Автор: Коваленко Г.М.
Теги: история история российского государства древняя русь история древней руси история руси
ISBN: 978-5-94500-121-3
Год: 2018
Текст
«МОЯ СПЕЦИАЛЬНОСТЬ -
ДРЕВНЯЯ РУСЬ»
Игорь Павлович Шаскольский
«МОЯ СПЕЦИАЛЬНОСТЬ -
ДРЕВНЯЯ РУСЬ»
Сборник
к 100-летию со дня рождения
И.П. Шаскольского
Санкт-Петербург
2018
УДК 93/94
ББК 63.3(2)
М 87
Составители: Г.М. Коваленко, Т.И. Шаскольская, А.И. Шаскольский
Статьи публикуются в авторской редакции
М 87 «Моя специальность — древняя Русь»: сборник к 100-летию со дня
рождения И.П. Шаскольского / [сост.: Г.М. Коваленко и др.]— СПб.:
«Издательский центр «ОСТРОВ». 2018.224 с., илл.
ISBN 978-5-94500-121-3
Сборник издан к 100-летию со дня рождения Игоря Павловича Шаскольского,
доктора исторических наук, автора многочисленных статей и монографий,
посвященных истории Древнерусского государства и его отношений с север¬
ными соседями — Швецией, Норвегией и Финляндией. Представлены статьи
учеников и коллег И.П. Шаскольского по этой проблематике, а также архивные
материалы.
УДК 93/94
ББК 63.3(2)
ISBN 978-5-94500-121-3
© Авторы статей. 2018.
© «Издательский центр «ОСТРОВ». 2018
© В.В. Бахметьев, художественное оформление. 2018
Предисловие
В 2018 году исполняется 100 лет со дня рождения Игоря Павловича Шас-
кольского (31 октября 1918 — 25 апреля 1995). Этому событию посвящен
настоящий сборник, в который включены статьи учеников И.П. Шаскольского,
а также сохранивших память о нем историков Петрозаводска, Пскова, Саратова,
Нижнего Новгорода.
Игорь Павлович — коренной петербуржец. Всю жизнь он прожил в Пет¬
рограде — Ленинграде — Санкт-Петербурге, кроме двух лет эвакуации во время
блокады. В детстве он учился в немецкой школе Петришуле, которая дала ему не
только блестящее знание немецкого языка, но также привила культуру обучения
другим иностранным языкам, германским и романским. Эти познания сделали
впоследствии возможным научное изучение всех проблем, которые он решил
исследовать уже в юности.
Обучение в 1936—1941 годах на историческом факультете Ленинградского
университета по двум отделениям — историческому и археологическому —
подготовило Игоря Павловича профессионально. Тогда на истфаке преподавали
выдающиеся исследователи истории Древнего мира, Средних веков, истории
России и западноевропейских стран, источниковедения. Его научным руко¬
водителем являлся замечательный специалист по истории летописания
М.Д. Приселков. Ученик выдающегося ученого A.C. Лаппо-Данилевского
С.Н. Валк передавал студентам накопленный уникальный опыт в анализе
средневековых русских грамот и других исторических источников.
Тогда же в университете научное изучение русско-скандинавских отношений
в IX—XVIII веках определило темы его разысканий. Они были свойственны
Петербургу, его истории, традициям петербургских исследователей Г.В. Фор-
стена, Ф.А. Брауна, В.А. Брима, Е.А. Рыдзевской, к которой Игорь Павлович
обращался в студенческие годы за советами. Уже на третьем курсе он написал
исследование «Борьба русского народа за невские берега». Оно было опуб¬
ликовано книгой в 1940 году. Политические события 1939—1941 годах под¬
сказывали новые исследовательские темы. Так что в эти годы Игорь Павлович
посвятил несколько работ изучению борьбы Руси с западным крестоносным
движением, с экспансией Швеции на Балтике в XIII веке. Новым иссле¬
довательским подходом в них стало изучение также истории народов Восточной
Прибалтики, Финляндии и Карелии, их взаимоотношений с Русью, в частности
с Новгородом, их борьбы против шведской и немецкой крестоносной экспансии.
Закончил он университет с отличием.
Во время Великой Отечественной войны Игорь Павлович не был мобилизован
вследствие значительной потери зрения; он работал в формированиях ПВО
университета и на строительстве оборонительных рубежей, за что позднее был
награжден медалью «За оборону Ленинграда». Во время эвакуации он был
направлен на должность заведующего Отделом народного образования
Арефинского района Ярославской области. Осенью 1944 года вернулся в Ле¬
нинград и поступил в аспирантуру исторического факультета; 24 июня 1947 года
5
им была успешно защищена кандидатская диссертация «Борьба Новгорода со
Швецией и Норвегией до 60-х годов XIII в.».
После работы в 1949—1953 годах старшим научным сотрудником Института
истории, языка и литературы Карело-Финского филиала АН СССР, в 1953—
1956 годах — младшим научным сотрудником Музея истории религии и атеизма
АН СССР, 20 октября 1956 года Игорь Павлович был зачислен на должность
младшего научного сотрудника Ленинградского отделения Института истории
СССР АН СССР (позднее — Ленинградское отделение Института российской
истории АН СССР, ныне — Санкт-Петербургский институт истории РАН). Там
16 мая 1961 года он стал старшим научным сотрудником, в 1965 году защитил
докторскую диссертацию, 1 июля 1986 года — стал ведущим научным сотруд¬
ником; с 1 марта 1989 года и до выхода на пенсию в сентябре 1990 года был веду¬
щим научным сотрудником-консультантом.
Как-то в одной из бесед Игорь Павлович рассказал, что еще в юности решил
изучить всю историю русско-скандинавских отношений, от древности до Нового
времени; и эту юношескую мечту он осуществил. Библиография трудов Игоря
Павловича, исследований и публикаций исторических источников свиде¬
тельствует о его значительном вкладе в отечественную и мировую науку, в
изучение истории русско-скандинавских связей, истории северо-запада России
и ее народов, Скандинавских стран и Финляндии IX—XIX веков. В его
опубликованных исследованиях замечательно стремление проникнуть в суть
исторических событий, не останавливаясь на поверхностном изложении. К нему
с большим уважением относились коллеги на отечественных и международных
симпозиумах и конференциях, а во время неофициальной беседы в ЛОИИ АН
СССР крупный западногерманский исследователь и тогда постоянный оппонент
Игоря Павловича Г. Шрамм смотрел на него приветливо и даже с нежностью,
понимая, что он отдал жизнь науке.
Внешность Игоря Павловича, скромность, постоянная доброжелательность
свидетельствовали о его прирожденном свойстве интеллигентности, о
постоянном и напряженном интеллектуальном труде. Изумляла потрясающая
эрудиция Игоря Павловича, его познания в истории Петербурга, в истории его
храмов и гражданских зданий. Игорь Павлович был терпим и благожелателен в
научной дискуссии, всегда приветствовал появление новых имен в исторической
науке, охотно делился своими знаниями и темами исследования, с глубоким
уважением относился к коллегам и радовался успехам своих учеников.
В год 100-летнего юбилея готовится к изданию том «Трудов Санкт-Петер¬
бургского Института истории РАН», посвященный ученому. В его подготовке
участвуют ученики и коллеги И.П. Шаскольского, молодые сотрудники СПбИИ
РАН — любимого им института, служению которому было отдано почти
полжизни.
М.Б. Свердлов
6
В.Н. Барышников
Игорь Павлович Шаскольский —
создатель ленинградской школы
историков-скандинавистов
Творчество доктора исторических наук Игоря Павловича Шасколъского
весьма хорошо знакомо всем тем, кто в России занимается изучением истории
скандинавских стран и Финляндии периода Средних веков и раннего Нового
времени. О нем написан ряд кратких биографических очерков, в которых
представлен жизненный путь и научное наследие этого достаточно известного
и талантливого историка.1 Тем не менее, как представляется, уже пора также
сказать еще и о том, что именно Игорь Павлович Шаскольский фактически
являлся своеобразным патриархом ленинградских историков-скандинавистов
1960—1980-х годов. Именно он непосредственно заложил основы современной
петербургской школы историков, изучающих страны Северной Европы,
возродив тем самым традиции исследования в Петербурге истории скан¬
динавских стран и Финляндии.
Действительно, уже с конца XIX века изучение истории стран Северной
Европы традиционно было связано с научной деятельностью исследователей
Санкт-Петербурга.2 В результате именно петербургская школа историков-скан¬
динавистов оказалась той основой, при которой затем закладывалось научное
© Труды кафедры истории Нового и новейшего времени. 2012. № 9. С. 136—148.
1 Беспятых Ю.Н. Шаскольский Игорь Павлович // Морской энциклопедический словарь.
Т. 3. М., 1994. С. 395; Доценко В.Д. Шаскольский Игорь Павлович // Морской биографиче¬
ский словарь. СПб., 1995. С. 441; Возгрин В.Е. Предисловие // Проблемы истории России
и стран Северной Европы: от средних веков до наших дней (к 90-летию со дня рождения
И.П. Шасколъского). СПб., 2009. С. 5—7; Памяти Игоря Павловича Шасколъского (1918—1995) (К
90-летию со дня рождения) // Скандинавские чтения 2008 года. СПб., 2010.
2 См.: Барышников В.Н. Изучение истории Финляндии в Санкт-Петербурге — Ленинграде:
XIX—XXI вв. // Актуальные проблемы истории и историографии стран Западной Европы и
Америки в Новое и новейшее время: Памяти наших учителей — создателей ленинградской-
петербургской школы историков: Материалы международной конференции. Ишим, 2012.
С. 42—55; Барышников В.Н., Даудов А.Х. Изучение истории стран Северной Европы в Санкт-
Петербурге (XVIII—XXI вв.) // Труды кафедры истории Нового и новейшего времени. СПб.,
2013. № 11. С. 172—190; Барышников В.Н. Балтийский вопрос и его изучение в Санкт-
Пе-тербурге (XVIII—XXI вв.) // Journal of Modern Russian History and Historiography. 2014. N 7.
P. 99—121; Pochljobkin W.W. The Development of Scandinavian Studies in Russia up to 1917 //
Scandinavica. Cambridge, 1962. Vol. 1. N 2. P. 89—114; Pochljobkin W.W. The Development
of Scandinavian Studies in the USSR (1917—1965) // Scandinavica. Cambridge, 1966. Vol. 5. N 1.
P. 14-40.
7
осмысление в России истории стран Северной Европы.3 Как метко заметил
известный ученый профессор A.C. Кан, главным образом в Санкт-Петербурге
«вплоть до Второй мировой войны сосредоточивались скандинавские штудии».4
Тем не менее, говоря об этом, следует все же не забывать, что события, связан¬
ные с революцией 1917 года, а затем и Гражданской войной, реально все же
закончились тем, что уже в Ленинграде, как и во всей Советской России, в 1920—
1930-е годы работа по историческому исследованию стран Северной Европы
подошла «к практическому исчезновению» .5
Лишь только ко второй половине 1930-м годов вновь возникли условия, при
которых в Ленинграде смог опять начать возрождаться интерес к истории со¬
седних с СССР северных стран. Это во многом было вызвано, прежде всего,
восстановлением в 1934 году в Ленинградском университете исторического
факультета. Однако к этому времени объективно уже произошла серьезная
смена не только поколения исследователей, но и отношения к скандинавистике
как науке. Теперь на первый план стали уже выходить работы, в которых прежде
всего обращали внимание на социально-классовые и экономические сюжеты
развития стран Северной Европы. Особенно это было заметно в исследованиях
по публицистическому осмыслению истории, которой занялись после рево¬
люции политические эмигранты из Финляндии, так называемые «красные
3 Михайловский-Данилевский А.И. Описание Финляндской войны на сухом пути и на море
в 1808 и 1809 гг. СПб., 1841; Сухтелен П.К. Картина военных действий в Финляндии в по¬
следнюю войну России со Швециею в 1808 и 1809 гг. СПб., 1832; Ниве ПЛ. Русско-шведская
война 1808—1809 гг. СПб., 1910; Мышлаевский А.З. Петр Великий: Война в Финляндии в
1712—1714 годах. СПб., 1896; Злобин К.К. Дипломатические сношения между Россией и
Швецией в первые годы царствования императора Александра I до присоединения Финлян¬
дии к России. СПб., 1868; Форстен Г.В. Акты и письма к истории балтийского вопроса. СПб.,
1889—1893; Форстен Г.В. Балтийский вопрос в XVI и XVII столетиях (1544—1648). Т. 1,2.
СПб., 1893—1894; Полиевктов М.А. Балтийский вопрос в русской политике после Ни-
штадтского мира (1721 —1725 гг.). СПб., 1907; Майков Л.Н. О древней культуре западных
финнов по данным их языка. По соч. д-ра Августа Алквиста: Die Kulturworter der westfinnischen
Sprachen. Ein Beitrag zu der alteren Kulturgeschichte der Finnen (Культурные слова в западно¬
финских языках. Вклад в историю древней финской культуры). СПб., 1877; Финны, эсты,
карелы и ливы. СПб., 1878; Головинский М.В., Ядрышев Н.К. История финского народа. СПб.,
1901; Лялина МЛ. Очерки истории Финляндии от древнейших времен до начала XX столетия.
СПб., 1908; Тризна Д.С. Финляндия за 100 лет в составе России (1809—1909). СПб., 1911; Ордин
К. Покорение Финляндии. Опыт описания по неизданным источникам. Т. I, II СПб., 1889;
Ордин К. Собрание сочинений по финляндскому вопросу. Т. 1—3. СПб., 1908—1909; Бородкин
М.М. История Финляндии. Время Петра Великого. СПб., 1910; Бородкин М.М. История
Финляндии. Время Елизаветы Петровны. СПб., 1910; Бородкин М.М. История Финляндии.
Время Екатерины II и Павла I. СПб., 1912; Бородкин М.М. История Финляндии. Время
Императора Александра I. СПб., 1909; Бородкин М.М. История Финляндии. Время императора
Николая I. Пг., 1915; Бородкин М.М. История Финляндии. Время Императора Александра II.
СПб., 1908; Бородкин М.М. Из новейшей истории Финляндии. Время управления Н.И. Боб¬
рикова. СПб., 1905 и др. См. также: Барышников В.Н. Кесарь Филиппович Ордин — первый
отечественный исследователь российско-финлянд-ских отношений // Санкт-Петербург и
страны Северной Европы. СПб., 2013. С. 12—24; Барышников В.Н. Русский исследователь
М.М. Бородкин о Финляндии и о финнах периода времени Петра I // Северная война,
Санкт-Петербург и Европа в первой четверти XVIII в. СПб., 2007. С. 51—62.
4 Кан A.C. Историк Г. Форстен и наука его времени. М., 1979. С. 4.
5 Кан A.C. Советская и постсоветская историческая нордистика — первые итоги // Север¬
ная Европа. Проблемы истории. Вып. 4. М., 2003. С. 6.
8
финны», обосновавшиеся в Петрограде и советской Карелии. Их преи¬
мущественно интересовали проблемы революции, а вслед за ней предполагались
еще исследования, касающиеся вопросов современной социально-классовой
борьбы в Финляндии.6 Научные же работы, которые готовились в Ленинграде,
касались в основном самой ранней истории Северной Европы и языка народов
этих стран.
Более того, крупных перспектив в научном развитии скандинавистики в
Ленинграде явно уже не было. Здесь тогда своеобразными волнами организовы¬
вались репрессии, которые нередко были направленные и против известных
ученых-историков так называемой «старой» дореволюционной петербургской
школы. Также карательные меры коснулись и представителей «красных
финнов».7 Некоторые исследователи, которые еще в Петербургском универси¬
тете начали свою исследовательскую деятельность как историки, изучающие
скандинавские сюжеты, теперь прекратили научную деятельность по данному
направлению и даже покинули бывшую столицу России.8
Тем не менее условия для возрождения дальнейшего научного изучения в
Ленинграде истории стран Северной Европы все же отчасти сохранились. Дело
в том, что историческая научная литература, накопленная в предшествующую
эпоху, в большинстве своем оказалась в полной сохранности и размещалась в
богатейших собраниях библиотек города, которые явились тогда главными в
СССР хранилищами «скандинавских и финских печатных первоисточников».9
Опираясь на эту фундаментальную исследовательскую базу, можно было про¬
должить научно-изыскательскую работу по изучению ранней истории стран
Северной Европы.
Но объективно тогда было еще совсем мало реальных исследователей, кото¬
рые фактически продолжали свою творческую деятельность в данном направ¬
лении. В 1920—1930-е годы лишь историк Е.А. Рыдзевская пыталась активно
развивать научные знания в области археологии, касалась ранней истории
взаимоотношения скандинавов с Древней Русью, затрагивая при этом проблемы,
преимущественно связанные с так называемой «норманнской теорией»
возникновения русского государства.10
Тем не менее, ко второй половине 1930-х годов наконец уже стала явно обоз¬
начаться возможность к формированию нового поколения историков, которые
6 См.: Кан А.С. Советская и постсоветская историческая нордистика — первые итоги. С. 6:
Kruhse Р., Uitto A. Suomea rajan takana 1918—1944. Suomenkielisen neuvostokirjallisuuden historia
ja bibliografía. Jyväskylä, 2008.
7 Кан А.С. Советская и постсоветская историческая нордистика — первые итоги. С. 7.
8 Так, закончивший в 1894 году университет М.А. Полиевктов, который в 1907 году издал
монографию «Балтийский вопрос в русской политике после Ништадтского мира (1721 — 1725
гг.)» (СПб., 1907) и стал затем профессором Петербургского университета, после рево-люции
покинул Петроград и далее, работая уже в Тбилисском университете, полностью по-святил
свою дальнейшую научную деятельность изучению российско-грузинских взаимо¬
отношений.
9 Кан А.С. Советская и постсоветская историческая нордистика — первые итоги. С. 7.
10 См.: Рыдзевская Е. Древняя Русь и Скандинавия. М., 1978 (посмертное издание); Šaskol-
ski I.P. Suomen historian tutkimus Leningradissa // Historiallinen Aikakauskiija. 1969. N 2. S. 115;
Анохин Г.И. Вклад Е.А. Рыдзевской в советскую скандинавистику // Скандинавский сборник.
Таллин, 1970. Т. XV. С. 177-186.
9
занимались изучением стран Северной Европы. Именно на Историческом
факультете ЛГУ тогда возникли для этого определенные условия, связанные с
еще сохраняющейся там прежней школой исследователей. Несмотря ни на что,
на истфаке еще продолжали свою работу весьма известные ученые. Так, в 1935—
1940 годах учеником работавшего на факультете крупнейшего историка Нового
времени академика Е.В. Тарле стал будущий известный скандинавист, который
затем переехал в Москву, Г.А. Некрасов.11 Тогда же на истфаке с ним учились
ученик академика Б. Д. Грекова, будущий известный историк Древнерусского
государства, будущий член-корреспондент Академии наук СССР В.Т. Пашуто.
Одновременно истфак закончили в будущем крупнейший медиевист, изучавший
историю Италии, член-корреспондент В.И. Рутенбург.
Именно тогда, в 1936 году, на исторический факультет ЛГУ поступил и Игорь
Павлович Шаскольский.12 В момент начала его учебы в университете, однако,
там были все же не самые лучшие времена. На истфак принимали тогда в ка¬
честве студентов лишь молодых людей «по принципу подходящего классового
происхождения».13 Более того, большинство поступавших «фактически начинали
изучение истории с нуля, так как в школах преподавалось обществоведение и
большинство из них не были хорошо знакомы даже с историей России».14 Пока¬
зательным было и то, что на истфаке в это время практически не было учебной
литературы и «основным средством обучения» служили лекции самих препо¬
давателей, работавших в то время в университете.
Тем не менее, в данном отношении И.П. Шаскольскому, вероятно, повезло
больше. Во-первых, он получил среднее образование в известной в Ленинграде
своим высоким уровнем преподавания гуманитарных знаний «немецкой школе»
«Петришуле».15 Здесь до конца 1920-х годов ряду предметов еще даже про¬
должали обучать на немецком языке. Кроме того, факультативно велись еще
занятия по французскому и английскому языку.16 Как отмечали по этому поводу
выпускники «Петришуле» того времени, в ней смогли еще тогда «сохранить
многое из старых традиций, тактично сочетавшихся с новыми порядками,
обязательными для советской школы», и это учебное заведение «отличалась
разумным сочетанием некоторых школьных традиций Петришуле с новыми
требованиями и идеологическими установками», которые господствовали тогда
в СССР.17 О высоком же уровне гуманитарных знаний, которые тогда давала
школа, свидетельствует также факт, что тогда же ее, как и Шаскольский, закончил
будущей член-корреспондент Академии наук В.Т. Пашуто.
С другой стороны, в год поступления И.П. Шаскольского на исторический
факультет ЛГУ (1936 год) там ввели вступительные экзамены.18 Что, очевидно,
11 См.: Северная Европа. Проблемы истории. Вып. 5. М., 2005. С. 319.
12 Возгрин В.Е. Предисловие. С. 5.
13 Исторический факультет Санкт-Петербургского университета. 1939—2004: Очерк исто¬
рии. СПб., 2004. С. 15.
14 Там же. С. 15.
15 Возгрин В.Е. Предисловие. С. 5.
16 Летанина Е.Ю. Петришуле — старейшая школа Петербурга // История Петербурга.
2010. № 2 (54). С. 8; Ульянов Н.П. Судьбы учителей Петришуле (20—30 годы XX века) // Ис¬
тория Петербурга. 2010. № 2 (54). С. 29.
17 Там же. С. 29-30.
18 Исторический факультет Санкт-Петербургского университета. 1939—2004. С. 15.
10
повысило уровень людей, которые тогда стремились к изучению истории.
Причем, как вспоминает преподаватель того периода кафедры истории Нового
времени Н.П. Полетика, «студенчество истфака отличалось от студенчества
других вузов». Разъясняя свою мысль, он пишет: «На исторический и фило¬
логический факультеты шли не для того, чтобы сделать карьеру, а для того, чтобы
получить образование».19
Действительно, за годы учебы у Игоря Павловича явно уже сформировались
его научные интересы, которые он затем пронес через всю свою жизнь. Его
явно «захватило» изучение истории древней и средневековой Руси, а также ее
взаимоотношения со Скандинавией. При этом очевидно, что у Шаскольского
существовали весьма благоприятные возможности, которые сейчас, например,
уже в СПбГУ отсутствуют. Он избрал для своего обучения в университете сразу
две кафедры: одну—русской истории, другую — археологии. На кафедре русской
истории тогда работала целая плеяда крупнейших исследователей древности,
начиная с академика Б.Д. Грекова и профессора В.В. Мавродина. Что же касается
кафедры археологии, то она возникла на истфаке именно в момент поступления
Игоря Павловича в университет. Причем ее популярность в то время была столь
значительной, что уже спустя два года эта кафедра была преобразована в соз¬
данное на историческом факультете Археологическое отделение.20
Увлеченность древностью у него, очевидно, была вызвана, как указывал хо¬
рошо разбиравшийся в студенческой среде того времени Н.П. Полетика, тем,
что тогда «советская интеллигенция воспринимала современность тридцатых
годов сквозь призму истории, мыслила историческими сравнениями и со¬
поставлениями»; и далее: «В тридцатые годы еще не перевелась интеллигенция,
искавшая в прошлом корни настоящего, а в настоящем — зародыши будущего».21
В этом отношении большую роль, с точки зрения складывания научных пред¬
ставлений у студентов-археологов, сыграла активная учебная деятельность на
истфаке профессора, одного из создателей теоретических основ советской ар¬
хеологии 1930—1940-х годов В.И. Равдоникаса. Будучи автором ряда фунда¬
ментальных трудов по истории северо-запада России в древности, включающих
изучение вопросов расселения прибалтийско-финских племен и становления
здесь государственности, он не мог не завлечь студенческую молодежь кафедры
этими проблемами. Ктомуже, с 1938 года на истфаке начала функционировать
масштабная Староладожская археологическая экспедиция, в которой студентам
можно было активно участвовать в изучении древнейших памятников, связанных
с историей скандинавско-русских отношений в древности.22
В целом, истоки российско-скандинавских связей несомненно уже со сту¬
денческой скамьи вызывали у И.П. Шаскольского интерес. При этом само увле¬
чение историей Севера, как считают его родственники, зародилось даже раньше,
чем когда он учился в университете. Будучи еще школьником, в 1933 году он
побывал на Кольском полуострове, а точнее, оказался на острове Кильдин в
19 Полетика Н. Воспоминания. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://thelib.ru/
Ьоокз/ро1еПка_тко1ау/vospominaniya-read-28.html. Дата посещения 10.06.2012.
20 Исторический факультет Санкт-Петербургского университета. С. 283.
21 Полетика Н. Воспоминания.
22 Исторический факультет Санкт-Петербургского университета. С. 284—285.
11
Баренцевом море. Как заметила на конференции, прошедшей в 2009 году на
историческом факультете и посвященной памяти И.П. Шаскольского его дочь,
он «об этом... до конца жизни сохранил самые дорогие воспоминания» и далее
уточнила: «Вероятно, именно тогда начался его интерес к Северу, к его людям,
его истории».23 Действительно, уникальная и загадочная природа этого острова
не могла, вероятно, не возбудить в юноше явный интерес к истории Севера.
Тем не менее, студенческая и научная деятельность для Игоря Павловича на
истфаке приобрела весьма плодотворный характер. Еще обучаясь на старших
курсах университета, он подготовил ряд научных сочинений, которые затем были
опубликованы. В 1940—1941 гг. его первые студенческие работы, которые затем
современные финские историки даже признали «новаторскими» для истори¬
ческой науки СССР,24 были посвящены противостоянию Швеции и Русского
государства на Балтике и опубликованы в весьма престижных научных изданиях
Советского Союза: в «Военно-историческомжурнале», «Историческомжурнале»
и «Ученых записках ЛГУ».25 Это был по тем временам очень крупный успех
молодого исследователя.
Заметим, что в конце XX века, касаясь этих работ, известный финский исто¬
рик профессор О. Юссила указал, что И.П. Шаскольский тогда явно стремился
отойти от прежнего представления, сложившегося в СССР, о традиционной
подчиненности населения Финляндии российскому государству. В своей работе
«Русская Финляндия» он отмечает, что Шаскольский еще в начале 1940-х годов
ясно указывал на весьма поверхностную в XI—XIII веках зависимость финского
племени хямя (емь, или тавасты) от Новгородского княжества и одновременно
подчеркивал существовавшую в раннее средневековье полную самостоя¬
тельность, независимость от Древнерусского государства юго-западной
Финляндии. О. Юссила подчеркивал, что в СССР «предыдущие исследователи
не замечали этого, и это привело их к заблуждениям».26
Примечательно, что учась еще на третьем курсе университета И.П. Шас¬
кольский уже подготовил свою первую небольшую по объему (47 с.) отдельную
работу — брошюру «Борьба русского народа за невские берега».27 Она была
издана в 1940 году.28 Данная работа, однако, была выполнена в явном публи¬
цистическом духе и, очевидно, представляла лишь исторический очерк, в
котором, как не без ехидства заметил профессор О. Юссила, «была основная
идея показать, как решалась проблема обеспечения безопасности Ленинграда
в исторической интерпретации».29 Действительно, столь ранняя плодовитость
автора и возможность публикации во многом были обусловлены непростой
23 Шаскольская Т. И. Первое знакомство И.П. Шаскольского с Севером // Проблемы истории
России и стран Северной Европы: от средних веков до наших дней (к 90-летию со дня
рождения И.П. Шаскольского). С. 355.
24 См. Jussila О. Venäläinen Suomi. Porvoo-Hels.,-Juva, 1983. S. 83.
25 Шаскольский И.П. Борьба Новгорода со Швецией перед Невской битвой // Военно-ис¬
торический журнал, 1940. № 7; Его же. Борьба шведских крестоносцев против Финляндии
XIII—XVI века // Исторический журнал. 1940. № 4—5; Его же. Емь и Новгород в XI—XIII ве¬
ках // Ученые записки ЛГУ. № 80. Сер. ист. наук. Вып. 10. 1941.
26 Jussila О. Venäläinen Suomi. S. 39.
27 Памяти Игоря Павловича Шаскольского. С. 6.
28 Шаскольский И.П. Борьба русского народа за невские берега. М., 1940.
29 Jussila О. Venäläinen Suomi. S. 30.
12
ситуацией, которая тогда складывалась у Советского Союза на северо-западных
рубежах. Этот внешний фон, конечно, должен был где-то позволить укрепить
позиции молодого исследователя как представителя нового поколения петер¬
бургской—ленинградской школы скандинавистов.
Тем не менее, блестящей научной перспективе, которая, возможно, могла
быть уготовлена молодому исследователю, окончившему университет в 1941 году
с отличием,30 реально не суждено было быстро сбыться. Началась Великая
Отечественная война, которая, естественно, помешала продолжению научной
деятельности молодого выпускника истфака. Не призванный в армию по состоя¬
нию здоровья, он смог лишь отчасти продолжать свое творчество и реально
тогда только ограничивался сугубо публицистической деятельностью по
написанию работ на исторические сюжеты.31 Тем не менее, заложенные на
истфаке навыки научной работы Игорь Павлович сохранил, что выразилось в
том, что уже в 1944 году он поступил в ЛГУ в аспирантуру32 и в 29 лет, в 1947 году,
защитил кандидатскую диссертацию. Его научное исследование непо¬
средственно касалось ранней истории Скандинавии — «Борьба Новгорода со
Швецией и Норвегией до 60-х гг. XIII века». Далее же, фактически продолжая
дело петербургского ученого Г.В. Форстена, он явно начал уделять наибольшее
внимание так называемому «балтийскому вопросу», что выразилось в том, что
уже в 47 лет, в 1965 году, И.П. Шаскольский защитил докторскую диссертацию —
« Столбовский мир 1 б 17 г. и торговые отношения России со Шведским государ¬
ством в первой половине XVII в.».
И хотя сфера интересов И.П. Шаскольского находилась в плоскости исследо¬
вания проблем, связанных с ранней историей, определенное количество его ра¬
бот все же затрагивала вопросы русско-шведских отношений XVII—XVIII веков,
где также просматривалась финская история.33 Тем не менее, как заметил из¬
вестный отечественный историк-скандинавист профессор В.Е. Возгрин, «работы
И.П. Шаскольского создали ему широкую известность в научных кругах СССР
и за рубежом».34 Действительно, в начале 1970-х годов И.П. Шаскольский был
уже избран членом-корреспондентом Туркуского исторического общества.35
Более того, об исследователях, которые занимались изучением истории стран
Северной Европы, начали узнавать и в соседних странах. Это было вызвано не
только тем, что к этому времени у него уже вышел в СССР ряд серьезных
монографических произведений. Шаскольский стал печататься и за рубежом.
Так, в 1969 году в основном финском историческом журнале «Хисториаллинен
Айкакаускирья» им была опубликована статья об изучении истории Финляндии
в Ленинграде.36 В этой статье Шаскольский особо обратил внимание на то, что
именно в Петербурге раньше всего «были созданы очень выгодные условия по
30 Памяти Игоря Павловича Шаскольского. С. 7.
31 См.: Шаскольский И.П. 1) Ледовое побоище // На страже Родины. 1941. 30 июня; Шас¬
кольский И.П. Александр Невский // Рыбинская правда. 1942. 25 сентября и др.
32 Памяти Игоря Павловича Шаскольского. С. 6.
33 Полный перечень работ И.П. Шаскольского см.: Шаскольский И.П. Экономические отно¬
шения России и Шведского государства в XVII в. СПб., 1998. С. 296—316.
34 Возгрин В.Е. Предисловие. С. 7.
35 См.: Historiallinen Aikakauskirja, 1974. № 1. S. 38.
36 Saskolski I.P. Suomen historian tutkimus Leningradissa. S. 114—121.
13
изучению истории и культуры Финляндии».37 Ленинградский ученый также
подчеркнул, что еще «во второй половине 1800-х гг. и начале 1900-х гг., почти все
исследования истории российско-финских отношений были написаны и изданы
в Санкт-Петербурге».38 Тем самым он постарался уже в конце 1960х годов сделать
серьезную заявку на возможность восстановления в Ленинграде петербургской
школы историков-скандинавистов.
В этом отношении именно И.П. Шаскольский сам и его научная деятельность
в Ленинграде стали той опорой, при которой возникли реальные условия воз¬
рождения скандинавистики в прежней столице России. Еще в 1959 году в № 12
авторитетного журнала «Вопросы истории» он прямо указал на проблемы, ко¬
торые тогда существовали в развитии скандинавистики как науки. Он подчерк¬
нул: «В советской исторической науке до последнего времени уделялось очень
мало внимания изучению истории скандинавских стран. У нас нет еще ни одного
обобщающего труда на эту тему, большая часть проблем скандинавской истории
(в том числе и многие коренные вопросы) не освещалась...». Далее И.П. Шас¬
кольский пояснил свою мысль. Он отметил: «Был сделан некоторый вклад лишь
в изучение отношений Швеции и Норвегии с Россией (и то главным образом для
периода до середины XVIII в). Внутренней же историей скандинавских госу¬
дарств наши исследователи почти не занимались».39
Иными словами, тогда изучение истории скандинавских стран и Финляндии
явно находилось в зачаточном состоянии. Но процесс ее становления в СССР в
это время уже явно «пошел». Как чуть позже, в 1964 году, заметил сам И.П. Шас¬
кольский, «советская скандинавистика — молодая отрасль науки; она начала
развиваться только в послевоенные годы»; и далее вполне резонно подчеркнул,
что это происходит лишь благодаря усилиям «отдельных ученых, работавших
долгое время изолированно друг от друга».40 Действительно, во всех крупных
начинаниях необходим свой лидер. Этим лидером для ленинградских историков-
скандинавистов стал именно И.П. Шаскольский.
За годы своей активной научной деятельности он реально превратился в
Ленинграде в главного специалиста по изучению средневековой истории и
истории раннего Нового времени стран Северной Европы. Им было опублико¬
вано семь монографий, отражающих средневековую историю и экономические
отношения Руси, Прибалтики и скандинавских стран.41 Но, что является самым
37 Saskolski I.P. Suomen historian tutkimus Leningradissa. S. 114.
38 Ibidem.
39 Шаскольский И.П. Рецензия на Скандинавский сборник, вып. 1—4 // Вопросы истории.
1959. 12. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://norse.ulver.com/articles/reviews/
scandl-4.html. Дата посещения: 23.06.2012.
40 Шаскольский И.П. Рецензия на Скандинавский сборник, вып. 5—7 // Вопросы истории.
1964. 11. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://norse.ulver.com/articles/reviews/
scand5-7.html. Дата посещения: 23.06.2012.
41 Шаскольский И.П. Шведская интервенция в Карелии в начале XVII века. Петрозаводск,
1950; Его же. Столбовский мир 1617 г. и торговые отношения России со Шведским государ¬
ством. М.; Д., 1964; Его же. Норманская теория в современной буржуазной науке. М.; Д., 1965;
Его же. Борьба Руси против крестоносной агрессии на берегах Балтики XII—XIII в. Д., 1978; Его
же. Борьба Руси против шведской экспансии в Карелии. Конец XIII-начало XIV в. Пет¬
розаводск, 1987; Его же. Борьба Руси за сохранение выхода к Балтийскому морю в XIV ве¬
ке. Д., 1987; Русская морская торговля на Балтике в XVII в. (Торговля со Швецией). СПб.,
1994.
14
главным, именно вокруг него стала формироваться в 1960— 1970-е годах научная
школа ленинградских скандинавистов. Ее профилем стали прежде всего сю¬
жеты, связанные с взаимоотношением России со странами Северной Европы.42
Не случайно уже после смерти И.П. Шаскольского его коллега по сканди¬
навистике из Москвы профессор A.C. Кан характеризовал его не иначе, как
бесспорного главу «ленинградских историков-скандинавистов».43
Тем не менее, хотя И.П. Шаскольский и читал лекции на Историческом и
Филологическом факультетах ЛГУ, главный центр изучения истории стран Се¬
верной Европы в то время сместился на базу Ленинградского отделения Инс¬
титута истории (ЛОИИ) АН СССР. Там Игорь Павлович непосредственно начал
работать с 1956 года. Именно здесь объединялись исследователи, занимающиеся
изучением истории стран Северной Европы. Но что было самое главное, в ре¬
зультате его научной и организаторской деятельности стали уже возвращаться
определенные утраченные ранее позиции Ленинграда, как одного из основных
центров российской скандинавистики, а начатое им дело уже поддерживали
его ученики, будущие известные историки-скандинависты, такие как про¬
фессора В.Е. Возгрин, П.А. Кротов, доктор исторических наук Ю.Н. Беспятых,
кандидаты исторических наук Т.А. Шрадер, Г.М. Коваленко и другие.
Более того, именно ленинградские скандинависты стали играть важную роль
в формировании новых центров по исследованию истории стран Северной
Европы в других районах Советского Союза. Так, еще после окончания Великой
Отечественной войны И.П. Шаскольский временно (1949—1953 годы) работал в
Петрозаводске. Собственно, это, как представляется, во многом как раз и спо¬
собствовало становлению в Карелии научной школы по изучению истории
Финляндии. Многие будущие ведущие петрозаводские специалисты, скажем,
по финской истории, такие как, например, профессора И.И. Кяйвяряйнен,
М.Н. Власова и другие, свои диссертационные работы защищали в Ленинграде.44
Здесь же они осуществляли и свою научно-исследовательскую работу, изучая
соответствующие фонды ленинградских архивов.45 К тому также следует
добавить, что и переезд из Ленинграда в Москву в 1946 году Г.А. Некрасова,46 не¬
сомненно, тоже сыграл важную роль в начале складывания научного центра по
изучению скандинавских стран и Финляндии непосредственно в столице СССР.
Ученик Шаскольского Г.М. Коваленко затем также продолжил свою научную
деятельность в филиале Санкт-Петербургского института истории Российской
академии в Великом Новгороде.
Таким образом, историки Ленинграда сыграли важную роль в становлении
и организации советской скандинавистики в целом, а Москва и Петрозаводск,
наряду с Ленинградом, превратились в важные центры по изучению истории
42 См.: Исторические связи Скандинавии и России: IX—XX вв. Д., 1970; Возгрин В.Е. Россия
и европейские страны в годы Северной войны. — Л.( 1986; Кротов П.А. Гангутская баталия
1714 года. СПб., 1996 и другие.
43 Кан А.С. Советская и постсоветская историческая нордистика — первые итоги. С. 9.
44 Saskolski I.P. Suomen historian tutkimus Leningradissa. S. 121.
45 Сукияйнен И.И. Работы карельских исследователей по вопросам истории Финляндии.
С. 401, 402, 404.
46 Северная Европа. Проблемы истории. Вып. 5. С. 319.
15
стран Северной Европы.47 В результате, ленинградские скандинависты,
группирующиеся, прежде всего, вокруг И.П. Шаскольского, активно поддержа¬
ли начавшееся в конце 1950-х — 1960-е годы укрепление в целом российской
школы по изучению истории стран Северной Европы, явились одним из главных
стержней в развитии отечественного научного изучения истории Скандинавии
и Финляндии. Не случайно поэтому Шаскольский, его ученики и сторонники
оказались наиболее активными организаторами и участниками первых
регулярных всесоюзных научных конференций по изучению вопросов
экономики, истории, языка и литературы Скандинавских стран и Финляндии.48
И.П. Шаскольский же стал также неизменным участником традиционных
двухсторонних советско-финляндских, советско-шведских научных конфе¬
ренций и симпозиумов, посвященных истории, археологии и экономике север¬
ных стран.49 К тому же явно расширялся круг лиц, непосредственно занимав¬
шихся историей стран Северной Европы в Ленинграде. В частности,уже в
1960-е годы проблемами, связанными с революционной и социально-эконо¬
мической историей Финляндии стали активно заниматься и публиковать первые
свои работы такие известные ленинградские исследователи, как доктор
экономических наук И.М. Бобович и доктор исторических наук М.М. Коронен.50
В целом к началу 1980-х годов центр по изучению скандинавских стран и
Финляндии в Ленинграде полностью сложился, и теперь предстояло активно
продолжить то дело, которое в свое время начал Игорь Павлович Шаскольский.
47 Некрасов Г.А. Проблематика и организация скандинавских исторических исследований
в СССР. С. 14.
48 Там же. С. 13—14.
49 См.: Власова М.Н. О сотрудничестве советских и финляндских историков (1960—
1980-е годы). С. 170—177; Власова М.Н., Суни Л.В. Советско-финляндский симпозиум исто¬
риков в Тампере // Скандинавский сборник. Таллин, 1977. Т. XXII. С. 302—306; Вихавай-
нен Т. Сотрудничество финских и российских историков до и после Второй мировой войны.
Проблемы и направления // Северная Европа. Проблемы истории. М., 2007. Вып. 6. С. 348—
358; Вихавайнен Т. Предисловие к русскому изданию // Россия и Финляндия: проблемы
взаимовосприятия, XVII—XX вв. М., 2006. — Последний сборник материалов российско-
финляндских конференций вышел в 2010 году (Россия и Финляндия в 1808—1809 гг. — СПб.,
2010); Возгрин В.Е. Публикация материалов II советско-финляндского симпозиума по
социально-экономической истории // Скандинавский сборник. Таллин, 1977. Т. XXII.
С. 249—252; Возгрин В.Е. VI советско-финляндский симпозиум. 1979 // Скандинавский
сборник. Таллин, 1979. Т. XXIV. С. 209—212; Некрасов ГЛ., Чернышова Р.В. Проблемы исто¬
рии Швеции на III советско-шведском симпозиуме в г. Лунде // Скандинавский сборник.
Таллин, 1981. Т. XXVI. С. 264—267; Пийримяэ Х.А. II советско-шведский симпозиум исто¬
риков // Скандинавский сборник. Таллин, 1979. Т. XXIV. С. 213—217; Пийримяэ Х.А.
IV симпозиум историков СССР и Швеции в Новгороде // Скандинавский сборник. Таллин,
1983. Т. XXVIII. С. 204-206; Пийримяэ Х.А., Тейсте У.В. V советско-финляндский симпозиум
по сравнительной социально-экономической истории // Скандинавский сборник. Таллин,
1979. Т. XXIV. С. 219—224; Пуллат Р.H., Кахк Ю.Ю. Советско-финляндский семинар в
Таллине // Скандинавский сборник. Таллин, 1976. Т. XXI. С. 299—301 и другие.
50 Бобович И.М. Русско-финляндские экономические отношения накануне Великой
Октябрьской социалистической революции. Д., 1968; Коронен М.М. Советско-финляндские
отношения — пример мирного сосуществования. Д., 1960; Коронен М.М. Финские интер¬
националисты в борьбе за власть Советов. Д., 1969; Коронен М.М. В.И. Ленин и Финляндия.
Д., 1983; Коронен М.М. В.И. Ленин и финляндский путь «Искры».Д., 1981.
16
В.Е. Возгрин
Скандинавистика в стенах
старого ЛОИИ1
В послевоенное время из ветеранов-скандинавистов в Ленинградском
отделении Института истории Академии неук СССР оставался только Игорь
Павлович Шаскольский. В этом смысле гораздо больше повезло Отделению
скандинавских языков и литературы Филологического факультета ЛГУ им.
A.A. Жданова. Здесь автору этих строк довелось учиться у плеяды блестящих
лингвистов старшего, еще довоенного поколения — М.И. Стеблин-Каменско-
го — он преподавал нам исландский и готский языки, С.С. Масловой-Лашанской
(шведский язык) и трогательно старенькой, добрейшей Марии Петровны Ганзен
(датский язык), дочери легендарного Петра Ганзена, иммигранта XIX века,
впервые переведшего на русский сказки Х.К. Андерсена. И, конечно, у самого
Игоря Павловича, читавшего для всего датско-шведско-норвежского Отделения
курс истории Скандинавии.
Так вот, работая с филологами и не имея надежды как-то продлить истори¬
ческую линию этого научного направления, он и задался перспективной, как и
все его научные проекты, целью. Именно его, а не кого-либо другого, озарила
мысль о создании в ЛОИИ второго в Ленинграде центра скандинавистики — но
не филологического, а исторического направления.
Нужно сказать, что готовил он этот проект основательно. Не имея ни одного
ученика, способного продолжить его дело, он еще в 1950-х годах стал работать с
надеждой на будущее. А именно, заказывать через Библиотеку Академии наук
(частью которой являлась Библиотека ЛОИИ) книги по скандинавской темати¬
ке. Тогда это было невообразимо легко — сотрудники БАН иногда даже просили
подкинуть им какой-нибудь список для заказов. И литература шла с Запада
десятками наименований. Упомяну лишь одно из таких поступлений — шведский
Ежегодник Каролинского общества в полном комплекте, начиная с 1910 года и
продолжающий приходить в Библиотеку до настоящего времени. О чем, между
прочим, также позаботился Игорь Павлович. Это издание, эти на диво старомодно
переплетенные тома включили в себя важнейшие сочинения по военной и
политической истории XVII—XVIII веков не только Швеции, но и остальных
скандинавских стран.
1 ЛОИИ — Ленинградское отделение Института истории СССР АН СССР, сегодня —
Санкт-Петербургский Институт истории РАН.
17
Он же, Игорь Павлович, обогатил Архив ЛОИИ, выписав фотокопии
материалов Государственного архива Дании. Конкретно — фонда Иностранного
отделения Немецкой канцелярии королевства (RA TKUA), которая являлась, по
сути, иностранным ведомством государства. Этот фонд содержит в себе все или
почти что все, что касалось внешней политики Дании с 1523 по 1770 год. Особый
интерес для наших историков представляла, конечно, российская часть фонда
(RA TKUA Rusland). В ней полностью собраны не только посольские докумен¬
ты — письма, реляции, книги копий двусторонней корреспонденции, но и копии
государственных актов, сообщения торговых агентов, дневники датчан, путе¬
шествовавших по Московии и России (часто — с убийственно точными характе¬
ристиками российских порядков). Короче, здесь — кладезь информации, спо¬
собной пролить свет на истоки и смысл внешнеполитических акций не только
России и Дании, но и других сопредельных стран.
Но Игорь Павлович смог увлечь своей мыслью о тематическом расширении
скандинавских исследований не только автора этой статьи. Попутно он уговорил
директора ЛОИИ профессора Е.Н. Носова принять на работу личность, совер¬
шенно неизвестную в исторических кругах Ленинграда, но разделявшую его
энтузиазм. Но вот, принявшись по совету своего наставника за историю Се¬
верной войны, мне пришлось столкнуться с препятствием, помочь преодолеть
которое он, при всем желании, никак не мог. Готическая скоропись — вот что
стало преградой на пути к раскрытию тайн балтийской политики. Этой самой
скорописью были выполнены все без исключения материалы фонда «Россия».2
А скоропись эта — особая, как говорится, песня. Много позже, уже овладев ею, я
обнаружил то, чего всем нам недоставало ранее — брошюру с классическими
образцами этого шрифта. И обнаружилось, что в нормальном, то есть в писар¬
ском исполнении, это — прекрасные, вытянутые в длину слова, каждое из кото¬
рых благодаря немыслимо долгим межбуквенным чертам растягивалось чуть
ли не на полстроки. Но дело-то приходилось иметь по большей части не с пи¬
сарским почерком, более или менее отвечающим нормам графики, а с доку¬
ментами в авторском исполнении.
Причем авторы эти зачастую вообще не имели представления об упомянутых
нормах, а писали почерками, сложившимися у них явно еще в школьные годы.
То есть понятные, конечно, их современникам, но отнюдь не нам, столь уда¬
ленным от них во времени и знании языка XVII века, откуда эти люди были
родом. Дело, конечно, не в лингвистике, а именно в ужасных почерках той (и не
только той) эпохи. В шеститомной Истории Датского королевства3 были при¬
ведены копии писем датских королей. С транслитерацией — по совершенной их
нечитабельности даже для образованных датчан, во всяком уж случае окон¬
чивших классическую гимназию XIX века. Нужно было искать знатоков этой
скорописи, но таковые находились, по словам И.П. Шаскольского, не ближе
Москвы или Прибалтики.
К счастью, тогда в ЛОИИ еще работал старейший его сотрудник Сигизмунд
Натанович Валк, великий палеограф, который, кстати, свободно переписывался
2 Rigsarkivet. Tyske Kancellis Udenlandske Afdeling. Rusland.
3 Danmarks Riges Historie. B. I—VI. Kobenhavn: Gyldendal, 1898—1907.
18
со своими германскими коллегами в конце XIX века, когда эта скоропись была
обычной. И он, конечно, не мог полностью забыть практики своей молодости.
Потрясающе отзывчивый человек, он проникся ко мне, безуспешно пытавше¬
муся как-то проникнуть в смысл этих загогулин, свойственным ему участием
к молодежи. Так вот, Сигизмунд Натанович и засел со мной, не считаясь со
временем, за это увлекательное занятие. А затем, после его уроков, уже было
просто передать эту эстафету пришедшим в ЛОИИ еще более молодым сканди¬
навистам. То есть — Г.М. Коваленко, Ю.Н. Беспятых, Т.Н. Алимовой-Шрадер и
другим, которые впоследствии опубликовали огромное количество рукописных
памятников тех давних веков. И, конечно, собственные оригинальные труды,
основанные на такого рода письменных источниках.
Вскоре, как это ни покажется странным, весть о том, что в Ленинграде читают
готическую скоропись, достигла далекой Грузии. Странно потому, что там своих
скандинавистов не имелось, как их нет и доныне. Но были люди, интересовав¬
шиеся судьбой имеретинского царевича Александра Багратиони, в свои не¬
полные 25 лет возведенного Петром I в чин генерала-фельдцехмейстера. Этого
новоиспеченного начальника всей державной артиллерии угораздило попасть
под «первой Нарвой» в шведский плен, где он и сгинул. Но за десятилетнее пре¬
бывание в Стокгольме он успел написать множество писем и царю, и на родину,
которые тоже куда-то делись — их ведь никто не коллекционировал. Однако в
стокгольмском Риксаркиве остались их копии, переведенные перлюстраторами
иностранного ведомства на шведский язык. Их отснял на пленку грузинский
историк Джуаншер Ватейшвили и, не найдя переводчиков ни дома, ни в Москве,
обратился в ЛОИИ. За эту весьма объемную работу он и расплатился по-гру¬
зински щедро — редкий случай, когда скромное знание старинных почерков
безотлагательно приносит материальное вознаграждение...
Что же касается других эпох в истории скандинавских стран, то, пока мы
разбирались со шведской палеографией, И.П. Шаскольский с завидной продук¬
тивностью продолжал публиковать свои глубокие и по большей части
новаторские исследования, начатые им еще в довоенное время. Их диапазон
был поистине бескраен — от борьбы Новгорода со Швецией перед Невской
битвой до экономических отношений России и Швеции в XVII веке. Немалый
вклад внес он и в поиски исторической истины в вековечном споре российских
и западных историков, норманистов и антинорманистов. Один из его трудов,4
кажется, примирил всех участников этой научно-политической дискуссии,
начало которой положил еще М.В. Ломоносов — настолько основательными были
доводы ленинградского ученого.
В то же время Игорь Павлович находил возможность, отрываясь от своих
изысканий, наставлять не только упомянутых, но и еще более молодых сотруд¬
ников ЛОИИ, а также студентов и аспирантов ленинградских ВУЗов. Многие из
них стали известными учеными, продолжившими дело жизни Игоря Павловича
и поднявшими историческую скандинавистику на новый уровень. Им при¬
надлежит немало открытий, они добились всеобщего признания, перед ними
открыта широкая дорога ничем не стесненного выбора предметов своих
4 Шаскольский И.П. Норманская теория в современной буржуазной науке. М.; Л.: Наука,
1965.
19
исследований. Но не подлежит забвению, что именно И.П. Шаскольский, а никто
иной из его ленинградских коллег, поддержал огонь в уже готовом угаснуть
очаге исторической скандинавистики нашего города.
Тематический охват истории Скандинавии в исследованиях ученых ЛОИИ
был почти полным, включая политический, экономический и культурный ее
аспекты. Единственной незатронутой темой оставалась до поры до времени
история самой многочисленной части населения северных стран — кре¬
стьянства. И здесь, надо признаться, пальму первенства у ЛОИИ перехватили
наши московские коллеги. Они нашли возможность обосновать и продвинуть
огромный проект. А именно — издание фундаментальной, не имевшей аналогов
в отечественной историографии, трехтомной «Истории крестьянства Европы в
эпоху феодализма» (опубликован в 1986 году). Правда, возможность участвовать
в этом коллективном исследовании была предоставлена ученым не только
Москвы, они поделились и с другими городами СССР. Достались две темы и
автору этих строк. Признаться, взявшемуся задело, не имея никакой подготовки
в этой сложнейшей культурно-экономически-политической области истори¬
ческой науки. Ее и не могло быть — на Историческом факультете ЛГУ тогда не
преподавалась история ни скандинавского, ни нидерландского крестьянства.
И здесь не мог ничем помочь даже всезнающий И.П. Шаскольский — у него
была совершенно иная исследовательская сфера. Поэтому не оставалось другого
выхода, как втянуть в скандинавскую орбиту признанных «крестьянщиков»
ЛОИИ — профессора Александру Дмитриевну Люблинскую и старшего науч¬
ного сотрудника Лидию Георгиевну Катушкину. Эти милые женщины потрати¬
ли массу времени с тем, чтобы буквально из ничего худо-бедно вылепить автора,
разбирающегося в сельских проблемах того давнего времени. Сами-то они
занимались совсем иными регионами — соответственно французским и
итальянским. Но надо отдать им должное — читая мои первые, довольно бес¬
помощные и наивные опусы по сельским беднякам Дании и Нидерландов, они,
будучи первоклассными специалистами, великолепно вошли в материал. И что
было потрясающе: пользуясь своим опытом в деревенской истории совсем иных
пределов, они подсказывали мне выводы, подтверждения которым часто нахо¬
дились в неведомой для них литературе этих стран.
Нельзя не упомянуть и других сотрудников группы Всеобщей истории, также
втянутых, правда, по своей доброй воле, в скандинавские исследования, пол¬
ным ходом шедшие в стенах ЛОИИ. Ими стали ученые, специализировав¬
шиеся уже по совсем иным, юго-восточным регионам Европы — покойная
Е.Ч. Скржинская и И.П. Медведев, ныне член-корреспондент РАН. Их познания
в земледельческих законах предшествующей XVII веку европейской истории
оказались бесценными в подготовке скандинавской части упомянутого трех¬
томника.
Остается сказать, что в настоящее время скандинавские или близкие к ним
темы в Санкт-Петербургском Институте истории РАН успешно продолжает
разрабатывать новое поколение историков — уже упоминавшиеся Г.М. Ко¬
валенко и Ю.Н. Беспятых, а также В.И. Мусаев, Т.А. Базарова, А.И. Рупасов,
С.Н. Искюль и другие.
20
А. А. Кузнецов
Александр Невский
и Георгий (Юрий) Всеволодович:
сближения и пересечения
В 2021 году на федеральном уровне будут праздноваться два 800-летних
юбилея — основания Нижнего Новгорода и рождения Александра Ярославича
Невского. Второе событие стало возможным благодаря обстоятельным иссле¬
дованиям В.А. Кучкина.1 На основании того, что небесным покровителем кня¬
зя стал воин Александр Римский, датой рождения Александра Ярославича
считается 13 мая — день памяти святого. И это обстоятельство усиливает
сближение биографии князя с историей Нижнего Новгорода. Очевидно, что
основание «града на устье Оки» пришлось на период поздней весны—нача¬
ла лета.
Такая датировка проистекает из соотнесения событий 1221 года. Основатель
Нижнего Новгорода великий владимирский князь Георгий (Юрий) Всеволодович
отпустил к новгородцам «на всей воле новгородстеи» сына Всеволода.2 По его
приходу в Новгород были одарены новгородский епископ и «все мужи». Так
владимирский князь пытался обеспечить спокойное пребывание на нов¬
городском столе семилетнего сына. Ведь все в Новгороде понимали, что отрок
Всеволод не мог править самостоятельно и проводить в жизнь политику своего
отца. Поэтому в помощь более чем юному новгородскому князю Георгий послал
опытного в военных делах своего брата Святослава.3 Тем более, Святослав Все¬
володович тоже в детском возрасте княжил в Новгороде. Именно Святослав ор¬
ганизовал поход новгородцев в 1221 году на Кесь (Цесис)4 — город на землях,
контролировавшихся Орденом меченосцев. Этот рейд новгородских и За¬
лесского полков под руководством владимирских Рюриковичей состоялся не
ранее середины ноября 1221 года.5 Такая датировка подтверждается временем
1 Кучкин В.А. К биографии Александра Невского // Древнейшие государства на терри¬
тории СССР. Материалы и исследования. М., 1986. С. 71-80; Кучкин В.А. О дате рождения
Александра Невского // Вопросы истории, 1986. № 2. С. 174—176.
2 Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов // Полное собрание русских
летописей (ПСРЛ). М., 2000. Т. III. С. 60, 262; Лаврентьевская летопись // ПСРЛ. М., 1997. T. I.
Стб. 445.
3 Новгородская первая летопись. С. 60, 262. Святослав Всеволодович, очевидно, прибыл
после подписания мира Георгия с булгарами и основания Нижнего Новгорода в 1221 году.
4 Новгородская первая летопись. С. 61, 263.
5 «Хроника Ливонии» Генриха // Матузова В.И., Назарова Е.Л. Крестоносцы и Русь. Ко¬
нец XII в.—1270 г. Тексты, перевод, комментарий. М., 2002. С. 100 (лат. текст), 132, 181.
21
прибытия Святослава Всеволодовича в Новгород — вторая половина 1221 года.
Именно это обстоятельство позволяет сузить хронологические рамки основания
Нижнего Новгорода. Святослав прибыл со своей дружиной, которая входила в
состав вооруженного прикрытия основания Нижнего Новгорода. Лишь после
решения задачи возведения нового града дружина была высвобождена для
отправки в Новгород (как показано ниже, такие перемещения войск Влади¬
мирского княжества — с берегов Волги на берега Волхова — в 1220-е годы стали
заурядным явлением). То есть, основание Нижнего Новгорода произошло до
августа — в весенне-летний период 1221 года.
1220-е годы северо-запада Руси, на которые пришлось взросление Алек¬
сандра Ярославича, определялись державной политикой великого владимирс¬
кого князя Георгия Всеволодовича, осуществляемой Ярославом Всеволодовичем.6
И первое упоминание Александра Невского пришлось на его детство в контексте
бурных политических и военных событий и процессов. Так можно узнать, чему
заинтересованным свидетелем был юный княжич, что могло повлиять на
становление его военно-политического таланта.
Первое прямое упоминание князя Александра Ярославича в Новгородской
первой летописи датируется концом лета 1228 года: Ярослав Всеволодович
отправился в Переяславль-Залесский из Новгорода, где оставил двух своих
сыновей: «Тогда же Ярослав поиде съ княгынею из Новагорода Переяславлю, а
Новегороде остави 2 сына своя, Феодора и Альксандра, съ Федоромь Дани-
ловицемь, съ тиуномь Якимомь» ? Данное упоминание позволяет поразмышлять
о событиях, которые могли повлиять на формирование князя Александра
Ярославича.
Чтобы понять смысл событий 1228 года, в которых так или иначе участво¬
вал юный Александр Ярославич, надо обратиться к их предыстории. Зимой
1224/1225 года владимирский князь Георгий Всеволодович организовал поход
на Новгород. Поход был вызван бегством его юного сына Всеволода из Новгорода
в Торжок. Туда и прибыли владимирский князь Георгий, его брат Ярослав, их
племянник — ростовский князь Василько Константинович и Михаил Всево¬
лодович Черниговский. События 1224—1225 годов знаменательны еще и тем, что
в них можно усмотреть встречу Георгия Всеволодовича с Александром Яро-
славичем (будущим Невским). Путь в Торжок пролегал через Переяславль-За¬
лесский, где княжил Ярослав Всеволодович. Там и могли увидеться великий
князь, основавший Нижний Новгород, и его трехлетний племянник.
Новгородцы потребовали от Георгия Всеволодовича покинуть Торжок и
выражали готовность принять к себе его сына Всеволода. В ответ князь Георгий,
недовольный условиями пребывания сына в Новгороде, заявил, чтобы ему выдали
семь человек (видимо, тех, которые осложняли новгородское правление Все¬
волода) , грозя напоить коня из Волхова. С новгородцами, желавшими «умрети
за святую Софею», но не сдаваться, Георгий Всеволодович все-таки догово¬
6 Кузнецов АЛ. Новгородская политика владимирских князей в 1220-е гг. // Новгородский
исторический сборник. Великий Новгород, 2015. Вып. 15 (25). С. 69—87.
7 Новгородская первая летопись. С. 67, 272; Кучкин В.А. Александр Невский — госу¬
дарственный деятель и полководец средневековой Руси // Отечественная история. 1996.
№ 5. С. 20.
22
рился, что у них будет княжить Михаил. Отходя от Новгорода, князь Георгий
Всеволодович «много имъ пакостивъ, възя у нихъ 7000 новую», изъял «товары»
в Торжке и во всей волости. В 1225 году Михаил Всеволодович вокняжился в
Новгороде и вскоре совершил визит к Георгию Всеволодовичу. С ним он до¬
говорился о компенсации Новгороду убытков зимы 1224/1225 года. После этого
Михаил прибыл в Новгород и заявил о своем уходе.8
Интерпретируются эти сведения следующим образом. Владимирский князь
столкнулся с упорством новгородцев и рекомендовал удобного для них Михаила,
согласившись на формальное признание своей власти над Новгородом. Затем
Георгий Всеволодович так разорил округу Торжка, что Михаил поспешил во
Владимир договариваться. Георгий Всеволодович продолжал борьбу за Новгород
и вынудил шурина (Георгий Всеволодович был женат на сестре Михаила) по¬
кинуть его. Владимирский князь Георгий в 1225 года, после ухода Михаила из
Новгорода, уже не имел средств, чтобы назначать туда своего сына. В этой
ситуации и пригодился младший брат Ярослав, сменивший в Новгороде
Михаила Всеволодовича. К тому же Ярослав рассматривал Новгород как отчи¬
ну: ведь когда-то в Новгород на княжение его направлял отец, Ярослав имел
опыт «укрощения» новгородской вольницы, и этот княжеский стол занимал его
тесть Мстислав Удатный. Так сложилась ситуация конфликта из-за Новгорода
шурина и брата владимирского князя, при любом развитии событий сохра¬
нявшего контроль над Новгородом. Возможно, что одним из козырей князя Геор-
гия Всеволодовича стала усобица в Черниговской земле Михаила и Олега Кур¬
ского. Против него состоялся поход Георгия с племянниками Константиновичами
в 1226 году. Этот поход замирил черниговских Рюриковичей.9 Ярослав Все¬
володович в походе не участвовал, поскольку уже княжил в Новгороде.
Появление Ярослава в Новгороде в конце 1226 года было связано с литовским
набегом. Переяславский князь сразу ринулся защищать город. После разгро¬
ма литовского отряда новгородцы уже сами обратились к Ярославу, чтобы он
сталу них княжить.10 Вместе с Ярославом в погоню за литовцами устремились
князь Владимир с сыном, новоторжцы, торопчане с князем Давыдом. Соседство
в летописной строке князя Владимира с сыном и новоторжцев позволяет пред¬
положить, что этим Владимиром мог быть Владимир Мстиславич Псковский,
брат Мстислава Удатного (и дядя Фёдора и Александра Ярославичей), контро¬
лировавший новгородскую часть Торжка. Предположение укрепляется тем, что
в отражении врага действовал и торопецкий князь Давыд, брат Мстислава
Удатного и Владимира. Если так, то проявляется сотрудничество Ярослава Все¬
володовича с родственниками жены из смоленских Ростиславичей, не имевших
тогда прямого отношения к Киеву и к смоленскому столу. Это обстоятельство
делало Ярослава незаменимым для Георгия в новгородской политике, давало
дополнительные возможности для вытеснения черниговского князя Михаила
Всеволодовича из Новгорода с помощью смоленского «противовеса».
Итак, Г еоргий Всеволодович в 1226 году вернул через брата под свой контроль
Новгород и помог Михаилу Черниговскому разобраться с проблемами в
8 Новгородская первая летопись. С. 63—64, 267—269.
9 Кузнецов АЛ. Новгородская политика владимирских князей в 1220-е гг. С. 74—75.
10 Новгородская первая летопись. С. 64, 269; Лаврентьевская летопись. Стб. 448.
23
Черниговской земле. Возможно, после отражения набега Литвы в Новгород из
пограничного с его владениями Переяславля-Залесского перебралась семья
Ярослава Всеволодовича вместе с Александром, оказавшимся близко к
смоленской родне. Ведь в рассказе об отбытии Ярослава Всеволодовича из
Новгорода в 1223 году говорится, что он отъехал в Переяславль с княгиней и
детьми.11 Это сведение можно считать первым косвенным упоминанием
двухлетнего княжича Александра, поскольку в 1223 году у Ярослава было только
два сына — Федор и его погодок Александр. Таким образом, князь Ярослав,
утверждавшийся в разные годы в Новгороде, мог бывать там с семьей.
Появление в Новгороде Ярослава Всеволодовича ознаменовалось всплеском
военно-политической активности. Ярослав Всеволодович и новгородцы в 1226—
1227 годах разорили земли еми за морем, привели большой полон.12 Емью (хемью)
называлось финноязычное население южной Финляндии, до середины XII века
платившее дань Новгороду. Затем на их земли стало распространяться военно¬
политическое влияние шведов, выражавшееся в строительстве крепостей, уста¬
новлении власти шведских феодалов, распространении католичества.13 Ярослав
Всеволодович в данном случае агрессивно отстаивал «колониальные» интересы
Новгорода. Сразу после сообщения об успешном походе за море сообщается,
что Ярослав сжег четырех волхвов.14 Возможно, что юный Александр знал об
этой казни, поскольку летопись локализует ее на «Ярославле дворе».
В 1227 году Ярослав крестил карел, издавна находившихся в сфере эконо¬
мического и политического влияния Новгорода. Это стало крупным полити¬
ческим актом, нацеленным на ограждение Карелии от шведского проникно¬
вения. 15 О форсированной христианизации карел сообщается в Лаврентьевской
летописи, восходящей в данных сведениях к великокняжескому владимирскому
летописанию. Фиксирование в княжеской летописи крещения карел свиде¬
тельствует, по меньшей мере, о согласовании планов Ярослава с Георгием. Под¬
стегнуть владимирских князей к крещению могло послание папы Гонория III
«королям Руси» (князья Руси), призывавшее не препятствовать проповеди хрис¬
тианства в Ливонии и Эстонии.16 Можно еще связать крещение карел и расправу
над волхвами: распространяя православие, надо было заботиться о его чистоте
в русских землях.
В 1228 году (до августа) Ярослав готовил большой поход на Ригу. После неудач¬
ных переговоров с Псковом князь привел полки из Переяславля. Они расположи¬
лись около Городища и в Славенском конце. Войско было большим. Об этом
свидетельствует резкий взлет цен на продовольствие в Новгороде,17 для которого
11 Новгородская первая летопись. С. 61, 263.
12 Лаврентьевская летопись. Стб. 449; Новгородская первая летопись. С. 65, 270.
13 Шаскольский И.П. Борьба Руси против крестоносной агрессии на берегах Балтики в
деятель и полководец средневековой Руси. С. 19—20.
14 Новгородская первая летопись. С. 65, 270.
15 Лаврентьевская летопись. Стб. 449; Бережков Н.Г. Хронология русского летописания. —
М., 1963. С. 107; Шаскольский И.П. Борьба Руси против крестоносной агрессии на берегах
Балтики. С. 135—137.
16 Послание папы Гонория III королям Руси. 17.1. 1227 г. // Матузова В.И., Назарова Е.Л.
Крестоносцы и Русь. С. 219—220.
17 Новгородская первая летопись. С. 65—66, 271.
24
продовольственные проблемы и зависимость от поставок продуктов извне бы¬
ли ахиллесовой пятой в отстаивании самостоятельности. Это обстоятельство
показывает, что войско не ограничивалось переяславцами Ярослава. Под его
стягом в этот раз шли полки из других частей Владимирской Руси, что свидетель¬
ствует о координировании владимирским князем Георгием Всеволодовичем этой
акции.18 Семилетний отрок Александр Ярославич видел эти дружины, подчиняв¬
шиеся воле его отца. Казалось, осталось одно усилие, и будущего крестонос¬
ного натиска на русские земли не состоится... Однако крупный геополитиче¬
ский замысел владимирских князей растворился в стихии политической
раздробленности.
Псковичи, узнав о низовских полках под Новгородом, заключили мир с Ригой,
получив гарантии помощи, если на Псков будет совершена агрессия Новгорода.
Затем псковичи сообщили новгородцам, что отказываются участвовать в походе
на Ригу, поскольку раньше, в неудачных походах на Колывань (Ревель, Таллин),
Кесь (Венден) и Медвежью голову (Одемпе), новгородцы обогащались и возвра¬
щались невредимыми домой, а псковичи гибли на опасных участках. Упорство
псковичей объяснимо: участвуя в столкновениях в Прибалтике, они первыми
попадали под рейды рижан, латгалов и эстов. И здесь Новгород не помогал
Пскову. Поэтому Псков сам искал защиты путем установления сепаратного мира.
Новгородцы сослались на саботаж псковичей и отказались выступать на Ригу.19
Таким образом, своекорыстные, но объяснимые логикой политической разд¬
робленности мотивы псковичей и новгородцев сорвали крупную акцию
общерусского масштаба, координировавшуюся из Владимира-на-Клязьме.
Ярослав отослал назад полки.
А в июле — августе 1228 года емь, пройдя по Неве из Финского залива, напала
на ладожское побережье. Видимо, это был ответ за поход Ярослава на емь в пре¬
дыдущем году. Отражение этого нападения, рассчитанного на вялость и само¬
успокоенность русской стороны, происходило следующим образом. Ладожане
во главе с посадником, не дожидаясь новгородцев, загнали емь на острова
Ладожского озера у Олонца. Налетчики перебили полон, бросили насады (ко¬
рабли) и устремились в леса, где их потом уничтожили ижоряне и карелы.
Новгородцы же с Ярославом через Ладожское озеро стремительно ушли в Неву
(место будущего подвига юного Александра в 1240 году), где зря прождали врага.
Растерянные отсутствием противника, они попытались выместить, как им
казалось, неудачу на некоем Судимире, всегда поддерживавшем князя Ярослава
в его внутренней новгородской политике. Его спасло лишь то, что он был укрыт
Ярославом Всеволодовичем в княжеском насаде.20
Преследование еми было последним, что сделал Ярослав в 1228 году в
Новгороде. Князь с женой покинули Новгород, оставив там сыновей Федора и
Александра на попечении Федора Даниловича. Сразу в Новгороде подняли
головы недовольные Ярославом, в его присутствии вынужденные молчать.
Поводом стала дождливая осенняя непогода, в которой обвинили епископа
18 Новгородская первая летопись. С. 66, 271-272; Назарова ЕЛ. Комментарий // Матузо-
ва В.И., Назарова Е.Л. Крестоносцы и Русь. С. 179. Прим. 38.
19 Новгородская первая летопись. С. 66, 271—272.
20 Там же. С. 65, 270-271.
25
Арсения, якобы занявшего место владыки Антония после взятки князю. Начались
расправы над людьми Ярослава (в том числе и над Судимиром) и разграбление
дворов, замены на новгородских должностях сторонников Ярослава. Уже в
феврале 1229 года из Новгорода бежали дети Ярослава.21
Месяцем ранее Ярослав участвовал в походе на мордву, проживавшую в
сотне верст от недавно основанного Нижнего Новгорода.22 Уход князя из
Новгорода в конце 1228 года мог быть продиктован, кроме обострения отно¬
шений с новгородцами, и обязанностью участвовать в этом общем для детей и
взрослых внуков Всеволода Большое Гнездо походе на мордву. Очевидно, что в
начале 1228 года Ярослав, придя из Переяславля под Новгород, привел полки
братьев и племянников. Видимо, предполагалось, что эти полки в первой
половине 1228 года ударят по Риге, а зимой пойдут на мордву.
Что можно сказать об этих событиях применительно к юному княжичу
Александру Ярославичу? Ему на тот момент исполнилось семь лет, если от¬
талкиваться от даты рождения в 1221 году, убедительно вычисленной крупным
историком В.А. Кучкиным. Княжич Александр уже должен был пройти ини-
циациальные обряды пострига и посажения на коня. Дети деда княжича —
Всеволода Большое Гнездо — проходили постриг в раннем детстве: 28 июля
1191 года были постриги 2,5-летнего Георгия;23 в апреле 1193 года во Владимире
прошли постриги Ярослава Всеволодовича;24 сообщается в летописях о постригах
двухлетнего Владимира Всеволодовича 26 октября 1195 года.25 В 1212 года прошли
постриги Василька и Всеволода Константиновичей в Ростове.26 Постриги были
вехой в биографии князя. Они переводили ребенка в князя, делали его «ма¬
леньким взрослым» (то есть, с отношением как к взрослому, принимающему са¬
мостоятельные решения, с учетом невозможности некоторых физических на¬
грузок) ,27 После пострига княжич мог носить оружие. Постриги были некоторым
авансом и напоминанием, что юный княжич — тоже воин и князь. Надо помнить,
что в Древней Руси оружие могли носить, им пользоваться только ограниченный
круг людей (князья, бояре, дружинники). То есть, семилетний Александр
Ярославич оказался в Новгороде, будучи маленьким князем. Это и позволило
Ярославу, отбывшему для участия в походе на мордву, оставить Александра со
старшим Федором вместо себя в Новгороде.
Видимо, для Федора и Александра Ярославичей это было первое взрослое
поручение. В этом не было ничего исключительного. Дети Всеволода Большое
Гнездо вступали в политическую жизнь на рубеже XII—XIII веков в отроческом
и даже детском возрасте. Трехлетнего Константина летописец упомянул при
освящении Успенской церкви во Владимире.28 В 10 лет его женили.29 В 1198 году
21 Новгородская первая летопись. С. 67, 272—273.
22 Лаврентьевская летопись. Стб. 451.
23 Лаврентьевская летопись. Стб. 408—409.
24 Лаврентьевская летопись. Стб. 411.
25 Летописец Переяславля Суздальского (Летописец русских царей) // ПСРЛ. М., 1995.
Т. XLI. С. 121.
26 Лаврентьевская летопись. Стб. 437.
27 Долгов В.В. Быт и нравы Древней Руси. Миры повседневности XI—XIII вв. СПб., 2017.
С. 194-195.
28 Лаврентьевская летопись. Стб. 407.
29 Летописец Переяславля Суздальского. С. 121.
26
13-летний Константин участвовал в походе на половцев.30 В 1199 году Всеволод
отправил на княжение в Новгород пятилетнего Святослава.31 В 1200 году
10-летний Ярослав ушел княжить в Переяславль-Русский и в 1205 году в 15-лет-
нем возрасте женился на половчанке.32 В 1215 году Константин Всеволодович
послал пятилетнего сына Всеволода во главе дружины в помощь Ярославу
Всеволодовичу.33 В 1221 году владимирский князь Георгий Всеволодович
направил в Новгород семилетнего сына Всеволода.34
Конечно, при Федоре и Александре были старшие бояре и дружинники отца,
но Ярославичи могли в начале своей политической практики руководствоваться
опытом действий своего отца. Федор в 1233 году скончался,35 а потому речь далее
будет идти об одном Александре.
В 1227— 1228 годах вокруг Новгорода сконцентрировались те вызовы, которые
станут на долгие десятилетия привычными для князей, занимавших стол в этом
городе. Литовский набег, отраженный Ярославом, и несостоявшийся поход на
Ригу могут служить предвестником дальнейшего натиска Запада и борьбы с
ним Александра Ярославича и других князей Северо-Восточной Руси. За борьбой
с емью уже угадываются контуры противостояния со шведами за устье Невы и
Карелию. Именно в это время появляется новое оружие борьбы за Прибалти¬
ку — вера, если вспомнить крещение карел и расправу с волхвами.
Наглядными уроками для Александра Ярославича были ответные действия
на перечисленные вызовы времени. Разгром Литвы, совершившей набег на
Торжок и на Торопец, был обеспечен быстрым соединением сил Ярослава Все¬
володовича и родственных ему через жену смоленских князей, что позволило
нанести молниеносный удар по врагу. Для этого надо было быстро и правильно
оценить ситуацию. В этом случае уместно вспомнить молниеносные пере¬
мещения Александра Ярославича во время военных действий, среди которых
наиболее памятен бросок к Неве в 1240 году. Тем не менее, в случае отражения
налета еми подобные быстрые и своевременные действия привели дружину
Ярослава и отряд новгородцев на Неве к временной неудаче. Возможно, это
событие послужило причиной того, что к 1240 году была налажена система
оповещения новгородцев о появлении чужаков. Ведь, если верить сообщению
Лаврентьевской летописи, старейшина ижорян Пелгусий сообщил Александру
Ярославичу о попытке шведов закрепиться на устье Невы.36
Жестокая казнь волхвов на Ярославлем дворе на фоне крещения карел тоже
могла стать уроком для Александра Ярославича, если вспомнить, как он зимой
1257/1258 года изгнал из Новгорода сына Василия и носы урезал, очи выни¬
мал тем, кто его подвиг на безнадежное и провокационное противодействие
монгольским численникам.37 Соотнесение этих двух фактов, разделенных
30 годами, показывает преемственность «политического почерка» — от
30 Лаврентьевская летопись. Стб. 414.
31 Лаврентьевская летопись. Стб. 416; Новгородская первая летопись. С. 44, 238—239.
32 Лаврентьевская летопись. Стб. 416, 426.
33 Московский летописный свод конца XV века // ПСРЛ. М.; Л., 1949. Т. XXV. С. 111.
34 Новгородская первая летопись. С. 60, 262.
35 Новгородская первая летопись. С. 72, 282.
36 Новгородская первая летопись. С. 292.
37 Новгородская первая летопись. С. 82, 309.
27
Ярослава к Александру. Он выражался в выборе стратегического курса и от¬
стаивании его любым способом, вплоть до физического насилия, от сиюминут¬
ных, ситуативных интересов подчиненных и подданных.
Пребывание Александра Ярославича в Новгороде в 1228 году должно было
приблизить его к пониманию тех политических задач, которые стояли перед
Владимирским княжеством. Владимирский князь Георгий Всеволодович в
1228 году направлял полки и в Прибалтику, и в Поволжье против мордвы. В этих
акциях участвовал отец Александра — Ярослав. Его пример и пример вели¬
кокняжеской политики дяди Георгия воспитывали в юном княжиче масштабную
державность мышления, позволяли увидеть за новгородскими делами и проб¬
лемы Владимирского княжества. Все это проявится в разносторонней и гибкой
политике Александра Ярославича в 1240— 1250-е годы.
Первое прямое упоминание Александра Ярославича в 1228 году показывает,
в каких условиях происходило формирование легитимных политических
лидеров Руси. Они с детства привыкали к мыслям о возможном постоянном на¬
падении на рубежи подвластных им земель, об исключительно насильственном
способе решения задач спасения Русской земли. Эти «навыки», казавшиеся
излишними в пору перед «погибелью Рускыя земли», оказались единственно
адекватными для сохранения древнерусского культурного и политического
наследия в борьбе с германским натиском, шведским давлением, литовским
«валом» в пору, когда «погибель» в лице монголов закрепилась в Восточной
Европе.
Стратегический курс Георгия и Ярослава Всеволодовичей позволил закре¬
пить за Новгородом (а, значит, в будущем и за Россией) выход к Балтийскому
морю. Именно эти достижения детей Всеволода Большое Гнездо потом оборонял
Александр Невский.
Отстаивание Всеволодовичами интересов Новгорода и Пскова способствова¬
ло тому, что эти две севернорусские республики оказались в орбите полити¬
ческого влияния Владимирского княжества. Окончательно его утвердил Алек¬
сандр Невский. Все это обусловило попадание Новгорода и Пскова под ор¬
дынское иго. Но учитывая то, что именно в Северо-Восточной Руси сложилась
идеология и определились основные практики освобождения от ордынского
владычества и собирания русских земель, надо отметить следующее обстоя¬
тельство. Северо-Восточная Русь в условиях жесточайшей экономической
эксплуатации Ордой, ежегодно выдавая требуемую дань, систематически тратя
лишь свои средства на ярлыки, попросту материально истощилась бы. Только
ресурсы Новгорода, прежде всего в виде серебра, полученного за торговлю,
позволили выстоять территориям, которые составили ядро будущей России.
Указанные совпадения, «пересечения» владимирского Георгия Всеволо¬
довича и его племянника Александра Ярославича Невского, продолжение
вторым стратегического курса первого замыкаются обстоятельствами кончины
Александра Невского. Нижний Новгород и Городец, гладь Волги было тем
последним, что видел умиравший Александр Невский.
28
Г.М. Коваленко
История Смутного времени
в трудах И.П. Шаскольского
Основным направлением научных исследований И.П. Шаскольского была
история Российского государства с древнейших времен до начала XVIII века и его
отношения с северными соседями — Швецией, Норвегией и Финляндией. Поэтому
вполне естественно, что в его научном наследии представлена история Смутного
времени, отличительной чертой которого было шведское военное присутствие.
Впервые к этой теме он обратился в конце 1940-х годов при работе над мо¬
нографией «Шведская интервенция в Карелии в начале XVII в.». Его пред¬
шественником был карельский историк В.А. Пегов, опубликовавший в 1939 году
брошюру «Польско-шведская интервенция в Карелии в начале XVII века».
Следует отметить, что ни В.А. Пегов, ни И.П. Шаскольский не пользовались
термином «смута». Дело в том, что советская марксистская историография
отвергла его как ярлык, используемый дворянско-буржуазной исторической
наукой, и заменила длинным бюрократическим названием — крестьянская вой¬
на и иностранная (польско-шведская) интервенция.1
В.А. Пегов характеризовал события начала XVII века как «острый экономи¬
ческий кризис, вызванный жестокой эксплоатацией крестьянства, опричниной
и Ливонской войной» и «борьбу русского народа за независимость».2 И.П. Шас¬
кольский также характеризовал их как «глубокий внутренний кризис и воору¬
женную интервенцию со стороны двух соседних государств — Польши и Шве¬
ции».3 Однако он не использовал термин «польско-шведская интервенция», во
всяком случае, применительно к истории Карелии.
