Текст
Qj
g)J АКАДЕМИЯ НАУК СССР USfZ
ИПШАСКОЛЬСКИН
ЦООЬБД 1уСИ
Г 7 за соХрАнение
J кыходд
J к Балтийскому
кекс
АКАДЕМИЯ НАУК СССР
ИНСТИТУТ ИСТОРИИ СССР
ЛЕНИНГРАДСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ
н.п. шлскмьскнй
орккл туси
' ja сохранение
ВЫХОДА
к Балтийскому
кД IV кекс
В
ЛЕНИНГРАД
Издательство «НАУКА»
ЛЕНИНГРАДСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ
1987
В монографии освещаются важные события внешнеполитической исто-
рии нашей Родины — борьба Руси против агрессии феодальной Швеции на
берегах Невы, против попыток отрезать нашу страну от Балтийского моря.
В книге показано, как в XIV в. русский народ в период наибольшего усиле-
ния феодальной раздробленности и татарского ига сумел остановить мощный
натиск шведского рыцарства и сохранить для Родины ее важнейший выход
к морю, жизненно необходимый для развития Русского государства и сохра-
нения его национальной независимости.
В монографии впервые использованы все сохранившиеся русские и
зарубежные источники по рассматриваемой теме, а также научная литература
на русском, финском и шведском языках.
Книга рассчитана на историков — научных сотрудников, преподавателей
и студентов.
Р е ц е п з е и т ы
М. А. КОГАН, М. Б. СВЕРДЛОВ
Ответственный редактор
А. И. КОПАНЕВ
Игорь Павлович Ш оскольский
БОРЬБА РУСИ ЗА СОХРАНЕНИЕ ВЫХОДА
К БАЛТИЙСКОМУ МОРЮ В XIV в.
Утверждено к печати
Ленинградским отделением Института
истории СССР АН СССР
Редактор издательства Г. А. Алъбова Технический редактор Л. И. Наряева
Художник А. И. Слепушкин Корректор С. В. Добрянская
ИВ № 21422
Сдано в набор 20.06.86. Подписано к печати 23.01.87. М-330С8. Формат 60х90’/1(;. Бумага
книжно-журнальная. Гарнитура обыкновенная. Печать высокая. Усл. печ. л. И.
Усл. кр.-отт. 11.24. Уч.-изд. л. 14.2. Тираж 7400. Тип. зак. № 558. Цена 1 р. 50 к.
Ордена Трудового Красного Знамени издательство «Наука». Ленинградское отделение.
199034, Ленинград, В-34, Менделеевская лин., 1.
Ордена Трудового Красного Знамени Первая типография издательства «Наука».
199034, Ленинград, В-34, 9 линия, 12.
ш
0505010000-528
042(02)-87
36-87-1
© Издательство «Наука», 1987 г.
ВВЕДЕНИЕ
Предлагаемая вниманию читателей книга является прямым
продолжением нашей недавно изданной монографии «Борьба
Руси против крестоносной агрессии на берегах Балтики в XII—
XIII вв.» (Л., 1978). В новой книге подвергнут изучению следу-
ющий период борьбы русского народа — XIV в. против на-
ступления шведского феодального рыцарства на восточное побе-
режье Балтийского моря, являвшееся сферой государственных
интересов Руси. Оба периода имеют свои отличия. Если в XII—
первой половине и середине XIII в. основной ареной борьбы
являлась Центральная Финляндия, находившаяся под политиче-
ским влиянием Руси, и лишь в 1240 г. была предпринята крупная
наступательная операция с целью захвата берегов Невы, то
с конца XIII в. главное направление шведской экспансии пере-
носится на жизненно важные для Руси приморские владения —
на Корельскую, Ижорскую и Водскую земли, составлявшие един-
ственный выход Руси к Балтийскому морю. Поэтому военные со-
бытия конца XIII и первой половины XIV в. являются важной
составной частью всей внешнеполитической истории феодальной
России, особенно истории Руси периода феодальной раздроблен-
ности. В ходе этих событий в немалой степени решались историче-
ские судьбы страны.
Рассматриваемая проблема ни у нас, ни за рубежом никогда
не была предметом углубленного монографического исследования;
такая задача ставится впервые. Правда, исследуемая нами тема
затрагивалась частично во многих общих и научно-популярных
сочинениях, вышедших на русском, финском, шведском и немец-
ком языках; отдельным моментам этой темы были посвящены ряд
статей и несколько исследований, но никто не брал на себя задачу
изучить проблему в целом. Задача эта давно назрела, особенно
для советских ученых, ввиду важности темы для понимания об-
щего хода внешнеполитической истории нашей Родины в эпоху
средневековья.
