Автор: Дворниченко А.Ю.
Теги: всеобщая история период феодализма (iv в - 1861 г) историография история древней руси
ISBN: 978-5-91852-095-6
Год: 2014
Текст
А. Ю. ЛВОРНИЧЕНКО
ЗЕРКАЛА
И ХИМЕРЫ
О ВОЗНИКНОВЕНИИ
ДРЕВНЕРУССКОГО
ГОСУДАРСТВА
ЕВРАЗИЯ
Санкт-Петербург
Москва
2014
ББК 63.3(2)41
УДК 94(47)02
Д24
Дворниченко А. Ю.
Д 24 Зеркала и химеры. О возникновении древнерусского государства. — СПб.:
ЕВРАЗИЯ; М: ИД Клио, 2014. — 560 с.
ISBN 978-5-91852-095-6 (ЕВРАЗИЯ)
ISBN 978-5-906518-026-2 (ИД Клио)
Новая книга А. Ю. Дворниченко посвящена одной из самых сложных и спорных
проблем отечественной истории: возникновению древнерусского государства. Эта
проблема изучается в историографическом плане, при этом впервые охвачена практи-
чески вся важнейшая историография, включая современные российские и зарубежные
(в том числе эмигрантские) издания. В книге постоянно присутствует авторская по-
зиция, основанная на многолетнем опыте изучения истории и историографии России.
Автору удалось выявить и показать читателю основную парадигму развития исто-
риографии в области изучения древнерусского политогенеза. Это было движение от
монархической идеи к демократической. Историки XVIII — первой половины XIX в.,
развивая мысли московских книжников предшествующих столетий, представляли себе
Киевскую Русь в виде монархии. Во второй половине XIX — начале XX в. полную по-
беду одержала «демократическая» теория, представлявшая Киевскую Русь как вечевое,
демократическое образование. Данная теория получила продолжение в эмигрантской
и зарубежной историографии. Советская же историческая наука в основном парадок-
сальным образом вернулась к идеям давно ушедших времен. Борьба идей, школ и на-
правлений продолжается и в наши дни...
ББК 63.3(2)41
УДК 94(47)02
© Дворниченко А. Ю., текст, 2014
ISBN 978-5-91852-095-6 (ЕВРАЗИЯ) @ Лосев П. П., дизайн обложки, 2014
ISBN 978-5-906518-026-2 (ИД Клио) @ ^° И
Памяти
Ольги Андреевны Чадранцевой
(Семеновой)
ВВЕДЕНИЕ
Один — среди зеркал — в ограде отражений
Морей и городов, лучащихся в чаду.
И мать в слезах берет ребенка на колени.
А. А. Тарковский.
«И это снилось мне,
и это снится мне... » (1974)
Предназначение зеркал понятно. Образ этот несколько тривиален, но,
как говорится, работает. Историография подобна зеркалам — она от-
ражает научное изучение истории. Итак, в книге, которая предлагается на
суд читателя, речь пойдет об историографии, а точнее — об историографии
древнерусского политогенеза.
Видимо, надо напомнить о том, что такое Древняя Русь. Это все равно
что Киевская Русь. После того как на месте братской союзной республики —
Украинской ССР — оказалась самостоятельная и временами не очень друже-
любная к России страна, многие россияне стали с подозрением относиться
к понятию «Киевская Русь». Правда, на Украине многие стали исполнять во-
круг него эдакую «пляску святого Вита». Между тем это все тот же условно
выделяемый начальный период восточнославянской истории, своего рода
колыбель трех народов: русского, украинского и белорусского. Хронология
его обычно мыслится так: IX — начало XIII в. — где-то до начала монголь-
ского завоевания1.
Пожалуй, еще более важно оговорить, что такое политогенез. Совре-
менная наука выделяет три значения этого термина: 1) становление госу-
дарства; 2) становление и эволюция сложной (надлокальной) политиче-
ской организации; 3) в самом широком смысле — становление и эволюция
политической организации в человеческом обществе вообще2. Именно
в последнем значении я и буду употреблять это понятие. Такое значение
представляется мне наиболее полезным и функциональным. Дело в том,
что слишком часто в нашей науке политогенез сводят лишь к генезису го-
сударства. Результат известен: оно под пером многих авторов появляется
как черт из табакерки. Между тем государство — результат длительного и
сложного развития, плод переплетения и взаимодействия многих процес-
сов и явлений экономической, политической и социальной жизни. Госу-
дарствогенез является только частью процесса политогенеза3.
Практичный читатель сразу может спросить, а для чего, собственно,
эту... вещь изучать? Признаюсь, что и сам я, воспитанный в рамках преж-
ней советской разновидности марксизма, долго должным образом сие не
осознавал. Казалось, что главное — экономика, материальная сторона
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
жизни, которая в России, кстати, чаще всего «заедает», по выражению
классика. Однако передовая западная наука уже точно установила, что
первична политика, которая определяет развитие экономики и не только
ее. Именно из-за плохого политического устройства нации пребывают в
нищете и дикости, а иной раз и гибнут4.
Что же касается исторического аспекта политического развития, то
лучше знаменитого ныне Ф. Фукуямы в одном из свежих его сочинений не
скажешь: «Страны не попадают в ловушку своего прошлого. Но во многих
случаях то, что происходило сотни или даже тысячи лет назад, продолжа-
ет оказывать основное влияние на природу политики. Если мы хотим по-
нять функционирование нынешних институтов, необходимо взглянуть на
их происхождение и на часто случайные и непредвиденные силы, которые
произвели их на свет»5.
Важность познания политогенеза трудно переоценить, ведь без пони-
мания его основных звеньев не понять и всей истории той или иной стра-
ны, которая и страной-то становится в основном в результате этого самого
политогенеза. Без знания политических институтов прошлого, казалось
бы, давно ушедшего политического порядка не понять адекватно и нынеш-
него политического строя, его особенностей.
Но зачем изучать эту тему историографически, то есть в рамках са-
мой истории исторической науки? На мой взгляд, подход к истории мо-
жет быть только историографическим. Знание историографии может
избавить от тех лишних умственных усилий, которые принято называть
изобретением велосипеда. Как говорил великий индийский мыслитель
Шри Ауробиндо, если бы мы могли придумать хоть одно новое слово,
мы были бы творцами Вселенной. Это все я говорю не как преподаватель,
вот уже больше тридцати лет читающий курс русской историографии в
стенах Петербургского (Ленинградского) университета, а как историк и
гражданин.
Но это все — вообще, а нужно еще учесть и специфику данной темы.
Источниковая основа практически не меняется от века к веку, а исследо-
ватели все пишут и пишут... К этому стоит добавить дискретность нашей
истории и истории общественной мысли. На смену «царскому» периоду
пришел «советский», а потом — «демократический». Со сменой «периодов»
кардинально менялось восприятие прошлого. Возникает сложная истори-
ографическая парадигма, и без попытки разобраться в ней невозможно по-
нять и сам предмет.
Другими словами, знание историографии само по себе помогает очень
многое понять в историческом процессе, облегчить понимание различных
феноменов истории. Но есть еще и историографическая культура или, на-
оборот, бескультурье. Студентам мы стараемся прививать эту культуру
8
Введение
с самого первого дня обучения. Но, как увидит читатель, такой культурой,
к сожалению, обладают далеко не все пишущие...
Здесь самое время сказать и о том, как изучались эти проблемы, други-
ми словами, об историографии историографии. Это когда зеркала отража-
ются в зеркалах...
Историография Киевской Руси еще не написана. Сей факт не вызывает
удивления, т. к. у нас нет еще и историографии отечественной истории в
целом. Лучший учебник по историографии до 1917 г. — «Русская историо-
графия» Н. Л. Рубинштейна — был опубликован в 1941 г. и, конечно же, во
многом устарел6.
Это, конечно, не значит, что историография Киевской Руси была вне
поля интересов отечественных историков. Попытки историографиче-
ских обзоров на тему формирования и развития древнерусской государ-
ственности предпринимались уже в XIX в. Так, в 1877 г. краткий итог всей
предшествующей историографии подвел варшавский историк А. Лим-
берт7. Общие работы по истории Древней Руси зачастую содержали те или
иные историографические экскурсы. Очень интересен, например, обзор
И. А. Малиновского. Он, пожалуй, первым подметил весьма интересную
вещь: сами приверженцы мнения о монархическом характере верховной
власти в Древней Руси «не могли не заметить в свидетельствах древних па-
мятников» указаний на участие народа в делах правления, т. е. на демокра-
тическое начало в этом самом правлении8.
Проявляли интерес к историографии Киевской Руси и советские исто-
рики начиная с 20-х гг. Довольно широко пользовался «богатым наследи-
ем» дореволюционной историографии Б. Д. Греков, правда, несколько свое-
образно. Он привлекал труды «наиболее видных буржуазных историков»,
«тех авторов, у которых были продуманные концепции всего процесса
развития нашей страны»9. Самым крупным воплощением интереса стало
двухтомное издание, подготовленное ленинградскими историками во вто-
рой половине 70-х гг.10
Речь, как видно даже из названия, идет только о советской историо-
графии. Но зато в этом труде содержался крупный раздел, посвященный
«образованию и развитию Древнерусского государства». В данном разделе
была довольно подробно освящена эта тема. Правда, в дальнейшем в трудах
советских историков на передний план выдвинулась историография другой
проблемы: генезиса феодализма. Именно этой теме и были посвящены два
крупнейших труда, увидевших свет уже в перестроечный период11.
Нужно назвать еще статью Ю. А. Кизилова, посвященную советской
историографии «феодальной раздробленности». Автор пришел к выводу,
что «феодальная раздробленность» эпохи Киевской Руси уже достаточно
ясна науке, но предстоит еще понять «динамику вторичного и третичного»,
А. Ю, Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
т. е. послемонгольского дробления12. Насчет понимания «феодальной раз-
дробленности» историк явно идеализировал ситуацию.
Потом, видимо, у историков руки какое-то время до историографии не
доходили. Ситуация меняется в благоприятном направлении в последние
годы. Увидел свет ряд изданий, защищены кандидатские диссертации, по-
священные тем или иным аспектам той темы, которая вынесена в заголовок
нашего труда13. В ряде изданных книг подробно и внимательно изучены в
историографическом плане важнейшие аспекты политогенеза — институт
княжеской власти, древнерусский город, вече. Жаль, правда, что авторы
порой не знают о трудах друг друга. Так, авторы из славного города Ижев-
ска не имеют представления о книге, увидевшей свет в не менее славном
городе Ставрополе. Но это, видимо, суровые реалии нашего времени.
Что касается западной (в том числе и российской — эмигрантской)
историографии, то она в условиях холодной войны естественным образом
рассматривалась в рамках борьбы с идеологическим противником. Были
активные борцы, например, В. Т. Пашуто14. Впрочем, такое «изучение»
историографии могло быть и полезным. Владимир Терентьевич — талант-
ливый историк и смог собрать интересный материал по исторической мыс-
ли российской эмиграции в Европе, опубликованный недавно15.
Весьма насыщена информацией книга В. П. Шушарина16. Эта книга, как
и книга И. П. Шаскольского17, для нескольких поколений советских истори-
ков была источником «эзотерического» знания, поскольку сами-то труды
западных авторов находились в спецхране.
В последнее время ситуация, особенно с эмигрантской историографи-
ей, начинает меняться: исследователи все больше обращают на нее внима-
ние18. Однако внимание это пока весьма выборочное: больше всего в поле
зрения находятся евразийцы, а работ о крупных зарубежных историках
крайне мало.
Итак, обобщающий труд, в котором анализировались бы научные
взгляды по нашей, как уже было сказано, весьма важной теме, отсутствует.
Естественно, не восполняют его и труды, посвященные творчеству тех или
иных историков.
Могут быть разные виды историографических сочинений: персоналии,
общие и текущие обзоры и др. Данный труд носит проблемно-хронологи-
ческий характер. Что касается той проблемы, которая в центре внимания
исследования, то о ней уже сказано выше. Теперь о хронологии.
В свое время я предложил возможный вариант периодизации русской
историографии19 и в этой работе собираюсь его придерживаться, правда, с
некоторыми изменениями. Полагаю, что для целей данного исследования
«осьмнадцатый» век в отдельный период можно и не выделять. Тем более
что этот век, будучи веком уже нашего «Нового времени», «решительно-
10
Введение
го разрыва с историографической традицией Средневековья» все-таки не
произвел20.
Далее идет «карамзинский» период развития нашей историографии
(1800-1830-е гг.). Следующий этап становления российской историогра-
фии можно датировать 40-50-ми гг. XIX — началом 20-х гг. XX в.21
Советская историография охарактеризована в работе в целом как сво-
его рода феномен. Правда, при ближайшем рассмотрении и в ней можно
выделять те или иные этапы. Однако для целей данной работы в этом нет
необходимости. Да и выделение этих самых этапов — дело весьма спорное.
Конечно, в 60-70-е гг. XX в. историков, как и других граждан, за их взгляды
к стенке уже не ставили, но методы воздействия на инакомыслящих были,
и зачастую весьма эффективные. Нет необходимости выделять этапы и в
современной историографии, хотя в исторической литературе такие по-
пытки были22.
Надо сделать еще одно предварительное замечание. Досадно, когда
историография служит автору только аргументом в пользу его концепции.
Это, так сказать, потребительское отношение к историографии. В то же
время было бы наивно представлять дело так, что, берясь за историогра-
фический труд, автор может забыть о своих взглядах на предмет. В дан-
ном сочинении авторская позиция присутствует всегда. Надеюсь, что не в
ущерб объективности.
Итак, хватит пока о зеркалах. Перехожу к химерам, которые часто ис-
кажают зеркальные изображения. Химеры — это фантастические суще-
ства, которые, к счастью, не водятся в живой природе, но здорово плодятся
в умах людей. В настоящем издании я под химерами понимаю бесплодные
концепции, которые мешают постижению научной истины, изучению по-
литогенеза. На страницах этой книги будут появляться разные химеры, но
с некоторыми стоит познакомиться уже сейчас.
Назовем главную из них Varangika. Она родилась в угаре спора между
Г. Ф. Миллером и М. В. Ломоносовым еще в XVIII в. Один заложил осно-
вы норманизма, а другой, соответственно, антинорманизма. Так и стала
эта химера витать в российских историографии и общественной мысли,
обосновавшись в ученых, не очень ученых и совсем неученых трудах, коих
написано огромное множество. Иной раз ей становилось тесно в этих тру-
дах — и она вырывалась «на публику».
В XIX в. в Актовом зале Петербургского университета состоялась дис-
куссия между московским историком М. П. Погодиным и петербуржцем
Н. И. Костомаровым. Спор, собравший большое количество зрителей, ни
к чему не привел. И Погодин, который доказывал норманство норманнов,
т. е. приход их из Скандинавии, и Костомаров, выводивший их из литов-
ских племен, остались при своем.
11
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
После Второй мировой войны спор между шведским археологом
Т. Арне и советским историком Б. Д. Грековым развернулся уже в печа-
ти. А в 70-е гг. дискуссия вновь произошла в Петербургском (в советское
время — Ленинградском) университете. Тут схлестнулись И. П. Шасколь-
ский — уже известный читателю автор книги о норманизме — и доцент
исторического факультета Л. С. Клейн со своим семинаром, который в Мо-
скве неофициально именовали «норманнская группа ЛГУ»23.
В разгар перестройки показалось, что химера приказала долго жить.
Но как поется в песенке тех времен: «Только потом оказалось, что все это
только казалось!» Нашлись силы, которые постарались вновь возродить
этот спор. Выходят сборники под красноречивым названием «Изгнание
норманнов из русской истории», появились на свет, так сказать, «фанаты»
движения24. Спор, конечно, вряд ли возобновится. Лишь нестареющий
Л. С. Клейн в Петербурге поднял брошенную перчатку и издал свою рабо-
ту студенческих времен и неизданные когда-то статьи, да «Средневековая
Русь» в Москве устами украинца Н. Ф. Котляра возмутилась тоном новояв-
ленных борцов с несчастными норманнами25.
Но сам факт показателен. Дело в том, что такая ситуация — сугу-
бо российское явление: нигде в мире такого больше нет, чтобы ученые
мужи всерьез обсуждали, кто «по национальности» правители, призван-
ные в их страну. Здесь, как в капле воды, отразился уникальный госу-
дарственный строй России, ее своеобразная история. Я, между прочим,
не против, если бы прибыл эдакий скандинавский десант и устроил в
наших пенатах государство, которое напоминало бы их «Стекольное
царство», как называли Швецию в нашем фольклоре. Но чудес на свете
не бывает...
Но я сейчас о другом. Эта химера, отвлекая научные силы и не являясь,
по сути дела, наукой, мешает постижению научной истины и прежде все-
го российского политогенеза. Дело в том, что участников спора он мень-
ше всего интересует. Споря о том, кто был «папа у Рюрика», они воспри-
нимают государство как данность, как того самого чертика из табакерки,
извлеченного оттуда жителями Скандинавии или какого-нибудь другого
региона, которые назывались варягами.
Вот перед нами российский ученый А. А. Куник, между прочим, экстра-
ординарный академик и почтенный библиотекарь Библиотеки Академии
Наук в Санкт-Петербурге. По мнению знатока норманизма И. П. Шасколь-
ского — это классик норманизма, наряду с В. Томсеном сформулировав-
ший основные положения и систему аргументации норманнской теории26.
Как подметил историк и юрист, работавший в эмиграции, Ф. В. Таранов-
ский, Куник — один из немногих норманистов, кого увлекал вопрос о госу-
дарственном развитии славянских племен27.
12
Введение
Я решил посмотреть, насколько же А. А. Куника увлекал этот вопрос?
Оказывается, лишь настолько, чтобы доказать, что варяги были сканди-
навами, сиречь германцами, и, создав государство на Руси, внесли в него
европейский дух, А уже с этим «европейским духом» многое можно нафан-
тазировать в нашей истории..,
А вот для современного антинорманиста «южнобалтийский славянин
Рюрик» «объединил под своей властью все северо-западные восточносла-
вянские земли и создал здесь сильное государство»28. Вот так теория поли-
тогенеза! Но современный норманист, даже такой умный, как Л. С. Клейн, о
политогенезе тоже не думает. Он озабочен только тем, чтобы доказать при-
сутствие варягов на Руси, и значительную роль их видит в том, что, хоть и
немного от норманнов слов вошло в русский язык, но это «обозначение по-
нятий, связанных с новыми реалиями — развитой государственностью —
князь, княгиня, витязь, гридь, стул, тиун, ябетьник, вира, суд, кнут»29. Что
тут скажешь? Если бы стул был индикатором развитой государственности,
то никакие теории политогенеза точно уж были бы не нужны.
Примеры можно множить и множить. Жутко представить, сколько
научных сил понапрасну поглотила эта химера. Неслучайно выдающийся
русский историк В. О. Ключевский определял «все эти ученые усилия разъ-
яснить варяжский вопрос» как явления патологии30. Так оно и есть: химеры
страсть как любят всякие патологии, особенно замешанные на националь-
ных и государственных предрассудках.
Прискорбно и то, что участники споров, по крайней мере со стороны
антинорманистов, уже апеллируют к памяти давно почивших идеологов
нацизма. Одна из глав последнего опуса В. В. Фомина так и называется:
«Гитлер-норманист, или Кто нацист в России?»31.
Скажу еще о недавней книжке Л. П. Грот32. Исследовательница — вы-
пускница восточного факультета нашего Ленинградского университета —
уж много лет проживает в Швеции. Ее преимущество в том, что она знает
и шведскую, и русскую историографическую традиции, а еще и сканди-
навские языки. Книга, которая вышла в серии «Исторические сенсации»,
действительно развеивает многие выдумки норманистов. Тогда кому, как
не Людмиле Павловне, и покончить с этой химерой, тем более что она ис-
кренне озабочена теорией политогенеза? Но верх берет взросший в Скан-
динавии русский патриотизм, и она начинает самозабвенно сражаться на
стороне антинорманистов,.. Я вообще-то не против какого бы то ни было
патриотизма, но зачем же химер подкармливать?
Познакомьтесь еще с одной химерой. Назовем ее Хазарика. Она, конеч-
но, не такая мощная, как предыдущая, но тоже зловредная, а суть ее та же
самая: хазарским влиянием хотят объяснить весь древнерусский политоге-
нез. Наша дореволюционная наука в основном спокойно относилась к этой
13
А, Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * Q возникновении древнеруского государства
ситуации: считалось, что Хазария, прикрывая восточных славян от набегов
менее цивилизованных кочевников, способствовала их развитию. Не забы-
вали при этом и о тех данях, которые хазары накладывали на славян. Хотя
уже тогда появились редкие работы, которые преувеличивали роль Хазарии
и распространенного в ней иудаизма в истории и культуре Киевской Руси.
Более взвешенный подход нашел продолжение в работах лучших
представителей ленинградской исторической школы: М. И. Артамонова и
В. В. Мавродина33. В трудах историков петербургской школы и Русь, и Ха-
зария предстают как некая целостная цивилизация, расположившаяся на
территории современной Южной России и в Крыму34.
Но в условиях псевдопатриотического угара, свойственного послево-
енному времени, работы их были подвергнуты критике, а заодно оппо-
ненты постарались нанести удар и по самой Хазарии. В трудах одного из
столпов академической науки советской эпохи — Б. А. Рыбакова — Хазар-
скому каганату была отведена жалкая роль в древнерусской истории. Так
пробудили ненужные страсти вокруг этой, казалось бы, ясной проблемы.
В наши дни химера уже значительно подросла и стала довольно упи-
танной. Она будоражит умы и вызывает жаркие споры, ничего общего не
имеющие с истинной наукой. Немалую роль в формировании этой ситу-
ации сыграл «последний евразиец» Л. Н. Гумилев, который пустил в оби-
ход выражение «хазарская химера». Но сделал он это в рамках своей кон-
цепции этногенеза. Так что вряд справедливо его, прошедшего всю войну,
сравнивать с теми же идеологами нацизма35.
Можем сразу разобраться с еще одной химерой — ее можно было бы
назвать Византика. Однако она такая маленькая: не химера, а просто хи-
мерка какая-то. Судите сами. Одни историки полагали, что после креще-
ния Русь стала сателлитом Византии. Историк Ф. Кэмпфер считал Киев
колонией Византии на том основании, что князь Владимир строил дворцы
своей новой жене — греческой принцессе36. Были и другие сторонники та-
кого крайнего мнения — среди них знаменитый византинист А. А. Васи-
льев37. Были и противники такого подхода. Д. Д. Оболенский предложил,
казалось бы, компромиссный подход: теорию о создании усилиями визан-
тийской дипломатии к началу XI столетия так называемого «Византийско-
го содружества»38. Русь наряду с другими народами якобы входила в состав
этого «содружества». Кто-то из историков сгоряча назвал это прообразом
Европейского Союза. Однако российский византинист Г. Г. Литаврин убе-
дительно показал, что при всей значимости для Руси контактов с Византи-
ей говорить о таком «содружестве» нет никаких оснований39.
Итак, читатель: «химеры враждебные реют над нами». Но, помолясь
Николе Угоднику, вновь обретшему популярность на Руси, мы можем сме-
ло двинуться в путь, который (смею надеяться) будет увлекательным...
14
Введение
В заключение хочу выразить благодарность Т. И. Балымовой — ди-
ректору Библиотеки общественных наук Санкт-Петербургского универ-
ситета, моим коллегам — преподавателям А. В. Петрову, Е. Н. Метелкину,
А. Л. Корзинину и Д. А. Янченко, оказавшим мне огромную помощь в поис-
ках литературы. Особая благодарность моей Маме и моей Музе.
Гл а в а 1
ПРЕДСТАВЛЕНИЯ
О ДРЕВНЕРУССКОМ ПОЛИТОГЕНЕЗЕ
С ДРЕВНОСТИ ДО XVIII в.
ВКЛЮЧИТЕЛЬНО
Свет мой зеркальце! скажи
Да всю правду доложи...
А. С. Пушкин.
«Сказка о мертвой царевне
и о семи богатырях»
Что знали о своем политогенезе наши предки, как эти знания отража-
лись в памятниках письменности? Здесь, естественно, возникает свое-
го рода герменевтическая проблема. В последнее время раздаются призы-
вы описать древнерусскую «государственность» так, как это делали они,
наши предки: в их терминологии и в соответствии с их представлениями.
Я думаю, что эта мечта неосуществима. Мы никогда до конца не узнаем
строй их мыслей и представлений, будем вынуждены описывать политоге-
нез в современной и понятной нам терминологии.
Но прежде чем говорить о письменности, нужно сказать об устном на-
родном творчестве — ведь письменность у восточных славян появилась
довольно поздно. Древнейший пласт человеческой памяти — миф, т. е. по-
вествование о богах, духах и прочем подобном. Отразился ли в древнерус-
ских мифах политогенез?
К сожалению, о древнерусской мифологии, которая теснейшим обра-
зом связана с язычеством, мы знаем крайне мало40. Академик Б. А. Рыба-
ков знал гораздо больше, потому его труды и сейчас охотно печатают41.
Искусно препарируя скудные источники, он составил своего рода схему
развития славянского язычества. Культ упырей и берегынь он отнес к ка-
менному веку, культ Рода и рожаниц сопоставил с богами плодородия и
связал с эпохой земледелия (от энеолита до железного века), а культ гро-
мовержца Перуна, который возглавлял древнерусский пантеон богов, был
приурочен им ко времени формирования государства42. Академик пола-
гал, что «около полутора столетий Киевская Русь была государством с
языческой системой»43.
Конечно же, это предвзятый подход. Тот же Перун никак не может слу-
жить маркером возникающего государства. Древнерусских мифов нет, и,
16
Глава 1 * Представления о древнерусском политогенезе с древности до XVIII в.
чтобы прочесть книгу древнерусского язычества, состоящую из письмен-
ных свидетельств врагов язычества, этнографических сведений и архео-
логических находок, нужно особое знание44. Но ясно одно: древнерусское
язычество не содержит никаких свидетельств о появлении и развитии го-
сударства.
Волшебную сказку иногда называют мифологией, лишенной героизма.
Казалось бы, наши сказки, в отличие, скажем, от английских, пронизаны
государственной идеологией. Вместо английского «once upon a time» они
начинаются с привычного нашему уху «в некотором царстве, в некото-
ром государстве». Но это только видимость. Как установил В. Я. Пропп,
«волшебная сказка состоит из элементов, восходящих к явлениям и пред-
ставлениям, имевшим место в доклассовом (первобытном — А. Д.) обще-
стве»45. Впрочем, те циклы, которые отразились в сказках, не очень инте-
ресны для политогенеза — это цикл инициации и цикл представлений о
смерти46.
Гораздо больше могут сказать о развитии политических отношений
тоже близкие к мифологии былины (старины). Но как объект для исследо-
вания они очень сложны. Уже с дореволюционных времен в нашей истори-
ографии боролись разные направления в трактовке былин, то полностью
доверяющие их историческим реалиям, то нещадно сбрасывающие их с
пьедестала исторического источника. Советская эпоха придала этому спо-
ру особый колорит, заставляя постоянно вспоминать «указания класси-
ков» касательно классов и государства. Неслучайно работы тех, кто видел
в былинах реалии первобытного строя, или нещадно критиковались47, или
не могли увидеть свет при жизни автора48.
Из «контекста эпохи» не мог выпасть даже великий В. Я. Пропп, ко-
торый основным конфликтом былин эпохи Киевской Руси посчитал стол-
кновение идеалов киевского государства с идеологией родового строя49.
Даже когда он видел в былинах родовую эндогамию, он писал о станов-
лении российского государства50. При этом ленинградскому ученому при-
ходилось еще постоянно спорить не только с коллегами-филологами, но и
с Б. А. Рыбаковым и его сторонниками. Эта новая «историческая школа»
всячески старалась выявить прототипы былинных персонажей и сюжетов
в древнерусской летописи, традиционно обвиняя противника в «вульгар-
ном социологизме».
Между тем несоответствие между былинами и развитым государством
(каковым представлялась Киевская Русь) настолько бросалось в глаза, что
Д. С. Лихачев изобрел некое эпическое время, разлучая былины с эпохой
Киевской Руси51. В 80-е гг. прошлого столетия к изучению былин обрати-
лись в тандеме ленинградские специалисты: историк И. Я. Фроянов и фи-
лолог, ученик В. Я. Проппа —- Ю. И. Юдин. К сожалению, смерть филолога
17
А. Ю, Дворниченко * Зеркала и химеры * Q возникновении древнеруского государства
помешала им завершить свой труд. В 1997 г. И. Я. Фроянов издал то, что
было написано52. Новизна методологии была в том, что авторы основыва-
лись на новой парадигме общества Киевской Руси, которая нашла отра-
жение в трудах И. Я. Фроянова и формирующейся в то время его школы.
Ученые придерживаются широкой хронологии времени создания былин: с
эпохи, предшествующей собственно Киевской Руси, до послемонгольского
периода включительно.
Новый подход позволил с большей основательностью найти в былинах
реалии родового общества, в частности тот же обряд инициации, межпле-
менные связи в матримониальных целях и межплеменную борьбу, мужские
союзы, конфликты, вызванные сменой охотничьего быта земледельческим,
архаичные престижные пиры и дарения53. Ряд былинных сюжетов иссле-
дователи связывают с реалиями «дофеодального» периода — Киевской
Русью. Это образ Русской земли, распад родовых связей и приход им на
смену территориальных отношений, военная организация Руси (вой), из-
менения в характере княжеской власти, волостной строй Руси54. Сам жанр
былинного творчества приводит к тому, что многие образы оказываются
многоликими, а сюжеты — многослойными. Так, в образе Вольги соеди-
нены древний охотничий уклад и княжеская верхушка X века55. Картину
развития дружины на разных стадиях ее существования можно увидеть в
былинах о молодости Чурилы56 и т. д.
Былины еще станут источником для получения тех или иных данных
о политогенезе, о картине мира Древней Руси,57 но уже ясно, что модерни-
зировать их содержание не следует. Находить в них кулака или фермера на
индивидуальном подряде или государство на феодальной основе вряд ли
кому придет в голову. Еще раз обращаю внимание на то, что в былинах от-
разился демократический волостной строй Древней Руси, который станет
одним из главных героев этой книги.
Связующее звено между устным народным творчеством и нашими
любимыми летописями — сказания, предания, легенды. Употребляйте тот
термин, который вам больше нравится. Само по себе использование ле-
тописцами богатой устной традиции не вызывает сомнения, но критерии
выделения «устных» сюжетов в летописи остаются спорными58. Пожалуй,
еще сложнее понять, как летописцы передавали эти устные предания. Соб-
ственно, в этом случае, как и во многих других, мы оказываемся у того
барьера, который давно уже разделяет отечественных исследователей.
Можно вслед за А. А. Шахматовым и М. Д. Приселковым говорить о том,
что рукой летописца водили мирские страсти и политические интересы, а
можно вместе с И. П. Ереминым уловить в летописях «допрагматическое»
мышление. Во всяком случае, когда речь идет о политогенезе, надо быть
очень осторожным в восприятии этих легенд.
18
Глава 1 * Представления о древнерусском политогенезе с древности до XVIII в.
Это ясно видно на примере недавних сочинений. В богатой историогра-
фией и, безусловно, культурной книге А. С. Щавелева верно сказано о том,
что в легендах отразились архаичные и идеализированные представления
славян о власти, которые не позволяют завышать уровень развития по-
тестарных структур славянских племен59. Историк достаточно корректно
анализирует легенду о Кие «со родственники», отмечая мирный процесс
становления власти, связь образа славянского князя с функцией дарителя
плодородия и др.60 Можно увидеть в этой легенде и «акт синойкизма» при
создании Киева61, тем более что это соответствует и другим наблюдениям62.
Насколько женщина Лыбедь участвовала во власти — это я оставляю на
совести автора, но ряд остальных наблюдений убеждает, в частности, в су-
ществовании связи этой легенды с «догосударственным периодом».
Трудно согласиться, однако, с противопоставлением легенды о Кие
другим известным легендам — о призвании Рюрика и о вокняжении в Ки-
еве Олега (с малюткой Игорем), которые автор относит к западному кругу.
Тут он явно идет за своими учителями: Е. А. Мельниковой и В. Я. Петрухи-
ным. Видная исследовательница, видимо, настолько уже сроднилась с геро-
ями своего многолетнего романа — викингами, что даже в основе древне-
русской легенды усмотрела... скандинавскую эпическую поэму (а может, и
прозу), ничем, впрочем, свое открытие не обосновав63.
Более того, развивая идеи своего учителя — В. Т. Пашуто, исследова-
тели выявили ряд (договор), который заключала «верхушка северной кон-
федерации» с предводителем одного из отрядов норманнов64. Возникает
вопрос, нет ли у них еще в запасе пока припрятанных от широкой публики
дипломатических протоколов этих переговоров? Скандинавскую мифо-
поэтическую основу Е. А. Мельникова выявила и в сказании об Олеге, а
А. С. Щавелев усмотрел в его поведении «аристократическую идеологию»65.
Наверное, к этим изысканиям московских коллег еще предстоит вер-
нуться. Но пока скажу так: сказание оно и есть сказание. Что хотели ска-
зать летописцы, то и сказали66. Речь идет о смене князя в рамках древней
княжеской власти. Ни о создании государства, ни о варяжском влиянии
они не повествуют67. Ну лишилось одно из первобытных сообществ своего
славянского князя, ну пригласило неславянского на княжение. Эка неви-
даль? На стадии вождества такое бывает... Да и не только на этой стадии...
Князья и особенно Рюриковичи станут любимцами древних «списа-
телей», и историк может внимательно следить за коловращением этого
княжеского рода по Руси. Из «Повести временных лет» узнаем еще о родах:
«Полем же жившем особе и володеющем роды своими, иже и до сее братье
бяху потшне, и живяху кождо с своим родом и на своих местех, владеющее
кождо родом своим»68. Фигурирует в «Повести временных лет» и понятие
«племя»69. По замечанию А. С. Львова, в языке летописцев слова «род» и
19
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
«племя» не имели своих первоначальных значений. Знать бы, каково было
первоначальное значение этих слов в Киевской Руси!
Во всяком случае, разветвленная терминология, обозначающая те или
иные системы родства, широко представлена в древнерусских источниках.
Вспомним, например, знаменитую статью Русской Правды, посвященную
мести, где фигурируют и «братоучадо» и «сынов сестрин»70.
Властным центром, или, если угодно, центром власти, согласно древ-
нерусским источникам, был город, по первоначальному смыслу — просто
укрепленное, огороженное место. Городу суждено было сыграть выдаю-
щуюся роль в истории Киевской Руси. Именно город был средоточием тех
«политических» институтов, о которых мы узнаем из источников: князь
с дружиной, старейшины (старцы градские) и народное собрание (вече).
Собственно, рефлексия по поводу этих институтов и есть изучение
древнерусского политогенеза. Важно отметить, что Киевская Русь не знала
такого знакомого всем по учебникам понятия, как «княжество». В древне-
русских источниках фигурирует «княжение», т. е. власть того или иного
князя. Вопрос же о «происхождении титулов русских правителей сложен
для изучения прежде всего тем, что непросто отделить собственно славян-
ские корни титулатуры от заимствований»71. Это, несомненно, сказыва-
лось на самой лексике, обозначавшей правителей: она непоследовательна
и неустойчива. В древнерусских источниках наиболее распространен был
термин «князь», но в зарубежных памятниках фигурируют и другие поня-
тия72. При этом понятие «великий князь» не получило распространения, а
термин «самодержец» встречается два раза и обозначает отсутствие сопра-
вителей73.
Характерно то, что в эпоху Киевской Руси «в языке не утвердился
термин, обозначающий древнерусское государство в целом, так как сло-
во "цесарьство"... в ПВЛ употреблено только по отношению к другим го-
сударствам и ни разу по отношению к Руси»74. Само слово «государство»
появилось в русском языке достаточно поздно: не ранее XV в.75 При этом
означало оно прежде всего «страну», «землю», а не «государство» в совре-
менном смысле. Похоже, что знакомый нам смысл это слово приобретает
только к временам Ивана Грозного. Во всяком случае, понятие «государ-
ствовати» в значении «управлять государством, быть государем» находим
именно в это время76.
Киевская Русь знала термины «земля», «страна», «волость». Если второй
из этих терминов носил церковно-славянский характер, то и первый, и тре-
тий употреблялись в значении «область»77. Известно, сколько сломано копий
в науке по поводу «Русской земли» в широком и узком смысле этого слова!78
Слово «волость» употреблялось в Киевской Руси в двух значениях:
1) власть, господство; 2) область, находящаяся под одной верховной вла-
20
Глава 1 * Представления о древнерусском политогенезе с древности до XVIII в.
стью79. Знаменитый словарь немецкого лингвиста М. Фасмера дает более
широкую трактовку: область, территория, государство, власть80. Как ви-
дим, здесь уже начинаются трактовки древних терминов современной нау-
кой: откуда взялось «государство»?
Наверное, все-таки главное в восприятии летописцами и их современ-
никами политогенеза — это вопрос о взаимоотношениях между народом и
властью в ту пору. Огромна роль народа, свободных людей в политической
жизни Киевской Руси. Для обозначения народа летописцы используют
термин «люди», который зачастую совпадает с обозначением населения от-
дельных земель: «кияне», «полочане», «смольняне», «черниговцы» и т. д.81
Высшим воплощением участия народа в делах правления стало вече — на-
родное собрание, которое расцвело в период XI-XII вв.82 Народ, организо-
вавшись в вече, может изгонять и призывать князей, решает те или иные
вопросы политической жизни, организует ополчение и т. д.
Конечно, при поверхностном прочтении древних летописей может
показаться, что это не так, что древнерусскую историю «творили знатные
люди: князья, бояре, сановники церкви. Отсюда у некоторых историков
преувеличенное представление об исторической роли древнерусской зна-
ти»83. Но это только при поверхностном... Роль народа в политогенезе, в
структуре и управлении древнерусскими по литиями была ясно видна не
только летописцам, но и тем, кто творил другие памятники Киевской Руси:
Русскую Правду, жития святых, договоры и т. д.84 Важно отметить, что ле-
тописцы изображали народную активность не как аномалию, отклонение
от нормы, а как обычное дело. Кто хоть немного знаком с древнерусской
письменной традицией, тот это знает. Такая выдающаяся роль народа, ко-
нечно же, не позволяет считать древнерусского князя монархом, что пре-
красно понимали и современники-летописцы.
Мне представляется, что все попытки отказать древнерусским «списа-
телям» в таком восприятии окружавшей их действительности и недавнего
прошлого обречены на провал-
Ситуация начинает меняться во второй половине XV в., когда москов-
ская цензура тщательно заменяет термины, говорящие о вольности в кня-
зьях (в данном случае речь идет о новгородской истории). Слова «выгна-
ша», «выведоша, «показаша путь» последовательно заменяются на «изыде»,
«выеха», «выиде». Субъектом повествования выступают уже не новгород-
цы, а князья85. К этому следует добавить, что в некоторых памятниках это-
го времени Владимир Святославич именуется уже «самодержцем»86.
Впрочем, в Московском летописном своде конца XV в. все возвращает-
ся к прежнему, что говорит о том, что цензура не приобрела еще строгого
характера. Вообще летописание XIV-XV вв. можно считать переходным
в трактовке древнерусского политогенеза в плане его демократических
21
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * р возникновении древнеруского государства
традиций. Это и понятно: древнерусская демократия продолжала жить в
это время в русских землях87. Она отражалась в летописях и других источ-
никах и не давала сильно деформировать восприятие политических поряд-
ков Киевской Руси.
Это произойдет уже в следующем, XVI столетии. Бесспорным в насто-
ящее время является утверждение не только об упорядочивании всех сто-
рон общественной жизни в этом столетии, но и о создании идеологической
платформы государства, которое, скорее всего, к этому-то времени оконча-
тельно и сформировалось в России88.
Идея о монархическом характере политической власти в Киевской Руси
стала одним из камней, заложенных в основу идеологического фундамента
российского самодержавного государства, возникшего в XVI в. Все памят-
ники того столетия лишь подтверждают этот тезис. Согласно известному
«Сказанию о князьях владимирских», у новгородцев, правда, был воевода
Гостомысл и «все правители Новгорода». Но только с приходом призванно-
го Рюрика Новгород стал Великим и появились великие князья89.
Задачу создания идеологической платформы решала Степенная книга,
которая «должна была представить историю как государственный парад,
внушающий читателю благочестивый страх и веру в незыблемость и му-
дрость государства»90. Именно она окончательно оформила концепцию
русской истории в виде перемещения «самодержства» последовательно от
Киева к Владимиру, а затем к Москве91. «На страницах "Степенной кни-
ги" выстраивается и последовательно воплощается мысль об изначальном
единстве, могуществе и "славе" Русской земли в древнейший период ее
истории, которые она временно утратила вследствие междоусобных войн
и монгольского нашествия и сумела в полной мере восстановить благодаря
деятельности московских князей XIV в.», — подметил исследователь Сте-
пенной книги92. При этом сведения древних летописей подвергались пе-
реработке: действия князей не-Рюриковичей опускались, но сохранялись
сообщения о безымянных «самодержателях»93.
Впрочем, как известно, авторов Степенной книги больше волновала
роль православия и православной церкви в истории России — неслучайно
языческие правители Руси своих степеней (граней) не получили. Как бы
то ни было, история российской монархии в книге возводится к Рюрику.
Правда, ей предшествует некое «самовластие» нечестивых новгородцев, с
которым после убиения «храбра Вадима» было покончено94. И в дальней-
шем все проявления политической активности народа представляются ав-
торам книги полным безумием.
Интересно, например, взглянуть на события 1148-1149 гт. в Киеве, свя-
занные с гибелью князя Игоря Ольговича. На смену достаточно нейтраль-
ным определениям древнего летописца приходят следующие: «... Киевьстии
22
Глава 1 * Представления о древнерусском политогенезе с древности до XVIII в.
людие самовластиемъ шатахуся и призваша...», «въсколебашася... людие,
помрачишяся безумиемъ, и быша яко пиани, и нелепая въпиаху», «безум-
нии же кияне помрачившееся злобою и, яко ума изступивше, нелепая воз-
опившее многими гласы.. ,»95
Можно сказать, что российские писатели этого времени созидали древ-
нерусское государство. Но задача была столь сложна, что они не очень-то
с ней справлялись. Им, например, не удался образ «святого Владимира», а
легенда о крещении Руси так и осталась слабой и лишенной темы христи-
анского землеустроения96.
Наряду с монархическим устройством государства во времена Киев-
ской Руси общим местом становится и представление о нем как о весьма
обширном, огромном, раскинувшемся на необозримых пространствах.
«От начала Русской земли, — повествует Казанская история, — все то была
единая Русская земля... держава и область Киевская и Владимирская»97.
Автор Степенной книги, «развивая представления об обширности и един-
стве "Русской державы" в древности», соответствующим образом приво-
дил данные источников98.
«Великая Русская земля» времен князя Владимира Святого являлась и
воображению одного из авторов Великих Миней Четьих. Бог заботился о
сыновьях Владимира и сажал на престол его сыновей по преемству рода.
«Когда же умножились у князей сыновья, умножились и области, с ними
умножилась у них и зависть...»99 «Всю землю превеликиа своея дръжавы»
крестил Владимир, согласно «Степенной книге»100.
Похожие тенденции находим и в летописании XVI в., когда «чисто ли-
тературная (и добавим — политическая — А. Д.) сторона с акцентом на
дидактику начинает брать верх над исторической точностью, достоверно-
стью, фактом»101. Так, авторы Лицевого свода при выборе версии из Воскре-
сенской и Никоновской летописей останавливаются на той, где новгород-
цы проявляют себя как подданные великого князя, а не граждане свобод-
ной республики, делают упор на междоусобных «крамолах» князей и т. д.102
И все-таки стоит сделать акцент на постепенности, замедленности про-
цесса внедрения новых идей о древнерусском политогенезе. Сам жанр ле-
тописи препятствовал ускорению этого процесса. Так, и в Воскресенской,
и в Никоновской летописях воспроизведены схемы древнерусского отно-
шения народа к власти.
Да и в других памятниках заметна постепенность в этом процессе.
С. И. Маловичко подметил, что в первой пространной редакции Перво-
го послания Ивана Грозного князю Курбскому древние князья Владимир
Святой и Владимир Мономах названы «просто» великими князьями, а в
более поздней краткой редакции — зачинателями «Российского царствия
самодержства»103.
23
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
Что мы находим для нашей темы в литературе XVII в.? Памятники эпо-
хи Смуты особого интереса для нас не представляют, т. к. глубина исто-
рического погружения у их авторов была незначительной. В поисках бед
своего времени они обращались к недавнему прошлому — времени Ивана
Грозного и Годунова — ив нем искали ответ на все каверзные вопросы.
Обстановка, сложившаяся в украинских землях Речи Посполитой,
больше способствовала развитию интереса к истории. Здесь под угрозой
потери национальной и религиозной идентичности местное население
начинает борьбу за свои права, в ходе которой появляется удивительная
по своему эмоциональному накалу так называемая «полемическая» лите-
ратура104. Авторами литературных произведений, призванных отстаивать
права украинского народа на свободу и свое вероисповедание, были пра-
вославные шляхтичи из окружения князя Константина Острожского, не
желавшие погрузиться в бездну унии, и деятели братств, возникших при
крупных городских соборах в Вильно, Киеве и ряде других городов. Уже в
ранних полемических сочинениях их авторы апеллируют к истории, стре-
мясь понять и объяснить тяжкое положение восточнославянского населе-
ния в Речи Посполитой.
Особенно ярко это утверждала «Палинодия» (1621) Захария Копыстен-
ского. В древности был славный «Роксоланский» народ, который положил
начало всем славянским народам и создал могучую державу. Считая славя-
нами сарматов, автор утверждал, что они «валчили (воевали) и з Римским
цесарством и Римлян побивали». Но потом сами славянские князья стали
«валчить» между собой, и все закончилось присоединением к Польше и
Литве105.
Держава россов, согласно воззрениям полемистов, была монархией.
В «Протестации» 1620-1621 гг. фигурирует «руський монарх Олег», «свя-
той руський монарх Володимер Великий». При этом войско князей-россов
составляли казаки: «...того это войско поколения, которое при монархе
русском Олеге в своих однодеревках по морю и по земле (поставив челны
на колеса) плавали и к Константинополю приступали»106. Значит, казаки,
как выясняется из других сочинений, мещане и, конечно же, православная
шляхта, по мысли полемистов, имели свои гарантированные права и воль-
ности107.
Надо сказать, что украинская историческая традиция находилась под
сильным влиянием Запада в лице соседней Польши. Говоря об этом вли-
янии, нужно иметь в виду, что уже Я. Длугош был не хронистом, а исто-
риком и его «Анналы» — самостоятельное историческое произведение108.
Утверждая, например, принадлежность Аскольда и Дира к потомкам мест-
ной династии, уничтоженной северными завоевателями, он тем самым от-
рицал права Москвы на Киев109. Еще в большей степени историками были
24
Глава 1 * Представления о древнерусском политогенезе с древности до XVIII в.
преемники Длугоша: М. Меховский, М. Кромер, М. Вельский, М. Стрый-
ковский. Наверное, нельзя их исторические сведения подвергать огуль-
ному охулению, т. к. для уяснения аутентичности этих данных требуется
тщательный и тонкий источниковедческий анализ. Несмотря на давность
этой тематики, он еще только начат. Для нашей темы очень важно иметь в
виду, что трудами польских историков через украинскую традицию в рос-
сийскую историческую литературу XVII в. попало много вымысла, фактов,
которые противоречат более аутентичному древнему летописанию.
Под сильным польским влиянием был автор «Синопсиса» (греч.
synopsis — обозрение). Его понимание политических вольностей Украины
во многом соответствовало представлениям образованных поляков110.
Автор «Синопсиса» выводил власть древнерусских князей от потом-
ков прародителя Мосоха — Кия, Щека и Хорива, которые одновременно
были и основателями первых славянских городов111. При этом выборность
древних князей не отрицалась: «И Гостомысла, некоего мужа нарочита,
от среды себе в Князя избраша»112. «Государство Русское», судя по всему,
существовало еще до Рюрика со товарищи, ибо они его, «добровольно от
народа подданное», на три части между собой разделили113. Так же делил
свое княжение и «самодержец» Святослав Игоревич, но потом все княже-
ния снова объединил Владимир и стал «писатися Царем и Великим князем
и Самодержцем Российским»114.
Впрочем, Владимир же и разделил «великое свое Государство Россий-
ское» на 12 частей. Храмину пришлось собирать Ярославу, который «креп-
ким и правым Самодержцем, или Царем всея России, писатися нача»115.
Народ и его роль в истории автора «Синопсиса» явно уже не интересует.
Например, когда речь идет об изгнании Изяслава Ярославича (1068 г.) из
Киева, он ограничивается лапидарной фразой «восташа нань все»116. «Ме-
ждоусобие в князьях» пришлось усмирять уже Владимиру Мономаху, ко-
торый и в «самодержавие приведе»117.
Князья у автора «Синопсиса» испытывают иной раз весьма странное
чувство: «похотию государствования раждизаем»118. А иному и «омерзе
Столица отеческая Киевская»119. Но это не смущает автора, и он продол-
жает писать о «Самодержавствие Российском», несмотря и на то, что перед
монгольским нашествием констатирует спор о столице этого самого «само-
державствия»: где ей быть —в Киеве, Галиче или Владимире?
«Синопсис» перебрался в Москву и фактически стал первым учебным
изданием по отечественной истории. Такое «путешествие» этого произве-
дения объясняется не только его удачной формой и понятным для людей
содержанием, но и значительным усилением украинского и белорусского
влияния на идеологию и культуру Московского государства во второй по-
ловине XVII в.
25
А. Ю, Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
Как писал знаток древнерусской литературы, «украинцы открыли Рус-
скому государству "окно в Европу"»120. Это было скорее не «окно», а «фор-
точка», и в нее, помимо хорошего, просочилось немало недостоверной ин-
формации о древнерусской истории, о чем речь уже шла выше.
В «Московии» же историческая мысль не умирала и сама по себе. Более
того, здесь ее попыталось поставить под свой контроль государство. Дело
в том, что к этому времени в России уже в самых общих чертах сформиро-
вался невиданный в истории, удивительный государственно-крепостниче-
ский строй, политическим, да и сущностным воплощением которого было
самодержавие121.
В Посольском приказе под руководством его главы Артамона Матвеева
составляются книги по российской истории. Среди этих уникальных изда-
ний был, например, «Титулярник», содержавший иконографию московских
государей, патриархов. Царское достоинство здесь применяется и к Вла-
димиру Святославичу и Владимиру Мономаху. Авторами этого сочинения
были дипломат Н. Г. Милеску-Спафарий (выходец из Молдавии) и подья-
чий Петр Долгово.
Идеология «Титулярника» была направлена на прославление и возве-
личивание царской власти. Современные авторы видят в нем справочное,
информативное издание, лишенное даже тени церковности122.
Естественно, что народу тут места оставалось все меньше и меньше.
Дьяк Федор Грибоедов дословно повторял формулировки Степенной книги
о том, что «людие самовластием шатахуся»123. Зато Рюрик у него «царство-
владычествовал в Великом Новеграде», Владимир Мономах венчался в Ки-
еве царским венцом124.
Идея о монархической власти древнерусских князей крепко вошла в
сознание московских книжников. Стольник Андрей Лызлов, например, в
своей известной «Скифской истории» назвал Владимира Святославича не
кем иным, а «самодержцем»125. А архимандрит Тихон видел «зачало» рос-
сийского царства в древнем Киеве126.
Здесь, в Московском государстве, была придумана и своя этногене-
тическая легенда, тем более что Мосох, подвергавшийся уже к тому вре-
мени на Западе насмешкам, очень плохо приживался в «Московии». Это
была легенда о прародителях Словене и Русе, которая представлена во
многих хронографах и летописях127. Власть их в легенде не оговаривалась,
но «смысловая нагрузка, заложенная в сюжетах о деятельности Славена и
Руса, построивших первые города, заставляет видеть в них полновластных
правителей своих народов»128.
Появился и еще один герой, призванный поднять на недосягаемую
высоту древнерусскую власть — новгородский князь Гостомысл. Он фи-
гурирует, как мы видели, в «Синопсисе». В ранних летописях сей герой
26
Глава 1 * Представления о древнерусском политогенезе с древности до XVIII в.
именовался «старейшиной». Причем московские книжники, так же как и
украинские, превратили его в князя, но уже не в выборного, а в наслед-
ственного. С тех пор несчастный стал предметом неисчислимых сомнений
и спекуляций. Уже Юрий Крижанич в 60-е гг. XVII в. считал его выдумкой.
Особенно, видимо, раздражала его байка о том, что он пригласил варягов.
Для того его имя («Гостомысл — тот, кто замыслил пригласить на Русь
гостей») и было придумано129. Это, кстати, вполне соответствовало его
убеждению в автохтонности могущественной русской государственности
и изначальном суверенитете130.
Впрочем, Гостомысл и по сей день служит предметом спора между
историками131, которые исходят из идеологических установок средневеко-
вых авторов, видевших в Гостомысле то князя, то старейшину, то воеводу.
В Новгороде, похоже, была своя историософская традиция, ярким па-
мятником которой является написанная еще до 1630-х гг. «Повесть/ Сказа-
ние о Словене и Русе». Напитавшись польскими версиями политогенеза, ав-
тор этого сочинения порвал с летописной традицией еще более радикально,
чем «Синопсис». Подразумевая под государством княжескую власть, он от-
нес его возникновение к трехсотлетнему промежутку между Вавилонским
столпотворением и переселением славян на берега Ильменя132.
В общем, «пошва» для последующего «осьмнадцатого» столетия была
подготовлена. Причем настолько, что современные исследователи, сравни-
вая, например, отношение к Степенной книге в XVII и XVIII вв., не наблю-
дают решительного разрыва с историографической традицией Средневе-
ковья133. Впрочем, еще П. Н. Милюков писал о том, что дух «Синопсиса»
царит в историографии XVIII в., составляет «исходный пункт» и в то же
время выступает как резюме всего, что делалось в русской историографии
до этого столетия134.
Ряд исторических сочинений, которые могут заинтересовать нас в
связи с избранной темой, открывают высказывания самого венценосного
«историка» — Петра Великого. В предисловии к морскому регламенту он
обратился к истокам. Русская история начиналась с монархического прав-
ления, но князь Владимир «яму к падению учинил, егда сынам своим на
12 частей сию монархию разделил». «Потом варвары (монголы — А. Д.),
видя сию махину разсыпанную, тако начали обезпокоивать, что едва не
всю под свою область привели». Дело исправил только Иван III. Ситуация
повторилась и в Смутное время. «Когда сия линия (царствующий род —
А. Д.) пресеклась злодейством Годунова, тогда через смятение едва паки к
падению не пришла, которую дед наш трудами очистил и успокоил, отмще-
ние ж и распространение сыну своем оставил»135.
Свято верили в изначальную монархию и частные авторы, такие как
автор «Ядра Российской истории» А. И. Манкиев. Сама периодизация,
27
А, Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * р возникновении древнеруского государства
которой пользуется историк, неразрывно связана с концепцией средне-
вековых книжников, т. е. представлением о непрерывной линии развития
самодержавной монархии с древнейших времен до монгольского наше-
ствия136. При этом россияне, которые вели свое происхождение от Мосоха,
над собой «изстари» имели правителей, «но описать их не могли»137.
В схему А. И. Манкиева вполне вписываются летописные Кий, Щек
и Хорив, «которые построили города в свои имена». Киев при этом был
стольный город и «глава самодержества Русского». Те князья имели под-
данных себе иных князей, которых «в воевод и полководцев своих войск
употребляли». Среди таких князей автор знает Радима, Вятко, Дулеба.
Последние князья этой крови — Аскольд и Дир138. Этим Манкиев избега-
ет «неловкого соглашения» касательно этих князей, которое было в «Си-
нопсисе»139.
На севере Руси жители «.. .образ гражданства имели демократический,
и жили всяк по своей воле». Как видим, монархическая концепция исто-
рика осложнена демократическими чертами140. Более того, видимо, впер-
вые в нашей историографии появляется община: «новгородцы многие
веки жили общиною и правили своими землями и уезды». Правда, такое
правление привело к раздорам, возникло «несоюзство», и по предложению
«благорассудливого мужа» Гостомысла, сделанном в «собрании всенарод-
ном», были призваны князья — три брата из варяжской земли, — которые
вели свое происхождение от Пруса, двоюродного брата римского кесаря
Августа. Так возникло три княжения с главенством Новгорода, а уже по-
сле смерти братьев Рюрик стал «северной России самодержец». От него и
«пошли князи и владетельные государи русские»141.
При этом Манкиев привносил в историю российских правителей один
любопытный штрих. После убийства Аскольда и Дира Рюриковичи стали
единоначальниками всей России Южной и Северной, и, таким образом,
законные князья, ведущие свое происхождение от законной Мосоховой
династии, исчезли, а появилась династия иностранных князей. При этом,
например, у древлян оставался свой князь142.
Последующую историю России историк излагает вполне в духе старых
московских книжников. В ней находят себе место и удельная система, ко-
торая не разрушала Киевской монархии, и перенесение столиц, но мало ме-
ста народу, чьи выступления, судя по всему, некая аномалия. Так, Мономах
«бунты и заворошения усмирил»143. В лучшем случае он видит «воинских
людей».
Монархические традиции самозабвенно развивал наш «последний ле-
тописец и первый историк» В. Н. Татищев. Он полагал, что предки наши,
скрываясь еще под именем скифов, уже имели самовластных государей144.
Историк, опираясь на свою любимую Иоакимовскую летопись, восприни-
28
Глава 1 * Представления о древнерусском политогенезе с древности до XVIII в.
мает и мифологему о Славене, который создал «град великий Славенск»145.
В ряду этих правителей находит себе место и Кий — «немалый владетель в
народе своем»146, и наш знакомец — Гостомысл, которого историк-летопи-
сец, в отличие от Степенной книги и польских хронистов, считает не вы-
борной, а наследственной властью147. Ситуацию не изменило и призвание
князя «от иных стран». Рюрик утвердил самовластье, державшееся вплоть
до Мстислава Великого и не нарушавшееся даже удельными князьями, ко-
торых удавалось держать в страхе. После смерти Мстислава князья уси-
лились и стали почитать Великого себе за ровню. Так «учинилась аристо-
кратия, но безпорядочная»148. В наследии столов «никакого порядочного
учреждения не было»149.
После Юрия Долгорукого монархии «разделились надвое, но киевские
весьма ослабели и вскоре пресеклись»150. Монархия была возобновлена
при Всеволоде Большое Гнездо, но после него снова началось несогласие,
что и открыло путь монгольскому завоеванию, а «чрез то самодержавство,
сила и честь русских государей угасла»151.
В общем, древнерусская история призвана была подтвердить, «сколько
монархическое правление государству нашему прочих полезнее». В. Н. Та-
тищев отрицательно относится к проявлениям демократической активно-
сти народа, сопровождая такого рода ситуации своими враждебными ком-
ментариями152. Но парадокс Татищева заключается в том, что вдобавок к
своим монархическим воззрениям он, с одной стороны, еще и летописец,
который призван правдиво отражать события, а с другой стороны — по-
клонник популярной на Западе теории общественного договора, где наро-
ду отводится определенная роль.
Совокупность этих обстоятельств приводит к тому, что древнерус-
ское народоправство находит яркое отражение на страницах сочинения
В. Н. Татищева. Он добросовестно рисует те древнерусские картины, на
которых народ призывал и изгонял князей. Он даже пишет о том, что
«Новград, Плесков и Полоцк, учиняя собственные демократические пра-
вительства, також власть великих князей уничтожили»153. Правда, он мыс-
лит их как некие теократические государства: «а к тому духовные, угася
науки и утопя народ в суеверии, великую власть получили». В. Н. Тати-
щев «первым сделал попытку раскрыть роли посадника в Новгороде и ты-
сяцкого во всех крупных городских центрах»154. В. Н. Татищев не ставит
вопроса о времени возникновения древнерусского государства. Судя по
всему, государство у него ассоциировалось с государями, а значит, о нем
можно говорить даже до Рюрика.
По сути дела, впервые в историографии В. Н. Татищев взялся за изда-
ние и изучение Русской Правды. И, несмотря на то что в трактовке Прав-
ды отчетливо сказывались его общественно-политические взгляды155,
29
А. Ю, Дворниченко * Зеркала и химеры * р возникновении древнеруского государства
многие его версии происхождения Правды и переводы ее терминов убе-
дительны156.
Внес свой вклад в изучение древнерусского права академик и профессор
юриспруденции и политики Штрубе (Струбе) де Пирмонт. Изучая древнее
славянское законодательство, он пришел к выводу, что решительное влия-
ние на первоначальное образование русского права оказало возникновение
русской монархии157. Штрубе не только стал автором первой печатной ра-
боты о Русской Правде (основой для него послужил текст Татищева)158, но и
первым стал сравнивать ее с законами германских народов. Это сравнение
убедило его в том, что право Киевской Руси было в основе племенным пра-
вом варягов-руси. При этом славян он представлял себе живущими демо-
кратическим бытом: «Новгород бывши с самого начала свободен наподо-
бие Республики по примеру всех древних Славянских владений»159.
«Наш первый университет» М. В. Ломоносов весьма интересовался го-
сударственностью древней России. Досужие историки изучали его помет-
ки при чтении летописей и выяснили, что он особо обозначал летописные
сообщения об организации древнейшей власти160. В своей «Древней Рос-
сийской истории от начала российского народа до кончины великого князя
Ярослава Первого, или до 1054 года...» выступает таким же певцом монар-
хии, как и другие историки XVIII в. Правда, великий естествоиспытатель
привносит в монархическую концепцию элемент некоего развития. Славя-
не до Рюрика жили семьями рассеянно, общих государей и города редко
имели. Хотя они платили дань хазарам и варягам, «однако без монархии
почитали себя вольными». Впрочем, какие-то сообщества у славян возни-
кали. Так, новгородцы под предводительством и правлением «благоразум-
ного старейшины Гостомысла приведены были в цветущее состояние»161.
Но все-таки для основания истинного самодержавства, сиречь госу-
дарства, необходим был «герой с храбрым народом, приобыкшим повино-
ваться»162. Это и был Рюрик. Причем Ломоносову очень важно показать,
что он не из Дании или Швеции, а из соседней славянской Пруссии163. Что
же касается родства Рюрика с Августом — кесарем римским, то тут Ломо-
носов рассуждает гораздо более трезво: «Вероятности отрещись не могу;
достоверности — не вижу».
Владимир «разделил или, справедливее сказать, отдал в уделы детям
разные княжения на содержание по приличеству их породы»164. Впрочем,
себе и своему наследнику он оставил киевское великое княжение и верхов-
ное повелительство над всеми уделами. При Ярославе всероссийское са-
модержавство подверглось испытанию борьбой между братьями, но после
смерти Мстислава «осталось одному Ярославу»165.
Впрочем, в «Кратком Российском летописце» намекалось на то, что
новгородцам он пожаловал вольные грамоты и «тем к разделению России
30
Глава 1 * Представления о древнерусском политогенезе с древности до XVIII в.
подал немалый повод»166. К новгородским демократическим порядкам Ло-
моносов относился отрицательно, отпустив несколько раз колкие замеча-
ния в адрес новгородцев. А разрабатывая сюжеты живописных картин из
русской истории, он пишет о вечевом колоколе, «новгородцам служившим
к самовольным скопищам»167.
Но монархия продолжала жить и дальше — Владимир Мономах был
«венчан царем и самодержцем всероссийским»168. В этом же произведе-
нии, которое в качестве учебного пришло на смену «Синопсису», нашло
себе место и перенесение столицы во Владимир. Впрочем, другой престол
был основан в Галиче. В результате «Владетели писались самодержцами
всея России, чем она, разделяясь на Северную и на Южную, пришла в сла-
бость»169.
Стоит еще отметить, что, проявляя недюжинную интуицию, уче-
ный сравнивал русские порядки с тем, что было в античности. Он писал:
«...Гражданское в Риме правление подобно разделению нашему на разные
княжения и на вольные городы»170.
Научный противник М. В. Ломоносова — немецкий историк в Россий-
ской академии наук — Г. Ф. Миллер, следя за расселением славян, наблюда-
ет, как они строили города, и находит у них первых правителей, например
Кия171. «Славенский народ» тогда делился на разные роды, имевшие свои
княжения172.
На юге у славян, по мнению Миллера, утвердился князь Осколд, а на
севере до изгнания «государствовали» другие варяги. После их изгнания
там упоминался царь Бурислав. Что он был «славенской породы», это было
историку ясно. Но вот чем он владел -— непонятно, ибо, «чтоб он держав-
ствовал в Новегороде, за тем не может статься, что там во оное время прав-
ление было демократическое, причем, однако, Гостомысл честный и благо-
разумный муж пред другими отменную власть имел»173.
Правда, в другой работе он писал об «аристократическом правлении»
у новгородских славян. Может быть, ввиду его рассуждений о статусе Го-
стомысла, ход его мысли станет более понятным. Он бился над вопросом,
кто такой этот новгородец: князь или старейшина, и приходил к выводу о
том, что он старейшина. Хотя в этой работе находим вновь и определение
«общенародный образ правления»174. Кстати, в ранних работах, написан-
ных на немецком языке, он вообще сомневался в реальности злополучного
новгородца175.
В специальной работе о Новгороде историк писал о том, что древняя
вольность сменилась там «неограниченным правлением» первых князей.
Смягчение этих порядков связано с деятельностью Ярослава176. А пере-
ломным моментом стал 1136 г. С этого времени княжеская власть оказа-
лась под контролем горожан. Но вместо того, чтобы связать это явление
31
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
с более ранней демократией в Новгороде и с внутренними причинами,
историк пришел к неожиданному выводу, что новгородские и псковские
порядки были заимствованы из германских вольных государственных
или Ганзейских городов177. Хотя точка зрения Г. Ф. Миллера была проти-
воречивой178, но он фактически первым рассмотрел политическую струк-
туру Новгорода.
В работе о дворянах он упоминает об удельных князьях, «когда Россия
во многие части роздроблена была»179.
Венценосный историк — государыня-матушка Екатерина II — находи-
ла монархию уже в древнейшие времена. Ей пришлось по вкусу сообщение
средневековых авторов об Одине — предводителе северных европейцев, в
число которых, как считала императрица, входили славяне и германцы180.
Екатерина верила Иоакимовской летописи и перечисляла имена князей —
строителей городов, среди которых был Славен. Вслед за В. Н. Татищевым
она считала Гостомысла наследственным князем — сыном князя «Буривоя
Новгородского». С кончиной Гостомысла «славянских князей поколение
пресеклось»181. Екатерина отдала должное роли аристократии (вельмож)
в древнерусской истории. Но она не устранила народ из истории, а по-
ступила гораздо более искусно. В ее концепции инициатива в политиче-
ской жизни довольно часто шла от народа (она, правда, тщательно избега-
ет слова «вече»), а вельможи брали на себя роль посредников в диалоге с
князьями. Для государыни история — своего рода сцена, на которую она
выводила, как прекрасный режиссер, те или иные политические силы182.
Она стремилась представить отношения народа и власти «в идеально
приукрашенном свете»183.
Государыня не обошла вниманием и феодализм в России. Вернее в из-
вестном «Антидоте», исходя из общности развития нашей страны и Запад-
ной Европы, она высказала мысль, которая лишь создавала возможности
для изучения феодализма на Руси184.
Противоречивый подход к проблеме «народ — власть — государство»
и к политогенезу в Киевской Руси находим у И. Н. Болтина185. Он в унисон
с другими пишет о монархическом правлении, под «которым руссы жили
издревле», о том, что «все государства начинаются правлением монархиче-
ским или самодержавным»186.
В то же время у него находим и другие мысли. Например, о том, что
новгородцы «многие веки до Рюрика управлялись сами собою», что «вель-
можи и народ великую имели силу в определениях о вещах важных»187. До
прихода Рюрика в Новгород он явственно видел там республику. Значит,
республиканское правление, по Болтину, может предшествовать монархи-
ческому. Или существовать параллельно, ибо уже скифские «колена» (пле-
мена) могли быть не только монархии, но и республики188.
32
Глава 1 * Представления о древнерусском политогенезе с древности до XVIII в.
Может быть и движение от монархии к республике: «многие века по-
требны были к тому, чтоб достигнуть Новгородцами до правления народ-
ного, и не иначе как по сильных и жестоких области их потрясениях»189.
В древности он находил и правление, подобное феодальному, когда на-
селение «делится на разные колена, из коих каждое особенной властию
управляется, но все совокупно подчиняются главному или царскому прав-
лению»190.
Во всяком случае, в Новгороде с самого начала князья не имели само-
державного статуса. «Князья Новгородские ничего без согласия народа
предпринимать не смели и ни в какие дела... мешаться не могли, а зависели
оныя от общенародных разсуждений и определений», — писал историк191.
Впрочем, вполне в духе своих коллег историк удостоил народ определения
«своенравный и непостоянный»192.
Новгородские порядки И. Н. Болтин распространял и на другие зем-
ли Руси. Он говорил о «вольности Русского народа», о функционировании
веча во всех крупных городах — «народ имел соучастие с вельможами в
правлении, и мог на сеймах своих определять многое». По его мнению,
«в общенародных собраниях всякой Гражданин имел право подавать свой
голос»193. Это при том, что со времен Олега в России началась монархия194.
Как подметил С. Н. Валк, представление о древнерусском обществе как
об обществе свободных людей повлияло и на трактовку им Русской Прав-
ды. Именно она во многом послужила Болтину основой для сравнения с
иноземным материалом и для вывода о тождестве древнерусского обще-
ственного строя с древнеримским и древнегерманским195.
Стоит отметить, что Болтин был одним из первых историков, кто уви-
дел в удельном правлении некое подобие феодализма. Он писал, что «наши
древние удельные князья полным феодальным правом пользовалися, и
точно таким, каким пользуются ныне германские князья»196. В связи с этим
Болтина любят ставить в немногочисленные ряды поборников феодализма
на нашей почве. Однако, как показал Д. Н. Шанский, историк противопо-
ставлял западный феодализм, который «переродился в рабство самое не-
сносное», нашему «феодализму»197. Наш феодализм совсем другой, не из за-
воевания — вот почему Болтин оставлял место народу в русской истории.
Далеко не сразу появилась монархическая составляющая правления на
Руси и согласно M. M. Щербатову. Власть легендарных Кия со товарищи он
монархической не считал, полагая, что и в Киеве, и в Новгороде до при-
хода Рюрика верховная власть принадлежала вечу198. Впрочем, у первона-
чальных князей она была не столь велика, чтобы остановить деятельность
веча. Вечевой быт имел давние традиции, уходившие своими корнями еще
в скифскую эпоху. Демократизмом пронизаны древнерусские былины, ко-
торые отражают древний политический быт. Главная задача князей была
33
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
защищать границы от вражеских нападений. Лишь постепенно монархи-
ческое начало вытесняло демократическое, а в городах стало исчезать «по-
мышление о свободе». Эту мысль о затухании вечевого быта он старатель-
но проводил, изучая последующую историю Руси199.
При этом, однако, он не умаляет роль народа в политической истории
Киевской Руси. Историк наблюдает «вольность народа русского», описы-
вая события в Киеве XI-XII вв. На страницах его сочинений, в отличие,
скажем, от работ Екатерины II, мы не раз встречаем древнерусское вече.
Он, впрочем, констатирует очевидный факт нечастого упоминания веча
в древнерусских источниках200. Историк также пытался доказать, что ве-
чевых собраний со временем не стало, но горожане выносили важнейшие
для своих городов решения. В чем разница между вечевым и невечевым
народным решением, он не разъясняет.
Народ постоянно присутствует на страницах «Истории Российской от
древнейших времен», и пусть он «непостоянный и суровый», пусть он дей-
ствует с «обыкновенными народу воплями», но он очень многое решает в
русской политической жизни201. «Вольность народная», по M. M. Щерба-
тову, была одной из причин разорения России. Народ часто «мнил иметь
право избирать себе государя по смерти прежнего, или переменять, есть
ли тем недоволен был». Правда, чаще всего так себя вели новгородцы202.
В Новгороде корни вечевых традиций не были подрублены княжеской вла-
стью. Здесь был сохранен важнейший институт народовластия — долж-
ность посадника203. Новгородцы избирали не только князя и посадника, но
и архиепископа. Все это убеждало историка в том, что в Новгороде суще-
ствовало республиканское правление. Хотя он тут же, противореча своим
же предшествующим утверждениям, находил и в Киеве, и в Новгороде са-
модержавное правление204.
Одна из причин такого поведения народа — шаткость законов. Дру-
гая причина — подчинение народа княжескому роду, а не каждому князю
в отдельности. Монархист «осьмнадцатого» столетия пытался объяснить
для себя и читателей такую несообразность древнерусского политического
быта, как правление целого рода, наследование власти не сыном, что было
так привычно в его время, а братом. И находил объяснение в постоянных
войнах — ведь малолетний правитель не мог бы их вести205.
Интересны высказывания историка и о древнерусских войсках, кото-
рые были «сочинены из собранного всякого состояния народа, т. е. град-
ские и сельские жители, для защищения своего вооружаемые»206.
О монархическом правлении у восточных славян писал и И. П. Елагин,
находившийся под сильным влиянием И. Н. Болтина. Правда, древнейшие
князья были лишь военачальниками, ибо в установлении единовластия
тогда были не заинтересованы и народ, и жречество207. Впрочем, и после
34
Глава 1 * Представления о древнерусском политогенезе с древности до XVIII в.
прихода Рюрика власть остается ограниченной, ибо великий князь Игорь
был не самодержец, но главный из князей русских, а князья и бояре под
рукою его были на праве феодальном и зависели от него, как в Германии от
императора зависели феодальные бароны. При этом отношения князей с
боярами и народом были тогда свободными, независимыми208. «Ибо в пер-
вобытии все народные сословия состояли из людей свободных», — писал
И. П. Елагин209.
Особенная свобода характерна для Новгорода, где четко взаимодей-
ствовали три структуры власти: аристократическая, демократическая и
монархическая. Причем «ничего важного без согласия народнаго на вече
Республика вчинить не могла»210. Историк при этом полностью перенес на
Новгород античные порядки, и читатель иной раз перестает улавливать,
что взято из древнерусской истории, а что из древнеримской.
О вольнолюбии новгородцев говорили и другие историки. Об осо-
бенностях Новгорода говорил еще один из виднейших петровских «птен-
цов» — князь Ф. А. Куракин211. Республику в Новгороде видел Н. П. Рыч-
ков. «Всем известно, сколь мятежны были древния обстоятельства Нов-
городской республики и сколь развратно ея правление от чрезмерной
вольности ея обитателей», — писал сын известного писателя и сам пи-
сатель и притом капитан212. При этом он считал, что такие порядки нов-
городцы распространяли и на основанные ими города, например Вятку.
Идею о заимствовании новгородцами порядков немецких вольных горо-
дов довел до логического конца М, Чулков213 и подхватил историк Пскова
Н. С. Ильинский214.
Мысль о демократических порядках была близка и московским про-
фессорам X. А. Чеботареву215 и С Е. Десницкому. Последний, известный
мыслитель и юрист, придавал особое значение решению самих новгород-
цев в призвании варягов и склонен был распространить новгородские
порядки на Киев. Вот почему, видимо, он ничего не сказал о Кие и его
потомках216. Он наблюдал участие «жителей Киевских» во многих важных
событиях XI-XII вв., не упоминая, правда, о вече. Профессор высказы-
вался и о феодализме, правда, на западной почве. Впрочем, «феодальное
правление» он предполагал и в России, но задачу его изучения оставлял
на будущее217.
X. Безак не хотел использовать западное слово «демократия» и писал
о том, что «славяне жили под своим народоправлением»218. Профессор
Дерптского университета Г, А. Глинка уже на рубеже столетий высказал
мысль о том, что города «у старинных славян (точно как у греков и ита-
лийцев древних) составляли каждый в особенности особливое общена-
родие или государство»219, т. е. поставил вопрос о городах-государствах
у славян.
35
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
Взгляды о демократических порядках у древних славян были поддер-
жаны и в провинциальных сочинениях: тверского историка Д. И. Кармано-
ва, смоленского архиепископа Гедеона и торопецкого священника П. Иро-
дионова220.
На Украине существовало свое архаичное государство, богатое демо-
кратическими традициями221 — Гетманьщина, которое все больше инкор-
порировалось Российской империей. Историографическая традиция, ко-
торая здесь формировалась, была достаточно противоречивой. Полковник
Григорий Грабянка связывал возникновение государства в Киеве с при-
ходом воевод великого новгородского князя Рюрика — Аскольда и Дира.
После них «скипетр земли киевской» передавался от князя к князю. За-
думываясь над тем, «чому царства роздшяються», полковник упор сделал
на равноапостольного князя Владимира, который разделил свое царство
на двенадцать княжеств. А уж сыновья его, «шдбурюваш задргстю», стали
бороться друг с другом222.
Автор необычайно популярного на Украине сочинения «История ру-
сов», который включил в древнюю славянскую историю и Славена, и Мо-
соха, и Кия, считал, что восточное славянство в древности делилось на
несколько княжеств. «Верховные начальники» — князья — «выбираемы
были от народа в одной особе, но на всю династию, и потомство выбранно-
го владело по наследию», т. е. народ избирал целые династии223. Княжества
(надо полагать, и династии) объединил Владимир. Однако после его смер-
ти «скоро кончилось и соединение Царства его». Сыновья и племянники
разделили его на княжества, оставив верховным над всем Великое княже-
ство Киевское. Но последовавшие за тем междоусобные войны за первен-
ство и наследство ослабили Великое княжество, а затем и совсем его «разо-
рвали» — и вновь возникли самостоятельные княжества, которые потом в
конечном итоге объединил только Иван Грозный224.
Взгляды Ф. Эмина также были противоречивы. В одном месте он пи-
шет, что Новгород находился под властью киевских князей, но уже на сле-
дующей странице замечает, что власть там была «общенародной». Причем
такая же власть была и в Смоленске, который «управлялся старшинами и
равнялся Новгороду»225.
Как видим, нельзя сказать, что историки «осьмнадцатого века» не заме-
чали роль народа в истории. Но чаще всего они воспринимали выступле-
ния народа в негативном плане, видя в них бунтарство. Можно взять для
примера еще Ф. И. Янковича де Мириево. Все проявления народной воли,
которые он обнаружил в источниках, он трактовал как дерзость226.
Ошибкой князя Ярослава объяснял новгородские порядки Т. Мальгин.
Ярослав дал новгородцам льготы «за прежнее к нему их усердие и любовь
многия», «от чего в последовавшие времена за вольность свою или паче
36
Глава 1 * Представления о древнерусском политогенезе с древности до XVIII в.
своевольство различные происходили от них возмущения, непокорство,
отложение и поднятие оружия»227. В таком же ключе мыслили и другие ме-
нее известные писатели.
Важен еще один, пожалуй, источниковедческий момент. Историки,
стремясь воспеть столь любезное их сердцу самодержавие, начинают не
замечать в источнике то, что замечать не хочется. Показательна в этом пла-
не работа И. М. Стриттера. Он «не замечает» то старцев градских, то вече.
События он трактует так, что роль вечников в возведении князя на стол
совершенно исчезает. Лишь один раз при описании событий 1113 г. в Киеве
он не смог «не заметить» участие народа в приглашении князя (Владимира
Мономаха) и попытался выкрутиться следующим образом: заявил, что ки-
евляне «уделали то, чего еще в России не слыхано было»228.
Эмоциональную картину новгородских крамол рисовал в «Опытах
истории» M. H. Муравьев. В недрах этого города «таилися вредныя нача-
ла разорения: безначалие буйной черни и алчности сильных. Не осталось
Республике для исцеления зол ея другого средства, кроме подтверждения
себя власти единой особы»229. Во всей этой ситуации определенную симпа-
тию у него вызывал только Гостомысл — «Мудрый Градоправитель». Иссле-
дователь полагал, что псковские порядки были похожи на новгородские230.
Основания монархии были установлены призванием «правителя из варя-
гов». С варягами появилась и феодальная система, свойственная северным
народам. Правда, уделы, возникшие на Руси, лишь были сходны некото-
рым образом с этой системой231. Независимая власть удельных князей и
вассальных вельмож уживалась на Руси с республиканским правлением в
Новгороде. Затем «единоначалие» восстановил Иван III232.
О древнерусском народоправстве писал и такой своеобразный мысли-
тель, как А. Н. Радищев. Он, конечно, тоже не мог оторваться от «фило-
софических» основ своего времени, отдавая дань теориям естественного
права и общественного договора. Но в его творчестве эти идеи были боль-
ше привязаны к русской почве и гораздо больше заострены. В заметках
«К Российской истории» А. Н. Радищев писал об огромном значении вече-
вых собраний, на которых «основывалась наипаче власть народа»233.
В книге, которую люди моего поколения штудировали на школьной
скамье, революционер-одиночка писал: «Известно по летописям, что Нов-
город имел народное правление. Хотя у них были князья, но мало имели
власти. Вся сила правления заключалась в посадниках и тысяцких. Народ
в собрании своем на вече был истинный государь»234. В более поздних сво-
их трудах мыслитель стал распространять демократические порядки и на
Киев, где власть великого князя была выборной, а не наследственной235.
Важно отметить, что всю историю России он представлял как борьбу еди-
новластия (самовластия) и народной вольности, борьбу, продолжавшуюся
37
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
несколько веков. Первым похитителем вольности был Рюрик, а последний
оплот вольности — Новгород — покорил Иван III236.
Критически настроенный А. Л. Шлецер не находил княжеской власти
у восточных славян. Он отверг и легенду о древних городах Славенске и
Русе — наследие прежней историографии, а соответственно, и мифологи-
ческих князей, которые в них правили. Подверг он сомнению и преслову-
того Кия с его родней. Впрочем, в существовании старейшин он восточ-
ным славянам не отказывал, уподобляя их жупанам южных славян237.
Но существование Гостомысла он также подверг сомнению и делал это
еще более настойчиво, чем его предшественники. Кстати, историку было
еще все равно, во главе каких «подразделений» стоят старейшины: родов,
колен, племен. У него вообще доминировал критический запал: «Да не ду-
мает никто более с Хилковым (Манкиевым — А. Д.), Щербатовым, Болти-
ным, чтобы когда-либо существовало великое древнее северорусское цар-
ство в Новегороде, и еще древнее того южнорусское в Киеве»238. Но из это-
го критического запала выходил прогрессивный вывод о том, что власть
в Новгороде, Киеве и Смоленске принадлежала народу, во главе которого
стояли старейшины.
А. Л. Шлецер согласился с Г. Ф. Миллером в том, что варягов пригласи-
ли в качестве военных наемников. Однако Рюрик «силой разрушил Новго-
родское демократическое правление», и на смену демократии пришла «чи-
стая монархия»239. В дальнейшем уже под влиянием немецких ганзейских
городов новгородцы выработали у себя «буйную демократию»240.
Правление Рюрика он при этом трактовал как феодальное, созданное
на разделе городов и земель на основе ленного права. Такое правление яко-
бы характерно для всех германцев — завоевателей Европы. Окончательное
уничтожение ленного строя монархизмом происходит, по Шлецеру, при
Ярославе Мудром241. Что касается древнерусского права, то заслуги Шле-
цера, с одной стороны, велики — ему принадлежит первое печатное изда-
ние Русской Правды, с другой стороны — об этой самой Правде он говорит
мимоходом как о «городском праве», удивительно сходном со скандинав-
скими законами242.
Итак, познакомьтесь с очередной химерой. Назовем ее Монархика. Нет,
конечно, сама наша самодержавная монархия отнюдь не химера, и это хо-
рошо известно. Но когда речь идет о познании древнерусского политоге-
неза — это чистой воды химера. Под ее влиянием российская историческая
мысль значительно изменилась: Киевскую Русь стали рассматривать как
монархию, где народные движения — это не норма, а аномалия, а полито-
генез представлять как появление этой самой вожделенной монархии.
Историки «осьмнадцатого» столетия оказались в достаточно сложном
положении. Они находились «под прямым влиянием московской государ-
38
Глава 1 * Представления о древнерусском политогенезе с древности до XVIII в.
ственной идеи»243, в которой места народу не находилось. Но на них влиял
и комплекс воззрений, пришедших с Запада, в частности идея обществен-
ного договора, где без народа было не обойтись. С другой стороны, перед
ними были исторические источники, методы изучения которых пусть мед-
ленно, но совершенствовались, и народ в этих источниках был виден, что
называется, без очков. Историки, так или иначе, старались выйти из этой
непростой ситуации.
В поисках этого выхода возникли разные подходы к древнерусскому
материалу. Как подметил автор весьма информативной, но, к сожалению,
уже малодоступной книги С. И. Маловичко, таких подходов было несколь-
ко. Одни историки подходили к источникам сугубо потребительски или
представляли себе древнерусский город в качестве сцены, на которой дей-
ствуют в первую очередь князь и аристократия. Другие вообще погружа-
лись в сомнительные фантазии, извлекая из источников то, чего в них нет.
Была и еще одна группа историков, пожалуй, самая симпатичная. Они про-
должили мысль летописцев эпохи Киевской Руси и постарались разрушить
доверие к той самой московской (впрочем, также и польской, и украин-
ской) идее, более адекватно представить политическое развитие тех давних
времен244.
Кстати, о попытках преодоления «скромного обаяния "Синопсиса"» в
области познания Киевской Руси писал еще П. Н. Милюков. Историк под-
метил и другую архиважную ситуацию в историографии, которая с удиви-
тельным постоянством будет возникать каждое столетие. Если историки
первой половины XVIII в. представляли первых русских князей самодер-
жавными монархами, «обладавшими уже в самом начале огромным госу-
дарством с точно определенными границами и наследовавшими друг другу
с незапамятных времен по строго установленным правилам престолона-
следия», то исследователи второй половины столетия уже боролись с таки-
ми представлениями245.
При этом П. Н. Милюков обратил внимание на то, что граница меж-
ду историками в данном вопросе пролегала отнюдь не по национальному
признаку, как иногда, кстати, силятся представить ситуацию и в наши дни.
Другими словами, нет никаких оснований утверждать, что высокую сту-
пень политогенеза в Киевской Руси находили русские, а дикарями наших
предков представляли немцы246.
П. Н. Милюков отметил и то, что «представители мнения о варварстве
Древней Руси доходили в полемике до крайностей», т. к. мало знали еще о
первобытной культуре247. Полагаю, что и это замечание великого историка
отнюдь не утратило своей актуальности.
Постепенно пробивали себе дорогу идеи о народоправстве в Древней
Руси. О народном правлении в Новгороде и Пскове писали многие, но
39
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
находились и те, кто распространял такие порядки на другие, в том числе
и южные земли. Ясное дело, что такие наблюдения историков очень плохо
совмещались с той самой вожделенной (или кое-кем проклинаемой) мо-
нархией, т. е. монархической, самодержавной государственностью.
Вторая половина XVIII в. отличается от первой не только антигосу-
дарственными настроениями, но и эпизодическим появлением неких «фе-
одальных» реалий, которые русские историки находили в Древней Руси.
В XIX в. они будут мелькать еще реже, чтобы появиться уже в историо-
графии начала XX в. и «расцвести» в советской исторической науке. Не-
вооруженным взглядом видно, что появление феодальной терминологии
связано сугубо с попыткой применить к русской истории понравившиеся
западные явления. Однако привить их к древу русской историографии тог-
да не удалось. «Концепция феодализма в качестве средства научного ана-
лиза» оставалась ненужной, это было отвлеченное, пустое понятие, тема
«академического изучения»248, попросту — баловство.
Глава 2 * Проблема политогенеза в российской историографии карамзинского периода
Глава 2
ПРОБЛЕМА ДРЕВНЕРУССКОГО
ПОЛИТОГЕНЕЗА В РОССИЙСКОЙ
ИСТОРИОГРАФИИ
КАРАМЗИНСКОГО ПЕРИОДА
Хочу у зеркала, где муть
И сон туманящий,
Я выпытать — куда Вам путь
И где пристанище.
М. И. Цветаева
В историографии того периода, который условно можно назвать «ка-
рамзинским», явно доминируют два историка. Это собственно сам
H. M. Карамзин с его известной «Историей государства Российского» и
один из его критиков — Н. А. Полевой, автор также знаменитой «Истории
русского народа».
Между историками было много общего: оба они пришли к истории от
писательского ремесла, оба тем не менее создали именно исторические, так
сказать, синтетические произведения249. На них и закончился «писатель-
ский» период нашей историографии — в следующие годы литература и
история окончательно разойдутся между собой. И если в их время исто-
рическая наука еще «не имела постоянного органа для своей разработки и
развивалась преимущественно благодаря любителям», то затем историче-
ская наука стала университетской дисциплиной, «достоянием профессио-
нальных ученых»250.
Представления этих писателей о древнерусской государственности мо-
гут нам очень многое сказать о развитии отечественной историографии в
целом251. Между тем, насколько мне известно, их взгляды на данный пред-
мет системно и обстоятельно еще не анализировались252. Исключением
являются воззрения на право Киевской Руси, которые анализировались в
XIX и XX столетиях253.
Н. М. Карамзин — певец государства Российского — замечает тем не
менее в истории нашей страны и догосударственный период, для которо-
го характерно народное правление. Это было такое состояние общества,
которое характеризуется «дикой, неограниченной свободой». Каждое се-
мейство было маленькой республикой, но древние обычаи служили меж-
ду ними некоторой гражданской связью. В важных случаях они сходились
вместе и советовались о благе народном, уважая приговор старцев; вместе
41
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
предпринимали воинские походы и избирали вождей. Первая власть и
была воинской, хотя славяне «весьма ограничивали» вождей254. Эта власть
«означалась у Славян именами боярина, воеводы, князя, пана, Жупана,
Короля».
История славян подобна истории всех народов, выходящих из дикого
состояния. Славяне в ту пору не любили наследственной власти и, зачастую
единодушно избрав «начальника», «вдруг лишали его своей доверенности,
иногда без всякой вины»255. Была, видимо, и власть религиозная — жрецы,
хотя Нестор о них не упоминает256.
Восточные славяне в это время находились на разных ступенях разви-
тия: лесные обитатели древляне нападали на «тихих» полян, которые «бо-
лее их (древлян — А. Д) наслаждались выгодами состояния гражданского
и могли быть предметом зависти»257.
Впрочем, все это время — лишь подготовительный период к «нача-
лу российской истории», к той точке отсчета, когда славяне добровольно
уничтожили свое древнее правление и потребовали государей от своих
неприятелей — варягов. Таким способом «рассеянные племена славян-
ские основали Государство»258, которое «самый первый век бытия своего»
превосходило обширностью едва ли не все тогдашние государства евро-
пейские259.
Рюрик после смерти Синеуса и Трувора, присоединив области их к сво-
ему княжеству, основал монархию Российскую. С ней, кажется, утверди-
лась и система феодальная, поместная или удельная, «бывшая основанием
новых гражданских обществ в Скандинавии и во всей Европе, где господ-
ствовали народы Германские»260. Вся земля оказалась «законной собствен-
ностью великих князей: они могли, кому хотели, раздавать города и воло-
сти. Так многие варяги получили уделы от Рюрика»261.
Здесь я сделаю остановку в чтении произведения H. M. Карамзина и
позволю себе некоторые комментарии. Тут, казалось бы, все ясно. Гигант-
ское государство, являющееся монархией и возведенное на феодальной
основе. Советские историки так и восприняли высказывания H. M. Карам-
зина, с энтузиазмом постулируя идею о том, что, «хотя феодальная систе-
ма и не называется таковой после ее единственного упоминания в первом
томе..., фактически именно она воспроизводится Карамзиным в описании
политического строя Руси до начала XI в.»262.
Этот энтузиазм трудно поддержать, если внимательнее почитать
«Историю государства Российского». Похоже, что историограф сам для
себя не решил, что это за «Государство» и что это за феодальная (удель-
ная) система. Через несколько страниц узнаем о том, что варяги, оказы-
вается, основали две самодержавные области в России: Рюрик — на Се-
вере, Аскольд и Дир — на Юге263. Лишь Олег захватил Киев и, в отличие
42
Глава 2 * Проблема политогенеза в российской историографии карамзинского периода
от монархов образованных, которые выбирают столицу среди Государства,
решил жить здесь — на границе, поскольку мыслил «ужасать соседей».
Впрочем, и в это время «обширные владения Российские еще не имели
твердой связи»264. Но Игорь сохранил целостность Российской державы,
устроенной Олегом265. А Святослав вознамерился перенести столицу это-
го государства на берега Дунайские266. Но Святослав первый ввел обык-
новение давать сыновьям особенные уделы: «пример несчастный, бывший
виною всех бедствий России», — так появились первые уделы. По смерти
Святослава единодержавие пресеклось, «Ярополк не имел, кажется, власти
над уделами своих братьев».
Я как читатель хотел бы спросить великого историографа: позвольте,
как же первые, уже ль Вы забыли о прежних уделах Рюрика со товари-
щи?! Впрочем, вскоре Ярополк отправил в Новгород своих наместников
или посадников и таким образом «сделался государем единодержавным в
России»267. Вскоре этим государством с помощью злодеяния и храбрых ва-
рягов овладел Владимир. Затем, не воспользовавшись опытом «междуусо-
бий» детей Святослава, он снова возродил систему уделов.
С ней пришлось бороться уже Ярославу, который после известных пе-
рипетий сделался «Монархом всей России» и начал властвовать от берегов
моря «Бальтийского» до Азии, Венгрии и Дакии268. Но, оказывается, Яро-
слав ожидал только возраста сыновей, чтобы вновь подвергнуть государ-
ство бедствиям удельного правления -— здравая политика не могла про-
тивиться действию слепой любви родительской. Конечно, он хотел, чтобы
старший сын его, называясь великим князем, был главою отечества и мень-
ших братьев и чтобы удельные князья, оставляя право наследства детям,
всегда зависели от киевского269.
Дети Ярославовы, исполняя его завещание, разделили по себе госу-
дарство. И если ошибку Святослава исправил Владимир, а его ошибку, в
свою очередь, Ярослав, то ошибку Ярослава уже было некому исправить —
и «Древняя Россия погребла с Ярославом свое могущество и благоденствие».
«Государство, шагнув, так сказать, в один век от колыбели своей до величия,
слабело и разрушалось более трехсот лет», раздробилось на малые области270.
«Успокоить» государство были призваны княжеские съезды, но долж-
ной роли в консолидации России они не сыграли. Знаменитый Владимир
Мономах «утвердил свое могущество внутри государства, но не думал
переменить системы наследственных уделов», да и сам он хотел быть по-
кровителем России и главою частных владетелей, а не государем самодер-
жавным271. И вообще, «самодержавцами» можно считать только древних
киевских князей272.
«Следуя обыкновению», назначил сыновьям уделы и Юрий Долго-
рукий273. Столь же великодушно к дальним и ближним родственникам
43
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
относился и великий князь Ростислав. Правда, Андрей Юрьевич, «имея не
только доброе сердце, но и разум превосходный», ясно видел причину го-
сударственных бедствий и, отменив «несчастную систему уделов» в своей
Суздальской области, княжил единовластно, не давал городов ни братьям,
ни сыновьям274.
Если бы Всеволод III, следуя правилу Андрея Боголюбского, отменил
систему уделов в своих областях, если бы Константин и Георгий II имели
государственные добродетели отца и дяди, то они могли бы восстановить
единовластие275. А если бы Россия была единодержавным государством, то
она не уступила бы в могуществе никакой державе сего времени; спаслась
бы, как вероятно, от ига татарского и, находясь в тесных связях с Грециею,
заимствуя художества ее, просвещение, не отстала бы от иных земель евро-
пейских в гражданском образовании276.
«Государственная» терминология историка проста и не очень опреде-
ленна. Здесь и собственно «государство», и «удел», и «княжество». Зача-
стую историк употребляет понятие «область». Можно, видимо, представ-
лять схему Карамзина как постоянное противоборство удельной системы с
системой единовластия и сокрушение последней первой. Господство удель-
ной системы продолжалось до XV в., когда восторжествовало самодержа-
вие. Прагматический рассказ историка следует традиции еще Степенной
книги — изложение ведется по великим княжениям.
В монархическую схему историографа вписывается и Русская Правда,
которая дана монархом — Ярославом. К тому же это памятник не туземно-
го, а скандинавского происхождения. H. M. Карамзин, наверное, первым
дал трактовку платежей Русской Правды в пользу «чиновников», которые
были оценены 80-гривенной вирой277.
Находит в этой схеме себе место и древняя концепция переноса столи-
цы. Андрей Боголюбский «основал новое Великое княжение Суздальское
или Владимирское и приготовил Россию северо-восточную быть, так ска-
зать, истинным сердцем Государства нашего»278. То, что в этой схеме есть
неточности и противоречия, в данном случае не так важно. Важнее другое:
схема великого историка не столь проста. Он привнес в нее и активную
роль народа.
Уже во времена Ярополка и Владимира встречаем «добрых киевлян», ко-
торые хотя бы гипотетически могли призывать Владимира279. Это и понятно,
так как «самый народ славянский хотя и покорился князьям, но сохранил
некоторые обыкновения вольности и в делах важных или в опасностях го-
сударственных сходился на общий совет» — вече. «Сии народные собрания
были древним обыкновением в городах Российских, доказывали участие
граждан в правлении и могли давать им смелость, неизвестную в державах
строгого, неограниченного единовластия», — пишет историограф280.
44
Глава 2 * Проблема политогенеза в российской историографии карамзинского периода
К этой теме H. M. Карамзин возвращается, когда речь идет об извест-
ных событиях 1174 г. во Владимире, когда съехались ростовцы, суздальцы,
переяславцы на вече, «следуя примеру Новогородцев, Киевлян и других
российских знаменитых граждан, которые, по словам летописцев, издрев-
ле обыкли решить дела государственные в собраниях народных и давали
законы жителям городов уездных»281.
Во втором и третьем томах «Истории государства Российского» вече
именно в значении народного собрания, имеющего весьма важные и зна-
чительные функции, неоднократно встречаем в Новгороде, Киеве и дру-
гих городах. При этом вече может собирать и сам народ, и князь, как это
было, например, во времена Ярослава в Новгороде282 или Владимира Мсти-
славича в Киеве283. Вече может обозначаться и другим понятием — совет:
«граждане в общем совете положили...», «...определив в торжественном
совете»284.
На вече собирается народ. «Народ уже снял с себя личину, грозно во-
пил на вече и лил кровь бояр» в 1158 г. в Полоцке285. «Народ» может иметь
местную привязку, например «народ киевский». В таком случае он может
и выступать перед нами под именем «киевлян»286. Такие названия, обозна-
чающие социально нерасчлененную массу городского и сельского населе-
ния, постоянно встречаются на страницах произведения великого истори-
ографа: «новгородцы», «галичане», «полочане», «черниговцы», «рязанцы»,
«владимирцы», «суздальцы» и т. д.
Есть еще одно понятие, которым историк обозначает эту массу насе-
ления: граждане. Описывая события 1169 г. в Киеве, он в одном и том же
смысле употребляет три понятия: «киевляне», «граждане» и «народ»287. Зна-
чит, в сознании H, M. Карамзина эти понятия были равнозначны. Гораздо
реже встречаются другие определения, в частности «жители» (смоленские,
киевские и др.)288.
Эти граждане обладают недюжинными политическими силой и актив-
ностью. Прежде всего в отношениях с княжеской властью. Они принимают
и отвергают конкретных представителей Рюрикова племени. Сведениями
такого рода H. M. Карамзин, следуя за летописцами, неоднократно укра-
шает страницы своего сочинения. В общем, «граждане столицы, пользуясь
свободою веча, нередко останавливали Государя в делах важнейших: пред-
лагали ему советы, требования; иногда решали собственную судьбу его,
как вышние законодатели. Жители других городов, подведомых областно-
му и называемых обыкновенно пригородами, не имели сего права».
Особенно здесь отличались «беспокойные», «ветреные» новгородцы,
которые постоянно «выгоняли князей, но не могли жить без них»289. Впро-
чем, ничуть им не уступали и полочане290, да фактически и все остальные
«области». Прерогативы граждан растут, распространяясь на посадников.
45
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
«Посадники, издревле знаменитые слуги князей, сделались их совмест-
никами в могуществе, будучи с того времени (1132 г. — А. Д.) избираемы
народом», — отмечает историк291. Более того, власть народа охватывает и
духовные чины. В Новгороде «избрание главного духовного сановника за-
висело единственно от народа»292. Такие традиции наблюдаются и в других
землях. Так, в Суздальской земле епископ Леон был изгнан народом за его
корыстолюбие и грабеж293. Епископы, «избираемые князем и народом, в
случае неудовольствия могли быть изгнаны»294.
Князья, как неоднократно показывает H. M. Карамзин, в своей дея-
тельности учитывали такую удивительную политическую мобильность на-
рода, стремились завоевать народную любовь, довольно редко действова-
ли наперекор народным настроениям295. Характерной княжеской фигурой
в этом смысле был Изяслав Мстиславич. «Мужественный и деятельный, он
всего более искал любви народной и для того часто пировал с гражданами,
говорил на вечах, подобно великому Ярославу, предлагал там дела государ-
ственные...» — любуется князем историограф296.
Кстати о пирах. Великий наш первый историк прекрасно понимал,
что это отнюдь не попойки склонных пображничать древних россиян.
Наоборот, сие торжество, «изображая дух времени, достойно замечания
в Истории»297. Эти «народные угощения, обыкновенные в древней России,
установленные в начале гражданских обществ и долго поддерживаемые
благоразумием государственным, представляли картину, можно сказать,
восхитительную. Государь, как истинный хозяин, потчевал граждан, пил
и ел вместе с ними; вельможи, тиуны, воеводы, знаменитые духовные
особы смешивались с бесчисленными толпами гостей всякого состояния;
дух братства оживлял сердца, питая в них любовь к отечеству и венценос-
цам»298. Если отбросить монархическую риторику, то чем это не описание
потлача!
Граждане в древней России активно участвовали и в решении вопросов
войны и мира. Народ — грозная вооруженная сила. Войну ведут именно
эти «киевляне» и «черниговцы», «новгородцы» и «полочане», «ростовцы»,
«суздальцы» и «владимирцы» и т. д.299 Причем они не только составляют
ополчение, но могут выделить и «дружину вспомогательную»300. Не вызы-
вает удивления, что они часто направляют послов, которые постоянно фи-
гурируют в тексте «Истории государства Российского». Они имеют и своих
«чиновников», играющих значительную роль в управлении. Так, Андрей,
который хотел смирить новгородцев, «тревожил их чиновников, которые
ездили собирать подати за Онегою»301.
В общем, перечитав историографа, я пришел к выводу, что в изобра-
жении древнерусского народоправства ему могли бы позавидовать многие
историки, которые в более поздние времена старались нарисовать древ-
46
Глава 2 * Проблема политогенеза в российской историографии карамзинского периода
нерусский волостной строй, демократическое устройство русских земель.
H. M. Карамзин, правда, не часто использует понятие «республика». Этим
понятием он определяет новгородские порядки302. «Жители области Нов-
городской», обосновавшись в устье речки Хлыновки, и «с удовольствием
приняв к себе многих двинских жителей, составили маленькую Республи-
ку, особенную, независимую в течение двухсот семидясяти осми лет, на-
блюдая обычаи Новгородские, повинуясь сановникам избираемым и духо-
венству», — вот вам и еще одна республика303.
Однако непредвзятый читатель мог бы спросить великого историогра-
фа: «Позвольте, милостивый государь! А чем же эти республики принци-
пиально отличаются от других земель, о которых Вы так ярко написали?»
Однако когда начинаешь разбираться в тех теоретических основах, кото-
рые H. M. Карамзин подводил под древнерусское народоправство, то все
становится на свои места. Кстати, с новгородцами все более или менее по-
нятно. Еще Ярослав Мудрый, «желая изъявить новгородцам вечную бла-
годарность за их усердие, даровал им свободу избирать себе князей из его
достойнейших потомков».
Правда, еще летописец отметил, что Ярослав не мог предвидеть всех
негативных последствий своего поступка304. Тем не менее новгородцы так
и «судили и князей, и святителей, думая, что власть мирская и духовная
происходит от народа»305.
Подводя под новгородскую ситуацию определенную легитимность,
историк-монархист все равно не может смириться с таким поведением нов-
городцев. Каких только эпитетов не удостаиваются эти любители свободы
под пером историографа! Достается и их соседям-полочанам, которые не
уступали новгородцам в «своевольстве» и отличались крайне мятежным
духом306. Вообще все эти свободолюбивые граждане вдруг оказываются
мятежниками, беспокойными, строптивыми, неблагодарными и т. д.
Но, чувствуя, видимо, определенную фрустрацию, историограф пыта-
ется предложить и более рациональное объяснение открытых им в летопи-
сях явлений. Так, он рассуждает: «Разделение Государства, вообще ослабив
его могущество, уменьшило и власть князей. Народ, видя их междоусобие
и частое изгнание, не мог иметь к ним того священного уважения, кото-
рое необходимо для государственного блага»307. Замечу, что народ-то и сам
довольно рано начал изгонять князей! Кстати, похожее объяснение было
предложено и в знаменитой карамзинской «Записке...»: «Народ утратил
почтение к князьям: владетель Торопца или Гомеля мог ли казаться ему
столь важным смертным, как монарх всей России?»308
В другом месте историограф предлагает такое объяснение: «Не имея
твердых государственных законов, основанных на опыте веков, князья и
подданные в нашем древнем отечестве часто действовали по внушению
47
А, Ю, Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
страстей; сила казалась справедливостию: иногда Государь, могуществен-
ный усердием и мечами дружины, угнетал народ; иногда народ презирал
волю Государя слабого. Неясность взаимных прав служила поводом к мя-
тежам»309.
В третьем месте находим такую трактовку. Все российское правление
соединяло в себе выгоды и злоупотребления двух, один другому против-
ных государственных уставов: самовластия и вольности. Народ, видя сла-
бость государей, стеснял пределы их власти, ибо «самовластие государя
утверждается только могуществом Государства, и в малых областях редко
находим монархов неограниченных»310.
Пафос труда Н. А. Полевого был, как известно, направлен против кон-
цепции великого историографа, которому инкриминировалось то, что
его произведение было историей Государей, а не государства, не народа311.
Естественно то, что на острие полемики и оказалась проблема государ-
ства. Журналист и историк ополчается прежде всего против восприятия
H. M. Карамзиным начальной стадии государственности.
Он отмечает, как ошибался историограф в отношении государства, а
ошибки человека с умом необыкновенным поучительны. Н. А. Полевой
собственно воспроизводит те противоречивые суждения историографа
касательно государства и древних князей, на которые я обращал внима-
ние, когда речь шла о H. M. Карамзине. Это позволяет ему сделать суровый,
но во многом основательный вывод о том, что H. M. Карамзин, писавший
историю России, «не составил себе предварительно ясного понятия о госу-
дарственном составе Древней Руси»312.
Какое же «понятие» составил себе сам суровый критик идей велико-
го историографа? Он начинает историю российской государственности
с варяжских «государств». Варяги «рубили небольшие деревянные го-
родки», создавали укрепления, которые распространялись потом внутрь
земли, всегда по течению рек, и мало-помалу охватывали целые обла-
сти. Варяги жили в сих «притонах», покоряли туземцев и основывали
небольшие государства313. Одним из таких варягов был Рюрик, который
«стал богатым владельцем, укрепился дружиною, и — здесь положено
было начало первого Русского княжества»314. Это было типично варяж-
ское государство, вернее, несколько государств, когда владетели каждо-
го из городков, рассеянных на великом пространстве, признавали власть
главного конунга, а покоренные туземцы были рабы, платившие ежегод-
но подать. Это был и варяжский феодализм, проявлением которого яв-
лялась удельная система.
Гордым варягам пришлось столкнуться со славянами, которые име-
ли образ правления патриархальный. Причем в затруднительных случаях
властитель собирал вече или совет старейшин и избранных мужей, кото-
48
Глава 2 * Проблема политогенеза в российской историографии карамзинского периода
рые решали дело315. В сноске автор отмечает, что такие «вечи впоследствии
были приняты и варягами, когда самобытность славян превозмогла скан-
динавские обычаи»316.
Варяг Олег хорошо знал выгоды, заставившие его идти на юг. Он учре-
дил главный городок русских княжений на Днепре. Причем в этом исто-
рическом действии Н. А. Полевой усмотрел первое отделение Новгорода
от непосредственной власти русских князей317. Тридцать лет правления
Игорева ослабили связь между русскими владениями, усилились удельные
князья, «смирявшие свою скандинавскую гордость» при Олеге. Но зато оба
народа уже смешались, «образовывалось если не отечество, то по крайней
мере родина». Но если Ольга смогла укрепить связи между землями, то де-
сять лет княжения Святослава «только разрушали союз народов»318. Еди-
нодержавие — единственное спасительное средство образовать полудикий
народ — было недоступно Святославу.
Для понимания возникновения древнерусской государственности
очень важен вопрос о том, кто такие «руссы» и что такое «Русская земля».
Н. М. Карамзин довольствовался указанием на то, что и варяги, и словене,
и прочие — «прозвашася Русь», а «Русью» в XII-XIII вв. называлась преи-
мущественно Киевская область319.
Н. А. Полевой дает свое, до сих пор популярное в литературе объяс-
нение происхождения слова «руссы». Он считает, что внутренние области
Скандинавии должны были поставлять пеших воинов, а живущие по бере-
гам моря — гребцов и воинов в лодках. Последние и именовались «руси» и
«роси». Таким именем называли скандинавов и славяне.
Князь Владимир стал первым всерьез расставаться со скандинавским
наследием и в результате вполне заменил варяжский феодализм азиатской
монархией, сходной с основными нравами славян. На смену уделам яви-
лись области, «правимые детьми одного самовластного государя»320. Вла-
димиром началось самобытное государство, в ряду других государств, тог-
да уже окружавших Русь. Он к тому же крестил Русь, что было огромным
достижением.
Княжение Ярослава до удивления сходно с княжением Владимира.
В ошибках же и преступлениях надо винить не Владимира, не Ярослава, а
феодализм, гибельный и страшный для государей и подданных. Он во всей
Европе тогдашней был причиной дележа областей наследниками321.
Роковая ошибка — думать, что Русь при Владимире и Ярославе была
государством сильным, единодержавным, громким просвещением, верою,
гражданственностью. Единство Руси заключалось в языке и религии, но не
в политическом составе, не в правах жителей. Правление княжеств было
смешением азиатского и византийского деспотизма и скандинавского фе-
одализма322.
49
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
Полевой уличает новейших историков (имеется в виду прежде всего
историограф) в том, что они впали в заблуждение и «вообразили себе ка-
кое-то пространное, сильное государство, гремевшее славою в трех извест-
ных тогда частях мира, соединенное узами родства с отдаленными государ-
ствами Запада»323. Мысль эта представляется Н. А. Полевому совершенно
неверной.
Географический обзор Руси приводит его к выводу, что в половине
XI в. «жизнь русского народа сосредотачивалась около местопребывания
повелителя. Такие места составляли Киев и Новгород. Чем далее от них,
тем более слабела жизнь общественная...» Причем Киев и Новгород жили
каждый своей жизнью. Владения киевского князя и удельной системы, ему
принадлежавшей, замыкались в пространстве от Переяславля до Смолен-
ска и от Владимира-Волынского до Чернигова, а Муром, Ростов, Тмуторо-
кань были отдельными владениями, между которыми находились земли
данников и независимых народов324. Границы были совершенно неопреде-
ленны и размыты. В общем, это какое-то маленькое государство с непонят-
ными границами. Да и государство ли это?!325
Н. А. Полевой призывает различать области, составлявшие собственно
владения руссов, и области данников, «в которых обитатели должны были
вносить русским князьям известную подать и по требованию их идти на
войну, не обязываясь ни к чему более»326. Историк, таким образом, выявил
важнейшую особенность строя древнерусских земель, которая по достоин-
ству оценена современными исследователями Киевской Руси327.
Н. А. Полевой резко противопоставляет Север и Юг Руси. На севере,
в Новгороде, еще во времена Ольги и Олега было положено начало респу-
бликанской форме правления328. История Новгорода с его политической
активностью народа в форме веча, выборностью власти и т. д. есть повто-
рение истории городских общин в других землях Европы329, это «республи-
ка северных руссов»330.
Совершенную противоположность в политическом отношении яв-
ляла из себя Южная Русь, хотя «устройство военное и гражданское было
одинаково в Северной и Южной Руси». «Изменение варяжской системы в
систему семейственного феодализма решительно сделалось со времен Яро-
слава. Но все пять княжеств по смерти Ярослава составляли один общий
союз. Князь киевский, именуясь великим, был главой этого союза. Полоц-
кое княжество не входило в этот союз: оно было независимо». Удельные
князья считались полными властелинами своих уделов, перед их лицом все
население сливалось в одно название: рабы. Старший в роде должен быть
всегда великим князем. В уделах, напротив, сын наследовал после отца331.
Как уже было подмечено в историографии, «удельный период» позво-
лял Н. А. Полевому одному из первых предложить своего рода органиче-
50
Глава 2 * Проблема политогенеза в российской историографии карамзинского периода
скую теорию развития, т. к. этот «удельный период» естественно вытекал
из предшествующего норманнского феодализма, являясь одновременно
одним из этапов становления единовластия332. «Удельный период», в свою
очередь, был удобен для сближения российской истории с западной исто-
рией, ибо «феодализм везде переходил в систему уделов, где только монар-
хия могла побеждать его».
Но, будучи наблюдательным исследователем, Н. А. Полевой подметил,
что когда появилось само понятие удельных князей, определить невозмож-
но333. После такой оговорки стоило бы отказаться от употребления этого
понятия, тем более что домонгольская Русь его не знает, но другого поня-
тия историки тогда, видимо, выработать не могли.
Народу здесь, в отличие от Новгорода, оставалось или терпеть князя,
или бунтовать. Что касается веча в Южной Руси, то подход Н. А. Полевого
явно противоречив. С одной стороны, он отмечает, что под руководством
тиунов «собирались вечи для совещания о своих делах, впрочем, не имев-
шие никакой общественной власти и долженствовавшие исполнять только
повеленное им: это были нынешние наши городские Думы»334.
С другой стороны, он упрекает H. M. Карамзина за то, что он видел
«множество примеров этого народного своевольства»335. «Не множество, а
несколько примеров точно есть; но слово "мятеж" показывает, как должно
смотреть на эти исключения... О новгородском вече в самом деле здесь не-
чего говорить, ибо в Новгороде было оно совсем другое»336.
Тем не менее в тексте «Истории русского народа» вече вне Новгородско-
го севера появляется неоднократно, так же как и в произведении H. M. Ка-
рамзина, действуют массы городского и сельского населения, названного
по именам главного города той или иной земли. Н. А. Полевой полагает,
что «раздельные народы славянские были основанием образовавшихся
потом княжеств русских», что вызывало взаимную народную ненависть
разных русских областей.337. Историк видит и «важное неудобство для не-
ограниченной власти князей» — непостоянство народа, который присягал
одному князю, но потом присягал другому и крепко стоял уже за него338.
Кроме небольшой дружины князья не имели постоянных войск. В слу-
чае опасности или похода жители вооружались: им раздавалось оружие,
хранимое у князя и отбираемое при роспуске войска339. Князья ежегодно
собирали доходы с подданных, давали жалованье и награды своим чинов-
никам, иногда награждая их доходами с известных волостей.
То, что на Руси так и не возникло сильное единое государство, не делает
«удельный период» некоей тучей, налетевшей на Русь. Иначе и быть не мог-
ло. Мог ли варяг понимать благость другого правления, кроме феодально-
го? Мог ли великий русский князь не делить областей между сыновьями,
чтобы задушить через то феодализм? Мог ли князь иметь наши идеи об
51
А. Ю, Дворниченко * Зеркала и химеры * Q возникновении древнеруского государства
обязанностях государя к подданным? Другими словами, «оживление» об-
щественной жизни могло быть продолжено только частной, отдельной жиз-
нью разных княжеств и взаимной борьбой их политики, мнений и выгод340.
Прослеживая дальше политическую историю Руси — северной и юж-
ной, — Н. А. Полевой показывает, как кончилась прямая власть великого
князя над новгородцами. Буйство партий сопровождало это решительное
начало республиканской свободы341.
В «южной» же Руси было нанесено по крайней мере два удара по се-
мейному феодализму. Первым ударом было исключение из старшинства
потомков братьев, не достигших великокняжеского престола342. Второй
удар — перенесение Мономахом, которого историк весьма недолюбливает,
«системы наследования в свой род».
После смерти Мономаха все созданное им упало при слабых сынах его.
Великокняжеский трон сделался «игрушкой князей, дружин их и даже на-
рода, который не ожил, не узнал блага законной свободы, но с клеймом
рабства буйствовал при каждой неудаче повелителей»343.
Оставим на совести писателя это «клеймо рабства» — обращает на себя
внимание фактическое признание роли народа, что особенно видно в праг-
матическом изложении этой «южнорусской» истории. Характерна и еще
одна оговорка автора «Истории русского народа». В Новгороде «буйство-
вала вольность народная», в Галиче «вероломная аристократия поборола
князей умных», а «смоляне составляли нечто среднее между Новгородом и
Галичем»344. Главный же вывод историка касательно «южной» Руси, где су-
ществовала федерация княжеств, — это ниспровержение уже не Великого
княжества — оно пало со смертью Мономаха, — но даже самого места, где
оно существовало, — Киева345.
Историк-романтик явно не больше прояснил суть древнерусского го-
сударства, чем историк-сентименталист. Более того, и «историей русского
народа» он называет свою книгу только потому, что на Руси в то время не
было такого носителя прогресса, как государственное единство, то есть
единого самодержавного государства346.
Какой вывод можно сделать из сказанного, принимая во внимание, что
я смог остановиться далеко не на всех вопросах истории государственно-
сти в трудах выдающихся историков первой половины XIX в.?
В их творчестве в зародыше заложены все те проблемы, которые были
в дальнейшем рассмотрены в историографии и предопределили ее разви-
тие. Анализируя творчество историков, видишь, как сложно переплетают-
ся в их концепциях теоретические воззрения и внимательное, непредвзя-
тое прочтение источников.
H. M. Карамзин, как известно, поддерживал теорию общественно-
го договора и естественного права, более того, теоретически считал, что
52
Глава 2 * Проблема политогенеза в российской историографии карамзинского периода
республика — более совершенная форма правления, чем монархия347.
Но это теоретически, а в архетипе его сознания, так же как и у историков
«осьмнадцатого» столетия, полностью господствовала «совершенная мо-
нархия».
В этом смысле вполне сродни ему был Н. А. Полевой. Но, в отличие
от историографа, он был уже знаком с новыми философскими и истори-
ческими западными концепциями и старался привязать русскую историю
к западной. Это, несмотря на столь симпатичную отечественным эволю-
ционистам всех времен его собственную органическую теорию, привело
Н. А. Полевого к еще большим несообразностям, чем H. M. Карамзина.
Историограф, наблюдая древнерусское народоправство, иной раз забывал-
ся и даже любовался им, но потом начинал его осуждать. Н. А. Полевой,
исходя из своей схемы, нарисовал яркую картину новгородского народо-
правства, приравняв его, правда, к западному коммунальному устройству.
Зато в «южной» Руси он постарался изобразить еще более странную
«феодальную» картину. Она была настолько странной и настолько не соот-
ветствовала не только истине, но и собственным наблюдениям историка,
что вполне закономерно была забыта последующей историографией.
Но зато продолжали жить многие интересные открытия Н. А. Полевого...
Н. А. Полевой был далеко не единственным, кто критиковал H. M. Ка-
рамзина. Споры вокруг «Государства российского» продолжались 20 лет348.
Затрагивались и вопросы политогенеза.
Находим высказывания на этот счет в работах того круга авторов, ко-
торые известным декабрьским днем вместе со своими соратниками обра-
зовали каре на Сенатской площади и вошли в историю России под именем
декабристов. Надо, конечно, иметь в виду, что они не были профессиональ-
ными историками и их мысли были густо замешаны на патриотических
убеждениях. Поэтому наивно считать их работы научными. Но принять
во внимание данные работы необходимо, тем более что они оказали значи-
тельное влияние на последующую историографию349.
Как известно, писатели-декабристы делали упор на проявления наро-
доправства в истории России, вечевом, общинном устройстве350. H. M. Му-
равьев говорил о «вечах народных, повсюду в России происходивших»351.
М. И. Фонвизин писал о том, что в «общественном быту славян преобла-
дала стихия демократическая — общинная»352. Наибольший интерес в этой
связи у них, естественно, вызывали «севернорусские народоправства» —
«народные державы», «городские республики», где «под сению политиче-
ской и гражданской свободы основались демократические учреждения»353.
Эти республики декабристы уподобляли коммунам Западной Европы и
скорее не идеализировали, как пишет В. Е. Иллерицкий354, а модернизиро-
вали, приспосабливая к своим политическим проектам355.
53
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
Зачастую они боролись с норманнами, но надо вспомнить и точку зре-
ния Н. И. Тургенева, который считал, что первые законы русского наро-
да — законы норманнов, «содержавшие зародыши самых ценных и бога-
тых содержанием свобод» Нового времени356.
Конечно, декабристы высказывали разные взгляды. М. Ф. Орлов, на-
пример, видел государство еще в дорюриковы времена. Он писал: «Как
может быть, чтобы Россия, существовавшая до Рюрика без всякой поли-
тической связи, вдруг обратилась в одно целое государство»357. Что это за
государство, генерал не разъяснял, не претендуя, впрочем, на профессио-
нальную компетентность358. Скорее всего, декабристы опирались на те же
философские «силлогизмы», что и их предшественники359.
Высказался по поводу политогенеза в Древней Руси и А. С. Пушкин.
В своей рецензии на книгу Н. А. Полевого «наше все» писало: «Освобо-
ждения городов не существовало в России. Новогород на краю России и
соседний ему Псков были истинные республики, а не общины (communes),
удаленные от великого княжества и обязанные своим бытием сперва хи-
трой покорности, а потом слабости враждующих князей»360. Как видим,
мысль его двигалась правильным путем, но ведь он не мог предполагать,
что господа Новгород и Псков в домонгольский период были рядовыми
товарищами таких же городов-государств, ничем от них не отличаясь. Спа-
сибо А. С. Пушкину за понимание глубокого своеобразия нашей истории:
«Феодализма у нас не было, и тем хуже». Правда, неизвестно: было ли бы
лучше с феодализмом? А то, что у нас не было городских коммун, которые
боролись с сеньорами, — это факт. Их попытаются придумать в советский
период, да и то безуспешно.
Во многом был близок декабристам в трактовке государственности
Древней Руси Д. Е. Зубарев. По его мнению, Киевскую Русь вплоть до
Ярослава Мудрого нельзя считать единым государственным образовани-
ем, а политика первых Рюриковичей — политика варваров. До Ярослава
отсутствовали законы, а появившаяся при нем Русская Правда показыва-
ет низкий уровень состояния тогдашнего общества. Государство не стало
«единовластным» даже при Ярославе, поскольку были уделы (например, в
Полоцке)361.
Одна из самых резких критик историографа принадлежала Ф. В. Бул-
гарину362. Критик вскоре выступил и с самостоятельным исследованием
(авторство которого, впрочем, оспаривается)363. Он развивал идею о ко-
ренном различии в историческом развитии России и Запада и не был скло-
нен удревнять восточнославянское государство. По его мнению, «русское
государство создано не Рюриком, а потомками его, в пятом и шестом поко-
лении. Во время пришествия Рюрика не было ни русского, ни славянского
государства, а были в нынешней России полудикие славянские и финские
54
Глава 2 * Проблема политогенеза в российской историографии карамзинского периода
племена, соединенные нетвердыми союзами, с двумя славянскими тор-
говыми, полуобразованными областями: Новгородскою и Киевскою»364.
Можно, конечно, обвинять несчастного (а может, счастливого?) героя эпи-
грамм в невежестве365. Но, как видим, взгляды его мало отличаются от воз-
зрений Н. А. Полевого, как, впрочем, и многих других в нашей историогра-
фии. А сам он уже ребилитирован современными специалистами366.
Близка по духу к декабристам была польская историография. Уже Ян
Потоцкий — автор одного из шедевров европейского Просвещения, «Руко-
писи, найденной в Сарагосе», по которой в свое время в Польше был снят
замечательный фильм, приехал в Россию и написал книгу, посвященную
«примитивным» народам древней России, прежде всего славянам367.
Польские ученые, так же как и декабристы, критиковали воззре-
ния историографа. Историк-славист, археолог, этнограф и фольклорист
3. Я. Доленга-Ходаковский (А. Чарноцкий), критикуя H. M. Карамзина по
серьезным, но частным вопросам, обращался к общеславянской истории в
древности и искал республиканские истоки в народной культуре, воспевая
народную свободу368.
Выделяется фигура ученого и общественного деятеля И. Лелевеля.369
Польский ученый, которому не очень-то сладко жилось под гнетом цариз-
ма, считал, что власть Рюриковичей не изменила исконного общинно-ве-
чевого устройства восточных славян, наложившись на нее сугубо поверх-
ностно. Этой власти пришлось проводить завоевательную политику, под-
чиняя себе городские и сельские веча.
В конце концов князьям с их дружинами многое удалось изменить:
установилась наследственная, династическая власть, управление оказалось
в руках аристократии, которой стал подчиняться народ. Это был первый,
«варяжский период» русской истории.
Но подавить вечевую активность не удалось. Во второй период (от
смерти Ярослава Мудрого до нашествия татар) Киевская Русь преврати-
лась в федерацию независимых республик, в которых князь играл роль
верховного чиновника, причем прогресс наблюдался при тех князьях, ко-
торые признавали волю народа.
В дальнейшем выделилось три региона: Галичина, Владимиро-Суздаль-
ская Русь и Великий Новгород, которые резко отличались по принципам
управления370. Поддерживая мысль о том, что на Русскую Правду повлияло
законодательство Скандинавии, он при этом находил в ней и «принципы
вольнолюбивых славян»371.
Заслугой И. Б. Раковецкого — автора двухтомного сочинения о Рус-
ской Правде372 — была мысль об общности славянских правовых систем.
При этом он отмечал и такой общий обычай славян с самых давних вре-
мен, как вечевые совещания373. Другой поляк, И. Губе, написавший работу
55
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
о наследственном праве славян, утверждал, что до конца IX в. на Руси были
одни только «древние понятия о семействе». Лишь в «Правде XIII в.» появ-
ляется наследование, но и тогда еще сохраняются старые черты общесла-
вянского семейного строя374.
Последователем И. Лелевеля был В. Мацеевский,375 который в своем ис-
следовании взялся рассмотреть всю систему славянского права376. Славя-
нофильски настроенный историк-юрист хоть и находил следы варяжского
влияния в Русской Правде, но считал, что духом она славянская377. Он рас-
сматривает родовое право, месть, общинные традиции378. Но картина его
статична: на Руси или России была монархическая власть, ничем не ограни-
ченная, волость была лишь элементом территориального деления, наряду
с уездом, а вече, которое он сравнивает со шляхетскими сеймами (правда,
отмечая, что в нем участвовали и «черные люди»), бытовало в Новгороде379.
Достаточно сложными оказались отношения с древнерусским госу-
дарством у скептиков, которые критиковали H. M. Карамзина в качестве
источниковеда. Собственно, они и должны были оказаться таковыми, как
говорится, по определению. Ведь скептики подвергли сомнению весь пери-
од истории Киевской Руси380.
На юге они еще признавали какие-то элементы цивилизации, которая
как-то может сопрягаться с «государством». Здесь жил «грубый и дикий на-
род руссы, занимавшийся разбоями и грабежами», имевший своих князей,
которые, покорив власти местные племена, взимали с них дань381. Весь же
славянский север до XII в., по мнению главы «школы» М. Т. Каченовского,
знал лишь «бродячие орды пастухов и семейства рыболовов и звероловов»382.
Для понимания взглядов скептиков на древнерусский политогенез
важна статья о «феодальной системе» в Европе383. Автору статьи этот са-
мый феодализм, порождавший только анархию, крайне не импонировал.
Зато крестовые походы, по его мнению, положили начало коренным сдви-
гам в политической системе, главным из которых было возникновение
вольных городов, «градских обществ», «муниципалитетов с республикан-
скими формами». Правда, на Руси об этом «духе свободы» применительно
к Новгороду, Пскову, Смоленску можно говорить не ранее XIII в.384
Выступил против древнерусского государства и Н. И. Надеждин. И нам
сейчас не так важно, под чьим влиянием он находился: М. Т. Каченовского
или П. Я. Чаадаева. Собственно, отсутствие государства было следствием
примитивности истории древних россиян. Времена «великанов сумра-
ка» — Рюрика и Олега — покрыты рассветным туманом русской истории.
Это время писатель сравнивает с внутриутробным развитием человека385.
Та же примитивность была характерна и для периода «уделов», необхо-
димость которых вызывалась не внутренними причинами, как на Западе, а
«чисто физически», в результате «инстинктуальной потребности расшире-
56
Глава 2 * Проблема политогенеза в российской историографии карамзинского периода
ния»386. Систему уделов философ определял как «постоянно федеративный
союз многих отдельных владений». Он признавал некоторое внешнее сход-
ство этой системы с западным феодализмом, но делал упор именно на то,
что оно внешнее, находя объяснение в западной же философии, поклонни-
ком которой он был387.
Близкий скептикам Н. С. Арцыбашев, автор объемистого, но концеп-
туально рыхлого «Повествования о России», внес не так много в изучение
древнерусской государственности. В древнейшую пору он находил уже
поместную систему, похожую на древнюю франкскую, и монархическую
власть князей.388 Монархия сменилась удельным правлением. Междукня-
жеские отношения решались посредством «мирных и союзных договоров»
на съездах, а народ главных городов в княжениях на вечах предлагал кня-
зьям условия, «на которых повиноваться желает». Причем интересно то,
что подобными правами он наделял только городских жителей, сельчан
низводил до уровня рабов389.
Историческая мысль билась не только в Варшаве, но и в другом про-
винциальном российском городе — Дерпте, где трудился неутомимый
И. Ф. Г. Эверс, внутренне несогласный с H. M. Карамзиным.
Творчество этого историка много раз анализировалось в историогра-
фии390. Для целей нашего исследования важно отметить лишь то, что ста-
раниями дерптского профессора древнерусское государство окончательно
заняло свое место в эволюционной цепи общественных организмов, из-
вестных российской истории. Первым такого рода организмом, по мысли
историка, являлась патриархальная семья, члены которой ведут проис-
хождение от общего родоначальника и живут вместе. Затем разросшиеся
семьи объединяются в родовую организацию под главенством старшего в
роде. Из объединения семей образуется племя, главой которого становится
тот, кто был родоначальником391.
Отсюда уже открывается путь к государству. Родовладыка делается
еще и владыкою над определенным пространством земли, могуществен-
ным князем. Но «первоначальное семейственное отношение» долго со-
храняет свою силу и в новообразованном государстве392. Первые государи
собственно и управляют своим государством и своими подданными как
большой семьей, на основе древних обычаев. Но и сыновья князя смотрят
на государство как на отцовское наследие и делят его между собой393.
В таком ключе он трактует и Русскую Правду. С одной стороны, это
«первый писаный закон по основании государства». Но с другой стороны,
государство тогда отнюдь не побороло еще старых «семейных отношений»,
и закон не вытеснил обычая394.
Не преминул он ввести в свою схему и иноземный характер норманн-
ских князей и пришедшего с ними племени. Они разделили между собой
57
А. Ю, Дворниченко * Зеркала и химеры * Q возникновении древнеруского государства
многие области и смотрели на туземцев как на подданных395. Здесь, по
мысли ученого, сыграли в преломленном виде свою роль те же родовые
отношения, вернее особенности их на древнерусской почве. Из родовых
же отношений выводилась и верховная собственность князя на землю в
Древней Руси396.
Надо сказать, что при всей огромной пользе для науки концепции
дерптского ученого вопрос о древнерусском государстве он поставил на
еще более деликатную почву. Когда же все-таки возникает «настоящее»
государство, когда родовые отношения можно трактовать как государ-
ственные? Все эти вопросы возникали при чтении книги, тем более что
И. Ф. Г. Эверс сохранил в неприкосновенности многие прежние подходы к
древнерусской истории. Его схема «работала» применительно к Югу, а нов-
городский Север он трактовал в духе прежних воззрений, связывая с дея-
тельностью Ярослава Мудрого возникновение первого на Руси законода-
тельного памятника, утвердившего «гражданскую свободу Новгорода»397.
Столь же противоречивы исторические взгляды и других представите-
лей так называемой дерптской школы. На эти взгляды к тому же оказывали
огромное влияние, с одной стороны, знание западной «исторической шко-
лы», а с другой стороны — пресмыкательство перед имперским центром,
который немецкие историки, в отличие от польских, не столько ненавиде-
ли, сколько боялись. Их можно понять — только что началось преподава-
ние на русском языке в Дерптском университете, и петербургские чинов-
ники следили за «соответствием» новым условиям жизни и деятельности.
И. Н. Нейману виделась картинка вполне в духе старых голландских
мастеров живописи. Варяжские князья победили новгородцев и раздали
земли свои вассалам. Они построили Burg (цитадель), сами занимались
охотой, а новгородцы должны были пахать земли и пасти их стада398.
Но затем мысль историка делает неожиданный поворот. Перед нами
предстает общинная структура, состоящая из концов и улиц. На общем
вече проявлялась «вся сила народа». Народ, правда, «как и везде простолю-
дье, был недоверчив, раздражителен, вспыльчив»399. Вот почему историку
явно более симпатичны боярские именитые роды, которые превращали, по
его мнению, народ в орудие своих интриг. Впрочем, наличие таких родов
не мешает ему утверждать, что все население было соединением вольных
людей в одну общину и классовой борьбы не было. Все это отличало новго-
родцев от остальных обитателей русских земель.
Изучавший российское право Э. С. Тобин400 делил его историю на три
периода. Первый период от времени, когда Россия не представляла собой
государство, т. е. от 862 г. и до XVI столетия401. Значит, государство в этот
период, по его мнению, существует. Чтобы утрясти ситуацию с древней-
шей Русской Правдой, пришлось отнести ее не только к дохристианскому,
58
Глава 2 * Проблема политогенеза в российской историографии карамзинского периода
но и к домонархическому, догосударственному времени402. Ведь в ней о
преступлениях против государства — ни слова!403 Народ времен Русской
Правды «был, кажется, ближе к кочевой и пастушеской, чем к земледельче-
ской жизни». Лишь сыновья Ярослава больше развили идеи государства404.
Младший современник Эверса А. М. Ф. Рейц в книге, которая во мно-
гом опередила свое время, придерживался той же концепции смены семей-
ного быта государственным. Однако, судя по всему, относил господство
«семейного права» к доваряжским временам. «Начинающееся» же государ-
ство405 он по доброй старой традиции связывал с волшебниками варягами.
Немецкий эрудит, чьи взгляды формировались под мощным влиянием не-
мецких представителей знаменитой исторической школы, писал «государ-
ство» с прописной буквы и явно запутался в его характеристиках. С одной
стороны, государство возникло с приходом Рюрика, но, оказывается, Ас-
кольд и Дир были основателями независимого государства в Киеве. Сюда
перенес свою столицу Олег, но был ли он действительно единовластителем
и как далеко простиралась его власть, совершенно непонятно. И Олег, и
его преемники первоначально довольствовались сбором дани с племенных
территорий, которые нельзя относить к государству — ими правили пле-
менные князья. Однако появление в земле наместника тут же превращало
их в часть государства406.
В то же время наместников «царствующий отец» назначал, как предва-
рительное деление государства. Причем «даже великая опасность от напа-
дения других народов не могла победить любовь князей к удельности»407.
Так возникла удельная система, удельные князья, чьи политические права
были совершенно неопределенны408. Ясно лишь одно — со временем удель-
ные князья стали рассматривать свои уделы как свою собственность. Од-
нако удельная система — не что иное, как «союзное государство», которое
первым оформил Ярослав. Позволительно спросить дерптского эрудита:
как «союзное государство» совмещается с неограниченной монархией?409
К тому же с самого начала государства «весьма слабые узы связывали про-
винции оного»410.
В «союзном государстве» правил великий князь, которому принадле-
жала вся власть. Исследователь явно не мог понять, как эта власть насле-
довалась. Трудно было ему разобраться и в соотношении власти удельных
князей и великих411. Но, похоже, совсем в тупик эрудита-монархиста поста-
вило древнерусское вече. Сначала он заявляет, что народ не имел «ни ма-
лейшего участия во власти», «народ везде покорствовал» неограниченной
монархии.412 Но потом узнаем, что вече — совещание глав народа (в других
местах — народное собрание) — «обычай довольно общий». Более того,
народ, в классах которого, кстати, не видно ясного различия413, порой по-
кушался даже и на княжескую власть414.
59
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
Конечно, ни на что из этого народ права не имел. Вече являлось вслед-
ствие произвола, без права и по поводу случайных обстоятельств или нуж-
ды, но в том случае, когда нет князя или он не в состоянии действовать.
Так бывает в юных государствах, рассуждал историк, если они выросли из
племенной основы415. Верховную власть народные собрания обрели в кон-
це концов только в Новгороде и Пскове, а в других городах — это скорее
восстания416.
Что касается непосредственно права, то для периода Киевской Руси
честный исследователь рисует яркую картину господства в праве «гори-
зонтальных» (народных) способов: месть, самозащита и пени. «Собствен-
но наказаний (т. е. санкций — А. Д.) никак не видно в законах сего време-
ни», — констатирует А. М. Ф. Рейц417. Семейное право в это время вообще
не входило в систему законодательства — все решалось обычаем; община
сама вела судопроизводство418. Обращаясь к духу историка, можно сказать:
«Herr профессор! Что-то это плохо вяжется с неограниченной монархией».
Пусть даже и приключившейся в «столь пространном государстве»419.
Идеи Рейца настолько понравились Ф. Л. Морошкину, что он переиздал
его книгу в собственном переводе и со своим предисловием. Были у него
и свои работы. Московский профессор перевел вопрос о древнерусском
государстве в некую финансово-экономическую плоскость. На Русскую
Правду он смотрит как на финансовый прежде всего документ420. А на го-
сударство — как на частную собственность, которую можно было... прода-
вать, дарить и «всячески отчуждать и приобретать»421. При этом вотчинное
владение возникло до государства. В его основе лежало еще право рода.
Появилось на Руси и феодальное владение, привнесенное Рюриком, но оно
быстро уступило место вотчинному. Политическое вотчинное владение
было ни от кого независимо, что закончилось с Иоанном III422. Исследова-
тель «дал добротный научный инструментарий для дальнейшего развития
теории верховной собственности»423, но вопрос о древнерусском государ-
стве он не прояснил.
Пытались разобраться в древнерусском праве и другие русские уче-
ные. Суждения их иной раз звучат для современного уха наивно, но они
искали — порой на ощупь — дорогу к истине. М. Диев считал, что главным
основанием уголовных законов Русской Правды было «мщение сродни-
ков за убитого», по его мнению, установленное законом. При этом такие
санкции, как «вира» и «поток», он выводил из греческой (византийской)
традиции424.
Один из основателей российской археографии, исследователь Русской
Правды К. Ф. Калайдович, наоборот, упор делал на «храбрую отрасль» скан-
динавов, которая завоевала славянские земли и принесла на них законы.
В словах «убьет муж мужа» Русской Правды он видел поединок425.
60
Глава 2 * Проблема политогенеза в российской историографии карамзинского периода
А. Н. Попов, совсем еще молодой кандидат Московского университе-
та426, древнейший общественный строй представлял, как Эверс, в виде
родового быта. При этом, по его мнению, до введения христианства все
племена славянские имеют родовое устройство. Каждый род — отдельное
целое; отношения одного рода к другому носят не гражданский, но госу-
дарственный характер, а все родоначальники составляют вече427.
Родовой строй сменяется семейным, на смену родам приходят нераз-
дельные семьи. То, что находится выше компетенции рода или семьи, прежде
всего война, — находится в ведении князя, и со временем князь становится
главным представителем государства во всех отношениях. Соответственно,
и понятия о праве постепенно переходят от частных к государственным.
В Русской Правде, в которой сильное влияние язычества изживается
только к временам Владимира Мономаха, и отражается сия «постепенность
перехода». Первая ступень — закон Ярослава, где господствует семейная
месть, а денежное вознаграждение лишь дополнительно. В законодатель-
стве сыновей Ярослава денежное вознаграждение получает самостоятель-
ное значение, но не государственное, а гражданское. В этом обществе еще
не могли существовать ни опека, ни наследство428. А вот такая древнерус-
ская мера наказания как «поток и разграбление», лишавшая прав и имуще-
ства, которые историк связывает почему-то с еще более поздним пластом
законодательства, носит уже государственный характер. Но вот беда — на-
казание остается частным, народ мстит произвольно429.
Если я правильно понимаю А. Н. Попова, то в праве государственное
начало нарастает постепенно, от одного правового пласта к другому. Более
того, молодой ученый выстроил схему соотношения композиции и санк-
ции, которая и сейчас популярна среди исследователей430. Однако, на мой
взгляд, он сильно ослабил свои позиции утверждением о государственном
единстве, которое проявлялось в значении рода, а потом семьи, а затем пе-
решло и к верви. Получается, что это самое государственное единство воз-
никло уже в родовом обществе.
Вполне вписывается в карамзинский период и Ю. А. Гагемейстер, ко-
торый касается истории государства в связи с историей финансов431. Го-
сударству, по Ю. А, Гагемейстеру, предшествует семейный быт. В тех го-
сударствах, которые естественным порядком возникают из этого самого
быта, податей нет. Но они есть в тех государствах, которые возникают в
результате завоевания. Киевская Русь оказалась между этими двумя край-
ностями, поскольку новый род варяжских владетелей не был покорителем
туземцев, но и не был равен им432.
Начало русского государства «скрывается в первом соединении в граж-
данском обществе славянских племен». Олег перенес столицу, и дань,
платимая варягам, стала податью, не изменив, правда, при этом своего
61
А. Ю, Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
первобытного характера433. «Первобытный характер», судя по всему, имело
и государство. Например, в это время сохраняется свойственная перво-
бытным народам обязанность всех жителей «ко взаимной защите». «Воз-
раставшее устройство... государства» историк наблюдает уже только во
времена татарского ига434.
Карамзинский период нашей историографии — это такое время, ког-
да исторические знания стремились вырваться из узких научных рамок и
активно участвовать в общественной жизни. К тому же в это время была
проведена знаменитая кодификация, опубликованы законы, что само по
себе очень многое прояснило в истории государства и права России. Те
или иные рассуждения по поводу древнерусской государственности нахо-
дим, например, у M. M. Сперанского. Вполне в духе времени, он производил
княжескую власть из власти отеческой в семейственном союзе и власти
родоначальника в союзе родовом и считал ее неограниченной. «Хотя не-
которые города, как то: Суздаль, Владимир, Рязань — имели свои местные
управы и советы, составляемые из граждан и называемые вече, но сии со-
веты ведали только внутренними делами городскими и сами по себе ничем
не ограничивали княжеской власти. Из сего общего правила составляли
изъятие только Новгород и Псков; в них власть княжеская утверждалась и
определялась договорными грамотами и присягою», — писал выдающийся
чиновник, который, собственно, и руководил работами по кодификации435.
У M. M, Сперанского находим те же идеи, что и у Ф. Л. Морошкина. Го-
сударство, «как и всякое другое имущество», подлежало разделу. Система
удельных княжеств вела свое происхождение из смешения права держав-
ного с правом собственности436.
Чиновнику Г. А. Розенкампфу, который тоже работал в ряде комиссий,
повезло меньше, чем M. M. Сперанскому. За свою оппозиционность он был
уволен, но, даже оставшись без средств к существованию, продолжал ра-
ботать над изучением Кормчей книги и Русской Правды. Собственно, для
целей нашего исследования он интересен тем, что, борясь с норманнским
засильем, утверждал, что в основе Русской Правды лежат древнейшие на-
родные обычаи, подчеркивал медленность процесса политогенеза и разви-
тия правовой системы437.
Карамзинский период — время весьма плодотворное в области изуче-
ния нашей истории. Начинается изучение региональной истории, а также
процесса становления и развития судоустройства и судопроизводства.
Говоря об этом периоде развития нашей историографии, не забудем
о митрополите Евгении Болховитинове — страстном любителе старины.
В своей книге, посвященной истории Пскова, он писал, что «изборские
кривичи» первоначально управляемы были своими избранными старши-
нами и общим советом. Так, собственно, было у всех славянских племен438.
62
Глава 2 * Проблема политогенеза в российской историографии карамзинекого периода
От Трувора до Олега возобладали военные и монархические основания, а
не гражданские, хотя могли еще оставаться и народные обычаи. Когда же
Олег перенес престол свой в Киев, а с северных земель стал брать толь-
ко дань, то в Новгородском княжестве, а по нем и в Изборском (после —
в Псковском), опять осталось общенародное правление, продолжавшееся
около 600 лет.
Все граждане совещались на вече, под которым, как и у римлян, под-
разумевался forum: народное собрание на открытой площади. Были веча
и в пригородах, но они подчинялись вечу главного города. Вече избирало
городовое и областное начальство. При этом каждый конец имел свое кон-
чанское правление439.
Львовский архивариус и общественный деятель Д. И. Зубрицкий, член
«Русской партии», выступавшей за присоединение к России, уже в 30-гг.
обратился к истории Галичины440. Его занятия древнерусской историей
вылились в масштабный труд441, который и ныне остается «самым содер-
жательным и скрупулезным обзором древней истории Галичины»442. Прав-
да, политогенезом архивариус мало интересовался, что не помешало ему
внести свой вклад в создание легенды об «особом» галицком боярстве. Эта
легенда стала одной из самых живучих в нашей историографии.
Звезда юридической мысли Петербургского университета (которую на
время погасил мерзкий чиновник А. П. Рунич во время «чистки» универ-
ситета в 1821 г.) А. П. Куницын занимался одновременно и историей судо-
устройства, и региональной историей. В своей посмертно изданной книге
он писал: «История России начинается повествованием о междоусобиях
Славян, обитавших на севере, о пришествии Князей Варяжских на бере-
га Ладоги и Ильменя, об установлении там монархии на место прежней
демократии; там же являются и первые писаные законы, а не в другом ка-
ком-либо Княжестве; следовательно, историю, не только судопроизвод-
ства, но и других частей Права, должно начинать и изъяснением древних
установлений Новгородской области»443.
И несмотря на то что новгородское право он выводил из «Германских
законов»444, народу на страницах его книги место нашлось. Он появляется
и при анализе средств защиты нарушенных прав, и при рассказе о правах
тяжущихся и подсудимых, о следствии и обыске, о системе доказательств445.
«В Новгороде, как центре правления всех областей, подвластных сей Рес-
публике, находились судебные места верхней инстанции и были или об-
щенародные, fora communia* или особенные, fora privillegiata», — отмечает
А. П. Куницын. К верхней судебной инстанции автор относит «Вече, Суд
Княжеский, Суд Посадничий и Суд Одрин», а ко второй инстанции — «Суд
Тысяцкого, Суд Сместный, Суд Порубежный, Суд Церковный, Суд Тамо-
женный и Суд Проезжий»446.
63
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
Подводя итог этой главе, можно сказать следующее. Невооруженным
глазом видно, что карамзинский период — это качественно новый этап
развития русской историографии и в теоретическом, и в источниковедче-
ском отношениях. Тем показательнее, что вопрос о древнерусском государ-
стве снова зашел в тупик. Собственно, на новом этапе повторилась та же
ситуация, что зафиксирована мной, а еще раньше П. Н. Милюковым для
«осьмнадцатого» столетия. Тень химеры Монархики по-прежнему накры-
вала историков. Но древнерусский люд с его непосредственной демократи-
ей все равно пробивался на свет божий.
Отличались друг от друга «писатели русской истории» и в восприятии
древнерусского «государства». Одни историки уже на новом уровне про-
должали говорить об огромном монархическом государстве (пусть и ус-
ложненном элементами народоправства), простиравшем во все стороны
свои границы. Другим рисовалось нечто совсем другое: небольшие и не-
определенные очаги государственности, отличающиеся примитивностью.
Были те, кто и вовсе не находил государства в древнерусский период.
64
Глава 3
ДРЕВНЕРУССКИЙ ПОЛИТОГЕНЕЗ
В РОССИЙСКОЙ ИСТОРИОГРАФИИ
40-х гг. XIX в. — начала XX в.
Father, father, where are you going
О do not walk so fast
Speak, father, speak to your little boy
О else I shall be lost
The night was dark, no father was there,
The child was wet with dew.
The mire was deep, and the child did weep
And away the vapour flew.
W. Blake.
«The little boy lost»
Отец, отец, куда спешишь,
Куда идешь так быстро.
Скорее сына позови —
Могу ведь заблудиться.
А ночь темна, с ним нет отца,
В росе измокло тело,
Трясины жуть и слез река.
Химера ж улетела.
У. Блейк.
«Заблудившийся сын»
Данный период в русской историографии можно назвать звездным.
Это апогей развития российской историографии. Он характеризует-
ся значительной цельностью и единством. В 40-е гг. XIX в. зарождаются те
направления в исторической науке, которые будут развиваться в течение
всего периода. Формируется и определенный круг проблем, который будет
увлекать историков на протяжении всего этого времени447.
Среди них одно из главных мест занимала проблема народа и власти
на Руси, которая имеет непосредственное отношение к теме нашего ис-
следования. Сложность изложения взглядов русских историков состоит
в том, что в идеале надо бы совместить их принадлежность и к различ-
ным направлениям, связанным с общественно-политическими взгляда-
ми, и привязанность их к своим школам, которые обычно имеют, так ска-
зать, географическую привязку и своего отца-основателя. Что же касается
65
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * Q возникновении древнеруского государства
хронологического выделения некоего «периода империализма», т. е. конца
XIX — начала XX вв., то это, с моей точки зрения, не имеет никакого смыс-
ла. Если к этому добавить, что принадлежность к тому или иному направ-
лению зачастую весьма условна, а также что ученые все-таки делились на
историков и историков-юристов, то задача становится еще сложнее.
3.1. Российская общественная мысль и древнерусский
политогенез: от «охранителей» до «революционеров»
Одним из первых в историографии оформилось так называемое офи-
циальное или охранительное направление. В советское время этому на-
правлению не повезло — оно представлялось наиболее реакционным,
консервативным, состоящим на службе у самодержавной власти. К этому
направлению, естественно, условно можно отнести ряд историков, кото-
рые жили в это время: М. П. Погодина, Н. Г. Устрялова, Д. И. Иловайского.
М. П. Погодин448, который по сути дела стал основателем кафедры рус-
ской истории в Московском университете, не обойден вниманием в исто-
риографии. Это, наверное, единственный историк, которому в XIX в. была
посвящена 12-томная монография. Правда, в советский период о нем писа-
ли мало, исходя из вышеупомянутой установки. Справедливость востор-
жествовала в наши дни449.
Впрочем, говорить об исторических взглядах М. П. Погодина сложно,
т. к. «если под исторической концепцией подразумевать систему взглядов
на историю, взятую в целом, то у Погодина таковая отсутствовала»450.
Историку-мыслителю, как известно, был близок образ семени, из кото-
рого и развилось государство. В главе X «Формация государства» он стара-
ется обосновать мысль о том, что Рюрик был призван лишь новгородцами
и само призвание мало имеет отношения к началу государственности на
Руси. Оно осталось делом одних новгородцев, которые вскоре стали жить
сами по себе451. Но Рюрик стал родоначальником новой династии — стало
за кем следовать, хоть и в пустом пространстве. Олег — тоже еще не госу-
дарство, а математическая точка — двинулся в Киев и обосновался там.
Отсюда он ходил за данью к племенам. Это значит, что они не входили в со-
став государства. Это по-прежнему зародыш государства452. И во времена
Святослава семя, хоть и укрепившееся, оставалось еще семенем — неслу-
чайно у него так слабы были представления об оседлости — все норовил
уйти к болгарам дунайским.
Лишь при Владимире, который разослал своих сынов по племенам,
стали племена входить в состав государства. И мы теперь видим 12 кня-
жеств, «особливых владений», под владычеством киевского князя453. Имен-
но в его правление политическое соединилось с религиозным, и первый
66
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
христианский князь стал и первым государем-владетелем. Но наметились
и «будущие уделы по племенам». К счастью, все эти князья «перемерли»,
и Ярослав получил почти все их княжества.
Теперь все племена и города находились в подданстве у одного кня-
зя (а потом одного рода), были одного происхождения, говорили на од-
ном языке, хотя и на разных наречиях — «словом, это было государство,
в некотором смысле, целое, хотя и сметанное на живую нитку»454. «И так
двести лет начиналось Государство — рождалась Россия». Государство соз-
давалось варягами, поэтому с полным основанием период этот может быть
назван «Норманнским».
При этом наше государство в корне отличалось от западных. Там «за-
воевание, разделение, феодализм, города с средним сословием, ненависть,
борьба, освобождение городов». У нас «нет ни разделения, ни феодализма,
ни убежищных городов, ни среднего сословия, ни рабства, ни ненависти,
ни гордости, ни борьбы»455. Это, с точки зрения М. П. Погодина, объясняет-
ся началом истории: у них она начиналась с завоевания, у нас — с мирного
призвания князей. Хоть в то грубое и дикое время призвание и завоевание
разделялись очень тонкой чертой, но разделялись!
Это первоначальное различие вызвало и последующие. У нас были дру-
гие, по сравнению с Западом, отношения между князем и народом, наши
города были те же огороженные села (на Западе — места пребывания лю-
дей особого звания, занятых промышленностью), у нас не было сословий,
и жители различались только своими занятиями и т. д.
Следующий период охватывал, по мысли ученого, время с 1054 по
1462 г. и может именоваться «Удельным». М. П. Погодин делил его, в свою
очередь, на два периода: до нашествия монголов (1240) и после. Осветил он
лишь первый из этих периодов.
Продолжая мысль Н. И. Надеждина, он приходит к выводу, что пределы
княжеств «удельного времени» совпадали с пределами древних племен456.
Ярослав так разделил области своим сыновьям. Они же стали «прозывать-
ся по имени тех городов», в которых сидели в племенах, что, естественно, и
вытеснило название племен. Русской землей назывался Киев.
Ученый внимательно изучил «персонал» русских князей. Он пришел
к выводу, что как сельская земля находится в общем владении всего села,
так вся Русская земля, земля Руси, считалась общим владением княжеского
рода, на которое все они сознавали свое право457. В рамках рода действова-
ло право старейшинства, на которое, однако, оказывало влияние и право
отчинности. Чем располагал великий князь? Да лишь именным старшин-
ством, почетным титулом и завидным владением, особенно сначала, когда
силы у него было больше458. Все зависело от личных качеств князя и об-
стоятельств, в которых он находился. Но Киев все-таки считался первым,
67
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
старшим, главным городом — с ним соединялись все воспоминания кня-
жеского рода459.
Князья вели между собой войны, основной причиной которых были
волости, т. е. владения. Волости же они искали для доходов460. Это и понят-
но, т. к. города со своими волостями считались первоначально для князей
содержанием, хлебом, кормлением461. Остальные причины на этом фоне
были мизерны. Забавляя уже своих современников, М. П. Погодин писал
о том, что князья, бояре и города в войнах страдали, а «население» — нет.
Туземное народонаселение, по мысли историка, в войнах не участвовало,
а продолжало спокойно возделывать землю462. «Вой» (потомки варягов) —
военное сословие, разделявшееся на сотни и тысячи. Во главе их стояли во-
енные чины: тысяцкие и сотские. Это военное сословие — малейшая часть
населения — одно у нас и воевало. Война была единственным занятием
этого племени.
Города существовали на Руси еще до варягов. С их прибытием коли-
чество городов «немедленно увеличивается»463. В Древней Руси было вече.
Этим словом назывались городские общие совещания, которые были ис-
кони везде, во всех городах464. Однако большая часть свидетельств о вече
относится к военному сословию, составлявшему главное народонаселение
городов — потомков пришлых варягов465.
Решение княжеских споров происходило с помощью посредников, до-
говоров, союзов, на общих съездах или по приговору старшего в роду. Круг
деятельности князя и в удельную пору был очень широк466. Власть его пе-
риодически ограничивалась — дружиной, войском, вечем. Но князь играл
главную роль — был господином земли. Аристократия на Руси образовать-
ся не могла, т. к. бояре не стали землевладельцами, а получали лишь извест-
ный доход, находясь при князьях467. Ученый не признает систему «старший
город — пригород», вернее, признает ее в каком-то урезанном варианте.
Он полагает, что сначала было старшинство городов, «впоследствии, при
размножении князей, старшинство городов перепуталось и исчезло»468. Го-
род был военным поселением, население которого несло военную службу,
а содержалось с помощью волостей, приписанных к тому или иному го-
роду469. Волость — это было самое общее слово, под которым разумелся
иногда как сам город, так и его область, а все вместе это было удельным
княжеством.
Что можно сказать о концепции политогенеза, которую находим у
М. П. Погодина? С ним так не «разберешься», как с М. Д. Затыркевичем
(см. о нем ниже). М. П. Погодин — глубокий знаток памятников, заско-
рузлый «копатель»... Посмотрите на его портрет — и убедитесь сами. Его
подвела не столько математическая метода, которую до сих пор ставят ему
в вину470, сколько... злосчастные норманны, которых он никак не хотел
68
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
смешивать с русскими туземцами, и нежелание в должной степени оценить
роль народа в древнерусской истории. Ну, может быть, поработала та са-
мая химера Монархика. Свою книгу «Древняя русская история» он посвя-
тил Александру Николаевичу...
Отсюда странная, противоречивая концепция, которая содержит в
себе как зерна истины, подтвержденные последующим развитием науки,
так и плевелы фантазии. Впрочем, и материал был сложный. Сам историк
отмечал, что государственные и общественные отношения «отнюдь не
были определены никакими правилами с ясностью и не были с точностью
разграничены».
В его творчестве есть просто забавные противоречия. Так, потратив, и
не без пользы, массу усилий для того, чтобы доказать, что Древняя Русь ни-
чего общего не имела с Западом, он вдруг заявляет, что «до татар» она была
«совершенно европейской страной». При этом доказательством служат те
отразившиеся в источниках и придуманные им браки, которые были за-
ключены между правителями европейских правящих домов и русскими
княжнами471.
Касательно древнерусского государства ученый загнал себя в еще один
тупик, в котором его обнаружил известный юрист, трудившийся в эмигра-
ции, Ф. В. Тарановский. Дело в том, что с какого-то времени М. П. Пого-
дин стал писать о том, что «Москва есть корень, зерно, семя русского го-
сударства». В этом случае все рассуждения о начале русского государства
в киевскую эпоху повисали в воздухе. Пришлось историку провозглашать
«начало начала», каковым он признал основание династии472. Тут поневоле
вспомнишь рассуждения советских идеологов о «стадиях социализма»: по-
строенный в основном, развитой и т. д.
Современником М. П. Погодина, главой кафедры русской истории в
Санкт-Петербургском университете был Н. Г. Устрялов. Он внес серьезный
вклад в теорию исторического знания, в источниковедение, в изучение
ряда эпох отечественной истории, прежде всего времени Петра Великого.
В основу изучения родной истории он старался положить разработанную
им еще в 30-е гг. так называемую прагматическую систему. Он считал, что
правильная трактовка источников и вышеупомянутая система помогут
адекватно понять истоки российских политических институтов. Взгляды
историка нашли отражение в его известном учебнике — первом официаль-
но утвержденном печатном курсе русской истории473.
Н. Г. Устрялов прослеживает историю славян с тех пор, когда «рас-
сеянными коленами» жили они на берегах Дуная. По Восточной Европе
они расселились уже «с именем народов отдельных», или союзов. Некото-
рые из этих народов построили города, где была колыбель гражданского
общества474.
69
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
Но лишь после призвания норманнов475 возникают две русские держа-
вы: одна со столицей в Новгороде, а другая — в Киеве. Во главе держав
были князья, обладавшие двумя главными преимуществами — право вер-
ховного суда и право собирать дань. Норманны принесли с собой удельное
правление, которое кардинально отличается от аллодиального, феодально-
го, господствовавшего на Западе. Каждый князь «имел право на удел, дол-
женствовавший оставаться отчиною или собственностью его потомков».
Он был «полный, независимый властитель своего участка, имел свою
столицу, свою дружину, или войско, своих бояр, назначал епископа, строил
города и крепости, издавал законы, производил суд и расправу, награждал
и наказывал по произволу». Великому князю, как старшему в роде, принад-
лежало лишь право «мирить удельных князей в случае распрей, требовать
от них войны с врагами внешними».
Несмотря на обширные пространства, которые она занимала, Русь как
государство еще не окрепла — право удельное разрывало ее на части. Да и
покоренные народы смотрели на господство князей как на иго и старались
избавиться от него. Остановило этот процесс введение христианства, кото-
рое мирно и быстро распространилось по Руси.
Долгое правление Ярослава «довершило основание Русской державы»476.
При этом особые законы князь даровал Новгороду, который с тех пор отли-
чался от всех прочих городов своим народным, вечевым правлением. Яро-
слав определил главные начала удельного права, при нем установились гра-
ницы Руси. Именно с этого князя начинается удельный период в «собствен-
ном смысле» (1054-1238), в ходе которого «было неоднократное образование
и уничтожение семейного господства в одном роде: сначала оно возникло в
доме Ярослава и рушилось при внуках его; потом возобновилось в роде Мо-
номаха и рушилось при детях его; наконец, возникло во многих поколениях
и исчезло пред властию государей московских и литовских».
При этом княжеские распри мало задевали население, в отличие от фе-
одальных свар в Западной Европе. Ведь здесь «дело шло только о праве
князей на уделы». Вот почему «удельный период ознаменован цветущим
состоянием городов, успехами промышленности, смягчением нравов, мо-
гуществом русской силы в войнах с соседними народами». Да и «русский
тип» в этом бурном волнении так укоренился, что впоследствии ни время,
ни обстоятельства не могли изгладить национального отпечатка»477.
Внес свой вклад в изучение древнерусского политогенеза и знамени-
тый историк, создатель широко известных учебников по русской истории
Д. И. Иловайский, чья жизнь пришлась на более позднее время, захватив
уже и значительную часть XX в.
Ярый борец с норманизмом, он выводил руссов от роксолан, которых
считал принадлежащими к славянскому корню. Среди его интересных
70
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. -— начала XX в.
гипотез была и концепция приазовской Руси. Все эти наблюдения должны
были помочь опровергнуть мысль об определяющем влиянии варягов на
создание древнерусской государственности. Русскую историю он начинал
не с Рюрика, а с первых походов Руси на Византию, предъявляя летопис-
цам крупный счет в области описания начальной истории. В яркой художе-
ственной форме он излагал фактическую историю русской государствен-
ности, которую создавал народ-русь.
Впрочем, он подошел к делу и с точки зрения теории. «Происхождение
Русского государства совершилось не моментальным, сказочным образом,
как повествует известная легенда о призвании князей из-за моря», — пи-
сал историк. Это был долгий и сложный процесс478. Целый ряд веков Русь
пребывала на степени родового или, точнее, племенного быта479. Каждый
род-племя жил обособленно, в мирное время управляясь старейшинами,
которые собирались на совет (вече), а в военное время — князьями. Князья
окружали себя надежными военными товарищами или друзьями, «сово-
купность которых и стала называться дружиной». Значит, вече и князь у
руси, как и у других славян, существовали рядом с незапамятных времен.
Князья старались сохранить свою власть и в мирное время — отсюда
неизбежно возникала борьба двух укладов, т. е. народно-вечевого и кня-
жеско-дружинного. Благодаря постоянной потребности в обороне послед-
нее брало верх и «полагало основание единовластию. Таким образом, быт
племенной медленно, но постепенно превращался в государственный».
Князья более сильного племени старались подчинить себе князей менее
сильных и заставить платить дань. Взаимные отношения, построенные на
даннической зависимости князей и племен, представляли собой первобыт-
ный вид государственного порядка480. Единовластие, которое возникало на
Руси при Владимире и Ярославе, было личным и временным, т. к. понятие
о едином, нераздельном владении, о едином государстве еще не сложилось.
Более того, постоянно занятый собственной безопасностью, великий ки-
евский князь все менее и менее мог оказывать влияние на другие области,
особенно на удаленные от Киева. К тому же с самого начала мы видим
борьбу единодержавия с удельным порядком и в то же время борьбу севера
с югом, Новгорода с Киевом481.
В конечном итоге в «эпоху предтатарскую» Русь представляла собой
собрание земель более или менее обособленных, имевших во главе разные
ветви одного княжеского рода, которые успели приобрести значение мест-
ных династий. Русь почти не имела «политического средоточия». Причем
для всех русских земель характерны одни и те же особенности управле-
ния, земского быта. Связывали воедино русские земли такие факторы, как
природная среда, язык, церковь, княжеский род, русские дружины. Князь
и дружина — две неразрывные основы государственного быта. Дружина,
71
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
служившая вооруженной охраной княжеской власти, естественно, сдела-
лась главным органом управления и суда. При этом дружинно-княжеский
быт представлял многие черты еще языческой эпохи, слегка изменившиеся
под влиянием времени.
Вече всегда существовало совместно с князем, но при явном подчине-
нии веча князю. Оно усиливается во времена смутные, беспокойные, в осо-
бенности междукняжеские, но в спокойное время, особенно в тех землях,
где какая-либо ветвь получила оседлость и значение местной династии,
встречаем редкое упоминание о вечах. За исключением Великого Новгоро-
да, народное вече нигде не представляет нам твердых определенных форм.
Городское население составляло главную основу государственного быта и
решительно преобладало над сельским. Впрочем, сельские общины долгое
время по своему быту не отличались от городских и сохраняли те же вече-
вые обычаи, собираясь на мирские сходки, для раскладки повинностей482.
Как и многие другие историки, Д. И. Иловайский рисовал общую размы-
тую картину политической и социальной истории Киевской Руси. «Тщетно
стали бы мы искать строго (юридически) определенных общественных от-
ношений и учреждений, т. е. стройного государственного порядка на Руси в
домонгольскую эпоху. Ее общественный строй носит на себе печать неопре-
деленности и бесформенности в смысле наших настоящих понятий о госу-
дарственном быте. Общественные слои находятся еще в периоде брожения
и не застыли в известных рамках. Писаный закон и юридические уставы
едва только проникают в народную жизнь, обычаи и предания, унаследо-
ванные от предков, еще господствуют над всеми ее сторонами...»
Дальше, правда, делался неожиданный вывод: «И, однако, в этой Руси,
разделенной на несколько земель и подразделенной на множество воло-
стей, мы уже видим твердые основы государственного быта и ясно обозна-
ченные ступени общественной лестницы»483. О том, что историк не очень
верил в «твердость» этих «основ», свидетельствует факт, отмеченный им в
другой работе: под давлением монгольского ига начинается «более проч-
ное, более государственное (выделено нами — А. Д.) объединение Руси
энергией и трудами великих князей Московских»484.
Одним из ярких явлений общественной и научной жизни России этого
периода стало славянофильство, которое в полемике с западниками-госу-
дарственниками многое внесло в понимание древнерусского политогенеза.
Конечно, отцы славянофильства были не учеными, а скорее писателями,
поэтами земли Русской. Но в поэтическо-патриотическом вдохновении
они многое улавливали в особенностях древнерусской истории. Хотя ана-
лизировать их взгляды крайне трудно...
Одна из важнейших идей славянофильства ярко выражена К. С. Акса-
ковым, который считал, что «Славяне не образуют из себя Государство —
72
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
они призывают» его485. Происходит это от того, что славянское общество не
было самовластным и «не могло само себя устраивать, само изобретать для
себя законы, потому что не было отделено от других ему подобных обществ,
управлявшихся однообразным обычаем», — отмечал И. В. Киреевский486.
Такая ситуация, конечно, не могла не повлиять на дальнейшие судьбы
государства, которое в Киевской Руси было слабо, «государственный эле-
мент еще несилен»; «государственная разрозненность, силившаяся пере-
йти в целость государственную», смогла это сделать только в московский
период. Русские княжества — это не феодальная система, не федеративный
союз — это призраки государства. Государственность была лишь намече-
на487. «Случайно соединено несколько племен славянских, мало известных
друг другу, не живших никогда одною общею жизнию государства; соеди-
нены они какою-то федерациею, основанною на родстве князей, вышед-
ших не из народа, и, может быть, отчасти единством торговых выгод: как
мало стихий для будущей России!» — горестно восклицал А. С. Хомяков488.
Один из величайших столпов славянофильства не признавал такой мощ-
ной скрепы, соединявшей древнерусский государственный организм, как
православная вера и церковь. Другие отдали дань и вере с церковью, и
единству народного быта и языка489.
Более того, вера, видимо, толкала И. В. Киреевского к явному преуве-
личению единства Киевской Руси. В 1852 г. он уже увидел там «одно общее
единомыслие, правильно отражающееся в стройной цельности обществен-
ного организма»490.
С этим никак не хотел согласиться А. С. Хомяков, который продолжал
развивать ключевую идею славянофильства о наличии двух начал в рус-
ской истории: Земли и Государства. При этом областной эгоизм земщины
не мог привести к единению этих двух «китов» русской политической жиз-
ни491. Наиболее «резко» взгляды о противостоянии Земли и Государства в
русской истории были выражены К. С. Аксаковым492. С «высоты» нашего
XXI столетия можно сказать, что это действительно типично российский
вариант. Здесь государство и народ иной раз выступают в роли смертель-
ных врагов... Но не в Киевской Руси!
Впрочем, для нас важнее понять, что славянофилы подразумевали под
«земщиной». Это была община, которая входила в те или иные отношения
с княжеской властью. Достаточно ярко картину общинного быта, деятель-
ности веча, причем с опорой на летописный материал, нарисовал К. С. Ак-
саков. «Чем далее подвигаются и чем подробнее летописи, тем яснее и силь-
нее является устройство общины и веча», — писал один из самых ярких и
последовательных славянофилов493. Между государством и земщиной было
достигнуто некое равновесие. «Народу было нужно, чтобы его народное
устройство сохранялось», — и это было в древнерусский период494!
73
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
П. В. Киреевский в небольшой статье дал широкую панораму поли-
тической жизни древних славян. Статья была направлена против статьи
М. П. Погодина «Параллель русской истории с историей западных евро-
пейских государств». П. В. Киреевский действительно подметил слабые
места в концепции маститого историка. Больше всего ему не понравилась
мысль о том, что русское государство основано варягами. «Еще в VI веке
византийские историки описывают нам государственный быт славян поч-
ти такой же, как Нестор», — считал знаменитый собиратель народной поэ-
зии. По его мнению, «государственное устройство всех славянских племен
основано было на отношениях родовых»495. Роды управлялись народным
собранием — вечем, которое могло носить и племенной характер. Не надо
вслед за многими историками сетовать на «мнимое раздробление госу-
дарства» при Владимире и Ярославе. Пока существовало древнее родовое
устройство, вступление на престол нового княжеского рода не меняло от-
ношений между родами и племенами496.
В древние времена князь еще был не правителем народа, а скорее
его средоточием, «знаменем его единства». Такого рода государственное
устройство, по мнению исследователя, «свойственно народу земледель-
ческому и мирному»497. У «русских славян» искони существовало родо-
вое правление, «были князья и было то же чиноначалие между князьями
и между городами каждого племени», поскольку были князья, как бы мы
сейчас сказали, разного уровня и города как стольные, так и мелкие, види-
мо, зависевшие от стольных498. Во всех городах действовали «веча».
Сила утверждений знатока народной поэзии утраивалась за счет при-
влечения материала по всем славянам, как восточным, так южным и запад-
ным. Но слабостью его концепции было отсутствие динамизма, развития.
Он считал, что государственное устройство было точно таким же в первые
два века, как и впоследствии499.
Оказался он в тупике и когда попытался увидеть государственное
единство в дорюриковой древности. Если два союза племен («один обни-
мавший всю почти северную половину европейской России», другой, соот-
ветственно, северную) ему обнаружить еще удалось, то «гораздо труднее»
оказалось «показать связь государственного единства между северным со-
юзом племен и южным»500.
Ю. Ф. Самарин направил острие своей полемики против К. Д. Кавелина,
полагая, что первая идея государства не была принесена варягами. «Если
под идеею государства разуметь соединение племен и родов под одною
властью, сознательно и свободно призванною, то она не принесена варяга-
ми..., напротив, ее пробуждение было поводом к их призванию», — писал
известный славянофил501. В отличие от историка-юриста, он считает, что
не общинное начало клонилось к упадку в Древней Руси, а родовое устрой-
74
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
ство. Общинное начало выражалось в двух явлениях, всегда шедших па-
раллельно: «вече родовое и родоначальник; вече городовое и князь; вече
земское, или Дума, и царь. Первое служит выражением общего связующего
начала; второе — личности»502.
Поскольку Кавелин не понял общинного начала, считает Самарин, он
не понял и устройства Новгорода, где «верховная власть находилась в одно
и то же время в руках князя и веча». В Новгороде, замечает славянофиль-
ский мыслитель, были элементы «будущего государственного устройства».
Но он был лишь частью русской земли, а не вся Россия — «государство же
должно было явиться только как юридическое выражение единства всей
земли»503.
Как видим, если «идею государства» Ю. Ф. Самарин находил в глубо-
кой древности, то самой государственности в Киевской Руси, которая была
«блистательным прологом к нашей истории», он не видел, связывая его с
Московской Русью504.
Ю. Ф. Самарин направлял свои удары и против другого столпа госу-
дарственной школы — Б. Н. Чичерина, отрицая его идею завоевания Руси
князьями и их дружинами. Эту идею государственник, по мысли славяно-
фила, поддерживает только потому, что «она составляет необходимое ос-
нование другой любимой его гипотезы о принадлежности всей земли кня-
зьям на праве частной собственности»505.
Идеи славянофилов в пореформенное время развивал К. С. Аксаков,
который явственно прослеживал в нашей истории путь, противополож-
ный тому, что прошли западные народы: от свободы к стеснению506. Он яв-
ственно видел в древней истории общинное управление — вече умолкло по
уничтожении уделов507. И упрекал тех историков, которые ограничивались
лишь историей государства и «придумывали феодализм»508.
Об А. И. Кошелеве в последнее время пишут, что в своих работах, опу-
бликованных за границей уже в пореформенный период, он стремился
«совместить теорию общинного быта славянофилов с позднейшими те-
ориями земско-вечевого строя Древней Руси»509. Полагаю, что это наду-
манная конструкция: достаточно обратиться к трудам вышеупомянутого
К. С. Аксакова, чтобы понять, что такое «совмещение» было не нужно,
т. к. славянофилы имеют непосредственное отношение к возникновению
этих «теорий». А. И. Кошелев писал о «народных вечах, не только равно-
правных с князем, но имевших даже власть, превышавшую права княже-
ские»510 и был по-славянофильски тривиален.
Крупнейшим историком-юристом, придерживавшимся славянофиль-
ских убеждений, был И. Д, Беляев. Согласно его концепции, славянские
племена «искони... жили в общинном быте». Некоторое исключение исто-
рик делал для полян, о родовом строе которых повествует летописец, но и у
75
А, Ю, Дворниченко * Зеркала и химеры * Q возникновении древнеруского государства
них еще в доисторической древности образовалась община. Первой полян-
ской общиной на Днепре стал старший в племени город — Киев511.
Мирно расселяясь по необозримой равнине, восточные славяне стро-
или города, которые были как убежищами, так и главными гнездами каж-
дого племени. Обитатели городов создавали в окрестности свои колонии,
основывали «выселки», из последних образовались пригороды, которые
судом и управой «тянули» к главному городу.
Уже в глубокой древности вся Русская земля разделялась на власти,
или волости, страны. В каждой стране был свой старший город, к которому
тянули пригороды, в котором находилось народное собрание (вече) — вер-
ховная власть. Причем вече было и в тех землях, где управление осущест-
влялось в монархической форме (как, например, в племени древлян), и в
тех, где управляли выборные начальники, как в Новгороде. Форма правле-
ния не уничтожала верховной власти веча512. Как город был общиной или
союзом общин, управлявшимся своим вечем, так и пригород был общиной
или союзом общин во главе со своим вечем513.
Местные племена принимали славянскую цивилизацию, и уже в нача-
ле IX в., а может быть, и в VIII в. возник громаднейший союз славянских,
финских и латышских племен. Славяне представляли в древности несколь-
ко самостоятельных независимых миров. Большую роль играли богатей-
шие и сильнейшие люди — землевладельцы, которые активно участвовали
в управлении, но при этом сохраняли зависимость от веча. Между мирами
началась война, и члены новгородского мира решили искать князей в со-
седней Скандинавии, которая по устройству близко подходила к устрой-
ству новгородскому. Новгородское племя вообще было самым деятельным
и предприимчивым из всех племен на Руси514.
В результате деятельности первых варяжских князей на Руси возникло
три типа формы правления. Первый — в Новгороде по договору с Олегом с
возможно большим удержанием старых форм правления с верховенством
веча, второй тип — киевский, где Олег был принят добровольно с условия-
ми, ограничивающими княжескую власть, хотя и не столь стеснительными,
как в Новгороде. Третий тип с племенными князьями и вечем держался в
землях, еще не признавших власть русского, или киевского, князя. Ко вре-
мени Ярослава Великого этот тип окончательно был уничтожен, и остались
только первых два типа, которые не очень разнились между собой, но тем
не менее никогда не сливались воедино515.
И. Д. Беляев подробно характеризует форму правления и, как бы мы
сейчас сказали, социальную структуру Новгорода, строй новгородской
церкви516. Все управление здесь основывалось на выборном начале, все вла-
сти, за исключением верховной власти веча, были выборными. Княжеская
власть в такой ситуации всегда оставалась пришлой властью.
76
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
Отличие других земель заключалось в том, что княжеская власть сде-
лалась здесь «домашней» и даже со временем наследственной. К тому же
она принимала все большие и большие размеры, в конце концов достиг-
нув самодержавия517. Весь период от Олега до смерти Ярослава князь и его
дружина еще не сроднились с земщиной, не составляли с ней единого це-
лого. Это была еще только первая ступень к будущему образованию госу-
дарства518. Земщина жила своей общинной жизнью и по-прежнему владела
всей землей, которая была за ней до прибытия русского князя. Власть кня-
зя лежала только как бы на поверхности общественной жизни и не прони-
кала вглубь, а земщина имела важное государственное значение519. Важно
и то, что «за ней осталось значение главного, основного элемента в новой
жизни русского общества»520.
Княжеская власть усилилась в лице Владимира и Ярослава, причем од-
ним из важнейших факторов такого усиления стало принятие христианства,
давшего религиозное освящение княжеской власти. Но земщина была тоже
по-прежнему сильна и самостоятельна. Это были свободные люди, делив-
шиеся на три «класса»: бояр, купцов и черных людей. Князья предпочитали
искать путей сближения с земщиной и преуспели в этом стремлении.
Но после смерти Ярослава ситуация изменилась — Русь распалась на
несколько независимых владений. Фактически все вернулось к старому по-
рядку «отдельности». Земщина оказалась вдруг в выгоднейшем положении
по отношению к князьям. Земщина обрела уверенность в том, что в каждой
земле должен быть свой княжеский дом. Теперь ни один княжеский стол не
мог быть занят без согласия местного населения, и князь, явившись в удел,
отказанный ему отцом, должен был собирать вече и объявлять ему о воле
завещателя и просить принять его к себе князем521.
Земщина стала заявлять свои права на вмешательство в княжеские
дела, даже судить неугодных и удалять их. При этом внутреннее устрой-
ство земщины оставалось прежним — общинным. Но при помощи князей
пригороды стали проявлять большую самостоятельность, а старшие горо-
да стали терять свое прежнее исконное значение.
Органами земского управления по-прежнему было вече — общее на-
родное собрание, дума всех граждан. Правители в областях подразделя-
лись на два вида: те, что назначались князем, и те, что избирались вечем.
Наиболее видные представители княжеской власти — тысяцкие, воеводы.
Древнюю народную власть олицетворяли сотские, которые появляются в
источниках раньше тысяцких. Наблюдался дуализм власти, при этом обида
земских выборных властей никогда не сходила с рук ни князю, ни его слу-
гам522. Князь при этом сохранял свою роль в управлении. Доходы князь и
его дружинники получали с племен, уступивших власти, но не признавших
ее, и с племен, которые уже составили владения русского князя523.
77
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * Q возникновении древнеруского государства
Каждый край Русской земли был союзом общин, его населявших, или
большим миром, состоявшим из союза малых миров, живущих на его зем-
ле и ему подчиненных, а вся Русская земля была общим русским миром524.
Эта русская «система» в корне отличалась от западного строя. Там за-
воевание привело к объявлению земли собственностью и дележу ее, приво-
дящему к установлению феодализма. Это в свою очередь приводит к войне
жителей городов с замками (феодальными грабителями). Государственное
устройство на Руси идет совершенно иным путем: предоставление земским
общинам полного владения землей сохраняет единство и связь Русской
земли, несмотря на удельную систему, которая грозила совершенным раз-
дроблением государства525.
Отдельные замечательные труды историк посвятил не только Новго-
роду, но и Пскову и Полоцку, т. е. самым ярким древнерусским политиям.