1 В историографии термин «Смутное время» впервые был внесен в заглавие труда
Д.Н. Бутурлина «История Смутного времени в России в начале XVII в.». (СПб., 1839) и с тех пор
прочно укоренился в науке. После революции история Смутного времени, как и вся русская
история, становится все более политизированной. Стремление свести историю человечества
к истории классовой борьбы породило новую концепцию Смуты, как мощного взрыва классовой
борьбы, своего рода «крестьянской революции», направленной на ниспровержение суще¬
ствующего строя — феодализма. Переизданная в 1937 году монография С.Ф. Платонова
«Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI—XVII вв.» до 1980-х годов стала
последней работой, в названии которой было словосочетание «Смутное время».
2 Пегов В.А. Польско-шведская интервенция в Карелии в начале XVII в. Петрозаводск,
1939. С. И, 33.
3 Шаскольский И.П. Шведская интервенция в Карелии в начале XVII в. Петрозаводск,
1950. С. 40.
29
По его мнению, В.А. Пегов «неправильно считал главным моментом среди
событий начала XVII века в Карелии действия польско-литовских отрядов в
1613—1614 гг.», тогда как эти отряды «действовали не самостоятельно, а по за¬
данию шведского командования».4 Действиям этих отрядов И.П. Шаскольский
посвятил отдельную главу. В ней он показал, что эти отряды, основным элементом
которых были запорожские казаки, участвовавшие во всех трех польских интер¬
венциях, пришли на территорию Карелии в 1613 году не по своей инициативе, а
были посланы Делагарди, поэтому для Карелии термин «польская интервенция»
применен быть не может.5
Главная задача автора состояла в том, чтобы осветить совместную борьбу
карельского и русского народов с оккупантами, поэтому в ней достаточно под¬
робно освещена история шведской интервенции в Карелии в начале XVII века.
Во второй главе показан начальный этап иностранного военного вмеша¬
тельства во внутренние дела России. И.П. Шаскольский считает, что оно было
следствием резкого обострения политической обстановки в Русском госу¬
дарстве, что «создавало исключительно выгодные условия для вооруженного
вмешательства в русские дела со стороны враждебных соседних держав, давно
стремившихся к захвату русских территорий» .6
Первой воспользовалась ситуацией Польша, открыто вмешавшаяся во внут¬
ренние дела России под предлогом поддержки «законных» прав самозванца на
московский престол. Начало первой польской интервенции автор датирует
осенью 1604 года. По его мнению, вмешательство Швеции во внутренние дела
России стало следствием как польской интервенции, так и территориальных
притязаний шведского руководства, распространявшихся на весь северо-запад
Русского государства.7 Но в отличие от польского шведское вмешательство
осуществлялось не как открытое завоевание, а под видом помощи законному
государю, который вынужден был принять предложение шведского короля и
заключить с ним договор о военной помощи, поскольку в стране возрастало не¬
довольство его правлением и города один за другим начинают переходить на
сторону Лжедмитрия.8
И.П. Шаскольский пишет о том, что «правительство Шуйского предвидело,
что за шведскую помощь придется платить, и платить недешево» и согласилось
отдать Швеции Корелу с уездом, поскольку его географическое положение было
крайне невыгодно для обороны от шведов. К тому же Корельский уезд в то время
Шуйскому фактически уже не принадлежал, поскольку его жители присягнули
Лжедмитрию. Далее он пишет о том, что реакцией правящих кругов Польши на
Выборгский договор и приход шведских войск стала открытая (третья по счету)
интервенция — «поход коронных войск в Россию для прямого завоевания рус¬
ских земель».9
Действия шведского корпуса под командованием Я. Делагарди по очищению
русских городов и уездов от поляков И.П. Шаскольский, в целом, оценивает
4 Шаскольский И.П. Шведская интервенция в Карелии. С.5—6.
5 Там же. С. 107.
6 Там же. С. 11.
7 Там же. С. 42.
8 Там же. С. 47.
9 Там же. С. 62.
30
положительно, поскольку «зимой 1609—1610 гг. Скопин-Шуйский и Делагар-
ди разбили остатки польско-тушинских войск, сняли осаду Москвы и в марте
1610 г. торжественно вступили в русскую столицу». Однако после того как в
июне московско-шведская рать, выступившая навстречу полякам, потерпела
поражение под Клушиным и наемники Делагарди перешли на сторону поляков,
ситуация изменилась: «со свержением Шуйского кончился первый, мирный
этап пребывания шведских войск на русской территории». И.П. Шаскольский
считает, что до этого времени «все выгоды из этого извлекала русская сторона:
шведские вспомогательные войска в течение целого года воевали против по¬
ляков, способствуя очищению от польских отрядов значительной части русских
земель; вместе с тем, русские сумели удержать за собой тот участок своей тер¬
ритории, который был обещан Швеции в уплату за военную помощь — Ко-
рельский уезд».10
Изменение характера шведского военного присутствия на территории
Российского государства И.П. Шаскольский связывает с началом осады Корелы
в сентябре 1610 года и считает это началом открытой шведской интервенции.11
Ее следующим этапом стало шведское наступление в северной Карелии зимой
1610/1611 годов (походы Бальтазара Бека, Андерса Стюарта и Ханса Мунка),
которому посвящена четвертая глава книги.
В главе, посвященной Столбовскому договору, И.П. Шаскольский акценти¬
рует свое внимание на тех аспектах, которые касаются непосредственно исто¬
рии Карелии. Он, в частности, пишет о том, что «русским послам с самого начала
переговоров пришлось отказаться от попыток возврата Корелы и Корельского
уезда. Положение Русского государства было таково, что заключение мира со
Швецией являлось жизненной необходимостью, и поэтому приходилось
поступиться частью русской территории, прежде всего — той территорией,
которая по ранее заключенному соглашению была уже несколько лет назад
официально уступлена Швеции».12
В то же время русским послам удалось отклонить претензии шведов на часть
северной Карелии. В ходе переговоров шведские представители заявили, что
Лопские погосты ранее относились к Корельскому уезду, и поэтому вместе с
ним должны быть переданы Швеции. Русские дипломаты решительно вос¬
противились этим притязаниям, и в конечном итоге шведы отказались от своих
требований.
Характеризуя Столбовский договор, И.П. Шаскольский прежде всего от¬
мечает, что по его условиям «шведское правительство возвращало Новгород и
основную часть Новгородской области». Лишение России выхода к Балтийско¬
му морю он считает «исторической несправедливостью», исправленной Пет¬
ром I.13 При этом он полагает, что с заключением договора русско-шведский
конфликт не был еще окончательно разрешен, поскольку не была определена
линия новой границы, установлению которой он уделяет основное внимание в
этой главе. Конфликт можно было считать завершенным только после того, как
10 Шаскольский И.П. Шведская интервенция в Карелии. С. 63—65.
11 Там же. С. 65, 68.
12 Там же. С. 115-116.
13 Там же. С. 116-117.
31
летом 1621 года была, наконец, утверждена линия новой границы в Карелии, в
результате чего спорные волости отошли к России.14
Оценивая Столбовский договор, применительно к истории Карелии,
И.П. Шаскольский пишет о том, что этот договор «явился крупной исторической
вехой в истории Карелии и карельского народа: Корельский уезд, в течение
столетий являвшийся основным районом Карелии, прочно перешел в руки
Швеции». Карельское население уезда ответило на это стихийным переселе¬
нием в русские земли, продолжавшимся до середины XVII в.15
По мнению И.П. Шаскольского, переселение карел в Россию опровергает
утверждения финских буржуазных историков о том, что национальной задачей
того времени было включение карел в состав шведской Финляндии. Они счита¬
ли условия Столбовского договора «половинчатыми», поскольку добиться вос¬
соединения всех карел в рамках одного государства не удалось: часть ка¬
рельского населения, жившая в Обонежье и в северной Карелии, осталась в
составе России. И.П. Шаскольский считал, что этих историков «в данном случае
волнует вопрос не о народе, а о территории».16
С рецензией на книгу И.П. Шаскольского выступил специалист по истории
русско-шведских отношений начала XVII века профессор Пермского универ¬
ситета Г.А. Замятин.17 Он отметил актуальность темы этой научно-популярной
работы, посвященной местной истории, и согласился с выводом автора о том,
что в северной Карелии отпор шведским интервентам был дан местными силами.
Он поставил в заслугу автору привлечение некоторых трудов финских ученых
и введение им в научный оборот шведских документов, переведенных на русский
язык. Г.А. Замятин считал, что «книга И. Шаскольского, по сравнению с вышед¬
шей в 1939 году брошюрой В.А. Пегова несомненно богаче фактическим ма¬
териалом, в этом отношении она представляет шаг вперед. Но ценность книги
значительно снижается из-за того, что автор не использовал полностью печатные
материалы и опубликованную литературу вопроса и дал порою неверное осве¬
щение фактов ».18
К недостаткам работы он относит тот факт, что она написана на основании
опубликованных источников, в ней нет ссылок на архивные источники, в том
числе шведского происхождения. Это обусловило не вполне полное описание
некоторых событий и недостаточно точные выводы о них. С этими замечаниями
Г.А. Замятина можно согласиться, но при этом следует иметь в виду, что работа
И.П. Шаскольского носит научно-популярный характер. Следует также отметить,
что список литературы, использованной И.П. Шаскольским, не так уж сильно
отличается от списка литературы, использованной Г.А. Замятиным при напи¬
сании работы «Борьба за Корелу» между Московским государством и Швецией
в конце начале XVII веков.19
14 Шаскольский И.П. Шведская интервенция в Карелии. С. 119.
15 См.: Жербин A.C. Переселение карел в Россию в XVII веке. Петрозаводск, 1956.
16 Шаскольский И.П. Шведская интервенция в Карелии. С. 119—122.
17 Замятин Г.А. [Рецензия] // Вопросы истории, 1951. № 6. С. 115—118. Рец. на кн.:
Шаскольский И.П. Шведская интервенция в Карелии в начале XVII в. Петрозаводск:
Государственное издательство Карело-Финской ССР, 1950.
18 Там же. С. 118.
19 См.: Замятин Г.А. Россия и Швеция в начале века. Очерки политической и военной
истории. СПб., 2008. С. 464-468.
32
Следует отметить, что И.П. Шаскольский, просивший Г.А. Замятина «навести
суровую критику на его книгу», должным образом отреагировал на его замечания
и учел их в дальнейшем при работе над своими монографиями по истории рус¬
ско-шведских отношений. Игорь Павлович искренне сожалел, что не смог
встретиться с Германом Андреевичем и поговорить с ним о проблемах, которыми
в то время занимались, практически, только они, но он с большим уважением
относился к нему и пытался добиться публикации его работы «Борьба за Корелу
между Московским государством и Швецией в конце XVI— начале XVII вв.» в
Петрозаводске. Узнав о его кончине в январе 1953 года, он выразил соболез¬
нование членам его семьи, отметив, что «своим многолетним трудом Герман
Андреевич заслужил глубочайшее уважение со стороны всех, кому приходилось
с ним работать, или, хотя бы, знать заочно».
Применительно к истории Смуты в целом, значение этой работы И.П. Шас-
кольского состоит, во-первых, в том, что истоки Смуты он видел не вне, а внутри
Российского государства и считал иностранное военное вмешательство во внут¬
ренние дела России не причиной, а следствием глубокого внутреннего кризиса,
вызванного опричниной и Ливонской войной. Во-вторых, он отделял польскую
интервенцию от шведской. В-третьих, он дал объективную оценку шведскому
военному присутствию в России, выделив в его истории два этапа: «мирный» и
военный, когда шведы из союзников превратились в оккупантов.
Основные выводы из этой книги И.П. Шаскольский изложил в главе «Борьба
против шведской интервенции в Карелии в начале XVII века», написанной им
для коллективной монографии по истории Карелии.20 Однако, несмотря на
положительные отзывы сотрудников сектора феодализма Института истории
СССР АН СССР Л.В. Черепнина, В.Т. Пашуто, Л.Н. Пушкарева и других, эта
монография так и не была опубликована. На расширенном заседании сектора
истории Института языка, литературы и истории Карельского филиала АН СССР
ее макет подвергся необоснованной критике, прозвучали обвинения в поли¬
тических ошибках и фальсификации истории. Особенно ожесточенной критике
подвергся И.П. Шаскольский за многочисленные ссылки на работы дореволю¬
ционных и зарубежных историков и «рабское следование буржуазным истори¬
кам». По итогам обсуждения решением бюро ЦК Компартии Карело-Финской
ССР макет был признан «порочным и непригодным к печати» по причинам
«серьезных ошибок политического и методологического характера».21
При обсуждении макета «Истории Карелии» в секторе истории ЯЛИ
И.П. Шаскольский отверг абсурдные обвинения в некритическом использо¬
вании «источников иностранного происхождения», но, по всей вероятности
извлек из него урок. Поэтому при написании разделов по истории Смуты для
20 История Карелии с древнейших времен до середины XVIII века / под ред. А.Я. Брюсова.
[Макет]. Петрозаводск, 1952. С. 173—208.
21 Жуков А.Ю. «Борьба за Корелу» в контексте борьбы за «историю Карелии» // Замятин
Г.А. Россия и Швеция в начале века. Очерки политической и военной истории. СПб., 2008.
С. 490.
Спустя почти три десятилетия И.П. Шаскольский писал своим карельским коллегам:
«Одним из главных огорчений на моем жизненном пути стало то, что мне так и не удалось
довести до полной публикации наполовину написанную мною «Историю Карелии», не
дошедшую в 1952 г. до стадии издания по вине сталинских прихвостней» (Семейный архив
Шаскольских).
33
многотомного издания «Очерки истории СССР»22 он свел до минимума
цитирование иностранных авторов и был более осторожен в оценке характера
шведского военного присутствия.
Следует отметить, что при написании текста для этого фундаментального
академического труда он был поставлен в более жесткие идеологические рамки
по сравнению с написанием научно-популярной книги по истории Карелии
для местного издательства. Поэтому он не отклонялся от официальной концепции
событий начала XVII века, трактовавшей их преимущественно через призму
антифеодальной классовой борьбы. К этому времени советские историки в
известном смысле отказались от взгляда на Смуту как единый комплекс свя¬
занных между собой событий, и ее изучение пошло в значительной мере по
двум практически отдельным направлениям: классовая борьба и борьба с ино¬
странной военной интервенцией. Не случайно третья глава этого коллективного
труда носит название «Крестьянская война под предводительством И.И. Бо¬
лотникова. Польско-шведская интервенция начала XVII в.». Соответственно
разделы, написанные И.П. Шаскольским, носят названия «Открытая польская
интервенция 1609—1611 гг. и нарастание борьбы русского народа за свою не¬
зависимость», «Борьба русского народа с иностранными захватчиками за нацио¬
нальную независимость», «Шведская интервенция. Народная война против
шведских оккупантов».
Следует учитывать также то обстоятельство, что, если в довоенный период в
бедствиях Смуты все более повинными оказывались внешние силы, то в это
время актуальной стала тема ее внутренних виновников, к которым причисляли
как тушинцев, так и боярское правительство («семибоярщину»). Иностранная
военная интервенция считалась уже не причиной, а следствием Смуты. Следуя
этой схеме, И.П. Шаскольский характеризовал тушинское правительство как
«кучку политиканов», которые пытались удержаться у власти с помощью войск
польского короля, то есть «путем национальной измены».23
Боярское правительство он считал более легитимным по сравнению с тушин-
цами, поскольку оно было преемником власти Шуйского, единственным призна¬
ваемым в стране законным органом власти. Однако оно не было способно своими
силами удержать власть. «Боясь восстания народных низов, правительство
«седмочисленных бояр», подобно тушинской группировке Салтыкова, для своего
спасения стало на путь предательства национальных интересов и обратилось
за помощью к польским интервентам... Так из страха перед восстанием народных
масс совершилась измена родине московских бояр».24
По мнению И.П. Шаскольского, целью Сигизмунда «было овладение
Россией, лишение ее национальной независимости, подчинение России и
русского народа польским феодалам и Польскому феодальному государству» .25
На этом фоне цели его соперника Карла IX представляются более скромными:
захват Новгорода и Пскова, то есть «овладение решающими позициями на
22 Очерки истории СССР. Период феодализма. Конец XV в.—начало XVII в. / под ред.
А.Н. Насонова, A.B. Черепнина, A.A. Зимина. М., 1955. С. 538—553; 563—576 (этот раздел был
написан в соавторстве с В.Г. Гейманом).
23 Очерки истории СССР. С. 543.
24 Там же. С. 548.
25 Там же. С. 544.
34
северо-западе России».26 Для осуществления своих планов он «навязал» Василию
Шуйскому свою помощь и заключил с ним Выборгский договор.
И.П. Шаскольский считал, что к этому времени «народное движение против
польских интервентов достигло таких размеров, что создалась уже реальная
возможность начать их изгнание силами русского народа, без помощи Швеции.
Но правительство Василия Шуйского в лице самого царя и его племянника
Скопина, не веря в силы народа... возлагало главные надежды на помощь
интервентов. ...Но расчет царя оказался неверен. Шведское правительство...
стремилось получить лишь официальный повод послать войска в Россию, рас¬
считывая использовать удобную обстановку для захвата русских земель» ,27
Выборгский договор он оценивал негативно, считал, что он «имел тяжелые
последствия для Русского государства. В Россию пришли новые контингенты
иноземных войск, которые еще более осложнили политическую обстановку в
стране, а затем, дождавшись удобного момента, начали захват русских зе¬
мель».28
В соответствии с такой характеристикой Выборгского договора он негативно
оценивает действия корпуса шведских наемников. Он пишет о том, что Скопин-
Шуйский не доверял Делагарди, что между ними сразу же возникли разногласия,
что шведское войско продвигалось вперед очень медленно и во время сня¬
тия осады Москвы оно играло лишь вспомогательную роль. О том, что в марте
1610 года Делагарди вместе со Скопиным вошел в Москву, он умалчивает, но
пишет о том, что после поражения под Клушиным Делагарди начал завоева¬
тельные действия в пограничных владениях России, направив первый удар на
Корелу.29
Появление кандидатуры шведского принца на московский престол И.П. Шас¬
кольский связывал с попытками руководства Рязанского ополчения привлечь
шведов к борьбе против общего противника — Польши. Но «народное само¬
сознание не могло помириться с таким решением, которое вело к потере Россией
своей самостоятельности и государственности. Приговор 23 июня 1611 года
послужил серьезным толчком к обострению уже наметившихся противоречий
в среде земского ополчения». После его распада «дальнейшие переговоры со
Швецией боярское руководство Новгорода должно было вести самостоя¬
тельно».30
Сдачу Новгорода шведам И.П. Шаскольский объяснял изменой правящей
верхушки: «Открыто сдать Новгород шведам воеводы боялись... и потому пове¬
ли двойную игру. ...Воевода Одоевский и митрополит Исидор сдали Кремль
без боя» и подписали с Делагарди договор, который «закреплял акт измены
новгородских бояр и дворян, сдавших родной город интервентам для того, чтобы
с их помощью сохранить свои классовые привилегии. ...Так в Новгороде
временно установилась власть шведских захватчиков».31 Такая трактовка этих
событий соответствовала концепции Смуты, господствовавшей в то время в
26 Очерки истории СССР. С. 565.
27 Там же. С. 567-568.
28 Там же. С. 568.
29 Там же. С. 570.
30 Там же. С.572—574, 576.
31 Там же. С. 574—576.
35
советской исторической науке, за рамки которой никто из авторов этого
коллективного труда при всем желании не мог выйти. Тем не менее, И.П. Шас-
кольский, как и в своей первой работе, разделяет польскую и шведскую интер¬
венцию и нигде не применяет совершенно некорректный термин «польско-
шведская интервенция».32
Этой концепции И.П. Шаскольский следовал при написании раздела
«Крестьянская война и польско-шведская интервенция» для коллективного
труда «Краткая история СССР».33 Однако сам он термином «польско-шведская
интервенция» не пользуется, а о действиях корпуса шведских наемников пишет
в том же ключе, что и в книге по истории шведской интервенции в Карелии и
сообщает о том, что он принимал участие в разгроме польско-тушинских отрядов.
Начало польской интервенции он датирует не 1604, а 1609 годом, отмечая, что
«до 1609 г. правящие круги Польского государства воздерживались от прямого
участия в интервенции», а вторжение в Россию «было организовано как частное
предприятие польских магнатов и шляхты».
К истории Смутного времени И.П. Шаскольский обратился вновь при работе
над докторской диссертацией и монографией о влиянии Столбовского мира на
развитие русско-шведской торговли.34
Смута — это гражданская война, осложненная иностранным военным вме¬
шательством, и без международного урегулирования ее нельзя считать закон¬
ченной. Важной вехой этого процесса были русско-шведские переговоры, закон¬
чившиеся подписанием Столбовского договора, который долгое время считался
дипломатическим поражением России, поскольку его главным экономическим
результатом стал переход под контроль Швеции всей балтийской торговли
России.35
В этой связи принципиально важным является вывод И.П. Шаскольского о
том, что в узких рамках отношений со Швецией его последствия в известном
смысле были положительными. «Столбовский договор создавал благоприятные
условия для развертывания русской торговли на территории Швеции, поскольку
Швеция оказалась единственной западноевропейской страной, куда русские
торговые люди официально имели право ездить через Балтийское море. И потому
данное условие стало вскоре после Столбовского мира активно использоваться
русскими людьми и послужило официальной основой для развития русской
торговли на коренной территории Швеции».36
32 Польско-шведская интервенция начала XVII века — попытка со стороны Польши и
Швеции использовать сложное внутреннее положение Русского государства для захвата
русских зе-мель и ликвидации национальной независимости русского народа (Очерки
истории СССР. Период феодализма. С. 493).
33 Краткая история СССР. Ч. I. Д., 1972. С. 131-140.
34 Шаскольский И.П. Столбовский мир 1617 г. и торговые отношения России со Шведским
государством. М.; Д., 1964.
35 См., например: Очерки истории СССР. Период феодализма. Конец XV в.—начало XVII
в. М., 1955. С. 602-603.
36 Шаскольский И.П. Столбовский мир 1617 г. С. 201, 211-212.
36
Приложение.
Письмо И.П. Шаскольского В.Д. Бонч-Бруевичу37
Многоуважаемый Владимир Дмитриевич,
Мне сообщил заместитель директора музея т. Шахнович М.О., что Вам нужно
иметь подробные сведения о причинах моего увольнения с прежнего места
работы — из Карело-Финского филиала Академии Наук. Сведения об этих при¬
чинах в устной форме были мною сообщены т. Шахновичу в самом начале пере¬
говоров о моем поступлении на работу, об этом же вкратце было написано в ав¬
тобиографии. Поскольку я не имел возможности Вас лично увидеть, я не мог Вас
полностью информировать об этом устно — постараюсь сделать это письменно.
Я работал в Карело-Финском филиале Академии наук с 1-го августа 1949 г.
по 23 янв. 1953 г. в должности старшего научного сотрудника Института Истории,
языка и литературы филиала. В течение этого времени я участвовал в работе
авторского коллектива по написанию 1 тома коллективной «Истории Карелии»;
в течение 3 лет это было моим основным служебным заданием. В состав авторов
1 тома входили, кроме меня, археолог из ИИМК'а АН СССР проф. А.Я. Брюсов
(он же редактор), историки Р.Б. Мюллер и А.М. Линевский. Мною в составе
этого тома были написаны 4 главы: «Карелия в новгородское время», «Шведская
интервенция в Карелии в начале XVII в.», «Карелия во время Северной войны»
и «Карелия в первой половине XVIII века» общим объемом около 20 печ. листов.
Рукопись 1 тома «Истории Карелии», законченная в основном в первые
месяцы 1951 г., на протяжении 1951—52 гг. прошла несколько обсуждений, и
вплоть до последнего обсуждения в городе Петрозаводске встречала положи¬
тельную оценку научной [Л. 10 об.] общественности: в мае 1952 года эта рукопись,
изданная в качестве макета, обсуждалась в Институте Истории Академии Наук
СССР в Москве и в Ленинградском отделении этого института, и была оценена
сектором истории СССР периода феодализма Института Истории, как «боль¬
шое творческое достижение». Во время последнего публичного обсуждения в
г. Петрозаводске двумя ответственными местными работниками была нео¬
жиданно высказана другая точка зрения: макет «Истории Карелии» содержит
серьезные политические и методологические ошибки, поэтому он в целом не¬
годен к изданию. Оба критика указали на ряд мест макета, которые дейст¬
вительно содержали ошибочные или неудачно отредактированные положения;
но все эти замечания касались главным образом второстепенных, частных воп¬
росов истории края и при наличии объективного подхода к этому делу не могли
бы служить причиной для осуждения большого коллективного труда, охва¬
тывавшего множество различных проблем. Но вся критика была построена
крайне тенденциозно, с явной целью во что бы то ни стало «разгромить» макет.
37 Бонч-Бруевич В.Д. (1873—1955) — партийный и государственный деятель, историк, эт¬
нограф; директор Государственного музея истории религии и атеизма (ГМИР; 1945—1955).
После увольнения в январе 1953 году из Петрозаводского ИЯЛИ И.П. Шаскольский почти
год оставался безработным, и наконец В.Д. Бонч-Бруевич, хотя и запросив предварительно
объяснений по поводу произошедшего, принял на работу опального историка. В ГМИР
И.П. Шаскольский работал до 1956 года (до перехода в ЛОИИ).
37
Отмеченным ошибкам было придано решающее значение при последующем
решении судьбы макета. Критики макета — только что тогда назначенный
председатель президиума филиала И.И. Сюкияйнен и работник местного ЦК
И.Л. Осипов — добились того, что их точка зрения местными директивными
органами была признана правильной; осенью 1952 г. макет «Истории Карелии»
был признан порочным и было принято решение писать «Историю Карелии»
совсем заново, по новому плану и с новым составом авторов.
Поскольку макет был официально признан негодным, основ [Л. 11] ные
авторы макета, Р.Б. Мюллер и я, не были утверждены местными директивными
органами в новом составе коллектива авторов будущей новой книги. Ввиду того,
что «История Карелии» являлась в плане карельского Института единственной
исторической темой, а по этой теме я не был утвержден, я не мог быть дальше
использован на работе в Институте и был с начала 1953 г. уволен. Таким образом,
официально я был уволен «ввиду невозможности дальнейшего использования
на работе по специальности» (формулировка приказа), а не за свои ошибки.
Фактически же мое увольнение было следствием общего решения о судьбе
макета. Когда было решено счесть макет «Истории Карелии», над которым
велась работа в течение 6-ти лет, и половина которого была написана мною,
негодным к изданию, я был уволен, как один из «виновников» неудачи макета
(другой основной автор, Р.Б. Мюллер, и редактор проф. Брюсов не были штат¬
ными работниками филиала и их «наказать» не могли).
Были ли мои ошибки и вообще ошибки макета так уж велики, как об этом
говорилось? Сами по себе ошибки в макете действительно были — большую
сводную работу на неразработанную тему нельзя сразу написать безошибочно.
Основные ошибки, имевшиеся в макете, и в моих главах в частности,
заключались в следующем:
1) Раздел о борьбе Новгорода со шведской агрессией в Карелии и Финляндии
оказался изложенным таким образом, что у читателя могло возникнуть в ряде
случаев представление о русских, как о нападающей, агрессивной стороне. Это
было вы [Л. 11 об.] звано не общей порочной концепцией, а наличием целого
ряда неудачных формулировок, которые вопреки желанию автора могли создать
неверные представления о действиях новгородских войск в XII—XIII вв.
2) Имелось преувеличение роли Карелии и карел в Северной войне начала
XVIII в. (при Петре I). Таким преувеличением была попытка доказать, что
Балтийский флот был в основном создан русским и карельским населением
Карелии (Олонецкого уезда) на Лодейнопольской верфи, тогда как в дей¬
ствительности в создании Балтийского флота главную роль сыграли русские
мастера из старых русских верфей (Воронежской и др.). Такая же ошибка была
допущена в вопросе о создании Олонецких заводов — была попытка показать,
что Олонецкие заводы были созданы в основном местным населением, в ре¬
зультате развития местных производительных сил, тогда как в действительности
Олонецкие заводы были созданы на основе производственного опьгга Тульского
и других старых заводов России.
Кроме того, в этой же связи мне было приписано преувеличение роли карел
в борьбе Новгорода против шведов в XII веке (хотя большая роль карел во внеш¬
ней политике Новгорода в этот период действительно подтверждается конк¬
ретными фактами). Эти два момента дали повод говорить, что в макете вообще
38
будто бы преувеличивается историческая роль карел. Но при всем желании
критиков макета они все же не осмелились выдвинуть обвинение о наличии в
макете элементов буржуазного национализма — слишком шатки были ос¬
нования и слишком нелепо было бы обвинять в карельском национализме
русских историков. [Л. 12]
3) Было отмечено также недостаточное внимание к вопросам классовой
борьбы (что было вызвано недостатком материалов в источниках) и в одном
случае неправильное освещение одного из вопросов классовой борьбы (не¬
правильное объяснение слабого развития классовой борьбы в Карелии в начале
XVIII в.).
Вот и все основные ошибки, в которых я повинен. Как видите, речь идет об
ошибках в освещении некоторых конкретных частных вопросов из изложенного
в макете огромного материала по истории края за несколько веков; притом
ошибки были не в общей концепции, а в отдельных главах, и исправить эти
ошибки можно было очень быстро и без большого труда. Главные критики это
отлично знали, и в течение первых месяцев после «разгрома» макета авторов
еще ориентировали на доработку макета; окончательное решение о негодности
всего макета было вынесено лишь осенью 1952 г. и, по-видимому, было вызвано
не столько ошибками макета, сколько какими-то посторонними соображениями,
о которых не говорилось прямо; ошибки же были просто поводом, и ничем
больше. Могу предполагать, что сыграло роль то обстоятельство, что все авторы
макета были русскими учеными и почти все жили за пределами Карелии; по-
видимому, было сочтено в политическом отношении неудобным, что в написании
истории национальной республики совсем не участвовали местные, нацио¬
нальные кадры, и возникло желание подготовить книгу, целиком написанную
местными кадрами. Но официально книгу решили забраковать за ошибки, а для
этого — придали найденным ошибкам решающее значение для оценки всей
книги.
[Л. 12 об. ] На действительно сделанных мною ошибках я не настаивал — я их
публично признал и на последнем обсуждении в июле 1952 г., и на заседании
Ученого Совета в филиале Академии Наук в декабре 1952 г. Больше того, весной
1953 г. я подготовил статью для петрозаводского журнала «На рубеже», в которой
я дал развернутую критику значительной части своих ошибок — ошибок по
переоценке роли промышленности в Северной войне — и исправленное осве¬
щение этих вопросов. Статья эта опубликована в № 6 журнала «На рубеже» за
этот год (под названием «Основание Петровского завода»), но самокритическая
часть статьи, подробный анализ моих ошибок по указанию местных руководя¬
щих инстанций был редакцией почти целиком вычеркнут из статьи и оставлены
лишь 2—3 строчки с самокритикой по одному из затронутых вопросов; из этого
могу судить, что местные товарищи теперь сами, по-видимому, не уверены в
том, что указанные ими ошибки макета действительно имели такое значение,
как они им придавали год назад.
Так как я на работу над «Историей Карелии» затратил несколько лет жизни,
я не мог спокойно примириться с судьбой, постигшей этот труд. Внимательно
обдумав весной текущего года все основные обвинения против труда, пере¬
смотрев многое в связи с некоторыми новыми установками в исторической
науке, я пришел еще раз к выводу, что и с научной, и с политической стороны
39
макет был забракован неправильно, что его ошибки могли быть исправлены, и
он мог быть выпущен в свет. Тогда я написал и в июне с. г. послал пространное
заявление в [Л. 13] отдел науки ЦК КПСС с просьбой разобрать вопрос о макете
и его ошибках. Когда это заявление будет разобрано, в вопросе о макете и его
ошибках, в частности — и о моих ошибках, будет достигнута окончательная
ясность. Во всяком случае, я не могу себе представить, чтобы из-за ошибок,
сделанных мною в 1949—1951 гг., т.е. 2—4 года назад, я теперь не могу быть
допущен к работе в системе Академии наук. Добавлю, что ошибки эти были
сделаны не в опубликованных трудах, а в рукописи (и в макете, напечатанном
на правах рукописи), и никакого вреда для широкого читателя принести не могли.
Я хотел бы, если Вы сочтете нужным и полезным, лично приехать на несколько
дней в Москву для личных переговоров в управлении кадров АН и для личного
разрешения всех вопросов с тем, чтобы, если потребуется, обратиться в
вышестоящие инстанции и добиться окончательного решения. Буду ждать
Вашего указания на этот счет.
С уважением
[подпись]
23.9.1953
СПФАРАН. Ф. 221. Оп. 4. Д. 287. Л. 10-13. Машинопись.
Публикация Т.П. Шаскольской
40
Я.Н. Рабинович
Евгений Викторович Тарле
о докторской диссертации
Германа Андреевича Замятина
«Очерки по истории шведской
интервенции в Московском
государстве в начале XVII века»
Имя Германа Андреевича Замятина (17 февраля 1882 — 2 января 1953) до
последнего времени было известно лишь узкому кругу специалистов. Долгое
время труды этого крупнейшего специалиста по истории русско-шведских
отношений начала XVII века незаслуженно замалчивались.
Творческий путь Г.А. Замятина рассмотрен в специальных статьях Г.М. Ко¬
валенко и Л. Дубьевой.1 Он родился в городе Слободском Вятской губернии в семье
священника. Духовная семинария, учеба в университетах Юрьева и Санкт-
Петербурга (1902— 1907 годы), а также в Петербургском археологическом инс¬
титуте (1907—1909 годы), публичная защита магистерской диссертации «Квопросу
об избрании Карла Филиппа на русский престол» (1913 год), работа в качестве
приват-доцента в Юрьеве (1913—1918 годы), переезд в Воронеж (1918 год), защита
диссертации в Воронеже (1921 год), преподавание в Воронежском университете
(1922— 1929 годы), репрессии, арест и освобождение, работа в библиотеках Воронежа
и Курска, в пединститутах Курска и Сталинграда (1936—1938 годы) — таковы
основные этапы жизненного пути Г. А. Замятина до переезда в Пермь.
Наиболее плодотворный в плане научных достижений период жизни
Г. А. Замятина (1938—1952 годы) связан с работой в Молотове (Перми) на кафед¬
ре всеобщей истории Пермского педагогического института (сначала в долж¬
ности исполняющего обязанности профессора пединститута, а затем — заве¬
дующего кафедрой всеобщей истории).
Здесь, в Перми, уже весной 1940 года Замятин подготовил докторскую
диссертацию, состоящую из четырех очерков. Экземпляр данной работы с датой
1 Коваленко Г.М. Герман Андреевич Замятин // Исторические записки. М., 2006. №9 (127).
С. 358-367; DubjevaL. G.A. Zamjatin (1882-1953) als Forscher der Sammlung De la Gardie // Die
baltischen Lander und der Norden. Tartu, 2005. S. 519-520.
2 Замятин ГЛ. Очерки по истории шведской интервенции в Московском государстве на¬
чала XVII века. Молотов, 1940. (машинописный вариант) // Архив Российской Академии
наук (Москва). Ф. 627. Оп. 5. Д. 44; См. также: НИОР РГБ. Ф. 618 (Замятин Герман Андреевич).
Карт. 2. Д. 3.
41
1940 год на титульном листе хранится в личном фонде академика Е.В. Тарле
(1874—1955) в архиве Российской Академии наук в Москве.2
В диссертации Г. А. Замятин подводит итоги изучению вопроса о кандидатуре
шведского королевича на московский престол. Работа состоит из четырех частей.
Первая часть посвящена походам шведов в Поморье в начале XVII века. Вторая
часть — борьбе вокруг шведской кандидатуры на Московский престол в 1613 году.
Третья часть — борьбе вокруг союза Новгорода со Швецией в 1614 году, а
четвертая — новгородскому посольству архимандрита Киприана в Москву в
1615 году. К моменту защиты диссертации был опубликован первый очерк огра¬
ниченным тиражом в Перми.3 Остальные очерки были отправлены для публи¬
кации в Новгородском историческом сборнике в Новгород, но редакция НИС
под различными предлогами задерживала их публикацию, и в итоге Замятин в
1940 г вынужден был забрать обратно эти статьи.
Можно предположить, что причиной задержки с публикацией работ была их
«неудобная тематика». Замятину впервые пришлось писать о русских людях
(как простых жителях, так и о представителях знатных родов и высших иерархах
церкви), которые в союзе со шведами фактически воевали против правительства
Михаила Романова. Ведь, по мнению Замятина, значительная часть новгородцев
лишь в конце 1614 года (через полтора года после избрания Михаила Романова!)
отказалась от кандидатуры Карла Филиппа. Новгородцы, включая митрополита
Исидора, не поднимали восстание против шведов (можно сравнить поведение
патриарха Гермогена в Москве и митрополита Исидора в Новгороде — какая
большая разница!). Воевода Одоевский все время оставался в дружеских отно¬
шениях с Якобом Делагарди. На фоне повышения интереса в те годы к событиям
1612 года, к вопросам освобождения Москвы и всенародной борьбы против
польских захватчиков (можно привести труды A.A. Савича, Н. Подорожного,
А.И. Козаченко, написанные именно в 1938—1939 годах) данное поведение
новгородцев явно не вписывается в общие рамки.4
Документы, связанные с защитой диссертации Г.А. Замятиным, находятся в
НИОР РГБ в фонде Замятина (Ф. 618) в отдельном деле.5
Особый интерес представляет переписка Г.А. Замятина и Е.В. Тарле по поводу
защиты диссертации. Этих двух ученых связывало многое. Впервые молодой
студент Замятин слушал лекции приват-доцента Тарле в стенах Санкт-Пе¬
тербургского университета в 1905—1907 годах. В 1913 году после публичной
защиты магистерской диссертации Г. А. Замятин стал работать приват-доцентом
в Юрьевском университете. 23 сентября 1913 года совет университета утвердил
это назначение. Незадолго до этого, в апреле 1913 года, началась педагогическая
деятельность Е.В. Тарле в этом же университете в качестве профессора кафедры
всеобщей истории. Е.В. Тарле вполне мог присутствовать на защите диссертации
Замятина, которая состоялась 15 сентября 1913 года, на официальном заседании
3 Замятин ГЛ. Походы шведов в Поморье в начале XVII в. // Учен. зап. Пермского гос.
пед. ин-та. Ист.- филол. факультет. 1941. Вып. 8. С. 44—77.
4 СавичА., Ровинский О. Разгром польской интервенции в XVII веке. М.( 1938; СавичАЛ.
Борьба русского народа с польской интервенцией в начале XVII века. М., 1939; Подорож¬
ный Н. Минин и Пожарский. М., 1939; Козаченко А.И. Разгром польской интервенции в начале
XVII века. М., 1939.
5 НИОР РГБ. Ф. 618. Карт. 9. Ед. хр. 6.
42
историко-филологического факультета Юрьевского университета. В фонде
Замятина в НИОР РГБ сохранился оттиск статьи Е.В. Тарле, опубликованной в
1914 году, с автографом автора.6 Этот автограф говорит о том уважении, с каким
относился Е.В. Тарле к молодому ученому.
Летом 1917 года Е.В. Тарле стал профессором Петроградского университета,
продолжая при этом читать лекции в Юрьевском университете. В этот
революционный год оба ученых приняли участие в судьбе архива графов
Делагарди. Этот архив находился до 1915 года в университетской библиотеке в
Юрьеве, а в 1915 году, в связи с неудачами на фронте, был эвакуирован вместе
с другим ценным имуществом Юрьевского университета в Нижний Новгород,
где хранился в необорудованном помещении. Опасаясь за сохранность архива,
Археографическая комиссия настояла, чтобы документы были перевезены из
Нижнего Новгорода в Петроград. Ответственным за доставку архива был наз¬
начен приват-доцент Юрьевского университета и по совместительству по¬
мощник старшего библиотекаря университета Г.А. Замятин. Он сам изъявил
готовность принять на себя такое поручение. В конце марта 1917 года, несмотря
на возникшие трудности, архив был привезен Г. А. Замятиным в революционный
Петроград. 20 апреля на заседании Археографической Комиссии было оп¬
ределено «благодарить г. Замятина за успешно выполненное поручение».7
Эти документы архива Делагарди нужны были Замятину для дальнейшей
работы над магистерской диссертацией. Замятин одну из своих неопуб¬
ликованных статей, написанных еще в 1915 году, посвятил архиву Делагарди
(позднее он не раз обращался к данной теме, дополняя эту статью).
Тарле хорошо знал архив Делагарди в Юрьеве (Тарту) и был знаком с
рукописью Замятина об этом архиве. Через много лет в своем труде о Северной
войне (1700—1721 годы) Тарле писал о важном значении документов архива
Делагарди и упомянул также о статье Замятина, посвященной данному архиву.
Говоря о предыстории Северной войны, Е.В. Тарле указал на «ценную работу
Г.А. Замятина о значении коллекции Делагарди». Данная коллекция является
«ключом к изучению истории русско-шведских отношений».8
Однако вернемся к событиям 1917 года, связанным с подготовкой защиты
магистерской диссертации. Официальными оппонентами для защиты этой
диссертации планировались Е.В. Тарле и И.И. Лаппо. Замятин просил Тарле,
которого хорошо знали в Петрограде в Археографической комиссии, оказать
содействие в получении данных документов и перевозке их обратно в Юрьев.
В сентябре 1917 года с помощью Е.В. Тарле Г. А. Замятину удалось привезти три
тома данного архива из Петрограда в Юрьев (23 сентября он был отправлен в
Петроград, а 29 сентября вернулся в Юрьев с коллекцией Делагарди).
В связи с неожиданным германским наступлением и возникшей опасностью
захвата Юрьева уже через четыре дня — 3 октября 1917 года — Замятина вновь
6 Тарле Е.В. Немецко-французские хозяйственные связи ко времени наполеоновских войн.
Ежегодник Вып. 38. Тетр. 2. Мюнхен и Лейпциг, 1914. С. 143—202 // НИОР РГБ. Ф. 618.
Карт. 15. Д. 20.
7 Извлечения из протоколов Археографической комиссии за 1917 год // АЗАК за 1917 год.
Пг., 1920. Вып. 30. С. 17-20.
8 Тарле Е.В. Северная война и шведская интервенция в Россию // Тарле Е.В. Сочинения.
Т. 10. М., 1959. С. 816.
43
послали в Петроград, чтобы вернуть Археографической комиссии эти три тома
коллекции Делагарди. Вскоре, в октябре—ноябре 1917 года, архив Делагарди был
снова эвакуирован вместе с рукописями Археографической Комиссии из
Петрограда в Саратов. Здесь он хранился до подписания мирного договора между
Советской Россией и Эстонией 2 февраля 1920 года.9
В своих более поздних воспоминаниях Замятин писал: «Я заканчивал мою
магистерскую диссертацию без архива (Делагарди), когда Юрьев был занят
немецкими войсками. ...Я представлял (диссертацию) Совету университета в
рукописи. Официальные оппоненты — профессоры Е.В. Тарле и И.И. Лаппо
дали ей положительную оценку. Однако, публичная защита диссертации не
состоялась: летом 1918г. все профессора и преподаватели, за немногими исклю¬
чениями, покинули Юрьев.... и отправились в Воронеж. Моя защита состоялась
только в 1921 году».10
В 1918 году судьба разбросала обоих историков. Тарле остался в Петрограде,
а Замятин вместе с Юрьевским университетом эвакуировался в Воронеж.
Репрессии конца 1920-х—1930-х годов не обошли стороной обоих исследо¬
вателей, однако они сумели выжить. Е.В. Тарле после ареста и ссылки в Алма-
Ату уже в 1932 году был помилован и вернулся в Ленинград, стал академиком,
одним из ведущих советских историков, трижды получал Сталинскую премию,
трижды — орден Ленина. Он постоянно оказывал поддержку Г.А. Замятину,
который в Перми подготовил к защите докторскую диссертацию.
Можно предположить, что Е.В. Тарле принял участие как в устройстве на
работу в Пермь опального историка, так и в том, что директор Пермского
пединститута Павлюченко издал приказ № 48 от 26 марта 1939 года «О научной
командировке Г.А. Замятина в Ленинград для работы над докторской
диссертацией ».11
В Ленинграде в мае— июне 1939 года Г.А. Замятин встречался с Е.В. Тарле,
они обсуждали вопросы, связанные с диссертацией. Через несколько месяцев
после возвращения Г.А. Замятина из этой командировки в Пермь пришло
долгожданное письмо из Высшей атестационной комиссии (ВАК) на имя
директора Пермского пединститута. В письме говорилось: «ВАК в виде
исключения (курсив мой. — Я. Р.) предоставляет товарищу Замятину Герману
Андреевичу право защиты диссертации на степень доктора наук». Это письмо
от 5 октября 1939 года подписал А. Гагарин, заместитель председателя Все¬
союзного Комитета по делам Высшей школы при Совете Народных Комиссаров
СССР.12 Возможно, что эта фраза — «в виде исключения» — тоже дело рук Тарле.
Сохранилась копия письма Е.В. Тарле Г.А. Замятину от 9 июня 1940 года,
заверенная подписью заместителя директора и печатью Молотовского пед¬
института, в котором диссертация получила очень высокую оценку. Из данного
письма видно, какие теплые отношения связывали этих двух ученых. Приведем
письмо полностью:
9 Извлечения из протоколов Археографической комиссии за 1918 год // ЛЗАК за 1918 год.
Пг.( 1923. Вып. 31. С. 11; Извлечения из протоколов... за 1920 год // ЛЗАК за 1919—1922 го¬
ды.Пгм 1923. Вып. 32. С. 24, 27.
10 НИОР РГБ. Ф. 618. Карт. 9. Ед. хр. 4. Л. 10. См. также: Письмо Замятина ректору универ¬
ситета Тарту (1952) // НИОР РГБ. Ф. 618. Карт. 9. Ед. хр. 22. А. 2 об.
п НИОР РГБ. Ф. 618. Карт. 9. Ед. хр. 6. Л. 22.
44
« Глубокоуважаемый Герман Андреич. Работу Вашу я прочел и нахожу ее очень
серьезным, добросовестным и солидным вкладом в советскую историческую
науку. Она более чем удовлетворяет самым строгим требованиям, которые
предьявляются к докторским диссертациям. Это свое мнение я сообщил и в
ЛОИИ. Привет! Я уезжаю на днях в Москву (Москва, Калужское шоссе, сана¬
торий Академии Наук Узкое). 9 июня 1940 г. Ев. Тарле».13
В одном из писем Г.А. Замятина Ученому секретарю Ленинградского
университета от 15 сентября 1940 года историк сообщает, что третий экземпляр
диссертации он отправлял ранее Е.В. Тарле, чтобы тот потом передал этот
экземпляр Ученому секретарю.14 Той же осенью 1940 года Замятин пишет письмо
Михаилу Дмитриевичу Приселкову, декану исторического факультета Ленин¬
градского университета, в котором отмечает, что три месяца назад он отправил
в университет свою работу — для соискания ученой степени доктора исто¬
рических наук. В этом письме говорится, что третий экземпляр диссертации
Е.В. Тарле «передал Вам. Надеюсь, что теперь вопросов с третьим экз. диссер¬
тации нет». Далее Г.А. Замятин спрашивает, нет ли уже готовых отзывов на
диссертацию и пишет, что Е.В. Тарле отзывается о диссертации «неплохо.
Интересно узнать отзывы других специалистов».15
В начале 1941 года в Пермском пединституте была получена справка из ЛГУ,
подписанная ученым секретарем Исторического факультета профессором Оку¬
нем, в которой сообщается, что «защита диссертации Г.А. Замятина назначена
Ученым советом Исторического факультета ЛГУ на май 1941 г. Оппонентами
определены академик Е.В. Тарле и доктор С.Н. Валк. Положительный отзыв
Е.В. Тарле уже получен. Отзыв С.Н. Валка ожидается в апреле 1941 г.»16 Время
составления справки не указано, но учитывая, что она дается обычно за три
месяца, будем считать, что она составлена в феврале 1941 года.
По неизвестным причинам в мае 1941 года защита диссертации так и не
состоялась. В связи с началом Великой Отечественной войны ее пришлось
отложить на неопределенный срок. 3 октября 1941 года Е.В. Тарле писал
Г.А. Замятину: «Из-за forse majeure защита откладывается» и утешает его:
«Можно лив 1941 г. сожалеть о такой неудаче». В этом же письме Тарле отмечает:
«Ваша работа является настолько научной и серьезной, что ее нужно печатать».17
Публичная защита этой диссертации Г.А. Замятина состоялась 23 июня
1943 года в Москве, на историческом факультете МГУ. В качестве оппонентов
были определены московские профессора Н.Л. Рубинштейн и М.Н. Тихомиров.
Из прежних оппонентов остался академик Е.В. Тарле. Оппоненты высоко оце¬
нили данную работу. М.Н. Тихомиров указывал в отзыве: «В целом труд
Г.А. Замятина дает подробный и неизвестный до него материал по очень важным
историческим вопросам. Труд Г.А. Замятина важен и в том смысле, что он вводит
в оборот громадное количество неопубликованного материала, в том числе до¬
12 НИОР РГБ. Ф. 618. Карт. 9. Ед. хр. 6. Л. 5.
13 Там же. Л. 1.
14 Там же. Л. 3.
15 Там же. Л. 4.
16 Там же. Л. 6.
17 НИОР РГБ. Ф. 618. Карт. 10. Ед. хр. 6. Л. 4.
18 НИОР РГБ. Ф. 618. Карт. 9. Ед. хр. 6. Л. 20.
45
кументы шведских архивов, что выгодно выделяет его от других работ, основан¬
ных почти исключительно на русских источниках».18
В деле о защите диссертации имеется выписка из протокола заседания Уче¬
ного совета исторического факультета МГУ от 23 июня 1943 года. Члены Ученого
совета постановили считать диссертацию Замятина «отвечающую требованиям,
предъявляемым постановлением СНК СССР об ученых степенях и званиях от
20 марта 1937 г.» и признать Г.А. Замятина достойным присвоения ученой
степени доктора исторических наук. При голосовании 13 человек были «за»,
один воздержался, против никого не было. Протокол утвердили председатель
Ученого совета Исторического факультета МГУ профессор С.Д. Сказкин и за¬
меститель декана по научной части истфака профессор А.В. Арциховский.19
Замечания оппонентов H.A. Рубинштейна и М.Н. Тихомирова, а также от¬
ветное слово Г. А. Замятина подробно разобраны в одной из работ автора этих
строк, вышедших в 2016 году.20 Остановимся только наотзывеЕ.В. Тарле, который
из-за болезни не присутствовал на защите. Отзыв академика Е.В. Тарле приведен
в приложении к настоящей работе.
Касаясь замечаний Е.В. Тарле, Г.А. Замятин отметил: «ОтстутствиемЕ.В. Тарле
на настоящем заседании считаю неудобным высказывать свои соображения по
поводу этих замечаний». Историк остановился лишь на одном из замечаний ака¬
демика, которое относилось к одному очерку, о чем будет сказано далее.
Говоря о высокой научной значимости данной работы, о том, что «отныне
всякий историк Смутного времени должен будет считаться с этим исследо¬
ванием» , Е.В. Тарле порекомендовал в дальнейшем при подготовке к публикации
диссертации в виде монографии учесть некоторые моменты. Прежде всего,
следует больше внимания уделить шведской истории и «ставить весь излагаемый
комплекс событий в общую раму не только русской, но и шведской истории».
Тарле отмечал, что Швеция не имела к тому времени необходимую ей сельс¬
кохозяйственную базу, многие продукты приходилось ввозить из других стран.
Еще в первой половине XVI века военные и дипломатические усилия Швеции
были направлены на юг и юго-запад, к германским берегам. Швеция тогда
поддержала Данию в войне между Данией и Любеком (1534— 1536 годы). Густав
Ваза, преследуя собственные цели, выступил на стороне Кристиана III, а преж¬
ний датский король Кристиан II был свергнут. Борьба Швеции и Дании будет
еще впереди. Затем произошла переориентация внешней политики Швеции на
восток, в Эстляндию и Россию. В качестве примеров можно привести неудачный
поход Густава Вазы к Орешку в августе—сентябре 1655 года и присоединение в
1561 году к Швеции Ревеля. Во время Смуты Швеция попыталась захватить
Новгородскую и Псковскую земли. Не сумев полностью реализовать свои планы
на востоке, шведский король Густав Адольф вновь вернулся к прежней политике,
наметившейся в XVI веке, теперь основной вектор внешней политики Швеции
снова был направлен на юг, в сторону Германии. Во время Тридцатилетней
войны Швеция сумела захватить важные стратегические пункты на территории
19 НИОР РГБ. Ф. 618. Карт. 9. Ед. хр. 6. Л. 23, 24.
20 Рабинович Я.Н. Вокруг докторской диссертации историка Смуты Германа Андреевича
Замятина «Очерки по истории шведской интервенции в Московском государстве в начале
XVII века» // История и историческая память: Межвуз. сб. науч. тр. / под ред. А.В. Гладышева,
С.А. Мезина. Саратов: Сарат. гос. ун-т. 2016. Вып. 13/14. С. 104-116.
46
Северной Германии — Западную Померанию с Рюгеном, Штеттином и Вис-
маром, а также Бременское и Верденское герцогства.
Замятин признал справедливым данное замечание Тарле и других оппонен¬
тов о недостаточном внимании к шведской истории, но указал, что по его пла¬
ну связь с общей историей должна быть осуществлена «после завершения
частных проблем в конце работы». Он указал в ответном слове, что «ограничился
пока что частными проблемами. Когда они будут решены полностью, тогда мне
предстоит решать общие... Я не предполагал общего обзора, как это сделано в
издании швед. Генер. Штаба Sveriges krieg, ввиду того, что не считаю работу
законченной» ,21
Е.В. Тарле, в отличие от Г.А. Замятина, считал, что британское правитель¬
ство не ставило перед собой задачу политически захватить север России. В
1930-е годы и еще ранее вышло несколько работ И.И. Любименко, В. Вир¬
гинского, посвященных этой британской экспансии на севере России.22
Е.В. Тарле говорит о «торгово-приключенческих фантазиях предприимчивых
купцов», которые нельзя считать серьезными проектами захвата русского
севера. Данное замечание Тарле заставило Замятина изменить свои взгляды на
британскую экспансию. Ранее Замятин придерживался мнения И.И. Лю¬
бименко и В. Виргинского о том, что такая экспансия всерьез рассматривалась
британским правительством. Теперь в ответ на замечание оппонента Замятин
отметил: «Это (замечание) заставляет меня призадуматься, говорить мне нечего».
В отличие от фантазерства и несерьезности планов британских купцов-
авантюристов шведские захватнические планы в отношении России были, нао¬
борот, достаточно серьезными. В этой связи Е.В. Тарле уделил особое внимание
кандидатуре Карла Филиппа на московский престол. Тарле, как и Замятин, счи¬
тал данную кандидатуру более сильной и более приемлемой для русских людей,
чем польские кандидатуры (королевича Владислава, а тем более — короля
Сигизмунда). Польские кандидатуры к тому времени (весна— лето 1611 года),
когда стала рассматриваться руководством Подмосковного ополчения канди¬
датура шведского принца, уже дискредитировали себя.
Тарле рекомендовал Замятину сравнить шведскую и польскую кандидатуры
и проанализировать те черты отличия, которые могли способствовать избранию
шведского королевича московским царем. К примеру, Тарле называет шведскую
кандидатуру светской, в то время как польскую кандидатуру Владислава под¬
держивали католики (римский папа и иезуиты). И это в православной России!
Эта светская кандидатура Карла Филиппа была мимолетной, но все же Замятину
следовало бы отметить данную черту.
Касаясь причин войны между Данией и Швецией (речь идет о Кальмарской
войне 1611—1613 годов), Тарле отмечал, что борьба за русский север — это не
главная причина войны. Замятин, в свою очередь, считал, что именно попытка
шведского военачальника Бальтазара Бека весной 1611 года захватить Кольский
21 НИОР РГБ. Ф. 618. Карт. 9. Ед. хр. 6. Л. 28, 29.
22 Виргинский В. Проекты превращения Северо-восточной России в английскую колонию в
XVII веке // Исторический журнал. 1940. № 11; Любименко И.И. Английский проект 1612 го¬
да о подчинении русского Севера протекторату короля Иакова I // Научный исторический
журнал. СПб., 1914. Т. 2. Вып. 3. №5; Любименко И.И. Проекты англо-русского союза в XVI и
XVII в. // Исторические известия, изд. Ист. об-вом при Моск. ун-те. 1916. №3.
47
острог, на который претендовала Дания, явилась главной причиной того, что
датский король Кристиан IV объявил войну Швеции. Тарле писал в рецензии,
что в начале XVII века между Данией и Швецией началась борьба не только за
великодержавие, но и за сосуществование. Эта борьба будет продолжаться еще
более ста лет.
Тарле считал, что автору следовало бы вспомнить давние конфликты между
Москвой и Новгородом в период Новгородской боярской республики и образова¬
ния единого Русского государства в XIV—XV веках. Эти сепаратистские анти-
московские традиции к началу XVII века исчезли еще не совсем. По-видимому,
Тарле считал, что, несмотря на действия Ивана III по депортации знатных
новгородцев в 1480-х годах, а также поход и террор Ивана Грозного, дух воль¬
ности еще витал в Новгородской земле, и новгородцы помнили, как они сами
приглашали к себе и изгоняли неугодных князей. Шведская пропаганда в этом
направлении (отделении Новгорода от Москвы и России) имела некоторый успех
(Тарле называет эти успехи шведов «относительными, эфемерными, но все же
бесспорными»).
Если для большинства новгородского населения старая сепаратистская анти-
московская традиция была уже мертва, то этого нельзя сказать о новгородском
купечестве и духовенстве. Тарле считал, что некоторая часть новгородского
купечества и духовенства (он называет — «малая часть») придерживалась данной
сепаратистской традиции. Отметим, что если для купцов, привыкших торговать
со всеми, невзирая на вероисповедание и политические взгляды, отделение от
Москвы было не столь трагично, то для православного духовенства тезис Тарле
вряд ли приемлем.
Тарле порекомендовал Замятину в дальнейшем при работе над монографией
обратить особое внимание на введение (которое в диссертации полностью
отсутствовало). Данное введение к основной части будущей книги должно быть
«прекрасным» (Тарле верит, что Замятину это под силу). В этом введении следовало
отразить не только характеристику источников и литературы по данной проблеме
(к чему мы привыкли в настоящее время), но и дать анализ действий в Новгородской
земле представителя царя Василия Шуйского М.В. Скопина-Шуйского. Тарле
сетует, что до настоящего времени (1940-е годы) историческая наука очень мало
знает об этом человеке, о его взглядах и планах. М.В. Скопин-Шуйский — «это не
только крупное, но и загадочное лицо русской истории».
Другой оппонент, Н.Л. Рубинштейн, который не был знаком с этим мнением
Тарле, даже упрекнул Замятина в том, что тот «произвольно отбрасывает первые
этапы» шведской интервенции, и недостаточно осветил вопрос, связанный с
заключением Выборгского договора и переговорами в 1609—1610 годов князя
М.В. Скопина-Шуйского с Я. Делагарди. Замятин согласился с этим замечанием,
сказав, что у него ничего нового нет по данному вопросу, который был в свое
время разобран еще шведским историком Альмквистом. Далее Замятин записал
в черновике ответного слова: «Замечания Е.В. Тарле и Николая Леонидовича
наводят на мысль заняться пересмотром этого вопроса». Это не были пустые
фразы. Через восемь лет после защиты диссертации в своей рецензии на книгу
И.П. Шаскольского Замятин подробно остановился на вопросах, связанных с
реализацией Выборского договора и на роли М.В. Скопина-Шуйского. Этот ца¬
рский родственник действовал самовольно, а не по указанию царя Василия
48
Шуйского. Инициатива в передаче крепости Корела шведам исходила не от
царя Василия, а от М.В. Скопина-Шуйского. Данный тезис Замятин более под¬
робно отразил в своей монографии «Борьба за Корелу», написанной в 1952 году
и опубликованной лишь в 2008 году.23
Тарле посоветовал Замятину больше внимания уделить экономической дея¬
тельности Якоба Делагарди в Новгородской земле в период шведского влады¬
чества. Часть земельных владений на русской территории, временно захва¬
ченной шведами, принадлежали Я. Делагарди, которого в источниках называли
«большим шведским боярином». При этом Тарле посетовал на «скудость данных
по экономике периода» (имеется в виду Смутное время в Новгородской земле),
хотя по этому вопросу сохранилась значительная документация. В архиве Де¬
лагарди в Тарту сохранилось немало документов по данной проблеме, часть
этих документов Замятин уже использовал ранее. Тарле указал, что огромный
массив таких документов находится в Стокгольмском архиве. Он сам лично видел
эти документы, будучи в командировке в Стокгольме. В этом архиве по теме
диссертации Замятина имеется «не мало данных». К сожалению, Тарле работал
в этом архиве по вопросам, не связанным с событиями Смутного времени и
даже не XVII века. Его тематика была связана с событиями более поздней эпохи
(XVIII— XIX века). Тарле понимал, что по сложившимся обстоятельствам Замятин
никак не мог использовать эти стокгольмские фонды, поэтому он не упрекал
Замятина, а как бы писал эти строки для будущих исследователей. Мы знаем,
что в начале XXI века документы Стокгольмского архива широко используют
современные отечественные исследователи и шведские слависты.
В заключении своей ответной речи на защите диссертации Замятин отметил:
«Положительная оценка, данная моими рецензентами, произвела на меня
ободряющее действие. Приложу все свои силы, чтобы мой долголетний труд
вышел в печати в полном виде». Скажем, что сил ученого на это так и не хватило.
Он умер в январе 1953 года, так и не дождавшись выхода своего труда. Только
через 60 лет очерки докторской диссертации стали издаваться в Великом Нов¬
городе в трех выпусках Новгородского исторического сборника.24
23 Замятин ГЛ. [Рецензия] // Вопросы истории. 1951. №6. С. 115—118. Рец. на кн.: Шас-
кольский И.П. Шведская интервенция в Карелии в начале XVII в. Петрозаводск, 1950; За¬
мятин ГЛ. Борьба за Корелу между Московским государством и Швецией в конце XVI—
начале XVII в. // Замятин ГЛ. Россия и Швеция в начале XVII века. Очерки политической и
военной истории / сост. Г.М. Коваленко. СПб., 2008. С. 403-468.
24 Замятин ГЛ. Выступление новгородцев против первого царя из дома Романовых в
1613 г. // Новгородский исторический сборник: сб. науч. тр. / редколл.: В.Л. Янин (отв. ред.)
и др. (далее — НИС). СПб., 2013. Вып. 13 (23). С. 422—475; Его же. Борьба за унию Новгорода
со Швецией в 1614 году // НИС. Великий Новгород. 2014. Вып. 14 (24). С. 392-463; Его же.
Посольство архимандрита Киприана, Я. Боборыкина и М. Муравьёва из Новгорода в Москву
в 1615 году // НИС. Великий Новгород. 2015. Вып. 15 (25). С. 392—458.
49
Приложение
Отзыв Евгения Викторовича Тарле о диссертации ГА. Замятина
«Очерки по истории шведской интервенции в Московском государстве
в начале XVII века»
[Л. 18] Работа Г.А. Замятина — плод долголетних научных наблюдений над
большим и пестрым документальным материалом. Она касается не очень хорошо
известных (отчасти почти не затронутых наукой) фактов русской истории, и
отныне, конечно, всякий историк Смутного времени должен будет считаться с
этим исследованием.
Покойный С.Ф. Платонов живо интересовался изысканиями Замятина и при
этом сказал мне однажды, что именно эта сторона эпохи всегда оставалась и
остается в тени. И в России и в Швеции научная историография мало углублялась
в анализ вопроса о шведском вмешательстве в русские дела и о многократных
нарушениях шведами русских границ и до и после вмешательства.
Серьезное, обстоятельное исследование Г.А. Замятина отчасти заполняет
указанный пробел в научной литературе. Что эта работа вполне достойна
присуждения ее автору степени доктора исторических наук — в этом, конечно,
ни малейших сомнений быть не может. Но желательно было бы, чтобы при
дальнейшей подготовке своего исследования к печати автор обратил внимание
на некоторые дефекты, или, точнее, пропуски в своей работе, на некоторые, так
сказать, разрывы в ткани своего повествования.
1) Прежде всего, непременно следовало бы ставить весь излагаемый комп¬
лекс событий в общую раму не только русской, но и шведской истории. А этого
не сделал автор. Ведь в долгой серии попыток Швеции захватить нужную ей
сельскохозяйственную базу — попытка Делагарди и других современных ему
военных и политических деятелей, является очень характерным звеном, хро¬
нологически разделяющим военно-дипломатические усилия, проявившиеся во
второй половине XVI в. со стороны Швеции и направлявшиеся на юг и юго-
запад, к германским берегам, - и грандиозную по замыслу и исполнению
попытку Густава Адольфа в эпоху Тридцатилетней войны.
Неудача (или неполная удача) в России именно и была одной из исторических
предпосылок к выступлению Густава Адольфа, т. е. к возвращению к линии
политики, намечавшейся в XVI веке.
2) Попыток Англии политически захватить север России — не было вовсе.
Нельзя, когда речь идет об этих торгово-приключенческих фантазиях пред¬
приимчивых купцов XVI—XVII вв., — [Л. 18 об.] видеть в бесчисленных на¬
бросках, характерных для того времени, — серьезные «проекты захвата рус¬
ского севера». Напротив, англичане продолжали в течение всего начала XVII в.
питать заманчивые надежды на продолжение милостей Московского прави¬
тельства.
3) Именно очень характерным вообще для них фантазерством и несерьез¬
ностью планов тогдашних (два слова неразборчиво, написаны от руки на
иностранном яз. — Я. Р.), следовало бы отметить, напротив, полную серьезность
шведских захватнических планов. А с другой стороны, всю историю канди¬
датуры Карла-Филиппа на Московский престол следовало бы снабдить анализом
тех черт отличия, которые в сущности делали эту кандидатуру кое в чем более
сильной и более приемлемой, чем, например, уже отпавшие польские канди¬
датуры (Владислава и польского короля). Правда, эта светская (именно светская,
а не шведская. Сравнить с польской католической кандидатурой от иезуитов и
50
папы. —Я.Р.) кандидатура была мимолетной. Но тем интереснее было бы отметить
эту черту.
4) Война Дании со Швецией была вызвана, разумеется, рядом бесконечно
более важных для Дании причин, чем борьба за русский север. Начиналась в
полном смысле слова борьба за существование между этими скандинавскими
странами, — борьба, которая и через 100 лет еще не могла вполне закончиться,
борьба уже не только за великодержавие, но именно за сосуществование.
5) Автору следовало бы проанализировать относительные, эффемерные, но
все же бесспорные успехи шведской пропаганды в Новгороде с точки зрения
старинной сепаратистской антимосковской традиции, не вполне исчезнувшей
к началу XVII века. Эта традиция, по-видимому, для некоторой малой части купе¬
чества и духовенства Новгорода по-видимому, еще не была так мертва, как для
большинства новгородского населения. Одним только «шведским игом» всего
не объяснишь никак в данном случае.
6) В прекрасном введении к работе Г.А. Замятина послужил бы анализ всего,
связанного со Скопиным-Шуйским, которого так мало и так сбивчиво знает до
сих пор наука. Беглых замечаний тут мало. Это не только крупное, но и загадочное
лицо русской истории.
7) При общей скудости данных по экономике периода — следовало бы, говоря
о Делагарди, развернуть характеристику этого (заимствуя русскую термино¬
логию) «большого» шведского «боярина» на своем хозяйстве. Именно о нем ведь
осталась большая документация. Часть ее использовалась в Юрьевском универ¬
ситете самим Г.А. Замятиным, — а еще гораздо большие залежи документов я
лично видел в Стокгольмском архиве, где, вообще по теме разбираемой дис¬
сертации не мало данных, это ясно даже при том, совсем беглом ознакомлении,
которое у меня там было (ибо работал я там вовсе не по вопросам XVII столетия,
а по гораздо более поздней эпохе). Конечно, по обстоятельствам, Г.А. Замятин не
мог никак пока использовать эти стокгольмские фонды, — это говорится отнюдь
не в упрек ему.
Книга Г.А. Замятина заслуживает, чтобы автору [Л. 19] не только была при¬
суждена докторская степень, но чтобы его произведению было присуждено
скорейшее напечатание.
Работа дает не только разработанный и ценный фактический материал, но и
очень хорошо вводит читателя в самое понимание всей политической атмосферы,
окружающей русских людей в годы, когда они только начинали оправляться от
страшного лихолетья, едва не погубившего независимость Московского царства.
Эту книгу прочтут далеко не одни только специалисты.
От души жалею, что прикован к постели в Центральном военном госпитале и
не могу лично принять участие в обсуждении работы Г.А. Замятина на диспуте,
что позволило бы мне гораздо детальнее, чем я могу сделать это в предлагаемом
коротком отзыве, остановиться на целом ряде вопросов, затрагиваемых и от¬
части разрешаемых автором в его серьезно задуманной и, в общем, удачно выпол¬
ненной работе.
АкадемикЕ. Тарле.
14 июня 1943 г.
Москва, Центральный военный госпиталь.
НИОРРГБ. Ф. 618. Карт. 9. Ед. хр. 6. Л. 18,18об, 19.
51
З.А. Тимошенкова
Торговля в структуре
крестьянского хозяйства
Иверской вотчины во второй
половине XVII — начале XVIII веков
Иверский монастырь при своем создании получил земли, где среди крестьян
занятия торговлей и промыслами были достаточно широко распространены.
Население их тесно связано с городами Старая Русса и Новгород, на этой тер¬
ритории расположены рядки Боровичи, Валдай, Вышний Волочок и другие. Даже
в период интервенции шведов жители Боровичей, Валдая и Вышнего Волочка
торговали в Тихвине. В 1610—1611 годах в Новгороде торговали рядовичи из
Боровичей (27 явок), Вышнего Волочка, Яжелбиц, Валдая и Потерпельского ряд¬
ков. Несмотря на запрещение со стороны оккупантов, приезжали в Новго¬
родскую землю для торговли и торговые люди из Псковской земли.
В первой половине XVII века в ряде рядков были свои таможни (Боровичи).1
В 1653 году в Боровичах на 48 крестьянских и три бобыльских двора приходилось
13 лавок. В селении отмечено также 15,5 мест лавочных пустых.2 Сохранилось
описание гостиного двора в селе Богородицыне (Валдай), составленное в сен¬
тябре 1656 года. На нем располагались две горницы на подклетах («печи в гор¬
ницах образчатые», в подизбицах печи кирпичные черные), изба таможенная,
амбар большой, важня, поварня большая, «крутом тын».3
Стремясь расширить торговлю в селе Богородицыне, монастырские власти
пытались переселить пашенных крестьян в другие селения и оставить в Бого¬
родицыне только тех, кто занимается торговлей и ремеслом, но «пахотные люди»,
несмотря на предоставление пятилетней льготы, не всегда желали менять место
жительства.4 В 1655— 1656 годах были взяты поручные записи по торговым лю¬
дям, порядившимся торговать «бессрочно» и жить в селе Богородцыне.5
1 В 126 году (1617/1618 год) селу Боровичи была дана таможенная грамота за приписью
дьяка Андрея Варева. Архив СПбИИ РАН. Ф. 181. On. 1. Карт. 152. Д. 11. Л. 25.
2 Там же. Карт. 151. Д. 6. Л. 7.
3 Русская историческая библиотека, издаваемая Археографическою комиссиею (да¬
лее - РИБ). СПб., 1878. Т. V. Стлб. 213.
4 Там же. Стлб. 163-167.
5 Архив СПбИИ РАН. Ф. 181. On. 1. Д. 106, 144.
В то же время встречаются челобитные с просьбой о разрешении жить в селе Богороди¬
цыне. 10 июня 1667 года с ней обратился крестьянин села Боровичи Терентий Митрофанов,
одновременно просивший освободить его от тягла в селе Боровичи; 11 января 1668 году он
назван посадским человеком (там же. Д. 1174. Сет. 63).
52
Иверский монастырь в первые годы своего существования получил грамоту,
освобождавшую его от уплаты таможенных пошлин, содержание которой
трактовалось расширительно как освобождение от пошлин всех крестьян, про¬
живавших на территории его вотчины. Эта трактовка признавалась и новго¬
родскими воеводами. В связи с этим в Новгороде с иверских крестьян в период
1656—1660 годов не было взято пошлин от 107 до 255 руб. ежегодно: в 1656 году
эта сумма составила 118 руб. 22,5 коп., в 1657 году — 107 руб. 33,5 коп., в 1658 го¬
ду— 162 руб. 10 коп., в 1660 году — 255 руб. 22,5 коп. Для сравнения напомним, что
с гостя П. Микляева, также освобожденного от уплаты пошлин, в 1656 году
полагалось взять 284 руб. 37 коп., в 1657 году — 71 руб. 91,5 коп.6
Привилегиями, которые имели крестьяне вотчины, стремились воспользо¬
ваться и другие торговцы. В связи с этим новгородский воевода Гр. Куракин
23 октября 1657 года писал в монастырь, что приезжают в Новгород «со всякими
товары и многую животину продают торговые люди, а называются Иверского
монастыря крестьяне, а из монастыря и из волостей от приказных старцев
выписей на те товары... не привозят и тем сторонние люди пролыгаются ». Чтобы
это пресечь, необходимо, чтобы монастырские крестьяне, провозящие свои
товары на продажу в Новгород, предъявляли в таможенной избе выписи «за
руками приказных старцев и за казенными печатями».7
Внутри вотчины в 50—60-е гг. XVII в. монастырь собирал пошлины с торгую¬
щих, в том числе и с собственных крестьян, в свою казну. Историки уже обратили
внимание на то, что в книгах таможенных целовальников в погостах очень мало
записей. Это не случайно. Монастырские власти не поощряли торговлю в дерев¬
нях, поскольку в этом случае труднее контролировать правильность сбора пош¬
лин. В 1661 году они запретили крестьянам корельских деревень торговать в
своих селениях ввиду открытия в Богородицыне еженедельных торжков.8
По указу Никона иверским крестьянам в Деревской пятине велено было съез¬
жаться для торговли каждую пятницу в село Богородицыно, а монастырским
властям предписывалось «заказать накрепко, чтоб оне у себя в деревнях хлеба и
сукон и полотен и мяс и масла и меду и иных никаких товаров не продавали».
Память об этом была послана и в Боровичи.9 Невыполнение вышеназванных
условий каралось изъятием товаров «на монастырь». Исключение делалось
только для торговцев, которые покупали товар на нужды монастыря. Для этой цели
выдавались специальные памяти. Запрещалась также и торговля с «заво-
лостными» людьми: «а заволостные люди для покупки товаров учнут приезжать, и
им ничего не продавать, а велеть покупать в селе Богородицыне». Решение было
вызвано не только стремлением пополнить монастырскую казну, но и желанием в
первую очередь обеспечить потребности монастыря в целом ряде товаров.
Выяснив в 1664 году, что крестьяне села Сытино и деревень, а также села
Мокрый Остров ездят в Великий Новгород и продают там хлеб, свежую и
6 Гневушев А.М. Сметы по Новгороду четвертным денежным доходам XVII в. (с 1620 по
1660 г.) // Труды Московского предварительного комитета 15 археологического съезда. М.,
1911. Т. 1. С. 233, 237, 239.
7 РИБ. Т. V. Стлб. 283, 284.
8 Архив СПбИИ РАН. Ф. 181. On. 1. Д. 655.
9 Там же.
53
просольную рыбу, лисиц, куниц, рысей, сукно и точиво, «а пошлин с них в
монастырскую казну ничего не приходит», они пристрастно выясняли, у кого
эти крестьяне получили разрешение («может им строитель сам памяти дает»).10
«И мы тот товар, что продадут или купят велим взять на монастырь, а них
доправить и монастырскую пеню».
В Боровичах пошлины собирал строитель Духова монастыря с целоваль¬
никами. В 1668 году в селе Боровичи был специальный таможенный старец.
4 июля этого же года крестьяне вместо старца выбрали таможенного целоваль¬
ника из крестьян — Ивана Васильева Крыло. Косвенным свидетельством его
прожиточности является оценка его двора при продаже — 24 руб., «а торгуют
дворяне».12
Пошлины, собранные с торговцев в селах Богородицыно и Боровичи, сда¬
вались в монастырь два раза в году: на день Евдокии и день Семена Лето-
проводца. В случае утайки крестьянами и бобылями своих торговых операций
взималась пеня в размере 2 руб. 13 коп. с человека, а для правежа ее таможенным
целовальникам разрешалось «имать стрельцов монастырских сколько надо».13
В селе Богородицыно (Валдай) в 1680-е годы монастырь передает право сбора
пошлин откупщикам из числа местных жителей. В 1683 году их собирал житель
Валдая Терешка Митрофанов Тюренев.14 В 1688—1689 годах право сбора пошлин
в селе Богородицыне (Валдай) было отдано мещанам этого селения.15 Но уже
20 декабря 1690 года слуги и служебники, стрельцы, крестьяне, а также часть
мещан того села обратились к монастырским властям с жалобой: «оне мещане
емлют померного себе с возу по 2 деньги, а в монастырскую нашу казну, утая
тую свою великую прибыль, платят на год с меры по рублю и тем чинят себе
великие прибытки и мерят не по правде выше ровна и тем многих хлебных
продавцов от продажи отгоняют и всякому хлебу цену подымают». Их же
обвинили в том, что. скупив хлеб, продают его целовальникам отсыпного до¬
говорного хлеба Старорусского уезда для отсыпа в монастырские житницы, и
«тем подрядом и продажею всякому хлебу цену поднимают ..., а маломочным
людям ... наперед себя купить не дают и мер сторгованный хлеб мерить им не
дают же для того, что привозной хлеб им мещанам в нынешнее зимнее время
купить дешевою ценою, а продавать маломочным людям дорогою ценою ...».
Жители села Валдая просили передать право сбора пошлин «пополам, ради
церковного всякого строения ис примеру ж 2 меры церкви Троицы, 2 — Николы
Чудотворцу, чтоб всякому продажному хлебу цены подъему не было и от... их
примерных сверх ровна верхов приезжие люди не отлучалися и маломочным
людям купить всякий хлеб про свой обиход можно».16 «А будет Старорусского
уезда монастырские наши целовальники будут торговать у тех мещан в отсып в
10 Архив СПбИИ РАН. Ф. 181. Оп. 1. Д. 1435. Сет. 5.
11 Там же. Д. 617, 655.
12 Там же. Д. 1436
13 Наказ архимандрита Филофея и наместника Евмения таможенному целовальнику с.
Валдая, март 1668 г. (РИБ. Т. V. Стлб. 728).
14 Архив СПбИИ РАН. Ф. 181. Оп. 1. Д. 4114. Сет. 10.
15 Там же. Д. 3285. Сет. 5.
46 Там же.
54
монастырские житницы и тем продавцам продавать хлеба не велеть, и мер тот
сторгованный хлеб мерить не давать ... и целовальникам впредь без хлеба из
Старой Руссы ездить надеяся на куплю было не повадно».
Записи в приемных книгах старорусской монастырской канцелярии сви¬
детельствуют об активной роли старорусских крестьян на рынке города Старая
Русса. В 1656—1657 годах в казну монастыря поступило 228 руб. 1 коп. пошлин, в
1657—1658 годах — 195 руб. 10,5 коп., в 1658—1659 годах —91 руб. 60 коп., 1659—
1660 годах — 68 руб. 53 коп.
За 10 дней январской ярмарки 1660 года с крестьян было принято «со всякого
товару» 127 руб. 25 коп., а от погостских целовальников за весь год поступило
около 30 руб. пошлин. Монастырь в конце 1650-х — начале 1660-х годов даже
пытался контролировать торговые операции на рынке Старой Руссы.
В архиве монастыря хранились два списка с государевой жалованной гра¬
моты 164 года (1655/1656 год) в Старую Руссу к воеводе Федору Шаблыкину,
касающейся крестьян старорусской вотчины Иверского монастыря. Согласно
ей с того, «что оне крестьяне купят и продают таможенных пошлин и ... ника¬
ких поборов имать не велено. А пуд и меру давать безпошлинно». Грамота от
27 марта 1662 года подтверждала невзимание пошлин с крестьян Иверского и
Воскресенского монастырей, торгующих в Старой Руссе хлебом и другими
товарами «до нашего великого государя указу», так как пошлины отданы в
Иверский монастырь.17 Но уже в следующем 1663 году борьба старорусского
посада и новгородской администрации за ликвидацию таможенных привилегий
Иверского монастыря возымела свои плоды. В ноябре в Старую Руссу к воеводе
была прислана грамота,18 в соответствие с которой предписывалось с крестьян
17 РИБ. Т. V. Стлб. 368—369. Следует отметить, что несколько ранее, 25 января 1662 года, в
Старую Руссу была направлена другая царская грамота: «велено околорусских Иверского и
Воскресенского монастырей со крестьян буде учнут какие товары или хлеб проезжим
продавать и с тех товаров и с хлеба пошлина имать по нашему указу и по уставной грамоте».
Но власти Иверского монастыря обратили внимание царя на несоответствие между этой
грамотой и тарханной грамотой, выданной Иверскому монастырю, в которой написано, что
«Иверского монастыря крестьян и во всех годех ни с каких товаров пошлин имать не велено,
потому что пошлина с монастырских крестьян отдана в Иверский монастырь».
18 Архив СПбИИ РАН. Ф. 181. Оп. 1. Д. 762. Сет. 22. См. также РИБ. Т. V. Стлб. 438.
Грамота была прислана в ноябре 1663 года к старорусскому воеводе Гр. Палицыну в связи
с челобитьем старорусских посадских людей: таможенного головы Михаила Володимирова «с
товарищи». В качестве повода для объявления претензий со стороны старорушан к жителям мо¬
настырской вотчины была использована присылка к старорусскому воеводе грамоты о необхо¬
димости сбора ратным людям на жалованье пятой деньги. Старорушане требовали привлечь
к уплате этих денег крестьян и бобылей Старорусского уезда, а также затребовали у монас¬
тырских властей скаску о состоянии их старорусского соляного промысла. Там же. Сет. 34.