В конце XIII и первой половине XIV в. русская государствен-
ность юридически продолжала существовать как федерация рус-
ских удельных княжеств, главой федерации считался великий
князь владимирский. Однако княжества продолжали дробиться
и пользовались фактически.полной внутренней самостоятельностью.
В составе общерусской федерации княжеств только Новгородская
земля не подвергалась феодальному раздроблению и с XII до
3
1*
XV в. существовала как единое и единственно крупное государ-
ственное образование, юридически подвластное великому князю
владимирскому как главному князю на Руси. С конца XIII в.
каждый великий князь владимирский становился одноврелменно
и князем новгородским, и на него возлагалась основная обязан-
ность новгородского князя — руководство внешней политикой,
защита Новгородской земли от внешних врагов.1 Новгород имел
собственные воинские формирования, но в моменты вражеских
нашествий с Запада нуждался в поддержке войск Владимирского
и других внутренних русских княжеств. Борьба за защиту нов-
городских границ была общерусским делом.
В рассматриваемый в книге период наша страна находилась
в особенно трудных условиях — феодальная раздробленность
и междукняжеские усобицы на Руси в конце XIII и начале XIV в.
достигли своего апогея. Московское княжество, начавшее в это
время, в первые годы XIV в., борьбу за главенство над Русью
и за объединение русских земель, было еще настолько мало, что
охватывало лишь территорию современного нам города Москвы
и ближайших окрестностей. Русь достигла наибольшей степени
ослабления в военном и политическом отношениях. И в то же время
продолжало существовать татарское иго, сопровождавшееся неод-
нократными нападениями татарских полчищ на русские земли.
В этой особенно сложной обстановке самая сильная держава на
берегах Балтики — феодальная Швеция — возобновила в конце
XIII в. свою агрессию против Руси, стремясь воспользоваться
ослаблением русской государственности, захватить все русские
владения, прилегавшие к Балтийскому морю, и взять под швед-
ский контроль внешнюю торговлю и внешние сношения Руси,
проходившие через Неву.
События, рассматриваемые в данной книге, шмели важное зна-
чение для исторических судеб нашей Родины. Напомним, что
с XII в., когда русские земли были отрезаны от южных морей
(Черного н Азовского) половцами, и с XIII до XVIII в., когда
на огромных пространствах южнорусских степей установилось
господство татар, для основных населенных территорий России
ближайшим морем было Балтийское, и сохранение собственного
выхода к этому морю являлось жизненной необходимостью для
нашей страны. Поэтому в сражениях конца XIII—XIV в. на бе-
регах Невы и Финского залива, на Карельском перешейке и в При-
ладожье в ходе длившейся более полувека и много раз возобнов-
лявшейся борьбы со Швецией решался вопрос огромной значимо-
сти: сохранит ли наша Родина свой выход к Балтийскому морю
или будет отрезана от Балтики, .станет внутриконтинентальной
1 Поскольку Новгородская земля имела огромную территорию (от Бал-
тики до Зауралья) и была единственным из русских княжеств, проводившим
с XII до конца XV в. собственную внешнюю политику и имевшим сложив-
шуюся систему международных соглашений с соседними странами, для
этого времени вполне возможно употребление понятия «Новгородское госу-
дарство».
4
страной, и отсутствие прямых морских связей со странами За-
падной Европы, связей экономических, политических, культур-
ных, надолго затормозит развитие русских земель, перенесших
в 1238—1240 гг. ужасы татарского нашествия и продолжающих
терпеть татарское иго?
Изучаемый нами период — XIV в. — в одном отношении су-
щественно отличается от ранее исследовавшегося периода — XII —
XIII вв. Тогда феодальная Швеция была лишь одной из двух круп-
ных агрессивных сил, осуществлявших наступление на Восточ-
ную Прибалтику и соседние русские земли; второй не менее зна-
чительной и агрессивной силой в первой половине XIII в. были
немецкие рыцари (объединенные в Ливонский рыцарский орден),
завоевавшие в начале XIII в. Восточную Прибалтику и стремив-
шиеся к захвату северо-западных русских земель. С середины
XIII в. ситуация изменилась. Немецкие рыцари, потерпевшие
тяжелое поражение в 1242 г. на льду Чудского озера, вынуждены
были отказаться от планов дальнейшего расширения своей экспан-
сии за счет русских земель; после Ледового побоища немецкое ры-
царское государство в Ливонии стало уже неспособным органи-
зовывать крупные завоевательные походы на Русь. С середины
XIII в. на берегах Финского залива осталось только одно госу-
дарство, способное к большим завоевательным операциям, —
феодальная Швеция.