Они умудрялись долго сохранять свой демократический строй и в соста-
ве Великого княжества Литовского, и под давлением растущего Великого
княжества Московского526.
Он не обошел вниманием и вопрос об участии земщины в судебных де-
лах. В Древней Руси суд посадника не был произвольным судом, ибо рядом
с судом посадника или даже впереди него стоял суд общества527. Общество
участвовало в суде вплоть до XIV в., и только в XIV-XV вв. с ростом власти
князя участие общества в суде значительно ослабло528.
Славянофильские идеи развивал и В. Н. Пешков. Ученый отталкивается
от бесспорной идеи о том, что город не строится в один день, а государство
и подавно. Это сложное политическое тело — земля, народ и верховная
власть. Каждый из этих элементов имеет в государстве свою историю. При
этом каждое государство, имея свои собственные условия происхождения
и развития, появляется при особых обстоятельствах и возрастает под раз-
личными влияниями, составляя особое общество, не имеющее сходства ни
с одним из современных ему политических соединений529. Это наставление
старого славянофила не грех помнить современным любителям всякого
рода легковесных типологий и теорий цивилизаций.
Прежней историографии историк предъявляет обвинение в интересе
прежде всего к истории царей. Взгляд на историю снизу вверх, с земли и
почвы, есть последнее слово исторической науки. При этом он призывает
все рассматривать в развитии, в движении.
В основе русского общественного развития, по В. Н. Лешкову, лежит
вервь, к деятельности которой должно отнести все, что говорится о «лю-
дях» и «мире». Вервь — «союз непроизвольный, союз вещный, какая-то
географическая община»530. Это первая степень оседлости нашего народа,
первая форма его общинного быта, территориальная община с собствен-
ным управлением. Это известное пространство земли, разделенное между
78
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
членами на равные участки. Ей принадлежит хозяйственное управление,
но это первое гражданское общество531.
Отделившись от чисто сельской общины, рядки, посады, города на-
чинают вести свою, «особную» жизнь. К городу — тоже общинному ор-
ганизму ~- начинают «тянуть» деревни и села со всем своим управлением,
и верви, сплоченные единством городского центрального управления, со-
ставляют самоуправляющуюся общину532. Так возникают области (Новго-
родская, Полоцкая, Киевская) и земли (северян, кривичей и т. д.). Земли
и области сделались с такими же территориальными общинами, какими
были верви, только в обширнейшем размере. Вопреки расхожему мнению,
славянофил В. Н. Лешков не склонен идеализировать общинное устрой-
ство. Право общины — часто право тирании533. Но область ослабила союз
общин, т. к. центральная власть часто была далека от отдельных общин.
Между общинами возникают такие отношения, что они подают повод
к явлению общей верховной власти. Причем приглашают князей не отдель-
ные роды, а целые племена.
У нас началось государство, поддержанное церковью. Власть, обра-
тившись на области и земли, низвела их до значения служебных орудий, в
форме уделов и областей, преобразовав верви в погосты, имевшие просто
финансовое значение534. Наконец, обратившись в целом к общинам, она по-
колебала их территориальные связи и вызвала каждую общину перед об-
щим законом, каждый двор к самостоятельному бытию, каждого русского
человека к полному личному, государственному значению. Другими сло-
вами, у нас постоянно шло поступательное движение общества к более и
более обширным союзам, что в корне противоречит системе феодализма535.
Между взглядами двух крупных историков-славянофилов много обще-
го. Но, как подметил М. О. Коялович, «Беляев русскую общину, так сказать,
ближе держит к городу — вечу, а Лешков — к земле, повинностям»536.
Роль народа в русской истории видели и до славянофилов. И мы в этом
могли убедиться. Но именно славянофилам принадлежит заслуга в актив-
ном оформлении идеи земского начала, роли земщины в нашей истории.
Ведущее положение в отечественной историографии в это время зани-
мает так называемая государственная школа, крупнейшим представителем
которой был С. М. Соловьев537 — преемник М. П. Погодина на кафедре рус-
ской истории Московского университета.
Ученый уделил Киевской Руси значительное внимание538, рассмотрев
проблемы ее истории в двух своих диссертациях и знаменитой «Истории
России с древнейших времен», а также в ряде более поздних, но менее зна-
чимых работ. Уместно напомнить, что он делил историю Киевской Руси на
два периода: первый период — с древности до смерти Ярослава Мудрого
( 1054) и от смерти Ярослава до смерти Мстислава Торопецкого ( 1054-1228).
79
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
Древнерусская история, по С. М. Соловьеву, начинается с родовых
отношений539. Историк осторожен в оценках: «Вообще же должно остере-
гаться делать точные определения первоначальному родовому обществу в
том или другом смысле»540. И все-таки определения он дает... Важно при
этом, что он призывает не смотреть на родовой быт идиллически, помнить
о «первобытном, младенческом состоянии народа». Здесь нельзя не видеть
продолжение славной традиции российской историографии, заложенной
И. Н. Болтиным.
Восточные славяне жили родами. Единство рода поддерживалось еди-
ным родоначальником. Для обозначения разных родовых линий, ответ-
влений рода «употреблялось слово "племя"». Названия древнеславянских
племен происходили или от мест, или от имен родоначальников, или назы-
ваются собственным существительным541. И современники, и потомки не
раз критиковали историка за его трактовку соотношения «рода» и «племе-
ни». Оправданием ему может служить то, что и современная этнология не
определилась еще в этом вопросе.
При этом обиталищем одного или нескольких отдельных родов был го-
род — огороженное место. Именно в городах наши предки и оседали, рас-
селяясь по бескрайней равнине. Затем уже, «вследствие размножения сво-
их членов», род наполнял и всю окрестную страну. Это население находи-
лось в подчинении тем, кто жил в городах. «Ясные следы этого подчинения
мы увидим после в отношениях новых городов или пригородов к городам
старым, откуда они получили народонаселение», — полагает историк542.
Родовой быт «условливал общую, нераздельную собственность, и, на-
оборот, общность, нераздельность собственности служила самою крепкою
связью для членов рода»543. Во главе родов были князья, являвшие из себя
по сути дела родовладык. При этом старший брат обыкновенно заступал
место отца для младших.
Роды враждовали между собой544, и в ходе этой борьбы один род мог
получать преимущество перед другими родами и князь — начальник од-
ного рода — получал верх над князьями других родов. Но вот «жреческого
класса» у восточных славян не было — дело ограничивалось волхвами, ку-
десниками, гадателями, ведунами и ведьмами545.
С древнейших времен существовали общие сходки, веча, но они, буду-
чи в основном сходками старшин, родоначальников, не могли удовлетво-
рить возникшей общественной потребности, не могли создать связи между
родами и прекратить междоусобную борьбу.
Ученый отмечает, что «родовую связь и общую нераздельную соб-
ственность поддерживала простота быта, малочисленность нужд, легко
удовлетворяемых общими первоначальными занятиями родичей»546. Рабы
у славян были, но не имели слишком большого отличия от членов семьи.
80
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
Религией, «удовлетворявшей рассеянным, особо живущим племенам»,
было язычество.
Призвание варягов-руси, чье скандинавское происхождение для уче-
ного бесспорно547, «имеет великое значение в нашей истории, есть со-
бытие всероссийское, и с него справедливо начинают русскую историю.
Главное, начальное явление в основании государства — это соединение
разрозненных племен через появление среди них сосредотачивающего
начала, власти»548.
Надо обратить внимание на то, что для С. М. Соловьева призвание —
не есть призвание, так сказать, в чистом виде. Сам союз племен финских
и славянских, который впоследствии призвал варягов, был создан варяж-
ским завоеванием, которое к тому же оказало положительное влияние на
северные племена, способствуя их общественному развитию и вдохновив
на призвание549. Другими словами, ученый-синтезатор объединяет в своем
творчестве и теорию призвания, и теорию завоевания.
Призвание привело к тому, что во главе восточных славян оказался
один род — Рюриковичей. Звание Рюриковича можно обрести только по
праву происхождения. Именно с этим родом и связано дальнейшее по-
литическое развитие восточнославянских земель. Олег собрал войско из
варягов и из всех подвластных ему племен и двинулся по водному восточ-
ному пути -— «это обстоятельство есть самое важное в нашей начальной
истории»550. По этому пути и образуется первоначальная русская государ-
ственная область.
Судьба славянских князей с приходом варягов печальна — они исчеза-
ют. При этом сознание необходимости власти одного князя первоначально
развилось лишь на севере. Потом местопребывание князя переносится на
юг — в Киев, а на севере остаются посадники. Князья-родовладыки исче-
зают не сразу, они долгое время пользовались еще уважением, решали дела
на вече. Но зато исчезли они полностью — их нельзя «искать» и в боярах.
Племена, жившие к востоку и западу от Днепра, ограничивались вна-
чале платежом дани. Обычай полюдья удержался надолго после.
Интересно, что С. М. Соловьев наблюдает следующее различие в этой
ранней дани: к ближайшим и более подчиненным племенам князь отправ-
лялся для суда, к другим, отдаленным, — только для собирания дани ме-
хами и другими сырыми произведениями. Дань и была «первоначальным
видом подчиненности племени одной общей власти, связи с другими со-
подчиненными племенами». Такого рода отношения были характерны для
«юного» общества: они встречаются в древней скандинавской и древней
польской истории, другими словами, это обычай общий, а не частный,
скандинавский, принесенный варягами в Русь. Современная наука под-
твердила мысль историка, обнаружив полюдье повсеместно551.
81
А. Ю, Дворниченко * Зеркала и химеры * Q возникновении древнеруского государства
Другими видами связи были обязанности возить повозы и участво-
вать в походах княжеских на другие племена. «Наконец выходу племен
из особного родового быта, сосредоточению каждого из них около из-
вестных центров и более крепкой связи всех их с единым, общим для
всей земли средоточием способствовало построение городов князьями,
умножение народонаселения, перевод его с севера на юг»,552 — полагает
историк.
Новое сословное начало, в противоположность прежнему родовому,
вносила и дружина — общество, члены которого связаны между собой не
родовой связью, но товариществом. Дружина не могла быть многочислен-
на. Причем положение наших дружинников кардинальным образом отли-
чалось от положения их западных коллег, т. к. «большое различие, когда
дружина займет страну цивилизованного народа, покрытую городами и
селениями (как на Западе — А. Д.), или когда займет страну пустынную,
редко населенную, построит острожек и станет ходить из него к племенам
за мехами»553. Дружина состояла из бояр, занимавших главенствующее по-
ложение, и рядовых «мужей». Различие между старшей и младшей дружи-
ной сохранялось и в дальнейшем. Более того, со временем она разделилась
на три части: бояр, гридьбу и пасынков554.
Кроме дружины войско составлялось также из жителей городов и сел,
набиравшихся по случаю похода. Они назывались «воями». Правда, чет-
кости в летописной терминологии не наблюдалось, и зачастую под «воя-
ми» подразумевались все военные, вооруженные люди. Но и в дальнейшем
земские полки часто резко отличались от княжеских дружин. Ополчение
могло состоять из конницы и пехоты. В военном отношении горожане
разделялись на десятки, сотни, сельчане приходили в поход со своими ста-
ростами. Воеводой земских полков был обычно тысяцкий, выбиравшийся
князем из дружины.
Князь уже в первый период русской истории, как и в последующий,
объявлял о походе в городе на вече. Здесь решали выступить, и сельское
народонаселение выступало по решению городового веча.
Княжеский род в дальнейшем дробится, образуя отдельные линии
(племена). Старший в роде князь назывался «великим», но первоначально
в летописи этот титул встречался редко555. Название «великий князь» могло
употребляться просто из учтивости. Постоянно оно начинает прилагать-
ся только к имени Всеволода III и сыновей его, державших старшинство.
Историк создает стройную концепцию ротации князей на Руси556, которая
вслед за Никоновской летописью именуется «лествичной». Князья счита-
ют всю Русскую землю в общем нераздельном владении целого рода. Стар-
ший в роде, великий князь, сидит на старшем столе, другие родичи, смотря
по степени своего старшинства, занимают другие столы, другие волости...
82
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
Связь между старшими и младшими членами рода чисто родовая, а не
государственная: единство рода сохраняется тем, что когда умрет старший,
то достоинство его вместе с главным столом переходит не к старшему сыну
его, но к старшему в целом роде княжеском. Этот старший перемещается
на главный стол, причем перемещаются и остальные родичи на те столы,
которые теперь соответствуют их степени старшинства. Во втором томе
«Истории» С. М. Соловьев еще больше отшлифовал эту теорию, показав,
при каких условиях могли появляться князья-изгои.
Важно отметить еще другое: замечание ученого о том, что «при спорно-
сти прав, при неопределенности отношений новый старший князь иногда
нуждался в признании и родичей, и горожан, и пограничного варварского
народонаселения»557.
Историк достаточно широко и подробно рисует функции княжеской
власти, которые состояли в заботе о строе земском, о ратях и уставе зем-
ском. Он также «сносился с иностранными государями, отправлял и при-
нимал послов, вел войну и заключал мир»558. Доходы князей по-прежнему
состояли в данях. Шли они и от пошлин торговых, судных, и от земель,
находившихся в частной собственности.
По мнению историка, князья были вечными путешественниками по
Руси, перебираясь из волости в волость. Такую судьбу с ними разделяла и
дружина, что не позволяло ей вступить в прочные отношения к волостям
и «получить важное первенствующее земское значение в качестве постоян-
ных, богатейших землевладельцев»559.
С другой стороны, дружинники или челядинцы княжеские привыкли
смотреть на отправление правительственной или судейской должности
как на кормление, следовательно, привыкли извлекать из этих должностей
всевозможную для себя пользу560.
Вопреки расхожему мнению, С. М. Соловьев отнюдь не довольствуется
рассмотрением судеб и статуса любимцев летописцев — князей. В поле его
зрения постоянно оказывается и остальное население: городское и сельское.
По мнению исследователя, уже к концу первого периода общественные от-
ношения развились настолько, что вече кардинально изменилось и приобре-
ло общенародный характер561. И уже в это время начинают слабнуть родовые
отношения, хотя в селах и городах, сохранявших характер огороженных сел,
формы прежнего быта удерживались еще очень и очень долго562.
Ослаблению родового быта способствовали новые города, построен-
ные князьями, куда собиралось население из разных мест, новое военное
деление на десятки и сотни, над которыми поставлялись независимые от
родовых старшин начальники — десятские, сотские. Народонаселение вос-
точной равнины делится уже не по племенам; здесь новое деление, три со-
словия: ратные люди, городское сословие и сельчане563.
83
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
Ослабление родовых отношений, постепенный переход их в родствен-
ные отношения отразила Русская Правда, что заметно и в уголовном, и в
гражданском праве564.
Сельское население считалось ниже городского и обычно носило на-
звание «смерды». Помимо свободных «людинов» были зависимые закупы
(наймиты), обельные холопы.
Что же все-таки приходит на смену родовому периоду, по наблюде-
ниям С. М. Соловьева? Со временем «Русская земля в самом обширном
смысле слова, т. е. все русские владения, разделялась на несколько отдель-
ных земель, или волостей»565. «Волость» означала и княжение (власть), и
княжество (владение, область). Между словами «волость» и «земля» исто-
рик находит и определенное различие: «земля имела чисто географическое
значение, тогда как волость содержит в себе всегда значение зависимости
известного участка земли от князя или главного города».
Появление волостей историк связывает с деятельностью князей Рю-
риковичей. До их появления были племена, независимые друг от друга, и
каждое имело свое княжение. При Рюриковичах уже сама перемена назва-
ний, исчезновение имен племенных, замена их именами, заимствованны-
ми от главных городов, свидетельствовали об ином, не племенном основа-
нии деления. Переход «народонаселения» из племенного быта в областной
произошел под влиянием могущественного начала — княжеской власти.
Племена вследствие подчинения, сосредоточения постепенно переходят из
родового быта в областной566.
Историк отмечает, что Ярослав раздает своим сыновьям волости, города,
а не племена; это исчезновение племенных имен служит ясным доказатель-
ством слабости племенного начала на Руси567. Племена были не в состоянии
противодействовать усилению государственного единства. Но из-за громад-
ности пространства страна могла развалиться на отдельные волости. Ведь
«выгоды народонаселения этих областей» могли бы совпасть «с выгодами
правителя, и все вместе начало бы стремиться к независимости»568.
Но мощным связующим веществом стало постоянное движение кня-
жеского рода по Руси, то явление «богатырского» периода, которое продол-
жалось вплоть до времен Андрея Боголюбского. Князья разошлись по во-
лостям, но единство рода сохранялось, главный стол принадлежал старше-
му в роде, а лучшие волости доставались по степени старшинства. Князья
были только временными владельцами в своих волостях, не стремились
копить впрок, а все раздавали дружине, переходили со стола на стол, чтобы
сложить кости в заветном Киеве, подле гробов отцовских и дедовских569.
К единству политическому, которое держалось родовыми княжескими
отношениями, присоединялось единство церковное: «единый митрополит
жил в Киеве, и к нему тянули епископы всей русской земли».
84
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
Однако «прежнее значение древних главных городов не утратилось
для окружного народонаселения, чему... способствовала первоначальная
неопределенность отношений городового народонаселения к князьям, не-
определенность, преимущественно зависевшая от родовых княжеских от-
ношений, от частого перехода князей из одной волости в другую: при спор-
ности прав княжеских относительно наследства, при усобицах, отсутствии
князей волости необходимо должны были смотреть на главные, старшие
города, сообразоваться с их решениями. Отсюда главные, древние, стар-
шие города в волости удерживают относительно последней, относительно
младших городов или пригородов значение властей, называются властя-
ми»570. На чем они, старшие, положат, на том и пригороды станут571.
Решение эти власти выносят на вече, которое существует во всех ста-
рых городах. Само слово, по мнению историка, неопределенно: оно озна-
чало всякое совещание, всякий разговор, всякие переговоры, а не именно
народное собрание, народную думу. Зачастую сами князья созывают вече.
Впрочем, историк тут же вновь отмечает всенародный характер веча. Со-
зывалось вече обыкновенно по звону колокола. Собиралось оно в важных
случаях для города, например после потери князя.
Со временем на веча начинают смотреть как на восстания и крамолы,
но такой взгляд лежит уже за пределами киевского периода нашей истории.
Особо благоприятные условия для вечевой деятельности возникли в Нов-
городе572. В знаменитом городе на Волхове историк наблюдает еще один ин-
тересный процесс. Именно здесь в условиях частого отсутствия князя по-
садник постепенно превращается в городскую власть, сменяется по воле го-
рода, избираясь из одного известного круга боярских фамилий. Должность
тысяцкого переживает подобную эволюцию. Причем историк полагал, что
все эти метаморфозы произошли мало-помалу, вследствие известных исто-
рических условий, а не вследствие пожалования Ярославова573.
Конечно, наше вече кардинально отличается от западного самоуправ-
ления. На Западе «владелец жил постоянно тут», и горожанам не остава-
лось ничего другого, кроме коммунального устройства, при котором они
заставляли владельца навсегда определить отношение к городу. На Руси
совсем другое дело: против князя доброго и несильного и не надо ника-
ких обеспечений, а придет на его место князь сильный, так ему нет дела до
ряда, заключенного с городом его предшественником.
По мысли С. М. Соловьева, «лучшее доказательство неразвитости са-
моуправления в древних городах русских — это когда некоторые из них
подпали под власть Литвы, то приняли чужие формы самоуправления,
именно немецкое магдебургское право: чужие формы добровольно берутся
тогда, когда нет своих»574. Тут мэтр ошибся -— российские историки в ско-
ром времени показали, что магдебургское право в западнорусских землях
85
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
стало лакмусовой бумажкой распада древнерусского городового строя и
никак не может служить показателем слабости веча в прошлом575. Хотя в
том, что вечевая община и коммуна — совершенно разные вещи, ученый,
конечно же, прав.
В условиях постоянных перемещений и усобиц князей власть княже-
ская являлась чем-то непостоянным, изменяющимся, и «во сколько она ос-
лабела через это, во столько выиграло значение старшего города в волости,
который представлял власть постоянную». В Киевской Руси сформирова-
лось двоевластие, не поддающееся точному юридическому определению.
Соотношение этих властей разнилось в зависимости от ситуации. Так,
Новгород Великий «поднялся до значения государя, хотя не исключил и
власти княжеской»576.
Судя по тексту «Истории», определенное место в этой политической
системе историк отводил и христианской церкви. Он не склонен преувели-
чивать успехи христианства в домонгольский период. При Владимире оно
было распространено преимущественно по узкой полосе, прилегавшей к
великому водному пути из Новгорода в Киев577. Медленно, с большими
препятствиями распространялось оно на севере и востоке578.
Но постепенно позиции церкви укреплялись, крепла и церковная ор-
ганизация, которая зависела от константинопольского патриарха, который
поставлял для нее митрополитов. Если избрание митрополитов целиком
зависело от заморского патрона и князья могли только сопротивляться
его выбору, то с епископами дело обстояло иначе. Историк подметил, что
«как при избрании епископов имели влияние то народ, то князь, так точно
восстание народа или неудовольствие князя могли быть причинами низло-
жения и изгнания епископов»579. Влияние церкви на общественный строй
было очень значительным.
Таков был характер политогенеза в Киевской Руси по С. М. Соловье-
ву. Даже из краткого изложения видно, что ему рисовался путь от родово-
го общества к некоему дуализму князя и веча. При этом, верный своему
принципу «не делить, не дробить» русскую историю, он прослеживал вли-
яние родовых отношений и в дальнейшем. Однако судьба политической
системы Киевской Руси была, по его схеме, предрешена возникновением на
Северо-Востоке новых княжеских городов, усилением княжеской власти,
формированием вотчинной государственности. Этот элемент его концеп-
ции хорошо известен. К тому же это иная история...
Я хочу сказать о другом. В работе 1988 г. С. М. Соловьев не был назван
среди сторонников идеи бытования в Киевской Руси городов-государств580.
Теперь я вижу, что это был недосмотр, вызванный неглубоким еще знани-
ем отечественной историографии. Та политическая система, которую рисо-
вал великий историк, вполне подходит под такое определение. Извинением
86
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
авторам того труда может служить только то, что для большинства россий-
ских историков родная историография и по сей день — terra incognita.
Другой важный момент, который необходимо отметить: историк про-
тивопоставлял древнерусскую политическую систему западноевропей-
ской. Этот момент имеет принципиальное значение, особенно на фоне тен-
денций, выявившихся в нашей историографии. Как известно, Н. П. Пав-
лов-Сильванский, силясь найти предшественников своей «феодальной
концепции» русской истории, обращался к творчеству С. М. Соловьева ру-
бежа 1860-1870-х годов, стремясь мобилизовать все его высказывания на
этот счет581. Современный историк А. Н. Шаханов считает, что подобные
высказывания характерны для всего периода творчества С. М. Соловье-
ва582. С этим трудно согласиться: историк постоянно противопоставляет
российские явления западноевропейским. Впрочем, и А. Н. Шаханов отме-
чает, что эти параллели «не могли оказать сколько-нибудь существенного
влияния на общеисторическую концепцию ученого»583.
Правомерно поставить еще один вопрос: а считал ли он политическую
систему времен Киевской Руси государством? Ответ, казалось бы, прост:
он не считал «Киевскую Русь государством в полном смысле этого слова
(как он его понимал)»584. Однако при ближайшем рассмотрении ситуация
оказывается не столь однозначной. Неслучайно К. Н. Бестужев-Рюмин
писал о том, что С. М. Соловьев сходился с H. M. Карамзиным «в главном
предмете исследования» — истории государства585. Да ведь, в конце кон-
цов, С. М. Соловьев был одним из главных представителей государствен-
ной школы!
Тем не менее при ближайшем рассмотрении оказывается, что в этом
вопросе у него нет ни последовательности, ни определенности. Он то на-
зывает это государством, то не называет, то делает упор на неоднозначно-
сти явления, его юридической расплывчатости и неопределенности. Не бу-
дем ставить такой подход в вину великому историку. Он им, по сути дела,
предрешал все развитие отечественной историографии до 1917 года...
В разработке концепции государственной школы огромную роль, на-
ряду с С. М. Соловьевым, сыграл, как известно, К. Д. Кавелин, хотя он и
не создал «синтетического» труда, а работы его носят во многом публици-
стический характер. Но так причудливы законы развития историографии!
Впрочем, вспомним и о том, что он пусть и не очень длительное время, но
занимался преподавательской деятельностью на юридических факультетах
Московского и Петербургского университетов586.
К. Д. Кавелину представляется следующая картина. Европейская Рос-
сия была заселена кроткими и мирными русско-славянскими племенами,
которые, в отличие от германцев, не обладали чувством личности. Ка-
ждое их поселение представляло собой большую, разросшуюся семью под
87
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
управлением старейшины. Это был древнейший патриархальный быт587.
Постепенно между поселениями возникла «внутренняя разрозненность»,
народонаселение «усилилось», и старейшин стали избирать. Значение ста-
рейшин растет, но растет и разрозненность поселений. Власть старейшин
слабеет, и появляются веча — общие совещания. Постепенно поселения
становятся общинами. Некоторые из них строят укрепления и становятся
городами.
Дальнейшее развитие общинного быта состояло в большем и большем
его распадении. Когда общинный быт совершенно разрушился и семьи ста-
ли действовать независимо, свободно, вся власть перешла к ним. За обиду
они удовлетворяли себя сами — появились кровная месть, поединки.
По призыву союзных племен является в Россию союзная дружина, и
из русско-славянских племен образуется сильное, обширное государство.
Правда, устройство его носит неславянский характер — кажется, оно было
феодальное. Причем в пользу феодализма ученый приводит лишь факт
наличия под рукой у Олега и Игоря «светлых князей» да наследственных
владений у «Рогвольда» и Тура588. Так варяги принесли первые зачатки
гражданственности и политического, государственного единства всей
русской земли. Они приносят с собой дружину и новую систему управ-
ления.
Но в княжение Ярослава они сливаются с туземным элементом. Яро-
слав первый задумал основать государственный быт Руси и утвердил ее по-
литическое единство на родовом начале. Феодальный быт к тому времени
исчез, и государство теперь надо было строить на началах рода.
Вся Россия теперь должна была принадлежать одному княжеском роду.
Каждый князь, член рода, получал свою часть, а старший в роде должен-
ствовал быть главным. Его местопребыванием был Киев. Открывался пе-
риод уделов.
Иерархия кровного старшинства должна была сообщиться земле и по-
родить иерархию территориального, или городового, старшинства, кото-
рая могла бы поддержать политическое единство России. Но родовое нача-
ло пришло в противоречие с семейным...
Однако в первую половину периода уделов, до исхода XII в., Россия
представляла «удивительное зрелище»589. Вся она покрыта русско-славян-
скими общинами. Само племенное устройство еще не совсем исчезло. Но
над этим патриархальным миром носится другой мир — мир князей-ви-
тязей. Мысль о единстве государства странно совмещается с мыслью, что
Россия — наследственное, вотчинное достояние княжеского рода. И дели-
ма, как частное имение.
Противоречие родового и семейного начала привело к постоянным
войнам между князьями. Появляются съезды князей, которые в истории
88
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
рода соответствуют вечам в истории общин. Но съезды не могут поддер-
жать единство распадающегося рода.
Зато общинное начало получает как бы второе дыхание, хотя само в
себе оно не имело зачатков жизни и развития. Общины сплотились, они
стали выбирать себе князей, чтобы противостоять угнетению и насилию
с их стороны. Веча получили большую власть. В наибольшей степени это
общинное начало воплотил в себе Новгород благодаря особенным истори-
ческим условиям. Впрочем, как воплотил, так и «исчерпал весь исключи-
тельно национальный общинный быт древней Руси»590.
В остальной России завершается политический распад — семья одер-
живает верх над родом, но родовое начало сохранилось и продолжало
жить, определяя политический быт разрозненных княжений. Но это при-
водит к перерождению княжеской власти: князья становятся простыми
вотчинными владельцами, наследственными господами отцовских име-
ний. Переломный момент, известная историческая дата — 1169 г., взятие
Киева войсками Андрея Боголюбского591.
Между тем общины до самого образования Московского государства
дают несомненные признаки государственной жизни: они везде призы-
вают, выбирают и меняют князей. А где обстоятельства хоть сколько бла-
гоприятствовали, там они тотчас получали политическую самостоятель-
ность592.
В целом концепция К. Д. Кавелина ясна, тем более что в последние де-
сятилетия она не раз анализировалась в исторической литературе. Непо-
нятно только его отношение к проблеме государства. Ведь еще Н. П. Пав-
лов-Сильванский подметил, что Кавелин «заполнил слишком резкий у
Соловьева переход от родовых отношений к государственным, точнее
формулировав переходный период господства семейных, вотчинных отно-
шений»593.
По словам Н. Л. Рубинштейна, Кавелин отличает вотчинный строй от
государственного, определяя вотчинный строй как первую зародышевую
форму государства594. Но ведь мы только что видели, что уже к временам
варягов К. Д. Кавелин применял понятие «государство». Разобрался ли сам
ученый в этой веренице понятий? Государство или есть, или его нет595.
Стоит отметить, что родовая теория понравилась далеко не всем.
О. Турчинович, например, упрекал ею и Эверса, и Рейца, и Кавелина. Сам
он полагал, что общественная жизнь славян держалась на семейном нача-
ле. Потом семья стала разрушаться, и появилась личность, а с ней вместе и
частная собственность596.
Но развитие родовой теории уже было не остановить. Еще больший
вклад в ее разработку внес один из крупнейших представителей государ-
ственной школы — Б. Н. Чичерин. Непосредственно интересующей нас
89
А, Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государава
эпохой он фактически не занимался, но его общие рассуждения крайне
важны для понимания развития историографии древнерусского полито-
генеза.
Б. Н. Чичерин полагает, что «славяне, как и все другие европейские на-
роды, жили мелкими союзами — племенными, родовыми и общинными»597.
«В первую эпоху, на заре истории, мы видим союз кровный», — замечал он
в другом месте598. Он произошел из разрастания семьи. Люди здесь связа-
ны сознанием о единстве происхождения, личность еще не выделилась, и
люди составляют массу, расчленяющую себя по естественным определени-
ям: семья, род колено, племя. Частная собственность отсутствует, а суще-
ствует только совокупное родовое или общинное владение.
Это был тип патриархального быта, но он быстро разлагался, особен-
но под воздействием призванных варягов. Складывался порядок, осно-
ванный на господстве личности и частных ее прав. Князья, покорившие
славянские племена, приобретя права суда и сбора дани, остались по отно-
шению к славянам в роли завоевателей. Б. Н. Чичерин не согласен с идеей
И. Ф. Г. Эверса о том, что князь-пришелец заменил прежнего родоначаль-
ника. Князь у нас стал собственником земли по праву завоевания599. Как
видим, для того чтобы связать концы с концами в теории политогенеза,
ученому пришлось взять на вооружение идею о завоевании, в противоре-
чии с традицией, утверждавшей мирное призвание600.
Именно завоевание породило вотчинные права князей, которые пер-
воначально подавлялись представлениями об общей родовой собственно-
сти, родственными интересами. Но с самого начала князья делят по наслед-
ству приобретенную ими землю как свою собственность601. Право верхов-
ной собственности князя выражается в праве суда и дани, которыми он
делится с дружиной, передавая дружинникам волости для сбора доходов.
Главная роль в этом социуме принадлежит князьям. Они собрали во-
едино разрозненные славянские племена, затем по частному праву наследо-
вания раздробили это приобретенное достояние. Б. Н. Чичерин выступает
против представлений о земле в противоположность государству, которых
«придерживаются некоторые исследователи». Само понятие «Русская зем-
ля», означавшее владение пришлого племени руссов, употреблялось в весьма
ограниченном смысле. Сначала оно означало область Новгородскую, затем с
переходом варяжской дружины на юг этим именем стала зваться Киевская
земля. Общее единство областей поддерживалось сознанием о единстве
княжеского рода, беспрестанными переходами князей, которые смотрели на
землю как на общее свое достояние и охотно менялись волостями602.
В дальнейшем князья сделались оседлыми в своих областях, из началь-
ников дружины превратились в вотчинников, но характер управления
остался тот же. Не было понятия об общественных потребностях, которые
90
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
составляют предмет государственного управления. Это было гражданское
общество, куда прежние кровные связи вошли в качестве одного из состав-
ных элементов603. И прежде шаткое единство земли уничтожилось604. Граж-
данское общество возобладало в середине IX в. и просуществовало до вто-
рой половины XV в. — начала становления государственных отношений605.
Редко замечают у Б. Н. Чичерина мысль о роли общины в древнейший
период. Между тем, говоря о том, что вотчинные права князей коренились
в завоевании, он отмечает, что «в первый период рядом с вотчинным на-
чалом мы видим и начало общинное, договорное, которое иногда стесня-
ло и нарушало первое», хотя якобы в течение полутора веков общины не
играют никакой роли в Южной России. Но затем наблюдается их усиление,
которое надо приписать ослаблению власти княжеской вследствие беспре-
рывных междоусобиц. Новгород же, где князь был не завоевателем, а сво-
его рода посредником, с самого начала был вольной общиной, основанной
на договорном начале. Здесь и верховным собственником был не князь, а
«союз свободных лиц»606.
Итак, Б. Н. Чичерин «находил, что в Древней Руси преобладало не ро-
довое, а вотчинное начало — гражданское общество, в котором господ-
ствует частное право». Он приходил к выводу, что «старая Русь не имела
никакого понятия о государстве, и говорил о длительном безгосударствен-
ном периоде в истории России»607.
Теорию родового быта в своей магистерской диссертации разрабаты-
вал А. Б. Лакиер. Он сосредоточился на сложном вопросе о праве собствен-
ности на землю. Ему виделись следующие этапы в праве собственности,
непосредственно связанные с верховной властью: «Сперва военачальник
как предводитель дружины, потом родоначальник, наконец, государь-вот-
чинник соединяли в себе обладание всей землею Русскою» и раздавали ее
во временное владение сначала членам дружины, потом родичам князьям
и, наконец, служилым людям608.
Первый, дружинный, период заключает в себе феодальный элемент.
А. Б. Лакиер связывал его не с завоеванием, а со своего рода платой, кото-
рую давали князья дружинникам за прибытие на наши просторы. Впро-
чем, простые члены дружины вознаграждались не городами, а деньгами,
да и продержался этот «феодализм» у нас недолго — «место феодализма и
раздачи городов мужам занял раздел земли между членами великокняже-
ского рода»609.
Россия распалась на отдельные княжества, не переставая быть в то же
время достоянием целого рода. Но участие в родовой собственности было
предоставлено одним старшим, а младшие были исключены от участия в
родовом наследии. Это заставляло князей вести ожесточенную борьбу за
волости, потом — за старшинство. Борьба так ослабила Киев, что Андрей
91
А, Ю, Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
Боголюбский не поехал более в Киев и стал в своем Владимире полным
властителем, вотчинником610. С этого времени изменяется «образ воззре-
ния наших государей на Россию: они стали смотреть на нее как на наслед-
ственную вотчину»611. А. Б. Лакиер, таким образом, внес весомый вклад в
создание теории верховной земельной собственности на землю в Древней
Руси612. Она важна для понимания взглядов российских историков и исто-
риков-юристов на проблему древнерусского политогенеза.
Стоит отметить, что А. Б. Лакиер тут же получил достойный отпор по
части своих фантазий о феодализме на русской почве. Московский жи-
тель А. С. Клеванов подверг критике все его положения, выстроив пусть
несколько сумбурную, но убедительную систему доказательств. Он писал
о том, что варяги «вовсе не искали земли для поселения, а довольствова-
лись данью», что и до пришествия Рюрика славяне имели своих князей, а
мужи — не вассалы, а просто посадники, что для установления власти над
всей землею нужно не менее тысячи лет развития, что в Русской Правде
жизнь «словенина» оценивается так же, как жизнь русина, а не так бывает
при феодализме, и т. д.613 Другими словами, сходство если и есть, то чисто
случайное.
Кстати говоря, ни тот ни другой планомерно российской историей не
занимались. А. Б. Лакиер больше ныне известен своими работами в обла-
сти геральдики, а А. С. Клеванов в основном занимался переводами антич-
ных классиков. Правда, полемизируя с уже известным нам Д. И. Зубриц-
ким (любил, видимо, полемизировать Клеванов), он написал две книжки о
Галицко-Волынской Руси, но они явно проигрывали скрупулезной работе
львовского арихивариуса.
Историки-государственники, а также юристы, продолжив линию, на-
меченную в трудах историков дерптской школы и некоторых их современ-
ников, по сути дела создали свою теорию политогенеза в Древней Руси, ко-
торая оказала огромное влияние на всю дореволюционную историческую
науку. Будучи именно историко-юридической теорией, она содержит в себе
все плюсы и минусы историко-юридического подхода. С одной стороны,
это четкость и ясность суждений. С другой стороны, догматизм этих самых
суждений. Речь идет о соотношении государственного и частного начал в
истории России. Предельно упростив, эту схему можно представить сле-
дующим образом. Первоначально превалирует частное начало, которое не
дает развиваться государственному началу. Со временем усиливается это
последнее, которое в конечном итоге и побеждает.
Такого рода схема позволяла многое объяснить в отечественной исто-
рии. Естественно, что раннее возникновение государства в рамках такого
рода подхода отрицалось. Однако со временем эта схема перерождается в
очередную химеру, ну, может быть, химерку, которую можно условно на-
92
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
звать Формалика. Она изрядно мешала нашим славным дореволюционным
коллегам.
Стоит отметить еще и то, что сторонники родовой теории видели силу
земской теории и временами старались как-то соединить в одну концеп-
цию «родовые» и «земские» отношения.
Объединить родовую теорию с земскими отношениями в Киевской
Руси постарался А. Ф. Тюрин614. Он полагает, что главными формами об-
щественной жизни славян были род, община, волость и государство. Эти
начала преобладали поочередно, но они не сменяли друг друга «правиль-
но», а иногда действовали все или некоторые в одно и то же время. От стол-
кновения разнородных начал происходила их взаимная борьба, которая
заканчивалась или примирением с взаимными уступками, или «падением
начала низшего и торжеством высшего»615.
До появления родов славяне жили в «состоянии непосредственности»,
т, е. дикости. Но сведений об этом мало, да и изучать такое состояние неин-
тересно. Родовой строй — другое дело. В нем можно уже заметить элемент
развития. При этом союз семейный отдельно от союза родового был славя-
нам неизвестен. Родовой союз, собственно, и образовывался из семьи «при
условии любви и правильности семейных отношений»616. Род первоначаль-
но был заключен в себе самом и составлял как бы отдельное государство617.
Разделение племени, основанное на кровном родстве в отдельных ро-
дах, должно было в свое время уступить место единению, «всемирному за-
кону общения». Роды начинают селиться в одном месте, укрепляют его для
обороны от врага. Такое место у славян получает название «город». Из та-
кого соединения родов происходит союз общинный, в противоположность
прежнему — кровному.
Община могла возникать не только путем централизации ряда родов,
но и размножением и распадением одного рода. В любом случае процесс
этот достаточно болезненный. Между родами идет борьба. Представители
родов стараются сгладить противоречия — взаимное соглашение старей-
шин решает общие дела. В этом соглашении и в необходимости предвари-
тельного совещания заключается начало веча.
В общинном союзе круг прав личности гораздо шире. Граждане изби-
рают старейшин, а вече получает со временем вид народного собрания, а
не совещания старейшин. Городу принадлежит земля, предназначенная
для общего пользования жителей. Роды выходят за стены города и селятся
вокруг селами. Появляются новые города. Старшие города властвуют над
младшими618. Город с пригородами, с селами и принадлежащими им земля-
ми называется волостью (у западных и южных славян — жупа). Из таких
волостей состояла вся русская земля619. Слово «волость» на первом этапе
заключает в себе понятие о власти, потом оно начинает применяться и к
93
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государава
самому пространству земли. Название волость приобретала от главного
города земли.
Беспорядки народовластия620 и физическое ослабление вызывают не-
обходимость «наряда» — приходит князь, власть которого соединяет всех в
одно государство. Князь со своей силой, т. е. дружиной, был необходим для
самостоятельности и безопасности народной общины621. Но и княжеская
власть не могла внести соответствующего «наряда». Личные отношения
между князьями осложнялись борьбой двух начал: родового и семействен-
ного (вотчинного), что повлекло за собой разделение земли между князья-
ми, взаимную вражду и ослабление народа.
Волость могла называться землею по отношению к управлению, к
единству земской власти. Эта земская власть состояла главным образом из
старейших жителей главного города и мужей пригородов. Земские отно-
шения развивались вне зависимости от княжеской власти, они составляли
основу общественного строя Древней Руси.
Впрочем, княжеская власть тоже связывала воедино волость. Вот по-
чему волость имела как бы двойное по смыслу название: земля главного
города и часть Руси, бывшая под властью какого-нибудь князя. Так бывало,
когда волость совпадала с княжением. Но могла и не совпадать, и тогда на-
звание «волость» получала и «земская дробь». Разъединение волостей для
княжения или вовсе не разрушало связи между городами, или прерывало
ее на время, или же разрушало навсегда.
В то же время дробление волости на княжения было неизбежно. С од-
ной стороны, каждый город нуждался в княжеской власти, с другой сторо-
ны — каждый князь имел право на владение или часть в Русской земле622.
В то же время были факторы, способствовавшие единению древней Рус-
ской земли: язык, вера, первоначальное единовластие князя, единство кня-
жеского рода. Правда, затем княжеский род стал все больше разделяться
на отдельные ветви, а земля — на княжества (не княжения!), что приводит
к усилению вотчинного начала. Соответственно, слабеет государственное
начало. Князья начинают относиться к своим владениям как к частному
поместью623.
Приверженцем теории родового быта был и И. В. Лашнюков. Родовые
отношения он находит у славян в древнейший период. Впрочем, кровный
быт обнаружил свою несостоятельность по причине ослабления кровных
уз, разъединения родовых интересов и отсутствия прочной родовой вла-
сти624. Вторая ступень общественных отношений — общинная, вечевая.
Община состоит из нескольких одноплеменных родов и имеет своим цен-
тром город. Главы родов — представители интересов целой общины, и дела
общие решаются на общинном вече. Размножение родов и отношения ро-
дов между собой приводят к формированию земства625.
94
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
При этом власть государственная, принесенная варягами, еще не могла
подчинить всех интересов родовых, и жизнь славян течет своим прежним
руслом. Но между варяжскими князьями и дружинами с одной стороны и
общинами с другой нарастает противостояние626. Начала родовое и дру-
жинное продолжают бороться между собой на протяжении всего этого
периода, несмотря на примиряющее воздействие христианства. Родовое
начало при Ярославе победило, но в самом роде Ярослава проявилась идея
семейная, или вотчинная, враждебная родовым отношениям.
Своего рода феноменом стала концепция В. В. Пассека, который попы-
тался обосновать земско-областническую теорию с позиций трогательного
монархизма. Ему рисуется следующая картина. Уже в эпоху «докняжеской»
Руси в русских людях была идея единодержавия, но она, по всей видимости,
дремала. С появлением княжеской власти, которая опиралась на дружину,
началась борьба между старой родовой и новыми княжескими дружинами,
между старой и новой жизнью627. Одна из главнейших причин значения
Киева — особенные свойства его родовых дружин. Здесь боярское начало
составляло основу силы князя628. Но все равно местные дружины были не-
сравненно многочисленнее и сильнее, нежели дружины княжеские.
Области начинают бороться против киевского княжеского дома, но за-
тем и сами усваивают княжескую идею, стремятся получить от Киева кня-
зя629. С одной стороны, существует стремление к господству над другими
частями, с другой —- желание этих частей оттолкнуть такое господство и
поддержать «родовых» своих князей всеми силами. В областях возобладала
мысль: это наши, то чужие, хоть и единоплеменники. Причем такое распа-
дение на области совершенно естественно.
Движителем этого процесса были города. Первоначально это крепости,
укрепленные места укрытия, где сосредотачиваются силы для защиты стра-
ны. Со временем они становятся господствующими общинами. Город в древ-
нерусской действительности — мысль, сердце, дух страны, он господин, он
владыка630. Городское население желает найти себе защитника в князьях.
Своего рода катализатором этого процесса были, с одной стороны, по-
ловцы, а с другой — междоусобицы князей разных систем. Русь оконча-
тельно распадается на области во главе с городами. Каждая область — сво-
его рода система, где посреди многих князей есть князь старейший. Вну-
тренняя жизнь каждой системы в отдельности носит на себе ясную печать
единодержавия. За своего князя каждая область в лице своих дружин гото-
ва положить голову. Вот почему между дружинами (боярством) и людьми
существует единение: погибла бы дружина, погибла бы и община631. Такое
же единение между общиной и своим, «родовым» князем.
Князь был дорог для народа, и народ — для князя. Эта любовь дает
князьям полную снисходительность к правительственному положению
95
А. Ю, Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
своего народа632. Не так было в Новгороде. Новгородцы чувствуют толь-
ко нужду в посредничестве князя, а святого союза между ними и их
князьями нет633. Дух областного начала носится над всею нашей древней
историей, скрываясь только под именем князя и редко проглядывая пря-
мо634.
Теорию родового быта, через который проходят все народы, развивал и
Н. И. Хлебников. Он приверженец теории искусственных родов. Первобыт-
ные, естественные роды при лучших средствах питания очень скоро растут
и обращаются в колена или искусственные роды. Возникает политическая
связь. Начальники родов уже не старшие в роде, а выборные. Государ-
ство — соединение этих родов, «искусственно-родовое государство»635.
Некоторые племена, находясь в такой форме государства, образуют пле-
менные союзы, как, например, ирокезы.
Такого рода государство очень нестойкое, т. к. на развалинах родовой
собственности развивается довольно быстро семейная, и власть захваты-
вает аристократия — из княжеств образуется олигархия. После распада
такого государства первичные формы родового быта живут очень долго,
и задача исследователя — выяснить, как изменились первичные формы ро-
дового быта. Через родовое государство проходили практически все наро-
ды земли. Об искусственных родах не имели представления ни Карамзин,
ни Соловьев636.
Искусственные роды, которые образовывали города, ученый находит
у восточных славян IX в. Такие роды обладали территориями, защищали
своих членов, решали свои дела на родовых вечах. Каждое такое «колено»
было маленьким государством637. Они вели между собой войны, зачастую
полностью истребляя друг друга. Славяне придерживались языческой ре-
лигии, оказывавшей на них огромное влияние. Надо сказать, что «стремле-
ние Н. И. Хлебникова видеть в историческом развитии господство опреде-
ленных идей, особенно нравственно-религиозных, проходит через всю его
работу»638.
Объединение племен под властью варягов отнюдь не означало возник-
новения самодержавия. До Владимира наши князья — герои, но не госу-
дари639. При Владимире дружина наполняется славянским «элементом» и
становится княжеской администрацией, огромную роль начинает играть
земское ополчение. Владимир решил построить государство на народных
началах. Из героя и вождя дружины он становится государем в нашем
смысле640. Он согласовывает решения не только с дружиной, но и с пред-
ставителями городов, старейшинами. Еще одна прерогатива власти кня-
зя — суд. Во времена Ярослава общество уже распалось на классы, т. е. на
бояр, свободных и рабов641. При этом князья имели мало средств, чтобы
раздавать земли, и бояре сами богатели642.
96
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
Первое столетие после смерти Ярослава Россия не составляла ни со-
юзного государства, ни союза государств — две формы, которые наиболее
полно подходят к системе уделов643. Какое-нибудь столетие единства Рос-
сии еще не могло сплотить племена.
В это время расцветает вече. Оно было и раньше, но особой роли не
играло, т. к. тогда князья опирались на дружину. Князья после Ярослава
были поставлены в полную зависимость от народонаселения644.
Через 10 лет после смерти Ярослава в Киеве совершается революция,
которая изгоняет старшего представителя его дома. Но князь был необ-
ходимым элементом управления, и «народонаселение» не хотело жить без
князя. Вече Новгорода и Полоцка не было «элементом органически уста-
новленным, но революционным, только в крайних случаях выражавшим
свою волю»645. Общим правилом было распоряжение столом князьями, а
редким исключением — проявление воли жителей.
В отдельный период Н. И. Хлебников выделяет время с правления
Андрея Боголюбского. Время печальное — поражает эгоизм князей и го-
родов. Вечевой порядок управления в самом себе носил болезнь, которая
рано или поздно должна была привести к его падению646.
Князья и теперь находились в некоторой зависимости от веча и всту-
пали с ним в ряды. Самый замечательный образец вечевого города теперь
не Киев, а Полоцк. Впрочем, и на севере России в областях Ростовской и
Суздальской народное вече не потеряло значения. Это время, в ходе ко-
торого власть князя безгранично выросла, а веча прошли бесследно для
ограждения права личности. Вот почему для России было необходимо еди-
новластие.
Отдельно Н. И. Хлебников рассматривает Новгород. Новгородцы — вра-
ги всякого легитимизма, а в остальных землях всегда признавалась легитим-
ная теория родового права. Новгород был действительной республикой647.
В целом объемистое произведение Н. И. Хлебникова, которое было
докторской диссертацией, производит странное впечатление. Пожалуй, са-
мыми интересными были его теоретические обобщения, базировавшиеся
на неплохом знании этнологической литературы того времени. В основном
господствовал иллюстративный метод, когда на основании единичного
факта делаются серьезные выводы о прошедшей действительности.
Более понятна работа М. Д. Затыркевича, в которой наличествовали
многочисленные «парадоксальные наблюдения»648. Профессор Нежинско-
го лицея, рассуждая о русской истории, уже в период до прихода варягов
усматривал феодально-иерархические отношения. Славяне тогда «находи-
лись в звероловном состоянии»649, и общественное устройство этих зве-
роловов представляло смесь порядка народоправного (демократическо-
го) с порядком феодально-иерархическим650. При этом профессор весьма
97
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
свободно поступал с народами, обитавшими в древности на нашем про-
странстве, смешивая в одну кучу скифов, хазар, половцев и т. д.
Следующий этап политогенеза — союзы городов, подобные полисам
Древней Греции. Это была система старших городов, которые властвовали
над пригородами — преобладали города «многолюдные» над «малолюдны-
ми»651. Впрочем, в развитии демократии наши «полисы» значительно от-
ставали от древнегреческих, т. к. развиться ей мешала сильная власть бояр
и князей, да и отсутствие единства сословий. В IX в. полисы были покоре-
ны «сбродными дружинами князей русских, стоявших во главе иерархии
личных взаимных отношений». Так возникло «союзническо-дружинное
государство» во главе с Рюриковичами652.
Далее после смерти Святослава «с размножением князей Рюрикова
дома» явилось несколько равноправных верховных вождей, и Русь распа-
лась на несколько отдельных и самостоятельных владений, состоявших из
старшего города и пригородов. Эти владения не имели между собой ни-
какой политической связи и управлялись князьями, чья власть ограничи-
валась боярством и общинами653. Именно в это время начинается борьба
между сословиями654. Борьба приводит к тому, что на юге и востоке Руси
победил посад, а на западе и севере — бояре, а это в свою очередь опреде-
ляет отличия в характере княжеской власти655.
В дальнейшей истории Киевской Руси вплоть до прихода монголов
историк видел процесс разложения союзнически-дружинного государ-
ства, развитие феодализма и «зародыши» становления «феодальных мо-
нархий»656.
Когда читаешь произведение М. Д. Затыркевича, то вспоминаешь це-
лый ряд русских поговорок, в частности о том самом звоне, происхожде-
ние которого не совсем понятно. Знаток старой историографии А. Н. Ца-
мутали как-то задумывался о своего рода феномене М. Д. Затыркевича, ко-
торый покусился на научные авторитеты того времени. Полагаю, что ника-
кого феномена тут нет. Помещик начитался всякого рода захватывающей
литературы вроде сочинений Дарвина и написал опус. После разгромной
рецензии В. И. Сергеевича657 он обиделся, забросил историю, уехал в свое
поместье и занялся сельским хозяйством.
Впрочем, как это часто бывает, наряду с фантастическими утвержде-
ниями, например, о феодализме в России, у него встречаются и интересные
мысли, попытки вполне убедительных сравнений Древней Руси с различ-
ными социальными организмами других народов, в частности с древнегре-
ческими полисами.
Сторонником родового строя в форме искусственных родов был и про-
фессор Варшавского университета (выпускник Киевского) А. И. Никитский.
Раньше все «партии» историков сходились на том, что род — естественное,
98
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
кровное явление658. По его мнению, родовой быт основывался на двойной
фикции или на фикции двойного родства: членов родовых и племенных
союзов между собой, а также представителей родов, родоначальников659.
Древнейшие роды («народцы») вели кочевой образ жизни, вот почему у
славян в разных районах их расселения повторяются племенные названия.
Древнейшие славянские поселения уже были некими союзами родов —
братствами. Весьма рано появляются у них и города, которые были просто
огороженными местами, где роды прятались от внешней опасности. Одна-
ко «высшее патриархальное общежитие, полученное посредством расши-
рения фикции родства, — княжение». Причем характер патриархальной
власти в княжении не изменился, князь, как прежде родоначальник, соеди-
нил в себе жреческие, судейские и воеводские функции660.
С древнейших времен у славян наблюдается вече — первобытное со-
брание. Народ был и войском. Вече и совет родоначальников ограничи-
вают, «связывают» власть князя661. Так возникает родовое государство,
которое зиждется не на территориальной, а на кровной основе. Впрочем,
принцип территориальности тоже присутствует, но носит второстепенный
характер662. Такое родовое государство (княжение) является монархиче-
ским по форме, но по сути — демократическим, т. к. источником всякой
власти служит народное собрание663.
А. И. Никитскому представляется, что он разрешил противоречие
между основными историографическими направлениями. С. М. Соловьев
и Б. Н. Чичерин, по его мнению, дошли до отрицания простого существо-
вания естественной семьи, принеся ее в жертву естественному (кровному)
роду. В таком случае русский человек — «не афган, даже не монгол, а разве
какой-либо пещерег». К. С. Аксаков отрицал род.
Примирить стороны может мысль о том, что, с одной стороны, род не
был явлением естественно кровным, а лишь фиктивным, с другой сторо-
ны — община была не чисто политической, местной (вероятно, территори-
альной), а родовой664.
Общинами, городами-государствами были Новгород и Псков, которые
историк сравнивал с древнегреческими полисами, в частности с Афина-
ми665. Причем один из любопытных примеров смешения города и государ-
ства — распределение подвластных земель по концам666.
На это сравнение, которое уже не раз нам встречалось (со времен
М. В. Ломоносова), надо обратить пристальное внимание — оно таило в
себе великие научные возможности. Неслучайно взгляды А. И. Никитско-
го получили одобрение одного из крупнейших представителей русской
исторической науки — Н. И. Кареева, также склонного отнести Древнюю
Русь к тому же типологическому ряду политических учреждений, что
существовали и в античности667. Более того, историк так «вжился» в эти
99
А, К). Дворниченко * Зеркала и химеры * Q возникновении древнеруского государства
сравнительные характеристики, что для определения древнегреческих
явлений политической жизни применял наш древний язык: спартанская
апелла — «старое народное вече»668.
Предпринятое А. И. Никитским сопоставление древнерусских инсти-
тутов с учреждениями греков и римлян было продолжено Т. К. Ефименко.
Изучая сотенную организацию в Киевской Руси, он убедился в том, что
сотни охватывали как город, так и область, прилегающую к нему. Город
и земля составляли административное единство, которое в условиях тог-
дашней Руси было неизбежным, исторически необходимым явлением, по-
добно городским и сельским трибам Рима, городским и областным демам
Афин669.
Отдал дань родовой теории, внося в нее свой яркий колорит, И. Е. За-
белин — самобытный ученый. «Первобытная жизнь предков» отличалась
тем, что «каждый устраивался и управлялся родом, но не лицом», никакого
политического единства в земле еще не существовало. «Княжить в роде» —
не более как исполнять родовую волю670. Слово «род» имеет очень про-
странное значение. По сути — это союз, община многих семей, связанных
между собой естественной последовательностью рождения. Поскольку
род сосредотачивал в себе все обеспечение, которое человек теперь может
получить только при посредстве и под покровом государства и общества,
постольку его можно считать «первообразом» государства671.
Жизнь родом нельзя смешивать с жизнью патриархальной, хотя они и
сходны между собой. Чтобы возникла родовая жизнь, власть лица (патри-
арха) должна переродиться во власть рода. Именно в таком виде история и
застает быт наших славян. У них был род не с праотцем во главе, а во главе
с тремя братьями. Власть старшего брата далека от самодержавной власти
отца, как было в тех странах, где существовали патриархальные роды. От-
сюда возникла полная зависимость старшего брата от общего братского
совета и отсюда же явилась необходимость веча, на котором имели пред-
ставительство все родичи672. Все земство, вся земля была «клетчаткой» не-
зависимых друг от друга родов.
Славяне расселялись селами, а затем воздвигали города. Города были
не только укрепленными местами, но и средоточиями власти. В истори-
ческом смысле город и есть прежде всего власть. И. Е. Забелин не может
согласиться с теорией Ф. И. Леонтовича, что родовой быт — свойство коче-
вья, а оседлый — непременно общинный. Город является свидетельством
оседлости, а первоначальные городки носят именно родовой характер.
Родовое устройство быта порождало общину, т. е. известное равенство
отношений, связей, прав и обязанностей. Союз поселков был общиной
кровного братства, исключительно родового, а не общественно-полити-
ческого. Действия одной родовой власти создавали отдельную волость,
100
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
область, которая была уже не союзом лиц, а союзом дворов, сел, деревень
и разных других поселений. Город был центром такой волости, в нем про-
ходили веча и годовые собрания для отправления языческих празднеств673.
В нем постоянно пребывала и дружина, которая охраняла его. Не послед-
ней причиной возникновения города был торг и всякого рода промысел.
Понятие о городе всегда совпадало с понятием о волости, и города без во-
лости не существовало. Нарождение новых городов не изменяло общего
понятия о волости, т. к. эти города становились пригородами — детьми
старшего города.
Первым лицом в городе был князь, который руководил дружиной, кон-
тролировал дани. Дани в первое время были простой частной промышлен-
ностью городовой дружины, обычным способом добывать себе и своему
городу необходимое кормленье. Весьма ярко такое положение дел отрази-
ли былины, которые, по мнению И. Е. Забелина, есть истинный свидетель и
достоверная летопись о доисторической русской жизни. В былинах столь-
ный князь Владимир выступает не как самодержец, а как власть общинная,
именно городовая. К этому времени общинность уже сделала шаг вперед
по сравнению с родовыми отношениями, показателем чего было числовое
распределение людского союза — деление на тысячи, сотни и десятки.
В общем, уже ко временам Рюрика и Олега русское княжье многочис-
ленных городков и городов «составляло политическую клетчатку всего
русского первобытного земства». Каждый город понимал себя особым,
отдельным, независимым существом, которое пользовалось одинаковыми
правами и имело одинаковые органы для своих действий, как и главный
город Киев. Таково было устройство русского земского быта в доисториче-
ское время. Уже перед приходом Рюрика Русская земля представляла клет-
чатку городства, была вполне сложившимся историческим телом. Вызре-
вание таких племенных областей заняло несколько веков674.
Такая ситуация наблюдается и в последующем. Хотя в середине IX в.
древний родовой городок становится новгородской колонией варягов,
здесь скапливается дружина, которая начинает добывать себе кормление
и покоряет окрестные земли. Но все земли были фактически независимы
от Киева, власть которого ограничивалась сбором даней675. Земли платили
дань, но князей могли выбирать отовсюду, потому что князь для них был
воевода и судья, зависимый от веча, но не феодал-самовластитель. Само
призвание князей не есть призвание неограниченных монархов, как каза-
лось историкам в XVI-XVIII вв., а приглашение старейшин676.
Уже в самом начале нашей истории чувствуется присутствие какого-то
невидимого, но сильного деятеля, направлявшего ход дел. Это и была про-
мысловая община или город. Князья же в древнейшем русском городе зна-
чили то же, что впоследствии в Новгороде677. Именно город в Древней Руси
101
А. Ю. Дворниченко » Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
связан с другим ключевым понятием — государством. Ведь если под го-
сударственной властью понимать власть самодержавную, феодальную, то
такой власти наш народ не имел до середины XVI в. Но в древности суще-
ствовала политическая форма быта, которую в известном смысле можно
также именовать государственной. Это форма городской общины или го-
родской республики, которая от государства в принятом смысле отличает-
ся только тем, что происходит не из военного, а из гражданского источника
людских отношений, ведет свой род непосредственно от промысла и торга.
Образованные развивали эту форму лучше, более возвышенно, варвары
жили проще. У нас и была вот такая «варварская» форма. Это, конечно,
не государство в немецком, феодальном смысле, но все-таки существовала
крепкая городская связь людей в древнегреческом понимании, существо-
вала власть веча, власть общей сходки, на первое время достаточная для
водворения надобного порядка678.
Город, городская община, по И. Е. Забелину, сыграл важную роль пе-
реходного звена от родового быта к государственному, сделав возможным
«переход к зародышу государства». Между родовым бытом и началом го-
сударства, в середине их, стоит город, городской быт679. Из развития го-
родской общины вытекали важнейшие события эпохи: избрание князя и
избрание веры680.
Самобытным, но менее продуктивным историком был и Н. П. Лам-
бин — учитель (так он и называет себя на форзаце книжки) военно-учеб-
ных заведений, а потом — библиотекарь Академии наук. Он разработал
теорию о «руси» как о дружине норманнских воинов-мореходов, пиратов.
Это племя завоевателей, своего рода военно-торговая корпорация, экс-
плуатировало славянскую землю681. По праву завоевания дружина владела
всей землей на феодальном праве682. Эта «феодальная Русь» погибла вместе
со Святославом — закончился героический или феодальный период. Вла-
димир и Ярослав — «самодержавные каганы», которые уже сделали дружи-
ну своими слугами.
С пресловутым феодализмом вроде бы ясно. Но вот в понимание «го-
сударства» учитель ясности не внес. Он достаточно свободно пользуется
термином «государство». Так, Аскольд и Дир у него — владетели полян-
ской земли как своего государства683. «Финско-русское государство» при
Рюрике, до занятия Киева Олегом, «не имело даже своего собственного
государственного средоточия». Получилось, что основателем государства
стал Олег684. Но вот что понимать под государством — совершенно непо-
нятно...
Еще в 40-е гг., в разгар спора вокруг варягов задумал свой труд С. А. Ге-
деонов — выпускник историко-филологического факультета Санкт-Пе-
тербургского университета, который всю жизнь прослужил заведующим
102
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
Археологической комиссией, директором Эрмитажа, императорских теа-
тров. Видимо, служба мешала ему осуществить свой план, и книга появи-
лась только в 1876 г.685 Как и всякий увлеченный человек, автор сосредото-
чился на своей главной теме — «ненорманстве» норманнов, — но высказал
и некоторые соображения о политогенезе. Пафос его полемики здесь на-
правлен против утверждений А. Л. Щлецера о «дикости» славянских пле-
мен и против мысли С. М. Соловьева об их «младенчестве». Он обнаружи-
вает у восточных славян родовые отношения. Совокупность родов образу-
ет племя, а размножение родов и племен приводит к образованию союзов
племен, которые постоянно изменяют свой состав и значение вследствие
вольного или вынужденного перехода племен от одного союза к другому.
С самого начала во главе славян находятся князья, причем «основные
начала и права княжеской власти одинаковы у всех славянских народов» —
это владение сообща родовым наследием686. К управлению землей приме-
няются органические законы славянской семьи. Но как родовое и религи-
озное старшинство племен порождает постоянные «вражды племенные»,
так и начало старшинства среди князей порождает княжеские усобицы. Ко
времени призвания варягов славяне достигают уже достаточно высокого
уровня общественного развития. Автор не говорит об этом прямо, но, по-
хоже, что и государство на севере уже было687.
Таким образом, призвание варягов вызвано не стремлением создать
государство. «Новгородская держава» хотела выйти из хаотического со-
стояния передачей княжеских прав в новую княжескую династию688. Что
это была за «держава», которая уже в IX в. «дошла до жизни такой», автор
не разъясняет.
Особое место в достаточно богатом спектре воззрений российских
историков изучаемого периода заняла концепция Н. И. Костомарова. Как
известно, по своим взглядам он был близок славянофилам, но внес в их
концепцию яркий этнографический оттенок689. В своих статьях и эссе
историк-художник обычно начинал историю славян с их расселения по
огромным пространствам Восточной Европы и показывал, как сама эта
огромность и своеобразие природных условий закладывали основу для
серьезных различий между ответвлениями славянского «племени». Этому
способствовало и влияние «иноплеменных народов».
Славяне жили дворами, с разветвлением семей дворы размножались,
но скреплялись родовой связью. Н. И. Костомаров отрицал родовой быт,
как его представляли себе государственники, а еще раньше Эверс. Он по-
лагал, что «родового быта, ...с родоначальниками, с строгим разветвлени-
ем и самозаключенностью, с деспотической властью патриархов, у нас не
было»690. Дворы, соединенные между собой, составляли села. Для защиты
от иноземцев жители сел строили укрепления — города691.
103
А, Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры » о возникновении древнеруского государства
Историк именует эти ветви восточных славян «народцами»692. Он на-
считывает их шесть: южнорусскую, северскую, великорусскую, белорус-
скую, псковскую, новгородскую693. Правда, в другой работе он рассуждает
о двух русских народностях: великорусской и малорусской, или южнорус-
ской694.
Славяне, предоставленные сами себе, обычно не могли выработать
«никакого прочного общественного строя, пригодного для внутренне-
го порядка и внешней защиты»695. Для соединения племен нужна была
какая-нибудь внешняя сила. Она и появилась, правда, только на одном се-
веро-западе. Власть варяжских князей, которая распространилась на юг, не
имела государственного начала и ограничивалась только сбором дани, так
называемым полюдьем696. Обязанный платить дань, каждый народ жил в
рамках прежнего дедовского быта. Правда, подчинение племен носило раз-
личный характер, причем в ходе этого подчинения выделилось господству-
ющее, завоевательное племя — поляне — русь. Историк наблюдает разли-
чие в подчинении племен: на севере — избрание, добровольный призыв,
на юге — завоевание посредством одного из народов, с которым слились
пришельцы.
Местные князьки были заменены князьями из пришлого киевского
дома. Совместные походы на Византию содействовали сближению русских
народов, но до государства было по-прежнему далеко. В действиях Ольги,
которая установила дани и уроки, видны первые признаки государствен-
ности, но они исключительны и единичны. Новую эпоху сплочения наро-
дов открыл Владимир, но и его власть не была еще государственной — он
опирался на первенствующее племя полян. Даже христианство было при-
нято по воле киевлян697.
Но вот с церковью явилось непременно и государство, хотя бы в мла-
денческом состоянии, ведь «христианство без него невозможно». Но фор-
мы Греческой империи к нам не перешли. В самом устройстве церкви было
нечто отчасти совпадавшее с тем сочетанием самобытности частей с един-
ством целого, которое лежало в недрах стихий русской жизни, — рядом
с политической автономией земель возникала и церковная автономия.698
Князь Владимир имел деспотические наклонности, но «не утвердил
еще в себе понятия о царственности и о недоступности своей особы для
прочих смертных», но и народ не развил еще в себе идеи свободы в отноше-
ниях с властью699. «Нет ничего ошибочнее, как воображать себе Владимира
и Ярослава монархами», — убежден Н. И. Костомаров. Однако именно в
это время к тем началам единства, которые были изначально: происхожде-
ние, быт и язык, — добавляются новые начала: христианская вера и единая
церковь и единый княжеский род. Но древние понятия об автономии зе-
мель и их самоуправлении продолжали существовать. Произошло только
104
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
такое изменение: старинные наименования этнографического свойства
(древляне, северяне и т. д.) стали заменяться названиями по главным горо-
дам земель. Стали говорить: земля полоцкая, земля смоленская и т. д.
Это явление было связано с увеличением значения городов, которые
первоначально возникали как укрепления, центры племен, а затем стали
центрами собирания дани «при власти киевских князей». В то же время го-
рода становятся местом «сходбищ» и совещаний, а также и местом управ-
ления. Окрестность начинает тянуть к городу. Земля была общиной, име-
ющей средоточие в главном городе, имеющей и своего князя. Под главным
городом состояли пригороды, которые строились обычно по решению
веча старейшего города в видах защиты Земли.700 При благоприятных об-
стоятельствах они возвышались, и к ним тянулась своя территория. «При
понятии о Земле существовали понятия о волости и княжении. Волость
не то что Земля, и не то что княжение, хотя эти понятия нередко совпада-
ли одно с другим», — отмечает историк701. Волостью называлась совокуп-
ность территорий, состоящих под единой властью, будь эта власть город
или князь. Княжение не давало права на образование новой Земли: не по-
тому была Земля, что там был князь, а скорее князь являлся именно там,
где была уже Земля.
Все эти «единицы поземельного деления переплетались между собой»,
т. к. в период до татар все подлежало случаю и стечению обстоятельств. Но
неизменна была следующая ситуация: где Земля, там должно быть вече —
земское собрание. Ни волость, ни княжение «не условливали непременно-
го бытия веча».
Вече (народное собрание) существовало с незапамятных времен и было
коренным признаком славяно-русской жизни. Мы мало о нем знаем только
из-за особенностей наших летописцев, которые мало интересовались по-
вседневной жизнью и о вечах упоминали только тогда, когда речь шла об
исключительных, нарушавших обычную жизнь случаях. Новгород и Псков
только тем и отличаются от остальных земель, что о вечах их сохранились
более полные и подробные летописные известия702.
Членами веча могли быть все свободные люди. Но способ «отправле-
ния веча не имел в себе ничего определенного, точного»703. Значение веча
могло перейти и на военную толпу, которая в этом случае и правила бал.
Князья могли приобретать свои княжения не действительно законными
выборами, а прибегать к коварству и насилию, опираясь на партию своих
сторонников, в свою очередь рассчитывавших на выгоду от приобретения
князем стола.
Вече не знаменовало собой верховную власть: оно было только ее вы-
ражением. Сама верховная власть оставалась не за вечем, а за Землею.
Правда, в дотатарский период Русь так и не додумалась до какого-нибудь
105
А,Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государава
«веча веч» — выражения федеративной связи земель. Земли стремились не
к соединению, а к раздроблению.
Князья не были вотчинниками и владельцами своих уделов. Между
ними не было никакого юридического старейшинства, кроме того, которое
неизбежно указывала природа, да и то выражаемо было в неопределенных
чертах. До второй половины XII в. старейшим был князь, который сидел в
Киеве, но это не давало ему над прочими князьями какой-нибудь власти.
С упадком Киева стал возвышаться Владимир, но и этот город, как и его
князья, не имел права на власть над другими князьями и их Землями. На-
оборот, здесь крепнет земская сила. До татар в Северо-Восточной Руси не
сделано было ни одного шага к уничтожению удельно-вечевого строя.
Князь был необходимым атрибутом политической системы: где Земля,
там вече, а где вече, там непременно будет и князь: вече непременно избе-
рет его. Во всех землях, как в Новгороде и Пскове, власть князю давалась
Землею и зависела от нее. По мнению историка, «князь и вече были два
различные по происхождению начала, подававшие друг другу согласие на
взаимодействие, одно с другим связанные, одно другому необходимые»704.
В вечевой период не выработалось никаких основ для будущего едино-
державия в России, а тем более не было сознательного стремления к нему.
Вся русская жизнь отличалась крайнею неопределенностью, неточностью
и невыработанностью форм705. Здесь, как в хаосе, можно отыскать задат-
ки и федерации, и республики, и монархии, в сущности же тут ничто не
подходит вполне под те осязательные представления, какие мы привыкли
себе составлять в качестве общей мерки, прилагаемой к различным ви-
дам общественного строя706. Тут были зародыши и удельности, и едино-
державности707. Только что сказанное определяет степень условности при
определении концепции Н. И. Костомарова как «федеративной». Ведь Русь
только «стремилась к федерации, и федерация была формой, в которую
она начинала облекаться. Татарское завоевание сделало крутой поворот
в ее государственной жизни»708. Главный смысл русской истории вообще
заключается «в колебании между единством всех земель и самобытностью
каждой порознь, между разнообразием народоправления и централиза-
циею единовластия»709.
Итак, в трудах историков и юристов, которые принадлежали к славя-
нофильскому и государственническому направлениям общественной мыс-
ли, рождалась концепция политогенеза, которую как только не называют
в историографии: земско-вечевая, земско-областническая, общинно-вече-
вая, волостная и т. д. Я предлагаю назвать ее демократической. Конечно,
слово сие изрядно истерлось в нашем лексическом обиходе за последние
десятилетия. Но если вернуться к первоначальному смыслу, то оно вполне
еще применимо. Ведь речь в данном случае идет именно о власти народа,
106
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
которую он осуществлял в форме веча, устанавливая более или менее гар-
моничные отношения с князем и его окружением, которые и сами еще не
оторвались от народа.
В развитие этой концепции не могло не вносить свой вклад и наиболее
радикальное направление общественной мысли — революционное. Оно
пользовалось усиленным вниманием со стороны советской историографии
и исследовано неплохо. К тому же профессиональных историков среди ре-
волюционеров было еще меньше, чем среди либералов. Но для понимания
историографии древнерусского политогенеза обращение к работам пред-
ставителей революционной общественной мысли необходимо. При этом
для целей данного исследования не так важно, кто к какому направлению
относится710.
Весьма интересны высказывания о древнерусской истории В. Г. Белин-
ского. Они тем более показательны, что «неистовый Виссарион» обладал
чувством большой любви к истории, убежденностью в необходимости ее
изучения. Он исходил из противопоставления истории России и Запад-
ной Европы711. При этом полагал, что на Руси государство — достаточно
позднее явление. Начало его формирования он относил ко времени Ивана
Калиты. Древнерусская удельная система в корне отличалась от западного
феодализма, при этом ее история, сопровождавшаяся постоянными меж-
доусобицами, бессмысленна и скучна712.
Для А. И. Герцена Древняя Русь была важным звеном в концепции об-
щинного социализма, которая предусматривала, как известно, коренное
отличие российской истории от западной. Он нарисовал целую картину
политогенеза, не ссылаясь, правда, на историографию. Народонаселение в
древности «в большинстве своем принадлежало к однородной расе, рас-
сеянной на весьма обширной и малонаселенной территории». Норманны,
давшие России княжеский род, были скорее организаторами, чем завое-
вателями. Через несколько поколений они смешались со славянами, дав
им, однако, стремление к деятельности. Население делилось на маленькие
сельские общины и города, которые отличались от сел только размерами.
Каждая община находилась под патриархальной властью старейшины. Та-
кой чисто монархический характер уклада уравновешивался, в том числе и
на уровне княжеской власти, волеизлиянием народа в форме веча.
Итак, был только народ, не различавшийся в правах и не распадав-
шийся на сословия, и княжеский род — совершенно отличный от наро-
да. Члены княжеского рода разделили между собой всю Россию на уделы
соответственно древности своих ветвей рода. Главенство Киева признава-
лось, но действительной зависимости от него не было, как и от самого ве-
ликого князя. При этом уделы отнюдь не рассматривались как личная соб-
ственность князя. По сути дела князь был просто старейшиной множества
107
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
городов и деревень, которыми он управлял совместно с общинными схода-
ми. В целом это была необычная федерация, единство которой выражалось
в единстве правящего рода. Эта федерация с ее однородным населением,
не знающая обособленных классов и различий между городами и деревня-
ми, с общинной формой ее земельной собственности ничем не напоминает
другие государства той же эпохи.
Зато русский народ в те времена был свободнее народов феодального
Запада. С другой стороны, это государство не больше походило и на сосед-
ние азиатские государства.. ,713
В удельной системе (которая, может быть, произведена феодализмом,
но совсем не совпадала с ним) не было того, что было на Западе, в частно-
сти «оппозиции общин» феодалам714. Полное воплощение общинно-вече-
вых порядков А. И. Герцен видел в Великом Новгороде, который противо-
поставлял Москве как оплоту самодержавия715.
Очень плохо уживались с государством и представления о Древней
Руси того, кто вместе с будущим Искандером давал клятву верности на
Воробьевых горах, — Н. П. Огарева. Он считал, что развитие Руси диаме-
трально отличалось от западного пути, и писал: «Русское начало... эконо-
мическое, начало земельной собственности общественной и права каждо-
го на пользование землею»716.
В последние десятилетия принято говорить применительно к Н. Г. Чер-
нышевскому о том, что он усмотрел в русской истории феодализм717. Но
великий просветитель и революционер писал: «Средневековое распадание
стран на мелкие владения приняло в Западной Европе форму феодализ-
ма. .. У нас точно такое же распадание имело другую форму — форму раз-
дробления государства по вотчинному праву». Как видим, мысль его надо
толковать с точностью до наоборот. Впрочем, для нас важнее то, что при-
знание «распадания» ставило под сомнение наличие государства в Древ-
ней Руси. Вплоть до времени Ивана III шла борьба вотчинного начала с
республиканско-вечевым, которое воплощал Великий Новгород718.
Друг и соратник Н. Г. Чернышевского — Н. А. Добролюбов — сказал об
этом еще более определенно. Он призывал к трезвой оценке этого периода оте-
чественной истории, избегая, с одной стороны, идеализации, а с другой сто-
роны — изображения его сугубо мрачными красками719. Киевская Русь пред-
ставала перед ним в архаическом обличье. Здесь господствовало язычество,
что привело в печальное состояние общественную нравственность. Право не
развивалось, что оборачивалось полным смешением судебных и администра-
тивных властей. Семейная жизнь была густо замешана на языческом быте720.
«Настоящая государственная власть в древней России не существова-
ла, по крайней мере до возвышения государства Московского», — делает
окончательный вывод революционный демократ721.
108
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
А. П. Щапов, близкий революционным демократам, как известно, был
создателем так называемой областнической теории. Интересующий нас
период отечественной истории хронологически и сущностно входил в
земско-областную эпоху, когда господствовала общинно-вечевая жизнь.
В своих работах «Сельский мир и мирской сход», «Городские мирские схо-
ды» он воспевал земство, которое находило себе выход в верви, миру и дру-
гих институтах722. Города, которые возникали путем вольно-народного са-
моустройства и саморазвития из сел, также были средоточиями земщины,
которая собиралась здесь на такие же мирские сходы, т. е. веча, что прохо-
дили и в селах723. Так было до того, как стал развиваться московско-цар-
ский приказной элемент724.
Один из историков, находившихся под значительным влиянием
А. П. Щапова, — Н. Я. Аристов — построил свою вступительную лекцию
в Варшавском университете на противопоставлении земского строя Киев-
ской Руси и западной феодальной системы. Он считал, что веча были во
всех городах Древней Руси. Но вече не могло вести дела без князя. При
множестве враждебных партий он был единственной примиряющей си-
лой725. В России один класс не имел никакого повода отнимать землю у
другого, а князь владел только той землей, которую получал по народному
приговору726. Н. Я. Аристов, как и другие народники, критиковал концеп-
цию С. М. Соловьева, называя ее «чиновничьей»727.
Историки — последователи А. П. Щапова728 — своеобразно преломи-
ли взгляды славянофилов. Так же, как и славянофилы, они в основном не
были профессиональными историками. Правда, в условиях пореформен-
ной России их работы были в гораздо большей степени адресованы про-
стому народу и интеллигенции, которая, собственно, в это время и фор-
мируется в России. Киевскую Русь они считали временем господства об-
щинного устройства, а в княжеской власти видели элемент, враждебный
общине, подавляющий общинную активность729. Они воспевали институ-
ты, связанные с активностью народа, в частности вече. В Новгороде они
видели образец вечевого устройства730. При этом тот же Г. 3. Елисеев в Ки-
евской Руси видел только зародыш государственных отношений, связывая
его с князьями731.
Вообще для писателей этого круга характерно представление о «борьбе
противоположных элементов — народоправства и централизма»732. В та-
ком ключе рассуждал Н. В. Шелгунов. Народоправство, которое ярче всего
проявлялось в деятельности веча, было в то же время отражением общин-
ного устройства в Киевской Руси. Оборотной стороной такого устройства
было отсутствие государственного единства, да и вообще государства в
привычном значении этого слова. Так, например, И. А. Худяков сетовал на
то, что «каждое русское племя, каждый старый город стоял особняком;
109
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
древняя жизнь не выработала общего веча для всех старых городов, для
всех русских племен»733. Слабая политическая связь между городами обра-
зовалась благодаря княжению «одних Рюриковых потомков», для которых,
впрочем, историк не жалеет черной краски734.
Тот же Н. В. Шелгунов отмечал, что междоусобная борьба не способ-
ствовала «развитию в князьях гражданских понятий и государственного
взгляда на свои обоюдные отношения и на свои отношения к народу»;
«двести лет удельной жизни пропали не только бесплодно для цивилиза-
ции России, но не дали ей ни нравственной, ни материальной силы, кото-
рая могла бы спасти ее от внешних врагов»735.
Впрочем, И. Г. Прыжов736, наоборот, идеализировал отношения народа
и власти в Киевской Руси. «Строй земской жизни проявлялся в том весе-
лом единении народа и князя-государя, которое мы встречаем на пирах
Киевской Руси», — писал он в своей работе, посвященной кабакам737.
«Отцы-основатели» революционного и либерального народничества
(М. А. Бакунин, П. Л. Лавров, П. Н. Ткачев, Н. К. Михайловский) Древней
Русью интересовались еще меньше, чем «отцы-основатели» ревоюционной
демократии. Но, естественно, они утверждали имманентность и ключевое
значение общины в российской истории, «ибо для всякого народника бес-
спорным был факт, что в чреве своем Россия несла зародыши социализ-
ма в виде крестьянской общины и мирского самоуправления»738. Однако
историки, близкие к этому направлению общественной мысли, значитель-
но подняли планку изучения общинных организмов в истории России.
Всестороннее изучение общинной жизни, правда, более поздних времен,
давало твердую уверенность в том, что подобная сохранность общины в
истории России возможна только в том случае, если начальный период
российской истории был общинным.
П. А. Соколовский считал, что до основания государства славяне жили
отдельными племенами и земля принадлежала всему племени. Появление
князя и дружины, развитие торговли вызвали «глубокий переворот» в рус-
ском обществе, возник принудительный элемент, классы и привилегии739.
Однако черные, т. е. общинные, земли были единственным видом земле-
владения в России даже в удельный период740. Историк пишет о волостной
общине, состоящей из деревень, о ее древнем происхождении, считая позе-
мельной общиной и вервь741. Он первым выдвинул концепцию о переходе
племенной собственности в государственную742, и данную концепцию ста-
ли использовать в современной историографии. Но важно отметить, что, в
отличие от современного подхода, под его пером этот период затягивался
на несколько столетий743.
Если П. А. Соколовский основным звеном древней волостной общины
считал еще более древнюю деревню, то А. Я. Ефименко в основу общинного
110
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
здания положила другой фундамент. На севере России это были печища, а
на юге — дворища, по сути «семейные союзы», которые «сидели» на земле
и считали эту землю своей собственностью744. Лишь со временем из кров-
ного этот союз превращается в договорной, и основой его делается терри-
ториальная связь, общая оседлость745.
«Государство с его свободным от кровных уз характером, с его публич-
ным уголовным правом, индивидуальной собственностью, личной ответ-
ственностью за долг и преступление есть продукт относительно позднего
времени», — отмечала исследовательница. До его появления люди спла-
чивались в относительно простые и небольшие союзы для взаимной за-
щиты746. Когда такого рода союзы входили в государство, они «перераба-
тывались» государством, начинали приобретать иной характер. Обилие
же еще, по сути дела, первозданных общинных организмов (в отличие от
П. А. Соколовского, она считала кровнородственной общиной и древне-
русскую вервь) свидетельствовало, так сказать, от противного о позднем
появлении государства.
Значительно продвинул изучение общинных отношений на Украине
профессор И. В. Лучицкий, который находился под влиянием народни-
ческой идеологии747. Об общине писали В. А. Мякотин, А. А. Кауфман,
В. В. Постников, А. И. Васильчиков, К. Р. Качоровский и др. «Проблема
общины становится той темой, через которую народническая идеология
проникает в область конкретного изучения социальной истории крестьян-
ства», — отметил Н. Л. Рубинштнейн748. Во всяком случае, в начале XX в.
общинная проблематика уже могла быть подвергнута внимательному
историографическому анализу749.
Действительно, в 70-80-е гг. можно обнаружить новый этап в изучении
древнейших стадий политогенеза, прежде всего родовой и общинной орга-
низаций. В России стали известны работы Бахофена, Мак-Ленна, Моргана
и возникли разные подходы к родовому и общинному строю. Одни иссле-
дователи, подобно знаменитому M. M. Ковалевскому750, тщательно изучали
родовую организацию различных древних и современных им народов, по-
лагая, что родовое начало есть основа общины. Другие, подобно Н. И. Зи-
беру, А. Н. Максимову, H. H. Харузину, главную роль отводили общине,
полагая, что род появился довольно поздно и что не род создавал общину, а
община — род. В любом случае, споры способствовали углублению знания
о политогенезе, знания, которое взрастало на стыке разных наук: истории,
социологии, этнографии, фольклористики и др.751.
В конце изучаемого периода в России начинает распространяться марк-
сизм. Те немногочисленные историки-профессионалы, которые увлеклись
этим учением, были одновременно учениками В. О. Ключевского, поэтому я
предлагаю обратиться к их творчеству в связи с блистательной школой этого
111
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * 0 возникновении древнеруского государства
ученого. Один из первых марксистов отечественной закваски (вполне еще
симпатичная личность!), Г. В. Плеханов, судя по всему, развитой государ-
ственности в Древней Руси не видел, находя ее уже в виде той московской
деспотии, которая отличалась и от западных государств, и от восточных
деспотий752. Зато он видел общину, взгляды на характер которой у него ме-
нялись753. Впрочем, его больше волнуют производительные силы в древние
времена: он старается доказать, что восточные славяне не были лишь охот-
никами и пчеловодами, а практиковали и земледелие. К истории древнерус-
ской государственности российский марксист обращается тогда, когда речь
заходит о классах, о влиянии географической среды и о теории завоевания.
При этом, если говорить о полном своеобразии русского исторического про-
цесса не приходится, то ни в коем случае нельзя закрыть глаза на его отно-
сительное своеобразие754. Неблагориятное влияние географической среды
и геополитической ситуации (постоянный натиск кочевников) обусловило
«неопределенность» общественных связей Киевской Руси, «своеобразный
склад общественно-государственных отношений» и некоторую вялость ее
общественной мысли. Киевская Русь знала общественные классы, но не зна-
ла сословий. Русская Правда явилась юридическим Уложением такого обще-
ства, которое уже разделилось на классы755. Все основные учреждения Киев-
ской Руси: вече, князь, дружина — не выработали ни определенных форм,
ни четкого модуса взаимных отношений. Князь был прежде всего военным
сторожем, который лишь со временем повел наступление на вольности сво-
бодных городов756. При этом все эти политические отношения Русь получила
не в результате завоевания: завоеватели становятся господствующим клас-
сом только там, где они занимают место туземных господ757.
Признаки падения Киевской Руси стали заметны уже во второй поло-
вине XII в., затем татары нанесли тяжелый удар. Какое-то время галицкие
князья пытаются взять в руки гегемонию, потерянную Киевом. Если бы
галицкие князья действительно стали «самодержцами всея Руси», то могло
бы возникнуть государство, подобное соседним западным государствам:
Польше и Венгрии. Но это западное влияние привело только к усилению
класса боярства, т. к. обстоятельства сложились так, что Галиция сама во-
шла в состав польского государства758.
Г. В. Плеханов полемизировал с известным историком литературы, ко-
торый очень большое внимание уделял политогенезу, — В. А. Келтуялой.
В своем известном курсе истории литературы он рисовал следующую кар-
тину. Развитие внешней торговли повело у восточных славян к возникно-
вению ряда городов, т. е. сборных торговых пунктов, мест обмена русских
звероловов и пчеловодов. К этим городам стали тяготеть в экономическом
отношении обширные районы, для которых города становились как бы
центрами759.
112
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
Варяги создали несколько княжеств: Новгородское, Киевское, Полоцкое,
Туровское. Другими словами, русское государство возникло путем завоева-
ния варягами славян, населявших великий путь «из варяг в греки». Завое-
вание это вследствие малочисленности варягов не могло навязать славянам
какие-либо жесткие формы политического быта, и славяне сохранили мно-
гие черты древнего управления. Одной из таких крупных политических сил,
возникших еще до появления варягов, было народное собрание — вече, ре-
шавшее вопросы касательно данного города и тяготевшей к нему области.
Это не было учреждение в современном смысле этого слова.
Наряду с вечем был князь, причем после Ярослава Русь стала собствен-
ностью всего княжеского рода. Торгуя и сталкиваясь с народами, имеющи-
ми определенный государственный строй, князь стал приобретать черты
государственности. Законодательная деятельность не имела системного
характера, а осуществлялась только под давлением экстренных нужд.
Боярская дума также была неустойчива и неопределенна, являясь вы-
разителем торгового класса населения. Политический строй в целом отли-
чался еще простотой, несложностью и отсутствием определенности760.
Незавидное положение низших классов служило источником их не-
удовольствия: строй Киевской Руси, выгодный для высших классов и же-
стокий для низших, переставал находить себе опору в мировоззрении по-
следних. Это и стало главной причиной падения Киевской Руси761.
Концепция В. А. Келтуялы интересна как не очень удачная попытка
объединения демократической концепции с нарождающимся классовым
подходом в его марксистской трактовке.
3.2. Российские юристы о древнерусском политогенезе
В уже упоминавшемся историографическом обзоре И. А. Малиновский
писал о том, что в 60-х гг. XIX в. появляются специальные юридические
работы, «посвященные выяснению вопроса о государственном строе древ-
ней России»762. Начало этой активности надо отнести к более раннему вре-
мени, да и не стоит забывать, что среди ученых, которых по праву можно
назвать отцами-основателями, тоже были юристы (например, Б. Н. Чиче-
рин). Впрочем, гораздо важнее отметить другое: историки-юристы второй
половины века развивали идеи, высказанные теми же отцами-основателя-
ми, внося в них инновации и свою юридическую специфику.
Крупным центром историко-юридической мысли становится Петер-
бургский университет. Из соловьевско-кавелинской теории исходил, на-
пример, С. В. Пахман. В Древней Руси он наблюдал смену общинно-родо-
вого быта государственным, сопровождавшуюся распадением основ древ-
нейшего быта763. Известный юрист, впоследствии член Государственного
113
А, Ю, Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
совета, считал, что Русская Правда содержит весьма мало статей, относя-
щихся к государственному праву, т. к. значение и пределы верховной вла-
сти в то время не были еще строго определены; о преступлениях государ-
ственных еще не было ясного понятия764.
Но пальма первенства тут, безусловно, принадлежит В. И. Сергееви-
чу, прошедшему школу обучения и службы в Московском университе-
те. В. И. Сергеевич считается одним из адептов государственной школы.
Впрочем, его, наряду с А. Д. Градовским, относят к ответвлению государ-
ственной школы — так называемой юридической школе. Наверное, это
правильно, потому что мало кто сделал так много для корректировки воз-
зрений государственников. Такую корректировку историк-юрист смог сде-
лать, скорее всего, потому, что его наставником в годы учебы был крупней-
ший славянофильский историк И. Д. Беляев. Значимость его исследований
хорошо оценил другой историк-юрист — М. И. Дьяконов, писавший о том,
что «без них не может обойтись ни один серьезный любитель родной ста-
рины. От Сергеевича надо исходить или к нему подходить, но миновать его
нельзя. Такова судьба ученого таланта»765.
В. И. Сергеевич уверен в том, что русская древность не знала единой
государственности. Вполне в духе Н. А. Полевого, но гораздо более рельеф-
но и подробно он показывает отсутствие единой государственной террито-
рии в древний период нашей истории766.
В древности существует большое количество небольших государств,
которые чаще всего называются волостями или землями. Каждая волость
состоит из городов и пригородов. Город является центром, вокруг которо-
го «образуется окружность волости». Земля волости находится в собствен-
ности ее жителей и, прежде всего, граждан главного города.
Задумываясь о проблеме происхождения волостей, историк-юрист
отвергает идею С. М. Соловьева о первоначальном совпадении волостей с
племенными границами. Волости — не племенные образования. Их начи-
нают создавать в глубокой древности тогдашние «пассионарии» с оружи-
ем в руках767. Границы волостей не остаются неизменными — со временем
возникают новые волости. Одна из причин этого явления — естественный
рост пригородов768. Вторая причина, которая также вела к выделению но-
вых волостей из старых, заключалась в князьях. Дело в том, что князья
были такой же необходимостью для волости, как и укрепленные города с
пригородами. Естественно желание князя-отца наделить каждого из своих
сыновей волостью, причем старшего сына, соответственно, старшим го-
родом, а младших — пригородами, что также вело к распаду волостного
единства.
От разделения отцом своих владений произошло наименование «уде-
ла». Первыми удельными князьями были сыновья Святослава Игоревича,
114
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
хотя само слово «удел» в употребление вошло не ранее второй половины
XIV в.769
Как управляется волость? В. И. Сергеевич — сторонник, так сказать,
управленческого двуединства, состоящего из веча (народного собрания) и
князя. Никто, по сравнению с В. И. Сергеевичем, не изучил древнерусское
вече столь внимательно и аккуратно.
Веча собираются во всех волостях, являя собой Думу волости. Реше-
ния, принятые на вече старшими городами, принимаются к исполнению
пригородами770. Вече «как явление обычного права» существует с глубокой
древности, «изначала». В вечевых собраниях участвовали все свободные
люди волости, и волость с точки зрения вечевой жизни составляла единое
целое. Причем каждый, имевший такое право, участвовал в вече непосред-
ственно, а не через представителей.
Такой состав участников веча вполне подтверждается и тем фактом,
что Киевская Русь не знала сословий — все население русских княжений с
точки зрения права представляло единообразную массу, обозначавшуюся
терминами «людие» и «мужи»771.
Порядок созыва веча определялся сущностью этого учреждения —
формой участия народа в общественных делах. Вече собиралось двумя спо-
собами: колокольным звоном и посредством приглашения через рассыль-
ных. Вече мог созывать и сам народ, и князь, и «какой-либо другой орган
власти». При этом В. И. Сергеевич, делая упор на обычно-правовой харак-
тер вечевых собраний, не согласен с мыслью М. Ф. Владимирского-Будано-
ва о периодичности собрания веч.
Места проведения веч вполне соответствуют этой «форме быта» —
они собираются на открытых местах под открытым небом. Иногда, правда,
вече собиралось в закрытых помещениях, но не в специальных помещени-
ях, а по дворам. Такой «форме» вполне соответствовал и порядок вечевых
решений: большинством, но с деятельным сопротивлением меньшинства.
Никаких протоколов не велось, но по необходимости вечевое решение за-
носилось на грамоту. Эти порядки давали полную свободу образованию
политических партий и полный простор их взаимной борьбе.
Исполнение вечевых решений было делом того лица, на долю которого
оно выпадало по смыслу решения, и свидетельствовало о том, что за ис-
ключением князя органы управления еще не успели обособиться от народа.
Вечу принадлежала власть законодательная, правительственная и су-
дебная, но взаимное отношение этих различных предметов ведомства веча
в древности было совсем иное, чем в наше время. Люди жили не по закону,
а по обычаю, и главную заботу составляло не законодательство, а управ-
ление. Это определяло главные предметы ведомства веча: избрание князя,
заключение ряда с князем772, управление, прежде всего решение вопросов
115
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
войны и мира, вынесение иногда других правительственных и судебных
вопросов773.
В. И. Сергеевич выделяет еще «предварительные народные собра-
ния» — совещания небольших групп людей, на которых выяснялись те или
иные вопросы перед созывом «большого» веча774.
Концепция древнерусского веча созидается ученым в полемике с пред-
шественниками и современниками, у которых он чутко находит слабые
места. Так, он подверг критике идею К. А. Неволина и М. Ф. Владимир-
ского-Буданова о том, что древние народные собрания делятся на закон-
ные, или правильные, и на незаконные, или самовольные. Такое деление,
по мнению В. И. Сергеевича, продукт нашего времени и совершенно чуждо
сознанию древней эпохи.
Ученый не согласен также с мнением о широкой судебной компетен-
ции веча. Он не нашел в источниках ни одного места, которое позволяло
бы считать вече «обыкновенным апелляционным судом»775.
Обитатели пригородов жили вечевой жизнью путем участия в вечевых
собраниях главного города и в особых вечевых собраниях по пригородам.
Развитие этой местной вечевой жизни, стремление пригородов к самосто-
ятельности — одна из важнейших причин волостного дробления.
Второй важнейший элемент управленческой структуры в Киевской
Руси — князь. Стремясь понять особенности положения князей, которые
«вращались в очень сложной среде», В. И. Сергеевич выдвигает идею о до-
говорном праве, которое пронизывало насквозь княжеские отношения. Не
всегда договоры были писаные, но к письму стали прибегать весьма рано776.
Воссоздавая «модель» межкняжеских договоров, В. И. Сергеевич использует
как летописные отрывки древних договоров, так и полные тексты москов-
ского времени в совокупности. Как и в случае с вечем, исследователь рисует
яркий и информационно насыщенный портрет князей рода Рюрика, убеди-
тельно опровергая многие фантомы исторической науки. Это, прежде всего,
мысль С. М. Соловьева о том, что в древности (до XIII в.) вся Русь составляла
нераздельную собственность княжеского рода Рюриковичей. И в древности
наблюдался принцип раздельности владений, князья не прочь были сидеть
на своих отчинах. Но в условиях, когда народ призывал князя и мог его из-
гнать, наследственность владений могла иметь место только в тех случаях,
когда князь призывался с детьми, да и то лишь до некоторой степени777.
Вот почему в это время отчина не является собственностью, как позд-
нейшая вотчина, а есть не что иное, как стол отца, т. е. стол, который зани-
мал прежде отец известного князя778.
Князья, происходя от одного общего родоначальника, считают себя
прирожденными правителями. Они руководствуются принципом брат-
ства, началом равенства дяди с племянником, названного отца с сыном.
116
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
Старший брат при всех других равных условиях получал от отца лучший
стол, остальные распределялись между младшими779. Однако старейшин-
ство могло означать не только первородство, но и обладание лучшим сто-
лом, который мог достаться и не первородному, а также оно бывало и до-
говорным, с предоставлением некоторых выгод или без них. В живой речи
старейшина означает старшего летами. В одно и то же время может быть
много старейшин и по семейному положению, и по городам, и по догово-
рам, и по одному старшинству лет780.
Единение достигается договорным правом, но уже с глубокой древно-
сти встречаемся с попытками сильных князей ограничить самостоятель-
ность слабых и подчинить их своей воле. При этом в области внутренней
политики князья пользовались полной самостоятельностью. У нас и дей-
ствуют в древности именно союзы князей — самостоятельных государей,
что и является величайшей помехой для образования единого государства
с единым государем во главе. Все попытки историков видеть в Киевской
Руси последовательное правление отдельных правителей под соответству-
ющими номерами совершенно безосновательны781.
Твердость договорного права обеспечивалась клятвой и попытками
установить особый союзный суд, который и должен был решать все пре-
рекания сторон. Союзники стараются решать свои проблемы, собираясь
на совещания, — так рождаются княжеские съезды (снемы), организация
которых во многих чертах напоминает порядки вечевых собраний782.
Как же князья появлялись на столах в волостных центрах? На рас-
пределение столов влияли интересы народа — избрание князей народом.
Впрочем, практика избрания не исключала начало наследственности — на-
чало отчины. Это начало, в свою очередь, часто побивалось личными инте-
ресами, которые защищались союзами князей. Предположение о том, что
каждый Рюрикович имел право на участие во владении Русской землей,
представляется крайне сомнительным. По убеждению ученого, «нашей
древности был совершенно неизвестен какой-либо определенный порядок
преемства столов»783.
Острие полемики историка-юриста направлено против «теории ро-
дового быта», концепции лествичного восхождения князей. Убедительно
раскритиковав ее, он отмечает, что само выражение «лествичное восхож-
дение» было не выдумано, а взято из Никоновской летописи. Этот наш
древний «историк», интересуясь механизмом смены князей на столах, не
стал писать исследования, а вложил свою мысль в уста одного из действу-
ющих лиц. С. М. Соловьев поверил этой версии из благородных, по сути
дела, намерений — стремления увидеть начала закона и порядка в древние
времена. Судя по некоторым репликам, В. И. Сергеевич не очень-то наблю-
дал их и в современной ему России. Что же говорить о древности...
117
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * Q возникновении древнеруского государства
Отдельно исследователь рассмотрел вопрос о княжеской думе. Он пи-
шет о двух возможных версиях: княжеская дума — постоянное учрежде-
ние с более или менее определенным составом и компетенцией или это
только акт думания, действие советования князя с людьми, которым он
доверяет. В литературе, по его наблюдениям, господствует первое мнение,
но справедливо только второе. Мобилизовав большое количество фактов,
В. И. Сергеевич показывает, что в памятниках речь идет о лицах, а не об уч-
реждении, не о совете в более или менее определенном составе784. Взгляды
В. И. Сергеевича полемически заострены и в этом вопросе: он подвергает
критике воззрения Неволина, Ключевского, Владимирского-Буданова.
Рассмотрен им и вопрос о роли духовенства и церкви в политической
жизни Киевской Руси. На Русь были перенесены византийские представле-
ния о единстве государства и церкви, притом что государство и церковь —
два совершенно разных учреждения по задачам и образу действия. Князья,
сделавшись покровителями церкви, стали вместе с тем учениками при-
шлого духовенства. Принятие христианства создало условия, при которых
сделалось возможным вмешательство духовной власти в дела светские.
Принесенная идея божественного происхождения княжеской власти не
уравнивала, однако, ее с духовной. За русскими князьями не признавалось
никакого преимущества священства785. Духовенство постоянно вмешива-
лось в дела правления. На этой почве между княжеской и церковной вла-
стью возникали столкновения. В. И. Сергеевич проанализировал попытки
«эмансипации» от греческой зависимости. Изучение проблемы взаимоот-
ношения церковной и светской власти в России вплоть до XVII в. вклю-
чительно привело ученого к выводу о коренном различии в отношениях
государства и церкви «у нас и на Западе»786.
Как же понимал выдающийся историк-юрист древнерусский полито-
генез? Считал ли он то, что было в домонгольский период, государством?
Ответить на этот вопрос столь же сложно, как и в случае с С. М. Соло-
вьевым. С одной стороны, как уже отмечалось, он пишет о большом ко-
личестве пусть маленьких, но государств, которые начинают формиро-
ваться в древнейшие времена. Но, с другой стороны, Великое княжество
Московское он называет «новорожденным государством»787. Анализируя
понятие «Русская земля», он приходит к выводу, что в XII в. так называ-
лась Киевская волость. Отсюда название стало распространяться вширь.
Причем причина этого распространения заключалась в единстве языка и
веры. Имя «руси» распространялось только как народное наименование,
значения термина государственного оно еще не имеет. Церковное единство
Руси намного опередило ее государственное единение.
Рассуждая о вечевом устройстве Руси, ученый считает, что в это время
государство находится в периоде зарождения, оно не настолько еще окре-
118
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
пло, чтобы идея государства могла обособиться от составляющих его эле-
ментов и мыслиться отдельно от них. Общее еще не успело обособиться от
частного, не успело еще выработать и своих особых органов. Такова почва,
на которой возникло вече788. Такого рода соображения вполне уживаются
и с обычным для историографии XIX в. представлением о «смешении част-
ного и государственного права» в Древней Руси789.
Статья А. Д. Градовского, являвшаяся, по сути дела, рецензией на труд
В. И. Сергеевича, сыграла большую роль в изучении политического разви-
тия Киевской Руси. А. Д. Градовский —- сам выдающийся историк-юрист —
по достоинству оценил труд коллеги, упомянув не только представленную
в нем «полную картину нашего древнего быта», но и патриотическое его
звучание, которое усмотрел в том, что В. И. Сергеевич впервые отвел долж-
ное место в древней русской истории народу. До сих пор «большинство
лучших представителей науки признавали за русским народом исключи-
тельно пассивную роль»790.
В то же время он нащупал самое слабое место в исторических постро-
ениях В. И. Сергеевича. Воодушевившись идеей о преемственности Киев-
ского и Московского периодов отечественной истории, ученый фактически
сливает воедино эти периоды, свободно пользуясь памятниками XI-XV вв.
как неким единым комплексом, одинаково пригодным для характеристики
политической жизни всего этого времени. Он забывает о том, что «полити-
ческий быт времен Рюриковичей был только зародышем государства, а не
государством, желудем, а не дубом».
Это не позволило ему увидеть некоторые особенности, присущие древ-
нерусскому волостному быту. Самое главное — не заметить общину, коей
волость и являлась, вернее «цепью общин, связанных между собой иерар-
хическими отношениями»791.
Волость с ее вечевым бытом — порождение не индивидуальной лич-
ности, с оружием в руках ее созидающей, а результат колонизационной
деятельности общины. По тонкому замечанию А. Д. Градовского, «личной
свободе, индивидуализму, может соответствовать и централизация, и на-
родное представительство, и муниципия, и корпорация; слабость прави-
тельства может породить и феодализм, и рабство, и мало ли еще что. Вече
соответствует не личной свободе, а общинному быту»792.
Волость, по мысли А. Д. Градовского, надо отождествлять не с кня-
жением, а именно с общиной. Главная община — это город. Ведь и вече
есть лишь форма собраний народных, а не есть форма быта народного.
Волость означает княжение только в том случае, когда община имеет по-
литическое значение. Общинный же быт и способность к самоуправле-
нию могут проявляться и в других сферах, например экономической и
административной.
119
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
В России община была основной формой народного быта, исконным
достоянием народа. Здесь не было сословного разделения, и землевладе-
ние не имело никаких юридических преимуществ. В этом отношении наша
история резко отличается от западной.
Не акцентировав внимание на тех изменениях, которые постепенно
накапливались в политическом быте Руси, В. И. Сергеевич не смог в пол-
ной мере разобраться и в характере отношений между волостью и князем,
определить значение княжеской власти в древнерусский период. По мне-
нию А. Д. Градовского, призвание князя и первоначальный ряд с ним были
единственными предметами политической деятельности веча.
Но при этом община передавала князю лишь некоторые и определен-
ные сферы управления. Причем компетенции веча и князя были разными
в различных волостях, хотя князь был необходимостью для внутреннего
«наряда» волости везде.
В призвании князей надо различать два различных вопроса: с одной
стороны, идею общеисторического значения князя, а с другой — времен-
ное выражение этой идеи793. В древний период оно обуславливалось нача-
лами общинного быта, что делало каждого князя фактически порождени-
ем веча, вернее, одной из вечевых партий.
А. Д. Градовский вступается за «лествичную» теорию, полагая, что
В. И. Сергеевичу не удалось ее опровергнуть именно как теорию и заме-
нить ее концепцией «добывания» волостей. По мысли А. Д. Градовского,
понятие о таком порядке существовало, и он применялся каждый раз, ког-
да это было возможно794. Добывание же было одним из фактов, не давших
установиться правильному порядку преемства престолов.
Историк-юрист обвиняет коллегу в том, что он не заметил те скрепы,
которые связывали древнерусские волости воедино. Это жившее в наро-
де и князьях сознание о единой Русской земле; представление о «едином
стольном князе всей России».
Волостное «раздробление» Руси было не феодальным, как в Западной
Европе, а общинным. Самостоятельность волостей могла привести одина-
ково и к бесконечному дроблению, и к совершенной централизации. Но в
древней России эта централизация обнаружилась только в одном отноше-
нии — религиозном.
И вновь А. Д. Градовский обвиняет коллегу в том, что он не замечает
тех изменений, которые накапливались в политической жизни, в частности
разницу в государственных воззрениях русских князей до и после Андрея
Боголюбского и особенно во времена московских князей. Ведь именно в
московский период окрепла идея государства как особого элемента, выде-
ленного из элементов общинных. Раньше «государство» было приурочено
к каждой общине, в каждой из них было свое государство795. Главной об-
120
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
щиной был город. Теперь Русское государство было сосредоточено в лице
московского государя796.
Подобно С. М. Соловьеву, А. Д. Градовский более тонко, чем В. И. Сер-
геевич, улавливает то, что такое удельные князья, отмечая, что они появля-
ются уже за пределами Киевской Руси, после нашествия монголов.
В очерке 1868 г. А. Д. Градовский «развил свою общинно-волостную
теорию»797. Общину он кладет в основу древнерусского самоуправления,
отстаивая мысль об «органическом» происхождении общины798. Ученый
акцентирует внимание на слабости государственного начала: государ-
ственная власть не могла прикрепиться к одному месту, следовала за кочу-
ющим народом по пятам. Князья бродили за народом, а волости возникали
независимо от них799.
Идеи А. Д. Градовского воспринял его ученик, служивший в Харьков-
ском университете, И. И. Дитятин. Он считал, что в удельно-вечевое время
город представлял собой «самостоятельное автономическое целое» в по-
литическом отношении, был городом-государством. Причем Новгород и
Псков были лишь лучшими, наиболее яркими типами такого социально-
го организма. Князь появился «уже при наличности известного развития
внутреннего строя в общине-государстве». Князь обладал только полити-
ческой властью, а все внутренние дела «ведались» самими общинами800.
Однако с развитием княжеской власти и его администрации князья
также становятся носителями верховной власти801. В междукняжеских
отношениях при общей неразвитости государственного устройства он не
видел «преобладающего начала», предпочитая говорить о борьбе различ-
ных, часто противоположных начал. Таковыми могли быть родовое стар-
шинство, сила того или иного князя, право призвания и изгнания князя
народом802.
Опытный юрист-теоретик остановился в некотором недоумении пе-
ред определением характера древнерусской «государственности». С одной
стороны, вече — власть государственная, избирающая князя всей землей.
С другой стороны, это власть общинная, местная, земская. Правда, интере-
сы государственные поглощали собой местные, общинные. Но в результате
происходило полное смешение общинных отношений с государственным
политическим характером803.
Наши города-государства он сравнивал то с античными полисами, то
с западными городами-государствами, но при этом отмечал различия в их
судьбе. На Западе такие города-государства ггораздо позже исчезают, до-
стигнув при это огромного богатства. Наши же находятся в жалком состо-
янии, виной чему княжеские усобицы804.
Служивший в Санкт-Петербургском университете по юридическо-
му факультету M. M. Михайлов не делал акцента на земских отношениях.
121
А, Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * Q возникновении древнеруского государства
Впрочем, сразу надо оговориться вслед за А. Н. Цамутали, что, будучи
близок к государственной школе, M. M. Михайлов ограничил рамки сво-
его труда чисто историко-юридическими вопросами805. Здесь у него, кста-
ти, очень много интересных наблюдений, которые, между прочим, долж-
ны были бы настроить его на более внимательное отношение к земщине.
Это, в частности, вывод о живучести обычая в русском судопроизвод-
стве806.
Политогенез же он представлял себе следующим образом. В древней-
ший период каждое племя с принадлежащими ему родами жило отдель-
но от других. При этом некоторые племена имели даже города. Некоторые
племена миролюбиво соединялись между собой для взаимной защиты,
другие были покорены каким-нибудь одним племенем. Объединенные
племена имели свои княжения807. Управление носило патриархальный ха-
рактер — главным судьей был родоначальник, а судопроизводство основы-
валось на обычае. При этом верховная власть, судя по всему, принадлежала
вечу. С размножением родов связь между отдельными семействами слабе-
ет — возникают общины. M. M. Михайлову принадлежит редкое по своей
четкости для той поры определение общины как «совокупности семейств,
считающих себя принадлежащими к одному роду»808.
Между общинами завязалась борьба, что и привело к призванию ва-
ряжских князей, которые внесли новый элемент — германский809. В цити-
руемой работе автор отмечал, что внесение этого элемента способствовало
«устроению» государства. В более позднем труде он отбросил этот элемент
диалектики и прямо заявил о том, что государственная власть возникла у
нас в лице Рюрика810. «К счастью, у нас не образовалась ленная система»,
т. к. земли князьями раздавались не в собственность, а для управления811.
Дружина зависела от князя и вместе с представителями духовенства со-
ставляла совещательную думу при князе. Силу войска составляло народ-
ное ополчение.
Историк-юрист считает, что государство — это князь, дружина и под-
чиненные им племена. При этом он замечает, что создание этого государ-
ства никаких изменений в жизни народа не произвело. Такого рода изме-
нения происходят только под влиянием христианства, которое преобразо-
вало и народ, и государство812.
В удельный период существуют отношения между удельными князь-
ями и великим князем, удельных князей между собой. Мало того, «в силу
неустановившегося порядка престолонаследия образуются совершенно
особые отношения между народом и князем»813.
И тут M. M. Михайлов вводит в круг действующих лиц земщину: нов-
городскую, сходную с ней киевскую! Отдает он должное и системе «глав-
ный город — пригороды», которая существовала везде, где господствовало
122
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
вечевое устройство814. Но тут же придумывает какие-то несуществующие
подробности этой системы, как-то нарочито смешивает эпохи.
В общем, курс лекций M. M. Михайлова, в отличие от выше цити-
рованной магистерской диссертации, произвел не очень благоприят-
ное впечатление на современников. Крупный казанский историк-юрист
Н. П. Загоскин даже предлагал не принимать его во внимание, поскольку
совершенная несистематичность, разбросанность и другие отрицательные
стороны этого курса хорошо известны815. При всей строгости такой оценки
она во многом верна.
Выдающийся юрист, питомец М. М. Сперанского и ученик Ф. К. Са-
виньи, К. А. Неволин посвятил эпохе Киевской Руси небольшое, но глубо-
кое исследование816. Он признавал родовое старейшинство великих князей
вплоть до последней четверти XII в., но признавал и другие формы замеще-
ния столов: завещание, избрание народом, выдающиеся личные качества,
отчинное право, право сильного. Наличие множества начал в наследова-
нии княжеского стола, по мысли К. А. Неволина, свидетельствовало об от-
сутствии твердой государственной власти на Руси817.
Идея о позднем возникновении государства получила широкое рас-
пространение среди российских юристов. Так, И, Е. Андреевский писал:
«От IX до XVI столетия в жизни русского народа происходит борьба раз-
личных начал и элементов, из которой вырабатывается начало обществен-
ности, близкое к понятию государства. В это пространство времени уже
выяснились два главных условия государства — несколько определивша-
яся территория и народность, а из долгой борьбы, происходившей в этот
промежуток времени, вытекло и третье необходимое для образования го-
сударства условие — верховная государственная власть»818.
Обратился к проблеме древнерусского политогенеза и другой законо-
вед — Л. О. Плошинский, хотя темой своей он избрал «среднее», или го-
родское, «состояние» русского народа819. По его мнению, уже в древности
славянские племена стали соединяться в «гражданские общества». При
этом они являли собой два гражданских разряда (состояния): сельское и
городское. Города издревле делились на стольные, или областные, и приго-
родные, или второстепенные. Первые пользовались такими политически-
ми правами, которых не имели последние.
Общее управление городов сосредотачивалось в руках «особых глав-
ных правителей и во власти народных собраний или веч820. Л. О. Плошин-
ский рассмотрел те власти, которые были связаны с княжеской властью:
наместников, посадников, тысяцких; постарался выявить отличия между
ними. Воззрение на вече как на юридически обоснованное народное собра-
ние, подобное своим сородичам в Древней Греции и Риме, кажется ученому
в корне неверным.
123
А. К). Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
По его мнению, в источниках наблюдается три варианта употребления
слова «вече». Как случайное собрание, как «чрезвычайное стечение народа
в городе, сопряженное» с буйством и волнениями черни, и собрание «нор-
мальное», когда под названием «вече» разумеется «правильный мирской
сход». Хотя такое собрание и не было определено «положительным законо-
дательством», но освящено вековым обычаем821. Тут, похоже, автор впадает
в некоторое противоречие с самим собой.
Наше вече внешне похоже на западные городские собрания, но по сути
оно другое. Своими корнями вече уходит в родовые отношения, в те самые
«общие родовые собрания и совещания, как находим это и у полудиких
народов настоящего времени»822.
Прибытие князей должно было ослабить вече, но раздробление Руси
на уделы и борьба между князьями, а также нашествие татар поддержали
вече. Смертельный удар ему нанесло самодержавие. Отвечая на вопрос, по
каким поводам собиралось вече, законовед вновь впадает в противоречие,
говоря о том, что оно всегда было результатом случайного стечения обсто-
ятельств.
Рассуждая же о том, кто собирался на вече, он вновь ополчается про-
тив широко распространенных взглядов, в данном случае о вече как об
общем собрании граждан. Все собираться на вече не могли ни физически
(в Новгороде, например, не было места для вечевой площади), ни юриди-
чески. Значит, собирались представители народа, знать. Те же собрания,
где собирались все граждане без различия или исключительно «низшие
разряды», не носили «обыкновенного» характера. В «обыкновенных» уча-
ствовали все, кто хотел, но право голоса имели только «представители»823.
Похоже, что законовед запутался в вечевой проблематике.
Выдающийся историк-юрист М. А. Дьяконов сомневался в существова-
нии славянского права как целостного явления и предпочитал обращать-
ся за сравнениями к более разработанным французскому и немецкому
правам824. Зато не сомневался в наличии на Руси государственности уже в
древнейшую пору, хотя и отмечал, что «понятие о государстве оказывается
нетождественным у разных писателей». По его мнению, существенными
признаками государства являются три элемента: совокупность населения,
образующего общественный союз, власть, стоящая во главе этого союза, и
территория, занятая данным населением. Быт русских славян демонстри-
рует эти три элемента еще до призвания варяжских князей.
Как и у других народов «в младенческом состоянии цивилизации», у
русских не было единого государства, а наблюдалось значительное число
небольших государств, границы которых подвержены постоянным коле-
баниям. Эти государства носят названия «земель», «княжений», «воло-
стей», «уездов», «отчин». Все эти термины «не имели строго технического
124
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
значения и употреблялись для обозначения других понятий»825. Каждое
княжение или земля имели «смешанный племенной состав» и обладали
политической независимостью. Внутренняя структура характеризует-
ся наличием главного города и зависевших от него пригородов, которые
возводились в интересах внешней безопасности, служили убежищами для
окрестных жителей. Политикой всей земли руководил главный город, где
жил князь и собиралось вече. Пригороды занимали в политике второсте-
пенное положение, но при благоприятном стечении обстоятельств сами
возвышались до уровня главного города.
Форма власти в Древней Руси всегда вызывала споры между исследова-
телями. «Старые» историки представляли себе наш древний государствен-
ный быт монархическим. Такая точка зрения не представляется М. А. Дья-
конову научной826. Форма власти была смешанной, и ближе всех к истине
М. Ф. Владимирский-Буданов, считающий ее тройственной. В состав вла-
сти входят князь, боярская дума и народное собрание (вече).
Вече — институт обычного права, с древности повсеместно существу-
ющий на Руси. Это форма непосредственного (а не через представителей)
участия народа в обсуждении и решении дел. Были, правда, ограничения
участия свободных людей в вече: одно юридическое — за детей решали
отцы, а другое фактическое — не все пригорожане могли добраться вовре-
мя до веча.
Взгляды ученого на характер проведения веча и «предметов» рассмо-
трения традиционны. При этом он отмечает, что установить отличитель-
ные признаки «нормальных, или законных, собраний невозможно». Все
случаи призвания князей не заносились в летописи — это было столь
обычным явлением, что современники могли и опустить подробности.
Княжеская власть — такой же исконный и столь же повсеместный ин-
ститут, как и вече. Князь — необходимый элемент в составе власти всех
русских земель827. По сравнению с вечем, он занимал иное место, т. к. был
органом постоянно и повседневно действующим. При этом действовал он
лично во всех отраслях управления828. Что касается распределения столов,
то здесь автор полностью на стороне концепции В. И. Сергеевича, который
дал «истинное разъяснение указанных фактов»829. Более того, он считает,
что все попытки со времен H. M. Карамзина считать союзы князей неким
скрепляющим государственное единство элементом совершенно беспоч-
венны. М. А. Дьяконов полагает, «что в Древней Руси не существовало ни-
каких элементов политического объединения между обособленными кня-
жениями и отдельными князьями, кроме междукняжеских соглашений»830.
Касательно боярской думы М. А. Дьяконов вслед за М. Ф. Владимир-
ским-Будановым признает ее «необходимым элементом в составе государ-
ственной власти каждой земли»831.
125
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
Переходя к рассмотрению государственного управления, ученый отме-
чает простоту и несложность его, что неудивительно, т. к. «составные эле-
менты власти были очень слабо и лишь временно сплочены между собой».
Единственными отраслями управления были суд, войско и финансы. При
этом в организации управления нельзя подметить никакой системы, зато
видно смешение интересов частных с общественными и государственны-
ми, что отразилось и на «безразличии права частного и публичного»832.
Какого-либо единого и общего административного деления Древняя
Русь не знала. Войско в древности состояло из княжеской дружины и на-
родного ополчения, причем второе было обособлено от первого833. Госу-
дарственное хозяйство в древнее время нельзя отличить от частного кня-
жеского хозяйства.
Такой простоте политического быта вполне соответствовала и соци-
альная структура. Древняя Русь не знала «сословных групп» — все насе-
ление делилось на две резко обособленные части: свободное и несвобод-
ное. Высший «класс» совершенно не был замкнут и наследственен, низшие
«классы» — черные люди и смерды — были свободны. К несвободным от-
носились лица с ограниченной свободой — закупы и полностью зависи-
мые холопы.
Говоря об историко-юридической литературе того времени, не обой-
дем вниманием и некоторые менее значимые, но по-своему интересные
труды. Обращался к проблеме древнерусского политогенеза Н. Н. Деболь-
ский. Историю человечества он вслед за западными авторитетами начи-
нал с «союзов родовых и общинных». При этом под общиной он понимал
«союз, основанный на сходстве условий жизни, совокупности занятий и
интересов»834, отмечая при этом неопределенность данного понятия835.
Вопрос о государстве он решал достаточно просто, полагая, что исто-
рия застает нашу древность уже в момент существования союзов-госу-
дарств, на каких бы источниках они ни покоились: родовых, общинных и
т. д. Соответственно, в известии о Гостомысле он видел «государственный
союз со старейшиной во главе»836. Историк-юрист констатировал общин-
ный порядок самоуправления наших древнейших волостей-княжений837.
Не замечая некоторого противоречия, он писал при этом, что князь «оли-
цетворяет самое государство-княжение»838.
Петербургский профессор В. Н. Яаткин, читавший лекции в Импера-
торском Училище правоведения, отметил, что единой территории русско-
го государства в древности не было. В каждом княжении был свой город,
составлявший административный центр, к которому тянули все села и
деревни. Такое княжение (от слова «князь») и было волостью (от слова —
«власть»). Со временем пригороды «эмансипировались благодаря стече-
нию счастливых обстоятельств»839.
126
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. ■— начала XX в.
Необходимыми элементами государственного устройства были князь,
его дума и вече — народное собрание, которое было распространено по-
всеместно, но не везде пролучило одинаковое развитие. По идее в вече мог-
ли участвовать все свободные жители земли, но в реальности вече состоя-
ло из жителей главного города, а присутствие жителей области было слу-
чайным и не необходимым840. По этой причине появлялась необходимость
проводить веча в пригородах. Предметом ведомства главных городов была
прежде всего законодательная деятельность, что особенно ярко видно на
примере Новгорода и Пскова. Такая вечевая волость не была продуктом
законодательной деятельности, как наша современная губерния, а образо-
валась постепенно, уходя своими корнями в доисторическое время841.
По мнению ученого, одной из особенностей «удельно-вечевого перио-
да» было господство обычного права — «закон играл вполне второстепен-
ную роль». Русская Правда не носила «официального характера», как счи-
тали Н. М. Карамзин, М. П. Погодин и современник историка — Н. И. Лан-
ге. В. Н. Латкин отмечает ее «вполне частный характер», считая записью
обычного права, которое весьма разнилось в различных регионах.
Касательно Русской Правды в том же направлении двигалась и мысль
Н. И. Ланге. Он считал, что при Ярославе господствовала частная месть со
стороны родственников, но месть выражалась преимущественно требова-
нием денежных выкупов или головничества. Позже право частной мести
было ликвидировано, и поскольку самосуд признавался невозможным, то
право мести перешло к князю, а родственникам — право головничества,
которое, таким образом, приобретало значение только простого возна-
граждения842.
Хотя, надо отметить, что демократической точки зрения придержива-
лись не все юристы. Так, кандидат Петербургского университета Ф. Ф. Депп
в своей магистерской диссертации считал, что ко времени призвания ва-
рягов славяне находились на такой «степени государственного развития»,
с которой уже было несовместимо безусловное господство частной мести.
Вот почему они заимствовали у германцев вергельд — виру. Частная месть
была отменена законодательным актом Ярославичей843.
Ординарный профессор Петроградского университета В. М. Грибов-
ский уже считал как общество, так и возникающее на его основе госу-
дарство массово-психологическими явлениями. Отличительный признак
общества в государственном состоянии — существование признанной
принудительной власти844. Государству необходимы также население и тер-
ритория. Последнее условие, впрочем, не так важно, т. к. пределы власти
государственных союзов очерчиваются кругом лиц845.
Историк-юрист постулирует государственный характер славяно-рус-
ских племен и междуплеменных союзов, отмечая при этом, что идея
127
А, Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * Q возникновении древнеруского государства
единого русского государства была неизвестна. Наша древность знала мно-
жество единовременно сосуществовавших небольших государств, которые
именовались волостями, землями, княжескими уделами, отчинами князей.
Центральными пунктами этих государств являлись города и пригороды.
Наличие двух начал — монархического начала и демократического, —
каждое из которых то слабело, то усиливалось, приводит к возникновению
вечевой монархии846.
Естественно, историко-юридическая мысль развивалась и в первопре-
стольной столице России. В критике В. И. Сергеевича и в рассуждениях о
роли общины к А. Д. Градовскому вполне мог бы присоединиться Д. Я. Са-
моквасов — автор оригинальной теории политогенеза восточных (русских)
славян. Историк-юрист не отрицал сравнительно-исторический метод и
даже сам временами применял его, в отличие от В. И. Сергеевича, но счи-
тал, что сравниваемые явления должны быть действительно идентичны.
Между тем «метаполитическая» схема, которой, по его мнению, придер-
живались многие историки, не учитывает этого. Под такого рода схемой
он понимал представление об эволюции человеческого общества по тако-
му пути: семейство — род — община — государство. По мнению ученого,
развитие кочевых (номадных) и оседлых народов кардинально отличалось
друг от друга: если номады начинали свое развитие действительно с рода,
то у оседлых народов начальная форма общежительства — город, город-
ская община847.
Город был основной (и единственной) формой поселения славян в про-
цессе их расселения по Русской равнине. Именно город и стал средоточием
каждого из племен, когда, расселяясь, оно заняло определенную террито-
рию, составило особое княжение, особое племенное государство848. Фор-
мирование территории такого государства шло путем колонизации из
главного города земли, результатом чего становились пригороды, зависев-
шие от главного города849. Эта территория могла называться «волостью»
или «землей». Это были города-княжества или города-государства850.
Д. Я. Самоквасов намечал 3 ступени развития государственности в древ-
нейший период. Сначала возникают городки — автократичные общины, за-
тем союзы или группы городов, а затем племенные союзы городов соединя-
ются в одно государство силою завоевания851. Рюрик смотрел на завоеванные
племена как на единую государственную территорию и обложил всех данью.
Затем пришло и «народное понятие» о единстве государства. Раздробление
Киевской Русской земли между размножившимися потомками Владимира
Святославича не разрушило народного понятия о ее единстве852.
В эпоху удельных государств высшим делением Русской земли были
княжества, именуемые в летописях волостями, городами, отчинами и уде-
лами. Что касается роли главного города в земле, то она в представлении
128
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
ученого практически не отличается от того, что было в «племенном госу-
дарстве». Также здесь действуют вечевые собрания — «вечевой быт был
явлением всеобщим в удельный период»853. Но если на юге и северо-восто-
ке вече является проявлением общинного начала (а не личного, как считал
В. И. Сергеевич), то на северо-западе, в новгородском и псковском народо-
правствах, вече приобретает политическое значение — ему принадлежит
верховная законодательная и судебная власть854. Уже с IX в. развитие госу-
дарственного быта в северных и южных волостях России пошло противо-
положными путями, и очень скоро, уже в X столетии, Киевское княжество
представляет чистую монархию, где народ является в политической сфере
только в чрезвычайных, исключительных случаях, тогда как новгородское
народоправство было чистою демократией, где участие народа в государ-
ственной сфере есть общее правило855.
Обычно, борясь с предшествующей и современной ему историогра-
фией, ученый отмечает, что происхождение государства одни относят к
незапамятным временам, другие связывают с приходом Рюрика, третьи
относят к XIII в., четвертые связывают с московским самодержавием и
единодержавием856. Поскольку для Д. Я. Самоквасова государство — «ав-
тократная форма общежития, состоящая из трех неразрывно связанных
институтов: территории, народа и верховной власти»857, то оно, как уже от-
мечалось, может быть и «племенным».
Идеи о земском строе у восточных славян, о господстве обычного пра-
ва крепко вошли в представления юристов о родной древности858. Само
развитие права они трактовали, исходя из представления об отсутствии
государства в ту пору. Выпускник Московского университета, а впослед-
ствии профессор Новороссийского университета (Одесса) А. М. Богда-
новский рисовал такую схему. Первая форма наказания в Древней Руси —
месть в самом обширном значении этого слова, а потом система выкупов
(jus compositionis). Идея наказания в такой форме жила в народном праве
чрезвычайно долго и только тогда являлась в новой форме, когда являлось
в народе сознание о государстве как о едином и живом организме859. Вот
такая-то система пеней и господствовала на Руси не только в XII-XIV вв.,
но даже и в XV в. Прогресс был только в том, что в это время пеню стал
получать князь, а раньше получала община, и только доля пени шла в поль-
зу князя. В Судебниках прежние виры и продажи переходят в настоящие
судные пошлины, а на место их в качестве наказаний приходят публичные
и вместе с тем личные наказания. Это означает вступление в жизнь госу-
дарственную. Но только в Уложении 1649 г. эта система достигает полноты
и определенности860.
А. А. Сухов считал, что примат обычно-народных наказаний был об-
условлен равноправностью членов «первичного общества»861. Сначала
129
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
главенствовала месть, причем это слово употреблялось и в смысле войны.
Потом появились «обычно-народные взыскания, и лишь затем появились
княжеские штрафы862. Юрист дал интересное определение Русской Прав-
ды. Это обширный кодекс древнерусского обычного права, пополняемый
и изменяемый первыми русскими князьями. Поэтому его нельзя назвать
ни сборником обычаев, ни официальным законодательным памятником863.
Автор ряда работ П. И. Беляев писал о «формализме» древнерусского
права, который отличался от «формализма» современного исследователю
права своей конкретностью. Процесс ведется самими тяжущимися сторо-
нами, а роль суда пассивна и «машинообразна». Процесс носит еще внесу-
дебный характер, сыскное начало ему чуждо864. Другими словами, народ,
земщина еще играют главную роль в правовой сфере.
В творчестве П. Н. Мрочек-Дроздовского — крупного исследователя
в области изучения славянских древностей — отразились в полной мере
сильные и слабые стороны юридического подхода к древней истории.
Историю Древней Руси он делил на периоды. Первым периодом был нор-
маннский — «время первых русских князей до введения христианства».
Уже в это время, по П. Н. Мрочек-Дроздовскому, у восточных славян су-
ществовали «племенные волости», которые призванные князья разделили
между собой. В этот период князья-норманны смотрят на славянские зем-
ли только как на доходную статью и как на ближайший знакомый путь в
Византию865. Управление в этот древнейший период осуществляет князь,
действующий лично, но с опорой на посадников и воевод. Земщина прини-
мает участие в управлении только в «важных случаях»866. Исконная форма
участия народа в общественных делах непосредственно, а не через предста-
вителей — вече, в котором имели право участвовать все свободные867. Вече
созывалось по потребности, а предметами его ведомства были: призвание
и изгнание князей, вопросы войны и мира, жалобы в адрес князей868.
Если в первые времена русской истории «начала» княжеско-дружин-
ное и земско-вечевое стояли особняком, не сливаясь друг с другом, то в
Киевский период (от принятия христианства до занятия Киева войсками
Андрея Боголюбского) происходит сближение этих «начал» под влиянием
христианства и развития домо- и землевладения дружины. При этом, рас-
суждая о социальной структуре русского общества, историк-юрист отме-
чает различие «классов» уже в докняжеские времена869.
Управление в Киевский период по-прежнему осуществляет князь, в ру-
ках которого находятся законодательство, суд, военное управление. При
этом вышеупомянутое сближение княжеского и земского начал приводит
к тому, что в области законодательства князь был «списателем народных
обычаев». Соответственно, в области суда он «был выразителем взглядов
земщины на право и неправо в каждом отдельном случае». Другими слова-
130
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
ми, княжеское управление, которое внешне проявляется как устав княже-
ский, изнутри пропитано земским духом.
Что касается княжеского рода, то взгляды на него у исследователя та-
ковы. С самого начала русской истории наследует старший в роде, который
и считается великим князем. Ему принадлежит и обладание Киевом —
стольным городом всей Русской земли. В завещании Ярослава нет ничего
нового, в том числе раздробление на уделы имело место и до него. «Удель-
ный» период начинается по смерти Ярослава только потому, что в это вре-
мя в течение двух-трех веков ни одна линия размножившегося княжеского
рода не могла упрочить за собой преобладание над остальными870.
При этом ученый отмечает, что признание родового старейшинства
не было безусловным. На него влияли такие привходящие факторы, как
отчинное право, личное право (право сильного), народное право, между-
княжеские договоры (общие и частные), старейшинство старших племян-
ников перед младшими дядями. В общем, права и обязанности великого
князя не были чем-либо твердо установленным и непоколебимым871. В по-
следующий период (Владимиро-Московский) кровные отношения заме-
няются договорными, на первый план выдвигается наследование сына по
отцу (семейное старейшинство). А в Новгороде, Полоцке и некоторых дру-
гих землях утверждается народное право избрания князей.
Свой курс истории русского права издал приват-доцент «Император-
ского Московского университета и Императорского Лицея в память Цеса-
ревича Николая» П. И. Числов. В недавней историографии уже обращалось
внимание на эклектический характер его сочинения872. Но это-то и придает
ему особый интерес, т. к. отражает те научные клише, которые сформиро-
вались в умах ученых того времени.
П. И. Числов вполне в унисон с корпоративным научным мнением
считает, что Древняя Русь не имела единой государственной территории,
а была разделена на несколько небольших независимых политических ми-
ров, из которых путем медленного процесса сложилось единство Русской
земли. В Киевской Руси при видимом единстве царит полная раздроблен-
ность территории.
Общеизвестным считает приват-доцент тот факт, что призвание ва-
ряжских князей застает у славянских племен готовые формы государствен-
ности в виде городовых областей, именуемых в летописи княжениями,
землями. «Княжения» равны «землям», и их границы совпадают с грани-
цами племен. Но со временем возобладали территориальные связи. Укре-
пленным центром земли был город, который по мере развития торговли
становится и торговым центром. Городские общины получают власть. Не
зная термина «государство», летописец названиями «земли», «волости»
характеризует политические союзы то по одному элементу государства —
131
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
территории, то по другому — власти, а то употребляет третий — народ:
смольняне, полочане и т. д.
Но каждое из этих названий показывает, что мы имеем дело с само-
стоятельными политическими союзами, представляющим собой чистые
демократии. К началу X в. их было семь. Внутри они представляли цепь
подчиненных главному городу общин. Киевская Русь не знала удельной
системы, которая появляется только с XIV в. В волости князь был моложе
веча, являя собой необходимый монархический элемент873.
Другой московский юрист, Б. И. Сыромятников, гораздо более крупная
фигура в науке, также отдал дань общинно-волостной теории. Уже в своем
литографированном курсе874 он писал о распаде родового общества и фор-
мировании земли-волости, основанной на торговле875.
Как и многие другие исследователи, он находит в Древней Руси три силы:
князя, боярство и вече. Историческое развитие приводит к тому, что с конца
XII в. «на место государя-народа становится государь-князь или, точнее, го-
сударь-вотчинник» (за исключением Новгорода и Пскова). Земля-волость —
демократическая община876 —постепенно превращается в «княжение-вот-
чину». Но при этом распадается и само то шаткое образование, которое мы
называем Киевской Русью. Наступает время «политического феодализма»877,
которому историк наряду с Н. П. Павловым-Сильванским отдал должное878.
Нет никаких оснований «узнавать» во взглядах московского юриста истори-
ческую концепцию кадетской партии, основанную на противопоставлении
земства государству879, т. к. демократическую теорию политогенеза прини-
мали, как мы видели, не только кадеты...
В Киевском университете Святого Владимира основателем замечатель-
ных школ историков и историков-юристов стал Н. Д. Иванишев880. Сам он,
правда, мало занимался историей Древней Руси. Изучал древнее славян-
ское право, выявляя черты сходства в праве разных славянских народов.
В своей статье о древних общинах он отстаивал мысль об исконности вече-
вого строя, противопоставляя ему власть князей. Борьба общины и князя
доминирует в социально-политических отношениях в древности881. В ста-
тье «О плате за убийство в древнем русском и других славянских законода-
тельствах в сравнении с германскою вирою» он показал архаические черты
древнерусского права, постарался соспоставить древнерусскую «головщи-
ну» с западнославянскими и германскими традициями882.
Одним из учеников Н. Д. Иванишева был А. В. Романович-Славатин-
ский, известный своими работами по истории дворянства. В своем обоб-
щающем сочинении по истории права он отмечал, что «устройство управ-
ления в отдельных княжествах заключает в себе большие или меньшие
уклонения и особенности». Но было и нечто сугубо общее, объединяющее
все земли: везде были две политические силы в лице князя и веча883.
132
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
Если мысль Д. Я. Самоквасова, как мы видели, билась в рамках создан-
ной им теории «племенного» государства, то другой выдающийся историк-
юрист — М. Ф. Владимирский-Буданов — наблюдал в Киевской Руси «земское
государство». В своем известном «Обзоре истории русского права», выдер-
жавшем несколько изданий, ученый старался доказать, что «в государстве
такого типа преобладающим элементом служит территориальный: государ-
ство есть союз общин; старшая община правит другими общинами... Госу-
дарства других типов могут быть союзом сословий (феодальное общество),
или лиц (ордена), или родов»884. Основным термином для обозначения тако-
го государства был термин «земля», а не «волость» и «княжение», которые
обозначают лишь те или иные элементы этой государственности.
Каждая земля состоит из старшего города, пригородов и волостей. От-
ношение старшего города (общины) к другим основано на ряде факторов:
колонизации, предоставлении защиты, общей религии. Именно на отно-
шении старшего города к пригородам и земель между собой основывается
весь древний изначальный государственный строй, который мало зависит
от междукняжеских отношений885, само государственное устройство со-
стоит не в княжеских отношениях, а в земских, и самое государство при-
урочивается не к княжениям, а к землям886.
Это, впрочем, не делает княжескую власть ненужной. Наоборот, она —
необходимый элемент политической системы Киевской Руси887. Она необ-
ходима для внутреннего «наряда», который включает в себя власть управ-
ления и суда, и для внешней защиты государства. Княжеская власть носит
родовой характер — это власть не лица, а целого рода, которая имеет «до-
исторический» характер. Мысль С. М. Соловьева о единстве княжеского
рода представляется историку-юристу верной, в отличие от идеи власти
старшего князя над всеми князьями-сородичами. На единстве княжеского
рода и национальном единстве Русской земли основывается союз князей,
постоянно признаваемый в принципе, хотя и весьма часто нарушаемый в
действительности.
В каждом конкретном случае есть две формы передачи власти: насле-
дование и избрание народом, причем с середины XII в. именно начало из-
брания берет верх. Эти две формы передачи власти являются правомерны-
ми — добывание стола и договор между князьями не могут быть признаны
таковыми. Князья должны были заключать договор (ряд) с народом.
Еще один элемент власти — боярская дума, которая состоит на первом
этапе из земских и княжеских бояр888. Дума участвует в решении важней-
ших государственных вопросов — князья постоянно «думают», т. е. сове-
туются с ней.
Важнейший орган власти — вече — собрание полноправных граж-
дан старшего города земли889. Вече имеет такое же доисторическое
133
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
происхождение, и в его истории выделяется три этапа: до IX в. это племенная
сходка; в IX-X вв. — переходная форма от племенного собрания к городскому,
когда его решения определяют «лучшие люди», а простые граждане старшего
города создают лишь своего рода фон, в XI-XIII вв. вече окончательно стано-
вится собранием простых граждан и в полной мере развиваются его права.
Жители пригородов участвуют в вече главного города лишь по счаст-
ливой случайности, а пригородные веча при нормальном положении дел
не имеют политической власти, решая лишь вопросы местного управле-
ния. Главное то, что вече, несмотря на свой состав, в котором превалируют
простые граждане, не является органом власти одного класса, а есть власть
общеземская. Вече обычно собирает князь, по мере большего упорядоче-
ния вечевых собраний определялось и их место и порядок проведения.
Права веча, как и права князя, простираются на всю сферу высших госу-
дарственных дел управления и суда890. Хотя вече достигло неодинакового
политического значения в разных русских землях.
Идея М. Ф. Владимирского-Буданова о трех элементах власти в Древ-
ней Руси: монархическом, аристократическом и демократическом — полу-
чила большую популярность и вошла во многие общие труды по истории
права и общей истории. Живет она и в наши дни.
«Земское» государство появляется в «доисторическую» эпоху. Уже
славянские племена, известные летописи, образуют такие государства.
Так что «князья-варяги застали везде готовый государственный строй»891.
Этой самобытности земель не разрушило и «мнимое единодержавие X в.»
(Олега, Игоря, Святослава и Владимира). Впрочем, династия Рюриковичей
«положила первое основание к сближению между отдельными землями», и
в дальнейшем удельное дробление вело не к раздроблению мнимого един-
ства государства, а к большему слиянию прежних раздельных земель892.
С конца XII в. соседние земли начинают группироваться в более круп-
ные государственные единицы: северо-восточную, центральную, зерном
которой стала земля Суздальская, и юго-западную, в центре которой сто-
ит Галицкая земля893. Развитие государственной русской территории идет
от меньших единиц к более крупным (а не наоборот). В Северо-Западной
Руси берет перевес вечевая форма власти894.
Историк-юрист принадлежал к той славной когорте ученых, которая
плодотворно исследовала и историю Великого княжества Литовского и
считала, что общинное «государство» времен Древней Руси продолжало
жить и рамках федеративного Литовско-Русского государства (ВКЛ).895
М. Ф. Владимирский-Буданов довольно подробно охарактеризовал ор-
ганы и «предметы» управления древнего государства. Он пришел к выводу,
что земли тогда не были объединены в одно целое государство, но суще-
ствовали некоторые начала будущего государственного единства. Проти-
134
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
воречие между действительным разделением Руси и сознанием ее единства
объясняется тем, что три элемента государства (территория, население и
власть) развивались не с одинаковой быстротой и не одновременно. На-
циональное единство населения достигло гораздо большей ясности и твер-
дости, чем единство власти. Из старейшинства Киева не образовалось об-
щеземской власти. В конечном итоге единство держалось на национальном
аспекте (который, видимо, включает в себя и религиозный) и союзе князей.
Все это лишь зачатки будущего государственного единства. В этой связи
историк-юрист, как и большинство историков права, несколько свысока от-
носится к идее Н. И. Костомарова о федеративном начале в Древней Руси,
юридические основы которой остались неосвещенными. Но все-таки счи-
тает, что эту идею не только нельзя замалчивать, но и должно дать ей от-
дельное место в ряду пережитых форм русского государственного порядка.
Это, в свою очередь, ставит неновый уже для нас вопрос: находил ли
историк-юрист государство в Киевской Руси? Если и да, то с большим со-
мнением, хотя бы потому, что самый термин, которым ныне обозначается
на русском языке политический союз, т. е. «государство», складывается в
эпоху формирования Московского и Литовского государств — хоть и рус-
ских, но во многом противоположных друг другу896.
Ученики М. Ф. Владимирского-Буданова — убежденные сторонники
земского строя в Киевской Руси. Так, И. А. Малиновский отмечал, что уже
на заре истории мы встречаем у русских славян довольно большие и слож-
ные общественные союзы — «земли» или княжения, состоящие из старших
городов и пригородов897.
В другой работе он писал о том, что период развития русского права
приблизительно до XIV в. может быть назван периодом господства обыч-
ного права. Сборником обычного права была Русская Правда898. Уже в до-
историческое время у славян появляется государство, в определение кото-
рого входят три компонента: территория, население, власть899. Причем сла-
вянское государство искони основывалось на народоправстве. Верховная
власть здесь принадлежала собранию всего народа900.
Эти же идеи он развивал и в труде, посвященном боярской думе Древ-
ней Руси и господарской раде Великого княжества Литовского. Историк
так уверен в устойчивости демократического строя древнерусских земель,
что, перечислив те случаи, когда князь сам объявляет и ведет войну, отме-
чает, что в подобных случаях необходимо предполагать молачаливое согла-
сие бояр и народа901.
Н. А. Максимейко выделял целый земский период в русской истории.
Он считал, что в Древней Греции понятие государства сливалось с поняти-
ем одного города. Древние германцы представляли государство не в виде
города, а в виде племени. В Древней Руси было много самостоятельных
135
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
государств. Они не были городами, как в Греции или Италии, но заклю-
чали в себе несколько городов с прилегающими округами. Не были они и
племенами902.
Княжества, состоявшие из главного города и нескольких пригородов,
возникают в доисторическое время. Они и были самостоятельными госу-
дарствами, территориальный состав которых не оставался постоянным.
Государственная власть в них имела «смешанную» форму, состоя из трех
элементов: князя, боярской думы и веча. Впрочем, историк-юрист всячески
подчеркивает ограниченность княжеской власти в Киевской Руси. Главным
источником государственных средств он считает прямые налоги903.
Сравнения с классическими образцами так увлекли молодого еще ис-
следователя, что он обнаружил связь Краткой Русской Правды с римским
правом904, заняв благодаря этому «совершенно особое место» в литературе
о Русской Правде905.
Г. В. Демченко в своих трудах писал о роли общинников в суде. Разви-
вая наблюдения И. Д. Беляева, С. В. Пахмана и ряда других исследователей,
он показал, сколь активен был народ в судебных делах. Все эти «послухи»,
«добрые люди» и т. д. являлись представителями интересов истца, высту-
пали именно в качестве их доверенных и уполномоченных906. Это, в свою
очередь, свидетельство развитого земского строя в древнерусских землях,
в условиях которого община выступала контролирующим княжескую
власть органом, находясь в то же время с этой властью в своеобразном
симбиозе907.
M. H. Ясинский также в своих работах исследовал земский строй в древ-
нерусских землях. Интересно, что он распространял его и на последующий
литовско-русский период. На основе конкретного материала — земских
уставных грамот — он пришел к выводу о существовании древнерусских
порядков в городском строе Великого княжества Литовского еще в начале
XVI в.908
В работе, посвященной «внешней истории» русского права, он при-
шел к выводу, что не только в земский период (время Киевской Руси), но
и в Московско-Литовское время главной заботой князя по отношению к
действующему праву было не создавать новые законы, а охранять «старые
пошлины и обычаи» от всяких нововведений. Другими словами, это было
время господства обычного права. Закон вступает в борьбу с обычаем
только в XVI в.909
Важнейшим этапом в изучении древнерусского политогенеза стали ра-
боты историка-юриста Ф. И. Леонтовича — одного из учеников Н. Д. Ива-
нишева, о котором мы еще скажем. Но о Ф. И. Леонтовиче целесообразно
сказать уже сейчас. Историографический парадокс заключается в том, что
у него по этой теме, в отличие от истории Литовско-Русского государства,
136
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
нет крупных работ. Но те статьи, которые он написал о задружно-общин-
ном быте в Киевской Руси, стали мощным вкладом в историографию.
Одним из наиболее капитальных вопросов науки историк считает во-
прос о политическом быте древней России. Он рассмотрел предшествую-
щую и современную ему историографию и выделил несколько господству-
ющих теорий. Это государственная, родовая, общинная теории, а также
теория «частно-правного, договорного или личного начала»910.
В плане критики предшественников историк выдвинул вполне убеди-
тельную мысль о том, что большинство из них почти всегда имеет перед
глазами современные системы государственного устройства с их правиль-
ными и определившимися формами и порядками. Отсюда мнение о «не-
правильных и неопределившихся» формах древнего политического быта.
Ведь в их основе не лежал еще закон. Но зато в их основе лежало обычное
право — «начало весьма правильное, прочное, строго консервативное и
устойчивое»911.
К тому же предшественники, по мнению Ф. И. Леонтовича, путаются
в элементарных научных понятиях. Сам историк старается подвести под
свои взгляды теоретическую базу и разобраться в таких понятиях, как род,
община и государство, с точки зрения «органических явлений социаль-
ной жизни людей». Каждый народ как политический организм проходит
определенные стадии развития. И на каждой стадии господствовал опреде-
ленный неразложимый элемент политической жизни: личный, физиологи-
ческий (народ), местный, территориальный (пространство, место оседло-
сти народа) — и элемент связующий, правящий, элемент общего порядка
(верховная власть). Отсюда установились три основные формации: род с
его организацией физиологического элемента, община с ее организацией
территориального элемента и государство с его организацией элемента
связующего912.
Родовой быт характерен для кочевого общества. Оседлые народы живут
уже общинным бытом, основной клеточкой которого является семейная
община — задруга. Это союз лиц и семей, связанных не столько кровным
единством, сколько связями территориальными и экономическими, сожи-
тельством на одном участке земли, бывшем в общем обладании общины.
Задруги, соединенные пространственно, сводились общими бытовы-
ми интересами в более обширные союзы — общины чисто территориаль-
ные, — разросшиеся задруги: земли, купы, волости и др.913 Такие организмы
возникали чаще всего в процессе колонизации. Теоретические наблюдения
историк стремится опереть на обширный сравнительно-исторический ма-
териал, прежде всего из жизни родственных славянских народов.
Между старыми и новыми общинами устанавливались федератив-
ные отношения метрополии к колониям. Старейшая городская община
137
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
«служила общим выражением целого волостного союза»914. У общины до-
статочно простой «наряд», т. е. система управления и горизонт обществен-
ных интересов. Воплощением этого наряда является народное вече. Со вре-
менем, однако, общины начинают приглашать других «нарядников», чтобы
более успешно вести колонизацию и управление. Это княжеские роды или
задруги. Задружные традиции при этом определяют характер отношения
князей и к дружине, и к общине. Впрочем, и община относится к князю в
рамках прежних традиций. Как раньше домакин (глава общины) смещался
народом, если не соответствовал своему посту, так и теперь община могла
изгнать «нелюбого» князя. Каждый элемент этого сообщества играл свою
роль в общественном развитии.
Со временем из ряда волостей и княжеских задруг выступает на пер-
вый план более сильная волость и княжеская задруга. Они «берут террито-
риальный перевес и господство над другими, менее сильными волостями и
развивают первые зародыши нового порядка — государственного»915.
Общинно-волостной наряд способствует развитию права, создает си-
стему общинно-волостного права, развивающегося затем в широкую си-
стему права народного.
Далее ученый делает принципиально важный для исторической ан-
тропологии вывод: «родовые, общинные и государственные формы при
органическом их развитии никогда не смешиваются одна с другой. Нет и
не может быть ни общинного или государственного рода, ни родовой или
государственной общины, а тем менее — родового или общинного госу-
дарства»916. При этом ученый не исключал скачков или быстрых переходов
от одной политической формы к другой.
Применяя такую теорию, которая выглядит почти что современно,
исследователь показывает, как обстояло дело с политическими формами
в Киевской Руси. Он наносит смертельный удар по столь популярной «го-
сударственной» теории. Призвание князей «княжить и володеть» отнюдь
не означало создания государственности917. Славяне постоянно и прежде
призывали «нарядников» — старшин, владык, князей, жупанов и проч.
Само по себе призвание мало что значит. В истории много примеров того,
как государство создается без всякого призвания, «когда есть налицо дру-
гие обстоятельства, понуждающие народ силою вещей к созданию государ-
ственного быта».
Потребность в князьях вовсе не имела государственного характера, а
коренилась в условиях старого общинного быта. «Страшная» политиче-
ская сила первых русских князей, которой восхищался Д. Я. Самоквасов,
сама по себе не является свидетельством «государственности» их власти.
К тому же призвание отнюдь не способствовало сплочению. Наоборот, чем
дальше движется история, тем сильнее разрастается старая рознь918.
138
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
Впрочем, и древнерусское народоправство, например новгородское,
еще не было показателем государственности, а вполне укладывалось в рам-
ки общинного быта. Древней Руси не было свойственно государственное
сознание. Церковь в домонгольский период также еще мало влияла на на-
селение, будучи занятой борьбой за собственное существование. Государ-
ственное сознание не могли привить и варяжские князья с их дружинами.
Итак, весь период Киевской Руси — это период господства общинных
отношений. Поворот к новому государственному порядку стал обозна-
чаться на протяжении XIII-XV вв., но только к XVI в. государство устано-
вилось прочно. И не надо, считает Ф. И. Леонтович, идеализировать, как
это делается сплошь и рядом, ни общинный период Киевской Руси, ни го-
сударство XVI в.919
Идеи учителя развивал единственный ученик переезжавшего из од-
ного в другой университетский центр России Ф. И. Леонтовича Г. Ф. Блю-
менфельд. Историк считал, что в основе политического строя Руси лежит
задруга — семейно-территориальная община с выборными князьями и
вечем, имеющим контролирующие функции. Князья Рюриковичи, буду-
чи «нарядниками» и «колонизаторами» обширных пространств, «подчи-
нились народному правосозерцанию». «Их отношения к своим родичам,
к дружине и народу построились по типу задруги. В своих отношениях к
общине князь являлся домакином (патриархальный глава задруги — А. Д.),
власть которого возрастала при единении с общиной и умалялась при раз-
ногласии с ней. Только впоследствии, по мере оседания, князья расширяют
свою власть и на весь внутренний быт общины, приходя в столкновение с
вечем и вступая с ним в борьбу с попеременным счастьем, — борьбу, за-
кончившуюся развитием государственных начал», — писал историк, давая
нам понять, что государства в древнюю пору нашей истории он не видит920.
Волновал вопрос о древнерусском политогенезе и казанских юристов.
На лекциях И. Д. Беляева и В. Н. Лешкова воспитывался С. M. Шпидевский.
Он трудился в Казанском университете, затем был директором известного
Демидовского юридического лицея в Ярославле. Согласно его концепции,
земщина — основная стихия русского народа, чья политическая деятель-
ность разворачивалась на вече921. Причем самостоятельность веча была
вполне законной в глазах князя. Если в древнюю пору на вече верховодили
старейшины, то с начала XI в. — по мере распада родовых отношений —
вече становится все более демократичным. Вече руководило целой систе-
мой поселений, состоящей из старших городов и пригородов, которые мог-
ли возникать в результате «выселок»922.
С XIII в. вече меняет свой характер: это уже не обыкновенные народ-
ные собрания — теперь они собираются только в чрезвычайных обстоя-
тельствах. В Новгороде вечевые собрания происходят по концам: концы
139
А, Ю, Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
сносятся между собой, подобно отдельным государствам923. Большое вни-
мание исследователь уделил изучению семейной организации у славян,
причем в сравнительно-исторической перспективе924.
Сложные отношения, которые возникали между вечевыми общинами
и в конечном итоге приводили к переносу волостных центров, исследова-
тель рассмотрел на примере Владимиро-Суздальской Руси925.
В известном «Юридическом сборнике» казанские юристы попытались
понять феномен древнерусской политической жизни. Над ними витала
знакомая нам химера Формалика. Мысль их уже билась в рамках той самой
жесткой конструкции частного и государственного права. «Государство
рассматривалось как частная собственность князей... Но, владея Русью
как частною собственностью, князья в то же время сознавали необходи-
мость придать Руси и некоторые формы государства», — писал П. Н. Че-
глоков. Таковой попыткой было учреждение старейшинства «как права на
верховное обладание всею Русью»926. Как видим, ученый-юрист не склонен
удревнять появление государства. Изучая органы судебной власти, он де-
лает упор на длительное существования «самоуправства» и кровной мести
на Руси. Князья долгое время не вмешиваются в дела народа, лишь собирая
свои дани. Статьи о судебной власти князя в большом количестве появля-
ются только в Правде Ярославичей. Князь постепенно становится верхов-
ным судьей народа927. При этом наш удельный период в сущности своей
полностью отличен от феодальной системы в Западной Европе.
В. И. Кури также фактически сомневался в том, что Киевская Русь об-
ладала оформившейся государственностью. Он смотрел на это сквозь при-
зму изучения налоговой системы. Дело в том, что в древности государь
рассматривался не как глава государства, а как вотчинник, а доход князя не
отделялся от дохода, идущего на удовлетворение государственных нужд.
В Киевской Руси были только дани, которые шли на содержание князя и
дружины, что, собственно, и было единственным государственным расхо-
дом.
Ученый считал, что подати приобрели характер государственных на-
логов только уже в Московской Руси928. Тем более что главным основанием
характера податей в России является не преобладание какой-нибудь систе-
мы или теоретические соображения правительства, как это было на Запа-
де, а самое развитие народа — податных сословий.
Е. Г. Осокин затеял спор с И. Д. Беляевым, который критиковал его на
страницах «Москвитянина» и «Современника». Е. Г. Осокин, несмотря на
критику известного историка, остался при своем мнении: до монголов та-
моженные пошлины на Руси не были разнообразны и значительны929. Это
также ставило под сомнение более или менее развитую государственность
в Киевской Руси.
140
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
Задружно-общинную теорию поддержал и казанский историк-юрист
Н. IL Загоскин, готовый сдать в архив и теорию родового быта, и теорию
«чисто общинного быта». По мысли ученого, у нас параллельно утвержда-
лись начала будущего земско-общинного строя и идея государства. Эти две
идеи прекрасно уживались в нашей истории930.
При этом историку-юристу рисуется следующая картина политогенеза.
Уже в древнейшую пору возникает у восточных славян город, но не в со-
временном смысле, а в качестве огороженного поселения, укрепления. Го-
род сопровождает колонизацию, а на почве колонизационной деятельно-
сти задружно-общинный быт переходит в федеративно-волостные союзы
(княжения). Венец всего этого долгого и сложного многовекового созида-
тельного процесса — государство931. При этом историк уводит федератив-
но-волостные союзы в эпоху до Рюрика и обнаруживает в них «состояние
брожения», которое предшествовало переходу к высшей стадии — госу-
дарству-народу932.
Но для этого нужен был толчок. Возможны два варианта такого под-
талкивания: завоевание или свободное волеизлияние всего народа. Здесь
историк воспроизводит давнюю версию о том, что о завоевании у нас не
могло быть и речи. Он приводит мысль о двух государственных центрах
Руси: Юге и Севере — и связывает начало государства не с Рюриком, а с де-
ятельностью Олега. Вообще приурочить начало государства к одному году
нельзя!933
Определенной реакцией на широкую трактовку веча в Древней Руси
В. И. Сергеевичем стала работа варшавского профессора А. Лимберта. Он
обратил внимание на разнообразие мнений ученых касательно веча и объ-
яснил это самим материалом — летописца интересовало только то, что вы-
ходило за рамки обыкновенных событий. В результате — все известия о
вече кратки и неопределенны934.
Историк считает, что о государстве надо говорить только с 862 г., а до
этого господствовал патриархальный быт. Первая степень оседлости наше-
го народа — «географическая» община, союз лиц, занявших определенное
пространство земли, В ней начало родового старейшинства было заменено
свободным выбором. Община — верховный господин земли, которую за-
няла, отсюда ее власть, а выражением этой власти было вече (совещание
всех членов общины). Уже к этому времени ученый относит систему «глав-
ный город — пригороды», т, е. выселки из первоначального города. Такая
система называлась «землей». Во главе такой общины стоит уже князь,
власть которому передавалась вечем.
Ситуация меняется с приходом новой власти. Теперь власть князя
становится вполне самостоятельной и неограниченной, и народ уже не
принимает никакого участия в управлении страной935. Возвеличиванию
141
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * Q возникновении древнеруского государства
княжеской власти способствуют христианство и церковь936. Порядок пре-
столонаследия уже не определяется системой выборов, но определенных
правил преемства не было выработано. Основой материального обеспе-
чения княжеской власти служили дани, которые собирали не только со
своих соплеменников, но и с соседей. А. Лимберт не согласен с мнением
В. И. Сергеевича об отсутствии сословий в Древней Руси. Было три класса:
дружина, земщина, рабы. Причем наша дружина резко и глубоко отлича-
лась от западноевропейских «сузиренов».
Ситуация вновь меняется со смертью Ярослава Великого — приходит
удельная система. Теперь власть и значение князя уже не были столь ве-
лики, как прежде937. На последующих страницах своего сочинения в инте-
ресной и оживленной полемике со многими историками А. Лимберт про-
водит идею о том, что в княжествах (т. е. фактически всех русских обла-
стях, кроме Северо-Запада) вече — «только орган общины, ограниченной
сферой местной администрации, а на Севере — верховный, политический
орган»938. Его концепция сродни концепции Д. Я. Самоквасова и вызвана
той же ошибкой — стремлением видеть в вече некое учреждение, «поли-
тический орган».
В то же время, когда историк забывает о своей презумпции, он делает
весьма интересные выводы и наблюдения. Например, о том, что «уже Рус-
ская Правда признает за общиной довольно значительную сферу деятель-
ности»939. Или опровергает мысль Л. О. Плошинского о том, что в Новгоро-
де не было места, где могло бы собираться вече; мысль того же автора о том,
что вече происходит из родового быта. Нет, считает А. Лимберт, в роде вся
власть принадлежит начальнику рода, а зародыш веча появляется лишь в
общинном быту и т. д.
В качестве упрека историку можно предъявить и то, что, проводя срав-
нение веча «южного» и «северо-западного», он поступает некорректно,
привлекая материалы по истории Новгорода и Пскова уже следующей эпо-
хи: XIII-XV вв.940 Именно не в плане ретроспекции, а подменяя одно дру-
гим! Впрочем, не буду строг к далекому научному предшественнику — как
увидим, такие ошибки допускают и наши современники.
Профессор Гельсингфорсского университета барон С. А. Корф, на
первый взгляд, развивал идеи своих предшественников. В предисловии к
своей книге он отмечает «великие результаты», которых достиг В. И. Сер-
геевич, на концепции которого воспитывается вот уже десять поколений
русских юристов941. Но та расстановка акцентов, которая наблюдается в его
работе, позволяет говорить о значительной степени самостоятельности и о
своеобразном ракурсе изучения вопроса.
«Первобытное славянское государство», вернее, государства, начина-
ют формироваться в VIII в. КIX в. под влиянием экономического фактора
142
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
родовой быт исчезает и заменяется городовым. В создании городовой во-
лости главную роль играет не этнографический, а экономический фактор,
т. к. границы волостей торговых городов не совпадают с границами пле-
менными.
Такая городовая волость возникает не без борьбы общественных сил:
города и села. Но сельчане слабы, и во главе волости оказывается город.
Наличие в городе богатой торгово-промышленной аристократии не имеет
значения. Во главе молодого государства — вече, и верховным вершителем
судеб волости является народ942.
Первобытный восточнославянский князь — полный аналог жупанам и
банам южных и западных славян, свой человек для народа943. А вот новый
князь варяжской династии первоначально оказывается лишь придатком,
неестественным наростом на теле волости. При этом он не является «не-
обходимым реквизитом государства» — волость могла существовать и без
него944. Князь — результат политической дифференциации, он дополняет
деятельность веча, но остается под его верховным контролем. У князей
даже не было законодательных прав, т. к. в обществе главенствовало обыч-
ное право. Вплоть до Владимира Святого князья кочевали среди славян-
ских племен. Рядом с ними всегда были выборные от местного населения,
а управление и суд предоставлялось князю как временная и местная при-
вилегия945.
С. А. Корф в корне не согласен с теми историками (по его мнению,
их большинство), которые писали о государственном единстве Руси в
IX-X вв. Это единство никогда не существовало — ведь варяги появи-
лись тогда, когда волость уже существовала и обладала всеми необходи-
мыми элементами государственности. Один лишь факт сбора дани еще не
устанавливает государственной зависимости. Ученый тонко анализирует
институт даней и приходит к выводу, что под одно это понятие подводи-
лись разные повинности. Да ведь и современное государство, выплачи-
вая контрибуцию, сохраняет свою независимость946. Не только кривичи и
новгородцы не были подчинены Киеву, но целая масса других «народцев».
В этом вопросе историк-юрист смело выступает против таких корифеев,
как К. Д. Кавелин, Б. Н. Чичерин, В. О. Ключевский.
С. А. Корф — один из немногих, кто поддержал С. М. Соловьева в том,
что период XI-XII вв. нельзя называть удельным947. По сути дела это про-
должение прежней эпохи. Верховным органом по-прежнему было вече, а
князья зависели от воли народа948. Но если отношения веча к князю, а по-
следнего к волости не изменились, то в позиции дружины и княжеского
совета произошли некоторые важные изменения. Жизнь сближала кня-
жескую дружину с населением волости. Земское войско, по сути дела все
вооруженное население волости, теперь активно участвовало в военных
143
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
мероприятиях князя. Княжеская дума — это, конечно, не «учреждение»,
как считал В. О. Ключевский. Но автор «немного» выступает и против сво-
его кумира — В. И. Сергеевича, который, по его мнению, принизил значе-
ние думы и дружины. Ведь князь фактически зависел от них949.
Исследователь вообще подчеркивает сложные и нелегкие для князя от-
ношения двойственности. Из-за этого роль князя в объединении русских
земель была «весьма второстепенна»950.
Весьма интересна полемика С. А. Корфа с А. А. Шахматовым. В одной из
своих работ выдающийся филолог попытался связать историю государства
с историей языка. Последняя начиналась со славянского «праязыка», когда
государство отсутствовало. Затем следовало время общерусского праязы-
ка, который совпадал с зачатками государства. Наконец, третий период —
эпоха разделения на белорусский, украинский и русский языки, государ-
ство уже есть951.
Полемизируя с А. А. Шахматовым, гельсингфорсский профессор ука-
зал, что в VIII — начале IX в. племенной строй стал переходить в государ-
ственный, но государство формировалось в каждом отдельном племени.
При этом на севере «крепких отношений» не было, и с уходом варягов «на-
чалась сумятица»952. Если А. А. Шахматов считал, что на юге государство
создали проходившие тут варяги, то С. А. Корф, наоборот, полагал, что
именно на севере варяги приняли деятельное участие в политогенезе, а на
юге государство возникло еще до прихода «варяжских полчищ» благодаря
торговле и экономическому развитию.
Впрочем, «государственного единства» не было и на юге. «Киевская
держава» по смерти Святослава так быстро распалась, потому что ее не
существовало. Первые попытки государственного объединения наблюда-
ются при Владимире. Однако и тут есть сомнение: все ли объединились?
К тому же подобное объединение было непрочным и зависело от личности
самого князя.
Вообще центростремительные тенденции в Киевской Руси нельзя пе-
реоценивать. Если они были так сильны, то почему столь кратковремен-
ны? Падение Киева и раздробление славянских волостей не может быть
поставлено в зависимость от личной воли князей, раздававших уделы сы-
новьям.
В конце своей рецензии ученый сделал важнейший вывод: одной фи-
лологии не справиться со сложным вопросом возникновения государства.
Ей на помощь должны прийти и другие науки953. Все эти слова С. А. Корфа
звучат необычайно современно...
Профессор-барон на финской «окраине» империи воспевал народо-
правство времен Киевской Руси, подводя под свои наблюдения и источ-
никоведческую основу. Он полагал, что древнерусские летописцы —
144
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
церковники, воспитанные на византийской монархической идее, — отри-
цательно относились к древнерусскому народоправству и принципу госу-
дарственной разъединенности. По этой причине они и создали легенды о
государственной деятельности первых русских князей, а главное — миф о
единой древней Руси, едином доудельном Русском государстве, разрушен-
ном и распавшемся благодаря спорам и ссорам Рюриковичей954.
Сходные взгляды на другой «окраине» — в Варшавском университе-
те — высказывал В. Н. Дьячан. Рассматривая Киевскую Русь среди других
славянских народов, он поместил в своем сочинении очерк вечевой жизни
в древней России955. Он считал, что народу принадлежала верховная власть
во всех сферах общественной жизни. Князь находился в зависимости от на-
рода. Но летописцы-монахи, исходя из своих представлений о власти, пло-
хо отражали политический строй Киевской Руси. Впрочем, историк скром-
но определял свою задачу: сделать общие выводы из данных современной
науки956. Он, видимо, понимал, что по источникам изучить политический
строй славян западных, восточных и южных вряд ли ему по силам.
Одним из лучших среди сочинений историков-юристов, во многом
подводивших итог развития науки за предшествующее время957, был «учеб-
ник» А. Н. Филиппова. Ученый дает следующее определение государства —
совокупность населения (союз народа), осевшая на собственной опре-
деленной территории и объединенная верховной властью. Он выделяет,
соответственно, 3 элемента государства: народ, территорию и власть. Еще
до варягов история нашего государства началась не с образования едино-
го русского государства, а с целого ряда небольших государств-княжений.
Но те самые основные элементы были в этих государствах неразвиты, это
были государства-«эмбрионы»958.
Историк-юрист поддерживает мнение К. Н. Бестужева-Рюмина о том,
что государство у нас начиналось на севере и на юге. При этом Новгород
пошел своим путем, Киев подчиняет, часто формально, окрестные племе-
на. Ярослав разделяет русскую землю и тем кладет начало так называемой
удельной системе. При этом А. Н. Филиппову импонирует идея В. В. Пас-
сека, который объяснял образование уделов не столько княжескими отно-
шениями, сколько стремлением городов к самостоятельности959. Интересы
князей и народа могли и совпадать.
Слова «государство» Древняя Русь не знала, а для обозначения это-
го понятия бытовали термины «земля» и «волость», причем, несмотря на
спор между В. И. Сергеевичем и М. Ф. Владимирским-Будановым, — исти-
на посередине — применялись оба термина. «Волость» как отдельное госу-
дарство-княжение состоит из главного города и пригородов960.
Для такого государства характерна смешанная форма правления,
причем третий элемент — аристократический — не достиг еще большого
145
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
развития в сравнении с элементами монархическим (князь) и демократи-
ческим (вече). При этом местные условия непосредственно влияли на со-
отношение властей в разных землях.
Историк-юрист дает емкую характеристику вечу, внося свою лепту в
давний спор о «законных» и «незаконных» вечах. Он считает, что надо ве-
сти речь о вечах «мирных» и «чрезвычайных», при которых обычные фор-
мы созыва и проведения нарушались961.
Кроме Новгорода и Пскова вече не развилось до более или менее по-
стоянного учреждения. Что касается князей, то они были необходимым
элементом политического строя древнерусских земель. Порядок распре-
деления их столов, по А. Н. Филиппову, был результатом действия мно-
гих начал. При этом на Руси несколько раз ненадолго утверждалось еди-
нодержавие962. Потом оно рушилось, но договоры и съезды князей могли
бы привести к некоему подобию федерации, т. е. такому союзу, который,
обеспечивая самобытность, создавал бы общеимперские или общесоюз-
ные власти и общие учреждения963. Однако элементы федерации так и не
развились, а то, что было, подходит скорее под определение «конфедера-
ция». Да и вообще слово «федерация» плохо годится для определения того,
что было в Древней Руси.
«Первоначальное управление в русских княжествах отличалось боль-
шой простотой и несложностью», причем центральное и местное управ-
ление не отделилось. Управление носило частноправовой характер, однако
его цели (и здесь ученый не согласен с Б. Н. Чичериным) не исчерпывались
изъятием доходов. Волостью называлось и целое государство, и его части,
которые делились на верви и погосты. Вервь — семейная территориальная
община, в северных землях носившая наименование «погоста». Земская
власть имела свои органы в лице тысяцких, сотских, десятских964.
Такой политической структуре соответствовала и социальная, которая
сводилась к делению на несколько классов, при отсутствии сословий965. Ос-
новное население Древней Руси составляли свободные люди. Были также
земские бояре и княжеские дружинники. На другом полюсе были рабы966.
33. Исторические школы в России
и политогенетические теории
После смерти Н. Д. Иванишева во главе киевской школы историков
стал В. Б. Антонович. Для него история Киевской Руси была важна как про-
лог к истории Литовско-Русского государства. Видя значительную роль
земщины в этом государстве, он, естественно, искал истоки такой роли в
Киевской Руси, которая представлялась ему федерацией городовых обла-
стей. Города возникли еще в «доисторическое время» в качестве вечевых
146
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
центров общин. Но затем они стали и центрами размещения княжеской
власти. Область являла собой систему главного города с зависимыми от
него пригородами. При этом в киевский период три составные обществен-
ные силы русского общества — князь, вече, дружина — находились в по-
стоянной борьбе между собой и уравновешивали друг друга. Лишь с конца
XII в. в разных землях одерживают верх те или иные силы, что приводит
к возникновению различий в развитии земель967. Но лишь сословная ор-
ганизация, установившаяся в Литовско-Русском государстве, постепенно
разрушила общинный строй этих земель968.
Ученики В. Б. Антоновича активно занялись изучением областной
истории, тем более что Императорская Академия наук признавала впол-
не целесообразным областную разработку древнерусской истории, ставя
темы такого рода сочинений для соискания наград. Впрочем, не все авторы
«областных» работ глубоко вдавались в теорию древнерусского политоге-
неза. Так, А. М. Андрияшев, автор изящно выполненной истории Волын-
ской земли, писал о том, что волыняне составляли сильное государство
(выделено мной) с отдельными племенными князьями и имели значитель-
ное количество городов. При этом «одно время они даже стояли во главе
какого-то союза соседних племен»969. Этим и ограничивались его политоге-
нетические наблюдения.
В. Г. Ляскоронский исходил из того, что в X-XI вв. общественная ор-
ганизация русских славян уже достигла той стадии развития, когда раз-
розненные, рассеянные общины стали сознавать свое племенное единство.
При этом объединительным элементом было вече, которое зародилось в
глубокой древности970. В Переяславской земле земское начало очень рано
достигает широкого развития, и в дальнейшем, вплоть до конца изучае-
мого периода, здесь господствует общинно-вечевой строй, неотъемлемой
частью которого является княжеская власть971.
П. А. Иванов посвятил свою работу Волынской земле. В ней он внима-
тельно проанализировал взаимоотношения князя и веча — двух неотъемле-
мых элементов политической системы земли — на протяжении домонголь-
ского периода972. По его мнению, упадок веча был вызван не только татара-
ми, но и возвышением дружины, которая была тесно связана с князем973.
В отличной книге о Смоленской земле П. В. Голубовский отмечал, что
вече здесь имело законодательную власть, которую оно разделяло с кня-
зем974. Борьба князя и веча проходит через всю историю Смоленской зем-
ли975. В целом историк нарисовал яркую картину земского строя в данной
земле на протяжении всего домонгольского периода и даже позже, когда
Смоленск попал в орбиту влияния Литвы. Эти же идеи он развивал в из-
дании, которое до сих пор наполовину литографировано, а наполовину на-
писано от руки976.
147
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
Соседней не менее яркой земле посвятил свой труд В. Е. Данилевич.
Он отмечает, что Полоцкая земля принадлежит к числу тех русских зе-
мель, в которых общинное начало достигает очень высокой степени
развития, поглотив почти совершенно княжескую власть977. Вече было
выразителем воли всей общины, и законность его признавали даже ли-
товские князья. Конечно, народное собрание в Полоцке по сравнению с
собратьями в Древней Греции и Риме находилось в зачаточном состоя-
нии, не имело определенного устройства, не регулировалось какими-ли-
бо законами, а лишь обычным правом. Поэтому и предметы ведомства
веча были весьма разнообразны978. Вече заключало ряд с князем, который
являлся необходимым элементом общественного строя земли979. Земля
представляла собой общинный организм, состоящий из главного города
и его пригородов980.
В специальном учебном издании, которое предположительно подго-
товлено В. Е. Данилевичем, сказано, что дробление земель стало осущест-
вляться не Ярославом, а задолго до него. Делается вывод о том, что, если
внимательно присмотреться к государственным отношениям Древней
Руси, то вместо целого можно увидеть систему волостей, княжений. В кни-
ге дается традиционная уже характеристика такого строя981.
Брат великого историка М. С. Грушевского — А. С. Грушевский — в ра-
боте, посвященной Пинскому Полесью, писал о земстве, в мечте об изме-
нении общественного строя призывающем княжескую династию, которая
будет управлять землей982. Будучи прикреплен к Петербургскому универ-
ситету983, он написал интересную работу, посвященную городскому строю
русских земель Великого княжества Литовского, их старине и борьбе за
нее984. Для нашей темы важно отметить, что старина, которую наблюдал
историк, и была старинным земским строем, сохранившимся в условиях
федеративного Великого княжества Литовского.
В региональном ключе выполнена и работа Н. П. Дашкевича, который
в основном занимался историей Великого княжества Литовского. Уче-
ный, исследуя историю Галичины, вначале уходит от той легенды, которая
сильно овладела умами историков, — о всесилии галицкого боярства. Он
считает, что первоначально эта земля ничем не отличалась от других, и
отношения между основными социальными силами: князем, дружиной и
общиной — были теми же, что и в других регионах985. Однако при Ярославе
Осмомысле бояре — верхи дружины — приобретают «силу и авторитет».
Впрочем, несмотря на рост своей силы, полностью подавить общину и
взять под полный контроль княжескую власть бояре не смогли986.
И. А. Линниченко — также питомец киевской школы историков —
оставил нам глубокую работу о вече. Он исходит из того, что в его время
(а это 80-е гг. XIX в. — А. Д.) уже нельзя смотреть на Древнюю Русь как на
148
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
монархию с киевским князем во главе. Государственная теория, с его точ-
ки зрения, пала. Причину распада Руси на уделы теперь видят не в праве
каждого члена княжеской семьи на удел, а в стремлении племенных об-
ластей к самостоятельности987. Вече — орган политической власти народа,
хотя киевское вече и не выработалось в строгое учреждение с постоянным
составом и определенным кругом действий. Но сознание своих верховных
прав опиралось у веча на его силу988.
Но это все — для Киевской земли. Рассуждая о Галичине и Волыни,
историк попал под обаяние уже овладевшей умами химерки. «Силу, какую
приобрело в Галицкой Руси боярство, убила здесь самодеятельность го-
родской общины. Не она, а боярство является здесь решителем судеб зем-
ли», — писал историк в другой содержательной книге989.
Одним из учеников В. Б. Антоновича был М. В. Довнар-Запольский, ко-
торый считал, что в Древней Руси верховная власть в княжениях не была
сосредоточена в одном лице или учреждении — она делилась между кня-
зем и вечем. Вече — народные сходки самого разнообразного характера,
нигде не имевшие строгой определенной формы990. Это выражение воли
народа. Вече обладало верховными правами в государстве, но вопросы, ко-
торые оно обычно рассматривало, были немногочисленны — во внутрен-
нее управление вече вмешивалось редко.
Историк сравнивает древнерусское вече, которое не было случайным и
мятежным явлением, с народными собраниями в Риме и Афинах. Но вече
резко отличается от них своей неорганизованностью991. Ученый считает,
что со временем роль веча меняется. Оно коренится в обычаях древних
славян: древнейшее вече — племенное. С последней четверти XI в. вече
усиливается в связи с ослаблением княжеской власти, а с половины XII в.
ослабевает вече главного города в связи с возвышением пригородов992.
Государственная машина в Киевской Руси крайне проста. Качество
княжеского управления держится исключительно на личности князя.
Князь лично участвует во всем, сводя в свои руки все нити управления,
оставляя вечу право контроля над своей деятельностью. При этом историк
отмечает, что древние князья пользовались большей властью, чем более
поздние. Соотношение сил между вечем и князем было разным в разных
землях. Так, на Северо-Востоке постепенно усиливается княжеская власть,
а политическая система Полоцка и Новгорода характеризуется резким пре-
обладанием веча993.
Историк считает, что в Киевской Руси было слабо сознание государ-
ственной связи — между князем и его подданными были отношения лич-
ного характера. Еще один элемент политической структуры — княжеская
дума, в истории которой ученый выделяет два периода: до Владимира
Святого и после него. Второй период характеризуется разрастанием думы,
149
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
усилением ее значения. Дума становится необходимым элементом в управ-
лении, но остается бытовым явлением.
Дума — орган совещательный, а повседневную работу по управлению
осуществляют чиновники, которых М. В. Довнар-Запольский подразделяет
на две группы: органы государственного управления в собственном смыс-
ле этого слова (например, посадники) и личные слуги, которые, впрочем, в
Древней Руси также имели государственный характер994.
Одному из регионов Древней Руси он посвятил отдельное исследо-
вание. В развитии областной жизни Полоцка он замечал 2 главных тече-
ния — развитие вечевого начала и стремление пригородов сделаться более
самостоятельными995. При этом полоцкие «уделы» получали не временных
князей, а постоянные линии996. Этим исследователь акцентировал внима-
ние на специфике полоцкого политогенеза.
Что в этой книге историк понимал под государством — трудно сказать.
Во всяком случае, в одном месте он пишет о том, что большинство племен,
не сумевших создать у себя прочное государственное устройство, подчи-
нялись центру добровольно. Затем наступала децентрализация — стрем-
ление установить собственное государственное устройство997. Из этого
можно заключить, что он готов был связать государство и с племенной
структурой.
К ученикам В. Б. Антоновича относится и Д. И. Багалей, трудившийся в
Харьковском университете. Он участвовал в региональных исследованиях,
посвятив книгу Северской земле998.
Погружая свой умственный взор в седую древность, будущий акаде-
мик критикует историков, писавших о дикости восточных славян. Каждая
ветвь славянского племени представляла собой не этнографическую еди-
ницу, а политико-географическую999. Дальнейшую историю восточных сла-
вян он, в общем-то, представляет уже традиционно, в русле земской тради-
ции. Принципиально важным представляется его вывод о том, что «мысль
о государстве, мысль о единстве всех областей существовала только как
мысль о единстве княжеского дома». Во внутреннюю жизнь русского об-
щества она не проникала. Русь представляла собой ряд отдельных обла-
стей, из которых каждая стремилась замкнуться в себе1000.
В своем известном учебнике он, как кажется, заинтересован в том, что-
бы показать, что Русское государство образовалось не в Новгороде, кото-
рый занимал «слишком северное положение», а в Киеве, ибо этому граду и
полянам принадлежит труд объединения в одно целое разрозненных сла-
вяно-русских племен1001.
Хотя фактического единовластия, по Д. И. Багалею, никогда не было
на Руси, государственный строй он при этом представляет традицион-
но, состоящим из трех элементов: князь, боярская дума, вече1002. Время
150
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
с половины XI до половины XIII в. он предлагает называть областным
периодом, подробно рассматривая «государственные отношения» этого
времени1003.
Среди учеников В. Б. Антоновича был и тот исследователь, работы
которого, наряду с творчеством петербургского историка А. Е. Пресняко-
ва, можно считать одной из вершин в изучении Киевской Руси. Это был
М. С. Грушевский.
По его мнению, у восточных славян (украинских племен) в историче-
ское время застаем лишь остатки родового строя. В освещении этой про-
блемы ученый мог опереться на труды Ф. И. Леонтовича, А. Я. Ефименко и
др. Задружная теория семейного быта древних славян представляется ему
наиболее убедительной1004. Но уже в процессе расселения славян родовые
связи значительно ослабли, и те обширные племена, которые выступа-
ют перед нами в X-XI вв., сформировались уже не столько под влияни-
ем прежних родовых отношений, сколько под воздействием географиче-
ски-колонизационных условий1005.
Родовые отношения все больше уступают место территориально-об-
щинным связям, воплощением которых в Русской Правде является «вервь».
Исходной точкой более широкой общественной организации был город1006.
Города возникали для оборонительных целей, но в дальнейшем их судьбы
расходились: одни так и оставались «сховищами», а другие стягивали к себе
обширную округу, становились центром «волости» — системы пригородов
и сел. Волость принимала название главного города, которое приходило
на смену племенным наименованиям. Хотя в этом вопросе ученый весьма
осторожен. Он считает, что старые племенные отношения также влияли
на формирование политических организмов XI-XII вв. Можно говорить о
«комбинации» племенного уклада с городским1007.
Впрочем, развитие было неравномерным: если в одних землях города
появляются рано и начинают играть выдающуюся роль, то в других долго
сохраняется аморфное племенное устройство.
Во времена антов небольшие племена возглавляют князья, власть ко-
торых является наследственно-выборной. Правят они в содружестве со
старцами — старшинами родов и вечем — народным собранием. Демокра-
тичным такое правление можно назвать только в сравнении с монархиче-
ским византийским. Скорее, это патриархально-аристократическое прав-
ление1008.
В дальнейшем княжеская власть слабнет. За первым Sturm und Drang —
периодом славянской колонизации наступили спокойные времена в сред-
нем Поднепровье, где у славян в VI-VII вв. и могли развиться торговля и
промыслы, а для обороны торговой деятельности возникла «тысяча» —
военная десятичная организация самого народа1009. Появление «новой»
151
А, Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * Q возникновении древнеруского государства
княжеской власти и княжеско-дружинного уклада в Киеве историк отно-
сит к очень раннему времени — не позднее VIII в.1010
Княжеская власть и дружина как бы накладывались сверху на старую
десятичную организацию. Вырастала государственная система, которая, с
одной стороны, служила интересам торговли, а с другой — сама была це-
лью для князя и дружины, которые жили ее доходами. Навстречу потреб-
ностям Киева в военных силах шло их предложение из далекой Сканди-
навии. Варяги сыграли роль и в укреплении княжеской власти, которая к
концу X в. далеко ушла от антских времен — князья взяли в свои руки суд
и администрацию. Тысяцкие и сотские становятся княжескими «урядни-
ками».
Украинскому историку рисуется эпическая картина распространения
власти киевских князей на огромную территорию, формирования «Рус-
ской державы». В рамках этого процесса, естественно (для украинского
историка), не Киев оказывается добычей Новгорода, а Новгород покорен
Киевом1011. Впрочем, до Владимира Святого эта «держава», которая стояла
на службе торговли, скреплялась только купеческо-дружинными группи-
ровками, которые разбегались, словно кровь по жилам, по системе «дер-
жавы». Участие центральной власти в делах суда и правления было мини-
мальным. Она была заинтересована в сборе дани, которая была необходи-
ма для содержания дружины. Без сильной дружины киевский князь был
под постоянной угрозой со стороны тех «светлых князей», которые счита-
ли свое княжество «дедичным» и не раз доходили до полной фактической
«незалежности»1012.
Владимир дал этой «державе» новые, другие связи, династичные — он
посадил на столах в важнейших городах своих сыновей. Так была заложена
«хоч слабенька, але все ж жива центршетальна тендешщ»1013. Еще боль-
шее значение имели религиозно-культурные связи, которые были заложе-
ны благодаря принятию христианства. Не стоит преуменьшать и влияние
нового права, которое создавалось в это время из обычного славянского
(главным образом Полянского) права. В рамки этой политики Владимира
вполне укладываются и его пиры, в которых принимали участие не только
члены дружины, но и общинники.
Впрочем, эти связи были больше моральные и культурные — они не в
силах были удержать державу Владимира в форме объединенного полити-
ческого тела1014. И все-таки их нельзя недооценивать.
«Реформы» Владимира привели к тому, что «Руська держава» превра-
тилась в систему равноправных княжеств во главе с членами одного рода.
Именно этот род отныне мог быть княжеским1015. Отношения в княжеском
роде строились на основе родового старшинства, но патриархальные родо-
вые отношения в XI-XII вв. были уже фикцией. И хоть родовой принцип
152
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
играл большую роль, но он нейтрализовался и ослаблялся другими прин-
ципами: отчинности в наследовании, влиянием общины земли, договора-
ми князей между собой и с общиной1016.
Старшинство во всей Русской земле давал киевский стол, независимо
от того, был ли киевский князь действительно старшим в роде. Старейши-
не принадлежало первенство в общих акциях князей, он мог карать прови-
нившихся князей, мог влиять на церковные отношения, т. к. в его «столи-
це» пребывал митрополит. При этом специального титула для обозначения
старейшего князя не было.
В общем, с середины XI в. «Руськая держава» представляла собой груп-
пу автономных земель-княжеств, связанных одной династией и традицией
давней принадлежности к одной «державе» под «сеньоратом» — более или
менее реальным — киевского князя. С ростом династии и раздроблением
земель (XII в.) эта группа земель-княжеств превращается в систему групп
независимых княжеств, из которых состоит каждая земля, под «сеньора-
том» своего старейшины, который признает над собой старейшинство ки-
евского князя1017. Это похоже на федерацию, но федерация так и не вырабо-
талась, как не выработала твердых политических форм и вся политическая
система Древней Руси.
Политическая организация земель-княжеств основывалась на ди-
архии, состоящей из двух элементов: общины с суверенными правами и
князя с его дружиной и «агентами». Община с ее политическим органом —
вечем — была высшим элементом, но без постоянной деятельности. Князь
же хотя и находился под контролем веча, но фактически имел в своих руках
всю полноту исполнительной власти.
Вече было элементом и давним, и новым. С одной стороны, полити-
ческое самоуправление уходило в глубокую древность, но с другой сто-
роны — формирование земли-волости как обособленного политического
организма, в котором и проходила позднейшая деятельность веча, проис-
ходило под явным влиянием княжеско-дружинного устройства. При этом
в период «примучивания» земель киевскими князьями вече было ослабле-
но, атрофировано и стало пробуждаться только по мере упадка киевской
централизации.
Конечно, пробуждалось оно в разных землях далеко не в одинаковых
размерах. В «украинско-русских землях» вече никогда не достигало такой
активности, как в Новгороде или Полоцке. Однако политическая деятель-
ность общины была общим принципом земской жизни, и все попытки до-
казать монархический характер политического строя южной Руси в проти-
вовес демократическому устройству Севера обречены на неудачу.
Функции веча было достаточно широки. На первом месте стояло из-
брание и призвание князей, принятие их, или утверждение, и низложение.
153
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
Община «рядилась» с князем, предъявляя ему свои требования, в чем мож-
но видеть нечто вроде законодательной деятельности. Вече обсуждало и ре-
шало разные текущие государственные вопросы, в частности вопросы о во-
йне, особенно если с этим связывался вопрос о созыве земского ополчения.
Деятельность веча не носила «революционного» характера, она была
легальной и в полной мере признавалась и принималась князьями. Экстра-
ординарность проявления народной воли означает лишь то, что вече было
институтом контролирующим, служило как бы коррективом княжьего
управления. Община могла вмешаться в любую сферу деятельности кня-
зя, но, удовлетворив себя тем или иным путем, она возвращала эту сферу
ее хозяину, не внося никаких существенных изменений. Гарантии порядка
община искала не в правовых нормах, не в обязательствах, а в личности кня-
зя. Главной целью было приобрести князя, который жил бы душа в душу с
общиной, осуществлял бы во всем ее желания. По отношению к князю вече
выступает то как высшая инстанция, контролирующая его или устраняю-
щая, то как равносильный общественный элемент. При этом вече было «реч-
ником» целой земли, не только главного города, но и всех пригородов1018.
Историк анализирует состав веча, в которое входили все свободные
люди земли; отмечает участие населения пригородов в вече главного горо-
да. Формы созыва веча не были четко определены, собиралось оно в раз-
ных местах.
Несмотря на то что за общиной признавалось право выбора князя, но
обычно этот второй основной элемент политического устройства добывал
себе стол не на основе выбора, а по наследству или по уговору с другими
князьями. Княжеская власть настолько глубоко проникла в общественное
устройство земли, что считалась необходимой и без нее земля чувствовала
себя совершенно беспомощной1019. Деятельность князя обнимала собой все
сферы политики и управления: князь мог своей властью начать войну, за-
ключить союз. Он ведал военное дело. Во все эти сферы могла вмешиваться
и община.
Князь издавал законы, назначал чиновников, административных и по-
лицейских, отправлял суд. В общем, при обширности и разнообразии ком-
петенции княжеской власти, при затруднительности и слабости вечевого
контроля, личность князя имела огромное значение. Жизнь не отлилась
еще в прочные юридические формы, отношения отличались неопределен-
ностью, административный механизм — несовершенством. Поэтому нужен
был энергичный руководитель. Несмотря на почет и уважение, князь ни-
как не может считаться господином и владетелем земли, как пытались его
иногда представить. Он был «первым слугой» земли, общины1020. В русской
почве времен Киевской Руси так и не укоренилась принесенная из Византии
идея богоустановленного, священного характера княжеской власти1021.
154
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
Непременным участником управления была боярская дума, которая при
этом так и не оформилась в «правильную институцию». Но хотя регламен-
тации она не имела, но «институцией», согласно мнению М. С. Грушевского,
она все-таки была. Князь был обязан советоваться со старшими боярами обо
всех делах. Разумеется, он мог не делать этого, но тогда мог возникнуть кон-
фликт, что зачастую и бывало. Помимо бояр в княжескую раду временами
приглашались духовные особы и виднейшие представители общины1022.
К органам центрального управления относился также и княжеский
двор, т. к. на Руси, как и в других примитивных государственных организа-
циях, смешивались воедино государственные и частно-правовые функции
княжеских «агентов». Во главе двора стоял «дворский». Известны должно-
сти «печатника», ключников, тиунов.
При этом местная администрация не была отграничена от централь-
ной. Речь идет прежде всего о посадниках. Тысяцкий входил в десятичную
систему земской организации, которая возникла еще до развития княже-
ско-дружинной системы администрации. Эта организация первоначально
имела военный характер, но по мере того, как военные функции все боль-
ше переходили князю, она приобретала административный характер. Ты-
сяцкий из земского лидера превратился в княжеского «агента». При этом
«тысяча» обнимала город и «тянувшую» к нему околицу. Известны долж-
ности и по «судебной части», но в целом княжеская администрация и здесь
была невелика, т. к. большая часть административных функций находи-
лась в руках городских сельских общин.
В полной мере это относится к системе судопроизводства. Историк
различает четыре «рода» судов: общинный, княжеский, церковный и доме-
ниальный. Суд в целом имел еще архаический характер, что сказывалось,
в частности, в большой пассивности процесса и малой роли судей. След-
ствие проводила сама заинтересованная сторона. Мощное участие общи-
ны сказывалось также в той огромной роли, которую играли всякого рода
«видоки» и «послухи»1023.
Организация вооруженных сил вполне соответствовала политиче-
скому устройству. Основу их составляла княжеская дружина — постоян-
ное княжеское войско. Земское войско носило название «воев». Были еще
вспомогательные войска, набиравшиеся из черных клобуков, половцев и
проч. Государственные доходы состояли из даней и полюдья — государ-
ственных «маетностей» и натуральных регалий еще не было.
Весь этот политический быт воплощался в системе городовых зе-
мель-волостей, характеризующейся зависимостью пригородов от главного
города. Правда, эта зависимость могла возникнуть тогда, когда в городе
появился князь и его наместники с наличной военной силой для поддер-
жания своего престижа1024.
155
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
Таков был политический строй «украинско-русских земель», среди ко-
торых историк особенно выделял Киевскую1025. М. С. Грушевский был од-
ним из тех, кто не очень-то симпатизировал этому строю. Основным недо-
статком его он считал отсутствие солидарности, единения между земством
и «правящей сферою». В Киевской земле столкновение интересов князей и
земли окончилось плачевно для последней — она подверглась разорениям,
ослабла, захудала. Здесь «политическая несостоятельность княжеско-дру-
жинного строя присоединилась к тем экономическим тягостям, неустрой-
ствам, которые повсеместно удручали народ». Вот почему киевское зем-
ство, воспользовавшись монгольским погромом, вернулось к первоначаль-
ному строю — к мелким, автономным общинам1026.
Надо еще отметить, что над выдающимся украинским историком рея-
ла новая химера, с которой я хочу познакомить читателя: Патнационалика.
Спор о том, кому принадлежит история Киевской Руси, время от времени
возникал в науке XIX в. М. С. Грушевский занял жесткую позицию, полно-
стью связав историю, во всяком случае историю Южной Руси, с историей
Украины. Патриотизм и национализм — неплохие чувства, если они не со-
пряжены с каким-нибудь экстремизмом. Но для познания истории, если,
конечно, понимать под ней науку, они вредны.
Белорусская земля не породила такого гиганта, как М. С. Грушевский,
но национальная мысль здесь тоже искала свое историческое воплощение.
В 1910 г. в Вильно В. Ю. Ластовский издал «Краткую историю Белоруссии».
Это была первая книга по истории Белоруссии, написанная белорусом,
по-белорусски и для белорусов1027. Взгляд автора на политогенез был таков.
Племена кривичей и дреговичей с древнейших пор играли важную роль
в истории. Еще до призвания князей в Новгород у них стали складывать-
ся свои княжества: самыми крупными были Полоцкое и Смоленское, но
были и более мелкие (Минское, Туровское, Друцкое, Олыианское и т. д.).
При Владимире они оказались в подчинении у Киева, но постепенно росла
неприязнь к нему, и, подобно тому как на юге Киев был центром объедине-
ния, здесь таким центром стал Полоцк.
Полоцкий князь занимает такое же положение среди местных князей,
какое занимал на юге киевский. Впрочем, как и на юге, эти дробные кня-
жества не были объединены в одно «целое» государство. С древнейших
времен здесь господствовал вечевой порядок: княжествами управлял не
князь, а народное собрание. В крупных городах вече имело такую силу, что
изгоняло нелюбых князей, а других приглашало. Несмотря на это, народ
крепко любил свой княжеский род, и представителю другой ветви князей
«цяжка» было оказаться на месте князя в Полоцке1028.
Казанская школа «чистых» историков (т. е. не историков-юристов) не
так богата на славные имена, как киевская, но здесь трудился замечательный
156
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
историк Д. А. Корсаков1029. В своей магистерской диссертации он творче-
ски развивал демократическую теорию политогенеза. Вече «составляет
необходимое установление всякого города» Ростово-Суздальской земли.
Оно собирается в старейшем городе, причем общее с пригородами. Реше-
ние веча обязательно для пригородов, которые «тянут» к главному горо-
ду и управляются посадниками, назначаемыми из главного города. Князь
избирается вечем. Каждый город имеет свою дружину, т. е. свое войско,
помимо княжеского. Стремление пригородов к «земскому главенству» в
ущерб старым городам — общее явление, характерная особенность Древ-
ней Руси1030.
Как видим, с большинством его наблюдений вполне можно согласить-
ся и сейчас. Некоторые являются неверными, например мысль о том, что
Ростов стал древнейшей колонией Новгорода и наследовал вечевые тради-
ции своей метрополии1031. Другие — спорными, например соображение о
том, что борьба между Ростовом и Владимиром есть борьба из-за «земско-
го главенства» между партией «земских бояр» и партией княжеских дру-
жинников, или о том, что возвышение пригорода зависело прежде всего от
личности князя, пришедшего на этот пригород1032. Но, как бы то ни было,
после работы Д. А. Корсакова говорить о каком-то особом (с сильной кня-
жеской властью) политогенезе в Северо-Восточной Руси не приходится1033.
Идеи своего учителя С. М. Соловьева в Московском университете
развивал В. О. Ключевский. Н. Л. Рубинштейн в своем известном пособии
относил его к направлению, которому дал странное, с современной точки
зрения, название: «буржуазный экономизм»1034. В этом нет необходимости.
Опираясь уже не на гегельянство, а на позитивистскую философию, уче-
ный высказал идеи, характерные для государственной школы.
В. О. Ключевский отметил, что в предшествующей историографии пре-
обладали два взгляда на «начало нашей истории». Одни считали политиче-
ский, как, впрочем, и всякий другой быт славян примитивным, начиная их
историю с «половины IX в.», с прихода варягов, принесших начатки граж-
данственности. Другие рисовали долгий и сложный процесс роста городов
из первобытных племенных союзов, формирования системы «главный го-
род — пригороды» и объединения главных городов в союз в период до и
во время появления варягов. Эта точка зрения насторожила В. О. Ключев-
ского, т. к. она рассматривает сложный исторический процесс вне времени
и исторических условий. Другими словами, на весь этот процесс просто
не остается времени. Или надо начинать нашу историю едва ли не со вре-
мен Геродота1035. Впрочем, как увидим, и первая точка зрения не была ему
близка.
Историк считает, что славяне расселились с Дуная, в процессе расселе-
ния долго находились на склонах Карпат, где в VI в. и образовали большой
157
А. Ю, Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
военный союз под предводительством князя дулебов. Этот союз, скорее
всего, был ополчением боевых людей, выделявшихся из разных родов и
племен. Здесь славяне жили еще первобытными родовыми союзами. Такой
родовой союз держался на двух опорах: на власти родового старшины и на
нераздельности родового имущества.
В ходе расселения родовой строй стал распадаться — на смену ему шел
«двор»: сложная семья домохозяина с женой, детьми и неотделенными
родственниками, которая соответствовала римской фамилии1036. С такими
«дворами» историк связывал древние городища, в изобилии сохранившие-
ся в пределах древней Киевской Руси. Разложение родового союза делало
возможным сближение родов, одним из средств которого служил брак.
Этапы развития брака ученый попытался установить на основе летопис-
ного материала1037.
Но расселение сопровождалось еще более важными экономическими
последствиями, и прежде всего «торговым движением». Историк обратил
внимание на те экономические выгоды, которые дало славянам хазарское
«иго». Под покровительством хазар славяне вели бойкую торговлю. След-
ствием развития торговли было возникновение древнейших торговых
городов, которые и выросли из крупных торговых рынков. Позже города
становятся и убежищами для защиты все той же торговли. Первой «мест-
ной политической формой» становятся городовые области (волости)1038,
т. е. торговые округа, управляемые главным торговым городом, которые
появляются около половины IX в.1039 Такой волостной город можно назвать
республикой, похожей на Новгород и Псков позднейшего времени1040.
Вторичной, но тоже местной политической формой было варяжское
княжество. По сути дела, это те же «вооруженные города», но попавшие в
руки варяжских конунгов. Что касается пресловутого «призвания варягов»,
то, по В. О. Ключевскому, это скорее военный наем варяжских князей нов-
городцами и союзными с ними племенами для защиты от каких-то внешних
врагов1041. Укрепившись в обороняемой стране, наемные сторожа повели
себя завоевателями и насильственно захватили власть над туземцами. Из
соединения варяжских княжеств и сохранивших самостоятельность городо-
вых областей возникла третья политическая форма — великое княжество
Киевское, первая форма русского государства. Оно возникло именно в Кие-
ве, ибо отсюда, а не из Новгорода пошло политическое объединение русско-
го славянства. Особая роль во всем этом процессе принадлежала «руси» —
пришлому и господствующему племени, которое отличалось от туземного
населения. Затем это слово получило сословное значение. Оно означало
высшее сословие, состоявшее преимущественно из тех же варягов. Нако-
нец, в XI-XII вв., когда русь как племя слилась с туземными славянами, оба
термина — «Русь» и «Русская земля», — не теряя географического значения,
158
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
приобретают значение политическое: так стала называться вся территория,
подвластная русским князьям1042. Наша история оказалась не так стара, как
думают одни, но и не так запоздала, как думают другие.
Воображению историка рисуется большая территория, приведенная
под руку киевского князя к началу XI в. Племенные названия появляются
все реже, заменяясь областными по именам главных городов. Старые го-
родовые области послужили готовым основанием административного де-
ления земли. Причем главной целью княжеской администрации был сбор
налогов — даней. Управление государством было тесно связано с торгов-
лей и охраной ее.
Впрочем, это «Русское» государство еще не было государством русско-
го народа, поскольку не было самого этого народа, а существовало разно-
племенное население. Состав общества был прост. Высшим классом была
дружина — военный класс. Но большие торговые города также были устро-
ены по-военному, образовывая полк-тысячу, подразделявшийся на сотни и
десятки. Городовые полки, точнее говоря, вооруженные города, принима-
ли постоянное участие в походах князя наравне с его дружиной1043.
Рассуждая о характере княжеской власти в этом государстве, историк
приходит к выводу, что до Ярослава единовластие было политической
случайностью, а не политическим порядком. После же Ярослава оно во-
обще не появляется в русской истории. Не было ни единоличной власти,
ни личного преемства ее по завещанию. Раздел волостей, так называемая
«лествица», был основан на согласовании генеалогического отношения
князей с экономическим значением городовых областей. Князья были под-
вижными владельцами, которые передвигались из волости в волость по
этой очереди. Наверху лествицы стоял великий князь киевский, который
имел известные права и преимущества над младшими родичами. Причем
в важных случаях он действовал не один, а собирал князей на снем. Эти
междукняжеские отношения были впервые исследованы С. М. Соловье-
вым. Нигде в мировой истории не наблюдается подобный политический
порядок. Его можно называть «очередным» в отличие от последующего
(с XIII в.) удельного. Это порядок, по мысли историка, проистекал из того,
что основной политической обязанностью князей была оборона земли,
вернее, торгового капитала, а корм, который они получали, был их полити-
ческим правом. Собственные распри и вмешательство волостных городов
давали им чувствовать всю непрочность политической почвы под ногами.
Князья осознавали себя наемными служащими1044. В своей деятельности
князья опирались на думу, истории которой В. О. Ключевский посвятил
свое известное исследование.
Очередной порядок в продолжение более чем полутора веков со смер-
ти Ярослава действовал всегда и никогда —- всегда отчасти и никогда
159
А. Ю, Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
вполне. Дело в том, что нормальному осуществлению этого порядка посто-
янно мешали различные обстоятельства: ряды и усобицы князей, мысль об
отчине, все больше приобретавшей территориальную форму, выделение
князей-изгоев. Были и «сторонние препятствия»: личные доблести, кото-
рыми отличались некоторые князья; вмешательство главных городов об-
ластей1045.
Для оценки значения этого порядка надо обязательно иметь в виду то,
что «князья не установили на Руси своего государственного порядка и не
могли установить его». Земля жила своим земским строем, а князья сколь-
зили по поверхности этого строя. Их «фамильные счеты — не государ-
ственные отношения, а разверстка земского вознаграждения за охранную
службу»1046.
В результате Киевская Русь пережила двойное политическое раздро-
бление: династическое и земское. По мере размножения князей расходи-
лись все дальше ветви княжеского рода. Но зато росла сила областных го-
родов. В IX в. они управлялись городской аристократией1047, затем им на
смену пришла княжеская власть, а в середине XI в. на смену княжеской вла-
сти приходит «вся городская масса, собиравшаяся на вече»1048. Вече огра-
ничивает власть местных князей. Князья должны были считаться с этой
силой, входить с ней в сделки, заключать «ряды» с городами. Земли, как их
называет летопись XII в., почти все были те же самые городовые области,
которые образовались вокруг древних торговых городов еще до призвания
князей: Киевская, Черниговская, Смоленская, Полоцкая, Новгородская и
др. Со временем все отношения князей не только между собой, но и к глав-
ным городам областей стали договорными1049. Города постепенно в своих
областях приобретали значение руководящей политической силы, а к кон-
цу XII в. взяли над князьями решительный перевес. Русская земля окон-
чательно распалась на несколько местных, плохо связанных друг с другом
областных миров.
Но были и «элементы единства», сцеплявшие части Русской земли в
одно если не политическое, то бытовое земское целое. Это те же князья,
которые незаметно смыкались в единую цепь, отдельные звенья которой
были тесно связаны. Другими словами, княжеский круговорот втягивал
в себя местную жизнь, местные интересы областей, не давая им слишком
обособляться1050. Это дружины князей, члены которых, прежде всего боя-
ре, были носителями мысли о нераздельности Русской земли. Это Киев, к
которому население областей питало все-таки особое чувство. Это своего
рода культурное влияние княжеских отношений, благодаря которому даже
отдаленные захолустья превращались в особые княжества.
Чем же являлся политический строй Русской земли в целом? Было ли
это единое, цельное государство? Единая власть была, но не единоличная
160
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
и имевшая условное, не государственное значение. Князья были не полно-
властные государи земли, а только военно-полицейские правители, и зем-
ли договаривались с каждым из них отдельно. Съезды также не объединя-
ли всех наличных князей и не сообщали Русской земле характера полити-
ческой федерации. Она представляла собой не союз князей или областей, а
союз областей через князей. Это была скорее федерация не политическая,
а генеалогическая1051.
Итак, в первый период русской истории — с древнейших времен до
начала XIII в. —- масса русского населения сосредотачивалась в области
Днепра, устроителем и руководителем политического и хозяйственного
порядка был большой торговый город, который возглавлял городовые об-
ласти (волости). Все другие явления этого времени были прямыми или от-
даленными последствиями совокупного действия двух факторов: волост-
ного торгового города и внешней торговли1052.
Сколь ни спорен вопрос о «школе» В. О. Ключевского, но, несомненно,
существует ряд ученых, которые в Московском университете продолжа-
ли эстафету развития исторического знания вслед за своим учителем. Од-
ним из таких выдающихся учеников был М. К. Любавский. Свои взгляды
на древнерусский политогенез он изложил в лекциях, которые вышли че-
тырьмя изданиями (первое — в 1915 г.).
Историк рассматривает историю на нашем пространстве с древней-
ших времен. Ему представляется, что патриархальная праславянская семья
составляла общину, являясь одновременно и родом. Община-род носила
общее имя своего родоначальника, владела сообща имуществом и управ-
лялась старейшинами. Род, разрастаясь, распадался на несколько родов, и
образовывалось братство. Братства составляли племена, во главе которых
стояли жупаны, воеводы, князья. Общественная жизнь определялась ими,
а также решениями родовых и племенных совещаний — веч. При расселе-
нии такого рода общественная организация разрушалась, но затем регене-
рировалась1053.
Далее историк рассматривает «разнообразные мнения», высказанные
по поводу общественной организации славян перед объединением своим
под властью русских князей. В каждой из этих теорий, по его мнению, есть
доля истины, и надо выделить эти доли и скомбинировать из них связное и
цельное воззрение. Славному историку не пришло на ум, что эклектизм -—
зачастую не лучший способ научного познания. В результате он обнару-
жил в IX в. не только остатки родового и племенного быта, но по великому
водному пути и городовые волости, во главе которых становились уже не
старейшины, а норманнские конунги. В такой картине ученый не видел ни-
чего удивительного — ведь «разнообразие, сложность общественной орга-
низации и быта наблюдается во все исторические эпохи»1054.
161
А, Ю, Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
Хазарское правление по-своему готовило грядущее объединение вос-
точных славян, но происходит оно под эгидой варягов. Возникает поли-
тический союз всего восточного славянства, который лишь относительно
можно именовать государством, т. к. еще не определилась государственная
территория, слабы были связи, объединяющие славян. Скорее это была фе-
дерация под главенством киевского князя, чем единое государство в нашем
смысле слова1055. Объединение это было чисто внешним (вот почему мы в
основном знаем о внешней «политике» князей того времени), лишенным
внутренней сплоченности. Этот конгломерат мог со временем превратить-
ся в сплоченное государство при наличии двух условий: если бы постоянно
усиливалась великокняжеская власть и если бы в самом обществе возобла-
дала тенденция к широкому политическому единению. Но ни для того, ни
для другого у народившегося русского государства условий не оказалось,
и оно распалось на несколько частей, между которыми оставалась только
национальная и религиозная связь, а не политическая1056.
До половины XI в. великий князь Русской землей правил, в сущности,
единолично. Со смерти Ярослава начинается родовое владение по стар-
шинству. Но такого рода владение было, по сути дела, соединением двух
принципов — семейно-родового и политического, — которые пришли в
столкновение друг с другом, и князья стали добывать себе волости, руко-
водствуясь другими принципами. Власть великого князя пала, а княжеские
съезды были слишком редки, чтобы стать органами объединения. Свое
влияние на ситуацию оказало и то, что до Любавского практически не учи-
тывали, — новое географическое размещение русского населения.
Уже при своем первоначальном расселении в Восточной Европе сла-
вяне вынуждены были селиться не сплошь, а группами, островами, меж-
ду которыми были большие незаселенные пространства. Позже возника-
ли особые районы русской оседлости — земли, отделенные друг от друга
незаселенными полосами и поэтому жившие в известном политическом
и культурном обособлении1057. Не будет преувеличением сказать, что
М. К. Любавский подводил под существование древнерусского волостного
строя (городов-государств) историко-географическую основу.
Русское население все больше разобщалось в своих политических и
экономических интересах. Все большую роль играли веча главных го-
родов земель. В каждой из областей утвердилась та или другая линия
княжеского рода. Впрочем, возникновение отдельных княжений не раз-
рушало земского единства, т. к. княжения не сделались еще уделами кня-
зей — князья не оседали в них окончательно и передвигались в пределах
земли со стола на стол. В областях было то самое политическое единство,
только в миниатюре, которое существовало во всей Русской земле в X —
начале XII в.
162
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
Итак, в конце XII в. на Руси установился областной строй, который от-
нюдь не был возвращением к IX в. Тогда такого рода области были лишь
по великому водному пути, а вокруг кипел родовой быт. Теперь же области
распространились по всей Руси. Еще один успех тот, что жизнь соединила
эти области в несколько групп (Суздальско-Новгородская; Смоленско-По-
лоцко-Киевская, Галицко-Волынская). Так были заложены те народные
«ядра», которым с течением времени было суждено превратиться в отдель-
ные политические тела.
Установление областного строя стояло в тесной связи с теми переме-
нами, которые произошли в экономическом быту и социальном строе вос-
точных славян в эту эпоху. Господство половцев привело к расстройству
торговли. Идет процесс развития княжеского, церковного и боярского
землевладения, формирования зависимого и полузависимого населения.
Оседлое боярство и сыграло роль первой скрипки в установлении област-
ного строя. Именно бояре были заинтересованы в сохранении целостно-
сти земель, т. к. их земельные владения были разбросаны по территории
земли. В некоторых землях, например Галицкой, участие бояр в вечах было
столь активным, что заслоняло собой остальное население.
Впрочем, историк еще не отрешает это население от вечевой деятель-
ности — на веча имели право собираться мужи из всех свободных классов
земли. В управлении областями наряду с вечем и в согласии с ним дей-
ствовал князь, главными функциями которого были оборона земли и суд.
Части земли, находящиеся в управлении княжеских агентов, назывались
«волостями».
Политический партикуляризм порождал слабость общехристианской
и национальной идей. В жизни над ними «возвышались партикуляризм,
своекорыстие князей и местных обществ». Высокое национальное чувство
оказалось лишенным жизненного фундамента в виде надлежащей государ-
ственной организации1058.
Для учеников В. О. Ключевского их великий учитель был светом в окош-
ке, и они зачастую просто отсылают читателя к его произведениям. Но иной
раз они привносят своеобразный колорит. Ю. В. Готье полагал, что в древно-
сти славяне жили задругами — разросшимися семьями, включавшими до
сотни людей, связанных кровным происхождением1059. Под влиянием ряда
условий родовой быт начинает разрушаться: возникают племенные сою-
зы — переходная стадия от рода к государству. Со временем на смену ста-
рым городам, которые были лишь убежищами, приходят новые — торговые
фактории. Торговля и вызвала к жизни новые социальные организмы — го-
родовые области, которые возникают примерно в VI-VII столетиях1060.
В половине IX в. они уступают место более крупным политическим
формам — соединению нескольких областей под властью одного князя
163
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * Q возникновении древнеруского государства
норманнского происхождения. «Одна из таких шаек с Рюриком во главе
подчинила себе Новгород около половины IX века», а преемники этого
князя объединили к началу следующего столетия весь великий речной
путь и перенесли свою столицу в Киев, с чего и началось «непрерывное
трехвековое существование Киевского госудаства1061.
Образование норманнского государства среди славян — не есть ори-
гинальное явление. В таких государствах носителем власти были, с одной
стороны, князь со своей дружиной, а с другой — вече с торговой аристо-
кратией за спиной1062. В сущности, это было хаотическое двоевластие обо-
их слоев экономически сильного класса, который властвовал над народом,
а народу приходилось лишь терпеть это всевластие. Историку этот строй
очень не нравится. Он не видит здесь никаких элементов демократии, а
скорее олигархию наиболее могущественных социальных слоев. По его
мнению, Киевская Русь всегда идеализировалась, сначала в эпосе, а затем и
в трудах историков. У них любовь к такому уродливому государству могла
возникнуть только на фоне еще более безотрадной современности1063.
Другой историк-экономист, который находился под явным влиянием
В. О. Ключевского, В. В. Святловский, всячески поддерживал идею о неко-
ем примитивно-торговом государстве в Киевской Руси. В этом государстве
(описания которого он, впрочем, не давал) он видел зависимость одного
класса от другого. Никакого мира и единства в таком государстве не было
и быть не могло1064.
Не очень доволен государственным строем Древней Руси и другой
ученик В. О. Ключевского — знаток XVIII в. — А. А. Кизеветтер. Правда,
под свое недовольство он подводит более солидную теоретическую базу.
Он полагает, что в основе цивилизации лежит «первобытное государство»,
которое несовместимо с самоуправлением по причине своей примитив-
ности. Стихийное самоуправление, которое существует в таком обществе,
это по сути дела не самоуправление как таковое, а результат отстранения
государства от общественных нужд, стремления такого «государства» пе-
реложить все проблемы на плечи населения. На смену первобытному госу-
дарству приходит «полицейское» бюрократическое, в котором не остается
«почти никакого места для общественной самодеятельности в какой бы то
ни было форме»1065.
В Древней Руси существовало первобытное государство, в котором
властвовали князь и вече — сходка, к которой трудно применить наши со-
временные понятия1066. Князь, всегда готовый бросить княжество, и вече,
лишь редко умеющее прийти к какому-либо определенному постановле-
нию, — таковы были две зыбкие основы, на которых зиждился древнерус-
ский строй. Между этими институтами не было иерархического подчине-
ния — все, что мог князь, могло и вече. С современной точки зрения, это
164
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
совершенно бесформенная государственная организация. Но мы имеем
дело с очень первобытным государством.
Деятельность правительственной организации лишь поверхностно за-
трагивала жизненный обиход местного населения. Особенно ярко это вид-
но в уголовном процессе. Здесь все было в руках населения, а власть име-
ла дело лишь с готовым результатом следствия. Характерной чертой этой
власти были всякого рода кормления, которые создавали своеобразную
властную ситуацию. Управлять в такой ситуации значило следить за своим
«прибытком», а населению приходилось рассчитывать на самопомощь1067.
В спектре различных школ и направлений российской историографии
конца XIX — начала XX в. значительную роль стала играть марксистская
научная мысль, представленная рядом интересных историков и общество-
ведов. Среди них особое место занимает «историк с пикой» — M. H. По-
кровский, ученик В. О. Ключевского.
Историк-марксист вписывал историю Киевской Руси в общую канву
отечественной истории1068. В 1909-1914 гг. он пишет свою «Русскую исто-
рию с древнейших времен». Это «первая капитальная, обобщающая работа
в дореволюционной историографии, в которой сделана попытка дать марк-
систское освещение всего процесса исторического развития России»1069.
Интересно и современно звучит решение Покровским давнего вопро-
са отечественной историографии об уровне развития древних славян, их
занятиях. Славяне, по Покровскому, автохтоны Восточной Европы. Из-
древле им было присуще, говоря по-современному, комплексное хозяй-
ство, т. е. совмещение земледелия, охоты и собирательства1070. Среди кри-
тиков Покровского утвердилось мнение о том, что он отрицал общину и ее
роль «в хозяйственном быту эпохи, предшествующей феодализации»1071.
Между тем Покровский не принимает общину в трактовке Н. П. Павло-
ва-Сильванского, становясь на сторону тех, с кем он полемизировал — вы-
дающихся исследователей русской общины, — А. Я. Ефименко, П. С. Со-
коловского и др. Это и понятно. Обладая большим историческим чутьем,
Покровский не мог видеть в древнейшей русской общине сельскую общи-
ну, подобную германской марке, от которой было рукой подать до «фео-
дализма»1072. Он предпочел двигаться к нему от русского «первобытного
коммунизма» в виде печищ и дворищ, в которых при ярко выраженной
их патриархальности он видит даже остатки материнского права. Судя по
смыслу его высказываний, Покровский именно печища и дворища связы-
вает с летописными «родами»1073. Верви же как более крупного союза, объ-
единявшего группы задруг-дворищ, Покровский, в отличие от А. Е. Прес-
някова, не замечает1074.
По мысли Покровского, «хозяйственная организация семьи необходимо
предполагала военную организацию для охраны продуктов хозяйства»1075.
165
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
«Род» вместе ходил на войну. Имел он и общих богов — «участников обще-
го культа». В «первобытную семью» входили и рабы, и нет возможности
провести «демаркационную черту между членами семейства и рабами».
Печища и дворища позволяют Покровскому перейти и к трактовке
этнополитической истории последующего времени. «Древнейший тип го-
сударственной власти развился непосредственно из власти отцовской», —
считает историк1076. Семья могла разрастаться, и таким образом образо-
вывалось племя. Могло быть и завоевание одной семьи другой, а затем и
племени племенем. Во главе таких племен стояли племенные князья. Но
«настоящие» князья XII в. происходили из «руси», скандинавское проис-
хождение которой неоспоримо.
Лингвистические наблюдения над летописными понятиями «владеть»
и «брать дань», что для летописца, с точки зрения Покровского, одно и
то же, приводят его к выводу о том, что известные события, вошедшие в
русскую историю под названием «призвание варягов», есть не что иное,
как «завоевание в его более мягкой форме, когда побежденное племя не
истреблялось, а превращалось в подданных»1077.
Но о занесении варяжскими князьями «начал государственности» не
может быть и речи, т. к., появившись в результате переселения «целого
небольшого племени», пришлые князья долго сохраняли патриархальный
характер своей власти. В социальном портрете этого князя, нарисованном
Покровским, находит место и концепция Лакиера и Чичерина о верховной
собственности князя на все свое государство на частном праве. Князь мог
уступать право собственности на ту или иную территорию другому лицу,
но это была уже привилегия1078.
Но и пригороды рассматривались как частная собственность главного
города области, т. е. «права отца-господина переходили к собирательно-
му целому, к городской общине, которая и явилась, таким путем, коллек-
тивным патриархом»1079. По его мнению, все свободное сельское населе-
ние (смерды), платит дань, находясь в зависимости либо от князя, либо от
веча1080. Другими словами, это объект эксплуатации со стороны городского
населения1081.
Первобытный общественный строй, который рисует Покровский, в це-
лом совпадал с тем, как он представлялся домарксистской историографии,
но историк на этом остановиться не мог. Он выступает против «национа-
листической историографии», которая стремится доказать, что в истории
России все «своеобычно». Как и другие страны, Россия знала феодализм.
Провозгласив наличие феодализма в Киевской Руси, Покровский должен
был найти место в ней городам и торговле. Будучи учеником В. О. Ключев-
ского, он во многом солидаризируется с ним в этих вопросах, полемизируя
с Н. А. Рожковым и А. Е. Пресняковым, которые считали, что Ключевский
166
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
преувеличивает значение торговли в истории Древней Руси1082. По мнению
Покровского, торговля на Руси в форме «разбойничьей», когда «внеэконо-
мическому принуждению в области производства соответствовало вне-
экономическое присвоение в области обмена», была развита1083. И князья,
и купцы добывали товары путем разбоя, а затем пускали их в оборот.
Если упустить из виду это сочетание войны, торговли и разбоя, то ни-
чего не понять в организации древнерусского города. Без этого не понять
роли древнерусского тысяцкого, который был председателем специаль-
ного коммерческого суда, а главное — роль веча. Ссылаясь на авторитет
В. И. Сергеевича, Покровский утверждает, что веча собирались во всех
волостях. «Древнерусские республики» начали аристократией происхож-
дения, а кончили аристократией капитала. Но в промежутке они прошли
стадию, которую можно назвать демократической. В Киеве она попадает
как раз на первую половину XII в. В этот период хозяином русских городов
является народ. Яркой иллюстрацией этого положения для Покровского
служит киевское вече 1146 г. Покровский дает живописную характеристи-
ку этого социального организма. Одна из черт веча — обладание его участ-
ников оружием, вот почему оно в любой момент может преобразоваться
в вооруженный город, народное ополчение. Без ополчения князь со своей
дружиной, которая была чем-то средним между отрядом телохранителей и
главным штабом, был бессилен против своих противников.
Самого же князя, его роль в обществе Покровский оценивает весьма
сдержанно, ведь функции его были не так велики, а до реформаторства
князья так и не доросли. В своей оценке древнерусского «княжья» Покров-
ский опирается на К. С. Аксакова. При всех «своих научных недостатках»
славянофильская схема русской истории ему импонирует, поскольку по-
кончила с модернизацией древнерусских политических учреждений1084.
Но совсем обойтись без князя город тоже не мог, без него городу было
«тяжко». Князь нужен был прежде всего для ратного случая. «Федератив-
ный» и «республиканский» характер древнерусского государственного
строя на самых ранних из известных нам ступеней его развития устанав-
ливается вполне определенно. Никакой почвы для «единого государства —
и вообще государства в современном нам смысле слова — здесь не было».
Это объясняется экономической неразвитостью древнерусского города.
Города не были рынками, экономически централизующими окрестную
страну вокруг себя.
Города были совокупностью «печищ» или «огнищ», ведших коллектив-
ное хозяйство. Отсюда происходят «огнищане», о том же свидетельствуют
и «старцы градские» — скорее всего, главы печищ. Несколько печищ об-
разовывали городскую аристократию. Вокруг нее скоплялось множество
мелкого люда.
167
А. Ю, Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
Старые патриархальные порядки распадались. Место семейной орга-
низации занимала искусственная военная организация — «сотня», а рядом
со старцами градскими появляются десятские и сотские с тысяцким.
Этот процесс разложения определил собой и эволюцию киевского веча.
Демократизация его состояла не том, чтобы увеличивалась власть народа
и падала власть князя. Изменялся социальный состав народного собрания
за счет того самого мелкого люда. Это сказалось уже в ходе «первой в рус-
ской истории революции» — событиях 1068 г. Победа княжеской власти не
могла удержать разложения старой, патриархальной организации. Одер-
жав политическую победу над общественными низами, княжеская власть
пошла затем на социальные уступки этим самым низам.
Но накапливался материал для нового взрыва. Народ страдал от заси-
лья торгового, а вместе с ним и ростовщического капитала. Подробности
второй киевской революции 1113 г. так же неясны, как и первой. Но нужен
был посредник между заволновавшимися низами и испуганными верхами
киевского общества. Таковым мог стать Мономах, который пользовался
доверием «общественных верхов» и в то же время умел затронуть и демо-
кратическую струнку киевлян1085.
Результатом деятельности Мономаха стал знаменитый «Устав». Содер-
жание этого документа позволяет сравнить его с законодательством Соло-
на в Афинах VI в. до н. э.1086 «Устав» намечал переход к более прогрессив-
ным формам кредита.
В ряду «народных революций, подобных 1068 и 1113 годов в Киеве»,
стоят, по Покровскому, и события 1175 г. во Владимиро-Суздальской Руси.
Будучи питомцем московской исторической школы, родоначальником ко-
торой был С. М. Соловьев, Покровский тем не менее разрывает с тради-
цией, когда пишет об Андрее Боголюбском. Знаменитая теория «старых и
новых городов» его не устраивает. Новые города не могли взрастить новых
привычек у князей. «Политические нравы Владимира, несмотря на то что
это был новый город..., ничем не отличались от таких же нравов Киева
или даже Новгорода, так что из этой среды Андрей Юрьевич никаких но-
вых правительственных привычек вынести не мог», — уверен историк1087.
Причина убийства владимирского князя в другом: его правление — первая
систематическая попытка эксплуатировать «народную массу» «не путем
лихих наездов со стороны, а путем медленного, но верного истощения зем-
ли вирами и продажами»1088.
Пытаясь соединить взгляды русских историков на характер полити-
ческого и экономического устройства Киевской Руси с феодализмом, По-
кровский придумывает «политическую антиномию», которая фактиче-
ски является одновременно политической и экономической. Это наличие
в Киевской Руси двух прав — городского и деревенского. В городе были
168
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
свободные люди и державное вече, в деревне — бесправные смерды-дан-
ники. Соответственно и князь — наемный сторож в городе, а в деревне —
хозяин-вотчинник.
Историк наблюдает упадок Киевской Руси. По его мнению, никто не на-
рисовал более яркой картины запустения Киевской Руси, чем В. О. Ключев-
ский. Но Покровский предлагает свое объяснение причин этого запусте-
ния. Главная причина — хищническая эксплуатация страны: «Как древний
спартанский царь искал в свое время "неразделенных земель", так русские
князья XII в. искали земель, еще не ограбленных, но искали тщетно»1089.
Еще одна причина, впрочем, менее значимая — это перенос торговых
путей и, как следствие, вытеснение Руси из заграничного рынка. Дорога
из Причерноморья в Рим пошла не по Днепру, а через Венецию, а путь «из
варяг в греки» теперь заканчивался коммерческим тупиком1090.
Итак, шел медленный процесс перегнивания старой хищнически-го-
родской культуры в деревенскую. «Ничего иного, кроме распадения горо-
да, здесь не требовалось»1091. Но эта естественная кончина древнерусского
торгового города была ускорена борьбой со степью, закончившейся гран-
диозным татарским погромом.
Отдельная глава «Русской истории с древнейших времен» посвящена
Новгороду. «По Новгороду мы можем судить, чем стала бы Киевская Русь,
если бы ее экономические ресурсы не были исчерпаны в XII веке», — счи-
тает историк1092. У Новгорода же был почти неисчерпаемый ресурс. Здесь в
руках знати скапливается большой капитал в денежной форме, что позво-
ляет вести по сути эксплуататорскую финансовую политику. Это, в свою
очередь, приводит к революции. Новгородские события 1209 г. представ-
ляют довольно полную аналогию с суздальским 1174-м и следующими го-
дами. Но, в отличие от событий во Владимиро-Суздальской Руси, новго-
родская «революция» открывает замечательную эпоху в истории города.
Новгород дает нам полную картину той эволюции, первые этапы ко-
торой мы могли изучать в истории Киева. Патриархальную аристократию
сменила не олигархия крупных собственников, а демократия «купцов» и
«черных людей — мелких торговцев и ремесленников, "плебеев"». Одна-
ко затем аристократию породы меняет другая знать — аристократия денег.
На смену прежним общественным элементам, состоявшим из старейших
и меньших (XIII в.), приходит более сложная группировка: бояре, житьи,
купцы и черные люди (XV в.). «Те, кто за двести лет раньше стоял во главе
города и распоряжался его судьбами, были оттеснены теперь на последнее
место в ряду составных частей самодержавного веча», — констатирует пе-
чальный факт историк.
Итак, марксистский историк воспитан в духе прежней волостной те-
ории. По его мнению, в наличности факта города и «городской волости»
169
А, Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
Х-XII вв. — главное отличие древней, домосковской Руси от нашего Сред-
невековья, Руси Московской1093. Более того, наблюдения, сделанные талант-
ливым историком, вносят много нового в изучение волостного быта, ри-
суют яркие, запоминающиеся картины республиканского строя Киевской
Руси. Покровский, пожалуй, даже более последователен, чем А. Е. Пресня-
ков (см. ниже), отказываясь считать социально-политические организмы
Киевской Руси государствами в современном (пусть и для начала XX в.)
смысле этого слова. Но, в отличие от Преснякова, который не шел даль-
ше констатации боярского землевладения, Покровский старается найти
в Киевской Руси уже устоявшийся феодализм. Это была первая серьезная
подобного рода попытка1094, ибо истинный творец русского феодализма —
Н. П. Павлов-Сильванский — помещал его в период XIII-XV вв., т. е. уже за
хронологические рамки Киевской Руси1095.
И здесь историка ждала неудача, городовая волость так и осталась под
его пером «чистой загадкой». Ведь нельзя же объединить то, что объеди-
нить нельзя. Слабая и надуманная концепция двух прав, городского и де-
ревенского, метко названная одним из историков «дуализмом древнерус-
ской истории»1096, стала удобным объектом критики, расчищая путь новой,
«истинно марксистской» истории Киевской Руси, альфой и омегой которой
был «феодализм».
Н. А. Рожков, близкий к марксистам, постарался подвести под уже
ставшую классической схему древнерусского политического строя эконо-
мический фундамент. Несмотря на мнения ряда археологов и историков,
он считал, что в древнейший период нашей истории господствовала «до-
бывающая промышленность», а не земледелие и «обрабатывающая про-
мышленность». Другими словами, восточные славяне жили за счет охо-
ты, птицеловства, пчеловодства и рыбной ловли, а также скотоводства1097.
Впрочем, историк не отрицал и существования у них вольного или захват-
ного землевладения1098. Это было полное господство натурального хозяй-
ства1099. Натуральность хозяйства не могли разрушить элементы княжеско-
го, боярского и церковного землевладения, появившиеся за счет внешней
торговли.
Общество того времени, по убеждению историка, было «почти совер-
шенно лишено сословных начал», и некоторое значение имело лишь деле-
ние его на классы, сделавшее несколько шагов к XII в. Основным «классом»
были свободные смерды, при медленном возрастании численности куп-
цов, бояр и, с другой стороны, закупов и холопов1100.
Такое экономическое и социальное развитие определили и характер
политогенеза. Н. А. Рожков, опираясь на работы правоведов того време-
ни, дал следующее определение государства: союз, основанный на власти,
не вытекающей из кровного родства или родового старейшинства1101. При
170
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
этом он был убежден в необходимости связного изучения истории верхов-
ной власти и устройства высшего управления1102.
Историк полагает, что древнейшие обширные родственные союзы
славян надо называть задругами или вервями, а не родами, т. к. родовой
быт основан на неограниченной власти родоначальника, а этого у славян
не было1103. Количество вервей увеличивалось, родственные между собой
верви «сомкнулись» в племена во главе с князем, вече и выборными стар-
шинами — появились племенные княжества1104.
Потребность в установлении внутреннего порядка и защите от ино-
земного владычества привела к «призванию» варягов и возникновению ва-
ряжского княжества. Оно может быть признано государством, т. к. власть
варяжских князей вытекала не из кровного родства, а из завоевания. В ре-
зультате этого завоевания постепенно пали племенные княжества1105.
Какова была политическая структура «варяжского княжества»? Н. А. Рож-
ков считает, что на этот счет в историографии есть две основные концепции:
двоевластия веча и князя и троевластия веча, князя и боярской думы. По его
мнению, «из простого сопоставления этих двух мнений видно, что вече и
князь всеми неоспоримо признаются носителями верховной власти»1106.
Древней политической силой было вече, на которое собирались все
свободные люди. Это был весьма неопределенный орган власти, который
никак не вписывается в понятие «учреждение». Неопределенность заметна
как в форме деятельности веча, так и в характере его решений. Другими
словами, вече, несомненно, участвовало в делах правления, но участие это
не было постоянным, систематическим, организованным1107. Складывается
впечатление, что вече действует в тех случаях, когда положение кажется
ему ненормальным и требует его вмешательства.
Другая политическая сила — князь. Когда речь идет о порядке кня-
жеского владения, выделяются две самых распространенных концепции:
родовая (по очереди старшинства) и теория добывания столов. Истина,
как часто бывает, посередине. Конечно, князья стремились к такому иде-
альному положению, которое рисует родовая теория. Но идеал постоян-
но деформировался различными «факторами вмешательства»: ряд между
князьями, добыванием столов, принципом отчинности, выделением изго-
ев, влиянием народа на вече. Отношения младших к старшему в княже-
ском роде не имеют характера государственного подчинения и строго от-
личаются ими самими от отношений подданнических. Подчинение вооб-
ще носило временный и случайный характер. Некоторую объединяющую
роль могли играть княжеские съезды, но и их нельзя назвать постоянными
и организованными учреждениями1108.
Что касается предметов ведомства князей, то тут в первую очередь
выделяется законодательство. Но оно было редким явлением и опиралось
171
А, Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
на юридический обычай. Княжеский суд был далеко не всеобъемлющим, а
мог передаваться всякого рода посадникам, третейским судьям по выбору
сторон, да князь и ценил в нем в основном фискальную сторону — виры,
продажи. Сам суд был в ту пору пассивным — государственная власть
мало заботилась об общественной безопасности, предоставляя этим зани-
маться самому населению1109. Исполнение приговора часто принадлежало
торжествующей стороне, месть совершалась самим истцом.
Собственно административная деятельность князей имела совершен-
но ничтожное значение, а главной отраслью правительственной деятель-
ности князя был сбор налогов. Внешняя деятельность князей складывалась
из завоеваний, стремления защитить русскую землю от внешних врагов и
заботы о поддержании правильных торговых сношений. В целом и княже-
скую власть историк отказывается признать «правильно организованной»:
все отличалось неопределенностью и непрочностью, деятельность князей
была мало развита и несложна — учреждением в собственном смысле это-
го слова княжеская власть не была1110.
Еще в меньшей степени таковым можно назвать боярскую думу — со-
вет из старших дружинников, состоявший при князе. Постоянного состава
дума не имела, число советников обычно было невелико. Князь советовал-
ся только с теми, с кем хотел, и по тем вопросам, по которым хотел.
В общем, политическая система может быть определена как двое-
властие, но при этом оно было неорганизованным, неопределенным, не-
прочным, обе власти — князь и вече — постоянно сталкивались, пере-
путывались, перебивали одна другую. «Это была типичная первобытная
демократия», подобная таковой у других древних народов1111. Центральное
управление характеризовалось полным отсутствием всякой правильной
организации.
Больше «зародышей порядка», правда, весьма примитивного, было в
«областном делении». Основной административной единицей был город
с его волостью или «землей», к нему тянувшей1112. Областное управление с
его посадниками, тиунами и т. д. также не было правильно организовано,
учреждений тут также не было заметно.
В чем же была «цель русского государственного союза» — задается
вопросом Н. А. Рожков. Рассмотрев роль властей в суде, обнаружив, что
субъектом власти был не общественный союз, выразителем которого мог-
ли бы быть князь и вече, историк делает неожиданный для современного
читателя вывод. Все это показывает, насколько затемнена была в то время
конечная цель государства — общее благо, — да еще в сравнении с совре-
менными историку западными государствами!1113
Историк хочет добраться до самой сути: отчего такой порядок воз-
ник на Руси, почему политический строй отличался такой бессвязностью,
172
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
слабостью общего блага и господством личного начала? И находит окон-
чательно ответ в экономических условиях, о которых говорилось выше.
Именно эти условия создали не «химическое соединение... хозяйственных
единиц, а механическую их смесь, выдвигали на передний план семью и
связанную с ней отдельную личность, а не общество как целое». Произ-
водными от экономических были социальные условия: свободные смерды
породили вече, а княжеские дружинники, не вполне зависимые от князя за
счет торговли, — боярскую думу. Князь должен был обеспечивать интере-
сы смердов и купцов, он должен был явиться источником того «порядка»,
которого так жаждали наши предки.
Как ни слабо было стремление к общему благу и порядку, все-таки оно
уже существовало и ставило перед государством целый ряд небывалых
задач. Помочь государству в их решении должна была церковь. Это объ-
ясняет характер отношения государства к церкви уже в ту пору, а также
характер управления церковью, сложившегося под влиянием светского
управления1114.
Автор дополнительного историографического раздела упрекал кое-ко-
го из предшественников, в частности H. M. Карамзина, в игнорировании
веча1115. Автором же раздела о вече был М. В. Довнар-Запольский, взгляды
которого нам уже известны.
К. Н. Бестужев-Рюмин — основатель петербургской исторической
школы1116. Он занимал кафедру русской истории в столичном универ-
ситете1117 в то время, когда во главе московской кафедры был С. М. Со-
ловьев. Как справедливо считается, надо было обладать определенной
научной смелостью, чтобы параллельно с фундаментальным трудом мо-
сковского историка издать свою «Русскую историю», которую В. О. Клю-
чевский, как известно, советовал не переносить с письменного стола на
книжную полку. Славяне — народ по преимуществу земледельческий, о
чем свидетельствует и их мифология1118. Основой общественного разви-
тия славян послужила семейная община (вервь, задруга), соединенная
общим происхождением, сожительством, землевладением и собствен-
ным судом в своих пределах. Несколько общин объединялись в более
обширный союз, который у многих славянских народов назывался «жу-
пой», а у нас, может быть, волостями и погостами. В центре жупы был
град, ее средоточие, как религиозное, так и политическое. У жупы был
свой глава — жупан или князь. Впрочем, племенные князья были не вез-
де и не всегда. Параллельно власти князя существовала власть народно-
го собрания — веча. У нас, как и у болгар, центральную власть заложили
иноземные дружины1119. При этом К. Н. Бестужев-Рюмин поддерживает
мнение тех ученых, которые считали, что варяги были именно дружи-
ной, а не племенем1120.
173
А. Ю, Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
Князья варяжские, поселившись среди разрозненных славянских и
финских племен, положили основание внешнему единству русской земли,
причем центральность положения князя создавалась не сознанием госу-
дарственного значения его власти, а лишь практической необходимостью
иметь посредником постороннее лицо, да еще тем, что князь — предво-
дитель дружины — стоял вне каждого из племени. Сам князь больше свя-
зывал себя с дружиной, чем с землею. В отношении населения князь был
судьей и охранителем. При этом за суд он получал вознаграждения в вирах,
продажах, а на издержки охранения шли дани. Да и население этого вре-
мени не отличалось сложностью состава: существенным было разделение
на свободных и рабов. Основную же массу населения составляли «люди»
(земство)1121. Вообще государства медленно устраивались на славянской
почве1122.
Рассмотрев теории происхождения «удельного периода», петербург-
ский ученый оказался недоволен ни одной из них. По его мнению, одного
движущего начала и не было, существовало много переплетающихся на-
чал, как и бывает в создающихся обществах. Русь в это время управлялась
одним родом Рюриковичей. При этом правильное вступление на стол было
только идеалом, а в действительности имелось много других путей, кото-
рыми добывались столы. Внутри своей волости каждый князь был вполне
независим от других. Причем волость в глазах князя была ценностью. Кня-
жеская дума не ограничивала власти князя, а являлась практической необ-
ходимостью, а ее компетенция была слита с княжеской. Князья устраивали
съезды, имевшие характер то семейных советов, то съездов самостоятель-
ных владельцев, но никак не учреждений государственных.
Подле князя стояло вече, которое существовало во всех русских го-
родах, но нигде не было постоянным органом власти. В сущности, власть
веча никогда не была чем-либо иным, кроме власти контролирующей. Она
проявлялась в важных случаях, а в обыкновенных князь пользовался пол-
нотой власти1123. Горожане «рядились» с князьями. Вероятно, условия этих
рядов были общи и неопределенны. Лишь в Новгороде власть веча была
более определенной и фиксируемой более пространными «рядами».
Общество по-прежнему имело достаточно простую структуру: дру-
жина и люди. Дружина делилась на бояр и отроков. Из бояр назначались
посадники, тысяцкие и сотники. Как и везде, значение тысяцких и сотни-
ков было у нас военным, потом уже к военному значению примешалось
и гражданское. Кроме свободного населения было еще несвободное и по-
лусвободное. Все эти классы не имели значения постоянных каст и даже
определенности сословий1124.
Право этой эпохи источником имело постановления княжеские, обы-
чай и влияние Византии. Русская Правда — памятник периода сложения
174
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
общества, выхода его из разрозненных племенных общин и образования
одной общественной власти1125. Судя по тем наблюдениям, которые нахо-
дим у К. Н. Бестужева-Рюмина, государственная власть еще весьма мало
вмешивалась в отправление правовых функций. Церковь в это время еще
не оказывала того воздействия на государство и право, как это будет в Мо-
сковский период, хотя ей было крайне невыгодно дробление Русской земли
на уделы1126.
Подводя итог изучения Киевской Руси, историк делает вывод о том,
что заря цивилизации только занималась над Русскою землею. Политиче-
ская жизнь Древней Руси не отличалась юридически правильными форма-
ми, и нельзя «приступать к ее изучению с понятиями, заимствованными из
жизни народов, развитых иначе и по другой мерке»1127.
К. Н. Бестужев-Рюмин попытался привлечь к работе на кафедре рус-
ской истории Санкт-Петербургского университета Н. П. Барсова, который
после защиты здесь диссертации обосновался в Варшавском университе-
те1128, но справедливо считается основателем такого направления деятель-
ности кафедры, как историческая география России. Древнейшей формой
общественного быта у славян был род. Само слово могло обозначать и се-
мью, и династию, но в летописи не видно существенных признаков родово-
го начала. В своей книге историю восточнославянского политогенеза исто-
рик начинал с племен. При этом он считал, что каждая ветвь славянского
языка является не этнографической, а политико-географической. Племен-
ные княжения были уже в эпоху до образования русского государства. На
смену роду пришли общины, вместо разрозненных родовых поселков и
городков возникли более многолюдные села, из сел — обособившиеся веси
и деревни1129. Причем все это было еще до появления варяжских князей.
На политическую жизнь земель огромное влияние начинают оказывать
города. В самую эпоху образования русского государства мы видим, что
центральные города решают участь всей земли, которая от них зависела1130.
Такие города «ставились», как и у других славян, силами всей волости или
жупы, а потом город поддерживался всей его округой. Как велико было
значение таких городов уже к половине XI в., видно из того, что многие
земли получили от них названия, и эти городские имена отчасти вытес-
нили собою первоначальные родовые и племенные названия, отчасти сде-
лались равнозначными с ними. При этом некоторые земли под влиянием
городов разделились на части, ставшие самостоятельными, или же из них
выделились отдельные городские волости.
Зачатки государственного строя у славян развили князья, потом хри-
стианство и его учреждения. Мало-помалу значение земель уменьшается,
они уступают его княжеским волостям1131. Получается, что создателем во-
лости мог быть и город, и князь. Впоследствии, когда началось дробление
175
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
земель — князья требовали для себя особых волостей или уделов, — оно
встретило противодействие в самих землях. Надо сказать, что историк на-
рисовал интересную, но запутанную картину. Он уж слишком многое по-
пытался сконцентрировать в том периоде истории восточных славян, о ко-
тором мы и сейчас мало знаем — до появления варяжских князей.
После смерти Н. П. Барсова кафедру в Варшавском университете занял
другой ученик К. Н. Бестужева-Рюмина — И. П. Филевич1132. В своей маги-
стерской диссертации, посвященной региональной истории — Галичине, —
он подверг справедливой критике идею о некоей особой роли боярства в
этой земле. «Вообще мнение о роли и значении галицкого боярства мы счи-
таем таким же научным недоразумением, каких немало можно отметить во
взглядах на историю Галича», — писал историк, полагая, что этот регион
ничем не отличался от других городовых волостей Киевской Руси1133.
В Санкт-Петербургском университете идеи К. Н. Бестужева-Рюмина
развивал С. Ф. Платонов. Он был глубоким знатоком Смуты начала XVII в.,
но в то же время являлся автором замечательного курса лекций по русской
истории и не менее замечательного учебника для средней школы. Историк
считает, что уже довольно рано первоначальный родовой быт сменяется у
восточных славян общинным. С течением времени, когда племена рассе-
лились на больших пространствах, не только ослабла связь между родами,
но распадались и сами роды, поделившись на самостоятельные семьи1134.
На общий совет — вече — сходились домохозяева известной округи, со-
ставлявшие общину (задругу, вервь), и избирали для ведения общих дел
выборных старейшин.
С развитием по рекам «торгового движения» стали возникать большие
города. Для охраны товаров в городах образовывались военные дружины
во главе с конунгами (князьями). А так как городу обыкновенно подчиня-
лась окружавшая его волость, то образовывалось целое княжество. Впро-
чем, иногда княжеская власть возникала и независимо от варяжских ко-
нунгов.
Появление городов колебало старый племенной строй еще больше, чем
расселение на новых местах. В волостях и княжествах людей объединяли
уже не родственные, а гражданские и государственные отношения. Когда
эти городские и племенные волости объединились под одной государ-
ственной властью, возникло большое государство1135.
Роль варяжских князей трудно подвести под современные представ-
ления теории государственного права. В сущности, это защитники стра-
ны, которые за известную плату охраняют общество от неприятеля. Они
покоряли племена, вели торговлю и обороняли государство от внешних
врагов. Князья сплотили государство «внешним образом», лишь создав
возможность внутреннего сплочения1136. Они не имели ни склонности, ни
176
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
возможности вмешиваться в общественную жизнь. Подобно тому, как ва-
ряжская дружина составляла свое особое сообщество среди славян, так и
славяне имели особые союзы и сообщества. Человек надеялся не на князя,
т. к. княжеская власть была еще слаба, а на тот союз, в который он вхо-
дил. Позитивное влияние на общество и государство оказывала церковь, в
которой первой утвердилось настоящее единовластие. Церковь старалась
поднять значение княжеской власти.
Принятие христианства — тот рубеж, который отделяет древнейшую
эпоху от XI и XII вв. В эти века родовой порядок наследования столов су-
ществовал как идеальная система, но существовали и условия, которые
постоянно его нарушали. Среди этих условий и принцип отчинности, и
произвол князей, а также веч. Все это делало политическое устройство Ки-
евского княжества неустойчивым. Княжество, «составленное из многих
племенных и городских миров..., не могло сложиться в единое государ-
ство в нашем смысле слова и в XI в. распалось». Вот почему Киевскую Русь
надо определить как «совокупность многих княжений, объединенных од-
ною династией, единство религии, племени, языка и народного самосозна-
ния»1137. В едином обществе, в единой земле не было единой политической
власти1138.
Ученый отмечает, что, когда областная и городская жизнь уже сложи-
лись, в города и области явилась княжеская династия, объединившая все
эти области в одно княжество. Вот чем объясняется то, что в XI-XII вв. на
Руси два авторитета: княжеский и городской, или вечевой. «Вече старше
князя, но зато князь часто виднее веча; последнее иногда на время усту-
пает ему свое значение». Отношения между вечем и князем постоянно ко-
леблются, во многом находясь в зависимости от местных условий. Когда
власть князей усилилась, вече от политической деятельности перешло к
хозяйственной — стало заниматься делами внутреннего быта города. Но
когда род Рюриковичей размножился и наследственные счета запутались,
городские веча стремились возвратить себе политическое значение. И воз-
вратили настолько, что стали спорить с князем и даже изгонять его1139.
Творчество таких гигантов, как С. Ф. Платонов, многозначно и мно-
гослойно — его будут открывать еще очень долго. Недавно А. В. Петров
заметил1140» сколь значимы две забытые лекции С. Ф. Платонова для пости-
жения истории народоправства в Великом Новгороде1141.
Ученые Петербургской исторической школы продолжали, подобно
Н. П. Барсову, заниматься исторической географией — учебной дисципли-
ной, которая стала бурно развиваться в начале XX в. Значительный труд
на эту тему принадлежит С. М. Середонину, трудившемуся на кафедре рус-
ской истории. Историк не склонен уводить государство в глубь веков. Это
и понятно — ведь весь славянский мир пребывает в движении, племена
177
А, Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
и роды оставляют прежние места, другие распадаются, возникают новые
союзы. Так, в процессе расселения возникают волости, которые складыва-
ются под влиянием трех факторов: условий колонизации; торгового дви-
жения; завоеваний князей-норманнов1142.
Можно, конечно, предположить, что в IX в. на севере возникает об-
ширное варяжское государство, но тут очень трудно отделить то, что при-
надлежит легенде1143. Не проще обстоит дело и с южным государством.
Небольшое киевское княжество Аскольда выросло при полумифическом
Олеге в большое государство, при Игоре границы его гораздо скромнее,
при Святославе они совсем изменяются, а при Ярополке это опять сравни-
тельно небольшое княжество. При этом «скелетом» русского государства
был торговый путь «из варяг в греки». Лишь со времен Владимира князья
начинают смотреть на Киев как на стольный город Руси. Именно Влади-
мир — истинный основатель русского государства1144. Правда, по мере ро-
ста государства ему уже вскоре трудно стало сохранять единство.
Учебный курс по исторической географии написал и выдающийся
археолог А. А. Спицын. Он считает, что ядро древнерусской народности,
к которому относятся волыняне, бужане, поляне, древляне и дреговичи,
было слишком немногочисленно, чтобы создать большое государство. Вот
почему ни южные, ни северные племена русских славян не имели обще-
го государственного устройства, а были объединены в обширные роды,
управляемые старшинами и князьками. Эти роды соединялись в союзы,
большие или меньшие, жили славяне в многочисленных укрепленных го-
родках, вблизи удобных для защиты мест. Местные и общие дела решали
путем совещаний на вечах. Политическая жизнь была внесена в северное и
южное славянство торговым предпринимательством норманнов1145.
Благодаря деятельности Олега в Киеве установилось федеративное
устройство из соседних славянских племен, подобное новгородскому.
Действительным основателем прочного русского государства на Днепре и
Ильмене явился великий князь Владимир. Ярослав это государство укре-
пил, однако оно не представляло этнического единства и делилось на об-
ласти, частью по этнографическому, частью по географическому принци-
пам. А после Ярослава оно разделилось на несколько крупных и мелких
княжений, объединенных более фиктивной, чем действительной общей
властью. Княжества слагались в союзы, «оппозиционно расположенные
друг к другу». Сила этих союзов и наличие многочисленных князей сдела-
ли невозможным развитие единодержавной власти и обусловили слабость
политического положения государства1146.
Трудами петербургского археолога, как известно, были выявлены пле-
менные образования восточных славян. Этим он внес огромный вклад
в изучение политогенеза Древней Руси.
178
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
Когда речь идет о петербургской исторической школе, необходимо
упомянуть выдающегося славяноведа В. И. Ламанского. Недавними иссле-
дованиями установлено, что славянофильская концепция русской истории
этого ученого имеет много сходных черт с будущей евразийской теори-
ей1147. Будучи ярко выраженным антинорманистом, исследователь посту-
лировал превосходство хазарской культуры над славянской и варяжской
и полагал, что начала русской государственности были заложены не варя-
гами, а хазарскими каганами1148. Как видим, сражаясь с одной химерой, он
попал в объятия другой...
А. Е. Преснякову —- одному из выдающихся российских ученых, пред-
ставителю петербургской исторической школы — судьба отвела удивитель-
ную историографическую роль. Ему, как и его близкому другу и товарищу
по научному цеху Н. П. Павлову-Сильванскому, довелось, с одной сторо-
ны, подвести своего рода итоги развития дореволюционной исторической
науки в области изучения средневековой России, с другой — фактически
заложить основы новой советской исторической науки, которая, открещи-
ваясь от своих предшественников, волей-неволей должна была опираться
на их творческое наследие. Эта роль тем заметнее, что московские коллеги
их поколения, при также присущей им склонности к обобщению, сосредо-
точились на более поздних периодах отечественной истории (M. M. Бого-
словский, А. А. Кизеветтер, М. К. Любавский, Ю. В. Готье).
Анализировать взгляды Преснякова непросто1149, ибо основная его
работа по истории Киевской Руси, носящая более специальный характер,
была издана в 1909 г., а «Лекции» более обобщающего характера (читанные
в то же время) опубликованы уже после смерти ученого в 1938 г.
Пресняков, продолжая и развивая исследования своих предшествен-
ников, окончательно выделил период Киевской Руси в отдельную иссле-
довательскую проблему1150. «...Представления об основах древнерусского
быта продолжали жить научной жизнью почти исключительно в общих
курсах русской ли истории или истории русского права», — отмечает сам
А. Е. Пресняков1151. Сделав Киевскую Русь отдельным предметом изучения,
Пресняков заложил основы советской и постсоветской исторической нау-
ки, которая уже в 30-е гг. сосредоточилась на Киевской Руси.
Пресняков определил этнический характер Киевской Руси. Как сам
историк отмечает в своем сочинении, спор об этнической принадлежности
жителей Киевской Руси, т. е. кем их считать — русскими, украинцами или
белорусами, неоднократно возобновлялся на протяжении XIX в. В полеми-
ке с Грушевским и другими историками Пресняков доказал, что «Киевский
период надо рассматривать как пролог не южнорусской (украинской —
А. Д.), а общерусской истории»1152. Какие бы кульбиты ни совершало со-
знание современных историков на «нашем пространстве» (в данном случае
179
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
восточноевропейском), этот тезис Преснякова опровергнуть не удастся,
если оставаться на почве истинной науки, а не обывательских «суждений
об истории».
Развивая традиции русской исторической науки (в целом, а не толь-
ко «государственников»), Пресняков определяет влияние географического
фактора в период Киевской Руси. «Не опираясь в своем территориальном
самоопределении на какой-либо определенный географический факт, не
имея так называемых естественных границ, Киевская Русь не могла со-
здать прочной концентрации подвластных себе земель, растянувшихся в
политически невыгодной конфигурации в бассейнах Днепра, Оки, Средней
Волги», она была вынуждена постепенно отступать с востока на юг, изну-
ряя свои силы в упорной борьбе на несколько фронтов1153.
Одного этого географического фактора достаточно, чтобы обеспечить
русской истории своеобразие, и ученый неоднократно писал о том, что при
наличии определенных черт сходства с западной историей Киевская Русь
отличалась значительным своеобразием. Вот почему мне кажется стран-
ным утверждение А. Н. Шаханова о «радикализме решения проблемы
"Россия и Запад" в сочинениях А. Е. Преснякова в плане слияния Киевской
Руси с "христианским миром"»1154, т. е. с Западом.
Эту Киевскую Русь Пресняков помещает в широкий исторический
контекст, опираясь на достижения науки того времени, старается решить
проблемы происхождения славян, расселения восточных славян, послед-
ствия этого расселения и особенности взаимоотношений с неславянским
населением Восточной Европы. Здесь для него наиболее значимы работы
А. А. Шахматова, А. Л. Погодина, В. Г. Васильевского, Д. Я. Самоквасова,
А. А. Спицына.
Особый период в истории Восточной Европы ученый связывает с обра-
зованием «Хазарского царства». Хазарское государство сыграло огромную
роль в истории славян, обеспечив им пути мирной колонизации, втянув в
богатый новый мир культурных отношений1155. Эти идеи А. Е. Преснякова,
как мы уже знаем, были развиты в советской историографии, в свою оче-
редь, вызвав «небольшую, но громкоголосную кампанию» против такого
значения хазар в древнерусской истории1156.
Значительную роль в истории Киевской Руси ученый отводит варягам,
делая вывод о «большой энергии их деятельности, торговой и боевой». Он
предлагает принять указание «старого книжника-летописца, что варяги и
словене назвались на юге Русью при Олеге», стараясь таким образом решить
проблему происхождения названия «Русь». Вообще, используя устоявшую-
ся за века терминологию, Преснякова можно именовать «норманистом».
Довольно взвешенно ученый рисует «экономический быт» Киевской
Руси, который характеризуется большим значением лесных и водных
180
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
промыслов и в гораздо меньшей степени подсечным земледелием. Гораздо
более трезво, чем В. О. Ключевский и его последователи, Пресняков от-
носится к внешней торговле и ее роли в восточнославянской экономике и
политике1157.
Главная стихия ученого — социальная история, т. е. изучение различ-
ных институтов и социальных групп, а также, опять-таки по-современно-
му говоря, проблема восточнославянского политогенеза.
В поле зрения историка оказывается прежде всего княжеская власть.
Предшественники Преснякова старались разобраться в характере меж-
княжеских отношений. Преснякову импонирует идея о семейном праве
задружного типа как исходном пункте истории гражданского права сла-
вянских народов1158. Здесь лидировала западнославянская историография
(О. Бальцер, К. Кадлец и др.), и Пресняков переносит ее идеи на древнерус-
скую почву.
Если в древнейшее «Игорево время» вся семья княжеская сидела нераз-
дельно в Киеве «на едином хлебе», то затем до времен Ярослава наблюдает-
ся отсутствие всяких черт старейшинства и, по прекращении совместного
нераздельного житья княжеской семьи в Киеве, возникновение усобиц1159.
С именем Ярослава Мудрого связана попытка выработать компромисс
для примирения непримиримых начал: государственного и семейно-дина-
стического, установившегося уже твердо киевского старейшинства и се-
мейного раздела.
«Ряд» Ярослава не вносит нового порядка в наследование: на Руси
по-прежнему не смешиваются два вопроса — наследование земель-воло-
стей и преемство в старейшинстве над всеми князьями Русской земли1160.
Время Ярославичей также не вносит здесь ничего нового, за исключе-
нием того, что роль собирателя земель играет не один князь, а союз трех
Ярославичей1161. Зато продолжительное время княжения Всеволода стало
критическим в истории междукняжеских отношений, ознаменовавшись
борьбой двух противоположных тенденций: понятием отчины и стремле-
нием сохранить единство Киевского государства.
Первая тенденция крепнет в период от смерти Ярослава (1054) до смер-
ти Святополка Изяславича (1113), а киевское старейшинство все более
слабнет и не может организовать единство всей земли русской. Не помо-
гают в этом и княжеские съезды, которые трудно подвести под понятия
XX в. Это не собрания независимых государей, как считал В. И. Сергеевич,
а «всей братьи» или нескольких князей для принятия общих решений, вы-
текавшее из сознания, что они группа князей, «Ярославлих внуков»1162.
С 1068 г., по мысли Преснякова, ситуация осложняется еще и вмеша-
тельством веча. «Даже в тех случаях, где нет резких проявлений народной
воли в форме призвания и изгнания князей, утверждается необходимость
181
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
народного признания и ряда между князем и вечем», — отмечает исследо-
ватель1163.
Однако Мономах восстановил, точнее, впервые осуществил на деле
идею старейшинства в земле русской: Мстиславу лишь оставалось до-
строить начатое отцом здание1164. Это был повтор того, что в свое время
удалось старому Ярославу. Но попытка эта происходила в условиях иной
исторической эпохи, и смысл ее должен быть ограничен указанием на
установившиеся избирательные права населения1165.
И эта попытка не удалась, но традиция сохранялась, проявившись, на-
пример, в правление Всеволода Ольговича. Во время Юрия Долгорукого
киевское старейшинство окончательно падает, земли-волости вне границ
Киевщины уже живут своею жизнью.
Пресняков рассматривает «строй княжого владения в отдельных зем-
лях» — от Полоцкой земли, первой выделившейся в особое владение, до
северо-восточной Ростово-Суздальской Руси. Везде, во всех землях князь,
княжеская власть играют огромную роль. Причем везде, кроме, пожалуй,
новгородского севера, князья сами обустраивали свое общественное поло-
жение на основе так называемого «княжого права».
Это не то право, которое создавалось уставной деятельностью князей
или исходящей от них судебной практикой, т. е. это не право для народа.
Это то право, которое развилось в области «княжого» быта и княжеского
частного хозяйства. Оно распространяется на особый крут лиц и служит
князю для возвышения своей социальной силы1166.
Людское выражение этой силы — дружина, которая в Киевской Руси
развилась несравненно менее, чем в меровингской Франции. В отличие от
последней, здесь дружинные элементы «втягивались» городской вечевой
стихией1167. Дружина — не главная военная сила княжества, а отборное
ядро княжих воинов-телохранителей1168.
Среди княжеских людей, подпадающих под действие «княжого права»,
и население княжеских сел: изгои, пущенники, имеющие статус полусво-
бодных, смерды и др. Изучение положения этих категорий населения в
последующей историографии без привлечения данных Преснякова станет
невозможным.
В связи с изучением положения этих людей и княжеского законода-
тельства вообще Пресняков анализирует Русскую Правду, делая ряд цен-
ных наблюдений, получивших затем отражение в историографии Русской
Правды1169.
Пресняков отмечает, что «особая "княжая защита"» — общеисториче-
ское явление у всех европейских народов»1170. Такое утверждение отнюдь
не позволяет трактовать княжое право по Преснякову как «переосмыслен-
ную теорию феодального строя»1171.
182
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
Князь со своими людьми и «княжим правом» существует не в безвоз-
душном пространстве, а в волости.
Что же представляли собой эти волости? «Городовая волость», «зем-
ля» — конструкция, ставшая традиционной для русской историографии
во второй половине XIX в.1172, как и княжеская семья, не была открыти-
ем Преснякова. Демократическая теория, как мы условились ее называть,
была выдающимся достижением дореволюционной исторической науки.
Однако многие историки, в том числе В. И. Сергеевич и В. О. Ключев-
ский, уводили возникновение волости в глубокую древность, во времена
расселения славян, с чем Пресняков не мог согласиться. Такой подход под-
рывал «возможность эволюционного понимания форм древнерусского по-
литического быта»1173. Волостное устройство, по мысли ученого, может воз-
никнуть только на обломках племенного быта предшествующего времени.
Сам Пресняков — сторонник именно «эволюционного понимания».
«Отсутствие указаний на вечевую деятельность в древнейшие времена
стоит рядом с преданиями, в которых ярко выступает организующая и за-
воевательная деятельность князей», что позволяет исследователю предпо-
ложить, что князьям приходилось «строить самим условия своей деятель-
ности».
Под пером Преснякова князья превращаются в демиургов всего обще-
ственного строя Киевской Руси, организаторов городского (волостного)
строя. Именно они создают тысячу с тысяцким — народное ополчение;
им принадлежит древнейшая сотенная организация; они постепенно, пре-
жде всего военным путем, распространяют власть главного города над его
землей. Работая над созданием и военных сил, и городского управления,
князья организовали местное население, с которым позже пришлось счи-
таться.
Концепция Преснякова о создании князьями тысяцко-сотской орга-
низации, на первый взгляд, стоит особняком в отечественной историогра-
фии. Ученые и до него (Н. И. Хлебников, М. Ф. Владимирский-Буданов,
М. С. Грушевский и др.), и после (Б. Д. Греков, И. Я. Фроянов и др.) счита-
ли эту систему порождением первобытности. Но нашлись последователи
и у Преснякова. Так, В. Л. Янин будет строить свою концепцию истории
древнего Новгорода на сосуществовании в Новгороде двух администра-
тивных систем: кончанской, связанной с боярами, и сотенной, основанной
князем1174.
Зависимость земли — волости и пригородов — от главного города
основывалась на правительственной организации, созданной княжеской
властью. Впрочем, в «Лекциях», не отказываясь от своей идеи определяю-
щей роли княжеской власти, ученый уже так расставляет акценты, что на
передний план, наряду с князем, выступает и волость.
183
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * Q возникновении древнеруского государства
Рассуждая о древнерусской волости, Пресняков мог опереться на сво-
их предшественников, прежде всего на фундаментальный труд В. И. Сер-
геевича. Тем не менее социальный «портрет» древнерусской волости-поли-
тии — лучшее, что написано в дореволюционный период на эту тему.
Схема ученого отличается взвешенностью и продуманностью. Он по-
казывает, с одной стороны, роль веча, осуществлявшего верховную власть
в городе-государстве, с другой стороны — убедительно доказывает, что
князь в условиях такой государственности никак не мог быть монархом.
При этом князь играл огромную роль, сводя в свои руки все нити повсе-
дневного управления волостью. «Дуализм князя и веча был своеобразным
внутренним противоречием в древнерусской государственности, которого
не разрешила жизнь Киевской Руси», — отмечает историк1175. В делах выс-
шей политики вече стояло во главе волости, а управление ею было в руках
либо дробных местных общин, либо княжеской администрации.
По Преснякову, волость — территория, тянувшая к определенному
стольному городу, в которую входили пригороды и соседские общины-вер-
ви, в свою очередь, состоявшие из семейных общин-дворищ. Ученый по-
старался показать на основании анализа скудных источников, что пред-
ставляет собой вервь как носительница общинного самоуправления.
В отношении к общине в целом Пресняков тоже как бы завершает
долгий и трудный процесс развития русской науки. «Община старше го-
сударства. И долго живет она своей особой жизнью», — говорил он в речи
перед диспутом при защите своей магистерской диссертации1176. Мало кто
из правоверных «государственников» вроде Б. Н. Чичерина подписался бы
под таким утверждением! Но плеяда русских историков от славянофилов
до Павлова-Сильванского, назвавшего весь период Киевской Руси «общин-
ным», была бы солидарна с подобным подходом. Войдет он и в советскую
историографию.
Можно сказать, что, суммируя то, что сделано в области изучения
древнерусского волостного строя, Пресняков поднял изучение этого во-
проса на новую высоту. В связи с этим удивительным кажется утверждение
М. Б. Свердлова о том, что, принимая конструкцию городовой волости,
Пресняков «лишал ее практического значения»1177.
Пресняков не только нарисовал широчайшее полотно социальных и
государственных отношений времен Киевской Руси, но и указал вектор
дальнейшего развития древнерусского общества, причем в столь любезном
ему эволюционном плане. При этом его концепция выгодно отличается от
теории борьбы старых и новых городов С. М. Соловьева. А. Е. Пресняков
поддержал В. И. Сергеевича в мысли о том, что Ростово-Суздальская земля,
где будет формироваться Московская государственность, политическим
устройством ничем не отличалась от других земель Древней Руси1178. С точ-
184
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
ки зрения Преснякова, древнерусские порядки меняются за счет усиления
княжеской власти. Речь у него идет об укреплении княжеской власти пу-
тем расширения того разряда людей и отношений, которые попадают под
сферу действия «княжого права», роста «дворцового» хозяйства и т. д.1179
Находил ли он в Киевской Руси государство? Пресняков был исто-
риком, а не историком-юристом и мог не загонять себя в заколдованный
круг проблемы соотношения частноправовых и государственных, публич-
но-правовых отношений, не попасть под влияние химеры Формалики.
Многие дореволюционные историки-юристы не могли вырваться из это-
го круга. Пресняков же считает, что попытки определить государствен-
но-правовую форму «единства русской земли» не дали удовлетворитель-
ных результатов. Это единство выражалось в такой совокупности взаимо-
отношений, которые не находят выражения в терминах государственного
права. Литература истории русского права не находит государственной
формы у Древней Руси как целого, указывая на отдельную волость-землю
как на законченное целое1180.
Между тем сам Пресняков широко использует термин «государство»
применительно к периоду до появления волостной системы. К сожале-
нию, объяснения того, что понимать под этим «государством», мы в ра-
ботах Преснякова не находим. Это и понятно. Вырваться совсем из тисков
историко-юридических построений было невозможно. Мало что мог тогда
дать и сравнительно-исторический материал. Пресняков достаточно осто-
рожно, в отличие от своего друга и коллеги Н. П. Павлова-Сильванского,
привлекает сведения по Западной Европе, больше оперируя фактами из за-
падно- и южнославянской истории, т. к. в единстве общих путей развития
славянства он, по всей видимости, не сомневался.
Уже в 20-е гг. Пресняков осторожно характеризовал политогенез Киев-
ской Руси как первую значительную попытку создать «относительно устой-
чивую политическую организацию»1181.
Н. П. Павлову-Сильванскому — Другу и соратнику А. Е. Преснякова —
судьба также отвела роль синтезатора, ученого, который подводит итоги и
в то же время определяет пути дальнейшего развития науки. Творчество
этого историка многогранно, но для моей цели важно отметить следующее.
Концепция русской истории возникла у Н. П. Павлова-Сильванского
далеко не сразу1182. В ранней работе он рисует традиционную картину Ки-
евской Руси в связи с той задачей, которая стояла перед ним в данной рабо-
те. Это князь с дружиной — постоянным отрядом приближенных к князю
людей. Это земское ополчение, которое набиралось из жителей городов и
сел. Из высшей знати города выбирают себе правителей. Бояре делились
на княжеских и земских. Дружинный склад господствовал весь киев-
ский период нашей истории и вполне соответствовал характеру киевских
185
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государава
князей-воителей, не имевших прочных связей с тем или другим уделом и
часто покидавших один княжеский стол для другого в пределах одной их
родовой отчины — Русской земли. В XII в. складывается новый порядок:
князья начинают осваивать в отчины отдельные уделы. Бояре княжеские
сливаются с боярами земскими1183.
В дальнейшем ученый, прекрасно знавший западную историографию,
увлекся идеями феодализма и стал примерять к России феодальные «одеж-
ды» для периода XIII-XV вв. Но в той схеме российской истории, которую
нарисовал петербургский ученый, Киевская Русь занимает первый период:
«от доисторической древности до XII в.».
В этот период основным учреждением, которое является квинтэссен-
цией эпохи, была община, или мирское самоуправление, начиная с низших
самоуправляющихся вервей до высшего самоуправляющегося союза: зем-
ли, племени, с полновластным народным собранием, вечем. Этот мирской
строй идет из глубокой древности, связываясь с древнейшими союзами
родовыми. Сохраняется он и в киевскую эпоху, когда пришлые князья со
своими дружинами и с посадниками являются элементом, наложенным
сверху на строй мирского самоуправления, и вече сохраняет свою суверен-
ную власть, призывая князей и изгоняя их, «указывая им путь»1184.
Это мирское самоуправление в «ослабленном значении» сохраняется
и в следующий — «феодальный период», когда основное значение приоб-
ретает крупное землевладение, княжеская и боярская вотчина, или бояр-
щина-сеньория. Вопрос о «государстве» для времен Киевской Руси, как ви-
дим, полностью элиминировался, т. к. государство (сословное) появлялось
только в третьем периоде, XVI-XVIII и частью XIX вв.1185
Другой представитель петербургской исторической школы, А. С. Лап-
по-Данилевский, специально не занимался Киевской Русью, но отмечал
примитивный характер княжеской власти и общественных отношений в
целом. Он констатировал неопределенность древнерусского обществен-
ного строя1186. Князь был вожаком, старшим дружинником бродячей дру-
жины, которого родовые отношения и характер самого хозяйствования
принуждали переходить со стола на стол1187. Государство было молодым, да
оно и не было цельным — раздробленность была полная1188. Налоги еще не
носили государственного характера, а были сборами, которые взимались
на удовлетворение личных и первоначально частных потребностей князя,
его вольных и невольных слуг1189.
Среди историков начала XX столетия был и Е. А. Белов — преподаватель
истории в Александровском лицее в Санкт-Петербурге. Он весьма крити-
чески относился ко всем своим предшественникам. Больше всего ему не
нравилась идея о том, что главную силу в Киевской Руси составлял народ.
Он нашел, как ему казалось, свой ключ ко всей древней и средневековой
186
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
истории Руси. Это, прежде всего, дружина, а затем — деятельность приго-
родов — «мезиниих» городов1190. В рамках такого подхода он тем не менее
возвращался к старинной теории о вечевом Севере (Новгород, Псков) и
аристократическом (дружинном) Юге. Привлекло его внимание и мнение
М. П. Погодина о том, что южные города были населены дружинниками1191.
Дружина вообще, согласно Е. А. Белову, на юге играет определяющую
роль в политической жизни, стоит на первом плане во всех проявлениях
общественной жизни. Именно она созидает политический строй Руси
вплоть до Ивана III. Борьба же пригородов против всесилия старейших
городов была одной из главных причин усиления княжеской власти1192.
Впрочем, историк отнюдь не отрицает и вечевое начало в Киевской
Руси. В древнейшей истории он находил три главных «факта» политиче-
ской жизни: князя, дружину, вече. Но считал, что веча старых городов По-
днепровья, а потом в областях Оки и Волги были сломлены силой дружины
и после этого уже не играли главной роли. Зато историк отметил вслед за
С. М. Соловьевым, что «уделы» появились не ранее XIII в.1193 Е. А. Белов,
видимо, не очень дисциплинирован в своей мысли. Стараясь разобрать-
ся в «политической» терминологии Киевской Руси, он пришел к выводу,
что «волость» — термин политический, а «земля» — термин географиче-
ский1194. В двух его работах много противоречий. «Вечевой уклад» нет-нет
да и прорывается в его тексте сквозь те ментальные заграждения, которые
он ему поставил.
В предисловии к своей книге он отмечал, что центральной фигурой в
русской истории является Иван Грозный. Видимо, и на Киевскую Русь он
смотрел в какой-то степени глазами своего героя.
Общие труды, выходившие в ту пору, в частности известные «Очерки»,
отразили сформировавшийся историографический дискурс.
Здесь характеристика политогенеза начинается с историографии «до-
государственного быта». В это время казалось уже достаточным пестроту
мнений свести к трем теориям: родового быта, общинного быта, задруж-
ного быта. При этом я бы выделил момент принципиальной важности:
понимание того, что между родовым строем и государством должно быть
еще «посредствующее звено»1195.
Особое место отводится городу, который был и местом укрытия, и цен-
тром племенной торговли. Город с «тянувшей» к нему землей носил в древ-
ности название «волость». Государство появляется в IX в. под влиянием
внешнего давления и торговли1196.
Авторы коллективного сочинения задумывались и над тем, что это за
государство. Обращалось внимание на правящую династию, которая ру-
ководствовалась в распределении земель очередным порядком, но не без-
условно и не исключительно. А в тех областях, где было сильное вече, этот
187
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
порядок вообще не действовал. Этот древнерусский земско-вечевой поря-
док трудно подвести под какую-либо форму государственных отношений,
известных в настоящее время. Более того, Киевская Русь не представляется
автору определенным государственным организмом: «это группа отдель-
ных княжеств, отдельных волостей, связанных между собой единством
династии, религии, языка и племени»1197. Правда, с Андреем Боголюбским
он явно погорячился, заявив, что тот хотел стать самовластцем во всей Рус-
ской земле1198.
Земско-областническая теория столь овладела умами, что на ее фоне
изучали не только историю конкретных земель, но те или иные вопросы
социальной истории. Например, историю дворянства. И. А. Порай-Кошиц
полагал, что хоть у знати и были земельные владения, но основу их бла-
госостояния составляли дани и кормления1199. Когда речь идет о волости,
считал историк, надо понимать известный участок земли, находящийся
в зависимости от князя или главного города. К изменению понятия «во-
лость», тонко подмечал исследователь, надо подходить хронологически: со
временем оно меняется1200.
Другой историк дворянства, М. Т. Яблочков, также разделял эти взгля-
ды. В дружине киевских времен он видел княжеское окружение, которое
скользило по поверхности общества, получая обеспечение за счет даней
и продаж. Большим домоседством отличалось земское боярство, которое
порождалось самой общиной. Но и те, и другие находились в зависимости
от веча, которое наряду с князем было главным органом власти. Земщина,
возглавляемая земскими боярами, обладала реальной политической силой,
поскольку за ней была военная сила — земское войско. Князья, в «удель-
но-вечевой» период постоянно переходившие с места на место, должны
были считаться с вечем и заключать с земщиной ряд1201.
Итак, если попытаться подвести итоги того выдающегося периода раз-
вития нашей историографии, который простирается от 40-х гг. XIX в. до
Великой смуты 1917 — начала 20-х гг., то сказать можно следующее. Раз-
вивая традиции предшествующего времени (поскольку начинали они не
с нуля!), российские ученые сумели показать огромную роль народа в по-
литической жизни Киевской Руси, по-новому интерпретировали проблему
взаимоотношения народа и власти. Венцом развития историографии в это
время стала демократическая теория устройства Руси. Причем дань этой
концепции отдавали сторонники разных направлений исторической нау-
ки, которые, казалось бы, должны были бежать от нее, что называется, по
определению. Например, государственники.
Такое увлечение земскими традициями не может быть объяснено поли-
тической ситуацией в пореформенной России1202 или якобы влиянием гер-
манской историографии в области изучения средневековой Германии1203.
188
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
Политическое влияние не могло быть определяющим, т. к. речь шла не о
поисках истоков и аналогий для отдельных политических институтов вто-
рой половины XIX в., а о целостном восприятии длительного древнего
периода отечественной истории. Было с точностью до наоборот: научная
концепция русской истории повлияла на политическое и бытовое воспри-
ятие реформ второй половины XIX в., в частности земской реформы.
Что касается влияния западной науки, то автор такой парадоксальной
идеи, сам изрядно подзапутавшись в идейной направленности германской
науки (что же все-таки было интересно нацизму: воспевание свободы сво-
его народа в древности или креативная роль государства?), не представил
ни одного доказательства в ее пользу, кроме того, что А. Е. Пресняков ссы-
лался на работы германских ученых.
Итак, демократическая теория стала наивысшим достижением «доре-
волюционной» исторической науки, результатом движения вперед как ее
самой, так и источниковедения и других «вспомогательных исторических
дисциплин». Она отражала и новый уровень методологии, распростра-
нения передовых идей западной философии: гегельянства, позитивизма
и др, В это время шло накопление знаний в области изучения общины, о
чем уже шла речь. Но копились знания и в области изучения государства.
К концу этого периода уже трудно стало говорить, например, о «родовом
государстве», т. к. наука твердо установила кардинальное различие между
двумя подклассами социальных групп: объединенных узами родства и не-
родственными союзами1204. Получили распространение идеи марксизма о
государстве как орудии класса эксплуататоров. В противовес марксистам
на передний план выдвигались общественно значимые функции государ-
ства: защита от внешней опасности и обеспечение внутреннего порядка1205.
Конечно, продвижение в нашей науке от «совершенной монархии» до
волостной демократии было не менее сложным, чем путь от деспотии до
демократии в некоторых странах.
Интересно, как некоторые ученые, для которых общинно-вечевая тео-
рия была уже своего рода аксиомой нашей историографии, пытались увя-
зать ее с любезной их сердцу монархией. Профессор Томского универси-
тета Г. Г. Тельберг в своей речи на заседании ученого совета в юбилейном
1913 г. видел в «смутном тумане веков древнейшую монархическую фор-
му»: князь из династии Рюрика, правитель небольшого государства, вся
территория которого замыкается границами одного города с волостью1206.
При этом выдающегося юриста, автора многих трудов по истории права,
не смущало то, что князь действовал на Руси бок о бок с народом, который
выступал «внушительной политической силой».
Причем такая роль народа определялась не только традицией, но и вы-
дающимся военным значением народа. При этом в столкновении с народом
189
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
перевес оказывался не на стороне князя. К тому же князь не был законода-
телем — жизнь народа определялась системой обычаев. Ученый явно ви-
дит, по меньшей мере, специфику такой «монархии», ставя вопрос о том,
во что выработалась бы она при спокойном течении исторической жизни.
Но монгольское нашествие меняет ситуацию, и московским князьям уже
пришлось действовать в другой политической обстановке — вече умолкло.
Еще интереснее в этом плане двигалась мысль выдающегося монар-
хиста Л. А. Тихомирова. Княжеская власть появляется у нас в результате
призвания. Этим актом демократия отказалась от государственной власти
в ту пору, когда и государство-то было еще не организовано. Князья стали
править целым родом, что не создало монархии, но создало династичность
государственной власти.
Наряду с династичностью у нас рано привилась и демократия. В ходе
колонизации на основе патриархальных семей возникали общины — ма-
ленькие республики, «имевшие обширнейший крут управительных и рас-
порядительных функций». Развивалось значение веча, схода. Более того,
«народные родовые общины, становясь городскими центрами, еще шире
развивали свое самоуправление и разрастались в целые государства, как
Новгород»1207. Но рядом с этими «ростками демократии» «могучий соци-
альный процесс вырабатывал и чисто аристократические элементы», как
было, например, в Галиче. Борьба демократических и аристократических
начал способствовала возвышению единодержавия, т. е. сосредоточения
власти в руках великого князя и его семейства вопреки требованиям ро-
довой удельной системы1208. Идея эта видна уже у Владимира Мономаха и
Юрия Долгорукого, но особенно заметна у Андрея Боголюбского...
Надо сказать о еще одной яркой черте дореволюционной историогра-
фии. Это подход к славянскому миру как к некоей единой этнической и
культурной общности, для которой характерно даже единое праславянское
право. Такой подход позволял многое понять в истории как Руси, так и сла-
вян, будь то южные или западные родственники славян восточных. В то же
время разработанная на русском материале демократическая теория мно-
гое проясняла в славянском историческом многоцветье.
Такая ситуация не вызывает удивления, поскольку многие историки
одновременно изучали и Древнюю Русь, и славянский мир. О волости и
народоправстве у западных славян писал М. К. Любавский1209, у южных —
Ф. И. Леонтович1210, М. Ф. Владимирский-Буданов1211. Но демократическая
теория политогенеза влияла и на тех, кто занимался отдельно славянской
историей. Так, например, Н. В. Ястребов, который был первым профессо-
ром Петербургского университета, подготовленным для преподавания
истории славян, писал о возникновении государств у западных славян
«из первобытных вечевых организаций с избираемыми начальниками»1212.
190
Глава 3 * Древнерусский политогенез в российской историографии 40-х гг. XIX в. — начала XX в.
Другой историк-медиевист, специалист по истории Чехии, А. Н. Ясинский
(брат уже известного нам M. H. Ясинского) прослеживал переход от «кол-
лективных форм быта» (родового строя) к «земскому строю», а потом
наблюдал падение этого строя в истории государственности в Чехии1213.
Казанский профессор И. Н. Смирнов изучал земский строй у южных сла-
вян1214. По А. Ф. Гильфердингу городовая волость (жупа) — непременная
принадлежность общественного строя балтийских славян1215.
Отметим и такую тему, как различия в строе древнерусских земель. Она
к исходу данного периода оказалась на гребне дискуссии. Когда И. А. Ма-
линовский писал о том, что «мнение о преобладающем значении бояр в
государствненной жизни земель Волыни и Галича в конце XII и в конце
XIII в. можно считать установившимся в русской исторической литера-
туре»1216, он явно ошибался, т. к. была распространена, как мы видели, и
другая точка зрения: власть и боярство Галичины ничем не отличались от
власти и боярства других древнерусских земель. То же самое можно ска-
зать и о других центрах Древней Руси. Наряду с архаической точкой зрения
о переносе «столицы» из Киева во Владимир все большее распространение
получал взгляд на Владимиро-Суздальскую Русь как на «среднестатисти-
ческий» город-государство. И, наконец, ту же антиномию взглядов можем
обнаружить касательно Новгорода: если одни историки считали его неким
особым случаем, то другие полагали, что его политический строй просто
ярче и рельефнее выразил общедревнерусские черты.
Надо еще отметить, что демократическая концепция, как, впрочем, и
родовая теория, очень плохо совмещалась с представлением о победе госу-
дарственных отношений в Киевской Руси и, более того, с идеей государства
вообще. Ведь истории еще не известны в полном смысле этого слова «на-
родные» государства. Вот почему историография этого времени представ-
ляет нам широчайшую палитру высказываний о наличии или отсутствии
государства в эпоху Киевской Руси. Венчает ли государство развитие по-
литических отношений (политогенез) в ту пору или нет? Многие очень се-
рьезные историки, как мы видели, с современной точки зрения рассуждали
по этому поводу наивно, извлекая на свет божий родовые, племенные, об-
щинные и т. д. государства. Другие считали, что в известной и понятной в
их время терминологии древнерусскую государственность не определить.
Третьи отрицали наличие государства в Киевский период нашей истории.
Наметился и фронт «национальной борьбы» за древнерусское «госу-
дарство». Историки, подобные А. Е. Преснякову, считали Киевскую Русь
общим достоянием (в советский период больше понравится образ колыбе-
ли) всех народов, кто там жил. Но в трудах ярого антинорманиста М. С. Гру-
шевского Киевская Русь представала перед читателем как сугубо украин-
ское государство. Славянофил В. И. Ламанский упирал на хазарскую роль
191
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
в созидании древнерусской государственности. Подобной идеи придержи-
вались некоторые еврейские авторы, которым история Хазарии помогала
«найти исторические основания для своего присутствия в России и тем
самым объявить себя коренным населением»1217.
М. Г. Моргулис, например, считал, что у руссов, судя по Русской Прав-
де, порядок наследования основан был преимущественно на началах мо-
исеево-толмудического законодательства1218. Г. М. Барац писал: «Главным
образом же я сличал наши акты... с данными еврейского языка и еврей-
ской литературы и нормами моисеево-толмудического права. В результа-
те этого сличения подтвердился тезис о непосредственном и интенсивном
воздействии указанного права на древнерусский юридический быт и о
влиянии еврейской книжности на древнерусскую словесность»1219. Версию
о призвании варягов еврейский историк таже считал заимствованием из
«истории израильского народа»1220.
Так что, несмотря на огромные достижения историографии того вре-
мени, не закроем глаза и на то, что уже известные нам химеры терзали на-
ших ученых. И все-таки с ними удавалось успешно бороться и продвигать
вперед дело изучения древнерусского политогенеза.
Гл а в а 4
СОВЕТСКАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ
ПОЛИТОГЕНЕЗА КИЕВСКОЙ РУСИ
Из них каждый нес на спине громадную Химеру,
тяжелую, как мешок с мукою или углем
или как ноша римского пехотинца.
Ш. Бодлер.
«Каждому своя химера».
Из маленьких поэм в прозе*
В период перестройки советская историография не без основания была
названа «феноменом»1221. И правда, она значительно отличается от до-
советской исторической науки. Прежде всего тем, что в ее основу созна-
тельно положили крепкую идеологическую платформу и внимательно сле-
дили за тем, чтобы она не сотрясалась. В качестве такой платформы была
принята теория общественно-экономических формаций, которая и была
разработана в это время. Современному читателю не грех напомнить, что
она собой представляла1222.
История мыслилась как сугубо однолинейный процесс, вектор направ-
ления которого задавала теория прогресса. Человечество, выделившись в
свое время из животного царства, должно было последовательно пережить
ряд формаций: от первобытнообщинной до коммунистической. Между
этими начальными и конечными этапами были, соответственно, рабовла-
дельческая, феодальная и капиталистическая формации. Постепенно стало
ясно, что от капитализма к коммунизму быстро не перейти, и появилось
понятие «период социализма». Первой страной, построившей социализм,
мыслился СССР. Курьез ситуации был в том, что нищая и отставшая на
столетия от Запада страна, которая восполняла свою отсталость разного
рода уравнительными «технологиями», рисовалась вполне в духе утопиче-
ского социализма, ценителей которого всегда было много в общественной
мысли различных стран.
Перед исторической наукой СССР была поставлена задача поместить
историю России в рамки теории общественно-экономических формаций.
Собственно, можно сказать, что этот процесс шел параллельно: создание
теории ОЭФ и поиски места в ней России.
Проблема эта была столь тяжела, вызвала такие споры, что изуче-
ние древнерусского политогенеза отошло на второй план. Для советских
Перевод Ф. К. Сологуба.
193
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры » Q возникновении древнеруского государства
историков было не так важно определить характер древнерусского госу-
дарства, как показать, что история России началась в рамках такой-то фор-
мации, что здесь возникли антагонистические классы.
Что же касается государства, то тут тоже возобладали марксистские
взгляды. Государство возникает только там и тогда, где и когда появляются
классы. Другими словами, государство является орудием угнетения одним
классом другого. Впрочем, воззрения «классиков» на государство и его ге-
незис не были столь жесткими и давали возможность определенной гибко-
сти в подходах. При этом государство относили к разряду «надстроечных»
явлений, в основе же человеческого общества лежал экономический базис.
Так рождалась новая химера, мощь которой основывалась на государ-
ственной поддержке, — Идеовульгарика. Несколько десятков лет эта химе-
ра высасывала мозги отечественных ученых. Ее сдуло трагедийным ветром
перестройки...
Но все это будет позже. Двадцатые годы стали крайне тяжелыми для
науки, бурно шел процесс уничтожения дореволюционной исторической
мысли1223. В то же время в эти годы продолжали издавать свои труды уче-
ные прежней «формации».
А. А. Шахматову рисуется достаточно сложная картина политогене-
за, который он связывал прежде всего с государством. Заключительная
глава его небольшого сочинения так и называется: «Начало русского го-
сударства»1224. Надо иметь в виду, что политогенетические построения
А. А. Шахматова находились в зависимости от его этногенетической схе-
мы, которая, в свою очередь, сводилась к «ряду миграций скрепленной
лишь относительным языковым единством аморфной этнической мас-
сы»1225. Первое государство было создано «руссами» на славянском севере.
Здесь «руссы» образовали разбойничье гнездо, военно-организованную,
ведшую торговлю разбойничью колонию. Было это на острове, вернее, на
островном городе арабских авторов, под которым исследователь понимает
Старую Руссу. Однако на севере не хватало хлеба, и та военная организа-
ция, которая на севере приобрела государственные формы, перемещается
на юг — «молодое русское государство» основывается в Киеве около 840 г.
Однако во второй половине IX в. на севере (на месте русского государ-
ства) возникает новое варяжское государство. Оно выгодно отличается от
прежнего тем, что в его создании принимают живое участие туземцы. Это
государство со средоточием в Новгороде, отличное от предыдущего как в
строе, так и размерах территории. Между старым русским и новым варяж-
ским государствами завязалась борьба, которая закончилась победой ва-
ряжского государства — ведь за ним стояла земля. Это была новая, третья
по счету русская держава, в которой наблюдалась «державность славянско-
го элемента», что в первую очередь выразилось в сплочении племен под
194
Глава 4 * Советская историография политогенеза Киевской Руси
эгидой данного государства. В стороне, по мнению А. А. Шахматова, оста-
лись лишь юго-восточные племена в бассейне Дона и жившие на крайнем
юго-западе уличи и тиверцы1226.
A. Н. Насонов рассматривал отношения князя и города в Северо-Вос-
точной Руси. Он заметил в историографии «два непримиримых мнения»:
В. О. Ключевского, который вслед за В. Н. Татищевым видел здесь в XII-
XIII вв. установление нового модуса отношения между князьями и наро-
дом, и В.И. Сергеевича, не наблюдавшего нарушения демократической
традиции предшествующего времени1227. После внимательного изучения
источников автор пришел к выводу, что в Ростово-Суздальской земле в
это время начинают проявляться бытовые черты старой вечевой Киевской
Руси, в основе своей общие укладу жизни всех волостей того времени. Эти
черты получали лишь различную форму и степень выражения в зависи-
мости от местных индивидуальных условий волостной жизни1228. Значит,
и эта работа находилась в русле течения прежней историографии, внося
новые черты в созидаемую историками картину.
В том же журнале была опубликована рецензия А. Е. Преснякова на
книжку M. M. Ростовцева, изданную уже в Оксфорде. Петроградский исто-
рик подметил, что его бывший коллега по университету «сознательно поды-
скивает глубокую историко-археологическую базу» для теории В. О. Клю-
чевского о происхождении «городской Руси» в доваряжское время. Мы
помним, что А. Е. Пресняков отрицал такую древность городовой волости,
убедительно показав ее появление на обломках родового строя. Тем большее
удивление вызвало у него стремление выдающегося «древника» представить
готское царство уже «готовым прототипом Киевской Руси». В то же время
А. Е. Пресняков считает, что Киевская Русь была первой значительной по-
пыткой разрешить задачу создания относительно устойчивой политической
организации. Нельзя при этом затемнять значение пришлого варяжского
элемента1229. Насколько эти формулировки относительно государственности
осторожнее тех, которые возобладают в сталинской историографии!
B. А. Пархоменко считал, что у славян под воздействием различных
причин сформировалось три группы племен, состоявших из предков, позд-
нее известных нам по летописям племен. Группы эти представляли собой
«до известной степени нечто целое, объединенное, сорганизованное»1230.
Эти племенные союзы получили уже начатки государственной орга-
низации. Здесь автор ссылается на академика Ф. И. Успенского. Впрочем,
«первое основание государственности» у восточных славян историк на-
блюдает лишь у юго-западного племенного союза: сначала у уличей, потом
на Волыни у древлян и, наконец, на Днепре. Здесь автор мог опереться на
авторитет С. А. Корфа1231. К тому же начатки этой государственности, ви-
димо, не следует переоценивать, т. к. данные праславянские группировки
195
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
в дальнейшем распались на более мелкие, уже известные нам по летописи
племена1232.
Сюда, на Днепр, передвинулась еще и юго-восточная группировка,
предками которой были, скорее всего, анты. Впоследствии она называлась
Артанией. Впрочем, эта группировка была не чисто славянской племенной,
а скорее разноплеменной, с племенными примесями, и притом военными.
Здесь велико было восточное, прежде всего хазарское, влияние, в том чис-
ле и в плане государственного строительства. Старым центром была Тму-
таракань, вокруг которой всегда группировалась «Черноморская Русь».
Одним из самых энергичных племен этой группы были поляне1233.
Именно поляне и принесли в Поднепровье имя «Русь»1234. Передвигались
и северные племена. Одной из причин такого рода миграций было воздей-
ствие воинственных соседей. Киевско-полянское княжество было создано
юго-восточной русью в борьбе за среднее Поднепровье с юго-западными
восточнославянскими племенами в X в.1235
Можно говорить об эпохе Киевского «каганата», перешедшего сюда с
юго-востока и длившегося около столетия1236. Влияние хазар определило
значение еврейства в Киеве. Утверждение Руси на Днепре историк связы-
вает с именем князя Игоря. Такой вывод позволяет историку поставить
под сомнение роль князя Олега, а Рюрика оценить «не больше как темное
имя какого-то северного князя, сохраненное северным преданием — одно
из бесцветных, случайных в истории имен»1237.
Рассматривая дальше историю Киевской Руси, историк приходит к вы-
воду об исключительной важности эпохи Владимира. Но говорить о еди-
ном русском государстве, об объединении им всех восточнославянских
племен еще нельзя. Государственность Руси тогда была еще довольно при-
митивна, ряд земель восточных славян стоял вне всякой связи с Киевом,
Владимир был еще в значительной степени юго-восточным «каганом», а
сам Киев был небольшой горной крепостью1238.
Недостоверность данных о сыновьях Владимира, напряженная борьба
Ярослава за Новгород и Киев и другие данные говорят против возможно-
сти принятия положения об объединении Владимиром и Ярославом вос-
точнославянских племен в одну великую державу1239. Ярослав всю жизнь
провел в борьбе за путь «из варяг в греки» и сыновьям своим завещал
охрану этого пути.
Да и коллективное единодержавие династии не дало реальных резуль-
татов в смысле создания единого государства: «внуки Ярославли» не созда-
ли единой дружной семьи, не объединились единой родовой системой и не
усвоили однообразных принципов государственности.
Мономах в момент своего киевского княжения придал Киеву наиболь-
шее за всю его историю значение в смысле государственного влияния на
196
Глава 4 * Советская историография политогенеза Киевской Руси
значительную территорию Восточной Европы, но этот апогей государ-
ственного значения Киева продолжался около 20 лет.
Итак, Киево-Полянская русь своим появлением на Днепре и похода-
ми обозначила новый этап в истории государственности на Руси, произ-
ведший в XI — начале XII в. попытку создать большой государственный
союз, объединенный общностью военной организации и торгово-эконо-
мических интересов, связанных с Балтийско-Днепровским путем. Однако
не следует преувеличивать ни значение варяго-греческого пути, ни силы и
могущества Киевской державы Х-ХП вв.
Имели значение и другие пути, а ряд племен стоит в большой изоли-
рованности от Киева. Торговый город и старая племенно-земледельческая
деревня жили своей обособленной жизнью. В этом, прежде всего, и лежала
причина неудачи взятой на себя Киевским государством задачи, и причина
того, что восточнославянские племена не спаялись воедино новой государ-
ственностью, не возникло цельного даже «примитивно-торгового государ-
ства». Интернациональный город, не создав большого государства, пал,
как только общая ситуация подорвала значение вскормившего его пути1240.
Прежние традиции историографии были живы и на Украине. Героем
книжки профессора Киевского университета П. П. Смирнова стал каганат,
существование которого отразилось в Вертинских анналах. Ему предше-
ствовали колонии, которые возникали не только в Поволжье, но и в других
местах. Причем было это в VIII в., и даже раньше1241. Этот каганат в районе
Средней Волги создали варяги-руссы. Под ударами угров (венгров) этот
каганат распался. «Разворошенная» уграми русь и совершила набеги, опи-
санные в житиях Стефана Сурожского и Георгия Амастридского, а также
на каспийское побережье1242.
Если национальная украинская мысль находила себе выход в Западной
Украине (см. ниже), то белорусская оказалась в сложных условиях. Автор
одной из первых печатных работ по истории Белоруссии — В. М. Игнатов-
ский — покончил с собой, вернувшись с «допыта» в местном ГПУ Рукопись
известного еще с дореволюционных времен М. В. Довнар-Запольского, к
счастью, сохранившись в архиве, увидела свет лишь через семьдесят лет.
В. М. Игнатовский начинал белорусскую историю с племенного быта
кривичей, дреговичей и радимичей. Он несогласен с низкой оценкой ле-
тописцем этих племен. Свидетельства иностранцев и археологические
данные говорят о достаточно высоком уровне материальной и духовной
культуры. А со средины IX в. у этих племен, как и у других восточных
славян, начинает формироваться государственность. Причем еще до при-
звания князей здесь стали складываться волости-княжества. Каждая во-
лость, с точки зрения законодательной, управлялась вечем, а с точки зре-
ния исполнительной — князем и его дружиной. Князья могли появляться
197
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
как из местной родовой знати, так и со стороны — из нормано-варяжских
«элементов».
Веча собирались в главном городе волости-княжества. Оно избирало
власть, решало вопросы войны и мира. При этом власть веча распростра-
нялась не только на город, но и на всю волость, пригороды подчинялись
главному городу. Власть веча была огромна, но больше всего она была в
Полоцке, где вече продержалось до XV в. Князь был по сути дела немником
и даже жил с дружиной отдельно: в Бельчицах под Полоцком. Тем не менее
полоцкие князья могли ладить с местным населением, были популярны
в народе. На полоцкую государственность значительное влияние оказала
борьба с Киевом1243.
М. В. Довнар-Запольскому рисовалась несколько иная картина. «Бело-
русские» племена, как и все прочие, жили раздельно, своим житьем. За-
тем они вошли в состав Киевской державы, впрочем, ненадолго: уже после
смерти Владимира начинается дробление на земли, важнейшими из ко-
торых были Полоцкая, Смоленская и Турово-Пинская. Они различались
своим политическим развитием: наиболее слабым было Турово-Пинское,
наиболее сильным — Полоцкое, а Смоленское стояло где-то посередине.
Главным органом правления было вече, которое собиралось с племенных
времен. На Руси наиболее сильные веча были в Новгороде, Киеве, Смолен-
ске и Полоцке. На вече собирались все жители города (например, «мужи
полочане»). Вече приглашало князя и заключало с ним договор. Такой фор-
ме правления вполне соответствовала социальная структура: сословного
деления еще не было, а землевладение начинает играть некоторую роль уже
к концу этого периода1244.
Большое значение имеет небольшая книжка И. А. Малиновского, с
которым мы уже знакомы1245. Тогда ее автор (незадолго до смерти) воз-
главлял кафедру обычного права в Киевском университете и был акаде-
миком Всеукраинской АН. Его труд подводил своего рода итоги изучения
древнерусской государственности. Автор дал очень интересную историо-
графию1246, где показал, что сначала (в XVIII — первой половине XIX в.)
ученые изображали Киевскую Русь как монархию (причем рецидив тако-
го подхода он находит у А. Е. Преснякова), потом поняли, что это демо-
кратия. Когда я, будучи студентом, читал эту книжку, то подумал: про-
живи историк-юрист еще несколько лет, и он увидел бы, как вернулась
химера Монархика. Впрочем, вторую половину 30-х он все равно бы не
пережил.
И. А. Малиновский опытной рукой рисует яркую картину волостного
быта с его вечем, системой «главный город — пригороды» и т. д. Новое в
его концепции — это князь как медиатор между группами населения в ус-
ловиях зарождающейся классовой борьбы1247.
198
Глава 4 * Советская историография политогенеза Киевской Руси
М. О. Косвен» С. Гальперин» продолжая наметившиеся до революции
тенденции, изучали древнее право, показывая его сложность и многознач-
ность1248.
Итак, продолжали выходить труды в духе прежней исторической нау-
ки, но, как уже было отмечено, в полной мере разворачивалась тогдашняя
«перестройка» исторической мысли. Проходила она под эгидой M. H. По-
кровского. Впрочем, в его трудах этого времени повторялись наблюдения
и выводы дореволюционных времен. В том числе и касательно «древне-
русского государства». Под такое определение не подходили сначала пле-
менные, потом военно-торговые, а позже военно-феодальные ассоциации,
которые ученый встречал в России до образования Московского государ-
ства1249. По мысли историка, для государства характерно единство терри-
тории и единство верховной власти. С таким понятием плохо совмещались
племенные славянские княжения, да и быстро заслонившие их от нас ва-
ряжские княжения1250.
На смену этим княжениям пришли республики, о которых ученый
писал раньше. Наиболее ярко выраженной республикой был Новгород, а
в Киеве городская республика не успела отлиться в такую определенную
форму1251.
В первом в советской России марксистском учебнике он также отрицал
существование древнерусского государства. Что касается общественного
устройства древних славян, то о нем греки могли только рассказать, что
славяне распадались на множество отдельных племен, которые постоянно
между собою ссорятся. Первые русские «государи» — варяжские князья —
ничем не управляли и были предводителями шаек рабовладельцев. Только
с XI в. князья начинают понемногу заботиться о «порядке» в тех городах,
которые образовались около стоянок работорговцев. Причем население
этих городов было смешанным, а шведы составляли первое время господ-
ствующий класс этого городского населения.
Развитие рабовладения приводит к росту классовой борьбы и киевской
«революции». Она не положила конца ростовщичеству и угнетению масс,
но после нее сходка киевских горожан — вече — управляла Киевом, стави-
ла и низвергала князей. Причем такие же порядки установились в Ростове
(Ярославском), во Владимире и особенно в Новгороде. Древнерусская сво-
бода была городской свободой, и она пала вместе с городами1252.
Новгород более позднего времени историк сравнивает с немецкими го-
родскими общинами на магдебургском праве. Этот город был по сути дела
республикой. Правда, во всех делах принимало участие только городское
население, а население области подвергалось эксплуатации1253.
Н. А. Рожков в своем своеобразном сочинении «революционного
времени», как и некоторые его предшественники, уводит в глубь времен
199
А, Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры » Q возникновении древнеруского государства
«городовую область», которая, по его мнению, является последней догосу-
дарственной формой общественного устройства восточных славян, а соз-
дается «племенной кровной связью»1254. Это одновременно и «племенное
княжение». Главное условие их образования — это внешняя опасность и в
то же время угроза внутренних раздоров. Но государства — даже самого
примитивного — не существовало, т. к. власть «имела кровную основу, а
не территориальную». Государство — «варяжское княжество» — образова-
лось лишь после варяжского завоевания1255.
В этом государстве исследователь находит уже князя, вече и боярскую
думу, но никакой «прочной и правильной организации и местного или об-
ластного управления» не было. Н. А. Рожков вообще достаточно скептически
оценивает этот «государственный строй», подчеркивая его «бессвязность и
бесформенность». При нем не существовало никакого понятия об общем
благе как «цели государственного союза»1256. Историк полагает, что ни вече,
ни княжеская власть с боярской думой в «первобытном государстве» не яв-
лялись учреждениями в собственном смысле этого слова. Это не мешало им
быть «несомненными носителями верховной власти в Киевской Руси»1257.
Главной административной единицей являлся город с сельскохозяй-
ственной округой, что приводило фактически к отсутствию центрально-
го управления. Власть местных органов: посадника, вирника и др. — была
безграничной до той поры, пока в область не являлся сам князь. В целом,
согласно Н. А. Рожкову, политический строй Киевской Руси X-XII вв. «от-
личается бессвязностью, слабостью начала общего блага, и отсутствием
общественного господства, и наличностью господства личного»1258.
Новгород и Псков Н. А. Рожкову представлялись «феодальными общи-
нами торгового типа», где общенародное вече играет важную, но не опре-
деляющую роль: «Будучи формально демократическими, вечевыми, они на
деле, фактически являлись олигархиями, организациями аристократиче-
ской власти»1259.
Ю. В. Готье по-прежнему, находясь под влиянием своего учителя
В. О. Ключевского, рисовал следующую картину политогенеза. Он связы-
вал его с возникновением городов, самыми древними из которых были
южнорусские города, особенно Киев, а остальные, правда, намного моложе.
Впрочем, путь «из варяг в греки» способствовал быстрому развитию и се-
верных городов, которые из погостов превращались в торговые центры1260.
В этих городах огромную роль играла городская буржуазия — торго-
вый класс, придававшая особый характер экономическо-правовому укла-
ду древнейшего русского города. Даже Русская Правда была «Уложением о
капитале»1261.
Город, однако, существовал рядом с деревней, в которой были весь-
ма сильны родовые отношения. Племя распадалось на отдельные ветви
200
Глава 4 * Советская историография политогенеза Киевской Руси
и родовые деления. Вполне возможно, что маленькие городища — это кре-
пости и замки родовладык. Город уже в древнейшую пору начинает фор-
мировать городовую область, предпринимая вооруженные экспедиции. На
юге эти области установились, может быть, еще во времена великого пере-
селения народов. Но город в «доисторический период» не успел осилить
племенного строя, вот почему городовые области попадали под завоева-
ния авар, хазар и других.
ВIX-X вв. весь путь «из варяг в греки» оказался во власти выходцев из
Скандинавии, которым принадлежит первенствующее значение в сплачи-
вании славян в одно государство1262. Для инертного и пассивного славян-
ского населения норманны стали тем возбуждающим и вызывающим бро-
жение элементом, который был необходим для перехода от разрозненного
городского и племенного строя к более развитым общественным формам.
Хотя не все славяне были такие уж инертные. Норманны в конечном
итоге объединились с той самой городской буржуазией и создали один
экономический класс. Найдя среди славян торговые городовые области,
норманны способствовали их дальнейшему укреплению и победе над пле-
менным бытом. Окрепли и сети, наброшенные норманнами на славян и
финнов. Эти сети превратились в железный остов, на котором установи-
лись основы первоначального русского государства — Великого княжества
Киевского и Новгородского1263.
Вполне в духе дореволюционной историографии пишет о родовых и
общинных отношениях в Киевской Руси И. М. Кулишер1264. Для него древ-
нейшая эпоха (до X в.) — первобытный период. Один из объектов крити-
ки — В. В. Святловский с его «примитивно-торговым государством». Зна-
ющий экономист тут вполне логичен: рост торговли ведет к разложению
примитивного строя; а торговое государство, соответственно, отнюдь не
то, которое знает только торговлю. Другими словами — такого государства
не было. Какая-то значительная перемена в политической истории прои-
зойдет с XII в., но какая — автор не разъясняет1265. Во всяком случае, уче-
ный не склонен придавать такого системообразующего значения торговле,
как В. О. Ключевский и его последователи1266.
Эти же идеи он отстаивал и в несколько ранее изданной книге, посвя-
щенной непосредственно истории торговли1267. В рецензии на эту книгу
С. Тхоржевский отмечал, что в первой главе он занимается общим вопро-
сом, «становящимся как будто снова модным» — кто были русы?1268
Другой известный в дальнейшем экономист — П. И. Лященко — начал
свою деятельность еще до «смутного времени» изданием книги об «аграр-
ной эволюции России»1269. Лишь постепенно он осваивал марксизм, и тру-
ды его 20-х гг. представляют собой причудливую смесь из новой идеоло-
гической «жвачки» и теории старого времени. Рассуждая о родовом строе
201
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
у восточных славян, он употребляет понятия, которые уже в ближайшем
будущем станут невозможны: первобытный двор, первобытный город.
Именно город, по П. И. Лященко, становится местонахождением пле-
менного князя. Город же создает и «примитивный общественный орган» —
вече. Восточные славяне в это время были разделены на две «оккупаци-
онные» зоны: варягами и хазарами. Потом варягов изгнали и призвали
русь — не народ, а верхушку, знать. Возникло примитивное государствен-
ное образование1270.
Непрочность примитивного хозяйственного и государственного строя
Киевской и Новгородской Руси обусловливалась тем, что в основе этих
«государственных» (кавычки автора — А Д.) образований было положено
в преобладающей степени не производственное, а внешнее торговое нача-
ло. Первобытный город превратился в торговый город, расцвела торгов-
ля, прежде всего рабами. Потом торговые пути передвинулись, и Киевская
Русь, создавшая одно время «блестящий политический фасад, но не создав-
шая прочной экономической базы», пала под влиянием внешних неблаго-
приятных обстоятельств1271.
Итак, несмотря на борьбу со старой наукой, «изгнание ее», в 20-е гг. в
теорию политогенеза ничего принципиально нового по сравнению с преж-
ними выводами привнесено не было. Это и понятно. Ведь, как уже было от-
мечено, главное, что волновало советских историков, — это генезис клас-
совых отношений, который должен был определить вид той формации, к
которой надо было «приписать» Киевскую Русь1272. Однако к началу 30-х гг.
советские историки все больше «встают на марксистские рельсы» и в во-
просе политогенеза. При этом своеобразную роль сыграла статья К. Марк-
са «Sekret Diplomatik History of the Eighteenth Century», опубликованная в
Лондоне в 1899 г.
С одной стороны, само имя «классика» освящало все то, что в ней гово-
рилось, с другой стороны — работа была пронизана ненавистью и презре-
нием к Российской империи, от которой «классик», как любой обычный ев-
ропеец, ожидал всякого рода козней и гадостей. Статья не вошла ни в одно
собрание сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса. Я помню, как мой первый
учитель — В. В. Мавродин — в 70-е гг. давал мне эту пресловутую статью в
рукописном варианте — ведь без купюр она была опубликована только на
«гребне перестройки»1273.
Время Киевской Руси К. Маркс именовал периодом «готической исто-
рии России». Вся история Руси — «лишь одна из глав норманнского заво-
евания». Именно в этом смысле он сравнивал «империю Рюриковичей» с
империей Карла Великого. И там, и здесь «быстрый процесс расширения
территорий был не результатом выполнения тщательно разработанных
планов, а естественным следствием примитивной организации норманн-
202
Глава 4 * Советская историография политогенеза Киевской Руси
ских завоеваний — вассалитета без ленов или с ленами, существующими
только в форме сбора дани, причем необходимость дальнейших завоева-
ний поддерживалась непрерывным потоком новых варяжских авантюри-
стов, жаждавших добычи»1274. При этом Русь не была самоцелью норман-
нов, которые двигались к заветной Византийской империи.
К. Маркс выделяет в истории Киевской Руси два периода: IX-X вв. —
время завоевания и образования «империи» и XI в. — время ее упадка,
когда «нескладная, громоздкая и скороспелая империя, сколоченная Рю-
риковичами, подобно другим империям аналогичного происхождения,
...распалась на уделы». Вот тогда-то начинается феодальный период1275.
Как видим, в схеме К. Маркса не оставалось места для древнерусского
государства, которое совершенно не вписывалось в территориальное об-
разование под претенциозным названием «империя» и не совмещалось с
феодальным распадом на уделы.
Правда, классик писал о славянском влиянии, которое исходило от
новгородского славянского государства, но что он под этим подразумевал,
понять достаточно сложно.
При этом памфлет К. Маркса заслонил от советских исследователей бо-
лее глубокие мысли основателей марксизма, которые содержались в книгах
Ф. Энгельса. Надо также иметь в виду, что с какого-то момента вся концеп-
ция политогенеза Киевской Руси, как, впрочем, и всей русской истории,
проходила в борьбе с работами M. H. Покровского. Сам «историк с пикой»
до этого не дожил, к тому времени, когда развернулись дебаты по его сочи-
нениям, он, как было принято говорить в годы моей студенческой юности,
уже несколько лет «беседовал с Марксом».
Дискуссии 1928-1930 гг., о которых я писать не буду, отсылая читателя
к имеющейся литературе, содействовали укреплению в науке марксист-
ско-ленинского понимания феодальной формации и побудили историков
поставить вопрос о генезисе феодализма. Это было сделано одновременно
M. M. Цвибаком и Б. Д. Грековым1276.
Собственно, Греков, как теперь установлено, занялся этой проблемой
по указанию властей и непосредственно Цвибака, который был его началь-
ником в Государственной Академии Истории Материальной Культуры
(ГАИМК)1277.
Б. Д. Греков (при деятельном участии M. M. Цвибака1278) подготовил
доклад «Рабство и феодализм в Древней Руси», по которому развернулась
дискуссия в ГАИМК1279. В своем докладе он сосредоточился в основном на
генезисе классов, характеристике социально-экономических отношений.
Сам по себе политогенез мало его интересовал. Один из главных выво-
дов: к тому моменту, когда мы получаем возможность изучать славянство,
«родовые патриархальные отношения уцелели лишь в виде отдельных
203
А, Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
пережитков»1280. «Варяжское государство» по Волхову — Днепру — один
из сравнительно поздних эпизодов в истории народов, населявших Вос-
точную Европу. При этом историк оговаривался, что отдельные славянские
и неславянские племена, жившие вдали от главных культурных центров,
изживали родовой строй гораздо медленнее1281.
В ходе обсуждения доклада выявилась одна интереснейшая вещь, име-
ющая непосредственное отношение к нашей теме. Один из главных упре-
ков, который был сделан Б. Д. Грекову, заключался в том, что он произволь-
но расширил территорию «Киевской Руси», включив в нее материалы и по
Новгороду, и по Северо-Восточной Руси1282. Другими словами, историки не
могли договориться по поводу того, что такое «Киевская Русь» в террито-
риальном отношении, что, естественно, ставило под сомнение существо-
вание древнерусской государственности. А если к этому добавить, что ряд
оппонентов ученого упорно отстаивал силу родовых отношений на Руси1283
и упирал на отставание Руси от Европы1284, то ситуация для древнерусского
«государства» становилась еще более угрожающей.
Б. Д. Греков стал оправдываться, неожиданно взывая к авторитету
М. С. Грушевского. Оказалось, что тот еще в 1904 г. «высказал справедли-
вый (sic! — А. Д.) упрек тем историкам, которые историю Киевской Руси
в узком понимании этого термина ("Украина") склонны были рассматри-
вать как начало общерусского исторического процесса. Я искренне хотел
учесть это предостережение и не приставлять чужих голов к туловищам,
не только имеющим право на собственные головы, но фактически не ли-
шенным этой своей естественной принадлежности»1285. Оправданием себе
ученый считал то, что изучал лишь историю феодализации. Если к этому
добавить, что при этом он отверг деление Киевской Руси на два периода
(IX-X и XI-XIII вв.), то оказалось, что его «варяжское» государство повис-
ло где-то между небом и землей.
Справедливости ради надо сказать, что и у его оппонентов представ-
ления о государстве были весьма странные. Так, M. H. Мартынов говорил
об образовании «примитивных форм государственной власти в виде кня-
зей», потом о «варварском, варяжском государстве»1286. В. В. Мавродин от-
метил употребление «интересного термина» — варварское государство1287.
М. И. Артамонов различал возникновение «Киевского государства» и го-
сударства в Смоленской или в Ростово-Суздальской земле1288. С. Н. Чернов
полагал, что Киевскую Русь правильнее представлять государством или
группой государств торгового типа1289. M. M. Цвибак, пожалуй, еще боль-
ше затуманил зеркало, когда выступил одновременно и против «национа-
листической концепции» М. С. Грушевского, и против великодержавной
промосковской концепции, заявив при этом, что государства не было ни
в том, ни в другом случае1290.
204
Глава 4 * Советская историография политогенеза Киевской Руси
Не могли историки обойти и «старого, больного вопроса о "Руси"»1291.
С. Н. Быковский отметил, что «та самая Русь, которая входит в название
Киевской Руси в качестве составной части, — эта Русь и представлена пре-
имущественно господствующим классом — феодальным»1292.
Иной раз рассмотрение проблемы древнерусского государства факти-
чески сводилось к расширенному пересказу (с еще большей эмоционально-
стью) статьи К. Маркса. Так, в одной из статей образование государства —
деяние хищных и алчных варяжских князей, которые спали и видели толь-
ко одно — захват Царьграда. О внутренней политике задумался только
Владимир. К тому же к этому времени уже подоспел и феодализм (началось
влияние Б. Д. Грекова), который был «освящен» христианской религией.
Однако после смерти Ярослава происходит быстрый распад «примитив-
ной державы Рюриковичей». С самого начала она не представляла собой
крепкого, цельного объединения, а состояла из ряда отдельных единиц.
Крах завоевательной политики — первый сильный удар по слабосильной
империи, а дальнейшее ослабление было вызвано развитием феодальных
отношений. Впрочем, повлияло и изменение направления торговых путей
в XI-XII вв.1293 Вот такая солянка из прежних и новых взглядов. Читателю
оставалось только радоваться тому, что варяги ускорили становление клас-
совых отношений...
Как видим, проблема политогенеза в довоенный период не стала глав-
ной в научных изысканиях советских историков. О том, сколь мало в до-
военный период советские историки интересовались проблемой государ-
ства, свидетельствует фундаментальная монография В. В. Мавродина1294,
которую мне приходилось уже анализировать1295. На передний план в ней
вышли вопросы этногенеза и генезиса феодальных отношений.
Изучение же этих самых отношений оказывалось все в большей за-
висимости от «теории». Здесь огромную роль сыграли опубликованные в
1936 г. «Замечания по поводу конспекта учебника по истории СССР», со-
ставленные И. В. Сталиным, А, А. Ждановым, С. М. Кировым. Одно из су-
щественных замечаний гласило: «В конспекте свалены в одну кучу феода-
лизм и дофеодальный период, когда крестьяне не были еще закрепощены;
самодержавный строй государства и строй феодальный, когда Россия была
раздроблена на множество самостоятельных полутосударств»1296. Огромна
была также роль и знаменитого «Краткого курса»1297.
Между тем, несмотря на критику, Б. Д. Греков развивал свои взгляды,
высказанные в докладе в ГАИМКЕ. Эти взгляды нашли отражение в книге,
которая вышла тремя изданиями1298. В книге есть приложение, в котором
рассказывается о политической истории, но специально оговаривается,
что дается лишь перечень основных моментов политической истории Руси
до распада на уделы, и делается это лишь для нужд учащихся. Тем не менее
205
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
это приложение очень показательно для уяснения того, что понимал тогда
Б. Д. Греков под древнерусским политогенезом.
Б. Д. Греков явно также находится под «скромным обаянием» статьи
К. Маркса. Он множит термины для определения этой самой «империи
Рюриковичей»: нескладная, аляповатая... Но при этом огромная, занима-
ющая необозримое пространство, на котором жило много различных на-
родов, стоящих на разных ступенях развития.
Впрочем, в это время историк не склонен преувеличивать силу и един-
ство этой государственности. В конце X в. она доходит до своих естественных
границ, перейти которые империя не может, не имея достаточно сил1299. Он
по-прежнему считает образование этого государства «фактом сравнительно
позднего времени — ведь политическая жизнь в бассейне Днепра — Волхо-
ва началась задолго до пресловутого "призвания варягов"»1300. Несмотря на
слово «пресловутый», характерен историографический фон, на котором вы-
шивает свою концепцию Б. Д. Греков. Это норманисты: В. Томсен, В. А. Брим.
Можно к ним добавить С. М. Соловьева, к авторитету которого он не раз
прибегает, не забывая при этом упрекнуть за «родовую теорию».
В этой ранней концепции Б. Д. Грекова находит себе место и «остров
руссов», и две Руси, северная и южная, которые «встретились и отожде-
ствились», и слияние варягов с местной знатью. В каких отношениях по-
коренные народы стояли к Киеву — точно определить трудно, но ясно, что
связи не могли быть прочными, т. к. даже само ядро из полян, древлян и
дреговичей не было «монолитно спаянным»1301.
К тому же организационных средств систематически держать поко-
ренные области в повиновении у Киевского государства было немного.
Игорю после Олега, а Владимиру после Святослава приходилось собирать
рассыпающуюся храмину1302. А там уже замаячил и «призрак распада Ки-
евского государства»: окрепли и продолжали крепнуть отдельные обла-
сти. Этот распад сдерживал Ярослав, а потом его сыновья, составившие
«триумвират», который, впрочем, также оказался непрочным. Сепаратизм
вотчин-княжений не смогли остановить и княжеские съезды. На короткое
время его остановил Владимир Мономах: при нем и его сыне Мстиславе
Киев снова стал политическим центром большого государства1303.
Поворотным событием стал разгром Киева Андреем Боголюбским —
здесь «марксистский историк» рассуждает в полном согласии со старой
историографией, в частности с тем же С. М. Соловьевым. Упадку городов
по среднему Поднепровью способствовал перенос мировых торговых пу-
тей. Польза от этого была только Новгороду, который стал богатеть. Как
видим, и в этом вопросе Б. Д. Греков оставался на «старых рельсах».
Важный этап становления грековской концепции истории Древне-
русского государства — критика M. H. Покровского. Здесь Б. Д. Греков
206
Глава 4 * Советская историография политогенеза Киевской Руси
противопоставляет свою идею об огромном варварском государстве, сме-
нившем родовой строй, высказываниям M. H. Покровского об отсутствии
государства или о федеративном или республиканском его устройстве1304.
Эта критика, необычайно интересная с историографической точки зрения,
заслуживает отдельного исследования, но для нашей цели сейчас важно
отметить следующее. В этой статье, пользуясь эклектичностью воззрений
M. H. Покровского, и сам выборочно привлекая историографию, Б. Д. Гре-
ков наносит серьезный удар по дореволюционной теории древнерусской
государственности и предлагает свою схему политогенеза. Дезавуируя
«историка с пикой», первого марксиста в русской историографии, Б. Д. Гре-
ков наносит удар по «городовой волости», которая якобы у M. H. Покров-
ского заменяет собой период Киевского государства, по прежней трактовке
общины1305. Для марксиста «новой волны» государство — организованное
господство одного класса над другим, а князь — воплощение этого господ-
ства1306. В IX-X вв. это государство варварское, но потом начинают разви-
ваться отдельные его части, города, множатся и усиливаются вотчинни-
ки-феодалы. Это приводит к распаду варварской «империи Рюриковичей»
и наступлению периода «настоящего феодализма» — феодальной раздроб-
ленности1307.
Интересно отметить, что, критикуя дореволюционную историографию
в лице M. H. Покровского и некоторых других историков, сам Б. Д. Греков в
ряде вопросов вполне уживается с этой самой историографией (например,
в вопросе о вече). Более того, делает оговорки вполне в духе этой историо-
графии, например о том, что город еще не отделился от деревни1308.
Однако вывод его о том, что «отрицание факта существования Киевско-
го государства лишает нас сильного оружия в борьбе с извращениями про-
шлого народов нашего Союза» — звучит вполне в духе нового времени1309.
Б. Д.Греков был, естественно, не одинок в борьбе с концепциями
M. H. Покровского. Его соратниками в этом были С. В. Бахрушин, К. В. Ба-
зилевич, В. В. Мавродин, С. В. Юшков и др. По мнению известного этно-
графа той поры М. О. Косвена, «историк с пикой» неправильно осветил
древнейший период истории славян. Ошибка историка заключалась в том,
что он совершенно отбросил «охотничий период» из истории древних сла-
вян. Это понадобилось ему для того, чтобы провести идею о семье как на-
чальной форме общественного быта и отрицать род. Дворищную теорию
Покровского этнограф считал повторением старой за дружной теории. По-
казалась ему «реакционнейшим тезисом» и идея о развитии древнейшего
типа государства непосредственно из власти отцовской1310.
Покровского громили... И дело тут совсем не в том, что «старые» исто-
рики (Б. Д. Греков, С. В. Бахрушин и др.) «не любили Покровского», а по-
смертная расправа с Покровским означала торжество их идей1311. В ходе
207
А. Ю, Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
критики Покровского «старые» (как, впрочем, и «новые») историки раз-
рушали «старую», дореволюционную науку и создавали на ее месте то, что
мы и называем «феноменом советской исторической науки». И в случае с
Б. Д. Грековым надо упор делать не на то, что он «старый» историк, а на то,
что он обладал вполне «молодым» чутьем на то, что нужно власти.
Так в совместном творчестве К. Маркса и Б. Д. Грекова в борьбе с
M. H. Покровским рождалась советская схема древнерусской государствен-
ности. Это огромное государство, которое по своим размерам и количеству
населяющих его народов явно напоминало «союз нерушимый республик
свободных», которое было весьма непрочным и затем окончательно рас-
палось на «феодальные единицы». Парадокс заключается не только в том,
что вдохновителем был «классик» с его весьма сомнительной статьей, но и
в том, что автор концепции изложил ее в общей сложности на нескольких
страницах разных к тому же сочинений.
Особое место в концепции Б. Д. Грекова занял Новгород. Здесь он «от-
крыл» некую революцию, благодаря которой монархический строй обыч-
ного княжества преобразился в республиканский. Произошло это в 1136 г.
после изгнания из города князя Всеволода Мстиславича1312.
В ЗО-е гг. идеи Б. Д. Грекова не встретили горячей поддержки среди со-
ветских ученых. Н. Л. Рубинштейн не признавал территориально-полити-
ческого единства Киевского государства. Рассуждая о заслугах А. Е. Прес-
някова в области изучения Киевской Руси, он среди таковых выделял его
критику «упрощенных трактовок Киевской Руси IX-X вв. как развитого
единого государства». Н. Л. Рубинштейну весьма импонировало опреде-
ление политического строя империи Рюриковичей как «господство одного
князя над рядом волостей без внутренней органической их связи в единое
государство», которое он нашел у А. Е. Преснякова1313.
В рецензии на издание памятников эпохи «Киевского государства»
Н. Л. Рубинштейн исходит из той же Марксовой схемы двух периодов:
дофеодального и феодального. Первому соответствует кратковременная
империя Рюриковичей, когда не было еще классовых отношений и для ко-
торой Маркс находит такие слова, как «скороспелая» и «лоскутная». Да и
само «Киевское государство» для этого времени Н. Л. Рубинштейн берет в
кавычки. По его мнению, автор пособия старается спасти историю этого
сомнительного государства «постепенным стягиванием его границ, сведе-
нием фактически к истории собственно Киевского княжества». Система
варварского «государства», лоскутной империи — кратковременная орга-
низация, возникающая «на рубеже двух исторических периодов как пере-
ход к феодальному государству, феодальной раздробленности»1314.
Несколькими годами ранее Н. Л. Рубинштейн нарисовал собственную
и довольно сложную картину древнерусского политогенеза. Он тогда жил
208
Глава 4* Советская историография политогенеза Киевской Руси
в Одессе и писал, собственно, историю Украины, хотя и трактовал Киев-
скую Русь как период, общий для всех восточных славян. Открывалась эта
история IX-X вв. временем господства «племшного ладу», для которого
была характерна родовая организация — «мир»1315. Княжеско-дружинная
организация, как и на Западе, имела на Руси надплеменнои характер, хотя
и происходит из племенной структуры. Эта организация, появившись, ба-
зируется в городах, а племенное вече уходит на село1316.
Имя «Русь» имеет политическое значение. Князь распространяет свою
власть на другие племена, причем главную роль играет не князь, а Киевская
земля. Князь-то ищет только даней, мало заботясь административным
устройством. К концу X в. заканчивается объединение и подходит к свое-
му пределу экстенсивное развитие хозяйства. Одиннадцатый-двенадцатый
века — это время сеньориально-городского хозяйства, что приводит и к
изменению политических отношений.
Княжеская дружина оседает в городах, превращаясь в войсковую орга-
низацию земли. Социальная дифференциация сопровождается и диффе-
ренциацией политических институтов. Вместо «мира» появляется вервь,
а вече теперь -— организация дружинников, которая опирается на войско-
вую организацию волостей. Правда, было вече и городское. Итак, уже для
XI в. характерно наличие трех элементов власти: князь, вече (городская
дружинная организация) и боярство1317. Те же самые элементы и в XII в., но
меняется характер отношений между ними: земли закрепляются за княже-
скими династиями, Киевская земля теряет свое значение. Вече меняет свой
характер, т. к. дружина поглощается ремесленно-торговым классом. Власть
на вече переходит к боярству, которое все больше становится землевла-
дельческим классом1318.
Как видим, историк — автор будущей и пока лучшей книги по историо-
графии — уже тогда хорошо знал историографию и хотел в старые мехи
влить новое вино.
Выдающийся белорусский историк, который успевал быть и профес-
сором Московского университета, В. И. Пичета в своей рецензии удивился
понятию «централизованное Киевское государство», а еще больше фразе о
том, что «установление феодальных отношений вело к централизации го-
сударственной власти, к дальнейшему укреплению государственности». До
сих пор все исследователи считали, не преминул отметить ученый, что в свя-
зи с феодализацией Киевское государство не укреплялось, а распадалось1319.
Большей ясности в вопросе о политическом единстве Киевской Руси,
о государстве той поры хотелось M. H. Тихомирову. В своей рецензии на
становящуюся знаменитой «Киевскую Русь» он отметил, что Б. Д. Греков
невнимательно отнесся к высказываниям своих оппонентов, сам при этом
писал об «относительном единстве» киевского государства1320. Впрочем,
209
А, КЗ. Дворниченко * Зеркала и химеры * Q возникновении древнеруского государства
в конце рецензии автор отмечал вклад академика Грекова в постижение
«громадного значения Киевского государства в истории СССР»1321.
В. А. Пархоменко и в 1941 г. далек от того, чтобы согласиться с Б. Д. Гре-
ковым и его сторонниками. Мысль о туманности, легендарности сведений
источников касательно периода X в. заставляет его достаточно осторожно
оценивать уровень политического развития Руси в это время. Опираясь в
теоретическом плане на работы К. Маркса и Ф. Энгельса и на конкретно-
исторический материал, он отказывается видеть в киевских князьях этого
столетия феодалов1322.
Владимир, по мысли В. А. Пархоменко, создает «своеобразное полуфе-
одальное государство», связанное с иноземной торговлей, содействовав-
шей разложению сельской общины и племенного уклада1323. В своем госу-
дарственном строительстве он старался опереться на крещение. Это по-
луфеодальное государство пришло на смену разложившимся племенным
княжениям — древнейшему, доступному памяти летописцев строю Руси.
Но поставленные задачи требовали от молодого государства огромно-
го напряжения сил. Владимир все свое княжение вел войны и оставил ряд
неразрешенных противоречий. Государство после его смерти, судя по все-
му, развалилось. Во всяком случае, Ярославу, после того как он укрепился в
Киеве, пришлось «организовать феодализирующееся государство». Впро-
чем, размеры этой державы не стоит преувеличивать. Это по существу —
Днепровский бассейн. Остальные обширные пространства Восточной Ев-
ропы в половине XI в. еще не освоены. «Они освояются постепенно — по
мере размножения Ярославовой династии, но вместе тем фикция создан-
ного Владимиром единого Киевского государства безнадежно теряется» —
таков печальный для древнерусского государства вывод исследователя.
Лишь христианство оказалось той силой, которая помогла потомкам Вла-
димира удержать за собой господствующее положение на просторах Вос-
точной Европы1324.
В более ранних работах В. А. Пархоменко находил «определенную го-
сударственность» у восточных славян уже в 860 г., связывая с этой госу-
дарственностью и имя «Русь»1325. Историк, который мыслил достаточно
свободно, правда, не очень дисциплинированно, претендовал на собствен-
ную концепцию, о чем говорят и его отклики на работы современников1326.
Похоже, что важнее всего для него было не столько понять феномен древ-
нерусской государственности, сколько доказать ее происхождение на юге,
а соответственно, нанести удар по норманнской теории, с которой он бо-
ролся без всяких компромиссов.
М. Д. Приселков, не доверяя древнерусской летописи, положил в ос-
нову изучения древнерусского государства византийские памятники.
Проанализировав эти памятники, он пришел к выводу о том, что Киев-
210
Глава 4* Советская историография политогенеза Киевской Руси
ское государство середины X в. представляло собой основное ядро из трех
княжеств — Киевского, Черниговского и Переяславского, — называвшееся
Русью, Русскою землею, и подчиненные этой Руси силою меча киевского
князя земли, которые платил Киеву «полюдье». Такое соотношение, по
мысли ученого, известно и в строе Великого Новгорода, и в Золотой Орде,
и в других примитивных государственных образованиях древности1327.
В ряды тех, кто боролся против грековской концепции, надо поставить
и Б. И. Сыромятникова — эрудированного и знающего историка и правове-
да, который тоже продолжал трудиться с дореволюционных времен. В сво-
их теоретических воззрениях он исходил из идеи единства исторического
процесса, считал, что все народы проходят одни и те же стадии развития1328.
Вот почему он отстаивал примат рабской зависимости в Киевской Руси,
считал, что Русь переживала рабовладельческую формацию1329. В 1940 г. он
выступил с докладом в Институте государства и права Академии Наук, ко-
торый так и не был опубликован1330. Помимо доказательств рабовладельче-
ского характера социально-экономических отношений в Киевской Руси в
докладе были высказывания и о политогенезе. Ученый предлагал переклю-
чить внимание от «державы Рюриковичей» на исследование «подлинных
древнерусских государств» (отдельных земель), которые в течение ряда
веков стойко сохраняли свою областную самостоятельность и политиче-
скую автономию. Ссылаясь на А. Е. Преснякова, он называл древнерусские
волости образцами вечевой демократии, считал их подобными античной
политии и призывал исследователей изучать именно их, а не междукняже-
ские отношения1331.
При этом Б. И. Сыромятников выделял два этапа развития русских го-
родов-государств и, соответственно, народоправства: период подъема юж-
ной Руси (Киевщины) до эпохи крестовых походов (конец XII в.), во главе
с Киевом... и период новгородско-псковский, северо-западной окраины
Руси (до конца XV в.).
Свое видение новгородской истории имел И. М, Троцкий1332. По его
мнению, ко второй половине XI в. в Новгороде сложилась идеология, «по-
лагавшая Новгород матерью городов русских, самостоятельной волостью
с большой территорией с исконным правом сменять и призывать к себе
князей, принимавшей их как необходимость, но требовавшей соблюдения
новгородских правопорядков». Причем политически эти земли жили само-
стоятельно1333. Тут, как видим, налицо сильное влияние прежних представ-
лений о политическом строе Древней Руси. И. М. Троцкий, который сги-
нул в ходе сталинских репрессий, объясняя новгородский политический
строй, прекрасно обошелся без всяких революций и других придумок.
С критикой грековских построений выступил и С. В. Бахрушин. Он
исходил из своей концепции истории государства, которую развивал уже
211
А. Ю, Дворниченко * Зеркала и химеры * Q возникновении древнеруского государства
в конце 20-х гг. В докладе, прочитанном, может быть, для кружка учеников,
он рисовал следующую картину. В VIII-X вв. политически славяне разби-
вались на отдельные племена, возглавляемые князьками — безразлично,
местного происхождения (например, древлянский князь Мал) или чуже-
земного (варяжские конунги, укрепившиеся в военно-торговых факториях
на пути «из варяг в греки»). Рядом с ними стоят «старцы городские», а в
исключительных случаях выступает все племя на племенном вече.
Развитие экономики приводит к осложнению всего строя жизни, по-
явлению представления о единстве Русской земли. Однако первая попытка
политического объединения при Владимире Святом и при Ярославе рас-
падается, и в результате образуется только понятие о единстве княжеской
династии. Страна остается разбитой на племенные княжества, во главе ко-
торых стоят сменяющиеся князья, а участие местного населения в торговле
способствует усилению вечевой организации.
В период «расцвета феодализма» (вт. пол. XIII — пер. пол. XV в.)
С. В. Бахрушин находит существование «феодальной федерации, объеди-
нявшей в одно целое многочисленных самостоятельных князей с их вас-
салами и подвассалами последних, в состав которых входили и торговые
города — Новгород и Псков1334.
В рецензии на книгу Б. Д. Грекова он отметил, что в эпоху «готической»
Руси рано еще говорить о классах, но, соответственно, нет оснований и для
государства. Вплоть до последней четверти X в. он не замечает признаков
прочно сложившегося государства, подчеркивая «эфемерное единство»
Киевской Руси, его территориальную неустойчивость. Это по сути дела
еще не государство, а «примитивное завоевание». Тут исследователю впол-
не, что называется, «в строку» та самая статья К. Маркса1335.
В специальной статье историк, указывая на скудость источников, от-
носится к древнерусскому государству еще более осторожно. Он отрицает
наличие государственной организации у полян и новгородских словен в
IX в. Но отмечает в то же время, что «зачатки государственного строя...
следует искать не в дружинах скандинавских искателей приключений, а в
славянских племенных княжествах», возрождая, таким образом, давнюю
идею о «племенных княжениях»1336.
Большую роль в процессе формирования государства он отводит ва-
ряжскому завоеванию, пишет о возникновении целой сети «варяжских,
военно-разбойничьих княжеств», существующих за счет дани с мест-
ного населения. Это был «вассалитет без ленов или лены, состоящие из
даней», что, конечно, не могло породить «прочную государственную ор-
ганизацию». Политическая система была лишь «военной организацией».
Нет ни государственной территории, ни опоры на местные социальные
силы.
212
Глава 4 * Советская историография политогенеза Киевской Руси
«Держава Рюриковичей» (так историк видоизменил понятие, предло-
женное К. Марксом) до смерти Ярослава представляла собой «военную
демократию», являясь переходным периодом между родовым строем и фе-
одализмом1337. Эти идеи историк развивал и в других своих статьях1338. Суть
их уже в 60-е гг. хорошо определил В. В. Мавродин: отнести складывание
древнерусской государственности к концу X в. и определить ее как форму
политической жизни «дофеодального периода»1339.
Идея о дофеодальном государстве получила популярность. Ей отдал
должное С. В. Юшков. Он учился на юридическом и историко-филологиче-
ском факультетах Петербургского университета, незадолго до 1917 г. стал
приват-доцентом нашего университета. Одним словом, подготовка у него
была, как говорится, что надо...
Историк-юрист рисует архаическую основу этой государственности.
В противовес Б. Д. Грекову он считает вервь Древней Руси задругой, боль-
шесемейной общиной, а это позволяет ему представлять более архаичной
и сельскую общину. Она содержит «разлагающиеся родовые коллективы».
Впрочем, и сама сельская община подвергается разложению в дофеодаль-
ный период благодаря отделению ремесла и торговли от сельского хозяй-
ства, грабительским войнам и взиманию даней1340.
В подобном ключе ему видится и возникновение городов. Древнейшие
городища принадлежали большим семьям. По мере разложения патри-
архального рода и распада больших семей эти городища превращаются в
убежища, а вокруг них возникают открытые поселения — деревни. Это все
еще не города, которые появляются позже, в IX-X вв., и являются племен-
ными, «центрами племенной верхушки». В таком племенном городе могли
оседать ремесленники и торговцы1341.
Историк обвиняет предшественников в принципиальной ошибке: «ха-
рактеристику общественно-экономического строя, даваемую Киевской
Руси XI-XII вв., историки обычно автоматически относили к IX-X вв.»1342.
Для него путеводной звездой при решении вопроса о древнейшем русском
государстве служит все та же «Секретная дипломатия» К. Маркса. В терри-
ториальном отношении это были племенные территории, хотя племенные
связи постепенно распадались. Уже сыновья Владимира сидят не в пле-
менных княжениях, а в особых территориальных комплексах1343. До этого
в основных центрах сидели князья-наместники или местные, племенные.
Отношения тех и других к киевскому князю были достаточно примитивны
и обычно выражались платежом дани.
Впрочем, и сама власть киевского князя была еще примитивна, несла
на себе много патриархальных, родовых черт. Обычно главой дофеодаль-
ного государства становился глава того племени, которое было наибо-
лее развитым1344. Функции первых Рюриковичей были весьма несложны
213
А, Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
и немногочисленны. Они сводились к организации военных действий и
полюдью1345. Глава такого государства еще не стал верховным сюзереном,
превратившим всю территорию государства в свой домен1346.
Князя окружала дружина, состоявшая в основном из родовой знати,
и сама эта родоплеменная знать. Причем существование совета при князе
как постоянного «учреждения» историк отрицает. Было и вече — племен-
ная сходка. В это время вече собирал князь, но «можно предполагать, что в
этот период на вече в достаточной степени проявлялись начала первобыт-
ной демократии»1347.
Что касается «административных органов», то существенную роль
играла десятичная система, которую он связывает с завоевательной дея-
тельностью киевских князей. Еще большую роль играли посадники —
«полномочные представители княжеской власти». В целом политический
аппарат сохранял организационные формы племенной власти. Такого рода
«государству» соответствовала социальная структура: на основе разложе-
ния общины возникали первые классы: рабы и рабовладельцы, но рабовла-
дельческий строй не имел будущего. Ростки крупного землевладения еще
только появлялись1348.
«Дофеодальный период» перерастает в «раннефеодальный», соответ-
ственно, изменяется и государство. Вектор критики предшествующей исто-
риографии здесь вполне ясен — против концепции городовых волостей,
которая в досоветский период была, как мы видели, общим местом рос-
сийской историографии. Я не буду приводить систему антидоказательств
почтенного историка-юриста — сэкономлю место и время. Вывод его здесь
таков: основной территориальной единицей, входившей в состав Киевской
державы, первоначально было племенное княжество, а затем, когда родо-
племенные отношения подверглись разложению, — крупная феодальная
сеньория, возникшая на развалинах этих племенных княжеств1349. Отмечу,
что С. В. Юшков заимствует у А. Е. Преснякова понравившийся ему тер-
мин «земля-княжение».
Сам процесс перерастания «дофеодального государства» в «раннефео-
дальную монархию» — это движение от примитивного вассалитета к раз-
витому через промежуточную ступень во времена княжения Владимира и
Ярослава1350. Старейшинство — сюзеренитет, политическое верховенство в
феодальном государстве, внешним выражением которого является владе-
ние Киевским столом.
Сам же «дофеодальный князь» превращается в типичного феодального
монарха. Теперь классовая сущность княжеской власти меняется, а функции
и объем этой власти значительным образом усложняются и увеличивается.
При этом намечаются особенности в положении князя в разных частях Ки-
евского государства. «Князья стали превращаться в типичных феодальных
214
Глава 4 * Советская историография политогенеза Киевской Руси
монархов в период распада Киевского государства», — пишет исследователь,
не замечая своего рода противоречия в такой формулировке1351.
Боярскую думу как учреждение историк отрицает и для этого времени,
но считает, что князья собирали совещания, иной раз расширенные дру-
жины с местными феодальными элементами1352.
Что касается веча, то здесь С. В. Юшков сосредотачивается на критике
предшественников, стремясь опровергнуть главный тезис старой историо-
графии о том, что вече — постоянный и необходимый орган государствен-
ной власти, собрание жителей главного города земли. И хотя он упоминает
о славянофильских и народнических «отрыжках» в вопросе о вече, но со-
средотачивается в основном на своем не столь уже далеком предшествен-
нике — историке-юристе В. И. Сергеевиче. Советский историк-юрист не
поленился рассмотреть чуть ли не все факты (правда, кратко), которые со-
брал В. И. Сергеевич!
Вывод его при этом достаточно своеобразен. «Признавать вече, где
основной силой была широкая торгово-промышленная демократия, по-
стоянным, изначальным, повсеместным органом власти -— значит отка-
заться от элементарного классового анализа летописей, значит признавать
единство форм политической организации по всему пространству Руси,
не учитывая местных особенностей в политической структуре», — пишет
историк1353. Но ведь можно и «отказаться»... И почему бы не «признать»?!
Да он тут же и «признает», что «вече созывалось не только в дофео-
дальный период, но и в период феодальный». Причем эти массовые собра-
ния (веча) происходили гораздо чаще, чем указывает летопись, и имели
громадное политическое значение. Но это были собрания «широких фео-
дальных масс», а иногда и всего населения главных городов1354.
Можно было бы рассматривать этот вывод исследователя как курьез,
но я думаю, что здесь оговорка по 3. Фрейду. Сами источники, которые
С. В. Юшков прекрасно знал, воздействовали на его сознание и выталкива-
ли истину на поверхность вымученной концепции.
Естественно, что в этой концепции находят себе место и феодальные
съезды1355, и дворцово-вотчинная система управления, которая вытеснила
десятичную, и феодальный иммунитет.
Прочитав работу С. В. Юшкова, так и хочется задать ему несколько ка-
верзных вопросов. Товарищ! Если в состав государства, пусть и «дофеодаль-
ного», входят лишь территории племен1356, то что же это за государство? И в
какое государство это превращается, когда земли-княжения, возникшие на
обломках племен, трансформируются в феодальные сеньории?
Вряд ли ученый отвечает на эти вопросы обтекаемой формулой: дофе-
одальное государство — пестрый комплекс различных частей, находящих-
ся на разных ступенях общественно-экономического развития1357.
215
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
Важной составляющей концепции С. В. Юшкова является идея об
особой социальной группе «русь» — эдаких, если выражаться по-гуми-
левски, пассионариев, которые создавали первые варварские государ-
ства. Юрист-историк старается найти доказательства того, что русь — не
норманны, а некая социальная группа, о которой писал уже Н. Я. Марр.
Правда, лингвист исходил из лингвистической теории, а надо взять шире.
Русь — социальная группа, появившаяся в ходе разложения первобытно-
общинного строя и включавшая в себя купцов и дружинников1358. Впро-
чем, идея эта, как мы видели, была высказана задолго до С. В. Юшкова.
Именно с такой «русью» он и связывал возникновение Киевского, Нов-
городского «государств» и еще одного государства — Артании, находив-
шейся в Тмутаракани. В ходе междоусобной борьбы славянских русов меж-
ду собой были приглашены варяги-норманны, которые и захватили власть
в Новгороде. Рюрик сделался князем и положил начало новой династии.
Олег шел во главе руссов, и это нельзя назвать норманнским завоеванием.
Это была борьба Новгородской Руси с Киевской, окончившаяся победой
первой. Это только утверждение династии Рюриковичей в Киеве1359.
В 40-е гг. С. В. Юшков продолжал придерживаться концепции о дофео-
дальном государстве и разрабатывать ее дальше, уточняя и видоизменяя1360.
Историк-юрист по-прежнему придерживается той периодизации, которую
разработал в 30-е гг. Он делит историю Древней Руси на два этапа: дофео-
дальный (IX — конец X в.) и феодальный (с начала XI в.). Он отстаивал эту
периодизацию в специальном докладе в 1946 г., и его поддержали1361.
Он постарался усилить концепцию сравнительно-историческими наблю-
дениями, сравнив древнерусскую государственность с монгольской и англо-
саксонской1362, а также удревнить и саму русскую дофеодальную (варварскую)
государственность. Немалое влияние на него здесь оказала (как, впрочем, и
на всех других современников) теория Н. Я. Марра, которую применительно
к славянам ярче всех выразил славяновед Н. С. Державин. Почтенный акаде-
мик без ложных сомнений утверждал: «Мы жили здесь всегда!»
Подобного рода аксиомы позволили С. В. Юшкову «углубить» русскую
государственность не только до антов, но и до самих скифов. Повлиял «пла-
менный языковед» и на трактовку перехода государства от «дофеодальной»
к «феодальной» стадии. Речь шла о некоем скачке, перевороте, который
якобы сопровождает такой переход в любой стране1363. Переход происхо-
дит путем захвата аппарата дофеодальной государственности пришедши-
ми к господству феодальными группами и приспособления этого аппарата
для защиты их классовых интересов1364. В роли таких «захватчиков» высту-
пают Владимир и Ярослав. Впрочем, Владимир не «сразу сделался органи-
затором русского феодального государства». Сначала он мало отличался от
дофеодальных князей. Однако выросшие к концу X в. феодальные группы
216
Глава 4 * Советская историография политогенеза Киевской Руси
(в наши дни, наверное, сказали бы ОПГ) стали настолько влиятельны, что
Владимир вынужден был сделаться представителем и защитником их ин-
тересов. Так и возникло феодальное древнерусское государство — ранне-
феодальная монархия.
Собственно, индикатором этой «феодальности» или «монархичности»
является то, что территория перестает быть неясной и расплывчатой, как
это было в дофеодальном государстве. Территориальная структура при
Владимире и Ярославе соответствует структуре феодальных монархий1365.
Появляется и феодальное право — Русская Правда, которая идет на смену
устному Закону русскому. Впрочем, в основе этого «феодального права»
лежит «дофеодальное», т. е. обычное право. Но по мере развития «феодаль-
ного права» появляется совершенно настоятельная необходимость его об-
народовать, сделать известным массам1366. В то же время вполне в унисон
с дореволюционной традицией исследователь не склонен преувеличивать
«княжеский» характер этого права: денежные взыскания шли пострадав-
шему1367. Были, конечно, серьезные изменения и в области экономики, по-
литики и культуры. Процесс этот, однако, не был полностью закончен, а в
последней четверти XI в. уже окончательно определился распад этого «Ки-
евского государства».
Почтенный юрист был по-своему логичен. Ему очень не нравилась идея
о том, что основным моментом, определяющим образование феодального
государства, является феодальная раздробленность. Сию идею он обнару-
жил «в современной исторической литературе» и боролся с ней, заявляя,
что многие феодальные государства являются централизованными. При
этом он не замечал того курьеза, в который впадал сам. На все славное раз-
витие его «феодального государства» оставалось ни мало ни много — лет
эдак двадцать-сорок, а потом приходила все та же пресловутая «феодаль-
ная раздробленность».
С. В. Юшков, большой знаток Русской Правды, несмотря на его некото-
рые оговорки касательно штрафов, рассматривает «нормы права Русской
Правды как феодального права-привилегии»1368. Конечно, историк-юрист
старой школы не мог не видеть активность общинного суда в древности.
Он вышел из деликатного положения, заявив, что существование таких ар-
хаичных институтов, как свод и гонение следа, было возможно только при
должной помощи государства1369.
К концу 50-х гг. советская юридическая мысль развила и усвоила такую
бессмысленную эклектику. Судопроизводство Киевской Руси характеризо-
валось как сохранившее активное участие лиц, заинтересованных в раз-
решении кофликтов, что характерно для родовых отношений. Но якобы
все более усиливалось классовое регулирование, проводимое в интересах
господствующего класса — землевладельцев1370.
217
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
Идеи «дофеодального государства» развивал К. В. Базилевич в своем
курсе лекций для Высшей партийной школы при ЦК ВКП (6), который
он оттачивал на протяжении 40-х гг.1371 Государство вырастает из ситуа-
ции периода военной демократии в условиях разложения родового строя.
В первых изданиях историк изрядно запутался в вопросе о том, кто такие
«русь»1372, поэтому в последующем предпочитал называть это население
просто «автохтонами, коренным населением»1373.
Впрочем, слушателям славной школы — кузницы тогдашних власти-
телей нашей страны — трудно было понять, и что лектор понимает под
государством. Он патетически заявляет: «Так слагалась огромная террито-
рия Киевского государства...» — но тут же замечает: «Однако политиче-
ский союз славянских племен под властью киевского князя был непроч-
ным...»1374 Так государство это или союз племен — позволительно его
спросить?
Справедливости ради надо сказать, что автор не склонен (особенно в
первых изданиях) преувеличивать зрелость этого государства. Он вслед за
«классиками» называет его варварским, обращает внимание на сохранение
особенностей отдельных частей, «лоскутность», пишет лишь об «элемен-
тах общественно-экономических отношений»1375, сохранении «ясных пере-
житков родовых обычаев»1376. При этом он должен подчеркивать, что это
государство не русское, белорусское и украинское, а «общее». Это крупней-
шее в Европе государство сыграло свою роль: спасло восточных славян от
поглощения другими народами.
На смену такому «государству» пришло феодальное дробление, которое
было так или иначе связано с развитием города и веча. Вот тут почтенный
наставник партийных работников снова заблудился в дебрях древности.
Он считает, что город прошел такие стадии: центр общины-верви, укре-
пленный замок князя или его феодала, центр ремесленного производства
и торговли. Какими данными подтверждается такая схема, он умолчал, зато
заметил, что развитие городского войска подняло политическое значение
веча. На вече присутствовали все свободные жители города, но главная
роль в вечевых собраниях принадлежала жителям, входившим в состав го-
родского войска, вот почему вече действовало в интересах знати1377.
К. В. Базилевич — знающий историк, автор известных трудов по рус-
ской истории1378. И такие странности можно объяснить только тем, что «те-
ория» все больше давила на умы советских историков...
Концепцию дофеодального периода и государства разрабатывал в сво-
их трудах тех лет и В. В. Мавродин. В 1945 г. вышла в свет его моногра-
фия1379, а в следующем году — ее научно-популярный вариант1380. Ученый
рисует свою картину политогенеза1381. В дофеодальный период он видит
мощные пережитки «патриархально-родового строя». Еще более живучей
218
Глава 4 * Советская историография политогенеза Киевской Руси
оказывается болыиесемейная организация. Вервь — это семейная общи-
на в стадии разложения, распадающаяся на малые и патриархальные се-
мьи типа «дворищ» и «печищ». В то же время идет процесс формирова-
ния сельской общины, в состав которой входят и большие и малые семьи.
Однако и сельская община недолговечна. Получается, что термин «вервь»
покрывает разные понятия1382.
Древние общинные поселения, «село-грады», места преобразуются в
города, которые в ряде случаев «переносятся», но главное — становятся ре-
месленными и торговыми центрами и резиденциями князя и дружины1383.
Все эти процессы, а также нарастающее деление общества на классы стиму-
лирует развитие государственности.
По его мнению, далеким предшественником Киевского государства
было мощное объединение прикарпатских дулебов VI-VII вв. Положи-
тельно оценивает он роль Хазарского каганата, на развалинах которого
создается могучее русское государство Киевская Русь, прямая наследница
державы кагана1384.
Находит себе место в его концепции и идея о трех центрах Древней
Руси: Славии, Куявы и Артании. Образованием древнерусского Киевского
государства собственно и надо считать момент полного слияния двух цен-
тров Древней Руси — Новгорода и Киева, двух областей — «Славии» и «Ку-
явы». Правда, государство это носит еще примитивный «дофеодальный»
характер и зиждется на той самой системе, о которой писал К. Маркс (в ход
снова идут эти пресловутые дани-лены!)
Со смертью Святослава завершился завоевательный период в истории
Древней Руси и начинается новый этап, который характеризуется упор-
ным стремлением к укреплению государственности и развитием феода-
лизма1385. Но и еще во времена Владимира Русь была «полупатриархаль-
ной-полуфеодальной», «готической Россией» со свойственной ей системой
примитивного, но могущественного государства с единством политиче-
ской власти1386.
Доведя изучение древнерусской истории до Ярослава Мудрого, исто-
рик делает кардинальный вывод: «Подобно тому как Руси варварской, Руси
полупатриархальной-полуфеодальной соответствовала единая и могучая,
но скороспелая и лоскутная Киевская держава первых Рюриковичей, так
Руси феодальной, Руси "Русской Правды" Ярославичей и "Устава" Моно-
маха соответствовала система феодальной раздробленности, установив-
шаяся в Восточной Европе при внуках и правнуках Ярослава»1387.
Картина, которую рисовал в своих трудах В. В. Мавродин, была бо-
лее яркой и сочной и одновременно менее схоластичной, чем концеп-
ция Б. Д. Грекова. Это был по сути дела первый опыт, и в конце 70-х гг.
он расценивался как «единственный в советской историографии крупный
219
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * Q возникновении древнеруского государства
фундаментальный труд, посвященный этой проблеме (образованию госу-
дарства — А. Д.)»1388. Время до начала XI в. ученый считал переходным,
дофеодальным периодом...
Историк и дальше пытался разобраться в теории. Так, он предлагал
термин «дофеодальное государство» заменить термином «варварское госу-
дарство», т. к. такая замена может избавить от постоянного недоразумения
вроде признания государства в доклассовом обществе1389. Хочу обратить
внимание читателя на этот пассаж историка, т. к. здесь, на мой взгляд, он
уловил одно из важнейших противоречий, куда загоняли себя историки,
используя понятие «дофеодальное государство».
Так что же славная идея о «дофеодальном государстве»? Кто ее сотво-
рил: исторический «народ» или «вождь всех народов»? Мне уже приходи-
лось рассуждать на сей счет1390, и повторяться не хочется. Предлагаю сой-
тись на том, что это редкий случай, когда высказывания власти не вредили,
а объективно совпали с прогрессивным (насколько это возможно при то-
талитарном режиме) направлением науки.
Как уже было отмечено, не чужд был этой идеи (тем более что она
содержалась в трудах партийных руководителей) и сам Б. Д. Греков. В кон-
це 30-х гг. он пишет о «варварском государстве» с VIII до XI в., которое
было сколочено главным образом при помощи военной силы, не было
крепко спаяно внутренней связью1391. В первом советском учебнике для
исторических факультетов он, называя «Киевское государство» «готиче-
ским», иначе «варварским», считал, что время его существования (с VIII
до XI в.) — «переходный период от первобытнообщинного строя к фе-
одальному, иначе — период созревания феодальных отношений, дофео-
дальный период»1392.
Но на этих позициях историк пробыл не очень долго. Грянула война, и
проблема древнерусской государственности неожиданно актуализирова-
лась. Хотя в работе военного времени мы находим понятия «варварское»,
дофеодальное государство, когда масса крестьянства была свободной, но,
судя по всему, имеются в виду государства Западной Европы1393. Работы
Б. Д. Грекова военного времени направлены на то, чтобы удревнить го-
сударственность у восточных славян, показать, что она возникла задолго
до варягов1394. Такая направленность научного исследования в условиях
очередного нашествия на Россию «двунадесяти» европейских «языков»
вполне понятна. Впрочем, и в работе, вышедшей после войны, он пишет
еще о дофеодальном государстве — периоде сплочения отдельных племен
в народ1395.
Боюсь утомить читателя, но не могу избежать искушения показать,
как забавно академик придумывает «древнерусское государство». Сначала
он пока еще осторожно пишет о «политической системе», «военном сою-
220
Глава 4 * Советская историография политогенеза Киевской Руси
зе» волынян, который открыл «русский самородок» В. О. Ключевский...
Но это делает вполне логичным и приемлемым и последующие сообще-
ния арабов о наличии в Восточной Европе трех восточнославянских го-
сударств1396. Кстати, помимо арабов-фантазеров Б. Д. Греков пытается еще
опереться на авторитет К. Маркса, буквально влезая ему в подсознание и
заставляя думать о тех «более ранних государственных образованиях», ко-
торые были до Киевского государства1397. Что же касается последнего, то
академик не замечает противоречия в своих суждениях. Он по сути и не
объясняет читателю, что это за «государство» такое, делая упор на дань,
которая с какого-то времени может становиться податью, а не платой по-
коренных народов1398.
С1939 г. главный труд Б. Д. Грекова получает название «Киевская Русь»
и также выдерживает несколько изданий. В это издание был включен раздел
о важнейших чертах политического строя Киевской Руси. В издание 1944 г.
вошел очерк о месте древнерусского государства во всемирной истории, а
в издание 1949 г. — раздел об общественном строе восточных славян до об-
разования государства. Возьмем последнее издание (в «Избранных трудах»
опубликована версия 1953 г. с некоторыми дополнениями) и посмотрим, к
чему пришел академик.
Ученый рассматривает вопрос об общественном строе Руси до прихода
феодализма. Он, конечно, в отличие от Покровского, признает род в оте-
чественной истории, но уводит его в такую седую древность, что для Ки-
евской Руси этот институт утрачивает свой смысл. Зато на передний план
выдвигается все та же патриархальная семья, «племя», которое превраща-
ется в организацию, вступившую на путь феодального характера1399. Более
того, дав в полной мере разыграться своей фантазии, Б. Д. Греков обна-
руживает на Руси общину-марку, подобную западноевропейской общине.
Здесь больше всего ему пришлось сражаться с С. В. Юшковым, утверждав-
шим, как уже отмечалось, что древнерусская вервь была большесемейной
общиной1400. Более того, оказалось, что община-марка постоянно осваива-
ется растущей знатью, которая не только хочет поживиться землицей, но и
превратить несчастных общинников в зависимых людей1401.
Что касается городов, здесь академик вновь положил на лопатки С. В. Юш-
кова с его племенными городами. Город может появиться только при наличии
частной собственности, и Русь к приходу феодализма уже достигла такой
стадии, чтобы получить такие «настоящие» города. В этой части своего тру-
да Б. Д. Грекову остается только расправиться с рабовладельческим строем и
доказать, что славяне, как и германцы и другие народы «варварской» Европы,
переходят к феодальному строю, минуя рабовладельческий1402.
«Предварительные замечания» есть и к главе VI — «Важнейшие черты
политического строя Древней Руси». Приведя точки зрения ряда историков,
221
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
Б. Д. Греков делает вывод, что все упомянутые им историки прошлого при-
знавали киевский период нашей истории государственным. Если читатель
вспомнит материалы, приведенные в этой книге, то сообразит, что — со-
знательно или нет — Б. Д. Греков пошел против истины. Во всяком случае,
были и другие видные историки.. ,1403
Наверное, он решил экономить силы для борьбы с более близкими ему
по времени учеными. Критику с его стороны вызывает целый ряд исто-
риков. Впрочем, сам факт того, что ведущий советский ученый пока заду-
мывается над вопросом, а было ли государство в Киевской Руси, и ищет
доказательств в пользу положительного решения вопроса, сам по себе при-
мечателен.
B. А. Пархоменко, по наблюдениям Б. Д. Грекова, хотя и признавал на-
личие государства, но X в. расценивал лишь как время перехода от племен-
ных княжений к новому государственному строю. По В. А. Пархоменко,
«империя Рюриковичей распалась, не успев расцвести»1404. Подобный про-
мах в оценке древнерусского государства допустил и М. Д. Приселков1405.
Особняком стоит точка зрения M. H. Покровского, который идею о едином
русском государстве считает явным недоразумением.
Далее Б. Д. Греков переходит «к разбору трудов советских ученых, не со-
гласных с моими выводами»1406. Тут достается Н. Л. Рубинштейну, который
считал, что «Киевское государство» — не период в истории нашей стра-
ны, соответствующий периоду существования в Западной Европе большо-
го раннесредневекового государства, достигшего своего завершения при
Карле Великом и давшего начало главнейшим западноевропейским госу-
дарствам: Франции, Италии и Германии, — а лишь переходный момент от
родового общества к классовому, феодальному, под которым Рубинштейн
понимает период феодальной раздробленности.
C. В. Бахрушин тоже не прав, т. к. считает, что до последней четверти
X в. прочно сложившегося государства не было. Оно как целостная орга-
низация начинает складываться с конца X в. «Державу Рюриковичей» он
определяет как сочетание «остатков военной демократии» с «элементами
зарождающегося феодального государства». Правда, в 40-е гг. С. В. Бахру-
шин отошел от этих позиций1407.
Зато В. В. Мавродин, который появляется неожиданно после цепочки
конкретно исторических рассуждений Б. Д. Грекова, без всяких оговорок и
колебаний изображает древнерусское государство как крупное раннесред-
невековое1408.
Как же сам Б. Д. Греков трактует государство? Он задается вопросом о
том, считал ли летописец Киевскую Русь государством, «хотя бы и в своем
собственном понимании термина»? Ряд нехитрых наблюдений над лето-
писным текстом приводит историка к выводу о том, что термин «Русская
222
Глава 4* Советская историография политогенеза Киевской Руси
земля» был в Х-ХШ вв. тождественен понятию «Русское государство». Раз
древние авторы термин «земля» прилагали и к Византии, и к Польше, и к
Венгрии, и к Болгарии, и к Руси, значит, все эти политические организации
были государствами1409.
Конечно, эти государства находились не на одном уровне своего ста-
диального развития: нельзя ставить знак равенства, например, между Ви-
зантией и Русью в X в. К тому же государства эти не оставались в непод-
вижности. Русь времен Олега или Игоря не та, что Русь времен Владимира
или Ярослава. Все это Б. Д. Греков говорит для того, чтобы отвести от себя
огонь критики за то, что он преувеличил характер единства киевского го-
сударства. Он даже оговаривается, что относительное единство, несомнен-
но, было, но о «хорошей» организованности государства он не говорил и
говорить не собирается1410.
Древнерусское раннефеодальное государство, которое огромно, как и
сейчас огромна наша страна1411, — по Грекову — это прежде всего власть
киевского князя с подчиненными ему князьями и боярами1412. При этом
князь не самодержец, а представитель правящей знати, признающей над
собою власть великого князя1413. Это власть правящей киевской знати,
возглавляемой князьями. Князь — глава государства, форма которого
соответствовала состоянию производительных сил и производственных
отношений данного времени. Несмотря на непрочность древнерусского
государства, несмотря на неоднократные попытки отдельных его частей
нарушить политическое единство страны, эта власть в течение X и полови-
ны XI в. оказывалась победительницей1414.
Этому государству соответствует организация вооруженных сил, ко-
торая имеет особое значение, т. к. у раннефеодального древнерусского
государства, равно как и у других европейских государств этого же типа,
главным средством разрешения стоявших перед ним задач была война. Ос-
новы военного строя древнерусского государства были заложены в период
военной демократии, когда войско от народа никак не было отделено, когда
вооруженный народ и был войском1415.
При этом в древнерусском государстве старое демократическое во-
енное устройство, при котором участие в войске было правом и обязан-
ностью всех свободных, не сразу заменялось феодальной организацией
войска. В князе еще сохранилось много черт народного верховного вождя
времен военной демократии, а окружавшая его знать не была еще много-
численной и достаточно политически сильной. Войско, которое обознача-
лось словом «вой», изменилось в двух направлениях: оно стало собираться
по мере надобности (причем набиралось как городское, так и сельское на-
селение) и потеряло прежнюю «демократичность», т. е. не привлекалось к
решению общих дел и оказалось в подчинении не у своих выборных или
223
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
частично наследственных вождей, а у государства, во главе которого стоя-
ли князь и окружающая его знать1416.
Собирались десятки тысяч вооруженных людей. Но главное изменение
в том, что войско перестало быть «вооруженным народом» и превратилось
в аппарат государственной власти.
То же самое и дружина. Древнейшее значение термина — «домочад-
цы». Дружина в значении домочадцев, челяди перерастает в понятие двора
крупного землевладельца-боярина и обозначает слуг вельможи. Почему-то
здесь автор забывает о князьях, но из дальнейшего изложения ясно, что
имеются в виду прежде всего они, т. к. о дружинах русских вельмож X-
XI вв. сведений у нас меньше.
Дальнейшая ее история такова: начав свою жизнь в качестве членов
княжеского или боярского двора на иждивении своих хозяев, дружинники
постепенно превращаются в землевладельцев — сначала на праве бенефи-
ция, потом феода, в связи с чем меняется их политическое значение.
В усилении киевского боярства и младших членов киевского княже-
ского дома дружины сыграли решающую роль. Осевшая на землю часть
дружины перестала отличаться от местного боярства, выросшего непо-
средственно из земли в процессе укрепления и укрупнения частной соб-
ственности на землю. Боярство, какого бы оно ни было происхождения,
превращается в господствующий класс крупных феодалов — сеньоров, в
вассальной зависимости от которых очутились их военные слуги — «по-
служильцы», заменившие собой прежних дружинников1417.
Так от дружины автор вышел к гораздо более широкой картине древ-
нерусского политогенеза. Кроме воев и дружин в состав войска древне-
русского государства входили вспомогательные военные части. При этом
Новгород нанимал варяжские военные отряды, а Киев варягов не пригла-
шал — пользовался для военных надобностей помощью кочевых народов
Востока, очень рано вошедших в соприкосновение с Русью.
С историей этих политических институтов сопрягалась и история
веча — народного собрания (классового и доклассового общества) для
обсуждения и решения общих важных дел1418. Б. Д. Грекову рисуется сле-
дующая эволюция веча. Оно ведет свою историю от родового строя. Вече
в качестве племенного собрания господствовало у антов. В древнерусском
государстве, о существовании которого можно говорить к IX в. (а в течение
X и первой половины XI в. это государство быстро росло), власть киевско-
го князя была слишком сильна, а город политически еще слишком слаб,
чтобы рядом с княжеской властью могло процветать городское вече1419. На
смену вечу пришли совещания князя с боярами и старцами. Но при этом
самый сильный князь не может не считаться с городской массой. Тут во
взглядах историка явное противоречие.
224
Глава 4 * Советская историография политогенеза Киевской Руси
Правда, в тех частях древнерусского государства, где родоплеменной
строй еще не был до конца изжит, как было в «Деревьской» земле, вече про-
должало жить в прежних формах.
Подъем значения вечевых собраний падает на вторую половину XI
и на XII в. Это явление стоит в связи с раздроблением древнерусского
государства на так называемые «уделы»1420. Такова судьба всех раннефео-
дальных монархий. Растет местное боярство, которому нужны и деньги,
и войско. Но растет и город с его купеческим и ремесленным населением.
Окрепшие области стараются обзавестись собственными князьями, а мно-
гим князьям это тоже на руку. Дальнейшая история частей расчлененного
древнерусского государства определяется соотношением классов в каждой
из них1421.
В одних местах мы видим полное низведение князей на служебное по-
ложение — там, где сильное боярство со своими собственными дружинами
захватывает в руки власть. Здесь вече сохраняется довольно долго, т. к. фео-
дальная знать не была в силах уничтожить народ, но была достаточно силь-
на, чтобы превратить его в орудие своих интересов. Так было в Новгороде
и Пскове. Вечевой строй долго существовал в западных и северо-западных
областях бывшего древнерусского государства, сопредельных с Литвой и
Польшей, где прочно и надолго закрепилось господство можновладства, а
потом и шляхты, «республиканские» учреждения, ограничивавшие власть
князей и королей, здесь и там имеют одну и ту же почву1422.
В других местах городские низы — ремесленники и купечество —
в борьбе с боярством опираются на помощь князей и княжеских дружин.
Здесь княжеская власть крепнет, а иногда и забирает в свои руки власть. Во
Владимире вече прекращает свою жизнь сравнительно рано. Этой супер-
краткой фразой и ограничивается изложение судеб веча в Северо-Восточ-
ной Руси, ставшей основой будущего Российского государства.
Для нашей темы интересна и глава VIII «Краткий очерк политической
истории Древнерусского государства». В его основе тот самый очерк, кото-
рый был приложением к «Феодальным отношениям...». Уводя славянский
этногенез в глубь веков, Б. Д. Греков одновременно видит и формирование
основы для «образования Древнерусского государства». Государственность
не раз вызревала на нашей почве, будь то анты или «держава волынян». По
ходу дела он решает «больные вопросы» древнерусской истории. Пресло-
вутый Рюрик оказывается главой военного отряда, приглашенного одной
из новгородских партий и захватившего власть в Новгороде1423. Что касает-
ся «руссов», то, покритиковав С. В. Юшкова, мэтр присоединяется к мне-
нию M. H. Тихомирова, который связывал этот термин с полянами1424.
Образование древнерусского государства, под которым надо понимать
«большое раннефеодельное государство, которое возникло в результате
225
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
объединения Новгородской Руси с Киевской Русью», он связывает с похо-
дом Олега1425. И хоть связь земель в этом государстве не могла быть очень
прочной, но в правление Святослава оно достигает «особенной силы»1426.
Критикуя С. В. Бахрушина и С. В. Юшкова, академик видит в князе «круп-
ного политического деятеля, а не предводителя бродячих удальцов». При-
ходится Б. Д. Грекову заступиться и за Владимира, при котором Киев еще
достаточно силен, чтобы отстоять свое положение «столицы».
Но что же происходит дальше? Какова судьба этого государства? Вчи-
тываясь еще со студенческой скамьи в скупые строки «классического тру-
да», я с удивлением осознал, что понимания этого у академика не было.
Историк считает, что судьба государства была предопределена двумя
моментами: судьбой Киевщины, т. е. тех частей, которые непосредственно
примыкали к городу Киеву, и историей отдельных земель, которые входи-
ли в состав древнерусского государства.
Что касается Киевщины, то тут — упадок, в котором виноваты... кре-
стовые походы! Именно они переформатировали торговые пути, и Киев с
округой обеднел. Тут вроде все понятно. Взял просто советский академик
без особых ссылок у В. О. Ключевского и др. наблюдение и привнес в свое
историческое исследование. Но вот дальше...
Но об упадке всей огромной страны говорить нельзя, т. к. мы видим как
раз весьма заметный рост отдельных ее частей. Этот рост вызван формиро-
ванием знати и ростом больших городов, объединяющих вокруг себя целые
области. Историк не замечает того тупика, в который он себя загоняет. Как
феодалы-князья и феодалы-бояре, с одной стороны, и свободные горожане,
чья свобода выразилась в усилении веча, с другой стороны, совместными
усилиями развивали эту самую «феодальную раздробленность»?
Впрочем, эта ситуация говорит все-таки в пользу Б. Д. Грекова. Он не
мог еще выбросить из русской истории свободный люд, собирающийся на
вечевые сходки. Хотя как человеку, который «чистил себя под Сталиным»,
ему это и не нравилось. Об этом свидетельствует, например, такая оговор-
ка. Факт решения вопроса о преемстве киевского стола в 1132 г. самими
«людье-киянами» вызывает у него горестный вздох: «В цветущее время
Древнерусского государства ничего подобного не было»1427.
В целом рассуждения его в этой части работы носят лапидарный, а
главное — сугубо курьезный характер. Князья то распоряжаются древне-
русским государством вдвоем, а то втроем, то вдруг эту функцию начина-
ют выполнять княжеские снемы. А там смотришь: Владимир Мономах и в
одиночку умудрился сохранить это «государство». Впрочем, государство
все равно оказалось недолговечным. Академик, видимо, запамятовав, что
об этом уже говорил, начинает толковать о перемещении водных путей,
об ослаблении Киева1428, рисует картину обособленных земель, каждая из
226
Глава 4* Советская историография политогенеза Киевской Руси
которых обращается в целую политическую систему со своей собствен-
ной иерархией землевладельцев (князей и бояр), находящихся в сложных
взаимных отношениях1429. О городах с их вечевыми собраниями он и не
вспоминает. Вот почему его мысль о том, что внутренняя жизнь этих раз-
розненных миров текла интенсивно и подготовила базу для образования
новых государств в Восточной Европе, повисает в воздухе...
Беря из дореволюционной историографии картину политического
строя Древней Руси (князья, дружина, вой, вече и т. д.), глава советской
исторической науки хочет подвести под нее новый «базис» и показать фор-
мирование феодального государства. Сделать это ему не удается. Работа
Б. Д. Грекова — это слабая методологически и бледная фактически соци-
ологическая схема древнерусской истории, в том числе, а может быть, и
особенно — политогенеза. Иногда возникает удивительное ощущение, что
писал он ее на скорую руку, куда-то сильно спеша. Так оно и было: он хотел
успеть за мыслями «великого кормчего».
Б. Д. Греков «не менее двадцати лет занимался изучением Русской
Правды»1430. Нельзя преуменьшать его заслуги в этой области — памят-
ником им служит фундаментальное издание (в трех томах!) нашего древ-
него правового кодекса1431. Но для академика Русская Правда — «прежде
всего ценнейший памятник, рисующий жизнь крупной феодальной вот-
чины»1432. Другими словами, его труды в этой области, создав устойчивый
образ некоего «феодального» кодекса права, остановили нормальный ход
изучения Русской Правды, который был ярко обозначен в дореволюцион-
ной историографии.
В последних трудах историк старается придать весомость своей кон-
цепции путем привлечения материалов по соседним славянским и несла-
вянским народам. Он обнаруживает типичное раннефеодальное государ-
ство, подобное раннесредневековым государствам славян, германцев и
т. д., у волжских булгар1433. В феодально-классовом ключе Б. Д. Греков ин-
терпретирует и социумы южных славян с их глубокой и ярко выраженной
общинной архаикой, хорошо изученной еще дореволюционными иссле-
дователями, например Ф. И. Леонтовичем1434. Задача ставится двуединая:
разгромить старую историографию, которая находила у южных славян об-
щину, но не находила государства, и подтвердить свою правоту касательно
феодализма и государства у восточных славян.
Борьбе за феодальное государство должна помочь и польская история,
которую Б. Д. Греков также нещадно модернизирует. И здесь процесс об-
разования государства начался, оказывается, не в X в. и даже не в IX в.,
«а значительно раньше»1435.
Академик мог опереть свое представление о раннем феодализме и
феодальном государстве и на археологию: некоторые археологи явно
227
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
проявляли своего рода исторический экстремизм. Так, один из ведущих
археологов, П. Н. Третьяков, уже в антское время (VI-VII вв.) находил на-
ряду с территориальной общиной «племя, приобретающее черты государ-
ственной организации»1436. Восточнославянские объединения кривичей,
вятичей, радимичей и т. д. он также считал быстро идущими по «пути пре-
вращения в организации примитивно-государственного характера»1437.
Но вернемся к Б. Д. Грекову. Он не был, видимо, гениальным ученым,
о чем свидетельствуют его дореволюционные работы. О том, как он обра-
щался с историческими источниками, тоже хорошо известно1438. Но ведь не
был, вопреки известной песне, большим ученым и товарищ Сталин... Та-
кая наша страна, и такая тогда была эпоха. Именно страна и эпоха сделали
из среднего ученого — великого! Правда, Б. Д. Греков, в отличие от многих
своих коллег, обладал не столько способностями, сколько удивительным
политическим чутьем, которое позволяло ему тонко чувствовать, что хочет
видеть в истории вышеупомянутый «товарищ». В этом плане фантастиче-
ское единое и мощное государство IX-X вв., некий исторический прообраз
«союза нерушимого республик свободных» (да еще накануне грандиозной
войны!), гораздо больше грело сердце диктатора, чем какая-то там «воен-
ная демократия».
Впрочем, как сказано в одной популярной книге, «не судите...» и т. д.
В академике были вполне симпатичные черты. Например, «он не исполь-
зовал своего официального поста для травли того или иного историка»1439.
Всю жизнь его преследовал страх1440, а он, как известно, очень плохо совме-
щается с вдохновением...
Жизнь Б. Д. Грекова одно время шла почти параллельно с жизнью
Г. В. Вернадского. Оба они писали в Петербургском университете свои маги-
стерские диссертации: Г. В. Вернадский был выпускником Московского уни-
верситета, а Б. Д. Греков — Варшавского. Вместе они оказались в Пермском
университете, а потом — в Симферопольском. Будущий советский академик
мог бы уехать из Крыма с белой гвардией, а будущий американский профес-
сор остаться в России... Интересно пофантазировать на эту тему. Впрочем,
историография, как и история, не знает сослагательного наклонения.
Схоластическая и несовершенная схема Б. Д. Грекова была широко
растиражирована в СССР, а сам он стал своего рода Сталиным в историче-
ской науке. Он, говоря словами И. Северянина, был «повсеместно обэкра-
нен и повсеградно утвержден». Впрочем, трудно сказать, была ли эта кон-
цепция причиной сползания советской исторической науки в схоластику,
или (это ближе к истине) сам «апогей сталинизма» породил грековскую
концепцию.
Этот самый «апогей», который приходится на конец 40-х — начало
50-х гг., сыграл огромную роль в изучении политогенеза. Для исторической
228
Глава 4 * Советская историография политогенеза Киевской Руси
науки разгром «школы» академика Н. Я. Марра сыграл, наверное, большую
роль, чем борьба с космополитизмом. Дело в том, что это был мощный
удар схоластикой по здравому смыслу отечественной науки. В ряде статей
И. В. Сталин, расправляясь с маризмом как символом антимарксистского
направления в языкознании, выдвинул на передний план в господствую-
щей «теории» учение о базисе и надстройке. (Ух! Со школьной скамьи меня
начинает трясти при этих словах!)
Подсчитано, что в течение года с момента публикации «Марксизма и
вопросов языкознания» И. В. Сталина в Институте истории было прове-
дено более 15 заседаний, собраний и теоретических конференций, на кото-
рых все обсуждалось «в свете трудов товарища Сталина»1441.
Вождь внушал населению, что базис первичен, а надстройка, т. е. госу-
дарство, детерминировано им. Правда, появившись, надстройка становит-
ся активной силой, помогает «своему» базису оформиться и укрепиться1442.
Результат, однако, от этих «открытий» И. В. Сталина для древнерусского
«государства» оказался неожиданным. На Киевскую Русь перенесли ста-
линскую характеристику «империй рабского и средневекового периодов»,
«которые не имели своей экономической базы и представляли временные
и непрочные военно-административные объединения»1443. В результате в
редакционной статье «Вопросов истории» о «государстве» Киевская Русь
говорилось: «Нечетко в этом отношении характеризуется и Киевское госу-
дарство, хотя и очень далеко ушедшее вперед от империй Цезаря и Карла
Великого и состоявшее преимущественно из родственных славянских пле-
мен, тем не менее первоначально не имевшее еще сложившейся экономиче-
ской базы и состоявшее из племен, объединенных силой оружия киевских
князей»1444.
П. Н. Третьяков в покаянной статье, правда, применительно к пресло-
вутой империи Карла Великого писал, что это не государство, а конгломе-
рат племен, объединенных силой оружия. Поскольку эту империю обычно
сравнивали с Киевской Русью, было ясно, что он имеет в виду1445.
На протяжении 40-х — начала 50-х гг. идея «дофеодального периода»
и, соответственно, государства продолжала жить. Вокруг древнерусского
политогенеза шла борьба. Власть уже явно не хотела архаизации Киевской
Руси. Об этом свидетельствовала судьба доклада М. В. Нечкиной о причи-
нах отсталости России. В этом докладе, прочитанном в 1941 г. в Институте
истории, как бы в парафраз с уже известной читателю статьей К. Маркса,
она сравнивала Киевскую Русь с империей Карла Великого и обнаружи-
ла, что сия империя пала еще до появления Рюрика на Руси. По сути дела,
впервые в советское время историк пытался поставить вопрос о своеобра-
зии Киевской Руси, в том числе и в плане государственности, по сравнению
с Западной Европой. Это, по М. В. Нечкиной, была только одна из причин
229
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
отсталости России. О том, что пришлось пережить несчастной в связи с
этим докладом, подробно повествует А. М. Дубровский1446. Только начав-
шаяся война спасла исследовательницу от далеко идущих оргвыводов.
Однако в историографии еще была сильна генетическая память о «до-
революционных» концепциях, еще были живы те историки, которые могли
быть носителями этой памяти.
Одним из таких историков, как это ни парадоксально звучит, был сам
Б. Д. Греков. У него находим и вече в столь распространенной в дорево-
люционной историографии трактовке, и большие города, объединяющие
вокруг себя целые области1447, не обособившиеся еще от «мира»1448, и ряд
других оговорок.
В книге П. И. Лященко, вышедшей первым изданием еще в конце 30-х гг.,
находим «комплексы идей самых разных периодов истории исторической
науки»1449. Ссылаясь на К. Маркса, он находил начало феодального периода
лишь с половины XI в. До это времени был дофеодальный период, когда
между княжескими дружинами и населением создавались отношения не
феодализма, а военного грабежа, дани, плена и т. п.1450 Вот почему то госу-
дарство, которое образовали славянские племена к середине IX в., еще в
течение полутора столетий не получило законченных черт феодализма1451.
Теперь можно было бы спросить видного экономиста, а что же это было
за «государство», которое состояло из общин и «первобытных городов», в
которых действовала «общественная организация горожан» — вече, рас-
поряжавшееся судьбами земель и призывавшее и изгонявшее князей?1452
Парадоксально, но экономист сохранил эти взгляды вплоть до 50-х го-
дов. Более того, в конце 40-х гг. он получил за свой труд Сталинскую пре-
мию первой степени, а затем этот труд вышел еще одним изданием. В нем
мы снова находим и первобытное рабовладение, и первобытный город, и
«вече городских и сельских общин как орган верховной власти народа»1453.
В дофеодальный период князья ограничивались сбором дани1454 и т. д.
С. В. Юшков в рецензии на работу о древнерусских городах M. H. Ти-
хомирова высказал опасение, не возвращается ли Тихомиров к «земской»
теории дореволюционных историков1455. Это, конечно, доказательство «от
противного», но ясно, что идею о волостном строе Древней Руси вытра-
вить из генетической научной памяти не удалось.
Академик Н. С. Державин в работе, увидевшей свет в 1945 г. и посвя-
щенной древним славянам, крепко опираясь на старую историографию,
отмечал, что город и волость у славян означали одно и то же1456.
Похоже, что с учетом старой историографии подошел к изучению Рус-
ской Правды В. П. Любимов, который начал изучение древнего права еще в
20-е гг., участвовал в подготовке академического издания Русской Правды
и написал ряд интересных исследований1457. Он подготовил большую моно-
230
Глава 4 * Советская историография политогенеза Киевской Руси
графию и по ее содержанию сделал доклад в Институте истории АН СССР.
Следы монографии пока не найдены, но о докладе сохранились воспоми-
нания Л. В. Черепнина. «Некоторые нормы Правды он возводил к записям
обычного права, причем очень ранним. В качестве одного из доказательств
этого приводил народный склад речи отдельных статей кодекса», — вспо-
минал академик1458.
И в начале 50-х гг. идея о дофеодальном государстве живет и здрав-
ствует. Показательно в этом смысле коллективное сочинение, посвящен-
ное древнерусской культуре, которое было опубликовано в 2-х тт. в 1948 и
1951 гг. Автор очерка истории Древней Руси в первом томе и главы, посвя-
щенной общественно-политическому строю, во втором томе, В. В. Мавро-
дин считал, что возникшие очень рано в Киеве и Новгороде союзы племен
положили начало государственной организации. Так в IX в. (тут историк
вполне доверяется К. Марксу) возникли два государства. Такие же союзы
племен были и у других славян, но были не такие могущественные, а пото-
му и не положили начало государственности. А вообще, в IX в. складыва-
ется могучее государство, в основе единства которого лежит дофеодальная
форма эксплуатации — дань1459. Но это период дофеодальный, когда в ос-
нове производства лежит труд еще свободного крестьянина-общинника,
когда начавшееся закабаление еще не дало ощутимых результатов. Это пе-
риод древнейшего государства.
В. Г. Гейман обнаружил значительные остатки норм обычного права в
Древней Руси, писал об архаичности первой части Краткой Правды1460. До-
феодальным периодом был вполне доволен даже Б. А. Рыбаков, который
изучал в его рамках городское прикладное искусство1461. А в специальной
заключительной главе знатоки своего дела Н. Н. Воронин и М. А. Тиханова
выделяли два периода в развитии культуры: время Киевской державы (до-
феодальный период) и период феодальной раздробленности, гранью меж-
ду которыми был XI в. Именно в конце этого столетия Киевская держава
распадается на ряд феодальных полугосударств-княжеств.
При этом «обширная территория Киевской державы была связана
лишь узами даннической зависимости со своим южным центром. Кругом
же лежали земли славянских и неславянских племен, сохранявшие патри-
архально-родовые отношения и архаичную экономику. Киевской державе
приходилось с боями расширять свою территорию, включая в себя земли
этих племен. Вот почему Киевская Русь являла сложную картину культуры
переходного «дофеодального» периода1462.
При таком подходе к древнерусской истории не вызывает удивления,
что из этого коллективного издания выросла и книга Б. А. Романова. Он
должен был написать главу во второй том, но потом эта часть «выпа-
ла из схемы издания»1463. Делая постоянные ритуальные кивки в сторону
231
А, Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
феодализма, историк рисует столь суровые и дикие быт и нравы1464, что
они очень плохо уживаются с представлениями о феодальном государстве
и обществе. За эту книгу Б. А. Романов был изгнан из Ленинградского уни-
верситета1465. При этом историк широко использует Русскую Правду, зна-
током которой он был1466.
Понятие «дофеодальный период» использовали П. П. Епифанов,
К. Н. Тарновский1467. Итак, в историографии 40-х -— начала 50-х гг. мы на-
ходим следующие черты. Во-первых, это, пусть и стертые, реминисценции
дореволюционных воззрений. Во-вторых, идея дофеодального периода. Ри-
скуя повториться, можно отметить, что это была очень расплывчатая идея,
в которую разные исследователи вкладывали различные понятия. И все же
нельзя не согласиться с И. Я. Фрояновым, что идея о дофеодальном госу-
дарстве была полезна1468. В рамках все более косневшей в начетничестве со-
ветской марксистско-ленинской теории она давала возможность обогатить
представление о политогенетических процессах в Киевской Руси.
В-третьих, мы обнаруживаем идеи о распространении рабства в Ки-
евской Руси, что также ставило под сомнение феодальное государство.
Мне представляется, что здесь примерно то же, что с «дофеодальным пе-
риодом». Конечно, нельзя забывать о том, что И. В. Сталин мог вести дело
к пересмотру общей концепции в духе наведения строгого соответствия
этой концепции пятичленке и в этом смысле провоцировал историков
находить рабовладельческую формацию и развитое рабство в Киевской
Руси1469. Наверное, именно в связи с этим могли присудить сталинскую
премию А. И. Яковлеву1470. В своей книге, посвященной, правда, рабству
XVII в., историк рисовал широкую панораму рабовладения и, естественно,
уводил его в глубь времен1471. А. А. Зимин в своих комментариях к Русской
Правде называл зависимых людей, челядь рабами1472.
Но приверженность рабовладельческой формации, попытки свести
классовые коллизии в Киевской Руси к развитию рабства могли означать и
стремление не модернизировать древнерусскую историю, должным обра-
зом оценить ее архаику.
Конечно, в таком виде древнерусская государственность вряд ли мог-
ла удовлетворить возросшие послевоенные запросы тех, кто командовал
идеологией.
Это положение призвана была исправить дискуссия о периодизации
отечественной истории, которая ко времени появления вышеупомянутой
редакционной статьи шла около года.
Дискуссия началась статьей К. В. Базилевича, которая полемически
была заострена против С. В. Юшкова. Правда, К. В. Базилевич, как и «боль-
шинство советских историков», пока не сомневался в том, что Киевское
государство до середины XI в. не может быть еще названо феодальным.
232
Глава 4 * Советская историография политогенеза Киевской Руси
Не очень он возражал и против понятия «варварское государство»1473. Зато
он подверг сомнению понятие «дофеодальный период», не отнесенный к
какой-либо формации. Здесь он отталкивался от того, что феодализм в
России существовал несколько столетий. Соответственно, под сомнением
оказалось и понятие «дофеодальное государство». Киевское государство
могло зиждеться только на классовой феодальной основе, это была не мо-
нархия, а единое, но не централизованное государство, которое затем пре-
вратилось в ряд феодальных полугосударств1474.
Историк попытался подвести под государственность еще более твер-
дую социально-экономическую базу. Девятый — конец пятнацатого
века — время господства натурального хозяйства. Вот почему на этот пе-
риод приходится зарождение феодальных отношений, которому соответ-
ствуют Киевское государство и феодальная раздробленность с ее системой
феодальных полугосударств. Зарождение и развитие товарно-денежных
отношений с конца XV в. приводит к формированию русского централизо-
ванного государства1475.
Против положений К. В. Базилевича активно выступил С. В. Юшков.
Свой ответ Базилевичу Юшков как настоящий юрист начинает с разъ-
яснения того, что в советской науке понимается под «раннефеодальной
монархией» — политической формой, характерной для начальной стадии
феодального государства. Государство в это время — пестрый комплекс
феодальных сеньорий, которые связаны сюзеренитетом-вассалитетом.
Во главе — верховный сюзерен, тот самый «примус». Отделы дворцового
управления одновременно являются отделами государственного управ-
ления. На места посылаются чиновники для получения доходов — у нас
это «кормления». Военная организация состоит из феодальных ополче-
ний1476.
С. В. Юшков при этом исходит из того, что среди советских исследова-
телей нет разногласий в вопросе о том, что русскому феодальному государ-
ству предшествовало так называемое варварское государство, являвшее-
ся переходной стадией к развитому феодальному, в его недрах вызревали
феодальные отношения. Правда, теперь он сам утверждает, что это самый
ранний период феодального же государства.1477
Однако С. В. Юшков сетует на то, что не изучен переход варварского
государства в феодальное. Большинство историков вообще не настаивает,
что для установления феодализма необходимо создание феодального госу-
дарства. Ему очень не нравится выявившаяся тенденция связывать появ-
ление феодального государства с феодальной раздробленностью, которая
не является существенным признаком. Образование феодального государ-
ства — не медленный процесс, а ломка, и происходит она в эпоху Влади-
мира и Ярослава Мудрого. Тогда-то и возникает феодальное государство.
233
А, Ю, Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
Русское государство в IX-X вв. носило все черты варварского госу-
дарства, где шла борьба между укладами. Наиболее ярким представите-
лем князей русского варварского государства был Святослав — типичный
вождь дофеодального, варварского государства, мало интересующийся ор-
ганизацией княжеского хозяйства.
С. В. Юшков не преминул упрекнуть К. В. Базилевича в возрождении
взглядов С. В. Бахрушина, высказанных им в свое время в статье «Держава
Рюриковичей». Он даже провел с ним ликбез, отметив, что есть только две
формы государства: республика и монархия. У нас были феодальные мо-
нархии. Историк-юрист советского образца не преминул поиздеваться над
Базилевичем: быть может, он считает русские княжества республиками
вопреки общепринятым взглядам? Или, характеризуя русские княжества
до 80-х гг. XV в., он хочет советскую науку обогатить введением какого-то
нового понятия?1478
П. Мирошниченко упрекал Базилевича в том, что он «ни словом не упо-
минает о развитии классовой борьбы за время с IX до середины XI века.
А ведь это время образования Киевского государства — аппарата угнете-
ния одного класса другим. Такое сильное государство, как Киевское, могло
возникнуть только на почве далеко зашедшего процесса развития клас-
совой борьбы». В статье отсутствует точная характеристика варварского
Киевского государства. Он намечает первый этап феодальной раздроблен-
ности — время складывания системы экономического и политического
дробления. Однако не дает полной характеристики его1479.
А. А. Зимин отметил, что, правильно определив время Киевского го-
сударства — IX-X вв. — как время генезиса феодальных отношений, Ба-
зилевич относит начало феодальной раздробленности к середине XI в. Но
это противоречит его же доказательствам: если глубокие изменения прои-
зошли в конце этого столетия, то именно к этому времени и надо отнести
грань, начинающую период феодальной раздробленности. Впрочем, ему не
очень понравилась и точка зрения Юшкова на время возникновения фео-
дального государства при Владимире и Ярославе. Но если он не поддержал
его в хронологическом плане, то поддержал в плане «ломки». Однако завет-
ный рубеж создания феодальной государственности он увидел в восстани-
ях смердов конца XI — начала XII в.1480
А. П. Пьянков сосредоточился в своей статье на понятии «дофеодаль-
ный период» и его соотношении с возникновением государства. Он считал,
что нельзя отбрасывать понятие «дофеодальный период». Более того, имен-
но в этот период и возникает Киевское государство, и лишь в нем появля-
ются зачатки феодальных отношений. Правда, этот период надо удревнить.
Вот почему время существования Киевского государства нельзя относить
к эпохе феодальной формации. Феодальная раздробленность — это не ка-
234
Глава4»Советская историография политогенеза Киевской Руси
кой-то особый признак феодальной формации, а лишь этап в развитии фе-
одального государства.
Дробление дофеодального государства, а затем ликвидация раздро-
бленности — все эти процессы, пришедшиеся на XI-XV вв., вызваны были
состоянием производительных сил и классовыми отношениями. Попросту
говоря, сначала феодалам было выгодно раздробить земли, а затем их же
интересы потребовали, наоборот, централизации1481.
В. И. Довженок и М. Ю. Брайчевский возмутились в своей статье тем,
что в исторической литературе окончательное сложение феодальных от-
ношений относится лишь к XI в., что означает отсталость Руси по сравне-
нию с Западной Европой1482. Они передвинули генезис феодализма гораздо
глубже в древность, а соответственно, уже антский союз — типичное до-
феодальное государство. Русь же IX-X вв. — уж точно феодальное госу-
дарство, да и вообще делить на дофеодальный и феодальный периоды не
надо1483.
И. И. Смирнов, покритиковав и Базилевича, и Юшкова, заявил, что
Киевское государство не может быть отнесено к дофеодальному периоду,
поскольку оно не завершает процесс разрушения старого общественного
строя, а открывает начало новой формы общественного строя. Киевское
государство никак не может рассматриваться как своего рода раннее цен-
трализованное государство. Оно в корне отличается от Русского государ-
ства XV в., государства «образующейся нации». Киевское государство ха-
рактеризуется как раз противоположными чертами: отсутствием экономи-
ческого единства территории, а следовательно, необходимых условий для
развития нации.
Киевское государство — форма государственного единства народно-
сти, еще не ставшей нацией. Вот почему в процессе развития феодальных
отношений это государство испытывает нарастающее феодальное дробле-
ние, приводящее к образованию типичной феодальной иерархии. Возни-
кают самостоятельные феодальные «полугосударства»1484. Это не приво-
дит, однако, к уничтожению самого факта государственного единства всей
территории Киевского государства. Это единство продолжается вплоть до
XIII в.
В отличие от времен Киевского государства, Россия XIII-XV вв. не
представляет собой единой государственной системы (хотя бы и постро-
енной по типу феодальной иерархии). Она представляет собой ряд поли-
тических систем, группировавшихся вокруг своего собственного полити-
ческого центра1485. Смирнов предложил положить историю развития госу-
дарства в основу периодизации истории страны.
Если итоги дискуссии в капиталистической «части» подводил
Н. М. Дружинин, то по «феодализму» — В. Т. Пашуто и Л. В. Черепнин.
235
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
По их мнению, период с IX по конец XI — начало XII в. следует рассматри-
вать как «раннефеодальный». Соответственно, и государство этой поры
именуется «раннефеодальным». Авторы отметают идею С. В. Юшкова о
том, что возникновение феодального государства предшествует установ-
лению феодализма. Зато им весьма импонирует мысль историка-юриста о
раннефеодальной монархии как первоначальной форме российского госу-
дарства. Правда, ничего больше об этом государстве авторы статьи читате-
лям не поведали, а перешли к следующему периоду1486.
Древнерусское относительно единое раннефеодальное государство
расчленилось на множество самостоятельных феодальных «полугосу-
дарств», т. к. в землях сложилась своя феодальная экономика. Отдельные
земли высвободились из-под власти Киева, и местная знать провозгласила
самостоятельность «своих» князей, которые проводили свою политику.
В новой структуре государственной организации общерусская власть
«великого князя» киевского, однако, не исчезла вовсе, но свелась к мини-
муму: о ней вспоминали (вплоть до монгольского нашествия) лишь при
решении некоторых дел, интересовавших правителей большинства «по-
лугосударств». Поэтому мы вправе говорить о монархии периода фео-
дальной раздробленности1487. Другими словами, государственный строй
приобрел расчлененную форму, соответствующую расчлененной форме
земельной собственности и более соответствующую классовым интере-
сам феодалов — форму, типичную для европейских государств изучаемого
периода. А значит, феодальная монархия никуда и не исчезала1488. Авторы
считают, что для понимания процесса нужно использовать «замечатель-
ные указания Ф. Энгельса» о постепенном возрастании роли королевской
(великокняжеской) власти, стремясь вскрыть это возрастание в диалекти-
ческой противоречивости борьбы сил централизации и раздробленности
на базе развития феодального способа производства, на базе развития и
углубления основного классового противоречия.
Вот таким нехитрым теоретизированием авторы позволили себе со-
вершить интересный кульбит, своего рода фокус: государство вроде бы и
отсутствует, но на самом деле оно есть.
В итоговой редакционной статье наносился удар по взглядам
И. И. Смирнова. Предложение его рассматривать изменение форм государ-
ства в качестве основы периодизации было оценено как рецидив взглядов
юридической «школы» русской буржуазной историографии1489.
Была одобрена точка зрения на период IX-X вв. не как на время нача-
ла дофеодального периода, а как его завершение. Истоки дофеодального
периода в свете новых данных должны быть отнесены к VII-VIII, а может
быть, и к VI-VII вв., когда у восточных славян складывались классовое об-
щество и государство. Киевская Русь — не первое государство у восточных
236
Глава 4 * Советская историография политогенеза Киевской Руси
славян. Возникновению этого государства предшествовало три, а может
быть, четыре столетия государственной жизни восточного славянства, не
объединенного еще в одно политическое целое.
В итоговой статье отмечалось, что Киевская Русь IX-XI вв. в ходе дис-
куссии получила освещение как раннефеодальное государство, история
которого отражает единый период исторической жизни Руси, а не два пе-
риода — дофеодальный и начало феодального. В свете археологических
исследований последних десятилетий Киевская Русь предстает перед нами
как могучее и для своего времени высококультурное государство, бывшее
на голову выше ряда своих соседей.
Киевский период сменяется периодом феодальной раздробленности
(начало XII в.), в основе которой лежат глубокие социально-экономиче-
ские процессы, связанные с окончательной победой феодализма — с зака-
балением смердов. В этот период потребовалось всемерно приблизить го-
сударственный аппарат к феодальному хозяйству — отсюда политическая
раздробленность1490.
По мнению И. Я. Фроянова, дискуссия о периодизации истории
СССР — из тех немногих дискуссий, которые прошли в это время, имела
наибольший эффект в области изучения генезиса феодализма на Руси. Это
значение И. Я. Фроянов видит, во-первых, в том, что она способствовала
удревнению в сознании Б, Д. Грекова «первичных моментов разложения
первобытнообщинных отношений и складывания классового общества у
восточных славян». Во-вторых, дискуссия положила начало переменам в
конкретном обосновании феодализма, выдвинув на авансцену древнерус-
ских князей в качестве верховных феодальных собственников подвласт-
ных им земель1491.
В части концепции древнерусского государства, на мой взгляд, мож-
но добавить следующее. Дискуссия о периодизации российской истории
нанесла очень сильный удар по здравому смыслу, каковой был даже и в
рамках марксистской догмы. Она способствовала росту схоластики, на
древе которой расцвели пышные цветы эдаких фэнтези на почве поли-
тогенеза Киевской Руси. Дискуссия в то же время положила начало сугу-
бо догматическому восприятию нашей древней истории. Именно в русле
данной дискуссии и указаний вождя вышла статья Б. Д. Грекова, в ко-
торой он еще больше изменил свои взгляды в сторону сугубо схоласти-
ческой трактовки древнерусской истории1492. Молодому читателю трудно
уже представить себе такую ситуацию, в которой не раз оказывался автор
этих строк. Читаешь, бывало, в 80-е гг. где-нибудь лекцию по истории
Киевской Руси по линии славного общества «Знание»... Только начнешь
рассуждать об отсутствии феодализма, о неразвитости классовых отно-
шений в Киевской Руси, как тут же из зала несется вопрос: «А как же
237
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
Ленин?! Он же говорил, что землевладельцы эксплуатировали смердов со
времен Киевской Руси?!»
В условиях холодной войны и апогея сталинизма советские историки
всячески стараются отстоять «чистоту» «Киевского государства». «Варяги
и хазары! Руки прочь от государства Киевская Русь!» — такой лозунг мог
бы в ту пору повесить над дверью своего кабинета любой историк. Кроме
того, надо было восхвалять Киевскую Русь и превозносить ее международ-
ное значение, сходство в развитии с Западной Европой. Примеры в виде
цитат из книг, брошюр и статей можно множить до бесконечности. Напри-
мер, академик M. H. Тихомиров, рассуждая о величии Киевской Руси, об-
наружил не только то, что она была «крупнейшим государством в Европе»
с громадной международной ролью, но даже и то, что она активно участво-
вала в крестовых походах1493. Должен сказать, что древнерусские кресто-
носцы меня впечатлили гораздо больше, чем хазары, которые ели сало и
чем-то запивали из своих «шеломов»1494. Это при том, что еще несколько
лет назад в рецензии на труд Б. Д. Грекова один академик хвалил другого за
то, что тот признал Киевскую Русь государством, и сам судорожно пытал-
ся найти аргументы в пользу ее государственности. «Отрицать существо-
вание русского государства, столица которого Киев... — значит попросту
вносить путаницу в понимание русского исторического процесса», — пи-
сал тогда M. H. Тихомиров1495.
После дискуссии о периодизации русской истории «дофеодальный
период» и, соответственно, «дофеодальное государство» уходят из той
части советской историографии, которая занималась древнерусской исто-
рией. Эти персонажи задержатся и даже будут чувствовать себя довольно
вольготно в советской медиевистике, о чем я еще скажу ниже.
В уходе их из древнерусской истории была определенная логика. Дело
в том, что попытки введения этих понятий были, на мой взгляд, вызва-
ны невозможностью для ученых обосновать существование государства в
период Киевской Руси. Историки хотели, но не могли объяснить феномен
древнерусских политических организмов, которые никак не подходят под
определение «государство». Ведь древнерусское государство должно было
базироваться на классовой (желательно феодальной) основе и быть аппа-
ратом насилия одного класса над другим. Кстати говоря, тут трудно не со-
гласиться с советскими историками. Правда, не в части классов, а в части
насилия. Государство не может не быть орудием насилия (уж в России-то
точно!).
Поскольку найти в Киевской Руси все эти изыски на трезвую голову не-
возможно, историки и придумали «дофеодальное государство», не замечая
того глобального противоречия, в которое они впадают: если «дофеодаль-
ное», то ведь и не государство!
238
Глава 4* Советская историография политогенеза Киевской Руси
К тому же получалось, что на смену «дофеодальному государству» при-
ходит феодальная раздробленность, а вместе с ней и некие полугосудар-
ства, т. е. вроде бы и не государства вовсе. Итак, сначала какое-то странное
«дофеодальное государство», а потом «недогосударства»..,
И вот теперь на смену этой концепции, как казалось навсегда, шла го-
раздо более логичная, но еще более схоластическая «теория», обоснован-
ная академиком Б. Д. Грековым. Она больше удовлетворяла идеологические
запросы советской власти, но выхода историкам из историографического
тупика не давала.
Это ясно видно на примере крупных работ выдающихся ученых того
времени. Тот же M. H. Тихомиров, стараясь закрыть лакуну в творчестве
Б. Д. Грекова, обращается к истории древнерусских городов, чью историю
невозможно оторвать от истории государства. Выпускнику Московского
университета 1917 г. M. H. Тихомирову явно чужды крайности современ-
ной ему науки. Так, он вступает в полемику с М. Ю. Брайчевским по поводу
городов у антов1496. Более того, рецензент замечает, что M. H. Тихомиров
стоит на более правильных позициях, чем «группа советских ученых», ко-
торую возглавляет Б. Д. Греков. Эта группа чрезмерно удревняла древне-
русский феодализм и древнерусское государство, рисуя при этом развитие
феодализма как медленный, застойный, продолжавшийся тысячелетиями
процесс1497.
Но покуситься на феодализм, ставший уже священной коровой совет-
ской исторической науки, M. H. Тихомиров, конечно, не мог. И ему при-
шлось придумать странную картину возникновения и развития древне-
русского города. Большинство русских городов вырастает вокруг княже-
ских замков, хотя в качестве исходного пункта может быть и племенной
центр1498. Впрочем, это еще не города — таковыми они становятся только в
случае появления городских предместий или посадов. Это явление наблю-
дается не ранее конца X в., а чаще с XI в.1499
Почему же появляется посад, превращающий город в истинный город?
«Настоящей силой, вызвавшей к жизни русские города, было развитие зем-
леделия и ремесла в области экономики, развитие феодализма — в области
общественных отношений», — вот знаменитая формула M. H. Тихомиро-
ва, которая на многие годы стала руководящей для советских исследовате-
лей1500. Сколь знаменитая, столь и лишенная всякого смысла. Я уж не гово-
рю о том, что обосновать ее ни исторически, ни археологически невозмож-
но, но и с позиций логики — далеко не все благополучно. Каким образом
феодальные отношения, которые привязывают человека к земле, «вызвали
приток сельских жителей в города», автор так нигде и не объяснил.
Но на фоне его фантазии по поводу становления на Руси городско-
го, коммунального устройства, подобного западному, эта формула, что
239
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
называется, «отдыхает». О борьбе русских горожан за свои коммуналь-
ные свободы историк пишет и в другой своей книге того времени. Здесь
он рисует на русской почве эдакую Флоренцию с городским патрициатом
и повседневной классовой борьбой горожан1501. Если бы Провидение дало
Руси немного больше времени до прибытия татар, то она развила бы «го-
родской строй» ничуть не хуже того, что был в Западной Европе! Автор,
впрочем, тут же себе противоречит, заявляя, что «только в Новгороде, По-
лоцке и Пскове коммунальное устройство нашло себе место, да и то в весь-
ма своеобразном виде»1502.
Столь же фантастическая картина возникла, когда историк попытался
исследовать социальную борьбу в Киевской Руси. Сложную по своему ха-
рактеру борьбу, в которой можно выделить не только разные временные
пласты, но и обнаружить переплетение различных архаических по сути
традиций1503, M. H. Тихомиров полностью свел к некоей классовой борьбе.
Восстание 1068 г. в Киеве направлено против феодальной эксплуатации,
против господствующей феодальной верхушки выступает народ в том же
Киеве в 1113 г., и т. д, и т. п.1504 Через такие же «феодальные очки» историк
смотрит и на Русскую Правду, хотя, надо отдать ему должное, ищет новые
пути ее исследования, стремится понять ее суть. В частности, он делает вы-
вод о том, что «Правда является не законодательным памятником в нашем
смысле слова, а юридическим сборником»1505,
С мнением M. H. Тихомирова о роли округов в образовании древне-
русского города не согласился А. Н. Насонов. Хотя его сочинение было
«специальным... историко-географическим исследованием, посвященным
сравнительно узкому вопросу»1506, с решением которого он справился пре-
восходно, но от «общих вопросов» он уйти не мог. И речь шла не только о
проблеме роли внутреннего рынка в образовании тянувшей к городу тер-
ритории, что историк категорически отрицал, но и о проблеме государства
в целом.
Отказавшись от своих идей 20-х гг., о которых мы уже знаем, историк
пустился в плавание по новым марксистско-грековским водам. Он нари-
совал свою картину развития государственности. Не желая отставать от
Б. Д. Грекова в «промоушене» «Киевского государства», историк обнару-
жил государство «Русская земля», которое возникло в Среднем Поднепро-
вье в IX в. Его социальной базой была местная военно-феодальная знать.
Это государство в свою очередь послужило господствующим ядром Ки-
евского государства. С падением хазарского преобладания власть этого
государства быстро распространилась на другие племенные и территори-
альные центры Восточно-Европейской равнины. Но это было скороспелое
единство, государство, «составленное из лоскутьев», не охватывавшее ту
территорию, на которую распространилась власть1507.
240
Глава 4 * Советская историография политогенеза Киевской Руси
Автор тут почему-то не задумался, а можно ли такое образование счи-
тать «государством»? Противоречие в его рассуждениях станет еще более
очевидным, если последим за дальнейшим их ходом.
Собственно, государственная территория начинает расти вокруг от-
дельных центров, бывших в большинстве случаев некогда племенными
центрами. Связано это, судя по высказываниям автора, с появлением мест-
ной знати и особой военной организации. Происходит это во второй поло-
вине XI и начале XII в., когда и формируются самостоятельные феодальные
полугосударства. Автор сам понимает, что это некий парадокс, но, по его
мнению, находится в полном согласии с теми данными и соображениями
о развитии феодальных отношений, которые высказывались в литерату-
ре. Ведь «феодальное государство», согласно указаниям Ф. Энгельса, было
«органом дворянства для подавления крепостных крестьян». Данный те-
зис классика позволяет автору в качестве индикаторов распространения
государственной власти считать дань и суд, но, однако, не разъясняет, в
каком все-таки отношении друг к другу находятся все эти стадии государ-
ствогенеза1508. Мало что проясняет и призыв называть Киевское государ-
ство со второй половины XII в. «древнерусским».
Получается следующая картина: «первоначальное» государство
объединяет, по сути дела, родовые сообщества, в которых лишь со време-
нем возобладают территориальные отношения. Что же это за государство
такое? Рассмотрение противоречий почтенного историка можно было бы
продолжить, но я на этом остановлюсь. Любознательного читателя можно
отослать к рецензии В. Т. Пашуто, который своим обостренным марксист-
ским чутьем сразу это все ощутил и вынес вердикт о том, что «общая схе-
ма истории государства (у А. Н. Насонова — А. Д.) оказалась неправиль-
ной»1509.
Как видим, теория феодализма и феодального государства в Киевской
Руси, не успев еще толком утвердиться в исторической науке, уже приноси-
ла явный и реальный вред. Научная мысль, продолжая двигаться по «марк-
систским рельсам», все больше въезжала в болото схоластики...
В новом русле текла теперь мысль К. В. Базияевича. Если для VI в. он
еще считал возможным говорить о военной демократии, то для более позд-
него времени он полностью принимает идеи Б. Д. Грекова о древнеславян-
ском роде, о территориальной общине1510. Теперь он считает, что племен-
ные союзы к началу IX в. «уже разлагались», у славян были «княжества»,
а затем в Среднем Поднепровье сложилось «славянское государственное
ядро», которое путем распространения дани стало формировать «огром-
ную территорию Киевского государства»1511.
Большую роль в дальнейшей истории сыграли город и «развитие город-
ского войска». Вече имело определенную генетическую связь с народными
241
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * Q возникновении древнеруского государства
собраниями раннего времени, но главная роль в нем принадлежала жите-
лям, входившим в состав городского войска. Вече действовало в интересах
городской знати.
В рамках древнерусского государства стала складываться единая древ-
нерусская народность, но процесс этот не был завершен — начинавшаяся
складываться народность распалась на три братские народности1512.
Иными словами — историк «перестроился». Но о том, что эта «пере-
стройка» была не такая уж глубинная, свидетельствуют мысли о сохране-
нии дружиной обычаев военной демократии, о родовых пережитках в Рус-
ской Правде1513.
Под воздействием «контекста эпохи» начал свое отступление от дофео-
дального государства В. В. Мавродин. В работах середины 50-х гг. «началь-
ной формой зарождающейся феодальной государственности» оказывают-
ся племенные княжения, а государство IX-X вв. — раннефеодальным госу-
дарством1514. Получается, что ситуация изменилась на протяжении первой
половины 50-х гг. — ведь еще в начале десятилетия ученый вполне был на
«ты» с дофеодальным государством! Впрочем, у исследователя временами
возникала ностальгия по «дофеодальному» государству. Даже в 1967 г. он
писал о том, что за последние годы вновь возрос интерес к дофеодальному
периоду1515.
Голоса в пользу здравого смысла продолжали звучать. Показательно в
этом плане обсуждение вопроса о генезисе феодализма в России и о воз-
никновении древнерусского государства. Это было совещание историков
Москвы и Ленинграда, которое состоялось 26-27 декабря 1955 г. Обсуж-
далась глава 3-го тома «Всемирной истории», посвященная разложению
первобытнообщинного строя и зарождению феодальных отношений у
восточных славян1516.
Здесь раздались очень здравые мысли известных археологов М. А. Ти-
хановой, И. И. Ляпушкина, М. И. Артамонова о том, что не следует исполь-
зовать данные Черняховской культуры для реконструкции общественного
строя и экономической жизни восточных славян. Был подвергнут сомне-
нию «антский период» русской истории1517, констатировано появление пер-
вых славян в «южных районах лесной полосы» не ранее VIII в., а в лесо-
степных даже в IX в.
Историки и археологи признали, что «проблему происхождения рус-
ского феодализма нельзя решить, опираясь только на археологические
материалы». Касательно государства встал кардинальный вопрос: можно
ли Киевскую Русь именовать древнерусским государством? H. H. Воронин
отметил в историографии концепции, порожденные стремлением показать
историю русского государства более древней, чем она была в действитель-
ности, и увести феодальные отношения в начало I тысячелетия1518. Вывод
242
Глава 4 * Советская историография политогенеза Киевской Руси
был из всего этого более чем здравый: историю нельзя ни улучшать, ни
ухудшать!
Но таких здравых конференций было мало. Большинство носило
другой характер. Так, тема государства затрагивалась на научной сессии
по проблеме перехода народов СССР к феодальной формации. Уже го-
воря о работе секции научного совета «Генезис и развитие феодализма»,
3. В. Удальцова отметила важность вопроса о характере и социальной сущ-
ности государства эпохи генезиса феодализма1519.
Б. А. Рыбаков в своем докладе «Союзы племен и проблема генезиса
феодализма на Руси» заявил, что союзы племен в эмбриональном виде со-
держат ряд институтов будущего феодального государства, и попытался
нарисовать картину политической структуры первобытного общества на
высшей фазе его развития. Он полагал, что сама эта микроструктура об-
легчала создание феодального государства. Речь, собственно, шла о давно
известной древней десятичной системе, которая лежала в основе «племен-
ных союзов»1520.
Если В. И. Довженок и М. Ю. Брайчевский в своих докладах удревняли
феодализм, то А. П. Пьянков в седой нашей древности находил рабовла-
дельческие отношения и уводил туда «восточнославянские княжества»1521.
Доклад Рыбакова вызвал возражения. В. В. Кропоткин возражал про-
тив сопоставления племенных союзов восточных славян с подобными
образованиями у славян западных1522. В. Д. Королюк вообще подверг со-
мнению само понятие «племенные союзы», в котором не обнаружил «исто-
рического содержания». Его волновал вопрос, что это: начало государ-
ственности или первобытнообщинный строй? Видимо, не пришлась ему
по душе и трактовка Руси как империи, в которой угнетались 20 народов.
Предпочтительнее для него была мысль о Руси как об однородном государ-
стве1523.
Идею о Руси как о «своеобразной феодальной империи» высказал в
дискуссии В. Т. Пашуто, который отказался считать Древнюю Русь «золо-
тым веком» дружбы народов1524.
Завершая дискуссию, Б. А. Рыбаков глубокомысленно заметил, что
развитие советской исторической науки не было прямолинейным, т. к. у
отдельных ученых наблюдались спады к социологизму, агностицизму,
эклектизму, ползучему эмпиризму и т. п. Кому конкретно адресовал он эту
филиппику, непонятно. Что касается тех самых «племенных союзов», то их
он решил теперь изучать с глубокой древности, может быть, с той, когда
этих союзов еще и не было, а были только отдельные племена1525...
Итак, здравый смысл становился не частым гостем научного «цеха».
Наметившаяся линия на феодализацию общественного строя и удревне-
ние государства брала верх.
243
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
Главным автором сочинений «новой волны»1526 стал академик Б. А. Ры-
баков1527. Свое познание «мира истории» он начал еще в ЗО-е гг. в качестве
адепта «истории, вооруженной лопатой» — археологии. Это было время,
когда многие верили, что археология может многое, если не все, в познании
древней истории. Только позже пришло отрезвление и вполне законное ра-
зочарование в возможностях этой науки. И не случайно именно археологи
позволяли так увлечь себя всякого рода фантазиями...
Впрочем, первые работы Б. А. Рыбакова, венцом которых стало зна-
менитое «Ремесло Древней Руси», оставались еще вполне на платформе
реальных научных артефактов. Изучение экономики и социальных от-
ношений не могло не подвести ученого к изучению становления древ-
нерусской государственности. В начале 50-х гг. выходит ряд его работ,
посвященных этой проблеме1528. Наиболее полно взгляды Б. А. Рыбакова
той поры отразились в одном из томов академических «Очерков истории
СССР»1529.
Главным в его концепции в это время являлся тезис о племени «рось»1530,
«суперсоюзе племен Русь», который сложился в VI-VII вв„ в Среднем По-
днепровье и постепенно разросся до размеров государства Киевская Русь.
Заметим, что краеугольным камнем этого и последующих построений ис-
следователя стало известие сирийского автора середины VI в. — дополне-
ние к сочинению Захария-Ритора1531. Этот источник был введен в оборот
в конце 30-х гг. Н. В. Пигулевской и А. П. Дьяконовым. В нем говорится
о каком-то народе «hrws», живущем недалеко от хазар и авар, но рядом
с людьми-псами, амазонками и карликами. Народ этот — рос или рус —
люди, «наделенные огромными членами тела; оружия у них нет, и кони не
могут их носить из-за их размеров»1532.
Перед этими «огромными членами» в задумчивости остановился ака-
демик Б. Д. Греков, предположив, что речь, видимо, идет о тяжелом воору-
жении. Но только академик Б. А. Рыбаков сумел из этих частей тела соору-
дить величественную концепцию древнейшей славянской истории1533.
Историк использовал и другие арабские источники. При этом обра-
щался с ними произвольно, считая, например, что противопоставление
русов и славян арабских источников является кажущимся и легко устра-
нимым1534. Между тем твердо установлено, что арабские авторы четко
различали славян и русов1535. Вообще с источниками, как археологиче-
скими, так и письменными, славный академик обращался очень вольно,
получая от них то, что хотел. Таким образом, он использовал поздние
источники (например, Никоновскую летопись) для реконструкции собы-
тий древности.
Русы под пером Рыбакова оказывалась полянами: «Поляне, бывшие ра-
нее ядром антского племенного союза, теперь стали ядром всех восточно-
244
Глава 4 * Советская историография политогенеза Киевской Руси
славянских племен, стали той Русью, которая объединила многочисленные
племена русской равнины»1536. А бодрые поляне оказывались главными
творцами древнерусского государства1537.
Такая «бодрость» разума рождала локальные химеры. Под пером
Б. А. Рыбакова мифический Кий — не то князь, не то перевозчик — стал
основателем полянской династии, которого можно сопоставить с Ромулом,
Александром Македонским и Антиохом Великим1538. Его далекими потом-
ками стали Аскольд и Дир. Зато «вещего» князя Олега академик почему-то
невзлюбил и давал ему всегда всякого рода обидные и уничижительные
характеристики.
Б. А. Рыбаков попытался изучить структуру восточнославянского об-
щества, стараясь обнаружить завязи будущего феодального строя. Для это-
го он использовал накопленные к тому времени археологические данные.
Племя, по его мнению, состояло из миров — археологически выявляемых
гнезд поселений. Племена объединялись во временные или постоянные
союзы. Такая система соответствовала десятичной организации войска:
«мир» соответствовал сотне, а племя представляло собой полк, тысячу.
Упоминаемые летописцем четырнадцать крупных восточнославянских об-
ластей — это и есть союзы племен, или «союзы союзов», которые начали
образовываться в V-VI вв. Он старается понять систему управления тако-
го рода социумами. Выделение отдельных семей приводило к спорам вну-
три рода, подрывало авторитет родовладык, но зато вело к усилению пози-
ций общеплеменных властей. Межродовые и межплеменные столкновения
способствовали возрастанию роли племенной дружины.
Исследователь считает, что уже к IX в. обозначился процесс формиро-
вания класса феодалов. Политическую систему в этой работе он определя-
ет лишь в общих чертах1539.
Так что ученому было над чем работать и в дальнейшем. Этим он и за-
нялся в 60-80-х гг. В научно-популярной книжке первой половины 60-х гг.
он констатирует для VI в. факт объединения под влиянием ряда факторов
восточнославянских племен, которых он насчитал «около полутораста», в
крупные союзы1540. Дружинники из разных племен совершали походы и за
время походов вступали в дружеские отношения между собой — возникали
временные союзы дружинников. Такие союзы содействовали сближению
племен между собой1541. Это был естественный процесс прогрессивного
развития институтов родоплеменного строя, подготовивший в известной
мере будущие феодальные государства1542. Правда, князья этих союзов пле-
мен еще не могут быть отождествлены с князьями феодального времени,
т. к. союзы племен — политическая форма эпохи военной демократии, т. е.
того переходного периода, который связывает последние этапы развития
первобытнообщинного строя с первыми этапами нового классового строя.
245
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
Такие «княжества» (например, полян в VI-VII вв.) — еще не государства,
феодальных отношений там нет.
Перед исследователем, как и перед другими учеными, стояла пробле-
ма перехода родоплеменного общества в феодализм, а следовательно, и
проблема возникновения государства. Уловить время этого «перелома»
трудно. Средневековые историки связывали начало государственности с
принятием христианства. С этим академик категорически не согласен: ведь
обращение в христианство аборигенов Австралии или Новой Гвинеи ни-
как не может являться показателем развития у них государственности.
Не важны для него и внешние импульсы: ни набеги норманнов, ни взи-
мание дани со славян хазарами нельзя считать начальной фазой русской
государственности. Важен момент скачка из первобытности в феодализм,
тот момент, когда веками складывавшиеся предпосылки интегрируются
в масштабе союза племен или «союза союзов», каким стала Русь где-то в
VIII-IX вв. Признаком такого перехода в новое качество следует считать
«полюдье» — громоздкий институт прямого, внеэкономического принуж-
дения, полувойна-полуобъезд подчиненного населения1543. Получалось, что
достижение обществом этапа «союза союзов» племен — это уже и есть до-
стижение ими государственности1544. Б. А. Рыбаков в ряде работ подробно
описывает, как всегда, буйно фантазируя, древнерусское полюдье. Правда,
когда о нем писал Константин Багрянородный, оно как первичная систе-
ма получения ренты уже доживало последние годы1545. Полюдье — первое
общегосударственное мероприятие, превосходящее в своей масштабности
все внутриплеменные дела местных князей1546. Государственным делом был
не только сбор полюдья, но и «сбыт полюдья». Русь, кстати, имела мощную
военно-торговую базу на Черном море — так называемый «остров русов» в
Добрудже и гирлах Дуная. При этом сам «сбыт» выступает «убедительным
доказательством существования» государственного начала1547.
Академик не любил не только отдельных героев нашей истории, но и
отдельные регионы, в частности север Европейской России. Он почему-то
решил, что к тем источникам, которые будут преподносить Север как ме-
сто зарождения русской государственности, надо относиться с большой
подозрительностью1548. Впрочем, определенная логика в его рассуждениях
была. Ведь этногенез славян он выводил из бронзового века, а затем «цар-
ства земледельцев-борисфенитов». А кто жил на севере? Одни дикари! Для
Б. А. Рыбакова это важно еще и в плане борьбы с норманизмом, активным
противником которого он был всю свою научную жизнь.
Даже те три пресловутых центра, которые приводятся арабскими
источниками и над которыми ломают головы историки: «Арту», «Славу»
и «Куябу», — он все размещает в Среднем Поднепровье, чтобы ничего не
досталось северу1549. Эх! Знал бы академик, что все это уже будет в пределах
246
Глава 4* Советская историография политогенеза Киевской Руси
другого государства, может быть, он проявил бы больше осмотрительно-
сти! Роли Новгорода и Ладоги в древнерусском политогенезе он отводит
ничтожное место. Для этого и чтобы покончить с «варяжской легендой»,
ему пришлось признать концепцию редакторов «Повести временных лет»
искусственной и легковесной1550.
Более подробно эта тема была рассмотрена в книге, посвященной бы-
линам и летописям. Историк полагает, что спор Новгорода с Киевом решен
многочисленными былинами в пользу Киева1551.
На прямой вопрос, что же это за государство такое, Киевская Русь
IX — начала XI в., в текстах Б. А. Рыбакова трудно найти ответ. Ясно толь-
ко, что это большая феодальная держава с разноплеменным населением, в
котором преобладали восточнославянские племена. Это раннефеодальная
империя, особенно необходимая в условиях постоянной внешней опасно-
сти для содействия первичным процессам феодализации1552. Территория
его такова, что масштабы европейской части Российской империи только в
XVIII в. приблизились к Киевской Руси.
Государство это, как уже отмечено, зиждется, по Б. А. Рыбакову, на
феодальной основе. Что понимал ученый под феодализмом и как он в ко-
нечном итоге запутался в этом вопросе, следуя то Б. Д. Грекову, то Л. В. Че-
репнину, — обо всем этом я говорить не буду, а отсылаю читателя к содер-
жательной историографической книге И. Я. Фроянова1553. Для меня важно
отметить другое: именно рассуждения о некоем «феодализме» позволили
Б. А. Рыбакову объяснить последующую историю древнерусского госу-
дарства.
Киевскую Русь накануне «феодальной раздробленности» Б. А. Рыба-
ков представил как совокупность боярских и княжеских вотчин, умудрив-
шись даже определить их количество! Земскому боярству нужна была своя,
местная, близкая власть, которая сумела бы быстро претворить в жизнь
юридические нормы Правды. Тем более что управлять такой огромной
страной, как Киевская Русь, было очень трудно — ведь ее периметр состав-
лял 7000 км. Дороги с гатями, мостами, разведанными бродами еще толь-
ко-только налаживались1554. Дальность расстояний облегчала независимую
политику и бесконтрольность местной власти. Огромное государство на-
чинало испытывать внутренний кризис, вызванный неумеренностью кня-
жеских желаний (? — А. Д.), полным отсутствием учета общегосударствен-
ных интересов Киевской Руси1555.
Такая структура была дана самой жизнью — это те союзы племен, те
«княжения», которые были перечислены в свое время летописцем. Вот
Киевская Русь и распалась на полтора десятка самостоятельных княжеств,
более или менее сходных с полутора десятками древних племенных сою-
зов. Правда, за это время здесь везде сложились феодальные отношения,
247
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
и на этой основе и возникли феодальные княжества XII в. Они были вполне
сложившимися государствами. Прежнее, плохо соблюдавшееся династиче-
ское старшинство уступило место новым формам вассальных отношений.
Историк рисует фантастическую картину общественно-политическо-
го строя этих земель. На этой картине находится место и боярам, и «ры-
царственному дворянству», и городу — коллективному замку крупнейших
земельных магнатов окрути1556. Есть и церковь — еще один элемент фео-
дального Средневековья. Все эти составные части русского феодального
общества находились в развитии и в различных сочетаниях, образовывая
враждующие между собой блоки и группы.
К началу XIII в. стал более явственным неудержимый процесс фео-
дального дробления внутри княжеств, выделение мелких удельных кня-
жеств-вассалов. Монгольское нашествие застало Русь цветущей, богатой и
культурной страной, но уже пораженной ржавчиной феодальной раздро-
бленности. Б. А. Рыбаков отказывается от понимания всей эпохи феодаль-
ной раздробленности как времени регресса, движения вспять.
В 80-е гг. академик Б. А. Рыбаков выступил с рядом фундаментальных
работ, об одной из которых я уже говорил. Были еще работы, посвященные
древнерусскому и славянскому в целом язычеству. О «языческих» трудах ака-
демика недавно было хорошо сказано, что это труды человека талантливого,
увлеченного, эрудированного и неутомимого. Но в то же время это человек
излишне самонадеянный и самоуверенный, не очень затрудняющий себя
проверкой, самоконтролем, строгим отбором, не привыкший к требователь-
ности, к возражениям — словом, ошибающийся так, как может ошибаться
в печати только академик: у любого другого такое просто не прошло бы1557.
Думаю, что дело все-таки не в том, что Б. А. Рыбаков был академиком, и
даже не в том, что он возглавлял ряд головных академических учреждений.
Дело в самой ситуации в науке, научной, так сказать, атмосфере... Я прин-
ципиально не стал подробно говорить о попытках Б. А. Рыбакова увести
«русскую» государственность к скифам. Дело в том, что этногенетические
построения такого рода давно и плодотворно подвергаются критике. Го-
ворить серьезно о славянах раньше VI в. пока не приходится. Так что уж
говорить о государстве?!
Не остались в стороне от обсуждения вопросов генезиса феодализма и
феодального государства и другие академические историки Москвы.
Своего рода «срезом» представлений советских академических исто-
риков о древнерусском политогенезе стала знаковая коллективная моно-
графия, увидевшая свет в середине 60-х гг. XX столетия1558. Она делилась
на две части, первая из которых посвящена общественно-политическому
строю древнерусского государства, а вторая — восточным и западным
источникам об этом самом государстве1559.
248
Глава 4 * Советская историография политогенеза Киевской Руси
Уже в предисловии обозначается та задача, которую хотят решить в
своей книге авторы касательно древнерусского государства. Главное вни-
мание в книге обращено на наименее изученные вопросы: обществен-
но-политический строй, характер государственной организации, положе-
ние церкви в системе государственной власти, международное значение
этого государства. Авторов интересуют «ведущие линии общественно-по-
литической истории от образования раннефеодального государства до его
расчленения на ряд отдельных княжеств и республик». Это государство,
видоизменяя свою форму, просуществовало вплоть до 30-х гг. XIII в.1560
В отличие от Б. Д. Грекова, авторы середины 60-х гг. уже не задумыва-
ются о том, а было ли это самое «Древнерусское» (они пишут «древнерус-
ское» с заглавной буквы) государство, они принимают его как данность.
Посему они не озабочены и тем, чтобы показать его генезис. Дальше «ви-
доизменения формы» их мысль двигаться не хочет. Видимо, тон этот зада-
ется осознанием того, что «наша историография сплоченно противостоит
буржуазной идеологии в понимании характера государственного строя
Древней Руси, признавая его классовым, феодальным, основанным на экс-
плуатации, и с этой позиции оценивает органы власти и управления того
времени»1561.
В. Т. Пашуто проводит формальный анализ «некоторых важнейших ин-
ститутов государственной власти». При этом он или выдумывает их, или
дает им «классовые» оценки. Так, в его сочинении появляется некий «со-
бор» — собрание представителей сословных групп. Находит себе место в
его схеме и «феодальный совет при князе — однопалатный сословный ор-
ган, давний устойчивый институт политического строя Древней Руси»1562.
«Снем» — феодальный съезд, орган государственной власти феодалов. Все
эти органы власти были лишены всяких элементов народоправства.
В. Т. Пашуто отказывает в этом и вечу. Он обнаруживает несколько
форм веча: совещание вообще, совещание правителей города, обособлен-
ное совещание городских «меньших» людей, совещание князя со знатью
города, тайный сговор знати против князя, военный совет руководителей
ополчения в походе. Такая трактовка веча не вносит ясности в понимание
его места в политической структуре. Конечный приговор вечу таков: вече
(один из наиболее архаических институтов народовластия) было исполь-
зовано собственниками земли и поставлено на службу государству в фор-
ме своеобразной феодальной демократии1563.
Еще больше о социальной сущности веча, по мнению В. Т. Пашуто,
говорит такое явление политической жизни Киевской Руси, как ряд. Это
слово также имеет несколько значений. Историка интересует ряд кня-
зей с городами. И тут на авансцене истории появляется еще один инсти-
тут — городские коммуны, вполне, видимо, идентичные своим западным
249
А, Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры » Q возникновении древнеруского государства
собратьям. Правда, те хоть как следует боролись со своими сеньорами, а
наши лишь нельзя было раздавать в лены без согласования с городски-
ми советами1564. Существование рядов — бесспорное свидетельство при-
знания верховной государственной властью за вольными городами прав
собственности: городские советы выступали как корпорации сеньоров с
присущим им коллективным правом на иммунитет1565.
Что считать «верховной государственной властью», особенно в услови-
ях «феодальной раздробленности», исследователь не разъясняет. В. Т. Па-
шуто, используя выражение И. Я. Фроянова, на все смотрит через феодаль-
но-сеньориальные очки. Киевская Русь у него плотно населена рыцарями,
которые развлекают себя турнирами, здесь обитают сеньоры, вассалы, пра-
ва и обязанности которых историк умудряется четко определить. К фор-
мам вассалитета он относит подручничество и кормление. В Киевской
Руси историк обнаруживает местничество, видимо, и его считая западным
институтом, и даже термин «поместье». Древнерусские рыцари не только
устраивали турниры, но и имели свои геральдические эмблемы и т. д. Древ-
нее полюдье — это объезд сюзереном своих владений, и т. д.
Эх! Как говорили у нас в средней школе: «Вассал моего вассала — не
мой вассал!» Когда читаешь работы В. Т. Пашуто после работ Б. А. Рыба-
кова, то измышления последнего кажутся детскими шалостями1566. Ведь
мысль Б. А. Рыбакова достаточно отвлеченно устремлялась в глубь веков,
пробиралась пусть к давним и обвитым пеленой легенды, но жителям на-
шей, российской (или украинской) земли: трипольцам, скифам, сарматам
и т. д.1567
А В. Т. Пашуто сочинил сказку вполне в духе наилюбимейшего в дет-
стве киношедевра, созданного на киностудии «Беларусьфильм», — «Город
мастеров»1568. Впрочем, продолжу дальше анализ его концепции.
Как уже было отмечено, он исходит из утверждения о классовом и фе-
одальном при этом характере древнерусского государства. Историк делит
его историю на три этапа: 1) VI-VIII вв. — дофеодальный период, время
становления полуфеодальных-полупатриархальных территориально-по-
литических объединений; 2) IX — начало XI в. — раннефеодальный пери-
од, когда почти все племена объединяются под властью Киева; 3) XI — на-
чало XII в. — переход от «относительно единого государства» к «феодаль-
ной раздробленности»1569.
Уже в дофеодальной Руси он видит конфедерацию отдельных земель —
полян, северян, кривичей и др., — которые находились под властью мест-
ной знати, не составлявшей еще единого общерусского правящего сосло-
вия1570. Таким образом, структура Руси оказывается не этнографической,
племенной, а политической. В этом случае рушится пресловутое «русское
племя» и славяно-скандинавский симбиоз народов. Здесь, кстати, виден
250
Глава 4 * Советская историография политогенеза Киевской Руси
еще один важнейший аспект творчества В. Т. Пашуто — борьба с так на-
зываемыми остфоршерами и норманистами, другими словами, западной
историографией. В. Т. Пашуто всегда был на переднем крае идеологическо-
го фронта.
Итак, до образования древнерусского государства уже возникали сою-
зы славянских и неславянских земель в Северной Руси. Именно такой союз
и призвал норманнов. Сам по себе факт призвания князя есть следствие
внутреннего общественного развития страны, чьей знати на службу он
ставится. Такого рода союз возникает и на юге, хотя, в отличие от Б. А. Ры-
бакова, В. Т. Пашуто отдает приоритет в развитии государственности се-
верным землям.
Четырнадцать земель (бывших племен) славянской конфедерации
по-разному вошли в состав государства. Гранью «сформирования» госу-
дарства ученый считает княжение Владимира и Ярослава. Именно в это
время христианским монархом собственно Руси был усвоен титул «само-
властец»1571. Современному читателю такой индикатор появления государ-
ства покажется, мягко говоря, странным. В. Т. Пашуто, впрочем, находит
свой аспект в данной теме. Его интересуют неславянские народы, вошед-
шие в состав «Древнерусского государства». Эти народы входят в государ-
ство на правах вассалитета, а новая государственная власть гибко пользу-
ется обстановкой и старается покрепче народы вассалитетом к государству
привязать. Русские феодалы эксплуатируют земледельцев национальных
окраин посредством даней.
Если в предшествующей главе сознание автора погружалось в запад-
ное Средневековье, то теперь оно причудливым образом переносится, ви-
димо, в советские времена. Он пишет о прогрессивном влиянии Руси на
подвластные народы, об общественном прогрессе, который «выступал в
развитии национальных групп феодалов», а также в том, что некоторые на-
роды от родовой и первобытной патриархальщины перешли к феодализму.
Политический прогресс он видит в «подготовке местной национальной ад-
министрации и в совместной борьбе против других, подчас более алчных
феодалов»1572. Конечно, его заботит эксплуатация трудящихся со стороны
пусть, видимо, менее алчных, но феодалов русской национальности. Зато
трудовая дружба народов крепла в рамках этого государства, этой славной
империи, которая вполне сопоставима с Германской, Византийской и дру-
гими империями1573.
Еще одной заслугой В. Т. Пашуто было то, что он «разобрался» с
пресловутой «феодальной раздробленностью», которая многим не нра-
вилась, — ведь она означала фактический распад «государства». Теперь
историк пришел к выводу, что и «после триумвирата Ярославичей, и после
Мономаха на Руси оставалась общерусская форма правления, при которой
251
А, Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * Q возникновении древнеруского государства
киевский стол стал объектом коллективного сюзеренитета наиболее силь-
ных князей»1574. «Феодальная раздробленность», по мысли исследователя,
каким-то фантастическим способом «подготовила материальные и соци-
альные предпосылки образования централизованного государства»1575.
Кстати, на такого рода мысли московского историка мог натолкнуть
его киевский коллега В. И. Довженок уже в 50-е гг. Он считал, что «кня-
жества» возникли вместе с «Киевским государством», заменить его никак
не могли, как не могли и обходиться без Киева в качестве общерусского
центра1576. Чтобы не возвращаться больше к В. Т. Пашу то, хотя роль и вли-
яние этого историка на историографический процесс трудно переоценить,
отметим следующее.
Злополучные «феодальные очки» не позволили ему разобраться и в
истории Галицко-Волынской Руси, которой он посвятил отдельное иссле-
дование (раньше выхода в свет вышеназванного сборника). С XII в. историк
наблюдает здесь могущественное боярство, которое закабаляет сельскую
общину1577. В городах также росло недовольство засильем феодальной зна-
ти, но здесь, как бы я сказал, были свои «погремушки»: противоречия меж-
ду придуманной историком городской верхушкой («мужами градскими»)
и городской беднотой. Но поскольку под властью верхушки находились
полки «гражан-пешцев», князья использовали городскую знать в борьбе
с боярами1578.
Всемогущие бояре русских земель вставали перед глазами В. Т. Пашуто
и тогда, когда он писал о формировании Литовского государства. Именно их
главенство он различал в сумраке древности, когда говорил о «боярско-ве-
чевой структуре власти» в землях, которая сохранялась под эгидой Литвы,
именно бояре заключали договоры с великими князьями литовскими1579.
Интересно, что в соседних эстонских и далеких славянских землях уче-
ный признавал «большую» общину «крестьян и некрестьян», хоть и но-
ровил назвать ее «коммуной». Здесь есть равноправие общинников, есть
общее собрание — вече, от имени которого заключаются договоры, и мно-
гое другое.1580. А почему такого не могло быть на Руси? Очень велико было
желание видеть на Руси монархию и иже с ней... Но вернемся к тому эпо-
хальному сборнику.
Л. В. Черепнин изучал в этом сборнике Русскую Правду и также не стес-
нял полет своей фантазии в плане трактовки влияния народных движений
на законодательство Древней Руси. Он признал, что древнейшая Правда
ничего не говорит о развитии феодальных отношений, но тут же, обвинив
источник в отсутствии полноты, сделал вывод о том, что общество того
времени было раннефеодальным, что сложился господствующий класс, ко-
торый использовал для укрепления развивающейся феодальной государ-
ственности родоплеменные институты1581. В дальнейшем изложении его
252
Глава 4 * Советская историография политогенеза Киевской Руси
мало волнует политогенез: он следит за процессом углубления феодали-
зации, который приводит к усилению и усложнению классовой борьбы1582.
Государство тут своего рода лишь подмостки, на которых разворачивается
данная драма древнерусской истории...
Я. Н. Щапов на основе анализа Уставов Владимира и Ярослава рису-
ет свою картину церковно-государственных отношений в Киевской Руси.
В условиях слабости «раннефеодального государства» в конце X в. церковь,
попав сюда, нашла свою нишу, взяв на себя те функции, которые государ-
ство не хотело брать. Княжеские уставы — соглашения о разделе фео-
дальной ренты между церковной и светской властью. С рубежа XI-XII вв.
начинается период развитого феодализма и, соответственно, укрепление
древнерусского государства. Крепнет и церковь, обогащается земельными
владениями и глубже проникает в жизнь общества1583.
Второй раздел коллективной монографии был посвящен сведениям о
Древней Руси в зарубежных источниках. В. П. Шушарин, рассмотрев эти
сведения в сочинениях на латинском языке (созданных в странах Запад-
ной и Восточной Европы), пришел к выводу, который должен был показать
«беспочвенность легенды современной буржуазной историографии об от-
сутствии государственного единства Древней Руси». Беспочвенность сия
доказывается тем, что в данных источниках древнерусские князья имену-
ются «королями», а Русь предстает единым государством1584.
Антизападный запал выступления В. П. Шушарина нам сейчас уже не-
доступен, а что касается самих его наблюдений, то они, к сожалению, ниче-
го нам не дают. Ведь из данных источников мы не сможем извлечь никаких
сведений о том, что это было за государство, да и было ли это государство
вообще. Сам термин «король» столь же мало репрезентативен, как и лю-
бой другой. Известна ошибка советских африканистов, которые верили
западным путешественникам по Африке, писавшим о всяких там баронах,
князьях и т. д. В данном случае необходимо установить, что за этой терми-
нологией стоит.
Гораздо трезвее в своих оценках восточных источников в данном слу-
чае оказался востоковед А. П. Новосельцев. Проанализировав их внима-
тельнейшим образом, он отказался видеть в них сведения о сложившемся
феодальном государстве. Все сведения, которые относятся к IX в., говорят
не о сложившемся, а о находящемся в процессе становления государстве.
Все же объединения этого времени, о которых идет речь в источниках, —
это лишь предшественники древнерусского государства1585.
«Древнерусское государство» — своего рода кредо группы историков.
И идеи свои они старались развивать...
В изучение проблем генезиса феодализма и политогенеза особенно ве-
лик вклад Л. В. Черепнина. Государству он в те годы посвятил отдельную
253
А. Ю, Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
статью. Сугубо выборочно представив историографию вопроса (из «до-
революционеров» фигурируют лишь В. О. Ключевский, В. И. Сергеевич,
А. Е. Пресняков), он формулирует задачу. «В настоящее время уже значи-
тельно продвинулось изучение вопросов складывания территории и ап-
парата власти Русского феодального государства X-XIII вв., намечены ос-
новные этапы этого процесса, сделан ряд наблюдений относительно смены
форм государства, охарактеризованы его органы», — отмечает ученый1586.
В то же время «многое еще требует раскрытия и конкретизации». Что же
раскрывает и конкретизирует академик Л. В. Черепнин, обещая применить
более совершенную методику исследования ограниченных источников по
истории русского Средневековья?
Русское государство X в. предстает перед ним как политическая ассоци-
ация ряда «светлых и великих князей» и «великих бояр». Это государство,
которое вряд ли «можно назвать монархией в смысле единовластия», было
«феодализирующимся», т. к. феодализм уже зарождается, но и остатки ро-
доплеменных отношений еще сильны. В отдельных городах действуют веча
в их ранней форме — народных собраний под руководством старейшин.
Ученому не нравится определение «варварское» (С. В. Юшков). Со вре-
мени Владимира «имеются все основания говорить о раннефеодальной мо-
нархии на Руси». Причем для времен Ярослава летописцем формулируется
уже идея «наследственной монархии». Однако при этом «монархе-само-
властце» «намечаются и центробежные тенденции, направленные к раз-
дроблению достигшего относительного единства государства». Похоже,
что оговорка «относительного» — это прямо-таки по 3. Фрейду.
«Ряд» Ярослава определяет форму государственного строя, при кото-
рой верховная власть принадлежит группе князей-родственников, связан-
ной между собой вассально-иерархическими отношениями. При этом кня-
жения в Киеве Святополка Изяславича, Владимира Мономаха и Мстислава
Владимировича справедливо характеризуются в литературе «как годы вре-
менной реставрации феодальной монархии» (ссылка на Б. А. Рыбакова).
При этом историк, рассуждая о князьях этого времени, постоянно обраща-
ется к материалу гораздо более позднему — договорам между московскими
князьями XIV-XV вв.
Помимо достаточно сложных прав наследования в процессе замеще-
ния столов историк вслед за летописцами замечает все большую роль са-
мого населения в передаче стола тому или иному претенденту. В условиях
непрерывной смены князей растет активность горожан, по-видимому, об-
ладавших правами призвания и изгнания князей. А у князей выступает две
тенденции: к единовластию — у одних; к разделу власти — у других1587.
К концу киевского периода нашей истории окончательно возобладал
принцип старейшинства киевского княжения, но обособление отдельных
254
Глава 4 * Советская историография политогенеза Киевской Руси
«отчин» возрастало1588. Князей Киевской Руси историк рисует сугубо в фе-
одальном тоне. Сделать это ему тем легче, что в этой работе он уже полно-
стью свыкается с идеей о верховной феодальной собственности, единицей
которой является в данном случае «волость», совокупность которых и есть
Русь периода раздробленности. При этом историк наблюдает перерожде-
ние родовых отношений между князьями в феодальные, а семейных —
в государственные1589. Впрочем, на чем основан такой вывод, совершенно
непонятно. Может, на том, что историк вновь позволяет себе сравнивать
договоры князей киевского времени с докончальными грамотами москов-
ских князей. Во всяком случае, мысль о том, что эволюция института кня-
жеского старейшинства отражает изменение формы древнерусского госу-
дарства1590, никак не обосновывается.
Стараясь определить форму государства в эпоху «феодальной раздро-
бленности», Л. В. Черепнин поддерживает идею В. О. Ключевского о сред-
невековой федерации — «союзе областей через князей». Он только не со-
гласен с тем, что этот союз носил чисто генеалогический характер. Наобо-
рот, «этот союз сообщал государству феодально-иерархическую структуру,
оформленную сетью договорных отношений между князьями на началах
сюзеренитета-вассалитета»1591.
Такой постулат позволяет академику трактовать все политические ин-
ституты Киевской Руси в феодальном ключе. Это «снёмы» — общегосудар-
ственные феодальные съезды князей и бояр.1592 Боярская дума оказывается
«органом феодального властвования»1593. Сложнее академику «разобрать-
ся» с городом и вечем. Историк прежде всего пытается понять летописную
терминологию. Он вполне адекватно трактует такие понятия, как «князь и
людье» — все население; «земля» — все жители.
Тут ему рисуется следующая картина. Князья не раз стремились рас-
пространить на города право верховной собственности, заявляя горожа-
нам: «люди мои». Правда, горожане в долгу не оставались и противопо-
ставляли этой формуле свою: «ты наш князь», т. е. ты будешь княжить у
нас не на основе твоего личного или наследственного права, а потому, что
ты нам угоден. Нежелательного князя в город не пускали и т. д. Возникает
вполне «демократическая» картинка, которая, правда, очень плохо вяжется
с феодальным строем.
Чтобы спасти ситуацию, Л. В. Черепнин придумывает некий полити-
ческий орган — городской совет, выводя его «из очень неясных сообщений
летописей»1594. Горожане доводят свой голос до князя не сами по себе, а че-
рез городские советы, куда входили бояре, городской патрициат (? — А. Д.),
и представители духовенства1595. Этот-то совет и находился в состоянии не-
устойчивого равновесия с князем. Наличие таких городских советов можно
считать доказанным еще и потому, что их признают Тихомиров и Пашуто1596.
255
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
Но важен (для Л. В. Черепнина) вопрос о соотношении совета с ве-
чем. Л. В. Черепнину представляется наиболее правильной точка зрения
на вече Грекова — Тихомирова. Номинально вече — высший орган город-
ского управления в эпоху раннего феодализма, собрание горожан разно-
го статуса. Совет является исполнительным органом веча. Но в повсе-
дневной жизни он подменяет (а не просто представляет) совет. Посколь-
ку руководство советом, как правило, захватывает в свои руки знать, го-
родской патрициат, совет сдерживает проявления городской демократии
в форме деятельности веча, а иногда и парализует ее. Когда же это нужно,
совет, напротив, опирается на вече в своей борьбе с князем. Может быть
и иначе: князь, недовольный советом, апеллирует к вечу. Наконец, были
моменты, когда вече собирал плебс и вечевое собрание становилось аре-
ной классовой борьбы1597.
Когда я перечитывал эти строки, то вспомнил баллады А. Галича. Древ-
нерусское вече для почтенного академика — некое подобие партсобрания
эпохи застоя, которым пользовались власти. Если же там пытался высту-
пить простой народ, это уже трактовалось в рамках диссидентства (клас-
совой борьбы).
Впрочем, самое главное для нас — его вывод. Оказывается, «киевская
государственность» на разных этапах приближалась и к феодальной мо-
нархии, и к республике. Но к XIII в. здесь не сложилось ни монархии, ни
республики, и Киев стал центром федерации с государственной формой,
которую Пашуто назвал «коллективным сюзеренитетом наиболее сильных
князей»1598. Остается непонятным, что это за государственная «форма» и
какую роль в ней играет «городской строй». Историк, правда, не согласен с
идеей Пашуто о наличии городских «Правд», а считает, что права горожан
отразились в Русской Правде и в договорах городов с князьями. Правда,
последние дошли только от Новгорода. Как же эти «права горожан» вли-
яют на характер и форму древнерусского «государства»? На этот вопрос
академик не отвечает.
Далее он рассматривает антиномию «вече — князь» на примере Росто-
во-Суздальской земли, игнорируя при этом прямые указания источников
на вече как на народное собрание. Так, в летописи сказано, что по смерти
Юрия Долгорукого «ростовци и суждальци здумавше вси, пояша Андрея».
Процитировав сей отрывок, академик делает вывод: «Очевидно, Андрей
Боголюбский был ставленником суздальских бояр, действовавших в союзе
с городским патрициатом. Ни о каком участии веча в посажении Андрея
данных нет. Действовал, по-видимому, городской совет»1599. При таком от-
ношении к источнику историк вполне мог бы обосновать существование
в Ростово-Суздальской земле и райкома КПСС! В таком же духе он рас-
суждает и дальше.
256
Глава 4* Советская историография политогенеза Киевской Руси
Правда, он признает, что, в отличие от Ростова и Суздаля, во Влади-
мире большое значение имел голос посадского населения. Здесь опреде-
лилась политическая программа горожан: свобода выбора князей, устра-
нение боярско-княжеского произвола, союз с церковью. Да, академик
явно пересидел на партийных собраниях! Впрочем, я его понимаю — сам
сиживал на оных...
Но дальше у Л. В. Черепнина, который был, несмотря на злополучную
политизированность, проницательным историком, примечательная ого-
ворка. Он цитирует знаменитый отрывок из владимирского летописца,
хорошо известный читателю, о вече, думах, волостях и делает вывод о том,
что здесь отразилось столкновение двух правд: прошлого и нынешнего.
Прошлое, старинное — это когда вече главного города выносит решения,
обязательные для населения пригородов. В новых условиях, «когда уста-
новился феодальный строй», бояре навязывают всем свою волю через по-
садников и других чиновников1600. Думаю, что под такой картинкой, если
отбросить феодализм, подписались бы многие дореволюционные истори-
ки. Академик признает, что была старина, когда господствовал вечевой,
волостной строй, действовала система «главный город — пригороды».
И не было никакого феодализма! Впрочем, он тут же забывает об этом,
вновь возвращаясь к придуманным им «городским советам».
Л. В. Черепнин уделил внимание той же проблеме: «вече и князь» в
Новгородской земле. Он не согласен с Пашуто и Яниным в определении
веча. Это не просто термин, обозначающий совещание вообще и приме-
нявшийся к разнородным явлениям. Это не просто фикция или «объеди-
нение крупнейших феодалов». В нем достаточно громко звучит голос го-
рожан. Но это не значит, что действует принцип народовластия. Здесь ему
большим подспорьем служит высказывание В. Л. Янина: «Сама идея защи-
ты народных интересов преобразована в защиту боярской государствен-
ности»1601.
Необходимо отметить, что, несмотря на наличие отдельных и суще-
ственных работ по истории государства в Древней Руси, Л. В. Черепнин
оказал наиболее мощное воздействие на рассмотрение данной темы скорее
косвенно, своими работами о генезисе феодализма. Здесь надо в очеред-
ной раз напомнить читателю, что политогенез в представлении советских
историков переплетался с другой проблемой: возникновения и развития
феодализма. Собственно, наличие феодализма (пусть даже в виде полюдья,
как у Б. А. Рыбакова) было своего рода индикатором появления государ-
ства. И наоборот, феодальное государство способствовало утверждению
феодализма. Л. В. Черепнин прекрасно понимал, что, оставаясь на твердой
почве источников, доказать наличие феодализма в духе Б. Д. Грекова не-
возможно. Например, в только что проанализированной работе он писал,
257
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
что «тезис о крупном землевладении при Владимире подкрепить докумен-
тально нельзя»1602.
И тогда он подхватил идею о верховной феодальной собственности
на землю, которую первоначально в советской историографии высказа-
ли украинские историки Довженок и Брайчевский. Я не хочу останавли-
ваться на этом сюжете, т. к. есть содержательное исследование И. Я. Фро-
янова, в котором тщательно проанализировано, как академик постепенно
проникся этой идеей и стал главным ее промоутером в нашей стране1603.
Как подметил В. В. Пузанов, это был по сути дела возврат на новом витке
историографической спирали к дореволюционной концепции Б. Н. Чиче-
рина — А. Б. Лакиера1604. Он же обнаружил и другое. Может быть, главное,
что должна была подтвердить эта теория — это существование в Киевской
Руси государства. Идея о государстве уже стала догмой, она не могла не
только ставиться под сомнение, но даже корректироваться. А раз Киевская
Русь признавалась государством, то в ней должны были быть и антагони-
стические классы1605. Теперь наличие таких классов доказывалось с помо-
щью верховной феодальной собственности на землю.
В 1972 г. увидела свет еще одна коллективная монография, посвящен-
ная не государству, а феодализму, но она очень важна для нашей темы1606.
Она знаменовала окончательное оформление Л. В. Черепниным новой кон-
цепции «генезиса феодализма». Ритуальные заклинания в верности идеям
Б. Д. Грекова не могли скрыть от читателя новизну подхода академика но-
вых времен к давней теме. В своем разделе Л. В. Черепнин рассмотрел «об-
щественный строй восточных славян накануне образования древнерусско-
го государства». Надо отдать должное историку, он проявил осторожность
и положил в основу своих построений наблюдения одного из самых взве-
шенных археологов — И. И. Ляпушкина. Но из его материалов он сделал
вывод, выгодный для своей концепции. Якобы «своим материалом... под-
водит читателя к проблеме формирования частной собственности на зем-
лю и генезис феодализма»1607.
В этой монографии Л. В. Черепнин окончательно «разобрался» с до-
феодальным периодом и дофеодальным государством. Он посчитал эти
понятия неопределенными и заменил их понятиями «ранний феодализм»,
«раннефеодальное государство». Именно время, когда образовалось фео-
дальное государство, и было той гранью, с которой можно начинать фе-
одальную формацию1608. Так была определена начальная грань «феодаль-
ной формации», а конечной ее гранью стали считать 1861 г. «Феодализм
без берегов», порожденный сознанием советских историков, простер над
историей России «свои совиные крыла».
Заканчивая обзор творчества выдающихся советских историков в об-
ласти политогенеза, необходимо сказать об одном из их проектов, кото-
258
Глава 4* Советская историография политогенеза Киевской Руси
рый призван был сыграть значительную роль в изучении древнерусского
политогенеза. В конце 60-х гг. академики Л. В. Черепнин и Б. А. Рыбаков
«активно поддержали инициативу тогда еще молодого, сорокалетнего док-
тора исторических наук В. Т. Пашуто создания в Институте истории СССР
АН СССР специального сектора для изучения домонгольской Руси и дру-
гих народов и государств Восточной Европы в широком евразийском кон-
тексте»1609. Так в 1970 г. родился сектор «Древнейшие государства на терри-
тории СССР», который возглавил сам В. Т. Пашуто. Он поступил очень му-
дро: набрал в данный сектор филологов, прежде всего выпускников МГУ,
владевших редкими восточными и западными языками. Используя свои
знания, они должны были собирать, изучать и публиковать зарубежные
источники по истории народов Восточной Европы...
Но вернемся к историографическому процессу. Теория, придуманная
Л. В. Черепниным, была подхвачена многими советскими историками и
растиражирована в разных видах. Верховными собственниками под пером
советских историков оказывались разные персонажи истории: дружина,
боярство, государство и т. д. Эти схемы далеко расходились друг от друга,
но сходились в одном: признании Руси феодальным государством. И это
«государство» вновь бодро зашагало по страницам учебной и научной ли-
тературы...
О. М. Рапов полностью связал судьбы древнерусской государственно-
сти с князьями и их землевладением. Поскольку сведений о таковом, во
всяком случае в древности, нет, он сделал упор на верховную феодальную
собственность князей. Получился тот самый круг, который не без осно-
вания называют порочным: объединение земель вокруг Киева свидетель-
ствует о возникновении феодального государства, а это «государство»,
в свою очередь, говорит о возникновении феодализма1610. Пожалуй, еще
больше он замутил дальнейшую историю «государства». Опротестовав
вывод С. В. Юшкова о том, что раздробленность государства возникает в
результате раздачи земель вассалам, он сам пишет о превращении пожало-
ванных территорий в «своеобразные сеньории-полугосударства». А разда-
ча эта осуществлялась потому, что эти люди и были единственными пред-
ставителями «государственного аппарата»1611.
О. М. Рапов искренне считал, что князья никогда «не руководствова-
лись принципами старшинства при занятии княжеских столов»: «захваты»
Киева, Чернигова, Смоленска и других городов «теми или иными феода-
лами предопределялись реальной расстановкой сил». При этом боярство
крупных городов с недоверием относилось к авантюрам князей, предпочи-
тая накапливать богатства дома1612.
Я. Н. Щапов после вышеупомянутого раздела в коллективной моногра-
фии развил свои выводы и наблюдения в книге, посвященной княжеским
259
А. Ю, Дворниченко * Зеркала и химеры * Q возникновении древнеруского государства
уставам1613. Однако его выводы показались неубедительными даже сто-
ронникам государственной феодальной собственности1614, не говоря уж о
противниках1615. В последней своей монографии на эту тему, отбиваясь от
критиков, Я. Н. Щапов, как говорится, и вовсе «запутался в показаниях»,
но от верховной феодальной собственности и от ее раздела между государ-
ством и церковью не отказался1616. Зато эта книга является самым крупным
исследованием за последние десятилетия, в котором подробно изучена
церковная иерархия и ее роль в объединении земель Киевской Руси, о чем
так часто писали дореволюционные авторы.
С. М. Каштанов полагал, что государство в качестве собственника сме-
нило существовавшее до него племя1617. Ю. А. Кизилов все перевернул в
марксистско-ленинском доме, заявив, что предпосылкой феодального под-
чинения стала не экспроприация непосредственных производителей, а их
подчинение государству1618. Он приравнял дань к феодальной ренте вслед
за Л. В. Черепниным1619.
М. Б. Свердлов также изучал Древнюю Русь через призму государствен-
ного феодализма, считая при этом, что единственной научной основой
исследования является марксистский формационный анализ1620. У славян
VI — начала VII в. он обнаружил все основные социальные институты и
категории развитого родоплеменного строя, которые существовали в усло-
виях начальных отношений неравноправия. Впрочем, эти отношения еще
не были антагонистическими1621.
Когда речь заходит о возникновении государства, М. Б. Свердлов пи-
шет о 4 этапах его образования: племенные княжения, образование пер-
воначального ядра — Русской земли, формирование двух первых госу-
дарственных образований восточных славян — южного и северного, объ-
единение южного и северного образований в древнерусское государство
с центром в Киеве1622. Этот парафраз с нарастанием звука представляется
ему обобщением наблюдений всех советских историков (нельзя не отме-
тить столь своеобразное употребление историографии!). Данный анализ
историографии позволяет самому историку уйти от проблемы возникно-
вения государства и лишь пожинать плоды его прихода на нашу почву.
Это огромное, крупнейшее в Европе государство было « внешнеполитиче-
ским» (?) выражением становления раннефеодального общества1623.
При этом оказывается, что само включение восточнославянских и про-
чих племен в состав территории древнерусского государства является уже
«формой установления раннефеодальной эксплуатации непосредственных
производителей через систему податей», племенная собственность авто-
матически заменяется государственной1624. Даже тот элемент диалектики,
который был у Л. В. Черепнина, пользовавшегося странным понятием
«окняжение», улетучивается как дым.
260
Глава4»Советская историография политогенеза Киевской Руси
Ясно, что в раннефеодальном государстве с верховной феодальной
собственностью на землю и вервь была сугубо соседской общиной, и се-
мья была только малой1625. Также ясно, что очень далеко зашел «процесс
ограничения политических прав лично свободного населения». Здесь у
М. Б. Свердлова находим следующий пассаж: «Учитывая характер матери-
алов о вече в XI—XIII вв., можно предположить его распространение как
органа феодального государственного управления только на северо-западе
Руси. Поэтому утверждение владимирского летописца (под 1176 г.)1626.., яв-
ляется следствием неправомерного распространения новгородской вече-
вой практики на известные ему случаи городского веча»1627. Это, пожалуй,
один из ярчайших образчиков исследовательской манеры М. Б. Свердлова.
Тут остается только порадоваться за «владимирского летописца», который
не сможет услышать историка.
Установив вслед за рядом советских историков господство феодализма
и феодального государства на Руси, М. Б. Свердлов взялся за Русскую Прав-
ду. В этой области исторического знания ему удалось (в отличие от дру-
гих сфер оного) совершить революцию. Исследователя не удовлетворяют
традиционные представления об обычном праве: они представляются ему
ограниченными. Он открывает некие племенные Правды, которые сначала
регулируют отношения в большом племени, а с появлением государства
наполняются классовым содержанием1628. Происходит унификация этих
правд в Закон Русский, который представлял собой «качественно новый
этап в условиях существования государства. Затем он развился в устную
Правду Русскую (а кругом уже цвело развитое феодальное государство).
Эта устная Правда распространилась каким-то образом на всю огромную
страну1629... Ну, в общем, наверное, здесь можно остановиться в характери-
стике этих основных «фантазий Фарятьева». Что касается деталей, то нет
ни времени, ни места1630...
Кстати, с точки зрения источниковедения от построений М. Б. Сверд-
лова камня на камне не оставил известный отечественный летописевед
В. К. Зиборов. Касательно пресловутого «Закона Русского» он резонно заме-
тил, что надо бы прежде выяснить, когда в летописный текст были внесены
русско-византийские договоры, которые его упоминают. Впрочем, еще до
этого он должен разобраться с протографами и Краткой, и Пространной
редакции Правды Русской1631. Исследователь древнерусского Закона, види-
мо, решил, что это пустое баловство, что у него есть свой, эффективный
метод изучения древнего права...
В. Л. Янин вслед за А. В. Арциховским возглавил знаменитую Новго-
родскую археологическую экспедицию. Трудно переоценить вклад это-
го ученого в изучение русской истории. Если Б. Д. Греков нашел в исто-
рии Новгорода революцию, то В. Л. Янин сам совершил в историографии
261
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
революцию. Только теперь ее следует определить как «консервативную
революцию». Дело в том, что со времен Б. Д. Грекова северного исполина
рассматривали как боярскую республику, появившуюся в результате той
самой пресловутой революции 1136 г.1632
В. Л. Янин в 60-х гг., выступив с исследованием, посвященным посад-
никам и ставшим классикой новгородики1633, где уже наметил контуры бу-
дущей «революции», затем написал специальную статью, в которой кам-
ня на камне не оставил от схемы Б. Д. Грекова1634. Новгород представлял-
ся В. Л. Янину в полном смысле слова «боярским государством», а бояре
властвовали в Новгороде с самых древнейших времен, не нуждаясь ни в
каких революциях. Однако, изучая новгородскую феодальную вотчину,
исследователь обратил внимание на то, что данная система зародилась в
Новгороде сравнительно поздно, в XII столетии. Перед ним встала пробле-
ма: «Если до конца XI в. ни князь, ни бояре в Новгородской земле не были
вотчинниками, т. е. не располагали домениальной собственностью, кому
же там принадлежала земля? Составляла она собственность государства
или собственниками ее были крестьяне-общинники?»1635 Видимо, обста-
новка в СССР не располагала к свободным крестьянам-общинникам, и ис-
следователь в довотчинном периоде увидел «наличие корпоративной соб-
ственности боярства и права верховного распоряжения черными землями,
принадлежащего корпорации бояр». Общегородское вече северного испо-
лина — носитель государственного суверенитета — было представитель-
ным органом крупных феодалов, живших по концам1636. Эти бояре были
потомками первоначальных обитателей боярских поселков, которые про-
тивостояли бесправному княжескому населению. Такой подход позволяет
ему всю социально-политическую структуру Новгорода, а также историю
новгородской государственности трактовать в феодальном ключе1637.
При этом интересно, что ни В. Л. Янин, ни его последователи полностью
не отрешают народ от власти. «Можно допустить, что кончанские веча в
своей основе были пережитками древнего народного собрания, и на них по-
литическая инициатива разных классов и сословий облекалась в ущербные
формы участия в государственных делах. Но общегородское вече объеди-
няло лишь крупных феодалов и было не народным собранием, а собранием
класса, стоящего у власти», — таким виделось вече В. Л. Янину1638.
Связать процесс феодализации с формированием государственной
феодальной собственности и с политогенезом попытался Г. В. Абрамович.
На первом этапе «раннего феодализма» (VIII — середина IX в.) верхушка
общины эксплуатировала рядовых общинников, но возможности ее сдер-
живались военной демократией в лице «воев» и большой семьи1639.
На втором этапе (середина IX — начало XI в.) шел процесс «окняже-
ния» общинных земель. А на третьем (соответственно, весь XI в.) оформи-
262
Глава 4 * Советская историография политогенеза Киевской Руси
лась и возобладала государственная форма эксплуатации. Четвертая ста-
дия характеризуется наступлением феодализма как в государственной, так
и в частновладельческой форме «по всему фронту», что в государственном
плане выразилось в переходе от «относительного единства к феодальной
раздробленности»1640.
Под пером А. А. Горского в роли верховного собственника выступила...
дружина. Именно военная верхушка стала узурпировать общественные
доходы и установила налоговую эксплуатацию общинников1641. Историк
выделил три этапа в развитии дружинной организации. Первый этап (VI-
VIII вв.) «принадлежит доклассовому обществу, его последней стадии». На
втором этапе (IX-X вв.) в ходе образования и роста Киевского раннефе-
одального государства военно-дружинная знать превращается в корпо-
ративного собственника земли, реализующего свою собственность путем
взимания со свободного населения даней-налогов. На третьем этапе часть
дружинников становится индивидуальными землевладельцами и расселя-
ется по своим вотчинным владениям, но часть продолжает жить под кры-
шей у князя1642.
При этом в раннее Средневековье военно-служилая знать (дружина) и
государственный аппарат совпадали1643. В. В. Пузанов видит предпосылки
такого рода концепции в работах Ф. Л. Морошкина и особенно Н. П. Лам-
бина1644. Я бы вспомнил еще Е. А. Белова — петербургского учителя гимна-
зии, который фигурировал на страницах данной книги. Концепция эта и
тогда, и сейчас выбивалась из общего хода историографического процесса
и критики не выдерживает1645.
Итак, теория верховной феодальной собственности на землю получила
широкое распространение среди советских ученых. Вред этой теории был
очевиден. Она позволяла фактически элиминировать проблему генезиса
феодализма. Соответственно, и государство под пером многих адептов
этой теории появлялось как deux ex machine, или черт из табакерки (как
кому больше нравится!)
Конечно, те историки, которые не придерживались этой теории, рас-
суждали более осторожно, причем касательно не только феодализма, но и
политогенеза. В. В. Мавродин, видимо, изжив свои страхи 50-х гг., возвра-
щается к гораздо более взвешенным оценкам1646. В работе начала 70-х гг. он
пишет о сохранении пережитков древней общественной жизни, древних
семейных отношений: кровная месть, патронимия и т. д. Он пишет о дли-
тельном сохранении дофеодального уклада, полемизирует с В. И. Довжен-
ко, утверждая, что завершение дофеодального периода нельзя ограничи-
вать только периодом антов, весь киевский период называя феодальным1647.
Но, видимо, были пределы изживания этих страхов — к идее «дофе-
одального государства» исследователь не вернулся. Главное внимание он
263
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
сосредотачивает на племенных союзах1648 — непосредственных предше-
ственниках государства, таивших в себе «зародыши государства»1649.
Следующий период политогенеза — образование двух центров, «Куя-
вии» и «Славии», которые потом сливаются в собственно Киевское госу-
дарство1650. Характерно, что в начале 70-х гг. историк уходит от определения
русской государственности: мы не находим ни понятий «дофеодальные»,
ни «раннефеодальные». Он лишь указывает, что во времена Владимира
произошло слияние всех восточнославянских земель в единое древнерус-
ское государство, в которое вошло и нерусское население1651.
Глава украинской археологии П. П. Толочко, изучавший историю древ-
нерусского города, также не остался равнодушным к вопросам политоге-
неза. Он, правда, не увлекся новомодной концепцией феодальной государ-
ственной собственности, а продолжал рассматривать политогенез в при-
вычно-феодальном грековском варианте с опорой на «фундаментальные»
труды Б. А. Рыбакова. Добрый старый дух сказывается и в том, что он на-
чинает свою книгу, напечатанную в конце XX в., с той самой «Секретной
дипломатии» К. Маркса, которой отдали должное историки на заре совет-
ской историографии1652.
Интерес вызывают рассуждения о политической форме государства.
Они инспирированы работами другого видного историка — В. И. Довжен-
ко, который решительно возражал против противопоставления единой
Руси IX-XI вв. княжествам периода феодальной раздробленности. Эти
княжества не были устойчивы ни в политическом, ни в территориальном
отношении, а поэтому и не могли заменить собой единое государство. Воз-
никал, однако, вопрос: а что же это тогда такое?!
Чтобы ответить на этот вопрос, П. П. Толочко обращается за помощью
к M. H. Покровскому, который не видел разницы между княжескими усо-
бицами времен Владимира и Ярослава и усобицами XII в. Вот в этих-то
злополучных для Руси усобицах, как это ни парадоксально, киевский исто-
рик и попытался найти ключ к загадочному политическому строю Древней
Руси. Он считает, что все время существования Киевской Руси княжеские
усобицы являются отражением не только центробежных,, но центростре-
мительных тенденций. А в центре этой борьбы стоял Киев. Становясь ве-
ликим киевским князем, тот или иной князь достигал на какое-то время и
признания своего общерусского старейшинства, которое носило отпеча-
ток коллективности1653.
Как это объясняет характер древнерусского «государства», понять не
удается. Не вносит ясности и то, что, по мнению исследователя, Киевская
земля «считалась собственностью великокняжеского стола», и то, что,
оказывается, развитие периода «феодальной раздробленности» ничем не
отличалось от более раннего времени. Князья также боролись со своеволь-
264
Глава 4 * Советская историография политогенеза Киевской Руси
ными вассалами-боярами, а те временами изгоняли их из земель. Картина
еще больше затемняется. Не спасает и очередная ссылка на классика, тем
более что это работа о крестьянской войне в Германии в XVI в. Призыв не
отождествлять раздробленную структуру власти с политическим распадом
государственности тоже ни в чем не убеждает читателя1654.
В общем, надо сказать, что в государственной ли его форме или в вот-
чинной феодализм оказал мощное влияние на советских историков 60-
80-х гг. На смену «демократической» теории политогенеза пришла «фео-
дальная» его концепция. Феодальное древнерусское государство Киевская
Русь победно шествует по страницам сочинений историков. Придуманная
общими усилиями схема доминирует и в общих, и в частных трудах, ста-
новится своего рода клише, которое благополучно воспроизводится, не
позволяя при этом авторам видеть те курьезные противоречия, в которые
она их загоняет.
Так, у авторов сочинения, претендовавшего на подведение итогов,
«сплошная территория государства» устанавливается к середине XII в.,
а «феодальная раздробленность» начинается со второй четверти того же
столетия1655.
Концепция эта, как мы уже видели, не позволяла понять процесс
развития русского права. Она вносила путаницу в трактовку проблемы
возникновения городов; истории древнерусской культуры, истории от-
дельных земель. Так, для В. А. Кучкина военная помощь «Русской земле»
до конца первой четверти XII в. со стороны земель Северо-Востока слу-
жит свидетельством существования верховной собственности над этими
землями со стороны Юга1656. Куда потом подевалась эта собственность и
почему ей на смену при Юрии Долгоруком приходит «феодальное дро-
бление» — совершенно непонятно. Мало что тут объясняют и загадоч-
ные производительные силы, как, впрочем, и «усложнение социальных
отношений»1657.
Ю. А. Лимонов, попытавшийся понять вече Владимиро-Суздальской
Руси, совершенно запутался в своих выводах1658. Даже такой тонкий ис-
следователь, как H. H. Воронин, оказался в тисках противоречий. С одной
стороны, он видит свободных горожан как основу всего политического
и вечевого развития Владимирской земли1659. С другой стороны, город у
него — средоточие феодального властвования.
Н. Ф. Котляр, «открыв» городовые волости1660, попытался рассмотреть
их с позиции «воинствующего феодализма», чем совсем запутал и саму
проблему волостного быта, и проблему соотношения волостей с «единой
централизованной монархией»1661. Впрочем, уже в следующем году он бла-
гополучно о них забыл и представлял себе «становление Древнерусского
государства» уже традиционным для советской науки образом1662.
265
А. Ю, Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
Л. В. Алексеев в основательных работах, посвященных Полоцкой и
Смоленской землям, с одной стороны, согласен с историком времен «ста-
рого режима» П. В. Голубовским в том, что демократическое вече было
главой земли наравне с князем, с другой стороны — старается нарисовать
типично феодальное «княжество» с княжеским «доменом» и боярским
землевладением1663.
Вообще археологи стали тогда главной жертвой «феодальной» теории
политогенеза. Найдет, бывало, археолог какое-нибудь золотое украшение
на городище — вот тебе уже и готова концепция. На этом самом городище
жил феодал, а вокруг ютились в своих закопченных землянках зависимые
крестьяне. Тут примерам, что называется, «несть числа», и у меня нет воз-
можности их приводить.
Впрочем, вспомню работу Б. А. Тимощука, которая непосредственно
связана с проблемой политогенеза. Он старается изучить восточносла-
вянскую общину по археологическим данным. В результате выстраивает
довольно сложную иерархию общин. Это феодально-зависимая община,
крестьянская община-вервь, городская (посадская) община1664. Оставляя
в стороне обсуждение критериев выделения этих разных типов общин,
позволительно спросить исследователя: а как они соотносятся между со-
бой? Тем более что возникновение общины-волости он относит к XVIII-
XIX вв.1665
Непосредственно с археологией связаны и историко-географические
труды. Для А. К. Зайцева, например, есть уже два главных классика: В. И. Ле-
нин и А. Н. Насонов. Первый говаривал о том, что государство — машина
для поддержания господства одного класса над другим. Второй дал опре-
деление государственной территории в рамках того, что говорил первый.
Опираясь на такую шаткую теоретическую основу, исследователь и пишет
работу об исторической географии Черниговской земли1666. Это, конечно,
не значит, что у него нет интересных конкретных историко-географиче-
ских наблюдений, но волость, землю-«государство» мы будем искать в его
трудах совершенно напрасно.
«Древнерусское государство» в представлениях историков 70-80-х гг.
оставалось не менее мощным, чем его представляли историки 30-х гг. По-
требовалось даже отдельно изучать его «дипломатию». Известность полу-
чили труды В. Т. Пашуто1667. Автор серии трудов на эту тему — А. Н. Саха-
ров — вроде бы резонно сомневается в самой возможности такой темы, но
марксистско-ленинская концепция истории дает ему уверенность в необ-
ходимости изучения дипломатической системы раннефеодального монар-
хического государства1668. В результате вывод: «Складывание дипломати-
ческой системы Древней Руси в IX-X вв. стало очевидным свидетельством
развития раннефеодального древнерусского государства»1669. Другими
266
Глава 4 * Советская историография политогенеза Киевской Руси
словами, то, что историк в начале книги считал следствием, к концу труда
стало объяснением самой причины. По этому пути пойдут и другие...
Итак, казалось, что на смену «демократической» теории политогенеза
окончательно пришла феодальная. Однако ситуация и в это время не была
однозначна. Ряд историков в гораздо большей степени, чем это было при-
нято, наблюдали развитие не феодализма, а рабовладения на Руси.
В работах белорусского историка А. П. Пьянкова заметен своего рода
экстремизм: он воскрешал точку зрения 40-50-х гг. о возникновении госу-
дарственности у восточных славян в эпоху антов. Соответственно, эпоху
военной демократии он относил к еще более раннему времени. К концу
же IV в. у антов исчезает родовой строй, формируется сельская община с
индивидуальным хозяйством, что, в свою очередь, приводит к формиро-
ванию классов. При этом основными классами у славян были рабы и рабо-
владельцы, а также свободные общинники1670. Ну а там, где есть эти самые
классы, там неизбежно появление государства1671.
В области политогенеза белорусский исследователь решил пере-
плюнуть Б. Д. Грекова. Изучение структуры антского общества привело
его к выводу, что в VI в. военная демократия уже давно покинула преде-
лы наших территорий, а возобладало государство. Впрочем, уже во вре-
мена антов были кривичи со своими княжениями1672. Вот она, белорусская
душа — ищет исторического воплощения!
К концу IX в. на основе княжений, существовавших после гибели госу-
дарства антов, формируется раннефеодальное древнерусское государство.
В истории этого государства историк выделял четыре этапа: от возвыше-
ния Киева до начала феодальной раздробленности1673. Как видим, ничего
интересного в схеме А. П. Пьянкова не было.
Гораздо оригинальнее оказалась концепция В. И. Горемыкиной, кото-
рая также трудилась в Белоруссии. В 1970 г. она издала брошюру, в которой
старалась показать господство в Киевской Руси рабовладельческих отно-
шений1674. К началу 80-х гг. ее взгляд на проблему стал более широким, с
опорой на сравнительно-исторический метод. Она решила сравнить ран-
ние общества Западной Европы и Древней Руси1675. Она также считала, что
первыми классами на Руси, как и в Западной Европе, были рабы и рабовла-
дельцы, и также упирала на общинные традиции.
Но так удревнять политогенез, как А. П. Пьянков, она была не склон-
на. В отличие от А. П. Пьянкова, исследовательница считала, что марко-
вый строй для общины, да еще и с отчуждаемым наделом — миф даже
для XIII в.1676 У славян была «архаическая земледельческая община», и по
мере становления антагонистического общества часть производственных
и управленческих функций этой древней общины переходила к складыва-
ющемуся государству1677. Для возникновения феодализма не было основы,
267
А, Ю, Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
но формирующееся государство было классовым. А поскольку среди угне-
тенных количественно преобладали рабы, В. И. Горемыкина считала пер-
вые государства средневековой Европы рабовладельческими1678.
В работе В. И. Горемыкиной много интересных и свежих наблюдений,
но большинство из них, к сожалению, «не играют» ввиду стремления ав-
тора подогнать историческую действительность под некую марксистскую
схему, которую, судя по всему, она к тому же хотела вернуть к первоздан-
ной «чистоте». В условиях застоя исследовательница, вполне оправдывая
свою фамилию, подвергалась гонениям. Докторскую диссертацию она
смогла защитить лишь в 1987 г. на историческом факультете Ленинград-
ского университета при поддержке декана факультета И. Я. Фроянова.
Большое внимание рабству в общественном строе Киевской Руси уде-
лял и один из возмутителей спокойствия в науке тех лет — А. А. Зимин. При
этом он отмечал и «прочность общинных порядков» на Руси. Община была
столь сильна, что ее «подведомственность феодальной власти» на большей
части древнерусского государства ограничивалась платежом даней (полю-
дья) и судебной подведомственностью князю1679.
В отличие от других историков, он обратился к истории обычного пра-
ва. В Древнейшей Правде он увидел общество, где оно господствовало,
что и понятно, поскольку общество еще не знало оформившихся классов.
Правда, с появлением в Киеве первых князей обычное право резко изме-
нилось: стали усиливаться в нем феодальные черты. Но до начала XI в.
существовали еще записи общинного права, и это право еще не утратило
свою силу1680. Эти идеи нашли отражение и в книге, посвященной Русской
Правде и изданной много позже ухода автора из жизни1681. Видно, насколь-
ко велико желание ученого сказать смелее и определеннее, но обстановка в
науке и обществе такова, что приходится лишь апеллировать к В. И. Лени-
ну, который, оказывается, говорил о «родовом быте в Древней Руси».
В своих личных записках историк выражался более определенно. Он
писал: «Становление государственности происходило в условиях страны
только еще колонизующейся восточными славянами... Правящий слой об-
разовывался как нанос на торговых путях. Его состав был вненационален».
По мнению А. А. Зимина, правящая элита могла осуществлять свою власть
только в пределах городов, что придавало древнерусской государственно-
сти городовой характер: «Даже обслуживали элиту холопы, а не крестьяне,
которые в силу необозримых просторов страны не могли стать объектом
хозяйственного властвования». Как видим, эта картина мало походила на
принятую научным «большинством» концепцию. «Наш античный мир —
вот что такое Древняя Русь для России. Мир, не имевший прямой преем-
ственности с дальнейшим (сметен варварами-монголами), но оставшийся
голубой легендой», — проникновенно писал историк1682.
268
Глава 4 * Советская историография политогенеза Киевской Руси
Наряду с рабством пробивала себе дорогу архаика, которая нет-нет да
и выползала из-под модернизаторских схем советских историков. В том же
году, когда вышла статья А. А, Зимина, посвященная Русской Правде, к этой
теме обратился и Н. Л. Рубинштейн. Он показал, что социальная структура
времен Древнейшей Правды крайне проста и исчерпывается двумя катего-
риями: свободный муж и раб. Такой социальной структуре соответствовал
и общественный строй, который был еще общинным1683.
В. Л. Комарович в известной статье показал мощь языческих традиций
даже в такой социальной среде, как княжеская. Языческий обычай, по мне-
нию ученого, явственно отпечатался в княжеском праве1684. Что же сказать
об остальном народе?!
Нарушали единство мнений и представлений в вопросе о «раннефео-
дальном государстве», возникшем на классовой основе, работы советских
медиевистов, востоковедов, этнографов и специалистов в других областях
знания. В рамках данной работы можно нанести лишь несколько штрихов,
но и этого будет достаточно.
А. И. Неусыхин выдвинул идею о «дофеодальном периоде» как пере-
ходном этапе от первобытнообщинного строя к раннефеодальному1685. Его
поддержал целый ряд специалистов из разных областей исторического
знания. А. И. Неусыхин считал, что в данный период может появляться,
соответственно, и «дофеодальное государство» как «прочно осевший в
определенной области или стране племенной союз»1686.
Идея «дофеодального периода» оказалась близка и ученику А. И. Неу-
сыхина — А. Я. Гуревичу. Он определял «дофеодальное», или варварское,
общество как переходную стадию от родового общества к феодальному,
но при этом считал, что оно может иметь и самостоятельное значение1687.
Интересно, что медиевисты, используя свой опыт изучения права, об-
ратились и к древнерусскому материалу. Е. Д. Романова обнаружила в Рус-
ской Правде сведения об «очень значительных чертах» «дофеодального
уклада»1688.
Если медиевисты разрабатывали эти идеи на европейском материале,
то М. А. Виткин пришел к похожим выводам на материалах истории Шу-
мера IV—III тыс. до н. э. Государство — «связующее единство» — может
вырастать в условиях архаической формации при отсутствии классов на
почве взаимодействия соседских общин1689.
Востоковед В, П. Илюшечкин в своих работах в рамках марксистской
схемы, но более глубоко изучал различные формы собственности и экс-
плуатации. Касательно Киевской Руси он отрицал возможность примене-
ния понятия «верховная феодальная собственность» на землю и настаивал
на примате общинной собственности в Киевской Руси и других славянских
странах1690. Другой известный востоковед Л. С. Васильев стал применять
269
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
понятие «чифдом» для характеристики власти в древних обществах, что
позволяло вырваться из узких рамок прежних схем1691.
За востоковедами двигались и этнографы, которые трудами прежде
всего Л. Е. Куббеля закладывают основы протестарно-политической этно-
графии, в которой очень сильным становится влияние передовой западной
этнологии и, в частности, идеи «чифдома»1692. Л. Е. Куббеяь, Л. С. Васильев
и другие исследователи познакомили советского читателя с западной тео-
рией раннего государства, которую обычно связывают с голландским уче-
ным X. Дж. М. Классеном1693. Конечно, эти и другие концепции встречали
противодействие, возникали дискуссии...
Можно даже сказать, что в смежных с историей России областях исто-
рического знания обстановка была намного вольготнее, чем в отечествен-
ной русистике. Это и понятно. Для власть предержащих особую опасность
составляли знания о той стране, в которой они правили...
По-другому в этих самых смежных областях стали представлять и
историю возникновения города. Фактически в противовес M. H. Тихоми-
рову «развитие земледелия и ремесла в области экономики, развитие фео-
дализма — в области общественных отношений» уже переставало считать-
ся основной движущей силой возникновения городов. В трудах востокове-
дов, медиевистов и этнографов город представал как порождение перво-
бытности на высшем этапе ее развития, как полифункциональный центр,
являвшийся одновременно редистрибутивным, административным, поли-
тическим, культовым, ремесленно-торговым и военным центром1694. Все
чаще фигурировало понятие город-государство как институт, имеющий
универсальный в мировой истории характер при переходе от первобытной
формации к классовой1695. Киевский ученый Ю. В. Павленко с фактами в
руках показал, что город возникает в условиях перехода от первобытности
к цивилизации. При этом разные типы города-государства — самая рас-
пространенная форма политической организации в это время1696.
Специалистов потянуло к сравнительно-историческим исследова-
ниям, в которых и древнерусская история находила себе место. Так, уже
в 1966 г. Ю. И. Семенов, анализируя понятие «социальный организм», пи-
сал, что классическим эквивалентом данного понятия в условиях древних
и раннесредневековых обществ являются города-государства — «номы»
обществ древневосточного типа, античные полисы и древнерусские кня-
жества1697. Л. П. Лашук приводил исторические сопоставления между вос-
точнославянскими землями («градскими мирами») и подобными организ-
мами у южных славян. Он указывал на актуальность изучения земского
общинно-волостного строя1698. Л. В. Данилова и В. П. Данилов отмечали,
что «характерные для классической древности города-государства (госу-
дарства-общины) были гораздо более широко распространены, нежели это
270
Глава 4»Советская историография политогенеза Киевской Руси
принято думать». Они существовали по всему свету — не были исключе-
нием и восточные славяне1699.
Как видим, идея города-государства взрастала на мощной общинной
почве: становилось ясно, что община играет, особенно в переходные пе-
риоды мировой истории, гораздо большую роль, чем считалось раньше.
Соответственно, и саму общину надо было трактовать гораздо шире, чем
это делалось до того в советской науке1700. Другими словами, встретились
и готовы были объединиться три плодотворных идеи тогдашней историо-
графии: о переходных периодах между «формациями», об общине и о го-
роде-государстве.
Да и работы советских историков, посвященные более поздним пери-
одам русской истории, тоже разрушали феодально-государственную «гар-
монию». Так, изучивший города Северо-Восточной Руси крупный совет-
ский историк А. М. Сахаров не только показал слабость товарного произ-
водства в них, но и активность веча — народного собрания горожан, кото-
рое сплачивало их в борьбе с «феодальным господством»1701. Наблюдения
А. М. Сахарова доказывали отсутствие разницы между так называемыми
вечевыми городами Новгородом и Псковом и городами Северо-Восточной
Руси1702. Городской строй Руси XIV-XV вв. с его активной вечевой деятель-
ностью, которую он, правда, неправомерно сравнивал с западным комму-
нальным устройством, изучал Ю. А. Кизилов1703.
История общины стала привлекать гораздо более пристальное внима-
ние именно в 50-60-е гг. Дело в том, что существовавшая до того «идео-
логическая атмосфера» не способствовала изучению общины. Все явления
экономики и политики старались рассматривать с точки зрения развития
буржуазных тенденций1704. Теперь вернулись к изучению черного крестьян-
ского землевладения и присущей ему формы общины.
Собственно, основы изучения этих явлений Средневековья были за-
ложены еще Н. П. Павловым-Сильванским. Но если в 30-40-е гг. советские
историки, как бы продолжая его исследования, сосредоточились прежде
всего на крупной вотчине и, как только что отмечено, на «капитализме»,
то в 50-60-е гг. пришел черед черной крестьянской общины. И. И. Смирнов
судьбам крестьянской общины посвятил свою последнюю монографию,
закончить которую не успел. По его мнению, черная волость — крестьян-
ская община, живущая со времен Киевской Руси. Материальной основой
крестьянской свободы является общинная земельная собственность, про-
тивостоящая феодальной (вотчинной)1705.
А. И. Копанев на примере Белозерского края, который довольно поздно
(в конце XV в.) вошел в состав Московского государства, показал огром-
ную роль черного волостного землевладения1706. Ю. Г. Алексеев выбрал для
изучения Переяславский уезд — территорию, составлявшую основное
271
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
ядро складывающегося централизованного государства. Он установил,
что история черной волости XV в. —- один из этапов процесса перехода
от дофеодальных отношений к феодальным1707. Таким образом, период до
второй половины XVI в., до того времени, когда была уничтожена черная
волость в центре страны, является раннефеодальным периодом, когда
были еще сильны дофеодальные отношения1708. Хотя историк не поставил
вопрос о характере государства, в рамках которого существовали эти чер-
ные волости, но ясно, что это могло быть только «раннефеодальное» (или
«дофеодальное») государство.
На этой почве возникла борьба между «московской» и «ленинград-
ской» школами. В работах Л. В. Черепнина, А. Д. Горского проблема ре-
шалась просто — «постановкой вопроса о земельной собственности го-
сударства»1709. Общинная крестьянская собственность совершенно без
всякого основания превращалась в разновидность верховной феодальной
собственности.
Конечно, этот историографический фон можно рисовать и более раз-
нообразными красками, но, думаю, сказанного уже достаточно для пони-
мания феномена появления концепции И. Я. Фроянова и начала формиро-
вания его школы, причем именно в Ленинграде.
И. Я. Фроянов увлекся изучением социально-экономической истории
Древней Руси еще в 50-х — начале 60-х гг. Этой теме были посвящены его
первые «формальные» труды: дипломная работа, которая переросла в кан-
дидатскую диссертацию, подготовленную под руководством В. В. Мавро-
дина.
Темой работы стали зависимые люди Киевской Руси: челядь, холопы,
данники и смерды. Через много лет работа была издана и не утратила сво-
его научного значения1710. Борьбу с господствующей концепцией молодой
ученый начал с «выстрела в яблочко». Адепты феодальной Руси возводи-
ли здание своей концепции как раз на костях зависимого люда. Все соци-
ально ущемленные персонажи рассматривались как феодальная «челядь».
И. Я. Фроянов не только показал, что челядь находилась не в феодальной,
а в рабской зависимости, но и постарался разобраться в отличиях между
челядью и холопами. Вполне убедительно избавил он от феодальной зави-
симости и смердов, выводя их от более древних данников. Дань же, по мне-
нию историка, не феодальная рента, коей считали ее советские историки
той поры, а контрибуция, плата за мир.
В первой работе И. Я. Фроянова не может не импонировать высокая
историографическая культура: он привлек и проанализировал огромный
историографический материал. Более того, некоторые идеи, высказанные в
«древолюционной» историографии, нашли продолжение и развитие в его
сочинении.
272
Глава 4 * Советская историография политогенеза Киевской Руси
Кандидатское сочинение органично вошло в докторскую диссертацию,
защищенную в 1973 г. В следующем году была опубликована книга, являв-
шаяся сокращенным вариантом диссертации1711. Полный вариант диссер-
тации был издан гораздо позже1712.
В социально-экономической структуре Киевской Руси И. Я. Фроянов
обнаружил множество «факторов дофеодального характера»1713. Это пре-
жде всего община в различных вариациях и крупные семейные объедине-
ния. Они генетически восходили к родовому строю. Элементом данного
строя были и первые города, выросшие из племенных центров. В городах
обитала племенная знать — «старцы градские», которые занимались граж-
данскими делами.
От этих социальных институтов И. Я. Фроянов перешел к анализу ме-
ста и роли крупного землевладения. Он показал динамику развития кня-
жеского хозяйства, основанного прежде всего на скотоводстве. Доходы
князей складывались в основном из даней (поборов с покоренных племен)
и кормлений (добровольных приношений местного населения). Были вни-
мательно изучены данные о церковном и боярском землевладении. Был
сделан важнейший вывод о том, что богатство древнерусской знати мно-
жилось не за счет доходов от землевладения, а в результате накопления
движимых ценностей, в том числе и в результате завоевательных походов,
увеличения стад и эксплуатации промысловых угодий. Здесь же И. Я. Фро-
янов убедительно опроверг теорию верховной княжеской собственности
на землю в Киевской Руси.
Это, однако, не значит, что крупного вотчинного землевладения на
Руси не существовало. Продолжая наблюдения, сделанные в кандидатской
диссертации, ученый показал, что нельзя ни в коем случае преуменьшать
значение рабства в Киевской Руси. В древнерусской вотчине работали рабы
и полурабы. Одни категории зависимого населения двигались от рабства
к свободе, другие, наоборот, от свободы к рабству. Категорий населения,
находящихся в феодальной зависимости, И. Я. Фроянов в Киевской Руси
не обнаружил. Впрочем, еще большее значение имел его принципиальный
вывод о том, что сами вотчины были островками в море свободного об-
щинного землевладения.
На этом выводе тем важнее акцентировать внимание, что и тогда, и
гораздо позже И. Я. Фроянова зачастую воспринимали как поборника
некоего «рабовладельческого» строя, сторонники которого — белорус-
ские исследователи В. И. Горемыкина и А. П. Пьянков — опубликова-
ли в то время свои труды. Могу сказать, что столь досадное заблужде-
ние всегда крайне раздражало поклонников творчества петербургского
историка. Ведь речь в его работе идет о ставших в ту пору популярных
в советской историографии «укладах». В трактовке И. Я. Фроянова
273
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
и рабовладельческий, и феодальный уклады проигрывали по сравнению
с общинным укладом.
Этот общинный уклад, вернее, отсутствие в работе его характеристи-
ки, заметили критики. Они также ломали голову над тем, как И. Я. Фро-
янов решит проблему государственности. Казалось, что ученый загоняет
себя в ловушку: государство в этот период он не отрицает и марксистских
взглядов придерживается, а классов по сути не находит. А что такое госу-
дарство и как оно соотносится с классами, в ту пору уже все помнили со
школьной скамьи.
Впрочем, диссертация и без того «повисла» в ВАКе. Поводом стала ре-
цензия, написанная одним из оппонентов — Л. В. Черепниным1714, который
защищал феодальные «устои». Впрочем, тогда феодальная научная рать
еще не почувствовала серьезной угрозы для себя. Даже Б. А. Рыбаков по-
играл в демократию, дав положительный отзыв.
Ответить на вопросы, связанные не с базисом, а с «надстройкой», была
призвана книга, посвященная социально-политической истории Киевской
Руси1715. Анализ политических институтов в книге И. Я. Фроянов начинает
с княжеской власти. Исследуя этот институт в развитии с древнейших вре-
мен, он тонко улавливает те изменения, которые происходили в характере
княжеской власти с VI по начало XIII в. и в то же время акцентирует вни-
мание на том главном, что было свойственно власти князя, — значитель-
ной зависимости князя от народа. Князья того времени отнюдь не были
монархами. Обладая судебными, административными и другими функци-
ями, они должны были тем не менее считаться с мнением народных масс.
Другими словами, княжеская власть еще даже не попыталась разорвать
пуповину, скрепляющую ее с народом. В этой книге историк продолжает
активную и продуктивную борьбу с теорией верховной собственности на
землю и, на мой взгляд, полностью данную теорию дезавуирует.
В книге рассмотрена проблема «князь — дружина». Дружина, по мне-
нию историка, зарождается еще в родовом обществе. К XI-XII вв., пройдя
уже долгий путь развития, дружина подразделяется на бояр и «молодшую
дружину». Бояре — лидеры общества, которые, подобно князю, еще не ото-
рвались от народной среды.
Отдельный очерк в книге посвящен древнерусскому «людью».
И. Я. Фроянов пришел к выводу о том, что народ играл в политической
жизни Киевской Руси выдающуюся роль. Вече — народное собрание (ему
посвящен отдельный очерк) — имело определяющее значение в полити-
ческой сфере. Основой военной силы в ту эпоху было народное ополче-
ние — «вой».
Тема города, разработанная в специальном очерке, является тем средо-
точием, в котором сходятся все выводы и наблюдения автора. Это, кстати
274
Глава 4* Советская историография политогенеза Киевской Руси
говоря, несмотря на очерковую форму, придает книге цельность и логи-
ческую завершенность — каждый очерк вытекает из другого, а фокусиру-
ются все в последнем. По мысли И. Я. Фроянова, древнерусские племена
объединяются в союзы племен, а дальнейшее объединение приводит к соз-
данию «союза союзов», «суперсоюза племен». Кстати, подобную лексику
употреблял другой крупный ученый той поры — Б. А. Рыбаков. Но, в отли-
чие от него, И. Я. Фроянов, отнюдь не считал подобного рода образование
государством.
В начале XI в. «суперсоюз» преобразуется в систему городов-госу-
дарств, волостей. Каждая такая волость — это иерархия соподчиненных
городских и сельских общин во главе с главной городской общиной. В глав-
ном городе собиралось вече, находился князь с дружиной. Это была систе-
ма непосредственной демократии — вся волость не только решала главные
политические задачи, но и формировала земское ополчение. Постепенно
шел процесс распада городов-государств на более мелкие волости: преж-
ние пригороды, начиная тяготиться опекой старшего города, сами стано-
вились центрами волостей.
По сути дела это было своевременное возрождение на новом витке раз-
вития науки популярной в XIX в. земско-областнической теории1716. Надо
видеть, что кардинально новое вносил исследователь в эту давнюю теорию.
Дело в том, что историки, включая даже таких светочей, как В. И. Серге-
евич и В. О. Ключевский, чрезмерно удревняли волость, уводя ее в глубь
веков. Против такого подхода выступил А. Е. Пресняков, который первым
наметил правильное решение проблемы: связал начало становления во-
лости с распадом родовых отношений. Но он считал демиургом волости
своего героя — древнерусского князя. И. Я. Фроянов, опираясь на дости-
жения этнографии и других современных наук, показал, как в условиях от-
ступления рода и формирования территориальных отношений в древнем
обществе появляются предпосылки и начинается процесс формирования
иерархии соподчиненных территориальных общин: волости.
При этом историк и не скрывал свою органическую связь с «дорево-
люционной» историографией, говоря об историографических предпосыл-
ках своей концепции. И. Я. Фроянов высказал предположение, что тако-
го рода социальные организмы были характерны для многих обществ,
переживавших переходный период от первичной первобытно-общинной
формации к вторичной, где на передний план выходят социальные антаго-
низмы. Стремление найти место Киевской Руси в типологическом ряду та-
кого рода обществ побудило И. Я. Фроянова стать инициатором создания
межкафедрального труда, посвященного городам-государствам в древно-
сти и в Средние века1717. Сопоставив социально-политическое развитие
Руси, Древней Греции и Византии, ученые пришли к выводу о сходстве
275
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
исторического процесса на Руси и в архаической Греции, о наличии многих
идентичных черт в древнерусском городе-государстве и архаическом по-
лисе. Что же касается Византии, то ее развитие шло другим путем.
Раздел данного сравнительно-исторического исследования, посвящен-
ный Киевской Руси, лег в основу другой книги1718. В советской историче-
ской науке, как уже говорилось, господствовал подход, который наиболее
яркое отражение нашел в трудах M. H. Тихомирова: города — населенные
пункты, ставшие центрами ремесла и торговли, а настоящей силой, вы-
звавшей к жизни русские города, было развитие феодализма. В этой же
книге получил дальнейшее обоснование подход, уже известный читателю:
города — племенные центры — военно-политические, административные
и культурно-религиозные средоточия.
Когда в конце X — начале XI в. происходит распад родовых отноше-
ний и формирование территориальных связей в обществе, именно города,
пережив значительные пертурбации (перенос города, уничтожение старой
знати — «старцев градских»), приобретают системообразующее значение,
стягивая вокруг себя волость и формируя социальный организм, который
можно определить как большую территориальную общину, имеющую го-
сударственный статус. Другими словами, город, вырастая из общины и
сохраняя традиционные черты последней, усваивает новые качества, при-
сущие государству.
Формирование городов-государств в книге прослеживается по геогра-
фическим районам, причем материалы по разным землям дополняют друг
друга. Конечно, у городов-государств были свои региональные особенно-
сти, но они элиминировались общим для всех общественно-политическим
устройством. Книга подводила итог изучению «различий» в политическом
строе земель домонгольской Руси. Оказалось, что их нет!
Главный вывод, который вытекает из книги: Киевская Русь — общин-
ный этап нашей истории. Таким образом, вопрос, сформулированный
критиками концепции И. Я. Фроянова, по поводу свободных общинников
получил исчерпывающий ответ. Сложнее обстояло дело с вопросом о го-
сударственности. Ведь община в данном случае только приобретает форму
государства, не становясь от этого государством.
Книга стала весомым кирпичом, заложенным в основу новой концеп-
ции истории Древней Руси. Эта концепция основывалась на тщательной
проработке источников и на всем богатстве отечественной историогра-
фии. В то же время это не было повторение пройденного, т. к. были учтены
достижения новейших историографии и методологии. Парадоксально, но
даже советский марксизм не мог негативно повлиять на эту концепцию,
поскольку у того же Ф. Энгельса (при всей их спорности1719) есть вполне
здравые мысли на тему города и общины.
276
Глава 4 * Советская историография политогенеза Киевской Руси
Те, кто возглавлял академическую науку, поняли, какая опасность ис-
ходит от ленинградского ученого как от автора новой концепции, и орга-
низовали наступление1720. Как бы то ни было, Ленинградский университет
и руководство города высоко оценили способности ученого и назначили
его деканом исторического факультета. И. Я. Фроянов продолжил и науч-
ные штудии. В это время он обращается к проблеме крещения Руси, ин-
терес к которой инспирировался и приближением серьезного юбилея —
1000-летия.
С 30-х гг. утвердился взгляд на крещение Руси как на прогрессивный
акт, который еще и способствовал некоей феодализации страны. Более
того, считалось, что само крещение было порождением развития фео-
дальных отношений и феодальной же государственности. В науке в пол-
ной мере победила химера Идеовульгарика. Дескать, знать в государстве,
чтобы держать в повиновении эксплуатируемое большинство, и ввела но-
вую религию, тот самый «опиум для народа».
И. Я. Фроянов показал, что христианство до IX в. не получило широ-
кого распространения. Крещению киевлян предшествовала языческая
реформа Владимира, которая сама состояла из нескольких этапов. Рефор-
ма, включавшая в себя и перенос капища Перуна в лучшее место, и соору-
жение некоего пантеона языческих богов, закончилась неудачей. И тогда
Владимир крестил Русь. Если жители Киева крестились добровольно, то
остальным областям Руси христианство пришлось навязывать силой1721.
Каковы же причины крещения Руси? Киевские князь, знать, демос и
языческими нововведениями, и крещением пытались остановить лавино-
образно нараставший процесс распада суперсоюза племен, в сохранении
которого они были кровно заинтересованы. Однако сделать это было не-
возможно, т. к. на обломках суперсоюза бурно росли города-государства,
самостоятельные волостные организмы. Это привело к узости социаль-
ной базы и политической основы христианства на Руси. С точки зрения
поступательного развития Руси введение христианства в конце X в. было
опережением событий, забеганием вперед. Не имея под собой твердой со-
циальной почвы и ближайшей политической перспективы, оно скользило
по поверхности древнерусского общества. В общем, своим исследованием
историк убедительно показал, что христианизация Руси никак не связана
с ее феодализацией, коей, собственно, и не было. Следовательно, в этом
смысле прогрессивным введение христианства считать нельзя. Надо еще
отметить, что крещение было показано в широкой сравнительно-истори-
ческой перспективе1722.
В те далекие уже 80-е гг. в ходе празднования 1000-летия крещения
Руси закладывались основы школы Фроянова, выходили совместные ра-
боты, шла борьба за историческую Правду1723. Однако атмосфера в науке
277
А. Ю, Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
была еще очень тяжелая. Продолжалась огульная критика, фактически
травля историка в печати и на телевидении. Так, известный нам Б. А. Ры-
баков, вовсю уже рассуждавший о перестройке, вещал с телевизионных
экранов: «Ленинградский историк И. Я. Фроянов в своей работе пытается
доказать, что до 1241 г. Русь являлась доклассовым обществом, т. е. перво-
бытным»1724. Крупный деятель той далекой эпохи С. Л. Тихвинский, высту-
пая на Всесоюзном совещании заведующих кафедрами общественных наук
высших учебных заведений в 1986 г. по секции истории КПСС(!), заявил:
«Продолжает пропаганду своей ненаучной концепции Киевской Руси про-
фессор Ленинградского университета И. Я. Фроянов»1725. Когда в темпла-
не издательства Ленинградского университета на 1983 г. была обнаружена
новая книга историка, посвященная историографии Киевской Руси, Госко-
миздат тут же остановил ее продвижение. Она вышла уже в новых истори-
ческих условиях1726.
Между тем западная историческая наука весьма положительно оце-
нила новую концепцию Киевской Руси. Так, известный американский
русист Д. Кэйзер в своей рецензии отметил отличие подхода к древне-
русской истории от грековского. По мнению рецензента, курс, взятый
И. Я. Фрояновым, несет в себе огромные возможности. Желательно,
чтобы и другие ученые избрали этот путь или хотя бы обратили более
пристальное внимание на труды историка1727. Западногерманский русист
Д. Верн (Тюбинген), исследуя политические и культурные связи Руси с
Западом, отметил важность для историка культуры Древней Руси работ
И. Я. Фроянова, «отвергающего расхожие клише» в характеристике соци-
альной и политической структуры древнерусского общества1728. В конце
80-х — первой половине 90-х гг. ряд работ И. Я. Фроянова с соавторами
был переведен1729.
Не имея возможности плодотворно продолжать собственные изыска-
ния, ученый стал заниматься формированием своей научной школы.
В 1983 г. защитил кандидатскую диссертацию автор этих строк. Для
анализа был взят единый и весьма интересный регион: Верхнее Подне-
провье и Подвинье. Было изучено зарождение городских общин в этом
регионе и трансформация их в центры крупных общинных организмов
(городов-государств). В поле зрения оказались важнейшие черты их строя:
власть, суверенитет, социально-политическая роль и др. На этом автор не
остановился: была изучена судьба этих образований в период XIV-XV вв. в
составе федеративного Великого княжества Литовского.
Политическая система и структура Великого княжества способство-
вали сохранению основных черт городов-государств. Лишь постепенно
распадаются они под воздействием развития крупного землевладения.
Происходил процесс, который уже был зафиксирован советскими восто-
278
Глава 4* Советская историография политогенеза Киевской Руси
коведами. Было установлено, что города-государства, общины-государ-
ства разлагаются и исчезают именно «...в результате создания магнатских
имений с чертами автократичности, где магнат все больше приобретает
черты государя»1730.
Спустя 30 лет эта диссертация была издана в виде книги и, как мне
представляется, не утратила своей актуальности. В ней описана и процеду-
ра защиты, в ходе которой московская наука попыталась еще раз дать бой
зарождающейся новой школе1731.
Ю. В. Кривошеев посвятил свою кандидатскую диссертацию социаль-
ной борьбе XI — начала XIII вв. в Северо-Восточной Руси. Исследование
показало, что на смену внутриплеменной борьбе между старой и новой
знатью приходят конфликты на религиозной почве, а наряду с ними воз-
никает со временем межобщинная борьба, которая становится доминиру-
ющей1732. Борьба общины с формирующейся публичной властью — кня-
зем — носила глубоко архаический характер. И, судя по всему, очень плохо
уживалась с реалиями придуманной советскими историками древнерус-
ской государственности.
А. В. Петров изучил социально-политическую борьбу в Новгороде в
XII-XIII вв. Он обнаружил весьма архаические черты в этой борьбе, как и
в социальной структуре Новгорода в целом. В основе социальной борьбы
лежало древнее соперничество сторон, которое лишь постепенно (не ранее
80-х гг. XII вв.) преобразуется в борьбу концов. И лишь к концу XIII сто-
летия в борьбе заметны элементы социального расслоения, вылившиеся в
выступления «крамольников»1733.
В рамках концепции общинного города-государства изучал древний
Псков С. А. Афанасьев. Уже в 30-е гг. XII в. он наблюдает во Пскове «стрем-
ление образовать свой суверенный город-государство». Процесс этот на-
бирает силу, а параллельно с ним идет процесс обособления Пскова от
Новгорода. Причем решительный сдвиг в двух этих процессах аспирант
относит к началу XII в.1734
С. С. Пашин, хотя и писал свою диссертацию под руководством
В. В. Мавродина, но вполне в духе идей И. Я. Фроянова показал в своей
работе социальную жизнь Галицкой Руси буквально перегруженной арха-
ическими традициями, что проявилось как в самой социальной структуре,
так и во взаимоотношениях между стратами1735.
Т. В. Беликова на примере Галицкой и Волынской земель (Юго-Запад-
ной Руси) показала, что характер княжеской власти, модус ее отношений с
боярством, а также характер отношений князей и бояр с общиной «соот-
ветствовал условиям переходного доклассового общества со свойственной
ему незавершенностью процесса формирования классов и политических
институтов классового строя»1736.
279
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
В. В. Пузанов написал ценный диссертационный историографический
труд, который впоследствии оформил монографически1737. Он изучил ор-
ганизацию и структуру княжеского и государственного хозяйства на Руси;
княжеское зависимое население в русской историографии XVIII — начала
XX в. Один из главных его выводов: теория верховной феодальной соб-
ственности, которая с легкой руки Л. В. Черепнина стала править бал в со-
ветской исторической науке, имеет давние и глубокие корни1738.
Школа И. Я. Фроянова, которая приобретала себе все больше сторон-
ников, стала своего рода клином, вбитым в официальную» историческую
науку, что и понятно: в затхлой атмосфере «эпохи застоя» это был свое-
го рода глоток свободы. Официальная наука воспевала феодализм в Ки-
евской Руси, а «фрояновцы» говорили, что его не было. Эта самая наука
праздновала 1000-летие принятия христианства, представители же «новой
волны» утверждали, что Киевская Русь была языческой, а христианство
лишь скользило по поверхности древнерусского общества, etc.
Такая позиция вызывала неприязнь у научного противника, но вре-
мя оргвыводов ушло в прошлое — в стране шла перестройка. Оставались
лишь научные рычаги, но все как-то вязло в застоявшейся среде. Это по-
казала вялотекущая дискуссия, которая прошла на страницах «Вопросов
истории»1739, странность которой была замечена и в зарубежной науке1740.
От школы И. Я. Фроянова выступили А. Ю. Дворниченко и Ю. В. Кривоше-
ев, которые изложили результаты своих диссертационных исследований.
Остальные участники также излагали уже известные читателю концепции.
Более или менее новым было, пожалуй, стремление привлечь для сравне-
ния материалы по германским и западнославянским племенам с целью
подтверждения процесса генезиса феодализма. С этой целью привлекли
даже историка из ГДР.
Как отмечалось в японском обзоре, сам И. Я. Фроянов участия в этой
дискуссии не принял, хотя участники Круглого стола, который проходил в
редакции журнала и освещался на его страницах, требовали от редакции
дать ученому шанс защитить себя1741.
Если попытаться подвести краткий итог рассмотрению интересующей
нас проблемы в советский период, то можно заметить следующее. Совет-
ские историки, действуя под нажимом уже известной нам: химеры Идео-
вульгарики, отвечая на вызовы господствующей идеологии, а то и на пря-
мые указания «вождей», пытались вписать древнерусский политогенез, а
главное — возникновение и развитие государства, в общую картину исто-
рического развития с ее общественно-экономическими формациями, клас-
совой борьбой, теорией прогресса и т. д.
Политогенез «вписываться» не хотел и оказывал ожесточенное сопро-
тивление. При этом мы наблюдаем своего рода парадокс: в эпоху, когда лю-
280
Глава 4 * Советская историография политогенеза Киевской Руси
дей по малейшему подозрению ставили к стенке, отправляли на «стройки
коммунизма», вокруг древнерусского политогенеза кипели споры, выска-
зывались противоположные точки зрения, историки оказывались зача-
стую в порочном кругу логических противоречий.
Ситуация, как теперь принято говорить, «устаканилась» к моменту
постепенного вползания страны в то, что называется «эпохой застоя». Но
сомневающиеся были все время, а к концу этой эпохи в полной мере офор-
мился новый, свежий взгляд на древнерусский политогенез. Наверное, не-
скромно об этом говорить, поскольку я имею к этому определенное отно-
шение, но концепция истории Киевской Руси (и политогенеза, в частности)
И. Я. Фроянова и его школы представляется мне наиболее продуктивным
из того, что породила советская историческая наука. Это был возврат на
новом источниковедческом и мировоззренческом уровне к дореволюци-
онной исторической науке. В концепции не нашлось места крайностям со-
ветской политизированной исторической науки, зато все лучшее, что было
в ней и, прежде всего, в ленинградской (петербургской) школе, было при-
внесено и в меру сил развито...
Вообще хотелось бы отметить роль Санкт-Петербургского (Ленинград-
ского) университета в изучении древнерусского политогенеза. Мы видели,
что многие историки, которые причастны к созданию «демократической»
теории политогенеза, связаны с этим учебным заведением. Но для полноты
картины стоит напомнить, что и многие из тех, кто создавал «феодальную»
теорию политогенеза, тоже были нашими универсантами.
Путешествие по советской историографии политогенеза не было бы
завершено, если бы мы не обратились к работам еще одного нашего уни-
версанта — Л. Н. Гумилева. Правда, работы «последнего евразийца» лучше
рассматривать в сочетании с работами его коллег-эмигрантов, что я как-то
и пытался сделать1742.
Анализировать творчество Л. Н. Гумилева сложно. Главное для него,
как известно, этногенез, а все остальное — лишь своего рода фон, по ко-
торому вышивается этногенетически-пассионарный узор. Но воссоздать с
определенным допуском картину политогенеза по Л. Н. Гумилеву можно.
Истоки славянского политогенеза ученый уводит, как и положено,
в первобытнообщинную формацию, родоплеменной строй, который
был у всех народов1743. Правда, не совсем понятно, какие народы явля-
ются носителями этого общинно-родового быта. Под влиянием пасси-
онарного толчка I—II вв. н. э. предки славян — венеды — разделились
на склавинов и антов и двинулись в Восточную Европу, но здесь уже
в VI в. жили русы, которые не имели к славянам никакого отношения.
Эти русы под именем «россомонов» воевали с готами на стороне гуннов
еще в IV в.1744
281
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
Здесь на наблюдения Л. Н. Гумилева повлиял, видимо, академик
Б. А. Рыбаков, чья «пассионарность» в 60-70-е гг. прошлого века была
непререкаемой. Этнолог доверял историку-академику и поддержал даже
его концепцию о Кие — ровеснике императора Юстиниана. В вопросе о
национальности «русов» он был един со своим обычным противником
А. Г. Кузьминым1745 — это руги, народ, скорее всего, германоязычный. Но
их нельзя смешивать со скандинавскими варягами1746. Иной раз он говорит
и о славяно-готском синтезе1747, пишет о том, что «русью» стали называться
поляне1748.
В связи с русами он отдает дань и столь популярной в советской исто-
риографии теории трех центров. Часть русов ушла на восток и заняла три
города: Куябу (Киев), Арзанию (Белоозеро)1749 и Старую Руссу1750. Не будем
строги к Л. Н. Гумилеву: славянский этногенез (как, впрочем, и этногенез
ряда других народов) — темный лес и поныне!
Как бы то ни было, славянские и неславянские народы создают госу-
дарство. По Л. Н. Гумилеву, «государство — институт не этнический, а
социальный. Возникая при первобытнообщинном строе, оно может охва-
тить один этнос целиком, или несколько соседних этносов,, или часть сво-
его этноса, так как две системы отсчета — социальная и этническая — не
совпадают»1751. Тут, как видим, ученый заодно с теми редкими голосами со-
ветских востоковедов и медиевистов, которые осмеливались во время го-
сподства «основ» уводить государство в первобытность. Их, кстати, было
очень мало.
На первый (и довольно пристальный) взгляд кажется, что «последний
евразиец» — адепт государственности в Древней Руси. Он поддерживает
идею о первом «общеславянском» государстве на Волыни, отдает должное
«Русскому каганату», в котором «сидели русские каганы Дир и Аскольд,
прямые потомки Кия, а вовсе не сбежавшие от Рюрика конунги»1752. Опо-
рой этнологу тут служат довольно (так скажем) эксцентричные труды того
же Б. А. Рыбакова и киевского исследователя М. Ю. Брайчевского.
Правда, когда Л. Н. Гумилев перечисляет те четыре каганата, которые
определяли состояние Восточной Европы в ту пору, он замечает, что «мень-
ше известно о Русском каганате, следов коего нет»1753. Первоначально Киев
не был городом русов, а принадлежал славянам-дулебам с их царем Диром.
Впрочем, в другом месте сказано, что «суверенное государство с центром в
Киеве и царем по имени Дир» создали потомки антов — поляне1754.
Отдал должное Л. Н. Гумилев и основателю династии — Рюрику. Его
биографию он воспроизводит по поздним летописям. Ему хочется верить
в то, что он не «швед и не немец», а потомок древнего народа ругов (ру-
сов)1755. Образование Киевской «державы» исследователь начинает с захва-
та в 852 г. «русами» Киева (ибо с этого времени стала «прозывати Руска
282
Глава 4 * Советская историография политогенеза Киевской Руси
земля»)1756. Но вот в вопросе, откуда эти самые русы пришли в Киев, он
противоречив. В одном месте он соглашается с А. П. Новосельцевым в том,
что страна русов помещалась где-то в северной части Восточной Европы,
но буквально через две страницы узнаем, что центр земли русов находился
в Крыму1757. Князя Олега вслед за С. М. Соловьевым историк оценивает
весьма негативно, считая его не «славным воителем, а хитрым политиком,
сборщиком дани с беззащитных славян»1758.
Как бы то ни было, русская держава появляется на авансцене истории.
Само понятие «держава» этнолог взял, видимо, у советских историков
30-х гг. У них оно стало результатом переосмысления понятия «империя»,
которое содержалось в знаменитой, но малодоступной статье К. Маркса,
посвященной «секретной дипломатии XVIII в.». Впрочем, Л. Н. Гумилев
употребляет и понятие «империя Рюриковичей»1759.
Какова же была судьба этой «державы»? Два хищника: хазарские евре-
и-рахдониты и норманны — договорились между собой и решили извести
Киевский каганат — сильное и независимое государство1760. Чтобы дока-
зать сию сомнительную версию, исследователю пришлось отнять вотум
доверия у древнерусского «летописца». Эти самые рахдониты, да и весь Ха-
зарский каганат предстают перед читателем как главный враг нашей «дер-
жавы».
Л. Н. Гумилев определенно перегнул палку, рисуя этот заговор против
«державы» Рюриковичей. Но ставить Гумилева в связи с этим на одну до-
ску с А. Розенбергом и даже А. Гитлером1761 — тоже явный перебор!
Но вернемся к этой самой «державе». Вражеские козни сделали свое
дело, и она развалилась, а сами русы должны были выдать победителю свое
лучшее оружие — мечи1762. «Осколок варяжской Руси» превратился в вас-
сала Хазарии и платил дань кровью своих богатырей. Положение несколь-
ко улучшил победоносный поход Святослава, но оно было по-прежнему
тяжелым: единой государственной территории по сути дела не было1763,
Русь нуждалась в объединении1764.
В связи со Святославом видим еще одно клише советских историков,
которым Л. Н. Гумилев как этнолог мог бы и не оперировать. Святослав,
по его мнению, не викинг-головорез, а трезвый и предусмотрительный по-
литик, который решил перенести столицу в удобное для себя место. Этот
поступок сравнивается с деянием Петра I1765. Здесь свободно мыслящий
учёный отдаёт дань советской схоластической науке, которая весьма воль-
но представляла себе государство1766.
Вновь вернемся к пресловутой Киевской «державе». Владимиру сно-
ва (в который раз!) пришлось покорять славянские племена. Но после его
смерти «мы видим полный развал державы, который мог кончиться только
войной»1767. В общем, если отбросить идею о вышеупомянутом заговоре,
283
А, Ю, Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
Л. Н. Гумилев оказывается вполне солидарным с теми отечественными
историками, которые отказывались видеть «единое Древнерусское госу-
дарство (IX-X вв. — А. Д.), охватывающее огромные просторы Восточной
Европы, освоенные многочисленными восточнославянскими племена-
ми»1768. Тем более что, по Л. Н. Гумилеву, построить государство удалось
лишь в XI в. при Ярославе Мудром. До этого создать государство все время
кто-то мешал, в частности варяги, которым Л. Н. Гумилев вполне в духе со-
ветского антинорманизма весьма не симпатизирует. Да, видимо, славянам
сильная держава в Киеве была и не нужна1769.
И получается, что, несмотря на желание патриота-государственника,
коим и является Л. Н. Гумилев, «держава» исчезает, «как дым, как утрен-
ний туман».1770
Какова же дальнейшая судьба этого «государства»1771? Если все-таки
не принимать всерьез утверждение о том, что в XII-XIII вв. Половецкая
земля и Киевская Русь составляли одно полицентрическое государство,
то внимание привлекают усобицы — феодальные войны, которые шли на
Руси, как, впрочем, и повсюду: от Франции до Японии. Но вот беда — толь-
ко на Руси они повели к трагическому исходу. Русь перестала быть кага-
натом — последним каганом был князь Олег Святославич («Гориславич»
«Слова о полку Игореве»), которому автор, в разрыв с традицией, симпа-
тизирует. Русь распалась на 8 «полугосударств», по существу суверенных
государств1772, хотя этнос (суперэтнос) при этом не распался. Этому спо-
собствовало православие, которое, по мнению исследователя, восторже-
ствовало при Владимире Мономахе. Но «большая часть населения Руси
принадлежала к упорным язычникам и лицемерным двоеверам» и была
враждебна «государственным началам». Правда, при Мстиславе в 1127 г.
происходит политическое объединение, но длится недолго: в 1132 г. насту-
пает политический распад государства, но не этноса1773.
Историк называет это и «феодальной раздробленностью»1774. Он только
категорически не согласен с Б. А. Рыбаковым, который предлагал считать
это своего рода исторической интеграцией1775. На несогласие «последнего
евразийца» надо обратить пристальное внимание. Дело в том, что Л. Н. Гу-
милев не захотел поддержать ту несуразицу, в которую потихоньку вполза-
ла советская историография, стремясь связать концы с концами в вопросе
о древнерусском государстве и превратить фактический распад, а соответ-
ственно, и исчезновение «государственности» в некую ее интеграцию.
Почему же этот распад произошел? Оказывается, «удельные» князья
XII в. стали суверенными государями своих княжеств потому, что их под-
держивало население, тяготившееся зависимостью от Киева1776. Главную
же роль среди населения играли горожане1777. Именно на их стороне была
сила, они могли диктовать князьям линию поведения1778. Полагаю, что
284
Глава 4 * Советская историография политогенеза Киевской Руси
здесь самобытный русский исследователь пришел к той самой «демокра-
тической» концепции, которая была широко распространена в «дорево-
люционной» историографии. Впрочем, он мог ее заимствовать и из книги
И. Я. Фроянова1779, ссылки на которую в его «Древней Руси» есть.
При этом он постарался придать концепции этнический характер1780.
Подлинным бичом страны были те самые «феодальные войны». Но, к не-
счастью, они были не только феодальными1781. Инициаторами войн были не
князья, так как они занимали подчиненное положение, а население, кото-
рое исследователь трактует вполне в демократическом духе. Древняя тра-
диция межплеменной вражды полян и северян переросла в соперничество
Киева и Чернигова. Это было соперничество двух субэтносов. «Феодаль-
ные» усобицы сменились межгосударственными войнами, а это означало,
что Русь из моноэтничного государства превратилась в полиэтничное1782.
В другой своей работе он пишет, что на месте племен, т. е. этносов, ис-
чезнувших вследствие этнической интеграции и превратившихся в единый
древнерусский этнос, снова возникают субэтносы, на этот раз с террито-
риальными наименованиями, но с аналогичной функциональной нагруз-
кой1783. «Былые племена, насильно объединенные в древнерусский этнос
киевскими князьями, по-прежнему стремились к самостоятельности. Это
вызывало соперничество между княжествами, переходившее нередко в от-
крытую вражду. В суздальцах говорила кровь кривичей, мери и муромы,
в новгородцах — кривичей, веси и ел овен, в рязанцах — вятичей и муро-
мы», — слышим в одном из интервью1784.
Если отбросить феодализм и «феодальную раздробленность» (похоже,
что это просто ритуальная фраза), которые у Л. Н. Гумилева всегда пови-
сают в воздухе, то перед нами картина вполне в духе той, которую рисуют
сторонники древнерусских городов-государств1785. Он придает ей характер
этничности1786, но и это историография знала. Н. И. Костомаров, например,
именует ветви восточных славян «народцами». Он насчитывает их шесть:
южнорусскую, северскую, великорусскую, белорусскую, псковскую, новго-
родскую1787.
Л. Н. Гумилев как истинный евразиец гораздо большее значение при-
дает периоду, последовавшему за Киевской Русью. Он подчеркивает, что
«образование современной России — явление новое, и оно не является
продолжением Киевской Руси»1788. В XIII в. новый пассионарный толчок
заложил основы той России, в которой довелось жить и самому «послед-
нему евразийцу». Вот почему «по отношению к Европе мы действительно
моложе на целых 500 лет, и это вещь вполне объективная». Ведь «отста-
лость» —это же просто разница возраста1789.
Итак, если подвести определенный итог, можно сказать, что в трак-
товке древнерусского государства между евразийцами и Л. Н. Гумилевым
285
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
было и сходство, и различие. Евразийцы сознательно и априорно отнес-
лись к нему скептически. «Последний евразиец», на первый взгляд, не от-
рицал такое государство и даже постулировал в ряде случаев его мощь. Од-
нако государство было для него вторичной субстанцией, а первичной был
этногенез1790, который в конечном итоге фактически вытеснил государство
из исторического процесса Киевской Руси.
Может, он был и прав, этот «последний евразиец»? То, что есть на свете
украинцы, русские и белорусы, — факт очевидный, а вот о древнерусском
государстве этого не скажешь...
Гл а в а 5
ПОСТСОВЕТСКАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ
ДРЕВНЕРУССКОГО ПОЛИТОГЕНЕЗА
Мне опостылели слова, слова, слова,
Я больше не могу превозносить права
На речь разумную...
А. А. Тарковский (1963)
Постсоветская историография теперь развивается в разных странах:
России, Украине, Белоруссии. Ясно, что эти страны уже никогда не
соединятся, но разделить историографический процесс было бы слишком
искусственно — ведь он долгие годы развивался в едином государстве.
Вот почему логично рассмотреть эту историографию на всем «нашем про-
странстве», как это, кстати, уже и делалось1791.
Перестройка изменила ситуацию в науке, уничтожив прежнюю го-
сподствующую идеологию. Марксизм-ленинизм совершенно вышел из
моды. Настолько вышел, что сейчас даже не вспоминают о дне рождения
В. И. Ленина, а книги о нем пишут только зарубежные авторы.
Но Россия — страна чудес — и здесь дает нам удивительные результа-
ты. На основе прежней «пятичленки» с добавлением «цивилизационного
подхода» возникли современные российские представления об историче-
ском процессе, которые нашли отражение в трудах политологов, социо-
логов, психологов и т. д. Именно они явились авторами «синтетических»,
общих трудов, которые бывают весьма интересны, но имеют весьма опо-
средованное отношение к исторической науке1792.
Историки долгое время писали амбивалентные в теоретическом плане
учебники, а также тематические монографии, статьи и лишь в последнее
время предлагают свои версии объяснения тысячелетней истории России1793.
Необходимы дискуссии по поводу каких-то пусть условных, но «основ», нуж-
ны теоретические споры, но этого не происходит1794. Возникает своего рода
теоретический вакуум, что, конечно, не способствует пониманию прошлого.
Повлияла ли перестройка на школу И. Я. Фроянова? Видимо, повли-
яла — мысль стала более раскованной, не стало нужды придерживаться
пресловутой «пятичленки» и других советско-марксистских штучек. Как
уже было отмечено в научной литературе, данная школа оказалась в более
выигрышном положении. Произошло это потому, что еще до перестрой-
ки эта школа вышла за рамки догматического понимания марксизма и
выработала цельную концепцию социо- и политогенеза у восточных сла-
вян эпохи Средневековья1795. Главное то, что отрицалось наличие классов
287
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
и классовой борьбы в Киевской Руси, а это, как известно, альфа и омега
марксизма. Представление о Киевской Руси как о «дофеодальном» перио-
де позволяло гораздо более адекватно понять древнерусскую историю, чем
измышления о господствовавших там «феодальных отношениях». Школе
фактически не пришлось перестраиваться, надо было только расширять и
углублять свои исследования.
И. Я. Фроянов расставаться с древнерусским государством не захотел.
В конце 80-х — начале 90-х гг. он как раз и сосредоточился на проблеме
государства, что должно было придать его концепции еще большую строй-
ность и логическую последовательность. Этой теме он посвятил важную
по своему значению статью1796. Современной науке, полагает ученый, из-
вестны три главных отличительных признака государства: 1) размещение
населения по территориальному принципу, а не на основе кровных уз, как
это было при старой родовой организации; 2) наличие публичной власти,
отделенной от основной массы народа, 3) взимание налогов для содержа-
ния публичной власти.
Все эти признаки государственности появляются не одновременно.
Если союзы племен (до середины IX в.) нельзя считать даже зародышами
государства, то союз союзов племен (суперсоюз) без элементов публичной
власти, способной подняться над узкоплеменными интересами, существо-
вать не мог. Но князь и дружина, приобретя определенную самостоятель-
ность, собственный племенной союз оберегали, а носителями публичной
власти были у союзников-соседей, с которых и взимали насильственным
порядком поборы в виде даней.
По мере формирования городов-государств появляется и такой пока-
затель, как размещение населения по территориальному признаку. В ре-
зультате оказываются видны три главных вышеназванных компонента го-
сударственности.
Но в это время происходят изменения с главным из факторов — пу-
бличной властью. Теперь принудительная власть концентрируется в общи-
не главного города волости и направлена в сторону нижестоящих общин
пригородов и сел. Поборы, которые поступают в главный город в княже-
скую казну, следует рассматривать в «налоговом ключе, но, разумеется, с
оговорками насчет их незрелости и архаичности».
Это не единственная оговорка, которую делает историк. Да и сам его
ответ на вопрос, можно ли считать ряд соподчиненных общин государ-
ством, звучит не очень уверенно — «думается, можно»1797. Как бы то ни
было, в работах И. Я. Фроянова явственно проступала новая концепция
государственности в Киевской Руси, которая в корне противоречила го-
сподствовавшей в современной ему историографии. Классовая основа го-
сударственности была разрушена...
288
Глава 5 * Постсоветская историография древнерусского политогенеза
Мысли, высказанные в данной статье, легли в основу монографии о
«мятежном Новгороде», в которой И. Я. Фроянов обратился к истокам
новгородской государственности1798. Древнейшим племенным центром в
этом регионе была Старая Ладога, но будущее было за Новгородом. В оже-
сточенной межплеменной борьбе рождался словенский союз племен, пере-
растающий в «суперсоюз». Княжеская власть и дружина в его рамках пре-
терпевают изменения, публичная власть усиливается, чему способствовал
и «варяжский переворот». Историк полагает, что «призвание» было, но не
на княжение, а для помощи в войне, и не трех братьев, а одного конунга с
дружиной. Дальше последовал переворот, сопровождавшийся истреблени-
ем словенских князей и знатных людей1799.
Восстановив распавшийся было межплеменной союз (суперсоюз), нов-
городцы приступили к расширению своих владений. Историк приходит к
выводу о том, что словене получили с полян дань как победители, посадив-
шие своего князя (Олега) в Киеве. Вот что произошло в это время на Руси,
а не мифическое объединение Юга и Севера1800. Я думаю, что это был один
из последних гвоздей в гроб мифа о грандиозном государстве «Киевская
Русь», созданного советской наукой.
Первые признаки зависимости Новгорода от окрепшего Киева просту-
пают где-то в середине X в. Затем зависимость слабеет. В книге прослежен
процесс становления новгородского города-государства с упором на изме-
нение характера социальной борьбы.
Как раз социальной борьбе и посвящена следующая фундаментальная
монография петербургского историка1801. Через десятки лет после выхода в
свет книг M. H. Тихомирова и В. В. Мавродина это был первый и, добавим,
единственный труд по истории социальной и политической борьбы на Руси
IX — начала XIII в. Но значение его гораздо шире. Мне представляется, что
это своего рода пик научного творчества И. Я. Фроянова в области изучения
Киевской Руси — энциклопедия древнерусской жизни, быта, нравов.
Основы представлений о социальной борьбе закладывались уже в
70-е гг. Тогда вышла статья, в которой «дофеодальные» социальные отно-
шения объясняли характер социальной борьбы1802.
Исследователь выступает против главного постулата советской исто-
рической науки, который, как сам он пишет, приобрел фатальный харак-
тер — классовой борьбы. Эту самую борьбу советские историки видели во
всем, она была, в их представлении, основой государственности, культуры
и т. д. И. Я. Фроянов убедительно показал, что социальная борьба в Ки-
евской Руси была доклассовой. Своими корнями она уходила в первобыт-
ность: это и столкновения древних людей, происходившие при смене хо-
зяйственных укладов, и межплеменная борьба, сопровождавшая процесс
формирования племенных объединений разного уровня.
289
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
Разложение родовых отношений внесло свои изменения и в социаль-
ную борьбу. Исчезает родовая защита, множатся насилия, произвол, пре-
ступления. В этих условиях возрастает роль княжеской власти, которая
берет на себя заботу о внутреннем мире и безопасности. По мере роста и
укрепления волостной общины, появившейся на месте распавшегося пле-
менного союза, она также начинает претендовать на такую же роль — за-
вязывается борьба между князем и вечем. Исследователь показывает эту
борьбу на примере ряда земель и прежде всего Киевской земли, которая
шла в этом отношении впереди других волостей.
К середине XII в. состязание князя и веча заканчивается победой зем-
щины, но при очевидном превосходстве городской общины борьба про-
должается и дальше. Социальная борьба в это время была достаточно
сложным явлением, поскольку в ней переплетались различные настроения
и интересы, но над всем доминировало архаическое языческое сознание.
Это позволяет давать многим народным движениям неожиданные на пер-
вый взгляд — «этнографические» — трактовки.
Читатель в лучших традициях отечественной науки (Ф. И. Буслаева,
Б. А. Романова и др.) погружается в глубины этого сознания. Прекрасное
знание материала, деталей древнерусской жизни создает у читателя своего
рода эффект присутствия. Я неслучайно сказал и об эффекте энциклопеди-
ческого охвата древнерусской старины: если, например, вычленить из кни-
ги страницы, посвященные древнерусскому праву, то получится отдельное
серьезное исследование.
Обогатив свою исследовательскую палитру знанием архаического со-
знания, И. Я. Фроянов вернулся к теме, с которой начинал, — рабству и
данничеству1803. Подробно изучив эти интереснейшие явления древности,
которые прекрасно уживались с первобытнообщинным строем, он сделал
весьма важный вывод: «Так называемое "Киевское государство" X в. яв-
ляло собой конгломерат племен, рыхлое и неустойчивое межплеменное
образование, сооруженное Киевом посредством военного принуждения,
прежде всего с целью получения даней и не имеющее прочных внутренних
связей, а потому готовое в любой момент рассыпаться»1804. Это был послед-
ний гвоздь в вышеупомянутый гроб.
Новый взгляд на Киевскую Русь позволял по-новому решать и другие
проблемы истории культуры, например, как уже говорилось, крещения,
появления письменности и грамотности, историзма былин, историогра-
фии, содержал свежие источниковедческие подходы.
Дело в том, что советские историки, как и их предшественники — ле-
тописцы, оказались в плену «скромного обаяния» древнерусской знати,
в первую очередь князей. «При поверхностном прочтении летописей» у
историков возникало впечатление о том, что древнерусскую историю тво-
290
Глава 5 * Постсоветская историография древнерусского политогенеза
рили знатные люди: князья, бояре, сановники церкви1805. Такое прочтение
«удачно» накладывалось на априорно заданную схему классового деления
общества, а ритуальные заклинания о «роли народных масс» в истории
таковыми и оставались. Под пером историков князья «с высоты птичьего
полета» обозревали Русь, делили ее на части и вообще делали с ней что
хотели.
И. Я. Фроянов за внешней каймой летописных рассказов, за поведени-
ем древнерусской знати вообще и князей в частности постарался выявить
глубинные течения общественной жизни, не на словах, а на деле показать
роль этих самых «масс». Внимательное прочтение летописей показало, что
их страницы простые люди населяют не менее густо, чем любимцы древне-
русских «списателей» — князья. И. Я. Фроянов — мастер именно «внутрен-
ней критики» источника, хотя там, где надо, он не уходит и от «внешней
критики». Не менее активно и плодотворно он привлекает и другие источ-
ники, например юридические памятники, данные археологии, нумизмати-
ки и т. д.
Сравнительно-исторический метод (можно его назвать и этнологиче-
ским) стал неотъемлемой частью научной лаборатории историка. Как уже
отмечалось, данные этнологии, относящиеся к архаическим обществам,
позволяют многое понять в истории Киевской Руси.
Когда речь идет об изучении петербургским ученым истории Киевской
Руси, то на ум приходят всякого рода термины типа «эпопея», «энциклопе-
дия», может быть, более современное — «блокбастер» и т. д. Ценой неуто-
мимого труда на протяжении десятков лет ему удалось создать своего рода
концептуальное эпическое полотно древнерусской истории, не имеющее
аналогов ни в отечественной, ни в зарубежной историографии. К тому же
И. Я. Фроянову удалось вырастить когорту учеников, создать солидную на-
учную школу, где трудятся уже ученики учеников.
Уже можно говорить об ответвлениях данного направления в изучении
Киевской Руси1806. География проживания адептов школы И. Я. Фроянова
очень широка: от университетских центров Сибири, Ставрополя — на юге
России и до столицы нашей Родины — Москвы.
Исследования осуществлялись в двух направлениях. Последовате-
ли И. Я. Фроянова, с одной стороны, углубленно рассматривали историю
Древней Руси (в региональном и теоретическом аспектах), а с другой сто-
роны — изучали более поздние периоды отечественной истории. Эти по-
следние исследования, безусловно, имея собственное полновесное и пол-
ноценное научное значение, были призваны ретроспективно обосновать и
подтвердить те представления о Киевской Руси, которые были разработа-
ны И. Я. Фрояновым. Парадокс ситуации при этом заключался в том, что
в рамках «школы» формировались новые, свежие подходы к российской
291
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
истории в целом. Уже одно это позволяет достаточно осторожно отнестись
к утверждениям о кризисе нашей исторической науки в 90-е гг.
Раздумья над судьбами древнерусских городов-государств привели ав-
тора этих строк к занятиям историей русских земель в составе Великого
княжества Литовского1807. Эта тема являлась традиционной для «дорево-
люционной» историографии, но в советский период была основательно
подзабыта. Взяв за основу концепцию, созданную в трудах И. Я. Фроянова
и его школы, я рассмотрел ключевые вопросы социальной и политической
истории русских земель ВКЛ (они составляли 9/10 территории этого госу-
дарства). Были рассмотрены судьбы общинного наследия Киевской Руси в
период XIII-XV вв., показана сила древнерусских общинных традиций, их
отражение в жизни и праве западнорусских земель.
Несмотря на силу общинных традиций, на смену древнерусским го-
родам-государствам (общинным по сути дела организмам) шли новые
социальные отношения. Для понимания их характера очень важно было
рассмотреть формирование сословий, а также ряд важнейших теоретиче-
ских вопросов: о верховной собственности, феодализме и т. д. Социальную
структуру общества очень трудно понять без рассмотрения социальной
борьбы в динамике и развитии. Я постарался проследить, как на смену
древнерусской социальной борьбе по мере формирования сословий шла
новая по своему характеру борьба, отражавшая те социальные противо-
речия, которые накапливались в обществе. Все рассмотренные вопросы,
как в фокусе, сходились к проблеме государственности. Главный вывод: на
смену древнерусским общинным организмам шла новая форма государ-
ственности, ставшая переходной стадией к сословному государству, како-
вым к тому времени уже была Польша. Эту форму я назвал военно-слу-
жилой государственностью. Этот феномен вряд ли возник бы, если бы в
Киевской Руси уже было государство.
В дальнейшем я задумался о месте Древней Руси и ее «государственно-
сти» в достаточно длительной российской истории. Результатом стала объ-
емистая книга, в которой судьбы Руси-России прослеживаются с древней-
ших времен до падения самодержавия1808. Здесь выводы школы Фроянова
получают подтверждение на материалах всей российской истории.
Ю. В. Кривошеее в своих работах обратился к истории Северо-Восточ-
ной Руси — колыбели Московского государства. К концу 90-х гг. его ис-
следования выросли в книгу1809. Рассмотрев общественное развитие этого
региона в домонгольский период, историк пришел к выводу о том, что про-
цесс образования городов-государств, начавшийся в XI в., не был закончен
и в XIII столетии. Более того, продолжали они жить и развиваться и в сле-
дующем, XIV столетии, поскольку монголы, по мнению Ю. В. Кривошеева,
не отбросили и не остановили общественного развития северо-восточных
292
Глава 5 * Постсоветская историография древнерусского политогенеза
русских земель. Система, в основании которой лежали общинные порядки,
сохранилась и на вершине общественной пирамиды (вече, князья), и на ее
нижних этажах (сотенное устройство).
Исследования А. В. Петрова посвящены изучению одного из важней-
ших регионов Руси — Великого Новгорода1810. Применяя сравнительно-
исторический метод, данные этнологии, он дал, как уже отмечалось, свою
трактовку причин межрайонных конфликтов в Новгороде. Подобного же
рода оригинальные объяснения были даны и применительно к появлению
должности посадника, экстерриториальности княжеской власти в Нов-
городе. По наблюдениям историка, до середины XII в. внутригородские
конфликты сдерживались борьбой между князьями и городской общи-
ной в целом. С середины этого столетия, после завершения становления
города-государства, появляются большие возможности для развития
внутренней борьбы — в первую очередь борьбы вечевых группировок.
Борьба сторон и борьба концов — не два периода в истории новгородской
межрайонной борьбы, но с 80-х гг. XII в. — два сосуществовавших ее эле-
мента.
Несмотря на то что на протяжении последующего периода накаплива-
лись сословные и имущественные противоречия, они не делали погоды в
социально-политической жизни Волховской республики. Общеновгород-
ское вече являлось совещанием сторон и концов, и рядовые общинники
не теряли права и возможности активного участия в вечевой жизни. Меж-
доусобия Новгорода ярко рисуют внутреннюю структуру этого огромного
общинного организма.
Принципиально важным в связи с только что сказанным является
вывод А. В. Петрова о существовании явления «одиначества», о том, что
древнерусская демократия в Великом Новгороде не распадалась, а транс-
формировалась, приспосабливаясь к новым условиям. Она была уничто-
жена извне. А это, в свою очередь, свидетельствует о мощных потенциях,
заложенных в основу демократии в России.
Северо-Западом Руси занимался также А. В. Валеров, написавший на
эту тему кандидатскую диссертацию и издавший по ней книгу. Вопреки
традиционному мнению, историк считает, что уже после событий 1136-
1138 гг. Псков стал суверенным городом-государством со всеми очевид-
ными атрибутами волостного строя: вечем, призываемым князем, посад-
ником, со своей внутренней и внешней политикой. При этом он все время
должен был бороться с Новгородом за свою самостоятельность1811.
Изучение трех важнейших древнерусских регионов за хронологиче-
скими пределами Киевской Руси имело большое значение — ведь это три
«модели» развития социумов на основе древнерусских городов-государств1812.
Это значение станет еще более понятным, если учесть, что интересы
293
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
отца-основателя школы — И. Я. Фроянова — сместились в это время к со-
временности и к Ивану Грозному.
Вместе с тем историки школы И. Я. Фроянова не оставляли изучения и
Киевской Руси. В 1993 г. была защищена кандидатская диссертация, а уже
в новом тысячелетии вышла книга, посвященная малым городам Южной
Руси1813. И. Б. Михайлова, изучив обширный археологический материал
и письменные источники, сумела показать эволюцию малых городов об-
ширного и важного региона от полифункциональных средоточий племен
к пригородам, подчинявшимся главным городам. Были выявлены интерес-
ные различия в функционировании городских поселений, что конкретизи-
рует наши знания о политическом устройстве городов-государств Древней
Руси.
А. В. Майоров выступил с фундаментальным трудом[, посвященным
истории того же региона1814. Он против теории дружинного государства1815.
В таком определении, по его мнению, фиксируется только одна, пусть и
наиболее существенная сторона предмета. Здесь нет «должной определен-
ности в понимании самого исследуемого предмета — государства как та-
кового»1816.
В области теоретической ему больше всего импонирует мысль, наи-
более полно оформленная еще М. Ф. Владимирским-Будановым, о трой-
ственной форме властных институтов Древней Руси1817. Князь, вече, бояр-
ская дума — вот структура власти в городах-государствах Киевской Руси.
При этом А. В. Майоров исходит из того, что процесс образования государ-
ства — это постепенное возникновение его основополагающих признаков:
публичной власти, налогов, территориального деления населения. До того
как сформировались эти признаки, говорить о государстве нельзя, а мож-
но лишь вести речь о каких-то переходных к государственным формам1818.
Господство общины «старшего города» над подвластной территорией —
одно из главных условий существования общинной государственности1819.
Галицко-волынский материал позволяет исследователю изучить дина-
мику появления и развития вышеназванных институтов и наметить три
этапа эволюции городских общин в этом регионе. Все они вписываются
в эпоху существования государства, которое историк связывает с общин-
ным бытом. Это раннее государство, которое тем не менее обладает всеми
основными признаками сформировавшегося государства1820. А. В. Майо-
ров окончательно уничтожил миф о неких отличиях в социально-полити-
ческом устройстве Галицко-Волынской Руси в домонгольский период.
В дальнейшем историк создал интересный труд, посвященный фор-
мированию хорватов, где есть и глава о рождении этнополитического об-
разования в Восточном Прикарпатье1821. Правда, его больше интересуют
этнические, а не политические аспекты. Различные политические и внеш-
294
Глава 5 * Постсоветская историография древнерусского политогенеза
неполитические аспекты истории Галицко-Волынской Руси рассмотрены в
другой солидной монографии1822.
В начале нового тысячелетия появилась потребность обратиться к
истории древнерусского политогенеза и у ветеранов школы. Имею в виду
прежде всего себя. Откуда возникла эта потребность? Из совершенно объ-
ективного обстоятельства, вызванного естественным развитием концеп-
ции. Так получилось, что основное внимание было обращено на ярчайшее
явление древнерусского политического быта — волостной строй1823. Что
же касается «государства» IX-X вв., то ему в работах И. Я. Фроянова дава-
лись, как мы видели, определения скорее «от противного», чем конкретные
характеристики. Перестали удовлетворять понятия, живо напоминающие
недавнее советское прошлое, вся эта «союзная» терминология: союзы, со-
юзы союзов и т. д.
В 2006 г. одновременно вышла моя статья1824 и работа Д. М. Котышева.
Этот ученик И. Я. Фроянова еще в конце 90-х выступил с работой, в ко-
торой проследил за процессом формирования города-государства в Киев-
ской земле, проанализировал модус отношений князей и общины в этом
регионе. Изучив значительный материал, в том числе археологический,
историк проследил за распадом родовых отношений в этом регионе и фор-
мированием территориальных связей в обществе1825. Княжеский род пред-
стал перед ним в качестве конического клана, не связанного не только сю-
зеренитетом-вассалитетом, но и политическими отношениями вообще1826.
Неудивительно, что в дальнейшем исследователь обратился к теории
вождества. Он постарался совместить прежние идеи с новыми веяниями:
суперсоюз племен он предлагает считать суперсложным вождеством — пе-
реходным этапом «от родовой эпохи к раннегосударственной». Эти тер-
мины, по его мнению, близки, но вождество — более корректен и точен1827.
В настоящее время историк продолжает работать в этом направлении.
Одна из его статей посвящена доказательству того, что известная «Русская
земля» — суперсложное вождество. Впрочем, вновь он хочет запрячь в
одну упряжь разных животных: почему-то под воздействием христианства
вождество у него в короткий срок превращается в державу1828. Не иначе как
клерикализация нашего общества сказывается?! Но вот с «Полянским со-
юзом племен» имени Б. А. Рыбакова он покончил вполне со знанием дела,
что весьма полезно для изучения не мифического, а реального политогене-
за1829. В целом, работает человек активно и «лыко в строку»...
Моя же позиция, по словам В. В. Пузанова, оказалась более логич-
ной1830. Я развил свои взгляды логически и хронологически в книге, уви-
девшей свет в 2010 г.1831 Рассмотрев «политическую» историю восточных
славян и Киевской Руси, я пришел к следующим главным выводам. Если
институт племени, в котором исследователи сомневаются, имеет еще право
295
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
на существование, то вряд ли это можно сказать о всякого рода «союзах
племен» и тем более «союзах союзов». В VI-VII вв. славяне жили в усло-
виях горизонтально организованной политической структуры — военной
демократии, в которой динамически сосуществовали три равноправных
органа управления: народное собрание (или собрание воинов), совет ста-
рейшин и вождь. Переход от такой структуры к государственности был
невозможен. Вот почему на смену военной демократии на Руси, как и во
многих регионах земного шара, пришло вождество1832.
В VIII-X вв. восточные славяне живут в условиях господства родовых
отношений, а «политическое» их бытие вполне укладывается в форму во-
ждества, которое, развиваясь от простых своих форм к более сложным,
достигает своего апогея к концу X в.1833 От такого вождества вполне возмо-
жен был путь к государству. Однако история распорядилась по-другому:
реализовался другой путь: от вождества к гражданской общине (полису,
городу-государству). Воплощением такой общины на Руси стала знаме-
нитая волость, волостной строй1834. Таким образом, нет оснований гово-
рить о существовании государства в Киевской Руси1835, чему есть не только
исторические, но и историографические доказательства1836. Впрочем, свою
основную заслугу я вижу не в том, что «разобрался» с древнерусской го-
сударственностью, а в том, что постарался найти место Киевской Руси в
общей канве российской истории, разорвав с советскими схемами истори-
ческого процесса и вернувшись на магистральный маршрут отечественной
историографии.
Как и прежде, стимулировали научную мысль наблюдения коллег-ме-
диевистов. Покойный А. Я. Гуревич считал, что «империя Рюриковичей» и
другие подобные «империи» не опирались ни на какие внутренние силы
сцепления и распадались вместе с кончиной своего главы. Такие империи
не располагали эффективно действующим аппаратом власти и были эфе-
мерными объединениями племенных и иных этнических единиц, живших
собственной обособленной жизнью. «Нет серьезных оснований придавать
им статус государства, если, разумеется, всерьез относиться к этому по-
нятию», — отмечал знаменитый советский медиевист1837. В конце жизни
историк подверг сомнению существование феодализма даже в западной
истории.
Обратился к истории древнерусской государственности и еще один ве-
теран школы И. Я. Фроянова — В. В. Пузанов, работающий в г. Ижевске.
В 90-е гг. он писал статьи, а в начале нового тысячелетия перешел к моно-
графиям: сначала — к коллективной1838, а затем — к индивидуальным1839.
Он видит недостатки в концепции И. Я. Фроянова, которая «не идеальна,
не лишена недостатков и противоречий». Наиболее слабое звено — период
трансформации суперсоюза племен в систему независимых городов-госу-
296
Глава 5 * Постсоветская историография древнерусского политогенеза
дарств. «Ведь если в конце X в. завершается в основных чертах процесс
деструкции родоплеменных связей, то Киевская Русь из суперсоюза пле-
мен должна была трансформироваться в иной тип объединения. И сам
И. Я. Фроянов, и А. Ю. Дворниченко данный вопрос обходят стороной»1840.
Многозначительно отметив, что «победа в некогда "стратегическом
сражении" не гарантирует от поражений в будущем», он пишет далее, что
наука не стоит на месте, что появились новые методологические подходы
и изменилась социальная и общественно-политическая ситуация. К тому
же, оказывается, выросло молодое поколение ученых. Формируется новое
историографическое пространство, и задача каждого современного науч-
ного направления — найти в нем свою нишу. Надо понимать, что «школа
И. Я. Фроянова» такую нишу утратила. Но, слава богу, В. В. Пузанов взялся
за дело и поможет ей в эту нишу вернуться.
Полезный аспект последних трудов ижевского историка — присталь-
ное внимание к этническому аспекту древнерусского бытия. Здесь я вижу
тесную связь с петербургской (ленинградской) исторической школой, ко-
торая всегда обращала внимание на этническое многоцветие Древней Руси.
Весьма интересны его попытки взглянуть на ту же Русь глазами ее со-
временников. Правда, попытки подобного рода со стороны коллег исто-
рик не очень одобряет, полагая, что они не хотят принимать во внимание
отсутствие единства во взглядах на государство и тогда, и сейчас1841. Сам
же он сумел разработать особую методику «допроса» источников на этот
счет. Здесь не время и не место разбирать принципы этой методики. Во
всяком случае, наблюдения над памятниками Древней Руси подтвержда-
ют сам факт существования городов-государств1842. Автор констатирует
крайнюю неустойчивость «политической лексики»1843, что, на мой взгляд,
лишнее свидетельство в пользу отсутствия представлений о государстве в
это время.
Кстати, в таком ключе уже довольно давно изучает историю Киевской
Руси другой ижевский историк — В. В. Долгов1844, который развивает «тен-
денции, заложенные в трудах И. Я. Фроянова и А. Ю. Дворниченко»1845.
Но что нового В. В. Пузанов привносит в концепцию политогенеза Ки-
евской Руси? Он подверг критике теорию дружинного государства, признав
ее неудачной с методологической и конкретно-исторической точек зрения.
«Ни военная организация, ни тем более властные структуры не исчерпы-
вались дружиной», — справедливо полагает историк. Он певец норманнов,
с ними связывает начало государственности. Что ж, тут его понять можно.
Кому не будоражат воображение эти «искатели славы и добычи, пенители
морей»?! Может, они действительно захватили военным путем нашу Русь?
Но, как пишет сам автор, «военный захват ведет к формированию
сложных племенных объединений, которые при определенных условиях —
297
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
опять же не без участия военного фактора — могут (курсив мой — А. Д)
трансформироваться в раннегосударственные образования»1846. Другими
словами, военный захват сам по себе не такое уж большое подспорье в по-
нимании политогенеза. Вождества тоже могут друг друга захватывать...
Тем более что «норманнский период» завершился при Владимире, да уже и
при Игоре Старом можно говорить о «норманнско-полянском» периоде1847.
Чтобы доказать завоевательный характер политогенеза, надо, наверное, до-
казать и норманнство полян? Проблема влияния войны на образование го-
сударства обсуждалась и в начале XX в., и наши ученые, упирая на Дж. Фрэ-
зера, не склонны были преувеличивать роль войн в политогенезе1848.
Чувствуя внутреннюю неудовлетворенность понятиями «союз сою-
зов», «суперсоюз» и т. д., В. В. Пузанов стремится терминологически ус-
ложнить когда-то нарисованную картину. Он выделяет три основных типа
суперсоюзов племен (не считая переходных форм), которые соответствуют
различным уровням (стадиям) интеграции составляющих их племенных
союзов1849. Усевшись на этого притягательного конька псевдосложности и
пришпорив его, ученый уже не может остановить бег ретивый. Киевская
Русь конца X — начала XI в. оказывается наисложнейшим сочетанием эле-
ментов и суперсоюза племен, и федерации земель, являясь образованием,
переходным от суперсоюза племен к союзу/федерации. Это при том что
даже у не очень-то развитых древлян во времена Игоря Старого полным
ходом шел процесс создания городообщин1850. Было ли это «наисложней-
шее сочетание» государством, автор не разъясняет.
Дальше — больше. Киевская, Черниговская и Переяславская земли в
XI в. предстают как союзы (федерации) земель, а Киевская Русь в целом —
как сложный союз (федерация) земель, состоявший из «федераций» (сою-
зов) земель (дальше идет перечисление земель)1851.
В конце XI — первой половине XII в. происходит распад «это сложной
конструкции» на независимые земли (города-государства)1852. Но сохра-
няется генеалогическая федерация, выражавшаяся в единстве княжеско-
го рода и в праве его на корм в Русской земле, которая накладывается на
систему самостоятельных городов-государств и сохраняющиеся элементы
былой иерархии городов1853.
Когда читаешь эти тексты о переходе «союзов» в «федерации», то так и
слышишь звуки до боли знакомого прежнего нашего гимна — и тело само
вскакивает со стула. Хотя историк и оговаривается, что термин «федера-
ция» должен пониматься «не как современный тип государственности, а в
лингвистическом плане»1854. В данной концепции явно видна попытка «за-
прячь в одну упряжь коня и трепетную лань», или подменить одну вещь
другой. Ведь волости-земли как стали формироваться в конце X в., так и
формировались потом на протяжении всего «киевского» периода. Поль-
298
Глава 5 * Постсоветская историография древнерусского политогенеза
зуясь понятием «федерация», В. В. Пузанов фактически пытается опреде-
лить характер тех социальных организмов, которые существовали на Руси
в XI в.
Но это в лучшем случае понятие, характеризующее модус отношений
между рождающимися и развивающимися «городами-государствами» и
между князьями известного правившего на Руси рода. И в этом смысле об-
раз Руси конца X-XI в. как социального организма, сочетавшего «в себе
элементы и суперсоюза племен, и федерации земель», на бытовом русском
языке напоминает известное сочетание бузины и родственника все в том
же Киеве.
Подозреваю, что над славным ижевским историком витают химеры
прошлого, например Идеовульгарика. Так, он пишет, что особенностью
процесса формирования городов-государств было то, что «он происходил
не автономно, а в рамках Киевской Руси»1855. Наверное, под совершенно ус-
ловным понятием «Киевская Русь» ему видится нечто единое и очень креп-
кое. Неслучайно в последней своей книге он берет на вооружение термин,
для «фрояновца» неприемлемый, — окняжение земли. Дескать, раз князья
«нача грады ставити и дани устави», значит1856, они проводили окняжение
(огосударствление) земли. Так, глубокоуважаемый соратник, недалеко и до
признания верховной княжеской собственности на землю, с которой Вы
всю жизнь боролись!
Весьма интенсивно в рамках школы И. Я. Фроянова работает ставро-
польский историк И. В. Лисюченко — автор ряда монографий и многих ста-
тей1857. Первоначально он написал обстоятельный труд о народном опол-
чении в Киевской Руси и о его взаимоотношениях с князем1858. Он беспре-
цедентно детально, в полном смысле этого слова комплексно рассмотрел
проблему верховной власти у восточных славян в древнейший период:
VI-X вв. Молодой историк ступил на зыбкую почву: он широко использует
не только сложные письменные, но и фольклорные источники. Из этого
испытания историк с честью вышел — труд его изобилует многими инте-
ресными наблюдениями и выводами касательно древней власти у славян.
Ему в полной мере удалось показать всю глубину архаики этой власти. Это
и неудивительно, ведь, согласно исследованию автора, перед нами «доста-
точно архаичное общество, состоящее из общин»1859.
Тем обиднее (особенно мне — его учителю, как пишет сам автор), что
историк запутался в вопросе о государстве. Он ставит вопрос: является
ли государством отделенная от народа власть, которая может навязать
народу свою волю? Если да, то государства тогда на Руси не было. Но, по
его мнению, на Руси было общинное государство, а верховная власть пред-
ставляла неразрывное единство власти веча и зависимой от нее власти
князя1860. К сожалению, «общинное государство» — это понятие из сферы
299
А, Ю, Дворниченко * Зеркала и химеры » о возникновении древнеруского государства
утопического социализма. Государство, во всяком случае в России, всегда
аппарат насилия, и ничего тут не поделаешь, сколько ни мечтай, устремляя
свою мечту в прошлое или будущее...
С. Б. Чебаненко посвятил свою диссертацию изучению древнерусского
суда. В русле давних традиций он показывает самостоятельное существо-
вание на Руси княжеского и народного судов, между которыми не было
непреодолимой пропасти1861. Историк выявляет формы досудебных разби-
рательств, по его наблюдениям, князья начинают вмешиваться в судебный
процесс только в XI в., да и то по желанию истца1862.
В рамках школы И. Я. Фроянова весьма плодотворно изучалась исто-
риография, что важно для нашей темы. С. И. Маловичко написал ценный
труд о древнерусском городе в историографии XVIII в.1863; Э. Д. Ващенко
защитил диссертацию и опубликовал книжку, посвященную хазарской
проблеме. В ней есть очень важная для нашей темы глава о том, что писали
отечественные историки по поводу влияния хазар на восточнославянский
политогенез1864. И. В. Минин занимался изучением проблемы крещения
Руси в трудах отечественных историков1865. Ижевский историк Е. Н. Дербин
написал полезную книгу по историографии княжеской власти1866, К. М. Ка-
малов — исследование по историографии веча1867, Н. В. Халявин историо-
графически изучает новгородское вече1868.
Итак, школа Фроянова... Я, естественно, ее охарактеризовал только с
той стороны, которая интересна для целей данного труда. Но и этот по не-
обходимости краткий анализ говорит о ее уникальности в отечественной
историографии. Столь «сбитых» воедино школ больше в нашей историо-
графии, пожалуй, и не было, кроме «школы скептиков».
Школе зачастую дают высокие оценки. Так, поддержал выводы и наблю-
дения школы один из выдающихся отечественных археологов — И. В. Ду-
бов, прежде всего, в вопросе об образовании городов на Руси1869. Л. В. Да-
нилова отметила, что «И. Я. Фрояновым, А. Ю. Дворниченко и близкими к
ним по взглядам исследователями разработана новая концепция историче-
ского развития общества восточных славян в раннее Средневековье, кото-
рая требует, кстати, коренного пересмотра и последующего исторического
развития Руси»1870. Сама она близка по взглядам к школе И. Я. Фроянова1871,
утверждая, что «восточнославянское общество киевского времени пред-
ставляло собой систему соподчиненных общин»1872. Л. В. Данилова начала
с исследований школы Фроянова новый этап в развитии отечественной
историографии1873.
Поддержал волостной строй на Руси и специалист в области филосо-
фии истории, уже фигурировавший на страницах этой книги Ю. И. Семенов.
Он даже предлагает свой термин для обозначения города-государства —
«градообщина»1874. Жаль, что в своем новом сочинении он не развивает этот
300
Глава 5 * Постсоветская историография древнерусского политогенеза
сюжет, ограничившись лишь упоминанием о том, что в конце IX в. в резуль-
тате объединения двух прагосударств возникла некая держава Русь1875.
Поддерживают и авторы общих исторических трудов. Так, известный
ныне специалист по истории государственного управления Л. Ф. Писарько-
ва, упомянув многих дореволюционных историков, пишет о том, что кон-
цепцию «городов-государств» в Древней Руси «разделяют и многие совре-
менные историки»1876.
И. Г. Шишкин положил эти исследования в основу выделения отдель-
ного периода в отечественной историографии «древнерусского государ-
ства»1877. Список тех, кто поддержал школу И. Я. Фроянова, можно было бы
продолжать. Но у меня сейчас другая задача: я хочу констатировать факт,
так сказать, органичного прививания данной школы к древу российской
историографии.
Весьма своеобразно земская теория преломилась в сознании А. Г. Кузь-
мина. С восточнославянскими племенными союзами IX в. он связывает
возникновение земской власти, которая «потом в отечественной историо-
графии получит образное именование "Земля"». Племенем-объединителем
стали «русы», которые соединили в себе выходцев из Подонья, Придне-
провья, Придунавья и Прибалтики. Эту внешнюю власть стали обозначать
термином «Власть»1878. Всю российскую историю до начала XVII в. историк
рассматривает в рамках этих понятий, вполне напоминая этим основопо-
ложников славянофильства.
Гораздо понятнее и ближе нам подход видного новгородоведа В. Ф. Анд-
реева. Археолог и историк убедительно обосновал демократический харак-
тер древнего Новгорода, а его ученица О. В. Кузьмина основательно проде-
монстрировала языческий характер политических воззрений новгородцев
даже в период XIV-XV вв.1879
Иногда школе И. Я. Фроянова дают несправедливые и в чем-то на-
ивные оценки. Показательно в этом смысле творчество А. В. Журавля. Он
написал свой опус о школе Фроянова в 2002 г. и запустил его в Интернет.
В 2011 г. его детище с добавками 2006 и 2010 гг. было опубликовано и в
печати1880.
Автор признает, что «фрояновские ученики выступают гораздо более
сплоченной группой, чем все их оппоненты вместе взятые». При этом он
очень озабочен судьбой этой школы, опасаясь, как бы она не выродилась,
как школа Б. Д. Грекова. Почему же это может произойти? Если ученики
Фроянова отвергнут путь Юшкова и Даниловой(?), то тогда они обязатель-
но впадут в мелкотемье, они будут вынуждены обсасывать темы, которые
так или иначе обозначены их учителем.
Что тут скажешь? У Журавля явно короток историографический взор,
который, надеюсь, удлинится, если он прочитает сей труд. Ведь за спиной
301
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * Q возникновении древнеруского государства
И. Я. Фроянова не только почтенные Юшков с Даниловой, но толпы отече-
ственных историков прошлого, и развивать взгляды петербургского исто-
рика на Киевскую Русь по существу означает вернуться на магистральный
путь развития науки, ушедший в сторону в советский период.
Критик совершенно неправ, когда утверждает, что «фрояновцы» ока-
зались без царя в голове, выйдя за пределы собственно древнерусской те-
матики, т. е. круга вопросов, которыми они занимались, будучи под опекой
Фроянова. Его ученики оказались неспособными творчески развивать его
концепцию. Отчего же? Развивают и даже создают свои концепции, осно-
ванные на всем богатстве историографического наследия.
А еще зря автор копается в личных отношениях «фрояновцев» — они
живые люди и могут расходиться между собой и в политических, и в на-
учных взглядах, могут иметь симпатии и антипатии. Более того, в рам-
ках школы могут создаваться разные концепции, возможны разногласия,
уместны различные подходы к тем или иным проблемам, но это не влияет
на общий дух творческого поиска «истинной» истории России.
В начале 90-х гг. историки, жившие прежде «при историческом мате-
риализме», начинают искать пути выхода из возникшего, как казалось,
кризиса. В это время отход от признания классовой обусловленности обра-
зования древнерусского государства становится массовым1881. Огромную
роль в трактовках древнерусского политогенеза начинает играть концеп-
ция вождества, в «привитии» которой к российском научному телу важ-
нейшую роль сыграл Н. Н. Крадин.
Концепция вождества (от англ. chiefdom) является одним из наиболее
фундаментальных достижений западной политантропологии. Историо-
графию теории вождества можно найти в ряде западных и отечественных
работ1882. Показательно то, что марксистские исследователи в России фак-
тически независимо от западных специалистов пришли к открытию фено-
мена вождества1883.
Уже в середине 70-х гг. Э. Сервис определял вождество как промежуточ-
ную форму социополитической организации с централизованным управ-
лением и наследственной клановой иерархией вождей теократического ха-
рактера и знати, где существует социальное и имущественное неравенство,
однако нет формального и тем более легального репрессивного и прину-
дительного аппарата1884. С тех пор количество определений «вождества»
намного увеличилось, выявлены его основные признаки, которые можно
свести к следующим:
— наличие надлокальной централизации при сохранении племенной,
общинной структуры населения;
— сакрализованный, зачастую теократический характер верховной
власти, которая носит иерархический характер и при всем своем видимом
302
Глава 5 * Постсоветская историография древнерусского политогенеза
могуществе имеет ограниченные полномочия и не способна противосто-
ять распаду1885;
— важная роль редистрибуции — перераспределения прибавочного
продукта;
— общая идеологическая система, культы и ритуалы;
—- появление социального и имущественного неравенства, разделение
труда и обмен деятельностью1886;
— возведение мегалитических сооружений: гробниц, святилищ, насы-
пей, статуй, гигантских ворот и т. д.
Наиболее популярной классификацией вождеств является деление их
на простые и сложные, хотя есть и другие типологии. Большинство авторов
полагает, что демаркационная линия между вождеством и государством
является расплывчатой и аморфной. Однако я считаю, что, когда сравне-
ние вождества и государства осуществляется с привлечением трех главных
признаков государства: территориального устройства, налогов и особого
аппарата управления, — особенности вождества вполне заметны1887.
Хотелось бы сказать несколько слов и о секторе «Древнейшие государ-
ства на территории СССР», который в постперестроечное время начинает
претендовать на роль своего рода центра по изучению проблемы полито-
генеза. В организационном плане, как я слышал, ему пришлось несладко в
нашей склочной научной среде. Теперь, похоже, он существует в виде цен-
тра «Восточная Европа в античном и средневековом мире», да и в составе
другого института — Института всеобщей истории РАН...
Научная и публикационная активность сектора впечатляет. Уже в «до-
смутный» период он начал издавать Свод источников, который с 1993 г. вы-
ходит под названием «Древнейшие источники по истории Восточной Ев-
ропы». Причем если до начала перестройки было издано, если я правильно
посчитал, 9 томов, то после — уже 16! Важным результатом деятельности
ученых стало издание в 1999 г. учебного пособия, посвященного истории
Древней Руси в свете зарубежных источников1888. Структуре книги следо-
вала 5-томная хрестоматия, каждый том которой был посвящен отдельной
группе региональных источников1889. Ясно, что эти издания, что называет-
ся, войдут в «золотой фонд» отечественной и мировой исторической нау-
ки, к ним будут обращаться поколения исследователей...
Но, к сожалению, прояснить проблему политогенеза в Древней Руси
этой когорте авторов не удалось. Впрочем, часть из них и не претендовала
на это, находя в иностранных источниках сведения о других сферах чело-
веческого бытия. С теми же, кто пытался, исходя из добытых данных, изу-
чать проблему политогенеза, мы познакомимся ниже...
Рецепция идеи вождества в постсоветской исторической науке сопро-
вождалась, как уже подметил В. В. Пузанов, курьезным обстоятельством.
303
А, Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * Q возникновении древнеруского государства
Дело в том, что эту идею всячески старались увязать с традиционными со-
ветскими представлениями о генезисе политических институтов и государ-
ства. Это характерно уже для одного из первых «промоутеров» идеи вожде-
ства в постсоветской историографии — киевского археолога А. П. Моци1890.
Такой подход проявился и в работе конференции «Чтения памяти
чл.-корр. АН СССР В. Т. Пашуто» (апрель 1992 г.). В ней участвовали, об-
разно выражаясь, многие игроки и нынешнего историографического поля.
Материалы конференции были изданы и в виде тезисов, и в виде развер-
нутых статей1891.
Особую роль в плане влияния на последующую историографию сыгра-
ли доклад и статья Е. А. Мельниковой, которая и возглавляет ныне центр,
ставший правопреемником сектора «Древнейшие государства на терри-
тории СССР». Исследовательница нашла совпадение между западным
понятием простое «вождейство» (так у автора) и племенным княжеством
советской историографии. Подобное совпадение она обнаружила и между
«сложным вождейством», и, соответственно, «союзом племен или племен-
ными княжениями»1892. От такого рода образований мысль исследователь-
ницы двинулась к государству, возникающему «еще в условиях доклассо-
вого, но отчетливо стратифицированного общества». Это государство она
назвала «дружинным», мотивируя его появление зарождением и разви-
тием обособленного профессионального военного слоя, не связанного не
только с общинной, но и с племенной организацией. В этом случае государ-
ственные функции, правда, еще достаточно примитивные, выполняются
дружиной. Выраженная стратификация общества не носит еще классового
характера, а способ производства включает различные уклады.
Е. А. Мельникова подчеркивает универсализм этого «государства» и
считает, что в Восточной и Северной Европе развитие дружинных госу-
дарств пошло по пути формирования феодальных отношений. Причем
черты раннефеодального государства появляются на Руси и в Дании в кон-
це X в., а в Швеции только в XI столетии. И уже в рамках раннефеодального
государства возникают частная собственность, классовая дифференциа-
ция и другие атрибуты чисто «марксистского государства».
Исследовательница предполагает, что подобные раннефеодальные
государства часто возникали в виде огромных полиэтничных «империй»
(Каролингская, Датская, Древнерусская). При этом в рамках империй про-
цессы феодализации общества шли намного быстрее, нежели в моноэт-
ничных государствах, таких как Норвегия и Швеция.
Не могу не выразить восхищения исследовательницей, которая в ус-
ловиях перестроечного хаоса, отсутствия зарплаты и т. д. не забывала и о
«национальной гордости древнероссов». Оказывается, в «феодализме» мы
даже шведов с норвежцами перегнали!
304
Глава 5 * Постсоветская историография древнерусского политогенеза
Позже исследовательница попыталась взглянуть на возникновение
древнерусского государства глазами древнерусских летописцев. Она счи-
тает, что составитель «Повести временных лет» связывает происхождение
государства с вопросом, «кто в Киеве нача первее княжити». «В его пред-
ставлениях Древнерусское государство (Русь, Русская земля) возникает
тогда, когда в Киеве утверждается легитимная княжеская династия», что
объясняется «династическим» восприятием государства и «киевоцентриз-
мом» летописца1893. Думаю, что летописец (летописцы), чьими глазами на
это дело смотрели, сильно бы удивились, прочтя эти строки. Впрочем, если
даже они так и считали, для современного понимания возникновения го-
сударства это мало что дает.
Вообще понять, что подразумевает исследовательница под «дру-
жинным государством», было очень сложно. Скажу честно — я сильно
перепугался: а вдруг теперь пойдет поветрие изобретать подобные госу-
дарства: «смердье государство», например, или «боярское», или, скажем,
«челядинное». Спасибо П. С. Стефановичу — все разъяснил. Оказывается,
Е. А. Мельникова, говоря о «дружинном государстве», совсем не имеет в
виду Gefolgschaftsstaat (государство-дружина), о котором писали герман-
ские историки в середине XX в. касательно истории Европы. Подразуме-
ваются разные вещи: в первом случае (Мельникова) — укрепление цен-
тральной власти при помощи военных групп в прямом подчинении носи-
теля этой власти (князя), во втором — особые отношения верности между
правителем и его «подданными», выстроенные по подобию «дружинных»
отношений1894. Так, может быть, на нашей почве стоит вернуть права кня-
зю-вождю?
Концепция «дружинного государства» получила хождение в истори-
ографии «постсоветского пространства»1895. Ее приняли Л. В. Войтович1896,
А. П. Моця1897. Ее взял на вооружение Е. В. Пчеяов. Правда, в отличие от
Н. Ф. Котляра (см. ниже), княжество Аскольда и Дира он считает «переход-
ным этапом от племенного княжения полян к "дружинному" государству
славян и Руси во главе с Олегом». Использует Е. В. Пчелов и понятие «вожде-
ство», отождествляя его с «военной демократией» и княжеской властью1898.
На этой шаткой основе стали разрабатывать и другие сюжеты, напри-
мер, С. Л. Никольский — о дружинном праве1899, а К. А. Соловьев — о «леги-
тимации государственной власти»1900. Хотя есть и противники этого под-
хода1901.
Нашлись сторонники и у более весомого компонента концепции
Е. А. Мельниковой — вождества (такой перевод английского chiefdom более
предпочтителен). Собственно, об этом речь уже шла. Добавлю еще работы
украинского археолога Я. В. Барана, который признал универсальный ха-
рактер такой формы социальной организации, как вождество1902. При этом
305
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры » О возникновении древнеруского государства
он обогатил наш простенький славянский chiefdom такими восточными
штучками, как власть-собственность1903.
Участником той эпохальной конференции был и Н. Ф. Котляр — доста-
точно зрелый к тому времени украинский историк. Рванув, что называет-
ся, рубаху на груди, историк открестился от всего прежнего догматизма,
которому предавался вместе со всеми1904. Однако, судя по всему, в новых
положениях он просто заблудился, множа противоречие за противоречи-
ем. Это показал В. В. Пузанов1905, поэтому не буду повторять его наблюде-
ния за творчеством «видатного» украинского историка. Постараюсь лишь
передать собственное впечатление от его работ перестроечной эпохи. Ког-
да их читаешь, то возникает некое впечатление, что историк сидит за шах-
матной доской и передвигает фигуры, для того чтобы вплотную придви-
нуться к той стадии, за которой уж точно начнется заветное государство.
При этом основными фигурами для него являются такие странные поня-
тия, как, например, «огосударствление» (sic!) территории, заимствованное
у Е. А. Мельниковой то самое «дружинное государство» и др.
Исходя из этих сомнительных пассов, первым «государством» он объ-
являет «киевское княжество Аскольда и Дира». Впрочем, касательно этого
первого «государства» ему и самому все ясно. Вот почему «Древнерусским
государством» он считает все-таки не это самое киевское княжество, а то,
что начинает возникать в результате деятельности князя Олега, объеди-
нившего Север и Юг1906. От этого времени известно и первое международ-
ное соглашение древнерусского государства1907.
Исследователь все-таки весьма далек от прояснения этого вопроса.
Временами он связывает установление государственности с деятельностью
Владимира Святославича. Но при этом замечает: «.. .Гадаю, що давньорусь-
ка державшсть зародилася на швтора столптя ранние»1908. В более поздней
работе он предлагает выделять три этапа становления государственности
(после Олега). Первый этап связан с деятельностью Игоря, второй — Оль-
ги, третий — Владимира1909. Похоже, что штудии историка соответствуют
русскому значению слова «гадаю»1910.
В рассуждениях Н. Ф. Котляра забавным представляется еще один
аспект: стремление (вполне в духе М. С. Грушевского) утвердить примат
восточнославянского юга над севером в деле создания общей государ-
ственности. С ильменскими словенами историк «разобрался» достаточно
просто: нет, дескать, заслуживающих доверия свидетельств источников об
их государственно-образующей деятельности1911.
Все эти «открытия» находим и в наисвежайшей продукции украинского
академика1912. Впрочем, «рождение и эволюция государственности» в древ-
нейшую пору его тут мало интересует и вполне укладывается в небольшой
очерк, как, впрочем, и сугубо выборочная историография проблематики.
306
Глава 5 * Постсоветская историография древнерусского политогенеза
С современной историографией он вообще поступает предельно просто,
сказав и во введении, и в заключении одну магическую фразу: «В послед-
ние годы опубликовано немало сочинений, в большинстве своем осно-
ванных на трудах предшественников, пусть даже их авторы и стремились
по-новому изложить и истолковать тему»1913. Что же нового привносит в
изучение этой темы сам Н. Ф. Котляр, сказать крайне трудно.
Имею в виду причины пресловутой «феодальной раздробленности».
То он отодвигает на задний план «решающую роль землевладельцев-бояр»
и отдает роль первой скрипки несчастным князьям-изгоям1914. То вдруг
приходит к выводу, что причина раздробленности сугубо в княжеском и
боярском землевладении, а те самые князья-изгои только ускорили насту-
пление раздробленности. А то просто заявляет о том, что «древнерусское
феодальное общество постепенно убедилось в неспособности старших
Ярославичей сохранить стабильность государства»1915.
Когда эта «раздробленность» началась — тоже полная путаница. В од-
ном месте историк относит ее зарождение к середине XI в., когда изгои ша-
лили вокруг единства «государства». Но вдруг вскоре оказывается, что на-
чало раздробленности ознаменовала «гражданская война 1146-1151 гг.»1916
«Единовластная монархия» у почтенного историка то рушится, то вновь
появляется, правда, лишь внешне походя на свою предшественницу1917.
Историк встает в недоумении перед основными вопросами древнерусской
истории. За что князья-сюзерены жаловали волости князьям-вассалам?
Если это была не бенефициальная система, то что это было?1918 Русская
Правда оказывается у него «прекрасной и неосуществимой мечтой об иде-
альном правовом обществе»1919, а княжеское землевладение равнозначно
формированию земель, которое и изучается им в миллионный раз в исто-
риографии применительно к нескольким южным счастливицам (прежде
всего Галицкой Руси, коей автор занимается со средины прошлого столе-
тия).
На примере Н. Ф. Котляра видно, что разорвать пуповину, связываю-
щую с советским прошлым, и придумать что-то новое, не имея по крайней
мере задела, весьма трудно.
В полной мере это относится и к другому участнику той самой кон-
ференции — М. Б. Свердлову. Главный «антифрояновец» ушедшей эпохи
начал свою перестройку (лучше сказать — перестройку себя) с историогра-
фии, что в общем-то логично. В своем докладе он сосредоточил внимание
на историографии древнерусского государства, обозначив смену парадиг-
мы. Если раньше он критиковал И. Я. Фроянова за измену «марксистскому
формационному анализу», то теперь пришло время культа личности, про-
водником идей которого вдруг оказался И. Я. Фроянов. Более того, оказы-
вается, возвращение его к давней теории городовых волостей «обратным
307
А, Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * Q возникновении древнеруского государства
образом продолжало (сталинскую — А. Д.) логику искусственного удрев-
нения государства на Руси, его тотальной феодализации и исключительно
эксплуататорских функций»1920. Тут, как говорится, без комментариев1921...
Венцом работы М. Б. Свердлова в области историографии Киевской
Руси стала монография, которую вполне можно назвать кривым зеркалом
российской историографии1922. Впрочем, данная работа имеет опосредо-
ванное отношение к нашей теме — она, как явствует из ее названия, посвя-
щена так называемому общественному строю. По сути это поиски исто-
риографических прецедентов для утверждения о господстве феодализма в
Киевской Руси. В основу ее положена более ранняя статья историка, со-
гласно которой те исследователи, кто находил феодализм, — хорошие, а те,
кто его отрицал, — плохие1923.
Свои новые мысли о древнерусском политогенезе М. Б. Свердлов из-
ложил в увесистой книге1924. На эту книгу в свое время вышла столь же
объемная критическая рецензия1925. С критическими замечаниями авторов
рецензии вполне можно согласиться, учтя те поправки, которые сделал
В. В. Пузанов1926. Меня, правда, не совсем убеждает мудреное заключение
рецензентов: «...Оценивая работу с точки зрения того, что в ней есть, а не
того, чего нет, монографию М. Б. Свердлова следует признать достижени-
ем новейшей отечественной историографии»1927. Наверное, «то, чего нет»
должны оценивать столь популярные теперь медиумы и экстрасенсы, а вот
«с точки зрения того, что в ней есть» особым достижением данная моно-
графия не является. И это обнаружит каждый, кто изыщет в себе терпение
и «пролезе» сквозь, мягко говоря, «далеко не самый изящный стиль»1928.
Достижение — это всегда новое, свежее, интересное. М. Б. Свердлов же
только внес некоторые, в основном курьезные поправки в свои догмати-
ческие построения советского периода. Это прежде всего «потестарное го-
сударство», которое заменило появившееся в его работах в начале 90-х гг.
«варварское государство».
При этом «потестарное государство» историк представляет как меха-
ническое соединение племенных и государственных институтов, возник-
шее в результате завоевания племенных княжений и межплеменных сою-
зов силой оружия1929. Такого рода «государством» были и держава Само, и
Русь до княгини Ольги. Реформы этой мудрой женщины успешно превра-
тили «потестарное государство» в «средневековое государство с его основ-
ными политическими институтами». О степени «новизны» идей историка
свидетельствует хотя бы тот факт, что в характеристике этого «средневеко-
вого государства» снова присутствуют «раннефеодальная монархическая
княжеская власть» и «титульная верховная земельная собственность» —
теперь, правда, как некий «символ политического суверенитета над госу-
дарственной территорией»1930.
308
Глава 5 * Постсоветская историография древнерусского политогенеза
«Средневековое государство» — это государство единое, которым
правят талантливые князья. Так, например, Ярослав Мудрый «один осу-
ществлял власть в огромной стране»1931. Но на смену этой благости прихо-
дит система, которую историк новаторски определяет как «политическую
раздробленность». Для нее характерно следующее: «в каждом отдельном
княжестве в разные периоды его истории соотношение главных социаль-
но-политических сил: княжеской власти, местной знати и города — изме-
нялось»1932. Впрочем, на князей по сути это все не очень влияло — ведь они
сохраняли свои верховные властные и правовые функции. Исключением
была только Новгородская боярская республика1933.
Эти потрясающие своей новизной идеи историк повторяет и в коллек-
тивной монографии о российской правящей элите1934.
В достаточно выигрышной ситуации в «перестроечный период» ока-
зался А. П. Новосельцев. Ему фактически не пришлось перестраиваться.
В статье, которая была опубликована в одном из ведущих исторических
журналов, он постарался «воссоздать картину политических объединений
Восточной Европы IX века»1935. Сделать это ему было тем легче, что к тому
времени он был признанным специалистом в области изучения Хазарского
каганата1936.
Правда, оторваться от прежних воззрений было трудно и ему. Один
из важнейших доводов в пользу отсутствия государства в IX в. тот, что от-
деления города от села еще не произошло, а значит, не было классового
общества и государства1937. Можно лишь говорить о «предпосылках» госу-
дарства в виде княжений. Государство, по А. П. Новосельцеву, возникло в
результате политической деятельности князя Олега, который прежде всего
объединил земли вдоль пути «из варяг в греки», но тут же принялся объе-
динять и другие восточнославянские территории.
Несколькими строками ниже А. П. Новосельцев упор делает на борьбу
двух сил: русы — печенеги, хазары — венгры. В результате этой борьбы и
оформилось раннее Древнерусское государство1938. Почему это образова-
ние можно считать государством, исследователь не разъясняет. Он больше
озабочен тем, чтобы доказать, что это государство было не «украинским».
Государство сие он, как и в более ранней своей работе1939, считает федера-
цией княжеств, возглавляемых великим князем киевским или хаканом1940.
С доперестроечных времен, как мы уже видели, ведет изучение Древ-
ней Руси А. А. Горский. В своих новых трудах на эту тему он фактически
отказывается от многих прежних своих утверждений. В частности, от
всех терминов, так или иначе связанных с племенем, и предлагает вслед
за К. Багрянородным и Г. Г. Литавриным1941 применять термин «Слави-
нии» для обозначения этносоциальных организмов славян древнейшей
поры1942. Он теперь отрицает не только племена и племенные княжества,
309
А, Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
но и родоплеменную знать. Причем у всех славян: западных, южных и вос-
точных. А. А. Горский считает, что племена и племенная знать исчезли в
эпоху расселения славян1943.
«Славинии» носили уже не племенной, а территориально-политиче-
ский характер. Государство, по А. А. Горскому, и стало развиваться путем
подчинения власти киевских князей восточнославянских общностей. Зна-
менитое сообщение о трех центрах Руси он считает свидетельством не о
предшественниках древнерусского государства, а о трех регионах расселе-
ния «русов»1944. Что касается самой «Руси», то ему импонирует точка зрения
В. А. Брима, высказанная еще в начале XX в., о контаминации двух сходных
названий: скандинавского, служившего одним из обозначений варяжских
дружин, и южного, которое являлось одним из названий территории или/и
населения Среднего Поднепровья1945.
Итак, Русь формировалось путем подчинения «Славинии» власти ки-
евских князей-варягов. Территория, находившаяся под непосредственной
властью киевского княжеского семейства, была вытянута узкой линией
вдоль пути «из варяг в греки». Остальные «Славинии» сохраняли свою ав-
тономию и собственных князей и лишь платили дань1946.
Уже на протяжении длительного времени А. А. Горский отстаивает
идею о государственном характере этого образования1947. «Распростра-
нившееся в современной историографии мнение, что в первой трети X в.
единого государственного образования на Руси еще не было» (ссылка толь-
ко на Н. Голба с О. Прицаком и на С. Франклина с Дж. Шепардом) его не
убеждает. Доводом же ему служит только «огромность и разветвленность»
структуры этого образования1948. Одна из особенностей государствообра-
зования — соперничество двух центров, полян и словен1949.
С конца X столетия Русь делилась на территориальные единицы,
управлявшиеся представителями киевской княжеской династии, данные
единицы именовались «волостями». Князья — владельцы этих террито-
рий. Понятие «волость» в данный период связано с владетельными права-
ми исключительно князя, а не города или иного субъекта1950. Столицы этих
волостей не развивались из центров «Славинии» (прежде автор вслед за
всеми сказал бы «племенных центров»), а возникали уже как центры госу-
дарственной власти1951. Значит, все-таки прежние центры (до конца X в.) не
были «государственными»? Я не придираюсь к словам, но силюсь понять
точку зрения автора.
Дальнейшее изложение направлено против идей сторонников общин-
ной государственности в Киевской Руси. Одна из основных претензий —
они не выявили, в каких терминах эта государственность понималась
людьми изучаемой эпохи. Остается только предположить, что, на радость
историку, тогдашние люди понимали ее не в общинных терминах, а в по-
310
Глава 5 * Постсоветская историография древнерусского политогенеза
нятиях «государственного феодализма», сторонником которого является
автор.
Далее историк отводит один за другим доводы «общинной теории». И в
составлении Русской Правды общинники участия не принимали, и тысяц-
кие с воеводами никакого отношения к общинам не имели, как и бояре.
Весь этот анализ позволяет автору сделать два вывода: в источниках не со-
держится оснований для тезиса о существовании в Киевской Руси «госу-
дарств-общин», народовластия. Второй вывод: в роли социальной элиты,
согласно источникам, выступали князь и дружина, причем дружина была
корпорацией, в которую была объединена вся светская часть господству-
ющего слоя1952.
Думаю, что все-таки «не согласно источникам», а согласно априорной
установке автора. В этой связи забавно, как он «разобрался» с еще одним
тезисом сторонников этой теории — вечем. Для этого ему хватило не пяти
страниц, как это было с упомянутыми «ребятами» — боярами и прочи-
ми, а одной сноски, в которой он сослался на кандидатскую диссертацию
Т. Л. Вилкул и статью П. В. Лукина1953.
Итак, общественный строй Киевской Руси можно определить как «го-
сударственно-феодальный», с той оговоркой, что государство («совокуп-
ный феодал») было представлено князьями и окружавшей их дружинной
знатью1954. При этом нет никаких оснований считать Киевскую Русь импе-
рией. Типологически она ближе не Византийской империи и империи Ка-
ролингов, а моноэтничным европейским государствам Средневековья1955.
Интересен подход историка к последующей истории Руси. Он признает
условность понятий «удельный период» и «феодальная раздробленность»
и призывает посмотреть на изменения XII в., исходя из понятий, существо-
вавших в ту эпоху. Наиболее важным изменением, по мнению А. А. Горско-
го, стало следующее: термин «земля» теперь стал применяться к отдельным
регионам Руси. «Земля» тождественна крупному самостоятельному княже-
ству1956.
Земли возникали на основе волостей. Историк пытается выяснить, как
меняется понятие «волость», а заодно в очередной раз проверяет общин-
ную теорию. Ему надо доказать, что это по-прежнему княжеское владение.
Однако, как объективный ученый, он насчитал ни много ни мало 29 упо-
минаний волостей с названием, образованным от названия стольного го-
рода. Правда, дальше он свел их к 17, заявив, что в 12 случаях определения
по городу, а не по князю «были вынужденными»1957. Но если эти 12 случаев
он, пусть и совершенно неубедительно, попытался объяснить, то о 17 боль-
ше ни слова не сказал! Тут, как говорится, без комментариев.
Дальше — больше. Рассуждая о соотношении понятий «земля» и
«волость», он отмечает, что «в небольшом количестве случаев термин
311
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
"волость" выступает как синонимичный понятию "земля" но, как правило,
волость... — это часть земли». Однако, поскольку понятие «земля» стало
мельче — землями стали именоваться княжества, — соответственно, «из-
мельчало» и понятие «волость» — это теперь часть территории того или
иного крупного княжества1958. А как же, позволительно спросить, случаи
синонимии? Да разобрался ли сам историк в этой кажущейся четкости сво-
ей схемы, стройность которой все время кривится исключениями? А если
бы он еще вспомнил знаменитую цитату из владимирского летописца о во-
лостях, которые «как на думу, на вече сходятся»?
Впрочем, в последнее время концепция А. А. Горского начала меняться.
Он, судя по всему, отказался от сомнительных «Славиний» и поддержал
идею вождества1959. «Славиний» теперь для него типичные вождества, и
даже древнерусский летописец употреблял термин «княжение», практиче-
ски эквивалентный «вождеству». Можно только порадоваться за А. А. Гор-
ского, к которому я много лет испытываю самое искреннее уважение. Мож-
но предложить ему такую, как теперь модно говорить, дорожную карту:
следующим шагом отказаться от «феодализма» на нашей почве. Тем более
что его попытки создать некую новую «неклассическую» модель феодализ-
ма1960 явно не удались1961. Это сделать тем легче, что А. А. Горский сам отме-
чает, что данный термин мог и «надоесть» за эти времена.
Далее А. А. Горскому надо отказаться от «феодального государства».
И (это уж сугубо личное) от «древнерусского государства» вообще. Тем бо-
лее что такое словосочетание, как он считает, к Киевской Руси применять
нельзя. И тогда мы сможем войти в один клуб — противников этого госу-
дарства-призрака.
Взглянуть на политические институты древности глазами их современ-
ников кажется завлекательным не только А. А. Горскому. И. Н. Данилевский,
проанализировав элементы и институты государственности и «догосудар-
ственности» Древней Руси, пришел к важным и принципиальным выводам,
в частности о древнерусском вече. Он считает, что вече уходит своими кор-
нями в древнейшую историю славян, но изменяется во времени — вечевые
собрания X и XII вв. отличаются друг от друга. Если в древнейший период
это «народное собрание» самых широких кругов взрослого свободного насе-
ления, то на поздних этапах своего существования вече — представительный
орган городов. В сферу компетенции веча входил самый широкий круг во-
просов. Историку лишь неясно, всегда ли вече занималось подобными про-
блемами или источники зафиксировали исключительные случаи. На ранних
этапах «развития государства» городские вечевые собрания существовали
повсеместно, позднее их судьба в разных землях была различной. Если на
Северо-Западе с XII в. вече переживало расцвет, то на Северо-Востоке оно
уже к концу этого же столетия прекратило свое существование1962.
312
Глава 5 * Постсоветская историография древнерусского политогенеза
Говоря о дружине, историк не забывает о ее корнях, которые уходят в
«период военной демократии», хотя и поддерживает А. А. Горского в тезисе
о том, что дружина отрицала родовую организацию1963. Отношения между
дружиной и князем основывались на особых представлениях о собствен-
ности, которые отнюдь не соответствуют ментальности нового времени1964.
Отношения между князем и городами строились на регулярных выплатах
полюдья или/и дани. Полюдье можно рассматривать как первый шаг в
присвоении князьями верховной власти на землю. Обслуживанием князя
и дружины занималась «служебная организация». Все эти властные «орга-
ны» находились в состоянии неустойчивого баланса. Отсутствовало чет-
кое разделение полномочий между субъектами власти. Со временем соот-
ношение сил начало изменяться, причем в каждой земле по-своему1965. При
этом важно отметить, что ученый отрицает развитие на Руси до рубежа
XIII-XIV вв. «нормальных» феодальных отношений. Богатство в обществе
древнерусской поры выполняло специфическую социальную функцию.
Далее И. Н. Данилевский переходит к общей характеристике Древней
Руси именно в плане государственности. И здесь его текст, на мой взгляд,
наиболее противоречив. Объединение русских земель в государство, да и
вообще объединение ему вполне справедливо кажется сомнительным1966.
Тем не менее и он обнаруживает у восточных славян «союз союзов» или
«суперсоюз».
Это уже государство, которое возникло для постройки дорог (sic!) и
борьбы с внешней угрозой. Большую роль в его появлении сыграли тор-
говые пути. Государство (читай: князь с дружиной, весьма напоминавшие
банду разбойников) с самого начала применяло силу, чтобы собирать дань,
а славяне подчинялись ему не по принуждению, а добровольно. Этим они
придавали действиям «банды» легитимность, что и обеспечивало возмож-
ность князю с небольшой дружиной управлять огромным государством1967.
Почему поголовно вооруженные славяне так себя вели, автор не разъясня-
ет. Остается предположить, что в благодарность за строящиеся дороги. Ну
это я, как автомобилист, прекрасно могу понять.
Право государства издавать законы лучше всего проявилось в издании
«Краткой Правды». Но последняя при этом имеет отношение, оказывается,
только к княжескому хозяйству. Остальное же население вполне доволь-
ствовалось обычным правом.
Но все-таки главная роль в создании государства отводится Владимиру
Святославичу, который рассадил своих старших сыновей в городах и этим-
то государство и создал1968. Потомки Владимира занимали столы согласно
лествичному восхождению. Однако в конце XI в. эта система рухнула — на
смену пришло династическое правление. А снёмы заложили «юридические
основы существования суверенных государств на территории бывшей единой
313
А, Ю, Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
Киевской Руси»1969. При таких словах в ушах звучит нечто вроде государствен-
ного гимна! При этом сохранялась базовая «государственная» идея, оформив-
шаяся в виде общего представления не позднее 30-х гг. XI в.: Киев — Новый
Иерусалим, а окружающие христианские земли — богоизбранные.
Казалось бы, И. Н. Данилевский оказывается в рядах сторонников на-
личия государства в Киевской Руси, вернее, такого государства, как «Ки-
евская Русь». Но это не так! «Другими словами, повторюсь, Киевскую Русь
лишь при очень большом желании можно назвать государством в том
смысле, который вкладывали в данное понятие советские историки», — го-
ворит исследователь1970. Здесь историк поступил не очень осторожно, по-
скольку такого рода выражение может служить предметом издевок: чьего
желания, насколько большого желания и т. д.1971
В конечном итоге посредством небесспорного анализа понятия «Русь-
кая земля» исследователь приходит к определению «руських» государств —
от Руси Киевской и вплоть до Российской империи — как государств
милленаристских, или халиастических, т. е. ожидающих конца Света. Эта
черта, по мнению И. Н. Данилевского, специфична для древнерусских го-
сударств1972.
Между Сциллой научного конструктивизма и Харибдой «восприя-
тия современниками» билась в 90-е гг. мысль ныне члена-корреспондента
НАН Украины А. П. Толочко. К древнерусской государственности он по-
дошел в процессе изучения роли и структуры княжеской власти1973. Ему
удалось собрать и систематизировать значительный материал о глубокой
архаике княжеской власти в Киевской Руси, о господстве родовых отноше-
ний в княжеской среде1974. Историк убедительно показал, что термины «са-
модержец» и «единовластитель» отнюдь не имели такого значения, которое
вкладывали в него многие советские историки. Византийское влияние если
и было, то не стало определяющим1975. Княжеская власть в древности не
была не только феодальным, но и политическим институтом. Однако «ге-
нетического метода» историк боится, т. к. он может завести очень далеко,
как и получилось, по его мнению, с И. Я. Фрояновым и его последователя-
ми, которые архаизируют общественную структуру Киевской Руси.
Политический строй основывался на принципах «родового сюзерени-
тета» — системе старейшинства-принципата. К концу XI в. в связи с «ро-
ждением индивидуального княжеского землевладения феодального типа»
принцип нераздельного совладения постепенно отходит в прошлое. На
первый план выдвигается принцип отчины. В результате, согласно «поряду
о Русской земле» 1097 г., возникает «отчинное старейшинство»1976.
Дальнейшее политическое развитие представляется противостояни-
ем двух систем властвования: старейшинства-принципата в форме 1054 г.
и «отчинного старейшинства» 1097 г. «Из попыток примирить эти две
314
Глава 5 * Постсоветская историография древнерусского политогенеза
системы вырастает идея дуумвирата», — пишет исследователь1977. Места
народу в этом междукняжеском коллективном романе не остается. Лишь
однажды, рассуждая о воздействовавшей на князей Золотой Орде, автор
пишет, что данный внешний фактор пришел на смену другому — «давле-
нию и воле городских верхов при занятии княжеского стола»1978. Нельзя ли
с этого места поподробнее?!
Наиболее слабы рассуждения ученого в ключевой плоскости полити-
ческой системы Киевской Руси. Он пытается определить различия между
понятиями «земля» и «волость». И находит: «земля» —- территория, на ко-
торую распространяется государственная власть князя, а волость — фе-
одальное держание. Но как настоящий ученый он не может не заметить
обилия мест в летописях, где фигурируют волости с названиями земель:
Киевская волость, Черниговская и т. д. «Источники упоминают волости,
носящие названия практически всех земель Древней Руси», — констати-
рует автор1979. Как же выкрутиться из этой ситуации? И историк придумы-
вает совершенно фантастическую концепцию о том, что эти волости при-
надлежали не князьям (ведь они эти волости постоянно перераспределяли
между собой), а столам. Именно в этой принадлежности и состоит «госу-
дарственность» феодализма в Киевской Руси. Стоило тогда разъяснить чи-
тателю, а что такое в этом контексте «стол»?
При этом такую «государственную» волость следует отличать от «воло-
сти» летописных текстов, под которой надо понимать условное феодальное
держание бенефициального вида. Как их различать, историк не поясняет.
Да, похоже, что химерка под названием «государственный феодализм» (это
детище крупной химеры Идеовульгарики) крепко ухватила украинского
исследователя Î
В заключение историк пишет, что государства с названием «Киевская
Русь» никогда не существовало, понятие это ученое и книжное. Да и жи-
тели той поры сильно бы удивились, если бы им сказали, что они живут
в едином государстве. И все-таки историк не может расстаться и с этой
химерой. Это такое состояние государства, при котором один город (Киев)
осуществляет свое господство над остальными землями и городами Руси.
Другими словами, политический режим, при котором владение Киевом
обеспечивает тому или иному князю права и возможности для осущест-
вления общерусского строя власти. Такое определение позволяет историку
продлить существование «государства» вплоть до XIV в.1980 Жаль, что под
него вполне попадает и современная держава.
В другой работе того, уже далекого времени мысль ученого идет не-
сколько другим путем. Чтение тех же летописей убеждает его в том, что для
современников такое государство существовало. Но его нельзя представ-
лять в «территориальном, бюрократическом, централизованном виде».
315
А, Ю, Дворниченко * Зеркала и химеры * Q возникновении древнеруского государства
При этом А. П. Толочко справедливо замечает, что идеи федеративного
устройства или конфедерации для той поры неприменимы.
Что же такое «древнерусское государство»? Оно существовало еще
и при родовых отношениях, «семья — это и была "форма" государства.
Рюриковичи... были сакральным княжеским родом, для которого власть
является имманентной сущностью, а государство — единым возможным
способом существования. Государство... является самим этим родом, оно
непосредственно идентифицируется с ним». «Государство Русь является
формой сожительства одной семьи, которая является и историческим соб-
ственником этого государства, и эмпирическим ее отождествлением, и, что
самое главное, идеальной формой существования этого государства»1981.
Вот куда могут заводить приятные на вид химеры. Эх! Где б найти такую
идеальную семью, да чтобы она еще была и государством1982!
В дальнейшем, пропитавшись «скептическим воздухом Гарварда»,
историк подверг сомнению древнерусские племена, которые нельзя рас-
сматривать как мини-государства. «Древнерусскую народность» он сохра-
нил, отметив, что ей вредит излишняя «этнизация» и что рассматривать ее
надо в духе идей Б. Андерсена о нации как «воображенном сообществе»1983.
Английский ученый стал тогда весьма популярен на Украине1984. После это-
го скептический запал А. П. Толочко был направлен в сторону В. Н. Тати-
щева1985 и Краткой редакции Правды руской1986. Пусть читатель не подума-
ет, что я ерничаю: работы украинского ученого свежи и интересны и, как
говорится, будят мысль.
Идея о такой славной семье не может не привлекать историков, даже та-
ких серьезных, как В. М. Рычка. Правда, «зародыши государственности» он
находит не в семье, а... в «разбойничьей шайке», коей в X в. еще была, по его
мнению, княжеская дружина. Историк вроде бы берет на вооружение все
тот же тезис о дружинном государстве1987. В то же время он поддерживает
А. П. Толочко, т. к. «в условиях древнерусских исторических реалий формой
существования государства была семья»1988. Похоже, что род этот (то бишь
семья) — материнский, т. к. начало государства он связывает не с Олегом, а с
Ольгой. Впрочем, дело, видимо, все-таки не в семье, поскольку Ольга много
сделала для легитимации Киевского государства (своей семьи?)1989. О Киев-
ской Руси в качестве государства надо говорить со времен Ольги1990.
Не может не привлечь внимания книга украинской исследовательни-
цы Т. Л. Вилкул1991. Мне довелось рассматривать ее довольно подробно1992.
Вот почему здесь могу ограничиться выделением главного. Т. Л. Вилкул
обращает внимание на то, что на одном и том же материале историки вы-
страивают не только разные, но и диаметрально противоположные кон-
цепции. Между тем не изучена основа, на которой строятся эти концепции,
не изучены принципы изображения отношений «людей» и князя в источ-
316
Глава 5* Постсоветская историография древнерусского политогенеза
никах1993. Она хочет понять эту основу с помощью модного сейчас нарра-
тивизма, мобилизуя при этом огромный летописный материал. И что же
оказывается, как говорится, на выходе?
А на выходе оказывается некий парадокс: то, что в изложении автора
убеждает и одновременно звучит интересно и свежо, ясно и без наррати-
визма. А там, где автор «включает» этот самый нарративизм, только вопро-
сы и вопросы...
Но самое интересное — то, что убеждает, вполне смыкается с идеями
школы Фроянова. Неслучайно автор сама отмечает, что ее анализ «поддер-
живает и несколько конкретизирует» гипотезу, получившую отражение в
трудах В. И. Сергеевича, И. Я. Фроянова и А. Ю. Дворниченко1994. Не скрою,
мне было весьма приятно читать те доказательства, которые исследова-
тельница, хорошо знающая летописные тексты, приводит в пользу «демо-
кратической концепции» вышеупомянутых авторов. В моей рецензии пе-
речислены многие из такого рода доказательств.
Отмечу здесь лишь некоторые из ее конкретных наблюдений. Слово
«дружина» не только раньше начинает выходить из употребления, чем это
думали (не в XIV в., а в XIII или даже в конце XII в.), но и появляется поз-
же, чем полагали. Оно отсутствует именно в то время, которое в последние
годы принято определять «дружинным»1995.
Исследовательница окончательно покончила с надуманной теорией
В. Т. Пашуто о существовании неких «соборов» в Киевской Руси. Она дела-
ет знаменательный вывод: «В единственном описании светского собрания
"събором" названы именно участники веча, а не некоего более широкого
"собора", и такое словоупотребление вызвано заимствованием книжных
образцов»1996. Итак, я, как сторонник демократического правления в Киев-
ской Руси, вполне могу принять многие наблюдения Т. Л. Вилкул.
Но там, где начинает диктовать свои условия «нарратология», Т. Л. Вил-
кул приходит к неожиданным и неправильным выводам. Так, она создает
некие нарративные «модели», которые совершенно не убеждают. «Модели»
эти нужны для того, чтобы доказать, что люди, простой народ в летописях
появляется только тогда, когда летописцу надо или осудить, или оправдать
князя. «Рассказы летописей не являются фактографическими, они модели-
ровались в соответствии с определенными нарративными схемами», — пи-
шет автор1997. Однако схемы эти являются порождением фантазии автора
и, как говорится, «не работают».
Вот почему в своей рецензии я говорил, что исследовательнице надо
бросить свои новомодные увлечения и просто присоединиться к той мощ-
ной традиции отечественной историографии, которая уходит корнями в
позапрошлое столетие, а в советский период проросла школой И. Я. Фроя-
нова. Тогда снимутся и многие противоречия в ее книге.
317
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
Вообще, как уже мог убедиться читатель, я совсем не против исполь-
зования достижений западной науки в изучении истории нашей страны.
Взять хотя бы то самое вождество. И все-таки осторожность тут необхо-
дима...
Тут уместно сказать о гораздо более неудачной попытке трактовки
древнерусской государственности, которая предпринята С. А. Нефедо-
вым — ведущим научным сотрудником Уральского отделения АН РФ1998.
Это очередная попытка найти ту самую универсальную отмычку к рос-
сийской истории, в роли которой выступают западные теории, будь это
демографически-структурная теория, технологический фактор или диф-
фузионизм1999. Историк и «созидает» древнерусское государство согласно
диффузионистской теории — из завоевания2000. Априорность общего тео-
ретического подхода приводит к априорным и нелепым выводам, которые
противоречат всему ходу исторического и историографического процес-
сов. Так, оказывается, восточные славяне заимствовали у хазар ни много
ни мало, как самодержавие(!)2001. Впрочем, до крещения местные князья
не стали еще в полной мере самодержцами — это произошло в результате
«трансформации по византийскому образцу»2002.
Однако затем массовое производство сабель привело к появлению
многочисленных и хорошо вооруженных городских ополчений, и горожа-
не стали выбирать на вече князей2003. Ну что ж, адепты исторического ма-
териализма, как говорится, «отдыхают»... Затем (я, правда, так и не понял,
почему) произошла «дезинтеграция некогда мощного государства»2004.
С раннеперестроечных времен изучает власть периода Киевской Руси
А. В. Назаренко — один из сотрудников того самого знаменитого пашутин-
ского сектора древнейших государств. Его статья, увидевшая свет в середи-
не 80-х, получила сильный резонанс в историографии. Начиналась статья
с сомнения в правоте Б. Д. Грекова и других, включая и самого В. Т. Па-
шуто, касательно феодального характера «Древнерусского государства».
Предметом рассмотрения был «родовой сюзеренитет» Рюриковичей, ко-
торый и осуществлял власть на Руси в виде «непременного участия всех
наличных братьев в управлении королевством после смерти отца». Это
правление corpus fratrum постепенно превращается в сеньорат. «Ряд Ярос-
лава» — это компромисс ради учета прав всех братьев, функции старей-
шего при этом — еще не феодальный сюзеренитет2005. Я тогда подумал:
«Ну все! В стане научного противника — бунт!» Однако никакого «бунта»
не было... Более того, за прошедшие эпические «тридцать лет и три года»
историк изрядно под запутал читателя, да, судя по всему, и сам запутался в
вопросах древнерусской государственности.
В эти годы он развивал и уточнял свои взгляды вроде бы в правиль-
ном направлении: отрицания феодальной государственности в Древней
318
Глава 5 * Постсоветская историография древнерусского политогенеза
Руси2006. При этом, блистая эрудицией, он привлекал материалы по за-
падной и славянской истории, применил к древнерусской истории такие
мудреные понятия, как вышеназванные corpus fratrum и сеньорат, а также
десигнация и примогенитура2007. Но что же получается, как говорится, на
выходе? Как ни силился бы читатель понять из работ А. В. Назаренко, что
такое «Древнерусское государство», ему это не удастся.
Историк заявляет, что государство — это патримоний, т. е. семейное
владение2008. Именно мирное братское совладение и было легитимной фор-
мой сохранения государственного единства в представлении людей того
времени2009. Но тут же он в этом сомневается, т. к. древнерусское братское
совладение можно лишь с «известной степенью условности назвать "госу-
дарством" (доходами, территорией, формами репрезентации и т. д.)»2010.
Вот, оказывается, что такое государство! И почему это самое братское со-
владение — «легитимная форма» именно государства?!
А что такое на древнерусской почве сеньорат? Он не создавал генеало-
гического старейшинства, он и не тождественен генеалогическому старей-
шинству, но всегда был семейно-родовым по природе. При этом он не был
ступенью к единовластию, но требовал целенаправленной реформы тради-
ционного родового совладения, однако и без этого придавал старейшин-
ству «те или иные общегосударственные политические прерогативы»2011.
Так что же такое «сеньорат»? Не спасает его даже то, что он порой носит
«смазанный» характер2012. Устанавливает «сеньорат» завещание Ярослава,
но о том, что это установление «сеньората», позволяют думать только два
лапидарных выражения2013. А главное, почему этот сомнительный сеньорат
содержит черты «огосударствления (или, если угодно, феодализации)»2014?
И почему специфически русский тройственный сеньорат привел к упразд-
нению сеньората на Руси вообще2015?
Непонятно, как с сеньоратом уживается десигнация, которая появи-
лась из-за двадцатилетнего брака Владимира Святого с порфирородной
дочерью императора Романа П. Опять шерше ля фам... Впрочем, «ряд»
Ярослава — это и есть «заблаговременно урегулированный порядок пре-
столонаследия», десигнация Изяслава2016. Позвольте, но ведь недавно он
был создателем сеньората?! Но зато десигнация у нас особенная — дого-
ворная, в отличие от Византии и франков, где она директивная. Хотя на-
сладиться такой славной (но почему-то «нетрадиционной») десигнацией
особо не удается, т. к. ни одна из названных (две: Ярославом Владимирови-
чем и Юрием Владимировичем Долгоруким, между которыми дистанция
более чем в 100 лет) не дала желаемых результатов2017.
Да... Сомнительная какая-то получается «десигнация». Что же тогда
говорить о примогенитуре (наследовании от отца к старшему сыну, ми-
нуя дядей последнего), в которой был замечен только Владимир Мономах?
319
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
Хотя и сам открыватель столь мудреного для Киевской Руси явления при-
знает, что Мономах мог и не грешить такими заморскими штучками, а
лишь спасать любечский строй...
А еще интересно было бы понять, как с corpus fratrum и сеньоратом
уживается «предшествующая блестящая эпоха единовластия Владимира
Святого и Ярослава Мудрого». Каким тогда было государство2018?
При этом все сравнения с европейским материалом явно «хромают»
и несут на себе следы натяжек. Так, сначала ученый поддержал аналогию
с чешским и польским сюжетами, но вскоре увидел, что она нуждается в
существенных уточнениях. Тем более что распознать существо реформы,
например, Бржетислава за риторической пеленой крайне трудно2019. «Ряд»
Ярослава вроде бы похож на проект Людовика Благочестивого, но вооб-
ще-то ближе архаическим разделам эпохи Меровингов2020. При всем типо-
логическом сходстве в системе престолонаследия во Франкском государ-
стве IX в. и на Руси XI-XII вв. были и принципиальные отличия. Хотя так
ли они важны, если эту типологическую близость невозможно продлить
на общественно-политический строй обоих государств, который выраста-
ет из слишком несхожих корней2021. А ведь это главное! Можно, например,
сравнивать институт президентства в США и в какой-нибудь отсталой
стране, благо сейчас в любом медвежьем углу есть президент. И будет мно-
го общего...
Историк, работающий в XXI в., вполне в духе некоторых историков
«осьмнадцатого» столетия не хочет замечать народ в древнерусской исто-
рии. Иногда он это делает, но лучше бы не делал, поскольку обставляет по-
явление народа замечаниями типа «анекдотический характер», «мятеж»,
«задним числом»2022. Наверное, это проистекает еще и из презрения специ-
алиста-филолога к историографии. На протяжении 500 страниц читатель
не заметит фамилий многих знаменитых исследователей Киевской Руси.
Как бы нет их, и все! При этом против зарубежных ученых А. В. Назаренко
обращает следующую филиппику: «Будучи увлечены собственными идея-
ми, авторы не склонны придавать большого значения разбору историогра-
фии, постулируя это даже в качестве исследовательской позиции»2023. Да
уж, поистине: «В чужом глазу соринку вижу, в своем — бревна не замечаю».
Результат для нашей темы нам уже понятен и обозначен выше: совер-
шенно не ясно из трудов А. В. Назаренко, что такое древнерусское государ-
ство. В этом смысле интересна дискуссия между ним и Т. Л. Вилкул, кото-
рая написала рецензию на труд московского ученого. Оставляя в стороне
источниковедческие претензии украинской исследовательницы, отмечу,
что она, как и я, не смогла извлечь из обширной книги А. В. Назаренко
информации о древнерусском государстве. Я лично нашел об этом лишь
несколько строк2024. Упреки же автору труда о международных отношениях
320
Глава 5 * Постсоветская историография древнерусского политогенеза
за мысли о том, что данные отношения являются показателем появления
и индикатором развитости государства, что наличие сложившихся связей
предшествует государству, представляются и мне весьма основательными.
Имеет право быть и удивление рецензента по поводу того, что А. В. Наза-
ренко упрекает коллег в архаизации Киевской Руси2025. Интересно, что в
этом грехе он уличил и западных исследователей, с которыми он вполне в
духе своего учителя (В. Т. Пашуто) так и сражался до конца 80-х гг.2026
Рецензируемый посмотрел в зеркало рецензии и притворно ужаснулся
своему образу. Но упреков отвести не смог, а лишь вновь повторил сомни-
тельный тезис о «жесткой связи между уровнем государственности и нали-
чием внешней политики»2027. Я полагаю, что столь серьезные разногласия
между исследователями возникли не потому, что один — «нарративист»,
а другой — «реконструктивист», а потому, что над А. В. Назаренко витают
химеры советских времен...
А. С. Королев посвятил свой труд достаточно узкому хронологическому
периоду, но замахнулся на тему весьма злободневную — о государстве на
Руси. Внимание исследователя привлек список древнерусской знати, от-
разившийся в договоре 944 г. Автор считает, что этот договор заключала
поляно-русская знать. При этом если и не все вельможи носили княжеский
титул, то по своему статусу все они могут быть приравнены к князьям,
т. к. «современное нам значение» княжеский титул приобрел не ранее XI в.,
когда монополия на княжеское достоинство была сконцентрирована в ру-
ках одного рода. Киевский князь являлся предводителем княжеского сою-
за, зависимым от съезда князей2028.
Дальнейшие события древнерусской истории, которым исследователь
дает свою оригинальную трактовку, призваны подтвердить его концеп-
цию. Князь Игорь, оказывается, пал жертвой заговора, в котором участво-
вала Ольга. Игорь и Ольга заключили брак позже, чем обычно считается в
литературе, и Ольга заняла престол как княгиня, а не как воспитательница
сына. Сохранение управления Русью в форме княжеского союза привело к
трагической гибели Святослава. Дело в том, что он так и не смог подчинить
себе «светлых князей», упомянутых в договоре 944 г. Наоборот, он потерял
связь с остальными князьями и погиб. Отрыв, так сказать, от княжеского
«народа» и падение2029!
Кое-какие конструкции А. С. Королева убеждают, другие — не очень,
большинство вовсе не внушают доверия. Но главный его вывод — об от-
сутствии на Руси в это время государства — вполне обоснован и теорети-
чески2030, и исторически. Русь середины X в. представляется ему предгосу-
дарственным образованием, более сложным, чем «союз союзов племен», но
все же более близким к известным «суперсоюзам» племен древности, чем
к государству. Киевский же князь был всего лишь предводителем союза
321
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
князей, а не монархом. Ни о какой концентрации власти над Русью в руках
киевского князя не может быть и речи2031.
В конце прошлого — начале нынешнего столетия заметным явлением
в историографии стали труды В. Я. Петрухина. Впрочем, сразу хочу отме-
тить, что историографическая составляющая работ этого автора оставляет
желать лучшего. Может быть, потому, что он по своей основной специ-
альности археолог, В. Я. Петрухин не считает нужным в должной степени
ознакомиться с работами историков как прошлого, так и настоящего вре-
мени. Так, в первой его работе 1995 г. даже не упомянут такой знаток Киев-
ской Руси, как И. Я. Фроянов2032. Правда, в работе 2000 г., которая является
расширенным и углубленным вариантом предыдущего труда, И. Я. Фроя-
нову повезло, как, впрочем, и В. О. Ключевскому с H. M. Карамзиным, но
остальным героям моей нынешней книги — нет.
В. Я. Петрухина больше влекут сюжеты, связанные с этническими и
культурологическими проблемами2033, но немалое место в его творчестве
занимают и вопросы политогенеза. Здесь исследователь стал добычей сра-
зу нескольких химер: Varangiki, Хазарики, да и Идеовульгарики. Ему обяза-
тельно надо найти в истории это древнерусское государство, и он получает
его в подарок сразу и от варягов, и от хазар, называя это по-пашутински:
славяно-варяжский и славяно-хазарский синтез2034.
В вопросе о «народе рос» он возвращается (сославшись при этом на
«последние историко-этимологические разыскания») к уже известной нам
по историографии XIX в. идее о росах-гребцах2035. В вопросах же политоге-
неза он фактически воспроизводит идеи еще докарамзинской историогра-
фии. В самом возврате к историографическому наследию ничего плохого
нет, даже если это и делается, как только что было отмечено, что называет-
ся, по наитию. Прогресс в науке, как, впрочем, и в обществе — дело весьма
относительное.
Вопрос в том, насколько эти воззрения соответствуют современ-
ным политогенетическим представлениям. Как это ни странно звучит
в наши дни, исследователь связывает появление древнерусского госу-
дарства с князьями, призванными «северо-западными» племенами в
862 г. Полностью реабилитируя сюжет с призванием варягов, он счи-
тает, что сама эта легенда уже содержала те «классические» признаки
государства, которые признавались таковыми и социологической нау-
кой вплоть до марксистской историографии. Родовая княжеская власть
была по сути антиродовой и антиплеменной, ибо архаичным родопле-
менным структурам навязывался иноплеменный правитель — что было
невозможно при первобытном родоплеменном строе. Власть княжеско-
го рода оказывалась, таким образом, государственной властью (выде-
лено автором) — властью, стоящей над подданными и не включенной
322
Глава 5 * Постсоветская историография древнерусского политогенеза
в архаичные догосударственные структуры2036. Князья — это и есть го-
сударство2037.
Но ведь появление такого рода династий в первобытных обществах —
дело совершенно обычное2038. Ведь и «архаичная родоплеменная структура»
восточных славян имела княжескую власть. Впрочем, и сам В. Я. Петрухин,
судя по всему, все-таки признает наличие оной у восточных славян, про-
водя почему-то при этом жесткий водораздел между князем родоплемен-
ным и «государственным»2039. Привлечение в союзники Нестора, который
якобы «отражал древнерусскую государственную традицию», не убеждает.
Смущает и полная аналогия между «договором», который заключили
с Рюриком «со товарищи» «северо-западные» племена2040, и «рядами» го-
родов с князьями XI-XII вв. В. Я. Петрухин не видит этапов в развитии
Киевской Руси2041 — отсюда проистекают разного рода несообразности и
нестыковки в его концепции. Чем же была эта ранняя русская «государ-
ственность»? Исследователь пишет, что «родовой сюзеренитет» был той
системой власти, которая оставляла городам (в прошлом — племенным
волостям) право выбора (выделено автором) князя2042. Затем вдруг оказы-
вается, что вече требовало князя к ответу только в период народных вос-
станий2043. Эти конфликты и были якобы движущей силой развития древ-
нерусского государства.
Причем в ранний период это государство базировалась не на феода-
лизме, а на чем-то другом, на чем — автор почему-то умалчивает. Вернее,
не умалчивает, а, как говорится, путается в показаниях. То он отмечает, что
«затруднительно говорить о "феодальной" собственности»2044, то находит
ее уже во времена Ольги и Игоря2045. То он вдохновенно пишет о княже-
ском «домене», то заявляет, что этот домен был раннефеодальным, а земля
князя не была его феодальной собственностью.2046 Вообще понять, что ав-
тор разумеет под «феодализмом», крайне затруднительно. То он пишет, что
феодализм в Древней Руси в виде товарно-денежных отношений двигал-
ся из города в деревню, как бы переворачивая с ног на голову концепцию
M. H. Покровского2047. То вдруг радует нас следующим пассажем: «Един-
ство русского княжеского рода и отдельных его ветвей уже пребывает в
том кризисе, из которого рождается феодальная иерархия»2048.
Исследователь зачем-то придумывает систему погостов, которая яко-
бы в древнейший период противостояла городовой системе. Система пого-
стов, по мысли В. Я. Петрухина, поддерживалась «уставами» Олега, Игоря
и Ольги. Дело в том, что само уничтожение местных князей не решало про-
блемы единовластия. Средоточием местной власти становились города, на-
следовавшие вечевые традиции племенного времени. Вот с этим-то и надо
было бороться2049. К временам Владимира, когда княжеская власть упрочи-
вается непосредственно в русских городах, погосты отмирают2050.
323
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
Соавтор Е. А. Мельниковой, В. Я. Петрухин заворожен древнерусской
дружиной. Он и слышать не хочет об обычном праве, о сложном характере
Русской Правды, что ясно было уже историкам XVIII в. Для него Русская
Правда фиксирует лишь «присвоение государственной властью каратель-
ных функций родового общества»2051.
Не буду судить об этнических и культурологических наблюдениях
В. Я. Петрухина, но в проблему древнерусского политогенеза ничего ново-
го его работы не вносят.
Одно из самых интересных явлений в исторической науке последних
десятилетий — книга Е. А. Шинакова2052. Не может не импонировать стрем-
ление автора привлечь сравнительно-исторический материал, что, между
прочим, следует из самого названия. Автор — археолог по базовому обра-
зованию — широко и достаточно корректно пользуется археологически-
ми источниками. В книге вообще собран и проанализирован громадный
фактический материал. Чего стоит, например, контент-анализ содержания
«восточных» источников!
Еще одна яркая и, безусловно, положительная черта исследования —
хорошее знание и постоянное привлечение данных политической антропо-
логии. Отмечу и еще одну симпатичную черту творческой манеры исследо-
вателя. Это отказ, во всяком случае на словах, от таких отживших уже ныне
понятий, как «государственный феодализм», да и «феодализм» вообще2053.
Но каковы же конкретные наблюдения исследователя над восточносла-
вянским политогенезом? Мне кажется, что его исследование естественным
образом делится на две части: до княгини Ольги и после нее. Что касается
первой части, то она мне представляется весьма интересной. Е. А. Шина-
ков исходит из достаточно убедительной идеи неравномерности развития
восточнославянских земель в региональном отношении. Автор сам видит
свое слабое место: вольное отношение к терминологическому аппарату2054.
Действительно, никак не понять, зачем догосударственные образова-
ния называть «государствами». Реплика о том, что это делается «исклю-
чительно для простоты изложения»2055, не убеждает. Простота сия вряд
ли идет на пользу науке. Но в общем рисуется интересная и довольно ди-
намичная картина древнего политогенеза, суть которого можно кратко
определить как появление и развитие тех или иных вождеств. Может быть,
не столь убедительна концепция «"варварского" двухуровневого государ-
ства» (880-940-е гг.). Но из текста становится ясно, что речь идет все о том
же сложном вождестве, может быть, некоей переходной стадии от вожде-
ства к раннему государству2056. Впрочем, двухуровневое «государство» по-
терпело крах в результате восстания древлян2057.
Что же касается самого этого «раннего государства», то генезис его начи-
нается при княгине Ольге, а заканчивается в эпоху Владимира Святого, про-
324
Глава 5 * Постсоветская историография древнерусского политогенеза
должаясь и после него2058. Эта часть исследования мне уже не совсем понят-
на. Е. А. Шинаков оказывается под обаянием славной женщины — княгини
Ольги, хотя в историографической части он сам же критикует М. Б. Свердло-
ва за преувеличение значения ее «реформ»2059. Да и в этой части пишет о том,
что о влиянии ее, поскольку она была женщиной, и речи не шло2060.
Но чары этой кудесницы столь сильны, что наш исследователь забыва-
ет о том зароке, который давал в начале своего труда. В связи с княгиней
в его лексиконе появляются такие понятия, как домениальная земельная
собственность, дань-налог, частновладельческие земли правящего дома,
верховно-государственная земельная собственность и др.2061 Ольга под пе-
ром историка даже начинает «готовить почву к движению по направлению
к достаточно унифицированному чиновничье-бюрократическому государ-
ству»2062. Вот так скачок от вождеств к чиновничьему государству! Уж не
повлияла ли здесь на автора, помимо славной княгини, еще и современная
ему российская государственность?
На этом фоне уже не так шокирует «наследственная сложносоставная
монархия, ограниченная в "вертикальном" плане дружиной и даже вой-
ском, в "горизонтальном" — монархами суборганизмов "империи"», соз-
данная усилиями Святослава. Последний, правда, сам по какой-то причине
ни на титул, ни на пышные, аналогичные императорским регалии вни-
мания не обращал2063. И все-таки держава Святослава стадиально только
предшествовала формированию ранней государственности на Руси2064. Да,
в общем, все его затеи не удались... кроме создания некоей «большой дру-
жины».
С этой-то «большой дружиной» Е. А. Шинаков и связывает дальнейшее
развитие «ранней государственности», немало усилий потратив на поиски
археологических свидетельств о такой дружине2065. Меня его наблюдения
не убеждают, кажутся слишком неопределенными, но я не археолог и не
буду здесь вдаваться в подробности2066. Важнее другое. Привела ли некая
«большая дружина» к «дружинному государству»?
Оказывается, нет. Более того, дружинная линия развития шла па-
раллельно генезису древнерусской государственности и прошла три ста-
дии2067. Какая же государственность возникла на Руси? Русь в конце X —
начале XI в. представляла собой некую особую модель, равнодействующую
среди синхростадиальных ей держав: Швеции, Польши, Чехии, Поморья,
Болгарии, — более всего, пожалуй, напоминая Данию в усложненном ва-
рианте2068.
Здесь самое время сказать о корректности использования сравни-
тельно-исторического материала. Не говорю о западно- и южно-славян-
ском материале. Он ждет еще своей «школы И. Я. Фроянова»2069, т. к. фор-
мальное отнесение всего славянского мира к «феодализму» формализмом
325
А, Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * р возникновении древнеруского государства
и остается, мало что проясняя в истории этих стран2070. Между тем у юж-
ных славян были типичные города-государства. Нечто подобное было и у
западных наших сородичей. Можно спорить по поводу общеславянского
права, но то, что на заре своей истории славяне составляли некое единство,
в ранней истории славян было много общего, что объединяет их, было ясно
и «дореволюционной», и советской историографии2071.
Но в данном случае я имею в виду другое: возможность привлечения
материалов по разностадиальным социальным общностям. Можно ли,
например, ставить в один ряд государства «типа Руанды и Бурунди» и
Тевтонский орден2072?
Заканчивая этот по необходимости краткий обзор интересной книги
Е. А. Шинакова, надо оттенить ее главный недостаток (а может быть, досто-
инство?): ему так и не удалось показать, чем вождество времен Игоря Ста-
рого отличается от «государства» Ольги, Святослава и Владимира Святого.
Брянский исследователь — не единственный археолог, предложивший
в постперестроечное время общую концепцию политогенеза. Е. Н. Носов
в своих построениях старается идти от города к государству, а от государ-
ства — к городу. Свет в окошке (вернее, два света) для него В. О. Ключев-
ский и Е. С. Мельникова. Но обо всем по порядку...
В начале своих рассуждений исследователь поражает читателя личным
историографическим открытием. Оказывается, между позициями Л. В. Че-
репнина и И. Я. Фроянова есть принципиальное сходство: принятие вслед
за Б. Д. Грековым феодализма, а также принятие формационной теории. Го-
раздо ближе к истине, по Е. Н. Носову, Е. С. Мельникова, полагающая, что
выраженная социальная стратификация общества не носит еще классово-
го характера, «основывается по-прежнему на отношении к прибавочному
продукту, а не средствам производства»2073. Неужели Е. Н. Носов не замеча-
ет, что эти слова до боли напоминают ту теорию, на которую приходилось
опираться Черепнину с Фрояновым? К тому же, если так сейчас свысока
подходить к советской историографии, то, действительно, никаких разли-
чий в историках не углядишь — все просто порождение тоталитаризма!
Социально-экономический строй Руси — это не первобытнообщин-
ный строй, как настаивают сторонники И. Я. Фроянова, но отнюдь и не
тот «упрощенный» (кавычки автора — А. Д.) феодализм, который видят
в нем последователи Б. Д. Грекова или Л. В. Черепнина. Что же, желание
найти некую третью линию, стезю и т. д. сейчас, во втором десятилетии
XXI в., движет многими. Но как это сделать? Путей-то в реальности не так
много... Каков он для Е. Н. Носова? Оказывается, «стратифицированное
варварское общество», характерное для Северной Европы и для Руси, к
изображению которого якобы приблизились А. Я. Гуревич и Е. С. Мель-
326
Глава 5 * Постсоветская историография древнерусского политогенеза
Впрочем, все эти рассуждения нужны автору для того, чтобы обра-
титься к более близкой ему теме городов. Здесь он тоже автор видных исто-
риографических открытий. Выясняется, что в советской историографии
боролись между собой точки зрения М. Н. Тихомирова и Б. Д. Грекова, а
точки зрения П. П. Толочко и И. Я. Фроянова... совпадали. Сделать такой
вывод позволяет приверженность и украинского, и ленинградского уче-
ных к идеям племенного происхождения города, аграрного его характера и
главенства административных функций управления2075.
Ну, тут явно не замечен тот самый слон: ведь главное различие между
почтенными авторами в том, что П. П. Толочко считает город феодаль-
ным, а И. Я. Фроянов — общинным. И на фоне этого главного различия
все вышеперечисленное — просто мелочи! В свою очередь, эти историо-
графические «наблюдения» нужны автору для того, чтобы вернуться к
любимому В. О. Ключевскому и построить свою странную типологию се-
верных городов. Он вспоминает давнюю идею ленинградских археологов
(В. А. Булкин, И. В. Дубов, Г. С. Лебедев) об открытых торгово-ремеслен-
ных поселениях (ОТРП). Значение данного открытия Е. Н. Носов видит
в том, что впервые в советской науке было четко заявлено о значении
внешней торговли в становлении городов на Руси. К тому же впервые
этот процесс увязан с аналогичным в Скандинавии: ОТРП — это те са-
мые вики, подобные знаменитой шведской Бирке. Исследователь показы-
вает, как эта идея преломилась в работах В. Я. Петрухина и Т. А. Пушки-
ной. Их он подвергает вполне убедительной критике за трактовку двой-
ных центров: Новгород и Городище, Смоленск и Гнездово и т. д.2076 Зато
поддержкой ему являются свежие работы известных ныне археологов
Н. А. Макарова и С. Д. Захарова, обнаружившего, что «возникновение
крупных городских центров на слабозаселенных территориях может рас-
сматриваться как одна из продуктивных моделей градообразования».2077
Как «одна из» — почему бы и нет?
Что касается происхождения городов, то на южные города Е. Н. Но-
сов не покушается: они как вырастали в земледельческих районах, так и
продолжают вырастать и под его пером2078. На севере они возникают — по
Ключевскому — из торговых поселений. Кратко излагая, картина следу-
ющая. Ладога — типичное ОТРП (школа И. Я. Фроянова, кстати говоря,
ОТРП не отрицала — это просто не магистральный путь политогенеза).
Как, впрочем, и для Е. Н. Носова. Поскольку на его Городище даже сканди-
навские украшения краше, чем в самой Скандинавии2079! Что же такое это
Городище?
В отличие от Ладоги, это не вик: здесь мало представлена торгово-ре-
месленная деятельность, здесь сбилась в кучку скандинавская и местная
знать, и более ярко выражены административные функции. Это центр
327
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
формирующейся территориальной общности — «земли». По мере «стаби-
лизации государственной структуры» эти функции перешли к Новгороду.
Я не понял по меньшей мере две вещи. Во-первых, при чем тут торго-
вая теория В. О. Ключевского, который ведь, как мы видели, и «демократи-
ческой» теории не чурался. Почему Е. Н. Носов идею торгового происхож-
дения городов признает, а волостное устройство не учитывает? Во-вторых,
я так и не понял целей создания этих поселений, почему они сменяли друг
друга. В частности, зачем понадобилось Городище и в чем отличие его от
Ладоги? Кроме того, что здесь был сосредоточен значительный воинский
контингент, автор никаких доводов не приводит. И почему администра-
тивные функции перешли от Городища к Новгороду — ведь там было так
хорошо?! Автор, во всяком случае, это никак не объяснил.
Довольно близок в своих современных воззрениях к Е. Н. Носову (хотя
не отказался и от прежних) В. Л. Янин. Он поддержал идею о том, что пер-
воначальным Новгородом было Городище, а нынешний Новгород еще и в
первой половине X в. не город, а три родовых поселка2080. Лишь со второй
половины этого столетия, после построения Детинца, утверждается поня-
тие «Новгород». Но для исследователя главный вопрос: когда появились
привилегии боярства и ограничения с их стороны княжеской власти. Надо
сказать, что объяснение историком этой характерной (все-таки более позд-
ней, на мой взгляд) черты новгородской политической системы менялось.
То он делал упор на имманентность привилегий, связанных с самим про-
исхождением бояр, то обращался к политике Ярослава Мудрого. После на-
ходки в раскопках в Новгороде неких «замков», которыми «запирались»
мешки с данью, ученый уверился в том, что данные привилегии восхо-
дят к первоначальному договору с Рюриком. Кстати, княжеская власть и
«утверждается как результат договора между местной племенной верхуш-
кой и приглашенным князем»2081.
Впрочем, Ярослав Мудрый также не выпал из схемы исследователя.
Оказывается, именно он, подкопив деньжат, переселился с Городища в
Новгород. Оказавшись затем на столе в Киеве (именно это был столич-
ный центр, созданный завоеванием), он щедро отблагодарил новгород-
ских бояр. Статью о кровной мести В. Л. Янин понимает как «декларацию
изъятия боярских дел из княжеской юрисдикции и передачу их в ведение
самого боярства»2082. Текст «устава» отсутствует, но он должен был под-
тверждать те ограничения, которые были провозглашены в прецедентном
соглашении с Рюриком. Теперь ученый может на новом уровне знания по-
спорить с Б. Д. Грековым касательно революции 1136 г. Оказывается, ос-
новы республиканского строя были заложены изначально ограничением
княжеской власти2083. В свое время В. Л. Янин совершил своего рода рево-
люцию против этой надуманной грековской революции. Всем стало ясно,
328
Глава 5 * Постсоветская историография древнерусского политогенеза
что тенденция ограничения княжеской власти нарастала постепенно и в
первые века истории Киевской Руси мало отличалась от той, что была в
других землях2084. В. Л. Янин противопоставил революции договор. Похо-
же, что его «революция» обернулась «контрреволюцией»...
Продолжает свой бой со многими раундами в области теории поли-
тогенеза и украинский тяжеловес — академик П. П. Толочко. Воззрений
своих с советских времен он не изменил, но, что называется, стал мягче,
может быть, от произведений своего сына, первым читателем которых он
и является. Правда, бой этот зачастую ведется на российском ринге — на
Украине, видимо, не очень комфортная обстановка. Впрочем, может быть,
просто у нас хорошие издательства2085...
Политогенез он по-прежнему начинает с «племен» «Повести времен-
ных лет», которые являлись не небольшими племенными коллективами, а
крупными объединениями, союзами племен, занимавшими значительные
территории и имевшими высокий уровень этнической общности. Адми-
нистративно-политическими средоточиями этих племен были знаменитые
летописные грады. Впрочем, эти этнотерриториальные и социальные об-
разования были весьма неопределенными2086.
Следующий этап этнической и политической консолидации восточных
славян исследователь связывает с «раннегосударственным образованием
Русь», которое сложилось в Среднем Поднепровье в конце VIII — начале
IX в. и являлось непосредственным предшественником Киевского госу-
дарства2087. Тут главная задача исследователя — доказать, что пресловутый
Русский каганат (само слово «каганат» П. П. Толочко не нравится) был не
на севере, а на юге, в Среднеднепровском регионе, по соседству с Хазар-
ским каганатом. Соответственно, и термин «Русь» имеет южное происхож-
дение, «русью» стали и скандинавы, поступавшие на службу к киевским
князьям2088.
Одна из глав совместного сочинения П. П. и А. П. Толочко так и на-
зывается: «Русь швденна чи Русь пшшчна?». Ну, конечно же, «швденна»!
Именно юг (Поднепровье) стал родиной государства2089. А Ладоге, как и
другим ранним поселениям на севере, отводится роль торговых варяжских
факторий. Разве могли они повлиять на формирование государственно-
сти? «Несмотря на значительную роль в истории Руси ее начальной поры,
она так и не обрела статуса княжеского центра. В административной табе-
ли о рангах Ладожская волость представляла собой в X-XI вв. небольшое
наместничество, управлявшееся великокняжескими посадниками», — та-
ков, видимо, справедливый приговор Ладоге2090.
В конце IX в. в результате утверждения в Киеве князя Олега и объеди-
нения южнорусского и ладожско-ильменского раннегосударственных об-
разований (как видим, историк тут несколько смягчился по отношению
329
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
к Ладоге) образуется государство. В противостоянии Киева и племенных
княжений рождался новый государственный порядок, который все больше
и больше содействовал единению всего восточнославянского простран-
ства. Единение это не могла нарушить даже и «феодальная раздроблен-
ность», поскольку сохранялось церковное, территориальное, экономиче-
ское и культурное единство Руси2091.
Историк доводит до парадоксальности давнюю мысль советских иссле-
дователей о влиянии государства на формирование «древнерусской народ-
ности». «На первом этапе истории Руси именно государство обеспечило
этническому развитию восточных славян высокий уровень общности...
На втором, квалифицируемом историками как период феодальной раздро-
бленности, уже древнерусская этнокультурная общность (или народность)
явилась основной скрепой государственности», — похоже, что о скрепах
модно сейчас рассуждать и на Украине...
Властям этого замечательного государства исследователь посвящает
отдельную книгу, причем побудительным мотивом ему служит то, что у
некоторых историков появились сомнения в существовании государства
Киевская Русь2092. Главный противник украинского академика по-прежне-
му И. Я. Фроянов, который, оказывается, предложил «некий общенарод-
ный вариант русской государственности, зиждившийся вплоть до начала
XII в. на родоплеменной основе»2093. Эта реплика (как и многие другие)
свидетельствует о том, что за прошедшие годы киевский ученый так и не
дал себе труда познакомиться с концепцией ленинградского (петербург-
ского) ученого. Он критикует противника примерно так, как критикова-
ли «буржуазных» историков зарубежья в не столь уж далеком прошлом:
«Я такого-то не читал, но я скажу...» Отсюда и критика получается соот-
ветствующая.
П. П. Толочко последовательно рассматривает все виды власти: князя,
думу, снёмы, воеводу, тысяцкого, посадника, вече, а в заключение в оче-
редной раз рассуждает о роли церкви в Киевской Руси. Выводы вполне со-
ответствуют историографии 70-80-х гг. прошлого столетия, может быть,
с некоторыми уточнениями. Например, у князей вассальные отношения,
но в специфическом родовом варианте; дума — политический институт,
но не парламент, как считал В. Т. Пашуто. Тем не менее княжеские съез-
ды — «убедительное свидетельство наличия на Руси единой государствен-
но-политической системы», народного войска на Руси не было, воевода,
тысяцкий и посадник — органы княжеской власти и никакого отношения
к народу не имеют. А вече имеет политический конституционный харак-
тер, но никакого демократического характера не имело, будучи органом
той же княжеской власти2094. Да, любовь к советской схеме политогенеза
не ржавеет!
330
Глава 5 * Постсоветская историография древнерусского политогенеза
Как видим, в творчестве украинского историка есть стремление объяс-
нить феномен пресловутого «Русского каганата». Это одна из дискуссион-
ных проблем нашей историографии, да, как мы уже видели, и зарубежной.
Вопрос стоит ребром, где его помещать, в каком месте Восточной Европы?
Тем более что состояние источников позволяет это сделать с большой сте-
пенью произвольности. Естественно, что этот вопрос тесно переплетается
с вопросом о том, кто такие были русы и что такое «Русь».
Итак, каганат2095! Проблематика, как мы уже имели возможность убе-
диться, далеко не новая. Но она живет и продолжает возбуждать ученых.
Знаменитый наш археолог В. В. Седов на основе археологических и пись-
менных источников пришел к выводу, что «русами» были славяне, архе-
ологическим отражением которых была волынцевская культура, которая
соседствовала с салтово-маяцкой культурой, принадлежащей к ареалу Ха-
зарского каганата. Они и назывались «русью». Впрочем, так они называ-
лись уже тогда, когда были не «волынцевцами», а «именьковцами», т. е. три
столетия ранее2096. Эти русы, т. е. волынцевцы и эволюционировавшие на
их основе роменская, боршевская и окская культуры, и стали создателями
«Русского каганата», территория его в общих чертах соответствует области
расселения русов2097.
Это раннегосударственное образование, скорее всего, не имело адми-
нистративного центра, но, если он все же был, то им мог быть только Киев,
который представлял в IX в. агломерацию крупных поселений торгово-ре-
месленного характера2098. Последний период в истории «Русского каганата»
остается туманным, но в 882 г. Киев захватил Олег, и «Киевская Русь в по-
следние десятилетия IX в. стала наследницей Русского каганата» (тут уже
«русского» с двумя «с»)2099.
А. Г. Кузьмин находит даже не один, а два русских каганата. Один —
«Росский каганат» — государство, созданное в конце VIII — начале IX в.
руссами-аланами, салтовская культура на Дону и Северском Донце. Этот
каганат был соперником Хазарии в Причерноморских степях.
Норманнский каганат, который идентичен известному «Острову ру-
сов» восточных источников, был создан руссами-аланами на острове Саа-
ремаа в Балтийском море в IX в., после их переселения с Дона из пределов
разгромленного хазарами и венграми «Росского каганата»2100.
Идеи видного, к сожалению, уже покойного историка стали развивать
его ученики и последователи. Е. С. Галкина, проанализировав значитель-
ный пласт археологической, лингвистической и исторической литературы,
пришла к выводу, что к концу VIII в. на территории от левобережья Дне-
пра до Среднего и Нижнего Дона образовалось раннее государство (через
несколько строк, правда, она называет его «племенным союзом»). В него
входили племена, принадлежавшие к разным ветвям салтово-маяцкой
331
А, Ю, Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
археологической культуры — североиранского (русы и аланы) и славян-
ского происхождения, а также кочевники — сармато-аланы (асы) и пра-
болгары, занимавшие подчиненное положение и начавшие процесс оседа-
ния. Глава русов принял титул кагана — это и был «Русский каганат» (здесь
«русский» пишется уже с двумя «с»).
У Черного моря со времен гуннского нашествия остался племенной
союз с названием «рос», родственный жителям «Русского каганата». И те, и
другие русы вступали в разные отношения с окружающими народами того
времени2101.
Похоже, что «Русский каганат» уже всерьез и надолго зашагал по
страницам нашей научной, полунаучной и псевдонаучной литературы. Во
всяком случае, Е. С. Галкина вполне убедила в его существовании Е. Н. Ку-
тузова, который развивает ее наблюдения. Оказывается, столицей этого
славного каганата была «Куйяба» — то самое верхнесалтовское городище.
В это время будущий Киев только еще формировался и назывался Сам-
батас. После гибели каганата часть аланов-русов отступила на запад, в
земли своих бывших данников, и закрепилась там. Новой столицей они
избрали город Самбатас, а в память о первой столице переименовали его
в Куйябу2102.
При таком начале финны и всякие прочие шведы (так у нас в народе
говорят) могут в дальнейшем нам только позавидовать — ведь во времена
Владимира у шведов государство еще только формировалось, а «Русь по-
сле реформ княгини Ольги покончила с варварскими раннегосударствен-
ными формами и представляла из себя довольно хорошо организованное
государство»2103.
Что тут скажешь? Я тоже страстно люблю алан. Я вырос в Ставропо-
ле — одном из центров Северного Кавказа. Вся моя школьная и студен-
ческая юность прошла на аланских и салтовских поселениях, и развити-
ем моим руководил А. В. Найденко — крупный местный археолог, ученик
замечательного археолога Т. М. Минаевой. Уже став студентом, я знако-
мился с салтовцами и аланами под руководством ученого с европейским
именем — А. В. Гадло. Очень симпатичный мне ныне Г. В. Вернадский, как
о нем сказал один из критиков, страдал «аланоманией». Мне тоже кажет-
ся, что роль аланов в истории Восточной Европы недостаточно оценена.
И все-таки надо, как мне представляется, иметь чувство меры...
С народами, этносами авторы этого круга обращаются весьма вольно.
Так, один из них (автор докторской диссертации и двух монографий) сме-
ется над псевдоисториками, когда те пишут о «тонкотелых людях-орусах»,
летающих змеях — предках современных русских, но сам историю «рос-
сов» прослеживает уже по Геродоту и Библии2104. Дело Рыбакова, оказыва-
ется, живет и процветает!
332
Глава 5 * Постсоветская историография древнерусского политогенеза
Впрочем, этнический аспект меня лично мало волнует, может быть, по-
тому, что, как уже было отмечено, я рос в смешении языков и народов. Я не
расстроюсь, если моих предков в конце концов обнаружат среди тех пле-
мен с песьими головами, о которых повествовали древние авторы. Лишь
бы они со временем создали приличное государство, хоть немного напо-
минающее то, что воздвигли потомки варягов...
Больше меня смущает в таких работах другое, что имеет непосред-
ственное отношение к нашей теме. Вышеупомянутый автор отмечает, что
уже в советской науке время формирования русского народа стали свя-
зывать со временем образования древнерусского государства2105. Так оно
и есть. Но, соответственно, удревнение этноса не может не приводить к
такому же удревнению государства. И такого рода «патриотизм» не может
не сказываться на работах даже серьезных историков.
Но вернемся к пресловутому «Роскому», «Русскому» и т. д. каганату.
Есть сторонники его расположения на севере. Теперь он предстает в виде
«Ладожской Руси». По мнению А. Н. Кирпичникова, во второй половине
VIII-IX в. Ладожская Русь наряду с Хазарией выдвинулась как торговый
лидер евразийских экономических связей по Великому Волжскому пути.
Она стала столицей державы Рюриковичей2106.
Тем же путем шла мысль и Д. А. Мачинского. По его мнению, в пяти
из семи известных списков «Повести временных лет» первым городом, где
«сел» приглашенный на княжение Рюрик, названа Ладога2107. Уже до Рю-
рика ее правитель именовал себя «хаканом народа рус»2108. Как считается,
покойному уже петербургском археологу принадлежит заслуга «обоснова-
ния ключевой роли Северной Руси в процессе политогенеза у восточных
славян»2109. С подобного рода трудами он выступил уже в 80-е гг.2110
Петербургских археологов поддержал французский, выходец из наших
пенатов — К. Цукерман. До образования Руси Киевской русская государ-
ственность развивалась на севере в два этапа. Первый приходится на 30-
70-е гг. IX в., второй — от появления Рюрика в 895 г. до начала X в., когда
ее политический центр перемещается в Среднее Поднепровье. На первом
этапе — это «Русский каганат» в бассейне Волхова со столицей в Ладоге.
В начале 70-х гг. IX в. в результате какой-то неизвестной межплеменной во-
йны «Русский каганат» оказался разрушенным, на смену ему пришло новое
образование во главе с Рюриком, сохранившее прежнее название «Русь».
Киев при этом по сути дела еще и не существовал2111.
Похоже, что «Русский каганат» стал жертвой борьбы за наследие Киев-
ской Руси. Ведь Россию теперь отлучили от «столицы» первого восточно-
славянского «государства». Вот она и ищет новые столицы...
Кстати говоря, нынешние национальные амбиции, вызревшие на ста-
рой закваске, касаются и других «столиц» Древней Руси. Идеи украинских
333
А, К). Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
историков, прежде всего эмигрантов, продолжают жить. Конечно, серьез-
ные историки современной Украины далеки от экстремистского представ-
ления объединенной Романом Мстиславичем «галицко-волынской держа-
вы» эдаким галицким Пьемонтом, «первым украинским королевством»2112,
но не прочь усмотреть в этом «государстве» мощную державную структу-
ру2113. Есть, впрочем, и противники такого подхода, которым памятны сло-
ва А. Е. Преснякова о провинциальности галицкого мирка2114.
Но вернемся к более ранним временам. Я думаю, что стремление исто-
риков увести «древнерусское государство» в глубь веков не настраивает на
оптимистический научный лад. В очередной раз наука приносится в жерт-
ву чему-то другому. И настроения эти влияют даже на очень серьезных
историков.
Академик РАН Л. В. Милов, изучая вопрос о «русичах», обнаружил
истоки русской государственности в очень древних временах2115. Чтобы
обосновать существование такого древнего государства, ему пришлось ис-
пользовать старое испытанное средство — государственный феодализм,
проявлением которого было полюдье2116. Впрочем, средство это не раз уже
подвергалось сомнению на протяжении десятков лет...
Неслучайно этот путь завел опытного историка в тупик. Наряду с «под-
линными государствами» он видит на Руси «их многочисленные подобия»,
причем не дает советов, как отличить подлинник от копии2117. Более того,
его собственные исследования древнерусского права выявили в нем черты
глубокой архаики, которая лишь постепенно уступала место новым веяни-
ям2118. Как такая архаика сочетается с феодальной государственностью —
историк не объяснил. Впрочем, и в истории права пристрастия ученого к
древней сильной государственности заводили его в тупик. Придав «рефор-
ме» Владимира (это когда князь отменил смертную казнь по совету еписко-
пов) какой-то глобальный характер, исследователь покусился на архаиче-
ский характер Древнейшей Правды и предложил фантастический вариант
ее создания2119.
В трехтомном труде под редакцией Л. В. Милова, рекомендованном в
качестве учебного пособия и являющемся одним из самых цельных сочи-
нений подобного рода в последние годы, раздел о Киевской Руси написан
Б. Н. Флорей. Здесь находит себе место идея о «Русском каганате», который,
наряду с северным подобного рода образованием, историк считает «про-
тогосударством»2120. «Образование древнерусского государства» историк
связывает с деятельностью князя Олега, однако затем вслед за А. А. Шах-
матовым называет «настоящим основателем» древнерусского государства
князя Владимира Святославича2121. Впрочем, просуществовать этому «го-
сударству» довелось совсем недолго: до середины XI в., когда начался его
распад, связанный с периодом некоей «феодальной раздробленности». Вот
334
Глава 5 * Постсоветская историография древнерусского политогенеза
тут, судя по всему, у исследователя возникает, как говорят поляки, закавы-
ка. Надо как-то объяснить эту самую «раздробленность». Вроде она сильно
похожа на феодальный распад Каролингской империи, но при ближайшем
рассмотрении и вовсе не похожа. Если Западно-Франкское королевство
распалось на множество больших и малых владений, то «Древнерусское
государство» разделилось на ряд сравнительно крупных земель, устой-
чиво сохранявшихся в своих границах вплоть до прихода монголов. Но
главное — здесь не было еще феодализма в сеньориальной форме, как в
Западной Европе, сеньоры здесь не появились, вовсю еще господствовала
община2122.
Своеобразно решил проблему «Русского каганата» Р. Г. Скрынников.
Норманны-русы, проникавшие на территорию Восточной Европы, осно-
вывали здесь свои «Нормандии». Ранний каганат русов был, скорее всего,
союзом военных предводителей викингов — конунгов, объединившихся
для войны с соседними государствами. Союз вскоре распался — исчез с
лица земли и каганат. Недолговечные норманнские каганаты менее всего
походили на прочные государственные образования2123.
Более или менее устойчивое ярлство сформировалось в северной Руси,
а затем норманны обосновались и в основанном хазарами Киеве. При этом
скандинавы не могли дать славянам готовой государственности: они были
варварами с родовым строем, как и сами славяне. Государство рождалось
из синтеза военной организации норманнов, общественных институтов
славян и византийского права, которое принесли на Русь церковники2124.
Дальше историк, в противоречии с этим утверждением, пишет о том, что
древнерусское государство было основано норманнами и по своему типу
близко напоминало такие же княжества, основанные викингами, напри-
мер герцогство Нормандия во Франции2125.
Составить более четкое представление о «древнерусском государстве»
из последних работ Р. Г. Скрынникова я не смог. Похоже, что блестящий ис-
следователь российских XVI-XVII вв. с этой проблемой не справился. Как
и М. П. Погодина, его слишком увлекли норманны, он не хочет замечать
демократическую систему «главный город — пригороды» в древнерусской
истории. Для него главный город потому главный, что в нем находилась
княжеская резиденция2126.
Есть еще одна «мутная» тема, которая весьма увлекает современных
историков2127. Первым описанием «русов» арабскими авторами стал рас-
сказ о некоем «острове русов» географа Ибн Русте (начало X в.). Различные
версии этого рассказа дошли в других произведениях персидских и араб-
ских авторов. Как подметила И. Г. Коновалова (сотрудник сектора «Древ-
нейшие государства на территории СССР»), отношения исследователей
к этой проблеме распадаются на два полюса: одни настолько доверяют
335
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
данному рассказу, что ищут в нем конкретные географические реалии; дру-
гие — не доверяют вовсе2128. Сама исследовательница считает, что с точки
зрения своего состава рассказ об «острове русов» неоднороден, а сведения
о нем, циркулировавшие на востоке и западе исламского мира, помещены в
разный географический контекст. Это вообще просто «образ»2129! Видимо,
из этого в первую очередь надо исходить, а то споры вокруг злополучно-
го «острова» до боли напоминают споры героев незабвенного Джонатана
Свифта...
Теперь пришло время коснуться национального аспекта современной
историографии. Автор небольшой, но содержательной историографиче-
ской книжки В. В. Пузанов рисует следующую картину. Украинскую акаде-
мическую науку он сближает с таковой же российской. Иным путем, по его
мнению, идет западноукраинская историография, которая больше настро-
ена на формирование «украинской идентичности». Для этого направления
якобы характерен разрыв с российской и советской научной традицией, а
основным научным ориентиром являются диаспорная и западная историо-
графии2130.
Честно говоря, я такой закономерности не уловил. Вот передо мной
недавняя диссертация, созданная под руководством профессора Львов-
ского университета, уже фигурировашего в нашем труде, Л. В. Войтови-
ча. Основной оппонент — профессор Каменец-Подольского университета
А. Б. Головко2131. Диссертация буквально полнится именами российских,
советских, постсоветских и прочих исследователей, включая, кстати, и
самого В. В. Пузанова. Наполнение знакомыми именами не делает ее при
этом новаторской: помимо имен воспроизводятся и те же концепции, что
в современной московской науке, в частности дружинное и раннефеодаль-
ное государства2132.
Вот в чем замечены западноукраинские историки, так это в воспева-
нии Галицко-Волынской Руси. Причем замечены своими же украинскими
коллегами2133. Уже С. Томашевский назвал, как ему казалось, объединение
Романом Мстиславичем Галичины и Волыни «першою украшською нацю-
нальною державою»2134. Украинские историки в эмиграции дружно счита-
ли, что Киев передал эстафету «столичности» Галичу. Историографичес-
кую эстафету подхватили современные их коллеги на Западной Украине.
Их воображение пленяет «Данила-король» в его сверкающих на солнце
доспехах...
Конечно, и здесь, как и во всем, можно заметить и более взвешенный,
и более экстремистский подходы. Так, если серьезный историк позволяет
себе увидеть в создании Романа лишь ростки державности2135, то «га-
лицкий патриот» усматривает в этой «державе» уже настоящий «галицкий
Пьемонт»2136. Работы о Галицкой «державе» множатся, и в любовании ею
336
Глава 5 * Постсоветская историография древнерусского политогенеза
западноукраинские историки не одиноки2137. Однако многим памятны и
слова А. Е. Преснякова «об особом галицком мирке», оставшемся «навеки
провинцией»2138.
Те же разные подходы наблюдаются и по отношению к Киевской Руси
в целом. Если такие сдержанные ученые, как Тол очко, Котляр, вслед за Ры-
баковым мягко и осторожно подтягивают «древнерусское государство» к
украинской истории, то, как всегда, находятся горячие головы, которые де-
лают это вполне «весомо, грубо и зримо». Так, Г. П. Пивторак, «шановный»
академик, который до распада СССР спокойно изучал родную «мову»,
в новых условиях изрядно распалился. Он считает, что на протяжении
VII-VIII вв. этнополитические сообщества переросли в феодальные кня-
жества, а на рубеже IX в. эти княжества слились в единую могучую дер-
жаву2139, которая была украинской. Даже «Слово о полку Игореве» по духу
сугубо украинское!
Примечательным явлением стало творчество М. Ю. Брайчевского. До
распада «союза нерушимых» он был носителем своего рода экстремист-
ско-марксистских взглядов, оказываясь, что называется, «святее папы
римского» в вопросах феодализма, который они вместе с В. И. Довженком
начинали еще в ту пору, когда и о славянах трудно говорить, да и в вопро-
сах политогенеза проявил себя впечатляюще, уводя корни государствен-
ности также в незапамятные времена. Уже в ходе перестройки он дал свою
трактовку социально-политического строя Руси XII в., усмотрев его суть в
усилении боярства и «городского патрициата», появившегося в результате
усиления финансового капитала. В «киянах» он видел не массу городского
населения, а этот самый «патрициат», который к тому же распадался на две
противоборствующие партии2140.
В 90-е гг. он стал уже «болью и совестью украинской историогра-
фии»2141. Другими словами, если раньше он находился под воздействием
химеры Идеовульгарики, то теперь на него надвинулась еще и Патнаци-
оналика. Уже у антов историк наряду с фермерским хозяйством находит
и «первые политические объединения типа примитивных империй»2142.
Но настоящее государство возникает в результате объединения восточно-
славянских (украинских) племен на классовой феодальной основе — вер-
ховной собственности на землю. На смену такой государственности прихо-
дит феодальная раздробленность, социальным движителем которой было
боярство и городской патрициат (буржуазные элементы)2143. При этом сама
по себе «феодальная раздробленность» не означала распада государства и
утраты Киевом своего значения.
Видимо, мечта о сильной государственности воплощается для украин-
ских историков в виде «древнерусской империи»2144. Так, С. Д. Федака счи-
тает, что «империя» — надгосударственное образование искусственного
337
А, Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
типа, способом существования которого является агрессия. Таковой и
была Киевская империя, являвшая конгломерат княжеств разного типа.
Эта империя распалась в результате того, что где-то к 30-м гг. XII в. «коло-
нии» в своем развитии догнали метрополию2145.
А. Б. Головко в свое время начал с изучения взаимоотношений двух
ранних государств: древнерусского и польского. Тогда он государствен-
ность воспринимал по В. Д. Королюку и Б. А. Рыбакову2146. Теперь ему
ближе определение древнерусского и подобного ему государственных ор-
ганизмов в качестве «государственного образования имперского типа» —
государства-империи. Оно просуществовало до середины XII в. Впрочем,
государство-империя вполне подходит и под определение «политической
конфедерации». Это вся совокупность славянских этнополитических об-
разований, которые находились между собой в противоречивом процессе
взаимодействия... И не все при этом находились в составе государствен-
но-политического организма. После распада империи-конфедерации она
«не исчезла, а лишь видоизменилась, превратившись в конфедерацию зе-
мель-княжеств»2147. Наверное, взросшему при советском строе историку
вся эта тяжеловесная и непонятная конструкция нужна для того, чтобы
легче было перейти к «державе» Галичине2148.
Определенную специфику имеет и современная белорусская историо-
графия. Белорусским историкам также нужно найти основы для новой
государственности, и обычно считается, что ситуация у них хуже, чем у
коллег-украинцев2149. Я с этим не согласен: такой город-государство, как
Полоцк, — очень неплохой материал для подобного рода концепции. Я и
сам в начале 90-х собирался такую книжку написать, да все как-то руки не
доходили2150. Но нашлись люди — написали...
Тут, как и на Украине, есть историк, который воплощает «боль и со-
весть», но он, к сожалению, любитель. В работе Н. И. Ермоловича, которая
вышла не одним изданием и оказала значительное влияние на современную
белорусскую историографию, можно встретить как интересные наблюде-
ния, так и всякого рода курьезы. Политогенез он, как и другие, начинает с
союзов племен и «княжений», которые склонен считать уже зародышевой
формой «державности»2151. Проследив за появлением Полоцка, он фик-
сирует его вхождение в древнерусскую державу, из которой он, впрочем,
вскоре (и раньше всех) вышел. Интересно, что ни «сотворение державы»,
ни выход из нее Полоцка исследователь не хочет объяснять развитием фе-
одальных отношений — их еще не было2152. Упор делается на развитие тор-
говли, накопление полочанами богатств...
Впрочем, никакой целостной концепции политогенеза у Н. И. Ермо-
ловича нет. Дальше он следит лишь за перипетиями межкняжеской борь-
бы, вполне в духе летописцев прошлого. Объективности ради отмечу, что
338
Глава 5 * Постсоветская историография древнерусского политогенеза
в этой борьбе у историка постоянно участвует народ, пригороды высту-
пают против главных городов. Другими словами, отчасти воспроизводит-
ся демократическая концепция древнерусской истории. Но разобраться в
том, что это за строй, историк не хочет (или не может?). Он по старинке
называет это «феодальной раздробленностью»2153.
Теперь, по прошествии более тридцати лет, я должен с сожалением
констатировать тот факт, что белорусские исследователи, несмотря на на-
циональную независимость, не смогли разорвать пуповину с советской
исторической наукой и мало приблизились к познанию своей древней де-
мократии и «державности».
Г. Н. Саганович уже в доваряжский период находит у местных племен
территориально-политические связи и племенные княжения2154. Пер-
воначальная Русь представляла собой неустойчивую конфедерацию из
княжеств и племенных структур. При этом «государствообразующими
центрами выступали Киев, Новгород и Полоцк, которые конкурирова-
ли между собой. В последствии эта Русь распалась на «Землю Русскую» и
«Верхнюю Русь» — полиэтничную конфедерацию на северо-западе. Толь-
ко Владимир Святой сумел объединить эти части, но единство оставалось
весьма относительным, т. к. не удавалось ликвидировать племенные гра-
ницы2155. Возьму на себя смелость сказать, что дальнейшую историю своей
земли историк совсем не понял. Он констатирует многочисленность упо-
минаний о вече, но что такое вече, мы из его книги не поймем. Организа-
ция власти в белорусских городах была подобна византийским образцам,
а «княжество» Полоцкое в XIII в. эволюционировало от раннесредневе-
ковой монархии до аристократической республики2156. Неужели на такие
радикальные выводы его сподвигли слова из летописи о полоцкой «Вене-
ции»?! Мне бы лично было достаточно наших простеньких отечественных
городов-государств...
Концепция Г. Н. Семенчука, за творчеством которого я слежу с нача-
ла 90-х гг., вполне напоминает любимое российское блюдо под названием
«винегрет». Начал он с рассмотрения территориальной структуры Полоц-
кой земли. Исследователь имел перед собой уже и наш труд, посвященный
городам-государствам, но так и не дал себе труда разобраться в том, «что
есть что». Полоцкая земля у него распадается на уделы, но параллельно вы-
деляются пригороды. Сославшись на нашу работу, он пишет о том, что в
50-60-е гг. XII в. в Полоцкой земле происходит не сепаратистская борьба
на выделение уделов, а борьба за доминирующее положение пригородов
над главным городом. Таким образом, делает он вывод, феодальное дро-
бление Полоцкой земли стало реальностью2157. Понимает ли автор, о чем
рассуждает? Ведь борьба городских общин никакого отношения не имеет к
«феодальной раздробленности»...
339
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
Последующие работы убедили, что не понимает. Он считает, что уже
на этапе «племенных княжений» возникают предпосылки для раннефео-
дальных отношений и межплеменных государственных образований. Под
пером белорусского мечтателя возникают мириады государств, подобных
«варварским королевствам» Западной Европы: «княжество Рогволода»,
«государство Рюрика», «государство Аскольда и Дира». Временами суще-
ствовали государство-империя с центром в Киеве, а также лоскутные кон-
федерации, дуумвираты и триумвираты. «В другие периоды мы наблюдаем
яркие факты конфронтации между политическими субъектами и бесспор-
ную государственную самостоятельность этносов и территорий», — мно-
гозначительно замечает историк2158.
Белорусы хотят удревнить древнерусскую государственность. В со-
лидном, казалось бы, общем издании союзы племен трактуются как
предгосударства2159. Дело иной раз доходит до крайностей. С. В. Тарасов,
доказывая, что «Полоцкое государство» развивалось в унисон с
европейскими государствами, пишет: «Проникновение славян в Беларусь
мы можем считать началом образования нашего государства, которое
сопровождается возникновением городов. Таким образом, первый период
образования предгосударственных объединений в Беларуси, как и в
Европе, продолжался с III no VII-VIII вв. Второй период приходится на
IX-X вв.»2160.
Что же получается? Круг замкнулся? На новом историографическом
витке вернулись к старым экстремистским теориям. Впрочем, изменения
есть: евреи перестали претендовать на «Киевское государство». То ли их
нынешнее государство настолько хорошее, что нет смысла думать о дру-
гих, то ли ситуация изменилась, но, похоже, проблема эта ныне их вовсе не
интересует. Да и нет предмета для обсуждения. Позволю себе процитиро-
вать знатока вопроса: «У нас нет никаких свидетельств хоть какой-нибудь
активности еврейских общин на Руси, кроме летописного разоблачения
"миссии" хазарских иудеев к князю Владимиру. Открытие письма еврей-
ско-хазарской общины Киева, вызвавшее немалый энтузиазм искателей
обширной диаспоры в Восточной Европе, свидетельствует, скорее, о ее
несчастном положении, чем об активности: община не смогла собрать и
100 монет, чтобы защитить своего члена от кредиторов»2161.
Теперь я перехожу к тем произведениям, которые трудно включить в
какую-либо научную систему...
Особняком в историографии последних десятилетий стоит книга юри-
ста О. В. M артышина. Для ее понимания важен тот факт, что ни до, ни после
этой книги автор не обращался к древнерусской теме. Книга производит
странное впечатление. С одной стороны, автор недоволен положением,
сложившимся в отечественной науке, в частности удревнением феодализ-
340
Глава 5 * Постсоветская историография древнерусского политогенеза
ма и государственности на Руси, в связи с чем он часто цитирует труды
И. Я. Фроянова и наш совместный труд, посвященный городам-государ-
ствам в Киевской Руси2162. С другой стороны, он не отказывается от всех
«наработок» советской науки, что зачастую загоняет автора в тупики ло-
гических и исторических противоречий. Более того, читателю временами
просто не понять, куда ведет свою мысль автор. Так, он считает новгород-
ское вече прямым потомком народного собрания. Но на вопросы, которые
юрист сам себе формулирует: как происходило превращение народного со-
брания в совещание феодалов, когда это случилось, — он ответить не мо-
жет, ограничиваясь туманной фразой о том, что в «оценке веча нужно чет-
ко различать юридические и социально-политические характеристики»2163.
Как-то удивляет и образ боярства, «главным источником дохода кото-
рого сначала был сбор государственных доходов (курсив автора — А. Д.),
который не всегда носил законный характер»2164. Возникает вопрос, а что
ж это за государство, коль автор не отказывается от постулатов марксист-
ской историографии о классах и классовой борьбе? Особенно остро этот
вопрос стоит применительно к «домонгольскому» периоду. В результате
автор ушел от ответа, в очередной раз обнаружив в новгородском прав-
лении три политические формы: демократическую, аристократическую и
даже в какой-то степени монархическую2165.
Современная историография порождает своего рода курьезы, напри-
мер труды П. В. Лукина. Его перу принадлежит несколько статей, которые
обобщены в соответствующем разделе коллективной монографии2166.
Удивляет уже использование им историографии. Оно, во-первых, сугу-
бо выборочное, по принципу: кого хочу — того вспомню, кого не хочу —
того нет. Во-вторых, автор исходит из того, что у всех историков были
априорные установки, которые мешали аутентичному пониманию древне-
русского веча. Получается, что такого рода установки нет только у самого
автора, да лишь еще у нескольких историков, которые, по странному со-
впадению, являются его соавторами2167.
Что же сам автор вносит нового в изучение этого давнего вопроса, где
сказать это новое очень трудно, а хочется? В разделе «Дружина и люди»,
совершенно традиционно проанализировав те тексты, которые уже десят-
ки раз анализировались, автор приходит к удивительному по своей свеже-
сти выводу: «В социально-политической жизни Древней Руси, несомнен-
но, принимали участие группы населения, отличные от княжеско-бояр-
ско-дружинной элиты»2168.
В следующем разделе «О летописной терминологии» он сделал еще не-
сколько новаторских наблюдений, например, о том, что вечевая активность
не всегда связана со словом «вече» или что вече было-таки в Северо-Вос-
точной Руси. Но потом проявил серьезный исследовательский ригоризм,
341
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
заявив, что нет смысла изучать социально-политическую деятельность
киян или владимирцев вообще, а нужно всегда анализировать, какие имен-
но социальные группы скрываются под такого рода наименованиями2169.
Не меньше потрясают своей оригинальностью и выводы следующего
раздела: «Вече и город». Автор, например, вступает в спор с В. Т. Пашуто,
доказывая, что слово «муж» было понятием общего характера2170. А ведь
были люди, которые об этом писали и в прошлые века! Такие «открытия ве-
лосипеда» следуют у него одно за другим. Но зато в этом разделе становит-
ся ясно, к чему это повторение задов прежней историографии с потугами
на собственное открытие. Автор делает свой главный, эпохальный вывод:
в древнерусском вече участвовали только горожане и никогда — сельские
жители. Но этот вывод ему нужен только для того, чтобы с удовлетворени-
ем и, как ему кажется, с полным основанием отринуть идею об общинном
народовластии, полисном устройстве Киевской Руси2171.
В следующем и последнем разделе этот «эпохальный» вывод получает
дальнейшее развитие. При этом вновь делаются промежуточные новатор-
ские находки о важности для понимания политической жизни древних сла-
вян таких институтов, как пиры или «обмены дарами» и т. д.2172 В очеред-
ной раз обращает на себя внимание то, что достается не только И. Я. Фро-
янову, но и бывшим коллегам нынешних коллег П. В. Лукина — извест-
ным историкам В. Т. Пашуто и др. Этим постулируется позиция «третьего
радующегося» или/и третейского судьи. Что касается «школы Фроянова»,
то историк обычно роняет загадочную фразу типа: «Она не выдержива-
ет критики!» И все... А еще призывает не доверять никакой теории: ни
земско-областнической, ни феодальной, ни новомодным (нарративизма и
т. д.). Не грех напомнить ему, что без теории исследователь принужден бро-
дить в потемках амбивалентных фактов, чем он, собственно, и занимается.
Итак, окончательный вывод этого новаторского исследования таков:
единственным центром политической жизни в Древней Руси был город, а
в вечевых собраниях участвовали различные группы горожан. Но это было
именно собрание горожан, а не коммунальный институт. В то же время это
не имеет отношения ни к «феодальной демократии», ни к общинно-демо-
кратическому строю. Автор, отринув все прежние подходы, нашел, как ему
кажется, свой путь, суть которого, ограничившись пока туманной отсыл-
кой к западнославянскому материалу, обещает раскрыть в будущем2173.
В дальнейшем он действительно (вслед за германским историком
К. Цернаком) сравнил городские общины Новгорода и западнопоморских
городов (Волина, Щецина). Вывод его снова потрясает своей оригиналь-
ностью. Западные общины выросли на племенной основе, поэтому здесь
в вече участвовали и сельские жители. Новгород утратил свое племенное
естество, да и первые князья, как на грех, были варягами — отсюда отчуж-
342
Глава 5 * Постсоветская историография древнерусского политогенеза
дение от сельской округи. Но, оказывается, нам не надо печалиться, по-
скольку все равно жители Новгорода — это прежняя деревенщина, кото-
рая, создав Новгород и понеся гордое имя горожан... возродила и вече2174.
Рассуждал он о новгородском вече и в другой статье. Покритиковав
В. Л. Янина за то, что его уже давно критиковали представители школы Фро-
янова (и даже теми же словами), он сделал потрясающе свежий вывод о том,
что в вече принимали участие свободные горожане, а не только бояре2175.
Я думаю, что «феномен» П. В. Лукина прост. Хочется сказать что-то
свое, хочется написать книгу, а то и диссертацию. Вот и создается такая
псевдонаука или видимость науки. Ведь спор о том, участвовали ли селя-
не-«деревенщина» в политической жизни, вполне напоминает спор о том,
надо ли было художнику А. И. Лактионову изображать бородавку на носу
Н. С. Хрущева. Тем более что есть многочисленные доказательства, что
участвовали. А город-государство, полис, если уж на то пошло, вполне мо-
жет обойтись и без «хоры», замыкаясь в рамках городских стен, как это не
раз бывало в истории человечества.
Скажу и о трудах П. С. Стефановича, коллеги и соавтора П. В. Лукина.
На первый взгляд, сделать это нелегко: он сам подсчитал количество своих
текстов. Получилось около 90 печатных листов. Можно прикинуть: если
листов по тридцать, то три приличных тома. По страницам прикидывать
не буду: у меня по математике была тройка в школе. Но по истории у меня
всегда была пятерка, поэтому перехожу к сути его трудов. Моя ноша облег-
чилась тем, что, пока я писал этот труд, он создал и защитил докторскую
диссертацию. Это хоть и не 90 п. л., но полновесных 500 страниц. Оппонен-
тами у него были уже известные нам ученые: Б. Н. Флоря, Е. А. Мельникова
и не упоминавшийся здесь, но известный в научных кругах член-коррес-
пондент А. А. Гиппиус.
Из многословного, изобилующего отсылками к работам специалистов
по западному Средневековью введения я смог выяснить, что главная цель
исследования — понять структуру древнерусского общества в лице «эли-
ты». Какое безобразное слово в нашем историческом контексте! Ну да бог
с ним! Объект исследования, как оказалось, — «две социальные группы
древнего государства Руси»(?)2176. Об элите толкует автор, когда перечисля-
ет положения, выносимые на защиту. О ней говорит и в «Заключении». У
читателя сразу возникает вопрос: как можно понять «элиту», ни слова не го-
воря об остальном обществе?! Разве что она существовала в безвоздушном
пространстве. Надо было тогда сделать, как сделал И. Я. Фроянов, который
рассмотрел знать в рамках всей социальной структуры Киевской Руси. Но
касательно этого историка П. С. Стефанович замечает, что он вообще от-
рицает наличие элитарных групп на Руси вплоть до XIV в., а в дальнейшем
изложении удостаивает только магической фразы: «Если не считать...» Ну,
343
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
не считать можно все что угодно — даже закон всемирного тяготения, —
только падать больно. Нет, правда, еще два-три раза сказано, что его кон-
цепция «стоит особняком в современной историографии»2177. Но продол-
жим это трудное занятие — чтение диссертации П. С. Стефановича.
Непонятны уже хронологические рамки исследования. Автор пытается
их обосновать тем, что с начала X в. есть сведения о государстве на Руси, но
тут же путается в определениях того, что такое государство. Ну, может, он
сам и не путается, а хочет запутать читателя, приводя и свои определения,
и М. Вебера, и т. д.
Историографический раздел потрясает. Такого я точно еще не встречал
в научной литературе. Сначала идет глава, где, как пишет сам автор, «в об-
щих чертах» дается изложение «социально возвышенных слоев» Древней
Руси. Это по сути действительно изложение общеизвестных взглядов рус-
ских историков на боярство.
Дальше, порассуждав об источниках, сообщив читателю новые до-
стижения летописеведения, в частности открытия вышеупомянутого
А. А. Гиппиуса, автор переходит к... историографии. На этот раз речь идет
о дружине. При этом, мотивируя тем, что надо разобраться в том, какой
западной литературой о дружине пользовался А. Е. Пресняков, автор стра-
ниц 30 посвящает такой теме: что говорили германские и прочие истори-
ки о германской(!) дружине. Пусть меня поймут правильно! Я тоже очень
люблю историографию и много лет преподаю ее в университете, но почему
тогда не изложить то, что говорили западные авторы о других дружинах?
Ведь дружины были и у других народов, и изучали их представители раз-
ных национальностей. Так почему же не «все флаги в гости к нам»?
Дальше, правда, уже теплее: историк рассматривает взгляды централь-
ноевропейских историков на свою дружину и дружину Руси. Вывод из
всей этой историографии потрясает своей новизной: оказывается, понятие
«дружина» очень неопределенно2178. Потом уже из четвертой главы мы уз-
наем, что все это нужно было историку для того, чтобы позаимствовать у
чешского историка Ф. Грауса понятие «большая дружина»2179.
Дальше исследователь решает сам разобраться со словом «дружина»
и, взяв «Slovnik jazyka staroslovënského», погружется в его чтение, выиски-
вая заветный термин. Читатель щедро допущен в творческую лаборато-
рию ученого и вместе с ним следит за этим словом. Перед его постепенно
утомляющимся взором проплывают тексты чешские, болгарские и прочие.
Тем больше удивляет эпохальный вывод: прямой связи слов «дружина»
и «друг» в старославянских текстах не прослеживается2180. Это позволяет
историку с чистой совестью перейти к анализу «дружины» в древнерус-
ских источниках. Тут он разработал свою методику: берется «только» часть
древнего текста, а потом результаты, полученные путем такого анализа,
344
Глава 5 * Постсоветская историография древнерусского политогенеза
сравниваются с некоторыми другими примерами2181. Метода сомнитель-
ная, а главное — утомительная для читателя: исследование-то все-таки не
текстологическое. Но «пролезе» через этот анализ, который автор мог бы
оставить и при себе, читатель вновь огорошен оригинальностью вывода:
понятие неопределенное, и выделяются в дружине только бояре2182.
В следующей главе исследователь ставит перед собой задачу рассмо-
трения княжеских военных слуг: отроков и гриди. Но для начала он решает
в более широком контексте рассмотреть идею Ф. Грауса о «большой дру-
жине». И дальше любознательный читатель узнает о «большой дружине»
(воинах на содержании князя) в древней Польше, Скандинавии, а также
некоторых других регионах, включая Венгрию, Англию, Францию, Испа-
нию и др. Тоже любящий путешествия читатель все равно начинает терять
терпение, но вот и Русью запахло. Впрочем, здесь на нескольких десятках
страниц он встречает давно известные сведения о дружине. Когда речь за-
ходит об отроках и гриди, а сведений о них практически нет, автор пользу-
ется советом К. Модзелевского — автора работы о «варварской Европе» —
и подменяет отсутствие древнерусских материалов «сходными» западны-
ми данными. При этом для объяснения дружинного быта в ход идет даже
сластолюбие князя Владимира! Игра терминами «отрок» и «гридь» ничего
не дает, никакую «большую дружину» найти на Руси не удается. Эти фан-
тазии автора столь же беспочвенны, как и его версия о «большой дружине»
при дворе Ивана Грозного!
В пятой главе автор рассматривает формирование знати «как социаль-
ной группы». Оказывается, «большая дружина» и ее осколки не так важны,
как знать. Здесь автор рассматривает слово «бо(л)ярин». Вывод, как всегда,
весьма оригинален: бояре — это знать2183.
Многословный анализ договоров Руси с Византией и сочинения Кон-
стантина Багрянородного позволяет автору выявить неких «архонтов».
Дальнейший анализ летописных данных и Жития Феодосия Печерского так
и не позволил понять, кто такие бояре. Ясно только, что они начальники2184.
Сделав опять-таки не очень свежий вывод о том, что «отроки» — это
«клиенты», историк переходит к характеристике бояр и городской верхуш-
ки. Под пером П. С. Стефановича таковой становятся купцы, которые, ока-
зывается, присутствуют на пирах Владимира в виде сотских и дружат с бо-
ярами. Где нет западных материалов, которые можно было бы притянуть,
автору приходится на полную мощь включать свою фантазию, чтобы со-
орудить некую боярско-купеческую элиту (в которую он еще ввел «воинов
на содержании»), а заодно и поспорить с теорией «земских» бояр, которая
сама возведена на песке.
В какой-то момент историка несколько расстроили древнерусские па-
мятники права, в частности Русская Правда, в которой бояр практически
345
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
нет, да и вообще так и выпирает общинность без первобытности2185. Но
историк быстро отогнал эти сомнения и взялся за определение численно-
сти боярства. Я сразу вспомнил славных украинских историков В. И. Дов-
женко и М. Ю. Брайчевского, которые умудрились в свое время посчитать
даже размер крестьянского налога в Киевской Руси. Зато в заключении он
вернулся на твердую советскую почву: бояре, становящиеся землевладель-
цами и получающие привилегии и к тому же еще соответствующие средне-
европейскому типу2186.
В последней главе рассматриваются отношения между князем и бояра-
ми (этой теме, как и другим, историк посвящал отдельные многочислен-
ные статьи). Поскольку сведений тут кот наплакал, исследовательская ма-
нера автора такова. В летописном рассказе о Блуде фигурирует выражение
«приять в сердце», следовательно, надо рассмотреть, какие ассоциации в
древности связывались с сердцем2187. В общем, выясняется, что и бояре, и
князья были заинтересованы в стабильности отношений. Мало что тут до-
бавляет новое пространное сопоставление с западными порядками.
В заключение историк спорит-таки с общинной (демократической)
теорией. Она не права, когда утверждает бессословность на Руси. Просто
статусные позиции в древности приобретались и терялись практическим
путем2188. Читая эти строки, я почему-то вспомнил кадры из старинного
английского фильма «Миллион лет до нашей эры». Легко становиться зна-
тью с более тяжелой дубиной в руках. Я пожелал бы нашему историку по-
читать не только литературу о западном Средневековье и не российский
псевдоэтнографический бред о мужских союзах, а серьезную литературу
об обычном праве и психологии древних народов. Тогда бы он не сводил
ситуацию к дихотомии: практические действия — юридический статус.
Историк так и не разъяснил читателю, что он понимает под боярством.
А спора с общинной теорией не получилось, потому что ученый сам для
себя не решил, чем была Русь тех времен. Он отрицает феодализм и кри-
тикует тех, кто не замечает веча на Руси, но не хочет отказываться и от
некоторых реалий советской науки, например распространения боярско-
го землевладения. Чем же была Русь? Постоянные обращения к западному
материалу кроме туманных реминисценций «варварской Европы» ничего
не дают.
Наверное, я сам утомил читателя изложением труда П. С. Стефанови-
ча. Но мне надо было показать, как работает новое поколение московских
историков. Думаю, что вокруг них вьется химера, нет, химерка «пустого
баловства». Если, конечно, не принимать во внимание стремление к завет-
ным научным степеням...
Удивил меня и такой историк старой закваски, как Б. Н. Флоря. В не-
давней работе он пишет: «Вопрос о характере веча в настоящее время
346
Глава 5 * Постсоветская историография древнерусского политогенеза
можно считать в значительной мере выясненным благодаря специальному
исследованию П. В. Лукина (имеется в виду вышеупомянутая работа —
A. Д.)»2189. Я не хочу давать оценки этому труду почтенного историка, пред-
ставляющего вниманию читателя обзор летописных данных о взаимоотно-
шениях власти и общества. Интересно вот что. Кроме вышеупомянутого
П. В. Лукина и еще двух-трех обитателей московских НИИ внимания в ра-
боте удостоились В. И. Сергеевич, исследование которого «как бы подвело
итог бурным спорам о вече и его роли в исторической науке второй по-
ловины XIX в.», да еще А. Е. Пресняков, который критически переоценил
итоги работы В. И. Сергеевича2190.
Такое пренебрежение историографией, к сожалению, сказывается и на
привлечении источников. Так, например, делается серьезный вывод об от-
странении сельского населения от военной службы [как одной из причин
усиления веча(?)] без всякой ссылки на какие-либо источники2191.
П. В. Лукин и П. С. Стефанович трудятся в Институте российской исто-
рии, являясь после ухода большой группы «древников» ударной силой в
этом институте. Невежливо не вспомнить руководителя их сектора —
B. А. Кучкина, тем более что он фигурировал на страницах нашего историо-
графического романа. В честь юбилея российского государства он напи-
сал статью, кстати, тоже историографического плана. В ней он старается
доказать, что древнерусское государство существовало до 1054 г. и правы
те историки, которые и ограничивали его историю 1054 г. — годом смерти
Ярослава Мудрого. При этом тумаки достаются М. С. Грушевскому — за то,
что он, исходя из своих националистических чувств, назвал другой год —
1132-й2192. Если бы почтенный историк почитал, например, Н. Л. Рубин-
штейна, то убедился бы в том, что первым такую дату назвал В. Н. Татищев,
а А. Л. Шлецер назвал дату смерти Владимира — 1015 г. Да дело-то ведь и не
в дате! Неужели мы и в XXI в. будем подходить к политогенезу, как в XII?!
Складывается такое впечатление, что некоторые московские историки
находятся на пути создания новой — своей науки, эдакого научного «меж-
дусобойчика», в котором будут участвовать счастливые представители
академической науки, не допускающие в свою касту даже профессуру МГУ,
не говоря уж об университетах провинциальных...
Что еще хотелось бы сказать об этой новой науке, помимо выраженного
уже удивления о способах ведения полемики2193. Когда речь идет о древней
истории (особенно) и об истории вообще, нужна концепция. Конечно, она
не должна доминировать и искажать историческое зрение, но без концеп-
ции в истории ничего не поймешь. А высосать из пальца полноценную и
полновесную концепцию невозможно. Тут не обойдешься мультфильмов-
ским: «Леопольд, ты не прав!» Да и отдельно взятое противопоставление,
скажем, горожан и сельских обитателей мало что даст. Надо понимать, что
347
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
главные концепции родились уже задолго до нас. Если хочешь свою выска-
зать, то не замалчивай более старую, но никем не опровергнутую...
Но «ты уймись, уймись, тоска, у меня в груди/ Это только присказка —
сказка впереди» (В. С. Высоцкий). Есть вещи гораздо более неприятные,
чем позиция некоторых московских ученых и методы их изучения прошло-
го. Дело в том, что на удобренной тремя столетиями историографии почве
Киевской Руси стали расти совсем безобразные цветы. Эта почва, да еще и
общая ситуация в нашей науке, сделали этот период истории благодатной
основой для написания всякого рода псевдоработ, прежде всего кандидат-
ских и докторских диссертаций, а также монографий и учебных пособий.
Можно нарисовать образ такого псевдоученого, уже гордо несущего
или стремящегося к ученому званию. Это юноша или девушка лет тридца-
ти-сорока, может быть, и гораздо младше. К счастью, не выпускник исто-
рических факультетов МГУ и СПбГУ. Часто он(а) уже имеет кандидатскую
диссертацию в области экономики. Например, посвященную деятельности
малых (больших) предприятий или состоянию «мировой экономики».
Поняв, что есть сфера деятельности гораздо более легкая, чем эконо-
мика, — история, он(а) пишет кандидатскую (докторскую) работу и защи-
щает ее. Кто и кому при этом проплачивает, я гадать не буду: в коррумпи-
рованной стране это занятие неблагодарное. Можно предположить и про-
сто падение интеллектуального уровня в державе. Потом он (а) становится
преподавателем одного из многочисленных учебных заведений имени пер-
вого российского президента и, страшно сказать, сам(а) готовит специали-
стов в исторической науке.
Иногда это выглядит и как в давнем фильме «Сны». Помните? Каждый
проплативший мог заказать себе сон. «Товарищ Цулакадцев желает забить
гол в ворота ЦСКА...» Товарищ X хочет написать труд по истории Древней
Руси. И пишет...
Можно нарисовать и некую модель такой диссертации. Обычно на во-
оружении этих «ученых» магическое слово «цивилизация». Они трогатель-
но убеждены в том, что употребление этого малополезного для науки тер-
мина позволяет им совершенно по-новому взглянуть на эпоху Киевской
Руси, не особо копаясь в источниках и историографии. Вопрос о плагиате
в данном случае просто элиминируется, поскольку ничего своего, по-на-
стоящему нового в работе нет, а найти зерно истины в том бреде, который
читаешь, весьма трудно.
Вот передо мной такая книга. Надеясь, видимо, в модном понятии «ци-
вилизация» найти ключ к «своему» прочтению истории Киевской Руси,
оренбургский автор преподносит читателю общеизвестные факты, кото-
рые перемежаются собственными его нелепыми «наблюдениями» и вы-
водами. Так, например, государственность той эпохи он определяет как
348
Глава 5 * Постсоветская историография древнерусского политогенеза
«полисную монархию» (или лучше — «вечевую монархию»)! Вся Русская
земля — это некое племя, которое и ведет себя как племя, вече — не орган
власти, а способ решения вопросов... и т. д., и т.п.2194
Таким волшебным словом может быть и «порядок престолонаследия».
Вот один ученый рисует следующую ситуацию: «В России монархическая
система господствовала с периода оформления Древнерусского государ-
ства в IX в. и вплоть до начала марта 1917 г.»2195. Он ставит перед собой
какую-то странную задачу: изучить генезис древнерусского наследствен-
ного права и его влияние на механизм власти. Оказывается, на Руси были
разные способы перехода власти. Кто ж с этим не согласится? Но дальше
мысль автора каким-то причудливым образом переносится на изучение
наследования имущества по работам дореволюционных юристов, потом в
миллионный раз анализирует смену князей на Руси...
Еще одно волшебное и загадочное словосочетание: легитимация (леги-
тимизация) власти. Одна девушка (академик РАЕ), автор более 100 работ и
докторской диссертации, не раз обыгрывает его2196. Ей удалось извлечь из
древнерусской истории и сформулировать в качестве научных положений
(своих достижений) удивительные вещи. Жаль, что опасность чрезмерно
увеличить данный труд не позволяет мне цитировать этот опус. Дело в
том, что можно брать любую фразу — и это уже будет хит. Приведу луч-
ше название одной из мини-монографий данной ученой: «Кристаллизация
института княжеской власти как социально-политического компонента
древнерусской цивилизации»2197. Постаравшись глубокомысленно разо-
браться с тем, что такое «цивилизация», автор затем сообщает нам столь
же глубокие сведения о княжеской власти, которые мы обнаружили бы
у среднестатистического россиянина, пойманного на улице. Остальные
100 статей данного автора позволю себе не излагать.
Двумя изданиями вышла книжка, посвященная историографии власти
на Руси2198. Мне, как историку, непонятна ее логика. Она посвящена одно-
му на самом деле весьма сомнительному аспекту — все той же некоей «ле-
гитимации» власти времен Киевской (и Московской) Руси. В стремлении
понять то, чего не было, автор призывает на суд историков прошлое, по
ходу дела давая свои рецепты этой самой «легитимации». При этом возни-
кает довольно странная историографическая картина, в которой иерархия
историков по их достижениям в области изучения Древней Руси явно ис-
кажена. С. Ф. Платонов у нашего автора, например, «использовал образ-
ные, но расплывчатые понятия и смысловые конструкции»2199; Н. П. Пав-
лов-Сильванский и А, Е. Пресняков лишь «воспроизводят концепции сво-
их предшественников: Н. И. Костомарова и С. М. Соловьева»2200 и т. д.
Таким волшебным словом может неожиданно стать что-то общеиз-
вестное. Например, сюзеренитет-вассалитет. Автор солидной (по разме-
349
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
рам) книжки, ответственным редактором которой является уже известный
нам В. Я. Петрухин, обнаружив в факсимильном воспроизведении Радзи-
вилловской летописи изображение европейского рыцаря в черных латах,
тут же констатирует «существование прочной и глубокой традиции»,
признающей русский этот самый сюзеренитет-вассалитет исторической
реальностью2201. Дальше на протяжении 150 страниц идет «историографи-
ческая часть», которая включает даже многострадальных на российской
почве А. Тойнби и О. Шпенглера, а еще дальше — изложение некоторых
фактов нашей древней истории, которые, с легкой руки европейского ры-
царя в черных латах, без всякого на то основания подгоняются под это са-
мое труднопроизносимое явление. Причем вассалитетом становятся даже
брачные союзы, заключавшиеся князьями...
Забавно, но таким «словом» грозит стать даже излюбленный моему
сердцу город-государство. В весьма толстой книге земско-областническая
теория предстает в своеобразном виде2202. Когда я ее открыл, то весьма
обрадовался. Судите сами: главный герой этого сочинения — город-го-
сударство на Руси! Однако по мере чтения, даже не добравшись до 950-й
страницы (а именно столько в этом пухлом сочинении), я почувствовал,
как улетучивается моя радость. Оказалось, что автору принадлежат также
книги, посвященные самоуправлению... в Южной Америке. Нет, конечно,
можно быть специалистом в самых разных темах. Да и в культуре бывают
удивительные параллели. Например, яйцеголовость была в моде как у ала-
нов (народ Северного Кавказа), так и у древних народов Мезоамерики. Но
зачем так толковать правильную по сути идею?
Иной раз и слова-то никакого не нужно. Вот девушка обнаружила, что
при обилии узкоспециальных исследований не написана еще история Нов-
города, и решила ее написать2203. Писала она, писала и, продравшись сквозь
заросли трюизмов, пришла к замечательному выводу о том, что Новгород
не был городом-государством, не был он и республикой, а был привиле-
гированным великокняжеским городом, который надо осторожно сравни-
вать с вольными городами Западной Европы2204. Когда я это читал, то по-
чему-то вспоминал любимый рассказ Виктора Драгунского. Помните, как
мальчик там выговаривал слово «шишка»?
На некоторых современных историков явно негативно повлияли вся-
кого рода «фэнтези», мода на которые никак не проходит в нашей литера-
туре. Под их влиянием они обращают свой умственный взор к «мужским
союзам», которые якобы лежат в основе политогенеза, дав начало, напри-
мер, древнерусской дружине. Их воображение будоражат волки-оборотни
или служители хтонического божества в образе Змея2205. В ход идет даже
русский мат — «песья лая», который происходит, оказывается, из риту-
альной лексики «воинского мужского союза, члены которого не только
350
Глава 5 * Постсоветская историография древнерусского политогенеза
называли, но и считали себя псами/волками»2206. Как дым, улетучивается
куда-то источниковедческая культура. Так, в общем-то научной и доста-
точно серьезной книге наряду с уже упоминавшимися «волкодлаками» на-
ходим постоянное использование поздних и фольклорных источников для
восстановления конкретной древней истории, фантазия нанизывается на
фантазию2207...
Свой вклад в девальвацию научного знания вносят и юристы. Когда-то
между историками и юристами практически не было разницы. Когда по
славному коридору Петербургского университета шли, беседуя, К. Н. Бе-
стужев-Рюмин и В. И. Сергеевич, чтобы потом разойтись по своим аудито-
риям, никто не мог бы сказать, кто из них историк, а кто юрист. Работы их
являли собой единую науку...
В советские времена, хотя историки и действовали в определенных
рамках, но ни у кого не повернулся бы язык сказать, что С. В. Юшков —
меньший историк, чем, скажем, Б. Д. Греков2208. Теперь между историками
(серьезными) и юристами (наверное, все-таки несерьезными) своего рода
пропасть, во всяком случае, в вопросах политогенеза. Юристы на истори-
ческом материале создали некую псевдонауку («История государства и
права»), которой и потчуют студентов, желающих получить юридическое
образование.
Началось это не сейчас, а еще в тот памятный брежневский застой.
В далеком уже 1988 г., как раз в тот год, когда вышла значимая для меня
(надеюсь, и для науки) книга о городах-государствах, один из авторов-
юристов с первой страницы своего сочинения вдохновлялся уже извест-
ным призывом академика Тихвинского «разобраться» с И. Я. Фрояновым.
Впрочем, от юриста досталось не только Фроянову, но и В. В. Мавродину,
который начал историю государства на Руси раньше, чем сформирова-
лись классы, и А. А. Зимину, столь удревнившему право, что оно оказалось
старше государства. В общем, всем тем, кто концепцию истории Киевской
Руси построил с нарушением формационного, классового подхода2209. Сам
же автор труда кроме перлов типа: «Для того чтобы право возникло, оно
должно быть создано представителями господствующего класса»2210, — и
повторения задов изысканий тех советских историков, о трудах которых
мы уже говорили, ничем читателя не порадовал.
Забавно, что в работе, написанной через несколько лет, повторено все
то же, кроме критики передовых историков и крайностей классового под-
хода2211. Так «ломала» ученых-юристов перестройка.
Курьезны работы юристов, связанные с политогенезом. Один из них
посвятил свою докторскую диссертацию непосредственно политогенезу2212.
Читатель, взявший на себя труд прочитать сей опус (благо теперь можно
легко выписывать диссертации из Москвы), с одной стороны, будет сильно
351
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
жалеть потраченного времени, но, с другой стороны, изрядно повеселится.
Первая половина диссертации посвящена созданию некоей новой науки:
генетического государствоведения. Необходимость ее автор» старается ут-
вердить не очень связными ссылками на самых разных специалистов из
области политогенеза, которых он, похоже, и не читал.
Вторая часть труда посвящена изучению древнерусского политогенеза
в качестве премьерного показа достоинств этой новой, придуманной авто-
ром науки. Из плохо скроенного текста можно было бы изЕ;лекать много-
численные веселые цитаты, но я ограничусь лишь одним эпизодом, который
автор определил даже в начало диссертации как положение, выносимое на
защиту. «Развитие раннегосударственных форм в Новгородчине характе-
ризуется стадийностью и дискретностью. Эти формы последовательно сме-
няли друг друга с необычайной быстротой: не успела в Новгороде созреть и
укорениться монархия, как ей на смену приходит аристократическое прав-
ление, которое, в свою очередь, уступает место тирании Рюрика. Послед-
няя также оказалась недолговечной и после смерти Рюрика была заменена
ограниченной монархией»2213. Здесь, как сказал поэт, ни прибавить, ни уба-
вить — так это в труде юриста! Как, впрочем, и многое другое.
А вот еще одна докторская диссертация2214. На первый взгляд она изо-
билует историографией, но, почитав книжку, я понял, что обращение с
этой историографией напоминает тот самый школьный анекдот про неза-
дачливого школяра. Помните? Расставил все знаки препинания в начале
своего сочинения, а потом говорит: «Брысь по местам!» Возникает вопрос,
как автор изучал сию историографию, если он не знает фамилий истори-
ков? Половину всех бессмысленных рассуждений автора надо выбросить,
а другую — исправить...
Впрочем, вот уж воистину: все познается в сравнении. У него есть хоть
какие-то здравые мысли, факты (сведения берестяных грамот, например).
Но возьмите подборку статей из чудесного журнала «История государства
и права», или «В мире права», или какого другого — у вас волосы встанут
дыбом! Удивительно то, что это зачастую солидные люди: профессора, но-
тариусы и т. д.
Вот д. ю. н., профессор МГУ, действительный член Академии юридиче-
ских наук рассуждает о политогенезе: «Точную дату, год или месяц, когда
образовалось Древнерусское государство, видимо, определить пока невоз-
можно... Имеется документ, из которого видно, что Древнерусское госу-
дарство уже существовало в конце IX в. Это договор Олега с Византией
911г.»2215.
А вот крупный авторитет в данной области только что испек книжку,
где глава называется «Славянские корни Великой Скифии», а уж что там
сказано собственно о славянском праве, я воспроизводить не буду2216.
352
Глава 5 * Постсоветская историография древнерусского политогенеза
Несть числа этим «монографиям», учебникам и учебным пособиям, по
страницам которых странствуют удивительные и курьезные перлы. Авто-
ры этих книг не понимают, что такое исторический источник и его критика,
используют в качестве источника Велесову книгу. Вот, к примеру, статья,
посвященная княжеской власти2217. Она просто поражает глубиной своей
мысли. Автор на основе четырех книжек силится доказать мысль о том, что
развивавшаяся с VI в. на Руси княжеская власть доразвивалась до времени
Ивана Грозного, после чего исчезла, уступив место царской власти!
Вот диссертация, само название которой может вызвать гомерический
хохот: «Государство и право Древней Руси в 882-920 гг.», защищенная,
между прочим, в Академии государственной службы2218. А если еще учесть,
что автор грозит накормить нас новыми архивными источниками, то мож-
но животики надорвать. Впрочем, «все это было бы смешно, когда бы не
было так грустно». Юристы пишут такие научные работы, за которые мы
студентам-историкам ставим двойки на уровне курсовой работы.
Из книги в книгу, из статьи в статью кочуют диковатые и бессмыслен-
ные определения, которые не несут никакой смысловой нагрузки с точки
зрения теории политогенеза. Как, например, перл из солидного учебника:
«Варяжские князья не организовали Древнерусское государство, а уже су-
ществовавшее государство дало им соответствующие государственные по-
сты»2219.
Позволю себе остановиться еще на одной статье в качестве примера.
Профессор Финансового университета при Правительстве РФ и помощник
нотариуса города Москвы задумались над вопросом о происхождении Рос-
сийского государства2220. Теоретические воззрения они черпают из книги
другого юриста, где сказано, что под влиянием природно-климатических
условий у русского народа развилась воинственность, что явилось причи-
ной завоевания чужих территорий. Подспорьем им служит и другой юрист
(уже нам известный), который открыл, что в древности славяне были «но-
риками»2221. Кое в чем полемизируя с «представителем государственной
школы» (с ним они знакомятся по работе коллеги-юриста) и не преминув
упомянуть «Свято-Русские Веды», они приходят к знаменательному выво-
ду: призвание Рюрика было! Ведь и сегодня некоторые народы выбирают
своих правителей из числа иностранных граждан (например, Латвия). На
Руси государства были задолго до Рюрика, но факт его призвания — трога-
тельный пример диалога государства и общества, способности новгород-
ской элиты во главе с князем Гостомыслом и его окружением сознательно
пожертвовать своей властью...
Юристы делают с Киевской Русью что хотят. Здесь, оказывается, был
авторитаризм. Автор перечисляет несколько признаков этого самого ав-
торитаризма, в том числе подавление оппозиции силами армии и органов
353
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
безопасности, строгий контроль государства над средствами информации
и т. д. И делает вывод: авторитаризм был присущ Руси до завоевания мон-
голами2222!
Иногда юристы замечают слабости своих коллег и тогда обращаются с
большим пониманием к работам историков2223. Иногда они пишут труды,
которые историк все-таки может читать без отвращения2224. К сожалению,
это те самые исключения, которые подтверждают правило...
Вот мы и встретились с еще одной и самой, пожалуй, страшной для
науки химерой — Невежикой. С этой химерой бороться практически не-
возможно, поскольку человеческих сил не хватит: нужны герои, подобные
героям древней Эллады. Но где ж их взять?
Подведем итог данной главе. Когда развернулась перестройка, несмотря
на бытовые трудности, возникло восторженное чувство, что вот теперь-то
начнется настоящая научная жизнь. В самом деле: идеология не давит,
власть тоже — пиши что хочешь, полемизируй с коллегами. И вот он — пе-
чальный итог двух-трех десятков лет (а это ведь мизер по сравнению даже
с советским периодом, не говоря уж о дореволюционном). К сожалению, на
смену государственному давлению пришло то, что в неправильной совет-
ской концепции называлось «феодальной раздробленностью». Историки
утратили историографическую культуру и пишут кто во что горазд. А тут
еще химера Невежика надвигается! Успокаивает одно — демократическую
концепцию по литогенеза, которая родилась в дореволюционной историо-
графии, а потом возродилась в советской, никто не опроверг и не сбросил
с пьедестала. Максимум, на что способны противники — дела ть вид, что не
замечают ее...
Гл а в а б
ДРЕВНЕРУССКИЙ ПОЛИТОГЕНЕЗ
В ЗАРУБЕЖНОЙ ИСТОРИОГРАФИИ
Через ступень сбегала и вела
Сквозь влажную сирень в свои владенья
С той стороны зеркального стекла.
А. А. Тарковский.
«Первые свидания» (1962)
Данная глава, к сожалению, не может претендовать на полноту освеще-
ния, т. к. требует еще дополнительной работы, в том числе и за границами
нашей страны. Но я счел возможным включить ее в этот труд — для полно-
ты картины. Надо иметь в виду, что «зарубежные ученые в XVIII-XIX вв...
вообще, как правило, не занимались серьезным исследованием истории
России»2225. Ситуация изменилась в XX в., особенно во второй его полови-
не, когда возникло противостояние между Западом и СССР. Нашу страну
изучали, чтобы эффективнее с ней бороться. После падения СССР ситуа-
ция вновь изменилась: интерес к истории России в значительной степени
утрачен. Слабая Россия стала никому не интересна — американский кон-
гресс прекратил финансирование в области россиеведения. Зато уж если
кто занимается историей нашей многострадальной страны, то делает это
из одного научного интереса, и это приятно.
Ясно, что атмосфера этих периодов была различной. Химера Varangika,
о которой у нас уже шла речь, хоть и зародилась в «осьмнадцатом» столе-
тии, но расправила свои зловещие крылья в благотворном для нее воздухе
холодной войны. «Революция 1989 г.» подрезала ей крылья,..
Серьезных трудов по истории России на Западе не так уж и много. Те
или иные идеи, высказанные в этих самых трудах, тиражируются в общих и
учебных работах: «Concise, Short History» или «Handbuch». Своего рода «срез
пласта» такой историографии дал В. П. Шушарин (до середины 60-х гг.)2226.
Есть резон обращаться лишь к новым образцам такой литературы.
Когда речь идет о XVIII в., «наших немцев» очень трудно отделить от
западных авторов. Впрочем, о «наших» у нас речь уже шла, и сейчас сосре-
доточим свое внимание сугубо на западных авторах.
Автор первого зарубежного университетского курса истории России,
написанного во второй половине 70-х гг. XVIII в., шведско-финский исто-
рик X. Г. Портан находил у древних славян племенной строй. Из этих племен
примечательны два: одно построило Киев на Днепре, другое воздвигло го-
род Новгород у Волхова. В конце концов новгородское племя возобладало
355
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
над другими, именно в северной части России зрело и выросло огромное
государственное образование — Русское государство. Основы монархии
заложил Рюрик варягами-русскими, но в Киеве возникло свое собственное
княжество — Аскольда и Дира. Имя «русь» закрепилось лиш ь за новгород-
ским государством. Страна не была покорена силой, и основным языком
народа оставался славянский2227.
Владимир допустил государственную ошибку, когда разделил страну
между своими сыновьями, из-за чего она раздробилась на много почти
самостоятельных мелких княжеств. Ошибка сия явилась причиной неу-
дач государства на протяжении нескольких столетий. Этот период швед-
ско-финский историк оценивает крайне низко, особенно до гого момента,
когда возникло великое княжество на Северо-Востоке — во Владимире.
При этом киевское княжество слабело, а Владимирское так усилилось, что
род верховных правителей России пошел от них2228. Новгород же со време-
нем превратился в свободную республику2229.
Труд X. Г. Портана вряд ли был известен российским современникам
историка. Российским издателям в XX в. он понравился своей объективно-
стью и сдержанным академическим тоном2230. Но при этом надо учитывать,
что историк переносил на Русь те представления о государстве, которые
исповедовали его соотечественники. А для них симптомами государства
были королевская власть и некая территория при ней, лучше всего — свя-
занная с ядром современного государства2231.
В своих государственно-патриотических устремлениях скандинавы го-
товы были щедро поделиться своей придуманной государственностью и с
соседней Россией. Поэт и придворный историограф О. Далин в написан-
ной им еще в 1740-1750-е гг. многотомной истории отмечал, что русское —
«Гольмгардское» — государство «состояло под верховным начальством»
Шведского2232. Другой шведский историк — Ю. Тунманн — к вящей злобе
наших будущих антинорманистов, прямо говорил, что русское государ-
ство создали скандинавы2233. Впрочем, само это государство они понимали
все так же — вполне тривиально, в духе идеологии Просвещения.
Большую роль в историографии «осьмнадцатого» века сыграли фран-
цузские историки, и прежде всего П.-Ш. Левек. Служа в Петербурге препо-
давателем Кадетского корпуса, он написал свою известную «Российскую
историю», которую опубликовал в 1782 г., вернувшись в Париж. В трак-
товке генезиса государства на Руси он исходил из популярных на его Ро-
дине идей: общественного договора и общности исторического пути всех
народов2234. Отсюда его внимание к демократическим традициям Древней
Руси: вечевые собрания в Новгороде и Пскове «были ценными осколками
древних обычаев и несомненным свидетельством первоначальной свобо-
ды народа»2235.
356
Глава 6 * Древнерусский политогенез в зарубежной историографии
Подобно M. M. Щербатову, французский историк объяснял появле-
ние монархической власти Рюрика усталостью от их «республиканских»,
слишком вольных порядков2236. Именно вынужденное, но мирное призва-
ние государя и обусловило начало древнерусской государственности2237.
В дальнейшем монархическая власть укреплялась, распространившись и
на Поднепровье. Опиралась эта власть на законы, Русскую правду, которой
историк посвятил объемистое сочинение, увидевшее свет только в XX в.2238
Впрочем, на укрепление монархической власти оказалось не так много
времени. Дело в том, что предпосылки раздробленности историк усматри-
вал уже после смерти Владимира Святого, оставившего после себя наслед-
ников и даровавшего им уделы2239. Примеру его последовали затем и пра-
вители уделов, которые стали раздавать свои земли детям. Так возникло
«феодальное правление», да еще не с «простыми» сеньорами, а с князьями
рюриковой крови. Постоянное дробление власти и междоусобная борьба
ослабили Русь накануне монгольского вторжения. В Новгороде же оконча-
тельно возобладали республиканские порядки2240.
Примерно в таком же ключе, но гораздо менее грамотно трактовал
историю древнерусской государственности Н. Г. Леклерк — автор трех-
томного труда под названием «Естественная, нравственная, гражданская
и политическая история древней России». Он еще больше усилил аналогии
с французским государственным правлением2241. В этом смысле француз-
ский вариант вполне подобен шведскому: историки переносили на Киев-
скую Русь те порядки, которые были известны им из истории их развитых
и цивилизованных стран Европы.
В ряд этих сочинений надо поставить и книжку «почетного советни-
ка» императрицы И. Г. Лизакевича, изданную на французском языке в Ко-
пенгагене. Он трактует историю Новгорода в монархическом духе. Главное
для него — это акт пожалования прав и привилегий новгородцам со сто-
роны власти в лице Ярослава Мудрого. Нарастание демократических по-
рядков — «продолжение мятежа новгородцев», да и свобода сия вредна и
приводит к еще большим мятежам2242.
Длинный XIX век не так много дал в плане изучения истории государ-
ственности чуждой и враждебной Европе страны, чаще всего выступавшей
в роли европейского жандарма. Более лояльно относились к России «бра-
тья-славяне», в среде которых в ходе усиления настроений национального
возрождения начались интенсивные разработки проблем истории. Теория
этногенеза оказалась в тени глобальной проблемы характера и культуры
славян, запущенной в мировое пространство мыслью германских истори-
ков и мыслителей. Спектр мнений здесь хорошо известен: от шлецеров-
ского утверждения о примитивности славян и их национального харак-
тера до высказывания знаменитого философа Гердера о бесхитростных
357
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
и гуманных, «голубиных» (Я. Коменский) народах, хотя и занимающих на
Земле больше места, чем в истории2243.
Каждый работающий в области истории должен был занять в этой си-
туации определенную позицию. Так, чешский исследователь Я. Пейскер,
издававший свои работы в основном в Германии, полагал, что все славяне,
начиная с периода задолго до н. э. и вплоть до XI в. н. э., находились в под-
чинении у различных завоевателей, то у германцев, то у тюрок2244. Понят-
но, что с самостоятельной государственностью у этих несчастных народов
было достаточно проблематично.
С такой линией боролась патриотическая, представленная трудами
классиков славянской исторической мысли: П. Й. Шафариком, Л. Нидер-
ле. Самое забавное, что, вполне успешно сражаясь с тем же Я. Пейскером
по поводу изначального рабства славян западных, Л. Нидерле признавал
такого рода завоевание для славян восточных. Завоевателями были «скан-
динавские германцы» русы, которые покорили славян и объединили, соз-
дав таким образом русский народ и государство. Успокоить национальное
чувство восточных славян, видимо, должна была ремарка о том, что с этни-
ческой точки зрения влияние русов было ничтожно — они скоро раствори-
лись в море славян2245.
В остальном восточные славяне ни в чем не отличались от других сла-
вян. Первоначально у них был родовой строй: экономическими, правовы-
ми, религиозными и политическими единицами были кланы и племена.
Родовой союз лежал и в основе судебной организации. Правда, попытки
образовать более крупные объединения предпринимались уже в седой
древности. Таким объединением был возникший еще до \1 в. Антский
союз племен, но он оказался недолговечным. При этом чешский историк
подметил, что русские и украинские историки принялись за раздел антов,
как, впрочем, и полян2246.
Восточными источниками уже в IX в. зафиксированы новые «полити-
ко-экономические союзы»: Славия, Арса и Куяба. В них заметны первые
признаки разложения родового строя2247. Чешский историк против од-
ностороннего подхода к русским «племенам», видя в них соч етание поли-
тических и этнографических черт. На их формирование сначала больше
действуют языковые и культурные факторы, а позднее — географические
и политические.
Л. Нидерле берет на вооружение теорию городовых областей2248. Древ-
ние родовые и этнографические объединения исчезают, и появляются но-
вые, которые возникают на географической основе под влиянием лишь по-
литических и экономических факторов. На месте старых племен мы видим
области территориальные, над которыми установилась власть князей из
рода Рюрика и его дружины. Первые городские области образуются вокруг
358
Глава 6 * Древнерусский политогенез в зарубежной историографии
торговых центров — погостов. Такие погосты разрастаются и вместе с се-
тью пригородов охватывают большую область2249.
Так, в IX-X вв. в основном под влиянием внешних факторов и наступил
поворот от старого племенного устройства к устройству государственно-
му, причем основным индикатором была власть одного правителя — кня-
зя. Но как при родовой организации общества, так и в период княжеской
власти у славян существовали собрания (вече, wiece> съньмъ), которые до-
вольно существенно ограничивали княжескую власть2250.
Огромной заслугой западнославянских и южнославянских ученых
этого времени было изучение общинной жизни славян и прежде всего
общины-задруги. Истина, как всегда, рождалась в спорах. Полемизируя с
вышеупомянутым Я. Пейскером и друг с другом, такие исследователи, как
К. Кадлец, О. Бальцер, Б. Богишич, М. Маркович и др., показали, что в ос-
нове гражданского права славянских народов, а соответственно, и полити-
ческого развития лежала нераздельная семья2251. Эти наблюдения славян-
ских коллег оказали, как мы видели, большое влияние на русских ученых.
Особое внимание хочу обратить на К. Кадлеца. Талантливый профессор
славного Карлова университета в Праге к концу жизни вышел на широкие
обобщения и сравнения в области истории политического строя славян. Уже
в древнюю пору он находил у восточных славян «городские государства»
(волости), которые первоначально, без сомнения, были республиками2252.
Потом они на короткое время объединились, а затем распались на почти
полностью самостоятельные волости2253. Историк рисует земский строй этих
волостей. Князь — военный предводитель заключает договоры и со знатью,
что свидетельствует об отсутствии вассальных связей, и с народом2254. Все
свободное по происхождению население участвует в политической жизни,
что выражается в праве идти на собрания, называемые вечем2255.
В XX в. центр изучения восточных славян и России в славянской Ев-
ропе все больше стал перемещаться в Польшу. Здесь в 1917 г. вышла пер-
вая после освобождения от России книга польского историка о России —
Ф. Конечного. Его интересуют прежде всего генезис и сущность русской
культуры, которую он понимает достаточно широко2256. Он отмечает, что
Нестор пишет о родовом строе, а варяги в области политики постепенно
проникаются славянским духом2257. Славяне сами дошли до местной кня-
жеской власти, они создают волости, которые могут охватывать целые
земли, и верви на родовой основе. И это было очень важно, т. к. пришед-
шие варяги не занимались организацией общества. Имя «Русь» не имеет
этнографического значения: Русь была там, где правили варяги2258. После
их прихода местные князья стали родовыми и волостными старостами.