Представителям Иверских властей удалось узнать, что в самой присланной грамоте
«Старорусский уезд не написан», то есть не упомянут. Монастырским властям также удалось
установить, что старорусские окладчики, преувеличив доходность иверских соляных про¬
мыслов, послали в Москву челобитчика с просьбой обложить пошлиной.
Спрашивая у Никона совета, как поступить, монастырские власти сообщали о целом на¬
боре противоречий между монастырем и посадом: о желании монастырский отсыпной хлеб,
собираемый со старорусских погостов, «поворотить» в город (500 четей), а также о том, что
жители города составляют челобитье, чтоб Иверского и Воскресенского монастырей соль не
продавали, пока старорусские промышленники не продадут, и о Спасском монастыре, чтоб
поворотить его по-прежнему за великого государя, о пустошах Козона и Кочериново, которые
были «за помещики, а по строельным книгам отписаны под посад» (там же. Д. 762).
55
старорусских Иверской и Воскресенской вотчин, которые в Старой Руссе «учнут
свои товары или хлеб продавать или сами что купят про себя, а не на монас¬
тырский обиход, и с тех товаров и с хлеба и с купли пошлины имать на великого
государя, а нашим монастырским целовальникам никаких пошлин имать не
велено».19
В декабре 1663 года монастырские власти обратились к царю с просьбой об
освобождении старорусских крестьян от уплаты пошлин. Одновременно они
просили освободить от уплаты стрелецкого хлеба и ямских денег за прошлые
1661 — 1662 годы.20 В 1664 году последовало подтверждение грамоты 1662 года,
а также предписывалось не собирать с крестьян пятую деньгу.21 Одновременно
Никон разъяснял иверской администрации, что в Старой Руссе пошлин на
монастырь собирать не следует: «а велено собирать на монастырь только с тех
торговцев, которые учнут торговать в селе Валдае и иных вотчинах и деревнях,
а не в Старой Руссе».22
В 1672 году старорусский посад добился, чтобы крестьяне Старорусского
уезда платили таможенные пошлины в таможне Старой Руссы, «а тарханам не
быть».23 Однако спор о том, кому собирать пошлины с товаров, продаваемых
иверскими крестьянами между администрацией монастыря и посадами Нов¬
города и Старой Руссы продолжался и в последующие годы.24
В этих условиях монастырские власти меняют политику и предписывают
своим представителям на местах не препятствовать торговле крестьян внутри
вотчины, а крестьянам, которые «учнут в торжку всякими товары торговать... в
таможню пошлину платить и отписи имать» .25
21 июля 1672 года в ответ на обвинение воеводы, что монастырь и крестьяне
таможенных пошлин не платят, монастырские власти сообщили, что «в Ста¬
19 После знакомства с содержанием грамоты власти Иверского монастыря обратились за
разъяснением к патриарху. В своей грамоте в монастырь Никон следующим образом передает
содержание царской жалованной грамоты: «вотчины Пречистые Богородицы Иверского
монастыря села Богородцына и иных сел и рядков и погостов и деревень и починков крестьяне
будет в которых городах или волостях купят на монастырский обиход хлеба и рыбы и всяких
монастырских запасов, что им надобно на монастырский обиход или продадут хлеба и ж
рыбы и соли и всяких запасов, с тех покупных и продажных со всяких монастырских товаров
пошлин имать не велено». А о крестьянских торгах в государеве грамоте, «что с них пошлин
не имать» — того не написано (РИБ. Т. V. Стлб. 440).
17 апреля 1665 года было принято решение напечатать в монастырской типографии
государеву жалованную утвержденную грамоту «слово в слово» и раздать по всем приписным
монастырям и монастырским вотчинам, всем попам, посельским старцам прикащикам,
«всем по грамоте для ведомости того государева указу» (РИБ. Т. V. Стлб. 534).
20 РИБ. Т. V. Стлб. 441.
21 Там же. Стлб. 458.
22 Архив СПбИИ РАН. Ф. 181. оп. 1. Д. 867. Сет. 42.
23 Монастырские власти советовали своим представителям в Старой Руссе: «желательно
же получить тою пошлину у старорусского головы на окуп буде крестьяне похотят, если не
похотят, то платить в таможню» (там же. Д. 2075. Сет. 14).
24 При этом выборные посадские люди и местная администрация пытались собрать пош¬
лины и за 1650-е — первую половину 1660-х годов. Так, в октябре 1669 года стряпчий новго¬
родского подворья Петр Марков писал в монастырь, что на нем правят таможенных пошлин
с крестьянских товаров с 161 по 173 годы. Он просил представителя Иверского монастыря
на московском подворье бить челом, чтоб денег не правили (там же. Д. 1440. Сет. 149).
25 1669 год, село Выдропуск.
56
рорусском уезде у крестьян лишних торгов нет. И ныне к ним крестьянам во все
погосты о той пошлине послушные памяти посылаем, чтоб со всяких своих това¬
ров и с хлеба пошлину платили в Старой Руссе таможенным головам и целоваль¬
никам».26 В отчетах перед светской властью монастырская администрация
стремилась занизить размер торговых операций на торжках в пределах вотчины.
Характеризуя ситуацию в Валдайской округе в середине февраля 1700 года,
монастырский стряпчий Блоха отвечал бургомистру, что в Новгородском уезде
в вотчине Иверского монастыря в селе Валдай больших торжков и ярмарок не
бывает, «а приезжают по воскресеньям наших монастырских вотчин крестьяне
с хлебом и продают, а пошлин с них в Иверском монастыре не емлют, а толко
оне крестьяне з земли, где стоят с хлебом, дают того села в церковное строение
по церквам с возу по 2 деньги, а преж сего в селе Валдай пошлин на великого
государя не собирали и на монастырь тоже и о пошлинном сборе жалованной
грамоты в монастырь не дано».27
В начале 80-х годов XVII века монастырь имел грамоту, ограждавшую его
территорию от въезда представителей государственной администрации для
сбора пошлин и суда. В связи с этим целовальники Волока Держкова, которые
должны были собирать пошлины около Волока, просили разрешить выезжать
по прежнему «для сбору пошлин и досмотру в дворы беспрепятственно, чтоб
казна государева напрасно не пропадала» ,28 так как «в вашу вотчину с. Боровичи
приезжают со всякими товары всяких чинов люди и становятся у ваших
монастырских крестьян на дворах и товары продают безъявочно». Монастыр¬
ские власти объясняли поступки крестьян проявлением человеколюбия: «в
нынешнее зимнее время крестьяне погретца в избу пускали, толки ночевать и
житьем жить не велит, мочно стоять в помещицкой деревне в Лапошинах».29
Монастырские власти не отрицали «небольшой» торговли иверских крестьян
в других городах: «Старорусского уезда крестьяне, которые торгуют в Великом
Новгороде и во Пскове и в Старой Руссе и в иных городах какими своими
небольшими товары и хлеб продают, и оне в тех городах и пошлину платят», а
живущие на Мете «торгуют в Новгороде, где продают муку, скот, и там же платят
пошлины».30
Но размеры операций сложно было скрыть, когда окладчиками 15-й и 10-й
деньги выступали купцы дмитровской сотни Гр. Лазарев «с товарищи»,
Л. Панкратов «с товарищи», новгородец, посадский человек Юшка Тимофеев.
Но и в этих условиях в 1689 году монастырские власти определили, что 11 руб.
53 коп. с торговцев села Богородицыно «лучше не платить, отбиться».
В 195 году (1686/1687 год) в Великом Новгороде была получена царская гра¬
мота с прочетом, что следует с крестьян сел Валдай и Боровичи, которые ездят с
покупными товарами на плотах рекой Метой в Великий Новгород и на Волок
Дершков, пошлины брать «по указу великого государя, Новоторговому уставу и
новоуказным статьям, а лишних не брать».31
26 Архив СПбИИ РАН. Ф. 181. Оп. 1. Д. 1997. Сет. 44.
27 Там же. Д. 5179. Сет. 1. 9/УШ 185 г. (1677 г.) отмена тарханных грамот. Там же. Д. 2741.
28 Архив СПбИИ РАН. Ф. 181. Оп. 1. Д. 3318. 1683 г.
29 Там же.
30 Там же. Д. 4969. Сет. 2.
31 Архив СПбИИ РАН. Ф. 181. Оп. 1. Карт. 152. Д. 11. Л. 203.
57
В начале 1690 года новгородский воевода писал царям Ивану и Петру, что
запрещение ведать Иверскую вотчину в Новгороде создает трудности при ро¬
зыске по кормчеству вином и табаком в вотчинах Иверского монастыря. В част¬
ности, в ноябре 1689 года были получены сведения, что вдова Марья Федорова
Ощерина с людьми и братьями своими торопчанами Иваном и Петром Борисо¬
выми Болтиными курили вино, и это вино она продает в ведра, скляницы и чарки
крестьянам дереревень Ряпково, Шолыжино, Перегини и Лобыни. У нее же
курил вино на поварне крестьянин деревни Ряпково Федка Клементьев Кузнец.
Кроме того воеводе стало известно, что крестьяне Иверского монастыря деревни
Люблино Емелка и Федотка Тарасьевы ездят за рубеж по табак, а затем торгуют
им, продавая соседям и «на сторону»,32 «и мы по них в погосты посылать не
смеем».
Монастырь доход получал от сдачи на оброк монастырских торговых поме¬
щений. В 1688 году он сдавал на оброк 38 лавок, два амбара и четыре места в
амбарах. В 1691 году в 33 монастырских лавках шла торговля, но оброк он получал
с 31 лавки (одну арендовала вдова, и оброк с нее не взимался по указу
архиандрита), шесть лавок были пусты (таблица 1). Торговля велась и в семи
амбарах (из них в одном безоброчно торговал слуга).
Размеры оброка колебались от 10 коп. до 2 руб. 30 коп. Из этих торговых
помещений 10 лавок и амбар были хлебными. В мясном ряду из 10 лавок и амбаров
в двух в 1691 году торговля не велась. Оброчных денег с торговых людей с мо¬
настырских лавок в селе Валдай было собрано 10 руб. 60 коп. Но оброк с лавок
уплачивался в ряде случаев нерегулярно. Особенно недовольны были крестьяне
повышением окладов. Так, в 1685 году монастырский служка Яким Полуектов
сообщал властям в Иверский монастырь: «указали Вы собрать с крестьян, чьи
лавки на церковной земле построены, по окладной росписи 185 г. деньги в цер¬
ковную казну, и крестьяне учинились непослушны, не плачивали денег ни один
человек по окладной Ивана Белозера, а давали деньги по окладной бывшего
строителя Духова монастыря Агапита, и то ни вси. А многие крестьяне и за многие
годы не платили. А иные у них крестьян на церковной земле вновь построены и
доныне не обложены лавки».33 Иверскими властями в связи с этим была
наложена резолюция: «собрать по росписи 185 г. за все годы и за 192 г. без вся¬
кой понаровки, а новые оброком обложить и его имать».
Таблица 1
Торговые помещения в селе Валдае — число монастырских лавок и амбаров*
1688 год
1691 год
38 лавок
2 амбара
4 места «в анбарцах»
33 лавки“, из них 7 пустых
7 амбаров*“
6 амбаров пустых
‘Архив СПбИИ РАН. Ф.181. Оп. 2. Кн.270, 230.
“31 лавка в оброке, с 1 велено «не имать» (вдова)
“*«6 анбарцев оброчных», 1 в оброк не положен (слуга).
32 РИБ. V. Стлб. 910, 911.
33 Архив СПбИИ РАН. Ф. 181 Оп. 1. Д. 3458.
58
В июне 1703 года за прошлый 1702 год у торговых людей села Валдая с
торговых лавочных и амбарных мест «по окладной тетради» было собрано об¬
рочных денег 19 руб. 28 алтын 2 деньги.34 В эту сумму вошел и оброк с харчевника
(с харчевной избы) отставного московского стрельца Алексея Никитина.
Жители села Валдая были владельцами лавок и за пределами селения. Так, в
1706 году мещанин села Валдая Филипп Савельев построил «для торгового про¬
мыслу харчевными и иными и конскими кормами» за селом Едрово избу на
большой дороге «подле р. Березай» и договорился торговать «вопче пополам» с
Василием Савельевым. Дальнейшие их отношения устанавливаются благодаря
розыску, проводимому в связи с иском Василия Савельева. Филипп сообщал,
что хлеб и всякой харч, овес и сено покупал на свои деньги, а продавали «с ним
исцом вопче пополам». Позднее были выполнены работы по ремонту и благо¬
устройству. По словам Филиппа «лес на подруб рубили вместе, а возили на
лошади Филиппа, яму погребную копали вместе, и на погребище сенник сдела¬
ли «вопче». После уплаты денег работнику жителю села Валдая Семену Иванову
1 руб. за год из общих денег при разделе прибыли каждому досталось по 8 руб.,
«а впредь Василию он от торговли не отказывает, а просит вкладку в торговые
припасы». В тоже время ответчик обвинял истца, что тот ничего не дал ему «за
избу и всякое дворовое строение».35
В большинстве случаев торговлю жители вотчины совмещали с занятиями
различными промыслами. Семен Дмитриев из села Валдая вместе с тремя сы¬
новьями занимался котельным делом, а также изготавливал мыло, торговал мясом
и другими товарами. Микифор Дмитриев с двумя сыновьями занимались кра¬
сильным промыслом, растили солод и торговали мясом. Другие крестьяне совме¬
щали кузничное дело с калачным промыслом, а также продажей сена и овса.36
Предметом торговли крестьян Старорусского уезда была соль, которую крес¬
тьяне варили в своих варницах или во взятых в аренду у монастыря, но чаще у
него купленная.37
Монастырь практиковал также отдачу в краткосрочную аренду своих варниц
крестьянам вотчины.38 Особенно это характерно для 80—90-х годов XVII века,
когда сам процесс варки соли усовершенствовался, а цена на нее несколько
упала в связи с конкуренцией пермской и астраханской соли.39
Арендовали варницы, как правило, для двух—трех варь. Соляной промысел в
них нередко совмещался с другими. Так Денис Володимиров из деревни Козона
34 Архив СПбИИ РАН. Ф. 181. Оп. 2. Кн. 497. Л. 3.
35 Архив СПбИИ РАН. Ф. 181. Оп. 1. Д. 6300. Сет. 90. В конечном итоге они помирились и
договорились «впредь челом не бить».
36 Тимошенкова ЗЛ. Село Валдай во второй половине XVII — начале XVIII в. // От Древней
Руси до современной России. Сборник научных статей в честь 60-летия А.Я. Дегтярева.
СПБ., 2006. С. 201-202.
37 Рабинович Г.С. Город соли - Старая Русса. Л., 1976. С. 78.
38 В это время одна варя длилась четверо суток.
39 Если в 1660-е годы каждая варница давала 60—70 варь в год, то во второй половине 1690-
х годов не более 30 варь.
Размер одной вари при уплате таможенных пошлин в это время определялся в 90 пудов.
Фактически вываривали соли от 90 до 115 пудов (там же. С. 46). В 1660-е — 1670-е годы размер
одной вари при уплате таможенных пошлин определялся в 80 пудов (Архив СПбИИ РАН.
Ф. 181. Оп. 1. Д. 2377. 1674 г.).
59
Петровского погостав 1687 годусварилдве вари, заплатив 4 руб. В этом же году
он сделал в монастырь 27 овчин, получив 40,5 коп.40 Закупки же соли в монастыре
обычно составляли 50—200 пудов. Эти закупки нельзя считать значительными. В
декабре 1685 года монастырские старцы писали из Старой Руссы в монастырь:
«валовых купцов на соль еще не было, берут по 100 или 50 пудов».41 Ряд крестьян
брали соль в долг на основе заемной памяти. В 1685 году братья Иван и Агафошка
Конановы из деревни Хверсть Снежского погоста взяли 200 пудов соли по
9 коп. Долг они должны были заплатить в срок до Богоявления 1688 года.42
Но были и более значительные закупки. В 1670— 1671 годах житель села Валдая
купил 1300 пудов, крестьянин села Боровичи Василий Сырков «с товарищи» —
624 пуда,43 Кондратий Яковлев «с товарищи» из погоста Локоцк — 695 пудов.44
Крестьянин же Славитинского погоста деревни Рно Никонка Леонтьев заку-
пилв 1670 году у монастыря 1 тыс. пудов соли. Он также торговал мехом белки,
льном, в 1673 году «явил свецкого железа 230 пудов».45 В 1674 году он привел в
монастырь двух коней немецкой породы, одного жеребца у него власти купили
за 30 руб., а другого, бахмата, Никошка отдал в монастырь в виде вклада. Вклад
был оценен также в 30 руб.46 Этот крестьянин был прожиточен, жил на осьмин-
ке выти. В 1678 году в его семье было шесть мужчин рабочего возраста, в его
дворе жила семья подсоседника. В 1680 году он сообщал, что у него две семьи
подсоседников, «а живут у меня в наймах». В 1696— 1697 годах у монастыря купил
106,25 пуда соли по 13 коп. крестьянин села Валдая Юшка Сергеев. Сам же он
продал монастырю 540 аршин крашенины и 18 мотков гаруса, всего на сумму
14 руб. 5 коп.47
Власти монастыря, в свою очередь, расплачивались солью за купленные у
крестьян товары, например, за яйца (таблица 2 ). В 1701—1702 годах за 100 яиц
монастырь платил 1 пуд соли. В пуд соли оценивались также воз репы и четверик
сухих грибов. За 142 пуда хрену давали 3 пуда соли.48
40 Архив СПбИИ РАН. Ф. 181. On. 1. Карт. 153. Д. 3. Л. 77.
41 Архив СПбИИ РАН. Ф. 181. Оп. 2. Кн. 85.
42 Архив СПбИИ РАН. Ф. 181. Оп. 1. Карт. 153. Д. 3. Л. 78.
43 Василий Сырков не только торговал в Боровичах, но и возил товары в Новгород. В 1690 го¬
ду с него там взято 1 руб. 90 коп. таможенных пошлин за привезенные на продажу 60 четве¬
риков муки пшеничной, 300 четвериков муки ржаной, шести четей муки пшеничной, трех
четей муки ржаной, девяти кож, одной кожи конской (там же. Д. 3924. Сет. 221).
44 Но большинство крестьян покупали соль для собственного потребления. Например:
деревня Борисово — крестьянин Фетка Ивкин купил десять пудов по 15 коп., деревня Стан¬
ки — крестьянин Михаил Омельянов «с товарищи» четыре пуда по 15 коп. Архив СПбИИ
РАН. Ф. 181. Оп. 2. Кн. 378
45 Архив СПбИИ РАН. Ф. 181. Д. 2175. Вес железа 365 пудов 14 гривенок, ценою по 4 руб.
за берковец. Всего на сумму 146 руб. 6 алтын 4 деньги. Пошлин с него было взято 7 руб. 5 ал¬
тын 2 деньги (по 10 ден. с рубля), (февраль). Неизвестно где он купил железо. На рынке Ста¬
рой Руссы его было немного. В 1685 году монастырские власти писали из Старой Руссы в
монастырь, что «свейское железо и по вся годы в Старой Руссе намале привозят, завсегда
покупаетца в Великом Новгороде, а олонецкое железо привозят по лету водяным путем в
ладьях с полицами, а зимой никогда» (там же. Д. 3448. Сет. 74).
46 Бахмат по Словарю русского языка XI—XVII вв. (вып. 1, с. 81) — выносливый конь
татарской породы. Но в данном случае речь идет о лошади немецкой породы: «двое коней
немецких, оба гнеды, один жеребец, а второй бахмат» (там же. Д. 2303).
47 Архив СПбИИ РАН. Ф. 181. Оп. 2. Кн. 78, 410
48 Архив СПбИИ РАН. Ф. 181. Оп. 2. Кн. 924.
60
Таблица 2
Закупка монастырем яиц у крестьян карельских деревень в 1697—1698 годах
Селение
Крестьяне
Штук
Пудов соли
за них
Долгие Бороды
Сафошка Карпов
140
1
Борисово
Петр Немчинов
200
2
Фетка Ивкин
120
1
Он же
200
2
Глуботец
Овдоким Марков
150
1
Станки
Иван Петров
200
1,5
Василий Елизаров
200
1
Немошка
Семен Иванов с тов.
500
14
‘Архив СПбИИ РАН. Ф. 181. Оп.2. Кн. 378
Монастырские крестьяне торговали и за пределами вотчины — в Новгороде,
Пскове, Торопце, Вязьме и других городах. Так, о крестьянах Старорусского
уезда Омелке и Степашке Синеплешке документы сообщают: крестьяне Старо-
русского и Новгородского уездов знают, что крестьяне эти прожиточны и
торговали льном, «а торговли их есть во многих городах записка».49
Крестьянин деревни Горки Славитинского погоста Фетка Прокофьев Лебедь
в 1688 году в Великий пост ездил на своих двух лошадях с солью, которой было
по два берковца на подводе, в Заволоцкий уезд. Соль он продавал разных по¬
мещиков крестьянам врознь «по полпуду и по пуду или сколько купит, а денег
имал за пуд по 10 коп.». 10 пудов он променял в Туровском стане на вино.50
Крестьянин Тимофей Осипов из села Березовский рядок ездил в Устрецкий
стан «животинешка закупат».51
Крестьяне вотчины вели торговые дела и с иноземцами. Так, в январе 1681 го¬
да бил челом свейской земли торговый человек иноземец Филипп Кирьянов на
крестьянина деревни Лосытино Степана Тимофеева Щадра по заемной кабале
в56руб. 40коп. (кабала 183года).52
В 1660 году кореляне из деревни Глуботец (Куземка Петров, Гавр. Алексеев),
деревни Угрива (Илья Микитин, Митрошка Иевлев), дереревни Гагрино
(Меркуш Иванов), дереревни Сельско (Михей Окулов) ездили за рубеж по
государевой проезжей грамоте «для торговли и долгового своего взятку». Были
в Канцах, откуда «покупя товары и долги свои выбрав» шли назад в Великий
Новгород. И на Невском устье на Тужине «вышед из двора своего с людьми
своими учал нас бить и грабить, а взял сукон и много товару и денег на 205 руб.
49 Архив СПбИИ РАН. Ф. 181. Оп. 1. Д. 4084. Сет. 16. 1691 г.
50 Там же. Д. 3735. Сет. 34.
51 Там же. Д 2986. 1681 г.
52 Там же. Д. 2999. Сет. 5.
61
на серебряные деньги, и, связав, держал во дворе». Но поскольку один их товарищ
ушел, он испугался и выпустил своих пленников, однако «животы пограбил без
остатку».53
Наряду с крестьянами промышляли торговлей и промыслами бобыли. Яков
Григорьев «ходил за пашней», а зимой торговал. Михаил Андреев ловил рыбу, а
зимой продавал калачи, Семен Антонов ловил рыбу и плотничал, «а сын его
пишет и в год дают рубли по 2». Бобыли села Валдая торговали сеном и овсом,
принимали торговцев и других проезжих людей на постой, занимались извозом.
В 1705 году торговали сеном и овсом бобыль села Валдая Василий Зиновьев,
крестьянин Дмитрий Микитин и еще десять крестьянских семей.54 Кроме сена
крестьяне продавали солому. Так, в 1696—1697 годах монастырь купил у
крестьянина деревни Борисово Митрошки Иванова «с товарищи» 12 овинов
пшеничной и ржаной соломы с мякиной за 10 пудов соли (на Большую мельницу
на корм скоту), у Юшки Павлова из деревни Моклокова пять овинов яровой
соломы за пять пудов соли. В 1703 году крестьянин деревни Марково Офремов-
ского погоста Сидор Григорьев подрядился поставить государству сено за
крестьян вотчины Иверского монастыря и писал монастырским властям, что в
Новгороде сено есть и его собственное продажное сено тоже. Бобыль Яков Гри¬
горьев «ходил за пашней», а зимой торговал. Михаил Андреев ловил рыбу, а зи¬
мой продавал калачи, Семен Антонов ловил рыбу и плотничал, «а сын его пишет
и в год дают рубли по 2 ».
О степени участия жителей вотчины в торговых операциях и промыслах
свидетельствуют данные о платежах десятой и пятнадцатой деньги.55 Так, в двух
погостах Старорусского уезда, Черенчицком и Рамышевском, десятую деньгу
платил 21 крестьянин, а ее размеры колебались от 5 до 40 коп. Четверо тор¬
гующих крестьян Славитинского погоста в 1674 году заплатили 4 руб. десятой
деньги, при этом по размерам тягла они не отличались от других крестьян
погоста.
В начале XVIII века монастырский старец писал со старорусского подворья
в монастырь: «в вашей государи монастырской вотчине (Старорусском уезде)
гораздо много торговых людей».56 Как правило, размеры операций не были
крупными. Закупки соли у монастыря для последующей продажи обычно
составляли 50—200 пудов. Но были и исключения: крестьянин села Ромашево
Кирилл Викулин зимой 1677 года привез в Вязьму 41 мех соли (1033 пуда).57
Основным покупателем товаров, продаваемых крестьянами, был монастырь.
В своих интересах он запрещал крупные закупки хлеба на Валдае крестьянами
для поставки его в качестве оброка, так как они повышали цены на хлеб, поку¬
паемый непосредственно монастырем.
Стремясь избежать конкуренции, торговцы из числа монастырских крестьян
и мещан требовали от монастырских властей не допускать постоянной торговли
53 Архив СПбИИ РАН. Ф. 181. On. 1. Д. 777. Сет. 10.
54 Там же. Д. 6165.
55 В 1671 и 1672 годах собирали 15-ю деньгу, в 1673 году — 10-ю деньгу (Архив СПбИИ
РАН. Ф. 181. Он. 2. Кн. 113).
56 Архив СПбИИ РАН. Ф. 181. On. 1. Д. 5141. Сет. 162.
57 Раздорский А.И. Торговля Вязьмы в XVII веке. СПб.; М., 2010. С. 464.
62
со стороны нежителей вотчины, а на ярмарках разрешать им продавать только
то, что привезли, «а покупать на торгу и перехватывать не велеть». В 1678 году
восемь мясников села Богородцына жаловались на Фетку Иванова и Васку Щапа
с Зимногорского яму, которые «в прошлых годах и ныне промышляют мясниц-
ким промыслом и приезжают в нашу монастырскую вотчину в село Бого-
родицыно по вся дни мясо продают и нам, сиротам, цену збивают».58 Усугублялся
конфликт тем, что зимнегорцы не платили 10-й деньги «и нам сиротам не
подмогают». Прося оградить от конкуренции, мясники напоминали, что говяжье
сало, зная потребность в нем монастыря, они более никому не продают и цену
назначают льготную, в отличие от зимнегорцев. Власти монастыря запретили
зимнегорцам приезд в село, но при этом «челобитчикам мясо велено продавать
по настоящей прежней цене как до сего числа продавали, а вновь лишней цены
прибавливат не указано, чтоб впред ни от кого челобитья не было» ,59
В конце XVII —начале XVIII веков проявляются противоречия не только между
промышленниками — жителями вотчины и приезжающими извне, но и между
жителями одного селения. Так, в 1705 году жители села Валдая Самуйла Петров,
Василий Ефимов, Сава Андреев и Никифор Николаев жаловались на Родиона
Федорова: «откупил он в этом селе Валдае, чтоб ему торговать квасом одному. И
ныне он нам квасом торговать не отдает, оттого нам сиротам всяких государевых
податей нечем платить будет. И в том от него Родиона нам сиротам изобида и
разорение великое, и прокормитца нам сиротам будит нечим. Пожалуйте,
прикажите нам сиротам в том поверстатьца, чтоб нам было в чем прокормитца и
подати платить».60
Как правило, у жителей села Валдай промысел и торговая деятельность
переплетались, при этом многие крестьяне, бобыли и захребетники не были
положены в тягло.
В 1701 году была составлена роспись крестьян, бобылей и захребетников,
которые годны в тягло, а всякими промыслами промышляют.61
О составе товаров, которыми торговали крестьяне и мещане Иверской вот¬
чины, свидетельствуют данные об отдаче на оброк монастырских лавок, данные
сысков, челобитен. Крестьяне села Боровичи ездили торговать в Новгород «с
горшками, косами, и кое с чем».62 Крестьянин этого села Иван Филиппов тор¬
говал хлебом, пенькой, кожами «и всяким товаром».63 10 ноября 1668 году он
сообщал, что «заплатил в Великом Новгороде на съезжем дворе в государеву
казну с своего промыслу» пошлину в 80 коп. В 1669 году он ездил торговать в
Новгород вместе с Иваном Васильевым. По их словам, товара у них было с
10 бычков да с полдесятка стягов говядины. «И те быки погоним к Рождеству и
мясо повезем туда же..., а возим мы потому что тут на такой товар купцов нет».
58 Офонка Ортемьев, Михейка и Сергушка Дмитриевы, Терешка Митрофанов, Гришка
Колчюгин, Максимка Федоров, Харитон Петров, Банка Андреев.
59 Архив СПбИИ РАН. Ф. 181. On. 1. Д. 2742. Сет. 54, 54 об. Однако это запрещение дейст¬
вовало видимо не долго. В 1687—1688 годах Василий Щапа продал монастырю 10 пудов
10 гр. сала говяжьего нетопленого по 40 коп., всего на 4 руб. 10 коп. (там же. Оп. 2. Кн. 178).
60 Архив СПбИИ РАН. Ф. 181. Оп. 1. Д. 6159. Сет. 6.
61 Тимошенкова З.А. Село Валдай во второй половине XVII—начале XVIII в. С. 201-202.
62 Архив СПбИИ РАН. Ф. 181. Оп. 1. Д. 2517. Сет. 26.
63 Там же. Д. 775.
63
Поскольку крестьяне оказались перед угрозой уплаты двойной пошлины в
Боровичах («велено с нас брать пошлину с рубля по 5 коп.») и Новгороде, они
просили монастырские власти указать платить «в один конец», в Великом
Новгороде.64 Документы позволяют познакомиться с началом торговой дея¬
тельности Ивана Филиппова. В 1663 году он сообщал, что начал торговать года
три назад «а пошлины платил со всяких товаров Духовского монастыря старцу
Антонию с целовальники». В 1663 году взял у новгородца Ивана Семенова
300 руб. медных денег, и на них купил 50 пудов пеньки, «пенька не продана,
лежит у него», пошлин в Иверского монастыря казну не платил. Но поскольку
его торговля только расширялась, операция по продаже пеньки, видимо, прошла
успешно.
В 1682 году явил свои товары новгородскому таможенному голове крестьянин
села Боровичи Данила Алексеев.65 В таможенных книгах 197 года гостя С.Г. Гав¬
рилова указаны 2 руб. 52 коп. пошлин, которые «довелось взять» на крестьянине
Потерпельского рядка Борисе Григорьеве, привезшем в Новгород 103 кожи
кониных, восемь стягов мяса соленого, три козлины, 30 аршин точива.66
В 1680-е годы крестьяне втягиваются в торговлю заповедным товаром — таба¬
ком и вином.67
Крестьяне ездили за рубеж с табаком и ранее. Наказ Никона 1661 году в
монастырь содержал запрещение торговать вином и табаком. В январе 1662 го¬
да новгородский воевода получил сведения о поездках иверских крестьян за
рубеж для покупки табака «человек по 20 и болши».68 В феврале 1668 года в
Ругодив «табака купить» из Старой Руссы отправились крестьяне Иверского
монастыря Воскресенского погоста деревни Псковитиново Манулка, деревни
Маврина Никитка Юрьев, деревни Ожеедово Пентелей Харитонов. «И купив
табаку поехали домой». С ними были кореляне из деревни Ожеедово Кондратий
Иванов и Сенка из деревни Рахино, деревни Станков Мотора «имени не знают»
и Савка Тимофеев, Офремка Медведь из деревни Лисицыно, Кирил Иванов
Смурной из деревни Борисово. Торговля заповедным товаром, несмотря на риск,
была делом выгодным.69 В 1673 году фунт табака стоил 30 коп.70
Зимой 1682—1683 годов «по первому зимнему пути, после заказу» за рубеж
ездили 16 крестьян Валдайского круга,71 вернулись на 17 подводах с товаром
«безубыточно и своей братии убытку и огласки никакой не учинили». Из ез¬
дивших летом были пойманы с товаром и приведены в Новгород трое крестьян
64 Там же. Д. 1444. Сет. 136. 18 ноября была наложена резолюция монастырских властей:
если будет выпись — другой раз пошлину не имать.
65 Архив СПбИИ РАН. Ф. 181. On. 1. Карт. 152. Д. 11. Л. 163.
66 Архив СПбИИ РАН. Ф. 181. On. 1. Д. 3924.
67Архив СПбИИ РАН. Ф. 181. On. 1. Д. 1287.
68 Седов П.В. Контрабандная торговля табаком в порубежных территориях Новгородской
земли во второй половине XVII в. // Труды Карельского научного центра РАН. 2012. № 4.
С. 85-92.
69 Тимошенкова З.А. Торговля крестьян Иверской вотчины во второй половине XVII—
начале XVIII в. // Петербургские чтения-96: сборник / Ассоц. исследователей Санкт-
Петербурга. СПб.: Блиц, 1996. С. 359—360.
70 По данным Н.И. Костомарова в середине XVII века фунт табаку стоил 1 руб. 20 коп.
Н.И. Костомаров. Торговля в Московском государстве. С. 243.
71 Архив СПбИИ РАН. Ф. 181. On. 1. Д. 3228.
64
и захребетник, один «в поимки ушел» (всего девять ташек). Пятеро из ездивших
летом «приехали с товаром домой в целости» (девять ташек), а про Теренку
Кирилова и Яшку Семенова крестьяне сказали, что «поехали де они со старым
товаром в Чернецкую волость тому шеста неделя, а за рубеж из Чернецкой
волости поехали или нет, про то не ведаем, толко ныне по 12 июля дома их нет»
(три ташки). При обнаружении этой торговли крестьяне выплачивали
значительный штраф,72 который должен был компенсировать затраты монастыря
на «пирожок», то есть взятки воеводе и его приказным. Сумма распределялась
на всех крестьян. По поводу ее раскладки между крестьянами возникали про¬
тиворечия. Так, в 1683 году крестьяне деревни Сельска Фетка Михайлов, деревни
Бор Степан Юрьев, деревни Лисицино Клим Григорьев жаловались на
крестьянина Гавр. Иванова «с товарищи»: «накладывали оне на нас в табачные
деньги на человека по 16 руб., а мы за тем делом не ездили, а ездили по обещанию
в Печеры... помолиться, а они нас накладывали заочно как будто у нас было по
2 лошади, а мы в Печеры ездили каждый на одной лошади». В 1683 году штраф за
табачников с человека составлял 25 руб.73
«3 июля по указу архимандрита с братией соборный иеромонах Леонтий да
подьячий Гр. Григорьев из тех промышленников выбрали по любовному их
приговору выборного деревни Борисово Фетку Иванова, деревни Глуботца
Куземку Петрова, деревни Лисицино Филипа Елисеева, что тем выборным людям
обложить тех промышленников по промыслу смотря в оклад а 302 руб., что изо¬
шло в Великий Новгород и что на кого наложено и то все писано после их
промышленников имен с ташки и с возу по 8 рублей. Итого 304 руб. И сего дела
архимандрит слушали и указали платить им крестьянам по прежнему мирскому
роскладу в те товары их крестьянские, чтоб от того никому нам впредь челобитья
не было».74
Явку на «всех крестьян корельских деревень, которые ездят в немцы за запо¬
ведным товаром», в 1682 году подали крестьяне деревни Борисово Иван Лукин
и Костка Юрьев, а также крестьянин деревни Станков Иван Кондратьев (на
всех крестьян и бобылей корельских деревень, которые ездят в немцы всякую
зиму и летом). В 1685 году в Новгороде говорили, что Иверского монастыря
крестьян «поехало за рубеж по табак человек с 90».
В начале 1690-х годов крестьяне корельских деревень продолжали торговать
табаком и вином, причем источники отмечают, что торговали почти все. Так, в
деревне Борисово75 только вином торговали 20 человек, в деревне Сельско 15
человек торговали вином и пять человек — табаком, причем не только дворо-
владельцы, но и захребетники (например, захребетник Иван Петров, живший у
крестьянина Ульяна Антонова). За эту торговлю с них было собрано в 1691 году
250 руб. 23 коп штрафа.76
72 Архив СПбИИ РАН Ф. 181. On. 1. Д. 3083. Сет. 29, 30.
73 Архив СПбИИ РАН. Ф. 181. On. 1. Д. 3205. Сет. 41 об.
74 Там же. Д. 3454. Сет. 203. Д. 3717, 3228. Сет. 183, 3980.
75 Степан Степанович Косачевский занял в 1688 году у крестьянина деревни Борисово
Гаврилы Ивского (вместе с братом торговал табаком) 2 руб. и ведро вина до Семени дни
197 года (там же. Д. 3726, 3816).
76 Архив СПбИИ РАН. Ф. 181. On. 1. Д. 4056.
65
В июне 1699 года прикащики села Валдая вместе со стрельцами у продающих
пиво и вино жителей Валдая «выняли» у 10 человек, из них девять вдов и один
бобыль Лучка Парфенов, их товар. Чаще всего изымалось по одно—два ведра
пива,77 а у двух вдов по одной—две кружки вина. В основном изъятое пиво было
выпито изымавшими, на монастырский двор они его не привезли, отговариваясь
тем, что «возить в монастырь пиво непристойно». Те же, у кого пиво и вино было
взято, сказали, что варили к празднику, а не на продажу.78
Торговали табаком и вином и многие крестьяне Старорусского уезда. В
1693 году это Артюшка Пан из деревни Клопец и Матюшка Малафеев из деревни
Климково Славитинского погоста, крестьяне Игнатий Марков и Софон Моисеев
из деревни Городище, Мирошка Микифоров из деревни Кривицы Должинского
погоста «и иных много есть».79
До 1697 года правительство запрещало разведение, употребление и торговлю
табаком,80 хотя иногда и отступало от этого запрещения.81 С февраля 1697 года
она наоборот разрешалась и поощрялась. Для продажи табака велено было
построить около кабаков светлицы.82 28 февраля 1698 года из Преображенского
приказа была прислана грамота в Старую Руссу к воеводе Г р. Сверчкову, кото¬
рой уведомлялось, что с 1 декабря 1697 года в Старой Руссе для «табачного сбору
быти гостиные сотни Мартыну Богданову». Воеводе велено было выбрать в
целовальники старорушан посадских людей «лучших и прожиточных двух
человек», а если таких нет, выбрать «ис тех чинов, ис которых бывают у тамо¬
женного и кабацкого сборов», привести их к вере. Затем в Старой Руссе возле
кабаков, в Старорусском уезде во всех тех местах, где бывают торжки и «ярманки
тем табаком тороговат».
В указе великого государя и в новоуказных статьях, присланных из Москвы
в Старую Руссу в 189 году, написано, что в тех городах, где посадских людей нет
или малолюдно, «ив тех городех быт в таможнях и на кружечных дворах в головах
и в целовальниках против прежнего из дворцовых и из монастырских крестьян
по тому ж самым добрым и лутчим знающим людям». На этом основании старо-
рушане пытались заставить руководство Иверского монастыря выбрать из
крестьян Старорусского уезда от 11 погостов 15 человек в целовальники, о чем к
77 Один бочонок обычно два ведра, ушат мерою два ведра.
78 Архив СПбИИ РАН. Ф. 181. On. 1. Д. 5091.
79 Там же. Д. 4320. Л. 227.
80 Чулков М. История законодательства о табачной промышленности в России до Екате¬
рины II // Юридический сборник, изданный Дм. Мейером. — Казань, 1855. С 495.
Англичане привозили в Россию табак, купленный у французов, плохого качества; с
1690-х годов табак завозится из Китая и Малороссии, а также из Литвы, Швеции и других
стран. В 1634 году Михаил Федорович ввел смертную казнь за употребление, продажу и
даже держание табака; в 1644 году известно наказание кнутом и отбирание товара. Но табак
распространялся. Табак употребляли преимущественно в городах. В 1663 году в Вологде
охотно употребляли табак, особенно курительный, дымом которого упиваются до обморока.
Отмечалось, что в Сибири покупают «табак дорогой ценой, пьют вместо вина и пропиваются
пуще вина» (там же. С. 503).
81 В 1646 году в течение трех лет разрешалась торговля табаком от казны и местом торговли
был Архангельск. В 1648 году тертый табак стоил 4 руб. 80 коп. за фунт, сырой — 3 руб. 84 коп.
за фунт. По Н.И. Костомарову, в середине XVII века фунт табака стоил 40 алтын то есть 1 руб.
20 коп. (Костомаров Н.И. Торговля в московском государстве. С. 243). В 1674 году вновь
табак некоторое время продавался правительством (там же. С. 513).
82 В это время фунт табака стоил 2,5 руб. (там же).
66
строителю старорусского вкладного двора иеромонаху Христофору с братией
была послана грамота старорусского воеводы стольника Якова Ивановича
Челищева. Но стряпчий Иверского монастыря Антип Тимофеев выслушал
1 марта 1698 года указ и грамоту и ответил, что «тех целовальников с монас¬
тырской нашей вотчины... дать не довелось, для того, что в грамоте, какова при¬
слана в 205 г. к старорусскому воеводе Г. Сверчкову..., что из монастырской вот¬
чины выбрать того не писано».83
В феврале 1698 года по именному указу в Старой Руссе, Старорусском уезде
в дворцовых и монастырских селах было поручено голове гостиной сотни
Мартину Богданову и ларечному гостиной же сотни Самуилу Колмакову про¬
давать табак на ярмарках и торжках.84
В 1700 году была составлена роспись крестьянам сел Боровичи, Потерпелец
и села Валдая, которые ездят на плотах торговать в Великий Новгород. Это Фетка
Романов, Иван Архипов, Иван Шадр, Антип Васильев, Гавр. Щербаев, Перфил
Степанов, Гарасим Никитин, Савин Григорьев из Потерпельца, Афонка
Шляпник и с Боровичи Иван Никитин, Иван Архипов, Абрам Никитин, Брошка
Гаврилов и села Валдая Артюшка Яковлев.
В апреле 1700 года в селе Боровичи, Спасском и Потерпельском рядках,
деревне Тини «с деревнями» было собрано «по прежним окладным книгам»
15 руб. 10-й деньги. «А Спасского рядку торговые и ремесленные люди нашему
указу учинились ослушны ...многие невежливые слова нам послушникам го¬
ворили и зборщиков тое 10-ые денги хотели каменьем прибит. А довелось на
Спасском и Великом порогу и Березовском рядков по прежним окладным только
3 руб. А в тех спорных словах того Спасского рядку крестьяне говорили, что де
ты строитель денги на нас правишь, немудрое де вы дело, ныне и вси началники
переменные».85
В начале XVIII века крестьяне вотчины осваивают рынок Санкт-Петербурга,
куда они гоняли для продажи скот.86 В 1707 году Алексей Терский с товарищем
пригнали для продажи скота на 115 руб. 50 коп.87 Для закупок хлеба и других
товаров ездили в Весь Егонскуто, Москву и другие города.88 В декабре 1708 года
крестьяне села Валдая Юрий Сергеев с сыном, Стефан Обросимов, Иван Сте¬
фанов, Афон Максимов, Роман Харитонов получили подорожную для поездки
на шести лошадях на ярмарку «в Весь Егонскую для надлежащих себе покупок»
на срок до февраля 1709 года.89 В то же время была выдана подорожная
крестьянам Валдая Дмитрию Никитину «с товарищи» (восемь человек) для
поездки в Москву. В декабре поехали в Москву, Московский уезд «и другие го¬
рода» на 15 лошадях жители Вельевского погоста Сава Иевлев «с товарищи»
для покупки хлеба. Они были отпущены до первых чисел марта 1709 года.
Представители монастырских властей на местах писали архимандриту: «в
вашей государи вотчине гораздо много торговых людей» ,90 что лишь частично
83 Архив СПбИИ РАН. Ф. 181. Оп. 1. Д. 4889.
84 Там же.
85 Архив СПбИИ РАН. Ф. 181. Оп. 1. Д. 4957. Сет. 4, 5.
86 Там же. Д. 6300. Сет. 105 об.
87 Там же. Д. 6300. Л. 105 об.
88 Там же. Карт. 157. Д. 35.
89 Там же. Оп. 1. Карт. 157. Д. 35.
90 Там же. Д. 5141. Сет. 162.
67
прослеживается по росписям, уплачивавших 10-ю, 15-ю деньгу и другие сборы.
По размерам тягла торгующие крестьяне не отличались от других крестьян, но
занятия торговлей и промыслами позволяли выплачивать денежную состав¬
ляющую ренты и налогов, использовать в своем хозяйстве наемный труд, на¬
нимать на основе договорных записей ратных людей для службы в войске,
быстро восстанавливать хозяйство после стихийных бедствий. Занятия
торговлей были одним из аргументов, заставлявших позаботиться о сокрытии
беглых крестьян. В деревни Тини жил крестьянин Офонка Шляпкин, который
не только занимался шляпочним промыслом, но и имел лавку в селе Боровичах
(«закупал соль и кожи и в той лавке кладет»).91 В 1693 году в связи с претензией
на него старого владельца было отмечено, что он «богатый мужик», его
необходимо оставить в вотчине, но власти «не знают, чем спорить... перевезли
ночным временем в Боровичи, в пустой двор, что стоит в Усторонье».92
91 Архив СПбИИ РАН. Ф 181. ОП 1. Д. 2861. Живет на штине. Скота у него два мерина,
коров и быков девять полных, коза. Ржи сеяно к новому году осьмирик в боровицкую меру,
«да на помещицкой земле сеяно ржи 3 четверика ж». В житнице хлеба полный засек и два
засека пшеницы, а также четыре четверика боровицких овса и одной ярицы. Засолено
несколько стягов мяса и два свежих. Среди запасов четыре овчины деланных и 40 неде¬
ланных, а также семь яловичных кож.
92 Архив СПбИИ РАН. Ф 181. ОП 1. Д. 4320. Сет. 177.
68
П.А. Кротов
Осударева дорога 1702 года:
некоторые итоги изучения и
спорные вопросы
Научное творчество замечательного ученого И.П. Шаскольского сопровожда¬
лось созданием школы его учеников-последователей. Конечно, не случайно
вышло и так, что его ученики непосредственно продолжили изучение многих из
тех научных сюжетов, которыми занимался Учитель. Один из таких сюжетов —
поныне исполненная загадок эпопея Осударевой (Царской) дороги. Игорь
Павлович предупреждал меня, что называть это событие Петровской эпохи
следует именно так, без «Г» в начале первого слова — это уважительное отно¬
шение к народной, литературной и историографической традиции (писатели и
историки-народники, М.М. Пришвин).
Эпопея Осударевой дороги представляет собой важный этап воплощения
стратегического замысла Петра I. Первичной целью России в начавшейся войне
со Швецией являлось возвращение потерянных в итоге Смуты земель на
Балтийском море (1617 год): от Ивангорода до реки Сестры. Ключом к вопло¬
щению этой цели царю и его окружению тогда виделось овладение крепостью
Нотебург. Расположенная на острове в истоке Невы из Ладожского озера, она
запирала россиянам удобный водный путь к Балтийскому морю. Овладеть кре¬
постью намечалось поздней осенью 1702 года. Тогда с Ладожского озера должна
была быть вытеснена оберегавшая водные подступы к крепости шведская так
называемая Невская эскадра, действовавшая под флагом вице-адмирала Г. фон
Нумерса. Только после этого можно было приступить к осаде и штурму крепости.
Во-вторых, царя беспокоила возможность повторного нападения шведского
флота на Архангельск. Угроза разорения Архангельска в 1702 году была
реальной. Летом предыдущего года шведская эскадра уже приходила на Белое
море, и 25 июня 1701 года состоялся бой гарнизона еще недостроенной Но¬
водвинской крепости в устье Северной Двины и высланных вперед для развед¬
ки фарватера трех шведских боевых кораблей. Шведы потеряли тогда галиот и
шняву, вооруженные 13 пушками.1 Поэтому весною 1702 года Пётр I направил¬
ся с половиною гвардии к Архангельску для возможной защиты единственного
российского океанского торгового порта от повторного нападения шведского
флота. Вторая часть стратегического плана предусматривала переход с войсками
1 Беспятых Ю.Н. Архангельск накануне и в годы Северной войны 1700—1721. СПб., 2010.
С. 206-207, 281-283.
69
Н. Вишер (N1. \Zisscher). Фрагмент «Новой географической карты Великого царства
Московии» с обозначением Царской дороги и «Нюхтченской пристани, где царь высадился
в 1 702 году». Амстердам, [до 1719 года]. Шифр ОК РНБ: К 1 -Росс. Е/67—2
70
из Архангельска морем с заходом в Соловецкий монастырь и одновременно
частью сил сушей по существующей дороге к селению Нюхча на берегу Бело¬
го моря. Затем следовало пройти по труднодоступным местам вновь под¬
готовленной жителями Поморского берега к царскому шествию, расширенной
до трех саженей (6,5 м) дорогой к обычному пути торговцев и богомольцев к
Соловецкому монастырю и далее проследовать по нему к пристани Повенец на
Онежском озере. Там предусматривалась посадка войск на собранные у Повенца
суда местной постройки (карбасы, соймы) и их перевоз по Онеге и Свири на
Ладогу для участия в овладении крепостью Нотебург.
Пожалуй, первым, кто в советские времена снова затронул тему Осударевой
дороги, был писатель М.М. Пришвин (1873—1954). Он понимал этот сюжет в
первую очередь мировоззренчески — как эпопею народного подвига, раскрыв¬
шую как основополагающие качества русского народа, так и важнейшие сторо¬
ны личности выдвинутого народом вождя «государева шествия» 1702 года —
Петра Великого. Написанный М.М. Пришвиным роман «Осударева дорога»
первоначально в процессе многолетнего литературного труда писателя носил
заглавие «Канал». Работу над этим литературным произведением М.М. Пришвин
вел с 1933 по 1952 год. В ходе творческого поиска он получал названия «Быль»,
«Былина», «Аврал», «Падун», «Царь природы». Философский смысл романа,
может быть, можно свести к таким строкам из дневника писателя: «Начал работу
над книгой "Канал" и должен выжать из нее все соки, какие в ней есть. <...>
Имена здесь сливаются в народ, как сливаются капли в падун».2
Показательно, что в год завершения романа «Осударева дорога», работу над
которым М.М. Пришвин продолжал почти до самого конца жизненного пути,
была подготовлена к печати коллективная монография «История Карелии с
древнейших времен до середины XVIII века» (1952 год). Особый подраздел
«Осударева дорога» в ней был написан И.П. Шаскольским.3
Ю.Н. Беспятых, ученик И.П. Шаскольского, в брошюре «Карелия при Пет¬
ре I» (1988 год) продолжил изучение темы Осударевой дороги.4 Историк в даль¬
нейшем изучал ее проблематику в более широком контексте третьего «прише¬
ствия» Петра I на Белое море (1702 год) .5
Для автора статьи, последнего по времени «призыва» ученика Игоря
Павловича,6 тематика Осударевой дороги стала одним из главных направлений
исследовательского поиска. Первая публикация по захватывающему сюжету
2 Пришвин М.М. Дневники / сост., предисловие и комментарии Ю.А. Козловского. М.,
1990. С. 254, 472.
3 [Шаскольский И.П.] Осударева дорога // История Карелии с древнейших времен до
середины XVIII века / под ред. А.Я. Брюсова. [Макет]. Петрозаводск, 1952. С. 314—317.
4 Беспятых Ю.Н. Осударева дорога // Беспятых Ю.Н., Коваленко Г.М. Карелия при Пет¬
ре I. Петрозаводск, 1988. С. 26—33.
5 Беспятых Ю.Н. Третье «пришествие» Петра I на Белое море // Архангельск в XVIII веке
/ сост. и отв. ред. Ю.Н. Беспятых. — СПб., 1997. С. 31—62; Его же. Третье «пришествие» Петра
на Белое море // Архангельск накануне и в годы Северной войны 1700—1721. СПб., 2010.
С. 368-417.
6 Автор статьи в 1983—1987 годах проходил обучение в заочной аспирантуре Ленин¬
градского отделения Института истории АН СССР под научным руководством И.П. Шас¬
кольского. Итогом обучения стала защита в том же институте 17 ноября 1987 года диссертации
на соискание ученой степени кандидата исторических наук по теме «Строительство Балтий¬
ского флота в первой четверти XVIII века». Автор статьи оказался последним из учеников
И.П. Шаскольского, ставшим кандидатом (потом доктором) исторических наук.
71
72
Неизвестный автор. Фрагмент гравюры «Штурм крепости Нотебург» [ 1 702— 1 703] (БАН. Отдел картографии. УР Т/159-9)
1702 года вышла из печати на страницах «Истории отечественного судострое¬
ния» (1994 год). В ней в научный оборот впервые вводилась обнаруженная в
Российском государственном архиве древних актов (РГАДА) переписка офи¬
церов из близкого окружения монарха об устройстве трассы, о сборе судов на
Ладоге и в Обонежье для перевозки войск из Повенца (конечный пункт
Осударевой дороги) по Онежскому озеру и Свири в Приладожье. Также в публи¬
кации впервые указывалось, что на одной из посвященных взятию Нотебурга
гравюр имеются изображения протащенных волоком по Осударевой дороге
двух боевых судов.7 В последующих публикациях автора статьи тема получила
развитие.8
Поиски привели автора к обнаружению в РГАДА делопроизводства Крестного
Онежского и Соловецкого монастырей, в котором содержалось много сведений о
трудах поморов по прокладке и обустройству трассы Осударевой дороги. Там
имелись упоминания о волоке боевых кораблей, о том, погиб ли кто-либо при
обустройстве трассы и при провозке грузов. Оказалось, что эти документы ранее
не использовались при изучении эпопеи 1702 года. Неожиданная находка больших
массивов документов по сюжету, характеризовавшемуся крайней скудностью
наличных источников, подтолкнула автора к подготовке монографии. Таковая и
увидела свет в конце 2011 года. Однако появление монографии еще с большей
силой разожгло споры по некоторым вопросам из истории эпопеи 1702 года.
Был ли волок боевых судов?
В восприятии людей XIX—начала XXI веков героический пафос Царской
дороги 1702 года в первую очередь связывается с волоком по ее трассе двух
боевых судов, участвовавших в октябре 1702 года в осаде и штурме шведской
крепости Нотебург в истоке Невы из Ладожского озера. По представлению
современных людей, это героическое деяние — подвиг русских поморов, одно
из событий русской истории, которым следует гордиться.
Однако именно это событие и вызывает ныне острые научные прения —
исследователь из Петрозаводска М.Ю. Данков подвергает сомнению саму
реальность волока кораблей. Дискуссия на эту тему продолжается уже много
7 Кротов П.А. Зарождение регулярного флота на Балтике // История отечественного
судостроения. СПб., 1994. Т. 1. С. 87—91.
8 Кротов П.А. Соломбальская верфь в начале XVIII столетия // Архангельск в XVIII веке.
С. 77—78; Его же. Осударева дорога 1702 г. // Русский Север и Западная Европа: Сб. науч.
статей. СПб., 1999. С. 178—220; Его же. Царская (Осударева) дорога // Три века Санкт-Пе¬
тербурга: Энциклопедия. СПб., 2001. Т. 1, кн. 2: Осьмнадцатое столетие. С. 495—496; Его же.
Новые материалы об Осударевой дороге 1702 г. (Пролог основания Санкт-Петербурга) //
Санкт-Петербург и страны Северной Европы: Материалы восьмой ежегодной Междуна¬
родной научной конференции (13—14 апреля 2006 г.). СПб., 2007. С. 288—303; Его же. «На¬
деждой, ревностью блистал геройский вид...»: Загадки Осударевой дороги 1702 г. // Родина,
2007. № 11. С. 42—45; Его же. Царская дорога 1702 г.: исторический опыт взаимодействия
центра и регионов // Центр и регионы в истории России: Проблемы экономического,
политического и социокультурного взаимодействия: Сб. науч. статей. СПб., 2010. С. 222—
251. (Труды исторического факультета Санкт-Петербургского государственного университе¬
та. Т. 1); Его же. «Два малые фрегата спущены в Троицын день...» // Родина. 2011. № 9. С. 298;
Его же. Осударева дорога: пролог основания Петербурга. СПб., 2011.
73
лет, но вот что он пишет по этому вопросу в последних своих публикациях. В его
статье 2014 года сказано, как всегда, остро: «Судьба архангельских фрегатов
постройки 1702 года продолжает волновать и захватывать исследователей своей
недоговоренностью. По-прежнему бытует ошибочный взгляд о волоке этих судов
по «мостовой настилке». Якобы царь Петр эти малые фрегаты переместил по
гатям Осударевой дороги от Белого моря к Онежскому озеру, а далее по р. Свирь
доставил к Нотебургу. "Мифологическая выдумка" основана на данных консер¬
вативной историографии. Предания о волоке кораблей звучат заманчиво, однако
патриотические легенды "прямыми" архивными материалами не подтверж¬
даются».9 В статье 2016 года он пишет о построенных на Соломбальской верфи
близ Архангельска в 1702 году малых фрегатах «Сошествие Святого Духа» (или
«Святый Дух») и «Скорый гонец» (или «Курьер») следующее: «Судьба архан¬
гельских кораблей волнует исследователей в связи с их предполагаемым волоком
от Белого моря к Онежскому озеру. Завораживающая версия перемещения
морских судов по «мостовой настилке» из одного конца страны в другой основана
на преданиях, но не поддается осмыслению, тем более не подтверждается совре¬
менными инструментальными исследованиями».10 Далее он продолжает мысль:
«"Прямые" архивные источники, исключая "Челобитную крестьян Нюхоцкой
волости в Соловецкий монастырь", опубликованную историком П. Кротовым,
даже не упоминают возможный волок "двинских" фрегатов, а также умалчивают
об их участии в атаке Нотебурга, не фиксируют дальнейшее присутствие ко¬
раблей на Балтике».11
С публикацией в 2011 году монографического исследования о Царской дороге
в научное обращение были введены новые источники по спорному сюжету. Во-
первых, это полный текст челобитной крестьян Нюхоцкой волости властям
Соловецкого монастыря от 15 сентября 1702 года. По самым свежим следам
событий крестьяне, возвратившиеся в волость, из которой брала свое начало
Царская трасса, сообщали: «А как ...великого государя путное шествие учини-
лося, и тогда и их, нюхоцких, лошадей в подводы и с людми побрали и многие
лошади их вовсе погибли, потому что лошади летом иззаезжены, а людей, что
было в волосте, всех головами болши ста человек взяли судов провожать сухим
путем кПовенцу»12 (выделено мной. — П.К.).
Введен в научный оборот и другой источник. В челобитной жителей волости
Сумского Острога от 21 октября 1703 года, спустя год после волока военно-
морских судов, власти Соловецкого монастыря извещались о проделанных
поморами в 1702 году работах. Документ содержит такие строки:«.. .а мы, сироты,
на той его, великого государя, работе были все до единого человека, и карабелную
пристань мы строили, и с караблей всякие государевы припасы пот пристань
9 Данков М.Ю. Неистовый голландский корсар государя (о драматической судьбе морского
капитана Питера фон Памбурха) // Россия — Нидерланды. Диалог культур в европейском
пространстве. Материалы V Международного петровского конгресса. Санкт-Петербург, 7—
9 июня 2013 г. СПб., 2014. С. 250.
10 Данков М.Ю. «Шпага пробила грудь...» (О трагическом поединке на берегу Белого моря
1702 года) // Труды Государственного Эрмитажа: [Т.] 83: Петровское время в лицах - 2016:
К 35-летию отдела Государственного Эрмитажа «Дворец Меншикова» (1981—2016): мате¬
риалы научной конференции. СПб., 2016. С. 121.
11 Там же.
12 Кротов П.А. Осударева дорога 1702 года: пролог основания Санкт-Петербурга. С. 228.
74
подвозили, и пот теми припасы лошедишка наши все были иманы, и на Повенец
не один путь ходили, и буеры сами на себе до Повенца тянули (выделено
мной. — П.К.), и тот случей провожали до глухой осени...».13
Итак, волок от Нюхчи до Повенца упомянут в двух вновь выявленных доку¬
ментах — свидетельствах участников перетаскивания двух боевых кораблей.
Стоит напомнить, что говорится в напечатанной полностью в 2011 году
«Сказке крестьян Нюхоцкой волости о работах на Осударевой дороге в 1702 и
1703 гг.» — подлинном документе 1709 года, которому М.Ю. Данков отдает долж¬
ное как ценнейшему историческому источнику. Поморы Нюхоцкой волости
сообщали властям в 1709 году: «А в прошлые 702-й и 703-й годы... по тое дороги
наперед сего провожали буяры всем Поморьем. И мосты были тверды, и буяры
поднимали. А под всякою буярою ходило подвод-лошадей по сту с подвотчики,
да сверх ходило работных пеших человек по сту для тяги буяр».14
Размеры буеров, протащенных по Царской дороге в 1703 году, приведены в
нашей статье 1999 года. Тогда поморы проволокли по дороге два буера (по смыслу
документа одинаковых) — подарок голландских купцов X. Бранта и И. Любса
Петру I и А. Д. Меншикову. X. Брант, упомянув в послании царю от 2 (13) апреля
1716 года о посланном им из Амстердама в Санкт-Петербург буере, ненавязчиво
напомнил и о своем давнем подарке. Новый буер был «длиною около 32 фут и в
протчем во всем наподобие того, которой в 1702-м году к Городу послан».15 Длина
корпуса протащенных по трассе в 1703 году буеров, следовательно, была не
слишком велика: около 9 м (амстердамский фут — 0,283 м).
На двух из серии гравюр, посвященных штурму Нотебурга в октябре 1702 го¬
да, изображены два боевых корабля, контролирующие узкий корабельный
фарватер, идущий из Невы в Ладожское озеро в северо-восточном направлении.
Наименьшая глубина этого единственного корабельного прохода из озера в Неву
равнялась в начале XVIII века 5,5 футам.16 Одна из названных гравюр была
напечатана в России. Другая, меньшего размера, но повторяющая русскую, была
издана в Амстердаме у X. Донкера.17 Обе гравюры были изданы вскоре по
одержанной победе с целью пропаганды успехов Петра I. М.В. Иогансен и
А.Н. Кирпичников, изучавшие гравюры, посвященные осаде и штурму Ноте¬
бурга, отметили, что они ценны и «как документы, почти с фотографической
точностью запечатлевшие это огромной важности событие».18
Еще A.C. Кротков обратил внимание, что 2 января 1703 года в газете
«Ведомости» было перепечатано сообщение из Риги, опубликованное в
13 Кротов ПЛ. Осударева дорога 1702 года: пролог основания Санкт-Петербурга. С. 117,
256.
14 Кротов ПЛ. Осударева дорога 1702 года: пролог основания Санкт-Петербурга. С. 260.
15 Кротов ПЛ. Осударева дорога 1702 г. // Русский Север и Западная Европа / сост. и
отв. редактор Ю.Н. Беспятых. СПб., 1999. С. 203.
16 Сидоров ДЛ. Шведская Ладожская флотилия 1701—1703 гг. // Меншиковские чтения — 2016:
научный альманах /гл. науч. ред. П.А. Кротов. СПб., 2016. Вып. 7 (17). С. 164, 173.
17 Автор использовал экземпляры, хранящиеся в Отделе картографии Библиотеки РАН в
Санкт-Петербурге (VP Т/159-9) и Отделе эстампов Российской национальной библиотеки
(К 1-План / 21).
18 Иогансен М.В., Кирпичников А.Н. «Петровский Шлиссельбург» (по новооткрытым архив¬
ным материалам) // Русское искусство первой четверти XVIII века: материалы и исследо¬
вания. М., 1974. С. 28.
75
Нидерландах, с подробностями об осаде Нотебурга русскими войсками: «... мы
ведомость имеем, что царь московский некую часть своея артиллерии на озере
Ладожском на корабли поставить велел...».19
Иными словами, иностранный источник (газета) также зафиксировал
сведения о действиях при осаде и штурме Нотебурга российских боевых ко¬
раблей, вооруженных артиллерией. Два 18-пушечных малых фрегата, строив¬
шихся на верфи близ устья реки Сясь в южном Приладожье, были спущены на
воду только в апреле следующего 1703 года. Никаких других боевых кораблей
«нового манира», способных нести артиллерию, кроме протащенных по Царской
дороге, россияне тогда использовать не могли.
Новые сведения о волоке судов по Осударевой дороге в 1702 году ввел в
научное обращение Ю.Н. Беспятых (1998 год). Шведский военнопленный в
России Л.Ю. Эренмальм написал в сочинении о России, что в 1702 году царь
повелел доставить по суше «из Архангельска» для штурма Нотебурга боевые
суда, и русский монарх «с величайшими трудностями и собственным присут¬
ствием сделал возможным то, что представлялось вообще неосуществимым».
В источнике сообщается, что эти суда были использованы при овладении
русскими Нотебургом.20 Автор сочинения — высокообразованный швед, вы¬
пускник академии в Або. Он попал в плен при капитуляции шведского гарнизона
Выборга (1710 год). Спустя год с небольшим он выкупился из плена и до 1714 го¬
да включительно собирал сведения о России в качестве добровольного развед¬
чика. Итогом стала рукопись пространного сочинения «Заметки о силе и мощи
Русского государства». Свой труд швед передал в шведскую Кансли-коллегию
уже в 1714 году. Надежные сведения швед смог получать, установив довери¬
тельные отношения с участником морского похода от Архангельска к Нюхче в
1702 году вице-адмиралом норвежцем К. Крюйсом. Также он ссылался на
известия, полученные от иностранных дипломатов в России, на офицеров-
иноземцев на русской службе, на сведения от кораблестроителя Ф.М. Скляева,
от пребывавших в России иноземных купцов.21
Известие Эренмальма о волоке по Царской дороге боевых кораблей, как ни
странно, было использовано в научных прениях о волоке государевых судов в
1702 году впервые только в 2010 году.22
Как представляется, сейчас по существу нельзя отрицать реальность волока
боевых кораблей по трассе Царской дороги в 1702 году, не выходя за пределы
поля научно-исследовательской деятельности. Источники, надежно зафикси¬
ровавшие успешный волок по Царской дороге двух боевых судов и их участие в
осаде и штурме Нотебурга, выявленные к настоящему времени, весьма много¬
численны и разнообразны (материалы делопроизводства со свидетельствами
очевидцев и участников волока, две гравюры, газета, известие осведомленного
иностранца).
19 Кротков A.C. Взятие шведской крепости Нотебург на Ладожском озере Петром Великим
в 1702 году. СПб., 1896. С. 145.
20 Беспятых Ю.Н. Иностранные источники по истории России первой четверти XVIII в.
(Ч. Уитворт, Г. Грунд, Л.Ю. Эренмальм). СПб., 1998. С. 364.
21 Там же. С. 224-227, 232-233, 241-245.
22 Кротов П.А. Царская дорога 1702 года: исторический опыт взаимодействия центра и
регионов. С. 248.
76
Споры историков о размерах малых фрегатов
Насущен и вопрос о том, какие размеры имели протащенные по Царской
дороге в 1702 году два боевых корабля.
Впервые сведения о размерах корпусов двух сооруженных в Архангельске в
1702 году малых фрегатов-близнецов «Святый Дух» и «Курьер» названы в
справочном издании Ф.Ф. Веселаго (1872 год). Длина их корпуса составляла
70 футов, ширина — 18 футов и глубина интрюма — 9 футов.23 В перечне
использованных им при подготовке издания источников эти размеры не наз¬
ваны.24 Не оговорено также, приведены размеры в английских или голландских
футах. Автор высказал мнение (1999 год), что размеры корпуса « Святого Духа» и
«Курьера» даны в голландских футах: 19,81 м, 5,09 м, 2,55 м.25 Основанием для
такого заключения стало то, что в архивной росписи размеров построенных у
Архангельска на Соломбальской верфи в 1700— 1706 годах кораблей об одном из
них сказано так: «Шнау-карабль "Святого Духа". Длиною 70 фут, шириною
18 фут, глубиною 9 фут галанских же».26 Очевидно, что этот хранящийся в фон¬
де Кабинета Петра Великого документ и послужил источником сведений для
Ф.Ф. Веселаго.
Хранитель Корабельного фонда Центрального военно-морского музея
(ЦВММ, Санкт-Петербург) A.A. Ларионов высказал предположение, что
Ф.Ф. Веселаго, указывая такие размеры легендарных кораблей, опирался «на
неизвестный ныне документ с итогами обмеров уже построенных судов».27
Исследователь подошел к изучению вопроса о корабельной архитектуре
названных судов с нетрадиционной стороны. Он предпринял изучение
старинной модели, хранящейся в ЦВММ. Эта корпусная полумодель ныне
крепится к доске с надписью «Курьер». Историк установил, что в описях моделей
Корпусная полумодель 1 2-пушечного судна [пакетбот«Курьер» (1733 год?)]. ЦВММ
(Санкт-Петербург)
23 Веселаго Ф.Ф. Список русских военных судов с 1668 по 1860 год. СПб., 1872. С. 692—693.
24 Кротов ПЛ. Осударева дорога 1702 г. С. 189.
25 Кротов ПЛ. Соломбальская верфь в начале XVIII столетия. С. 77, 80—81.
26 РГАДА. Ф. 9 (Кабинет Петра Великого и его продолжение). Отд. II. Д. 12. Л. 611.
27 Ларионов А.Л. Малые фрегаты «Св. Дух» и «Курьер» (к истории Осударевой дороги
1702 г.) // Русский Север и Западная Европа. С. 222.
77
1809 и 1834 годов числилась модель «половинчатая на доске фрегата о 12-ти
пушках, именуемаго "Курьер"», построеннаго у Города Архангельска англий¬
скими мастерами в 1702 году, одна».28 Проведенные обмеры модели и расчеты
привели исследователя к заключению, что половинчатая модель выполнена в
масштабе 1:32. Согласно его расчетам, корабль-прототип имел размеры корпуса
в английских футах: 70 футов длина по килю, 75 футов 8 дюймов длина между
штевнями («оверштевен») на уровне верхней палубы. Наибольшая ширина
корпуса вместе с бархоутами должна была равняться 20 футам 4,25 дюймам.
Величину глубины интрюма измерить оказалось невозможно.29 Как видно,
ширина судна, рассчитанная по модели, давала большую погрешность — это
важное обстоятельство, заставляющее усомниться в выводе исследователя, что
модель изображает малый фрегат 1702 года постройки.
Новое исследование половинчатой модели с надписью на доске «Курьер»
предпринял А.В. Иванов. Он убедительно указал на невозможность того, чтобы
модель являлась памятью о малых фрегатах 1702 года, протащенных по Царской
дороге. Согласно проведенным им обмерам и расчетам, ни один из размеров
малого фрегата, указанных Ф.Ф. Веселаго (70 х 18 х 9 футов), не мог соот¬
ветствовать музейной модели. Она четко попадает под характеристики судов
1730-х годов. Например, модель имеет сплошной, а не раздвоенный, как у судов
начала XVIII века, пояс внешней обшивки корпуса — бархоут. Наиболее
вероятно предположение, что модель представляет собой 12-пушечный пакетбот
«Курьер», спущенный на воду в 1733 году ластовым мастером В. А. Соловьёвым.
А.В. Иванов полагает также, что старая опиленная доска-основание модели могла
иметь надпись «12-пушечный "Курьер" или же просто "Курьер"». Эта надпись
могла подать служащим Морского музея в 1805— 1809 годах ошибочную мысль
соотнести ее с малым фрегатом 1702 года постройки. По мнению А.В. Иванова
(с ним согласен и автор статьи), заключения А.Л. Ларионова зиждятся на оши¬
бочной атрибуции этой модели, сделанной в 1805—1809 годах, допуске, что
размеры малых фрегатов 1702 году были в английских футах. Более того, обычно
длина судов тогда указывалась не по килю, но по палубе.30
Здесь полезно добавить, что авторы атрибуции модели, сделанной в 1805—
1809 годах, судя по формулировкам, использовали сведения о построенных
в 1702 году у Архангельска судах «Святого Духа» и «Курьер» из сочинения
А. С. Шишкова о корабельном составе Петровского Балтийского флота (1799 год):
«Два малые фрегата, построены у города Архангельскаго англинскими масте¬
рами, и в Троицын день в присудствии самого государя спущены на воду, потом
оснащены и посланы на море под командою капитанов Памбурха и Варланта».31
28 Ларионов А.Л. Малые фрегаты «Св. Дух» и «Курьер» (к истории Осударевой дороги
1702 г.) // Русский Север и Западная Европа. С. 223.
29 Там же. С. 223—225.
30 Иванов A.B. Проблемные вопросы атрибуции и идентификации моделей кораблей (на при¬
мере половинчатой модели 12-пушечного фрегата «Курьер» 1702 г.) // Меншиковские чте¬
ния-2012: научный альманах /гл. науч. ред. П.А. Кротов. СПб., 2012. Вып. 3 (10). С. 78—85.
31 Шишков А.[С.] Список кораблям и прочим судам всего российского флота от начала за¬
ведения оного до нынешних времен с историческими вообще о действиях флотов и о каждом
судне примечаниями. Ч. 1: Содержащая в себе царствование государя Петра Великого.
[СПб.], 1799. С. 9.
78
А.В. Иванов, выведя модель ЦВММ из числа источников, полезных для изу¬
чения «государева шествия» 1702 года, справедливо отметил, что теперь нет ос¬
нования полагать, что протащенные волоком малые фрегаты были 12-пушеч-
ными. Также исследователь выказал поддержку выводу П.А. Кротова, что раз¬
меры исторических кораблей 1702 года были указаны в голландских футах.
Исследователь сделал важное заключение, что соответственно и методика
обмера этих кораблей должна быть голландской: длина — «по штевням», шири¬
на — «в шхергане», глубина — «от киля».32
К настоящему времени выявлены свидетельства исторических источников,
что перед выходом в морской поход из Архангельска в 1702 году на шняву (так
она названа в источнике) «Сошествие Святого Духа» (командир Я. Валронт)
намечалось выделить «запасов всяких на 50 человек на 4 недели». Боевой ко¬
рабль, таким образом, определен как шнява, и названа примерная численность
его экипажа. В другом документе о потребности в провизии на время похода
назван «корабль, именуемый "Курьер"» (командир капитан флота Я. Памбург).33
В Петровское время термин малый фрегат был равнозначен термину шнява —
так их употребляли современники.34
Каково было пушечное вооружение малых фрегатов
«Сошествие Святого Духа» и «Скорый гонец»?
А.С. Кротков сделал обоснованный вывод, что указ от 22 января 1702 года о
постройке на реке Сясь в Приладожье шести малых фрегатов и решение о
сооружении двух малых фрегатов у Архангельска были приняты практически
одновременно. Указ о государственном судостроении на реке Сясь «в оборону
и на отпор неприятельских свейских войск на Ладожское озеро» преду¬
сматривал сооружение именно 18-пушечных малых фрегатов (шняв). Помысли
историка, эти две поставленные государством задачи представляли собой звенья
одного комплекса мероприятий, связанных со стратегическим замыслом кам¬
пании 1702 года: сначала — защита Архангельска, потом — овладение Ноте-
бургом.35
В 1994 году были введены в научное обращение сведения, что два построенных
на Сяси 18-пушечных малых фрегата «Сясьский 1-й» и «Сясьский 2-й» (или
«Фан Сас 1-й» и «Фан Сас 2-й») имели размеры очень близкие к тем, которые
были у сооруженных в Архангельске. Длина корпуса малых сясьских фрегатов-
32 Шишков А.[С.] Список кораблям и прочим судам всего российского флота от начала за¬
ведения оного до нынешних времен с историческими вообще о действиях флотов и о каждом
судне примечаниями. Ч. 1: Содержащая в себе царствование государя Петра Великого.
[СПб.], 1799. С. 85.
33 Дуров И.Г. Провиантское обеспечение экипажей малых фрегатов «Курьер» и «Святой
Дух» в 1702 гг. // Нидерланды и Северная Россия / сост. и отв. ред. Ю.Н. Беспятых. СПб.,
2003. С. 189, 190.
34 Например, см.: Шафиров П.П. Разсуждение, какие законные причины Его Царское Ве¬
личество Петр Первый, царь и повелитель всероссийский <...> к начатию войны против ко¬
роля Карола 12 шведского 1700 году имел <...>. СПб., 1717. С. 65.
35 Кротков A.C. Взятие шведской крепости Нотебург на Ладожском озере Петром Великим
в 1702 году. С. 109.
79
близнецов указана в 70 голландских
футов (19,81 м). Ширина считалась
на мидель-шпангоуте — 20 футов
(5,66 м). Глубина интрюма — наи¬
большее вертикальное расстояние
от верхней поверхности килевого
бруса до досок палубы — равнялась
9 голландским футам (2,55 м). 36
Корпусные характеристики оказа¬
лись упомянутыми в приписке на
обороте листа в архивном деле о
начале государственного судо¬
строения на Сяси.37
Теперь можно весьма уверенно
полагать, что малые фрегаты «Со¬
шествие Святого Духа» и «Скорый
гонец», построенные на Соломбале
в 1702 году, как и первенцы
Сясьской верфи, были рассчитаны
на одинаковое вооружение по 18
пушек на каждом боевом корабле.
Вставка на обороте листа о главных
размерах корпуса малых фрегатов
Сясьский 1 -й» и «Сясьский 2-й». Память
за приписью дьяка Новгородского
приказа Ивана Михайлова.
1702, февраля 26. РГАДА (Москва)
36 Кротов ПЛ. Зарождение регулярного флота на Балтике. С. 87.
37 РГАДА. Ф. 141 (Приказные дела старых лет). Оп. 1702 г. Д. 26. Л. 43 об.
80
Указ Петра I о строительстве на реках Сяси
или Паше шести малых фрегатов от 22 января
1702 года.
Список 1 702 года. РГАДА (Москва)
Балтийский флот власти изначально стремились строить сериями кораблей-
близнецов, постепенно совершенствуя их вместе с приобретением прак¬
тического опыта мореходства, боевой практики и изменением задач, стоявших
перед флотом.
Какие суда тащили по Осударевой дороге?
Вопрос может показаться крайне неожиданным или даже странным. Однако
совокупность накопленных к настоящему времени новых сведений позволяет
не только его поставить, но и предложить ответ. Прежде всего, необходимо
проследить главную линию в отечественной исторической литературе по этому
сюжету.
Впервые сведения о волоке боевых кораблей в печатном источнике появились
в напечатанном книгоиздателем Н.И. Новиковым Двинском летописце (1783 год):
«... а люди тянули две яхты на себе от взморья до Повенецкой пристани...».38
И.И. Голиков следовал в изложении событий за этим известием (1788 год):
«Летопись же о троекратных путешествиях Его Величества к Городу Архан¬
гельскому повествует, что монарх, которому ничто не казалось невозможным,
от той деревни Нюхчи... по сухому пути повелел перетянуть две яхты, в коих и
отправился Онежским озером и рекою Свирью...».39
На известие Двинской летописи опирались архиепископ Игнатий (1841 год)
иН.Г. Устрялов (1863 год). В их трудах лапидарно упоминается о волоке по Цар¬
ской дороге именно двух яхт.40
Ценные подробности о волоке 1702 года приведены в статье С.И. Елагина,
использовавшего новые источники из российских и голландских архивов:
«Трудности перехода увеличивались желанием царя перетащить с собою две
яхты, построенные в Архангельске Меншиковым и Скворцовым. Величина их
осталась неизвестна, но судя по трудности, с которою несколько позже именно
в сентябре Яков Брюс спускал их по реке Свири к Ладожскому озеру, должно
заключить, что это были суда довольно больших размеров».41
Ф.Ф. Веселаго использовал данные С.И. Елагина и рассказа поморов (1709 год)
о совершенном ими в 1702 году волоке судов до Онежского озера. Последний
документ был обнаружен им в архиве и на него сделана отсылка. Историк сооб¬
щал, что по трассе Осударевой дороги сумели «протащить две довольно большие
38 О высочайших пришествиях великаго государя, царя и великаго князя Петра Алексее¬
вича, всея Великия и Малыя и Белыя России самодержца, из царствующаго града Москвы
на Двину к Архангельскому городу, троекратно бывших; о нахождении шведских неприя¬
тельских кораблей на ту же Двину к Архангельскому городу; о зачатии Новодвинской крепо¬
сти и о освящении нового храма в сей крепости / Иждивением Н. [И]. Новикова и компа¬
нии. М., 1783. С. 105.
39 Голиков И.И. Деяния Петра Великого, мудрого преобразителя России, собранные из
достоверных источников и расположенные по годам. М., 1788. Ч. 2. С. 82—83.
40 [Игнатий, архиепископ (Семёнов МЛ.)] Воспоминание о пришествиях великого государя
Петра Первого в Олонец / Изд. 2-е. СПб., 1849. С. 18; Устрялов Н.Г. История царствования
Петра Великого. СПб., Т. 4, ч. 1. 1863. С. 194.
41 Елагин С.И. Утверждение России на балтийском прибрежье // Морской сборник. 1866.
№ 1. С. 123.
81
яхты, построенные в Архангельске». К каждой яхте для волока было определено
по 100 лошадей с подводчиками и по 100 пеших работников.42
Решительный вывод о том, какие суда протащили по Царской дороге в
1702 году, сделалАС. Кротков (1896 год). Он писал так: «Суда эти, так названные
малые фрегаты "Святой Дух" и "Курьер", имели размеры: 70 ф. в длину, 18 ф. в
ширину и 9 ф. глубина интрюма. Размеры эти подходят, скорее, к размерам яхт,
чем к размерам фрегатов».43 Иначе говоря, он посчитал, что раз размеры корпуса
малых фрегатов «Сошествие Святого Духа» и «Курьер» («Скорый гонец») не
слишком велики, то они и представляют собой перетащенные по Осударевой
дороге яхты, о волоке которых упомянуто в Двинской летописи. И.И. Благове¬
щенский учел заключение A.C. Кроткова и писал о волоке по Царской дороге
яхт или, по-другому, малых фрегатов «Сошествие Святого Духа» и «Скорый
гонец» .44 И.П. Шаскольский упоминал, что тянули волоком по Осударевой дороге
«2 небольших фрегата», не приводя их наименований.45 Ю.Н. Беспятых наи¬
менования привел. Согласно историку, тащили по Царской дороге «два
небольших фрегата» «Святый Дух» и «Курьер».46 Историк, следовательно, также
принял заключение A.C. Кроткова. В своей первой публикации по истории
Осударевой дороги (1994) автор статьи тоже присоединился к мнению, что
протащили по трассе именно «Святый Дух» и Курьер».47
М.Ю. Данков в статье 1996 года заявил, что выявленные факты «не доказывают
участия "Святого Духа" и "Курьера" в баталии при штурме Нотебурга». Историк,
отвечая на поставленный им вопрос, волокли ли «фрегаты» по Царской дороге,
заявил: «К сожалению, ответить утвердительно пока невозможно».48 Развернулся
новый виток прений, длящийся до настоящего времени. В одном из более поздних
трудов М.Ю. Данков называет предположение А.С. Кроткова о волоке по Осуда¬
ревой дороге двух малых фрегатов «Сошествия Святого Духа» и «Скорый гонец»
«ошибочной версией». Он даже считает, что это, «пожалуй, самая яркая мисти¬
фикация Петровского времени».49 Этой точки зрения М.Ю. Данков придер¬
живается до настоящего времени.