В буржуазной историографии рассматриваемый нами процесс
изображался только как борьба двух крупных держав — Руси
и Швеции. Истории народов, являвшихся объектом борьбы, не при-
давалось значения. Для советских историков такой подход непри-
емлем. С позиций марксистской науки не существует деления на
«исторические» и «неисторическпе» народы; каждый народ, боль-
шой и малый, является субъектом исторического процесса, сам
творит свою судьбу. Для советских историков важно выявить
активную историческую роль каждого, большого и малого, народа.
Это принципиальное положение может быть прослежено и на ма-
териале рассматриваемой нами проблемы. Борьба между Новго-
родом и Швецией в конце XIII—XIV в. — сложный процесс,
в котором участвовали не только Новгородское и Шведское госу-
дарства, но и народы, жившие на пограничных территориях, слу-
живших объектом борьбы, — карелы, ижора, водь. Новгородское
государство было изначально многоэтничным, карелы, ижора
и водь входили в его состав, выполняли те же обязанности по от-
ношению к государству, что и русское население Новгородской
земли, в том числе и обязанность обороны государственной тер-
ритории от внешнего врага.2 Одной из задач настоящей работы
является выявление активной роли малых прибалтийско-финских
народов, особенно карел и ижор, в ходе рассматриваемых нами
событий.
2 Шасколъский И. П. Этническая структура Новгородского государ-
ства. — В кн.: Восточная Европа в древности и средневековье. М., 1978,
с. 32—39.
В целом в своей монографии автор стремился показать, как
русский народ в сложных и неблагоприятных условиях феодаль-
ной раздробленности и татарского ига боролся против агрессии
со стороны феодальной Швеции и в первой половине и середине
XIV в. сумел отстоять от вражеского натиска свой важнейший
выход к морю — восточное побережье Финского залива с устьем
Невы.
История русско-шведских отношений XIII—XIV вв. нашла
свое отражение и в русских, и в западных источниках. До конца
XIII в. сведения о событиях русско-шведской борьбы были небо-
гаты и имелись в источниках той или другой стороны. Только
с конца XIII в. русские и западные источники по данной теме
взаимно дополняют друг друга. В течение XIV в. объем информа-
ции в источниках возрастал с каждым десятилетием и в Швеции,
и на Руси.
Основным русским источником для нашего исследования явля-
ется Новгородская первая летопись; для XIV в. она дает значи-
тельно более богатую информацию о внешнеполитических собы-
тиях, чем для XIII в. Для XIV в. дополнительную информацию
дают также Новгородская III, Новгородская IV, Софийская I
летописи.
Шведские источники3 носят иной характер. Средневековая
Швеция не создала исторического памятника, подобного русским
летописям и наиболее известным западноевропейским хроникам;
в Швеции не велись в официальном порядке (как это было на Руси,
в Византии и во многих западных странах) подробные ежегодные
записи о происходивших событиях. Основным источником для
истории Швеции XIII—начала XIV в. является хроника Эрика,
написанная рифмованными стихами между 1320 и 1330 гг.; для
конца XIII—начала XIV в. автор хроники Эрика пользовался
в качестве источников рассказами очевидцев. Хроника Эрика —
произведение в такой же мере литературное, как и историческое
и содержит много чисто литературных приукрашиваний, вымыш-
ленных для оживления картины деталей и т. д.
Текстом хроники Эрика русские ученые до сих пор могли
пользоваться лишь в пересказах. Недавно впервые опубликованы
выполненные Е. А. Рыдзевской научные переводы текстов этой
хроники, освещающих события русско-шведскохх борьбы.4 *
Для конца XIII и XIV в. немало источников сохранили швед-
ские архивы; в числе архивных документов — все дошедшие до
наших дней списки первого русско-шведского договора, за-
ключенного в 1323 г. в Ореховце. Конкретный анализ источников
дается в основных главах монографии.
В своей совокупности русские и шведские источники позволяют
восстановить общий ход и основные моменты борьбы Новгород-
3 О них см.: Norborg L.-A. Kallor till Sveriges liistoria. Lund, 1968. 254 s.
4 Рыдзевская E. А. Древняя Русь и Скандинавия в IX—XIV вв. М.,
1978, с. 105—127.
6
ского государства против шведской экспансии в рассматриваемый
период.
