I
скои
СОВЕТСКОЙ

АКАДЕМИЯ НАУК СССР
ИНСТИТУТ МИРОВОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
ИМЕНИ
А. М. ГОРЬКОГО

ОЧЕРК ИСТОРИИ
РУССКОЙ
СОВЕТСКОЙ
ЛИТЕРАТУРЫ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ИЗДАТЕЛЬСТВО
АКАДЕМИИ НАУК СССР
МОСКВА-4954

РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ:
Ковалев В. А., Мясников А. С., Онуфриев И. М.,
Петров С. М. (отв. редактор), Поляк Л. М., Рюриков Б. О
Тимофеев Л. И., Храпченко М. Б.
Первая часть «Очерка» подготовлена к печати
Крестинским Ю. А. и Подгаецкой А. И.

О т редакг^ии
«Очерк истории русской советской литературы» состоит из
двух частей. В первой части освещается развитие советской
литературы в период 1918—1934 гг.
Вторая часть, выпускаемая в ближайшее время, охватывает
период 1935—1954 гг.
Книга написана коллективом Сектора советской литературы
при участии научных работников других секторов Института.
Авторы первой части книги: Богуславский А. О., Бялик Б. А.,
Венгров М. П., Елистратова А. А., Зелинский К. Л., Кова¬
лев В. А., Меныпутин А. Н., Петров С. М., Поляк Л. М.,
Тимофеев Л. И.

ВВЕДЕНИЕ

1
Великая Октябрьская социалистическая революция явилась-
коренным поворотом во всемирной истории, поворотом от ста¬
рого, капиталистического мира к новому, социалистическому
миру. Победа Октябрьской социалистической революции озна¬
чала коренной перелом не только в области экономических
и социально-политических отношений; это был величайший
рубеж во всех областях общественной и культурной жизни.
В 1917 г. в нашей стране народ взял власть в свои руки
и за короткий срок менее четырех десятилетий в неустанной
борьбе за великие идеалы коммунизма сумел неузнаваемо
изменить облик страны, перестроить жизнь на новых нача¬
лах, создать социалистическую культуру. У нас сложилась
литература нового, социалистического типа, ставшая самой
идейной, передовой литературой мира. Советская литература
открыла собой новую эпоху в истории мировой литературы.
С конца XIX в. капитализм вступил в последнюю, импе¬
риалистическую, фазу своего развития. Экономические кри¬
зисы, империалистические войны, ведущие к еще более тяже¬
лым экономическим кризисам, жесточайшая эксплуатация и
всеобщее абсолютное обнищание трудящихся — все это острей¬
шие проявления неразрешимых противоречий, раздирающих
капиталистическое общество. Уже в период первой мировой
империалистической войны с особенной ясностью обнаружились
неизлечимые язвы современного монополистического капита¬
лизма, толкающего человечество в пропасть новых кровавых
войн и экономических катастроф.
Эпоха империализма ознаменовалась наступлением реак¬
ции в общественной и культурной жизни. Отказ от буржуаз¬
ных свобод, зарождение и развитие фашизма, пропаганда
идеализма, мистических идей, пессимизма, расовых теорий и
человеконенавистничества стали характерными для господствую¬
щих классов империалистических стран.
9

1
Великая Октябрьская социалистическая революция явилась,
коренным поворотом во всемирной истории, поворотом от ста¬
рого, капиталистического мира к новому, социалистическому
миру. Победа Октябрьской социалистической революции озна¬
чала коренной перелом не только в области экономических
и социально-политических отношений; это был величайший
рубеж во всех областях общественной и культурной жизни.
В 1917 г. в нашей стране народ взял власть в свои руки
и за короткий срок менее четырех десятилетий в неустанной
борьбе за великие идеалы коммунизма сумел неузнаваемо
изменить облик страны, перестроить жизнь на новых нача¬
лах, создать социалистическую культуру. У нас сложилась
литература нового, социалистического типа, ставшая самой
идейной, передовой литературой мира. Советская литература
открыла собой новую эпоху в истории мировой литературы.
С конца XIX в. капитализм вступил в последнюю, импе¬
риалистическую, фазу своего развития. Экономические кри¬
зисы, империалистические войны, ведущие к еще более тяже¬
лым экономическим кризисам, жесточайшая эксплуатация и
всеобщее абсолютное обнищание трудящихся — все это острей¬
шие проявления неразрешимых противоречий, раздирающих
капиталистическое общество. Уже в период первой мировой
империалистической войны с особенной ясностью обнаружились
неизлечимые язвы современного монополистического капита¬
лизма, толкающего человечество в пропасть новых кровавых
войн и экономических катастроф.
Эпоха империализма ознаменовалась наступлением реак¬
ции в общественной и культурной жизни. Отказ от буржуаз¬
ных свобод, зарождение и развитие фашизма, пропаганда
идеализма, мистических идей, пессимизма, расовых теорий и
человеконенавистничества стали характерными для господствую¬
щих классов империалистических стран.
9

Упадок и разложение буржуазного общества вызвали в ли¬
тературе и искусстве мутный поток декадентства, реакционных
идей. Происходит измельчание и талантов, и тем, и героев.
Сама жизнь воочию показала справедливость марксистского
положения о том, что капиталистическое производство враждеб¬
но таким отраслям духовной жизни общества, как искусство
и поэзия. Мистика, символизм, эстетство и натурализм все силь¬
нее овладевали западноевропейской и американской буржу¬
азной литературой. «Наша современная литература, — писал
Анатоль Франс еще в 1890 г.,— мечется между животно-грубым
натурализмом и экзальтированным мистицизмом. Мы в жрязи
или в облаках. Середины нет...»1
В эпоху империализма обострение социальных противо¬
речий, усиление эксплуатации приводит к широкому развитию
революционного движения трудящихся масс, во главе которого
становится рабочий класс. Наиболее прогрессивные русские и
зарубежные деятели искусства и литературы, проникнутые
отвращением к буржуазно-мещанскому миру, к империализму,
все с большим вниманием и сочувствием относятся к демократи¬
ческим идеалам трудящихся масс, к их протесту против социаль¬
ного гнета и эксплуатации, продолжают развивать в новых исто¬
рических условиях великие традиции классического реализма.
С конца XIX в. центр мирового революционного движения
переместился в Россию, где на почве острейших классовых
противоречий быстрыми темпами нарастает социальная рево¬
люция, происходит соединение рабочего движения и социа¬
лизма и выковывается могучее идейное оружие — ленинизм.
К этому времени передовая русская литература, воплощая
стремления и чаяния народных масс, сильная своей острой
критикой буржуазно-помещичьего общества п реакционного
самодержавия, своим художественным мастерством, приобрета¬
ет, как указывает В. И. Ленин, всемирное влияние и значе¬
ние. Гениальный Толстой, по-своему отражая своеобразие
первой русской революции, смело возвысил голос протеста
против строя гнета и эксплуатации, провозгласил необходи¬
мость социального и морального обновлевия мира. Гумани¬
стические идеи развивали в своем творчестве Короленко и Че¬
хов, неустанно обличавшие упадочнические настроения, ме¬
щанскую пошлость и обывательское отношение к жизни.
Наиболее глубокое и закономерное продолжение традиции
классического реализма нашли в творчестве основоположника и
крупнейшего представителя социалистической литературы, бу¬
ревестника революции Максима Горького, страстно боровшегося
с буржуазной реакцией, с декадентством и буржуазным инди¬
1 A. France. Oeuvres completes illustrees, v. 7. Paris, 1926, p. 256.
xo

видуализмом за создание нового, революционного, социалисти¬
ческого искусства.
Еще в начале XX в. партия большевиков, ее основатель
и вождь В. И. Ленин указывали, что искусство и литература
в буржуазном обществе стали предметом наживы, карьериз¬
ма, торгашества и забавы пресыщенной и развращенной буржуа¬
зии. Оплодотворить литературу и искусство великими передо¬
выми идеями мог только социализм, революционная борьба
трудящихся за социалистическое преобразование общества,
коренной социальный переворот, новый, подлинно демокра¬
тический строй.
В. И. Ленин в статье «Партийная организация и партийная
литература», имевшей программное значение, предсказывал
появление и развитие новой, свободной литературы, связанной
не с верхушкой буржуазии, а с народом, с трудящимися мас¬
сами, с их борьбой за социализм. О литературе будущего социа¬
листического общества В. И. Ленин прозорливо писал:
«Это будет свободная литература, потому что не корысть
и не карьера, а идея социализма и сочувствие трудящимся будут
вербовать новые и новые силы в ее ряды. Это будет свободная
литература, потому что она будет служить не пресыщенной
героине, не скучающим и страдающим от ожирения «верхним
десяти тысячам», а миллионам и десяткам миллионов трудя¬
щихся, которые составляют цвет страны, ее силу, ее будущ¬
ность. Это будет свободная литература, оплодотворяющая по¬
следнее слово революционной мысли человечества опытом и
живой работой социалистического пролетариата...»1 За созда¬
ние такой литературы большевики боролись еще до революции.
Великая Октябрьская социалистическая революция спасла
искусство и литературу от угрозы вырождения, которую несло
и несет с собой господство монополистического капитализма.
Революция открыла безграничные просторы для развития
новой, подлинно свободной литературы. В результате ре¬
волюции сложился советский общественный строй, давший
возможность множеству талантливых людей из народа от¬
дать свои творческие силы искусству и литературе. Ради¬
кально изменились самые отношения между писателем и
государством, писателем и народом. Если раньше, в царской
России, передовые деятели литературы подвергались гоне¬
ниям со стороны царизма, то Советская власть создала дея¬
телям искусства и литературы все условия для развития их
творчества. С первых же дней Советской власти осуществлялись
указания В. И. Ленина: «Искусство... должно уходить своими
глубочайшими корнями в самую толщу широких трудящихся
'	1 В. И. Л е н и н. Соч., т. 10, стр. 30—31.
II

масс. Оно должно быть понятно этим массам и любимо ими .
Оно должно объединять чувство, мысль и волю этих масс,,
подымать их»1.
Революционная борьба рабочего класса за освобождение
трудящихся, победа социалистической революции, великие
идеи коммунизма открыли новые пути для развития литературы.
Октябрьская революция предоставила писателям благородную
возможность стать воспитателями людей в коммунистическом,
духе. Марксизм-ленинизм обогащает писателей передовыми иде¬
ями, необходимым знанием законов развития общественной
жизни, что позволяет глубоко проникать в сущность современ¬
ной действительности и исторического прошлого. Марксизм-
ленинизм вооружает писателей и критиков правильным понима¬
нием сущности искусства как специфической формы обществен¬
ного сознания и общественной практики, знанием законов, осо¬
бенностей его развития, научных эстетических принципов..
Советский народ и его литература наследуют все лучшее,,
что создано в прошлом классической литературой. Марксист¬
ско-ленинское учение о культурном наследстве основано на
принципе критического использования всех культурных цен¬
ностей, выработанных человечеством в прошлом. В. И. Ленив
говорил о необходимости развивать лучшие традиции досо¬
циалистической культуры. Критикуя левацкий нигилизм в от¬
ношении культурного наследия прошлого, В. И. Ленин со всей
силой подчеркивал историческую преемственность прогрессив¬
ных культур. Социалистическая культура — закономерное раз¬
витие тех запасов знания, которые человечество выработало под
гнетом капиталистического, помещичье-чиновничьего общества.
Драгоценным наследием прошлого является классическая
литература. Литература нового, социалистического общества
не могла бы успешно развиваться без глубокого и творче¬
ского овладения богатейшим опытом классической литературы
прошлого.
Передовая русская литература складывалась на основе
борьбы русского народа за свое социальное освобождение, за
национальную независимость. При всем своеобразии, которое
получало выражение этих идей в зависимости от исторической
обстановки, общественного опыта и мировоззрения данного
писателя, они являлись ведущими идеями прогрессивной рус¬
ской литературы, обусловливали ее народность. В творческом
наследии таких писателей прошлого, как Радищев и Крылов,
Грибоедов и Пушкин, Лермонтов и Гоголь, Тургенев и Остров¬
ский, Герцен и Чернышевский, Некрасов и Щедрин, Л. Тол¬
стой и Чехов, в высокохудожественной форме запечатлены
1 В. И. Л е н и и. О литературе. М., 1941, стр. 276.
12

•картины жизни русского народа, образы его лучших людей,
его свободолюбивые стремления и чаяния. История нашей пуб
лицистики отражала возмущение народных масс крепостниче¬
ским гнетом и капиталистической эксплуатацией; это же возму¬
щение нашло отражение во всей русской литературе прошлого
века. Сила русской классической литературы состояла в орга¬
нической связи ее с освободительным движением в России,
с вековой борьбой народа против царского самодержавии,
помещиков и капиталистов.
Патриотизм, народность, гуманизм, свободолюбие, требо¬
вание социальной справедливости — таковы были основные
идейные принципы, которые вырабатывались русской класси¬
ческой литературой как прямой ответ на «проклятые вопросы»,
выдвигавшиеся историческим развитием народов России,
и которые.обусловили высокий антикрепостнический и антибур¬
жуазный пафос русской литературы, ее всемирное, обще¬
человеческое значение.
Русская литература XIX в. являлась воспитателем и учи¬
телем русского общества. «Литература у народа, не имеющего
политической свободы,— единственная трибуна, с высоты ко¬
торой он может заставить услышать крик своего негодования
и своей совести»1,— говорил Герцен.
Принцип реализма, срывающего «все и всяческие маски»
с господствующих классов, определяет^идейное и художествен¬
ное направление русской классической литературы. Этот реализм
не^мог не быть критическим. Основная творческая традиция рус¬
ской литературы — традиция величайшей жизненной правды
сочеталась с активной пропагандой передовых идей, со страст¬
ной романтической устремленностью к лучшему будущему.
Вера в трудящегося человека, в его благородные качества
давала возможность русским писателям находить поэтические
элементы, прекрасное в жизни народа, в думах и чувствах
простого человека.
Художественный опыт классиков русской и мировой литера¬
туры служит неиссякаемым источником для совершенствования
мастерства советских писателей. Но не только этим определяет¬
ся роль классической литературы прошлого в наше время.
Развитие советской литературы вовсе не умаляет значения
передовой литературы прошлого. Классическое наследие не
утратило ныне своего познавательного и воспитательного зна¬
чения. Более того, во многих отношениях творчество великих
писателей прошлого впервые раскрылось и получило всенарод¬
ное признание только в условиях советского строя. * VI.1 А. И. Герцен. Поли. собр. соч. и писем, под ред. М. К. Лемке,
VI. Пг., 1919, стр. 350.
П

Наш народ свято чтит передовых писателей земли русской —
Пушкина, Гоголя, Лермонтова, Некрасова, Тургенева, Л. Тол¬
стого, Чехова и других, как своих верных друзей. Их творчество
оказывает могучее влияние на духовный мир советских людей.
Советская литература является шагом вперед в развитии
русской и всемирной литературы. Вопрос о традициях и но¬
ваторстве — один из важнейших вопросов, который встает
при изучении истории советской литературы. Изучение и исполь¬
зование традиций прошлого должно осуществляться в свете
ленинского учения о двух национальных культурах.
Начало социалистической эпохи в художественном разви¬
тии человечества обозначено гигантской фигурой Максима
Горького — основоположника пролетарской литературы, пер¬
вого классика социалистического реализма. Выступив продол¬
жателем великих традиций реалистов прошлого века, Горький
внес неоценимый вклад в создание литературы нового, социа¬
листического типа. Став на позиции революционного рабочего
класса, глубоко восприняв идеи Коммунистической партии,
Горький сумел показать героя новой эпохи — революционный
пролетариат — как силу, призванную историей к преобразо¬
ванию мира. В 1909 г. В. И. Ленин писал, что Горький «крепко
связал себя своими великими художественными произведениями
с рабочим движением России и всего мира...»1 Нил в пьесе
«Мещане», рабочие-революционеры в пьесе «Враги» и особенно
герои бессмертного романа «Мать» вошли в сознание миллионов
людей как носители социалистического идеала. Но заслуга
Горького состояла не только в том, что им был создан первый
в мировой литературе образ рабочего-революционера, борца
за создание нового мира. Горький сумел взглянуть его глазами
на все стороны бытия, дать им оценку в свете социалистического
идеала, внести в литературу новые принципы типизации жиз¬
ненных явлений.
Горький дал замечательный пример того, как должен
передовой писатель, вторгаясь в жизнь, обличать всю систему
угнетения и бесправия и активно участвовать в революцион¬
ной борьбе против эксплуататорского строя. В своих гениаль¬
ных произведениях он создал многообразнейшую галерею
характеров, правдивые и яркие картины жизни. Горький
показал, что только революция способна очистить человека от
морали и нравов собственнического общества и сделать его
Человеком с большой буквы.
В произведениях Горького красной нитью проходит мысль
о том, что движущей силой исторического развития является
творчество революционного народа. Деятельность и творчество
1 В. И. Л е н и н. Соч., т. 16, стр. 89.
14

Горького снискали ему любовь многомиллионных масс.
В. И. Ленин писал, что «...Горький — безусловно крупнейший
представитель пролетарского искусства, который много для него
сделал и еще больше может сделать»1.
Руководствуясь идеями Коммунистической партии, Горький
сыграл огромную роль в борьбе против буржуазного литератур¬
ного распада, защищая реализм в искусстве. Горький и идейно
близкие ему писатели выполнили еще до революции великую
историческую задачу. Они изобразили героя новой эпохи и по¬
казали историческую обреченность его врагов, отстояли от
напора декаданса реалистические традиции, выдвинули новый
творческий метод социалистического реализма.
Успешным развитием советской литературы на всем ее пути
руководит Коммунистическая партия, вооруженная научной
теорией искусства, глубоким пониманием его общественного зна¬
чения. Ленинизм признает огромную общественно-преобразую-
щую роль литературы, представляющей собой могучий фактор
культурного прогресса, укрепления морально-политического
единства народа. На большую воспитательную роль советской
литературы указал И. В. Сталин, назвав писателей «инжене¬
рами человеческих душ». Своими произведениями писатель
формирует разум и чувства людей. Вот почему литература в
нашей стране является делом государственной важности,
родным для народа делом; вот почему Советское правительство,
Коммунистическая партия уделяют такое большое внимание
советской литературе.
Ни один общественный строй, кроме социалистического,
не поднимал на такую высоту роль литературы и писателя.
В советском обществе появился новый тип писателя-обще¬
ственника, активно участвующего в жизни, писателя — госу¬
дарственного деятеля. Многие писатели являются депутатами
Верховного Совета СССР.
Советский народ уважает своих писателей, пенит свою ли¬
тературу. Многим писателям, произведения которых получили
всенародное признание, присвоено почетное звание лауреата
Сталинской премии. Каждый успех деятелей нашей литературы
народ рассматривает как свою крупную победу, каждая неудача
вызывает у читателя глубокое огорчение.
В докладе о 32-й годовщине Великой Октябрьской социали¬
стической революции Г. М. Маленков сказал: «Советский
народ любит и ценит искусство и художественную литера-
ТУРУ> правдиво отражающие на основе метода социалистиче¬
ского реализма богатую, полнокровную жизнь нашей страны,
1 В. И. Ленин. Соч., т. 16, стр. 186.

-напряженный и самоотверженный труд советских людей —
строителей коммунизма» Г
Под руководством Коммунистической партии советская лите¬
ратура росла и крепла в борьбе с враждебными ее духу влияния¬
ми, с попытками подменить принципы социалистического реа¬
лизма теориями, заимствованными из арсенала идеалистической
эстетики.
История советской литературы свидетельствует о борьбе,
которую на разных этапах пришлось вести против различных
буржуазных теорий и идей, проникавших в нашу литературу.
Еще в первые годы революции развернулась решительная
борьба с троцкистской «теорией» о невозможности создать
социалистическую культуру, социалистическую литературу в
период диктатуры пролетариата. В основе этой «теории» лежало
неверие в творческие силы рабочего класса.
Много сил было потрачено на борьбу против теории интуи¬
тивности творчества, против формализма, вульгаризации мар¬
ксизма деятелями Пролеткульта, на борьбу с аполитичностью,
с попытками оторвать литературу от политики партии, от жизни
советского народа, с пережитками космополитизма и национа¬
лизма, с объективистским, примиренческим отношением к иска¬
жениям советской действительности, с рецидивами натурализма,
с лакирующей жизнь теорией бесконфликтности.
Свою миссию воспитателя общества писатель может осущест¬
вить только при условии борьбы за высокоидейное искусство.
Реакционные буржуазные теоретики утверждают, что нужно
спасать литературу от проникновения в нее политики, что
принцип партийности искусства несовместим с принципом
-свободы искусства и критики. Однако буржуазная ложь о
«свободе» искусства и литературы в капиталистическом
мире опровергается повседневной практикой реакционных
кругов капиталистических государств, беспощадно пресле¬
дующих деятелей прогрессивного демократического искус¬
ства. Достаточно напомнить о полицейских преследованиях
Говарда Фаста в США, Андрэ Стиля во Франции, Назыма Хик-
мета в Турции, Пабло Неруды в Чили и о десятках других подоб¬
ных фактов. С другой стороны, многие писатели, художники,
артисты развращаются буржуазным обществом. «Свобода бур¬
жуазного писателя, художника, актрисы есть лишь замаскиро¬
ванная (или лицемерно маскируемая) зависимость от денежного
мешка, от подкупа, от содержания»2,— указывает В. И. Ленин.
Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя.
1 Г. М. Маленков. 32-ая; годовщина Великой Октябрьской
социалистической революции. Госполитпздат, 1949, стр. 13.
’ В. И. Л е н и н. Соч., т. 10, стр. 30.
тб

Напомним одно справедливое высказывание Горького. «Что
привело литературу Европы к творческому бессилию, обнару¬
женному ею в XX веке?» — спрашивает Горький. И отвечает:
«Яростно и многословно защищались свобода искусства, свое¬
волие творческой мысли, всячески утверждалась возможность
внеклассового бытия и развития литературы, независимость
ее от социальной политики. Это утверждение было плохой поли¬
тикой, именно оно незаметно привело многих литераторов к
необходимости сузить круг наблюдений действительности,
отказаться от широкого, всестороннего изучения ее, замкнуть¬
ся «в одиночестве своей души», остановиться на бесплодном
«познании самого себя» путем самоуглубления и своеволия
мысли, оторванной от жизни. Оказалось, что человек непозна¬
ваем вне действительности, которая вся и насквозь пропитана
политикой»х.
Коммунистическая партия всегда подчеркивала революцион¬
ную направленность, партийность советской литературы, неотде¬
лимость ее от политики Советского государства, от борьбы за по¬
строение коммунистического общества. Советские литераторы
хорошо знают, что подлинная свобода литературы и критики
вполне осуществима только в условиях социалистического об¬
щественного строя и заключается в возможности свободно слу¬
жить народу. Советская литература открыто делает своим зна¬
менем политику Коммунистической партии, под руковод¬
ством которой советский народ добился исторических побед.
Своими советами и указаниями партия направляет советскую
литературу на служение народу, указывает, что у нее нет и
не может быть других интересов, кроме интересов народа,
государства.
На каждом этапе развития нашей революции советская
литература стремилась содействовать партии и социалистиче¬
скому государству в решении важнейших задач, стоящих перед
Родиной.
XIX съезд партии, определяя задачи и пути развития совет¬
ского народа в период перехода от социализма к коммунизму,
отметил значительные успехи советской литературы и важную
ее роль в деле коммунистического воспитания трудящихся.
Вместе с тем партия указала на недопустимость того, что
все еще часто появляются у нас малохудожественные, се¬
рые и скучные произведения. XIX съезд призвал советских
tписателей к созданию произведений, достойных советского
народа, помогающих делу построения коммунистического
общества.
1 М. Горький. Собр. соч. в* тридцати томах, т. 27. М., 1953,
стр. 309.
2 Очерк истории русской сов. лит.
17

2
Советская литература — литература социалистического"
реализма. Важнейший эстетический принцип социалистического"
реализма — правда в изображении действительности. «Пишито
правду»,— говорил писателям И. В. Сталин. Коммунистическая
партия, В. И. Ленин и И. В. Сталин всегда осуждали лживое,
необъективное, искажающее правду жизни искусство. В по¬
становлениях по вопросам искусства и литературы Централь¬
ный Комитет нашей партии подверг критике ряд произведений
литературы, драматургии, кино, в которых извращалась со¬
ветская действительность, обеднялся и искажался облик совет¬
ских людей.
В партийной печати неоднократно подвергались критике про¬
изведения, не дающие верного, конкретно-исторического отобра¬
жения жизни, лакирующие се, не раскрывающие всей ее слож¬
ности. Так, в недавнее время были осуждены те произведения
драматургии, в которых под влиянием антимарксистской теории
бесконфликтности все многообразие развития советского об¬
щества подгонялось под схемы. Замазывание трудностей и про¬
тиворечий в развитии нашей жизни так же чуждо литературе
социалистического реализма, как и раздувание отрицательных
явлений. И то и другое будет неправдой. А нарушение правды
жизни лишает искусство и литературу их действенного значе¬
ния, ведет к натурализму, приводит к распаду художественной
формы. В сознании народа долго живут лишь произведения
правдивого искусства.
Но чтобы быть правдивым в искусстве, писатель должен
знать жизнь, изучать ее, повседневно следить за ее развитием.
К этому всегда призывала писателей наша партия.
Правдивость литературы социалистического реализма заклю¬
чается в изображении жизни в ее непрестанномдвижении вперед,
в борьбе нового со старым, в победе нового над старым, в
раскрытии того нового, передового, лучшего, что растет и раз¬
вивается, в обличении и критике всего враждебного, косного
и отсталого. Особой формой обнаружения и разрешения проти¬
воречий в советском обществе являются критика и самокритика—
могучее и действенное оружие в борьбе против старого, за победу
нового. Критика и самокритика — движущая сила развития
и советской литературы. Литература социалистического реализ¬
ма призвана смело показывать жизненные противоречия и кон¬
фликты, возникающие в нашем обществе. Партия указала совет¬
ским писателям, что борьба с социальным злом, с фальшивыми
людьми, с пережитками капитализма в сознании людей — одна
из важнейших задач советской литературы. Сатира занимает
важное место в литературе социалистического реализма.
i8

«Социалистический реализм,— говорится в уставе Союза
советских писателей,—...требует от художника правдивого,
исторически-конкретного изображения действительности в ее
революционном развитии. При этом правдивость и историческая
конкретность художественного изображения действительности
должны сочетаться с задачей идейной переделки и воспитания
трудящихся в духе социализма».
Правда, отображаемая советской литературой,— это герои¬
ческая работа партии и трудящихся, направленная на то, чтобы
построить на земле справедливую жизнь без эксплуататоров
и угнетения. На этой основе и создаются произведения высо¬
кого художественного значения, насыщенные пафосом победы
социализма и достойные нашей великой эпохи.
z Глубокое понимание и честное отображение правды жизни
Неизбежно приводили талантливых писателей к марксизму,
к коммунистическому мировоззрению. На своем творче¬
ском опыте советские писатели убеждались, что овладение
марксистско-ленинским мировоззрением, принцип большевист¬
ской партийности в творчестве дает им ключ к всестороннему
познанию сложных явлений жизни, объективных законов ее
развития, без чего немыслимо развитие социалистического
реализма.
Принципы социалистического реализма, определяя собой
основное направление художественных исканий писателей,
обусловливают богатство и своеобразие индивидуального стиля
каждого из них. Именно социалистический реализм предпола¬
гает разнообразие художественных форм, живость и богатство
действия в сочетании с глубиной и правдивостью изображения
жизни, о чем писал в свое время Энгельс, имея в виду искусство
будущего социалистического общества.
Великими новаторами художественной формы были Горь¬
кий и Маяковский. Принципы социалистического реализма,
требующие от писателя овладения художественной культурой
прошлого, дают возможность бесконечного совершенствования
литературного мастерства, непрерывного движения вперед —
к вершинам искусства, служащего народу.
Социалистический реализм — новый этап в развитиимировой
литературы. Художественно показывая исторический путь на¬
родов нашей страны за годы революции, советская литература
является правдивой и поучительной художественной летописью
великих событий, трудностей и побед, которые пережил народ
в своей борьбе за коммунизм. Именно это обусловило богат¬
ство проблематики советской литературы.
Социалистический характер советской литературы сказы¬
вается в том, что предметом своего изображения она сделала
жизнь и борьбу рабочих, крестьян и трудовой интеллигенции.
2*
19

В ней обрисована жизнь нового человеческого общества, впер¬
вые возникшего в истории, показаны новые, социалистические
общественные отношения.
Наша литература отличается тематическим многообразием.
Созданы произведения о расцвете творческих сил народа в
условиях социалистического строя, о культурном, политиче¬
ском росте масс, о дружбе народов, о руководящей роли партии,
о красоте морального облика советского человека, о новых отно¬
шениях между людьми в нашем обществе, об их мужестве в
трудные для революции годы, о неугасимой любви их к Родине,
к партии, об интернациональной солидарности трудящихся.
Героем литературы стал народ, как субъект исторического
процесса, как его решающая сила.
Лучшие вдохновенные страницы советской литературы по¬
священы изображению единства партии и народа, борьбы на¬
рода под руководством партии, изображению коммунистов,
активных строителей социалистического общества. Заслугой
советской литературы и искусства является создание художе¬
ственных образов Ленина и Сталина.
Революционная, подлинно новаторская роль советской ли¬
тературы в развитии мировой литературы заключается в том,
что она показала нового человека, воспитанного совет¬
ским обществом. Со страниц лучших наших книг встает живой
и яркий образ нового человека — строителя коммунизма,
человека-борца, перестраивающего действительность, созидаю¬
щего новую, действительно свободную, подлинно человеческую
жизнь.
Любимыми героями нашего народа стали герои произведе¬
ний Горького и такие образы советской литературы, как
Чапаев и Клычков, Глеб Чумалов, Павел Корчагин, Давыдов,
Зоя Космодемьянская и Олег Кошевой, Василий Теркин и
Воропаев, Алексей Мересьев и Батманов и многие другие.
В них запечатлены черты нового человека, воспитанного пар¬
тией, социалистическим обществом. Образы эти имеют огром¬
ное воспитательное значение.
Социализм раскрепостил личность человека, сделал богатой
и содержательной его жизнь. В прошлом писатели-классики
неоднократно показывали в своих произведениях процесс
оскудения личности в условиях антагонистического классового
общества. Советские писатели показали, как участие в соци¬
алистическом строительстве, труд в коллективе, борьба за
счастье народа духовно обогащают личность человека.
Социалистический реализм, его принципы нашли свое выра¬
жение и в литературе, изображающей историческое прошлое.
Советский народ высоко ценит связи созданного им социалисти¬
ческого государства с многовековой историей родной страны.
20

Правдивое художественное воспроизведение героических стра¬
ниц прошлого нашей Родины и прежде всего опыта революцион¬
ной борьбы рабочего класса помогает воспитанию патриотизма
в новых поколениях. На всем протяжении своего развития
советская литература разрабатывала историческую тему.
«Народ должен знать свою историю»,— писал Горький еще в
1930 г., призывая писателей к созданию художественных про¬
изведений о жизни и борьбе трудящихся масс, об истории
нашей Родины.
Марксистско-ленинское учение о законах развития общества
дало возможность писателям правильно оценить и объективно
отобразить прошлое. Они показывают закономерность истори¬
ческих событий, подчеркивают значение сопиалистических
и демократических элементов в прошлом, выделяют в исто¬
рическом процессе прогрессивные стороны и тенденции, кото¬
рые, развиваясь и побеждая, приближали час освобождения
трудящихся масс.
Достижением советской литературы является изображение
народных движений в их исторически обусловленных формах,
раскрытие психологии масс в различные эпохи, изображение
народа как субъекта истории, как ее решающей силы. Лишь
наиболее передовые писатели прошлого поднимались на высоту
больших исторических прозрений, чтобы увидеть в жизни и
борьбе трудящихся перспективу освобождения человечества
от волчьих законов собственнического общества. В дорево¬
люционной литературе слабо показывалась историческая роль
и значение рабочего класса.
Никогда ни одна литература мира не имела перед собой
таких возвышенных целей, как советская литература. Наши
писатели духовно вооружают народ, активно борются за утвер¬
ждение социалистической морали, служат делу построения ком¬
мунистического общества. Этим определяется эстетический идеал
советского народа и его художников, неразрывно связанный
с его нравственвым идеалом. «В творчестве истинно-народном
эстетика — учение о красоте — всегда тесно связана с этикой —
учением о добре»,— справедливо указывает Горький. Для со¬
ветских людей прекрасным и нравственным являются зримые
черты коммунизма, все то, что способствует прогрессу совет¬
ского общества и всего трудящегося человечества.
Советский писатель — активный и страстный борец за мир,
демократию и социализм, за построение коммунистического
общества. Именно в этом источник могучей духовной силы
советской литературы.
В советской литературе установилось новое понимание
жизни, новый взгляд на труд человека, на его общественный
долг. В досоциалистической литературе труд изображался
21

почти исключительно как наказание, неизбежное бремя, чем он
действительно и является в эксплуататорском обществе. Смелые
попытки отдельных писателей воспеть радость труда, его кра¬
соту, какие мы встречаем у писателей-демократов, осложня¬
лись сознанием того, что труд был подневольным и его резуль¬
татами пользовались эксплуататоры. Горький и вслед за ним
вся советская литература по-новому изобразили труд чело¬
века. Горький указывал, что «социалистический реализм
утверждает бытие как деяние, как творчество...»1. Горький тре¬
бовал от писателей, чтобы в их произведениях был показан
«социалистический труд как организатор нового человека и
новый человек как организатор социалистического труда»2.
В советской литературе труд показан как дело чести,
дело доблести и геройства, чем он действительно и является
в новом, социалистическом обществе.
Наша литература раскрыла могучее воспитательное значение
социалистического труда, направленного на благородные цели;
его результатами пользуется весь народ, а не одиночки. Совет¬
ские писатели показали, что социалистический труд — могу¬
чее средство воспитания человека, пробуждения в нем лучших
чувств, очищения людей от пережитков собственнического
прошлого.
Советская литература воспитывает в читателях чувство со¬
циалистического патриотизма, преданность делу мира, готов¬
ность подчинить личные интересы интересам общества, благу
Родины. Критикуя проявления буржуазного индивидуализма,
эгоизма, обывательщины, аморального поведения, она пока¬
зывает преаосходство социалистического строя перед капита¬
листическим.
V Одной из особенностей советской литературы является
пропаганда дружбы народов. Литературе, несущей в себе вели¬
кие идеи пролетарского интернационализма, чужда какая бы
то ни была проповедь национальной исключительности, высоко¬
мерия, пренебрежительного отношения к другим странам и
народам.
Горький еще в предреволюционные десятилетия, опираясь
на гуманистические традиции русской литературы от Пушкина
и Белинского до Чехова и Короленко, с глубоким интересом и
сочувствием относившихся к жизни народов России, выступил
с широкой программой сближения и дружбы народов России.
Советские писатели показывают, как ранее униженные в цар¬
ской России народы стали равноправными членами великой
ХМ. Горький. Собр. соч. в тридцати томах, т. 27, стр. 330.
3 Там же, стр. 429.
22

■и дружной семьи социалистических наций, показывают и ту
-большую роль в развитии мировой культуры, какую сыграли
в прошлом многие из этих народов. Художественно претворен¬
ные идеи дружбы народов и уважение независимости малых
народов — важнейший вклад советской литературы в мировую
культуру.
Великая Октябрьская социалистическая революция, про¬
возгласившая равенство всех народов, населявших Россию,
открыла новую эру в их развитии.
Если в условиях царской России многочисленные нации
и народности были лишены возможности свободно развивать
печать и литературу на родных языках, то теперь они получили
все необходимые благоприятные условия для художественного
творчества независимо от численности и от того, на какой
ступени исторического развития находилась та или иная на¬
циональная группа.
Советская литература — литература социалистическая по
■содержанию и национальная по форме. Содержание много¬
национальной советской литературы определяется советской
действительностью, борьбой советских людей за построение
коммунизма. Вместе с тем социалистическое содержание со¬
ставляет интернациональное в искусстве, что обусловлено
международным влиянием Великой Октябрьской социалисти¬
ческой революции, всемирно-историческим значением социа¬
лизма.
Разнообразие жизни, особенности национальных характе¬
ров, различия в' географических условиях и т. п. отражаются
в своеобразии литератур народов СССР. Общие для
развития всей нашей страны вопросы решаются в различных
республиках под влиянием и с учетом местных условий,
что также не может не придавать своеобразия содержанию
каждой национальной литературы. Но единый для всех наро¬
дов Советской страны социалистический характер их жизни и
стремлений определяет единство идейного содержания много¬
национальной советской литературы. Забвение этого важней¬
шего обстоятельства неминуемо ведет к буржуазно-национали¬
стическим извращениям и ошибкам. Буржуазный национализм
и космополитизм — злейшие враги советской литературы.
Национальная форма развивается на основе прогрессивных
национальных культурных и художественных традиций. На¬
циональную форму литературы данного народа составляет
прежде всего его язык. В понятие национальной формы
входят и такие элементы, как особенности национального харак¬
тера и быта, психологические и эмоциональные особенности,
накладывающие свой отпечаток на характер национальной
культуры.
23

Формы ипути развития социалистического реализма в разных
национальных литературах разные, поскольку каждая литера¬
тура опирается на культурное наследие и исторические традиции
своего народа. Национальная специфика является тем вкла¬
дом, какой каждый народ вносит в общечеловеческую сокро¬
вищницу культурного и литературного развития.
Национальные литературы получили возможность опираться
на опыт многонациональной советской и прежде всего рус¬
ской советской литературы. Так, например, у тувинского
народа письменность была создана лишь в первой половине
30-х годов, а уже в 1951 г. тувинский писатель Салчак Тока
был удостоен Сталинской премии за повесть «Слово арата»,
положившую начало тувинской художественной прозе.
В советской действительности лучшие образцы достижения
братских литератур делаются достоянием других наций, ста¬
новятся явлениями всенародными. Одни литературы учатся
на опыте других, в свою очередь обогащая их.
На страницах произведений писателей братских народов
СССР в реалистических образах раскрывается многоликая и
многонациональная жизнь Советского Союза в ее движении
к коммунизму.
3
Велик международный авторитет советской литературы.
Горький называл ее «влиятельнейшей литературой мира».
Советская литература вызывает к себе огромный интерес
за рубежом, так как она раскрывает в своих произведениях
новый тип отношений между людьми, небывалый в истории
человечества.
Несомненно, что «главнейшим политическим итогом совре¬
менного нам периода является появление на мировой арене
социалистического человека»х. Рождение этого нового, социа¬
листического человека всего ранее, полнее и шире отразили в
своих произведениях советские писатели, взорам которых пред¬
стала новая действительность. Это делает советскую литературу
особенно дорогой и близкой простым людям всего мира, про¬
буждающимся к сознанию своих прав и своей силы. Советская
литература служит могущественным союзником и вдохновите¬
лем всех честных людей за рубежом, ведущих борьбу против
реакционной идеологии и морали, основанной на циническом
презрении и ненависти к простому человеку, против античело¬
веческого, антинародного декадентского «искусства».
1 Уильям 3. Фостер. Закат мирового капитализма. М., 1951,
стр. 191.
24

О его разложении и упадке говорят сами буржуазные лите¬
раторы. Один из них, известный американский критик Ван
Вик Брукс, признает, что современная буржуазная литература
в США, «отвернувшаяся от надежд и страданий мира», стремит¬
ся изображать людей «обычно испорченных, часто развращен¬
ных, алкоголиков, гомосексуалистов, слабоумных и ублюдков»,
которые «представляются воплощением ненависти к челове¬
честву».
В произведениях советской литературы честные люди всего
мира находят высокие идеалы подлинного гуманизма, веру
в силу народных масс, призыв к подвигу во имя лучшего
будущего, во имя счастья трудящегося человечества.
Демократические читатели всех стран мира хотят знать
правду о советском народе — строителе коммунизма; советская
литература приобщает трудящихся всех напий к жизни и борьбе
советского народа. Она показывает преимущество социалисти¬
ческого строя и его культуры перед капиталистическим, пока¬
зывает, что человечество идет к коммунизму.
Международная роль советской литературы как зеркала
советской действительности неразрывно связана с ее методом —
методом социалистического реализма.
Советская литература — первая в мире литература, где
сформировался и творчески утвердился метод социалистического
реализма. Ее опыт вдохновляет прогрессивных писателей зару¬
бежных стран. Самый факт, что социалистический реализм
зародился и получил развитие в русской литературе еще до
Великой Октябрьской социалистической революции, имел
и имеет принципиальное звачение для определения путей раз¬
вития литературы в странах капитализма. Дооктябрьское
творчество Горького, особенно его всемирно известный роман
«Мать», неопровержимо свидетельствует о том, что и до победы
социалистической революции писатель может найти путь
к социалистическому реализму.
Вот уже пятое десятилетие «Мать» Горького, это гениальное
произведение социалистического реализма в русской литературе,
вселяет уверенность и надежду в сознание трудящихся во всех
странах мира, служит примером для передовых писателей
капиталистических стран.
В своей речи на митинге памяти Горького в Лондоне в июне
1936 г. Ральф Фокс, один из первых английских теоретиков
социалистического реализма, особо подчеркнул международное
значение романа «Мать».Опровергая лживые измышления англий¬
ской реакционной прессы, лицемерно объявившей «забытыми»
политические романы Горького, Фокс смело призывал своих
слушателей в свидетели непреходящего всемирного значения
«Матери». «Рабочие, находящиеся в этой аудитории, разве вы
2J

забыли «Мать»?— воскликнул он.— Есть много людей за пре¬
делами России, которые никогда не смогли забыть этой книги.
Во всем мире есть люди, впервые приобщившиеся к политике
-благодаря «Матери»» *.
Значение новаторства Горького как основоположника со¬
циалистического реализма ярко охарактеризовано Говардом
Фастом в его предисловии к новому американскому изданию ро¬
мана «Мать». «Горький,—пишет Фаст,—оказал на меня огромное
влияние, большее, я думаю, чем кто-либо из зарубежных писа¬
телей... он зародил во мне стремление писать. Этот великан,
исполненный мужества, любви и надежды и столь великой му¬
чительной жалости, писал не о принцах, пиратах и бездельни¬
ках, а о рабочем классе и его великолепных героях-организато¬
рах, агитаторах и учителях, о тех, кто вот уже целое столетие
проливает рекой свою кровь, чтобы дать осуществиться надеж¬
дам и чаяниям всего человечества». Образ самой матери, Пелагеи
■Ниловны, по словам Фаста, дорог ему, потому что ее судьба
служит типичным примером того, как «обыкновенный человек
становится, шаг за шагом, борцом за справедливость»1.
Подъем освободительной борьбы трудящихся масс во всем
мире, рост их сознательности, углубляющийся кризис капи¬
талистической системы и укрепление прогрессивного демокра¬
тического лагеря, возглавляемого Советским Союзом,— тако¬
вы основные объективные исторические предпосылки успеш-
яого творческого развития прогрессивной литературы.
В странах народной демократии, строящих социализм,
эти условия способствуют бурному расцвету новой литературы.
Правдиво отражая исторические сдвиги, происходящие в их
странах, писатели Китая, Польши, Чехословакии, Болгарии,
Румынии, Венгрии, Германской демократической республики,
Монголии и Албании выступают как новаторы, опирающиеся
яа лучшие традиции своей родной литературы и вместе с тем
усваивающие опыт литературы советской.
«Для нас советская литература является лучшим учителем,—
пишет китайский романист Чжоу Ли-бо.— Именно у советской
литературы мы восприняли самый прогрессивный творческий
метод, который учит нас глубокой идейности, тесной связи
с народом, правдивому и честному изображению борьбы и
жизни трудового народа».
На путях сопиалистического реализма развивается твор¬
чество многих лучших прогрессивных писателей капиталисти¬
ческих стран. «Мы с радостью принимаем лозунг советской
1 Ральф Фокс. Роман и народ. Л., 1939, стр. 219.
3 Предисловие Фаста к книге: М. Gorky. Mother. The Citadel
(Press, N. Y., 1947, p. V-VI.
26

литературы — социалистический реализм»,— заявил в одной
из своих речей французский писатель Луи Арагон.
Классики современной прогрессивной литературы в странах
капитализма — Анри Барбюс, Ромэн Роллан, Мартин Андер¬
сен-Нексе, Теодор Драйзер — внесли большой вклад в
развитие ~ социалистического реализма в зарубежной лите¬
ратуре.
О серьезных успехах прогрессивных писателей капитали¬
стических стран говорят поэмы Пабло Неруды, социальная
эпопея Луи Арагона «Коммунисты», романы бразильского
писателя Жоржи Амаду, романы Говарда Фаста. Творческие
достижения этих писателей неоспоримо доказывают, что социа¬
листический реализм в любой литературе ставит перед читате¬
лями самые насущные вопросы национальной жизни, корнями
своими глубоко уходит в национальную почву, а вместе с тем
способствует укреплению международного сотрудничества и
солидарности передовых сил всего мира.
Мао Цзэ-дун, Георгий Димитров, Морис Торез, Пальмиро
Тольятти, Уильям Фостер и другие руководители международ¬
ного коммунистического движения обогатили эстетическую
мысль современности своими выступлениями по проблемам
передового искусства и его роли в борьбе народов за демокра¬
тию и социализм.
В литературно-критических и теоретических выступлениях
передовых зарубежных писателей, отдавших свое творчество
освободительному движению трудящихся масс, вопросы со¬
циалистического реализма ставятся применительно к конкрет¬
ным национально-историческим условиям развития каждой
национальной литературы. Об этом свидетельствуют статьи
Анри Барбюса, Луи Арагона, Иоганнеса Бехера, Пабло Не¬
руды, книги «Роман и народ» Ральфа Фокса, «Литература и
действительность» Говарда Фаста, «К социалистическому реа¬
лизму» Андрэ Стиля. В этих выступлениях широко освещается
и опыт советской литературы, осмысляемый передовыми зару¬
бежными писателями в связи с жизнью их народов и нацио¬
нальными традициями их литературы.
Советская литература развивается, опираясь на культурное
наследие всего человечества и во взаимосвязи с современной
передовой зарубежной литературой.
Уже в первые годы существования Советского государства
массовыми тиражами выходили книги лучших зарубежных пи¬
сателей в переводе на языки советских народов. Под руковод¬
ством Горького в период гражданской войны развернуло свою
работу издательство «Всемирная литература», знакомившее
советского читателя с произведениями мировой классической
литературы. Тогда же, несмотря на нехватку бумаги и типо¬
27

графских средств, советские издательства выпускали в большом
количестве произведения передовых зарубежных писателей
тех лет, среди них «Свет» и «Огонь» А. Барбюса с предисло¬
вием Горького, «Жан Кристоф» Р. Роллана, «Пассажиры неза¬
нятых мест» М. Андерсена-Нексе (сборник рассказов, посвя¬
щенных «борющемуся русскому народу»).
В последующие годы взаимные связи советской литературы
и зарубежной развивались и крепли. В СССР идет большая
работа, направленная на освоение всего лучшего, что было
создано мировой культурой.
Советские люди торжественно отмечают юбилеи выдаю¬
щихся зарубежных писателей: Гюго, Гёте, Рабле, Бальзака,
Фильдинга. Советские издательства выпускают произведения
зарубежной революционной литературы, которые до Октябрь¬
ской революции замалчивались. Можно сказать, что в СССР
было положено начало изучению литературы французских
революций 1830 и 1848 гг., литературы Парижской Ком¬
муны, немецкой революционной литературы 1848 г., темы о
значении чартизма в развитии английской литературы XIX в.
Произведения современных зарубежных прогрессивных пи¬
сателей встречаются в СССР с сочувствием, нередко обсуждаются
шире и глубже, чем в тех странах, где они были созданы. Многие
зарубежные писатели, гонимые в своих странах, получили при¬
знание и любовь советского читателя. Не один из них находил
себе радушный приют и внимательную аудиторию в СССР;
жизнь в стране социализма становилась для него великой шко¬
лой, в которой развивалось и совершенствовалось его мастерство.
Творческое общение советских писателей с писателями дру¬
гих стран мира крепнет и развивается в наши годы, способ¬
ствуя объединению всех передовых сил мировой литературы.
Вместе с литературой стран народной демократии, вместе
с прогрессивной литературой капиталистического мира совет¬
ская литература воплощает в своих произведениях лучшие
надежды всего человечества. Неразрывно связанная с жизнью
народной, она служит сплочению всех передовых людей на за¬
щиту мира и социальной справедливости. Это — подлинно
гуманистическая литература, бросающая вызов той мертве¬
чине, которую порождает реакция, стремящаяся превратить
литературу в духовную отраву.
Советская литература излучает немеркнущий свет социа¬
лизма. Это — литература, в образах которой запечатлено могу¬
чее историческое творчество свободных народов, ощутивших
всю свою безграничную силу и пересоздающих мир на благо
всего человечества.
Этим и определяются масштаб и характер международного
значения советской литературы.
28

История советской литературы — это история укрепления
ее связей с жизнью, расширения сферы изображения действи¬
тельности, создания новых образов и типов. История советской
литературы — это убедительное доказательство обогащения
литературы идеями борьбы за социализм и коммунизм, идей¬
ного воздействия Коммунистической партии.
История нашей литературы — это история ревностного
ее служения интересам народа, революции, активного вторже¬
ния в жизнь. В трудные годы, когда враги революции пытались
задушить Советскую республику, литература раскрывала вели¬
чие патриотического подвига народа, вставшего на защиту
Родины, способствовала укреплению мужества, стойкости совет¬
ских людей. Так было и в годы гражданской войны, и в годы
нашествия немецкого фашизма на Советский Союз.
Продолжает верно служить народу наша литература и в годы
мирного созидательного труда, помогая людям быть достой¬
ными членами советского общества, активными участниками
строительства новой жизни, последовательными борцами за мир.
Характернейшая черта советской литературы — неразрыв¬
ная связь с действительностью, участие писателей во всех
значительных событиях в жизни страны. Можно сказать, что
периодизация литературного процесса естественно поэтому
совпадает с общеисторической периодизацией развития страны,
данной в Кратком курсе истории ВКП(б).
Соответствующим образом и строится предлагаемый вни¬
манию читателя «Очерк истории русской советской литературы».
Основная его задача состоит в том, чтобы дать читателю пред¬
ставление об общественной роли, которую играла русская со¬
ветская литература на каждом из основных этапов развития
советского общества. «Очерк» ставит целью показать, как совет¬
ские писатели своими идеями и образами участвовали в общей
■борьбе за построение социалистического общества, которую
вел советский народ, охарактеризовать все возрастающую
роль и значение советской литературы в борьбе за новую
культуру, за нового, социалистического человека, за воспитание
молодых поколений в духе коммунизма.

СГлаСа первая
*
ЛИТЕРАТУРА
ПЕРИОДА ИНОСТРАННОЙ
ИНТЕРВЕНЦИИ
И ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ
1918-1920

СГлава первая
й
ЛИТЕРАТУРА
ПЕРИОДА ИНОСТРАННОЙ
ИНТЕРВЕНЦИИ
И ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ
1918-1920

1
С исключительной быстротой — с октября 1917 г. по январь-
февраль 1918 г. — советская власть распространялась по всей
стране. Но чем неодолимее было движение многомиллионных на¬
родных масс, начавших строительство новой жизни, тем более
яростное сопротивление встречали они со стороны свергнутых
эксплуататорских классов.
Первые годы советской власти—это годы, когда освобожден¬
ный народ силой оружия отстаивал свою Родину от внешних и
внутренних врагов. Советская власть начала свою деятельность
призывом к миру. 26 октября (8 ноября) 1917 г. II Всерос
сийский съезд Советов принял предложенный В. И. Лениным
декрет о мире. Но на призыв советской власти о мире империа
листы ответили войной.
Войска империалистических держав вторглись на террито¬
рию нашей страны. Начались белогвардейские мятежи. При
поддержке иностранных интервентов организовались армии
буржуазно-помещичьей контрреволюции.
Декрет Совета Народных Комиссаров от15 (28) января 1918 г.
заложил основы организации новой, Рабоче-Крестьянской
Красной Армии. 21 февраля 1918 г. Совет Народных Комис¬
саров обратился ко всем народам Советской страны с написан¬
ным В. И. Лениным воззванием «Социалистическое отечество
в опасности!», призывая трудящихся «... защищать каждую
позицию до последней капли крови»1.
Началась освободительная война советского народа против
буржуазно-помещичьей белогвардейщины. Над молодой респуб¬
ликой нависла смертельная угроза. Три четверти стра¬
ны— Украина, Кавказ, Средняя Азия, Урал, Сибирь, Даль¬
ний Восток — находились в руках интервентов и белогвар¬
дейцев. Советская Россия была отрезана от своих основных
1	В. И. Л е п и н. Соч., т. 27, стр. 13.
3 Очерк истории руссной сов. лит
33

1
С исключительной быстротой — с октября 1917 г. по январь-
февраль 1918 г. — советская власть распространялась по всей
стране. Но чем неодолимее было движение многомиллионных на¬
родных масс, начавших строительство новой жизни, тем более
яростное сопротивление встречали они со стороны свергнутых
эксплуататорских классов.
Первые годы советской власти—это годы, когда освобожден¬
ный народ силой оружия отстаивал свою Родину от внешних и
внутренних врагов. Советская власть начала свою деятельность
призывом к миру. 26 октября (8 ноября) 1917 г. II Всерос
спйский съезд Советов принял предложенный В. И. Лениным
декрет о мире. Но на призыв советской власти о мире империа
листы ответили войной.
Войска империалистических держав вторглись на террито¬
рию нашей страны. Начались белогвардейские мятежи. При
поддержке иностранных интервентов организовались армии
буржуазно-помещичьей контрреволюции.
Декрет Совета НародныхКомиссаров от15 (28) января 1918 г.
заложил основы организации новой, Рабоче-Крестьянской
Красной Армии. 21 февраля 1918 г. Совет Народных Комис¬
саров обратился ко всем народам Советской страны с написан¬
ным В. И. Лениным воззванием «Социалистическое отечество
в опасности!», призывая трудящихся «...защищать каждую
позицию до последней капли крови»1.
Началась освободительная война советского народа против
буржуазно-помещичьей белогвардейщины. Над молодой респуб¬
ликой нависла смертельная угроза. Три четверти стра¬
ны— Украина, Кавказ, Средняя Азия, Урал, Сибирь, Даль¬
ний Восток — находились в руках интервентов и белогвар¬
дейцев. Советская Россия была отрезана от своих основных
1	В. И. Л е п и н. Соч., т. 27, стр. 13.
3 Очерк истории руссной сов. лит
33

Ьродовольственных и топливных районов! Ё условиях смер¬
тельной опасности, грозившей молодой ресйублике, советская
власть вынуждена была проводить политику военного комму¬
низма, подчинив жизнь всей страны борьбе за победу револю¬
ции. Страна превратилась в военный лагерь, ковавший победу
в труднейшей обстановке голода и холода, хозяйственной разру¬
хи, саботажа буржуазной интеллигенции, военных испытаний.
Однако трудности не могли остановить возглавленного Ком¬
мунистической партией победоносного движения революции.
Вооруженные силы Советской республики сбрасывали в мор©
интервентов, громили на всех фронтах белогвардейские войска.
Дыхание новой жизни оживляло остановившиеся заводы, стыв¬
шие на путях паровозы. Социалистическая революция начи¬
нала свое великое дело возрождения и обновления страны.
Разрушая устои старого мира, отстаивая добытую свободу
от внешних и внутренних врагов, молодая Советская республика
вместе с тем начинала великую созидательную работу. Освобож¬
денные Октябрьской социалистической революцией народные
массы вышли на широкую дорогу строительства новой, социа¬
листической культуры. Все культурные завоевания прош¬
лого становились общенародным достоянием.
В программе Коммунистической партии, принятой в 1919 г.
VIII съездом РКП(б), говорилось: «...необходимо открыть и
сделать доступными для трудящихся все сокровища искус¬
ства, созданные на основе эксплуатации их труда и находившие¬
ся до сих пор в исключительномраспоряженииэксплуататоров»1.
Учреждение Государственного издательства 29 декабря
1917 г. (И января 1918 г.), одной из основных задач которого
являлось издание для народа сочинений классиков1 2; декрет
«О национализации Третьяковской галлереи» (июнь 1918 г.);
решение Совнаркома об установке памятников крупнейшим дея¬
телям революции и культуры (апрель 1918 г.); национализация
театров (26 августа 1919 г.), так же как и многие другие меро¬
приятия советской власти, способствовали развитию новой,
социалистической культуры.
29 октября (И ноября) 1917 г. в воззвании Народного комис¬
сариата просвещения «К гражданам России» говорилось о необ¬
ходимости добиться в кратчайший срок всеобщей грамотности
(количество неграмотных в России составляло около 80%.
а в некоторых национальных районах превышало 90%) и о созда¬
нии единой школы. 26 декабря 1919 г. Совнарком установил
обязательное обучение грамоте всего населения республики
1	КПСС в резолюциях и решениях..., ч. I. М., 1954, стр. 420.
2	За год (с мая 1918 г. по май 1919 г.) литературно-издательский
отдел Наркомпроса выпустил около 6 млн. экземпляров книг дешевых
Изданий классиков.
34

6'т 8 до 50 лёт. За первые девять месяцев 1918 г. было открыто
7800 новых школ. К 1920 г. была ликвидирована неграмот¬
ность более чем миллиона человек.
27 августа 1919 г. декрет Совнаркома о национализации
фото-кинопромышленности положил начало развитию советской
кинематографии. Важнейшее из искусств, по определению
В. И. Ленина1, «величайшее средство массовой агитации»1 2,
киноискусство уже в годы гражданской войны входило
в культурную жизнь страны.
Успехи в области радиовещания, достигнутые Нижегород¬
ской радиолабораторией в 1919—1920 гг., оценивались
В. И. Лениным как великое дело создания газеты «без бумаги
и без расстояний», т. е. опять-таки как важнейшее средство
развития массовой, всенародной культуры.
В ноябре 1917 г., в самой напряженной обстановке,
В. И. Ленин находит время для того, чтобы наметить задачи
Публичной библиотеки в Петрограде. Документ этот начинается
словами: «Чтобы разумно, осмысленно, успешно участвовать в
революции, надо учиться»3.
25 мая 1918 г. В. И. Ленин составляет проект постановле¬
ния Совнаркома об организации Социалистической Академии
общественных наук.
В 1920 г. В. И. Ленин выдвигает идею создания словаря
современного русского языка, не раз возвращаясь к этому
вопросу. Он лично следит за выполнением решения об уста¬
новке памятников деятелям культуры, предлагает вести на
улицах «монументальную пропаганду», сооружая памятники,
развешивая на зданиях надписи революционного содержания4.
В 1918 г. в Москве был открыт Всесоюзный коммунистический
университет имени Я. М. Свердлова. В числе лекторов его вы-’
ступали В. И. Ленин, И. В. Сталин, М. И. Калинин, Ф. Э. Дзер¬
жинский. Партия всемерно способствовала проявлению ростков
нового и в национальных культурах. В 1919 г. была создана
Академия наук на Украине, в 1920 г. организованы государст¬
венные театры в Азербайджане, Белоруссии, на Украине, в
1921 г. был открыт Белорусский государственный университет.
Во всех этих фактах обнаруживалась величайшая забота
советской власти и Коммунистической партии о создании новой,
социалистической культуры, о мирном созидательном труде
освобожденного народа.
1	Из беседы В. И. Ленина с А. Луначарским. «Советское кино»,
1933, № 1—2, стр. 10.
2	И. В. С т а л и н. Соч., т. 6, стр. 217.
3	В. И. Л е н и н. Соч., т. 26, стр. 297.
4	См. А. В. Луначарский. Ленин о монументальной пропа¬
ганде. «Литературная газета», 1933, 29 января, № 4—5.
ЗУ
3*

Идея сйободного творческого труда неразрывно связана с
идеей мира. Это глубоко понимали такие передовые представи¬
тели русской интеллигенций, как К. А. Тимирязев, писавший
в предисловии к книге «Наука и демократия»: «Только наука и
демократия, знание и труд, вступив в свободный, основанный
на взаимном понимании, тесный союз, осененные общим крас¬
ным знаменем, символом мира всего мира, все превозмогут,
все пересоздадут на благо всего человечества» Ч
В этих словах большого ученого ярко выражено глубокое
понимание смысла начинавшейся исторической эры — эры
строительства социализма, новой, социалистической культуры,
борьбы за создание мирной, счастливой жизни для людей.
Великая Октябрьская социалистическая революция вызвала
горячую любовь и глубокую симпатию народов всего мира.
Выражая надежды и чаяния трудового народа, передовые
писатели зарубежных стран приветствовали победу Октябрь¬
ской революции. О ее величии говорили Анатоль Франс,
Ромэн Роллан, Бернард Шоу, Анри Барбюс.
В октябрьские дни 1917 г. Мартин Андерсен-Нексе телеграм¬
мой на имя В. И. Ленина «с горячей любовью и бесконечным
энтузиазмом»приветствовал «победивший русский пролетариат»,
выражая уверенность в том, что «прекрасный пример» русского
рабочего класса «встряхнет все человечество».
Как «утреннюю зарю человечества» приветствовали Октябрь¬
скую революцию американские писатели Джон Рид, Линкольн
Стеффенс. «Я видел будущее — оно прокладывает себе путь»,—
так сказал Л. Стеффенс после одного из посещений Советской
России в первые годы революции. В Ленине, с которым ему до¬
велось беседовать, он увидел «наиболее опытного кормчего ве¬
ков», который проведет свой корабль средь скал и рифов.
Венгерский поэт Эндре Ади увидел в Октябрьской рево¬
люции надежду венгерского народа на лучшее будущее:
«...красное солнце взошло над Россией, свет его дойдет и сюда».
Иоганнес Бехер воспел молодое Советское государство («свет,
идущий с Востока») в стихотворении «Привет немецкого поэта
РСФСР». Чешский поэт Станислав Костка Нейман в сборнике
«Красные песни» назвал Советскую страну «маяком для тех, кто
держит путь в будущее».
Военная интервенция против Советской России, органи¬
зованная империалистами Европы и Америки, вызвала
мощный протест трудящихся всего мира. Их самоотвержен¬
ная борьба содействовала тому, что империалисты были
вынуждены отказаться от интервенции. Во Франции докеры
1 К. А. Тимирязев. Наука и демократия. Сборник статей
1904—1919 гг. М., 1920, стр. XVI.
36

и железнодорожники отказывались грузить оружие для интер¬
вентов. В Черном море подняли восстание французские моряки.
Мощное движение под лозунгом «Рукй прочь от России!» было
организовано английским рабочим классом.
Бастовали рабочие и в США, срывавшие переброску военных
грузов в порты, занятые интервентами.
Настроения широких народных масс отразили лучшие
представители зарубежной интеллигенции, выступившие про¬
тив блокады Советской России. В октябре 1919 г. в газете
«Юманите» было опубликовано заявление выдающихся дея¬
телей французской культуры. В. И. Ленин в докладе на
VII Всероссийском съезде Советов отметил важность этого
документа: «В этом заявлении, которое начинается подписью
Анатоля Франса, где есть подпись Фердинанда Бюиссона, я
насчитал 71 фамилию представителей буржуазной интел¬
лигенции, известных всей Франции, которые говорят, что
они против вмешательства в дела России, потому что блокада,
применение голодной смерти, от которой гибнут дети и ста¬
рики, не может быть допустима с точки зрения культуры и
цивилизации, что они этого снести не могут»1.
Анри Барбюс призывал: «Спасите человеческую правду, спа¬
сая правду русскую! Знайте, что грядущие поколения будут
судить о честности людей нашего времени в зависимости оттого,
бездействовали ли они в эти дни или поднялись на борьбу,
твердо и ясно сказав: «Нет!»».
Ромэн Роллан, неоднократно выступавший в те годы с
осуждением антисоветской политики империалистов, назвал
военную интервенцию против Советской России «гнусным
преступлением».
Бернард Шоу в своих выступлениях против интервенции
защищал право народов России самим решать свою судьбу.
Решительным противником военной интервенции был Теодор
Драйзер. С чувством глубокой симпатии говорил он о револю¬
ционной России, ищущей новых и лучших форм политического
и социального устройства. Т. Драйзер сурово осудил амери¬
канское правительство, направившее в Россию агентов и
приказчиков монополий, тайных организаторов интер¬
венции.
На защиту молодой Советской республики встали крупней¬
шие чешские писатели А. Ирасек, И. Ольбрахт, М. Майерова,
И. Волькер. Разоблачая клевету буржуазной печати, Йржи
Волькер в ряде стихотворений цикла «Рождение» восторженно
писал о мужестве, смелости и упорстве советских людей.
В своих стихотворениях С. К. Нейман клеймил позором прави¬
1	В. И. Л е н и н, Соч , т. 30, стр. 196.
37

тельства Англии, Франции и других буржуазных государств,
которые оказывали поддержку белоэмигрантам и белогвардей¬
цам. Он разоблачал Колчака, Деникина, Врангеля как убийц
и с уверенностью писал, что Красная Армия добьется побед.
Завоеваниям Октябрьской революции и первым достижениям
советской культуры были посвящены «Очерки о современной
России» И. Ольбрахта.
Советская страна,ее героическая борьба против империали¬
стов и белогвардейцев, великие социалистические преобразо¬
вания стали одной пз главных тем творчества X. Смирненского,
Г. Милева и других болгарских поэтов и писателей, уже
в 1918 — 1920 гг. воспевших советскую действительность,
рождение нового общества и его культуры.
Как лучезарный свет, сияют над землею
, Серп и молот твой среди золотых колосьев,—
писал старейший пролетарский поэт Болгарии Д. Полянов.
Значительную роль в борьбе против империалистической
реакции, против военной интервенпии сыграла международная
группа писателей «Кларте», организованная в 1919 г. Анри
Барбюсом. В приветствии группе «Кларте» В. И. Ленин под¬
черкнул, что борьбе против империалистической войны «...стоит
посвятить свою жизнь, в этой борьбе надо быть беспощадным,
все софизмы в ее защиту надо преследовать до самых послед¬
них уголков»1.
В группу «Кларте» входили писатели, придерживавшиеся
различных взглядов, стоявшие на разных позициях,— от Ана-
толя Франса и Томаса Гарди до Анри Барбюса и Фредерика
Лефевра. Всех этих писателей, искренне возмущенных преступ¬
лениями капитализма, сближало горячее сочувствие подвигам
молодой Советской республики и стремление положить конец
несправедливым захватническим войнам, обуздать капитали¬
стических хищников.
2
В строительстве новой культуры партия отводила огромное
место литературе и искусству. Агитационное значение искусства
и, в частности, литературы /в дни гражданской войны было
настолько значительно, что Совнарком перевозку литературы
на транспорте приравнял по срочности к военным грузам.
Уже в 1918 г. по решению Наркомпроса московские театры,
студии, музыкально-драматические школы выделили артистов
для выезда на фронт.
1 В. И. Ленин. Соч., т. 33, стр. 396.
38