В.В. Брызгалов опубликовал статью с показательным названием: «Какие ко¬
рабли перетащили по «Осударевой дороге» в 1702 году?» (2003 год). Историк
сделал упор на изучении опубликованных устных преданий, записанных в 1871,
1876, 1877, 1940, 1967, 1969 и 1971 годах. Его заключение сводится к тому, что
предания, записанные в 70-х годах XIX века, говорят о волоке фрегатов либо
яхт. Зафиксированные же в XX столетии — уже сообщают о перетаскивании
кораблей, судов, «судёнок». Исследователь согласился с выводом П.А. Кротова,
42 Веселого Ф.Ф. Очерк русской морской истории. СПб., 1875. Ч. 1. С. 154.
43 Кротков А.С. Взятие шведской крепости Нотебург на Ладожском озере Петром Великим
в 1702 году. С. 145.
44 Благовещенский И.И. Историческая дорога // Памятная книжка Олонецкой губернии
на 1903 год. Петрозаводск, 1903. С. 292.
45 [Шаскольский П.П.] Осударева дорога. С. 316, 317.
46 Беспятых Ю.Н. Осударева дорога. С. 30, 31.
47 Кротов П.А. Зарождение регулярного флота на Балтике. С. 89, 90.
48 Данков М.Ю. Загадки «Осударевой дороги» // Север. Петрозаводск, 1996. № 7.
С. 101, 102.
49 Данков М.Ю. «The Transport Royal» из англицкой земли // Изучение памятников морской
археологии. СПб., 2009. Вып. 6. С. 172, 174.
82
что протащенные по Царской дороге корабли изображены на одной из гравюр
о штурме Нотебурга. Он называет их «фрегаты с одной мачтой».50
Итак, в современных исследованиях представлены по существу две точки
зрения. Согласно одной, по трассе Осударевой дороги в 1702 году протащили
волоком малые фрегаты «Сошествие Святого Духа» («Святый Дух») и «Скорый
гонец» («Курьер»). Ей противостоит мнение, что волока боевых кораблей вовсе
не было — сведения о нем якобы основаны на записанном спустя десятилетия
после рассматриваемых событий в Двинской летописи известии и зафикси¬
рованных через столетие и позже недостоверных преданиях.
Новый «старый» взгляд на вопрос о волоке боевых кораблей
Вспыхнувшие с новой силой в конце XX — начале XXI столетий прения о
легендарном волоке по Царской дороге 1702 года поспособствовали иссле¬
довательской работе, в итоге чего значительно расширился доступный иссле¬
дователям круг источников, сделаны новые выводы. Это позволяет обновить
дискуссию, зашедшую на современном этапе в тупик, свежей точкой зрения.
Попробуем выстроить новую цепочку рассуждений, основанную на
выявленных к настоящему времени надежных источниках.
Оттолкнуться следует от документа, хранящегося среди бумаг Кабинета
Петра Великого. Это отчетная ведомость о кораблях различных типов, по¬
строенных на государственной Соломбальской верфи вблизи Архангельска в
1699— 1706 годах. В ней имеются сведения о главных размерах корпуса торговых
морских судов: шести флейтов, гекбота. Приведены данные о размерах боевых
кораблей шняв («шнау-карабль») «СвятагоДуха» (такой вариант наименования
в документе) и «Меркуриус». Содержатся подробные данные о размерах фрегата
(«фригату-караблю») «Св. Илья». Приведены и размеры корпуса трофейной
шнявы «Мьёхунден» — «шнау-карабль, что взят у шведов» в 1701 году. Годы
спуска на воду всех этих судов в ведомости не указаны. Составителем ведомости,
похоже, мог являться адмиралтейский комиссар в Архангельске Е.Е. Избрант.51
При знакомстве с документом, отчетной ведомостью, возникает вопрос, поче¬
му в нем не упомянуто о сооружении на верфи в 1702 году малого фрегата (шнявы,
«шнау-карабль») «Скорый гонец» («Курьер»). Другой вопрос, когда был по¬
строен корабль-близнец «Сошествия Святого Духа» «Меркуриус» — размеры
их корпусов в ведомости указаны одинаковые.
В отечественных архивах к настоящему времени исследователи изучили
обширные комплексы документов. Среди них известия о «Меркуриусе» таковы.
В донесении Е.Е. Избранта Петру I из Архангельска от 2 сентября 1705 года
говорится, что «шняв-карабль, имя ему словет "Меркуриюс"», по царскомууказу
отданный на некоторое время «кумпанейщику» А.Д. Меншикова С. Копьеву,
ходил на промысел к Новой земле. Оттуда «Меркуриус» благополучно возвра¬
50 Брызгалов В.В. Какие корабли перетащили по «Осударевой дороге» в 1702 году? // За¬
щитники Отечества: Материалы XIII региональных общественно-научных чтений по военно¬
исторической тематике. Архангельск, 2003. С. 10—14.
51 РГАДА, Ф. 9 (Кабинет Петра Великого). Отд. II. Д. 12. Л. 611—612.
83
тился к Архангельску 27 августа 1705 года. Вообще же фрегат «Св. Илья» и шнявы
«Меркуриус» и «Святый Дух» охраняли морские подступы к Архангельску
вблизи Новодвинской крепости. В 1708 году эти боевые корабли снова несли
сторожевую службу «на взморьи... при двинских устьях в урочище на Яме» с
целью «проведыванья... неприятелей и отпору».52
Требуется ответ на поставленные вопросы. В одной из своих статей
М.Ю. Данков предположил, что «само наименование фрегата "Курьер" ("Скорый
гонец" или "Меркуриус")» было присвоено кораблю благодаря предложениям
его первого командира Я. Валронта в память о его службе на 22-пушечном кораб¬
ле Азово-Черноморского флота «Меркурий». Предположение маловероятное,
но при этом важно, что автор посчитал возможным отождествить названия « Ско¬
рый гонец» и «Меркуриус», «имея ввиду внешнее созвучие и внутреннюю се¬
мантическую взаимосвязь этих названий».53 Объяснение представляется
неубедительным. Ни созвучия, ни смысловой связи у этих наименований судов
нет. Сам М.Ю. Данков к проскользнувшей мысли более не возвращался.
Объяснение может быть другим. В 2002 году Ю.М. Попов защитил диссерта¬
цию «Имяобразование кораблей и судов отечественного флота во времена
правления Петра I». Автор диссертации показал, что к концу XVII столетия в
европейских флотах имевшееся на задней плоскости кормы кораблей резное
деревянное изображение стало обычно «выполнять функцию не только
украшения, но и имени корабля». На небольших судах, как правило, присут¬
ствовали более простые однофигурные изображения. Ю.М. Попов подчеркивает,
что «при словесном выражении смысла изображения неизбежно возникали
разночтения имени, пусть даже самые незначительные». Исследователь разви¬
вает мысль: «Эти разночтения привели к появлению многовариантности имени,
то есть корабль мог иметь несколько имен...»,54
Можно, опираясь на сказанное, сделать вывод, что современники
воспринима-ли резную фигуру (или композицию) на задней стенке кормы этого
малого фрегата и как изображение курьера, и как образ посыльного античных
богов и бога торговли Меркурия! Внешнее сходство изображений этих двух
«персонажей» при зрительном восприятии действительно может быть весьма
велико. Меркурий представлялся часто в образе бегущего мужчины, что схоже
с вероятным изображением бегущего гонца, скорохода, курьера. Более того, оба
названия многократно в последующей истории русского флота присваивались
не слишком большим по величине кораблям, поэтому они не вызывали удивления
современников.
Сделанное заключение подводит к другому закономерному выводу: малые
фрегаты «Скорый гонец» («Курьер») и «Сошествие Святого Духа» по Царской
дороге ни в 1702 году, ни после не волокли! Они оставались при архангельском
порте, выполняя обычную для них роль сторожевых судов, что надежно
52 Кротов П.А. Соломбальская верфь в начале XVIII столетия. С. 80, 81.
53 Данков М.Ю. Загадочный капитан Я. Валронт и Русский север // Защитники Отечества:
Материалы XIII региональных общественно-научных чтений по военно-исторической
тематике. Архангельск, 2003. С. 18.
54 Попов Ю.М. Имяобразование кораблей и судов отечественного флота во времена
правления Петра I / Автореферат дис... к. и. н. СПб., 2002. С. 16—17.
84
Две одномачтовые российские яхты на Неве. Фрагмент гравюры «Штурм крепости
Нотебург» [ 1702— 1703]
засвидетельствовано источниками. Также получает объяснение тот факт, что в
отчетной ведомости о судостроении на Соломбале в 1699— 1706 годах не сказано
о постройке двух шняв «Сошествие Святого Духа» и почему упомянута постройка
шнявы «Меркуриус» — это другой вариант названия «Скорого гонца».
Развивая мысль, следует предложить вернуться к свидетельству двинской
летописи, что по трассе Осударевой дороги протащили в 1702 году яхты.
Поморы Нюхоцкой волости в рассказе («сказке») 1709 года об организации
волока по Царской дороге в 1702 и 1703 годах упоминали, что в тех годах они
«провожали буяры всем Поморьем» «до Онега-озера».55 Перетащенные суда
названы по типу буерами. Это тоже, скорее, склоняет к выдвинутой версии, что
тащили в 1702 году не слишком большие боевые суда. Как говорилось, на гравюре
о штурме Нотебурга изображены именно два одномачтовых судна, которым
вполне подходит определение по типу в качестве яхт.
Какие имена носили протащенные по Царскому волоку в 1702 году яхты ?
Наиболее полный перечень 13 судов «нового манира», участвовавших в мор¬
ском походе от Архангельска к Нюхче в 1702 году, появился в книге 2011 года.
Однако в нем большая часть судов названа по именам лиц, в управлении которых
они находились во время похода.56 Среди них, тем не менее, названа одна яхта.
55 Кротов ПЛ. Осударева дорога 1702 года: пролог основания Санкт-Петербурга. С. 108—
109, 260.
56 Там же. С. 34-36.
85
Другая яхта из доставленных к Онежскому озеру, надо полагать, значится под
именем того, кто командовал ею во время морского перехода к Нюхче. Иными
словами, вопрос о наименованиях яхт требует дальнейших разысканий в
архивах.
На нынешнем этапе источниковедческой разработки вопроса о протащенных
по Царской трассе яхтах наиболее предпочтительным видится известие
С.И. Елагина, проделавшего кропотливые поиски архивных источников. Как
сказано, историк утверждал, что эти яхты построили на Соломбале в 1702 году
под руководством приближенного к царю гвардейца из Преображенского полка
Е.А. Скворцова и гвардии поручика А.Д. Меншикова.
Какова была судьба яхт — участниц волока 1702 года?
Участие яхт в осаде и штурме Нотебурга в октябре 1702 года ныне подт¬
верждено надежными источниками (изображение на двух гравюрах, сообщение
в газете 1703 года, известие Л.Ю. Эренмальма 1714 года). Позицию, что волока
боевых кораблей по Осударевой дороге в 1702 году не было, что легендарные
суда не участвовали во взятии Нотебурга, среди публикующих свои иссле¬
дования авторов продолжает отстаивать только М.Ю. Данков. Однако какова
была дальнейшая судьба этих военно-морских кораблей?
В этой связи привлекает внимание запись в подлинном архивном документе
1703 года, хранящемся в Российском государственном архиве Военно-Морского
флота. Документ подписан мастером парусного дела И.Д. Кочетом. Он является
отчетом мастера о израсходованных разного рода тканях с 20 мая до 8 сентября
1703 года на оснащение судов на Олонецкой верфи (располагалась в Олонец¬
ком уезде в Лодейном Поле на реке Свирь) парусами, флагами и флюгерами.
Документ называется так:«1703-го майя с 20-го числа сентября по 8 число зделано
на Олонецком верфе на суды парусов, флагов и сколко, какова полотна, на кото¬
рое судно изошло». Имеется приписка: «Подал Иван Кочет сентября в 11 де[нь]».
В росписи перечислены полотна, истраченные на паруса фрегата «Штандарт»
(«на карабль»), на флейт, на четыре буера, два галиота, на скамповею, большой
двухмачтовый карбус, на трофейное шведское судно («на швецкое судно па¬
рус»).57 Неожиданно в перечне встречается такая запись: «На 2 малые судна,
которым быть брандарами, на них парусы олонецкого полотна 162 аршина».58
Судостроение на Олонецкой, Сясьской и других верфях Балтийского флота
1702—1703 годов к настоящему времени изучено весьма подробно. Можно
выдвинуть предположение, что это и есть легендарные суда, протащенные по
Царской дороге в 1702 году. Их вполне могли привести на Свирь от Шлис¬
сельбурга (бывший Нотебург) для переделки или починки. Однако исполненная
загадок эпопея 1702 года при общей скудости наличных источников не дает
возможности делать скоропалительные выводы. Писарь Преображенского
полка И.К. Муханов к концу июля — началу августа 1702 года подготовил в
57 РГАВМФ. Ф. 177 (Приказ воинского морского флота). Оп. 1. Д. 34. Л. 203—206 об.
58 Там же. Л. 205 об.
59 Кротов ПЛ. Осударева дорога 1702 года: пролог основания Санкт-Петербурга. С. 81—82.
86
Повенце небольшое судно длиною 40 футов (12,9 м). Оно было «оснащено по-
яхтному». Другое подобное судно имело еще меньшую длину 30 футов (9,14 м).
Его намечалось достроить и подготовить к плаванию ко времени прибытия в
Повенец царя либо же адмирала Ф.А. Головина.59 Возможно, речь идет об
обращении в брандеры именно этих двух небольших судов. Малая площадь
парусов судов, назначенных быть брандерами, говорит о возможности и такого
предположения. Однако первый вариант тоже исключить нельзя. Понятно, что
обращённым в брандеры двум небольшим судам особого значения не придавали,
и их в самом ближайшем времени могли и вовсе вывести из боевого состава
Российского флота на Балтике.
Возможно и другое предположение. Яхты — участницы волока 1702 года прос¬
то затерялись среди многочисленных боевых судов, построенных в ходе создания
флота. Уже весною 1704 году страна располагала на Балтийском море помимо
корабельного флота весьма большим количеством относительно небольших
судов — бригантин, галиотов, скампавей. Адмирал Ф.А. Головин, вице-адмирал
К. Крюйс писали в том году, что при Санкт-Петербурге имеется 100 судов этих
типов.60
Так или иначе, но вопрос о дальнейшей судьбе исторических яхт, участни¬
ков «государева шествия» 1702 года, требует дополнительных архивных ра¬
зысканий.
Сколько людей работало на Осударевой дороге?
Ранее трудовые усилия жителей Поморского берега определялись лишь на
основании более поздних расчетов, относящихся по времени к задуманному в
1821 году императором Александром I замыслу пройти по трассе Царской дороги
вослед своему великому предку, прапрадеду. Естественно, местные исправники
городов Кемь и Повенец преувеличили (чтобы избыть новых работ и ответ¬
ственности) необходимые трудовые затраты — якобы требовалось привлечь на
два месяца для нового обустройства заброшенной дороги 7400 крестьян-
работников и 3450 лошадей. В малонаселенном краю найти такое число рабочих
было очень трудно, может быть, даже едва ли возможно. Планы императора
тоже изменились, и замысел повторного «государева шествия» былоставлен.61
Теперь же о численности строителей Царской дороги введены в научное обра¬
щение надежные статистические данные 1702—1703 годов.
Среди местного населения были распространены утверждения, что «такое
множество было людей при устройстве мостов, что на каждого человека
досталось положить в течение всей дороги одну перекладину» (1833 год) ,62 Ныне
выявлены и изучены делопроизводственные материалы Крестного Онежского
монастыря — одного из мощных оплотов российской государственности на
60 Кротов П.А. Начало строительства галерного флота на Балтике // История отече¬
ственного судостроения. Т. 1. С. 118.
61 Мегорский В.П. Осударева дорога: Библиографические справки. Петрозаводск, 1903.
С. 38—40; Он же. Осударева дорога // Военный сборник. 1903. № 8. С. 225.
62 Кротов ПЛ. Осударева дорога 1702 года: пролог основания Санкт-Петербурга. Прило¬
жения. С. 269.
87
пути царского шествия. В «Книгах перечневых», законченных в январе 1703 го¬
да, сообщается, что при прокладке трассы с 13 июля 1702 года работали из
монастырских волостей в течение трех—семи недель 668 поморов. В дело¬
производственный документ проникла гипербола, отражающая самоот¬
верженность трудовых усилий поморов: «...работали днем и ночью без-
пременно». Еще 369 крестьян из 17 монастырских волостей были посланы до
Повенца «в проводники за лошадьми». Подводчики работали в течение вось¬
ми—девяти недель, включая время на проход до места производства работ.
Еще 112 поморов (кормщики и работники) на протяжении двух недель труди¬
лись «на соймах и судах» при провозе грузов от Архангельска до Вардегоры —
урочища на море вблизи Нюхчи. Сорок человек выполняли работы на устье
реки Онеги. Их задачей было содействие переправе через реку ехавших сухим
путем из Архангельска к Нюхче. На трех ямах в вотчинных владениях монастыря
несли службу 12 поморов, выполнявших роль почтарей. Всего из вотчин Крест¬
ного Онежского монастыря, располагавшихся по берегам Онежского залива
Белого моря, по выявленному документу, на самых разных работах, связанных с
Царской трассой, довелось принять участие 1201 мужчине.63
Западнее по Поморскому берегу тянулись владения Соловецкого монастыря.
Сколько работников из вотчин Соловецкого монастыря, также других крестьян
приняли участие в эпопее 1702 года? Это поныне остается неизвестным. Необ¬
ходимо продолжить поиски делопроизводственных материалов в архивах.
За последние четверть века изучение эпопеи Осударевой дороги 1702 года
значительно продвинулось вперед. Этот исследовательский сюжет вызывает
большой интерес у широких кругов общественности. Славное деяние Петра I
послужило прологом к овладению крепостью Нотебург — ключом к Балтике,
к основанию Санкт-Петербурга — будущей столицы, к началу строительства
Балтийского флота. В настоящей статье, естественно, затронуты только несколько
исследовательских сюжетов из истории этой эпопеи. В заключительных строках
автору статьи важно подчеркнуть — интерес к этой теме зародил мой Учитель
Игорь Павлович Шаскольский.
63 Кротов ПЛ. Осударева дорога 1702 года: пролог основания Санкт-Петербурга. Прило¬
жения. С. 75.
88
А.Ю. Жуков
Шуерецкая волость: Поморская
вотчина Соловецкого монастыря
в Северную войну 1700-1721 годов1
Северная Карелия не раз привлекали внимание исследователей. Немалый
экономический вес на севере Соловецкого монастыря и его вотчины, их военные
возможности в деле отстаивания интересов России в многочисленных войнах,
социально-религиозный конфликт и феномен Раскола — все это делает изучение
истории Беломорья актуальной темой для изучения многих сторон жизни
российского общества. Но в основном такие исследования изучали историю
Поморья XV—XVII веков; отдельно Шуерецкой волости в XVI—XVII веках
посвящена статья Т.В. Старостиной.2
Не обошел вниманием своим вниманием беломорское Поморье в годы войны
и мира И.П. Шаскольский.3 Ему же, в бытность его работы в секторе истории
Института языка, литературы и истории Карельского филиала АН СССР (ны¬
не — КарНЦ РАН) принадлежит большой раздел о двух шведских интервенциях
в Карелию в конце XVI и начале XVII веков в обобщающем труде «История Ка¬
релии с древнейших времен до середины XVIII века». И не его вина, что излишне
усердные «ревнители линии партии» обвинили авторов труда в «низкопок¬
лонстве перед иностранцами» и забраковали «Историю Карелии».4
1 Очерк подготовлен в рамках выполнения плана НИР, тема «Узловые проблемы истории Ка¬
релии. К столетию республики. Научные очерки и статьи». 2015—2017 гг., № 0225-2014-0012.
2 См., напр.: Савич А. А. Соловецкая вотчина XV—XVII вв.: Опыт изучения хозяйства и
социальных отношений на Крайнем Севере в древней Руси. Пермь, 1927; Копанев А.И.
Крестьянство Русского Севера в XVI в. Л., 1978; Старостина Т.В. Шуерецкая волость в XVI—
XVII вв. // Крестьянство и классовая борьба в феодальной России: Сборник статей памяти
И.И. Смирнова / Труды ЛОИИ. Вып. 9. Д., 1967. С. 195—208; Жуков А.Ю. Северная Карелия
в системе государственного управления России XV—XVI вв. // Исторические судьбы Бело¬
морской Карелии. Петрозаводск, 2000. С. 6-25; Жуков А.Ю., Аялля Е.В. Волостная и церковно¬
приходская структура Карельского Поморья, конец XV — середина XVIII вв. // Труды Карель¬
ского Научного центра РАН. Петрозаводск, 2012. Вып. 4. С. 74—84.
3 Шаскольский И.П. Шведская интервенция в Карелию в начале XVII в. Петрозаводск,
1950; Его же. Столбовский мир 1617 г. и торговые отношения России со Шведским государ¬
ством. Д., 1964; Его же. Экономические отношения России и Шведского государства в XVII ве¬
ке. СПб., 1998.
4 История Карелии с древнейших времен до середины XVIII века / под ред. А.Я. Брюсова.
[Макет]. Петрозаводск, 1952. Об этом сюжете см.: Жуков А.Ю. «Борьба за Корелу»
Г.А. Замятина и советская историография середины XX в. // Чтения, посвященные 70-ле-
тию Новгородской секции Санкт-Петербургского института истории РАН 22 дек. 2008 г.
Великий Новгород, 2009. С. 159—170.
89
По сравнению с богатой историографией истории Севера XV—XVII веков,
его же история в веке XVIII изучалась мало. Между тем, в последний год XVII ве¬
ка началась Северная война России со Швецией. Война потребовала не только
беспримерного напряжения всего военно-мобилизационного потенциала
страны, но и основательно изменила сословно-классовую структуру российского
общества. Один из наиболее заметных сдвигов произошел в Карелии: в 1703 го¬
ду в ней появилась многочисленная группа нового сословия — приписных
крестьян. Видимо, к изучению именно данной тематики привлекла иссле¬
дователей яркая страница истории Карелии — работа олонецких Петровских
заводов, на которую в основном было мобилизовано крестьянство Олонецкого
уезда. Так, приписанное к Петровским заводам население уезда весьма тща¬
тельно изучалось Я. А. Балагуровым.5
В тени изучения нового сословия государственных приписных крестьян и
заводских мастеровых осталось вотчинное крестьянство. Как бы «по умолчанию»
считалось, что вотчинные крестьяне, например, богатейшей вотчины Со¬
ловецкого монастыря, хотя и стали нести военно-государственные повинности,
но в целом не вовлекались так плотно в орбиту непосредственного обслуживания
Петровских заводов, как приписные крестьяне Олонецкого уезда Карелии.
С другой стороны, еще историографии XIX века было известно о приписке
Соловецкой вотчины к заводам. Например, как утверждал архимандрит Досифей
в своем труде об истории Соловецкого монастыря, в 1703—1711 годах его
вотчинные Кемский городок, Сумский острог, Нюхченская волость и Керетский
слюдяной промысел были отписаны из вотчины в «казенное ведомство», с
припиской их к Алексеевскому железоделательному заводу — одному из пяти
Петровских оружейно-пушечных заводов, построенных в Олонецком уезде.6
Данные обстоятельства позволяют решать общеисторическую проблематику
взаимоотношений власти и общества в России в разрезе использования
государством крупной монастырской вотчины, ее населения в целях военно-
промышленной мобилизации. Такой аспект исследования актуален еще и потому,
что позволяет подробно изучить взаимоотношения всех уровней государ¬
ственного управления с вотчинником (монастырем) и вотчинным самоуп¬
равлением по поводу этой мобилизации. Именно этой тематике, на примере По¬
морской вотчины Соловецкого монастыря, и посвящен представленный очерк.
Исследование бытия Поморской вотчины Соловецкого монастыря в Се¬
верную войну 1700—1721 годов проводится нами главным образом на мате-риалах
Шуерецкой волости. Поскольку Соловецкая вотчина отличалась довольно
развитой структурой централизованного управления со стороны вотчинника, а
вся вотчина занимала компактный географический район западного Беломорья,
то и протекавшие в Шуерецкой волости процессы были характерны для всей
вотчины в целом, отмеченные в Шуерецкой явления повторялись и в иных
вотчинных волостях обители.
5 Балагуров Я.А. Формирование рабочих кадров олонецких Петровских заводов. Петро¬
заводск, 1955; Его же. Приписные крестьяне Карелии в XVIII—XIX вв. Петрозаводск, 1962.
6 Досифей (Немчинов), архимандрит. Летописец Соловецкий на четыре столетия от осно¬
вания Соловецкого монастыря до настоящего времени, то есть с 1429 по 1833 год. 3-е изд. М.,
1833. С. 103.
90
Изучению поставленной в заглавие темы помогает довольно обильный корпус
источников по истории Шуерецкой и сопредельных ей вотчинных волостей за
1700—1721 годы. В Научном архиве (НА) КарНЦ таковых нами выявлено около
трех сотен. Корпус этих документов отличается высокой степенью подлиннос¬
ти — большинство из них является подлинниками, они освещают различные
стороны жизни Поморской вотчины Соловецкого монастыря. С их помощью
нами рассматриваются следующие вопросы: общее положение дел на севере
Карелии; выборы, состав и работа волостного самоуправления; заводская при¬
писка и работы на Петровских заводах (в том числе наем на работы и оплата
наемных работников, обеспечение заводских работ); военные приготовления;
обслуживание северных коммуникаций, в том числе «Осударевой дороги»;
солеварный и слюдяной промыслы; монастырское управление, в том числе мо¬
настырские подати и повинности; епархиальное управление Поморской де¬
сятиной и ее приходами; борьба со старообрядчеством и охрана правопорядка;
государственные налоги и сборы, монастырские подати; и, наконец, Ништадт-
ский мир со Швецией.
Трудность работы с вышеназванными документами НА КарНЦ РАН зак¬
лючается в том, что подавляющее их число даже не были внесены в обычные
архивные описи фондов: они просто хранились, вместе с сотнями других источ¬
ников XV—XIX вв., в пронумерованных конвертах. Между тем, на документы
эти уже сейчас можно ссылаться, используя номера конвертов и листов. Уни¬
кальную возможность для выявления, описания и исследования данных
источников предоставил Российский гуманитарный научный фонд, поддержав
и профинансировав проект № 13-01 -12008 « Создание электронной библиотеки
рукописных документов XV—XIX вв. на основе фондов научного архива КарНЦ
РАН» (2013—2014 годы). Главной целью проекта являлось обеспечение сохран¬
ности оригиналов рукописных архивных документов XV—XIX вв., перевод
документов в электронный формат, создание электронного фонда пользования
и организация широкого доступа к ним исследователей по сети Интернет.
В результате создается репозиторий НА КарНЦ РАН — электронная библиотека
открытого доступа.7 Кроме того, автор данного очерка предпринял обзор до¬
кументов по теме в источниковедческом и археографическом ключе.8
Опираясь на данный обзор, перейдем к истории вотчинной Шуерецкой
волости и сопредельных ей волостей в годы русско-шведской Северной войны
1700—1721 годов.
Обширная вотчина Соловецкого монастыря на западном побережье Белого
моря состояла из нескольких волостей. Одним из таких владений являлась
Шуерецкая волость, поступившая в вотчину Соловецкого монастыря в 1613 году;
ее главные земли занимали бассейн беломорской реки Шуи. На берегах Шуи
стояло главное селение Шуя Корельская, которое в XVIII веке уже называлось
7 [Электронный ресурс]. URL: http://eprints.krc.karelia.ru/archkrc
8 Жуков А.Ю. Вотчинная Шуерецкая волость в Северную войну 1700—1721 гг.: обзор
документов // Альманах Североевропейских и балтийских исследований / Nordic and Baltic
Studies review. Электронное издание/electronic edition. Петрозаводск, 2016. Вып. 1.
DOI: 10.15393/]103.art.2016.484. [Электронный ресурс]. URL:http://nbsr.petrsu.ru/journal/
article.php?id = 484.
91
Северная Карелия: Соловецкая вотчина, Олонецкий и Кольский уезды
(карта подготовлена совместно со старшим специалистом Геоинформационной системы
Петрозаводского государственного университета Е.В. Лялля)
селом Шуерецкое. Кроме того, у Полярного Круга, между Кемской и Керетской
волостями, Шуерецкой волости принадлежал небольшой анклав с двумя де¬
ревнями Калгалакшаи Гридино (см. карту).
В середине исследуемого нами периода, в 1711 году, в волости была проведена
монастырская перепись, которая показала, что в Шуерецком, в центре села, «на
погосте » стояло три церкви, три двора церковных людей (три человека мужского
пола, три — женского), двор монастырский (пустой) и двор таможенный; «на
посаде» находилось 37 жилых дворов крестьянских (жители: 72 мужского пола
и 116 женского), восемь жилых дворов бобыльских (жители: 15 мужского пола и
20 женского), восемь жилых дворов вдовьих (жители: 11 мужского пола и 12
женского); имелось также 28 пустых дворов крестьянских, бобыльских, вдовьих
и монастырских казачков. Таким образом, в селе проживало 101 человек муж¬
ского пола и 151 — женского, а всего 252 человека, включая детей. Чаще всего
92
вдовство перепись объясняла гибелью мужчин в море на главном для волости
«Мурманском рыбном промысле». Также шуеречане били морского зверя на
шкуры и жир («сало») на островах Кузова («Торасах»), на берегу выпаривали
соль на монастырь (в усолье на Перт-острове) и в двух собственных солеварнях,
добывали слюду (совместно с кемлянами) .9
Что касается взрослых селян, в основном мужчин-дворовладельцев, выпла¬
чивавших основные налоги и подати и несших натуральные отработки и по¬
винности, то их число раскрывает фискальный документ местного самоуп¬
равления «Книга подымного сбора» 1718 года: 111 шуеречан и 44 верховчан.10
Сами эти названия отразили примечательные изменения в структуре поселения,
происходившие, очевидно, с рубежа XVII—XVIII веков.
Традиционно северные поселения Карелии назывались волостками, их ос¬
новное отличие от деревень состояло в том, что дворы стояли не вблизи друг
друга, а были разбросаны по довольно обширной округе, будучи «привязанными»
к редким на севере пригодным для ведения сельского хозяйства землям (невели¬
ким полям, огородам, сенокосам). Шуерецкое — не исключение. Первая же его
полная перепись Дозорная книга 1598 года называет поселение волостью, то
есть крупной волосткой, и фиксирует структуру—центр-«погост» и тяглые дворы,
стоявшие от погоста так: дворы «вниз по реке по Шуе» в сторону моря, затем
дворы, перейдя «за реку за Шую, а за рекою идучи вверх по реке» до места
напротив погоста, потом от него дворы «в верховье идучи черес пустые места
вверх» и, наконец, дворы, вновь «переехав за реку за Шую да рекою вниз к по¬
госту».11 Таким образом, дворы волостки растянулись вдоль реки по обе ее
стороны на несколько десятков километров — от верховий до устья. Перепись
1711 года, поделив Шуерецкое на погост и посад, на первый взгляд, не уловила
никаких принципиальных изменений в этой структуре.
Но среди шуеречан сохранилось предание, гласящее, что сначала их предки
селились вдоль всей реки Шуи, а потом, для удобства ведения морского
рыболовного промысла, стали переселяться в одно место, поближе к морю,
образовав здесь село.12 Данный процесс, очевидно, и зафиксировала подымная
книга 1718 года: более 2/3 жителей — селяне-шуеречане — уже живут в одном
месте, селом у моря, а менее У3 — верховчане — все еще проживали в верховье
Шуи, воспроизводя тем самым прежнюю структуру волостки. Поэтому, вни¬
мательно анализируя перепись 1711 года, мы все же обнаружим протекавшие
изменения. Во-первых, само Шуерецкое уже названо селом, а не волостью
(волосткой), как в ранних источниках; во-вторых, название посад как раз и
предполагает сравнительно компактное проживание в одном месте, пусть пока
и не окончательно сложившееся.
Приполярные деревни КалгалакшаиГридино (Гридина Губа) не отличались
многолюдством, имея по несколько дворов в каждой. Например, Окладная книга
Шуерецкой волости 1681 года фиксировала три хозяйства гридинцев (четыре
9 НА КарНЦ. Разряд-1. Конверт 185. Л. 1 — 12 об. Подлинный список.
10 НА КарНЦ. Разряд-1. Оп. 3. Д. 175. 21 л. Подлинник.
11 Дозорная книга Шуерецкой волости 1598 г. // История Карелии XVI—XVII вв. в
документах. [Т. I]. Петрозаводск: Йоэнсуу, 1987. С. 235—237.
12 Криничная НЛ. Русская историческая проза: Вопросы генезиса и структуры. Л., 1987.
С. 39.
93
«головы» — налогоплательщика) и пять хозяйств калгалакшских крестьян
(в том числе с хлебной подсекой в глубине берега — восемь «голов»). В дальней¬
шем число местных дворов и их жителей незначительно варьировалось. Так, в
1717 году налоги шли с 12 гридинцев и пяти калгалакшан.13 Их социальные состав
повторял структуру жителей Шуерецкого: крестьяне (то есть полноправные
волощане-общинники, имевшие долю в пашне и в общинных промыслах), бобыли
(волощане, не имевшие доли, но живущие своим двором и обычно владевшие
ремеслами), казачки (наемные батраки, без доли в общинных владениях и своих
дворов) и вдовы; отсутствовали только «люди церковные» — все они проживали
в селе Шуерецком около церквей.
Шуеречане называли калгалакшан и гидинцев, их деревни и земли соби¬
рательно берецкими (то есть находившимися на берегу Белого моря). Ранее, в
1598 году, этих деревень еще не было, но «угодья бережские» уже использовались
шуеречанами — очевидно, отсюда и пошло определение «берецкий». Распреде¬
ление волостным самоуправлением налогов государству, податей, повинностей,
отработок и сборов монастырю с шуеречан и берецких производилось
единообразно, по единым для всей волости ставкам единиц налогообложения
«луков». Кстати, впервые деление волости на шуерецкую и берецкую части
находим в итоговой записи подлинной Окладной книги самоуправления Шуе-
рецкой волости 1693 года: «голов шуерецких и берецких 226, да луков шуерецких
да берецких 53 лука».14
Тогда же наметилось и частичное обособление берецких жителей в плане
местного самоуправления. В подлинной шуерецкой Проторной книге 1693—
1694 годов наряду с общим для волости старостой Амосом Бородиным указан
«гридинец Федор Коневалов, как наняли ево в старосты в Калгалакшу».15 По
существу, берецкие Калгалакша и Гридино стали обычной волостью без церкви,
постепенно выделявшейся из состава большой Шуерецкой волости, но про¬
должавшей подчиняться «старшему» шуерецкому самоуправлению.
Одной из главных характеристик, определявших положение Шуерецкой
волости и внутри Соловецкой вотчины, и в разрезе ее частичного подчинения
государственной администрации олонецких Петровских заводов, следует
считать взаимоотношения Шуерецкой с соседней Кемской волостью. Надо
сказать, что во времена Великого Новгорода, то есть до 1478 года, широкое по¬
бережье от Шуерецкого на юге и до Сон-реки (границы с Керетской волостью)
на севере являлось в основном вотчинной собственностью карельских феодалов
«пяти родов корелских детей». Соответственно, прибрежные селения Кемь и
Шуерецкое заселялись карелами. К югу же располагались вотчины новго¬
родского боярства, и местное население состояло как из местных карелов, так и
новгородцев-русских.
После «новгородского взятья», на Севере Иван III конфисковал вотчины как
новгородской, так и карельской знати. На месте бывших вотчин образовались
13 НА КарНЦ РАН. Разряд-I. Оп. 3. Д. 40 (2). Подлинник. Л. 18-19 об.; Д. 169. Книга оклад¬
ная подымного збора двутысячного целовальника Евстафия Поспелова 717 году. Подлинник.
Л. 32-33 об.
14 НА КарНЦ РАН. Разряд-I. Оп. 3. Д. 52. Ч. 1. А. 45-48 об.
15 НА КарНЦ РАН. Разряд-I. Оп. 3. Д. 56/2. Л. 50-52 об., 73.
94
черносошные волости, сюда усилился приток русского населения, что в конце
концов вылилось в процесс становления субэтноса русских — поморов. Но
карельский элемент в нем тоже присутствовал, особенно в изначально ка¬
рельских Шуерецкой и Кемской волостях.16 Эти же волости унаследовали и
бывшие вотчинные земли карельских «пяти родов», со всей их чересполосицей.
Очевидно, шуерецкий анклав Гридино — Калгалакша на севере Карелии возник
потому, что ранее им владели карелы-вотчинники, базировавшиеся в Шуерецком.
Южнее этого анклава, кстати, лежала полоса прибрежных земель, находившаяся
в совместном владении Кемской и Шуерецкой волостей (сведения за 1591 год,
когда Кемская волость отписывалась в вотчину Соловецкого монастыря17). В
1613 году и соседнюю Шуерецкую волость царь Михаил Романов отдал в вотчину
Соловецкой обители.18 Постепенно полоса совместных кемско-шуерецких зе¬
мель отошла целиком Кемской волости (во всяком случае, в имеющихся у нас
документах XVII—XVIII веков не упоминаются местные шуерецкие владения).
Но северный анклав, в который во второй половине XVII века вошли деревни
Гридино и Калгалакша, вотчинная Шуерецкая волость твердо сохраняла за
собой. И до сих пор эти бывшие пгуерецкими приполярные берецкие земли не
входят в Кемский район республики Карелия, а являются частью ее более север¬
ного Лоухского района.
Отписав Шуерецкое Соловкам в вотчину, царь указал обители и центр вот¬
чинного управления волостью — монастырский Сумский острог (ныне — село
Сумпосад). Но, видимо, монастырю оказалось неудобным руководить соседними
Кемской и Шуерецкой волостями по отдельности, и постепенно, к рубежу XVII—
XVIII веков, сложилась ситуация, когда действительным центром вотчинного
управления сразу для Кеми и Шуерецкого стал Кемский городок (ныне — город
Кемь): там постоянно находился приказной старец обители, ведавший исполне¬
нием вотчинных платежей и отработок; у Сумского острога оставалась ограни¬
ченная функция контроля по закупкам в монастырь припасов, которой ведал
приказной старец закупной службы Сумского острога.
Видимо, система эта стала складываться во время возведения нового Кемско¬
го острога в Русско-шведскую войну 1656—1658 годов, когда шуеречане участво¬
вали в строительстве на долях с кемлянами. Постепенно, к концу века, определи¬
лась и твердая доля Шуерецкого во всех общих раскладах денег и повинностей с
кемлянами: V часть — «наша шуерецкая четверть», как называли ее шуеречане.
Эта доля применялась не только при раскладке монастырских повинностей, но и
в государственных работах и выплатах в пользу олонецких Петровских заводов,
проводке судов по «Осударевой дороге» (водно-волоковой трассе из Белого моря в
Онежское озеро) и так далее. Взаимоотношения между кемским и шуерецким
самоуправлением поданным поводам определялись договорными отношениями,
а конкретные денежные суммы — при ежегодном «счете» общих затрат.
16 Говор поморов восходит не только к новгородскому диалекту древнерусского языка, но
и к карельскому языку: многие поморские слова имеют карельские корни.
17 Отдельная книга Кемской волости Семена Юринева, 1591 г. // Материалы по истории
Карелии XII—XVI вв.: Сборник документов. Петрозаводск, 1941. С. 391—327.
18 Жалованная грамота царя Михаила Федоровича Соловецкому монастырю на волость
Шую Корельскую, от 19 сентября 1613 г. // Карелия в XVII в.: Сборник документов.
Петрозаводск, 1948. С. 28—30.
95
Например, Кемь и Шуерецкое были обязаны поддерживать свой участок
круглогодичной коммуникации по беломорской трассе в Колу — и по Белому
морю, и посуху, через Берецкие озера. Действующий на начало Северной войны
договор о распределении долей этой повинности на Карельском берегу Белого
моря между самоуправлением Кемской и Шуерецкой волостей был заключен
25 мая 1693 года в присутствии и при примиряющем посредничестве властей
Соловецкого монастыря. Тогда стороны договорились об объемах работ и доле
каждой волости в повинности по проводке подвод между Кемью и Керетью.
Был определен маршрут и пункты обслуживания местными подводчиками —
кемские деревни-«волости» на Берецких озерах: наУлмонгозере, на Пилсозере,
Челманга, на Бояре, Вичанная Тайбола; в свою очередь, в счет выполнения
повинности монастырь освобождал проживавших в этих деревнях кемских
«озерчан»-карел от оброка. Также был обозначен маршрут зимнего санного пути
в монастырь: от Кеми через «Тарасы» (острова Кузова). Соглашение устанав¬
ливало традиционные доли кемлян и шуеречан при «счете» расходов по отбы¬
ванию повинности: 3/4 — кемляне и V — шуеречане («шуерецкаячетверть»).19
В том же соглашении поморские села, от которых с юга шли подводы и суда
в Шуерецкое, начиная с вотчинных Сороки, Бирмы и Сумского острога, на-
зы-вались Русской стороной. Другое название для этих поморских сел и дере¬
вень — Русский конец. О нем шла речь в челобитной 1710 года шуеречан
соловецким властям: они жаловались на несправедливую раскладку кемлянами
дорожной повинности (проводку подвод и судов) на своем шуерецко-кемском
участке «от Русского конца до Керети».20 Данная этно-окрашенная терминология
весьма интересна для характеристики неравномерности процесса складывания
субэтноса поморов: очевидно, что в XVII веке на Поморском берегу, к югу от
Шуерецкого, он продвигался быстрее, чем на шуерецко-кемском Карельском
берегу Белого моря.
Очевидно также, что и внутреннее административное деление вотчины
Соловецкого монастыря опиралось на изначальное освоение западного Бело-
морья новгородской и карельской знатью, учитывая национальный состав насле¬
довавших их вотчинам черносошных волостей, вошедших в разное время в Со¬
ловецкие владения. Обитель разделила свою западно-беломорскую вотчину на
две части: Сумский уезд, с центром в Сумском остроге, и Кемский уезд во главе
с Кемским городком.21 Впоследствии и государственная администрация оло¬
нецких Петровских заводов также воспроизвела данное деление.
Все немалые расходы шуеречан с кемлянами и сбор волостных доходов на их
покрытие проходили через волостное самоуправление. Местами его пребывания
служили Земские избы в Кеми и Шуерецком. Впрочем, работа могла происхо¬
дить и на дому у очередных избранных. Волостная документация хранилась в
специальном «коробе».
19 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 937. А. 1-1прод. Подлинник.
20 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 937. Л. 1-1прод. Подлинник; Конверт 20. Л. 1 — 1 об.
Подлинник.
21 Жуков А.Ю. История карелов Поморья и Беломорской Карелии в свете новых источни¬
ков конца XVII—XVIII веков // Вепсы, карелы и русские Карелии и сопредельных областей:
исследования и материалы к комплексному описанию этносов. Петрозаводск, 2016.
С. 46-48.
96
Конечно, по традиции волостное самоуправление возглавлял земской ста¬
роста. Но, как ни удивительно, из трех сотен выявленных нами источников за
1700 год — первую четверть XVIII века, сохраненных шуерецким самоуправ¬
лением, о земском старосте упоминают лишь единицы. Например, 12 декабря
1700 года шуерецкий староста А.П. Кузарандин выплатил монастырскую подать
данные и оброчные деньги22 (по вотчиной переписи старца Варсонофия конца
XVII века), а также деньги «за острожные дрова» (очевидно, для Кемского и
Сумского острогов) .2316 декабря 1700 года он же выплатил подымные деньги.24
Мы видим, что земской староста пока отвечает за выплату монастырских податей.
Столь же традиционна для поморского волостного самоуправление фигура
заместителя старосты — подымного целовальника (от обычая целовать крест
при должностной присяге). Он тоже привлекался к выплатам денежных сборов.
Так, 15 марта 1702 года сборщик Соловецкого монастыря Иродион Кирилов дал
расписку целовальнику Шуерецкой волости Ивану Алекеевичу Гачюхину в
приеме с крестьян, бобылей и казаков волости — селений Шуерецкого, Гридино
и Калгалакши — подымной подати и, по указу царя Петра I — денег за наем
целовальников на строительстве Новодвинской крепости.25
31 марта 1705 года «Соловецкого монастыря ратных платежей денежного
збору зборщик» Григорий Иванов дал расписку шуерецкому подымному цело¬
вальнику Алексею Михайлову в приеме ратных сборов за 1704 год с 79 двора
селений Шуи, Калгалакши и Гридиной Губы, по 1 рублю 8 алтынам со двора;
подписал «Слуга Григорей Ивановъ».26
Отмеченный ранее целовальником И.А. Гачюхин затем, в 1709—1710 годах,
исполнял другую должность в волостном самоуправлении — выборного Шуе¬
рецкой волости. Так, 31 августа 1709 года монастырский приказной старец
Кемского городка иеромонах Александр Золотарев выслал на имя шуерецкого
земского старосты Евстафия Федоровича Попкова и выборного Ивана Алексее¬
вича Гачюхина «с товарищи» наказную память о немедленном приезде их в
Кемь для совета с ним и кемским самоуправлением о срочном ремонте Кемской
крепости: караульня сгнила и развалилась, лестницы на башнях подгнили; в
случае отказа приехать приказной старец грозился прислать за ними кемских
стрельцов.27
Должность особого выборного не являлась чем-то новым в вотчинных помор¬
ских волостях. Первоначально это было лицо, которое отвечало и перед волостью,
и перед вотчинником за справедливую раскладку податей и учет выплат. На¬
пример, наиболее ранняя из известных Окладная книга Шуерецкой волости
22 Основные вотчинные подати дань с крестьян-дворохозяев, бобылей, не владевших до¬
лями в промыслах и наемных работников — «казаков», и оброк — за разработку природных
ресурсов (промыслов).
23 Расписка в получении денег слугой Соловецкого монастыря Иваном Стефановым ста¬
росте Аникею Прокофьеву сыну Кузарандину: НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 954. А. 1—
1об. Подлинник.
24 Подымные деньги, подымная подать — вотчинная подать с дворов («дымов») крестьян
и бобылей, с «голов» наемных работников — казаков. Расписка от 16 декабря 1700 г. слуги
Ивана Стафанова старосте А.П. Кузарандину: НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 954. А. 1прод.,
1 об. Подлинник.
25 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 925. Л. 1 — 1 об. Подлинник.
26 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 526. Л. 1. Подлинник.
27 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 291. А. 1 — 1 об. Подлинник.
97
1663—1664 годов была составлена волостным выборным Фефилом Михай¬
ловым.28 Вышеприведенные Окладная и Проторная (по учету расходов) книги
за 1693— 1694 годы и аналогичная им приходно-расходная документация волости
конца XVII века также составлялась выборными.
В начале описываемого нами периода, в 1700—1701 годах выборным Шуе-
рецкой волости являлся Аникий Трофимов, его не надо путать с тогдашним ста¬
ростой Аникием Прокофьевым сыном Кузарандина — здесь простое совпадение
имен. Но весьма интересно, что тогда же произошло расширение функций вы¬
борного.Так, 19января 1701 года выборный Кемского городка 1700 года Елисей
Федоров дал расписку выборному Шуерецкой волости 1700 года Аникию
Трофимову в приеме у него денег за «шуерецкую четверть»: кемляне и шуере-
чане сосчитали общие расходы на монастырские повинности — перевозку
монастырской администрации и грузов, приводку судов, «за городовую поделку»
(очевидно, на ремонт Кемской крепости. — А.Ж.).29 Также в 1701 году на имя
соловецкого архимандрита Фирса поступила челобитная от шуеречан Июдки
Трофимова сын Кузарандина и Фильки Иванова с жалобой на самоуправление
Шуерецкой волости: в 1697—1698 годах они везли «питейную казну» (запасы
спиртного на продажу) до Керети и далее в Княжую Губу, и им недоплатили
17 алтын за эту «нашу прямую кровавую работу»; теперь они просят приказать
«нынешнему выборному» Шуерецкой волости Аникию Трофимову оплатить
долг.30
В следующем 1702 году, ранее 22 октября, выборный Шуерецкой волости
Евдоким Трофимов со всеми шуеречанами просили соловецкого архимандрита
Фирса и соборных старцев отменить взыскание с них кемлянами денег; свою
просьбу шуеречане обосновывали: «по указу великого государя взяты были
нашей волости все крестьяне головами на работу великого государя в Нюхоцкую
волость (то есть в Нюхченскую волость — они строили и обслуживали «Осудареву
дорогу». — А.Ж.). И в те поры кемляне в Кемском городке стояли за нас, сирот,
караулы, ради опасу свицких супостат немец три недели» — и за это время
кемский староста Иван Моисеев сын Горлов требует с них компенсации
кемлянам волостных расходов на содержание караулов. В ответ, 22 октября
вотчинник распорядился кемскому приказному старцу Киприану отменить
взыскание до нового «валового счета» расходов шуеречан с кемлянами.31 Таким
образом, выборный теперь отвечал и за расчеты с кемлянами в соблюдении
«шуерецкой четверти», причем не только в отношении монастырской вотчинной
повинности, но и при выполнении государственных обязательств.
Между прочим, кемский представитель И.М. Горлов назван земским ста¬
ростой. Но дело в том, что в тот год он был кемским выборным, что доказывают
два независимых источника. Первый — это Расчетная (договорная) запись
(«Счет») от 30 ноября 1702 года выборных Кемского городка И.М. Горлова и
28 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Оп. 3. Д. 16. 16 л. Подлинник. Опубликована: Иванов В.И. Мо¬
настыри и монастырские крестьяне Поморья в XVI—XVII веках: механизм становления
крепостного права. СПб., 2007. С. 533-541.
29 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 960. Л. 1-1об. Подлинник.
30 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 50. Л. 1. Подлинник.
31 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 921. Л. 1 (челобитная), 1об. (наказная память).
Подлинники.
98
Шуерецкой волости Евдокима Трофимова о размерах шуерецкой четверти: за
зимние отпуска старца Савватия, кемских стрельцов в Соловецкий монастырь,
Кольского подьячего Алексея Рекунова до Калгалакши и других.32
Второй документ являлся деловым письмом от 9 февраля 1706 года очередного
выборного Кемского городка Петра Еусова шуерецким выборному Исидору
Михайлову сыну Денисову, земскому старосте Роману Семенову и мирским
целовальникам — о тратах на наемных людей и лошадей в год кемского вы¬
борного Ивана Г Орлова (то есть в 1702 году): упомянуты в том числе фузейные
подводы до Калгалакши, лодья в Нюхчу, запасные шейма33 и якорь, «чтоб госу¬
даревой казны не потопить».34
Так, постепенно, в начале XVIII века выборные стали заниматься не только
учетом прихода и расхода денег, но и наряду и вместе с земскими старостами
распоряжаться самими этими деньгами — причем не только в отношении шуе¬
рецкой четверти, но и собственно волостными доходами и расходами. Так,
7 июня 1703 года выборный Тимофей Емельянов, мирской староста Клим Се¬
менов и мирские люди Шуерецкой волости заняли по «кабалной записи» (дол¬
говой расписке) у Соловецкого монастыря 30 серебряных рублей монастырских
казенных денег на мирские нужды на срок с 7 июня 1703 года по Рождество
Христово 1703 года; 20 декабря они выплатили половину долга.35
Более того, земской староста и выборный вместе принимают участие даже в
делах церковных. Как раз в 1703 году было принято решение об организации на
западной, поморской окраине Холмогорской и Важской епархии новой Помор¬
ской десятины (округа), с центром в Куш-реке (ныне — Куша), во главе с тамош¬
ним священником. Для этого в Шуерецкое 12 марта приехал епархиальный
подьячий Федор Нечаев и взял у священника Шуерецкой волости Федора
Иванова «николскую казну» (деньги шуерецкого Никольского прихода) — по
переписным книгам соборного иеромонаха Соловецкого монастыря Авфония
1700 года — для отвоза их в Архангельск на проверку, в чем и дал расписку.36
А 10 ноября 1703 года уже самоуправление Шуерецкой волости — староста
Клементий Семенов и выборный Тимофей Емельянов — присягнули (дали
«мирскую сказку») перед не названными старостой и выборным Кушерецкой
волости о количестве волостных дворов (56 дворов; очевидно, это только дворы
села Шуерецкого, без Гридино и Калгалакши — от этого зависел размер цер¬
ковных выплат в пользу нового кушерецкого десяцкого) .37
Выше не раз фиксировалось исполнение шуеречанами повинностей,
связанных с началом в 1700 году Великой Северной войны России со Швецией,
32 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 78. Л. 1—1 об. Подлинник.
33 Шейма — сойма, основное поморское мореходное судно.
34 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 144. Л. 1-2. Подлинник.
35 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 40. Л. 1 («кабала»), 1об. (расписка в получении дол¬
га). Подлинники.
36 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 922. Л. 1. Подлинник. Традиционное для подобных
епархиальных документов имя архиепископа Холмогорского и Важского не указано. На март
1703 года епархия являлась «вдовствующей»: 6 сентября 1702 года скончался ее первый архие¬
пископ Афанасий Любимов, а новый, Парфений Небоза Грек, был назначен только 3 декабря
1703 года (История иерархии Русской православной церкви. Комментированные списки ие¬
рархов по епископским кафедрам с 862 года. М., 2006 [Далее — История иерархии]. С. 30).
37 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 396. Л. 1 — 1 об. Подлинник.
99
например, перевозки военных грузов. Добавим к этому и другие сведения.
В шуерецкой документации сохранился столбец копий подорожных памятей
лиц, проезд и обеспечение едой которых обслуживали шуеречане. В столбце
переписаны 31 подорожная (частью полностью, частью в пересказе простран¬
ном или кратком), выданная с 20 декабря 1703 по 27 апреля 1704 года. Среди
документов имеются подорожные разведчика и солдата: по подорожной от
10 апреля 1704 года воеводы Архангельска Василия Андреевича Ржевского ехал
Алексей Савин сын Корелянин «в Колской уезд и на рубеж ради проведания
(сбора разведанных. — А. Ж.)... да с ним же два человека, и те на подводах едут по
грамоте великого государя с немецкаго рубежа»;38 по подорожной от 27 апреля
1704 года воеводы Колы Дмитрия Ивановича Унковского «послан вологодской
салдат Андрей Рукавичников... а он был в Колском остроге и от салдат з грамотами
великого государя».39
Несомненно, военные усилия государства отражало и строительство и об¬
служивание «Осударевой дороги», в котором участвовали шуеречане поголовно
(кемляне в это время несли караулы в Кемском остроге — см. выше). 16—26 ав¬
густа 1702 года по этой 170-верстной водно-волоковой трассе был протащены
через водораздел — «гору» два фрегата, проведено 4000 солдат и перевезено их
оружие и боеприпасы на 200 подводах. Добавим к этому, что трасса не раз
использовалась и в дальнейшем.
В Шуерецком сохранилась копия наказной памяти (предписания) приказчика
Повенецких железных заводов Герасима Традела в Земскую избу Сумского ост¬
рога старостам Ивану Максимову сыну Соколу и Стефану Иванову сыну Ряби-
нину о покупке по царскому указу для заводов нового мурманского судна «шне¬
ки» (шняки), с обещанием возвратить деньги за покупку из государевой казны в
Повенце, и о даче выборными заводскому посыльному Ивану Шалгачеву прово¬
жатых, кормщика и гребцов от Сумского острога до Сороки; внизу приписан
текст подорожной памяти повенчанину Ивану Шалгачеву от приказчика
Повенецких железных заводов Г ерасима Еремеева сына Традела о покупке по
царскому указу для заводов новой мурманской «шнеки» и о переправке ее через
Масельгу и водораздел («гору») в Повенец силами жителей Сумского острога и
ближних деревень; оба документа датированы 12 апреля 1704 года, получены в
Сумском остроге 21 апреля.40 Судя по тому, что копии сохранились в Шуерецком,
одной из этих ближних деревень для помощи в волочении судна было село
Шуерецкое.
Представленный комплекс документов отражает первый этап существова¬
ния вотчинных Шуерецкой и соседних волостей в Северную войну: он падает
на 1700—1705 годы. Вотчинные крестьяне Поморья еще не были приписаны к
работам на олонецких Петровских заводах. Максимум, что требовало государст¬
во — это выплаты военного налога «ратных денег», которые, впрочем, собира¬
лись вполне ординарным путем — через монастырских вотчинных сборщиков и
волостное самоуправление. Власти монастыря и самоуправление поддержи¬
вали беломорскую морскую и сухопутную коммуникации в Колу — и для соб¬
38 Рубеж, Немецкий рубеж — граница со Шведским королевством.
39 НА КарНЦ РАН. Разряд-I. Конверт 997. А. 1-1прод. Копии.
40 НА КарНЦ РАН. Разряд-I. Конверт 111. А. 1. Копии.
100
ственной пользы, и в интересах государства, в том числе военных. Проводка
судов по «Осударевой дороге» как прямая отработка на государство в военных
и военно-промышленных целях всегда являлась все же разовым мероприятием,
а не постоянной приписной работой. Монастырь продолжал твердо управлять
своей вотчиной, получать с нее подати. Все военные тяготы, как и монастырские
повинности, оказались традиционно распределены между Кемской и Шуе-
рецкой волостями в пропорции, утвердившейся еще в последней четверти
XVII века: 3/4 расходов несли кемляне, а V4 — шуеречане («шуерецкую четверть»).
Твердое подключение вотчинной Шуерецкой волости к военным усилиям
государства, к постоянных приписным заводским работам падает на второй
этап — 1706—1714 годы.
1706 год стал переломным для вотчинных шуеречан: вместо (в счет) военных
платежей их мобилизовали на заводские работы на олонецких Петровских
заводах. Тогда ближайший к Поморью Алексеевский завод у Выгозера еще
строился, и шуеречан на короткое время приписали к работам на более южном
Повенецком заводе.
Фиксирует эту начальную дату документ Повенецкого завода от 1716 года о
раздаче в 1706 году работникам хлеба в долг. По царскому указу и приказу
олонецких коменданта и вице-коменданта при Петровских заводах Алексея и
Дмитрия Семеновичей Чоглоковых41 приказчик Повенецкого завода Герасим
Традел направил бывшего заводского целовальника 1706 года хлебного приема
и раздачи Алексея Попова и посадского человека из Шунгского погоста Ивана
Буторина в Сумской острог, Кемский городок, Шуерецкую, Нюхченскую и
другие присудственные волости42 для сбора денег по 10-летним долговым рас¬
пискам 1706 года за розданный мобилизованным на заводские работы вотчинным
поморам хлеб; наперед велено отписать на места, чтобы выбирали целовальников
для сбора хлебного долга и «правежа с ослушников» по долгам следующих лет;
на посыльных возлагается ответственность под страхом наказания собрать
деньги и вернуться на завод в начале ноября 1716 года. У документа имеется
приложение — ведомость под собственным названием «Роспись, сколко где за
хлеб доведеце собрать денег» — список поморских волостей и главных селений,
напротив каждой (-ого) указана сумма долга; подведен общий итог: вотчинные
поморы набрали хлебных долгов в 1706 году на сумму в 438 рублей 30 алтын.43
Такая документация о хлебных займах работниками действительно велась.
По Шуерецкому, например, она представлена «Книгой роздаточной Алексеев-
ских заводов хлебного приему целовальника Ивана Никитина, сколко кому муки
под росписки работником Шуерецкой волости, и кому имяны, о том писано ниже
сего генваря с 10-го числа 1708-го году». В ней помещены шесть долговых за¬
писей (расписок) за январь—август 1708 года об отпуске муки пгуеречанам и
41 Официально комендант и вице-комендант являлись «олонецкими», но местопребывание
и канцелярию имели при головном Петровском заводе, а не в центре Олонецкого уезда
городе Олонце.
42 Присудственные волости — управляемые («судимые»), в данном случае, администра¬
цией Петровских заводов (от понятия XVI—XVII веков присуд — судебный округ и шире —
административно-территориальная единица, например, присуд — стан, управляемый
волостелем, или присуд - уезд, «судимый» воеводой).
43 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 143. Л. 1—2. Подлинный список.
101
нанятыми в волости работникам, они подписаны должниками и оформлены
заводским писарем. Например, долговая запись от 27 января 1708 года: «Шуе-
рецкие волости Елизар Игнатьев, быв на работе на Алексеевском заводе, занял
из государевой житницы... муки четверть, а заплатит за ту муку денгами, когда
великий государь спросит»; писал заводской писарь Сысой Никитин, вместо
Елизара расписался Афанасий Горлов. Из шести три записи перечеркнуты
(очевидно, за долг рассчитались).44
Другая книга записи о выдачи заемной ржи и муки из государевых житниц
шуеречанам заводского целовальника Василия Кляпикова относится к 1709 году,
она аналогична первой, имеет 16 расписок, частью перечеркнутых.45
Оба источника относятся к документации Алексеевского завода. Шуеречан
подключили к работам на нем в 1707 году. Документы за 1707 год раскрывают
важные особенности заводских работ для соловецких вотчинных поморов.
Первое: работы подразумевали не только непосредственно отработки, но и вооб¬
ще различное обслуживание, по указам государя, всех Петровских заводов. Вто¬
рое: поморы, в том числе шуеречане, могли сами не работать на заводах, а заклю¬
чать с желающими договоры свободного найма на заводские работы, с выплатой
нанятым заработной платы. Третье: договоры найма могли заключаться как вы¬
борным, от имени всей волости (с оплатой из волостных сборов), так и частными
лицами — «хозяевами» — о работе вместо себя, с оплатой за свой счет. В-чет¬
вертых, шуеречан уже «приписали» к работам на новом Алексеевском железо¬
делательном заводе. В-пятых, хлебное обеспечение заводов являлось повин¬
ностью вотчинной волости.
О нанятых шуеречанами для выполнения приписных работ двух работниках
сохранились документы 1707 года, причем один был нанят «всей волостью», а
второй — шуеречанином, на которого выпал жребий отработки на Алексеевском
заводе. Первый — бобыль из заонежского Толвуйского погоста Олонецкого
уезда Сергей Елфимов, «будучи на Алексеевских заводах в работах в платъ-
никах» (то есть за плату по найму — А.Ж.), 7 февраля 1707 года дал расписку
(«писмо») шуерецкому посыльному Роману Туликову в приеме заработной
платы от выборного Шуерецкой волости Ивана Повознина (то есть он был нанят
всей волостью) ;46 второй — заводской наемный работник Василий Михайлов из
лопского Селецкого погоста Олонецкого уезда 15 марта дал расписку («писмо»)
своему «хозяину» шуеречанину Андрею Андрееву в приеме от него заработной
платы за заводские работы (деньги получены у посыльного шуеречанина
Никифора Прокопьева) .47
Более широкие обязанности приписных вотчинных поморов раскрывают
следующие документы. 30 января 1707 года бурмистр Сумского острога Иван
Шекшин дал расписку шуеречанину Р. Туликову в приеме денег для содержания
на Петровских заводах вотчинных стрельцов из Сумского острога: по указу Пет¬
ра I на Петровские заводы отправлены четыре стрельца — три оконных мастера
44 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 401. Л. 1-Зоб. Подлинник.
45 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 118. Л. 1—Зоб. Подлинник.
46 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 986. А. 1-1об. Подлинник. В документах ниже имя
варьируется: Иван Повозин, Иван Федоров, Иван Федоров сын Паузин.
47 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 989. Л. 1-1об. Подлинник.
102
и один плотник; денег на их содержание выслал выборный Шуерецкой волости
Иван Повознин по «раскладу» с бурмистром Кемского городка Григорием Ива¬
новым.48 А 30 ноября 1707 года, по царскому же указу, приказу заводского ко¬
менданта А. С. Чоглокова и по наказной памяти приказчика Повенецких желез¬
ных заводов Герасима Традела новый выборный земских дел Шуерецкой волости
Евстратий Ильин и земские люди волости поклялись «присяжной записью»,
доводя сведения «вправду без утайки» о количестве шуеречан на слюдяных
ломках на Еместрове («на Ямястрове», «на Яме») с 4 по 30 ноября 1707 года.49
И оконные мастера, и добыча слюды решали одну из острых проблем Петров¬
ских заводов: бытовую неустроенность заводских работников, в том числе ино¬
странных специалистов. Так, в апреле 1705 года A.C. Чоглоков жаловался
коменданту Олонца И.Я. Яковлеву: «Въезжие иностранцы непристанно прихо¬
дят с криком, что все перезябли без оконниц, а оконничника нет, также просят
портных и сапожников дать, что им нужда, а здесь нет».50 Очевидно, постоянная
нужда в хороших окнах и была удовлетворена за счет Соловецкой вотчины (при¬
сылкой мастеров и слюды для окон).
Другой наказной памятью от 28 августа 1707 года комендант при Петровских
заводах А.С. Чоглоков обязывал бурмистров и выборных вотчиных поморских
волостей готовить на заводах встречу А. Д. Меншикову, для чего сейчас же, до
«осенних грязей» переправить на Алексеевский и Повенецкий заводы купленное
в Архангельске вино и другие припасы; во исполнение наказа 7 октября 1707 го¬
да выборный Шуерецкой волости Иван Федоров сын Повознин заключил
договор найма («порядное писмо») с нюхчанином М.Л. Пантелеевым о перевозке
вина в Повенец и выплатил ему деньги за найм.51
Сохранились также три расписки хлебных целовальников на Алексеевском
заводе шуеречанину Р.Б. Тушкову за сданный от волости на Алексеевский завод
хлеб от 1 марта, 5 апреля 1708 и 27 марта 1709 года: по указу царя Петра I хлеб для
завода закуплен в Архангельске, перевезен на судах в Сумский острог, а оттуда
на завод.52 О хлебе для продажи и отдачи в долг речь шла и в более ранней
расписке от 12 мая 1707 года бурмистра Сумского острога И. Шекшина по¬
сыльному Шуерецкой волости Антону Иродионову в приеме денежной доплаты
за принятый ранее от выборного Шуерецкой волости И. Повознина «примолной
хлеб»53 (может быть, в 1707 году хлеб посуху везли еще сумчане?).
Все это время поморские волости, в том числе Шуерецкая, находились в вот¬
чине Соловецкого монастыря — они не конфисковались в казну. Соответственно,
шуеречане выплачивали монастырские подати и обслуживали беломорские
коммуникации, ответственность за которые лежала на монастыре. Так, 2 марта
1708 года денежный сборщик Соловецкого монастыря Иродион Кирилов дал
выборному Шуерецкой волости Ивану Федорову сыну Паузина расписку в
48 НА КарНЦ РАН. Разряд-I. Конверт 993. А. 1 —1об. Подлинник. Очевидно, «расклад» в
размере традиционной шуерецкой четверти в общих расходах с кемлянами.
49 НА КарНЦ РАН. Разряд-I. Конверт 227. Л. 1 — 1 об. Отпуск.
50 Материалы для истории русского флота. Ч. III. СПб., 1866. С. 496.
51 НА КарНЦ РАН. Разряд-I. Конверт 932. Л. 1-1об. Заверенная копия; Конверт 955.
Л. 1 — 1об. Подлинник.
52 НА КарНЦ РАН. Разряд-I. Конверт 942. Л. 1-1прод.—1об. Подлинники.
53 НА КарНЦ РАН. Разряд-I. Конверт 990. Л. 1. Подлинник.
103
приеме волостных податей (поземы, данных и шубочных денег, платы за два
црена) по окладу за 1707 год.5419 апреля 1708 года бурмистр Кемского городка
1707 года Григорий Иванов дал расписку целовальнику Шуерецкой волости
Самылу Ерофееву в приеме волостной недоимки денежного сбора по дворовому
числу за 1707 год.55 2 декабря 1708 года выборный Кемского городка Иван
Лопинцов дал расписку выборному Шуерецкой волости Евстрату Поспелову в
приеме денег в счет компенсации за выполненную кемлянами общую работу: за
«керецкие подводные протори и в монастырских отпусках» (то есть расходов на
провоз подвод до Керети и проводку судов в Соловецкий монастырь).
Данные расписки говорят о том, что пгуерецкий выборный уже вполне «ос¬
воил» прежние обязанности земского старосты по выплатам монастырских
податей, обходясь и вовсе без участия последнего. Несомненно, к этому привело
резкое повышение роли выборного в жизни Шуерецкой волости из-за припис¬
ки поморов к заводским работам. Взаимоотношения с государством по данному
поводу шли как раз через выборного. Более того, он стал избираться «по указу
государя» и «приказу» заводского начальства.
Подробно избрание нового состава самоуправления Шуерецкой волости
отразили документы конца 1708— 1709 годов. По традиции, новый голова Шуе¬
рецкой волости выборный земских дел приступал к выполнению своих
обязанностей с 21 ноября, с праздника Введения Пресвятой Богородицы во храм,
незадолго до этого дня и происходили выборы. Несколько позже в вотчинном
Поморье выбирались целовальники волостных денежных сборов (но уже по
приказу вотчинника Соловецкого монастыря), а также бурмистры и цело¬
вальники к таможне и «питейной прибыли» (по приказу заводского начальства).
В конце своего года выборный и целовальники отчитывались перед волостью в
своих действиях и тратах из волостного бюджета. С 21 ноябрь 1708 по 20 ноября
1709 года выборным являлся Иван Алексеевич Гачюхин; о его работе сохранилось
особенно много документов.
Документы о выборном И.А. Гачюхине начинаются с протокола об избрании
(«выборе») земских дел выборного Шуерецкой волости «с товарищи» от 14 нояб¬
ря 1708 года. В нем писалось: по царскому указу и приказу коменданта и вице¬
коменданта при Петровских заводах Алексея и Дмитрия Семеновичей Чог-
локовых выборный Шуерецкой волости 1708 года Евстратий Ильин и земские
люди «выбрали и излюбили» на 1709 годуголову Шуерецкой волости земских
дел выборного Ивана Алексеевича Гачюхина с тремя выборными-помощниками;
кратко описаны их обязанности: «И быть имъ у мирского дела, и мирских людей
окладывать в Божьею правду с мирскими людми налицо, друг другу не дружить,
а недругу не мстить; и государевы и монастырския всякия подводы отпускать, и
радеть вседнешно; и от сицев год отдать мирским людем отчет»; писал «земской
подьячий» (волостной писарь) Алексей Кивроев; затем шли заверяющие
подписи выборщиков.56
Мирское дело головы Шуерецкой волости — это, собственно, и есть все дела
волостного мира (общины), мирских людей, в их разнообразных взаимоотно¬
54 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 262. Л. 1. Подлинник. Црен — сковорода для выпарки соли.
55 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 905. Л. 10—Юоб. Подлинник.
56 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 242. Л. 1—2об. Подлинник.
104
шениях с государством (прежде всего), а также с вотчинником и соседними
вотчинными волостями.
Аналогично, но уже «по указу» монастырских властей избирались цело¬
вальники. В протоколе об их избрании от 23 декабря 1708 года говорилось: по
указу архимандрита Соловецкого монастыря Фирса, келаря Иллариона, казна¬
чея Дорофея и наказной памяти приказного старца Кемского городка Иоаникия
самоуправление Шуерецкой волости, земских дел выборный И.А Гачюхин и
мирские люди «выбрали есмы и излюбили» новых мирских целовальников
Исидора Михайлова и еще семерых шуеречан на 1709 год для счета всех денег.
Писал «земской подьячий» Алексей Кивроев; заверяющие подписи выбор¬
щиков.57
Проверив полученный протокол, тогда же приказной старец Кемского городка
Иоаникий дал наказ новым целовальникам немедленно взять в Земской избе
волостной налоговый отчет за 1708 году прежнего выборного Шуерецкой воло¬
сти Ивана Повозина для упреждения споров, а двух местных жителей не впус¬
кать в Земскую избу «за их озорничество и плутовство»; подпись Иоаникия (на¬
каз написан подтекстом «выбора»).58
Хотя протоколы об избрании апеллируют к «указам» разных властей —
государственных и вотчинных, — их формуляры оказываются поразительно
схожи. Данная схожесть может проистекать только из того, что они берут начало
в едином комплексе избирательной документации, а именно — в вотчинном,
который юридически оформлял взаимоотношения Соловецкого вотчинника и
его поморской волости. Мы не сомневаемся, что образцом для протокола об
избрании головы-выборного послужил формуляр прежних протоколов о вы¬
боре земского старосты вотчинной волости. Дополнительным аргументом
служил содержание «выбора»: по существу, в нем описываются обязанности
старосты. Распоряжение приказного старца о проверке также соединяет вот¬
чинного податного целовальника с выборным, как ранее, видимо, проверка
соединяла его с земским старостой.
К 1710-м годах Соловецкий монастырь лишился двух важнейших статей
дохода — таможенной и питейной прибыли, отписанных государством у
монастыря в денежную помощь Петровским заводам. По всей видимости,
именно поэтому в переписи 1711 года оказался пустым монастырский двор,
в котором ранее проживал отдельный монастырский управленец в Шуерец-
ком.59 Очевидно, монах выехал потому, что контроль за поступлением бывшего
вотчинного дохода с таможни (и торга) и кабака отошел в руки государства.
Поэтому же этих лиц самоуправления шуеречане также избирали по завод¬
ским приказам. Протокол об их избрании (декабрь 1709 года, без дня) гласил: по
царскому указу и приказу коменданта и вице-коменданта при Петровских
заводах А.С. и Д.С. Чоглоковых выборный Шуерецкой волости И.А. Гачюхин с
товарищами и земскими людьми выбрали целовальниками в Шуерецкую
57 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 661. Л. 1-2. Подлинник.
58 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 661. Л. 2—2об. Подлинник.
59 См.г например, шуерецкую волостную документацию об обеспечении монастырских
управленцев, в том числе вотчинного «старца шуерецкого» — подлинные «Книги сносные»
1692-1693, 1693-1694 и 1695-1696 годов (НА КарНЦ РАН.Разряд-1. Оп. 3. Д. 54. Л. 69-75об.;
Д. 56/2. Л. 95—99; Д. 60 (б). Л. 1—5об. Подлинники).
105
таможню на следующий 1709 год. Никиту Андреева и Якима Барабанова и
привели их к присяге («к крестному целованью»); кратко описаны их обязан¬
ности. Писал «земской подьячий» А. Кивроев.60
За следующий год имеется также «Список» указной грамоты (по царскому
указу) коменданта и вице-коменданта при Петровских заводах А.С. и Д.С. Чог-
локовых о выборах в Сумском остроге, Кемском городке, Нюхчинской, Шуе-
рецкой и других присудственных волостях таможенных бурмистров, ларечных
и рядовых целовальников, дьячков и сторожей на таможенные и кружечные
дворы на 1710 год и о присылке выборной документации в Сумский острог (то
есть в Сумский стол — см. ниже) и на Петровские заводы. Составлен на заводах
30 ноября 1709 года, получен в Сумском остроге 11 декабря 1709 года.61
Вообще, к 1709 году выстроилась довольно стройная система управления
государственной администрацией Петровских заводов вотчинными поморскими
волостями Соловецкого монастыря. Вся Соловецкая вотчина для удобства
мобилизации ее населения на заводские работы и, шире, управления («суда»)
оказалась поделенной на две части: управляемые через Сумский острог «при-
судственные волости и деревни» Заводского Сумского стола (то есть Поморский
берег Белого моря) и «присутственные волости и деревни» Заводского Кемского
стола (селения Карельского берега). Несомненно, данная административная
разбивка строилась на основе вотчинного управления: именно Соловецкий
монастырь разделил свою западно-беломорскую вотчину на две части: Сумский
уезд с центром в Сумском остроге и Кемский уезд во главе с Кемским городком.
Впрочем, конкретные ситуации в управлении приводили и к тому, что рас¬
поряжения в Шуерецкое поступали не только из Кемского стола, но и из Сум¬
ского стола (Сума находилась «по пути» с заводов в Шуерецкое, а Кемь стояла
севернее его). Поскольку шуеречане оказались «прикрепленными» к Алексеев-
скому заводу, то их непосредственным начальником в деле мобилизации на
заводские работы являлся управляющий заводом Исак («Исайя») Иванов
Тегарт.62
К началу 1709 года обстановка в Поморье была тревожной: все ждали
нападения шведов, которые в конце 1708 года перешли границу в Карелии и
стали разорять приграничную Ребольскую волость. Так, в ребольской Лендер-
ской четверти им удалось сжечь 50 дворов. Затем они направились через
Ругозеро к Панозеру. Успешное противодействие им русских отрядов, однако,
вынудило шведов отступить.63 Но к январю 1709 года «военное счастье» все
еще было на стороне противника, что ставило под угрозу слаженность работы
Петровских заводов по производству оружия, особенно пушек, в которых так
нуждалась русская армия к началу будущей победоносной компании 1709 года.
В данных условиях поморы получили решительный и однозначный приказ
от коменданта: защищаться от шведов самим, но работы на заводах не
60 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 259. Л. 1-1об. Подлинник.
61 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 34. Л. 1-1об. Заверенная копия.
62 «Прикащик Исайя Иванов Тегарт» (НА КарНЦ РАН.Разряд-1. Конверт 853. Л. 4—4об.
Подлинник).
63 История Карелии с древнейших времен до наших дней. Петрозаводск, 2001. С. 183
(карта-схема), 185—186.
106
прекращать. Данным «указом» от 27 января 1709 года комендант при Петровских
заводах А.С. Чоглоков наказывал выборным и всем жителям Сумского острога,
Кемского городка и их присудственных волостей и деревень противодей¬
ствовать вторгнувшемуся отряду шведов, а также безусловно продолжать все
заводские работы. Как противодействие шведам, так и выполнение работ
обосновывалось: с Петровских заводов и от олонецких мест в Лопские погосты
уже послана воинская команда с артиллерией против шведов, но до Поморья
она не дойдет из-за отсутствия надежного снабжения по узким дорогам и
глубокого снега. Поэтому отпор неприятелю возлагается на местные силы —
выборных, жителей и стрельцов, им предписывалось делать завалы из деревьев,
ставить заставы и караулы в острогах; под страхом «казни всех поголовно»64
запрещался отказ от заводских работ, особенно пушечного литья, так как вот¬
чинные соловецкие поморы, живя «в домах своих», на заводы посылают наемных
(«урочных») работников.65 Для Шуерецкой волости точная копия приказа была
снята 3 февраля 1709 года.66
Ребольская волость, от Лендер на юге до Приполярья на севере, прикрывала
с запада всю среднюю и северную части российской Карелии. О вторжении
шведов, сжегших деревню Лендеры 29 ноября 1708 года, российские власти
узнали очень быстро. Уже 7 декабря из Архангельска в «Ребольские погосты»
был направлен стрелец Сумского острога Кирилл Рудаков. Он ехал туда с госу¬
даревыми грамотами через Поморье: Ненокоцкое и Унское усолья, Онежское
устье,67 Сумский острог, Кемский городок; дьяк архангельской воеводской ад¬
министрации Матвей Алексеев выдал ему подорожную с приказом старостам и
соцким волостей по дороге немедленно выделять стрельцу подводы и сани с про¬
водниками; в Шуерецком копия с подорожной была снята 21 декабря 1708 года.68
Затем власти Архангельска довели до Кеми сведения разведчиков. Архан¬
гельский воевода князь Петр Алексеевич Голицын получил их из ребольской
деревни Чолка: 29 ноября шведы пришли в Лендерскую деревню, сожгли ее и
разграбили, жителей посекли, и неприятель теперь намерен идти войной в
«таможенные поморские волости». Воевода приказал подготовиться к приходу
шведов в Кемском городке и в поморских деревнях, постоянно вести разведку и
докладывать ему о военных вестях. Отсылая 15 декабря копию архангельской
памяти в Шуерецкое, Иоаникий приказал следовать наказу воеводы.69
Но, конечно же, в Соловецкой вотчине тоже рано узнали о вторжении шведов.
Поэтому уже 9 декабря кемский приказной старец Иоаникий приказывал
выборным Шуерецкой волости И.А. Гачюхину «с товарищи» незамедлительно
64 О «смертной казни» речи не шло: заводские работники были слишком нужны. В данном
случае, выражение казнь всех поголовно означало, скорее всего, денежный штраф, наклады¬
ваемый по суду на всю волость.
65 Срочные договоры свободного найма на заводские работы представлены ниже. В этих
сделках оговаривался вид и условия работы, а также размер и сроки выплаты заработной
платы, то есть все то, что обобщенно именовалось термином урок, поэтому в источнике
наемные работники и названы «урочными».
66 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 288. Л. 1 —1об. Подлинный список («список с указу
слово в слово»).
67 То есть через Неноксу и Уну на Онежском полуострове к устью реки Онеги.
68 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 814. Л. 32-32об. Копия.
69 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 78. Л. 1—2. Копия.
107
выслать из своей доли «шуерецкой четверти» средства и людей в Кемь на по¬
чинку подгнивших городни, острога и караульни, не дожидаясь других оказий.70
Помощь была оказана, но старца она не удовлетворила. Поэтому после 15 де¬
кабря он послал повторную наказную память («благословение»): Иоаникий при¬
казал выборному Гачюхину зачитать всем жителям волости присланные царские
указы, прислать в Кемь тес со своей доли (четверти) и потребовал отправить в
Кемский городок в караулы и в разведку по шведским вестям взрослых мужчин
(«полных людей»), а не детей, как ныне отправили, прибавив, что в Кеми все
взрослые ходят в караулы и в разведку по очереди.71
17 декабря последовало еще одно предписание старца: выслать не мешкая
плотников для городовой поделки от своей шуерецкой доли, в конце добавлено,
что «тес надобен на кровлю городовую»72 (то есть на ремонт крова стен и башен
крепости).