Борьба Руси со Швецией на берегах Балтийского моря в XII—
XIV вв. изучалась русскими, шведскими и финляндскими уче-
ными, и за последние полтора столетия по этой проблематике на-
копилась уже довольно значительная литература. По странам
эта литература распределилась весьма неравномерно. Шведские
и дореволюционные русские авторы интересующую нас тему
исследовали мало. В советской науке эта тематика стала осве-
щаться только с конца 1930-х гг. и преимущественно в научно-
популярной литературе. Изучением русско-шведской борьбы
XIII—XIV вв. и ее отдельных моментов больше всего занимались
финляндские исследователи.5 И это вполне объяснимо. Для рус-
ских и шведских историков эта тема — один из многих вопросов
отечественной истории данного периода. Но для финляндских
авторов русско-шведская борьба конца XIII—XIV в., ведшаяся
главным образом у границ Финляндии, составляла значитель-
ную часть политической истории их страны.
За полтора столетия изучения данной темы, а главным образом
за последние 60 лет финляндскими авторами написано немало
крупных исследований, разработано много весьма существенных
вопросов темы и накоплен большой фактический материал. Но в ра-
ботах и шведских, и финляндских ученых в той или иной степени
нашли свое отражение идеи буржуазного национализма. А по-
скольку шведский и финский буржуазный национализм всегда
имел антирусскую направленность, в сочинениях шведских и фин-
ляндских авторов в той или иной мере наблюдается антирусская
политическая тенденция и отношения с Русью (и Россией) рас-
сматриваются как отношения с соседней враждебной страной.
Поэтому, используя конкретные результаты полуторавековой ра-
боты финляндских и шведских ученых над изучением источников,
накопленный ими фактический материал, мы должны критически
относиться к их политическим тенденциям.
Вполне естественно, что автор настоящей работы и в своей
предшествующей книге, и в данном исследовании подходил к изу-
чаемым событиям с позиций советской науки. Не идеализируя
политику русских князей, учитывая классовый характер древне-
русских княжеств, автор тем не менее стремился объективно осве-
тить государственные интересы Руси на берегах Балтики, и, по-
скольку феодальная Швеция в XII—XIV вв. непрерывно была
наступающей стороной, вела политику вооруженного захвата
балтийских земель, находившихся под политическим влиянием &
& Автор в 1971, 1975 и 1981 гг. имел благоприятную возможность озна-
комиться с богатой финляндской научной литературой по изучаемой про-
блеме в библиотеках Хельсинкского университета и Государственного архива
Финляндии. Автор должен выразить благодарность профессорам Э. Кууйо,
X. Киркинену, В. Ниитемаа, оказавшим помощь в ознакомлении с достиже-
ниями финляндской историографии.
7
Новгорода, автор рассматривает действия русской стороны как
справедливую оборону против вражеской экспансии с Запада.
За это наша книга, изданная в 1978 г., была подвергнута критике
в рецензиях, вышедших за рубежом.0
Антирусские тенденции, особенно сильно проявлявшиеся при
освещении событий русско-шведской борьбы XII—XIII вв. на
территории Финляндии, в меньшей степени выражены при описа-
нии событий XIV в., проходивших уже за пределами Финляндии
или у ее границ. В целом для XIV в. в финляндской науке дается
более объективное изложение фактов.
Наиболее видным представителем буржуазно-националистиче-
ского направления в финляндской историографии в 20—50-е гг.
был Ялмари Яккола, автор нескольких монографий и целой серии
крупных обобщающих работ по истории своей страны эпохи сред-
невековья. Для нашего исследования наибольшее значение имеют
работы Якколы «Древние государственные границы Финляндии
до 1323 г.», «Объединительная политика короля Магнуса Эрик-
сона» и «Раннее средневековье Финляндии».6 7 В этих книгах на-
ряду с вопросами внутренней истории рассматривается с наиболь-
шей подробностью внешнеполитическая история Финляндии
конца XII—XIV в., т. е. все этапы шведского завоевания этой
страны и весь ход русско-шведской борьбы. При этом для работ
Якколы и других финляндских историков характерно полное
игнорирование русской и советской историографии, как будто
ее не существовало на свете.
Более объективный характер носили работы финляндских
шведов Э. Хурнборга, Т. Аминова, Я. Галлёна; для периода конца
XIII—XIV в. эти авторы в основном ограничивались изложением
фактического материала.
Б первые послевоенные годы в финляндской науке еще дей-
ствовала инерция старых политических настроений. Но с 1960-х гг.
и в финляндской историографии намечаются определенные сдвиги.