Когда в 1919 Г. в Москве из-за отсутствия топлива был
поставлен вопрос о закрытии театров, Советское правительство,
закрыв ряд государственных учреждений, сохранило право
на получение топлива не только за Большим и Художествен¬
ным театрами, но и за театрами, действующими в рабочих
районах.
Роль искусства как средства коммунистического воспита¬
ния определяла то внимание, которое оказывала ему партия.
Уже в 1919 г. в резолюции VIII съезда партии отмечалось: «Нет
таких форм науки и искусства, которые не были бы связаны
с великими идеями коммунизма и бесконечно разнообразной
работой по созиданию коммунистического хозяйства»1. Эта же
резолюция указывала и на опасность использования худо¬
жественной литературы враждебными советской власти элемен¬
тами: «Коммунистическая партия... должна следить вместе
с тем, чтобы элементы, враждебные Советской власти, не восполь¬
зовались аппаратом общего образования и не проводили под
видом литературы, науки и искусства тенденций общественно¬
вредных, контрреволюционных и так или иначе парализующих
усилия коммунистической пропаганды»1 2.
На пути строительства новой, социалистической культуры
стояли огромные трудности. Трудящиеся, говорил В. И. Ленин,
«объединены так, чтобы весом своего массового объединения
раздавить капитализм. Они его и раздавили. Но от раздавлен¬
ного капитализма сыт не будешь. Нужно взять всю культуру,
которую капитализм оставил, и из нее построить социализм.
Нужно взять всю науку, технику, все знания, искусство. Без
этого мы жизнь коммунистического общества построить не
можем»3.
В условиях ожесточенной классовой борьбы в годы граж¬
данской войны определялись политические позиции писателей,
происходило резкое политическое размежевание в писательской
среде.
Великие, подлинно демократические идеалы, выдвинутые
Октябрьской социалистической революцией, сила традиции пере¬
довой русскойклассической литературы, теснейшим образом свя¬
занной с народом, с освободительным движением, помогли луч¬
шим представителям русской литературы понять основной смысл
совершившегося переворота и признать платформу советской
власти. Наряду с М. Горьким, В. Маяковским, Д. Бедным, А. Се¬
рафимовичем, уже в дооктябрьский период связанными с рево¬
люционным движением, в лагерь революции, каждый своим
путем, пришли А. Блок и В. Брюсов, В. Вересаев и К. Тренев,
1	КПСС в резолюциях и решениях..., ч. I, стр. 451.
2	Там же, стр. 452.
3	В. И. Лени и. Соч., т. 29, стр. 52.
39

М. Пришвин и В. Житков, А. Чапыгин и С. Подъячев, С. Есе¬
нин и А. Неверов и многие другие. Несколько позднее, осознав
ошибочность своих позиций, порвал с эмиграцией А. Толстой.
По ту сторону баррикады осталась лишь незначительная
часть писателей дооктябрьского периода, особенно тесно свя¬
занная с буржуазно-дворянским строем, в творчестве которой
еще до Октября сказалась зоологическая ненависть к народ¬
ным массам, к революции (А. Амфитеатров, 3. Гиппиус,
Д. Мережковский, А. Ремизов, эмигрировавшие за границу).
Часть декадентов, оставшихся в Советской России (Ф. Сологуб,
М. Волошин и др.), пыталась отстаивать свои прежние порочные
идейно-художественные позиции.
На стороне революции оказались передовые русские писа¬
тели, выдвинувшиеся в начале XX в. Некоторым из них надо
было пройти трудный и сложный путь для того, чтобы овладеть
социалистической идеологией. В дневниках, письмах и в твор¬
честве А. Блока, В. Вересаева, К. Тренева, С. Сергеева-Цен-
ского, В. Шишкова и других писателей сохранилось много сви¬
детельств, говорящих о том, как трудно было вначале этим
писателям разобраться в политической и идеологической об¬
становке периода гражданской войны, как сложно, а подчас
и болезненно шел процесс их идейного роста. Характерно, на¬
пример, что в начальном периоде революции К. Тренев воспри¬
нимал совершающиеся события только как чисто разрушитель¬
ный процесс. «Общее впечатление от жизни: на пожарище»,
«творчество на фундаменте руин» —подобными записями
пестрят блокноты Тренева 1918 г. Творчество Тренева в эти
годы характеризуется резкими идейными срывами, отходом
от больших социальных проблем современности, разработкой
сугубо личной тематики. В набросках к пьесе «Женщина»
(январь 1918 г.) Тренев так формулирует идею пьесы: «Само¬
отречение, его следствие, полнота личности. Пройдя через это
горнило личной муки и жертв, сделалась пророчески чиста и
свята». В набросках другой пьесы, относящейся к этому же вре¬
мени, герой ее приходит к выводу, что «человек отлился в не¬
удачную форму». Только к концу гражданской войны Тренев
преодолевает эти заблуждения. «Народ в муках творит нечто
новое и небывало прекрасное.— Так велика вера в это новое,
вера, основанная на сознании народа»,— пишет он в письме
к М. Горькому1.
В 1919—1920 гг. К. Тренев работает над пьесой «Степь»,
которая, по его замыслу, должна была показать обреченность
собственнического уклада и победу новых жизненных сил над
старыми. К 1920 г. относятся наброски, свидетельствующие о
1 Архив М. Горького. КГ — П 79—1—19.
40

замысле Тренева создать драматургическую эпопею о револю¬
ционных событиях современности, явившиеся зерном его буду¬
щей пьесы «Любовь Яровая».
Определяющее значение для развития социалистического ис¬
кусства в эти годы имела деятельность великого пролетарского
писателя Максима Горького. Значительную роль сыграло также
творчество Владимира Маяковского, уже подготовленного своим
дореволюционным опытом к тому, чтобы вырасти в лучшего,
талантливейшего поэта советской эпохи; Демьяна Бедного,
воспитанного работой в большевистских газетах «Звезда»
и «Правда»; А. Серафимовича, близкого к М. Горькому еще
в дореволюционный период.
Революция открывала широкую дорогу для появления
и творческого развития новых талантов, которых, по выра¬
жению В. И. Ленина, «в народе — непочатой родник и которые
капитализм мял, давил, душил тысячами и миллионами»1.
В это время на фронтах гражданской войны проходили
революционную школу будущие виднейшие деятели советской
литературы. «...Вступлениемв жизнь, —говорил Л. Леонов,—
для меня, как для писателя, была революция и граяоданская
война»1 2. «Меня сделала поэтом Октябрьская революция»,—
сказал о себе Н. Тихонов3. И слова эти могло повторить боль¬
шинство советских писателей тех лет. В эти годы А. Фадеев ве¬
дет работу в большевистском подполье Владивостока, участвует
в боях с колчаковцами, с японцами под Спасском и Красной
Речкой, против атамана Семенова в Забайкалье. Д. Фурманов
сражается с белогвардейцами под Уфой, в Средней Азии и на
Кубани. «Этот год,— говорит К. Федин о 1919 годе,— лучший
мой год. Этот год — мой пафос»4. Э. Багрицкий работал в «Юг-
роста». М. Шолохов, Н. Островский, В. Лебедев-Кумач, Б. Лав¬
ренев, С. Щипачев, А. Сурков, М. Светлов и десятки других
будущих писателей в годы гражданской войны обогащались но¬
выми идеями и образами, черпая их в опыте революционного
народа.
Таким образом, в строительство нового искусства вклю¬
чались и молодые таланты из народа, получившие простор для
развития после Октября, и представители революционной лите¬
ратуры, и прогрессивные писатели, до этого не связанные с
революционным движением. «...Всем сердцем, всем сознанием—
слушайте Революцию»,— прияывал А. Блок в своей статье
«Интеллигенция и революция»5.
1	В. И. Ленин. Соч., т. 26, стр. 367.
2	Вопросы советской литературы, т. I. М., 1953, стр. 331.
3	Н. Тихонов. Избр. проняв., т. I. М.— Л., 1951, стр. 10.
4	«Литературные записки», 1921, ч. 3, стр. 18.
6 А. Блок. Собр. соч., т. 8. стр. 55.
4Т

После революции в литературу вступили новые писатели,
вышедшие из народа. В 1917—1918 гг. выступают в печати с
первыми произведениями В. Иванов, Д. Фурманов, М. Сло¬
нимский, Б. Ромашов, М. Светлов, в 1920—1922 гг. —
В. Каверин, П. Замойский, Л. Сейфуллина, А. Жаров, А. Ка¬
раваева, Н. Никитин и др. Становятся известными имена
А. Безыменского (его первая книга— «Октябрьские зори»—выш¬
ла в 1920 г.), Н. Полетаева («Стихи», 1919), В. Казина.
В 1920 г. в Смоленске вышла первая книга стихов М. Иса¬
ковского, начавшего печататься еще в 1917 г. в «Известиях
Ельнинского совета рабочих, солдатских и крестьянских депу¬
татов».
В мае 1920 г. в Москве состоялось Всероссийское совещание
пролетарских писателей, а в октябре был созван первый Всерос¬
сийский съезд пролетарских писателей.
Писатели, пришедшие в литературу еще до Октября (в
1900—1916 гг.), —Ф. Гладков, А. Неверов, Н. Ляшко, М. Ша-
гинян, А. Новиков-Прибой, М. Пришвин, О. Форш, В. Шишков,
А. Малышкин и другие — выступают с новыми произведениями.
При всей сложности литературной жизни, при всем разно¬
образии, противоречивости, чужеродных влияниях — в первые
годы после Октябрьской революции постепенно собираются
новые писательские кадры, формируются творческие принципы
советского искусства.
Важнейшим, определяющим условием развития новой куль¬
туры явилось возглавленное Коммунистической партией движе¬
ние самих масс, строивших эту культуру.
В 1920 г., например, в Красной Армии насчитывалось
около 2 тыс. театров и драматических кружков, имевших глав¬
ным образом самодеятельный характер. Были распространены
массовые драматизированные представления с участием сотен
и даже тысяч действующих лиц на улицах и площадях. В Пет¬
рограде такие постановки были связаны с датами революцион¬
ного календаря: «Действо о III Интернационале» (11 мая
1919	г.), «Гибель Коммуны» (18 марта 1920 г.), «Мистерия осво¬
божденного труда» (1 мая 1920 г.), «Блокада России» (20 мая
1920	г.) и др. В Красной Армии инсценировки были связаны
с военными событиями: «О взятии Ростова и Новороссийска»,
«О сокрушении Колчака» и др.
В 1920 г. в кубанской станице Крымская был инсцени¬
рован суд над Врангелем. Суд происходил на площади, где
находилось 10 тыс. красноармейцев: «Постановка имела ха¬
рактер массовой импровизации, сочетавшей элементы театраль¬
ности с элементами агитации и пропаганды... Все участвующие
в суде получили только канву своей роли, а остальное каждый
импровизировал... Вся зрительская масса была непосред¬
42

ственно втянута в действие, и речи защитников и свидетелей
Врангеля все время прерывались криками и сплошным воплем:
«Врешь, не обманешь, кровопийца!»» 1
Как пьеса для театра массового действия была написана
«Гражданская война» А. Неверова, в которой действие должно
было происходить прямо на площади, с участием артиллерии,
кавалерии и т. п. С массовой агитационной драматургией были
связаны первые драматургические выступления В. Вишнев¬
ского, В. Билль-Белоцерковского и др. В этих празднествах
и массовых действиях в ряде случаев сказывались чуждые
идеологические влияния символизма; иногда постановки были
отвлеченны по своему содержанию, условны по форме. Однако
боевой агитационный подъем, одушевлявший многие тысячи
участников и зрителей, массовый характер этих спектаклей
определяли их революционное значение для дальнейшего
развития советской драматургии.
3
В обстановке.травли, клеветы, бойкота со стороны пред¬
ставителей буржуазной печати и литературы начинали свою
деятельность писатели, ставшие на сторону освобожденного
народа.
Буржуазия, по выражению В. И. Ленина, применяла
«бомбы лжи»1 2, используя весь свой еще сохранившийся идео¬
логический арсенал для борьбы с молодой советской литера¬
турой.
В литературных выступлениях буржуазных писателей, вроде
позднее эмигрировавшего Е. Замятина, в почти неприкрытой
форме клеветнически изображалась революция и утверждалось,
что у русской литературы только одно будущее — ее прошлое,
что якобы наступает гибель культуры.
«Мимо них, как мимо слепых, проходит красота, грандиоз¬
ность совершающегося»,— писал об этих людях А. Серафи¬
мович 3.
В статье, носившей ироническое название «Братья-писатели»,
А. Серафимович саркастически изображал среду буржуазных
литераторов: «Идут события колоссального значения, трагиче¬
ского содержания, а писатели варятся в собственном соку, пере¬
живают эти события только по газетам, да по клубным разгово¬
рам, брюзжат, да изредка на прогулке, в трамвае, мимоходом
1	«Вестник агитации и пропаганды», 1920, № 3, стр. 25—26.
2	В. И. Л е н и н. Соч., т. 26. стр. 253.
8 А. Серафимович., Поли. собр. соч., т. XIV. М., 1928,
стр. 65.
43

в кучке собравшихся на улице поймают два-три слова и идут
по ним строить свои брюзжащие статьи и картинки.
Кругом кипит колоссальная работа, нехватает рук, нехва-
тает голов, а писатели — сонные и немые, как уснувшие рыбы,
и... бесконечно злы»1.
Развитие советской литературы с первых же ее шагов про¬
текало в борьбе с враждебными идеологическими течениями,
в тех или иных формах противопоставлявшими творческим прин2
ципам советского искусства проповедь аполитизма, буржуаз¬
ного индивидуализма, отрицания культурного наследия прош¬
лого. С прямыми нападками на советскую власть и советскую
культуру выступали выходившие еще в те годы буржуазные
журналы «Вестник литературы», «Книжный угол», «Дом
искусств», «Записки мечтателей» и др. В литературных
кафе с претенциозными названиями «Элита», «Стойло Пегаса»,
«Кафе поэтов» и др. в обстановке буржуазной богемы возни¬
кали всякого рода литературные однодневки, школки
с рассчитанными на литературный скандал манифестами —
«ничевоки», «эвфуисты» и т. д. Особенно активной была
группка имажинистов (А. Мариенгоф, В. Шершеневич
и др.), призывавшая к очищению формы от «пыли содер¬
жания» и оказавшая крайне вредное влияпие на поэзию
С. Есенина. Яркая характеристика такого рода школок,
ютившихся в литературных кафе, была дана в те годы
Д. Фурмановым.
««Стойло Пегаса»,— писал он, — является, в сущности,
стойлом буржуазных сынков — и не больше. Сюда стекаются
люди, совершенно не принимающие никакого участия в
общественном движении, раскрашенные, визгливые и глупые
барышни, которым кавалеры-поэты целуют по-старому ручки;
здесь выбрасывают за «легкий завтрак» десятки тысяч рублей —
как одну копеечку: значит, не чужда публика и спекуляции;
здесь вы увидите лощеных буржуазных деток — отлично оде¬
тых, гладко выбритых, прилизанных, модных, пшютоватых,—
словом, все та же сволочь, которая прежде упивалась салон¬
ными, похабными анекдотами и песенками, да и теперь,
впрочем, упивается ими же. В «Стойле Пегаса» — сброд
и бездарности, старающиеся перекричать всех и с помощью
нахальства дать знать о себе возможно широко и далеко...
Впечатление производит преотвратительное, т. е. своей
откровенной буржуазной сущностью...
Пустота. Совершенная пустота»2.
1 А. Серафимович. Собр. соч., т. VIII. М , 1948, стр. 33.
* Архив Д. А. Фурманова, хранящийся в Институте мировой литера¬
туры им. А. М. Горького. П—62—1576, стр. 16—18.
44

Сложившаяся еще до революции группа футуристов
выступала в органах Наркомпроса —«Искусство» и «Ис¬
кусство коммуны» (1918—1919), прикрывая свой форма¬
лизм и эстетство псевдореволюционными лозунгами. Футуризм
был близок к «пролеткультам» своим отрицанием куль¬
турного наследия прошлого. «Мы прекрасны,— провозгла¬
шала, например, редакция газеты футуристов «Искусство
коммуны»,— в неуклонной измене своему прошлому»1.
Развивая упадочные и индивидуалистические тенденции
в своем творчестве, выдвигая вредные теоретические установки,
все эти школы и школки стремились и непосредственно противо¬
действовать развитию социалистического искусства, нападая
на его передовых представителей и отвергая его творческие прин¬
ципы. Журнал «Пролетарская культура» выступал с резкими
нападками на поэму Маяковского «150 000 ООО» и утверждал,
что в новой жизни «маяковские ничего не увидят и ничего не
услышат»1 2. Против Маяковского и Д. Бедного выступал
также журнал «Кузница», заявлявший, что поэзия — «слож¬
ное искусство, которое лишь к прискорбию принуждено быть
в подчинении у философии и политики»3.
Такого рода выступления были направлены против основ¬
ной творческой задачи, которая стояла перед советскими пи¬
сателями,— против приближения литературы к тому новому,
что строилось в реальной будничной обстановке широкими на¬
родными массами, вышедшими на открытую дорогу свободного
•творчества.
В. И. Ленин в своем письме к Горькому от 31 июля 1919 г.
призывал его как художника «наблюдать внизу, где можно
обозреть работу нового строения жизни, в рабочем поселке
провинции или в деревне...»4. Это письмо показывает, в чем
В. И. Ленин видел главную задачу художественного творчества
в те годы.
«У нас мало воспитания масс, — писал В. И. Ленин годом ра¬
нее, 20 сентября 1918 г., в статье «О характере наших газет»,—на
живых, конкретных примерах и образцах из всех областей жиз¬
ни, а это — главная задача прессы во время перехода от капи¬
тализма к коммунизму»5.
Именно за изображение живых примеров социалистического
строительства, найденных «...в настоящей гуще живой жизни...»,
была положительно оценена В. И. Лениным книга А. Тодор-
1	«Искусство коммуны», 1919, 30 марта, № 17.
2	«Пролетарская культура», 1920, № 13—14, стр. 43; № 17—19,
.стр. 98.
3	«Кузница», 1921, № 7, стр. 24.
4	В. И. Л е н и н. Соч., т. 35, стр. 348—349.
6 В. И. Ленин. Соч., т. 28, стр. 80.
41

ского «Год — ft винтовкой и плугом»: «Издание1 нескольких
сотен или хотя бы нескольких десятков лучших, наиболее npaai-
дивых, наиболее бесхитростных, наиболее богатых ценным
фактическим содержанием из таких описаний было бы беско¬
нечно более полезно для дела социализма, чем многие из газет¬
ных, журнальных и книжных работ записных литераторов,
сплошь да рядом за бумагой не видящих жизни»х.
Отражение того, как народ в годы гражданской войны за¬
воевывал и строил новое в жизни, осмысление того, насколько
отвечает требованиям социалистического строительства это
новое, и определяло основной характер художественной типи¬
зации в искусстве этих лет. Это новое проявлялось и в самоот¬
верженной вооруженной борьбе народных масс с белогвардей¬
скими полчищами, и в освобождении Родины от интервентов,
и в первых коммунистических субботниках, и в раскрепощении
женщины, и в самих условиях советской жизни, советского
быта, в новых формах взаимоотношений личности и общества,
в выдвижении из народа новых кадров, учившихся управлять
государством. , . . ■
Утверждение нового в жизни и в литературе было нераз¬
рывно связано с непримиримой борьбой против разгромленного
революцией, но всячески цеплявшегося за жизнь и еще опасного
старого мира. Беспощадная сатира, направленная против интер¬
вентов и белогвардейцев, угрожавших Советской республике,
против пережитков капитализма в быту и сознании людей,
занимает в эти годы видное место в творчестве М. Горького,
В. Маяковского, Д. Бедного.
Самое развитие советской литературы протекает в условиях
ожесточенного сопротивления со стороны идеологов старого
мира, либо в прямой, либо в замаскированной форме стремив¬
шихся помешать строительству социалистической культуры
и искусства. Разоблачая порочность идейных позиций имажи¬
нистов, футуристов, «пролеткультовцев», .символистов, высту¬
павших с проповедью буржуазного индивидуализма, форма¬
лизма, эстетства, аполитизма, отрицавших наследие великой
культуры прошлого, советская литература пролагала пути но¬
вого, социалистического искусства, искусства социалистиче¬
ского реализма.
Новизна жизненных отношений, создававшихся на основе
социалистической революции, и определяла пути художествен¬
ного отображения жизни в литературе, пути создания об¬
раза нового героя. Задача, стоявшая перед художниками, была
сложна, и не только потому, что ростки нового пробивались
еще в самой первоначальной своей форме, но и потому, что сами
1 ‘В. И. Ленин. Соч., т. 28, стр. 363..
46

они в свою очередь еще только училгась оддеть й различать
эти ростки.
Даже наиболее передовые писгателИ) связанные с револю¬
ционным движением и утвержда ющие революционную действи¬
тельность, как М. Горький, В. Маяковский, Д. Бедный, не всегда
сразу находили верное решен де встававших перед ними вопро¬
сов, не всегда правильно оценивали сложнейшую обстановку
первых лет революции.
В напряженной идейной борьбе кристаллизовались и крепли
наиболее существенные черты советской литературы: отраже¬
ние действительности в ее революционном развитии, изобра¬
жение советского человека — непреклонного борца за торже¬
ство революции., разоблачение антинародных дел и замыслов
контрреволюционного лагеря, раскрытие великого смысла про¬
исходящего как коренного поворота в истории человечества.
При всем различии творческих индивидуальностей, места
и роли в литературном процессе несомненна внутренняя, идей¬
ная и творческая близость позиций таких писателей, как Горь¬
кий, Маяковский, Демьян Бедный, Серафимович, Фурманов.
«Окна РОСТА» Маяковского, фронтовые стихи и песни Демьяну
Бедного, очерки Серафимовича в «Правде» и Фурманова в
иваново-вознесенском «Рабочем крае» были теснейшим обра¬
зом связаны с реальными практическими вопросами револю¬
ционной борьбы, возникавшими в самой гуще жизни.
Встав на платформу советской власти, приняв революцию,
такие поэты, как В. БрЮсов, А. Блок, С. Есенин, неразрывно
связали себя с революционным искусством. Но мировоззрение их
во многом определялось влиянием идеалистических взглядов,
которое они испытали до Октября. Это сказывалось в абст¬
рактно-романтическом характере их творчества, в односто¬
роннем подчеркивании ими стихийного характера революции.
Особое место в литературе периода гражданской войны^
занимала фронтовая поэзия — стихи красноармейских поэтов,
печатавшиеся в армейских газетах1.
Полные боевого подъема, отражавшие ряд эпизодов граж¬
данской войны, безыскусственные стихи фронтовых поэтов
являются живыми и яркими поэтическими документами первых
лет революции. В большинстве своем они несовершенны по
форме, но в них нельзя не заметить выражения революционного
энтузиазма народных масс, героической воли народа к победе.
1 «Голос солдата», «Красная Армия», «Боец и пахарь», «Красный
набат», «Красный воин», «Красноармеец», «Боец», «Вооруженный народ»,
«Окопная правда», «Красный стрелок» и др. Многие из авторов стихотво¬
рений, печатавшихся в армейских газетах, погибли в те же годы на фрон-'
гах гражданской войны: Ф. Бояджиев, Т. Селивановская, Г. Фейгин,
поэт-партизан Ребров-Денисов и др.	'■
47

Во фронтовой печати начинали свой путь некоторые деяте¬
ли советской поэзии. С 1919 г. работал, например, в Бюро пе¬
чати ПолитупранлекУия Реввоенсовета В. Лебедев-Кумач. «Этот
период,— говорил он в своих воспоминаниях,— был школой
большевистской печати, кипучей, суровой и незабываемой шко¬
лой, оставившей следы на всем последующем творчестве. Созда¬
лась привычка в творческом смысле быть всегда на передовых
линиях огня, не отсиживаясь в тылу «чистого искусства», что
делали тогда многие» х.
В братских республиках, которые в эти годы находились
под игом белогвардейцев, буржуазных националистов, интер¬
вентов или развивались в условиях, когда власть переходила
из рук в руки (как на Украине), советская литература делала
еще только первые шаги.
Лучшие представители литературной интеллигенции на¬
родов России становились на платформу советской властп,
создавали произведения, отражавшие революционную борьбу
народа. На Украине это были Павло Тычина, Максим Рыль-
ский, Иван Кочерга; в Белоруссии — Янка Купала, Якуб
Колас, Змитрок Бядуля; в Латвии — Андрей Упит; в Армении —
Ованнес Туманян, Ваан Терьян; в Грузии — Галактион Та-
бпдзе; в Башкирии — Мажит Гафури; в Узбекистане — Хамза
Хаким-заде Ниязи; в Татарии — Кави Наджми и др.
Одним из ярких свидетельств общего подъема творческой
энергии народов России, разбуженных Октябрем, явился подъем
устного народного творчества на национальных окраинах.
Народные певцы стали выразителями растущего общественного
самосознания масс. В поэтических произведениях, созданных
народными певцами ■ и сказителями, громко звучит радость
народного освобождения, вера, что из России придет избавление
трудящимся всех народов. Песни о Ленине, о Красной Армии,
о подвигах народных, выражение ненависти к старому повер¬
женному строю эксплуататоров — вот что составляет темы про¬
изведений народных певцов Украины, Белоруссии, Дагестана,
Средней Азии.
Замечательным поэтическим выражением настроений на¬
родных масс того времени является стихотворение дагестан¬
ского ашуга Сулеймана Стальского «России», созданное в'
1919 г.
Устная народная поэзия в годы гражданской войны осо¬
бенное значение приобретает у народов Средней Азии. Акыны
и бахши помогали Коммунистической партии, подымая народ
на защиту советской власти, против буржуазных национали¬
стов, басмачей, интервентов.
1 Фронтовая поэзия в годы гражданской войны, М., 1938, стр. IX.
48

Таким образом, в первые пооктябрьские годы в литерату¬
рах ранее угнетенных народов России происходило пробужде¬
ние творческих сил, которые в последующие годы включаются
в создание многонациональной советской литературы.
4
В годы гражданской войны с новой силой зазвучали произве¬
дения Максима Горького, созданные им еще до Октября. Освобо
дившиеся от цензурных запретов и искажений, произведения
Горького широким потоком устремились в массы. В 1917 г.
начало издаваться новое собрание сочинений Горького. В не¬
скольких изданиях вышел роман «Мать» — это были первые от¬
дельные и первые полные издания «Матери» в России. Брошю¬
рами тиражом от 10 до 150 тыс., что представляло в те годы, при
бумажном кризисе и разрушенной полиграфической базе, ис¬
ключительное явление1, были изданы «Макар Чудра», «Коно¬
валов», «Песня о Буревестнике», «Песня о Соколе», «Мальва»,
«Кирилка», «9-е января», «Рождение человека» и другие про¬
изведения Горького. В эти годы вышел сборник Горького ««Ера¬
лаш» и другие рассказы», составленный главным образом из рас¬
сказов 1915—1917 гг.; вышли отдельные издания повести «В лю¬
дях» и «Русских сказок». В годы гражданской войны театры,
в том числе и бывшие «императорские», не имевшие прежде
права ставить Горького (Малый и Александринский), широко
обратились к его драматургии, к пьесам «Мещане», «На дне»,
«Дети солнца», «Враги», «Последние», «Зыковы», «Старик»
и др., причем некоторые из этих пьес увидели сцену впервые.
Характерно, что в 1919 г. Астраханский драматический театр,
по совету С. М. Кирова, возобновил осуществленную годом рань¬
те постановку «Врагов». С. М. Киров рекомендовал театру по¬
чаще «ставить классические пьесы и особенно пьесы Горького» а.
Октябрьская социалистическая революция явилась осу¬
ществлением многолетних чаяний Горького, посвятившего всю
свою жизнь делу борьбы трудящихся масс против гнета ка¬
питализма.
Однако в 1917—1918 гг. Горький не сумел правильно разо¬
браться в политической обстановке. Он недооценивал способ¬
ность рабочего класса и его партии возглавить мощную на¬
родную революцию и организовать крестьянскую «стихию».
1 В январе 1919 г. «Правда», например, из-за недостатка бумаги
выходила не ежедневно.
2М. Каштанов. Рождение советского театра. «Волга» (Астра¬
хань), 1951, 28 октября, № 213.
4 Очерк истории русской сов. лит. 49

В то же' время он преувеличивал революционное значение
интеллигенции. Это сказалось в ряде ошибочных положений,
которые Горький развивал в 1917—1918 гг. на страницах газеты
«Новая жизнь», особенно в цикле публицистических статей
«Несвоевременные мысли».
В. И. Ленин уже в марте 1917 г. в «Письмах из далека»
отметил ошибочность позиции Горького; он и позднее не раз
возвращался к критике газеты «Новая жизнь» и всей
программы «новожизненцев», к которой присоединился Горь¬
кий. И. В. Сталин за пять дней до Октябрьского штурма
счел необходимым выступить со статьей, посвященной борьбе
против «новожизненцев» и критике ошибок Горького («Окружи¬
ли мя тельцы мнози тучны»). Во всех этих выступлениях зву¬
чало желание помочь Горькому исправить ошибки, облегчить
ему возвращение на правильный путь. В. И. Ленин, отмечая
в марте 1917 г., что заблуждения Горького в тот период от¬
ражали «чрезвычайно распространенные предрассудки не
только мелкой буржуазии, но и части находящихся под ее
влиянием рабочих», одновременно указывал: «Нет сомнения,
что Горький — громадный художественный талант, который
принес и принесет много пользы всемирному пролетарскому
движению»1. «Правда» и вся большевистская печать, критикуя
ошибки Горького, вместе с тем выражали уверенность, что
великий пролетарский писатель займет достойное его место
в строю созидателей нового, социалистического общества.
«Слишком дорог Горький социальной революции,— говори¬
лось в одной из статей «Правды» в январе 1918 г.,— чтобы
не верить, что он скоро станет в ряды, ее идейных вождей,—
на место, которое давно принадлежит ему как буревестнику
всемирной социальной революции» а. Борьбу за Горького, дав¬
шую замечательный пример руководства литературой, вели
вместе с партией рядовые советские люди. Письма рабочих
и красноармейцев к Горькому, публиковавшиеся в газетах и
направлявшиеся непосредственно к нему; рабочие делегации,
посещавшие писателя, — в их числе делегация рабочих-выборж¬
цев, пришедшая к писателю в мае 1918 г. с предложением пере¬
ехать на Выборгскую сторону, чтобы повседневно наблюдать
за жизнью, трудом и борьбой освобожденного рабочего класса,—
все это побуждало Горького пересмотреть свое ошибочное пред¬
ставление о «преждевременности» социалистической револю¬
ции в России. Глубокий след в сознании Горького оставил факт
злодейского покушения на В. И. Ленина 30 августа 1918 г.
Если само это покушение, вызвавшее у Горького возмущение
1 В. И. Л е н и н. Соч., т. 23, стр. 325.
’ Социальная революция и Горький. «Правда», 1918, 20 января.
5°

и гнев, показало ему, как он идеализировал в своей «суммарной»
оценке буржуазную интеллигенцию, то мощный протест масс
раскрыл для него, как глубоко проникли идеи Ленина в массы
и какой великой материальной силой они уже стали. В своих
автобиографических заметках Горький отметил, что в эти дци
он снова почувствовал себя-болыпевиком. Тогта же Российское
телеграфное агентство (Роста) известило о том, что Горький
выразил желание передать право на издание всех своих сочине¬
ний Центральному Комитету РКП(б). Горький посещает ра¬
неного Ленина в Кремле, затем между ними происходит ряд
встреч, во время которых обсуждаются вопросы развития ли¬
тературы и всего культурного строительства.
В. И. Ленин в беседах и переписке с Горьким в 1918—1919 гг.
стремился все более тесно связать его деятельность с важней¬
шими задачами молодого Советского государства. В письме
к писателю от 31 июля 1919 г. он указывал, что Горький ставит
себя «в положение профессионального редактора переводов
ит. п., положение, в котором наблюдать строение новой жизни
нельзя, положение, в котором все силы ухлопываются на боль¬
ное брюзжание больной интеллигенции, на наблюдение «быв¬
шей» столицы в условиях отчаянной военной опасности и сви¬
репой нужды». Ленин советовал Горькому наблюдать строитель¬
ство новой жизни в деревне или на провинциальной фабрике
(или на фронте), где «...легко простым наблюдением отделить
разложение стар'ого от ростков нового»1.
Уже в 1918 г. начался новый подъем публицистики Горького:
он выступил с рядом статей и речей, в которых клеймил импе¬
риалистов и белогвардейщину, приветствовал Красную Армию,
сражавшуюся с врагами советской власти, и призывал к раз¬
вертыванию строительства новых форм жизни, к развитию со¬
циалистического отношения к труду. В своих статьях и речах
Горький раскрывал великое историческое значение революции
и заявлял, что, кроме большевиков, «...вРоссии нетсил, спо¬
собных взять в свои руки власть и возбудить энергию измучен¬
ной страны, необходимую для продуктивного труда»2. В это
время и развернулась та огромная деятельность, которую вел
Горький, участвуя в строительстве новой, социалистической
культуры.
В ноябре 1918 г. газеты поместили знаменательное обращение
Горького к народу и трудовой интеллигенции. Говоря о себе
как о «недавнем оппоненте правительства», он утверждал:
«...именно я, больше чем кто-либо другой, имею право и все
основания решительно заявить, что культурное творчество
1 В. И. Ленин. Соч., т. 35, стр. 350.
1 М. Горький. Владимир Ильич Ленин. «Коммунистический
Интернационал», 1920, № 12, стб. 1929
JI
4

русского рабочего правительства, совершаясь в условиях самых
тяжких и требуя героического напряжения энергии, постепенно
принимает размеры и формы, небывалые в истории человечества».
И заявляя о великой исторической миссии русского народа,
Горький призывал трудящихся и «честно чувствующих» лю¬
дей всего мира: «Идите с нами к новой жизни, ради создания
которой мы работаем... Идите с нами на борьбу против старого
порядка, на работу создания нового строя жизни,—идите с
нами к свободе и красоте жизни!»1.
Призыв Горького был обращен к целому поколению писате¬
лей, которым выпало на долю сказать первое слово о побе¬
дившей социалистической революции, выступить с гневным разо¬
блачением несостоятельности собственпического строя жизни.
Тема борьбы двух миров, глубокая критика самых основ соб¬
ственнического мира и утверждение превосходства социализма
определяли собой главное направление в развитии советской
литературы.
М. Горький принимал непосредственное участие в важней¬
ших мероприятиях партии и правительства по строительству
социалистической культуры.
По инициативе Горького создаются Комиссия по охране
художественно-исторических ценностей, Секция исторических
картин при Наркомпросе, Большой драматический театр в
Петрограде и т. п. Горький является председателем Петроград¬
ской комиссии по улучшению быта ученых (КУБУ), читает цикл
лекций по истории литературы в передвижном пролетарском
университете, редактирует журнал «Наука и ее работники»,
детский журнал «Северное сияние», вместе с К. Чуковским
выпускает сборник для маленьких детей «Елка», организует
литературные конкурсы и т. д. Какое значение придавал всей
этой деятельности Горького В. И. Ленин, ясно видно из его резо¬
люции на письме профессора С. П. Костычева, адресованном
Горькому как председателю петроградской КУБУ. В. И. Ленин
писал: «Товарищи! Очень прошу Вас во всех тех случаях, когда
т. Горький будет обращаться к Вам по подобным вопросам, ока¬
зывать ему всяческое содействие...»1 2.
Одним из значительных мероприятий Горького была орга
низация им в начале 1919 г. издательства «Всемирная литерату¬
ра». Цель этого издательства состояла в том, чтобы с наибольшей
полнотой претворить в жизнь указание В. И. Ленина об усвое¬
нии освобожденным народом всего лучшего, что было создано в
прошлом, о творческом овладении культурным наследием. Горь¬
1	М. Горький. Собр. соч. в тридцати томах, т. 24, стр. 186—
187, 189.
2	«Известия АН СССР. Отделение общественных наук», 1938, № 5,
стр. 25.
52

кий ставил задачей этого издательства дать Советской стране
«все сокровища поэзии и художественной прозы, созданные в
течение- полутора веков напряженного духовного творчества
Европы».
В 1919 г. наметилось начало нового подъема и в художест¬
венном творчестве Горького. Это выразилось прежде всего в вы¬
ходе его замечательной книги, содержащей воспоминания о Льве
Толстом. В Толстом Горький видел, следуя заЛГ7ЛГ7~Лёниным,
выразителя настроений, стремлений, чаяний крестьянских
масс России, их силы и слабости, их революционной ак¬
тивности и политической незрелости. И не случайно Лев Тол¬
стой — писатель «национальный в самом истинном значении
этого понятия» — оказался в центре внимания Горького-худож¬
ника, когда он стал пересматривать свои идейные позиции
1917—1918 гг. Речь шла не просто о великом русском писа¬
теле, — речь шла о народе, его породившем, о многомиллион¬
ном русском крестьянстве.
Воспоминания о Льве Толстом были составлены Горьким
из дневниковых записей начала 900-х годов и из письма, напи¬
санного в 1910 г. в связи с болезнью и смертью Толстого. Однако
эти воспоминания отнюдь не являлись простым сводом разроз¬
ненных отрывков. Главным принципом, обусловившим отбор
и расположение заметок в очерке «Лев Толстой», было стремле¬
ние Горького подчеркнуть внутреннюю противоречивость Тол¬
стого, совмещение в нем, в его сознании разных, прямо враж¬
дебных друг другу начал. «Несмотря на однообразие про¬
поведи своей,— писал Горький,— безгранично разнообразен
этот сказочный человек». Проповедник «непротивления злу
насилием» и пламенный протестант против всех и всяких форм
насилия, религиозный догматик, «человек решенных вопросов»
и неутомимый наблюдатель и исследователь жизни, «сектант»,
проповедник аскетизма и страстный жизнелюб — таким, беско¬
нечно сложным и противоречивым, предстает перед нами Лев
Толстой в гениальном очерке Горького. Перед созданием этого
очерка Горький опубликовал в 1918 и 1919 гг. два произведения,
как бы предваряющие его: рассказ «Песня», продолживший ли¬
нию цикла «По Руси», и сказку «Яшка», продолжившую линию
«Русских сказок». Эти произведения, дополняя друг друга,
выразили в разной форме одну и ту же идею: в них была дана
критика пессимистического, пассивного отношения к жизни.
В рассказе «Песня» жалобной, «панихидной» песне крестьянок,
придавленных к земле тяжким трудом,— скорее даже не песне,
а «отпеванию», в котором звучит отречение от жизни, от любви,
от радости,— противопоставлена веселая праздничность окру¬
жающей природы, вызывающая желание услышать «какой-то
торжественный гимн утру, солнцу, жизни». Та же мысль выраже¬
53

на в сказке «Яшка», осмеивающей тех, кто «в честь и заслугу
терпение свое ставит себе» и «мучениями своими хвастаются».
В очерке «Лев Толстой» Горький показал борьбу с пассивным,
пессимистическим отношением к жизни, происходившую
в душе великого художника, который отразил и придавленность
крестьянской массы и ее стремление к свободе. Через очерк
красной нитью проходит мысль, что главное в Толстом —
не его религиозное проповедничество, а его мужицкий реализм
и страстный социальный протест.
Новые темы, подсказанные советской действительностью
(борьба против разрухи, созидание новых форм жизни, развитие
социалистического отношения к труду),Горький стал разрабаты¬
вать сначала в своей публицистике. Некоторые статьи Горького,
посвященные этим темам, непосредственно продолжали мысли
ленинских статей этих лет. Так, например, в мае 1920 г. в № 10
журнала «Коммунистический Интернационал», вслед за стать¬
ей В. И. Ленина «От первого субботника на Московско-Казан¬
ской железной дороге ко Всероссийскому субботнику-маев¬
ке»1, где говорилось о необходимости вытравить привычку
считать труд только повинностью, была помещена статья Горь¬
кого «Путь к счастью». В этой статье говорилось: «Весело и бод¬
ро — за работу, нет пути к счастью более верного, чем путь сво¬
бодного труда!» В ряде статей, под непосредственным влиянием
бесед с В. И. Лениным, Горький выступил с критикой невер¬
ного, оставшегося в наследство от старого мира отношения к тру
ду и общественной собственности, а также других пережитков
прошлого, мешавших строительству социализма.
Борьбу против этих пережитков и прямых противников
нового мира Горький перенес и в свое художественное творче¬
ство, создав в 1920 г. сценарий «Работяга Словотеков». Этот сце¬
нарий — беспощадное сатирическое разоблачение бюрократов,
отделывающихся от практических задач борьбы против разрухи
пустой болтовней. Словотекову говорят о лопнувшей трубе
водопровода — он отвечает речью о международном положе¬
нии. С одной стороны, перед нами люди, охваченные страстным
желанием победить разруху; с другой — бюрократ, который
топит любое дело в общих фразах. Сценарий Горького «Работяга
Словотеков» с его приемами художественного преувеличения
и сатирического сгущения намечает ту линию советской дра¬
матургии, которая получила развитие в пьесах Маяковского,
Безыменского и др.
В 1920 г. Горький впервые подошел к созданию художествен¬
ного образа вождя революции и Коммунистической партии
1 В. И. Л е н и и. Соч., т. 31, стр. 102.
54

В. И. Ленина, написав статью «Владимир Ильич Ленин», пред¬
ставляющую собой как бы первоначальный эскиз к будущему
развернутому очерку 1924 г. В статье этой есть ряд неверных
■формулировок, но Горький намечает в ней те черты порт¬
рета вождя, которые впоследствии, будучи развиты им. и
дополнены, воссоздадут незабываемый образ гениального руко-
водителянародных масс.Уже здесь отмечается ленинская«...сча¬
стливая ясность мысли, которая дается только путем напряжен¬
ной, непрерывной работы»1, простота речи, которая убеждает
слушателей неумолимостью своей логики, острая проницатель¬
ность в области политики, глубокая человечность и другие
черты великого человека. Как один из набросков к будущему
гениальному очерку Горького о В. И. Ленине можно рассматри¬
вать и речь писателя, произнесенную им 23 апреля 1920 г. в
связи с 50-летием вождя. «Я видел крупных людей, знал Тол¬
стого и еще кое-каких, но эта колоссальная фигура заслоняет
их...»,— говорил Горький и отмечал исключительную скром¬
ность и простоту В. И. Ленина: «Ленин в политике велик,
но в то же время он реальный, земной, простой человек».
5
«Моя революция» — такова основная формула отношения
Маяковского к великому Октябрьскому перевороту.
Маяковский безоговорочно вступил.в ряды борцов револю¬
ции с первого же ее дня. Это вступление было подготовлено
дооктябрьским периодом развития его творчества. Вместе с тем
Октябрьская революция определила качественно новый этап
развития творчества Маяковского, сделала его великим
поэтом социалистической революции. С первых дней рево¬
люции Маяковский стремился отразить в своем творчестве
грандиозность исторических событий, открывших новую эру
в развитии человечества. Стихотворения Маяковского, напи¬
санные в начале 1918 г. («Наш марш», «Ода революции»), насы¬
щены революционным пафосом, утверждением величия проис¬
шедшего социалистического переворота.
Уже в 1918 г. Маяковский ясно определил идейную направ¬
ленность своей поэзии.
«В чем насущность сегодняшней поэзии?
«Да здравствует социализм» — под этим лозунгом строит
новую жизнь политик.
«Да здравствует социализм» — этим возвышенный, идет под
дула красноармеец.
1 «Коммунистический Интернационал», 1920, К: 12, сто. 1930.
Я

«Днесь небывалой сбывается былью социалистов великая
ересь»,— говорит поэт»1.
Очевидны вместе с тем и ошибочные идейные тенденции,
которые давали себя знать в творчестве Маяковского в первые
годы революции и были связаны прежде всего с непреодолен¬
ным полностью влиянием футуризма: элементы абстрактности
и формалистичности в «Нашем марше», неверное отношение
к культуре прошлого в стихотворении «Радоваться рано» и др.
Но главное направление его творчества было вполне опре¬
деленным и плодотворным. Революционный пафос «Левого мар¬
ша», жизнеутверждающий оптимизм стихотворения «Необычай¬
ное приключение, бывшее с Владимиром Маяковским летом на
даче», провозглашение партийности нового искусства в стихо¬
творении «Владимир Ильич!» — такова основная линия твор¬
ческого развития Маяковского в годы гражданской войны.
Уже в эти годы проявляется стремление Маяковского к соз¬
данию произведений широкого обобщающего значения. Осенью
1918 г. им была написана «Мистерия-Буфф», определенная им
самим как «героическое, эпическое и сатирическое изображение
нашей эпохи». В аллегорическом сюжете «Мистерии-Буфф»
(путешествие после всемирного потопа в ковчеге «нечистых»—
рабочих и «чистых» — представителей старого мира) Маяков¬
ский стремился передать основной смысл революционных собы¬
тий. Острая, гротескная сатира в изображении купца, попа и
других обломков разрушенного строя, патетика и героика
в изображении людей революции, завоевывающих в труде и
борьбе свое счастье,— таковы две основные линии «Мистерии-
Буфф», объединяющие в себе ведущие тенденции советской ли¬
тературы: беспощадную борьбу со старым и утверждение нового.
«Мистерия-Буфф» была первым крупным произведением после¬
октябрьской литературы, в котором раскрывался социальный,
классовый смысл революции, выдвигалась идея освобожден¬
ного мирного творческого труда:
Трудом любовным
приникнем к земле
все,
дорогА кому она.
Хлебьтесь, поля!
Дымьтесь, фабрики!
Славься!
Сияй,
солнечная наша
Коммуна!
1В. В. Маяковский. Поли. собр. соч. в двенадцати томах,
т. 2. М., 1939, стр. 468.

Во втором варианте «Мистерии-Буфф» (1921) Маяковский
еще более усилил политическое звучание пьесы.
В поэме «150 000 ООО» (1920) Маяковский развил тему борьбы
двух миров — мира капитализма и мира социализма, про¬
тивопоставив образ «стопятидесятимиллионного» богатыря Ива¬
на образу вооруженного до зубов Вильсона, символизирующего
мировой и прежде всего американский капитализм. И в этой
поэме сочетаются острейшая гротескная сатира в изображении
капиталистического строя и героическая патетика в изображении
великого советского народа. Поединок Вильсона и Ивана пока¬
зывает мощь и непобедимость народа, обреченность старого
мира.
Существенным недочетом поэмы являлась отвлеченность и
схематичность изображения народного движения как стихий¬
ного движения безликой массы. Характерно, что Маяковский
выпустил свою поэму без подписи:
150 000 000 мастера этой поэмы имя.
...этой
моей
поэмы
никто не сочинитель.
Пафос его пьесы «Мистерия-Буфф» состоит в утверждении
победы нового мира над старым, в раскрытии сопиалистического
смысла революции. Поэма «150 000 ООО» говорила о всемирной
победе революции. Однако в «Мистерии-Буфф» и в «150 000 000»
идейное их содержание было во многом еще выражено упро¬
щенно и схематически, в искусственно усложненной форме,
что делало эти произведения мало доступными широким на¬
родным массам.
Речевая форма этих произведений во многом также была
отмечена условностью и усложненностью:
Это об нас взывала земля голосом пушечного рева.
Это нами взбухали поля, кровями опоены.
Стоим,
исторгнутые из земного чрева
кесаревым сечением войны.
«150000 000» завершаются риторически книжным оборотом,,
суживающим значительность идейного содержания поэмы:
Это тебе,
революций кровавая Илиада!
Голодных годов Одиссея, тебе!
57

По воспоминаниям А. В. Луначарского, В. И. Ленин дал
отрицательную оценку поэме «150 000 ООО», указав на ее «вы¬
чурность». Смысл этой оценки очевиден, если сопоставить ее
с письмом В. И. Ленина к Горькому. Поэме «150 000 000»
не хватало именно связи с реальным процессом строительства
нового 'самими народными массами, образы ее были слишком
отвлеченными, и это при всей силе ее революционного пафоса
ослабляло поэтическое значение поэмы.
Маяковский глубоко ощущал принцип народности, лежа¬
щий в основе советского искусства. Уже в годы гражданской
войны этот принцип определяет всю общественную деятельность
поэта, десятки его выступлений, адресованных к революцион¬
ной аудитории, так же как и содержание его литературвых про¬
изведений. Но осуществление принципа народности проявлялось
в творчестве Маяковского в годы гражданской войны, как мы
видели, еще в противоречивых и несовершенных формах. Вот
почему такое существенное значение имела для Маяковского
работа в «Окнах РОСТА».
Начав с октября 1919 г. свою деятельность в «Окнах РОСТА»,
Маяковский откликнулся в них на призыв Ленина показать
именно то новое, что создавалось в будничной деятельности
широких народных масс, строивших социалистическое отече¬
ство и оборонявших его от врагов. Вспоминая о периоде работы
в РОСТА, Маяковский писал: «... По этим плакатам можно было
бы, шаг за шагом, видеть в рисунке, в карикатуре 3 года нашей
революции, нашей обороны»
«Окна РОСТА» Маяковского во многом отвечали задачам/
которые партия ставила перед агитационной работой в годы
гражданской войны. В статье «О характере наших газет»
В. И. Ленин писал:
«Почему бы, вместо 200—400 строк, не говорить в 20—10
строках о таких простых, общеизвестных, ясных, усвоенных
уже в значительной степени массой явлениях, как подлое пре¬
дательство меньшевиков, лакеев буржуазии, как англо-япон¬
ское нашествие ради восстановления священных прав капитала,
как лязганье зубами американских миллиардеров против Гер¬
мании и т. д., и т. и.? Говорить об этом надо, каждый новый факт
в этой области отмечать надо, но не статьи писать, не рассу¬
ждения повторять, а в нескольких строках, «в телеграфном
стиле» клеймить новые проявления старой, уже известной,
уже оцененной политики»1 2.
Простота, ясность, «телеграфный стиль», обращенность к
массам — характернейшие черты «Окон РОСТА» Маяковского.
1	В. В. Маяковский. Поли. собр. соч. в двенадцати томах,
г 12. М., 1949, стр. 84.
2	В. И. Ленин. Соч., т. 28, стр. 78.
5»

Было бы неверно ограничивать значение «Окон РОСТА» теми
отдельными конкретными образами, которые в простейшей форме
олицетворяли факты и события гражданской войны и трудового
строительства. В центре «Окон РОСТА» стоит в конечном счете
образ передового советского человека, зовущего к борьбе и тру¬
ду, обращающегося по сути дела к миллионам1. В образе лири¬
ческого героя «Окои РОСТА» Маяковский в самой первоначаль¬
ной форме обобщал, типизировал мысли и чувства советских
людей своими призывами к утверждению новых, социалисти¬
ческих отношений. Характернейшая черта «Окон РОСТА» —
это обращение к массовой аудитории, пламенные революцион¬
ные призывы: «Эй, крестьяне, рабочие, в ногу!»; «Стройся
в ряды! Греми и громи!»; «Рабочие столицы, крестьяне окраины,
слушайте с юга вздымающийся плач!»; «Запомните, рабочие,
истину эту... на фронт поголовно! Винтовку в руку!»;
«Вперед! Под винтовки! За Республику Советов!»; «Товарищи
■крестьяне! Шахтеры голодают!»; «Скорее же, горняк, за
■свободный труд!».
X Сатирическая струя в «Окнах РОСТА» занимала большое
место. Маяковский боролся с отживающим старым миром, раз¬
облачая и клеймя его, и славил те ростки нового, в которых вы¬
ступали черты социалистических отношений. Все это обусловило
значение поэтической деятельности Маяковского в «Окнах
РОСТА», являвшейся для него школой революционного по¬
литического и поэтического опыта, готовившей его к созданию
крупных произведений.
Для выражения богатого идейного содержания Маяковский
находил разнообразнейшие художественные формы. В «Окнах
РОСТА» перед нами образцы и высокой патетики:
Во всем урожае
взошли семена,
и в небе
знамена моют.
Россия
сквозь горечь смертей и ран
пробилась
Коммуну строить
я страстного революционного призыва —
На фронт —
против панов,
против баронов войной! 1 21 За 27 месяцев Московское' отделение РОСТА” выпустило почти
2 млн. оттисков отдельных плакатов. Каждый из них вывешивался в
витринах или в помещениях и воспринимался десятками и сотнями людей.
Тираж «Окон РОСТА», таким образом, был весьма велик.
59

и примеры гневного сарказма, иронии, юмора, мастерского
использования народных пословиц, поговорок, загадок,
пародирование самых различных литературных произведений,
введение в стих цифровых данных о развитии хозяйства'
и т. д.
Маяковским было написано свыше 900 «Окон РОСТА»,
из которых сохранилось более 5С0. Эти числа говорят
об огромном подъеме, с которым Маяковский осуществлял
свои творческие задачи. «Окна РОСТА» представляют собой
своеобразную поэтическую летопись эпохи гражданской
войны.
Говоря в 1922 г. о Маяковском, В. Брюсов верно отметил,
что творчество Маяковского занимало важнейшее место в поэти¬
ческой жпзпи своего времени и вместе с тем намечало дальней¬
шие пути развития советской поэзии. «Он был один из тех, кто*
к Октябрю отнесся... как к великому явлению жизни, с кото¬
рым он сам органически связан... Стихи Маяковского принадле¬
жат к числу прекраснейших явлений пятилетия: их бодрый
слог и смелая речь были живительным ферментом нашей
поэзии» С
Ведущие тенденции творчества Маяковского в лирике нашли
наиболее яркое выражение в стихах 1920 г.: «Владимир Ильич!»
и «Необычайное приключение, бывшее с Владимиром Мая¬
ковским летом на даче». В стихотворении «Необычайное
приключение...» Маяковский передает оптимизм и благородные
стремления человека революционной эпохи. Стихотворение
«Владимир Ильич!» входит в историю советской поэзии как
произведение, в котором с огромной поэтической силой выра¬
жена идея коммунистической партийности, лежащей в основе
творчества советских писателей:
Поэтом не быть мне бы,
если б
не это пел —
в звездах пятиконечпых небо
безмерного свода РКП.
Поэмы Маяковского «150 000 ООО» и «Облако в штанах»,
пьеса «Мистерия-Буфф» и стихотворение «Левый марш» в 1919—
1920 гг. были переведены на иностранные языки. Они дали
яркое представление зарубежному читателю о советской поэ¬
зии. Вслед за Горьким Маяковский обогащал передовых зару¬
1 В. Брюсов. Вчера, сегодня и завтра русской поэзии. «Печать
и революция», 1922, № 7, стр. 56.
6о

бежных писателей опытом hodoto, социалистического искусства.
Воздействие поэзии' Маяковского на зарубежную литературу
следует объяснить в первую очередь его живой связью с рево¬
люционным опытом советского народа, участием его в работе
по созданию новых, социалистических форм жизни.
6
В. И. Ленин отмечал, что Д. Бедный служит «огромную
службу советской власти, партии своим пером», что творче¬
ство Демьяна Бедного «действительно пролетарское твор¬
чество, оно близко рабочей массе, которая его прекрасно должна
понимать...»1. Основное направление, пафос творчества Демьяна
Бедного выражались в раскрытии социалистической сущности
революции, в призыве к героической борьбе с интервентами
и белогвардейцами, в изображении героя своего времени, рядо¬
вого борца революции:
Под наши радостные клики
Хвалой венчанный боевой,
Гроза всех шаек бело-диких,
Ты — величайший из великих,
Красноармеец рядовой!
Годы гражданской войны Демьян Бедный провел на фронте,
в рядах Красной Армии, в боевых частях, сотрудничал в цент¬
ральных и Армейских газетах, с необычайным творческим подъ¬
емом откликаясь на самые различные события. За годы граждан¬
ской войны им было выпущено около 40 книжек1 2.
1	В. Бонч-Бруевич. Ленин о поэзии. «На литературном
•посту», 1931, № 4, стр. 6.
2	См., например: «Про землю, про волю, про рабочую долю», Пб.,
1918; Ташкент, 1919; Харьков, 1919; М., 1920; «В огненном кольце»,
М., 1918; Пг., 1919; Киев, 1919; «Земля обетованная», М., 1918; Пг.,
1919; Самара, 1919; М., 1920; «Обманутым братьям в белогвардейские
окопы», М., 1918; Харьков, 1919; «Сказки», Пб., 1918; «Сказки-складки
про старые порядки», М., 1918; 1920; «Куй железо, пока горячо. Про¬
летарские басни», Пб., 1917; М., 1918; 1920; «Всяк Еремей про себя разу¬
мей. Пролетарские басни», Пб., 1917; М., 1918; 1919; «Сытый голодного
не разумеет», Пб., 1917; 1918; М., 1918; 1919; «Мошна туга, всяк ей слуга»,
Пг., 1917; 1918; 1919; «Земля! Земля!», М., 1920; «Красноармейцы», М.,
1919; «Красный казак», Самара, 1919; М., 1920; «Правда. С товарищами
красноармейцами беседа по душам», Политотдел Восточного фронта;
М., 1919; Одесса, 1919; Минск, 1919; «О Митьке-бегунце и о его конце»,
М., 1919; Кострома, 1919; М., 1920; «Читай, Фома,— набирайся ума»,
М., 1919; «Правда и кривда», П., 1919; «Песни прошлого», П., 1919;
.М.,	1919; 1920; «Старое и новое», М., 1919; «Каиново наследство»,
6т

В день награждения Демьяпа Бедного орденом Красного
Знамени в апреле 1923 г. М. И. Калинин обратился к нему
с приветствием от имени ВЦИК.
«Произведения . ваши, — отмечал М. И. Калинин, — про¬
стые и понятные каждому, а потому п необыкновенно сильные,
зажигали революционным огнем сердца трудящихся и укрепляли
бодрость духа в труднейшие минуты борьбы.
Страдания, борьба, подвиги и достижения восставшего про¬
летариата находили в вас достойного певца. В вашем лице поэ¬
зия, быть может, впервые в истории так ярко связала свои
судьбы с судьбами человечества, борющегося за свое освобож¬
дение, и из творчества для немногих избранных стала творче¬
ством для масс» *.
Теснейшая связь с жизнью определила конкретность и мно¬
госторонность поэзии Демьяна Бедного и в тематическом и в
жанровом отношении. Как и для Маяковского, так и для Демья¬
на Бедного характерно единство пафоса разрушения, борьбы,
со старым миром и пафоса утверждения мира нового. Отсюда —
сочетание героики и сатиры в творчестве обоих поэтов, разобла¬
чение старого, отмирающего и бешено цепляющегося за свою-
жизнь, и раскрытие нового, побеждающего.
Образ лирического героя в поэзии Демьяна Бедного раскры¬
вается и в патриотическом призыве к героической борьбе:
Осада, осада, осада!.
Бойцы Петрограда!
Привет вам из красной Москвы,
п в простой задушевной беседе, и в веселой песне.и частушке,
и в острой памфлетной сатире («Обманутым братьям»).
Формы поэзии Демьяна Бедного исключительно разнооб¬
разны. Здесь и поэмы, и баллады, и басни, и эпиграммы.
Тесная связь с народным творчеством, прекрасное знание
русского языка позволили Демьяну Бедному создать систему
поэтических средств, отвечающих богатству и многообразию
его тематики и его жанров. Все это обусловило распростра¬
ненность, доступность, агитационную действенность стихов
Демьяна Бедного и позволяло ему осуществлять основную идей-
вую задачу, которую он ставил перед собой в годы гражданской
М., 1919; «Всякому свое», П., 1917; 1919; «Дурман», Казань, Киев, 1919;
«Коммунистическая марсельеза», М., 1918; 1920; «Вопль отчаявшихся-
буржуев», М., 1920; «Красноармейский писарь. Деникинским доброволь¬
цам», М., 1920; и др.
1 «Известия ВЦИК», 1923, 24 апреля.
62

войны: революционное воспитание широких трудовых масс,
в частности крестьянства. Стихи Демьяна Бедного несли
в массы передовую идеологию революционного рабочего класса.
В этом заключалось их основное партийное содержание.
Сам поэт определил основную тенденцию своего творчества
словами:
Кликну клич средь мужиков:
Все в ряды большевиков...
Поэзия Демьяна Бедного отвечала выдвигавшейся
В. И. Лениным главной задаче прессы: внимание к будничной
стороне жизни, к тому, «как рабочая и крестьянская масса на деле
строит нечто новое в своей будничной работе» х. В самой жизни
черпал Демьян Бедный ту подлинную правду, которая обусло¬
вила художественную значимость его лучших произведений.
Характерны в этом отношении прозаические очерки-корреспон¬
денции «Золотое поле», печатавшиеся Демьяном Бедным в
«Правде» после поездки в 1919 г. по Тверской губернии. В этих
очерках Демьян Бедный показывал, что «мы не на уклоне,
а на подъеме... Могучий, прямо гигантский размах нового со¬
циального творчества столь очевиден, новая жизнь везде, сквозь
все преграды, начинает бить таким ключом, работа до такой
степени начинает налаживаться, выливаясь в новые формы
н пролагая новые пути, что впору ее только учесть, уловить
ее основное стремление»2. Он советует всем не верящим в
победу социализма «окунуться в свежую воду, побывать в уездах,
□ деревнях, посмотреть на засеянные поля и огороды, на новые
мосты и дороги, на деревенские электрические «ленточки»®
и телефоны, на школы, библиотеки, клубы, приюты, на совет¬
ские пароходы и лесные сплавы...
Всю хворь как рукой снимет!»4
Эта полнота ощущения силы и размаха строительства новой
жизни определяла действенность сатиры Демьяна Бедного,
направленной на все, что мешало этому строительству.
Однако уже и в это время давали о себе знать известные
слабости художественного метода Демьяна Бедного — непол¬
нота обобщения жизни, типизации передовых черт характера
советского человека, упрощенность формы. Это ограничивало
роль Демьяна Бедного в развитии социалистического реализма.
		*—
1	В. И. Ленин. Соч., т. 28, стр. 80.
2	«Правда», 1919, 1 июня, № 117.
3	«Ленточки» — «ленинские точки», местные электрические станции.
‘ «Правда», 1919, 3 июня, № 118.
бЗ

Известны приводимые Горьким слова В. И. Ленина относи¬
тельно того, что при всем значении его работы Демьян Бедный
«грубоват. Идет за читателем, а надо быть немножко впереди» х.
В архиве Демьяна Бедного сохранилась его запись по поводу
стихотворения «Слепые», опубликованного 1 марта 1918 г.:
«Владимир] Ильич разнес это стихотворение». В этом стихотво¬
рении, как и в некоторых других («Мужики» и «Дурман», 1919),
отчетливо сказалось односторонне отрицательное отношение
Демьяна Бедного к прошлому России и крестьянству (позднее
эта позиция поэта была подвергнута суровой критике
в известном письме И. В. Сталина к Демьяну Бедному).
«Сермяжных воинов нестройная толпа... слепа»,— говорил
Демьян Бедный в этом стихотворении, приходя к глубоко
неправильной позиции в трактовке союза рабочего класса
и крестьянства.
7
Процесс постепенного перехода от конкретных жизненных
наблюдений к художественным обобщениям характеризует
и творческую деятельность писателей-прозаиков в первые годы
после Октября. В очерках, рассказах, публицистике Д. Фур¬
манова и прежде всего А. Серафимовича в особенности сказы¬
вается, как и в поэзии Демьяна Бедного и в «Окнах РОСТА»
B.	Маяковского, интерес к изображению реальной, конкрет¬
ной жизненной обстановки со всеми ее трудностями.
Реалистические тенденции отчетливо проявляются и в
ряде произведений А. Неверова («Я хочу жить», «В глуши»,
«Андрон Непутевый»), Н. Ляшко («Рассказы о кандалах»),
C.	Подъячева и некоторых других писателей, печатавшихся
главным образом в журналах «Пламя», «Красная Армия»
и др.
Несколько особняком стояла по своей тематике вышедшая
в 1919 г. повесть А. Новикова-Прибоя «Море зовет».
Художественная проза, относительно широко представлен¬
ная в «пролеткультовских» журналах тех лет («Горн», «Гряду¬
щее» и др.), имела явно эпигонский характер, находилась под
влиянием декадентской прозы и чрезвычайно слабо отражала
реальную жизненную обстановку своего времени.
Очерки, рассказы и корреспонденции Серафимовича, печа¬
тавшиеся в 1918—1920 гг. в «Правде», а также в «Известиях
Московского Совета Рабочих и Солдатских депутатов», где
1 М. Горький. Собр. соч. в тридцати томах, т. 17, стр. 45.
64

он заведовал литературно-художественным отделом1, представ¬
ляют собой наиболее значительное явление в прозе военных лет.
В качестве военного корреспондента «Правды» Серафимович
объездил колчаковский, врангелевский, Западный фронт,
Украину; он показал в своих очерках и Красную Армию, и ра¬
бочих транспорта и промышленности, и крестьянство. Он от¬
разил в своих произведениях рост сознательности и организо¬
ванности народных масс, глубоко понимая, какое огромное зна¬
чение имеет художественное воспроизведение героической эпохи
гражданской войны.
«...Если б,— писал он, — у всех, соприкасающихся с борь¬
бой, жило сознание необходимости и важности запечатления
этой борьбы, всегда выпала б минутка, чтоб пером, кистью, ап¬
паратом схватить убегающие события.
А сколько удивительных лиц проходит! Сколько рабочий
класс, сколько Коммунистическая партия дала поражающих
типов, невиданных организаторских сил, невиданной энергии,
невиданной способности угадывать и использовать события!
Неужели все это уйдет и потухнет с уходящим днем?
Поколениям один маленький рассказ, маленькое воспоми¬
нание, один небольшой рисунок даст неизмеримо больше, чем
еотня ученых изысканий в архивах. А живущим даст больше,
чем два-три разъясняющих митинга»1 2.
В очерке «Несите им художественное творчество» Серафи¬
мович показал, как воспринимали красноармейцы художествен¬
ное слово: «...Было прочитано два рассказа: один — из солдат¬
ской жизни до революции, другой — из красноармейской жизни.
И как же слушали! Какой здоровенный хохот прокатывался
по рядам! Или какими широко, по-детски разинутыми глазами
смотрели эти бронзовые люди на читающего в драматических
местах!
Потом повели их на спектакль. Труппа тамбовского Про¬
леткульта поставила в школе «Марата» и «мАиеля».
И с какой голодной жадностью смотрели! Да ведь из чужой
жизни. А если бы из своей, из родной!
— Ноне у нас праздник,— говорили бойцы, радостно бле¬
стя глазами»3.
1	См. «Известия Московского Совета Рабочих и Солдатских депута¬
тов», 1917, № 217. В заметке «От редакции» сообщалось: «Чтоб удовле¬
творить естественную потребность читателя в художественном чтении
и в то же время дать возможность всем, кто чувствует в себе искру худо¬
жественного дарования, проявить ее, редакция «Известий С. Р. п С. Д.»
организует литературно-художественный отдел. В этот отдел войдут
очерки, рассказы, картинки из жизни, стихотворения. Заведывание от¬
делом поручено А. СЕРАФИМОВИЧУ».
2	А. Серафимович. Военные рассказы. М., 1936, стр. 356.
’А. Серафимович. Собр. соч., т. VIII. М., 1948, стр. 213.
б Очерк истории русской сов. лит.
6?

Собранные в книге «Революция. Фронт и тыл» корреспон¬
денции и очерки Серафимовича в лаконичных, но выразитель¬
ных зарисовках отражали жизнь и быт советских людей эпохи
гражданской воины на фронте и в тылу. Пролетарскому чита¬
телю, говорил Серафимович, «нужно было правдиво и честно
рассказать, как обстоит дело на фронте и что нужно предпри¬
нять. Я это и делал по мере сил и разумения... Пролетарско¬
му военному корреспонденту надо самому тыкаться во все
углы, надо побывать в самых дальних закоулках, все лично об¬
следовать, рассмотреть. И перво-наперво надо быть в непрерыв¬
ном, непосредственном общении с красноармейской массой...
все, что не соответствует правде, меня в литературе всегда отвра¬
щало»1.
Значение очерков Серафимовича определялось именно тем,
что в самой разнообразной обстановке, рисуя живые сцены,
эпизоды в рабочей семье, на митинге, на демонстрации, в теп¬
лушке, на позициях, в штабе, он умел видеть организующую
силу партии, ведущей за собой народные массы, улавливать
основные черты героя-коммуниста. «Велика творящая и само-
исцеляющая сила армии,— писал Серафимович. — Ибо армия
эта оплодотворена великой силой, великой волей, великой дей¬
ственностью коммуниста,— коммуниста как представителя про¬
летариата» 1 2.
Образы коммунистов периода гражданской войны в совет¬
ской литературе были обрисованы Серафимовичем в очерках
«На позиции», «Политком» и др. В них уже намечается путь
к широким художественным обобщениям, которые позднее были
достигнуты Серафимовичем в его «Железном потоке». «Сейчас
время — под корень, под самый коси, пе оглядывайся. Строй
заново...»,— говорит матрос, герой его очерка «В чайной»3.
Очерки Серафимовича, так же как произведения Маяковского
и Демьяна ВЩного, проникнуты твердой уверенностью в
победе, отражают действительность в ее революционном разви¬
тии и в этом отношении выражают основные тенденции социали¬
стического реализма в тех формах, в каких они могли проявить¬
ся в годы гражданской войны. И не случайно деятельность Сера¬
фимовича привлекла к себе внимание В. И Ленина. В 1920 г.
В. И. Ленин обратился к Серафимовичу с письмом, узнав, что
на фронте гражданской войны погиб старший сын писателя Анато¬
лий. «...Мне очень хочется сказать Вам, как нумсна рабо¬
чим и всем нам Ваша работа...»4 — говорилось в этом письме.
1	А. Серафимович. Собр. соч., т. VIII. М., 1948, стр. 480.
2	Там же, стр. 291.
8 «Известия Московского Совета Рабочих и Солдатских депутатов»,
1917, 29 ноября (12 декабря), № 217.
4	В. И. Ленин. Соч., т. 35, стр. 383.
66

Редакционная рецензия на книгу Серафимовича «Рассказы
(1918), помещенная в «Правде» и называющая один из расска¬
зов «по силе и простоте образа, художественному выражению
равным лучшим произведениям нашей литературы»; опублико¬
ванное в этой ясе газете «Открытое письмо» к Серафимовичу
красноармейцев и командиров 2-й бригады V армии1 — при¬
меры высокой оценки, которую находила деятельность писа¬
теля со стороны народа, партии.
Наряду с «Окнами РОСТА» В. Маяковского, стихами
Д. Бедного рассказы и корреспонденции Серафимовича с наи¬
большей полнотой и конкретностью отражают реальную
жизненную обстановку периода гражданской войны. В этом
их значение в истории советской литературы.
Чрезвычайно близко к прозе Серафимовича стоят фронтовые
корреспонденции и статьи, которые с марта 1919 г. публиковал
в ивановской газете «Рабочий край» Д. Фурманов. В ряде очер¬
ков («Пилюгинский бой», «Уфимский бой» и др.) Фурманов дал
яркие картины из жизни Красной Армии. Эти очерки частично
были использованы писателем при создании повести «Чапаев»,
работать над которой он начал позднее, по окончании граждан¬
ской войны.
В последующей работе Фурманова над созданием «Чапаева»
нашел яркое выражение переход к широким художественным
обобщениям, который назревал в литературе периода граждан¬
ской войны. Интересен в этом отношении набросок посвящения
«Чапаева»:
«Мужикам Самарской губернии, Уральским рабочим, красным
ткачам Иваново-Вознесенска, киргизам и латышам, мадьярам
и австрийцам — всем, кто составлял непобедимые полки Чапа¬
евской дивизии, кто в суровые годы гражданской войны—часто
без хлеба, сапог, без рубах, без патрон, без снарядов — с од¬
ним штыком сумел пройти по Уральским степ}ЙРдо Каспийского
моря, по самарским лугам, на Колчака, на западе — против
польских панов, кто мужественно бился против белоказацкой
орды, против полков офицерских, кто кровь свою пролил за
великое дело, кто отдал жизнь свою на алтарь борьбы — всем
вам, герои гражданской войны, чапаевцы, я посвящаю эту
книгу»1 2.
Этот набросок поучителен потому, что свидетельствует,
в какой мере советские писатели, идя от конкретного, непо¬
средственно накопленного в опыте гражданской войны жизнен¬
ного материала, создавали обобщающий, типизирующий образ,
вбиравший в себя характерные черты воинов Красной Армии.
1	«Правда», 1919, 22 и 25 января, № 15 и № 17.
2	Архив Д. А. Фурманова, хранящийся в Институте мировой
литературы им. А. М. Горького. № II—62—1957.
67
Б*

Таким образом, при всей противоречивости и сложности ли¬
тературной обстановки периода гражданской войны в ней уже
проявились основные тенденции социалистического искусства.
Стремление наиболее полно отобразить черты положительного
героя-коммуниста, участника героической борьбы за освобож¬
дение Родины, восприятие жизни в ее революционном разви¬
тии, связь с действительностью, с будничной работой народных
масс, строящих новую жизнь, — это то, что объединяет Мая¬
ковского, Бедного, Серафимовича, Фурманова при всем худо¬
жественном своеобразии этих писателей, при всем индивидуаль¬
ном различии конкретных художественных форм, которые
характеризуют их творчество.
Принцип художественной типизации, которым руководствуют¬
ся эти писатели, состоит в стремлении изобразить нового героя,
раскрывая его через отношения к реальным сторонам новой,
революционной действительности. Лирический герой Маяков¬
ского и Демьяна Бедного раскрывался в призывах к рабочим
и крестьянам встать на борьбу с врагами революции и с разру¬
хой, в разоблачении всех, кто стоял на пути революции. Герои
очерков Серафимовича и Фурманова действуют в конкретных
условиях революционной действительности, в реальной
боевой и трудовой обстановке.
Именно здесь начиналась дорога Маяковского к поэме «Вла¬
димир Ильич Ленин», Серафимовича — к «Железному потоку»
и Фурманова — к «Чапаеву» и «Мятежу». Это была столбовая
дорога нового искусства, художественные принципы которого
определялись изображением нового героя, реальной револю¬
ционной деятельности народных масс в годы гражданской войны.
8
W
В. Брюсов, А. Блок, С. Есенин шли к революции, преодо¬
левая идеализм и декадентство, во многом определявшие их
творческий путь до Октября. При всей искренности принятия
революции они преувеличивали в ней роль стихийного начала,
а в художественной форме их творчества большую роль играла
поэтика символизма.
В творчестве В. Брюсова, А. Блока, С. Есенина, так же как
ив творчестве писателей, несколько позднее выступавших с произ¬
ведениями, отражавшими события революции (К. Тренев,
А. Малышкин, Э. Багрицкий, И. Оренбург и др.), ясно раскры¬
вается трудный и сложный процесс постепенного прихода
к революции сквозь преграды чуждых идеологических влияний.
Понимание в основных чертах действительного смысла со¬
вершившегося великого переворота и желание встать на
6S

сторону революции являются определяющими в творчестве
этих писателей.
Особенно характерна была в этом отвошении деятельность
Валерия Брюсова. Один из основоположников русского симво¬
лизма, В. Брюсов еще в дооктябрьском периоде творчества
сумел пересмотреть некоторые свои идейно-творческие позиции.
Горький высоко ценил В. Брюсова: «Давно и пристально
слежу я за вашей подвижнической жизнью, за вашей культур¬
ной работой и я всегда говорю о вас: это самый культурный
писатель на Руси!»1
Острое ощущение социальных противоречий эпохи, пафсс
труда, поиски героического человека, обращение к образам
простых людей, широта исторического кругозора — все это
постепенно зарождалось еще в дореволюционном творчестве
Брюсова, противостоя декадентским, индивидуалистическим
сторонам его поэзии.
Все это и подготовило Брюсова к тому, что он сразу же после
Октября оказался среди представителей старой интеллигенции,
ставших на сторону рабочего класса. В 1919 г. Брюсов вступил
в Коммунистическую партию и сделался одним из видных орга¬
низаторов и деятелей советской культуры.
Революционная действительность, Коммунистическая пар¬
тия оказали непосредственное влияние на дальнейшее идейное
развитие Брюсова, обусловили победу сильных, прогрессивных
сторон его мировоззрения над слабыми, реакционными.
«Переворот 1917 года,— писал В. Брюсов,— был глубочай¬
шим переворотом и для меня лично: по крайней мере, я сам
вижу себя совершенно иным до этой грани и после нее»1 2. В про¬
тивоположность той наиболее влиятельной и квалифициро¬
ванной части старой интеллигенции, которая, как отмечал
И. В. Сталин, уже в первые дни Октябрьской революции «отко¬
лолась от остальной массы интеллигенции, объявила борьбу
Советской власти и пошла в саботажники»3, Брюсов активно
включился в литературно-общественную жизнь стравы.
Несмотря на неистовую травлю, поднятую буржуазной прессой,
литераторами-декадентами, бывшими соратниками поэта, он
с увлечением и свойственными ему добросовестностью и трудолю¬
бием отдается работе по строительству социалистической куль¬
туры. В годы гражданской войны Брюсов заведовал Москов¬
ской книжной палатой, отделом научных библиотек в Нарком¬
просе, руководил там же Литературным отделом, работал в
1 «Печать и революция», 1928, № 5, стр. 61.
а Цит. по книге: Д. Максимов. Поэзия Валерия Брюсова.
Л., 1940, стр. 265.
3	И. Сталин. Вопросы ленинизма, изд. 11-е. М., 1952, стр. 647.
69

Госиздате, в Государственном ученом совете, читал лекции
d МГУ, организовал Высший литературно-художественный
институт.
Брюсов резко противопоставил «пролеткультовскому» и фу¬
туристическому нигилизму в отношении культуры прошлого
идею культурного синтеза. Нужны, писал он, «взаимодействие,
согласная работа представителей нового, пролетариата, и ста¬
рого, прежней культуры. Строители новой культуры должны
привлекать к себе культурных деятелей прошлого, так как этим
облегчат свою собственную работу»1.
В годы гражданской войны Брюсов был в числе первых со¬
ветских поэтов, сумевших передать пафос начальных лет револю¬
ции. Он издал два сборника стихотворений —«Последние мечты»
(1917—1919) и «В такие дни» (1919—1920). При жизни Брюсова
были напечатаны также сборники «Миг» (1920—1921), «Дали»
(1922) и уже после смерти поэта в 1924 г. вышел сборник «Меа»
(1922—1924). Кроме того, им подготовлялась к печати книга «Сны
человечества». В стихах этого периода ( «К русской революции»,
«Нам проба», «Третья осень», «А. В. Луначарскому», «России»,
«Товарищам интеллигентам», в более поздних стихах о Ленине,
1924) Брюсов стремился передать героику и романтику
революционной действительности.
Поэтической удачей Брюсова является стихотворение «Нам
проба». Это поэтический отклик на ту характеристику стой¬
кости и выдержки советских людей в годы гражданской войны,
которая была дана В. И. Лениным в статье «Главная задача
наших дней».
В этой статье В. И. Ленин призывал отбросить «...всякое
уныние и всякую фразу» и, стиснув зубы, собрать все свои силы,
напрячь каждый нерв, натянуть каждый мускул1 2 *. Как бы
отвечая на призыв партии, Брюсов писал:
Крестят нас огненной купелью,
Нам проба—голод, холод, тьма,
Жизнь вкруг свистит льдяной метелью,
День к дню жмет горло, как тесьма...
В час бури ропот — вопль измены,
Где смерч, там ядра кажут путь. ,
Стань как гранит, влей пламя в вены,
Вдвинь сталь пружин, как сердце, в грудь.
Строг выбор: строй, рази — иль падай!
Нам нужен — воин, кормчий, страж8.
1	В. Брюсов. Пролетарская поэзия. «Художественное слово»,
временник литературного отдела НКП. М., 1920, кн. 1, стр. 53—54.
2	См. В. И. Ленин. Соч., т. 27, стр. 135.
8 В. Брюсов. В такие дни. М., 1921, стр. 16.
70

Идея патриотизма, чувство исторической преемственней
связи с культурой прошлого, глубокая вера в победу нового
над старым — характерные черты поэзии Брюсова тех лет.
Брюсов сумел почувствовать и передать мировое значение
совершающихся революционных событий.
Всех впереди, страна-вожатай,
Над мраком факел ты взметнула,
Народам озаряя путь,—
писал он в стихотворении «России».
В трудные годы гражданской войны и интервенции, в годы
голода и разрухи Брюсов подчеркивал роль революционной
России в мировой истории:
Но вслушайся: в гуле орудий,
Под проклятья, под вопли, под гром,
Не дружно ли, общей грудью,
Мы новые гимны поем?
Эй, ветер, ветер! поведай,
Что в распрях, в тоске, в нищете,
Идет к Заповедным победам
Вся Россия, верна мечте.
В революционном пафосе, в понимании социального смысла
происходящих событий заключалась сильная сторона поли¬
тической лирики Брюсова периода гражданской войны. Но
поэзия Брюсова слабо отражала конкретные события револю¬
ционной эпохи. Поэтическая абстрактность его стихов была
результатом недостаточной связи с революционной повседнев¬
ностью. Отчетливо дает себя знать в его творчестве периода граж¬
данской войны и груз непреодоленного прошлого — абстракт¬
ный романтизм, черты символистической позтики (стихотво¬
рения «Парки в Москве», «России»):
Твой облик реет властной чарой:
Венец рубинный и сапфирный
Превыше туч пронзил лазурь,—
так обращается он к России. Он сам не раз говорит о «грузе»
прошлого, тяготеющего над ним:
Сны Клеопатр, вздох Федр, мечты Эсфирей,
Не вы ль влились, медь в память, навсегда!
Так возникает в поэзии Брюсова абстрактно-романтиче¬
ский условный образ революции —«алого всадника» («К рус¬
ской революции»), «нового Капитолия» («К Варшаве!», «В та¬
71

кие дни»), «Вселенского серпа», «Вселенского молота» («Сери
и молот») и т. д.
Отвлеченная образность, условная форма ослабляли рево¬
люционную действенность стихов Брюсова. По сравнению
с политической лирикой Маяковского, агитационными сти¬
хами Демьяна Бедного, поэзия Брюсова пользовалась значи¬
тельно меньшей популярностью у широкого советского
читателя.
Но вместе с тем стихи Брюсова послеоктябрьского периода
являются выражением искреннего, честного отношения позта
к новой действительности, желания, по выражению А. Блока,
всем сердцем слушать революцию и воспеть ее величие.
Деятельность Брюсова имела большое общественное зна¬
чение и была высоко оценена страной. В декабре 1923 г. совет¬
ская общественность отметила 25-летний юбилей литературной
деятельности В. fl. Брюсова. Президиум ВЦИК выразил поэту
благодарность рабоче-крестьянского правительства и наградил
его почетной грамотой, в которой отметил его выдающиеся
заслуги. «Даровитый поэт, многосторонний ученый,— гово¬
рилось в грамоте,— он внес ценный вклад в культуру своей
родины...
После Октябрьской революции он немедленно и твердо всту¬
пил в ряды ее работников, а с 1919 года — в ряды Российской
Коммунистической партии» х.
Путь А. Блока во многом был близок к пути В. Брюсова.
И Блок нес на себе тяжкий груз декадентских влияний, и он
сумел глубоко увидеть противоречия буржуазного мира:
Всю'жизнь жестоко ненавидя
И презирая этот свет,
Пускай грядущего не видя,—
Дням настоящим молвив: нет!
Как и Брюсов, Блок встал на сторону революции. Когда
газета «Петроградское эхо» обратилась к ряду деятелей
культуры с вопросом: «Возможно ли примирение интелли¬
генции с большевиками?», Блок категорически заявил:
«Может ли интеллигенция работать с большевиками? Может
и обязана»1 2.
Именно сила гнева и презрения к старому «страшному ми¬
ру», который «для сердца тесен», позволила Блоку с такой остро¬
той почувствовать величие дела революции, ломающей этот
старый мир, и уже в январе 1918 г. выступить с поэмой «Две¬
надцать» (опубликована 18 февраля 1918 г.). Это было первое
1	«Известия ЦИК СССР», 1923, 18 декабря.
2	А. Блок. Собр. соч., т. 8, стр. 236.
72

крупное литературное произведение, появившееся после Ок¬
тябрьского переворота и безоговорочно утверждающее рево¬
люцию. Оно сыграло в свое время большую революционную
роль, текст поэмы распространялся в качестве подпольной
листовки в колчаковском тылу, был тогда же переведен на ряд
иностранных языков. Поэма ярко выражала революционный
подъем и пафос эпохи, была горячо принята массовой аудито¬
рией.
«Двенадцать»— вершина поэтического мастерства Блока.
Блок рисует ночной Петроград, дозор двенадцати красногвар¬
дейцев, под красным флагом идущий «в переулочки глухие,
где одна пылит пурга». Эти двенадцать красногвардейцев,
идущие на борьбу с врагами революции, в центре поэмы:
...И идут без имени святого
Все двенадцать — вдаль.
Ко всему готовы.
Ничего не жаль...
В очи бьется
Красный флаг.
Раздается
Мерный шаг.
Вот — проснется
JIiOTbifi враг...
И вьюга пылит им в очи
Дни и ночи
Напролет...
Вперед, вперед,
Рабочий народ!
Остро сатирически показывает Блок представителей старого
мира — попа, барыню в каракуле, писателя-витию, бормочу¬
щего: «Предатели!— Погибла Россия!..»
Безоговорочно принимает Блок крушение старого мира,
ставшего «безродным псом»:
Стоит буржуй, как пес голодный,
Стоит безмолвный, как вопрос.
И старый мир, как пес безродный,
Стоит за ним, поджавши хвост.
Весь лексический, интонационный, ритмический строй
с необычайной гибкостью и точностью воплощает идейное
содержание поэмы, показывающей, как зреет сила революции,
крепнет «шаг революционный» идущих красногвардейцев. Пе¬
реходя от свободного стиха, мелодии мещанского романса
73

и частушечных ритмов к четкому маршевому стиху, от
просторечия к высокой патетике, Блок создает сложное
симфоническое построение, в котором, как лейтмотив, звучат
слова: «Вперед, вперед, рабочий народ!» и которое завершается
чеканной поступью двенадцати.
...Вдаль идут державным шагом...
— Кто еще там? выходя!
Это — ветер с красным флагом
Разыгрался впереди...
Антисоветски настроенные литераторы встретили поэму
яростными нападками: «...Ал. Блок похабно «ухает» свои «Две¬
надцать», услаждая слух нового хозяина жизни!»—говорилось
в антисоветском журнальчике «Книжный угол» х. Эти нападки
были своеобразным свидетельством революционного значения
поэмы. В «Правде» в 1919 г. была дана положительная оценка
и поэмы «Двенадцать» й статей Блока об интеллигенции.
В поэме, при всей ее художественной значительности, от¬
четливо сказались и сила и слабость Блока как певца
революции. Сила его была основана на том чувстве гнева
и презрения к старому миру, которое позволило ему почувство¬
вать все величие картины разрушения революцией старого
мира. Слабость Блока состояла в непонимании реального со¬
циального смысла революции, ее созидательных целей. Револю¬
ция мыслилась им лишь как стихийное движение масс: «Гуляет
нынче голытьба!..» Страстному призыву
Революцьонный держите шаг!
Неугомонный не дремлет враг!
противоречит образ Христа, появляющегося в конце поэмы
впереди идущих вдаль красногвардейцев. У самого Блока
еще задолго до революции, как это видно из его доклада
1908 г. «Стихия и культура», представление о религии
было причудливо связано с идеей крестьянского восстания.
Он писал тогда, что испуганную Россию ждет «весть
о сжигающем Христе». Но безотпосительно к субъективному
толкованию Блоком образа Христа появление его в конце
поэмы с предельной ясностью обнаруживало всю противоречи¬
вость подхода Блока к революции. Романтический пафос поэмы
не был связан с реалистическим пониманием конкретных целей
революции и социальных сил, за ней стоящих. Революция для
Блока — это «ветер, ветер на всем божьем свете!» Образ ме¬
1 «Книжный угол», 1918, № 1, стр. 7—8.
74

тели, ветра, бушующей стихии, символизирующей револю¬
цию, прошел через ряд произведений начала 20-х годов («Ветер»
Б. Лавренева, «Повольники» А. Яковлева и др.).
Противоречивость поэмы Блока подметил Д. Фурманов.
В сохранившихся в его архиве заметках о Блоке он говорит,
что «в «Двенадцати» даже сгустив краски — Блок приемлет
революцию», что она «дала ему ощущение пробуждения, смысла
и цели», что «в сферу революции Блок вошел «Двенадцатью»»,
что «обрушившаяся революция заставила Блока выбирать
и он выбрал «за нее»». И в то же время Фурманов замечает,
что «Двенадцать» — «лебединая песня индивидуалистического
искусства»1. Эта же противоречивость ясно выразилась и в другом
произведении Блока 1918 г.— в стихотворении «Скифы».
Это стихотворение было написано в тот момент, когда пар¬
тия поднимала народ на защиту социалистического отечества,
против интервентов и белогвардейцев, когда буржуазия Запад¬
ной Европы расправлялась с восставшими рабочими Германии,
Венгрии и других стран. Блок с глубокой проникновенностью
подлинного художника сумел отразить в зтом произведении су¬
щественные стороны действительности, показать пафос народ¬
ного гнева и патриотического воодушевления поднимавшегося
на защиту Родины народа. Замечательно и глубокое понимание
идеи свободного труда, неразрывно связанной с идеей мира,
которое выражено в этом стихотворении. Блок писал в нем:
В последний раз — опомнись, старый мир!
На братский пир труда и мира,
В последний раз — на светлый братский пир
Сзывает варварская лира!
Единство идеи труда и идеи мира — важнейшая черта социа¬
листического миропонимания, и то, что Блок сумел ее уловить
и выразить на заре развития социалистического общества, свиде¬
тельствует о его творческих перспективах, которые были обо¬
рваны ранней смертью. Но как и в «Двенадцати», глубина и вер¬
ность ощущения эпохи искажается ложными о ней представле¬
ниями, идущими от старой связи Блока с символизмом. Россия
представляется Блоку какой-то третьей силой, стоящей «меж
двух враждебных рас — монголов и Европы» и уходящей
в сторону перед их схваткой. Это, естественно, существенно
ограничивает идейно-художественное значение «Скифов».
Многие писатели, которые в последующие годы сумели со¬
здать произведения, вошедшие в золотой фонд советской литера¬
1	Архив Д. А. Фурмапова, хранящийся в Институте мировой лите¬
ратуры им. А. М. Горького. № II—62—2173.
75

туры,— А. Толстой, В. Вересаев, С. Сергеев-Ценский, В. Шиш¬
ков и др.— в годы гражданской войны переживали, сравнитель¬
но с Блоком, еще более острый и трудный период идейных
блужданий и творчески откликнулись на великие события
революционной эпохи значительно позднее. И то, что Блок
сумел уже в 1918 г. создать произведения, в которых при всей
их противоречивости чувствуется подлинное дыхание рево¬
люции, то, что он, по выражению Фурманова, «вошел в сферу
революции», свидетельствует о богатстве его творческих сил,
которым революция «дала ощущение пробуждения, смысла
и цели».
Если у Блока и Брюсова разрыв со старым миром бесспо¬
рен и очевиден и основное противоречие их творчества заклю¬
чается именно в характере понимания нового мира, то в твор¬
честве Есенина, наряду с принятием революции, сказывается
еще и неполный отход от старого мира, разрушаемого револю¬
цией. Есенин с достаточной ясностью заявлял о своем отношении
к Октябрю в таких стихотворениях, как «Иорданская голу¬
бица», «Небесный барабанщик» и др.:
Нам ли страшны полководцы
Белого стада горилл?
Взвихренной конницей рвется
К новому берегу мир.
Но представление о революции у Есенина окрашено в рели¬
гиозно-мистические тона, и оно усугублялось именно в зти годы
вредоносным влиянием на Есенина упадочной группы имажи¬
нистов, с которой он был связан.
Поэт, как он сам сказал о себе, «с небольшой, но ухва¬
тистой силой», выразительно и тонко раскрывал мир глу¬
боких и простых человеческих чувств: любви к Родине,
радости и веселья, любви и грусти, чуткого понимания родной
природы:
Топи да болота,
Синий плат небес.
Хвойной позолотой
Взвенивает лес.
Тенькает синица
Меж лесных кудрей.
Темным елям снится
Гомон косарей.
Но положительным чертам поэзии Есенина противоречила
ложная романтизация старого деревенского мира. Эта реак¬
ционная тенденция в творчестве Есенина особенно отчетливо
была выражена в его «Сорокоусте» (1920).
76

Вместе с тем Есенина нельзя рассматривать как последо¬
вательного выразителя настроений, враждебных новой, совет¬
ской действительности, советской литературе. Чуждые влия¬
ния, усугублявшиеся богемной обстановкой, в которой нахо¬
дился Есенин, не могли затемнить основного положительного
начала, которое, выразившись в революционных стихах поэта
1918—1920 гг., в его «Кантате», «Небесном барабанщике»,
«Пантократоре», все отчетливее давало себя знать в ряде позд¬
нейших произведений Есенина («Песнь о великом походе»,
«Русь советская», «Возвращение на родину», «Баллада о два¬
дцати шести», «Капитан земли» и др.).
Молодой советской литературе приходилось преодолевать
сопротивление враждебной идеологии, бороться с футуристами,
с литературно-богемными группами и группками вроде имажи¬
нистов, с разнообразной и активной проповедью буржуазного
индивидуализма и декадентства (вроде «Переписки из двух
углов» М. Гершензона и Вяч. Иванова, деятельности Е. Замя¬
тина, журнала «Вестник литературы», выступлений А. Белого
в «Записках мечтателей»).
Для периода гражданской войны характерно широкое раз¬
витие поэтического творчества. Вышедший в 1925 г. библиогра¬
фический указатель «Рабоче-крестьянские писатели» назы¬
вает более 200 новых имен, более 1500 произведений п около
100 сборников, вышедших в эти годы на периферии.
Достоинство этой массовой поэзии — в ее революционном
пафосе. Недостатком ее являлось неумение передать живые
черты реальной жизненной обстановки периода гражданской
войны.
Среди поэтической молодежи, которая вступала в эти годы
в литературу, наиболее значительное место занимал рано умер¬
ший поэт Николай Полетаев, выпустивший в 1919 г. книгу «Стихи»,
автор известного стихотворения «Портретов Ленина не видно».
Значение его творчества состояло в том, что он уже в эти годы
шел по пути развития реалистической лирики, умел сочетать
романтический пафос с отражением реальной обстановки.
Большую роль играла в эти годы и драматургия. «Вряд ли
можно указать еще другую эпоху,— говорилось в журнале
«Художественная жизнь» (1920),— в которую театр занимал бы
такое исключительно большое место в жизни народа, входил
такой существенной частью в его культурный обиход, как сейчас
в России... Повсюду, на всем протяжении Республики — вели¬
кая, неутомимая жажда театра, театральных впечатлений,
и жажда эта не только не убывает, но все увеличивается в силе.
Из забавы немногих театр стал потребностью всех»1.
1	«Художественная жизнь», 1920, № 4—5, стр. 26.
77

В театре с особенной полнотой могло быть использовано на¬
следие классической драматургии. В первом же после револю¬
ции сезоне в Малом театре более двух третей всех представ¬
лений было отдано классике. Классика стояла на первом месте-
и в репертуаре самодеятельных театров.
Главное место среди постановок занимали классические
произведения, имевшие яркую романтическую и революционную
окраску. Именно они находили глубокий отклик в сердцах
многочисленных зрителей, воспитанных высокой революционно¬
эмоциональной атмосферой эпохи гражданской войны. Яркие
примеры живого отклика зрительного зала на романтический
пафос великих произведений классической драмы были впослед¬
ствии даны Алексеем Толстым, показавшим в «Хождении по
мукам» восприятие красноармейской аудиторией пьесы Шил¬
лера «Разбойники», и К. Фединым в «Необыкновенном
лете».
Одновременно с этим развивалась драматургия, ставившая
задачей непосредственное отражение современной действитель¬
ности. Именно в области драматургии начинал свою деятель¬
ность Всеволод Вишневский, выступивший в 1921 г. с драма¬
тургическим произведением «Суд над кронштадтскими мятеж¬
никами».
В 1920 г. написал свою первую агитационную пьесу
«Бифштекс с кровью» В. Билль-Белоцерковский1. Пьеса была
отмечена премией на конкурсе революционных пьес в 1921 г.
Ряд своих пьес в театрах тех лет поставил А. В. Луна¬
чарский. Из них наиболее интересной была пьеса «Королев¬
ский брадобрей» (1906)1 2.
В годы гражданской войны зарождается и историческая
драма, представленная пьесой Ю. Юрьина «Сполошный зык»
(1920) о Степане Разине.
Ближе к задаче конкретного отображения строительства
нового стояли пьесы П. Арского «За Красные Советы», В. Вер-
мишева3, «Красная правда», А. Неверова «Бабы» и «Захарова
смерть». В этих произведениях авторы, хотя и в далеко еще
несовершенной форме, пытались отразить современные события,
борьбу Красной Армии, перестройку деревни. Наиболее зна¬
чительными среди этих произведений были пьесы А. Неверова,
еще до Октября вступившего в литературу. В период граждан¬
ской войны формировались и те советские драматурги, деятель¬
1	Рассказ под этим названием был напечатан в «Правде» 16 января
1919 г.
2	Положительная рецензия на пьесу «Королевский брадобрей»
была дана в «Правде» 5 января 1919 г.
• Погиб на фронте в 1920 г.
78

ность которых в первой же половине 20-х годов обогатила со¬
ветский театр рядом значительных художественных произведе¬
ний (К. Тренев, В. Билль-Белоцерковский, В. Вишневский).
9
В 1918—1920 гг. четко проявилась реалистическая основа
советской литературы, отражавшей основные черты новой,
социалистической эпохи.
Строительство социалистической культуры предполагало
прежде всего воспитание народных масс, освобождение их от
чуждых идеологических влияний.
Стремление враждебных революции сил дезорганизовать
народные массы в их движении к культуре, направить их в
неверную сторону отчетливо проявилось в деятельности так
называемых «пролеткультов» (пролетарских культурно-просве¬
тительных организаций), организованных «впередовпем» махи¬
стом А. Богдановым еще до Октябрьской революции1. Дея¬
тельность «пролеткультов» была тем более вредна, что они пы¬
тались использовать широкое движение народных масс к новой
культуре, к литературе и искусству, которое с такой силой про¬
явилось с первых же шагов Советской власти. «Пролеткульты»
стремились подчинить своему влиянию многочисленные куль¬
турные организации, которые распространились по всей стране.
Достаточно сказать, что в 1920 г. насчитывалось 3 тыс. театров1 2
(не считая большого их количества в Красной Армии), много¬
численные «пролеткультовские» студии, клубы, университеты,
курсы, рабочие дворцы и т. д. В обращении международного
бюро «пролеткульта», подписанном А. Луначарским, указыва¬
лось, что в «пролеткультах» объединено не менее 400 тыс. чело¬
век, из которых 80 тыс. не просто примкнули к движению, а
реально участвуют в студиях, что «пролеткульт» издает 15 жур¬
налов и издал до 10 млн. экземпляров своей литературы 3.
Опасность «пролеткультов» состояла в том, что, спекулируя
на стремлении народных масс к культуре, пролеткультовцы
пытались навязать им антиленинское отношение к культуре,
проповедуя прежде всего разрыв с ^культурой прошлого.
1	Первые попытки объединения «пролеткультов» имели место в
июне 1917г. на III Всероссийской конференции профессиональных сою¬
зов и на собравшейся в апреле 1917 г. Второй общегородской конферен¬
ции «пролеткультов». В марте 1918 г. было организовано оргбюро по
созыву Всероссийской конференции «пролеткультов», состоявшейся
12—20 сентября 1918 г. ( «Грядущее», 1918,№8,стр. 13—16).5—Ноктября
1920 г. в Москве состоялся I Всероссийский съезд «Пролеткульта».
2	«Вестник театра», 1920, № 71.
3	«Горн», 1920, книга V, стр. 90.
79

«...Духовный рост пролетариата, — провозглашал один из тео¬
ретиков «пролеткульта», — базируется прежде всего на духовном
разрыве с прошлым...»* 1
«...Что мог написать ценного и поучительного для комму¬
ниста, например, писатель-помещик или бюрократ-чиновник?» —
вопрошал один из сотрудников журнала «Грядущее» и прихо¬
дил к полному отрицанию значения литературы прошлого, счи¬
тая ее полезной только со стороны техники 2. В журнале «Про¬
летарская культура» говорилось: «Если кто обеспокоен тем,
что пролетарские творцы не стараются заполнить пустоту, ко¬
торая отделяет творчество нового от старого, мы скажем — тем
лучше, не нужно преемственной связи»3. Так «пролеткультов-
цы» скатывались на позиции футуристов, декадентов.
Представление о социализме у «теоретиков» «пролеткульта»
по сути дела восходило к буржуазной клевете на него. Социа¬
лизм подменялся машинизмом. «Пролеткульт» провозглашал
слияние пролетария с машиной. А. Богданов в статье «Простота
или утонченность?» развивал нелепую теорию о том, что вопрос
о ритме в поэзии определяется для рабочего тем, каков ритм
той машины, на которой он работает. «...Правильные ритмы,—
писал он,— естественнее и ближе для индустриально-проле¬
тарского поэта при нынешней организации производства...»4
Характерно, что, отгораживая пролетариат от культурного
процесса в целом, «пролеткультовцы» приходили к теории клас¬
сового языка, перекликались в этом отношении с вульгариза¬
торскими антимарксистскими воззрениями Марра. В статье
«Пролетарская культура и международный язык» (1919) А. Бог¬
данов заявлял, что «язык есть основная из организующих со¬
циально-идеологических форм...», т. е. классовая надстройка.
А в «пролеткультовском» журнале «Грядущая культура»
это неправильное положение развивалось еще дальше. Задача
пролетариата, говорилось там, состоит в «выработке пролетар¬
ского языка, который в силу своей непонятности для буржуазии
будет самой надежной защитой против буржуазных навыков и
методов творчества»8.
Выступая с антиленипской концепцией развития пролетар¬
ской культуры, «пролеткультовцы» с достаточной откровенно¬
стью обнаруживали свои политические позиции, выдвигая прин¬
цип «независимости» пролеткультовских организаций от пар¬
тийных и советских органов. В то время как В. И. Ленин при¬
зывал искусство к теснейшей связи с жизнью народных масс,
1 «Пролетарская культура», 1920, № 13—14, стр. 80.
1 «Грядущее», 1919, № 5—6, стр. 18.
8 «Пролетарская культура», 1918, № 3, стр. 3.
‘ «Пролетарская культура», 1920, № 13—14, стр. 66.
6 «Грядущая культура», 1919, № 2, стр. 13.
8о

«пролеткульты» выдвигали вреднейшую теорию о возможности
создания социалистического искусства в оторванных от партий¬
ной и советской работы «пролеткультовских» студиях.
Понятно, что в творческом плане эти установки приводили
к индивидуализму, формализму, некритическому отношению
к декадентскому искусству и т. д. Не случайно в «пролеткуль¬
товских» журналах вопросы литературной теории разрабаты¬
вали именно символисты (Андрей Белый, Владислав Ходасе¬
вич и др.), а «теоретики» «пролеткульта» возрождали вредней¬
шую теорию богостроительства: «Мы изобразим Бога-Человека,
Богородицу-Машину, Иисуса Мессию — как Социалистиче¬
ского Героя — Сознательного Пролетария»,— писалось в жур¬
нале «Грядущее» Г
Полный отрыв формы от содержания провозглашала и тес¬
нейшим образом связанная с «пролеткультами» литературная
группа «Кузница», сформировавшаяся в феврале 1920 г. В пер¬
вом номере журнала «Кузница» (май 1920г.) пролетарским поэ¬
там предлагалось сначала «набить руку во внешних органи¬
зационных технических приемах и методах» поэтического
мастерства, а уже после этого ставилась задача «вковать в ори¬
гинальные поэтические формы, создать оригинальную пролетар¬
скую поэзию». В «Кузницу» входили поэты В. Казин, С. Обрадо-
вич, В. Александровский, Г. Санников, Н. Полетаев, прозаики
Ф. Гладков, Н. Ляшко, В. Бахметьев и др. В своем творче¬
стве многие из них преодолевали вредные теоретические уста¬
новки «Кузницы», но в целом она, несомненно, являлась од¬
ним из проводников пролеткультовских «теорий» в литературе.
Поэты «Кузницы» провозглашали полный отрыв от культуры
прошлого:
Мы во власти мятежного, страстного хмеля;
Пусть кричат нам: «Вы палачи красоты».
Во имя нашего завтра — сегодня сожжем Рафаэля,
Разрушим музеи, растопчем искусства цветы,
призывали к «планетарности», полностью отрываясь от задачи
изображения реальной жизненной обстановки первых лет рево¬
люции. Говоря о пролетарском искусстве, «кузнецы» прида¬
вали ему узко-цеховой характер, договариваясь до того, что
оно разрабатывает «металлическую тему» и что «пролетарские
писатели проникают в душу металлов, в их историю, в их
интимный мир и характер» (статья Н. Ляшко в газете «Куз¬
ница», 1922).
Подобного рода выступления были прямо направлены про¬
тив политики партии в области создания социалистической
1 «Грядущее», 1918, № 8, стр. 17.
6 Очерк истории русской сов. лит.
8т

культуры. «На деле именно борьбу с марксизмом прикрывают
все фразы о «пролетарской культуре»»,— писал В. И. Ленин
еще в 1910 г.1
Деятельность «пролеткультов» привлекла к себе особепное
внимание партии и встретила самый резкий отпор со сторовы
В. И. Ленина. Ленин дал резкую отповедь «пролеткультовцам»
в своей речи на I Всероссийском съезде по внешкольному обра¬
зованию а.
Отношение В. И. Ленина к «пролеткультам» выразилось
в составленном им проекте резолюции для съезда «пролеткуль¬
та», состоявшегося в октябре 1920 г. В этом проекте Ленин
писал: «Марксизм завоевал себе свое всемирно-историческое
значение как идеологии революционного пролетариата тем,
что марксизм отнюдь не отбросил ценнейших завоеваний бур¬
жуазной эпохи, а, напротив, усвоил и переработал все, что
было ценного в более чем двухтысячелетием развитии челове¬
ческой мысли и культуры»1 2 3.
На основе этих ленинских указаний было составлено
письмо Центрального Комитета партии.
«... В пролеткульты,— говорилось в этом письме,— нахлы¬
нули социально-чуждые нам элементы, элементы мелкобуржу¬
азные, которые иногда фактически захватывают руководство
пролеткультами в свои руки. Футуристы, декаденты, сторонники
враждебной марксизму идеалистической философии и, наконец,
просто неудачники, выходцы из рядов буржуазной публицистики
и философии стали кое-где заправлять всеми делами в пролет¬
культах.
Под видом «пролетарской культуры» рабочим преподносили
буржуазные взгляды в философии (махизм). А в области
искусства рабочим прививали нелепые, извращенные вкусы
(футуризм).
...Далекие по существу от коммунизма и враждебные ему
художники и философы, провозгласив себя истинно-пролетар¬
скими, мешали рабочим, овладевши Пролеткультами, выйти
на широкую дорогу свободного и действительно пролетарского
творчества»4.
«Пролеткульты» были ликвидированы как самостоятельная
организация и слиты на местах с отделами народного образо¬
вания Наркомпроса.
Значение письма Центрального Комитета, естественно, не¬
сравненно шире того непосредственного повода, который
1	В. И. Ленин. Соч., т. 16, стр. 185—186.
2	См. В. И. Ленин. Соч., т. 29, стр. 308 и др.
3	В. И. Ленин. Соч., т. 31, стр. 292.
4	О партийной и советской печати. Сборник документов. М., 1954,
стр. 220—221.

вызвал его появление. В нем сформулированы основные прин¬
ципы политики партии в области литературы как в годы граж¬
данской войны, так и в последующие периоды жизни страны.
Свободное развитие литературного процесса, основанного на
преемственной связи со всем, что было ценного в предшествую¬
щие периоды развития человеческой культуры,— таков был
йуть, на который партия выводила социалистическое искусство
с первых же шагов его развития. Борьба партии с «пролеткуль-
тами» была борьбой за культурную революцию, борьбой за
массы, за перевод искусства на широкую дорогу народности
и коммунистической партийности.
В условиях гражданской войны получили дальнейшее разви¬
тие намеченные еще в дореволюционном творчестве Горького новые
черты отношения писателя к жизни,которые позволили ему найти
свое место в рабочем строю. В работе В. Маяковского в РОСТА,
в размахе агитационной деятельности Демьяна Бедного, в
неустанном целеустремленном труде Серафимовича, в мас¬
совом звучании, которое обрела поэма Блока «Двенадцать»,
обнаружились черты литературы, обращенной, по словам
В. И. Ленина, не к «верхним десяти тысячам», а к миллионам
и десяткам миллионов трудящихся.
Писатели начали проходить ту политическую школу, кото¬
рая была необходимым условием развития советской литературы,
вооруженной коммунистическим пониманием жизни. В острой
идеологической борьбе с чуждыми влияниями советская литера¬
тура отстаивала и утверждала свои творческие принципы. Путь
ее в этом направлении отчетливо обозначается уже в годы
гражданской войны.
6*

{Глава впкуэая
ЛИТЕРАТУРА
ПЕРИОДА ПЕРЕХОДА
НА МИРНУЮ РАБОТУ
ПО ВОССТАНОВЛЕНИЮ
НАРОДНОГО ХОЗЯЙСТВА
1921-1925

{Глава впкуэая
ЛИТЕРАТУРА
ПЕРИОДА ПЕРЕХОДА
НА МИРНУЮ РАБОТУ
ПО ВОССТАНОВЛЕНИЮ
НАРОДНОГО ХОЗЯЙСТВА
1921-1925

1
1921 год — знаменательная веха в истории советского об¬
щества. После окончания гражданской войны наша страна пе¬
решла к мирному строительству, к восстановлению разрушен¬
ного народного хозяйства.
Борьба на мирном фронте, борьба под новым лозунгом —
«В сё для народного хозяйства», сменившим старый лозунг— «Всё
для войны», требовала не меньшей самоотверженности, чем
на военных фронтах. Это был героизм каждодневной, будничной
работы в области хозяйственной, экономической, культурной.
Трудность заключалась в том, что восстановление народ¬
ного хозяйства происходило в сложной политической обстановке,
в острой борьбе с капиталистическими элементами внутри
страны, поддержанными международным империализмом и
белой эмиграцией. В Сибири, на Украине и в Средней Азии
вспыхивали кулацкие восстания, в Кронштадте белогвардейцы
организовали контрреволюционный мятеж.
В этих условиях X съезд партии (8—16 марта 1921 г.) при¬
нял по докладу В. И. Ленина важнейшее решение о переходе от
продразверстки к продналогу, о переходе к новой экономической
политике (нэп).
Введение нэпа обеспечивало восстановление хозяйства, упро¬
чивало союз рабочего класса и крестьянства — основу совет¬
ского общества, создавало возможности для успешного строи¬
тельства социализма.
В то же время новая экономическая политика вызывала
оживление капиталистических элементов, и это возрождало
надежды всех врагов социализма как внутри страны, так и
за рубежом.
Временное отступление было необходимо для того, чтобы
подготовить силы для дальнейшего наступления. Уже через год,
на XI съезде партии (27 марта —2 апреля 1922 г.), В. И. Ленин
87

1
1921 год — знаменательная веха в истории советского об¬
щества. После окончания гражданской войны наша страна пе¬
решла к мирному строительству, к восстановлению разрушен¬
ного народного хозяйства.
Борьба на мирном фронте, борьба под новым лозунгом —
•«Всё для народного хозяйства», сменившим старый лозунг— «Всё
для войны», требовала не меньшей самоотверженности, чем
на военных фронтах. Это был героизм каждодневной, будничной
работы в области хозяйственной, экономической, культурной.
Трудность заключалась в том, что восстановление народ¬
ного хозяйства происходило в сложной политической обстановке,
в острой борьбе с капиталистическими элементами внутри
страны, поддержанными международным империализмом и
белой эмиграцией. В Сибири, на Украине и в Средней Азии
вспыхивали кулацкие восстания, в Кронштадте белогвардейцы
организовали контрреволюционный мятеж.
В этих условиях X съезд партии (8—16 марта 1921 г.) при¬
нял по докладу В. И. Ленина важнейшее решение о переходе от
продразверстки к продналогу, о переходе к новой экономической
политике (нэп).
Введение нэпа обеспечивало восстановление хозяйства, упро¬
чивало союз рабочего класса и крестьянства — основу совет¬
ского общества, создавало возможности для успешного строи¬
тельства социализма.
В то же время новая экономическая политика вызывала
оживление капиталистических элементов, и это возрождало
надежды всех врагов социализма как внутри страны, так и
за рубежом.
Временное отступление было необходимо для того, чтобы
подготовить силы для дальнейшего наступления. Уже через год,
на XI съезде партии (27 марта —2 апреля 1922 г.), В. И. Ленин
87

заявил, что отступление кончено, что «та цель, которая отступ¬
лением преследовалась, достигнута».
Наметившийся после XI съезда подъем во всех областях
народного хозяйства, культуры, образование в 1922 г. Союза
Советских Социалистических Республик встревожили зарубеж¬
ных империалистов, пытавшихся экономически закабалить
Советскую Россию и создать против нее единый фронт. Одновре¬
менно усилилось сопротивление социалистическому строитель¬
ству со стороны эксплуататорских классов внутри страны.
Эту обстановку пытались использовать троцкистские и иные
антипартийные группки. Стремясь к реставрации капитализма,
они ставили своей задачей внести разложение в ряды Коммуни¬
стической партии, расколоть ряды рабочего класса.
Характеризуя задачи партии и народа на новом историче¬
ском этапе, В. И. Ленин говорил о том, что, победив на фронтах
гражданской войны, мы еще не всех врагов разбили. Разверты¬
валась борьба за выкорчевывание корней капитализма в стране.
Врагом являлся «анархический капитализм и анархический
товарообмен». «Надо ясно понимать,— говорил Ленин, высту¬
пая в октябре 1921 г. на II Всероссийском съезде политпро-
светов,— эту сущность борьбы и добиваться, чтобы самые ши¬
рокие массы рабочих и крестьян эту сущность борьбы ясно
понимали —«кто кого? чья возьмет?»1.
Этот решающий вопрос «кто кого?» определил особен¬
ности борьбы на идеологическом фронте не только данного исто¬
рического периода, но и последующего, вплоть до окончания
первой фазы развития Советского государства, до ликвидации
эксплуататорских классов. В острой, ожесточенной борьбе
между капитализмом и коммунизмом совершался процесс
превращения России нэповской в Россию социалистическую.
Спаянность Коммунистической партии, правильность ее по¬
литической линии, связь с народными массами дали ей возмож¬
ность при таком повороте, как нэп, избежать раскола и твердой
рукой повести молодую Советскую республику по пути социа¬
лизма.
В годы мирного строительства борьба за культурную рево¬
люцию, за коммунистическое воспитание масс приобретала важ¬
ное значение. Нужно было ликвидировать наследие прошлого —
неграмотность, поднять культурный уровень трудящихся масс,
воспитать их в духе марксизма-ленинизма, ликвидировать
культурную отсталость ранее угнетенных народов.
Ленинско-сталинская национальная политика, образование
Союза Советских Социалистических Республик обеспечивали
формирование социалистических наций, приобщение отсталых
1 В. И. Л е н и н. Соч., т. 33, стр. 45.
88

прежде народов к социалистической культуре, бурный рост
национального искусства. За 1921—1925 годы развернулась
сеть национальных школ. К концу восстановительного периода
начальные школы в Советском Союзе работали на 62 языках.
Среди ряда культурных мероприятий выдвигается на первый
план борьба за ликвидацию неграмотности. «Безграмотный
человек стоит вне политики,— говорил В. И. Ленин,— его
сначала надо научить азбуке»1. В 1923 г. было учреждено Все¬
российское общество «Долой неграмотность». Работа по ликви¬
дации неграмотности приобретала с каждым годом все большие
масштабы. В 1922 г. неграмотных взрослых в СССР обучалось
463 300 человек, а в 1925 г.—1 383 ООО.
Широко развертывается организованное на новых, социа¬
листических началах школьное образование, создается развет¬
вленная сеть библиотек, рабочих клубов и других культурно-
просветительных учреждений
Огромную роль в налаживании смычки города с деревней
приобретало культурное шефство рабочих над деревней. Избы-
читальни, дома крестьянина, сельскйе школы и библиотеки,
делегатские собрания крестьянок — это были те ячейки, в кото¬
рых сосредоточивалась все углублявшаяся политико-воспита¬
тельная работа в деревне. В 1923 г. открылись первые школы
крестьянской молодежи.
XI съезд РКП(б) в резолюции «О печати и пропаганде» под¬
черкнул огромное значение политико-просветительной работы
в деревне, указав на необходимость связать эту работу с зада¬
чей поднятия сельскохозяйственного производства.
Одновременно шло строительство высшей школы. В 1925/26
учебном году в СССР насчитывалось 139 вузов. Организованные
в эти годы многочисленные рабфаки помогали пролетарской
молодежи овладевать основами научного знания и. подготав¬
ливаться к поступлению в высшую школу.
Партия всячески содействует развитию советской науки,
проявляет большую заботу о ее деятелях. 24 января 1921 г.
Совнарком принял постановление, подписанное В. И. Лениным,
о создании условий, обеспечивающих научную работу выдаю¬
щегося русского физиолога академика И. П. Павлова и его со¬
трудников 1 2. В ноябре 1922 г. В. И. Ленин запрашивает о работах
и опытах великого преобразователя природы И. В. Мичурина.
Перед Российской Академией наук, превращенной 27 июля
1925 г. в высшее всесоюзное научное учреждение (Академия наук
СССР), было выдвинуто требование перестроить работу в свете
задач, стоящих перед Советским государством. Крупнейшие
1	В. И. Л енин. Соч., т. 33, стр. 55.
2	См. В. Й. Лени н. Соч., т. 32, стр. 48.
89

ученые широко привлекаются партией и правительством к ра¬
боте по руководству народным хозяйством, по изучению при¬
родных богатств СССР и т. д.
Поднятию политической сознательности народных масс спо¬
собствовала в огромной степени советская печать.
В резолюции XII съезда партии (17—25 апреля 1923 г.) «По
вопросам пропаганды, печати и агитации» указывалось на не¬
обходимость увеличить тиражи газет и наладить их распростра¬
нение прежде всего в деревне1. Широко стали распространяться
газеты на языках народов братских республик.
За годы восстановления хозяйства вокруг большевистской
печати вырос многочисленный отряд рабочих и сельских коррес¬
пондентов. Росту рабселькоровского движения партия прида¬
вала большое значение. Передовая статья «Правды» 18 апреля
1925 г. отмечала: «...наша печать стала не только печатью
для трудящихся, но и печатью самих трудящихся»* 2.
Благодаря заботам партии и правительства к концу восста¬
новительного периода б,ыли достигнуты значительные успехи
в развитии советской культуры.
2
Боевым идейным оружием в строительстве социализма яв¬
лялась художественная литература, правдиво отражающая
жизнь, воспитывающая советских людей в социалистическом
духе.
Появление в начале 20-х годов таких произведений, как
«Падение Дайра» А. Малышкина (1921), «Партизаны» и «Бро¬
непоезд 14-69» В. Иванова (1921), «Мои университеты»
(1922—1923) и «Дело Артамоновых» (1925) М. Горького,
«Чапаев» (1923) и «Мятеж» (1925) Д. Фурманова, «Железный
поток» А. Серафимовича (1924), «Цемент» Ф. Гладкова (1925),
поэтические гимны, марши, агитпоэмы, сатирические стихи
В. Маяковского и Д. Бедного, баллады Н. Тихонова и т. д.,
подтвердило пророческие слова В. И.Ленина, сказанные в 1905 г.
о развитии в будущем свободной социалистической литературы.
В центре внимания писателей в эти годы находились и только
что закончившаяся, небывалая по своему героизму гражданская
война, и жизнь советской деревни на переломе, и многообраз¬
ная деятельность рабочего класса, перенесшего главные тяготы
гражданской войны и теперь призванного бороться с хозяй¬
ственной разрухой, и настроения интеллигенции, преодолеваю¬
щей сомнения и колебания на пути к социализму.
uij 1 См. КПСС в резолюциях..., ч. I, М., 1954, стр. 736.
2	«Правда», 1925, 18 апреля, № 89.
90

Под влиянием оживления капиталистических элементов уси¬
лились и буржуазные влияния на литературном фронте. В эти
годы еще продолжали существовать декадентскиежурналы вроде
«Записок мечтателей» (1919—1922); буржуазные эстеты печата¬
лись в таких изданиях, как «Вестник литературы» (1919—1922)
и «Летопись Дома литераторов» (1921—1922), еще раздавались
элегические вздохи, а иной раз и истерические вопли враждеб¬
ных элементов о «гибели русской культуры».
Активизация буржуазии в годы нэпа отчетливо сказалась
в так называемом сменовеховском течении1. .Сменовеховцы,
с их буржуазно-националистической сущностью, выражали,
по словам В. И. Ленина, «настроение тысяч и десятков тысяч
всяких буржуев или советских служащих, участников нашей
новой экономической политики»1 2.
«Сменовеховство, это — идеология новой буржуазии, рас¬
тущей и мало-помалу смыкающейся с кулаком и со служилой
интеллигенцией»,^- указывал И. В. Сталин в отчетном докладе
на XIV съезде партии3.
Сменовеховские тенденции просочились и в художествен¬
ную литературу начала 20-х годов. В 1922—1925 гг. выхо¬
дили журналы сменовеховского толка «Россия» (с 1926 года —
«Новая Россия»), «Литературные записки» (1922) и др.
Партия повела решительную борьбу с возросшей в годы
нэпа опасностью влияния буржуазной идеологии на развитие
советской культуры и литературы. Резолюция XI съезда партии
«О печати и пропаганде» подчеркнула неотложную необхо¬
димость создания «литературы для рабоче-крестьянской моло¬
дежи, которая могла бы быть противопоставлена влиянию на
юношество со стороны нарождающейся бульварной литературы
и содействовать коммунистическому воспитанию юношеских
масс» 4.
Вопросам развития советской литературы, как и социалисти¬
ческого искусства в целом, партия уделяет все больше внимания.
В резолюции XIII съезда партии (23—31 мая 1924 г.)
«О печати» было указано «на необходимость создания массовой
художественной литературы для рабочих, крестьян и красно¬
армейцев»5. Резолюция подчеркивала роль рабочих и крестьян¬
ских писателей в развитии молодой советской литературы.
Резерв, откуда будут выдвигаться новые рабочие и крестьян¬
1	Сменовеховцы получили свое название от изданного ими в июле
1921 г. в Праге сборника «Смена вех». Авторы этого сборника, белоэми¬
гранты, расценивали нэп как возвращение к капитализму. Они считали,
что советская власть стала на путь .перерождения.
2	В. И. Ленин. Соч., т. 33, стр. 257.
3	И. В. Сталин. Соч., т. 7, стр. 341.
4	КПСС в резолюциях..., ч. I, стр. 645.
6 Там же, ч. II, стр. 64.
91

ские писатели, партия видела в массовом движении рабкоров
и селькоров.
XIII съезд партии указал на необходимость «продолжать
ведущуюся систематическую поддержку наиболее даровитых
из так называемых попутчиков, воспитывающихся школой,
товарищеской работой совместно с коммунистами» \
Эти указания партийного съезда получили развитие в ре¬
золюции ЦК РКП(б) «О политике партии в области художествен¬
ной литературы» (18 июня 1925 г.)— историческом документе,
подводившем итоги литоратурного процесса за данный период
и сыгравшем огромную роль в дальнейшем развитии советской
литературы.
Одним из основных условий роста советских писателей
партия считала наличие выдержанной партийной критики, кото¬
рая, «выделяя и поддерживая талантливых советских писателей,
вместе с тем указывала бы их ошибки, вытекающие из недоста¬
точного понимания этими писателями характера советского
строя, и толкала бы их к преодолению буржуазных предрас¬
судков» 1 2.
Большое внимание уделяла партия и вопросам детской лите¬
ратуры. В резолюции XIII съезда партии говорилось: «Необ¬
ходимо приступить к созданию литературы для детей под тща¬
тельным контролем и руководством партии, с целью усиления
в этой литературе моментов классового, интернационального,
трудового воспитания»3.
За процессом развития советской литературы внимательно
следили В. И. Ленин и И. В. Сталин. Их оценки отдельных про¬
изведений советской литературы («Прозаседавшихся» В. Мая¬
ковского—В. И. Лениным, «Тяги» Д. Бедного, пьесы «Вири-
нея»Л. Сейфуллиной—И. В. Сталиным) давали направление для
дальнейшей деятельности не только данных писателей, но и
помогали развитию художественных принципов социалисти¬
ческого искусства в целом.
Максимальное приближение к жизни, к интересам народа —
таково было основное требование, которое партия предъявляла
советским литераторам.
В. И. Ленин, как известно, советовал Горькому в свое время
окунуться в гущу жизни, прикоснуться непосредственно к
самой действительности.
В 1924 г. И. В. Сталин рекомендует Демьяну Бедному посе¬
тить Баку, чтобы изучить на месте «богатейший материал»
действительности 4.
1	КПСС в резолюциях..., ч. II, стр. 63.
2	Там же, стр. 63—64.
3	Там же, стр. 61.
4	И. В. С т а л и п. Соч., т. 6, стр. 275.
92

Передать опыт героической работы на трудовом фронте, вос¬
питать советского читателя на живых и конкретных приме¬
рах социалистической стройки, в духе советского патриотизма,
в коммунистическом духе — в этом была главная задача
искусства и литературы.
Изображение правды жизни связано было с выявлением недо¬
статков, выкорчевыванием пережитков капитализма, созданием
отрицательных типических образов, развитием сатиры. Партия
призывала к критике недостатков в строительстве новой жизни,
на это неизменно указывали в своих выступлениях В. И. Ленин
и И. В. Сталин.
Высокая оценка В. И. Лениным стихотворения Маяков¬
ского «Прозаседавшиеся» определялась тем, что поэт сумел
в резко сатирической форме выступить против одного из наи¬
более устойчивых пережитков прошлого — бюрократизма в
государственном аппарате.
В речи «О «Дымовке»» на заседании Оргбюро ЦК РКП(б)
26 января 1925 г. И. В. Сталин указал как на большую заслугу
«Правды» и, в частности, Демьяна Бедного на то, «что у них
хватило мужества вытащить кусок живой жизни и показать
всей стране...»
И. В. Сталин резко критиковал стремление показать, «что
всё у нас, будто бы, обстоит благополучно», стремление «при¬
крывать язвы», ибо критика будто бы «дискредитирует мест¬
ную власть, местных работников...» Далее И. В. Сталин
указывал: «...я думаю, что здесь надо говорить не о недо¬
статках и не об увлечениях отдельных писателей, вскрывающих
изъяны в нашей работе, а об их заслугах»1.
Партия призывала советских писателей неразрывно связы¬
вать вопросы литературы и политики.
Рассматривая советскую литературу как орудие коммуни¬
стического воспитания, партия нацеливала писателей на
борьбу с буржуазными тенденциями в искусстве, с эстетскими
«теориями», формализмом, со всем грузом буржуазной идео¬
логии, которая имела почву в условиях нэпа.
Как и в предшествующий период, партия продолжает реши¬
тельно бороться с вульгаризаторским отрицанием великого
наследства классической литературы.
В «Страничках из дневника» В. И. Ленин, призывая народ¬
ные массы к овладению всеми достижениями культуры, ирони¬
1	И. В. Сталин. Соч., т. 7, стр. 20, 22, 23. Речь произнесена
в связи с обсуждением вопроса о событиях в с. Дымовке (Николаевского
округа, Одесской губ.), где 28 марта 1924 г. шайка преступных элементов
под влиянием кулаков убила селькора Григория Малиновского. На эту
тему Демьян Бедный написал стихи «Памяти селькора Григория Мали¬
новского».
93

чески отзывается о «пролеткультовцах», о всех тех, «кто витал
и витает в эмпиреях «пролетарской культуры»»1. О сектантской
непролетарской идеологии, неизжитой еще до конца «пролет-
культовщине» писала Н. К. Крупская в статье, напечатанной
в 1922 г. в «Правде»: «Пролетарская идеология и Пролет¬
культы» 1 2.
Борьба партии с нигилистическим отношением к классиче¬
скому наследию проявлялась, в частности, в разоблачении
вредной теории о том, будто бы язык классиков устарел, в кри¬
тике «пролеткультовцев», заявлявших о существовании особого-
«пролетарского языка». Борьба за повышение культуры язы¬
ка, за чистоту литературного языка являлась уже тогда одной
из насущных задач.
В 1924 г. в «Правде» была напечатана известная заметка-
В. И. Ленина «Об очистке русского языка» (написанная ранее,
в 1919 или 1920 г.), которая была направлена против засоре¬
ния языка употребленными без надобности иностранными сло¬
вами 3.
В этом же году на Всесоюзном совещании крестьянских
корреспондентов газеты «Беднота» против вульгаризатор¬
ских тенденций в языке газеты и художественной литературы
выступил М. И. Калинин. Он указал на несостоятельность
взгляда о существовании какого-то специфического «языка
для крестьян». М. И. Калинин призывал корреспондентов га¬
зеты учиться языку, на котором писали Пушкин и Тургенев.
Необходимость острой борьбы за чистоту русского язы¬
ка вызывалась также формалистическими влияниями на твор¬
чество ряда советских писателей — Л. Сейфуллиной, А. Не¬
верова, Вс. Иванова, К. Федина, М. Шагинян, Л. Леонова,
М. Слонимского и др., увлеченных в те годы так называемой
«орнаментальностью стиля». Перегруженность диалектными
и жаргонными словами, порой вульгаризмами, игра словес¬
ными формами, обилие инверсий, усложненная конструкция
фразы характеризовали стилевую манеру ряда писателей
в начале 20-х годов.
В годы становления советской прозы ее творческому росту
во многом мешало отрицательное влияние на стиль ряда пи¬
сателей декадента А. Белого, калечившего в своих произведе¬
ниях русский язык. Нарушавшее законы русского языка
словотворчество, «сказовая» интонация, отнюдь не всегда
оправдываемая содержанием произведений, становились с'воего
рода «литературной модой» тех лет.
1	В. И. Л е н и н. Соч., т. 33, стр. 422.
2	«Правда», 1922, 8 октября, № 227.
3	См. В. И. Ленин. Соч., т. 30, стр. 274.
94

Против подобных «словесных выкрутасов» не раз выступал
В. И. Ленин. За точное, меткое слово неустанно ратовал Горь¬
кий. Правильно найденное, адекватное мысли слово, неодно¬
кратно повторял он, — активное орудие борьбы, орудие куль¬
туры. Маяковский, освободившись от «словесной шелухи»
некоторых своих ранних стихов, боролся за боевое, действен¬
ное слово («слово — полководец человечьей силы»).
В речи на Всесоюзном совещании пролетарских писателей
в январе 1925 г. Д. Бедный, напомнив слова Ленина о демокра¬
тической сущности искусства, сказал: «Простой и ясный язык —
это язык победителя, это язык силы, уверенной в себе»1.
Политика партии в области художественной литературы
была направлена на то, чтобы, учитывая закономерности
литературного процесса, всемерно помочь развитию идейной,
высокохудожественной литературы, которая, отражая инте¬
ресы народа, воспитывала бы его в духе коммунизма, укреп¬
ляла его национальную гордость, его революционное само¬
сознание, развивала бы его эстетические вкусы.
3
Революция активизировала творчество народных масс,
В статье «О работе Наркомпроса» В. И. Ленин писал в 1921 г.:
««Снизу», т. е. из той массы трудящихся, которую капитализм
отстранял — и путем открытым, путем насилия, и средствами
лицемерия и обмана — отстранял от образования, идет могу¬
чий подъем к свету и знанию. Мы вправе гордиться тем, что
помогаем этому подъему и служим ему»1 2.
Эта неустанная помощь партии творчески растущим народ¬
ным массам содействовала созданию благоприятных условий,
для выращивания молодых писательских сил. В литературе ста¬
новятся популярными новые имена—Д. Фурманов и А. Фадеев,
Вс. Иванов и В. Вишневский, К. Федин и Н. Тихонов, Л. Лео¬
нов и М. Шолохов, А. Малышкин и Б. Лавренев и многие
другие. Любовь к революционной Родине, сознание ответ¬
ственности за ее судьбы, активная ненависть к прошлому
эксплуататорскому строю определяли творческое мироощуще¬
ние молодых советских писателей.
«Со своим временем надо чувствовать сращенность и сле-
говать не отставая — шаг в шаг», — записывал в своем днев¬
нике в августе 1921 г. Д. Фурманов3.
1 «Правда», 1925, 15 января, № 12.
3	В. И. Ленин. Соч., т. 32, стр. 105.
3	Ц. А. Фурманов. Соч. в трех томах, т. 3. М., 1952, стр. 204,.
91

«Подлинным писателем современности может быть только
тот, кто способен глубоко чувствовать биение пульса нашей
эпохи, кто вжился в нее, кто способен не только объяснять
ее, но и преображать, не только жить настоящим, но и уметь
видеть будущее»1, —писал в эти годы Ф. Гладков о задачах
советского писателя. Характерно, что большинство лучших со¬
ветских писателей проходило свою литературную учебу в фрон¬
товых газетах. Работа в красноармейской печати Д. Фурмано¬
ва, Л. Леонова, А. Фадеева, В. Лебедева-Кумача и других,
как и работа в РОСТА В. Маяковского, политически воспиты¬
вала писателей, содействовала сближению их с народным чита¬
телем.
Переход к мирному строительству, быстрый подъем куль¬
туры, выдвижение молодых творческих сил, широкое развер¬
тывание литературных споров и дискуссий — все это способ¬
ствовало интенсивному развитию литературной жизни. В эти
годы были созданы новые советские издательства: «Красная
новь» (1921), «Московский рабочий» (1922), «Молодая Гвар¬
дия» (1923) и другие, которые стали выпускать разнообразную
научную и художественную литературу. В Государственном
издательстве организуется специальный Отдел детской лите¬
ратуры.
Одновременно возникает ряд крупных литературно-худо¬
жественных журналов, сыгравших значительную роль в ста¬
новлении советской литературы и критики. В июне 1921 г.
в Москве вышел первый номер двухмесячного журнала
«Красная новь». В составлении первых номеров ближайшее
участие принял Горький. Помещение в первом номере статьи
В. И. Ленина «О продовольственном налоге» показывало,
какое значение придает партия советскому литературному
журналу1 2.
В 1921 г. начинает выходить критико-библиографический
журнал «Печать и революция», объединивший вокруг себя
критиков, литературоведов, театральных работников и дру¬
гих представителей культурных сил страны. Однако журнал
не выработал четкой принципиальной линии и не смог удовле¬
творить тех требований, которые предъявляла партия к
литературной критике. Объективизм и эклектика были харак¬
терны для этого органа, в который постепенно стали прони¬
кать троцкистские влияния.
1	«Журналист», 1925, № 10, стр. 8.
2	В дальнейшем журнал, редактировавшийся троцкистом Воров¬
ским, потерял свою коммунистическую направленность и стал содейство¬
вать обособлению беспартийных писателей-интеллигентов от развиваю¬
щейся пролетарской литературы.
96

В 1923 г. начали издаваться журналы «Огонек», «Прожек¬
тор», «Красная нива», в 1924 г. — «Звезда» и «Октябрь», с
1925 г. — «Новый мир», «30 дней» и др. Возникает ряд сати¬
рических журналов: «Крокодил», «Красный перец» и др.
Наряду с ними существовали и юмористические журналы,
которые, стремясь удовлетворить вкусы нэпманской публики,
не поднимались выше простого зубоскальства.
В эти годы организуется периодическая пресса для де¬
тей (газета «Пионерская правда», журналы «Барабан», «Пио¬
нер», «Мурзилка» и др.). Специально для крестьянского читателя
с 1923 г. издается «Крестьянский журнал», с 1924 г.—сатири¬
ческий журнал «Лапоть» и др.
Тяга к культуре широких народных масс отразилась в
росте периферийной печати. В 1922 г. вышел первый крупный
краевой журнал «Сибирские огни», в котором появились
произведения Л. Сейфуллиной, Вс. Иванова и других совет¬
ских писателей.
Весной 1922 г. организуется ежемесячный журнал «Моло¬
дая Гвардия». ЦК партии, помогая укреплению этого журна¬
ла и связанного с ним издательства «Молодая Гвардия», и в
постановлении «О работе комсомола в области печати» (1925)
указывает на необходимость объединения молодых поэтов,
писателей, а также способных юнкоров вокруг «Молодой Гвар¬
дии» и возникших позднее других комсомольских журналов
(«Смена», «Журнал крестьянской молодежи»)1.
Многие критики были объединены в журнале «На посту»
(1923—1925), позднее—«На литературном посту» (1926—1932).
Однако в эти журналы проникли троцкистские агенты, вреди-
тельски искажавшие политику партии в области литературы.
Уже в первых номерах журнала сказались сектантские взгляды
будущих рапповцев, утверждавших, что пролетарские лите¬
ратурные организации не должны допускать в свои ряды
никого из писателей непролетарских.
Журнал «Октябрь» издавался Всесоюзной и Московской
ассоциацией пролетарских писателей (МАПП), возникшей
в 1923 г. Впоследствии в «Октябре» .были напечатаны выдаю¬
щиеся произведения советской литературы, в том числе
«Разгром» А. Фадеева, «Тихий Дон» М. Шолохова, «Бруски»
Ф. Панферова.
Классовая борьба этих лет, отразившаяся на всем литера¬
турном фронте, определила и характер журналистики.
На страницах журналов и газет развертывались многочис¬
ленные литературные дискуссии. Наиболее злободневным во-
1 О советской и партийной печати. Сборник документов. М. 1954,
стр. 353.
Очерк истории русской сов. лит.
97
7

просом являлся вопрос о пролетарской культуре, о ее социали¬
стическом содержании, о связи искусства и жизни, о роли
гак называемых писателей- «попутчиков» 4, об отношении к
ним и т. д.
В борьбе с вульгаризаторами марксизма, с «пролеткуль-
товцами», а также с врагами народа — троцкистами и буха-
ринцами, пытавшимися идейно разоружить советских писа¬
телей, передовые силы советской литературы и критики отстаи¬
вали принцип партийного искусства, боролись за искусство,
связанное с жизнью, с народом, за повышение художествен¬
ного мастерства. На эти животрепещущие вопросы отвечали
многочисленные статьи А. В. Луначарского, напечатанные
в журналах «Печать и революция», «Красная новь» и др.1 2
Несмотря на некоторые неточные и ошибочные мысли и форму¬
лировки, статьи Луначарского в основном опирались на ленин¬
ское учение о партийности литературы.
Вопросам эстетики посвящается ряд статей в периодиче¬
ской прессе. В 1922 г. была напечатана в «Правде» статья про¬
грессивного датского писателя Мартина Андерсена-Нексе на
тему «Пролетариат и искусство»3. Учитывая интерес совет¬
ского читателя к вопросам теории, редакция «Звезды» в 1925 г.
публикует текст доклада Клары Цеткин «Искусство и проле¬
тариат»4, написанного еще в 1910 г., в котором теоретически
обосновывается роль и значение социалистического искусства.
С необыкновенной страстностью и остроумием защищая
партийные позиции в литературе, В. Маяковский проводит
в рабочих клубах, в высших учебных заведениях, в домах куль¬
туры, Политехническом музее диспуты на злободневные лите¬
ратурные темы, обсуждение своих стихов и стихов других
советских поэтов.
Идейнаяборьба, происходившая в литературевосстаповитель-
пого периода, захватила и театр. Партия боролась за новый, со¬
ветский театр, за приближение его к широким народным массам,
учила театральных работников творчески осваивать прогрес¬
сивные традиции русского театра и драматургического ис¬
кусства. В «Правде» в связи с постановкой в Московском
Художественном театре пьесы М. Е.- Салтыкова-Щедрина
«Смерть Пазухина» указывалось на значение классического
наследия для развития советской сатиры: «Вместе с Гоголем
1 Так назывались в эти годы писатели, не изжившие еще до конца
идейных колебаний и противоречий.
а А. Луначарский. Свобода книги и революция. «Печать
и революция», 1921, кн. 1, стр. 3—9; Марксизм и литература. «Красная
новь», 1923, № 7 (17), стр. 233—241.
3	«Правда», 1922, 3 декабря. № 274.
1 «Звезда», 1925, № 1, стр. 237—248.
9»

и Сухово-Кобылиным, Щедрин сейчас указывает пути драматур¬
гии, и если говорить о традициях, то традиция Гоголя—Щед¬
рина самая крепкая. Ее не обойти тому, кто хочет работать для
нашего театра»1.
Московский Художественный театр, руководимый Стани¬
славским и Немировичем-Данченко, вместе с Малым театром,
продолжавшим лучшие традиции Щепкина, Садовского, Мо¬
чалова, Ермоловой и других мастеров русской сцены, являлись
в те годы оплотом реалистического искусства.
Развивая прогрессивные традиции театральной культуры
прошлого, утверждая на сцене новое, советское искусство,
эти театры, поддержанные партией, вели борьбу с формализ¬
мом, с эстетством таких театров, как, например, Камерный
и театр Мейерхольда.
В восстановительный период больших успехов достигло
киноискусство, которому партия придавала особенное значе¬
ние как самому массовому искусству, имеющему огромное куль¬
турно-воспитательное значение. Уже к концу восстановитель¬
ного периода на советском экране появились такие выдающиеся
фильмы, как «Мать» (по роману Горького), «Броненосец По¬
темкин», ряд содержательных хроникальных фильмов («Кино¬
правда», «Кино-газета»).
Внимание писательской общественности привлекают в эти
годы вопросы детской литературы.
Еще в предшествующий период, в годы гражданской вой¬
ны были сделаны первые шаги на пути создания книги для де¬
тей. В 1918 г. вышел сборник рассказов Горького «Дружки»,
а в 1919 г. — «Дети».
В первой половине 20-х годов над созданием детской кни¬
ги работает В. Маяковский: он пишет «Сказку о Пете, тол¬
стом ребенке, и о Симе, который тонкий» (1925), сказку, рас¬
крывающую сатирически остро, в доступной детям художест¬
венной форме тему классовой борьбы. Вслед за этим вы¬
ходит другая его книжка — «Что такое хорошо и что такое
плохо».
Деятельное участие в борьбе за художественное качество
детской литературы принимает в эти годы С. Маршак, высту¬
пивший с первыми пьесками для маленьких детей и первыми
стихотворными сказками и рассказами («Книжка про книжки»,
«Сказка о глупом мышонке», «Пожар» и др.).
Над созданием веселой книжки-сказки для дошкольников
работает К. Чуковский («Мойдодыр»). К этому же времени от¬
носится создание научно-художественной и историко-револю¬
ционной литературы для детей (В. Видики, А. Алтаев и др.).
1 «Правда», 1924, 12 сентября, № 207.
7
99

В первой половине 20-х годов в работу над книгой для под¬
растающего поколения активно включаются такие писатели,
как А. Толстой, А. Неверов, А. Свирский, С. Григорьев.
Под знаком творческого роста, в процессе напряженной
идейной борьбы развивалась литература восстановительного
периода. Характеризуя положение в драматургии начала 20-х
годов, А. В. Луначарский в 1924 г. в одном из своих выступле¬
ний сказал: «Наши дни — это суровая весна будущего рос¬
кошного лета»1. Эти слова могут быть отнесены ко всему
искусству тех лет.
4
Идеологическая борьба в литературе 20-х годов находила
выражение в деятельности различных литературных группи¬
ровок, существовавших в эти годы1 2.
Борьба литературных групп, получившая отражение и в
журналистике, связана была прежде всего с вопросами пар¬
тийности искусства, соотношения искусства и жизни, критерия
художественной правды.
Свою политику в области искусства и литературы Коммуни¬
стическая партия осуществляла исходя из основ марксистской
эстетики, утверждающей, что в классовом обществе нет и не
может быть нейтрального, внеклассового искусства. Передовые
советские писатели горячо восприняли указания партии.
Горький, величайший художник социалистического ис¬
кусства, для которого жизнь всегда была синонимом «деяния»,
борьбы, положил в основу всего своего творчества принцип
партийности искусства. Как «оружие класса, оружие рево¬
люции» осознавал литературу Маяковский, требовавший в
своих «приказах по армии искусства» создания искусства
боевого, агитационного, помогающего строить социализм.
Демьян Бедный, Серафимович, Фурманов, Гладков горячо за¬
щищали идею активной связи писателя с общественно-полити¬
ческой жизнью советской страны.
Продолжая традиции революционных демократов, совет¬
ские художники исходили в своей деятельности из принципа
неразрывной связи искусства с народом. Анализируя «Желез¬
ный поток» Серафимовича, Фурманов писал: «Художественная
правда заключается в том, чтобы без утайки рассказывать все
необходимое, но рассказывать правильно, то есть под определен¬
1	«Правда», 1924, 21 ноября, № 265.
2	«Серапионовы братья» п ВОКП (с 1921 г.), МАПП, «Перевал»
и «Леф» (1923 г.), «Литературный центр конструктивистов» (с 1924 г.),
РАПП (с 1925 г.).
ТОО

ным углом зрения»1. Под этим «определенным углом зрения»
Фурманов понимал партийность советского художника, пока¬
зывающего в своих произведениях правду новой жизни.
На диаметрально противоположных позициях стояла груп¬
па «Серапионовы братья»1 2, объединившаяся в начале 1921 г.
под знаменем реакционно-буржуазных идей о мнимой «над¬
классовости», «беспартийности» художника, независимости ис¬
кусства от политики. Проповедью «гнилого аполитицизма, ме¬
щанства и пошлости» назвал А. А. Жданов деятельность этой
группы в своем известном докладе о журналах «Звезда» и
«Ленинград» (194&).
Взгляды, чуждые советской литературе, с циничной откро¬
венностью излагал один из членов группы, М. Зощенко, в твор¬
честве которого советские люди изображались как обыватели,
прячущиеся от революции в мещанских закоулках. «Теорети¬
ческую платформу» группы, опиравшуюся на реакционные
философские учения Запада, обосновывал в своих статьях и
манифестах Л. Лунц. Состав группы был неоднороден. В боль¬
шинстве своем она состояла из литераторов, не оставивших
заметного следа в литературе. Однако в группу входили и
такие талантливые советские писатели, как В. Иванов, К. Фе¬
дин, Н. Тихонов, В. Каверин. Формалистические влияния
сказывались в произведениях этих писателей главным обра¬
зом в неоправданной усложненности композиции, отвлеченно¬
сти отдельных образов, увлечении словесным «орнаментом».
Сила самой революционной действительности, влияние Горь¬
кого, с которым многие из членов этой группы были лично
связаны, помогли им в конечном счете изжить временные фор¬
малистические увлечения.
Яростная борьба против принципа партийности литературы
велась руководством группы «Перевал» (группа была очень
малочисленна), во главе которой стоял приспешник Троцкого—
Воронений. Контрреволюционная идейка невозможности
создания социалистической литературы, угодничество перед
буржуазными литераторами последовательно проводились в
теории и практике ряда «перевальцев». Требование «свободы»
художника, независимости его от общества, отрицание роли
сознания в искусстве, призыв к интуитивному, иррациональ¬
ному творчеству, к выражению «непосредственных впечатле¬
ний» вытекали из сознательного стремления врагов народа
1	Д. А. Фурманов. Соч. в трех томах, т. 3. М., 1952, стр. 252.
2	«Серапионовы братья» — заглавие одного из произведений Э. Гоф¬
мана, реакционного немецкого романтика начала XIX в. Назвав так
свою литературную группу, участники ее подчеркивали сознательный
отказ от идеалов общественного искусства, уход от жизни.
IOI

подчинить советскую литературу своим контрреволюционным
замыслам.
«Теории» перевальцев на практике превращались в пропа¬
ганду «классового мира», жалости к кулаку, в попытки идей¬
ного разоружения пролетариата.
Литературные группы «Серапионовы братья» и «Перевал»
открыто выражали в своих творческих декларациях отказ
от идейного искусства. Но сложность литературной борьбы
в 20-х годах сказывалась и в том, что истинные задачи социа¬
листического искусства грубо искажались и теми литера¬
турными объединениями, которые прикрывались лозунгами
революционного искусства. Такова была группа «Леф»1,
которая, выступая против тех, кто утверждал «надпартий¬
ность» художника, сама также приходила к отрицанию воспи¬
тательной роли литературы в советском обществе.
Вульгаризируя само понятие искусства, рассматривая его
как «выработку вещи», как воспроизведение голого факта,
как выполнение потребительского «заказа», лефовцы скатыва¬
лись на позиции безидейного искусства. Эти «теории» получили
развитие во второй половине 20-х годов, когда лефовцы,
противопоставив «искусству вымысла»— «литературу факта»,
куда они включили только документальные жанры (очерк,
фельетон, газетную корреспонденцию), фактически отказались
от типизации, от художественного обобщения. Внешне отстаи¬
вая «правду в искусстве», эти сторонники «литературы
факта» приходили к лжереализму, к «ползучему реализму»,
к натуралистическому искусству.
Следует подчеркнуть, что Маяковский в своем творчестве
уже в то время фактически отказался от лефовских «теорий» и
его произведения явились реальным опровержением лефов¬
ских «принципов».
В борьбе против партийности искусства смыкались между
собой литературные группы, которые исходили как будто
из диаметрально противоположных позиций. Так, «факто¬
графия» «Лефа» перекликалась с теорией «непосредственных
впечатлений» перевальцев. Проповедь.безидейного искусства
«серапионовцев» смыкалась с «литературой факта», «утилита- .
ризмом» лефовцев.
Питательной средой для серапионовских и лефовских
«теорий» была буржуазно-формалистическая эстетика груп¬
пы литературоведов и критиков (Б. Эйхенбаум и др.), входив¬
ших в так называемое «Общество изучения теории поэтиче¬
ского языка» (ОПОЯЗ). Сведение искусства к сумме «приемов»
1 В состав группы входили В. Маяковский, Н. Асеев, G. Кирсанов,
В. Шкловский, О. Брик и др.
102

приводило этих воинствующих формалистов и эстетов к пол¬
ному отрицанию идейной стороны произведений, к отрыву
литературы от общественной жизни.
✓Глубоко порочна была теория и практика литературной
группы «конструктивистов». В эту группу входило всего
несколько литераторов1, что не мешало ей афишировать себя
как одну из главных литературных групп. Космополитиче¬
ские тенденции, борьба против марксистской точки зрения
на общественные явления, низкопоклонство перед капитали¬
стическим Западом и в особенности Америкой определяли
разрыв конструктивистов с принципами реализма.
Все эти группы объединяло буржуазно-нигилистическое
отношение к классическому наследству.
Организация крестьянских писателей (ВОКП)1 2 ставила
задачей объединение «писателей-самородков из народа».
Партия, придавая огромное значение союзу пролетариата
с крестьянством, учитывая влияние крестьянских писателей на
деревенского читателя, уделяла большое внимание этой группе,
воспитывая ее в пролетарском духе.
Крупнейшим литературным объединением, сыгравшим боль¬
шую роль в идейно-творческой борьбе этих лет, явилась
массовая организация пролетарских писателей — РАПП 3.
Осуществляя поставленные партией задачи, РАПП боролась
против буржуазно-реакционных направлений и тенденций,
отстаивала принцип партийности в искусстве. В период
нэпа, когда в литературе активизировались буржуазные
элементы, когда еще были слабы кадры пролетарских писателей,
«партия всемерно помогала созданию и укреплению особых
пролетарских организаций в области литературы и искусства
в целях укрепления позиций пролетарских писателей и ра¬
ботников искусства»4. На определенном этапе эти организа¬
ции сыграли свою положительную роль. Однако троцкисты,
находившиеся в РАППе, всячески способствовали превраще¬
нию пролетарских организаций в сектантские группы, практи¬
ковали зажим самокритики, подменяли воспитательную задачу
голым администрированием, насаждали вредные и гнилые
1	Основными участниками группы были И. Сельвинский, Б. Агапов,
В. Инбер, Э. Багрицкий, Е. Габрилович, К. Зелинский и др.
2	В состав ВОКП входили А. Неверов, А. Дорогойченко, П. Замой¬
ский и др.
3	РАПП оформилась в 1925 г., но фактически основное ее ядро
образовалось в 1923 г. В РАПП входили Д. Фурманов, А. Фадеев,
ф. Панферов, А. Безыменский, В. Ставский, В. Ермилов, А. Афино¬
генов и др.
4	О перестройке литературно-художественных организаций. Поста¬
новление ЦК ВКП(б) от 23 апреля 1932 г. «Правда», 1932, 24 апреля, № 114.
юз

теории. Д. Фурманов, работавший с 1923 г. в качестве секретаря
МАПП, упорно боролся против извращения политики партии,
против зажима самокритики и других «методов», насаждав¬
шихся в РАППе.
В непримиримой борьбе с буржуазными тенденциями, под
влиянием самой жизни, трудового подъема масс, самоотвер¬
женно боровшихся за восстановление хозяйства, выковыва¬
лись творческие идеи социалистической эстетики.
«Пробуждение новых сил, работа их над тем, чтобы со¬
здать в Советской России новое искусство и культуру, — го¬
ворил В. И. Ленин об этом времени, по воспоминаниям Клары
Цеткин, — это — хорошо, очень хорошо. Бурный темп их
развития понятен и полезен. Мы должны нагнать то, что
было упущено в течение столетий, и мы хотим этого... Но,
понятно, мы — коммунисты. Мы не должны стоять, сложа
руки, и давать хаосу развиваться, куда хочешь. Мы должны
вполне планомерно руководить этим процессом и формировать
его результаты»х.
Партия планомерно руководила литературным процессом,
поддерживала его передовые тенденции, укрепляла достиг¬
нутые результаты на основе конкретных задач, выдвигаемых
жизнью советского общества.
Литература в 20-х годах была своеобразной ареной общест¬
венно-политической борьбы, в которой сталкивались теоретико¬
эстетические позиции участников различных литературных
групп. Но с наибольшей отчетливостью позиции писателей,
конечно, выявлялись в их творчестве. В этом отношении осо¬
бенно характерным было изображение нэпа в литературе
тех лет. Трактовка нэпа, понимание задач мирного строитель¬
ства характеризовали в какой-то мере идеологию писателя,
правильность его идейно-творческих позиций.
Политически наиболее зрелые писатели — В. Маяков¬
ский, Ф. Гладков, А. Безыменский и др. — правильно поняли
нэп как особую политику Советской власти, рассчитанную
на временное допущение капитализма при наличии команд¬
ных высот в руках пролетарского государства, как политику,
рассчитанную на конечную победу социализма над капи¬
тализмом.
В восстановительный период, когда торговля являлась
одним из основных звеньев в цепи задач, стоявших перед
страной, когда необходимо было развернуть товарооборот
между городом и деревней, когда В. И. Ленин говорил о не¬
обходимости учиться торговать по-советски, Маяковский призы¬
1 «Ленин о литературе», М., 1941, стр. 273—274.
Ю4

вал в своих стихах не только сражаться с купцами, но и перени¬
мать их опыт:
Пусть
от мыслей торгашских
морщины — ров.
В мозг вбирай купцовский опыт!
Мы
еще
услышим по странам миров
революций радостный топот.
О наступательной силе революционных масс писал Д. Бед¬
ный в «Главной улице» вскоре после XI съезда партии.
Уверенностью в силах советского народа были проникнуты
и стихи комсомольского поэта А. Безыменского, не сомне¬
вавшегося в краткости и эфемерности нэпманского «бла¬
гополучия».
В романе «Цемент» Ф. Гладков разоблачает колеблющих¬
ся, идейно-неустойчивых, растерявшихся в период нэпа интел¬
лигентов, противопоставляя им образы рабочих, самоотвер¬
женно сражающихся на мирном фронте.
Однако некоторые советские писатели, отражая колеба¬
ния мелкобуржуазных слоев советского общества, пали духом,
оплакивали будто бы потерянные завоевания революции. Эти
капитулянтские настроения резче всего сказались в стихах
поэтов «Кузницы».
О таких растерявшихся поэтах говорил В. И. Ленин на
XI съезде партии: «Самая опасная штука при отступлении —
это паника. Ежели вся армия (тут я говорю в переносном
смысле) отступает, тут такого настроения, которое бывает,
когда все идут вперед, быть не может. Тут уже на каждом
шагу вы встретите настроение, до известной степени подавлен¬
ное. У нас даже поэты были, которые писали, что вот, мол,
и голод и холод в Москве, «тогда как раньше было чисто,
красиво, теперь — торговля, спекуляция». У нас есть целый
ряд таких поэтических произведений»1.
Эти упадочные настроения, связанные с непониманием
нэпа, находили отголосок и позднее — в отдельных лириче¬
ских стихах Н. Асеева, М. Светлова и особенно в поэзии Э. Ба¬
грицкого, которому всюду чудилось торжество «хозяев еды»,
который за «воспаленными витринами» с жирной «оголтелой
жратвой» не увидел творческих будней революции.
Капитулянтские настроения поддерживали и распростра¬
няли троцкистско-зиновьевские агенты. Но кроме прямых
1 В. И. Ленин. Соч., т. 33, стр. 252.
Ю5

«апитулянтов, стремившихся укрепить позиции капитализ¬
ма в советской стране, имелись и «левые» крикуны, которые
в силу своего политического невежества и пезнания объектив¬
ных законов экономического развития впадали в панику
и распространяли упадочнические настроения.
Пропаганда реакционно-буржуазных идей, неверие в воз¬
можность социалистического развития нашей страны оказыва¬
ли влияние на неустойчивые слои интеллигенции, в том числе
-на некоторых писателей. За внешними признаками, отдель¬
ными фактами, преходящими явлениями они не видели глав¬
ного — подлинной социалистической действительности.
В процессе ожесточенной борьбы, которая происходила
на литературном фронте, росла и крепла передовая советская
литература, создавалось новое искусство, искусство социали¬
стического реализма.
5
Молодым советским писателям помогал великий творче¬
ский опыт М. Горького.
В период восстановления народного хозяйства Горький
жил за границей, куда уехал на лечение по настоянию
В. И. Ленина. Живя вдалеке от Родины, Горький ни на день
не порывал связей с нею. Он переписывался с десятками со¬
ветских людей, пристально следил за развитием молодой
советской литературы, за творчеством многих писателей —
Д. Фурманова, К. Федина, Л. Леонова, Н. Тихонова, С. Серге-
ева-Ценского, Ф. Гладкова и др. Горький настойчиво пропаган¬
дировал на Западе русскую литературу, выступая инициатором
переводов на иностранные языки произведений русских писа¬
телей и снабжая издания этих произведений своими преди¬
словиями. О неразрывной связи Горького с жизнью родной
страны свидетельствовало его художественное творчество,
переживавшее в рассматриваемый период новый замеча¬
тельный подъем. В эти годы Горький создал книги «Заметки
из дневника. Воспоминания», «Рассказы 1922—1924 гг.»,
ряд литературных портретов, среди которых особенно
большое значение имеет очерк о В. И. Ленине, автобиографи¬
ческую повесть «Мои университеты» (1922—1923), завершив¬
шую начатую еще до Октября автобиографическую трилогию.
Увенчивается горьковское творчество этих лет гениальным
произведением, оказавшим большое влияние на все советское
искусство, — романом «Дело Артамоновых» (1925).
Большинство названных произведений построено на ма¬
териале дооктябрьской действительности, но среди них есть
.рассказы и очерки, подводящие читателя к событиям Октябрь-
юб

ской ревлоюции. В произведениях о прошлом также звучит
взволнованный голос современника, оценивающего вчерашний
день с точки зрения сегодняшнего и бичующего в сегодняш¬
нем дне остатки вчерашнего. Еще в статье «Вчера и сегодня»,
опубликованной в 1919 г., Горький писал:
«Силою взрыва терпения народов изгнившая жизнь разру¬
шена, и ее уже нельзя восстановить в старых формах. Все
ли старое убито? Нет! Оно будет убито завтра»1.
Нечего и говорить, что произведения, в которых под таким
углом зрения воспроизводилась капиталистическая действи¬
тельность, должны были занять важное место в литературе,
призванной содействовать путем беспощадной борьбы с пере¬
житками прошлого и с прямыми проявлениями буржуазной
и мещанской идеологии превращению «России нэповской»
в Россию социалистическую. Мировое значение русской
революции, роль масс в истории, взаимоотношение масс и ге¬
роев, интеллигенция и народ — таковы были главнейшие про¬
блемы, которые ставились в горьковских произведениях 20-х
годов и волновали в то время многих советских писателей.
Творчество Горького продолжало лучшие традиции русской
классической литературы, неустанно напоминая о необходи¬
мости учиться у Пушкина и Лермонтова, Гоголя и Щедрина,
Толстого и Чехова. Но оно учило и тому, чему не мог учить
опыт русской классической литературы: изображению людей
и событий эпохи революционной ломки человеческих отноше¬
ний, утверждению социалистического идеала, утверждению
с позиций революционного пролетариата новых форм жизни,
нового общественного строя.
Книга «Заметки из дневника. Воспоминания» писалась
с конца 1922 до середины 1923 г. Горький хотел сначала назвать
ее «Книгой о русских людях, какими они были», затем дал ей
название «Русские портреты», но отказался и от него. Оба
эти заглавия показались ему слишком громкими, как показа¬
лось когда-то «слишком широким и требовательным» загла¬
вие «Русь» для замечательного цикла рассказов, названного
в конце концов скромно: «По Руси». Все эти колебания стано¬
вятся понятными, если вспомнить, какую проблему хотел
поставить Горький в обоих циклах: проблему русского на¬
ционального характера, судьбы русского народа. С присущей
ему скромностью и требовательностью к себе писатель осозна¬
вал, что эта огромная проблема не была охвачена им в пол¬
ном объеме, что он коснулся лишь отдельных ее сторон. В «За¬
метках из дневника» Горький создал великолепную серию
1 «Коммунистический Интернационал», 1919, № 1, стр. 29.
Ю7

индивидуальных и групповых портретов, позволяющих судить
о противоречиях, характерных для русской действительности.
Здесь достаточно сослаться на очерк «Н. А. Бугров», за¬
печатлевший образ одного из крупнейших волжских капита¬
листов, «удельного князя нижегородского», которого все бо¬
лее тревожила и выводила из душевного равновесия мысль,
что жизнь «непрочна». Самая косная социальная среда —
среда захолустного, «окуровского» мещанства — показана
Горьким в состоянии внутреннего смятения, вызванного пред¬
чувствием близкого краха всех стародавних устоев. Вместе
с тем необходимо отметить, что «Заметки из дневника» несут
на себе следы ошибочных суждений Горького, связанных с’его
позицией 1917—1918 гг. В состав «Заметок» автор прямо
включил отдельные свои дневниковые записи тех лет. Его
внимание было сосредоточено главным образом на явлениях
отрицательного характера, и это не позволило писателю в
полной мере раскрыть избранную тему. Нельзя считать слу¬
чайным тот факт, что Горький почти не дал в этой книге' порт¬
ретов людей, противостоящих миру гниения и распада. Однако
портреты положительных героев, которые даны здесь, напри¬
мер портрет сормовского рабочего-большевика Дмитрия Пав¬
лова, ясно указывают на главную причину гибели старого
мира и рождения нового, на главный источник силы и красоты
русской нации: революционную энергию народа. И книга
закономерно завершается пламенными словами художника,
полными революционной национальной гордости: «...я вижу
русский народ исключительно, фантастически талантливым,
своеобразным...» Горький твердо верит, что «когда этот удиви¬
тельный народ отмучается от всего, что изнутри тяготит и путает
его», когда он поймет все значение творческого труда, — «он
будет жить сказочно героической жизнью и многому научит
этот и уставший и обезумевший от преступлений мир»х.
Более широко тема русского народа раскрыта в автобиогра¬
фических произведениях Горького, особенно в повести «Мои
университеты» (1922—1923). Как и в двух первых частях три¬
логии («Детство» и «В людях»), Горький, рисуя различных
представителей мещанской и буржуазной среды, противо¬
поставил им галерею представителей народа и людей, внося¬
щих в сознание народных масс идеи революции. Среди этих
людей мы видим марксиста Федосеева, народника Ромася
и многих других, в их числе — самого Алексея Пешкова,
приходящего через ряд тяжелых сомнений и духовных кризи¬
сов к пониманию великих творческих способностей народных
масс, к обретению смысла жизни в революционных деяниях,
г
М. Горький. Собр. соч. в тридцати томах, т. 15. М., 1951,стр. 336,
ю8

в борьбе против старого мира. Особенностью третьей части
трилогии, как и некоторых примыкающих к ней мемуарных
произведений 1 («Время Короленко», «Сторож», «О первой
любви» и др.), которые должны были, по первоначальному
замыслу автора, составить четвертую часть автобиографического
цикла под заглавием «Среди интеллигенции», явилось то, что
здесь на первый план была выдвинута проблема взаимоотно¬
шений интеллигенции и народа. Это объяснялось прежде
всего самим материалом названных автобиографических про¬
изведений, рисующих Алексея Пешкова уже в момент его
духовного возмужания, когда он определяет свое отношение к
различным идейным системам и их носителям. Но большую
роль играл при этом и обостренный интерес Горького к ука¬
занной проблеме именно в 20-е годы, когда писатель, побуж¬
даемый к этому критикой В. И. Ленина и уроками самой
жизни, пересматривал свои недавние ошибочные взгляды на
роль интеллигенции в революции. Отбрасывая в сторону иллю¬
зию о революционности всякой интеллигенции как носитель¬
ницы культуры, Горький вместе с тем осуждал нигилисти¬
ческое отношение к интеллигенции, осуждал взгляд на нее
как на «вредную категорию» (об этом говорится, в частности,
в одном авторском отступлении «Моих университетов»)1.
Известно, что, ставя в те годы проблему взаимоотношений
личности и массы, некоторые советские писатели допускали
одну из двух наиболее типичных ошибок. Они либо призы¬
вали к жертвенному растворению человека в массе, либо,
наоборот, ратуя за мнимую свободу личности, считали, что
масса стирает индивидуальное своеобразие человека. И в том
и в другом случае сама народная масса выступала как нечто
сплошное, аморфное, безликое или одноликое. Повесть Горь¬
кого «Мои университеты» дала верное решение проблемы
личности и массы потому, что масса выступала здесь как со¬
вокупность своеобразных и богатых индивидуальностей, каж
дая из которых вносит свою особую долю и в борьбу против
всего мира угнетения и эксплуатации и в мучительные иска¬
ния истины — миропонимания, которое осветило бы настоя¬
щее и указало путь к будущему. Старый ткач Никита Рубцов
с его «беспокойной, умной душой», с «ненасытной жадно¬
стью знать» и еще не изжитыми иллюзиями насчет возмож¬
ности «помириться» с царем, дождаться от него управы на
хозяев и т. п.; больной слесарь Яков Шапошников, истратив¬
ший весь остаток своей энергии, своей ярости на «уничто¬
жение бога», на осмеяние попов и монахов; крестьянин Изот,
в котором трогательная нежность и мягкость души сочетались
1 М. Горький. Собр. соч. в тридцати томах, т. 13, стр. 548—550.
Ю9

с лютой ненавистью к мироедам, — эти и другие представи¬
тели народной массы показаны Горьким во всей сложности
их характеров и жизненных путей. Именно в сопоставлении
с этими образами раскрывались в своем истинном значении
нарисованные в «Моих университетах» фигуры интеллиген¬
тов, содействующих духовному подъему массы или тормо¬
зящих этот процесс, — это сопоставление лежало в основе
типизации образов.
В автобиографической трилогии, в особенности в «Моих
университетах», Горький показал, какую огромную роль и
процессе воспитания народа играет «героическая поэзия тру¬
да». Яркой иллюстрацией этого является известная сцена
разгрузки баржи: «восторг делания», охвативший трудовой
коллектив, занятый этой разгрузкой, преображает его. «Каза¬
лось, что такому напряжению радостно разъяренной силы ничто
не может противостоять, она способна содеять чудеса на
земле, может покрыть всю землю в одну ночь прекрасными
дворцами и городами, как об этом говорят вещие сказки».
— Гораздо более широкое значение, чем просто воспомина¬
ния, имели очерки Горького о писателях, например литератур¬
ные портреты явно противопоставленных друг другу В. Г. Ко¬
роленко и Леонида Андреева: портрет писателя, стремивше¬
гося неразрывно связать свою судьбу с судьбой народных
масс и черпавшего в этом цельность и силу, и портрет писа¬
теля, оторвавшегося от народа и действительности и пришед¬
шего к духовному краху. Здесь был поставлен вопрос о самом
типе писателя и о тех традициях русской литературы, традициях
служения народу, которые следовало развивать советским
писателям.
Сложен по содержанию и не может быть сведен к одной-
теме цикл «Рассказы 1922—1924 гг.». Часть этих рассказов
посвящена теме мещанства, которая в условиях нэпа приоб¬
рела особую остроту. Ряд рассказов ставит другие полити¬
ческие вопросы. В рассказе «Карамора» дана история рене¬
гатства и предательства человека, представшего перед судом
народа в 1917 г. Исключительно интересен «Рассказ о герое» —
рассказ о том, как «выдуманный» своими родителями и «вы¬
думавший» себя буржуазный юноша Макаров (страницы,
посвященные его характеристике, предвосхитили историю
воспитания Клима Самгина) обрел своего «героя» в историке
Милин Новаке, проповеднике идей Карлейля и Ницше, видев¬
шем единственных двигателей истории в «героях» — тиранах,
властвующих над массой при помощи устрашения и террора.
В конце концов оказывается,- что сам Новак находится во власти
страха, что это—мелкое, но тем не менее вредное и опасное, на¬
секомое. Нельзя не видеть, как сказались на красках на тон&
I го

этого рассказа впечатления Горького от Германии и Италии
20-х годов, где уже выступил на политическую арену фашизм.
Боевой характер имели и те рассказы Горького 20-х го¬
дов, которые были посвящены эстетическим проблемам. Осо¬
бенно интересен в этом отношении рассказ «Репетиция»,
посвященный изображению дореволюционного декадентского
театра, но имевший самую актуальную боевую направленность.
Это становится ясно при сопоставлении данной в рассказе ха¬
рактеристики декадентского режиссера с прямым выступле¬
нием Горького в 1924 г. (в предисловии к нью-йоркскому из¬
данию пьесы «Старик») против режиссеров-формалистов.
«Рассказы 1922—1924 гг.» и близкие к ним произведения
Горького этих лет носят противоречивый характер. В некото¬
рых из них, как и в «Заметках из дневника», дают о себе знать
элементы натурализма. Однако лучшие из рассказов Горького
20-х годов дали образец сочетания реалистической правди¬
вости, конкретно-исторической точности с боевым наступатель¬
ным духом и с тщательнейшей отделкой формы.
Одно из самых важных мест среди горьковских произведе¬
ний рассматриваемого периода занимает очерк «В. И. Ленин»,
имевший в рукописи заглавие «Человек»Еще в пору
подготовки первой русской революЦийТорький создал фило¬
софскую поэму «Человек», в которой воплотил свой положи¬
тельный идеал, свое представление о человеке' как о носителе
всепознающего материалистического разума и всепобеждаю¬
щей революционной энергии, как о выразителе творческой
мощи народных масс, ведущем эти массы за собой. Спустя
двадцатилетие Горький смог воплотить свой положительный
идеал в образе конкретного человека — величайшего вождя
народных масс В. И. Ленина. Горький написал свой очерк
«В. И. Ленин» под непосредственным впечатлением смерти
вождя. Первая редакция этого очерка еще существенно отлича¬
лась от его окончательного текста, относящегося к 1930 г. Очерк
содержал в себе вначале отдельные неточные утверждения
и неудачные сопоставления и параллели, от которых Горький
позднее отказался. При переработке очерка Горький ввел
в него рассказ о том, как он на Лондонском съезде был в первую
минуту «разочарован» обликом Ленина, его манерой держать¬
ся, которая разрушала своей простотой обычные представле¬
ния о «вожде», и как он увидел потом в этой простоте одно из
самых замечательных ленинских качеств, — рассказ, очень
близкий к известной характеристике Ленина, которую дал
И. В. Сталин. Сделав такие дополнения, уточнив и углубив
ряд выводов и придав новый характер всему очерку, Горький
снял свою прежнюю оговорку: «...Не мое дело говорить о
Владимире Ленине — политике, мне дорог и близок Ленин —
in

Человек». В новой редакции очерка Ленин-политик и Ленин-
человек уже неотделимы друг от друга.
Было бы все же неверно недооценивать ту роль, которую
сыграл очерк Горького о вожде уже в первой своей редак¬
ции, в 20-е годы. Огромное значение имела основная идейная
направленность этого очерка, противоречившая отдельным
его неточным формулировкам. Горький нанес в своем очерке
удар эсеровским представлениям о «вожде» и «герое» —
представлениям, которые кое-кто пытался возродить после
смерти Ленина в различных «воспоминаниях» и суждениях
о нем. Горький показал, что простота Ленина, в которой
сормовский рабочий-революционер Дмитрий Павлов видел
«самую резкую» его черту, была выражением его нерастор¬
жимого единства с массами, а это единство явилось основой
его величия. Чтобы подвести к этому выводу, Горький пока¬
зал Ленина в самых различных ситуациях: и в стычках с про¬
тивниками, и в беседах с друзьями и противопоставил его
руководителям иного типа, ставящим себя над массами^
Горький раскрыл облик Ленина как высшее воплощение
русского национального характера, как величайшее выра¬
жение мирового значения русской революции. Неразрывная
связь с народными массами объясняет, почему Ленин оказал
такое могучее влияние на судьбы миллионов людей:
он был воплощением энергии этих миллионов, выразителем
«воли истории». Именно потому, что всеми поступками Ленина
руководили лишь интересы многомиллионных масс, он дал
величайший образец революционного гуманизма.
Очерк «В. И. Ленин» явился важной вехой в творчестве
Горького. Маяковский в поэме «Владимир Ильич Ленин» писал:
Я
себя
под Лениным чищу,
чтобы плыть
в революцию дальше.
То же самое мог бы сказать о себе и Горький: вдумываясь
в смысл дела Ленина, в итоги его жизни и в главный из них —
Великую Октябрьскую социалистическую революцию, Горь¬
кий окончательно освобождался от своих прежних сомнений
в исторической подготовленности социалистической револю¬
ции 1917 г. Не случайно именно в 1924—1925 гг. Горький
приступил к осуществлению своих давних творческих замыс¬
лов, волновавших его в течение десятилетий («Дело Артамо¬
новых», «Жизнь Клима Самгина»). В этом сказалось и разви¬
тие самой жизни, бросившее яркий свет на весь предшествую¬
щий исторический период, и идейное развитие писателя,
IT2

позволявшее ему увидеть величие и бесповоротность совер¬
шившихся исторических перемен.
Одной из тем, занимавших Горького еще с 90-х годов, была
тема смены поколений буржуазной семьи, переживающей
процесс деградации и распада. Горький подошел к этой теме
в ряде своих ранних рассказов и дал первую широкую разра¬
ботку ее в повести «Фома Гордеев». Но ни эти его произведе¬
ния, ни более поздние («Жизнь Матвея Кожемякина», «Зы¬
ковы» и др.) не исчерпали возникшего у него замысла. Извест¬
но, что Горький делился этим замыслом с В. И. Лениным в
1908 или 1910 г.1 и что Ленин одобрил эту тему, но посове¬
товал писателю отложить ее разработку до революции, кото¬
рая одна могла дать «конец» задуманному им произведению.
В. И. Ленин увидел в замысле Горького возможность пока¬
зать не просто вырождение буржуазного класса, а процесс
разложения и гибели всего капиталистического строя. Именно
указанным Лениным путем и пошел Горький, когда присту¬
пил к работе над романом «Дело Артамоновых» (начат в се¬
редине 1924 г., закончен до* 15’марта 1925 г.). В «Деле Арта¬
моновых» Горький запечатлел в художественных образах
историю падения буржуазного класса от первоначального
расцвета до гибели как непосредственное следствие напора
революционных сил. Роман осветил исторический процесс,
подготовивший крушение капитализма, и явился замечатель¬
ным художественным утверждением исторической закономер¬
ности, неизбежности и спасительности Октябрьской револю¬
ции. Именно это сделало роман не просто историческим, а
остро актуальным произведением, активно вторгавшимся в
идейную и политическую борьбу 20-х годов. В финале романа
арестованный Петр Артамонов слышит голос одного из красно¬
гвардейцев: « — Назад, товарищи, оборота нет и не будет
для нас...» В этих словах, подчеркивающих полный крах
эксплуататорского строя, царского самодержавия, выражен глав¬
ный пафос романа.
Галерея характеров, данная в романе и заключающая
в себе широчайшее типическое содержание, открывается фи¬
гурой Ильи Артамонова. В короткий срок этот человек, со¬
четающий незаурядные деловые способности с повадками круп¬
ного хищника, становится одним из «хозяев» города Дремова
и всех окрестных деревень, дающих лен для его фабрики.
Горький показал силу характера «неистового» Ильи. Делая
прогрессивное дело, взрывая мещанскую «окуровщину» и
1 М Горький. Письмо к Н. К. Крупской от 16 мая 1930 г.
15 статье: Н. К. Крупская. Ленин и Горький. «Правда», 1936,
19 июня, № 167.
8 Очерк истории русской сов. лит.
ИЗ

застой патриархальной деревни, Илья выражает при этом
и свою хищническую природу, с самого начала проводящую
грань между ним и народом и вносящую в его характер черты
раздвоенности и ущербности. В Илье Артамонове возникает
глубокое беспокойство за будущее «дела», и это беспокой¬
ство постепенно разрушает его веру в себя. Увлечение строи¬
тельством постепенно заменяется у него хвастливой крикли¬
востью, и самая гибель Ильи дает повод сказать, что его сила
«хвастовством изошла». Таким образом, уже в самом родона¬
чальнике «дела» начинается тот процесс деградации артамо-
новского рода, который затем доводят до конца наследники
Ильи.
Продолжатель его «дела» — старший сын Петр лишен его
делового задора. Жажда накопления заставляет его продол¬
жать дело отца, но он мечтает о деревенской тишине, которая
взорвана усилиями Ильи Артамонова. История все большего
раздвоения Петра и постепенного опустошения его души
занимает основное место в романе — эта история особенно
ясно показывает измельчание самого типа буржуазного че¬
ловека и угасание энергии всего класса буржуазии. Второй
сын Ильи — Никита оказывается совсем неспособным про¬
должать отцовское дело. Он идет в монастырь, но не находит
очищения души в религии, а утрачивает в монастыре всякую
веру и приходит к полнейшей пустоте. В племяннике Але¬
ксее медвежья напористость Ильи заменяется лисьей повад¬
кой, деловой размах — биржевым азартом, и он умирает
«на бегу», как жил. Третье поколение завершает процесс
деградации артамоновского рода. Только один представитель
этого поколения — молодой Илья, похожий некоторыми чер¬
тами на Илью-деда, находит выход к настоящей жизни. Но
находит он его потому, что рвет со своим классом и вступает
в ряды революционеров. Образ Ильи-младшего — образ исклю¬
чительный, в котором, однако, обобщено широкое типиче¬
ское содержание. Сходство внука с дедом, с тем лучшим, что
было в нем, подчеркивает важную мысль: ничто подлинно
творческре, подлинно талантливое уже не может найти для себя
места в среде гниющего буржуазного класса. Этот процесс
гниения, духовного вырождения класса буржуазии Горький
раскрыл в самых различных проявлениях индивидуальности
каждого из Артамоновых — и в том, как они относятся
к «делу», и в том, как они любят и как ненавидят, как защи¬
щаются в минуты опасности, как встречают свой последний час.
Уже самая многосторонность раскрытия всех этих характеров,
самая способность Горького проводить социальный анализ
каждого типа сквозь его «индивидуальный стержень» явила
замечательный образец художественного мастерства.
И4

В отличие от ряда западноевропейских буржуазных писа¬
телей-реалистов, подчеркивавших при изображении распада
буржуазных семей действие биологического закона вырожде¬
ния или других законов, не связанных с самой природой
капиталистического строя, Горький показал процесс деграда¬
ции буржуазии как социально-историческую закономерность.
Критическая направленность его произведения была поэтому
гораздо более глубокой и острой: Горький отрицал существо¬
вание в самой буржуазной среде каких-либо сил, противобор¬
ствующих процессам гниения и распада. Разрыв с буржуаз¬
ным классом мог явиться в глазах Горького единственным
спасением для людей типа Ильи Артамонова-младшего. Вместе
с тем за процессом падения буржуазного класса Горький
показал подъем классов трудящихся, несущий в себе залог
обновления всей жизни. Такому подходу к действительности
подчинена вся сложная композиция романа «Дело Артамо¬
новых», построенная на сочетании разных, взаимно дополняю¬
щих сюжетных линий.
Об одной из этих линий, о той, которая развертывается
на первом плане романа — об истории семьи Артамоновых,
речь шла выше. Эта линия занимает основное место, но она
становится вполне понятной лишь в связи со второй сюжетной
линией, рисующей историю подъема рабочей массы. Через
роман проходит цепь эпизодов, показывающих обострение
протеста в рабочей среде. Вначале этот протест носит стихийный
характер, внушая, однако, с самого начала тревогу и страх
«хозяевам жизни». Затем, в преддверии революции 1905 г.,
рабочие начинают проникаться сознанием своего историче¬
ского назначения. «Все — от нас пошло. Мы — хозяева!» —
передает Тихон Вялов Петру Артамонову слова рабочих. —
«Ты гляди, Петр Ильич, это верно: все от них!»— И он же го¬
ворит Артамонову, когда отряд красногвардейцев, возглав¬
ляемый одним из артамоновских рабочих, приносит в город
Дремов знамя Октября: «Это—против тебя война, Петр Ильич».
Из общей массы рабочих Горький выделяет семью Морозо¬
вых, история которой обрисована несколькими короткими,
но резкими штрихами. История многих людей рабочего
класса раскрывается перед нами, когда мы сопоставляем древ¬
него ткача Бориса Морозова, который еще видел в Илье Ар¬
тамонове своего — только более способного и удачливого —
собрата («Ты — нашего дерева сук, — катай! Тебе удача —
законная жена...»), с представителем следующего поколения
Морозовых — Иваном, в искренность похвал которого уже не
верили Артамоновы, и, наконец, с представителем третьего по¬
коления этой семьи — командиром красногвардейцев Захаром
Морозовым, положившим конец власти артамоновского рода.

Особое композиционное место занимает в романе история
жизни Тихона Вялова, выходца из патриархальной крестьян¬
ской среды, сбитого со стародавних устоев наступающими капи¬
талистическими порядками. Горький отнюдь не стремится дать
в образе Тихона Вялова обобщенное изображение всей крестьян¬
ской массы; его интересует в данном случае лишь та часть
крестьянства, которая с особенной силой цеплялась за патри¬
архальную неподвижность и обособленность и противостояла
нарождающемуся капитализму как консервативная сила. Но
в том-то и дело, что при всей консервативности и обреченности
попыток этой части крестьянства остановить ход истории
справедливым был ее гнев против капиталистического хищни¬
чества, против тех варварских методов, посредством которых
капиталисты осуществляли свое исторически-прогрессивное
«дело». Тихон Вялов идет служить к Артамоновым, побуждае¬
мый вначале лишь желанием отомстить Илье за смерть сво¬
его брата. Затем это желание заменяется другим: понять,
в чем сила этих людей, решившихся нарушить привычную
старую жизнь. Наконец, Тихон осознает слабость, гни¬
лость ненавистных ему порядков, и его главным стремлением
становится одно: увидеть своими глазами, как придет к буржу¬
азному классу историческое возмездие. И хотя сам Тихон
хочет остаться «в стороне» от борьбы, выполняя лишь роль
свидетеля на суде истории, рост его сознания входит в общую
сумму тех обстоятельств, которые обостряют тревогу Артамоно¬
вых за прочность их бытия и ускоряют процесс их распада.
В романе «Дело Артамоновых» с особенной глубиной,
проявился творческий метод, родоначальником которого был
Горький, — метод социалистического реализма. Здесь все
подчинено одной задаче: дать йравдивое, конкретно-истори¬
ческое изображение действительности, взятой •3’’ ее рево¬
люционном развитии — в поступательном движении, опреде¬
ляемом конфликтом противоборствующих социальных сил.
Роман начинается с резкого столкновения контрастно противо¬
поставленных друг другу Артамоновых и дремовцев: напо¬
ристых, «разбойных» зачинателей буржуазного дела и кос¬
ных, «осторожных» мещан. Почти одновременно начинают
раскрываться конфликты внутри артамоновского рода, чре¬
ватые важными последствиями для него. Однако в ходе развер¬
тывания романа все эти противоречия оказываются подчинены
другим, главным, решающим, именно — противоречиям меж¬
ду всеми представителями собственнических классов, с одной
стороны, и представителями народных масс — с другой.
«Дело Артамоновых» явилось вехой в развитии всей
стилевой системы Горького. Роман этот создавался после
того, как Горький, готовя в 1922 г. первое послеоктябрьское
пб

издание своих сочинений, .подверг основательной правке
почти всю свою прежнюю прозу. Характер этой правки об¬
условлен стремлением еще больше усилить реалистичность
письма (Горький устранял из своих произведений все, что
мешало предельной конкретности и предметности образов:
злоупотребление гиперболами, приемом антропоморфизма
и т. п., а также — все то, что могло помешать простоте и яс¬
ности языка: излишние, с точки зрения Горького, эпитеты,
причастные обороты и т. д.). Эта эволюция литературного
стиля Горького, получившая закрепление в романе «Дело
Артамоновых», имела исключительно большое значение для
всей советской литературы, в которой происходил процесс
роста реалистического мастерства. Для прозаиков, освобож¬
давшихся от влияния «орнаментальной» прозы и других
формалистических влияний, для поэтов, преодолевавших в
своем творчестве остатки футуризма и прочих «измов», при¬
мер Горького — великого реалиста, неустанно продолжавшего
оттачивать свой реалистический метод, имел глубоко поучи¬
тельный и убедительный смысл.
Борьба Горького за реалистический, зримый и конкрет¬
ный образ, соединенная с постоянной и непримиримой борь¬
бой против всех и всяких формалистических и натуралисти¬
ческих извращений, способствовала формированию нового, со¬
циалистического искусства.
6
Одновременно с Горьким огромное влияние на формирова¬
ние советской литературы, в особенности поэзии, оказывало
творчество Маяковского.
Со всем присущим ему полемическим темпераментом Мая¬
ковский борется за социалистическую поэзию, за литературу,
корнями своими уходящую в толщу народных масс и призван¬
ную служить этим массам. Поэт агитирует за новое искусство,
страстно и непримиримо воюет с эстетами, любителями «чи¬
стой поэзии».
В политической действенности искусства, в его активном
вторжении в жизнь и видел Маяковский прямое назначение
поэзии.
«Для нас, мастеров слова России Советов, маленькие
задачки чистого стиходелания отступают перед широкими
целями помощи словом строительству коммуны», — писал
Маяковский в 1923 г. в предисловии к сборнику «Вещи
этого года»1.
1В. Маяковский. Поли. собр. соч. в двенадцати томах, т. 2.
М., 1939, стр. 507.
и7

В 1921—1923 гг. начинается активное сотрудничество
поэта в газетах и журналах. Он работает в газетах: «Известия
ВЦИК», «Гудок», в журналах «Крокодил», «Красная нива»,
«Журналист», «Огонек», в Прессбюро Агитпропа ЦК РКП(б),
выпускавшего специальные бюллетени (городские и деревен¬
ские) для местных газет, и др.
Стремясь стать ближе к массовому читателю, Маяковский
с 1923 г. предпринимает ряд поездок по городам Союза. Про¬
верить доходчивость своей поэзии путем непосредственного
обращения к живой, взыскательной аудитории, стать самому
поэтом-агитатором, несущим идеи нового искусства в массы, —
таковы были цели его поездок по стране.
К 1922 г. относятся его первые поездки за границу. Мень¬
ше всего походили они на обычные туристские путешествия.
Выступления Маяковского за рубежом преследовали те же
цели борьбы за искусство революции, поэтической пропаган¬
ды идей социализма.
В стихах, отразивших заграничные впечатления поэта,
с огромной силой утверждалось превосходство социалисти¬
ческого строя, социалистической культуры над буржуазной
«демократией», над бесчеловечной цивилизацией капиталисти¬
ческой Европы и Америки, где
...жизнь
была
одним — беззаботная,
другим —
голодный
протяжный вой.
Теснейшая связь искусства с насущными задачами социали¬
стического строительства, сочетание злободневности и актуаль¬
ности с широким идейно-художественным обобщением — эти
качества поэзии Маяковского, достаточно отчетливо и ярко
проявившиеся уже в период гражданской войны, в первой по¬
ловине 20-х годов получают дальнейшее развитие и углубление.
Творчество Маяковского этих лет характеризуется расшире¬
нием кругозора, обогащается новыми темами и идеями.
Борьба за восстановление народного хозяйства глубоко и
многогранно отражена в произведениях Маяковского 1921—
1925 гг. В стихотворении «Последняя страничка гражданской
войны» (1921), Маяковский, славя «краснозвездного героя»,
особенно подчеркивает, что окончательная победа на военных
фронтах обеспечивает возможность мирного созидательного
труда:
и8

Не только тобой завоеван Крым
п белых разбита орава,—
удар твой двойной:
завоевано им
трудиться великое право.
Откликаясь на новые задачи, поставленные временем, Мая¬
ковский существенно изменяет и основную направленность
своих ростинских плакатов, созданных в 1921 г. Восстановление
промышленности и транспорта, борьба за повышение произво¬
дительности труда, разъяснение основных декретов и поста¬
новлений Советского правительства, принятых в первый год
мирного строительства,— таков круг вопросов, который при¬
влекает внимание Маяковского при работе над рисунками и
текстами плакатных «окон».
Маяковский постоянно подчеркивает, что «будничная» тру¬
довая работа не менее значительна, чем борьба на фронтах
гражданской войны, и что она требует не меньшего героизма.
В простом рабочем, который вдохновенно трудится на «вершоч-
ном незаметном фронте», видит поэт героя современности:
Кто герой?
Тот, кто лучше других уголь долбит под землей,
кто за рудою прошел горой,—
тот герой!
Обогащение поэтического словаря общественно-политиче¬
ской лексикой, лозунгами партийной печати, широкое обраще¬
ние к народным жанрам — все это позволяло поэту делать
стихи более емкими, содержательными, богатыми и точными и
тем самым усиливало широкую популярность плакатов Маяков¬
ского в народных массах.
Опыт работы над плакатами «Окон РОСТА» нашел свое не¬
посредственное продолжение в стихах и поэмах Маяковского,
написанных по специальным агитзаданиям и обращенных к ши¬
рокому читателю, главным образом крестьянам («Ни знахарь,
ни бог, ни ангелы бога — крестьянству не подмога», «Вон
самогон!» и др.).
Подчеркивая трудности, которые приходилось преодолевать
при восстановлении разрушенного хозяйства, Маяковский по¬
казывает, что именно теперь, в повседневной напряженной ра¬
боте, советский народ вплотную приступил к строительству со¬
циализма. Такова, например, основная идея стихотворения «Ра¬
бочим Курска, добывшим первую руду, временный памятник
работы Владимира Маяковского» (1923). Прославляя первые
трудовые победы, поэт вместе с тем видит в них начало будущего
грандиозного строительства.
П9

Умение заглянуть в будущее, всегда «рваться в завтра,
вперед» позволяет Маяковскому показать, как узье в те годы
закладывались основы социализма, развертывалась созида¬
тельная работа, рождались новые люди и новые города, меня¬
лось отношение людей к труду. В стихотворении «Киев» (1924),
контрастно сопоставляя облик города в прошлом и в настоя¬
щем, Маяковский рельефно изобразил, как новый уклад, новые
отношения все глубже входили в нашу жизнь и укоренялись
в ней.
Такие стихотворения, как «Рабочим Курска, добывшим пер¬
вую руду...», «Баку», «Боровский», «Киев», «Владикавказ —
Тифлис» и др., свидетельствовали о росте реалистического ма¬
стерства поэта. Преодолевая отвлеченность, которая проявля-
лась-в некоторых произведениях этого времени (например, поэма
«Пятый Интернационал», 1922), Маяковский добивается боль¬
шей конкретности, поэтической убедительности, реалистичности
рисунка. В неповторимом облике изображаемых им советских
людей обобщаются типические черты социалистического чело¬
века.
Рассказывая о гибели бакинских комиссаров, о подвиге со¬
ветского полпреда, о труде курских рабочих, о советском Киеве,
над которым реет «стяг червонный», Маяковский открыто,
с огромной силой выражает свое отношение' к изображаемому.
Нейтральность, объективизм чузкды поэту. То, о чем он расска¬
зывает, вызывает у него или страстное сочувствие, или едкую
иронию, или глубочайшую нежность, горячую любовь, или гнев
и ненависть.
Характерное заглавие одного из сборников поэта — «Мая¬
ковский улыбается, Маяковский смеется, Маяковский изде¬
вается» — свидетельствует об активной позиции автора.
Значительно позднее, в связи с критикой пьесы «Баня»,
Маяковский говорил: «Что касается прямого указания, кто
преступник, а кто нет, у меня такой агитационный уклон, я
не люблю, чтоб этого не понимали. Я люблю сказать до конца,
кто сволочь»1.
Этот «агитационный уклон», эта открытая тенденциозность
проявляется со всей силой не только в сатире Маяковского, но
и в его лирике и в героико-эпических поэмах, придавая особую
выразительность и действенность его поэзии, всегда, независимо
от жанра, заостренной полемически, окрашенной в публицисти¬
ческие тона.
В лирике Маяковского обобщаются характерные черты пе¬
редового советского человека, патриота, гражданина своей
1В. Маяковский. Поли. собр. соч. в двенадцати томах, т. 11.
М., 1947, стр. 505.
120

страны, для которого ненавистно пассивное восприятие жизни,
которому чужды растерянность, равнодушие.
Необычайно разнообразны поэтические интонации и стили¬
стические средства поэта-агитатора, поэта-борца. Ироническое
изображение нэповской буржуазии с помощью словесных калам¬
буров, переосмысления фразеологического оборота речи («Она
— из мухи делает слона и после продает слоновую кость»)
сочетается с воспеванием великого будущего.
Героическая и сатирическая струя присутствует у Маяков¬
ского не только в стихах и поэмах одного периода. Героика и
сатира, вдохновенная патетика и гневная ирония уживаются
рядом в одном стихе, в одной поэме, органически сосуществуют
друг с другом.
Передавая пафос трудового строительства, показывая рож¬
дение нового человека, Маяковский одновременно резко
обрушивается на активизировавшееся в годы нэпа мещан¬
ство, в котором он видит, угрозу великим завоеваниям рево¬
люции.
Глубоко разрабатывается тема мещанства в поэме «Про это»
(1923). Толчком к созданию поэмы послужили личные обстоя¬
тельства, но значение ее переросло рамки биографии поэта.
Решая вопросы об отношении личного и общего, о перевоспи¬
тании человека в эпоху социализма, Маяковский ведет
борьбу с мещанством, которое осмысляется поэтом в широком
социальном плане. В обстановке первых лет нэпа эти вопросы
приобретали особую остроту и актуальность. Со всей страстью
и гневом отвергает и разоблачает поэт эгоистическое, кро¬
хотное «счастье» мещан, равнодушных собственников, вы¬
ступает против «благополучия» людей, окопавшихся от рево¬
люции в своем мышином уюте. Он требует великой любви,
больших чувств и идей, преодолевающих личный эгоизм,
«любвишку наседок», которая отгораживает человека от мира.
Против этой собственнической, эгоистической психологии и
обращена поэма:
Сомнете периной
и волю
и камень.
Коммуна
и то завернется комом.
Столетия
жили своими домками,
и нынче зажили своим домкомом!
Поэт говорит, что сила мещанства еще велика и борьба с ним
потребует длительного времени. В поэме звучат и трагические-
121

мотивы. В борьбе с мещанством лирический герой поэмы по¬
казан одиноким, не связанным с массами, с народом; он отчасти
напоминает героя дореволюционной поэмы «Человек». Тем
не менее Маяковский в поэме «Про это» далек от «паниче¬
ских» настроении, появившихся в период нэпа у Багрицкого,
поэтов «Кузницы» и др. Наперекор возникающим нотам
смятения, произведение в целом утверждало неизбежность
победы новых человеческих отношений. Гуманистическая
мечта поэта с огромной силой выражена в заключитель¬
ной части, которая звучит как гимн новому человеку. В
последних строках раскрывается философский смысл поэмы:
Чтоб жить
не в жертву дома дырам.
Чтоб мог
в родне
отныне'
стать
отец —
но крайней мере, миром,
землей, по крайней мере,— мать.!
Однако зашифрованность отдельных образов, субъективность
поэтических ассоциаций определяют стилевую усложненность
поэмы, которая местами трудна для понимания и нуждается
в специальных комментариях. Нельзя не видеть в этом реци¬
дивов старого в творчестве поэта. Сила Маяковского заключа¬
лась в том, что он умел преодолевать их и последовательно
развивать свое реалистическое мастерство.
Во внутреннем единстве с основной проблематикой творче¬
ства поэта развивалась и его сатира. Пафос борьбы Маяков¬
ского-сатирика с пережитками прошлого, с мещанскими настрое¬
ниями периода нэпа — это пафос борьбы за утверждение
революционной действительности, за новые, социалистические
отношения.
В условиях перехода к восстановлению народного хозяйства
борьба с мелкобуржуазной стихией, неорганизованностью,
с бюрократизмом приобретала особенно важное значение..
В статье «Новые времена, старые ошибки в новом виде» (1921)
В. И. Ленин писал: «Враг в данную минуту и на данный период
времени не тот, что вчера. Враг — не полчища белогвардейцев
под командой помещиков, поддерживаемых всеми меньшевика¬
ми и эсерами, всей международной буржуазией. Враг — обыден¬
щина экономики в мелкокрестьянской стране с разоренной
крупной промышленностью. Враг — мелкобуржуазная стихия,
122

которая окружает нас, как воздух, и проникает очень сильно
в ряды пролетариата»1.
Маяковский быстро и верно реагирует на эту перестановку
сил. Он пишет в известном стихотворении «О дряни» (1921):
Утихомирились бури'революционных лон.
Подериулась тиной советская мешанина.
И вылезло
из-за спины РСФСР
мурло
мещанина.
«Мурло мещанина», бюрократизм, «неразбериха» — таковы
новые враги, борьба с которыми сразу: же после окончания
гражданской войны становится одной из главных .задач сатиры
Маяковского. Высказывание В. И. Ленина о стихотворении
«Прозаседавшиеся» показывает, насколько актуальной и поли¬
тически зрелой была сатирическая работа Маяковского уже
в начале 20-х годов. В. И. Ленин высоко оценил это стихотво¬
рение.
«Вчера я случайно прочитал в «Известиях» стихотворение
Маяковского на политическую тему, — говорил Ленин. —
Я не принадлежу к поклонникам его поэтического таланта, хотя
вполне признаю свою некомпетентность в этой области. Но
давно я не испытывал такого удовольствия, с точки зрения
политической и административной. В своем стихотворении он
вдрызг высмеивает заседания и издевается над коммунистами,
что они все заседают и перезаседают. Не знаю, как насчет поэ¬
зии, а насчет политики ручаюсь, что это совершенно правильно» 1 2.
Маяковский правильно понимал своеобразие новой истори¬
ческой обстановки, направляя свое сатирическое оружие про¬
тив «дряни», против общественного зла, борьба с которым при¬
обрела большое политическое значение.
Политическая острота и актуальность сатирических стихо¬
творений «О дряни», «Прозаседавшиеся», «Тресты» и др. были
неразрывно связаны с их выразительной художественной фор¬
мой. В стихотворении «Прозаседавшиеся» Маяковский «вдрызг
высмеивает» бюрократические порядки, пороки бюрократизма
в остро сатирическом плане, применяет метод художественного
преувеличения: предметом долгих обсуждений в некоем учреж¬
дении становится «покупка склянки чернил Губкооперативом»;
неуловимый «товарищ Иван Ваныч» занят на заседании
«а-бе-ве-ге-де-е-же-зе-кома» и т. д. В конце стихотворения эта
гиперболизация достигает предельного сгущения. Терпение ли-
1	В. И. Ле н и н. Соч., т. 33, стр. 3.
2	Там же, стр. 197.
123

рического героя, «исколесившего сто лестниц», лопается, он
«лавиной» врывается на заседание, и его глазам предстает чудо¬
вищная картина («сидят людей половины»), смысл которой
самым спокойнейшим образом объясняется «секретарем»:
Они на двух заседаниях сразу.
В день
заседаний на двадцать
надо поспеть нам.
Поневоле приходится разорваться!
До пояса здесь,
а остальное
там.
Борясь с пережитками прошлого, Маяковский одновременно
направляет свое сатирическое оружие на разоблачение зарубеж¬
ного капиталистического мира. В течение первой половины
20-х годов им были написаны такие стихотворные фельетоны
на внешнеполитические темы, как «На земле мир, во человецех
благоволение» (1922), «Баллада о доблестном Эмиле» (1922),
«Срочно. Телеграмма мусье Пуанкаре и Мильерану» (1923),
«Дипломатическое» (1924) и др. Разоблачая агрессивность капи¬
талистических стран, Маяковский нередко прибегает к сати¬
рическому славословию, с особой наглядностью и остротой
вскрывая несоответствие между речами и делами иностранных
дипломатов.
Создавая фельетоны на внешнеполитические темы, Маяков¬
ский широко использовал газетный материал, обычно приурочи¬
вая каждое из стихотворений к определенному международ¬
ному событию. Такая тесная связь с конкретными политическими
событиями характерна и для цикла памфлетов «Маяковская
галлерея» (1923), в которых давалось сатирическое изобра¬
жение крупнейших представителей капиталистического мира.
Важно, однако, подчеркнуть, что Маяковский не просто исполь.-
зовал газетно-хроникальный материал: он служил поэту только
исходным пунктом для его больших художественных обобщений.
В стихотворении «О том, как у Керзона с обедом разрасталась
аппетитов зона» (1923), исходя из конкретных фактов, изложен¬
ных в газете, Маяковский развертывает целую сатирическую
фабулу, разоблачая агрессивность капиталистического мира
в целом. В органическом сочетании злободневности, публици¬
стичности с широким идейно-художественным обобщением —
один из секретов долголетия сатиры Маяковского, которая
так политически остро звучит и в наши дни.
Тема капиталистического мира особенно глубоко и всесто¬
ронне разрабатывается Маяковским в стихах и очерках, создан¬
124

ных под непосредственным впечатлением поездок за границу.
В очерке «Парижские провинции», относящемся к началу 1923 г.,
Маяковский писал: «Только в поездке по Европе, в сравнении
видишь наши гулливеровские шаги»1.
Сопоставление двух социальных миров позволило Маяков¬
скому с новой силой ощутить преимущества страны социализма,
ее успехи, ее «гулливеровские шаги». Вместе с тем это сопостав¬
ление подчеркивало реакционность капиталистического мира.
Широко используя поэтическую иронию, антитезу и гипербо¬
лу, «хлысты рифм», Маяковский в своих стихах о загранице
показывает истинную цену буржуазной «свободы слова», «сво¬
боды манифестаций» и т. д.
Посещая буржуазные страны, Маяковский находил там не
только врагов, но и друзей. Мотивы интернационализма, друж¬
бы пролетариев капиталистических стран и трудящихся страны
социализма особенно сильно звучат в стихах Маяковского о за¬
границе, написанных в первую половину 20-х годов. Характер¬
но само название одного из стихотворений этого периода:
«Солидарность» (1923). Историческим оптимизмом, верой в силы
революционного народа, в солидарность «французских блуз-
ников», немецких рабочих проникнуты так называемые загра¬
ничные стихи поэта.
В этих стихах ярко проявился патриотизм Маяковского.
Контрастное противопоставление разоблачаемого капитали¬
стического мира и утверждаемого поэтом мира социализма
особенно характерно для таких стихотворений Маяковского,
как «Париж» (1922—1923), «Флаг» (1925). Цикл стихов о Париже
(1924—1925) заканчивался знаменитыми строками, в которых
с большой лирической силой были выражены патриотические
чувства поэта:
Я хотел бы
жить
и умереть в Париже,
если б не было
такой земли —
Г Л/осква/j
Эта патриотическая тема’ непосредственно сближает и объ¬
единяет «заграничные» стихи Маяковского с другими произве¬
дениями поэта, в которых давалось изображение советской
действительности. ’
При всем богатстве и многообразии творчество Маяковского
было едино в своей основной идейной целеустремленности.
1В В. Маяковский. Поли. собр. соч. в двенадцати томах,
т. 12. М., 1941, стр. 79.
125

Живая, активная заинтересованность в судьбах Родины, пафос
строительства нового общества, преклонение перед мощью
созидательного труда, борьба со всем, что враждебно великому
делу революции,— вот что характеризует творчество поэта.
Эти основные тенденции творчества Маяковского получили
наиболее глубокое и полное воплощение в поэме «Владимир
Ильич Ленин» (1924). Являясь как бы своеобразным итогом
идейно-художественных исканий, которыми характеризовалась
поэтическая работа Маяковского в предшествующие годы,
поэма о Ленине знаменовала вместе с тем начало нового,
наиболее плодотворного этапа в творческом пути поэта.
В гениальном произведении Маяковского образ Ленина
раскрывается в неразрывной связи с историей революцион¬
ного движения, с историей роста классового самосознания
пролетариата:	у
Бился
об Ленина
темный класс,
тек
от него
в просветленьи,
и, обданный
силой
и мыслями масс,
с классом
рос
Ленин.	ч
Это понимание единства пролетариата с его вождем
который выражает волю масс, учится у народа и вместе с тем
руководит «грозой и бурей будущих восстаний», определяет
идейную глубину, масштабность, эпический размах поэмы.
Так же, как и Горький в очерке «В. И. Ленин», Маяковский,
решая проблему вождя и народа, исходил из единственно
правильного марксистского понимания роли исторической
личности, сила которой заключается в нерасторжимой связи
ее с народом.
Идея несокрушимого единства вождя, партии и народа —
основная идея поэмы.
В архиве журнала «Леф» сохранилась неопубликованная пе¬
редовая статья, написанная Маяковским. «Учитесь у Ленина,—
писал Маяковский,— но не канонизируйте его. Не создавайте
культа именем человека, всю жизнь боровшегося против всяких
культов»1.
*В. Маяковский. Поли. собр. соч., т. VI. М., 1934, стр. 233
126

Поэма Маяковского о Ленине, раскрывающая историческое
величие вождя передовых масс, враждебна культу личности.
Поэма утверждает могущество коллектива, безмерно увеличи¬
вающего силу связанной с ним личности:
Партия—
рука миллионопалая,
сжатая
в один
громящий кулак.
Развенчивая ложный взгляд на роль личности в истории,.
Маяковский решительно отказался от попытки раскрыть ве¬
личие Ленина при помощи поэтических аналогий и паралле¬
лей. Поэт глубоко убежден в несравнимости Ленина с историче¬
скими и мифологическими героями прошлого. В Ленине Мая¬
ковский видит начало новой героической традиции, какой но
было и не могло быть в прошлом. Вот почему он высмеивает
попытки подойти к Ленину с готовым набором «высоких»
сравнений и метафор: «пророк», «царственный вид», «дар бо¬
жий», «вождь милостью божьей», «эра», «эпоха» и т. п. Все эти
сравнения воскрешали легенды о герое как о существе необыкно¬
венном, противостоящем простым смертным, «толпе».
Самого человечного человека («он был человек до конца
человечьего»), самого земного («мы хороним самого земного изо
всех прошедших по земле людей») характеризует Маяковский
простыми словами, эпитетами, сравнениями, лишенными под¬
черкнутой торжественности и выспренности.
«Скуластый и лысый», «как будто даже заспанный», голос
его «бодрый и зычный», «бочком прошел незаметный Ленин»—
так описывает поэт великого вождя, боясь, чтобы он «конфет¬
ной не был красотой оболган». Ни в его внешности, ни
в его поступках, подчеркивает поэт, нет ничего таинственного
и «сверхъестественного»:
Он, как вы
и я,
совсем такой же,
только,
может быть,
у самых глаз
мысли
больше нашего
морщинят кожей,
да насмешливей
и тверже губы,
чем у нас.
127

Маяковский придает огромное значение вопросу о предпо¬
сылках появления гениального вождя революции и при¬
чинах его исключительного влияния на судьбы человечества.
Поэт не просто декларирует свой взгляд на роль Ленина,
он ищет такого художественного решения задачи, чтобы
каждый элемент стиля помогал раскрыть идейную кон¬
цепцию поэмы. В этом отношении показательна композиция
поэмы.
В первой части утверждается мысль: Ленин рожден народом—
творцом истории. В этой части еще нет самого Ленина, но все
повествование подготавливает его появление. Маяковский слы¬
шит первые вести о Ленине «далеко... годов за двести» до начала
его исторической деятельности. Рост капитализма и между¬
народного рабочего движения — таковы в освещении поэта
объективные исторические условия, подготовившие деятель¬
ность Ленина. . /
В каждой из трех частей поэмы принцип историзма прояв¬
ляется по-разному. В первой части, раскрывающей предисто-
рию вождя, исторический процесс выступает скорее в основных
закономерностях, чем в конкретных фактах. Это — своеоб¬
разный историко-философский экскурс, облеченный в пуб¬
лицистическую форму. На основных эпизодах этой части
отчетливо видно влияние «Манифеста Коммунистической
партии».
Раскрыв историческую закономерность появления Ленина,
Маяковский во второй части переходит к непосредственному
изображению его деятельности. Повествование о жизни и дея¬
тельности Ленина неразрывно связано с освещением историче¬
ских событий.
Ленин встает во весь рост как гигантский исторический дея¬
тель, воплотивший в себе разум и волю революционного про¬
летариата. Величие и сила Ленина — в нераздельной связи
с партией и народом. Только эта неразрывная связь между
вождем, партией и народом и могла обеспечить победу социали¬
стической революции, организатором и вдохновителем которой
выступает в поэме Ленин.
В третьей части Ленина нет среди живых, но все живое
несет на себе следы его великих дел. Изображая похороны
Ленина, поэт углубляет и конкретизирует мысль поэмы о том,
какое огромное значение может иметь для человечества
великий деятель, отдавший все свои силы борьбе за счастье
народа.
Из трех основных частей поэмы прямому изображению дея¬
тельности вождя отводится одна, но зато центральная часть;
в двух£других показаны думы и чувства народных масс, устрем¬
ленных к нему. Ленин предстает перед взором читателя
128

не простокак-выдлющийся деятель, а как величайший вождь
народных MacCj какого до него не знала история.
Идейной глубине и широте поэмы способствовало изучение
Маяковским речи И. В. Сталина о Ленине, произнесенной на
вечере кремлевских курсантов 28 января 1924 г. Высказывания
И. В. Сталина о Ленине как «руководителе высшего типа»1
легли в основу поэмы Маяковского.
Одновременно исторический образ вождя является идеаль¬
ной мерой всего, что есть в человеке чистого, возвышенного
и прекрасного.
В середине 20-х годов, когда советская литература делала
первые шаги в изображении положительного героя, опыт
Маяковского, как и Горького, приобретал исключительное
значение.
Создание Маяковским поэмы «Владимир Ильич Ленин»
определило дальнейшее совершенствование и всей системы его
изобразительных средств.
Обогащение поэтического слова и одновременно поиски
Маяковским «речи точной и нагой» реализовались в поэме
с особенной силой. Это сказалось и в максимальном единстве
слова и мысли, в тщательном подборе стилевых оттенков,
выражающих обычно и авторское отношение к изображаемому;
это сказалось и в концентрации отдельных словесных образов
вокруг основного, центрального.
Таким центральным словесным образом-метафорой явился
для поэмы образ революции — бури, революции — бушую¬
щего океана. Законно возникают в связи с этим у Маяковского
и образ всемирной грозы, и Ленина — штурмана, повернув¬
шего колесо рулевое, и образ страны, переходящей от «абор¬
дажей штурма» к трудовой осаде, и т. д.
К развернутой реализованной метафоре, к «разматыванию»
метафоры, к своеобразным «метафорическим гнездам» обращал¬
ся Маяковский не впервые. Вспомним, например, «пожар
сердца» в поэме «Облако в штанах». В поэме «Владимир Ильич
Ленин» существенно изменился, однако, самый характер мета¬
фор: ое^и приобретают гораздо большую точность и конкретность.
Поэт обновляет метафору, расширяет сферу ее применения, орга¬
нически вводит ее в поэтическую ткань, неожиданно связывая
разные факты и явления действительности.
Поэма отличается необыкновенным многообразием, полифо¬
нией ритмов. Принцип Маяковского «наново ритма мерка»,
по отношению к новому содержанию, широко применяется
в поэме. Введение в стихотворную ткань и политических
1 См. И. В. С т а л и н. Соч., т. 6, стр. 52—64.
9 Очерк истории русской сов. лит.
129

лозунгов, и революционной песни, и траурного марша, и
исторического документа, и прямой речи обусловило своеобра¬
зие ритмики.
С необычайной легкостью, почти незаметно переходит Мая¬
ковский от иронической лексики (пол — «а мпиристы й»,
потолок — «р о к о к о в ы й», «царь на балкон выходит с м а-
нифестико м»), от обличительных интонаций в отношении
прошлого к ораторскому пафосному, к лирически взволнован¬
ному, напряженному стиху, адресуемому настоящему и буду¬
щему.
—Мы прорвемся
небесам
в распахнутую синь.
Мы пройдем
сквозь каменный колодец.
Будет:—
с этих нар
рабочий сын —
пролета риатоводец. —
Подчиненность ритма, как и остальных художественных
средств, основной идее произведения, смысловая значитель¬
ность рифмы характеризуют реалистическую поэтику этого
замечательного произведения, открывшего новый этап в твор¬
ческом развитии поэта.
Поэмой о Ленине Маяковский прокладывал новые пути
развития советской поэзии.
Творчество Маяковского, его эстетическая концепция, пуб¬
лицистическая заостренность, агитационная выразительность
его поэзии — основные темы и образы, его поэтика — жанры,
рифмы и ритмы, отношение к слову, его поэтические инто¬
нации, ораторские приемы, синтаксис разговорной речи и т. д.
оказали огромное влияние и на прогрессивную зарубеж¬
ную литературу.
('
7
«Историю творят теперь самостоятельно миллионы и десятки
миллионов людей»1,— писал В. И. Ленин еще в 1918 г. На эту
дорогу самостоятельного^ творчества новой жизни выводит
народные массы партия, направляющая и руководящая сила
1 В. И. Л е н и н. Соч., т. 27, стр. 136.
130

советского народа. Проблема народа и партии становится основ¬
ной проблемой произведений, посвященных гражданской вой¬
не. Образ бесстрашного советского воина, защищающего свое
отечество — важнейший образ советской литературы, художе¬
ственно обобщающей опыт периода гражданской войны и
иностранной интервенции.
«Никогда не победят того народа,— говорил В. И. Ленин
в апреле 1919 г.,— в котором рабочие и крестьяне в большин¬
стве своем узнали, почувствовали и увидели, что они отстаивают
свою, Советскую власть — власть трудящихся, что отстаивают
то дело, победа которого им и их детям обеспечит возможность
пользоваться всеми благами культуры, всеми созданиями чело¬
веческого труда»1.
Таков источник советского героизма, небывалого в истории,
разгадка того «исторического чуда», о котором неоднократно
писал В. И. Ленин в своих работах. Этот героический подвиг
советского народа и запечатлен в произведениях А.Малышкина,
Б. Лавренева, Вс. Иванова, Д. Фурманова, А. Фадеева, А. Се¬
рафимовича, Д. Бедного, Н. Тихонова, А. Безыменского,
М. Светлова, М. Голодного, В. Билль-Белоцерковского и ряда
других писателей.
В. И. Ленин определял гражданскую войну как наиболее
острую форму классовой борьбы, как самую серьезную и жесто¬
кую войну. Конфликт антагонистических классов приобретает
максимальную напряженность и остроту. Перед.социалистиче¬
ской армией, защищающей независимость Родины, стоит альтер¬
натива: победа или смерть. «Либо победа в гражданской войне
над эксплуататорами, — писал В. И. Ленин,— либо гибель
революции»1 2.
Сама действительность 1918—1920 гг. обусловила напря¬
женность и остроту большинства сюжетных конфликтов. Этот
конфликт решался чаще всего на материале фронтовой борьбы,
военных столкновений советского народа с его врагами.
Типические конфликты в литературе о гражданской войне
не только являлись непосредственным отражением недавнего
прошлого, но и приобретали особое значение для своего вре¬
мени, когда еще не был решен основной вопрос «кто кого»,
когда еще происходила борьба между социализмом и капита¬
лизмом внутри страны.
Одним из первых произведений, отразившим основной конф¬
ликт периода гражданской войны — борьбу советского народа
с белогвардейцами,— была повесть А. Малышкина «Падение
Дайра» (1920—1921).
1	В. И. Ленин. Соч., т. 29, стр. 292.
2	В. И. Л е н и н. Соч., т. 26, стр. 393.
^31
9*

Малышкин, сам участвик гражданской войны и знамени¬
того героического штурма Перекопа, повествует об овладении
Красной Армией Перекопским перешейком, о разгроме войск
ставленника империалистов Антанты барона Врангеля.
Писатель рисует героический подъем масс, под бешеным
натиском которых в полном смятении бегут разбитые вранге¬
левские полчища.
Пафос «Падения Дайра» — в поэтизации массы, героя-на¬
рода, объединенного несокрушимой волей к победе. Не об
отдельных героях, а о великих «множествах» рассказывает
повесть («У красных были множеств а...», «Ринуть мно¬
жества в обход террасы...», «Все шло своим чередом,
как хотелось молоту м н о ж е с т в...» и т. д.). Сила этих
«множеств» — в их сплоченности.
На противопоставлении обреченности белогвардейских пол¬
чищ, потерявших веру в успех, и неотвратимости победы крас¬
ных, «пронизанных трепетом идущего»; на столкновении «по¬
следних черных сил» с «великими множествами», слитыми
в едином порыве к победе, строится конфликт повести. За пле¬
чами одних — белых — встает призрак смерти («...Идя в бой,
мы должны себя считать уже убитыми за Россию», «День оттуда
восходил, как смерть»), других ждет жизнь («солнечные ру¬
бежи», 8а которыми «счастье, хлеб и вечера, как золотеющая
рожь»). И хотя будущее еще рисуется писателю в виде отвле¬
ченного, далекого от реальной жизни и борьбы идеала, но
самая суть конфликта, исторического противоречия схвачена
и намечена верно. Повесть Малышкина овеяна духом героизма
советского народа, победителя под Перекопом. Писатель увле¬
чен силой коллектива, эпическим размахом, масштабностью
сражений, непобедимостью советских войск. Поэтическая
перекличка со «Словом о полку Игореве»; использование архаи¬
ческой лексики («Как это? Русь еще за шеломянем еси?») под¬
черкивает преемственность героических традиций русского
народа, его патриотического подвига.
I Однако народная масса в повести изображена безликой.
Отвлеченный характер «множеств», образа, так широко исполь¬
зованного автором, соответствует характеру изображения этой
массы. Никто из героев, за исключением Юзефа и Микешина,
боевая дружба которых символизирует единство борющегося
народа, не имеет даже имени («Шел некто в скомканном картузе
со звездой», «И лежали еще безликие»). Сам командир в «Па¬
дении Дайра» — безыменный, лишенный индивидуального лица.
Он представляет собой монументальное воплощение масс, он
пассивно отражает волю «множеств». «Каменный торжествен¬
ный командарм»— бездейственная фигура, потому что дейст¬
венность принадлежит, по мысли Малышкина, только массе
132

в целом: приказы командира не нужны, они не доходят до ча¬
стей — фельдъегери не успевают до них доскакать, потому
что «дивизии уже шли сами». Писателем поэтизируется не со¬
знательное руководство, а стихийное движение масс, которое
не случайно сравнивается с движущейся «красной лавой»,
«ощетинившимся потоком». Образы «дикого кочевья», «древ¬
ней орды», «темного становища», «двинутого по дикой земле»,—
образы, на которых лежит печать неизжитых символистских
влияний («Грядущие гунны» Брюсова, «Скифы» Блока), свя¬
заны у Малышкина с недостаточным пониманием сущности
исторических процессов, с недооценкой революционного созна¬
ния, организующей роли партии.
Все это определило черты условности, романтической
абстрактности образов, отвлеченной символики в повести
Малышкина.
8
Борьба сибирских партизан с белогвардейцами лежит в ос¬
нове сюжета повести «Бронепоезд 14-69» (1921), входящей в со¬
став цикла «Партизанских повестей» В. Иванова.
Партизаны показаны в повести как носители могучей силы
народных масс. Они воплощают в себе беспредельную самоот¬
верженность народа, его любовь к Родине, мужество, здоровый
оптимизм, неутомимость в борьбе. Сквозь дремучие леса, по ска¬
листым, голым сопкам пробираются они для того, чтобы в суро¬
вых боях завоевать свое счастье. Народ в повести — не аморф¬
ная, безликая масса. Партизаны Знобов, Васька Окорок, пар¬
тизанский вожак Никита Вершинин, китаец Син Бин-у — это
индивидуализированные образы.
Мир борцов за народные интересы противопоставлен жал¬
ким, обреченным представителям белогвардейского лагеря.
Обреченность этого мира подчеркивается мечущимся взад и
вперед бронепоездом, в стальных коробках которого заперты
обезумевшие от ужаса люди, ощущающие себя, подобно бело¬
гвардейцам из повести «Падение Дайра», «трупами завтрашнего
дня».
Героические партизаны сравниваются в повести с многоцвет¬
ным красочным миром природы, насыщенным животворящими
силами. При изображении белогвардейцев, этих отщепенцев
человеческого общества, писатель прибегает к другому типу
сравнения. Костлявый капитан Незеласов напоминает никому
ненужную смятую жестянку из-под консервов; руки прапорщика
Обаба, «длинные и ровные, как веревка», «потные, острые
скулы» похожи «на обломки ржавого сухаря», а мысли Обаба —
«тупые, как носок американского сапога».
133

На противопоставлении двух борющихся лагерей строится
конфликт повести. Разрешение этого конфликта связано с утвер¬
ждением закономерности победы партизанских масс.
В борьбе с белогвардейской контрреволюцией и иностранной
интервенцией Советская страна не была одинока. Победа
советского народа над соединенными силами врагов объясня¬
лась также тем, что борьба советской власти и ее успехи вызы¬
вали сочувствие и помощь трудящихся всего мира. В. Иванов
показывает, как великие идеи социалистической революции
скрепляют представителей различных народов. Китаец Син
Бин-у — «человек чужих земель» — стал своим родным чело¬
веком в среде русских бойцов. Подвиг китайца, пожертвовав¬
шего своей жизнью во имя общего дела — замечательное прояв¬
ление пролетарского интернационализма.
Картина гибели Син Бин-у контрастно противостоит кар¬
тине смерти белогвардейца Незеласова. Духовно просветлен¬
ному герою-китайцу противостоит ослепший перед смертью ка¬
питан Незеласов, в образе которого символизирован обречен¬
ный на гибель мир прошлого. «А здесь на глазах —тьма. Ослеп
капитан... И глазами, и душой ослеп».
Одним из лучших эпизодов повести, связанным с темой про¬
летарского интернационализма,является сцена встречи рус¬
ских партизан с пленным американским солдатом. Партизанам
трудно договориться со своим пленником, не знающим русского
языка, растолковать ему пролетарскую правду. Но, наконец,
общий язык был найден. Партизан Знобов произнес слово —
Ленин.
В. Иванов, рассказывая о постановке в МХАТе пьесы. «Бро¬
непоезд 14-69», вспоминает, как Станиславский учил актера
произносить слово «Ленин» в этой сцене:
«Ленин! Вы восклицаете свободно, с восторгом, с восхище¬
нием. Вы видите не только американского солдата,— вы ви¬
дите весь мир за этим словом... Весь мир должен вас понять...
— Ленин — слово, которое гигантским горным хребтом
встало над миром. При звуке этого слова друзья советской
революции чувствуют дрожь восторга, а враги—холод
страха» *.
А за «Лениным» у бойцов находятся и другие общие слова:
«пролетариат», «советская республика» и др. В одной из своих
речей в марте 1919 г. В. И. Ленин говорил: «Мы достигли того,
что слово «Совет» стало понятным на всех языках» 2. С помощью
этих слов, которые одинаково произносятся на всех языках,
1 Вс. Иванов. От сцены «На колокольне» к «Бронепоезду 14-69».
В сб. Идейность и мастерство, М., 1953, стр. 200—201.
1 В. И. Ленин. Соч., т. 29, стр. 34.
44

поняли друг друга и нашли общую правду русские партизаны,
китаец Син Бин-у и американский солдат.
Эта тема пролетарского интернационализма, поднятая в со¬
ветской прозе В. Ивановым, прозвучала уже в ранней поэме
Н. Тихонова «Сами» (1920), рассказавшей советскому читателю
об индусском мальчике, согнувшемся под тяжестью злых уда¬
ров стэка своего господина. Эта поэма о маленьком рабе, почув¬
ствовавшем себя человеком, когда он узнал, что в далекой
стране, на севере, живет Человек по имени «Ленни» (так
индусы произносят имя «Ленин»).
' Он дает голодным корочку хлеба,
Даже волка может сделать человеком,
Он большой Сагиб перед небом
И совсем не дерется стэком.
Позднее эта тема с новой силой была развита в стихотворе¬
нии М. Светлова «Гренада» (1926) о красноармейце, покинув¬
шем родную землю, свою хату, ушедшем на войну, «чтобы
землю в Гренаде крестьянам отдать».
Тема единства революционных интересов народов мира
в «Бронепоезде 14-69» органически включается в поэтическое
повествование о самоотверженной борьбе крестьянских масс,
вставших на защитусвоей Родины, своейземли. Писательизобра-
зил тот ранний этап крестьянского движения в период револю¬
ции, когда все крестьянство целиком встало на борьбу с поме¬
щиками. В повестях В. Иванова выступает крестьянство, еще
объединенное общей борьбой за землю, за пашню. И Антон
Селезнев в «Партизанах» и Вершинин в «Бронепоезде 14-69»—
это крестьяне крепкие, зажиточные.
Так же, как и Малышкина, В. Иванова привлекает стихий¬
ность народного движения. Эта поэтизация стихийного начала
сказывается и в образах партизан, в которых подчеркивается
их «земная сила», их непосредственная близость к природе («Род¬
ная земля радостно прижимала своих сынов...»), и в образе
главаря отряда Вершинина («Вершинин — туча, куда ветер,
там и он с дождем... Куда мужики — значит, и Вершинин...»),
и в массовых сценах, и в диалогах, перерастающих в нерасчле-
ненный гул, и в хаотических выкриках толпы, и в пейзаже,
строящемся на постоянных параллелизмах с миром людей.
В. Иванов, как и ряд других писателей в эти годы (В. Шиш¬
ков, Б. Лавренев, А. Малышкин), увлеченный героизмом масс,
недооценивал значение пролетарского руководства, роли пар¬
тии в революционной борьбе. Глухо упоминается в повести
«Партизаны» о городской большевистской ячейке, с которой так
и не удалось связаться восставшим крестьянам.
135

В «Бронепоезде 14-69» выведен образ коммуниста Пеклева-
нова, возглавляющего подпольный большевистский ревком,
но партизанское движение развивается по существу независимо
от руководства ревкома. Пеклеванов пытается поставить вопрос
о необходимости дисциплины в отряде, однако не проявляет при
этом никакой настойчивости.
Образ Пеклеванова, этого интеллигента в очках, с портфе¬
лем, со впавшей грудью, слабым голосом, с веснущатым лицом,
краснеющим пятнами, носит несколько полемический характер:
писатель хотел противопоставить своего героя отвлеченным
героям ряда произведений начала 20-х годов, героям, в которых
подчеркивалась обычно лишь одна черта — железная, несги¬
баемая воля. В этом смысле образ Пеклеванова отчасти предва¬
ряет образ Левинсона из романа А. Фадеева «Разгром».
Однако задача, поставленная В. Ивановым, оказалась нере¬
шенной до конца. Писателю не удалось выявить героическую
сущность руководителя большевистского подполья, его влияние
на массы, его организаторские способности. Только в дальней¬
шем В. Иванов, создав на материале повести пьесу того же
названия (1927), значительно обогатил и углубил образ комму¬
ниста Пеклеванова.
Одной из первых попыток запечатлеть образы коммунистов,
их самоотверженную борьбу за советскую власть в дни, когда
в стране еще хозяйничали белые банды, когда голод и разруха
угрожали молодой Советской республике, явилась повесть
Ю. Либединского «Неделя» (1921).
Повесть в свое время была очень популярна. Советского чи¬
тателя она привлекала пафосом героики, колоритом времени,
переданным в описании первых субботников, картинами суро¬
вого быта тех незабываемых лет.
Однако страдальческий ореол, печать жертвенности и обре¬
ченности, которые характерны для героев «Недели», лишили их
жизненной убедительности и обобщающей силы.
По мере творческого роста советской литературы, движения
ее по пути социалистического реализма все глубже и разносто¬
роннее, все богаче и шире раскрывается одна из основных тем
литературы данного периода — тема гражданской войны. Над
этой темой работает и А. Серафимович, и впервые выступающий
на писательском поприще А. Фадеев, который к этому времени
прошел школу революционного подполья на Дальнем Востоке,
и бывший политкомиссар Чапаевской дивизии Д. Фурманов,
уже известный читателю как автор военных корреспонденций,
очерков и статей.
Этих, очень разных и по стилю, и по манере письма, и по
творческой зрелости писателей объединяло общее стремление:
художественно осмыслить проблему исторической борьбы масс
13б

в революции, показать рост их сознания, раскрыть руковод¬
ство партии народными массами, вставшими на защиту социали¬
стического отечества. Правильное раскрытие роли партии,
организующей миллионные массы, борющейся со всякими
проявлениями стихийности, показ взаимосвязи партии и на¬
рода — важнейшее завоевание искусства социалистического
реализма на данном историческом этапе.
Вопрос о роли организующего начала, о значении железной
дисциплины в условиях гражданской войны решается молодым
А. Фадеевым в его ранних произведениях еще очень прямоли¬
нейно, художественно несовершенно. В первой повести «Раз¬
лив» (1922—1923) действие происходит в далеком Уссурийском
крае в начальный период революции. Большевик Неретин
успешно борется и с природной стихией (разлив реки), и с взбун¬
товавшейся крестьянской массой, подстрекаемой к восстанию
мелким лавочником. Схематичность образов делает повесть
художественно малоубедительной.
В основу второго произведения А. Фадеева — «Против тече¬
ния» (1923), также страдающего еще известной схематичностью,
легли впечатления писателя от партизанского движения на
Дальнем Востоке, в котором он сам принимал участие. Исто¬
рия партизанского отряда, отказавшегося повиноваться комис¬
сару Челнокову и дезертировавшего с фронта, составляет сюжет
рассказа. Развертывающийся конфликт строится на противо¬
поставлении стойких, целеустремленных, неуклонно идущих-
«против течения» большевиков (комиссары Челноков и Соболь,
Никита Селезнев), анархическому, недисциплинированному
партизанскому отряду. В утверждении организованной,
большевистской воли — пафос этого произведения.
9
Наиболееполноиглубокоборьба народа за советскую власть-
получила отражение в создававшихся почти одновременно клас¬
сических произведениях советской литературы — «Железном
потоке» А. Серафимовича (1924) и «Чапаеве» Д. Фурманова.
(1923).
В основу «Железного потока» положен конкретный истори¬
ческий факт — поход Таманской армии, пробивавшейся в 1918 г.
через охваченный контрреволюционным восстанием Кубанский
край вдоль Черного моря и затем через Кавказский хребет на
соединение с основными силами Красной Армии. Произведение
Серафимовича благодаря силе типизации получает огромный
обобщающий смысл, подчеркнутый автором: «...отрезанные
неизмеримыми степями, непроходимыми горами, дремучими
137

лесами, они творили — пусть в неохватимо меньшем размере,—
но то самое, что творили там, в России, в мировом,— творили
здесь...»1.
Советская литература ко времени создания «Железного по¬
тока» уже была подготовлена предшествующим опытом к обоб¬
щенному изображению народного коллектива, народной массы,
борющейся за социалистическую Родину. Но Серафимович,
в отличие от своих предшественников, показал эту массу в ее
социально-исторической конкретности. Он не только дал ее
социальную характеристику, выяснив ее состав («Подавляющая
масса — все-таки крестьянская»), ее чаяния и надежды, но и
очертил ее «социальную биографию». Серафимович останавли¬
вается на обрисовке сложной общественно-политической обста¬
новки Кубанского края, заставившей таманцев покинуть родные
места, в частности — на взаимоотношениях казаков и пришлых
русских крестьян, так называемых «иногородних», на внутрен¬
ней, разжигавшейся царским правительством розни между
ними, которая существовала на Кубани, так же как и на Дону,
в прошлом.
Творческой победой писателя, его подлинным новаторством
явилось изображение народной массы в развитии, в непрерыв¬
ном изменении. Процесс перевоспитания, превращения стихий¬
ной полукрестьянской, полуремесленной массы во время герои¬
ческого, нечеловечески-трудного похода в целеустремленную
боевую силу, сплоченную единой целью борьбы за свою Родину,
за революцию, и составляет главное содержание произведения
Серафимовича. Происходит огромный рост сил, энергии и эн¬
тузиазма народа под влиянием осознания великих идей рево¬
люции.
Главная мысль произведения — революционное преобра¬
жение народных масс — определяет его композицию: обрамляю¬
щие главы, в которых дается описание митинга в начале и
конце похода, позволяют писателю рельефно подчеркнуть то
новое, что приобрели таманцы во время перенесенных испыта¬
ний, преодолевая 500-верстный тяжелый путь: «Только т о г-
д а буйное разливалось по степи человеческое море, а теперь
затаилось и молча стояло в железных берегах».
Эту композиционную функцию первой и последней глав
отмечает сам писатель. «Начало и конец,— пишет он,— орга¬
нически связаны. В первой главе начинается процесс, в
последней этот процесс заканчивается психологическим
напором на читателя. В конце и начале заключалась вся
сущность вещи»2.
1 А. Серафимович. Собр. с,оч., т. IX. М., 1948, стр. 161—162.
‘ Там же, стр. 173.
138

Для усиления основной идеи автор прибегает также к повто¬
ряющимся ситуациям, позволяющим выяснять в процессе повест¬
вования, как меняется отношение бойцов к своему командиру,
как преодолевают они религиозные предрассудки (сцены по¬
хорон убитых бойцов), как растет и углубляется военный опыт
самого Кожуха (Кожух перед картой).
Процесс перевоспитания Таманской армии тесно связан
с выковыванием новой, пролетарской дисциплины, которую
В. И. Ленин называл сознательной дисциплиной, дисциплиной
товарищеской, дисциплиной «всяческого уважения», дисципли¬
ной «самостоятельности и инициативы в борьбе»1.
«Выберите начальников, но только раз, а потом они будут
над жизнью и смертью вольны — дисциплина шоб железная,
тогда спасение...». «Дисциплина—железная, пощады никому...».
Этому приказу Кожуха, который он проводит неукоснительно,
подчиняются все участники похода, потому что этот приказ
отвечает их собственным интересам.
Серафимович показывает возросшую к концу похода созна¬
тельность, дисциплинированность таманцев, объединенных мо¬
гучей волей Кожуха, воплощающего в своем лице организован¬
ное большевистское руководство.
Ненависть к врагу, вера в счастливое будущее, которое
несет советская власть, заставили невиданную еще в истории ар¬
мию, состоящую из бойцов и их семей — седобородых стариков,
изможденных старух, кормящих матерей, шустрых ребятишек,—
двигаться вперед и вперед на соединение с основными силами
Красной Армии. Эта народная армия преодолевает на своем
пути и неприступные горы, и отвесные скалы, и бушующие по¬
токи, она бьется насмерть с немецкими оккупантами, белым
казачеством, грузинскими меньшевиками, преодолевает нестер¬
пимый палящий зной, невыносимый голод, смертельную уста¬
лость и болезни.
Нагнетание словесных гипербол («безумное», «исступлен¬
ное» солнце, «нечеловечески-горластый рев орудий», «невыно¬
симо-ослепительно сверкает море», «тысячеголосный, тысяче-
крат отраженный голодный скрип в голодных скалах» и т. д.)
подчеркивает небывалую напряженность борьбы. Исключитель¬
ность ситуаций, сменяющих друг друга, острота нарастающих
конфликтов, трагических сцен полнее раскрывают типическое,
сильнее его подчеркивают.
Героизм народа, учит В. И. Ленин, возможен только в про¬
летарской революции, когда «массы знают, за что воюют, и
хотят воевать, несмотря на неслыханные тяготы... зная, что
1 В. И. Л е н и н. Соч., т. 27, стр. 475.
139

приносят отчаянные, непосильно-тяжелые жертвы, защищая
свое социалистическое дело...»1.
Серафимович в своем романе и раскрыл этот героизм народа,
способного во имя великой цели на неслыханные жертвы.
«— Так за що я; терпели тысячи, десятки тысяч людей цыи
муки?., за що?!»— обращается Кожух к бойцам после соеди¬
нения с Красной Армией. «Он опять посмотрел на них и вдруг
сказал неожиданное:
— За одно: за совитску власть, бо вона одна крестьянам,
рабочим, нэма у них билш ничого...».
В соответствии с общим замыслом эпопеи писатель стремится
отразить массовость движения. С этой целью вводится мно¬
жество массовых сцен, в которых реплики героев не персонифи¬
цированы. В «Железном потоке» почти нет индивидуальных порт¬
ретов участников похода, но есть портрет собирательный,
портрет массы. Писатель зарисовывает ряд выразительных дета¬
лей, относящихся к коллективу в целом: то «злобно-кричащие
глаза», то «тысячи блестящих глаз», то «чернокричащие рты»,
то «бесчисленные босые, истрескавшиеся, почерневшие ноги».
Из всего людского потока крупным планом, за исключением
командира Кожуха, писатель выделяет фигуру крестьянки —
бабы Горпины, в которой обобщены основные черты массы,
стоящей за ней. Образ бабы Горпины помогает также проясне¬
нию основной идеи «Железного потока»: за время мучительно¬
трудного похода его участники прошли школу воспитания, ко¬
торая помогла им освободиться от глубоко укоренившихся соб¬
ственнических инстинктов, от рабской привязанности к своему
покинутому домашнему скарбу. Эта новаторская тема преодоле¬
ния собственничества в сознании крестьянских масс решается
в те же годы в произведениях Сейфуллиной, Неверова, молодого
Шолохова.
В отличие от Малышкина Серафимович, одновременно с
Фурмановым, автором «Чапаева», художественно правильно ре¬
шил вопрос о взаимосвязи народной массы и ее руководителя.
«Кожух — герой и не герой,— говорит писатель в ответ на
одну из читательских записок.— Он не герой потому, что если бы.
его не сделала масса своим вожаком, если бы она не влила
в него своё содержание, то Кожух был бы самым обыкновенным
человеком. Но в то же время он и герой, герой потому, что масса
не только влила в него свое содержание, но и шла за ним и под¬
чинялась ему, как командующему»8.
Кожух воплощает организованную волю пролетариата, хотя,
по словам писателя, это руководство пролетариата только. 1 21	В. И. Ленин. Соч., т. 29, стр. 48.
2	А. Серафимович. Собр. соч., т. IX. М., 1948, стр. 181.
140

«молчаливо подразумевается» и недостаточно ярко подчеркнуто-
Кожух как руководитель противопоставлен не только гру¬
зинскому меньшевику, князю Микеладзе, нарочито отдаляю¬
щему себя от солдат; железный командир чужд и анархически
настроенному Смолокурову, своей недисциплинированностью,
дешевой демагогией разлагающему отряд.
Несмотря на то, что характер Кожуха не раскрыт во всем
многообразии, несмотря на то, что на нем лежит печать неко¬
торой абстрактности (ср. внешний портрет с постоянным подчер¬
киванием «железных челюстей», «железных желваков», «же¬
лезного голоса» героя), в целом образ положительного героя,
созданный Серафимовичем, явился значительным достижением
советской литературы. Автор показывает Кожуха как прозор¬
ливого стратега, прекрасного организатора, как воспитателя
масс, знающего, что только на основании собственного жизнен¬
ного опыта народ убеждается в правоте тех или иных идей.
Сын «вековечного батрака», он отдает себе отчет в том, что
руководит невиданной еще в истории армией, которая управ¬
ляется небывалыми еще законами, армией, которая способна
творить чудеса.
«Железный поток» Серафимовича отличается художественной
завершенностью, строгой и последовательной подчиненностью
всех его компонентов единому целому, основной идее. На эту
«соразмерность частей» как на одно из достоинств произведе¬
ния указывал Фурманов в статье, посвященной «Железному
потоку»1.
И композиция произведения с его обрамляющими главами, и
принцип изображения массы и отдельных героев, и характер
пейзажа с преобладанием образа шумящего потока, и особен¬
ности лексики с настойчиво повторяющейся метафорой, свя¬
занной с потоком («льется человеческий поток», «выливались
воинские массы», «растекается людское море»), с метафориче¬
ским эпитетом «железный», напоминающим о железной воле
железных людей, завоевывающих свое счастье,— все стилевые
особенности подчинены основному замыслу этой героической
эпопеи.
Серафимовичу удалось передать с помощью неожиданного
сочетания глубоко трагических сцен и народно-бытовых, жанро¬
вых картин, овеянных теплом, задушевным юмором, с помощью
контрастов в языке (высокой, книжной, торжественной ле¬
ксики, ораторского синтаксиса, соответствующего героическому
пафосу произведения, и народного просторечия, вульгаризмов,
разговорных интонаций) своеобразие, колорит времени, пест¬
рую картину живой, бурлящей жизни.
Д. А. Фурманов. Соч. в трех томах, т. 3. М., 1952, стр. 253.
141
1

Незаметные переходы от речи^героев к авторской речи,
приближающейся порой к народному сказу, подчеркивают
единство интересов художника и его народа и связаны с
народно-эпической традицией, отчетливо ощущающейся в
произведении.
Фольклорные образы, в свое время творчески использован¬
ные Гоголем в его эпопее «Тарас Бульба», вновь оживают на
страницах «Железного потока», повествующего о революцион¬
ном, патриотическом подвиге народных масс. Отчетливо ощу¬
щаются в произведении Серафимовича и непосредственные
традиции героического эпоса Гоголя с его пафосом, поэти-
чески-вдохновенными интонациями.
«Железный поток» широко переводится за рубежом. Осо¬
бенной популярностью он пользуется в Китае. Эпический раз¬
мах повествования, показ пробуждения революционного созна¬
ния народных масс отвечал самым сокровенным запросам китай¬
ского народа в его борьбе с японской агрессией. «Железный
поток» издавали в Китае несколько раз большим тиражом. Эту
книгу читали многие бойцы и командиры, участники «Великого
похода». Она стала книгой, на которой учились и воспитыва¬
лись воины Народно-освободительной армии Китая.
В переводе на китайский язык писателя Лу Синя книга
Серафимовича читается и сейчас китайскими читателями, кото¬
рые ценят в ней прежде всего ее патриотический революционный
пафос, помогающий в борьбе за новую жизнь.
«Железный поток» был и остается одним из любимых произ¬
ведений и в других странах. Так, например, тотчас после
освобождения Чехословакии от оккупантов в национальных
чешских театрах была поставлена инсценировка «Железного
потока».
10
Почти одновременно с «Железным потоком» советская лите¬
ратура обогатилась таким замечательным произведением, как
«Чапаев» Д. Фурманова.
Впервые Фурманов показал гражданскую войну в своей по¬
вести «Красный десант», опубликованной в 1922 г. В новом
произведений на эту тему автор, бывший комиссар Чапаевской
дивизии, создал незабываемый образ народного героя, вопло¬
тившего в своем лице лучшие черты пробужденного револю¬
цией народа, русского национального характера. Фурманов
поставил задачей раскрыть судьбы народа преимущественно
через судьбу Чапаева. Тем самым образ этого героя получает
огромный обобщающий смысл. «По заголовку «Чапаев» не надо
представлять,— писал Фурманов,— будто здесь дана жизнь
142

одного человека — здесь Чапаев — собиратель¬
ная личность»1.
Книга Фурманова — одно из первых произведений совет¬
ской литературы, раскрывших на материале гражданской вой¬
ны, «живой истории», пробуждение творческой энергии, ини¬
циативы, революционной активности, патриотический подъем
народных масс.
В образе Чапаева Фурманов показал, как революция будила
скрытые народные силы. Распрямление человека, вышедшего
из социальных низов, из угнетенных при царизме народных
масс, его «второе рождение» в эпоху революции, в борьбе за
социалистическую Родину — такова сущность идейной концеп¬
ции произведения Фурманова, непосредственно продолжаю¬
щего революционно-гуманистические идеи Горького, развитые
в его романе «Мать».	4
Чапаев — народный гёрой. «Он полнее многих,—
писал Фурманов,— в себе воплотил сырую и геройскую массу
«своих бойцов»». Подчеркивая исключительность Чапаева, Фур¬
манов тем самым обобщает в нем сущность той социальной сре¬
ды — трудовых крестьянских масс, которые он представляет.
Исключительность героизма Чапаева не вступает в противо¬
речие с массовым характером этого героизма. В Чапаеве с наи¬
большей силой были выражены те черты, которые были присущи
его боевым соратникам. Этот принцип типизации характерен
для творческого метода Фурманова.
В боевой обстановке, в борьбе с Колчаком, поддержанным
империалистами-интервентами, развернулось блестящее даро¬
вание Чапаева как выдающегося полководца, талантливого
стратега и тактика, политического оратора, организатора масс.
В кипучей трудовой деятельности, в бою, во время бессонных
ночей за картой, за военными выкладками, за чертежами и бое¬
выми расчетами, на жарких митингах изображает Фурманов
своего героя.
Революция разбудила в Чапаеве чувство человеческого до¬
стоинства, научила его впервые ценить свою жизнь, нужную
для общего дела. «Шалишь, брат, зря умирать не хочу»,—
заявляет Чапаев, но он готов отдать жизнь во имя Родины,
во имя счастья народа.
Писатель поэтизирует в своем герое не бессознательную
удаль, а то настоящее мужество, которое является высшей
ступенью человеческого сознания. Он подчеркивает в Чапаеве
черты русского национального характера: его острый ум,
творческую инициативу, богатую одаренность, революцион-
1 Архив Фурманова, хранящийся в Институте мировой литературы^
им. А. М. Горького. П 62—1956.
143

яый размах, сметливость, выдержку, лукавый юмор, любовь
к народному искусству, к русской песне.
В образе Чапаева ясно проступают его социально-классовые
черты: беспредельная преданность делу революции, неистре¬
бимая ненависть к эксплуататорам, ко всем врагам трудового
народа.
Поэтизируя образ народного героя, типичного в своей исклю¬
чительности, Фурманов не боится показать противоречия его
сознания, социально-исторически объяснимые. Своеволие Ча¬
паева, его вспыльчивость, перераставшая иной раз в недисци¬
плинированность, его детская наивность в некоторых вопросах
политики сочетались одновременно с сознательным героизмом,
упорством в достижении цели, с ясностью мысли, с неуемной
жаждой знания. Все Эти противоречия даны писателем не как
механическое сочетание положительных и отрицательных черт
героя, а как подлинно жизненные противоречия, обусловленные
конкретной социально-исторической обстановкой. Несмотря на
противоречия, Чапаев выступает как глубоко цельная натура.
Типичность Чапаева, его связь с народными массами писа¬
тель подчеркивает рядом массовых сцен, в которых командир
дивизии дан в кругу своих боевых товарищей, замечательных
соратников народного полководца. «И что за народец собрал¬
ся! Как только лицо — так тебе и тип: садись да пиши с него
«тепную поэму»1.
Так возникают рядом с Чапаевым поэтические портреты
командира бригады Сизова, мужественной героини Маруси Ря¬
бининой, безногих бойцов-пулеметчиков, бесстрашного слепого
красноармейца, подростка Петьки Исаева, беспредельно предан¬
ного своему командиру. В кровной, нерушимой связи Чапаева
с чапаевцами — источник его силы и непобедимости.
Весной 1919 г., как известно, Колчак дошел почти до Волги.
С Колчаком надеялся соединиться в Саратове Деникин. На
призыв В. И. Ленина бросить все силы против Колчака страна
ответила мобилизацией коммунистов, организацией рабочих
полков. Именно этот конкретный исторический факт2 запечат¬
лел Фурманов, придав ему огромный обобщающий смысл. Кни¬
га открывается сценой проводов на фронт иваново-вознесенских
ткачей (глава «Рабочий отряд»), которая подчеркивает с самого
начала идейный смысл произведения, значение пролетарского
руководства, организованного, сознательного начала в борьбе
за социализм.
1 Д. А. Фурманов. Соч. в трех томах, т. 1, М., 1951, стр. 83.
1 См. речь В. И Ленина, обращенную к слушателям Свердловского
университета, в которой рассказано о проводах иваново-вознесенских
ткачей на фронт (В. И. Ленин. Соч., т. 30, стр. 63).
44

Рисуя образ талантливого русского самородка Чапаева,
Фурманов вместе с тем подчеркивает ту роль, которую сыграли
рабочие-ткачи в боевых делах Чапаевской дивизии.
Фурманову чужда идеализация партизанской «вольницы».
В «Чапаеве» утверждается сила пролетарской организованности.
Рабочий Иваново-Вознесенский отряд в своих зеленых «шлемах
с огромными звездами во лбу» помогал превращению «вольных
крестьянских полков» в сознательных борцов.
Фурманов сам был среди тех иваново-вознесенских ткачей,
проводы которых на фронт описаны в первой главе книги.
Писатель обобщил свой политический опыт, и в образе Клыч¬
кова показал политического комиссара, осуществляющего
партийное руководство в Чапаевской дивизии. Используя авто¬
биографический материал, Фурманов непосредственно про¬
должает традиции горьковской трилогии «Детство», «В людях»,
«Мои университеты». Этот же принцип типизации разви¬
вается в дальнейшем в творчестве Н. Островского, А. Мака¬
ренко и др.
Политкомиссар Клычков показан Фурмановым в тесном
единении с иваново-вознесенскими ткачами. Эта близость ска¬
зывается не только во внешних фактах, но прежде всего в той
внутренней организованности, спокойной выдержанности, са¬
мокритическом отношении к себе, в высокой сознательности —
в тех чертах, которые в Клычкове даны как типические черты
выразителя интересов пролетариата.
Новаторство Фурманова заключалось не только в том, что
он показал роль Клычкова в перевоспитании Чапаева, но и
в изображении политического роста самого комиссара, который
в общении с талантливым полководцем и его соратниками зака¬
лил свою волю, научился выдержке и мужеству, «способности
схватывать обстановку и быстро разбираться в ней».
В этой творческой связи народа и партии, типизированных
в образах Чапаева и Клычкова,— сила Советского государства,
источник его непобедимости.	—
Основой композиции произведения является постепенное
раскрытие многогранной натуры ^ародного героя, как бы пово¬
рачивающейся к читателю разными своими сторонами. В этой
связи интересны записи Фурманова: «Весь характер сразу не
раскрывать, а только по частям и намеками». «Каждая черта
характера должна быть изображена наиболее выпукло, так
сказать, конденсированно в одном месте, а в других — лишь
оттеняться. И на каждую черту характера хорошо отвести
отдельную, наиболее для этой черты яркую сцену»1.
10 очерн истории русской con. лит.
1 Д. А. Фурманов. Соч. в трех томах, т. 3.	М., 1952,
стр. 211, 212.

По мере развития повествования образ Чапаева проявляется
в новой ситуации, в новых свойствах своего характера.
Творческое завоевание Фурманова выразилось в ярком
художественном раскрытии марксистской идеи о том, что не от¬
дельные герои, а народ творит историю. Чтобы подчеркнуть
роль массового народного героизма, Фурманов не заканчивает
книгу гибелью героя — смертью Чапаева. Писатель показывает
Чапаевскую дивизию и после смерти любимого командира, в бою,
который чапаевцы уже без Чапаева продолжают под хутором
Янайским. «Другого боя, подобного янайскому, не было», — за¬
мечает автор, подчеркивая силу и непобедимость народных масс.
В образе народного героя, овеянном легендарной славой,
обобщены писателем характерные черты народа-созидателя,
народа-бойца, вставшего, как один человек, на защиту социали¬
стической Родины.
Книга Фурманова вдохновила режиссеров Г. Н. и С. Д. Ва¬
сильевых на создание кинофильма «Чапаев». Образ легендар¬
ного героя, созданный писателем, нашел высокохудожественное
реалистическое воплощение в этой замечательной кинокартине.
Роман «Чапаев» и одноименный кинофильм пользуются огром¬
ной популярностью в зарубежных странах. Пример боевого
подвига Чапаева вдохновлял бойцов испанского народа, боров¬
шегося в 1936—1939 гг. против фашистских мятежников. Мно¬
гие батальоны носили имена Чапаева и его комиссара Фурма¬
нова. Песня Чапаевского интернационального батальона закан¬
чивалась словами: «Мы все сыны Чапаева, мы все бьемся против
Гитлера и Франко. Вперед, в атаку, штурмовой батальон!».
Именем пламенного большевика, героического комиссара Ча¬
паевской дивизии (которого в Испании называли не Клычковым,
а Фурмановым, отождествляя автора с героем) называли и наи¬
более прославленных испанских комиссаров.
В 1937 г. выходившая в Валенсии газета «Вердад» («Правда»)
напечатала испанский перевод «Чапаева», назвав это произведение
настольной книгой для бойцов народной испанской армии. Имя
Чапаева присваивалось в Корее наиболее прославленным воинам
и отличившимся в боях подразделениям.
В 1925 г. Фурманов создал второе значительное произведе¬
ние — «Мятеж», в котором он обобщил опыт своей работы в Се¬
миречье, куда был послан в 1920 г. в качестве уполномоченного
Туркестанского фронта.
.«Мятеж» Фурманова — это книга о партии, о ее победе над
разъяренной стихией, над взбунтовавшейся анархической тол¬
пой, натравленной кулаками, контрреволюционными элемен¬
тами на советскую власть.
Острота конфликта отражает очень сложную общественно-
политическую обстановку в эти годы в Средней Азии.
146

Советская власть победила в Туркестане. Потерпели крах
попытки заклятых врагов революции— троцкистов, белогвар¬
дейцев, кулаков, поддерживаемых английскими империали¬
стами, отторгнуть Туркестан от Советской России. Но не преодо¬
лены еще были многие трудности. В ряде мест орудовали остатки
белогвардейских банд, буржуазные националисты, кулаки,
разжигавшие национальную рознь между коренным населе¬
нием, казаками и русскими крестьянами.
В этой сложной обстановке классовой борьбы и националь¬
ной вражды особая ответственность возлагалась на местных пар¬
тийных и советских работников. Одним из таких самоотвер¬
женных партийных работников был Фурманов, рассказавший
в своей книге о работе партии в Средней Азии.
Образ коммуниста, от имени которого ведется повествование
в «Мятеже»,— одно из несомненных завоеваний искусства со¬
циалистического реализма на данном этапе. Герой «Мятежа»
показан не только в напряженной боевой обстановке, но и в по¬
вседневной партийной работе, в общении с самыми различными
людьми, в самых различных условиях. И всюду проявляется
целеустремленность этого человека, вся жизнь которого подчи¬
нена служению народу, делу партии. Целостность его личности
сочетается с многогранностью: человеку сильной и суровой
боли, ему присуще поэтическое восприятие природы, жизне¬
любие, романтическая мечта, веселый юмор.
В условиях напряженной борьбы, когда на карту ставится
судьба революции, с особой силой раскрываются лучшие ка¬
чества коммуниста. Во время семидневного мятежа, когда
Семиреченская армия под влиянием вражеской агитации отказа¬
лась выполнить приказ центра, когда пятитысячная вооружен¬
ная толпа, казалось, сомнет и поглотит горстку борцов-комму¬
нистов, отчетливо проявилась героическая сущность людей боль¬
шевистской закалки. Не о сохранении своей жизни думают
Фурманов и его товарищи: предотвратить мятеж, не дать ему
разгореться, подавить его — такова их единственная задача.
В самой драматической сцене, представляющей собой куль¬
минацию конфликта, в сцене митинга в крепости, когда группа
коммунистов сталкивается лицом к лицу с мятежной толпой,
наэлектризованной кулацкими провокаторами, во всем величии
проявляются характер и поведение большевика. Глубокое созна¬
ние партийного долга, ясность цели, продуманность тактики
придают силу Фурманову и его товарищам. Отважное поведе¬
ние перед лицом опасности, мужественное отношение к смерти
характеризуют действия героя и его друзей. «Если быть концу —
значит, надо его взять таким, как лучше нельзя. Погибая под
кулаками и прикладами, помирай агитационно! Так умри,
чтобы и от смерти твоей была польза».
10*
147

В образах героев «Чапаева» и «Мятежа» проявились нова¬
торские черты метода социалистического реализма. И Клычков
и герой «Мятежа» принципиально отличны от «каменного тор¬
жественного командарма» Малышкина и от людей механического
действия, лишенных человеческого обаяния, людей геометриче¬
ских схем из ранних произведений И. Эренбурга («Жизнь и
гибель Николая Курбова»), К. Федина («Города и годы») и др.
В образе героя — рассказчика «Мятежа» — отражены черты
характера, особенности поведения, свойственного передовым
представителям народа. Герой показан в тесной связи с партий¬
ным коллективом, спаянным нерушимой дружбой, выдержавшей
испытания борьбы («У каждого — свое. У многих — общее.
И у всех — одно»). Тема дружеской связи, как одной из основ
коллектива, была поставлена уже А. Малышкиным в «Падении
Дайра». В полную силу эта тема, которая в дальнейшем займет
немалое место в произведениях А. Фадеева, М. Шолохова и др.,
раскрыта в «Мятеже» Д. Фурманова.
Образ партийного коллектива дан в динамике. Из «дюжинки
друзей», политработников, вырастает в процессе напряженной
борьбы мощная, хотя и малочисленная, группа коммунистов,
познавшая психологию мятежной толпы и победившая ее своей
моральной стойкостью, убежденностью и преданностью инте¬
ресам народа.
В победе пролетарской, революционной сознательности над
разбушевавшейся стихией и заключается основная идея «Мя¬
тежа», определившая сущность конфликта, драматизм сюжета.
Композиция книги (первая глава, напоминающая путевой днев¬
ник, освещает причины мятежа, вторая глава — подготовку
его и третья — самый мятеж) подчеркивает все усиливающееся,
возрастающее напряжение борьбы. Стилевая окраска — на¬
сыщенность метафорическими образами, особенно в третьей
части, обилие лирических отступлений, эмоциональных обраще¬
ний к читателю — способствует передаче напряженности и
драматизма событий.
Произведения о гражданской войне запечатлели не только
героические страницы борьбы за Родину, но обобщили истори¬
ческий опыт, выдающуюся роль многомиллионных масс тру¬
дящихся, сплоченных вокруг Коммунистической партии. В луч¬
ших произведениях советской литературы судьбы героев раскры¬
ваются в их связях с судьбой народа, создателя и творца исто¬
рии. Тяготение к большим эпическим жанрам характерно для
советской прозы первой половины 20-х годов.
Добролюбов в свое время предсказывал появление «эпопеи
народной жизни», в которой самосознание народных масс долж¬
но «выразить всего себя поэтическим образом». О создании эпи¬
ческой поэзии писал Белинский, определяя этот жанр как
148

изображение «такого исторического события, в котором при¬
нимал участие весь народ...»1.
Стремление к охвату больших исторических событий, к изоб¬
ражению судеб народных масс, переживающих творческий
подъем, было характерно для большинства советских писателей
этих лет. Серафимовича не удовлетворяют уже его очерки, кор¬
респонденции, написанные на фронтах гражданской войны.
«...Какой-то нужен размах,— писал он, задумывая «Железный
поток»,— размах хоть в каком-нибудь соответствии с тем, что
гигантски творилось среди развалин, обломков старого, кото¬
рое выкорчевывалось... Но и в литературе нужно было как-то
широко захватить»1 2.
«Необходимы эпические произведения вровень эпохе»3,—
записывал Фурманов, приступая к «Чапаеву». Известно, что
писатель собирался в дальнейшем «Чапаев» и «Мятеж» включить
в задуманную им обширную эпопею о гражданской войне.
В записях К. Тренева, относящихся к 1920 г., мы читаем:
«Написать эпопею большую — симфонию».
«Герой! Нам нужен герой нашего времени... Мы не должны
бояться широких жестов и больших слов»4,— писал в 1924 г.
А. Толстой, призывавший в это время к созданию произведе¬
ний «монументального реализма».
Великие традиции русской классической литературы в изоб¬
ражении народа — от Радищева и до революционных демокра¬
тов — во многом помогли советским писателям обогатить свой
творческий опыт. Героический пафос «Тараса Бульбы» Гоголя,
изображение патриотического подъема русского народа Львом
Толстым в его гениальной эпопее «Война и мир» творчески опло¬
дотворяли советских писателей, изобразивших подвиги совет¬
ского народа в годы гражданской войны и иностранной интер¬
венции. Эти эпические тенденции, характерные для Горького,
Маяковского, Серафимовича, Фурманова, получают свое даль¬
нейшее развитие в творчестве М. Шолохова, А. Толстого,
А. Фадеева и др.
И
Острая и упорная классовая борьба, происходившая в де¬
ревне в 1917—1920 гг., в период гражданской войны, становится
в центре внимания ряда советских писателей — А. Неверова
(«Андрон Непутевый», 1922; «Гуси-лебеди», 1923), Л. Сейфул¬
линой («Перегной», 1922; «Виринея», 1924), Л. Леонова («Бар¬
суки», 1924), М. Шолохова («Донские рассказы», 1925) и др.
1 В. Г. Белинский. Поли. собр. соч., т. XII, 1926, стр. 46
а А. С. Серафимович. Собр. соч., т. IX. М., 1948, стр. 164.
' Д. А. Ф у р м а н о в. Соч. в трех томах, т. 3. М., 1952, стр. 216.
4 А. Н. Толстой. Поли. собр. соч., т. 13. М., 1949, стр. 288.
г 49

В годы гражданской войны ломались вековые устои старой
деревенской жизни, в процессе напряженной классовой борьбы
складывались новые отношения, создавалась новая психология
трудового крестьянства.
Необычайной сложностью отличалась политическая обста¬
новка в деревне этих лет. В 1917 г., когда власть перешла в руки
Советов, крестьянство «все в целом повернуло против помещи¬
ков, поддержало рабочий класс»1. Именно этот период борьбы
запечатлен, как мы видели выше, в повести Вс. Иванова «Бро¬
непоезд 14-69».
Однако чем дальше, тем сильнее разгорается классовая
борьба в деревне, все более ожесточенный характер приобретает
непримиримый классовый конфликт между кулаками и бедней¬
шими крестьянами, осложняющийся колебаниями середняцкой
части крестьянства. Этот конфликт лег в основу большинства
произведений, посвященных деревне первых послеоктябрьских
лет.
Одно из наиболее характерных произведений этого типа —
незаконченный роман А. Неверова «Гуси-лебеди» (задуман он
был автором еще в 1918 г., работа над ним продолжалась вплоть
до смерти писателя — 1923 г.). Само заглавие произведения
подчеркивает замысел автора: среди крестьянства есть «лебеди»,
рвущиеся вперед к новой жизни, но есть еще и «гуси», тянущие
к «земле», которым чужды порывы свободно подымающихся
ввысь лебедей. В романе противопоставлены две социальные
силы, представленные, с одной стороны, крестьянином-бедня¬
ком Федяниным и его товарищами и, с другой^— местными кула¬
ками, действующими в союзе с духовенством.
Основному конфликту подчинен и не менее существенный
конфликт, связанный с теми колебаниями, которые характерны
были для крестьянина-середняка. Образ Кондратия Струкаче-
ва, пытающегося остаться в стороне от классовых боев, укрыть¬
ся в своем доме, мечущегося между большевистской правдой
и злыми наговорами кулаков, является одной из больших удач
Неверова. В этом герое уже намечены черты, которые в дальней¬
шем будут развернуты и углублены в шолоховском образе
Григория Мелехова и в ряде образов романа Ф. Панферова
«Бруски». Много внимания уделяет Неверов и колебаниям
неустойчивой интеллигенции, еще живущей предрассудками
прошлого, зараженной идеями ложного гуманизма.
Недолгое господство белогвардейцев и эсеров в описанной
А. Неверовым поволжской деревне очень скоро выявляет вра¬
гов и друзей советской власти. Известно, что восстановление
старых порядков, террор приводили в захваченных белогвар¬
1 В. И. Ленин. Соч., т. 30, стр. 112.
iyo

дейцами и интервентами деревнях к росту числа сторонников
советской власти. Эта историческая правда отражена в романе
Неверова. Процесс перестройки деревни («жизнь ворочает на¬
лево») и составляет содержание последних глав романа.
Неверов правильно вскрывает основные закономерности,
основные конфликты в жизни деревни в период гражданской
войны. Образ деревенского коммуниста, борца за новую, со¬
циалистическую деревню, намеченный уже в ранней повести
«Андрон Непутевый», получил свое дальнейшее развитие в
лице Федякина.
В романе «Гуси-лебеди» писатель преодолел ложногумани¬
стические настроения, которые заметны в повести «Андрон Не¬
путевый». В этом произведении также показан острый разворот
классовой борьбы. В ответ на действия отпускника-красноар¬
мейца Андрона, старающегося по-новому повернуть жизнь
деревни, организовать бедноту, комсомольскую молодежь,
актив женщин,— кулаки поднимают восстание. Восставшие
убивают товарищей Андрона, ранят его, сжигают его избу.
Лирические раздумья Андрона, стоящего на пепелище своего
дома, характеризуют не только героя повести, но и авторскую
позицию («Лежит дорога дальняя, непосильная — тяжело идти.
Давит горе мужицкое, заливают сердце слезы и жалобы. Не
жалеть нельзя и жалеть нельзя»).
Роман «Гуси-лебеди» был шагом вперед в творчестве
писателя не только в идейном отношении, но и в плане
художественном. Искусственный сказ, кудреватость стиля,
условная стилизация под народную речь преодолеваются Не¬
веровым, хотя не всегда оправданное увлечение диалектными
словами, вульгаризмами встречается и в романе «Гуси-лебеди».
Наибольшей популярностью, особенно среди юного чита¬
теля, пользуется до сих пор повесть А. Неверова «Ташкент —
город хлебный» (1923). Это повесть, запечатлевшая обр^з сме¬
лого, волевого, энергичного мальчика, преодолевшего в тяже¬
лые годы голода и разрухи ряд препятствий, лишений и труд¬
ностей для того, чтобы привезти домой хлеб и накормить семью.
В образе Мишки Додонова — героя повести — Неверов обобщил
черты советского подростка с присущими ему чертами коллек¬
тивизма, настойчивости и целеустремленности.
Очень близки по тематике, по характеру конфликтов, по
общей стилевой манере (преобладание устного сказа) к произ¬
ведениям Неверова написанные примерно в те же годы повести
Л. Сейфуллиной («Перегной», 1922; «Виринея», 1924).
Заслугой Л. Сейфуллиной, так же как и А. Неверова,
является то, что писательнице удалось передать силу револю¬
ции, ломающей застоявшийся быт деревни и вырывающей с кор¬
нем накопленные в быту и в сознании крестьян вековые пред¬

рассудки, привычки и навыки. «Порядки, новизной пугавшие,
налетали неустанно в приказах. Все старое на слом обрекали».
«Еще живут за печью бабкины поверья, но уже пугаются и пря¬
чутся от криков новых деревенских коноводов». Сейфуллина
показывает, как растет революционная сила в деревне, выли¬
ваясь иной раз в стихийную месть за все пережитое в прошлом,
за годы неисчислимых страданий, лишений, унижений, за годы
беспросветного прозябания во тьме. В «Перегное» и нарисованы
картины этой «взъерошенной», «взметнувшейся деревни»,
которую «чудным хмелем допьяна напоила революция».
Не свободен от анархических настроений и главный герой
повести — руководитель бедноты, большевик, вернувшийся с
фронта,— Софрон. С одной стороны, его деятельность полезна:
Софрон сплачивает бедноту, организует «коммуны», борется
против тунеядцев и эксплуататоров. С другой стороны, недоста¬
точное политическое развитие приводит его к крупным ошиб¬
кам и срывам. Жертвой его необузданных страстей становятся
сельские интеллигенты — учительница, врач и его жена, кото¬
рых он воспринимает как классовых врагов.
Сейфуллина показывает сложность политической обстановки
в деревне первых лет Октября, не обходит трудных вопросов,
не упрощает и не лакирует действительность. В образе Софрона
с его противоречиями воспроизведена правда жизни. Серьез¬
ный недостаток «Перегноя» — в натуралистической сгущенности
красок, в пристрастии автора к описаниям кровавых эксцес¬
сов, жестокостей. Социальный подход к явлениям жизни в изоб¬
ражении деревни подменяется иной раз «биологическим».
В авторских отступлениях славится мудрая и вечная «власть
земли» («здесь у людей крепок хребет, густ в жилах настой
крови, плодовито, как у земли чрево»), подчеркивается неразрыв¬
ное единство жизни крестьянина с природой, погибшие герои
гражданской войны сравниваются с «перегноем», на котором
вырастают побеги будущего, и т. д. Жизнь деревни в изобра¬
жении Сейфуллиной оторвана от революционного города, роль
пролетариата — союзника трудовых крестьянских масс, вносив¬
шего организованное планомерное начало в деревню, выпала
из поля зрения автора.
Но все же, несмотря на эти крупные недостатки, Сейфул¬
линой удалось выявить еще не окрепшие, пробивающиеся ростки
нового. Картины покоса, праздничного коллективного труда,
распрямляющего людей,— это одни из первых зарисовок тру¬
довых процессов советской деревни, зарисовок, которые в раз¬
вернутом виде найдут свое место в дальнейшем творчестве
советских писателей.
Произведение завершается трагически: от руки белых каза¬
ков, налетевших на село, гибнут местные большевики и совет-
IJ2

ские активисты. Тем не менее повесть заставляет верить в тор¬
жество революции, разбудившей старую закостенелую деревню.
Она заставляет верить, что вследза погибшими смельчаками вста¬
нет новая смена героев. Будущее связано с Ванькой, сыном Соф-
рона, которого «судьба укрыла»: «В город перед Ильиным днем
уехал». Эта концовка повести утверждает победу нового в жизни.
В другом, более зрелом своем произведении — повести «Ви-
ринея» Сейфуллина показала, как революционная действитель¬
ность формирует и обогащает человека. По замыслу «Виринея»
непосредственно примыкает к повести А. Неверова «Марья-
большевичка» (1921), посвященной духовному раскрепощению
женщины в деревне под влиянием Октябрьской революции.
Сейфуллина глубже и многостороннее подошла к той же теме,
Виринея — это незаурядная, одаренная женщина-крестьянка,
которая не находила применения своим силам, своей энергии
в рабской действительности прошлого.
Протест Виринеи против надругательства над человеком,
против закрепощения личности выливался в уродливые фор¬
мы — в буйство и озорство. Процесс просветления ее сознания,
духовного выпрямления крестьянки, которая включилась в ре¬
волюционную борьбу, и отображен в повести.
Вдохновенную статью о «Виринее» написал Д. Фурманов.
Ему, как автору «Чапаева», дорога и близка была тема творче¬
ского роста человека, приобщающегося к революции. Расска¬
зывая о драматическом конце повести, о гибели Виринеи, Фур¬
манов пишет: «И когда ее уже больше нет, вы особенно явствен¬
но начинаете чувствовать и понимать, что это ушла большая,
сильная личность, что дремавшие и пробужденные в ней рево¬
люцией силы и в десятой доле не нашли еще своего приложения,
что вся она была в будущем»1.
Герой этой повести — большевик Павел также во многом
обогащает наше представление о деревенском вожаке, комму¬
нисте — воине периода гражданской войны.
В дальнейшем «Виринея» была переделана автором в
пьесу: в 1926 г. она была поставлена на сцене театра им. Вах¬
тангова. В книге почетных посетителей сохранилась запись
И. В. Сталина, который отметил, что пьеса — «выхваченный
из живой жизни кусок жизни».
12
Глубокую правду о революционной деревне в переломные
годы рассказал Л. Леонов в своем романе «Барсуки» (1924).
Это роман о победе сознательного, организованного революцион-
Д. А. Фурманов. Соч. в трех томах, т. 3. М., 1952, стр. 271.
113
1

ного начала над контрреволюционной стихией. Роман Леонова
не только явился знаменательной вехой в его творческом пути,
но и сыграл известную роль в развитии советской литературы.
Ярко показана в романе обреченность мира прошлого: и неко¬
гда сильного купеческого Зарядья, и деревенского кулачества,
и всего старого, полупатриархального уклада жизни. В ранних
рассказах Леонова, написанных в первые годы нэпа— «Бурыга»
(1922), «Петушихинский пролом» (1923), «Гибель Егорушки»
{1922) — чувствовалось любование старой, патриархальной де¬
ревней. «Барсуки» — это первая попытка Леонова отказаться от
внесоциальной трактовки жизненных явлений, от метафизиче¬
ского подхода к национальному характеру; это первая попытка
писателя дать правильное решение вопроса «кто кого»,
художественно осознать соотношение сил в классовой борьбе.
В столкновении двух братьев — Семена, ушедшего из вос¬
питавшего его мещанского Зарядья в ряды контрреволюцион¬
ных мятежников — «барсуков», и большевика Павла, закалив¬
шегося в «сопротивлении среде», в борьбе с Зарядьем, писатель
воплощает основной конфликт романа. К сожалению, образ
Павла, выразителя большевистского начала, пролетарской
воли, лишен реалистической полноты и дан значительно беднее,
чем образ «барсука» — Семена. Разные пути двух братьев
вполне закономерны. В изображении этих контрастных судеб
двух братьев сказалась традиция Горького, автора романа
«Трое». Однако путь Семена дан со всей реалистической обосно¬
ванностью, а процесс преображения Павла из жертвы Зарядья
в победителя этого мира, в товарища Антона, раз¬
рушившего барсучьи гнезда, только намечен. Перед нами во
многом традиционный для этого времени литературный образ
коммуниста, в котором особенно акцентируется одна черта —
неукротимая воля. «Камнеобразным», негибким человеком
рисует Леонов своего положительного героя.
Бегло обрисован и другой положительный персонаж романа,
представитель новой, перестраивающейся деревни — Панте¬
лей Чмелев. И он и другие передовые люди деревни (председатель
сельсовета, бойкий и смелый парнишка Васятка Лызлов)
даны мимоходом, вскользь,слабо включены в основной конфликт,
в развитие сюжета. Внимание Леонова сосредоточено на отри¬
цательном образе руководителя мятежников Семена. От за-
рядьевских гнезд, непроницаемых для солнечных лучей, недо¬
ступных для свежего воздуха,— прямой путь в барсучьи норы,
в которых укрываются люди, не понявшие смысла великой ре¬
волюции, ставящие свое маленькое благополучие превыше об¬
щего дела. Творческой удачей писателя является разоблачение
Зарядья, этого чадного мира, в котором господствуют «запа¬
ли — плотные, медленные, как откормленные зарядские коты»,
44

в котором «душный запашок сопревающего картофеля» переме¬
шивается с прелым запахом ткани, «кислым — железа, горк¬
лым — масла, с просфорным — от пыльного божественного
сора». Леоновские картины Зарядья заставляют вспомнить
«Городок Окуров». Это тот же мир, где копейка решает все, где
жадность убивает человеческие чувства, где накопительство
становится единственной целью жизни, где страсть к наживе
толкает на преступление. Роман Леонова «Барсуки» — это книга
о конце «Зарядья» и о торжестве новых, революционных сил.
Непосредственные нити связывают Зарядье с поднявшейся
кулацкой стихией деревни. Семен, воспитанный в купеческом
мире Быхаловых, становится вожаком контрреволюционного
мятежа. В барсучьи норы уходит зарядьевский торгаш — Егор
Брыкин.
Леонов показал всю сложность процесса приобщения деревни
к революции, полную обреченность вражеских попыток задер¬
жать ее поступательный ход. Однако конкретные формы
классовой борьбы в деревне должным образом не воплощены
в романе.
Действие романа происходит в конце гражданской войны.
К этому времени, как известно, возросла активность деревен¬
ской бедноты. Эта важнейшая сторона действительности не
была в достаточной степени учтена писателем. Он слабо пока¬
зал те силы, на которые опирались большевики в борьбе с
мятежниками. Недостаточно было показать всю беспочвенность
борьбы «барсуков» (это сделано Леоновым превосходно), надо
было изобразить передовые силы деревни, которые, являясь
союзником пролетариата, возглавили революционную борьбу
в те годы. В изображении исторически сложившегося в прошлом
у крестьян недоверия к городским людям Леонов, несомненно,
сгустил краски. «Вся история мятежа,— пишет Леонов,— стоя¬
ла в причинной зависимости от страха перед городом, вершите¬
лем судеб страны».
Не раскрыв социальные конфликты, Леонов пришел к
неполноценному изображению барсучьего мятежа. Леонов
силен, когда он показывает обреченность мятежников, которые
в конце концов восстают против своего же вожака, однако сущ¬
ность кулацкой пропаганды осталась невскрытой в романе.
Несмотря на некоторые неровности романа, «Барсуки»
заслужили высокую оценку Горького, Луначарского и др.
Горький ценил у Леонова то, что он сумел подойти к изобра¬
жению деревни без той «жалостной, красивенькой и лживой
«выдумки», с которой у нас издавна принято писать о деревне,
о мужиках». Вскоре после выхода «Барсуков» Горький писал:
«В Леонове предчувствуется большой русский писатель,
очень большой».
155

Весь роман выдержан в форме сказа. Обращение к этой форм©
характерно было, как мы видели, и для Неверова, и для Сей-
фуллиной, и других писателей первой половины 20-х годов.
Но если в ранних своих произведениях Леонов отдавал извест¬
ную дань формализму, условному стилизаторству, то в «Барсу¬
ках» он обнаружил прекрасное знание народного языка, из ко¬
торого он черпал и лексические богатства, и фразеологию, и
выразительные художественные средства. Стремление понять
живую действительность революционной деревни определяло
интерес писателя к народной речи.
В первой половине 20-х годов, почти одновременно с появ¬
лением произведений А. Неверова, Л. Сейфуллиной, Л. Лео¬
нова, обратили на себя внимание рассказы о жизни револю¬
ционной деревни на Дону молодого, тогда неизвестного автора —.
Михаила Шолохова. Эти рассказы, печатавшиеся в 1924—
1926 гг. и включенные в сборники «Донские рассказы» (1925)
и «Лазоревая ©тень» (1926), подкупали живостью, драматиче¬
ской напряженностью, сочным бытовым колоритом, поэтиче¬
ской образностью.
Талантливость молодого писателя сразу же отметил А. Сера¬
фимович. В предисловии к «Донским рассказам» он писал:
«Как степной цветок, живым пятном встают рассказы т. Шоло¬
хова. Просто, ярко и рассказываемое чувствуешь — перед гла¬
зами стоит. Образный язык, тот цветной язык, которым говорит
казачество. Сжато, и эта сжатость полна жизни, напряжения и
правды.
Чувство меры в острых моментах, и оттого они пронизывают.
Огромное знание того, о чем рассказывает. Тонкий, схватываю¬
щий глаз. Умение выбрать из многих признаков наихарактер¬
нейшие».
Сам уроженец станицы Вешенской, Донской области, участ¬
ник гражданской войны на Дону, Шолохов прекрасно знал
жизнь и быт донского казачества. Гражданская война, раско¬
ловшая казачество на два непримиримых лагеря, и начало вос¬
становительного периода, когда классовая борьба продолжала
разгораться, изображены писателем в его рассказах. Сложность
социально-исторической, политической обстановки на Дону в
этот период, как известно, связана была со специфическими осо¬
бенностями этого казачьего края, оторванного «от общерус¬
ской демократии»1. Антагонизм между казачеством и пришлым
русским населением, сословные предрассудки, поддерживае¬
мые долгие годы царским правительством, давали себя знать
после Октября. Классовая борьба, характерная для всего кре¬
стьянства, приобретала на Дону еще более острые формы.
1 В. И. Л е н и н. Соч., т. 26, стр. 15.
цб

С одной стороны, именно здесь укрепился зажиточный слой на¬
селения, сохранивший, по словам В. И. Ленина, «особенно
много средневековых черт жизни, хозяйства, быта». «Здесь,—
писал Ленин,— можно усмотреть социально-экономическую
основу для русской Вандеи»1. И вместе с тем в 1918 г.
В. И. Ленин указывал, что даже на Дону, где больше всего
кулаков, где больше всего надежд на контрреволюцию, даже
там руководитель контрреволюционного восстания Богаевский
вынужден был публично признать, что их дело проиграно,
потому что за большевиков громадное большинство населения1 2.
Этот сложный переплет классовой борьбы в казачьей деревне
периода гражданской войны, хозяйничанья белых банд и взял¬
ся изобразить М. Шолохов. Однако уже ранние рассказы писа¬
теля далеко выходили за «областнические» рамки и приобретали
широкий обобщающий смысл.
Художественным принципом Шолохова на- протяжении всей
его творческой деятельности является борьба с лакировкой дей¬
ствительности, со штампами, с упрощенностью в искусстве,
стремление к правдивому изображению всей сложной диалек¬
тики жизни, не укладывающейся в придуманные схемы. Вни¬
мание молодого Шолохова привлекают острые социальные
конфликты в среде казачества. «Словно кто борозду пропахал и
разделил на две враждебные стороны»,— так характеризовал
писатель жизнь Дона в пореволюционные годы.
Это размежевание сил, ломку закостенелого, средневеково¬
го уклада под влиянием революции показывает Шолохов обыч¬
но в пределах одной казачьей семьи. Семейный конфликт, при¬
обретающий самые напряженные формы, превращающийся
нередко в кровавую междоусобицу, всегда получает у Шолохова
социальное обоснование.
Писатель ставит своих героев в исключительные положения.
В борьбе за собственность отец-кулак вместе со старшим сыном
убивает младшего — комсомольца («Червоточина»), белогвар¬
дейский офицер расстреливает попавших при отступлении в
плен своего отца и родного брата, сражавшихся в рядах Крас¬
ной Армии («Коловерть»), атаман банды убивает в бою своего
сына, красного командира («Родинка»), красноармеец не оста¬
навливается перед убийством любимой женщины, когда узнает,
что она изменила народу («Шибалково семя»). Изображению
драматических столкновений внутри казачьей семейной ячейки
посвящены рассказы «Бахчевник», «Двухмужняя» и др.
Эти, казалось бы, исключительные конфликты отражают
характерные стороны действительности того бурного времени,
1	В. И. Ленин. Соч., т 26, сгр. 15.	*
2	См. В. И. Л е н и н. Соч., т. 27, стр. 443.
47

когда разламывались устоявшиеся отношения, когда классовая
борьба неумолимо вторгалась в пределы даже отдельной семьи,
когда буря народного движения разбивала семьи.
Рассказы Шолохова разоблачали звериную сущность ку¬
лака, заражали неукротимой ненавистью к врагам трудового
народа. Одновременно молодой писатель показывал растущие
передовые силы в среде трудового крестьянства, тот актив
молодежи, которому принадлежит будущее.
Несмотря на драматизм сюжета, на трагические иной раз
концы рассказов Шолохова, они насыщены жизнелюбием,
жизнеутверждающим пафосом. Основы гуманистической кон¬
цепции писателя, верящего в неодолимость нового, в победу
творческих сил народа, уже заложены в его раннем творчестве.
В 20-е годы продолжает свою деятельность популярный еще
до революции писатель С. Подъячев, во многом развивающий
традиции Гл. Успенского. Писатель посвящает большинство
своих новых произведений («Сон Калистрата Степановича»,
«Проповедник» и др.) борьбе с пережитками прошлого в быту,
в сознании крестьянина, разоблачению кулачества, продолжаю¬
щего грезить о возврате былого «рая».
В послеоктябрьских произведениях Подъячева нет уже тех
настроений безвыходности, горечи, отчаяния, которые характер¬
ны были для его дореволюционной прозы. Сама жиань, пере¬
стройка деревни, происходящая на его глазах, вносила кор¬
рективы в творчество писателя, окрашивая его произведения
в жизнерадостные и бодрые тона. Мастер рассказа и очерка,
он создает в эти годы ряд юмористических зарисовок старого
отживающего деревенского быта, окостеневших нравов («Па¬
паша хресный», «Критик» и др.).
Тема современной деревни была широко затронута высту¬
пившим также еще в дореволюционные годы В. Шишковым
в ряде очерков («С котомкой», 1922; «Приволжский край»,
1924) и в юмористических «Шутейных рассказах». С большой
симпатией, с сочным народным юмором рисует он людей труда,
для которых начинает приоткрываться новая жизнь, крестьян,
жадно тянущихся к культуре (один из наиболее популярных
рассказов этого цикла «Спектакль в селе Огрызове», 1923).
В сатирических тонах изображает писатель деревенских попов,
кулаков-богатеев и других врагов трудового люда. Шишков —
мастер комических положений, неожиданных конфликтов, смеш¬
ных ситуаций. Горький, положительно оценивший «Шутей¬
ные рассказы», в одном из писем писал их автору: «Умный
смех — превосходный возбудитель энергии... Посмеяться —
дело доброе, оздоровляющее»1.
1 М. Горький. Письма в Сибирь (1903—1936). Новосибирск,
1946, стр. 87.
1$8

Все шире в эти годы становится круг писателей, обращаю¬
щихся в своем творчестве к деревне. П. Замойский, А. Карава¬
ева, позднее К. Горбунов вслед за А. Неверовым, Л. Сейфулли¬
ной, М. Шолоховым, Л. Леоновым рисуют ожесточенную клас¬
совую борьбу в деревне периода Октября, гражданской войны и
первых лет мирного строительства. Правда, творчество многих
писателей, изображавших советскую деревню, отличалось в
эти годы натурализмом, сказывающимся в отсутствии типиче¬
ских обобщений, в перегруженности деталями быта, растянуто¬
сти повествования, в злоупотреблении диалектизмами, просто¬
речной лексикой и т. д. Но при всех слабых сторонах художе¬
ственная проза о деревне показала уже в эти годы много нового,
интересного, уловила черты социалистического уклада, социа¬
листических отношений в среде трудового крестьянства, новых
форм союза рабочих и крестьян и тем самым подготовила
появившийся позднее роман о советской деревне — «Бруски»
Ф. Панферова (1926—1936, первая книга вышла в 1927 г.),
а в дальнейшем — классическое произведение о переходе тру¬
довых крестьянских масс на путь социализма — «Поднятую
целину» М. Шолохова (первая часть — 1932).
13
Рядом с изображением истории недавних лет советские пи "
еатели обратились в своем творчестве к живой, текущей совре*
менности, к сложным процессам революционной действитель-
ности, которые были связаны с мирным созидательным трудом,
с восстановлением хозяйства, с жизнью города, с деятельно¬
стью рабочего класса.
Одним из первых советских писателей к теме труда, теме
восстановления хозяйства подошел Ф. Гладков, создавший
роман «Цемент» (закончен в 1924 г., опубликован в 1925 г.) —
одно из этапных произведений советской литературы. Роман
был задуман Гладковым в начале 20-х годов. Живя в Новорос¬
сийске после изгнания интервентов, писатель стал сам участ¬
ником героического труда по восстановлению цементного за¬
вода. ««Субботники» и «воскресники» на горной территории за¬
вода незабываемы,— вспоминал впоследствии Гладков.— Эти
картины потрясли меня, как музыкальная героическая сюита».
Роман «Цемент» насыщен поэзией трудового подвига, выпрям¬
ляющего людей, делающего их подлинными творцами жизни.
Роман Гладкова отличает живое чувство эпохи. И хотя в ос¬
нове сюжета — борьба за воскрешение остановившегося в годы
войны завода, роман поднимал и другие существенные вопросы
своего времени. Ломка старого и строительство нового быта,
привлечение к работе буржуазных специалистов, преодоление
159

мелкособственнических настроений в среде самих рабочих,
переход к новой экономической политике, ликвидация остат¬
ков белогвардейских, кулацких банд — таков круг вопросов,
затронутых в романе, которые делали его по-настоящему злобо¬
дневным.
Но «Цемент» был не просто картиной текущей жизни. В нем
воплотился всеобъединяющий пафос строительства социалисти¬
ческих форм жизни, и каждая частная тема передавала этот
общий наступательный боевой порыв. «Цемент» — первая
большая книга, которая в советской литературе по-горьков¬
ски раскрывала тему труда. Творческий труд освобожденного
человека делает его всесильным; с помощью труда изменяет
он природу, организует жизнь и украшает мир. Эта идея
легла в основу романа Гладкова.
Отмечая недостатки в языке романа, Горький вместе с тем
писал в письме к автору «Цемента», что в этой книге «впервые
за время революции крепко взята и ярко освещена наиболее
значительная тема современности — труд. До Вас этой темы
никто еще не коснулся с такой силой»1. Та же мысль выска¬
зана и в письме Сергееву-Ценскому: ««Цемент» и я похвалил,
потому что в нем взята дорогая мне тема—труд. Наша лите¬
ратура эту тему не любит, не трогала, м. б. потому, что она
требует пафоса... И если б удалось почувствовать трагическую
прелесть жизни, изумительнейшую красоту деяния — далеко
ушли бы мы!»2.
Эту «изумительнейшую красоту деяния» революционного
пролетариата после окончания гражданской войны в накален¬
ной атмосфере классовой борьбы и раскрывает Гладков в своем
романе.
Поэзия освобожденного труда определяет героический ха¬
рактер всего произведения. Своеобразным гимном этому осво¬
божденному труду звучат слова Глеба Чумалова, рабочего-
коммуниста, только что вернувшегося с фронта гражданской
войны: «...Я привык к ветрам и непогоде... привык к движению
и борьбе... Перед нами сейчас стоит борьба похлеще кровавых
боев,— борьба за восстановление хозяйства... Перед нами
открывается целый мир, который уже завоеван на земле. Пройдут
года, и он весь заблещет дворцами и невиданными машинами.
Человек будет уже не раб, а владыка, потому что основой
жизни будет свободный и любимый труд».
Созидательный труд, процесс строительства, восстановление
остановившегося во время войны завода показаны в атмосфере
острой, трудной, требующей максимального напряжения сил
борьбы. Глеб Чумалов,главный герой произведения, возвращаясь
1 М. Горький. Собр. соч. в тридцати томах, т. 29. М., 1954, стр. 391.
г С. Сергеев-Ценский. Избранное. М., 1941, стр. 548.
тбо

с фронта домой, убеждается, что «надо и тут завоевывать
жизнь», «драться, не щадя сил». «Партия и армия приказали
мне: иди на свой завод и бейся за социализм, как на фронте».
Надо было все создавать по-новому, сокрушать врага, преодоле¬
вать труднейшие препятствия, неустанно идти к цели — вос¬
кресить жизнь. В романе все герои проходят своеобразную про¬
верку их готовности и способности «биться за социализм».
Этот дух борьбы, составляющий отличительную черту совет¬
ской литературы, пронизывает все повествование. В романе
«Цемент» утверждается могущество социалистического труда,
который изменяет моральный облик людей, дисциплинирует
их, сплачивает и организует в творческий коллектив. Эта идея
в дальнейшем разовьется в произведениях советских писате¬
лей о труде, в романах и повестях Малышкина, Макаренко,
Крымова, Ажаева и др.
Решающая черта в облике Глеба — это его новое, хозяй¬
ское отношение к труду, к заводу, к стране. В нем живет ост¬
рое чувство личной ответственности за восстановление завода,
и этим чувством он заражает окружающих. В образе Глеба Чу-
малова отображены типичные черты передового героя револю¬
ционной эпохи. Его кипучая деятельность, неиссякаемая энер¬
гия, революционный энтузиазм выражали характерные черты
рабочего класса. По в изображении героя есть и существенные
недостатки. Подчас на плечи Глеба Чумалова автор накладывает
непомерно тяжелую ношу. Глеб действует напористо, рьяно,
но стоит ему чуть отойти, как все дело приостанавливается.
Создается впечатление, что воля одного человека превышает
возможности коллектива.
Переделывая окружающий мир, рабочий класс переделывает
свою психологию, мораль, ломает старые бытовые устои,
бытовые навыки. Вопросы этики и новой морали, неразрывно
связанные с общим процессом борьбы за социалистическое
преобразование жизни, также отражены в романе.
Художественно убедительно изобразил Гладков неизбежные
трудности и уродства быта, которые возникают в процессе
ломки обветшалых форм жизни. Однако попытка писателя
показать новые формы, в которые выльется будущая семья,
оказалась неудачной.
Даша — раскрепощенная революцией женщипа, активная
коммунистка-общественница — заражена нигилистическим от¬
ношением к семейной жизни. Ее боязнь потерять независимость
и рабски подчиниться Глебу привела в конпе концов к полному
разрушению, распаду семьи. Поставив в своем романе нужный
и важный вопрос о новых семейно-бытовых отношениях, Глад¬
ков сосредоточинает внимание на самом процессе ломки старых
основ. Слова Даши: «Да... все порвалось, все спуталось... Надо
161
11 Очерк истории русской сов. лит.

как-то по-новому устраивать любовь... А как — я еще не знаю.
Подумать надо...»,— раскрывают позицию героини романа,
ищущей, но не знающей пока путей к созданию крепкой семьи,
основанной на новых, социалистических отношениях.
Заслуга Гладкова в том, что он первый в советской литера¬
туре в широкой эпической форме изобразил созидательную
деятельность рабочего класса в условиях победы Октябрьской
революции.
Роман «Цемент» осветил среди других серьезных вопросов
того времени существенный вопрос об использовании старой тех¬
нической интеллигенции, ее перевоспитании, переделке, пре¬
вращении в подлинно советскую интеллигенцию.
В 1920 г. на IX съезде партии В. И. Ленин говорил: «Мы
должны управлять с помощью выходцев из того класса, кото¬
рый мы свергли,— выходцев, которые пропитаны предрассуд¬
ками своего класса и которых мы должны переучить. Вместе
с этим мы должны вербовать своих управителей из рядов своего
класса» *.
Задачу перевоспитания буржуазной технической интелли¬
генции, пропитанной классовыми предрассудками, в «Цементе»
берет на себя Глеб. Инженер Клейст, отгородившийся в своем
кабинете от всего мира, в продолжение ряда лет с «презрением
и тревожной ненавистью следил сквозь пыльную муть стекол»
за рабочими, которые, по его мнению, принесли стране разру¬
шение. «Для настоящего он омертвел так же, как оледенев¬
шая созданная им архитектура завода»1 2,— пишет Гладков,
объясняя поведение Клейста в годы гражданской войны.
В романе и показано, как под влиянием самой революцион¬
ной действительности, под влиянием большевика Глеба, преодо¬
левшего в своем сознании чувство личной ненависти к Клей-
сту, изменяется сознание старого инженера, почувствовавшего
несокрушимую силу рабочего класса.
В «Цементе» главное — это люди, перестраивающие жизнь,
одушевленные большой идеей. Труд здесь показан в своем со¬
циальном историческом содержании как сила, преобразующая
все стороны бытия.
Пафос героического труда определяет стиль романа. В изоб¬
ражении характеров Гладков, по собственным словам, стре¬
мился к синтезу наиболее примечательных особенностей со¬
циальной среды, которую представляет данный герой. «Типи¬
зируя своих героев, я старался «высекать» их. Мне хотелось,
чтобы они «не таяли», чтобы контуры их не смывались...»3.
Автор добивается такого сгущения характерных черт в образах
1	В. И. Л е н и н. Соч., т. 30, стр. 428.
2	«Литературная учеба», 1931, № 9, стр. 98.
’ Там же, стр. 103.
1б2

героев, которое способствует их типизации. 'Резкими мазками
рисует Гладков своих героев. И в образе Глеба — олицетворе¬
нии «победной силы рабочего класса», и в образе «крепкой про¬
летарки» Даши, и в контрастирующих с ними образах мягко¬
телого, вечно сомневающегося Сергея, мятущейся, живущей
эпохой штурма Меховой, зараженного комчванством Бадьина
и других синтезированы наиболее типичные для данного исто¬
рического периода черты психологии людей, представляющих
разные слои советского общества.
Драматически напряженные конфликты, которыми изоби¬
лует роман, исключительные положения, в которые попадают
герои (ср. названия глав: «Прыжок через смерть», «Ставка
на кровь»), отражают напряженность борьбы, суровую обста¬
новку тех лет, когда каждый шаг вперед завоевывался упор¬
ным трудом.
Отдельные реалистические детали портрета, пейзажа, до¬
машней обстановки приобретают характер нарочито обобщен¬
ного образа. Так, в своего рода символ вырастает красная,
пылающая, как огонь, повязка Даши и всегда закрытое окно
в квартире Клейста (до его включения в общую трудовую жизнь).
Порой автор несколько риторичен. Этим отличаются, в ча¬
стности, описания производственных процессов. Стремясь
передать «симфонию ударного труда тысячных масс», Гладков
пишет о «железных струнах канатов», о «воскресшей музыке
машин», о «пении колес» на электропередачах. В первом изда¬
нии текст романа был насыщен неоправданными вульгаризмами,
особенно обильно вкрапленными в речь персонажей. В дальней¬
шем Гладков упорпо и тщательно работал над языком своего
романа, и в последних изданиях ему удалось во многом осво¬
бодиться от натуралистических тенденций языка и стиля.
Вслед за «Цементом» появились и другие произведения
о рабочем классе, о трудовом подъеме народных масс в восста¬
новительный период.
Живым вниманием читателей пользовались очерки А. Тол¬
стого («Волховстрой»), М. Шагинян («Невская нитка», «Фаб¬
рика Торнтон»), В. Шишкова («По советской земле»), В. Став-
ского, И. Жиги, рассказы В. Бахметьева («Одна ночь») и др. и
написанная одновременно с «Цементом» Гладкова повесть
Н. Ляшко «Доменная печь» (1925), посвященная также восста¬
новлению производства. Значение «Доменной печи» — в рас¬
крытии роли труда, революционизирующего сознание человека.
Как и Чумалов, герой «Доменной печи» Коротков, возвращаясь
к труду после гражданской войны, застает полную разруху.
Засучив рукава, он принимается за восстановление завода.
Ляшко сумел передать духовный рост рабочих, почувствовав¬
ших свою ответственность за труд, за завод.
163
11*

Натуралистические тенденции повести, сказавшиеся как в изоб¬
ражении характеров, так и в стиле произведения, во многом
ослабили ее художественную ценность.
«Цемент» остается самым значительным произведением
20-х годов о рабочем классе, об освобожденном труде, преобра¬
зующем сознание людей.
Новаторство «Цемента» обусловило его мировое значение.
Роман переводился на иностранные языки. О том, как он был
воспринят зарубежным читателем, свидетельствует испанский
писатель-коммунист Сесар М.Арконада в статье «Чем я обязан
Октябрю». Он оценивает «Цемент» Гладкова как одно из лучших
реалистических произведений, продолжающих традиции рус¬
ских классиков: «В лице его героев я восхищался растущей
мощью Советской страны... Я вправе сказать, что Октябрьская
революция и ее литература разогнали окружавший меня
мрак, позволили мне ощутить землю под ногами, указали
путь, по которому идти»1.
14
Тема перевоспитания старой технической интеллигенции,
широко развернутая в романе «Цемент», была тесно связана
с более широким вопросом о роли и судьбах интеллигенции
в революции, о ее месте в борьбе за социализм.
Переходное, неустойчивое, противоречивое положепие этого
общественного слоя в прошлом определило резкое размежева¬
ние старой интеллигенции в первые годы после Октября.
Наиболее передовая, прогрессивная ее часть откликнулась на
призыв партии и пошла в ногу с народом. Но была и другая
часть, в прошлом тесно связанная с помещиками и капитали¬
стами, которая открыто повела борьбу против нового строя,
сражаясь в рядах белой армии или занимаясь саботажем на
заводах, в государственных учреждениях. Значительная часть
интеллигенции не смогла сразу осмыслить всемирно-историче¬
ский поворот, происшедший в общественном развитии России, и
заняла в первые годы Октября половинчатую позицию. Партия
указывала на трудности перехода старых специалистов на путь
социализма, подчеркивала необходимость перевоспитания этих
кадров на живых фактах и примерах самой действительности.
Эти сложные процессы, происходившие в среде интеллиген¬
ции, включая и писательскую, закончившиеся решительным по¬
воротом ее в сторону Советской власти, определяли характер
развития темы интеллигенции в литературе первой половины
20-х годов.
1 «Литературная газета», 1939, 7 ноября, № 61.
164

Действие большинства произведений об интеллигенции
в этот период связано с годами гражданской войны. Однако
многих писателей меньше интересуют конкретные события
эпохи, общественно-политическая жизнь страны, они заняты
больше выяснением своего, авторского отношения к происходя¬
щему, переоценкой своих старых воззрений, которые вступают
в столкновение с бурно развивающейся революционной дейст¬
вительностью. Так, в своего рода авторскую исповедь превра¬
щаются произведения об интеллигенции М. Шагинян, В. Вере¬
саева, отчасти К. Федина и в меньшей степени А. Толстого,
автора романа «Сестры» (первого варианта, написанного в
1919—1921 гг. в эмиграции). Большие социально-исторические
вопросы решались в зависимости от судеб интеллигенции, ее
путей в революции. Поэтому писатели переоценивали значение
интеллигенции в общественном развитии и недоучитывали
решающую роль народных масс в истории.
В ряде произведений об интеллигенции, сюжет нередко свя¬
зывается с переходом города или какого-нибудь населенного
пункта из рук в руки, от красных к белым или наоборот. Герои,
а с ними и автор, сравнивают, сопоставляют две противополож¬
ные, враждебные друг другу системы, два антагонистических
социальных строя и решают коренной вопрос жизни — с кем
идти, «в каком бороться стане». Так задуманы произведения
М. Шагинян «Перемена», «Приключение дамы из общества»,
В. Вересаева «В тупике» (1920—1923).
В. Вересаев был одним из писателей, которые начали свой
творческий путь задолго до революции и сразу же после
Октября перешли на сторону Советской власти и отдали все
свои силы, всю свою творческую энергию освобожденному на¬
роду. Горький всегда ценил Вересаева как честного, принци¬
пиального писателя. 3 июня 1925 г. он писал Вересаеву: «...я
всегда чувствовал в лице Вашем сопутника, коего привык ува¬
жать и за твердость шага и за неуклонность со своей тропы».
Раздумьям над судьбами интеллигенции, над ее отношением
к народу, к революции посвящено почти все дореволюционное
творчество Вересаева. Все эти вопросы, но только на новом исто¬
рическом этапе, снова встают перед писателем в его первом
послеоктябрьском романе «В тупике».
Действие романа происходит в Крыму, во время граждан¬
ской войны, когда власть на юге страны переходила из рук
в руки. В романе широко представлены самые различные слои
интеллигенции. Среди них и революционеры-большевики, и
махровые белогвардейцы, и приспособляющиеся к любому ре¬
жиму беспринципные обыватели, и мечущиеся между двумя лаге¬
рями в поисках несуществующего третьего пути — колеблю¬
щиеся интеллигенты. Вересаев показывает, как под влиянием
тб;

революции раскалывались интеллигентские семьи. Такова
семья врача Ивана Ильича Сартанова, укрывающаяся от
революционных событий в белогвардейском Крыму. Типичный
представитель старой интеллигенции, по-своему честный, не
способный на компромиссы, Иван Ильич далек от понимания
истинного смысла революции, которая, с его точки зрения, несет
гибель культуры, разрушение незыблемых для него мораль¬
ных устоев. Он выгоняет из дома своего племянника-большеви¬
ка, он порывает со своей дочерью-коммунисткой Верой. Наибо¬
лее развернуто дан в романе образ Кати, младшей дочери Сар¬
танова. В ее лице автор показал тип русской интеллигентки-
«правдоискательницы», которой глубоко чужды и отвратительны
белые, продающие Россию, занимающиеся грабежом и изде¬
вательством над мирными гражданами; но, с другой стороны,
ей, воспитанной в буржуазно-интеллигентской среде, непонят¬
на новая правда, правда коммунизма. Несмотря на то, что
Катя идет работать с большевиками, она полна сомнений и
колебаний. Образ Кати во многом предварил образ будущих
героинь из трилогии А. Н. Толстого «Хождение по мукам».
Но то, что значительно позже сумел сделать А. Толстой,—
показать, как его героини, честные патриотки, «сестры», стали
сознательными советскими гражданами,— того еще «не дого¬
ворил» в самом начале 20-х годов В. В. Вересаев. Катя в романе
остается на распутье. Показательна концовка романа: в неиз¬
вестном направлении, «неизвестно куда», ни с кем
не простившись после смерти отца, уезжает Катя из поселка,
вновь занятого белыми.
И концовка романа, и заглавие («В тупике»), и эпиграф
к нему (строки из «Ада» Данте об ангелах, которые «остались
сами по себе... Небо их отринуло, и ад не принял серный»), и та
авторская симпатия, которой овеян образ Кати,— все это го¬
ворит об известной двойственности позиции самого Вересаева
по отношению к колебаниям буржуазной интеллигенции. Роль
народа в историческом процессе для писателя остается еще
неясной. Вопрос о роли интеллигенции в революции, о ее месте,
о ее судьбах представлялся писателю главным и решающим
в революции, в историческом процессе.
Несколько особняком по своей тематике среди других наи¬
более значительных произведений первой половины 20-х годов
стоит роман «Города и годы» (1922—1924) К. Федина, писателя,
уже известного в это время советскому читателю по его ран¬
нему сборнику рассказов «Пустырыз (1923).
Вопрос о судьбах интеллигенции в Октябрьской революции
далеко не исчерпывает сложной и многосторонней проблема¬
тики этого произведения, необычайно широкого по диапазону.
Роман охватывает предвоенные годы, империалистическую
i66

войну, первые годы революции. Действие его развертывается и
в провинциальных немецких городах, и в революционном Петро¬
граде, где в суровой борьбе завоевывалось право на новую,
счастливую жизнь, и в красной Москве, и в далеком, заброшен¬
ном городе Семидоле.
В центре романа — судьба интеллигента Андрея Старцова,
не нашедшего, как и героиня романа Вересаева, выхода из
своего «туника», «человека, с тоской ждавшего, чтобы жизнь
приняла его». Трагедия Старцова — это трагедия индивидуали¬
ста, безвольного, пассивного человека, мечущегося в поисках
своего места в революции. Отвлеченная мораль, идеи ложного
буржуазного гуманизма, непонимание революционного долга
привели в конце концов Старцова к предательству, к преступ¬
лению. Он спасает активного врага революции маркграфа
Мюлен-Шенау из-за ложно понятого чувства чести, руковод¬
ствуясь абстрактной моралью.
«Он не смог,—пишет Федин в комментарии к своему рома¬
ну,—подчинить личную жизнь суровым, по и великим задачам
времени, и это ему отомстилось. Слабость привела его к пре¬
ступлению. Гибель его была судом над ним»1.
Федин осуждает своего героя, не нашедшего места в жизни,
ставшего жертвой идеалистического сознания. Значительно
резче и определеннее, по сравнению с Вересаевым, разоблачает
Федин иллюзии пассивного, внутренне раздвоенного интелли¬
гента. Но порицая Андрея Старцова, не выдержавшего испыта¬
ния революционной борьбы, писатель не мог отрешиться от
чувства жалости к своему герою. Он хочет вызвать симпатии
к нему, как бы просит снисхождения к его слабости. В этом
оправдании прекраснодушия, в нотках обреченности при обри¬
совке судеб интеллигенции в революционную эпоху, которые
звучат в лирических отступлениях, сказалось еще не до конца
ясное понимание Фединым великого гуманистического смысла
нашей революции.
Показывая несостоятельность Старцова, писатель утверж¬
дает правоту коммуниста Курта Вана, казнившего своего друга
за нарушение революционного долга, за антипатриотический
поступок. Но в изображении именно этого, казалось бы, поло¬
жительного героя проявилась творческая слабость писателя.
Обращает на себя внимание то, что Федин сделал главным
положительным героем, воплощающим в себе пафос и силу
Октябрьской революции, немецкого революционера Курта
Вана. Правда, в романе присутствует русский коммунист Голосов,
но он остается эпизодическим лицом, почти не связанным с сю¬
жетной основой романа.
1 К. Федип. Соч. в шести томах, т. 1. М., 1952, стр. 406.
167

Мало оправдана в романе и жизненная эволюция Курта. Как
немецкий шовинист превратился в твердокаменного больше¬
вика,— остается для читателя полной тайной. Стремясь соз¬
дать положительный образ активного деятеля революции и про¬
тивопоставить его мягкотелому, расхлябанному интеллигенту,
Федин не достиг своей цели. Образ Курта получился обеднен¬
ным: это «хорошо организованный человек», у которого «го¬
лова ясна и сердце проветрено». Оторвав своего положитель¬
ного героя от России, скомкав его биографию, Федин начертил
схему большевика, у которого внутренний разум и желез¬
ная воля уничтожили человеческие эмоции, способность лю¬
бить, страдать, глубоко чувствовать. «Они ничего не замечают
под ногами, они вечно — вперед и вверх. И с таким напряжением,
точно они не люди, а какие-то катушки, румкорфовы катушки»—
эти слова Старцова о Курте и его товарищах в какой-то мере
отражают и мнение самого автора.
13 дальнейшем Федин, преодолев эти ложные тенденции,
на основе подлинного знания жизни создаст типические образы
коммунистов Кирилла Извекова и Рагозина («Первые радо¬
сти» и «Необыкновенное лето»).
Так же как М. Шагинян и В. Вересаев, Федин показывает
различные слои интеллигенции в ее отношении к Октябрю.
Сатирически изображена фигура действительного статского
советника Щепова, обозленного на революцию, нарушившую
его привычный и уютный уклад жизни. Рядом действует безы¬
менный профессор, предшественник Горностаева в пьесе К. Тре¬
нева «Любовь Яровая», а также интеллигентов из пьес А. Афи¬
ногенова, увидавший в революции оправдание высших идеалов
человечества, прозревающий в малых делах великий историче¬
ский смысл. Этот образ во многом помогает раскрытию позиции
Федина, который воспринимал революцию прежде всего как
«необъятное человеческое счастье».
Роман «Города и годы» — новая ступень в творческом раз¬
витии писателя. Федин выходит уже здесь далеко за рамки
своего первого сборника рассказов, ограниченного пределами
обывательского пустыря.
«Па этой книге («Пустырь»),— писал в дальнейшем К. Фе¬
дин,— сказались все тормозы, замедлившие мой рост,— за
мной все еще тянулся накопленный до войны старый материал,
не переработанный воображением, не воплощенный в меру сил,
какими я обладал»1. «Города и годы» и явились таким «освобож¬
дением» писателя от старою материала. Человек и время, люди
и история — эта тема уже отчетливо вырисовывается в его пер¬
вом крупном произведении эпического плана — «Города и годы».
1 К. Федин. Соч. в шести томах, т. 1. М., 1952, стр. 15.
т68

В автобиографии Федин указывал, что его всегда привлека¬
ло создание «образа времени...», что его интересовала
задача включить время в повествование «на равных и даже
предпочтительных правах с героями повести...»1. Эту задачу
он разрешил позднее в своей дилогии, но уже в раннем рома¬
не запечатлены образы тех бурных лет, когда в огне револю¬
ции закладывались основы нового, еще невиданного в исто¬
рии мира.
В романе «Города и годы» ромаптика суровой борьбы сосу¬
ществует с остро-сатирическим изображением милитаристской
Германии периода первой мировой войны.
Еще на раннем этапе революции А. Блок, В. Брюсов,
В. Маяковский обращались к теме Запада для того, чтобы ска¬
зать о мировом значении Октября, о том, что отныне центр
культуры переместился на Восток, в революционную Россию.
Тема капиталистического Запада получает продолжение и раз¬
витие в литературе 20-х годов. К ней обращается И. Оренбург
в своих политических романах-памфлетах «Необычайные по¬
хождения Хулио Хуренито и его учеников» (1922), «Трест Д. Е.
История гибели Европы» (1923), в которых писатель, искаженно
представивший советскую действительность, сумел, однако,
верно запечатлеть ряд картин, рисующих продажный мир капи¬
талистической Европы с ее лицемерной буржуазной моралью
и культурой.
Алексей Толстой в эти годы окончательно убеждается в ма¬
разме реакционной буржуазной культуры и в ряде романов
и повестей, обычно построенных на основе авантюрного сюжета
с напряженной и стремительной интригой, воссоздает «мир¬
ную» обстановку послевоенной Европы, ее биржевой азарт,
бешеные спекуляции, жажду золота и наживы («Черная пят¬
ница», «Убийство Антуана Риво» и т. д.). В ряде произведений,
посвященных белоэмигрантам («Рукопись, найденная под кро¬
ватью» и др.), Толстой обнажил духовный цинизм, космопо¬
литизм и предательство этих «жителей без отечества».
К этой же теме капиталистического общества по-своему по¬
дошел Федин в романе «Города и годы».
Сначала перед нами Германия «идиллическая», где бюр¬
геры живут размеренно и спокойно, где «жизнь — это Герма¬
ния». Но эта «идиллическая» Германия поворачивается неожи¬
данно новой своей стороной — оголтелым шовинизмом, крово¬
жадностью. Историческая прозорливость писателя помогла ему
увидеть в зародыше тенденции, которые привели затем к гер¬
манскому фашизму. «Если говорить только о главах, посвя¬
щенных Германии,— писал впоследствии Федин,— то содержа-
1 К. Федин. Соч. в шести томах, т. 1. М., 1952, стр. 18.
169

ние их, кажется мне, в том, что они касаются истоков катастрофы,
в которую мир был ввергнут нацизмом»1.
В романе показана и другая, истинная Германия, народ,
страдающий от войны и накапливающий гнев против своих
угнетателей. Неслучайно, что перевод романа «Города и
годы» был встречен крайне враждебно консервативной печатью
Германии в 20-х годах. В 30-е годы фашисты сожгли роман
на кострах.
Антигуманистический характер буржуазной цивилизации
показывает Федин и на судьбе русского солдата Федора Лепен-
дина, очутившегося в немецком плену.
В этом образе запечатлены черты русского национального
характера. Подвергаясь истязаниям и издевательствам со сто¬
роны «цивилизованных» варваров, он сохраняет и внутреннее
достоинство, и твердость, и присущее ему жизнелюбие, и весе¬
лый юмор. Образ Лепендина вызвал самую сочувственную оцен¬
ку Горького, который в письме к Федину подчеркнули типич¬
ность этого образа и мастерство изображения.
В романе «Города и годы» сказались формалистические влия¬
ния, которым был еще подвержен молодой Федин, участник груп¬
пы «Серапионовы братья». Постоянные сдвиги во времени, не¬
оправданные перестановки глав являются данью формализму.
«...Форма романа (особенно — его композиция),— писал впо¬
следствии сам К. Федин,— явилась отражением тогдашней
литературной борьбы за новшества»1 2. Печать формализма
лежит и на языке романа, иной раз переходящем в рит¬
мизированную речь, насыщенную звуковыми повторами (см.,
например: «Город шелушился железной шелухой»), вычур¬
ными метафорами.
При всей противоречивости роман сыграл, несомненно,
прогрессивную роль в истории развития советской прозы и
свидетельствовал об искреннем стремлении писателя художе¬
ственно осмыслить исторические процессы современной ему
действительности.
Начиная с романа К. Федина, тема интеллигенции в творче¬
стве лучших советских писателей перестает быть уже «само¬
стоятельной» темой и приобретает гораздо более широкое эпиче¬
ское звучание. Соотнесение судеб интеллигенции после Октября
с судьбами народных масс определяет в дальнейшем развитие
конфликта, сюжета, развитие действия в ряде произведений,
в которых образам интеллигентов принадлежит заглавная роль.
В наибольшей степени именно такой поворот темы характери¬
зует трилогию А. Н. Толстого «Хождение по мукам».
1	К. Федин. Соч. в шести томах, т. 1. М., 1952, стр. 414.
2	Там же, стр. 15.
170

15
Так же как прозаики, советские драматурги ставили зада¬
чу — средствами своего искусства воссоздать на сцене героиче¬
ские страницы борьбы народа за независимость, передать напря¬
женный драматизм событий суровых лет гражданской войны.
Одной из первых попыток раскрыть в драме героизм русского
народа, черты русского национального характера явилась
историческая пьеса К. Тренева «Пугачевщина» (1924).
Обратившись к одному из самых крупных крестьянских вос¬
станий — восстанию Пугачева, драматург искал в этом далеком
прошлом истоки революционной современности. Тренева увле¬
кали вольнолюбие русского народа, мощь и размах освободи¬
тельного движения, всколыхнувшего угнетенные массы. В этом
была сильная сторона пьесы.
Однако трактовка самого образа Пугачева была неправиль¬
ной. По мысли драматурга, руководитель народного восста¬
ния был человеком ничем не замечательным, просто вынесен¬
ным на гребень исторической волны случайными обстоятель¬
ствами. Влияние «школы» Покровского привело Тренева к
искажепию образа Пугачева, лишенного замечательных черт на¬
родного героя. Неправильная авторская интерпретация Пуга¬
чева во многом предопределила неудачу постановки пьесы
в 1925 г.1
Первой по времени выдающейся пьесой, посвященной совет¬
ской действительности, явилась пьеса В. Билль-Белоцерков¬
ского «Шторм» (закончена в 1924 г., впервые поставлена в театре
МГСПС зимой 1925 г.).
Стремительно сменяющиеся, полные драматизма эпизоды
пьесы передают напряженную атмосферу «штормовых» лет,
когда Советская республика боролась и с внешними врагами,
стиснувшими ее в железное кольцо, и с внутренними, пытавши¬
мися путем контрреволюционных заговоров и восстаний взо¬
рвать еще не окрепший новый строй.
Действие развертывается в маленьком уездном городке, где
сплоченный боевой штаб большевиков ведет непримиримую
борьбу с контрреволюцией, стремясь всеми силами предотвратить
нависшую угрозу со стороны врагов, готовящихся к восстанию.
«Когда шторм надвигается, то заранее снасти крепят» —
эта реплика матроса, одного из центральных персонажей пьесы,
воплощающего типические черты русского революционного ха¬
рактера, горячую преданность народному делу, бесстрашие и
стойкость, пламенное жизнелюбие,— подчеркивает основную
тенденцию пьесы.
1 «Пугачевщина» была первой советской пьесой, поставленной
в Московском Художественном театре.
171

В. Билль-Белоцерковский увидел в революции не разбуше¬
вавшуюся стихию народного гнева, а сознательную борьбу на¬
родных масс, организованных и руководимых партией. В центре
пьесы образы коммунистов: председателя укома, старого боль¬
шевика Раевича и матроса—«братишки», одного из тех, кто
в 1917 г. направлял пушки «Авроры» на Зимний дворец.
Яркие образы представителей двух лагерей (с одной стороны,
красочная фигура «братишки», с другой — мещанки-спекулянт¬
ки, бюрократа и т. д.), характерные бытовые сцены и эпизоды
(заседание уездного совета, где на повестке дня стоят рядом
борьба с диверсантами, бандитизмом, тифом и вопрос о церков¬
ном браке, массовые субботники и т. д.),стремительная смена
событий воссоздают исторический колорит эпохи. Пьеса доно¬
сит и до наших дней дыхание полной трудностей и лишений
жизни, накаленную атмосферу времени.
Б «Шторме» органически уживается революционно-романти¬
ческая струя, связанная с образами героев-коммунистов, жи¬
вой взволнованный пафос суровых исторических дней, подчерк¬
нутый патетическим финалом (гибель председателя укома в мо¬
мент победы), с гротескно-сатирической струей, обнажающей
лицо презренного врага.
Одна из первых значительных пьес, посвящепных совет¬
ской действительности, содержала и существенные ведостатки.
Она несвободна от мелодраматизма (образ старого партийца
Раевича и др.). На всей пьесе лежит еще печать некоторой обез-
личенности.
Стремясь к выделению основного конфликта двух противо¬
стоящих друг другу и борющихся лагерей, драматург недоста¬
точно учитывал значение индивидуальных характеристик пер¬
сонажей. Отсюда — широкое использование массового диалога
без прикрепления тех или иных реплик к персонажу («голо¬
са» в массовых сценах), включение в число действующих лиц
персонажей без имени («Из центра», «Высокий парень», «Под¬
девка», «Крестьянка» и т. д.). Позднее при переделке «Шторма»,
в связи с возобновлением постановки пьесы на спене, писатель
углубляет характеристики отдельных действующих лиц.
Путь к утверждению реализма в советской драматургии
шел через преодоление формализма и эстетства, мещанского
приспособленчества и псевдореволюционности, в разнообраз¬
ных формах и обличиях проникавших в репертуар советского
театра. Наряду с такими явно ремесленническими и приспособ¬
ленческими пьесами, как «Железная стена» Рында-Алексеева и
«Иван Козырь и Татьяна Русских» Смолина, в первой поло¬
вине 20-х годов появились драмы писателей, искренно стре¬
мившихся дать театру «созвучный» революционной современ¬
ности материал, но не умевших отразить типические, наиболее
172

существенные стороны действительности, подменявших реа¬
лизм абстрактной условностью, мелодраматическими эффек¬
тами. Таковы были, например, «Озеро Люль» А. Файко, «Под¬
жигатели» А. Луначарского.
Среди первых пьес, свидетельствовавших о повороте совет¬
ской драматургии к реализму, к большим социальным пробле¬
мам современности, необходимо назвать «Эхо» и «Лево руля»
В. Билль-Белоцерковского, появившиеся одна за другой в
1925—1926 гг. Эти пьесы, построенные в виде серии драматиче¬
ских картин, изображали эпизоды революционной борьбы аме¬
риканского и английского пролетариата. Центральной темой
их являлась тема международной рабочей солидарности, воздей¬
ствие Октябрьской революции па борьбу трудящихся за рубежом.
Развивая первые успехи советской драматургической сатиры,
связанные прежде всего с «Мистерией-Буфф» Б. Маяковского,
драматургия середины 20-х годов делает дальнейшие удачные
шаги и в этом направлении. В 1925 г. появляется сатирическая
комедия молодого автора Б. Ромашова «Воздушный пирог»,
с успехом поставленная на сцене Московского театра Револю¬
ции. Средствами острого комического осмеяния в ней были разоб¬
лачены мещанское уродство и хищническая жадность спекулян¬
тов и торгашей, всплывших на поверхность в годы нэпа и тешив¬
ших себя вадеждами на долговременное процветание, про¬
жектами «коммерческих предприятий мирового масштаба».
«Космические» аппетиты и вместе с тем полное бессилие и обречен¬
ность этих «героев» нэпа с особенной яркостью показаны драма¬
тургом в образе Семена Яковлевича Рака, имя которого недаром
приобрело в те годы нарицательное значение. Комедию Ромашо¬
ва отличали живость действия и сочность жанровых красок.
Если в таких пьесах, как «Воздушный пирог», отчетливо
ощущалась ненависть авторов к буржуазно-мещанской на¬
кипи, то совсем иная идейная направленность характеризовала
комедии типа «Мандата» Н. Эрдмана или появившейся несколь¬
ко позже «Зойкиной квартиры» М. Булгакова, где советская
действительность изображалась в нарочито оглупленном виде,
где вместо разоблачения мещанства было любование мещанским
бытом, смакование его.
Отметая прочь все гнилое и чуждое, передовая советская
драматургия к концу восстановительного периода выходила на
путь правдивого и глубокого изображения жизни советского
народа.
16
Под знаком максимального приближения искусства к дей¬
ствительности развивалась советская поэзия восстановитель¬
ного периода.
173

Рядом с именами В. Маяковского, Д. Бедного зазвучали
новые имена поэтической молодежи — А. Безыменского,
А. Жарова, М. Светлова, И. Уткина, популярным стало
имя Н. Тихонова.
Творчество Маяковского, его эстетические принципы, его
«приказы» — подчинить поэтическую работу насущным нуж¬
дам молодой республики — оказали прямое влияние на разви¬
вающуюся советскую поэзию.
После фронтовых частушек, агитпоэм, массовой песни, по¬
литической сатиры, обличающей военных интервентов и их
приспешников — белых генералов, Демьян Бедный направляет
свои усилия на показ мирного созидательного труда советских
людей.
Демьян Бедный не знает «скучных», непоэтических тем.
Он умеет найти героизм в повседневном быту, в напряженных
трудовых буднях.
Каждый мелкий факт рассматривается им в плане общих за¬
дач борьбы за социалистическое общество. Внимательно следит
он за ростками нового, появляющегося в советской действи¬
тельности. Жанр стихотворного фельетона, построенного
обычно на конкретном злободневном факте, наиболее ха¬
рактерен для поэта. Эпиграф из газет, прозаические вставки,
вывод-обобщение в конце фельетона — таковы обычные
признаки этого жанра. В стихотворных фельетонах появляется
образ советского трудового человека. Образ такого труженика,
станционного рабочего в Евпатории, «приветливого, бодрого,
проворного» советского гражданина, хозяина своей страны,
гордого сознанием своего превосходства «над любым Рот¬
шильдом, Фордом», вырисовывается в известном стихотво¬
рении «Тяга» (1924), названном И. В. Сталиным жемчу¬
жинкой1.
Новая, советская деревня, в которой впервые зажигаются
электрические огни, в которой «железный самопахарь» уверенно
и твердо поднимает целину полей, также находит свое отраже¬
ние в поэзии Д. Бедного. В стихотворении «Разгадка» (1925)
поэт, своеобразно переосмыслив сказочные фольклорные обра¬
зы — «жар-птицы», «скатерти-самобранки», «гуслей-самогу-
дов», показывает реализацию народной мечты в советской дей¬
ствительности. Фантастика, по слову Горького, превращается
в реальность.
Не умолкает в это время и сатира Д. Бедного, разящая нэп¬
манов, жиреющих в своей «Спекуляндии», кулаков, утаиваю¬
щих хлеб («Вражья броня»), нашептывающих «всяк зол гла¬
гол про вред колхозов и школ», и т. д.
1 См. И. В. С т а л и н. Соч., т. 6, стр. 275.
174

Но особой остроты достигают сатирические стихи Д. Бед¬
ного, обращенные против империалистической своры. Высту¬
пая страстным борцом за мир, он разоблачает в ряде фельето¬
нов, «дипломатических посланий», басен, баллад, в политиче¬
ской «элегии» колониальную политику империалистического
лагеря, его борьбу с демократическим движением, весь «оса¬
танелый рой» врагов, готовых в любой момент напасть на Со¬
ветскую страну («Вашингтонское разоружение», «Великий па¬
мятник», «Львиное угощение» и др.). Д. Бедный срывает маски
с империалистов, обнажает их происки и махинации, направ¬
ленные против Советского Союза. Поэт твердо верит в непобе¬
димость своей Родины, границы которой охраняет от врагов
зоркий советский часовой.
Там, над Днестром, во мгле туманной,
Все с той же песнью боевой,
Все той же поступью чеканной
Советский ходит часовой!
Как и в предшествующий период, в поэзии Д. Бедного орга¬
нически сосуществуют сатира и героика. Наиболее яркое выра¬
жение героическая тема получает в эти годы в поэме «Главная
улица» (1922). Поэма передает то торжественно-уверенную гроз¬
ную поступь миллионных масс, то испуганные, озлобленные,
истерические выкрики врагов революции, вновь заглушаемые
победным маршем пролетариата, вышедшего на «Главную-
улицу» — на арену мировой истории.
Движутся, движутся, движутся, движутся,
В цепи железными звеньями нижутся,
Поступью гулкою грозно идут,
Грозно идут,
Идут,
Идут
На последний! всемирный редут!..
К этому же периоду относится выделяющееся по своей ли¬
рической тональности, проникновенности, мягкости поэтиче¬
ского тембра стихотворение «Снежинки» (1925), глубоко выра¬
зившее скорбь народа по поводу смерти Владимира Ильича.
Шли лентою с пригорка до ложбинки,
Со снежного сугроба на сугроб.
И падали, и падали снежинки
На ленинский — от снега белый — гроб.
Демьян Бедный принимает в эти годы активное участие
в борьбе на литературном фронте. Он выступает против
175

теоретиков «пролеткульта», против всякого рода эстетов и
снобов, против «литературных маклеров».
В ряде стихов («О соловье», 1924, «Вперед и выше», 1924
и др.) он пропагандирует поэзию, понятную народной массе,
лишенную вычурности, «заумной новизны», «литературщины
гнилой».
На чем стоял, на том стою,
И, не прельщайся обманной красотою,
. Я закаляю речь, живую речь свою,
Суровой ясностью и честной простотою.
Произведения Бедного, близкие по своей идейной направлен¬
ности, по эстетическим принципам агитационной поэзии Мая¬
ковского, вызывали его сочувственную оценку. «Стихи Демьяна
Бедного,— писал Маяковский в статье «Как делать стихи?»
(1926),— это правильно понятый социальный заказ на сегодня,
точная целевая установка — нужды рабочих и крестьян, слова
полукрестьянского обихода (с примесью отмирающих поэти¬
ческих римфований), басенный прием».
Однако плодотворные художественные тенденции Бедного
не всегда достаточно полно им реализовались. Кроме того, уже
в 20-х годах в его поэзии проскальзывали ложные идеи о прош¬
лом России, приведшие его в дальнейшем к серьезным ошибкам.
Поэтическая практика Д. Бедного стала временами отставать
ют развивающегося, творчески растущего передового читателя,
от его возросших требований к искусству. В некоторых его
произведениях дают себя знать однообразие художественных
средств, прозаические обороты, утяжеляющие стих, словесная
неряшливость, упрощенность формы.
Утверждением новых творческих путей, знаменовавших по¬
ворот советской поэзии к реальной действительности, явились
и стихи комсомольских поэтов А. Безыменского, А. Жарова,
И. Уткина, М. Светлова и др.
С творческим лозунгом Маяковского — «надо в каждой
пылинке будить уметь большевистского пафоса медь», с обоб¬
щающим заглавием его статьи «С неба на землю» (1923) перекли¬
каются поэтические призывы этих молодых поэтов, выступивших
от лица нового поколения. В 1922 г. передовая писательская
молодежь, в частности комсомольские поэты, объединилась
в литературные группы «Молодая гвардия», «Октябрь», «Ра¬
бочая весна», впоследствии влившиеся в Ассоциацию пролетар¬
ских писателей.
Творческие лозунги «Октября» и «Молодой гвардии» были
направлены против отвлеченной поэзии «Кузницы», с одной
стороны, и против всяких проявлений буржуазного эстетства—
с другой.
176

Юным задором, лирической взволнованностью, горячей убе¬
жденностью пронизано творчество этих поэтов, рожденное
Октябрем. Уже их первые поэтические опыты, порой еще худо¬
жественно слабые, далекие от поэтической завершенности,
насыщены революционным пафосом, крепкой верой в победу ком¬
мунизма. Заглавие одного из ранних сборников стихов А. Безы¬
менского «Как пахнет жизнь» (1924) хорошо передает общую
направленность его поэзии, обращенной к реальной жизни,
рисующей обновление страны.
Выступая от лица молодого поколения советских поэтов,
Безыменский в стихотворении «Поэтам «Кузницы»» (1925) про¬
тестует против отвлеченной, космической поэзии «кузнецов»
и агитирует за поэзию революционных будней:
Довольно неба
И мудрости вещей!..
Откиньте небо!
Отбросьте вещи!
Давайте землю
И живых людей.
В мелочах реальной жизни, в буднях строительства, в «ра¬
ботишке шершавой» видел поэт отражение великих идей ми¬
ровой революции, видел подлинную героику народных масс.
Только тот наших дней не мельче,
Только тот на нашем пути,
Кто умеет за каждой мелочью
Революцию мировую найти.
Комсомолу, его борьбе в дни военного коммунизма посвя¬
щена поэма Безыменского «Комсомолия» (1923). В этой поэ¬
ме особенно ярко отразились новые творческие лозунги моло¬
дой пролетарской литературы. Поэма, пронизанная радост¬
ным настроением, рисует коллектив комсомольцев, спаянный
общими целями, готовый ко всяким трудностям ради победы
социализма.
Движение сюжета связано с изображением сменяющихся
картин жизни и быта комсомольской молодежи; перед нами про¬
ходит группа комсомольцев, подавляющих кулацкое восстание,
комсомольцев в райкоме, в клубе, в командировке, во время
мобилизации, совершающих суд над провинившимся товарищем.
Сочетание торжественно-пафосных стихов с шуточно-комиче¬
скими, смена ритмов — то величаво-плавных, то частушечных,
плясовых — придает большое своеобразие п®эме.
1 2 Очерк истории русской сов. лит.
177

Однако и в стихотворениях и в поэме ощущается еще поэти¬
ческая незрелость автора, натуралистичность языка, деклара¬
тивность, иногда засилие штампованных образов, неоправдан¬
ных прозаизмов. Стремление Безыменского создать групповой
образ молодежи, комсомольского коллектива привело автора
к отказу от индивидуализации героев.
Большим достижением поэта явилась его песня «Молодая
гвардия» («Вперед, заре навстречу, товарищи в борьбе!»), на¬
писанная им в 1922 г. Эта песня, любимая комсомольцами,
не утратила своей свежести и силы до сих пор.
Песни А. Безыменского, М. Голодного, М. Светлова вместе
с песнями Д. Бедного прочно вошли в быт советского народа и
положили начало развитию массовой песни, получившей ши¬
рокое распространение в 30-х годах. Лирический герой песен
н стихов М. Голодного («В тылу врага» и др.), И. Уткина («Рас¬
стрел», «Песня о матери» и др.), М. Светлова — это мужествен¬
ный советский воин, защитник Родины.
К числу популярных среди молодежи поэтов принадлежал
и А. Жаров. Стихи поэта привлекали своей бодростью, буйной
молодостью, так и брызжущей в каждой строке:
Полно, звезды, стыдливо скрываться,
Хорониться за облачный дым!
Сколько лет вам? А мне восемнадцать!
Хорошо погулять с молодым!
Бодрое утверждение жизни выражается у Жарова часто в
форме призывов, боевых лозунгов, в повелительных интонациях.
Любимый образ поэта, шествующего веселым комсомольцем
но «солнечным путям»,— солнце. Солнце — «старый и доб¬
рый приятель» поэта-комсомольца, оно будит его товарищей,
провожает их до «каменного крыльца фабзавуча», «принимает
парад над первомайской трибуной», в деревенскую страду «ви¬
сит на граблях и косах». «Солнцекудрый», «солнцеглазый»,
«солнценосный» и просто «солнечный» — любимые эпитеты
поэта.
В письме к Д. Бедному в июле 1924 г. И. Б. Сталин писал:
«Философия «мировой скорби» не наша философия. Пусть
скорбят отходящие и отживающие. Нашу философию довольно
метко передал американец Уитман: «Мы живы, кипит наша
алая кровь огнём неистраченных сил»»1.
Вот это кипение «неистраченных сил», это кипение молодо¬
сти, выражающее чувство уверенности, ясности цели, правоты
и реальности своих идеалов, насыщало не только творчество
Д. Бедного, но и комсомольскую поэзию.
1 И. В. Сталин. Соч., т. 6, стр. 273.
178

Конечно, многое в этой поэзии было несовершенным. Мно¬
гое у молодых поэтов было еще декларативным. Идейная незре¬
лость поэтической молодежи давала себя звать в очень проти¬
воречивом сочетании пафоса революционной борьбы с просачи¬
вающимися порой мещанскими настроениями. Так, например,
в лирике Уткина воспевание героического подвига бойца, от¬
давшего жизнь Родине, храброго партизана, выполнившего
свой революционный долг, чередовалось с обывательскими,
«гитарными» мотивами, мотивами дешевого романса.
Маяковский в стихотворениях «Письмо к любимой Молча¬
нова, брошенной им», «Послание пролетарским поэтам» и в дру¬
гих резко критиковал молодых поэтов в тех случаях, когда
в их стихи проникали чуждые пролетариату идеи. Борясь
за качество стихов, он звал своих товарищей по искусству
совершенствовать свое мастерство, «мерить по коммуне стихов
сорта».
Широкой популярностью, особенно среди молодежи, поль¬
зовались в эти годы жизнерадостные стихи молодого поэта
В. Казина, собранные в сборнике «Рабочий май» (1922).
Пусть томятся радуги, зарницы
По родимым небесам своим,
Если радостные светлицы '
На земле мы выстроить хотим.
Эти заключительные строки сборника, так же как его
«весеннее» заглавие — «Рабочий май», выражают общую тональ¬
ность книжки.
Лирический герой стихов Казина, своеобразных песен
о труде, это рабочий, влюбленный в свою работу, легко и ра¬
достно выполняющий свой труд, ощущающий усталость после
трудового дня, как сладкое, приятное бремя.
Формирование советской поэзии, как и прозы, связано было
с усилением героического начала, которое проявлялось и
в лирике и в эпических поэмах.
Самый характер героической действительности способство¬
вал возрождению в советской поэзии жанра баллады с ее сюжет¬
ной напряженностью и драматизмом, жанра, имеющего свои
традиции в русской классической поэзии.
В начале 20-х годов большую популярность приобрели
революционные баллады молодого поэта Николая Тихонова,
в годы гражданской войны защищавшего Петроград от
банд Юденича.
В чеканных, лаконичных балладах (сборники «Орда»,
1919—1921, и «Брага», 1921—1922) поэт создает образ героя
эпохи, мужественного «солдата революции».
12*
179

Герой Тихонова — это его современник, человек настоя¬
щего мужества, человек революционного долга:
,	Тонким кружевом голубым
Туман обвил виноградный сад.
Четвертый год мы ночей не спим,
Нас голод глодал, и огонь, и дым,
Но приказу верен солдат.
В литых строках своих баллад поэт-воин рассказывает о
бессмертных подвигах героев гражданской войны, о славных
страницах ее истории.
Во имя воинского долга солдат революции не останавливает¬
ся ни перед каким препятствием. Такова идея «Баллады о си¬
нем пакете». Преодолевая все преграды на пути, верный бое¬
вому приказу, мчится гонец к своей цели, он доставляет «си¬
ний пакет» в Кремль. В сосредоточенном драматизме действия,
в мужественном, волевом ритме стиха утверждается роман¬
тика подвига.
Однако и в этой балладе, как и в других ранних стихах Ти¬
хонова («Баллада о гвоздях», «Песня об отпускном солдате»,
«Перекоп» и др.), героико-романтическая устремленность поэта
носит еще во многом отвлеченный характер. Идея долга, рево¬
люционной верности, -выполнения боевого приказа зачастую
не сопровождается здесь ясным раскрытием цели подвига.
Неотчетливость социалистического идеала в поэзии моло¬
дого Тихонова рождала причудливое сочетание в его стихах
пафоса революционной дисциплины с поэтизацией романтиче¬
ского своеволия:
И был я беспутен, и был я хмелев,
Еще кровожадней, чем рысь,
И каменным солнцем до ног опален —
Но песнями губы зажглись.
И одновременно в других стихах того же периода:
Гвозди б делать из этих людей:
Крепче б не было в мире гвоздей.
Отвлеченным является образ самого героя — мужественного,
стойкого, закаленного солдата,— лишенный конкретных черт
советского воина. Отсюда налет традиционной романтики, на¬
лет книжности в поэзии Тихонова тех лет.
В творчестве раннего Тихонова отчетливо прозвучала тема
дружбы народов, пролетарского интернационализма, намечен¬
ная уже в поэме «Сами» (1920).
Советский солдат, умирая на поле боя, в последние минуты
жизни (А у сердца осталось ударов сто, И сердце запрут на
180

ключ) вспоминает своих далеких угнетенных братьев, которые
с надеждой взирают на Родину бойца, социалистическую
Родину трудящихся всего мира («Смерть бойца», 1922).
В 20-е годы заметное место в советской поэзии занимает
творчество Николая Асеева. До революции он выступал в ря¬
дах футуристов. Отголоски футуризма звучат еще в отдельных
стихах Асеева послеоктябрьского периода («Стальной соловей»,
1922). Но постепенно революционные мотивы становятся веду¬
щими в его поэзии, посвященной социалистической Родине,
советской молодежи, героическим будням.
Боевые стихи Асеева зовут идти в ногу с жизнью, с револю¬
ционной эпохой, пе отставать, не замедлять шага.
Идти заодно
с годами всегда,
где руки не слабнут,
глаза не смежаются.
Широкую популярность в народе получила в зги годы песня
Н. Асеева «С неба полуденного» (1923).
Никто пути пройденного
назад не отберет,
конная Буденного
армия — вперед!
В 20-е годы Асеев выступает как автор героических поэм.
Поэма «Двадцать шесть» (1925) — это гимн мужественным, стой¬
ким большевикам Закавказья во главе со Степаном Шаумяном,
расстрелянным в 1918 г. британскими империаливтами и пре¬
дателями народа — меньшевиками и эсерами. Песнь о «два¬
дцати шести» призывала советских патриотов еще теснее спло¬
титься вокруг партии, еще тверже крепить завоеванную свободу:
И в родном Баку
вы погребены,
ваши кости —
гранит свободной страны.
И мой вольный стих
вашу смерть хранит,
как венок,
ложась на ее гранит.
Боль и гнев круша,
ночь и смерть круша,
ваш последний шаг —
все звенит в ушах.
Той стране не пасть, ■
той стране цвести,
где могила есть
двадцати шести.
i81

Усиление героических мотивов, поэтизация труда, прибли¬
жение искусства к жизни, углубление образа лирического ге¬
роя, в котором обобщены черты советского бойца, черты тру¬
женика, тенденция к реалистической конкретности, сочетаю¬
щейся с романтическим пафосом, характеризуют социалисти¬
ческую поэзию восстановительного периода.
Все отчетливее начинают звучать в поэзии этих лет обличи
тельно-сатирические мотивы. К стихам Майковского-сатирика
присоединяется сатира Д. Бедного, ранние сатирические опыты
А. Безыменского и др.
Особое место в поэзии этих лет занимала лирика С. Есенц^
на. Противоречия его творчества, наметившиеся в первые годы
Октябрьской революции, с еще большей силой и резкостью
выявились в 20-х годах, в последний период его творческой
жизни.
Певец русской природы, ее безбрежных просторов, золотых
полей и голубых далей, по-сыновнему связанный с родиной,
органически вобравший в свою лирику народно-песенную сти¬
хию, Есенин после Октября искренне рвется к тому, чтобы
пойти в ногу с современностью, примкнуть к молодой советской
поросли, включиться в бурлящую жизнь страны, принять уча¬
стие в «кипении веселом» («Возвращение на родину», «Русь
советская» и др.).
Постепенно тускнеет в его глазах выдуманная романтика
«ситцевой» России, патриархальной деревни.
Равнодушен я стал к лачугам,
И очажный огонь мне не мил,
Даже яблонь весеннюю вьюгу
Я за бедность полей разлюбил.
Мне теперь по душе иное...
И в чахоточном свете луны
Через каменное и стальное
Вижу мощь я родной стороны.
Жадно пытается поэт осмыслить новые деревенские порядки.
В лирической поэме «Анна Снегина» (1925), в которой воссоз¬
даны отдельные картины революционной деревни 1917 г.,
есть замечательные строки, свидетельствующие об идейном
созревании Есенина. На вопрос крестьян, обращенный к
поэту-рассказчику:
«Скажи,
Кто такое Ленин?»
Я тихо ответил:
«Он — вы».
182

Чутьем художника осознав высокую роль, нравственную и
идейную силу новой России, Есенин, побывав за границей
(1921—1923), в разлуке с родиной, понял цену машинного «рая»
Америки. В напечатанных после возвращения очерках с выра¬
зительным, говорящим за еебя заглавием «Железный Мирго¬
род», Есенин рисует бесчеловечный захолустный уклад капита¬
листической Америки («Сила железобетона, громада зданий
стиснули мозг американца и сузили его зрение»).
Однако, сочувствуя новой созидающейся жизни, поэт не
мог найти в ней для себя настоящего места.
Влияние окружавшей его буржуазной литературной бо¬
гемы, отсутствие связи с революционным народом, выключен-
ность из коллектива утверждали в нем болезненное ощущение
своей неполноценности, отчужденности, одиночества, неустроен¬
ности в новом мире. Все чаще.и чаще, параллельно с жизнелю¬
бивыми мотивами, звучат в его лирике, в культивируемом им
жанре романса мотивы скорби, надвигающейся старости, рас¬
траты прежних сил, декадентские мотивы увядания.
Лирический образ героя ранней поэзии Есенина — образ
народного странника, бредущего по бескрайним дорогам Рос¬
сии, по стежкам полей, сменяется в эти годы образом «бездом¬
ного» героя, бесприютного, гонимого отщепенца, «угрюмого
пилигрима».
На смену синим далям прежних стихов о России появляется
мрачный городской пейзаж, кривые переулки Москвы, воспри¬
нимаемой поэтом в ее старом обличье («Золотая дремотная Азия
опочила на куполах»).
Так возникают темы, мотивы и образы «Москвы кабацкой»—
одного из самых мрачных сборников стихов Есенина. Лириче¬
ский герой этого цикла — пьяный скандалист «в цилиндре и
модных штиблетах».
В раздвоенности поэта, в осознании разрывающихся связей
с родиной, а главное — вины перед ней и заключалась тра¬
гедия Есенина, этого в сущности горячего патриота. И тогда
из его уст вырываются трагические признания:
Язык сограждан стал мне как чужой,
В своей стране я словно иностранец.
И тогда с надрывом и болью говорит он о себе:
Я человек не новый 1
Что скрывать?
Остался в прошлом я одной ногою.
Стремясь догнать стальную рать,
Скольжу и падаю другою.
183

«...Он,— писал о Есенине Маяковский,— с некоторой за¬
вистью относился ко всем поэтам, которые органически спая¬
лись с революцией, с классом и видели перед собой большой
и оптимистический путь»1.
Поэт-лирик, с его гуманистическим восприятием природы,
поэт, для которого живым был каждый колос, каждая беревка,
каждая былинка в поле, который умел в своих стихах воспроиз¬
вести настоящее, почти человеческое горе «собаки, потерявшей
своих щенят», С. Есенин оставил ряд подлинных поэтических
шедевров, которые любит и ценит советский читатель.
А. М. Горький в воспоминаниях о Есенине сказал о своем
талантливом современнике: «...Сергей Есенин не столько чело¬
век, сколько орган, созданный природой исключительно для
поэзии, для выражения неисчерпаемой «печали полей», любви
ко всему живому в мире и милосердия, которое — более всего
иного — заслужено человеком»1 2.
Но в 20-е годы именно слабые стороны поэзии Есенина,
его упадочные мотивы стали своего рода знаменем для тех,
кто в период нэпа поддался буржуазным влияниям, в частности
для некоторых неустойчивых слоев молодежи. Буржуазные
критики, критики-троцкисты сознательно раздували и куль¬
тивировали эти нездоровые настроения, пользуясь эмоцио¬
нальной заразительностью лирики Есенина.
Против есенинской «богемной романтики», поэтизации хули¬
ганства и «бездорожья», получивших название «есенинщины»,
всячески боролись партия, советская общественность, наши
писатели во главе с Горьким и Маяковским. Против больных на¬
строений, вызванных самоубийством поэта (1925), явившимся
результатом того душевного тупика, в который он зашел, вы¬
ступил Маяковский в своем замечательном стихотворении
«Сергею Есенину» (1926).
Поэтический образ революционной деревни, строящейся, ме¬
няющей свой облик, возникает в талантливых стихах молодого
поэта М. Исаковского. Эти стихи, благодаря своей внут¬
ренней мелодичности, музыкальности и лаконизму, близки
к иесне, к тому жанру, мастером которого Исаковский станет
позднее, в 30-е годы. Тенденция к песенному жанру намечалась
уже в ранних стихах поэта.
Стихи Исаковского 1924—1925 гг. (некоторые из них печа¬
тались на страницах «Правды»)3, позднее были собраны им
в сборник с выразительным заглавием «Провода в соломе»
(1927), замеченный и высоко оцененный Горьким.
1	В. В. Маяковский. Поли. собр. соч. в двенадцати томах,
г 10, М., 1941, стр. 225.
2	М. Горький. О литературе М., 1953, стр. 251.
3	Радпомост — J 7 марта 1924 г.; Ореховые палки—24 сентября 1924 г
184

Пафос стихов М. Исаковского, выросшего в Смоленщине
в семье бедняка-крестьянина, прошедшего в детстве и ранней
молодости тяжелую школу лишений, материальной нужды,—
это пафос обновленной, рожденной революцией деревни.
Идея уничтожения вековой пропасти между городом
п деревней в социалистическую эпоху, еще недоступная
во всей полноте многим писателям этих лет, объединяет весь
сборник.
В Москве звенят такие ж песни,
Такие песни, как у нас.
В селе Оселье и на Пресне
Цветет один и тот же сказ.
И оттого-то все напевней
Шумит полей родных простор,
Что в каждой маленькой деревне
Теперь московский кругозор.
В ранних стихах Исаковского можно уловить отдельные есе¬
нинские интонации; лирические образы, связанные с русским
пейважем, иной раз напоминают есенинские, тем не менее об¬
щая направленность этих стихов иная.
И полемически по отношению к мрачным строчкам стихов
Есенина («Стонет поле в тоске волоокой, телеграфными стол¬
бами давясь») звучат веселые, задорные, написанные в ритме
плясовой песнй строки Исаковского:
Вдоль деревни, от избы и до избы,
Зашагали торопливые столбы;
Загудели, заиграли провода,—
Мы такого не видали никогда;
А в деревне и веселье, и краса,
И завидуют деревне небеса.
Исаковский никогда не жалел «уходящей Руси». Он сразу
понял созидательную мощь новой России. Его творчество с са¬
мого начала — это мажорная песня, это гимн всему передовому,
героике труда, перекраивающего старую деревню, искалеченную
капитализмом.
Поэт радуется вместе с народом, что общественная молотил¬
ка сменила устарелые цепы («Ореховые палки»), его волнует
трактор, впервые прорезавший поля, он вглядывается в огни,
которые плывут по медным проводам и освещают его хату,
он жадно ловит радиоволну, он вслушивается «в углу про¬
185

куренном Иардома» в доклад, который делает по радио
■работник Совнаркома, он ждет нетерпеливо, когда
Снимутся с причалов хутора
И друг другу полетят навстречу.
Исаковский славит в своих стихах победоносный коллектив¬
ный труд, объединяющий народ и творящий, по словам Горь¬
кого, чудеса на земле.
Органическая связь поэта с народными массами, песни, кото¬
рые он слышал и слушал с раннего детства, помогли окрепнуть
его поэтическому голосу и в дальнейшем вернуть в обновлен¬
ном виде эти песни советскому народу.
17
За годы мирного строительства советская литература до¬
стигла значительных успехов.
Горьким были созданы такие произведения, как «Дело
Артамоновых» и очерк «В. И. Ленин». Маяковский в эти
годы написал поэму «Владимир Ильич Ленин». Ближайший
-соратник Горького — Серафимович в «Железном потоке»
передал пафос движения самих народных масс, вершителей
истории. В начале 20-х годов в литературу пришел молодой
отряд талантливых советских прозаиков, поэтов и драматургов—
Д. Фурманов, Л. Леонов, А. Фадеев, М. Шолохов, В. Билль-
Белоцерковский, В. Иванов, А. Малышкин, К. Федин, Н. Ти¬
хонов, которые воспели в стихах и прозе героические дни
гражданской войны. Классовая борьба в деревне в период Ок¬
тября и гражданской войны показана впервые в творчестве
А. Неверова, Л. Сейфуллиной, М. Шолохова и др.
Роман Ф. Гладкова «Цемент», продолжая горьковскую тему,
зажигал читателя пафосом освобожденного социалистического
труда, творческого созидания, героических будней.
В литературе первой половины 20-х годов закладывались
основы советской реалистической драмы.
Традиции Маяковского озаряли творчество и зрелых и мо¬
лодых, начинающих поэтов. Сатирические жанры развивались
в эти годы не только в поэзии (Маяковский, Д. Бедный), в дра¬
матургии (Б. Ромашов), но и в прозе.
Как мастер советской сатиры выступает, после возвращения
на родину, А. Толстой («Похождение Невзорова, или Ибикус»,
1924). В гротескном образе безликого мещанина Невзорова
разоблачил писатель многоликого врага революции. Актуаль¬
ная, действенная сатира А. Толстого была нацелена не только
т86

на белоэмигрантов, этих «жителей без отечества», но и на
всякого рода мещан, в годы нэпа временно почувствовавших
под ногами почву.
Сталовление советской литературы шло в трудной и напря¬
женной борьбе с буржуазными влияниями, активизировавши¬
мися в период нэпа. И писатели-сменовеховцы, и кулацкие
поэты, и декадентские эстеты пытались задержать творческий
рост молодого социалистического искусства, идейно разоружить
писательские силы.
Вредительская деятельность врагов народа — троцкистов,
действовавших в литературных организациях (РАПП, «Пере¬
вал» и др.), их попытки доказать невозможность создании
социалистической культуры и литературы содействовали
усилению антинародных, буржуазных тенденций в искусстве.
В литературной борьбе, отражавшей классовую борьбу в
обществе, огромную роль сыграла резолюция ЦК РКП(б) от
18 июня 1925 г. «О политике партии в области художественной
литературы» х.
Учитывая закономерности литературного процесса за истек¬
шее время, Центральный Комитет партии выдвинул ряд важ¬
нейших задач в Области художественной литературы — прежде
всего создания большой литературы, правдиво отражающей
жизнь, рассчитанной на массового читателя — рабочего и крестья¬
нина.
Одним из важнейших являлся вопрос о соотношении между
пролетарскими писателями, крестьянскими и так называемыми
«попутчиками».
Провозгласив историческое право пролетарских писателей
на гегемонию, ЦК отмечал, что крестьянские писатели «долж¬
ны встречать дружественный прием» и пользоваться всяческой
поддержкой.
По отношению к писателям- «попутчикам» резолюция
выдвигала требование тактичного и бережного подхода
к ним, «который обеспечивал бы все условия для возможно
более быстрого их перехода на сторону коммунистической
идеологии».
Политика партии в отношении к самим пролетарским писа¬
телям заключалась во всемерной поддержке их организаций и
одновременно в предупреждении всякого проявления комчвак-
ства среди них «как самого губительного явления».
Борьба за гегемонию пролетарской литературы выдвигалась
партией в качестве одной из основных задач.
Резолюция развивала, в противоположность рапповцам,
ленинское понимание пролетарской литературы как литературы
1	«Правда», 1925, 1 июля, № 147.
187

социалистической, а не цеховой, классово-замкнутой и осуж¬
дала пренебрежительное отношение к культурному наследству.
ЦК партии отметил, что классовая природа искусства выра¬
жается в формах, бесконечно более разнообразных, чем, на¬
пример, в политике.
Особое внимание резолюция обратила «на развитие нацио¬
нальной литературы в многочисленных республиках и обла¬
стях нашего Союза». К этому времени под непосредственным
влиянием русской литературы выросли литературы братских
пародов. Имена Янки Купалы, Якуба Коласа, Павла Тычины
и многих других становились уже известными широкому чита¬
телю. С другой стороны, рождение советской литературы в на¬
циональных республиках и областях происходило также в об¬
становке ожесточенной идеологической борьбы. Отдельные ли¬
тературные группировки превращались в центр притяжения
буржуазно-националистических элементов.
Особый пункт резолюции был посвящен задачам литератур¬
ной критики. Требуя от нее идейной непримиримости, беспо¬
щадной борьбы с буржуазной идеологией, контрреволюцион¬
ными проявлениями в литературе, со «сменовеховским либера¬
лизмом» и т. д., партия в то же время обязывала критику «из¬
гнать из своего обихода тон литературной команды», «всякое
претенциозное, полуграмотное и самодовольное комчванство»
и подойти с величайшим тактом, осторожностью, терпимостью
к тем литературным прослойкам, которые могут идти и пойдут
вместе с пролетариатом.
Центральный Комитет партии боролся за поднятие не толь¬
ко идейного уровня литературы, но и ее художественного
качества. В резолюции уделено особое внимание вопросам худо¬
жественной формы. Партия призывала советских писателей,
«используя все технические достижения старого мастерства,
вырабатывать соответствующую форму, понятную миллио¬
нам».
И, наконец, в партийном документе, подытоживавшем
литературный процесс истекшего периода и определив¬
шем перспективу будущего развития художественной литера¬
туры, утверждалась необходимость развития нового метода
искусства, который должен был соответствовать требованиям
эпохи.
Этим методом и был метод социалистического реализма, как
через несколько лет определил его И. В. Сталин.
Резолюция ЦК РКП(б) была встречена с большим сочув¬
ствием писательской общественностью. «На днях в «Правде»
опубликована — вполне своевременно — резолюция ЦК «О по¬
литике партии в области художественной литературы», — писал
М. Горький 13 июля 1925 г.,— резолюция эта, несомненно,
188

будет иметь огромнейшее воспитательное значение для литера¬
торов и сильно толкнет вперед русское художественное творче¬
ство...» 1
«...Резолюция ЦК РКП... дает простор для проявления та¬
лантов как пролетарских и крестьянских писателей, так и по¬
путчиков»* 1 2, — писал А. Новиков-Прибой. «На нас, русских
писателей, падает особая ответственность»3,— заявлял А. Тол¬
стой, выражая благодарность за доверие, которое партия оказы¬
вала писателям. С большой радостью приветствовал опубликова¬
ние постановления Л. Леонов: «Политика наскока и полу-
административного нажима в литературе, а порой и просто
подсиживания,— отмечал он,— осуждена партией так же, как
и бесшабашная кружковская распря, истощавшая попусту
наши общие силы»4.
Резолюция ЦК РКП(б) «О политике партии в области худо¬
жественной литературы» сыграла первостепенную роль в даль¬
нейшем развитии социалистического искусства.
	а
1	«Правда», 1954, 10 октября, № 283.
2	«Журналист», 1925, № 8—9, стр. 32.
3	Там же, № 10, стр. 13.
‘ Там же, № 8—9, стр. 31.

етъя
ЛИТЕРАТУРА
ПЕРИОДА БОРЬБЫ
ЗА СОЦИАЛИСТИЧЕСКУЮ
ИНДУСТРИАЛИЗАЦИЮ
СТРАНЫ '
1926-1929

етъя
ЛИТЕРАТУРА
ПЕРИОДА БОРЬБЫ
ЗА СОЦИАЛИСТИЧЕСКУЮ
ИНДУСТРИАЛИЗАЦИЮ
СТРАНЫ '
1926-1929

1
Вторая половина 20-х годов характеризуется важными
событиями в истории Советского государства- и советской куль¬
туры. К середине этого десятилетия, в основном завершив вос¬
становление народного хозяйства, разрушенного империали¬
стической и гражданской войной, Советская страна вступила
на путь социалистической индустриализации.
Необходимо было возможно быстрее преодолеть технико¬
экономическую отсталость страны и реконструировать все
народное хозяйство — в городе и деревне — на основе высшей
техники, создать ряд отраслей тяжелой промышленности, кото¬
рых не было в царской России.
От темпов развития промышленности, в первую очередь —
тяжелой индустрии, машиностроения, зависела окончатель¬
ная победа социализма. С необычайной стремительностью раз¬
вертывается в эти годы строительство крупнейших промышлен¬
ных предприятий.
В декабре 1926 г. торжественно открылась Волховская гидро¬
электростанция, которая в то время была самой крупной
в СССР. Постепенно вся страна превращается в грандиозную
стройку. На Украине строились Краматорский и Горловский
заводы; на Урале — Магнитогорский металлургический, в Си¬
бири — Кузнецкий заводы-гиганты. Строятся Уральский завод
тяжелого машиностроения, автомобильные заводы в Горьком
и Москве, Березниковский и Соликамский химические комби¬
наты, создаются вторая угольная база Советского Союза — Куз¬
басс, бумажный комбинат в Балахне. В 1926 г. началось строи¬
тельство 1500-километровой Туркестано-Сибирской железной
дороги. Воздвигается Днепрогэс и ряд других крупных электро¬
станций — мощная энергетическая база для промышленности,
крупный шаг в осуществлении ленинского плана электрифи¬
кации.
13 Очерк истории русской сов. лит.

1
Вторая половина 20-х годов характеризуется важными
событиями в истории Советского государства- и советской куль¬
туры. К середине этого десятилетия, в основном завершив вос¬
становление народного хозяйства, разрушенного империали¬
стической и гражданской войной, Советская страна вступила
на путь социалистической индустриализации.
Необходимо было возможно быстрее преодолеть технико¬
экономическую отсталость страны и реконструировать все
народное хозяйство — в городе и деревне — на основе высшей
техники, создать ряд отраслей тяжелой промышленности, кото¬
рых не было в царской России.
От темпов развития промышленности, в первую очередь —
тяжелой индустрии, машиностроения, зависела окончатель¬
ная победа социализма. С необычайной стремительностью раз¬
вертывается в эти годы строительство крупнейших промышлен¬
ных предприятий.
В декабре 1926 г. торжественно открылась Волховская гидро¬
электростанция, которая в то время была самой крупной
в СССР. Постепенно вся страна превращается в грандиозную
стройку. На Украине строились Краматорский и Горловский
заводы; на Урале — Магнитогорский металлургический, в Си¬
бири — Кузнецкий заводы-гиганты. Строятся Уральский завод
тяжелого машиностроения, автомобильные заводы в Горьком
и Москве, Березниковский и Соликамский химические комби¬
наты, создаются вторая угольная база Советского Союза — Куз¬
басс, бумажный комбинат в Балахне. В 1926 г. началось строи¬
тельство 1500-километровой Туркестано-Сибирской железной
дороги. Воздвигается Днепрогэс и ряд других крупных электро¬
станций — мощная энергетическая база для промышленности,
крупный шаг в осуществлении ленинского плана электрифи¬
кации.
13 Очерк истории русской сов. лит.

История еще не знала такого размаха промышленного строи¬
тельства, которое стало осуществимо благодаря невиданному
трудовому героизму рабочих масс. Социалистическая индустриа¬
лизация, строительство Сталинградского тракторного завода и
выпуск первых отечественных тракторов положили начало со¬
зданию могучей технической базы для сельского хозяйства, той
базы, без которой был немыслим переход деревни на социали¬
стический путь.
Великие начинания, настойчиво проводимые Коммунистиче¬
ской партией и Советским правительством, встречали бешеное
сопротивление со стороны врагов народа, врагов социализма.
Троцкисты и зиновьевцы, бухаринцы и заговорщики-вреди¬
тели пытались подорвать социалистическое строительство. Им¬
периалистические государства стремились всеми мерами вос¬
препятствовать осуществлению социалистических планов,
в успешном выполнении которых они видели угрозу для'
существования капиталистической системы.
Буржуазные элементы внутри Советского Союза — бывшие
капиталисты и помещики, кулачество, нэпманы всячески сопро¬
тивлялись социалистической индустриализации, предчувствуя
неминуемую гибель своих последних надежд на реставрацию
капитализма. Смелая новаторская деятельность партии и пра¬
вительства, приступивших к построению экономического фун¬
дамента социализма в технически и культурно отсталой, разо¬
ренной многолетней войной стране, вызывала сомнения и коле¬
бания и в среде старой интеллигенции. Отсутствие технических'
кадров, недостаток квалифицированных рабочих, необходи¬
мость сосредоточить все силы на строительстве тяжелой про¬
мышленности — все это рождало трудности в деле индустриа¬
лизации страны.
Продвижение вперед по пути социализма сопровождалось
во второй половине 20-х годов обострением классовой борьбы.
Агитация врагов народа, троцкистско-зиновьевского блока
против социалистического строительства, против коллективи¬
зации вызывала самый живой отклик среди капиталистических
элементов страны и прежде всего кулачества. Сопротивление
кулачества по мере роста успехов в сельском хозяйстве, возник¬
новения массового колхозного движения стало все более уси¬
ливаться. Кулаки отказывались продавать государству излишки,
хлеба, поджигали колхозы, ссыпные государственные пункты,
прибегали к террору против партийно-советских работни¬
ков в деревне. Следуя директивам XV съезда, состоявшегося
в декабре 1927 г., партия перешла в решительное наступление
против кулачества.
В 1928 г. была раскрыта и предана суду вредительская
организация буржуазных специалистов в Шахтинском районе-
194

Донбасса, непосредственно связанная с бывшими собственни¬
ками предприятий и с иностранной военной разведкой. Своими
вредительскими действиями шахтинцы пытались сорвать
государственные планы и помешать социалистическому стро¬
ительству.
Полный крах потерпели попытки враждебных элементов по¬
дорвать единство партии, внести разложение в ее ряды, зара¬
зить массы неверием в победу социализма, помешать практиче¬
скому осуществлению социалистического строительства. Партия
и после смерти своего гениального вождя В. И. Ленина
сохранила величайшее единство. Разоблачив вражескую, контр¬
революционную сущность троцкистов и других антипартийных
групп, партия под руководством великого продолжателя дела
Ленина И. В. Сталина с каждым днем все более и более спла¬
чивала свои ряды, все теснее связывалась с широчайшими
народными массами.
Индустриализация в СССР имела ясно выраженный социали¬
стический характер: к концу 20-х годов вопрос «кто кого»
в области промышленности был решен в пользу социализма.
XV съезд партии, как известно, выработал директивы по со¬
ставлению первого пятилетнего плана народного хозяйства и
поручил Центральному Комитету обеспечить разработку этого
плана. К этому же времени наметился определенный поворот
крестьянских масс в сторону колхозов. Возможность этого по¬
ворота определялась успехами промышленности, успехами сель¬
ского хозяйства. План первой пятилетки строился с учетом
широкого внедрения техники в сельское хозяйство. Коллекти¬
визацию сельского хозяйства обеспечивало растущее доверие
масс к политике партии и Советского правительства.
Период борьбы за социалистическую индустриализацию
страны был одновременно периодом дальнейшего подъема
советской культуры и приобщения к ней широких народ¬
ных масс. В стране продолжала развертываться культурная
революция.
Успешно развивалось школьное образование. В 1926/27 г.
насчитывалось почти 11 млн. учащихся, в 1929/30 г.— 13,5 млн.
Во многих городах и рабочих районах все дети школьного воз¬
раста были охвачены начальным образованием.
Значительно расширилась сеть массовых библиотек. В го¬
родах, промышленных центрах открывались прекрасные дома
и дворцы культуры, в том числе Дворец культуры имени
М. Горького и Выборгский дом культуры в Ленинграде.
Широкое распространение получила печать. К этому вре¬
мени появилась целая армия рабочих и крестьянских коррес¬
пондентов, смело бичевавших различные недостатки на всех
участках работы.
13*
195

Мощный размах индустриального строительства требовал
подготовки кадров специалистов. Воспитание новых кадров
технической интеллигенции из рабочей среды стало одной из
насущных задач. Была проделана большая работа по органи¬
зации и усовершенствованию высших технических учебных
заведений, техникумов и рабочих факультетов.
Значительные успехи были достигнуты в развитии наукп.
Мировая наука обогатилась к этому времени новыми трудами
И. П. Павлова, новыми открытиями смелого преобразователя
природы И. В. Мичурина, научными достижениями великих
русских ученых Н. Д. Зелинского, А. Н. Баха, С. А. Чаплы¬
гина и многих других.
Растущие потребности народного хозяйства 1 требовали со¬
здания мощных научных баз. В 1929 г. в СССР насчитывалось
четыре Академии наук, 406 научно-исследовательских инсти¬
тутов и 32 их филиала.
2
Вторая половина 20-х годов ознаменовалась большими дости¬
жениями в области искусства и литературы. Широкую популяр¬
ность в эти годы приобретает творчество А. Фадеева, автора
«Разгрома», М. Шолохова, начавшего печатать свою эпопею
«Тихий Дон», А. Толстого, продолжавшего трилогию «Хождение
по мукам» («Восемнадцатый год»), К. Тренева, обогатившего
репертуар советских театров пьесой «Любовь Яровая», Б. Лав¬
ренева, В. Иванова, М. Светлова, Н. Асеева, Э. Багрицкого
и многих других.
Творческого расцвета достигает поэзия В. Маяковского:
к десятилетию Октябрьской революции поэт создает бессмерт¬
ную поэму «Хорошо!».
Появились в эти годы и новые, еще мало или совсем не зна¬
комые советскому читателю имена Ф. Панферова, А. Карава¬
евой, Б. Горбатова, В. Ставского, И. Ильфа, Е. Петрова,
П. Павленко, А. Афиногенова и др.
Созданные в эти годы два тома эпопеи «Жизнь Клима Самги¬
на», очерки «По Союзу Советов», публицистические и критиче¬
ские статьи Горького являлись образцами искусства социали¬
стического реализма, которые непосредственно учили советских
писателей мастерству.
В произведениях второй половины 20-х годов все чаще и
чаще, наряду с образом воина, появляются образы героев-
тружеников.
Тему рабочего класса и его созидательного труда разраба¬
тывали многие писатели (очерки М. Горького, И. Жиги, М. Ша-
196

гннян, повести В. Бахметьева, II. Ляшко, А. Караваевой,
стихи В. Маяковского, Д. Бедного, А. Безыменского, II. Асе¬
ева и др.).
Заметное место в советской литературе перед годом великого
перелома занимает тема деревни, ее социалистического станов¬
ления, величайших преобразований.
О деревне, ломающей^ вековые устои, переходящей под
руководством партии на путь социализма, пишет Ф. Панферов
в своем романе «Бруски» (I т, — 1927—1928 гг., II т.—
1929—1930 гг.).
Канун года великого' перелома, когда назревает револю¬
ционная перестройка деревни, когда растущие передовые силы
крестьянства под руководством рабочего класса ломают сопро¬
тивление кулачества, отражен в повестях и романах К. Горбу¬
нова «Ледолом», А. Караваевой «Двор» и «Лесозавод», А. До-
рогойченко «Большая Каменка», П. Замойского «Лапти»,
в поэзии М. Исаковского.
Огромную политическую важность приобретал вопрос о даль¬
нейших путях развития интеллигенции. Эта тема нашла отра¬
жение в «Разгроме» А. Фадеева, ей посвящены «Севастополь»
А. Малышкина, «Разлом» Б. Лавренева, «Любовь Яровая»
К. Тренева и др. Судьбы интеллигенции, «потерявшей», а затем
«нашедшей родину», ее пути в революции освещала вторая часть
трилогии А. Толстого —роман «Восемнадцатый год».
В связи со сложной международной обстановкой, с попыткой
империалистов затормозить, сорвать индустриализацию Совет¬
ской страны большое политическое значение приобретает в эти
годы разоблачение капиталистического Запада в боевой публи¬
цистике М. Горького, в пламенных стихах и статьях В. Маяков¬
ского, в стихотворных фельетонах Д. Бедного, в художествен¬
ной прозе А. Толстого.
В 1926 г. А. Толстой опубликовал приключенческий роман
утопического характера «Гиперболоид инженера Гарина».
Несмотря на типично авантюрную фабулу с таинственными
убийствами, похищениями, преследованиями, это произведе¬
ние имело глубокий социальный смысл. Проявив большую про¬
ницательность, советский художник показал зарождение фа¬
шизма в буржуазных странах, стремление главного героя ро¬
мана Гарина добиться власти путем насилия, грабежа и подку¬
па, использовать чужое научное изобретение — гиперболоид —
для того, чтобы стать диктатором мира.
Ложь буржуазной демократии, агрессию империалистов,
цинизм буржуазных отношений, гниль и продажность
буржуазного искусства разоблачает А. Толстой в ряде
своих публицистических статей, очерков и рассказов этого
периода.
197

Советская литература все сильнее и решительнее проникает-
ся духом классовой борьбы, становится активно-действенной
боевой силой не только против внешних врагов, ио и против
внутренних.
Постепенно овладевая новым мировоззрением, А. Толстой
в 20-е годы направляет острие своего удара на притаившегося
в годы нэпа цепкого, липкого мещанина, пытающегося разру¬
шить реальную мечту советского человека, помешать ему со¬
здавать «голубые города» будущего («Голубые города», 1925;
«Гадюка», 1928).
Борьба с обывательщиной, бюрократизмом, мещанством, ря¬
дящимся в «красные» одежды, с пережитками капитализма,
особенно усилившимися в годы нэпа, вызвала появление талант¬
ливых сатирических комедий В. Маяковского «Клоп» и «Баня»,
злободневной пьесы «Выстрел» и поэмы «День нашей жизни»
А. Безыменского.
Характерной чертой литературы этих лет являлось разви¬
тие больших эпических жанров, романа-эпопеи. Во второй по¬
ловине 20-х годов начинают печататься «Жизнь Клима Сам¬
гина» М. Горького, «Тихий Дон» М. Шолохова, «Бруски»
Ф. Панферова, появляются вторая часть трилогии А. Толстого
«Хождение по мукам», первая книга «Последнего из Удэге»
А. Фадеева. Во всех этих произведениях в центре внимания
писателей — народ и его исторические судьбы. История России
за четыре десятилетия, предшествующие Октябрю, у М. Горь¬
кого, история трудовых казачьих масс у М. Шолохова, история
борьбы трудового крестьянства за социалистическое переустрой¬
ство деревни у Ф. Панферова, пути русского народа и интел¬
лигенции d гражданской войне у А. Толстого, пробуждевие ре¬
волюционного сознания у отсталых в прошлом народов в
романе А. Фадеева — даются на широком общественно-полити¬
ческом фоне.
Личные судьбы героев рассматриваются в связи с судьбами
всего народа. Трагедия Григория Мелехова («Тихий Дон»)
выступает как трагедия человека, оторвавшегося от народа.
Историческая обреченность Самгина — результат смешных
и жалких попыток мещанина стать «над» народными массами,
поставить себя в центре мира.
Изменение и движение характера раскрывается в романе-
эпопее в связи с движением самой истории. Это история не
отодвинутая в далекое прошлое, это живая, «современная исто¬
рия», «дымящаяся история», по выражению А. Толстого.
Тяготение к жанру эпопеи определяется стремлением писателей
социалистического реализма показать действительность в ре¬
волюционном развитии, выяснить то, что отмирает в жизни, что
уходит безвозвратно в прошлое, и разглядеть ростки нового,
198

зарождающегося, того, что развернется в будущем. Историче¬
ские документы, исторические факты закономерно и органиче¬
ски входят в художественную ткань советского романа-эпопеи,
написанного по горячим следам жизни.
Основа этого жанра в советской литературе была заложена
еще в предыдущий период в произведениях Д. Фурманова
«Чапаев», А. Серафимовича «Железный поток». Однако на
новом этапе эпос о советском народе и его партии приобретает
гораздо больший размах, большую масштабность.
Эпические тенденции развиваются и в поэтических жан¬
рах этого периода. Советская поэзия обогащается поэмами
В. Маяковского «Хорошо!», Д. Бедного «Клятва Зайнет»,
Н. Асеева «Семен Проскаков», Э. Багрицкого «Дума про
Спанаса» и т. д. Характерно, что и Б. Пастернак, поэт интимно¬
лирического, узко-субъективистского плана, пишет в эти годы
поэмы на материале революционного движения в царской
России («1905 год», «Лейтенант Шмидт»), поэмы, передающие
•взволнованный пафос эпохи первой русской революции.
В тесной связи с русской литературой и под огромным ее
влиянием развивалась советская литература в братских рес¬
публиках.
Партия заботливо помогала писателям национальных рес¬
публик освобождаться от пережитков реакционной идеологии
прошлого, особенно от идеологии буржуазного национализма.
Руководящая роль партии в литературной жизни страны,
развертывание культурной революции, укрепление советской
школы благотворно сказались на дальнейшем росте детской
литературы. Этому способствовала активная деятельность
М. Горького, обращение к литературе для детей В. Маяковского,
■С. Маршака, М. Пришвина, Н. Асеева, А. Новикова-Прибоя,
В. Каверина и др. К этому времени относится и начало творче¬
ской деятельности Аркадия Гайдара, сыгравшего выдающуюся
роль в истории создания советской книги для детей.
Особенно плодотворно работал в эти годы В. Маяковский,
создавая новые книжки для детей («Гуляем», «Что ни страни¬
ца — то слон, то львица», «Конь-огонь», «Кем быть?», «Прочти
и катай в Париж и в Китай», «Эта книжечка моя про моря и
про маяк»). В непринужденном, дружеском и веселом разговоре
с детьми В. Маяковский ставил перед ними большие вопросы
жизни, развивал в детях гордое чувство советского патриотизма
и страстную ненависть к миру капиталистического рабства.
Большую роль в развитии советской детской литературы
играли талантливые произведения С. Маршака. В веселом
поэтическом диалоге, маршевой песенке, увлекательной игре
«оэт знакомит детвору с окружающим их миром вещей и
природы, с поэзией созидательного труда.
199

В эти годы значительно расширилась проблематика детской
книги. Создавалась новая историко-революционная и истори¬
ческая повесть (В. Каверин «Осада дворца», М. Слонимский
«Черниговцы», С. Григорьев «Мальчий бунт», «Берко-канто¬
нист» и др.). Развивался жанр научно-художественной книги о
вещах, технике и истории культуры, в котором успешно работал
М. Ильин. Большой популярностью пользовались у детского
читателя рассказы и повести Б. Житкова о морской жизни
(«Морские истории»).
Для развития детской литературы и поворота ее к социа¬
листической современности особое значение имела активная
деятельность А. М. Горького, подымавшего в своих статьях
1927—1928 гг. теоретические и практические вопросы детской
книги.'Великий писатель резко осудил ряд нездоровых явлений
в детской литературе этих лет, левацкие «педагогические»
загибы в вопросе о сказке, занимательности и фантазии в
детской книге, вульгаризацию революционной темы и т. д.
Одновременно с развитием литературы шло и обогащение,,
как уже отмечалось выше, театрального искусства. Вторая
половина 20-х годов — это период творческого созревания
советской реалистической драмы. Наряду с постановкой клас¬
сических пьес, в репертуар театров прочно входят советские
пьесы. Торжеством молодой советской драматургии явились
в эти годы такие спектакли, как «Любовь Яровая» К. Тренева
в Малом театре (1926), «Барсуки» Л. Леонова и «Разлом»
Б. Лавренева в театре им. Вахтангова (1927), «Бронепоезд
14-69» В. Иванова в МХАТе (1927), «Мятеж» Д. Фурманова
в театре МГСПС и т. д.
Постановка на сцене Малого театра пьесы К. Тренева «Лю¬
бовь Яровая» открыла новую страницу в истории старейшего
русского театра. Не меньшее значение имел для Художествен¬
ного театра спектакль «Бронепоезд 14-69». Постановка пьесы
В. Иванова знаменовала поворот этого .замечательного театра
к советскому репертуару.
Становление советской драматургии, ее утверждение на
путях социалистического реализма происходило в обстановке
острой классовой борьбы на литературном и театральномфронте.
Рядившиеся в революционные одежды, но на деле глубоко
враждебные советскому искусству театральные течения (про-
леткультовщина, мейерхольдовщина и пр.) пытались увести
советский театр в сторону буржуазно-реакционного форма¬
лизма. Нигилизм по отношению к великому культурному на¬
следию русского народа, проявившийся в извращении лучших
произведений драматургической классики («Лес» и «Горе
от ума» на сцене мейерхольдовского театра, «На всякого
мудреца довольно простоты» в театре «Пролеткульта»), соче¬
200

тался в практике антинародных «левых» театров с космополи¬
тическим увлечением модпыми футуристически-конструкти-
вистскими веяниями, порожденными реакционным буржуаз¬
ным искусством современной Америки и Западной Европы.
Развитие советской музыки (постановка в Большом театре
балета «Красный мак» Глиера, где впервые в искусстве танца
прозвучала тема интернациональной солидарности народов;
участие советских музыкантов в международных конкурсах
и т. д.), развитие советского изобразительного искусства
(скульптуры Мухиной, картины Герасимова, Рижского,
Иогансона и др.), советского кино, получившего уже к этому
времени мировую известность,— все это свидетельствовало о
творческом подъеме, который переживало советское искусство
в этот период.
3
Успехи социалистического строительства, укрепление союза
рабочих и крестьян на новой экономической основе, вытесне¬
ние частного капитала в торговле, успешная борьба за пере¬
делку деревни вызывали самое отчаянное, бешеное сопротив¬
ление буржуазных элементов, остро ощутивших близость
своего конца. Активизация враждебных элементов в искусстве
выражалась в усилении реакционного культа личности, в воз¬
рождении декадентских настроений, утверждении торжества
иррационального начала, подсознательных инстинктов в че¬
ловеческой психике. Буржуазные влияния в этот период про¬
сачивались даже в творчество тех писателей, которые были
глубоко преданы революции и в начале 20-х годов создали
ценные произведения. Непонимание сущности новой экономиче¬
ской политики приводило ряд советских писателей к серьезным
идейным колебаниям и ошибкам. Некоторые писатели расте¬
рялись перед лицом новых трудностей, перед теми будничными,
но не менее великими задачами, которые стояли перед страной,
вступившей на путь реконструкции. Упадочные настроения
сказались в ряде стихотворений Н. Асеева и Э. Багрицкого.
Л. Леонов, утверждавший победоносную силу революции
в романе «Барсуки», создал в 1927 г. роман «Вор», проникну¬
тый пессимистическими настроениями. В. Иванов, отразивший
героический пафос гражданской войны в своих партизанских
повестях, выступил со сборником «Тайное тайных» (1927),
в котором фаталистически оценивал человека как слепую иг¬
рушку в руках судьбы. К. Федин, вчерашний участник красно¬
армейской печати, автор романа «Города и годы», в новой
повести «Трансвааль» (1926) проявил растерянность перед
силой собственнических инстинктов крестьянства и якобы рас¬
тущим могуществом кулачества. И. Эренбург сосредоточил все
201

-свое внимание на мещанской жизни «проточных переулков»,
яа типах старого, уродливого мира, заслонивших для него
■образы новых, советских людей.
В ряде произведений Л. Леонова, В. Иванова, К. Федина,
В. Шишкова советская деревня показана была вне револю¬
ционного развития, как нечто незыблемое, не подверженное
никаким переменам. Над крестьянами, изображенными в «Рас¬
сказах о мужиках» Л. Леонова, в рассказах В. Иванова («Поле»,
«Жизнь Смокотинина» и др.) властвуют извечные звериные
инстинкты, неодолимая стихийная страсть к земле. Такая
внеисторическая трактовка приводила писателей к антиреа¬
лизму, к созданию отвлеченных, мертвых образов-схем, к ста¬
тическому изображению деревни, лишенной каких бы то ни было
исторических примет времени. У В. Шишкова в повести
«Дикольче», построенной на анекдотическом конфликте, мы
сталкиваемся с своего рода окарикатуриванием советского быта,
подчеркивающим, что за внешней новой формой скрывается
погрязшая в своей косности старая, ничуть не изменившаяся
деревня.
Идейная борьба против буржуазных тенденций в литера¬
туре не должна была, однако, выливаться в административные
формы. «Конечно, очень легко «критиковать» и требовать
запрета в отношении непролетарской литературы,— писал
И. В. Сталин в феврале 1929 г. драматургу В. Билль-Белоцер-
ковскому.— Но самое лёгкое нельзя считать самым хорошим.
Дело не в запрете, а в том, чтобы шаг за шагом выживать со
сцены старую и новую непролетарскую макулатуру в порядке
соревнования, путём создания могущих её заменить настоящих,
интересных, художественных пьес советского характера. А со¬
ревнование — дело большое и серьёзное, ибо только в обста¬
новке соревнования можно будет добиться сформирования и
кристаллизации нашей пролетарской художественной литера¬
туры»1. Вопрос о создании большой советской литературы,
могущей по праву занять ведущее место, сделать новый шаг
в развитии искусства, был основным вопросом политики партии
в области художественной литературы.
Острая борьба на литературном фронте, происходившая в эти
годы, находила отражение в существовавших тогда литератур¬
ных объединениях и группах.
Наиболее значительной организацией была Российская
ассоциация пролетарских писателей (РАПП), объединявшая
самую сильную группу писателей и имевшая разветвленную
■сеть организации на местах (в РАПП и ВОАПП входило более
4 тыс. человек).
1 И. В. С т а л и и. Соч., т. 11, стр. 328.
202

Однако троцкисты, орудовавшие в РАППе, подменяли
^воспитательную работу администрированием, зажимали
критику, всячески поддерживали и раздували сектантские
лозунги, порочные теории, выдвигаемые рапповцами.
К концу 20-х годов были разоблачены продолжавшие свою
«деятельность» враги народа, пробравшиеся в руководство
группы «Перевал». Они проповедовали бухаринскую «теорию»
затухания классовой борьбы и мирного врастания кулачества
в социализм (сборник «Ровесники» и др.).
Группа конструктивистов издала в 1929 г. сборник «Биз¬
нес». Само заглавие сборника и даже обложка с изображением
небоскребов и больших, американского типа, роговых очков, от¬
четливо выражали основные устремления этой группы, пропове¬
довавшей идеи буржуазного техницизма и зараженной болезнью
низкопоклонства перед зарубежной буржуазной культурой.
Продолжала существовать и группа «Леф», переименован¬
ная впоследствии в «Реф» («Революционный фронт искусств»),
но не изменившая своих основных установок.
Все эти литературные группировки, выдвигая свои «теории»,
суть которых в общем сводилась к отрицанию высокоидейного
реалистического искусства, вели между собой ожесточенную
полемику и борьбу.
Вскоре после опубликования резолюции ЦК РКП(б)
«О политике партии в области художественной литературы»
все литературные организации (РАПП, Всероссийский союз
писателей, Общество крестьянских писателей, «Леф», «Пере¬
вал», группа конструктивистов и др.) были объединены в Фе¬
дерацию объединений советских писателей (ФОСП), призван¬
ную положить начало совместной работе писателей, объединить
политико-воспитательную работу среди них, создать почву
для совместного обсуждения творческих вопросов. Однако
в силу вражеской деятельности троцкистов в наиболее крупной
■и массовой литературной организации, какой являлась РАПП,
а также благодаря вылазкам вражеской агентуры в других
организациях фактические результаты этого объединения были
невелики.
На деле подготовка к объединению всех писателей Совет¬
ского Союза в одну организацию проходила не благодаря
существующим организационным формам, которые постепенно
становились тормозом развития советской литературы, а во¬
преки им, благодаря мудрому руководству партии, благодаря
успехам социалистического строительства, благодаря все более
и более тесной связи писателей с развивающейся социалисти¬
ческой действительностью.
Непосредственно наблюдая гигантскую работу по социали¬
стической реконструкции страны, принимая в этой работе
203

участие, осознавая всемирно-историческое значение событий,,
происходящих в родной стране, честные и талантливые писа¬
тели, вне зависимости от своего происхождения и партийности,
все теснее и непосредственнее связывали свое творчество
с жизнью народа, со строительством социализма, все яснее
и глубже понимали и усваивали коммунистические идеи.
Этой растущей связью с народом и партией определяется рост
советской литературы во второй половине 20-х годов, рост,
подготовивший создание единого Союза советских писателей.
4
Крупнейший вклад в советскую литературу внес Максим
Горький, чье творчество во второй половине 20-х годов имело
огромное принципиальное значение.
Главное место в творчестве Горького рассматриваемого
периода заняла его работа над романом «Жизнь Клима Сам¬
гина», явившимся самым замечательным художественным про¬
изведением нашей эпохи. Первый том «Жизни Клима Самгина»
создавался в 1925—1926 гг., второй — в 1926—1928 гг., тре¬
тий — в 1928—1930 гг., а с 1931 г. и до конца жизни Горький
работал над четвертым томом. Замысел «Жизни Клима Сам¬
гина», как и «Дела Артамоновых», вынашивался Горьким
в течение многих лет. В 1931 г. Горький писал: «Эта книга
затеяна мною давно, после первой революции пятого-шестого
года, когда интеллигенция, считавшая себя революционной,—
она и действительно принимала кое-какое фактическое участие
в организации первой революции,— в седьмом-восьмом годах
начала круто уходить направо. Тогда».появился кадетский
сборник «Вехи» и целый ряд других произведений, которые
указывали и доказывали, что интеллигенции ' е рабочим клас¬
сом и вообще с революцией не по дороге. У меня явилось
желание дать фигуру такого, по моему мнению, типичного
интеллигента»1.
Первоначально роман Горького имел цдзвание «История
пустой души», позднее — «Сорок лет», затем это название пе¬
решло в подзаголовок, подчинившись Онончательному загла¬
вию — «Жизнь Клима Самгина». Смена этих заглавий весьма
поучительна: в ней получили отражение разные стадии работы
Горького над первой частью романа. В ранней редакции исто¬
рический фон занимал еще сравнительно скромное место, и
все композиционное построение, в частности деление романа
на главы, было подчинено «истории пустой души». Затем
1 М. Горький. Собр. соч. в тридцати томах, т. 19. М., 1952.,
стр. 541.
204

Горький стал расширять исторический материал, подчиняя
ему в ряде случаев композицию; в своих письмах Горький стал
все чаще называть роман «исторической хроникой». В конце
концов определился главный принцип сложной «архитектоники»
произведения, в котором соотнесены друг с другом «история пу¬
стой души», история «разрушения личности» Клима Самгина и
ему подобных, с одной стороны, и логика развития истории — с
другой. Считая себя «невольником» ц жертвой истории, Самгин
пытается спрятаться от нее в мнимую внутреннюю «свободу»
п в мнимую независимость своего «я», для чего мобилизует все
и всякие аргументы буржуазной идеологии, все течения и
оттенки индивидуалистического миросозерцания. В той смене
настроений, через которую проходит Самгин, определяющим
является ощущение, которое он никогда не может в себе за¬
глушить и которое особенно обостряется в моменты подъема
революции,— что действительность становится все более
враждебной ему, «выжимает» его куда-то в сторону и пытается
раздавить. Чем выше поднимаются волны исторических собы¬
тий, тем ниже падает Самгин. Чем ближе становится социали¬
стическая революция, тем дальше Самгин отшатывается от нее.
Чем больше выходит на авансцену истории народ, тем резче
.противопоставляет Самгин свою «неповторимую» личность
массе. Этот «революционер поневоле», как назвал Самгина
Горький, все больше проявляет себя как «контрреволюционер
по натуре», по горьковскому же определению.
В образе Самгина Горький дал огромное обобщение, создал
тип, равный по значению бессмертным образам мировой лите¬
ратуры. Имя Самгина стало уже нарицательным — мы говорим
яе только о Самгине, но и о «самгинщине» как о типичном
явлении буржуазной действительности периода империализма,
периода войн и революций. «Самгинщина» — это банкротство
индивидуализма как орудия самозащиты буржуазии и бур¬
жуазной интеллигенции, банкротство мещанской психологии,
которую Горький клеймил в течение всей своей творческой
жизни в образах различных «мудрецов», «умников» и «зрите¬
лей» и которая была теперь разоблачена им в одном мону¬
ментальном типическом характере. «Самгинщина» — это страх
перед революцией, перед поднимающимся на борьбу народом,
тот страх, который доводит до предела ненависть к народу и
заставляет облечь эту ненависть в фальшивые одежды псевдо¬
демократических и псевдосоциалистических фраз. И прежде
всего «самгинщина» — это претензия на роль некоей «третьей
силы», стоящей между враждебными лагерями и сохраняющей
«независимость» от них. «Я не могу заставить себя верить в
спасительность социализма,— говорил Самгин.— Я уважаю
свою внутреннюю свободу... Поэтому я — чужой среди людей,
2OJ

которые включают себя в партии, группы». О том, какова»
истинная цена подобной «внутренней свободы», с исчерпываю¬
щей ясностью сказал В. И. Ленин: «Беспартийность в буржу¬
азном обществе есть лишь лицемерное, прикрытое, пассивноег
выражение принадлежности к партии сытых, к партии господ¬
ствующих, к партии эксплуататоров» *.
Чтобы разоблачить «самгинщину», раскрыть ее реальное
классовое содержание, Горький окружил Клима Самгина»
десятками и сотнями персонажей, находящихся в постоянном;
взаимодействии с ним. Некоторые из них появляются лишь
на мгновение, чтобы обронить одну-две фразы, один-два;
запоминающихся афоризма. Другие выступают неоднократно—
каждый раз в новом обличии, соответствующем происшедшим
историческим переменам. Третьи являются более или менее
постоянными спутниками Самгина. Все эти многочисленные
и многообразные персонажи являются носителями различных
принципов, верований, идей — политических, философских,
эстетических и иных. Эти идеи определяют формирование со¬
знания Самгина либо тем, что подчиняют его себе, либо темР
что отталкивают от себя и побуждают защищаться. Так, напри¬
мер, в юности на сознание Самгина больше всего повлияли:
отец — представитель либерального народничества, пустой
фразер, приучивший сына «выдумывать себя» и внушивший
ему мысль об его превосходстве над другими детьми; мать— «по¬
умневшая» после разгрома народовольцев и привившая Сам¬
гину мещанскую «трезвость»; учитель Томилин — идеалист,
декадент, первый подсказавший Самгину идею «независимости»,
«беспартийности»; наконец, капиталист Варавка с его взглядом
на народ как на пассивный материал истории, как на слепое
орудие в руках «сильных» людей. В то же время вследствие
той «социальной педагогики», которая с самого начала форми¬
рует характер Самгина, его отталкивают от себя все проявления
подлинной одаренности, оригинальности, цельности, ему вну¬
шает тревогу и страх то, еще для него не ясное, что скрывается
за емким словом «народ». Так и в дальнейшем, на каждом
новом этапе его жизни Самгин воспринимает ряд перекре¬
стных влияний, положительных и отрицательных токов,
переживая процесс опустошения души, процесс, который
внешне выражается в беспрерывном раздувании в Самгине
его «я» и означает по существу неуклонное сжимание этого
«я», превращение его в систему чужих фраз, в склад чужих
идей, в резервуар всего самого реакционного и контррево¬
люционного, что только выработали буржуазные и мещанские
«идеологи».
1 В. И. Ленин, Соч., т. 10, стр. 61.
20б

Многочисленные персонажи романа могут быть подразде¬
лены на несколько групп в соответствии с тем, как они взаимо¬
действуют с Климом Самгиным. Некоторые персонажи могут
рассматриваться как его прямые двойники, обнажающие ка¬
кие-либо из его черт и помогающие понять его истинную сущ¬
ность. Таков, например, Безбедов, в котором Самгин не может
не видеть «некоторого, так сказать, пародийного совпадения»
с ним самим — совпадения, оскорбляющего и пугающего-
Клима, ибо в Безбедове цинично обнажена самгинская сущ¬
ность: полная бездарность, прикрываемая потугами на ориги¬
нальность, и самый мелкий и подлый эгоизм («Валяйте, делайте-
революции, а мне ее не нужно, я буду голубей гонять...»).
Черты, близкие Самгину, открываются и в провокаторе Нико¬
новой, с которой Климу было лучше, легче, чем со всеми
другими женщинами; и в шпике Митрофанове, который при¬
влекал к себе Клима своими «здравыми» суждениями о жизни.
Характерно, что именно такие люди, для которых предатель¬
ство стало профессией, оказывались психологически наиболее
близкими Самгину. Однако гораздо больше в романе персона¬
жей, которые могут быть названы двойниками Самгина лишь
с очень большими оговорками. Это — люди совсем иных,
характеров и судеб, но люди, которые свихнулись на
том же. что и Самгин: на индивидуалистическом отношении
к жизни.
Одним из самых постоянных спутников Самгина в романе
является его товарищ по детским играм и по гимназии — Иван
Дронов, «кухаркин сын», выгнанный из гимназии и не приня¬
тый в «высшее» общество буржуазной интеллигенции. Дронов
озлобляется и отдает все свои недюжинные способности и всю
силу своего характера (все то, чего нет у Самгина) одному
делу обогащения и завоевания для себя места среди тех, кто
его отверг. Дронов признается в том, что он чувствует себя
вправе жить подло, не считаясь ни с какими моральными со¬
ображениями. Он так и живет, быстро продвигаясь к богатству
и власти. И вот такой-то человек говорит Климу и говорит
с полным правом, что чувствует свое «сродство» с ним. В Дро¬
нове обнажено то, что скрыто в Самгине, то, в чем Самгин
и сам себе открыто признаться не хочет: стремление примкнуть
«к партии сытых, к партии господствующих, к партии эксплу¬
ататоров». В иных взаимоотношениях находится Клим с дру¬
гим человеком, столь же часто встречавшимся на его пути,—
с Иноковым. Этот юноша, носящий разлетайку-вхламиду»,
странствует (учась «прохождению жизни» и желая «знать Рос¬
сию») по югу страны и пишет своеобразные лирико-юмористи¬
ческие стихи и едкие газетные корреспонденпии, возбуж¬
дающие злобу «власть имущих». Вначале Иноков своимк-
207

мучительными исканиями правды вызывает сочувственное вни¬
мание революционерки Спивак. Но в конце концов в Инокове
побеждают его анархические стремления, он совершает пере¬
ход к эсерству и терроризму и вынужден, подведя итоги,
признаться самому себе в бесплодности прожитой жизни.
В 90-е’ годы в рассказе «Читатель» Горький писал о необхо¬
димости для каждого человека, желающего участвовать в
•обновлении жизни,— иметь свою «общую идею», свою идейную
программу, указывающую путь вперед. Что явилось причиной
духовной гибели Инокова? То, что в решающий, переломный
момент он не обрел «общей идеи», не усвоил революционное
мировоззрение. Горький словно говорит читателю: такая же
опасность возникала перед каждым, кто останавливался на
пороге революционного мировоззрения, как это произошло с
Иноковым. Самгин меньше всего стремился овладеть таким
мировоззрением, глубоко ему враждебным. Он стремился
доказать себе и другим, что «общая идея» — это общая фраза,
■одна из тех «систем фраз», которыми умел с искусством фо¬
кусника пользоваться Самгин. Но он не мог не почувствовать,
что для Инокова стало трагедией приближение к естественному
состоянию Самгина, к его «безответственности» по отношению
к истории, к судьбам народа.
Особое место занимают в романе фигуры капиталистов,
хозяев той жизни, в которой хочет найти для себя спокойное
место Самгин, хозяев тех идей, которые составляют главное
питание его ума. Среди этих персонажей есть и такие, которые
выражают открыто и полно буржуазные принципы. Таков
один из пионеров капиталистического «прогресса» в России
Варавка и представитель агрессивной империалистической
буржуазии, один из поджигателей мировой войны Бердников.
Есть среди этих персонажей и представители «выламывающих¬
ся» из своей среды буржуа. Наиболее значительна в этом ряду
фигура мятущегося Лютова, похожего рядом черт на Савву
Морозова и кончающего, как и он, самоубийством. Особенно
сложен образ купчихи Марины Зотовой, играющей очень
большую роль в жизни Самгина. Зотова занимает в романе
своеобразное место — между Варавкой (Самгин называет ее
«Варавкой в юбке») и Лютовым (нечто сходное с этим «лишним
человеком» буржуазии подметил в ней тот же Самгин). С Варав¬
кой ее роднит энергия стяжательства, с Лютовым — обострен¬
ное ощущение того, что «разваливается бытишка наш с верха
до низа». На первый взгляд может показаться, что Зотова идет
гораздо дальше Лютова в отталкивании от своего класса и что
в ней есть нечто очень здоровое и сильное, разрывающее путы
буржуазных представлений. Она называет себя «ученицей»
большевика Кутузова и в чем-то помогает ему; многие ее рас¬
208

суждения кажутся Самгину революционными и непонятными
в устах богатой купчихи; именно ей, прекрасно осознающей
цену «революционности» Самгина, принадлежат самые меткие
оценки этого человека: «временно обязанный революционер»,
«неизлечимый умник», «невольный зритель» и т. п. Но в то же
время выясняется, что «в делах она — палач» (это утверж-
дает Бердников, и в этом ему можно поверить), что она спокойно
вызывает в случае надобности карателей, что эта «приятель¬
ница» Кутузова — глава религиозно!! секты, хлыстовская
«богородица», использующая свое положение «кормчей ко¬
рабля» не только для обогащения, но и для осуществления
определенной идейной программы. В минуту откровенности,
оговариваясь, что «для этих мыслей Степан (т. е. Кутузов)
не открыт», Марина Зотова раскрывает перед Самгиным свое
«тайное тайных», объясняющее всю кажущуюся противоре¬
чивость ее поведения: она считает необходимым — для того
чтобы спасти капиталистический строй — спровоцировать
преждевременный революционный взрыв, а затем «обуздать»
людей и с помощью штыков и с помощью утонченных форм
религии. Если Самгин, чувствовавший сначала, что Зотова
«занимает первое место в его жизни», стал затем относить¬
ся к ней с все большей враждебностью, то только потому, что
она не оправдала его надежд. «План» Зотовой оказывается
беспочвенной авантюрой, и тем самым обнаруживается полная
несостоятельность главных самгинских расчетов, получивших
выражение в его провокаторской формуле: «революция нужна
для того, чтоб уничтожить революционеров».
Кроме многочисленных образов, в которых подчеркнута
и обнажена та или иная черта Самгина или проясняются источ¬
ники его идейных стремлений, большое место занимает в романе
галерея характеров, противостоящих ему и несущих гибель
«самгинщине», как и всему старому миру. Следует оговориться,
что образы романа нельзя рассматривать лишь в связи с фи¬
гурой Клима Самгина. Такое рассмотрение было бы достаточ¬
ным, если бы содержание этого произведения исчерпывалось
показом и разоблачением «самгинщины». Но это содержание
гораздо шире. «Жизнь Клима Самгина» потому и снабжена
подзаголовком «Сорок лет», что Горький стремился дать ши¬
рокую эпическую картину «сорока лет русской жизни», «рас¬
сказать — по возможности — обо всем, что пережито в нашей
стране за 40 лет», «изобразить с возможной полнотою сорок лет-
жизни России, от 80-х годов до 918-го»1. Горький недаром
колебался в определении жанровой природы своего произве¬
1 Горьковские чтения. М., 1951, стр. 30, 31, 27.
14 Очерк истории русской сов. лит.
209

дения. Работая над первой частью «Жизни Клима Самгина»,
он писал разным адресатам: «...Это будет вещь громоздкая и,
кажется, не роман, а хроника»; «кажется это будет нечто по¬
добное хронике, а не роман»; «...питаю намерение написать
нечто вроде хроники»; «пишу... некий роман-хронику...»1
и т. п. В то же время он сам ограничивал применение к его
произведению термина «хроника». В «Заметке для печати»
Горький указывал, что введение в это произведение «в ряд
эпизодически действующих лиц» таких исторически
существовавших личностей, как Николай II, Савва Морозов
и др., «придает роману отчасти характер хроники»2.
Как известно, в печати «Жизнь Клима Самгина» получила
обозначение: «повесть». Определяя своеобразную жанровую
природу этого произведения, следует сказать, что «Жизнь
Клима Самгина» включает в себя и социально-психологический
роман, освещающий историю становления самгинского харак¬
тера, и хронику, запечатлевающую ряд исторических лично¬
стей и фактов. Однако «Жизнь Клима Самгина» не покрывается
этими определениями. И этот роман и эта хроника являются
составными частями произведения, которое в целом имеет все
основания называться эпопеей в самом широком смысле
этого понятия. Белинский говорил, что эпопеей нового
времени является роман, и это было совершенно верно для
первой половины XIX в., хотя и тогда уже требовало дополне¬
ний по отношению к такому роману, как «Евгений Онегин»,
названному Белинским «энциклопедией русской жизни».
После ряда произведений литературы XIX в., возглавляемых
«Войной и миром» Льва Толстого, и ряда произведений совет¬
ских писателей, особенно «Жизни Клима Самгина», стало
верным другое: подлинным романом нашего времени является
эпопея нового типа. Снова делая 4своим; главным героем
народ, эта эпопея показывает его как решающего участ¬
ника борьбы классов, как творца истории, революционно
преобразующего мир.
С очень сложной и своеобразной жанровой природой «Жизни
Клима Самгина» связано и ее композиционное своеобразие,
то, что действительность дана здесь сквозь призму самгинского
сознания. Понятно, какое значение имеет для разоблачения
Самгина показ исторического процесса, но гораздо менее
понятно другое: вачем нужна для этого показа самгинская —
все обесцвечивающая и все искажающая — призма? В романе
о Самгине говорится: «Он жил среди людей, как между зеркал,
1	Горьковские чтения. М., 1951, стр. 29—30.
’ Там же, стр. 28.
210

каждый человек отражал в себе его, Самгина, и в то же время
хорошо показывая ему свои недостатки. Недостатки ближних
очень укрепляли взгляд Клима на себя как на человека умного,
проницательного и своеобразного». Человек, рассматривающий
всех окружающих людей, как зеркала, отражающие его
достоинства и недостатки, сам является кривым веркалом
жизни,— таков и есть Самгин. Зачем же понадобилось Горь¬
кому, пожелавшему «изобразить с возможною полнотою сорок
лет жизни России», подобное зеркало? Необходимо прежде
всего отметить, что в горьковской эпопее дано не одно,
а два зеркала, в которых попеременно, а иногда и одновременно
отражаются все люди и события: самгинское, искажающее
действительность, и авторское, возвращающее читателя к под¬
линной реальности.
Автор осуществляет критику и исправление самгинского
восприятия жизни с помощью нескольких приемов. Во-первых,
впечатления и оценки Самгина корректируются впечатлениями
и оценками других персонажей — главное значение имеют при
этом суждения, высказываемые представителями народа, дея¬
телями Коммунистической партии, особенно Кутузовым. Вспо¬
мним хотя бы, что рассказ Самгина о революционных событиях
1905 г., сосредоточивающий внимание на крови и жертвах и
подсказывающий мысль о бесплодности их, оценивается боль¬
шевиком Дунаевым как «штучка, устрашающая для обывате¬
лей». Потом и Кутузов рнзбивает подобного рода взгляды
словами о необходимости понесенных жертв для грядущей
победы. Во-вторых, сама жизнь беспрерывно вносит поправки
в самгинское восприятие ее. Так, декабрьские события 1905 г.
показали всю несостоятельность стремления Самгина увидеть
в похоронах Баумана символ похорон революции. Наконец,
роль постоянного корректировщика играет тон романа, та
«сокровенная» сатира, о которой говорил А. В. Луначарский
в статье «Самгин».
Горький нередко раскрывает самую механику искажения
действительности в самгинской призме. Рассказывая о том,
как поразила Самгина сила чувства Маракуева, Горький пишет:
«...В искренности этого чувства Клим не смел, не мог сомневать¬
ся, когда видел это живое лицо, освещаемое изнутри огнем
веры. Потом про себя Самгин все-таки называл огонь этот
бенгальским, а речи Маракуева — фейерверком». Такую же
роль играют и многие пейзажи романа, в которых раскрывается
(и тут же корректируется) самгинское восприятие мира как
чего-то зыбкого, колеблющегося, готового обрушиться и за¬
давить. То же самое можно сказать и о сложной системе изре¬
чений — лейтмотивов, проходящих через весь роман. Связан¬
ные с эпизодами, весьма неприятными для Самгина, эти ивре-
14*
211

чения постепенно утрачивают в его сознании свой реальный
смысл и превращаются в один из способов «преодоления»
действительности. «Да был ли мальчик-то, может мальчика-то
и не было?» — эта фраза, десятки раз возникая в памяти
Клима, служит ему средством оттолкнуться от всего враж¬
дебного ему. Но читатель не забывает, что мальчик-то был,
а перестал быть только из-за малодушия, из-за подлой
трусости Самгина.
Самгинская призма не мешает в романе изображению реаль¬
ной действительности, ибо сама является здесь предметом
беспощадно критического изображения. Однако дело не только
в том, что эта призма, корректируемая указанными способами,
не мешает правдивому изображению жизни; в определенном
смысле она и помогает ему. создается один из возможных, идей¬
но и художественно «выгодных» аспектов отображения бурной
революционной эпохи. Корректировка самгинского вйдения
мира превращается у Горького в разоблачение тщетных потуг
Самгина не замечать поступательного хода истории, не замечать
ничего, что несет гибель старому миру. В своих попытках опро¬
вергнуть неопровержимое Самгин отнюдь не безоружен. Нет
такой буржуазной идейки, которую он не использовал бы,
нет такого реакционного «учения», которое он не подхватил бы.
В силу своей бездарности и безликости он собрал воедино в сво¬
ей мозговой шкатулке все течения, все оттенки буржуазной
идеологии, все аргументы мещанских «умников» и «мудрецов».
И вот, несмотря на все это, действительность крушит все сам-
гинские идеологические заслоны и заставляет его трепетать
перед ней. Может ли быть более наглядное свидетельство ду¬
ховного банкротства всего старого мира и непобедимости
новых общественных сил, новых идей, овладевших многомил¬
лионными массами? Все художественные средства, исполь¬
зуемые Горьким в романе, в том числе и «сокровенные» сатири¬
ческие элементы, служат в конечном счете одной цели: вдохно¬
венному утверждению победы нового мира, торжества идей
коммунизма.
Говоря о «хроникальном» материале романа, следует вспо¬
мнить, что в нем запечатлено множество исторических событий
и эпизодов: Всероссийская нижегородская выставка, Ходынка,
9 января, похороны Баумана, декабрьское восстание в Москве
ит. д., вплоть до картины Октябрьской революции и эпизодов
начала гражданской войны, которыми должен был, по замыслу
Горького, осуществленному лишь в черновых набросках, за¬
кончиться роман. Вся эта историческая панорама, все портреты
исторических деятелей (в «Жизни Клима Самгина» был падведен
итог творчества не только Горького-романиста, но и Горького-
мемуариста) вырастали не просто из памяти писателя: они
212

были результатом тщательного изучения работ В. И. Ленина
об эпохе империализма, трудов историков, мемуарной литера¬
туры и т. п. Однако историческая «хроника» в «Жизни Клима
Самгина»— лишь фундамент, над которым возвышается широ¬
кое, обобщенное, подлинно эпическое изображение судеб
различных классов в условиях развертывающейся народной
революции, руководимой Коммунистической партией. На про¬
тяжении четырех частей романа Самгин неоднократно стано¬
вится свидетелем народных демонстраций, и каждый раз он
убеждается в усилении сплоченности людей, в росте их реши¬
мости и силы. Меняются по своему характеру и революцион¬
ности выступления масс, становясь все более организованными
и мощными. Меняется народ в лице его различных предста¬
вителей, даже таких, как неграмотная прислуга Анфимьевна:
Самгин видел в ней безропотную, терпеливую «рабыню» и
считал ее поэтому типичнейшей представительницей народа, но
она разрушила все его представления на этот счет, когда стала
в 1905 г. помогать «своей баррикаде».
Наибольшее значение в ряду положительных героев горь¬
ковской эпопеи имеют фигуры большевиков — Кутузова,
Елизаветы Спивак, Якова и др. Говоря в 1925 г. о начатом
•романе «Жизнь Клима Самгина», Горький указывал: «...На
всем протяжении романа показываю, как формируются боль¬
шевистские идеи»1. Формирование этих идей раскрыто особен¬
но широко на примере Кутузова. Опираясь на мысли Ленина,
Кутузов развивает целую систему идей, враждебных «самгин-
щине» и разоблачающих ее. Представлению о «духовно свобод¬
ном» человеке как о «неповторимой», «выдающейся» личности,
стоящей над массами, он противопоставляет свое представле¬
ние о духовной свободе — свободе служения народу в качестве
«мастерового революции». Мнимому «героизму» фразы и позы,
«героизму на час» он противопоставляет «героизм на всю жизнь»,
героизм повседневный, «будничный», свойственный борющейся
народной массе. Появляясь в самые напряженные моменты
повествования — в моменты решающих исторических собы¬
тий, Кутузов как бы осуществляет суд истории над Самгиным
и «самгинщиной», предуказывая то возмездие, которое долж¬
на была принести социалистическая революция ренегатам и
отщепенцам самгинской породы. А за Кутузовым и его това¬
рищами вырисовывается гигантская фигура, вызывающая все
большую ненависть у Самгина и ему подобных: фигура под¬
линного вождя масс, черпающего свою силу в единстве с ни¬
ми,— В. И. Ленина. Характерна следующая заметка о Ленине
1 «Красная газета» (веч. выпуск), 1925, 4 июня.
2ТЗ

из набросков финала романа: «Он как-то врос в толпу, исчез,
растаял в ней, но толпа стала еще более грозной и как бы
выросла»1. Значение этой заметки станет еще более ясным,
если вспомнить, что вслед за ней идет другая, противопоставляю¬
щая великому вождю народных масс мнимого «вождя» и «героя»
эсеровской фабрикации.
«Жизнь Клима Самгина» не могла не оказать огромного
влияния на все развитие литературы. Уже сама эпическая
широта этого произведения, само умение соотнести все инди¬
видуальные судьбы с поступательным движением истории
явило высокий образец искусства социалистического реализма.
Столь же важен был и пример исключительной широты .и глу¬
бины типизации, данный в образе Клима Самгина и ряде дру¬
гих персонажей романа. Главное же заключалось в богатейшем
идейном содержании «Жизни Клима Самгина» — в изображе¬
нии банкротства буржуазного индивидуализма, духовного
краха мещанского «строя души».
Актуальность романа, его боевую направленность против
носителей индивидуалистической, мещанской психологии по¬
могает понять публицистика Горького рассматриваемого пе¬
риода, разоблачавшая современных .самгиных — «механиче¬
ских граждан», «умников», «старичков», «зрителей» и т. п.
Это же помогают понять и некоторые высказывания Горького
по вопросам истории литературы, в частности высказывания,
связанные с изданной по инициативе Горького серией «Истории
молодого человека XIX столетия». Указывая, что тип буржуаз¬
ного интеллигента-индивидуалиста широко раскрылся в пе¬
риод реакции, последовавшей за первой русской революцией,
Горький при этом замечал, что он знал этого интеллигента
и «...исторически, литературно, знал его как тип не только
нашей страны, но и Франции и Англии. Этот тип индивидуалиста,
человека непременно средних интеллектуальных способностей,
лишенного каких-либо ярких качеств, проходит в литературе
на протяжении всего XIX века»1 2. Говоря о западноевропейской
литературе, Горький называл при этом целую серию созданных
ею характеров от Ренэ — Шатобриана и Жюльена Сореля —
Стендаля до «Милого друга» Мопассана и «Ученика» Бурже,
а касаясь русской литературы, отмечал эволюцию ее героев
«от Печорина до Санина и далее». В одном из своих писем
к Р. Роллану Горький прямо указывал, что связывает Самгина
с такими героями, как Жюльен Сорель, «Сын века» Мюссе и др.
Горький отнюдь не приравнивал Самгина к людям, подобным
1	М. Горький. Собр. соч. в тридцати томах, т. 22. М., 1953,
стр. 551.
2	Там же, т. 19. М., 1952, стр. 541.
214

Жюльену Сорелю, и еще меньше — к таким, как Онегин, Пе¬
чорин и другие «лишние люди». Мысль Горького была совсем
иная: он утверждал, что человек, пытающийся в наше время,
время великого революционного преобразования действитель¬
ности, стать в позу «лишнего человека», неизбежно превра¬
щается в Самгина. Иными словами, и горьковская концеп¬
ция «истории молодого человека», отразившаяся на романе
«Жизнь Клима Самгина», обладала весьма актуальной направ¬
ленностью: она имела в виду задачу предохранить читателей,
в первую очередь молодежь, от яда индивидуализма.
vZB 1928 г. в жизни Горького произошло внаменательное
событие, ставшее важным в истории всей советской лите¬
ратуры, во всей культурной жизни страны: Горький в пер-
вый раз после шестилетнего пребывания за границей приехал
в СССР. Великий писатель был восторженно встречен всем
советским народом. За день до его приезда в Москву, 27 мая
«Правда» в редакционной статье, озаглавленной «Алексею
Максимовичу — привет», писала: «Горький приезжает к нам
не как гость. Он нам нужен как работник... Находясь за гра¬
ницей, Горький сотнями нитей связал себя с советской жизнью
и литературой...» Г Горький, действительно, приехал как работ¬
ник, как активный участник строительства социалистического
общества. Он выступил инициатором ряда изданий («Истории
гражданской войны», «Истории фабрик и заводов», журнала
«Наши достижения» и др.), широко развернул свою публи¬
цистическую деятельность и одним из первых создал целую
серию очерков, изображающих победу новых, социалистиче¬
ских начал в жизни Советской страны — картину грандиозной
социалистической стройки. Эти очерки, отразившие впечатле¬
ния Горького от поездок по СССР (по Волге, Кавказу, Украине
и другим местам) летом 1928 и 1929 гг., оказали большое влия¬
ние на всю советскую литературу, привлекая внимание писа¬
телей к боевому оперативному жанру очерка и к современной
«текущей» тематике.
Сохранилось несколько ранних названий этого цикла очер¬
ков: «По старым местам», «На родине» и др. Горький остановил¬
ся на заглавии «По Союзу Советов», вероятно, потому, что
оно ассоциировалось с названием его старого цикла рассказов-
очерков: «По Руси». Эта ассоциация побуждала читателя со¬
поставлять новую Россию со старой, а именно в таком сопостав¬
лении видел Горький главную задачу своих очерков. «Может
быть, молодым читателям не нравится, что я так часто возвра¬
щаюсь к прошлому? Но я делаю это сознательно,— писал
1 «Правда», 1928, 27 му я.
2IJ

Горький.— Мне кажется, что молодежь недостаточно хорошо
знает прошлое, неясно представляет себе мучительную и герои¬
ческую жизнь своих отцов, не знает тех условий, в которых
работали отцы до дней, когда их организованная воля опро¬
кинула и разрушила старый строй»х. «Я — свидетель тяжбы
старого с новым,— развивал он ту же мысль.— Я даю показа¬
ния на суде истории перед лицом трудовой молодежи, которая
мало знает о проклятом прошлом и поэтому нередко слишком
плохо ценит настоящее, да и недостаточно знакома с ним»1 2.
Старый Баку — «грязная сковорода», где кипели, поджари¬
вались тысячи измученных рабочих людей, и новый Баку,
«настоящий город рабочих, где они — хозяева, как это и
должно быть во всех городах, на всей земле Союза Советов,
во всем мире»3 — вот один из тех контрастов, которые дают
главную окраску горьковским очеркам и определяют их
основной тон.
Из этого совсем не следует, что Горький изображал в них
новую жизнь лишь в розовом свете, не видя ее недостатков.
Горьковские очерки — боевое вмешательство великого писа¬
теля, выразителя мыслей и чувств «новых хозяев жизни»,
во все стороны советского бытия. Все дело в. том, что новое
берется Горьким в конфликте, в «тяжбе», в яростной борьбе
со старым. И главное внимание при этом обращено на человека,
на его внутренний мир. «...Мне говорили очень много оглу¬
шительных цифр, показывали чудовищные машины, еще более
чудовищные пушки,— писал Горький в очерке «Советская
эскадра в Неаполе», описывая свое посещение советских ко¬
раблей,— но, как всегда и везде, меня всего более интересо¬
вали и волновали молодые люди, которые живут на этой сталь¬
ной штуке и управляют ею среди бешеных волн...»4 А над
всей нарисованной в очерках картиной жизни советских лю¬
дей, картиной роста советского человека возвышается вели¬
чественный образ партии — руководящей силы советского
народа, образ основателя и вождя партии — Ленина. «Его
образ, — говорил Горький о Ленине в очерках «По Союзу
Советов»,— часто встает в памяти на богатой этой земле, где
рабочий класс трудится, утверждая свое могущество»5. Очерки
Горького явились вдохновенным гимном наступающему и
побеждающему социализму.
1	М. Горький. Собр. соч. в тридцати томах, т. 17. М., 1952»
стр. 125—126.
2	Там же, стр. 190.
3	Там же, стр. 129.
4	Там же, стр. 255
5	Там же, стр. 123.
2l6

3
Ко второй половине 20-х годов относится наиболее пло¬
дотворный период творчества Маяковского.
Наряду с большой творческой работой, с участием в газе¬
тах— «Известиях» и особенно «Комсомольской правде», Мая¬
ковский продолжает поездки по Советскому Союзу с чтением
своих произведений и лекций.
В автобиографии под рубрикой «1926-й год» он писал: «В ра¬
боте сознательно перевожу себя на газетчика. Фельетон, ло¬
зунг. Поэты улюлюкают — однако сами газетничать не мо¬
гут... Пишу в «Известиях», «Труде», «Рабочей Москве», «Заре
Востока», «Бакинском рабочем» и других.
Вторая работа — продолжаю прерванную традицию тру¬
бадуров ы менестрелей. Езжу по городам и читаю. Новочеркасск,
Винница, Харьков, Париж, Ростов, Тифлис, Берлин, Казань,
Свердловск, Тула, Прага, Ленинград, Москва, Воронеж, Ялта,
Евпатория, Вятка, Уфа и т. д., и т. д., и т. д.»1
О кипучей трудовой жизни Маяковского говорит хотя бы
простая фактическая справка о том, что только за последние
четыре года своей жизни он посетил 55 городов и провел в них
несколько сот авторских выступлений, зачастую выступая по
три-четыре раза в день в самых различных аудиториях.
Поэту огромного революционного темперамента, Маяков¬
скому было присуще в необычайной степени чувство времени,
чувство эпохи, ее масштабности, ее величайших горизонтов.
Вместе с людьми Кузнецка («Рассказ о Кузнецкстрое и
о людях Кузнецка», 1929), воздвигающими индустриальный
гигант, он ясно видит тот новый город, который вырастает на
месте глухой непроходимой тайги. И к «гордому шопоту»
первых строителей Кузнецка, которые посиневшими от холода
губами уверенно произносят: «Через четыре года здесь будет
город-сад», присоединяет свой взволнованный голос поэт:
Я знаю —
город
будет,
я знаю —
саду
двесть,
когда
такие люди
в стране
в советской
есть!
1 В. В. Маяковский. Поли. собр. соч. в двенадцати томах,
т. 12. М., 1941, стр. 30.
217

Дыхание времени ощущает поэт в каждодневных будничных
мелочах. Вместе со своим героем Иваном Козыревым, вселяю¬
щимся в новую квартиру, приходит поэт «к социализму в гости»
(«Рассказ литейщика Ивана Козырева о вселении в новую
квартиру», 1928).
Для Маяковского не существовало мелких, незначимых тем.
С одинаковой страстью и увлеченностью писал он и о социа¬
листическом соревновании, и о подписке на заем, и об укрепле¬
нии обороноспособности нашей страны, и о развитии советского
спорта.
Для поэта-агитатора, для зодчего «новых отношений и
новых любовей» поэзия всегда являлась ареной борьбы, острых
конфликтов, драматических столкновений. И нередко обличи¬
тельный пафос его сатирических стихов приобретал звучание
оды и переходил в торжественно-героические интонации, когда
поэт обращался к социалистическому настоящему и коммуни¬
стическому будущему. И слова его, отточенные, жгучие, секли,
как бичи, а поэтические строки, начиненные порохом, приобре¬
тали силу взрыва.
Острое чувство современности, точный учет реальных задач
сегодняшнего дня, определявших злободневность, «сиюми¬
нутность» его поэзии, сочетались у Маяковского с всегдашним
устремлением в будущее, которое он воспринимал как ото¬
двинутую временем реальность. Выполнение сегодняшнего
задания пронизывалось пафосом этого будущего, пафосом
завтрашнего дня:
У нас
поэт
событья берет —
опишет
вчерашний гул,
а надо
рваться
в завтра,
вперед,
чтоб брюки
трещали
в шагу!
Чувство будущего позволило Маяковскому в годы, когда
только началось осуществление плана строительства социа¬
листического общества, прозорливо увидеть величественный
расцвет Советского государства.
Устремленность к коммунизму определяет не только тема¬
тику поэзии Маяковского, но и характер ее лирического героя,
В стихах Маяковского встает облик нового, советского человека.
218

горячо любящего свою Родину, упорного и смелого в твор¬
ческом труде, непримиримого к врагам, полного кипучей
деятельности и оптимизма.
Своеобразие лирики Маяковского заключается в том, что
действительность показана в ней глазами нового, советского
человека. Авторское «я», даже при всей своей автобиографи¬
ческой подчеркнутости, приобретает в поэзии Маяковского
огромную емкость, сливаясь с сознанием передовых предста¬
вителей советского народа, строителей коммунизма.
Образ нового человека, особенно полно и ярко раскрываю¬
щийся в произведениях Маяковского, посвященных изобра¬
жению советской действительности, играет чрезвычайно важ¬
ную роль и в цикле «заграничных» стихов поэта. Глубоко зако¬
номерно, что среди стихов Маяковского о загранице мы встре¬
чаем, например, такое стихотворение, как «Письмо товарищу
Кострову из Парижа о сущности любви» (1928). Поэт в этом
произведении раскрывает богатый духовный мир советского
человека, глубину и чистоту его чувств.
Себя
до последнего стука в груди,
как на свиданьи,
простаивая,
прислушиваюсь:
любовь загудит —
человеческая,
простая.
Во второй половине 20-х годов Маяковский создал наиболее
значительные произведения «заграничного цикла». По воз¬
вращении из поездки в США поэт выпустил книгу очерков
«Мое открытие Америки» (1926) и книгу стихов «Испания.
Океан. Гаванна. Мексика. Америка» (1926).
«Цель моих очерков — заставить в предчувствии далекой
борьбы изучать слабые и сильные стороны Америки»1, — говорил
Маяковский, предсказывая, что американская буржуазия
возглавит лагерь международной реакции в его борьбе против
социализма. Отталкиваясь от поверхностных описаний, сде¬
ланных многочисленными буржуазными туристами, поэт
ставил своей задачей показать подлинное лицо Америки,
раскрыть подлинный смысл американского «процветания»,
«свободы», образа жизни.
Той же мыслью проникнут и цикл стихов об Америке.
Как бы приглашая своего читателя в свидетели, Маяковский
1 В. В. Маяковский. Поля. собр. соч. в двенадцати томах,
•т. 7, стр. 422.
219

показывает ему то, что скрывается за парадной внешностью
Нью-Йорка:
Видишь —
воп
выгребают мусор —
на объедках
с детьми проняньчиться,
чтоб в авто,
обгоняя «бусы»1,
ко дворцам
неслись бриллиантщицы.
В стихотворениях «Блек энд уайт» и «Сифилис» Маяковский
нарисовал картины эксплуатации и бесправия, принимавшие
в условиях полуколониального режима предельно обнаженные
формы. Но те же законы царят и в самих Соединенных Штатах,
где рядом с грандиозными сооружениями техники вроде Брук¬
линского моста на каждом шагу встречаются нищета, голод,
безработица.
Политической остроте и тематическому многообразию за¬
граничных стихов Маяковского соответствовали новизна и
богатство художественных средств, используемых поэтом.
В тезисах одного своего доклада, связанного с поездками за
границу, Маяковский писал: «Поэтами о Европе писано мало.
Иллюзии замечательной жизни, романы для грез».
Разоблачать эти ложные иллюзии — такова основная уста¬
новка стихов Маяковского о загранице, в которых преобладают
гневные, обличительные интонации. Сдергивая маску лицеме¬
рия с американского капиталиста, поэт показывает его настоя¬
щую сущность, его подлинный нравственный и общественный
облик. Отсюда и физиологическая конкретность, неприкра-
шенность образов: «хозяин», бизнесмен —
липкий студень —
с мордой,
вспухшей на радость чирю!..
Давая резкое обличение «капитала — его препохабия»,
Маяковский обращается и к гневной патетике, и к сатириче¬
скому «славословию», и к тонкой иронии, и к разящему сарказму.
Во время поездок по Европе и Америке Маяковский вни¬
мательно следил за развитием революционного движения и за
ростками новой литературы, связанной с рабочим классом.
В очерках и стихах он рассказывает о борьбе угнетенных на¬
родов, о жизни многочисленных зарубежных друзей Советского
1 См. примечание: Бусы-автобусы.
220

Союза. Выразительный образ передовой американской моло¬
дежи нарисован в стихотворении «Кемп «Нит гедайге»» — одном
из лучших произведений заграничного цикла. Своими револю¬
ционными песнями американские комсомольцы напоминают
поэту о далекой любимой родине,
заставляют
плыть в Москву Гудзон.
Своего читателя Маяковский видел в многомиллионных
массах всего мира. Вот почему многие произведения поэта
непосредственно обращены к народам зарубежных стран: .
Сметай
с горбов
толстопузых обузу —
ацтек,
креол
и метис!
Скорей
над мексиканским арбузом1,
багровое знамя, взметнись!
Капиталистическому миру Маяковский всегда противо¬
поставлял мир строящегося социализма. Через все стихи о за¬
границе проходит лейтмотивом тема: «мы» и «они», дается срав¬
нение страны победившего социализма и капиталистического
Запада. Глубоко закономерно, что разделы заграничных стихов
Маяковского завершаются стихотворениями, в которых поэт
«во весь голос» говорит о своей Родине. Таково одно из про¬
граммных стихотворений Маяковского «Домой!» (последнее
стихотворение цикла об Америке). Таковы «Стихи о советском
паспорте», которыми заканчивается весь заграничный цикл
стихов.
Читайте,
завидуйте,
я —
гражданин
Советского Союза.
Этими словами, полными чувства гордости за страну социа¬
лизма, Маяковский подвел основной итог своему многолетнему
знакомству с капиталистическим миром.
Опираясь на крупнейшие идейно-творческие завоевания,
достигнутые в поэме «Владимир Ильич Ленин», Маяковский
1 «Цвета мексиканского знамени — цвета арбуза: зеленый, белый,
красный». Примечание Маяковского.
221

в своем творчестве 1926—1930 гг. с особенной глубиной и прав¬
дивостью раскрывает новое мироощущение человека, рожден¬
ное сознанием единства интересов личности, государства и
народа. Наиболее полное выражение этого нового ощущения
мира, когда слово «мое» стало обозначать не собственническую
ограниченность, а наполнилось новым содержанием, означаю¬
щим заботу человека об общем, народном благе, ставшем для
него cBOHMj личным, передано Маяковским в поэме «Хорошо!»,
утверждающей этот пафос нового отношения к миру.
Маяковский сам отмечал в автобиографии «программность»
этой поэмы.
Поэма «Хорошо!» была написана в 1927 г. в ознаменование
первого десятилетия Октябрьской революции. Это — поэма
о Родине, о социализме, о новой, счастливой жизни народа,
о великом героическом десятилетии. Беспредельная любовь
к Советской Родине пронизывает всю поэму, определяя ее
идейную и художественную структуру, все ее образы.
Поэма «Хорошо!» писалась Маяковским в год напряженной
борьбы, которую вела партия с оппозиционерами, пытавшимися
отравить клеветой и ложью сознание трудящихся масс, сабо¬
тировать и срывать планы партии, направленные на разверты¬
вание социалистической индустриализации. Созданная в то
время, когда со всей остротой встал вопрос о судьбах социа¬
лизма в Советском Союзе, поэма «Хорошо!» утверждала воз¬
можность и необходимость построения социализма в нашей
стране.
Маяковский показал в своей поэме, как создавалось в
крепло Советское государство в борьбе с контрреволюционе¬
рами и интервентами, как закладывались основы социализма,
нарисовал широкую историческую картину борьбы за социа¬
листическую революцию, за укрепление Советского государства.
Этот историзм подхода поэта к теме обусловил и отличитель¬
ные особенности жанра и художественного метода поэмы. Героем
ее являются трудящиеся массы, создающие новое, социалисти¬
ческое государство.
Каждая главка, отражающая определенный момент в посту¬
пательном движении истории, определенную сторону жизни,
представляет по содержанию и по композиции законченный
фрагмент, который органически включается в общее повество¬
вание, приближающееся к исторической хронике. «Для пере¬
бивки планов», указывал Маяковский, в поэму введены «факты
различного исторического калибра»: то действие развертывается
в масштабе всей страны, то изображается одно событие (штурм
Зимнего, эвакуация врангелевских войск из Крыма и т. д.),
то в центре внимания поэта оказываются факты, связанные
с его личной биографией. В соответствии с этим меняется тон
222

повествования, его ритмико-интонационный строй. Такое по¬
строение поэмы позволило Маяковскому передать все много¬
образие жизненных явлений, связей и противоречий, создать
произведение огромного исторического диапазона.
Историзм поэмы совмещается у Маяковского с глубоким
чувством современности, с умелым раскрытием перспективы
событий, их значения для будущего. Это придает окрыленность
его поэме, поэтическую взволнованность и глубокую содержа¬
тельность отдельным образам.
Изображение подвига советского народа, создавшего первое
в мире социалистическое государство, определило героиче¬
ское, патетическое звучание поэмы. Вместе с тем поэме Мая¬
ковского присуща острая сатирическая направленность, свя¬
занная с разоблачением лагеря, враждебного революции. В гро¬
тескно-сатирическом плане изображен «вертлявый пострел»
Керенский, «усастый нянь» Милюков и другие представители
буржуазии. Сочетание героической и сатирической струи опре¬
деляет многие особенности художественной структуры поэмы,
которая характеризуется постоянной сменой тональностей,
резкими стилевыми контрастами. Железной диктатуре проле¬
тариата Маяковский противопоставляет в одной из глав поэмы
предательскую сущность мещан и обывателей, готовых в лю¬
бую минуту переметнуться в лагерь врага. Это противопостав¬
ление подчеркивается и оттеняется стилистическими средства¬
ми. Своеобразные сатирические афоризмы, раскрывающие
нехитрую психологию мещанства («Бли-и-и-зко беленькие,
береги керенки!» «Мы обыватели — нас обувайте вы...»),
контрастно сменяются чеканными стихами, которые по офор¬
млению близки к политическому лозунгу и призыву:
Лапа
класса
лежит на хищнике,—
Лубянская
лапа
Че-ка.
— Замрите, враги!
Отойдите, лишненькие!
Обыватели!
Смирно!
У очага!
Важнейшая особенность поэмы «Хорошо!», вытекающая
из общей идейной концепции этого произведения,— изобра¬
жение революции как организующего, созидательного процесса.
Уже на самых первых страницах поэмы Маяковский под¬
черкивает, что организатором и вдохновителем побед трудового
223

народа явилась партия большевиков. В главе, характеризую¬
щей настроение масс в период первой империалистической
войны, в описании штурма Зимнего, в картине коммунистиче¬
ских субботников и в ряде других эпизодов раскрывается связь
партии с широчайшими народными массами, показывается
ее авангардная роль в борьбе на военном и трудовом фронтах.
Через картины и образы гражданской войны, голода,
холода проходит героический лейтмотив всей поэмы — тема
социалистической Родины.
Мещанскому собственническому лжепатриотизму буржуа¬
зии, для которой «отечество, райские кущи»: «жена, да квар¬
тира, да счет текущий», Маяковский противопоставляет под¬
линный патриотизм трудящихся, думающих обо всей стране,
об интересах всего народа, о его будущем. Патриотическая
тема, проходящая через всю поэму, с особой силой звучит в ее
заключительных главах и завершается подлинным гимном,
прославляющим страну молодости, созидания, страну радости.
Изображая основные этапы борьбы за создание социалисти¬
ческого государства, раскрывая своеобразную историческую
панораму, поэма «Хорошо!» отличается подлинно эпическим
размахом. Вместе с тем она имеет ярко выраженную лириче¬
скую окраску, что непосредственно связано с большой ролью,
которую играет в произведении образ самого повествователя.
Рассказ о событиях, об этапах революции ведется как рассказ
о лично пережитом поэтом.
Эпос и лирика выступают в поэме в нерасторжимом един¬
стве. Маяковский вводит в ткань повествования события авто¬
биографического порядка, но этот «личный» план все время
разрастается, сливаясь с судьбами Родины, с судьбами народа.
Автор не просто свидетель, но и участник общей борьбы за
построение нового, социалистического общества. Лирическое
«я» легко и естественно переходит в обобщенное «мы», рас¬
крывающее теснейшую связь поэта с широкими трудящимися
массами:
Посреди
винтовок
и орудий голосища
Москва —
островком,
и мы на островке.
Мы —
голодные,
мы —
нищие,
с Лениным в башке
и с наганом в руке.
224

С любовью говорит Маяковский о своей стране. Это — лю¬
бовь, выпестованная суровыми годами борьбы и лишений.
Патриотическая тема достигает в поэме особой глубины и вы¬
разительности благодаря тому, что она раскрывается через
личное восприятие поэта, образ которого имеет широко обоб¬
щающее значение, воплощая в себе типические черты передового
советского человека. Вот почему отдельные восклицания,
выражающие, казалось бы, только личные чувства («Улица —
моя. Дома — мои»; «Моя милиция меня бережет»), приобре¬
тают огромную смысловую емкость, афористическую обобщен¬
ность и выразительность, раскрывая новое, социалистическое
мироощущение, единство личных и общественных интересов, со¬
знание ответственности за большие и малые дела своей Родины.
Поэма Маяковского — подлинно новаторское произведе¬
ние. В ней поэт раскрывал содержание целой эпохи, показы¬
вал народные массы в историческом развитии, в их движении
к социализму. Историческая точность сочетается в поэме
«Хорошо!» с широкой обобщенностью образов. Смелые по
выразительной силе поэтические метафоры, сравнения Маяков¬
ского необычайно конкретны, реалистичны. Точный и вместе
с тем широко обобщенный словесный образ рисует движение
революционных сил восставшего Петербурга в день 25 октяб¬
ря к Зимнему дворцу — цитадели реакции и царизма:
Отряды рабочих,
матросов,
голи
дошли,
штыком домерцав,
как будто
руки
сошлись на горле,
холевом
горле
дворца.
Этот зримый и конкретный образ рабочих рук, сжавших
«холеное горло» дворца, в то же время выражает глубокое
понимание характера революции, уверенность в победе масс.
Столь же лаконично переданы ярким метафорическим
сравнением паника, неуверенность буржуазного правитель¬
ства перед напором восставших войск рабочих:
И
редели
защитники Зимнего,
как зубья
у гребешка.
22J
15 Очерк истории руссной сов лит.

В «Мистерии Буфф» победа революционного пролетариата
показана была еще в аллегорических условных образах, в:
поэме «Хорошо!» торжество социализма передано реалисти¬
чески полнокровно, в живых, волнующих своей глубиной
картинах героической борьбы советского народа за новый
строй жизни.
О значительном росте реалистического мастерства Мая¬
ковского свидетельствует не только поэма «Хорошо!», не толь¬
ко лирика поэта, но и его сатира.
Во второй половине 20-х годов Маяковский особенно широко
обращается к оружию сатиры для борьбы с враждебными
элементами и пережитками капитализма в быту и сознании
людей. В эти годы поэт создает многочисленные сатирические
стихотворения, в которых всесторонне разоблачает и осмеивает
бюрократизм, мещанство, обывательщину, вредные настрое¬
ния среди молодежи («Даешь изячную жизнь», «Маруся отра¬
вилась»), чуждые явления в области искусства и литературы
(«Галопщик по писателям», «Птичка божия»).
Расцвет сатиры Маяковского во второй половине 20-х
годов был неразрывно связан с установкой партии на уси¬
ление критики и самокритики, которые в условиях обост¬
рившейся классовой борьбы приобретали особенно важное
значение.
Горячо откликнувшись на призыв партии, Маяковский
выступил с циклами сатирических стихотворений, направлен¬
ных против бюрократизма, культурной отсталости и т. д.
Многие сатирические стихи Маяковского были органической
частью тех материалов, которые печатались в газетах в связи
с развертыванием критики и самокритики1.
Подчеркивая всю важность борьбы с «дрянью», Маяковский
отстаивал определенное понимание целей и задач сатирического,
творчества. Выступая на диспуте «Больные вопросы советской
печати» (декабрь 1925 г.), он с презрением упомянул о
«легких фельетончиках адюльтерного характера», а в дру¬
гом своем выступлении (март 1926 г.) с тревогой конста¬
тировал «некоторое мелководье нашей сатирической работы».
Но особенно полно свои позиции Маяковский сформулировал
в стихотворении «Мрачное о юмористах» (1929), где он
обрушивается на «беззубую» сатиру, в которой смако¬
1 Так, стихотворение «Критика самокритики» было напечатано
в «Комсомольской правде» 22 июня 1928 г в подборке: «Подымем ярость
рабочих масс. Смеем ли мы молчать’»; стихотворение «Баллада о бюро¬
крате и о рабкоре» в подборке: «Деритесь, как черти: с классовыми
врагами, бюрократами — душителями самокритики!» («Комсомольская
правда», 29 августа 1928 г.) и т. д.
226

вались «гробовые анекдоты», противопоставляя ей сатиру,
направленную
против всех
кто зря
сидят
на труде,
на коммунизме!
Осуществлением этих принципов и явилось сатирическое
творчество самого Маяковского, которое было органически
связано с социалистическим строительством, с лозунгом партии
о развертывании критики и самокритики.
Сила Маяковского-сатирика заключалась в том, что он
не просто бичевал те или иные пороки, а показывал людей —
носителей этих пороков. Примечательны сами названия ряда
его сатирических стихотворений; «Сплетник», «Служака»,
«Трус», «Подлиза», «Ханжа», «Новый тип» и др.
Политическая зрелость борьбы Маяковского-сатирика с
бюрократизмом заключается в том, что поэт не довольствуется
поверхностным изображением, а схватывает данное явление в его
сущности, в его наиболее сложных, а поэтому опасных формах.
Разоблачая бюрократиям как один из пережитков капита¬
листического общества, Маяковский показывает его разлагаю¬
щее влияние на человеческую личность. Сплетня, трусость,
подхалимство — таковы постоянные спутники бюрократизма.
Так борьба Маяковского-сатирика против бюрократизма смы¬
калась с другой очень большой темой его сатиры — разобла¬
чением мещанства, обывательщины. В ряде сатирических
стихотворений Маяковский рисует фигуру мещанина, кото¬
рый, будучи всеми своими корнями связанным со старым
обществом, сумел «осесть» и «приспособиться» в «славной
смелыми стране».
Мещанство и обывательщина осмысливаются Маяковским
политически, они рассматриваются как силы и традиции ста¬
рого общества, которые мешают нашему движению вперед.
Чрезвычайно разнообразны жанровые формы сатиры
Майкове,кого, которая представлена и короткой эпиграммой,
и крупными драматургическими произведениями, и стихотвор¬
ными фельетонами, строящимися на определенной сатирической
фабуле, и сатирическими портретами.
Не менее разнообразны и художественные приемы Маяков¬
ского. Он широко использует и меткие каламбуры, и фанта¬
стическую гиперболу, и приемы пародии, шаржа, переосмысле¬
ния словесного образа и т. д.
Итогом многолетней работы поэта в области сатиры явились
его комедии «Клоп» и «Баня». «Разоблачение сегодняшнего
1Б*
227

мещанства»,— так определял он основную проблему «феери¬
ческой комедии» «Клоп», написанной в 1928 г.1
Маяковский не только высмеивал затхлый обывательский
быт, уродливую психологию мещанина, мечтавшего о тихой
уютной жизни: он разоблачал социальную сущность мещанства,
его политическую враждебность делу рабочего класса. Цен¬
тральный персонаж пьесы — Присыпкин представлен как де¬
зертир, перебежавший с фронта социалистического строитель¬
ства в лагерь врага.
Сатирическая заостренность этого образа усиливается тем,
что в пьесе обнажено резкое несоответствие между обыватель¬
ской сущностью Присыпкина и его претензией на роль передо¬
вого человека, который «весь свой класс своим благоустрой¬
ством» возвышает. Присыпкин любит употреблять иностранные
словечки, выражаться «аристократическо-кинематографиче¬
ски», на манер героев бульварных романов и мещанских ро¬
мансов. Вместе с тем он, готовясь к «красной свадьбе» с дочерью
парикмахера Эльзевирой Ренесанс, желает «жениться в орга¬
низованном порядке», и особенно «в присутствии особы секре¬
таря завкома». Эти стилистические контрасты придают речи
Присыпкина яркую сатирическую окраску, служат средством
его разоблачения.
Присыпкину и его окружению противопоставлены образы
рабочих и комсомольцев — среда, которая выбрасывает вон
перерожденца.
Всем развитием действия пьесы Маяковский утверждает
обреченность мещанства в нашей стране. Наиболее убедитель¬
но это показано во второй части комедии, которая «переносит
на десять советских пятилеток вперед». В картинах, посвящен¬
ных будущему коммунистическому обществу, развернутых
в условном, фантастическом плане, Присыпкин предстает как
единственный, случайно уцелевший экземпляр мещанина —
породы, навсегда исчезнувшей с лица земли. Вырванный из
родной стихии и в качестве редчайшего экспоната, «самого
поразительного паразита», помещенный в зоологический сад,
он выглядит особенно смешным и жалким. Так Маяковский
доводит до конца разоблачительную тенденцию пьесы, предель¬
но заостряет ее основную идею: мещанство должно быть уни¬
чтожено как явление, враждебное поступательному движению
истории.
Острая критика вредоносных явлений действительности
сочеталась в сатире Маяковского с утверждением неизбежной
победы социалистического идеала. И хотя в сатирических пье¬
сах основное внимание писателя сосредоточено на изображении
1 В. В. Маяковский. Поля. собр. соч. в двенадцати томах
т. И, стр. 417.
228

чуждых советскому обществу людей, он дает правильную исто¬
рическую перспективу и отчетливо показывает соотношение
положительного и отрицательного в нашей жизни. Сами отри¬
цательные персонажи поставлены автором в такие положения,
чтобы у читателя и зрителя пьесы складывалось ясное представ¬
ление о том, что главной и решающей силой в советском
обществе являются народные массы, строящие социализм.
В этом и заключается важнейшая особенность сатиры социа¬
листического реализма.
«...Борьба с узостью, с делячеством, с бюрократизмом,
за героизм, за темп, за социалистические перспективы»,— так
сформулировал Маяковский основную политическую идею
пьесы «Баня» (1929) \
Действие пьесы развертывается вокруг грандиозного изобре¬
тения — «машины времени», могущей возить «в будущее и
обратно». Фантастические образы помогали Маяковскому
показать закономерности советской действительности, стреми¬
тельное развитие социализма в нашей стране. Реальные явле¬
ния жизни всегда составляют основу фантастики Маяковского,
и «машина времени» символизировала в его пьесе темпы со¬
циалистического строительства, трудовой энтузиазм советских
людей, своей повседневной работой приближающих коммуни¬
стическое будущее.
В пьесе «Баня», как и в комедии «Клоп», центральное место
занимают отрицательные персонажи, бюрократ Победоносиков
и его приближенные, которые тормозят работу изобретате¬
лей, рабочих, комсомольцев, создающих «машину времени».
В финале пьесы эти не нужные для коммунизма люди отброшены
прочь движением истории.
Драматург сатирически заостряет речь персонажей, сопро¬
вождает ее множеством комических эффектов, ведущих к пол¬
ному развенчанию таких «героев», как Победоносиков, Опти-
ми стенко и др. Их реплики настолько выразительны, что за¬
частую приобретают форму саморазоблачения. Отрицательные
персонажи как бы сами себя высмеивают, не догадываясь
об этом.
Рисуя Победоносиковых, Присыпкиных и им подобных,
Маяковский смело пользуется гиперболой и другими средствами
сатирического заострения, опираясь при этом на традиции
русского народного театра, сатиры Гоголя и Щедрина. Он
выступает против бескрылого натурализма в театральном
искусстве, отстаивает право художника-реалиста на сгущение
красок, на преувеличение. Его борьба за публицистически-
1 В. В. М а я к о в с к и й. Поли. собр. соч. в двенадцати томах
т. И, стр. 434.
229

острую, тенденциозную, действенную драматургию, за обо¬
гащение советского театра новыми драматургическими жанрами
и формами сыграла большую роль в развитии метода социа¬
листического реализма.
Ставь прожектора,
чтоб рампа не померкла.
Крути,
чтоб действие
мчало, а не текло,
театр
не отображающее зеркало,
а —
увеличивающее стекло.
Эти слова Маяковского раскрывают тот основной художе¬
ственный принцип, которым он руководствовался как драматург.
Утверждая красоту новой, советской действительности и
давая сатирическое разоблачение всего, что было враждебно
нашему «краснофлагому строю»,’Маяковский^ в 1926—1930 гг.
достигает исключительно широкого охвата основных явлений
современности. «Поэт тот, кто в нашей обостренной классо¬
вой борьбе отдает свое перо в арсенал вооружения пролета¬
риата»,— так формулирует Маяковский основной принцип
своей поэзии и всей советской литературы в целом.
Маяковский утверждает новый тип поэта — «народного
слуги» и «водителя народа», поэта, который выражает инте¬
ресы, требования, волю миллионных масс трудящихся и вместе
с тем указывает им путь в будущее, отражая действительность
в ее стремительном движении к коммунизму.
Эстетические взгляды Маяковского, его требования к со¬
временной поэзии были высказаны им в разнообразных статьях
и выступлениях, в многочисленных стихах об искусстве. Наи¬
более значительные произведения и теоретические работы на
эту тему относятся к 1926—1930 гг. В 1926 г. Маяковский со¬
здает большой цикл стихотворений, посвященных вопросам
искусства: «Сергею Есенину», «Марксизм — оружие, огнестрель¬
ный метод. Применяй умеючи метод этот!», «Разговор С фин¬
инспектором о поэзии», «Четырехэтажная халтура», «Передовая
передового», «Послание пролетарским поэтам» и др. В том же
году была написана статья «Как делать стихи?»
Поэма «Во весь_-голос» (1929—1930) завершает тему искус¬
ства в творчестве Маяковского. Это замечательное произведение,
задуманное как первое вступление к поэме о пятилетке, под¬
водит итоги всему творческому пути поэта.
Во многих стихах Маяковский говорит о «месте поэта в
рабочем строю», о его ответственности перед народом, о роли
230

искусства в общественной жизни. Большое внимание он уде¬
ляет вопросам художественного мастерства, литературной
критики, деятельности литературных организаций/ и ряду
других насущных для советского искусства проблем. Маяков¬
ский борется против тех, кто изолирует поэзию от жизни, от;
современной действительности, кто считает работу поэта его
«личным делом». Для Маяковского поэзия—это общее дело,
нужное народу, как хлебГПодчеркивая действенную силу поэ¬
зии, выступая за расширение ее идейных и тематических рамок,
Маяковский особое внимание уделял проблеме новаторства
в области художественной формы. «Новизна в поэтическом
произведении обязательна»,— настойчиво повторял поэт,
руководствуясь этим принципом в своей художественной
практике *.
Однако эту «обязательную новизну» Маяковский противо¬
поставлял лженоваторству.
«Новизна,— писал он,— конечно, не предполагает посто¬
янного изречения небывалых истин. Ямб, свободный стих,
аллитерация, ассонанс создаются не каждый день. Можно ра¬
ботать и над их продолжением, внедрением, распространением»1 2.
Продолжая и углубляя тенденции, отчетливо наметившиеся
еще в классической поэзии, Маяковский стремится к дальней¬
шей демократизации поэтического языка, к решительному
сближению языка поэзии с живой разговорной речью. Это
находит свое отражение не только в расширении словаря, но
и в особенностях синтаксического строения фразы, в обогаще¬
нии интонационного и ритмического богатства стиха, который
многими своими чертами близок к ораторской речи, к полити¬
ческому лозунгу и призыву. Открыв новые возможности
стихосложения, Маяковский добился исключительного разно¬
образия ритмов, широты созвучий и новизны рифм.
Ритмический строй стиха Маяковского с необычайной гиб¬
костью передает все переходы живой речевой интонации.
Восприняв культуру русского классического стихосложения,
Маяковский вместе с тем развивает и обогащает ее при помощи
новых поэтических выразительных средств. Для ритмики сти¬
хов Маяковского характерно прежде всего непосредственное
обращение к так называемой силлабо-тонической системе стиха,
господствовавшей в русской классической поэзии («Крым»,
«Ну, что ж!» и др.). В ряде случаев, однако, Маяковский, не
изменяя основной структуры силлабо-тонического стиха, вместе
с тем существенно ее осложняет и придает ей новое звучание.
Это достигается им благодаря широкому применению внутри¬
1	В. В. Маяковский. Поли. собр. соч. в двенадцати томах,
т. 10, стр. 216.
2	Там же.
231

строчных пауз, усиливающих выразительность выделяемых
при их помощи слов. Так, например, в основе ритмики стихо¬
творения «Товарищу Нетте — пароходу и человеку» лежит
хорей, но звучит этот хорей, благодаря внутристрочным
паузам, свободному чередованию количества стоп в стихо¬
творной строке и т. д., уже совсем иначе, чем хорей в класси¬
ческом стихосложении.
Еще более широко применяет Маяковский трехсложные
размеры силлабо-тонического стиха, опять-таки придавая им
существенное своеобразие благодаря широко применяемым
пропускам безударных слогов, резким внутристрочным пау¬
зам и т. д.
В особенности своеобразен тонический стих Маяковского
(например, «Послание пролетарским поэтам»), в котором отпа¬
дает какая-либо симметричность в соотношении ударных и
безударных слогов.
Характерно для Маяковского и одновременное использова¬
ние силлабо-тонического и тонического стиха («Сплетник»,
«Чье рождество?» и т. д.), причем различие ритма использует¬
ся им и композиционно.
Ритмика поэзии Маяковского чрезвычайно многообразна
и с исключительной тонкостью передает все выразительные
оттенки смысловой и интонационной структуры его произ¬
ведений.
Отказываясь от «виньеточных», «самоценных» образов
своего раннего творчества, Маяковский стремился подчинить
каждый образ идейному смыслу произведения, его боевой
нацеленности. «...И образ должен быть тенденциозен,— писал
он,— т. е., разрабатывая большую тему, надо и отдельные
образишки, встречающиеся по пути, использовать для борьбы,
для литературной агитации»'.
Поиски новых средств выразительности вытекали из общих
принципов поэзии Маяковского, из стремления поэта художе¬
ственно воплотить черты новой эпохи, динамику революцион¬
ных изменений, глубину и масштабность изображаемых со¬
бытий, из стремления максимально усилить боевую действен¬
ность своих стихов.
«Стихотворение должно иметь в себе полный политически-
идейный заряд.,.
Я лично по двум жанровым картинам проверяю свои
стихи,— писал Маяковский в статье «Стихи с примечания¬
ми».— Если встанут из гробов все поэты, они должны сказать:
у нас таких стихов не было, и не знали, и не умели.
1 В. В. Маяковский. Поли. собр. соч. в двенадцати томах,
т. 10, стр. 239.
232

Если встанет из гроба прошлое — белые и реставрация,—
мой стих должны найти и уничтожить за полную для белых
вредность.
Пропорция этих моментов — пропорция качеств стиха!»
Творческие принципы Маяковского — это принципы нашей
поэзии, выражающие ее партийность и народность, ее рост и
развитие на путях социалистического реализма. Поэтому
Маяковский остается лучшим поэтом советской эпохи, «пол¬
предом стиха», представителем новой, социалистической куль¬
туры, наиболее полно выражающим ее основные черты.
Творческое наследие поэта имеет огромное значение. «Сто
томов партийных книжек» стихов Маяковского, как он сам
определил их в своем поэтическом завещании, вдохновляют наш
народ на самоотверженную борьбу за построение коммунисти¬
ческого общества, во имя которого так страстно и напряженно
боролся Маяковский.
6
Появление в 1927 г. отдельного издания романа А. Фа¬
деева «Разгром» стало большим событием в советской литерату¬
ре. Вслед за книгами Д. Фурманова, «Железным потоком»
А. Серафимовича «Разгром» был произведением, развивающим
лучшие традиции классической ‘литературы, традиции Горь¬
кого, произведением, в котором с большой силой были вы¬
ражены идеи великой социалистической революции. Писатель
показал, что партия, являясь руководящей силой в революции,
черпает свою мощь в народных массах — опираясь на них и
одновременно воспитывая их.
В «Разгроме» рассказано о борьбе партизан против белогвар¬
дейцев и японских интервентов, о гибели большей части отря¬
да, из которого в живых остается маленькая группа закаленных
бойцов — 19 человек. Боевые эпизоды, военные сцены не за¬
нимают в романе большого места; в центре внимания писателя
не столько события, сколько характеры, переживания людей,
участвующих и формирующихся в процессе ожесточенной
борьбы против сил контрреволюции. Движение сюжета под¬
чинено задачам характеристики действующих лиц. Это под¬
черкнуто в названии ряда глав романа: «Морозна», «Мечик»,
«Левинсон» и др.
Острые конфликты в романе — это столкновения резко очер¬
ченных социально-типических характеров. Одни и те же события,
эпизоды даны через восприятие людей, мыслящих по-разному
(Левинсон и Мечик, Мечик и Морозна, Морозна и Варя).
На этих своеобразных психологических противопоставлениях,
контрастных характеристиках, перекрещивающихся взаимо-
оценках и строится композиция романа.
233

В образе командира отряда коммуниста Левинсона Фадеев
раскрывает направляющую роль партии. В обрисовке этого
образа четко выражена и главная особенность творческого
подхода к жизни самого писателя. Смотреть правде в глаза, не
скрывать и не забывать недостатков людей и вместе с тем верить
в возможность перевоспитания людей в процессе борьбы,
показывать их рост и закалку — так понимает Фадеев задачу
реалистического искусства нашей эпохи. Так понимает и свою
партийную работу Левинсон: «Видеть все так, как оно есть,
для того чтобы изменить то, что есть, приближать то, что
рождается и должно быть,— вот к какой — самой простой
и самой нелегкой — мудрости пришел Левинсон»,— пишет
Фадеев о своем герое.
В создании образа положительного героя Фадеев как худож¬
ник социалистического реализма сделал новый шаг вперед.
Он раскрыл богатство духовного мира своего героя, показал
его изнутри, со всеми его глубинными переживаниями.
Решительно выступив против литературных штампов в изобра¬
жении положительного героя, Фадеев продолжает и значи¬
тельно углубляет художественные принципы Д. Фурманова,
удачно решившего задачу всестороннего показа героического
комдива Чапаева.
Полемический характер героя «Разгрома» подчеркнут
нарочито будничным, обыкновенным портретом Левинсона,
«маленького», «незаметного», «рыжего», в «больших ичигах»,
с «чуть ковыляющей походкой». Физическая слабость, ноющая
боль в боку и, наконец, выступающие порой на глазах слезы—
все эти черточки дополняют его внешний портрет, который
впервые дается через восприятие Мечика, пораженного обыден¬
ной внешностью партизанского командира.
Но эта «негероическая» наружность еще сильнее, еще резче
подчеркивает его героизм, его большую нравственную силу.
Источник этой силы — партия и народ. Сильная воля и целе¬
устремленность Левинсона сочетаются с большой гибкостью,
заставляющей его менять тактику в зависимости от конкретной
реальной обстановки.
Глубокая человечность придает обаяние этому образу.
Мечта о новом человеке будущего, свободном от всех пережит¬
ков капиталистического строя, заставляет Левинсона еще го¬
рячее любить сегодняшних, окружающих его, доверившихся
ему людей. Каждый из партизан для него — это не только
«боевая единица», но прежде всего живая человеческая личность..
Ему дорога улыбка, которую он приметил ночью на лице
спящего дневального, выйдя проверить посты. Он боится
спугнуть эту улыбку бойца, потому что она для него — залог
человеческой радости, человеческого счастья.
234

Гуманизм Левинсона — ив его глубокой вере в людей,
в своих партизан, за которых он несет полную ответственность.
Юн «глубоко верил в то, что движет этими людьми не только
■чувство самосохранения, но и другой, не менее важный ин¬
стинкт, скрытый от поверхностного глаза, не осознанный даже
большинством из них, по которому все, что приходится им пере¬
носить, даже смерть, оправдано своей конечной целью и без
которого никто из них не пошел бы добровольно умирать в
улахинской тайге».
Связать эту присущую народным массам стихийную рево¬
люционность с высоким революционным сознанием призван
большевик Левинсон, опирающийся на передовое ядро отряда—
на рабочих-шахтеров, на «угольное племя».
Выдвинув на одно из ведущих мест в романе образ Левин¬
сона, показывая его руководящую и направляющую роль как
представителя партии, воспитателя масс, Фадеев в то же время
подчеркивает, что Левинсон силен только связью с этими мас¬
сами, силен только в коллективе. Диалектическая связь лич¬
ности и коллектива, взаимная их обусловленность изображена
в романе с глубокой исторической конкретностью и правди¬
востью.
Умение Левинсона «управлять людьми», чьи интересы и
желания он выражает, со всей полнотой раскрывается в самой
напряженной и трагической сцене романа, когда отряд, на¬
стигаемый идущим по пятам врагом, неожиданно попадает
в глубокую трясину. Внутренняя сила, целеустремленность
и авторитет командира сплачивают людей, подавляют панику.
И за фигурой Левинсона, с горящим факелом в руке прорываю¬
щегося вместе со своим отрядом через вязкие, затягивающие
болота, чудится знакомый образ героя горьковской сказки —
легендарного Данко.
Поэзия нового человека, сила которого в связи с коллекти¬
вом, сочетается в «Разгроме» с последовательной острой кри¬
тикой враждебного пролетариату сознания и практики, с раз¬
облачением буржуазного индивидуалиста Мечика, закономер¬
но вступившего на путь предательства. «Срывая маску» с этого
мелкобуржуазного интеллигента, подчеркивая разлад его
обывательской мечты с революционной действительностью,
Фадеев продолжает горьковскую традицию развенчивания
мнимых и ложных иллюзий буржуазного общества. Проблема
этическая перерастает в проблему политическую. Путь
Мечика — это путь двурушника, путь предателя Родины
и революции.
Мечик в «Разгроме» противостоит не только Левинсону,
но и партизану Морозке, представителю масс трудящихся,
беззаветно борющихся эа победу революции, духовно растущих
23$

в этой борьбе. Рисуя этот образ, писатель с особенной полнотой
раскрывает огромную роль социалистической революции
в формировании людей. Пробужденные революцией простые
люди вырастали в сознательных, преданных народу борцов.В то
время как революция беспощадно разоблачала и отбрасывала
таких людей, как Мечик, она поднимала и воспитывала таких,
как Морозна. В образе Морозки Фадеев с предельной ясностью
раскрывает мысль о влиянии партии на массы, мысль о том, что
стихийная революционность осталась бы бесплодной, если она
не была бы направлена революционным сознанием. В образе
Морозки Фадеев выражает и свое понимание новой нравствен¬
ности: мерилом нравственности является преданность народу,
революции, идеям коммунизма.
«Морозна — человек с тяжелым прошлым,— говорил о своем
герое Фадеев,— человек, прошедший очень суровую школу
дореволюционной жизни. Он мог украсть, мог-грубо выругаться,
мог грубо обойтись с женщиной, очень многого в жизни не
понимал, мог врать, пьянствовать... Но в трудные, решающие
моменты борьбы он поступал так, как нужно для революции,
преодолевая свои слабости» х.
Его влечет в отряд не ложный, надуманный героизм Мечика,
а сознание необходимости борьбы, неразрывной связи с шахтер¬
ским племенем. И когда Левинсон за неповиновение угрожает
выгнать его из отряда, Морозна с убежденностью человека,
понимающего смысл борьбы и свое место в ней, угрюмо отве¬
чает: «Уйтить из отряда мне никак невозможно, а винтовку
сдать — тем паче...».
И хотя в дальнейшем у него были отдельные срывы, которых
он мучительно потом стыдился, тем не менее он на деле доказал
свою преданность революции, свою связь с народом, свою рабо¬
чую шахтерскую сущность. Участие в революционной борьбе
формировало его личность, его нравственность, освобождало
от пережитков проклятого прошлого. Горьковская идея, поло¬
женная в основу этого образа, определила и его динамику.
«...В гражданской войне,— писал Фадеев,— происходит
отбор человеческого материала, все враждебное сметается рево¬
люцией, все неспособное к настоящей революционной борьбе,
случайно попавшее в лагерь революции, отсеивается, а все ра¬
стущее из подлинных корней революции, из миллионных масс
народа закаляется, растет, развивается в этой борьбе»1 2.
Фадеев в своем романе достигает резкой очерченности персо¬
нажей, глубокой индивидуализации образов при их огром¬
1	А. Фадеев. Литература и жизнь. Статьи и речи. М.,, 1939,
стр. 153.
2	Там же, стр. 151—152.
236

ной обобщающей силе. В этом сказались дальнейшие завоева¬
ния метода социалистического реализма. Каждый из участни¬
ков отряда — и Бакланов, и Дубов, и Гончаренко, и Метели¬
ца — имеют свой характерный, неповторимый облик, хотя
всех их объединяют общие цели борьбы, преданность револю¬
ционному делу.
Романтически окрашен героический образ Метелицы, ко¬
торый, по признанию Фадеева, был сначала задуман как образ
второстепенный. Но впоследствии, разрабатывая характер
Левинсона, Фадееву в образе Метелицы «показалось необхо¬
димым воплотить те черты характера, которых нехватает у Ле¬
винсона»‘. В связи с этим Метелица приобрел в романе гораздо
большее значение и стал одной из центральных фигур романа.
Это человек из народа, полный энергии и жизненных сил,
с цельным и открытым характером, самоотверженный и простой,
способный на подвиг, твердо верящий в победу того дела, за
которое он борется. Фадеев подчеркивает, что Метелица как
бы дополняет Левинсона: «Когда он видел перед собой его
быструю, всегда готовую к действию фигуру или знал, что
Метелица находится где-то тут рядом, он невольно забывал
о собственной физической слабости, и ему казалось, что он
может быть таким же крепким и неутомимым, как Метелица».
В образе взводного командира Метелицы писатель раскры¬
вает красоту, внутреннюю окрыленность человека из народа,
готового пожертвовать жизнью во имя победы и ощущающего
свое превосходство над врагом даже в минуту поражения.
Геройская гибель Метелицы знаменует силу этого человека,
силу того дела, за которое он отдал жизнь.
Роман Фадеева — выдающееся произведение социалисти¬
ческого реализма, в котором действительность изображена в ее
революционном развитии, с подлинной художественной силой
обобщения конкретно-исторических явлений. Впервые в совет¬
ской литературе так глубоко и всесторонне были затронуты
вопросы новой, коммунистической этики. Противопоставив
малодушную «жалостливость» Мечика человечности Морозки,
высокому гуманизму Левинсона, Фадеев показал мнимость
существования вневременной морали. «Неморально все то,
что нарушает интересы революции, интересы рабочего клас¬
са»1 2,— таков убедительный вывод романа.
Наряду с горьковскими традициями, которые играют в
творчестве Фадеева крупную роль, в «Разгроме» отчетливо
ощущается использование писателем лучших традиций русского
1	А. Фадеев.
2	Там же, стр.
литература
237

классического реализма, в частности реализма Льва Толстого.
Сам Фадеев говорит об этом:
«...Толстой всегда пленял меня живостью и правдивостью'
своих художественных образов, большой конкретностью,
чувственной осязаемостью изображаемого и очень большой
простотой. Работая над произведением «Разгром», я в иных
местах в ритме фразы, в построении ее невольно воспринял
некоторые характерные черты языка Толстого»1. Но, разумеет¬
ся, не только ритм фразы и ее синтаксическая конструкция
были восприняты Фадеевым. Самый характер так называемой
«разоблачительной фразы», в которой вскрывалась существен¬
ная сторона факта, явления, использовался Фадеевым лишь
постольку, поскольку это было необходимо для раскрытия
«диалектики души», для глубокого проникновения в противоре¬
чивый и сложный внутренний мир своих героев, для изображе¬
ния душевных движений людей, для обнажения моральной
подоплеки, а иногда изнанки человеческих поступков.
Оптимистическое (несмотря на трагический финал — раз¬
гром отряда) звучание романа, непосредственно сближающее
это произведение с романом «Мать», достигнуто Фадеевым
благодаря тому, что он, следуя горьковской традиции, раскры¬
вает явления действительности в их неодолимом революцион¬
ном развитии, в их исторической закономерности.
Подобно тому как Горький изобразил рост сознания рабочих
масс, показал проникновение революционной теории в стихий¬
ное рабочее движение, наметил пути связи рабочего класса
с крестьянством и интеллигенцией и тем самым обосновал
непобедимость того дела, за которое борются Павел Власов и
Ниловна, так и Фадеев, раскрыв историческую закономерность
роста партизанской борьбы и роста людей в этой борьбе, обосно¬
вал непобедимость народа. Трагическая гибель отряда воспри¬
нимается как частный, единичный случай, не исключающий,
а лишь подтверждающий закономерность победы. Это особенно
подчеркнуто заключительными словами романа:
«Левинсон обвел молчаливым, влажным еще взглядом
это просторное небо и землю, сулившую хлеб и отдых, этих
далеких людей на току, которых он должен будет сделать вскоре
такими же своими, близкими людьми, какими были те восем¬
надцать, что молча ехали следом,— и перестал плакать: нужно
было жить и исполнять свои обязанности».
Сочетание классических традиций с разработанными Горь¬
ким принципами социалистического реализма оказалось в вы¬
сокой степени плодотворным и позволило Фадееву создать
произведение, по праву вошедшее в фонд советской классики
1 А. Фадеев. Литература и жизнь. Статьи и речи, стр. 156
238

7
Советский роман в эти годы приобретает все больший эпи¬
ческий размах и масштабность. Как роман-эпопея задумано
классическое произведение Михаила Шолохова «Тихий Дон»,
первые два тома которого вышли в конце 20-х годов (I т.—
в 1928 г., И т,— в 1929 г.).
Первоначальный замысел «Тихого Дона» был связан с по¬
слереволюционной жизнью казачества. Но начав свою эпопею
с теперешней второй книги, где описывалось участие казаков
в белогвардейском корниловском движении, Шолохов пришел
к сознанию необходимости показать читателю предшествующую
историю казачества, уяснить историческую закономерность
появления контрреволюционных настроений и противостоящих
им революционных сил в среде казачества после Октября.
Не мог быть и в достаточной степени уяснен сложный путь
Григория Мелехова, если бы писатель ограничился изображе¬
нием Мелехова в зрелом уже возрасте и не показал среду, в ко¬
торой формировался его герой. Это заставило Шолохова,
отложив уже написанные части романа, вернуться к более
раннему историческому периоду. В окончательной, увидев¬
шей свет редакции хронологические рамки первого тома опре¬
деляются 1912—1916 гг., второго — 1916 — весна 1918 г.
В последующих томах описаны 1918—1922 гг.
Таким образом, роман охватывает целое десятилетие жизни
донского казачества (с 1912 по 1922 г.), имевшее первостепенное
историческое значение в судьбах не только казацкого Дона,
но и всей России. Об этом десятилетии В. И. Ленин писал
в 1922 г. в связи с десятилетием газеты «Правда»:
«Только десять лет прошло с тех пор! А прожито по содержа¬
нию борьбы и движения за это время — лет сто...
Основная причина этого громадного ускорения мирового
развития есть вовлечение в него новых сотен и сотен миллио¬
нов людей...
Это большинство теперь проснулось и пришло в движение,
которое не в силах остановить самые сильные и «могуществен¬
ные» державы»х.
Появление первых двух томов «Тихого Дона» знаменовало
вступление советской литературы на новый этап. Действитель¬
ность предреволюционных и революционных лет здесь впервые
становилась объектом широкого эпического обобщения. Личная
судьба Григория Мелехова и его семьи далеко выходит за рамки
узкого казачьего круга и осмысляется в свете большой
морально-философской проблематики. Типизация направлена
1 В. И. Ленин. Соч., т. 33, стр. 312—313.
239

па раскрытие таких коренных жизненных явлений, как
борьба противостоящих друг другу сил революции и контрре¬
волюции, богачей и бедняков.
Эпическое обобщение раскрывало основные процессы
исторического развития России в предреволюционные и
в первые революционные годы. В романе показаны судьбы
всего народа, всей России, изображенные с необыкновенным
проникновением и глубиной.
Одной из особенностей творческого метода Шолохова
с самого начала его писательской деятельности является обра¬
щение к решающим, поворотным, переломным моментам исто¬
рии. Ему чужда какая-либо лакировка действительности,
тенденция к «округлению» жизни. Люди в произведениях
Шолохова показаны в их противоречиях, в столкновениях,
в борьбе, в исканиях. Грандиозные исторические события пере¬
секаются с повседневной, будничной жизнью. В бытовых
явлениях, в психологических коллизиях находят свое вопло¬
щение социально-политические конфликты.
Изображая жизнь и характеры людей в моменты ломки,
в движении, Шолохов, как художник социалистического реа¬
лизма, никогда не теряет исторической перспективы, правиль¬
ного понимания реальных путей истории, путей дальнейшего
революционного развития.
«Тихий Дон» — роман, написанный в широкой эпической
манере, унаследованной Шолоховым от классического и русского
реализма,— пронизан идеями глубокой народности и безза¬
ветного патриотизма х.
По широте эпического замысла непосредственно к «Тихому
Дону» примыкает трилогия А. Толстого «Хождение по мукам»
(I т.— «Сестры»— написан в эмиграции, опубликован в 1920—
1921 гг.; II т.— «Восемнадцатый год» — создан в 1927—1928 гг.;
III т. был завершен в 1941 г.). И так же как «Тихий Дон»
далеко выходит за рамки романа о казачестве, так и трилогия
А. Толстого — это книга не только о русской интеллигенции
и ее путях в революции, это книга о судьбах Родины, о русском
народе, защищающем свою свободу и независимость от пося¬
гательств внутренних и внешних врагов.
«Первая часть трилогии «Хождение по мукам» («Сестры»),—
писал впоследствии ее автор,—... по существу начинает новый
этап моего творчества. Эта книга — начало понимания и худо¬
жественного вживания в современность»1 2.
С огромной силой художника-реалиста А. Толстой показал
в «Сестрах» разложение русского буржуазного общества перед
империалистической войной и революцией, гниль декадент-
1	Анализ «Тихого Дона» М. Шолохова см. в гл. V.
2	А. Н. Толстой. Поли. собр. соч., т. 13. М., 1949, стр. 493.
240

щины — этого порождения буржуазной реакции и мрако¬
бесия, безидейность и пошлость изживающего себя буржуаз¬
ного искусства. Именно этот роман явился результатом реши¬
тельного идейного поворота писателя, поворота, начавшегося
еще за границей и определившего возвращение Толстого на
родину1.
Уже первая книга трилогии далеко выходит за рамки се¬
мейно-бытового романа. Эпиграф из «Слова о полку Иго-
реве» — «О, русская земля» — конкретно воплощен в произве¬
дении. Личные судьбы героев изображаются в связи с судьба¬
ми Родины. Хотя автор устами своих героев утверждает любовь
как единственную устойчивую ценность жизни среди бурь
войны и революции, тем не менее для Телегина — предста¬
вителя демократических слоев интеллигенции, русского пат¬
риота,—судьбы Родины являются решающими.
В своей вере в русский народ, который вынес самые тяжелые
испытания истории и не сломился, черпает Телегин