Щ м р ® . -••.
m
f
№"

Л4-'.
Vf' •

il 7 zfJL'ïtf? Шф
'й-'й % 'ѵ '7Й

і і Ж К I . ЧГ

'^wpß fi { і ' ;

<
.I

щуш^
Vf

^ч^ V

ш

уШ

ft.

I,

1/л

-штіщ
:> .л-

й ЫЩ^ л-'"' .

К. Пасхаловъ.

V-iî' Л

0

v.-

ЖШёМ
^шм^н^мф

4: щ

' Ч . " Ш ШЖ
. ; 1.

i^-V'ft

fi

<' ( f f i

f i â r »•

ЩУрШШ:;

/

S
С

№

•Ѵ-ѵ^Ѵ
' VI.
&Ѵ-.' * v.fe. 71s,.-.-,
-..а •

•1 fr
с-і Ж

Ш ш
Wm

V.

" 'іУУ-фйкі&Л
Ш
•'•• К ' •; ' ' J ѵ 5
m
•Ф Ш

•Ш

ж

•Я
7

"f

S

Щ
m
Типо-литографія Т-ва И. H. КУШНІіРЕВЪ и К0. Пименовская ул., соб. и.

е ьі Й
)

Ж

ВОПРОСЪ.

г&г'.
'ЛИ
Ш

.W ' -

V

IES5

РУССКІЙ

ФУ <
у :'
.. -if*-. •,!•

7л,

г"

Ж"
"Л- -•-.'-г-У'
•УЖ-tër;. '»'• -Л'-:.Ä

-v-.-A'

Ж

щ '

Ш::

iiiÉS

ü'W-

m

lljÄ

>•.: ., V

М О С К В А — 1913.

ш

ФУл гі
УФ Ф Ѵ

Русскій вопросъ.
T.
Разыгрывающаяся на Балкаискомъ полуостровѣ драма, съ
ея неожиданными, подстроенными чьими-то искусными закулисными руками, перипстіями, окончательный исходъ которой будетъ несомнѣино имѣтг, огромное вліяніе на положены Россіи какъ но отношенію къ славянскимъ народамъ
Балканъ, такъ и въ міровомъ с>г значены, ne могла но
захватить поглощающимъ образомъ внимаиіе русскаго общества и печати. При этомъ всеобщее сочувствіе. почти
безъ исключенія, оказалось на сторонѣ славяно-греческаго
союза, которое и выразилось въ значительной матеріальной
помощи ему всѣмъ, что только допускается международными
условіями нейтралитета. Русская печать, относясь въ большинствѣ тоже благожелательно къ дѣлу балкаискихъ союзииковъ и сознавая, совершенно справедливо, что тотъ или
иной исходъ ихъ борьбы съ турками затрогиваетъ существеннѣйшіо интересы Россіи, оживленно и горячо обсѵждаотъ то ноложеніе, какое она должна бы принять въ
теку щи хъ событіяхъ. Высказываемый по Э Т О М У предмету
миѣнія весьма рѣзко расходятся между собою. Одна часть
стоить за полное певмѣшательотво и нредоставленіе участи
балканскаго союза его собствепнымъ оидамъ, другая, паоборотъ, считастъ необходимымъ дѣятельное выступление
Россы для защиты правъ союза, пріобрѣтенныхъ побѣдоносной войной, не столько противъ турокъ, съ которыми
союзъ, очевидно, справится безъ всякой посторонней помощи

2011119986

сколько протпвъ Австріи, которая при ноддержкѣ овоихъ
союзницъ старается свести на-иѣтт» результаты успѣховъ и
жертвъ балканского союза. Такимъ образомъ, дѣятельная
защита побѣдиыхъ иравъ этого послѣдняго можете повести
I 'оссію къ военному столішовеыію не съ Турціей, а съ
Австріей л по крайней мѣрѣ съ одной изъ ея союзницъ—
Германісй.
Война всегда и во воякомъ случаѣ есть бѣдствіо, которое
желательно было бы избѣжать, и можетъ быть оправдана
только тогда, когда она совершенно неустранима въ видахъ благополучія государства.
Поэтому, казалось бы, что сочувствіе всякаго благоразумнаго человека должно быть па сторопѣ проповѣдующихъ
невмешательство, находящихъ, что Россія принесла достаточно уже жертвъ на освобожденіе славянъ отъ турецкаго
ига. что они къ тому лее оказались далеко не благодарными. что, уничтоживъ турецкое владычество въ Евронѣ
и теплясь на его счетъ, они по самому складу своей природы будутъ ыамъ всегда враждебны, а потому ссориться
намъ изъ-за нихъ съ Австріей и подвергаться риску военпаго разгрома и его неминуемыхъ послѣдствій безсмысленно
и далее преступно противъ своей родины, которой, въ случай виѣшией войны, угрожают!, и виутрешіія опасности
отъ подстерегающей этотъ моментъ новой роволюціонной
вспышки. Но и сторонники дѣятельнаго вмешательства
Роесін въ балканскія событія, помимо уже несомнѣнной
ея заинтересованности въ нихъ, ітаходятъ, что решительная
политика Роесіи охладила бы показную воинственность
Австріи, которая только дѣлаетъ видъ, что готова воевать,
а на самомъ дѣлѣ только запугиваетъ отимъ, а въ решительный моментъ отступить; что наше миролюбіе и боязнь
войны только ітоощряютъ ея заносчивость и скорее могутъ
довести до столкновения, чѣмъ твердый, решительный
ОТТІОрЪ.
Гіакъ видно и то и другое сужденіо имѣютъ солидныя
основанія, съ которыми нельзя не соглашаться, но на которомъ лее остановиться, чего следуетъ намъ желать и чего
можно съ вероятностью ожидать въ будущемъ? Для опре-

деленія сего постараемся выяснить себе положеиіе Россіи
ісакъ по отпошеиію къ балканскому вопросу, такъ н по
отношенііо къ европейскимъ державамъ вообще и Австріи
въ особенности.
И.
Всякій пародъ, всякое государство, претендующее на
міровое зпачепіе, должно иметь какую-нибудь определенную цЬль, стремленіе къ достиженію которой составляете
главную задачу и смыслъ его существованія. Имеется ли
у Россіи такая міровая задача и въ чемъ она заключается?
До последняго времени, когда въ угоду моднымъ. но фальшивымъ, идеаламъ государствен наго устройства мы сбились
съ нашего широкаго и яснаго историческаго пути, на эти
вопросы суіцествовалъ совершенно определенный утвердительный ответъ.
Міровая задача Россіи заключалась въ стрс.мленіи къ
объединенію всехъ славянскихъ племеиъ и пародовъ иодъ
ея главенствомъ (по не подъ властію). А право на главенство давали ей ея несоизмеримо огромные размеры противъ остальпыхъ славянскихъ пародовъ и пхъ территорий,
государственная самостоятельность и несомненная способность къ быстрому и всестороннему развнтію своего гоеударствопнаго могущества. При этомъ нельзя не отмѣтить,
что исполняя эту свою міровую миссію и принося для
того безчиоленныя жертвы, Россія никогда не стремилась
къ поглощению славянскихъ народностей, и освобождая ихъ
отъ чужестраииаго гнета, предоставляла имъ полную независимость, часто, если не всегда, въ ущербъ еобствеппымъ государствениымъ интересамъ. Могутъ возразить: а.
поляки? Это вопросъ совсе.мъ отдельный.
Польша погибла потому, что она имѣла одну цель съ
Роооіей—стать во главе славянства, и потому борьба между
ними и гибель одной изъ нихъ были неизбежны. Вначале
XVII столѣтія казалось, что восторжествуете Польша, Россія
уже была подъ ея пятой невидимому при иоследнемъ издыхапіи, но счастье обернулось, Росоія сумѣла сбросить
съ себя путы победителя и быстро выросла въ величину,

непосильную Полынѣ, a всѣ нослѣдующія попытки послѣдпсй къ возврату государственной самостоятельности вели
ее только ісъ большему стѣсненію далее въ складѣ мѣстиой
внутренней жизни. Если бы поляки могли отказаться отъ
стремленія къ главенству въ ряду славянскихъ народностей,
если бы они были способны удовольствоваться скромною
ролью славянскихъ племенъ съ ограниченной территоріей
и немногочисленным!» насел еніемъ, если бы въ нихъ было
чувство славянскаго родства и солидарности, то можетъ
статься самостоятельность ихъ отечества и неподверглась бы окончательному упичтоженію. Но они не хотятъ,
а можетъ быть и не могутъ, отказаться отъ надежды возстановить ] Іольніу отъ моря до моря, а это возможно только
при окоичатслыгомъ разгромѣ Росоіи и изчезновеніи ояпс
только изъ числа великихъ державъ, но далее и съ географической карты. Однако, какъ пи эфемерна эта задача,
поляки упорно и настойчиво стремятся къ ней; чѣмъ она
трудиѣе, тѣмъ большее озлоблеиіе развивается въ руководяіцихъ политическихъ сферахъ польскаго общества противъ
главиаго препятствія—т.-е. могущества русскаго государства, подъ которое они яростно подкапываются, жертвуя
для этого всѣми интересами другихъ частей забраннаго
края, до принудительнаго, напр., оиѣмеченія Познани, лишь
бьт пріобрѣсти въ пѣмдахъ иеобходимыхъ союзниковъ противъ Россіи. Когда прусское правительство осенью 19Г2
года впервые рѣшилось осуществить въ Познани закоиъ
принудительнаго отчужденія польскихъ земель и пріобрѣло
такимъ сиособомъ пѣсколыео имѣній и тѣмъ вызвало бурю
иегодоваиія въ польскихъ крѵгахъ и слабый протестъ со
стороны польскаго кола въ австрійокомъ рейхстагѣ, то
одипъ изъ польскихъ дегіутатовъ, именно Дапшнскій, высказалъ, что пусть пропадаетъ хоть все польское достояиіе
въ Познани, лишь бы пріобрѣсти въ нѣмдахъ союзниковъ
противъ едииственнаго врага поляковъ—Россіи и сокрушить
ее при ихъ помощи. Ile проходить дня, чтобы въ польской
закордонной печати не изрыгалась злобнѣйшая ненависть
противъ «царата» и не призывались всѣ силы и громы
для его сокрушенія. Польскіо писатели не устаютъ дока-