Очевидно, в самом начале 1709 года кемляне обнаружили шведскую разведку.
6 января эту информацию Иоаникий довел до сведения шуерецкого выборного
и приказал шуеречанам самим производить разведку и поиск неприятеля как в
своей волости, так и в соседних карельских волостях; далее, с помощью при¬
сланного посланца — стрельца И. Кавачева выставить на дорогах постоянные
караулы, а в Кемский городок прислать от своей четверти людей с оружием на
караулы; при обнаружении неприятеля — немедленно напрямую известить
воеводские власти Архангельска.73
Но и работы на заводах нельзя было приостанавливать. Поэтому 7 января
1709 годп кемский приказной попенял выборному И.А. Гачюхину о задержке с
высылкой лошадей и людей на Алексеевский завод74 и добавил, что о том будет
доложено коменданту в Канцелярию Петровских заводов; далее старец при¬
казал: в Кемский городок на лошадях не ездить, а выслать только 10 карауль¬
щиков от шуерецкой четверти «для опасения внезапного неприятелского
находу»; в самом же Шуерецком также быть в готовности и «иметь караул и
ружье, у кого что есть». В конце старец дописал: «А тех караулщиков выслать в
Кемской городок за поруками и поручную запись прислать».75
Тогда же, 7 января, выборный Гачюхин доложил старцу Иоаникию о своем
расспросе пгуеречан о связях «корельских людей» со шведами. В частности, он
передает речи одного из них: «А есть ли вы милостыню нам давать не станете, и
по настам к вам будем с немцами (то есть весной, по снежному насту придем со
шведскими войсками), и в те поры у вас хлеб и нагло возмем»; также напомнил,
что в Шуерецком есть карелы из Ребольского погоста и Минозера и просил
старца провести свой сыск, «а мы пытать их не знаем».76
Но карелы в основной массе оставались верны России. Так, в тот же день
7 января 1709 года житель Ухтинской волости куйтозерец Стефана Михайлова
сына Тифинова уведомил кемского приказного старца и бурмистра о приходе
70 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 50. Л. 1 — 1 об. Подлинник.
71 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 81. Л. 1-1об. Подлинник.
72 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 536. Л. 1. Подлинник.
73 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 261. Л. 1. Подлинный список.
74 Об обязательстве шуеречан о высылке на заводы от 7 января 1709 года см. ниже.
75 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 856. Л. 1 — 1 об. Подлинник.
76 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 300. Л. 1-1об. Подлинник.
108
«полка» в 700 человек шведов в Реболъскую волость и о местной обстановке:
шведы пришли «от Корелского города» — об этом шведский начальник отправил
им весть «нарочно» — и потом они пойдут на Ругозеро или «куды-нибудь»; но на
севере, в Ухтинкой волости, пока все спокойно и шведы «по-прежнему мир дер¬
жат» ; 14 января Иоаникий отправил копию донесения в Шуерецкое.77
Получая такие тревожные известия, 8 января приказной старец призвал
выборного Шуерецкой волости прислать в Кемский городок шуеречан —
«лучших людей» (в наказной памяти дан поименный список) «для совету» в отпоре
шведам, а своему посыльному Илье Михайлову — сопроводить отправляемых в
Кемь шуеречан «тотчас».78
Наконец, 25 января Иоаникий проинформировал И. А. Гачюхина о сожжении
шведами ребольской Минозерской деревни и желании неприятеля идти на
Поморский берег; в связи с этим он приказал срочно переправить из Шуерецкого
в Кемский городок, под защиту стен, монастырский «домовой припас».79
Вторжение шведов было успешно отбито войсками с Петровских заводов, но
военная опасность сохранялась. Поэтому, как уже отмечалось выше, новый кем¬
ский приказной старец Александр, сменивший Иоаникия летом 1709 года,
приказал шуерецким земскому старосте и выборному приехать в Кемь для совета
по текущему ремонту в остроге.
Но повторим: по мысли коменданта A.C. Чоглокова, все это время основная
забота вотчинного Поморья и его самоуправления должна была заключаться в
бесперебойной работе заводов. Этому и посвящена бблыпая часть волостных
документов за 1708— 1710годы.
Для «сидящих в домах своих» шуеречан (а на самом деле — ведущих напря¬
женный «Мурманский рыбный промысел», дававший основной доход), для их
самоуправления заводские работы начинались с найма работников. Наем
производился как на длительный («годовой»), так и на более краткие («помесяч¬
ные») сроки. Договоры найма заключались как между волостью, с оплатой за
счет волостной казны, так и частными лицами за свой счет (то есть наем на
работу вместо себя). Среди нанятых могли быть и лица из низового звена за¬
водского управления. И волость, и управляющий Алексеевским заводом Исак
Тегарт вели строгий учет наличных работников в соответствии с «окладными
списками» волости.
Уже 20 ноября 1708 годв новый выборный И.А. Гачюхин нанял жителя
Нюхченской волости Фофана Терентьева на работу кузнецом на полгода,
предусмотрев в договоре найма размер и сроки выплаты заработной платы и
неустойку в случае невыполнения заводских работ.80 6 февраля 1709 года по¬
следовал договор с иностранцем Пехкой Мартиновым (Петром Мартыновым),
поступавшим на год в наемные работники на Алексеевский завод поддомен-
щиком (горновщиком к доменному горну): Петр дает на себя «укрепительную
77 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 281. Л. 1—1 об. Подлинный список. Корелский город:
в России — город Корела, в Швеции назывался Кексгольмом; ныне — Приозерск.
78 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 892. Л. 1. Подлинник.
79 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 272. Л. 1. Подлинник. Домовой припас: очевидно, со¬
хранявшееся в Шуерецком движимое монастырское имущество (здесь домовой — значит
«вотчинный», так как Соловецкий монастырь — это Дом Преображения Спасова).
80 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 85. Л. 1-2об. Подлинник.
109
запись» волостному выборному о выполнении работы и форсмажорных
обстоятельствах; и отдельно тогда же заключалась «приговорная запись» об
условиях и сроках оплаты,811 марта — с шуеречанином Перфилием Логиновым;
однако последний 15 апреля заключил уже свой, частный договор найма
(«притворную роспись») с жителя Выгозерского погоста Леонтием Мироно¬
вым — на ту же работу.82 Его брат выгозерец деревни Телекино Федор Миронов
заключил договор И. А. Гачюхиным на порубку дров к заводу.83
Лица из самой низовой заводской администрации также заключали договоры.
20 мая договор о поставке дров на завод был заключен с посыльным Алексеев-
ского завода Никитой Алексеевым сыном Шмокотова.84 18 июня выборный
заключил договор с посыльным Алексеевского завода Василием Жерноковых
на черновые заводские работы (на втором экземпляре имеются записи об оплате
от 20 и 23 декабря). 16 ноября Василий нанялся на рубку и отвоз 10 сажен дров на
угли и писарские работы в «приказе» (заводской канцелярии) — к Спасову
заговенью 1709 года.85
Нанимали и общих для волостей управленцев. 1 июня выборные Кемского
городка Исидор Кузнецов и Шуерецкой волости И.А.Гачюхин дали «порядную
запись» кемлянину Якову Васильеву сыну Захарову — его наняли за 14 рублей
как общего от обеих волостей «дровоприимного целовалника» на Петровские
заводы, до дня Введения Богородицы во храм (до избрания нового выборного
14 ноября 1709 года), с записью условий оплаты и суммы аванса, с выплатой
неустойки волостям при несоблюдении им договора найма.86
Со всеми этими лицами выборный А.И. Гачюхин и П. Логинов расплачи¬
вались по срокам. В Земской избе хранились расписки в получении заработной
платы с 23 января 1709 по декабрь 1710 года — всего 17 расписок (некоторые —
сразу от нескольких лиц) ,87
Выборный же регулировал споры об оплате и заверял беспокоящихся об оп¬
лате наемных работников в получении выплат. Так, 14 февраля 1709 года наемные
81 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 285. Л. 1-1об. Подлинник; Конверт 671. А. 1 — 1 об.
Подлинник. В различных документах (см. далее) его имя и отчество пишутся по-разному:
Пехка, Петр, Мартынов, Мартинов.
82 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 74. Л. 1 —1об. Подлинник; Конверт 261. Л. 1—2.
Подлинник.
83 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 284. Л. 1-1об. Подлинник.
84 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 65. Л. 1-1об. Подлинник.
85 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 881. А. 1. Подлинник; Конверт 858. Л. 1 — 1 об. Под¬
линник; Конверт 275. Л. 1. Подлинник. В различных документах (см. далее) фамилия Василия
Ильина сына Жерноковых написана по-разному: Жерновой, Жерновых, Жерновов, Жер-
ноков.
86 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 75. Л. 1. Подлинный список.
87 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 888. Л. 9—9об. Подлинник; Конверт 881. А. 1. Под¬
линник; Конверт 905. Л. 1 — 1 об. Подлинник; Конверт 885. Л. 5—5об. Подлинник; Конверт 895-а.
Л. 2. Подлинник; Конверт 885-6. Л. 9. Подлинник; Конверт 905. Л. 2—2об. Подлинник; Конверт
895-а. Л. 8—8об. Подлинник; Конверт 895-а. Л. 7—7об. Подлинник; Конверт 71. Л. 1. Подлинник;
Конверт 269. Л. 1. Подлинник; Конверт 815. Л. 1. Подлинник (расписка посыльного
В. Жернового в получении от И.А. Гачюхина денег — заработной платы для отвоза их наемным
работникам); Конверт 297. Л. 1 — 1 об. Подлинники; Конверт 885-6. Л. 6. Подлинник; Конверт
905. Л. 3—Зоб. Подлинник; Конверт 506. Л. 1. Подлинник; Конверт 897. Л. 1 —1об. Подлинник;
Конверт 885. Л. 5. Подлинник; Конверт 260. Л. 1. Подлинник.
110
работники шуеречанине Максим Гурьев, Леонтий Лазорев и Козьма Леонтьев
в частном письме жаловались выборному «Ивану Алексеевичу» на размер оп¬
латы своих работ по частному найму и на не устраивающие их условия работы;
на письме имеется запись Гачюхина о посланных деньгах этим работным лю¬
дям — Козьме Леонтьеву и другому работнику, а также «уголному мастеру
Моисею Трифонову за жженную яму».88 22 августа выборный отправил деловое
письмо на Алексеевский завод наемному кузнецу Фофану Терентьеву, заверяя
его в сроках и размерах оплаты его труда.89 Также он напоминал иноземцу Пехке
Мартинову (не позднее 17 ноября 1709 года) о выплатах ему с 6 февраля по
17 ноября 1709 года и успокаивал: «а досталные денги посланы тебе будут как с
Введения Пречистые Богородицы новой выборной сядет».90
Своеобразным итогом деятельности выборного И. А. Гачюхина по выплатам
можно считать благодарственное частное письмо ему от писаря от Шуерецкой
волости на Алексеевском заводе Сысоя Никитина от 28 декабря 1709 года: Сысой
шлет свою благодарность за передачу заработной платы (привез сын Гачюхина
Василий) и желает здоровья; далее писарь напоминает о сроках и суммах сле¬
дующих выплат себе и другим наемным работникам волости, а также дает
бывшему выборному некоторые советы об этих выплатах.91 Такие выплаты
действительно последовали: уже 5 января 1710 года Сысой Никитин дал
расписку Гачухину о получении части недоплаченных сумм.92 Также 14 февраля
он выплатил под расписку оставшуюся часть заработной платы заводскому
посыльному В.И. Жернакову, а 15 февраля — заводскому «наерщику» масло-
зерцу Федоту Шубину.93
Управляющий Исак Тегарт вел учет работникам. Так, не ранее 30 марта
1709 года он отослал И.А. Гачюхину для сведения выписку «из книг» Алек-
сеевского завода с поименным списком состоявших при заводе наемных работ¬
никах от Шуерецкой волости на 30 марта 1709 года: три «годовых» и пять «по¬
месячных» (сменных).94
26 июля 1709 года приказчик Тегарт наказал заводскому посыльному Василию
[Ильину сыну] Жернокову взыскать («доправить») с выборных Сумского ост¬
рога, Кемского городка и присудственных волостей недоплаченные их заводским
наемным работникам деньги, и, взяв с собой волостных выборных, возвращаться
на завод; в случае невыполнения долги будут взысканы с посыльного; «Указ»
списан в Шуерецком 3 августа.95 22 августа Жернаков дал расписку И.А. Гачю¬
хину в получении недоплаченных денег.96
Другой управляющий — приказчик Повенецкого завода Герасим Традел
10 октября 1709 года «по царскому указу» выдал ходоку Леонтию Шеверину
доезжую память в Шуерецкую волость о взыскании с выборных и шуеречан
88 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 33. Л. 1—1 об. Подлинник.
89 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 898. Л. 1—1 об. Подлинник.
90 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 233. Л. 1-1об. Подлинник.
91 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 814. Л. 23—24об. Подлинник.
92 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 53. Л. 1. Подлинник.
93 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 902-а. Л. 2. Подлинник; Конверт 11. Л. 1. Подлинник.
94 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 885-г. Л. 8. Подлинник.
95 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 273. Л. 1. Подлинный список.
96 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 905. Л. 4—4об. Подлинник.
111
недоплаченных ими денег заводскому целовальнику Афанасию Горлову по его
челобитной. Указывалось: «А на ослушниках доправить и, доправя, привесть и
отдать ему, целовалнику, с роспискою. И станут чинить какие отговоры,
...привесть их, выборных, с собою на заводы, а переходным их никаким писмам
не верить. А будет, учинишь понаровку, и то все доправлено будет на тебе».97
21 ноября Гачюхин передал ходоку Л. Шеверину эти деньги под расписку для
передачи «заводскому железному целовалнику» Афанасию Горлову.98
Договора найма, расписки в получении заработной платы и положительные
исходы дел о недоплаченных суммах убеждают нас в наличии устоявшегося к
1709 году порядка найма и денежного обеспечения заводских работников силами
вотчинной поморской Шуерецкой волости, его твердом соблюдении. Безусловно,
данный порядок базировался на имевшихся у волости доходах, прежде всего от
Мурманского промысла.
Кроме постоянного государственного тягла в заводских работах, летом
1709 года шуеречане, по царскому указу, вновь приняли участие в проводке
купленной казной за границей яхты по «Осударевой дороге». 28 марта 1709 года
воевода Архангельска П.А. Голицын и дьяк Матфей Семенов выдали уряднику
городского полка Ивану Балтракову доезжую память в том, чтобы он, приехав в
Колу, вместе с находящимися там боцманом, матросами и стрельцами, перегнал
пришедшую из норвежского Варгав яхту в Петербург через Нюхотцкую
пристань, водораздел и Онежское озеро; потомуже «указу» все старосты, соцкие
и волостные люди по пути следования обязывались содействовать без волокиты
скорейшему перегону яхты, а о возникавших обидах и неурядицах им раз¬
решалось слать челобитные для последующего разбирательства.99
Прибыв с яхтой в Нюхчу, урядник направил в Сумской острог и Кемский го¬
родок матроса Федора Стефанова с тем, чтобы он взял у их выборных 100 подвод
с подводчиками и 200 работных людей с канатами и мешками и срочно прибыл
с ними на Нюхотцкую пристань для проводки яхты из Нюхчи «по горе» к
Онежскому озеру — «как наперед сего проводили»; в Шуерецком копия была
снята 27 мая.100
Выборный И. А. Г ачюхин сформировал к 9 июля команду шуеречан и нанятых
волостью карелов, с лошадьми и подводами, и 12 июля отравил ее в Нюхчу.101
При подготовке к проводке кемский выборный Сидор Кузнецов «с товарищи»
известил выборного Гачюхина «с товарищи» о прибытии в Нюхчу государева
посланца-урядника «с указом», и предлагал «тайно», «келейным чином»,
подготовить гонца в Нюхчу и приношение уряднику для передачи ему сов¬
местной жалобы-«челобитья» от обеих волостей, воспользовавшись отправкой
в Нюхчу волостных людей.102
97 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 248. Л. 2 об. Копия.
98 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 860-а. Л. 4. Подлинник.
99 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 248. Л. 1-1об. Подлинный список.
100 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 248. Л. 1об.-2. Подлинный список.
101 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 301. Л. 1-1об. Подлинник; Конверт 835. Л. 1 — 1 об.
Подлинник; Конверт 289. А. 1. Подлинник.
102 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 63. Л. 1-1об. Подлинник. О содержании челобитной
не сказано.
112
В свою очередь, Гачюхин дал знать некоему «выборному ...доту [неразбор¬
чиво] Максимовичу» (может быть, нюхченскому?) о нежелании соседей из
Сороки участвовать в перегоне яхты: они дают на себя «смертные скаски»
(пишутся умершими).103
В целом же, как по вполне деловым, сухим строчкам списков шуеречан,
наемных людей и хозяев лошадей, так и по отсутствию документов о внутри-
волостных конфликтах по поводу проводки яхты, сама эта операция была
воспринята в Шуерецком если и не как вполне обычное, то, во всяком случае,
вовсе не как экстраординарное событие.
Вполне обычной для волости являлась постоянная повинность по обслу¬
живанию Кольской трассы. Интересно, что комплекс документов за конец 1708—
1709 год недвусмысленно доказывает, что руководили ее отбыванием совместно
выборный и земской староста. На выборном лежала ответственность за волост¬
ные траты («проторы»), например, на кормление и поение вином лиц, проез¬
жавших по государственным подорожным, и монастырских управленцев и
посланцев; земской же староста отвечал за предоставление волостных возчиков
на запряженных подводах, то есть за организацию самих перевозок.104
Напомним о призыве старцем Александром на совет по ремонту острога
земского старосты и выборного, и обобщим: земской староста и выборный
совместно отвечали за отбывание традиционных монастырских повиннос¬
тей — будь то содержание в порядке монастырского Кемского острога или
выполнение возложенной на Соловецкий монастырь дорожной повинности;
очевидно, разграничение в их компетенции заключалось в характере вотчинной
эксплуатации: земский староста мобилизовал волощан, а выборный заведовал
уже денежной стороной традиционных отработок. Видимо, данное разграниче¬
ние проистекало из изначальной функции выборного в качестве фискального
окладчика и учетчика податных выплат в рамках самоуправления вотчинной
волости.
Одним из видов гоньбы являлись почтовые перевозки как в сношениях
монастырской администрации между собой и с самоуправлением, так и между
самоуправлением волостей. Запечатанные письма гонцы отдавали адреса¬
там под расписку.105 В ряде случаев расписку получали и от отправителя. 7 мая
1709 года кемский приказной Иоаникий дал «благословение» И.А. Гачюхину о
пересылке в Сумский острог, через посыльного в Сороку, монастырских рас¬
порядительных грамот для монастырских служб; шуерецкому посыльному
предписывалось взять в Сороке у выборных расписку в получении грамот, а
выборному Гачюхину — уведомить старца о пересылке грамот; поскольку от¬
103 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 289. Л. 1. Подлинник.
104 См., например: «Кормовые росписи Шуерецкой волости», конец 1708—лето 1709 года.
(НА КарНЦ РАН.Разряд-1. Конверт 278. Л. 1—2об. Подлинник); «Протор Ивана Гачюхина»,
1709 год (там же. Конверт 22. Л. 1 — 1 об. Подлинник); «1709 году отпуск земского старосты
Евстафея Федорова, что сколко подвод возил, и кого именем, и кому что ряжено подводы, и
то все писано в книге сей по статьям», конец 1708—1709 годов (там же. Конверт 825. Л. 1 —
1об., 3—7об., Конверт 814. Л. 30—31 об. Подлинник).
105 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 855. Л. 2 (расписка старца Иоаникия, 1709 года,
подлинник); Конверт 888-6. Л. 4 (расписки старца Иоаникия, 1709 г., подлинники); Конверт
874-а. Л. 4 (расписка кемского выборного Сидора Кузнецова, 1709 г., подлинник)
113
правка почты из Сороки в Сумский острог не входила в вотчинные обязанности
Шуерецкого, а являлась услугой, старец подписался так: «Иеромонах Иоаникий
Бога молит и челом бъет».106
Традиционными для Шуерецкой волости являлись соляной и слюдяной
промыслы. Конечно, вотчинные поморы имели право на получение дохода с
промыслов, но они оказались сильно регламентированы государством, особенно
слюдяной — вплоть до разрешения вообще ими заниматься для собственной
выгоды. На слюдяной промысел в Маслозерской вараке вообще был назначен
заводской управляющий Иван Мальгин, который ведал бесперебойным
поступлением оконной слюды на заводы. Сохранился его выговор «шуерецким
выборным» от 22 ноября 1708 года о задержке сумского кузнеца с кузнечной
снастью (вовремя не дали подводы): тем «вы учинили великому государю в
слюдяном промысле остановку, и за такое ваше ослушание и противность будет
писано на Заводы, — и в том впредь на вас сыщется», а пока он приказал срочно
переправить в Кемский городок эту снасть и подводы, а также лошадь с
проводником на Слюдяную Бараку.107
Власти же назначали цены на соль и слюду, а также рынки их сбыта. 1 февраля
1709 года комендант Петровских заводов А.С. Чоглоков отдал приказ о произ¬
водстве слюдяного и солеварного промыслов и о ценах за продажу соли и слюды
по царскому указу и «доносительным статьям из военного похода»:108 соль
отдавать в Олонец бурмистрам, но с двойной ценой за продажу, а слюду с
Маслозерской вараки и иных варак — везти на Петровские заводы, с прежней
ценой продажи, но в увеличенном объеме; за уменьшение выпуска последует
взыскание убытков государевой казне лично с целовальников и выборных.109
На данное распоряжение отреагировало самоуправление Кемской волости.
13 февраля ее выборный С. Кузнецов «с товарищи» послал «отписку» шуерец-
кому выборному И.А. Гачюхину «с товарищи» с напоминанием о том, что по
царскому указу разрешено на этот год производить слюдяной промысел на Слю¬
дяных вараках и предложением шуеречанам выделить для этого дополнительно
кузнеца и лошадей по их волостной раскладке.110
Об увеличении промысла заботились и целовальники. Один из них, цело¬
вальник «с вараки» (очевидно, со слюдяного промысла на Слюдяной Мас¬
лозерской вараке), в деловом письме (ранее 21 ноября 1709 года) сообщил
И.А. Гачюхину о найме двух человек на промысел и просил его прислать еще
четырех работных людей.111
Под «целовальниками» в данных источниках следует понимать не волостных
подымных, а особых слюдяных целовальников. Так как промысел находился
106 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 72. Л. 1-1об. Подлинник. Напомним: летом 1709 го¬
да приказным старцем Кемского городка стал иеромонах Александр; видимо, Иоаникий
приводил в порядок распорядительную документацию монастырских властей для отчета о
своей деятельности — традиционно именно в Сумском остроге располагались главные вот¬
чинные службы Соловецкого монастыря на материке.
107 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 524. Л. 1-1об. Подлинник.
108 То есть по указу и распоряжениям из Ставки русской армии в начале военной компании
1709 года.
109 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 252. Л. 1-1об. Подлинный список.
1,0 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 58. Л. 1 — 1 об. Подлинник.
111 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 54. Л. 1-1об. Подлинник.
114
под жестким надзором заводской администрации, то и избираемые волостью
целовальники находились в ее компетенции. 19 мая приказчик Повенецкого
завода Г. Традела отправил Гачюхину наказ по жалобе целовальников Слюдяной
вараки Калины Федорова Сялгозерова и Ивана Герасимова: они были цело¬
вальниками два года, а взяли с них волостной оклад на общих основаниях, не
учтя их поездок со слюдой на Петровский завод; Традел приказал возместить их
затраты — и выборному пришлось выплатить им 4 рубля 28 алтын 2 деньги.112
Вообще администрация заводов, да и Казна в целом, всемерно заботилась об
увеличении денежных поступлений с вотчинного Поморья (средства шли в том
числе на заводы). Так, 30 ноября 1709 года, при новом шуерецком выборном
Сидоре Михайлове, вице-комендант при Петровских заводах Д.С. Чоглоков
проинформировал выборных соловецких вотчинных волостей о скором приезде
к ним царского надсмотрщика Москвитина Василия Исаева, имевшего задачу
«учинить по-полнение» казне через выявление неучтенных объектов и статей
для налогообложения; особенно будут проверяться таможенные и кабацкие
бурмистры. Поэтому вице-комендант потребовал от выборных всяческого со¬
действия надсмотрщику — везде его сопровождать и давать понятых и ходоков
для расссылок.113
Надсмотрщик остановился в Кеми, поэтому в источниках он зовется еще
«кемским надсмотрщиком». Именно он возглавил сборы на государство питейной
и таможенной прибыли: давал наказы на избрание новых выборных таможенных
бурмистров и кружечных целовальников к волостным кружечным дворам
(кабакам). Об этом недвусмысленно говорят его доезжие памяти от 20 декабря
1709 года шуерецкому самоуправлению о порядке выборов и приведении их к
присяге (перед ним в Кеми) и первоочередных действиях вновь избранных
лиц.114 Впрочем, распоряжения избранным отдавал и их вотчинник.
Все это время Шуерецкая волость продолжала находиться в вотчинном вла¬
дении Соловецкого монастыря, выплачивая вотчинные подати и производя
отработки на монастырь. Собирать и выплачивать недоимки входило в обя¬
занности того выборного и целовальников, в чей год они образовывались.
Соловецкая администрация во главе с архимандритом Фирсом по-прежнему
имела право суда над шуеречанами и разбора конфликтов, возникавших в среде
вотчинных поморов, — в том числе по заводским делам.
Например, 28 января 1709 года кемский приказной старец Иоаникия отослал
наказную память выборному Шуерецкой волости И.А. Гачюхину о присылке в
Кемский городок шуеречана Ивана Евдокимова, который бил челом архимандриту
Фирсу и соборным старцам на кемлянина в расчетах за заводскую работу.115
9 февраля 1709 года кемский выборный С. Кузнецов предложилИ.А. Гачю¬
хину поставить в Кемь дополнительные бревна и тес на строительство мо¬
настырской трапезы за шуерецкую четверть, в счет общей повинности, пригла¬
шая его для расчетов в Кемь.116
112 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 504. Л. 1 — 1 об. Подлинник.
113 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 505. Л. 1-1об. Копия. В документах В.И. Москвитин
именуется также Москвиным Василием Исаевым (см. ниже).
114 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 146. Л. 1 — 1 об. Подлинные списки.
1,5 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 893. Л. 1 — 1 об. Подлинник.
116 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 234. Л. 1 — 1 об. Подлинник.
115
Не ранее 12 марта 1709 года жительница Шуерецкой волости Меланья Ар¬
темьева, вдова Максима Лутьянова, подала вотчинным властям Соловецкого
монастыря архимандриту Фирсу, келарю Иллариону, казначею Дорофею и
соборным старцам челобитную («жалобу») на шуеречанина Симона Тирлея о
заниженной оценке хлеба, взысканного им по долгу ее умершего в Архангельске
мужа (таможенные целовальники оценили хлеб дороже); она просит вернуть
разницу. В ответ 12 марта кемский приказной старец Иоаникий Фушак, по
приказу соловецких вотчинных властей, наказал бурмистру таможенного сбора
(видимо, кемскому) Никифору Андрееву117 разрешить долговой спор
челобитчицы вдовы Меланьи с С. Тирлеем: взяв с собой кемского вотчинного
стрельца Артемия Калгу, беспристрастно оценить взысканный хлеб и в случае
заниженной оценки Симоном, взыскать с него «налишные денги» в пользу
Меланьи.118
Кемский бурмистр, как житель вотчины, был обязан подчиняться вотчиннику.
Очевидно, что его отношения с государством ограничивались именно функцией
таможенного бурмистра, тогда как монастырь использовал его традиционные
функции оценщика. Перед нами — пример двойственности в положении во¬
лостного самоуправления как низового выборного вотчинного аппарата управ¬
ления: с одной стороны, он традиционно подчинялся своему вотчиннику, а с
другой — государственным властям в рамках утвержденных ими новых функций.
Разумеется, сказанное относится и к волостному голове — выборному.
Так, 15 марта 1709 года старец Иоаникий предписал шуерецкому выборному
Гачюхину разобрать жалобу шуеречанина Ивана Фефилова сына Бородина на
Матфея Жигляева о пропаже рукавиц, «чтоб впредь о том челобитья не было», и
выслать Ивана Фефилова к нему в Кемский городок «того часу не мешкая без
всякого отлагательства».119
Самоуправление отстранялось от расследования в делах по обвинению самих
волостных выборных — тогда разбирательство и суд вершил вотчинник. Ранее
12 апреля 1709 года шуеречанин Никита Анисимов пожаловался соловецким
властям, архимандриту Фирсу, келарю иеромонаху Иллариону и казначею иеро¬
монаху Дорофею на членов самоуправления Шуерецкой волости Аникея Иванова
и Аникея Трофимова о неправильном налоговом окладе: они не учли его траты
посыльным на Петровские заводы со своей лошадью до Шуньги и взыскивают
с него сверх мирского оклада 6 рублей. 12 апреля приговор по делу вынес лично
Иоаникий: выборному 1708 года Шуерецкой волости Евстрату Ильину120 учесть
при взятии налога траты Никиты на «мирской посылке», так как он выезжал на
Петровские заводы «по государеву делу», и не требовать с Никиты допол¬
нительных б рублей по мирскому окладу.121 Более того, 13 апреля Иоаникий от¬
правил в Шуерецкое кемского стрельца в помощь (и, очевидно, для контроля)
117 В Шуерецком к таможенным сборам избирались целовальники, а не бурмистр (см. вы¬
ше; напомним, шуерецкими целовальниками таможенного сбора на 1709 год являлись Никита
Андреев и Яков Барабанов).
118 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 271. Л. 1-1об., 2-2об. Подлинники.
119 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 37. Л. 1. Подлинник.
120 По устоявшемуся в вотчине порядку, выборный прежнего года продолжал отвечать за
полное выполнение волостного бюджета за «его год».
121 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 400. Л. 1-1об. Подлинники.
116
И.А. Гачюхину, которому, в свою очередь, и указывалось выполнить решения
архимандрита Соловецкого монастыря Фирса и соборных старцев по челобитьям
вышеназванных двух пгуеречан.122
Таким образом, даже в случае обвинений лиц самого самоуправления,
монастырь-вотчинник все равно не мог обойтись без содействия волостных
выборных. Тем более, вотчинник привлекал их при своем расследовании
судебных дел в отношении волощан. Например, 7 июня 1709 года монастырь, по
благословению архимандрита Фирса и приговору келаря монаха Иллариона,
казначея иеромонаха Дорофея и соборных старцев, отправил стрельца Сумского
острога Семена Потемина в Шуерецкой волости арестовать и доставить в мо¬
настырь ряд шуеречан (Евдокима Хапугу и других); особо подчеркивалось, что
сам арест должен производиться только вместе с выборным Шуерецкой волости
и мирскими людьми; содержится угроза наказанья стрельцу за неисполнение.
Внизу — дописка шуерецкого копииста: «У сей наказной памяти Соловецкого
монастыря печать приложена».123
И, конечно же, несмотря на все заводские работы поморов и очередную
проводку ими судна по «Осударевой дороге», монастырь-вотчинник продолжал
собирать свои подати с вотчинных волостей. 7 декабря 1709 года, по благо¬
словению высших соловецких властей и по приказу Сумского острога закупной
службы иеродьякона Николая, монастырский сборщик данных и оброчных денег
сумский стрелец Петр Васильев сын Никонов получил под расписку у
шуерецкого выборного И.А. Гачюхина монастырские подати: данные и оброчные
деньги за 3 црена, с тяглых дворов крестьян и бобылей, за местный рыбный
промысел у островов Кималища, тиунские доходы и другие сборы за 1709 год.124
А позднее, 5 апреля 1710 года, монастырский слуга подымного сбора Михаил
Иванов взыскал с бывшего выборного 1709 года Гачюхина и целовальника Ивана
Зайкова дополнительный сбор «московские платежи» (за хлеб и рыбу) — в счет
возмещения вотчиннику его трат за своих крестьян в Москве — с 43 дворов, по
рублю со двора, за прошлый 1709 год.125
Все вышеописанные многообразные затратные тягловые повинности
Шуерецкой волости на государство и вотчинника были немыслимы без твердого
и постоянного учета выборным и целовальниками всех доходов и расходов. За
год выборного И.А. Гачюхина волостная документация сохранила: черновик
росписи денежного и хлебного прихода и расходов Шуерецкой волости;126 «Вы¬
писка ис книг, на ком что взять недоплаченных денег» (не ранее лета 1709 года);127
122 Видимо, И. Ф. Бородина и Никиты Анисимова. НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 891.
Л. 1. Подлинник.
123 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 266. Л. 1 — 1 об. Подлинный список.
124 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 296. Л. 1 — 1 об. Подлинник.
125 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 269. Л. 1 — 1 об. Подлинник.
126 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 299. Л. 1об.—2об. Подлинник. Датирована по записи
части текста на обороте листа делового письма выборного И.А. Гачюхина по делу о проводке
по «Осударевой дороге» яхты.
127 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 303. Л. 1—4об. Подлинник. Датирован по фразе: «На
Иване Реболце Меншем 13 алтын, да мирских денег на нем, что в Нюхчи у яхты издержал 2
алтына».
117
черновые записи о неучтенных расходах шуеречан;128 черновые росписи
расходов («проторная») подымных целовальников Шуерецкой волости Федора
Денисова и Ермолы Фомина;129 черновая запись выборным Шуерецкой волости
И.А. Гачюхиным о расходовании волостных средств (конец 1709 года).130
Для покрытия расходов волости выборный мог занимать деньги на сторо¬
не, даже у частных лиц. Среди документов имеются две расписки за сентябрь
1709 года: нюхчанина Василия Прокофьева сына Канбалина о выплате ему
И.А. Гачухиным денег по заемной кабале; его же расписка Гачюхину и мирскому
человеку Аникию Иванову о выплате денег по неуказанной причине.131
Возможно, сам заем денег состоялся летом 1709 года, во время пребывания
шуеречан в Нюхче для проводки яхты по «Осударевой дороге».
Наконец, все эти черновики сводились в одну отчетную финансовую до¬
кументацию самоуправления Шуерецкой волости, которая сразу же бралась на
проверку новыми выборными и целовальниками, и они выносили по ним свое
решение. Этот документ представляет собой запись об учете и приеме всех
средств («по щете мирских людей в приеме»), в том числе по волостным
Проторной и Сносной книгам, у «прежнего выборного» И.А. Гачюхина132 — с
окончательным итоговым приговором волости: «В приходе всех 901 рубль
31 алтын 4 деньги... В приеме денег всех 906 рублей 19 алтын. Проторей всех 907
рублей 24 алтына. В пропаже 7 рублей 11 алтын».133Впрочем, бывший выборный
И.А. Гачюхин не согласился с «пропажей» семи с третью рублей и составил (для
себя на память для продолжения спора?) «Роспись Ивана Гачюхина, в которой
переку и в чьей протори скол мне на отчет в щет не положено». В ней учтены все
спорные статьи («переки») расходов — «проторей» волости и отдельных лиц, за
которые пока он не смог отчитаться. Например: «Да в Сносной книге в первой
переку не доложено 7 алтын; да в Сносной книге Повознина134... 28 алтын 2 денги».135
В заключение анализа источников за год выборного Гачюхина отметим
документ по церковному управлению. В сентябре 1709 года выборный выплатил
церковному дьячку Кушерецкой волости Силуану Шавалину причитавшиеся с
Шуерецкой волости руги.136
128 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 276. Л. 1-1об. Подлинник. Записи датированы по
фразе: «Принял у Евстрата Поспелова в дважды 21 рубль, ис тех денег яс, Иван, платил Ко¬
нану Амосову...» (Евстрат - выборный 1708 года, Иван - Иван Гачюхин, принявший у Пос¬
пелова переходящие суммы волостного дохода).
129 Разложены по разным конвертам, но должны идти в следующем порядке: НА КарНЦ
РАН. Разряд-1. Конверт 148. Л. 1. Подлинник; Конверт 141. Л. 1. Подлинник; Конверт 149.
Л. 1 — 1 об. Подлинник; Конверт 152. Л. 1. Подлинник.
130 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 857. Л. 2. Подлинник. Авторство устанавливается по
фразам: «платил я, Иван, мучных денег..., протор Ивана Повозина, которые он взял у подым¬
ного целовальника Никифора Курицына,- и тех денег выдал я, Иван, слуге Родиону в Кемь»
(имеется в виду кемский монастырский слуга Иродинон Кирилов — см. выше).
131 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 62. Л. 1-1об. Подлинник; Конверт 279. Л. 1-1об.
Подлинник.
132 Устанавливается по фразе: «а вина у Гачюхина выпоено...».
133 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 811. Л. 16— 16об. Подлинник.
134 Имеется в виде выборный Шуерецкой волости 1707 года И.Ф. Повознин.
135 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 232. Л. 1. Подлинник.
136 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 39. Л. 1. Подлинник. Руга - ежегодное вспомощество¬
вание на содержание монастырей, приходских церквей, духовенства и причта. Шуерецкое вхо¬
дило в Поморскую десятину Архангельской и Холмогорской епархии с центром в Куш-реке.
118
Таков корпус источников шуерецкого самоуправления за год пребывания
Ивана Алексеевича Гачюхина выборным Шуерецкой волости. Документы за
последующие годы представлены в архиве не столь обильно, но все же и они
вносят свои ценные характеристики бытия поморской вотчинной волости в годы
Северной войны со Швецией.
По-прежнему важнейшей обязанностью волости являлось обеспечение ра¬
боты Петровских заводов. 10 января 1710 года маслозерец Федот Григорьев сын
Шубин получил от прежнего выборного Гачюхина недоплаченную в 1709 году
заработную плату, и в тот же день новым договором с тремя шуеречанами —
частными лицами, в том числе и с Гачюхиным, вновь нанялся за 9 рублей на
Алексеевский завод в «черные работники» на год, с 17 января 1710 по 17 января
1711 года; взял аванс и обязался выполнять все положенные работы и не сбежать
с завода, в чем и «дал на себя» им эту «запись».137 На заводе, однако, Федот за¬
должал ранее заводскому целовальнику, «а расплатитца нечем». И 26 января
управляющий Исак Тегарт послал в Шуерецкое солдата с наказом на имя
шуерецкого выборного Сидора Михайлова сына Денисова, требуя от него выдать
с посланным под расписку первую мартовскую часть денег, приходящуюся на
оплату Федоту Шубину (а всего ему «ряжено деветь рублев»).138
Показательно, что данный наказ отправляется не частным наемщикам, а
выборному. Федот Шубин, кстати, тогда же исполнял и другую работу — за¬
водского посыльного от всей Шуерецкой волости; только 22 августа шуеречане
наняли вместо него нового посыльного Логина Стефанова из Листьей губы
Паданского погоста Олонецкого уезда.139
Главную заботу управляющего И. Тегарта, конечно же, составляла
организация бесперебойной работы Алексеевскою завода. Поэтому 22 апреля
1710 года он наказал всем выборным Сумского острога, Кемского городка и их
присудственных волостей и деревень незамедлительно прислать с его по¬
сыльным Корнилием Стефановым работников по своему окладному числу (доли
приписной повинности) для обжига железной руды, чтобы крица была готова к
половодью, для вывоза ее на баркасах к Петровским заводам. Также Тегарт при¬
казал выслать на завод недобранных в 1709 году работников Сумского стола из
деревень Евдо-губы, Лапино и Сумострова и всем выборным быть готовыми по
первому требованию выслать дровосеков; кроме того, он указал немедленно
отчитаться «ведомостью» на Петровские заводы о посланных с мест заводских
работниках поименно и о сроках их высылки; в Шуерецком «указ» Исака Тегарта
был списан 7 мая.140
И все же работа по перевозке поморами железной руды на завод шла с
задержками. Обеспокоенный этим, 23 ноября Тегарт отправил в поморские
волости, в Сумской острог, Кемский городок и их присудственые «столы» Семена
Красного и Луку Стефанова, веля им проверить все оклады отработок по обжигу
и возке железной руды на завод и пристани, а к 1 декабря — с мобилизованными
137 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 902-а. Л. 3. Подлинник; Конверт 814. Л. 8—8об.
Подлинник.
138 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 47. Л. 1. Подлинник.
139 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 888-а. Л. 2. Подлинник.
140 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 146. Л. 2. Подлинный список.
119
волостными жителями и старостами явиться на заводы для выполнения годового
задания и погашения недоимки; посланец был снабжен ведомостью с росписью
по вотчинным Кемской, Шуерецкой и Нюхчинской волостям величины отра¬
ботанного и недоимок (в пудах железной руды) за 1709—1710 годы.141
Кроме того, 21 мая, «по царскому указу» управляющий Тегарт наказал вы¬
борному Шуерецкой волости срочно выбрать и прислать на завод мирского
человека для отвеса железной руды; отвесщик должен знать причитающееся на
волость окладное число повинности по перевозке рудовозами к пристани руды,
полученной от наемщиков — «жгалников» (они выплавляли крицу); традиционно
Тегарт грозил выборному наказанием в случае затягивания присылки и простоя
подвозчиков.142
Как и прежде, обязанности вотчинных поморов заключались не только в
работах на заводах. 5 февраля 1710 года приказчик Повенецкого завода Герасим
Традел наказал выборному Сумского острога Алексею Чюрилину прислать
семгу, палтус и сельди для обеспечения прибывающих на Петровские заводы
высших морских чинов; при этом расходы на покупку рыбы и ее провоз на
Повенецкий завод делился пополам между самоуправлением Сумского ост¬
рога и Кемского городка и их присутственных деревень, том числе Шуерецкого.
Впрочем, сама рыба закупалась у поморов — частных лиц рыночной «поволною
ценою».143
А 20 июля Г. Традел выдал своему посланцу Ивану Шалгачеву доезжую память
(«указ») о срочном выполнении царского указа о починке мостов и приготовлении
лошадей от Нюхчи до Повенца; распоряжение касалось в том числе Кеми и
Шуерецкого, которые тоже должны были отчитаться о начале его выполнения;
кроме того, всем выборным и старостам приказывалось перевозить и кормить
Шелгачева за счет волостей.144
В области соблюдения законности и охраны правопорядка заводские власти
действовали в Поморье точно также, как и соловецкий вотчинник — опираясь на
волостное самоуправление. Например, 21 марта 1710 года вице-комендант Д.С.
Чоглоков наказывал выборному Кемского городка Григорию Трофимову и
десяцким арестовать у жителя Шуерецкого Якова Клоча и доставить на Пет¬
ровские заводы жителя олонецкого Шунгского погоста Трофима Кирилова,
подозреваемого в воровстве у вдовы Ирины Ивановой дочери из деревни Ко¬
кориной Кижского погоста (на Трофима показал другой вор Тимофей
Евдокимов); о поимке предписано срочно доложить в Канцелярию Петровских
заводах A.C. и Д.С. Чоглоковым; в Шуерецком самоуправлении приказ был
списан 9 апреля.145
Но вотчинник Соловецкий монастырь по-прежнему оставался главным
правоохранителем, судьей и арбитром в своей Поморской вотчине. В 1710 году
между шуеречанами и кемлянами возник большой денежный спор по поводу
совместного обслуживания Кольской трассы, ремонта караульни в Кемском
141 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 114. А. 1 — 1 об. Подлинный список.
142 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 124. Л. 1. Подлинник.
143 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 125. Л. 1-1об. Подлинник.
144 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 115. Л. 1 —1об. Подлинный список.
145 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 125. Л. 2. Подлинный список.
120
городке и отправки поморов к границе в караулы. Конкретно, шуеречане,
выборный и мирские люди жаловались властям Соловецкого монастыря:
прошлогодний шуерецкий выборный Иван Гачюхин ездил в Кемский городок в
нынешний 1710 год считаться с кемлянами в отпуске подвод до Керети, которые
шли с Русского конца (с юга, от Сороки — см. выше), и выяснил, что на счет Шуе-
рецкого записано девять лишних подвод (а у них в Шуерецком отпуски всех
подвод записаны); в 1709 году также кемляне посчитали за шуеречанами про¬
водку ряда судов на 4 рубля 16 алтын; они же набавили лишние деньги за починку
кемской караульни (6 рублей 3 алтына), но ведомости за починку не дали; за¬
писали за ними подводы, «что ездил с завода посылыцик» на Маслозерскую
слюдяную вараку, а за 1708 год — еще и траты за посылыциков на их слюдяном
промысле на Ям-острове на Еловце; кемляне посчитали общие траты за
«порубежные ходы» (походы) только за шуеречанами, хотя эти расходы должно
было нести все Поморье. Поэтому в ответ архимандрит и соборные старцы
приказали кемскому старцу Александру и монастырскому слуге Иродиону
Кирилову: рассмотреть данное дело в Кеми, на Монастырском дворе, открытым
судебным процессом — в присутствии сторон и опираясь на записи подо¬
рожных; «указ» содержал требование: судить «в Божию правду, одной стране
не пороновить, а другой — не согрубить, чтоб нам вредь челобитья не было».146
В 1710 году в Поморской десятине стала отчетливо проявляться линия Церкви
на борьбу со старообрядчеством. 29 марта 1710 году архиепископ Холмогорский
и Важский Рафаил отослал архимандриту Соловецкого монастыря Фирсу и
соборным старцам указную грамоту о борьбе со старообрядчеством в силу указа
царя Петра I Алексеевича из Патриаршего Духовного приказа (пришла владыке
тогда же, 29 марта 1710 года): приказывается отослать во все вотчинные церкви
свои «указы» об обязательном исповедовании и причащении всех прихожан на
святую четыредесятницу (в Филиппов пост), а об уклонившихся доложить,
скрывающихся по лесам старообрядцев арестовать и выслать владыке; в Шуе¬
рецком данный «указ» был скопирован шуерецким священником Василием
Семеновым.147
Приписная заводская повинность фигурирует и в документах за 1711 год.
Так, 3 февраля, по царскому указу, комендант и вице-комендант А.С. и Д.С. Чог-
локовы направили известного нам уже Москвина (Москвитина) Василия Исаева
в Поморскую вотчину Соловецкого монастыря — в Сумский острог, Кемь и Нюх-
чу — д ля досмотра лесов и организации лесосплава по рекам Сума, Кемь, Нюхча
и между ними; ему будут помогать посланные ранее с заводов Афанасий Сибиряк
и подьячий Михаил Петров, а бурмистрам и выборным следовало предоставить
посыльному «знающих людей» и давать подводы; результат досмотра было
велено представить в канцелярию Петровских заводов.148
Тем временем на Алексеевском заводе вновь произошла заминка. 3 декабря
1711 года приказчик Исак Тегарта дал ходоку Матфею Тренану доезжую память
146 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 650. Л. 32-32об. Подлинники; Конверт 20. Л. 1 — 1 об.
Отпуск.
147 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 402. Л. 1-2. Заверенная копия. Архиепископ
Холмогорский и Важский Рафаил Краснопольский занимал холмогорскую и важскую
(архангельскую) кафедру с 23 марта 1708 по 5 ноября 1711 года (История иерархии. С. 30).
148 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 117. Л. 1—2. Подлинный список.
121
и «Роспись» о повинностях на заводских работников для поморских волостей (в
Сумском остроге, Кемском городке и присудственных волостях и деревнях
Сумского и Кемского столов). Он приказал привести на Алексеевский завод
опоздавших «дроволожей», заготовителей угля, обжегщиков и возчиков железной
руды (к 1 января 1712 года), а вмести с ними — и старост, для точного расчета
повинностей по их волостям; предусмотрено наказание за неявку.149
Новый расчет старостами заводских повинностей потребовался, очевидно,
потому, что осенью 1711 года в Поморской вотчине Соловецкого монастыря
прошла очередная перепись (ее результаты в селе Шуерцком описаны выше).
Дело в том, что 20 марта 1711 года вышел царский указ о повышении ставок
некоторых налогов. Но 25 октября архимандрит Фирс, келарь Илларион и каз¬
начей Дорофей дали наказ сумскому монастырскому слуге денежного сбора
Михаилу Иванову о сборе новых налогов не по указу, а по своему «пригово¬
ру» — брать пока по 1 рублю 2 алтына из-за «крестьянской скудости и заводских
работ». В подтверждении данной позиции и нужна была новая перепись («имен¬
ные книги») всей вотчины, составление которой также возлагалось на слугу;
деньги же приказывалось собирать ему вместе с выбранными волостными цело¬
вальниками, а вотчинным крестьянам — «верстаться между собой по животам,
промыслам и головам в дворовое число»; собранные налоги охранять с помощью
взятых у приказных старцев стрельцов; поездки слуги Михаила должны опла¬
чивать волости.150
Позиция монастыря и проведенная перепись не понравились уже заводской
администрации, которая решила провести собственную перепись вотчины. Для
этого 15ноября 1711 года комендант Петровских заводовА.С. Чоглоков информи¬
ровал самоуправление вотчинных поморских волостей о проведении данной
переписи посланным к ним Дмитрием Алтуфьевым (у него имелся наказ
переписать соляной и иные промыслы, дворы людей) — по указу царя Петра
Алексеевича и приказу Санкт-Петербургского губернатора Александра Дани¬
ловича Меншикова; в связи с этим всем лицам, самоуправлению и жителям,
приказывалось быть «во всем послушными» посыльному и снабжать его транс¬
портом, едой и писчими принадлежностями.151 Новый переписчик, кстати, тогда
же проследил за выборами таможенных, кружечных и ларечных бурмистров и
целовальников152 — сборы таможенной и кабацкой прибыли оставались за
государством.
На фоне всех этих забот заводских и вотчинных властей внутренняя жизнь
волости и ее самоуправления продолжалась заведенным порядком. Выборный
1711 года Евдоким Трофимов «стоварищи» вовремя составили Окладную книгу
волости — «хто с чего обложен»;153 10 января он заплатил все монастырские
подати без недоимки,154 а 18 мая, вместе с целовальником Максимом Яковле¬
вым — монастырский единовременный сбор за выкуп пленных (так вотчинник
149 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 397. Л. 1-2. Копия.
150 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 398. Л. 1-2об. Заверенная копия.
151 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 669. Л. 1-1об. Подлинный список.
152 Сведения Наказной памяти комиссара А.И. Тормасова от 7 марта 1712 года (НА КарНЦ
РАН. Разряд-1. Конверт 802. Л. 1—2об. Подлинный список.)
153 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 906. Л. 1-10об. Подлинник.
154 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 503. Л. 1-1об. Подлинник.
122
возмещал себе эти свои выплаты 1710 года);155 и наконец, по приказу A.C. и
Д.С. Чоглоковых, 1 ноября 1711 года шуеречане избрали нового выборного
Тимофея Емельянова с двумя помощниками.156
1712 года принес большие изменения в заводскую организацию. Олонецкие
Петровские заводы, вместе со всеми мастеровыми и прочими работниками, а
также со всеми причитавшимися заводам выплатами поступали в ведение
Адмиралтейства. И хотя сенатский указ об этом вышел 6 июня,157 но должностное
лицо Адмиралтейства — комиссар Иван Афанасьевич Тормасов — утвердился в
Олонецком уезде уже с начала 1712 года. Правда, местом его пребывания стал
город Олонец, а не Петровские заводы, где оставалась заводская Канцелярия
во главе с комендантом и вице-комендантом Чоглоковыми.
Несмотря на это, именно И.А. Тормасов отдавал вотчинному Поморью рас¬
поряжения, которые ранее давались заводской Канцелярией. Так, 19 января он
приказал поморским бурмистрам закрыть все пограничные заставы и отправить
всех пленных шведов в Олонец: «его княжей светлости» А.Д. Меншикову стало
известно, что пленные шведы намерены бежать в Швецию, и поэтому для
предотвращения их бегства в Олонец прибыл генерал-адъютант Полянский,
который и собирает там пленных.158
7 марта И. А. Тормасов озаботился довыборами таможенных, кружечных и
ларечных бурмистров и целовальников, наказывая поморским выборным
1711 и нынешнего 1712 года Сумского острога, Кемского городка, Шуерецкой,
Сорокской и Нюхчинской волостей довыбрать оставшихся и привести их к
присяге, а списки выборной документации («выборы») прислать к нему в
Олонец.159
А на следующий день, 8 марта, комиссар отправил в вотчинное Поморье, в
адрес всех выборных, крайне любопытную инструкцию — он пожелал получить
представление о реальном положении дел на местах и проверить деятельность
заводской администрации и вотчинника. Было приказано составить «по
нижеписанным пунктам» отчеты «поморским земским, таможенным и кабацким
бурмистрам» за своими подписями. Среди пунктов значились: «От города
Архангельского на Алексеевские и протчие заводы что в котором году ржи
привезено,... ичто числом было работников, и почему им найма давано...?»; «Ас
которых мест работников и подводчиков не выходило и за то с их что с которой
волости взято на заводы ... денгами?»; «Какие сборы у них кроме окладных
были? »; «На комендантов Чоглоковых сборы какие были? »; «Отчего пустоты
учинилися в тамошних поморских местех во всех соловецких вотчинах и с каких
тягостей?».160
Безусловно, И.А. Тормасов готовился занять место Чоглоковых, сбором комп¬
ромата он готовил для этого почву и в пользу Адмиралтейства, и для себя. Видимо,
во исполнение этого желания он направил в вотчинное Поморье своего
доверенного человека — подьячего Василия Кисилева, снабдив его подорожной
155 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 68. Л. 1-1об. Подлинник.
156 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 70. Л. 1—2. Подлинник.
157 История Карелии с древнейших времен. С. 198.
158 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 663. Л. 1—1 об. Копия.
159 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 802. А. 1—2об. Подлинный список.
160 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 19. Л. 1-1об. Копия.
123
(от 17 марта) и наказом (от 13 марта) земским, таможенным, кабацким и соляным
бурмистрам и старостам Сумского острога, Кемского городка, Нюхченской и
Шуерецкой волостей и иных поморских мест этого года и прошлых лет: они
должны быть «во всем послушны» посыльному.161 Правда, о содержании работы
В. Кисилева данные документы ничего не сообщают. Но мы с большой долей
уверенности можем предположить, что подьячий собирал материал по пунктам
вышеприведенной инструкции И.А. Тормасова.
Тем временем приписные работы продолжались. Так, 11 января 1712 года
ряд наемных работников получили от выборного Тимофея Емельянова причитав¬
шуюся им заработную плату, а 27 января управляющий Алексеевским заводом
Исак Тегарт дал группе шуеречан-зимовиков расписку о принятии у них
заводских работ (они жгли дрова на уголь).162
Традиционно работало и самоуправление. 12 мая выборный Т. Емельянов
выплатил вотчинную подымную подать с «дворового числа» — с 62 дворов
Шуерецкого и его присутственных деревень Гридиной Губы и Калгалакши, а
1 ноября — монастырские подати за 1712 год.163 За 1712 же год сохранилась
«Книга выборного Тимофея Емельянова с товарищы сносная, кому что снесено
и дано денгами и иными всякими потребами»; в ней отмечены траты на
содержание не только посланцев Соловецкого монастыря, но и Петровских
заводов, писца Д. Алферьева, на подарки и приношения «в почесть» властям.164
Напомним, что ратные сборы за 1704 год платили 79 дворов селений Шуи,
Калгалакши и Гридиной Губы. Таким образом, по объективному показателю
числа жилых дворов — снижение на пятую часть, 21,5 % — выходит, что
хозяйственная сила волости за это военное десятилетие действительно сильно
уменьшилась. Соловецкие власти были правы.
Также за 1712 году мы имеем церковную Расходную книгу Шуерецкого
прихода. В ней записаны все приходские траты (по октябрь): на воск, церковное
вино, масло древяное, муку пшеничную (выпекались просвиры), «светлицу» [?],
2 шандала; «в Полтам-корге Кондратей Попков ставил избу, перевозил з
Гяместрова»; «Мокею Яковлеву дано, что у Клементья вверху крест починил»,
за дрова и их привоз, «крашенину на патрахил»; подведен общий итог расходам:
«По сим книгам в росходе 40 рублей 5 алтын».165
В 1713 году, 1 марта в приходе составили «Перепись книгам церковным на
престолах» — от нее сохранилось только начало (нижний край листа оборван).166
А1 августа 1714 года появилась «Роспись церковной посуды, сколко чего послано
в Кемской городок к священником к Григорию да Ануфрею на поддержание»:
161 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 664. Л. 1. Подлинный список; Конверт 668. Л. 1.
Подлинный список.
162 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 683. Л. 1 — 1об. Подлинник; Конверт 905. Л. 11.
Подлинник. Очевидно, что эти шуеречане жгли уголь для горнов завода зимой.
163 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 854. Л. 2—2об. Подлинник; Конверт 67. Л. 1 — 1об.
Подлинник.
164 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 677. Л. 1—13об. Подлинник.
165 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 825. Л. 2—2об. Подлинник. В тексте имеется в виду
ремонт креста на шуерецкой церкви во имя св. Климента папы Римского; «крашенина на
патрахил» — окрашенный холст для епитрахили.
166 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 952-а. Л. 2. Подлинник.
124
церковные вещи (потир и прочее), посылались в Кемь «на поддержание, а не в
цену», то есть для использования, а не на продажу.167
Данное документирование церковной жизни сопровождало существенную
новацию в бытии Поморской десятины епархии: не позднее марта 1714 года ее
центр переместился из черносошной Куш-реки в вотчинный Сумский острог, и
его старший сумский Никольский священник Лука Андреев стал десяцким
священником Поморской десятины, что усиливало перед епархией и позиции
вотчинника — Соловецкого монастыря.
Конечно, в переносе центра десятины в Сумский острог присутствовала
логика — и географическая, и управленческая. Вотчинная Сума стояла почти
посередине всего западно-беломорского побережья (а значит, и десятины), тогда
как Куш-река находилась на его самой южной окраине. Правда, с точки зрения
сухопутных коммуникаций путь из Холмогор и Архангельска в западное Поморье
пролегал через Куш-реку (из селений десятины она стояла одной из первых), но
по морю ближе находился Сумский острог. Думается, данное решение было
продиктовано и тем, что владыка Варнава надеялся на влиятельнейшего в По¬
морье церковного Соловецкого вотчинника прежде всего в решении самой
застарелой местной церковно-государственной старообрядческой проблемы.
Поэтому именно десяцкому священнику Луке Андрееву новый архиепископ
Холмогорский и Важский Варнава отослал свой указ от 3 марта 1714 года об уси¬
лении борьбы со старообрядчеством. Владыка напомнил о прошлых указах и
грамотах (см. выше: указ на имя кушерецкого десяцкого 1710 года), требовавших
от десяцких и приходских священников быть примером для прихожан, а
прихожанам — поститься, молиться, причащаться и исповедоваться; указы эти
должны постоянно зачитываться в церквах. Теперь владыка потребовал от
десяцкого и его священников вести особые «росписи», в которых заносить имена
постившихся и особенно — исповедовавшихся и причастившихся в недели поста
св. Четыредесятницы, а также особо записывать в них имена уклонившихся от
исповеди; эти «росписи» за своими подписями надлежало отправлять в ар¬
хиерейский Духовный приказ. Указ содержал угрозу десяцкому и священникам:
в случае неподачи «росписей» — «быть от владыки в жестоком наказании без
пощады», а уклонившимся от исповеди грозил «гражданским судом». Данная
указная грамота должна была быть вывешена («прибита») при приходских
церквах и зачитываться на службах. Подлинный список с этой указной грамоты
владыки для Шуерецкого подписал десяцкий Лука Андреев.168
19 августа 1714 года архиепископ Варнава довел до сведения сумского
десятского Луки Андреева содержание царского указа о лечении раненых
солдат в лазаретах: средства на лазареты и лечение должны собираться с
Патриарших земель и из епархиальных доходов; в связи с этим размер венечной
пошлины за венечные записи увеличивался в два раза, а эти деньги должны
направляться в Канцелярию Сената три раза в год. Владыка указал исполнить
167 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 931. Л. 1. Подлинник.
168 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 650. Л. 23-24 об. Заверенная копия. Архиепископ
Холмогорский и Важский Варнава занимал кафедру с 28 августа 1712 по 8 октября 1730 года.
(История иерархии. С. 30).
125
царский указ. Подлинный «указ» Варнавы подписал епархиальный «судья
духовный игумен Мардарий», данную шуерецкую копию — десяцкий Лука.169
Вообще, постоянные угрозы «казнью» от вышестоящих властей нижестоящим
властям и жителям особенно умножились в 1710-х годах. Как помним, данный
факт усиления репрессивной составляющей управления прослеживается по
шуерецкой документации уже начиная с «указа» от 27 января 1709 года завод¬
ского комендантского начальства поморским волостям о противодействии
шведам и заводской повинности — под страхом «казни всех поголовно». Ранее
высокие государственные и церковные администраторы больше обходились
традиционной церковной «присягой в правду без утайки». Комиссар
И.А. Тормасов также не обошелся без угроз вотчинным поморам и их само¬
управлению.
Так, в январе 1713 года Тормасов направил наказную память всем поморским
бурмистрам (целовальникам) о выезде их на промыслы, с составлением отче¬
та — «ведомости» об их состоянии; при этом о всех запустениях приказывалось
составлять «имянные книги за рукам под смертною казнью», то есть инфор¬
мировать власти о действительных запустениях, с заверениями своими под¬
писями, под страхом смертной казни; а отчитаться «ведомостями» бурмистрам
предстояло к 15 марта 1713 года.170 Может быть, с этими усилиями связаны две
сохранившиеся записи (очевидно, самоуправления Шуерецкой волости) от
7 февраля, без подписи, о принятии «по счету у Конана Амосова наличных де¬
нег» — видимо, налоговых таможенных выплат (Конан являлся таможенным
бурмистром).171
Очевидно, что ответственность выборного самоуправления вотчинных
поморских волостей перед заводским начальством в 1710-х годах повысилось.
Это следует и из вышеприведенных материалов, и из материалов за 1714 год.
Например, 29 января новый выборный Шуерецкой волости Емельян Обросимов
с шуеречанами письменно обязались перед заводским посланцем надсмотр¬
щиком медных заводов Иваном Головаевым дать лошадей, подводы и под¬
водчиков к вывозу железной руды на Алексеевский завод (приведен поименный
список подводчиков и количество руды).172
К осени же 1714 года в волости появилась специальная «Заводская книга»,
или «1714 г. Книга записей выборного Емельяна Овросимова стоварищи: отпуск
заводских работ 1713 года ноября с 18-го дня». В ней шуерецкое самоуправление
подробно зафиксировало волостные траты по приписным заводским отработкам
«от нашей половины»173 на наем работников (например, наемных работников
Ивана Гачюхина), с точными сроками найма и уряженными по договорам вып¬
латами деньгами, рожью, крупами в счет выплат оброка и так далее; отмечены
169 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 650. Л. 21-21 об. Заверенная копия.
170 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 29. Л. 1-1об. Копия (отрывок).
171 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 948. Л. 1. Подлинник.
172 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 147. Л. 1. Отпуск.
173 Под нашей половиной следует понимать или только жителей села Шуерецкого, без
Гридино и Калгалакши, или же половину жителей самого села Шуерецкого: напомним, что
именно в 1710-х годах село как бы разделилось: часть жителей сконцентрировалась в низовье
реки Шуи, а часть оставалась «верховчанами». В любом случае, речь не шла о количественном
равенстве жителей обеих половин.
126
«черновые работы», «угольное сожжение», «на руду», работа кузнеца и до¬
менщика на Повенце, на Алексеевском железном заводе, в Соловецком мо¬
настыре и так далее. Верхняя датировка записей — 15 августа 1714 года. Подве¬
ден итог по «Заводской книге»: всего 60 рублей 29 алтын 4 деньги, из них
в действительности «в расходе изошло» 56 рублей 24 алтына 4 деньги, «окромя
вина».174
Возможно, составив особую «Заводскую книгу» (чего ранее не произ¬
водилось), с подробным счетом всех заводских «проторей», волостное са¬
моуправление тем самым готовилось к замене приписных заводских работ
денежным налогом «двутысячными сборами». Можно, однако, предположить,
что документация составлялась по велению заводского начальства, которое
стало готовиться к введению нового налога вместо натуральных отработок и для
этого желало знать реальные расходы волости на приписную повинность.
К этому стоит добавить, что к 1714 году комендант и вице-комендант при
Петровских заводах А.С. и Д.С. Чоглоковы сложили свои полномочия, «съехав»
с заводов. В сентябре 1713 года комендантом и начальником производства стал
талантливый и деятельный инженер Виллим (Вильгельм) Иванович Геннин, здесь
он главенствовал по 1722 год, когда по указу Петра I принял начальство над
казенными Уральскими заводами.175
Замена приписных заводских работ денежным налогом «двутысячными сбо¬
рами» знаменует Третий этап бытия вотчинной Шуерецкой волости, да и всей
Поморской вотчины Соловецкого монастыря в Северную войну, и падает на
17151721 годы. Сборы назывались так потому, что их общая сумма составляла
две тысячи рублей.
Первоначально именно Соловецкий монастырь стал собирать данный налог,
воспользовавшись имевшимся в Сумском остроге аппаратом своей Закупной
службы. Можно с большой долей уверенности предположить, что и раскладка
по волостям конкретных частей от общей суммы сбора также была произведена
вотчинником, твердо владевшим необходимой для этого информацией с мест.
В волостях же для сбора нового налога избрали специальных целовальников
двутысячного сбора. В Шуерецкой волости ими стали Ермола Фомин и Федор
Денисьев. Именно на их имя приказной старец Сумского острога соловецкий
иеромонах Илья Кутников выдал расписку (без даты) о «принятии сполна» денег
по окладу за заводские работы на сумму 326 рублей 20 алтын.176
За 1716 год расписки в получении от Шуерецкой волости двутысячных сборов
не сохранились, но они имеются в волостной документации за 1717 год. По-
прежнему сборы принимали монастырские власти от выбранных для этого
волостных целовальников, в том числе 150 руб. с Гридино и Калгалакши.177 Таким
образом, вместе с Шуерецким сбор составлял около 500 рублей. Если вспомнить
про традиционный счет шуеречан с кемлянами «шуерецкая четверть» — от
первых и любых сумм общих волостных трат — от вторых, то получается, что
двутысячный сбор — это сбор только с заводского Кемского стола, то есть с
174 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 58. Л. 1 — 15об. Подлинник.
175 История Петрозаводска: власть и горожане. Петрозаводск, 2008. С. 42—44.
176 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 32. Л. 1. Подлинник.
177 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 953. Л. 1. Подлинник; Конверт 287. Л. 1. Подлинник.
127
Кемской и Шуерецкой волостей. И второе: если в денежном выражении
заводские отработки обходились Шуерецкой волости в десятки рублей (см. выше),
то с заменой их на налоговые сборы счет пошел уже на сотни рублей. Очевидно,
что в счет налогов пошли не только прямые денежные траты вотчинных волостей,
но и стоимость произведенной волостными приписными работниками заводской
продукции.
Неудивительно, что в 1717 году село Шуерецкое не смогло заплатить всю
сумму сразу, и эту недоимку глава сумской Закупной службы Андроник взыскал
уже в 1718 году в два приема, 5 января и 20 февраля.178
Очевидно, трудности выплаты двутысячного сбора шуеречанами заставили
их пересмотреть оклад сбором Гридино и Калгалакши. И января 1719 года
состоялся «приговор» волостных людей, которые утвердили для своих подымных
целовальников Ильи Ефимова и других новую величину двутысячного сбора со
своих северных деревень.179
Но с 1719 года выплаты двутысячных сборов производились уже не через
Закупную службу Соловецкого монастыря, а непосредственно в заводскую
Канцелярию при головном Петровском заводе. Сохранился договор найма от
23 января частного лица шуеречанина — «мирского человека» Сидора Михайло¬
ва с подымным целовальником Шуерецкой волости Ильей Ефимовым о доставке
в Канцелярию волостных двутысячных сборов за заводские работы за 1718 год;
остаток выданной на проезд суммы Сидор обязался привезти целовальнику.
И действительно, под договором записан отчет Сидора о провозе им 160 рублей
и об истраченных для этого деньгах.180 Судя по сумме, Сидор Михайлов отвозил
сборы с Калгалакши и Гридино — их оклад после волостного «приговора» по¬
высился.
В 1720 году на Петровских заводах утвердилось новое начальство — комиссар
Адмиралтейства Уваров и ландрат (руководитель поселения) Григорий
Федорович Муравьев. Именно они получили оставшиеся суммы сборов за
1719 год: в январе Уваров — от целовальника Шуерецкой волости Андрею
Новоженову недоимку в 206 рублей 20 алтын 4 деньги, которая обнаружилась
«по сыску капитана Ивана Татаринова по правежу» и 20 апреля Муравьев —
у целовальника Сумского острога Елисея Сущилина дополнительных денег за
заводские работы за 1719 год от Сумского острога с присудственными деревнями
(т.е. от Сумского стола) и от Шуерецкой волости.181
В 1720—1722 годах выплаты принимал ландрат Г.Ф. Муравьев — в несколько
приемов, в том числе ставшие уже традиционными для Шуерецкого и других
вотчинных поморских волостей погашения недоимок. Так, 11 сентября 1721 года
ландрат дал расписку выборному Кемского городка Макару Лошкину в принятии
денег за заводские работы с Кемского городка за 1720—1721 годы и Шуерецкой
волости за 1721 год; деньги принял в Канцелярии Петровских заводов и записал
в приходную книгу подьячий Иван Кобрин; для шуеречан заверил расписку
178 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 280. Л. 1-1об. Подлинники.
179 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 237. Л. 1-1об. Подлинник.
180 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 814. Л. 14-14об. Подлинники.
181 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 650. Л. 38. Подлинник; Конверт 240. Л. 1 — 1 об. Под¬
линный список.
128
кемлянин «двутысячного сбора выборный и вотцик на Петровские заводы»
Никита Лошкин.182 В декабре Муравьев дал расписку кемскому выборному
Кемского городка Марку Лошкину183 о принятии добавочных денег за заводские
работы Шуерецкой волости и деревни Калгалакши за 1721 год (деньги принял и
записали. Кобрин).184
В 1722 году ландрат зачел недоимку шуерецких двутысячных сборов на
69 рублей за 1720 год с Шуерецкого и Калгалакши, которые он погасил за счет
предоставления в 1720 г. этой суммы шуерецким самоуправлением купцу Сы-
сою Леонтьеву, закупившему на них в Архангельске припасы «на заводской
обиход».185
Наконец, 20 сентября 1722 года ландрат государевых Петровских заводов
Григорий Муравьев получил от выборного целовальника Кемского городка
Ивана Белоусова выплаты по царскому указу двутысячных сборов с Шуерецкой
волости Соловецкой вотчины: за 1722 год — за заводские работы 112 рублей
50 копеек и за 1721 года — 85 копеек недоимки; полученные сборы записаны в
Приходной книге Канцелярии тем же числом.186 А 19 декабря он же получил от
выборных целовальников Кемского городка Михаила Матова и Ивана Белоусова
двутысячные сборы с Шуерецкой волости «Поморских мест вотчины» Соло¬
вецкого монастыря: за заводские работы 163 рубля 13 копеек за 1722 год и
85 копеек недоимки за 1721 год (записаны в Приходной книге Канцелярии тем
же числом).187
В источниках тех лет целовальники двутысячных сборов писались зачастую
подымными целовальниками, более того, они действительно стали выполнять
их работу по сбору монастырских податей. Скорее всего, данное не одномо¬
ментное преобразование зародилась к концу 1717 года и было связано с поя¬
вившейся у пгуеречан возможностью маневра собираемыми средствами путем
перераспределения их по статьям выплат.
Хотя мы не имеем источников за 1716 год о сборе подымных денег и дву¬
тысячного сбора, но еще в начале 1717 года, 10 января, то есть в год выборного
земских дел Шуерецкой волости Дениса Ильина, самоуправление и мирские
люди «приговорили» о размерах ставок монастырских податей, которые должны
были собираться волостным подымным целовальником Ильей Ивановым.188
Ауже 1 декабря 1717 года выборный Денис Ильин с шуеречанами «приговорили»
по-другому: новому подымному целовальнику Ивану Ульянову собирать мо¬
настырскую подать «двадцати двухалтынный сбор» по утвержденным ставкам
с «дыма» и с окладных рублей, а недостающие деньги взять у прежнего
двутысячного целовальника Авраама Романова.189 И действительно, в деловой
фискальной документации Шуерецкой волости за 1717 год находим запись о
приеме у целовальника Авраама Романова монастырской подати подымных
182 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 389. Л. 1 — 1 об. Подлинный список.
183 В предыдущем документе назван Макаром Аошкиным.
184 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 390. А. 1. Подлинный список.
185 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 10. А. 1. Подлинник.
186 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 4. Л. 1. Подлинник.
187 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 3. Л. 1-1об. Подлинник.
188 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 263. Л. 1. Подлинник.
189 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 882. А. 1 — 1 об. Подлинник.
129
денег («Всего в приеме денег у целовалника Афрама Романова...»).190 Маневр
перераспределения по статьям произошел, причем перебрасываемые деньги
из сумм двутысячных сборов уже прямо названы подымными деньгами.
В следующем году, наряду с выплатами двутысячным целовальником Евст-
ратом Поспеловым заводских сборов (см. выше), он же, Евстрат, 27 марта 1718 го¬
да выплатил под расписку «салдату» (стрельцу) Сумского острога Никите Цвет¬
кову дополнительно «зборные подымные деньги в дополнение годового платежа
и к прежнему» за 1717 год.191 Поэтому нас уже не удивляет, что в конце года
появилась «1718 году. Книга подымнаго зб[о]ру двутысячнаго целовалника Ильи
Евфимова с товарищем», которая представляет собой поименную окладную
роспись жителей Шуерецкого, Гридиной Губы и Калгалакши с суммами оклада
каждого вотчинной подымной податью.192
Так, объединив функции, целовальники по сбору государственных дву¬
тысячных сборов заменили собой целовальников монастырских сборов.
Очевидно, именно такой двойной характер их деятельности — на государство и
на вотчинника — позволял в документации смешивать эти выборные должности.
Напомним, что тот же целовальник двутысячных сборов Илья Евфимов назван в
источниках за 1719 года — расписке и договоре об отвозе денег в заводскую
Канцелярию — подымным целовальником (см. выше). А в 1720 году ландрат
Муравьев называл таких сборщиков и вовсе просто, без уточнения их долж¬
ностных обязанностей: целовальник Шуерецкой волости Андрей Новоженов и
целовальник Сумского острога Елисей Сущилин (см. также выше). Монас¬
тырская вотчина отличалась централизованным управлением. Поэтому оче¬
видно, что те процессы, которые происходили даже в рамках самоуправления
волостей Кемского уезда обители (заводского Кемского стола), имели прямые
аналогии в волостях Сумского уезда (Сумского стола). Поэтому они и привели к
одинаковым результатам по слиянию функций волостных сборщиков заводских
сборов и монастырской вотчинной подати.
Государство, кстати, также пользовалось соловецким аппаратом податного
управления для решения своих налоговых дел. Так, в 1716 году, не ранее 31 мая
вице-губернатор Архангельской губернии Петр Ефимович Лодыженский указал
Соловецкому монастырю содействовать в выполнении указа царя Петра о сборе
десятой слюды со слюдяного промысла в вотчинной Керетской волости, инфор¬
мируя о посылке из Архангельска сборщиков; в связи с этим Лодыженский
просил архимандрита Фирса содействовать в поездке посыльных и информи¬
ровать его о ходе дел.193
Другими «внешними» властями для монастыря и его вотчины являлось
епархиальное начальство. Судя по набору сохранившейся документации,
посылавшейся десяцкому попу Сумского острога Луке, и скопированной им
для Шуерецкого, главной задачей архиепископа Варнавы в Поморье оставалась
борьба со старообрядчеством. Грозные указные грамоты владыки посылались
им в Поморскую десятину чуть ли не ежегодно. Приказы эти в точности сле¬
190 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 927. Л. 1-1об. Подлинник.
191 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 513. Л. 1 — 1 об. Подлинник.
192 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 828. Л. 1 — 18об. Подлинник.
193 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 878-а. Л. 16-17. Заверенная копия.
130
довали поступавшим в епархию царским указам из Патриаршего Духовного
приказа, затем из Святейшего Правительстующего Синода, все более ужес¬
точали требования. Но в каждом своем предписании Варнава досадовал на не¬
надлежащее неисполнение своих предыдущих «указов».
15 мая 1716 года указной грамотой («памятью», «указом») архиепископ до¬
вел до сведения десятского священника Луки и священников десятины указ
Петра I из Патриаршего духовного приказа 1716 года о борьбе со старо¬
обрядчеством (дается пересказ царского указа, в частности, о штрафах с укло¬
нившихся от исповеди и причащения); владыка выговаривает, что до сих пор
никто из священников штрафных денег и отчетов не прислал, и приказывает
безусловно выполнять царский указ. Для Шуерецкого копия была снята 27 июня,
подтекстом имеется подлинная пояснительная запись (видимо, сделанная шуе-
рецким священником): «Сей указ не отговариватца никакими службами».194
Несмотря на данное категорическое требование, указ не выполнялся. Поэтому
18 января 1717 года Варнава повторно напомнил десятскому священнику Сум¬
ского острога Луке и священникам присудственных деревень об этом указе
Петра I из Патриаршего духовного приказа: в указной грамоте владыке вновь
кратко пересказываются указные требования, в частности, о посылке списков
уклонившихся от исповеди и причащения губернаторам и ландратам и об их
суде со штрафами в размере «втрое против доходов». Владыка выговаривал
десяцкому, что работа священниками поставлена очень плохо, списки не присы¬
лаются. От себя архиепископ приказал Луке размножить царский указ по всем
приходам и выполнить, наконец, царскую волю, а лично десяцкому — направлять
священников «с жестоким подтверждением» и со списками к нему, владыке,
для доклада в епархиальной Крестовой палате. Саму указную грамоту подписал
епархиальный судья духовных дел игумен Мардарий, а данную заверенную
13 февраля копию — десяцкий Лука.195
Также в архиве Шуерецкого сохранилась в двух заверенных копиях (из Сум¬
ского острога и Кемского городка) мартовская 1718 года указная грамота
архиепископа Варнавы о продолжении борьбы со старообрядчеством. Варнава
ставит в известность десятского Луку и его священников о новом указе Петра I
1718 года: все прихожане обязаны присутствовать на службах по воскресеньям
и праздникам, а для учета уклонившихся указано завести в приходах спе¬
циальные «книги»; владыка приказывает безусловно выполнять царский указ и
зачитать его текст всем; грамота имеет подлинное пояснение: «Сей указ не пос¬
тивших и не споведавшихся в службы не выбирать».196
В 1721 году центр Поморской десятины был возвращен в Куш-реку. В связи с
этим архиепископ Варнава выслал ставшему новым десяцким священнику
Кушерецкой волости Епимаху Никонову новое предписание (февраль 1721 года,
скопировано для Шуерецкой волости 27 марта 1721 года), которое подтверждало
его прежние его указные грамоты, требовавшие от десяцкого и приходских
священников провести по царскому указу «годовую исповедь» всего взрослого
населения в «в сию святую четыредесятницу» и сразу после Пасхи, составив
194 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 916. Л. 1—2об. Копия.
195 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 916. Л. 3—4об. Заверенная копия.
196 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 916. Л. 5—5об., 6—боб. Заверенные копии.
131
списки уклонившихся от исповеди, особенно «раскольников», доложить о них
архиерею, а также, по царскому указу 1718 года, взыскать с уклонистов штраф.187
Хотя наша работа описывает жизнь Шуерецкой волости в годы Северной
войны, кратко, пунктирно проследим дальнейшую линию власти на еще большую
регламентацию церковной жизни в епархии, в том числе в свете борьбы со
старообрядчеством — до конца царствования Петра I. В следующем 1722 году,
31 января появилась Инструкция («наказ») архиепископа Варнавы о должност¬
ных обязанностях десяцкого и приходских священников.198 Тогда же для
усиления борьбы со старообрядчеством государство (император и Синод) ввели
должности инквизиторов. В Научном архиве КарНЦ РАН сохранилось «При¬
казание» инквизитора Соловецкого монастыря иеродиакона Иосифа свя¬
щеннику Шунгской волости Олонецкого уезда Федору Иванову о борьбе со
старообрядчеством от 11 декабря 1722 года. В ней иеродиакон Иосиф уведомлял
священника о своем назначении в Анзерский скит Соловецкого монастыря
инквизитором «для надзирания по Духовному регламенту» по указу императора
Петра I из Святейшего Правительствующего синода и по инструкции инкви¬
зитора более высокого ранга иеродиакона Александра Тихонова, и приказывал
священнику срочно прислать отчет о выявленных в приходе явных и скрытых
старообрядцах («раскольниках»), предсказателях и «безсудныхженах, нарицае-
мых кликуши».199 Данному ряду ужесточающих мер вполне соответствовал и
образец (формуляр) «Клятвенного обещания» мирянина в верности Право¬
славной церкви, которое содержательно заострялось против «раскольников»
(в годы архиерейства Варнавы, 1712—1730 гг.).200 Впрочем, церковные власти
применяли и более ординарные методы, такие как синодальные «Увещевания»,
которые зачитывались по всем церквам в праздники и воскресные службы.
В Шуерецком сохранилось «Увещание Святейшего Правительствующего
Синода ко всем православным христианам против Раскола и расколь¬
ников» (1725 год) .201
Государство и само неустанно боролось со старообрядчеством, а вместе с
ними и с беглыми. Так, в комплексе документов указного характера, поступивших
в Шуерецкий приход в 1719— 1722 годах, находим «Инструкцию господам афи-
церам, которые от полевых и гварнизонных команд отправлены быть имеют
ради сыску и для искоренения воров и раскольников, и кто им пристань чинит»
от 24 декабря 1719 года. Данная инструкция вышла из Военной коллегии и была
составлена по указу царя Петра I для офицеров (начальников воинских команд),
отправляемых на места для выполнения полицейско-следственных функций:
следствия, розыска, в том числе старообрядцев, и просих; подписана всеми
членами Военной коллегии.202 Там же, в копийной книге прихода, имеется
вольный пересказ 10-ти пунктов какого-то указа «о беглых», в котором содержит¬
ся ссылка на указ о беглых 1718 года.203
197 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 211. Л. 9-9 об. Копия.
198 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 199. Л. 1-2. Подлинник.
199 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 198. Л. 1 — 1 об. Подлинник
200 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 391. Л. 1-1об. Копия.
201 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 200. Л.1-2. Заверенная копия с печатного листа.
202 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 909. Л. 19. Копия.
203 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 909. Л. 34-37об. Подлинник.
132
А в документации шуерецкого земского самоуправления сохранилась копия
с печатного листа указа Петра I из Военной коллегии «О беглых драгунах, сал-
датах, матросах и рейтарах и протчих всяких чинов служилых людех», в котором
объявлялась амнистия вернувшимся из бегов военнослужащим (опубликован
б октября 1720 года); данный указ был аналогичен указу 1719 года с таким же
названием, обещавшим амнистию вернувшимся к октябрю 1720 года, но теперь
срок амнистии продлевался до 1 января 1721 года.204
По конкретным поводам к розыску беглых (преступников) в вотчинном
Поморье привлекался и Соловецкий монастырь. Так, 22 марта 1721 года по указу
Петра I архимандрит Варсонофий наказывал выборным вотчинных Сумского
острога и поморских волостей развернуть сыск беглеца подьячего Андрея
Васильева сына Мошнина, бежавшего из Санкт-Петербурга из Преображен¬
ского приказа (по подозрению в краже им казенных денег), — даже если он
окажется уже подстриженным в монахи.205
Государство вело борьбу со старообрядчеством и розыск беглых рука об ру¬
ку с Церковью, нередко встречая при этом массовое недовольство и сопро¬
тивление на местах. Точно так же, совместно с Церковью, правительство прово¬
дило Первую ревизию.
В Поморье перепись шла в 1720—1722 годах. Конечно, верховная власть
расценивала успехи переписной компании более всего с точки зрения уве¬
личения изрядно оскудевавшей за годы войны налоговой базы. Например, уже
17 января 1721 года вышел в свет указ Петра I из Правительствующего Сената
о сборе налогов по результатам Первой ревизии. Но указ регламентировал и
новый порядок фиксации собранных денег: каждый денежный сборщик должен
был записывать получаемые налоги порознь, с каждого лица и каждый вид на¬
логов отдельно.206Указ был направлен не только на повышение собираемости
налогов, но и против злоупотреблений налоговых органов и отдельных сбор¬
щиков податей.
Приходские священники составляли ревизские сказки сами на себя, свои
семьи и церковный причт с их семьями (лиц мужского пола, конечно). Копию
таких сказок от 20 апреля 1721 года о священнике и причте вотчинной поморской
Колежемской волости сохранила документация Шуерецкого прихода (очевидно,
использовалась как образец). Из текста видно, что эти ревизские сказки составля¬
лись по указу Петра I и указной грамоте архиепископа Варнавы о составлении
ревизских сказок приходов, привезенной в Колежму священником Кемского
городка Ануфрием Петровым; в соответствии с ним священник Колежемской
волости Самсон Иванов «по священству», а причт (церковный дьячок и пономарь)
«по крестному целованью» и переписали себя и лиц мужского пола своих се¬
мей.207 Поэтому точно также в апреле 1721 года священник Шуерецкой волости
Федор Иванов и причт (церковный дьячок и пономарь) составили аналогичные
ревизские сказки.208
204 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 650. Л. 14. Копия с печатного листа.
205 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 916. Л. 26об. Копия.
205 Печатный экземпляр указа сохранился и в Шуерецком: НА КарНЦ РАН. Разряд-1.
Конверт 918. Л. 24.
207 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 916. Л. 8-9об. Заверенная копия.
208 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 916. Л. 7—7об. Отпуск.
133
Впрочем, в целом по стране в церковных владениях проведение переписи
затягивалось, а собранные сведения не отличались большой достоверностью.
Данные печальные для власти обстоятельства констатировал указ Петра I из
Правительствующего Сената (напечатан 11 мая 1721 года). В нем предусматри¬
вался ряд репрессивных мер для стимулирования сбора и правдивости сведений.
В частности, для подающих неточные сказки с церковных вотчинных земель
предусматривались наказания вплоть до смертной казни и «битья кнутом
нещадно» и взятие церковных земель с их населением «на государя», то есть их
конфискация. С присланного в Соловецкий монастырь из Петербурга печатного
экземпляра сенатского указа была снята копия, заверенная архимандритом
Варсонофием,209 и разослана по центрам вотчины; данная копия для Шуерецкого
была снята уже с нее кемским священником Онуфрием Петровым.210
Ту же репрессивную линию Петр I провел и через Церковь — отдельным
указом из Святейшего Правительствующего Синода, принявшим его едино¬
гласно 20 мая 1721 года по ходатайству Высочайшего Правительствующего
Сената. Синодальный указ отметил, что проведение ревизии — важнейшее
государственное дело, а уклонение от нее — преступление; всем церковным
властям предписывается всячески помогать переписчикам, особенно в выяв¬
лении скрывающихся от переписи, под угрозой наказания: в преамбуле доку¬
мента указа говорилось о «распубликовании» его всеми церковными властями
«при своих о том указех», и в конце — о публичном зачитывании указа в церквах
и снятии с указа копий. 8 июня этот царский указ из Синода был распечатан в
Санкт-Петербургской типографии для рассылки, но его заверенная копия была
отослана в Соловецкий монастырь еще 29 мая, там была снята копия, подписан¬
ная соловецким архимандритом Варсонофием. Для Шуерецкого копию с копии
снял все тот же кемский священник Онуфрий Петров.211
В дальнейшем, уже с 1722 году и именно в связи с итогами переписи и ее
трудным ходом, верховная власть возложила на приходских священников
обязанности по ведению метрических книг. Первую такую метрическую книгу
за 1722 год сохранил и приход Шуерецкой волости. Она озаглавлена так: «Книга
Холмогорской епархии Соловецкого монастыря вотчины Шуерецкой волости
священника Федора Иванова церкви Николая чудотворца с причетниками
записная о прихожанах тое церкви людех, на три части, кто имяны когда родился,
браком венчались и померли 1722 года генваря с 1 числа». «Книга» составлена
в виде табличной ведомости, с подразделением «О раждающихся», «О
бракосочетавающихся» и «О умирающих», с помесячной разбивкой внутри
данных частей.212
Из представленных документов ясно, что, в отличие от епархии, Соловецкий
монастырь управлял церковными людьми своей вотчины, опираясь на соб¬
ственную вотчинную структуру, а не через десяцкого священника Епимаха.
Очевидно, он считал — а так оно и было на самом деле — что кемский приходской
209 Варсонофий — архимандрит Соловецкого монастыря с сентября 1720 года, в 1740 году
стал архиепископом Архангелогородским.
210 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 211. Л. боб.-7. Заверенная копия.
211 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 211. Л. 1-5. Заверенная копия.
212 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 203. Л. 4—7. Подлинник.
134
священник Онуфрий входит в число этих управленцев хотя бы в качестве
«передаточного звена». То же самое относилось и к приходскому священнику
Шуерецкой волости Федору Иванову. Например, не ранее 13 декабря 1721 года
он отослал свой отчет архимандриту Варсонофию о выполнении ряда его «ука¬
зов»; распоряжение священнику об отчете Варсонофий дал 10 декабря 1721 года.213
Но уже летом 1721 года появился еще один элемент в данной картине, а именно
налаживание обратной связи между приходскими священниками Соловецкой
вотчины и церковной властью — не с монастырем, а прямо с епархиальным
начальством, даже минуя десяцкого Поморской десятины. На это ясно указывает
наказная память от 9 июня 1721 года соловецкого архимандрита шуерецкому
священнику Федору Иванову. Варсонофий доводит до него указную грамоту
архиепископа Варнавы от 5 июня 1721 года для исполнения. В ней владыка,
ссылаясь на именной царский указ вице-губернатору Архангельской губернии
лейб-гвардии капитану Лодыженскому о распространении царских указов,
приказывал приходским священникам делать копии присылаемых указов и
«прибивать» их при церкви для всеобщего ознакомления, а об исполнении
докладывать архиепископу.214
Из приведенного источника ясно, что Варнава стал использовать и сам
Соловецкий монастырь в качестве своего «передаточного звена». Приведем еще
две наказные памяти соловецкого архимандрита Варсонофия во исполнение
«указов» архиепископа. Первая — это наказ («указ») от 9 июня 1721 года архи¬
мандрита священнику шуерецкого прихода Федору Иванову по другой указной
грамоте Варнавы от 5 июня о замене поминания патриарха поминанием Свя¬
тейшего Правительствующего Синода;215 вторая — Варсонофия же на имя
десяцкого священника Епимаха Кононова: по «указу» Варнавы приказывалось
разослать по приходам текст указа Петра I из Синода о запрете упоминать на
церковных службах имени патриарха, а поминать Святейший Правитель¬
ствующий Синод (не ранее декабря 1721 года, так как в Шуерецкое копию
доставили 16января 1722 года).216
В целом же зафиксированный источниками разнобой в использовании
разных элементов в управленческой цепи «от высшего — к низовому» сви¬
детельствует о том, что к лету 1721 года еще не сложилась окончательно твердая
система соподчинения между собой властей епархии, Соловецкого монастыря
и приходского духовенства Поморской десятины в главе с десяцким священ¬
ником. Но уже тогда государство предприняло законодательные шаги к регла¬
ментации таких взаимоотношений для уровня «епархия — вотчинник» — по по¬
воду управления вотчинами и епархиальными землями. 21 апреля 1721 года
Синод принял указ об управлении архиерейскими, монастырскими и церков¬
ными землями и их населением по присланным 14 марта царем Петром I Алексее¬
вичем десяти «Докладным пунктам» (опубликован 26 апреля). Этот закон был
получен в Шуерецкой волости только 30 декабря — из Соловецкого монастыря
от «господина нашего священно-Варсонофия архимандрита».217 Почтительное
213 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 916. Л. 36-39. Отпуск.
214 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 651. Л. 3—4об. Подлинник.
215 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 651. Л. 15—15об. Подлинник.
216 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 916. Л. 16—17. Заверенная копия.
217 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 211. А. 10—17. Копия.
135
именование шуеречанином архимандрита вполне соответствовало местной
традиции. Прежнего настоятеля Фирса шуеречане именовали «господином
нашим отцом-архимадритом» — он отправлял к ним свои «указы власте-
линины».218
Очевидно, что именно данный синодальный указ способствовал завершению
к концу 1721 года складывания твердой системы епархиального и, шире,
государственного управления Соловецкой вотчиной через передаточное зве¬
но — власти самого вотчинника. На это ясно указывает корпус поморских источ¬
ников об окончании Северной войны.
Заключение Ништадтского мира 30 августа 1721 года возвестило об оконча¬
нии Северной войны между Россией и Швецией. Для вотчинного Поморья, как
и для всей страны, мир стал главной датой в жизни людей. Но церковные власти
не сразу смогли официально сообщить жителям об окончании войны. Очевидно,
в Холмогорах и Архангельске ждали текстов царских указов о заключении мира.
Только после 10 октября 1721 года архиепископ Холмогорский и Важский Вар¬
нава объявил всем священникам епархии о заключении Ништадтского мира и
довел до жителей царский указ о праздновании победы в войне; в Шуерецкой
волости указная грамота владыки была получена 8 ноября.219
Еще позднее, 28 декабря, появилась наказная память («указ») соловецкого
архимандрита Варсонофия десяцкому кушрецкому священнику Епимаху Ни¬
конову о завершении Северной войны и о зачитывании в церквах текста
Ништадтского мирного договора. Наказ дает объяснение задержки. Оказывает¬
ся, только 15 ноября архиепископ получил из Санкт-Петербурга царский указ
из Священного Правительствующего Синода о зачтении по всем церквам
епархии копий с напечатанной «книжицы, именуемая "Ратификации"». Затем,
спустя некоторое время, владыка получил наконец-то эту «книжицу» от светских
властей Архангельска. По ее копировании он и разослал епархиальным центрам
свою указную грамоту. Так, в Соловецком монастыре архимандрит Варсонофий
получил ее только 28 декабря 1721 года и немедленно через село Колежму выслал
десяцкому священнику Епимаху, который получил ее текст, судя по дате по¬
лучения, только 31 декабря. И, наконец, Епимах снял свои копии с наказной
памяти Варсонофия с текстом владычного «указа», чтобы разослать их по
церквам Поморской десятины.
Задержку с рассылкой указа можно объяснить и промедлением на самом
верху. Только в октябре 1721 году Правительствующий Сенат преподнес Пет¬
ру I три новых титула: два личных — «Великий» и «Отец Отечества» и госу¬
дарственный — «император». Российское царство стало Российской империей.
И только затем появился соответствующий указ из Святейшего Правитель¬
ствующего Синода о зачтении в приходах Ништадтского мира по тексту «Рати¬
фикации». Такая же задержка произошла с принятием Синодом нового текста
ектений в честь Петра после принятия Сенатом нового монаршего титулования.
Не ранее декабря 1721 года по указу Петра I из Синода и указной грамоте
архиепископа Варнавы архимандрит Варсонофий наказал десяцкому
218 См., например, Расходную книгу Шуерецкой волости 1693 года: НА КарНЦ РАН.
Разряд-1. Оп 3. Л. 94 об.
2,9 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 916. Л. 26—27. Заверенная копия.
136
священнику Епимаху Кононову разослать по приходам текст этого указа об
исполнении на церковных службах ектений с новым царским титулом; сам указ
не приводится, дается его краткий пересказ.220
Тяжелая Северная война 1700—1721 годов закончилась для России победой.
Вместе со всей страной Поморская вотчина Соловецкого монастыря, в том числе
вотчинная Шуерецкая волость, вступали в новый период своей истории — в
эпоху господства вполне сложившегося за время войны режима абсолютной
монархии, с ее бюрократической регламентацией и новым, законодательно
утвержденным сословным делением общества.
Приведенный нами анализ источников позволил прийти к обобщающим
выводам.
Для России тяжесть ведения с 1700 года длительной войны со Швецией
потребовала напряжения всех ее сил. В российской части Карелии, например,
в начале XVIII века была построена целая сеть военных Олонецких заводов;
Петровский завод, их головное предприятие, вышел на производство почти всей
линейки тогдашней военной продукции, поставляемой в действующую армию.
Для обслуживания данного огромного по тогдашним масштабам производства
государство мобилизовало почти все население Олонецкого уезда, приписав
его к заводским работам (взамен выплат части государственных налогов).
Поначалу вотчинные крестьяне Соловецкого монастыря к заводским работам
не привлекались. Обитель со своей вотчиной несла обычные государственные
повинности, пусть и усиленные неизбежными военными нуждам՛ [ и военным
налогом («ратными сборами»). Из экстраординарных событий можно указать
только на строительство водно-волоковой трассы, традиционно именуемой
«Осударевой дорогой», между Белым морем и Онежским озером и проводку по
ней кораблей и судов. При этом военные тяготы, как и монастырские повинности,
оставались традиционно распределенными между Кемской и Шуерецкой
волостями (то есть в пределах вотчинно-административной единицы обители
«Кемского уезда») в пропорции, утвердившейся к концу XVII века: три четверти
расходов несли кемляне, а одну четверть — шуеречане («шуерецкая четверть»).
Впрочем, даже такая частичная мобилизация Поморской вотчины Со¬
ловецкого монастыря для обслуживания военных нужд потребовала изменений
в компетенции традиционных должностных лиц выборного волостного
самоуправления. На примере Шуерецкой и соседней Кемской волостей
доказано, что уже в начале XVIII века выборные стали заниматься не только
учетом прихода и расхода денег, но и наряду и вместе с земскими старостами
распоряжаться волостными окладными деньгами, причем не только в отношении
шуерецкой четверти, но и собственно волостными доходами и расходами. Путь
к этому шел через надзор выборным за несением возросших государственных
повинностей.
В 1703 году образовалась Поморская десятина Холмогорской и Важской
епархии, в которую вошло и вотчинное Поморье. Возглавил десятину десяцкий
священник черносошной Кушрецкой волости. В его пользу волостные
220 НА КарНЦ РАН. Разряд-1. Конверт 916. Л. 10—11. Заверенная копия.
137
прихожане выплачивали руту — вспомоществование, в зависимости от числа
дворов в каждой волости.
Для Шуерецкой волости эти годы (1700— 1705 годы) составляют первый этап
привлечения вотчинных поморов к военным усилиям государства.
На втором этапе, в 1706—1714 годах, произошла приписка вотчинных шуе-
речан к работам на Петровских заводах (в 1706 году — на Повенецком, а с
1707 года — на более близком Алексеевском заводе) — так же, как в 1703 году
«к заводам» приписали крестьян Олонецкого уезда. Различие же в положении
вотчинных приписных соловецкого Поморья от государственных приписных
крестьян Олонецкого уезда заключалось в том, что поморы стали «приписными»
к заводам de-facto, хотя de-jure к ним не принадлежали, оставаясь за Соловецким
монастырем, выплачивая ему вотчинные подати и неся перед ним полагающиеся
повинности. Работы включали не только непосредственно отработки, но и вообще
различное обслуживание, по указам государя, всех Петровских заводов.
На военные олонецкие Петровские заводы вотчинные поморы поставляли
как чернорабочую силу, так и специалистов, содержа их за свой счет. Конечно,
большинство шуеречан оставались проживать в своих домах, ходили на
промыслы и в целом поддерживали традиционный поморский уклад жизни.
Доходы от хозяйства и торговли позволяли поморам выплачивать налоги и подати
государству и монастырю. Но появилось новое обстоятельство: теперь внутри-
волостные сборы (волостной бюджет) шли в том числе и на наем всей волостью
«сторонних людей» для выполнения приписных работ. При этом богатые члены
волостной общины — «мирских людей» — наравне со всеми подлежавшие за¬
водской приписке, нанимали вместо себя работников за свой счет. Хлебное
обеспечение своих заводских работников также легло на плечи вотчинных поморов.
Отвечало за приписные работы волостное самоуправление. Оно состояло из
выборного и его помощников (мирских целовальников и голов), бурмистров и
целовальников к внутренним таможням и «к питейной прибыли». Их поморы
выбирали из своей среды ежегодно, но теперь уже по приказам заводской ад¬
министрации. Более того, значение заводских отработок в общем раскладе
повинностей столь возросло, что по существу земской выборный возглавил
местное самоуправление и как таковой назывался «головой волости земских
дел выборным». Земской староста оставался, но его роль свелась к поддержанию
материально традиционных вотчинных повинностей (починка монастырского
Кемского острога или организация обеспечения беломорских коммуникаций).
Заводское начальство возглавляли олонецкие комендант и вице-комендант
при Петровских заводах А.С. и Д.С. Чоглоковы, именно они утверждали избран¬
ных в должности. Другими словами, «по царскому указу» (полномочиям) они
действовала в вотчинном Поморье ровно так, как и в «государевом» Олонецком
уезде, когда утверждали избранных в приписных волостях крестьян на долж¬
ности старост и целовальников.221 Для контроля за мобилизацией вотчинного
Поморья на заводские работы администрация (Канцелярия Петровских заводов)
создала в Соловецкой вотчине Сумский и Кемский заводские столы со своим
штатом под ьячих. Уже непосредственно на Алексеевском и Повенецком заводах
организацией работ и связями с выборными ведали их управляющие.
221 История Карелии с древнейших времен до наших дней. С. 193—194.
138
Управляющие строго следили за поступлением рабочей силы и объемами
производства на заводах, о денежном и материальном (хлебном) обеспечении
работников. Выявленные нарушения они оперативно исправляли через во¬
лостных выборных на местах.
Переход олонецких Петровских заводов в ведомство Адмиралтейства в
1712 году поначалу не принес заметных изменений в организацию заводских
отработок в вотчинном Поморье. Утвердившийся в уездном городе Олонце
комиссар Адмиралтейства И.А. Тормасов по большей части собирал сведения о
производстве работ и особенно о деятельности Чоглоковых, он же перенял вып¬
латы бывших вотчинных пошлин с таможен и кабаков.
Все это время вотчинные мирские люди продолжали погодно избирать
подымных сборщиков монастырских податей, которых утверждал в этой
должности вотчинник. Но распоряжался и выплатой средств заводским
работникам, и податей монастырю «с дымов »-дворов и «по головам и по
промыслам» уже выборный, минуя земских старост. В последнем деле им
помогали традиционные волостные подымные целовальники.
А в целом вся структура вотчинной администрации во главе с архимандритом
монастыря, келарем, казначеем, соборными старцами и приказными старцами
и их «слугами» оставалась почти неизменной. Для Шуерецкого особо значимые
посты занимали приказной старец Закупной службы Сумского острога, который
ведал податями, и приказной старец Кемского городка, руководивший сов¬
местными работами и расчетами с кемлянами. За вотчинными поморами
оставалась и государственно-монастырская повинность по обслуживанию
коммуникаций, в том числе «Осударевой дороги».
Монастырь оказался вовлеченным к надзору за заводскими работами: о всех
неполадках в вотчинных волостях в деле заводской мобилизации поморов при¬
казные старцы докладывали в Канцелярию заводов. Судебно-административная
и полицейская власть внутри вотчины также оставалась за монастырем-
вотчинником, в том числе и по тяжбам и делам, связанными с выполнением
заводских работ. Но при всем этом и монастырь, и заводское начальство
осуществляли свои полномочия (в том числе по сыску и аресту провинившихся),
твердо опираясь на выборный аппарат волостного самоуправления, прежде
всего, на волостных голов — выборных земских дел.
И поэтому шуерецкие материалы свидетельствуют о двойственности в по¬
ложении волостного самоуправления как низового выборного вотчинного
аппарата управления: с одной стороны, самоуправление традиционно под¬
чинялось вотчиннику, а с другой — государственным властям, особенно завод¬
ским властям, в рамках утвержденных ими новых функций. В первую очередь
данный вывод относится к волостному голове — выборному.
Заданное военное десятилетие хозяйственная сила поморской вотчины зна¬
чительно снизилась. Так, одна лишь Шуерецкая волость не досчиталась к 1715 го¬
ду 1/5 всех дворов. В предписаниях властей различных уровней — и высших, и
заводских, и епархиальных — все чаще звучали угрозы наказания, «казней» для
ослушников.
Уже тогда в вотчинном Поморье стала ясно проявляться будущая зако¬
нодательная линия правительства на ужесточение борьбы со старо¬
обрядчеством. По царским указам из Патриаршего Духовного приказа (1710,
139
1714 годы) требовалось не только информирование Холмогорского архиепископа
о старообрядцах, но даже их арест и высылка к владыке. Тогда же центр По¬
морской десятины епархии переместился из Куш-реки в вотчинный Сумский
острог, то есть под пристальный пригляд авторитетных монастырских властей.
Третий этап падает на 1715— 1721 годы. К этому времени интенсивность боев
на общем театре военных действий снизилась и, очевидно, государство уже не
нуждалось в экстраординарной мобилизации всего ранее приписанного
населения к несению заводской повинности (даже заводских специалистов с
конца 1710-х годов стали переводить с Петровских заводов на заводы Сест-
рорецка и Урала). Именно тогда, в 1715 году, приписные отработки поморов
перевели на «двутысячные сборы» — налог в 2 тысячи рублей с вотчинных
волостей заводского Кемского стола, в денежном исчислении он значительно
превышал прежние волостные траты на заводские работы, так как оценивал не
только их, а и производимую приписными работниками продукцию. Эти сборы
шли на финансирование Петровских заводов. Неудивительно, что с 1717 года
у Шуерецкой волости появились постоянные недоимки в уплате двутысячных
сборов, которые погашались впоследствии.
Поначалу этими сборами ведала монастырская вотчинная администрация,
но собирали их новые выборные волостные денежные сборщики двутысячных
сборов. Вскоре, однако, монастырь подключил их к начислению и сбору и своей
подымной подати. Объединив функции, целовальники по сбору государственных
двутысячных сборов заменили собой целовальников подымных податей.
Очевидно, именно такой двойной характер их деятельности — на государство и
на вотчинника — позволял в документации взаимно заменять названия этих
выборных должностей даже применительно к одному лицу.
С 1719 года выплаты заводского налога были переведены из ведения
вотчинной администрации непосредственно в Канцелярию Петровских заводов
(с 1720 года деньги получал заводской ландрат, пребывавший при головном
Петровском заводе). После окончания Северной войны заводы продолжали
действовать и поэтому двутысячные сборы с вотчинных поморов продолжали
взиматься. Заводское начальство имело право на проведение на местах сыска и
«правежа», добиваясь поступления налога в полном объеме.
На этом этапе проявилось дальнейшее ужесточение внутренней политики
правительства, особенно в сфере борьбы со старообрядчеством и в розыске
беглых. Старообрядцев пытались выявить и запугать повышенной в три раза
нормой налоговых выплат, а за беглыми высылались специальные розыскные
команды военных. К поимке беглецов в вотчине подключался и Соловецкий
монастырь. В ежегодных «указах» архиепископ Варнава, однако, досадовал на
ненадлежащее исполнение своих предыдущих предписаний.
С 1720-х годов центр Поморской десятины вновь вернулся в Кушереку. Судя
по представленным документам, борьба со старообрядчеством велась вяло,
приходские священники далеко не сразу взвалили на себя «полицейские»
обязанности доносительства на односельчан-старообрядцев, несмотря на
решительные и однозначные требования архиерея.
На церковную структуру Соловецкой вотчины государство возложило и
обязанности по составлению первичных материалов для Первой ревизии —
переписи населения на рубеже 1710—1720-х годов. Затем, уже с 1722 года, эта
140
работа по контролю за населением стала для священников постоянной, вы¬
лившись в ведение ими волостных метрических книг.
К концу 1721 года сложилась твердая система епархиального и, шире,
государственного управления Соловецкой вотчиной через передаточное зве¬
но — власти самого вотчинника. Поэтому объявление об окончании Северной
войны и заключении мира со Швецией вотчинные поморы также получили через
церковную структуру — от архиепископа через своего вотчинника Соловецко¬
го монастыря и кушерецкого церковного десятского.
В целом, материалы по вотчинной Шуерецкой волости за конец XVII века и
первые два десятилетия XVIII века обнаруживают явную закономерность.
Выполнение конкретных обязанностей перед государством и вотчинником несло
на себе светское волостное самоуправление. В решении же внутриполитических,
полицейских задач (контроль за населением и особенно — борьба со старо¬
обрядчеством) на местах на первое место выдвигалась церковная приходская
структура — церковный десятский и приходской священник.
Итоги Северной войны 1700—1721 годов видятся нам и в другом измерении.
За военное время успело родиться и войти в возраст целое поколение, никогда
не знавшее мирного времени. Их старшие родичи перенесли на своих плечах
всю тяжесть долгих лет войны. Население вотчинного Поморья оказалось при¬
писанным к заводским работам на крупнейшем по тем временам в России
военном производстве — олонецких Петровских заводах. Затем приписные
натуральные отработки были заменены чрезвычайно высоким налогом для
обеспечения надежной работы заводов. Хозяйственная сила Поморской
вотчины, конечно, не оказалась подорванной, но понесла значительный урон.
141
И.А. Чернякова
Неизвестное описание Карелии
на немецком языке: опыт изучения
архивного манускрипта в эпоху
Интернета
Вспоминая Игоря Павловича Шаскольского, неизменно доброжелательного
и чуткого старейшего коллегу в период обучения в аспирантуре Ленинградского
отделения Института истории РАН (ЛОИИ, ныне Санкт-Петербургский Инс¬
титут истории РАН), думается о его новаторском исследовательском интересе к
исторической географии в целом и к картографическим произведениям про¬
шлого в частности. Не случайно в самом первом сборнике статей «Вспомогатель¬
ные исторические дисциплины», увидевшем свет в 1968 году и ставшем
авторитетным академическим продолжающимся изданием, И.П. Шаскольский
обратился к научной общественности с подытоживающей и одновременно
программной статьей «Историческая география».1 Ужетогда, полвека тому назад,
ему была ясна «необходимость вести исследование проблем исторической гео¬
графии по государственному плану в исторических научных учреждениях в
центре и на местах».2 Эта осознанная озабоченность ученого, интеллигента-
патриота, остается актуальной до сего времени.
По существу, тем же стремлением превратить историко-географическое
знание в достояние широкой общественности — прежде всего на уровне
образовательном — проникнуты выступления участников V международной
конференции «Историческая география России: ретроспектива и совре¬
менность комплексных региональных исследований», состоявшейся 18—21 мая
2015 года в Санкт-Петербурге.3 В резолюции среди других рекомендаций запи¬
сано: «Назрела необходимость широкой дискуссии по взаимодействию двух
основных направлений исторической географии: исторического и географиче¬
ского; обращения в Комиссию по территориальной организации и планиро¬
ванию Русского Географического Общества с просьбой о создании в ее составе
Рабочей группы по историко-географическим исследованиям и соответствую¬
1 Шаскольский И.П. Историческая география // Вспомогательные исторические дисцип¬
лины. Д., 1968. Т. I. С. 95—118.
2 Там же. С. 118.
3 Историческая география России: ретроспектива и современность комплексных регио¬
нальных исследований (100-летие завершения издания томов серии «Россия. Полное геогра¬
фическое описание нашего Отечества»): Материалы V международной конференции по ис¬
торической географии (Санкт-Петербург, 18-21 мая 2015 г.) / отв. ред. К.В. Чистяков.СПб.: ЛГУ
им. A.C. Пушкина, 2015. Ч. I. II
142
щего раздела на сайте РГО; подготовки учебника по исторической географии
для студентов географических и исторических факультетов и включения
исторической географии в учебные планы высшей школы; расширения
практики молодежных школ по исторической географии с целью организации
работы со школьниками и студентами в рамках региональных отделений РГО;
подготовки под эгидой РГО в рамках издательских конкурсов и проектов
историко-географических региональных монографий».4
Именно в ходе не слишком частых, но всегда ободряюще-информативных
бесед с И.П. Шаскольским, состоявшихся как правило мимоходом в незабывае¬
мой атмосфере заставленных массивными книжными шкафами коридоров
ЛОИИ, ко мне пришло понимание важности включения карт в собственные
экскурсы по истории Карелии раннего нового времени. Как показал опыт, дело
не только в абсолютно важной, хотя чаще всего ускользающей от исследователей
«ландшафтной привязке» изучаемых явлений социальной истории, отразив¬
шихся в документах о прошлом.
Тем не менее, на первых порах, в докомпьютерный период, прорывом
выглядела даже вполне кустарно выполненная с целью локализации церковно¬
приходских храмов, стоявших по берегам Онежского озера в XVII веке, карта.
Она представляла собой обычную цветную физическую карту большого мас¬
штаба, на которой были наклеены в должных местах схематичные изображения
типов церковных храмов, строго соответствовавшие описаниям в документах
массового делопроизводства: писцовых и переписных книгах. Как способ
визуализации давным-давно и бесследно канувшего в лету ландшафтного облика
региона карта эта активно использовалась мной во время устных выступлений
по приглашениям финляндских коллег в рамках проводимых ими летних школ
для любителей истории и краеведов. Ее даже неоднократно пытались купить
наиболее заинтересованные слушатели. Некоторое представление об этом в
своем роде наглядном пособии дает схематичное воспроизведение, включенное
в изданную позднее монографию.5 Впрочем, из попыток локализовать церковные
приходы не просто в виде значков-маркеров (кружков или крестиков) на схе¬
матично-условном изображении какой-то территории, а с вниманием к облику
храмов (типу и размеру зданий, порой имевших не один, а два, даже три алтаря),
вписанных в отображенный на географической карте ландшафт, сложилось
действительно новое понимание некогда существовавшей повседневности:
ментальная карта алтарных посвящений, объяснимо разная в разных частях
Карелии периода раннего нового времени.6
4 Вампилова Л.Б., Чернякова ИЛ. V международная конференция «Историческая география
России: ретроспектива и современность комплексных региональных исследований» // Из¬
вестия РАН. Серия географическая, 2016. № 2. С. 112.
5 Чернякова ИЛ. Карелия на переломе эпох: Очерки социальной и аграрной истории
XVII века. Петрозаводск: Изд-во Петр ГУ, 1998. С. 210.
6 Tcherniakova I. Churches and monasteries on the shores of Lake Onego, Karelia // Saints of Eu¬
rope: Studies towards a survey of cults and culture / ed. by Graham Jones. Donington: Shaun Tyas,
2003. P. 135—170; Чернякова И.А., Черняков О.В. Алтарные посвящения приходских церквей
как отражение православного менталитета крестьянина-карела дониконовской эпохи //
Православие в судьбе Урала и России: история и современность: Материалы Всероссийской
научно-практической конференции (Екатеринбург, 18—20 апреля 2010 г.) / отв. ред. В.В. Алек¬
сеев. Екатеринбург: ИИА УрО РАН; Изд-во Екатеринбургской епархии, 2010. С. 34—46.
143
С появлением электронных технологий и компьютерного программного обес¬
печения не только неизмеримо возросли возможности обращения к достижениям
исторической географии; на новый уровень понимания процессов и событий
выходят результаты, иногда даже не вполне ожидаемые, которые позволяет
получить применение ее методов, в частности картографического.
Так, создание локальной географически кодированной модели социальной
жизни обитателей Ялгубского прихода (Шуйская волость Петрозаводского уезда)
на основе информации из метрических книг о заключенных на протяжении
позапрошлого столетия браках, привязанной к картам соответствующей мест¬
ности, показало явную умозрительность суждений о четырех типах брачного
поведения, общепринятых в исторических исследованиях. Зонирование ареалов
брачных связей с применением компьютерной программы анализа картогра¬
фической информации заставило пересмотреть вывод о вполне сбалансирован¬
ной на первый взгляд традиционной практике выбора невест, когда по 30 %
супружеств складывались соответственно в пределах прихода и в пределах
уезда, и еще треть — в пределах одной и той же деревни. Взяв за основу иной
критерий пространственно-ареальной характеристики заключенных браков,
то есть расстояния в километрах, разделявшие поселения, родом из которых
были потенциальные супруги, пришлось убедиться в том, что в деревнях Ял¬
губского прихода на протяжение XIX столетия предпочтительными являлись
браки с проживавшими едва ли не в соседних дворах партнерами.7 Совершенно
в ином свете с учетом этого понимания выстраиваются имеющиеся наблюдения,
также сделанные на основе приходских метрических книг, об уровне смертности,
особенно детской.8
Только на основе сопоставления традиционно привлекаемых сведений из
документальных источников, опубликованных и архивных, о количестве оби¬
тателей в деревнях Водлозерья (Пудожский уезд Олонецкой губернии),
численности скота на подворьях, объеме пахотных и иных угодий в распоряже¬
нии домохозяйств с ландшафтными характеристиками, выявленными по
картографическим источникам, удалось обнаружить и доказательно показать в
исторической динамике по пяти временным срезам с конца XVIII до первой
трети XX века, что социальный потенциал и хозяйственная стабильность
поддерживались благодаря изобретательно-рациональному использованию не
слишком значительных и далеко не плодородных земельных ресурсов, обе¬
спеченных природными условиями этого затерянного в лесах, изобиловавшего
болотами северного края.9
Не менее инновационные наблюдения в ракурсе историко-географического
спектра гипотетических вопросов к прошлому возможны в междисциплинарном
7 Чернякова ИЛ. Местное крестьянское сообщество в Карелии XIX века в борьбе за вы¬
живание: стратегия или интуиция? // Российская история. 2009. № 3. С. 223—224.
8 Чернякова ИЛ. От рождения до смерти: локальное крестьянское сообществ в Карелии в
XVIII—начале XX в. (по материалам Ялгубского прихода) // Прошлое Новгорода и Новгород¬
ской земли: Материалы научной конференции (Великий Новгород, 15—17 ноября 2005 г.) /
отв. ред. В.Ф. Андреев. Великий Новгород: Новгородский гос. ун-т, 2005. С. 123—133.
9 Chernyakova I. Vodlozerie (North-West Russia): former social potential in the light of historical
data and geographical landscape // Przeszlo&f Demograficzna Polski: Materialy i studia. 2016.
[V.] 38, nr. 1. S. 29-61.
144
сотрудничестве с коллегами из сферы естественнонаучного знания. В последнее
время приобретают новое звучание исследования долговременного воздействия
человека на природные ландшафты, в частности, на лес. Проведя масштабное
зонирование землепользования на основе данных переписей населения и ма¬
териалов, сохраненных современными им лесными картами, удалось устано¬
вить, что радикальное вмешательство человека в структуру лесов в прошлом
распространялось на 2,5—3 км вокруг деревень. При этом зона интенсивного
лесопользования в основном не превышала в радиусе по окружности 1 км.
Высокая потребность в дровах и в древесине для возведения домов, бань и
хозяйственных построек, содержание домашней птицы, выпас овец и крупного
рогатого скота вели к тому, что широкие территории вокруг деревень выглядели
абсолютно открытыми (пустыми) пространствами. Подтверждение этому можно
увидеть на немногих дошедших до наших дней дореволюционных фотографиях.
Исключительность данному исследованию сообщает то, что мы анализируем
окрестности давно исчезнувших деревень, местоположение которых, включая
локализацию домохозяйств, известных по историческим документальным
источникам, возможно установить только в ходе полевых экспедиций методом
картографирования с опорой на спутниковые снимки.10
Сколько-то убедительные суждения о глобальных последствиях вмешатель¬
ства человека в естественно-природные условия обитания в интересующей нас
ретроспективе вообще возможны исключительно с обращением к старым
картам, и в первую очередь к картам Генерального межевания, что в какой-то
мере обеспечивается созданным специалистами отдела ГИС-технологий
ПетрГУ, с деятельным участием коллектива руководимой мной Исследователь¬
ской лаборатории локальной и микроистории Карелии (далее: ИЛЛМИК),
действующей с 2004 года на Историческом факультете (ныне Институт истории,
политических и социальных наук), соответствующим электронным ресурсом.11
В свете выше изложенного не выглядит неожиданным, что, просматривая в
очередной раз каталог Научного архива в СПб ИИ РАН, я заинтересовалась
манускриптом на немецком языке из-за глухо упомянутой в его составе карты.
По получении дела в читальный зал стало ясно, что это бесценный источник:
неизвестное описание Олонецкой губернии, составленное в конце XVIII века.
В приложении к рукописной книге в архивном переплете оказалась сохраненной
рукописная же цветная акварельная копия (сложенный многократно лист бумаги
10 Tikkanen О.-P., Chernyakova I. Past human population history affects current forest land¬
scape sturcture of Vodlozero National Park, Northwest Russia // Silva Fennica. 2014. Vol. 48. No 4.
Article ID 1207. URL: https://www.researchgate.net/publication/279079261. (15.09.2017); Tikka¬
nen О.-P., Chernyakova /., Heikkila R. Vanished villages — imprint of traditional agriculture in forest
landscape of western White Sea Karelia // Труды КарНЦ РАН. 2014. № 6: Зеленый пояс Фенно-
скандии. С. 148—156. URL: http://resources.krc.karelia.ru/transactions/doc/trudy2014/trudy_
2014_6_148-156.pdf (15.09.2017); Чернякова ИЛ., Тикканен О.-П., Хейккиля Р. Старые документы
и современное картографирование: трансграничное сотрудничество в исследовании ранней
истории окружающей среды в Карелии // Историческая география России: ретроспектива
и современность комплексных региональных исследований. Ч. I. С. 61—65.
11 Генеральное межевание Олонецкой губернии [Электронный ресурс] / И.А. Чернякова
(рук.), А.М. Шредере, Е.В. Лялля, О.В. Черняков, С В. Наволоцкий, В.В. Непряхин: электронная
библиотека Республики Карелия. Петрозавод. гос. ун-т. Электрон, дан. [Петрозаводск], сор.
2011. URL: http://maps.karelia.ru/mez/. (15.09.2017).
145
in folio) — фрагмент некой карты на русском языке с заголовком: «Часть по¬
граничной карты Российской империи с Шведским королевством с показанием
на оном (так! — И.Ч.) таможен, застав и страж» с обозначенным масштабом: в
английском дюйме 20 км. Рукопись состоит из 114 листов в 4° с первоначальной
постраничной и архивной (по листам) пагинацией. Первые шесть страниц
занимает оглавление. Как установлено позднее коллективом авторов в ИЛЛМИК,
в процессе отождествления филиграней, выявленных на бумаге разных частей
манускрипта, и скрупулезного сличения начертаний букв, начальные листы были
добавлены после переписки текста набело самим автором.12 Вероятно, тогда же
на титуле появился автограф: «Von dem abgedankten Staatsrath und Ritter Wilhelm
von Tiesenhausen in Sluck wohnend (Государственный советник в отставке и
рыцарь Вильгельм фон Тизенгаузен, проживающий в Слуцке)». Имеется также
авторский заголовок, сообщающий, что это «Отображение некоторых
достопримечательных явлений в Олонецкой губернии, снабженное краткими
комментариями, вместе с планом и чертежами» (далее цитаты в переводе
Е.П. Шишмолиной) и добавленная позднее архивистом фраза на русском языке:
«Описание Олонецкой губернии». Еще одно приложение — сложенные во много
раз три листа бумаги in folio, каждый из которых содержит цветные акварельные
зарисовки: чертежи механизмов и устройств, рисунки рельефов местности,
планы зданий — представляют собой детальные иллюстрации к тексту (всего 39
в пяти «таблицах»), призванные визуализировать изложенные автором
предложения по реконструкции и реорганизации производств, имевших место
в тогдашней Карелии (в том числе наиважнейших для региона добычи слюды и
камня, выварки купороса, солеваренного дела и жемчужного промысла).13
Прежде всего предметом моего исследования явилась карта, которую Виль¬
гельм фон Тизенгаузен называл планом и на которой, можно думать, собственно¬
ручно обозначил объекты пограничной службы и контроля для обустройства
взамен существовавших, по его мнению — не в должных местах находившихся и
потому не обеспечивавших задачу пресечения контрабандной торговли. Пред¬
ложив поставить таможню у деревни Кимасозеро, еще три заставы, по одной в
каждом примыкавшем частью территории к границе уезде — Кольском (Пон-
гемское Устье), Кемском (Вокнаволок) и Повенецком (Порозеро), а также 10 сто¬
рожевых постов (страж) в местах традиционного пересечения границы тор¬
говцами, автор продемонстрировал не только рачительную заботу о госу¬
дарственной выгоде от действительно эффективной системы контроля, если бы
она была установлена, но редкое знание местности и осведомленность о тайных
тропах, переправах, заброшенных путях и даже сторожках на необитаемых озер¬
ных островах. Подчеркнем в контексте настоящих заметок, что оценить реа¬
листичность предложений Вильгельма фон Тизенгаузена оказалось возможным
с применением разработанной в сотрудничестве с отделом ГИС РЦНИТ ПетрГУ
методики наложения информационных слоев электронного оцифрованного
12 Кликачева A.A., Черняков О.В., Шишмолина Е.П. Известный (?) автор неизвестного опи¬
сания Карелии XVIII века // Научный диалог. 2015. № 11(47). С. 133—149.
13 Tiesenhausen Wilchelm von. Abbildungen einigen der merkwürdigsten Gegenstunde des
Olonschen Gouvernement mit einigen fl üchtigen Anmerkungen begleitet nebst Plan und Figuren //
Научный архив СПб ИИ РАН. Колл. 15. Д. 285. Л. 1-114.
146
аналога старой карты, не имеющей системы координат, на современную карту.14
Озера, большие и малые, а также впадающие в них и вытекающие из них реки,
очертания и расположение которых вполне узнаваемы и поддаются отож¬
дествлению, несмотря на разделяющие сопоставляемые источники ланд¬
шафтной информации два с лишним столетия, явились ключевыми объектами.
К настоящему времени этот картографический документ, донесший до нас
ценнейшие сведения, в том числе социально-политического свойства, детально
представлен широкой общественности. Опубликованы подробное описание с
воспроизведением в цвете фрагментов-иллюстраций и даже изображение
целиком, хотя и в сильно уменьшенном виде.15 Представлен анализ зафиксиро¬
ванной в нем информации о поселениях и о дорогах различного уровня: шедшей
вдоль государственной границы рокадной, семи ведших в находившиеся на
шведской стороне города и селения и еще шести внутренних, связывавших
карельские населенные пункты между собой и с указанными дорогами.16 Вновь
обнаруженным фактом явилась зафиксированная документально — картогра¬
фированная —дорожная инфраструктура, общая в карельском приграничье на
российской и шведской стороне. Весьма неожиданным выглядит это знание,
если иметь в виду давным-давно ставшую привычной и бесконечно повторенную
константу о Карелии как о под-столичном захолустье, крае непуганых птиц,
зоне абсолютной бедности населения и хронического, непреодолимого
бездорожья. Это представление, во многом справедливое для предреволюцион¬
ных десятилетий, должно быть пересмотрено для времен более ранних. А это, в
свою очередь, обостряет интерес к подоплеке политики власть предержащих
на северо-западной имперской периферии.
Остается заметить, что изучение старой карты без применения интернет-
технологий не было бы столь продуктивным, и скорее всего она осталась бы
своего рода иллюстрацией, символическим отображением вписанной во вполне
условный ландшафт прожектерской идеи реорганизации таможенной службы
в российско-шведском приграничье конца XVIII века. Немаловажный вопрос
об источнике-оригинале, с которого была скопирована обсуждаемая карта,
вообще выглядел неразрешимым. Обращение с запросом к профессионалам —
хранителям соответствующего отдела в Российской национальной библиотеке
в Санкт-Петербурге, так же как рассылка изображения коллегам-географам —
не увенчались успехом. В известных нашим корреспондентам атласах не
нашлось ничего подобного. Пересмотрев не один десяток карт, размещенных в
14 Чернякова И.А., Лялля Е.В., Черняков О.В., Шредере А.М. Опыт использования технологий
ГИС для создания электронной тематической карты «Северо-Западное Российское пригра¬
ничье в XVIII веке» на базе старых картографических произведений // Журнал отчетов и
публикаций ИЛЛМИК. 2006. № 1—2. URL: http://illmik.petrsu.ru/news/New_Results/D43E4DC5-
894E-402D-85AC-8D782656E280.html. (15.09.2017).
15 Чернякова И.А., Шишмолина Е.П. Неизвестное описание Карелии конца XVIII века на
немецком языке: опыт вовлечения студентов в исследовательскую деятельность // CARELICA:
Научный электронный журнал, 2015. № 2(14). С. 157—164.
16 Чернякова И.А., Черняков О.В. (Не)известная старая карта как источник о состоянии
российско-шведской границы в конце XVIII века // Россия и страны Северной Европы:
физические и символические границы = Russia and the Countries of Northern Europe: Physi¬
cal and Symbolic Borders: сборник статей V Киркенесского международного семинара исто¬
риков / [редкол.: С.Г. Веригин и др.]. Петрозаводск: Изд-во ПетрГУ, 2016. С. 34—52.
147
Интернете, снова и снова возвращаясь к задаче отождествления с электронной
лупой в руках, удалось прийти к заключению, что основой, вероятно, явилась
«Карта пограничной части Олонецкой и Выборгской губерний смежных с
шведскою Карелиею». Впрочем, прототипом той и другой может быть какой-то
общий источник. Немаловажно помнить — все эти карты рукописные, что неиз¬
менно придает им неповторимую оригинальность. Обнаруживается несомнен¬
ное стилистическое сходство с вариантом выше названной карты, где указано,
что «места в отправленном донесении и в ордере, данном генерал-майору Ува-
лову, наименованные, означены кармином». Приведенная запись косвенным
образом датирует наш картографический документ, так как Игнатий Юрьевич
Увалов числился в должности генерал-майора при войсках в Олонецкой
губернии с 14 апреля 1789 года.17
Еще более многообещающие возможности, как оказалось, предоставляет
профессиональное общение, особенно в интернет-сообществах с заинте¬
ресованными участниками разного рода форумов. Так, несмотря на то, что
авторство обнаруженного мной неизвестного ранее архивного манускрипта с
описанием Олонецкой губернии конца XVIII века обозначено на титульном
листе, отождествление госсоветника в отставке рыцаря Вильгельма фон
Тизенгаузена с реальной личностью выглядело поначалу более чем проблема¬
тичным. Какие только фантастические идеи не апробировались коллективом
авторов, который сложился в ИЛЛМИК с участием преподавателей и студентов
для реализации проекта изучения рукописи Тизенгаузена. Какое-то время
выглядело реалистичным предположение, что автор — тот самый декабрист,
сосланный в Сибирь вместе с другими аристократами, и что среди мало¬
доступных из Петрозаводска документов в страховом архиве города Ялуто¬
ровска следует искать дополнительные сведения о нем. Мария Проскуряко¬
ва, тогда соискатель в ПетрГУ для подготовки кандидатской диссертации
по истории крепостей и гарнизонов в российско-финляндском приграничье
XVIII века, привезла оттуда даже несколько сделанных на всякий случай выписок
и ксерокопий. Людвиг Штайндорфф, профессор из университета города Киля
(Германия), большой друг ИЛЛМИК и участник на одном из этапов четырех¬
стороннего образовательно-издательского и исследовательского проекта (Teach-
ing-Editing-Research Project, TERP), реализуемого совместно с коллегами в
Санкт-Петербургском Институте истории РАН и Университете Восточной
Финляндии, а с начала текущего года и с коллегами в Тверском государственном
университете, вообще не сомневался, что в собранной им и его студентами
обширной картотеке биографий, в которой немалую долю составляют сведения
о древнем немецко-лифляндском роде Тизенгаузенов, найдется искомая инфор¬
мация. Однако поиск в обоих направлениях не увенчался успехом.
Со временем, благодаря подсказкам Т.А. Мошиной, автора множества статей
и книг в области биографического краеведения, подлинного знатока архивных
фондов Национального архива Республики Карелия (НАРК), Анна Кликачёва,
сделавшая предметом диссертационного исследования рукопись и проекты,
17 Большая биографическая энциклопедия [Электронный ресурс] / Энциклопедии и Сло¬
вари. Электрон, дан. [Россия], сор. 2009. 1ЖЬ: http://enc-dic.com/enc_biography/Uvalov-ignati-
21930.html. (15.09.2017).
148
предложенные ее автором по реорганизации административного управления и
использования природных ресурсов в северо-западном российском пригра¬
ничье в конце XVIII века, сосредоточила поисковые усилия на фондах находяще¬
гося в Петрозаводске НАРК. Исходя из того, что автор рукописи, принадле¬
жавший к старинному немецко-балтийскому роду Тизенгаузенов (основателем
которого был некто Вильгельм Тизенгаузен, живший в XVII веке), Адам
Вильгельм-Иоганн Тизенгаузен, родившийся в 1757 году в браке Иоганна-
Густава Тизенгаузена и Шарлотты Елены Виллемзен, при поступлении на
русскую службу сократил «многосложное немецкое имя» до «Вильгельм фон
Тизенгаузен», было сделано допущение, что трансформация имени могла про¬
должиться до русскоязычного варианта. И действительно, удалось установить,
что живший на постое у петрозаводского купца Ивана Афанасьева и деливший
квартиру с титулярным советником Дерновым в конце 1784 года Василий
Астафьевич Тизенгаузен и автор нашей рукописи — одно и то же лицо.18
Выяснено и подтверждено архивными документами, обнаруженными не
только в НАРК, но также в Санкт-Петербургском Российском государственном
историческом архиве (РГИА), что, будучи на военной службе в течение 16 лет,
Вильгельм фон Тизенгаузен пребывал в Польше с 1767 по 1769 год, где участ¬
вовал в сражениях во время войны с Барской конфедерацией (1768—1772 годы),
был на Русско-турецкой войне (1768—1774 годы), прошел путь от рядового до
майора и в 1780 году вышел в отставку, решив посвятить себя гражданскому
служению.19 В 1784-м (год учреждения Олонецкого наместничества) В.А. Ти¬
зенгаузен в чине коллежского асессора занимал должность прокурора второго
департамента губернского магистрата и проявил себя в высшей степени честным
и добросовестным чиновником.20 Спустя год, в 1785-м, В.А. Тизенгаузен — над¬
ворный советник, служивший в Олонецкой казенной палате, а еще через год —
весной 1786 года он вновь в военном чине полковника находился на российско-
шведской границе для инспектирования пограничных постов.21 Вероятно, в
начале Русско-шведской войны (1788—1790 годы) он «был командирован для
набора войск и учреждения кордонов».22 На найденном А. Кликачевой сообще¬
нии графа И.В. Гудовича в письме, адресованном П.В. Москалевскому, о том, что
в 1794 году Тизенгаузен был «переведен советником в Минское губернское
правление директором домоводства и в 1797 г. получил чин коллежского совет¬
ника»23 на довольно долгое время исследование застопорилось, так как поездка
в архивы Минска не представлялась возможной.
На выручку пришло интернет-сообщество белорусских генеалогов, к кото¬
рому А. Кликачёва обратилась с вопросами о послужном списке Вильгельма
18 Кликачёва АЛ. и др. Известный (?) автор неизвестного описания Карелии XVIII века.
С. 140.
19 Кликачёва A.A. Вильгельм Тизенгаузен и его описание Олонецкой губернии // Крае¬
ведческие чтения: Материалы IX научной конференции (12—13 февраля 2015 г.). [Элект¬
ронный ресурс]: электронная библиотека Республики Карелия / Нац. библ. электрон, дан.
[Петрозаводск], сор. 2015. URL: http://library.karelia.ru/files/3495.pdf. (15.09.2017).
20 Кликачёва АЛ. и др. Известный (?) автор неизвестного описания Карелии XVIII века.
С. 141.
21 Там же. С. 142.
22 Кликачева АЛ. Вильгельм Тизенгаузен и его описание Олонецкой губернии. С. 182.
23 Там же.
149
Карта северо-западного росийского приграничья, приложенная к рукописи
Вильгельма фон Тизенгаузена
150
фон Тизенгаузена. Не желая предварять обнародование полученной информа¬
ции, добавлю лишь, что с получением копий из формулярных списков о членах
минской казенной палаты мы в ИЛЛМИК располагаем полной информацией о
служении автора рукописи России как на военном, так и на гражданском
поприще с 28 мая 1763 по 5 апреля 1797 года. Документ содержит не только пе¬
речень служб и передвижений, но и содержательные оценки выполненных
государственным чиновником всякого рода поручений.
В заключение хотелось бы подчеркнуть, что неослабевающий интерес
широкой общественности к приграничным зонам государств, где веками скла¬
дывались практики взаимодействия через границы, которые далеко не всегда
удавалось регламентировать и контролировать управленческим структурам,
придаёт обсуждаемому исследованию острую актуальность. Повседневное
сотрудничество, стихийно реализуемое обитателями приграничных зон с обеих
сторон, нередко продолжавшееся даже в периоды военных конфликтов, требо¬
вало особого внимания государственной власти. Опыт, накопленный в этой сфе¬
ре дореволюционной российской бюрократией, безусловно заслуживает вни¬
мания.
Дополнительная возможность для анализа оценок хозяйственного и при¬
родно-ресурсного состояния региона и перспектив его развития в ракурсе
общегосударственной пользы возникла с обнаружением неизвестного ранее
объемного архивного манускрипта с описанием Карелии из конца XVIII века на
немецком языке. Автор — высокопоставленный чиновник Олонецкой адми¬
нистрации периода наместничества (1784—1796 годы) Вильгельм фон Тизен-
гаузен, барон немецкого (прибалтийского) происхождения на российской служ¬
бе. Будучи сподвижником генерал-губернатора Т.И. Тутолмина, Тизенгаузен
несомненно хорошо представлял себе ситуацию в Карелии в указанное вре¬
мя — в период Олонецкого наместничества, явно недостаточно исследованный
в имеющейся историографии. Изучение дошедшей до нас рукописи с кон¬
статациями насчет существовавшего положения дел и предложениями всякого
рода реорганизаций призвано восполнить этот пробел.
151
Е.А. Савельева
Пребывание библиотекаря
И.Д. Шумахера в Париже
(1721-1722 год)
Первый библиотекарь открытой в 1714 году по распоряжению Петра Вели¬
кого общедоступной библиотеки в Санкт-Петербурге И.Д. Шумахер (1690— 1761)
пользовался неоспоримым доверием своих непосредственных начальников —
лейб-медиков Петра Великого Р.К. Арескина (169? —1718/19) и Л.Л. Блю-
ментроста (1692—1755). Этот факт заслуживает особого внимания, поскольку
оба они были фаворитами царя и пользовались его безграничным доверием.
Почти не обращалось внимания в XIX—XX веках на действительное отношение
первого русского императора к своему библиотекарю Шумахеру, поскольку их
близкое знакомство не укладывалось в общую концепцию о засилии иностранцев
в России, особенно в первую половину XVIII века, прежде всего в Петербурге в
целом, затем в Библиотеке и Кунсткамере, а после основания Академии наук — и
в ее стенах. Действительные же факты свидетельствуют, прежде всего, о полном
доверии Петра I к своему библиотекарю. Возможно, это было связано с
характеристикой, данной ему его первым начальником Р.К. Арескиным, к ко¬
торому царь относился с огромным уважением.
Исследователи, занимающиеся историей возникновения Академии наук в
России, точно так же не обратили внимания на свидетельство П.П. Пекарского
о том, что у истоков первого научного учреждения нашего государства —
Петербургской Академии наук — стояли непосредственно приближенные
императора, в том числе лейб-медик и первый президент Академии Л.Л. Блю-
ментрост, а затем и его доверенное лицо И. Д. Шумахер.1 Документы, освещавшие
эту тему, не изучались, а если и публиковались, то без должных комментариев и
в качестве приложения, как было в книге П.П. Пекарского о науке и литературе
в России при Петре Великом, с отчетом Шумахера о его путешествии с важными
поручениями за границу по приказанию императора.2
1 Пекарский П.П. История Императорской академии наук в Петербурге. СПб., 1870. Т. 1.
С. 5—6: «Проект об учреждении Академии наук в Петербурге, составленный Блюмен-тростом
вместе с Шумахером, был утвержден Петром только в начале 1724 года, а еще до этого
времени Шумахер начинает от имени Блюментроста обширную переписку с разными
европейскими учеными, а также нашими министрами при иностранных дворах касательно
приглашения ученых членов во вновь учреждаемую Академию наук».
2 Пекарский П.П. Наука и литература в России при Петре Великом. СПб., 1862. Ч. 1.
С. 533-558.
152
Также почти не известно сообщение камер-юнкера Берхгольца в его Днев¬
нике, что во время бракосочетания Шумахера с дочкой придворного кухмистера
Фельтена в 1724 году императорская фамилия выступала в роли их посаженных
родителей: Петр был посаженным отцом жениха, а Екатерина выступила в роли
посаженной матери невесты. Берхгольц, который вместе со своим патроном
герцогом Голштинским Карлом-Фридрихом посещал многие праздники в Пе¬
тербурге и Москве, был очевидцем этого бракосочетания.3
В том же 1724 году Шумахер вместе с Блюментростом принял непос¬
редственное участие в работе над первым регламентом будущей Академии наук,
подписанным и представленным императору Л.Л. Блюментростом. Именно
пунктам этого регламента в дальнейшем Шумахер следовал все то время, когда,
после переезда императора Петра II вместе со всем двором и лейб-медиком в
Москву, по официальному заявлению своего начальника, он оставался во главе
Академии наук.4 Об этом в 1736 году сообщил Сенату, после долгого разбира¬
тельства доносов на Шумахера, обвинявших его в злоупотреблении властью,
главный генерал от Академии И.А. Корф, замещавший в то время президента
Г. Кайзерлинга. В XIX—XX веках об этом событии в сочинениях по истории
Академии наук не упоминалось вовсе.5 Видимо, все это как-то не соответствовало
образу жестокого и корыстолюбивого чиновника, преследовавшего М. В. Ломо¬
носова и державшего в черном теле всех ординарных профессоров Петер¬
бургской Академии наук, главным образом академика от астрономии француза
Ж.-Н. Делиля.
Однако, если обратиться к сохранившимся в Архиве Академии наук докумен¬
там и свидетельствам очевидцев, мнение о жизни и трудах библиотекаря и
советника академической канцелярии Шумахера полностью может измениться.
В 30-х годах XVIII века, после назначения исполняющим должность президен¬
та Академии наук главного командира, действительного камергера, барона
И.-А. Корфа, после отправления послом в Польшу по приказанию императрицы
Анны Иоанновны президента Г.К. Кайзерлинга, число доносов на Шумахера от
некоторых академиков значительно увеличилось. Его упрекали в незаконном
присвоении академических денег, в отступлении от Петровского регламента,
сказавшемся в открытии многих ненужных Академии наук подразделений, на
которые были истрачены деньги, предназначенные для уплаты жалования
академикам. В число вновь открытых департаментов входили типография,
художественные отделы и так далее. Корф подробно ознакомился со всеми
начинаниями в Академии наук, произведенными Шумахером, и пришел к
выводу, что все они полностью соответствуют Петровскому регламенту.
3 Берхгольц Ф.В. Дневник камер-юнкера Ф.В. Берхгольца, веденый им в России в царст¬
вование Петра Великого, с 1721-го по 1725-й год. Ч. 3: 1723-й год. // Русский Архив. 1903.
Приложение II. С. 61-62.
4 «По указу Е. И. В. лейб-медикус и академии наук президент, Лаврентей Лаврентьевич
Блюментрост, приказал по отлучении своем в Москву все дела академическия и канцелярский
управлять и крепить библиотекарю Шумахеру. А ежели же какия будут новыя и важныя
дела, о тех писать в Москву и требовать резолюции от него, господина президента». — Ма¬
териалы для истории Императорской академии наук (1716—1730). СПб., 1885. Т. 1. С. 345.
№ 528. Янв. 4.
5 Пекарский П.П. История Императорской академии наук в Петербурге. С. 19; Материалы
для истории Императорской академии наук. СПб., 1885. Т. 1. С. 30, № 30, 31 и с. 345, № 528.
153
С выводами Корфа согласилась и императрица Анна Иоанновна, признав, что
взятые у петербургских купцов под огромные проценты деньги были в основном
истрачены на выплату жалования академикам и другим служителям Академии,
которая во время правления императора Петра II денег почти не получала. В
Москве, куда в 1728 году переехал весь императорский двор вместе с прези¬
дентом Академии наук Блюментростом, практически забыли о ее существовании.
Для уплаты жалованья служителям Академии и на ее практические нужды
Шумахер вынужден был занимать деньги у петербургских купцов под огромные
проценты. Именно для уплаты этих долгов императрица и выдала Академии
необходимые 30 ООО руб.6
В связи с выше сказанным о доверительных отношениях между Петром I и
Шумахером, представляется неудивительным и то обстоятельство, что император
его отправил за границу, поручив многие важные для России дела с иностран¬
ными корреспондентами, в том числе и переговоры с президентом французской
Академии аббатом Биньоном и знаменитым в Европе картографом Гийомом
Делилем, и не только о новой, еще неизвестной в Европе карте Каспийского
моря, составленной ван Верденом и Ф. М. Соймоновым, перевернувшей целиком
и полностью представление об этом важнейшем в торговом отношении водоеме
на границе Европы и Азии.7
Большое значение для создания благоприятного впечатления у Петра I
относительно результатов поездки Шумахера за границу сыграло буквальное
исполнение всех поручений императора, а также его подробнейший отчет обо
всех удачах и неудачах, представленный библиотекарем императору после
этого путешествия. Во время своей поездки по заданию Петра Великого в 1721—
1722 годах Шумахер должен был, кроме передачи новой карты Каспийского
моря Парижской Академии наук, подробно ознакомиться с состоянием науки и
искусства за рубежом, привезти новые книги для пополнения общедоступной
Библиотеки Его Величества и экспонаты для его Кунсткамеры. Он должен был
также уговорить знаменитого немецкого философа Христиана Вольфа перее¬
хать в Петербург в открываемую там Академию наук.
Прежде всего, в начале своего пути, по распоряжению Петра I Шумахер по¬
сетил Париж, где выполнял поручения императора для продолжения контактов
с Парижской Академией наук и непосредственно с французскими учеными,
которым Петр придавал огромное значение.8
Предысторию своего путешествия Шумахер подробно изложил в своей
автобиографии. Он писал: «После смерти отца в 1719 году просил я своего абшита,
но господин Лаврентей Блюментрост, что ныне статским действительным
советником, и которой [тогда] определен был на место доктора Арескина первым
лейб-медикусом и директором библиотеки и кунсткамеры [Его Величеством],
не хотел меня отпустить или по тому приятству, которое он ко мне имел, или для
знания моего которое я имел обо всем что в библиотеке и кунсткамере нахо¬
дилось, или больше для того, что секрет о сохранении анатомических препаратов,
6 Материалы для истории Императорской академии наук. СПб., 1886. Т. 3. С. 108—143,
№ 138.
7 Багров Л.И. История русской картографии. М. 2005. С. 138.
8 Леонов В.П. Судьба библиотеки в России. СПб., 2000. С. 132.
154
которой государь император Петр Великий у доктора Руйша вместе с его
анатомическим кабинетом купил, в моих руках учинил и того ради предложил
мне весьма полезный кондиции для удержания меня в службе Его Импе¬
раторского Величества. Увидевши он, что я своего намерения бременить не хотел,
предложил он мне, чтоб вместо абшиту взял на шесть месяцов позволение.
Согласившись на то, подал я к Его Императорскому Величеству свое прошение,
на которое Его Величество не токмо всемилостивейше соизволил согласиться,
но еще и притом три комиссии мне поручил, а именно: 1) чтоб в Парижскую
академию наук отвесть благодарительное Его величества письмо и новосочи¬
ненную карту [Каспийского моря]; 2) чтоб сыскать ученых людей, которые бы
желали определиться в службу Его Величества для употребления оных в
корреспонденции, которую Его Величество намерен был содержать с помянутою
академиею, яко член оныя и 3) чтоб осмотреть как публичныя, так и приватных
людей библиотеки и кунсткамеры для лучшего распоряжения, распространения
и приумножения собственной Его Величества библиотеки и кунсткамеры, для
которой Его Величество приказал особливые и изрядные палаты на Васильевс¬
ком острову построить» .9
Поручения были более разнообразные, чем об этом сообщил Шумахер, и
составили 13 пунктов, из которых шесть были посвящены непосредственно
делам в Париже. Первым и, видимо, самым важным для русского царя была
передача новой, составленной в России карты Каспийского моря: «Карту Кас¬
пийского моря и писание от Вашего Императорского величества Академии де
сцианс (наук) вручить».10 В своем отчете Шумахер подробно рассказывал об
этой передаче. Она состоялась на одном из заседаний Парижской Академии
наук, в котором приняли участие президент аббат Биньон, Королевский географ
и картограф Г. Делиль,11 «где же пресветлый социетет в собрании увидел, в том
числе г-н маркиз де Торси, который в тое время президиум имел, кардинал
Полиньяк, аббе Фриже, королевский учитель, и прочие честные члены
обретались... О карте вельми все удивились, понеже Каспийское море, против
мнения всех географов, иной образ приемлет, наипаче на сгибе у Абшарона, где
не больше 15-ти миль море ширины иметь показывается».12
Карта Каспийского моря, привезенная Шумахером, разрушила все ранее
существовавшие представления об этом водоеме и была тщательно изучена
знаменитым королевским картографом Гийомом Делилем. На заседании
Парижской Академии наук он прочитал обстоятельный доклад, посвященный
ее сравнению с существовавшими до ее появления изображениями этого
водоема, начиная с античных карт, составлявшихся по описаниям Птолемея, и
9 Архив СПБ БАН. Ф. 3. Оп. № 1 . 795. Л. 328-336.
10 Пекарский П.П. Наука и литература в России при Петре Великом. С. 48—52
п Гийом Делиль был одним из тех ученых, которых Петр I желал бы видеть среди приехав¬
ших в Россию специалистов. В Европе он был известен как составитель новейшей карты
России, основанной на новейших сведениях. От приглашения Гийом отказался, но взамен
предложил своих братьев Ж.-Н. Делиля и Л. Делиля де ла Круайера, которые много лет про¬
жили в России и стали известны своими открытиями и исследованиями. Делиль де ла Круайер
принял участие во Второй Камчатской экспедиции В. Беринга в ее сухопутной части и на¬
всегда остался в Сибири.
12 Пекарский П.П. Наука и литература в России при Петре Великом. С.48.
155
до его собственной карты.13 Много внимания картограф уделил сравнению
Петербургской карты с известными в Западной Европе изображениями Кас¬
пийского моря, составленными по путешествиям западноевропейских ученых
и миссионеров. В Мемуаре, опубликованном по докладу Делиля, сохранено его
признание, что все изображения этого водоема, включая и его собственное, были
совсем не похожи на то, которое находится на карте, привезенной Шумахером:
«Четвертое представление — это карта самого Делиля, которую он расположил
по своим понятиям о Каспийском Море, полученным по описаниям путешествий
или по наблюдениям С. Барроу, А. Олеария и А. Дженкинсона, сделанным в
весьма профессиональных плаваниях; но из которых он сделал ошибочные
выводы из-за небрежности со своей стороны».14 Здесь же названо имя
составителя этой карты генерала Вердена под именем Ванвердена: «...что
исправлено на Карте Царя. Г-н Ванверден, который пересекал это Море по
приказу Его Царского Величества и позаботился предупредить в Заголовке своей
карты, что она следует истинному Меридиану: что он подтверждает шестью
наблюдениями, вариантами направления Магнитной стрелки, также отмечен¬
ными на этой карте в тех местах, где они были сделаны».15
Позже, в 1725 году, сама карта Каспийского моря и Экстракт доклада Г. Де¬
лиля, сделанный редакторами переиздания книги Корнелиса де Брюина, был
напечатан в третьем томе этого издания.16 Это было одно из многочисленных
повторных печатных изображений карты, появившихся в 20-х годах XVIII века
за границей, после того как ее в Париж привез Шумахер. Первое издание было
сделано в Петербурге в 1720 году.17
В названном издании путешествий де Брюина был опубликован также «Me¬
moire de М. Chumaeker. Bibliothécaire de Sa Majesté Czarienne. Du mois d'Octobre
1721. »,18 то есть « Записка г-на Шумахера, библиотекаря его царского величества.
В Октябре 1721 г.». В этой записке очень подробно говорится об одной из храня¬
щихся в Санкт-Петербургской Кунсткамере коллекций восточных статуэток.
Свое сообщение Шумахер начинает следующим образом: «Калмыки — это те же
Татары, которые находятся под покровительством Царя. Они занимают
территорию между Сибирью и Каспийским Морем, к востоку от Волги. Имен¬
но там нашли Подземный Дом и рукописи, о которых говорили Ведомости от
18 октября. Там до сих пор находят в их погребениях предметы и украшения,
13 Exrait du Mémoire qui M. De Lisle, géographe ordinaire du Roy, a lu a l'Academie des Scien¬
ces, au sujet de la nouvelle carte de la Mer Caspienne // Le Bruyn C. Voyages de Cornelle Le Bruyn
par la Moscovie, en Perse, et aux Indes Orientales. T. 3. Paris, 1725. P. 463—473.
14 Ibid. P. 467.
15 Ibid. P. 467—468: «...que la Carte du Czar a redressée. M. Vanverden, qui a couru cette Mer,
par Ordre de Sa Majesté Czarienne, a soin d'avertir, dés le Titre de sa carte, qu'elle est réduite au
véritable Méridien: ce qu'il justifie par six Observations, de la variation de l'Eguille, marquées aussi
dans sa Carte, aux endroitts où elles ont été faites».
16 De Bruyn. Voyages de Cornelle Le Bruyn par la Moscovie, en Perse, et aux Indes Orientales.
C. 463-473.
17 Багров A. История русской картографии. М., 2005. С. 337-343. Главы «Карл ван Верден»
и «Соймонов и Гербер».
18 Mémoire de М. Chumaeker. Bibliothécaire de Sa Majesté Czarienne. Du mois d'Octobre //
Le Bruyn C. Voyages de Cornelle Le Bruyn par la Moscovie, en Perse, et aux Indes Orientales.
P. 473-474.
156
Титульный лист «Путешествий» Корнелиса
де Брюина (Voyages de Corneille le Bruyn
par la Moscovie, en Perse, et aux Indes
Orientales. Paris, 1 725. T. 3)
Доклад Г. Делиля
(Voyages de Corneille le Вгиуп... Paris, 1725.
T. 3. P. 473)
которые служили как их религиозному культу, так и использовались в хозяйстве
и которые обычно погребали вместе с покойным, а именно топоры, ножи, все¬
возможные вазы, урны, лампы, надгробия, серьги, кольца, застежки; и фигурки
людей и животных из бронзы и серебра, и самые разнообразные изображения,
как можно видеть по рисункам, сделанным по оригиналам, которые находили в
тех же местах, где были рукописи, которые еще теперь там встречаются».19 Далее
следует подробное описание каждой из этих фигурок.
Перед первым заседанием Французской Академии наук Шумахер вручил
письмо Петра I Б. Фонтенелю, которого высоко ценили в России того времени.
На этом же заседании маркиз де Торси объявил присутствующим о желании
русского царя основать в России Академию наук, что было одобрено уважаемым
собранием: «Егда Вашего императорского величества всемилостивейшее
писание секретарю г-ну Фонтенеллу с обычным комплиментом вручил, т. е. яко
мне чрез сию комиссию весьма великое счастие учинилось, ибо с одной стороны
19 Впервые о Записке Шумахера сообщил в примечании к статье о нём П.П. Пекарский:
«Памятником пребывания Шумахера в Париже осталось его известие о калмыках и о древних
вещах, находимых в могилах их. Оно помещено в Voyage de Comedle le Bruyn par la Moscovie
en Perse et aux Indes Orientales. Paris, 1735 (1725), III, 473 — 475: «Memoire de M. Chumaeker
(sic), bibliotecaire de Sa Majesté Czarienne, de mois d'Octobre 1721» (Пекарский П.П. История
Императорской академии наук в Петербурге. Примеч. С. 18).
157
J'./ivqi/féa /Académie Kovâle desbcic»
Рая sa AÎXikstk Czarietse
\ et réduite par (î-DelifloUl’Ûe^raphedu
Katt Je. /UcaJenue Ry/alc des Sciences.
s Oui tir 7b irinstar '
'¡ЖЩЛе J'Ouariu
/s/е deKouLiI
O/lrof Kou/a/t ՛ :
/s/е Je Cheterike
r JcFnuredciSitultyrt
Kl'n/letcrre
. Wies ou /./euesJ ’/Moule Jet$,ntUeo\
Derjjknt \S\-jS Lw/Hf
■jtes Jc/Oerfienf- XRde.Setrmeril s/yJ/\
-V Je \ Je / / / I
/Unsres Je /ûsoiuiçbt. g '^^Kirèatian del'c^tnJ/À
/{■J^utatyCS\;A/՜ \ onte Jçpées l.mimdi
Ji. desVôr^ua^ Çii» \,<At .VorJatteif
*Â*îéiJ
J.cs Jïnifscs marquées dans cette
Carte pour Jesùner IvtTotulesJe.
/а Ж Caspienne sont՜des brajses
d’Hollande chatunt.de· S. pieds tk-
JfollanJcphts courts chacun Je S.
Itifnes que n'est te pied Je Parts.
Apchcron^MLJste Junte
Вл К Л jL2^l?4 O/hop
/da 'iffi&s/>ss te Je Sc/u
°/s/e i/eflouda ,
lleie Je Los
'fy?ty/\r>vtnv /Je des Cochons
f ЖюпЬЫАф*
: \ d. thyrez Л. nunutes
ng/ser i uu Xy,xietrst ~
KniftueJodi ^
'es e.uue i suaes
V
Ж Je ßu/chun
Js/e d/hourutn
t*՝vo/slc Je Kennt
/innere Jiis
Jtort PoUskie
. Vantio/nesJe 7 oh/hi
s\ Agrée Ц.
JyoriiOldCtt"
, Int/scS
Montapnes de ¿'ins։/а
de lie/che
+>L·
Jiii frc Jslstnihat
֊?»֊ ' V· "’>՛՛ V >·■ ՝V ч՝'·
' ^ l/cri/nsnes Je JltsanJivn
P.Jtarct
Carte de ~
LA MER CASPIENE
leide suurtntries ordres du CZAIt
¿«SKCiiarlc* vanA erden en zpjo.t/·*) . er j/m ■
Карта Каспийского моря (по изд: Voyages de Corneille le Bruyn... Paris, 1725. T. 3. P. 463)
158
высокую милость во¬
зымел такого велико¬
го монарха всемило-
стивейшее повеле¬
ние исполнять, а с
другой стороны с та¬
кими славными людь¬
ми познатися, и от
дискурсов их пользу
получать; тогда оное
писание со всем бла¬
гочестием прочтено и
с великим внима¬
нием слышано бы¬
ло. — И потом маркиз
де Торси во имя Ака¬
демии, за такое все-
милостивейшее пи¬
сание, с наибольшим
благочестием благо¬
дарил, наипаче поне¬
же им весьма удиви¬
тельно показалось,
яко такой славный
монарх, из любви к
художествам и нау¬
кам, тако себя возни-
зить соизволил и у
партикулярных пер¬
сон место себе взять
удостоил; секретарю
же повелели всени¬
жайше свое благода¬
рение Вашему импе¬
раторскому величе¬
ству такожде пись¬
менно объявить; и
мне такое письмо, перед поездом моим, Вашему императорскому величеству от
социетета вручилось» .20
Столь же подробно Шумахер излагает и события последующих дней: «На
другой день я с оными, мне определенными людьми в обсерваториум, ради
смотрения тамо обретаемых инструментов и машин, пошел. И оные все чрез
добраго машиниста с великим трудом по мере срисовать велел, ибо при оных
абрису не обреталось и многие без меры деланы, того ради десинер вельми
много трудности имел. Ваше императорское величество усмотреть можете,
d& Corneille le Sruyn. 475
MEMOIRE
DE M- CHUMAEKER;
BIBLIOTHECAIRE DE SA MAJESTE’ CZ ARIENNE,
Da mois d’OMrc ijti,
„ Y Es Kai muques font des T artares , qui
„ J ^ font fous la protection'du Czar. Iis
„ habitent le pais, entre iaSybcrie & la Mer
,,Ca(piennc > à l'Orient du Wolga. C’eiV-ià
„ où l'on a trouve ia Mai fou fouterraine Se
„les Manufcrits, dont ia Gazette du rS.Oc-
„ tobre a parie. On y trouve encore aujour-
„ d’huy» dans leurs Tombeaux, 8c des Caver-
,, nés, toutes fortes d'inftruments 8c orne-
„ mènes, qui fervoient » tant à ieurCuîce Di-
„ vin , qu'à leur ménage, & qu'on en terroir
„ ordinairement avec les cadavres*, fçavoir,
„ des haches, des couteaux *, toutes fortes de
,, vafes , urnes » lampes fcpuichralcs , peu-
„dancs-d'oreilles, bagues » boucles, 8c des
„figures d'hommes8cd’animaux, en bronze,
», or 8c argent » de différentes figures. Com-
,, me ou le voit dans les defieins qui ont été
Tm. №. Ooo farts
Записка г-на Шумахера, библиотекаря его царского
величества (по изд: Voyages de Corneille le Bruyn... Paris,
1725. T. 3. P. 473)
1 Пекарский П.П. Наука и литература в России при Петре Великом. С. 534—535.
159
достойны ль оные той похвалы, которая оным дается. Во истину аз им подобные
и такие ж во многих местах, и что здесь не упомянулось, оное уже в мемориях с
рисунками напечатано, такожде и Леонардус Штурм об оном упомянул, и его
абрисы я оным совокупил».21
Следующие задания касались приобретения различных экспонатов для
кунсткамеры, в частности эстампов и их каталогов, анатомических муляжей и
пр. Немало внимания было уделено приглашению французских ученых в
будущую Петербургскую Академию наук, в частности знаменитого француз¬
ского картографа Г. Делиля.22 Вместо него в Петербург отправился его брат
Ж.-Н. Делиль, который и приехал уже в открытую Академию наук в 1728 году.
Он много лет занимал кафедру астрономии, а после отправки во Францию увез
почти все имевшиеся чертежи территорий, составленные по съемкам мест¬
ностей, сделанным русскими геодезистами. Согласие на приезд в Россию дал
также врач И.Г. Дювернуа.
Занимался Шумахер и приобретением книг для библиотеки, но в меньшей
степени, чем в других европейских странах. Результаты поездки Шумахера по
европейским странам получили одобрение императора, хотя пригласить в
Россию знаменитого немецкого физика и философа Христиана Вольфа ему не
удалось: он согласился только на звание почетного академика и на обучение
русских студентов в Германии.
21 Пекарский П.П. Наука и литература в России при Петре Великом. С.536
22 Там же. С. 538: «А господин Делиль, географ и астроном, оную милость с радостью при¬
нял, и определение жалованья в Вашего императорского величества всемилостивейшее
изволение полагает, и понеже оный книги и инструменты к обсервованию верные, на которых
бы надеяться мог, употребляет, того ради всеподданнейше просит, чтоб ему на оную потребу
и на проездные убытки 10,000 ливров французских наперед выдать. Мотивы или причины,
для которых оный сие делает, такожде что здесь исполнять намерен, и что исполнити может,
в письме г-ну лейб-медику обстоятельно объявил».
160
Т.А. Шрадер
Шведы из Эстонии
на Украине
Среди иноверческих поселений на юге России, на берегах Днепра недалеко
от города Херсона, с конца XVIII до XX века проживала малочисленная группа
шведских крестьян. Как попали они в столь отдаленные от севера районы?
На протяжении многих столетий шведы жили на островах Вормсё, Дагё,
Нюкё, Оденсхольм, Стура, Большой и Малый Рогё, Нардё, Руне и на северо-
западных берегах Эстонии между Рогенвикен и городом Хаапсалу. Заселяли
они эти земли и большие и малые острова в 1100—1350 годы. Шведские ученые
считают, что шведские крестьяне в период раннего средневековья переселились
из Швеции в южные и западные районы Финляндии, а затем часть из них нашли
себе пристанище на эстонских землях. В период господства Ганзейской торговли
и владением этой частью Эстонии Немецким орденом в обязанности шведов
входило лоцманское проведение судов и оказание помощи при крушении тор¬
говых кораблей в водах Риги и Ревеля. Шведские крестьяне занимались там
также рыболовством и земледелием.
Шведские ученые большое внимание уделяли шведскому населению в Эс¬
тонии — сравнивали диалекты в Швеции и Финляндии, изучали национальные
костюмы, ремесленное искусство. История жизни шведских крестьян была отра¬
жена в научных публикациях шведских историков, а также в некоторых россий¬
ских работах. В 1920— 1930-е годы был опубликован ряд работ о жизни шведов
Эстонии. В 1958 году опубликована Церковная книга, которая была вывезена в
1921 году из Старошведской деревни в 1929 году1 (об этом событии пойдет речь
ниже). В конце XX столетия шведские ученые подготовили к печати ряд крупных
монографий об «эстонских шведах». Среди этих публикаций можно назвать
подробное описание родов шведских колонистов, начиная со времени их прожи¬
вания на острове Дагё и до нового времени. В книге использовались материалы
шведских государственных архивов в Стокгольме, Упсала и Лунде, а также в
Германии и Эстонии.2 Кроме того, была опубликована монография о судьбах
шведов в России с момента их поселения в Эстонии до настоящего времени.3
1 Loit F.,Tiberg N. Gammalsvenskby-dokument. Uppsala, 1958. 110 S.
2 Hedman J., Ahlander L. Historien om Gammalsvenskby och svenskarna i Ukraina. Stockholm,
2003. 478 S.
3 Hedman J. Svenskbysläkter. Visby, 1994. 272 S.
161
В книге представлены судьбы шведских крестьян с 1929 по 1989 год.4 В небольшой
по объему монографии описана повседневная жизнь шведов на Днепре и на
острове Готланд в прежние годы, где проживают потомки шведов-переселен-
цев.5 Автор назвала часть научных работ, которые оснащены богатым иллюст¬
ративным материалом.
В XIX веке в России шведы-колонисты представлены практически во всех
статистических справочниках Херсонской губернии. В 1863 году в Статистиче¬
ских материалах, собранных офицерами Генерального штаба России, было
определено местонахождение Старошведской деревни, сообщалось число жи¬
телей, дана историческая справка о деревне.6 Российский беллетрист и этнограф
A.C. Афанасьев-Чужбинский в первой части своей монографии «Очерки
Днепра» дает яркое описание жизни шведских колонистов.7 В журнале «Русский
Вестник» в 1899 году опубликована статья о переселении шведов в Новороссий¬
ский край и первых годах их проживания (имеется в виду Екатеринославская
губерния).8
За последний период число опубликованных работ о шведских колонистах
незначительно. Во-первых, это статья о переселении шведов на Украину в конце
XVIII века,9 далее данные справочника Херсонской области,10 в книге о городах
и селах Украинской ССР,11 несколько публикаций Т. А. Шрадер,12 а также статьи
шведских специалистов из Сёдерторнского университета в Швеции.
В последние годы историки на Украине начали изучать архивные материалы
о шведах-колонистах в городах Днепропетровске, Одессе. В начале 2000-х годов
было издано несколько томов Аннотированных описей Государственного архива
Одесской области за различные годы, в которых отражены материалы о гер¬
манских колонистах, о шведских колонистах, а именно эпизоды из жизни шведов
в Херсонской области в XIX веке.
Рассмотрим судьбу жителей острова Дагё. В XIII веке этот остров был поделен
между Немецким орденом и Епископством Залива. Первое упоминание о шведах
на Дагё относится к 1470 г. Руководство Немецкого ордена освободило «на века»
шведских крестьян от всех видов работ на владельцев усадеб, но они должны
были ежегодно выплачивать 20 «рижских марок» с каждого района, обложенного
налогом.13
4 Hoas L., Kotz G. Svenskbyborna 60 ar I Sverige, 1928—1989. Visby, 1989. 188 S
5 Lingegard J. Livet i Gammalsvtnskby. Svenskbybornas matttraditioner, seder och bruk. Stock¬
holm, 1981.
6 Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами Херсонской
губернии. СПб.: А.Шмидт., 1863. С. 351—352.
7 Афанасьев-Чужбинский A.C. Поездка в Южную Россию. Ч. I: Очерки Днепра. СПб., 1863.
8 Писаревский А.К. Переселение шведов с острова Дагё в Новороссийский край // Русский
Вестник, 1899.
9 Лойт А. Переселение шведов Эстонии на Украину в конце XVIII в. // Скандинавский
сборник. Таллин, 1988. Вып.XXXII. С. 104—116.
10 Орлова З.С., Ратнер И.Д. Из истории заселения Херсонщины: краткий справочник.
Херсон, 1993. С. 43.
11 История городов и сёл Украинской ССР. Херсонская область. Киев, 1983. С. 228.
12 Шрадер Т.А. Шведы в Украине (борьба за сохранение этничности) // Радловский сборник:
научные исследования и музейные проекты МАЭ РАН в 2007 г. СПб., 2008. С. 104—108; Её же.
Очерки жизни шведских колонистов в России (XIX в.) // Скандинавские чтения 2006 го-да.
СПб., 2008. С. 229-253.
13 Hedman J., Ahlander L. Historien om Gammalsvenskby. S. 11-12.
162
В результате военных действий в 1563 году остров Дагё перешел во владение
Швеции и входил в состав шведского государства по 1710 год. В отличие от
эстонских крестьян, которые были крепостными с 1343 года, шведские крестьяне
в Эстонии были свободными. Но с приходом шведских властей шведские и
германские феодалы не считались с данными ранее шведских крестьянам при¬
вилегиями, заставляя их работать на своих угодьях.14
Очень сложные отношения сложились с Яковом Делагарди, который в
1624 году стал владельцем острова Дагё и требовал выполнения повинностей на
его полях. Шведские крестьяне требовали сохранения свободы. Они начали
бороться за свои права, но силы были неравными. Кроме того, в прибалтийских
губерниях свирепствовала чума. Но шведы на протяжении десятилетий боролись
за право быть свободными. Тяжелая ситуация дошла до царского двора в Санкт-
Петербурге, до Екатерины II, которая указом от 1781 года распорядилась пере¬
селить шведских крестьян, проживавших на мызе Хокенгольм на острове Дагё,
в Новороссийский край (позднее — Екатеринославская губерния).
После войны с Турцией в 1774 г. князь Потёмкин отвечал за заселение
Причерноморья, в его круг забот вошли и шведские крестьяне. Борющиеся за
независимость шведы поверили обещаниям российских властей. Был составлен
список из 935 человек, желающих отправиться на Украину, на Днепр. В августе
1781 г. начался выход шведов в южном направлении. При сравнении описаний
«путешествия» шведов на Украину, данные иностранных историков отличаются
от показаний российских чиновников. Шведские крестьяне испытывали во
время переезда большие трудности, многие умерли. В работе Й. Хедмана пред¬
ставлен на карте путь следования крестьян, в повозках, с ночевками на морозе и
так далее. Их путь лежал практически через всю европейскую Россию. В Хер¬
сонском краеведческом музее хранится план предполагаемого поселения, со¬
ставленный в конце XVIII века, который так и не был выполнен; кроме того, там
хранится план Херсонского уезда и казенной деревни шведской колонии.
Местные власти готовились принять колонистов, но шведские крестьяне при¬
были на необустроенное место.
Сведения о шведской колонии представлены в рапортах надворного со¬
ветника Самуила Контениуса, которые были направлены в декабре 1798 и янва¬
ре 1800 года в Экспедицию Государственного хозяйства, опекунства иностран¬
ного и сельского домоводства.15 По сведению С. Контениуса, колония состояла
из 74 мужских и 74 женских душ, всего 148 шведских крестьян и девять пленных
шведов. В рапорте было указано, что при отъезде из Эстонии шведские крестьяне
составляли группу из 904 человек, 756 душ умерло по дороге. Из пленных шведов
в российском подданстве остался 31 человек, на жительстве в поселении оста¬
лись четыре пленных, двое женились на здешних колонистках, остальные или
умерли, или ушли. Контениус пытался разобраться в различного рода денежных
вопросах, но ясного ответа от местных властей он не получил.
С. Контениус направил в Санкт-Петербург второй рапорт, в котором кроме
исторической справки о деревне дал подробное описание ее экономической
14 Hedman J., Ahlander L. Historien om Gammalsvenskby. S.15.
15 Российский государственный исторический архив (далее РГИА). Ф. 383. Оп.29. Д. 166.
Л. 1-16.
163
Пути следования шведских крестьян с острова Дагё на Украину. 1 781 год
(Hedman J. Svenskbysläkter. Visby, 1994. S. 229)
жизни. Чиновник точнейшим образом описывает местоположение колонии, дает
данные о качестве земли, о хлебопашестве и трудолюбии шведов, о составе хлеба,
об урожае хлеба, о пастьбе и сенокосе, о скотоводстве, огородных растениях;
164
о том, где продают шведы свои продукты, о промыслах, о строительстве домов, о
доходах крестьян. Что касается доходов колонии в тот год, то они составляли
449 рублей.
С. Контениус представил подробное описание бытовой жизни шведских
колонистов; согласно его сведениям, к концу XVIII века в Старошведской колонии
проживало 38 семей, 209 душ обоего пола, 27 семейств исповедовали люте¬
ранскую веру, 11 — католическую. Пастора в колонии не было.
В первые годы шведские крестьяне жили в землянках, болели, часто умирали.
Во время пребывания там петербургского инспектора все они жили уже в «прис¬
тойных домах», привыкли к климату, были здоровы, рачительны, редко болели.
Другим интересным источником о шведских крестьянах являются дела в фондах
РГИА по Департаменту духовных дел для иностранных исповеданий: в них
представлены данные о количестве дворов, хозяев, работников, детей Шведского
округа, который до 1860 года входил в Иозефстальский приход.
Приведем несколько примеров, касающихся Старошведской деревни:
в 1829—1830 годах — число дворов 31, число хозяев 31, число жителей 116,
105 женских душ, 99 работника;16
в 1839 году — число дворов 36, хозяев 36, жителей 122 мужчин, 118 женщин,
работников 117, деревянная церковь;17
в 1841 году число дворов 38, число хозяев 38, мужчин 130, женщин 123,
167 работников, деревянная церковь.18
Итак, за 10 лет население в шведской деревне численно выросло.19 В ука¬
занных выше документах сообщается, что в Старошведской деревне в 1829 году
детей от 7 до 15 лет — 23 мальчика, 33 девочки, обучение их происходит в домах
учителей-колонистов. Обучали чтению, письму, арифметике, Закону Божьему.
В 1839 году обучение проходили уже 35 детей, занятия проводились с 1 ноября
по 1 апреля.20
В 1904— 1905 годы в документе указывалось, что в Старошведском Лютеран¬
ском приходе две церкви, обе каменные. Одна (немецкая) в Шлангендорф-
Мюльхаузен, на 450 человек, строилась она с 1881 по 1887 год; вторая (шведс¬
кая) — в Старошведской деревне, на 300 человек (1882— 1885 годы). В этот период
в Старошведской деревне была приходская школа на 93 ученика. С 1898 года в
деревне развернуло деятельность Женское общество.21
В работах шведских историков подчеркивалось, что шведские крестьяне на
протяжении всех веков проживания вдали от родины, то есть в Эстонии, в России,
боролись за сохранение шведского языка. Во второй половине XIX в. они ходи¬
ли на службу в шведскую церковь, служба там велась на шведском языке. Ста¬
рошведская деревня была окружена тремя селениями германских колонистов,
которые склоняли их не отстаивать шведскую школу: дети, мол, могли бы посе¬
щать и немецкую. Но шведы противились этому, сохраняли свою культуру.
16 РГИА. Ф.821. Оп.1. Д. 14. Л. 133-136.
17 РГИА. Ф. 821. Оп.1. Д. 19. Л. 18-19.
18 РГИА. Ф.821. Оп.6. Д. 2. Л. 74-77.
19 РГИА. Ф.821. Оп.1. Д. 14. Л. 205-206.
20 РГИА. Ф.821. Оп.1. Д. 19. Л. 20-21.
21 РГИА. Ф. 828. Оп.13. Д. 612. Л.483-485.
165
Из малочисленных российских источников знакомимся с их повседневной
жизнью, которая была описана в книге А.С. Афанасьева-Чужбинского.22 Его
заметки начинаются словами «Опишу преимущественно так называемую Старо¬
шведскую колонию. Шведы вообще народ добрый, в каждом колонисте ведется
стремление к образованию». Далее он пишет, как немецкие соседи убеждают
их учиться по-немецки. Но шведы считают, что «живя в России приличнее знать
русский язык, чем немецкий, а если иные знают последний, то для облегчения
сношений с соседями». У всех шведов духовные книги были на шведском языке.
Между собой говорили только по-шведски. Шведы, писал автор, жили с соседями
дружно, были очень честными. Он подробно описал жизнь шведов, их кули¬
нарные пристрастия, прекрасное владение ремесленным делом.
В 1871 году было опубликовано Положение о поселянах-собственниках (ко¬
лонистах), в котором права сословия колонистов уравнялось с правами рос¬
сийских крестьян. После 1871 года шведские крестьяне стали поселянами-соб-
ственниками, получив те же права, что и окружающие их крестьяне Украины.
Шведские ученые отмечали подъем экономического и культурного развития
шведов-колонистов в последнее десятилетие XIX века. Деревня представляла
собой благоустроенный населенный пункт. Расцвет шведской колонии про¬
должался до начала Первой мировой войны. Среди архивных документов от
1915 года «О ходе ликвидации немецких землевладельцев» встретилось письмо
от шведских крестьян села Старошведское Херсонской губернии.23 В этом до¬
кументе шведы писали «Мы не немцы, как соседи наши, а шведы, ничего общего
не имеющие с нынешним врагом нашей дорогой матушки Руси». Шведы просили
сообщить им, не будут ли у них отнимать землю. От Министерства внутренних
дел им было послано извещение, что шведов не касается закон от 1915 года.
События 1917 года изменили судьбы народов России, в том числе и шведских
крестьян-колонистов. В период Гражданской войны они терпели набеги
«красных и белых». В конце 1920-х годов возникла необходимость создания
колхозов. Как протест против этого в 1929 году почти все население (более 700
человек) с помощью различных организаций Швеции выехало на пароходе
«Красный Октябрь» на остров Готланд. Но там шведские крестьяне, привыкшие
к своему земельному наделу и самостоятельности, были вынуждены работать
на чужой земле. В 1931 году часть шведов выехала в Швецию и Канаду. Около
200 человек вернулись в Россию, в Старошведскую деревню. В 1930-е годы
вернувшихся шведов не обошла волна репрессий. Перед началом войны муж¬
ское население было выслано в трудовые лагеря, а гитлеровские войска вывезли
из оккупированных районов женщин и детей в Германию. Вернулись они в
родные края из Коми АССР, куда были сосланы на работы. Только случай спас
их. На завод, где работали шведские крестьяне, прибыл инженер из Швеции;
услышав шведскую речь, добился того, чтобы крестьяне выехали на Украину.
Когда они туда приехали, дома их были разрушены, всю жизнь надо было
начинать сначала. В 1950-е годы крестьяне создали свой колхоз, который очень
скоро стал передовым, а в 1990-е годы все оказались в новом государстве.
22 Афанасьев-Чужбинский A.C. Поездка в Южную Россию. Ч. I: Очерки Днепра. СПб., 1863.
С.258—262.
23 РГИА. Ф.1284. Оп.190. 1915. Д. 310. Л.46-47.
166
Анна Портье, потомок шведского пленного Нурдбурга, оставшегося в шведском поселении
в 1781 году (фотография Т.А. Шрадер)
Какие общие выводы можно сделать после знакомством с их жизнью и
культурой?
1. Во всех архивных и литературных источниках отмечалось их трудолюбие,
что способствовало высокому жизненному уровню крестьян до их отъезда в
1929 году.
2. На протяжении всего периода проживания на Украине (с 1781 года)
шведские крестьяне сохранили веру, шведский язык, повседневную культуру
быта, принесенную с острова Дагё.
3. Шведские крестьяне имели контакты с соседними немецкими колониями,
но отказывались менять свою этническую культуру.
В 2006 году, в августе—сентябре, автор статьи посетила Старошведскую
деревню с целью изучения современной их жизни. Ранее в Шведский округ у
города Херсон входило четыре селения: Старошведская деревня, где жили швед¬
ские крестьяне, и селения Мильхаузендорф, Шлагендорф и Клостердорф —
там жили германские колонисты. В настоящее время селение Змиевка объе¬
диняет четыре вышеуказанные деревни, проживали там около 2000 человек —
украинцы, русские, немцы и около 200 шведов. Только 15 пожилых женщин вла¬
дели старошведским диалектом, на котором шведские колонисты разговаривали
около двух веков. Одной из представительниц этого поколения является потомок
пленного шведа Нурдберга, оставшегося в шведском поселении в 1781 году,
Анна Портье. В 2006 году ей было далеко за 80 лет, она прекрасно помнила жизнь
своей семьи и рассказала о жизни на острове Готланд. Запись рассказа
сохранилась. Сейчас ее, к сожалению, нет в живых.
167
Шведский дом до 1 929 года. В некоторых таких домах проживало
до трех поколений (Hedman J. Svenskbyslakter. Visby, 1994. S. 229)
Дом Анны Аннее, хозяйки моего пребывания в шведской деревне. Оставшаяся половина
старого дома предназначена для гостей (фотография Т.А. Шрадер)
168
На территории бывшей шведской деревни сохранились руины нескольких
старых домов. До 1929 года каждая семья имела большой простор! ый дом, сад,
огород, хлев для скотины и прочее. Правда, в одном сохранившемся в хорошем
состоянии доме живут переселенные в эту деревню украинцы из Западной
Украины. Шведские же семьи занимают дома украинского типа, типичные для
Херсонской области.
В связи с многочисленными переездами — на остров Готланд, в Германию и
другие места — у шведских крестьян практически не осталось старых предметов
быта, которыми они пользовались ранее. На фотографии мы видим часть старого
дома Анна Аннее и несколько старых предметов.
Все пожилые шведы посещают немецкую лютеранскую церковь, которую
Германия восстановила. Шведская церковь в Старошведской деревне в настоя¬
щее время стала православной. Шведские крестьяне и теперь отмечают
религиозные лютеранские праздники — Рождество, Пасху и другие, готовя к
этим дням характерные блюда.
В 1990-е годы шведы часто выступали на народных праздниках в Одессе со
старыми шведскими песнями и занимали первые места. У автора статьи имеется
запись некоторых этих песен. Причем пожилые шведки вспоминали старые
национальные костюмы и шили их. Старошведская деревня часто посещалась
шведскими туристами и евангелистами, которые привозили гуманитарную
помощь. Все они жили и питались в домах шведов, платя за постой долларами.
Это была существенная помощь.
В заключение хочется сказать, что через 10 лет как я гостила у шведов, в
сентябре 2016 года, я позвонила своей хозяйке Анне Аннее и спросила — как вы
сейчас поживаете ? На что она ответила: трудно, нет денег на уголь, русские все
уехали, много пожилых ушло из жизни...
Служба в немецкой церкви на шведском языке (фотография Т.А. Шрадер)
Юбилей Игоря Павловича Шаскольского
Я, Татьяна Алексеевна Шрадер (Алимова), чрезвычайно рада, что могу на¬
печатать мою небольшую статью об «эстонских шведах» в сборнике, посвя¬
щенном Игорю Павловичу. Это была моя старая тема, я ею много занималась,
публиковала статьи, но считаю, что интерес к Эстонии, Украине и особенно к
шведам не пропал.
Об Игоре Павловиче, конечно, опубликовано и сказано немало добрых слов.
Я хочу лишь кратко рассказать о своих воспоминаниях. В 1950-е годы, когда я
училась на скандинавском отделении, курс истории скандинавских стран читал
нам Игорь Павлович. Он мне по молодости казался несколько строгим и сухим
человеком. Я его даже немного побаивалась. Но лекции его были интересны, и я
ходила на все занятия и вела запись его лекций. В настоящее время толстая
тетрадь с его лекциями о Древней Скандинавии и до 1950-х годов хранится у
меня дома. По окончании Университета в 1961 году я работала в Арктическом и
Антарктическом НИИ, но встречи с Игорем Павловичем у нас продолжались.
И как-то он мне предложил участвовать с докладом на Скандинавской
конференции 1966 года в Эстонии, в Тарту, на которой я выступила с докладом
об исследовании Шпицбергена шведами и русскими в 1899 году. После этой
конференции я участвовала практически на всех конференциях — в
Петрозаводске, Архангельске, Москве, Ленинграде и других городах, и у меня
дома хранятся все материалы конференций. И это все заслуга Игоря Павловича,
который дал мне дорогу на эти интереснейшие собрания. Я посчитала своим
долгом в память Игоря Павловича организовать «Скандинавские чтения» на
базе Музея антропологии и этнографии (Кунсткамеры), и до настоящего времени
через год мы проводим конференции, которые очень популярны среди скан¬
динавистов не только России, и печатаем солидные сборники по материалам
этих конференций. Каждый раз, когда я начинаю работу очередной кон¬
ференции, я мысленно благодарю «сухого и строгого» учителя. Игорь Павлович
был руководителем моей диссертации о поморах. Игорь Павлович никогда не
говорил, что надо сделать так или так. Но его советы я как-то получала незаметно,
и получилось, что мою диссертацию ученые норвежского Университета в Тромсё
попросили для ознакомления, так как в работе были совершенно незнакомые
для них материалы.
Конечно, трудно упомянуть все встречи и совместную работу с Игорем
Павловичем. Но надо сказать следующее. Для подготовки его последней статьи
«Грамоты великого князя Василия III сборщикам дани в Лопской земле», которую
посмертно опубликовали в 1998 году в сборнике «Вспомогательные истори¬
ческие дисциплины» (XXVI), он пригласил В.Е. Возгринаименя.Ябыладомау
Игоря Павловича на консультации по поводу статьи, вдруг ему стало плохо, и
мне надо было уходить, так как вызвали «скорую помощь». Игорь Павлович мне
ничего не сказал, только я на всю жизнь запомнила его долгий прощальный
взгляд...
170
Т.Н. Шаскольская
Невский проспект, 27:
аптекарский магазин торгового
дома «Б· Шаскольский»
В доме № 27 по Невскому проспекту долгие годы помещалось «Аптекарское
депо Б. Шаскольского» — главная контора торгового дома и аптекарский магазин.
Борис Матвеевич (Берко Мордухович, 1843—1910) Шаскольский родился в
городе Россиены Ковенской губернии (ныне город Расейняй, Литва). В Пе¬
тербурге учился в Военно-Медицинской академии на отделении фармации,
получил (в 1867 году) диплом провизора, который дал ему право постоянного
жительства в столице. В 1870 году приобрел одну из старейших петербургских
аптек — Сампсониевскую, на Выборгской стороне.1 Уже после женитьбы на
Евгении Михайловне Кальмейер и рождения детей (в семье было четыре сына)
Берко Мордухович перешел в лютеранство, взяв имя Бернгард. Успешное ве¬
дение дела позволило в 1884 году снять помещение в самом центре Петербурга,
на Невском проспекте, у Казанского собора. Здесь аптекарский магазин, из¬
вестный всему Петербургу, существовал, с перерывом в 1919—1921 годах, до
1929 года.
В 1903 году Б.М. Шаскольский купил дом № 4 на Эртелевом переулке (ныне
улица Чехова) с прилегающим участком. В одном из дворовых флигелей был
организован аптекарский склад и лаборатория.2
Б.М. Шаскольский полагал, что вполне успешным может быть только крупное
оптовое дело, не зависящее от ежедневной выручки. Созданный им торговый
дом был одним из крупнейших предприятий оптовой торговли аптекарскими
товарами в Петербурге. Фирме принадлежала аптека (на Сампсониевском
проспекте), аптекарский магазин на Невском с отделением в Кронштадте, а
также аптекарский склад.
В деятельности торгового дома особое место занимала торговля боржомской
минеральной водой. Целебные источники в долине реки Боржоми известны с
древности. По составу боржомская минеральная вода ближе всего к воде мине-
1 Дом на углу Сампсониевского и Финляндского проспектов, где находилась аптека, сне¬
сли в 1960-х годах, причем аптека в том же виде, с теми же старинными шкафами сохранялась
и действовала до самого сноса дома.
2 Исаченко В. Улица Чехова // Диалог. 1990. № 29 (1774). С. 24.
171
Борис Матвеевич, Евгения Михайловна, Павел Борисович Шаскольские. 1910 год
ральных источников Виши (Франция);
она полезна при заболеваниях органов
дыхательной и нервной системы, пи¬
щеварительного тракта и других, бла¬
годаря замечательным вкусовым ка¬
чествам может использоваться как
столовая минеральная вода. Долина
реки Боржоми с целебными источни¬
ками с середины XIX века принадле¬
жала царской казне; с 1848 года здесь
располагалась резиденция кавказ¬
ского наместника, были разбиты парки,
выстроен дворец, ванные здания. В
начале века кавказским наместником
и владельцем Боржома являлся ве¬
ликий князь Михаил Николаевич. Для
организации сбыта и потребления
минеральной воды им был приглашен,
как успешный предприниматель,
Б.М. Шаскольский; с 1906 года он стал
главным представителем Боржомских
минеральных вод. Был изучен опыт
заграничных фирм; каптаж воды,
методы разливки и доставки были
продуманы до мелочей. За короткий
172
Реклама воды «Боржом»
Боржомский павильон на Царскосельской Юбилейной Выставке 1911 года (по изд.:
Иллюстрированный вестник культуры, научно-воспитательного, технического и торгово-
промышленного прогресса России. 1912. Вып. 2. С. 35)
срок удалось поднять экспорт с двух до пяти миллионов бутылок.3 Особая контора,
расположенная в самом Боржоме, вела рассылку минеральной воды, боржом-
ской соли и лепешек по всей России — до любого железнодорожного полустанка.
Боржом выставлялся на общероссийских и международных выставках и завое¬
вал многие награды — в Спа (1907 год), Казани (1909 год), Дрездене (1911 год) и
позднее.
Служащих в аптекарском деле было 80 человек. При предприятиях
Б.М. Шаскольского действовало общество взаимопомощи: фонд складывался из
вычетов с жалованья (5 %), столько же добавлял владелец, кроме того, в фонд
поступали и значительные суммы от особых скидок, которые предоставляли
предпринимателю ряд фирм. Уходя со службы, работник получал свои сбере¬
жения с процентами, во время работы мог получать ссуды. Предприниматель
также отчислял значительные суммы в артель пищевого довольстви служащих.
На протяжении 30 лет Б.М. Шаскольский был членом Санкт-Петербургского
фармацевтического общества, деятельно участвовал в собраниях, всегда был
готов пожертвовать временем и деньгами, помочь советом.
В редакционной статье «Фармацевтического журнала», посвященной памяти
Б.М. Шаскольского, отмечалось: «В последнее время нам неоднократно при-
3 Человек дела: Посвящ. памяти Б.М. Шаскольского //Фармацевтический журнал. 1910.
№39. С. 417.
173
Записка С.А. Толстой
ходидось сетовать на то, что в нашем сословии слишком мало лиц, которые ясно
понимали бы требования усложнившейся не в меру жизни, которые при¬
способились ко всем этим требованиям — словом, стояли бы на уровне века как
профессионалы-фармацевты и как люди, причастные к делу торговли.
Б.М. Шаскольский был одним из немногих в этом смысле... Человек большого
размаха и трудолюбия, он был прекрасным организатором и сословным деяте¬
лем — и объяснение этому можно найти лишь в исключительном трудолюбии,
уме и высоком профессиональном сознании покойного».4
Перед самой смертью Б.М. Шаскольский передал аптеку на Сампсониевском
своему давнему сотруднику. Наследницей торгового дома стала Е.М. Шас-
кольская; но фактически возглавил фирму один из сыновей, Павел Борисович
Шаскольский (1882—1942). Химик по образованию (закончил естественный
4 Человек дела : Посвящ. памяти Б.М. Шаскольского //Фармацевтический журнал. 1910.
№ 39. С. 418.
174
факультет Петербургского университета, для дополнения образования учился
в Фармацевтическом институте Марбургского Университета в Германии, имел
звание аптекарского помощника), он был деятельным помощником своего отца.
Вдова Бориса Матвеевича, Евгения Михайловна, для учреждения именных
стипендий передала Санкт-Петербургскому Фармацевтическому Обществу
значительную сумму: 5600 руб. деньгами и 120 руб. процентов. Стипендии пред¬
назначались «для фармацевтов, занимающихся изучением фармацевтических
наук в высших учебных заведениях, а также лицам, разрабатывающим научные
темы и для заграничной командировки с научной целью». В случае прекращения
деятельности Общества этот капитал должен был быть передан в фармацевти¬
ческое отделение одного из русских университетов.5 С этого времени «Фарма¬
цевтический журнал» ежегодно печатал объявления о присуждаемой стипендии
имени Б.М. Шаскольского. Эта именная стипендия не была единственной: под¬
держивать учащихся и практикующих фармацевтов было традицией Петер¬
бургского Фармацевтического Общества. Так, в 1913 году распределялись 10
именных стипендий, причем размер капитала стипендий колебался от 1000 до
8800 рублей.6 Кандидатуры обсуждались на заседаниях Общества, и списки
стипендиатов также помещались в журнале.
С началом Первой Мировой войны дела пошли трудно. При крайне невы¬
годных таможенных тарифах на сырье и готовые лекарственные средства
фармацевтическая промышленность практически отсутствовала в России,
основная часть лекарственных средств поступала из Германии. В Петрограде к
1914 году были сделаны только первые шаги к обустройству крупного фарма¬
цевтического завода. С началом войны было организовано множество лазаретов
и госпиталей (под госпиталь был отдан и один из шестиэтажных флигелей на
Эртелевом переулке, 4), потребность в медикаментах резко возросла, но тра¬
диционные пути их поступления были отрезаны — страны-участницы войны, в
первую очередь Германия, прекратили вывоз лекарственных средств и сырья.
Цены взлетели втрое и вчетверо. Состояние рынка лекарств широко обсуждалось
в печати — ведь это касалось каждой семьи. «Фармацевтический журнал» донес
до нас, в переложении, выступление владельца аптеки на Невском, 27. На засе¬
дании Петербургского фармацевтического общества в декабре 1914 года он, а
также другие трезво оценивавшие обстановку фармацевты предупреждали:
может дойти до того, что придется отказывать в самых необходимых средствах,
причем в отсутствии и дороговизне медикаментов виноваты не только скупщи¬
ки — следует учитывать большой риск при доставке и дороговизну морской
страховки, доставка же сухим путем невозможна.7
После Октябрьской революции началось наступление на частную собствен¬
ность и частную торговлю. Согласно декрету Совнаркома от 28 декабря 1918 го¬
да все аптеки, с инвентарем, медикаментами, лабораториями и складами, а также
и оборотный капитал были национализированы. Владельцы должны были
5 Из деятельности С.-Петербургского фармацевтического общества: Протокол мартов¬
ского заседания // Фармацевтический журнал. 1911. № 18. С. 209; Положение о капитале
имени Б.М. Шаскольского // Там же. 1911. № 26. С. 298—300.
6 Годовой отчет С.-Петербургского фармацевтического общества // Фармацевтический
журнал. 1913. № 15. С. 167.
7 Протокол декабрьского заседания // Фармацевтический журнал. 1915. № 9. С.91.
175
оставаться на местах до фактического перехода аптеки в ведение местных
Советов.8
А месяц спустя (28 января 1919 года) в Петрограде вышло, за подписью Г. Зи¬
новьева, постановление о национализации и передаче в ведение фармационного
отдела Комиссариата здравоохранения оптовых складов ведущих торговых
фирм (Русского общества торговли аптекарскими товарами «Штоль и Шмит»,
«В. Гофман», «Б. Шаскольский» и «В. Бюлер»).9 В тот же день представители
Комздрава опечатали склад, причем были изъяты находившиеся в кассе на¬
личные деньги и наложен арест на текущие счета. Бесцеремонно отстранив от
дел владельцев и сотрудников фирмы, не утруждая себя составлением описей,
чиновники начали в спешном порядке вывозить товары — и аптекарские, и
парфюмерные, и хозяйственные.
Какие и в каком количестве товары находились в это время на складе, мы
можем судить по рабочей описи, составленной в начале 1919 года. Эта неполная,
составленная для внутренней отчетности фирмы опись занимает 108 страниц
убористого текста.10 Склад на Эртелевом переулке, 4 имел химическое и пе¬
ревязочное отделения, несколько кладовых во дворе, где в числе прочего
хранилось 275 ящиков боржомской воды, парфюмерное отделение с запасом
духов, косметическое отделение (одеколоны, туалетный уксус, мыло, кремы,
зубной порошок и элексиры, губная помада, лак для ногтей, краска для волос,
эфирные масла), бензиновую кладовую и подвал с запасом вазелинового и лано¬
линового масел в бочках и жестянках, фасовочный материал (склянки, банки,
коробки, пробки, этикетки, мешки, фильтровальная и пергаментная бумага), на
чердаке содержались травы и сильнодействующие вещества.
П.Б. Шаскольский обратился с ходатайством об освобождении от нацио¬
нализации хранившихся в складе парфюмерных, косметических и хозяй¬
ственных товаров, «как ненужных комиссариату здравоохранения и относя¬
щихся к отрасли торговли до сих пор еще свободной и ненационали-
зированной».11 Разбирательство по жалобе «на неправильные действия фар¬
мационного отдела Комздрава в деле реквизиции, национализации и описи
аптекарских складов и торговых помещений с парфюмерно-косметическим,
москательным и хозяйственным товаром, а равно и наложении ареста на деньги
и текущие счета, принадлежащие предприятию» тянулось несколько месяцев.
Сначала чиновники Бюро жалоб и заявлений при Петроградском отделении
Государственного Контроля были настроены весьма доброжелательно, но по
мере того, как вывозился со склада товар, а заодно и инвентарь предприятия,
обстановка, посуда и тара, приспособления и аппараты косметической и хи¬
мической лабораторий — тон менялся. Наконец, Отдел Здравоохранения нашел
«претензии жалобщиков неосновательными и незаслуживающими удов¬
летворения»12 — в ходатайстве было отказано.
8 Сборник законоположений, постановлений и распоряжений Правительства по фарма¬
цевтической части / Сост. И. Левинштейн. [М.], 1921. С.24
9 «Северная Коммуна». 28 января 1919 года; Вольф Н.И., Розенцвейг П.Э. Аптечное дело
в Петербурге — Петрограде — Ленинграде //Тр. Ленингр. Хим.-Фарм. ин-та. 1960. Вып. 10:
История фармацевтического дела в Петербурге — Петрограде — Ленинграде. С. 55.
10 ЦГА СПб. Ф. 8. Оп. 1. № 3457. Л. 11-64.
11 Там же. Л. 69.
12 Там же. Л. 80 об.
176
Как только, с началом НЭПа, появилась возможность — Павел Борисович
возобновил дело, считая это своим долгом и по отношению к семье, и по отно¬
шению к петербуржцам: ведь на протяжении нескольких десятилетий для го¬
рожан было привычно обращаться в аптеку на углу Невского. Аптекарский мага¬
зин вновь открылся в 1922 году. Формально магазин принадлежал наследни¬
це — вдове Е.М. Шаскольской; в названии сохранялось, сколько это было воз¬
можно, имя основателя фирмы. Вот, например, как выглядела реклама магазина
в 1923 году:13
Б. Шаскольский
Просп. 25 Октября, № 27
(б.Невский), у Казанского
моста.
Телеф. 554-44
Предметы по уходу
за больными
и для хозяйства.
Медикаменты,
разрешенные к отпуску из
магазинов без рецепта врача.
Парфюмерия и косметика.
Ассортимент разрешенных к продаже товаров был строго ограничен, мага¬
зины контролировались Горздравом. Советские чиновники входили во вкус:
правила постоянно менялись, выходили циркуляры с новыми списками разре¬
шенных и запрещенных к продаже товаров. В Наркомздраве решили, что госу¬
дарственные аптеки должны заменить частную аптекарскую торговлю. Уже с
осени 1924 года о получении разрешения на право торговли медикаментами
нужно было ходатайствовать каждые полгода. Из 28 ходатайств на разрешение
торговли медикаментами, поданных в сентябре 1924 года, положительный ответ
получили только четыре, в том числе и ходатайство П.Б. Шаскольского.14
Неизвестно, что сыграло здесь решающую роль, но анкета П.Б. Шаскольского
действительно выглядит солидно: магазин на проспекте 25 Октября, 27 имел
наибольший срок существования, его владелец — фармацевтическое образо¬
вание, ранее проведенные проверки не обнаружили никаких нарушений. Да и
приходить сюда для проверки с Казанской улицы, 12, где находилось Бюро конт¬
роля Наркомздрава, было очень удобно. Безусловно, отказ от выдачи разрешений
был тяжелым ударом, тем более для тех владельцев (а таких было большинство
среди 28 заявителей), кто в 1922 году открыл торговлю, доверившись властям, и
за два года, вероятно, едва успел наладить дело. В августе 1925 года вышел
очередной циркуляр Наркомздрава с новыми правилами — и владельцы пос¬
ледних частных аптекарских магазинов были оповещены о том, что выданные
13 «Весь Петроград на 1923 г.». С. 128.
14 ЦГА СПб. Ф. 4301. Оп.1. № 1924. С. 80.
177
им разрешения на
право торговли меди¬
каментами не будут
более возобновле¬
ны.15 И все-таки ап¬
текарский магазин
П.Б. Шаскольского
просуществовал до
января 1929 года.
В послереволю¬
ционные годы дело не
приносило больших
доходов, налоги ро¬
сли, предпринима¬
тель постоянно был в
долгах, несколько раз
семейное имущество
описывали. В 1926 го¬
ду П.Б. Шаскольско-
му принадлежал толь¬
ко аптекарский мага¬
зин; у магазинов хо¬
зяйственных товаров
и парфюмерии были
уже другие владель¬
цы. Эти владельцы
вскоре были вытес¬
нены государствен¬
ным предприятием:
магазином «Парфю¬
мерия», принадле¬
жавшим Ленинград¬
скому гососударст-
венному жировому
тресту «Ленжет». И,
наконец, в 1929 году
по адресу проспект 25 Октября, 27 помещаются два государственных магази¬
на — аптекарский (Медснабторгпрома) и парфюмерный («Ленжет»).16
Сегодня уже никто не может сказать, каким был интерьер аптекарского
магазина на Невском, 27. В семье хранится фирменная склянка и мешочек из-
под соли («горная столовая соль, никогда не образует комков, всегда сохраняет
сыпучесть»). Рассказывали, что к праздникам продавался сезонный ходкий
Предметы из аптекарского магазина «Б. Шаскояьский»
15 ЦГА СПб. Ф. 4301. Оп. 1. № 1924. С. 224.
16 Весь Ленинград и Ленинградская область на 1926 год: Адресная и справочная книга.
Д., [1926]. С. 361, 403, 419; То же, на 1928 год. Л., [1928]. С. 443; То же, на 1929 год. Д., [1929].
С.445, 508.
178
товар: к Рождеству — елочные игрушки, перед Пасхой — ваниль, шафран,
кардамон для куличей...
После ликвидации торговли П.Б. Шаскольский стал работать по своей
специальности химика-фармацевта: был техническим руководителем йодного
промысла на острове Кильдин в Мурманской области, заведовал лабораторией
Чимкентского химфармзавода им. Дзержинского (Казахстан). В 1936 году по¬
ступил на завод «Фармакон» в Ленинграде, где работал до последних дней. Он
погиб в блокаду, в январе 1942 года.
Специализация магазинов на Невском проспекте, д. 27 оставалась многие
годы неизменной. Перед войной здесь помещались хозяйственный и пар¬
фюмерный магазины (последний принадлежал аптечному управлению Гор-
комздрава, то есть торговал и аптечными товарами). Во время блокады дом сильно
пострадал при бомбежке, но был восстановлен уже к осени 1944 года. При про¬
кладке метро дом дал трещину, был разобран и в 1973 году воссоздан по старому
проекту — удачный пример бережного отношения к историческому центру
города. В наши дни первый этаж дома № 27 занимает роскошный, в стиле
современного Невского, парфюмерный магазин, со стороны канала Грибоедо¬
ва — междугородный переговорный пункт.17
17 Статья написана более десяти лет назад для так и не вышедшего справочника по пред¬
принимателям Петербурга (переговорный пункт, конечно же, давно исчез). В 2006 году я пе¬
реслала ее моему троюродному племяннику Б.В. Королькову, который деятельно занимается
историей рода Шаскольских. В 2008 году Борис организовал сайт «Шаскольские» и разместил
там, в числе прочих материалов, и эту статью (см.: http://shaskolsky.far.ru/apteka.shtml). Ра¬
нее этой электронной публикации и совершенно независимо от нее сведения об аптекарском
доме «Б. Шаскольский» и его владельцах появились в статье М.И. Кукните (Петербургс¬
кая аптека в лицах. Часть 3-я / М.И. Кукните // Фармацевтический вестник. 2008. № 17(507).
В последние годы появились и другие публикации (см.: Кузьмин Ю.А. Торговый дом
«Б.М. Шаскольский» и экспорт минеральной воды из заповедного имения «Боржом» // Тор¬
говля, купечество и таможенное дело в России в XVI—XIX вв.: сборник материалов Второй
международной научной конференции (Курск, 2009 г.).Курск, 2009. С. 312-314; Шабалина
О.В. Из истории йодного производства на Кольском полуострове // Труды Кольского научного
центра РАН. Гуманитарные исследования. 2014. № 6 (25). С. 43—54: ил.
179
Т.И. Шаскольская
Из семейного архива·
Письма военного времени
(1942—1945 годы)
Игорь Павлович Шаскольский закончил исторический факультет весной
1941 года. Он был одним из наиболее успешных студентов курса; учился с увле¬
чением, к окончанию имел уже несколько печатных работ, готовился к поступ¬
лению в аспирантуру.
Последний экзамен курс сдавал 25 июня 1941 года — уже после начала войны;
университетский диплом подписан 27 июня. Шаскольский давно уже был ко¬
миссован по зрению и снят с военного учета; вместе с однокурсниками пришел
записываться в ополчение, но его вычеркнули из списка — ясно было, что без
очков он ничего не видит. В июле он работал в ПВО университета; затем был
послан на строительство оборонных сооружений под Кингисеппом, Красным
Селом и Пулковом, в Белоострове; там,
«на окопах», впервые попал бод бом¬
бежку. В октябре, когда оборонные ра¬
боты были прекращены, поступил в
РЖУ Дзержинского района на долж¬
ность «отопленца».
Семья Шаскольских занимала две
комнаты в бывшем собственном доме
(улица Чехова, 4). Отец, Павел Бори¬
сович (1983—1942), инженер-химик,
работал на заводе «Фармакон», где
производились лекарственные препа¬
раты. Мать, Мария Платоновна Мало-
зёмова (1891 — 1969), преподавала в
школе русский язык и литературу.
Младшая сестра Марина еще в начале
лета была отправлена на каникулы к
московским родственникам и таким
образом избежала бедствий блокады.
Ему всегда было тяжело говорить об
этом беспросветном времени: блокада
осталась в памяти как нечто давящее,
безжалостное, предсмертное... Голод
И.П. Шаскольский — студент исторического
факультета
180
наступил очень бы¬
стро. Припасов в до¬
ме никаких не было, и
даже три карточки на
троих (две «служа¬
щие» и одна ИТР, то
есть рабочая) давали
не много шансов на
выживание. Пыта¬
лись продавать и
обменивать вещи,
книги (но все более-
менее ценное было
Посадочный талон к эвакуационному удостоверению
распродано в 1920-е годы, когда Павел Борисович надеялся спасти от закрытия
фамильную торговлю — аптекарский магазин). Однажды повезло — пришел
военный, отобрал много почтовых открыток для своей коллекции и заплатил по-
царски: принес лошадиное копыто с путовым суставом. Другой раз, по
объявлению о детских книгах, как пришельцы из иного мира, явилась молодая
пара — статные, хорошо одетые, с ними мальчик — толстенький, розовый, весело
щебетал, оживленно рылся в книжках...В разгар зимы, возвращаясь из
Университета, куда ходил по хлопотать об эвакуации, Игорь Павлович зашел в
Д АТ. В огромном универмаге было пусто, темно, только кое-где горели огоньки
коптилок; страшные, посинелые от холода, толстенные в надетых на пальто и
ватники белых халатах за совершенно пустыми прилавками неподвижно стояли
продавцы. Товаров не было никаких, и только в спортивном отделе он обнаружил
товар: ботинки для коньков. Он купил эти ботинки и носил их до конца войны.
В декабре он дошел до дистрофии; одновременно тяжело заболел Павел Бо¬
рисович. Смерть отца, похороны, затем решение об эвакуации и связанные с
подготовкой к ней бесконечные хлопоты, и наконец мучительное путешествие
до Ярославля, где и Мария Платоновна, и Игорь в предсмертном состоянии
были помещены в больницу — обо всем он рассказал в одном из своих писем.
Выйдя из «стационара» (всего он провел в больнице около трех месяцев),
Игорь Павлович обратился за направлением на работу в Областной отдел на¬
родного образования. Ему, молодому выпускнику столичного ВУЗа, сразу предло¬
жили руководящую должность: он стал заведующим ОНО Арефинского райо¬
на Ярославской области. Местом жительства определили деревню Арефино,
в 40 км от Рыбинска; предоставили под жилье помещение в деревенском Доме
культуры. Марию Платоновну приняли на работу заведующей библиотекой. К
осени приехала с теткой Ольгой (старшей сестрой Марии Платоновны) Марина.
В ведении Игоря Павловича были школы, разбросанные по нескольким
деревням области. Как заведующему, ему был предоставлен транспорт: конь
Огонёк, с телегой и мальчиком-возчиком. Доходяга Огонёк еле двигался, поэтому
большей частью пешком, по лесным дорогам Игорь Павлович ходил от деревни
к деревне, от школы к школе, занимаясь организационной и методической ра¬
ботой и исполняя различные распоряжения Ярославского ОНО.
Жизнь в деревне давалась нелегко: выдачи по карточкам были мизерными,
зарплата и у сына, и у матери очень небольшая. Много денег уходило на дрова,
181
И.П. Шаскольский (в центре) с арефинскими сослуживцами
много сил — на ведение маленького огорода. Для того, чтобы продать или обме¬
нять что-нибудь из вещей (небольшой запас которых быстро таял), купить что-
либо съестное приходилось отправляться в Рыбинск — только там был рынок.
Это путешествие занимало два-три дня и было небезопасным.
Отправляясь в эвакуацию, он взял с собой немного книг и начатые статьи.
В 1942 году была опубликована статья в районной газете.1 Эта публикация
осталась единственной. Перспектив для научной работы в глухой ярославской
деревне не было никаких.
Неожиданно возникла возможность вырваться из глуши. К 1944 году уже
было ясно: война движется к завершению, победа советской армии—дело неда¬
лекого будущего. Потребуются кадры для дипломатической работы, для решения
вопросов послевоенного мироустройства. Был организован набор слушателей
в Высшую Дипломатическую Школу (ВДШ), закрытое учебное заведение при
Наркомате иностранных дел. Из Ярославской области направление получил
И.П. Шаскольский. Совершенно новый путь открывался перед ним: он станет
дипломатом, будет на ответственной службе государственной значимости. Этот
пост соответствовал его эрудиции, научной подготовке, честолюбию. Он съездил в
Москву, где блестяще сдал вступительные экзамены и был принят. В середине мая
окончательно уехал из Арефина, считая, что судьба решена: он будет жить и учиться
в Москве, вызовет к себе мать с сестрой, станет дипломатическим чиновником...
В Москве в то время жили многочисленные родственники: старший брат
Павла Борисовича, сестры Марии Платоновны со своими семьями. Со
студентами нового курса ВДШ были хорошие товарищеские отношения, особенно
1 Александр Невский // Рыбинская правда. 1942. 25 сентября.
182
он подружился с еще по истфаку знакомым В.Т. Пашуто.2 Тем не менее он тяже¬
ло переносил разлуку с самым близким человеком — с матерью, считал своим
долгом материально поддерживать родных и обеспечить их возвращение из
эвакуации.
Настоящее учение в июне так и не началось: уровень принятых оказался та¬
ков, что было решено для начала повторить с ними школьную программу. Для
Пашуто и Шаскольского сделали исключение: освободили от общих занятий и
разрешили сдавать экзамены досрочно. Разрешили и продолжить работу над
давно избранной диссертационной темой; начались занятия по иностранным
языкам. День был плотно заполнен: учеба, подготовка к экзамену, работа в
библиотеках — и над научной темой, и для заработка.
Совершенно неожиданно он был отчислен. Скорее всего, его «догнал» какой-
то донос с прежнего места работы, а может быть, очередной раз проверили ан¬
кеты студентов; но с дипломатической карьерой было покончено. Он воспринял
это событие как решающий поворот судьбы, как возможность вернуться на ту
дорогу, которую он избрал давно. Повезло, что именно в это время был объявлен
прием в аспирантуру Ленинградского университета.
В администрации ВДШ отнеслись к отчисленному вполне сочувственно: ему
оформили пропуск в Ленинград на месяц, достали билет, выдали «рейсовую»
карточку.
В первых числах августа он приехал в Ленинград. В Университете его уже
ждали (документы были отправлены заранее). А вот с жильем дело было плохо:
обе комнаты оказались заняты, и начались тягостные хлопоты о возвращении
жилья. Тем временем закончилась рейсовая карточка; в Университете он сможет
получить карточки только после сдачи экзаменов в аспирантуру и зачисления,
по месту проживания — после прописки.
В это бесприютное и голодное время он встретил на улице А.Г. Манькова.3
Часть, в которой служил Аркадий Георгиевич, стояла в Гатчине. Они вместе
отправились туда на военной машине. У Аркадия Георгиевича, офицера, была
своя маленькая комната; он послал ординарца за обедом и хорошо накормил
своего товарища. Аркадий Георгиевич также взялся похлопотать о вызове для
Марии Платоновны с дочерью в Гатчину (это оказалось невозможным).
Чтобы получить пропуск для возвращения в Ленинград, нужно было иметь
справку о жилплощади и вызов от учреждения. Хлопотать о вызове следовало
в первую очередь в городском УНО, где помнили Марию Платоновну как
прекрасного педагога. Действительно, ее включили в списки на вызов. Далее
несколько раз оказывалось так, что ее вычеркивали из сакрального списка: был
ли причиной возраст (ей было почти 50) или просто невезенье, но ему всякий раз
приходилось вновь обходить чиновников, доставать справки, просить, убеждать,
тратить массу времени и сил. С помощью тех же прежних коллег Марии
2 Пашуто Владимир Терентьевич (1918—1983) историк, сотрудник Института истории АН
СССР с 1948 года, член-корреспондент АН СССР.
3 Маньков Аркадий Георгиевич (1913—2006), историк, сотрудник ЛОИИ с 1948 года, док¬
тор исторических наук, заслуженный деятель науки РСФСР. Игорь Павлович с удовольствием
вспоминал эту встречу и всегда был благодарен за предложение помощи. Дружба с Аркадием
Георгиевичем продолжалась и в послевоенные годы, когда они вместе работали в ЛОИИ.
183
Платоновны он сам устроился на работу в школу рабочей молодежи № 49, где
несколько месяцев совмещал учительскую нагрузку с обязанностями
заведующего учебной частью.
В квартире на Чехова, 4, как полагалось, имелась небольшая комната при
кухне, предназначавшаяся для прислуги; она была свободна — в годы блокады
там умерли одна за другой три жилички. Он сумел договориться с управдомом и
занял эту комнату. В октябре успешно сдал экзамены и был принят в аспи¬
рантуру. Имея справку о прописке и о работе, подал в суд, чтобы добиться
возврата довоенной площади. Было два судебных заседания — процесс не
был формальным, участвовали адвокаты, а на втором заседании (после апелля¬
ции) — прокурор. Такие суды проходили тогда массово: заселение пустующих
квартир, особенно жителями из разрушенных, разбомбленных домов допус¬
калось и по закону. Не все возвратившиеся обращались в суд, не всякий выиг¬
рывал. Но Игорю Павловичу в конце концов удалось добиться возвращения
«его» комнаты. Тем не менее жить в комнате при кухне пришлось до конца
марта. Комната была очень холодной (в мирное время ее согревала большая
голландская печь в примыкающем помещении, вдобавок на кухне ежедневно
топилась большая плита, на которой готовили), и зимой находиться в ней можно
было только не снимая пальто и шапки.
Игорь Павлович был человек чрезвычайно неприспособленный к быту: он
даже и не брался готовить дома еду, хотя знал, что это было бы гораздо практичнее;
для него проще было за стаканом кофе дойти до булочной на Невском, чем во¬
зиться с кипячением воды (кстати, керосина он так и не сумел раздобыть).
Обременяющий быт, вызванные голодом и долгим периодом недоедания бо¬
лезни, изнурительные и часто унизительные хлопоты для возвращения из
эвакуации родных изматывали, не позволяли сосредоточиться на долгожданной
учебе. При этом он считал себя главой семьи и ставил целью зарабатывание
денег, которые посылал матери. Писал статьи и рецензии в «Огонёк», «Смену»,
заметки для популярных рубрик в газетах и журналах (большей частью эти
материалы публиковались без подписи). В январе 1945 года успешно начал читать
публичные лекции на исторические темы.
В аспирантуре руководителем Игоря Павловича стал С.Н. Валк.4 Очень скоро
Игорь Павлович понял, насколько ему повезло; он всегда относился к Сигизмунду
Натановичу с великим почтением и любовью. Несмотря на нелегкие жизненные
условия и постоянную занятость бесконечными хлопотами о родных, Игорь Пав¬
лович выполнил аспирантский план, сдал экзамены.
За работой, учебой он не оставался в стороне от событий культурной жизни:
был на открытии сезона в Филармонии, в театрах; на заседаниях осенней сессии
Академии наук, где снова слушал Е.В. Тарле. Как значимый момент личной исто¬
рии, предвестие грядущего возвращения к мирной жизни, отмечен им день
открытия главного читального зала Публичной библиотеки 1 ноября 1944 года.
В апреле 1944 года он наконец въехал в свою прежнюю комнату. А вскоре
долгие хлопоты увенчались успехом — был послан вызов в деревню Арефино.
4 Валк Сигизмунд Натанович (1887—1975) историк, археограф и архивист; доктор истори¬
ческих наук, профессор. В ЛГУ преподавал археографию, архивоведение, источниковедение
и историографию; с 1936 года — сотрудник ЛОИИ, заведующий сектором истории СССР.
184
Последнее письмо Игоря Павловича написано очень сдержанно: он явно опа¬
сается, что и на этот раз возвращение в Ленинград сорвется.
Наконец 15 мая была получена телеграмма, посланная уже с дороги, из Малой
Вишеры, и вечером он встречал родных на Московском вокзале...
Семейная переписка довольно хорошо сохранилась: Мария Платоновна
привезла из эвакуации все сыновние письма, и сын также сохранил письма
матери.5 Адресованные и с той, и с другой стороны самому близкому человеку,
эти письма предназначались также и для цензора: лишь единожды Игорь Пав¬
лович ошибся, и пара строчек в одном из писем старательно вымарана черни¬
лами. В переписке сохранен уникальный для каждой семьи и каждого человека
опыт преодоления бедствий военного времени.
5 В публикации письма приведены выборочно, с небольшими сокращениями; купюры
обозначены многоточием в угловых скобках, недописанные слова даны в квадратных скобках.
Павел Борисович Шаскольский.
На военно-морской службе, 1916 год
185
Игорь Шаскольский (слева) с двоюродным
братом Шурой Гулиным
Выпускной класс Петришуле. 1936 год. Игорь Шаскольский — пятый справа в верхнем ряду
На археологической практике в Старой Ладоге. 1938 год (фотоархив Кафедры новой и
новейшей истории СПбГУ)
186
Выпускники кафедры
археологии. 25 июня
1941 года. Стоят:
С. Орлов, Ю. Калинин;
сидят: (?), М. Кубланов,
Т. Родионова
(Белановская),
И. Шаскольский
В Государственном
музее истории религии
и атеизма
187
В Новгороде
Лекция на филологическом факультете Л ГУ
188
Письма из семейного архива (1942—1945 годы)
1 [май 1942 года]
Дорогой дядя Володя6...
Придя наконец в нормальное состояние и берясь за писание писем, я решил
в первую очередь написать тебе, чтобы рассказать о наших делах. За прошедшую
зиму наша семья перенесла много тяжелого; но самой тяжелой, невознаградимой
утратой была, конечно, смерть отца. Описывать в подробностях я ее не буду: ты
уже знаешь все из маминых писем. Ты знаешь, конечно, как я любил отца, как он
много значил для меня. Он был для меня не только отцом, но и (прости за вуль¬
гарное слово) учителем, учителем с большой буквы. Он привил мне любовь к
книге, умение ее читать и ценить, любовь к книжным шкафам и букинистическим
магазинам. Он привил мне любовь к прошлому, к старине и ее памятникам, водя
меня с восьмилетнего возраста по Павловскам и Гатчинам, по старому Пе¬
тербургу и по старой Москве. Пожа¬
луй, в то время он и не собирался сде¬
лать из меня историка; но, видя во мне
интерес к этим вопросам, он старался
его развивать, думая просто сделать из
меня культурного человека. А позднее
с каким удовольствием он ездил со
мной в те же Павловск и Гатчину, ра¬
дуясь и гордясь тем, что уже не он мне,
а я ему показываю достопримечатель¬
ности этих мест. Он же мне привил и
любовь к искусству, никогда не забуду,
как он в первый раз (лет 15 тому назад)
привел меня в Эрмитаж. Никогда, ни в
каких книгах не смог бы я почерпнуть
того, что он дал мне для понимания его
времени предреволюционных годов,
для понимания самого существа жиз¬
ни того времени, жизни при старом
строе. А его любовь к текущей поли¬
тике, любовь к газете, умение ее чи¬
тать; сколько бесконечных разговоров
было у нас с ним на эту тему. Всегда,
бывало, придешь домой, разворачи¬
ваешь газету и смотришь ֊ что здесь
интересного, что показать отцу; что-то
он скажет по этому поводу? Жгучий
6 Адресат письма — старший брат П.Б. Шаскольского Владимир Борисович (1881 — 1952),
инженер. Получив письмо, он перепечатал его и разослал своим сыновьям. Через много лет
(в 1978 году) один из двоюродных братьев, Глеб Владимирович Шаскольский, прислал Игорю
Павловичу старую машинописную копию на синей «сахарной» бумаге.
189
Павел Борисович Шаскольский
интерес к окружающей жизни, к жизни всего мира, привитый мне отцом, сам
отец сохранил до последнего дня жизни. В начале своей болезни он сильно
навредил себе тем, что, вопреки советам врача (требовавшего, чтобы он лежал),
он постоянно вставал и ходил к жильцам слушать по радио сводку, постоянно
волновался, чтоб эту сводку не пропустить, просыпался уже в 6 ч. утра, чтобы
прослушать первый утренний выпуск. В последний год он, как ты знаешь, стал
очень патриотично настроен; он всегда терпеть не мог Гитлера, еще до нашей
войны огорчался его победами, а с начала войны радовался малейшему нашему
успеху и тяжело переживал поражения. В день смерти большой радостью для
него была весть о взятии нашими Керчи. Со своим всегдашним оптимизмом он
тогда уже начал предсказывать нашу конечную победу. А как много помогал
мне отец в учебе, и в мои школьные годы, и особенно в ВУЗе. Французский,
немецкий, английский языки, латынь — все это я изучал с его помощью, без него
я не знал бы и десятой доли того, что знаю. Еще в первые недели болезни мы с
ним вместе читали по-французски Мопассана. И даже еще сейчас я постоянно
ловлю себя на мысли: «Это надо рассказать отцу», «об этом надо спросить у
отца». И в глубине души до сих пор как-то не верится, что его нет, что его никогда
больше не увижу.
Как ты знаешь, отец всю жизнь был неисправимым оптимистом, он всегда
был всем доволен. Таким же оптимистом он и ушел от нас. До последнего дня он
не терял бодрости и надеялся, что будет поправляться, выздоравливать. В
последний день (1 января) ему стало несколько лучше.
Накануне, в 12 ч., мы встретили с ним новый год с рюмочкой вина; и мать ему
сказала: «Ну вот, отец, дожил до 42-го года, теперь ты будешь жить». С этой
надеждой отец провел весь день 1 января, с этой надеждой он уснул, чтобы
больше не просыпаться.
Отец, как настоящий буржуа, всю жизнь работал и не представлял себе жизнь
иначе, как целиком посвященную работе. На Мурмане он увлекался своим йодом,
забывая и холод, и лишения; в Чимкенте он увлекался морфием и сантонином;7
в Ленинграде он страстно увлекался своим заводом, не отдыхал, работал, проси¬
живал все вечера над иностранными книгами и журналами, чтобы лучше вы¬
полнить свое заводское задание (за это, конечно, ему никто ничего не платил). И
самая его болезнь была вызвана тем, что работа была всегда для него важнее
здоровья. Он надорвался, пройдя несколько раз по морозу пешком на завод и
обратно (в то время у нас уже перестали ходить трамваи); с ним случилось не¬
большое кровоизлияние в мозг, проявившееся в том, что у него вдруг налились
кровью глаза. Но, к несчастью, ни он, ни заводской врач не поняли, в чем дело, и
заводской врач вместо того, чтобы ему дать бюллетень, направил его к глазнику.
В довершение всего, в этот день глазник оказался выходной. Отец, уже совер¬
шенно больной, должен был вернуться на завод и на след, день снова идти туда
же за бюллетенем. Почти не спав из-за тревог, он потащился на завод (снова
пешком) и вернулся уже совсем больной, чтобы больше не выходить. Но и во
время болезни он не порывал связи с заводом, все время живо интересовался
7 В 1930—1934 гоах П.Б. Шаскольский был техническим руководителем Йодного бюро на
Мурмане (на острове Кильдин), в 1934—1936 годах заведовал лабораторией Чимкентского
химфармзавода.
190
заводскими делами, постоянно гонял нас с матерью в темные морозные де¬
кабрьские вечера к своим сослуживцам за новостями. И надо отдать справед¬
ливость его товарищам по работе: они очень тепло и хорошо отнеслись к его
несчастью, помогли, чем могли, часто навещали старика, помогли нам во время
похорон и даже (в то время — исключительный случай) сами пришли на похороны
и проводили отца до самого кладбища.
После смерти отца настали для нас очень тяжелые дни. Первые 15 дней
января не было никаких прод. выдач и нам пришлось сидеть в сущности почти
на одном хлебе, ибо при жизни отца все продукты, все, что мы получали и
доставали, мы старались отдать отцу. И именно в это тяжелое время у нас начала
зреть мысль об отъезде. В конце января выяснилось, что есть и реальная воз¬
можность эвакуации — мне через Университет. Наш Унив[ерсите]т, эвакуируясь,
решил вывезти с собой и своих бывших питомцев, получивших путевки на работу
в разные концы Союза. 3 раза мы записывались на эвакуацию и 3 раза откла¬
дывали отъезд — все никак не могли собраться, закончить свои дела и собрать
деньги на дорогу. Самым сложным был последний вопрос, ибо вещи очень плохо
продавались, а хлеб (пайка нам, конечно, не хватало) стоил так дорого (доходил
до 400—450 р. кг), что вырученные деньги очень быстро уходили. Особенно не
повезло нам с продажей книг — мы продали всю нашу библиотеку еще при жизни
отца, но деньги (11/2 тыс) с колоссальным трудом вырвали лишь в конце февраля,
ибо магазин, куда мы продали книги, был закрыт из-за отсутствия света, денег у
него не было, а сберкасса, куда нам деньги наконец перевели, тоже была закрыта
то из-за отсутствия света, то из-за отсутствия денег, то по болезни работников.
Эти-то деньги от книг (вернее, отсутствие их), в сущности, и помешали нам уехать
в начале или середине февраля. Лишь 3 марта, получив деньги за книги и продав
значительную часть вещей (большая часть мебели, впрочем, осталась — ее никто
не покупал или давали такие гроши, что не было смысла продавать), с последним
университет]ским эшелоном мы отправились в далекий путь. И тогда, и сейчас
мы много раз задавали себе вопрос — правильно ли мы делаем, что едем. Я, во
всяком случае, в Ленинграде был твердо убежден, что ехать опаснее, чем оста¬
ваться, и согласился на отъезд только потому, что мать была в очень плохом со¬
стоянии и имела такой вид, что я все время боялся за ее жизнь. Она была сильнее
нас всех, колола дрова, пилила, носила воду, доставала продукты на рынке и т. п.,
готовила, продавала вещи — и все это при недоедании, с опухшими ногами и
больным сердцем. Эта работа ее, конечно, изматывала ужасно, а я был плохой
помощник: я с конца декабря был на бюллетене (дистрофия), был очень слаб, с
трудом ходил (особенно в январе) и еле-еле управлялся с оформлением эвакуации
(для чего мне много раз пришлось таскаться пешком на Вас[ильевский] о-в и
обратно). Но в феврале я стал себя чувствовать лучше и определенно выздо¬
равливал — мать, наоборот, чувствовала себя все хуже; надо было ее вывозить. С
другой стороны, многое было против отъезда. Дорога должна была быть очень
тяжелой, это мы знали еще в Ленинграде; в Ленинграде у нас был свой кров над
головой, свой дом — полная чаша, было множество вещей, которые можно было
продавать и менять и с этого жить, было относительно хорошее гос. снабжение
(продовольственный] паек в Ленинграде с марта стал равен Московскому и
лучше, чем во всех остальных городах Союза) и знакомые определенного рода,
через которых можно было доставать продукты. Наконец, весной там стало легче
191
и в др. отношениях: заработал водопровод, пошли понемногу трамваи и т. п.
Особенно страшила меня дорога. И действительность оправдала эти опасения.
В дороге пришлось перенести очень много тяжелого; но самым трудным ока¬
залась не езда в теплушках (без лестниц, конечно: вниз я прыгал, наверх меня
втаскивали на руках) в страшной тесноте, сидя на вещах 7 суток, не имея
возможности лечь и вытянуть ноги, в жестокие холода; не жуткий переезд через
Лад[ожское] озеро в сорокаградусный мороз в открытой машине и с пьяным
шофером; не возня с вещами, которые нам с нашими слабыми силами было не
поднять, но приходилось все же таскать самим; самым тяжелым оказалось то,
что мы сами были слишком слабы для всего этого. Мы выехали слабые и из¬
мотанные бесконечными сборами, распродажей, укладкой; дорога нас доконала.
Мать заболела уже после Вологды, где нас накормили жирным мясным го¬
роховым] супом и жирной гороховой кашей. Когда мы приехали в Ярославль и
здесь слезли, то мне стало ясно, что дальше ехать она не может; иначе на сле-
д[ующей] станции ее бы сняли с поезда. Когда я устроил мать в больницу и про¬
щался с ней в приемном покое, у нее был такой жуткий вид, что я был уверен, что
прощаюсь с ней навсегда. К счастью, я ошибся: ее сильный организм переборол
болезнь, она выкарабкалась. В этот момент свалился я. Первые дни в Ярославле
я еще держался довольно бодро, много ходил, дрался в очередях за обедом и т. п.
Но все же мой организм получил в дороге такую травму, от которой я не могу
оправиться до сих пор. <... > 4 дня я лежал у чужих людей, не имея сил даже до¬
браться до врача. К счастью, мать в этот момент вышла из больницы и устроила
меня туда же. За 4 дня я настолько ослаб, что в больницу (5 минут ходу) меня вез¬
ли на «скорой помощи» и в палату несли на носилках. За 3 недели в больнице
меня несколько подлечили <...>, но пищеварит[ельный] аппарат в целом не
может придти в норму до сих пор (хотя прошло уже 2 месяца). По-видимому, у
меня сделалась атрофия толстых (а частично и тонких) кишок; поэтому та (причем,
по нашему времени, очень неплохая и сытная) пища, которую я получаю в ста¬
ционаре, с добавкой за счет мены и покупки на рынке, очень плохо усваивается;
сейчас, через почти 1 У2 месяца пребывания в стационаре, я почти так же слаб
и скелетообразно худ, как и при поступлении. И когда я поправлюсь — неизвестно;
врачи только разводят руками. Очень может быть (так думают врачи), что мне
нужно несколько другое питание: белковая пища — мясо, яйца и молоко, свежие
овощи и т. п. — но где все это взять. В связи с этим нас очень соблазняет мысль о
поездке в колхоз. В колхозе мы всегда найдем работу по силам (счетоводство и
т. п.) и там будем ближе к продуктам, да вдобавок сумеем запасти что-нибудь на
зиму. Как ты совершенно правильно пишешь, в городах сейчас везде одинаково
или почти одинаково, манны небесной нигде нет, а если где-нибудь немного
подешевле, то зато дорога будет стоить столько денег и сил, что эта относительная
дешевизна себя не окупит. С другой стороны, в Ярославле жизнь сейчас
настолько дорога, что на то скромное жалованье, которое сможет получать мать
(я по крайней мере еще месяц работать не в состоянии), прокормить всю нашу
семью будет невозможно. Здесь все живут старыми запасами или добывают
продукты по блату; у нас нет ни запасов, ни знакомств; выдачи (кроме хлеба)
здесь нерегулярны и количественно ничтожны. Жить же, покупая на рынке,
где яйцо стоит 15 р. и литр молока 40 — при наших средствах невозможно. Вдобавок
и здесь все больше на мену, а у нас уже скоро будет нечего менять. Единственная
192
возможность жить в Ярославле — это если бы мать устроилась на какую-нибудь
службу с питанием, в госпиталь или стационар; но в таких местах удерживают
за питание и из зарплаты ничего не остается, а нам с Мариной тоже надо будет
что-то кушать. Конечно, когда я смогу пойти на работу, положение станет иным,
но это будет не так скоро. А пока мы можем рассчитывать только на мать.
Сейчас вопрос о дальнейших перспективах для нас особенно обострился,
мать поправилась лучше меня и, постоянно бывая на улицах, сильно загорела и
приобрела более здоровый вид, чем это есть на самом деле (у нее по-прежнему
осталась цынга, пухнут ноги, шатаются зубы и т. п.); поскольку она, из обычной
нашей интеллигентской гордости, не плакалась всем встречным о своих дей¬
ствительных и мнимых болях, а, напротив, не обращая внимания на цынгу,
считала себя здоровой и даже говорила об этом (ведь мы всегда бодримся, нам
всем как-то неудобно признаваться, что мы больны), врач, не осматривая даже,
занес ее в список здоровых и в числе здоровых снял с питания в стационаре.
Временно она получает в качестве эвакуированной обед и 600 г. хлеба на фаб¬
рике-кухне; но на эвакопункте это питание ей предоставили только до 1 -го июня,
категорически требуя, чтобы она затем или уезжала, или прописывалась и по¬
ступала на работу. Вдобавок, последний вариант имеет еще тот минус, что если
мать поступит на работу и пропишется, ее из Ярославля больше не выпустят и
она не сможет съездить за Мариной (на то, чтоб Марина приехала одна,
рассчитывать все же нельзя — она еще совсем ребенок). А от Марины до сих пор
нет ни одного звука; смогут ли ее оттуда отправить с каким-нибудь попутчиком,
или за ней надо ехать — мы так и не знаем, а без этого не можем решить, что
делать дальше. Ехать же матери без известий оттуда страшно — можно разми¬
нуться в дороге и зря протратить силы и деньги. Таковы, в общем, наши перс¬
пективы. В связи с вопросом о мамином питании, на этой неделе нам надо принять
какое-то решение; но какое — пока не знаем.
Большой радостью было для нас получение твоего большого письма. Оно
дало нам почти полное представление о вашей жизни. Очень жаль, что тебя
опять беспокоит язва; в такое время она совсем некстати; остается лишь вос¬
хищаться В.А., которая в такое время умудряется тебя кормить достаточно часто
и чем нужно. Очень советую вам, исходя из нашего опыта: ничего не жалейте
сейчас для еды, ни денег, ни вещей, старайтесь кушать как можно лучше, ста¬
райтесь сделать так, чтобы продовольственные] затруднения как можно меньше
отражались на вашем столе, тогда вам удастся избежать дистрофии и т. п.
№ 2. 28/У[1944 год, Москва]
Дорогая мать!
Вот уже больше 2 недель, что я здесь. До сих пор бытие мое еще не пришло в
норму: только вчера Деканозов8 подписал приказ о нашем зачислении, и только
теперь нас пропишут, выдадут стипендию и т. д. Эту неделю пришлось очень
трудно: деньги кончились и у меня, а вскоре и у Вовы, занял у Леши 17 р., у теток
8 Деканозов В.Г. (1998—1953) заместитель наркома иностранных дел СССР (с 1939 года).
193
20 р. — на все это жил 5 дней. В субботу пристали к бухгалтерше, и она оплатила
проезд, теперь живем. С жильем устроен плохо: в нашей комнате сейчас 11 че¬
ловек, в том числе 5 узбеков, которые все время галдят на своем диалекте, так что
заниматься очень трудно. Стараюсь переехать в др. комнату. Хорошо только то,
что самый центр, и что тут же столовая, клуб, поликлиника, парикмахерская,
душ. В клубе 2 раза в неделю бесплатное звуковое кино (на нашей же лестнице
на I эт[аже]), так что уже видел «Джунгли», изумительные краски, вот бы Марине
посмотреть. Слушали Долорес Ибаррури в Колонном зале, Майского9 — у нас в
школе. Случайно попал на Вертинского. Он все тот же, стихи на ту же тему, что
и 25 лет назад, замечательная тонкая лирика, но для публики не очень понятно
(слишком тонко и интимно). Овации все же огромные. Голоса уже нет, поет
речитативом.
Я тут пока написал статью в Исторический] журнал, сговорился еще с одним
журналом о заказах, но пока не прописан — не могу работать, ибо в библиотеки
не пускают.
Занятия начались, но неудачно. Т[ак] к[ак] из всего приема лишь неск[олько]
человек выдержали экзамен по-настоящему и показали, что они вполне владеют
этими предметами, большинство же оказалось неграмотно и почти незнакомо с
историей и т. п. в объеме средней школы, решено до 1 сентября учить нас только
истории, русскому языку, литературе и географии в объеме средней школы.
Лишь с 1 августа начнется язык. Меня освободили от русск[ого] яз[ыка] и лите¬
ратуры, освободят, конечно, от истории, географию сдам досрочно. Так что, если
бы знать заранее, то я мог бы еще до 1 августа пожить с вами. Но теперь, уж раз
приехал, больше не отпустят. Обещали нам нескольким, в виде исключения,
дать язык уже теперь; возьму немецкий для начала. Кроме того, буду писать. На
днях школе присвоено право защиты диссертаций. Буду диссертацию писать,
обещали нам с Вовой через год дать право защищать. А мне, если крепко подза¬
няться, можно и в несколько месяцев успеть, используя все, что раньше написано.
О делах с вызовом все время хлопочу, но это будет очень трудно. Вызов обе¬
щают, если будет справка о жилплощади. Но ее пока добыть не сумел. А главная
трудность будет — что вы не жили никогда в Москве. Пока не теряю надежды, но
будет очень трудно. В Ленинграде жизнь все труднее, все заняты сейчас ого¬
родами, ибо без них не прожить. Боюсь, что вам ленинградской жизни без меня
будет не осилить, хотя здесь от меня, кроме денег, тоже помощи быть не может,
по крайней мере первое время. Дом и вещи тоже жалко терять, никогда больше
своего дома иметь не будем. А бездомность моя сейчас тяжело действует — видно,
уже в тот возраст вхожу, когда хочется иметь свой дом и свою семью. Но когда
это теперь будет!
<...>
Первый эшелон У [ниверсите]та уже поехал обратно. Но «дома» их не очень
радушно принимают. Недоволен больше всего тот, кто важнее всего — Анд¬
реенко;10 недоволен, что будут лишние рты. Им придется с первых дней заняться
огородами и всю зиму жить впроголодь.
9 Майский И.М. (1884—1975) дипломат, историк, публицист; заместитель наркома иност¬
ранных дел СССР (1943—1946 годы).
10 Андреенко И.А. (1904—1987) — заведующий отделом торговли Исполкома Ленгорсовета.
194
Сегодня в метро встретил... Костю Лаушкина.11 В пенсне, в морской форме,
красив, как на картинке. Прямо офицер из АГВ экипажа или с яхты «Штандарт».
Приехал за новым назначением. Равдоникас12 и Таня13 уже давно в Ленинграде.
<...>
Пишите мне больше и чаще — страшно хочется знать все до мелочей, что у вас
делается и что делается у меня в отделе.
№3. [1944 годг июнь]
<...>
Сейчас пришел в 12 ночи после биб[лиоте]ки и ужина и сел письма писать —
иначе их на 2 дня надо было бы отложить.
Про мою жизнь тоже нечего беспокоиться: живу я хорошо, жизнь совсем
беззаботная, только мелкие хозяйственные заботы, а в остальном — жить бы так
и жить. Живем только на рационе — и хватает почти всегда, кроме тех дней,
когда обед без третьего или ужин без супа. За месяц ничего не прикупал ни разу,
только раз себе на рынке редиски позволил. И так жить, если мало утомляться,
можно вполне. Донимают только мелкие заботы, которые есть каждый день, и
никак не могу дождаться, когда они кончатся.
<...> Занятий у меня почти нет. Географию на днях сдадим. От истории ос¬
вободили, от посещения литературы — тоже. Как видишь — учебой не умучен.
День мой складывается так: до 11 должен съездить к Кр[асным] Воротам в школу
на завтрак, затем или ждать до часу лекции (унас онисчасу), или хозяйственные]
дела, или в биб[лиоте]ку иду. В 5 ч. обедаю. Вечером занимаюсь. В 11 ч. ужинаю.
В первом часу — спать. Зубрим с Вовой географию для досрочной сдачи,
немножко пишем. Кончил 2 старых работы, но пока без перспектив. Пытался
писать для газет, но пока неудачно. Главная неудача — не выходит с диссертацией.
Директор отказался признать мою тему: надо ближе к современности. Я же уже
совсем стал рассчитывать, что он разрешит, тогда бы это было делом 3—4 месяцев.
А теперь и охота отпала — ведь если браться с самого начала, с азов, то мне в
2 года не сделать при предстоящей нагрузке — я и сейчас-то, без нагрузки, еле-
еле время выкраиваю. А от этого и поездка в Ленинград] откладывается — я
хотел просить командировку для работы в Л[ени]нгр[адских] биб[лиоте]ках,
иначе не дадут (без серьезной причины). Но на этой неделе что-то надо решать
и тему какую-то брать. А м [ожет] б [ыть], придется фактически защищать свою,
но в др. месте.
Главное — несмотря на мою относительно беззаботную жизнь отвратительное
настроение. Все время думаю о вас, и эта мысль просто убивает. <...>
11 Лаушкин К.Д. (1917—1994) — выпускник истфака ЛГУ, археолог и этнограф; сосед по
дому на улице Чехова, 4.
12 Равдоникас Владислав Иосифович (1984—1976) - археолог, заведующий кафедрой
археологии ЛГУ (1936—1948 годы), член-корреспондент АН СССР (1946 год).
13 Равдоникас (Павша) Татьяна Дмитриевна (1916-1990) - выпускница истфака ЛГУ, ис¬
торик и этнограф.
195
№4. 20/VI
Дорогая мать!
Сидим сейчас у громкоговорителя и ждем «важное сообщение». Пока пишу.
Получил твою телеграмму, жду документов. <...> Сейчас был приказ — Выборг.
А затем потушили свет, сняли затемнение, влезли на окно и смотрели салют.
Из нашего окна, с бго эт[ажа] — замечательно красиво.
Вчера сдал I экзамен, досрочно, первым на курсе — географию. Рассказал
ему такие вещи, которых он и сам не знал.
<...>
Целую
Игорь
№5. 24/VI
Дорогая мать!
Пишу только два слова, по след[ующему] поводу.
Вероятно, нас переселят в новое общежитие. Куда — точно не знаю, где-то на
набережной. Когда — тоже неясно, м[ожет] б[ыть] скоро, м[ожет] б[ыть] через
месяц—два. <... > Я этим не очень доволен; тут общежитие идеальное: все близко,
столовая в том же доме, парикмахерская, душ, библиотека рядом и т. д. Если
придется 2 раза в день в столовую ездить, то весь день будет на это уходить.
Плохо только в самой комнате: столько народа, что заниматься невозможно
(8 человек в одной комнате).
Сегодня встал в 4.30 и в 4.55 был уже у Петровских ворот — занял очередь в
единственную в Москве (а может быть — в СССР) мастерскую по окраске кожа¬
ных пальто. Ежедневно берут 4 пальто. Я был первым, пальто сдал, заплатил
145 р. и через 10 дней буду иметь результат.
В остальном в делах нет ничего нового. Пишу. Ищу предложений, пока не
очень удачно. Вот пока и все.
Целую
Игорь
№6. 26/У1
<...> У меня большая удача: директор разрешил писать диссертацию на
мою тему. Так что займусь этим. <... >
№ 7.28/У1
Дорогая мать!
<...> Переводят в др[угое] общежитие, гораздо хуже. Пытались воевать, но
пока не выходит. Из-за этого много волнений и неприятностей. Опять надо все
запаковать и по родичам рассовывать, что сильно надоело. Чемоданная жизнь,
196
и конца ей не видно. Сказали, что в сентябре нам вообще дадут отпуск на 2—3
недели перед началом основных занятий. Но устроить ваши дела надо раньше.
Пиши мне пока на ул. Жуковского.14
Получил I бандероль с нем[ецким] словарем. Спасибо.
Целую еще раз
Игорь
№8. 8/VII
Дорогие!
Сейчас обстоятельства несколько прояснились, и пишу опять. Целую неделю
волновался из-за выселения. Очень не хотелось уезжать, уж очень все тут удобно,
близко и под рукой. Новое общежитие, где мы рано или поздно очутимся (пока
только наш набор) — тоже удобно расположено, рядом с метро и биб[лиоте]кой
Ленина (б[ывшей] Румянц[евской]), на набережной. Но там очень неуютно, и
кроме койки нет ничего. Поэтому, используя все ходы и выходы, 5 дней боролись.
Вова таки добился, что его оставили в его комнате. Мне это не удалось, ибо вся
моя комната заселена более важными жильцами. Т[ак] что пришлось переехать
в кр[асный] утолок, где живут уже 6 чел[овек], и без всяких удобств (без пись¬
менного] стола, без шкафа, и т. д.). Но, все же, остался в той же квартире; все-
таки, пишите на Шаскольских.
В остальном на жизнь пожаловаться не могу. Вполне сыт, даже иногда хлеб
не съедаю (иногда, когда достаю белый — залезаю). Даже появляются мысли:
лучше бы поменьше хлеба за счет чего другого. Мое меню сегодня: утром — хлеб
250, масло 20 г., 1 яйцо, 2 финика. Обед: кусок селедки и немного салата на закуску,
щи из свежей зелени, биточки с кашей, на 3-е черешни свежие (10 шт) (!!!). В
ужин — те же щи и вермишель. На днях была свежая клубника (!!!). Как видите,
от голода не умираю.
Постоянно думаю в связи с этим о вас. Увы — не удалось еще сделать денег.
Уже в Зх редакциях мой материал лежит, но когда что будет — неизвестно. Думаю
загонять сапоги, но увы — в них раскололась одна подметка, т[ак] что хорошо
если полцены дадут. А как бы было хорошо вам послать хоть малость. Главное —
жизнь страшно дорого стоит. Прошлый месяц ушло больше 1000 р.; правда, были
экстраординарные расходы вроде окраски пальто. Этот месяц легче будет.
С занятиями — все то же. Каждую свободную минуту сижу в биб[лиоте]ке,
пишу для журналов, работаю над диссертацией. Нигде не бываю — только вчера
Дора15 вытащила меня в ленингр[адскую] «Комедию» (она здесь на гастролях)
на «Подсвечник» де Мюссе. На днях пообещали, что будут ордера на обувь и
одежду; это очень кстати. 1 пара ботинок развалилась, вторая начала разва¬
ливаться; завтра побегу чинить. Со стирки белье уже получил; выстирали и
выгладили прекрасно, но увы — машина: ни кальсоны, ни носки отдавать туда
нельзя, да и за белье страшно (пока, правда, все было цело). Рубашек [нижних]
14 То есть на адрес В.Б. Шаскольского.
15 Рабинович Дора А., выпускница истфака ЛГУ.
197
действительно только 4 — где остальные, не знаю; а с четырьмя оперировать
трудно. Спасает, что их сейчас можно не носить. Верхних хватает; только плохо,
что серые протерлись на самом ответственном месте, на воротнике, и их носить
нельзя.
Здесь появился... Шурка Гулин.16 Приехал за назначением. Красивый парень,
сильно возмужал, совсем взрослый стал, но не постарел. Посидели с ним. Пот¬
олковали, обсудили все дела. Был он у Сони 4 дня, у Наташи был, и я его там
видел.17 Хороший стал парень, что надо. Не видел меня лет б, и первое, что сказал:
«ну и постарел же ты»! <...>
Был в только что открывшихся Мюр и Мерилизе (коммерч [еские]). Есть там
все, от заушников для очков до пианино. Нет лишь одежды и обуви. Чулки —
ск[олько] хочешь (цена — как в Рыб [инске]), носки для меня — 60 р., и т. д. Купил
только перьев и конвертов. <... >
11/VII. Распечатал, чтобы дописать. Получил письма от Тамары18 и от К.
Тамара пишет из-за Выборга, на чудной бумаге, трофейной, но очень мало —
всего неск[олько] строчек. От вас давно нет письма; начинаю волноваться.
Пишите мне почаще, побольше обо всех делах.
Узнал новости про нашего друга Ишу19 — помнишь его? У Иши большие
изменения. Вчера ему сказали, что его увольняют. Причин я не знаю, и он не
знает; думаю, что здесь ему помогли его старые друзья и сослуживцы. Но в этом
мире все к лучшему: теперь много недоуменных вопросов становится ясно, как
решать. Я ему даже завидую — он теперь может в Л[енингра] д поехать. И его
семейные дела теперь просто решатся — он поедет туда, и семью выпишет.
Можно ему позавидовать, не так ли ? Конечно, трудно ему будет тут первое время,
с квартирой, питанием и пр. Но он пойдет по своей старой дороге, подаст в
аспирантуру, и таким образом получит вызов. Это будет не скоро, не раньше
августа, но зато он домой вернется. И сможет всех вызвать — а ради этого стоит
потерпеть. Счастливый человек, не правда ли? Он даже не огорчен: значит, не
судьба. Жалеет лишь, что это не случилось на неделю позже, как раз сейчас на¬
чалась выдача талонов на одежду и обувь. Это очень обидно. В остальном он да¬
же доволен. Мы с ним думаем: он мог бы, конечно, поехать сейчас к семье на
время до сентября, с питанием было бы легче. Но он решил: ни в коем случае;
постарается перебиться или устроиться на работу пока. Он очень меня просил:
никому об этом не рассказывать. И я никому не буду рассказывать, кроме тебя.
И то только потому, что ты знакома с Михаилом Евграфовичем,20 так что тебе
такие вещи рассказывать можно.
16 Гулин Александр Георгиевич (1918—18 января 1945, Польша) — двоюродный брат,
гвардии лейтенант, командир батареи самоходного артиллерийского полка 11-го гвардей¬
ского танкового корпуса.
17 С.П. Гулина (1893—1956), Н.П. Зиновьева (1876-1955) — сестры М.П. Малозёмовой.
18 Шаскольская Тамара Петровна (1918—2009) - двоюродная сестра. Закончила педагоги¬
ческий институт. Добровольцем ушла на фронт в 1941 году. По окончании войны — учитель
русского языка и литературы.
19 Иша — студенческое прозвище И. Шаскольского.
20 То есть знакома с творчеством М.Е. Салтыкова-Щедрина.
198
В отношении ваших дел дописываю: спокойно ждите, как я вам и говорил.
И Ольга,21 и Марина пусть спокойно ждут. Растите огород, он вам очень приго¬
дится на новом месте.
Целую
Игорь
№9. Арефино, 13/VII
Игорь, дорогой! Уходила на несколько дней в Рыбинск, и вот и перерыв в
письмах. Несколько дней тебе не писала, и такое странное чувство — перестала
тебя ощущать. В чем дело? Не случилось ли у тебя чего-нибудь? <...> Путе¬
шествие мое было замечательное: вышла из дому в 6 час. вечера на Трубицыно,
там переночевала. <...> Утром в 7—8 пошла на Шашково, пароход в 2 ч., в 5.30
была в городе; чудно устроилась в нашей речной гостинице. Воскресенье и
понедельник провела на рынке, продавала Олины вещи. Очень трудно продавать
и дешево. Продала старый костюм П.П.22 за 1700 и одну рубашку за 250 р. Купила
ей всяких продуктов и нам немного крупы и четвертинку масла. В понедельник
в 7.30 веч[ера] опять на пароход. С
пристани в Шашкове много народу
пошло на Поповское, шли в темноте,
целый караван, все с мешками, по
дороге отдыхали, потом под дождем
шли. Конечно, ночью я уж не пошла в
Трубицыно, беспокоить людей, а к 2.30
ночи добралась до школы в Поповском,
и я там уселась на высоком крылечке
передохнуть и дождь переждать. В
пятом часу вышел Михеев корову в
стадо провожать и пустил меня в дом;
поговорили, затем уложил меня от¬
дохнуть, и я как мертвая до восьмого
часу проспала, пока шел дождь. Угос¬
тили меня молоком, и я пошла дальше.
Михеев очень просил тебе кланяться.
В Ускове у окна сидел Майоров, зазвал
меня зайти, что я и сделала, т[ак] к[ак]
была очень голодна. Накормили меня
завтраком на славу, и я без труда к двум
часам была дома. Этот путь, да еще с
такими удобными остановками,
21 Малозёмова Ольга Платоновна( 1885—1952), старшая сестра Марии Платоновны. Вместе
с Мариной приехала в Арефино осенью 1942 года. Для нее первой родственники сумели вы¬
хлопотать вызов в Москву в сентябре 1944 года.
22 Ефимов Павел Павлович (1873-1942), муж О.П. Малозёмовой. Умер в блокадном
Ленинграде.
Мария Платоновна Малозёмова — сестра
милосердия в Первую мировую войну
199
несравненно легче и лучше и безопаснее, ведь я шла с деньгами, а на Куикинской
дороге опять шалят, и на машины рассчитывать нельзя, мало ходят. <... > Сейчас
слушаем по радио приказ о взятии Вильно и салюты. Боже мой, какие чудеса
творят наши герои у нас на фронте. Вот это настоящий «блицкриг». С каждым
днем наши войска приближают конец немцев. А союзники все еще топчутся на
Котантене. Мне так знакомы все эти места, подумай, Молодечно, Лида,
Барановичи, Крошин, Погорельцы, Столбцы — ведь это все места, где 2 года в ту
войну я пробыла на фронте.23 <... >
Все тебе кланяются и рады, что ты их помнишь, отдельцев. <...>
Целую тебя, пиши.
Твоя мать
№10. [Арефино, после 13 июля]
Мой дорогой. Все понятно, и понятно мне теперь, почему последние дни у
меня было такое ужасное настроение и беспокойство. Очевидно, моя нервная
система опять пришла в такое состояние, что я все чувствую. Ты знаешь мое
утешение — все к лучшему, и я счастлива за твоего друга, что его семье не нужно
будет с ним разлучаться, можно будет им всем опять жить вместе дома. Только
посоветуй ему еще раз в жизни не поддаваться унынию, держать нос кверху,
несмотря ни на что, и не терять своей душевной бодрости. Он так молод еще, вся
жизнь впереди. И главное, совершенно чист душою и незапятнан. Мне, конечно,
во всей истории многое непонятно, так интересно было бы знать, кто именно
«подложил ему свинью», и я совсем забыла Мих[аила] Евграф [овича], о кот[ором]
ты писал, не могу вспомнить. Скажи ему от меня, что он правильно решил ни в
коем случае не возвращаться сейчас к семье, это совсем невозможно, у них там
столько «друзей». Милый мой, ведь у него столько родных и близких крутом,
неужели они его не поддержат, я и думать об этом не хочу.
Я ужасно стала скучать без тебя, прямо все крутом не мило. Так я любила
раньше природу, лес, так все красиво и хорошо крутом, а у меня глаза ни на что
не смотрят. <...>
Дорогой мой, как бы я прижала тебя к своему сердцу...
Очень, очень буду ожидать от тебя письмеца. Хоть бы твое недомогание не
имело никаких последствий или влияния в будущем, только об этом мое
беспокойство. Буду писать часто.
Мать
23 В 1914 году Мария Платоновна сестрой милосердия в санитарном поезде отправилась
на Западный фронт. При бомбежке положено было прятаться в вырытые вдоль полотна ще¬
ли, но она никогда из вагона не выходила: будь что будет. Ухаживала за ранеными, делала пе¬
ревязки, помогала при операциях. Санитарную палатку близ линии фронта однажды посетил
император Николай II, всем сестрам роздал награды. Мария Платоновна получила «солдат¬
ский» Знак ордена св. Георгия (Георгиевский крест) 4-й степени и бережно хранила его всю
жизнь.
200
№11. [начало августа 1944 года]
Дорогие!
Буду очень краток — пишу стоя с Ник[олаевского] вокзала, все почти в городе
закрывается в 9 часов. А я ежедневно до 9 и дальше в беготне. До приезда сюда
у меня все шло как по маслу: дирекция школы пошла мне навстречу в моем же¬
лании устроить семью, выхлопотали мне пропуск на месяц, дали броню на билет,
рейсовые карточки, ехал по-царски в великолепном поезде (не «стрела») — с
ковриками, салфетками, занавесками, постелью на каждой полке. Но здесь сразу
принял меня город неважно. Правда, у Гуковского24 все дела в порядке, встретил
меня, как будто виделись с ним вчера. Но: с квартирой скандал. Были мы там с
Колей,25 все вещи оказались целы, даже мой знаменитый шкаф полон тех же
книг и бумаг, которые я в него положил. Евсеева все наши вещи выставила, ее
комната полна ее вещей. А рядом — почти все наши вещи, только иначе расстав¬
ленные. Но вернуть комнаты если и удастся, то с неимоверным трудом. <...>
Вся беда в том, что мы начали это дело слишком поздно. Если б можно его
было начать раньше, скажем — в апреле, то имели бы взамен хорошую квартиру.
А сейчас все уже занято. Надежды не теряю — ведь я только начал. Не беспокойся,
все образуется. Главное — только бы вам приехать. В крайнем случае, Ольга
Мих[айловна]26 сможет вас на время приютить, а что-нибудь маленькое всегда
удастся найти. <.. .> В общем, не бойтесь: сделаю все, чтобы вас вызволить, чтобы
вы приехали, и приезжать надо, будет квартира или не будет в ближайшие недели,
будет наша или другая. <... >
№ 12. 10.^11.44. [От Ольги Михайловны Фрейденберг]
Дорогая Мария, утром получила твое II письмо в ответ на II мое, а вечером
пришло твое сокровище. Оно хочет быть инкогнито для твоих мест. Теперь он
берет в свои руки борьбу за квартиру и конечно отхлопочет, п[отому] ч[то] это
возможно, но требует полной отдачи сил и времени с утра и до ночи. Меня вос¬
станавливают на моей дорогой службе, и я положила на I деньги взять адвоката.
Ты наивно думала, что твои доводы могут подействовать на хищников. Ведь твой
случай массовый, а не исключение. Пустующих, ожидающих комнат теперь
нет. Что до меня, то меня закон бронирует (пока) и мое проживание. Обмен почти
неосуществим, т[ак] к[ак] моя главная комната проходная. Твой защитник в
прежнем, до-военном виде. Ты дура, если огорчаешься. Это великое твое счастье,
улыбка судьбы, а не огорченье. С ложного пути он станет на настоящий, будет
работать там, где и я, и это его истинный путь. Я очень, очень за него счастлива.
Я ему предложила остановиться у меня и все, что я могу, разделить с ним, но
24 Гуковский Матвей Александрович (1898—1971) историк, специалист по истории итальян¬
ского Возрождения, в 1943—1944 годах проректор истфака по научной работе.
25 Шаскольский Николай Владимирович (1922—1994), двоюродный брат Игоря Павловича,
морской офицер-подводник.
26 Фрейденберг Ольга Михайловна (1890—1955) филолог-классик, гимназическая подруга
Марии Платоновны.
201
ведь это человек очень деликатный, скромный, разве он захочет, весь в одну
знакомую даму >
Я лечусь. Езжу на 2—4 часа ежедневно на острова, на воздух. Толстая стала,
как все бывшие дистрофики. Меня находят в до-военном виде. Ноги не пухнут
уже, но болят. Душа мертвая. Тело лучше справляется, быстрей. Увы, увы. А
питаюсь хорошо, в ресторане. Слаба все еще. Вообще...
<...> Обнимаю вас всех. Надеюсь на скорую встречу. Я очень верю в твоих
детей.
Твоя Оля
№ 13. [1944 год, начало сентября]
Дорогая мать!
Получил, наконец, письмо после первого из моих писем. Неужели ты его
получила только 28—29-го, когда оно было послано числа 12—13-го. Ведь твое
письмо шло всего 4 дня, неужели мое письмо шло 2 недели? <...>
За все советы — спасибо, но увы — они неприменимы. Очень тяжело, что не
могу написать ничего приятного и утешительного, но — что делать. Как всегда,
нам везет. Около 26-го было издано постановление, отменяющее на нек[оторое]
время все вызовы и пропуска, как новые, так и имеющиеся на руках. Это —
самое основное в наших делах сейчас. Это дело готовилось некоторое] время;
поэтому список на вызовы, поданный Вознес [енск]им,27 не подписывали весь
август, а 26-го — вернули. Сейчас они хлопочут, и уже что-то обещано, но резуль¬
тат будет не раньше 15-го — 20-го. Т[аким] о[бразом], больше месяца ваш друг
должен жить без этой бумаги, а следовательно — и без всех прочих. И сейчас,
почти за месяц пребывания здесь, дела не подвинулись вперед ни на один шаг,
и не подвинутся, пока этой бумаги не будет. Без нее нельзя въехать в темную
комнату и начать войну в доме, нельзя подать в суд — ибо нельзя этой публике
показать, что вернулись без вызова, тогда дело будет явно проиграно; тогда у нас
нет законных прав требовать. Не могу начать хождение по сильным мира сего
из-за вашего вызова — почем знать, может быть придется сначала ходить из-за
вашего родича. В данный момент его положение трудное: рейс[овая] карточка
кончилась, и ряд бытовых вопросов может вот-вот встать. Итак, пока он не встанет
хоть одной ногой — ничего делать нельзя. В отношении вашего вызова: обиваю
пороги в Управлении] Труд[овых] Резервов, но, видимо, в связи с новым поста¬
новлением, все придется начинать сначала. <...>
Если б меня отправили из Москвы сразу, как я просил, т.е. сразу после Юго
июля — и вызов бы вам и всем выхлопотал, и квартиру бы успел вернуть. Но
сейчас все осложнилось, осложнилось именно тогда, когда я приехал. <...>
Насчет живущих в наших комнатах: еще раз говорю, тут нет никакой спеку¬
ляции; весь Л[енингра] д таким путем заселен, люди просто живут, обжились, и
надо иметь особые права, чтобы их выселить. <...>
27 Вознесенский Александр Алексеевич (1898—1950) историк, экономист. Ректор ЛГУ
(1941-1947 годы).
202
Самое лучшее — если б быть научным работником. Но это может быть лишь к
25-му — к сдаче асп[ирантских] экзаменов. А для этого еще, извините, готовиться
надо. Когда?
Пока на жизнь не жалуюсь; Коля меня устроил у своего подчиненного, живу
вполне нормально; белья еще на месяц хватит — выстирал перед дорогой. Купил
хл[ебную] карточку, т[ак] что первые 10 дней проживу, а там еще что-нибудь
подвернется. Ломбардия процветает, жаль только, что мало подходящего. Го¬
лодным пока не был. Пытаюсь зарабатывать, уже первый гонорар из Москвы
получил, т[ак] что перебьемся это время. Словом, обо мне беспокоиться нечего.
В таком городе, как Л[енингра] д, только деньги надо иметь. Можно умудриться
купить насущный и за 35 р.
Очень много друзей приезжает. Приехала Фира, Маська,28 Циля и многие
другие. Элла29 ждет асп[ирантского] вызова. Был у Равд[оника]са; очень был
растроган, поцеловались, хорошо меня принял; жаль, что не к нему иду. <...>
0[льга] М[ихайловна] очень помогает, советом, поддержкой моральной и
даже вчера насущным. Но в делах помочь никто не сможет до оформления. Жду
от вас писем обо всех арефинских новостях, подробный рассказ о всех делах. И
меньше думайте и мучайтесь л[ени]нгр[адскими] нашими делами, все равно
ничему не поможете.
Целую. Игорь
№ 14. Москва, 6 сент[ября] 44. [От Владимира Борисовича Шаскольского]
Милый Игорь,
Получил твое письмо и хотел сразу же ответить, но не смог. <... >
Теперь о твоих делах. Остап Бендер говорил: совет — это зонтик, возьми его и
оставь где-нибудь. Но мой совет в наст[оящем] письме, если он не запоздал, ре¬
комендую исполнить.
Добиваться своей площади нужно для отвода глаз, чтобы считалось, что ты ее
добиваешься. Но если дают другую, то лучше бери скорей другую, чем. добиваться
своей. Но какую же брать? Ты пишешь, что предлагают всякую дрянь с ремонтом.
По-моему, это две большие разницы. Дрянь — это одно, с ремонтом — это другое.
Без ремонта тебе не дадут, не такой же ты везучий, что тебе достанется хорошее
помещение, да еще без ремонта. Ремонта не бойся. Сделаешь его постепенно в
1—2 года. Сперва сделаешь необходимый, чтобы кое-как можно было жить, а
потом сделаешь и остальной. Но больше всего бойся дрянной комнаты, т. е.
комнаты без перспектив. Вам надо жить с центральным отоплением и с газовой
плитой и газовой ванной. Пускай они будут пока не действующие, но in spe.
Первые 1—2 года все равно будете жить с буржуйками и топить их щепками из
ближайших заборов или складов. Но ведь квартиру ты получишь только один
28 Воеводский Эммануил Константинович (1919—1984) выпускник истфака, однокурсник.
Поступил в ополчение, был тяжело ранен под Ораниенбаумом. Сотрудник Центрального
Военно-морского музея с 1944 года.
29 Соломоник Элла Исааковна (1917—2005) выпускница истфака, историк-античник, доктор
исторических наук.
203
раз — теперь. Больше никогда ее не получишь, и надо получить такую, в которой
будет хорошо жить в 46—47 году или, еще лучше, в 45—46. Бери квартиру с перс¬
пективой, напр[имер] в надворных флигелях Эртелева или что-либо в этом роде.
Вот тебе мой дружеский совет. Я верю в быстрое проведение всех восста¬
новительных работ. Верю в то, что в Ленинграде быстро восстановят центральное
отопление, газовую теплофикацию, построят заново разрушенный немцами
газовый (коксовый) завод. А электричества у вас будет сколько угодно с восста¬
новлением электропередачи с Иматры и др. Ну, а дров для домашней голландской
печки у вас никогда не будет, и не ориентируйся на этот архаизм прошлого века.
Вот тебе мой совет. Обсуди его с Колей и с кем хочешь, но прими его. Очень
тебе это рекомендую.
Привет тебе от Веры Антоновны и твоего друга дяди Володи.
Жду ответа
Привет Коле
Пиши
№15. 12/Х
Дорогая мать!
Получил сегодня оба твои письма, они шли 8 дней. По существу буду отвечать
дальше, и дальше расскажу о предпринятых шагах. Пока — пару слов о своей
жизни. Прости, что редко пишу, но это оттого, что верчусь, как белка в колесе, да
и ничем еще тебя не могу порадовать. Жить одному очень трудно, во всех
отношениях. И я с утра до ночи верчусь, верчусь и ничего не успеваю. Когда
буду регулярно ездить в Ун[иверсите]т (занятия еще не начались), будет лег¬
че — прикреплюсь там, в приличной столовой; но это — ноябрь. Пока имею, как
завуч, 2 рабочих и 1 хлебную карточку на 600 (как аспирант, буду иметь то же +
еще 200). После 1 V2 месяцев на одном хлебе 600 г мне совсем мало, в этом вся
беда. Основную раб[очую] карточку я прикрепил в кафетерий на углу Бассейной,
откуда отцу в декабре 1941 г. котлеты носил. Но на дополнительную] раб[очую]
карточку там не дают, приходится затем бегать по городу и «стрелять» в др.
кафетериях, где случайно что-нибудь есть. На это уходит часа 2 времени. Если
бы дома варить, я имею 4 кг крупы на месяц, 1.800 мяса и т. д., немало на одного
человека, а так — порции маленькие, но вырезают много. Словом, добывание
еды — каждый день забота. Вторая забота — деньги. Каждый день стоит minimum
20 р. (с хлебом), и никаких денег не хватает. Подрабатываю все время, и «Огонёк»,
и «Смена», и Радио, и журнал «Смена», но на все это надо время и время, а его
нет + хозяйств [енные] дела, которым немного надо уделять внимания. Починил
керосинку, обегал весь город за керосином — но не нашел. Пришлось купить
простыню (у меня всего две, теперь 1 отдам в стирку). И, самое главное — почти
половину времени отнимает школа. Правда, только благодаря ей я устроился, но
теперь она — обуза. Просил РОНО меня перевести с основного на совместите¬
ля — они отказались. Тогда стал требовать, чтоб они меня освободили от заву-
чества (чтобы быть в Ун[иверсите]те основным, там карточку получать, и т. д.).
Они отказались — пусть ГорОНО дает замену. Сегодня ходил к Кл[авдии]
Ник[олаевне] 2 раза — все ее не заставал. Очень нехорошо и неудобно, что это
204
приходится делать через нее — но иначе ничего не выходит. Хорошо, что хоть
вообще отпускают. Развяжусь со школой — много легче будет. Денег это
номинально 650, а времени — 3 вечера с 3 ч до 11 + почти каждый день еще что-
нибудь. Ни к чему это мне, и деньги зарабатывать мешает.
С хозяйственными] делами, как видишь, оч[ень] трудно. Вместо «чая» по-
прежнему пью кофе в булочных (везде продается, горячее), для дома никакого
хозяйства не веду. Стирку еще не организовал, на днях понесу в мех[аническую]
прачечную — как денег достану. <... > О зиме думаю с ужасом: шуба еще в лом¬
барде, дров нет и не предвидится, сапоги дырявые, и т. д. Как-то надо будет это
все переживать, и как-то переживу, но будет очень трудно и очень туго.
14/Х Вчера весь день крутился со школой и деньгами; с утра не было ни ко¬
пейки на хлеб даже, т[ак] что с утра пришлось скомбинировать денег (загнал
неск[олько] старых сохранившихся в шкафу школьных учебников), и лишь затем
день начинать. Так очень часто бывает. И вообще, с деньгами дело безнадежное,
никаких денег хватать не может. Получил сегодня твое письмо; ты пишешь — бу¬
дет туго с деньгами, телеграфируй, мол, вышлю, и т. д. На это скажу лишь: ни в
коем случае. Купите картошки на эти деньги. Мне они все равно не помогут,
капля в море, только зря пропадут. Уже три месяца с деньгами кручусь, и все же
выкручиваюсь, и дальше выкручиваться буду. Стыдно в большом городе, до¬
ма — и не достать денег. Продаю часть пайка, кое-что из барахла, работаю, подра¬
батываю — и этим жив. В ломбард, жаль, нести уже нечего кроме коричневого]
костюма. Его берегу — вам на дорогу, тогда понесу. В комиссионку снес наш си¬
ний фаянсовый таз (от которого я разбил кувшин), шарманщика и шахматы.
Поставили 150, 300 и 250. Колоссаль! Наберу еще разной дряни. Сильно под¬
кузьмил меня журнал «Смена». Там в № 15—16 моя рецензия, ждал за нее от 300
до 500, прислали сегодня только 150. Видимо, обсчитали, пользуясь тем, что далеко.
На эти деньги рассчитывал, чтоб из ломбарда выкупить, но увы... В «Огоньке» в
каждом №, начиная с № 22, мое «известно ли Вам? », это тоже сильно помогает.
Т[ак] что, в этом отношении проживу и... проживем, когда вы будете здесь.
Ты спрашиваешь, похуделли я, как питаюсь и т. п. В общем — питаюсь неплохо,
хотя это стоит много денег, времени и энергии. Но иначе нельзя, нельзя мне
сейчас плохо питаться — тогда будет не выдержать такой трепки. Поэтому ничего
не жалею. <...>
Город — ты о нем спрашиваешь — принимает все более прежний вид. На Нев¬
ском от вокзала до Садовой почти так же людно, как раньше. Трамваи по Нев¬
скому идут вереницей, как раньше, и битком набиты. По остальным улицам —
ходят реже, еще % 50 № № только пущено, потому — всегда полно. № 5 ходит от
Гавани до Мих[айловской] пл., от Мих[айловской] через Бассейную на Охту —
№ 10. Разбирают щиты перед окнами магазинов. Елисеев30 — работает вовсю,
всегда очередь. Он пока — единственный коммерческий]. Соловьев31 закрыт
еще, наискосок от него — тоже, на углу Бас [сейной] — тоже. Пью кофе обычно в
булочной в Настином32 доме или в бакалее напротив. Везде в булочных оч[ень]
30 Бывший магазин торгового товарищества «Братья Елисеевы» (Невский пр., д. 56/8).
31 Бывший магазин В.И. Соловьева (Невский проспект, д. 47/1).
32 Так в семье называли д. 2 по улице Жуковского.
205
легко купить хлеб. Мальцевский [рынок] — всегда полон. Все есть, любые про¬
дукты, но дорого (кроме хлеба). Картошка доходила до 15 р. Любые вещи, дешевле,
чем в Москве. На днях открылся ДАТ; говорят, очень дорого, но все есть. Еще не
был. На днях осветили Невский, Литейный, Международный, мосты. Почти так
же светло, как и до войны. <... >
Вот и все на сегодня. На днях еще напишу. Целую
Игорь
№ 16. [31 октября 1944 года]
Дорогая моя старушка!
Тихо сегодня на Чехова, 4; нет ни гостей, ни подарков, праздник не состоялся.33
Не состоялся, ибо нет хозяев, да и из гостей что-то немного на свете осталось.
Хозяйка дома слишком далеко, пирогов напечь некому. Да и танцы что-то негде
устраивать, в темной комнате только разве что; да нет, и там нельзя, квартиранты
рано спать ложатся. Так что виновнику торжества остается лишь отметить сей
торжественный день одному, как сумеет.
По случаю торжественного дня именинник с утра до вечера был в беготне, в
беготне нудной, мелочной, изнурительной и очень мало дающей. С утра — в кафе¬
терий позавтракать, и в 10 ч. был уже в Московском] Райсовете, в РОНО; там в
12.30, после бесцельного ожидания и ругани, наконец, получил освобождение
от должности завуча. Оттуда — в ТАСС по делам, затем — в райбюро по учету и
распределению] раб [очей] с[илы] (ленинградцы, переходя с места на место,
все равно должны брать наряд на работу, но уже в Райбюру по месту жит[ель-
ст]ва). Там выстоял 11/2ч., и оно перед моим носом закрылось («придите завтра»).
«Завтра», получив наряд, надо оформляться в Ун[иверсите]те, сдать там только
что полученные в РОНО карточки, получить в Ун[иверсите]те на др. день
стандартную] справку, заверить ее у управдома, сдать опять в Ун[иверсите]т, и
на др. день (на 3-й, на 4-й) получить там карточки. Вот какая сложная механика.
Но хорошо хоть, что я сумел уйти с хлопотного места, требовавшего и времени,
и заботы. Теперь у меня там остается всего 1 вечер в неделю — это очень хорошо
в смысле времени.
Продолжаю рассказ о праздничном дне. Из райбюро — в кафетерий обедать
и отоварить оставшиеся талоны по дополнительной] карточке. С большим
трудом и скандалом добился, чтоб их отоварили (это общая история: сейчас мно¬
гим дают эти дополнительные] карточки с таким же номиналом, что и раб[очая]
к[арточ]ка, но большинство столовых их «отоваривает» лишь от случая к случаю)
и получил: 600 г печенья (вместо 300 сах[ара] и конд[итерских изделий]), 340 г
шпику и 13 «каш», т. е. 13 порций мятой картошки. Т[ак] что сегодня у меня пир.
3 порции съел сразу, порций 5—6 вечером (Мар[ия] Матв[еевна]34 плиту топила),
и еще осталось. И еле хожу, как удав. Должен сказать, что вообще последние
дней 10—15 вопрос питания у меня наладился, как-то легче его организовываю,
и обхожусь хлебным пайком. Сыт все это время выше носа, и даже при том
33 31 октября — день рожденья И.П. Шаскольского.
34 М.М. Степанова, соседка по квартире.
206
условии, что много талонов зря тратится, в случайных столовках и т. п., где много
вырезают, но мало дают. Т[ак] что вижу, что если б ты была здесь, мы отлично
прожили бы (и проживем) на одних карточках, без рынка. Особенно, если ты
будешь получать дополнительную] карточку (теперь ее дают многим педагогам
детских школ, всем дир[екторам] и завучам), на 2 дополнительных] и 2 рабочих
карточки вполне просуществуем трое. И деньги будут. Сейчас уже недели 2, как
я живу с деньгами, и не должен, как бывало, утром думать: как бы организовать
6—8 р. на жизнь сегодня, хлеб продать, или что ? Конечно, сказалось, что я пока
не покупаю хлеб, обхожусь пайком. Дали мне стипендию в У[нивесите]те за
месяц, 515—50 р. лотерея = 465 р (из 700 номинала); получил 120 р. в Радио, 127
за наш голубой таз. Шарманщик тоже продан, за 300 р., в 4—5 дней (!!! Есть же
еще дураки на свете, и есть еще шальные деньги; что угодно покупать, но
шарманщика!!! за 300 р.!). Эти деньги еще не получил. С первой получки выкупил
шубу, т[ак] что больше не мерзну. Лицевать ее уже не придется, да и негде — ни
одна мастерская сейчас не берет, да и не время; лицовка продлится дней 10—15,
в кожанке уже столько времени не проходить. Одно ателье обещало мне ее после
1-го подчинить слегка, и так и придется носить. С этой точки зрения уход с
завучества — тоже плюс; не придется так часто в Зм номере в давке ездить, пальто
рвать.
На днях жду деньги из РОНО (зарплата), из Огонька, из «Пропаганды и
агитации» (вышла моя статья, скоро вам пришлю №). И дальше возможностей
заработка много, только бы «быт» не отнимал столько времени. Чувствую, что я
в бытовом отношении безнадежен. Стесняюсь, как Марина, поэтому ничего
достать не умею и не сумею. За 1 1/2 месяца в большом городе не сумел себе
керосину достать. Шляпа, что и говорить. Правда, пока он был не нужен: дома
все равно лень возиться, кофе горячий на каждом углу есть. Но скоро будет
нужно для целей отопления.
В у[ниверсите]те уже начались занятия, франц., 2 р. в неделю по 2 часа +
нем. 1 р. в нед. 2 часа. Мой руководитель — проф. Валк. Былу него, очень хорошо
меня принял, сейчас я составляю аспирантский план. Лучше бы было у Мав-
родина35 (в смысле разного рода блата), но после истории с Невскими берегами
нам было бы трудно сработаться.
Вот таковы мои дела. Теперь — о делах общих. Я уже писал, что управдомша
отказала мне в справке для вас. Подал в суд на В.В.; нанял адвоката за 300 р. Но
шансов мало, ибо все складывается не в нашу пользу. Оказалось, что в ее дом
попала бомба, и все жильцы оттуда были выселены вскоре после нее. Сейчас
дом восстанавливается. Но получается, что она «из разрушенного дома». Далее,
оказалось, что ее муж убит на фронте, и сын в армии, т[ак] что она — семья
военнослужащего. После этих двух фактов шансов на успех почти не остается.
Видимо, суд кончится неудачей, стену не перешибешь, особенно, когда имеем
дело с законом. <...>
Вызовов — я ведь узнавал—сейчас нет, и никто об этом ничего не знает толком.
Все говорят про 1е января. Рабочие в городе страшно нужны, служащие всех
35 Мавродин Владимир Васильевич (1908—1987) — историк; выпускник, а затем препода¬
ватель ЛГУ. С 1939 по 1971 год неоднократно избирался деканом исторического факультета,
заведовал Кафедрой истории СССР.
207
сортов — тоже. Т[ак] что скоро должны
опять быть наборы и вербовки. Поэ¬
тому не отчаивайтесь и спокойно жди¬
те, помня, что в таком же положении
еще 2/3 ленинградцев. Будет еще вер¬
бовка — телеграфируй. Может быть, в
3-й, 5-й, 8-й раз добьюсь, чего надо.
<...>
29го был на открытии Филармонии.
<...>
Вот я с тобой, моя дорогая, и вечер
скоротал. Уже 12, у М[арии] Матвее¬
вны] радио передало кремлевскую
башню. Как бы мне хотелось, чтоб вы
быстрее здесь были. Просто ума не
приложу: что сделать, чтоб это ус¬
корить. Одно вижу только: сейчас —
самое неудачное время для хлопот. И
прихожу к выводу, что мне нельзя было
в Москву ехать. В этом вся наша беда.
Живя в Москве, я пропустил время
здесь. Когда я приехал, было уже позд¬
но. Надо было быть здесь минимум на
месяц раньше.
1 /XI. Сегодня с утра сумасшедший день, беготня и хлопоты с утра до позднего
вечера. Между прочим, слышал, что во второй половине декабря начнут при¬
нимать заявления на реэвакуацию (так сказали в Райбюро по уч[ету] и рас¬
пределению] , где переоформлялся). Купил № журнала со своей статьей. Был
на открытии Публички и плакал в углу: неужели дожил до этого дня!!! Только
сейчас почувствовал, что хоть часть старой жизни возвращается.
Пишите, пишите.
Целую, Игорь
№ 17. [1944 год, после 4 ноября]
Дорогая мать!
Где-то далеко на горизонте появилась надежда. Сегодня был суд. Можешь
себе представить, сколько было волнений. Целый день сам не свой. Вдобавок
как раз сегодня нет штампа о работе в паспорте. Из РОНО уволен, оставлен
лишь совместителем, поставили штамп об увольнении. Но для того, чтобы одну
основную работу сменить на другую (т. е. один штамп на другой, даже не меняя
службы), нужно получить письм[енное] разрешение в Райбюро уч[ета] и
распределения] по месту жительства, и с этим разрешением ехать в Райбюро
нового места работы для получения наряда; только тогда получаешь на новом
месте штамп на паспорт. Но, на мое еврейское счастье, как раз 2, 3 и 4 вдруг
Корреспондентское удостоверение
И.П. Шаскольского
208
закрыли Райбюро на 3 дня для проведения др. работы, и я на суд пошел без
штампа. К счастью, обошлось. В суде — II судья болен, одна осталась за двоих,
назначено на 1 день 35 дел. Сидел в суде с 2 ч. дня, и лишь без 10-8 вышел в зал.
Адвокат, старый питерский прис[яжный] пов[еренный] отцовского возраста,
честно высидел со мной все 6 часов. <...> Присутствовал в качестве 3-го лица
представитель нашего Дзерж[инского] РЖО. РЖО были бы невыгодны оба
решения, мне ли давать новую жилплощадь, или Евсеевой. А тут возникла воз¬
можность и закон соблюсти, и никому из нас площадь не искать. Он и предложил
решение: выселить гр. Евсееву, и раз она из Куйб[ышевского] рна, обязать РЖО
Куйб. р-на обеспечить ее площадью. Так суд и решил; выселить к 1 декабря.
<...>
Вчера был в Малом Оперном на открытии сезона. В антракте решил разо¬
риться, подошел к одному из буфетов с пирожными (50), яблоками, шоколадом и
т. п. и купил конфетку за Юр. (даженешокол[адную]). <...>
№18. 9/XI
Дорогая мать!
Вот и праздники прошли, прошли одиноко и скучно. Ни у кого не был, был
только вечером 6-го на вечере в Ун[иверсите]те, встретил там Каргера,36
поговорили по-дружески с полчаса, глядя по-стариковски на молодежь, затем
еще с час постоял у стенки. Почти никого знакомых не встретили пошел домой.
7-го пошел на выставку «Оборона Ленинграда» в Соляном городке (Публичка
закрыта, дома прохладно и неуютно), ночь с 7-го на 8-е дежурил в Ун [иверсите]те,
ит. д.
<...> Все бесконечные нудные хлопоты, требующие хождения. Хождения
из-за моей смены осн[овной] работы с школы на Ун[иверсите]т до сих пор не
кончились (10 дней!!! 10 дней тратить силы и энергию на такое г... дело. Вот
жизнь-то!). Осталось получить дополнительную] карточку. 5-го заход с нарядом
в карт, бюро Ун-та (с ужасом: а вдруг придется сдавать все карточки в Мос¬
ковский] р-н, брать ф. № 7 и заново все получать! Даже волосы зашевелились;
при наших темпах — это неделю жить без к[арточе]к). К счастью, раз и там, и там
раб[очая] карт[очка], сдавать и снова брать не надо. Но: принесите справку, что
не получили дополнительной. 6-го с утра еду в РОНО (час — 1 V2 один конец): нет
инспектора. Сегодня с утра снова в РОНО: есть инспектор, нет печати (в столе у
зава). Затем в Ун[ивесите]т по делу, затем снова в РОНО. Наконец, есть справка.
Опять в карточное] бюро Ун[ниверсите]та; там нужный мне работник болен,
придите завтра. Завтра будет еще что-нибудь, и т. д.
9 дней живу на одной карточке; не так страшно, прожить можно. Если б про¬
дукты в столовой были качественные (не соленая рыба, а мясо, не морковь, а
крупа, и т.д.), на «рационе» жить можно было бы вполне. Эти 2 дня были «празд¬
ничные обеды», оч[ень] приличные. Во всех магазинах давали белый хлеб 2 дня,
ит. п.
36 Каргер Михаил Константинович (1903—1976) — археолог, историк архитектуры, препо¬
даватель ЛГУ с 1925 года.
209
Зашел сегодня в «магазин им. Елисеева». ВI раз — перед ним всегда очередь.
Даже забыл, что такие вещи на свете бывают. Но цены... Непонятно, кто может
покупать. Правда, кое-что подешевело. Масло 65—70 р. 100 г (на рынке за 50
можно купить). Вполне доступны крупы (120 р овсянка, 150 пшено).
<...> На праздники была объявлена выдача: крупа, мясо, конд[итерские] и
жиры по декадной норме, V2 л водки, V4 л красного, 400 г капусты сол[еной],
400 г соли, спички, мыла V2 куска, лавр, лист, перец, чай, детям — шоколад и
сухофрукты. Мне особенно важно мыло (жил выданным по карточкам, но
кончалось) и водка для комбинаций. Вино тяну помаленьку, капусту съем, когда
получу, остальное не нужно. Чай, спички и соль, как вещи для комбинаций не
годные, копятся до вашего приезда.
11 /XI Сегодня был в магазине на углу Волынского пер., в доме, где ты работала
когда-то. Тоже музей. В Москве у Мюра лучше и шикарней, но и здесь здорово.
Носки 55, др. близкая к ним часть туалета 195. На рынке достану дешевле. Кеп¬
ка — катеньку.37 Кастрюля — около того и больше. Эл[ектрический] чайник,
эл[ектрическая] плитка — столько же. Купил конвертов, кои вам посылаю (6 шт.
по 30 к.), и клей синдетикон, который, конечно, от холода и старости застыл и не
клеит (Юр. — вполне прилично за явную дрянь).
Взялся писать книгу о Прибалтике, листа на 2—3, к 1 января. Надоело трепаться
по мелочам, денег много зарабатываешь, но их не видишь. Придется много
поработать, зато деньги будут. Только еще неясно, где буду работать: в Публичке
холодно, и она, видимо, так и не прогреется до лета. Дома тоже скоро будет
холодно. Устроил мне это дело... Мавродин. Здорово, а?
<...> Насчет меня не волнуйтесь: жив и проживу. Едой обеспечен больше
потребности, 2-ю карточку использую через день, не чаще, всегда сыт выше
носа. А если хлеба не хватает все еще, то это явление не физиологическое, а
чисто психологическое. Что же касается всего остального, то при удовлетво¬
рительном первом все остальное не так страшно. Плохо только, что работать
будет негде, но скоро (после 15-го) нам возвратят Истфак, там тепло, буду там
работать. <...>
№ 19. [декабрь 1944 года]
Дорогая мать!
Хотя !/2 2-го и я безумно устал, но не могу, чтобы не начать по крайней мере
письма. Сегодня еще один и большой шаг сделан; об нем из телеграммы ты уже
знаешь. На это убил целый день, с 12 до 7 вечера; вышел, себе не веря и не чуя
почвы под ногами. Проводил старика адвоката до консультации, наговорив ему
1000000 shöne Worte (от него зависело 50 % успеха), а затем, в ознаменование
одержанной победы, слегка поужинал в кафетерии рядом с нашей сберкассой
на Невском (там часто подкармливаюсь, ибо можно без прикрепления, и хорошо
кормят, не такое пойло, как везде), съел там же порцию мороженого (12 р 1 ООг),
37 То есть сто рублей.
210
купил тут же на углу в булочной б[ывшей] Гурме с рук несколько печений, про¬
глотив все это, решил ознаменовать победу культпоходом на истфаковский вечер.
Тампробылдо 12.25, и бегом домой. На вечере слегка потанцевал, номало:танцы
начались поздно, да и знакомых почти никого нет, все уже следующее поколение.
В этот же вечер дал телеграмму.
<... > Суд проходил в зале горсуда, солидно, при прокуроре. Наше дело было
19-е, т[ак] что я выслушал почти все 18 дел. Начал ее адвокат. Очень громко,
толково и агрессивно. Она ничего не добавляла, сказала лишь, что согласна с
ним. Он стал утверждать, что я ей комнату передал совсем, в порядке самоза-
селения образовавшихся излишков жилплощади после смерти отца. Упомянул,
что она из разрушенного] дома (ссылка на соотв. постановление), что сын в
армии (ссылка на закон о сохранении ж/площади за военнослужащими). Словом,
полное впечатление создалось, что их дело правое. Мы со стариком Рейдером
сильно волновались, т[ак] к[ак] он только что провалил здесь почти аналогичное
дело (за 1/2 часа до). Он выступил первый и сказал, что решение н/суда правиль¬
но, здесь был поднаем, закон о самозаселении излишков жилплощади сюда
совсем не подходит, ибо такое самозаселение может проводиться только через
РЖО с выпиской ордера новому съемщику. Затем я выступил, резко и катего¬
рическим тоном: ее раньше не знал, дарить ей комнату и лишать себя таковой не
имел никаких оснований. Сказал, что сам ее прописал на время отъезда. Спро¬
сили судьи: кем и как занята вторая комната. Ответил. Прокурор (в полной форме)
спросил адвоката Евсеевой: когда она въехала? Отв[ет] 28 февраля. А Шас-
кольский уехал? 3-го марта. После этого председатель] суда попросила проку¬
рора сделать заключение. Прокурор очень тонко и с большим знанием разобрал
дело, показал, что тут не заселение, а поднаем, т[ак] к[ак] Евсеева въехала не
после, а до моего отъезда (и т[аким] о[бразом] жила вначале на моей площади,
след[овательно], жила и дальше на моей площади), и поэтому н/суд решил дело
правильно. Поскольку суд обязал РЖО предоставить ей ж/пл., ее интересы, как
семьи военнослужащей, тоже сохранены и соблюдены, поэтому решение н/су¬
да вполне правильное. После прокурорской речи уже всем стало ясно, что дело
выиграно. Суд совещался оч[ень] быстро и, выйдя, объявил «решение н/суда
правильно, кассацию отклонить».
Теперь др. инстанций больше нет. Для жалобы в Верх[овный] суд надо иметь
очень веские основания, явное нарушение процессуального кодекса обоими
предыдущими судами. Т[ак] что дело только за тем, когда Куйб [ышевское] РЖО
даст ей площадь. <... >
Конечно, были бы вы здесь, мне было бы во много раз легче воевать, и мораль¬
но, и практически. Но вижу, что все очень мудро предрешено: я за вас должен
все это пережить, чтобы вы могли вернуться в нормальные уже условия. <...>
В городе еще нет настоящей] зимы, хотя мороз, но еще нет снега. Только
сегодня начал идти к вечеру. М[ожет] б[ыть], без валенок проживу, не знаю.
Вчера зажгли свет на Жуковской. Бассейная еще темная.
Крепко вас целую и страшно жду. Теперь — особенно. Ибо жить одному все
труднее, чем дальше зима. Хоть бы только квартирный вопрос решился.
Твой сын
17-го сделал замечательную] находку, тысячный клад. Чемодан с бельем
211
П.П., незакрытый, но целый. 2 пары целых ..., теплых. Просто счастье. Не¬
сколько] рубашек, в т[ом] ч[исле] одна серая, все изорванные, 2 во[ротничка].
№20. [декабрь 1944]
Дорогая мать!
<...> Итак, ждать, ждать, ждать, все ждать. Сколько же это терпения надо!
Чувствую, что за это время постарею еще на пару лет. Пока что заклеил (и без
того довольно плотно закрытое) окно, раз еще жить здесь придется, ибо ста¬
новится все холоднее. Правда, снега в городе до сих пор нет, но холодно уже по¬
рядком. В воскресенье решил плюнуть на все и купить дров. Купил вязку за 25 р.; с
трудом разделил на 2 части, и 1 1/2 стопил. Но не сумел уловить момент, когда
надо закрыть, и б[олыпая] ч[асть] тепла ушла. Искусство сие тонкое еще надо
постичь. Все же, Г поднялась с 8 до 13°, и сегодня (среда) еще 10°.
Страшно много работы, надо бы сидеть и сидеть дома, но беготня деловая и
неделовая отнимает все время. Сейчас у меня на руках были 2 больших фу¬
рункула, недели 2 хожу на перевязки. Сейчас они уже проходят. Но через день
приходилось на это часа по 2 терять. Врач прописал масло, сахар, шоколад и т. п.,
вместе посмеялись. Но все же эти дни стараюсь лучше питаться. Почти каждый
день ем второй раз что-нибудь существенное (кроме обеда). Пока хватит доп [ол-
нительной] карточки, буду ходить часто в ресторан: вырезают немного больше,
чем в столовых, не дороже, зато настоящее мясо, наст[оящий] картофель и т. п.
Хлеб еще подешевел, стал 35, карточку на рынке можно найти по 25 за кило. Но
хлебом стараюсь не увлекаться. Это не питание, а одна видимость.
<...> Вчера в чемодане П.П. среди горы вещей (чемодан Ольга указала в
письме) нашел... 15 пар чистых заштопанных носков. Никогда в жизни у меня
столько не было. Все, правда, не новые, сильно штопаные, но все целые, и 15 пар!
При моей носке обеспечен на год! Рядом в кардонке с книгами нашел много
тетрадей П.П. с неоконченными] записями, и навыдирал столько бумаги, что
на месяц вполне хватит. А был такой кризис, что хоть на рынок иди (10—15 тет¬
радь). И, наконец, раскидав чемоданы, нашел случайно сохранившийся... один
ящик с моими книгами. Десять —12 очень ценных и нужных книг. Вот удача!
Остальные 2 ящика (3 всего их было?), видимо, пожжены в ту весну вместе с
содержимым (судя по словам В.В.).
<...> Я стараюсь сейчас не разбрасываться, зарабатываю мало; хочу книжку
к 1 -му кончить, тогда и деньги будут, и время, и т. д.
Крепко целую
Игорь
№21. [декабрь 1944 года]
<... > Вышел Огонёк с моей статьей. Авторских экз [емпляров] я не получаю.
Сохрани его для меня, у меня др. возможностей достать нет. Надеюсь, что хорошо
получу за это. Следите также за «известно ли Вам», с 22 № они все мои.
<...> Сейчас каждую свободную минуту стараюсь работать — работы еще
212
оч[ень] много, но книгу надо к 1 -му кончить во что бы то ни стало, от этого весь
наш Hab und Gut на ближайшие месяцы зависит.
Сессия, наконец, кончилась торжеств[енным] заседанием в Филармонии.
Было много интересного, старик Тарле блистал, как всегда, но сильно постарел.
Делал несколько докладов и лекций, 4 раза и я его слушал.
14/XII. Вчера утром, когда я еще спал, вломилась в комнату почтальонша и
принесла мне 600 за статьи. Очень кстати, ибо денег хватило бы только до 20-го.
Этот месяц я живу скромнее и трачу меньше, обхожусь карточками. Вчера
вечером — большое событие — Ваш сын читал лекцию в Доме Партактива. Было
распечатано во всех газетах, и в Ленинградской] Правде даже по ошибке
напечатали «проф. Шаскольский». Устроил это дело Мавродин. <...> Лекция
была в белом зале, человек 50 народа, партийный и советский актив города, в
т[ом] ч[исле] тот помощник гор [одского] прокурора, кот[орый] выступал на моем
деле. Тема лекции — «Минин и Пожарский». У лектора очень болела нога, т[ак]
что читал хуже, чем мог бы, но хорошо подготовился, т[ак] что в общем слушатели
остались довольны.
Имею сейчас ряд писем с предложениями, заказами, т[ак] что только бы рабо¬
тать и работать. И, как на зло, все что-нибудь не слава богу. Сейчас болит нога,
на правой голени язва уже неделю.
№22. [ 1945 годг январь]
Дорогая мать!
Вот и новый год пришел, 1945 год. Пора — надоел старый, слишком долго
тянулся. Каков-то будет этот новый? Что он принесет? Главное — скорее бы нам
соединиться, совсем невмоготу жить врозь стало.
Встретил я новый год тихо, точнее — никак не встретил. Компании не собра¬
лось нигде, да и некому почти собираться. Вдобавок гл[авный] организатор аспи¬
рантов, Сусанна,38 укатила в Москву в командировку, собирать материалы к
диссертации. Т[ак] что ЗОго выяснилось, что буду встречать дома. Был этим не
очень огорчен, ибо постепенно отвыкаю от людей и все больше привыкаю к
уединению. Весь день 31-го пробегал («день» — громко сказано, ибо он начи¬
нается у меня после 12-ти) на рынке, загонял водку. Купил себе для праздничка
немного масла, сварил (благо топилась плита, Вера Вас[ильевна] пекла пирог, и
М[ария] М[атвеевна] «за ее счет» тоже) кашу из полученной в конце октября
овсянки, и собрался за работу приняться и благодушествовать, как меня позвала
Мария Матв[еевна] «к пирогу». И так, совсем неожиданно, встретили новой год
в той комнате, где я 26 лет назад появился на этот свет, за пирогом и сладким
чаем, вспоминая Исаака, П[ал] Палыча, П[авла] Б[оричовича] и т. д.
Сегодня «с утра» прикрепился в столовую на углу Басковой, где был Ольгин
техникум, во дворе. Кажется, будет более или менее прилично, главное — близко,
38 Маневич Сусанна Марковна (1918—2001) — выпускница истфака ЛГУ, историк-медие¬
вист. С 1947 года —сотрудник Государственной Публичной библиотеки им. М.Е. Салтыкова-
Щедрина (ныне — Российская Национальная Библиотека).
213
и надеюсь, не придется часами высиживать, как в столовой на Невском, где я
обедал в декабре.
ЗОго договорился в Ун[иверсите]те о лекциях. При Ун[иверсите]те теперь
есть лекторий, где читают столпы русской науки, гл[авным] о[бразом] — те же
наши профессора. Но т[ак] к[ак] наши Мавродин и Ко слишком важны и заняты,
чтобы разъезжать с лекциями по городу, потребовался негр (и не один, конечно)
для этого дела. Мавродин рекомендовал меня. На январь мне уже запланировали
6 лекций в разных местах; обещают по 100 р. за лекцию. Если не надуют — это
будет неплохо.
<...> Мавродин на днях получил душераздирающее письмо из Сибири от...
Пашуто!!! Можешь себе представить! Просит вызволить оттуда и т. д. Значит,
Вова последовал моему примеру, но в худших условиях — в середине зимы, в
Л[енингра]д не попасть, пришлось в Омск ехать. Вот здорово! Какое счастье,
что у меня все прошло быстро и вовремя. Теперь, бедняга, застрял. Вряд ли до
сентября ему что смогут сделать, ведь след, набор в аспирантуру — только в
сентябре.
Вот пока и все. Крепко вас всех целую
Игорь
P.S. Так таки вы и не получили мое письмо с описанием суда и с открытками?
А письмо с конвертами?
№ 23. [январь 1945 года]
Дорогая мать!
Давно тебе не писал: до 20-го были сумасшедшие дни, надо было лопнуть, но
сдать рукопись в изд[ательст]во (вместо 1-го янв., крайний срок —20-го), и в тот
же день (ни раньше, ни позже) — сдать статью для одной газеты в Таллин (заказали
Ун[иверсите]ту, Мавродин — мне). И то, и другое сделал — и в тот же день новый
заказ: поручили подготовить лекцию для моряков-офицеров, на 24-е, сидел дни
и ночи. Но это все ничего — это все «в дом». Хуже то, что в Л[енингра]де наконец
наступила зима. До сих пор зимы не было, было все 0° — 5°, больше 10° не было
ни разу. А сейчас уже целую неделю стоит 12—15°—20° и больше. Наша кухня
наконец промерзла, а с ней и в моей конуре стало холодно. До сих пор ниже 9—
10° не было, а сейчас, сколько ни топи, еле-еле до 10 догоняю, а на др. день —
опять 5—6°; сегодня даже 4°. Понятно, что ни писать, ни работать вообще эти дни
дома не приходилось. Что буду дальше делать — не знаю, ибо каждый день то¬
пить — очень трудно, нудно и дорого, да и обидно каждый день из-за 4° лишних
убиваться, все равно 8 и 5 — небольшая разница; видимо, придется работать в
биб[лиоте]ках, но это очень трудно — они рано закрываются (в 10.30), а днем
некогда мне — ведь надо «по делам» выхаживать. <...>
Жить здесь сейчас оч[ень] трудно: все, кто только может, уезжают на ме¬
сяц —2 «в командировки» на старое место эвакуации, везде об этом один разговор.
Ведь в самом деле, картофель четвертной и больше. Хорошо, я с 2 карточками и
не излишествую — т[ак] что могу прожить. А если жить семьей, ведь так
спартански жить не будешь. Пишу это не для того, чтоб вас отговорить, не потому,
214
что не беспокоюсь и не тороплюсь о вашем приезде (мне гораздо труднее, чем
вам, особенно сейчас стало, когда даже и работать негде), но чтобы объяснить,
что и в этом бессмысленном арефинском переживании есть небольшой плюс.
<...>
№24. [февраль 1944 года]
Дорогие!
Почему опять столько времени нет писем? Хоть бы 2 слова писали. Опять
начинаю страшно беспокоиться. В чем дело? Вдобавок, стали пропадать мои
письма дома, неужели и ваше пропало? Ищу ящик, заведу себе отдельный.
Много писать не могу — холодно, руки зашлись; и давно не писал по той же
причине — вот уже дней 10 живу при + 4, + 5°, а при такой 1° у меня руки почти
не действуют. Купил дров, но сволочи подсунули сырых (на морозе все сухими
кажутся); 2 вечера часа по 2 растапливал их, но неудачно. Сейчас страшно занят:
возможно, придется на неск[олько] дней уехать с лекциями после 13-го, т. что
может быть, долго не будет писем от меня. Уехать оч[ень] хочу — дохожу почти
до точки, надо хоть на неск[олько] дней изменить образ жизни. Холод, холод,
холод, вечно застывшие руки, застывшие мозги, — хотя после 2 недель морозов
опять стало тепло, но для меня теперь ниже +8° все одно «холод», и я даже
разницы в градациях ниже не различаю.
И все же, это все ничего, если бы не главное, что меня совсем с ума сводит —
мысли о вас и о вашем вызволении. Пишу это не для чего-нибудь, а для того
лишь, чтоб вы не думали, что мне «некогда» об ваших делах думать. Ведь вот уже
сколько время каждый день надо куда-то идти, что-то просить, где-то кланяться,
каждый день дрожать и мучиться, ибо что-то решается или должно решиться, и
по каждому поводу перемучиться 5—6 раз, ибо каждое дело делается с 5-го— 6-го
захода («нет на месте», «некогда» ит. п.). Все вместе меня совершенно замучило.
Особенно — то, что везет, как 4-м утопленникам. То, что обычно яйца выеденного
не стоит, мне надо горы ворочать, чтобы добиться. Даже прошлая зима теперь
начинает казаться счастливой зимой. Так биться, такую жизнь вести — и даже
вам не иметь возможности помочь! Теперь опять не могу ничего послать — надо
копить деньги, ибо, весьма вероятно, «благодарить» кого-то придется. Если
обойдется — числа 11-го—12-го пошлю.
В прошлом месяце «начитал» на 900 р. — но вероятно половина ухнет на
вычеты.
До 12-го уже 5 лекций назначено + несчастная школа, от которой не могу
отбояриться. А работаю — часа 2—3 в день — дальше холодно. Валку стыдно на
глаза показаться, стараюсь исчезать, когда его вижу: Мишка Белов39 сдает уже
второй экзамен завтра, а я... и 1/2 одного еще не приготовил. Книжку кончил —
получилось плохо, стыдно было Мавродину на рецензию отдавать. Да какое там
39 Белов Михаил Иванович (1916—1981) — выпускник истфака, участник войны; специалист
в области истории географических знаний. Сотрудник Института Арктики и Антарктики с
1947 года.
215
«творчество», когда голова заверчена, и от мыслей с ума сходишь. И книжка
тоже сильно с деньгами подвела: пришлось печатать за свой счет =210 р
машинистке, а какой с нее барыш будет, и будет ли — неизвестно. <...>
Пишите
Игорь
И помните, что вы не одни... Ведь я именно потому и живу так одиноко, что
почти все мои друзья и знакомые еще не вернулись. Ведь неделями не с кем
даже слова сказать.
№25. [1945 года, февраль]
Дорогие!
Пишу вам из тех самых мест, о которых приходилось столько раз писать, но
впервые довелось увидеть воочию.40 Вот уже неск[олько] дней, как я здесь, завтра
уже думаю домой.
Мне не оч[ень] хотелось ехать (это бесплатно, «шефство»), но по ряду причин
никак нельзя было отказаться. Поехала бригада профессоров и лекторов, в день
отъезда об этом передавали по радио (с фамилиями), словом — большое событие.
И мне, кроме того, надо было неск[олько] дней отдохнуть от совсем уже сума¬
сшедшей ленингр[адской] жизни, где никакие нервы больше не выдерживали
это постоянное волнение и напряжение. В последний] день вдобавок: 1) получил
повестку из деканата на погрузку дров на неделю, 2) окончательно простудился,
промочив насквозь ноги (все растаяло; уже 3 дня был нездоров). Вечером пошел
оформлять документы — там мне говорят: машина вас уже ждет(!). Еле успел
добежать до дома, собраться, как за мной приехали, и прямо—до места. Впервые
за 4 месяца (!!!) спал в теплой комнате, с непокрытой головой, впервые за 4 ме¬
сяца неск[олько] дней провел в теплой комнате, без кашне, шубы и шапки, и от
одного этого на 2-й день гриппа — как не бывало (дома промучился бы недели 2).
Здесь везде оч[ень] хорошо принимают. Возят на лекции, кормят — по офи¬
церскому] рациону. Поселили в отдельной комнате, где еще год назад жил
г. Кильполяйнен (о чем говорит медная дощечка на двери), в уютном чухонском
домике на берегу озера, ко мне приставили хорошего денщика («связного»),
который меня полностью обслуживает, носит воду, еду и т. д. Кормят не
изысканно, но много и обильно. Взял с собой книги, в своб[одное] время прочел
их, т[ак] что немножко и для занятий сделал. Город посмотрел, он уже живет
полной жизнью, хотя много разрушений. Изумительные постройки (внутри
гл[авным] о[бразом]), лестницы, вестибюли, общественные] зданияит. д. — как
игрушки. Жилые дома оч[ень] уютно устроены, и лестницы без углов,
закругленные, уютные, лифты везде, все блестит, и т. д. Напишем о городе что-
нибудь для печати.
Людей в городе уже много, на улицах людно, уже жилкризис, есть школы и т.
д. И крепость моя цела, серая и мрачная, совсем не красивая! И городская башня
40 Письмо послано из Выборга.
216
со старинными курантами, наполняющими каждые 1/4часа весь город своим
звоном. И узкие средневековые улочки, все, что надо для старинного города.
Живя почти у природы, постоянно стал вспоминать Арефино и арефинское —
но как нечто очень далекое, дымкой затянутое. Ох, скорей бы мне перестать
письма писать, скорей бы вас вытянуть наконец, чтобы кончить это период жизни,
забыть о нем. Я так постарел за эту зиму, что мне теперь все дают 30— 35 лет. И
уже чувствую себя вполне на этот возраст (одышка и т. п.). Не говоря о всех
переживаниях, ведь уже 4 месяца каждый день таскаю на себе с утра до вечера
1/2-пудовую шубу, одеваю ее, вставая с кровати, и снимаю, ложась в кровать.
Одна эта тяжесть извела. А сколько сил потрачено на холод, холод вечный и
неизменный! Да, зима, придется ее долго помнить. Одна надежда: скорей бы
кончилось! Было у нас дней 5 оттепель. Теперь опять подмерзло.
Крепко целую вас
Игорь
№ 26. [февраль— март 1945 года]
Дорогая мать!
Уже давно получил твое письмо, и очень надо было ответить сразу же, но...
вот уже 2 недели, как не брал пера в руки. Чудно провел неделю в Выборге, в
теплой комнате, на всем готовом и безо всяких забот. Жил прямо б[ари]ном, был
ко мне приставлен связной, который мне и печку топил, и еду носил, и воду для
умывания, и т. п. И всюду, куда надо было идти, даже если за километр — не пеш¬
ком. Возили на хороших овсом кормленных рысаках. Туда привезли на машине,
назад — в мягком вагоне, и все это, и питание и пр., ни копейки мне не стоило
(правда, и они мне не платили: это «шефство»).
Приехал назад — и прелесть моего бытия стала особенно ощутительна. На
печку уже махнул рукой — не стоит столько денег и сил тратить, чтобы иметь
вместо 5°— 8 или 10°: и то, и другое — холодно, для жизни даже в пальто немыс¬
лимо. И вот, уже неделю по приезде не брал пера в руки, хотя знаю, что очень
надо много вещей написать. Как-то у меня силы моральные кончились, больше
не выдерживаю холода. Неужели еще месяц терпеть? Ведь сейчас на улице все
время 2— 3° холода, а у меня — 5. Т[ак] что теплее будет лишь совсем весной.
В.В. не тороплю: там печка не работает, она живет с буржуйкой, а я где возьму?
Не покупать же перед весной. Видимо, придется кое-как еще этот месяц прому¬
читься, но это, конечно, не жизнь, атак, что-то блокадное. Работоспособность
10— 15%— итохорошо.Т[ак] что ты не сердись на меня, если буду редко писать —
перо в руках не держится, дома бываю лишь час— 2 вечером, пока чай греется —
сижу, подогреюсь чаем — и в кровать. А утром — бегом из дома.
От этого и заработки совсем не двигаются; лежит на столе несколько
предложений, и так и останутся лежать: ведь при такой жизни не до творчества.
Словом, одна мечта каждый день: скорей бы кончалась зима, не могим больше.
Послал вам на-днях 200 р., которые берег на всякий случай, но теперь не
понадобятся. Вообще с заработками в этом месяце плохо, и в марте будет то же — не
работник я. Хорошо еще, что хоть сейчас мало трачу, ничего не прикупаю: карточ¬
ки за время поездки у меня остались, накоплен и хлеб, и прод[уктовые] талоны.
217
<...> На днях приехал по командировке... Пашуто, исключенный оттуда,
устраивался в тихую пристань, Ун[иверсите]т. Ректор ему отказал в аспирантуру,
Гук[овский] обещает преподавателем, но все это оч[ень] сложно в середине го¬
да. Какое счастье, что со мной это произошло на 8 мес. раньше. Подумать толь¬
ко — что бы я делал теперь, если б это случилось! Без дома, без возможности
попасть в Л[енингра]д, без вас. Повезло, одним словом. Меня там, оказывается,
все часто вспоминали: «самого талантливого исключили первым». Вова — п-ый.
<...>
Пишите мне обо всем и побольше.
Целую
Игорь
На квартиру сегодня оформлен лицевой счет: 29 р. в месяц
№27. [март 1945 года]
Дорогая мать!
Давно тебе не писал, но предупредил об этом в прошлом письме. Весь этот
месяц у меня 3°, а руки мерзнут при 5°, т[ак] что целый месяц почти не брался за
перо. Сейчас, наконец, после 3 недель первых за время зимы сильных морозов
наконец начало подтаивать. Вчера уже совсем была оттепель, сегодня опять
снег, но тепло; и даже у меня в комнате уже 2 дня 4°, а не 3. С первыми про¬
блесками весны и я начинаю оживать, и настроение совсем другое делается.
Ведь подумать только, 5 месяцев шубы и шапки не снимаю, сколько сил на одно
таскание шубы (и еще 8 одежд под ней) ушло! Ну, теперь это скоро будет позади.
В понедельник я, наконец, сдаю первый экзамен. Пришлось здорово по¬
работать, память сильно ослабла за эти годы, да и обстановка совсем непод¬
ходящая для учения. Оч[ень] быстро забываю, что читаю, не знаю, как пройдет.
А надо, чтобы прошло как следует: будет принимать Мавродин, Валк, Романов,41
Окунь42 вероятно — все столпы. Все они ко мне оч[ень] хорошо пока относились,
т[ак] что надо оправдать доверие. Тем более, что этот экзамен — самый важный
из всех моих аспирантских экзаменов, ибо это — моя специальность, др[евняя]
Русь.
Живу этот месяц оч[ень] экономно, совершенно ничего не прикупаю, совсем
не покупал дров, но — и заработков оч[ень] мало, ибо с начала января из-за зимы
и холода я ничего не писал, и гонораров с января не получаю. А за лекции
февральские до сих пор не получил (в бухгалтер]ии У[ниверсите]та тоже бывает
«нет денег» по У2 месяца, не только у Маруси).
Посылал вам после Выборга 2 раза; получили ли ? Как только получу за лекции
наконец — еще пошлю, со стипендии — тоже. Но это все — капля в море, это я
понимаю, ибо надо иметь большие деньги, чтобы каждый день молока покупать
не по 1/2 литра. Все равно, не жалейте денег, хоть на молоко. Надеюсь, через
неск[олько] дней будет теплее, снова приобрету работоспособность, начну
всерьез зарабатывать.
41 Романов Борис Александрович (1889-1957) - историк, профессор ЛГУ в 1944—1950 годах.
42 Окунь Семен Бенцианович (1908—1972) — историк, преподавал на истфаке ЛГУ с 1937 года.
218
<... > Очень тяжело, что не мог сегодня вам ничего написать утешительного.
Но что делать! Надо только во всяком случае прекратить беспокойство и вол¬
нения из-за этого. Теперь можно быть спокойными, что вы вернетесь, и до мая
ведь уже недолго осталось. Только бы пережить вам эти последние] недели.
Главное — без волнений, они тебя совсем съедают. Мне даже страшно делается,
как подумаю, как ты все эти месяцы нервничаешь.
Целую тебя
Игорь
<... > Приехал из Москвы Вова (я писал тебе), прожил здесь месяц — и в вос¬
кресенье уезжает обратно. Тоже не удалось устроиться. Др]угого] рода возвра¬
щающихся пока еще нет.
№ 28. [май 1945 года]
Дорогая мать!
Получил твою телеграмму и знаю, что ты уже знаешь о посылке тебе вызова.
До того, как это свершится, не буду выражать никаких эмоций. Теперь надо
осуществить на практике. Как только ты получишь письмо с извещением, ты,
очевидно, поедешь оформлять в Ярославль, затем вернешься и уже тогда будет
генеральный отъезд. К этому моменту я постараюсь приехать за вами. Считаю
это необходимым, чтобы тебе не мучиться вдвоем с Мариной с вещами в дороге.
Стоить это путешествие мне будет недорого, дешевле, чем носильщики. Труд¬
ность только одна: не дают пропусков «по личным делам», надо командировку
доставать. Сумею ли это сделать — не знаю. На всякий случай, когда будешь в
Рыбинске, зайди к Ник[олаю] Ник[олавичу], сидящему на аналогичном моему
старому месте, и попроси у него бумажку, что они просят дирекцию Лен[нин-
градского] У[ниверсите]та прислать им лектора по ист[ории] СССР для учителей.
Объясни, для чего, что я штатный лектор, и за это им с удовольствием бесплатно
прочту хорошую лекцию. Тогда мне дадут командировку наверняка.
<... > Из книг обязательно привези Н. Сутин «Александр Невский» — без него
пропадаю, Третьяков «Древнейшее прошлое Поволжья». <...>
Целую вас.
Игорь
219
И.П. Шаскольский
Что мы сегодня отмечаем?
Этот текст написан для конференции по случаю 700-летнего юбилея
Выборгского замка, проведенной в Выборге осенью 1993 года после целого ряда
городских праздничных мероприятий, главным из которых было открытие
2 июля восстановленного памятника Торкелю Кнутссонуна Ратушной площади.
К Выборгу у И.П. Шаскольского было особое отношение. Об истории этого
города и истории Выборгского замка он писал еще в студенческие годы, в том
числе в первой монографической работе «Борьба русского народа за невские
берега» (Л., 1940). Впервые он увидел город в феврале 1945 года, неоднократно
бывал в нем позднее и знал каждую улицу, каждый дом; участвовал в создании
путеводителя1, поддерживал научные и дружеские контакты с сотрудниками
Выборгского музея.
Открытия В.А. Тюленева,2 свидетельствующие о существовании на месте
современного Выборга древнего поселения, И.П. Шаскольский оценивал очень
высоко. Сведения о находках Выборгской археологической экспедиции онвключил
в свой доклад3 и в подробную статью, опубликованную в местном издании.
Однако легенда, без оглядки на научные открытия связывающая возникновение
города с конкретными именем и датой, оказалась живучей.
Что мы сегодня отмечаем? Какой (чей) юбилей? Юбилей города Выборга или
юбилей Выборгского замка? В этот вопрос надо внести ясность в самом начале
конференции, потому я просил поставить в программе этот вопрос первым.
Сто лет тому назад, когда в первый раз отмечался юбилей Выборга (тогда —
600-летие), вопрос этот казался совершенно ясным. В девяти современных
{В.И. Адаскина, И.П. Вассель, Э.М. Риор. Выборг и его окрестности (краткий путеводитель) /
под ред. И.П. Шаскольского. Д., 1961.
2Тюленев Вячеслав Альбертович (1947—1996) — сотрудник Ленинградского отделения
Института археологии АН СССР (ныне — Институт материальной культуры РАН), руково¬
дитель архитектурно-археологической экспедиции (1979—1994 годы).
3 Шаскольский И.П. Возникновение средневековых городов на восточных берегах Балтики
(Таллин, Рига, Выборг, Турку) //Труды X Советско-финляндского симпозиума историков.
Рига, 2-4 дек. 1985 г. Л., 1988. С. 12-26.
4 Где находилось селение «Старый Выборг» (разгадка тайны) // Старый Выборг. 1991. № 2.
событию средневековых скандинавских источниках упоминается совершенный
в 1293 году шведский поход в Корельскую землю. При этом в шести источниках
упоминается о сооружении замка. Поход в Корельскую землю и постройка замка
в 1293 году упоминается и в двух русских летописях. Казалось быг ответ на
поставленный мною вопрос источники дают ясный и бесспорный: был совершен
поход и был построен замок. Только в трех источниках о постройке замка не
говорится, речь идет вообще о победоносном походе.5
Примечательно, что ни один источник не говорит об основании Выборга —
речь идет только об основании Выборгского замка. Однако сто лет назад счи¬
талось, что основание замка и было вместе с тем основанием города Выборга.
Во время подготовки прошлого (600-летнего) юбилея финляндской обще¬
ственности хотелось, чтобы один из старейших городов страны предстал перед
участниками юбилейных торжеств как солидный и достойный всяческого ува¬
жения исторический город, имевший своего достойного основателя. Таким осно¬
вателем был объявлен фактически управлявший в 1290-х годы Швецией Торкель
(Торгильс) Кнутссон, упоминаемый в нескольких поздних (XV—XVII века)
источниках в качестве руководителя шведского похода 1293 года. Основываясь
на этих сведениях поздних источников, Торкель Кнутссон был объявлен ос¬
нователем Выборга и к юбилею был изготовлен памятник Торкелю, установ¬
ленный на площади перед въездом в замок (памятник простоял на этом месте с
1893 года до конца Второй мировой войны). Памятник хранился где-то на складе
и теперь к новому юбилею восстановлен на прежнем месте.
Юбилейные торжества 1890-х годов пробудили большом интерес к далекому
прошлому Выборга, историки Лагус и Руут выявили в источниках XVI—XVIII ве¬
ков новые материалы местных преданий — преданий о существовавшем некогда
селении «Старый Выборг». Из преданий явствовало, что в понятие «Старый
Выборг» было вложено представление о некогда находившемся вблизи Выборга
селении, более старом, чем современный источникам город Выборг, о селении,
существовавшем до основания Выборгского замка и города Выборга.
Предания локализовали место нахождения «старого Выборга» на острове
Линнасаари, примыкавшем с северо-запада к Замковому острову. Однако на
острове Линнасаари за последующие сто лет не было обнаружено никаких
следов древнего поселения.
Вопрос о местонахождении «Старого Выборга» неожиданно был решен с
помощью лопаты археолога. Ленинградский археолог В.А. Тюленев во время
раскопок на территории Замкового острова в 1980 году неожиданно обнаружил
в культурном слое остатки поселения более древнего, чем замок; часть куль¬
турного слоя поселения уходила под фундамент замка. При дальнейшем иссле¬
довании в культурном слое были найдены ремесленные изделия, относящиеся
к XII и первой половине XIII столетия — ко времени до постройки Выборгского
замка.
Когда я рассказал об открытии Тюленева крупнейшему специалисту по
истории Выборга, профессору Хельсинкского университета Эркки Кууйо,
профессор с явным волнением сказал: «Это "Старый Выборг"». Загадка
5 Шаскольский И.П. Третий крестовый поход шведских рыцарей на восточные берега
Балтики (1293 г.) // Средние века. М., 1989. Вып. 52. С. 134-138.
221
местонахождения «Старого Выборга», по мнению профессора, была решена.
А как же сведения местных преданий, неоднократно локализовавших
местонахождение «Старого Выборга» на острове Линнасаари? Профессор
ответил — это все очень поздние предания, относящиеся ко временам
значительно более поздним, чем время возникновения замка и города Выборга.
Так загадка оказалась решенной. И это решение признано наукой. В I то¬
ме капитального издания «История города Выборга» и в других сочинениях
уже принята новая датировка «Старого Выборга», установленная открытием
Тюленева. А само это открытие можно считать выдающимся достижением
археологическом науки.
У этого селения не было основателя — оно возникло в результате стихийного
процесса социально-экономического развития западной Карелии, так же, как
возникали все древние селения. Как правило, все крупные поселения в древ¬
ности возникали стихийно. В частности, стихийно возникли все древние города
на восточных берегах Балтики — Таллин, Рига, Турку, Выборг (на Руси — Новгород
и Псков).6 Соответственно не имел своего основателя и Выборг. Напомним здесь,
что, как выше было показано, ни один средневековый источник не называл имени
основателя Выборга.
А как же быть с Торкелем Кнутссоном, которому дважды устанавливался па¬
мятник как основателю Выборга? Если на постаменте восстановленного памят¬
ника Торкелю восстановлено и слово «основатель», можно дать другую форму¬
лировку: «легендарный основатель».
Публикация Т.П. Шаскольской
6 Шаскольский И.П. Возникновение торговых городов на восточных берегах Балтики (Тал¬
лин, Рига, Выборг, Турку) // Труды X советско-финляндского симпозиума историков. Л.,
1985. С.12-26.
222
Сведения об авторах
Барышников Владимир Николаевич — доктор исторических наук, профессор,
заведующий кафедрой истории Нового и новейшего времени Санкт-Петербургского
государственного университета.
Возгрин Валерий Евгеньевич — доктор исторических наук, профессор кафедры
истории Нового и новейшего времени Санкт-Петербургского государственного уни¬
верситета, член Королевской Датской Академии наук.
Жуков Алексей Юрьевич — кандидат исторических наук, заведующий сектором
истории Института языка, литературы и истории Карельского научного центра Рос¬
сийской академии наук.
Коваленко Геннадий Михайлович — кандидат исторических наук, ведущий научный
сотрудник Санкт-Петербургского института истории Российской академии наук.
Кротов Павел Александрович — доктор исторических наук, профессор кафедры
истории России с древнейших времен до XX века Института истории Санкт-Петер¬
бургского государственного университета.
Кузнецов Андрей Александрович — доктор исторических наук, профессор кафедры
культуры и психологии предпринимательства Института экономики и предпри¬
нимательства Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского.
Рабинович Яков Николаевич — доцент кафедры истории России и археологии Инсти¬
тута истории и международных отношений Саратовского национального исследова¬
тельского государственного университета им. Н.Г. Чернышевского
Свердлов Михаил Борисович — доктор исторических наук, профессор Российского
государственного педагогического университета им. А.И. Герцена, главный научный
сотрудник Санкт-Петербургского института истории Российской академии наук.
Савельева Елена Алексеевна — кандидат исторических наук, ведущий научный сот¬
рудник Отдела редкой книги Библиотеки Российской академии наук.
Тимошенкова Зоя Александровна — кандидат исторических наук, заведующая ка¬
федрой отечественной истории исторического факультета Псковского государст¬
венного университета.
Чернякова Ирина Александровна — кандидат исторических наук, старший научный
сотрудник, руководитель Исследовательской лаборатории локальной и микроистории
Карелии, доцент кафедры зарубежной истории, политологии и международных отно¬
шений Института истории, политических и социальных наук Петрозаводского государ¬
ственного университета; доцент Института географических и исторических исследо¬
ваний университета Восточной Финляндии (кампус Йоэнсуу)
Шаскольская Татьяна Игоревна — заведующая отделом Библиотеки Российской
академии наук при Музее антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунст¬
камера) Российской академии наук.
Шрадер Татьяна Алексеевна — кандидат исторических наук, старший научный
сотрудник отдела европеистики Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого
(Кунсткамера) Российской академии наук.
223
Содержание
Предисловие (М.Б. Свердлов) 5
В.Н. Барышников. Игорь Павлович Шаскольский —
создатель ленинградской школы историков-скандинавистов 7
В.Е. Возгрин. Скандинавистика в стенах старого ЛОИИ 17
АА Кузнецов. Александр Невский и Георгий (Юрий) Всеволодович:
сближения и пересечения 21
Г.М. Коваленко. История Смутного времени в трудах И.П. Шаскольского 29
Я.Н. Рабинович. Евгений Викторович Тарле о докторской диссертации
Германа Андреевича Замятина «Очерки по истории шведской
интервенции в Московском государстве в начале XVII века 41
ЗА Тимошенкова. Торговля в структуре крестьянского хозяйства
Иверской вотчины во второй половине XVII—
начале XVIII веков 52
ПА. Кротов. Осударева дорога 1702 года: некоторые итоги изучения
и спорные вопросы 69
А. Ю. Жуков. Шуерецкая волость: Поморская вотчина
Соловецкого монастыря в Северную войну 1700—1721 годов 89
И А. Чернякова. Неизвестное описание Карелии на немецком языке:
опыт изучения архивного манускрипта в эпоху Интернета 142
ЕА. Савельева. Пребывание библиотекаря И.Д. Шумахера
в Париже (1721—1722 год) 152
ТА Шрадер. Шведы из Эстонии наУкраине 161
Т.И. Шаскольская. Невский проспект, 27: аптекарский магазин
торгового дома «Б. Шаскольский» 171
Т.И. Шаскольская. Из семейного архива 180
И.П. Шаскольский. Что мы сегодня отмечаем 220
Сведения об авторах 223
«МОЯ СПЕЦИАЛЬНОСТЬ - ДРЕВНЯЯ РУСЬ»
Сборник к 100-летию со дня рождения И.П. Шаскольского
ООО «Издательский центр «ОСТРОВ»
Директор Л.И. Амирханов
zitadel(g)bk.ru
Корректор — H.H. Никифорова.
Компьютерная верстка и подготовка иллюстраций — В.В. Бахметьев
Формат 70 X 100/16. Бумага офсетная.
Гарнитуры Baltica, Xenia.
Тираж 500 экз. Заказ 3261
Отпечатано в Первой Академической типографии «Наука»
199034, Санкт-Петербург, 9-я линия ВО, 12