Отдельные исследователи начали постепенно отходить от анти-
русской направленности при освещении русско-шведской борьбы
6 См. рецензии в журналах: Historisk tidskrift for Finland, 1979, h. 2,
s. 290—295 (автор И. Линд); The American Historical Review, 1980, april,
p. 425 (X. Эллерсик); Hansische Geschichtsblatter, 1980, S. 229. (H. Ангер-
манн). Рецензенты подвергли критике нашу книгу за «националистический»
подход к освещению рассматриваемых событии. Первый из рецензентов,
датский историк Ион Линд, отверг концепцию автора о наличии давних
(с XI в.) политических и культурных связей основного финского племени емь
с Русью (концепция эта выдвинута еще в начале XIX в. А. X. Лербергом и
А. Й. Гиппингом и принята советскими историками), подверг сомнению све-
дения всех источников, подтверждающих данную концепцию, и настаивал
на правильности принятой в финской науке прошведской и антирусской кон-
цепции о якобы исконной враждебности финнов и Руси.
7 Jaakkola J. 1) Suomen muinaiset valtarajat vuoteen 1323. Helsinki, 1926.
283 s.; 2) Kuningas Maunu Eerikinpojan unionipolitiikasta ynna sen aikaisista
pohjoismais-saksalais-balttilais-venalaisista syhteista vuoteen 1348 ja itamaan
synnysta. Helsinki, 1928. 459 c.; 3) Suomen varhaiskeskiaika. Porvoo—Hel-
sinki, 1938. 528 c.; 1958. 472 c.
в Финляндии в XIII—XIV вв., стали более серьезно и объективно
трактовать показания источников; появились исследователи, зна-
ющие русский язык и пользующиеся советской научной литера-
турой. В пределах интересующей нас тематики первым финским
ученым, изучившим русский язык и широко использовавшим
результаты исследовательской работы советских ученых, явился
финский историк Карелии Хейкки Киркинен. Его монография
«Карелия в кругу восточной культуры» 8 содержит серьезное ис-
следование истории Карелии IX—XV вв., включая и русско-
шведскую борьбу в Финляндии и Карелии этого времени.
В последнее десятилетие в финляндской науке вообще заметно
уменьшился интерес к событиям русско-шведской борьбы в Фин-
ляндии и у ее границ в XII—XIV вв. Видимо, большое внимание,
уделявшееся этой тематике в предвоенные и первые послевоенные
годы, было вызвано возможностью трактовать эти события в анти-
русском духе. Поскольку в последнее время антирусская тенден-
ция в ученой среде утратила свое прежнее значение, в 1970—
1980-е гг. уменьшилось и количество публикуемых работ по
проблемам русско-шведской борьбы периода раннего средне-
вековья.
В шведской историографии нет ни одной работы, исследующей
общий ход борьбы Руси и Швеции на берегах Балтики в XII—
XIV вв. Хотя для средневековой Швеции экспансия на Восток
была главным направлением внешней политики государства,
шведские ученые почему-то не хотят заниматься изучением этой
тематики, затрагивают ее лишь в статьях по отдельным частным
вопросам. В общих сочинениях по шведской истории и истории
шведской внешней политики борьба Швеции с Русью XII—
XIV вв. почти не затрагивается.
В дореволюционной русской науке события русско-шведской
борьбы конца XIII—XIV в. рассматривались лишь в работах
А. X. Лерберга и А. И. Гиппинга, написанных в первой половине
прошлого века. В советской науке этими вопросами всерьез за-
нимался до сих пор только С. С. Гадзяцкий; но, будучи прекрас-
ным знатоком русских источников, он был совершенно беспомощен
при использовании источников западного происхождения и не был
знаком с финляндской и шведской научной литературой.
Тем не менее в своей совокупности работы авторов разных
стран составили большое научное наследие, требующее серьезного
анализа и обобщения. Назрела необходимость создания исследо-
вания, в котором борьба Руси против шведской агрессии на вос-
точных берегах Балтийского моря в XIV в. была бы глубоко
и всесторонне рассмотрена на основе изучения всех сохранившихся
источников и с использованием всех имеющихся достижений рус-
ской и зарубежной науки. Попытку решения этой задачи пред-
ставляет собой данная монография.
8 Kirkinen Н. Karjala idan kulttuuripiirissa. Helsinki, 1963. 263 s.
...........I..
ГЛАВА ПЕРВАЯ
ПОХОД ШВЕДСКИХ РЫЦАРЕЙ В 1300 г. НА НЕВУ
И ИХ ПОРАