/
Автор: Казаманова Л.Н.
Теги: древняя греция историография византийская империя история крита
Год: 1964
Текст
Л. Н. К АЗАМАНОВ А
ОЧЕРКИ
СОЦИАЛЬНО-
ЭКОНОМИЧЕСКОЙ
ИСТОРИИ КРИТА
V—IV вв. до н. эв
ИЗДАТЕЛЬСТВО
МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
19 6 4
Печатается по постановлению
Редакционно-издательского совета
Московского университета
Под редакцией проф. В. И. АВДИЕВА
ВВЕДЕНИЕ
Понятия «запад» и «восток» весьма относительны.
Нельзя себе представить такого географического или
историко-культурного района, который был бы абсолют-
но западным или восточным. В различных языках эти
представления связаны со словами, обозначающими
восход и заход солнца. Некоторые страны получили на-
звание «восточных» (Анатолия, Левант), некоторые
племена считались уже в глубокой древности «западны-
ми» (амориты, амурру), как их называли в Месопота-
мии, так как, они кочевали в степях, расположенных к
западу от Двуречья. В одной шумерийской легенде о
золотом веке сохранилось представление о четырех стра-
нах света, которые обозначены названиями стран,
лежавшими вокруг Шумера, считавшейся как бы по
преимуществу южной страной. К северу от нее находил-
ся Ури (позднейший Аккад и Ассирия), к востоку —
Шубур (впоследствии Элам), а к западу — страна Мар-
ту. Это слово стало обозначать запад, и от него позднее
образовалось название племени амурру (амориты).
Один из крупнейших ассириологов первой ' половины
XIX в. Беджих Грозный выдвинул остроумную гипоте-
зу, что слова «Азия» и «Европа» происходят от древних
вавилонских глаголов «асу» и «эребу», означающих
«восходить» и «заходить». Трудно сказать, в какой ме-
ре точно можно доказать это лингвистическое отождест-
вление1. Ясно лишь одно, что в Древней Месопотамии,
1 В. Hrozny. Ancient History of Western Asia, India and Cre-
te. Prague, s. a. d., p. 4.
3
как и в других странах Древнего Востока, названия
«запад» и «восток» носят чисто условный характер и
обозначают лишь, что данная страна расположена к
«востоку» или что народ живет на «западе».
Реакционные идеологи колониальной политики капи-
талистических государств Западной Европы и Америки
выдвинули пресловутую расовую теорию с целью оправ-
дания грабительских войн и порабощения главным об-
разом «восточных» народов, причем само понятие «во-
стока» носило очень расплывчатый характер. В течение
столетий эта борьба шла на востоке, на скрещениях
очень древних торговых путей, соединявши^ с Европой
ряд стран Азии и Африки. В тех районах, где издавна
образовались большие государства со своей старинной
национальной культурой, эта борьба приобретала осо-
бенно острый и напряженный характер и углублялась
социально-экономическими и классовыми противоречия-
ми. Отстаивая свою экономическую независимость, свой
политический суверенитет, свою национальную культуру,
восточные народы Азии и Африки доказывали свое право
на достойное и независимое существование. Возникнове-
ние письменности и развитие алфавита, металлургия,
кораблестроение, древнейшие художественные колонны,
тончайшая фресковая роспись и многие другие дости-
жения высокой культуры были созданы гением восточ-
ных народов в очень глубокой древности. Поэтому не
может быть и речи о каком-либо принципиальном про-
тивопоставлении западных народов восточным. И те, и
другие имеют равное право на историческое и независи-
мое существование. И те, и другие сыграли в прошлом
крупную историческую роль в мировом прогрессе. Угнё-
тенные народы расправляют свои плечи, ведут упорную
борьбу за национальную свободу. Глубокий смысл этой
борьбы становится особенно ясным при историческом
анализе всей проблемы в целом. И тем более важно
изучение отдельных этапов этой длительной борьбы в
свете марксистско-ленинской теории о прогрессивной
смене социально-экономических формаций общества.
Некоторые основные проблемы социально-экономиче-
ской и культурной истории уходят своими корнями
в глубь тысячелетий. Историческая роль общины, возник-
новение народного творчества, древнейшие формы клас-
совой борьбы, несомненно, входят в рамки древней исто-
4
рии. Но важнейшей ключевой проблемой в данном слу-
чае является вопрос о возникновении ранних форм
рабовладельческой эксплуатации труда, когда на раз-
валинах родового строя возникает еще во многом нераз-
витый, раннерабовладельческий строй, долго сохраняю-
щий остатки домашнего, патриархального рабства. Эти
социально-экономические формы существовали в III—
II тысячелетиях до н. э. во многих странах Древнего
Востока на обширной территории от Египта до Китая.
В силу старой традиции и благодаря большому количе-
ству сохранившихся источников, документов и памятни-
ков материальной культуры особенно хорошо в этом
отношении изучена история древних государств, распо-
ложенных в обширном бассейне Восточного Средиземно-
морья. И поскольку мы не можем установить принци-
пиальной разницы между 'народами востока и запада,
этот процесс возникновения должен был происходить не
только в так называемых «восточных» странах Азии и
Африки, но и в тех странах, которые входили в так на-
зываемый европейский «Ближний Восток». Ведь еще
Ф. Энгельс указывал на то, что «в азиатской и классиче-
ской древности преобладающей формой классового угне-
тения было рабство, т. е. не столько экспроприация
земельной собственности у масс, сколько превращение в
частную собственность их личностей» 2.
В своей теоретической лекции «О государстве»
В. И. Ленин отметил, что общая закономерность обус-
ловила развитие «всех человеческих обществ в течение
тысячелетий во всех без изъятия странах» и что' после-
довательность этого развития заключалась в том, что
«вначале мы имеем общество без классов — первона-
чальное патриархальное, первобытное общество, в кото-
ром не было аристократов; затем — общество, основан-
ное на рабстве, общество рабовладельческое» 3. Конкре-
тизируя, Ленин указывает далее, что «через это прошла
вся современная цивилизованная Европа — рабство было
вполне господствующим две тысячи лет тому назад.
Через это прошло громадное большинство народов
остальных частей света»4. Поэтому история Древнего
Крита, тесно связанного с балканской и островной Гре-
2 К. М а р к с и Ф. Энгельс. Соч., т. XVI, ч. I, стр. 287.
3 В. И. Ленин. Соч., т, 29, стр. 438.
4 Там же.
5
цией и в то же время со странами, расположенными в
Малой Азии, на восточном побережье Средиземного
моря и в северо-восточной Африке, представляет боль-
шой исторический интерес.
Ведь именно здесь, на стыке трех материков — Азии/
Африки и Европы особенно ярко проявились, первые
племенные, национальные, государственно-политические
и, главным образом, социально-экономические противо-
речия, которые обусловили прогрессивное развитие древ-
них народов в этом районе земного шара.
Египет, Финикия и Крит. Три страны, три народа и
три культуры преобладали в III—II тысячелетиях
до н. э. между устьем Нила, Грецией и Малой Азией.
Плодородные долины и горные районы, разделенные
пустынями и соединенные морями, обусловили соотноше-
ние основных видов хозяйства: скотоводства, ороситель-
ного земледелия и торговли, которая на просторах Сре-
диземного моря впервые в мировой истории приобрела
характер морского транзита в своеобразных условиях
примитивного обмена. История Древнего Египта очень
подробно изучена на основании огромного документаль-
ного и археологического материала, добытого в течение'
последних полутора столетий. Прошлое Финикии нам
известно значительно хуже, так как архивы древнейших
финикийских торговых колоний и городов за редчайши-
ми исключениями (например, Угарит) до сих пор еще не
найдены. Но замечательные раскопки в Рас-Шамра, а
также последние обследования римских городов Север-
ной Африки вскрыли поразительные факты, характери-
зующие, с одной стороны, широкий географический
район распространения финикийской цивилизации, а с
другой — длительность взаимодействий пунической и
римской культур в течение ряда веков, что, несомненно,
указывает на большую историческую роль древнефини-
кийской цивилизации.
Меньше всего изучена история Древнего Крита, где,
очевидно, в конце III тысячелетия до н. э. возникли
раннерабовладельческие государства, несколько напо-
минающие древнейшие государства Египта и Месопота-
мии. В XVIII—XV вв. до н. э. Критско-Минойское госу-
дарство достигло своего наивысшего развития и наиболь-
шей политической мощи. Его характерная черта отмече-
на еще в античной литературе четким термином — талас-
6
сократил (морское владычество). К сожалению, взаимо-
отношения Древнего Крита с соседними странами, а
так>ке вопрос о социально-экономических отношениях на
древнем острове Миноса изучены лишь в самых общих
чертах. Это объясняется тем, что древнейшие надписи,
найденные на Крите, стали достоянием науки сравни-
тельно недавно. Надписи линеарной системы «А» все
еще представляют большие трудности для дешифровки.
Более развитая линеарная система «Б» отчасти дешиф-
рована. Однако очень краткие и сжатые надписи не
дают достаточного материала для всесторонней харак-
теристики и углубленного изучения отдельных сторон
жизни и культуры критского народа в древнейший
период его истории. Поэтому историки до сих пор вы-
нуждены широко использовать египетские и финикийские
источники, памятники материальной культуры, а также
античную историческую традицию, сохранившуюся в
трудах греческих и римских писателей. Особенный ин-
терес представляют свидетельства античных авторов о
пережитках более древнего общественного строя ранне-
рабовладельческой эпохи, которые так тщательно изуче-
ны в монографии Л. Н. Казамановой.
Неоднократно в научной литературе ставился вопрос
о взаимоотношении между Древним Критом и странами
Древнего Востока. Конечно, эту проблему следует
ставить шире и решать ее в плане изучения связей
между всеми странами Восточного Средиземноморья,
иными словами, надо установить, в какой мере Миной-
ское государство было связано с Египтом, Финикией и
Грецией в различные периоды его истории. В настоящее
время можно уже подойти к правильной постановке это-
го вопроса, поскольку раскопки, производившиеся на
обширных территориях Ближнего Востока, позволяют
сделать первые выводы об общеисторическом значении
проблемы экономических и культурных связей в странах
Древнего мира.
Теперь уже не приходится сомневаться в том, что эти
связи восходят к глубокой древности. Все еще трудно
установить, когда точно и в какой форме они возникли.
Однако находки порфировых сосудов египетского типа
архаической эпохи (по классификации Фл. Петри —
45—54 последовательные даты), наконечник булавы и
формы металлических сосудов, обнаруженных на Крите,
7
позволяют сближать древнейшую минойскую культуру
с Египтом того времени, когда большие племенные сою-
зы в дельте и долине Нила стали уступать свое место
самым ранним государствам. Отныне становятся возмож-
ными первые торговые экспедиции, отправляются кара-
ваны и корабли в соседние страны. Ж. Веркутгер 5
считал, что египтяне установили торговые связи с Кри-
том с целью вывоза оттуда необходимого им дерева и
серебра. Однако в древнейшие времена Египет обладал
достаточным количеством дерева и мог получать его из
соседних областей Африки и Азии, а серебро, конечно,
не имело для египтян особенной хозяйственной ценности.
Большее значение имела для Египта доставка обсидиа-
на (вулканического стекла), добывавшегося на о. Мелос
и широко распространенного на Крите со времен неоли-
та. Из этого обсидиана и египтяне л критяне в древней-
ший период своей истории делали мелкие режущие ору-
дия, своего рода ножички, или лезвия.
В эпоху Древнего Царства эти связи Египта с Кри-
том должны были усилиться. Египетская культура начи-
нает оказывать некоторое воздействие па критскую.
Возможно, что под некоторым египетским влиянием на
Крите возникает и развивается техника изготовления
каменных сосудов, достигшая в Египте высокого расцве-
та в более древние времена. К тому же критские камен-
ные сосуды часто напоминают по своей форме египет-
ские. Особенный интерес представляет упоминание в
одной египетской надписи, хранящейся в Каирском
музее, содержащей титулатуру чиновника Хетеп-херен-
Пта двойной секиры, которая очень похожа на культо-
вый предмет, широко распространенный на Крите во все
времена его истории 6.
Египет в период Среднего Царства становится силь-
ным государством. Египетские торговцы и колонисты
проникают в Нубию вплоть до второго порога, а также
в Финикию, прочно укрепившись в Библе. Египетские
фараоны совершают грабительские походы в соседние
страны. Расширяется географический район воздействия
египетской цивилизации на народы, населяющие бассейн
Восточного Средиземноморья. В египетских надписях
5 J. V е г с о u i I с г. Egyptiens et prehellenes. Р., 1954, рр. 20—21.
6 Р. Newberry. Annales du Service des Antiquites de 1’Egypte,
XXVIII, 2. Le Caire, 1928.
8
появляется племенной термин «ханебу», обозначающий
народы Эгейского моря, с которыми все чаще и чаще
сталкиваются египтяне. Среди этих «морских» народов,
конечно, одно из первых мест занимали критяне. Именно
в этот период образовалось Критское государство I—II
среднеминойского периода. Все эти исторические данные
подтверждаются археологическими памятниками, най-
денными как в Египте, так и на Крите. В Гурнесе, Пла-
таносе, Психро й в других местностях Крита были най-
дены различные египетские вещи, как например бусы,
скарабеи XI—XII династий с чисто египетскими изобра-
жениями, например богини Тауэрт, солнца с лучами
между двумя сосудами, пиктографических знаков, очень
близких к египетским иероглифам. Наибольший интерес
среди различных египетских предметов Среднего Царст-
ва, найденных на Крите, представляет нижняя часть
диоритовой статуи сидящего мужчины. На сиденье
сохранилась надпись, содержащая имя данного челове-
ка. Предположение Пендлбери, что статуя изображает
египетского посла или представителя храма, посланного
на Крит для закупки дерева 7, все еще остается недока-
занным ввиду отсутствия каких-либо указаний в надпи-
сях. Однако находка этой статуи на глубине 70 см под
плитами пола центрального двора большого Кносского
дворца ясно указывает на наличие официальных и, сле-
довательно, довольно твердых связей между Египтом и
Критским государством, очевидно, в период XII—
XIII династий8. Также и в Египте в слоях Среднего
Царства были обнаружены критские изделия. В Абидосе,
Лахуне и в других местах были обнаружены черепки
типично критских сосудов и одна прекрасная чаша II
среднеминойского периода. Имеются основания предпо-
лагать, что своеобразные формы растительного орна-
мента, покрывающие внешние поверхности критских
глиняных ваз этого времени, в частности изображения
схематизованного лотоса и пальметочный узор, были
заимствованы из Египта.
В Кыосском дворце, к западу от северной площадки
для ритуальных омовений, на глубине 40 см от уровня
пола была найдена крышка от алебастрового сосуда
7 Дж. Пендлбери. Археология Крита. Изд-во АН СССР,
М. — Л., I960, стр. 163.
8 D. Fimmen. Kretisch-Mykenische Kultur. Berlin, 1921, S. 170.
9
с надписью, содержащей титулы и имя гиксосского царя
Хиана. Судя по Карнакской стэле фараона Яхмоса I, со-
держащей торжественный гимн в честь царицы Яххотеп,
Египет находился в начале Нового Царства, в ранний
период правления XVIII династии, в тесном союзе с
Критской морской державой. Так, в этой надписи цари-
ца Яххотеп названа «правительницей берегов Хаунебт»,
а племена Ханебу, по словам автора надписи, «говорят
фараону»: «Мы сопутствуем ему»9. Различные египет-
ские предметы этого времени, как например обломки
алебастровых сосудов, были обнаружены на Крите, в
Исопате. В эту эпоху становятся ощутимыми художест-
венные взаимодействия между Критом и Египтом. Так,
на топоре и кинжале Яхмоса I сохранились типично
критские изображения, а на лезвии кинжала критской
работы, происходящего из Микен, можно обнаружить
типично нильский пейзаж, напоминающий аналогичные
египетские сцены,— в реке плавают рыбы, а на берегу в
зарослях папируса дикие кошки охотятся на уток.
В период Нового Царства экономические связи
Египта с Критом и со всем районом Эгейского моря уси-
ливаются. Рост рабовладельческого хозяйства в Ниль-
ской долине и на о. Миноса приводит к появлению из-
быточных продуктов сельского хозяйства и ремесленных
производств, что способствует дальнейшему развитию
все еще примитивной меновой торговли. На стенах
гробниц вельмож XVIII династии все чаще изобра-
жаются эгейцы, очевидно, главным образом критяне,
которые несут серебро, золото, бронзу и медь в слитках
и разнообразных изделиях, а также ценные камни, в
частности лазурит, столь высоко ценившийся в Египте.
Одежда, обувь и прически эгейцев очень напоминают
похожие изображения, найденные на Крите. Также
реалистически изображены египетским художником
критские сосуды и изображения бычьей головы, несом-
ненно связанные с критским культом священного быка,
Впрочем, и в соответствующих надписях, например на
одной стене в гробнице Рехмира в Фиванском некрополе,
говорится, что данная сцена изображает «прибытие в
мире князей Кефтиу (Крита), островов, находящихся
9 В. И. Авдиев. Военная история Древнего Египта, т. I. М.,
1948, стр. 149—150,
10
внутри Великого Моря». Аналогичные стенные росписи
и сопровождающие их. надписи сохранились и в других
гробницах Нового Царства, в гробнице Сенмута, извест-
ного строителя дейр-эль-бахрийского храма времени Хат-
шепсут, в гробнице Усерамона, далее, в гробнице перво-
священника Амона и начальника казначейства Менхе-
перраснеба, в гробнице «начальника северных стран»
Аменмеса. Очевидно, знатные вельможи, чиновники и
придворные, в особенности те, которые ведали «север-
ными странами», придавали особенное значение все
более развивающейся торговле со страной Кефтиу, кото-
рая в период Нового Царства занимает крупное место
в экономике Египта наряду с сирийской и нубийской
торговлей. Археологические раскопки отчасти подтверж-
дают факт укрепления внешних связей Египта с Критом.
Египетские алебастровые сосуды были найдены в гробни-
це в Исопате (Крит). Печать царицы Тии была обнару-
жена в погребальной комнате в Агиа-Триада. С другой
стороны, в Египте были найдены критские вещи: прек-
расной работы сосуд, так называемый «марсельский
ойнохой», алебастровый сосуд из Седмента и некоторые
другие предметы. Общеизвестным является факт взаим-
ных художественных влияний между Египтом и Критом.
Эти взаимодействия ясно видны как в критских фресках
в Агиа-Триада, так и в египетских в эль-Амарна. Судя
по одной фреске с изображением африканских воинов,
здесь, как и в Египте, пользовались наемниками, завер-
бованными на Черном материке. Особенно интересен
критский ритон, на котором в легком рельефе представ-
лена группа жнецов во главе с человеком, держащим в
руке типично египетский музыкальный инструмент —
систр. Все эти факты с очевидностью указывают на
укрепление экономических и культурных связей между
Египтом и Критом в XVI—XV вв. до н. э.
Столь же значительными и действенными были тор-
говые связи Крита с Финикией, как это показали раскоп-
ки в Рас-Шамра. Очевидно, уже в XVIII—XVII вв.
до н. э. эгейские торговцы и колонисты стали проникать
со своими товарами и обычаями в города северо-фини-
кийского побережья, например в Угарит. Здесь, в гроб-
ницах XVII в., были обнаружены критские изделия, как
например, бронзовые мечи с украшениями в виде бычьих
рогов и керамика минойского типа. Критское художест-
11
венное влияние заметно в гробницах Рас-Шамры и
Минет-эль-Бейда. Вместе с тем очень характерен и тот
факт, что критское влияние проникало в Финикию на-
ряду с кипрским и микенским. Таким образом, в XVIII—
XVI вв. до н. э. наблюдается несомненное сближение
между Микенской Грецией, Критом и Северной Фини-
кией.
Греческая литературная традиция сохранила дале-
кие воспоминания о древних связях, соединявших искон-
ные религиозные центры материковой Греции, Элевсин
и Дельфы с эгейским миром, в частности с Критом, через
который шли в античный мир культурные и художест-
венные веяния из древневосточных стран средиземномор-
ского круга с его легендами и мифологическими образа-
ми, связанными с культом змеи, дракона, грифона и
сфинкса.
В гомеровском гимне Деметре рассказывается, как
древняя богиня-мать, покровительница земледелия, в
поисках своей дочери Коры прибыла в Элевсин. Называя
себя «старухой из Крита», Деметра говорит, что она
явилась сюда по морю и не по своей воле. Так, уже в ан-
тичной древности культ Деметры сопоставлялся с куль-
том великой критской богини земного плодородия. Само
название Элевсин иногда связывается с именем древней
богини Элейтии. Известно далее, что, по мнению Диодо-
ра, все мистерии, конечно, включая наиболее прослав-
ленные элевсинские, происходят с о. Крита [5.77.3]. Не
менее интересны сведения, сохранившиеся в гомеровском
гимне Аполлону, в котором описывается, как Аполлон,
убив Пифона, строит в Дельфах около Тельфусийского
источника «жертвенник в роще тенистой» и первыми
жрецами этого святилища назначает «критян из града
Миносова — Кносса». Множество археологических и ху-
дожественных памятников, а также твердая историче-
ская традиция соединяет культуру Древнего Крита с
Микенской Грецией. И нет поэтому ничего удивительно-
го, что на Крите, претерпевшем после своего бурного
расцвета иноземные завоевания, крушение своей госу-
дарственности и морского владычества в XV в. до н. э.,
сохранились пережиточно очень древние формы социаль-
ных отношений, типичные, с одной стороны, для архаи-
ческой Греции, а, с другой, — для великого древневос-
точного мира, в частности Египта, с которым Крит, на-
12
чиная с древнейших времен, был тесно связан давними
экономическими и культурными связями.
Дешифровка линейной письменности «Б» дает воз-
можность современным исследователям предполагать,
что в Микенской Греции существовало рабство. Конеч-
но, недостаток и очень лаконичный характер немногих
соответствующих надписей не дают возможности уста-
новить формы и уровень развития этого рабства 10. Но
основные данные, сохранившиеся в гомеровском эпосе,
в поэмах Феогнида и в более поздней античной тради-
ции, позволяют полагать, что в Микенской Греции, как
и на Крите в минойскую эпоху, существовали древней-
шие формы неразвитого патриархального рабства, ти-
пичного для древнейших раннерабовладельческих госу-
дарств Древнего Востока. Когда впоследствии рост эко-
номики и усложнение социально-экономических отноше-
ний вызвали перемещение экономики и культуры в
другие, более поздние центры Эгейского района и мате-
риковой Греции, когда усилились города ионийской
части Малой Азии, а в материковой Греции Коринф и
Афины, Крит и Спарта превратились в экономическую
периферию греческого мира. Поэтому на Крите пережи-
точно сохранились архаические для того времени со-
циально-экономические отношения, которые так подроб-
но разобрала в своей монографии Л. Н. Казаманова.
В. И. Авдиев
10 С. Я. Лурье. Язык и культура Микенской Греции.
Изд-во АН СССР, М. — Л., 1957, стр. 269. Дж. Томсон в своем инте-
ресном и ценном научном труде «Исследования по истории древне-
греческого общества» (М., 1958, стр. 11) утверждает, что «историю
Греции следует изучать как часть всей истории Ближнего Восто-
ка». Обильный фактический материал дает ему возможность сбли-
зить древнейшую культуру Греции с культурой стран Древнего
Востока и установить в архаической Греции наличие сильных пе-
режитков родового строя.
ГЛАВА I
ИСТОРИОГРАФИЯ
ifafjfa]
I Jr уржуазная историография уделяла мало вни-
мания проблеме рабовладения, а «на протяже-
нии всей первой половины XX века не появилось ни
одной монографии, которая была бы посвящена изуче-
нию античного рабства, взятого как целое» В сущно-
сти по этому вопросу мы имеем две монографии, раз-
деленные промежутком времени в 76 лет. Это книга * 2
Анри Валлона (1879 г.) и монография3 В. Вестерманна
(19'55 г.).
Немногим лучше обстоит дело и с изучением более
частных вопросов, связанных с рабством в античном
мире. Несмотря на то что многие из этих вопросов
имеют принципиальное значение для выяснения корен-
ных проблем рабовладения, они в большинстве случаев
выпадали и выпадают из поля зрения буржуазных ис-
следователей. Это относится и к некоторым своеобраз-
ным формам зависимости, которые имели место в
Спарте, в Фессалии, на Крите и в других областях.
Характерными в этом отношении являются работы
П. Демарня 4, Дж. Пендлбери 5, А. Эффентерра 6, по-
явившиеся в конце 40-х годов XX в.
’ ВДИ, 1958, № 4, стр. 136.
2 А. Валлон. История рабства в античном мире. ОГИЗ, 1941
(русск. пер.).
3W. L. Wester ига n n. The Slave systems of Greek and Ro-
man antiquity. Philadelphia, 1955.
4 P. Demargne. La Crete dedalique. P., 1947.
5 Дж. Пендлбери. Археология Крита. Изд-во АН СССР,
М„ 1950.
6 Н. van-E ffenterre. La Crete et le monde grec de Platon
a Polybe. P., 1948.
14
Первые две работы являются сводкой и описанием
археологического материала; автор последней ограничи-
вается исследованием литературной традиции о Крите и
совершенно игнорирует вопросы социально-экономиче-
ского порядка.
В методологии современной буржуазной историогра-
фии продолжает господствовать концепция циклизма
Эдуарда Мейера, рассматривавшего специфические фор-
мы зависимости в Спарте, в Фессалии и на Крите как
крепостную зависимость и отождествлявшего эти формы
с крепостным строем феодальной формации.
Эдуардом Мейером было выдвинуто популярное в
современной буржуазной историографии положение о
внутриэкономических причинах возникновения илотии,
отрицающее роль завоевания в образовании этой формы
зависимости. По его мнению, образование илотии про-
исходит в тех же условиях, что и возникновение кре-
постничества в феодальную эпоху 7.
Эта точка зрения нашла свое отражение в работах
К. Неймана 8, считавшего, что основные черты Horigkeit
можно распространить на спартанских илотов, а позже
и в работах Ульр. Карштедта9, Г. Бузольта, Г. Свобо-
ды 10 11, В. Вестерманна п. Нередко и другие формы зави-
симости в Древнем мире в работах буржуазных истори-
ков рассматриваются как крепостничество. Например,
Г. Свобода в положении афинских гектоморов и крит-
ских рабов-должников видит полукрепостническую зави-
симость (Halbhorigkeit) 12. И в более позднее время
римских рабов, посаженных на пекулий, и колонов эти
ученые рассматривают как социальную категорию, нахо-
дившуюся в крепостной зависимости, смешивая, таким
образом, в понятии «крепостничество» самые разнооб-
7 Э. Мейер. Экономическое развитие Древнего мира. Л., 19'23,
стр. 18.
8 К. J. Neumann. Die Entstehung des spartanischen Staates
in der lykurgischen Verfassung. H. Z., 96. 1906, S. 27.
9 U. Kahrstedt. Griechisches Staatsrecht, Bd. I. Gottingen,
1912, S. 57.
10 G. Busolt und H. Swoboda. Griechische Staatskunde,
Bd. II. Munchen, 1926, S. 138.
11 W. Wes ter man n. Sklaverei, R. E., Bd. VI. 1935,
SS. 894—1067.
12 H. Swoboda. Uber die griechische Schuldknechtschaft. S. Z.,
26, 1905.
15
разные и различные по своей сущности формы зависимо-
сти в древности.
Стремление «аргументировать» свою точку зрения
неизбежно приводит многих буржуазных исследователей
к тенденциозному подбору и истолкованию источников,
а в конечном счете — к фальсификации исторической
действительности.
В современной буржуазной историографии все еще
продолжается дискуссия по' вопросу об илотии, причем
большинство современных ученых решает этот вопрос в
духе Э. Мейера. Так, И. Хазебрёк находит крепостниче-
ство и в Спарте, и на Крите, и в Фессалии, и в Арголиде.
Правда, в отличие от Э. Мейера, он выводит происхож-
дение этой зависимости из покорения местного населе-
ния колонистами или переселенцами 13 14. Новейшая запад-
ная историография не поставила никаких новых задач в
исследовании этих вопросов и не предложила никаких
новых решений, выдвинутых еще в конце XIX в. проблем.
Э. Кирстен и, отрицая значение родовых пережитков в
общественном строе критских полисов и указывая на
значение государственного начала в жизни критян, в
сущности возвращается к взглядам Р. Пельмана. Э. Кир-
стен полагает, что на Крите отношения собственности
носили общинный характер и были свободны от родовых
пережитков, а андрии автор рассматривает как чисто
политический институт, не связанный с сохранением на
Крите пережитков родового строя. Таким образом,
Э. Кирстен в сущности повторяет точку зрения Р. Пель-
мана, считавшего коллективный характер собственности
на землю в Спарте и на Крите искусственным ограни-
чением права собственности, введенным государствен-
ной властью, а сисситии и андрии — государственным
мероприятием. По вопросу о характере зависимости
критских кларотов (войкеев) Э. Кирстен высказывается
неопределенно, однако существование илотии относит
к ранним эпохам или к «архаическим» государствам.
В работе Э. Кирстена высказывается ряд правильных
частных положений. Например, автор совершенно спра-
ведливо отождествляет кларотов и афамиотов античных
13 I. Hasebroek. Griechische Wirtschafts- und Gesellschafts-
geschichte bis zur Perserzeit. Tubingen, 1931, S. 74.
14 E. Kirsten. Die Insel Kreta im V—IV Jahrhundert. Leip-
zig, 1936, SS. 152, 174.
16
авторов с войкеями Гортинского законодательства ,s; в
общих чертах он правильно показывает положение этой
группы населения, отрицая возможность наследования
ими земельного надела умершего хозяина 15 16.
В этом отношении работа Э. Кирстена делает шаг
вперед по сравнению с последней монографией известно-
го исследователя рабовладения В. Вестерманна. Ранее
В. Вестерманн делал резкое различие между зависимым
населением типа илотов и настоящими рабами 17. В по-
следней же работе он определяет зависимость илотов
как крепостную и поэтому очень мало уделяет им вни-
мания, не рассматривая их в «системе рабства»18.
Исключение В. Вестерманн делает для критских вой-
кеев, которых он считает рабами, связанными с пат-
риархальной семьей, типа римских famuli19.
Возможно, что общая концепция В. Вестерманна —
стремление стереть грань между положением свободного
населения и рабов — нашла свое отражение и в его
трактовке вопроса о критских войкеях, которых автор,
используя выражение Поллукса, рассматривает как
группу населения, находящуюся в положении «между
рабами и свободными» 20. Мало нового мы находим и в
литературе о Спарте. В работе Мичелла положение ило-
тов определяется как положение крепостных, владевших
землей на условиях несения военной службы 21.
В годы после второй мировой войны в связи с наме-
тившимся расколом исторической науки на Западе и
образованием лагеря прогрессивных ученых некоторые
современные исследователи делают попытки по-новому
рассмотреть и историю Крита. Так, Р. Виллетс в своей
монографии, посвященной Дж. Томсону, с марксистских
методологических позиций пытается осветить историю
Крита в классическую эпоху 22.
Общество критских полисов Виллетс делит на четыре
15 Это же делает, кстати, и М. Guarducci (Inscriptiones Creticae,
v. IV. Roma, 1950, S. 158).
16 M. Guarducci. Op. cit., p. 138.
17 W. W e s t e r m a n n. Sklaverei. R. E. Bd. VI, S. 894.
18 W. W e s t e r m a n n. Slave sistems.., S. 55
19 Ibid., S. 16.
20 W. Westerman n. Between slavery and freedom. AHR,
v. 50, 1945, p. 213.
21 H. M i c h e 11. Sparta. Cambridge, 1952, p. 205.
22 R. F. Willetts. Aristocratic society in Ancient Crete. L.,
1955.
2 Л. H. Казаманова
17
класса: свободные, апетайры, крепостные (servs) и рабы
(slaves). Крепостные (войкеи-клароты, афамиоты, мнои-
ты) обрабатывают поместье хозяина, находящееся вне
города. Правильно отождествляя войкеев Гортинской
надписи с афамиотами (кларотами) античных авторов,
Виллетс делает уступку распространенному в буржуаз-
ной историографии мнению, указывая, что войкеи были
«крепостными сельской местности». Однако в этих
«крепостных» Виллетс усматривает коренное критское
население, обращенное в «крепостную зависимость» в
результате дорийского завоевания. Таким образом, Вил-
летс различает на Крите (V в. до н. э.) две формы зави-
симости — сельское крепостничество и городское рабст-
во, а в экономике Крита — смешанную форму хозяйст-
ва — крепостничество и рабство, достигшее высокого раз-
вития 23. Автор не видит дифференцированности ранних
форм рабовладения и специфических условий его исто-
рического развития. Таким образом, спор о том, кем яв-
лялись илоты —крепостными или рабами, начатый еще
А. Валлоном, и с появлением работы Р. Виллетса
остается неразрешенным.
Большой интерес представляет появление монографии
Дитлефа Лотце, посвятившего свой труд изучению поло-
жения группы населения, о которой античные авторы
писали: цетеки etaftspov nai dooXov24.
Работа состоит из пяти глав. В первых трех автор
на конкретном материале исследует положение зависи-
мого населения. Крита, Спарты и других греческих госу-
дарств. Четвертая и пятая главы имеют общий теорети-
ческий характер, в них Лотце выясняет отличие этой
формы зависимости от крепостного состояния в период
феодализма, а также рассматривает различные формы
крепостной зависимости и их происхождение. Правда,
последнее он делает не на основании самостоятельного
изучения источников, а лишь суммируя данные совре-
менной немецкой литературы. В монографии Д. Лотце
использованы как общие работы по смежным с разби-
раемой автором темой, так и отдельные статьи по част-
ным вопросам. Однако незнание советской литературы,
23 R. F. Willetts. Aristocratic society in Ancient Crete. L.,
1955, pp. 47, 48, 49, 54.
24 D. Lotze, perccgu eXeuftepcov xal dovAarv, Studien zur
Rechtsstellung unfreier Landbevolkerungen in Griechenland bis zum
IV Jahrhundert, v, Chr. Berlin, 1959, SS. 1—86.
18
в общем, привело к тому, что Д. Лотце приходит к вы-
водам, которые неоднократно высказывались советски-
ми историками.
Д. Лотце впервые в зарубежной историографии вы-
ступает против господствующей точки зрения Э. Мейе-
ра — У. Карштедта, считая, что смешение илотии с
«Horigkeit» средневековья может привести к искажению
картины, которую имели перед глазами античные авто-
ры.
Указывая на разницу в терминологии античных авто-
ров, употреблявших для обозначения илотии термины
Sovloi и конкретные термины — кларот, афамиот, пенест,
илот и т. д., и на несоответствие этой терминологии но-
вому словоупотреблению (Leibeigenschaft, Horigkeit),
Д. Лотце пересматривает вопрос о содержании терми-
нов, определяющих положение этой группы зависимых
у античных авторов и в современной литературе.
Д. Лотце приходит к выводу о произвольном употребле-
нии современных терминов Leibeigenschaft и Horigkeit,
выступая против утвердившейся в современной бур-
жуазной науке модернизации древней истории.
Д. Лотце правильно считает, что на Крите существо-
вало несколько видов рабов: купленные, приобретенные
на войне или путем присоединения соседних областей 25.
Клароты, по его мнению, находились в частном владе-
нии, илоты же являлись государственными рабами26.
Д. Лотце устанавливает две особенности: 1) ограни-
чение свободы передвижения и 2) связь с участком
земли. Д. Лотце связывает возникновение илотии с за-
воеванием. Однако он не уточняет, когда именно были
порабощены клароты: во время дорийского переселения
или в течение последующих войн.
В IV главе автор подробно анализирует основные
типы крепостной зависимости в период феодализма (по
терминологии Д. Лотце — в средневековье и в новое
время) — оброчную зависимость (Zinsland) и барщин-
ную зависимость (Dienstland). Д. Лотце снова приходит
к выводу о том, что крепостная зависимость крестьян
ничего общего не имеет с рабством, а термины Leibei-
25 Из этого перечня выпали рабы-должники, о существовании
которых свидетельствует Гортинское законодательство.
26 См. об этом подробнее: Л. Н. К а з а м а н о в а. Рабовладе-
ние на Крите в VI—IV вв. до и. э, ВДИ, 1952, № 3.
2* 19
genschaft и Horigkeit применимы только к периоду фео-
дализма, Автор подчеркивает, что и самый «характер
возникновения этой категории зависимых показывает,
что никакой связи с первоначальным рабством не су-
ществовало» 27.
Для рабов, указывает Д. Лотце, характерно их поло-
жение вне правовой общности народа в то время, как
крепостные являлись членами «минимального права».
Решающий признак рабского состояния илотов Д. Лот-
це видит в том, что по закону илоты считались рабами
и стояли вне племенной общности. Он также считает,
что экономическая самостоятельность, привилегирован-
ное семейное положение не противоречат рабской сущ-
ности их зависимости. Для подтверждения этого взгляда
автор приводит сведения о рабовладении в странах
Древнего Востока.
Все эти положения не вызывают возражений, кроме
одного: при выяснении характера зависимости прежде
всего следует исходить не из юридического положения
лица, а из отношения его к средствам производства.
Последняя глава работы Д. Лотце посвящена выяс-
нению происхождения зависимого положения рассмат-
риваемой группы населения. Как уже указывалось,
Лотце приходит к выводу, что причиной сходства этой
формы зависимости в различных государствах Греции
являются одни и те же условия ее возникновения — за-
воевание. В подтверждение своей точки зрения Д. Лотце
ссылается на тот факт, что в областях, не подвергшихся
завоеванию, не было илотии. В качестве примера он
приводит Беотию, которая не испытала акта завоевания,
а пережила длительный процесс смешения племен. Здесь
отсутствовала такая форма рабства, а крестьяне были
лично свободными.
Правильно отмечая роль завоевания в процессе фор-
мирования илотии, Д. Лотце преувеличивает значение
этого фактора. Правда, он мельком указывает на то, что
кроме завоевания некоторую роль играли распростране-
ние крупного землевладения и высокая плотность насе-
ления в завоеванных районах. Мы в свое время пытались
показать, что причиной возникновения зависимости ра-
бов в форме илотии были кроме самого факта завоева-
27 D. Lotze. Op. cit., р. 62.
20
ния остатки коллективной формы собственности на
землю, примитивность социально-экономических отноше-
ний у завоевателей 28. Не видя этих явлений, Д. Лотце
коллективный характер зависимости илотов (кларотов),
пенестов объясняет не коллективной собственностью на
землю, а, следовательно, и на рабов ее обрабатываю-
щих, «но коллективным характером самого завоевания».
Несвободным «противостояла общность завоевателей, а
не отдельные владельцы» 29, поэтому и рабы являлись не
принадлежностью отдельного клера, а всей завоеванной
страны, почему и не могли быть проданы за границу.
В данном отношении с Д. Лотце нельзя согласиться, так
как «прикрепление» илота к земле являлось результатом
существования неразвитой частной собственности на
клер, с которым илот составлял единое целое.
Д. Лотце приходит к выводу, что экономическое и
социальное развитие античных полисов шло двумя раз-
личными путями. По одному из этих путей шло развитие
государств с коллективным рабством сельского населе-
ния. Эти государства в своем историческом развитии
отставали от государств, развивающихся первым пу-
тем 30.
Говоря о взглядах Д. Лотце, следует подчеркнуть,
что он впервые в зарубежной исторической науке отка-
зался от концепции Эдуарда Мейера — Ульриха Кар-
штедта в отношении так называемой илотии, впервые в
западноевропейской историографии высказывает некото-
рые верные положения относительно этой формы зави-
симости 31.
Подводя итоги, следует сказать, чго вопрос о формах
рабовладения, об особенностях развития рабства в от-
дельных районах античной Греции является одним из
основных вопросов социально-экономической истории ан-
тичного общества. Решение этой важнейшей проблемы
поможет конкретнее представить пути развития рабо-
владения, особенности его формирования.
Существование ряда областей в Древней Греции, где
28 Л. Н. Казаманова. Ук. соч.
29 D. Lotze. Op. cit., стр. 77.
30 К этой мысли Д. Лотце мы вернемся в ходе исследования
материала.
31 Подробнее о буржуазной историографии см. Л. Н. К а за-
ма н о в а. Ук. соч.
21
долгое время сохранялись примитивные формы рабской
зависимости (домашнее рабство, долговое рабство, ило-
тия и др.), в то время как в передовых районах уже воз-
никло рабство в его развитой форме, свидетельствует о
неравномерности социально-экономического развития
античной Греции и дает возможность проследить свое-
образие и последовательность в развитии форм рабской
зависимости. Особенно интересный материал в этом от-
ношении дает Крит, где одновременно существовали
различные формы рабства, как уже отживающие, ста-
рые, так и развивающиеся, новые.
Советская историческая наука всегда проявляла
интерес к изучению проблем социально-экономического
развития античного мира, среди которых одно из первых
мест занимала проблема специфических, своеобразных
форм рабства.
В советской науке изучение своеобразной формы за-
висимости, названной общим термином «илотия», имеет
свою историю. В решении этого вопроса наши ученые
шли по пути отказа от априорных схем и малообос-
нованных обобщений, характерных для буржуазной
историографии; главным в трудах советских историков
было конкретное исследование фактического материала
на базе широких сравнительно-исторических данных.
Одной из первых работ, посвященных изучению ило-
тии, явилась статья Ю. А. Иванова 32, отмеченная еще
влиянием буржуазных концепций и носящая несколько
описательный характер. В решении общих методологи-
ческих вопросов работа носит отпечаток известной тео-
рии Э. Мейера, взглядов М. М. Хвостова и М. И. Рос-
товцева. Ю. А. Иванов, под влиянием теории циклизма
рассматривает критское общество как общество «конца
греческого позднего средневековья»33. Войкеи Горчин-
ской надписи — это крепостные, и «крепостной труд
играет доминирующую роль» в жизни Гортины 34. Пред-
ставление о преобладающей роли рабского труда в ан-
тичном обществе Ю. А. Иванов считает «устаревшим» и
утверждает, что крепостничество как институт старше
рабства. Не являясь самостоятельным исследованием в
32 Ю. А. Иванов. Рабы и зависимые в Горчинской надписи.
«Уч. зап. гос. Саратовского ун-та», т. II, вып. 4. 1924, стр. 3—21.
33 Там же.
34 Там же, стр. 21.
22
смысле обобщения материала, будучи чрезвычайно сла-
бой в методологическом отношении, статья Ю. А. Ивано-
ва страдает также неполным охватом источников: даже
Гортинское законодательство использовано частично, со-
вершенно не привлечены сведения античных авторов.
В статье много неточных формулировок, недоказанных
выводов и необоснованных сравнений 35.
Попытку рассмотреть илотию с марксистской точки
зрения делает в своих работах Р. В. Шмидт, основной
научный интерес которой сосредоточился на изучении
так называемых «отсталых» районов Древней Греции —
Фессалии и Крита. Однако ранние статьи Р. В. Шмидт
имеют отчасти априорный характер. Так, работа «О не-
посредственных производителях на Крите»36 написана
на ту же тему, что и работа Ю. А. Иванова, и в неко-
торых частных выводах повторяет ее 37.
Р. В. Шмидт ограничивает круг своего исследования
материалом Гортинского законодательства. Статье пред-
послано обширное введение общесоциологического ха-
рактера, в котором автор говорит о возможности выделе-
ния .критских войкеев в особую сословную группу в среде
эксплуатируемого класса.
Основные недостатки как этой, так и других работ
Р. В. Шмидт, обусловлены нечеткостью методологиче-
ских позиций автора в вопросе о характере ранних
форм рабовладельческой эксплуатации. Так, в статье
«О крепостнических отношениях в древней Фессалии до
эллинистического периода» Р. В. Шмидт пишет: «Формы
разложения родового строя могут быть различны. В од-
ном случае может возникнуть классовое общество, осно-
ванное на рабовладельческом способе производства, в
другом случав'—на феодальном способе производства,
на крепостничестве» 38. Высказанное в общей форме это
35 Например, апетайры в одном месте приравниваются автором
к афамиотам, в другом, столь же необоснованно, — к периэкам.
36 «Проблемы истории докапиталистических формаций», 1'935,
№ 9—10.
37 Например, в работе Р. В. Шмидт изложены положения, вы-
сказанные Ю. А. Ивановым, относительно общинного характера
собственности на землю на Крите, о роли мноитов и др., причем
автор незнаком со статьей Ю. А. Иванова или же просто не ссы-
лается на нее.
38 «Проблемы истории материальной культуры», 1933, № 3—4,
стр. 38.
23
положение не вызывает возражений, но в применении к
конкретной исторической обстановке, в которой происхо-
дило разложение первобытнообщинных отношений и
формировалось классовое общество в Фессалии, оно
представляется нам ошибочным. Основные выводы
Р. В. Шмидт сводятся к следующему: 1) в Фессалии в
IV в. до н. э. развились специфические крепостнические
отношения; 2) образовалась зачаточная форма феодаль-
ного способа производства, который не получил даль-
нейшего развития; 3) феодальный способ производства
являлся укладом в системе античного рабовладельческо-
го способа производства. Приняв без доказательств ги-
потезу о том, что в Фессалии в IV в. до н. э. «развилась
зачаточная форма феодального способа производства»,
Р. В. Шмидт на основании ее делает заключение о суще-
ствовании в древности феодализма как уклада. В своем
стремлении доказать это автор отходит от изучения кон-
кретной исторической действительности. Р. В. Шмидт не
ставит перед собой задачи выяснить, имелись ли в одной
из самых отсталых областей Греции, в Фессалии, на
заре возникновения там классового общества необходи-
мые условия для формирования феодального способа
производства, даже в зачаточной его форме или в виде
уклада. В действительности феодальный способ произ-
водства не мог возникнуть как уклад в'Фессалии, для
которой рабовладение отнюдь не было пройденным эта-
пом, каковым оно не являлось в то время и для Греции
в целом. Прошлое Фессалии — первобытнообщинный
строй, многочисленные пережитки которого сохранялись
в течение длительного времени. Будущее Фессалии —
рабовладельческий способ производства, развивающийся
и постепенно охватывающий все стороны общественной
жизни. Следовательно, «феодальный уклад» для Фес-
салии и других областей Греции не являлся исторически
обусловленной необходимостью.
Известным недостатком интересной работы
Р. В. Шмидт «Из истории Фессалии» 39 является нечет-
кое определение положения пенестов (которых автор
обозначает термином «непосредственные производите-
ли»), оказавшихся в подчиненном состоянии, в положе-
39 Сб. «Из истории античного общества». М. — Л., 1934,
стр. 75—115.
24
нии эксплуатируемых 40. Впрочем, в другом месте автор
высказывается определеннее: «В положении пенестов
можно уловить и черты крепостных отношений и черты
рабства, но, принимая во внимание общую тенденцию
развития общества в Греции в сторону рабовладельче-
ских отношений, скорее следует в большей степени
сближать пенестов с рабами, чем с крепостными, не за-
бывая вместе с тем их специфических особенностей» 4I.
В этой работе Р. В. Шмидт, отказываясь от ранних своих
взглядов, признает отличие «крепостничества» пенестов
от средневекового крепостного состояния. Автор пони-
мает, что эти отношения различны по своей сущности,
что сходство этих форм зависимости является только
внешним.
Несмотря на то, что после работ Р. В. Шмидт до
1950-х годов не было специальных исследований по этим
вопросам, илотия, как специфическая форма зависимо-
сти, продолжала привлекать внимание советских ученых.
Так,' в ряде трудов общего характера, в той или иной
степени соприкасающихся с этой проблемой, были опре-
делены основные особенности илотии, намечены пути
исследования этого вопроса. В 30—40-х годах в совет-
ской историографии выдвигаются три основные пробле-
мы, решение которых на конкретном материале истории
Спарты, Фессалии, Крита и других областей помогло
бы правильно определить историческое место илотии в
социально-экономической истории античного общества.
Прежде всего, илотия рассматривается в широком исто-
рическом аспекте. Делаются попытки не только объяс-
нить происхождение этой формы зависимости особенно-
стями исторического развития так называемых отста-
лых областей Греции, по и сопоставить ее с аналогичны-
ми примитивными формами рабства в государствах
Древнего Востока, античной Испании и т. д. А. В. Ми-
шулин высказал эту мысль в 1934 г. в предисловии к
книге В. В. Струве «История Древнего Востока» 42. При
изучении общественного строя Древней Испании па ос-
новании анализа декрета Эмилия Павла 189 г. до н. э.
40 Там же, стр. 79.
41 Сб. «Из истории античного общества», стр. 90.
42 В. В. Струве. История Древнего Востока. М., 1934,
стр. 9—10.
25
А. В. Мишулин приходит к выводу о существовании в
Турдетании формы зависимости, близкой к илотии, и
сопоставляет ее с рабством 43.
На таких же позициях стояли и некоторые другие со-
ветские ученые, в том числе акад. В. В. Струве, проф.
С. И. Ковалев и проф. С. Я. Лурье.
С. Я. Лурье, давая схему развития форм рабовладе-
ния в их последовательности, упоминает и илотию, при-
числив Спарту, Фессалию и Крит к государствам, нахо-
дившимся на стадии «древневосточного рабовладения».
Эту стадию автор характеризует следующим образом:
«Раб еще не является вещью, он сохранил с древнейших
времен право участвовать в культе и пользуется извест-
ными правами. Так, его в ряде обществ нельзя убить или
изуродовать; он должен быть в определенное время
освобожден от работы, а в определенные периоды даже
отпущен на волю и т. д.» 44. Однако, в своей интересной
книге С. Я. Лурье выдвигает ряд положений, которые
требуют более глубокого обоснования и доказательств.
С. Я. Лурье постулирует существование «примитивно-
рабовладельческого государства», главная особенность
которого заключается в том, что «основной массой про-
изводителей являются собственные граждане, порабо-
щенные путем долговой кабалы» 45. К таким обществам
принадлежат, по' мнению С. Я. Лурье, государства
Древнего Востока, а также такие греческие полисы, как
Спарта, города Крита и Фессалии. В результате рефор-
маторской деятельности Солона, отменившего долговое
рабство, Аттика избежала участи превращения в при-
митивно-рабовладельческое государство.
Не возражая против введения в научный обиход тер-
мина «примитивно-рабовладельческие государства», мы
все же полагаем, что самая примитивность этих госу-
дарств определяется иными критериями, среди которых
основным должен быть удельный вес рабства и степень
распространения рабского труда в хозяйстве. Никак
нельзя согласиться с полным отождествлением илотии с
долговой кабалой. Этому противоречат указания антич-
43 А. В. Мишулин. Античная Испания. Изд-во АН СССР,
М., 1952, стр. 220; его же. К интерпретации надписи Эмилия
Павла от 1'89 г. до н. э. ИАН, Г94&, т. III, № 4.
44 С. Я. Лурье. История Греции. Л., 1940, стр. 5.
45 С. Я. Л у р ь е. Ук. соч., стр. 165, 166.
26
ных авторов, выводящих ее происхождение из завоева-
ния. Данные Гортинской надписи в сопоставлении со
свидетельством греческих писателей позволяют сделать
вывод об одновременном существовании илотии и долго-
вого рабства. Обе эти формы зависимости никогда не
смешиваются, а, наоборот, четко разграничиваются как
по характеру эксплуатации рабов, так и по времени воз-
никновения и степени распространения.
Это разграничение обусловлено тем, что илоты, вой-
кеи, афамиоты, клароты, пенесты никогда не входили в
состав родовой общины или «общины равных», выход-
цами из которой были рабы-должники. Что же касается
Аттики, то там могло развиться (и развивалось) долго-
вое рабство, но никогда не появлялась илотия, так как
условия, необходимые для ее возникновения, в Аттике
отсутствовали.
С. Я. Лурье считает, что «эта примитивная форма
рабства имеет ряд черт сходства с крепостной зависимо-
стью и рабством»46. Автор делает в данном случае
уступку взглядам Э. Мейера — У. Карштедта, считавших
илотию крепостничеством и объяснявших ее происхожде-
ние ростом крестьянской задолженности и развитием
долговой кабалы.
Правильное определение сущности илотии дал
С. И. Ковалев: «Так называемое «крепостничество» на
Востоке было не чем иным, как особой формой прими-
тивного рабства, которую можно сблизить со спартан-
ской илотией, фессалийской пенестией и другими анало-
гичными формами зависимости в отсталых районах
классической Греции»47. В. В. Струве справедливо счи-
тал, что «эксплуатация илотов (а также близких к ним
по положению пенестов, кларотов и т. д.) характерна
именно для наиболее отсталых обществ, например
Спарты, Фессалии, Крита, древнейшей Ассирии»48.
Следующей важной проблемой, которую выдвинули
советские историки, является вопрос о связи илотии с
примитивными пережитками в общественном строе тех
государств, в которых она имела место. В частности,
46 С. Я. Л ур ье. Ук. соч., стр. 179.
47 С. И. Ковалев. Предисловие к книге В. Тарна «Эллинис-
тическая цивилизация». ИЛ-, М., 19'49, стр. 12.
48 В. В. Струве. Предисловие к «Хрестоматии по истории
древнего мира». Учпедгиз, М., Г95О, стр. 14—15.
27
А. В. Мишулин указывал, что возникновение ее обуслов-
лено наличием пережитков общинной формы собствен-
ности. Основываясь на высказывании В. И. Ленина о
первобытных формах рабства, он пришел к выводу, что
эти формы типичны «для стран Древнего Востока и
представляют собой ту самую «вариацию» рабства, ко-
торая стала складываться еще при свежести общинных
отношений»49. Характеризуя эту форму рабства,
А. В. Мишулин отмечает, что раб мог быть посажен на
землю и нести рабский оброк. Однако в данном случае
характерным было не самое прикрепление раба к земле,
а возможность отчуждения его от участка, т. е. лишение
раба права свободно распоряжаться своей личностью.
А. К. Бергер в своих хотя и расплывчатых, определе-
ниях илотии правильно подчеркивал коллективный ха-
рактер собственности на илотов и ставил эту форму за-
висимости в непосредственную связь с социально-эко-
номическим строем спартанского общества50. Об этом
же писал А. Б. Ранович: «Обособленность городов-госу-
дарств способствовала длительному сохранению бок о
бок рабовладельческих общин разного типа. Форма ап-
проприации личности непосредственного производителя
также была различна. Илоты в Спарте, пенестьг в
Фессалии характеризуют неразвитые типы рабовла-
дельческого общества в соответствии с общей отста-
лостью экономики и общественного строя в этих обла-
стях» 51.
Наконец, в полемике с Э. Мейером В. В. Струве не-
однократно высказывал справедливое положение о роли
завоевания в образовании илотии 52.
Высказанные, однако, в самой общей форме эти по-
ложения нуждались в подтверждении конкретно-истори-
ческим исследованием фактической истории Спарты,
Крита, Фессалии и других областей. Поэтому большой
интерес представляет статья К. М. Колобовой «Войкеи
49 А. В. Мишулин, Предисловие к учебнику В. В. Струве
«История Древнего Востока». М., 19'34, стр. 9—'10.
50 А. К. Берге р. Социальные движения в Спарте. М., 1936,
стр. 1.
51 А. Б. Ранович. Эллинизм и его историческая роль.
Изд-во АН СССР, М. — Л„ 1950, стр. 17.
52 В. В. Струве. Плебеи и илоты. ИГАИМК, вып. 100. Л.,
1934.
28
на Крите», появившаяся й 1957 г.83. Основные выводь!
этого автора сводятся к следующему: 1) войкеи и кларо-
ты (афамиоты) —две различные группы зависимого на-
селения критских полисов; 2) войкеи — зависимое насе-
ление, входившее в большую семью (войкию) критского
рабовладельца. Большинство же современных историков
признают тождественность понятий войкей и кларот
(афамиот), сопоставляя их, как это делали и античные
авторы, со спартанскими илотами, фессалийскими пене-
стами и другими (Э. Кирстен, М. Гвардуччи, Р. Виллетс,
Д. Лотце и некоторые историки начала XX в.).
Точка зрения К. М. Колобовой подкрепляется суще-
ствованием «ойкии» в ряде других районов Греции; од-
нако следует сказать, что материал именно критских
источников, который приводит для доказательства своих
взглядов К. М. Колобова, все же недостаточен. Прежде
всего положения, высказанные автором, подтверждаются
на критском материале лишь двумя моментами — сход-
ством терминов войкей и ойкос и анализом очень спорно-
го отрывка из Гортинского законодательства, в котором
идет речь о наследовании имущества в случае отсутствия
прямых наследников (LG V, 25). Достаточно сказать,
что в литературе по поводу толкования этого пунк-
та вряд ли можно найти два одинаковых- мнения.
Выдвигая тезис о том, что войкеи Гортинского законода-
тельства и клароты (афамиоты) античных писателей
являются различными категориями критского зависимого
населения, К. М. Колобова, как нам кажется, не дока-
зывает этого*, утверждая лишь, что обычно без доста-
точных оснований приравнивают войкеев к кларотам.
Признание точки зрения К. М. Колобовой сопряжено
также с появлением многих неясностей при анализе ма-
териала источников. Прежде всего, возникает вопрос,
почему о существовании кларотов, афамиотов и мноитов
не знает Гортинское законодательство и, наоборот, по-
чему античные писатели, единогласно подтверждавшие
существование на Крите зависимости, которую мы на-
зываем илотией, ни разу не упоминают о войкии? Не-
понятно, каким образом можно согласовать свидетель-
ства античных писателей (Аристотель, Платон, Эфор,
Афиней) о том, что земля на Крите обрабатывалась
83 К. М. Колобова. Войкеи на Крите. ВДИ, '19'57, № 2.
29
кларетами и афамиотами с исключающим этот факт
предположением К- М. Колобовой о расположении на
земле войкеев, не имевших отношения к так называемой
илотии. Поэтому нам кажется неправомерным отказ
К. М. Колобовой от исследования в данной статье ило-
тии, бесспорно существовавшей на Крите в VI—V вв.
до н. э., отказ от изучения свидетельств античных писа-
телей, от привлечения в качестве аналогий материала
Спарты, Фессалии и других сходных с Критом областей.
При исследовании этого важного вопроса необходимо
глубоко изучить все данные Гортинского законодатель-
ства в целом, на основании которого положение войкеев
представляется весьма близким к положению кларотов
(афамиотов), а также и спартанских илотов, фессалий-
ских пенестов и других зависимых этого же типа. Неко-
торое сходство обнаруживается в положении войкеев и
рабов в ряде государств Древнего Востока.
Поэтому, нам все же представляется более справед-
ливым рассматривать илотию как одну из своеобразных,
ранних форм рабской зависимости.
Некоторые данные позволяют утверждать, что эта
форма зависимости по мере развития рабовладельческих
отношений постепенно утрачивает свои специфические
особенности и, таким образом, стирается грань между
ней и обычными формами рабства. Развитие рабовла-
дельческих отношений на Крите идет как по линии раз-
ложения старой формы рабской зависимости'—илотии,
так и по линии распространения классических форм раб-
ской эксплуатации 54.
В лекции о Спарте К. М. Колобова правильно отме-
чает существенные особенности в характере эксплуата-
ции илотов, указывая на значительную роль внеэкономи-
ческого принуждения, выражавшегося в насильственном
присвоении спартанцами права собственности на землю
и на население, сидевшее на этой земле, а также в уста-
новлении определенной подати в интересах рабовладель-
цев и в системе криптий 55.
54 См. Л. Н. Казаманова. Ук. соч., стр. 26—45.
55 К- М. Колобова. Древняя Спарта (X—VI вв. до н. э.).
Изд-во ЛГУ, 1957, стр. 13.
В 1950 г. была опубликована популярная статья С. П. Синга-
левича «Гелоты в Древней Спарте», в которой, однако, автор не
выдвигает новых положений и поэтому мы выпускаем эту статью
из обзора («Тр. Марийского ШИ», т. VIII, 1950, стр. 127—154).
30
Различный уровень производительных сил на терри-
тории Древней Греции естественно приводил к различ-
ной степени применения рабского труда и к образованию
различных форм рабской зависимости.
Критские полисы, где одновременно существовали
различные формы рабской зависимости, как уже отжи-
вающие, старые, так и развивающиеся, новые, дают
возможность проследить последовательность в развитии
форм рабства, их взаимосменяемость и переход одной
формы в другую. Поэтому плодотворной нам кажется не
мысль о существовании различных форм зависимости
внутри рабовладельческого способа производства, а бо-
лее дифференцированное рассмотрение самих форм раб-
ской зависимости, выделение различных специфических
и местных вариантов рабовладения. В решении этих
вопросов поможет сравнительное изучение источников по
рабовладению в государствах Древнего Востока.
В. В. Струве совершенно справедливо отмечал:
«История примитивнорабовладельческих деспотий Древ-
него Востока тесно связана с античным миром. Греция
и Рим качественно, принципиально не выделяются среди
прочих древних обществ. Они представляют лишь выс-
ший этап развития рабовладельческой формации»56.
Об этом ранее писал и проф. В. И. Авдиев: «Подобно
тому, как античное рабовладение есть лишь дальней-
шая стадия в развитии примитивного восточного
рабовладения, античная культура есть дальнейшее раз-
витие культуры древневосточных народов, которые соз-
дали много замечательных культурных ценностей, лег-
ших в основу западной греко-римской культуры и
средневековых культур Востока» 57.
В этих высказываниях ясно видна тенденция предста-
вить общий ход исторического развития рабовладельче-
ского общества как бы по восходящей прямой линии,
наметить определенную преемственность в развитии эко-
номической, социальной и культурной жизни между на-
родами Древнего Востока и народами античного мира.
История развития некоторых примитивных форм раб-
ской зависимости на Востоке и в Греции дает, как нам
56 «Хрестоматия по истории Древнего мира», ч. I. Учпедгиз,
М., 1950, стр. ТО.
57 В. И. Авдиев. История Древнего Востока. Госполитиздат,
М., 1948, стр. 7.
31
кажется, наглядный материал для доказательства этих
положений.
Однако, акад. А. И. Тюменев высказал и новое пред-
положение, которое заслуживает большого внимания и
безусловно вызовет интерес в исторической науке.
А. И. Тюменев считает, что «различие общественного
строя и исторических судеб восточных и античных рабо-
владельческих обществ отнюдь не сводится к стадиаль-
ному различию. Это, прежде всего, различие самих путей
развития» 58. Автор выступает против общепринятой точ-
ки зрения, утверждая, что «в истории древневосточных и
античных рабовладельческих обществ мы имеем не две
последовательные стадии развития рабовладения, а два
отличных один от другого типа рабовладельческих
обществ» 59. Однако, обсуждение вопроса о «путях» или
«стадиях» развития рабовладельческого общества вы-
ходит за рамки данной работы.
Наша задача заключается в том, чтобы, привлекая к
исследованию возможно более широкий сравнительный
материал, определить историческое место ранних форм
рабовладения и тем самым пополнить наши знания в
области развития рабовладения в целом. Для этого не-
обходимо не только конкретное изучение данных о рабо-
владельческой эксплуатации, но и исследование социаль-
но-экономических отношений, в частности, и форм земле-
владения, и общественного строя изучаемых государств.
Указывая на черты сходства в положении различных
групп рабов, необходимо отмечать специфику развития
рабовладения в зависимости от конкретно-исторических
условий существования того или иного государства.
Рабовладение в государствах Древнего Востока пред-
ставляется нам первым этапом в развитии рабовладель-
ческой формации. Это подтверждается сходством неко-
торых форм рабства, существовавших в ряде древне-
восточных государств и в так называемых «отсталых»
районах Греции 60.
58 А. И. Тюменев. Передний Восток и античность. «Вопро-
сы истории», 1957, № 6, стр. 51.
59 А. И. Тюменев. Ук. соч., стр. 70.
60 См. Л. Н. Казаманова. Ук. соч.; ее же. Некоторые
вопросы социально-экономического строя Критских полисов
в VI—IV вв. до н. э. ВДИ, 1'9'57, № 3; е е же. К вопросу о се-
мейном и наследственном праве на (Крите в VI—IV вв. до н. э.
ВДИ, I960, № 4.
32
ГЛАВА И
ОБЗОР ИСТОЧНИКОВ
X хронологическом отношении источники по
истории Крцта распределены очень неравно-
мерно. Так, например, по ранней истории Крита, начи-
ная с периода завоевания острова дорийскими племена-
ми, сохранились лишь неясные легендарные материалы
о походе Гераклидов и малоизученные археологические
данные.
Первые достоверные письменные сведения об исто-
рии критского общества сохранились в раннем своде
Гортинских законов, относящихся, очевидно, к VII—
VI вв. до( н. э. К сожалению, плохая сохранность текста
затрудняет его восстановление и не дает возможности
сделать необходимые обобщения.
В источниках лучше всего представлен период с V
по III в. до н. э. Сохранился богатый эпиграфический
материал, среди которого особое место занимает знаме-
нитый свод законов Гортины, оформленный и оконча-
тельно записанный в V в. до н. э. К IV в. относятся в
основном литературные сведения о Крите; среди них
особую ценность представляет освещение основ критско-
го государственного строя, данное Аристотелем в его
«Политике». От периода IV—III вв. до н. э. до нас дошли
богатые источники эпиграфического и литературного
характера.
Крит является одним из тех государств, где очень
рано начался процесс кодификации права. Раннее возник-
новение государства на Крите, своеобразное развитие
рабовладения, существование обмена и широких связей
3 Л. Н. Казаманова
33
между городами острова — явления, характерные для
жизни критских городов VII—V вв. до н. э.
Знаменитому Гортинскому законодательству,ч запись
которого относится приблизительно к V в. до н. э.,
предшествует более ранний свод законов, так называе-
мые архаические законы Гортины, найденные в храме
Аполлона Пифийского на территории древнего города.
Отрывки из этого свода, дошедшие до нас в очень пло-
хом состоянии, не дают возможности полностью охарак-
теризовать различные стороны жизни архаического Кри-
та. Насколько позволяют судить уцелевшие отрывки, со-
держание законов было разнообразно и отчасти
повторялось в последующем законодательстве, являв-
шемся переработкой и дополнением действующего до
него Гортинского права.
В отрывках идет речь о разделе имущества, причем
упоминается как отцовское (та патрона), так и материн-
ское (та цатрона) имущество Сохранился отрывок,
трактующий вопрос усыновления, причем отмечаются
два возможных случая усыновления: когда у усыновлен-
ного имеется бцолат^р и бцоццт^р и когда их у него
нет1 2. Один раз упоминаются рабы — войкеи 3, но в какой
связи — установить невозможно. Несколько раз встре-
чаются названия животных. Из должностных лиц упо-
минаются косм-эпистат, очевидно, глава коллегии кос-
мов и титы4. Разнообразное содержание уцелевших
отрывков из архаического Гортинского законодательства
свидетельствует о том, что оно затрагивало самые раз-
личные стороны жизни граждан.
Относительно датировки первых законов Гортины нет
единого мнения, так как сохранившиеся фрагменты не
дают возможности точно определить время их появления.
Последние исследователи критских надписей датируют
архаическое Критское законодательство VII—VI вв. до
н. э.; основанием для такой датировки служат характер
языка, палеографические данные и самое содержание
надписей 5.
1 С о m р а г е 11 i. М. A. v. III. Roma, 1885, N 28.
2 Ibid., N 32.
3 Ibid., N 18.
4 Ibid., N 51—57.
5M. Guarducci. Inscriptiones Creticae, v. I, II. Roma, 1935,
1939.
34
В этой связи интересно остановиться на вопросе о так
называемых «котлах» и «треножниках», который доволь-
но широко обсуждался в специальной литературе. То
или иное решение этого вопроса оказывало влияние на
датировку фрагментов надписей, содержащих древней-
шие критские законы.
«Котлы» и «треножники» упоминаются в этих над-
писях в качестве штрафа, уплачиваемого осужденным за
совершение того или иного преступления.
По мнению известного нумизмата Свороноса6, «кот-
лы» и «треножники» гортинских надписей есть не что
иное, как название монет с изображением котла или
треножника. Позднее эту точку зрения принял и
А. К. Марков. Предположение это может быть вполне
правдоподобным, так как нам известны аналогичные
примеры, когда афинские тетрадрахмы и драхмы с изо-
бражением совы, эгинские статеры с изображением чере-
пахи или коринфские статеры с изображением Пегаса
назывались в обиходе просто уА-атхед, xe^covai, лсоХог
Однако в рассматриваемом случае точка зрения Своро-
носа не может быть принята безоговорочно. Во-первых,
надписи относятся к тому времени, когда критские горо-
да еще не знали употребления монет, во-вторых, на
критских серебряных статерах изображение котла или
треножника встречается крайне редко, а на монетах
Гортины, которой принадлежат надписи, и вовсе не
встречается. Вместе с тем, для появления названия мо-
неты по изображению на ней необходимо прежде всего
наличие постоянного монетного типа, прочно сущест-
вующего в течение столетий и широко распространенно-
го, как это былр, например, в Аттике, на Эгине и в Ко-
ринфе.
В какой-то степени подтверждали выводы Свороноса
очень немногочисленные монеты городов Крита — Ап-
теры, Кносса, Кидонии, Гортины, Элевтерны, Лита,
Мода, Прианса и др. с надчеканками, изображающими
непонятный предмет, который имеет вид круглого
углубления. Своронос делает предположение, что эта
надчеканка на критских монетах V—IV вв. до н. э. из-
ображает котел или треножник (вид сверху) и что такие
монеты носили на Крите название «котлов» и «тренож-
6 ВСН, 1888, рр. 405—408.
3*
35
ников». Появление подобной надчеканки на монетах
различных критских городов автор объясняет существо-
ванием общего судилища, который взимал штрафы с
лиц, приговоренных судом, и на эти монеты накладывал
свою надчекайку. Надо сказать, что эти догадки
являются скорее остроумными, чем правдоподобными.
Прежде всего возникает вопрос, как согласовать дати-
ровку архаических критских надписей VII—VI вв. до н. э.
с появлением монет в критских полисах в начале V в.
до н. э.? Чтобы объяснить это, Своронос вынужден при-
бегнуть к утверждению, что первый издатель критских
надписей Компаретти был не прав, датируя фрагменты
архаических законов временем до появления монет на
Крите.
Сомнительной кажется и трактовка надчеканки.
Изображение котлов и треножников на монетах различ-
ных греческих городов было весьма распространено.
Однако нигде изображение этих предметов не давалось
сверху. Неубедительным кажется и объяснение причин,
вызвавших появление этой надчеканки.
Самые ранние монеты критских городов относятся к
началу V в. до н. э.: это монеты Гортины и Феста с изо-
бражением Европы и быка и с аналогичными надпися-
ми7. Для городов Крита, особенно для Кносса, Гортины
и Феста характерна высокая техника чеканки, что свиде-
тельствует о значительном развитии ремесла и торговли
в V в. до н. э. В это- время чеканят свою монету города
Кносс, Гортина, Элевтерна, Итан, Литт, Фест, Прианс.
В IV в. до н. э. собственные монеты начинают чеканить
многие города, в том числе Аптера, Акс, Кидония, Эли-
рия, Иерапитна, Гиртакина, Полирения, Ретимна, Тилисс
и др. На некоторых монетах чеканятся имена мастеров,
резавших штемпель. Так, известны имена Пифодора из
Аптеры и Неанта из Кидонии. Для монет Крита харак-
терны изображения быка, Лабиринта, Европы, сидящей
на дереве или на быке. Эти изображения свидетель-
ствуют о влиянии легендарной критской традиции.
Распространение на Крите эгинской весовой системы
было обусловлено торговыми связями острова, в част-
ности с прилегающими островами. Расцвет монетного
дела в V—IV вв. до н. э. в критских полисах был вызван
7 В. Head. Historia numorum2. L., 1911, p. 457.
36
развитием внутренней и внешней торговли, увеличением
числа портовых городов.
По изданию Корпуса 8 монет критских городов мож-
но проследить смену изображений на этих монетах.
Важно отметить, что изображения котлов и треножников
встречаются на серебряных монетах (в которых мог
вестись счет согласно надписям) только трех городов, из
которых одна Кидония имела большое политическое и
экономическое значение. Все эти монеты относятся к
IV в. до н. э. На монетах Гортины, которой принадлежат
надписи с упоминанием котлов и треножников, изобра-
жений последних не имеется вовсе на протяжении всего
периода ее чеканки.
Предположение Свороноса относительно надчеканки
котла или треножника, даже если принять его как бес-
спорное, не решает вопроса, так как влечет, за собой
необходимость датировки архаических надписей време-
нем не ранее V в. до н. э.
Чем же являлись в таком случае «котлы» и «тренож-
ники» в VII—VI вв. до н. э., о которых упоминается в
надписях из Гортины? Как указывается в этих надписях,
с виновного взыскивается самое разнообразное количе-
ство «котлов» (I, 3, 5, 6, 10, 12, 20, 30, 50, 100), «тренож-
ник» же упоминается только один раз и в одном экзем-
пляре 9.
Первый издатель и комментатор этих надписей
итальянский археолог Компаретти считал, что в архаи-
ческом Гортинском законодательстве котлы и тренож-
ники служили непосредственным средством обмена и что
уплата всех штрафов производилась действительно
этими предметами. Такой же точки зрения придержи-
вается и современный археолог Крита Дж. Пендлбери,
который пишет, что применяемый в надписях алфавит,
совпадающий за небольшим исключением с алфавитом
Феры и Мелоса, позволяет датировать их самым нача-
лом VI в. до н. э. По мнению Дж. Пендлбери, из этих
надписей «видно, что денежными единицами для исчис-
ления штрафов были котлы и треножники» 10.
8 J. N. S v о г о п о s. Numismatique de la Crete ancienne, v. I,
1890. Macon, pl. I, N 3; II, N 32, 38; III, N I, 2; IX, N I; XXX, N 26.
9 SGDI, Bd. Ill, H. II, N 4962, 4965, 4967 и др.
10 Дж. Пендлбери. Археология Крита. Изд-во АН СССР,
М., 1950, стр. 351..
37
В данном случае скорее прав Своронос, который воз-
ражал Компаретти, указывая, что вряд ли возможен
реальный случай выплаты в суд осужденным 50 или
даже 100 котлов. Это в условиях VII—VI вв. до н. э.
неизбежно затрудняло бы обмен. Однако мы знаем, что
в более ранний период в Греции наряду с другими пред-
метами котлы и треножники бы4и довольно широко
распространенным первоначальным средством обмена.
По поэмам Гомера можно проследить, что в качестве
первоначального эквивалента стоимости наряду со ско-
том постоянно упоминаются металлические предметы.
Так, в «Илиаде» говорится о том, что ахейцы в лагере
под Троей покупают лемносское вино, отдавая за него
медь, кожи, быков и рабов (IL. VII, 472—475). Далее
имеется прямое указание на то, что для древних греков
медные треножники и котлы представляли большую
ценность. Так, Ахилл восклицает: «Все можно взять
грабежом — быков, тучных овец, металлические котлы и
золотые гривы коней». В поэмах Гомера треножники
упоминаются и как непосредственное средство обмена: к
стоимости одного треножника приравнивается стоимость
12 быков. Впрочем, в данном случае треножник скорее
является всеобщим эквивалентом стоимости, служит
для выявления цены другого товара п. Очевидно, и на
Крите в период от VIII—VI вв. до н. э. до появления
монеты роль котлов и треножников в обращении своди-
лась к тому, что они (чаще котлы или котлы и тренож-
ники вместе) служили выражением стоимости других
товаров, эквивалентом стоимости. Котлы и треножники
были скорее счетной единицей, чем непосредственным
предметом обмена. Вместе с тем, из-зц отсутствия дан-
ных трудно' определить, в чем выражалась уплата
штрафов. Возможно, это были слитки серебра или ка-
кие-нибудь другие предшественники монет, стоимость
которых измерялась по старому обычаю, путем прирав-
нивания к стоимости котлов или треножников.
Важно отметить, что большое количество находок
медных треножников встречается в критских городах
вплоть до V в. до н. э. В надписях из Гортины, относя-
щихся к V в. до н. э., как и в надписях других критских
городов (кроме одной надписи из Кносса, о которой речь
11 Hi as, IX, 1'22—123; Odysseia, XXI, 76; XXII, 702—705.
38
будет идти ниже), о котлах и треножниках упоминаний
нет. Уже в большой Гортинской надписи V в. до н. э.
(«Гортинской Правде») указывается, что все штрафы
взыскиваются в статерах и в драхмах. Так, за само-
вольный увод свободного полагался штраф в 10 стате-
ров, за увод раба — 5 статеров; за задержку свободного
вопреки решению суда — 50 статеров, за раба— 10 ста-
теров. Наибольшая сумма штрафа по Гортинскому зако-
нодательству V в. до н. э. равняется 100 статерам
(LG, IX, 24—25). В законодательстве упоминаются
штрафы в 5, 10, 50 и 100 статеров, т. е. в архаическом
Гортинском законодательстве система счета на котлы
была значительно более дифференцированной.
Загадкой является надпись из Кносса, относящаяся к
IV в. до н. э., где счет ведется на статеры и на котлы
одновременно. К сожалению, надпись сильно поврежде-
на и полностью не восстановлена. В надписи говорится
о штрафах, которые налагаются на виновного за нанесе-
ние вреда животным. Один столбец содержит упомина-
ние о штрафе в 20 и 70 статеров за причинение вреда
крупному рогатому скоту 12. Другой столбец за нанесе-
ние вреда быку указывает штраф в 5 котлов. Трудно
сказать, что означает это двойное обозначение штрафа
и взимался ли он в данном случае за одно и то же пре-
ступление. Очень заманчиво считать эту надпись декре-
том, устанавливающим переход от одной системы счета
к другой, и вводящим твердый монетный курс. Однако
это остается только предположением 13.
Гортинские законы V в. до н. э. могут служить источ-
ником для изучения более раннего периода, так как со-
держат материал, характерный для архаической эпохи.
Здесь мы находим указания о порядке раздела имущест-
ва, о праве матери бросить ребенка в случае отказа
отца кормить его, о характере усыновления, о недели-
мости земельной собственности, о праве отца произво-
дить раздел имущества и т. д. В законах встречается
ряд устаревших к V в. до н. э. выражений, например
«наткала» в значении «приобрела». Очевидно, часть ран-
12 SGDI, Bd. Ill, Н. II, N 5072.
' 13 Подробнее об этом см.: Л. Н. Казаманова. К вопросу
о «котлах» и «треножниках» в архаических критских надписях.
С. А., вып. XXVIII, 1958.
39
него законодательства была перенесена в новый сбор-
ник в качестве действующего права.
Документ, как и многие другие эпиграфические па-
мятники, начинается с обращения к богам — законода-
тельство посвящается богам и они призываются в по-
мощь гражданам. Законодательство охватывает различ-
ные стороны жизни города; однако наибольшее внима-
ние уделено семейному и наследственному праву.
Законы не имеют общего стройного плана. Прежде
всего разбирается вопрос о тяжбах из-за рабов, затем
освещаются вопросы, связанные с уголовными преступ-
лениями, с расторжением брака, с имущественными от-
ношениями. Регламентируются подробно наследственное
право, развод, порядок раздела имущества при разводе,
положение разведенной и внебрачных детей. Особый
интерес вызывают статьи, касающиеся дочерей-наслед-
ниц и порядка усыновления. Статьи, касающиеся этих
вопросов, составляют более 7з всего законодательства
(45 статей из 156).
Раздел о дочерях-наследницах носит особенно архаи-
ческий характер. Здесь, наряду с общими установления-
ми и даже формулировкой понятия «наследница», встре-
чаются статьи, предусматривающие исключительные
случаи в юридической практике. Например, законом
оговариваются всевозможные случаи отказа имеющего
право жениться на наследнице родственника и подроб-
но перечисляются все возможности заключения брака
вплоть до того момента, когда жениха не окажется.
Сборник законов V в. до н. э. г. Гортины на Крите—
один из ранних памятников греческого городского права.
В отличие от других раннегреческих законодательств,
дошедших до нас -в изложении поздних авторов или в
отрывках, свод Гортинских законов V в. до н. э. сохра-
нился полностью. Этот факт повышает интерес к цен-
нейшему юридическому документу, содержащему важ-
нейший и обильный материал по истории экономических,
социальных, государственных и правовых отношений
греческого полиса архаической и раннеклассической
эпохи. К. Маркс и Ф. Энгельс указывают на тесную
связь права и законодательства с производственными
отношениями, с социально-экономическим строем об-
щества. Поэтому значение находки в 1884 г. археологом
Альберром надписи, содержащей 4 столбца, и затем
40
Фабрициусом остальных 8 столбцов Гортинских законов,
вряд ли можно переоценить.
Однако, несмотря на все богатство, содержащегося
в надписи материала, Гортинская надпись до сих пор
почти не привлекала к себе должного внимания исследо-
вателей-историков, что объясняется прежде всего отсут-
ствием у буржуазных ученых интереса к вопросам со-
циально-экономической истории. В то время, как дорий-
ский диалект Гортины и законодательство, как памятник
прива, стали предметом живого интереса со стороны фи-
лологов и юристов сразу же после открытия надписи
(Фабрициус, Компаретти, братья Баунак, Бюхелер,
Дарест, Колер, Цибарт и др.), Гортинская надпись ока-
залась вне поля зрения историков античности. Материал
Гортинского законодательства лишь в незначительной
степени привлекался в отдельных трудах общего харак-
тера (Э. Мейер, Пельманн, Гиро, Глотц). Из русских
историков большое внимание Гортинскому праву уделял
в своем труде Р. Ю. Виппер 14, который рассматривал его
с точки зрения раннего городского законодательства.
М. М. Хвостов в 1923—1924 гг. организовал специальный
студенческий семинарий по Гортинской надписи, из ко-
торого вышло несколько студенческих рефератов на
специальные темы, один из них был напечатан. В 1888 г.,
вскоре после открытия памятника, появился первый рус-
ский перевод Гортинской надписи, сделанный П. Мирош-
никовым 15 * с текста первого издания памятника. Значи-
тельно позже появились переводы Гортинских законов,
помещенные в хрестоматиях 17.
Первый перевод Мирошникова в значительной степе-
ни устарел, имеет ряд существенных неточностей, а
позднейшие переводы неполны 18.
Ранний свод законов Гортины имел очень большое
значение в жизни города и в дальнейшей его истории,
так как некоторые установления из архаического свода
законов продолжали существовать и в значительно
более позднее время.
14 Р. Ю. Виппер. История Греции в классическую эпоху. М.,
1916.
15 «Зап. Русск. Археол. о-ва», т. III, 1888.
17 «Древний мир в памятниках его письменности», т. II. 1921.
18 Автором сделан новый полный перевод текста Гортинских
законов.
41
В законодательстве V в. до н. э. не один раз встре-
чаются ссылки на старое законодательство, неоднократ-
но повторяется выражение «как предписывают эти за-
коны», или имеется ссылка на существовавшие до вве-
дения кодекса V в. до н. э. законы: «как предписывалось
до [установления] этих законов» (LG, XII, 20).
С введением законодательства V в. до н. э. архаиче-
ские законы в определенных разделах объявлялись не-
действительными. Переходным моментом было время,
«когда военными вождями были члены рода Эталеев,
а коллегию космов возглавлял Килл» (LG, V, 5). Гор-
тинское законодательство V в. до н. э. также охватывает
различные стороны жизни города, но количественный
перевес материала, как уже отмечалось, находится на
стороне семейного и наследственного права. По содер-
жанию 12 столбцов Гортинского законодательства можно
разделить на 16 частей:
1. Судебные дела относительно свободных и рабов.
2. Уголовные преступления. Прелюбодеяние.
3. Дела о разводе. Имущественные права жены.
4. Положение разведенной женщины. Внебрачные
дети.
5. Наследственное право и раздел имущества.
6. Наследственное право и родственники-наследники.
7. Закладывание имущества.
8. Продажа в рабство за долги.
9. Положение детей от брака рабов со свободной
женщиной.
10. Вопрос о дочерях-наследницах.
11. О закладывании имущества и поручительстве.
12. Денежные вопросы. Долговое право, штрафы, по-
дарки.
13. Закладывание и выкуп заложника.
14. Усыновление. Права усыновленного.
15. Денежные споры.
16. Имущественные права женщины. Положение до-
чери-наследницы.
Все статьи законодательства построены по общему
всем древним законодательствам принципу: «Если
кто-либо сделает то-то, то 'Последует такое-то наказа-
ние». Понятие преднамеренности преступления отсутст-
вует. Все это свидетельствует о том, что несмотря на
целый ряд новых явлений, произощедших в жизни
42
критского общества к V в. до н. э. и нашедших свое
отражение в законодательстве, оно все же имеет
довольно архаический характер. Однако, наряду с пе-
режитками старого в Гортинских законах заметен зна-
чительный прогресс юридической мысли. В нем совер-
шенно отсутствует талионное право, свойственное древ-
невосточным законодательствам, даже таким как вави-
лонское. Существует точная юридическая терминология.
Такие понятия, как «усыновленный», «усыновивший»,
«заложник», «кредитор», «наследники», «эпиклера»
употребляются в совершенно определенном, точном
смысле. Назначение суда в классовом обществе — укреп-
ление и сохранение основ классового государства, охра-
на принципа частной собственности, сохранение опреде-
ленных устоев семейной жизни. Критское частное право
г. Гортины отражает эти же стремления законодатель-
ства и судопроизводства. Особенно заметна классовая
сущность Гортинского законодательства и судопроизвод-
ства в трактовке положения различных категорий рабов.
Гортинские законы строго запрещают самоуправство,
какое-либо самовольное действие, присвоение чужого
раба, заключение сделок, касающихся земли и имуще-
ства. Все эти действия считаются противозаконными,
если они совершены помимо суда. Гортинское законода-
тельство вводит важный принцип: не уводить до реше-
ния суда. Судья и судебные чиновники следят за выпол-
нением этого нововведения, нарушение карается штра-
фом.
Другой, не менее важный принцип наряду с запре-
щением самоуправства — гласность судопроизводства —
ставит Гортинское законодательство и судопроизводство
на одно из первых мест среди законодательных памятни-
ков древности.
Публичность самого процесса судоговорения ставила
деятельность судебных чиновников под контроль обще-
ственного мнения. Судебный процесс на Крите состоял
прежде всего из установления самого факта преступле-
ния. После поступления жалобы в суд, вызванные для
принесения показания свидетели должны были принести
клятву, обязуясь говорить только правду, затем они под-
вергались допросу. Судебные испытания, часто встречаю-
щиеся в судопроизводстве ряда стран Древнего Востока,
являвшиеся там необходимым правилом судебной про-
43
цедуры, на Крите отсутствуют. После того как будет
доказан факт совершения преступления, судья, принеся
присягу, должен вынести решение или приговор винов-
ному, который затем подвергался соответствующему
наказанию (штрафу).
Все наказания на Крите сводятся к более или менее
значительному штрафу. Телесные наказания и жестокие
увечья, обычные в восточных законодательствах, в Гор-
тине совершенно отсутствуют. Это явление кроме других
причин объясняется также значительным развитием
денежного обмена на Крите.
Судебные функции в высшей инстанции осуществля-
лись коллегией космов. Косм-ксений, имевший помощ-
ника в лице мнамона-ксения, стоял во главе судебной
коллегии космов. Спорные вопросы, в частности вопро-
сы о дочерях-наследницах, разбираются космом-ксением.
В судебных органах высшей инстанции решались также
дела об отказе от усыновленного.
Обычные дела рассматривались под председательст-
вом судьи (очевидно, контролируемом и назначаемом
коллегией космов), который должен судить «согласно
тому, как предписывают законы». Каждая гетерия имеет
своего судью.
Гортинское законодательство ведет решительную
борьбу с затягиванием судебных дел, с бюрократизмом
и медлительностью. Дело должно было решаться в оп-
ределенный срок, установленный в зависимости от его
сложности в каждом отдельном случае (отЗдо 15дней).
Технические обязанности при суде выполнял мнамон.
Гортинское законодательство знает два способа реше-
ния судебного дела. В одном случае употребляется тер-
мин 6ixa£siv в другом xplvstv. Возможно, что во втором
случае речь идет о сложных делах, вызывающих сомне-
ние и неподдающихся разрешению путем судебного зако-
нодательства. В том случае, когда судья выносит при-
говор, судит (6ixa£eiv), он вынужден строго следовать
всем правилам судебной процедуры и придерживаться
статьи закона, на основании которой он выносит свой
приговор обвиненному. При решении дела (xplveiv)
судья получает право вынести приговор по собственно-
му убеждению, «по совести». Он обязан в этом случае
лишь принести присягу, поклясться в правильности и
честности принимаемого им решения (opv^vra xplvsiv).
44
Такое свободное положение судьи, его право самостоя-
тельно решать, сложные вопросы, основанное на доверии
и уважении к нему граждан, могло сохраниться на Кри-
те от обычного права; такого явления уже нет в Аттиче-
ском праве.
В обычном порядке судья выносит приговор согласно
показанию свидетелей (oi pcurupoi), количество которых
в зависимости от характера дела бывает различным.
Чаще всего бывает три свидетеля. Большую роль в про-
цессе играют показания и клятвы «соприсяжников», ко-
торые, не будучи очевидцами преступления, все же имеют
право принести показания. Соприсяжники выступают и
на стороне подсудимого, часто встречается выражение
«пусть поклянется сам пять» или «сам третий». В данном
случае приносит клятву обвиняемый (или обвинитель),
а вместе с ним клянутся 4 или 2 соприсяжника. Этот
институт имеет весьма примитивный характер. Приговор
бывает особенно несовершенным в том случае, когда
процесс «выигрывает тот, за кого поклялось наибольшее
количество» таких соприсяжников. Эта формулировка
не устраняет возможности подкупа соприсяжников и не-
справедливого решения дела..
В Гортинском законодательстве не встречается ука-
заний на борьбу с ложным свидетельством и принесением
ложных клятв. В этом отношении Гортинское законода-
тельство уступает другим греческим законодательствам
и законодательствам восточных государств. Согласно
Диодору, Солон ввел в Афинах смертную казнь за лже-
свидетельство. Тяжелое наказание ожидало лжесвидете-
ля или ложного обвинителя согласно законам Хаммура-
пи, ассирийским законам и законам Ману. Аристотель
утверждает, что Харонд также ввел наказание за лже-
свидетельство (Politics, II, 9, 8).
Таким образом, порядок судопроизводства на Крите,
несмотря на значительную роль суда в жизни общества,
сохранил целый ряд архаических черт. Хотя суд и был
гласным, некоторые формулировки законов и процедура
суда позволяют пренебрегать справедливым решением и
использовать суд в классовых интересах. Суд на Крите
имеет классовый характер и защищает интересы господ-
ствующего класса — аристократической верхушки Крит-
ского рабовладельческого общества. Неравномерность
45
исторического развития греческих областей и специфиче-
ские условия в формировании некоторых государств
привели к тому, что в Греции в классическую эпоху
существовал ряд общин, существенно отличавшихся от
привычного образца греческого полиса — Афин. Это так
называемые отсталые районы — Спарта, Крит, Фессалия,
Арголида и др. Относительно причин этого явления мы
уже имели случай высказать свое мнение 19.
В данном случае нас интересует определенное сход-
ство некоторых сторон общественной и экономической
жизни этих районов с государствами Древнего Востока.
Естественно, что меньше всего сходных черт мы находим
в политическом строе греческих государств, сохранивших
обычный тип полиса в его олигархической, аристократи-
ческой разновидности, и древневосточной деспотии.
Гражданский кодекс критского г. Гортины V в. до н. э.
содержит богатейший материал по истории рабовладе-
ния, семейному и наследственному праву — разделам,
которые больше всего соприкасаются с древневосточны-
ми законодательствами. Это не случайное совпадение и
не заимствование, причины этого сходства заключаются
в общей линии исторического развития рабовладельче-
ского общества. Неразвитая частная собственность на
землю, затянувшийся процесс окончательного разложе-
ния родо-племенных отношений обусловили существова-
ние многообразных сходных явлений в общественной
жизни таких различных государственных объединений,
как полисы Крита VI—IV вв. до н. э. и государства
Древнего Востока. Особенно заметны эти общие черты
в характере рабовладения, семейном и наследственном
праве.
Как мы можем судить об этом на основании Гортин-
ских законов, особенностью развития критского рабовла-
дения в VI—IV вв. до1 н. э. было сочетание различных
форм рабства, как связанных еще с коллективной фор-
мой собственности, так и свидетельствующих о возник-
новении частной собственности на землю и на рабов.
Если на Востоке эта особенность нашла свое выражение
19 См. Л. Н. Казаманова. Рабовладение на Крите
в VI—V вв. до н. э. ВДИ, 1952, № 3; ее же. Некоторые вопросы
социально-экономического строя Критских полисов в VI—IV вв.
до н. э. ВДИ, 1957, № 3.
46
в существовании общинных, храмовых, государственных,
рабов, то в критских полисах образовалась на первый
взгляд такая чисто греческая форма зависимости, как
илотия. Однако подобная форма рабства имела место и
в некоторых государствах Древнего Востока. Процессы,
связанные с разложением общины, развитие имущест-
венной дифференциации, ипотека, нашедшие свое отра-,
жение в Гортинском законодательстве, так же как и в
ряде древневосточных законодательств, привели к обра-
зованию долгового рабства. На Крите форма долгового
рабства несколько отличалась от древневосточного дол-
гового рабства, сохранившего связь с патриархальным
рабовладением и с характерной для Востока властью
отца над членами семьи. Однако суровость критского
рабства-должничества заставляет сближать его с этой
формой рабской зависимости, существовавшей в наибо-
лее примитивных государствах Древнего Востока, напри-
мер в Ассирии.
В Афинах долговое рабство было отменено еще за-
конодательством Солона, в Вавилоне, согласно законам
Хаммурапи, оно ограничивалось трехлетним сроком, в
Израильско-Иудейском патриархально-рабовладельче-
ском обществе — шестилетним. На Крите долговое раб-
ство не ограничивалось сроком, критские xarax^psvoi
могли получить свободу только после- отработки всего
долга полностью.
В отличие от законов Хаммурапи не охранялись на
Крите и имущественные права должника, что также в
этом отношении сближает Крит с Ассирией.
Общие черты долгового рабства в критских полисах
с долговым рабством в государствах Древнего Востока
можно проследить не только в самом характере этого
йнститута, но и в отдельных частных положениях. На-
пример, очень близки статьи Гортинского законодатель-
ства (VI, 45 сл.) и законов Хаммурапи (§31) о положе-
нии попавшего в рабство за границу и его выкупе.
На Крите, так же как и в• государствах Древнего
Востока, была весьма распространена форма зависимо-
сти, близкая к долговому рабству — усыновление с
целью приобретения дополнительной рабочей силы в
семье (LG, X, XI), причем на Крите усыновивший не
имел по отношению к усыновленному никаких обя-
зательств.
47
Большая ценность раба в раннерабовладельческом
государстве обусловила возможность заключения закон-
ного брака между рабами и свободными в критских по-
лисах (LG, VII, 4), так же, как и в некоторых государ-
ствах Древнего Востока. Причем, в определенном слу-
чае дети от этого брака могли оставаться свободными
(LG, VII, 1—5; ср. с законами Хаммурапи, ст. 170, сл.).
Несмотря на то, что в критских полисах не образова-
лось такой резко выраженной патриархальной семьи, как
это было в государствах Древнего Востока, семейные
отношения на Крите и на Востоке имели много общих
черт. Особенно много общего было в вопросах наслед-
ственного права и имущественных отношений. Имущест-
венное положение критской женщины было значительно
лучше, чем ассирийской, но невыгодно отличалось от по-
ложения женщины в Вавилонском обществе (ср. Асе. з.,
§' 3, 23—31; LG, III, 1 сл.). Согласно законодательству
Хаммурапи, женщине выдавалась определенная доля
наследства (часть поля, сада и другого имущества) и на
нее возлагалась обязанность воспитывать детей, которые
после расторжения брака могли остаться у нее. Таким
образом, законы Хаммурапи обеспечивали из имущества
отца материальную основу самостоятельной жизни
разведенной женщины. Критское семейное право предо-
ставляет женщине лишь ее собственное имущество и
V2 дохода с ее имущества. Поэтому она не была обяза-
на воспитывать своих детей, что нашло выражение в
праве их подкидывать.
Отец на Крите является единственным полноправным
собственником всего имущества, ни дети, ни жена при
его жизни никаких прав на него не имеют. Дочь-наслед-
ница владеет имуществом отца только при жизни и не
имеет права распоряжаться им самостоятельно. Напри-
мер, она не может передать его своим детям (ср. «За-
коны Хаммурапи», ст. 153, 180, 183). Дочь, получившая
приданое, исключается из числа наследников отцовского
имущества после его смерти.
На Крите, как и в ряде государств Древнего Восто-
ка, широко были распространены явления левирата и
сорората, связанные с неразвитой частной собствен-
ностью на землю (LG, XII, 15, сл.; ср. Хеттские законы,
II, 79; Ассирийские законы, § 34, ст. 56—68; § 44, ст. 19—
26; Ману, IX, 69).
48
Всё эти факты свидетельствуют б том, что рабовла-
дельческие общества Древнего Востока и Греции прошли
единый путь исторического развития от разложения
родового строя к развитому рабовладению. Вот те крат-
кие выводы, к которым автор приходит на основании
исследования основного источника по истории Крита
в V в. до н. э.— сборника законов г. Гортины.
* ж
Дополнением к эпиграфическим памятникам служат
литературные источники. В то время как эпиграфиче-
ские документы в основном содержат сведения социаль-
но-экономического или политического характера, антич-
ные авторы интересуются преимущественно государст-
венным устройством критских городов, а начиная с V в.,
преимущественно заняты вопросами государственного
строя Крита. Вопрос о достоверности литературных
источников по истории Крита тесно связан с отношением
авторов к самому критскому государству, с идеализа-
цией критского и спартанского государственного строя,
имевшей место в определенную эпоху истории Греции.
Все сообщения античных авторов о Крите по характеру
содержащегося в них материала можно разделить на
три группы. Первую группу составляют мифы, восхо-
дящие к крито-микенской эпохе. Это легенды о Миносе,
Дедале, Лабиринте, Минотавре и др. К этой же группе
легендарных сведений относится и рассказ о походе
Гераклидов. Ранняя традиция о додорийском Крите
сложилась и оформилась в эпоху, предшествующую
Геродоту.
Геродот сообщает уже подробную легенду о правле-
нии Миноса, о силе и значении его государства, о походе
Миноса в Аттику и об ее покорении. У него же мы на-
ходим' легендарные сведения о Минотавре, Лабирин-
те и т. д.
Вторую группу сведений составляют сообщения позд-
нейших писателей (Аристотеля, Платона, а также Дио-
дора и Плутарха). Эти сообщения не содержат нового
фактического материала, а лишь в различных вариантах
пересказывают легенду, уже известную Геродоту. Геро-
дот и Фукидид располагают, однако, значительным за-
пасом конкретных сведений о Крите современной им
4 Л. Н. Казаманова
49
эпохи. Правда, оба автора мало интересуются историей
Крита в V в. до н. э., поэтому их сообщения о классиче-
ской эпохе Крита эпизодичны и неполны.
Третья группа сведений о Крите, которой мы распо-
лагаем, представляет собой краткие или подробные опи-
сания государственного строя критских городов. В конце
V и в IV в. до н. э. у античных авторов появляется
значительный интерес к Спарте и к Криту, обусловлен-
ный социально-экономическим положением Греции, в
частности Афин, в это время. Это, прежде всего, тракта-
ты Платона и Аристотеля о наилучшем государственном
строе, сообщение Эфора, приводимое Страбоном и Поли-
бием.
Рассмотрим эти источники подробнее. Ко времени
расцвета и могущества Критской державы при Миносе
возводят греки возникновение критского государственно-
го и общественного строя, законодательства. Легенда
о Миносе и его законодательстве отражает пред-
ставление греков о преемственности и взаимной связи
крито-микенской и дорийской культур, а представление
о связи Аттики с Критом сохранилось у греков и в более
позднее время. В этом отношении интересны, правда
противоречивые, сообщения об Эпимениде, критянине по
происхождению, который был приглашен в Аттику для
совершения очищения после килоновой «скверны».
Античные историки рано обратили внимание на неко-
торые сходные явления в государственном и обществен-
ном строе Спарты и Крита, объясняя их простым заим-
ствованием. Это толкование было одним из самых рас-
пространенных у древних писателей, причем оно приме-
нялось не только в отношении таких близких по своему
характеру государств, какими были Спарта и Крит.
Диодор, например, приводит высказывание одного из
историков о заимствовании Солоном своей реформы из
Египта в период правления там царя Бокхориса.
Существуют многочисленные легенды, отражающие
представления древних о возникновении сходных черт
в законодательствах и обычаях различных народов.
Согласно этим легендам, законодатель того или иного
государства, прежде чем осуществить реформу или
ввести новые законы, должен был путешествовать и
знакомиться с государственным устройством и законода-
тельством различных стран.
50
Так, по сообщению Диодора, Египет посетило боль-
шое количество греческих политических и общественных
деятелей, философов, художников, поэтов. В Египте по-
бывали Орфей, Дедал, Гомер, спартанский законодатель
Ликург, афинский законодатель Солон, философы Пла-
тон и Пифагор. Диодор также добавляет, что Ликург,
Солон и Платон «многие законы заимствовали у египтян
и ввели в своих государствах».
Возможно, что Диодор использовал сообщение о пу-
тешествии Ликурга на Крит из несохранившейся части
труда Эфора, описавшего первоначальную историю
спартанских учреждений и законов и объяснившего их
происхождение простым заимствованием у критян.
К сообщениям такого характера следует относиться с
большой осторожностью, отделять исторические черты в
описании тех или иных учреждений от обычного способа
их объяснения древними авторами 20.
Так, Аристотель отмечает несоответствие версии о
заимствовании действительности: «Указывают, что
Ономакрит, хотя он был локриец по происхождению, по-
лучил выучку на Крите, где он жил, изучая искусство
мантики; что он был приятелем Фалеса; что учениками
Фалеса были также Ликург и Залевк, а учеником За-
левка был Харонд. Но устанавливающие такое преемст-
во слишком мало считаются с хронологией» 21.
Крит в этой традиции, как и Египет,— одно из наи-
более часто посещаемых законодателями мест. Особенно
часто встречается и подробно излагается легенда о по-
сещении Крита спартанским законодателем Ликургом.
Первое краткое упоминание о посещении Крита Ликур-
гом находим у Геродота: «По словам самих лакедемо-
нян, Ликург принес законоположения из Крита, в то
время, когда был опекуном Леоботы, своего племянника
и царя Спарты» 22
Более подробное указание на это имеется у Аристо-
теля, по словам которого у Ликурга на Крите, где тот
провел значительное количество времени, имелись род-
ственники. Путешествие Ликурга на Крит Аристотель
связывает с существованием там спартанской колонии
20 См. К. К. 3 е л ь и н. Основные черты исторической концеп-
ции Помпея Трога. ВДИ, 19i48, № 4.
21 Ar is tot. Politica, II, 9, 5.
22 Н е г о d„ I, 65.
4*
51
(г. Ликта), при основании которой колонисты якобы
нашли «у тамошних жителей уже организованную систе-
му законодательства» 23.
Страбон, ссылаясь на сообщение Эфора, отмечает,
что Ликург не ограничился посещением одного Крита,
где он встречался будто бы с Фалесом, «сочинителем
песен и законодателем, но побывал и в Египте, встре-
чался на о. Хиосе с Гомером и только после этого вер-
нулся на родину»24. Таким образом, уже в IV в. до н. э.
складывается довольно подробная легенда о путешествии
Ликурга на Крит. В другом варианте этой легенды,
встречающемся реже, указывается на заимствование
спартанского законодательства критянами. Таково, на-
пример, сообщение Эфора, приводимое Страбоном, в ко-
тором имеются, впрочем, некоторые оговорки: «По сло-
вам Эфора, некоторые утверждают, что большая часть
критских законоположений лаконского происхождения;
но на самом деле, полагает он, составлены эти законо-
положения критянами, а спартанцами точнее обрабо-
таны» 25.
Так древние авторы старались объяснить сходство в
государственном и общественном устройстве Спарты и
Крита, приписывая создание их легендарным законода-
телям — Ликургу в Лакедемоне, Миносу и Радаманту на
Крите.
Наряду с приведенными выше легендами и не выдер-
живающими критики попытками объяснить происхожде-
ние критского законодательства в трудах греческих пи-
сателей V—IV вв. до н. э. содержатся некоторые сведе-
ния достоверного характера о социально-экономическом
и политическом строе Крита. Правда, подобных сооб-
щений очень мало.
У Геродота и Фукидида имеются отдельные упоми-
нания о критских наемниках и их участии в Греко-Пер-
сидских и Пелопоннесской войнах. Такие же отрывоч-
ные, случайные сведения о Крите имеются в «Греческой
истории» и «Анабазисе» Ксенофонта. Отсутствие инте-
реса к Криту в V—IV вв. до н. э. и к его истории обу-
словлено как его политической обособленностью, так и
незначительной экономической ролью острова, которую
23 А г i s t о t. Politica, II, 7, 2.
24 Strabo., X, 4, 17.
25 Ibid., 19.
52
он играл в то время. Как уже отмечалось, греческих
философов (Платон, Эфор и особенно Аристотель) более
всего привлекает государственное устройство и полити-
ческая обстановка на острове в IV в. до н. э. Особенно
заметно повышение интереса к спартанскому государст-
венному строю, характерные черты которого возводятся
многими авторами к легендарному законодательству
Ликурга.
Социально-экономическое положение греческих госу-
дарств в IV в. до н. э., разложение полисной системы,
упадок общественной жизни в греческих городах, частые
войны и междоусобицы, социальная борьба — все эти
явления, характеризующие упадок греческого полиса,
начавшийся после Пелопоннесской войны, обусловили, с
одной стороны, появление особого интереса к таким при-
митивно-консервативным государствам, как Спарта и
Крит, а с другой—пробудили внимание к жизни сравни-
тельно отсталых кочевых племен, в частности, скифов.
Выдвигается лозунг возвращения к .тир tog люАигеь а,
причем каждый автор вкладывал в это понятие свой
смысл. Примитивный аграрный социальный строй древ-
ней Спарты вызывает большой интерес у афинских оли-
гархов еще в конце V в. до н. э. Появившиеся признаки
разложения государства «равных» воинов, процесс со-
циальной и имущественной дифференциации в Спарте
IV в. до н. э., поставившие под сомнение прочность
спартанского строя, привели к идеализации прошлого
Спарты, к созданию легенды о Ликурге как основателе
сильного и прочного государства, базирующегося на при-
митивных аграрных и социальных отношениях.
Сторонники спартанского государственного строя
обращали свои взоры в прошлое Спарты, преследуя со-
вершенно определенные цели,— показать прежнее величие
Спартанского государства и объяснить причины его кри-
тического положения в IV в. до н. э. Это обстоятельство
следует учитывать при использовании сведений антич-
ных авторов: многие писатели в своих мечтах и жела-
ниях стремились возродить древность; безусловно поло-
жительно относясь ко всему спартанскому прошлому,
они идеализируют архаические порядки Спарты и от-
части Крита.
В это же время теоретиками государственного строя
создаются проекты «наилучших» государств, основан-
53
ных на принципе соединения различных форм правления.
Построенное по этому принципу государство, в котором
не преобладает ни демократия, ни монархия, ни аристо-
кратия, считается самым «прочным и устойчивым». Идея
создания такого государства возникает у Исократа26 и
Платона; дальнейшее развитие она получает в «Полити-
ке» Аристотеля.
Основными источниками, восходящими к IV в. до н. э.
и содержащими сведения о государственном и общест-
венном строе Крита, являются «Законы» Платона, от-
рывки из труда Эфора, воспроизведенные в сочинениях
различных авторов, и в первую очередь Страбона,
Диодора, Павсания и Афинея27; и, наконец, «Поли-
тика» Аристотеля.
«Законы» Платона являются очень сложным истори-
ческим источником. Платон был не только знаком с
популярной в его время лаконофильской литературой, но
и располагал реальными сведениями о Крите, его госу-
дарственном устройстве, о жизни критского общества.
Возможно, что Платон сам побывал на острове. Основа-
нием для такого предположения может служить правдо-
подобное географическое описание Крита, данное в
«Законах» 28.
Трудности использования «Законов» в качестве
источника по истории Крита заключаются в том, что
автор их нередко распространяет сведения о Спарте на
Крит. Поэтому полностью доверять сообщениям Плато-
на можно лишь в том случае, когда дается прямая ссыл-
ка на Крит. Так, например, сведения Платона о характе-
ре критского землевладения, о воспитании юношей, о
сисситиях на Крите подтверждаются другими источни-
ками. На отношение Платона к Криту и Спарте большое
влияние оказали идеи лаконофильства. Это обстоятель-
ство, как ни странно, упускает из виду Эффентерр, за-
нимающийся историей традиции о Крите. «Лаконофиль-
ство» Платона не вызывает сомнений. Восторженное от-
ношение Платона к Спарте и ее законам обнаруживает-
ся в ряде его произведений («Государство», «Пир»,
«Критон»), Самое Спартанское государство сыграло
26 Panahaen, 153.
27 Ed. Meyer. Forschungen zur alter Geschichte, Bd. I. Halle,
1892.
28 H. Effenterre. Op. cit.
54
значительную роль в оформлении проекта идеального
платоновского государства. Если бы мы обладали боль-
шим количеством достоверных сведений о Спарте, то
мы могли бы обнаружить в государстве, созданном фан-
тазией Платона, черты реально существовавшей Спарты.
Идеальное государство «Законов» Платона — своеоб-
разное смешение черт старого афинского и спартано-
критского государств. Говоря о лучшей, по его мнению,
из существующих форм государственного устройства,
Платон указывает на Спарту и Крит. Например, в диа-
логе «Критон»29 Крит и Лакедемон характеризуются
как государства, обладающие' хорошими законами.
В «Законах» критский государственный строй неодно-
кратно называется божественным 30. Спарта и Крит про-
тивопоставляются всем другим государствам, варвар-
ским и греческим 31. Для Платона только Спарта и Крит
обладают настоящими, достойными упоминания закона-
ми: «Критские законы не даром чрезвычайно славятся
среди 'всех эллинов. Они правильны, так как делают
счастливыми тех, кто ими пользуется, предоставляя им
все блага» 32.
Критские законы, по мнению Платона, достойны
всяческого подражания прежде всего потому, что «истин-
но и справедливо утверждать, беседуя о божественном
государственном строе, что законодатель, устанавливая
законы, имел в виду не одну часть добродетели, притом
самую незначительную, но всю в совокупности добро-
детель» 33.
Черты сходства между идеальным платоновским го-
сударством и реально существовавшими Спартой и
Критом особенно заметны в проекте аграрного строя.
Как убедительно показал А. В. Мишулин, Платон в
«Законах» по существу «пытался восстановить те отно-
шения собственности на землю, остатки которых были
еще живы в Спарте и на Крите» 34. Платон старается
улучшить, дополнить существующую в этих государст-
29 Платон. Поли. собр. творений, т. 1. Academia, 1923.
30 Plato. Leges, II, 7.
31 Ibid., I, 9; VIII, 5.
32 Ibid., I, 6.
33 Plato. Leges, I, 6.
34 А. В. Мишулин. Утопический план аграрной Магнезии.
ВДИ, 1938, № 3(4).
55
вах систему землевладения. Так, например, он вводит
особый порядок наследования клеров в случае многодет-
ности (см. главу о семье), разрабатывает целый ряд
мероприятий с целью сохранения определенного числа
граждан (5040) в своем государстве. Идея сохранения
определенного числа граждан возникает у Платона под
влиянием происходившего в Спарте и на Крите процесса
распада «общины равных», превращения земли в част-
ную собственность.
Платон в «Законах» различает два основных вида
государственного устройства — это монархия и демо-
кратия, «все же остальные виды государственного
устройства представляют соединение этих двух» 35.
Чисто монархическое государство вызывает у Плато-
на резкие возражения, но особым нападкам подвергает-
ся демократический строй. «Персы более, чем было
должно, полюбили монархическое начало, афиняне —
свободу; вот почему ни у тех, ни у других нет умерен-
ности» 36. Умеренность у Платона — основа, на которой
должно базироваться лучшее государственное устройст-
во. Так, по его мнению, Спарта и Крит были наиболее
благоустроенными потому, что их государственный строй
отличался наибольшей умеренностью.
В другом месте Платон приводит вымышленное рас-
суждение критянина и спартанца о том, к какому роду
государственного устройства можно отнести Спарту и
Крит, и оба они оказываются в затруднительном поло-
жении: «Чужестранец, размышляя о государственном
устройстве Лакедемона, я не могу сразу указать, к како-
го рода строю его следует причислить. Оно похоже даже
на тиранию, так как в нем власть эфоров удивительно
напоминает тираническую. А иной раз мне кажется, что
моя родина похожа на самое демократическое из всех
государств. В свою очередь, было бы совершенно стран-
ным не признать в ней и аристократию. Впрочем, есть в
ней и пожизненная царская власть, признаваемая и
нами и всеми людьми за самую старинную. Так что на
твой внезапный вопрос я, повторяю, не могу дать точно-
го определения государственного строя моей родины».
Другой собеседник, критянин, заявляет; «Я нахожусь в
35 Plato. Leges, III, 12.
36 Ibid., Ill, 12.
56
затруднении, к какому роду причислить государствен-
ный строй Кносса» 37.
Здесь уже Платон прямо указывает на смешение
форм правления, которое, якобы, осуществлялось в
спартанском и критском государствах. Благодаря этому
смешению критское и спартанское государства Пла-
тон считает наиболее совершенными: «первое из них
(из четырех существующих форм правления), восхва-
ляемое многими, есть критское и лакедемонское»38.
Перенесение на существующий Крит и Спарту черт
идеального государства, созданного фантазией Платона,
идеализация современных ему Спарты и Крита и еще
больше спартанской старины характерно для реакцио-
нера Платона, которому больше всего по душе закон,
запрещающий пересматривать спартанскую конститу-
цию и являющийся олицетворением консерватизма и
реакционности государственного устройства Спарты.
«Хотя вообще ваши законы,— говорит афинянин, обра-
щаясь к спартанцу Металлу,— составлены надлежащим
образом, но в особенности превосходен один закон, за-
прещающий молодым людям исследовать, что в законах
хорошо и что нет, и повелевающий всем соглашаться
единогласно, что все в законах хорошо, так как они
установлены богами» 39.
Таким образом, к произведениям Платона следует
относиться с большой осторожностью, необходимо учи-
тывать спартанофильскую тенденцию и консерватизм
автора фантастического государства, проект которого
изложен им в «Законах» и в («Государстве».
Интересные сведения о Крите в значительном коли-
честве собрал историк IV в. до н. э. Эфор. Труд Эфора
не сохранился, однако его сообщения частично использо-
вали различные историки, писавшие о Крите в более
позднее время. Отрывки из труда Эфора мы находим
прежде всего в сочинениях Страбона, Диодора и Поли-
бия 40. Есть основания полагать, что труд Эфора был
известен и Аристотелю, оставившему наиболее подроб-
ный очерк о государственном устройстве Крита.
37 Р I a to. Leges, III, 12.
38 Ibid., VIII, 544.
39 Ibid.
40 FHG, I.
57
На основании сохранившихся отрывков можно соста-
вить общее представление о сочинении Эфора и о его от-
ношении к политическому устройству Спарты и Крита.
Страбон приводит большие выдержки из труда Эфора,
из которых мы узнаем о походе Гераклидов, легенду о
Миносе и Радаманте, получаем целый ряд исторических
сведений о государственном и общественном строе кри-
тян.
Подробный рассказ Эфора о Крите Страбон, к со-
жалению, опускает, выбирая из него лишь то, что ему
кажется наиболее существенным. Часто Страбон просто
ссылается на соответствующее высказывание Эфора, не
цитируя его. И все же в изложении Страбона, которое
можно дополнить данными Эфора, имеющимися в сочи-
нениях Диодора и Полибия, труд Эфора предстает как
нечто определенное. Можно легко наметить круг вопро-
сов, которые затрагивал Эфор в очерке о Крите, план
его изложения.
Нетрудно восстановить и отношение Эфора к крит-
скому государству. Страбон пишет: «Впрочем все соглас-
ны в том, что Крит в древние времена пользовался хо-
рошими законами, чем внушал к себе уважение других
доблестных эллинов, прежде всего лакедемонян, как
свидетельствует Платон в «Законах» и Эфор в «Евро-
пе» 41.
Больше об Эфоре говорит Полибий, который не сог-
ласен с оценкой, даваемой Эфором Криту. Полибий
выступает против положительного отношения к Криту и
против сравнения критского государственного и обще-
ственного строя со спартанским: «...почему просвещен-
нейшие из древних писателей Эфор, Ксенофонт, Калли-
сфен, Платон называют его сходным и даже тождест-
венным с государством лакедемонян? Во-вторых, почему
они считают его достойным похвалы? Оба суждения мы
находим неправильными...» 42.
Полибий и Страбон свидетельствуют о том, что Эфор
очень высоко ценил критский государственный строй и
не отличал его от спартанского. Эфор упоминается у
Полибия наряду с такими горячими поклонниками спар-
танской старины, как Ксенофонт и Платон. Очевидно,
41 S t г а b о., X, 4.
42 Polyb., VI, 45, 1—2.
58
на концепции Эфора в отношении Спарты и Крита ска-
зались в значительной степени лаконофильские идеи.
В противоположность изложению Аристотеля, Эфор
не только не делает резкого различия между Спартой и
Критом, но даже больше — по словам Полибия, «Эфор
при описании обоих государств употребляет даже одни
и те же выражения, за исключением собственных имен,
так что читатель, если оставить без внимания собствен-
ные имена, ни за что не поймет, о каком из двух госу-
дарств идет речь у Эфора» 43.
Это упоминание у Полибия наводит на мысль о том,
что Эфор следует какому-то распространившемуся в его
время каноническому изображению Спарты и переносит
этот канон на изображение Крита. Соответствует выска-
занному и показание Страбона о лаконофильских идеях
Эфора, которые перекликаются с мыслями Платона 44.
Таково отношение Эфора к Спарте и Криту. Однако
идеализация этих государств не помешала ему собрать
богатый фактический материал о Спарте и Крите, к со-
жалению, в значительной степени утраченный. Приводи-
мые другими писателями отрывки из труда Эфора имеют
первостепенное значение. Помимо лаконофильской тен-
денции Эфора на его отношении к Криту отразилось из-
вестное стремление к идеализации образа жизни «вар-
варов», в значительной мере свойственное Эфору.
Идеализация быта кочевников с их простотой нравов
и спокойствием была результатом тех же социально-
экономических условий Греции, которые вызвали столь
значительный интерес к примитивным обществам Спар-
ты и Крита. Эфор переносит черты, присущие, по его
мысли, примитивным обществам, и на Крит: «Едино-
мыслие встречается там, где устраняется разлад, про-
исходящий от корыстолюбия и излишеств; но, если все
живут умеренно,— говорит он о Крите,— и просто, равны
между собой, то нет места ни зависти, ни насилию, ни
ненависти» 45.
Сочинения философов и особенно Аристотеля пред-
ставляют собой материал более сложный по сравнению
с сочинением Эфора и вызывают большие затруднения
при использовании их в качестве исторических источни-
43 Polyb., VI, 46, 1—6.
44 S tr a bo., X, 4, 16.
45 Ibid.
59
ков. Сведения о критском государственном строе, кото-
рые имеются во второй книге «Политики» Аристотеля,
являются самыми полными по количеству и самыми
ценными по точности из всего того, что мы имеем о
Крите в IV в. до н. э. Аристотель в отличие от Платона и
Эфора дает отдельный очерк критского государственно-
го строя и не только не объединяет свои сообщения о
Крите со сведениями о Спарте, но и указывает на суще-
ствующее различие в учреждениях обоих государств.
Сведения Аристотеля о Крите в большинстве случаев
вполне достоверны, а весь очерк о критском государст-
венном устройстве свидетельствует о хорошем знакомст-
ве автора с критской конституцией и жизнью острова в
IV в. до н. э. Однако очерк критского государства Ари-
стотель подчиняет основной идее своего произведения,
поэтому при изучении второй книги «Политики» и осо-
бенно тех разделов, которые посвящаются описанию го-
сударственного устройства Спарты и Крита, следует по-
стоянно иметь в виду метод, с которым Аристотель под-
ходит к рассмотрению строя этих государств.
Аристотель выделяет прежде всего два момента, ко-
торые, по его мнению, не следует забывать изучающе-
му вопрос о Спарте и Крите. Он рассматривает эти
государства, во-первых, с точки зрения соответствия или
несоответствия данных государственных устройств
наилучшему государственному устройству, т. е. прежде
всего автора «Политики» интересует степень зависимо-
сти, в которой находятся изучаемые государства от
созданного им самим проекта идеального государствен-
ного устройства.
Затем Аристотеля интересует вопрос, соответствует
ли данное государственное устройство первоначальному
намерению законодателя 46. Очевидно, здесь он имеет в
виду современные государства Спарту и Крит, а под
государствами, которые первоначально интересовали
законодателя, подразумевает идеальные государства
Спарты и Крита, легенда о которых была достаточно
популярна в Афинах во времена Аристотеля.
Такой двоякий подход Аристотеля к оценке государ-
ственного строя Спарты ставит перед нами два вопроса.
Как оценивает Аристотель современный ему строй Спар-
46 Ar is tot. Politica, II, 6, 1.
60
ты и Крита? Как он относится к легендарной ликургов-
ской Спарте и к легендарному критскому строю, возво-
димому традицией к самому Зевсу? Для Аристотеля со-
вершенно ясно, что современный ему спартанский госу-
дарственный строй очень отличается от легендарной
ликурговской Спарты. Именно этим представлением о
существовании двух различных Спарт можно объяснить
двойственность оценок, даваемых Аристотелем спартан-
скому государственному и общественному строю во вто-
рой книге «Политики».
А. К- Бергер в своей статье «Аристотель и Спарта»
связывает этот вопрос с зависимостью Аристотеля от
идеи лаконофильства 47. •
Однако рассматривать «Политику» (особенно вторую
книгу) с точки зрения только влияния на Аристотеля
лаконофильских теорий, утверждать, что Аристотеля
можно назвать лаконофилом, лаконофильство которого
«хотя и ближе стоит к реальной действительности, чем
грандиозные отвлечения Платона, но весьма не лишено
политической романтики» (стр. 76), нам кажется, в
какой-то степени принижает значение «Политики» Ари-
стотеля.
Для нас в данном случае важно не только выяснить
вопрос о том, был ли Аристотель лаконофилом или не
был. Гораздо важнее определить, в каком отношении
находятся спартанское и критское государства к проек-
ту идеального государства, созданного Аристотелем в
«Политике». Поэтому нельзя рассматривать вторую кни-
гу «Политики» в отрыве от этого произведения целиком
и особенно изолировать ее от тех книг, которые посвя-
щаются изложению основных положений аристотелевско-
го проекта «наилучшего государственного устройства».
В наши задачи входит рассмотрение отношения
Аристотеля только к критскому государственному и об-
щественному строю. Несмотря на то, что во второй книге
«Политики» Аристотель выступает с резкой критикой
«Законов» Платона, считает неудачным его проект
идеального государства и ставит перед авторами подоб-
ных проектов задачи связать свои планы идеальных го-
сударств с реальной действительностью, с условиями
жизни того или иного общества, сам он отклоняется от
этих требований.
47 «Уч. зап. РАНИОН», т. III, 1929.
61
Ставя перед собой задачу начертать план государст-
ва, пригодного для большинства народов, он тем самым
приходит к созданию проекта отвлеченного идеального
государства. Вместе с тем, при работе над созданием
проекта государства Аристотель опирался на прекрасное
знание фактического материала, на знание основных
конституций современных ему государств. Работая над
«Политикой», Аристотель мог использовать труд Эфора,
собравшего большой конкретный материал по истории
и государственному строю Крита, чего не мог сделать
Платон.
Все это, может быть, в какой-то степени обусловило,
с одной стороны, отвлеченный характер проекта Плато-
на и, с другой, то богатство фактических данных, кото-
рое сообщает Аристотель в своей «Политике». Отношение
Аристотеля к Спарте и Криту прежде всего находится
в непосредственной зависимости от его учения о формах
государственного строя. Не излагая сущности этого уче-
ния, следует здесь сказать, что его автор считает наибо-
лее приемлемым государственным строем, удобным для
большинства государств, политию 48.
Основные положительные свойства политии, по Ари-
стотелю, заключаются в том, что она является как бы
«средней формой», которая сглаживает все недостатки
и противоречия других форм и объединяет в себе их
достоинства 49. Поэтому положительные качества олигар-
хии или демократии увеличиваются по мере приближе-
ния этих форм к политии и, наоборот, уменьшаются по
мере их отдаления от политии. В политии, по мнению
Аристотеля, осуществляется смешение олигархических
и демократических принципов. Именно с точки зрения
общей теории о формах государственного правления и,
главным образом, с точки зрения возможности их сме-
шения в том или ином государственном строе, подходит
Аристотель к опенке государственного строя Спарты и
Крита 50.
У Аристотеля эта мысль выражена с предельной
ясностью, причем в качестве примера неоднократно при-
водится Спарта: «Некоторые считают, что наилучшая
форма государственного строя должна состоять из сое-
48 Ar is tot. Politica, IV, 6, 1.
49 Ibid., 9, 9.
50 Ibid., 7, 5.
62
динения всех форм; поэтому-то они и отдают предпоч-
тение лакедемонскому государственному строю, кото-
рый, по их уверению, состоит из олигархии, монархии и
демократии: царская власть в Лакедемоне олицетворяет
собой монархию, власть геронтов — олигархию, демокра-
тический же элемент проявляется во власти эфоров, так
как они избираются из народа,— по утверждению других
эфорат представляет собой тиранию, демократический
же элемент они усматривают в сисситиях и в остальном
повседневном обиходе жизни» 51.
Общая оценка критского государственного строя
Аристотелем дается положительная. Критский государ-
ственный строй, лакедемонский и карфагенский, как
утверждает Аристотель, «по справедливости пользуются
хорошей славой» 52.
Наряду со сходством критского строя со спартан-
ским, Аристотель подчеркивает и некоторые различия 53.
Аристотель указывает на реально существующее
сходство между некоторыми учреждениями Спарты и
Крита, так он показывает сходные черты в положении
групп зависимого населения, должностных лиц и т. д.
Но' все же, несмотря на то, что Аристотель дает общую
положительную оценку критскому строю и даже подчер-
кивает некоторые преимущества его перед спартанским
(например, в организации сисситий), бросается в глаза
резкость характеристик, даваемых Аристотелем, от-
дельным разделам критского государственного устрой-
ства. Отрицательную оценку получает и институт кос-
мов, и герусия, и, наконец, весь общественный порядок
на Крите 54.
Таким образом, в отношении оценки критского госу-
дарственного устройства Аристотель впадает в еще
большее противоречие, чем в оценке Спарты. Общий
вывод Аристотеля сводится к тому, что критский госу-
дарственный строй не может быть назван политией —
идеальным, наиболее удобным государственным строем,
который смягчает все острые углы и притупляет проти-
воречия и борьбу партий. Критский государственный
строй Аристотель называет не политией, a t Swacrreia.
51 А г i s t о t. Politica, II, 3, 9.
52 Ibid., 8, 9.
53 Ibid., 7.
54 Ibid., 7, 7.
63
С точки зрения учения Аристотеля о Государствен-
ных формах критское государство не выдерживает кри-
тики: «Критский строй имеет только кое-какое подобие
государственного строя, но это собственно не политая, а
скорее династия»55. Социальное развитие критских го-
родов, развитие торговых связей, рост рабовладения в
IV в. до и. э. на Крите достигают гораздо больших раз-
меров, чем это было в Спарте. Это вызывает резко от-
рицательное отношение Аристотеля к современному
ему Криту (особенно характерно подробное высказыва-
ние о партийной борьбе на острове).
Возможно, что на описание спартанского ликургов-
ского строя Аристотеля оказала влияние обширная
лаконофильская литература, тенденциозно изображаю-
щая облик древней Спарты.
Описание критского государственного устройства не
затронуто этой традицией и основано на конкретных
знаниях современного государственного строя и обще-
ственной жизни острова. Черты сходства между Спар-
той и Критом, которые слишком велики, не позволяют
дать только отрицательную оценку критскому строю, в
то время как спартанскому государственному строю
в общем дается довольно высокая оценка. Поэтому
Аристотель вместе со спартанским государственным
устройством довольно высоко оценивает и критский, впа-
дая тем самым в глубокое противоречие со своим же
изложением. Критикуя современный ему Крит с точки
зрения его собственной теории о формах правления,
Аристотель отходит от этой лаконофильской традиции.
55 А г i s t о t. Politica, II, 7,7.
шишимшиимши
глава ш
КРИТ В VII—VI вв. до н. э.
d tJd d
А
/ % финн представляют собой государство, воз-
а никшее непосредственно из родового строя,
на смену которому приходят органы государственной
власти. В ходе исторического развития происходит за-
мена «подлинного' вооруженного народа» вооруженной
публичной властью, направленной в конечном итоге на
подавление народа.
Если «возникновение государства у афинян является
в высшей степени типичным примером образования
государства вообще, потому что оно, с одной стороны,
происходит в чистом виде, без всякого насильственного
вмешательства, внешнего или внутреннего»!, то воз-
никновение критского так же, как и спартанского' госу-
дарства, дает нам пример государственного образова-
ния несколько иного типа. Образование государства на
Крите происходит не в таком «чистом виде», как в Афи-
нах,—для процесса формирования критского государст-
ва характерен момент «внешнего насилия» — завоевание.
Буржуазные историки неправильно трактуют целый
ряд вопросов государственного устройства Спарты и
Крита, в частности, искажают роль завоевания в форми-
ровании государственной власти и' общественного строя
в этих государствах.
Сторонники теории миграций утверждают, что завое-
ватели вносили в завоеванные ими области совершенно
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 119.
5 Л. >Н. Казаманова
65
новые черты, категорически отвергают взаимосвязь двух
культур — додорийской и дорийской. Часто фактом за-
воевания пытаются объяснить все явления социально-
экономической и политической жизни критского госу-
дарства.
Другие буржуазные историки, наоборот, обнаружи-
вают гиперкритическое отношение к античной традиции
о дорийском завоевании, отрицая даже факт завоевания
Крита дорийцами. Отдельные процессы социально-эко-
номической истории Крита в таких случаях объясняются
только внутренними, экономическими причинами (напри-
мер, происхождение илотии). Гиперкритическое отноше-
ние к традиции о походе дорян особенно резко прояви-
лось в работах Ю. Белоха 2. В последнее время теория
дорийского завоевания находит все большее признание
(Пендлбери, Мильтнер, Демарнь).
Русской дореволюционной историографии было чуж-
до гиперкритическое отношение к традиции вообще и к
вопросу о дорийцах в частности. Не отрицает факта
завоевания острова дорянами даже Р. Ю. Виппер, отно-
сящийся к античной традиции весьма критически. Он
пишет: «Под влиянием продолжительных набегов пере-
двинулась и совершенно изменилась социальная и куль-
турная карта Эгейского побережья» 3.
В советской исторической литературе по вопросу о
крито-микенском периоде истории Греции и дорийском
переселении до недавнего времени не было единого
мнения. Б. Л. Богаевский, выдвинувший недоказанную
гипотезу о существовании родового общества на Крите
в позднеминойский период и о его распаде в результате
социальной революции, преуменьшает роль дорийского
завоевания. Точку зрения Б. Л. Богаевского в 30-х го-
дах поддерживал и С. И. Ковалев 4. Признание факта
дорийского завоевания последний рассматривал как
подтверждение расистского учения о миграциях. «Как
могло случиться,— писал С. И. Ковалев,— что малень-
кое, хотя и воинственное племя, могло разрушить мощ-
ные микенские центры?». Сам Ковалев отвечает на этот
2 J. В eloch. Griechische Geschichte, 2 Aufl., Bd., 1. Berlin,
1912.
3 P. Ю. Виппер. Древний Восток и Эгейская культура. М.,
1916, стр. 114.
4 История античного общества. Древняя Греция. М., 1936.
66
Boftpoc следующим образом: крито-микенское общество
погибло в результате социальной борьбы, итогом кото-
рой явился переход к классовому рабовладельческому
государству.
Признавая существование родового строя на Крите
до завоевания острова греческими племенами, Б. Л. Бо-
гаевский и С. И. Ковалев пытались тем самым объяснить
малопонятный факт падения крито-микенской куль-
туры 5. Однако стремление дать прямолинейную схему
исторического развития неизбежно ведет к искажению
исторической действительности.
К. Маркс указывает, что при всех завоеваниях воз-
можен троякий исход. Народ-завоеватель навязывает
побежденным собственный способ производства; или он
оставляет существовать старый и довольствуется данью
(римляне); или происходит взаимодействие, из которого
возникает новое, синтез (германские завоевания). Во
всех этих случаях способ производства, будь то победи-
телей, будь то побежденных, будь то возникший из
соединения обоих, определяет собой новое распределе-
ние, которое устанавливается'6. Это положение Маркса
необходимо учитывать при решении вопроса о роли за-
воевания в каждом отдельном случае. Завоевание, без-
условно, может оказать то или иное влияние на сущест-
вующий или возникающий способ производства, на
характерные особенности государственной власти и
общества.в том новом государстве, которое формируется
в результате завоевания.
Мы располагаем весьма ограниченным количеством
источников по ранним эпохам истории Крита. Если
Ф. Энгельс имел возможность сказать, что «нам доста-
точно известны все существенные подробности образо-
вания Афинского государства»7, то по отношению к
Криту этого сказать нельзя. Фрагментарный эпиграфи-
ческий материал и тенденциозное изложение более позд-
них авторов (в основном IV :в. до н. э.) — вот те источ-
ники, на основании которых мы можем рассматривать
интересный и сложный вопрос об образовании критско-
го государства.
6 С. И. Ковалев. История Греции. М., 1936, стр. 75.
6 См. К. Маркс. К критике политической экономии. Госпо-
литиздат, М., 1938, стр. 146.
7 К- Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 119.
5*
67
События XV—XII вв. до н. э. нашли отражение в
поэмах Гомера и в целом цикле легенд и сказаний древ-
них греков. Одной из таких легенд, в основе которой
лежит историческое представление греков о передвиже-
нии племен в раннюю эпоху истории Греции, является
сказание о походе Гераклидов. Предание о возвращении
потомков Геракла рассказывает о переселении дорий-
ских племен в пределах материковой Греции. О пересе-
лении их на острова, и в частности на Крит, сведений в
легендах не сохранилось.
На основании археологических данных можно сде-
лать вывод о том, что критское государство в XIII —
XII вв. ДО' н. э. испытывало сравнительно длительный
период упадка, более всего сказавшегося на критском
искусстве, которое становится все более примитивным,
и в конечном итоге в нем начинает преобладать прямо-
линейный геометрический стиль.
Процесс длительного упадка в искусстве, возможно,
был вызван внутренними причинами — усилением со-
циальной борьбы, происходившей на Крите в XIII—
XII вв. до н. э. и способствовавшей завоеванию острова
дорийцами. Именно с приходом последних распростра-
няется геометрический стиль в искусстве, появляется
железо, меняется характер погребений — трупоположе-
ние постепенно вытесняется трупосожжением 8. Послед-
ней волной переселенцев на Крите были дорийские
племена, утвердившиеся на острове в XII—XI вв. до н. э.
При рассмотрении традиции о Гераклидах следует
исходить (как правильно отмечает Р. В. Шмидт 9 в спе-
циальной статье о дорийском переселении) из признания
двух явлений, отраженных в мифе,— легендарного по-
хода Гераклидов и носящего черты исторической реаль-
ности сказания о переселении дорян.
Самое сказание о Гераклидах — обычный этиологи-
ческий миф, назначение которого объяснить существую-
щее расселение дорийского племени.
Именно к' этому времени приурочивают греки целую
волну передвижения греческих племен: «даже и после
Троянской войны в Элладе еще происходили перемеще-
ния жителей и новые заселения, так что страна не знала
8 Р. Demar'gne. La Crete dedalique. P., 1948, p. 95.
9 ВДИ, 1938, № 2 (3).
68 ' p
покоя и поэтому не преуспевала. Возвращение эллинов
из-под Илиона замедлилось, что повело к многочислен-
ным переменам: в государствах возникали частые меж-
доусобицы, вследствие которых изгнанники стали осно-
вывать новые города. Так,, на шестидесятом году по
взятии Илиона нынешние беотяне, вытесненные фесса-
лийцами из Арны, ^заселили теперешнюю Беотию, прежде
именовавшуюся Кадмейской землей... На восьмидесятом
году доряне вместе с Гераклидами завладели Пелопон-
несом. Лишь много времени спустя, и то с трудом, Элла-
да окончательно успокоилась, в ней не было больше
передвижений, и эллины стали выводить колонии» 10 11.
Отголоском этих событий, приведших Крит к ката-
строфе, являются многочисленные сообщения полулеген-
дарного характера, встречающиеся у греческих писате-
лей. Так, Геродот рассказывает о несчастьях, постигших
Критв период Троянской войны: «По возвращении из-под
Трои, как критян, так и их скот, постигли голод и
чума; вследствие этого Крит снова обезлюдел так, что
нынешние критяне вместе с уцелевшими из прежних
обитателей составляют третье население острова» и.
В этом отрывке отразилось представление о завоевании
острова и переселении дорийцев, пришедших на Крит
уже в то время, когда он был частично заселен ахейски-
ми племенами.
Относительно порядка и времени заселения дорянами
островов Мелоса, Коса, Родоса и Крита существуют раз-
личные мнения 12. К. М. Колобова, исследовавшая вопрос
о заселении дорянами Родоса, убедительно показала,
что ^остров был заселен дорийцами, вышедшими с
Крита 13.
Нам неизвестно, в какой зависимости оказались
местные критские и ахейские племена в первые века
после дорийского завоевания. Сообщение о переселении
дорийских племен на Крит подтверждается археологиче-
ским материалом, свидетельствующим о том, что при-
близительно ко времени переселения дорийцев на Крит
относится так называемая смена культур. Дорийские за-
воеватели, стоявшие на более низкой стадии социально-
10 Thu cid., I, 12.
11 Herod., VII, 171.
12 Р. D em a rgne. Op. cit., p. 86, сл.
13 ВДИ, Г946, № 4, стр. 181.
69
экономического развития, чем критяне, принесли с собой
свое искусство, несравнимо более примитивное, чем
искусство позднеминойской эпохи.
Тесное соприкосновение с развитым рабовладельче-
ским обществом не могло не оказать влияния на обще-
ственные отношения и культуру дорийских племен. Кай\
уже отмечалось, древние греки сами чувствовали связь\
с Критом позднеминойского периода и это нашло отра-
жение в мифологии. Отсутствие представления о непо-
средственной связи греков с Критом и Микенами объяс-
няется тем, что завоевание было не единичным актом,
а результатом многих походов различных племен.
Стоявшие на уровне родового строя племена завоева-
телей не могли усвоить формы сложной социальной и
политической жизни классового государства. Однако
завоевание и соприкосновение с критским обществом
ускорили разложение родового строя у племен-завоева-
телей и привели к образованию у них рабовладельческо-
го государства.
В конце III-го позднеминойского периода большие
города пустеют, преобладают небольшие поселения,
никак, не объединенные политически и мало связанные
между собой в хозяйственном отношении. Население
Крита в XII в. до н. э. значительно сокращается, о чем
свидетельствует большое количество заброшенных горо-
дов, особенно на юге и на западе острова. Исключением
был лишь г. Элевтерна, где, возможно, сконцентрирова-
лось население острова, согнанное со своих мест завое-
вателями.
Прибрежные города и поселения остаются незасе-
ленными, пришельцы строят свои жилища в горах, вдали
от старых культурных центров и скрещения торговых
путей (Карфи, Врокастро, Кавуси — основные пункты,
вокруг которых собирается население Крита) 14. По-
стройки дорийцев в это время очень примитивны, укра-
шения их отсутствуют. Часто одной из стен служит
природная стена — скала. Камни редко обтесываются и
скрепляются обычно простой глиной. Основным занятием
населения позднеминойского периода (до 1050 г.) яв-
ляется охота, о чем свидетельствует грубо выполненное
изображение охотника на сосуде из Мулианы. На дру-
14 Дж. Пендлбери. Археология Крита, стр. 38, сл.
70
гой стороне еосуда изображен всадник, вооруженный
копьем и щитом 15.
Прогресс по сравнению с предыдущей эпохой пред-
ставляет только появление изделий и оружия из желе-
за — мечей, ножей, наконечников для стрел. Критское
общество этого периода по уровню развития прибли-
жается к гомеровской эпохе Греции. Керамика ранне-
геометрического периода (до 900 г. до н. э.) примитивна,
преобладают узор шахматной доски, концентрические
круги и полукруги. В конце раннегеометрического перио-
да встречаются глиняные статуэтки, изображающие
животных — быков, овец, — уже, очевидно, приручен-
ных. В этот период Крит остается изолированным от дру-
гих областей Эгейского бассейна. Находки иноземных
предметов незначительны и не позволяют сделать
каких-либо выводов о внешних связях острова.
Следующий век характеризуется значительными из-
менениями в образе жизни и, очевидно, в социальном
строе критского населения. Родоплеменные поселения
заменяются поселениями городского типа. Заселяются
старые города Агиа-Триада, Фест, Маллия, портовый
г. Комо. Население постепенно продвигается к западу.
Строения этой эпохи приближаются к классическому
типу греческого дома с мегароном. Значительные сдвиги
намечаются в керамическом производстве — улучшается
качество глины и ее обработки, появляются новые типы
сосудов, меняется мотив орнамента и, наконец, в
VIII в. до н. э. геометрический стиль исчезает. Появ-
ляются полихромные сосуды со следами восточного
влияния, особенно распространившиеся в VIII—VII вв.
до н. э. В форме некоторых предметов заметно сходство
с образцами минойской эпохи (двойной топор микенской
формы, сделанный из железа). Чаще встречаются фи-
гурки животных — быков и баранов.
В это время, по-видимому, устанавливаются внешние
связи с материковой Грецией и островами (Кипр, Родос).
Начиная с VII в. до н. э. наблюдается рост городов:
возникают новые (Аксос, ‘Полирения, Гиртакина), раз-
растаются старые (Элевтерна, Кидония). Много новых
городов появляется на западе Крита, что свидетельст-
вует об освоении всего острова. Особого расцвета дости-
15 Дж. П е н д л б е р и. Ук. соч., стр. 323.
71
гают в это время города центрального'и восточного
Крита — Гортина, Фест, - Кносс, Дрерос и др. Города
имеют обычный вид: в центре расположен акрополь, а
вокруг него — постройки. Представление о характере
архаического города дают раскопки в г. Лато 16. В го-
родах архаического периода заметно оживленное строи-
тельство—возникают храмы в Гортине, Лато, Принсосе,
Дреросе и др.
Античная традиция характеризует Крит в этот период
как идеальное государство, управляемое прекрасными
законами. Согласно легенде, Ликург заимствовал свое
законодательство у критян, а Эпименид был приглашен
в Афины, чтобы совершить очищение после «килоновой
скверны». В период VIII—VII вв. складываются основ-
ные черты критского государства, возникновение кото-
рого было ускорено завоеванием. Местное население бы-'
ло превращено в рабов. В архаических надписях из Гор-
тины встречаются упоминания Foixseg, в архаических
фрагментарных надписях из Элевтерны рабы носят наз-
вание аларда17 . К началу VI в. до н. э. относится пер-
вая запись Гортинского права, легшая в основу знаме-
нитого Гортинского законодательства V в. до н. э. Из
архаических законов, сохранившихся лишь в отрывках,
известно о развитии судопроизводства, в виде наказания
взимается штраф. Средством обмена служат, очевидно,
слитки в форме котлов, либо с их изображением. Воз-
можно, что* в более ранний период котлы и треножники
действительно были первоначальным средством обмена
(в гробницах Кносса раннегеометрического периода
найдены такие треножники, служащие подставкой для
котлов). Предположить, что и в архаический период
треножники и котлы также служили средством обмена
трудно, так как в архаических законах Гортины упоми-
нается слишком большое количество котлов и треножни-
ков, взыскиваемых в уплату штрафа, что затруднило бы
торговые сделки.
VII—VI века — время обострения социальной борь-
бы, вызвавшей ряд изменений в политическом и общест-
венном строе критских городов. В VI в. до н. э. уже окон-
чательно устанавливается тот аристократический,
16 Дж. Пендлбери. Ук. соч., стр. 342.
17 М. Guarducci. Inscriptiones Creticae, II, 16, Abt. 2.
72
олигархический строй, который сохраняется в основных
чертах до IV в. до н. э. Результатом социальной борьбы
было, с одной стороны, уничтожение царской власти на
Крите, существовавшей в древности, по сообщению
Аристотеля, что, однако, не подтверждается известными
, архаическими критскими надписями. С другой стороны,
результатом социальной борьбы была кодификация
права в критских городах, в частности в Гортине и
Элевтерне. Может быть, с этими же процессами связан
и упадок критского искусства в VI в. до н. э. События-
внутренней жизни критских городов конца VII и на-
чала VI в. до н. э., приведшие к росту социальной борь-
бы и ознаменовавшие окончательный переход к госу-
дарству, не могли не отразиться и на внешних связях
критских городов в это время.
Критские граждане не упоминаются среди участни-
ков общегреческих состязаний и игр. Только в V в.
до н. э. критские бегуны на большие дистанции вновь
появляются в списках участников состязаний и у Пин-
дара 18.
Внешнеполитическая история Крита в V в. до н. э.
нам мало известна. В античной традиции распростране-
но представление о Крите архаического и"классического
периодов, как об изолированном, мало втянутом в общий
ход греческой жизни государстве. Платон отмечает
замкнутость критского образа жизни, что отражается и
на культурных связях: «Мы, критяне, не очень-то поль-
зуемся иностранными произведениями» 19. Аристотель в
«Политике» пишет, что до Крита с большим трудом до-
ходят внешние события: «Критяне не имеют владений
вне острова, и лишь в недавнее время чужеземная вой-
на докатилась и до них» 20.
Однако эпиграфический и нумизматический материал,
а также и сообщения Геродота и Фукидида свидетельст-
вуют о том, что Крит классического периода не стоял в
стороне от основных событий общественной жизни
Греции. То обстоятельство, что Крит не принимал актив-
ного участия в политической борьбе в период Греко-Пер-
сидских и Пелопоннесской войн, не мешает, утверждать,
18 01. XII, 123.
19 Plato. Leges, III, 3.
20 А г i s t о t. Politica, II, 7.
73
что в V в. до н. э. Крит был связан в экономическом
отношении с рядом греческих городов.
Первые упоминания исторического характера о
Крите мы находим у Геродота. Последний сообщает, что
выходцы с острова Самоса во время войны основали в
Кидонии колонию. Цель этого предприятия, как выяс-
няется позже, имеет политический характер: «...на эти
деньги самияне купили у гермионян остров Гидрею, что
подле Пелопоннеса, поручили его охране тразенян, а
сами поселились в Кидонии на Крите, хотя туда они
отправились не с этой целью, а только для удаления за-
кинфян с острова» 21. Однако через 6 лет пребывания на
острове самосцы были разбиты в морском сражении
эгинянами в союзе с критянами и обращены в рабство.
Таким образом, мы видим, что в политической борьбе
Крит принимает сторону Эгины и одерживает победу
над самосцами. По сообщению Геродота, на Крит от-
правлялись послы с целью склонить граждан острова на
совместный поход против Ксеркса: «...другие послы были
отправлены в Сицилию к Гелону и на Керкиру с требо-
ванием оказать помощь Элладе, а также на Крит — все
это с той целью, чтобы, если можно, объединить всех
эллинов и всем согласно действовать заодно, так как
опасность угрожала одинаково всем эллинам»22 Мы
видим, что отправка послов на Крит для греков не пред-
ставляется чем-то необычным. Скорее неожиданным был
отказ критян от участия в походе 480 г. до н. э. Однако ,
возможно, что критские стрелки сражались против пер-
сов, а по некоторым данным, критяне участвовали и в
Саламинской битве23.
Во время бурных событий, связанных с Пелопоннес-
ской войной, Крит занимает очень осторожную позицию,
очевидно, боясь повредить своим торговым интересам
открытой поддержкой той или иной стороны. В то время
как целый ряд островов, близко расположенных к Кри-
ту, втягивается в борьбу проспартанских и проафинских
группировок, Крит остается в стороне; остров не подчи-
нился ни спартанской, ни афинской гегемонии. Однако
нельзя думать, что критяне держались в Пелопоннесской
21 Herod., Ill, 44—59.
22 Н е г о d„ VII, 145; D i о d о г, IV, 79, 4.
23 Plato. Leges, IV, 707 b.
74
войне строгого нейтралитета и остров был полностью
изолирован в политическом отношении от Греции. Фуки-
дид несколько раз упоминает о критских наемниках, и
мы видим, что симпатии критян находятся преимущест-
венно на стороне афинян. Указание Фукидида на суще-
ствование критянина—афинского проксена, может быть,
проливает свет на причины политических симпатий
критян. При перечислении войск афинских союзников
Фукидид среди наемников упоминает 480 'стрелков из
которых 80 были критянами (VI, 43, 2). В другом месте
Фукидид пишет: «Критяне и этоляне согласились пойти
за жалование. Критяне оказались в таком положении,
что они, основатели Гелы вместе с родянами, пошли
добровольно за плату не со своими • колонистами, но
против них» (VII, 57, 9). Имеется и еще одно упомина-
ние Фукидида о критских наемниках, выступающих на
стороне Афин: «...соответственное с этим количество и
остального войска следует приготовить и взять с со-
бой, именно стрелков своих и из Крита пращников и
других воинов, если это окажется нужным» (VI, 25).
Несмотря на то, что между Критом и другими гречески-
ми государствами существовали сношения, остров не
вызвал интереса ни у Перикла, снаряжавшего, далекие
экспедиции (например, в Понт), ни у Алкивиада, меч-
тавшего о завоевании Сицилии. В планах афинян и
спартанцев не появляется стремления использовать вы-
годное географическое положение Крита.
В IV в. до н. э. большого развития достигает наемни-
чество на Крите. Как сообщает Ксенофонт, на стороне
Агесилая выступают среди других союзников Спарты
около 300 критских стрелков 24. Развитие наемничества
на Крите было обусловлено ростом социального рас-
слоения общества свободных граждан, вызванного про-
цессом превращения земли в частную собственность.
Наемничество, так же как и пиратство на Крите в IV в.
до н. э.,— естественный результат социально-экономиче-
ского развития критских городов. Оба эти явления гово-
рят о том, что Крит был втянут в общее русло историче-
ских событий, происходивших в Греции в IV в. до н. э.
Таким образом, процесс образования классового ра-
бовладельческого государства на территории Крита про-
24 X е n. Hellenics, IV, 2.
75
исходил дважды. Вторгшиеся в XII в. до н. э. племена
дорийцев, находившиеся на стадии родового строя, за-
воевав и разрушив многие культурные города Крита,
испытали на себе процесс ускоренного разложения усто-
ев родового быта.
С одной стороны, этому способствовало тесное сопри-
косновение с местным населением, живущим в условиях
развитого рабовладельческого государства. С другой
стороны, распаду родовых отношений способствовал
самый факт завоевания и подчинения, несовместимый с
родовым строем. Критская культура минойской эпохи
не исчезла бесследно для дорийцев. Однако влияние это
сказывалось больше в области культурных явлений,
искусства, религии. Образование классового общества,
формирование того общественно-политического строя,
который принято часто называть «дорийским», происхо-
дит постепенно, самостоятельно.
Пришедшие на Крит дорийцы, по своему социально-
экономическому развитию стоящие ниже покоренного
ими народа, однако, не были ассимилированы им и не
восприняли его социального и экономического строя.
Из трех приводимых Марксом случаев взаимодейст-
вия двух обществ при завоевании — народ-завоеватель
навязывает побежденным собственный способ производ-
ства; или он оставляет существовать старый и довольст-
вуется данью; или происходит взаимодействие, из кото-
рого возникает новое, синтез25 — первый случай точнее
всего отражает процесс, происходивший на Крите после
его завоевания дорийцами.
Действительно, после установления господства до-
рийцев на Крите вновь утверждается родовой строй на
месте существовавшего до этого рабовладельческого
классового государства. В это время дорийцы «навязы-
вают побежденным собственный способ производства».
Утверждение дорийцев на острове сопровождается
разгромом и разорением существовавшего до них-госу-
дарства. «Кроме того,— как отмечал Ф. Энгельс,—
имеются еще случаи завоевания и грубого уничтожения
экономических ресурсов, в силу чего прежде при из-
вестных обстоятельствах могло гибнуть целиком все
экономическое развитие данной местности и данной
25 См. К. Маркс. К критике политической экономии, стр. 146,
76
нации»26. Именно этот вариант завоевания представ-
ляло собой покорение Крита дорийцами. Замена более
развитого социального строя менее развитым на Крите
могла произойти только при условии внутреннего упад-
ка критского общества.
С другой стороны, вероятно предположить, что про-
цесс распада, родовых отношений у дорийцев, пришедших
на Крит, был ускорен в результате соприкосновения с
развитым классовым обществом. Однако непосредствен-
ное влияние минойского общества и государства на со-
циальный строй дорян проследить трудно. Критское го-
сударство дорийского периода истории острова, воз-
никшее в VIII—VII в. до н. э. и окончательно сложив-
шееся в VI в. до н. э., есть результат самостоятельного
социально-экономического развития дорийских племен.
Разложение родо-племенных отношений среди дорян
было лишь ускорено фактором завоевания, а необходи-
мость держать в подчинении многочисленное покоренное
население и опасность волнений рабов обусловили осо-
бый военно-аристократический характер этого общества
и государства.
Однако, навязав побежденным собственный способ
производства, дорийские племена восприняли целый ряд
культурных явлений и не могли не подвергнуться влия-
нию со стороны более развитого в социально-экономиче-
ском отношении государства. Это влияние сказалось в
ускорении процессов распада родового строя и образо-
вания классового рабовладельческого государства.
Удобное географическое положение Крита отмечалось
еще и в древности. Аристотель, например, в .«Политике»
пишет: «Сам остров Крит как бы предназначен природой
к господству над Грецией; географическое положение
его прекрасное: он лежит в центре того моря, по бере-
гам которого и на островах почти все греки имели свои
места поселения. От Пелопоннеса до Крита расстояние
небольшое, а, с другой стороны, от Азии Крит отделяет-
ся только Триопийской областью и Родосом» 27. Крит
находился в центре пересечения торговых путей из Гре-
26 К. Маркс и Ф. Энгельс. Избр. соч., т. II. Госполит-
издат. М., 1952, стр. 473.
27 Ar is tot. Politica, II, 7. Имеется аналогичное сообщение
Диодора: «Положение этого острова очень удобно для походов во
все страны».
77
Ции, Малой Азии и государств Древнего Востока и мог
быть естественным транзитным пунктом при торговле
Греции со странами Востока, а наличие удобных и мно-
гочисленных гаваней способствовало тому, что Крит в
древности стал центром оживленных торговых связей.
Наиболее удобным для судоходства и торговли было се-
верное побережье, имевшее расчлененную береговую ли-
нию, изобилующую заливами и гаванями. Крит служил
как бы маяком для путешественников и торговцев, пере-
секающих в различных направлениях Средиземное море.
«Громада Иды и причудливый Пик Кофина указывает
путешественнику путь из Египта к якорной стоянке
Доброй гавани и к берегам Мессарской бухты. Цепь
островов Родос, Карпатос, Касос дает пристанище ко-
раблю, идущему от Анатолии, Кипра или Сирии, а тре-
угольный холм Моди указывает путь к восточным гава-
ням. Белые горы, отмечающие расположение бухты
Суда, видны от мыса Малей. Вершина Дикты показы-
вается на горизонте вскоре после того, как корабль по-
кидает Южные Киклады, направляясь к гаваням Херсо-
неса или Милета, или к закрытой бухте Спина-Дон-
га»28,— пишет Пендлбери, хорошо знавший природу и’
географию Крита. Остров с запада на восток пересечен
горной цепью, которая распадается на хребты: на запа-
де — Белые горы, в центре — Ида и восточнее — горный
массив Дикты. У подножия хребта Ида расположена
единственная низменность — Мессарская равнина. Се-
верное побережье острова менее возвышено и более
удобно для земледелия; на .юге Крита (исключение
представляет только Мессарская низменность) , берега
гористы и обрывисты, неудобны ни для земледелия, ни
для судоходства. Мессарская равнина и низменные места
северного побережья острова, наоборот, очень плодород-
ны и удобны для развития земледелия. В настоящее
время эти участки используются для разведения вино-
градников, оливковых деревьев, садов. Леса, которыми
славился Крит в древности, мало сохранились. Высоко-
горные луга могли быть использованы как пастбища,
что способствовало развитию животноводства (преиму-
щественно мелкого) при наличии горного земледелия в
долинах рек. Существование большого количества пл о-.
28 Дж. Пендлбери. Ук. соч., стр. 29—-30.
78
скогорий также способствовало развитию скотоводства;
критские пастухи перегоняли скот по уклонам гор и
горным плато, где он круглый год имел пищу. Таким
образом, в целом географические условия Крита благо-
приятствовали развитию земледелия и отчасти скотовод-
ства. Интересные сообщения о географических условиях
острова находим в «Законах» Платона: «...море способ-
ствует крупной торговле... Утешением в данном случае
служит то, что эта местность производит все необходи-
мое, а раз она гориста, то, очевидно, она производит не
много, но зато все необходимое»29. Так пишет Платон о
проектирующейся колонии, которая должна была быть
расположена в одном из удобных мест острова. По идее
Платона, новое государство должно производить для
себя в'се необходимое, и Крит в этом отношении пред-
ставляется ему местом вполне пригодным.
В греческой традиции критское государство поздне-
минойской эпохи выступает как очень сильная морская
держава, имеющая большое экономическое и политиче-
ское влияние на окружающие страны и объединившая
вокруг Кносса другие критские города. Древние писа-
тели приписывают Миносу славу основателя первого
сильного флота на Эгейском море и истребителя пира-
тов. Археологический материал подтверждает свидетель-
ства о могуществе Крита позднеминойской эпохи и о
размерах его торговли в это время.
«Век Миноса» является веком расцвета критской тор-
говли. Сложные социальные и политические события,
приведшие к падению «державы Миноса», гибельно от-
разились и на торговле Крита. Очевидно, Крит продол-
жал сохранять свое транзитное значение в торговле
между Грецией и странами Востока. Однако археологи-
ческие находки эпохи, последовавшей после ахейского и
затем дорийского завоеваний, крайне скудны. «Ни один
из предметов иноземного ввоза,— пишет Дж. Пендлбери
о периоде господства геометрического стиля на Криге,—
мы не можем с уверенностью отнести к этому време-
ни» 30.
Связи Крита с государствами Древнего Востока,
столь значительные в предшествующую эпоху, в период
29 Plato. Leges, IV, 1.
30 Дж. Пендлбери. Ук. соч., стр. 33.6.
79
преобладания геометрического стиля прерываются
почти совершенно. Сохраняется единство с материковой
Грецией (с Аттикой, Фессалией и с некоторыми острова-
ми). Так, в Кноссе и Врокастро обнаружены сосуды,
вывезенные из Аттики. Керамика геометрического перио-
да истории Крита встречается в Фессалии и на Родосе.
На Крит в это время оказывают культурное влияние
острова (в частности Мелос), что сказывается прежде
всего в производстве каменных печатей.
Очевидно, аналогичное положение занимал Крит и в
международных торговых отношениях в архаический
период. Крит, как и Родос, в архаическую эпоху сохра-
нял свою посредническую роль в торговле Греции с го-
сударствами Востока. Острова Крит, Кипр и Родос в
это время тесно связаны друг с другом. На критской ке-
рамике архаической эпохи археологи отмечают восточ-
ное влияние. Сохраняется связь с материковой и остров-
ной Грецией — с Дельфами, Аттикой. Терракотовые изде-
лия, найденные на Крите, указывают на торговлю Крита
в VI в. до н. э. с государствами Малой Азии.
Критские внешние связи в классический период нам
известны значительно лучше, чем в архаическое время
или в периоды геометрического и следующего за ним
ориентализирующего стиля в керамике, однако, эпигра-
фический и литературный материал все же ограничен,
а нумизматические данные не позволяют сделать опреде-
ленных выводов относительно торговых связей критских
городов с различными государствами.
Известная надпись, относящаяся к началу V в. до
н. э., свидетельствует о существовании тесного общения
критских городов Кносса и Тилисса с Аргосом. Надпись
представляет собой пример заключения договора при
участии третьего государства, в качестве которого вы-
ступает Аргос 31. Несколько надписей V в. до н. э. сви-
детельствует о связи Гортины с Афинами, об этом же
говорит упоминание Фукидида о том, что Никию, уро-
женцу г. Гортины, была дана Афинами проксения32.
Большое развитие приобретает в V в. до н. э. пиратство,
достигшее колоссальных размеров в эпоху эллинизма.
Крит в V в. до н. э. ведет торговлю с окружающими его
31 <См. А. В. Никитский. Об аргосской надписи о Кноссе
и Тилиссе. ЖМНП, июнь, 1911 г.
32 Т h и с i d., II, 85, 5.
80
островами. Судя по нумизматическим данным, города
острова оживленно торгуют между собой. Заключаются
сделки с государствами вне острова, о чем свидетельст-
вует право выкупа попавшего в плен, закрепленное
Гортинскими законами. Очевидно, уже в это время Крит
становится рынком по торговле рабами. В критских го-
родах находится значительное количество иностранцев,
прибывших на остров с торговыми целями. Существует
особая должность (косм) по делам иностранцев, про-
живающих на Крите. Права иностранцев строго охра-
няются. О значении торговли в жизни острова в это
время говорит Платон: «Море наполняет местность
крупной торговлей и стремлением нажиться через мел-
кое торгашество» 33. О торговой роли Крита в V в. до
н. э. свидетельствует сообщение Геродота о выводе
колонии в Ливию жителями Феры и обращении к критя-
нам за помощью 34. Очевидно, критяне в это время были
известны как мореплаватели, торговавшие с различными
странами. О тесных связях критян с городами Малой
Азии говорит факт заключения смешанных браков. Ге-
родот упоминает подобные случаи: «Она — дочь Лигда-
мида, по отцу происходит из Галикарнасса, а по мате-
ри — с Крита» 35 36.
Раннее развитие на Крите денежного обмена свиде-
тельствует о значительной роли торговли в жизни крит-
ских городов V—IV вв. до н. э. Все штрафы взимаются
в деньгах. Самые ранние монеты относятся к началу
V в. до н. э. Монеты, относящиеся к первой половине V в.
до н. э., найдены в Гортине и в Фесте3,6.
Для городов Крита, особенно для Кносса, Гортины,
Феста, характерна высокая техника чеканки монет, что
свидетельствует о значительном развитии ремесел и тор-
говли. В V в. до н. э. чеканят свою монету города Кносс,
Гортина, Элевтерна, Итан, Литт, Фест, Прианс.
В IV в. до н. э. известны монеты многих городов, в том
числе Аптеры, Аксоса, Кидонии, Элирия, Иерапитны,
Гиртакины, Полирении, Ретимна, Тилисса и др. На не-
которых монетах чеканится имя мастера. Так, например,
известны имена Пифодора из Апетры, Неанта из Кидо-
33 Plato, Leges, IV, 1.
34 Herod., IV, 154.
35 Herod., VII, 99.
36 В. Head. Historia_numorum2, p. 457.
6 Л. H. Казамалова
81
нии. Увеличивается число портовых городов, особенно
в классическую эпоху. Характерными изображениями на
монетах древних критских городов Кносса, Гортины,
Феста, Ликта и других являются изображения быка, Ла-
биринта, Европы, сидящей на быке и т. д. Распростране-
ние на Крите эгинскоп монетно-весовой системы обу-
словлено торговыми связями острова в это время и
прежде всего с прилегающими островами. К IV в. до н. э.
возрастает посредническая роль критской торговли,
остров становится базой по торговле рабами и очагом
пиратства. Если Минос, согласно легенде, вступил в борь-
бу против пиратов и очистил от них море, то в IV—III вв.
до и. э. Крит наполняет море пиратами: «После тирре-
нов, наиболее угрожавших нам на нашем море, морски-
ми разбоями занимались критяне, но в позднейшее
время они были ослаблены киликийцами. Всех уничто-
жили римляне, покорившие Крит и овладевшие разбой-
ничьими укреплениями»,— сообщает Страбон37.
Рост работорговли связан с развитием пиратства, на
что указывает К. Маркс: «Самый рынок рабов постоян-
но получает пополнение своего товара — рабочей силы,
посредством войны, морского разбоя и т. д., и этот раз-
бой в свою очередь обходится без посредства процесса
обращения, представляя натуральное присвоение чужой
рабочей силы посредством прямого физического принуж-
дения» 38. Кроме благоприятных географических условий
на Крите развитию пиратства особенно способствовали
социально-экономические условия, прежде всего сохра-
нение примитивных черт в общественном быту критян и
обострение долговой кабалы 39.
Климатические условия Крита позволяли жителям
заниматься разведением фруктовых деревьев, маслин,
виноградников, которые поднимались по горным отро-
гам. Особенно благоприятными для развития земледе-
лия были долины рек и равнины, расположенные между
горными хребтами. В надписях V—IV >вв. до н. э. часто
встречаются упоминания о фруктовых деревьях. Суще-
ствовала особая должность разделителей плодов (хар-
лобшотш), которые, очевидно, должны были взыскивать
37 Strabo., X, IV, 9.
38 К Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. XVIII, стр. 513.
39 Я. А. Л е н ц м а н. К вопросу об источниках эллинистичес-
кого пиратства. ВДИ, Г946, № 4, стр. 227.
82
налог с владельцев фруктовых садов натурой. Сохрани-
лась надпись, из которой видно, что велась борьба с на-
рушителями закона о поставках государству: «Две смок-
вы, три из сладкого1 (вина?), кто же не полностью — по-
ловину. Если разделители плодов найдут'Спрятанные или
неразделенные плоды, то, если отберут у него плоды, не
будут иметь за это вины, и пусть он возместит штраф и
простую стоимость, как предписано; относительно пло-
дов, принеся клятву, взыскать деньги» 40. Критское вино
славилось своим вкусом и в римскую эпоху, о чем упо-
минает Полибий 41.
В большинстве своем каменистая почва, трудная для
обработки, требовала орошения, что было предметом
забот государства. Надпись конца V в. до н. э. из Гор-
тины регулирует водоснабжение в городе: «Если кто-
либо с середины реки отведет поток воды на свои владе-
ния, то он не будет виновен; но пусть река остается
такой, какая была у рыночного моста или больше, но не
меньше»42. Закон требует, чтобы городское водоснабже-
ние не страдало от злоупотреблений отдельных граж-
дан 43.
О значительном развитии скотоводства в классиче-
скую эпоху истории Крита мы узнаем из отрывка спе-
циального законодательства Гортины, охраняющего
права собственника животного, или владельца огорода,
поврежденного животным соседа, что очень напоминает
известные установления хетгского судебника. На Крите
разводили коров, лошадей, мулов, ослов, свиней, мелкий
рогатый скот, птицу. За причинение вреда животному
виновник должен был либо отдать равноценное живот-
ное, либо уплатить хозяину его стоимость. Животное,
причинившее повреждение другому или убившее дру-
гое животное, переходит в собственность хозяина по-
страдавшего животного: «Если свинья поранит или убьет
рогатое животное, то пусть свинья принадлежит хозяину
животного». Животные и птица служат предметом раз-
личных сделок, закладываются, даются в долг: «Если
40 I. Kohler. Das Stadtrecht von Gortyn. Leipzig., 1912, S. 39.
SGDI, Bd. Ill, H. 2, N 4939.
41 Polyb., VI, 2, 6.
42 SGDI, Bd. Ill, H. II, N 5000.
43 Это постановление интересно сравнить с известным положе-
нием в Вавилоне согласно законодательству Хаммурапи (§ 55, 56).
6* 83
кто-либо тому, кто дал ему на сохранение копытное
животное или птицу, или дал в долг, или перепоручил
каким-либо другим образом, не в состоянии будет отдать
животное, то пусть заплатит его стоимость. Если же тот
подает в суд и оспаривает дело, то пусть ему возместит
двойную стоимость и пусть заплатит городу» 44.
44 SGDI, Bd. Ill, Н. II, N 4998.
ишпшмшшшмнш
ГЛАВА IV
СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЙ СТРОЙ
КРИТСКИХ ПОЛИСОВ В V-IV вв. до н. э.
dddrJ
1 бщественный строй критских городов в зна-
чительной степени отличался от общественного
строя развитых греческих государств, в частности Афин.
Однако существование многочисленных общих черт в
общественном устройстве и в жизни ряда так называе-
мых отсталых районов Греции (какими были Спарта,
Крит, Фессалия, Аргос и др.) заставляет более широко
ставить вопрос о причинах этого своеобразия, указывая
на то, что существование этих общественных форм в
истории развития греческого общества было явлением
не случайным, а типичным и закономерным.
Исследование же форм собственности на средства
производства, в частности на землю, является ключом
к выяснению характера социально-экономических отно-
шений. Гортинское законодательство дает некоторые
материалы для характеристики форм собственности на
Крите, позволяет точно установить, какие виды имуще-
ства могли подлежать разделу при наследовании, т. е.
какие виды имущества являлись частной собственно-
стью. Из ряда статей Гортинских законов вытекает, что
разделу на Крите (в Гортине) в начале V в. до н. э. под-
лежало только движимое имущество и городские дома.
Об этом свидетельствует следующая статья: «Если кто-
либо умрет, то дома, которые [находятся] в городе, и то,
что в домах, в которых не живет войкей, живущий в де-
ревне, и мелкий скот и крупный скот, который не при-
85
надлежит войкею, пусть принадлежит сыновьям» (LG,
IV, 31—36).
Очевидно, по Гортинскому законодательству, частной
собственностью являлось только городское имущество —
содержимое городского дома, запасы пищи, одежды,
украшения, крупный и мелкий скот, не принадлежащий
участку, обрабатываемому войкеем и находящемуся в
сельской местности, т. е. все, кроме, земельных наделов
(клеров) и связанных с их обработкой орудий и скота.
Этот факт вытекает из характерной оговорки в законах,
согласно которой разделу подлежат только находящиеся
в городе дома, в которых не живет войкей, и их содер-
жимое. В другом отрывке из Гортинских законов, где
речь также идет о наследовании имущества, говорится
о разделе скота, плодов, одежды, украшений и движимо-
го имущества: «Если кто-либо не захочет делить живот-
ных, плоды, одежду, украшения и движимое имущест-
во...» (LG, IV, 31—36). .
В Гортинском законодательстве нет ни одного упоми-
нания о земельной собственности и порядке наследова-
ния клеров, так как этот вопрос не входил в сферу дейст-
вия частного права, сборником которого является
Гортинское законодательство. Все эти данные достаточно
убедительно свидетельствуют о том, что частная собст-
венность в Гортине существовала только на одно
движимое имущество. Обрабатываемая земля со всеми
находящимися на ней постройками, трудящимися на ней
войкеями и скотом, т. е. все то, что составляет клер
гражданина, как это видно из приведенных выше статей
закона, не подлежало разделу между наследниками и
еще не было частной собственностью гражданина. В Гор-
тинских законах ничего не говорится о каких-либо
операциях, связанных с землей (залог, купля-продажа
и т. д.) и вызванных процессом формирования частно-
собственнических отношений (LG, IV, 23—24; V, 25—28
и др.).
Под термином %рт)цата здесь понимается только
движимое имущество, которым критские граждане вла-
дели на правах собственности, хотя тоже с некоторыми
ограничениями Г В этом отношении Крит очень напоми-
1 Сильно ограничивалось право дарения движимого имущества
(LG, IV, 50).
86
нает Спарту, где, как известно, в VI—V вв. до н. э. не
существовало частной собственности на землю в том
виде, в каком она существует в античное время. Земля
как в Спарте, так и на Крите в VI—V вв. до н. э.—
собственность всей «общины равных», находящаяся
только во владении ее отдельных членов.
Ярким доказательством этого в Спарте является не-
отчуждаемость и юридическое равенство клеров, сущест-
вовавшие вплоть до закона эфора Эпитадея. «Община
равных» была коллективным собственником земли — ма-
териальной основы своего существования.
Обычно коллективная форма собственности на землю
может проявляться в виде государственной, общинной
или храмовой собственности, чем обусловливалось су-
ществование различных форм коллективного рабовладе-
ния. На Крите наличие двух видов собственности на
землю (государственной собственности и владений от-
дельных граждан) повлекло за собой существование
двух видов собственности на рабов 2. Государственная
земля могла быть отдана гражданам для обработки, но
государство сохраняло на нее право собственности. Об
этом свидетельствует надпись из Гортины, правда, от-
носящаяся уже к IV—III вв. до н. э.: «Садовая земля в
Кескоре и Палах отдана городом для возделывания.
Если кто-либо ее продаст или заложит, то пусть она не
принадлежит ни купившему, ни взявшему в залог»3.
Наделы отдельных граждан (клары или клеры) также
не были частной собственностью, они, как можно пред-
полагать, были закреплены за отдельными семьями и
передавались по наследству согласно существовавшему
в городе порядку. К сожалению, состояние источников не
дает возможности полнее осветить эти вопросы. Косвен-
ным доказательством этого предположения может слу-
жить порядок наследования движимого имущества, раз-
дел которого, как правило, происходил только после
смерти главы семьи (отца) и при его жизни допускался
только в виде исключения (LG, IV, 25 сл.). Патриархаль-
ный характер критской семьи с ярко выраженным от-
цовским правом явствует из формулировки закона:
2 См. Л. Н. Казам а нова. Рабовладение на Крите
в VI—IV вв. до н. э. ВДИ, 1952, № 3,
3 SGDI, Bd. Ill, Н. II, N 5000.
87
«Пусть у отца будет власть над детьми и право раздела
имущества» (LG, IV, 25 сл.).
После смерти главы семьи раздел имущества проис-
ходил согласно требованию родственников, имеющих
право на получение наследства (o'i ёдф aAAovtEg' от
глагола ёлфа/Шо— домогаться). Бывали случаи, когда
родственники не хотели делить движимость, а предпочи-
тали жить одной большой семьей, что видно из форму-
лировки закона (LG, V, 30 сл.). Единственным возмож-
ным объяснением этого может служить коллективный
характер собственности на землю. Прямыми наследни-
ками как отцовского (та латроюс), так и материнского
имущества raparpoia) являются сыновья (LG, IV, 45).
Под понятием та цатрош имеется в виду имущество,
которое имела женщина до вступления в брак и полови-
на дохода, поступившего от этого имущества, а также
половина того, что она «напрядет».
Это имущество могло быть отдано в залог или прода-
но, а деньги отданы в рост. Архаический термин «на-
прядет» (evwtavet), который первоначально, очевидно,
понимался буквально, в V в. до н. э. означал «приобре-
тет».
Если сыновей не было, то наследовали внуки или
правнуки, т. е. прямые потомки: «Когда умрет муж или
жена, если есть дети или дети детей, или их дети, то
пусть они имеют имущество» (LG, V, 10). Если прямые
наследники мужского пола отсутствовали, то право на
наследство получали братья умершего, племянники и
внучатые племянники — «если из этих никого нет, а
[есть] братья умершего и дети братьев, и их дети, то
пусть они имеют имущество» (LG, V, 15 сл.). И, наконец,
если отсутствовали родственники по мужской линии,
право на получение имущества приобретали дети сест-
ры и внучатые племянники со стороны сестры. Если от-
сутствовали и последние, то наследство должно было
перейти к o'i ёлф aAXovreg— родственникам умершего,
членам его рода, в какой бы степени родства они ни
состояли (LG, IV, 24). Таким образом, критское зако-
нодательство стремилось удержать собственность в пре-
делах рода путем сохранения порядка наследования, при
котором в первую очередь наследниками имущества яв-
лялись прямые потомки умершего, т. е. сыновья, внуки,
68
правнуки, затем ближайшие агнаты — братья, племян-
ники, внучатые племянники по мужской линии или oi
ejti(3a%%ovrs<s — члены рода.
Значительная часть статей Гортинского законода-
тельства посвящается рассмотрению вопроса об эпикле-
рах (в LG—лагро i6xoi), тщательно регламентируется
поведение дочерей-наследниц. Такое внимание к этим
вопросам объясняется тем, что в данном случае опять
возникает проблема сохранения имущества внутри рода,
играющая столь большую роль в критском законода-
тельстве и в жизни критского общества.
Дочери-наследницы не имели права собственности
на имущество отца. Они лишь служили связующим зве-
ном между отцом и своими сыновьями, которым впослед-
ствии переходило отцовское имущество. Поэтому Гортин-
ские законы самым тщательным образом регламенти-
руют брачные связи дочерей-наследниц. Дочь-наследница
не могла выйти замуж за любого гражданина; законода-
тельством ей предписывалось выходить замуж прежде
всего за дядю со стороны отца в порядке старшинства:
«Дочь-наследница пусть выходит замуж за старшего
брата отца» (LG, VII, 16 сл.).
В случае отсутствия братьев отца, эпиклера должна
была выйти замуж за племянников отца, своих двоюрод-
ных братьев также в порядке старшинства (LG, VII,
25 сл.). Таким образом, здесь мы встречаемся с распро-
страненным в ряде стран Древнего Востока и Греции
явлением кузенного брака.
При отсутствии же указанных родственников закон
обязывает эпиклеру выйти замуж за любого из членов
ее филы. Это правило повторяется дважды: «Если род-
ственника, имеющего право жениться на наследнице, нет,
то пусть она по своему желанию выходит замуж за того
из филы, который добивается [ее руки]» (LG, VII, 50, сл.).
И «Если у наследницы не окажется родственников,
имеющих право на ней жениться, согласно предписанию
[законов], то пусть она имеет все имущество и выходит
замуж за того из филы, за кого хочет» (LG, VIII, 10).
Законодательство предусматривает даже расторже-
ние браков, если женщина оказывается после смерти
отца единственной наследницей его имущества (LG,
VIII, 20). Очень существенны различия в случае, когда
у женщины имеются дети, прямые наследники имуще-
89
ства ее отца, и когда их нет. Если дети имеются, то жен-
щина, получившая наследство отца, может и не растор-
гать своего первого брака. Если же детей не имеется, то
она должна расторгнуть брак, считающийся теперь не-
законным и, получив все имущество отца, обязана вый-
ти замуж за ближайшего из родственников.
Такими оставались имущественные отношения в
критских полисах приблизительно до конца V в. до н. э.
Конец V — начало IV в. до1 н. э. знаменуют некоторый
поворот в социально-экономическом- развитии острова.
Документы, относящиеся к этому времени, говорят о
довольно быстром развитии частной собственности на
землю, о чем свидетельствуют многочисленные торговые
и ростовщические операции, связанные с землей. Этот
процесс был в значительной степени обусловлен разви-
тием торговых связей как внутренних, так и внешних
и сопровождался, как мы увидим, бурным ростом со-
циальных противоречий и обострением социальной борь-
бы.
Рост посреднической торговли и развитие денежного
хозяйства, о чем говорилось выше, должны были неиз-
бежно ускорить общий ход исторического процесса и
вызвать значительные перемены в социальной жизни
критян. Результатом этих процессов явилось развитие
частной собственности на землю. Эпиграфический ма-
териал IV в. до н. э. рисует нам уже совсем иную кар-
тину, чем в V в. до н. э. Накопление богатств, развитие
ростовщичества, земельная задолженность, рост со-
циальной дифференциации, развитие долгового рабст-
ва — вот картина жизни критских городов в IV в. до н. э.
Появление ипотеки, вызванное развитием частной
собственности на землю повлекло за собой распад крит-
ской «общины равных». Ряд надписей свидетельствует
о том, что в критских полисах, в частности в Гортине, за-
ключаются разнообразные сделки, связанные с землей,—
залог участков, перепродажа, отчуждение и т. д. Зако-
ном предписывается совершить все необходимые про-
цедуры, связанные с переходом земли к другому вла-
дельцу, в течение трех дней в присутствии двух свиде-
телей. Закладывание участка производилось в присут-
ствии как закладчика, так и берущего в залог. Но, если
один из участников сделки по каким-либо причинам
не мог присутствовать, то со стороны закладывающего
90
мог выступить посторонний или родственник, назвав
имя последнего. Таким образом, в этом случае
сделка превращалась в односторонний формальный акт
передачи земли кредитору: «Каждый, кто по старости
или по другой причине не в состоянии придти туда, где
осуществляется заклад, то, если кто-либо заложит
вместо него, пусть не будет виновным. Он должен делать
это только от его имени» 4. Отдающий в залог свой надел
должен был произвести обмер земли в присутствии двух
свидетелей и поклясться, что владел этой землей на за-
конном основании. Получивший же клялся, что он «не
владел этим участком земли» 5. Существует надпись,
свидетельствующая о судебных процессах, относительно
отчуждения клеров6. Примитивные формы процесса
(«выигрывает тот, за кого поклянется большее число
людей») были связаны с сохранением архаических пере-
житков, но в новых условиях они открывали широкие
возможности для подкупа. Приобретение земельного
участка путем его отчуждения у должника становится в
IV—III вв. до н. э. одним из законных способов приобре-
тения земельной собственности. Надпись7 свидетельст-
вует о факте длительной судебной тяжбы, так как дело
приобрело спорный характер. Предусматривается даже
самый неожиданный исход дела — отказ судьи и мнамо-
ла от исполнения своих обязанностей. Рассмотрение
таких спорных вопросов передавалось на суд гетерии и
особой инстанции, специально разбиравшей дела о
залоге имущества. Закон предписывал судье решать
дела о земельных тяжбах в возможно более короткий
срок. Однако, если ограничивалась возможность затя-
гивать решение дела о земле, то злоупотребления и
несправедливые решения этих вопросов допускались
двойственной формулировкой положения о незаконной
покупке каких-либо видов собственности. Например,
надпись 8 регулирует отношения купившего и продавше-
го в том случае, когда сделка имеет незаконный харак-
тер, предоставляя продавшему право требовать свое
имущество обратно и расторгнуть сделку в течение
4 SGDI, Bd. Ill, Н. II, N 4992.
s Ibid., N 4986, 4992.
6 Ibid., N 4986.
7 Ibid., N 4999.
8 Ibid., N 4998.
91
30 дней. Однако это право нарушается предоставлением
возможности добровольного соглашения без вмешатель-
ства судебных органов 9.
Таким образом, концентрация земель, обезземеление
бедняков, разорение и закабаление масс, начавшиеся,
очевидно, раньше, к концу IV в. до н. э. достигли значи-
тельных размеров. Все эти явления должны были не-
избежно повлечь за собой не только экономическое, но
и политическое преобладание разбогатевших родов, фак-
тически определенной группы людей, в руках которой
сконцентрировались значительные богатства. Процесс
концентрации богатств на Крите в IV—III вв. до н. э.
можно сопоставить с аналогичным явлением, наблюдав-
шимся в это же время в Спарте, которое Аристотель на-
зывает термином ф1%о%рццат1а. Происходил этот процесс
в условиях обострения социальной борьбы. Обезземеле-
ние граждан и социальное расслоение «общины рав-
ных» в критских полисах толкало критские города на
выведение колоний и захват новых, неосвоенных земель
на острове 10 11.
Ко II в. до н. э. процесс развития частной собствен-
ности (в том числе и на землю) и товарно-денежных от-
ношений зашел на Крите уже столь далеко, что Полибий
имел основание писать: «Во всем критяне представляют
противоположность лакедемонянам. Так, законы их
позволяют каждому расширять свои земельные владе-
ния до бесконечности, кто сколько может, потом деньги
у критян имеют такую цену, что обладание ими почи-
тается не только необходимым, но и весьма почетным» и.
Следствием разорения значительного числа граждан
на Крите, как и в Спарте, было развитие наемничества.
Как сообщает Ксенофонт, на стороне Агесилая среди
других сторонников Спарты выступили и около 300 крит-
ских стрелков 12.
Специфической чертой социально-экономического раз-
вития критских полисов являлось длительное сохранение
пережитков общинной собственности на землю, а также
разнообразных и многочисленных пережитков перво-
бытнообщинных отношений в общественном строе и
9 SGDI, N 4998.
10 Plato. Leges, VI, 1, 2.
11 Polyb., V, 45 (3—5); 46 (1).
12 Xenophon. Hellenica, IV, 2, 16.
92
быту критян. Эта особенность наложила отпечаток на
весь характер критского общества VI—IV вв. до н. э.
Сохранение коллективных форм землевладения или
их пережитков способствовало длительному существо-
ванию на Крите ряда примитивных социальных институ-
тов. Так, например, в критских полисах в течение дол-
гого времени сохранялся архаический институт совме-
стных трапез мужчин — андрии (avSpeia), материаль-
ной базой существования которого было наличие пере-
житков общинного землевладения. Связь андрий или
сисситий, как они назывались в Спарте, с общинной соб-
ственностью на клеры и вообще с малоразвитыми
частнособственническими отношениями отмечали уже
античные писатели. Но, принимая следствие за причину
в этом процессе, они не могли прийти к правильным
выводам. Так, Платон и Аристотель вкладывают в это
явление различное содержание. Античные писатели
приводят многочисленные примеры существования
андрий или сисситий в различных экономически слабо-
развитых государствах Греции. Особенно часто встре-
чаются упоминания о сисситиях в Спарте. Страбон,
ссылаясь на Эфора, приводит отрывок из стихотворения
Алкмана, содержащее сведения о них13. Согласно
сообщению Платона, сисситии существовали в Милете,
Беотии, Фуриях 14. Аристотель указывает на -существо-
вание в Карфагене мужских союзов, подобных спартан-
ским сисситиям 15. Интересно также сообщение Диодора
о жителях Липарских островов 16. Материал источников
(литературных и частично эпиграфических) дает до-
вольно полное представление о характере критских анд-
рий.
Аристотель сообщает о том, что критский законода-
тель ввел сисситии или андрии с целью установления
общности имущества 17.
Ввиду того что на Крите общество сохранило в зна-
чительной степени родовые подразделения, андрии—
совместные трапезы свободных критских граждан —
были организованы по строго родовому принципу. Все
13 Str a bo., X, 4, 18.
14 Plato. Leges, I, 6368.
15 A r i s t о t. Politica, II, 1; III, 2.
16 D i о d о г. V, 9, 4—5.
17 A r i s t о t. Politica, II, 2, 10.
93
взрослое мужское население критских городов должно
. было присутствовать на общественных обедах в своих
гетериях. Нарушение этого правила строго каралось.
Критяне, как и спартанцы, должны были посещать
андрии с детского возраста 18. Однако критские андрии
имели своеобразное устройство1 и отличались по своему
характеру от спартанских сисситий. По известному
рассказу Плутарха в биографии Ликурга, каждый спар-
тиат должен был ежемесячно поставлять для сисситий
один медимн ячменя, восемь кружек вина, пять мин
сыра, две с половиной мины винных ягод и некоторое
количество денег, необходимое для приобретения других
. продуктов. Критские же андрии в основном устраива-
лись на государственный счет. Так, Платон сообщает,
что на Крите андрии отличаются тем, что в них сущест-
вует своеобразный характер «распределения доставляе-
мых страной припасов» 19. Аристотель дает более полную
картину устройства критских андрий: «Со всего урожая
и (доходов от] скота и с налогов, которые платят периэки,
одна часть поступает на дела культа и общественные
повинности, другая часть на сисситии» 20.
Такое устройство обеспечивалось существованием на
Крите государственных земель и государственных ра-
бов-мноитов. Это позволяло ограничивать участие от-
дельных граждан в андриях внесением лишь одной деся-
той части доходов. Так, по сообщению Досиада, истори-
ка III в. до н. э., приводимому Афинеем, в г. Ликте
каждый должен был поставлять «в гетерию десятую
часть всех имеющихся у него продуктов» 21. Досиад же
сообщает о том, что критские рабы должны были также
поставлять для андрий деньги в размере одного эгин-
ского статера 22. Очевидно, подразумевались рабы типа
кларотов-войкеев, имевших свое имущество. Впрочем,
сообщение это относится к г. Ликту и вряд ли можно
его распространять на все критские полисы в равной
степени.
Критские андрии были собранием мужчин-воинов, и
18 S t г а b о., X, 2, 20. О существовании андрий на Крите
известно также из эпиграфических документов (SGDI, N 4992).
19 Plato. Leges, VIII, 9.
20 А г i s t о t. Politica, II, 1272a.
21 A then., VI, 143, 22.
22 Ibid.
94
военный характер этих объединений особенно сказывал-
ся во время походов, когда товарищества по совместным
трапезам превращались в военные организации 23. Воен-
ный характер критского общества способствовал дли-
тельному сохранению и такого примитивного института,
как возрастные классы. В Гортинском законодательстве
и у античных авторов неоднократно встречаются терми-
ны: aycopog, албброцод, dndygXog, dygAdreg. (LG, I, 41;
III, 22; V, 54; VI, 35; VII, 36, 37, 41, 55; VIII, 52). Иногда
употребляется слово ffioyv, равнозначное термину
datoSpopog. Под dywpog имеется в виду мальчик, не
достигший 14 лет, или девочка до 12 лет. Юноши от 14
до 18 лет называются албброцоц что значит буквально
«не участвующие в состязаниях в беге». Участие в спор-
тивных соревнованиях могли принимать только достиг-
шие совершеннолетия граждане, которые назывались
термином 6po|i8og — бегун.
В эту категорию входили мужчины и юноши старше
18 лет, получившие гражданские права и допущенные к
участию в спортивных играх. Критские возрастные
группы соответствовали естественному возрастному де-
лению на мальчиков, юношей и взрослых мужчин. Пол-
ноправные взрослые мужчины — дромеи становились
воинами, получали право носить оружие и участвовать
в политической жизни. И название этого института и
его сущность указывают на сходство с мужскими союза-
ми, возникающими в родовом обществе при переходе от
матриархата к патриархату.
Сохранение в критских полисах пережитков родового
строя, в частности мужских союзов и возрастных под-
разделений, объясняется на наш взгляд длительным
существованием пережитков общинных форм собствен-
ности на землю. Этими же причинами был обусловлен
и характер воспитания критской молодежи, которое пре-
следовало цель создания выносливых и ловких воинов
и было направлено на развитие силы, ловкости и смело-
сти у юношей 24.
Критские юноши объединялись в особые отряды, на-
зываемые, как и в Спарте, агелами. В агелах они вместе
занимались спортивными и военными упражнениями 25.
23 Strabo., X, 18.
24 S t г а b о., X, 4, 16; X, 4, 20; Plat о. Leges, V, 152.
25 S t г а b о., X, 4, 20.
95
Дети принимали участие в андриях в качестве слуг и
помощников, где за ними наблюдал особый надзира-
тель — педоном 26.
Для нас интересен способ организации агел на Кри-
те: «Юноши, принадлежащие к одному из самых зна-
менитых и могущественных родов, собирают агелы, каж-
дый сколько сможет. Главой каждой агелы бывает
большей частью отец того юноши, который собрал
агелу; он имеет право вести юношей на охоту, на риста-
лища и наказывает непослушных. Питаются они на го-
сударственный счет» 27. Это высказывание Эфора инте-
ресно для нас прежде всего тем, что оно проливает свет
на характер общественного строя критских полисов в
целом. Такой способ подбора и организации агел, когда
главой их становится отец юноши из наиболее знатного
и могущественного рода, свидетельствует о ярко выра-
женной аристократизации критского общества. Руковод-
ство агелами — способ увеличить политическое, эконо-
мическое и военное преобладание аристократии.
Второй важный момент, на который указывает Эфор,
это то, что агелы так же, как и андрии, содержались на
государственный счет —• явление в сущности нередкое в
античной истории 28. Роль государства в жизни критско-
го общества сказывалась не только в том, что оно эко-
номически поддерживало существование андрий и агел,
но и в том, что оно всесторонне регулировало частную
жизнь граждан. Молодой критянин не имел права
жениться по своему усмотрению: «У критян все, вышед-
шие в одно и то же время из агелы юноши обязаны же-
ниться»,— сообщает Эфор29. Государство на Крите, за-
интересованное в получении крепких и (выносливых вои-
нов, регулирует брачные отношения граждан, воспита-
ние детей и юношей. Безбрачие на Крите, очевидно,
либо, как в Спарте, не допускалось вовсе, либо было
сопряжено с отрицательным отношением со стороны об-
щественного мнения. Брак и семья на Крите — не част-
ное дело гражданина, а дело всего государства.
26 S t г а b о., X, 4, 20.
27 Strabo., X, 4, 19.
28 См. также G. D i 11 е n b e r g e r. S. I. G 3, N 349.
29 S t r a b о., X, 4, 20.
96
Аристократизация общественного строя в критских
полисах была в значительной степени следствием посте-
пенного имущественного расслоения свободного населе-
ния, роста частной собственности на землю и концентра-
ции земельных владений в руках отдельных аристокра-
тических семейств.
Изменения, которые произошли к IV в. до н. э. в со-
циально-экономической жизни острова, ярко отразились
на формах политической и социальной борьбы в крит-
ских городах, позднее приведшей к демократизации об-
щественного и государственного строя острова. Обостре-
ние социальной борьбы хорошо видел Аристотель, дав-
ший описание современного ему критского общества:
«В порядке вещей [на Крите] так же и то, что^ знать, раз-
деляя народ и приобретая для себя сторонников, создает
беспорядки, возмущения и междоусобную борьбу»30.
Автор «Политики» опасается, что такое положение
в государстве может создать даже возможность потери
политической независимости при внешних столкновениях,
которых критяне избегали лишь благодаря своему
обособленному географическому положению: «Когда
государство находится в состоянии, подобно описанному,
возникает большая опасность в том случае, если кто-
либо пожелает и сможет напасть на него» 31. До этого
времени критская общественная жизнь отличалась зна-
чительным консерватизмом, основная причина которого
заключалась в медленности развития критской экономи-
ки и социально-политических форм. Поэтому социальная
борьба развивалась с особой силой именно в IV в.
до н. э., когда окончательно обострились противоречия
между рядовыми свободными и аристократическими
слоями критской «общины равных», которая, таким об-
разом, перестает существовать.
Политическое преобладание отдельных аристократи-
ческих родов, основанное на экономическом господстве,
закреплялось в результате описанного выше процесса
концентрации земель, что способствовало сохранению
олигархического характера государственного строя крит-
ских полисов вплоть до момента, о котором рассказывает
нам Аристотель. Античный философ прекрасно понял
30 А г i s t о t. Politics, II, 7, 7.
31 Ibid., 7, 8.
7 Л. H. Казаманова
97
антидемократическую сущность критского политического
строя по отношению к массе свободных граждан. Он
определяет критский политический строй как ди,нас-
тейю32 ( ScvaoTsia). Династейя же согласно классифи-
кации государственных форм, данной Аристотелем,—
особая разновидность олигархии, «когда управляет не
закон, а магистраты»33. Олигархический строй, как
говорит Аристотель, существует там, где «власть осно-
вана, безразлично у меньшинства или большинства, на
богатстве»34, и точнее: «Олигархией нужно считать
такой строй, при котором власть находится лишь у бога-
тых и отличающихся знатным происхождением и обра-
зующих меньшинство» 35.
Особенную ненависть демократических слоев обще-
ства, естественно, должен был вызывать институт кос-
мов — оплот власти аристократии. Самый способ избра-
ния космов определяет весь характер этого института
как резко аристократический. Космы избирались не из
среды всех полноправных критских граждан, а лишь из
привилегированной ее части, из родовой аристократии.
Аристотель сообщает: «На Крите космы избираются
не из всего народа, но из числа отдельных родов, а
геронтов избирают из среды тех, которые раньше были
космами» 36. Поэтому институт космов в IV в. до н. э.
превратился в орудие в руках группы аристократических
родов, несмотря на то, что избирался он всеми гражда-
нами. По сообщению Аристотеля, которое в данном
случае необходимо воспринимать с известной осторожно-
стью, имея в виду противоречивое и тенденциозное отно-
шение автора к спартанскому эфорату и критским ко-
смам, коллегия космов обладала неограниченной вла-
стью. Во всяком случае в руках коллегии космов было
сосредоточено высшее военное и судебное управление 37.
Огромный интерес имеет для нас отрывок из «Поли-
тики» Аристотеля, в котором рассказывается о борьбе,
завязавшейся на Крите в IV в. до н. э. вокруг коллегии
космов. Аристотель пишет: «Часто против космов объе-
32 А г i s t о t. Politica, II, 7, 7.
33' Ar is tot. Politica, IV, 1292 a.
34 Ar is tot. Politica, III, 5, 7.
35 A r i s t о t. Politica, IV, 1290 b.
36 A r i s t о t. Politica, II, 7, 5.
37 Ibid., 7, 3. ...
98
Дйняются 'некоторые из числа коллегии или частных лиц
и смещают космов с их должностей; впрочем также и
сами космы в течение отправления должности могут от-
казаться от нее... Самое же печальное — уничтожение
должности космов (ахоорла), часто осуществляющееся
могущественными лицами, -которые не подчиняются при-
говору космов» 38.
Очевидно, бывали случаи, когда космы слишком зло-
употребляли своей властью или же, наоборот, нарушали
интересы выдвинувших их «могущественных лиц» —
представителей аристократических слоев общества. Но
тогда оказывалось, что существует возможность насиль-
ственного- отстранения некоторых членов коллегии кос-
мов от должности теми же «могущественными лицами».
Отстранение космов от должности и ахосгрта могли про-
изойти в результате борьбы аристократии за свое поли-
тическое господство, которое в IV в. до н. э. и позже
значительно пошатнулось в -силу обострения социальных
противоречий и классовой борьбы.
IV в. до н. э. был веком временного усиления аристо-
кратических элементов в критском государстве, послед-
ней попыткой аристократии удержать в своих руках всю
полноту политической власти. Коллегия космов в обста-
новке ожесточенной социальной борьбы оказалась ору-
дием определенной группировки общества. Единство
коллегии нарушается. Не получивши поддержки одной
из политических группировок, косм должен был добро-
вольно- покинуть свою должность, чтобы избежать на-
сильственного смещения более влиятельной партией.
о Эта острая социальная борьба, разыгравшаяся вна-
чале вокруг коллегии космов, в дальнейшем привела к
демократизации критского государственного и общест-
венного строя, когда институт космов, хотя и не был
уничтожен, но фактически был лишен политической
власти, которая перешла в руки народного собрания.
Об ожесточенной классовой и партийной борьбе,
явившейся продолжением событий IV в. до и. э., свиде-
тельствуют многочисленные источники, в частности
надписи из различных городов острова, враждующих
между собой. Особенно интересна клятва эфебов г. Дре-
роса, относящаяся к 220 г. до н. э. В ней говорится о
38 А г i s t о t. Politica, II, 7, 7.
7*
99
каком-то заговоре, который был раскрыт. Жители горо-
да обязаны были поклясться «не начинать мятежа и
противостоять мятежнику, не вступать в соглашение ни
в городе, ни за его пределами» 39 и т. д.
В случае обнаружения общественного беспорядка
эфеб должен был сообщить об этом космам. Эта надпись
по своему содержанию очень близка знаменитой Херсо-
несской присяге. В одной из надписей г. Итана на
Крите, относящейся к III в. до н. э., речь идет о запре-
щении переделов земли и об отмене долговых обяза-
тельств— обычных требованиях бедноты. Таким обра-
зом, на Крите в III в. до н. э. происходят события,
имевшие место в значительном большинстве греческих
полисов; критские города оказались окончательно втя-
нутыми в общий ход исторических событий.
Вернемся к андриям и агелам, архаическим институ-
там, которые, сохраняясь в условиях разложения прими-
тивных устоев критской жизни, в условиях земельной
концентрации и обострения классовых противоречий не-
избежно должны были видоизмениться и получить иной
социальный смысл. Длительному существованию андрий
и агел на Крите способствовала их организация, превра-
щавшая их, однако, в институты, носящие ярко выра-
женный аристократический характер. Критские андрии
из совместных трапез свободных равноправных граждан
становились аристократическими организациями, где
положение участника определялось количеством продук-
тов и денег, которые он вносил. Критские андрии предо-
ставляли возможность обедневшим гражданам участво-
вать в них, в то время как спартиат, не внесший требуе-
мого количества продуктов в сисситии, лишался права
в них участвовать, а вместе с этим терял и свои граждан-
ские права. Аристотель пишет: «Участвовать в сисситиях
людям очень бедным нелегко, между тем по традиции
участие в них служит показателем принадлежности к
сословию граждан, так как тот, кто не в состоянии
делать взнос в сисситии, не пользуется правами граж-
данства» 40.
Сохранение такого устройства андрий и агел на
Крите в IV—III вв. до н. э. соответствовало требованиям
39 F. S о 1 m s е n. Inscriptiones Graecae ad'illustrandas dialectos
selectae. Leipzig, 1910, N 34, pp. 60—70.
40 A r i s t о t. Politica, II, 6, 21.
100
беднейшей части свободного населения оградить их
гражданские права и предоставить реальные средства
к существованию. На сущность и значение такого спо-
соба распределения продуктов для андрий, который су-
ществовал на Крите, указывает Страбон, ссылаясь на
Эфора, по словам которого, этот способ существовал для
того, «чтобы более бедные, получая пищу от государст-
ва, имели бы столько, сколько и богатые» 41.
Таким образом, архаические институты андрий и
агел критское государство могло использовать в целях
смягчения социальных противоречий, допуская к учас-
тию в них разорившихся и обедневших членов общины,
которые не были в состоянии поставлять для общих
обедов требуемое количество продуктов питания и денег.
Примитивный обычай совместных мужских обедов
превращается в средство борьбы государства с расту-
щим социальным неравенством. Под влиянием социаль-
ной борьбы государственная власть в критских полисах
в рассматриваемый период, вынужденная делать уступ-
ки обедневшим слоям населения, поддерживая андрии и
агелы, вмешивается также в частную жизнь граждан,
устанавливая определенный характер воспитания детей
и юношей, регулируя семейные отношения. Критское
государство укрепляет и поддерживает военный харак-
тер общества, необходимый как в силу существования
сопротивления многочисленного класса рабов, так и в
силу растущей социальной дифференциации в среде
свободных граждан.
Уже в VIII—VII вв. до н. э. на Крите оформилось
своеобразное рабовладельческое государство, основной
функцией которого являлось подавление внутреннего
сопротивления и поддержание господства над покорен-
ным населением, обращенным в рабство.
Однако оба эти фактора (завоевание и необходи-
мость держать в подчинении завоеванную массу рабов),
придавшие критским полисам военно-аристократический
характер и приведшие к сравнительно раннему оформле-
нию государственной власти, в конечном результате ока-
зались тормозом для дальнейшего социально-экономи-
ческого прогресса критского общества, задерживавшим
развитие частной собственности на землю и частного
41 Str a bo., X, 4, 16.
101
рабовладения, ремесла и торговли. Государственная
машина военного типа сдерживает также и процесс
расслоения внутри общины свободных граждан. В то
время как экономическое развитие Аттики после рефорхМ
Солона значительно ускорилось, социально-экономиче-
ское развитие критских полисов проходило замедленны-
ми темпами.
Посреднический характер торговли Крита в V—
IV вв. до н. э. и слабое развитие местного производства
привели к потере островом его торгового значения, к
сокращению торговых связей. Поэтому социально-эконо-
мическое развитие критских полисов в V—IV вв. до н. э.
все еще в значительной степени отставало от передовых
областей греческого мира.
ГЛАВА V
РАБОВЛАДЕНИЕ НА КРИТЕ
В V—IV вв. до н. в.
Метод материалистической диалектики требует,
чтобы исторические явления изучались с точки
зрения их движения, изменения, развития, с точки зрения
их возникновения и отмирания. Поэтому для советской
исторической науки в области древней истории одной из
важнейших является проблема изучения рабовладения
с точки зрения изменения в формах рабства, в методах
эксплуатации рабов и в положении их в системе произ-
водства. Вполне понятно поэтому, что для нашей исто-
рической науки особенно важным является изучение
своеобразия отдельных форм рабовладения. Это должно
пролить свет на вопросы возникновения, развития и от-
мирания первой формы эксплуатации человека чело-
веком.
В связи с этим особый интерес представляет исследо-
вание своеобразных форм рабовладения в таких обла-
стях греческого мира, как Фессалия, Спарта, Аргос,
Крит, что даст возможность проследить процесс форми-
рования классического рабства.
Для социальных отношений в критских городах, в
частности в Гортине, характерно сосуществование разно-
образных форм зависимости и, что особенно интересно,
сосуществование различных форм рабства.
Сравнительно богатый материал по социально-эко-
номической истории, который дают критские источники,
предоставляет возможность подробно обрисовать поло-
жение отдельных категорий зависимого населения на
103
Крите и проливает свет на вопрос о ранних формах раб-
ства.
Установление более или менее точного значения каж-
дого термина, употребляемого древними авторами и в
Гортинском законодательстве, поможет выяснению сущ-
ности этих категорий.
В Гортинских законах имеются следующие обозначе-
ния непосредственных производителей: ботХод, Fotxeog
и выражение еубойтб^а ббХа. Для обозначения должни-
ков, которые в надписях никогда не называются рабами,
служит специальный термин хатахвщвуог— залож-
ники.
У античных авторов мы встречаемся со значительно
большим разнообразием названий отдельных категорий
непосредственных производителей на Крите. Античные
писатели по отношению к критскому подчиненному на-
селению употребляют общераспространенные термины
боиЛод и oixeTqg, но чаще они используют особые терми-
ны, имевшие хождение лишь в критских городах:
xAapcorai, atpapuorai, p/voitai (pvcoiTai) или [ivcoa (p/voia).
У Аристотеля все категории несвободного населения
Крита обозначаются одним общим термином jreploixoi’.
Чтобы разобраться в значении всех терминов, кото-
рыми обозначаются в источниках различные категории
эксплуатируемого населения Крита, необходимо прежде
всего остановиться на вопросе о формах земельной соб-
ственности, существовавшей в критских полисах в
VI—IV вв. до н. э. До V в. до н. э. земля на Крите, как
уже установлено нами, была государственной собствен-
ностью, переданной в распоряжение общины, члены
которой, как и спартанцы, являлись лишь владельцами
своих участков. Наделы были закреплены за отдельными
семьями и передавались по наследству согласно строго
регулируемому законодательством порядку, в чем мож-
но убедиться при рассмотрении статей Гортинских зако-
нов, касающихся положения дочерей-наследниц (LG, VII,
15; IX, 24 и др.). Клеры были неотчуждаемы и недели-
мы— разделу при наследовании подлежало одно дви-
жимое имущество.
О том, что земля, поделенная на клеры, обрабатыва-
1 Aris tot. Politica, II, 6, 2; II, 3, 8.
104
лась именно кларотами, свидетельствует как самый тер-
мин, происходящий от 6 х^арод, так и данные античных
авторов, указывающих на связь кларотов, пенестов и
илотов с обработкой земельных наделов граждан. Так,
Эфор, по сообщению Афинея, говорит, что «критяне
кларотами называют рабов (6ot?vOl) из-за их принадлеж-
ности к клеру» 2. Относительно происхождения кларотов
ценные данные собраны у Афинея. Так, он сообщает, что
Эфор в третьей книге «Истории» говорит: «Критяне на-
зывают рабов (ботАоф кларотами от бывшего по поводу
их жребия» 3.
В другом месте Афиней 4 приводит сообщение неиз-
вестного автора о том, что афамиоты представляют
собой остатки порабощенного населения, работают на
полях, чем и объясняется название «клароты». Из этого
отрывка видно, кроме того, что термины кларот и афа-
миот употреблялись античными авторами как синонимы.
Равнозначность этих терминов подтверждается и дру-
гими отрывками из сборника Афинея. Например, Афи-
ней сообщает, что «афамиотамп [называют] живущих на
полях». Существование двух равнозначных терминов —
афамиот и кларот — объясняется, по.-видимому, тем, что
в различных полисах Крита существовала своя местная
терминология 5. Подробнее о положении и происхожде-
нии кларотов будет сказано ниже, здесь же важно толь-
ко подчеркнуть, что античные авторы определенно свя-
зывают их с обработкой земли, поделенной на клеры.
Термины кларот и афамиот в Гортинском законода-
тельстве не встречаются. Один только раз упоминается
в Гортинских законах более общий термин xXapog, тол-
кование которого, однако, вызывает большие трудности
(LG, V, 25). В случае отсутствия законных наследников,
имущество переходит к тем, «кто составляет клер». Воз-
можно, что здесь идет речь о кларотах, но у авторов
термин 6 xXapog употребляется в ином смысле, для обоз-
2 Athen., VI, 84; Аристотель (Ar is tot. Politica 11,8,3) обоз-
начает, как будет показано, кларотов (афамиотов) общим термином
Jteptoixoi. См. также Strabo., VIII, 5. О спартанских илотах см.
Athen., VI, 263.
3 Athen, VI, 264.
4 Ibid., 84.
5 A t h е n., VI, 263, 264, 268, 284.
105
начения земельного надела6. Категория зависимого на-
селения, связанная с обработкой земельных наделов
рабовладельцев, в Гортинских законах обозначается тер-
мином Foixeog. По данным Гортинского законодательст-
ва, войкеи являются самой распространенной формой
зависимого населения на Крите в VI—V вв. до н. э.
Авторы же указывают на первенствующую роль кларотов
и афамиотов. Это дает возможность полагать, что речь
идет об одной и той же форме зависимости7. Термин
Foixeog в Гортинском законодательстве обозначает две
категории зависимого населения. Во-первых, этот тер-
мин применяется к определенной группе эксплуатируе-
мых, «живущих в деревне» (Folxeo; svFoixei елТ корне.—
LG, IV, 35), т. е. к тем рабам, которые у авторов обозна-
чаются терминами кларот и афамиот. Но наряду с таким
узким употреблением этого слова в Гортинском законо-
дательстве встречается и употребление его в более ши-
роком смысле, параллельно1 с термином бонХод8. По-ви-
димому, в более раннее время (оформления Гортин-
ских законов) термин Foixsog употреблялся в широком
смысле и соответствовал (как эго подтверждает и бли-
зость самих терминов) греческому термину otneoc.
В «Одиссее» (XVI, 1—4; XVII, 531, 755) термин oixsik,
имеющий один корень с термином о^иетщд, но не равно-
значный ему, употребляется для обозначения рабов,
входящих в большую патриархальную семью рабовла-
дельца 9. Возможно, что и критский термин войкей
употреблялся в древнее время в том же смысле. Однако
термин oiHerqg, который вытесняет и заменяет собой
термин olxsug, постепенно приобретает иное значение и
распространяется на рабов, работавших в доме рабо-
владельца, на домашних слуг. В таком значении, напри-
6 A then., VI, 263.
7 Важным доказательством этого предположения является то,
что в архаическом законодательстве (к сожалению, очень плохо
сохранившемся) г. Элевтерны встречается термин едарла, очевид-
но, обозначавший совокупность рабов типа афамиотов (см.
М. Guarducci. JC, II, 16).
8 Это видно из тех мест Гортинских законов, где речь идет
о семье рабов; там употребляются оба термина (SouXog и Foixeoc).
О беглых рабах см. также LG, VII, 1, сл.; SGDI, № 4998, LG,
IV, 10.
9 См. Я. А. Л е н ц м а н. Ук. соч., стр. 52, где автор сближает
понятие oixeus с famulus,
106
мер, употребляется слово «ойкет» при обозначении
спартанских илотов (см. ниже). По мере развития
рабовладения на Крите также и древний термин
p'oixeog утрачивал связь с примитивным патриархальным
рабством и постепенно переносился на другие категории
рабов.
К числу рабов античные авторы относят и тех произ-
водителей материальных благ на Крите, которых они
обозначают термином pivo'irai. Относительно этого тер-
мина следует отметить, что в Гортинском законодатель-
стве он не встречается и, по-видимому, он либо является
местным термином одного из полисов Крита, либо
отсутствие его в Гортинских законах обусловлено
частноправовым характером сборника. Этот же термин,
как мы увидим, обозначает государственных рабов 10 11.
Древние авторы сближают спартанских илотов, фесса-
лийских пенестов и мариандинов Гераклеи Понтийской
либо с критскими мноитами, либо с кларотами (афамио-
тами) п. Однако в отличие от кларотов и афамиотов,
которые называются рабами частных граждан, мноиты
называются общественными рабами (Sovtan тон
xoivoo) и, очевидно, обрабатывают неподеленные между
гражданами государственные земли и обслуживают
общие нужды критских рабовладельцев 12.
Афиней, например, приводит высказывание Сосикра-
та относительно критского рабовладения: «Общинное
рабовладение критяне называют мноией» 13.
Аристотель, говоря о зависимом населении Крита, все
степени зависимости объединяет одним термином
optoixoi. Однако термин jreptoixoi у Аристотеля всегда
упоминается в сопоставлении с фессалийскими пенеста-
ми или спартанскими илотами: «обрабатывают землю
[спартанцам] илоты, критянам же — нериэки»; «периэки
остаются верными критянам, илоты же часто отпадают
[от спартанцев]» 14.
10 К тому же выводу приходит и акад. В. В. Струве, сопоста-
вивший этот термин с именем легендарного критского царя Мино-
га («Общественный строй древнего Крита»', ВДИ, 1950, № 4).
11 Strabo., XII, 3, 4—5; VIII, 5; Ar is tot. Politica, II, 6, 3;
Ath en, VI, 263, 264, 268, 272, 84.
12 Str a bo., VIII, 5, 4.
13 A then., VI, 264.
,4 A r i s t о t. Politica, II, 7, 3, 8; 6, 2.
107
Такое противопоставление этих терминов наводит на
мысль о том, что Аристотель под периэками понимал
либо мноитов, либо кларотов-афамиотов, но не подчи-
ненное население острова, находившееся в положении,
подобном положению спартанских периэков. Поэтому
нельзя уподоблять критских периэков Аристотеля пе-
риодам Спарты. Высказывание Сосикрата, приводимое
Афинеем, свидетельствует о том, что зависимое населе-
ние, подобное спартанским1 периэкам, критяне называли
особым термином 15 — oi unhqxooi.
Часто встречающийся в Гортинском законодательст-
ве термин ботАод по отношению к критским рабам упот-
ребляется прежде всего в обычном для греческих писа-
телей общем, широком смысле слова для обозначения
раба в отличие от свободного 16. Несмотря на богатство
критской терминологии для обозначения различных ка-
тегорий зависимости, все термины, с точки зрения антич-
ных писателей, выражают одно понятие — раб. Поэтому
рабы различных категорий на Крите часто называются
этим общим термином — ботХод. Таким образом, прежде
всего, термин боиХод как у авторов, так и в Гортинском
законодательстве, употребляется в общем смысле, как
противопоставление раба свободному. Но наряду с этим
встречается и употребление этого термина в более узком
смысле. Например, в той части Гортинских законов, где
речь идет об уголовных преступлениях (LG, II), слово
бооАод явно противопоставляется слову Foixeog, а оба
эти термина противостоят термину ёХебО-ерод (LG, II,
1 — 10).
Термин £v6o0r61a 66?va, встречающийся в Гортинских
законах, по-видимому, применяется для обозначения
(в отличие от ойкетов — домашних рабов, слуг) доморо-
щенных рабов (рабынь)—о^бтргф или oixoyev^.
Интересно, что ёубо'Отб! a 66 Ка по законам ценится не-
сколько дороже, чем рабы других категорий.
Причину возникновения илотии, пенестии и зависи-
мости кларотов на Крите античные авторы видят в за-
воевании и подчинении местного населения завоевателя-
15 Athen., VII, 84.
16 См. Я. А. Л е н ц м а н. Термины, обозначающие рабов. ВДИ,
1951, № 2, стр. 57,
108
ми. Так, Страбон сообщает, что мноитами на Крите
являлось местное древнее население острова, покорен-
ное дорийскими племенами 17.
• Такого же мнения придерживается и Гермонакт, сооб-
щающий, что мноитами были «местные жители»
(kyy&v&lc,) острова18. Аристотель, не видя особого раз-
личия в положении критского зависимого населения,
указывает, что периэками называлось порабощенное на-
селение острова 19. Афиней также сообщает, что «мест-
ных сельских жителей, но порабощенных во время вой-
ны, на Крите называют афамиотами». Автор приводит
и аналогичные свидетельства Каллистрата 20.
Завоевание дорянами местного земледельческого на-
селения Крита, ускорившее процесс разложения перво-
бытнообщинного строя у завоевателей при сохранении
общинной собственности на землю, способствовало обра-
зованию этой своеобразной формы зависимости.
К. Маркс писал: «Если вместе с землей завоевывают
самого человека, как органическую принадлежность
земли, то его завоевывают как одно из условий произ-
водства, и таким путем возникает рабство и крепостная
зависимость, вскоре, извращающее и видоизменяющее
первоначальные формы всех коллективов, становится
базисом последних» 21. Процесс превращения земли в
частную собственность на Крите затянулся вплоть до
III в. до н. э., а упоминание авторами эллинистической
эпохи о мноитах и кларотах (афамиотах) свидетельст-
вует о длительном сохранении пережитков общинной
формы собственности на этот вид зависимого населения,
существование которого было тесно связано с обработ-
кой неподеленных государственных земель или наделов
свободных граждан.
На основании высказываний античных писателей,
которые были рассмотрены выше, а также Гортинских
законов, дающих материал о критских войкеях, можно
отметить следующие характерные особенности, отличаю-
щие эту форму зависимости от обычного рабства:
17 Strabo., XVII, 3, 4—5.
18 A then, VII, 263 и сл.
19 А г i s t о t. Politica, II, 6, 3.
20 A t h е п, VI, 269, сл.
21 К. Маркс. Формы, предшествующие капиталистическому
производству. ВДИ, 1940, № 1, стр. 21.
109
1) прикрепление кларота-войкея к земельному наделу
рабовладельца; 2) коллективный характер собствен-
ности на кларотов-войкеев и мноитов; 3) несколько
более привилегированное положение (имущественное и
семейное) войкеев-кларотов; 4) роль завоевания в обра-
зовании этой формы эксплуатации. Первые две особен-
ности обусловлены сохранением пережитков общинной
формы собственности на землю в критских полисах:
«Граждане государства лишь сообща владеют своими
работающими рабами и уже в силу этого связаны фор-
мой общинной собственности» 22.
Античные авторы постоянно сближают илотию в
Спарте, пенестию в Фессалии и ту форму зависимости,
в которой находились критские клароты, причем эта
своеобразная форма зависимости у древних писателей
определяется как рабство в общем смысле t 6oiAeia23.
Конкретный материал, приводимый авторами об илотии
и пенестии, позволяет сближать эти формы зависимости
с положением кларотов (афамиотов) и несколько попол-
няет сведения о положении последних. Разумеется,
такие аналогии следует делать с максимальной осторож-
ностью, учитывая своеобразие этой формы зависимости
в различных государствах, где она существовала. По
сообщению Феопомпа, приводимому Афинеем 24, илоты—
не исконные рабы спартанцев, но некогда ими покорен-
ные; по сообщению Эфора, которое мы находим у
Страбона25, илоты были побеждены в войне.
Афиней приводит мнение фессалийцев, которые «го-
ворят, что пенеоты не рабы по рождению, но покорены
посредством войны»26. Спартанские и фессалийские
источники говорят о том, что илоты и пенесты были
прикреплены даже не к определенному клеру, а к об-
щинной земле в целом и лишь не могли вывозиться за
пределы Лаконики и Фессалии. Внутри же государства
какой-то передел, возможно, и мог осуществляться, но
не отдельными гражданами, а всей общиной. Вот что
сообщает Страбон, ссылаясь на Эфора, относительно
22 К- Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. IV, стр. 12.
23 S t г а b о., V; A t h е п„ VI, 264—265.
24 Ah ten., VII, 272.
25 Strabo., VIII, 5.
26 A h t е n„ VI, 264.
ПО
спартанских илотов: «Спартанские рабы были побежде-
ны в войне и объявлены рабами с некоторыми, впрочем,
ограничениями, чтобы господин не мог ни освободить
такого раба, ни продать его за пределы [Лаконики]» 27.
То же самое сообщает Архемах о фессалийских пене-
стах, которых «нельзя было ни вывозить из области
Арны, ни убивать; обрабатывая для фессалийцев зем-
лю, они должны были платить им оброк»28. К сожале-
нию, критские источники по этому вопросу менее полны
и не позволяют сделать конкретных выводов.
Выяснить более точно социальное положение кла-
ротов-войкеев можно лишь на основании данных Гортин-
ских законов. В этом отношении ценные сведения дают
статьи, трактующие семейное положение войкеев.
Одна из статей рассматривает общие вопросы об иму-
ществе войкея и войкеи при расторжении брака (LG,
III, 41). Имуществом могли обладать и войкей и вой-
кея, которая в случае развода получала свое имущество
обратно. О составе имущества войкеев говорится в дру-
гой статье, где регулируются правила раздела имущест-
ва после смерти хозяина войкея (LG, IV, 3 сл.). Войкей,
живущий в деревне, мог иметь свой дом, некоторое
количество крупного и мелкого рогатого скота, что видно
из статьи, где речь идет о разделе имущества умершего
владельца войкея, причем разделу не подлежит имуще-
ство войкея: «Если кто-либо умрет, то< [все имущество],
которое находится в домах, и дома [городские], в кото-
рых не живет войкей, живущий в деревне, и мелкий
рогатый скот и крупный рогатый скот, кроме того,
который принадлежит войкею, принадлежит сыновьям»
(LG, IV, 35). Запрещение раздела скота, принадлежа-
щего войкею, так же как и самого клера, к которому
войкей был «прикреплен», объясняется общественным
характером собственности на клер, с которым войкей-
кларот составляет единое целое.
О выделении войкею в пользование земельного
участка ни в Гортинских законах, ни в других критских
надписях ничего не говорится. Имущество войкея — это
чаще всего необходимые орудия его производства,
жилище, рабочий скот. О характере собственности крит-
27 Strabo., VIII, 5, 4.
28 Athen., VI, 263 и сл.
111
ских рабов красноречиво свидетельствует Эфор: «Кажет-
ся, законодатель основал государственный строй на
свободе, как на величайшем благе,— она одна только
делает собственностью достояние владельцев потому,
что достояние рабов принадлежит владеющим, а не под-
властным» 29.
Большой интерес представляет критское семейное
законодательство, специально касающееся брака между
войкеями, прав разведенной войкеи и положения вне-
брачных детей войкеев. Гортинские законы признают
законным брак между войкеями и различают замуж-
нюю и разведенную войкею. По Гортинским законам на
Крите законным считался не только брак между войкея-
ми^но и допускался брак свободной женщины с рабом
(SovXoi), в том числе и с войкеем. Следует учитывать,
что законы о браке относятся не только к войкеям, так
как наряду с упоминанием войкеев встречается и термин
боиХое (LG, VII, 4).
Гортинское законодательство различает две формы
заключения брака между свободной женщиной и вой-
кеем, причем самая эта форма оказывает существенное
влияние на положение детей, рожденных в браке. Во-
первых, войкей, «придя к свободной женщине, женится
на ней», во-вторых, свободная женщина приходит к рабу
и вступает с ним в брак. В первом случае дети от такого
брака остаются свободными, во втором — они становятся
рабами (LG, VII, 1—5). Выражение eMov блшеь обыч-
но трактуется как проявление инициативы при заключе-
нии брака. Однако естественнее предположить, что
здесь имеется в виду форма поселения семьи после
вступления в брак. В первом случае раб, пришедший в
дом свободной женщины и вступивший с ней в брак,
остается в ее доме (матрилокальная форма поселения).
Такие браки заключались, например, при отсутствии
жилища у раба. Во втором случае свободная женщина,
вступившая в брак с войкеем, поселялась в его доме
(патрилокальное поселение).
При матрилокальной форме поселения семьи дети
наследовали свободное состояние матери. Наследование
детьми рабского положения отца при патрилокальном
поселении семьи было, возможно, слабой попыткой пре-
29 Strabo., X, 4, 20.
112
пятствовать заключению браков между рабами и сво-
бодными женщинами. Однако это правило не всегда
соблюдалось, и дети от смешанных браков на Крите
в V—IV вв. до н. э. часто оставались свободными в
обоих случаях, т. е. наследовали состояние матери.
В одной из надписей, содержащей постановление жите-
лей Гортины, говорится: «Пусть у свободной женщины
рождаются свободные дети» 30; нарушивший это поста-
новление лишался имущества и предавался проклятию.
На Крите встречались случаи, когда у одной и той
же женщины были и свободные дети и дети-рабы (LG,
VII, 5). В таких случаях те и другие дети имели совер-
шенно различные имущественные права. Закон охранял
имущественные интересы только свободных детей. Дети-
рабы (SovXoi) и после смерти матери, которая в браке
сохраняла свои имущественные права, ни в коем случае
не наследовали ее имущества. Даже при отсутствии
свободных детей имущество матери получали не дети-
рабы, а родственники матери (свободные), имеющие
право на получение наследства ос ёлфа/AovTsg (LG,
VII, 10).
Положение детей, рожденных в браке, очень отли-
чается от положения внебрачных детей рабов, в частно-
сти войкеев. Законодательство строго регулирует поло-
жение детей при разводе войкеев, положение детей,
рожденных разведенной войкеей, и внебрачных детей
войкеи. Резко выступает патриархальный характер
семьи войкеев и вместе с тем их бесправие в статьях,
разбирающих положение внебрачных детей войкеи.
Разведенная или незамужняя войкея не имела права
поступать со своим ребенком по собственному усмотре-
нию. Родившегося после развода ребенка следовало
принести в дом хозяина его отца и только в том случае,
если хозяин войкея — отца ребенка — отказывался
взять последнего в свой дом в качестве раба, ребенок
мог оставаться в доме хозяина своей матери (LG, IV,
1—3; III, 53). Таким образом, в случае заключения
брака между войкеями, принадлежавшими различным
рабовладельцам и даже после расторжения брака, ре-
бенок принадлежал хозяину отца, а не хозяину матери.
30 J. Kohler. Das Stadtrecht von Gortyn. Gottingen, 1912, VII,
1 сл., S. 37.
8 Л. H. Казаманова 113
Даже если отца не было в живых, ребенок должен был
вернуться к хозяевам братьев отца (LG, IV, 21). Инте-
ресы рабовладельца охранялись и запрещением выки-
дывать или подкидывать ребенка без представления его
в дом хозяина отца (LG, IV, 10).
Гортинское законодательство не предусматривает и
не регулирует отношений между свободным отцом и
детьми, рожденными от сожительства его с рабыней,
как это имело место, например, в законах Хаммурапи
(ст. 170, 171, 179). Согласно законам Хаммурапи, дети,
родившиеся у свободного человека и рабыни, оставались
свободными, а сама рабыня получала свободу после
смерти хозяина. В том случае, когда отец официально
признавал детей рабыни своими детьми, они даже по-
лучали право на наследство. По Горгинским законам
такого права детям рабыни и свободного человека, оче-
видно, не предоставлялось. Надо полагать, что дети,
рожденные рабыней от сожительства со свободным муж-
чиной на Крите, оставались рабами и не имели никаких
преимуществ перед другими детьми рабыни.
Наличие семьи у войкеев и рабов (бопХоф на Крите
и предоставление войкеям права владеть некоторым
имуществом, так же как и другие черты, характеризую-
щие положение кларота-войкея, 'свидетельствуют о том,
что мы имеем дело с ранней, примитивной формой раб-
ской зависимости. Предоставление права некоторым
категориям рабов, в частности войкеям — иметь собст-
венную законную семью, не является чем-то исключи-
тельным. Это явление обусловлено большой ценностью
раба на ранней стадии развития рабовладения и встре-
чается в ряде государств Древнего Востока.
Юридическое положение критских кларотов-войкеев
почти ничем не отличается от положения обычного раба.
Самая личность войкея, правда, расценивается несколь-
ко выше. Такое предпочтение войкея простому рабу
заметно на примере различной величины штрафов,
взыскиваемых со свободного за одни и те же преступле-
ния, совершенные ими по отношению к войкею и к про-
стому рабу, и объясняется большей хозяйственной цен-
ностью войкея (LG, II). Однако эта разница незначи-
тельна. Дети войкеев наследовали рабское положение
своих родителей и принадлежали хозяину отца. Хозяин
войкея и хозяин раба называются одним и те же терми-
114
ном naorag. Очевидно, степень юридической зависимости
раба и войкея от хозяина как по закону, так и фактиче-
ски, была одинакова. Как и раб (бооЛод), войкей не был
действующим лицом в судебном процессе, он мог быть
лишь объектом права. В случае совершения преступле-
ния войкеем ответственным лицом был его хозяин.
Хозяин же, по-видимому, имел право наказывать про-
винившегося раба по собственному усмотрению. Полное
бесправие войкея явствует из фактического запрещения
выступать на суде в качестве свидетеля. Рабыня или
войкея могла принести свидетельские показания лишь в
одном случае, когда преступление совершено по отно-
шению к ней самой. Она могла выступать на суде, при-
неся клятву в подтверждение правильности своих пока-
заний (LG, II, 15).
В критском рабовладельческом обществе раб
(бопХод) и войкей расцениваются значительно дешевле,
чем в ряде государств Древнего Востока. На Крите за
одно и то же преступление, совершенное свободным че-
ловеком по отношению к свободному, брался штраф в
100 статеров, по отношению к войкею — в 5 драхм, а по
отношению к рабам других категорий — от 2 статеров
до 1 обола (LG, II, 1—40). Таким образом, войкей рас-
ценивается законом в 40 раз дешевле, чем свободный.
На Крите в V—IV вв. до н. э. было весьма распро-
странено бегство рабов (в том числе войкеев), как одно
из проявлений борьбы рабов со своими хозяевами.
Классовая борьба на Крите не приняла таких грандиоз-
ных размеров и остроты, как борьба илотов в Спарте,
где для этого имелись особенно благоприятные усло-
вия — тесное единство илотов как в территориальном,
так и в хозяйственном и племенном отношениях. Суще-
ствование различных форм рабства, наличие покупных
рабов и разнообразие хозяйственного использования
критских рабов разрушали такое единство на Крите.
Наиболее распространенными формами социального
протеста на Крите были примитивные формы, особенно
характерные для ранней стадии развития рабовладель-
ческого общества, — бегство рабов как из города вооб-
ще, так и переход от одного рабовладельца к другому.
Законодательство о беглых рабах относится равным
образом ко всем категориям критских рабов. Однако в
8*
115
некоторых надписях специально разбирается положение
бежавшего войкея 31.
Укрывательство беглых рабов преследуется строжай-
шим образом, поощряются случаи выдачи бежавшего.
Согласно Гортинскому законодательству, каждый видев-
ший укрывшегося в храме беглеца должен был о нем
донести и показать место, где тот прятался (LG, I,
40 сл.). Горчинские законы о беглых рабах, устанавли-
вая совершенно определенные права рабовладельца и
охраняя их, вместе с тем устраняют* произвол и само-
управство хозяина бежавшего раба и служителей хра-
ма, где укрывался беглец. Так, например, бежавший
войкей, не пойманный в течение года, должен быть пере-
дан другому рабовладельцу. Таким образом, право
собственности рабовладельца на бежавшего раба, сог-
ласно Горчинским законам, ограничивается сроком в
один год, в то время как в Аттике и в Риме решение
этого вопроса не регулировалось законодательством. Это
явление находит свое объяснение в большей степени
развития рабовладения в Аттике и Риме.
. В IV в. до н. э. на Крите больших размеров дости-
гает вольноотпущенничество. Право отпуска на свободу
распространялось на все категории рабов, в том числе
и на войкеев.
Приведенный выше материал относительно критских
кларотов-войкеев позволяет, как нам кажется, считать,
что форма зависимости, в которой находились клароты-
войкеи, является одной из ранних, примитивных форм
рабской зависимости, происхождение которой обусловле-
но завоеванием, а некоторые специфические особенности
объясняются социально-экономическими причинами, в
частности длительным сохранением пережитков общин-
ной собственности на землю. Хотя войкей и могли иметь
свою семью, тем не менее законом было установлено,
что хозяин войкей мог взять ее себе в наложницы, а за
насилие над ней законодательство предусматривает
лишь ничтожный штраф, который почти не превышает
штрафа за совершение этого же преступления по отно-
шению к рабыне (LG, II, 75—10). Дети войкеев при-
надлежали хозяину отца (LG, IV, 1—3; III, 53), а
после смерти отца ребенок возвращался к хозяину
31 SGDI, III, 2, 4998; LG, IV, 10.
116
братьев своего отца (LG, IV, 21). Для положения вой-
кеев чрезвычайно характерны факты их бегства от
своих хозяев, причем законодательство не делает ника-
ких различий в положении бежавшего раба (SovXog) и
войкея. Таким образом, ни одна из особенностей зависи-
мости кларотов-войкеев и тем более их совокупность не
позволяют определить эту форму зависимости как не-
рабскую.
Необходимо учитывать те исторические условия, при
которых рабство принимает форму илотии. Такими усло-
виями, прежде всего, являются коллективная форма соб-
ственности на землю и завоевание. Илотия возникает
только на определенной стадии развития рабовладельче-
ского общества: при сохранении общинного землевла-
дения или его пережитков, при наличии многих черт
первобытнообщинных отношений и при примитивном
характере классового рабовладельческого общества.
Илотия возникает в том случае, когда вторгшееся
племя завоевателей захватывает чужую территорию и
подчиняет значительную группу местного населения,
занимающуюся земледелием. «Народ-завоеватель раз-
деляет землю между завоевавшими и устанавливает
таким образом известное распределение и форму земель-
ной собственности, а тем самым определяет и производ-
ство. Или он обращает побежденных в рабство и
делает таким образом рабский труд основой производ-
ства» 32. Аналогичный процесс имел место на Крите 33.
Можно определенно сказать, что в условиях нераз-
витой частной собственности на землю в Спарте и на
Крите в V в. до н. э. илоты, клароты (войкеи), безус-
ловно не могли являться собственниками. Приведенное
выше высказывание Страбона о характере собственно-
32 К. Маркс. К критике политической экономии, стр. 144—
145.
33 Как показал А. В. Мишулин, илотия, возможно, существо-
вала п в некоторых общинах Испании, например, в Ласкутанской
общине, попавшей в зависимое положение от завоевавшей ее Гас-
ты. Покоренные жители Ласкутаны, получившие свободу согласно
декрету наместника Дальней Испании Эмилия Павла, называемые
в надписи servi, находятся в положении, близком к илотам: они,
лишившись своей земли и свободы, попали в рабскую зависимость
по отношению к завоевателям и вынуждены были обрабатывать
их земли. 'См. А. Мишулин. Предисловие к учебнику В. В. Стру-
ве «История Древ. Востока». М., 1934, стр. 1, сл.; его же. К ин-
терпретации надписи Эмилия Павла. ИАН, ОИФ, 1946, III, № 4.
117
сти критских рабов скорее подтверждает, что1 критские
рабы в действительности не обладали средствами произ-
водства, а, наоборот, в виде особой привилегии имели
возможность пользоваться скотом и орудиями своего
господина.
Критский кларот (афамиот или войкей) так же, как
и участок земли, который он обрабатывал для хозяина,
являлся собственностью хозяина, только с той разни-
цей, что хозяином раба является не отдельный гражда-
нин, а вся критская община в целом. Коллективный ха-
рактер собственности на критских кларотов отличает их
от обычных рабов, классическое определение положения
которых дает Аристотель в «Политике»: «...ибо и раб
является частью имущества» (Politica, I, 8, 1).
При решении вопроса об илотии важно было бы
установить дальнейшие пути развития этой формы за-
висимости. Что происходит с илотами в Спарте, пене-
стами в Фессалии, кларотами (войкеями) на Крите по
мере распространения других форм рабства, по мере
развития классического рабовладения? Какие изменения
претерпевает илотия по мере развития частной собствен-
ности на землю? К сожалению, источники не дают воз-
можности ответить определенно на эти вопросы. Можно
только утверждать, что на Крите илотия постепенно
утрачивает свое значение, как основная, наиболее рас-
пространенная форма эксплуатации рабов и уступает
место другим формам. Вместе с тем, илотия утрачивает
свои характерные особенности и, таким образом, сти-
рается грань между ней и другими формами эксплуата-
ции рабов.
Гортинское законодательство рассматривает как
особую категорию войкеев, живущих в деревне, т. е.
работающих на земельных наделах рабовладельцев
(LG, IV, 35). Такое определение предусматривает су-
ществование войкеев, не живущих в деревне, а работаю-
щих, очевидно, в городском доме своего господина.
В данном случае рабовладелец получал уже право
более свободно распоряжаться войкеями (кларотами),
он мог отделить их от земли и использовать по своему
усмотрению. С появлением и распространением частной
собственности на землю появляется и право частной
собственности на рабов, ее обрабатывающих. Неразрыв-
ная прежде связь кларота (войкея) с клером теперь
118
исчезает. Таким образом, частное рабовладение на
Крите распространяется не только за счет покупки
рабов, закабаления должников и захвата военноплен-
ных, но и за счет превращения коллективной формы
рабовладения — илотии — в частную зависимость.
Аналогичные процессы, по-видимому, происходили в
Спарте и в Фессалии. Интересно отметить, что в IV в.
до н. э. спартанских илотов и фессалийских пенестов
античные авторы очень часто называют ойкетами — тер-
мином, употреблявшимся для обозначения рабов, рабо-
тающих в доме рабовладельца 34.
Меняется не только термин, обозначающий илотов и
пенестов, но и самый способ их применения в хозяйст-
венной жизни. Рабы типа илотов используются в это
время не только при обработке клеров. Ксенофонт в
«Греческой истории» 35 свидетельствует о том, что пене-
сты служат во флоте. Недвусмысленное высказывание
об использовании пенестов и илотов в качестве домаш-
них слуг имеется в сообщениях Афинея зб. С таким же
явлением мы встречаемся на Крите, где в позднейшее
время термин ойкет распространяется и на государст-
венных рабов — мноитов 37.
Таким образом, развитие рабовладельческих отноше-
ний на Крите идет как по линии разложения старой
формы рабской зависимости — илотии, так и по линии
распространения новых форм рабства.
Покупка рабов и покупные, рабы уршиМцтог38—
очень распространенное явление в критских городах
IV в. до н. э. Хрисонеты являются частной собственно-
стью рабовладельца.
Гортинское право большое внимание уделяет охране
собственности вообще и права частной собственности на
рабов, в частности. Этому служат как законы о беглых
рабах, так и фиксирование прав хозяина по отношению к
34 Anonymi Oeconomica, X, 1; Athen., VI, 85. Об этом же
свидетельствует Филократ; во второй книге «Истории Фессалии»
он говорит: «Пенестов называют фессалойкетами» (Athen., VI,
85); ср. также Xenophon. Hellenica, III, 1, 27; IV, 81, 7; V,
29, 9.
35 Xenophon., IV, 1,11.
36 Athen., VI, 101.
37 Ibid., 267.
38 Ibid., 84.
119
рабыням, живущим в его доме, и прав рабовладельца
на детей войкеев. О значительном распространении на
Крите, начиная с IV в. до и. э., частного рабовладения
свидетельствуют многочисленные факты заключения
различных сделок, касающихся рабов,—купля-продажа,
залог, а также увеличение числа судебных тяжб относи-
тельно той или иной категории рабой. Все эти явления
знаменуют собой новый этап в развитии критского рабо-
владения, они обусловлены ростом товарно-денежного
хозяйства.
Примитивная форма рабовладения — илотия, сущест-
вующая при сохранении пережитков общинной формы
собственности на землю, постепенно уступает место
иным формам эксплуатации рабов. Одной из форм раб-
ства, свойственных ранней ступени развития рабовла-
дельческой формации, наряду с патриархальным рабст-
вом и илотией, было долговое рабство. Появление этой
формы рабства было вызвано процессом разложения
первобытнообщинного строя, в недрах которого зарож-
даются новые общественные отношения. Разложение об-
щинного строя, связанное с ростом производительности
труда, развитие частной собственности и усиление иму-
щественной дифференциации, концентрация земли, рост
торговли и ростовщичества приводят к тому, что разо-
рившиеся свободные граждане превращаются в неоплат-
ных должников, имущество их переходит к кредиторам,
а сами они в конце концов попадают в рабскую зависи-
мость от последних. Рабство-должничество особенно
было распространено в государствах Древнего Востока,
но через него прошли также греческие рабовладельче-
ские полисы и Рим.
Однако с развитием рабовладельческих отношений
долговое рабство постепенно ограничивается, а затем и
вовсе отменяется. Даже в сравнительно отсталом пат-
риархальнорабовладельческом израильско-иудейском
обществе срок закабаления свободного ограничивается
шестью годами. В Афинах же долговое рабство было
отменено' законодательством Солона39. Отмена раб-
ства-должничества была очень важным моментом в
истории развития рабовладения. «Вместо того, чтобы по-
39 О должничестве в Афинах см. Plut.; Sol., 13; Arist.; Athen.
Pol., 2—3.
120
старому жестоко эксплуатировать собственных сограж-
дан, теперь стали эксплуатировать преимущественно ра-
бов и покупателей афинских товаров вне Афин»,— пишет
Энгельс 40. Отмена долгового рабства, так же как и его
ограничение, была результатом ожесточенной классовой
борьбы, что можно наблюдать на примере деятельности
Солона. Долговое рабство на Крите в V—IV вв. до н. э.
отличается от восточного долгового рабства еще боль-
шей примитивностью и не знает никаких ограничений.
В этом отношении рабство на Крите напоминает лишь
ассирийское долговое рабство, известное по сборнику
ассирийских законов.
Кабальное рабство не было первой формой рабской
зависимости, оно развилось в рамках первобытнооб-
щинного строя при существовании рабства военноплен-
ных. Для этого периода развития общества характерно
«рабство сперва одних только военнопленных, но уже
открывающее перспективу порабощения собственных
соплеменников и даже членов своего рода» 41.
Долговое рабство имело две формы. В государствах
Древнего Востока было распространено долговое раб-
ство в форме закабаления дочери или сына должника42, >
что было обусловлено существованием патриархальной
семьи с правом отца на всех членов семьи. «Продажа
детей отцом — таков был первый плод отцовского права
и моногамии!» 43. На ранней стадии развития общества
эта форма долгового рабства тесно связана с патриар-
хальным рабством. Положение таких рабов (чаще ра-
бынь) на Востоке приближается к положению рабов при
патриархальном рабстве. По Библейским законам, на-
пример, дочь должника, отданная им за долги в дом
кредитора, должна была стать его наложницей или на-
ложницей его сына, в противном случае она возвраща-
лась в дом своего отца (Исход. XXI, 7 сл.). .
40 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 116.
41 Там же, стр. 10'8.
42 То же самое и в Древней Аттике, до Солона. Ср. «Законы
Хаммурапи», 113—119; «Ассирийские законы» § 40, 26—33, 49,
32—40. Мы пользовались переводами законов Хаммурапи и асси-
рийских законов на французский язык: Р. Cruveilhier. Com-
mentaire du Code d’Hammourabi. P., 1938; P. Cruveilhier. Re-
cueil des lois assyriennes. P., 1926—1927.
43 К. Маркс и Ф. Энгельс. Собр. соч., т. 21, стр. 112.
121
В Гортинском законодательстве эта форма закабале-
ния свободного не встречается, что объясняется как
более высоким развитием рабовладения на Крите, так и
особенностями критской патриархальной семьи. Законы
ничего не говорят о продаже отцом своих детей в долго-
вое рабство. Зато широкое распространение принимает
вторая форма долгового рабства, при которой должник
обязан был отрабатывать свой долг только личным тру-
дом. Согласно Гортинскому праву, ни отец не отвечал
за долги сына, ни сын не расплачивался за долги своего
отца.
Долговое рабство на Крите в V— IV вв. до н. э., как
видно из Гортинских законов и других эпиграфических
источников, было сильно распространено. Известны
случаи противозаконного захвата рабов и превращения
свободных в рабство; борьбе с подобными явлениями
посвящается целый ряд статей Гортинского законода-
тельства (LG, I). С целью устранения противозаконных
захватов должников и превращения их в рабов или за-
кабаления свободного человека под предлогом задол-
женности законом вводится ряд ограничений. Прежде
всего, запрещается уводить свободного или раба помимо
суда. Только судебный процесс должен показать, кому
принадлежит раб и имеет ли право захвативший свобод-
ного человека обращать его в рабство (LG, I, 1 —15).
Таким образом ограничивались произвол и злоупотреб-
ления кредиторов. Если вызывал сомнения вопрос о
статусе человека, по> поводу которого велось судеб-
ное разбирательство, то закон стоял на стороне тех
свидетелей, которые высказывались за то, что этот че-
ловек свободный (LG, I, 1, 5). Проигравший процесс
должен был в течение пяти дней отпустить задержанно-
го им свободного человека, а незаконным образом захва-
ченного раба передать в руки его прежнего хозяина
(LG, I, 30). Самый факт наличия этих ограничений в
Гортинском законодательстве свидетельствует о том,
что в действительности противозаконное порабощение
свободных должников не было в Гортине редким исклю-
чением.
Раб-должник на Крите не называется термином
6or>Xog. В Гортинских законах он носит особое назва-
ние — xaTaxe'ipevog — «заложник». Один раз упоми-
нается термин vevwapevog, т. е. проигравший судебный
122
процесс; положение его было одинаковым с положением
раба-должника. Очевидно, здесь речь идет о должнике,
который был обращен в рабство в результате постанов-
ления суда. Как в отношении первого, так и в отноше-
нии второго, закон предоставлял кредитору право без-
наказанно «уводить» (aygiv), т. е. право распоряжаться
его личностью (LG, II, 1).
Гортинские законы запрещают выкуп раба-должни-
ка раньше уплаты им всей суммы долга; раба-должника
может освободить только сам кредитор, «взявший залог»
(LG, X, 25). Критский раб-должник освобождается лишь
при одном условии — в случае выплаты им всей суммы
долга кредитору; никаких намеков на ограничение срока
долгового рабства, как в ряде древневосточных госу-
дарств, на Крите не существует. Критский должник, по-
павший в долговую кабалу, оказывался в положении
настоящего раба, причем возможность вновь получить
свободу не была для него реальностью.
Одна статья Гортинского законодательства дает нам
представление о положении человека, находящегося в
рабстве за границей 44. Идет ли здесь речь о пленном
критянине, захваченном во время войны между крит-
скими городами и превращенном в раба, или о должни-
ке, попавшем в кабалу за долги, сказать трудно. Однако
и в том, и в другом случае положение такого раба яв-
ляется очень тяжелым, а выкуп его соотечественником не
освобождает его от рабской зависимости. Не случайно
закон различает две возможности выкупа такого раба —•
по его просьбе или без его просьбы, т. е. против его воли
(LG, VI, 45 сл.). Очевидно, были случаи, когда раб
предпочитал оставаться на чужбине, так как, будучи
выкупленным своим соотечественником, он попадал к
нему в долговую кабалу. Военнопленный, который был
выкуплен из рабства и возвращен на родину, был обя-
зан выплатить сумму денег, затраченную на его- выкуп,
а сумма эта, устанавливаемая произвольно, по договорен-
ности, могла быть очень велика (LG, VI, 45 сл.). Таким
образом, выкупленный военнопленный становился долж-
ником и попадал в рабство к выкупившему его соотече-
ственнику. Еще хуже было положение раба-должника,
44 Эту статью интересно сравнить с аналогичными статьями
законов Хаммурапи (§ 31).
123
попавшего в рабство за границу; он выплачивал в этом
случае и 'сумму долга и сумму выкупа. Если выкуп про-
изводился, то выкупленный должен был находиться во
власти выкупившего его до тех пор, пока не выплачивал
всей суммы долга (LG, VI, 50). Если возникал спор от-
носительно суммы долга или в случае насильственного
выкупа должника, дело могло быть передано' в суд.
В юридическом отношении раб-должник приравни-
вался к обычному рабу. Должник не мог возбудить су-
дебного процесса до> тех пор, пока не выплачивал
долга (SGDI, III, 2, 4998; LG, VI, 15). Закон охранял
личность раба-должника от оскорбления лишь в том
случае, когда взявший его в рабство выражал согласие
начинать судебный процесс против оскорбителя. Имуще-
ственные права раба-должника в отличие, например, от
законов Хаммурапи (§ 113, 116, 48, 96, 66 и др.) также
не охранялись. О том, что кредитор мог свободно распо-
ряжаться имуществом должника, свидетельствует факт
захвата рабов должника кредитором в счет погашения
долга, а также отдача в залог рабов, принадлежавших
должнику.
На Крите широкое распространение получила свое-
образная форма зависимости, близкая по своему харак-
теру к долговому рабству, в которую попадал свободный
в результате так называемого усыновления. Гортинские
законы регулируют отношения между усыновившим и
усыновленным и указывают на разницу в положении
усыновленного, когда усыновление имело место при на-
личии собственных детей у усыновителя, и в том случае,
когда таковых не имелось. В случае усыновления чужого
ребенка (тем более взрослого) при наличии собственных
законных детей мужского пола у усыновляющего исклю-
чалась возможность усыновления из соображений на-
следственного права или религиозных представлений.
Хозяйственная заинтересованность в дополнительных ра-
бочих руках заставляет брать в дом такого «усыновлен-
ного».
Гортинское законодательство предоставляет широкий
простор для усыновления: «Усыновлению быть, откуда
кто захочет» (LG, X, 35). Усыновлять имел право вся-
кий свободный гражданин, кроме женщин и несовершен-
нолетних. Очевидно, были случаи усыновления не только
детей, но и взрослых. В одной статье Гортинского зако-
124
нодательства, например, говорится: «Если усыновленный
умрет, не оставив законных детей, то его имущество
пусть переходит к родственникам усыновившего» (LG,
XI, 5).
По Гортинскому законодательству усыновивший ни-
каких обязательств по отношению к усыновленному не
имеет. В любое время он может отказаться от усынов-
ленного, для этого только 'Следует объявить о своем на-
мерении на площади перед собравшимся народом и за-
платить в судилище 10 статеров, которые, быть может,
давались отвергаемому как вознаграждение (LG,XI, 10).
Усыновленный при наличии собственных .наследников
у усыновившего находится в совершенно иных условиях,
чем усыновленный при отсутствии у усыновляющего за-
конных детей мужского пола. Такой усыновленный фак-
тически лишается всяких прав на имущество приемного
отца: «Если у усыновившего имеются собственные дети,
то усыновленный пусть по отношению к мужскому по-
томству наследует то, что женское потомство получает
от братьев» (LG, X, 50). Очевидно, в рабство попадали
подкинутые или просто выброшенные дети. Гортинское
законодательство легализирует это явление. Подкиды-
вать ребенка имеет право в Гортине разведенная свобод-
ная женщина и разведенная рабыня-войкея или дула
(LG, III, 45 сл.). Свободная женщина должна была при-
нести ребенка к своему бывшему мужу, а в случае его
отказа от ребенка она получала право воспитывать его
самостоятельно или подбросить (LG, III, 50). Законом
запрещалось только самовольное подбрасывание ребен-
ка матерью, без предъявления его отцу и получения его
отказа от ребенка (LG, IV, 12).
Социальная дифференциация критского общества
приводит к широкому распространению долгового раб-
ства, несколько отличающегося по форме от древневос-
точного должничества, где оно сохраняет связь с пат-
риархальным рабством. Однако суровый характер зако-
нов относительно должников на Крите сближает
критское долговое рабство с должничеством в наиболее
примитивных государствах Древнего Востока.
Своеобразие критского рабовладения заключается
именно в длительном сосуществовании илотии и других
примитивных форм рабства, например, долгового раб-
ства с более развитыми его формами. Особенно интерес-
125
но одновременное существование илотии, свидетельст-
вующей О' сохранении общинных отношений, и долгового
рабства, знаменующего начало распада общины. Этот
факт подтверждает мысль о том, что илотия в V—IV вв.
до н. э. на Крите была исчезающей, разлагающейся фор-
мой рабства.
В литературной традиции положение критских рабов
обычно изображается довольно хорошим, а отношение
хозяев к ним — гуманным. Аристотель, например, гово-
рит, что «критяне, предоставив рабам все права, какие
они дают гражданам, запрещают им только посещение
гимнасий и приобретение оружия» 45.
Особенно подчеркивается отсутствие активного про-
теста рабов против своего зависимого положения. Ари-
стотель прямо противопоставляет критских периэков
часто восстающим спартанским илотам 46. Конечно, к
подобным сообщениям следует относиться критически.
Тем более, что сам Аристотель, старающийся противо-
поставить «спокойствие» критских рабов мятежности
илотов, в ряде случаев противоречит себе47. В одном из
отрывков своей «Политики» автор прежде всего
говорит о восстаниях в Фессалии и Спарте, а затем
как пример полной противоположности, он приводит
Крит.
Таким образом, эти слова можно понять как утвер-
ждение того факта, что на Крите никогда не происхо-
дило восстаний или волнений рабов в отличие от Спарты
и Фессалии.
Но тут же Аристотель вступает в противоречие с
самим собой, заявляя, что на Крите все-таки были
какие-то восстания периэков, которые, впрочем, не под-
держивались в других городах и были единичными.
В случае волнений и восстаний периэков 48 в каком-либо
из городов Крита, другие города, несмотря на междо-
усобные войны и вражду друг с другом, никогда не при-
нимали сторону восставших, боясь вызвать волнение в
среде своих собственных периэков.
45 А г i s t о t. Politics, Id, 2, 9.
46 Ibid., 8, 8.
47 Ibid., 6, 3. Автор анонимной «Экономики» писал: «Не следует
приобретать в большом количестве рабов, принадлежащих одному
племени» (I, 5, 1344а).
48 Об употреблении Аристотелем термина «периэки» см. выше.
126
Из этого отрывка становится очевидным, что восста-
ния периэков имели место и на Крите. О количестве и
размахе этих восстаний судить не представляется воз-
можным. Скорее всего, эти восстания не были частыми и
не находили поддержки в других критских городах.
Более распространенными формами классовой борь-
бы на Крите были примитивные формы, свойственные
ранним стадиям развития рабовладельческого общества.
Одной из самых распространенных форм такой борьбы
является бегство раба как из города вообще, так и пе-
реход от одного рабовладельца к другому.
На существование беглых рабов на Крите указывает
ряд статей Гортинского законодательства. Так, в одной
из них говорится: «Если раб, дело относительно которого
проиграно, скрывается в храме (vcceoet), то пусть [судя-
щийся] позовет противника и перед двумя совершенно-
летними свободными свидетелями укажет храм, где
скрывается сам [раб] или кто-нибудь другой вместо
него» (LG, I, 40). Раб здесь называется общим термином
fiovAog; очевидно, это положение относится ко всем ка-
тегориям рабов. В нескольких надписях и статьях раз-
бираются положение и права бежавшего раба (вой-
кея) 49.
В большинстве древних государств бегство раба же-
стоко каралось законом. Рабовладельческое государство
всегда находило способы борьбы с этой формой сопро-
тивления подчиненной части общества. Укрывательство
беглых рабов карается смертной казнью50. С другой
стороны, всячески поощряется выдача беглых рабов.
Очевидно, подобные меры применялись и на Крите по
отношению к беглым рабам.
Так, например, согласно Гортинско-му законодатель-
ству, в случае проигрыша дела в суде раб, ищущий убе-
жища в храме, должен быть выдан, а судящийся из-за
раба должен указать храм, в котором раб скрывается.
Право убежища в храме для раба здесь нарушается.
Однако, следует отметить, что критские законы относи-
тельно беглых рабов несколько мягче, чем эти же зако-
ны в Вавилоне или в других странах Востока. В Горти-
не имелся храм, в котором рабы, бежавшие от своих
49 J. Kohler. Op. cit, S. 34, N 3.
50 «Законы Хаммурапи», 19.
127
хозяев, могли искать убежища и требовать передачи
другому владельцу 51¥
Гортинские законы устанавливали совершенно опре-
деленные права рабовладельца, и, хотя и ограничивали
в известной степени самоуправство со стороны хозяина
раба, носили классовый характер и были направлены на
защиту интересов рабовладельцев.
Запрещалось продавать бежавшего войкея в течение
года после совершения им побега (LG, IV). Убежавшего
раба, которого^ нельзя было продавать, пока он скрывал-
ся в храме, затем вновь возвращали на целый год к его
прежнему хозяину, от которого он убежал.
Закон строже охраняет права члена коллегии космов.
Так, бежавший от космиона раб не может быть отнят у
пего и передан кому-либо другому в течение всего вре-
мени, пока тот состоит в коллегии космов. При этом
делается оговорка, очевидно, на тот случай, если срок
отправления должности космиона подходит к концу в
то время, когда раб совершил побег от него. В этом
случае раба нельзя продать другому хозяину даже в
течение одного года (LG, IV, 15). Нарушивший это по-
становление подвергается наказанию.
С другой стороны, надо отметить, что право собст-
венности рабовладельца на беглого раба ограничивается
Гортинскими законами сроком в один год, в то время
как в Аттике этот вопрос не регулировался законом.
Таким образом, критские законы не столь суровы по от-
ношению к беглым рабам, как афинские законы в клас-
сическую эпоху, что находит свое объяснение в более
примитивном характере рабовладения на Крите. Насколь-
ко позволяют судить источники, бегство рабов на Крите
было частым явлением и, возможно, принимало характер
более или менее массовых побегов, что могло быть
обусловлено скоплением рабов, например в сельском
хозяйстве.
У Афинея есть интересное сообщение, заимствован-
ное им у Эфора, относительно праздника в честь Гермеса
(Термин) в Кидонии, во время которого рабы получали
большую власть и даже имели право стегать плетьми
51 Право давать убежище рабам имели некоторые храмы
в Греции — храм Тезея в Афинах, храм Аполлона в Дельфах и др.
128
своих хозяев 52. Все свободные граждане изгонялись во
время этих праздников из города, и рабы «господство-
вали над всеми». Аналогичные сообщения мы находим,
в частности, у Афинея относительно праздника в честь
Кроноса в Афинах, во время которого в городах устраи-
вались веселые пиршества и господа должны были при-
служивать своим рабам. Подобным образом проводился
праздник Пелорий в Фессалии 53, по свидетельству того
же Афинея.
В литературе мы встречаемся с различными объяс-
нениями как происхождения, так и сущности такого
рода праздников. В советской историографии отмечает-
ся социальное значение обрядов 54, связанных с празд-
никами Кроний, Пелорий или Сатурналий. Ритуал
праздника был в известной степени отражением факта
социального неравенства, классовой борьбы между ра-
бами и рабовладельцами.
Нередким явлением на Крите в рассматриваемый
период было вольноотпущенничество. Отпуск рабов на
свободу фиксировался специальным городским поста-
новлением Гортины, в котором определялись права
вольноотпущенников.
Случаи отпуска рабов встречались и в Спарте, где
илоты иногда освобождались за определенный выкуп 55.
Судя по источникам, вольноотпущенничество на Крите
не было ограничено какими-либо категориями рабов.
Можно предположить, что на волю отпускались как го-
сударственные рабы, так и рабы отдельных граждан.
Отпуск государственных рабов подтверждается фактом
предоставления свободы илотам и пенестам; согласно
одной из критских надписей из Гортины рабов отпускает
город (a jtoXtg) 56. Государственные рабы и клароты в
некоторых случаях были в состоянии внести сумму вы-
купа. Условия отпуска рабов на волю нам неизвестны.
Постановление Гортины охраняет права отпущенных
на волю, никто не имеет права отобрать полученную ими
свободу, поработить их вновь или подвергнуть какому-
52 Athen., VI, 263.
53 A t h е n„ XVI, 639.
54 См. Л. А. Е л ь н и ц к и й. О социальных идеях Сатурналий.
В|ДИ, 1946, № 4.
55 Thu с., V, 34 (1).
56 SGDI, Bd. Ill, Н. II, N 4982, 5001.
9 Л. Н. Казаманова
129
Либо насилию 57. В то же время условием получения
бывшими рабами «равных прав» было их согласие жить
в особом месте. Аналогичное требование предъявляли
спартанцы к отпускаемым на волю илотам, которые
должны были покинуть пределы Лаконики.
Место, где разрешалось жить вольноотпущенникам
города Гортины, называлось Aaroorov. Так, вероятно,
обозначалась часть города или скорее всего определен-
ный квартал, где стоял храм Латоны. В этой части го-
рода жили все, кто не входил в состав гетерии.
Вольноотпущенники поступали в распоряжение кос-
ма, ведавшего делами иностранцев, и особых должност-
ных лиц — титов, которые должны были охранять их
права. Если титы плохо исполняли свои обязанности по
отношению к получившим права вольноотпущенникам,
они подвергались двойному штрафу.
Какие же права имели критские вольноотпущенни-
ки? Понятно, что они не могли входить в состав господ-
ствующего класса критского военного' общества. Можно
предположить, что вольноотпущенники составляли часть
так называемых апетайрочв, особой категории свободного
населения с ограниченными правами, не принадлежа-
щей к гетерии — родовой военной организации свобод-
ных критских граждан. Положение критских вольноот-
пущенников во многом было сходно с положением афин-
ских вольноотпущенников, входивших в состав метеков.
Источники рабства были различные. Уже античные
историки отмечали связь формы зависимости илотов и
кларотов с завоеванием. Местное население, покоренное
пришедшими с севера дорийскими племенами, было
превращено в рабов. В дальнейшем потомство этого за-
висимого местного населения оставалось в таком же
подчиненном положении по отношению к победителям.
Таким образом, первым в хронологическом отношении
источником рабства было завоевание. Этот источник
был и самым важным по значению.
Частые междоусобные войны, о которых единогласно
свидетельствуют многие историки древности, развитие
морского разбоя еще в древние времена на Крите дают
основание думать, что последствием этого был захват
пленных и превращение их в рабов.
57 SGDI, N 5007.
130
Особенного размаха работорговля на Крите достиг-
ла в эллинистическую эпоху, но и в VI—V вв, до н. э.
она имела большие размеры. Развитию работорговли
способствовало удобное географическое положение
острова. Рабы на Крите как продавались, так и поку-
пались (имеется в виду продажа рабов-чужеземцев).
В Гортине существовал, очевидно, специальный ры-
нок для работорговли или было отведено определенное
место для покупки и продажи рабов. Купленные рабы
назывались особым термином — /рш^уцтос и чащевсего
использовались для работы в городских домах. Указа-
ние на это имеется у Афинея 58.
Гортинские законы регулируют правила покупки и
продажи рабов. Купивший в течение 60 дней мог нару-
шить сделку и отвергнуть купленного раба, очевидно, в
случае обнаружения у него каких-либо недостатков59.
Однако, если за этот срок купивший не откажется от
купленного им раба, то последний становится собствен-
ностью купившего, и новый владелец должен отвечать
перед судом за преступление, совершенное рабом.
Порабощение свободных разорившихся граждан,
распространение рабства-должничества также способст-
вовало увеличению численности рабов на Крите. Этот
источник, очевидно, был немаловажным, если учесть
масштабы развития кабального рабства на Крите, в
частности в Гортине, и суровый характер законов по
отношению к должникам.
Кроме того, рабы пополнялись за счет естественного
прироста. Этому способствовали критские брачные за-
коны для рабов. Практиковался противозаконный
захват рабов и порабощение, о чем было сказано выше.
58 Athen., VI, 84.
59 Согласно «Законам Хаммурапи» раб мог быть отвергнут в
течение одного месяца (§ 278, 279).
-MW
9*
ГЛАВА VI
СЕМЬЯ
rJcJdri
F
в оворя о возникновении моногамной семьи, харак-
I. терной для классового общества, Ф. Энгельс ука-
зывает, что «моногамия возникла вследствие сосредото-
чения больших богатств в одних руках — притом в
руках мужчины, — и из потребности передать эти бо-
гатства по наследству детям этого мужчины, а не кого-
либо другого» ’.
Характер моногамной семьи может быть различным:
«Индивидуальная семья отнюдь не везде и не во всякое
время принимала такую классическую суровую форму,
которую она имела у греков» 1 2. У самих греков моно-
гамная патриархальная семья не везде была одинакова.
Так, Ф. Энгельс отмечает существенную разницу в се-
мейных отношениях у афинян и спартанцев: «у греков
более позднего периода следует проводить различие
между дорийцами и ионийцами. У первых классическим
образцом которых служит Спарта, брачные отношения
во многом еще более архаичны, чем даже те, которые
изображены Гомером»3.
Критские семейные отношения, более развитые, чем
в Спарте, все же сохранили ряд черт, идущих от эпохи
родового строя и парного брака. Критская семья, сог-
ласно источникам, является патриархальной моногам-
ной семьей, которая «основана на господстве мужа с
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 78.
2 Там же, стр. 71.
3 Там же, стр. 65.
132
определенно выраженной целью рождения детей, про-
исхождение которых от определенного отца не подлежит
сомнению, а эта бесспорность происхождения необходи-
ма потому, что дети со временем в качестве прямых на-
следников должны вступить во владение отцовским иму-
ществом» 4.
Пережитки матриархата, сохранившиеся в некоторых
случаях в критских семейных отношениях, свидетельст-
вуют о том, что матриархат — не случайное явление,
свойственное «отсталым» народам, а общая стадия раз-
вития человеческого общества.
Основным источником при изучении семейных отно-
шений на Крите служат Гортинские законы, в которых,
как и в других древних законодательствах, значительное
внимание уделено вопросам семьи — заключению брака,
разводу, имущественным правам супругов, порядку на-
следования, положению дочерей-наследниц и т. д. «С по-
явлением патриархальной семьи,— пишет Энгельс,— мы
вступаем в область писаной истории и вместе с тем в
ту область, где сравнительное правоведение может ока-
зать нам значительную помощь» 5.
Понятие законного брака на Крите распространя-
лось не только на свободных полноправных граждан, но
и на апетайров и рабов. Семья апетайра мало известна
и рассмотреть ее подробно не представляется возможным.
Источники позволяют только констатировать существо-
вание законного брака и семьи у апетайров.
Гортинские законы обходят целый ряд вопросов, свя-
занных с порядком заключения брака на Крите..
В то время как законы Хаммурапи, ассирийское и
другие восточные законодательства подробным образом
устанавливают форму брачного контракта6, регулируют
порядок приношения «подарков» отцу невесты и жениху,
в Гортинских законах эти моменты отсутствуют.
В законодательстве различаются два понятия —
onwUtv, что значит жениться, выйти замуж, вступить в
законный брак, и oriteiv — иметь связь. Возраст при
вступлении в брак определяется только для дочери-на-
следницы7, которой законом предписывается «выходить
4 К- Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 65.
5 Там же, стр. 61.
6 «Законы Хаммурапи», 128 и сл.
7 jrarpoioxog на Крите, ешхЦрод в Аттическом праве.
133
замуж двенадцати лет или старше» (LG, XII, 35).
Впрочем, мог быть установлен и более ранний возраст
для вступления в брак в целях предупреждения преж-
девременного, противозаконного захвата имущества
эпиклеры. Юноши на Крите считались совершен-
нолетними и получали политические права в восемнад-
цать лет.
Государство на Крите уделяет большое внимание
вопросам семьи и брака. Как и в Спарте, оно вмеши-
вается в частную жизнь граждан, точнее, семья и брак
на Крите являлись не частным делом гражданина, а го-
сударственным.
Государство в Спарте и на Крите, заинтересованное
в получении воинов, регулирует брачные отношения
граждан. Так же, как спартанские обычаи требовали от
гражданина вступления в определенном возрасте в брак,
на Крите, по сообщению Эфора, «все вышедшие в одно
и то же время из агелы юноши обязаны жениться одно-
временно». Безбрачие на Крите, очевидно, либо как в
Спарте, не допускалось вовсе, либо, как в Афинах, было
сопряжено' с неприятными последствиями и вызывало
отрицательное отношение со стороны общества. Прида-
ное при вступлении критской девушки в брак не являлось
необходимым, но часто оно имело место. О приданом
упоминает Страбон: «приданое, если есть у невесты
братья, составляет половину доли брата»8. Покупная
плата за жену на Крите не вносилась, однако, это еще
не говорит о- том, что ее не было и в более ранний
период, так как развитие брачных отношений, очевидно,
шло в направлении к устранению выкупа. Выкупная
плата усугубляла зависимое положение женщины от
мужа. На Крите же отсутствие выкупа и приданое, да-
ваемое невесте отцом или братьями и являвшееся собст-
венностью женщины, несколько облегчали положение
жены в семье.
Здесь допускалось дарение подарков отцом дочери,
мужем жене или сыном матери. Однако1 сумма денег или
стоимость подаренной вещи в V в. до н. э. строго огра-
ничивалась: «Если отец захочет при своей жизни дать
[подарок] выходящей замуж [дочери], то пусть даст, как
предписано, но не больше» (LG, IV, 45, сл.). «Если он
8 S t г а Ь о., X, 4, 20.
134
дал ей раньше или пообещал, то это пусть она имеет,
другое пусть не получает» (LG, IV, 47, сл.).
На основании последней статьи можно сделать вывод,
что до постановления, зафиксированного в позднем ко-
дексе, право делать подарки не ограничивалось — регла-
ментация стоимости подарка является нововведением
V в. до н. э.
Еще определеннее об этом свидетельствует следую-
щая статья: «Если сын матери или муж жене дал иму-
щество как предписывалось до (установления] этих зако-
нов, то пусть к нему не будет судебных притязаний, но
впредь пусть дает согласно тому, как предписано [этими
законами]» (LG, XII, 1, сл.).
Ограничение дарений вызвано, очевидно, увеличением
богатства, концентрацией имущества в руках определен-
ной группы граждан, что встречает сопротивление со
стороны всего общества. Отражением этого и были за-
коны, направленные против роскоши и богатства.
С аналогичным явлением мы встречаемся в законах
Солона, ограничивающих, в частности, захоронение
ценных предметов при погребении.
Критские законы V в. до н. э. не знают свободного
права дарения мужем имущества жене, которое фикси-
руется, например, в законах Хаммурапи9. Гортинские
законы строго регламентируют дарственные суммы.
Стоимость подарка не может превышать 100 статеров.
В случае нарушения этого указания родственники, имею-
щие право на наследство, получают возможность, упла-
тив необходимую сумму (100 статеров), получить изли-
шек. Именно так следует понимать соответствующую
статью Гортинских законов: «Сын матери или муж
жене пусть дает 100 статеров или меньше, но не больше.
Если же он даст больше, то родственники, имеющие
право на наследство, если они захотят, пусть отдадут
деньги и получат имущество» (LG, X, 15, сл.).
Возможность дарения в случае развода ограничива-
лась еще больше. Интересно отметить, что подарок при
разводе имеют право делать и муж, и жена, но его цен-
ность не может превышать 12 статеров: «Если муж или
жена захочет дать подарок, то (пусть дает] одежду или
12 статеров, или вещь стоимостью в 12 статеров, но не
9 «Законы Хаммурапи», § 150.
135
больше» (LG, III, 39, сл.). Очевидно, жена могла по
своей воле подарить мужу денежную сумму или вещь,
стоимость которой не превышала 12 статеров, из своего
приданого, являвшегося ее собственностью. Ограничение
дарственных сумм распространялось на все виды по-
дарков, которые дарили сын матери, отец дочери, муж
жене или жена мужу.
Возможно, отражением обычая похищения невесты
является обычай «похищения» мальчиков, который
подробно описывает Страбон10 11. Истинный смысл
обычая уже утрачен, ибо друзья похищенного заранее
бывают предупреждены. Таким образом, мы видим здесь
лишь инсценировку обряда похищения, перенесенного на
мальчиков; инсценируются сопротивление, преследование
похитителя и другие обряды, сопровождающие обычай
похищения.
В Спарте от обычая умыкания невесты также сохра-
нился видимый внешний обряд, сопровождавший эту
форму заключения брака. «Невест похищали,— пишет
Плутарх в биографии Ликурга, — но не таких, кото-
рые были еще малы или слишком молоды для брачной
жизни, а вполне зрелых и развившихся. Похищенная
отдавалась па руки подруги невесты».
Таким образом, на Крите и в Спарте мы встречаем-
ся лишь с остатками старинного обычая похищения,
утратившего в историческую эпоху свой первоначальный
смысл.
Для моногамной патриархальной семьи характерно
стремление к сохранению прочного брака; развод часто
бывает осложнен целым рядом формальностей. Моногам-
ная семья, пишет Энгельс, отличается от парного брака
гораздо большей «прочностью брачных уз, которые
теперь уже не расторгаются по желанию любой из сто-
рон. Теперь уже, как правило, только муж может их
расторгнуть и отвергнуть свою жену» и.
На Крите же мы встречаемся с существованием почти
ничем не ограниченного права развода, причем инициа-
торами бракоразводного процесса могут быть как муж,
так и жена. Причины, вызывающие расторжение брака,
не указываются. Очевидно, помимо обычных моментов,
10 Strabo., X, 4, 21.
11 К- Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 65.
136
отмеченных в восточных законодательствах и встречаю-
щихся в спартанских обычаях (как например, бесплодие
жены или мужа 12, болезнь жены 13, нарушение супруже-
ской верности 14), достаточным поводом для развода при-
знавались и некоторые другие обстоятельства. Отмечен-
ная Энгельсом, легкость, с которой мог быть расторгнут
брак в Спарте, свидетельствует о сохранении там пере-
житков, связанных с существованием парной семьи.
Спартанские брачные обычаи допускают не только
расторжение брака, но и прямое нарушение обычных
норм семейной жизни в следующих случаях:
1) при бездетности жены допускался развод и мужу
предоставлялось право жениться на другой женщине;
2) несколько братьев имели право считать своей женой
одну и ту же женщину, обычно жену старшего брата
(объясняется существованием неделимых клеров);
3) в случае бесплодия мужа жена могла вступить в
связь с другим мужчиной, не расторгая первого брака;
4) мужчина мог вступить в связь с женой своего друга.
Бесплодие жены в Спарте и во многих других госу-
дарствах Востока и Греции служило основной причиной
расторжения брака. Таким же образом, надо полагать,
обстояло дело и на Крите. Гортинские законы свидетель-
ствуют, однако, о том, что инициатором развода мог
быть как мужчина, так и женщина: «Если муж будет
утверждать, что он не является виновником развода, то
пусть судья решит, принеся клятву» (LG, II, 55, сл.).
Если эта статья допускает двойственное толкование
слова то aiTtov — зачинщик, инициатор развода или при-
чина развода,— от чего зависит смысл статьи, то дру-
гая статья не оставляет места для сомнений относитель-
но права женщины начинать бракоразводный процесс:
«Если жена разводится с мужем...» (LG, II, 45, сл.).
В этом же отрывке имеется указание на то, что причиной
развода должно быть какое-либо обвинение, предъявлен-
ное женщиной, которое может служить поводом к рас-
торжению брака: «Пусть она поклянется (т. е. опроверг-
нет обвинение.— Л. К-) относительно того, в чем она
12 «Законы Хаммурапи», § 138, 139; Бытие, 30 (1—5); «Зако-
ны Ману», IX, 81.
13 «Законы Хаммурапи», § 148.
14 Там же, § 142, 131.
137
обвиняется, в течение 20 дней, в присутствии судьи».
Очевидно, причиной расторжения брака по инициативе
женщины было то же обвинение в бездетности, предъ-
являемое мужу.
Критское государство, вмешиваясь в семейные отно-
шения граждан, выступает как защитник прав собствен-
ности рабовладельца. На Крите отчетливо выступает
основная цель существования семьи в рабовладельче-
ском обществе — сохранение имущества в пределах
семьи, путем передачи его прямым наследникам.
Для возбуждения судебного процесса о разводе муж
или родственники жены должны были объявить об этом
заинтересованным лицам, мнамону и судье в течение
четырех дней в присутствии свидетелей.
Кодекс строго регулирует вопросы, касающиеся иму-
щества жены, мужа и детей при расторжении брака и
раздела наследства в случае смерти отца или матери.
После развода жена сохраняла право на свое имущество,
которым она обладала до заключения брака. «Если муж
и жена разводятся, то* жена пусть имеет свое [имущест-
во], которое имела, когда пришла к мужу» (LG, II,
45, сл.). Кроме того, жена получала половину дохода,
который поступал от ее имущества, а также половину
из того, что «наткала» («...и половину дохода, если он
будет от ее имущества и воловину от того, что натка-
ла...»). Термином «наткала», вероятно, обозначается
доход, который поступал с имущества жены. Приданое
и прочее имущество, принадлежащее женщине, могло,
очевидно, отдаваться в залог, продаваться; денежные
суммы давались в рост под проценты. Весь доход с иму-
щества, пущенного в оборот, делился на две части, из
которых одна принадлежала владелице имущества —
жене, другая — мужу и детям.
В этом свете яснее становится значение архаического
термина «наткала». Первоначально он понимался бук-
вально, но в V—IV вв. до н. э., очевидно, стал употреб-
ляться в смысле «приобрела», и опять-таки обозначал
доходы от имущества жены или приобретения иного
рода, сделанные ею во время замужества.
В том случае, если виновником расторжения брака
(не инициатором, а именно виновником) был муж, то
жена могла получить с него еще дополнительно 5 стате-
ров (LG, II, 55). В спорных случаях, когда не удается
138
установить причины развода или когда виновный отри-
цает обвинение, предъявляемое ему, исход дела решается
на основании постановления судьи, принесшего клятву
(присягу).
Закон охраняет права мужа на оставшееся у него
имущество. Кроме принадлежавшего лично ей имуще-
ства, женщина не могла взять чего-либо без разрешения
мужа. В случае нарушения этого условия с виновной
взимался штраф в количестве 5 статеров. Незаконным
образом взятое женой имущество рассматривалось как
похищенное и подлежало возвращению мужу. «Если она
унесет что-либо другое из имущества мужа, то пусть
уплатит 5 статеров и [вернет] то, что унесла у него и то,
что похитила у него, отдаст» (LG, III, 1, сл.).
Законы предупреждают возможные случаи обмана
и нарушения принесенной клятвы. Одна из статей преду-
сматривает наказание за соучастие в похищении; «если
кто похитит для поклявшейся, то пусть уплатит 5 стате-
ров и [вернет] стоимость вещи», т. е. соучастник подвер-
гается такому же наказанию, как и сама женщина, на-
рушившая предписание законов о собственности.
В этой статье, очевидно, имеются в виду какие-либо
родственники жены, так или иначе помогающие ей, так
как в следующей статье имеется прямое указание на
посторонних сообщников: «Если кто из посторонних
будет содействовать [краже], то пусть уплатит 10 стате-
ров и двойную стоимость вещи» (LG, III, 10, сл.), т. е.
за участие в «краже» с постороннего взимается двойной
штраф. Таким образом, все имущество, кроме приданого,
половины дохода с имущества женщины и половины
приобретенного ею имущества во время замужества,
считается собственностью мужа, и закон преследует
нарушителей этого права собственности.
Законы регулируют порядок наследования собствен-
ности после смерти мужа. Различаются два случая:
имеются ли у жены дети или она бездетна. В Первом
случае все имущество мужа принадлежит детям, а мать
получает то, что предписывается ей получить при раз-
воде. Женщина после смерти мужа может выйти замуж
вторично, при этом в новом браке ее собственностью
считается то, что она получает по закону в случае раз-
вода — приданое, половина дохода и половина приобре-
тенного имущества (LG, III, 25).
139
Жена не получает всего имущества мужа после его
смерти и в случае отсутствия законных детей, единствен-
ных прямых наследников отцовского имущества. И в
этом случае жена владеет лишь указанным выше иму-
ществом, причем закон допускает соучастие во владении
родственников, имеющих право на наследство, т. е. жен-
щина не является полной собственницей своего имуще-
ства (LG, III, 25, сл.).
Таким образом, Гортинские законы ограничивают
имущественные права женщины в случае развода и в
случае смерти мужа. Имущество, являвшееся собствен-
ностью женщины, после ее смерти может принадлежать
лишь ее детям. Человек, женившийся вторично, после
смерти жены не получает ее имущества, оно должно
принадлежать детям (LG, VI, 44, сл.). Отец не имеет
права распоряжаться этим имуществом самостоятельно.
Он владеет имуществом матери лишь до совершенноле-
тия детей. «Если мать умрет, оставив детей, то отец
пусть имеет власть над имуществом матери, но он не
[должен] ни продавать, ни закладывать без согласия
совершеннолетних детей» (LG, XI, 30).
Таким образом, муж не наследует имущества своей
жены, которое, очевидно, переходит в первую очередь
сыновьям, а в случае отсутствия их, остается у родствен-
ников женщины, т. е. в ее роде. Таков смысл статьи:
«Бели жена умрет бездетной, то ее [имущество] пусть
будет отдано родственникам, имеющим право на наслед-
ство, и половину того, что наткала, и половину дохода
от ее [имущества], если будет» (LG, III, 30, сл.).
Имущественное положение критской женщины было,
безусловно, лучшим по сравнению с положением женщи-
ны в древнем Риме (согласно законам XII таблиц) или
в ряде стран древнего Востока (Израиль, Ассирия,
Индия), где она в лучшем случае имела возможность
при разводе или, если муж отказывался от нее, полу-
чить лишь свое приданое и некоторые принадлежащие
ей лично вещи 15. В наиболее выгодном положении на-
ходилась вавилонская женщина. Согласно кодексу
Хаммурапи, законным считалось отвергнуть бездетную
жену. В этом случае муж обязан был вернуть отвергну-
той выкупную плату, приносимую женихом родителям
15 «Законы XII таблиц», IV, 3.
140
или опекуну невесты, (tirhatu) и приданое, которое она
принесла мужу из своего' дома (Sirku) 16. В 'случае от-
сутствия выкупной платы муж должен возместить ее
разводной платой в количестве 1 мины серебра.
Таков порядок в том случае, если жена является
виновницей расторжения брака. Если же муж отвергает
жену без законного основания и сам расторгает брак,
то в этом случае он несет значительный материальный
ущерб. Так, например, если муж отвергает жену, имею-
щую детей, то он должен, кроме возвращения ее прида-
ного, дать жене также «часть поля, сада и [другого]
имущества, чтобы она могла вырастить евоих детей.
Когда ее дети вырастут, должно выдать ей из всего
данного ее детям часть, равную доле отдельного наслед-
ника, [и] ее может йзягь замуж любимый ею человек» 17.
Таким образом, жена в определенном случае высту-
пает как сонаследница равной с детьми доли имущества
своего мужа.
По кодексу Хаммурапи женщине не только выделяет-
ся определенная доля наследства — часть поля, сада и
другого имущества, но на нее и возлагается обязатель-
ство воспитывать детей, которые после развода остают-
ся с матерью. Законы Хаммурапи из имущества отца
обеспечивают материальную основу самостоятельной
жизни разведенной или брошенной мужем женщины и
возможность растить и воспитывать детей.
Критское семейное право не знает этого явления.
Законы предоставляют женщине лишь ее собственное
имущество, половину доходов с него (не случайно в за-
конах всегда оговаривается: «если таковые будут»).
В случае отсутствия доходов с собственного имущества
и приобретенного во время замужества женщина остает-
ся экономически необеспеченной. Поэтому женщина,
которую оставил ее муж, и не обязана воспитывать
своих детей. Более того, ребенок, родившийся уже после
формального расторжения брака, должен быть предъяв-
лен отцу (это одинаково предписывается и свободной
женщине и войкее) (LG, III, 45, сл.). Ребенок остается
у матери в том случае, когда отец отказывается принять
его в свой дом. В данном случае женщине предостав-
16 «Законы Хаммурапи», § 13'8, 139 и сл.
17 Там же, § 137.
141
ляётся свобода действий — она может обходиться со
своим ребенком по собственному усмотрению (LG, III,
50, сл.).
Подкидывание ребенка каралось только в случае,
если предварительно ребенок не был представлен в
дом мужа. За это брался штраф с женщины или с ее
родственников, на которых возлагалась обязанность
предъявить ребенка отцу (LG, III, 50, сл.). За незакон-
ное подкидывание свободного ребенка взимался штраф
в размере 50 статеров: «Если разведенная женщина под-
бросит ребенка до того, как принесет его [мужу], как
предписано, то пусть заплатит за свободного 50 стате-
ров» (LG, IV, 10, сл.). Штраф взыскивался в судебном
порядке в случае, если женщина «проиграет дело». Под-
кидывание ребенка разрешается -официально, если у
женщины «нет какого-либо дома, куда принести [ребен-
ка] или она его [мужа] не увидит» (LG, IV, 15, сл.), т. е.
в случае отсутствия отца ребенка.
Порядок наследования имущества тесно связан с
экономической структурой общества и отражает харак-
терные особенности формы собственности на землю и
на движимое имущество. На зависимость наследствен-
ного права от производственных отношений указывают
основоположники марксизма.
Исследование по-рядка наследования дает возмож-
ность не только выявить характер семьи, но и выяснить
некоторые проблемы, связанные с вопросом о формах
собственности на Крите. Гортинские законы большое
внимание уделяют наследственному праву. Строго уста-
навливается порядок раздела имущества при жизни
отца и после его смерти. Раздел имущества происходит
в присутствии не менее, чем трех свидетелей (LG, V,
50; VI, 1). Раздел имущества на Крите происходит, оче-
видно, в большинстве случаев после смерти главы се-
мейства. Но в виде исключения раздел допускался и
при жизни отца. «При жизни [отца] нет необходимости
производить раздел», (LG, IV, 25, сл.) — говорится по
этому поводу в Гортинских законах. Отец является един-
ственным полноправным собственником всего имущест-
ва, ни дети, ни жена не имеют при его жизни никаких
прав на семейную собственность. При жизни отца, если
не произошло раздела, сыновьям запрещается продавать
или закладывать отцовское имущество: «При жизни
142
отца из его имущества пусть никто из сыновей не про-
дает и не дает в залог» (LG, VI, 1, сл.). Раздел имуще-
ства при жизни отца допускается Гортинскими законами
лишь в одном случае: если один из сыновей подвергнут
штрафу на основании решения суда. Отец не обязан
платить штраф за сына из своего собственного имуще-
ства, так же как ни дети, ни жена не отвечают за про-
ступки отца (LG, IV, 30}. Раздел имущества при жизни
отца мог производиться только по инициативе послед-
него: «Пусть у отца будет власть над детьми и право
раздела имущества» (LG, IV, 25).
Критская семья предстает как патриархальная семья
с ярко выраженным отцовским правом. Однако отец
является нераздельным собственником только своего
имущества (т а жхграна). Женщина является такой же
собственницей своего имущества (та цатроиа), и оно не
могло быть разделено без ее согласия. Раздел имущест-
ва матери происходит на таких же основаниях, как и
раздел отцовского имущества, обычно после смерти
владелицы. «Мать пусть (имеет власть] над своим иму-
ществом»; «Имущество матери после ее смерти следует
делить так же, как предписано [делить] имущество
отца» (LG, IV, 45, сл.).
После смерти отца оставшиеся наследники могли и
не производить раздела. Однако закон поощряет желаю-
щих разделить имущество. Заинтересованная в разделе
часть родственников, имеющих право на получение
наследственной доли (o't smPaAVovreg), получает мате-
риальные преимущества: «Если одна часть из имеющих
право на наследство захочет разделить имущество, а
другая часть не захочет, то пусть судья присудит, чтобы
все имущество' получили те, которые хотят раздела, до
тех пор пока не разделятся» (LG, V, 30, сл.).
Очевидно, могли быть случаи, когда наследники пред-
почитали не делить имущества отца или матери, а жить
одной большой семьей. Это явление могло быть обус-
ловлено характером собственности на землю в эпоху
оформления большого свода Гортинских законов. Земля,
как уже говорилось, в это время была собственностью
рода и находилась лишь во владении отдельных семей.
Земельные участки разделу не подлежали. В спорных
случаях, когда часть родственников хочет произвести
143
раздел, а' другая часть предпочитает жить вместе, госу-
дарство выступает на стороне первых. Если не удается
установить добровольного соглашения при разделе иму-
щества, закон предписывает «продать имущество и от-
дать тем, кто дал больше [денег], выделив каждому свою
часть» (LG, V, 45, сл.). Таким образом, в данном случае
имущество продается родственникам, имеющим право
участвовать в дележе наследства, однако, раздел про-
исходит не согласно степени родства и права на наслед-
ство, а в зависимости от количества внесенных за иму-
щество денег. Решающий голос в спорных делах о раз-
деле имущества имеет судья; за нарушение постановле-
ния суда взимается штраф: «Если кто-либо после
решения суда [о разделе] проникнет силой [в дом] и уведет
или унесет (что-либо], то пусть заплатит 10 статеров и
двойную [стоимость] вещи» (LG, V, 35, сл.).
Гортинские законы точно определяют виды собствен-
ности, подлежащей разделу: «Если кто-либо умрет, то
дома, которые [находятся] в городе, и то, что в домах,
в которых не живет войкей, живущий в деревне, и мел-
кий скот, и крупный рогатый скот, который не принад-
лежит войкею, пусть принадлежит сыновьям», и далее:
«Относительно скота, плодов одежды, украшений, дви-
жимого имущества, если часть [из имеющих право на
наследство] делится... то судья, принеся клятву, пусть
рассудит согласно иску» (LG, V, 40, сл.). Следовательно,
разделу подлежат: городское (но не сельское) жилище
и его содержимое — запасы пищи (плоды), одежда,
украшения; мелкий и крупный рогатый скот. Очевидно,
постройки вне города и содержимое, домов, относящихся
к земельному наделу — клеру гражданина,— не подле-
жат разделу. В Гортинских законах ни разу не упоми-
нается о разделе земельных участков. На основании
этого можно предполагать, что в эпоху действия Гортин-
ских законов земля являлась неделимым и неотчуждае-
мым владением рода (подробнее см. гл. IV).
Каким образом передавался по’ наследству участок
земли, сказать трудно. Скорее всего, на Крите начинало
действовать право майората. Известно, что в Спарте
неделимые земельные участки должны были переходить
к старшему сыну, младшие не участвовали в наследова-
нии клера. Таким образом, сохранялось определенное
количество спартанцев-граждан, так как младшие
144-
сыновья, .не получившие земельных наделов, не могли
участвовать в сисситиях и попадали в разряд олоцеютед.
Возможно, что на Крите младшие сыновья, получавшие
по наследству только движимое имущество,, попадали в
разряд так называемых апетайров, о существовании ко-
торых нам хорошо известно из Гортинских законов. Это
явление занимало' и волновало греков. Так, Платон в
«Законах», говоря о проекте идеального государства,
предлагает поручить особому должностному лицу, во-
первых, следить за тем, чтобы поддерживалось опреде-
ленное и постоянное число граждан, а, во-вторых, забо-
титься о лишенных земельной собственности наследни-
ках: «Прочности во всем государстве можно достигнуть
так: обладатель надела оставляет в наследство свое
жилище всегда лишь одному из своих детей, самому
любимому, который будет его преемником, почитателем
богов, рода, государства и граждан, живущих или уже
закончивших свой век. А из остальных детей, если у кого
их несколько,— девочек устраивают согласно закону,
который будет установлен, мальчиков же отдают в сы-
новья тем из граждан, у кого нет потомства, руководст-
вуясь при этом более всего личным благорасположением.
Этим пусть ведает правительственная должность, кото-
рую мы установим, как величайшую и почтеннейшую.
Она будет наблюдать, как должно поступать в том или
ином случае и изыскивать средства, чтобы общее количе-
ство граждан всегда равнялось только 5040» 18. Конечно,
это нововведение осталось только проектом идеального
государства Платона, а процесс обезземеления свобод-
ных граждан продолжался, количество апетайров росло.
Все имущество, подлежащее разделу, согласно за-
конам поступает после смерти отца в распоряжение его
прямых потомков — сыновей и дочерей. Все сыновья,
независимо от их количества и возраста, получают рав-
ную долю из движимого имущества умершего отца, дочь
получает половину наследственной доли каждого сына:
«Все остальное имущество разделить справедливо, и сы-
новья, сколько бы их ни было, пусть получат по 2 части
каждый. Дочери, сколько бы их ни было,— по одной
доле каждая» (LG, IV, 40, сл.). Вспомним аналогичное
сообщение Страбона о том, что приданое дочери рав-
18 Plato. Leges, V, 10.
10 Л. Н. Казаманова 145
няется !/г части брата. Таким образом, участие дочери в
дележе отцовского наследства ограничивается выделе-
нием ей приданого. Вспомним, что по законам Солона
наследниками также являются все сыновья умершего,
которые получают равную долю имущества. Однако, до-
чери не принимают никакого участия в дележе имуще-
ства.
Критское наследственное право отражает экономиче-
скую структуру критского общества и характер семьи.
В наследовании земельного надела сказывается прими-
тивность формы землевладения (сохранение участка за
определенными лицами •— членами рода, неделимость
земельных участков), а порядок наследования движимо-
го имущества соответствует патриархальной форме крит-
ской семьи, сохранившей еще пережитки матриархата
и не принявшей резкопатриархального характера. Пря-
мыми законными наследниками на Крите являлись
сыновья умершего. Если сыновей не было, то наследова-
ли внуки умершего, а в случае отсутствия внуков —
правнуки, т. е. прямые потомки умершего: «Когда умрет
муж или жена, если есть дети или дети детей, или их
дети, то пусть они имеют имущество» (LG, V, 10). Если
прямых наследников мужского пола не было, то право
на наследство получали братья умершего, племянники
и внучатые племянники: «Если из этих никого нет, а
[есть] братья умершего и дети братьев и их дети, то пусть
они имеют имущество» (LG, V, 10, сл.). И, наконец,
если отсутствовали родственники по мужской линии,
право на наследство получали сестра и дети сестры и
внучатые племянники со стороны сестры (LG, V, 15, сл.).
В случае отсутствия последних, наследство переходило
к «имеющим право на наследство» (ot йгфаАЛоттед)
родственникам умершего, в какой бы степени родства
они ни состояли и от какой бы ветви ни происходили.
«Если нет никого из этих, то пусть имуществом владеет
тот, кто имеет право на наследство, откуда бы он ни
был» (LG, V, 20, сл.). Если у покойного не было и от-
даленных родственников — членов данного рода, кото-
рые имели бы право на получение наследства в случае
отсутствия ближайших наследников, то закон предписы-
вал, чтобы имущество переходило в руки тех, кто со-
ставляет «клер»,— надел дома: «Если нет имеющих
право на наследство, то пусть имеют те, кто составляет
146
клер до!ма» (LG, V, 25). Состав о? ejttfUAXovreg— тех,
кому надлежит наследовать имущество умершего в слу-
чае отсутствия ближайших агнатов, в современной лите-
ратуре определяется по-разному. Виллетс эту группу
наследников определяет как родственников, которые, не
являясь членами данной семьи, принадлежали к тому
же роду19. К. М. Колобова считает, что едф aAAovteg—
это наследники, «связанные какой-либо степенью родст-
ва» 20. Оба эти толкования термина s;rti(3aAAovTeg являют-
ся неопределенными, да и Гортинское законодательство
не может ввести ясность в этот вопрос. Нам представ-
ляется полезным поэтому обратиться к сравнительному
материалу Аттического права, известному нам особенно
хорошо по речи Демосфена против Макартата21. Для
наглядности графически изобразим порядок наследова-
ния имущества по Гортинскому и по Аттическому праву.
В установлении порядка наследования для первых
трех групп наследников в Аттическом и в Гортинском
наследственном праве обнаруживается абсолютное сход-
ство. В обоих случаях в первую очередь наследуют
самые близкие агнаты. И в Гортинском и в Аттическом
праве в случае отсутствия сыновей у наследодателя иму-
щество переходит к дочери-наследнице, эпиклере. Одна-
ко Аттическое право дает более дробную систему насле-
дования, показывая порядок перехода наследства и в
случае отсутствия ближайших агнатов (IV, V, VI, VII
группы родственников).
Исходя из полного совпадения первых трех групп на-
следников в Аттике и в Гортине, можно дать определен-
ное толкование гортинского термина o't sjtt|3aAXovreg на
основании данных Аттического права. Вполне вероятно,
что под этим термином Гортинское право имеет в виду
IV, V, VI, VII группы наследников. И. Колер считает,
что Гортинское право позволяет наследовать только аг-
натам, согласно степени их родства с умершим 22. Одна-
ко в свете изложенного материала это толкование пред-
ставляется необоснованным. К. М. Колобова правильно
указывает на неопределенность значения термина
19 R. F. W i 11 е 11 s. Op. cit., p. 66.
20 Ibid., p. 29.
21 Dem., XLII, 51. Об Аттическом праве см. Р. Beau chef
Historic du droit prive de la republique Athenienne, I—JV. P., 1897.
22 J. Kohler. Op. cit., p. 108.
10*
147
00
Сыновья Братья Сестры
Внуки Племянники Племянники
Правнуки Внучатые Внучатые
племянники племянники
I гр. II гр. III гр.
Сыновья Братья
Внуки Племянники 1
Правнуки 1 Внучатые племянники
I гр. II гр.
Аттическое право
Наследодатель
Дяди по отцу Тетки по отцу Дяди по матери Тетки по матери
Двоюродные Двоюродные Двоюродные Двоюродные
братья братья братья братья
IV гр. V гр. VI гр. VII гр.
Гортинское право
Наследодатель
Сестры Племянники Внучатые племянники e7tlP<xZA.OVT8C хХарОТ
III гр. IV гр. V гр.
£ju|3aAAovTeg в Гортинском законодательстве, где он
определяет группу родственников «то со стороны отца,
то со стороны матери, то и со стороны матери и со сто-
роны отца» 23.
Итак, исходя из аналогии с Аттическим правом, под
термином ot ejti|3a2Aovreg нам кажется возможным пони-
мать прежде всего дядей (и двоюродных братьев) и
теток (и двоюродных братьев) наследодателя по отцов-
ской линии, а затем этих же родственников по материн-
ской линии.
Принцип родовой собственности сохраняется на
Крите в V в. до н. э. и распространяется не только на
недвижимое имущество. Род продолжает сохранять зна-
чительную силу. Порядок наследования на Крите соот-
ветствует порядку наследования в Риме в эпоху
XII таблиц, его также можно выразить в римской фор-
муле: «Si intestato moritur, suus heres пес essit, agna-
tus proximus familiam habeto. Si agnatus nec essit,
gentiles familiam habeto». (Gaius., V, 4, 5).
Согласно Гортинскому праву к наследованию имуще-
ства допускались не только родственники по мужской
линии, но и по женской — племянники и внучатые пле-
мянники со стороны сестры умершего. Это явление мож-
но объяснить сравнительно высоким правовым и мате-
риальным положением критской женщины.
Однако при всем стремлении государства удержать
имущество в пределах одного рода путем установления
порядка наследования, случаи перехода наследства в
руки не входящих в члены данного рода граждан на
Крите встречались. Один из таких случаев оговорен в
Гортинских законах. Когда умирал должник или при-
говоренный решением суда к уплате денег, родственни-
ки, имеющие право на получение наследства умершего
(члены рода), могли получить его при условии уплаты
долга или штрафа. Но они не были обязаны делать
этого, и в случае их отказа от имущества умершего
(когда штраф или сумма долга превышала его стои-
мость), оно могло попасть в руки кредитора или выиг-
равшего судебный процесс. Родственники в этом случае
освобождались от всякой ответственности (LG, XI,
30 сл.).
23 К- М. К о л о б о в а,- Ук. соч., стр. 33,
149
Римское древнее наследственное право не допускает
также участия в наследовании дочерей, если они не
являются дочерьми-наследницами. Вавилонское же пра-
во признает в определенных случаях дочь в качестве
сонаследницы отцовского имущества. При этом, если
дочь не получает приданого, то она имеет право на рав-
ную долю наследства с братьями, правда, с оговоркой,
что после ее смерти это имущество должно перейти к ее
братьям, а не к детям. Таким образом, дочь владеет
имуществом отца только при жизни и не имеет права
распоряжаться им самостоятельно, например, отдать
своим детям 24.
На Крите мы встречаемся с широко распространен-
ным в древности институтом дочерей-наследниц. Эпикле-
рат был распространен ib Греции как в Аттике (по
афинскому праву), так и во многих других областях.
Так, по свидетельству Аристотеля: «У фракийских хал-
кидцев был законодатель Андродамант, уроженец Регия.
В числе его законов, касающихся убийств, был и закон
о дочерях-наследницах; впрочем, вряд ли кто мог бы
указать на какую-либо оригинальную черту в законода-
тельстве Андроманта» 25.
Аристотель концентрацию земли в Спарте объясняет
отчасти тем, что «в Лакедемоне, с одной стороны, су-
ществует значительное число дочерей-наследниц», а с
другой стороны1, «там за дочерьми дают большое прида-
ное» 26. Значительная часть статей Гортинских законов
посвящается рассмотрению вопроса об эпиклерах
(jtarpoioxog), тщательно регламентируется поведение
дочерей-наследниц. Такое значительное внимание, кото-
рое уделяется Гортинским законодательством вопросам,
связанным с дочерьми-наследницами, объясняется,
прежде всего тем, что в том случае, когда дочь остается
единственной наследницей имущества отца, опять воз-
никает проблема сохранения имущества внутри рода,
играющая столь большую роль в Гортинском законода-
тельстве и в жизни критского общества.
Гортинские законы дают точное определение понятия
дочери-наследницы; «Пусть дочерью-наследницей являет-
24 «Законы Хаммурапи», § 180, 1'81, ,153.
26 А г i s t о t. Politica, II, 9, 9.
26 Ibid., 6, 10.
150
ся та, у которой нет отца или брата от того же отца»
(LG, X, 40, сл.). Подчеркивается, что брат должен быть
«от того же отца», родство по материнской линии в дан-
ном случае не имеет никакого значения. Однако дочери-
наследницы не имели права собственности на все имуще-
ство отца. Они лишь служили связующим звеном между
отцом и своими сыновьями, к которым впоследствии
переходило отцовское имущество, институт дочерей-на-
следниц давал возможность сохранять имущество внутри
одного и того же рода. Поэтому понятно, почему таким
тщательным образом Гортинские законы регламенти-
руют брачные связи дочерей-наследниц.
Дочь-наследница не может выходить замуж за любо-
го гражданина. Устанавливается также и возраст, до-
стигнув которого наследница должна вступить в брак:
«Выходить замуж двенадцати лет или старше» (LG,
XII, 35). До установленного возраста родственники не
имеют права притязать на имущество эпиклеры. Прежде
всего закон предписывает наследнице выходить замуж
за дядю со стороны отца: «Дочь-наследница пусть выхо-
дит замуж за старшего брата отца» (LG, XII, 15, сл.).
Старший брат отца — ближайший родственник, обязан-
ный жениться на дочери-наследнице с целью сохранения
имущества в роде. Законы предписывают: «Если будет
много дочерей-наследниц и братьев отца, то пусть сле-
дующая [по старшинству] дочь выходит замуж за сле-
дующего [по старшинству] брата [отца]». Из этой статьи
видно, что наследницей движимого имущества является
не только старшая дочь — все дочери наследуют имуще-
ство поровну (аналогично праву наследования братья-
ми). Все дочери-наследницы обязаны выходить замуж
за братьев своего отца в порядке старшинства. Этот слу-
чай является идеальным. Если же у отца не остается
братьев, то дочь-наследница обязана выйти замуж за
его племянников, своих двоюродных братьев, если тако-
вые имеются, опять-таки в порядке старшинства: «Если
не окажется братьев отца, но будут сыновья братьев, то
пусть она выходит замуж за сына самого старшего бра-
та» (LG, XII, 25, сл.), и следующая статья: «Если будет
много дочерей наследниц и много сыновей братьев, то
следующая [по старшинству] дочь пусть выходит замуж
за сына следующего [по старшинству] брата» (LG, XII,
15, сл.).
151
По законам Солона, в Аттике на эпиклере также
должен был жениться ближайший родственник отца —
его старший брат, затем следующий по старшинству
брат отца, сыновья братьев (племянники), двоюродные
братья, дети сестры и т. д. В случае отсутствия ближай-
ших родственников согласно аттическому праву на эпи-
клере должны жениться прежде всего родственники-аг-
наты.
Критское право полностью аналогично аттическому
праву. Первоначальный смысл кузенного брака на
Крите утрачен, и это явление получило иное значение
в критском обществе. Будучи сначала пережитком груп-
пового брака, он на Крите (и в других государствах)
приобрел новый смысл: теперь он способствует сохране-
нию имущества внутри рода и соответствует не форме
семьи, а характеру экономических отношений и форме
собственности.
По Гортинским законам можно установить состав
елфаАЛоттед — родственников, имеющих право на полу-
чение наследства эпиклеры, обязанных на ней жениться.
Это братья отца (в порядке старшинства), затем пле-
мянники отца (также в порядке старшинства). Имеют
право жениться на эпиклере и другие родственники —
двоюродные братья по отцу и двоюродные племянники,
потом родственники сестер отца, как в Аттическом праве.
Прежде всего, это ближайшие агнаты, затем сородичи.
Гортинские законы предупреждают возможные случаи
злоупотребления родственников правами (LG, XII, 30).
Совершеннолетний родственник может вступить в
брак с наследницей по достижении совершеннолетия.
Однако даже и в том случае, если брак еще не может
быть заключен по возрасту, родственник, обязанный по
достижении совершеннолетия жениться на эпиклере,
приобретает некоторые права на имущество дочери-на-
следницы: «Если родственник, имеющий право жениться
на дочери-наследнице, а дочь-наследница не достигла
брачного возраста, то дом, если он имеется, пусть имеет
дочь-наследница, а половину всего дохода пусть полу-
чит родственник, имеющий право жениться на дочери-
наследнице» (LG, VII, 30, сл.). Об этом же свидетельст-
вует и другая статья: «Из имущества хозяйством пусть
владеют родственники со стороны отца и пусть они полу-
чают половину дохода до тех пор, пока она (дочь-на-
152
следница.— Л. К.) не достигнет брачного возраста» (LG,
V, 40, сл.).
Особенно следует остановиться на рассмотрении двух
статей, регламентирующих положение дочери-наследни-
цы, не достигшей брачного возраста. При отсутствии
родственников со стороны отца сирота до достижения
совершеннолетия имеет право на имущество отца, может
жить и воспитываться у матери, а в 'случае отсутствия
последней — у родственников со стороны матери. Здесь
имеется в виду случай, когда у сироты-эпиклеры отсутст-
вует опекун, которым являлся, прежде всего, ближайший
родственник отца (ср. Gaius. Instit. I, 155. По закону
XII таблиц опекунами над лицами, которым не было на-
значено опекуна по завещанию, являются их агнаты).
Гортинские законы упоминают об особой должности,
очевидно, специально учрежденной, чтобы следить за
соблюдением законов о дочерях-наследницах, не достиг-
ших брачного возраста, это так называемые орфаноди-
касты, осуществлявшие опеку над несовершеннолетней
сиротой. Термин орфанодикаст встречается только в
связи с упоминанием несовершеннолетней сироты-на-
следницы. Только, в случае отсутствия родственников по
отцовской линии, а также орфанодикастов, наследница-
сирота остается на попечении матери: «Если у дочери-
наследницы нет родственников, имеющих право на ней
жениться, и нет орфанодикастов, то пусть она воспиты-
вается у матери» (LG, XII, 25, сл.). Об имуществе отца
и матери в таком случае должны, очевидно, заботиться
члены рода: «Имущество же отца и имущество матери,
о которых упоминалось, и доходы, пусть устроят как
можно лучше, до тех пор, пока она не выйдет замуж»
(LG, XII, 30). В законодательстве предписывается со-
блюдать законы относительно малолетних наследниц
в случае отсутствия орфанодикастов (LG, XII, 20).
Та роль в воспитании сироты, которую отводили за-
коны родственникам со стороны матери, свидетельствует
о пережитках материнского права, при котором дядя со
стороны матери имеет преимущества перед остальными
родственниками, на нем, в частности, лежит забота о
детях сестры. Однако в целом роль родственников по
материнской линии на Крите невелика, они упоминаются
в законах всего лишь один раз, в случае когда у дочери-
наследницы отсутствуют агнаты.
153
Критские законы о дочерях-наследницах преследуют
в судебном порядке родственников, отказывающихся
жениться на эпиклерах: «Если совершеннолетний родст-
венник, имеющий право жениться на дочери-наследнице,
не захочет жениться на желающей выйти замуж совер-
шеннолетней [дочери-наследнице], то пусть родственники
дочери-наследницы подают в суд, а судья пусть прису-
дит [его] жениться в течение двух месяцев» (LG, VII,
40, сл.). Отказывающийся жениться родственник теряет
право на имущество' эпиклеры (LG, VII,35, сл.).
Несовершеннолетний родственник, как указывалось
выше, заранее получал некоторую власть над имущест-
вом наследницы — половиной дохода. Если же ближай-
ший родственник упорствует и отказывается жениться
после приговора суда, то наследница, получив все иму-
щество, должна выйти замуж за кого-либо из других
родственников отца согласно установленной очередности
(LG, VII, 45, сл.).
При отсутствии всех родственников, обязанных же-
ниться на сироте-наследнице, закон обязывает ее выйти
замуж за любого из членов своей филы. Это правило
дважды повторяется в Гортинских законах: «Если родст-
венника, имеющего право жениться на дочери-наслед-
нице, нет, то пусть она по своему желанию выходит
замуж за того из филы, который добивается [ее руки]»
(LG, VII, 50, сл.). «Если у дочери-наследницы не ока-
жется родственников, имеющих право на ней жениться
согласно предписанию [законов], то пусть она имеет все
имущество и выходит замуж за того из филы, за кото
хочет» (LG, VIII, 10, сл.).
Родственники наследницы должны приложить все
усилия, чтобы выдать замуж эпиклеру за члена ее филы.
Вот подробные наставления родственникам эпиклеры:
«Если никто из филы не захочет на ней жениться, то
пусть родственники дочери-наследницы объявят в
филе: не захочет ли кто-нибудь на ней жениться. Если
кто-либо женится на ней, то пусть [сделает это] в течение
тридцати дней после того, как [они] объявят. Если он
этого не сделает, то пусть она выходит замуж за дру-
гого, за кого сможет» (LG, VIII, 15, сл.). Желания и
интересы эпиклеры учитываются редко, а ее права на
имущество в случае сопротивления ограничиваются. Так,
например, если наследница не хрчет выходить замуж
154
за ближайшего родственника, который по закону дол-
жен жениться на ней, или если она не хочет ждать со-
вершеннолетия этого родственника, то она может выйти
замуж «по своему желанию» за кого-либо из членов ее
рода. Но в этом случае она теряет половину имущества
отца, получив только дом, его содержимое и половину
остального имущества. Отвергнутый родственник полу-
чает материальное вознаграждение (LG, VII, 55; VIII,
5). Законом рекомендуется расторгать заключенные
раньше браки, если вышедшая замуж женщина оказы-
вается после смерти отца единственной наследницей его
имущества: «Если [женщина], выданная замуж отцом
или братом, окажется наследницей и не захочет быть
замужем за тем, за кого ее выдали, при его желании
быть на ней женатым, то, если уже есть дети, пусть, по-
лучив из имущества согласно предписанию [законов],
выходит замуж за другого из филы» (LG, VIII, 30, сл.).
«Если у нее нет детей, то пусть она, получив все имуще-
ство, выходит замуж за родственника, имеющего право
на ней жениться, в том случае, если он есть» (LG,
VIII, 25.).
Очень важны различия, которые делаются, когда у
женщины имеются дети, т. е. прямые наследники иму-
щества ее отца, и когда их нет. Если дети имеются, то
женщина, получившая наследство отца, может не только
не расторгать своего первого брака, по и получить, если
захочет, половину имущества. И, наоборот, если детей
нет, то женщина должна расторгнуть брак, считающийся
теперь незаконным, и, получив все имущество отца, обя-
зана выйти замуж за ближайшего из родственников.
Таким образом, эпиклера, имеющая детей, уже теряет
право на отцовское наследство, наследниками ее отца
становятся ее дети, внуки умершего.
Точно в таком же положении оказывается и вдова,
ставшая наследницей. Если у нее есть дети, то она не
обязана выходить вторично замуж: «Если умрет муж
дочери-наследницы, оставив детей, то, если она захочет,
пусть выходит замуж за кого сможет, но пусть она не
принуждается» (LG, VIII, 30). Если же детей не ока-
жется, то вдова-эпиклера должна вновь выйти замуж за
следующего ближайшего родственника (LG, VIII, 35).
В случае отсутствия ближайшего родственника эпикле-
ра не обязана была ждать его возвращения, а должна
155
была выйти замуж за другого родственника (LG, VIII,
35, сл.).
Все эти предписания строго соблюдались, вплоть
до того, что нарушивший их привлекался к судебной от-
ветственности: «Если кто-либо женится на дочери-на-
следнице не так, как предписано [законом], то пусть
родственники принесут жалобу коллегии космов» (LG,
VIII, 55).
Относительно прав эпиклеры на имущество, получен-
ное ею от умершего отца, в Гортинских законах сущест-
вуют два противоречивых постановления, скорее всего
относящихся к разному времени. Первое постановление
предоставляет наследнице право закладывать и прода-
вать что-либо из имущества отца (LG, IX, 5). Другая
статья имеет противоположный смысл и запрещает вся-
кое отчуждение отцовского имущества (LG, IX, 10). На
мысль о том, что эти постановления относятся к разным
периодам времени, наводит следующая статья: «За то,
что произошло раньше, пусть не подлежит суду» (LG,
IX, 15, сл.). Очевидно, последнее распоряжение является
нововведением, а за поступки, совершенные во время
действия старого правила, ответственность снимается.
В судебных процессах, касающихся дочерей-наслед-
ниц и особенно спорах об их имуществе, суд отдает
предпочтение наследнице: «Если противник спорит от-
носительно вещи, из-за которой идет тяжба, утверждая,
что она не принадлежит дочери-наследнице, то пусть
рассудит судья, принесший клятву» (LG, IX, 20). Если
дело спорное, то решение передается в высшие инстан-
ции (LG, IX, 25.).
Буржуазные историки при объяснении сущности эпи-
клерата обычно обращают основное внимание на его
религиозное содержание. Экономическая сторона этого
института часто остается в тени или вовсе опускается.
Указания на наследование культа по женской линии,
очевидно, через дочь-наследницу, 'встречаются в дорий-
ских надписях с острова Коса: «Аристобул; отец Ари-
стобул; мать Анаксимеа, дочь Сатира, мое право на
участие восходит к моей бабушке Асклепиаде, дочери
Никагора, сына Никострата», или: «Теудор; отец
Ликург, в силу усыновления Гермий; мать Теудорида,
дочь Евтидика, мое право на участие в культе идет от
нее...». Нам неизвестно, передавалось ли право участия
156
в родовом культе через эпиклеру на Крите. Данных об
этом в Гортинских законах нет. Обязанность исполнения
культовых обрядов возлагается на сына, о чем свиде-
тельствует надпись; «Пусть судья поклянется Аполлоном
и Афиной, и Гермесом... или поклянется другими богами,
как если бы дело шло о 10 статерах или больше, и его
сын, здоровый и принимающий участие в родовой моги-
ле, и имеющий гражданские права... пусть поклянутся
все, призывая на себя гибель, свидетели, каждый третий
из них, здоровый, участвующий в могиле рода, происхо-
дящий от отца и не лишенный наследственной доли...» 27
В случае отсутствия родных сыновей, эти обязанности
могли передаваться усыновленному. О причинах усынов-
ления чужого ребенка или взрослого говорит мимоходом
Аристотель: «Филолай, между прочим, установил в Фи-
вах также и законы, касающиеся деторождения (эти
законы фиванцы называют законами об усыновлении),
они были установлены Филолаем специально с целью
сохранения [одинакового числа] земельных наделов»28.
Вместе с получением по наследству от усыновившего
его отца земельного участка и всего другого имущества
приемный 'сын обязан был исполнять обряды, связанные
с культом: «Если [усыновленный] получит все имущество
и если не окажется законных [родных] детей, то пусть он
исполняет все священные обряды и все человеческие
обязанности, которые следует [делать] за усыновившего,
как предписано законным детям» (LG, X, 40, сл.).
В случае отказа приемный сын теряет все права на по-
лучение наследства усыновившего его человека (LG,
X, 45, сл.).
Гортинские законы различают, как говорилось выше,
два случая усыновления: когда нет собственных детей
и когда они есть. В первом случае приемный сын, как
мы видим, становится прямым наследником всего дви-
жимого и недвижимого имущества отца и включается
в его культ. О причинах усыновления во втором случае,
когда усыновленный не является полноправным сыном,
а получает наследственную долю, равную доле женского
потомства, говорилось выше. Усыновление производилось
публично, на площади, где происходили народные собра-
27 J. Kohler. Op. cit., р. 35, N 5.
28 А г i s t о t. Politica, II, 9, 6.
157
ния (LG, X, 35, сл.). Усыновивший должен был принести
членам своей гетерии «священное животное и кружку
вина» (LG, X, 35, сл.). Об отказе от приемного сына
усыновивший также должен был объявить перед собрав-
шимся народом.
Выше уже отмечалась сравнительная самостоятель-
ность критской женщины, а также значительные имуще-
ственные права, которыми она обладала. Женщина на
Крите могла по собственному усмотрению распоряжать-
ся принадлежащим ей имуществом, в которое входили
приданое или наследственная доля, равная половине на-
следства братьев, подарки мужа, отца, братьев и сыно-
вей и кроме того, она имела возможность получить поло-
вину дохода с пущенного в оборот ее имущества. Муж
не имел никаких прав на собственность жены. Дочери
участвовали в наследовании отцовского имущества и
имущества умершей матери. Если после матери оста-
вался дом, то он поступал в распоряжение дочерей, а не
сыновей, т. е. дочери имели преимущество в наследова-
нии имущества матери. В этом отношении критские
женщины имели больше прав, чем женщины Аттики,
Рима и ряда стран Древнего Востока. Критские женщи-
ны, подобно спартанским, присутствовали на спортивных
состязаниях: «На Крите в числе зрителей игр обычай
позволяет находиться и женщинам»29.
Таким образом, к характеристике положения женщин
на Крите применимо высказывание Ф. Энгельса о спар-
танских женщинах: «Спартанские женщины и лучшая
часть афинских гетер были в Греции единственными
женщинами, о которых древние говорят с уважением и
высказывания которых они признают заслуживающими
упоминания» 30.
В условиях уже оформившегося классового рабовла-
дельческого общества в государственном и общественном
строе Крита сохранялось значительное количество пере-
житков родового быта. Это нашло свое отражение и в
критском семейном и наследственном праве.
Критская семья сохранила целый ряд родовых пере-
житков, одним из которых было заметное общественное
и экономическое положение женщины. В наследствен-
29 Плутарх. Тезей, 19. 'Соч., т. I. Изд-во АН СССР, М., 1961.
30 К- Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 29, стр. 67.
158
ном праве отражено влияние рода и родовой коллектив-
ной собственности, что сказывается в наследовании
имущества членами рода, в случае отсутствия прямых
наследников и ближайших агнатов, и особенно в вопро-
се о дочерях-наследницах.
Пережитком родового строя можно считать и явления
кузенного брака и авункулата. Родственники со стороны
жены на Крите играют заметную роль. Характерны в
этом отношении предписания Гортинских законов, ка-
сающиеся дочерей-наследниц. Например, в случае отсут-
ствия у эпиклеры родных по отцовской линии, она
должна была воспитываться у родственников матери, в
первую очередь, очевидно, у брата матери, своего дяди.
Другим пережитком матриархата в критской семье
является уже упоминавшийся случай матрилокального
поселения в браке свободной женщины с рабом. Важно,
что при матрилокальной форме поселения дети раба и
свободной женщины наследуют свободное состояние
матери, а не наоборот, как это происходит при патри-
локальном поселении. В браке свободной женщины с
рабом сохранялась форма поселения семьи, господст-
вующая при матриархате, а также и право наследова-
ния детьми свободного состояния матери. Признание
детей от смешанных браков свободных женщин с раба-
ми на Крите можно сопоставить со спартанским обы-
чаем воспитывать детей спартанских граждан и рабынь
(илоток) вместе с законными сыновьями спартиатов.
Оба эти обычая являются пережитком группового брака,
при котором все дети рассматривались как общие дети
членов рода.
Легкость, с которой мог расторгаться брак на Крите,
и предоставление женщине права начинать бракоразвод-
ный процесс являются отражением существования на
Крите в более раннюю эпоху как непрочного парного
брака, так и матриархата. Поэтому вполне понятно
упоминание Платона в «Государстве» о том, что критя-
не родину называют именем матери: «Тогда он, как
прежде наказывал мать и отца, так теперь, если хватит
сил, будет наказывать отечество, т. е. введет в него но-
вых друзей и будет содержать давно любимую, как гово-
рят критяне р,т)тр1ба те хон латр^ба». (IX, 575).
Несмотря на существование пережитков парного
брака и матриархата, критская семья, в отличие от
159
Спарты, где «существует парный брак, видоизмененный
в соответствии с принятыми там воззрениями на госу-
дарство и во многих отношениях еще напоминающий
групповой брак»31 была моногамной патриархальной
семьей. Многоженство на Крите не допускалось. В слу-
чае болезни жены или отсутствия детей брак расторгал-
ся; брать вторую жену, как это было в Спарте, критянин
не мог. Однако, при характеристике семьи на Крите не-
обходимо помнить слова Энгельса о том, что «существо-
вание рабства рядом с моногамией, наличие молодых
красивых рабынь, находящихся в полном распоряжении
мужчины, придало моногамии с самого начала ее специ-
фический характер, сделав ее моногамией только для
женщины, но не для мужчины» 32. На эту особенность
критской семьи указывалось в главе о рабовладении и
формах рабства.
Нарушение брачных уз и прелюбодеяние карается на
Крите штрафом: «Если кто-либо попытается вступить в
связь со свободной против желания родственников, то
пусть заплатит 10 статеров, если подтвердит свидетель»
(LG, II, 20.). Здесь, очевидно, под свободной имеется в
виду незамужняя женщина, так как нарушение брач-
ных уз рассматривается критскими законами как гораз-
до более тяжелое преступление. Свобода же незамуж-
ней женщины ограничивается прежде всего волей ее
родственников и незначительным денежным штрафом.
Этот факт имеет корни в родовом обществе, когда суще-
ствовал парный брак и добрачная свобода девушки ни-
чем не ограничивалась. Патриархальная семья и права
мужа на жену охраняются критскими законами более
строго: «Если кто-либо захватит [человека] в прелюбо-
деянии со свободной в доме отца, или брата, или мужа,
то пусть заплатит 100 статеров, если в другом месте —
50 статеров; если с женой апетайра— 10 статеров» (LG,
II, 20—25). Законы не отражают, каким образом нака-
зывалась женщина в этом случае. Сравнительная мяг-
кость Гортинских законов (значительная денежная сум-
ма взыскивалась с виновного лишь в том случае, когда
преступление было совершено в доме отца, брата или
мужа, чем наносилось явное оскорбление чести семьи)
31 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 66.
32 Там же.
160
свидетельствует о наличии в критской моногамной пат-
риархальной семье пережитков более ранней стадии
развития семьи.
Критская семья, таким образом, не приобрела резко
выраженного патриархального характера с правом мужа
над жизнью и смертью жены и детей. Права и власть
отца прежде всего сказывались в его экономическом
положении в семье. Отец — владелец всего имущества.
Женщина лишь в случае развода получает определен-
ную долю имущества. Только отец может произвести
раздел имущества при жизни: «Пусть у отца
будет власть над детьми и право' раздела имущества»
(LG, IV, 25, сл.). Сыновья при жизни отца не имели
никаких прав на его имущество. Ни сын, ни жена не
могли продать что-либо из отцовского имущества или
заложить его. Нарушение этого правила рассматривает-
ся как воровство. Сын при жизни отца не является
самостоятельным: «Если сын берет на себя поручитель-
ство при жизни отца, то пусть будет наложено взыска-
ние на него самого и на имущество, которое он приоб-
рел» (LG, VI, 1—5). Сын, отделившийся при жизни отца,
сам становится полновластным хозяином своего имуще-
ства (LG, IX, 20).
Итак, критская моногамная семья сохранила ряд
пережитков, связанных с более ранней формой брака и
идущих от эпохи матриархата. Пережитки матриархата
на Крите существуют, прежде всего, как остатки инсти-
тута с сохранением прежнего значения (например, мат-
рилокальная форма поселения), как сохранение старого
обычая или института, но с новым значением, приспо-
собление старого обычая к современным условиям
(кузенный брак) и как сохранение одной внешней фор-
мы, обряда, связанного с прежним институтом, но в
данных условиях утратившего смысл (обряд похищения
невесты).
Форма критской семьи обусловлена характером
социально-экономического развития критского общества
и прежде всего неразрывно связана с формой собствен-
ности на землю и другое имущество, что отражается в
наследственном праве. Сохранение коллективной формы
собственности на Крите, существование ряда родовых
пережитков в общественном строе обусловило опреде-
ленную форму семьи и наследственного права.
11 Л. Н. Казаманова
161
Особенно заметна зависимость характера семьи от
формы собственности на землю в Спарте, где по сооб-
щению Полибия, братья, неподелившие земельный надел
отца, могли вести одно хозяйство и иметь одну жену.
Пример Крита и Спарты опровергает измышления
буржуазных ученых, старающихся принизить значение
матриархата, приписывая его существование лишь мало-
развитым «неарийским» 'народам. Наличие на Крите в
V в. до н. э. патриархального рода и сохранение ряда
пережитков матриархата свидетельствует о том, что
критское рабовладельческое общество прошло последо-
вательный путь развития через матриархат и патриар-
хальный род к классовому обществу.
ГЛАВА VII
ГОСУДАРСТВЕННОЕ УСТРОЙСТВО
cJcidd
сновной функцией рабовладельческого античного
государства является поддержание господства
класса рабовладельцев над классом рабов. Однако, как
известно, рабовладельческое государство в зависимо-
сти от ряда условий, в различных местах и в разные
исторические моменты может принимать разнообразные
формы. На это обстоятельство указывал В. И. Ленин:
«Во времена рабовладельческие в странах наиболее
передовых, культурных и цивилизованных по-тогдашне-
му, например, в древней Греции и Риме, которые цели-
ком покоились на рабстве, мы имеем уже разнообразные
формы государства. Тогда уже возникает различие
между монархией и республикой, между аристократией
и демократией. Монархия — как власть одного, респуб-
лика — как отсутствие какой-либо невыборной власти;
аристократия — как власть небольшого сравнительно
меньшинства, демократия — как власть народа...» Г Ана-
лизируя каждую из форм рабовладельческого государ-
ства, В. И. Ленин писал; «Рабовладельческие респуб-
лики различались по своей внутренней организации:
были республики аристократические и демократические.
«В аристократической республике небольшое число при-
вилегированных принимало участие в выборах, в демо-
кратической — участвовали все, но опять-таки все рабо-
владельцы, все, кроме рабов»1 2.
1 В. И. Ленин. Соч., т. 29, стр. 442.
2 Там же, стр. 443.
11*
163
Разнообразие политических форм в древности было
обусловлено характером социально-экономического раз-
вития, остротой классовой борьбы рабов против рабовла-
дельцев. Однако форма государственного устройства не
меняла зависимого положения эксплуатируемого класса
(положение рабов, например, на Крите и в Афинах).
«Несмотря на эти различия, государство времени рабо-
владельческой эпохи было государством рабовладельче-
ским, все равно — была ли это монархия или республи-
ка аристократическая или демократическая» 3.
Государственный строй критских городов к тому вре-
мени, которое нашло отражение в значительной части
наших письменных источников, проделал длительный
путь развития и претерпел ряд существенных изменений.
Например, в надписях, даже архаических, не встречает-
ся-упоминания о царях — очевидно, к VI в. до н. э. на
Крите уже не существовало царской власти. Однако
легко установить, что в более раннюю эпоху цари на
Крите были. Соответствующее указание имеется у Арис-
тотеля: «У критян раньше существовала и царская
власть, но потом они ее отменили...»4.
О характере царской власти в раннюю эпоху истории
Крита можно судить на основании косвенных указаний
того же Аристотеля и легенд. Кроме того, некоторые
обобщения можно сделать путем сопоставления с много-
численными данными о характере царской власти в
раннюю эпоху в Спарте.
Замечание Аристотеля о том, что функции военных
вождей после отмены царской власти на Крите перешли
к коллегии космов, позволяет предположить, что прежде
эти функции принадлежали царям, которые были прежде
всего военными предводителями5. Точно так же спар-
танские цари в ранний период истории выступают как
жрецы и военачальники6. Царская власть на Крите,
очевидно, как и в Спарте, имела много общего с инсти-
тутом племенных вождей, восходящим к родовому
строю. Политическая власть царей в Спарте сильно
ограничивалась существованием эфората — института,
напоминающего критскую коллегию космов, введением
3 В. И. Ленин. Соч., т. 29, стр. 442.
4 Aristot. Politica, II, 7.
5 Ibid.
6 Xenophon. Lac. Pol., XV, 1.
164
которой на Крите царская власть действительно уничто-
жалась.
В раннюю эпоху истории критского государства
цари, как уже говорилось, выполняли функции жрецов,
предводителей войска во время войн и походов. В мир-
ное время политическая власть царя приравнивалась к
власти рядового члена герусии или совета (|3о%«). Уни-
чтожение царской власти на Крите было обусловлено
усилением аристократии. С упразднением царей поли-
тическая власть на Крите оказывается сосредоточенной
в руках аристократической коллегии космов. Спартан-
ский институт царской власти сохранил много примитив-
ных черт, восходящих еще ко времени родового строя.
Например, царю принадлежало право решать судебные
дела, касающиеся дочерей-наследниц, если при жизни
отца они не были выданы замуж. У народов, находя-
щихся на стадии разложения родового строя, эти функ-
ции выполняет вождь. В Спарте царю посылаются время
от времени «дары» в виде продуктов питания, ему отво-
дится особое почетное место на обедах граждан и т. д.
Плутарх рассказывает об одном интересном обычае,
связанном с примитивностью характера царской власти
в Спарте. Эфоры, по словам Плутарха, через каждые
8 лет в темную звездную ночь обязаны выходить в
поле и вести наблюдения за небом. Если они обнаружи-
вали, как им казалось, неблагоприятные для царской
власти предзнаменования, то они имели право сместить
царя. Еще более характерна легенда о посещении крит-
ским царем Миносом своего божественного отца Зевса,
который якобы давал силу его законам на каждые 9 лет
царствования. Этот обычай уходит своими корнями в
уклад родового строя7.
Таким образом, до VI в. до н. э., когда царская
власть на Крите была полностью уничтожена, институт
царей отличался примитивностью и был тесно связан с
родовым строем. Если в Афинах роль царей переходит
отчасти к архонту-басилею, унаследовавшему от баси-
лея его жреческие функции, то на Крите к VI в. до н. э.
никаких следов царской власти не остается. Некоторые
функции царей перешли к коллегии космов, просущест-
7 Сравним материал, приводимый в работе Д. Фрезера «Золо-
тая ветвь» ('М., 1931).
165
вовавшей на Крите, как видно из надписей, вплоть до
римской эпохи. Аристотель и Страбон сообщают, что
число космов было, как правило, 108. В древности к ин-
ституту космов на Крите относились как к обычному
учреждению и сопоставляли его либо со спартанским
эфоратом, либо с афинскими архонтами. Страбон про-
водит аналогию между спартанскими эфорами и крит-
скими космами: «Эфоры, облеченные одинаковой властью
с космами на Крите, называются в Спарте иначе...»9.
Аристотель вообще не видит существенного отличия кос-
мов от спартанских эфоров: «Эфоры имеют ту же власть,
какая на Крите у так называемых космов, вся разница
лишь в том, что число эфоров пять, а число космов —
10» 10. Страбон же, который в описании критского госу-
дарственного строя следует за изложением Эфора, на-
зывает космов архонтами: «Критяне избирают десять
архонтов»11. Коллегии космов на Крите принадлежала
большая власть, в их руках, как и у спартанских эфо-
ров, было сосредоточено высшее военное управление,
высшая государственная и судебная власть. На это ука-
зывает в частности Аристотель: «Предводительство в
войске у критян принадлежит космам» 12. Все функции
государственной, военной и судебной власти были рас-
пределены между членами коллегии. Институт космов
напоминает афинский архонтат в раннюю эпоху истории
Афинского государства. Подобно архонту-эпониму в
Афинах, на Крите избирался председатель коллегии кос-
мов — первый косм или лрсотб хосгцод 13 (в надписях
часто лрбхооцод или лрбхорцод), который был эпони-
мом, с его именем связывались счет времени и датировка
событий. Этот обычай сохранялся до позднейшего вре-
мени. Так, Полибий датирует событие правлением косма
Кидаса в Гортине; «На Крите в то время, когда космом
в Гортине был Кидас, сын Анталкеса, гортинцы всяче-
ски старались подорвать могущество кносян»14. Таким
же образом датируются и надписи эллинистической и
8 Str a bo., X, 4, 21.
9 Ibid., 18.
10 А г i s t о t. Politica, II, 7.
11 Str a bo., X, 4, 21.
12 Aristot. Politica, II, 7, 3.
13 SGDI, N 4979, 4981.
14 Polyb., XXII, 19, I.
166
римской эпох. В одной архаической надписи упоминают-
ся должности косма-эпистата (xocrpiog 6 sjtiorrag) 15,
косма-секретаря, косма-ксения (xoeviog хоццод) 16. Не-
которые другие функции между космами распределяют-
ся таким же образом, как и в Афинах среди архонтов,
Косм, который возглавлял войско во время войны или
походов, соответствовал афинскому архонту-полемарху
и унаследовал свои функции от царей, на что указывает
Аристотель.
На Крите существовала особая должность (6 ибсщос,
6 то xoev i'o), в ведении которой находились дела, связан-
ные с вопросами об иностранцах, в большом количестве
проживавших на Крите и, очевидно, прибывавших на
остров по торговым делам. Этот косм решал также
спорные вопросы, касающиеся вольноотпущенников, апе-
тайров и лиц, не входивших в число полноправных граж-
дан. Очевидно, его помощником было особое должност-
ное лицо, 6 ptvapov о то xcrev’O, упоминающееся в крит-
ских надписях. В его компетенцию также входили вопро-
сы, связанные с пребыванием на Крите иностранцев,
купцов и др. (следует отличать от мнамона-секретаря в
суде).
Институт космов был выборной магистратурой, еже-
годно переизбиравшейся. Однако система избрания кос-
мов характеризует этот институт как сугубо аристокра-
тический. Космы избирались не из всего состава полно-
правных критских граждан, а лишь из привилегирован-
ной его части, из среды аристократических родов,
сохранивших свое значение вплоть до IV в. до н. э., на
что указывает Аристотель 17. Здесь налицо значительное
ограничение демократических прав народа, которые он
унаследовал от родового общества и которыми пользо-
вался еще в раннюю эпоху существования критского
государства. Критские космы были представителями
правящей группы аристократических родов, несмотря на
то, что они избирались всеми гражданами. Все 10 чле-
нов коллегии космов избирались из одного какого-либо
родового объединения (старта), которые попеременно
выставляли своих кандидатов на эту должность. Сход-
ство этого учреждения с афинским архонтатом усили-
15 SGDI, N 4952, 5128, 5059, 4960.
16 SGDI, N 4979, 4981.
17 Ari slot. Politica, II, 7, 5.
167
вается тем, что подооно тому, как архонты, исправно
выполняющие свои обязанности, входили в состав арео-
пага после годичного пребывания в коллегии, критские
космы, добросовестно исполнявшие службу, попадали в
число членов герусии или совета. По сообщению Аристо-
теля, которое, впрочем, следует воспринимать с некото-
рой осторожностью, учитывая тенденциозное и противо-
речивое отношение его к эфор ату и к институту космов
на Крите, космы обладали неограниченной властью.
Аристотель, отмечая отрицательные черты эфората,
одобряет самое идею этого учреждения, о критских же
космах он пишет: «Институт космов еще хуже, чем
институт эфоров: отрицательные стороны, присущие
последнему, свойственны и институту космов, так как и
в их число попадают первые попавшиеся. Той пользы,
которую приносит институт эфоров для государственного
строя в Лакедемоне, мы не находим на Крите» 18.
Отрицательное отношение Аристотеля к институту
космов, который по его мнению, далеко не соответство-
вал наилучшему государственному устройству, следует
учитывать при оценке государственного строя Крита
вообще и института космов в частности.
К IV в. до н. э. институт космов претерпел значитель-
ные изменения, но все же оставался аристократическим
учреждением типа афинского архонтата. Космы, отбыв-
шие срок службы, пополняли на Крите состав герусии
или совета (|ЗоХа), напоминавших по своему характеру
афинский ареопаг и спартанскую герусию 19. Аристотель
сообщает: «Геронтов избирают из числа тех, которые
были раньше космами» 20. Иногда герусия на Крите на-
зывается просто советом: «Лакедемонские геронты со-
ответствуют тем критским геронтам, которых на Крите
называют просто советом»21. Страбон же указывает, что
этот совет носил название герусии, как и в Спарте:
«Что касается правительственных учреждений, то неко-
торые из них имеют у спартанцев то же самое устройст-
во, носят те же самые названия, как например, власть
геронтов...»22. Очень интересные сведения о критской
18 А г i s t о t. Politica, II, 7.
19 Там же, 7.
20 Ibid.
21 Ibid.
22 Strabo. X, 4, 18.
168
герусии сообщает Страбон, очевидно, на основании дан-
ных Эфора: «В самых важных делах они (космы) поль-
зуются указаниями так называемых геронтов; впрочем,
к совету этому допускаются только лица, удостоенные
звания космов и вообще считающиеся испытанными» 23.
Таким образом, совет старейших (герусия) на Крите
носит замкнутый аристократический характер. Критская
герусия имела еще некоторые черты геронтократии. Так
же, как и в Спарте, в состав критской булэ входили
действительные старики (о Г jrpet уютос) 24. Платон счи-
тал этот факт положительным, утверждая, что «стари-
ковский образ мыслей является бесспорно наилучшим из
всех встречающихся ныне повсюду в различных государ-
ствах» 25. Из сообщения Страбона, приведенного выше,
видно, какое большое значение придавалось морально-
му облику этих jTpetyicrToi, их поведению и авторитету.
Возможно, что, как и в Спарте, геронты, члены критской
булэ должны были следить за поведением и воспитанием
молодежи, особенно на совместных трапезах, где при-
сутствовали юноши. По сообщению авторов, герусия на
Крите пользовалась большой властью. Геронты были
первыми помощниками высших должностных лиц —
космов, ежегодно . сменявшихся. Критская герусия по
своему значению аналогична афинскому ареопагу в
раннее время.
Судя по свидетельству литературных источников, ге-
русия в Спарте также играла значительную роль26,
ведала всеми основными вопросами политической жизни
государства. Аристотель называет спартанских герон-
тов «пожизненными вершителями всех важных явле-
ний»27. Такое определение герусии говорит о слабости
спартанского народного собрания — вся законодательная
и судебная власть делилась между герусией и эфора-
том 28.
Критский совет состоял из 30 лиц, пожизненно из-
23 Strabo. X, 4,21.
24 SGDI, N 4971, 4972, 5075.
25 Plato. Leges, IV.
26 А. К. Берге р. Аристотель и Спарта, IV. «Уч. зап.
РАНИОН», 1929, стр. 83.
27 Aristot. Politica, II, 6, 17.
28 Непонятно, почему А. К. Бергер считает спартанскую геру-
сию «совершенно выродившимся институтом гомеровской эпохи, не.
игравшим значительной роли во внутриспартанских отношениях».
169
бранных из числа космов. О том, что критские геронты
пользовались значительной властью, можно судить на
основании приведенного выше отрывка из Страбона29.
Аристотель неодобрительно относится к тому, что
геронты на Крите пользуются слишком большими права-
ми, ибо это, по его мнению, нарушает идею равновесия.
Он пишет: «О критских геронтах можно сказать то же
самое, что и о геронтах в Лакедемоне: их бесконтроль-
ность и несменяемость является слишком высокой честью
их служебного положения, а то, что они управляют не на
основании писаных законов, но самовластно, является
небезопасным»30. Судя по высказыванию Аристотеля,
случалось, что члены герусии превышали свои полномо-
чия и злоупотребляли данной им властью.
Благодаря особому способу выборов геронтов на
Крите, который сводился к простому назначению чле-
нов коллегии космов, вся власть в государстве в дейст-
вительности сосредоточивалась в руках нескольких знат-
ных фамилий старой родовой аристократии. В Спарте
дело усложнялось еще тем, что порядок выборов, кото-
рый Аристотель называет «детским», давал возмож-
ность эфорам произвольно толковать результаты голосо-
вания.
Народное собрание31 (ауора) на Крите в том виде,
в каком оно существовало в эпоху, описываемую Ари-
стотелем и Эфором, не обладало фактически никакой по-
литической властью, так как право законодательной
инициативы принадлежало космам и геронтам. Роль на-
родного собрания сводилась к принятию и отклонению
решений, предложенных космами и герусией. Фактиче-
ски процедура голосования народного собрания своди-
лась к простой формальности. Аристотель считает, что
народ на Крите был слишком ограничен в своих правах,
и замечает по этому поводу: «спокойствие народа, ли-
шенного участия в управлении, никоим образом не
служит еще доказательством правильности такого поряд-
ка» 32. По словам Аристотеля, в народном собрании
участвуют все, но право выносить самостоятельное реше-
ние народное собрание не имеет ни в чем, а утверждает
29 S t г а Ь о., X. 4, 21.
30 А г i s t о t. Politica, II, 7.
31 Ibid.; SGDI, N 3942, 5011.
32 A r i s t о t. Politica, II, 7.
170
только постановления геронтов и космов33. Интересно
сопоставить свидетельства Аристотеля о критском на-
родном собрании с сообщением Плутарха (которое соот-
ветствует Фукидиду) о значении народного собрания в
Спарте: «В народных собраниях никто не имел права
высказывать своего мнения. Народ мог только прини-
мать или отвергать предложения геронтов и царей» 34.
Ничтожная роль народного собрания на Крите, так же
как и в Спарте, обусловлена усилением политической
власти аристократии в лице космов и герусии на Крите
и эфоров и герусии в Спарте. Очевидно, в более раннее
время критское народное собрание играло гораздо боль-
шую роль35. Период, о котором свидетельствуют Ари-
стотель и Эфор (Страбон) является временем господства
аристократии на Крите. Черты сходства государствен-
ных учреждений Крита с родовыми институтами в зна-
чительной мере утратились; здесь они сохранились в
меньшей степени, чем в спартанском государственном
строе. Пережитки родового строя гораздо резче прояв-
лялись в общественном строе и быту критян.
Политическое господство аристократических фами-
лий было результатом сложных социально-экономиче-
ских процессов, происходящих в критских полисах
V—IV вв. до н. э.
33 А г i s t о t. Politica, II, 7.
34 Thue., I, 7.
35 О первоначальной силе спартанского народного собрания
свидетельствует знаменитая «Ликургова ретра» — документ, отра-
жающий события весьма ранней эпохи.
m 1ГПITTI [rfl fill fnl Ini ГгП ГП fill Inl Ini Ini fill Ini IfH П n
ШШШШМ шшиШПМ ш
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Изучение своеобразных особенностей общественного
строя городов Крита, отличающих их от «классическо-
го» образца античного полиса — Афин, дает возмож-
ность шире и глубже поставить вопрос о причинах этого
своеобразия. Существование же многочисленных сход-
ных черт в жизни так называемых «отсталых» областей
(Спарта, Крит, Фессалия, Аргос и др.), а вместе с тем
близость некоторых общественных институтов этих госу-
дарств с учреждениями стран древневосточного мира
свидетельствуют о том, что эти специфические особен-
ности были не случайным, «загадочным», а достаточно
типичным и закономерным явлением и обусловливались
конкретными социально-экономическими причинами.
Многие особенности общественной жизни критских
полисов были прямым следствием сохранения пережит-
ков общинной формы собственности на землю. Таким
образом, исследование основных форм собственности на
средства производства, в частности на землю, является
ключом к пониманию основных закономерностей со-
циально-экономического развития городов Крита в
V—IV вв. до н. э. Слабое развитие частнособственниче-
ских отношений, замедленный процесс окончательного
разложения родовых связей — вот причины существова-
ния многообразных сходных черт в быту и жизни столь
различных политических объединений, какими были
полисы Крита в V в. до н. э. и некоторые государства
Древнего Востока.
Исследование своеобразных форм рабской зависимо-
сти проливает дополнительный свет на процесс возник-
172
Йовенйя и развития первой формы эксплуатации чело-
века человеком, на процесс становления рабовладельче-
ского общества в целом, помогает проследить этот про-
цесс в его историческом развитии. Процесс развития
форм рабовладения оказывается тесно связанным с сох-
ранением пережитков общинной собственности на зем-
лю, с постепенным развитием частнособственнических
отношений.
Такой аспект в изучении общественного строя Крита
V в. до н. э. представляется нам новым. Работ советских
исследователей о Крите этого времени нет, а немного-
численные монографии буржуазных историков не отве-
чают такой постановке вопроса, так как попросту не
ставят вышеизложенных проблем. Больше того, в трудах
общего характера история Крита искажается, факты,
идущие вразрез с антинаучными теориями буржуазных
историков, фальсифицируются. Это и неудивительно, так
как в методологическом отношении в современной за-
падной историографии в значительной мере все еще
продолжает господствовать концепция циклизма, выдви-
нутая Э. Мейером. Исключением из этого круга работ
можно считать две монографии, написанные историками-
марксистами — Виллетсом и Лотце.
Для историка-марксиста история архаического и
классического Крита представляет чрезвычайный инте-
рес. Источники опровергают общепринятые положения
буржуазных исследователей относительно извечного
существования частной собственности, указывают на
наличие различного рода пережитков общинных отноше-
ний в классовом государстве, подчеркивают отличия в
положении войкеев-кларотов и крепостных и не позво-
ляют рассматривать критское рабовладельческое обще-
ство как общество феодальное.
Ценнейший сборник греческого городского права —
Гортинское законодательство — и другие источники сви-
детельствуют о том, что в городах Крита в V в. до н. э.
частной собственностью являлось только движимое
имущество, а пахотная земля вместе с находившимися
на ней постройками и возделывающими ее рабами —
войкеями и скотом составляла клер гражданина. Клер
не подлежал разделу между наследниками и являлся
только владением: «община равных» была коллектив-
ным собственником земли — материальной основы ее
173
существования. «Там, где собственность существует
только как общинная собственность, отдельный член, как
таковой, бывает только владельцем наследственным или
ненаследственным особого участка, так как каждая
частица собственности принадлежит не какому-либо из
членов в отдельности, а индивиду, как непосредствен-
ному члену общины, т. е. как лицу, живущему в единстве
с общиной, а не в отличие от нее. Существует только
коллективная собственность и только частное владе-
ние»
Для социальной жизни критских городов V в. до н. э.
типичным явлением было сосуществование различных
форм зависимости и, что особенно интересно, различных
форм рабской зависимости. Специфической формой раб-
ства на Крите была так называемая илотия, которая от-
личалась от обычных форм рабства: 1) прикреплением
войкея-кларота к земельному участку рабовладельца;
2) отсутствием частной собственности на раба этой ка-
тегории; 3) несколько более привилегированным иму-
щественным и семейным положением этой группы рабов.
Первые две особенности объясняются пережитками об-
щинных форм собственности на землю, а третья — при-
митивностью этой формы зависимости, так же как и
слабым развитием рабства в целом.
Таким образом, илотия предстает перед нами как
одна из ранних, примитивных форм рабской зависимо-
сти, происхождение которой было обусловлено завоева-
нием, а некоторые своеобразные особенности были
вызваны специфическими социально-экономическими
условиями. Форма зависимости, подобная «илотии», воз-
никает только на определенной стадии развития рабо-
владельческого общества: при сохранении общинного
землевладения или его пережитков, при наличии остат-
ков родового строя и при примитивном характере клас-
сового рабовладельческого общества. Илотия возникает
в том случае, когда вторгшееся племя завоевателей за-
хватывает чужую территорию и подчиняет значительную
группу местного населения, занимающуюся земледе-
лием. В ходе исторического развития илотия утрачивает
свое значение как самая распространенная форма раб-
1 К. Маркс. Формы, предшествующие капиталистическому
производству, стр. 13, примечание.
174
ской зависимости, уступая Mecto другим способам
эксплуатации рабов. Вместе с тем стираются специфиче-
ские особенности этой формы зависимости. Параллельно
исчезновению старых форм рабской зависимости на
Крите идет распространение и внедрение новых более
развитых форм эксплуатации — распространяется покуп-
ное рабство. Долгое время существует на Крите другая
ранняя форма рабской зависимости — долговое рабство,
появление которого связано с началом разрушения об-
щины свободных. На Крите долговое рабство по своему
характеру очень близко древневосточному должничест-
ву, но отличается еще большей примитивностью и не
знает ограничений во времени.
Своеобразие критского рабовладения заключается в
длительном сосуществовании илотии, долгового рабст-
ва, «усыновления» с более развитыми формами рабской
зависимости. Особенно характерно одновременное суще-
ствование илотии, свидетельствующей о сохранении об-
щинных отношений, и долгового рабства, знаменующего
начало распада общины.
В настоящее время задача в области изучения дан-
ной проблемы заключается в том, чтобы, привлекая к
исследованию возможно более широкий сравнительный
материал, определить историческое место ранних форм
рабовладения и тем самым пополнить наши знания о
развитии рабовладения в целом. Для этого необходимо
не только конкретное изучение данных о рабовладельче-
ской эксплуатации, но и исследование социально-эконо-
мических отношений и общественного строя изучаемых
государств и, в частности, форм землевладения.
Указывая на черты сходства <в положении различных
групп рабов, нельзя упускать и различия, необходимо
отмечать специфику развития рабовладения в зависимо-
сти от конкретно-исторических условий существования
того или иного общества. Развитие рабовладения в госу-
дарствах Древнего Востока представляет первый этап
рабовладельческой формации. В пользу этого свидетель-
ствует сходство некоторых форм рабства, существовав-
ших в ряде древневосточных государств и в так назы-
ваемых «отсталых» районах Греции. Можно предполо-
жить, что для той или иной стадии развития рабовладе-
ния характерны и присущие ей формы рабской зави-
симости. На каждой стадии развития рабовладения
175
может одновременно существовать несколько форм
рабства. Старые формы, свойственные предыдущей ста-
дии, могут сохраняться в виде пережитков наряду с
новыми, развивающимися формами рабской зависимо-
сти, а новые формы могут возникать и существовать в
зародышевом виде. Например, вавилонскому обществу
эпохи Хаммурапи соответствует несколько форм рабо-
владения — патриархальное рабство как результат боль-
шой власти отца в патриархальной семье, обладавшего
правом отдать сына и дочь в кабалу; долговое рабство,
возникающее в результате разложения общины; храмо-
вое рабовладение и др.
Критское рабовладение, наряду с основными форма-
ми, свойственными эпохе становления рабовладельческой
формации и уже отживающими, характеризуется также
и возникновением новых форм рабской зависимости,
присущих более развитому рабовладельческому общест-
ву. Так, в критских полисах примитивная илотия, долго-
вое рабство сочетаются с распространением покупных
рабов, появление которых сопряжено с развитием товар-
но-денежного хозяйства.
Если в качестве критерия для характеристики стадии
развития рабовладения принять степень распространения
рабского труда в хозяйстве, то для определения формы
рабства можно исходить из следующих признаков:
1) происхождение раба (завоевание, долговая кабала, по
рождению, покупка); 2) принадлежность раба (храм,
община, государство, частное хозяйство); 3) характер
использования рабов (сельское хозяйство, ремесло,
торговля, домашнее хозяйство). Эти три фактора, опре-
деляющие форму рабства, меняют свое значение в зави-
симости от степени распространения земледелия, ремес-
ла и торговли.
На форму эксплуатации рабов неизбежно должен
был оказать влияние характер общественного строя и
социально-экономического развития данного государст-
ва. Военный характер государства Древней Ассирии в
сочетании с примитивными социально-экономическими
отношениями обусловил особенно жестокий характер
ассирийского рабства. Наоборот, развитие экономики и
иной социально-экономический строй Вавилона време-
ни Хаммурапи отразились и на характере рабовладения
в этом государстве. Более примитивный, военно-аристо-
176
кратический строй спартанского общества в сочетании
с опасностью восстаний илотов обусловил- значительно
более суровое обращение с ними, чем это имело место
на Крите.
Особенности собственности на землю отразились на
семейно-наследственном праве. Неделимость земельных
участков, а вместе с тем разрушение «большой» семьи
были причиной пополнения категории людей, лишенных
земельной собственности и, следовательно, политически
бесправных. Критское семейное и наследственное право
отражает экономическую структуру общества — форма
наследования земельной собственности соответствует
примитивности форм землевладения (неделимость кле-
ров), а порядок наследования движимого имущества
вытекает из особенностей критской семьи.
Процесс распада общины и образования частной соб-
ственности на землю на Крите задержался вплоть до кон-
ца V—начала IV в. до н. э. Однако общие закономерно-
сти исторического развития только с большей силой
проявились в IV в. до н. э. В это время в городах Крита
развивается частная собственность на землю — докумен-
ты свидетельствуют о многочисленных сделках и торго-
во-ростовщических операциях, связанных с землей. Этот
процесс сопровождается бурным ростом социальных
противоречий и обострением классовой борьбы. В IV в.
до н. э. города Крита вступили в фазу общего кризиса
полисной системы, охватившего многие греческие цент-
ры. Основная причина кризиса полиса — разрушение
общинных устоев, развитие частнособственнических и
торгово-денежных отношений и рабства. Рушатся узкие
политические рамки полиса, экономика которого покои-
лась на земельной собственности всего коллектива граж-
дан.
Следствием социально-экономического кризиса полис-
ной системы были такие явления, как рост междоусоб-
ных войн между полисами острова, морской разбой,
вывод колоний в пределах острова и вне его, наемниче-
ство. Концентрация богатств, земельная задолженность,
долговая кабала, резкая социальная дифференциация —
вот картина жизни острова в IV и в III вв. до н. э. Со-
циальная борьба на Крите протекает под характерным
лозунгом передела земель и отмены долгов.
Следствием возросшего экономического влияния зе-
12 Л. Н. Казаманова
177
мельной знати была аристократизация общественно-йб-
литического строя критских полисов в IV в. до и. э., ко-
торый был веком временного усиления аристократиче-
ских элементов в критском государстве, веком послед-
ней попытки родовой и земельной знати удержать всю
полноту политической власти.
С процессом быстрого разложения примитивных
устоев быта, вытекавших из примитивных земельных от-
ношений, меняется социальное значение таких архаиче-
ских институтов, какими были андрии и агелы, которые
из объединений равноправных свободных граждан ста-
новятся аристократическими организациями.
Если в начале развития общий характер критского
рабовладельческого общества резко отличался от обыч-
ного типа античного полиса, то к IV в. до н. э. особен-
ности эти начинают стираться, так как остров оказался
втянутым в общее русло исторических событий грече-
ского мира. Поэтому нет необходимости говорить о двух
путях исторического развития греческого общества
(Афины — Спарта), а следует выяснить причины замед-
ленного развития некоторых областей Греции и конкрет-
но-исторические различия в общественном строе той или
иной области.
ПРИЛОЖЕНИЕ
ГОРТИНСКИЕ ЗАКОНЫ (Перевод)
Содержание
I. Судебные тяжбы относительно рабов.
2. Уголовные преступления.
3. Развод. Имущественные права женщины при разводе.
4. Положение разведенной женщины и внебрачных детей.
5. Раздел имущества. Наследственное право.
6. Закладывание имущества.
7. Продажа в рабство.
8. Дети от брака рабов со свободными женщинами.
9'. Положение дочерей-наследниц.
ГО. Залог и поручительство. Долги.
11. Выкуп человека.
12. Усыновление.
13. Денежные споры.
14. Имущественные права женщины. Дочери-наследницы.
БОГИ!
I. 1. Если кто-нибудь хочет начать процесс из-за свободного
или из-за раба, то пусть не уводит до решения суда *.
2. Если уведет, то пусть [судья] приговорит к уплате за сво-
бодного— десяти статеров, за раба — пяти, за то, что увел, и
пусть [судья] постановит отпустить в течение трех дней.
3. Если не отпустит,, то пусть [судья] приговорит к уплате за
свободного — статера, за раба—драхмы за каждый день, пока не
отпустит.
Относительно времени пусть [под присягой] решит судья.
4. Если будет отрицать, что уводил, то пусть под присягой
решит судья, в том случае, если не выскажется свидетель.
5. Если идет спор о том, был ли он свободным или рабом,
пусть будут иметь силу те, кто выскажется за то, что он был
свободным.
1 В данном переводе мы впервые даем нумерацию статей, ко-
торая в памятнике и в его изданиях отсутствует. Перевод сделан
с текста, изданного М. Guarducci (Inscriptiones Creticae).
12* 179
6. Если судятся из-за раба, и каждый утверждает, что раб
принадлежит ему, то, если выскажется свидетель, решать согласно
показанию свидетеля.
7. Если утверждают, что раб принадлежит им обоим или не
принадлежит никому из них, то пусть под присягой решает судья.
8. Если дело проиграет тот, который имел, то свободного пусть
отпустит в течение пяти дней, а раба передаст на руки.
9. Если не отпустит или не передаст, то пусть судья приговорит
за свободного к [уплате] пятидесяти статеров и статера за каж-
дый день, пока не отпустит, а за раба (к уплате) десяти статеров
и драхмы за каждый день, пока не передаст на руки.
10. Если судья приговорит взыскать в течение года, то взыскать
тройной штраф или меньше, но не больше. Относительно времени
пусть под присягой решит судья.
И. Если раб, дело относительно которого проиграно, ищет убе-
жище в храме, то пусть истец позовет [противника] и перед двумя
совершеннолетними свободными свидетелями укажет храм, где
скрывается он сам [раб] или кто-другой вместо него.
12. Если он не позовет и не укажет, то пусть уплатит, как
предписано.
13. Если не отдаст его в течение года, то пусть уплатит про-
стой штраф.
'14. Если [раб] умрет во время судебного процесса, то пусть
[судящийся] уплатит простой штраф.
15. Если уведет [раба] кто-либо из членов коллегии космов
или другой кто-либо у члена коллегии космов, то по истечении
срока [службы] пусть [пострадавший] начинает судебный процесс, а
если проиграет дело, то пусть уплатит то, что предписано, начиная
с того дня, как увел. За уводящим [раба] от проигравшего дело
или от заложника пусть не будет вины.
II. 16. Если кто-либо причинит насилие свободному или свобод-
ной, то пусть заплатит сто статеров.
17. Если сыну или дочери апетайра, то десять [статеров].
18. Если раб свободному или свободной, то пусть уплатит
вдвое.
19. Если свободный войкею или войкее, то пять драхм.
20. Если войкей войкею или войкее, то пять статеров.
21. Если кто причинит насилие рабыне, живущей в доме, то
пусть уплатит два статера.
22. Если [будет иметь связь] с обесчещенной днем, то обол,
если ночью, —два обола. Пусть клятва рабыни имеет силу.
23. Если кто-либо попытается вступить в связь со свободной
против желания родственников, то пусть заплатит десять статеров,
если подтвердит свидетель.
24. Если кто-либо захватит [человека] в прелюбодеянии со сво-
бодной в доме отца или брата, или мужа, пусть заплатит сто ста-
теров, если в другом месте — пятьдесят.
25. Если [с женой] апетайра — десять.
26. Если раба со свободной,— пусть заплатит вдвое.
27. Если раба с рабом, то пять [статеров].
180
28. Пусть [захвативший] объявит перед родственниками захва-
ченного и тремя свидетелями, чтобы они его выкупили в течение
пяти дней.
29. Относительно раба пусть объявит хозяину перед двумя
свидетелями.
30. Если не выкупят, то захвативший пусть имеет право об-
ращаться с ним, как захочет.
31. Если он будет утверждать, что его поработили, то захва-
тивший пусть поклянется так, как если бы дело шло о пятидесяти
статерах или больше перед четырьмя [свидетелями], и пусть каж-
дый призывает на себя проклятия.
32. Если дело идет об апетайре, то перед тремя [свидетелями].
33. Если дело идет о войкее, то пусть его хозяин [поклянется],
что захвачен в прелюбодеянии, а не порабощен.
III. 34. Если муж и жена разводятся, то жена пусть имеет
свое [имущество], которое имела, когда пришла к мужу, и полови-
ну дохода, если он будет от ее имущества, и половину из того, что
наткала, если будет, и пять статеров в том случае, если муж будет
виновником развода.
35. Если муж будет утверждать, что он не виноват, то пусть
судья решит, принеся присягу.
36. Если она унесет что-либо другое из имущества мужа, то
пусть уплатит пять статеров и [вернет] то, что унесла у него, и то,
что похитила у него, отдаст.
37. Если она от чего-либо [от обвинения] будет отказываться,
то пусть судья заставит поклясться Артемидой перед Амиклейским
храмом, перед Лучницей.
38. Если кто-либо похитит для поклявшейся, то пусть уплатит
пять статеров и [вернет стоимость] вещи.
39. Если кто-либо из посторонних будет содействовать [краже],
то пусть уплатит десять статеров и двойную стоимость вещи, в
похищении которой поклялся судья.
40. Если муж умер, оставив детей, то, если жена хочет, пусть
выходит замуж, имея свое [имущество] и то, что дал муж согласно
предписанному в присутствии трех совершеннолетних свободных
свидетелей.
41. Если она унесет что-либо из имущества детей, за это пусть
подлежит суду.
42. Если [муж] оставляет [жену] бездетной, то пусть она имеет
свое [имущество] и из того, что наткала половину и определенную
часть из домашнего дохода вместе с родственниками, имеющими
право на наследство и то, что даст муж согласно предписанному.
43. Если она унесет что-либо другое, то пусть подлежит суду.
44. Если жена умрет бездетной, то ее [имущество] пусть будет
отдано родственникам, имеющим право на наследство, и половина
того, что наткала, и половина дохода от ее [имущества], если будет.
45. Если муж или жена захочет дать подарок, то [пусть даст]
одежду или двенадцать статеров, или вещь стоимостью в двенад-
цать статеров, но не больше.
46. Если разводится войкея с войкеем при его жизни или
после смерти, то пусть она имеет свое [имущество].
47. Если она унесет что-либо другое, то пусть подлежит суду.
IV. 48. Если родит разведенная женщина, то пусть она при-
несет [ребенка] в дом мужа при трех свидетелях.
181
49. Если он не примет, то пусть у матери будет [право} воспи-
тывать ребенка или подкинуть. Пусть будет иметь силу клятва
родственников и свидетелей, которые принесли [ребенка]'.
50. Если родит разведенная войкея, то пусть она принесет
[ребенка] хозяину человека, который был на ней женат, при двух
свидетелях.
51. Если он не примет, то пусть [ребенок] будет у хозяина
войкей.
52. Если она снова выйдет замуж за него же в течение первого
года, то пусть ребенок будет у хозяина войкея. Пусть имеет силу
клятва принесших [ребенка] и свидетелей.
53. Если оазведенная женщина подбросит ребенка до того, как
принесет его [мужу], как предписано, то пусть заплатит за свобод-
ного—‘пятьдесят статеров, за раба — двадцать пять, если проигра-
ет дело.
54. Если у нее нет какого-либо дома, куда принести [ребенка]
или она его [мужа] не увидит, то, если она подкинет ребенка, за
нею не будет вины.
55. Если забеременеет и родит незамужняя войкея, то пусть
ребенок будет у хозяина отца. Если отца нет в живых, то пусть
[ребенок] будет у хозяев братьев.
V. 56. Пусть у отца будет власть над детьми и право раздела
имущества, а мать [имеет власть] над своим имуществом.
57. При жизни нет необходимости производить раздел.
58. Если кто-либо присужден к штрафу, то выделить оштрафо-
ванному [часть имущества], как предписано.
59. Если кто-либо умрет, то постройки, которые в городе и то,
что в них [домах], в которых не живет войкей, живущий в деревне,
и мелкий скот, и крупный рогатый скот, который не принадлежит
войкею, пусть принадлежат сыновьям.
60. Все остальное имущество разделить справедливо и сыновья,
сколько бы их ни было, пусть получают по две части каждый.
61. Имущество матери после ее смерти следует делить так же,
как предписано [делить имущество отца].
62. Если у нее нет имущества, а есть дом, то пусть получат
дочери, как предписано.
63. Если отец захочет при жизни своей дать [подарок] выходя-
щей замуж [дочери], то пусть даст, как предписано, но не больше.
64. Если он дал ей раньше или обещал, то пусть это она
имеет, другое пусть не получает.
65. Женщина, которая не имеет имущества, ни данного отцом
или братом, ни обещанного, ни полученного по наследству, то [по-
лучившие] после того, как военными вождями были члены рода
Эталеев и коллегию космов возглавлял Килл,— это пусть получит,
к тем же, которые раньше [получили], пусть не имеют притязаний.
66. Когда умрет муж или жена, если есть дети, или дети детей
[внуки], или их дети [правнуки], то пусть они имеют имущество.
67. Если из этих никого нет, а [есть] братья умершего, и дети
братьев, и их дети, то пусть они имеют имущество.
68. Если из этих никого нет, а [есть] сестры умершего и их де-
ти и их [детей] дети, то пусть они имеют имущество.
69. Если нет никого из этих, то пусть имуществом владеет
тот, кто имеет право на наследство, то пусть имеют имущество те,
которые составляют клер [надел]1 дома.
182
70. Если одна часть из имеющих право на наследство захочет
разделить имущество, а другая часть не захочет, то пусть .судья
присудит, чтобы все имущество получили те, которые хотят раз-
дела, до тех пор, пока не разделятся.
71. Если кто-либо после решения суда проникнет силой [в дом]
и уведет или унесет что-либо, то пусть заплатит десять статеров и
двойную [стоимость] вещи.
72. Относительно скота, плодов, одежды, украшений, движи-
мого имущества, если часть из имеющих право на наследство де-
лится... то судья, принеся клятву, пусть рассудит согласно жалобе.
73. Если при разделе имущества не придут к соглашению от-
носительно раздела, то продать имущество и отдать тем, кто дал
больше [денег], выделив каждому свою часть.
74. Делить имущество в присутствии трех или больше совер-
шеннолетних свободных свидетелей.
75. Если кто-либо даст дочери [подарок], то согласно тому, же
[предписанию законов].
VI. 76. При жизни отца из его имущества пусть никто из сы-
новей не продает и не дает в залог.
77. То, что он [сын] сам приобрел или получил по наследству,
пусть продаст, если захочет.
78. Пусть отец из имущества детей, которое они сами приобре-
ли или получили по наследству, не продает и не обещает ни муж
имущества жены, ни сын имущества матери [не продает и не
обещает].
79. Если кто-либо купит, или заложит, или пообещает иным
способом, чем это предписано законом, то пусть имущество нахо-
дится у матери и у жены, а продавший или заложивший или по-
обещавший пусть заплатит купившему или получившему залог или
обещание двойную сумму, а если за ним будет другая вина, то
[еще] простой штраф. За то, что [было сделано] раньше, пусть не
подлежит суду.
80. Если противник подаст в суд относительно вещи, из-за ко-
торой идет спор, утверждая, что она не принадлежит матери или
жене, то пусть судятся там, где следует, у судьи, где каждому
предписано законом.
81' . Если мать умрет, оставив детей, то отец пусть имеет
власть над имуществом матери, но он не [должен] ни продавать
ни закладывать без согласия совершеннолетних детей.
82. Если кто-либо купит иным способом [чем предписано зако-
ном] или заложит, то пусть имущество будет у детей, а купившему
или взявшему залог продавший или заложивший пусть заплатит
двойную стоимость, а если будет какая-либо другая вина, то [еще]
простой штраф.
83. Если кто-либо женится на другой [женщине], то пусть дети
имеют власть над имуществом матери.
VII. 84. Если кто-либо будет продан на чужую землю [в раб-
ство] и кто-либо по его просьбе его выкупит, то пусть он находит-
ся у выкупившего до тех пор, пока не отдаст того, что следует.
85. Если они не договорятся относительно суммы или он будет
освобожден не по своей просьбе, то пусть судья, принесший клятву,
рассудит согласно жалобе.
VII. 86. Если [раб], придя к свободной, женится на ней, то
дети пусть будут свободными.
183
87. Если свободная придет к рабу, то пусть дети будут рабами.
88. Если у одной и той же матери будут свободные дети и ра-
бы, и, если мать умрет, то имущество, если оно есть, пусть принад-
лежит свободным детям.
89. Если свободных детей не окажется, то имущество пусть
получат родственники, имеющие право на наследство.
90. Если купивший на рынке раба не отвергнет его в течение
60 дней, то, если раб оскорбил кого-либо раньше или потом, пусть
купивший отвечает за него перед судом.
IX. 91. Дочь-наследница пусть выходит замуж за старшего
брата отца.
92. Если будет много дочерей-наследниц и братьев отца, то
пусть следующая [по старшинству] дочь выходит замуж за следую-
щего [по старшинству] брата отца.
93. Если не окажется братьев отца, но будут сыновья братьев,
то пусть она выходит замуж за сына самого старшего брата [от-
ца].
94. Если будет много дочерей-наследниц и много сыновей
братьев [отца], то следующая [по старшинству] дочь пусть выходит
замуж за сына следующего [по старшинству] брата [отца].
95. Пусть родственник, имеющий право жениться на дочери-нас-
леднице, женится на одной, но не на большем числе.
96. Если родственник, имеющий право жениться на дочери-
наследнице, и дочь-наследница не достигли брачного возраста,
то дом, если он имеется, пусть принадлежит дочери-наследнице, а
половину всего дохода пусть получит родственник, имеющий право
жениться на дочери-наследнице.
97. Если несовершеннолетний родственник, имеющий право
жениться на дочери-наследнице, не захочет жениться, достигши
брачного возраста, на достигшей брачного возраста [дочери-наслед-
нице], то пусть все имущество и доход будет у дочери-нас'ледницы,
пока он [на ней] не женится.
98. Если совершеннолетний родственник, имеющий право же-
ниться на дочери-наследнице не захочет жениться на желающей
выйти замуж совершеннолетней [дочери-наследнице], то пусть род-
ственники дочери-наследницы подают в суд, а судья пусть присудит
[его жениться в течение двух месяцев].
99. Если он не женится, как предписано, то пусть дочь-наслед-
ница имеет все имущество и, если есть кто-либо другой из родствен-
ников, имеющий право на ней жениться, то пусть она выходит за
него замуж.,
100. Если родственника, имеющего право жениться на дочери-
наследнице, нет, то пусть она по своему желанию выходит замуж
за того из филы, кто добивается [ее руки].
101. Если достигшая брачного возраста [дочь-наследница] не
захочет выйти замуж за родственника, имеющего право жениться
на ней, или он еще не достиг брачного возраста, а дочь-наследница
не хочет ждать, то пусть дом, если он в городе, принадлежит
дочери-наследнице, а из остального, получив половину, пусть выхо-
дит замуж по своему желанию за того из филы, который доби-
вается [ее руки].
102. Пусть что-либо из имущества будет дано ему [родствен-
нику, имеющему право жениться на дочери-наследнице]1.
.103 . Если у дочери-наследницы не окажестя родственников,
184
имеющих право на ней жениться согласно предписанию [законов],
то пусть она имеет все имущество и выходит замуж за того из фи-
лы, за кого хочет.
104. Если никто из филы не захочет на ней жениться, то пусть
родственники дочери-наследницы объявят в филе, йе захочет ли
кто-нибудь на ней жениться.
105. Если кто-нибудь женится на ней, то пусть [сделает это] в
течение тридцати дней после того, как [они] объявят.
106. Если он этого не сделает, то пусть она вЫходит замуж
за другого, за которого сможет.
107. Если [девушка], выданная замуж отцом или братом, ока-
жется дочерью-наследницей и не захочет быть замужем за тем, за
кого ее выдали при его желании быть на ней женатым, то, если у
нее есть дети, пусть, получив из имущества согласно предписанию
[законов], выходит замуж за другого из филы.
108. Если у нее нет детей, то пусть она, получив все имущество,
выходит замуж за родственника, имеющего право на ней жениться,
в том случае, если он есть.
109. Если [родственника], имеющего право жениться на дочери-
наследнице, нет, то пусть она [поступает] согласно предписанию [за-
конов].
ПО. Если умрет муж дочери-наследницы, оставив детей, то,
если она захочет, пусть выходит замуж за того из филы, за кого
сможет, но пусть ее не принуждают.
111. Если умерший [муж] не оставит детей, то пусть [жена]
выходит замуж за родственника, имеющего право жениться на до-
чери-наследнице согласно предписанию [законов].
112. Если родственник, имеющий право жениться на дочери-
наследнице находится не на родине, а дочь-наследница достигла
брачного возраста, то пусть она выходит замуж за родственника,
имеющего право на ней жениться согласно предписанию (закона].
ИЗ. Пусть дочерью-наследницей является та, у которой нет отца
или брата от того же отца.
114. Из имущества хозяйством пусть владеют родственники со
стороны отца и пусть они получат половину дохода до тех пор,
пока она не достигнет брачного возраста.
115. Если у дочери-наследницы, не достигшей брачного воз-
раста, не окажется родственника имеющего право на ней жениться,
то пусть власть над имуществом и власть над доходами имеет
дочь-наследница; пока она не достигнет брачного возраста, пусть
она воспитывается у матери.
116. Если матери нет, то пусть она воспитывается у родствен-
ника со стороны матери.
.117 . Если кто-либо женится на дочери-наследнице не так, как
предписано [законом], то пусть родственники принесут жалобу кол-
легии космов.
118. Если отец умрет, оставив дочь-наследницу, то если она са-
ма или кто-либо за нее заложит что-либо из имущества отца или
имущества матери или продаст, то пусть и залог и йродажа будут
законными.
119. Если кто-либо часть имущества дочери-наслеДницы продаст
или заложит иным способом, то пусть имущество будет у дочери-
наследницы, а продавший или отдавший в залог, если проиграет
дело, пусть заплатит купившему или взявшему в Залог двойную
185
стоимость, а если за ним будет другая вина, то [еще] простую
стоимость, согласно тому, как предписывают [законы].
120. За то, что произошло раньше, пусть не подлежит суду.
121. Если противник спорит относительно вещи, из-за которой
идет тяжба, утверждая, что она не принадлежи!" дочери-наследни-
це, то пусть рассудит судья, принесший клятву.
122. Если дело выиграет тот, кто утверждал, что [вещь не
принадлежит дочери-наследнице], то пусть передает туда, куда сле-
дует, где по каждому поводу есть предписания [закона].
X. 123. Если умрет взявший на себя поручительство или проиг-
равший дело, или будучи должником, или оклеветанный, или нару-
шивший договор, или кто-либо другой [такой же], то пусть судятся
в течении первого года. Пусть судья рассудит согласно жалобе.
124. Если судятся из-за выигранного дела, то пусть судья и
мнамон, если они живы и имеют гражданские права, а также сви-
детели и родственники, имеющие право на наследство [подтвердят].
125. Относительно поручительства, долга, клеветы и нарушения
договора пусть заявят свидетели, родственники, имеющие право на
наследство.
126. Если заявят, то пусть он решит сам, принеся клятву, и
свидетели, чтобы взыскать простой штраф.
.127. Если сын берет на себя поручительство при жизни отца,
то пусть будет наложено взыскание на него самого и на имущество,
которое он приобрел.
128. Если кто-либо имеет сношение с заграницей или не отдает
взявшему в залог иностранцу, то когда подтвердят взрослые свиде-
тели относительно дела о ста статерах или больше, — в количестве
трех человек, если меньше, до десяти статеров, то двое, если мень-
ше — один [свидетель], пусть рассудят согласно показанию сви-
детелей.
129. Если свидетели не выскажутся, а тот, кто взял поручитель-
ство предстанет [перед судом], то по требованию подавших па него
в суд пусть он принесет клятву.
130. Сын матери или муж жене пусть даст сто статеров или
меньше, но не больше.
131. Если он даст больше, то родственники, имеющие право на
наследство, если они захотят, пусть отдадут деньги и получат
имущество.
XI. 132. Если кто-либо дал деньги, будучи должником, или
оштрафованным, или во время судебного процесса и оставшегося
окажется недостаточно для [уплаты] штрафа, то пусть подарок
[считается] незаконным.
133. Заложника не выкупать до тех пор, пока его не освободит
взявший в залог; ни судиться [с ним], ни принимать поручительства,
ни обещать, ни закладывать.
134. Если кто-либо сделает что-либо из этого, то пусть это
будет противозаконным, если подтвердят два свидетеля.
XII. 135. Усыновлению быть, откуда кто захочет.
136. [Об усыновлении] объявить на площади перед собравши-
мися гражданами с камня, с которого выступают перед народом.
137. Усыновивший пусть даст своей гетерии священное живот-
ное и кружку вина.
138. Если [усыновленный] получает все имущество и если не
окажется законных деТей, то пусть он исполняет все священные
186
обряды и все человеческие обязанности, которые следует (делать]
за усыновившего, как предписано законным детям.
139. Если он не захочет выполнять это, как предписано [зако-
ном], то имущество пусть получат родственники, имеющие право на
наследство.
140. Если у усыновившего имеются законные дети, то пусть
усыновленный по отношению к мужскому потомству получает
часть, которую женское потомство получает от братьев.
141. Если нет мужского потомства, а есть женское, то усынов-
ленный пусть имеет равную долю, и он не обязан выполнять [что
требуется] за усыновившего; пусть получит имущество, которое
оставил усыновивший; больше же усыновленному пусть не до-
стается.
142. Если усыновленный умрет, не оставив законных детей,
то имущество пусть переходит к родственникам усыновившего.
143. Если усыновивший хочет [отказаться], то пусть объявит на
площади перед собравшимися гражданами с камня, с которого
выступают перед народом; пусть он внесет десять статеров в
судилище, мнамон по вопросу об иностранцах, пусть даст отвергну-
тому.
144. Женщина и несовершеннолетний не имеют право усы-
новлять.)
145. Пусть поступают согласно предписанию этих законов, если
кто-либо имеет что-нибудь к усыновившему или к усыновленному,
то пусть не передает дело в суд.
XIII. 146. Человека, которого кто-либо увел до [решения] суда,
всегда принимать. Пусть судья рассудит, как следует судить—на
основании показаний свидетелей или как следует судить на основа-
нии [показаний] поклявшихся, как предписано законом; в остальном,
принесши клятву, судить согласно жалобе.
147. Если умрет задолжавший деньги или проигравший процесс
[денежный], то если родственники, имеющие право на наследство,
захотят получить [его] имущество, то пусть, заплатив штраф и от-
дав деньги, которые он был должен, получат имущество.
148. Если не захотят, то имущество пусть получит выигравший
[денежный] процесс или тот, кому [умерший] был должен деньги;
пусть не будет никаких притязаний к родственникам, имеющим
право на наследство.
149. За отца [следует] взыскивать из отцовского имущества, за
мать — из материнского.
XIV. 150. Если жена разводится с мужем, и судья присудил
ее к принесению клятвы, то пусть она поклянется относительно то-
го, в чем она обвиняется, в течение 20 дней в присутствии судьи.
151. Пусть начавший процесс объявит жене, судье и мнамону
в течение четырех дней перед свидетелями.
152. Если сын матери или муж жене дал имущество, как пред-
писывалось до [установления] этих законов, то пусть к нему не
будет судебных притязаний, но впредь пусть дает согласно тому,
как предписано [этими] законами.
153. С дочерью-наследницей, если нет орфанодикастов и она не
достигла брачного возраста, обращаться согласно предписанию
[законов].
154. Если у дочери-наследницы нет родственников, имеющих
187
право на ней жениться и нет орфанодикастов, то пусть она воспи-
тывается у матери.
155. Имущество же отца и имущество матери, о которых упо-
миналось, и доходы пусть устроят как можно лучше до тех пор,
пока она не выйдет замуж.
156. Выходить замуж [дочери-наследнице] двенадцати лет или
старше.
ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ СВОД ГОРТИНСКИХ ЗАКОНОВ
(надпись на северной стене)
1. Пусть потерпевший, если захочет, отдаст свое животное и
получит то [которое причинило вред]. Если он не захочет произ-
вести обмен, то пусть получит простую стоимость [животного].
Если же он не приведет пострадавшее животное или не принесет,
или не покажет убитое, как предписано, то не будет ответствен-
ности.
2. Если вепрь [кабан] ранит или убьет копытное животное, то
кабана следует получить владельцу пострадавшего животного...
3. ...пусть он уплатит такую же цену.
4. Лошадь, мул и осел должны быть по возможности приве-
дены согласно предписанию закона. А если животное умерло или
невозможно его привести, то он должен в течение 5 дней перед
двумя свидетелями вызвать [противника], чтобы показать, где лежит
животное. Относительно же того, привел или принес, или при-
гласил, чтобы показать, пусть он сам и свидетели будут ближе'к
клятве.
5. Собаки же, получившие удар копытом...
6. ...Если обе собаки следуют, то не будет ответственности, если
же не обе, то пусть тот, который их получил, выплатит простую
стоимость.
7. Если кто-либо тому, кто дал на хранение ему копытное жи-
вотное, или домашнюю птицу, или равным, или иным способом
передал, не может отдать это животное, то должен заплатить его
простую стоимость.
8. Если же он передаст дело в суд и будет отрицать, то дол-
жен заплатить двойную стоимость и штраф городу...
9. ...‘Пусть уплатит вчетверо больше. Если же он вернет то же
самое, то пусть уплатит простую стоимость.
10. Бежавшего войкея нельзя перепродать ни в том случае,
если он укрылся в храме, ни в течение года после того, как он
убежал.
11. Но если бежавший принадлежит космам, то его нельзя пе-
репродать, пока [хозяин] будет космом и в течение года после того,
как он убежал.
12. Если же кто-либо перепродаст его до истечения этого
срока, то пусть будет осужден. Относительно времени пусть решит
судья под присягой.
13. ...Если он не поклялся, пусть уплатит простую стоимость.
14. Если кто-либо с согласия того, в чьей власти он находится,
обрабатывает участок земли или уносит плоды, то пусть будет без-
наказанным.
15. Если же тот покажет, что это было без его согласия, то пусть
188
судья решит на основании присяги, если не выскажутся свидетеля.
16. Если же заложник причинит ущерб постороннему, то
пусть сам подвергнется штрафу.
17. Если ему нечем уплатить, то пусть выигравший процесс и
хозяин задолжника...
18. ...Но не больше. Если кто-либо причинит ущерб заложнику,
то пусть его хозяин ведет процесс и добивается штрафа, как за
свободного, и из того, что взыщет, одну половину должен полу-
чить заложник, другую — его хозяин.
19. Если хозяин заложника не захочет вести процесс, то он
сам, уплатив долг, может начать процесс.
20. Если же заложник...
21. Человек, который пригонит или принесет имущество к хра-
му- '
22. Купивший пусть тому, кто требует имущество обратно, уп-
латит денежный штраф согласно предписанию законов в этом слу-
чае, а человек пусть отвечает лично за того, кто требует имущество
обратно, если купивший в течение тридцати дней не вернет покупку.
23. Если же в течение десяти дней они договорятся не отда-
вать обратно, то поручительство...
список СОКРАЩЕНИЙ
ВД|И — Вестник древней истории
ПИМК — Проблемы истории материальной культуры
ИАН — Известия Академии наук
ИГАИМК —Известия Государственной Академии истории матери-
альной культуры
ВИ — Вопросы истории
УЗРАНИОН — Ученые записки Российской ассоциации научных ин-
ститутов общественных наук
ЖМНП — Журнал министерства народного просвещения
СА — Советская археология
ИАНОИФ — Известия Академии наук, отдел истории и философии
HZ — Historische Zeitschrift
RE — Pauly-Wissowa, Realencyclopadie der Klassischen Altertums-
wissenschaften
AHR — American Historical Revue
IC — Inscriptiones Creticae, v. I—IV, Roma, 1935—1942.
BCH — Bulletin de correspondance hellenique
SGDI — Sammlung der Griechischen Dialect Inschriften, Bd. Ill,
H. II, von H. 'Collitz und Bechtel
LG — Leges Gortyniae
FHG — Fragmenta Historicorum graecarum ed. C. Muller.
SIG — Sylloge Inscriptiomum Graecarum, v. I—IV, 3 Auflage, Lpz.,
1915—1924. ed. W. Dittenberger
AM — Athenische Mitteilungen
MA — Monumenti antichi publicati per cura della reale Accademia dei
Lincei
AZ — Archaologische Zeitung
ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение ............................................. 3
Глава I. Историография................................14
Глава II. Обзор источников . 33
Глава III. Крит в ViII—VI вв. до н. э.................65
Глава IV. Социально-экономический строй критских полисов
в V—IV вв. до н. э................................85
Глава V. Рабовладение на Крите в V—IV вв. до н. э. . . ЮЗ
Глава VI. Семья......................................132
Глава VII. Государственное устройство................163
Заключение...........................................172
Приложение. Гортинские законы (перевод)..............179
Список сокращений....................................189
Людмила Николаевна Казаманова
ОЧЕРКИ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ИСТОРИИ КРИТА
V—IV вв. до н. э.
Тематический план 1963 г. № 66
Редактор Л. П. Буканова
Художественный редактор
К. И. Журинская
Обложка художника В. Д. Петухова
Технич. ред. К. С. Чистякова
Корректора М. И. Эмульс и
М. М. Петкевич
Сдано в набор 14/IX 1963 г.
Подписано к печати 24/IV 1964 г.
Л-111370. Формат 84X108/32
Физ. печ. л. 6,0- Уел. печ. л. 10,08
Уч.-изд. л. 9,85. Изд. № 4Г2
Зак. 684. Тираж 1000 экз.
Цена 59 коп.
Издательство Московского
университета
Москва, Ленинские горы
Административный корпус
Типография Изд-ва МГУ.
Москва, Ленинские горы
Замеченные опечатки
Стра- ница Строка Напечатано Следует читать
53 19 сверху ЛТрюд ftarpiog
54 4 снизу Panahaen Panathen
131 10 сверху XpudtoyriToi 2pvor<bvT)Toi
147 2 снизу Historic Histoire
190 6 снизу Inscriptiomum Inscrjptionum
Зак. 684