зывать необходимость возстановленія польскаго государства
для огражденія безопасности Европы. «Польша доллша
стать устоомъ государствъ мелсду восточной и западной
культурой» провозглашалъ панъ Дашиискій въ бюджетнихъ
преніяхъ австрійскихъ делегацій и высказалъ далѣе, что
въ будущемъ поляки не могутъ запять другого положенія,
какъ «борьба противъ Россіи.» Поляки считаютъ Бѣло и
Малороссію исконно польскими землями, населенными «русинами», по ихъ увѣреыію, совершенно чуждыми племени
великорусскому, ісоторыхъ тоже требуется «освободить»
отъ угыетенія.
III.
Но кромѣ поляковъ, безеильныхъ сами но себѣ поколебать серьезно могущество Россіи, у нея со второй половины
минувшаго вѣка явился новый несравненно болѣе сильный
и опасный соперникъ въ лидѣ Лвстро-Венгріи, вотъ уже
полстолѣтіе очень умно, послѣдователыю и неустанно работающей падъ разваломъ Россіи и опять-таки для того,
чтобы вытѣсиить ее изъ главенства среди славянскихъ
племенъ и самой занять это положеніе. Идея австро-славизма, на пути къ осуществлеиію которой стоить преиятотвіемъ Роосія, зародилась послѣ того какъ Пруссія вытѣснила Австрію изъ германскаго союза. До 1 8 6 6 года
міровая государственная задача Австріи заключалась въ
главеиствѣ надъ германскимъ міромъ. Эта задача поглощала всю ея государственную энергію и не оставляла мѣста
для другихъ болѣе или менѣо крупныхъ государственны хъ
предпріятій. Но будучи вытѣспепа, съ одной стороны, съ
Агіеиинскаі о полуострова, а за ті.мъ изъ германскаго союза,
Австрія очутилась безъ всякаго опредѣленнаго назначепія
и потеряла свой raison d'etre. Эта безцѣльность сущеотвованія въ соединеніи съ необычайной пестротой населенія,
въ ісоторомъ по численности не преобладало значительно
ии одно племя, a нѣмецкоо безъ поддержки массы германскаго союза не могло, конечно, удержать свое дотолѣ неоспаривавшееся преимущественное положепіс, могло бы
грозить разнокалиберной имперіи неминуемымъ расиадомъ,

но ся государственные люди весьма быстро оріеытировались въ создавшемся положен!и и, вмѣсто утраченнаго безвозвратно главенства въ германскомъ мірѣ, поставили задачею добиться главенства въ славяыскомъ, къ достиженію
чего и стремятся съ величайшимъ, надо отдать имъ справедливость, искусствомъ, которое и вознаграждается значительными успѣхами, тѣмъ болѣе цѣнными, что для достиженія ихъ Австрія не произвела ни одного выстрѣла,
не потеряла ни одного солдата и не истратила ни одного
гроша. Въ то время, какъ Россія для освобождеиія балка иски хъ славянъ отъ турецкаго ига устилала сотнями тысячъ труповъ своихъ сыновъ Балканскій полуостровъ и
разорила на милліарды свою казну, Австрія ловко подбирала отвалившіеся куски турецкой имперіи, сажала на
возникшіе престолы властителей изъ родствепыыхъ ей домовъ и всячески усиливалась подчинить ихъ своему вліяніго,
гдѣ добромъ, a гдѣ и угрозами насилія.
Несмотря, однако, на всѣ ея частные успѣхп, Австрія
не можетъ достигнуть поставленной себѣ цѣли — стать во
главѣ славянски хъ народностей, пока существуетъ могущество Россіи, и в отъ на сокрушеніе его и направлены со
второй половины мииувшаго вѣка всѣ усилія и ухиіцреиія
государственныхъ людей Австріи. Но Роосія пока еще
слишкомъ сильна для открытаго съ нею состязанія, а потому прилагаются всѣ способы для выесенія въ ея организмъ разныхъ разлагающихъ элемеитовъ; въ этой дѣятельности австрійское правительство владѣло прекраснымъ
орудіемъ въ неукротимой ненависти къ Россіи поляковъ.
Однако, одно это орудіе оказалось, при всей его ядовитости, недостаточным'!» или, по крайней мѣрѣ, дѣйствующимъ
не съ желаемой быстротою, и вотъ въ 70-хъ годахъ X I X
вѣіса идея графа Стадіоиа—разъединить червоиорусовъ Галиціи отъ русскаго народа переименованісмъ ихъ изъ русскихъ въ «русины»,—получастъ дальиѣйшее развитіе. въ
изобрѣтеніи иебывалаго «украинскаго» народа съ сочиненнымъ нарочито « украиыскимъ » язъткомъ, но только отрицаю щимъ какое бы то пи было родство съ русскою народностью, но и относящимся къ ней, къ русскому государству,

къ «царату», съ фанатической ненавистью, иеуступающей
въ своей силѣ польской, но значительно превосходящей ее
своею безпричиниостыо. Австрійское правительство, со свойственной ему проницательностью, правильно оцѣиило огромную пользу, которую ему можетъ принести распространен!е
украйноманства или мазегшнства не только въ предѣлахъ
Галиціи, но іГ въ малороссійекихъ губерніяхъ Россіи и
потому ревностно занялось его наоажденіемъ по обѣ стороны
границы, отдѣляющей ее отъ восточнаго сосѣда. У себя,
дома, оно не останавливалось ни передъ чѣмъ, чтобы уничтожить въ галичапахъ сознаніе своего русскаго проиехожденія и единства русскаго литературнаго языка. Никакія
коиституціонныя гарантіи законпаго признанія русскаго
языка, какъ имѣющаго права областнаго, не соблюдаются;
онъ изгоняется неслыханными касиліямщ безстыднѣйшимъ
нроизволомъ изъ суда, общественна го и оффиціальнаго
употреблены, изъ школъ и русскихъ бурсъ. ІІолицейскія
ищейки, леандармы, по доносамъ украипскихъ и польскнхъ
ненавистниковъ, производя обыски, уничтожаютъ всю попадающуюся при этомъ русскую литературу: Гоголь, Толстой, ІІушкинъ и другіе авторы считаются недозволенными,
конфискуются и истребляются безъ всякаго снисхожденія.
ІІо такъ какъ живая народность, кромѣ языка, отмечается также и ея религіознымъ культомъ, a русскіе галичане уыіаты, т.-с. признавая верховенство папы, сохранили всю грековосточную обрядность и службы на славянскомъ языкѣ, что значительно сблизило ихъ съ иравославнымъ міромъ Россіи, такъ что они далее молитвенники
и др. богослулеебныя книги пріобрѣтали большею частію
изданія Почаевской лавры, то предприняты были то лее энергическіе мѣры къ болѣе или менѣе быстрому окатоличепію
уиіатства. Ради латинизаціи уніи польскій католикъ графъ
НІептицкій не побрезговалъ нарулено перейти въ ѵнію. а
теперь за нимъ слѣдуетъ и его братоцъ, и началась въ духовномъ мірѣ уніатской Галиціи такая лее вакханалія беззаконій и преслѣдованій, какая неистовствуетъ и въ свѣтской. Такъ какъ подчиненіе политик!; латинизаціи уніатсісой церкви сулило милостивое благораопололееніе духов-

наго начальства и сопряженный съ нимъ благостыпи, то
многіс уніатскіе священники съ готовностью вводили требуемый измѣненія, чѣмъ во многихъ приходахъ возбудили
недовольство, кончившееся заявленіемъ о переходѣ въ православіе. Но хотя по закону въ Австріи существуетъ полпая свобода вѣроисповѣданія, однако для православія она
не соблюдается, и переходъ въ него считается государственнымъ проступленіемъ. Селенія, перешедшія въ православіе
и нежелающія возвратиться въ окатоличенное уніатство, по
многу лѣтъ остаются безъ всякаго удовлетворения ихъ духовныхъ потребностей, потому что каждый православный
овященникъ, имѣвшій смѣлость появиться въ такихъ селеніяхъ, немедленно ввергается въ тюрьму подъ самыми ничтожными, часто нагло нелѣпыми предлогами. Такъ, напр.,
два священника, проходившіе по мосту чрезъ какую-то рѣчку, были схвачены и заключены въ тюрьму подъ предлогомъ обвиненія въ шпіонствѣ и государственной измѣнѣ,
заключавшимися якобы въ томъ, что они измѣряли мостъ
для сообщенія его размѣровъ иностранному государству, а
фактическимъ доказательствомъ такового ихъ преступлен!я
поолужилъ найденный при обыскѣ у жены одного изъ
иихъ бумалшый метръ, разсылаеиый при модныхъ журналахъ. Словомъ сказать, ни для русскихъ людей, не желающихъ отказаться отъ своего происхожденія и родного языка, ни для священниковъ-уиіатовъ, не желающихъ содѣйствовать латииизаціи уніатской церкви, не говоря уже о
православныхъ, не существуетъ въ Австріи ни коыституціи,
ни законовъ, ни государственной защиты, ни суда, пи
школы, ни правъ граждански хъ, политическихъ и даже
имущественныхъ. Подъ самыми пустыми предлогами на
русскихъ галичанъ сыплются обыски, аресты и штрафы
до полиаго разоренія. Виртуозность австрійскихъ властей
въ этомъ отношеніи доходитъ до высшей степени изобрѣтателыюсти. Такъ, напр., какой-нибудь стойкій русскій человѣкъ подъ какимъ-иибудь выдуманнымъ предлогомъ вызывается за много верстъ къ мѣстиому начальнику и это
повторяется по пѣскольку разъ послѣдователыю, чѣмъ подвергнувшійся такому истязанію доводится до полнаго из-

иеможенія, а надругатель съ формальной стороны правъ.
Или, напр., составляется обвинительный протоколъ, что па
своемъ земельномъ участкѣ такой-то допустилъ произрасти
сорнымъ травамъ и за это налагается штрафъ, доходящій
до 4 0 и болѣе кронъ (16 руб.).
•. Неистовый разгулъ произвола мѣстныхъ властей тіадъ
русскимъ народомъ Галиціи не вотрѣчаетъ ни въ малейшей степени обуздаиія со стороны центральнаго австрійсісаго правительства, такъ какъ онъ соотвѣтствуетъ видамъ
ея политики. Покровительство, оказываемое мазепинству,
соблазнило большую часть галиційской иителлигеиціи и
духовенства перейти въ лагерь украинцевъ и вести ожесточенную борьбу съ такъ называемыми москвофилами,
которые несмотря на то, что со всѣхъ сторонъ окружены
врагами, лишенные защиты государства въ самыхъ заколпыхъ неоспоримыхъ правахъ существованія, фактически
иаходящіеся внѣ закона, все-таки защищаются съ энергіей
отчаянія.
IV.
Еще до недавияго времени главными фаворитами австрійскаго правительства были галицкіе поляки, какъ наиболѣе
удобное орудіе противъ Россіи, но теперь благорасположено его раздѣлили и не только раздѣлили, но какъ кажется обратили на себя въ большей степени, украинцы.
Расчетъ при этомъ былъ очень простой. Австрійскіе политики правильно разсудили, что культивація украинства,
ненавистническаго Россіи, съ внушенной показной цѣлыо
стремленія къ «самостійиости» Украйны, «угнетаемой царатомъ», а въ действительности для пріобщенія нашей
Малороссии съ ея 20 милліоинымъ насел еніемъ на манеръ
Босніи и Рсрцоговииы къ числу народностей, благодснствующихъ подъ скипетромъ Габсбурговъ, припесетъ много больше выгоды и вѣрнѣе ириведетъ къ цѣли—господству надъ
славянами. Австріи нужна польская ненависть къ Россіи
для ослабленія этой послѣдней, но по достиженіи ея разгрома поляки конечно будутъ стремиться къ ихъ завѣтной
мечтѣ—возстановленію самостоятелыіаго польскаго коро-

левства и. конечно, не удовольствуются скромною ролью вассаловъ австрійскаго государства. Чѣмъ больше славянскихъ
народностей войдутъ въ его составъ, тѣмъ незначительнее
будетъ вліяніе польской ихъ части и тѣмъ понятнее будетъ
нхъ стремленіе къ полной государственной обособленности,
въ чемъ однако они, но всей вероятности, жестоко ошибутся.
Могутъ однако встретиться возраженія: почему лее благосклонное отношеігіе австрійскаго правительства къ украинскому движепію считать актомъ, направленнымъ противъ
целости русскаго государства? Но какой лее другой смыслъ
и значеніе молеетъ иметь покровительство двилеенію, созданному до очевидности искуственно, более того прямо нелепому, бсзсмыслепному, ибо такого племени, такого народа—украинскаго—гНтъ и быть не молеетъ. Слово Украина
есть терминъ географическій, а не этнографический, и обозначаете окраины государства, и всякій нхъ обитатель,
будь то малороссъ, иолякъ, турокъ и, словомъ, кто бы ни
былъ молеетъ называться украинцемъ. Равиымъ образомъ
Ii языка украинскаго быть не молеетъ, и волашокъ или
эсперанто, изобретенное Груіпсвокимъ и К0 подъ видомъ
украинскаго языка, составляете фабрикацію, непонятную
народу. II вотъ австрійское правительство для этой искуственной націоыальыости, взрощенной исключительно на
почве безпричиниой ненависти къ русскому дерлеавному
народу, собирается основать университете съ украинокимъ
эсперанто, какъ преподавательскимъ языісомъ. Но какъ пи
нелепа кажется на первый взглядъ эта затѣя съ насаждепіемъ
пскуственной народности съ искусственнымъ языкомъ, однако, принимая во вниманіе зачаточное пололееиіе политыческаго развитія нашихъ общественныхъ группъ, полное
отсутствіе патріотическаго воспитанія, легкую податливость
къ виушеніямъ посредствомъ соблазнительныхъ, но совершенно безеодерлеательиыхъ формулъ какъ—свобода, равенство, братство, очень немудрено заразить общество ядовитымъ бролсеніемъ п создать сепаратическое стремлеыіе. Да.
оно уже и началось и потихоньку свершаете свою гибельную задачу, не встречая замѣтнаго противодействія со стороны органовъ охраны целости русскаго царства.

Y.
Такимъ образомъ представляется совершенно несомиѣннымъ, что государственная цѣль австрійской политики заключается въ достижении главенства надъ славянскими народами, для чего правительство Австріи пользуется веякимъ
случаѳмъ расширить границы своихъ славянскихъ владепій
и неустанно подкапываться подъ могущество Россіи, при
чемъ главными орудіями служатъ ей ненависть къ Роесіи
поляковъ и распространеніс украииства.
До несчастной японской войны австрийское правительство вело свой подкоиъ очень осторожно, исподволь, но неудачная война, позорный портомутскій міръ, a затѣмъ
окончательное ослабленіе правящей власти, допустившей
совершенно искусственную революцію и создавшей настоящее крайне неустойчивое и неопредѣлениое положеніе,
поощрило Австрію къ болѣе энергичеокимъ и рѣшительнымъ выстунамъ, какъ анексія Босніи и Герцеговины и
доведете до послѣднихъ продѣловъ террора въ цѣляхъ
окончательнаго истребленія русской народности въ Галидіп.
Въ этой, остріемъ направленной противъ Россіи, политикѣ, Австрія опиралась на могущество Германіи, правители которой не разъ считали иужиымъ высказать къ свѣдоиію всѣхъ, у кого есть уши, что въ случаѣ воениаго
столкновения Австріи съ другою державою, а таковою могла быть только Россія, гсрманскія войска будутъ сражаться рядомъ съ австрийскими.
Несмотря на то, что мощь Россіи была значительно
потрясена неудачной войной и еще болѣс внутренней смутой, она все же представляла очень сильнаго и опаснаго
противника, тѣмъ болѣе, что пережитыя ею несчастія были
слѣдствіемъ не паденія ея матеріальиаго могущества, а
духовной немощи и заблужденій руководящихъ сферъ общества и обитаю ими съ толка правительства. По этомуто австрійская политика старалась внести ядъ разложенья
въ родственный русскія племена населенія государства,
внушеніемъ ненависти къ великороссамъ среди малороссовъ,
переимеиоваииыхъ для болѣе наглядиаго доказательства

того, что между ними и великороссами нѣтъ ничего общего, въ украинцевъ. Поляки и галицкіе и наши доморощенные съ неменыпимъ усердіемъ пропагандировали въ то-же
лее время отчуледеніс бѣлороссовъ сѣв.-западиаго края, переименовывая иасъ въ руеииовъ. Внося такимъ способомъ
ему ту и сѣя ненависть въ различных!» русски хъ племонахъ
къ господствующему великорусскому, объединившему ихъ
въ одно могучее цѣлое и тѣмъ доказавшему свою способность къ государственному строительству, эти блилеайшіе
враги и соперники стремятся очевидно къ тому, чтобы Россия привитымъ ей ядомъ разложения ослабла такъ, чтобы
для окончательнаго развала ея не потребовалось затраты
болыпихъ усилій, и она рухнула бы при самомъ легкомъ
виѣшиемъ толчкѣ, а можетъ быть и безъ онаго, а исключительно отъ своего ообственнаго окончательнаго сгніенія.
ІІынѣ, когда ко всѣмъ разрушительнымъ силамъ внѣшпимъ и внутреннимъ, дѣйствующимъ губительно на органнзмъ русскаго государства, присоединилась еще балканская война, къ которой Россія не молсетъ относиться равнодушно, ибо это означало бы отказъ отъ своей исторической государственной задачи, преследуемой многія сотни
лѣтъ. и ноло.ѵкоіііе Россіи, еще не выбившейся на широкую и определенную дорогу въ своемъ виутроішемъ далеко не законченномъ переустройстве, ослолшилось прибавленіемъ трудно разрешимой внешней задачи, въ которой замешаны и перепутаны ыиолсество противуположныхъ интересов!», Австрія сочла повидимому все сочетаніе
событій слолсившимся столь благопріятно для ея цѣлей,
что она стала вести себя противъ Россіи самымъ вызывающимъ, или какъ теперь выражаются, провокаторскимъ
образомъ, въ чемъ ей вторитъ до известной степени и Германія.
Достаточно вспомнить наглейшія притесненія многихъ
русскихъ подданныхъ подъ нредлогомъ шіііонства и последний только что разразившійся эпизодъ съ русскимъ инжеиеромъ г. Алехинымъ, брошеннымъ въ тюрьму безъ всякаго основанія и продерлсаннымъ тамъ 2 мѣсяца съ запрещеніемъ снестись ст> русскимъ представительствомъ въ

Вѣнѣ, двукратное публичное оокорблеиіс, нанесенное въ
Львовѣ изображенію русскаго монарха, оставшимся безъ
всякаго достойнаго удовлетворенія, и многія другія выходки.
Германія и въ этомъ отношеніи не отстаетъ отъ своей союзницы, какъ показалъ недавній случай съ однимъ г.зъ
русскихъ офицеровъ, оффиціально комаидированнымъ въ
Германію съ точно опредѣленнымъ порученіемъ, обвипеинымъ въ шпіонствѣ и осулоденнымъ германскимъ военнымъ
судомъ къ 5 летнему тюремному заключенно безъ малѣніпихъ уличающихъ данныхъ.
A между те,мъ еще очень недавно отношенія Рерманіи
къ Россіи были совсѣмъ иныя: въ 1905 г. мы не усумнились совершенно оголить отъ войскъ нашу европейскую
границу въ твердой вѣрѣ въ друлеелюбіе Рерманіи, которос такъ быстро превратилось въ презрительно-вызывающее и далее прямо угрожающее поведеніе.
Кто виновахъ въ норчР старипныхъ добро-сосѣдсісихъ
отношеній обѣихъ державъ: германское ли коварство и эгоизм!» или неспособность нашей дишюматіи, дѣятельность
которой за послѣдиее семилѣтіе вызывала всеобщее неудовольствие въ русскомъ обществѣ—рѣшить мудрено, да и
надобности иѣтъ этого доискиваться; надо считаться теперь
съ дѣйствителыю создавшимся пололесніемъ и правильно
оцѣнивъ его, готовиться ко всякимъ случайноотямъ, чтобы не быть застигнутыми врасплохъ, что постоянно оказывалось при всѣхъ нашихъ столкиовеиіяхъ какъ внѣишевоенныхъ, такъ и внутрение-революціошіыхъ.
YI.
Теперь лес намъ грозить одновременно и то и другое.
Что же дѣлать? Какой путь избрать? Мнѣніс политической
печати раскололось на два противоположным направлеиія:
часть совѣтуетъ полное невмѣшательство и предоставленіе
балканскаго союза его собственной участи, которая обусловится исходомъ войны. При этомъ указывается, что
наше правительство было противъ войны, но что славянскія государства пренебрегли совѣтами русскаго прави-

тсльства (и, повидимому, поступили правильно съ точки
зрѣнія ихъ политическихъ выгодъ), что, усилясь, они,
южные славяне, окажутся нашими болѣе опасными врагами чѣмъ турки, напоминалась ихъ неблагодарность, обнаружившаяся тотчасъ лее послѣ освободительной войны
1 8 7 6 г. Пусть все это правда. Пусть всѣ балканскіе славяне вмѣстѣ взятые и съ греками на придачу не стоятъ
капли крови одного русскаго солдата и, затѣявъ сами
борьбу съ турками, пусть сами и расхлебываютъ кашу,
заваренную вопреки предостерельеніямъ и совѣтамъ русскаго правительства. Но развѣ Россія вела свои многочисленным войны съ Турками только въ интереоахъ славянскаго населенія балканскаго полуострова? Развѣ у нея
не было тамъ своихъ русскихъ государственныхъ интереоовъ? Достаточно; напомнить хотя бы вопросъ о проливахъ,
который нашимъ' правительствомъ считается на столько
существенно валшымъ для Россіи, что еще такъ недавно
разрѣшеніе его въ благоиріятномъ для нея омыслѣ противуполагалось какъ компенсація за захватъ Австріей Босніи и Герцоговины. Но, допустимъ на минуту, что тотъ
или другой исходъ балканской борьбы ни сколько не затронете русскихъ иитересовъ, и потому мы мольемъ смотреть на нос слольа руки, и ничего не предпринимая. Пожалуй, это было бы возмолшо, но только при ОДНОМ!»
условіи, чтобы и остальныя европейскія дерльавы отказались отъ вмѣшатольства въ турецко-славянско-греческое
соотязаыіе. Но происходитъ нѣчто совершенно обратное.
Псе оне, чуя скорое наступленіе момента окончателыіаго
развала турецісаго владычества въ Европе, озабочены задачей не допустить захвата какого-нибудь лакомаго куска
своему соседу и урвать себе все, что только возмолшо.
Такъ, Аиглія ѵлье успѣла захватить островъ Тсзоеъ и гавань Ігавалу близъ Дарданеллъ (это наша согласпица-то!),
Германія выговорила себе ісакія-то коицеосіи, Австрія создаете подъ своимъ покровительствомъ, т.-е. нредлогомъ къ
вечному вмешательству въ дела балканскихъ странъ и
давлеиію на нихъ,—независимую номинально Албанію,
которая окальется постоянною гнойною язвою и причиной

вѣчнаго безпокойотва и брожснія на полуострове, далье
созданная нами Румынія и та, иалецъ о палецъ не ударивъ,
гіретендуетъ почему-то, на какую-то, за что-то, компенсацію и пока еще Болгары, дерущіеся смертнымъ боемь
съ турками, ровно ничего не получили, она наглейшимъ
образомъ требуете прирезки къ себѣ части болгарской
земли съ крепостью Силистріей. И въ то лье время, если
верить газетнымъ сообщеніямъ, германское правительство
объявило нашему, что всякое наше выступленіе въ Малой
Азіи противъ Турціи оно сочтете за casus Pelli. Теперь
спрашивается: мольетъ ли Россія, соблюдая своп государственные интересы, допустить безъ вмешательства и безъ
всякаго противодействия такое хозяйничанье Австріи на
Балканскомъ полуострове, которое отдаете его вест» въ ея
ея полновластное распоряженіе? Конечно не мольетъ, не
изменяя своему историческому назначенію и не компромметтируя окончательно своего положенія какъ великой,
міровой дерльавы. Допѵстивъ вытеснить русское вліяніе на
славянскія народности Балканъ, Россія окальется въ томъ
лье полольеніи, въ какомъ была Австрія после Садовой:
она утратить смьтслъ своего еущсствоваиія и либо развалится, либо будетъ вынуждена отыскивать другую цель
достойную великой дерльавы, что будетъ ей много потруднее, чемъ Австріи 1 8 6 0 года, или и совсѣмъ невозможно.

VII.
Что касается до положен ія Россіи среди осталыіыхъ
государствъ не только Европы, а и всего міра, то на всемъ
земномъ шаре, но всѣхъ пяти частяхъ свѣта не найдется
пи одной значительной страны, намъ искренно дружественной. Отъ западной нашей границы и до Великаго Океана
мы окружены соседями, безъ исключепія заинтересоваиымн
нашимъ ослабленіемъ. Даже паотоящіе наши одпосторонники-члеиы тройствсниаго соглаиіенія заинтересованы въ
насъ ісакъ ^ъ^щите, готовомъ принять на себя главные
удары ихъ враговъ и соперииковъ, которые изъ этого
столкиовенія выйдутъ по нхъ расчету, если и победите-

лями, то настолько ослабленными, что долго не будутъ
опасными ни Франціи, пи Англіи, чего только этимъ и
требуется. Растущее могущество I 'оссіи вовсе но въ ихъ
интересахъ, въ особенности Англіи, стремящейся къ мировой гегемоніи и, конечно, понимающей, что ея. вѣроятной
соперницей въ этомъ молсетъ быть скорѣе всего Россія,
обладающая для того наиболѣе счастливыми условіями,
такъ какъ она можетъ достигнуть мірового преобладаиія
исключительно естественным!, ростомъ своего населенія,
далеко еще не заиолнившимъ въ достаточной мѣрѣ огромную территорію имперііі, находящуюся не въ чрезполосицѣ, какъ у другихъ ея копкурентовъ, а въ одномъ кускѣ. а это составляет!» огромное преимущество.
Для германскаго drang nach osten могущественная Россия, сознавшая свои національные и государственные интересы, составить совсѣмъ нежелательную преграду. Претендуя тоже на міровое преобладание, Германія не можетъ
ограничиться тѣснымъ пространством!», занимаемымъ ею
въ Европѣ, и будетъ стремиться разшириться конечно въ
сторону наимепынаго сопротивлепія. Если бы она находилась въ союзѣ съ Россіей, то по всей вѣроятыости мелкая государства Запада и часть земель Австріи, а можетъ
быть, и вся она легко сдѣлались бы ея добычей, ибо единственная держава, которая могла бы оказать ей соиротивленіе—Франція—давно утратила свое военное обаяніе и
er. нимъ и могущество, Италія удовольствовалась бы клочками своей irridenta, австрійскіе пѣмцы и сейчасъ тоскуютъ объ оторванности своей отъ общаго германскаго Vaterland'а, а осталыіыя народности перемѣнили бы только
одно владычество па другое. Получивъ выходъ къ Адріатическому морю, Германія могла бы оставить Балканскіп
полуостровъ и его иародностямъ развиваться самостоятельно подъ вліяніемъ Россіи и такимъ образом.!» «восточный
вопросъ» могъ разрешиться безъ необходимости прививки
къ нему поетояннаго гнойника въ ч видѣ искусственной
Албаніи, нужной исключительно только Австріи для давленія на государства полуострова, когда это будетъ представляться возможиымъ сложившимися обстоятельствами. По