Варяги не собирались создавать государство, а ростки славянской государ-
ственности постепенно засохли2259.
359
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
Государство — это организация, которая как-то объединяет управляю-
щих и управляемых, имеющая к тому же свою территорию, границы. Тако-
го феномена Киевская Русь не знала ни во времена Ольги и Святослава, ни
во времена Ярослава, поскольку все отношения с управляемыми ограни-
чивались сбором дани2260. Не было и непрерывной территории, она форми-
ровалась какими-то «skokami», власть Владимира и Ярослава не простира-
лась за Дон и даже Донец, а заканчивалась на Суле, а границ не было и при
Ярославе. В общем, варяги не создали на Руси постоянной государствен-
ной организации, связанной взаимными правами и обязанностями. Такие
отношения существовали только между князьями и дружинниками2261.
Правление Рюриковичей было чисто родовым. При этом славяне име-
ли свои народные органы власти — веча. Сложилась ситуация, в которой
города отстаивали свои интересы, князья — свои2262. Представление о мо-
гучем правлении Рюриковичей, о древнерусском государстве — «metoda
wstecznego anachronizmu» (эдакий метод ретроспекции), когда на киевского
кагана переносили образ поздних российских монархов2263. В этом смысле
надо по-иному взглянуть и на Андрея Боголюбского, который не мыслил
о Руси как о целостности, не был и творцом московского самодержавия2264.
Рассуждения первого не зависевшего от царской цензуры историка
почти совпадают с идеями многих русских историков предшествующего
времени и особенно с мыслями советских историков 30-х гг. В последнем
случае совпадение особенно замечательно, поскольку о существовании
друг друга они не подозревали.
Историография Западной Европы особого интереса к славянскому по-
литогенезу не испытывала. Да это было бы и странно в свете гегелевской
философии, согласно которой венцом мироздания является именно гер-
манская государственность. Однако философские системы менялись, и не-
зависимо от них менялась политическая ситуация. Интерес к славянскому
политогенезу наконец появился, но сразу оказался под атакой уже извест-
ной читателю химеры Varangiki.
В 1876 г. видный датский языковед профессор В. Томсен прочитал в
Оксфордском университете три лекции, которые получили большой резо-
нанс, были переведены на немецкий, шведский и русский языки. Датский
ученый считал, что в древности славяне представляли мало «националь-
ного единства», распадаясь на несколько независимых племен. Порядка в
общественном строе не наблюдалось. При этом имя «Русь» тогда славянам
было совершенно неизвестно2265.
Лишь в середине IX в., согласно «младенчески простодушному пове-
ствованию Нестора», появляется первый зародыш той могущественной
монархии, которая впоследствии слила все разнородные племена в один
государственный организм. Сотворило этот зародыш одно из скандинав-
360
Глава 6 * Древнерусский политогенез в зарубежной историографии
ских племен — русь. Именно из этого государства, столица которого одно
время была в Новгороде, и выросла современная Россия. При этом исто-
рик полемизирует с двумя своими датскими предшественниками, которые
утверждали, что это племя было не переселившимся из Скандинавии, а с
древних пор обитало в России2266.
Собственно, цель работы В. Томсена — доказать лингвистически, исто-
рически и археологически, что «русь» родом из Швеции2267. С этой задачей
он прекрасно справился, хотя вывод его о степени влияния норманнов до-
статочно осторожен. В нравах, обычаях, общественной жизни и государ-
ственных учреждениях России долго оставались признаки скандинавского
влияния, но насколько они были значительны или незначительны — «это
вопрос в высшей степени трудный». Ясно, что чужеземцы скоро слились
по языку и обычаям со славянами2268.
Вероятно, как языковед В. Томсен весьма талантлив. Но в вопросах по-
литогенеза он оказался ничуть не мудрее того самого Нестора, к которому
отнесся с некоторым высокомерием.
Эстафетную палочку у датского историка перехватил швед Т. Арне,
который окончательно дал скандинавскому норманизму археологическую
основу, чем он значительно отличался от других норманистов. Т. Арне был
сторонником идеи о значительном проникновении шведских викингов на
территорию Восточной Европы, о создании ими колоний и закладывании
на этой основе «Древнерусского государства». Свою первую книгу «Шве-
ция и Восток» он издал в 1914 г.2269 Впрочем, исследователю важнее было
обосновать наличие многочисленных норманнов и их колоний на русской
территории и то, что они составили «класс управленцев», чем разобраться
в процессе политогенеза2270. Т. Арне оперирует славным понятием «Великая
Швеция» (det stora Svitjod). Эх, жаль, не жил он в наши времена, в 90-е гг.
прошлого столетия. Вот бы мог развернуться! «Великая Швеция» неплохо
бы смотрелась, скажем, на фоне «Великой Молдавии» или «Великой Арме-
нии».
Любители экзотичной древнерусской истории были не только в Скан-
динавии, но и в Германии, как, например, профессор из Бонна Л. К. Гетц,
который написал четырехтомное сочинение, посвященное Русской Прав-
де. Он был не новичком в изучении древнерусской истории: в его науч-
ном багаже были работы, посвященные взаимоотношениям государства
и церкви2271 и другим вопросам. У немецкого ученого наличие государ-
ства в Киевской Руси не вызывало сомнения, но, в старых добрых тра-
дициях немецкой науки, он не мог представлять его появление слишком
спонтанным.
Как подметил С. Н. Валк, немецкий ученый развивал взгляды своего
уже довольно далекого предшественника — Э. С. Тобина, правда, не зная
361
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры ♦ о возникновении древнеруского государства
об их существовании2272. Древнейшую Правду он посчитал памятником
обычного или, по его мнению, докняжеского (а соответственно, догосу-
дарственного) права. Князь в это время не вмешивается в дела общины, и
община сама решает все правовые проблемы, используя архаические меха-
низмы вроде свода и т. д.2273 В сознании историка своеобразно преломилось
совпадение «мира» (общины) и города в Киевской Руси: он посчитал, что
еще не сложилась городская организация; судебные власти имели общин-
ный характер и т. д.2274
Когда князь начинает вмешиваться в дела общины, это свидетель-
ствует о значительном усилении его власти, а значит, и о формировании
государства. И здесь судьбоносное значение историк придает «рефор-
мам» Владимира. Именно они знаменуют трансформацию общинного
права в княжеское, Volksrecht в Fürstenrecht. Он постарался сравнить
русское право с правовыми системами других стран — соседей Руси и
Византии.
Русские историки очень живо отреагировали на солидное сочинение
профессора Боннского университета. Это и понятно. Как отмечал в сво-
ей рецензии А. Е. Пресняков, западная наука «вовсе чужда знакомства с
нашими древностями»2275, а тут такое внимание к ним. Все хвалили не-
мецкого профессора, но и по-дружески критиковали его. Петербургский
историк подметил, что Л. К. Гетц слишком раздул значение «реформы»
Владимира, а увлекшись своей схемой, произвольно отнесся к текстам
Русской Правды2276. На это обратил внимание и М. А. Дьяконов в рецен-
зии на первый том, а А. Филиппов подверг критике попытки Л. К. Гетца
вывести древние обычаи Русской Правды из варварских правд герман-
ских народов2277. М. Ф. Владимирский-Буданов писал: «Такого переворота
в истории права точас не произошло: и влияние христианства и визан-
тийских идей совершалось постепенно в течение многих последующих
веков, когда продолжали царствовать двоеверие и двоеправие». Деятель-
ность князей он посчитал минимальной, зачаточной формой государ-
ственности2278. Те же мысли высказывал и А. В. Флоровский, анализируя
все четыре тома сочинения немецкого профессора2279. Русские историки
показали, что Л. К. Гетц неправильно представляет себе соотношение
разных редакций Русской Правды, преувеличивает западное влияние на
русское право. Не остался в стороне и уже известный нам К. Кадлец, ко-
торый был не согласен с утверждением немецкого ученого о частном ха-
рактере Русской Правды2280.
Почему почтенный профессор так противопоставил общину и князя?
Наверное, над ним висела химера Varangica...
Ситуация в историографии меняется после 1917 г. Сильный толчок
развитию теории древнерусского политогенеза на Западе дали русские
362
Глава 6 * Древнерусский политогенез в зарубежной историографии
историки-эмигранты. Их труды изучаются у нас уже давно, но явно еще
недостаточно. Прежде их расматривали как работы идеологического про-
тивника2281, теперь — нейтрально и даже с симпатией2282.
Центрами русской эмиграции, как известно, стали европейские столи-
цы: Берлин, Лондон, Париж, София. Особое место принадлежало Праге,
где правительство провело «русскую акцию» — «редкий случай, когда пра-
вительство одной страны "рекрутировало" тысячи иммигрантов другой
национальности и брало их на казенное иждивение»2283. Похоже, что еще
благоприятнее была ситуация в Белграде, где королевская власть поддер-
живала русских и они смогли хорошо прожить до самой войны. Во всяком
случае, к концу 30-х гг. части русских пражан пришлось перебираться в
столицу Королевства Сербов, Хорватов и Словенцев. Ясно одно: русская
эмиграция этого времени была одной из самых высококультурных за всю
историю данного явления2284.
На новой родине русские ученые продолжали изучать те же вопросы,
которые интересовали их и в России. Знаток русской эмиграции М. Раев
пишет: «Большинство признанных историков-эмигрантов... имели свои
приоритеты» и, за исключением чисто церковных авторов, лишь бегло
касались эпохи Киевской Руси2285. Я не могу с ним согласиться. Наоборот,
«великий исход» обострил интерес к истокам и судьбам русской государ-
ственности. Хотя, например, евразийство, возникшее в Софии в 1921 г. и
довольно быстро завоевавшее большую популярность в эмигрантской сре-
де, не могло увеличить интерес к этой проблематике. Дело в том, что «одно
из значительных достижений монгольского периода Г. В. Вернадский,
Н. С. Трубецкой, П. Н. Савицкий, М. В. Шахматов и др. (евразийцы — А. Д.)
видели в образовании государственности, по существу отрицая или сни-
жая ее уровень в домонгольской Руси»2286.
Н. С. Трубецкой не был профессиональным историком, но зато был
лингвистом, имел прекрасное гуманитарное образование и очень тонко
чувствовал историю. По мысли евразийца, «восточнославянские племена
занимали первоначально лишь незначительную часть громадной терри-
тории» современной России. Возникшее «варяжско-русское» государство
было менее значительно, чем «туранские» государства: волжская Булгария
и Хазария2287.
Да и государство ли это? Во всяком случае, в смысле политическом
или хозяйственном — нет. Киевская Русь не могла получить должный го-
сударственный статус, «будучи естественно прикреплена к известной реч-
ной системе». В то же время она не могла овладеть всей этой системой до
конца: нижняя, самая важная часть этой системы, пролегающая по степи,
оставалась всегда под ударами степных кочевников2288. Вот почему Киев-
ской Руси оставалось только разлагаться и дробиться на мелкие княжества,
363
А, Ю, Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
«постоянно друг с другом воюющие и лишенные всякого более высокого
представления о государственности»2289.
Вполне в духе евразийства Н. С. Трубецкой объясняет это географиче-
скими причинами. Дело в том, что любое государство жизнеспособно лишь
тогда, когда может осуществлять те задачи, которые ставят ему географи-
ческие условия его территории. Географическим «заданием» Киевской
Руси было осуществление товарообмена между Балтийским и Черным мо-
рями. Но задание это было невыполнимо, и по этой причине Киевская Русь
была нежизнеспособна. Всякий нежизнеспособный организм разлагается,
и отдельным речным городам и княжествам, входящим в состав Киевской
Руси, не оставалось ничего другого, «как самостийничать и друг с другом
драться». Чувствовать себя частями единого государственного целого они
не могли2290.
Данный пассаж известного евразийца является своеобразным синте-
зом положений отечественной исторической науки (получивших, кстати,
хождение и в советской историографии) о торговом характере Киевской
Руси и о привязке ее к бассейнам больших рек Восточно-Европейской рав-
нины. В то же время трудно согласиться с М. Б. Свердловым в том, что
суждение о «нежизнеспособности» Киевской Руси, а потому о прерывно-
сти исторического процесса нужно было Н. С. Трубецкому только для того,
чтобы начать историю России с империи Чингисхана2291.
В идеях князя воплощались тенденции русской историографии и об-
щественной мысли дореволюционного периода. Объективно говоря, наука
в лице, например, А. Е. Преснякова, а вместе с ней и общественное созна-
ние стали воспринимать Киевскую Русь как своего рода «начало» лишь на
заре XX в., что и получило полное воплощение в общественном сознании
в эпоху «союза нерушимого республик свободных». В предшествующее
время Киевская Русь зачастую воспринималась как своего рода пролог к
российской истории.
Но для нашей темы важно другое: Н. С. Трубецкой по-своему продол-
жал давнюю традицию не находить государство в Киевской Руси. Он, на-
верное, перегнул палку, поскольку в области культуры, этничности, рели-
гии вряд ли кто решится совершенно отринуть влияние Киевской Руси на
последующее развитие России.
Но то, что в «удельно-вечевой» Руси господствовали крайне прими-
тивные представления о государственности2292, очень точно, на мой взгляд,
подмечено евразийцем.
Итак, евразийцы начинали русскую государственность, во всяком слу-
чае «настоящую», с «монгольского периода». В предшествующий (Киев-
ский) период они явственно видели процесс политического и культурного
измельчания. «Это измельчание выразилось в смене хотя бы относителъ-
364
Глава 6 * Древнерусский политогенез в зарубежной историографии
кого (выделено мной — А. Д.) политического единства первой половины
XI века удельным хаосом последующих годов», — писал П. Н. Савицкий.
Это была подлинная отсталость, которая возникла до монгольского ига.
Следствием были неустойчивость, деградация, «которая ни к чему иному,
как чужеземному игу, привести не могла»2293.
В этой связи особый интерес представляют взгляды Г. В. Вернадского.
В первом своем манифесте евразийства он старается вставить историю Ки-
евской Руси в схему сменяющих друг друга глобальных евразийских госу-
дарств. Славяне на протяжении нескольких веков (от конца IV до начала
IX в.) расселились на обширной территории, но «не сумели, однако, при
этом добиться своего собственного государственного образования», а во-
шли в состав государств, созданных аварами и хазарами. Вместо государ-
ственного у них было племенное единство2294. Лишь захват Киева Олегом
представляет собой окончательное утверждение Киевского государства,
стержнем которого был путь «из варяг в греки».
Впрочем, Игорь умудрился растратить силы этого государства, и пона-
добилось мощное усилие Святослава, чтобы не только укрепить это госу-
дарство, но создать «мимолетную Славяно-Русскую империю»2295.
В общем, в этой работе историк весьма скептически оценивает госу-
дарственный потенциал Киевской Руси. На короткое время Русь удалось
объединить Владимиру и Ярославу, а затем она распалась на ряд отдельных
княжений и областей2296. Только крепкая государственность могла держать-
ся на значительном пространстве в течение веков в Евразии. Славяне же
дали совсем другой тип государственности — во многих княжествах утвер-
дилась вечевая форма правления. Как только государство с такой формой
правления разрасталось, вече оказывалось неспособным приноровиться к
новым условиям, и происходил распад. Такого рода народоправством был
Новгород2297.
Уже в США вышла «История России» Г. В. Вернадского2298. Возникно-
вение первого русского каганата историк связывает с деятельностью нор-
маннов и локализует его на Тамани. Этот каганат перевел на себя часть ха-
зарской и булгарской торговли, создав свой торговый форпост на южном
берегу о. Ильмень в городе «Old Rus» (Старая Русса)2299.
Агрессивная политика хазар потребовала притока новых вооружен-
ных сил из Скандинавии во главе с Рюриком. После смерти последнего его
преемник, норвежец Олег, вошел в Киев и, убив лидеров шведской руси,
дал начало новому государству2300.
Святослав создал было империю, которая могла быть наследницей ха-
зар, но обладал слишком беспокойным характером. И, видимо, поэтому
его империя в конце концов рухнула. Впрочем, «единство» русского «госу-
дарства» подвергалось сомнению каждый раз после смерти его правителя,
365
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
будь это даже Владимир Святой. После смерти Ярослава Русь распалась на
княжества под управлением его сыновей. При этом князья часто перебира-
лись из одного города в другой, а княжеский род весьма напоминал своим
отношением к власти привычки поздней крестьянской общины. Большую
роль в этих княжеских переходах играло вече2301.
Политическая организация русских княжеств в домонгольское время
была сочетанием монархического, аристократического и демократическо-
го правления. Первый был представлен князем, который в Древней Руси не
был еще самодержавным правителем. Его важнейшими функциями были
военная и судебная. Аристократический элемент был представлен княже-
ским советом, состоявшим из верхов дружины. Демократический — ве-
чем, которое было не представительным органом, а общим собранием всех
взрослых мужчин.
Эти три элемента были во всех княжествах, но их реальное сочетание
отличалось в зависимости от региона. Вопрос был только в том, где какой
элемент был сильнее2302.
Пока Г. В. Вернадский приспосабливался к непривычным американ-
ским условиям, в Берлине вышло еще два его труда, в которых развивались
евразийские идеи. Хотя первый из них был, по заявлению автора, написан
«под другим утлом зрения», чем «Начертание русской истории», но наблю-
дения здесь находим те же2303.
Гораздо свежее вторая книга. Это широкая панорама истории восточ-
ных славян с древности до XV в. Историк пишет о семейно-родовом укла-
де в древности. К X-XI вв. родовой строй подвергся уже некоторому раз-
ложению, и возникает семейно-родовая община, весьма напоминающая
позднейшую крестьянскую большую семью. Помимо такой общины были
и другие общественные союзы, в частности территориальная община. Из-
вестны Руси и союзы дружинного типа. Вот чего не знала Древняя Русь, так
это феодальных «союзов» — феодализма здесь не было2304.
Как шел политогенез у славян? На основе семейно-родовой развива-
лась племенная власть. Собрание родовых старейшин решало дела племе-
ни, а при наличии условий (например, война) во главе племени становился
князь.
Город сделался административным центром для сельских областей.
Большой город политически господствует над пригородами — устанавли-
вается иерархия городов. Собрание граждан (вече) главного города руко-
водило политической жизнью всей области.
Варяжские князья воспользовались административным аппаратом,
который налажен был хазарами. Но принесли и новое — раздачу своим
дружинникам вотчин с правом суда и управления над населением в преде-
лах вотчины.
366
Глава 6 * Древнерусский политогенез в зарубежной историографии
Важным моментом в развитии русской государственности было кре-
щение Руси. В целом Древняя Русь была своего рода федерацией отдельных
княжений, городов и земель. Объединяющими началами были единство
княжеского рода, единство церковного общения, сознание общих связей,
племенных и родовых, вытекающее из всего этого сознание единства на-
рода и страны. В более ранний период действенной силой был торговый
интерес — эксплуатация Днепровско-Черноморского торгового пути.
Единство княжеского рода было идеалом, а единовластие было осу-
ществлено лишь при каганах Владимире Святом и его сыне Ярославе. Но
затем Русский каганат распался на отдельные княжения, число которых
все увеличивалось по мере возрастания княжеского рода и раздробления
владений. Но, с другой стороны, наряду с центробежными силами прояв-
лялись и центростремительные: более сильные князья стремились объеди-
нить вокруг себя менее сильных, создавались отдельные союзы князей.
В общем, политический строй представлял собой весьма пеструю кар-
тину, сочетание разнообразных элементов. Можно указать 4 основных
типа и, соответственно, верховных учреждений: князь, городское вече,
общеземский сейм, верховный совет. При этом вече (причем не только в
Новгороде, но и везде) приглашало нового князя на стол, составляло с ним
ряд. Могло оно и удалить князя. Зачатки сейма историк видит в княже-
ских совещаниях, а также в тех вечах, где участвовали жители пригородов
и сельской области2305.
Находит место в концепции историка и верховная собственность на
землю: в широком смысле слова вся Русская земля была вотчиной княже-
ского рода, а отдельная земля — княжение — вотчиной каждой отдельной
ветви княжеского рода или даже вотчиной правящего князя2306. Впрочем,
надо отметить, что в данной книге далеко не всегда легко отделить киев-
ский период от последующего — автор зачастую сливает их в один, при-
влекая материалы Московской и Литовской Руси. Характеризуя военное
устройство, Г. В. Вернадский отмечает, что верховным вождем был князь,
а его главным помощником — тысяцкий (глава городского ополчения).
Интересно и довольно подробно историк характеризует древнерусское
право, которое «не дифференцировалось еще от религии и нравственно-
сти», являя собой «некоторые черты социальной магии, сближаясь с закли-
наниями и заговорами»2307. В древнерусском праве нельзя противопостав-
лять и даже различать обычное право и закон, ведь «подобно тому, как
государственная власть Древней Руси есть явление сложное, возникшее из
разных источников, так же и право Древней Руси сложилось из взаимо-
действия различных общественных сил»2308. Характерно для Древней Руси
и смешение частного и публичного права. В суде также наряду с функци-
ями представителей государства и церкви видна наличность институтов
367
А, Ю, Дворниченко * Зеркала и химеры * Q возникновении древнеруского государства
семейного, родового, общинного права. Государство долгое время не яв-
лялось истцом даже в делах уголовных2309. Юридическая образованность
Древней Руси возрастала главным образом под сенью церкви, княжьего
двора и городского веча2310.
Итак, демократическая концепция начала свое путешествие в зарубеж-
ной историографии...
Как видим, русский историк-эмигрант, который до исхода из России не
занимался средневековой историей2311, несмотря на свое увлечение евра-
зийством, диктовавшим определенные условия, всячески старался освоить
и творчески развить русское историографическое наследие. В полной мере
это относится и к остальным историкам эмиграции «первой волны». При
этом историкам-эмигрантам, унаследовавшим дореволюционные идеи,
приходилось дискутировать между собой, как это было в историографии
и до «великой смуты».
Когда изучаешь жизнь и творчество ученых-эмигрантов, поневоле по-
ражаешься их творческой активности. Они работали в разных организаци-
ях, читали лекции. Сами темы этих лекций свидетельствуют об интересе к
важной для нас тематике. В рамках деятельности Русского научного инсти-
тута в Белграде были прочитаны публичные лекции: «О книге Баумгарте-
на "Тригвисон, норвежский король, и его отношение к Владимиру Свято-
му"» — А. П. Доброклонским, «Возникновение государственного строя у
восточных славян» — Д. М. Одинцом, «Новое освещение вопроса о начале
русского государства» — А. В. Соловьевым, «Когда хазары приняли иудей-
скую веру?» и «Не Киевская Русь в IX-X вв.» — В. А. Мошиным, «Крещение
Руси и разделение церквей» — Г. А. Острогорским, «Норманнский элемент
в языке договора Игоря с греками», «Легенда об апостоле Андрее в Рос-
сии», «О происхождении имени "Русь"» — А. Л. Погодиным и др. А. В. Фло-
ровский прочитал целый курс лекций в Белграде в 1929 г.: «Киевская Русь в
связи с проблемою национального единства русского народа»2312. Столь же
активно работали русские научные силы и в Праге...
Знаменитый петербургский иранист М. И. Ростовцев осуществил в
Лондоне новое издание своей книги. Причем дополнением к прежнему
труду стала глава «Происхождение русского государства на Днепре». Этой
теме были посвящен и ряд других его работ2313.
Иранист уводил корни государственности в седую древность. Он по-
лагал, что славяне повторили движение германцев и сменили их в южной
Руси, создали тут государство того же типа, унаследовав их города, торго-
вые связи и самую культуру. Киевская Русь стала последним звеном в древ-
ней исторической цепи и первым — для новой цепи развития. Это госу-
дарство торговое, ориентированное на юг и восток, ее культура — отрасль
классической культуры греко-восточного типа2314.
368
Глава 6 * Древнерусский политогенез в зарубежной историографии
При всей красоте подобного рода образов, греющих некое патриотиче-
ское чувство, они не выдерживают тяжести научной критики, на что ука-
зал в своей рецензии А. Е. Пресняков. Он отметил, что М. И. Ростовцев
сознательно подыскивает глубокую историко-археологическую базу для
теории происхождения городской Руси в «доваряжское время»2315. Сейчас
к возражениям великого знатока киевского периода можно было бы доба-
вить многое и из этногенетических построений...
Киевскую Русь М. И. Ростовцев трактовал как нечто особенное и ори-
гинальное, причем в глаза ему бросался не только торговый ее характер,
но и «...резкая разница между самоуправлением городов и примитивной
племенной организацией остальной страны; контраст между доисто-
рическим образом жизни населения страны и высоким стандартом ци-
вилизованной жизни в городах и — последнее, но не по значению — не
встречающаяся более комбинация иностранной военной власти и хоро-
шо организованного самоуправления в границах одного и того же горо-
да-государства»2316.
«Трагический патриот России» П. Б. Струве2317 в эмиграции задумывал-
ся о политическом строе Древней Руси. Он считал, что русская древность
знает «два источника и фактора властвования и права: народ (вече) и кня-
зя». Их соотношение он отказывался сформулировать в юридически стро-
гих терминах государственного права. Это были два «державных» нача-
ла — вечевое и «княжое», которые согласовывались между собой «рядом»
(договором). В борьбе этих двух «воль» попеременно то одна, то другая
оказывались сильнее. Хотя князь как «учреждение» был сильнее2318.
По мнению П. Б. Струве, «с точки зрения государственной, Русь ран-
него Средневековья от 862 до 1240 г. нельзя вообще охарактеризовать ни в
каких точных правовых терминах, соответствующих не то что современно-
му правосознанию, но и вообще юридической логике. Это было не союзное
государство, не союз государств, не единое государство какого-либо опре-
деленного типа. Это было сочетание некоторого множества земель-госу-
дарств, притом разного устройства, со своеобразным, но очень прочным
единством общей династии и несомненным духовным единством нации
в языковом и церковном отношениях... На Руси существовало много зе-
мель-государств, но Русская земля не была государством»2319.
Откуда возник такой строй? Из кардинального отличия древнерус-
ской истории от западного феодализма. Собственность еще не оформи-
лась, «сословия» основывались на обычном праве. Феодализм на Руси,
по П. Б. Струве, не что иное, как плод «халатного словоупотребления и
отсутствия ясных юридических представлений»2320. На Руси отсутство-
вал главный признак феодализма: связь между вещным правом на зем-
лю и обязанностью службы. Историк уверен, что «западный феодальный
369
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
порядок был в корне отличен от порядка древнерусской вольной службы»,
сюзеренитета-вассалитета Русь не знала2321.
Отметим, что при этом мыслитель не находил в русской истории об-
щину, считая вервь «территориальным союзом уголовной ответственно-
сти»2322, а общинное землевладение — поздним продуктом сочетания зе-
мельного стеснения и государственного вмешательства2323.
В любом случае можно только восхититься глубине его мысли, когда,
воспевая В. О. Ключевского, он писал, что для характеристики историче-
ских процессов опасными оказываются такие обобщающие формулиров-
ки, как «феодализм» и «капитализм». «..,Мы категорически отвергаем ско-
роспелые обобщения, опирающиеся на злоупотребления этими несчаст-
ными "-измами"»2324.
Обращался к истории Киевской Руси и бывший преподаватель юриди-
ческого факультета Петербургского университета М. В. Шахматов. «Наши
летописи, — писал он, — изображая государственный строй Древней Руси
земского периода, определенно свидетельствуют о распространенности
вечевых собраний на всей территории земли Русской. Они были органа-
ми народной власти во всех существовавших тогда землях-государствах,
и право веча на соучастие в государственном правлении не подвергается
сомнению со стороны большинства летописей»2325. Исследователь старался
буквально вжиться в идеологию летописцев, которые говорили о соборной
«правде» и о «правде» княжеского единоначалия. Летописцы неустанно
старались сочетать идеал правды с существовавшим тогда государствен-
ным строем, но он, по мнению историка-юриста, плохо сочетался с вече-
вым народовластием, разбиваясь о непрекращающееся соперничанье го-
родов между собой2326.
В. А. Мякотин, чьи исторические интересы формировались под вли-
янием О. Ф. Миллера, касательно Киевской Руси, так же как и многие
историки его поколения, оказывается в поле обаяния В. О. Ключевского,
отдавая дань «торговой теории» возникновения городов и политической
организации на Руси. Он писал об этом в известном курсе русской истории
П. Н. Милюкова, Ш. Сеньобоса и Л. Эйзенмана2327. При этом он уже больше
упирал на охоту и земледелие и на общинный быт древних славян, вос-
принимая вервь как семейную общину. Историк обращал внимание на
наличие в социальной структуре Киевской Руси массы свободных людей,
на роль горожан, населявших города — центры торговли2328. Руководящим
классом были «полукупцы-полувоины», во главе которых был князь — за-
щитник торговых интересов2329.
Русь XI-XII вв. трактовалась как семейная федерация автономных пра-
вителей. При этом князь «не может руководить обществом без веча или
вопреки ему, как не может делать это без думы и дружины»; при много-
370
Глава 6* Древнерусский политогенез в зарубежной историографии
образии вариантов власти постоянно сосуществование этих двух начал —
веча и князя — и договорных взаимоотношений между ними2330. Общин-
ная трактовка Киевской Руси в устах В. А. Мякотина не вызвает удивления,
т. к. он автор известного труда по истории Украины, где показал огромную
роль общины после Освободительной войны под руководством Богдана
Хмельницкого2331.
Сам IL Н. Милюков в своем юбилейном издании «Очерков по истории
русской культуры» настолько увлекся проблемой славянской колонизации
необозримых пространств Евразии, что позабыл о политическом развитии
Киевской Руси, а может быть, не придал ему значения. Он лишь с опорой
на известную работу П. П. Смирнова (тогда киевского историка) упомина-
ет о норманнском «каганате» на Волге2332.
Александр Экк был приглашен самим А. Пиренном занять кафедру рус-
ской истории в Гентском университете. Так демократическая теория, как
мы условились ее называть, оказалась в Бельгии. Его солидная книга цели-
ком посвящена средневековой Руси. Он начинает с тех же варяжских ко-
лоний, отдавая дань варягам как организатором военной и политической
жизни2333. Для более позднего периода он ярко и самостоятельно рисует
социально-политическое устройство Киевской Руси в рамках демократи-
ческой концепции. Ему, правда, трудно подобрать смысловые эквиваленты
на французском языке, и посадник оказывается bourgmestre, тысяцкий —
chef de la milice. Но все это покрывается вечем, у которого обширные пре-
рогативы. Князь, чьи функции в основном находились в военной сфере,
вынужден заключать договор с вечем, а вече может его изгнать и даже
умертвить (как было с Игорем Олеговичем в 1147 г.). Жители пригородов
участвуют в вече2334.
По А. Экку, демократия сыграла свою роль в падении Киевской Руси.
Веча вмешивались в дела наследования княжеских столов, завязывались
войны. А тут еще и упадок торговли2335...
Историк права Д. М. Одинец2336 писал, что «право Киевской Руси созда-
валось параллельными и притом конкурирующими друг с другом силами,
стремившимися каждая по-своему регулировать одни и те же отношения.
Наша старина знала три главных правовых струи: право церковное, право
княжое и право земское». Причем преобладание того или иного права за-
висело от обстоятельств. Если князь приглашался «на всей воли», то преоб-
ладали нормы земского права, а если нет — то «княжое»2337.
Оригинальна концепция древнерусского политогенеза в его книге,
изданной в Париже. Историк полагает, что летописец, говоря о призва-
нии варягов и о роли первых князей в создании государства, излагает
княжеско-дружинную версию, которую, однако, не может провести до
конца2338. Если ввести в эту версию соответствующие поправки, опирая
371
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * Q возникновении древнеруского государства
их еще и на науку, то получается такая картина. Первая попытка созда-
ния примитивной организации связана с антским союзом, а затем у сла-
вян возникают городовые волости. Еще в доваряжскую эпоху крупные
города успели стать властными центрами отдельных волостей2339. В соз-
дании таких волостей немалую роль сыграла та культурная почва, кото-
рая возникла в Восточной Европе со времен скифов и древнегреческих
городов-государств2340.
Варяги же создали лишь разбойничье государство — тот самый кага-
нат Вертинских анналов. Место существования каганата (Поволжье) стало
и местом смешения славян и скандинавов-русов. Правда, каганат довольно
быстро распался, но оставались еще варяжские колонии, из которых нача-
лось «оваряживание» славянских городовых областей. Это на первом этапе
привело к регрессу, т. к. у новой варяжской династии на уме были только
дани и набеги, а никак не «объединение земель»2341.
Закнчивая свою работу, историк права пишет, что более подробно во-
просы древнерусской государственности он рассматривает в работе под
красноречивым названием: «Князь и земля в Древней Руси». Насколько я
знаю, эта работа сохранилась в его архивном фонде...
Выпускник Варшавского университета А. В. Соловьев2342 подходит к
проблеме древнерусской государственности со стороны национального
сознания. Он уверен, что русское государство создавалось из славянских
племен, раскинутых на широком пространстве и объединенных властью
княжеского рода варягов-руси и его дружины. Конечно, «национально-
го единства» тогда не могло быть, т. к. слишком велико было различие во
всем между этими этническими группами2343. Да и понятие «Русской зем-
ли» было еще очень неопределенным: «неугомонные варяги еще не осели
окончательно»2344.
Лишь Владимир «положил твердое начало Русскому государству и рус-
ской национальности». Исчезают племенные названия. Уже создается еди-
ная Русь и сознается как единое целое. Отныне и Новгород, и Киев — еди-
ная «Русская земля», которая делится на волости, на города с их областями.
Начавшаяся вражда между князьями не разрушает единства, и только по-
сле смерти Мстислава (1132 г.) «запутанность родовых счетов, многочис-
ленность княжеского рода, разобщенность областей, переходящих к зем-
леделию, создают усобицы и разрушают единство власти». Начинают выде-
ляться новые области, которые именуют себя уже не волостьми, а землями.
Правда, это не значит, что Новгород или Суздаль не сознавали себя Русью.
«Эти выражения отмечают только разделение власти, но не разделение на-
рода», — с удовлетворением констатирует историк и приводит подобные
же примеры из истории новой Родины — Сербии. К концу XIII в. государ-
ственное единство все слабеет, слабеет и Киев2345.
372
Глава 6 * Древнерусский политогенез в зарубежной историографии
В. А. Мошин учился в свое время в Петербургском университете, где и
впитал в себя представления о Древней Руси2346. Он считал, что первые ос-
новы государственности среди восточных славян в южной России положи-
ла Хазария2347. Однако, видимо, по той причине, что сведения здесь остают-
ся очень туманными, он делает ставку на более надежных варягов. Прони-
кая по рекам в глубь Восточно-Европейской равнины, они создавали свои
крепости-фактории, которые могли исчезать, а могли и превращаться в
центры самостоятельных областей. Затем идет процесс постепенного объ-
единения этих независимых варяжских центров в большие области — ва-
ряжские княжества. Одно из таких образований возникло на территории
Тамани. В конце концов, на протяжении IX-X вв. эти княжества объедини-
лись в Русское Новгородско-Киевское государство2348.
Историк считает, что «главное значение варягов в истории России со-
стояло» в следующем. Во-первых, они дали толчок к образованию древ-
нерусского государства, выполнив внешнее объединение разбросанных
славянских племен. Во-вторых, своими военными и торговыми походами
сблизили славян с Византией, содействовали распространению христиан-
ства, чем создали почву для подготовки внутреннего объединения русской
земли. В-третьих, передали восточным славянам имя «русь»2349. Правда,
рассуждения его о варяжской колонизации повисают в воздухе, уж очень
быстро слились они с местным населением. Тем более что не изучен и во-
прос о славянской колонизации2350.
Как подметила Е. А. Бондарева, если мысль В. А. Мошина устремлялась
к югу, то мысль его учителя — А. Л. Погодина — искала истоки русского
государства на севере2351. Профессор Варшавского и Харьковского универ-
ситетов еще до эмиграции много занимался проблемами славянского этно-
генеза2352. И теперь ему рисовались «.. .два мира: северный и южный, между
которыми общение было слабо. Север России, т. е. области, примыкающие
к Волхову, Ладожскому озеру и далее на восток, к Ростову и Волге, тянули
на восток, который имел связи с персами и арабами. Именно этот север и
совершил то, что мы называем "призванием варягов"»2353.
Язычники-варяги создавали свои опорные пункты вдоль торговых пу-
тей и этим намечали будущее государство. Но и «новгородские славяне во-
все не являлись темной безгосударственной массой». Просто они попали
в такие условия, в такие «затруднения по части связи с варягами, чудью,
мерею», что не было другого пути, «как признать объединяющее начало
варягов и строить общую государственность»2354.
К пресловутому «острову русов» историк относился скептически. Он
называет эту проблему «квадратурой круга русских древностей» и сожале-
ет, что о «русском острове сболтнул кто-то из арабов, породив этим целую
литературу»2355.
373
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * Q возникновении древнеруского государства
Варяги навсегда очаровали и М. А. Таубе — бывшего профессора Пе-
тербургского университета, специалиста по международному праву и
его истории. В своей известной работе «Рим и Россия перед татарским
нашествием» он рисовал следующую картину. Дружинник шведского
короля Олафа — Аскольд — освободил полян от владычества хазар и
создал варяго-русское государство. При этом местные князья: Рюрик в
Новгороде, Аскольд в Киеве — были посажены своими сюзеренами —
королем Эриком из Упсалы и королем Олафом из Бирки2356. Другими
словами, и новгородское, и киевское «государства» были созданы швед-
скими королями.
Дать определение древнерусскому государству пытался юрист Ф. В. Та-
рановский. Он считал, что русская монархическая государственность «по
всему своему историческому развитию» вполне укладывается в рамки
политической эволюции европейской культуры. Ее первой стадией была
«монархия первобытного народного государства (Volksstaat)»2357. При этом
картина политического быта ему рисовалась вполне в духе традиционной
русской историографии: князь — военный предводитель, «нарядник»;
участие народа в политической жизни посредством веча главного города;
и федеративный союз земель, который скреплялся (русы не создали одного
государства, а образовали множество государств)2358. В других работах он
писал о том, что в Древней Руси рядом с княжеским управлением в «тесном
смысле слова» было и земское управление, которое вело свое происхожде-
ние от княжеских, доваряжских времен»2359.
Такое восприятие древнерусской истории вполне соответствовало
прежним воззрениям исследователя. Будучи экстраординарным профессо-
ром по кафедре русского права в Императорском Юрьевском университете
(до этого успел побывать и в Варшавском университете, и в Демидовском
Юридическом лицее), он написал рецензию на очередное издание сочи-
нения В. И. Сергеевича. Здесь он говорил о свободном населении русских
земель, утверждая, что «старая концепция Древней Руси как единого го-
сударства Российского похоронена окончательно»2360. Одним из первых он
поддержал идеи Н. П. Павлова-Сильванского, но также начинал феодализм
после Киевской Руси2361. Историк-юрист боролся с норманнским засильем,
считая, что это мешает изучению славянского права2362.
Важной страницей российской историографии стало творчество быв-
шего преподавателя Петербургского и Юрьевского университетов, ученого
корреспондента императорской Академии наук в Италии Е. Ф. Шмурло2363.
Уже в 20-е гг. вышел его учебник2364, а в конце жизни он работал над выдаю-
щимся «Курсом русской истории». Правда, весь он при его жизни выйти в
свет не успел... Для нашей темы важен первый том2365. Первым обширным
трудом по русской истории Е. Ф. Шмурло обязана и Италия2366.
374
Глава 6 * Древнерусский политогенез в зарубежной историографии
Историк приводит обширнейшую историографию проблемы2367. Сам
он исходит из очень важных теоретических установок. Е. Ф. Шмурло счита-
ет, что нельзя противопоставлять историю общества истории государства
хотя бы потому, что «Государство и Общество, живущее государственным
бытом, по существу одно и то же». При этом государство не появляется на
свет готовым. Оно растет, и на это ему нужны целые столетия. Первона-
чально имеются лишь элементы государства. Само общество еще долгое
время не сознает, что уже стало существовать государственно, а пока это
осознание не пришло, нельзя говорить о том, что государство образова-
лось и существует как таковое.
По мнению историка, на такое развитие государства в России ушло
первых шесть веков (862-1462). В это время есть только 2 элемента: тер-
ритория и народ — «простые людские группы в неустойчивых террито-
риальных пределах». Лишь спустя много времени нарождается третий
элемент — невидимый, неосязаемый, но вполне реальный — суверенитет
народа. С его нарождением совершается великое химическое чудо: все три
элемента претворяются в одно сложное тело — государство. Происходит
это в середине XVI в.2368
Рассматривая «начатки» русского государства, он выделяет три ступе-
ни быта:
— патриархальный быт, иначе родовой, когда семья поглощена родом;
— задружный быт;
— общинный быт, когда из задруги окончательно формируется семья.
Союз семей составляет территориальную общину. Разрастающаяся общи-
на формирует волость, а союз волостей — жупу, племя с жупаном во гла-
ве2369.
Варяги выступают на Руси в роли своего рода фермента, который скре-
пляет разрозненные племена. Они также дают стране свое имя «Русь»2370.
Хотя насилие и было, но это не было завоевание. Центр русской жизни
вскоре оказался не в Новгороде, а в Киеве, благодаря его выгодному поло-
жению на оживленном торговом пути.
Характеризуя «Киевский период (1054-1169)», Е. Ф. Шмурло конста-
тирует смену племенной жизни областной. Он видит взаимодействие двух
сил: населения и княжеской семьи, князя и веча. «Княжение» — террито-
рия, управляемая данным князем. «Земля» — это территория, на которой
живет свое население. «Земля» при этом имеет свое средоточие в «Горо-
де», причем «Земля» и «Город» — тождественны. «Земля» не потому, что
там князь, а наоборот — само «княжение» могло быть только там, где была
«Земля».
«Волость» — территория, состоящая под властью «Города-Земли» или
князя, своего рода придаток к «Городу-Земле» или «княжению», подобно
375
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
земле этрусков. Хозяином, государем «Земли», была сама земля, а не князь.
При этом отсутствие ясного рубежа в определении взаимных отношений
составляет характерную черту древней славянской жизни, а русской —
в особенности2371.
Помимо веча и князя был еще один элемент управления — княжеская
дума, которая была делом обычая, а не законным учреждением2372. Древ-
нерусскую политическую систему H. M. Карамзин сравнивал с темным
лесом. По мнению Е. Ф. Шмурло, и в наше время «лес этот все еще ждет
полной расчистки»2373.
В «Суздальско-Волынский период (1169-1242)» центробежные силы
берут перевес, идея областной отдельности все больше поднимает голову.
Среди княжья отчина подавила идею лествицы, образуются вотчинные
уделы2374. Новгород идет своей дорогой. Если повсюду в русских землях
князь и вече (население) действуют рука об руку, то в Новгороде князь —
неизбежное зло. Общерусская основа вече здесь резче подчеркивается и
глубже проведена в жизнь. Здесь «самодержавие Новгородской земли»2375.
За рубежом русским эмигрантам разных «волн» пришлось делить
Киевскую Русь (независимо от того, считать ее государством или нет) с
украинцами, белорусами и евреями. Идеи о «Киевской украинской дер-
жаве», заложенные М. С. Грушевским, получили развитие в трудах исто-
риков Западной Украины2376. Как отмечал знаток западной историографии
В. П. Шушарин, многие авторы пропагандировали идею об украинской
принадлежности Киевской Руси2377. Характерна точка зрения Илько Бор-
щака, который писал, что «...история домонгольской Руси полностью вхо-
дит в историю Украины и частично — в историю России»2378.
Причем в концепциях украинских историков ярко проявлялась все та
же земско-областническая теория в разных видах, что не вызывает удивле-
ния, поскольку все ведь взросли на одной историографической почве.
Один из виднейших украинских историков — Д. И. Дорошенко — ри-
совал уже привычную картину со своими модификациями. Славяне имели
свою «власну державну» организацию во главе со своими князьями. Но
варяги их сместили и основали единую династию2379. Он считал, что вече
было старше князя, но во времена Владимира и Ярослава централизация
была сильна и вече оставалось в тени. По мере ослабления централизации
вече снова вышло на политическую арену. Каждая земля являла собой об-
щину, которая заключала договор с князем. Однако, выбрав князя, община
уже не вмешивалась в дела управления2380.
Похожая концепция излагалась в известном двухтомном труде под
эгидой И. П. Крипякевича. В «княжой Украине» вече не развилось в уста-
новленное законом парламентское установление. На практике сила и вли-
яние веча росли по мере ослабления княжеской власти2381. А. И. Яковлев
376
Глава 6 * Древнерусский политогенез в зарубежной историографии
полагал, что в устройстве «Киевской державы» встретились принципы
давнего народоправства с новым княжеско-дружинным порядком. Это и
определило гармоничный характер управления, базировавшийся на вече,
князе и княжеской «раде»2382.
В своем курсе украинской истории, который создавался на протяже-
нии 20-30-х гг., И. П. Крипякевич попытался объединить демократичес-
кую теорию с украинской «великодержавностью». В каждом звене цепочки
украинских «держав» (от антов до Киевской державы) воплощалась демо-
кратическая форма правления2383.
Другой крупный украинский историк — Н. Д. Чубатый — представлял
себе Древнюю Русь состоящей из земель-волостей. Это вид федерации под
руководством киевского князя. Князь заключает договор с народом2384. Фе-
дерацию, правда, с несколько иной ролью веча, князя и других политиче-
ских институтов, наблюдал на Руси и Е. Терлецкий2385.
Несколько иная точка зрения была у С. Томашевского. Он полагал,
что главной особенностью политической жизни на Руси (как и в Вен-
грии, Польше, Чехии) был сеньорат — право старшего в основном инсти-
туте власти — княжеском роде. Но на Руси этот принцип имел злейшего
врага — «плодючкть» княжеского рода. А это, в свою очередь, довольно
быстро превратило сеньорат в междоусобный хаос, после чего Русская
Земля утратила право называться державой2386.
Естественно, русские эмигранты боролись с украинцами, считая Киев-
скую Русь русской2387. Еще острее это противоборство развернулось после
Второй мировой войны.
Интересно в этом смысле сочинение Н. Д. Полонской-Василенко. Она
работала в довоенном, а потом в оккупированном Киеве и эмигрирова-
ла после победы СССР в войне. В Мюнхене она написала обстоятельную
историю Украины2388. Исследовательница охотно цитирует советских исто-
риков. Уже у антов и волынян она видит первые попытки сотворения дер-
жавы. Название «Русь» местного происхождения, южного2389. В середине
IX в. она находит «могутную державную организацию» — Русскую державу
Аскольда и Дира. Потом возникла еще одна «незалежна держава» на севере,
а затем они объединились2390. А уж Владимир Старый создал колоссальную
державу2391!
Под такой схемой мог бы в ту пору подписаться любой советский исто-
рик. Если бы не одно «но»: все эти «державы» исследовательница связы-
вала с украинцами и Украиной. К сожалению, после расцвета «держав»
наступил их «занепад», причин которого «було богато»2392. Зато на смену
этим «державам» новое мощное государство создал, опираясь на среднее
сословие — мещан, «правитель нового типа» — князь Роман Галицкий2393.
Тут оставалось добавить только Гетманыцину XVIII в. и Центральную Раду
377
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
ХХ-го — и основа нынешней украинской государственности была бы гото-
ва. К сожалению, до этих светлых времен украинская патриотка не дожила.
Она была так увлечена, что не обращала внимания на некоторые несо-
образности в своей схеме политического устройства Киевской Руси. Так, с
одной стороны, она воспроизводит идею М. Ф. Владимирского-Буданова
о трех властях в Киевской Руси (князь, боярская рада, народное вече), о
земском войске — воях, с другой — пишет о вече как об органе боярства,
городского купечества, патрициата2394. Впрочем, на фоне вожделенного
«самостийного» государства это мелочи... В ее сочинении здравые наблю-
дения дореволюционных историков смешиваются с советским великодер-
жавным подходом, но с поправкой на украинскую идею.
Еврейские авторы также желали получить свой гешефт в этой доста-
точно непростой для понимания истории. Особую активность развил
бывший профессор-гебраист Петербургского университета Ю. Д. Бруцкус.
В его работах появились идеи, которых не было в предшествующей тради-
ции2395. Хазария представляется ему огромным государством, а хазары ока-
зывали большое влияние на славян, «культурно подготавливали их к госу-
дарственной жизни»2396. Хазары, собственно, основали Киев2397. Не только
управление, армия и законы славян были основаны на хазарской тради-
ции, но даже и религия, земледелие, ремесла и искусства2398. Обращаясь к
проблеме «племени Русь», другой еврейский автор — Г. М. Барац — собрал
доказательства в пользу того, что это были евреи2399.
Стоит отметить, что эти идеи уже довольно скоро были подхвачены
американской историографией2400. Меньшими силами, но тоже активно
проявляли интерес к Киевской Руси белорусские националисты (Н. Вэкар,
Р. Островский). Не сидели сложа руки и русские. Князь С. М. Волконский,
сражаясь с украинскими националистами, горячился и именовал Киевскую
Русь — Россией. Более сдержанно и научно это делал Ф. В. Тарановский2401.
Заканчивая обзор эмигрантской историографии, надо ритуально про-
молвить, что она нуждается в дальнейшем изучении «без гнева и пристра-
стия». Это в полной мере относится и к вопросам политогенеза. Надо от-
делить явно слабые работы, как, например, труды А. Кура или Н. Ильиной
(недавно переизданной нашими антинорманистами) и работу С. Лесного
(С. Я. Парамонова), у которого можно найти здравые идеи2402.
Перебравшись в США, Г. В. Вернадский не только не оставил своих за-
нятий русской историей, но и стал ведущим в США специалистом в этой
области. Начинается увлеченная работа над многотомной «Историей Рос-
сии». Нам интересны два тома этого выдающегося сочинения, а также ра-
бота, которая тесно связана с этими двумя томами2403.
Судьбы русской государственности историк связывает с так называ-
емым Русским каганатом. Проанализировав действия русов на Черном
378
Глава 6* Древнерусский политогенез в зарубежной историографии
море, он приходит к выводу о том, что не только характер этих действий,
но и их интенсивность и направленность позволяют сделать предположе-
ние: в это время им удалось создать не только вооруженные силы, но и «ор-
ганизованное государство». Это была сильная держава того же типа, что
и государство хазар и волжских булгар, т. е. имевшая главной целью кон-
троль над важными путями международной торговли. Впрочем, где распо-
лагалась эта «держава», — вопрос весьма спорный. Сам автор помещает ее
столицу в Тмутаракани2404.
В другом месте историк так высказывается о древнейшем государстве.
Захват Олегом Киева открывал новую страницу русской истории — пери-
од так называемого Киевского государства, или Киевской Руси. В отличие
от предшествующих формаций государственного типа, с антского и хазар-
ского периодов располагавшихся на Дону и в Приазовье, это государство
опирается на речной путь «из варяг в греки». Но правители Киева стали
политическими преемниками русских каганов Тмутаракани2405.
Правление первых киевских князей — столетие смелого предприя-
тия: попыток скандинавских властителей Киева создать огромную импе-
рию2406. Но что представляло собой древнерусское государство? Историк
подчеркивает «гетерогенную природу» этого государства, состоявшего из
нескольких «земель», сначала объединенных под властью киевского князя,
а позже управлявшихся собственными князьями. Первоначально «земли»,
из которых состояло Киевское государство, частично совпадали с племен-
ными группами. При этом каждая земля формировалась вокруг главного
города, а все остальные города были меньшими городами — «пригоро-
дами». Эта система зачастую называлась «волостью» — термин в его аб-
страктном значении обозначал «власть» и «правительство».
По существу, каждая древнерусская земля была городом-государством
в классическом смысле этого термина. Однако с приходом Рюрика в Новго-
род, а позже Олега в Киев, княжеское господство было наложено на подоб-
ную систему. При этом власть князя также имела государственный аспект,
который образовался в первую очередь под хазарским влиянием.
Вот почему каждое русское княжество представляло собой комбина-
цию города-государства и княжеской системы управления. В большинстве
случаев власть князя стала со временем ведущей, но в Новгороде историче-
ский процесс шел в противоположном направлении2407. Новгород и в более
позднее время состоял из содружества пяти автономных общин, каждая из
которых находилась в одном из пяти концов2408.
Даже после распада Киевского государства не все связи между землями
были порваны, и можно сказать, что в целом они составляли нечто вроде
свободного объединения — русской федерации. И это уже в более позднее
время Русь состояла из нескольких государств2409.
379
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
Сразу надо сказать, что Г. В. Вернадский отдал дань, можно сказать,
и самой традиционной концепции политического строя Киевской Руси.
В одном месте он отмечает, что ее политическая история распадается на
две части: период владычества киевского князя над всеми остальными и
период разложения Киевского государства2410. Хотя весь строй его рассуж-
дений очень плохо вяжется с такой схемой. Впрочем, она для него, судя по
всему, даже не вторична, а скорее третична и т. д.
Соперничество городов, раздача столов князьям приводили к тому, что
некоторые из княжеств к XIII в. оказались разделенными на большое коли-
чество уделов, и единство сохранялось благодаря подчинению «меньших»
князей «старшим» и пригородов — столицам. Однако вся эта структура
была неустойчивой, что и готовило предпосылки к раздробленности кня-
жеств, достигшей своей высшей точки в монгольский период2411.
Рассматривая систему управления древнерусскими землями, ученый
находит сочетание трех начал, элементов власти — монархической, ари-
стократической и демократической2412. Если аристократический элемент
связан с «боярской думой» — понятием вполне подходящим, хотя и ис-
кусственным2413, то монархический — с князьями. Первые киевские князья
считали Русь своей вотчиной, которую можно передавать по наследству
своему роду. Но после смерти Ярослава Мудрого наследование определя-
лось двумя принципами: старшинством по рождению и народным избра-
нием. Из этих двух принципов первый действовал беспрепятственно2414, а
второй начинает проявляться с 40-х гг. XII в. Однако и до этого времени
население поднимало свой голос каждый раз, когда князь приводил землю
к бедственному положению2415. Народ в Киевской Руси никогда не забывал,
что он наделен основными политическими правами2416. Учреждением, ко-
торое выражало эту волю народа, было вече, которое существовало и в го-
родах, и в сельской местности. Местные общины («мир») были основными
ячейками древнерусского управления2417. С народным бытом были связаны
и другие системы, например десятичная, которая уходила своими корнями
в гуннскую эпоху2418.
Слово «вече» соответствует французскому Parlament — место, где на-
род говорит о государственных делах. Собиралось чаще всего в стольном
городе, но могли участвовать и представители пригородов. Впрочем, яв-
лялись они туда редко, поэтому «по практическим соображениям» вече
можно определить, с небольшими оговорками, как генеральную ассамблею
населения лишь стольного города. Стольный город политически домини-
ровал над пригородами. И здесь Русь была близка к классическому грече-
скому типу непосредственной демократии2419.
Именно власть веча лежала в основе дезинтеграции. На первый взгляд
кажется, что эта причина в княжеской борьбе. Но ведь князья в Киевской
380
Глава 6 * Древнерусский политогенез в зарубежной историографии
Руси отнюдь не были абсолютными монархами. Соперничество между
князьями чаще всего было выражением более глубокого соперничества
между городами и княжествами2420.
Это обстоятельство обусловило и дуализм древнерусского права.
Каждое русское племя установило определенные правила социального
поведения задолго до утверждения в Киеве династии Рюриковичей. Ос-
новными факторами развития русского права и законодательства и были
социальная единица (община, клан, город) —- с одной стороны, и князь —
с другой2421.
Русь, по мысли историка, отнюдь не была феодальным государством,
хотя феодализм можно понимать и в узком, и в широком смысле этого
слова2422. Конечно, элементы феодализма были. Еще Рюрик был знаком с
феодальной системой и хотел ее приложить к своим новым владениям на
Руси2423. В Киевской Руси царил дух свободы — политической и экономиче-
ской. По отношению к этому периоду русской истории московский период
с его полным подчинением индивидуальности государству представляет
разительный контраст2424.
Киевская Русь имеет гораздо больше сходства с Византией и классиче-
ской античностью, чем с феодальной Европой. Ее лучше всего сравнивать
с полисной системой2425.
Вообще, творчество Г. В. Вернадского требует отдельного рассмотре-
ния, чем я и планирую в дальнейшем заняться. Так, в рамках данного труда
трудно определить значение работы «Происхождение Руси», которая вы-
звала столь негативную реакцию со стороны западных критиков (совет-
ские критики не очень-то обращали на нее внимание)2426. Я не согласен с
таким негативизмом, но откладываю защиту земляка до другого раза. Для
нашей темы важно отметить, что данная монография вносит важные, но
лишь штрихи в общую концепцию древнерусского политогенеза. Соб-
ственно, это же можно сказать и о его многочисленных содержательных
статьях...
M. T, Флоринский изучал более поздние периоды русской истории, но
написал двухтомный учебник, принесший ему широкую известность на
Западе. Достаточно сказать, что на него было опубликовано около ста ре-
цензий2427. Правда, в этих рецензиях отмечалось и то, что Киевской Руси
была уделена всего одна глава объемом 26 страниц2428. Но это тот самый
случай, когда степень влияния на последующую историографию определя-
ется отнюдь не объемом материала — ведь М. Т. Флоринский стал одним из
основателей русистики в США.
В предисловии историк говорит о сильном влиянии на него книги
А. Е. Преснякова, посвященной Великорусскому государству (1918 г.).
Она тогда была мало известна и доступна на Западе. Кроме этого знатока
381
А, Ю, Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
русского средневековья заметно воздействие и других столпов дореволю-
ционной историографии: С. М. Соловьева, В. О. Ключевского и др.
Рассуждая о древнейших событиях на Руси и связывая с ними полито-
генетические процессы, историк, с одной стороны, считает возможным го-
ворить о существовании государства задолго до «романтической легенды»,
датированной 862 г. Уже тогда на Руси были многочисленные города-го-
сударства (city-state)2429. Но с другой стороны — он ставит вопрос ребром:
а можно ли к «политическому телу» IX-X вв. вообще применять термин
«государство»? Правильнее, с его точки зрения, говорить о рыхлой федера-
ции автономных городов-государств, на основе которых формировались
княжества2430. Киев играл большую роль благодаря своему географическо-
му положению, но со смертью Ярослава хрупкая связь, которая связывала
различные княжества и города с Киевом, оборвалась, что привело к посто-
янным войнам между князьями. «Квазипатриархальное правление» ран-
них киевских правителей пришло к концу. Если раньше патриархальная
власть и неделимость княжеской клановой собственности уживались меж-
ду собой, то теперь этому пришел конец2431.
Впрочем, завещание Ярослава — это еще попытка компромисса между
идеей национального единства и местного сепаратизма. Ситуация, возник-
шая в это время, кажется историку очень сложной и малопонятной, во вся-
ком случае вызвавшей ожесточенные дискуссии в русской историографии.
Критическим периодом в политическом развитии Киевской Руси видится
ему правление Всеволода, когда большую роль играет вече, решавшее, кому
править в землях2432. Влияние веча возрастает по мере сокращения срока
княжения тех или иных князей и усиления борьбы между ними. Вече — это
наибольшее приближение русских к демократии за всю их историю2433!
Договор в Любече — это также еще одна попытка объединить идею
кланового и фамильного правления, при том что не умирала еще идея о
едином государстве, хотя единство это было сугубо поверхностное2434.
И применительно к периоду XI-XII вв. М. Т. Флоринский ставит вопрос:
можно ли считать этот хаотический союз политических тел государ-
ством? Безусловно, в современном смысле слова это не было государством!
И все-таки это нечто большее, чем случайное объединение самостоятель-
ных политических союзов. Несомненное единство подтверждается удиви-
тельным сходством фундаментальных политических институтов и соци-
альных условий2435.
Но что это за единство, что это за социальный организм, как соотноси-
лись основные политические силы, включая вече, силу которого он конста-
тировал, исследователь не разъяснил. Складывается впечатление, что он,
как и многие другие, остановился в недоумении перед феноменом древне-
русского «государства»...
382
Глава 6 * Древнерусский политогенез в зарубежной историографии
Что касается Северо-Восточной Руси, то тут М. Т. Флоринский поддер-
жал идею А. Е. Преснякова об отсутствии дискретности в развитии между
этими землями и Киевской Русью2436. Он наблюдал в Ростово-Суздальской
земле усиление власти князей и бояр за счет развития землевладения и, как
результат, падение роли демократического веча2437.
Написавший свой основной труд в Праге и не знавший английского
языка С. Г. Пушкарев2438 не мог, конечно, оказать такого влияния на развитие
русистики, как его старшие товарищи. Но принадлежащий его перу «Обзор
русской истории», основанный на всем богатстве дореволюционной истори-
ографии, — интересный памятник эмигрантской исторической мысли.
Историк считает, что киевские князья, соединив под своей властью
огромную территорию, удерживали ее силой. Они чувствовали себя боль-
ше завоевателями, чем государями русских земель2439. Киевской Руси так и
не удалось создать единого государства, ни централизованного, ни федера-
тивного, что, наряду с социальными и экономическими проблемами, стало
причиной ее упадка2440.
Государственный строй древнерусских княжеств XI-XII вв. представ-
ляет собой род «неустойчивого равновесия» между двумя элементами го-
сударственной власти: монархическим (в лице князя) и демократическим
(в лице народного собрания или веча старших волостных городов). Власть
князя везде была ограничена вечем, но вече вмешивалось только в случаях
чрезвычайных. Тем не менее оно весьма часто решало вопрос о приглаше-
нии на княжение популярного князя. Это, наряду с другими факторами,
способствовало тому, что Киевская Русь не выработала никакого опреде-
ленного порядка в распределении волостей между князьями2441.
Огромная роль веча (народного собрания) резко отличала Русь от го-
сударств Средней и Западной Европы. На Руси вече обладало огромными
прерогативами и его права были признаны всеми2442. Особенно расцвело
оно в рамках новгородской и псковской демократий, где его компетенция
была всеобъемлющей. Князь здесь также был необходимым элементом, но
он зависел от общины, с ним заключался договор, точно определявший его
права2443.
Большую роль в историографии сыграла семья Рязановских. Глава се-
мейства — известный юрист В. А. Рязановский — написал знаменитый труд
по истории русской культуры2444. А. В. Рязановский создал диссертацию под
характерным названием «Норманнская теория происхождения Русского
государства: критический анализ», которая не была опубликована. Зато
широкую известность получила его статья, посвященная знаменитым Бер-
тинским анналам. Историк обнаружил некое славянское государственное
образование под началом «кагана», которое и отправило посольство, от-
разившееся в анналах2445.
383
А. Ю, Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
Н. В. Рязановский (сын и брат вышеупомянутых) совместно с
М. Д. Стейнбергом создал учебник, который с 1963 г. выдержал 8 изданий.
Авторы резонно пишут о том, что происхождение древнерусского государ-
ства чрезвычайно сложно и противоречиво. Взвешивая различные точки
зрения, они приходят к выводу о том, что структуры политической власти
(государства) начинают появляться в IX в. в результате внутренней эво-
люции или внедрением извне, а может быть, комбинированным путем.
К концу это столетия политический и военный центр оказывается в сред-
нем Поднепровье, что позволяет говорить о начале киевского государства
и общества2446.
Они традиционно делят историю этого государства на три периода,
считая правление Владимира и Ярослава эпохой расцвета, когда государ-
ство простиралось от Балтийского до Черного моря2447. Правда, в другом
месте есть упоминание о мнении британского историка С. Шепарда, что
само представление об этой «золотой эре» — не что иное, как измышление
летописцев, восхвалявших достижения своих князей, особенно Ярослава
Мудрого2448.
В объяснении «упадка» Киевской Руси историк, скажем так, эклекти-
чен, не делает упор на собственном объяснении. Это эволюция государ-
ства в сторону дальнейшей децентрализации и феодализма, что особенно
близко советским историкам. Они же любят говорить о социальных кон-
фликтах как причине ослабления государства. Надо упомянуть и упадок
торговли. Среди политических предпосылок «упадка» недостатки правле-
ния и прежде всего отношения в правящем княжеском роде, которые ха-
рактеризовались постоянными столкновениями.
Города создавали дополнительные трудности нормальному правлению
князей. Дело в том, что города в Киевской Руси существовали еще до появ-
ления княжеской власти и представляли собой более «фундаментальный
уровень политической организации». По мере того как ослабевала княже-
ская власть, города играли все более значительную роль в политике, решая,
какой князь будет править в данном городе и области. Эволюция Новгоро-
да представляет крайнюю степень развития этой киевской политической
тенденции.
Наконец, был еще один фактор «упадка» — внешнее давление. При-
чем войны, которые вела Киевская Русь, требовали огромных усилий, чем
резко отличались от тех, что были в Западной Европе. При этом все века
киевской истории степь наступала на лес, а уничтожение леса приводило к
ослаблению обороны Руси2449.
Как видим, несмотря на то что авторы ссылаются лишь на двух-трех до-
революционных русских историков, а из советских упоминают только «Бо-
риса Грекова», влияние русско-советской историографии здесь налицо, что
384
Глава 6 * Древнерусский политогенез в зарубежной историографии
подтверждается и характеристикой «институтов». Это князь, дума и вече,
которые, соответственно, связаны с монархическим, аристократическим и
демократическим аспектами Киевского государства. Здесь авторы также не
замечают некоторых своих противоречий. В суде и администрации князь
занимает ключевые позиции. Но еще до князей возникло вече — явление
непосредственной демократии. В киевский период оно играло особую роль
в Киеве, но веча действовали по всей Руси и никогда не координировали
свои действия с княжеской властью. Они напоминали собрания свободных
людей в варварских королевствах Запада. Думу можно сравнивать с пред-
шественником парламента — curia régis2450. С 1240 г. историки начинают
удельный период (Appanage Russia)2451.
В рамках этого периода историки ставят вопрос о русском феодализ-
ме. Они считают, что «точное» определение феодализма неприложимо к
древнерусскому обществу. Правильнее говорить о зарождающемся или не-
развитом феодализме, который спасовал перед властью великих князей и
особенно царей. Впрочем, историки все больше предпочитают не говорить
о феодализме и применительно к Западной Европе, предпочитая термину
«феодальная» термин «средневековая»2452.
Повлияла ли эмигрантская русская (украинская) историография на
становление американской русистики, которая до последнего времени
была одной из самых представительных? Ответ на этот вопрос требует от-
дельной работы, но пока скажу с уверенностью: в части трактовки древ-
нерусского политогенеза повлияла. Американцы часто открещиваются
от этого влияния, упирая на собственную традицию2453. Г. В. Вернадского
часто обвиняют в крайнем евразийстве. Но вот возьмем одну из статей,
посвященных историографии, где евразийцу предъявляют счет за евра-
зийство: его творчество — попытка безапелляционно поместить русскую
историю в контекст истории степных народов2454. Курьез в том, что через
несколько страниц тот же автор, рассказывая о работах талантливого
историка Т. Нунана, отмечает, что тот рассматривает Русь в тесной связи
со Степью2455! Куда ж от этой степи денешься?!
Впрочем, в Америке была и своя традиция изучения России, связан-
ная с именами А. Кулиджа, Ч. Крейна, Ф. А. Гольдера2456. На ниве русской
истории трудился С. X. Кросс. Он был неплохим знатоком древнерусских
источников: издал «Повесть временных лет»2457. Исследователь был сто-
ронником теории колонизации норманнами Восточной Европы и осно-
вания ими колоний на этой территории. Самыми крупными поселениями
норманнов стали Новгород, который историк отождествляет с преслову-
тым «островом русов» арабского автора Ибн-Русте, Гнездово под Смолен-
ском и Киев2458. С. X. Кросс считает, что варяжская легенда совпадает по
времени с норманнской колонизацией, которая обнаружена археологами,
385
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
в частности Т. Арне2459. Именно опираясь на эти колонии, скандинавы сна-
чала подчинили себе северные восточнославянские племена, а потом стали
властвовать и над Поднепровьем. Именно отсюда совершили они свой на-
бег 860 г. на Константинополь. Так возникло древнерусское государство2460.
Надо попутно заметить, что большое влияние на изучение интересую-
щей нас проблемы оказала Вторая мировая война, вернее, ситуация, воз-
никшая в мире в связи с ее ходом и, главное, окончанием. Возникновение
«двухполярного» мира, холодная война, резкое обострение идеологиче-
ской борьбы не могли не наложить отпечаток на историографию. Напи-
тавшись вволю людским страхом, ненавистью, казенным патриотизмом,
уже известные нам химеры с удвоенной энергией ворвались в историогра-
фию... Впрочем, это имело и положительное влияние, поскольку власти,
например, Америки не жалели средств для развития той сферы историче-
ского знания, которая была связана с изучением противника. Американ-
ская школа русистики становится одной из самых сильных в мире.
Р. Дж. Кернер, исходя из того, что в основе всей российской цивилиза-
ции — стремление к морю, особую роль в русской истории отводил рекам.
Возникновение киевского государства он объяснял деятельностью варягов
по известному торговому пути. Подрыв торговой основы государственно-
сти и вызвал ее гибель. Историк полагает, что различные общества могли
приходить и уходить, но основополагающие элементы этих обществ в Рос-
сии никогда не менялись2461.
В те же годы к проблеме происхождения древнерусского государства
обращался и эмигрант из Чехословакии Ф. Дворник2462. Основателем древ-
него государства он считал князя Олега. В основе этой государственности
лежала торговля, что отличало Киевскую Русь от Центральной Европы2463.
Впрочем, судя по всему, эта государственность носила все тот же земский
характер. Вече больших городов было мощным политическим институтом,
была распространена семейная община (задруга), а также сельская община
(община, мир). Вообще нигде в Европе не было такого сочетания город-
ской цивилизации с институтом монархии, как в Киевской Руси2464.
Автор знаменитой книги Р. Пайпс рассматривает Киевскую Русь в
рамках «генезиса патримониального государства в России»2465. Ему рису-
ется следующая картина политогенеза. Кровные сообщества объединяют-
ся, чтобы создать более крупные социальные союзы — миры, а те, в свою
очередь, объединяются в племя. Никаких государственных институтов не
было даже в рудиментарной форме.
В IX в. волжская троговля хазар привлекла внимание варягов. Они
появляются в Восточной Европе и создают регулярные города-крепости
(славяне жили в поселках, защищенных изгородью). Известны четыре ре-
гиона расселения норманнов, к тому же они имели отдельные поселения,
386
Глава 6* Древнерусский политогенез в зарубежной историографии
крупнейшим из которых был Киев. Если на Западе норманны со временем
становились территориальными владетелями, то на Руси это было им не-
выгодно. Выходцы из Скандинавии вели оживленную торговлю, собирали
дань с местного населения. Первое восточнославянское государство и воз-
никло как своего рода продукт интернациональной торговли двух враж-
дебных народов: норманнов и греков, напоминая собой большие европей-
ские торговые кампании XVII-XVIII вв. Понятие «Киевское государство»
может привести на ум территориальную общность, как в Западной Европе,
но ничем подобным оно не было.
Норманнские правители вместе со своими дружинами составляли от-
дельную касту. Только в XI в., когда наблюдаются симптомы упадка Киев-
ской Руси, в крупных городах появились народные собрания — вече. Но
отношения веча и князя были неопределенными, и никто не может сказать,
что население имело какое-то институциональное воздействие на власть,
во всяком случае в IX-X вв., когда веча еще не было.
Ничто не отражает лучше отношения норманнов к своему «государ-
ству», чем их неспособность выработать систему наследования земель.
В IX-X вв. проблема решалась силой. Чтобы понять характер этого явле-
ния в последующее время, автор привлекает русскую историографию, в
том числе А. Е. Преснякова, и приходит к выводу, что варяги рассматрива-
ли страну как свою общую династическую собственность, а не владение от-
дельного члена или ветви семьи. Отсутствовало право первородства (pri-
mogeniture), что позволяет Р. Пайпсу, сославшись на знаменитого Г. Мей-
на (Мэна)2466, прийти к выводу о том, что норманны рассматривали свою
власть скорее не как публичное, а как частное право.
Итак, норманны дали восточным славянам элементы, необходимые
для создания некоего национального организма из их разрозненных пле-
мен: рудиментарную государственную организацию во главе с одной дина-
стией, общую религию и этническое имя.
Все эти наблюдения нужны историку для кардинального вывода о том,
что уже в древнерусский период государство не вырастало из общества,
которым правили норманны. Ни князья, ни их дружины не были связаны
с местными сообществами. Нечто подобное было и в Англии в результате
норманнского завоевания. Но там земли было мало, норманны поделили
ее и превратились в земельную аристократию. В Киевской Руси норманн-
ская элита имела колониальный характер и была заинтересована не в зем-
ле, а в дани. Ее местные корни были поверхностны. Здесь мы имеем дело
с политическим образованием, для которого характерна пропасть между
правящими и управляющими, которые не имеют общих интересов2467. Го-
сударство и общество сосуществуют, едва сознавая смысл обязательств
друг перед другом2468.
387
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
В XII в. государство распадается в результате действия внутренних и
внешних факторов2469. В князьях развились собственнические инстинкты
по отношению к волостям, в которых они сидели. Это право князей при-
знал Любечский съезд. Центробежная тенденция усугублялась упадком
торговли с Византией.
Одним из регионов становится Великий Новгород. Система правления
здесь в главном совпадает с тем, что известно из истории городов-госу-
дарств Западной Европы. Богатство и власть принадлежали могуществен-
ным купцам и земельной аристократии2470.
Что касается Северо-Восточной Руси, то здесь историк фактически
воспроизводит схему В. О. Ключевского, отрывая ее от Киевской Руси и на-
ходя здесь вотчинное государство, которое, кстати, весьма плохо уживает-
ся с феодализмом2471. Его, впрочем, Р. Пайпс и не видит в русской истории.
Концепция Р. Пайпса, прекрасно знающего русскую историю, интерес-
на, но в части Киевской Руси неубедительна. Автор ведь сам отмечает, что
варяги полностью ославянились, а главное — он не учитывает в должной
степени роль веча, которое создает специфику киевского периода. Тот бес-
спорный отрыв власти от народа, который постулирует исследователь, это
явление уже более позднего времени, когда на обломках улуса Джучи воз-
никло Московское государство.
Книга канадского историка и политолога О. Субтельного в годы пе-
рестройки не раз издавалась на украинском языке и даже была издана в
Киеве на русском языке, чтобы «дать возможность тем, кто еще недоста-
точно активно владеет украинским языком, глубже познать многовековую
историю Украины». Автор не склонен модернизировать историю Киевской
Руси и считает, что в плане политической организации проще сказать, чем
не была она, чем была. А не была она государством, не было там ни центра-
лизованного управления, ни бюрократической системы. До прихода варя-
гов главными политическим единицами были родовые кланы и племена,
которые объединялись поклонением общим богам2472. Создавались силь-
ные племенные союзы, например во главе с Кием2473. Племенную систему
варяги использовали для своих целей: войны и торговли.
В политическом устройстве Киевской Руси в той или иной степени
проявлялись монархические (князь), аристократические (боярская дума) и
демократические (вече) тенденции. Управление княжеством (как и други-
ми такими же догосударственными структурами) осуществляла в первую
очередь княжеская власть, значение которой было очень велико. Для того
чтобы содержать дружину, ему нужна была дань2474.
Если рассматривать Киевскую Русь на фоне Запада, то втиснуть ее в
рамки феодализма никак не получается, а надо рассматривать как в своем
роде единственную и неповторимую общественную систему2475.
388
Глава 6 * Древнерусский политогенез в зарубежной историографии
Галицко-Волынскую Русь XIII в., пожалуй, можно вслед за видным
украинским историком С. Томашевским назвать первым бесспорно укра-
инским государством, но надо помнить о ее «пограничном значении»2476.
В 1980 г. увидела свет книга Д. X. Кэйзера, посвященная росту древне-
русского права2477. Историк применяет к древнерусскому праву эффектив-
ный исследовательский метод: версию о наличии в древнем праве горизон-
тальных и вертикальных систем. Традиционному обществу соответствует
горизонтальная система судопроизводства, а обществу с более сформиро-
вавшимся государством — вертикальная2478. Нельзя сказать, что этот подход
совершенно оригинален — ему отдали дань многие исследователи права, в
том числе и древнерусского, например, Л. Гетц. Но никто до Д. X. Кэйзера (за
исключением русских дореволюционных историков) не подошел к древне-
русскому праву столь последовательно и планомерно с таких позиций.
Дав краткую, но емкую характеристику древнерусским источникам
права, историк перешел к анализу санкций на Руси. Он показывает, как на
смену кровной мести и композициям, характерным для горизонтальных
систем, идут санкции и наказания, чей окончательный приход наблюдается
уже лишь в Московской Руси2479.
Санкции и наказания невозможны без специального юридического
персонала, и в следующей главе исследователь обращается к этой теме. Он
справедливо отмечает, что всякого рода соображения, далекие от науки,
заставляли еще с дореволюционных времен видеть в Русской Правде про-
дукт княжеского законодательства, плод полностью развитой «феодаль-
ной» системы, «наряженной» целой толпой юридического персонала2480.
Однако в Киевской Руси такого персонала было крайне мало, получает
развитие он лишь в средневековых Новгороде и Пскове, чтобы окончатель-
но встать на ноги уже в Москве.
Такой характер развития права на Руси подтверждается и материала-
ми по ведению следствия. В Киевской Руси применялись весьма архаичные
методы ведения следствия, характерные для обществ с приматом горизон-
тальных юридических отношений. Следствие вела сама община, в ход шло
послушество, ордалии и т. д. Только в Московской Руси, по мере продви-
жения ее к государственности, старые нормы свидетельствования стали
подрываться и на смену им шли новые2481.
Касательно нашей темы очень важен вывод американского историка
об архаичности Русской Правды по сравнению с варварскими правдами
германцев и самого древнерусского социума2482. Определенное влияние на
развитие общества и права оказывала церковь, но это влияние не стоит
переоценивать2483. И общество, и законы постепенно (при этом неравно-
мерно) развивались, однако интенсифицировалось это развитие уже за
пределами Киевского периода.
389
А, Ю, Дворниченко * Зеркала и химеры * Q возникновении древнеруского государства
Вот уже на протяжении более тридцати лет я использую (да простит-
ся мне такой потребительский термин) отличную книжку Д. X. Кэйзера в
своей научной и педагогической деятельности. И мне кажется, что, хотя
она взращена на наблюдениях западной этнологии, на нее не мог не повли-
ять и общий настрой русской дореволюционной науки в ее эмигрантской
ипостаси.
В американской и канадской историографии продолжилась нацио-
нальная борьба за Киевскую Русь, которая началась в европейской эми-
грации. Помимо русских в США обосновалось большое количество укра-
инцев, белорусов, евреев. Среди украинских историков выделяется фигура
О. Придана. Киевской Русью, по его собственным словам, он заинтересо-
вался юным гимназистом в Тернополе. В дальнейшем он получил специ-
альность востоковеда, и, когда вернулся к своему юношескому увлечению,
знание восточных языков чрезвычайно ему помогло. Главным результатом
его работы стала книга, увидевшая свет в начале 80-х гг. XX в.2484 В основу
исследования была положена инаугурационная речь в Гарварде, которая
публиковалась и в газетах, и отдельно. В начале 80-х гг. увидела свет со-
вместная с американским гебраистом Н. Голбом книга, которая содержала
публикацию и анализ редких и важных документов: так называемого тек-
ста Шехтера и открытого Н. Голбом «Киевского письма»2485.
О. Прицак положил в основу своего исследования пять принципов.
Первый: необходимость отбросить все «патриотические» и обыватель-
ские суждения; второй: «держава» не могла появиться мгновенно, про-
цесс ее рождения был долгим и сложным; третий: синкретичный характер
государственности (имелись в виду разные национальные влияния); чет-
вертый: использование рестроспективного метода, а пятый лучше про-
цитировать. «...Як для ôûibinocTi людей неможливо здобути Нобел1вську
премш з ф1зики, так i для сп1втеритор1альн1х, погано оргашзованих, язич-
ницьких, HenncbMeHHix селянських громад Схщн<н Европи у VTII-IX стст.
було неможливо створити державу»2486.
Всю территорию Восточной Европы разделили между собой кочевые
союзы, которые захватили юг, и разные торговые организации, которым
достался север. Среди этих торговых товариществ (варягов, фризов, ев-
реев-рахдонитов и проч.) были и русы, чья организация возникла на тер-
ритории современной Франции. В ходе оживленной торговли евреями
была основана торговая фактория — Киев, откуда их в какой-то момент
вытеснили русы.
А тут еще и хазарский каган, потерпев поражение в родной Хазарии,
бежал в район Ростова. Поскольку он обладал изрядной харизмой, вокруг
него и возник первый Русский каганат, который отразился в пресловутых
Вертинских анналах. Время существования этого каганата (839-930) —
390
Глава 6 * Древнерусский политогенез в зарубежной историографии
волжский период. На 930-1036 гг. приходится днепровский период, когда
русь еще по-прежнему иностранная правящая верхушка, обладающая при-
митивной социально-политической организацией. И в течение этого пе-
риода русь правит не территорией, а торговыми путями и людьми. Вплоть
до 30-х гг. X в. Киеве господствовали хазары.
Похоже, что хазарами были и поляне, во всяком случае какая-то их
часть, а Кий и его род был связан с хазарами2487. Ситуация начинает ме-
няться при Владимире2488.
Все изменилось после 1036 г., когда новгородский правитель Ярослав
утвердился в Киеве и создал свою империю, идеологическим центром ко-
торой был Софийский собор. Под знаком этой «империи» прошел третий
период истории Русского каганата2489. Новгороду вообще в концепции
О. Прицака повезло. Мало того что, в отличие от Старой Ладоги, он с са-
мого начала был не варяжским, а «домашним», так еще и дал восточным
славянам Русскую Правду. Впрочем, ничего удивительного в этом нет,
поскольку новгородцы — не кто иные, как славяне-венды, переселенные
одним датским конунгом в нынешние пределы. Вот им ничего и не стои-
ло взять за основу одну из варварских правд и создать эдакую правовую
импровизацию2490.
Повезло также и Ярославу, который не метался, как Владимир, из исла-
ма в христианство, а планомерно совмещал предшествующую низкую тор-
говую культуру с высокой новой византийской...
Ну, в общем, на этом я завершаю изложение концепции «видатного»
историка Древней Руси. Естественно, ученый имеет право на гипотезы,
пусть и очень смелые. Однако вслед за классиком хочется воскликнуть на-
счет поломки стульев.
Надо отдать должное О. Прицаку: он параллельно с научным творче-
ством интересовался судьбой своей исторической Родины и даже на ка-
кое-то время приехал туда. Здесь вышли его статьи, в которых он продол-
жал отстаивать свою хазарскую концепцию2491.
Между тем письмо хазарского еврея, а главное, штудии О. Прицака
вызвали нешуточную реакцию в историографии. Кто-то поддержал учено-
го, кто-то спорил с ним2492.
Но главная дискуссия шла в диаспоре в рамках «Украинского исто-
рического товарищества»2493. Такие видные представители товарищества,
как А. Домбровский, М. Антонович, М. Андрусяк, подвергли концепцию
О. Прицака суровой критике2494. Дело дошло до того, что президент инсти-
тута им. Симона Петлюры издал специальный меморандум, в котором осу-
ждал историка.
Говорят, что историк исправился2495. В очередном издании его труда
он отказался от хазарской теории «походження» Киевской Руси и принял
391
А. Ю, Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
антинорманскую2496. Он заявил, что росток государственности не был за-
несен из-за моря варягами или пересажен соседями-хазарами, а возник
на местной почве задолго до XI в. А. Домбровский написал на этот труд
уже положительную рецензию и назвал новую концепцию «княжим да-
ром для украинской науки»2497. Однако О. Прицак не отказался трактовать
Киевскую Русь сугубо в украинском ключе2498.
Очень велик вклад в изучение экономической истории Киевской Руси
одного из ведущих русистов, ныне, к сожалению, покойного — Томаса
С. Нунана. Его работы стали продолжением и развитием «торговой» тео-
рии ряда русских историков, прежде всего В. О. Ключевского. Прекрасное
знание археологии и нумизматики позволило ему нарисовать яркую кар-
тину торговли норманнов Восточной Швеции и Готланда по русским реч-
ным системам2499. Именно серебро повлекло «искателей славы и добычи» в
наши пределы2500. Полагаю, что эти наблюдения могли бы сослужить служ-
бу в познании становления политических структур. Судя по всему, сам ис-
следователь понимал это и призывал западных коллег перейти от изучения
норманнов к другим не менее важным вопросам2501. Химера Varangika —
зловредное создание!
Складывается впечатление, что к настоящему времени американская
наука постепенно уходит от сложных теорий политогенеза, стремится
выработать некую схему, в которой «острые» углы будут сглажены и все
проблемы решены. На такие мысли наводит, например, книга профессора
Университета Майами Ж. Мартин2502. Начав изложение с правления Влади-
мира Старого, она, собственно, элиминировала проблему происхождения
политической системы Киевской Руси, которая зародилась ведь до этого
славного деятеля2503.
К теме «политическая система» она обращается крайне редко: князь с
дружиной собирал дань и передал это право сыновьям2504. Дальше ее вни-
мание сосредотачивается на княжеской династии, после рассмотрения ко-
торой делается вывод: князья, поддерживаемые своими дружинами и ока-
зывающиеся периодически под влиянием веча, правили землями, которые
составляли Киевское государство. Династия составляла каркас политиче-
ской структуры и единства Киевской Руси2505. Вопрос о том, что такое вече
и как оно влияло на князей, повисает в воздухе. Исследовательницу влекут
такие темы, как перипетии с княжеской властью, внешняя политика. Под
ее пером возникает довольно странная картина политического строя. В на-
чале правления Владимира — разрозненные племена, а в конце — полити-
чески цельное объединение. Посты, которые занимали его сыновья, — пле-
менные или региональные посты внутри страны, а не вне ее. Постепенно
отношения усложнялись, и к временам Владимира Мономаха — это феде-
рация различных княжеств2506.
392
Глава 6 * Древнерусский политогенез в зарубежной историографии
Киевскую Русь она населяет свободными смердами2507, организованны-
ми в верви или миры, которые все делали совместно. В течение XI-XII вв.
князья и верхи стали землевладельцами. Они не обязательно конкурирова-
ли с крестьянами в земледелии, а выращивали лошадей2508.
Когда речь заходит о городском населении, она опирается на M. H. Ти-
хомирова. Городское население имеет более сложную социальную структу-
ру: князь и торговцы. Большая часть городского населения была вовлечена
в международную торговлю2509. Они были социально дифференцированы,
причем даже жили в разных районах. Исследовательница, несмотря на то
что ей хорошо известна работа Д. Кэйзера, повторяет рассуждения совет-
ских времен о том, как сетка штрафов отражала социальную дифферен-
циацию. Вообще, иногда возникает ощущение, что она читает советские
работы давно ушедших времен. Распад Руси Ж. Мартин объясняет тем, что
местные силы накапливали богатства2510...
Впрочем, волостная теория все равно не улетучивается из историогра-
фии США. Двумя изданиями вышла книга профессора Восточного Мичи-
ганского университета В. Г. Мосса. Нарисовав по С. Франклину и Дж. Ше-
парду (см. ниже) начальный период возникновения политической орга-
низации, изложив кратко политическую историю от Владимира Старого
до Владимира Мономаха, он пишет об ограничении княжеской власти не
только со стороны князей-конкурентов, но и другими институтами. Это
боярская дума и вече, на которое собиралось все свободное население2511.
Все три института функционировали в каждом главном городе, который
доминировал над всей территорией земли. В XI в., например, князь Полоц-
ка правил не только городом, но также всей землей и такими городами, как
Минск. Жители пригородов имели право участвовать в вече главного го-
рода, но обстоятельства часто мешали этому. Противоречия между князем
и вечем зачастую приводили к столкновениям, как это было в 1068,1113 гг.
Историк еще отмечает и христианско-языческие конфликты2512. При этом
Русская Правда для него — кодекс обычного права, лишь постепенно ме-
няющийся во времени2513.
К сожалению, дальнейших выводов из своих наблюдений историк не
делает. Распад Руси он объясняет ростом княжеских кланов. При этом ри-
сует тривиальную схему: «Суздалия» с сильной автократической властью,
«Галиция-Волынь» с необычайно сильной властью бояр и Новгород — го-
род-государство2514.
В книге П. Бушковича — профессора Йельского университета — отда-
ется дань торговой теории. Автор при этом замечает, что Киевская Русь в
X в. вряд ли была государством. Это assembly of tribes вокруг Киева и Нов-
города с кривичами и вятичами между ними. Они управляются князем из
династии Рюриковичей, который опирается на вооруженную дружину2515.
393
А. Ю, Дворниченко * Зеркала и химеры * Q возникновении древнеруского государства
На политическом ландшафте есть еще вече — народное собрание, правда,
какова его роль в политической жизни, понять трудно2516. К 1200 г. Киев-
ская Русь была единым государством только на словах: каждая земля име-
ла свою княжескую династию. Отличался только Новгород, который стал
уникальной политией среди княжеств. Здесь народ собирался на вече, но
особого влияния на ход дел не имел, т. к. всем заправляли бояре2517. Я ду-
маю, что П. Бушкович четче бы разобрался в материале, если бы почитал
труды своего предшественника в знаменитом Йеле — Г. В. Вернадского, о
котором он даже не упоминает...
Удивительной и непохожей на западноевропейскую показалась древ-
нерусская история и профессору Graduate School of the City University of
New York А. Ашеру. Он считает, что все историки ныне едины в том, что
Киевское государство, или Киевская Русь, возникает в IX в. и существует
четыре столетия, будучи самым крупным славянским государством2518.
Но какова социальная и политическая система этого государства? Русь не
знала феодализма, и высший класс под названием бояр не получил при-
вилегий как класс. Бояре имели тесные связи с тем или иным городом.
Зато на Руси был гораздо более мощный средний класс, чем в городах
Западной Европы. Он состоял из купцов и страты свободных фермеров.
Основу низшего класса составляли свободные смерды, которые платили
налоги.
Политическая система включала в себя монархические, аристократи-
ческие и демократические черты. Ну, монархические понятны, хотя отно-
шения в княжеской среде были столь сложны, что после описания этой
сложности автором язык не поворачивается определить это понятиями
из монархического лексикона. Легче всего с аристократическими чертами,
которые воплощались боярской думой. Вече — это народное собрание, в
котором могут участвовать все свободные люди города. Могут посещать и
жители близлежащих пригородов. Князья и группы горожан могли как-то
направлять вече, но только до определенного времени. С середины XII в.
вече стало более независимым и даже могло призывать и изгонять князей.
Такая политическая система, которая неизвестна Западной Европе, ра-
ботала на протяжении двух веков, а затем стала пробуксовывать. Враж-
да между князьями и городами, разные направления в торговле, усиление
местного боярства — все это ослабляло Киевскую Русь в преддверии мон-
гольского нашествия. Жители древнерусских государств не считали своих
соседей иностранцами, но уж аутсайдерами точно2519...
Европейская историография шла своим путем. Здесь круг ученых, за-
нимающихся русским средневековьем, был всегда невелик. Локально-ре-
гиональным центром притяжения всегда был северный регион и, прежде
всего, германоязычные страны2520.
394
Глава 6 * Древнерусский политогенез в зарубежной историографии
Английская историография шла рука об руку с родственной американ-
ской историографией, но имела определенные отличия от нее. Не очень
удачной оказалась книжка филолога Н. К. Чэдвик2521. Как показал M. Н. Ти-
хомиров в своей рецензии, книжка изобилует всякого рода фантазиями и
натянутыми предположениями2522. Жаль только, что почтенный академик
создал некую компанию из английской писательницы и Г. В. Вернадского,
т. к. последний и сам критиковал труд англичанки.
Заметным явлением стала книга польского эмигранта Г. Пашкевича,
который вообще-то занимался не государством, а народом. Он ставит пе-
ред собой задачу «понять исторически слово "Русь" и показать, как оно со-
относится с Россией»2523. Другая задача — понять, как соотносятся в древ-
нерусской истории народ и государство, или, другими словами, кто кого
сотворил2524? При ближайшем рассмотрении оказалось, что никакого та-
кого «древнерусского народа» (nation) не было, а «русь» (название которой
произошло от норманнов) занимала среднее течение Днепра2525. А как же
обстояло дело с государством?
Г. Пашкевич — поборник норманнов и норманнского завоевания, за
что не раз получал увесистые тумаки от антинорманистов всех мастей. По
его убеждению, до появления скандинавских кудесников у славян не было
политической (supra-tribal) организации2526. Историк оспаривает идею о
«дулебской лиге» и дезавуирует мощный племенной союз кривичей2527.
Отсутствие политического единства облегчило норманнское завоевание.
Скандинавы путем завоевания создали государство, центром которого
стал Киев, получивший второе дыхание именно при варягах2528. При этом,
вполне в рамках давней традиции, Г. Пашкевич большую роль отводит и
Византии.
Впрочем, историк не склонен преувеличивать силу и влияние этой го-
сударственности, как и самих «государей»2529. Нестор рисует Олега власти-
телем над многими племенами, но после смерти князя его «империя» лоп-
нула как мыльный пузырь. В последующем князья должны были осваивать
ту же не очень значительную территорию, и лишь Владимир добивается
некоторой степени стабильности. Однако русское государство не было
единым ни при Ярославе, ни перед ним2530. В этих своих наблюдениях исто-
рик крепко опирается на советскую историческую науку 30-х гг., о которой
у нас уже шла речь: работы С. В. Бахрушина, В. А. Пархоменко и др.2531 Он
считает, что племенные названия живут очень долго и доживают до начала
XII в., когда создавали «Повесть временных лет»2532.
Впрочем, в XI в. Рюриковичи, стремясь укрепить свою власть, делят
страну на провинции, и границы земель начинают не совпадать с племен-
ными территориями. Историк считает, что в это время у князей уже по-
являются значительные земельные владения. И здесь опорой ему служит
395
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
уже Б. Д. Греков с его схоластической послевоенной работой «Крестьяне на
Руси»2533. Создается впечатление, что, сосредоточившись на «нации», исто-
рик не хочет внимательно разобраться в сути древнерусского государства,
его экономической и социальной основе.
Зато он помещает древнерусский период в широкий хронологический
контекст. При этом Г. Пашкевич полагает, что династия Рюриковичей, в
отличие от остальных варягов, не ославянилась, а сохранила свое сканди-
навское естество. Более того, наиболее «варяжская» ветвь этой династии в
лице своего основателя Юрия Долгорукого отправилась на Северо-Восток
и создала здесь сильное государство из местных финно-угров, причем од-
ним из главных инструментов варягов стала церковь2534.
Что же касается основной территории Киевской Руси, то она стала до-
бычей литовской княжеской династии. «Политическая раздробленность
восточных славян, вражда, которая преобладала среди них, их безыници-
ативность в отношении формирования более обширного политического
целого — все эти факторы, которые выступают с равной силой в XIII и
XIV вв., как они выступали в IX и X вв., облегчали присвоение руководства
иностранными элементами», — рассуждает историк2535. Отсутствие «об-
ширного политического целого» хорошо выражает мнение исследователя
о древнерусском государстве. Прояви еще большую самостоятельность
исторического мышления, он бы и вовсе не признал такого государства2536.
Во всяком случае, украинцам Г. Пашкевич и в «нации», и в государстве на
древнерусской почве отказал, обрушившись с критикой на носителей та-
кой концепции2537.
Как бы то ни было, успехи литовцев, которые с малыми силами захва-
тили такую громадную территорию (9/10 территории литовского госу-
дарства состояло из славянских земель), многое проясняют для него и в
успехах норманнов несколькими веками ранее2538. Речь идет все о той же
политической раздробленности славян, отсутствии «нации».
Работу англичанина, польского эмигранта, не раз критиковали2539. По-
литически ангажированные критики обвиняли историка в этой самой по-
литической ангажированности. Будем надеяться, что эти страсти улеглись
навсегда. Но, конечно же, вопросы к автору оригинальной концепции
остались: можно ли не учитывать века исторического развития и сравни-
вать напрямую варягов и литовцев; стоит ли недооценивать последствия
монгольского нашествия; можно ли столь преувеличивать финский суб-
страт в составе государственности Северо-Восточной Руси, и т. д.?
В то же время важно отметить, что Г. Пашкевич очень чутко уло-
вил опасность уже хорошо известных читателю химер. Он писал о том,
как опасно переводить исследования древности в политическую сферу:
Б. Д. Греков сравнивает норманистов с преступниками Третьего рейха,
396
Глава 6 * Древнерусский политогенез в зарубежной историографии
а украинский историк С. Шелухин связывает норманизм с империалисти-
ческими тенденциями России2540.
«К 80-м годам в зарубежной историографии ясно ощущалась нужда в
создании новых обобщающих трудов по истории СССР», — подметили со-
ветские исследователи2541,
В Великобритании заботу об освещении истории нашей страны взя-
ло на себя знаменитое издательство, запустив серию «Longman History of
Russia». Главное замечание, которое было сделано этому изданию наши-
ми критиками, это то, что два тома, посвященные Киевской Руси, как-то
странно поделены хронологически, да и вышли они непоследательно. Ра-
бота Дж. Феннела, посвященная XIII в., увидела свет в начале 80-х2542, а труд
С. Франклина и Д. Шепарда — уже в 90-е гг.2543 Это привело к противоре-
чию между общим замыслом серии и концепцией отдельных книг, входя-
щих в эту серию2544.
Книга С. Франклина и Д. Шепарда посвящена странствованиям по про-
сторам Восточной Европы скандинавского «народа» рус (рос). Согласно
Вертинским анналам, у русов уже в 838 г. была «некая политическая струк-
тура», а вообще они были «искатели серебра с севера». Другими словами,
позарившись на богатства Восточной Европы, они устремились сюда, из-
брав основным местом своего пребывания Городище под Новгородом2545.
Впрочем, об обществе русов этого времени можно лишь сказать, что оно
было весьма неоднородным и подвижным, а политическое образование
было рыхлым и объединялось лишь общей целью — погоней за серебром.
Неизвестно ни происхождение этого объединения, ни территория вла-
дения2546. Что касается знаменитого «призвания варягов», то английские
авторы просто отрицают его, связывая с расхожим фольклорным сюже-
том о призвании братьев2547. Обращает на себя внимание, что историки не
злоупотребляют таким понятием, как «государство», предпочитая более
скромные определения: политическое образование, политическая структу-
ра и т. д. Эти понятия они применяют, когда речь идет, например, о волж-
ских булгарах2548.
В дальнейшем русы устремляются на юг, где в распыленных по обшир-
ной территории поселениях жили занимавшиеся сельским хозяйством
славяне, чье общество не знало вертикальной иерархии и имущественного
неравенства. Но зато им покровительствовали хазары, которые собирали
дань с них и обеспечивали относительную безопасность от кочевников2549.
Ничуть не более «продвинутыми» были поляне, жившие на Днепре. Сюда
и прибыли русы, здесь стало формироваться гетерогенное общество и по-
литическая организация. К началу X в. она была достаточно развитой «при
всей скромности ее масштабов и при зачаточном характере ее администра-
ции»2550. Возникло такое «военно-политическое устройство» именно на
397
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
юге, потому что варягов здесь было мало и вопрос для них стоял ребром:
организоваться или умереть2551.
При этом русы были по-прежнему движимы исключительно алчно-
стью, которую они удовлетворяли войной и в большей степени торговлей.
Политика Владимира мало чем отличалась от политики Святослава. Все
его силы и возможности были всецело поглощены удержанием контроля
над опорными пунктами от Старой Ладоги до устья Днепра. К тому же от-
сутствовала система передачи политической власти, что и привело после
смерти Владимира к междоусобной войне. Обнаружилась «поразительная
непрочность княжеской власти»2552. Не стоит преувеличивать и междуна-
родное влияние Руси. Поход 1043 г. был реакцией не на слишком большое
внимание Византии, а на недостаток внимания2553.
Путь Ярослава к власти был далеко не величественным, а утвердив-
шись на столе, он был «ограниченным властителем ограниченной терри-
тории, располагавшим лишь довольно простыми рычагами управления».
А все его «единовластие» — это лишь фасад, который был вовсе не подкре-
плен монархической формой правления. Политической культуры ни при
Мудром, ни при его предшественниках еще не было2554. Выработке полити-
ческой культуры способствовал Любечский съезд, решения которого были
временной мерой, но оказались очень плодотворными2555.
Историки как-то странно отреагировали на рост городов в Киевской
Руси. Они констатировали тот факт, что горожане предстают в источни-
ках как отдельная группа, на верность которой князь не может безогово-
рочно рассчитывать, чье признание было необходимо для утверждения
законности власти князя. Это та категория, для которой предназначалась
Русская Правда2556. Сами эти городские «денежные люди» — результат эко-
номического развития города. Социальные движения среди горожан (как,
например, мятеж 1113 г.) и политика князей — различные аспекты процес-
са приспособления и князя, и города к развивающейся экономике2557. Тут
уместно отметить, что английские историки просто какие-то экономиче-
ские оптимисты. Они даже монастыри считают свидетельством экономи-
ческого развития городов2558. Дай им волю, они бы, наверное, и нынешнюю
российскую экономику воспели...
Они далее пишут о том, что вече — собрание свободных горожан и что
город оставался самоуправляемым, но как соотносится вече и самоуправ-
ление города, мы из их работы не узнаем. Хотя то, что в этой политической
системе не было ничего от централизованной монархии, звучит убедитель-
но2559.
В духе своего экономического оптимизма, который для Восточной Ев-
ропы звучит несколько утопично, они объясняют и «возвышение удельных
центров». При этом они считают, что растущая экономика была обуслов-
398
Глава 6 * Древнерусский политогенез в зарубежной историографии
лена соединяющими города связями, Среднее Поднепровье не обеднело.
Казалось бы, авторы сами себе противоречат. Но, как выясняется, та же ра-
стущая экономика испытывала импульс снизу, а князьям не хватало адми-
нистративного аппарата для контроля. При этом династия разрасталась, и
при отсутствии механизмов централизованного контроля росли местные
центры, которые стали называться «землями»2560.
Если в абсолютном смысле Среднее Поднепровье продолжало процве-
тать, то в относительном власть его слабела. Регионы стали слишком силь-
ными, а интересы их слишком несходными2561. Здесь мне как читателю вро-
де бы все ясно. «Регионы» звучит для нашего современного российского
уха вполне привычно. Надо бы и показать, как и почему крепла сила этих
самых регионов. Тем более что авторы видят силу местного земства: они
считают, что во всех землях русов жители приглашали и отвергали кня-
зей2562.
Но мысль авторов, как и их далекого предшественника-летописца, не
может оторваться от излюбленных князей. Шум ветвистого генеалоги-
ческого древа явно ласкает историкам слух. Именно обилием княжеской
родни и ее жадностью авторы пытаются объяснить дальнейшее дробление
Руси: «Многочисленность мелких князьков вела к постоянному дробле-
нию династии и ее территорий»2563. Историков больше волнует не пози-
ция «влиятельных киевлян», а права, например, Всеволода Ольговича на
киевский стол2564. Вот почему в знаменитых событиях 1136 г. в Новгороде
историки видят лишь «изменения в сфере межрегиональной политики», а
не серьезные сдвиги в «местном общественном устройстве»2565. «Зацикли-
вание» на пресловутых князьях не позволяет авторам адекватно понять и
роли Киева, да и роль самой династии, которая, оказывается, постоянно
преобразовывалась под влиянием вызовов со стороны областных центров,
но была на грани утраты своей сущности2566.
С. Франклин и Д. Шепард положили династию в основу всей древне-
русской политической истории. Сначала в ней было единство, которое
объяснялось малым количеством членов династии, сидевших в немно-
гочисленных городах. Причем это было именно единство династии, а не
страны. И идеологам киевоцентризма нет оснований строить иллюзии.
В XII в. рост династии способствовал дезинтеграции, хотя «тяготе-
ние» к единству было прежним. Интеграции способствовало наличие не
только династии, но и целого ряда факторов, важнейшим из которых была
культура. Благодаря этому в конце XII в. значительная часть жителей Руси
подошла к сознанию своего единства ближе, чем когда-либо раньше. Поль-
зуясь не понятиями русов, а современным научным словарем, авторы мо-
гут заявить, что государства не существовало, но, возможно, были начатки
нации2567.
399
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
Если рассматривать книгу английских историков на широком историо-
графическом фоне2568, то видно, что на новом концептуальном уровне они
продолжают некоторые историографические традиции предшествующего
времени. Почему они не замечают другие — прежде всего земские — тра-
диции (демократическую теорию), остается для меня загадкой...
Во всяком случае важно отметить, что историки не признают некой
единой древнерусской государственности, на что почему-то не обратили
внимание их российские рецензенты.
С. Франклин и Д. Шепард задали тон и такому значимому изданию,
как трехтомная Кембриджская история России. Д. Шепард пишет о периоде
с 900 по 1015 г. и обнаруживает некую политическую иерархию где-то к
северу от среднего Днепра2569. Ну, собственно, дальнейшее мы уже знаем.
Путешествуя к югу, русы создали к временам Владимира Старого довольно
рыхлое образование, по сути дела архипелаг больших самоуправляющих-
ся общин. Пожалуй, только в новых, построенных Владимиром крепостях
власть могла вмешиваться в жизнь простых людей, да и то ввиду угрозы со
стороны кочевников. Такой «архипелаг» историк не отваживается назвать
государством — это скорее семейный союз со всеми свойствами, прису-
щими такому понятию. Как только семейный «патриарх» умирает, встает
вопрос о наследовании власти2570.
Период 1015-1125 гг., которому посвящена отдельная глава,
С. Франклин называет золотым веком ранней Руси, что, впрочем, во мно-
гом объясняется более приличным состоянием источников по сравнению
с предыдущим периодом. Политическая структура этого времени проста:
более или менее определившиеся земли, которые контролируются потом-
ками Владимира Святославича. Другими словами, это взаимодействие ди-
настического и регионального факторов2571.
Вот тут я как сторонник демократической теории и готов был вос-
кликнуть: «А что же дальше?! Близко, горячо...» Но нет: все дело свелось
к некоей легитимации, за которую отвечает княжеский клан, бьющийся в
тисках противоречий между интересами династии и ее же локальных от-
ветвлений. Историк старается разобраться в закономерностях отношений
внутри династии, приходя к заключению, что никакой особой закономер-
ности-то и не было2572. Да и вообще, политическая структура этой семейки
оставалась бы неуместной, если бы не привлечение к ней более широких
слоев. Прежде всего это дружина и городская элита, для которых и состав-
лялась Русская Правда2573.
А как же сам город и его область? Город очень нуждается в князе, как
и князь в городе. Для поддержки князя в городе выработана целая система
ритуалов политической легитимации, включая вечевые выступления2574.
А что же такое город, а что же такое вече? Ответа на эти вопросы читатель
400
Глава 6* Древнерусский политогенез в зарубежной историографии
не получает. Это тем более удивительно, что, опираясь на уже известный
нам (и весьма ценный) труд Д. Кэйзера, автор пишет о том, что механиз-
мы княжеской власти все глубже внедрялись в недра городского населения.
При этом власть и в это время продолжала быть достаточно примитив-
ной2575. И вот на этой же странице мы встречаем пассаж, который ученого
мужа может довести до инфаркта. Это мысль о том, что, кроме князя, его
свиты и «частей города»(?), мы очень мало знаем о большинстве населе-
ния. Было свободно или зависимо сельское население, можно ли говорить
о феодальных структурах и отношениях? Восприятие Руси в качестве ско-
пления городов-государств опирается частью на рабский труд, а частью на
добавочную продукцию свободного крестьянства и т. д. И все это почтен-
ный автор относит к области историографических спекуляций!
Что тут скажешь? Как оправдаешь такой научный пуризм? Действи-
тельно, можно всю историю свести к формуле «люди рождались, жили и
умирали», а всю историческую науку объявить спекуляцией. Но все равно
будут находиться любители поспекулировать — уж очень древнее это ре-
месло.
Один из отечественных рецензентов данного издания с одобрением
назвал его «компромиссом... между традиционными историческими нар-
ративами»2576. Что касается Киевской Руси, то такой «компромисс» про-
тиворечит самому духу науки. В этом смысле английское издание вполне
напоминает мне советские парадные сочинения эпохи застоя: власть на-
бирает группу академиков, которые и «творят» историю, освобождая ее от
всяких спорных проблем.
Во всяком случае, никаких даже элементов дискуссионности в книге
нет. Только в списке литературы в конце книги приведена книжка, из-
данная в Японии и посвященная дискуссиям в российской науке времен
перестройки. Наличие этой книжки в списке делает ситуацию еще более
курьезной.
Следующая глава, посвященная периоду 1125-1246 гг., мало нового
вносит в научное изучение проблемы политогенеза. Ее автор — М. Дим-
ник — ставит перед собой задачу изучить появление новых княжеств и
новых епископий в это время, но следит лишь за перипетиями княжеских
отношений, которые неисчислимое количество раз изучались в нашей
исторической науке. Некоторые образы и названия, которые используются
в главе, весьма далеки от исторической действительности. Чего стоит, на-
пример, князь, который работает «кингмэйкером» в «Суздалии»2577. Конеч-
но, я благодарен католическому историку, который в далекой и благопо-
лучной Канаде занимается историей нашей многострадальной страны2578,
но хотелось бы большей научной новизны и историзма в подходе к поли-
тогенезу2579.
401
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
Пожалуй, наиболее странное впечатление производит глава, посвящен-
ная средневековому Новгороду и написанная В. Л. Яниным. Глупо было бы
преуменьшать заслуги этого исследователя в изучении новгородской исто-
рии, но всему есть свой предел. На 22 страницах изложена история Новго-
рода a la Янин, хотя его концепция за эти десятилетия подвергалась кри-
тике. Здесь же академик ссылается только на себя да еще на 2-3 авторов,
чьи взгляды не противоречат его собственным. Я заметил одну новацию,
которую он внес в свою концепцию. Если раньше изначальное деление го-
рода на бояр и простой люд (это один из ключевых моментов концепции
ученого) объяснялось существованием различных поселений на террито-
рии будущего Новгорода, то теперь в ход идут привилегии, полученные бо-
ярами от Ярослава Мудрого2580.
Не берусь судить, какие химеры витали над создателями Кембридж-
ской истории — может быть, химера всеобщего примирения. Эта химера,
конечно, симпатичнее других, но для развития науки не менее вредная, чем
другие.
Книга двух английских историков стала оказывать значительное воз-
действие на западную историографию. На ее основе излагает историю нор-
маннского периода на Руси один из крупнейших современных «норманно-
ведов» Р. Фергюсон, который из любви к своей теме даже эмигрировал из
старой доброй Англии в суровую Норвегию. Правда, он мало задумывается
о политогенезе, лишь отмечая, что охрана русами торговых путей ассоци-
ируется с таким мероприятием, как создание Kievan or Old Russian State2581.
В отличие от С. Франклина и Д. Шепарда, он не склонен считать призвание
варягов легендой, ведь призвала же независимая Норвегия в 1905 г. члена
датской королевской семьи2582.
Книга Дж. Феннела — скорее всего, из-за неудачного замысла авторов
серии — не внесла ничего нового в изучение политогенеза. Русскую исто-
рию XIII в. он рассматривает под знаком кризиса2583. Как подметили уже
авторы предисловия к русскому изданию, кризис — нарушение политиче-
ского единства. При этом само единство историк понимает как единство
княжеского клана, в котором наследование происходило по горизонталь-
ной, боковой (от брата к брату) линии. Собственно, такой принцип пере-
дачи власти и привел в конце концов к распаду единства. Один из главных
процессов, которые характеризуют «кризис», — утрата Киевом своего до-
минирующего положения2584. Английский историк отдает должное давней
концепции о перемещении «общегосударственной власти» с юга на север.
Причина этого не в утрате Киевом экономической силы и не в миграции, а в
том, что ни один княжеский род не правил Киевом в течение всего XII в.2585
К этому еще добавляется целеустремленность и сплоченность Юрия Дол-
горукого и двух его сыновей, неспособность какой-либо одной из ветвей
402
Глава 6 * Древнерусский политогенез в зарубежной историографии
рода Ростиславичей править Киевом так, как это делали Владимир Моно-
мах и Мстислав Великий, — вот вам и теория политогенеза!
Дж. Феннел очарован могуществом русских князей: никакой роли об-
щины в делах правления он видеть не хочет, даже в Новгороде, который,
оказывается, даже в XIII в. не приблизился ни к подлинной независимости,
ни к республиканскому правлению. Судя по всему, он оставался «княже-
ством», как и все остальные земли, т. е. управлялся князем либо из дина-
стии, обосновавшейся там, либо назначенным из другого княжества2586.
Другими словами, историк старается углубить во временном отноше-
нии нашу российскую монархию, обнаруживая в Суздальской земле даже
предтечу будущих земских соборов, за что его уже упрекали авторы преди-
словия к русскому изданию2587.
«Excellent scholarly introduction» в изучение Киевской Руси счита-
ет книгу английских историков и другой русист из туманного Альбиона,
Дж. Хоскинг2588. Однако сам он оказался под сильным влиянием той тради-
ции, которую авторы «Истории русов» проигнорировали. Впрочем, начина-
ет он древнерусский политогенез так же. Варяги-русы — бесспорно, скан-
динавы, — двигаясь по торговым путям, создавали укрепленные торговые
поселения. Так возник Русский каганат — рыхлое объединение военной
элиты, живущей за счет торговли и военной добычи и собирающей дань со
славянских, балтских и финских земледельцев лесной и лесостепной зон2589.
К середине IX в. каганат достиг большой силы, поскольку поддержи-
вался славянством. Союз этот был отчасти добровольным, отчасти поддер-
живался силой киевского князя. Как бы то ни было, он приводил к тому,
что различия между славянами и русами стирались. Дальше надо было соз-
давать суверенное государство, как это было в средневековой Европе. Вся
история Киевской Руси — это и есть попытка создать такую государствен-
ность. На определенном этапе (во времена Ярослава Мудрого) возникает
своего рода федерация, которой правит единая династия2590. Большую роль
Киев стал играть после Любечского съезда, когда князьям удалось объеди-
нить силы в борьбе с кочевниками. В общем, попытка создать стабильное
государство так и не удалась, т. к. все закончилось распадом.
Английский историк, в отличие от советских коллег, не считает это
образование феодальным. В основе общества была община, которая дви-
галась от родовых отношений к соседским. Древнерусская знать существо-
вала за счет кормлений и даней, имея дело не с отдельными людьми, а с
общиной в целом.
Общины имели свое «собрание» — вервь или мир, а в городах было
вече, на котором присутствовали все свободные граждане2591. Все эти со-
брания уходили корнями в племенные отношения и ничего общего не
имели с парламентами. Сами общины осуществляли правосудие. Система
403
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
весьма напоминала древнегреческие города-государства2592. На фоне такой
картины не вызывает удивления рекомендация автора обращаться к exel-
lent работам И. Я. Фроянова, А. Ю. Дворниченко, Л. В. Даниловой, а также
ссылка на В. И. Сергеевича2593.
Итак, Киевская Русь, как и другие образования Европы, распалась.
Здесь, однако, были серьезные отличия от Европы и, прежде всего, эконо-
мическое и политическое выделение местных городских центров, что вновь
напомнило историку Древнюю Грецию. Сказался также упадок прежних
торговых путей2594. И вот тут в условиях распада перед самым монгольским
нашествием Дж. Хоскинг обнаружил на Руси феодализм, когда князья и
бояре превратились в «лэнд-лордов», а свободные общинники — в зависи-
мых крестьян2595.
Оставив на совести автора этот неизвестно откуда взявшийся «феода-
лизм», отметим широту и глубину его подхода, прежде всего историогра-
фического.
Прежде чем переходить к другому европейскому региону, отмечу за-
бавную ситуацию, которая обозначилась к началу 60-х гг. Свет представ-
лений о «древнерусском государстве» своеобразно отразился в работе XI
Международного конгресса историков. Добавочное искривление этому
отражению придали советские историки, писавшие об этом в ведущем
историческом журнале. Как бы то ни было, получилось следующее. Вы-
яснилось, что главное внимание на съезде уделялось роли скандинавских
викингов (тут, видно, погрешили многие). Представители украинской
диаспоры, в частности известный Н. Чубатый (США), пытались доказать
существование уже в древнейшее время самостоятельных, отдельных от
русского украинских народа и государства. А. Поляк (Израиль) необосно-
ванно преувеличивал роль Хазарского каганата в образовании того самого
государства. Представитель Ватикана А. Амман использовал трибуну для
завуалированной католической пропаганды2596. Эта картина отражает уже
давно шедшую к тому времени войну за древнерусское государство...
В скандинавской археологии в первые послевоенные годы ведущее ме-
сто занимал Т. Арне, а затем эстафету перехватил X. Арбман2597. Развивая
идеи Т. Арне, шведский археолог старался обосновать памятниками мате-
риальной культуры значительное присутствие норманнов на территории
Руси2598. Как и его коллега, он озабочен тем, чтобы обнаружить колонии
викингов на Руси. Сам по себе процесс политогенеза его мало интересует.
Это характерно и для другой его книги, посвященной «искателям славы и
добычи, пенителям морей», как, кстати, и для книг других его скандинав-
ских коллег2599.
Вообще, такое ощущение, что над мирными скандинавскими истори-
ками в те годы летала химера великодержавности.
404
Глава 6 * Древнерусский политогенез в зарубежной историографии
Больше внимания вопросам политогенеза уделял датский исследова-
тель А. Стендер-Петерсен2600. На новом витке исторической науки он возвра-
щается к той антиномии, которая так волновала ученых в XVIII-XIX вв.:
варяжское завоевание или мирное призвание варягов. Он считает, что если
на Западе варяги действительно были завоевателями, то на востоке у них
были совсем другие цели2601. На восток двигались мирные шведы: крестья-
не-переселенцы, осуществлявшие Landnam («взятие земли»)2602.
При этом историк-филолог широко использовал гипотезу Р. Экблома
о «людях прибрежных шхер», от которых при переходе из финского в сла-
вянские языки и произошло слово «Русь»2603. Это финское имя шведские
переселенцы принесли с собой в новые места: Приладожье, район Чудского
и Белого озер. Здесь и сформировался шведский народ «русь»2604. Именно
в этой шведской среде и бытовала легенда о призвании варягов, которая
восходит к старинной саге и потому не может считаться аутентичной2605.
Но что еще важнее, с точки зрения датчанина, шведы принесли с собой
«государственную традицию». В докладе на X Международном конгрес-
се историков в Риме датский ученый увлеченно рассказывал о шведской
колонии в этих землях, которая первоначально подчинялась шведскому
центру, а потом стала самостоятельным государственным образованием —
тем самым пресловутым Русским каганатом2606. Причем если первоначаль-
но исследователь помещал его на Верхней Волге, то позже перенес в Ладо-
гу2607. Именно отсюда и отправилось посольство, описанное в Вертинских
анналах. Это было первое российское государство, которое в течение IX в.
разрослось в огромное Древнерусское (Киевское) государство.
Стройная на первый взгляд концепция датского историка подверглась
заслуженной критике2608.
Идея об инициативе и большой роли скандинавов в создании древне-
русского государства стала своего рода коллективным брендом скандина-
вских ученых. Ее придерживался латышский археолог-эмигрант Ф. Бало-
дис, полагающий, что скандинавские купцы-воины осваивали речные пути
и в ходе этого процесса создали в Восточной Европе государственность2609.
Таким же орудием для господства на торговых путях и обеспечения беспе-
ребойного поступления мехов и рабов предстает государство в претенци-
озной и знаменитой работе шведа С. Болина2610.
Финский историк и археолог М. Дрейер придал проблеме еще большую
экзотичность. Ссылаясь и на труды советских археологов, он раскритико-
вал концепцию варяжской колонизации Приладожья и полагал, что основу
населения этого региона составляли финны2611. Однако советские историки
не могли порадоваться его концепции, поскольку в середине IX в. он приво-
дил сюда русь — «развитый и деятельный народ», — бывших фризов. Имен-
но фризы и создали древнерусское государство2612. Это было возрождение
405
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
давней теории о тождестве Рорика Фрисландского и нашего летописного
героя2613. Теория была подвергнута критике Г. Ловмяньским2614.
Говоря о скандинавской историографии, надо вспомнить и известный
труд К. Р. Шмидта. В первой части своей книги он проанализировал терми-
ны в литературном контексте, а потом дал алфавитный их список с ком-
ментариями. При том что работе присущи определенная статика и излиш-
нее доверие советским историкам той поры, некоторые наблюдения исто-
рика представляют несомненную ценность. Например, о семантическом
поле горожан Киевской Руси2615. Эти материалы говорят о социальной и
политической значимости нерасчлененной массы древнерусских горожан.
Серьезный труд по русской истории был написан Ю. Гранбергом2616.
Историк взялся за очень ответственное дело: проверить истинность взгля-
да на вече как политический институт. Здесь изначально заключен некий
курьезный парадокс, т. к. вскоре становится понятно, что автор сравнива-
ет наше вече со шведским парламентом (riksdag)2617. Мне такое сравнение
представляется некорректным.
Неверен и методический «пуризм» историка: рассматривать только
прямые упоминания веча2618. Поскольку вече не было политическим ин-
ститутом в западном понимании этого слова (хотя бы потому, что Запад
никогда не знал такой непосредственной демократии, какая была в Киев-
ской Руси), постольку рассматривать его надо только в контексте, как это и
делалось всегда в отечественной историографии.
Неверный путь приводит к неправильному результату. В выводах авто-
ра вырисовывается политическое устройство, которое совсем не адекватно
древнерусским порядкам. Вечевые собрания, с точки зрения Ю. Гранберга,
могли быть мощной политической силой, и князья боялись веча. Это часть
политической культуры Руси, нормальный способ выражения народного
недовольства. С этими утверждениями я полностью согласен.
Но автор также считает, что вече — не орган, выражающий интересы
города в противостоянии с князем. Тут замечу, что древнерусские горо-
да — не западноевропейские коммуны. Здесь противостояние не было по-
стоянным, а вече вмешивалось тогда, когда князь в своих деяниях начинал
«не соответствовать своему посту». Очень странно и то, что историк за
вечевой толпой видит некие городские власти, которые обладали особой
информацией2619. Мне представляется, что почтенный шведский историк
(хочет он того или нет) переносит на Киевскую Русь и древний Новгород
реалии западного Средневековья.
Древнерусский политогенез продолжал интересовать немецкую исто-
риографию в период между двумя мировыми войнами. Для этого време-
ни можно отметить книжку историка-медиевиста Г. Лэра2620. Как подметил
рецензент, автор хорошо знал русскую историографическую традицию2621.
406
Глава 6 * Древнерусский политогенез в зарубежной историографии
Неудивительно, что ему была известна демократическая теория, хотя упор
он делал на торговый характер властвования древнерусского города над
округой2622. Помимо торговой теории над историком, естественно, порха-
ла и химера норманизма, о чем говорит сама структура его небольшой по
объему работы. После введения шла глава о норманнах в Восточной Евро-
пе, затем о создании государства у восточных славян, а уж потом три гла-
вы отводились первым русским князьям. При этом историк повествовал о
возникновении государства столь высоким «штилем», что вызвал критику
менее романтически настроенного рецензента-датчанина.
После войны в изучение истории Киевской Руси включился целый отряд
исследователей, которых в СССР ласково называли «остфоршерами, реван-
шистами и псевдоисториками»: «Ничто на свете не пропадает. Наблюдатель-
ные представители западногерманской неофашистской историографии бы-
стро поняли, чем им можно поживиться от эмигрантского пирога», — очень
точно, но в духе риторики того времени писал В. Т. Пашуто2623. Теперь при-
ходится несколько изменить ракурс видения проблемы. Получается так, что
«остфоршеры» развивали плодотворное направление досоветской истори-
ографии в противовес схоластическому советскому. Однако не стоит и пре-
увеличивать влияния русских историков-эмигрантов на немецких истори-
ков, которые имели свою традицию изучения Древней Руси.
Конечно, усвоение русского историографического знания не всегда
было глубоким. Зачастую оно преломлялось сквозь призму политики и на-
веянных ею схем. Но даже в таком виде эти воззрения отражали адекват-
ную концепцию политогенеза. В качестве примера можно привести извест-
ного историка Г. фон Рауха. Он развивал идею федерации, в которую были
объединены «независимые феодальные княжества»2624. Это наблюдение
должно было доказывать возможное сходство Руси с Европой в домонголь-
ский период. Появление автократических тенденций историк связывал с
властью Москвы.
М. Хеллманн — автор многих статей по славянской истории, которые
незадолго до смерти собрал в один сборник, что облегчает их изучение2625.
Полезность его наблюдений в постоянном сравнении древнерусского по-
литогенеза с западнославянским, просто западным и Византией. Причем
если с западнославянским миром сходство бросается в глаза, то с Западной
Европой такого не наблюдается. Историку не нравится стремление совет-
ских историков сравнивать Киевскую Русь с Франкским и Каролингским
государствами. Хотя она и имеет в своем политическом устройстве многие
черты, привнесенные северными германцами (норманнами), но в ней нет
германского духа и германских «жизненных форм»2626.
Он сторонник идеи о постепенном вызревании политической орга-
низации восточных славян. Политическое развитие восточных славян
407
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
начинается с родовых отношений, с рода2627. Именно в родовом обществе
и зарождается первая власть — древнейшего князя2628, с которым связано
не только понятие «княжити», но и слово «держати» землю. Мощь родо-
вых отношений закладывает основы дальнейших силы и влияния общины
в древнерусской истории, чему исследователь посвящает отдельную ста-
тью. Причем община живет в разных формах: и в малой (вервь), и боль-
шой (мир). В этой своей ипостаси община может сливаться с городом и
его округой, на что есть конкретные указания в Русской Правде2629. В этом
важном наблюдении исследователь мог опереться не только на русскую на-
уку, но и на своего соотечественника X. Ф. Шмида2630. Именно в этой среде
зарождается древнейшее право, та старина, которую потом вынуждены
принимать во внимание князья2631.
Уже в глубокой древности появляется и другая власть — местного
князя, которая концентрируется в небольшом еще городе (бурге), причем
город с самого начала имел полифункциональный характер2632. Такие же
древние корни имеет и десятичная система, известная и многим другим
древним народам2633. В целом социальная и политическая структуры древ-
них славян были более рыхлыми, простыми и неустойчивыми, чем у гер-
манских племен2634.
На эти структуры накладывается еще и третья власть — скандинавских
торговцев и воинов, чьи дружины оседали в уже готовых центрах славян-
ской власти2635. Во главе ее оказывается клан Рюриковичей, представители
которого сидели в городах. Как и другие немецкие историки, М. Хеллманн
пристальное внимание обращает на города, на их устройство и социаль-
ную структуру2636. В городах с конца X в. историк замечает вече — народное
собрание, в котором принимали участие как знатные люди, так и простые.
Власть веча росла, придавая князю статус наемного работника, с которым
заключался трудовой договор2637.
Результатом политического развития Руси явилось появление горо-
дов-государств. В своей вводной лекции при занятии доцентской кафедры
Фрайбургского университета германский историк дает такой портрет это-
го социального организма, что, имей я под рукой (а не в спецхране) его
работы в 80-е гг., я обязательно привел бы из него выдержки в своих тру-
дах. Такую систему, в которой огромную роль играет вече, в том числе и
в рамках автономных кончанских структур, и князь не располагает всей
полнотой власти, а власть этих органов власти (князя и веча) распростра-
няется на городскую округу, историк называет «территориальной государ-
ственностью», в отличие от той Personenverbandsstaates> которая была в то
время в Европе2638.
Древнерусская элита отличалась от европейской. Здесь (как и во всех
славянских странах) не сложилась своя политически активная и независи-
408
Глава 6 * Древнерусский политогенез в зарубежной историографии
мая знать2639. По мнению историка, отличие было в самом характере службы,
которая была добровольной, но при этом основывалась на принуждении,
подчинении и заинтересованности в материальном вознаграждении2640.
В корне отличалось от западного и развитие права. Исследователь счи-
тает, что нет оснований говорить о некоем «праславянском» целостном
праве, что право в Киевской Руси рождалось из попыток князя создать та-
кую юридическую основу общества. При этом самому князю приходилось
в полной мере делить свои правовые функции с общиной.
Существование таких городов-государств не вызывает удивления, по-
скольку в Киевской Руси не было феодализма2641. Историк сравнивает наши
города-государства с коммунами Италии, замечая при этом и существен-
ные отличия. Это объясняется различным происхождением: если итальян-
ские ведут свое начало от древнеримских традиций, то древнерусские...
могут быть заимствованы из Византии, где такие традиции тоже были2642.
Вот тут вряд ли можно согласиться с почтенным историком, ведь с таким
же успехом можно вспомнить древнегреческие полисы, которые когда-то
были населены обитателями Причерноморья.
Если говорить о проблеме государствогенеза, то конечный вывод ис-
следователя таков. Все элементы государственности (Staatlichkeit) были, но
в полной мере государственный порядок так и не сложился2643.
Г. Штекль, профессор университетов Вены и Кельна, автор многих ра-
бот по истории России. Общий труд по истории нашей страны несколько
раз переиздавался2644. Ученый отдает себе отчет в трудности восстановле-
ния славянского по литогенеза, погружаясь в полемику по поводу «рода»,
«общины» и «задруги»2645.
Достаточно еще слабый уровень политического развития, а также эко-
номика, основой которой была торговля, не очень-то способствовали по-
лито- и государствогенезу, растянувшимся на длительное время. В этом
смысле спор между норманистами и антинорманистами кажется историку
лишенным предмета2646. Получается, что вплоть до Владимира, до креще-
ния Руси, государство еще трудно назвать государством, поскольку оно
держалось на временной даннической зависимости2647.
Можно ли называть государством то, что возникло на Руси? Историк
рисует портрет этого социального организма вполне в духе русской исто-
рической науки. Он обнаруживает в политической системе наличие двух
властей: князя и веча. Причем вече «реваншист» считал формой непосред-
ственной демократии, руководившей военным ополчением. Компетенции
веча определить трудно — оно решало разнообразные вопросы.
Назвать это государством трудно. И не только из-за отсутствия фео-
дальной системы. Страна распадалась на земли-княжения, и единство под-
держивалось только личностью великого князя2648.
409
А. Ю, Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
Историк отдельно занимался историей Галицко-Волынской земли, от-
казываясь вслед за украинскими историками называть ее державой. Он
считал, что современные понятия сложно применять к средневековым по-
литическим реалиям2649.
Работы одного из главных «остфоршеров» — Г. Людата — позволяют
отчасти поспорить с В. Т. Пашуто. Похоже, что в определенный момент
немецкие историки, как люди культурные и здравомыслящие, стали попа-
дать под сильное влияние советской исторической науки, которая особен-
но впечатляла своими археологическими достижениями, причем не только
накоплением археологического материала, но и его интерпретацией2650. На-
блюдения советских историков и археологов заставляют думать, что древ-
нерусский город не отставал от западного. Причем город Г. Людат понимал
широко, вместе с его округой. В городе действовало вече, на которое соби-
рались все свободные жители города и его «административного округа».
При этом немецкий историк упрекает своих советских коллег в том, что
они всячески стараются подчеркнуть демократический характер веча, вы-
пячивают роль народных масс (так называемых «черных людей»)2651.
Мне кажется, что здесь мы наблюдаем наложение друг на друга разных
влияний и смешение разных концепций. Влияние эмигрантской (а соот-
ветственно, и дореволюционной русской историографии) уходит в про-
шлое, но отчасти еще сохраняется, а на смену ей идут новые веяния.
В работах О. Бруннера сильнее еще первые русские влияния. Перед
нами предстает город, в котором есть (как и в Европе) «взаимозависимость
городской власти и городской общины». Города — это прежде всего поли-
тические центры, которые властвуют над округой. Тем более что ни право-
вых, ни социальных отличий между городом и округой не было. Городское
вече стояло гораздо ближе к народным собраниям галлов и германцев Це-
заря и Тацита, «чем к европейской городской общине»2652. Такая трактовка
роли города опиралась на идеи об отсутствии на Руси феодализма, во вся-
ком случае в европейском понимании этого слова.
Особый случай явили собой работы К. Цернака. Историк изобразил
древнерусский волостной строй во всей его красе: здесь и вече (вечем-то
он в основном и занимался), которое происходит в главном городе во-
лости, здесь и сама эта волость, которая подчиняется главному городу,
причем волость появляется, когда ей надлежит появиться — во второй
половине XI в.2653
Но какое объяснение дает этому строю германский историк? Ему не
нравится идея дореволюционной русской историографии о «вечевом быте»
в Киевской Руси, который, как он почему-то считает, противопоставлялся
княжескому строю. Естественно, еще меньше импонирует ему мысль марк-
систских историков о классовой борьбе в древности. И тогда он придумы-
410
Глава 6 * Древнерусский политогенез в зарубежной историографии
вает свою концепцию, исходя из того, что в древности у всех народов была
такая терминологическая пара: «princeps — populus», отражавшая суть
представлений о социальных отношениях. На Руси этому соответствует
летописная формула «князь — люди», препарируя которую, историк выхо-
дит на «мужей-бояр» и на стоящих ниже ступенькой «людей».
Именно знать заседала в древних народных собраниях, а появившееся
в середине XI в. вече никак не связано с древним славянским народовла-
стием, в которое историк, кстати, и не очень-то верит2654. Вече родилось
тогда, когда на авансцене истории появились «люди градские» (которых
историк почему-то считает верхушкой), которые могли возглавить народ-
ное собрание. Другой важнейшей предпосылкой его появления была по-
беда отчинного принципа2655, усиление власти князей над землями. Вече в
этих условиях — это, с одной стороны, партнер князя, а с другой — орган
власти, корректирующий действия князя в пользу знати и горожан. Здесь
заметны и реминисценции «коммунального» подхода к древнерусскому го-
роду. Неслучайно историк сслылается на работу M. H. Тихомирова — он
также считает, что на Руси формировалось некое городское сословие, бо-
рющееся за свои права2656.
Весомость наблюдениям должна придать и компаративистика: древне-
русское вече сравнивается с народными собраниями у западных славян.
Более того, эти наблюдения вливаются в русло изучения парламентских
форм2657. Такой характер веча определяет и его дальнейшую судьбу. На Се-
веро-Востоке (Владимирская Русь) оно отмирает ввиду усиления княже-
ской власти и монгольского вторжения. Галицкая Русь все больше начи-
нает походить на западные образцы, где существует не вече, а по крайней
мере предпарламент2658.
Своим путем идет Новгород. Он не стал отчиной одной династии, и
привилегии княжеского «партнера» необычайно развились, сформиро-
валось вече de facto самоуправляющегося города-государства. Впрочем,
это вече мало походило на остальные вечевые собрания домонгольской
Руси2659. Неслучайно К. Цернаку так понравилась концепция В. Л. Янина
об изначальном аристократизме, правившем бал в волховской столице2660.
Концепция германского историка вызвала активную реакцию и его
«марксистских коллег», и товарищей по научному цеху. В рамках нашей
книги погружаться в эту дискуссию нет возможности. Отмечу лишь один
забавный момент. На защиту древнерусской демократии встал не кто иной,
как В. Т. Пашуто! В своей рецензии на работу германского историка он пи-
сал: «Стремясь доказать ошибочность тезиса советской исторической на-
уки о вече как отмирающем свидетельстве былого народовластия патри-
архально-общинных времен..., он (К. Цернак — А. Д.) отбрасывает целый
ряд свидетельств о вече»2661. Видимо, советские историки далеко не всегда
411
А. Ю, Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
понимали, что народовластие очень плохо уживается со столь любезным
их сердцу феодализмом...
К концу 70-х гг. историки ФРГ и Швейцарии подготовили труд, кото-
рый советским историкам напоминал родные «Очерки по истории СССР
периода феодализма» (1953-1961). Вообще-то речь идет о характерной для
немецкоязычной традиции форме — Handbuch (у нас переводят — «Руко-
водство»)2662.
Первый том был подготовлен под руководством М. Хеллманна. В пре-
дисловии проводится вполне здравая мысль о необходимости выявить
своеобразие средневековой Руси, в чем автор рецензии усмотрел антимо-
сковскую направленность2663. «Географическое введение» К. Герке интерес-
но в том числе и тем, что он оспорил попытки применить к Киевской Руси
известную теорию Ф. Тэрнера о фронтире («мобильной границе»). Такая
попытка была в американской историографии2664.
Раздел о Киевской Руси написал самый тогда молодой член авторско-
го коллектива — X. Рюс. Рассуждая о древних славянах, он обращается к
авторитету уже известного нам Ю. Д. Бруцкуса по поводу влияния хазар
на становление славянского общества2665. Но расхождение с марксистами
начинается тогда, когда он добирается до рода. Хотя в чем различие, понять
трудно, поскольку для X. Рюса, как и для автора идеи — М. Хеллманна,
род — зародыш дальнейших крупных людских союзов.
Должное внимание ученый уделяет и общине как «естественному де-
мократическому образу жизни»2666. Он старается, надо отдать должное,
не попасть под обаяние другой химеры — варяжской, отмечая, что на во-
прос, была или нет колонизация Восточной Европы (А. Стендер-Петерсен,
Т. Арне), ни позитивного, ни негативного ответа пока нет. Варяги не осно-
вали государство на Руси, но отрицать значительное их влияние на славян
нельзя2667. Впрочем, этого «некоего единого государства» исследователь не
видит и в X столетии. Разве что ростки его в виде «институализированной
центральной власти» появляются во времена Ольги2668. Но и ко времени
Владимира говорить о едином государстве преждевременно. Вот почему
преувеличивать распад Киевской Руси после 1054 г., как это обычно дела-
ется, не стоит, т. к. говорить о единстве государства можно только в смыс-
ле формального единовластия. Даже в эпоху, казалось бы, неоспоримого
первенства Киева как политического центра государственный строй имеет
явные признаки федерации, которая базируется на принципе старшинства
и даннической зависимости2669. Здесь, наверное, основной пункт расхож-
дения с советской историографией: немецкий ученый не признает (и пра-
вильно делает) пресловутую феодальную раздробленность.
Он и вовсе отрицает существование феодализма на Руси. Крупные вот-
чины были подобны островкам в море свободного общинного землевладе-
412
Глава 6 * Древнерусский политогенез в зарубежной историографии
ния. Древнерусская знать, обосновавшаяся в городах, кардинально отлича-
лась от западноевропейского дворянства. Дань, по его мнению, не является
феодальной рентой, и нет оснований говорить о «раннефеодальном госу-
дарстве» (с чем решительно и порвал И. Я. Фроянов)2670.
Конечно, жаль, что историк не рассмотрел все русские земли2671. Мне
еще жаль, что он повторяет нелепости советской историографии о неко-
ем соборе во Владимиро-Суздальской земле в 1211 г.2672 Но вот дальней-
ший ход его мыслей радует. Вполне в унисон с нашей дореволюционной
историографией он отмечает, что определить этот когломерат волостей,
земель и княжений, который представляла собой Русь, в понятиях совре-
менной государственной теории невозможно. На Руси была княжеская
иерархия, которая определялась не генеалогической иерархией, а реаль-
ным соотношением сил2673.
Особую роль в политической жизни Киевской Руси играл город, в
котором жили разные слои населения, ибо четко выраженных сословий
Русь еще не знала. Город был средоточием власти князя над самим горо-
дом и его округой. Вот почему в городском вече участвовали и сельские
жители. Такое единство города и волости составляет своеобразие Киев-
ской Руси и нигде не встречается на Западе. В городах формировался не-
кий корпоративный орган правления, действовавший благодаря князю и
его свите2674.
В городах функционировало вече. Хотя связать его с племенной «демо-
кратией» на основе имеющихся источников трудно и в нем явно заметен
вес верхушки, вече в полной мере было органом власти, выражавшим ин-
тересы рядовых горожан2675. Видеть в нем проявление классовой борьбы,
как это делает В. Т. Пашуто, можно, только относясь к источникам с пре-
дубеждением2676.
Интересен следующий пассаж историка: свободный город в предмон-
гольской Руси не был свободен ни от княжеской верховной власти, ни от
влияния знати. Его свобода состояла в обычаях выбирать власть и огра-
ничивать ее в правах. Князья должны были прислушиваться к мнению
горожан, тем более что горожане могли и другого князя призвать2677. Мы
можем спросить почтенного немецкого историка: а что, этого мало? Да
нам и сейчас такое только снится! Он, видимо, подсознательно сравнивает
древнерусскую свободу с западноевропейской, а земский строй — с запад-
ной коммуной... Да ведь и князь в Киевской Руси еще не был оторван от
народа, а был плоть от плоти волостной системы...
Как бы то ни было, ясно, что концепция древнерусского политогене-
за германского «Руководства по русской истории» создавалась под явным
влиянием демократической теории. Это явно видно и в трактовке Русской
Правды. X. Рюс, как бы развивая взгляды своего давнего предшественника
413
А, Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * Q возникновении древнеруского государства
Л. Гетца, вообще не видит в этом древнем законодательстве сознательной
деятельности княжеской власти. Это царство обычного права2678.
Несколько сложнее его отношение к былинам. Хотя историк отдает
должное теории аристократического происхождения былин2679, он не от-
чуждает народ от эпоса и замечает в нем «живой народ»2680.
Отдельный труд X. Рюс посвятил древнерусской знати, которая отли-
чалась от европейской. Правда, основное внимание он уделяет следующе-
му (Московскому) периоду. Но мысли его касательно знати Киевской Руси
продолжают уже намеченную им линию. Основной чертой древнерусской
знати историк считает мобильность, ориентацию на город и на князя с его
двором. Боярство сформировалось в результате княжеской службы, и по
этой причине знать была социально «проницаема» и имела ярко выражен-
ные военные обязанности. Историк вновь подтверждает отсутствие фео-
дализма на Руси2681.
С точки зрения демократической теории интересны взгляды К. Гер-
ке2682. В «Руководстве», о котором идет у нас речь, ему принадлежал раздел
о Новгороде и Пскове2683. Он проанализировал постепенное нарастание де-
мократических традиций, отдав должное событиям 1136 г., когда посадник
стал избираться вечем2684. Проследил за формированием городской воло-
сти Новгорода и Пскова. Изучил социальную структуру и сделал вывод,
что до начала XV в. еще существовала социальная мобильность2685.
Центральным звеном управления Новгородом и Псковом было вече,
которое обладало всеобъемлющими функциями и в котором принимало
участие все свободное население. Вполне солидаризуясь с К. Цернаком,
историк видит и олигархическую основу под этой демократией в лице бо-
ярства. Однако он не склонен, особенно во Пскове, преувеличивать силу
это олигархии. Во всяком случае, постоянных боярских «партий» в Нов-
городе не было — они сбивались в группы под воздействием тех или иных
обстоятельств2686.
Рассуждая в конце своего раздела о значении Новгорода и Пскова в
русской истории и сославшись на А. П. Щапова и Н. И. Костомарова, он
призвал тщательнее присмотреться к особенностям социально-полити-
ческого развития городов-республик, которые не привлекают внимания
из-за традиционного «московоцентризма» историков. При этом он уже
ритуально подчеркнул, что возвести вечевое устройство к древнеславян-
ской демократии пока нельзя, но эти города-государства свидетельствуют
о существовании в русской истории «регионалистских» и «демократиче-
ских» сил2687. Исследователь попытался найти место для таких городов-го-
сударств в Европе. Некоторые черты внутреннего устройства сближают их
с западными коммунами, но другие — с североитальянскими и далматин-
скими городами-государствами2688. Остается только пожалеть, что ученый
414
Глава 6 * Древнерусский политогенез в зарубежной историографии
не обратился к материалам по другим древнерусским городам-государ-
ствам. А если бы он видел (как теперь мы в этой книге) всю русскую исто-
риографию в перспективе, он наверняка поддержал бы демократическую
теорию.
Сделать это ему было бы тем легче, что в предшествующий период
(IX-X вв.) государства на Руси он не находил. Начиная с VIII в. он заме-
чает сдвиги в социальном и экономическом развитии восточных славян,
но только в следующем столетии появляются племенные союзы полян и
древлян, а также, вероятно, вятичей и радимичей. Происходит это под
воздействием внешних факторов — включения славян в международную
торговлю и появления варягов2689. Но лишь христианство создало предпо-
сылки для формирования стабильной государственности: возникла пись-
менность, а также церковно-политические институты, которые консоли-
дировали подвластные киевским князьям территории2690.
Как видим, западногерманская историография стала своего рода фе-
номеном мировой русистики. Подхватив эстафету русской эмигрантской
историографии и опираясь на собственные уже имеющиеся традиции, гер-
манские ученые внесли очень серьезный вклад в изучение древнерусского
политогенеза. И жаль, что теперь эта сфера знания в Германии, видимо, от-
мирает. Из заметных работ можно отметить лишь многочисленные статьи
и книгу Г. Шрамма2691. Они, к сожалению, вносят мало нового в изучение
политогенеза. Может быть, потому, что автор — филолог, и его интересуют
прежде всего вопросы языкознания. Как и большинство филологов (отече-
ственных и зарубежных), он не хочет (не может?) разобраться в хитроспле-
тениях политогенеза. Вот почему Древняя Русь для него в политическом
отношении — некое чудо2692. В его работах в очередной раз найдем моди-
фикацию «торговой теории» В. О. Ключевского. Формирование государ-
ства он связывает с деятельностью норманнов, которые продвигались по
водным путям и основывали свои опорные пункты2693.
Стоит упомянуть еще работу У. Хальбаха, посвященную древнерусско-
му княжескому двору. Эта работа вполне укладывается в рамки традиций
немецкой исторической школы русистики и славяноведения. Для нее ха-
рактерна та же сильная сторона — сравнительно-исторический подход.
Сравнивая древнерусский княжеский двор с его европейскими собратья-
ми, историк показал, что он развивался автономно, не подвергаясь внеш-
ним влияниям, а главное — был прост и примитивен. Собственно, и сфор-
мировался он только в «удельный период», когда дружина стала оседать на
землю, а князья стали осваивать свои волости2694. Вполне можно согласить-
ся с историком и в том, что в условиях Киевской Руси не могла развиться
«служебная система», которую он наблюдает уже в Руси Северо-Восточной
в XIII-XIV вв.
415
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
Создание «мировой системы социализма» после Второй мировой вой-
ны привело к появлению еще одного ответвления историографии той про-
блемы, которой посвящена эта книга. Историки стран «народной демокра-
тии» оказались примерно в таком положении, как русские историки после
смуты начала XX в.: им пришлось осваивать марксистско-ленинскую тео-
рию. Но зато интерес к древнерусской истории возрос. Западноукраинский
историк в своей рецензии на труды советского историка В. А. Пархоменко
в 1929 г. выражал надежду на то, что польская наука будет изучать про-
исхождение Руси «zamodzielnem badaniem»2695. Но случилось это совсем в
другой обстановке...
Чешский исследователь Вл. Прохазка предложил сложную схему поли-
тогенеза. На смену первому этапу — этническому — приходит второй —
территориальный этап развития славянского общества. После этапа «кня-
жения» следует переходная фаза от племенного образования к государству
(протофеодальное княжество). Затем уже идет непосредственно фаза ран-
нефеодального государства с его чиновничеством и дворянской армией,
христианской идеологией, дворянской вотчиной2696.
К. Яжджевский внимательно изучил результаты, полученные советски-
ми археологами. По его мнению, нет сомнения в том, что в VIII в. пахотная
основа производства сельскохозяйственной продукции была столь зна-
чительной, что могла быть достаточной и для процесса создания государ-
ства2697. Возникают многочисленные восточнославянские города, которые
притягивают варягов. Города также способствовали вызреванию государ-
ства2698.
Видимо, не захотев совсем уж погружаться в бездну схоластики, по-
ляк отметил, что социально-экономические причины — главные, но были
и «Stimulansi» государствогенеза: скандинавы, Византия и недооцененные
Болгария и Хазария2699.
Поскольку дружина — один из элементов политогенеза, надо упомя-
нуть статью Т. Василевского. Он не только постарался дать свое определе-
ние дружины в смысле окружения князя, но и обосновал мысль о размеще-
нии дружины по городам2700. Историк переносит на славянскую почву идею
В. Шлезингера о «дружинном войске» в немецких землях и идею Ф. Грауса
о «большой дружине»2701. Работы германских коллег так впечатлили поль-
ского историка, что дружина в славянских странах в его воображении раз-
растается до каких-то необъятных размеров2702. Эта дружина рассаживает-
ся по «замкам» и правит бал в политической жизни государства. Скромные
размеры «замков» не смущают исследователя — он тут же предполагает,
что дружинники-клиенты сидели по собственным дворам, разбросанным
вокруг замков. Порождением дружинного быта оказывается и тысячная
организация и волость — главный замок с зависимыми от него пригород-
416
Глава 6* Древнерусский политогенез в зарубежной историографии
ными замками. Такая «дружина без берегов» — коллективный обладатель
государственных доходов2703.
Потом эта «рыцарская клиентела» в славянских странах Европы пре-
вращается в «настоящих» рыцарей, а на Руси — в бояр и дворян. Здесь по-
сле распада военной тысячно-сотенной системы перестают существовать
и крупные торговые центры. Вместо них возникают посадничьи органи-
зации и система удельных княжеств2704. Очередной «дружинный вариант»
древнерусского политогенеза — не что иное, как беспочвенная фантазия!
Самый большой вклад в изучение политогенеза в науке «лагеря стран
народной демократии» внес X. Ловмяньский2705. В это время его интересы
смещаются от изучения Великого княжества Литовского в сторону изуче-
ния древней истории славян и, в частности, политогенеза2706.
Польский историк не согласился со сложной схемой чешского колле-
ги и предложил свою. Он считает, что есть общеславянская модель поли-
тогенеза. Племенной строй являлся ему в демократических формах, когда
все население пользуется политическими правами и личными свободами.
При этом существует племенная знать, и население должно нести опреде-
ленные повинности по решению веча. Племенную казну надо отличать от
княжеской казны. В военной сфере главную роль играло всеобщее опол-
чение. О племенных судах сведений нет, но, видимо, они были. В племен-
ной структуре он видит две ступени: низшую — малое племя и высшую —
союз племен2707. Исследователь хотя и признает, что по-настоящему малые
племена изучены только на западнославянском материале, но придает им
большое значение в политогенезе. В них, например, он видит своего рода
ключ к истории древнего Новгорода. Здесь пять концов соответствуют
пяти древним малым племенам. Когда шел процесс объединения этих пле-
мен, Ладога не могла стать центром нового мощного племенного союза. Та-
кую роль сыграл Новгород2708.
Племенной строй достиг высшего уровня развития, в нем имелись все
элементы, присущие государству: население, власть и территория. Не было
лишь эксплуатации всего населения выделившейся социальной верхушкой
и принадлежащей ей властью. Вот почему можно противопоставлять пле-
менной строй государственному.
При этом славянские государства возникают не так, как классические
полисы. У славян переход к государству произошел позже, чем у других
индоевропейских народов, что связано с их исторической судьбой и пре-
жде всего географическим их положением2709. В основе их, как правило,
лежат группы племен, связанные между собой тесным языковым и этни-
ческим родством. Причем племенные территории продолжают еще долгое
время существовать и в составе государства. Основные перемены, связан-
ные с возникновением государства, касаются в первую очередь княжеской
417
А, Ю, Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
власти, которая (вместе с династией) приобретает вотчинное (патримони-
альное) право на государственную территорию. Демократическое начало
политической жизни уступает место княжеской власти2710. «Люди» племен-
ной структуры как бы «втягивались» государством2711.
Исследователь значительную роль отводит внешнему фактору, прежде
всего влиянию трех степных скотоводческих государств — Аварского и
Хазарского каганатов и Булгарского ханства. Кроме того, славяне обраща-
лись за примером и к византийской модели государственности.
Правда, вече какое-то время продолжает существовать, но оно меняет
свой состав и социально-политический характер, т. к. в нем начинают при-
нимать участие только городские жители, связанные различными узами с
господствующей феодальной верхушкой. Крестьянские массы теперь фак-
тически отстранены от участия в народных сходках2712.
При этом господствующий класс является преемником племенной зна-
ти. Польскому историку не нравится высказанная в чешской науке мысль
о полном уничтожении (по крайней мере в Чехии) всей племенной знати
в процессе государствогенеза2713. Знать не связана ленными отношениями,
но связана с княжеским двором, где находится центр правления. Меняется
военная сфера, поскольку «вой» теперь находятся только в городах. Обра-
зуется дружина в собственном смысле слова, но она немногочисленна, а
главную роль играют княжеские вассалы. Происходят глубокие перемены
в финансовой сфере: право обременения повинностями переходит от веча
к князю. Судебные органы также меняются, т. к. судебные функции нахо-
дятся в ведении князя2714.
В ряде работ историк не склонен преувеличивать скорость прихода
государства на русскую почву. В мировой практике он находит подтверж-
дение легенды о мирном приходе варягов на Русь2715. Но само появление
варягов не есть появление государства. Аппарат управления начинает фор-
мироваться при Игоре, при котором, собственно, и произошло объедине-
ние Новгорода с Киевом. Но первоначальное обложение племен данью
не имеет отношения к государственным налогам, ведь это была именно
дань — плата за мир (ее платили «мира деля»)2716.
Зато когда историк сосредотачивается на борьбе с несчастными варя-
гами, акценты смещаются. В ход уже идет и «государство Дира», и даже па-
мять о Кие и его братьях2717. Ведь историку приходится бороться не только
с варягами, но и с западной историографией. Ему надо доказать отсутствие
колонизации восточных славян норманнами, а также показать антинор-
манский характер пресловутой «руси». Историк согласился с советскими
учеными в том, что первоначальное значение слова узкое для территории
в Среднем Поднепровье. СIX в. термин приобрел еще несколько значений:
временно обозначал социальный слой, наиболее активный в образова-
418
Глава 6 * Древнерусский политогенез в зарубежной историографии
нии государства, а затем постепенно распространился на всю территорию
древнерусского государства2718.
Норманны, по мнению Г. Ловмяньского, не составляли многочислен-
ной группы в составе господствующего класса на Руси2719.
Вот такой «ключ» к политогенезу историк применяет при рассмотре-
нии отдельных социальных организмов: Полоцкой земли и Волыни. Так, он
стремится проследить, как племенная структура Полоцкой земли, состояв-
шая из равноправных племен славянского и балтийского происхождения,
преобразуется в землю Полоцкую2720. Исследователь, несмотря на то что его
концепция как-то тоньше, чем советская, не замечает городскую волость
Древней Руси. Но она все равно врывается на страницы его сочинений!
В статье, посвященной генезису феодализма на Руси, рассмотрев этот
самый генезис в традиционном «марксистско-советском» духе, он вдруг
рисует яркую картину земско-областного быта. Здесь перед нами обитате-
ли городов и «подгородий», которые составляют собой городовой полк —
тысячу, играющую главную роль в оборонительных и наступательных
действиях. Эти же люди в своей гражданской ипостаси изгоняют нелюбых
князей и приглашают на княжение любых, собираются на вече и заключа-
ют с князем ряд2721.
Ученый, правда, старается не выбиться из рядов и дает обнаруженно-
му им явлению «марксистскую» оценку. Неслучайно вечевая практика на-
чинается во второй половине XI в. (первое упоминание — 1068 г.) — это
результат дезинтеграции феодальных центров и роста ремесла и торговли.
А эти самые кияне, полочане и прочие в «феодальной системе» занимают
место между классом панов-феодалов и эксплуатируемых смердов. Впро-
чем, и их эксплуатируют всякие там бояре — лишь ряд с князем кладет
предел такой эксплуатации. В общем, исследователь, стараясь рассуждать
в духе господствующей концепции, сам не замечает, как попадает в тупик
противоречий...
В последние десятилетия Древняя Русь редко привлекает польских
историков. К. Скальски проследил, как ему кажется, за процессом оседания
дружины по городам — процессом, который, по его мнению, шел в течение
XI в.2722
В Польше тоже (как и на Украине) нашелся поклонник нарративизма —
П. Жмудзкий. Его интересует не историческая реальность, к познанию ко-
торой он относится пессимистически, а всякого рода сюжеты, фабулы, кон-
струкции — одним словом, преловутый нарратив. В этом плане он изучает
литературные клише о правителе и его свите, которые отразились в Хрони-
ке Галла Анонима, сравнивает их с подобными в «Повести временных лет»,
Хронике Козьмы Пражского и некоторых других источниках. Поскольку
это все набор клише, делать какие-либо выводы сложно2723.
419
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
Зато не может не вызвать интерес работа К. Модзелевского, посвящен-
ная «варварской Европе». Это понятие автор применяет для обозначения
значительного круга европейских народов, которых римляне обозначали
понятием barbaricum. Для изучения этих народов, которые принадлежат к
разным языковым семьям, автор смело использует сравнительно-истори-
ческий метод, что вполне правомерно и плодотворно. Можно согласиться
с историком в том, что хронологическая дистанция между источниками в
данном случае не так важна2724. Однако важно все-таки иметь доказатель-
ства того, что сравниваемые общества стоят на одном уровне развития,
переживают одни и те же процессы социальной и политической жизни.
Например, если социумы стоят на стадии перехода от родовых отношений
к территориальным связям, совсем не важно, где они обитают и когда: их
можно сравнивать2725.
Определенное сомнение появляется уже тогда, когда автор относит
Русскую Правду к разряду «варварских правд». В нашей дореволюцион-
ной науке было доказано, а современной наукой подтверждено, что Рус-
ская Правда более архаична, чем законодательные памятники европейских
«варваров». Так можно ли ее рассматривать в одной группе с «варварскими
правдами»? Несмотря на это, те конкретные выводы и наблюдения, кото-
рые делает автор, вполне убеждают. Например, о том, что элита в Киевской
Руси носила функциональный, а не наследственный характер, о том, что
все свободные люди участвовали в войске и вели военные действия2726. Ин-
тересны мысли о ранних общинных организациях, под которыми вполне
можно понимать «территориальные общности веча и суда»2727.
Вполне правомерно историк привлекает материал по копам Великого
княжества Литовского более позднего периода. Дело в том, что это госу-
дарственное образование и в XV-XVI вв. хранило очень архаические тра-
диции как славянских, так и балтских племен2728. Вообще все страницы,
посвященные архаике (а их в книге много) читаешь с большим удоволь-
ствием, практически со всем соглашаясь. Ну, разве что трудно согласиться
с трактовкой самой власти народа. Почему, собственно, не считать это вла-
стью? Если князь «руководил, а не правил»2729, то уж вече точно правило,
как это ни назови: «коллективной враждой» или просто «варварским кол-
лективизмом». Хотелось бы еще лучше понять, в чем состоят те различия,
которые возникли уже в этих арахических обществах, а потом разделили
запад и восток Европы2730.
Изучение зарубежной историографии убеждает нас в том, что демокра-
тическая теория древнерусского политогенеза стала весьма популярной
среди историков. Как всегда, она очень плохо уживалась с государствен-
ностью. Примечательны даже оговорки ученых. Известный датский исто-
рик Кнуд Расмуссен, которого мне довелось знать лично, писал: «Хотя я
420
Глава 6 * Древнерусский политогенез в зарубежной историографии
только что утверждал, что можно с полным основанием говорить об обра-
зовании государств и в Скандинавии, и в России (на рубеже X-XI вв.), но
необходимо все же признать, что политические отношения в обоих местах
приближались к хаосу, особенно при передаче власти от одного князя к
другому»2731. Жаль, что уже не спросишь у почтенного историка: «Так хаос
или государство?!»
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Звучат, гоня химеру
Пустого баловства,
Прозрачные размеры,
Обычные слова.
В. Н. Соколов.
«Вдали от всех парнасов» (1960)
Ну что же, завершая этот труд, соберем наших химер. А лучше располо-
жим их по возрасту, по, так сказать, продолжительности жизни. Са-
мой живучей оказалась Монархика. В дореволюционный период она отсту-
пила, но в советский возродилась с новой силой в виде «раннефеодальной
монархии». Хотя сейчас, похоже, она приказала долго жить...
Очень крепкими и способными к реанимации оказались Varangika и
Хазарика. В советский период они вроде бы куда-то спрятались. Тогда пра-
вила бал такая тяжелая химера, как Идеовульгарика, которая прекрасно
уживалась с живущей с XIX в. Формаликой. Зато ушла куда-то на задний
план Патнационалика.
Сейчас время непростое. Мало того что возродились Varangika с Хаза-
рикой, разыгралась Патнационалика, так еще и новые химеры и химерки
плодятся. Это химерка «пустого баловства» и химерища Невежика. Вот так
компашка! Да, ребята, славно потрудились вы, чтобы не дать науке понять
сущность древнерусского политогенеза. Но напрасно! Наука создала впол-
не убедительную теорию политогенеза. Вспомним этапы большого пути...
С самого начала камнем преткновения стала роль народа в политогенезе.
В памятниках киевского периода она видна, что называется, без очков. Но
затем московские (да и не только) книжники, вдохновляемые Монархикой,
стали самозабвенно созидать свою монархическую концепцию Киевской
Руси, ее политического устройства. Но примечательно то, что даже в XVIII —
первой четверти XIX в. ученые, свято веря в древность монархического прав-
ления на Руси, не могли игнорировать участие народа в политической жизни
и отображали его, правда, в большинстве случаев подвергая осуждению.
Развитие исторической науки и сопредельных дисциплин, расширение
кругозора привели к созданию той концепции древнерусского политоге-
неза, которую мы договорились называть «демократической». Во второй
половине XIX — начале XX в. эта концепция стала своего рода credo оте-
чественной исторической науки в независимости от направлений обще-
ственной мысли и исторических школ. И здесь мы должны в очередной раз
восхититься нашей русской наукой XIX — начала XX в. Живя в условиях
одного из самых тоталитарных режимов мира, историки и юристы того
времени изучали древнерусскую непосредственную демократию. Пример-
422
Заключение
но в том же ключе двигалась и ранняя зарубежная историческая мысль
(я имею в виду период XVIII — начала XX в.).
«Короткий», но жестокий XX в. деформировал нормальное изучение
древнерусского политогенеза. В этом смысле советскую историографию
30-60-х гг., не преуменьшая ее заслуги в изучении конкретных проблем,
надо считать своего рода аберрацией, то бишь отклонением от нормально-
го развития. Советские историки не могли продолжать дореволюционную
традицию, хотя и многое заимствовали из нее. Их мысль стонала под гру-
зом жуткой химеры Идеовульгарики, всю историческую действительность
им надо было укладывать в прокрустово ложе классов и классовой борьбы,
всяких там базисов и надстроек. Хотя язык не поворачивается их упрекать,
ведь режим стал еще более тоталитарным.
И пришлось идеям о древнерусской демократии перебраться в другие
страны, «проплывая океаны, бороздя материки». Наши историки и юри-
сты продолжали разрабатывать демократическую версию древнерусского
политогенеза в эмиграции. Они не только сами добились в этом больших
успехов, но и дали мощный импульс западным историкам, которые так или
иначе прониклись идеями демократического устройства Древней Руси и
положили их в основу своих исследований.
Лишь когда на Родине сложились более благоприятные условия, идеи
о древнерусской демократии смогли обрести второе дыхание, пережить
новый расцвет. Будем надеяться, что они не исчезнут в наши дни, не рас-
творятся в рамках тех энтропийных процессов оскудения и мельчания, ко-
торые поразили современную науку...
Какова заслуга конкретных ученых в созидании этой славной теории
политогенеза? Если попытаться мысленно создать группу тех историков,
которые внесли наибольший вклад в изучение Киевской Руси вообще, то
это будет следующий отряд: И. Я. Фроянов, В. В. Мавродин, Г. В. Вернад-
ский, Б. Д. Греков, А. Е. Пресняков, М. С. Грушевский, В. И. Сергеевич.
В дореволюционный период велик вклад в создание демократической
теории политогенеза В. И. Сергеевича, М. С. Грушевского, А. Е. Пресняко-
ва. В эмиграции замечательно потрудился Г. В. Вернадский. В советский и
постсоветский период огромна заслуга в возрождении и развитии демокра-
тической теории политогенеза И. Я. Фроянова. Но понятно и другое: идея
о волостном быте существует сама по себе. Это — объективная историо-
графическая реальность, которая соответствует исторической реальности.
Да, именно так — в духе старого доброго позитивизма: соответствует тому,
как это было. Это одно из тех достижений науки, которое пересмотреть
не удастся.
Наше исследование выявило еще одну, впрочем, давно уже извест-
ную ситуацию: борьбу национальных историографии за древнерусское
423
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
«государство». Ситуация вполне напоминает анекдоты, которыми так ув-
лекался народ в годы моей юности, пришедшейся на эпоху брежневского
застоя. «В пустыне встречаются русский, украинец, белорус (какое-то вре-
мя назад еще и еврей) и спорят, чье же древнерусское государство, кому
оно принадлежит. Тут выходит кто-то и говорит: напрасно спорите, ведь не
было такого государства!»
А действительно, было ли такое государство? Не в том плане, в каком
любят рассуждать поклонники всяких псевдонаучных современных уче-
ний, дескать, не было вообще Киевской Руси. Речь идет именно о государ-
стве, о существовании государственной организации.
История Киевской Руси довольно четко делится на два основных пе-
риода: до XI в. и после. Первый период (IX-X вв.) проходит под знаком
Киева (и Новгорода) и киевской княжеской власти, а второй период (XI-
XII вв.) — это время, когда властвует вечевая (волостная) демократия в
многочисленных землях-волостях. Ко второму периоду в полной мере
применима та демократическая теория политогенеза, о которой только что
шла речь. Изучая первый период, российская дореволюционная наука по-
стоянно попадала в сети силлогизмов, стараясь решить, была политиче-
ская система этого времени государством или нет. Ранняя советская наука,
растерзанная в дальнейшем сталинизмом, решительно отказалась считать
политическую систему IX-X вв. государством, упирая на примитивность
власти, ограниченность территории, архаический характер даннической
зависимости.
Сталинская наука, поэкспериментировав с «дофеодальным» периодом
и соответствующим государством, спроецировала в глубокую древность
любимый образ «союза нерушимых республик свободных» — одного из
самых централизованных и несвободных государств в истории. Под пером
советских историков возникло могучее единое государство со столицей в
Киеве. А в дальнейшее отведенное им историей время советские историки
бились в кругу неразрешимых противоречий, стараясь подвести под такое
«государство» хоть какую-нибудь научную основу, а главное — продлить
хоть немного жизнь этого «государства». Дело в том, что если принимать
во внимание время государствогенеза и пресловутую феодальную разд-
робленность, то на всю славную эпоху этого «государства» оставалось лет
эдак 40-50! Если, конечно, не начинать историю государства с прихода зло-
получного Рюрика...
Кстати, инерция такого «начала» государства очень сильна. Не так
давно мы всей страной отмечали очередной юбилей, вернувшись, по сути
дела, к версиям московских книжников и историков далекого «осьмнадца-
того» века. Такая инерция тем более удивительна, что теперь, в отличие от
дореволюционной и советской науки, у нас есть прекрасный инструмент
424
Заключение
познания таких архаических обществ, каковым была Киевская Русь. Это
уже хорошо прижившаяся в мировой науке теория вождества. Примене-
ние этой теории снимает все проблемы и позволяет трактовать историю
восточных славян с VI по X в. как движение от военной демократии к
сложному (компаундному) вождеству2732.
Что касается второго периода, то тут все упирается в трактовку воло-
сти с ее вечевой деятельностью, ее строем. Считать ли волостную структу-
ру, т. е. главный город с системой зависимых от него пригородов, государ-
ством? Конечно, много, очень много зависит от того, что считать государ-
ством. Наша восточнославянская волость (об этом у нас не раз шла речь в
книге) похожа на древнегреческий полис архаической стадии его развития.
Был ли полис государством? Вокруг этого вопроса в историографии возник
спор. Израильский ученый М. Берент оспаривает государственный харак-
тер даже классического полиса, не говоря уж об архаическом2733. С ним не
согласны как зарубежные, так и отечественные историки2734. Видимо, даль-
нейшие исследования прояснят дело. Да, впрочем, дело и не в полисах...
Я лично исхожу из того, что везде в мире, а в России особенно, государ-
ство было аппаратом насилия, в котором некое меньшинство управляло
зависимым от него большинством. Древнерусская волость под такое опре-
деление никак не подходит, т. к. это система соподчиненных общин. Здесь
вполне можно говорить о самоуправлении, о самодостаточности этого со-
циального организма, где, конечно, есть неравенство (рабы и полусвобод-
ные), но нет еще планомерной эксплуатации. Да она была бы и невозмож-
на, ибо вооруженный народ, объединенный на вече и в войске, довольно
плохой объект для эксплуатации кем бы то ни было.
Посему полагаю, что государства в Киевскую пору не было — оно было
создано впоследствии досужими книжниками и историками. Государства
начинают формироваться в XIV в. Это были ранние военно-служилые
государства: Великое княжество Московское и Великое княжество Литов-
ское2735. Как мы знаем, центры их формирования были совсем в других ме-
стах, не имеющих отношения к Киевской Руси. Если бы «государство Киев-
ская Русь» действительно существовало, никакое монгольское нашествие
не уничтожило бы память о нем...
А может быть, и хорошо, что не было такого государства?! Во всяком
случае, не надо его теперь делить с Украиной и Белоруссией. Пальма же
первенства остается все равно за Россией, где государство уж точно сфор-
мировалось к XVI в. (в двух перечисленных странах — гораздо позже).
Впрочем, наши знания о государстве будут расти, и тогда, может быть,
я соглашусь с тем, что в Киевской Руси государство было. Но так ли это
вообще важно? Главное другое: на сакраментальный вопрос, сформулиро-
ванный в свое время нашим известным историком А. А. Зиминым: «А была
425
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * Q возникновении древнеруского государства
ли свобода на святой Руси?»2736 — мы можем ответить с полной уверен-
ностью: «Да, она была, да еще какая!» Воплощенная в непосредственной
демократии! И мысль эта всегда будет согревать душу любого восточно-
славянского человека.
426
КОММЕНТАРИИ
1 Иной раз за точку отсчета берут VI в. н. э. - время, с которого можно уже с уве-
ренностью рассуждать о славянах.
2 Крадин Н. Н. Политическая антропология. Учебное пособие. М.: Научно-изда-
тельский центр «Ладомир», 2001. С. 211.
3 Гринин Л. Е. Ранние государства и их аналоги в политогенезе: типологии и со-
поставительный анализ// Ранние формы политических систем. СПб: МАЭ РАН,
2012. С. 11.
4 Daron Acemoglu, James A. Robinson. Why nations fail: the origins of power, prosper-
ity, and poverty. New York: Crown Business, 2013.
5 Francis Fucuyama. The Origins of Political Order. From Prehuman Times to the
French Revolution. London: Profile Books, 2012. P. XII.
6 Дворниченко А. Ю. О преподавании дореволюционной отечественной исто-
риографии// Труды исторического факультета Санкт-Петербургского госу-
дарственного университета. Т. 2. Призвание — история. Сб. научных статей.
К 55-летию профессора Ю. В. Кривошеева. СПб., 2010. С. 9-26.
7 Лимберт А. Предметы ведомства «Веча» в княжеский период древней России//
Варшавские университетские известия. 1877. № 2. С. 47-119.
8 Малиновский И. Рада Великого княжества Литовского в связи с боярской думой
древней России// Известия Томского университета. Кн. XXIII. Томск, 1904. Ч. 1.
Боярская дума древней России. Томск, 1903. С. 3.
9 Греков Б. Д. Киевская Русь// Греков Б. Д. Избранные труды. Т. II. М.: Изд-во
АН СССР, 1959. С. 226,232.
10 Советская историография Киевской Руси. Л., «Наука», 1978; Советская историо-
графия источниковедения Киевской Руси. Л., «Наука», 1979. См. также: Мав-
родин В. В. Советская историография Древнерусского государства// Вопросы
истории (далее - ВИ). 1967. № 12. С. 53-72; Новосельцев А. П., Пашуто В. Т.,
Черепнин Л. В. Пути развития феодализма (Закавказье, Средняя Азия, Русь,
Прибалтика). М., «Наука», 1972. С. 131-146.
11 Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки отечественной историографии. Л., Изд-во
Ленингр. ун-та, 1990; Свердлов М. Б. Общественный строй Древней Руси в рус-
ской исторической науке XVIII-XX вв. СПб., Изд-во «Дмитрий Буланин», 1996.
12 Кизилов Ю. А. Советская историография феодальной раздробленности и форм
государственного строя средневековой Руси// История СССР. 1979. № 2. Март-
апрель. С.104.
13 Пузанов В. В. Княжеское и государственное хозяйство на Руси Х-ХП вв. в оте-
чественной историографии XVIII — начала XX вв. Ижевск: Изд-во Удм. ГУ,
1995; Шишкин И. Г. Проблемы образования древнерусского государства в оте-
чественной историографии (1917-1990-е гг.) Автореф. дисс. к. и. н. Екатерин-
бург, 1997; Королев А. С. История междукняжеских отношений на Руси в 40-70-е
годы X века. М, 2000. С. 3-29; Маловичко С. И. Отечественная историческая
мысль XVIII века о возникновении и ранней социально-политической жизни
427
А, Ю, Дворниченко * Зеркала и химеры * Q возникновении древнеруского государства
древнерусского города (от киевского «Синопсиса» до «Нестора» А. Л. Шлеце-
ра). Ставрополь: Изд-во Ставроп. ГУ, 2001; Заболотный Е. Б., Камынин В. Д.,
Шишкин И. Г. Очерки современной историографии истории России с древней-
ших времен до начала XX века. Тюмень: Изд-во Тюм. ГУ, 2003; Камалов К. М.
Древнерусское вече в отечественной историографии XVIII-XX вв. Ижевск:
Изд-во Удм. ГУ, 2005; Дубровский А. М. Историк и власть: историческая нау-
ка в СССР и концепция истории феодальной России в контексте политики и
идеологии (1930-1950-е гг.) Брянск: Изд-во Брянского ГУ им. И. Г. Петровско-
го, 2005; Юсова Н. М. Генезис концепцп давньоруськоЕ народное™ в кторичнш
наущ СРСР (1930-Ti — перша половина 1940-х pp.). Вшниця: TOB «Консоль»,
2005; Дербин Е. Н. Институт княжеской власти на Руси IX — начала XIII века
в дореволюционной отечественной историографии. Ижевск: Издательский дом
«Удмуртский университет», 2007. Наверное, есть и другие, о которых я не знаю.
14 Пашуто В. Т. 1) О мнимой соборности Древней Руси// Критика буржуазных
концепций истории России периода феодализма. М., 1962; 2) Реваншисты —
псевдоисторики России. М.: Изд-во «Наука», 1971 и др.
15 Пашуто В. Т. Русские историки-эмигранты в Европе. М.: Наука, 1991.
16 Шушарин В. П. Современная буржуазная историография Древней Руси. М.:
Изд-во «Наука», 1964.
17 Шаскольский И. П. Норманнская теория в современной буржуазной науке.
М.; Л.: Изд-во «Наука», 1965.
18 См., например: Бондарева Е.А. Pax Rossica. Русская государственность в трудах
историков зарубежья. М.: Вече, 2012 и др.
19 Дворниченко А. Ю. О периодизации и содержании курса русской историогра-
фии// Вестник СПбГУ Сер. 2. История. Вып. 4. Октябрь. 2005. С. 28-38.
20 Сиренов А. В. Степенная книга и русская историческая мысль XVI-XVIII вв.
М.; СПб.: Альянс-Архео, 2010. С. 23-24.
21 Дворниченко А. Ю. О периодизации и содержании курса русской историогра-
фии... С 33-35.
22 Поляков Ю. А. Историческая наука в переходный период// Осмысление исто-
рии. М.: Просвещение: АО «Учеб. лит.», 1996. С. 6-17.
23 Клейн Л. С. Спор о варягах. История противостояния и аргументы сторон.
СПб.: Евразия, 2009. Здесь подробно рассказано о предшествующих спорах, о
которых я лишь упомянул.
24 Изгнание норманнов из русской истории. М.: НП ИД «Русская панорама», 2010;
Фомин В. В. Варяги и варяжская Русь: К итогам дискуссии по варяжскому во-
просу. М.: «Русская панорама», 2005 и др.
25 Котляр Н. Ф. В тоске по утраченному времени// Средневековая Русь. Вып 7. М.:
Индрик, 2007. С. 343-353.
26 Шаскольский И. П. Норманнская теория. ..СЮ.
27 Тарановский Ф. В. Норманнская теория в истории русского права// Таранов-
ский Ф. В. История русского права. М.: Зерцало, 2004. С. 65.
28 Сахаров А. Н. Рюрик, варяги и судьба российской государственности// Изгна-
ние норманнов... С. 309-311.
428
Комментарии
29 Клейн Л. С. Спор о варягах... С. 226.
30 Ключевский В. О. Наброски по варяжскому вопросу// Он же. Неопубликован-
ные произведения. М.: Изд-во «Наука», 1983. С. 113.
31 Фомин В. Голый конунг: Норманизм как диагноз. М.: Алгоритм, 2013.
32 Грот Л, П, Призвание варягов, или Норманны, которых не было. М.: Алгоритм,
2013.
33 Артамонов М. И. История хазар. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1962; Дворничен-
ко А. Ю. Владимир Васильевич Мавродин. Страницы жизни и творчества. СПб.:
Филологический факультет СПбГУ, 2001. С. 47,65-66.
34 Дворниченко А. Ю. Александр Вильямович Гадло (1937-2002) — исследователь
древностей Крыма и Кавказа// Гадло А. В. Предыстория Приазовской Руси.
Очерки истории русского княжения на Северном Кавказе. СПб.: Изд-во СПбГУ,
2004. С. 3-20.
35 Шнирельман В. А. Хазарский миф: идеология политического радикализма в
России и ее истоки. М.; Иерусалим: Мосты культуры, Гешарим, 2012. С. 62.
36 Kämpfer F. Eine Residenz für Anna Porphyrogenneta//Jahrbücher für Geschichte Ost-
europas. N. F. Bd. 4L Heft 1,1983. S. 101-110.
37 Vasiliev A. A. Was Old Russia a Vassal State of Byzantium?// Speculum. V. VII. № 3.
July. 1932. P. 350-360.
38 Оболенский Д. Д. Византийское содружество наций. Шесть византийских порт-
ретов. М.: Янус-К, 1998. (Книга «Византийское содружество наций» впервые
опубликована в 1971 г. на английском языке.)
39 Литаврин Г. Г. Византия, Болгария, Древняя Русь (IX — начало XII в.). СПб.: Але-
тейя, 2000. С. 338-359.
40 Вот почему концепция древнерусского язычества время от времени кардиналь-
но меняется. См.: Клейн Л. С. Воскрешение Перуна. К реконструкции восточ-
нославянского язычества. СПб.: Евразия, 2004. С. 13-130.
41 Впрочем, «гипотезы» академика бледнеют на фоне буйных фантазий современ-
ных неоязычников. Но поскольку такое «творчество» никакого отношения к
науке не имеет, не будем их тревожить.
42 Рыбаков Б. А. Язычество древних славян. М.: Издательство «Наука», 1981. С. 24-
25 и след.
43 Рыбаков Б. А. Язычество древней Руси. М.: Издательство «Наука», 1981. С. 5.
44 По мнению знатока языческой мифологии Н. И. Толстого, мифология славян
кардинально отличалась от классических — греческой и римской — тем, что
базировалась на тех предметах и отразилась в таких текстах, которые трудно
назвать мифологическими (Толстой Н. И. Очерки славянского язычества. М.:
Индрик, 2003. С. 553).
45 Пропп В. Я. Исторические корни волшебной сказки. 3-е изд. СПб.: Издательство
С.-Петерб. ун-та, 1996. С. 354.
46 Там же. С. 353.
47 Цапенко И. П. Питания розвитку геро1чного епосу схщних слов'ян. К.: Наукова
думка, 1959.
429
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
48 Талантливый геохимик, который был и замечательным гуманитарием, В. В. Чер-
дынцев свою работу «Черты первобытно-общинного строя в былинах» завер-
шил в 1965 г. Увидела она свет через несколько десятилетий: Чердынцев В. В.
Где, когда и как возникла былина. М.: Из-во Эдиторнал УРСС, 1998.
49 Пропп В. Я. Русский героический эпос. Изд. 2-е, испр. М.: Изд-во «Наука», 1958.
С. 32.
50 Прозоров Л. Времена русских богатырей. По страницам былин — в глубь вре-
мен. М.: Яуза, Эксмо, 2006. С. 53-54.
51 Лихачев Д. С. «Эпическое время» русских былин// Академику Б. Д. Грекову ко
дню семидесятилетия. М., 1952. С. 55-63.
52 Фроянов И. Я., Юдин Ю. И. Былинная история (Работы разных лет). СПб.: Из-
дательство С.-Петербургского университета, 1997.
53 Там же. С. 24, 75, 91,125, 233,247, 262.
54 Там же. С. 231-231, 241, 259, 267.
55 Там же. С. 255.
56 Там же. С. 434.
57 См.: Дворниченко А. Ю. Город в общественном сознании Древней Руси IX-
XII вв.// Генезис и развитие феодализма в России: Проблемы идеологии и
культуры: К 80-летию проф. В. В. Мавродина, Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1987.
С. 20-30. Можно, например, по ним изучать древнерусские «налоги»: Кузне-
цов В. П. Налоговые мотивы в древнерусских былинах// Вестник ОГУ, 2004.
№ 11. С. 106-112. Или древнерусские мужские союзы: Балушок В. Г. Исцеление
Ильи Муромца: древнерусский ритуал в былине// СЭ. 1991. № 5, С. 20-26; Мож-
но — только осторожно!
58 Щавелев А. С. Славянские легенды о первых князьях. Сравнительно-истори-
ческое исследование моделей власти у славян. М.: Северный паломник, 2007.
С. 83-104.
59 Там же. С. 207.
60 Не совсем, видимо, корректно относить Кия к князьям-пахарям (Там же.
С. 168-169), т. к. об этом речь идет в позднем фольклоре.
61 Там же. С. 165.
62 Фроянов И. Я., Дворниченко А. Ю. Города-государства Древней Руси. Л.: Изд-
во Ленингр. ун-та, 1988. С. 34-35.
63 Мельникова Е. А. Рюрик и возникновение восточнославянской государствен-
ности в представлениях древнерусских летописцев XI-XII в.// Мельникова Е.
А. Древняя Русь и Скандинавия: Избранные труды. М.: Русский Фонд Содей-
ствия Образованию и Науке, 2011. С. 228-229.
64 Мельникова Е. А., Петрухин В. Я. «Ряд» легенды о призвании варягов в контек-
сте раннесредневековой дипломатии// Мельникова Е. А. Древняя Русь и Скан-
динавия... С. 196-197.
65 Щавелев А. С. Славянские легенды о первых князьях... С. 184.
66 Если, конечно, касательно призвания Рюрика опровергнуть А. А. Шахматова,
что все это вообще вымысел. А ведь этого пока никто убедительно не сделал...
430
Комментарии
67 Грот Л. П. Практика призвания правителя со стороны и проблема генезиса
института княжеской власти в русской истории// Обычай. Символ. Власть.
К 75-летию со дня рождения д. ю. н. Ирины Евгеньевны Синицыной. М.: Инсти-
тут Африки РАН, 2010. С. 324-355.
68 Повесть временных лет. СПб.: «Наука», 1996. С. 9. По подсчетам А. С. Львова,
слово «родъ» (если не считать цитат из церковных книг) встречается в «Повести
временных лет» не более 10 раз (Львов А. С. Лексика «Повести временных лет».
М.: Изд-во «Наука», 1975. С. 237). См. также: Творогов О. В. Лексический состав
«Повести временных лет» (словоуказатели и частотный словник). Киев: Изд-во
«Наукова думка», 1984. С. 126.
69 Львов А. С. Лексика... С. 237; Творогов О. В. Лексический состав... С. 105.
70 Правда Русская. Т. I. Тексты. М.: Л.: Изд-во Академии Наук СССР, 1940. С. 79.
71 Филюшкин А. И. Титулы русских государей. М., СПб.: «Альянс-Архео», 2006.
С. 7.
72 Там же. С. 12-48.
73 Там же. С. 34,56.
74 Львов А. С. Лексика... С. 179.
75 Словарь русского языка XI-XVII вв. Вып. 4 (Г-Д). М.: Изд-во «Наука», 1977.
С.108.
76 Там же. С. 109. Данилевский И. Н. Древняя Русь глазами современников и по-
томков (IX-XII вв.). Курс лекций. М.: Аспект Пресс, 1999. С. 169.
77 Львов А. С. Лексика... С. 181.
78 Данилевский И. Н. Древняя Русь глазами современников и потомков (IX-
XII вв.)... С. 170-172.
79 Словарь русского языка XI-XVII вв. Вып. 3 (В). М.: Изд-во «Наука», 1976. С. 9.
80 Макс Фасмер. Этимологический словарь русского языка. Изд. второе, стереот.
Т. I (А-Д). М.: «Прогресс», 1986. С. 344.
81 Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки социально-политической истории// Фро-
янов И. Я. Избранное. М.: Издательский дом «Парад», 2001. С. 594-623.
82 Там же.
83 Фроянов И. Я., Дворниченко А. Ю. Города-государства Древней Руси... С. 5.
84 Исследователь царской власти В. Е. Вальденберг подметил, что в Киевской Руси
не было ни одной политической идеи, «которая заключала бы в себе призна-
ние полной неограниченности княжеской власти». Наоборот, власть эта была
ограниченной. Но дальше он пишет о том, что многие жизненные вопросы не
нашли себе отражения в политических идеях, в частности совсем не обсужда-
ется отношение князя к вечу. (Вальденберг В. Е. Древнерусские учения о преде-
лах царской власти. М.: Издательский дом «Территория будущего», 2006. С. 112.
(Впервые издано в 1916 г.). Но разве не говорит об этом «самый замечательный
литературный памятник» (с. 92) — древнерусские летописи?!
85 Лурье Я. С. 1) Общерусские летописи XIV-XV вв. Л.: Изд-во «Наука», 1976.
С. 142; 2) Русские современники Возрождения. Л. Изд-во «Наука», 1988. С. 34-
431
А, Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * Q возникновении древнеруского государства
35; Зиборов В. К. История русского летописания XI-XVIII вв. СПб.: Филологи-
ческий факультет СП6ГУ, 2002. С. 132.
86 Зиборов В. К., Лурье Я. С. Соловецкий вид «Сокращенного свода» последней
трети XV в.// Летописи и хроники 1980 г. М.: Изд-во «Наука», 1981. С. 147-152.
S7 Дворниченко А. Ю. Российская история с древнейших времен до падения само-
державия. М.: Издательство «Весь Мир», 2010.
88 Сиренов А. В. Степенная книга и русская историческая мысль XVI-XVIII вв...
С. 27-28.
89 Сказание о князьях владимирских// Библиотека литературы Древней Руси. Т. 9.
Конец XV — первая половина XVI века. СПб.: Изд-во «Наука», 2006. С. 282-283.
90 Лихачев Д. С. Развитие русской литературы X-XVII веков. Л. Изд-во «Наука»,
1973. С. 136.
91 Усачев А. С. Степенная книга и древнерусская книжность времени митрополита
Макария. М., СПб.: Альянс-Архео, 2009. С. 536.
92 Усачев А. С. Первые века «Русской державы»: взгляд из Московского царства
XVI в.// Исторически* вестник. Начало русской государственности. Т. 1 (148).
M.: AHO «Руниверс», 2012. С. 161.
93 Там же. С. 531.
94 Степенная книга царского родословия по древнейшим спискам: Тексты и ком-
ментарии. Т. 1. М.: Языки славянских культур, 2007. С. 222.
95 Там же. С. 429-431.
96 Плюханова М. Б. Сюжеты и символы Московского царства. СПб.: Акрополь,
1995. С. 120-124.
97 Казанская история// Библиотека литературы Древней Руси. Т. 10. XVI век. СПб.:
Изд-во «Наука», 2004. С. 253. Pelenski J. Russia and Kazan: Conquest and Imperial
Ideology (1438-1560s) The Hague; Paris, 1974. P. 112-113,117-118.
98 Усачев А. С. Степенная книга и древнерусская книжность... С. 545.
99 Из Великих Миней Четьих митрополита Макария// БЛДР. Т. 12. XVI век. СПб.:
Изд-во «Наука», 2003. С. 19.
100 Степенная книга царского родословия... С. 218.
101 Морозов В. В. Лицевой свод в контексте отечественного летописания XVI века.
М.: Индрик, 2005. С. 136.
102 Там же. С. 158.
103 Маловичко С. И. Отечественная историческая мысль XVIII в... С. 273.
104 Общая характеристика этих сочинений: Загайко П. К. Украшсю письменни-
ки-полемюти кшця XVI — початку XVII ст. в 6opOTb6i проти Ватжану i унии. К.:
Наукова думка, 1957.
105 Флоря Б. Н. Древнерусские традиции и борьба восточнославянских народов за
воссоединение// Пашуто В. Т., Флоря Б. Н., Хорошкевич А. Л. Древнерусское
наследие и исторические судьбы восточного славянства. М.: Наука, 1982. С. 196-
198.
432
Комментарии
106 Жукович П. Н. Протестация Иова Борецкого и других западнорусских иерар-
хов, составленная 28 апреля 1621 г.// Статьи по славяноведению. СПб., 1910. Т. 3.
С.149.
107 Флоря Б. Н. Древнерусские традиции... С. 199.
108 Наливайко Р. А. Древняя Русь и Великое княжество Литовское в «Annales Polo-
niae» Яна Длугоша. Автореф. канд. ист. наук. СПб., 2007. С. 24.
109 Новосельцев А. П. «Мир истории» или миф истории?// ВИ. 1993. № 1. С. 25.
ПО Лаппо-Данилевский А. С. История русской общественной мысли и культуры.
XVII-XVIII вв. М.: Наука, 1990. С. 66.
111 Мечта о русском единстве. Киевский синопсис (1674) М.: Изд-во «Европа», 2010.
С. 64. Здесь идеи политогенеза оказались тесно связанными с этногенетически-
ми легендами, принесенными сюда из Польши (Мыльников А. С. Картина сла-
вянского мира: взгляд из Восточной Европы. СПб.: «Петербургское востокове-
дение», 2000. С. 32).
112 Там же, С. 68.
113 Там же. С. 68-69.
114 Там же. С. 81,85.
115 Там же. С ИЗ, 119.
116 Там же. С. 120.
117 Там же. С. 127.
118 Там же. С. 137.
119 Там же, С. 139.
120 Еремин И. П. Лекции и статьи по истории древней русской литературы. Изд.
второе, доп. Л., Изд-во Ленингр. ун-та, 1987. С. 211.
121 См.: Дворниченко А. Ю. Российская история с древнейших времен до падения
самодержавия. М., Издательство «Весь Мир», 2010.
122 Чистякова Е. В., Богданов А. П. «Да будет потомкам явлено...». Очерки о рус-
ских историках второй половины XVII века и их трудах. М.: Изд-во УДН, 1988.
С. 33.
123 Федора Грибоедова История о царях и Великих Князьях земли Русской. СПб.,
1896. С. 15.
124 Там же. С. 6.
125 Лызлов А. Скифская история. М.: Изд-во «Наука», 1990. С. 19.
126 Тихон, архимандрит. Стихотворное приложение к Лагутинской Степенной кни-
ге// Русская силлабическая поэзия XVII-XVIII вв. Л., 1970. С. 178.
127 Азбелев С. Н. Новгородские летописи XVII века. Новгород, 1960. С. 48-49. См.
изложение этой легенды: Карамзин H. M. История государства Российского.
Т. 1.М., 1989. С. 196-197.
128 Маловичко СИ. Отечественная историческая мысль XVIII в... С. 201.
129 Крижанич Ю. Политика. М.: Изд-во «Наука», 1997. С. 205.
433
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
130 Гольдберг А. Л. 1) Историко-политические идеи русской книжности XVI-
XVII вв.: Автореф.... д-ра ист. Наук. Л., 1978. С. 19; 2) Историко-политические
идеи русской книжности XV-XVII вв.// ИСССР. 1975. N> 4. С. 74-75.
131 Фроянов И. Я. Мятежный Новгород. СПб., 1992. С. 62-66.
132 Турилов А. А. Возникновение древнерусского государства в памятниках вос-
точнославянской легендарной историографии XVII в.// Древняя Русь и средне-
вековая Европа: возникновение государств. Материалы конференции. М.: Ин-
ститут всеобщей истории РАН, 2012. С. 289-292.
133 Сиренов А. В. Степенная книга и русская историческая мысль... С. 23.
134 Милюков П. Н. Главные течения русской исторической мысли. М.: Гос. публ.
ист. б-ка России, 2006 (переиздание книги 1913 г., которая была 3-м изданием).
С. 13-14.
135 Устрялов Н. Г. История царствования Петра Великого. Т. 2. СПб., 1858. С. 397-
398.
136 Дербов Е. Н. Институт княжеской власти на Руси... С. 14.
137 Ядро российской истории, сочиненное ближним стольником и бьюшим в Шве-
ции резидентом князь Андреем Яковлевичем Хилковым. М., 1770. С. 18.
138 Там же. С. 19.
139 Соловьев С. М. Писатели русской истории XVIII века// Соловьев С. М. Сочине-
ния. В 18 кн. Кн. XVI. Работы разных лет. М.: Изд-во «Наука», 1995. С. 192.
140 Знаток историографии XVIII в. С. Л. Пештич вполне в духе советской эпохи
увидел тут главную «новаторскую черту»: обоснование доваряжского периода
в жизни славянства (Пештич С. Л. Русская историография XVIII века. Ч. I. Л.:
Изд-во Ленингр. ун-та, 1961. С. 109).
141 Ядро российской истории... С. 26-27.
142 Там же. С. 29, 33.
143 Там же. С. 83.
144 Татищев В. Н. Собрание сочинений. Т. I. История Российская. Часть первая. М.:
Научно-издательский центр «Ладомир», 1994 (Репринтное воспроизведение из-
дания 1962 г.). С. 366.
145 Там же. СЛ 08.
146 Татищев В. Н. Собрание сочинений. Т. II—III- История Российская. Ч. 2. М.: На-
учно-издательский центр «Ладомир», 1995. С. 30.
147 Там же. С. 203
148 Татищев В. Н. Собрание сочинений. Т. I... С. 366.
149 Татищев В. Н. Собрание сочинений. Т. И-Ш... С 267.
150 Татищев В. Н. Собрание сочинений. Т. I... С. 375.
151 Там же. С. 367.
152 Татищев В. Н. Собрание сочинений. Т. И-Ш... С. 84,128.
153 Татищев В. Н. Собрание сочинений. Т. I... С. 367.
434
Комментарии
154 Маловичко С. И. Отечественная историческая мысль XVIII в... С. 283.
155 Валк С. Н. Русская Правда в изданиях и изучениях XVIII — начала XIX// Валк
С. Н. Избранные труды по историографии и источниковедению. СПб.: Изд-во
«Наука», 2000. С. 196.
156 Там же. С. 196-197. В. Н. Татищев совершенно верно перевел, например, сло-
во «муж» как «свободный человек» (Свердлов М. Б. Российская историография
первой половины XVIII в. о социальных отношениях в Древней Руси// Образы
аграрной России IX-XVIII вв. Памяти Н. А. Горской. М. «Индрик», 2013. С. 104-
105).
157 Тарановский Ф. В. Норманнская теория в истории русского права// История
русского права. М.: Зерцало, 2004. С. 50.
158 Валк С. Н. Русская Правда в изданиях и изучениях XVIII — начала XIX... С. 202.
159 Штрубе де Пирмонт. Разсуждение о древних россиянах. М„ 1791. С. 52.
160 Свердлов М. Б. Российская историография первой половины XVIII в... С. 108.
См. также: Свердлов М. Б. М. В. Ломоносов и становление исторической науки
в России. СПб.: «Нестор-История», 1911.
161 В «Кратком Российском летописце» воспроизводится и северно-русская мифо-
логема о князьях Словене и Руссе.
162 Ломоносов М. Записки по русской истории. М.: Изд-во Эксмо, 2003. С. 65-67.
163 Это, конечно, неверно, т. к. пруссы — народ балтской языковой семьи, в XIII в.
практически полностью истребленный крестоносцами.
164 Ломоносов М. Записки по русской истории. ..СПб.
165 Там же. С. 124.
166 Там же. С. 149. «Необузданную вольность» новгородцев М. В. Ломоносов, ко-
нечно же, одобрить не мог.
167 Ломоносов М. Записки по русской истории... С. 479.
168 Там же. С. 151.
169 Там же. С. 154.
170 Там же. С. 28.
171 Миллер Г. Ф. О происхождении имени и народа Российского// Фомин В. В. Ло-
моносов: Гений русской истории. М.: «Русская панорама», 2006. С. 373.
172 Там же. С. 375.
173 Там же. С. 396.
174 Миллер Г. Ф. О народах издревле в России обитавших. СПб., 1788. С. 35,91.
175 Шлецер А. Л. Нестор: Русские летописи на древнеславянском языке. Ч. 1. СПб.,
1809. С. 303.
176 Миллер Г. Ф. Краткое известие о начале Новгорода и о происхождении россий-
ского народа, о Новогородских князьях и знатнейших онаго города случаях//
Сочинения и переводы, к пользе и увеселению служащиея. Июль. 1761. С. 13-14.
177 Там же. Август. 1761. С. 127.
435
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
178 См.: Маловичко С. И. Отечественная историческая мысль XVIII в... С. 311.
179 Миллер Г. Ф. Известие о дворянех [Российских]// Миллер Г. Ф. Сочинения по
истории России. Избранное. М.: Наука, 1996. С. 186.
180 Сочинения императрицы Екатерины И. Т. 11. СПб., 1906. С. 424.
181 Записки касательно российской истории// Императрица Екатерина П. О вели-
чии России. М.: Изд-во Эксмо, 2003. С. 165-166.
182 Маловичко С. И. Отечественная историческая мысль XVIII в... С. 327-341.
183 Стенник Ю. В. Идея «древней» и «новой» России в литературе и общественно-
исторической мысли XVIII — начала XIX века. СПб.: Издательство «Наука»,
2004. С. 143.
184 Свердлов М. Б. Общественный строй Древней Руси в русской исторической на-
уке XVIII-XX веков. СПб.: Изд-во «Дмитрий Буланин», 1996. С. 23.
185 Как тонко подметил А. Л. Шапиро, «Болтин не позволял себе игнорировать фак-
ты в угоду концепции (самодержавной — А. Д.), но не отбрасывал и концеп-
цию, противоречащую фактам (демократического правления на Руси — А. Д.)»
(Шапиро А. Л. Русская историография с древнейших времен до 1917 г. Учебное
пособие. М.: Изд-во «Культура», 1993. С. 248).
186 Болтин И. Н. 1) Критические примечания генерал-майора Болтина на первый
том Истории князя Щербатова. Т. 1. СПб., 1793. С. 3; 2) Примечания на Историю
древния и нынешния России г. Леклерка, сочиненные генерал-майором Иваном
Болтиным. Т. 1. СПб., 1788. С. 58.
187 Болтин И. Н. Примечания на Историю древния и нынешния России г. Леклер-
ка... С.109.
188 Болтин И. Н. Критические примечания генерал-майора Болтина... С. 64.
189 Там же. С. 3.
190 Там же. С. 65; Болтин И. Н. Примечания на Историю древния и нынешния Рос-
сии г. Леклерка, сочиненные генерал-майором Иваном Болтиным. Т. 2. С. 298.
191 Болтин И. Н. Критические примечания генерал-майора Болтина... С. 245.
192 Там же. С 176.
193 Болтин И. Н. Ответ генерал-майора Болтина на письмо князя Щербатова, сочи-
нителя Российской истории. СПб., 1789. С. 114.
194 Болтин И. Н. Критические примечания генерал-майора Болтина... С. 199.
195 Валк С. Н. Русская Правда в изданиях и изучениях XVIII — начала XIX века...
С. 216.
196 Болтин И. Н. Критические примечания генерал-майора Болтина на второй том
Истории князя Щербатова. СПб., 1794. С 253.
197 Шанский Д. Н. Из истории русской исторической мысли. И. Н. Болтин. М.: Изд-
во Моск. ун-та, 1983. С. 104-107.
198 Щербатов М. 1) Сочинения князя M. M. Щербатова. История Российская от
древнейших времен. Т. 1,2. СПб., 1901. Т. 1. Стб. 177-170,269; 2) Примечания на
ответ господина генерал-майора Болтина на письмо кн. Щербатова, сочинителя
Российской истории. М., 1792. С. 70-71.
436
Комментарии
199 Маловичко С. И. Отечественная историческая мысль XVIII в... С. 352.
200 Щербатов M. M. Примечание на ответ господина генерал-майора Болтина...
С.373-377.
201 Щербатов М. Сочинения князя M. M. Щербатова. История Российская от древ-
нейших времен. Т. 1,2... Т. 2. Стб. 406,409,435 и др.
202 Там же. Стб. 310.
203 Щербатов M. M. Примечания на ответ господина генерал-майора Болтина...
С. 374.
204 Щербатов M. M. Примечания на ответ господина генерал-майора Болтина...
Там же.
205 Щербатов М. Сочинения князя M. M. Щербатова. История Российская от древ-
нейших времен. Т. 1,2... Т. 2. Стб. 307-308.
206 Там же. С. 682.
207 Елагин И. Опыт повествования о России. Кн. 1. М., 1803. С. 104.
208 Там же. С. 230.
209 Там же. С. 277.
210 Там же. С 106.
211 Архив князя Ф. А. Куракина/ Под ред. М. И. Семевского. Б. М. 1890. С. 79.
212 Продолжение Журнала, или Дневных записок путешествия капитана Рычкова
по разным провинциям Российского государства в 1770 году. СПб., 1772. С. 31.
213 Чулков М. Историческое описание Российской коммерции при всех портах и
границах от древних времян до ныне настоящего. Т. 1. Кн. 1. СПб., 1781. С. 14.
214 Ильинский Н. Историческое описание города Пскова и его древних пригородов
с самого их основания. Ч. 1. СПб., 1790. С. 22.
215 Отрывок из Записок профессора Чеботарева// Чтения в Обществе истории и
древностей Российских. 1847. № 9. С. 4.
216 Десницкий С. Е. 1) Краткое начертание российской истории, служащее руко-
водством к обстоятельному познанию древних и новых произшествий сего го-
сударства. Калуга, 1794. С. 22; 2) Детская Российская история, изданная в пользу
обучающегося юношества. Смоленск, 1797. С. 6.
217 Десницкий С. Е. Юридическое рассуждение о разных понятиях, какие имеют
народы о собственности имения в различных состояниях общежительства//
Избранные произведения русских мыслителей второй половины XVIII века. М.,
1952. С.284-286.
218 Маловичко С. И. Отечественная историческая мысль XVIII в... С. 246-247.
219 Глинка Г. А. Древняя религия славян// Мифы древних славян. Саратов, 1994.
С.232.
220 Маловичко С. И. Отечественная историческая мысль XVIII в... С. 243,248-249.
221 Дворниченко А. Ю. История Украины и проблема средневековой восточно-сла-
вянской государственности// Актуальные проблемы дореволюционной отече-
ственной истории. Ижевск: Изд-во Удм. ун-та, 1993. С. 65-75.
437
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
222 Лггопис гадяцького полковника Григорш Грабянки. К.: Т-во «Знание» Украши,
1992. С. 21,23.
223 История Русов или Малой России. Репринт издания 1846 г. К.: РИФ «Дзвш»,
1991. С. 3.
224 Там же. С 4-5.
225 Эмин Ф. Российская история жизни всех древних от самого начала России госу-
дарей до Екатерины П. Т. 1. СПб., 1767. С. 49-50,98.
226 Янкович де Мириево Ф. И. Краткая Российская история, изданная в пользу на-
родных училищ Российской империи. СПб., 1799. С 29-30.
227 Мальгин Т. Зерцало, Российских государей изображающее. СПб., 1794. С. 113.
228 Стриттер И. История Российского государства. Ч. 1. СПб., 1800. С. 185.
229 Муравьев М. Н. Поли. собр. соч. Ч. 2. СПб., 1819. С. 211.
230 Там же. С. 354.
231 Тамже.С.198,214.
232 Там же. С. 60,197-199.
233 Радищев А. Н. Поли. собр. соч. М.; Л., 1952. Т. 3. С. 34, 36.
234 «О повреждении нравов в России» князя М. Щербатова и «Путешествие...»
А. Радищева. М.: Изд-во «Наука», 1984. С. 156.
235 Радищев А. Н. Поли. собр. соч. М.; Л., 1941. Т. 2. С. 145; Т. 3. С. 38-39. См.: Стен-
ник Ю. В. Идея «древней» и «новой» России... С. 198-199.
236 Иллерицкий В. Е. Революционная историческая мысль в России (Домарксист-
ский период). М.: Изд-во «Мысль», 1974. С. 34.
237 Шлецер А. Л. Нестор. Ч. 1. СПб., 1809. С. 169-170.
238 Шлецер А. Л. Нестор. Ч. 2. СПб., 1809. С. 173.
239 Шлецер А. Л. Нестор. Ч. 1. С. 306.
240 Шлецер А. Л. Нестор. Ч. 2. С. 294-295.
241 Там же. С. 7-8.
242 Валк С. Н. Русская Правда в изданиях и изучениях XVIII — начала XIX века...
С. 206.
243 Милюков П. Н. Главные течения русской исторической мысли... С. 22.
244 Маловичко С. И. Отечественная историческая мысль XVIII в... С. 262-267,
388-390.
245 Милюков П. Н. Главные течения русской исторической мысли... С. 138.
246 Там же. С. 140.
247 Там же. С. 145.
248 Свердлов М. Б. Общественный строй Древней Руси в русской исторической на-
уке... С. 47.
249 «Повествование о России» Н. С. Арцыбашева, которое было создано в тот же
период, — это в большей степени тщательно выверенный свод источников по
438
Комментарии
русской истории, чем сочинение, подобное работам Н. М. Карамзина и Н. А. По-
левого.
250 Милюков П. Н. Главные течения русской исторической мысли. ..СП.
251 См. подробнее: Дворниченко А. Ю. Н. М. Карамзин и Н. А. Полевой о древ-
нерусской государственности// Кафедра истории России и современная отече-
ственная историческая наука. (Труды кафедры истории России с древнейших
времен до XX века. Т. III). СПб.: Изд-во СПБГУ, 2012. С. 124-142.
252 Могу назвать работы, в которых так или иначе затрагивается эта проблемати-
ка: Шикло А. Е. Исторические взгляды Н. А. Полевого. М.: Изд-во Моск. ун-та,
1981; Валк С. Н. Русская Правда в изданиях и изучениях 20-40-х гг. XIX века...;
Сахаров А. Н., Свердлов М. Б. Послесловие. Начальный период отечественной
истории в освещении H. M. Карамзина// Карамзин H. M. История государства
Российского. В 12 томах. Т. I. М.: Изд-во «Наука», 1989; Дербин Е. Н. Институт
княжеской власти на Руси IX — начала XIII века в дореволюционной отече-
ственной историографии... и некоторые др.
253 Калачов Н. В. Предварительные юридические сведения для полного объяснения
Русской Правды. СПб., 1880; Валк С. Н. 1) Русская Правда в изданиях и изуче-
ниях XVIII — начала XIX века; 2) Русская Правда в изданиях и изучениях 20-
40-х гг. XIX века// Избранные труды по историографии и источниковедению.
Научное наследие...
254 Карамзин Н. М. История государства Российского. В 12 томах. Т. I... С. 71,73.
255 Там же. С. 74.
256 Там же. С. 85.
257 Там же. С. 52.
258 Там же. С. 93.
259 Там же. С. 163. При этом государство Российское входило в систему государств
европейских, возникших на развалинах Римской империи. Скандинавия дала
«нашему отечеству первых государей. В конце X в. Европейская Россия была
уже не менее нынешней». Такую величественную картину рисовал историо-
граф в своем программном политическом сочинении (Карамзин H. M. Записка
о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях. М.:
Наука. Главная редакция восточной литературы, 1991. С. 16-17).
260 Там же. С. 95.
261 Там же. С. 164.
262 Сахаров А. Н„ Свердлов М. Б. Послесловие. Начальный период отечественной
истории в освещении Н. М. Карамзина// Карамзин H. M. История государства
Российского. В 12 томах. Т. I... С 392.
263 Карамзин Н. М. История государства Российского. В 12 томах. Т. I... С. 97.
264 Там же. С. 100-101.
265 Там же. С. 118.
266 Там же. С. 130.
267 Там же. С. 141. Это, кстати, очень важное и тонкое наблюдение H. M, Карам-
зина, особенно для понимания новгородской истории. Он убедительно пока-
439
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
зывает, что до поры до времени посадники в Новгороде были наместниками
(Карамзин Н. М. История государства Российского. В 12 томах. Т. I... С. 301,
сноска 500).
268 Карамзин Н. М. История государства Российского. В 12 томах. Т. II—III. M.: Изд-
во «Наука», 1989. С. 19.
269 Там же. С. 463.
270 Там же. С. 44-45.
271 Там же. С. 97.
272 Там же. С. 363.
273 Там же. С. 165.
274 Там же. С. 181.
275 Система удельная — «язва тогдашнего времени, которую народы германские
сообщили Европе» (Карамзин Н. М. Записка о древней и новой России... С. 18).
276 Карамзин Н. М. История государства Российского. В 12 томах. T. II-III... С. 479.
277 Валк С. Н. Русская Правда в изданиях и изучениях XVIII — начала XIX века...
С.222-224.
278 Карамзин Н. М. История государства Российского. В 12 томах. Т. П-Ш... С. 171.
279 Карамзин Н. М. История государства Российского. В 12 томах. Т. I... С. 142.
280 Там же. С. 163. В сноске 495 (С. 301) историограф разъясняет, что «вече» имеет
связь с глаголами «ведать», «вещать». «Увидим веча в Киеве, Новгороде, Влади-
мире и многих других городах», — обещает H. M. Карамзин.
281 Там же. С. 374. В сноске 34 на С. 526 историк отмечает, что в подлиннике сказа-
но «пригородов». Известное место из летописи цитируется и в сн. 219 на С. 600,
где историограф отмечает: «Мы уже видели множество примеров сего народ-
ного своевольства. Не говоря о славных вечах новгородских и т. д.».
282 Карамзин Н. М. История государства Российского. В 12 томах. T. II-III. M...
С. 10.
283 Там же. С. 136.
284 Там же. С. 81,91.
285 Там же. С. 172.
286 Там же. С. 188.
287 Там же. С. 359.
288 Там же. С. 71,107,114, 176.
289 Там же. С. 119. Авторы историографических обзоров, посвященных новгород-
ской истории, дружно цитируя шестой том H. M. Карамзина, где говорится о
том, что новгородцы «отличались благородными качествами от других росси-
ян, униженных тиранством монголов», почему-то не обращают внимания на
домонгольский период в трактовке историографа (Цамутали А. Н. История Ве-
ликого Новгорода в освещении русской историографии XIX — начала XX в.//
Новгородский исторический сборник. 1 (11). Л.: Изд-во «Наука», 1982. С. 97;
Хорошев А. С. Периодизация новгородской историографии XVIII — начала
440
Комментарии
XX в. (к постановке вопроса)// Русский город. Вып. 7. М.: Изд-во Моск. ун-та,
1984. С. 65).
290
291
292
293
294
Там же.
Там же.
Там же.
Там же.
Там же.
С.172.
С. 109-110.
С. 169.
С. 372.
С.466.
295 Хотя, конечно, случалось и такое. Как зверь свирепствовал в Киеве Изяслав,
стремясь наказать вечников; в Галиче Игоревичи «вздумали казнию первосте-
пенных бояр обуздать народ» и т. д. (Там же. С. 48,427).
296
297
298
Там же.
Там же.
Там же.
С.160.
С. 92.
С. 405.
299 Правда, в специальной главе, рассуждая о войске, историк рисует уже более
сложную и менее достоверную картину. Лучшей частью войска оказываются
дворяне, а также «особенные ратные люди» — пасынки или отроки боярские
и гриди или простые мечники, означаемые иногда общим именем воинской
дружины. Только в чрезвычайных случаях вооружались простые граждане или
сельские жители. (Там же. С. 407).
300 Там же. С. 380.
301 Там же. С. 360.
302 Там же. С. 400.
303 Там же. С. 373.
304 Там же. С. 360.
305 Там же. С. 434.
306 Там же. С. 172.
307 Там же. С. 82.
308 Карамзин Н. М. Записка о древней и новой России... С. 18.
309 Карамзин Н. М. История государства Российского. В 12 томах. Т. П-Ш... С. 400.
310 Там же. С. 466.
311 Полевой Н. А. История русского народа. Т. 1. М.: Изд-во «Вече», 1997 (первое
издание— 1829). С. 31.
312 Там же. С. 525 - 526.
313 Там же. С. 66. См. также: Полевой Н. А. Обозрение русской истории до едино-
державия Петра Великого. СПб., 1846. С. XLII.
314 Там же. С. 84.
315 Там же. С. 90.
316 Там же. С. 465.
441
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
317 Там же. С 109.
318 Там же. С. 149.
319 Карамзин Н. М. История государства Российского. В 12 томах. Т. I.... С. 248; Ка-
рамзин Н. М. История государства Российского. В 12 томах. T. II-III... С. 318,542.
320 Полевой Н. А. История русского народа. Т. 1... С. 154.
321 Там же. С. 179.
322 Там же. С. 287.
323 Там же. С. 198.
324 Там же. С. 202.
325 Противоречив и сложен подход Н. А. Полевого к Русской Правде. С одной
стороны, он мыслит ее как результат развития древнерусского общества, с
другой стороны, упирает на «безусловное и безотчетное» повелевание нор-
маннского князя (Валк С. Н. Русская Правда в изданиях и изучениях 20-40-
х гг. XIX века// Валк С. Н. Избранные труды по историографии и источнико-
ведению... С. 295).
326 Полевой Н. А. История русского народа. Т. 1... С. 206.
327 См., например: Фроянов И. Я. Рабство и данничество у восточных славян (VI-
X вв.). СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1996.
328 Полевой Н. А. История русского народа. Т. 1... С. 131.
329 Там же. С. 205. Авторы современных историографических сочинений почему-то
не замечают вклада Н. А. Полевого в новгородоведение: Шикло А. Е. Истори-
ческие взгляды Н. А. Полевого...; Хорошев А. С. Периодизация новгородской
историографии XVIII — начала XX в. (к постановке вопроса)...
330 Там же. С. 213.
331 Н. А. Полевой задумывается о том, когда появилось слово «удельный», и обна-
руживает, что его не было ни при Святославе, ни при Владимире; «когда нача-
лось наименование удельных князей, определить невозможно» (Там же. С. 531).
Пройдет время, и С. М. Соловьев убедительно покажет, что такое слово и вовсе
нельзя применять, когда речь идет о Киевской Руси.
332 См. подробнее: Шикло А. Е. Исторические взгляды Н. А. Полевого... С. 137-147.
333 Полевой Н. А. История русского народа. Т. 1. М., 1997. С. 531.
334 Там же. С. 216. Интересно, какие бы ассоциации родились у славного писателя,
живи он в наши дни?!
335 Ранее мы видели, что в древний период Н. А. Полевой считал вече обычным
явлением.
336 Там же. С. 547.
337 Там же. С. 527.
338 Там же. С. 215.
339 Там же. С 216.
340 Там же. С. 289-290.
442
Комментарии
341 Там же. С. 341.
342 Милюков П. Н. Главные течения русской исторической мысли... С. 350.
343 Полевой Н. А. История русского народа. Т. 2. М.: Изд-во «Вече», 1997. С. 19.
344 Там же. С. 186.
345 Там же. С. 205.
346 Такое своеобразное понимание истории народа в произведении Н. А. Полевого
подметил П. Н. Милюков (Милюков П. Н. Главные течения русской историче-
ской мысли... С. 347).
347 Кислягина Л. Г. Формирование общественно-политических взглядов H. M. Ка-
рамзина. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1976. С. 66,148-149.
348 Козлов В. П. «История государства Российского» H. M. Карамзина в оценках
современников. М.: Наука, 1989. С. 65.
349 Цамутали А. Н. Идеи декабристов и русская историография XIX в.// ИЗ. М.,
1975. Т. 96. С. 315-337.
350 Волк С. С. Исторические взгляды декабристов. М.; Л., 1958. С. 321-347; Литера-
турное наследство. Т. 59. М., 1954. Т. 1. Декабристы-литераторы. С. 24, 26, 374-
375 и др.
351 Шапиро А. Л. Русская историография... С. 319.
352 Фонвизин М. И. Обозрение проявлений политической жизни в России// Об-
щественные движения в России в первую половину XIX века. Т. 1. Декабристы.
СПб., 1905. С. 101-102.
353 Там же.
354 Иллерицкий В. Е. Революционная историческая мысль в России (Домарксист-
ский период)... С. 55.
355 Стеннник Ю. В. Идея «древней» и «новой» России... С. 258-262.
356 Тургенев Н. Россия и русские. М.: ОГИ, 2001. С. 212. Перевод с французского
издания 1847 г.
357 Литературное наследство... С. 566.
358 Стеннник Ю. В. Идея «древней» и «новой» России... С. 258.
359 Волк С. С. Исторические взгляды декабристов... С. 96.
360 Пушкин А. С. Поли. собр. соч. Т. 7. М., 1964. С. 142-143.
361 Зубарев Д. Е. Исторические справки// Вестник Европы. 1825. Ч. 145. № 21.
С. 187-217.
362 Козлов В. П. «История государства Российского» Н. М. Карамзина... С. 59.
363 Свердлов М. Б. Общественный строй Древней Руси... С. 71.
364 Булгарин Ф. Россия в историческом, статистическом, географическом и ли-
тературном отношениях: Ручная книга для всех сословий. Ч. 3. СПб., 1838.
С.41-42.
365 Свердлов М. Б. Общественный строй Древней Руси... С. 71.
443
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
366 См. напр.: Акимова H. H. Последняя попытка Фаддея Булгарина: мемуары в си-
туации культурного мифотворчества// Булгарин Ф. Воспоминания: Отрывки
из виденного, слышанного и испытанного в жизни. СПб.: Азбука, Азбука-Ат-
тикус, 2012. С. 5-46.
367 Новак А. Ян Потоцкий, Тадеуш Чацкий, Николай Карамзин и другие: размыш-
ления о политическом и идейном контексте польско-российского научного со-
трудничества в первой четверти XIX в.// Российско-польские научные связи в
XIX-XX вв. М.: Индрик, 2003. С. 73-78.
368 Дербин Е. Н. Институт княжеской власти на Руси... С. 44. См. о нем: Ровнякова
Л. Н. Русско-польский этнограф и фольклорист 3. Доленга-Ходаковский и его
архив // Из истории русско-славянских литературных связей XIX в. М.; Л..: Нау-
ка, 1963. С. 58-94.
369 См. о нем: Намявичюс 3. В. Лелевель. М.: Юрил. лит., 1991.
370 Попков Б. С. Польский ученый и революционер Иоахим Лелевель. Русская про-
блематика и контакты. М., 1974. С. 73-102.
371 Лелевель И. Воззвание к русским// Избранные произведения прогрессивных
польских мыслителей. Т. 2. М., 1956. С. 221.
372 Валк С. Н. Русская Правда в изданиях и изучениях 20-40-х гг. XIX века// Валк
С. Н. Избранные труды по историографии и источниковедению... С. 270.
373 Раковецкий И. Б. О гражданстве древних славян// Соревнователь просвещения
и благотворения. СПб. 1822. Ч. 19. № 7. С. 3-16.
374 Губе И. История древнего наследственного права у славян// Сборник историче-
ских и статистических сведений о России и народах ей единоверных и единопле-
менных. М., 1845 (перевод работы, изданной в Варшаве в 1832 г.). С. 66-69.
375 С этим исследователем иной раз возникает путаница, т. к. неправильно пишут
его фамилию. Кроме того, у него было два имени: Вацлав и Александр (Большая
энциклопедия. Словарь общедоступных сведений по всем отраслям знания.
Т. 12. Ландау-Меламед. СПб.: Библ. Ин-т (Мейер) в Лейпциге и Вене; Книгоизд.
Тов-во «Просвещение» в СПб., 1903. С. 737.
376 Русский перевод: А. Мацеевский. История славянских законодательств. М.,
1859-1860.
377 Maciejowski A. Historya Prawodawstw SJowianskich. T. 1. W Warszawie i w Lipsku,
1832. S. 246-247.
378 Ibid. T. 2. S. 6,146-147.
379 Maciejowski A. Historya Prawodawstw Slowianskich. T. 1. W Warszawie i w Lipsku,
1935. S. 31,62-63, 394.
380 Умбрашко К. Б. 1) M. T. Каченовский и «скептическая школа» об особенностях
истории России. Новосибирск: НГПХ 2001; 2) «Скептическая школа» в истори-
ческой науке России первой половины XIX века. В 2-х частях. М.: ИРИ, 2006.
381 Цит. по: Шевцов В. И. Вопросы древнерусской истории в сочинениях С. М. Стро-
ева// История и историки. Историографический ежегодник. 1977. М.: Изд-во
«Наука», 1980. С. 319.
382 Каченовский М. Т. О баснословном времени в Российской истории// Учен. Зап.
Имп. Московского ун-та. 1833. Ч. 1. № 2. С. 286.
444
Комментарии
383 О феодальной системе в Европе// Вестник Европы. 1829. № 19. С. 175-183. Ав-
тором ее, по предположению С. Н. Валка, был С. Строев (Валк С. Н. Русская
Правда в изданиях и изучениях 20-40-х гг. XIX века... С. 330).
384 См. также: Строев С. О пользе изучения Российской истории в связи со всеоб-
щею// Учен. Зап. Москов. Ун-та. 1833. № 6. С. 462.
385 Алпатов М. А. Русская историческая мысль и Западная Европа (XVIII — первая
половина XIX в.). М.: Изд-во «Наука», 1985. С. 249.
386 Там же. С. 250. См. также: Надеждин Н. И. Предначертание исторически-крити-
ческого исследования древнерусской системы уделов// Труды и летописи ОИДР.
М., 1830. Ч. 5. Кн. 5. С. 98-102; Ч. 8. С. 132-133; 2) Летописи отечественной сло-
весности// Телескоп. 1832. № 14. С. 233-246.
387 Каменский 3. А. Н. И. Надеждин: Очерк философских и эстетических взглядов
(1828-1936). М.: Искусство, 1984. С. 91-108.
388 Арцыбашев Н. С. Повествование о России. М., 1838. Т. 1. Кн. 1. С. 58-62.
389 Пузанов В. В. К вопросу о княжеской власти и государственном устройстве в
Древней Руси в отечественной историографии// Древняя Русь: новые исследо-
вания. Славяно-русские древности. Вып. 2. СПб.: Изд-во С-Петерб. ун-та, 1995.
С. 208. Такая точка зрения будет временами «всплывать» в нашей историогра-
фии.
390 См., напр.: Рубинштейн Н. Л. Русская историография. СПб.: Изд-во С.-Петерб.
ун-та, 2008. С. 253-264.
391 Эверс И. Ф. Г. Древнейшее русское право в историческом его раскрытии. СПб.,
1835. С. 95-96.
392 Там же. С 95.
393 Там же. С 96,98.
394 Валк С. Н. Русская Правда в изданиях и изучениях 20-40-х гг. XIX века... С. 258.
395 Эверс И. Ф. Г. Древнейшее русское право в историческом его раскрытии... С. 41,
75.
396 Пузанов В. В. Княжеское и государственное хозяйство на Руси Х-ХИ вв. Ижевск:
Изд-во Удмуртского ун-та, 1995. С. 14-15.
397 Эверс И. Ф. Г. Древнейшее русское право.. .С. 286,291-293,299.
398 Нейман И. Уставы и управление Новгородом в Средние века// Журнал Мини-
стерства Народного Просвещения (далее — ЖМНП), 1840. Июль. С. 43-44.
399 Там же. С. 78-79.
400 Валк С. Н. Русская Правда в изданиях и изучениях 20-40-х гг. XIX века... С. 306-
312.
401 Тобин Э. Взгляд на основные начала русского уголовного законодательства с
древнейших времен до Уложения о наказаниях 1845 года// ЖМНП. 1847. Июнь.
С. 171.
402 Там же. С. 176. В другой работе историк писал о том, что и в IX в. у славян не
было царя, а были демократические совещания (Тобин Э. Введение в историю
русского права// ЖМНП. 1845. Октябрь. С. 74).
445
А, Ю, Дворниченко * Зеркала и химеры * Q возникновении древнеруского государства
403 Там же. С 174.
404 Там же. С. 177.
405 Рейц А. М. Ф. Опыт истории российских государственных и гражданских зако-
нов. М., 1836. С. 51 (немецкое издание — 1829).
406 Там же. С. 19-20.
407 Там же. С. 48.
408 Там же. С. 29. Естественно, историк не различал «уделы» времен Киевской Руси
и уделы в Московском государстве.
409 Там же. С. 26,29, 78.
410 Там же. С. 46-47.
411 См. подробнее: Дербов Е. Н. Институт княжеской власти на Руси ... С. 58-59.
412 Рейц А. М. Ф. Опыт истории российских государственных и гражданских зако-
нов... С. 28,97.
413 Там же. С. 35.
414 Там же. С. 81.
415 Там же. С. 49.
416 Там же. С. 50.
417 Там же. С. 55-57,61.
418 Там же. С 62,73.
419 Там же. С. 43.
420 Валк С. Н. Русская Правда в изданиях и изучениях 20-40-х гг. XIX века... С. 298.
421 Морошкин Ф. О владении по началам российского законодательства. М., 1837.
С. 191.
422 Там же. С. 193.
423 Пузанов В. В. Княжеское и государственное хозяйство на Руси Х-ХИ вв. в отече-
ственной историографии... С. 17.
424 Диев М. О Вирах у Россиян X и XI столетий// Русский исторический сборник,
издаваемый Обществом истории и древностей Российских. Т. 1. Кн. 2. М., 1837.
С. 54.
425 Калайдович К. Ф. О поединках в России вообще, и в особенности о судебных//
Там же. Кн. 4. М., 1838. С. 4.
426 Валк С. Н. Русская Правда в изданиях и изучениях 20-40-х гг. XIX века... С. 301.
427 Попов А. Русская Правда в отношении к уголовному праву. М., 1841. С. 13-14.
428 Попов А. Об опеке и наследстве во время Русской Правды// Сборник историче-
ских и статистических сведений о России и народах ей единоверных и единопле-
менных. М., 1845. Т. 1. С. 96-113.
429 Там же. С. 122-123,67.
430 См. напр.: Kaizer D. The Growth of the Law in Medieval Russia. Cambridge, 1980.
446
Комментарии
431 Гагемейстер Ю. А. Розыскания о финансах древней России. СПб., 1833.
432 Там же. С. 2.
433 Там же. С. 6,14.
434 Там же. С. 40.
435 Сперанский M. M. Руководство к познанию законов. СПб., 2002. С. 54-57,59-60.
436 Там же. С. 254.
437 Валк С. Н. Русская Правда в изданиях и изучениях 20-40-х гг. XIX века... С. 278-
279.
438 Болховитинов Е. История княжества Псковского. Ч. 1. Киев: В типографии Кие-
во-Печерской лавры, 1831. С. 6.
439 Там же. С. 32-34.
440 Zubrzycki D. Rys do historii narodu ruskiego w Galicji i hierarchii cerkiewnej w temze
krölewstwie (988-1340). Lwow, 1837.
441 Зубрицкий Д. И. История древнего Галичско-Русского княжества. Львов, 1852-
1855.4.1-111.
442 Майоров А. В. Галицко-Волынская Русь. Очерки социально-политических отно-
шений в домонгольский период. Князь, бояре и городская община. СПб.: Уни-
верситетская книга, 2001. С. 49.
443 Куницын А. Историческое изображение древнего судопроизводства в России.
СПб., 1843. С. III.
444 Там же. С. IV.
445 Там же. С. 1-10,83-117.
446 Там же. С. 11.
447 * Перевод А. Ю. Дворниченко.
Дворниченко А. Ю. О периодизации и содержании курса русской историогра-
фии// Вестник СП6ГУ Сер. 2. История. Вып. 4. Октябрь. 2005. С. 33-34.
448 М. П. Погодин активно работал уже в 30-е гг., но говорить об оформлении его
взглядов надо применительно к 40-м гг. XIX в.
449 Павленко Н. И. Михаил Погодин. М.: Памятники исторической мысли, 2003.
450 Там же. С. 97.
451 Погодин М. П. 1) Исследования, замечания и лекции о русской истории. Т. III.
Норманнский период. М., 1946. С. 476. 2) Древняя русская история до монголь-
ского ига. М., 1871. С. 70-79.
452 Там же. С. 481.
453 Там же. С 489.
454 Там же. С. 492.
455 Там же. С. 497-498.
456 Погодин М. П. Исследования, замечания и лекции о русской истории. Т. IV. Пе-
риод удельный. 1054-1240. М., 1850. С. 326.
447
А, Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
457 Там же. С. 354.
458 Там же. С. 419.
459 Там же. С. 420-421.
460 Погодин М. П. Исследования, замечания и лекции о русской истории. Т. V. Пе-
риод удельный. М., 1857. С. 70,83.
461 Погодин М. П. Исследования, замечания и лекции о русской истории. Т. VII.
С 233.
462 Погодин М. П. Исследования, замечания и лекции о русской истории. Т. VII.
Удельный период. М., 1857. С. 184.
463 Там же. С. 193.
464 Погодин М. П. Исследования, замечания и лекции о русской истории. Т. VII.
С. 154.
465 Там же. С. 167.
466 Погодин М. П. Исследования, замечания и лекции о русской истории. Т. VII.
Период удельный. М., 1856. С. 1-3.
467 Там же. С. 141.
468 Там же. С. 211.
469 Там же. С. 214.
470 Павленко Н. И. Михаил Погодин... С. 97-129.
471 Погодин М. П. Исследования, замечания и лекции о русской истории. Т. V...
С. 218.
472 Тарановский Ф. В. Норманнская теория в истории русского права// Таранов-
ский Ф. В. История русского права М.: Зерцало, 2004. С. 78-79.
473 Устрялов Н. Г. Русская история до 1855 года, в двух частях. Петрозаводск: Корпо-
рация «Фолиум», 1997 (первое издание — 1855). «Русская история» была издана
в 1836-1841 гг., а затем дорабатывалась и переиздавалась. Издание 1855 г. — по-
следнее в дореволюционный период.
474 Там же. С. 47.
475 Историк считает, что сначала было завоевание, а потом призвание: «изгнаны
варяги, то есть пришельцы неизвестные, а призваны варяго-руссы» (Там же.
С. 53).
476 Там же. С. 82.
477 Там же. С. 93.
478 Иловайский Д. И. История России. Становление Руси (Периоды Киевский и
Владимирский). М.: «Чарли»; Алгоритм, 1996. С. 11. (Воспроизведено издание:
М., 1906.)
479 Историк считает, что есть только две главных ступени в развитии человеческого
общества: первая первобытная ступень — это племя, а вторая, дальнейшая, —
государство. Государство происходит из племени в результате борьбы племен.
Он призывал этнографов сосредоточить усилия на наблюдении архаических
обществ и надеялся, что эти наблюдения подтвердят его гипотезу (Иловай-
448
Комментарии
ский Д. И. О некоторых этнографических наблюдениях (по вопросу о проис-
хождении государственного быта)// Иловайский Д. И. История России. Начало
Руси. М.: «Чарли»; Алгоритм, 2003. С. 384 и ел. В первый раз издано в 1879 г.).
480 «Мало-помалу Русь подчинила себе некоторые славянские племена и образо-
вала сильное государство, центром которого сделался Киев» (Иловайский Д. И.
Краткие очерки русской истории. Курс старшего возраста. Ч. I. M.: ЦСИ Мо-
сковского фонда культуры, 1992. С. 23. Воспроизведение издания 1894 г.).
481 Иловайский Д. И. История России. Становление Руси... С. 43,60,95.
482 Там же. С. 449-465.
483 Там же. С. 452.
484 Иловайский Д. И. Откуда пошла Русская земля и как она впервые собралась//
Иловайский Д. И. Рязанское княжество. М., 1997. С. 381. Первое издание: Живо-
писная Россия. СПб., 1881.
485 Аксаков К. С. Об основных началах русской истории// Аксаков К. С. Полное со-
брание сочинений. Т. 1. М„ 1861. С. 3. См.: Цимбаев Н. И. Славянофильство:
Из истории русской общественно-политической мысли XIX века. М.: Изд-во
Моск. ун-та, 1986. С. 87,164-165.
486 Киреевский И. В. В ответ А. С. Хомякову// Киреевский И. В., Киреевский П. В.
Поли. собр. соч.: В 4 т. Т. 1. Калуга: Издательский педагогический центр «Гриф»,
2006. С. 40. Впервые опубликовано в 1861 г.
487 Аксаков К. С, 1) Несколько слов о русской истории, возбужденной истори-
ей г. Соловьева// Аксаков К. С. Полное собрание сочинений. Т. 1... С. 45; 2) Крат-
кий очерк земских соборов// Там же. С. 299,302.
488 Хомяков А. С. О старом и новом// Хомяков А. С. Сочинения в двух томах. Т. 1.
Работы по историософии. М.: Московский философский фонд; Изд-во «Меди-
ум», 1994. С. 463. Впервые опубликовано в 1861 г.
489 Аксаков К. С. Несколько слов о русской истории, возбужденной историей г. Со-
ловьева. .. С. 45; Киреевский И. В. В ответ А. С. Хомякову... С. 40.
490 Киреевский И. В. О характере просвещения Европы и его отношении к просве-
щению России// Киреевский И. В., Киреевский П. В. Поли. собр. соч.: В 4 т. Т. 1...
С. 83. Впервые опубликовано в 1852 г.
491 Хомяков А. С. По поводу статьи И. В. Киреевского «О характере просвещения
Европы и его отношении к просвещению России»// Хомяков А. С. Поли. собр.
соч. Изд. 4-е. М., 1911. Т. 1. С. 221-226 .
492 Рубинштейн Н. Л. Русская историография. 2-е изд. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-
та, 2008. С. 314.
493 Аксаков К. С. 1) О древнем быте у славян и у русских в особенности// Аксаков
К. С. Полное собрание сочинений. Т. 1... С. 117; 2) Родовое или общественное
явление было изгой?// Там же. С. 29-30.
494 Аксаков К. С. О состоянии крестьян в древней России// Там же. С. 421.
495 Киреевский П. В. О древней русской истории// Киреевский И. В., Киреев-
ский П. В. Поли. собр. соч.: В 4 т. Т. 1... С. 258. Впервые опубликовано в 1845 г.
496 Там же. С. 262.
449
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
497 Там же. С. 266.
498 Там же. С. 271.
499 Там же. С. 255.
500 Там же. С. 281.
501 Самарин Ю. Ф. О мнениях «Современника», исторических и литературных//
Самарин Ю. Ф. Избранные произведения. М.: «Российская политическая энци-
клопедия» (РОССПЭН), 1996. С. 428. Впервые опубликовано в 1847 г.
502 Там же. С. 432.
503 Там же. С. 436.
504 Там же. С. 438.
505 Самарин Ю. Ф. Несколько слов по поводу исторических трудов г. Чичерина//
Там же. С. 497. Впервые опубликовано в 1857 г.
506 Аксаков И. С. Исторические судьбы земства в России// Аксаков И. С. Отчего так
нелегко живется в России? М.: РОССПЭН, 2002. С. 643.
507 Там же. С. 646.
508 Аксаков И. С. О лженародности в литературе 60-х годов// Там же. С. 183.
509 Дербов Е. Н. Институт княжеской власти... С. 75. Автор ссылается на М. Б. Сверд-
лова (Свердлов М. Б. Общественный строй Древней Руси... С. 112-113).
510 Кошелев А. 1) Наше положение. Berlin, 1875. С. 16; 2) Общая Земская дума в
России. Berlin, 1875. С. 5.
511 Беляев И. Д. 1 ) Судьбы земщины и выборного начала на Руси// Беляев И. Д. Зем-
ский строй на Руси. СПб: Изд-во «Наука», 2004 (впервые издано — 1905 г.). С. 23;
2) Беляев И. Д. История русского законодательства. СПб.: Изд-во «Лань», 1999
(по изданию 1879 г.). С. 31.
512 Беляев И. Д. Судьбы земщины и выборного начала на Руси... С. 25.
513 Там же. С. 27.
514 Беляев И. Д. История русского законодательства... С. 44.
515 Беляев И. Д. Судьбы земщины и выборного начала на Руси... С. 30.
516 Беляев И. Рассказы из русской истории. Кн. 2. М., 1866. С. 40-201.
517 Это будет уже за пределами древнерусского периода.
518 Беляев И. Д. История русского законодательства... С. 44.
519 Тамже.С.49,61.
520 Там же. С. 59.
521 Беляев И. Д. Судьбы земщины и выборного начала на Руси... С. 53.
522 Там же. С. 58.
523 Беляев И. Д. История русского законодательства... С. 71.
524 Там же. С. 153.
525 Там же. С. 60.
450
Комментарии
526 Беляев ИЛ) Рассказы из русской истории. Кн. 3. М., 1867; 2) Рассказы из русской
истории. Кн. 4. Ч. 1. М., 1872.
527 Беляев И. Д. О суде наместничьем на Руси в старину// Юридический журнал,
изд. П. А. Салмановым. Март. N* 7.1861. С. 290.
528 Беляев И. Д. О суде наместничьем на Руси в старину// Там же. Апрель. № 8.1861.
С.336.
529 Лешков В. Н. Общинный быт древней России// ЖМНП, август, 1856. С. 89.
530 Лешков В. Н. 1) Общинный быт древней России... С. 101,109; 2) Русский народ
и государство. М„ 1858. С. 97-134.
531 Лешков В. Н. Общинный быт древней России... С. 126,131,137.
532 Там же. С. 143-144.
533 Лешков В. Н. Общинный быт древней России// ЖМНП, сентябрь, 1856. С. 269.
534 Там же. С. 270.
535 Там же. 270-271.
536 Коялович М. О. История русского самосознания по историческим памятникам
и научным сочинениям. 4-е изд. Минск: Лучи Софии, 1997. С. 335.
537 Один из знатоков российской историографии Н. Л. Рубинштейн пытался от-
делить С. М. Соловьева от государственной школы (Рубинштейн Н. Л. Русская
историография... С. 367-369). Думаю, что в этом нет необходимости, если к
тому же учесть условность выделения научных школ на российской почве.
538 См. подробнее: Дворниченко А. Ю. С. М. Соловьев о политогенезе в Киевской
Руси// Русское средневековье. Сборник статей в честь профессора Ю. Г. Алексе-
ева. М.: «Древлехранилище», 2012. С. 29-38.
539 О родовых отношениях в восприятии С. М. Соловьевым пишет А. Н. Шаханов
(Шаханов А. Н. Русская историческая наука второй половины XIX — начала XX
века. Московский и Петербургский университеты. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2003.
С. 41-51).
540 Соловьев С. М. Сочинения. Кн. I. История России с древнейших времен. Т. 1-2.
М., «Мысль», 1988. С. 91,89.
541 Там же. С. 90 А. Н. Шаханов почему-то считает, что таким образом историк
приравнивал род к патриархальной семье (Шаханов А. Н. Русская историческая
наука второй половины ХВС — начала XX века... С. 43). Однако из текста «Исто-
рии России» это никак не следует.
542 Там же. С. 94.
543 Там же.
544 При этом на примере Новгорода историк наблюдал интересную картину смены
родовой вражды враждой между концами. Концы со своими старостами напо-
минали о родах, из которых могло составиться первоначальное народонаселение
(Там же. С. 121).
545 Там же. С. 109.
546 Там же. С. 96.
451
А. Ю, Дворниченко * Зеркала и химеры * Q возникновении древнеруского государства
547 При этом С. М. Соловьев полагает, что «варяги» — название, появившееся на
западе, у «племен германских», а название «русь» (рос) получило распростране-
ние на востоке — у «племен славянских» (Там же. С. 119).
548 Там же. С. 123.
549 Там же. С. 122. См.: Шаханов А. Н. Русская историческая наука второй половины
XIX — начала XX века... С. 53.
550 Там же. С. 131.
551 Полюдье: всемирно-историческое явление/ Под общей ред. Ю. М. Кобищанова.
М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2009.
552 Соловьев С. М. Сочинения. Кн. I. С. 216.
553 Там же. С. 218.
554 Соловьев С. М. Сочинения. Кн. П. История России с древнейших времен. Т. 3-4.
М., «Мысль», 1988. С. 19.
555 Там же. С. 8.
556 Соловьев С. М. 1) История отношений между русскими князьями Рюрикова
дома// Соловьев С. М. Сочинения. В 18 кн. Кн. XIX. Дополнительная. Работы
разных лет. М.: Мысль, 1996. С. 5-278; 2) Сочинения. Кн. I... С. 333-339.
557 Соловьев С. М. Сочинения. Кн. II... С. 9.
558 Там же. С. 10.
559 Там же. С. 16.
560 Там же. С. 66.
561 В. И. Сергеевич обратил внимание на то, что историк-государственник призна-
вал самую широкую компетенцию веча, считая его компетентность равной кня-
жеским правам (Сергеевич В. И. Древности русского права. В трех томах. Т. 2.
Вече и князь. Советники князя. М.: Гос. публ. ист. 6-ка России, 2007. С. 95).
562 Соловьев С. М. Сочинения. Кн. I... С. 226.
563 Соловьев С. М. Сочинения. Кн. VII. История России с древнейших времен.
Т. 13-14. М., Мысль, 1991. С. 12.
564 Там же. С. 229,233.
565 Соловьев С. М. Сочинения. Кн. И... С. 24.
566 Соловьев С. М. Сочинения. Кн. I... С. 259.
567 Соловьев С. М. Сочинения. Кн. VII. С. 12 «Племена исчезают в первый, богатыр-
ский, период; вместо них являются волости, княжения с именами, заимствован-
ными не от племен, а от главных городов, от правительственных, стянувших к
себе окружное народонаселение центров» (Там же).
568 Там же. С. 14.
569 Там же. С. 15.
570 Соловьев С. М. Сочинения. Кн. И... С. 25.
571 Соловьев С. М. Сочинения. Кн. VII.... С. 19.
452
Комментарии
572 Новгороду историк посвятил свою магистерскую диссертацию: Соловьев С. М.
Об отношении Новгорода к великим князьям. М„ 1846. См.: Коча Л. А. С. М. Со-
ловьев о новгородской истории// Новгородский исторический сборник. 1(11)...
С.113-118.
573 Соловьев С. М. Сочинения. Кн. И... С. 32.
574 Соловьев С. М. Сочинения. Кн. VII... С. 20.
575 Дворниченко А. Ю. 1) О предпосылках введения магдебургского права в горо-
дах западнорусских земель в XIV-XV вв.// Вестник ЛГУ. 1982. № 2. С. 105-108;
2) Русские дореволюционные историки о городском строе Великого княжества
Литовского// Генезис и развитие феодализма в России. Л.: Изд-во Ленингр. ун-
та, 1983. С. 90-102.
576 Соловьев С. М. Сочинения. Кн. VII... С. 23.
577 Соловьев С. М. Сочинения. Кн. I... С. 178.
578 Соловьев С. М. Сочинения. Кн. П. С. 49.
579 Там же. С. 56.
580 Фроянов И. Я., Дворниченко А. Ю. Города-государства Древней Руси. Л., 1988.
581 Павлов-Сильванский Н. П. Феодализм в древней Руси// Павлов-Сильванский
Н. П. Феодализм в России. М. Изд-во «Наука», 1988. С. 15-23.
582 Шаханов А. Н. Русская историческая наука второй половины XIX — начала XX
века... С. 81.
583 Там же.
584 Шаханов А. Н. Русская историческая наука второй половины XIX — начала XX
века... С. 53-54.
585 Бестужев-Рюмин К. Н. Современное состояние русской истории как науки//
Московское обозрение. Кн. 1. С. 62-63.
586 К тому же, по словам А. Е. Преснякова, он придал соловьевской схеме боль-
шую логическую стройность (Пресняков А. Е. С. М. Соловьев в его влиянии
на развитие русской историографии. Речь на публичном заседании 1920 г.// Во-
просы историографии и источниковедения истории СССР. Сб. ст. М.; Л.: Изд-во
АН СССР, 1963. С. 81).
587 Кавелин К. Д. Взгляд на юридический быт древней России// Кавелин К. Д. Наш
умственный строй. Статьи по философии русской истории и культуры. М.: Изд-
во «Правда», 1989. С. 27. Впервые опубликовано в 1847 г.
588 Там же.
589 Там же. С. 32.
590 Там же. С. 39.
591 Там же. С. 40.
592 Киреева Р. А. Государственная школа: историческая концепция К. Д. Кавелина и
Б. Н. Чичерина. М., 2004. С. 115.
593 Павлов-Сильванский Н. П. Феодализм в России. М.: Изд-во «Наука», 1988. С. 9.
594 Рубинштейн Н. Л. Русская историография... С. 338.
453
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
595 Может быть, верна формулировка А. Н. Цамутали: по мнению К. Д. Каве-
лина, государственные отношения окончательно (выделение мое — А. Д.)
утвердились лишь в Московский период (Цамутали А. Н. Борьба течений в
русской историографии во второй половине XIX века. Л.: Изд-во «Наука»,
1977. С. 80).
596 О. Турчинович. О поземельной собственности и наследстве в Древней Руси.
СПб., 1853. С. 18.
597 Чичерин Б. Н. Областные учреждения России в XVII веке. М., 1856. С. 1.
598 Чичерин Б. Н. Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей//
Чичерин Б. Н. Философия права. СПб.: Наука, 1998. С. 358. Впервые опублико-
вано в 1857 г.
599 Чичерин Б. Н. Опыты по истории русского права. М., 1858. С. 9, 11, 64, 65, 67 и
ДР-
600 Это при том, что, хотя ученый и ставил завоевание на первое место в ряду ос-
новных причин возникновения государства, но приводил и ряд других, гораз-
до более убедительных причин (Чичерин Б. Н. Общее государственное право.
М.: Зерцало, 2006. Книга 1. Глава 8 «Происхождение и разрушение государств».
Впервые издано в 1894 г.).
601 Там же. С. 307. См.: Пузанов В. В. Княжеское и государственное хозяйство на
Руси... С. 21-27,
602 Там же. С. 306.
603 Там же. С. 361.
604 Там же. С. 306.
605 Чичерин Б. Н. Опыты по истории русского права... С. 4-6,61-62,68-71, 74,223
и др. А. Е. Пресняков подметил, что Б. Н. Чичерин еще больше упростил со-
ловьевскую схему: разрушение родовых отношений варягами, с IX по XV в. —
гражданское общество на началах частного права: собственности и свободном
договоре. О какой-либо государственности, по Б. Н. Чичерину, можно говорить
лишь «с водворения единовластия в Москве» (Пресняков А. Е. С. М. Соловьев в
его влиянии на развитие русской историографии... С. 81).
606 Там же. С. 10,11.
607 Киреева Р. А. Государственная школа: историческая концепция К. Д. Кавелина и
Б. Н. Чичерина. М. ОГИ, 2004. С. 118.
608 Лакиер А. Б. О вотчинах и поместьях. СПб., 1848. С. 3.
609 Там же. С. 18.
610 Там же. С. 22.
611 Там же. С. 23.
612 Пузанов В. В. Княжеское и государственное хозяйство на Руси X-XII вв. в отече-
ственной историографии XVIII — начала XX в... С. 19-20.
613 Клеванов А. О феодализме на Руси. М. 1848. С. 6,9,11-12,13,19.
614 Цамутали А. Н. Борьба течений в русской историографии во второй половине
XIX века... С. 81-90.
454
Комментарии
615 Тюрин А. Общественная жизнь и земские отношения в Древней Руси. СПб.,
1850. С. 4, 8. Похоже, что кроме этого труда сей ученый муж после себя ничего
больше не оставил.
616 Там же. С. 43.
617 Там же. С. 19.
618 Тюрин А. Общественная жизнь и земские отношения... С. 5-7.
619 Там же. С. 65-66.
620 «К народовластию у славян Тюрин относился критически», — отмечает А. Н. Ца~
мутали (Цамутали А. Н. Борьба течений в русской историографии во второй
половине XIX века... С. 84).
621 Там же. С 63.
622 Там же. С. 82-87.
623 Там же. С. 89-90.
624 Лашнюков И. О междукняжеских и общественных отношениях в древнейший
период нашей истории от призвания варягов-руссов до смерти Ярослава// Речи,
произнесенные в торжественном собрании лицея князя Безбородко и нежин-
ской гимназии в 1854 и 1855 учебных годах и исторические записи за 1854-1855
уч. г. Киев, 1856. С. 4-6.
625 Там же. С. 8-9.
626 Там же. С. 10-14.
627 Пассек В. В. Княжеская и докняжеская Русь// Пассек В. В. Исследования в обла-
сти русской истории. М., 1870. С. 8-9, 3.
628 Там же. С. 15.
629 Там же. С. 76.
630 Там же. С. 74.
631 Там же. С. 77-79.
632 Там же. С. 151-152.
633 Пассек В. В. Новгород сам в себе// Пассек В. В. Исследования в области русской
истории... С. 26.
634 Пассек В. В. Княжеская и докняжеская Русь// Пассек В. В. Исследования в обла-
сти русской истории... С. 80.
635 Хлебников Н. И. Общество и государство в домонгольский период русской
истории. СПб., 1872. С. VII.
636 Там же. С. 13-14.
637 Там же. С. 33.
638 Дербин Е. Н. Институт княжеской власти на Руси... С. 114-115.
639 Хлебников Н. И. Общество и государство... С, 89.
640 Там же. С. 92.
641 Там же. С. 104.
455
А, Ю, Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
642 Там же. С. 223.
643 Там же. С. 184.
644 Там же. С. 261.
645 Там же. С. 274.
646 Там же. С. 404.
647 Там же. С. 452.
648 Свердлов М. Б. Общественный строй Древней Руси в русской исторической на-
уке XVIII-XX вв. СПб., 1996. С. 105.
649 Затыркевич М. Д. О влиянии борьбы между народами и сословиями на образо-
вание строя русского государства в домонгольский период. М., 1874. С. 9.
650 Там же. С. 30. «Политический строй основан был на господстве родовой патри-
циальной аристократии, во главе которой стояли князья» с наследственной или
выборной властью, ограниченной народными собраниями племен или родов
(Там же. С. 25-27).
651
652
653
Там же.
Там же.
Там же.
С.
С.
С.
42.
50, 56.
174-177.
654 У М. Д. Затыркевича было достаточно своеобразное представление о том, что
такое «сословия», и об их происхождении на русской почве (См: Цамутали А. Н.
Борьба течений в русской истороиографии во второй половине XIX века...
С. 191-191).
655 Затыркевич М. Д. О влиянии борьбы между народами... С. 260-272.
656 Там же. С. 323-351.
657 Сергеевич В. И. Исследования г. Затыркевича в области домонгольского периода
русской истории// ЖМНП. 1876. № 1.
658 Никитский А. И. Теория родового быта в Древней Руси// Вестник Европы, Т. IV.
Авг. 1870. С. 430.
659 Никитский А. И. 1) Теория родового быта в Древней Руси... С. 448; 2) Очерк
внутренней истории Пскова. СПб., 1873. С. 30.
660 Никитский А. И. Теория родового быта в Древней Руси... С. 449-450.
661 Там же. С. 455.
662 Никитский А. И. Очерк внутренней истории Пскова. ..СП.
663 Никитский А. И. 1) Теория родового быта в Древней Руси... С. 458; 2) Очерк
внутренней истории Пскова... С. 26.
664 Никитский А. И. Теория родового быта в древней Руси... С. 466.
665 Никитский А. И. Очерк внутренней истории Пскова... С. 60.
666 Там же. С. 162.
661 Кареев Н. И. Государство-город античного мира. СПб., 1905. С. 324-325.
668 Кареев Н. Учебная книга древней истории. 9-е изд. Пг., 1914. С. 79.
456
Комментарии
669 Ефименко Т. К. К вопросу о русской «сотне» княжеского периода// ЖМНП,
1910. Июнь. С. 316.
670 Забелин И. Е. История русской жизни. Т. I. Минск: МФЦП, 2008. С. 555-556.
(Первое издание: 1876 г.)
671 Там же. С. 560.
672 Там же. С. 569.
673 Там же. С. 584-585.
674 Там же. С. 619.
675 Забелин И. Е. История русской жизни. Т. II. Минск: МФЦП, 2008. С. 240.
676 Там же. С. ПО.
677 Там же. С. 77,156.
678 Там же. С. 362-363.
679 Там же. С. 365-366.
680 Там же. С. 417.
681 Ламбин Н. П. 1) Объяснение сказаний Нестора о начале Руси. СПб., 1860. С. 26-
27, 37-38; 2) Источник летописного сказания о происхождении Руси// ЖМНП.
1874. Ч. 173. Отд. 2. С. 234, Ч. 174. Отд. 2. С. 70-78.
682 См. подробнее: Пузанов В. В. Княжеское и государственное хозяйство... С. 39-
40. В. В. Пузанов первым заметил, что Н. П. Ламбин был создателем не очень-то
популярной в историографии теории о верховной дружинно-корпоративной
собственности на землю.
683 Ламбин Н. П. Источник летописного сказания о происхождении Руси// ЖМНП.
1874.ЧЛ74.Июль.С.91.
684 Там же. С. 96.
685 Гедеонов С. А. Варяги и Русь. В 2-х частях. М.: НП ИД «Русская панорама», 2004.
686 Там же. С. 113-136. Несомненное достоинство книги — постоянное внимание
к материалам по истории западных славян как к сравнительно-историческому
материалу.
687 О юге он говорит следующей туманной фразой: «Основание новой державы на
юге, перенесение на Киев всего, что предназначалось Новгороду, факт первен-
ствующий в русской истории; между тем, насколько мне кажется, значение и по-
будительные причины этого факта еще недостаточно выяснены» (Гедеонов С. А.
Варяги и Русь... С. 147).
688 Там же. С. 137-138.
689 Конечно, Н. И. Костомаров расходился со славянофилами и в других аспек-
тах. Достаточно почитать его критику работ К. С. Аксакова (Костомаров Н. И.
О значении критических трудов Константина Аксакова по русской истории//
Костомаров Н. И. Земские соборы. Исторические монографии и исследования.
М.: «Чарли», 1995. С. 273-296). Впервые опубликована в 1861 г.
690 Там же. С. 282. Костомаров Н. И. Предания первоначальной русской летописи
в соображениях с русскими народными преданиями в песнях, сказках и обыча-
457
А. Ю, Дворниченко * Зеркала и химеры * Q возникновении древнеруского государства
ях// Костомаров Н. И. Раскол. Исторические монографии и исследования. М.:
«Чарли», 1994. С. 29-30. Впервые опубликовано в 1873 г.
691 Костомаров Н. И. Начало единодержавия в Древней Руси// Костомаров Н. И.
Раскол... М., 1994. С. 151. Впервые опубликовано в 1870 г.
692 Там же. С. 133.
693 Костомаров Н. И. Мысли о федеративном начале в Древней Руси// Костома-
ров Н. И. Бунт Стеньки Разина. Исторические монография и исследования. М.:
«Чарли», 1994. С. 19. Впервые опубликовано в 1861 г.
694 Костомаров Н. И. Две русские народности// Костомаров Н. И. Бунт Стеньки Ра-
зина... С. 41-83. Впервые опубликовано в 1861 г.
695 Костомаров Н. И. Начало единодержавия в Древней Руси... С. 131.
696 Костомаров Н. И. Мысли о федеративном начале в Древней Руси... С. 10-11;
Костомаров Н. И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деяте-
лей. Кн. 1. Господство дома св. Владимира// Костомаров Н. И. Русь крещеная.
Исторические монографии и исследования. М.; Смоленск: «Чарли», 1996. С. 6-7.
Впервые опубликовано в 1873 г.
697 Костомаров Н. И. Начало единодержавия в древней Руси... С. 139.
698 Там же. С. 140.
699 Костомаров Н. И. Черты народной южнорусской истории// Костомаров Н. И.
Бунт Стеньки Разина... С. 109.
700 Историк пишет «Земля» с большой буквы из особого уважения, подобно сла-
вянофилам, считая ее местом жизнедеятельности народности, отражением на-
родного духа.
701 Костомаров Н. И. Начало единодержавия в Древней Руси... С. 144.
702 Там же. С. 147. Костомаров Н. И. О значении Великого Новгорода в русской
истории// Костомаров Н. И. Бунт Стеньки Разина... С. 247. Впервые опубли-
ковано в 1862 г. Впрочем, в своих лекциях ученый отмечал различия, наметив-
шиеся между землями. Так, вершителями судеб Галицкой земли были бояре, а в
«Смоленской земле вечевой порядок сохранялся чище, чем в Киеве» (Боярчен-
ков В. В. Историки-федералисты. Концепция местной истории в русской мысли
20-70-х годов XIX века. СПб.: «Дмитрий Буланин», 2005. С. 75).
703 Костомаров Н. И. Начало единодержавия в древней Руси... С. 171.
704 Костомаров Н. И. Тысячелетие// Костомаров Н. И. Русские инородцы. М.: «Чар-
ли», 1996. С. 600 . Впервые издано в 1862 г.
705 Такая же неопределенность наблюдалась и в общественном строе того времени.
Сословия существовали, в смысле различия людей по состоянию и по степени
влияния на других, а также по отношению к князю и Земле. Это были дружин-
ники, которые могли делаться членами Земли, и притом знатнейшими; бояре,
вящие люди, и дети боярские, средние — житьи, в состав которых входили
и купцы, не составлявшие сословия, и черные люди, низшим слоем которых
были смерды. В отдельную категорию выделялись рабы (Костомаров Н. И. На-
чало единодержавия в древней Руси... С. 167-170).
706 Там же. С. 167.
458
Комментарии
707 Костомаров H. И. Лекции по русской истории. Ч. XII Костомаров Н. И. Земские
соборы... С. 306. Впервые издано в 1861-1862 гг.
708 Костомаров Н. И. Мысли о федеративном начале в Древней Руси... С. 40.
709 Костомаров Н. И. Князь Владимир Мономах и козак Богдан Хмельницкий//
Казаки. Исторические монографии и исследования. М., 1995. С. 385. Впервые
опубликовано в 1863 г.
710 В советской историографии шли споры о том, кого относить к революционным
демократам, а кого — к народникам.
711 Свердлов М. Б. Общественный строй Древней Руси в русской исторической на-
уке... С. 93.
712 Белинский В. Г. Поли. собр. соч. Т. 5. М., 1954. С. 129; Т. 9. М., 1955. С. 191-192.
713 Герцен А. И. О развитии революционных идей в России// Герцен А. И. Поли,
собр. соч. в 30-ти томах. Т. 7. М., 1956. С. 153-156.
714 Герцен А. И. Двадцать осьмое января// Поли. собр. соч. в 30-ти томах. Т. 1. Про-
изведения 1829-1841 гг. М., 1954. С. 31.
715 Цамутали А. Н. История Великого Новгорода в освещении русской историогра-
фии XIX — начала XX в.// Новгородский исторический сборник. 1(11)... С. 98.
716 Огарев Н. П. Избранные социально-политические и философские произведе-
ния. Т. 1. М., 1952. С 361.
717 Иллерицкий В. Е. Революционная историческая мысль в России (Домарксист-
ский период). М.: Изд-во «Мысль», 1974. С. 235.
718 Чернышевский Н. Г. Поли. собр. соч. Т. 10. М., 1950. С. 324.
719 Добролюбов Н. А. Русская цивилизация, сочиненная г. Жеребцовым// Добро-
любов Н. А. Поли. собр. соч. в 6-ти томах. Т. 3. М., 1936. С. 282-283.
720 Там же. С. 269-281.
721 Там же. С. 274.
722 Щапов А. П. Сочинения. Т. 1. СПб., 1906. С. 770.
723 Там же. С. 785.
724 Там же. С. 786.
725 Аристов Н. Я. Об отличительных чертах древнерусской исторической жизни//
ВУИ. 1870. № 1.С. 51-52.
726 Там же. С. 59. См. также: Аристов Н. Я. Промышленность древней Руси. СПб.,
1866.
727 Цамутали А. Н. Николай Яковлевия Аристов// Вопросы историографии и
источниковедения истории СССР... С. 91-94.
728 В советской историографии этих писателей часто именовали революционными
демократами. Конечно, многие из них симпатизировали или были связаны с
революционерами, но в подобного рода оценках сейчас надо быть осторожнее.
Об этом историческом направлении см.: Цамутали А. Н. Очерки демократиче-
ского направления в русской историографии 60-70-х годов XIX в. Л.: Изд-во
«Наука», 1971.
459
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
729 Грыцько (Елисеев Г. 3.). Участие общины в суде по Русской Правде//Архив исто-
рических и практических сведений, относящихся до России. Изд. Н. Калачевым.
СПб., 1863. Кн. 5. С 97-160.
730 Он же. Когда благоденствовал русский мужик и когда начались его бедствия?// Он
же. Сочинения. М., 1894. Т. 1. С. 84-126; Худяков И. А. Древняя Русь. СПб., 1867.
731 Цамутали А. Н. Очерки демократического направления... С. 47.
732 Там же. С. 88.
733 Худяков И. А. Древняя Русь. СПб., 1867. С. 15.
734 Там же. С. 11.
735 Шелгунов Н. В. Соч. Изд. 2-е. СПб., 1895. Т. 1. С. 205-225.
736 См. о нем: Есипов В. В. Житие великого грешника. М.: НП ИД «Русская панора-
ма», 2011.
737 Прыжов И. Г. История кабаков в России. М.: «Дружба народов», 1992.
738 Балуев Б. П. Либеральное народничество на рубеже XIX-XX веков. M.: P, 1995.
С.202.
739 Соколовский П. А. Очерк истории сельской общины на севере России. СПб.,
1877. С. 9-10.
740 Соколовский П. А. Экономический быт земледельческого населения России и
колонизация юго-восточных степей перед крепостным правом. СПб., 1878. С. 5.
741 Там же. С. 123.
742 Там же. С. 55-56.
743 Пузанов В. В. Княжеское и государственное хозяйство... С. 38.
744 Ефименко А. Я. Дворищное землевладение в Южной Руси// Ефименко А. Я.
Очерки истории Правобережной Украины; Малорусское дворянство и его судь-
бы. Изд. 2-е. М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2011. С. 382.
745 Ефименко А. Я. Копные суды в Левобережной Украине// Там же. С. 321.
746 Там же. С. 320.
747 Очерки истории исторической науки в СССР Т. И. М.: Наука, 1960. С. 712-713.
748 Рубинштейн Н. Л. Русская историография... С. 461.
749 Миславский Н. Поземельная община в России: Опыт историко-критического
очерка взглядов на происхождение, развитие и типы русской поземельной общи-
ны. Изд. 2-е, испр. М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2011; Архангельский П. Г.
К вопросу о происхождении русской общины// Сб. ст. в честь Д. А. Корсако-
ва. Казань: Издание книжного магазина М. А. Голубева, 1913. С. 323 и след. См.
современный обстоятельный разбор историографии общины: Кравченко А. И.
История социально-экономической мысли в России. М.: Академический Про-
ект; Парадигма, 2010. С. 414-503.
750 См. о нем: Погодин С. Н. Максим Максимович Ковалевский. СПб.: Изд-во «Не-
стор», 2005.
751 Коротаев А. В., Оболонков А. А. Род как форма социальной организации в рабо-
тах дореволюционных русских и советских исследователей// Узловые проблемы
460
Комментарии
истории докапиталистических обществ Востока. Вопросы историографии. М.:
Главы, ред. вост. лит-ры> 1990. С. 3-8.
752 Плеханов Г. В. История русской общественной мысли. Т. I. M.: Издание Т-ва
«Мир», 1914. С. 86.
753 Шапиро А. Л. Русская историография... С. 690-691.
754 Там же. С. 11.
755 Плеханов Г. В. М. П. Погодин и борьба классов// Плеханов Г. В. Сочинения.
Т. XXIII. М.; Л.: Госуд. изд-во, 1926. С. 90. Впервые опубликовано в 1911 г.
756 Плеханов Г. В. История русской общественной мысли ... С. 26,48, 52.
757 Плеханов Г. В. М. П. Погодин и борьба классов... С. 90.
758 Плеханов Г. В. История русской общественной мысли... С. 53.
759 Келтуяла В. А. История русской литературы. Пособие для самообразования.
Ч. 1. История древнерусской литературы. Кн. 1. СПб., 1906. С. 77-78.
760 Там же. С. 335-338.
761 Там же. С. 340.
762 Малиновский И. А. Рада Великого княжества Литовского... С. 7.
763 Пахман С. О судебных доказательствах по древнему русскому праву, преимуще-
ственно гражданскому, в историческом их развитии. М., 1851. С. 148 и след.
764 Пахман С. В. История кодификации гражданского права в двух томах. Т. 1. СПб.,
1876. С. 211-212.
765 Дьяконов М. В. И. Сергеевич и его ученые труды (Библиографический обзор)//
Сергеевич В, И. Древности русского права. В трех томах. Т. 2. Вече и князь. Со-
ветники князя. М.: Гос. публ. ист. б-ка России, 2007. С. 479. Впервые опублико-
вано в 1911 г.
766 Сергеевич В. И. Древности русского права. В трех томах. Т. 1. Территория и на-
селение. М.: Гос. публ. ист. б-ка России, 2007. С. 121-129. Впервые опубликовано
в 1890-1903 гг.
767 В. И. Сергеевич акцентирует внимание на том, что «деятелями» волости были не
только князья, но и население (Там же. С. 98).
768 Там же. С. 95.
769 Здесь историк-юрист проявил явно меньше исторического чутья, чем его кол-
лега — «чистый» историк С. М. Соловьев, который, как мы уже видели, начинал
историю русских уделов с того времени, когда они в действительности и появи-
лись, т. е. в «монгольский» период нашей истории. В. И. Сергеевич же постоянно
смешивает волость времен Киевской Руси с московскими уделами.
770 Сергеевич В. И, Древности русского права. В трех томах. Т. 2... С. 4.
771 Сергеевич В. И. Древности русского права. В трех томах. Т. 1... С. 257.
772 В. И. Сергеевич создает, как сейчас бы сказали, типовую модель такого ряда.
773 Там же. С. 86-88.
774 Там же. С. 90.
461
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
775 Там же. С. 95.
776 Там же. С. 140.
777 Там же. С. 158.
778 Сергеевич В. И. Древности русского права. В трех томах. Т. 1. Территория и на-
селение... С. 114.
779 Сергеевич В. И. Древности русского права. В трех томах. Т. 2. Вече и князь. Со-
ветники князя... С. 167.
780
781
782
783
784
785
7S6
787
Там же.
Там же.
Там же.
Там же.
Там же.
Там же.
Там же.
Сергеев
С. 259.
С. 201.
С. 219.
С. 290.
С. 338, 341.
С. 478.
С. 580.
;ич В. И. До
Сергеевич В. И. Древности русского права. В трех томах. Т. 1. Территория и на-
селение... С, 159.
788 Сергеевич В. И. Древности русского права. В трех томах. Т. 2. Вече и князь. Со-
ветники князя... С. 509.
789 Сергеевич В. И. Древности русского права. В трех томах. Т. 1. Территория и на-
селение... С. 560. Одна из главных ошибок выдающегося историка-юриста —
отрицание общины, за что его особенно ярко критиковал Ф. И. Леонтович
(Леонтович Ф. И. Задружно-общинный характер политического быта древней
России// ЖМНП.1874. Август, CLXXIV).
790 Градовский А. Д. Государственный строй древней России (Вече и князь. Русское
государственное устройство во времена князей Рюриковичей. Исторические
очерки В. И. Сергеевича)// ЖМНП. Ч. CXL. СПб., 1868. С. 103.
791
792
793
794
Там же. С.
Там же. С.
Там же. С.
Там же. С.
ПО.
108.
127.
114.
795 По А. Д. Градовскому, «политический быт Руси времен Рюриковичей был только
зародышем государства, но не государством» (Иллерицкая Н. В. Историко-юри-
дическое направление в русской историографии второй половины XIX века. М.:
РГГУ, 1998. С. 93).
796 Градовский А. Д. Государственный строй древней России ... С. 141-142.
797 Иллерицкая Н. В. Историко-юридическое направление... С. 96.
798 Градовский А. Д. Общественные классы и административное деление России до
Петра III ЖМНП. 1868. Май. № 5. С. 405.
799 Градовский А. Д. Общественные классы и административное деление России до
Петра III ЖМНП. 1868. Апрель. № 4. С. 3-5.
462
Комментарии
800 Дитятин И. И. Статьи по истории русского права. СПб., 1896. С. 236, 389.
801 Дитятин И. И. Курс истории русского права. Харьков, 1885. С. 33-45,77,83 и др.
802 Дитятин И. И. 1) Курс истории ... С. 56, 68, 194-195; 2) Статьи по истории рус-
ского права... С. 506.
803 Дитятин И. И. Статьи по истории русского права... С. 236.
804 Дитятин И. И. 1) Курс истории... С. 144-145; 2) Статьи по истории русского пра-
ва... С. 237,395.
805 Цамутали А. Н. Борьба течений в русской историографии во второй половине
XIXвека... С. 81.
806 Михайлов M. M. История образования и развития системы русского граждан-
ского судопроизводства до Уложения 1649 г. СПб., 1848. С. 36-41.
807 Там же. С. 15.
808 Там же. С. 18.
809 Там же. С. 20.
810 Михайлов M. M. История русского права. СПб., 1871. С. 4,10.
811 Тамже.СП.
812 Там же. С. 51-53.
813 Там же. С. 132.
814 Там же. С. 156.
815 Загоскин Н. П. История права русского народа. Т. 1. Казань, 1896. С. 2.
816 Неволин К. А. О преемстве великокняжеского Киевского престола. СПб., 1851.
Ч. 1-2. Уже в своей знаменитой «Энциклопедии законоведения» (Киев, 1839-
1840. Т. 1-2) К. А. Неволин отмечал, что «постановления власти общественной,
коим утверждался закон, могли исходить от великого князя русского, от удель-
ных князей и начальства вольных городов». Взаимные отношения определялись
договорами (Неволин К. А. Поли. собр. соч. СПб., 1857. Т. 2. С. 465-466).
817 Там же. 4.2. С 28-30.
818 Андреевский А. О наместниках, воеводах и губернаторах. СПб., 1864. С. 2.
819 Плошинский Л. О. Городское или среднее состояние русского народа в его исто-
рическом развитии от начала Руси до новейших времен. СПб., 1852.
820 Там же. С. 7,22.
821 Там же. С. 68.
822 Там же. С 72-72.
823 Там же. С. 75-79.
824 Дьяконов М. А. Очерки общественного и государственного строя древней Руси.
СПб.: Изд-во «Наука», 2005 (напечатано по изданиям 1926 и 1910 гг.). С. 25.
825 Там же. С. 64.
826 Там же. С 99.
463
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
827 Там же. С 112-113.
828 Там же. С 132.
829 Там же. С. 116.
830 Там же. С. 123.
831 Там же. С. 129.
832 Там же. С. 131.
833 Там же. С 141.
834 Дебольский H. H. Гражданская дееспособность по русскому праву до конца
XVII века. СПб., 1903. С. 6-8.
835 Там же. С. 290.
836 Там же. С. 259.
837 Там же. С. 295.
838 Там же. С. 322.
839 Латкин В. Н. Лекции по истории русского права. СПб., 1912. С. 22.
840 Там же. С. 38-39.
841 Там же. С. 40-41.
842 Ланге Н. Исследование об уголовном праве Русской Правды. СПб., 1860. С. 142.
843 Депп Ф. О наказаниях, существовавших в России до царя Алексея Михайлови-
ча. СПб., 1849. С. 6, 20, 32, 36.
844 Грибовский В. М. Древнерусское право. Вып. 1. Древнейший земско-княжеский
период. Пг., 1915. С. 36.
845 Там же. С. 37.
846 Там же. С 44,56-57.
847 Самоквасов Д. Я. Исследования по истории русского права. Вып. 1-Й. М., 1896.
С. 97,105.
848 Самоквасов Д. Я. Древнее русское право. Лекции 1902/3 академического года.
М., 1903. С. 111.
849 Там же. С. 112.
850 Самоквасов Д. Я. Древние города России. Историко-юридическое исследование.
СПБ., 1873. С. 56-57.
851 Самоквасов Д. Я. Древнее русское право... С. 70-71.
852 Там же. С. 253.
853 Самоквасов Д. Я. Заметки по истории русского государственного устройства и
управления// ЖМНП. Ноябрь. Ч. CXLVI. 1869. С. 94.
854 Самоквасов Д. Я. Заметки по истории русского государственного устройства и
управления// ЖМНП. Декабрь. 1869. Ч. CXLVI. 1869. С. 232.
855 Самоквасов Д. Я. Заметки по истории русского государственного устройства и
управления// ЖМНП. Ноябрь. Ч. CXLVI... С. 70.
856 Самоквасов Д. Я. Исследования по истории русского права... С. 74.
464
Комментарии
857 Самоквасов Д. Я. Древнее русское право... С. 110.
858 П. В. Полежаев писал: «В законе появляется потребность ввиду развития граж-
данской жизни. Но и в этом... случае долго еще законодательство, определяя
вновь возникающие отношения, оставляет нетронутыми определения права
обычного» (Полежаев П. В. О праве собственности по русским законам// Жур-
нал Министерства юстиции, 1861. Т. 7. Кн. 3 (март). С. 478).
859 Богдановский А. Развитие понятий о преступлении и наказании в русском пра-
ве до Петра Великого. М., 1857. С. 5.
860 Там же. С. 48,52,65.
861 Сухов А. А. Обычно-народные и княжеские наказания по древнерусскому уго-
ловному праву// Юридический вестник, издаваемый Московским юрид. обще-
ством. Год 5.1873, № 7-12. Июль-август. С. 47.
862 Там же. С. 51,72. Там же. Год 5.1873, № 7-12. Сентябрь. С. 31-38.
863 Там же. Год 5.1873, № 7-12. Декабрь. С. 5-6.
864 Беляев П. И. Очерки права и процесса в эпоху Русской Правды// Сборник пра-
воведения и общественных знаний. Труды Юридического общества, состояще-
го при Московском университете. Т. 5. СПб., 1895. С. 11.
865 Мрочек-Дроздовский П. Н. История русского права. М., 1892. С. 6,12.
866 Там же. С. 46-51.
867 Там же. С. 42.
868 Там же. С. 43.
869 Там же. С. 65,70-71.
870 Там же. С. 19.
871 Там же. С. 23-31.
872 Дербин Е. Н. Институт княжеской власти на Руси... С. 135.
873 Числов П. И. Курс истории русского права. Вып. П. История институтов права.
Кн. 1. История государственного права. М., 1915. С. 162-165.
874 Сыромятников Б. И. История русского государственного права. М., 1909.
875 По мнению В. В. Тихонова, он «синтезировал "городовую теорию" В. О. Клю-
чевского и концепцию "территориальных отношений" М. Ф. Владимирско-
го-Буданова (Тихонов В. В. Жизнь, труды и судьба Б. И. Сыромятникова// Дур-
новцев В. И., Тихонов В. В. Жизнь и труды историка Б. И. Сыромятникова. М.,
2012. С. 26). Думаю, что у Б. И. Сыромятникова не было нужды в таком «синте-
зе» ввиду широкого хождения среди историков и юристов волостной теории.
876 Муравьев В. А. Сыромятников Борис Иванович// Историки России. Биографии.
М.: РОССПЭН, 2001. С. 527. О древнерусской демократии исследователь писал
и в другой работе: Сыромятников Б. И. История верховной власти в России//
Критическое обозрение. 1909. Вып. 4. С. 6-9.
877 Сыромятников Б. И. 1) История верховной власти в России// Критическое обо-
зрение. 1909. Вып. 4. С. 6-8; 2) Краткий обзор и указатель литературы по исто-
рии государственной власти в России. М., 1913. С. 6-9.
465
А. Ю, Дворниченко * Зеркала и химеры » О возникновении древнеруского государства
878 Муравьев В. А. Б. И. Сыромятников о становлении феодальных отношений в
Древней Руси// История и историки. Историографический ежегодник за 1973 г.
М., 1975.
879 Свердлов М. Б. Общественный строй Древней Руси... С. 156.
880 В последние десятилетия дело изучения этой школы значительно продвинул
брянский историк С. И. Михальченко (Михальченко СИ. 1) Киевская школа:
Очерки об историках. Брянск, 1994; 2) Киевская школа в российской историо-
графии (школа западно-русского права). М., Брянск, 1996).
881 Иванишев Н. Д. Соч. Киев, 1876. С. 251.
882 Там же. С. 5-84.
883 Романович-Славатинский А. В. Пособие для изучения русского государствен-
ного права. Вып. И. К., 1872. С. 135-136.
884 Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. Ростов-на-Дону:
Изд-во «Феникс», 1995. С. 42. (Первое издание — 1886 г.)
885 Там же. С. 50.
886 Там же. С. 44.
887 Там же. С. 66.
888 Там же. С. 70-71.
889 Там же. С. 74.
890 Там же. С. 81.
891 Там же. С. 43.
892 Там же. С. 44.
893 Там же. С. 45.
894 Там же. С. 86.
895 Владимирский-Буданов М. Ф. Немецкое право в Польше и Литве. СПб., 1868.
С. 109-111. См.: Дворниченко А. Ю. Русские дореволюционные историки о го-
родском строе Великого княжества Литовского... С. 90-102.
896 Там же. С. 121.
897 Малиновский И. А. Народ и власть в русской истории. Киев, 1905. С. 4.
898 Малиновский И. Лекции по истории русского права. Вып. 1. Варшава, 1914.
С. 21-25.
899 Там же. С. 88.
900 Там же. С. 183.
901 Малиновский И. Рада Великого княжества Литовского в связи с боярской думой
древней России// Известия Томского университета. Кн. XXIII. Томск, 1904. Ч. 1.
Боярская дума древней России. Томск, 1903. С. 131.
902 Максимейко Н. А. Лекции по истории русского государственного права. Харь-
ков, 1910. С. 3.
903 Там же. С. 4,6,13,18,26.
466
Комментарии
904 Максимейко H. A. Опыт критического исследования Русской Правды. Харьков,
1914. Вып. 1.
905 Черносусов Е. К вопросу о влиянии византийского права на древнейшее рус-
ское// Византийское обозрение. 1916. Т. 2. Вып. 2. С. 303-322.
906 Демченко Г. В. Из истории судоустройства в древней России// Записки общества
истории, филологии и права при Императорском Варшавском университете.
Варшава, 1909. С. 170.
907 Демченко Г. В. 1) Историческое исследование о показаниях в России до Петра
Великого. Киев, 1859; 2) К вопросу об участии земских добрых людей в древ-
нерусских судах// Сборник статей по истории права, посвященный М. Ф. Вла-
димирскому-Буданову его учениками и почитателями. Киев, 1904. С. 153-175;
3) Из истории судоустройства в древней России... С. 151-215.
908 Ясинский M. H. Уставные земские грамоты литовско-русского государства.
Киев, 1889. С. 83.
909 Ясинский M. H. Лекции по внешней истории русского права. Вып. 1. К., 1898.
С. 17,22, 36.
910 Леонтович Ф. И. Задружно-общинный характер политического быта древней
России// ЖМНП, 1874, май. Ч. CLXXIII. С. 220.
911 Леонтович Ф. И. Задружно-общинный характер политического быта древней
России// ЖМНП, 1874, июль. Ч. CLXXIV. С. 124.
912 Там же. С. 127. См. анализ концепции Ф. И. Леонтовича: Иллерицкая Н. В. Исто-
рико-юридическое направление в русской историографии второй половины
XIXвека... С. 98-99.
913 Леонтович Ф. И. Арийские основы общественного быта древних славян// Вар-
шавские университетские известия. 1897. Т. VI. С. 1.
914 Леонтович Ф. И. Задружно-общинный характер политического быта древней
России// ЖМНП, 1874, июль. Ч. CLXXIV. С. 140.
915 Там же. С. 145.
916 Там же. С. 150.
917 Леонтович Ф. И. Задружно-общинный характер политического быта древней
России// ЖМНП. 1874, август. Ч. CLXXIV С. 194-195.
918 Там же. С 212.
919 Там же. С. 214.
920 Блюменфельд Г. Ф. К вопросу о землевладении в древней России. Одесса, 1884.
С. 89-92,189-196.
921 Шпилевский С. Об участии земщины в делах правления до Иоанна IV// Юриди-
ческий журнал, издаваемый П. А. Салмановым. СПб., 1861. № 5. Январь. С. 207-
208.
922 Там же. С. 211,216-217.
923 Там же. С. 222,232.
924 Шпилевский С. M Л) Союз родственной защиты у древних германцев и славян.
Казань, 1866; 2) Семейные власти у древних славян и германцев. Казань, 1869.
467
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
925 Шпилевский С. М. Старые и новые города и борьба между ними в Ростово-Суз-
дальской земле. Ярославль, 1892. С. 60-85.
926 Чеглоков П. Об органах судебной власти в России от основания государства до
вступления на престол Алексея Михайловича// Юридический сборник, издан-
ный Дмитрием Мейером. Казань» 1855. С. 16-17.
927 Там же. С. 8-11. См. также: Чеглоков П. Н. Об органах судебной власти в Рос-
сии...
928 Кури В. О прямых налогах в древней Руси// Юридический сборник... С. 105-
106.
929 Осокин Е. Несколько спорных вопросов по истории русского финансового пра-
ва// Юридический сборник... С. 544.
930 Загоскин Н. П. История права русского народа. Т. 1. Казань, 1896. С. 409.
931 Там же. С. 414.
932 Там же. С. 473.
933 Там же. С. 484-485. См. также: Загоскин Н. П. Курс истории русского права.
Казань, 1906. Т. 1. В своей работе, посвященной Боярской думе Московского
государства, историк-юрист лишь во введении касался боярской думы киевско-
го периода. Он считал ее учреждением, но объяснял, почему центральное уч-
реждение не могло образоваться в удельно-вечевой Руси (Загоскин Н. П. Исто-
рия права Московского государства. Т. II. Центральное управление Московско-
го государства). Вып. 1. Дума боярская. Казань, 1879. С. 8-9,12,19).
934 Лимберт А. Предметы ведомства «веча» в княжеский период древней России//
Варшавские университетские известия (далее - ВУИ), 1877, № 1. С. VII-VIII.
935 Там же. С. 6-13.
936 Лимберт А. Предметы ведомства «веча» в княжеский период древней России//
ВУИ, 1877, № 2. С. 26.
937 Там же. С. 40.
938 Там же. С. 108.
939 Там же. С. 111.
940 Лимберт А. Предметы ведомства «веча» в княжеский период древней России//
ВУИ, 1877, № 3. С. 122 и след.
941 Корф С. А. История русской государственности: Основные черты древнерус-
ского государства. Т. 1. СПб., 1908. С. V.
942 Там же. С. 10, 17-19, 30.
943 Там же. С. 50.
944 Там же. 50,66,70.
945 Там же. С. 78-79,82.
946 Там же. С. 85-87. С. А. Корф опирается на авторитет К. С. Аксакова, который
не раз в своих трудах указывал на самостоятельность отдельных городов и на
отсутствие в Древней Руси единства.
947 Там же. С. 101.
468
Комментарии
948 Там же. С. 102-109.
949 Там же. С 115,119,122-123.
950 Там же. С. 155,158.
951 Шахматов А. А. Очерк древнейшего периода истории русского языка// Энци-
клопедия славянской филологии. Вып. И. 1. Пг., 1915.
952 Корф С. A. Peu,// ЖМНП, 1916. Ноябрь. С. 101-103.
953 Там же. С. 104-106.
954 Корф С. А. Заметка об отношениях древнерусского летописца к монархическо-
му принципу// ЖМНП. Ч. XXII. 1909. Июль. С. 68.
955 Дьячан В. Участие народа в верховной власти в славянских государствах до
изменения их государственного устройства в XIV и XV веках. Варшава, 1882.
С. 84-111.
956 Там же. С. 88.
957 Пичета В. И. Введение в русскую историю (источники и историография). М.,
1923. С. 132-133.
958 Филиппов А. Н. Учебник истории русского права (Пособие к лекциям). Изд. 4-е,
изм. и доп. Юрьев, 1912. С. 18-19, 30,156.
959 Там же. С. 145.
960 Там же. С. 148-151.
961 Там же. С. 158.
962 Там же. С. 177.
963 Там же. С. 182.
964 Там же. С. 222-237.
965 Историк-юрист подчеркивал архаические черты в древнерусском праве. Так,
сравнивая его с «варварскими правдами», он обнаружил, что такая процедура,
как свод, имеет в Русской Правде «более чистый и первоначальный вид», чем в
этих «правдах» (Филиппов А. Н. Начальные стадии процесса виндикации дви-
жимости по leges barbarorumlI Сборник статей по истории права, посвященных
М. Ф. Владимирскому-Буданову его учениками и почитателями. К., 1904. С. 4).
966 Там же. С. 198.
967 Антонович В. Б. Монографии по истории Западной и Юго-Западной России.
Т. I. Киев, 1885. С.11-12,16,25,43.
968 Там же. С. 139,142-149.
969 Андрияшев А. М. Очерк истории Волынской земли до конца XIV столетия.
Киев, 1887. С. 101. Н. Молчановский в своем сочинении этих вопросов не каса-
ется вообще (Молчановский Н. Очерк известий о Подольской земле до 1434 г.
Киев, 1885).
970 Ляскоронский В. История Переяславской земли с древнейших времен до поло-
вины XIII столетия. Киев, 1897. С. 450.
971 Там же. С. 452,457,463.
469
А, Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
972 Иванов П. А. Исторические судьбы Волынской земли с древнейших времен до
конца XIV века. Одесса, 1898. С. 263-266.
973 Там же. С. 267.
974 Голубовский П. В. История Смоленской земли до начала XV столетия. Киев,
1895. С. 215.
975 Там же. С. 219.
976 Голубовский П. В. Лекции по древнейшей русской истории. К., 1904.
977 Данилевич В. Е. Очерк истории Полоцкой земли до конца XIV столетия. Киев,
1896. С. 177.
978 Там же. С. 182-184.
979 Там же. С. 186,197.
980 Там же. С. 193-195.
981 Пособие по истории древней Руси. Издание студентов-филологов Ун-та Св. Вла-
димира и слушательниц ВЖК. К., 1913. С. 240-241,248.
982 Грушевский А. С. Пинское Полесье. Исторический очерк. Ч. 1. XI-XIII вв. К.,
1901. С. 71.
983 Брачев В. С, Дворниченко А. Ю. Кафедра русской истории... С. 143-144.
984 Грушевский А. С. Города Великого княжества Литовского в XIV-XVI вв. Стари-
на и борьба за старину. К., 1918.
985 Дашкевич Н. П. Княжение Даниила Галицкого по русским и иностранным изве-
стиям. Киев, 1873. С 18-19.
986 Там же. С. 34-35.
987 Линниченко И. А. Вече в Киевской области. Киев, 1881. С. 1-2.
988 Там же. С. 59-60.
989 Линниченко И. А. Черты из истории сословий в Юго-Западной (Галицкой) Руси
XIV-XV вв. М., 1894. С. 210.
990 Довнар-Запольский М. В. 1) Политический строй Древней Руси. Вече и князь.
М., 1906. С. 5-6; 2) Вече// Русская история в очерках и статьях. М., 1910. Т. 1.
С 231.
991 Довнар-Запольский М. В. 1) Политический строй Древней Руси. Вече и князь...
С. 27; 2) Вече... С. 243.
992 Там же. С. 30.
993 Там же. С. 38.
994 Там же. С. 54.
995 Довнар-Запольский М. В. Очерк истории кривичских и дреговичских земель до
конца XII столетия. Киев, 1891. С. 163.
996 Там же. С. 168.
997 Там же. С. 97-98.
998 Багалей Д. История Северской земли до половины XIV ст. Киев, 1882.
470
Комментарии
999 Там же. С. 112-113.
1000 Там же. С. 268.
1001 Багалей Д. И. Русская история. Т. 1. Княжеская Русь (до Иоанна III). M., 1914.
С.179-180.
1002 Там же. С. 194-195.
1003 Там же. С. 217,279-287.
1004 Грушевський М. С. IcropiH Украши-Руси: В 11 т., 12 кн. Т. I. К.: Наукова Думка,
1991. С. 351-357. (Напечатано по изданию: Львов, 1905).
1005 Там же. С. 358.
1006 Там же. С. 361.
1007 Там же. С. 374.
1008 Там же. С. 367-371.
1009 Украинский историк подвергает вполне справедливой критике А. Е. Пресняко-
ва, как, впрочем, и И. А. Линниченко, связывавших в той или иной форме деся-
тичную систему лишь с княжеской администрацией. По М. С. Грушевскому, это
была старая «переддружинная» организация обороны в Русской земле.
1010 Там же. С. 395.
1011 Там же. С. 421.
1012 Там же. С. 427.
1013 Там же. С. 534.
1014 Началася процесс разложения государства, такой же медленный, как и процесс
созидания: с периодами ослабления и остановками он растянулся почти на два
столетия (Грушевский М. С. Очерк истории украинского народа. К.: «Лыбидь»,
1991. С. 58. Напечатано по изданию 1911 г.). Так и хочется спросить великого
историка: «Значит, период гомеостаза (а по русски — стабильности) этого госу-
дарства был, что называется, всего ничего?!»
1015 Грушевський М. С. 1стор1я Украши-Руси: В 11 т., 12 кн. Т. III. К.: Наукова Думка,
1991. С. 193.
1016 Там же. С. 197.
1017 Там же. С. 207.
1018 Там же. С. 209-218. См. также: Грушевский М. С. Очерк истории Киевской земли
от смерти Ярослава до конца столетия. Киев, 1891 (Грушевський М. С. Нарис
icTopiï KnïBCbKOÏi земли ъщ смерти Ярослава до кшця XIV стор1ччя. К.: Наукова
Думка, 1991. С. 301-312).
1019 Грушевський М. С. Нарис icTopiï Кишськсп земли вщ смерти Ярослава до кшця
Х1Устор1ччя...С315.
1020 Грушевський М. С. 1стор1я Украши-Руси: В 11 т., 12 кн. Т. III... С. 208.
1021 Там же. С. 227.
1022 Там же. С. 227-231.
1023 Там же. С. 239-248.
471
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
1024 Грушевский А. С. Киевская Русь. Т. 1. СПб., 1911. С. 452-454. Эта книга составле-
на из извлеченной из 2-го украинского издания «кторш Украши-Руси» инфор-
мации с целью познакомить с Киевской Русью не только украинскую интелли-
генцию (Там же. С. II). Пожалуй, это один из первых опытов названия, ставшего
в дальнейшем столь популярным.
1025 См. популярное изложение: Грушевский М. С. Иллюстрированная история
Украины. М.: «Сварог и К», 2001. (Напечатано по изданию 1913 г.)
1026 Грушевський М. С. Нарис icTopiï KniBCbKoi земли ьщ смерти Ярослава до кшця
XIV сторЕччя... С. 320-321,328.
1027 Грыцкев1ч А. П. Прадмова для 5-га выдання// Игнатоусю У. M. Kaponci нарыс
ricTOpbii Беларусь 5-е выданне. Мшск: «Беларусь», 1991. С. 8.
1028 Ластоусю В. Ю. Кароткая псторыя Беларусь Мшск: «Ушвератеэцкае», 1993.
С. 7-8.
1029 См. о нем и список трудов: Сборник статей в честь Д. А. Корсакова. Казань, 1913.
1030 Корсаков Д. Меря и Ростовское княжество. Очерки из истории Ростово-Суз-
дальской земли. Казань, 1872. С. 118-119,244.
1031 Там же. С 242.
1032 Там же. С. 118-119.
1033 Забавно сейчас смотрится характеристика, данная книге в энциклопедии совет-
ских времен: «Ростово-Суздальская земля интересовала К. как место сложения
"великорусского племени", развития начала единовластия...» (Корсаков Дми-
трий Александрович// Большая советская энциклопедия. Т. 13 (конда — кун).
М.: Изд-во «Советская энциклопедия», 1973. С. 217).
1034 Рубинштейн Н. Л. Русская историография... С. 506.
1035 Ключевский В. О. Курс русской истории. Ч. 1. // Ключевский В. О. Сочинения
в 9-ти томах. Т. I. M.: Изд-во «Мысль», 1987. С. 117-118. (Первое издание —
1904 г.) Знал бы историк, как это станет популярно в советский период — начи-
нать нашу историю с Геродота!
1036 Там же. С. 124,128,132. Теоретические взгляды ученого вполне соответствовали
уровню развития науки того времени: Ключевский В. О. Методология русской
истории// Ключевский В. О. Сочинения в 9-ти томах. Т. VI. Специальные курсы.
М.: Изд-во «Мысль», 1989. (Первая публикация). С. 45-52 .
1037 Ключевский В. О. Курс русской истории. Ч. 1 С. 135-136.
1038 В другой работе историк пишет о том, что «волость, или область, иногда совпа-
дала с землей..., но обыкновенно составляла только часть ее» (Ключевский В. О.
Терминология русской истории// Ключевский В. О. Сочинения в 9-ти томах.
Т. VI. Специальные курсы. М.: Изд-во «Мысль», 1989. С. 98). Первая публика-
ция — 1959 г.
1039 Там же. С. 148. Историк отрицает возможность появления «городовых обла-
стей» на племенной основе, т. к. не было ни одной волости, которая состояла
бы из одного цельного племени. См. также: Ключевский В. 0.1) Боярская Дума
Древней Руси// Ключевский В. О. О государственности в России. М.: Изд-во
«Мысль», 2003. С. 20. (Первое издание — 1882 г.); 2) Краткое пособие по русской
истории. М. Прогресс-Пангея, 1992. С. 24. (Репринт 5-го изд. 1906 г.)
472
Комментарии
1040 Ключевский В. О. Боярская Дума Древней Руси ... С. 25.
1041 Ключевский В. О. Курс русской истории. Ч. 1 С. 153. См. также: Ключевский В. О.
История сословий в России// Ключевский В. О. Сочинения в 9-ти томах. Т. VI.
Специальные курсы. М., 1989. С. 252 и ел. (Первое издание — 1913 г.)
1042 Там же. С. 178. См. также: Ключевский В. О. Терминология русской истории...
С. 95-98.
1043 Там же. С. 175.
1044 «Оберегатель границ Русской земли с неопределенным территориальным и по-
литическим значением» (Ключевский В. О. Терминология русской истории ...
С. 105).
1045 Там же. С. 189-197.
1046 Там же. С. 198.
1047 Ключевский В. О. Боярская Дума Древней Руси... С. 23.
1048 Ключевский В. О. Курс русской истории. Ч. 1 С. 200. В более ранней работе исто-
рик делал акцент на «аристократии больших городов», которая, «отдалившись
от княжей дружины, стала ближе к городскому простонародью, руководила ве-
чем. ..» (Ключевский В. О. Боярская Дума Древней Руси... С. 34).
1049 Там же. С. 202.
1050 Там же. С. 204.
1051 Там же. С. 210.
1052 Там же. С. 116,275.
1053 Любавский М. К. Лекции по древней русской истории до конца XVI в. СПб.:
Изд-во «Лань», 2000. С. 104-105. Напечатано по изд. 1915 г.
1054 Там же. С. 122-123.
1055 Там же. С. 144-145.
1056 Там же. С. 167. В другой работе (1909 г.) М. К. Любавский писал, «что этот
союз — преждевременное явление, и он быстро умер, как недоношенное дитя
истории. Вместо него выступили отдельные "земли" которые оказались наибо-
лее устойчивыми из политических соединений восточного славянства в первые
века его истории» (Любавский М. К. Историческая география России в связи с
колонизацией. СПб.: Изд-во «Лань», 2000. С. 78). Первое издание — 1909 г.
1057 Любавский М. К. Обзор истории русской колонизации с древнейших времен и
до XX века. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1996. С. 117, 141. Работа была закончена к
началу 30-х гг. XX в. и публикуется здесь впервые.
1058 Любавский М. К. Лекции по древней русской истории до конца XVI в. С. 234.
1059 Готье Ю. В. Лекции по русской истории. М., 1907. С. 25.
1060 Там же. С. 33-34.
1061 Готье Ю. В. Очерк истории землевладения в России. М.: Гос. публ. ист. б-ка Рос-
сии, 2003. С. 10-11 (первое издание: Сергиев Посад: Тип. И. И. Иванова, 1915).
1062 Готье Ю. В. Лекции по русской истории... С. 100.
473
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
1063 Там же. С 116-119.
1064 Святловский В. В. Примитивно-торговое государство как форма быта. СПб.,
1914. С. 292-293.
1065 Кизеветтер А. А. Местное самоуправление в России IX-XIX ст. Исторический
очерк. М., 1910. С. 3.
1066 В этом смысле другой московский историк этого поколения — M. M. Богослов-
ский — был более последовательным, находя истоки государственных отноше-
ний, вслед за С. М. Соловьевым, лишь во времена Андрея Боголюбского (Хали-
на Т. И. В науке приятно быть и простым чернорабочим: Михаил Михайлович
Богословский// Историки России. XVIII — начало XX века. М.: НИЦ «Скрипто-
рий», 1996. С. 675).
1067 Кизеветтер А. А. Местное самоуправление... С. 7.
1068 См. подробнее: Дворниченко А. Ю. «Феномен в феномене», или «Историк с
пикой» о Киевской Руси// Страницы истории. Сборник научных статей, поев.
65-летию со дня рождения Г. А. Тишкин. СПб.: Издательский дом С.-Петерб. ун-
та, 2008. С. 288-296.
1069 Соколов О. Д. М. Н. Покровский и советская историческая наука. М.: Изд-во
«Мысль», 1970. С. 116. В другой работе дается еще более определенная оцен-
ка: «Первое систематическое марксистское освещение истории России от пер-
вобытнообщинного строя до конца XIX века» (Чернобаев A. A. M. H. Покров-
ский — ученый и революционер// Вопросы истории, 1988. № 8. С. 8).
1070 Покровский М. Н. Избранные произведения. Кн. 1. М.: Изд-во «Мысль», 1966.
С. 88. Первое издание — 1910-1913 гг..
1071 Бахрушин С. В. Труды по источниковедению, историографии и истории Рос-
сии эпохи феодализма. (Научное наследие). М.: Изд-во «Наука», 1987. С. 63;
Греков Б. Д. Киевская Русь и проблема происхождения русского феодализма у
М. Н. Покровского// Греков Б. Д. Избранные труды. Т. И. М.: Изд-во АН СССР,
1959. С. 449.
1072 Нельзя, конечно, не отметить и то, что важнейшим признаком поземельной
общины Покровский в духе науки того времени считал переделы, которые для
древнего периода российской истории неизвестны (Покровский M. H. Избран-
ные произведения. Кн. 1... С. ПО).
1073 Покровский M. H. Избранные произведения. Кн. 1... С. 93-94.
1074 Пресняков А. Е. Лекции по русской истории. Т. I. Киевская Русь. М.: Гос. соц.-
эконом. изд-во, 1938. С. 55.
1075 Покровский M. H. Избранные произведения. Кн. 1... С. 95.
1076 Там же. С. 96.
1077 Там же. С 99.
1078 Впрочем, в другом месте историк, противореча себе, пишет: «К XV-XVI веку...
мелких вотчинников оставалось ровно лишь настолько, чтобы можно было
опровергнуть довольно прочно держащийся предрассудок, будто вся земля к
этому времени была уже "окняжнена" или "обоярена"» (Покровский M. H. Из-
бранные произведения. Кн. 1...С. 121).
474
Комментарии
1079 Там же. С. 101.
1080 Там же. С. 165-167.
1081 См. подробнее: Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки советской историогра-
фии// Фроянов И. Я. Начала русской истории. Избранное... С. 191-192.
1082 Покровский M. H. Избранные произведения. Кн. 1... С. 132-133.
1083 Там же. С. 139.
1084 Там же. С. 150.
1085 Там же. С. 162.
1086 Такого рода сравнение нашло поддержку и развитие в отечественной историо-
графии последних десятилетий (См.: Фроянов И. Я. Древняя Русь. Опыт иссле-
дования истории социальной и политической борьбы. М.; СПб.: «Златоуст»,
1995. С. 248-253).
1087 Покровский M. H. Избранные произведения. Кн. 1... С. 171.
1088 Там же. С. 173.
1089 Там же. С. 169.
1090 Там же. С. 182.
1091 Там же. С. 174.
1092 Там же. С. 185.
1093 Покровский M. H. Избранные произведения. Кн. 1... С. 133.
1094 «Опыт просветительской и романтической историографии в изучении станов-
ления феодализма при этом не учитывался. Он был, вероятно, к тому времени
забыт» (Свердлов М. Б. Общественный строй Древней Руси в русской истори-
ческой науке XVIII-XX вв. СПб., 1996). Полагаю, что значение этого опыта не
стоит преувеличивать.
1095 «К XIII в. нашего летоисчисления, т. е. 600 назад, у нас установились те поряд-
ки, которые принято называть феодальными», — писал Покровский в более
поздней работе (Покровский М. Н. Русская история в самом сжатом очерке. М.:
Партиздат, 1932. С. 41).
1096 Бахрушин С. «Феодальный порядок» в понимании M. H. Покровского// Против
исторической концепции М. Н. Покровского. Сб. ст. Ч. 1. М., 1939. С. 127.
1097 Рожков Н. А. 1) Обзор русской истории с социологической точки зрения. Ч. 1.
Киевская Русь (с VI до конца XII века). Изд. 2. М., 1905. С. 16-20; 2) Происхож-
дение самодержавия в России. М., 1906. С. 3.
1098 Рожков Н. А. Город и деревня в русской истории (краткий очерк экономической
истории России). 4-е изд. Пг., 1918. С. 14.
1099 Рожков Н. А. Учебник русской истории для средних учебных заведений и для
самообразования. 5-е изд. Пг., 1919. С. 14.
1100 Рожков Н. А. Обзор русской истории... Ч. 1. С. 62.
1101 Там же. С. 65.
1102 Рожков Н. А. Происхождение самодержавия в России... С. 1.
475
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры » о возникновении древнеруского государства
1103 Рожков Н. А. Обзор русской истории... Ч. 1. С. 67. Правда, в других работах
историк более терпимо относится к понятию «род» (Рожков Н. А. Происхожде-
ние самодержавия в России... С. 5).
1104 Правда, в другой работе он считает, что первым по времени политическим ор-
ганизмом еще до призвания князей у нас была городовая область (Рожков Н. А.
Город и деревня в русской истории... С. 21).
1105 Там же. С. 73.
1106 Рожков Н. А. Происхождение самодержавия в России... С. 10.
1107 Рожков Н. А. Обзор русской истории... Ч. 1. С. 75.
1108 Там же. С. 80.
1109 Рожков Н. А. 1) Обзор русской истории... Ч. 1. С. 92; 2) Очерки юридического
быта по Русской Правде// Рожков Н. А. Исторические и социологические очер-
ки. Сб. ст. Ч. 2. М., 1906. С. 73-237.
1110 Там же. С. 82.
1111 Рожков Н. А. Происхождение самодержавия в России... С. 12.
1112 Рожков Н. А. Обзор русской истории... Ч. 1. С. 86.
1113 Рожков Н. А. Обзор русской истории... Ч. 1. С. 94.
1114 Там же. С 96-97; 100-103.
1115 Максимович Г. А. Литературные мнения о сущности государственных отноше-
ний Древней Руси (дополнительные замечания)// Там же. С. 217.
1116 Н. Г. Устрялов, можно сказать, был своего рода предтечей этой школы.
1117 Брачев В. С, Дворниченко А. Ю. Кафедра русской истории Санкт-Петербург-
ского университета (1834-2004). СПб., Из-во СПбГУ, 2004.
1118 Бестужев-Рюмин К. Н. Русская история. М. Вече, 2007. С. 109, 116. Впервые из-
дано в 1872-1885 гг.
1119 Там же. С. 112-115.
1120 Там же. С. 132.
1121 Там же. С. 139-140.
1122 Там же. С. 114.
1123 Там же. С. 176.
1124 Там же. С. 182.
1125 Там же. С. 184.
1126 Там же. С. 148-149.
1127 Там же. С. 179.
1128 Михальченко С. И. Кафедры русской и всеобщей истории в Варшавском уни-
верситете (1869-1915)// Россика и русистика. Труды м/н конференции памяти
А. А. Фурсенко (1927-2008). СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2010. С. 145.
1129 Барсов Н. П. Очерки русской исторической географии. География начальной
(Несторовой) летописи. Варшава, 1885. С. 78-83.
476
Комментарии
ИЗО Там же. С. 86.
1131 Там же. С 89-92.
1132 См. о нем: Брачев В. С, Дворниченко А. Ю. Кафедра русской истории... С. 46-47.
1133 Филевич И. П. Борьба Польши и Литвы-Руси за Галицко-Волынское наследие.
СПб. 1890. С 182-184.
1134 Платонов С. Ф. 1) Лекции по русской истории. М.: Высш. шк., 1993. С. 92. (Пер-
вое издание — 1899 г.); 2) Учебник русской истории. СПб.: «Наука», 1993. С. 15.
Первое издание —1909-1910 гг.
1135 Платонов С. Ф. Лекции по русской истории... С. 99.
1136 Там же. С. 103-105.
1137 Там же. С. 122.
1138 Там же. С. 130.
1139 Там же. С. 123-126.
1140 Петров А. В. К вопросу о характере и итогах социально-политического разви-
тия Великого Новгорода в XI-XV вв.// Новгородика-2008. Вечевая республика
в истории России: материалы Междунар. науч.-практ. конф. 21-23 сентября
2008 г. Великий Новгород: НовГУ им. Яр. Мудрого, 2009. С. 13.
1141 Платонов С. Ф. 1) Вече в Великом Новгороде. Новгород, 1916; 2) Великий Нов-
город до его подчинения Москве в 1478 г. и после подчинения до Ништадтского
мира 1721 г. 2-е изд. Новгород, 1916.
1142 Середонин С. М. Историческая география. Пг., 1916. С. 153-154.
1143 Там же. С. 227.
1144 Там же. С 162,240.
1145 Спицын А. А. Русская историческая география. Учебный курс. Пг., 1917. С. 17-
19.
1146 Там же. С. 20,25.
1147 Малинов А, В. Л. Н. Гумилев и традиция изучения философии истории в Петер-
бургском университете // Вестник СП6ГУ Специальный выпуск: К 100-летию со
дня рождения Л. Н. Гумилева. Октябрь 2012. С. 72-7А.
1148 Ламанский В. И. Славянское житие св. Кирилла как религиозно-эпическое
произведение и как исторический источник// ЖМНП. СПб., 1903. Ч. 347. № 5.
С.150-151.
1149 См. подробнее: Дворниченко А. Ю. А. Е. Пресняков — исследователь Киевской
Руси// Исследования по истории средневековой Руси. К 80-летию Ю. Г. Алексее-
ва. М.-СПб.: Альянс-Архео, 2006. С. 35-46.
1150 При этом он прекрасно понимал, что «разделение исторического процесса, жи-
вого и непрерывного, на периоды всегда искусственно» (Пресняков А. Е. Лек-
ции по русской истории. Т. И. Западная Русь и Литовско-Русское государство.
М.; Л.: Госуд. соц.-эконом. изд-во, 1939. С. 15).
1151 Пресняков А. Е. Княжое право в Древней Руси. Лекции по русской истории. Ки-
евская Русь. М., «Наука», 1993. С. 7. Первое издание — 1909 г.
477
А. Ю, Дворниченко * Зеркала и химеры » о возникновении древнеруского государства
1152 Пресняков А. Е. Лекции по русской истории. Т. I. Киевская Русь. М., 1938. С. 10.
1153 Пресняков А. Е.Лекции по русской истории. Т. I. Киевская Русь. (Далее: Лек-
ции.., Т. I) M.: Госуд. соц.-эконом. изд-во, 1939. С. 152
1154 Шаханов А. Н. Русская историческая наука второй половины XIX — начала XX
века. Московский и Петербургский университеты. М: «Наука», 2003. С. 339.
1155 Пресняков А. Е.Лекции... Т. I. С. 22.
1156 Брачев В. С, Дворниченко А. Ю. Кафедра русской истории... С. 258-259.
1157 Там же. С. 51.
1158 Там же. С. 12.
1159 Там же. С. 29-33.
1160 «Германский мир не знал ничего подобного» (Пресняков А. Е. Лекции... Т. I.
С. 142).
1161 Пресняков А. Е. Княжое право в древней Руси... С. 43.
1162 Там же. С. 60.
1163 Там же. С. 63.
1164 Там же. С. 69.
1165 Там же. С. 72.
1166 Там же. С. 185.
1167 Там же. С. 225.
1168 Пресняков А. Е. Лекции... Т. I. C.181.
1169 Зимин А. А. Правда Русская. М.: «Древлехранилище». 1999. С. 89,99 и др.
1170 Там же. С. 185.
1171 Свердлов М. Б. Общественный строй Древней Руси в русской исторической на-
уке XVIII-XX вв. СПб.: «Дмитрий Буланин», 1996. С. 152.
1172 Там же. С. 151. Это видно и из нашего анализа «дореволюционной» историогра-
фии.
1173 Пресняков А. Е. Княжое право в Древней Руси... С. 163-166.
1174 Янин В. Л. Очерки комплексного источниковедения. М., «Высшая школа». 1977.
С. 228. См. о соотношении кончанской и сотенной систем: Фроянов И. Я., Двор-
ниченко А. Ю. Города-государства Древней Руси... С. 185-186.
1175 Пресняков А. Е. Лекции... Т. I. С. 198.
1176 Там же. С. 241
1177 Свердлов М. Б. Общественный строй Древней Руси... С. 151.
1178 Пресняков А. Е. Образование Великорусского государства. М.: «Богородский
печатник», 1997. С. 40. Впервые издано в 1918 г.
1179 См.: Дворниченко А. Ю. А. Е. Пресняков о Великорусском государстве// Госу-
дарство, общество, архивы в истории России. К 60-летию А. Р. Соколова. СПб.:
«Лики России», 2009. С. 19-32.
478
Комментарии
1180 Пресняков А. Е. Княжое право... С. 58.
1181 Пресняков А. Е. Peq.[Rostovtzeff M. Iranians and Greeks in South Russia. Oxford,
Clarendon Press, 1922]// «Века». Исторический сб. I. Пг.: «Наука и Школа», 1924.
С. 177.
1182 На историка влияла смутная (революционная) эпоха. Чего стоит, например,
фраза в его вступительной лекции: «Вся наша древность залита кровавыми
мятежами народных движений!» (Валк С. Н. Вступительная лекция Н. П. Пав-
лова-Сильванского// Вопросы историографии и источниковедения истории
СССР... С. 621). Правда, здесь находилось место и для «державного народного
собрания в Новгороде», видимо, как предшественника русского «парламента»
(Там же. С. 622).
1183 Павлов-Сильванский Н. П. Государевы служилые люди. Люди кабальные. М.:
Изд-во «Крафт+», 2001. С. 3-14.
1184 Павлов-Сильванский Н. П. Феодализм в Древней Руси// Павлов-Сильванский
Н. П. Феодализм в России. М.: Изд-во «Наука», 1988. С. 148. Первое издание —
1907 г.
1185 Там же. С. 149.
1186 Лаппо-Данилевский А. С. Очерк истории образования главнейших разрядов
крестьянского населения в России. М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2011.
С. 3-4. Первое издание — 1905 г.
1187 Лаппо-Данилевский А. С. Организация прямого обложения в Московском го-
сударстве со времен Смуты до эпохи преобразований. М.: Книжный дом «ЛИ-
БРОКОМ», 2011. С. 4. Первое издание — 1890 г.
1188 Там же. С. 13.
1189 Там же. С. 17.
1190 Белов Е. А. Об историческом значении русского боярства до конца XVII века//
ЖМНП. Ч. CCXLIII. 1886. Январь. С. 69, 87. При Калите выдвигается еще одна
сила — митрополит.
1191 Там же. С. 79.
1192 Там же. С. 88.
1193 Белов Е.А. Русская история до реформы Петра Великого. СПб., 1895. С. 36-37.
1194 Там же. С. 65.
1195 Иванов П. И. Научные мнения о догосударственном быте русских племен// Рус-
ская история в очерках и статьях. Т. 1. М., 1910. С. 160,166.
1196 Кореневский Н. И. Черты догосударственного быта русских славян и начало
русского государства // Там же. С. 183,188.
1197 Шмелев Г. Н. Порядок распределения земель между князьями // Там же. С 202-
204.
1198 Шмелев Г. Н. Андрей Боголюбский и его политические идеалы // Там же. С. 209.
1199 Порай-Кошиц И. А. Очерк истории русского дворянства от половины IX до кон-
ца XVIII века. СПб., 1874. С. 14-15.
1200 Там же. С. 194.
479
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
1201 Яблочков М. Т. История Российского дворянства. М.: Эксмо, 2007. С. 15-70.
Впервые опубликовано в 1876 г.
1202 Свердлов М. Б. Общественный строй Древней Руси в русской исторической на-
уке XVIII-XX веков... С 105-107.
1203 Лукин П. В. «Варварская Европа» и современные проблемы изучения ранне-
средневековых славянских обществ. О новой книге В. Модзелевского// Славя-
новедение, 2008. № 2. С. 27-28.
1204 Петражицкий Л. И. Теория права и государства. СПб., 1909. С. 221-222.
1205 Кокошкин Ф. Ф. Лекции по общему государственному праву. М„ 1912. С. 63 и след.
1206 Тельберг Г. Исторические формы монархии в России. М., 1914. С. 5-6.
1207 Тихомиров Л. А. Монархическая государственность. М.: Айрис-пресс, 2006.
С. 194-198. Впервые опубликовано в 1905 г.
1208 Там же. С. 214.
1209 Любавский М. К. История западных славян. Лекции. М.: Парад, 2004 . С. 53-70.
Впервые издано в 1916 г.
1210 Леонтович Ф. И. Государственное устройство старого Дубровника// ЖМПН,
1867. Декабрь и др. работы.
1211 Владимирский-Буданов М. Ф. Неизданные законы юго-западных славян//
ЖМНП, 1881. №3.
1212 Ястребов Н. В. Лекции по истории западных славян. Лекции. Изд. 2-е. Пг., 1916.
С. 100.
1213 Ясинский А. Н. Падение земского строя в Чешском государстве (X-XIII вв.).
Киев, 1895. С. 106-126.
1214 Смирнов И. Н. 1) Очерк культурной истории южных славян. Вып. 1-3. Казань,
1901-1904; 2) Городские общины Далмации в X-XI вв.// ЖМНП, 1884. № 10 и др.
1215 Гильфердинг А. Ф. История балтийских славян. В трех частях с приложения-
ми. М.: «Русская панорама»; СПб.: РБИЦ «Блиц», 2013. С. 173. Впервые издано в
1874 г.
1216 Малиновский И. Рада Великого княжества Литовского в связи с боярской думой
древней России... С. 195.
1217 Шнирельман В. А. Хазария в зеркале националистического дискурса: истоки
символической конфронтации// Хазары: миф и история. М.; Иерусалим: Мосты
культуры; Гешарим, 2010. С. 321.
1218 Моргулис М. Г. Право наследования по моисеево-талмудическому законода-
тельству в сравнении с русским нравом наследования по закону. СПб., 1867.
1219 Барац Г. М. Критико-сравнительный анализ договоров Руси с Византией. Киев,
1910. С. 8-10. Он же. Библейско-агадические параллели к летописным сказани-
ям о Владимире Святом. Киев, 1908.
1220 Барац Г. М. Происхождение летописного сказания о начале Руси. Киев, 1911
С.40-41.
1221 Афанасьев Ю. Н. Феномен советской историографии// Советская историогра-
фия. М.: Российск. гос. гуманит. ун-т, 1996. С. 7-41.
480
Комментарии
1222 О развитии исторической науки в 30-50-е гг. см.: Дубровский А. М. Историк и
власть: историческая наука в СССР и концепция истории феодальной России
в контексте политики и идеологии (1930-1950-е гг.). Брянск: Изд-во Брянского
гос. ун-та им. акад. И. Г. Петровского, 2005.
1223 Кривошеее Ю. В., Дворниченко А. Ю. Изгнание науки: российская историогра-
фия в 20-х — начале 30-х годов XX века// Отечественная история, 1994. № 3.
С.143-158.
1224 Шахматов А. А. Древнейшие судьбы русского племени. Пг., 1919. С. 55.
1225 Гадло А. В. Этногенез восточных славян// Советская историография Киевской
Руси. Л.: Изд-во «Наука», 1978. С. 14.
1226 Шахматов А. А. Древнейшие судьбы русского племени... С. 55-63.
1227 Насонов А. Князь и город в Ростово-Суздальской земле (в XII и первой полови-
не XIII в.)// «Века». Исторический сборник. I. Пг. : «Наука и Школа», 1924. С. 4-6.
1228 Там же. С. 27.
1229 Пресняков А. Е. Рец.: Rostovtzeff M. Iranians and Greeks in South Russia. Oxford,
Clarendon Press, 1922// Там же. С. 177.
1230 Пархоменко В. А. У истоков русской государственности. Л., 1924. С. 19.
1231 Там же. С. 29,38.
1232 В другом месте книги соотношение и последовательность процессов еще бо-
лее неясны. Киевское государство Игоревичей не уничтожило старых пле-
менных организаций — княжений, — но внесло в них новую струю и во вза-
имодействии с ними произвело новое образование: старые большие союзы
племен разбиваются на более мелкие княжения, а те, в свою очередь, посте-
пенно обнаруживают склонность к новым междуплеменным образованиям
(Там же. С. 111).
1233 Там же. С. 41.
1234 Там же. С. 56.
1235 Там же. С. 49.
1236 Там же. С. 59.
1237 Там же. С. 83.
1238 Там же. С. 100.
1239 Там же. С. 106.
1240 Там же. С. 113.
1241 См1рнов П. Волзький шлях i стародавш руси. К., 1928. С. 24, 35, 223-224
1242 Там же. С. 184. Взгляды П. П. Смирнова были подвергнуты критике со стороны
Ю. В. Готье (Новый Восток, 1929. Кн. 25).
1243 Игнатоусю У M. KapOTKi нарыс гкторьи Беларусь 5-е выданне. Мшск: «Бела-
русь», 1991. С. 31-37,39-42 и след.
1244 Доунар-Запольсю М. В. Псторыя Беларусь Мшск: Выдавецтва «Беларуская Эн-
цыклапедыя» 1мя Петруся Броуш, 1994. С. 36-40,43-46.
481
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
1245 Малиновский Иоанникий Алексеевич// Профессора Томского университета.
Биографический словарь. Вып. I (1888-1917). Томск: Изд-во Томского ун-та,
1996. С. 161-165.
1246 Малиновськш О. Староданш державний лад схщнгх слов'ян i йго тзнпш змь
Hi. Нариси з icTOpii права. К.: 3 друкарш Всеукрашськой Академп Наук, 1929.
С. 32-35.
1247 Там же. С. 18.
1248 Косвен М. Преступление и наказание в догосударственном обществе. М.; Л.: Го-
суд, из-во, 1925; Гальперин С. Очерки первобытного права. Пг., 1923.
1249 Покровский М. Н. Очерк истории русской культуры. Ч. I. M.; Л., 1925. С. 176.
1250 Там же. С. 178.
1251 Там же. С. 183.
1252 Покровский M. H. Русская история в самом сжатом очерке. Партийное изда-
тельство, 1932. С. 34-38.
1253 Там же. С. 51.
1254 Рожков Н. А. Русская история в сравнительно-историческом освещении. М.,
1919. Т. 1.С. 87.
1255 Там же. С. 89.
1256 Там же. С. 91-92.
1257 Там же. С. 197-205.
1258 Там же. С. 221.
1259 Рожков Н. А. Очерки истории труда в России// Архив истории труда в России.
Пг., 1923. Кн. 6-7. С. 27.
1260 Готье Ю. В. Железный век в Восточной Европе. М.; Л., 1930. С. 229-235.
1261 Там же. С. 238.
1262 Там же. С. 246-247.
1263 Там же. С 260-262.
1264 Кулишер И. М. История русского народного хозяйства. М.: Изд-во «Наука»,
2004. С. 44-47 (первое издание — 1925 г.).
1265 Там же. С. 75.
1266 Там же. С. 177-181.
1267 Кулишер И. М. История русской торговли (до XIX века включительно). Пг.: Изд-
во «Атеней», 1923.
1268 Тхоржевский С. Рец.: [Кулишер И. М. История русской торговли (до XIX века
включительно). Пг.: Изд-во «Атеней», 1923]// «Века». Исторический сборник. I.
Пг., 1924. С. 172.
1269 Лященко П. И. Очерки аграрной эволюции России. Т. 1. Л.: Рабочее издательство
«Прибой», 1924. (Первое издание — 1908 г.)
1270 Лященко П. И. История русского народного хозяйства. М.; Л.: Государственное
издательство, 1927.
482
Комментарии
1271 Там же. С. 59-60.
1272 Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки отечественной историографии// Фроя-
нов И. Я. Начала русской истории... С. 225-242; Свердлов М. Б. Общественный
строй Древней Руси в русской исторической науке XVIII-XX вв...; Данилова
Л. В. 1) Становление марксистского направления в советской историографии
эпохи феодализма// ИЗ. 76.1965. С. 89-99; 2) Изучение истории средневековой
России// Очерки истории исторической науки в СССР. Т. V. М. Наука, 1985.
С. 110-126.
1273 Маркс К. Разоблачение дипломатической истории восемнадцатого века// ВИ.
1989. № 1-4.
1274 Там же. № 4. Апрель. С 4.
1275 Там же. С. 5.
1276 Новосельцев А. П., Пашуто В. Т., Черепнин Л. В. Пути развития феодализма. М.:
Наука, 1972. С. 134.
1277 Горская Н. А. Борис Дмитриевич Греков. М.: Наука, 1999. С. 89.
1278 Там же. С. 91-91.
1279 Эта дискуссия не раз анализировалась в историографии, в частности в извест-
ных работах Л. В. Даниловой, М. Б. Свердлова, И. Я. Фроянова.
1280 Эти идеи историк развивал и в докладе на декабрьской сессии Академии наук
СССР, по которому в 1936 г. была опубликована статья: Греков Б. Д. Энгельс и
проблема родового строя у восточных славян// Греков Б. Д. Избранные труды.
Т. III. M: Изд-во АН СССР, 1960. С. 353-368.
1281 Греков Б. Д. Рабство и феодализм в Древней Руси// ИГАИМК, 1934. Вып. 86. С. 9,
151.
1282 Там же. С. 67', ПО, 118-119. Наиболее ярко об этом говорили С. Н. Быковский
и С. Н. Чернов, причем последний увязывал отсутствие «регионального» под-
хода в докладе Б. Д. Грекова с его потребительским отношением к источникам.
И. М. Троцкий упирал на то, что население разных территорий находилось на
разных ступенях общественного развития. С. Н. Быковский второй раз взял
слово и по-прежнему настаивал на том, что большая часть материала, приве-
денного Грековым, «падает не на те районы» (Там же. С. 124).
1283 Там же. С. 73, 83-84, 113-114. Е. С. Лейбович отметил, что дело не столько в
кровной мести, сколько в верви, носящей явно архаический характер (Там же.
С. 129).
1284 Там же. С. 123.
1285 Там же. С. 148.
1286 Там же. С. 72,75.
1287 Там же. С. 89.
1288 Там же. С. 95.
1289 Там же. С. 114-115.
1290 Там же. С. 139.
1291 Готье Ю. Рец.: [Пресняков А. Е. Лекции по русской истории. Т. I. Киевская Русь.
М., 1938]// Историк-марксист. 1938. Кн. 4. С. 147.
483
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
1292 ИГАИМК. 1934. Вып. 86. С. 68.
1293 Зеленский М. Образование и распад «империи Рюриковичей»// Борьба классов,
1936. № 6. Июнь. С. 37-38,41-44.
1294 Мавродин В. В. Очерки истории Левобережной Украины (с древнейших времен
до второй половины XIV в.). Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1940.
1295 Дворниченко А. Ю. Владимир Васильевич Мавродин. Страницы жизни и твор-
чества. СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2001. С. 46-54.
1296 Сталин И., Жданов А., Киров С. Замечания по поводу конспекта учебника по
истории СССР// К изучению истории: Сборник. М., 1937. С. 22.
1297 См.: Дубровский А. М. Историк и власть... С. 217-360.
1298 Греков Б. Д. Феодальные отношения в Киевском государстве. М.; Л., 1937 (изда-
валась в 1935 и 1936 гг.).
1299 Там же. С. 163.
1300 Там же. С. 168. В другой работе, перечислив народы, которые со времен кимме-
рийцев населяли или проходили по «южной части территории нашего Союза»,
он создает у читателя ощущение некоего континуитета, длительного и сложно-
го процесса образования Киевского государства. Государственные образования
намечались в различных местах территории будущей империи, но в наиболь-
шей степени оформились в Новгороде и Киеве, в последнем, пожалуй, в боль-
шей степени, т. к. он давно уже был связан с народами, которые задолго до IX в.
«были организованы в более или менее значительные государственные органи-
зации» (Греков Б. Д. Предисловие// Памятники истории Киевского государства
IX-XII вв. Л.: Гос.соц.-эконом. изд-во, 1936. С. 1-7).
1301 Там же. С. 171-172.
1302 Там же. С. 173-175.
1303 Там же. С. 189.
1304 Греков Б. Д. Киевская Русь и проблема происхождения русского феодализма у
М. Н. Покровского// Там же. С. 440-442 (впервые опубликовано в 1939 г. в сбор-
нике «Против исторической концепции M. H. Покровского»).
1305 Там же. С. 444.
1306 Там же. С. 455.
1307 Там же. С. 474.
1308 Там же. С. 458,475.
1309 Там же. С. 477.
1310 Косвен М. Ошибки M. H. Покровского в вопросах первобытной истории и древ-
нейшей истории восточных славян// Историк-марксист. 1938. Кн. 5. С. 129-137.
1311 Дубровский А. М. Историк и власть... С. 319-320.
1312 Греков Б. Д. Революция в Новгороде Великом в XII веке// Учен. зап. Ассоциации
научн.-исслед. институтов общ. наук. Институт истории. М., 1929. Т. 4. С. 13-21.
1313 Рубинштейн Н. Л. От редакции // Пресняков А. Е. Лекции по русской истории.
Т. I. Киевская Русь. М., 1938. С. IV.
484
Комментарии
1314 Рубинштейн H. Л. Рецензия на книгу «Памятники истории Киевского государ-
ства»// Историк-марксист. 1938. № 1. С. 130-131.
1315 Рубшштейн Н. Л. Нарис icTopiï Кишськся Руси. ХаркЕв, Одеса: Державне видав-
ництво Украли, 1930. С. 17,27.
1316 Там же. С. 33.
1317 Там же. С. 65.
1318 Там же. С. 65-69.
1319 Рец.: «Материалы по истории СССР» под ред. проф. А. В. Шестакова. «Пропа-
гандист и агитатор РККА» №№ 33-36 за 1937 год, № 4 за 1938// Историк-марк-
сист. 1938. Кн. 4. С. 125.
1320 Тихомиров M. H. Рец.// Историк-марксист. 1940. Кн. 2. С. 149.
1321 Там же. С. 150.
1322 Пархоменко В. А. Характер и значение эпохи Владимира, принявшего христи-
анство// Ученые записки ЛГУ Серия исторических наук. 1941. Вып. 8. Отв. ред.
проф. М. Д. Приселков. С. 203-204.
1323 Там же. С. 212.
1324 Там же. С. 214.
1325 Пархоменко В. А. 1) К вопросу о «норманнском завоевании» и происхожде-
нии Руси// Историк-марксист. 1938. Кн. 4. С. 111; 2) Первая известная точ-
но дата существования государства на Руси// Историк-марксист. 1938. № 6.
С.191.
1326 Пархоменко В. А. К истории державы Рюриковичей (обзор литературы за
1938 г.)// ВДИ. 1939. № 3.
1327 Приселков М. Д. Киевское государство второй половины X в. по византийским
источникам// Ученые записки ЛГУ Серия исторических наук. 1941. Вып. 8. Отв.
ред. проф. М. Д. Приселков. С. 235.
1328 Сыромятников Б. И. Основные моменты в развитии исторической мысли// Рус-
ская мысль. М., 1906. Кн. XII. С. 71-97.
1329 Стенограмма совещания по вопросам истории СССР в ЦК ВКП(б) в 1944 г.//
Вопросы истории. 1996. № 3. С. 87.
1330 Тихонов В. В. Забытые страницы советской историографии: дискуссия
Б. Д. Грекова и Б. И. Сыромятникова о характере социально-экономического
строя Киевской Руси// Исторический ежегодник. М., 2012. С. 34-45.
1331 Научно-исследовательский Отдел рукописей Российской государственной би-
блиотеки. Ф. 366. К. 4. Ед. хр. 6. Л. 34-35, 38. Цит. по: Тихонов В. В. Забытые
страницы советской историографии... С. 43.
1332 Возникновение Новгородской республики И. М. Троцкого (представлено акад.
В. П. Волгиным)// Известия АН СССР. Сер. 7. Отделение общественных наук.
1932. Ч. 1, №. 4. С. 271-291; Ч. 2, №. 5. С. 349-374.
1333 Там же. С. 277,283.
1334 Бахрушин С. В. 1) Вопрос о русском феодализме в научной литературе// Бахру-
шин С. В. Труды по источниковедению, историографии и истории России эпохи
485
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
феодализма (Научное наследие). М., 1987. С. 77-78; 2) Краткая схема русской
истории до конца XVII в.// Там же. С. 197-198.
1335 Бахрушин С. В. Некоторые вопросы истории Киевской Руси// Историк-марк-
сист. 1937. № 3. С. 167-169.
1336 Бахрушин С. В. Держава Рюриковичей// ВДИ. 1938. № 2. С. 90-91.
1337 Там же. С. 94-98.
1338 Бахрушин С. В. 1 ) К вопросу о русском феодализме// Книга и пролетарская рево-
люция. 1936. № 4; 2) К вопросу о крещении Киевской Руси// Историк-марксист.
1937. № 2; 3) Киевское государство// Пропагандист. 1938. № 13.
1339 Мавродин В. В. Советская историография Древнерусского государства// ВИ.
1967. № 12. С. 60. Против С. В. Бахрушина выступил аспирант В. Месяц, кото-
рый критиковал его с позиций теории классов и классовой борьбы. Он считал
также, что ученый преувеличил роль варягов и что переход от дофеодальных
к феодальным отношениям происходит у С. В. Бахрушина слишком внезап-
но. Сам же аспирант, след которого в дальнейшем теряется, считал, что уже к
середине IX в. можно определенно говорить о сложении государства у славян
по бассейну Днепра и Ильменя (Аспирант Месяц В. Несколько замечаний к
вопросу об «империи Рюриковичей»// Ученые записки Московского юридиче-
ского института. 1940. Вып. 2. С. 64).
1340 Юшков С. В. Очерки по истории феодализма в Киевской Руси. М.; Л.: Изд-во
АН СССР, 1939. С. 8-12.
1341 Там же. С. 20-23.
1342 Там же. С. 25.
1343 Там же. С. 27.
1344 Юшков С. В. К вопросу о дофеодальном («варварском») государстве// ВИ. 1946.
№ 7. С. 62.
1345 Юшков С. В. Очерки по истории феодализма в Киевской Руси... С. 29-30.
1346 Юшков С. В. К вопросу о дофеодальном («варварском») государстве... С. 65.
1347 Юшков С. В. Очерки по истории феодализма в Киевской Руси... С. 36.
1348 Там же. С. 42.
1349 Там же. С. 172.
1350 Там же. С. 174.
1351 Там же. С. 184.
1352 Там же. С. 192.
1353 Там же. С. 215.
1354 Там же. С. 216. В другой работе С. В. Юшков пишет, что вече часто вырождает-
ся в собрание жителей главного города — столицы дофеодального государства
(Юшков С. В. К вопросу о дофеодальном («варварском») государстве... С. 63).
1355 Там же. С. 216-219.
1356 Там же. С. 237.
486
Комментарии
1357 Юшков С. В. К вопросу о дофеодальном («варварском») государстве... С. 65.
1358 Юшков С. В. К вопросу о происхождении Русского государства// Ученые запи-
ски Московского юридического института. 1940. Вып. 2. С. 52-56.
1359 Там же. С 58-59.
1360 Юшков СВ. 1) Общественно-политический строй и право Киевского государ-
ства. М.: Изд-во АН СССР, 1949; 2) Русская Правда. Происхождение, источники,
ее значение. М: ИКД «Зерцало-М», 2002 (первое издание -— М., 1950); 3) Исто-
рия государства и права России (IX-XIX вв.) Ростов-на-Дону: Изд-во «Феникс»,
2003 (первое издание — М., 1950)
1361 Зимин А. А. О периодизации русского государства// ВИ, 1946. № 8-9. С. 148-151.
1362 Юшков С. В. К вопросу о дофеодальном («варварском») государстве...
1363 Юшков С. В. К проблеме образования феодального государства (на правах ру-
кописи). М.: Московский Юридический институт, 1948.
1364 Юшков С. В. Русская Правда... С. 257; Юшков С. В. Общественно-политический
строй и право Киевского государства... С. 229.
1365 Юшков С. В. Русская Правда... С. 262,269.
1366 Там же. С. 270.
1367 Там же. С. 271.
1368 Зимин А. А. 1) Правда Русская. М.: Изд-во «Древлехранилище», 1999. С. 20; 2)
Из историографии советского источниковедения («Русская Правда» в трудах
С. В. Юшкова)// Проблемы истории общественной мысли и историографии.
К 75-летию акад. М. В. Нечкиной. М.: Наука, 1976. С. 275-282.
1369 Юшков С. В. Общественно-политический строй... С. 519.
1370 Чельцов-Бебутов М. А. Курс советского уголовно-процессуального права. Т. I.
М., 1957. С. 644.
1371 Базилевич К. В. 1) Курс истории СССР. Лекции 1-12. М., 1940. 2) История СССР
от древнейших времен до середины XV в. М., 1944. 3) История СССР от древ-
нейших времен до конца XVII века. М„ 1950.
1372 Базилевич К. В. История СССР от древнейших времен до середины XV в...С. 69-
70.
1373 Базилевич К. В. История СССР от древнейших времен до конца XVII века...
С. 57.
1374 Базилевич К. В. 1) История СССР от древнейших времен до середины XV
в.. .С. 71; 2) История СССР от древнейших времен до конца XVII века... С. 66.
1375 Базилевич К. В. История СССР от древнейших времен до середины XV в.. .С. 77-
79.
1376 Базилевич К. В. Курс истории СССР. Лекции 1-12... С. 84.
1377 Базилевич К. В. История СССР от древнейших времен до конца XVII века...
С. 89.
1378 См. напр.: Базилевич К. В. Внешняя политика Русского централизованного го-
сударства (вторая половина XV века). М.: Изд. МГУ, 1952.
487
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
1379 Мавродин В. В. Образование Древнерусского государства. Л.: Изд-во Ленингр.
ун-та, 1945.
1380 Мавродин В. В. Древняя Русь (Происхождение русского народа и образование
Киевского государства). Л., 1946.
1381 См. подробнее: Дворниченко А. Ю. Владимир Васильевич Мавродин... С. 65-71.
1382 Там же. С. 120-130.
1383 Там же. С. 144-147.
1384 Мавродин В. В. Древняя Русь... С. 155.
1385 Мавродин В. В. Образование Древнерусского государства... С. 286.
1386 Там же. С. 307.
1387 Там же. С. 378.
1388 Шаскольский И. П. Образование Древнерусского государства// Советская исто-
риография Киевской Руси. Л.: «Наука», 1978. С. 137.
1389 Дворниченко А. Ю. Владимир Васильевич Мавродин... С. 86.
1390 Там же. С 72-73.
1391 Греков Б. Д. Автор «Слова о полку Игореве» и его время// Греков Б. Д. Избран-
ные труды. Т. И... С. 435 (впервые опубликовано в 1938 г.).
1392 История СССР. С древнейших времен до конца XVIII в. Т. 1. М., 1939. С. 75.
1393 Греков Б. Д. Борьба Руси за создание своего государства. М.; Л.: Изд-во АН
СССР, 1942. С. 13. (2-е изд. - 1945 г.).
1394 Греков Б. Д. 1) На заре русского государства// Исторический журнал. 1942.
С. 24-27; 2) Борьба Руси за создание своего государства...
1395 Греков Б. Д. Крестьяне на Руси с древнейших времен до XVII века. М.;Л.: Изд-во
АН СССР, 1946. С. 230.
1396 Греков Б. Д. Борьба Руси за создание своего государства... С. 24-26.
1397 Там же. С. 28.
1398 Там же. С. 45.
1399 Греков Б. Д. Киевская Русь// Греков Б. Д. Избранные труды. Т. И. М.: Изд-во
АН СССР, 1959. С. 66-67. В книге 1946 г. есть глава «Древнерусская община», где
все эти наблюдения повторены (Греков Б. Д. Крестьяне на Руси... С. 59-79).
1400 Там же. С. 69-71.
1401 Там же. С. 78.
1402 Там же. С. 92.
1403 Кстати говоря, в главке о князьях и киевской знати академик приводит мнения
историков, которые не выделяли отдельного периода Древнерусского государ-
ства, предшествующего периоду уделов (Там же. С. 233-236).
1404 Греков Б. Д. Киевская Русь// Греков Б. Д. Избранные труды. Т. И... С. 227.
1405 Там же.
488
Комментарии
1406 M. H. Покровский, видимо, не попал в эту категорию, потому что о выводах
Б. Д. Грекова еще ничего не знал — не успел.
1407 Греков Б. Д. Киевская Русь// Греков Б. Д. Избранные труды. Т. П... С. 228-229.
1408 Там же. С. 232.
1409 Там же. С. 231.
1410 В другом месте он пишет о «непрочности древнерусского государства», о не-
устойчивом единстве; государство, отличающееся лишь относительным един-
ством (Там же. С. 249,292).
1411 Там же. С. 293.
1412 Там же. С. 290.
1413 Там же. С. 247.
1414 Там же. С. 249.
1415 Там же. С. 259,283.
1416 Там же. С. 260,266, 272.
1417 Там же. С. 277. Здесь нельзя не видеть своего рода модификацию еще дореволю-
ционной идеи о существовании в Киевской Руси княжеского и земского бояр-
ства, которые со временем сливаются друг с другом.
1418 Там же. С. 289.
1419 Там же. С. 291.
1420 Там же. С. 294-295. Судя по всему, Б. Д. Грекову не очень нравится применяе-
мый С. В. Юшковым для этого времени термин «феодальная монархия». (Там
же. С. 287).
1421 Там же. С. 288.
1422 Там же. С. 296-297.
1423 В другой работе он пишет, что Рюрик застал в Новгороде государственный
строй уже существующим, а Киев в это время был центром своего среднедне-
провского государства. (Греков Б. Д. О роли варягов в истории Руси (по поводу
статьи шведского профессора Туре Арне)// Греков Б. Д. Избранные труды. Т. И.
С. 558).
1424 Тихомиров M. H. Происхождение названий «Русь» и «Русская земля»// Совет-
ская этнография, № 6-7,1947. С. 62 и след.
1425 Греков Б. Д. Киевская Русь... С. 358.
1426 Там же. С. 363,365.
1427 Там же. С. 406.
1428 Там же. С. 404.
1429 Там же. С. 405.
1430 Зимин А. А. Правда Русская... С. 22.
1431 Под руководством Б. Д. Грекова работал большой коллектив талантливых
специалистов.
489
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры » о возникновении древнеруского государава
1432 Зимин А. А. Правда Русская... С. 22-23.
1433 Греков Б. Д. Волжские болгары в IX-X вв.// Там же. С. 551.
1434 Греков Б. Д. 1) Винодольский статут об общественном и политическом строе
Винодола// Там же. Т. I. М., 1957. С. 33-107 (первое издание — М., 1948); 2) По-
лица. Опыт изучения общественных отношений в Полице XV-XVII вв.// Там же.
С. 111-263 (первое издание — М., 1951).
1435 Греков Б. Д. Польская Правда. Опыт изучения общественного и политического
строя Польши XIII в. по Польской Правде («Книга Права»)// Там же. С. 352.
1436 Третьяков П. Н. Восточнославянские племена. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1948.
С. 151.
1437 Там же. С. 167.
1438 Лурье Я. С. Критика источника и вероятность известия// Лурье Я. С. Избранные
статьи и письма. СПб.: Изд-во Европ. ун-та в СПб., 2011. С. 13-22 (впервые опу-
бликовано в 1966 г.).
1439 Дубровский А. М. Историк и власть... С. 655.
1440 Горская Н. А. Борис Дмитриевич Греков. М.: Изд-во «Наука», 1999. С. 116; Ко-
брин В. Б. Кому ты опасен, историк? М.: Моск. рабочий, 1992. С. 154.
1441 Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки отечественной историографии// Начала
русской истории... С. 278.
1442 Сталин И. В. Относительно марксизма в языкознании// ВИ, 1950. № 7. С. 4.
1443 Сталин И. В. Марксизм и вопросы языкознания. М., 1950. С. 25.
1444 Новый вклад в сокровищницу марксизма-ленинизма// ВИ. 1950. № 8. С. 13.
1445 Третьяков П. Н. Некоторые вопросы происхождения народов в свете произве-
дений И. В. Сталина о языке и языкознании// ВИ. 1950. № 10. С. 17.
1446 Дубровский А. С. Историк и власть... С. 375-376.
1447 Греков Б. Д. Киевская Русь// Греков Б. Д. Избранные труды. Т. I. С. 384.
1448 Там же. С. 76.
1449 Свердлов М. Б. Общественный строй Древней Руси... С. 244.
1450 Лященко П. И. История народного хозяйства СССР. Т. I. М.: Гос. соц.-эконом.
изд-во, 1939. С. 84-86.
1451 Там же. С. 80.
1452 Там же. С. 65-66.
1453 Лященко П. И. История народного хозяйства СССР. 2-е изд. Т. I: Докапитали-
стические формации. Б.м., 1950. С. 91-93,104-106.
1454 Там же. С 141.
1455 Известия АН СССР. Т. 4. № 1. (Сер. Истории и философии). М., 1947. С. 100-101.
1456 Державин Н. С. 1) Славяне в древности. Культурно-исторический очерк. Б.г.
Изд. АН СССР. С. 115; 2) Из истории древнеславянского города// ВДИ, 1940.
№3-4. С. 155.
1457 Зимин А. А. Правда Русская... С. 23-24.
490
Комментарии
1458 Черепнин Л. В. Памяти С. Н, Валка// Черепнин Л. В. Отечественные историки
XVTII-XX вв. Сборник статей, выступлений, воспоминаний. М.: Изд-во «Нау-
ка», 1984. С. 245.
1459 Мавродин В. В. Социально-политический строй// История культуры Древней
Руси. Т. II. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1951. С 12-13.
1460 Гейман В. Г. Право и суд// Там же. С. 32,42.
1461 Рыбаков Б. А. Прикладное искусство и скульптура// Там же. С. 404.
1462 Воронин Н. Н., Тиханова М. А. Пути развития русской культуры Х-ХШ вв.//
Там же. С. 510-512.
1463 Романов Б. А. Люди и нравы Древней Руси. Историко-бытовые очерки XI-
XIII вв. 2-е изд. М; Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1966. С. 14 (первое издание — Л.,
Изд. ЛГУ, 1947).
1464 Носов Е. Н. О книге и ее авторе// Романов Б. А. Люди и нравы древней Руси...
С 4.
1465 Панеях В. М. Борис Александрович Романов — профессор Ленинградского
университета// Очерки по истории Санкт-Петербургского университета. СПб.:
Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2000. С. 197-200.
1466 Зимин А. А. Правда Русская... С. 25-26.
1467 Епифанов П. П. К вопросу о происхождении Русской правды// ВИ. 1951. № 3.
С. 96-100; Тарновский К. Н. Предпосылки возникновения феодализма у восточ-
ных славян// ВИ. 1954. № 4. С. 91-92.
1468 Фроянов И. Я. Мятежный Новгород. Очерки истории государственности, соци-
альной и политической борьбы конца IX — конца XIII столетия. СПб.: Изд-во
Ленингр. ун-та, 1992. С. 10-12.
1469 Дубровский А. М. Историк и власть... С. 658.
1470 Там же. За что же тогда присудили эту премию П. И. Лященко?
1471 Яковлев А. И. Холопство и холопы в Московском государстве XVII века. Т. I. M.;
Л.: Изд-во АН СССР, 1943.
1472 Памятники русского права. Вып. 1. Сост. А. А. Зимин. М.: Госуд. изд-во юрид.
лит-ры, 1952. С. 20,22,44 и др.
1473 Базилевич К. В. Опыт периодизации СССР феодального периода// ВИ. 1949.
№11. Ноябрь. С. 70.
1474 Там же. С. 68.
1475 Там же. С. 89.
1476 Юшков С. В. К вопросу о политических формах русского феодального государ-
ства до XIX века// ВИ. 1950. № 1. Январь. С. 72.
1477 Там же. С 73.
1478 Там же. С 80.
1479 Мирошниченко П. По поводу статьи К. В. Базилевича «Опыт периодизации... »//
ВИ. 1950. № 2 . февраль. С. 91. П. Мирошниченко — сотрудник пединститу-
та г. Сталино (Донбасс).
491
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
1480 Зимин А. Некоторые вопросы периодизации истории СССР феодального пери-
ода// ВИ. № 3.1950. Март. С. 71-72.
1481 Пьянков А. О периодизации истории феодальных отношений в России// ВИ.
№ 5.1950. Май. С. 79,83-84.
1482 Довженок В., Брайчевский М. О времени сложения феодализма в Древней
Руси// ВИ, № 8.1950. Август. С. 60. В связи с этим выпадом украинских археоло-
гов М. Б. Свердлов верно подметил, что это было лишь одним из проявлений на-
тиска псевдопатриотических идей (Свердлов М. Б. Общественный строй Древ-
ней Руси... С. 247). Чего стоит, например, утверждение писателя А. К. Югова о
том, что Ахиллес — русский, поскольку он был тавро-скифом!
1483 Там же. С. 77.
1484 Смирнов И. Общие вопросы периодизации истории СССР// ВИ. № 12.1950. Де-
кабрь. С.93-95.
1485 Там же. С. 96.
1486 Пашуто В., Черепнин Л. О периодизации истории России эпохи феодализма//
Вопросы истории. 1951. № 2. Февраль. С. 56.
1487 Там же. С. 58.
1488 Там же. С. 59-60. У К. В. Базилевича авторы вообще не видят постановки во-
проса о политической форме. Он считает, что в это время на Руси была поли-
тическая «система феодальных полугосударств». Точка зрения С. В. Юшкова:
централизованная раннефеодальная монархия, потом — распад, потом — снова
раннефеодальная монархия — также кажется им неверной.
1489 Об итогах дискуссии о периодизации истории СССР// Вопросы истории. 1951.
№ 3. Март. С. 55.
1490 Там же. С. 56.
1491 Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки отечественной историографии// Начала
русской истории... С. 289-290.
1492 Греков Б. Д. Генезис феодализма в свете учения И. В. Сталина о базисе и над-
стройке//ВИ. 1952. № 5.
1493 Тихомиров М. Н. Киевская Русь// Тихомиров М. Н. Древняя Русь. М.: Изд-во
«Наука», 1975. С. 35 (работа впервые опубликована в 1950 г.).
1494 Мавродин В. В. Образование Древнерусского государства... С. 60.
1495 Тихомиров M. H. Ценный труд по истории Киевской Руси (рецензия на кни-
гу Б. Д. Грекова «Киевская Русь». М., 1944)// Тихомиров M. H. Древняя Русь...
С. 282-283.
1496 Тихомиров M. H. Древнерусские города СПб.: Изд-во «Наука», 2008 (переизда-
ние 2-го издания 1956 г. Первое издание — 1946 г.).
1497 Монгайт А. Л. Рец.: [Тихомиров М. Н. Древнерусские города. 2-е изд. М., 1956]//
ВИ. 1957, № 1.С. 153.
1498 Тихомиров M. H. Древнерусские города... С. 37,166.
1499 Там же. С. 52,54.
1500 Там же. С. 66.
492
Комментарии
1501 Тихомиров M. H. Крестьянские и городские восстания на Руси XI-XIII вв. М.:
Изд-во «Наука», 1955. С. 39-56.
1502 Тихомиров M. H. Древнерусские города... С. 147.
1503 Фроянов И. Я. Древняя Русь. Опыт исследования истории социальной и поли-
тической борьбы. М.; СПб.: «Златоуст», 1995.
1504 Тихомиров М. Н. Крестьянские и городские восстания на Руси XI-XIII вв. М.:
Гос. изд-во полит, лит-ры, 1955. С. 96,136 и др.
1505 Тихомиров М. Н. Исследование о Русской Правде. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1941.
С. 5. См. также: Тихомиров М. Н. Пособие для изучения Русской Правды. М.:
Изд-во АН СССР, 1953.
1506 Так историк писал позже, отбиваясь от критиков: Насонов А. Н. К вопросу
об образовании древнерусской государственной территории// ВИ. 1954. № 12.
С. 111,113.
1507 Насонов А. Н. «Русская земля» и образование территории древнерусского госу-
дарства. Монголы и Русь. СПб.: Изд-во «Наука», 2002. С. 9-11; 22-26. «Русская
земля» впервые была опубликована в 1951 г.
1508 М. Н. Тихомиров, не принявший критики А. Н. Насонова, в свою очередь упре-
кал его в том, что если признать отсутствие всякой экономической связи между
отдельными областями Древней Руси, то процесс образования древнерусской
общности остается необъясненным, а перенос центра тяжести на деятельность
князей, тысяцких и пр. ничего не оставляет для народа — подлинного создателя
истории (Тихомиров M. H. Значение Древней Руси в развитии русского, украин-
ского и белорусского народов// Тихомиров M. H, Древняя Русь... С. 12).
1509 Пашуто В. Т. Рец,: [Насонов А. Н. «Русская земля» и образование террито-
рии древнерусского государства: Историко-географическое исследование. М.,
1951]// ВИ. 1953. № 8. С. 167-168.
1510 История СССР от древнейших времен до конца XVII века. Курс лекций, прочи-
танных в ВПШ при ЦК ВКП(б). М., 1950. С. 56-58.
1511 Там же. С. 61-69.
1512 Там же. С. 98.
1513 Там же, С. 83,91.
1514 Мавродин В, В. 1) Очерки истории СССР. Древнерусское государство. М., 1956.
С. 122-123; 2) Русское мореходство на южных морях. Симферополь, 1955. С. 95.
1515 Мавродин В. В. Советская историография Древнерусского государства// Вопро-
сы истории, 1967. № 12. С. 62.
1516 Обсуждение вопроса о генезисе феодализма в России и о возникновении древ-
нерусского государства// ВИ. 1956. № 3. Ноябрь .
1517 Антский научный «психоз» можно объяснить только стремлением удревнить
древнерусское государство. А. И. Соболевский уже в 20-е гг. подвергал сомне-
нию «славянство» антов (Соболевский А. И. Русско-скифские этюды// ИОРЯС,
1927. № XXVI. С. 8). Известный филолог был к тому же не одинок в своем мне-
нии.
1518 Там же. С. 203-205.
493
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
1519 Проблемы возникновения феодализма у народов СССР. М.: Изд-во «Наука»,
1969. С. 23
1520 Там же. С. 25-28.
1521 Там же. С. 69.
1522 Там же. С. 108.
1523 Там же. С. 110-111.
1524 Там же. С. 97.
1525 Там же. С. 115,117.
1526 Я, конечно, далек от того, чтобы проводить тут какую-либо серьезную границу.
И сочинения 30-40-х гг. были иной раз содержали фантастические идеи. Но
тогда их было гораздо меньше.
1527 Феномен Б. А. Рыбакова может не меньше сказать о соотношении науки и
власти в СССР, чем феномен Б. Д. Грекова для более раннего периода. На
протяжении полувека Б. А. Рыбаков созидал и широко тиражировал свои
фантазии по поводу древнерусской истории (которые, конечно, совмеща-
лись и с вполне здравыми идеями), а критики в его адрес не было. Эта кри-
тика началась уже после смерти Б. А. Рыбакова, в новых политических усло-
виях. См., напр.: Новосельцев А. П. «Мир истории» или миф истории// ВИ.
1993. № 1. С. 23-31; Шишкин И. Г. Проблемы образования Древнерусского
государства в советской историографии. Канд. дисс. Тюмень, 1997. С. 147-
176; 236-246 и др.
1528 Рыбаков Б. А. 1) Древние Русы// Советская археология. 1953. Т. XVII. С. 23-104;
2) Образование древнерусского государства. Мм 1955; 3) Начало русского госу-
дарства// Вестник МГУ. 1955. № 4-5. С. 57-77.
1529 Рыбаков Б. А. Предпосылки образования Древнерусского государства// Очерки
истории СССР III—IX вв. Кризис рабовладельческой системы и зарождение фе-
одализма на территории СССР III-IX вв. М.: Изд-во АН СССР, 1958.
1530 Рыбаков Б. А. Проблема образования древнерусской народности в свете трудов
И. В. Сталина// Вопросы истории. 1952. № 9. С. 40-62.
1531 Шишкин И. Г. Проблемы образования Древнерусского государства в трудах
Б. А. Рыбакова// Новое в изучении и преподавании истории в вузах: Материалы
конференции. Томск, 1994. С. 27-29.
1532 Пигулевская Н. В. 1) Сирийский источник VI в. о народах Кавказа// ВДИ. 1939.
№ 1.С. 114-115; 2) Сирийская хроника VI в. о славянских племенах// Ближний
Восток. Византия. Славяне.
1533 Критику этого источника см., напр.: Петрухин В. Я. Начало этнокультурной
истории Руси IX-XI веков. Смоленск: Русич; М.: Гнозис, 1995. С. 43-48.
1534 Рыбаков Б. А. Предпосылки образования Древнерусского государства... С. 767.
1535 Лебедев Г. С. Этнографические сведения арабских авторов о славянах и руссах//
Из истории феодальной России. Статьи и очерки к семидесятилетию со дня
рождения проф. В. В. Мавродина. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1978. С. 24.
1536 Рыбаков Б. А. Поляне и северяне// Совет, этнография. 1947. № 6-7. С. 104.
494
Комментарии
1537 Котышев Д. М. «Полянский союз племен»: истоки и судьбы концепции Б. А. Ры-
бакова// Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 23
(161). История. Вып. 33. С. 160-165.
1538 Рыбаков Б. А. 1) Предпосылки образования Древнерусского государства...
С. 776-777; 2) Спорные вопросы образования Киевской Руси// ВИ. 1960. № 9.
С. 20; 3) Город Кия// ВИ. 1980. № 5.
1539 Шишкин И. Г. Проблемы образования древнерусского государства в советской
историографии. Канд. дисс. С. 158.
1540 У Б. А. Рыбакова находим и другие датировки этого явления: Рыбаков Б. А.
1) Древняя Русь. Сказания. Былины. Летописи. М.: Наука, 1963. С. 12; 2) Новая
концепция предыстории Киевской Руси// История СССР. 1981. № 2. С. 45. Впро-
чем, в последних работах Б. А. Рыбаков вернулся к VI в.: Рыбаков Б. Рождение
Руси. М.: «АиФ Принт», 2004. С. 48 (Эта книга составлена на основе работы «Ки-
евская Русь и русские княжества»).
1541 Крупные союзы племен были по сути дела «федерациями племен» (Рыба-
ков Б. А. Союзы племен и проблема генезиса феодализма на Руси// Проблема
возникновения феодализма у народов СССР. М.: Наука, 1969. С. 26-27).
1542 Рыбаков Б. А. Первые века русской истории. М.: Наука, 1964. С. 8-10.
1543 Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества XII—XIII вв. М.: Наука, 1982.
С. 256-258.
1544 Там же. С. 316.
1545 Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества XII-XIII вв... С. 329.
1546 Там же. С. 360.
1547 Там же. С. 342.
1548 Там же. С. 284.
1549 Там же. С. 333. По мысли А. П. Новосельцева, историк борется не столько с тези-
сом норманистов об основании древнерусского государства варягами, сколько
против возможности рождения восточнославянской государственности на се-
вере (Новосельцев А. П. «Мир истории» или миф истории?.. С. 29).
1550 Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества XII—XIII вв... С. 313.
1551 Рыбаков Б. А. Древняя Русь. Сказания. Былины. Летописи. М.: Наука, 1963.
С.298-299.
1552 Там же. С. 473. Впрочем, как мы уже видели, в последних работах он отказался
от внешнего фактора.
1553 Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки отечественной историографии// Начала
русской истории... С. 313-316.
1554 Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества XII—XIII вв... С. 403.
1555 Там же. С. 572.
1556 Там же. С. 478. В другом месте он пишет, что первоначально города были средо-
точием торга и ремесла и пунктами административного управления.
495
A. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * р возникновении древнеруского государства
1557 Клейн Л. С. Воскрешение Перуна... С. 94. Я помню, как реагировал со свой-
ственным ему чувством юмора на выход в свет трудов Б. А. Рыбакова мой пер-
вый учитель — В. В. Мавродин. Он сказал: «Академикам можно все...»
1558 Она и новыми поколениями московских историков мыслится как «образец для
обобщающих работ по истории Древней Руси: Щавелев А. С. Научное наследие
B. Т. Пашуто: взгляд из 2000-х годов// Пашуто В. Т. Русь. Прибалтика, Папство
(Древнейшие государства Восточной Европы, 2008 год). М.: Наука, 2011. С. 9.
1559 Новосельцев А. П., Пашуто В. Т., Черепнин Л. В., Шушарин В. П., Щапов Я. Н.
Древнерусское государство и его международное значение. М.: Наука, 1965.
1560 Там же. С. 6-7.
1561 Пашуто В. Т. Черты политического строя Древней Руси// Новосельцев А. П., Па-
шуто В. Т., Черепнин Л. В., Шушарин В. П., Щапов Я. Н. Древнерусское государ-
ство...С 11.
1562 Там же. С. 19.
1563 Пашуто В. Т. Черты политического строя Древней Руси... 33-34.
1564 Там же. С. 38.
1565 Там же. С. 49.
1566 Слова А. С. Щавелева о том, что историк «сумел создать четкую схему черт по-
литического строя Древней Руси, хотя такая структурная модель потребовала
определенного упрощения политической реальности, выполненной, впрочем,
чрезвычайно корректно» (Щавелев А. С. Научное наследие В. Т. Пашуто... С. 15)
можно было бы расценить как издевку, но, учитывая характер издания, стоит
определить как своего рода политкорректность.
1567 Хотя рыцари пленяли воображение и Б. А. Рыбакова...
1568 Сделать это ему было тем легче, что человек был очень талантливый. Мне вспо-
минается рассказ о нем В. В. Мавродина — научного руководителя В. Т. Пашуто
во время обучения в Ленинградском университете. Когда В. В. Мавродин вернул
ему дипломную работу, считая, что на переработку замечаний потребуется не
меньше месяца, то был поражен ответом соискателя: «Владимир Васильевич!
Вы извините, завтра и послезавтра я не могу, а вот через пару дней буду готов».
1569 Пашуто В. Т. Рец. [Насонов А.Н. «Русская земля» и образование территории
Древнерусского государства]... С. 166-167.
1570 И в более поздней работе В. Т. Пашуто спорит с И. И. Ляпушкиным, который
считал союзы племен именно племенными образованиями, и высказывает
мысль о том все эти «древляне», «вятичи» и прочие — не союзы племен, а некие
политические образования (Пашуто В. Т. Летописная традиция о «племенных
княжениях» и варяжский вопрос // Пашуто В. Т. Русь. Прибалтика, Папство...
C. 176. Впервые опубликовано в 1974 г.)
1571 Пашуто В. Т. Особенности структуры древнерусского государства// Новосель-
цев А. П., Пашуто В. Т., Черепнин Л. В., Шушарин В. П., Щапов Я. Н. Древнерус-
ское государство... С. 92.
1572 Там же. С. 90-92.
1573 Там же. С. 126.
496
Комментарии
1574 Там же. С. 76.
1575 Пашуто В. Т. Историческое значение периода феодальной раздробленности на
Руси// Пашуто В. Т. Русь. Прибалтика, Папство... С. 198. Впервые опубликовано
в 1974 г.
1576 Довженок В. Й. Кшв — центр Pyci в перюд феодально'1 роздробоеност1// Украш-
ський юторичний журнал, 1959. № 6. С. 89-98 и др. работы.
1577 Пашуто В. Т. Очерки по истории Галицко-Волынской Руси. Б. м., 1950. С. 142,
153.
1578 Там же. С. 175,177-178.
1579 Пашуто В. Т. 1) Образование Литовского государства. М.: Наука, 1959. С. 287;
2) Страны Прибалтийского региона// Пашуто В. Т. Русь. Прибалтика, Папство...
С. 370. (Впервые опубликовано в 1972 г.). Ср.: Дворниченко А. Ю. Русские земли
Великого княжества Литовского (до начала XVI в.). СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-
та, 1993.
1580 Пашуто В. Т., Шталь И. В. Корчула. Корчульский статут как исторический
источник изучения общественного и политического строя острова Корчула
XIII в. М.: Изд-во «Наука», 1976. С. 50; Пашуто В. Т. Корчула и Сааремаа (опыт
сравнения статутов)// Пашуто В. Т. Русь. Прибалтика, Папство... С. 409-412.
Впервые опубликовано в 1977 г.
1581 Черепнин Л. В. Общественно-политические отношения в Древней Руси и Рус-
ская Правда// Там же. С. 139.
1582 Там же. С. 155.
1583 Щапов Я. Н. Церковь в системе государственной власти Древней Руси// Там же.
С.279-351.
1584 Шушарин В. П. Древнерусское государство в западно- и восточноевропейских
средневековых памятниках// Там же. С. 436.
1585 Новосельцев А. П. Восточные источники о восточных славянах и Руси VI-
IX вв.// Там же. С. 407-408.
1586 Черепнин Л. В. К вопросу о характере и форме древнерусского государства X —
начала XIII в.// Исторические записки. Т. 89. М.: Изд-во «Наука», 1972. С. 357.
1587 Там же. С. 358-363.
1588 Там же. С. 365.
1589 Там же. С. 369.
1590 Там же. С. 371.
1591 Там же. С. 375.
1592 Там же. С. 376-377.
1593 Там же. С. 381.
1594 Там же. С. 393.
1595 Там же. С. 383.
1596 Там же. С. 385.
497
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
1597 Там же. С 387.
1598 Там же. С. 389.
1599 Там же. С. 390.
1600 Там же. С. 392.
1601 Там же. С. 408.
1602 Там же. С. 380.
1603 Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки отечественной историографии... С. 290-
298.
1604 Пузанов В. В. Княжеское и государственное хозяйство на Руси Х-ХП вв. в отече-
ственной историографии... С. 49-56. Объективности ради надо отметить, что и
до украинских «письменников» в советской исторической науке идея о верхов-
ной собственности имела хождение (Там же. С. 49).
1605 Там же. С. 51-52.
1606 Новосельцев А. П., Пашуто В. Т., Черепнин Л. В. Пути развития феодализма. М.,
Наука, 1972.
1607 Там же. С. 148. О концепции Л. В. Черепнина см. подробнее указанную работу
И. Я. Фроянова.
1608 Там же. С. 144-145. Те же идеи повторены и в издании, посвященном истории
крестьянства: История крестьянства в Европе. Эпоха феодализма. Т. 1. Форми-
рование феодально-зависимого крестьянства. М.: Изд-во «Наука», 1985. С. 314-
349.
1609 Древняя Русь в свете зарубежных источников. М.: Русский Фонд Содействия
Образованию и Науке, 2013. С. 10.
1610 Рапов О. М. Княжеские владения на Руси в X — первой половине XIII в. М.: Изд-
во Моск. ун-та, 1977. С. 30.
1611 Там же. С. 34-35.
1612 Там же. С. 211-212.
1613 Щапов Я. Н. Княжеские уставы и церковь в Древней Руси. М.: Наука, 1972.
1614 Каштанов С. М., Клокман Ю. Р. Советская литература 1965-1966 гг. по истории
России до XIX в.// ИСССР. 1967. № 5. С. 166-167.
1615 Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки социально-экономической истории. Л.:
Изд-во Ленингр. ун-та, 1974. С. 84.
1616 Щапов Я. Н. Государство и церковь Древней Руси X-XIII вв. М.: Наука, 1989.
С. 83-85.
1617 Каштанов С. М. Феодальный иммунитет в свете марксистско-ленинского уче-
ния о земельной ренте//Актуальные проблемы истории России эпохи феодализ-
ма/ Под ред. Л. В. Черепнина. М.: Наука, 1970. С. 176.
1618 Кизилов Ю. А. Предпосылки перехода восточного славянства к феодализму//
ВИ. 1969. № 3. С. 98
1619 Кизилов Ю. А. Спорные вопросы истории древнерусского феодализма// ИСССР.
1973. № 5. С 160.
498
Комментарии
1620 Свердлов M. Б. Генезис и структура феодального общества в Древней Руси. Л.:
Наука, 1983. С 16.
1621 Там же. С. 23.
1622 Там же. С. 29
1623 Там же. С. 226.
1624 Там же. С. 82.
1625 Там же. С. 104.
1626 Речь идет о все о том же знаменитом, много раз анализировавшемся еще в доре-
волюционной историографии сообщении летописи о том, что «новгородци 6о
изначала, и смолняне, и кыяне, и полочане, и вся власти, якож на думу, на веча
сходятся».
1627 Там же. С. 54.
1628 Свердлов М. Б. От Закона Русского к Русской Правде. М.: Юрид. лит., 1988. С. 71
1629 Там же. С. 171-172.
1630 М. Б. Свердлов широко и без всякого сомнения (несмотря на дореволюцион-
ный опыт) сравнивает древних славян с германцами. За несколько лет до него
этим занималась Г. М. Данилова. Об уровне ее подготовки в области изуче-
ния Киевской Руси свидетельствует хотя бы то, что она В. Т. Пашуто путает с
Л. В. Черепниным, а Черепнина — с Пашуто (Данилова Г. М. Проблемы генезиса
феодализма у славян и германцев (Сравнительный анализ франкских, древне-
русских, хорватских, сербских и польских источников). Петрозаводск: Изд-во
«Карелия», 1974. С. 173). Об остальном — умолчим.
1631 Зиборов В. К. О перспективах изучения русских письменных источников XI в.
(В связи с изданием книги М. Б. Свердлова «От закона Русского к Русской Прав-
де. М., 1988)// Вестник Ленингр. ун-та. Сер. 2. История, языкознание, литерату-
роведение. 1989. Вып. 4 (№ 23). С. 13-14.
1632 Монгайт А., Федоров Г. Вопросы истории Великого Новгорода (До включения
его в состав русского централизованного государства)// Вопросы истории. 1950.
№9. С. 103-119.
1633 Янин В. Л. Новгородские посадники. 2-е изд, доп. и перераб. М.: Языки славян-
ской культуры, 2003 (первое издание — 1962 г.).
1634 Янин В. Л. Проблемы социальной организации Новгородской республики//
История СССР. 1970. № 1. С. 44.
1635 Янин В. Л. Новгородская феодальная вотчина (Историко-геналогическое ис-
следование). М.: Изд-во «Наука», 1981. С. 205. См. также: Янин В. Л. 1) Я по-
слал тебе бересту... 2-е изд, испр. и доп. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1975; 2) Очерки
комплексного источниковедения. Средневековый Новгород. Учебн пособ. М.:
«Высш. Школа», 1977.
1636 Янин В. Л. Новгородская феодальная вотчина... С. 279-280.
1637 Критику концепции В. Л. Янина см.: Алексеев Ю. Г. 1) «Черные люди» Новгоро-
да и Пскова// ИЗ. Т. 103. М.: Наука, 1973. С. 243; 2) Псковская Судная грамота
и ее время. Л.: Наука, 1980. С. 24-25; Фроянов И. Я., Дворниченко А. Ю. Горо-
да-государства Древней Руси... С. 180-195; Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очер-
499
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
ки отечественной историографии// Фроянов И. Я. Начала русской истории...
С. 303-305.
1638 Янин В. Л. Проблемы социальной организации Новгородской республики//
Россия и Италия: Материалы IV конф. советских и итальянских историков/
Русский и итальянский средневековый город. Русско-итальянские отношения
в 1900-1914 гг. М., 1972. С. 80. См. также: Подвигина Н. Л. Очерки социально-
экономической и политической истории Новгорода Великого в XII—XIII вв. М.:
«Высшая школа», 1976. С. 121-122.
1639 Абрамович Г. В. К вопросу о критериях раннего феодализма на Руси и стадиаль-
ности его перехода в развитой феодализм// ИСССР. 1981. № 2. С. 70.
1640 Там же. С. 77. Критику концепции Г. В. Абрамовича см.: Фроянов И. Я. Очерки
отечественной историографии... С. 305-306.
1641 Горский А. А. К вопросу о предпосылках и сущности генезиса феодализма на
Руси// Вестник МГУ. Сер. История. 1982. № 4. С. 80.
1642 Горский А. А. Дружина и генезис феодализма на Руси// ВИ. 1984. № 9. С. 24.
1643 Горский А. А. Древнерусская дружина. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1989. С. 33,59-74
и др.
1644 Пузанов В. В. Древнерусская государственность: генезис, этнокультурная среда,
идеологические конструкты. Ижевск: Изд. дом Удм. ун-та, 2007. С. 15.
1645 Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки отечественной историографии// Фроянов
И. Я. Начала русской истории... С. 308-309.
1646 См. подробнее: Дворниченко А. Ю. Владимир Васильевич Мавродин... С. 90-96.
1647 Мавродин В. В. Образование древнерусского государства и формирование
древнерусской народности. М.: Наука, 1971. С. S6.
1648 В эти годы советские историки придают «племенным княжениям» большое
значение, норовя увидеть в них государственные образования. В таком на-
правлении двигалась мысль В. Т. Пашуто, В. И. Горемыкиной, Ю. А. Кизило-
ва, В. Д. Королюка (Пашуто В. Т. Летописные традиции о «племенных кня-
жениях» и варяжский вопрос// Летописи и хроники. 1973. М., 1974. С. 100;
Горемыкина В. И. К проблеме истории докапиталистических обществ (на
материале Древней Руси). Минск, 1970. С. 32; Кизилов Ю. А. Спорные вопро-
сы древнерусского феодализма// История СССР. 1976. № 5, С. 165; Королюк
В. Д. Основные проблемы формирования государственности у народностей
Восточной и Центральной Европы// Исследования по истории славянских и
балканских народов. Эпоха Средневековья. Киевская Русь и ее славянские
соседи. М., 1972. С. 15). Возникает даже некая забавная формула «племен-
ные союзы-княжения» (Буганов В. И., Преображенский А. А., Тихонов Ю. А.
Эволюция феодализма в России. Социально-экономические проблемы. М.:
«Мысль», 1980. С. 12).
1649 Мавродин В. В. 1) О племенных княжениях восточных славян// Исследования
по социально-политической истории России. Сб. памяти Б. А. Романова. Л.: На-
ука, 1971. С. 44-55; Образование древнерусского государства... С. 99-109.
1650 Мавродин В. В. Образование Древнерусского государства... С. 129.
1651 Там же. С. 132,139,142.
500
Комментарии
1652 Толочко П. П. Древняя Русь. Очерки социально-политической истории. Киев,
1987. С. 5.
1653 Там же. С. 216.
1654 Там же. С 223.
1655 Буганов В. И., Преображенский А. А., Тихонов Ю. А. Эволюция феодализма в
России. Социально-экономические проблемы... С. 12-13.
1656 Кучкин В. А. Формирование государственной территории Северо-Восточной
Руси в X-XIV вв. М.: Изд-во «Наука», 1984. С. 71.
1657 Там же. С. 85.
1658 Лимонов Ю. А. Владимиро-Суздальская Русь. Очерки социально-политической
истории. Л.: Изд-во «Наука», 1987. С. 117-149.
1659 Воронин Н. Н. К характеристике владимирского летописания 1158-1177 г.// Ле-
тописи и хроники. М.: Наука, 1976. С. 28,29 и др.
1660 Котляр Н. Ф. Формирование территории и возникновение городов Галицко-Во-
лынской Руси IX-XIII вв. Киев: Наукова думка, 1985. С. 14.
1661 Там же. С. 55.
1662 Котляр Н. Ф. Древняя Русь и Киев в летописных преданиях и легендах. Киев:
Наукова думка, 1986. С. 81.
1663 Алексеев Л. В. 1) Смоленская земля в IX—XIII вв.: Очерки истории Смоленщины
и Восточной Белоруссии. М.: Изд-во «Наука», 1980. С. 114, 125-134 и др. 2 По-
лоцкая земля: очерки истории Северной Белоруссии в IX-XIII вв. М.: Изд-во
«Наука», 1966.
1664 Тимощук Б. А. Восточнославянская община VI-X вв. н. э. М.: Наука, 1990.
С. 112-140.
1665 Там же. С. 106,111.
1666 Зайцев А. К. 1) Черниговское княжество// Древнерусские княжества Х-ХШ вв.
М.: Наука, 1975. С. 57-117; 2) Черниговское княжество Х-ХШ вв. М.: Квадрига,
2009. Опубликована диссертация в 1976 г. и статьи.
1667 Пашуто В. Т. 1) Внешняя политика Древней Руси. М.: Наука, 1968; 2) Опыт пе-
риодизации истории русской дипломатии (ранний и развитой феодализм)...
С. 197-221. Впервые опубликовано в 1982 г.
1668 Сахаров А. Н. Дипломатия Древней Руси: IX — первая половина X в. М.: Мысль,
1980. С. 8-10.
1669 Там же. С. 315. См. также: Сахаров А. Н. 1) Дипломатия Святослава. М.: Между-
нар. отношения, 1982; 2) «Мы от рода русского...»: Рождение русской диплома-
тии. Л.: Лениздат, 1986.
1670 Пьянков А. П. Происхождение общественного и государственного строя Древ-
ней Руси. Минск: Изд-во БГУ им В. И. Ленина, 1980. С. 147.
1671 Там же. С. 6,74.
1672 Там же. С. 147-149.
1673 Там же. С. 180,202-203.
501
А. Ю, Дворниченко * Зеркала и химеры * Q возникновении древнеруского государства
1674 Горемыкина В. И. К проблеме истории докапиталистических обществ (На мате-
риале Древней Руси). Минск, 1970.
1675 Горемыкина В. И. Возникновение и развитие первой антагонистической форма-
ции в средневековой Европе (опыт историко-теоретического исследования на ма-
териале варварских королевств Западной Европы и Древней Руси). Минск, 1982.
1676 Там же. С. 131.
1677 Там же. С. 54.
1678 Там же. С. 168.
1679 Зимин А. А. Холопы на Руси (с древнейших времен до конца XV в.) М.: Изд-во
«Наука», 1973. С. 369.
1680 Зимин А. А. Феодальная государственность и Русская Правда// Исторические
записки. М., 1965. № 76. С. 230-234,238-239.
1681 Зимин А. А. Правда Русская. М.: Изд-во «Древлехранилище», 1999. С. 65-70.
1682 Зимин А. А. Две цивилизации в истории России. Недодуманные мысли. Этюды
и воспоминания// Отечественная история, 2002. № 1. С. 11.
1683 Рубинштейн Н. Л. Древнейшая Правда и вопросы дофеодального строя Киев-
ской Руси// Археографический ежегодник за 1964 г. М.: Наука, 1965. С. 9.
1684 Комарович В. Л. Культ рода и земли в княжеской среде XI—XIII вв.// Труды отде-
ла древнерусской литературы. М.; Л.: Наука, 1960. С. 84-104.
1685 Сергеева Т. Д. Концепция «дофеодального периода» в творчестве А. И. Неусы-
хина// История и историки. Историографический ежегодник 1982-1983. М.: На-
ука, 1987.
1686 Неусыхин А. И. Дофеодальный период как переходная стадия развития от ро-
доплеменного строя к раннефеодальному// Проблемы истории докапиталисти-
ческих обществ. М.: Наука, 1968. Кн. 1. С. 604.
1687 Гуревич А. Я. Проблемы генезиса феодализма в Западной Европе. М.: Наука,
1970. С. 152.
1688 Романова Е. Д. Свободный общинник в «Русской Правде// ИСССР. 1961. № 4.
С. 76-90.
1689 Виткин М. А. Проблемы перехода от первичной формации ко вторичной// Про-
блемы истории докапиталистических обществ. М.: Наука, 1968. Кн. 1. С. 431-435.
1690 Илюшечкин В. П. Эксплуатация и собственность в сословно-классовых обще-
ствах (Опыт системно-структурного исследования) М.: Наука. Главн. ред. вос-
точной лит-ры, 1990. С. 310-320.
1691 Васильев Л. С. Протогосударство-чифдом как политическая структура// Наро-
ды Азии и Африки. 1981. № 6. С. 157-175.
1692 Л. Е. Куббель отмечал, что русский аналог англ. chiefdom — «вождество» был
впервые в отечественной науке предложен в конце 70-х гг. (Куббель Л. Е. Очерки
потестарно-политической этнографии. М.: Наука, 1988. С. 15).
1693 The Early State. The Hague, 1978; The Study of the State. The Hague, 1981.
1694 Cm. : Фроянов И. Я., Дворниченко А. Ю. Города-государства Древней Руси. Л...
С.22-40.
502
Комментарии
1695 Там же. С. 17-19.
1696 Павленко Ю. В. 1) Основные закономерности и пути формирования раннеклас-
совых городов-государств// Фридрих Энгельс и проблемы истории древних об-
ществ. Киев: Наук, думка, 1984. С. 183,205; 2) Раннеклассовые общества (генезис
и пути развития). Киев: Наук, думка, 1989. С. 103-105 и след.
1697 Семенов Ю. И. Категория «социальный организм» и ее значение для историче-
ской науки// ВИ. 1966, № 8. С. 94.
1698 Лашук Л. П. Введение в историческую социологию. Вып. 2. М„ 1977. С. 84-85.
1699 Данилова Л. В., Данилов В. П. Проблемы теории и истории общины// Община в
Африке: проблемы типологии и истории. М., 1978. С. 36.
1700 Дворниченко А. Ю. Городская община Средневековой Руси: к постановке про-
блемы// Историческая этнография. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1985. С. 118.
1701 Сахаров А. М. Города Северо-Восточной Руси XIV-XV вв. М.: Наука, 1959.
1702 Хорошкевич А. Л. Основные итоги изучения городов XI — первой половины
XVII в.// Города феодальной России. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1966. С. 47-48.
1703 Кизилов Ю. А. Городской строй России XIV-XV вв. в сравнительно-историче-
ском аспекте// ВИ. 1982. № 12.
1704 Горская Н. А. Русская феодальная деревня в историографии XX века. М.: Памят-
ники исторической мысли, 2006. С. 260.
1705 Смирнов И. И. Заметки о феодальной Руси XIV-XV вв.// ИСССР. 1962. С. 151.
В таком же ключе высказывался и Г. Е. Кочин (Кочин Г. Е. Сельское хозяйство
на Руси в период образования Русского централизованного государства. М.;
Л., 1965. С. 370 и ел.). H. E. Носов рассматривал волость не как реликт дофе-
одальных отношений, а как корпорацию тяглового характера, но верховную
собственность государства также отрицал (Носов H. E. О двух тенденциях
развития феодального землевладения в Северо-Восточной Руси в XV-XVI вв.
(к постановке вопроса)// Проблемы крестьянского землевладения и внутрен-
ней политики России. Дооктябрьский период. Л.: Наука, 1972. С. 44-71).
1706 Копанев А. И. История землевладения Белозерского края XV-XVI вв. М., 1951.
1707 Алексеев Ю. Г. Аграрная и социальная история Северо-Восточной Руси XV-
XVI вв. Переяславский уезд. М.; Л., 1966. С. 39. См. также: Алексеев Ю. Г. Черная
волость в Костромском уезде в XV в.// Крестьянство и классовая борьба в Рос-
сии. Л., 1967. С. 72-85.
1708 Алексеев Ю. Г. Аграрная и социальная история... С. 3-4,225.
1709 Новосельцев А. П., Пашуто В. Т., Черепнин Л. В. Пути развития феодализма...
С.189.
1710 Фроянов И. Я. Зависимые люди Древней Руси (челядь, холопы, данники, смер-
ды). СПб.: «Астерион», 2010.
1711 Фроянов И. Я. Киевская Русь: Очерки социально-экономической истории. Л.:
Изд-во Ленигр. ун-та, 1974.
1712 Фроянов И. Я. Киевская Русь: Главные черты социально-экономического строя.
СПб.: Изд-во С-Петерб. ун-та, 1999.
503
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
1713 См. подробнее: Алексеев Ю. Г., Пузанов В. В. Проблемы истории средневе-
ковой Руси в трудах И. Я. Фроянова// Исследования по Русской истории и
культуре: Сборник статей к 70-летию профессора Игоря Яковлевича Фроя-
нова. М., 2006. С. 3-23; Дворниченко А. Ю. И. Я. Фроянов — исследователь
Киевской Руси// Русские древности. Сборник научных трудов. К 75-летию
профессора И. Я. Фроянова. СПб., 2011. С. 5-22. (Труды исторического фа-
культета СП6ГУ. Т. 6).
1714 Черепнин Л. В. Еще раз о феодализме в Киевской Руси// Из истории экономиче-
ской и общественной жизни России. Сб. ст. к 90-летию акад. H. M. Дружинина,
М., 1976. С 15-22.
1715 Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки социально-политической истории. Л.:
Изд-во Ленингр. ун-та, 1980.
1716 Мы договорились называть ее «демократической».
1717 Становление и развитие раннеклассовых обществ. Город и государство. Л.: Изд-
во Ленингр. ун-та, 1986.
1718 Фроянов И. Я., Дворниченко А. Ю. Города-государства Древней Руси. Л.: Изд-во
Ленингр. ун-та, 1988.
1719 Например, видный русский юрист С. А. Котляревский писал об «априорных по-
строениях Энгельса и Гумпловича» (Котляревский С. А. К вопросу о происхож-
дении государства// Юридический вестник. М., 1914. Кн. V (1). С. 271).
1720 Пашуто В. Т. По поводу книги И. Я. Фроянова «Киевская Русь. Очерки социаль-
но-политической истории»// ВИ, 1982. № 9. С. 174-178; Лимонов Ю. А. Об одном
опыте освещения истории Киевской Руси. Летописи и «исторические построе-
ния» в книге Фроянова// История СССР, 1982. № 5. С. 173-178; Свердлов М. Б.,
Щапов Я. Н. Последствия неверного подхода к важной теме// История СССР,
1982. №5. С. 178-186.
1721 Фроянов И. Я. 1 ) Об историческом значении «крещения Руси»// Генезис и разви-
тие феодализма в России. Проблемы идеологии и культуры. Л.: Изд-во Ленингр.
ун-та, 1987; 2) Курбатов Г. Л., Фролов Э. Д., Фроянов И. Я. Христианство: Антич-
ность. Византия. Древняя Русь. Л.: Лениздат, 1988 и др.
1722 Интересно, что через 15 лет в отдельном переиздании фрояновской части «трио-
графии» 1988 г. историк устами В. В. Пузанова пытался сгладить впечатление,
возникавшее от его высказываний конца 80-х гг. (См.: Фроянов И. Я. Начало
христианства на Руси. Ижевск, 2003. С. 20-27. И то же самое: Фроянов И. Загад-
ка крещения Руси. М., 2007). Я думаю, что это результат изменения не научной
концепции, а политических взглядов.
1723 Фроянов И. Я. Исторические условия крещения Руси. Л.: Общество «Знание»,
1988; Дворниченко А. Ю. Древнерусское общество и церковь. Л.: Общество
«Знание», 1988; Кривошеее Ю. В. Древнерусское язычество. Л.: Общество «Зна-
ние», 1988; Фроянов И. Я., Дворниченко А. Ю., Кривошеее Ю. В. Введение хри-
стианства на Руси и языческие традиции// Советская этнография, 1988. № 6.
С. 25-34 и др.
1724 Рыбаков Б. История и перестройка. М., 1989. С. 41. В основу брошюры положено
выступление Б. А. Рыбакова в концертной студии Останкино.
504
Комментарии
1725 XXVI съезд КПСС и задачи кафедр общественных наук. Материалы Всесоюз-
ного совещания заведующих кафедрами общественных наук высших учебных
заведений. Москва. 1-3 октября 1986 г. М., 1987. С. 178.
1726 О ее судьбе см.: Средневековая и новая Россия. Сб. научн. статей. К 60-летию
проф. И. Я. Фроянова. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1996. С. 760-818.
1727 Kritika. A Reviw of Current Soviet Books on Russian History. Cambridge, Massachus-
sets. Vol. XII. 2. Spring, 1976. P. 70-72.
1728 Worn D. Die politischen und kulturellen Beziehungen Russlands zum Westen im aus-
gehenden 12. und beginnenden 13. Jahrhunderten und ihre Bedeutung für die Kultu-
renwicklung des vormongolischen Russlands // Slavistische Studien zum IX. Intern.
Slavistenkongress in Kiev. Köln, 1983. S. 635-636.
1729 Froianov I. la., Dvornichenko A. lu. and Krivosheev lu. V. The Introduction of Chris-
tianity in Russia and the Pagan Traditions // Russian Traditional Culture. Religion,
Gender and Customary Law. New York, London, 1992. P. 3-16; Froianov I. la., Dvor-
nichenko A. Iu. The City-State in Kievan Rus' (Eleventh — Twelfth Centuries)// Rein-
terpreting Russian History. Readings 860-1860s. New York; Oxford: Oxford Universi-
ty Press, 1994. P. 30-37.
1730 Дьяконов И. М., Якобсон В. А. «Номовые государства», «территориальные цар-
ства», «полисы» и «империи». Проблемы типологии // ВДИ. 1982. № 2. С. 14.
1731 Дворниченко А. Ю. Городская община Верхнего Поднепровья и Подвинья в XI-
XV вв. М.: Изд-во «Весь Мир», 2013. С. 163-224.
1732 Кривошеев Ю. В. Социальная борьба в Северо-Восточной Руси в XI — начале
XIII в. Автореф. канд. дисс. Л., 1988. С. 15.
1733 Петров А. В. Социально-политическая борьба в Новгороде в XII—XIII вв. Авто-
реф. канд. дисс. Л., 1990. С. 10,17.
1734 Афанасьев С. А. Община и князь в древнем Пскове в XII—XIII вв.// Вестник ЛГУ.
Сер. 2.1990. Вып. 3. (№ 16). С. 91-92.
1735 Пашин С. С. Боярство и зависимое население Галицкой (Червонной) Руси XI-
XV вв. Автореф. канд. дисс. Л., 1986.
1736 Беликова Т. В. Княжеская власть и боярство Юго-Западной Руси в XI — начале
XIII вв. Автореф. канд. дисс. Л., 1990. С. 15.
1737 Пузанов В. В. Княжеское и государственное хозяйство на Руси Х-ХП вв. в отече-
ственной историографии XVIII-XX в. Ижевск: Изд-во Удм. ГУ, 1995.
1738 Там же. С. 7-70.
1739 Свердлов М. Б. Современные проблемы изучения генезиса феодализма в Древ-
ней Руси// ВИ, 1985. № 11. С. 69-94; Горский А. А. Феодализация на Руси: ос-
новное содержание процесса// ВИ, 1986. № 8. С. 74-88; Котляр Н. Ф. Города и
генезис феодализма на Руси// ВИ, 1986. № 12. С. 74-90; Горемыкина В. И. О ге-
незисе феодализма в Древней Руси// ВИ, 1987. № 2. С. 78-100; Пьянков А. П. Не-
которые аспекты возникновения феодализма на Руси// ВИ, 1987. № 7. С. 72-77 \
Херманн И. Общество у германских и славянских племен и народностей между
Рейном и Одером в VI-XI веках// ВИ, 1987. № 9. С. 68-85; Дворниченко А. Ю.
Эволюция городской общины и генезис феодализма на Руси// ВИ, 1988. № 1.
С. 58-73; Кривошеев Ю. В. Социальная борьба и проблема генезиса феодаль-
505
А. Ю, Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
ных отношений в Северо-Восточной Руси XI — начала XIII века// ВИ, 1988. № 8,
С. 49-63; Риер Г. Я. Становление феодальных отношений у западных славян в
свете археологических данных// ВИ, 1988. № 10. С. 123-127.
1740 Takeo Kuryuzawa. The Debate on the Genesis of Russian Feudalism in Recent Sovi-
et Historiography// Facing Up to the Past. Soviet Historiography under Perestroika/
Ed. by Takayuki Ito. Sapporo: Slavic Research Center, Hokkaido University, 1989.
P. 111-147.
1741 «Круглый стол»// ВИ, 1988. № 3. С. 17.
1742 Дворниченко А. Ю. Евразийцы, Л. Н. Гумилев и проблема древнерусского госу-
дарства// Вестник СПбГУ. Специальный выпуск. К 100-летию со дня рождения
Л. Н. Гумилева. 2012. Октябрь. С. 108-119.
1743 Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая степь. М., Экопрос, 1989. С. 43,551. Уче-
ный, которому свойственна свобода мысли, не мог вырваться из принятой схе-
мы общественно-экономических формаций и феодализма «без берегов». Эта
схема, видимо, вошла, как говорится, в плоть и кровь.
1744 Там же. С. 172.
1745 А. Г. Кузьмин, правда, считал ругов северными иллирийцами (Кузьмин А. Г. Па-
дение Перуна. Становление христианства на Руси. М.: Молодая гвардия, 1988.
С. 133-139).
1746 Гумилев Л. Н. «Я, русский человек, всю жизнь защищаю татар от клеветы»// Гу-
милев Л. Н. Черная легенда: друзья и недруги Великой степи. М.: Экопрос, 1994.
С. 280.
1747 Гумилев Л. Н. «Меня называют евразийцем...» (интервью Андрея Писарева с
Л. Н. Гумилевым)// Гумилев Л. Н. Черная легенда: друзья и недруги Великой сте-
пи. М.: Экопрос, 1994. С. 353.
1748 Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая степь... С. 52.
1749 Обычно писали «Артания».
1750 Гумилев Л. Н. От Руси к России. Очерки этнической истории. М.: Экопрос, 1994.
С. 29.
1751 Гумилев Л. Н. 1 ) Древняя Русь и Великая степь... С. 434; 2) Гуманитарные и есте-
ственнонаучные аспекты исторической географии// Экономическая и социаль-
ная география. Л.: Изд-во ЛГУ, 1984. С. 51.
1752 Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая степь... С. 30,142,152. В дальнейшем, как
увидим, исследователь начинает разделять этих двух князей, и на свет божий
является «держава Дира».
1753 Там же. С. 156.
1754 Там же. С. 159.
1755 Гумилев Л. Н. 1) Древняя Русь и Великая степь... С. 160; 2) От Руси к России...
С. 29.
1756 Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая степь... С. 158. Хотя в другой книге он
приводит общепринятую дату — 882 г. (Гумилев Л. Н. От Руси к России... С. 30).
1757 Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая степь... С. 157,161.
506
Комментарии
1758 Там же. С. 191. В такой оценке Олега этнолог заодно с Б. А. Рыбаковым, кото-
рый всю свою ученую жизнь недолюбливал знаменитого князя и умалял его
роль. Зато современный критик Л. Н. Гумилева рассуждает еще более наивно,
объявляя Олега «подлинным создателем Древнерусского государства» (Шни-
рельман В. А. Хазарский миф: идеология политического радикализма в России
и ее истоки. М.; Иерусалим: Мосты культуры, Гешарим, 2012. С. 69). Эх! Кабы
государства мог созидать один человек...
1759 Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Кыпчакская степь в 945-1225 гг.// Гумилев Л. Н.
Ритмы Евразии. М.: Экопрос, 1993. С. 518.
1760 Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая степь... С. 171,173.
1761 Шнирельман В. А. Хазарский миф... С. 61-62.
1762 Гумилев Л. Н. Сказание о хазарской дани (опыт критического комментария)//
Русская литература. 1974. № 3. С. 168-182. Такую трактовку летописного со-
общения, с которой многие не согласны, поддержала С. А. Плетнева (Плетне-
ва С. А. Беспокойное соседство. Русь и степные кочевники в домонгольское вре-
мя// Родина. 1996. № 12. С. 28-41).
1763 Живописуя государственный развал, Л. Н. Гумилев допускает ошибки, относя,
например, землю восточных славян — полян к Польше (Гумилев Л. Н. Древняя
Русь и Великая степь... С. 223).
1764 Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая степь... С. 194,239.
1765 Гумилев Л. Н. 1) Древняя Русь и Великая степь... С. 232; 2) От Руси к России...
С. 47.
1766 Хотя в другом месте он восклицает: «Если одной необходимости достаточно,
чтобы создать сильное государство, то почему они создаются так редко?» (Гуми-
лев Л. Н. Древняя Русь и Великая степь... С. 24,476).
1767 Гумилев Л. Н. 1) Древняя Русь и Великая степь... С. 240; 2) От Руси к России... С. 63
1768 Фроянов И. Я. Рабство и данничество у восточных славян ( VI-X вв.). СПб.: Изд-
во СП6ГУ, 1996. С 444.
1769 Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая степь... С. 34,200,476.
1770 Вот почему Л. Н. Гумилев призывал не удивляться «выводу, предложенному
нам Н. С. Трубецким: Киевская Русь XII в. не предок современной России»
(Гумилев Л. Н. Заметки последнего евразийца (Предисловие к сочинениям
кн. Н. С. Трубецкого) // Ритмы Евразии: эпохи и цивилизации, М.: Экопрос,
1993. С. 42).
1771 Стоит отметить, что Л. Н. Гумилев избегает принятых в отечественной науке
периодизаций Киевской Руси.
1772 Надо отдать должное Л. Н. Гумилеву — его не удовлетворяет распространенный
в историографии с довоенных времен термин «полугосударства», которые исто-
рики пытались связать с совсем бессмысленным понятием «феодальная раздро-
бленность».
1773 Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая степь... С. 327, 369,295, 348, 332.
1774 Исследователь иногда использует и термин «уделы», «удельные города» и т. д., не
объясняя, впрочем, что это такое (Гумилев Л. Н. От Руси к России... С. 75,80).
507
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
1775 Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества XII-XIII вв. М.: Наука, 1982.
С.470-472.
1776 Это и понятно: Киев, как губка, втягивал в себя пассионарностъ всей огромной
страны (Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая степь... С. 269).
1777 Исследователь часто выдвигает на передний план горожан, особенно киевлян, в
качестве самостоятельной силы, сталкивает их с князьями, иной раз это «народ»
(Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая степь... С. 238-239,269,495 и др.).
1778 Там же. С. 297. Правда, в другой работе исследователь пишет о борьбе между
собой стоявших за князьями военно-политических группировок (Гумилев Л. Н.
От Руси к России... С. 87).
1779 Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки социально-политической истории. Л.:
Изд-во ЛГУ, 1980.
1780 Недостатком прежней историографии Л. Н. Гумилев считает то, что не рассма-
тривалось влияние этнических процессов на социально-политическую исто-
рию государства Рюриковичей (Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая степь...
С. 273).
1781 Оставим это «к несчастью» на совести исследователя, хотя я думаю, что, если бы
«феодальные войны» велись только «феодалами», было бы не намного легче. Глав-
ное то, что фактически он не видит «феодальных войн» в истории Киевской Руси.
1782 Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая степь... С. 370.
1783 Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Кыпчакская степь в 945-1225 гг... С. 537.
1784 Гумилев Л. Н. «Я, русский человек, всю жизнь защищаю татар от клеветы»//
Гумилев Л. Н. Черная легенда: друзья и недруги Великой степи. М.: Экопрос,
1994. С. 281.
1785 Фроянов И. Я., Дворниченко А. Ю. Города-государства Древней Руси...
1786 Древняя Русь «к XII—XIII веку развалилась на составные княжества, относив-
шиеся друг к другу уже не на субэтническом, а на этническом уровне» (Лев Гу-
милев — Дмитрий Балашов: в какое время мы живем?// Гумилев Л. Н. Ритмы
Евразии. М.: Экопрос, 1993. С. 143).
1787 Костомаров Н. И. Мысли о федеративном начале в Древней Руси// Костома-
ров Н. И. Бунт Стеньки Разина. Исторические монография и исследования. М.;
Тверь: «Чарли», 1994. С. 19.
1788 Лев Гумилев — Дмитрий Балашов: в какое время мы живем?.. С. 154.
1789 Гумилев Л. Н. «Меня называют евразийцем...» (интервью Андрея Писарева с
Л. Н. Гумилевым)// Гумилев Л. Н. Черная легенда: друзья и недруги Великой сте-
пи... С. 374. В другой работе он пишет: «Русские относительно Западной Ев-
ропы — не отсталый, а молодой этнос» (Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая
степь... С 550).
1790 Например, слияние полян и русов в единый этнос лишь проявилось в образова-
нии государства [24, с. 34].
1791 Пузанов В. В. Образование древнерусского государства в восточноевропей-
ской историографии: учебное пособие. Ижевск: Изд-во «Удмуртский универ-
ситет», 2012.
508
Комментарии
1792 См. подробнее: Дворниченко А. Ю. Российская история с древнейших времен до
падения самодержавия. М.: Издательство «Весь мир», 2010. С. 15-37.
1793 См.: «История России» в 3-х тт. под ред. Л. В. Милова (История России с древ-
нейших времен до конца XVII века. М.: Эксмо, 2006; История России XVIII-
XIX вв. М.: Эксмо, 2006; История России XX — до начала XXI века. М.: Эксмо,
2006; Дворниченко А. Ю. Российская история...).
1794 Последняя памятная дискуссия была по книге Б. Н. Миронова, которая посвя-
щена социальной истории двух столетий (Миронов Б. Н. Социальная история
России периода империи (XVIII — начало XX в.). 3-е изд., испр. и доп. Т. 1-2.
СПб.: «Дмитрий Буланин», 2003).
1795 Пузанов В. В. Древнерусская государственность: генезис, этнокультурная среда,
идеологические конструкты. Ижевск, 2007. С. 9.
1796 Фроянов И. Я. К истории зарождения Русского государства// Из истории Ви-
зантии и византиноведения. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1991. См. также: Фроя-
нов И. Я. Начала Русской истории. Избранное. М.: Парад, 2001. С. 717-751.
1797 Можно по-разному относиться к работам современных российских юристов
(см. ниже), но в данном случае один из них справедливо назвал такое опреде-
ление противоречивым в своей основе. «Негосударственное государство —
само по себе дань традиции чисто формального подхода к социально-поли-
тической эволюции» (Блинов Н. В. Проблемы древнерусского государства в
современной российской историко-правовой литературе// Вестник Россий-
ского Университета Дружбы народов. Серия: Юридические науки, 2005. № 1.
С. 10).
1798 Фроянов И. Я. Мятежный Новгород. Очерки истории государственности, соци-
альной и политической борьбы конца IX — начала XIII столетия. СПб.: Изд-во
Ленингр. ун-та, 1992.
1799 Этой теме посвящена отдельная статья: Фроянов И. Я. Исторические реалии
в летописном сказании о призвании варягов// Вопросы истории. 1991. № 6.
С. 3-15.
1800 Впрочем, Юг и Север историк считал двумя центрами «зарождения русской
государственности», связывая этот процесс с формированием «суперсоюзов»
(Фроянов И. Я. Два центра зарождения Русской государственности// Фроя-
нов И. Я. Начала Русской истории... С. 752-762).
1801 Фроянов И. Я. Древняя Русь. Опыт исследования истории социальной и поли-
тической борьбы. М,; СПб., 1995.
1802 Фроянов И. Я. Характер сощальних кофлпспв на Pyci в X — на початку XII ст.//
Украшський юторичний журнал, 1971. № 5. С. 71-79.
1803 Фроянов И. Я. Рабство и данничество у восточных славян (VI-X вв.). СПб.: Изд-
во С.-Петерб. ун-та, 1996.
1804 Там же. С. 447.
1805 Фроянов И. Я„ Дворниченко А. Ю. Города-государства Древней Руси... С. 5.
1806 Мягков Г. П. «Школа проф. И. Я. Фроянова» в Удмуртии: диалектика форми-
рования регионального научного сообщества// Россия и Удмуртия: история и
современность. Ижевск: Издат. дом «Удмуртский ун-тет», 2008. С. 372 - 380.
509
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
1807 Дворниченко А. Ю. Русские земли Великого княжества Литовского (до нач.
XVI в.). Очерки истории общины, сословий и государственности. СПб.: Изд-во
С.-Петерб. ун-та, 1993 (2-е изд. — 2013 г.).
1808 Дворниченко А. Ю. Российская история с древнейших времен до падения само-
державия...
1809 Кривошеев Ю. В. Русь и монголы. Исследование по истории Северо-Восточной
Руси XII-XIV вв. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1999 (2-е изд. — 2003 г.).
1810 Петров А. В. От язычества к Святой Руси. Новгородские усобицы (к изучению
древнерусского вечевого уклада). СПб.: «Издательство Олега Абышко», 2003.
1811 Валеров А. В. Новгород и Псков: очерки политической истории Северо-Запад-
ной Руси XI-XIV веков. СПб.: Алетейя, 2004. С. 301.
1812 Отмечу также работу И. Б. Михайловой, которая изучала служилых людей как
орудие в борьбе монархической идеи с древнерусской — демократической (Ми-
хайлова И. Б. Служилые люди Северо-Восточной Руси в XIV — первой полови-
не XVI века: Очерки социальной истории. СПб.: Изд-во С.-Петерб. гос. ун-та,
2003. С. 529).
1813 Михайлова И. Б. Малые города Южной Руси в VIII—XIII века. СПб.: Изд-во
С.-Петерб. ун-та. 2010.
1814 Майоров А. В. Галицко-Волынская Русь. Очерки социально-политических отно-
шений в домонгольский период. Князь, бояре и городская община. СПб.: Уни-
верситетская книга, 2001.
1815 См. о ней ниже.
1816 Майоров А. В. Галицко-Волынская Русь... С. 30.
1817 Майоров А. В. 1) Галицко-Волынская Русь... С. 14-15; 2) Социально-политиче-
ский строй Древней Руси. Община и государство. Гомель: ГГУ им. Ф. Скорины,
2002. С. 8-9.
1818 Майоров А. В. Социально-политический строй... С. 24.
1819 Там же. С. 30.
1820 Там же. С. 41.
1821 Майоров А. В. Великая Хорватия: Этногенез и ранняя история славян Прикар-
патского региона. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2006.
1822 Майоров А. В. Русь, Византия и Западная Европа: Из истории внешнеполитиче-
ских и культурных связей XII-XIII вв. СПб.: «Дмитрий Буланин», 2011.
1823 Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки социально-политической истории. Л.:
Изд-во ЛГУ, 1980; Фроянов И. Я., Дворниченко А. Ю. Города-государства Древ-
ней Руси. Л.: Изд-во ЛГУ, 1980.
1824 Дворниченко А. Ю. О восточнославянском политогенезе в VI-X вв.// Rossica
antique: Исследования и материалы. 2006. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2006.
С. 184-195.
1825 Котышев Д. М. Князья и община в Киевской Земле в XI-XII вв.: Автореф. канд.
дисс.СПб., 1998.С. 12,14.
1826 Там же. С. 13.
510
Комментарии
1827 Котышев Д. M. 1) Княжеские элиты и городские общины в Южной Руси XI-
XII вв.// Елгги i цившзащйш процеси формування нацш. К.: ТОВУИПК «Ек-
сОб», 2006. Т. 1. С. 235; 2) Киев — Белгород — Вышгород: из истории взаимоот-
ношения города и пригородов Киевской земли// Слов'янсью обрп. Киев, 2006.
Вип. 1.С 119.
1828 Котышев Д. М. Из истории становления государственности в Восточной Евро-
пе. «Русская земля» в Среднем Поднепровье в IX-X вв.// Вест. Удмуртского ун-
та, 2011. Вып. 3. С. 22.
1829 Котышев Д. М. «Полянский союз племен»: истоки и судьбы концепции Б. А. Ры-
бакова// Вестн. Челябинского гос. ун-та, 2009. № 23 (161). История. Вып. 33.
С. 160-165.
1830 Пузанов В. В. Образование Древнерусского государства в восточноевропейской
историографии: учебное пособие. Ижевск: Изд-во «Удмуртский университет»,
2012. С. 58. Не понимаю ремарок ученого касательно того, что вождество стало
для меня «светом в окошке», выражением стремления к оригинальности (Там
же. С. 45, 59). Эдак любую попытку развивать концепцию можно объявить
стремлением к оригинальности.
1831 Дворниченко А. Ю. Российская история с древнейших времен до падения само-
державия...
1832 Там же. С. 75.
1833 Там же. С. 101-116.
1834 Там же. С. 117-132.
1835 Дворниченко А. Ю. «А существовало ли государство Киевская Русь?»// Родина,
№ 9, сентябрь, 2012. С. 79-82.
1836 Дворниченко А. Ю. «Государство Киевская Русь» как историографический фе-
номен// Ранние формы политических систем. СПб.: МАЭ РАН, 2012. С. 235-279.
Естественно, см. также данную книгу.
1837 Гуревич А. Я. О генезисе феодального государства// Вестник древней истории
(ВДИ). 1990. № 1. С. 103-104.
1838 Долгов В. В., Котляров Д. А., Кривошеев Ю. В., Пузанов В. В. Формирование
российской государственности: разнообразие взаимодействий «центр — пери-
ферия» (этнокультурный и социально-политический аспекты). Екатеринбург:
Изд-во Уральского ун-та, 2003.
1839 Пузанов В. В. 1) Древнерусская государственность: генезис, этнокультурная
среда, идеологические конструкты. Ижевск: Издательский дом «Удмуртский
университет», 2007; 2) Образование древнерусского государства в восточноев-
ропейской историографии...; 3) Государство и общество Древней Руси глазами
современников (X — начало XII века): историко-антропологические очерки.
Ижевск: Изд-во «Удмурстский университет», 2012!
1840 Пузанов В. В. Древнерусская государственность: генезис, этнокультурная сре-
да... С. 37.
1841 Пузанов В. В. Образование Древнерусского государства в восточноевропейской
историографии... С. 70.
511
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
1842 Пузанов В. В. Государство и общество Древней Руси глазами современников...
С 178-183.
1843 Пузанов В. В. Древнерусская государственность: генезис, этнокультурная сре-
да... С. 618.
1844 Долгов В. В. 1) Очерки истории общественного сознания Древней Руси XI-
XIII веков. Ижевск: Издательский дом «Удмуртский университет», 1999; 2) Древ-
няя Русь: мозаика эпохи. Очерки социальной антропологии общественных от-
ношений XI-XVI вв. Ижевск: Издательский дом «Удмуртский университет»,
2004; 3) Быт и нравы Древней Руси: Миры повседневности XI-XIII вв. М.: Яуза,
Эксмо, 2007.
1845 Пузанов В. В. Образование Древнерусского государства в восточноевропейской
историографии... С. 68.
1846 Пузанов В. В. Древнерусская государственность: генезис, этнокультурная сре-
да... С. 199.
1847 Там же. С. 292.
1848 Котляревский С. А. К вопросу о происхождении государства// Юридический
вестник. М., 1914. Кн. VI (1). С. 272.
1849 Пузанов В. В. Становление древнерусской государственности: социально-поли-
тические и этнокультурные трансформации общества в контексте восприятия
современников (VIII — начало XII в.). Автореф. диссерт. докт. ист. наук. Ижевск,
2009. С. 18-19.
1850 Пузанов В. В. Древнерусская государственность: генезис, этнокультурная сре-
да... С 258-259.
1851 Там же. С. 357.
1852 Там же. С. 615.
1853 Там же. С 392.
1854 Там же. С. 397.
1855 Там же. С. 204.
1856 Там же. С. 183.
1857 Лисюченко И. В. 1) Мифы, ритуал и власть у восточных славян. М.: «Илек-
са», 2009; 2) Восточные славяне VI-X вв.: мир, человек и власть в письмен-
ных и фольклорно-этнографических источниках. Ставрополь: НОУ ВПО
СКСИ, 2012; 3) Статус и особенности приобретения княжеской власти у
восточных славян VI-X вв. Ставрополь: ООО «Ставропольбланкиздат»,
2012 и др.работы.
1858 Лисюченко И. В. Княжеская власть и народное ополчение в Древней Руси (ко-
нец IX — начало XIII вв.). Ставрополь: Изд-во СКСИ, 2004.
1859 Лисюченко И. В. Верховная власть у восточных славян в VI-X вв. Автореф. дисс.
докт. ист. наук. Ростов-на-Дону, 2013. С. 32.
1860 Там же.
1861 Чебаненко С. Б. Княжеский и народный суд в Древней Руси. Автореф. канд.
дисс. СПб., 2007.
512
Комментарии
1862 Чебаненко С. Б. Воздействие княжеской власти на общинные институты и про-
цессуальные действия в сфере разрешения конфликтов в домонгольской Руси
(XI — начало XIII в.)// Вестник Удмуртского ун-та. История и филология, 2008.
Вып. 2. С. 26-27.
1863 Маловичко С. И. Отечественная историческая мысль XVIII века о возникнове-
нии и ранней социально-политической жизни древнерусского города (от киев-
ского «Синопсиса» до «Нестора» А. Л. Шлецера). Ставрополь, 2001.
1864 Ващенко Э, Д. «Хазарская проблема» в отечественной историографии XVIII-
XX вв. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2006. С 122-183.
1865 Минин И. В. Крещение Руси в трудах отечественных историков XVIII — начала
XX веков. Автореф. дисс. канд. ист. наук. СПб., 1998.
1866 Дербин Е. Н. Институт княжеской власти на Руси IX — начала XIII века в доре-
волюционной отечественной историографии. Ижевск, 2007.
1867 Камалов К. М. Древнерусское вече в отечественной историографии XVIII-
XX вв. Ижевск, 2005.
1868 Халявин Н. В. Новгородские вечевые собрания в историографии новейшего
времени// Вестн. Удмурт, ун-та, 2005. № 7. С. 3-24.
1869 Дубов И. В. Проблема образования городов в Древней Руси// Средневековая и
новая Россия. Сборник научных статей. К 60-летию проф. И. Я. Фроянова. СПб.:
Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1996. С. 168-188.
1870 Данилова Л. В. Сельская община в средневековой Руси. М.: «Наука», 1994. С. 87.
Я внял советам замечательной отечественной исследовательницы и написал об-
щий труд касательно российской истории — о нем см. выше.
1871 Есть, конечно, и серьезные расхождения. См.: Фроянов И. Я., Дворничен-
ко А. Ю. Рец. [Данилова Л. В. Сельская община в средневековой Руси. М., 1994]//
Отечественная история, 1996. № 2. С. 193-197.
1872 Там же. С. 158. См. также: Данилова Л. В. Становление системы государственно-
го феодализма в России: причины, следствия// Система государственного фео-
дализма в России. М., 1993. Т. 1. С. 48 и др.
1873 Данилова Л. В. Сельская община в средневековой Руси... С. 95.
1874 Семенов Ю. И. В. И. Сергеевич, его труд «Древности русского права» («Русские
юридические древности») и проблема исторического пути Руси-России// Серге-
евич В. И. Древности русского права: В 3 т. М.: Гос. публ. ист. б-ка России, 2007.
С. 54-55.
1875 Семенов Ю. И. Философия истории. Общая теория исторического процесса. М.:
Академический Проект; Трикста, 2013. С. 443.
1876 Земское самоуправление в России, 1864-1918: В 2 кн. М.: Наука, 2005. Кн. 1.
С 33-34.
1877 Шишкин И. Г, Проблемы образования древнерусского государства в отече-
ственной историографии (1917-1990-е годы). Автореф. дисс. к.и.н. Екатерин-
бург, 1997. С. 23.
1878 Кузьмин А. Г. История России с древнейших времен до 1618 г.: В 2-х кн. Кн. 1. М.:
Гуманит. изд. центр. Владос, 2003. С. 108-109.
513
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры » О возникновении древнеруского государства
1879 Кузьмина О. В. Республика Святой Софии. М.: Вече, 2008.
1880 Журавель А. В. О школе И. Я. Фроянова: размышления о будущем (Неопубли-
кованная статья с двумя дополнениями)// Сборник Русского исторического
общества. Т. 11 (159): Правда истории. М.: «Русская панорама», AHO «Русское
историческое общество», 2011. С. 342-36L
1881 Пузанов В. В. Древнерусская государственность...
1882 Earle T. Chiefdoms in archaeological and ethnohistorical perspective// Annual Review
of Anthropology 16,1987. P. 279-308; Васильев Л. С. 1) Протогосударство-чифдом
как политическая структура// Народы Азии и Африки. 1981. № 6. С. 157-175;
2) История Востока: В 2-х т. М., 1993; Крадин H. H. Вождество: современное со-
стояние и проблемы изучения// Ранние формы политической организации. М.,
1995. С. 11-61 и др.
1883 Крадин Н. Н. Политическая антропология. Учебное пособие. М., 2001. С. 129.
1884 Service Е. Origins of the State and Civilization. N.Y., 1975. P. 15.
1885 Cohen R. Evolution, Fission and the Early State// The Study of the State. The Hague,
1981. P. 87-115.
1886 См. подробнее: Крадин H. H. Вождество: современное состояние и проблемы
изучения...
1887 Само по себе владение пусть и замечательным методом не дает возможности
применять его к тому обществу, с историей которого близко не знаком. Види-
мо, по этой причине статья самого H. H. Крадина, посвященная древнерусскому
политогенезу, представляется мне слабой (Крадин H. H. Становление государ-
ственности на Руси в свете данных политической антропологии// Древнейшие
государства Восточной Европы: 2010 год: Предпослыки и пути образования
древнерусского государства. М.: Русский Фонд Содействию Образованию и На-
уке, 2010. С. 211-239).
1888 Недавно вышла уже четвертым дополненным изданием: Древняя Русь в свете
зарубежных источников...
1889 Древняя Русь в свете зарубежных источников. Хрестоматия. М.: Русский Фонд
Содействия Образованию и Науке, 2010-2011. Т. 1-5.
1890 Моця А. П. Давньоруська народшсть// У1Ж. 1990. № 7. С. 5; 2) Населения пшден-
но-руських земель IX-XIII ст. К.: IA АН Украши, 1993. С. 54; 3) Схцщослов'ян-
ське сусшльство напередодш утворення Ки'шское Pyci// Давня кторЕя Украши.
Т. 3. Слов'яно-руська доба. К.: IA НАНУ, 2000. С. 477.
1891 См. разбор этих материалов: Пузанов В. В. О спорных вопросах изучения ге-
незиса восточнославянской государственности в новейшей отечественной
историографии// Средневековая и новая Россия: К 65-летию профессора Игоря
Яковлевича Фроянова. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1996. С. 148-167.
1892 Мельникова Е. А. 1) К типологии становления государства в Северной и Вос-
точной Европе (Постановка проблемы)// Образование древнерусского государ-
ства. Спорные проблемы: Чтения памяти чл.-кор. АН СССР В. Т. Пашуто. Мо-
сква, 13-15 апреля 1992 г. Тез. докл. М., 1992. С. 38-41; 2) К типологии предгосу-
дарственных и раннегосударственных образований в Северной и Северо-Вос-
точной Европе (Постановка проблемы)// Древнейшие государства Восточной
Европы. Материалы и исследования. 1992-1993 годы. М.: Наука, 1995. С. 16-33.
514
Комментарии
1893 Мельникова Е. А. Рюрик и возникновение восточнославянской государствен-
ности в представлениях древнерусских летописцев XI — начала XII в.// Древ-
нейшие государства Восточной Европы: Материалы и исследования. 2005 год.
Рюриковичи и Российская государственность. М., 2008. С. 47.
1894 Стефанович П. С. Знать и военные слуги в социально-политической структуре
древнерусского государства в X — первой трети XII в. Диссерт. на соиск. д. и. н.
М., 1914. С. 114.
1895 Отмечу, что «главный дружинник» в нашей историографии, А. А. Горский,
достаточно скептически отнесся к такому понятию. Он принимает его лишь
в качестве одного из условных обозначений государства — по типу органи-
зации в нем элитного слоя. К тому же он против того, чтобы датировать та-
кое государство относительно коротким периодом. Если исходить из данного
признака, то о такого рода государстве можно говорить не до начала XI в.,
а примерно до второй половины XII в. (Горский А. А. Русь: От славянского
Расселения до Московского царства. М.: Языки славянской культуры, 2004.
С. 113).
1896 Войтович Л. В. Середш виси в УкраЫ: хронологш, проблеми перюдизаци// У1Ж.
2003. №4. С. 138.
1897 Моця А. П. Поляни-руси та mini лгсописш племена п1вдня Схщжп бвропи// А се
его сребро: ЗбЕрник на пошану чл.-кор. НАН Украши Миколи Федоровича Кот-
ляра з нагоди його 70-р1ччя. К.: ПУ НАНУ, 2002. С. 17-18.
1898 Пчелов Е. В. К вопросу о времени возникновения древнерусского государства//
Альтернативные пути к ранней государственности. Международный симпози-
ум. Владивосток: Дальнаука, 1995. С. 119-121.
1899 Никольский С. Л. О дружинном праве в эпоху становления государственности
на Руси// Средневековая Русь. Вып. 4. М.: Индрик, 2004. С. 5-48.
1900 Соловьев К. А. Властители и судьи: Легитимация государственной власти в
Древней и Средневековой Руси: IX — первая половина XV в. М.: Университет-
ский Гуманитарный Лицей, 1999.
1901 Мы видели, что это в основном «фрояновцы», но не только (См.: Пузанов В. В.
Образование древнерусского государства в восточноевропейской историогра-
фии... С. 42).
1902 Баран Я. В. 1) Суспшний лад та соцшльш вщносини// Давняя кторш Украши:
В 3 тт. Т. 3. Слов яно-Руська доба. К.: IA НАНУ, 2000. С. 156; 2) До проблеми
сощально!' штерпретац'й слов'янських град1в// Роль paHHix мкьких центр1в в
становленш Кшвсыон Pyci. Суми, 1993. С. 14.
1903 Баран Я. В. Суспшний лад та сощальш вщносини... С. 145-163.
1904 Впрочем, тогда он еще считал, что формационное изучение исторического
процесса «належить до головних теоретичних засад науки нашого часу» (Кот-
ляр М. Ф. Утворення Давньорусыом держави. (Серия: «1сторичш зошити»). К,:
1нститут icTopiï Украши АН Украши, 1993. С. 7).
1905 Пузанов В. В. О спорных вопросах изучения генезиса восточнославянской го-
сударственности в новейшей отечественной историографии// Средневековая и
новая Россия. Сборник научных статей. К 60-летию проф. И. Я. Фроянова. СПб.:
Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1996. С. 153-160.
515
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
1906 Котляр Н. Ф. 1) Север или Юг (к вопросу о возникновении древнерусской госу-
дарственности)// Образование древнерусского государства. Спорные пробле-
мы... С. 30; 2) Древнерусская государственность. СПб., 1998; 3) Княжа служба
в Кшвскш Pyci. К.: 1нститут icTopiï Украшни H АН Украши, 2009. С. 6.
1907 Котляр Н. Ф. Дипломатия Южной Руси. СПб.: Алетейя, 2003. С. 21.
1908 Котляр Н. Ф. Утворення Давьорусыон держави... С. 22.
1909 Котляр Н. Ф. Княжа служба в Кшвскш Pyci... С. 7-9.
1910 В 90-е гг. ученый всю эту свою путаницу обрушил на головы широкого читателя
в справочнике по украинской истории. Здесь у него «родоплеменная держава»
при Владимире превращается в раннефеодальную, а дружинная форма — в мо-
нархическую. (Котляр М., Кульчицький С. Довщник з icTopiï Украинь К.: Укра"1-
на, 1996. С. 26.)
1911 Котляр Н. Ф. 1) Север или Юг... С. 31-32.
1912 Котляр Н. Ф. Удельная раздробленность Руси. Киев: Институт истории Украины
НАН,2013.
1913 Там же. С. 36, 269.
1914 Там же. С. 50.
1915 Там же. С. 115,69.
1916 Там же. С. 56.
1917 Там же. С. 70.
1918 Там же. С. 132,136.
1919 Там же. С. 139.
1920 Свердлов М. Б. Образование древнерусского государства (историографические
наблюдения)// Образование древнерусского государства. Спорные проблемы...
С. 65.
1921 См.: Пузанов В. В. О спорных вопросах изучения генезиса восточнославянской
государственности... С. 149-153.
1922 Свердлов М. Б. Общественный строй Древней Руси в русской исторической на-
уке XVIII-XX веков. СПб. «Дмитрий Буланин», 1996.
1923 Свердлов М. Б. Критерии прогресса в изучении общественного строя Древней
Руси// Древнейшие государства на территории СССР: Материалы и исследова-
ния. 1985 год. М.: Наука, 1986.
1924 Свердлов М. Б. Домонгольская Русь: Князь и княжеская власть на Руси в VI —
первой трети XIII в. СПб.: Академический проект, 2003.
1925 Лукин П. В., Стефанович П. С. Рец: [Свердлов М. Б. Домонгольская Русь: Князь
и княжеская власть на Руси VI — первой трети XIII вв. СПб.: Академический
проект, 2003]//Средневековая Русь. Вып. 6. М., 2006. С. 371-402.
1926 Пузанов В. В. Древнерусская государственность... С. 47-48.
1927 Лукин П. В., Стефанович П. С. [Рецензия]... С. 402.
1928 Там же. С. 401.
516
Комментарии
1929 Свердлов M. Б. Домонгольская Русь... С. 657 и др.
1930 Там же. С. 658.
1931 Там же. С. 420.
1932 Там же. С. 660.
1933 Там же. С. 661.
1934 Правящая элита Русского государства IX — начала XVIII в.: Очерки истории.
СПб.: «Дмитрий Буланин», 2006. С. 18-36; 42-92.
1935 Новосельцев А. П. Образование древнерусского государства и первый его пра-
витель// Вопросы истории, 1991. № 2-3.
1936 Новосельцев А. П. Хазарское государство и его роль в истории Восточной Евро-
пы и Кавказа. М.: Наука, 1990.
1937 Новосельцев А. П. Образование Древнерусского государства и первый его пра-
витель... С. 11.
1938 Там же. С. 14.
1939 Новосельцев А. П. Принятие христианства Древнерусским государством как
закономерное явление эпохи// История СССР, 1988. № 4.
1940 Новосельцев А. П. Образование Древнерусского государства и первый его пра-
витель... С. 15.
1941 Литаврин Г. Г. Славинии VII-IX вв. — социально-политические организации
славян//Этногенез славян и народов Северного Причерноморья. М.: Наука,
1984. С. 193-203.
1942 Горский А. А. 1) Русь: От славянского Расселения до Московского царства...
С. 14; 2) Русское Средневековье. М.: Астрель: Олимп, 2010. С. 4-17.
1943 Горский А. А. Русь: От славянского Расселения до Московского царства... С. 19.
1944 Там же. С. 64. Такую же точку зрения высказал, но несколько позже и К. А. Аве-
рьянов (Аверьянов К. А. К вопросу о трех центрах Руси// Источниковедческая
компаративистика и историческое построение. Тез. докл. и сообщ. научн. конф.
М., 2003).
1945 Там же. С. 46.
1946 Там же. С. 62,74.
1947 Горский А. А. Государство или конгломерат конунгов? Русь в первой половине
X века//ВИ. 1999. №8.
1948 Горский А. А. Русь: От славянского Расселения до Московского царства... С. 74.
1949 Буданова В. П., Горский А. А., Ермолова И. Е. Великое переселение народов: Эт-
нополитические и социальные аспекты. СПб.: Алетейя, 2011. С. 179.
1950 Горский А. А. Русь: От славянского Расселения до Московского царства... С. 84-
85.
1951 Там же. С. 94.
1952 Там же. С. 108,111.
1953 Там же. С. 108.
517
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
1954 Там же. С. 114.
1955 Там же. С. 120. См. также: Горский А. А. Русское Средневековье... С. 82-90.
1956 Там же. С. 139. Интересно, как в этой фразе соотносится восприятие Киевской
Руси современниками и их потомком-историком? Княжество — это чье по-
рождение? В более поздней работе историк сделал «открытие»: Киевская Русь
слова «княжество» не ведала (Горский А. А. Русское Средневековье... С. 45).
1957 Там же. С. 142.
1958 Там же. С. 144.
1959 Горский А. А. 1) О стадии развития восточнославянского общества накануне
образования государства Русь// Древнейшие государства Восточной Европы:
2010 год: Предпосылки и пути образования древнерусского государства. М.:
Русский Фонд Содействия Образованию и Науке, 2012. С. 192-210; 2) Пригла-
шение Рюрика на княжение и его место в процессе складывания русской го-
сударственности// Исторический вестник. Начало русской государственности.
Т. 1 (148). M.: AHO «Руниверс», 2012. С. 15.
1960 Горский А. А. 1) О «феодализме»: «русском» и не только // Средние века. М.,
2008. Вып. 69. № 4. С. 9-26; 2) Русское Средневековье... С. 57-82.
1961 Ермолаев С. А. Западный феодализм и русский общественный строй (полемика
с А. А. Горским)// Россия и современный мир. 2011. № 3. С. 165-175.
1962 Данилевский И. Н. Древняя Русь глазами современников и потомков (IX-XII вв.)
Курс лекций. М.: Аспект Пресс, 1999. С. 101. См. также: Данилевский И. Н. Древ-
нерусская государственность и «народ Русь»: возможности корректного описа-
ния// Ab Imperio. 2001. № 3. С. 147-168.
1963 Там же. С. 109.
1964 Там же. С. 119-121.
1965 Там же. С. 142.
1966 Там же. С. 144.
1967 Там же. С. 153.
1968 Там же. С. 156
1969 Там же. С. 159
1970 Там же. С. 165. Почтенный автор неправильно на той же странице пишет, что
среди «дореволюционеров» никто не сомневался относительно того, что у сла-
вян было свое единое государство. Мы видели, что сомневались, да еще как!
1971 Кстати говоря, уже и стало: Толочко А. П. Власть в Древней Руси. X-XIII века.
СПб.: Алетейя, 2011. С. 6.
1972 Данилевский И. Н. Древняя Русь глазами современников и потомков (IX-
XII вв.)... С. 180.
1973 Толочко А. П. Структура княжеской власти в Южной Руси в середине IX — се-
редине XIII вв. Автореф. дисс канд. ист. наук. Киев, 1989.
1974 Толочко А. П. Князь в Древней Руси: Власть, собственность, идеология. Киев:
Наукова думка, 1992. С. 16,20-21,24.
518
Комментарии
1975 Там же. С. 72,76.
1976 Там же. С. 30-34,44.
1977 Там же. С 46.
1978 Там же. С. 161.
1979 Там же. С. 157.
1980 Там же. С 185-191.
1981 Толочко О. П. Русь: держава образ держави. К., 1994. С. 9-10, 30-31.
1982 Идеи А. П. Толочко о патримониальной семье как государстве стали популярны
в украинской историографии, отражаясь в общих трудах, которые охотно пе-
реводят и в соседней Польше: Natalia Jakowenko. Historia Ukrainy od czasöw naj-
dawniejszych do konca XVIII wieku. Lublin: Instytut Europy Srodkowo-Wschodniej,
2000. S. 57.
1983 Толочко А. П. Воображенная народность// Ruthenica. T. 1. К., 2002. С. 105-117.
1984 Андерсон Б. Уявлеш спшьности. К.: Критика, 2001.
1985 Толочко А. П. «История Российская» Василия Татищева: источники и известия.
М.: Новое литературное обозрение; К.: Критика, 2005.
1986 Толочко А. П. Краткая редакция Правды руской. К., 2009.
1987 Ричка В. М. 1) Кшвська Русь: проблеми, пошуки, штерпретациУ/ У1Ж. 2001. № 2.
С. 26; 2) «Вся королЕвська рать» (Влада Кшвськое Pyci ). К., 2009. С. 29-30.
1988 Ричка В. М. Кишська Русь: проблеми, пошуки, штерпретацп... С. 28.
1989 В другом месте В. М. Рычка сомневается и в величии «государственных меро-
приятий» Ольги, да и в том, что Киевская Русь середины Х-ХИ вв. была «ран-
нефеодальной державой» (Ричка В. М. Киево-русьш студп. №жин: Видаництво
НДУ iM M. Гоголя, 2005. С. 20-21).
1990 Ричка В. М. Витоки державност! на Pyci очима Pyci// Ruthenica. T. 2. К., 2003.
С.93-108.
1991 Вилкул Т. Л. Люди и князь в древнерусских летописях середины XI-XIII вв. М.:
Квадрига, 2009.
1992 Дворниченко А. Ю. «Нарративы! Нарративы! До чего ж вы довели...»// Вестник
Санкт-Петербургского университета. Сер. 2. История. Вып. 4.2011. С. 152-157.
1993 Вилкул Т. Л. Люди и князь... С. 5.
1994 Там же. С. 326.
1995 Там же. С. 78.
1996 Там же. С. 109.
1997 Там же. С. 224.
1998 Нефедов С. А. История России. Факторный анализ. Т. I. С древнейших времен
до Великой Смуты. М.: Издательский дом «Территория будущего», 2010. С. 10-
32.
1999 Впрочем, историографический взор С. А. Нефедова крайне неглубок и упирает-
ся иной раз в беллетристов (например, К. Валишевского).
519
А. Ю, Дворничеико * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
2000 Там же. С. 101.
2001 Там же. С. 105.
2002 Там же. С. 112-114.
2003 Там же. С. 122-123.
2004 Там же. С 130.
2005 Назаренко А. В. Родовой сюзеренитет Рюриковичей над Русью (X-XI вв.)// ДГ.
М.: «Наука», 1985. С. 149-157.
2006 Назаренко А. В. Древняя Русь и славяне (Древнейшие государства Восточной
Европы, 2007). М.: Русский Фонд Содействия Образованию и Науке, 2009. С. 10,
29, 49-50, 67. А. В. Назаренко против проекции государственных понятий на
сферу, где господствовали понятия семейно-родовые (Там же. С. 70).
2007 Там же. С. 85-87, 97.
2008 Когда историк пишет, что «государственная территория и доходы с нее рассма-
тривались как общесемейная собственность» (Там же. С. 53), возникает ощуще-
ние, что его концепция — очередная модификация все той же верховной фео-
дальной собственности на землю.
2009 Там же. С. 9, 45. Касательно «представлений людей того времени» можно
сомневаться — со времен С. М. Соловьева наука твердо установила, что
Киевская Русь не знала понятия и слова «удел». Что касается «отчины», то
сначала А. В. Назаренко связывал ее появление с развитием феодализма, а
теперь считает ее «неотъемлемой частью патримониального сознания» (Там
же. С. 10, 59). Надо понимать, что «патримониальное сознание» зарождает-
ся в палеолите? Невооруженным глазом видно, как это понятие постепенно
вырастает в древнерусском сознании. Можно, конечно, летописца считать
недоумком, который не подозревал об отчинной подоплеке конфликтов
(Там же. С. 60).
2010 Там же. С. 7.
2011 Там же. С. 10-12,68.
2012 Там же. С. 44.
2013 Там же. С. 73.
2014 Там же. С. 75,81.
2015 Там же. С. 80. Не менее курьезна идея исследователя об «основополагающем
изоморфизме между политическим суверенитетом» и церковью, но в «негатив-
но перевернутом виде: если отменяется общегосударственная власть, то нужно
соответствующим образом разделить и церковь». Другими словами, он пытает-
ся установить связь между падением «тройственного сеньората Ярославичей» и
возникновением трех митрополий (Там же. С. 80-81). Может, и новые еписко-
пии возникают в результате падения того или иного сеньората?
2016 Там же. С. 83.
2017 Там же. С. 85-87.
2018 Там же. С. 112-113. Рассуждения о том, что Русь XI-XIII вв. принадлежала к
странам византийского культурного круга, но в династическом отношении и в
520
Комментарии
отношении политического устройства имела, в отличие от первых, много обще-
го со странами «латинской» Европы, — слишком общи и тривиальны.
2019 Там же. С. 13-14.
2020 Там же. С. 41. «Исконная коренная связь всего княжеского рода с Киевом не
имеет ничего общего с многочисленными городами-резиденциями франкских
королей как до Хлодвига, так и после него» (Там же. С. 104).
2021 Там же. С. 86, 50.
2022 Там же. С. 57,76,84. Интересно, что народ, по А. В. Назаренко, анекдот, а спор о
брачном или внебрачном происхождении Святополка Изяславича — не анекдот
(Там же. С. 57).
2023 Там же. С. 47.
2024 Назаренко А. В. Древняя Русь на международных путях: междисциплинарные
очерки культурных, торговых, политических связей IX-XII веков. М.: Языки
русской культуры, 2001. С. 76-77.
2025 Вилкул Т. Л. Рец.: [А. В. Назаренко. Древняя Русь на международных путях:
Междисциплинарные очерки культурных, торговых, политических связей IX-
XII веков. М.: Языки русской культуры, 2001. 784 с.]// Средневековая Русь. Вып.
5. М.: Издательство «Индрик», 2004. С. 292.
2026 Назаренко А. В. Новые тенденции изучения истории Древней Руси в историо-
графии ФРГ// Культура и общество Древней Руси (X-XVII вв.). (Зарубежная
историография). Реферативный сборник. Ч. 1. М., 1988. С. 137.
2027 Назаренко А. В. Несколько слов о «реконструктивизме» и «деконструкции» (по
поводу рецензии Т. Л. Вилкул)// Там же. С. 296, 299.
2028 Королев А. С. История междукняжеских отношений на Руси в 40-70-е годы
X века. М., 2000. С. 78,89.
2029 Там же. С. 127, 149-150, 234-235. «Вместо Руси, в которой живут и действуют
в течение целого века всего несколько князей..., перед нами предстает страна
нескольких десятков только русских (Полянских) князей» (Королев А. С. Загад-
ки первых русских князей. М., 2002. С. 285). Под пером автора толпа князей все
разрастается и разрастается...
2030 Правда, основным теоретиком государства для нашего автора является Ф. Эн-
гельс, но это совсем не плохой выбор. Не раздражают глаз и ссылки на Л. Г. Мор-
гана, хотя не лишне напомнить о том, что знаменитый союз племен ирокезов
оказался на деле вождеством.
2031 Там же. С. 236-239.
2032 Петрухин В. Я. Начало этнокультурной истории Руси IX-XI веков. Смоленск:
Русич, М., 1995. Те же идеи с привлечением новых материалов были положены в
основу новой книги: Петрухин В. Я. Русь в IX-X веках. От призвания варягов до
выбора веры. М.: ФОРУМ; Неолит, 2013. Статьи и заметки 1976-2010 гг. собраны в
другом издании: Петрухин В. Я. «Русь и вси языци». Аспекты исторических взаи-
мосвязей: Историко-археологические очерки. М.: Языки славянских культур, 2011.
2033 По мнению рецензента, его книга — история имени «Русь» в широко реконстру-
ированном контексте..., но при этом в книге «впервые построена внутренне
цельная картина формирования Руси именно в качестве Руси/ руси, государ-
521
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
ства и этноса (Сендерович С. Я. Рец.[ Петрухин В. Я. Начало этнокультурной
истории Руси IX-XI веков. Смоленск, М., 1995] // Славяноведение, 1998. № 2.
С. 116-117).
2034 В. Т. Пашуто изобрел такой «синтез», когда изучал Великое княжество Литов-
ское. (Пашуто В. Т. Образование Литовского государства. М., Наука, 1959).
2035 Из истории русской культуры. Т. I (Древняя Русь). М.: Языки славянской куль-
туры, 2000. С 99. (Основную часть этого тома составляет книга В. Я. Петрухина
«Древняя Русь: Народ. Князья. Религия.)
2036 Там же. С. 131.
2037 Там же. С 216.
2038 У исследователя вообще своеобразные отношения с архаикой. Он с энтузиаз-
мом воспроизводит арабские описания «царей» у славян со всей их глубокой
архаикой, но когда дело доходит до Владимира Святого, то на свет божий уже
извлекается «имперский образец», которому якобы следовали русские правите-
ли. Как будто Владимир чем-то отличается от правителя времен Ибн Фадлана,
а сотни его наложниц — от наложниц этого самого правителя (Петрухин В. Я.
Становление государства и власть правителя в германо-скандинавских и сла-
вянских традициях: аспекты сравнительно-исторического анализа// Обще-
ственная мысль славянских народов в эпоху раннего Средневековья. М.: Руко-
писные памятники Древней Руси, 2009. С. 113,117-119).
2039 Там же. С. 145,158.
2040 Кстати, как убедительно показали Б. Н. Флоря и А. А. Турилов, получившая
широкое хождение в историографии точка зрения о ряде-договоре, который
отразился в «Сказании о призвании варягов», не имеет под собой основания.
«Рядить» означало не «заключать договор», а «устанавливать порядок» (Фло-
ря Б. Н., Турилов А. А. Общественная мысль Древней Руси в эпоху раннего
Средневековья// Общественная мысль славянских народов в эпоху раннего
Средневековья... С. 38-39).
2041 В одном месте он пишет: Святослав «должен был уряжаться уже не просто с
племенами, а с городами» (Там же. С. 165).
2042 Там же. С. 134.
2043 Там же. С. 198.
2044 Там же. С 131.
2045 Там же. С 157.
2046 Там же. С. 193.
2047 Там же. С. 205.
2048 Там же. С. 211.
2049 Петрухин В. Я. Русь в IX-X веках... С. 279.
2050 Из истории русской культуры. Т. I. С. 169-170.
2051 Петрухин В. Я. Русь в IX-X веках... С. 286.
2052 Шинаков Е. А. Образование древнерусского государства: сравнительно-истори-
ческий аспект. 2-е изд., испр. и доп. М.: Вост. лит., 2009.
522
Комментарии
2053 Там же. С. 21.
2054 Там же. С. 63.
2055 Там же. С. 19.
2056 Там же. С. 205,243.
2057 Там же. С. 210.
2058 Там же. С. 212.
2059 Справедливости ради отметим, что эти пресловутые «реформы» пленяли не
только M Б. Свердлова и Е. А. Шинакова, но и многих других историков. Скла-
дывается впечатление, что сия бодрая женщина «переклюкала» не только ви-
зантийского императора-простофилю, но и наших историков.
2060 Там же. С. 221.
2061 Там же. С. 214,217.
2062 Там же. С. 119-120.
2063 Там же. С. 240-241.
2064 Там же. С. 244.
2065 Там же. С. 246-262.
2066 Спор с Е. А. Шинаковым вызвал у В. В. Пузанова довольно пространные и во
многом убедительные рассуждения о возможностях археологии в реконструк-
ции политогенеза (Пузанов В. В. Образование древнерусского государства в
восточноевропейской историографии... С. 51-55). Я, как и многие другие, начи-
навшие с археологии, испытываю большие симпатии к этой науке, но уже име-
ющийся опыт, в том числе и советских времен, показывает, что данные археоло-
гии для такого рода целей надо применять крайне осторожно.
2067 Там же. С. 297-298.
2068 Там же. С. С. 296.
2069 Появились пока только первые ласточки, напр.: Васильев С. В. Свободные об-
щинники по восточнославянским и южнославянским памятникам права. Авто-
реф. к. и. н. СПб., 2003. См. также: Дворниченко А. Ю. Рец.:[Галямичев А. Н. Эко-
номическое и социальное развитие раннего чешского города (Прага X — начало
XIII века). Саратов, 1995]// Клио. Журнал для ученых. 1998. № 2 (5). С. 287-289.
В «дореволюционный» период, как мы видели, такие исследования были доста-
точно интенсивны. В советское время сведения по родственным славянским на-
родам притягивались в основном для того, чтобы доказать ранний феодализм и
государство на Руси.
2070 Пример такого формального подхода: Свердлов М. Б. Становление феодализма
в славянских странах. СПб.: «Дмитрий Буланин», 1997.
2071 Дворниченко А. Ю. Славянская общность: альтернативы и мифы// Родина, 2007.
№ 6. С. 87-89.
2072 Шинаков Е. А. Образование древнерусского государства... С. 219.
2073 Носов Е. Н. Новгородское городище в свете проблемы становления городских
центров Поволховья// Носов Е. Н., Горюнова В. М., Плохое А. В. Городище под
Новгородом и поселения северного Приильменья (Новые материалы и исследо-
523
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * р возникновении древнеруского государства
вания). Труды ИИМК РАН. Т. XVIII. СПб.: «Дмитрий Буланин», 2005. С. 16-17.
Ссылка на уже известную нам статью Е. С. Мельниковой (Мельникова Е. С.
К типологии... С. 16-31). См. также: Носов Е. Н. Некоторые итоги изучения Рю-
рикова городища// Культура, образование, история Ленинградской области: Сб.
СПб., 2002. С. 51-52.
2074 Там же. С. 27. Критикующий Е. Н. Носова с традиционных позиций П. П. То-
лочко верно подметил, что у Е. С. Мельниковой и А. Я. Гуревича — тот же марк-
систский подход, только менее содержательный и конкретный (Толочко П. П.
Ранняя Русь: история и археология. СПб.: Русско-Балтийский информацион-
ный центр «БЛИЦ», 2013. С. 96).
2075 Там же. С. 14.
2076 Там же. С. 20.
2077 Макаров Н. А., Захаров С. Д., Бужилова А. П. Средневековое расселение на Бе-
лом озере. М.: «Наука», 2001. С. 226.
2078 Там же. С 23.
2079 Там же. С. 30.
2080 Янин В. Л. Очерки истории средневекового Новгорода. М.: Языки славянских
культур, 2008. С. 25,27.
2081 Янин В. Л. У истоков Новгородской государственности. Великий Новгород:
НовГУ им. Ярослава Мудрого, 2001. С. 62.
2082 Янин В. Л. Очерки истории средневекового Новгорода... С. 34, 37.
2083 Там же. С. 56.
2084 Фроянов И. Я., Дворниченко А. Ю. Города-государства Древней Руси...; Фроя-
нов И. Я. Мятежный Новгород...
2085 Толочко П. П. 1) Русские летописи и летописцы Х-ХШ вв. СПб.: Алетейя, 2003;
2) Древнерусская народность: воображаемая и реальная. СПб.: Алетейя, 2005;
3) Власть в Древней Руси. Х-ХШ века. СПб.: Алетейя, 2011; 4) Ранняя Русь: исто-
рия и археология...
2086 Толочко П. П. Древнерусская народность... С. 66-67, 80-81.
2087 Там же. 82.
2088 Там же. С. 82-98.
2089 Толочко О. П., Толочко П. П. Кшвська Русь. К.: Видавничий Д1М «Альтернативи»,
1998. С. 48-59.4-й том 15-томного издания «Украша крЕзь вжи».
2090 Толочко П. П. Ранняя Русь: история и археология... С. 93.
2091 Толочко П. П. Древнерусская народность... С. 101-103 и др.
2092 Толочко П. П. Власть в Древней Руси... С. 6.
2093 Там же. С 99.
2094 Там же. С. 31, 50, 77, 181-182 и др.
2095 Помню, как на экзамене по истории стран Востока словил с первого слова
«двойку»: с перепугу назвал сегонат Токугавы (Япония) неким «кегонатом». Уже
и в 70-е гг. прошлого века он мне все время мерещился.
524
Комментарии
2096 Седов В. В. Славяне: Историко-археологическое исследование. М.: Языки сла-
вянской культуры, 2002. С. 274. См. более раннюю работу: Седов В. В. Русский
каганат IX века// Отечественная история, 1998. № 4.
2097 Там же. С. 278, 287. См. также: Седов В. В. У истоков восточнославянской госу-
дарственности. М. Наука, 1999. Как подметил П. П. Толочко, такая локализация
начальной Руси несколько расходится с понятием «Русской земли» в узком зна-
чении (Толочко П. П. Древнерусская народность... С. 94), что порождает новые
вопросы.
2098 Там же. С. 293. Посему ремарка П. П. Толочко: «Как полагает В. В. Седов, им мог
быть только Киев» (Толочко П. П. Древнерусская народность... С. 94), — выры-
вает мысль В. В. Седова из контекста.
2099 Там же. С. 294-295.
2100 Кузьмин А. Г, 1) История России с древнейших времен до 1618 г.: В 2-х кн. Кн. 1...
С. 99-101. 2) Галкина Е. С, Кузьмин А. Г. Росский каганат и остров русов// Сла-
вяне и Русь: Проблемы и идеи: Концепции, рожденные трехвековой полемикой,
в хрестоматийном изложении/ Сост. А. Г. Кузьмин. 4-е изд., испр. М.: Флинта:
Наука, 2001. С. 456-481.
2101 Галкина Е. С. Русский каганат. Без хазар и норманнов. (Наша Русь). М.: Алго-
ритм, 2012. См. также: Галкина Е. С. Тайны Русского каганата. М., 2002.
2102 Кутузов Е. Н. Варяги. Славяне. Русские. (Наша Русь). М.: Алгоритм, 2013. С. 194,
225-226.
2103 Там же. С. 269.
2104 Акашев Ю. Д. История народа Рос: от ариев до варягов. (Наша Русь). М.: Алго-
ритм, 2013. С. 31. Таких работ много.
2105 Там же. С. 31.
2106 Кирпичников А. Н. 1250-летие Старой Ладоги// Культура, образование, история
Ленинградской области. СПб., 2001. С. 39-40.
2107 Некоторые исследователи отмечают значение не только Старой Ладоги, но и в
«целом территории нынешней Ленинградской области для становления русской
и российской государственности» (Алексеев С. В. Славянская Европа V-VIII ве-
ков. Мл Вече, 2009. С. 523). Российской — наверное, хотя без Петра ничего бы не
получилось, а вот русской — вряд ли...
2108 Мачинский Д. А. Была ли Ладога столицей Руси?// Культура, образование, исто-
рия Ленинградской области. СПб., 2002. С. 58-60.
2109 Пузанов В. В. Образование Древнерусского государства в восточноевропейской
историографии... С. 90.
2110 Мачинский Д. А. О месте Северной Руси в процессе сложения древнерусского
государства и европейской культурной общности// Археологическое исследова-
ние Новгородской земли. Л., 1984. С. 5-25.
2111 Цукерман К. Два этапа формирования древнерусского государства// Археоло-
гш. 2003. № 1.С. 76-99.
2112 Чапуга С. Галицько-Волинська держава — пракоршь захщноукрашського П'е-
монту// Галицько-Волинська держава: передумови виникнення, icroipm, культу-
525
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
ра, традици. Льв1в, 1993. С. 129-130; Брайчевський. М. Галицько-Волинське ко-
poniBCTBo// XpoHiKa-2000. кторико-культуролопчний альманах. К., 1999. Вип.
31-32. С. 100.
2113 Головко О. Б. Князь Роман Мстиславич та його доба: Нариси з icTOpiï полггично-
го життя Швденно1 Pyci XII — початку XIII столптя. К., 2001. С. 197-198.
2114 Ричка В. М. Киево-русью студи... С. 119-136.
2115 Милов Л. В. RUZZI «Баварского географа» и так называемые «русичи»// Милов
Л. В. По следам ушедших эпох: статьи и заметки. М.: Наука, 2006. С. 84. Впервые
опубликовано: Отечественная история. 2000. № 1. С. 94-101.
2116 Милов Л. В. 1 ) О причинах возникновения крепостничества в России// История
СССР. 1985. № 3. С. 200; 2) Великорусский пахарь и особенности российского
исторического процесса. 2-е изд., доп. М.: РОССПЭН, 2006. С. 405. См. крити-
ку: Дворниченко А. Ю. Уложение 1649 года и государственный строй России//
Государственная власть и общественность в истории центрального и местного
управления России. Сб. ст. памяти М. М. Шумилова. СПб.: Изд-во С.-Петерб.
ун-та, 2004. С 11-12.
2117 Милов Л. В. О специфике феодальной раздробленности на Руси (по поводу кни-
ги В. А. Кучкина «Формирование государственной территории Северо-Восточ-
ной Руси в X-XIV вв.» М.: Наука, 1984)// Милов Л. В. По следам ушедших эпох...
С 544.
2118 Милов Л. В. Проблемы рецепции византийского права в Древней Руси// Ми-
лов Л. В. По следам ушедших эпох... С. 110.
2119 Милов Л. В. Исследования по истории памятников средневекового права. М.:
РОССПЭН. 2009. С. 141-144.
2120 История России с древнейших времен до конца XVII века/ Л. Н. Вдовина,
Н. В. Козлова, Б. Н. Флоря; под ред. Л. В. Милова. М.: Эксмо, 2006. С. 73-78.
2121 Там же. С. 84,95.
2122 Там же. С. 117-118.
2123 Скрынников Р. Г. Русская история IX-XVII веков. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та,
2006. С. 12,17.
2124 Там же. С 65.
2125 Там же. С. 85-86.
2126 Там же. С. 115.
2127 Библиографию см.: Коновалова И. Г. Состав рассказа об «острове русов» в
сочинениях арабо-персидских авторов X-XVI вв.// Древнейшие государства
Восточной Европы. 1999 г.: Восточная и Северная Европа в Средневековье. М.,
2001. С. 169-172. Работы последних лет: Gockenjan H., Zimonyi L Orientalische
Berichte über die Volker Osteuropas und Zentralasiens im Mittelalter: Die öayhäm-
Tradition (Ibn Rusta, Gardïzï, Hudud-Älam, al-Bakri and al-Marwazî). Wiesbaden,
2001. S. 81-86; Большаков О. Г. Некоторые замечания к сведениям арабских
авторов о Восточной Европе// Христианский Восток. М., 2009. Вып. 5. С. 306;
Крюков В. Г. Таемниця «острова pyciß»// Вкник Луганського нацюнального
ушверситету iMem Тараса Шевченка. 2009. № 20 (183). С. 317-322; Шорохов В. А.
526
Комментарии
Остров русов в современной отечественной историографии: географический
объект или мнимая реальность?// Вестник Санкт-Петербургского университе-
та. Сер. 2: История. 2009. Вып. 4. С. 63-69.
2128 Коновалова И. Г. «Остров русов» как географический образ// Исторически*
вестникъ. Начало русской государствнности. Т. 1 (148). М.: AHO «Руниверс»,
2012. С. 42.
2129 Там же. С 45.
2130 Пузанов В. В. Образование древнерусского государства в восточноевропейской
историографии... С. 109.
2131 Зубашевський Н. П. Ранньодержавш 1нститути на Pyci та у Скандинава: nopiB-
няльний анализ. Автореф. Канд. дис. Льв1в, 2011.
2132 Там же. С 8.
2133 Ричка В. М. «Галич — другий Khïb»: середньов1чна формула чи юторюграфЕчна
метафора?// Ричка В. М. Киево-русью студп... С. 119-136. В основу статьи поло-
жен доклад на VI Международном конгрессе украинистов (Донецк, 2005 г.).
2134 Томаипвський С. Украшська юторЕя. Старинш часи i Середш вши. Льв1в, 1919.
С. 85-89. Княжение Романа в Галиче нет оснований воспринимать как слияние
двух волостей: Галицкой и Владимирской (Фроянов И. Я., Дворниченко А. Ю.
Города-государства Древней Руси... С. 147).
2135 Головко О. Б. Князь Роман Мстиславич та його доба: Нариси з icTopiï полггич-
ного життя Швденно! Pyci XII — початку XIII столеття. К.: Наукова думка, 2001.
С. 197-198.
2136 Чапуга С. Галицько-Волинська держава — пракоршь захщноукрашського П'е-
монту// Галицько-Волиньска держава: передумови виникнення, icropte, культу-
ра, традици. Льв1в, 1993. С. 129-130.
2137 Брайчевсысий М. Галицько-Волинське корол1вство// Хронша-2000: ктори-
ко-культуролопчний альманах. К., 199. Вип. 31-32; Майоров А. В. Русь, Визан-
тия и Западная Европа: Из истории внешнеполитических и культурных связей
XII-XIII вв. СПб.: «Дмитрий Буланин», 2011.
2138 Пресняков А. Упадок Киева и исторический путь Украины// Родина, 1998. № 8.
С. 56. Забавно, что в качестве такого носителя «державности» может фигуриро-
вать и не менее сильная Черниговщина, которая смело выступила против экс-
пансионизма владимиро-суздальских князей (Коваленко В. Чершгово-С1вер-
ська i Галицько-Волинська земл1 у XII-XIII ст. (До питания про nepnii осередки
давньорусько!" державностО// Другий м1жнародний конгрес украшк:™ (Льв1в,
22-28 сепня 1993 р.). Доповщ и повщомлення: 1стор1я. Льв1в, 1994. Ч. 1. С. 20).
Тут, видимо, дело вкуса или любви к малой родине...
2139 Швторак Г. П. Походження украинцев, росЕян, белоруав та ïxHix мов. М1фи i
правда прот трьох брата слав'янських 3i «спшьно!' колиски». К.: Видавничий
центр «Академия», 2001. С. 48 и след.
2140 Брайчевский М. Ю. Диархическая партийная система в древнерусском городе
XII — начала XIII в.// Древние славяне и Киевская Русь. Сб. научных трудов. К.:
Наукова думка, 1989. С. 135-141.
527
А, Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
2141 Светлый образ этого человека стоит у меня перед глазами. Я познакомился с
ним в первой половине 80-х. Интеллигентное лицо, на голове — берет, на шее —
шарфик. Два или три уцелевших зуба в полости рта и трогательная авоська, в
которой он через весь Подол нес бутылку и шмат сала, чтобы угостить нас —
ленинградских историков и археологов.
2142 Брайчевський М. Конспект icropiï Украши. К.: Видавничо-шшграфЕчний центр
«Знания», 1993. С. 36.
2143 Там же. С 42,49, 53.
2144 Баран В. Д., ЗалЕзняк Л. Л., Зубар В. М., Шмчук В. В., Отрощенко В. В., Сегеда
С. П. Етшчна та етнокультурна кторш Украши. Т. 1. Кн. 2. К., 2005. С. 279; Моця
0.3 «м1ф1в народ1в свпу»// Ruthenica. T. 1. К., 2002. С. 67.
2145 Федака С. Д. Полггична к:тор1я Украши-Pyci доби трансформацп iMnepiï Рюри-
кович1в (XII столотя). Ужгород, 2000. С. 291-292.
2146 Головко А. Б. Древняя Русь и Польша в политических взаимоотношениях X-
XIII вв. К.: Наукова думка, 1988. С. 6-7.
2147 Головко О. Б. Формування державних утворень у Схщнш бврош IX — першш
половит XIII ст.// Украша в Центрально-Схщнш бврош. 2004. Вип. 4. С. 78-82.
2148 Головко О. Б. Князь Роман Мстиславич та його доба...
2149 Пузанов В. В. Образование древнерусского государства в восточноевропейской
историографии... С. 111.
2150 Дворниченко А. Ю. Городская община Верхнего Поднепровья и Подвинья...
2151 Ермалов1ч М. I. Старажытная Беларусь: Полацю i новагародсю перыяды. Мшск:
Мастацкая лггаратура, 1990. С. 43.
2152 Там сама. С. 57,66-67.
2153 Наверное, это объясняется еще и неумением работать с историографией:
М. И. Ермолович не использовал даже интересные работы своих соотечествен-
ников, например М. А. Ткачева, хоть он и написал предисловие к книге Н. И.
Ермоловича.
2154 Hienadsz Sahanowicz. Historia Bialorusi: Od czasöw najdawniejszych do koiica XVIII
wieku. Lublin: Institut Europy Srodkowo Wschodniej, 2002. S. 35. См. белорусский
вариант: Саганов1ч Г.М. Нарыс псторьп Беларуа ад старажытнасщ да канца
XVIII ст. Mîhck: Энщклапедыкс, 2001.
2155 Ibid. С. 36-37.
2156 Ibid. С. 64-65.
2157 Семянчук Г. М. Полацкая зямля у XII — першай палавше XIII ст. (Змены у
адмшктрацыйна-палпычнай i тэрытарыяльнай структурах) // Beoii Акадэми
Навук Беларуа. Сер. Грамадсюх навук. 1992. № 3-4. Мшск, 1992. С. 46.
2158 Семянчук Г. М. 1) Полацкая зямля у сютэме палпычных адносш Усходняй
Еуропы IX-XI стст.// Беларусь пам1ж Усходам i Захадам: Праблемы м1жнацыян.,
М1жрел1пйн. i м1жкультур. узаемадзеяння, дыялогу i сштэзу. MiHCK, 1997. Ч. 2.
С. 11-12; 2) Усяслау i Яраслав1чы. Спецыфжа палпычных адносшау Полацка i
Юева у другой палове XI ст.// Укршна в Цeнтpальнo-Cxiднiй бврош (з найдавн1-
ших 4aciB до XVIII ст.). Вип. 2. К., 2002. С. 42-43.
528
Комментарии
2159 Псторыя Беларуск У 6 т. Т. 1. Старажытная Беларусь: Ад першапачатковага
засялення да сярэдзшы XIII ст. Мшск, 2000. С. 215-222, 323-330.
2160 Тарасоу С. В. Полацкая зямля X-XI стст. Перадумовы утварэння Полацкай
зямпУ/ Труды VI Международного Конгресса славянской археологии. Т. 1. Про-
блемы славянской археологии. М., 1997. С. 97-98.
2161 Петрухин В. К дискуссии о евреях в Древней Руси: национальный романтизм и
«улыбка чеширского кота»// Ab Imperio, 2003. № 4. С. 656.
2162 Мартышин О. В. Вольный Новгород. Общественно-политический строй и пра-
во феодальной республики. М.: Российское право, 1992. С. 16,31-33 и др.
2163 Там же. С. 186.
2164 Там же. С. 108.
2165 Там же. С. 275.
2166 Лукин П. В. Вече: социальный состав// Горский А. А., Кучкин В. А., Лукин П. В.,
Стефанович П. С. Древняя Русь: очерки политического и социального строя.
М.: Индрик, 2008. См. также: Лукин П. В. О социальном составе новгородского
веча XII—XIII вв. по летописным данным// Древнейшие государства Восточной
Европы: 2004 год. Политические институты Древней Руси. М.: Вост. лит., 2006.
С. 164-210.
2167 Там же. С. 43.
2168 Там же, С. 64.
2169 Там же. С. 77-78,81.
2170 Там же. С. 86.
2171 Там же. С. 107-108.
2172 Там же. С. 121.
2173 Там же. С. 147.
2174 Лукин П. В. Народные собрания и советы знати в средневековом Новгороде и
Западном Поморье// Древняя Русь и средневековая Европа: возникновение го-
сударств. М.: Институт всеобщей истории РАН, 2012. С. 151-152.
2175 Лукин П. В. Новгородское вече в XIII-XV вв. Историографические построения
и данные ганзейских документов// Споры о новгородском вече. Междисци-
плинарный диалог: Материалы «круглого стола» (Европейский университет в
Санкт-Петербурге, 20 сентября 2010 г.) СПб.: Изд-во Европейского университе-
та в Санкт-Петербурге, 2012. С. 58.
2176 Стефанович П. С. Знать и военные слуги в социально-политической структу-
ре древнерусского государства в X — первой трети XII в. Дисс. на соиск. уч. ст.
д.и.н.М., 1914. С. 12-13.
2177 Там же. С. 45.
2178 Там же. С. 127.
2179 Там же. С. 221.
2180 Там же. С. 166.
2181 Там же. С. 170.
529
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
2182 Там же. С. 220.
2183 Там же. С. 297.
2184 Там же. С. 364.
2185 Там же. С. 396.
2186 Там же. С. 411.
2187 Там же. С. 432.
2188 Там же. С. 496.
2189 Флоря Б. Н. Представления об отношениях власти и общества в Древней Руси
(XII — начало XIII вв.)// Власть и общество в литературных текстах Древней
Руси и других славянских стран (XII—XIII вв.) Отв. ред. Б. Н. Флоря. М., 2012.
С. 25.
2190 Там же. С. 29.
2191 Там же. С. 26
2192 Кучкин В. А. О времени существования древнерусского государства (историо-
графия вопроса)// Историческш вестникъ. Начало русской государственности.
Т. 1 (148). M.: AHO «Руниверс», 2012. С. 140-141.
2193 Долгов В. В. Концепция И. Я. Фроянова в современной исторической науке:
к вопросу о способах ведения дискуссий// Русские древности. Сб. научн. трудов.
К 75-летию проф. И. Я. Фроянова. СПб.: Историч. фак-тет СПбГУ, 2011. С. 23-30;
Халявин Н. В. Оценка новгородских событий 1136 года в советской и современ-
ной отечественной историографии// Там же. С. 97.
2194 Поляков А. Н. Киевская Русь как цивилизация. Оренбург: ИПК ГОУ ОГУ, 2010.
С. 188,196-199.
2195 Мельников С. А. Историко-правовые факторы эволюции Древнерусского госу-
дарства (IX-XV вв.) М.: Голден-Би, 2010. С. 4.
2196 Плотникова О. А. Генезис и легитимизация княжеской власти в древнерусском
обществе VI-XII вв . Дисс. д. и. н. М., 2009.
2197 Информационный гуманитарный портал: «Знание. Понимание. Умение», http://
www.zpu-journal.ru/e-zpu/2008/6/Plotnikova_crystallization
2198 Соловьев К. А. 1) Потестарные отношения в Древней и Средневековой Руси
IX — I пол. XV вв. Историографические очерки. М„ 1998; 2) Дело власти: Оте-
чественные историки о властных отношениях в Древней и Средневековой Руси
(IX — пер. пол. XV вв.) М., 2001. См. также: Властители и судьи. Легитимация
государственной власти в древней и средневековой Руси. IX — первая половина
XV вв. М.: Университетский Гуманитарный Лицей, 1999.
2199 Соловьев К. А. Дело власти... С. 74.
2200 Там же. С. 70.
2201 Мининкова Л. В. Сюзеренитет-вассалитет в домонгольской Руси. Ростов-на-До-
ну: Изд-во СКНЦ ВШ, 2007. С. 4-5.
2202 Еремян В. В. Муниципальная история России. Древняя Русь (от общины-рода к
общине-государству). Учебное пособие. М.: Академический Проект, 2005.
530
Комментарии
2203 Севастьянова О. В. Древний Новгород: новгородско-княжеские отношения в
XII — первой половине XV в. М.; СПб.: Альянс-Архео, 2011. С. 14.
2204 Там же. С. 54.
2205 Коптев А. [В.] Fornicator immensus — о «гареме» киевского князя Владимира
Святославича// Russian History. Vol. 31 (2004), Nos. 1-2. P. 15,32-36.
2206 Михайлин В. M. Тропа звериных слов. Пространственно ориентированные
культурные коды в индоевропейской традиции. М., 2005. С. 335,404-410.
2207 Алексеев С. В. Славянская Европа V-VIII веков. М.: Вече, 2009. С. 376, 382, 409
и др.
2208 Странно утверждение современного автора: «В изучении общественного строя
Киевской Руси С. В. Юшкову принадлежит несомненный приоритет» (Хачату-
ров Р. Л. Обзор дореволюционной и советской литературы по истории древне-
русского права// Вектор науки Тольяттинского ГУ. Серия: Юридические науки,
2010. № 3. С. 215). Почему?
2209 Хачатуров Р. Л. Становление права (на материалах Киевской Руси). Тбилиси:
Изд-во Тбил. ун-та, 1988. С. 3,54, 56,86-88.
2210 Там же. С. 56.
2211 Хачатуров Р. Л. Русская Правда. Тольятти, 2002.
2212 Тимонин П. Н. Исторический генезис древнерусского государства: теорети-
ко-методологический аспект. Диссерт. докт. юрид. наук. СПб., 1997. По теме
диссертации опубликована и аналогичная книжка (Тимонин П. Н. Проблемы
генезиса древнерусского государства. Уфа, 1997).
2213 Там же. С. 13.
2214 Момотов В. В. Формирование русского средневекового права в IX-XIV вв. М.:
ИКД «ЗЕРЦАЛО-М», 2003.
2215 Портнов В. В. Возникновение древнерусского государства и права, IX-XII вв.//
В мире права, 1999. № 1. htth^/law.edu.ru/doc/docmnent.aspîdocID^ 1146436
2216 Серегин А. В. Истоки древнерусского государства и права, Монография/ Научн.
ред. И. А. Иванников, М.: Вузовская книга, 2013. — 140 с.
2217 Куприна Н. Ю. Институт княжеской власти на Руси и его эволюция// Мир юри-
дической науки, 2010. № 11. С. 36-44.
2218 Петров И. В. Государство и право Древней Руси в 882-920 гг. Автореф. канд.
юрид. наук. СПб., 1999.
2219 История отечественного государства и права/ Отв. ред. О. И. Чистяков. Ч. 1. М.,
1996. С 33.
2220 Павликов С. Г., Цуканов С. С. К вопросу о происхождении Российского государ-
ства// Государство и право, 2012. № 2. С. 102-109.
2221 Серегин А. В. Юридический анализ причин возникновения Древнерусского го-
сударства// История государства и права. 2007. № 9. С. 33.
2222 Проценко Ю. Л. Древнерусское государство и право. Лекция. Волгоград: Изд-во
ВолГУ, 2000. С. 18.
531
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * р возникновении древнеруского государства
2223 Блинов Н. В. Проблемы древнерусского государства в современной российской
историко-правовой литературе// Вестник Российского университета Дружбы
народов. Серия: Юридические науки, 2005. № 1. С. 5-11.
2224 Фалалеева И. Н. Политико-правовая система Древней Руси IX-XI вв. Волгоград:
Изд-во Волгогр. гос. ун-та, 2003.
2225 Шаскольский И. П. Норманнская теория в современной буржуазной науке. М.;
Л.: Изд-во «Наука», 1965. С. 12.
2226 Шушарин В. П. Современная буржуазная историография Древней Руси...
2227 Первый университетский курс истории России за рубежом в XVIII в. X. Г. Пор-
тан. Основные черты русской истории. М.: Институт истории СССР АН СССР,
1982. С. 35-39.
2228 Там же. С. 47.
2229 Там же. С. 49.
2230 Некрасов Г. А. X. Г. Портан как историк России// Первый университетский курс
истории России за рубежом... С. 14.
2231 Грот Л. П. Ранние формы политической организации в истории скандинавских
стран в освещении шведской историографии// Ранние формы политических си-
стем. СПб.: МАЭ РАН, 2012. С. 182.
2232 Dalin О. Geschichte des Reichs Schweden. Bd. 1. Greifswald, 1756. S. 409-418. Рус-
ский перевод: Далин О. История шведского государства. Ч. 1. Кн. 1. СПб., 1805.
2233 Thunmann J. Untersuchungen über die Geschichte der östlichen europaischen Völker.
Theil 1. Leipzig, 1774. S. 371-372.
2234 См. об этом: Алпатов M. A. Русская историческая мысль и Западная Европа
(XVIII — первая половина XIX в.) М.: «Наука», 1985. С. 82-86.
2235 Levesque P.- Sh. Histoire de Russie.Nouvelle edition. Hambourg et Brunswick. 1800.
T. 3. P. 185-186.
2236 Ibid. T. 1. P. 46-47.
2237 Ильиченко Э. В. Проблема становления российской государственности в трудах
M. M. Щербатова и П.-Ш. Левека// Запад-Россия-Восток в исторической науке
XXI века. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2010. С. 171.
2238 Mazon A., Laran M. Pierre Charles Levesque. Mémoire sur la Pravda Russkaaya// Re-
vue des études slaves. 1962. T. 4L P. 27-60. Эту публикацию сопровождала специ-
ально написанная по заказу А. Мазона статья С. Н. Валка о работе П.-Ш. Левека
над Русской Правдой.
2239 Levesque P.- Sh. Histoire de Russie... T. 1. S. 136.
2240 Ильиченко Э. В. 1 ) П.-Ш. Левек о средневековом Новгороде// Новгородика-2008.
Вечевая республика в истории России. Великий Новгород, 2009. Ч. 2. С. 48-58;
2) Французские историки века Просвещения о Великом Новгороде// Новый век:
история глазами молодых. Саратов, 2010. Вып. 9. С. 137-144.
2241 Свердлов М. Б. Общественный строй Древней Руси в русской исторической на-
уке... С. 37.
2242 Lizakevitz J.G. Essai abrégé de l'histoire de Novgorod. Copenhagues, 1771. P. 10, 12,
13; 16; 66.
532
Комментарии
2243 Иоганн Готфрид Гердер. Идеи к философии истории человечества. 2-е изд., испр.
М.; СПб.: Центр гуманитарных инициатив, 2013. С. 499-501.
2244 Peisker J. 1) Die älteren Beziehungen der Slaven zu Turkotataren und Germanen und
ihre sozialgeshichtliche Bedeutung// Vierteljahrschrift für Social- und Wirtschaftge-
schichte, 1905. Bd. 3. S. 301-305; 2) The Expansion of the Slaws. Repr. From the Cam-
bridge Medieval History. Vol. 11.1914.
2245 Нидерле Л. Славянские древности. 2-е изд. M.: Алетейя, 2001. С. 161-164. Впер-
вые издано в 1902-1919 гг.
2246 Там же. С. 153,181, 338-339.
2247 Там же. С. 167.
2248 Историк сам пишет о том, что позаимствовал эту идею у русских историков
(С. 180). Когда речь заходит о славянах в целом, Л. Нидерле рисует несколько
иную линию политического развития: от родовых территорий во главе с жупа-
нами к «более крупным племенным единицам», не поднимая вопрос о городо-
вых волостях у западных и южных славян (С. 340-341).
2249 Там же. С. 180; 501 (сн. 44). Правда, великий чех по вине злополучных норман-
нов несколько запутался в своих наблюдениях. В одном месте он пишет о том,
что первые русские города с первыми князьями, а затем и политическое це-
лое — Великое Киевское княжество — возникли «при помощи варяго-русов»
(с. 163). А в другом — о том, что варяги, заняв главные города, подчинили себе
славян (с. 180). Значит, к приходу варягов они уже были?
2250 Там же. С. 340.
2251 Kadlec К. Zâdruha £ili rodinny nedü v prâvu slovanském. Praha, 1898; Balzer О. О za-
drudze slowianskiej // Kwartalnik Historyczny. Lwow, 1899. Rocz. 13. Zesz. 2; Bogisic
V. D une forme paticulière de la famille rurqle chez les serbes et les croates// Revue de
droit international. Bruxelles; Leipzig, 1884. T. 16; Markovic M. Die serbische Haus-
kommunion (Zadruga) und ihre Bedeutung in der Vergangenheit und Gegenwart.
Leipzig, 1903.
2252 Kadlec Karel. Introduction a Uétude comparative de L'Histoire du droit Public des
peuples slaves. Paris : Librairie ancienne Honoré champion, 1933. (= Collection de
manuels publiée l'institut detudes slaves III). P. 123.
2253 Ibid. P. 124,126-127.
2254 Ibid. P. 147. См. также: Kadlec K. The Empire and its Northern Neighborous// The
Cambridge Medieval History. V. 4.1927. P. 206.
2255 Ibid. P. 154.
2256 Koneczny Feliks. Dzieje Rosyi. T. I (do roku 1449). Warszawa; Nakladem spoflti wy-
dawniczej Warszawskiej, 1917. S. VI.
2257 Ibid. S. 18, 51.
2258 Ibid. S. 53.
2259 Ibid. S. 80-85,88.
2260 Ibid. S. 53,88.
2261 Ibid. S. 91-92,95.
2262 Ibid. S. 97,116,198.
533
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
2263 Ibid. S. 89.
2264 Ibid. S. 192.
2265 Томсен В. Начало Русского государства. М., 1891. С. 11 -12. (Последнее известное
мне издание на русском языке: Из истории русской культуры. Т. И. Кн. 1. Киев-
ская и Московская Русь. М.: Языки славянской культуры, 2002. С. 143-226).
2266 Там же. С. 14-15,17-18.
2267 Хотя он, например, и отмечает, что по восточным источникам можно обосно-
вать любую теорию происхождения Руси (с. 35).
2268 Там же. С. 111-112,115.
2269 Т. J. Arne. La Suéde et l'Orient. Upsal, 1914.
2270 T. J. Arne. Svenska vikingakolonier i Ryssland// T.J. Arne. Det stora Svitjod. Essayer om
gângna tiders svensk-ryska kulturförbindelser. Stockholm, 1917. S. 37-63.
2271 L. K. Goetz. Staat und Kirche in Altrussland Kiever Periode, 988-1240. Berlin, 1908.
2272 Валк С. Н. Русская Правда в изданиях и изучениях 20-40-х гт. XIX века//
Валк С. Н. Избранные труды по историографии и источниковедению. Научное
наследие. СПб.: Изд-во «Наука», 2000. С. 312.
2273 Leopold Karl Goetz. Das Russsische Recht (Русская Правда). Bd. I. Stuttgart Verlag
von Ferdinand Enke, 1910. S. 81.
2274 Ibid. S. 74-75,138,177-183.
2275 Пресняков А. Е. Рец. [Leopold Karl Goetz. Das Russsische Recht (Русская Правда).
Bd. I-II. Stuttgart Verlag von Ferdinand Enke, 1910-1911] // ЖМНП. Ноябрь.
4.XLII. 1912. С 154-155.
2276 Там же. С. 164.
2277 Дьяконов М. А. Рец. [Leopold Karl Goetz. Das Russsische Recht (Русская Правда).
Bd.I. Stuttgart Verlag von Ferdinand Enke, 1910]// ИОРЯС. T. XVI. 1912. С 233,241;
Филиппов A. [Leopold Karl Goetz. Das Russsische Recht (Русская Правда). Bd. I-
IV. Stuttgart Verlag von Ferdinand Enke, 1910-1911]// Юридический вестник. M.,
1914. Кн. VI (II). С. 172.
2278 Владимирский-Буданов М. Ф. Рец. [Leopold Karl Goetz. Das Russsische Recht
(Русская Правда). Bd. I. Stuttgart Verlag von Ferdinand Enke, 1910]// Киевские уни-
верситетские известия, 1911, № 3 (март). С. 12,18.
2279 Флоровский А. В. Новый взгляд на происхождение Русской Правды. Одесса,
1912. С. 9-12,18.
2280 Kadlec К. Nové nazory о Ruské Pravde. Praha, 1914. S. 23.
2281 Шушарин В. П. Современная буржуазная историография Древней Руси. М.: На-
ука, 1964; Пашуто В. Т. 1) Реваншисты — псевдоисторики России. М.: Наука,
1971; 2) Русские историки-эмигранты в Европе. М.: Наука, 1992 и др.
2282 Вандалковская М. Г. 1) Историческая наука: «евразийский соблазн». М.: Памят-
ники исторической мысли, 1997; 2) Историческая мысль русской эмиграции.
20-30-е гг. XX в. М., 2009; Петров Е. В. Научно-педагогическая деятельность
русских историков-эмигрантов в США в первой половине XX в.: Автореф.
дисс... д-ра ист. наук. СПб., 2001; Болховитинов H. H. Русские ученые-эми-
534
Комментарии
гранты (Г. В. Вернадский, М. М. Карпович, М. Т. Флоринский) и становление
русистики в США. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН),
2005; Емельянов Ю. Н. История в изгнании: историческая периодика русской
эмиграции (1920-1940-е годы). М.: НП ИД «Русская панорама», 2008; Pax Ros-
sica. Русская государственность в трудах историков зарубежья/ Авт.-сост. Е.
А. Бондарева. М.: Вече, 2012 и др. См. новейшую работу, где большой раздел
посвящен историософии евразийцев: Шапошников Л. Е., Пушкин С. Н. Рус-
ская историософия: избранные школы и персоналии. СПб.: Изд-во РХГА, 1914.
С. 261-416.
2283 Пушкарев С. Г. Воспоминания историка. 1905-1945. М.: «Посев», 1999. С. 89.
2284 Томсинов В. А. Федор Васильевич Тарановский (1875-1936). Биографический
очерк// Тарановский Ф. В. История русского права. М.: Зерцало, 2004. С. XVI.
2285 Раев М. Россия за рубежом: история культуры русской эмиграции. 1919-1939.
М.: Прогресс-Академия, 1994. С. 215.
2286 Вандалковская М. Г. Историческая наука: «евразийский соблазн»... С. 115.
2287 Трубецкой Н. О туранском элементе в русской культуре// Трубецкой Н. Насле-
дие Чингисхана: взгляд на русскую историю не с Запада, а с Востока. М.: «Экс-
мо», 2012. С. 218. Впервые опубликовано в 1925 г.
2288 Другой евразиец, П. Н. Савицкий, рассуждая о развитии укрепленных линий,
приходил к выводу о том, что Киевская Русь эффективно бороться со степня-
ками не могла (Савицкий П. Н. Геополитические заметки по русской истории//
Вернадский Г. Начертание русской истории. М.: Алгоритм, 2008. С. 327-328).
Впервые опубликовано в 1927 г.
2289 Трубецкой Н. С. Взгляд на русскую историю не с Запада, а с Востока// Трубец-
кой Н. Наследие Чингисхана: взгляд на русскую историю не с Запада, а с Восто-
ка. М.: «Эксмо», 2012. С. 37-39.
2290 Там же. С 39.
2291 Свердлов М. Б. Евразийство 1920-1930-х годов и изучение истории России//
Английская набережная, 4, вып. 5. СПб., «Лики России», 2007. С. 37-56.
2292 Трубецкой Н. С. Взгляд на русскую историю... С. 58,
2293 Савицкий П. Н. Степь и оседлость// Россия между Европой и Азией: Евразий-
ский соблазн. Антология. М.: Наука, 1993. С. 123-124. Впервые опубликовано в
1922 г.
2294 Вернадский Г. Начертание русской истории. М., 2008 (первое издание —- Прага,
1927).
2295 Там же. С. 45,48,15.
2296 Там же. С. 56.
2297 Там же. С. 20,73.
2298 Vernadsky G. A History of Russia. The Blakiston Company. Philadelphia, 1944. Пер-
вое американское издание — 1929 г. (На русском языке издано в 1997 г. по 6-му
изданию 1969 г.)
2299 Ibid. Р. 23-24.
535
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
2300 Ibid. Р. 26.
2301 Ibid. R 36-37.
2302 Ibid. Р. 40-41.
2303 Вернадский Г. В. Опыт истории Евразии с половины VI века до настоящего вре-
мени// Вернадский Г. В. Опыт истории Евразии. Звенья русской культуры. М.,
2005. С. 3, 7,15, 30-33 36-37,43-44. Впервые опубликовано в 1934 г.
2304 Вернадский Г. В. Звенья русской культуры. Ч. I. Выпуск I. Древняя Русь (до по-
ловины XV века)// Там же. (Другие выпуски не увидели свет). С. 154-157, 163.
Впервые опубликовано в 1938 г.
2305 Там же. С. 180-191.
2306 Там же. С. 194.
2307 Там же. С. 206.
2308 Там же. С. 210.
2309 Там же. С. 224-227.
2310 Там же. С. 230.
2311 Темой его магистерской диссертации было масонство: Вернадский Г. В. Русское
масонство в царствование Екатерины II. СПб., 1999. (Первое изд. — Пг., 1917).
2312 PaxRossica... С. 114-115.
2313 RostovtzefFM. I. 1) Les origins de la Russie Kievienne// Revue des études slaves. T. 2.
Paris. 1922. P. 5-18; 2) The Origin of the Russian State on the Dnieper// Annual Report
of the American Historical Association for the year 1920. Washington, 1925. Ростов-
цев M. И. Происхождение Киевской Руси// Современные записки. Т. 3. Париж,
1922. С. 142-144.
2314 Rostovtzeff M. Iranians and Greeks in South Russia. Oxford, Clarendon Press, 1922.
Об этой книге см.: Скифский роман. М.: РОССПЭН, 1997. С. 129-130. Хотя в
данной публикации раздел книги о Киевской Руси не получил отражения.
2315 Пресняков А. Е. Рец.[RostovtzefFM. Iranians and Greeks in South Russia. Oxford,
Clarendon Press, 1922]// «Века». Исторический сб. I. Пг.: «Наука и Школа», 1924.
С. 177.
2316 RostovtzefFM. I. The Origin of the Russian State on the Dnieper... C. 165.
2317 См. о нем: Ананьев О. В. Петр Бернгардович Струве: жизнь, борьба, творчество.
СПб., 2006.
2318 Струве П. Б. Социальная и экономическая история России с древнейших вре-
мен до нашего, в связи с развитием русской культуры и ростом российской го-
сударственности. Париж, 1952. С. 43-44.
2319 Там же. С. 79.
2320 Там же. С. 60-61,74.
2321 Струве П. Б. Наблюдения и исследования из области хозяйственной жизни и
права Древней Руси. I. Существовал ли в Древней Руси феодальный правопоря-
док// Сборник Русского института в Праге. Прага, 1929. Вып.1. С. 399.
2322 Струве П. Б. Социальная и экономическая история России... С. 70.
536
Комментарии
2323 Струве П. Б. Чем были первоначально русские крестьяне и откуда наименова-
ние крестьянина?// Труды 4-го съезда русских академических организаций за
границей. Ч. 1. Белград, 1929. С. 134.
2324 Струве П. Б. Социальная и экономическая история России. ..Сб.
2325 Шахматов М. В. Опыты по истории древнерусских политических идей. Начало
соборности. Прага, 1927 (гектографированное издание). Т. I. Кн. 1. С. 565.
2326 Шахматов М. В. Государство правды. Опыт по истории государственных идеа-
лов в России// Шахматов М. В. Государство правды. М.: Издательство «ФондИВ»,
2008. С. 28-29 (Впервые опубликовано: Евразийский временник. 1925. Кн. 4.)
2327 V. Miakotin. Les pays russes, des origines à la fin des invasions tatares// P. Milioukov,
Ch. Seignobos, L. Eisenmann. Histoire de Russie. V. 1. Paris, 1932. P. 88.
2328 Ibid. P. 85-86,106.
2329 Ibid. P. 90-91.
2330 Ibid. P. 103-105.
2331 Мякотин В. А. Очерки социальной истории Украины в XVII-XVIII вв. Т. 1.
Вып. 1-3. Прага, 1924-1926.
2332 Милюков П. Н. Очерки по истории русской культуры. В 3-х т. Т. 1. М.: Прогресс,
1993. С. 420-426. (Первое издание книги — Париж, 1936.)
2333 Alexandre Eck. Le Moyen age Russe. Préface de Henri Pirenne. Institut de philologie et
d'Histoire orientales de Funiversite libre de Bruxelles. Paris : Maison du livre Entran-
ger, 1933. P. 6.
2334 Ibid. P. 12-13.
2335 Ibid. P. 22-24.
2336 Судьба Дмитрия Михайловича Одинца своеобразна даже на фоне бурной эпо-
хи. Бывший приват-доцент Петербургского университета, он славно потрудил-
ся в эмиграции, где оказался в 20-е гг., но после Второй мировой войны был
интернирован в советскую зону оккупации. Он остался жив и оказался в числе
преподавателей Казанского университета. Здесь в рукописном отделе Библиоте-
ки им. Н. И. Лобачевского хранится его архив.
2337 Одинец Д. М. Княжое и земское право Древней Руси// Труды IV съезда Русских
академических организаций за границей. Белград, 1929. Ч. I. С. 287.
2338 Одинец Д. М. Происхождение государственного строя у восточных славян. Па-
риж: Издание «Современные записки», 1935. С. 10-26.
2339 Там же. С. 112.
2340 Там же. С. 81-106.
2341 Там же. С. 171,175-176.
2342 См. о нем: Пашуто В. Т. Русские историки-эмигранты в Европе... С. 322-233.
2343 Соловьев А. В. Национальное сознание в русском прошлом// Pax Rossica...
С. 274 (впервые опубликовано: Русская культура. Белград, 1925).
2344 Впрочем, в другой работе он пишет, что название «Руськая земля», которое в
Х-ХИ вв. было «обычным для нашей родины», обнимало все ее огромное про-
537
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
странство (Соловьев А. В. Великая, Малая и Белая Русь// Вопросы истории. № 7.
1947. С 24-25).
2345 Там же. С. 276-279, 281.
2346 Русь и южные славяне. Сб. ст. к 100-летию со дня рождения В. А. Мошина (1894-
1987). СПб.: «Алетейя»; «Герменевт», 1998.
2347 Мошин В. А. Русь и Хазария при Святославе// Pax Rossica... С. 366. (Впервые
опубликовано: Seminarium Kondakovianum. VI. Praha, 1933).
2348 Мошин В. А. 1) Русь и Хазария при Святославе... С. 388-389; 2) Христианство в
России до св. Владимира// Pax Rossica... С. 353 (впервые опубликовано: Влади-
мирский сборник. Белград, 1938).
2349 Мошин В. А. Начало Руси. Норманны в Восточной Европе// Byzantinoslavica.
Ш/1, Praha, 1931. С. 44.
2350 Там же. С. 45.
2351 Pax Rossica... С. 120.
2352 Соловьев А. В. А. Л. Погодин// Краткие сообщения ин-та славяноведения
АН СССР. Вып. 23. М., 1958. С. 57-59.
2353 Погодин А. Л. Варяжский период в жизни князя Владимира// Владимирский
сборник. Белград, 1938, С. 19-20.
2354 Погодин А. Л. Славяно-финские древности// Сборник Русского Археологиче-
ского Общества. Белград, 1940. С. 3-4.
2355 Погодин А. Л. Варяги и Русь// Записки Русского научного института в Белграде.
Белград, 1934. Вып. 7. С. 111.
2356 М. De Taube. Rome et la Russie avant l'invasion des tatars. Paris, 1947. См. также:
Таубе M. A. Рим и Русь в домонгольский период. X-XIII вв. Майнц, 1927.
2357 Тарановский Ф. В. Государственная культура России// Pax Rossica... С. 189
(впервые опубликовано: Русская культура. Белград, 1925).
2358 Th. Taranovskij. Contribution à l'histoire des institution politiques de la Russie// Le
Monde Slave. T. 2. № 4. Paris, 1929. P. 92, 94-96. См. также: Th. Taranovski. Historia
prawa rosyjskiego. Cz. 1. Lwow, 1928.
2359 Th. Taranovski. Historia prawa rosyjskiego. Cz. 1. Lwow, 1928. C. 25.
2360 Тарановский Ф. В. Отзыв о сочинении В. И. Сергеевича «Древности русского
права». Т. 1. 1909 г.; Т. 2. 1908 г. (Изд. 3-е). Юрьев, 1911. С. 7, 12-14, 22-24 и др.
2361 Тарановский Ф. В. Феодализм в России. Варшава, 1902.
2362 Тарановский Т. Увод у историку словенских права. Београд, 1933. С. 101-110.
2363 См. о нем: Брачев В. С, Дворниченко А. Ю. Кафедра русской истории Санкт-Пе-
тербургского университета (1834-2004). СПб., 2004. С. 61-62.
2364 Шмурло Е. Ф. История России 862-1917. М.:, 1997 (первое издание — Мюнхен,
1922).
2365 Шмурло Е. Ф. Курс русской истории. Возникновение и образование Русского
государства. СПб.: Изд-во «Алетейя», 1999.
538
Комментарии
2366 Smurlo E. Storia della Russia. 3 vol. Rome, 1928-1930. См.: Черрони Умберто. Из-
учение истории СССР в Италии// История СССР. 1961. № 1, январь-февраль.
С. 193.
2367 Историографическим сюжетам посвящены отдельные главы в приложении.
2368 Там же. С. 12-13.
2369 Там же. С. 65-67.
2370 Там же. С. 73-76. См. также: Шмурло Е. Ф. История России 862-1917... С. 41-43.
2371 Там же. С. 104-109.
2372 Там же. С. ПО.
2373 Там же. С. 116.
2374 Там же. С. 131-138.
2375 Там же. С. 144-147.
2376 Галиция после 1918 г. вошла в состав восстановленного польского государства.
Украинские историки публиковали свои труды не только в западноукраинских
городах, но и в Варшаве. Потом они переиздавали их в Германии и за океаном.
2377 Шушарин В. П. Современная буржуазная историография... С. 216.
2378 Цит. по: Шушарин В. П. Современная буржуазная историография... С. 217.
2379 Дорошенко Д. Нарис icTopiï Украши. Т. I. (До половини XVII столггтя). Варшава,
1932. С. 38.
2380 Там само. С. 69-70.
2381 Велика 1стор1я Украши вэд найдавншшх чаав. Т. I. 3i вступом I. Крипякевича.
Зладив М. Голубець. К.: «Глобус», 1993. С. 241. Впервые издано во Львове в 1935 г.
2382 А. Яковл1в. Украшське право. 1сторичний нарис// Украшська культура. Лекци за
редакщею Дмитра Антоновича. К.: «Либщь», 1993. С. 223. Лекции, прочитанные
видными украинскими учеными-эмигрантами для студентов в Подебрадах (Че-
хословакия). Впервые издано там же в 1940 г.
2383 Крипякевич I. П. 1стор1я Украши. Льв1в: Свгг, 1990. С. 12,43.
2384 Чубатий М. 1стор1я джерел украшського права. Т. 1. Льв1в, 1921. С. 47-48, 89.
См. также: Chubatyi Муко1а. Огляд icTopiï украшського права; история джерел та
державного права// Записки за викладами на тайшм украшсьюм универсггет1 у
Львов1 в pp. 1920-1923. 3 вид. Ч. 1. Мюнхен, 1947.
2385 Терлецький 0.1стор1я украшсько!' держави. Т. 1. Княжа доба. Льв1в, 1923. С. 82.
2386 Томаишськш С. Украшська ктор!я. Старинни i Середнп вши. Льв1в, 1919. С. 41-
44. Переиздание этой книги: Томапивськш С. 1стор1я Украши. Мюнхен, 1948.
2387 Шушарин В. П. Современная буржуазная историография... С. 217.
2388 Полоньска-Василенко Н. 1стор1я Украши: У 2 т. Мюнхен, 1972-1976.
2389 Н. Полонська-Василенко. 1стор1я Украши. Т. 1. До середини XVII ст. Кшв:
«Либщь», 1993 (репринт).
2390 Там само. С. 93-95.
539
А, Ю, Дворниченко * Зеркала и химеры * Q возникновении древнеруского государства
2391 Там само. С. 113.
2392 Там само. С. 179-183.
2393 Там само. С. 193. Идея о «Галицкой державе» получила широкое хождение в
эмигрантской историографии: Грицак П. Галицько-Волиньска держава. Нью-
Йорк, 1958.
2394 Там само. С. 214-219.
2395 Известный автор учебников «для еврейских училищ и общих учебных заведе-
ний» С. М. Дубнов писал лишь о борьбе хазар с восточными славянами: Дуб-
нов С. М. Учебник еврейской истории для школы и самообразования. Ч. III.
Средние века и Новое время в Европе. 4-е изд., испр. СПб., 1911. С. 14-15.
2396 Бруцкус Ю. Д. Письмо хазарского еврея от X века. Новые материалы по истории
Южной России времен Игоря. Берлин, 1924. С. 18-20.
2397 J. Brutzkus. The Khazar origin of ancient Kiev// The Slavonic and East European Re-
view. L, 1944. V.23, № 58. P. 108-124.
2398 Ibid. P. 108.
2399 Барац Г. М. Собрание трудов по вопросу о еврейском элементе в памятниках
древнерусской письменности. Т. 1. Отд. 1. Париж, 1926. Т. 2 (О составителях
«Повести временных лет» и ее источниках, преимущественно еврейских). Бер-
лин, 1924.
2400 F. J. Kaplan. The decline of The Khazars and the rise of the Varangians// The American
Slavic and East European Review. 1954. V. 13.1. P. 2-7.
2401 Шушарин В. П. Современная буржуазная историография... С. 217-218.
2402 Лесной С. История руссов. Славяне или норманны? М.: Вече, 2012.
2403 Vernadsky G. The Origins of Russia. Oxford. At the Clarendon Press. 1959.
2404 Вернадский Г. В. Древняя Русь. Тверь; М., 1997. С. 287-288. (Первое изд.: Ver-
nadsky G. Ancient Russia. New Haven: Yale University Press, 1943.)
2405 Там же. С. 370-371.
2406 Вернадский Г. В. Киевская Русь. Тверь; М., 1998. С. 27. (Vernadsky G. Kievan Rus-
sia. New Haven: Yale University Press, 1948).
2407 Там же. С 215.
2408 Там же. С. 218-219.
2409 Там же. С. 236.
2410 Там же. С 230.
2411 Там же. С. 191-194.
2412 Там же. С. 24,195.
2413 Там же. С. 199.
2414 Хотя к концу XII в. этот принцип общего генеалогического старшинства вряд ли
играл какую-либо роль в наследовании киевского стола (Там же. С. 198).
2415 Там же. С. 196.
540
Комментарии
2416 Там же. С. 232.
2417 Там же. С. 221.
2418 Там же. С. 206.
2419 Там же. С. 203-205.
2420 Там же. С. 236.
2421 Там же. С. 227.
2422 Там же. С. 180.
2423 Вернадский Г. В. Древняя Русь... С. 343.
2424 Вернадский Г. В. Киевская Русь... С. 26.
2425 Там же. С. 232-233.
2426 Charles H, Halperin. Russia and the Steppe: George Vernadsky and Euranism// For-
schungen zur Osteuropäischen Geschichte. В. 36.1985. S. 113.
2427 Болховитинов H. H. Русские ученые-эмигранты... С. 117.
2428 Там же,
2429 Florinsky M. T. Russia: A History and Interpretation in two volumes. New York. 1955.
V. 1. P. 15-16.
2430 Ibid. P. 21.
2431 Ibid. P. 22-23.
2432 Ibid. P. 25-27.
2433 Ibid. P. 37-38.
2434 Ibid. P. 28-31.
2435 Ibid. P. 32.
2436 Ibid. P. 47-48.
2437 Ibid. P. 53-54.
2438 Болховитинов H. H. Русские ученые-эмигранты... С. 121.
2439 Пушкарев С. Г. Обзор русской истории. Ставрополь: Кавказский край, 1993.
С. 28-29. Напечатано со второго издания: Zaria Publishing, London, Ontario, 1987
(первое издание — в 1953 г. в США).
2440 Там же. С. 47-48.
2441 Там же. С. 49-51.
2442 Там же, С 54-62.
2443 Там же. С. 74-76,88.
2444 Рязановский В. А. Обзор истории русской культуры: Исторический очерк: В 2 т.
Нью-Йорк, 1947.
2445 Riasanovsky A. V. The Embassy of 838 Revisited; some comments in Connection with
"Normanist" Source on Early Russian History// Jahrbücher fur Geschichte Osteuro-
pas: Neue Folge. 1962. Bd. 10. Hf. 1. S. 1-12.
541
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
2446 Riasanovsky N. V., Steinberg M. L. A History of Russia. V.I. To 1855.8 ed Oxford, New
York. 2011. P. 19,23.
2447 Ibid P. 32.
2448 Ibid P. 35.
2449 Ibid P. 35-36.
2450 Ibid P. 44-45.
2451 Ibid P. 57-60.
2452 Ibid P. 110.
2453 Болховитинов H. H. Русские ученые-эмигранты... С. 13-14.
2454 Джордж П. Маджески. Введение: Американская история средневековой исто-
рии России// Американская русистика: вехи историографии последних лет.
Период Киевской и Московской Руси. Антология. Самара: Изд-во Самарского
ун-та, 2001. С. 11.
2455 Там же. С 16.
2456 Журавлева В. И. Понимание России в США: образы и мифы. 1881-1914. М.:
РГГУ, 2012. Речь в основном идет об изучении истории русской культуры, хотя
Ф. А. Гольд ер, с которым Г. В. Вернадский познакомился еще до 1917 г., а затем
встретился в Константинополе, всерьез занимался историей Сибири.
2457 Cross S. H. The Russian Primary Chronicle. Cambridge, 1930; Cross S. H., Sherbow-
itz-Wetzor. The Russian Primary Chronicle. Cambridge, 1953.
2458 Cross S. H. The Scandinavian Infiltration into Early Russia // Speculum, Cambridge,
Mass., 1946. P. 505-514.
2459 Cross S. H. 1) The Scandinavian Infiltration... P. 505-507; 2) Slavic Civilization
through the Ages. Cambridge, 1948. P. 76. Эта книга была посмертно издана не
только на английском, но и на французском языке.
2460 См. критику концепции С. X. Кросса: Шаскольский И. П. Норманская теория...
С. 206-209.
2461 R. J. Kerner. The Urge of the Sea. The Course of Russian History. Berkeley; Los Angeles:
University of California, 1946. P. 13-14,103.
2462 F. Dvornik. 1) The Kiev State and its Relations with Western Europe// Transactions
of the Royal Historical Society. IV series. V. XIX. L, 1947; 2) The Making of Central
and Eastern Europe. L., 1949; 3) The Slavs, their Early History and Civilization.
Boston, 1956.
2463 Dvornik Francis. Les slaves Histoire et Civilisation de Г Antiquité ayx débuts de
l'époque contemporanie : Paris Editions du seuil, 1970. P. 179,198.
2464 Ibid. P. 199-200.
2465 Pipes R. Russia under the Old Regime. New York. Charles Scribner s Sons. 1974. С 27.
(Первое русское изд.: Пайпс Р. Россия при старом режиме. М.: «Независимая
газета», 1993.)
2466 Maine H. S. Ancient Law. London, 1861.
542
Комментарии
2467 В качестве доказательства того, насколько варяги не были заинтересованы в
«русском царстве», идут даже интенции Святослава по поводу Переяславца на
Дунае.
2468 Pipes R. Russia under the Old Regime... P. 28-34.
2469 Ibid. P. 35.
2470 Ibid. P. 37.
2471 Ibid. P. 39-57.
2472 Субтельный Орест. Украина. История. Khïb, «Либщь». 1994. С. 27, 55-56.
2473 Там же. С. 33.
2474 Там же. С. 57-60.
2475 Там же. С. 62.
2476 Там же. С. 75.
2477 Daniel H. Kaiser. 1) The Growth of the Law in Medieval Russia. New Jersey: Princeton
University Press, 1980; 2) Reconsidering Crime and Punishment in Kievan Rus// Rus-
sian History. Vol. 7 (1980).
2478 Daniel H. Kaiser. The Growth of the Law... P. 3-17.
2479 Ibid. P. 63-93.
2480 Ibid. P. 95-96.
2481 Ibid. P. 163.
2482 Ibid. P. 164.
2483 Ibid. P. 174.
2484 Pritsak O. The Origin of Rus. V. 1. Old Scandinavian Sources other than the Sagas.
Cambridge: Harvard Ukrainian Reseach Institute, 1981. См. украинский перевод:
Омелян Прщак. Походження Pyci. Стародавш скандинавсью джерела (KpiM ic-
ландських саг). Т. 1. К.: Видаництво «Обереги», 1997.
2485 Golb N., Pritsak О. Khazarian Hebrew Documents of the Tenth Century Ithaca; Lon-
don, 1982. Книга уже дважды издана по-русски: Голб Н., Прицак О. Хазарско-ев-
рейские документы X века. М.; Иерусалим: Гешарим, 1997; Они же. Хазарско-ев-
рейские документ X века. М.; Иерусалим: Гешарим, 2003.
2486 Омелян Прщак. Походження Pyci... С. 31.
2487 Голб Н., Прицак О. Хазарско-еврейские документы X века (1997)... С. 71.
2488 Omeljan Pritsak. The System of Government under Volodimer the Great and His For-
eign Policy// Harvard Ukrainian Studies. Vol. 19,1995. P. 576-579,585-588,592.
2489 Омелян Прщак. Походження Pyci... С. 94-101.
2490 Там само. С 99-100.
2491 Прицак 0.1) Походження Pyci// Хроника-2000. К. Вип. 2. С. 12-34; 2) Хозарська
держава — попередниця Кишсысси Pyci// Виче, № 4. С. 92-93.
2492 См. библиографию: Пузанов В. В. Образование Древнерусского государства...
С.104.
543
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
2493 См. о нем: Атаманенко Алла. Украшське юторичне товариство: щеь поста™, дь
яльшсть. Острог: Вид-во Национального ушверситету «Острозька академш»,
2010.
2494 Клинова-Дацюк Г. Д. Участь Олександра Домбровського в наукових дискуоях
щодо походження Ки'юськсп Pyci у 70-80-х pp. XX ст.// НауковЕ пращ кторично-
го факультету Запор1зьского нацюнального ушверситету, 2013. Вип. XXXV.
2495 Клинова-Дацюк Г. Д. Участь Олександра Домбровського в наукових дискуаях...
2496 Похоже, что отдал дань хазарской теории и знаменитый византинист Д. Д. Обо-
ленский, который считал, что государство во второй половине IX в. с центром
в Киеве с приходом варягов не родилось ex nihilo: славяне под эгидой хазар
активно участвовали в торговой жизни западноевразийских степей (Оболен-
ский Д. Д. Византийское содружество наций. Шесть византийских потретов. М.:
Янус-К, 1998. Книга «Византийское содружество наций» впервые опубликована
в 1971 г.).
2497 Домбровський О. Рец. [Прщак О. Походження Pyci: Стародавш скандинавсыа
саги i стара СкандинавЕя К., 2003]// Украшський Есторик, 2005. Ч. 2-4. С. 324-
326.
2498 Omeljan Pritsak. Kievan Rus and Sixteenth-Seventeenth Century Ukraine// Rethink-
ing Ukrainian History, ed. by Ivan L. Rudnytsky (Edmonton, Alberta: Canadian Insti-
tute of Ukrainian Studies, 1983).
2499 Roman K. Kovalev and Heidi M. Sherman. Introduction// Russian History/Histoire
Russe. Vol. 28. Nos. 1-4. P. 1-6. Библиография работ ученого: Ibid. P. 7-28.
2500 Thomas S. Noonan. 1) Why the Vikings First Came to Russia// Jahrbücher für Ges-
chichte Osteuropas.Vol. 34(1986). P. 340, 346; 2) Ninth Century Dirham Hoards from
European Russia: A Preliminary Analysis// Viking-Age Coinage in the Northern
Lands: The Sixth Oxford Symposium on Coinage and Monetary History. BAR Interna-
tional Series 122/1 (Oxford: BAR, 1981). P. 52.
2501 Roman K. Kovalev and Heidi M. Sherman. Introduction... P. 6.
2502 Janet Martin. Medieval Russia. 980-1584. Second edition. Cambridge University
Press, 2007.
2503 В другой работе она просто пишет о том, что «трансформация плен в государ-
ство Киевская Русь погружено в неизвестность» (Martin J. From Kiev to Myscovy:
The Beginnings to 1450// Russia. A History. Third Edition/ Ed. By Gregory L. Freeze.
NY: Oxford University Press, 2009. P. 2).
2504 Ibid. P. 13-14.
2505 Ibid. P. 39-40, 62.
2506 Ibid. P. 62.
2507 Представление о смердах как об основном свободном сельском населении весь-
ма распространено в западной историографии (См.: Шушарин В. П. Современ-
ная буржуазная историография... С. 97-98).
2508 Ibid. Р. 65,67.
2509 Ibid. Р. 68,70.
2510 Ibid. Р. 98-99.
544
Комментарии
2511 Walter G. Moss. A History of Russia. Volume I: To 1917. Second edition. L: Anthem
Press, 2005. C. 16,18-22.
2512 Ibid. P. 25.
2513 Ibid. P. 4L
2514 Ibid. P. 54.
2515 Paul Buschkovitch. A Concise History of Russia. NY: Cambridge University Press,
2012. P. 6.
2516 Ibid. P. 11.
2517 Ibid. P. 13.
2518 Abraham Ascher. Russia. A Short History. Oxford: One World, 2009. P. 7.
2519 Ibid. P. 11-13.
2520 Культура и общество Древней Руси (X-XVII вв.) (Зарубежная историография).
Реферативный сборник. Ч. 1. М., 1988. С. 5.
2521 N. К. Chadwick. The Beginning of Russian History. An Enquiry into Sources. Cam*
bridge: At the University Press, 1946.
2522 Тихомиров M. H. Откровения Чадвик о начале русской истории (рецензия)//
Тихомиров М. Н. Древняя Русь. М.: Изд-во «Наука», 1975. С. 297-302. (Впервые
опубликовано: Вопросы истории, 1948. № 4. С. 112-115).
2523 Paszkiewicz Henryk. The Origin of Russia. George Allen & Unwin Ltd. L, 1954. P. VII.
2524 Paszciewicz Henryk. Powstanie narodu ruskiego. Nakladem Polskiej Akademii Umie-
jetnosci. Krakow, 1998. S. 206. (Первое изд.: Paszkiewicz Henryk. The Making of the
Russian Nation. Lorgman & Todd. L, 1963).
2525 Paszkiewicz Henryk. 1) The Origin of Russia... P. 10; 2) The Geographical meaning of
the term "Rus7/ Ibid. P. 335.
2526 Paszkiewicz Henryk. The Origin of Russia... P. 156.
2527 Paszkiewicz Henryk. 1) The Dulebian Liga// The Origin of Russia... P. 362-364; 2) The
Krivichians// Ibid. P. 436-441.
2528 Paszkiewicz Henryk. The Origin of Russia... P. 164.
2529 В появлении термина «самодержец» и т. д. историк вполне справедливо видит
лишь влияние Византии (Paszkiewicz Henryk. The Origin of Russia... P. 150).
1^30 Paszciewicz Henryk. Powstanie narodu ruskiego. S. 210-221.
\ßl Paszkiewicz Henryk. The Origin of Russia.... P. 149-153.
82 Ibid. P. 31-32.
63 Ibid. P. 160.
Ibid. P. 283-295.
\ Ibid. R 253.
|3амечательна инерционность политического мышления: не оставив камня на
камне от «русской нации», от «русского государства» историк все-таки полно-
стью не отказался.
545
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
2537 Ibid. Р. 450-451.
2538 Ibid. Р. 181.
2539 См. напр.: Шушарин В. П. Современная буржуазная историография... С. 248-
258; Пашуто В. Т. Образование Литовского государства. Изд-во АН СССР, 1959.
С. 207-213; Lowmianski H. О znaczeniu nazwy «Rus» w wieku X-XIV. KH, LXIV, 1,
1957. S. 84-88.
2540 Paszkiewicz Henryk. The Origin of Russia.... P. 112.
2541 Хорошкевич А. Л., Плигузов А. И. Русь XIII столетия в книге Дж. Феннела// Фен-
нел Дж. Кризис средневековой Руси. 1200-1304. М.: Прогресс, 1989. С. 13.
2542 Fennel J. The Crisis of Medieval Russia: 1200-1304. L. and N.Y.: Longman, 1983. См:
Феннел Дж. Кризис средневековой Руси: 1200-1304. М.: Прогресс, 1989.
2543 Franklin S., Shepard J. Ihe Emergence of Rus: 750-1200. L. and NY: Longman, 1996.
См.: Франклин С, Шепард Д. Начало Руси: 750-1200. СПб.: «Дмитрий Буланин»,
2009.
2544 Петрухин В. Я. [Рец. на кн: Franklin S., Shepard J. The Emergence of Rus: 750-1200.
L. and NY: Longman, 1996]// Славяноведение. 1998. № 2. С. 122; Буланин Д. M. На-
чало Руси и начальная история русов// Франклин С, Шепард Д. Начало Руси...
С.648 - 649.
2545 Франклин С, Шепард Д. Начало Руси: 750-1200... С. 53,58, 73.
2546 Там же. С. 81,87-88.
2547 Там же. С. 70,99.
2548 Там же. С. 105-107.
2549 Там же. С. 123-125,133.
2550 Там же. С. 179-180,195.
2551 Там же. С. 203,209-213.
2552 Там же. С. 285,288,324.
2553 См. также: Shepard J. Why Did the Russians Attack Buzantium in 1043?// Byzan-
tinisch-neugriechischen Jahrbucher. 1978/1979. Vol. 22. P. 147-212.
2554 Франклин С, Шепард Д. Начало Руси: 750-1200... С. 386, 390, 393.
2555 Там же. С. 437.
2556 Там же. С. 310, 354,438.
2557 Там же. С. 454.
2558 Там же. С. 493. г
2559 Там же. С. 456-458.
2560 Там же. С. 526-527, 531.
2561 Там же. С. 532.
2562 Там же. С. 535, 544.
2563 Там же. С. 532.
546
Комментарии
2564 Там же. С. 538.
2565 Там же. С. 536.
2566 Там же. С. 536.
2567 Там же. С. 574-575.
2568 Автор послесловия и издатель книги на русском языке — Д. М. Буланин — по-
чему-то очень сужает этот историографический фон, сводя его к «марксист-
ско-сталинской схеме русской истории» и работам евразийцев (Буланин Д. М.
Начало Руси и начальная история русов// Франклин С, Шепард Д. Начало Руси:
750-1200... С. 649-658).
2569 The Cambridge History of Russia. Cambridge: Cambridge University Press, 2006.
P. 49.
2570 Ibid. P. 70,72.
2571 Ibid. P. 74.
2572 Ibid P. 75-80.
2573 Ibid. P. 82,84.
2574 Ibid. P. 83.
2575 Ibid. P. 85,87.
2576 Бобровников В. Кембриджская история России и борьба историографии импе-
рии// Вестник Евразии. 2006, № 4. С. 195.
2577 The Cambridge History of Russia... С. 112.
2578 Dimnik M. 1) Michail, Prince of Chernigov and Grande Prince of Chernigov and
Grande Prince of Kiev 1224-1246. Toronto, 1981; 2) The Dinasty of Chernigov 1054-
1146. Toronto: Pontifical Institute of Medieval Studies, 1994, etc.
2579 M. Димника уже упрекали в отсутствии историзма, хотя нельзя, видимо, забы-
вать о религиозных взглядах историка (Stökl G. Rec. [Michail, Prince of Chernigov
and Grande Prince of Chernigov and Grande Prince of Kiev 1224-1246. Toronto,
1981] Jahrbücher für Geschichte Osteuropas. Bd. 33. Hf. 4.1985. S. 581 - 582).
2580 The Cambridge History of Russia... С. 193.
2581 Robert Ferguson. The Hammer and the Cross. A New History of the Vikings. Allen
Lane. An imprint of Penguin Books. L, 2009. P. 115.
2582 Ibid. P. 117.
2583 John Fennell. The Crisis of Medieval Russia... Русский перевод: Феннел Дж. Кризис
средневековой Руси. 1200-1304. М.: Прогресс, 1989.
2584 Хорошкевич А. Л., Плигузов А. И. Русь XIII столетия в книге Дж. Феннела// Фен-
нел Дж. Кризис средневековой Руси... С. 14,17.
2585 Феннел Дж. Кризис средневековой Руси... С. 57.
2586 Там же. С. 97,54.
2587 Там же. С. 84. Хорошкевич А. Л., Плигузов А. И. Русь XIII столетия в книге
Дж Феннела... С. 18.
547
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * о возникновении древнеруского государства
2588 Geoffrey Hosking. Russian History. A Very Short Introduction. Oxford: University
Press, L, 2012. R 131.
2589 Geoffrey Hosking. Russia and the Russians. From Earliest Times to the Present. Sec-
ond edition. Penguin Books. L, 2012. P. 30-33.
2590 Ibid. P. 45. Полагаю, что в другой работе, применив неудачное выражение, исто-
рик лишь затемнил суть явления. Он пишет, что это была федерация, принадле-
жавшая (belonging) княжеской семье в целом (Geoffrey Hosking. Russian History.
A Very Short Introduction... C. 5).
2591 В том, что вече существовало во всех землях домонгольской Руси, был уверен и
М. Шефтель — автор интересной, хотя и более общей книги: Szeftel Marc. Rus-
sian Institutions and Culture up to Peter the Great. L, 1975. P. 339-340.
2592 Ibid. P. 34-35,44.
2593 Ibid. P. 646-647.
2594 Ibid. P. 45-47.
2595 Ibid. P. 48.
2596 Поляков Ю. А., Черепнин Л. В. Вопросы истории СССР на XI Международном
конгрессе историков (Стокгольм, август 1960 г.)// История СССР. 1961. № 1. Ян-
варь-февраль. С. 20.
2597 См. разбор его трудов: Шаскольский И. П. Норманнская теория... С. 107-179.
2598 H. Arbman. Svear i österviking. Stockholm, 1955.
2599 H. Arbman. The Vikings. L., 1961; J. Bransted. The Vikings. L., 1961; E.G. Oxenstierna.
Die Wikinger. Stuttgart, 1959.
2600 Работы ученого, вышедшие до начала 50-х гг., собраны: A. Stender-Petersen. Va-
rangica. Aarhus, 1953.
2601 A. Stender-Petersen. 1) The Varangian Problem// A. Stender-Petersen. Varangica...
P. 7-10; 2) Четыре этапа русско-варяжских отношений// Ibid. P. 246; 3) Ответ на
замечания В. В. Похлебкина и В. Б. Вилинбахова// Kuml (1960), Aarhus, 1960.
С. 148-151; 4) Ладожская руническая надпись — свидетельство о доисториче-
ской Руси// Там же. С. 128.
2602 A. Stender-Petersen. Der älteste russische Staat// Historishe Zeitschrift. Bd. 91. H. 1.
München, 1960. S. 10-12.
2603 См. об этой гипотезе: Шаскольский И. П. Норманнская теория... С. 50,186-187.
2604 А. Stender-Petersen. Zur Rus' Frage// A. Stender-Petersen. Varangica... S. 80-83 и др.
работы.
2605 A. Stender-Petersen. Geschichte der russsishen Literatur. Bd. I. München: C. H. Beck-
sche Verlagsbuchhandlung, 1957. S. 101-102.
2606 A. Stender-Petersen. Das Problem der ältesten byzantinisch-russisch-nordischen
Beziehungen// Relazioni del X Congresso Internationale di Scienze Storiche. Vol. III.
Storia del medioevo. Firenze, 1955. S. 179.
2607 A. Stender-Petersen. Der älteste russische Staat... S. 14-15,17.
2608 Литаврин Г. Г. Рец. [А. Stender-Petersen. Das Problem der ältesten byzantinisch-rus-
sisch-nordischen Beziehungen]// Средние века. Т. VIII. M., 1956. С. 389-395; Шас-
548
Комментарии
Кольский И. П. Норманнская теория... С. 195-206; Н. Paszkiewicz. The Making of
the Russian Nation... P. 123.
2609 F. Balodis. Handelswege nach dem Osten und die Wikinger in Russland// Kungl. Vit-
terhets Historie jch Antivitets Akademiens Handlingar. Del. 65. Stockholm, 1948.
S. 352-353.
2610 S. Bolin. Mohammed, Charlemagne and Ruric// The Scandinavian Economic History
Review. V. I. Kobenhavn, 1953.
2611 M. Drejer. Häuptlinge, Kaufleute und Missionare im Norden vor Tausend Jahren. Ein
Beitrag zur Beleuchtung der Umbildung der nordischen Gesellschaft wahrend der
Übergangszeit von Heidettum zum Christentum. Mariehamn, 1960. S. 104.
2612 Ibid. S. 141-144.
2613 Крузе Ф. О происхождении Рюрика// ЖМНП, 1913. Январь. С. 43-73; Беля-
ев Н. Т. Рорик Ютланский и Рюрик начальной летописи// Seminarium Condaco-
vianum. T. 3.1929. С. 215-270.
2614 Ловмяньский Г. Рорик Фрисландский и Рюрик Новгородский// Скандинавский
сборник. Вып. VII. Таллин, 1963. С. 221-249.
2615 Knud Rahbek Schmidt. Sozialt Terminologie in russischen Texten des frühen Mitelal-
ters (bis zum 1240). Kopenhagen: Munksgaard, 1964. S. 479,486,488,491.
2616 Granberg J. Veche in the Chronicles of Medieval Rus: A Study of Functions and Termi-
nology. Göteborg, 2004. Русский сокращенный перевод: Гранберг Ю. Вече в древ-
нерусских письменных источниках: функции и терминология// Древнейшие го-
сударства Восточной Европы. 2004 год. Политические институты Древней Руси.
М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 2006. С. 3-163.
2617 Гранберг Ю. Вече в древнерусских письменных источниках... С. 17.
2618 Там же. С. 7.
2619 Там же. С. 148-149.
2620 Gerhard Laehr. Die Anfâge des russischen Reiches. Politische Geschichte im 9. und 10.
Jahrhundert (Historische Studien ngb. E.Ebering. Nr. 189). Berlin, 1930.
2621 Ad. Stender-Petersen. Rec. [G. Laehr. Die Anfâge des russischen Reiches. Berlin,
1930]// Zeitschrift für slavische Philologie. B. VIII. Leipzig: Markert & Petters Verlag.
1931. S. 241-247.
2622 Gerhard Laehr. Die Anfage des russischen Reiches... S. 11-17.
2623 Пашуто В. Т. Русские историки-эмигранты в Европе... С. 109.
2624 Rauch Georg von. 1) Volk und Staat in der russischen Geschichte. Zum problem der
Autokratie in RusV/ Europa-Archiv, 1952. S. 51114; 2) Russland: Staatliche Einheit und
nationale Vielfaht. München, 1953. S. 11 (Veröffentlichungen d. Osteuropa-Institutes
München. Bd. 5).
2625 Manfred Hellmann. Beiträge zur Geschichte des Östlichen Europa im Mittelalter. Ge-
sammelte Aufsätze. Amsterdam: Verlag Adolf M. Hakkert, 1988.
2626 Ibid. S. 75,83.
2627 Ibid. S. 23.
2628 Ibid. S. 39-44,103,113,147.
549
А. Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
2629 Ibid. S. 204-205.
2630 H. F. Schmid. Die Burgbezirksverfassung bei den slavischen Völkern in ihrer Bedeu-
tung füif die Geschichte ihrer Siedlung und ihrer staatlichen Organisation// Jahrbücher
für Kultur und Geschichte der Slaven, N.F. Bd. II. 1926.80-104.
2631 Manfred Hellmann. Beiträge zur Geschichte des Östlichen Europa im Mittelalter...
S.34.
2632 Ibid. S. C. 105.
2633 Ibid. S. 46-47,82.
2634 Ibid. S. 35.
2635 Тут на концепцию немецкого ученого сильно повлияли труды датчанина
А. Стендер-Петерсена.
2636 Ibid. S. 215-242.
2637 Судя по сноскам, это своеобразная трактовка высказываний В. О. Ключевского.
2638 Ibid. S. 84.
2639 Ibid. S. 18.
2640 Ibid. S. 26,29-30,184-189.
2641 Ibid. S. 192. Этой теме историк посвящает отдельную интересную статью: Ibid.
S. 177-200.
2642 G. Ostrogorsky. Geschichte des byzantinischen Staates. 2. Aufl. München, 1952. S. 55
и след.
2643 Manfred Hellmann. Beiträge zur Geschichte des Östlichen Europa im Mittelalter...
S.85.
2644 Последнее известное мне издание: Manfred Alexander, Günther Stökl. Russische
Geschichte. Von den Anfangen dis zur Gegenwart. 7 Auflage. Stuttgart: Alfred Kroner
Verlag, 2009.
2645 Manfred Alexander, Günther Stökl. Russische Geschichte... S. 22-23.
2646 Ibid. S. 33.
2647 Ibid. S. 39.
2648 Ibid. S. 66-69. В более раннем издании упор сделан на объединительную роль
церкви: Günther Stökl. Russische Geschichte. Stuttgart, 1962. S. 42.
2649 Günther Stökl. Die Geschichte des Fürstentums Galizien-Wolhynien als
Forschungsproblem// Forschungen zur Osteuropäischen Geschichte. Wiesbaden, 1980.
S. 10. См. Также: Günther Stökl. Das Fürstentums Galizien-Wolhynien// Handbuch
der Geschichte Russlands. B. 1: Bis 1613. Lief. 7. Stuttgart: Anton Hiersemann, 1980.
S. 484-533.
2650 Herbert Ludat. Wczesne formy zycia miejskiego w Europie Wschodniej// Herbert Lu-
dat. Slowiane — Niemez — Europa. Wybör prac. Marburg — Poznan, 2000. S. 117-
118. (Ludat H. Frühformen des Städtewesens in Osteuropa// Studien zu den Anfängen
des europäischen Städtewesen. Lindau, 1959. S. 527-553).
2651 Ibid. С 119,122.
550
Комментарии
2652 Otto Brunner. Europäisches und russisches Bürgertum// Vierteljahrschrift für Social-
und Wirtschaftsgeschichte. 1953. Bd. 40. H. 1. S. 1-27.
2653 Klaus Zernack. 1) Die burgstädtischen Volksversammlungen bei den Ost- und West-
slaven. Studien zur verfassungsgeschichtlichen Bedeutung des Vece. Wiesbaden, 1967.
S. 112,118,131-133ff;2) Fürst und Volk in der ostslavischen Frühzeit// Forschungen
zur osteuropäischen Geschichte. Wiesbaden, 1973. S. 13ff.
2654 Klaus Zernack. Die burgstädtischen Volksversammlungen ... S. 82,257.
2655 Ibid. S. 133.
2656 Ibid. S. 144-145; 265-266.
2657 Klaus Zernack. Fürst und Volk in der ostslavischen Frühzeit... S. 23.
2658 Klaus Zernack. Die burgstädtischen Volksversammlungen ... S. 112.
2659 Klaus Zernack. Fürst und Volk in der ostslavischen Frühzeit... S. 15.
2660 Klaus Zernack. Die burgstädtischen Volksversammlungen ... S. 182.
2661 Пашуто В. Т. В ущерб истине (По поводу книги о русском вече)// История СССР,
1968. № 5. Сентябрь-октябрь. С. 235.
2662 Через несколько лет в СССР была опубликована обстоятельная рецензия на
три главных раздела первого полутома: Назаренко А. Н. Новые тенденции
изучения истории Древней Руси в историографии ФРГ (коллективный труд
«Руководство по русской истории»)// Культура и общество Древней Руси
(X-XVII вв.) (Зарубежная историография). Реферативный сборник. Ч. I. М.,
1988. С. 118-152. Рецензия написана в «лучших» традициях борьбы с «ост-
форшерами», когда хотят не столько понять, сколько «уять» (раскритико-
вать) противника.
2663 Там же. С. 120.
2664 Wieczynski J. L. Toward a Frontier Theory of Early Russian History// Russ rev. Stan-
ford (Calif.), 1974. V. 33. P. 284-295.
2665 Handbuch der Geschichte Russlands. В. 1: Von der Kiever Reichsbildung bis zum
Moskauer Zartum. Lief. 4/5. Stuttgart: Anton Hiersemann, 1979. S. 249-250.
2666 Ibid. S. 254,259. Handbuch der Geschichte Russlands. B. 1: Bis 1613. Lief. 6. Stuttgart:
Anton Hiersemann, 1980. S. 405.
2667 Ibid. S. 277, 279.
2668 Ibid. S. 299.
2669 Ibid. S. 339.
2670 Ibid. S. 299, 364,366-368.
2671 К недостаткам справедливо отнес это и А. Н. Назаренко (Назаренко А. Н. Новые
тенденции изучения истории Древней Руси... С. 135).
2672 Handbuch der Geschichte Russlands. В. 1: Von der Kiever Reichsbildung bis zum
Moskauer Zartum. Lief. 4/5... S. 346.
2673 Ibid. S. 349.
2674 Ibid. S. 348.
551
А, Ю. Дворниченко * Зеркала и химеры * Q возникновении древнеруского государства
2675 Handbuch der Geschichte Russlands. В. 1: Bis 1613. Lief. 6... S. 393. Здесь автор опи-
рается на работы И. Я. Фроянова о вече.
2676 Ibid. S. 394.
2677 Handbuch der Geschichte Russlands. B. 1: Von der Kiever Reichsbildung bis zum
Moskauer Zartum. Lief. 4/5... S. 391.
2678 Ibid. S. 216.
2679 Oinos F. J. The Problem of the Aristocrat Origin of Russian Byliny// Slavic Review,
1971.30.
2680 Handbuch der Geschichte Russlands. В. 1: Von der Kiever Reichsbildung bis zum
Moskauer Zartum. Lief. 4/5... S. 223.
2681 Rüß H. Herren und Diener. Die soziale und politische Mentalität des russischen Adels
9-17. Jarhunderts. Köln, Weimar, Wien, 1994. S. 18-20,105-106,153-156.
2682 Ассистент М. Хеллманна в Мюнстерском университете в дальнейшем возглав-
лял среднеевропейское отделение Исторического семинара в Цюрихе (Швейца-
рия).
2683 Carsten Goehrke. GrossßNovgorod und Pskov/Pleskau// Handbuch der Geschichte
Russlands. B. 1: Bis 1613. Lief. 6. Stuttgart: Anton Hiersemann, 1980. S. 431-472. См.
также: Goehrke С. Die Sozialstruktur des mittelalterlichen Novgorod Untersuchun-
gen zur gesellschaftlichen Struktur der mittelalterlichen Städte in Europa. Reichnau-
Vorträge 1963 - 1964. Konstanz, Stuttgart, 1966. S. 357-378. В духе демократиче-
ской теории работал и Й. Лойшнер, который писал об отсутствии социальной
дифференциации в Новгороде и об участии в вече всех свободных людей: Leu-
schner Jörg. Novgorod. Berlin, 1980. (=Osteuropastudien der Hochschulen des Lan-
des Hessen. Reihe 1. Giessner Abhandlungen zur Agrar- und Wirtschaftsforschung
des europäischen Ostens. Bd. 107). S. 33, 53.
2684 Ibid. S. 445.
2685 Ibid. S. 459.
2686 Ibid. S. 465.
2687 Handbuch der Geschichte Russlands. B. 1: Bis 1613. Lief. 7. Stuttgart: Anton Hier-
semann, 1980. S. 479-480. Именно новгородский материал послужил для
историка почвой для обоснования Regionalismus в средневековой русской
истории: Carsten Goehrke. Zum Problem des Regionalismus in der russischen
Geschichte// Vorüberlegungen für eine künftige Untersuchung Forschungen zur
osteuropäischen Geschichte. Werner Philipp zum 70. Gebutstag. Wiesbaden, 1978.
S. 82-94.
2688 Ibid. S. 149.
2689 Carsten Goehrke. Frühzeit des Ostslaventums Unter Mitwirkung von U. Kälin. Darm-
stadt: «Wissenschaftliche Buchgesellschaft», 1992 (= Erträge der Forschung. Bd. 277).
S. 170.
2690 См. Назаренко А. В. Рец. [Carsten Goehrke. Frühzeit des Ostslaventums Unter Mit-
wirkung von U. Kälin. Darmstadt: «Wissenschaftliche Buchgesellschaft» , 1992 (= Er-
träge der Forschung. Bd. 277)]// Средневековая Русь. М.: Российское университет-
ское издательство, 1996. Вып. 1. С. 154-185.
552
Комментарии
2691 Назаренко А. В. Новый свет на происхождение Древней Руси? (О последней
книге проф. Г. Шрамма)// Средневековая Русь. Вып. 6. М.: «Индрик», 2006.
С. 340-370; Шаскольский И. П. Русско-скандинавские отношения раннего Сред-
невековья в работах Г. Шрамма (Историографический обзор)// Отечественная
история, 1994. № 2. С. 155-160.
2692 Schramm G. Altrusslans Anfang: Historische Schlüsse aus Namen, Wörtern und Tex-
ten yum 9 und 10. Jahrhundert. Freiburg, 2002 (Rombach Wissenschaften; Reihe Hi-
storie. Bd. 12). S. 132.
2693 Schramm G. Fernhandel und frühe Reichsbildungen am Ostrand Europas: Zur histo-
rischen Einordnung der Kiever RusV/ Staat und Gesellschaft in Mittelalter und Früher
Neuzeit: Gedenschrift für Joachim Leuschner. Gottingen, 1983. S. 15-39.
2694 Halbach U. Der russische Fürstenhof vor dem 16. Jarhundert: tine vergleihende Unter-
suchung zur politischen Lexikologie und Verfassungsgeschichte der alten Rus. Stutt-
gart, 1985. S. 60-61,169-174, 347-348.
2695 Tomaszewski Stefan. Nova teorija о poczatkach Rusi Kwartalnik Historzcny. Organ
Polskiego Towazystwa Historycznego. R. XLIII. T. 1. Z. 3. Lwöw, 1929. C. 324.
2696 Prochâzka V. Typologicky nâstin pfedstatnigo politického vyvoje slovany// ceskoslo-
venské pzednosky pro VI Mezinarodni sjezd slavistu v Praze, 1968. S. 469-471.
2697 Jazdzewski K. Geneza panstwe Ruskiego w swietle zrodel archeologicznych// Studia
Historia w 35-lecie pracy naukowej H. Lowmianskiej. W: W Panstmov wudavnictwe
naukove, 1958. S.65.
2698 Ibid. S. 69.
2699 Ibid. S. 71.
2700 Wasilewski T. Studia nad skladem spolecznym wczesnosreniowiecznych sit zbrojnych
na Rusi Studia wczesnosreniowieczne. T. IV. Wroclaw — Warszawa, 1958. S. 307-310,
351-352. Василевский Т. Организация городовой дружины и ее роль в форми-
ровании славянских государств// Становление раннефеодальных славянских
государств. Материалы научной сессии польских и советских историков. Киев,
1969. К., 1972.
2701 Schlesinger W. Herrschaft und Gefolgschaft in der germanisch-deutschen
erfassungsgeschichte// Schlesinger W. Beiträge zur deutschen Verfassungsgeschichte
des Mittelalters.Bd. I: Germanen, Franken, Deutsche. Göttingen, 1963, S. 9-52 (1-е изд.:
1953 г.); Graus F. Die Entstehung der mittelalterlichen Staaten in Mitteleuropa//
Historica. T. X. 1965. S. 5-65.
2702 Василевский Т. Организация городовой дружины... С. 106-109.
2703 Там же. С. ПО, 115,121.
2704 Там же. С. 122.
2705 Многие статьи польского историка на интересующую нас тему собраны в
сборнике: Lowmianski H. Studia nad dziejami Sïowiansczyzny, Polski i Rusi w wie-
kach srednich. Poznan: Universytet im. Adama Mickiewicza w Poznaniu, 1986.
2706 Пашуто В. Т. Труды польского академика X. Ловмяньского по истории народов
Восточной Европы// Ловмяньский X. Русь и норманны. М: «Прогресс», 1985.
С. 5-22.
553
А. Ю, Дворниченко * Зеркала и химеры * Q возникновении древнеруского государства
2707 Ловмяньский Г. Основные черты позднеплеменного и раннегосударственного
строя славян// Становление раннефеодальных славянских государств. Матери-
алы научной сессии польских и советских историков. Киев, 1969. К., 1972. С. 10-
11; Lowmianski H. Studia nad dziejami... S. 63.
2708 Lowmianski H. Studia nad dziejami... S.436-446.
2709 Lowmianski H. Studia nad dziejami... S. 71-72. См. это же: Ловмяньский Г. Проис-
хождение славянских государств// Воросы истории. № 12.1977. С. 182.
2710 Ловмяньский Г. Основные черты позднеплеменного и раннегосударственного
строя славян... С. 15.
2711 Lowmianski H. Studia nad dziejami... S. 76-78.
2712 Ловмяньский Г. Основные черты позднеплеменного и раннегосударственного
строя славян... С. 14.
2713 Graus F. Die Entstehung der mittelalterlichen Staaten// Historica. X. Praha, 1965. S. 24.
2714 Ловмяньский Г. Основные черты позднеплеменного и раннегосударственного
строя славян... С. 14-16.
2715 Lowmianski H. Studia nad dziejami... S. 101-102.
2716 Ibid. S. 453-454.
2717 Ловмяньский Г. Русь и норманны. M.: «Прогресс», 1985. С. 143-145.
2718 Там же. С. 203.
2719 Там же. С. 226-227.
2720 Lowmianski H. Studia nad dziejami... S. 465-483.
2721 Lowmianski H. Studia nad dziejami... S. 605-606.
2722 Skalski K. Rus' Streitkräfte im 10-11. Jahrhundert// QMAN. V. 11 : Arms and Armour.
Warszawa, 2006. S. 342-347.
2723 Zmudski P. Wladca i wojownicy. Narracje о wodzah, druzynie i wojnach w najdaw-
niejshej historiograni Polski i Rusi. Wroclaw, 2009. S. 463-465.
2724 Modzelewski Karol. Barbarzynska Europa. Warszawa: Wydawnictwo Iskry, 2004. S. 13.
2725 Современный исследователь отмечает, что развитие общественных отношений
у западных славян и германцев шло разными путями: у западных славян очень
долго не формировалась частная собственность на землю (Риер Я. Г. Археология
средневековой европейской деревни: общие черты и региональные особенно-
сти. Курс лекций. Могилев: УО «МГУ им. A.A. Кулешова», 2008. С. 93-94).
2726 Ibid. S. 215.
2727 Ibid. S. 307.
2728 Дворниченко А. Ю. Русские земли Великого княжества Литовского (до начала
XVI в.). Очерки истории общины, сословий и государственности. СПб., 1993.
2729 Modzelewski Karol. Barbarzynska Europa... S. 425. Все-таки те общества, где было
вече, но не было князя, были скорее отклонением от нормы, а не нормой. И не
случайно они оказались самыми слабыми в славянском мире и не выдержали
иностранного натиска.
554
Комментарии
2730 Ibid. S. 454.
2731 Кнуд Расмуссен. Новгород и Скандинавия// Новгородский исторический сбор-
ник. СПб., 1999. Вып. 7 (17). С. 305.
2732 Дворниченко А. Ю. Российская история с древнейших времен до падения само-
державия. М.: «Весь Мир», 2010.
2733 Берент М. Безгосударственный полис: раннее государство и древнегреческое
общество// Альтернативные пути к цивилизации. М„ 2000. С. 235-258.
2734 Hansen M.H. Was the Polis a State or as Statelesse Society?// Even More Studies in
the Ancient Greek Polis Centre 611 Historia: Einzelschriften. H. 162. Stuttgart, 2002.
S. 17-47; Медведев А. П. Был ли греческий полис государством?// Античный
мир и археология: Межвуз. Сб. научн. тр. Саратов, 2006. С. 17-32.
2735 Дворниченко А. Ю. Российская история с древнейших времен...
2736 Зимин А. А. Витязь на распутье: Феодальная война в России XV в. М.: Мысль,
1991. С. 211.
ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
Для чего написана эта книга? Исходные понятия: политоге-
нез, Киевская Русь, историография. Поговорим о зеркалах.
Историография историографии или что об этом уже сказа-
но. Этапы российской исторической науки. Познакомьтесь с
химерами: Varangika, Хазарика, Византика.
Гл а в а 1
ПРЕДСТАВЛЕНИЯ
О ДРЕВНЕРУССКОМ ПОЛИТОГЕНЕЗЕ
С ДРЕВНОСТИ ДО XVIII в. ВКЛЮЧИТЕЛЬНО 16
Преданья старины глубокой: от мифов до первых летопис-
ных сводов. Киевская Русь - царство свободы. Как книж-
ники XV — XVII веков созидали древнюю монархию. Ещё
одна химера — Монархика. Сложное положение историков
«осьмнадцатого» столетия: между самодержавием и теорией
общественного договора. Идеи о народоправстве в Древней
Руси пробивают себе дорогу.
Гл а в а 2
ПРОБЛЕМА ДРЕВНЕРУССКОГО ПОЛИТОГЕНЕЗА
В РОССИЙСКОЙ ИСТОРИОГРАФИИ
КАРАМЗИНСКОГО ПЕРИОДА 41
Карамзинский период - качественно новый этап развития
русской историографии. Певец государства Российского за-
мечает в древнем государстве народоправство, но осуждает
его. Его критик — H.A. Полевой - не хочет замечать народ-
ного правления, но при этом теряет и государство. Критики
Н.М. Карамзина: декабристы и польские историки выступа-
ют за вечевую свободу на Руси. Древнерусский политогенез
и изучение права. Тень химеры Монархики. Вопрос о древ-
нерусском государстве снова заходит в тупик.
Глава 3
ДРЕВНЕРУССКИЙ ПОЛИТОГЕНЕЗ
В РОССИЙСКОЙ ИСТОРИОГРАФИИ
40-Х гг. XIX в. — НАЧАЛА XX в 65
556
Оглавление
3.1. Российская общественная мысль
и древнерусский политогенез:
от «охранителей» до «революционеров» 66
Адепты «теории официальной народности» о возникнове-
нии древнерусского государства. Славянофилы и западники
(государственники) — создатели «демократической» теории
политогенеза. Попытки объединить «демократическую» и
«родовую» теории, а также обосновать «демократическую»
теорию с позиций монархизма. Плодотворные опыты срав-
нения Древней Руси с древнегреческими полисами. Древне-
русское государство было родовым, общинным... или его
как государства и не было?! Революционеры и историки,
близкие к революционному лагерю, о древнерусском госу-
дарстве. Новый этап в изучении общины.
3.2. Российские юристы о древнерусском
политогенезе 113
Петербургские юристы и древнерусский политогенез. Древ-
нее государство по В.И. Сергеевичу. Идея о позднем возник-
новении государства получает широкое распространение
среди российских юристов. Мысль о господстве обычного
права в Киевской Руси. Древнерусский политогенез в трудах
московских историков. Киевская школа Н.Д. Иванишева. Го-
сударство племенное (по Д.Я. Самоквасову), или земское (по
М.Ф. Владимирскому-Буданову), или его ещё нет (по Ф.И.
Леонтовичу)? Казанские юристы о древнерусском государ-
стве, налогах и прочем. Изучение проблемы на «окраинах»
Империи: Гельсингфорс, Варшава, Юрьев.
3.3. Исторические школы в России
и политогенетические теории 146
Киевская историческая школа: от В.Б. Антоновича до М.С.
Грушевского. Встречаем новую химеру - Патнационалику.
Историческая мысль в Белоруссии и в Казани. Школа В.О.
Ключевского в Московском университете. «Дуализм древне-
русской истории» М.Н. Покровского (марксистская мысль
о древнерусском политогенезе). Петербургская историче-
ская школа: от К.Н. Бестужева-Рюмина до А.Е. Преснякова.
Влияние «демократической» теории на изучение социаль-
ной структуры Руси, истории славянских народов. Новые
попытки увязать «демократическую» теорию с монархией.
Могли ли существовать «народные» государства? «Фронт
национальной борьбы» за древнерусское «государство».
557
А. Ю. Дворниченко • Зеркала и химеры * О возникновении древнеруского государства
Гл а в а 4
СОВЕТСКАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ
ПОЛИТОГЕНЕЗА КИЕВСКОЙ РУСИ 193
Киевская историческая школа: от В.Б. Антоновича до М.С.
Грушевского. Встречаем новую химеру - Патнационалику.
Историческая мысль в Белоруссии и в Казани. Школа В.О.
Ключевского в Московском университете. «Дуализм древне-
русской истории» М.Н. Покровского (марксистская мысль
о древнерусском политогенезе). Петербургская историче-
ская школа: от К.Н. Бестужева-Рюмина до А.Е. Преснякова.
Влияние «демократической» теории на изучение социаль-
ной структуры Руси, истории славянских народов. Новые
попытки увязать «демократическую» теорию с монархией.
Могли ли существовать «народные» государства? «Фронт
национальной борьбы» за древнерусское «государство».
Гл а в а 5
ПОСТСОВЕТСКАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ
ДРЕВНЕРУССКОГО ПОЛИТОГЕНЕЗА 287
Школа И.Я. Фроянова в новых условиях. Концепция вожде-
ства на почве российской науки. Концепция «дружинного
государства»: проясняет или затемняет историю? Жизнь
«доперестроечных теорий»: новые решения или новая
эклектика? Поиски других путей: история ментальностей,
научный скептицизм, нарративизм, диффузионистская тео-
рия, десигнация и примогенитура, договорная теория. Но-
вый уровень анализа археологических данных. «Русский
каганат» — фантом, поиски которого продолжаются. Где он
был: на Украине или в России? «Остров руссов» как пред-
мет научных поисков и... научных фантазий. Национальные
«изыски» в трактовке древнерусского политогенеза. Курьёзы
современной историографии: «химерка» пустого баловства.
Здравствуй, новая химера - Невежика. «Вклад» современ-
ных российских юристов в изучение становления древне-
русского государства.
Гл а в а б
ДРЕВНЕРУССКИЙ ПОЛИТОГЕНЕЗ
В ЗАРУБЕЖНОЙ ИСТОРИОГРАФИИ 355
Возникновение интереса: шведская и французская историо-
графия XVIII в. Вклад учёных славянской Европы в изуче-
ние общины. Л. Нидерле и Ф. Конечный берут на вооруже-
558
Оглавление
ние «демократическую» теорию. Скандинавские и немецкие
учёные XIX — начала XX в. в тени химеры Varangica. Рус-
ские эмигранты увозят «демократическую» теорию с собой
в изгнание. Они развивают её в первоначальной эмиграции
(Прага, Белград) и развозят по европейским столицам и за
океан. Борьба за Киевскую Русь в трудах русских, украинцев,
белорусов, евреев. Г.В. Вернадский и американская истори-
ография древнерусского политогенеза. «Демократическая»
теория никогда не умирала в трудах американских истори-
ков. Особенности английской историографии. Скандина-
вским учёным не выбраться из-под известной химеры. Не-
мецкие историки знали русскую историографию ещё до во-
йны, а после неё своеобразно преломили в своём творчестве
«демократическую» теорию. Древнерусское государство и
учёные «мировой системы социализма».
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 422
Возникновение интереса: шведская и французская историо-
графия XVIII в. Вклад учёных славянской Европы в изуче-
ние общины. Л. Нидерле и Ф. Конечный берут на вооруже-
ние «демократическую» теорию. Скандинавские и немецкие
учёные XIX — начала XX в. в тени химеры Varangica. Рус-
ские эмигранты увозят «демократическую» теорию с собой
в изгнание. Они развивают её в первоначальной эмиграции
(Прага, Белград) и развозят по европейским столицам и за
океан. Борьба за Киевскую Русь в трудах русских, украинцев,
белорусов, евреев. Г.В. Вернадский и американская истори-
ография древнерусского политогенеза. «Демократическая»
теория никогда не умирала в трудах американских истори-
ков. Особенности английской историографии. Скандина-
вским учёным не выбраться из-под известной химеры. Не-
мецкие историки знали русскую историографию ещё до во-
йны, а после неё своеобразно преломили в своём творчестве
«демократическую» теорию. Древнерусское государство и
учёные «мировой системы социализма».
КОММЕНТАРИИ 427
НАУЧНОЕ ИЗДАНИЕ
А. Ю. Дворниченко
ЗЕРКАЛА И ХИМЕРЫ.
О ВОЗНИКНОВЕНИИ ДРЕВНЕРУССКОГО
ГОСУДАРСТВА
Директор издательства Чубаръ В. В.
Главный редактор Трофимов В. Ю.
Литературная редактура Галаганова Л. А.
Дизайн макета Еременко С. Е.
Корректор Чебыкина М. В.
ООО «Издательство «ЕВРАЗИЯ»
199026, Санкт-Петербург,
Средний пр-кт, д. 86, пом. 106
тел. (812) 320-57-74
http://www.eurasiabooks.ru
Директор издательства Тритенко Б. С.
Главный редактор Вититинов А. В.
ООО «ИД «КЛИО»
1125212, г. Москва,
Ленинградское шоссе, д. 58, стр. 26
тел./факс (495) 459-98-40
Подписано в печать 06.10.2014
Усл.-печ. л. 35 Формат 60Х90716, Гарнитура «Minion Pro»,
Тираж 700 экз. Заказ № 5462.
Отпечатано способом ролевой струйной печати
в ОАО «Первая Образцовая типография»
Филиал «Чеховский Печатный Двор»
142300, Московская область, г. Чехов, ул. Полиграфистов, д. 1
Сайт: www.chpd.ru, E-mail: sales@chpd.ru,
Тел./факс: 8(496)726-54-10