в.мѣшательство Россіи въ распрю между Гермаиіей и Францией въ пользу и во спасеиіе послѣдней не дало образоваться естественному и обоюдовыгодному союзу двухъ сосѣдек,
и вынудило Германии искать союза со своимъ недавним!»
еоиерникомъ для обороны отъ восточнаго сосѣда, предоставив!» Австріи свое содѣйствіе въ развитіи политики
аветро-олавизма, что избавляло Германію отъ покушеній
Австріи возвратить свое зиачепіе въ германскомъ мірѣ и
обращало фронтъ ея государственных!, стремленій навостокъ.
Почему руководители русской политикой того времени
предпочли создать бокъ - о - бокъ съ собою иедоволыіаго
врага вмѣсто заинтересованнаго союзника, почему въ интересах7, Россіи требовалось заступничество за Францію, въ
теченіе цѣлаго столѣтія, съ конца X V I I I вѣка, постоянно
враждовавшую противъ наст»—понять очень мудрено.
Въ интересах!, пресловутаго «равновѣсія»? По къ чему
это равновѣсіе Россіи, которая сама, однимъ своимъ существованісмъ. составляет!, живое противорѣчіе всякому
равиовѣсіюѴ Это равиовѣсіе могло интересовать государства
Западной Европы для сохраненія баланса между ними, по
1'оссія. перевѣшивая своею тяжестью чуть не всю взятую
вмѣстѣ Европу, могла относиться весьма равнодушно къ
іізмѣнеиію объемовъ любой европейской страны.
ГІе препятствуя распространенно Герман іи на западъ,
русокіе политики не только отвращали ее отъ стремленія
на востокъ, но ставили ее въ необходимость искать благорасположенія Россіи для обезиеченія своего тыла и фланга съ юга. А свои западный пріобрѣтенія Гсрманія ne
могла бы переварить очень долгое время и тѣмъ дольше,
чѣмъ они были бы значите л ьнѣе, a Россія на все это
время получила бы полную свободу дѣйствій въ разрѣшеиіи восточнаго вопроса, въ который Аиглія одна, безъ
помощи Франціи, ввязаться бы навѣрно поостерегалась,
ІІталія занята была бы своимъ объедішоніемъ, a Австрія не
посмѣла бы и шевельнуться со своими славянскими полками противъ славяиъ. Очевидно, что политика Александра II 1 8 7 0 года была нравильиѣе и понимала интересы
Россіи лучше, чѣмъ политика 1 8 7 5 года, хотя ітослѣдняя

и пользовалась болыиимъ сочувствіомъ нашего обществен наго мыѣнія, воспитаннаго въ почтеніи къ принципам!»
«великой» французской революции

YIII.
Однако сдѣлаішыхъ ошибокъ но воротишь и теперь приходится считаться съ содавшимся иоложеіііемъ, которое по
отношенію къ Россіи заключается въ томъ, что вмѣсто
восточнаго возникъ теперь Русскгй вопросъ: удастся или
пѣтъ Австріи, интригами или силою, при содѣйствіи Германіи развалить Россію и занять ея мѣсто въ славянском!»
мірѣ. Что таково стремлсніе Австріи—молеетъ не видѣть
только безнадежная политическая близорукость или намѣренное предательство. А сознавая это, можно ли разечитывать на какое-либо еоглашоніо съ Австріей? Казалось бы
большою наивностью предполагать возмолшость таковаго,
и было очень странно читать извѣстіе, что между русскимъ
H австрійскимь правительствами достигнуто «полное еоглашеиіе» по балканскому вопросу. Можно придти къ соглашсніго съ иротивыикомъ, по какое соглашеніе молеетъ состояться между соперниками, изъ которыхъ лсизненная
задача одного заключается въ стремленіи занять мѣсто,
занимаемое другимъ. Отказалась ли Австрія отъ политики
австро-славизма? Согласилась ли Россія уступить ей свое
мѣсто въ славянскомъ мірѣ съ Малороссией на придачу?
Сколько иамъ извѣстно по ходу событій, въ обѣихъ страиахъ не случилось ни того ни другого. Или обѣ державы
согласились въ разграничены сферъ своихъ вліяній въ
олавянскихъ странахъ? Но это со стороны русскихъ политических!, руководителей было бы не только грубѣйшей.
no и пагубиейшей, непозволительной ошибкой. Повторсиіо
исторіи Босніи и Гсрцоговипы будетъ смертнымъ ириговоромъ Россіи. Согласіе же Австріи на разграниченіе
сферъ вліяиія будетъ завѣдомымъ обманомъ, которымъ па
нѣкоторое время будутъ прикрыты ея иотииныя стремлен!я
къ гегемоніи въ славянскомъ мірѣ.

Такимъ образомъ для Россіи создалось теперь такое
положеніе, что столкнованіс ея съ Австріей является нсизбѣлшымъ. Хочетъ или не хочетъ она войны, а таковая
будетъ, если только Россія не откажется добровольно отъ
своего мірового зиачеиія и сама не станетъ членомъ славянской федерац!и подъ скипетромъ Габсбурговъ, чего, конечно, предположить нельзя. Въ виду этого Россія въ военномъ отношепіи должна быть во всякую минуту готова къ
отолкиовоиію, а въ отношеніи внутренней политики зорко
слѣдить за вредиѣпшей интригой «украинства» въ Ma.noроссіи и «руссииства» въ Бѣлороссіи, и принимать эпергичсскія и разумным мѣры противодѣйствія развитію этого
злобиаго и коварпаго яда.
Восточный вопросъ, столь долго занимавшій корыстное
внимаиіо Европы, теперь очевидно рухнулъ, обмаиувъ
многіе аппетиты. На его мѣсто теперь выдвигается другой,
еще болѣе громадный вопросъ, вопросъ, который подготовлялся уже много лѣтъ разными пріемами, начиная отъ
разстройства всѣхъ функцій нашего государственна™ существованья до искусственной роволюціи включительно,—
вопросъ Русскгй. Удастся ли русскому колоссу устоять на
погахъ или лее опт, рухиетъ и, разсыпавшись на составным
части, послужлтъ образованно новыхъ государственных!,
организмовъ, это зависитъ всецѣло отъ мудрости и искуства
его государственны хъ людей.
Кто-то сравиилъ, что Россія—это колоссъ на глинянныхъ
погахъ. Совершенное заблуждстііе: именно поги-то у этого
колосса и обладали до сихъ поръ, да и теперь еще обладаютъ необыкновенной мощностью. Сумѣетъ ли голова
русскаго колосса оцѣнить и выгодно использовать прочность и силу его ногъ—вотъ въ чемъ задача и отчего зависит!» благопріятиый исходъ Русскаго вопроса.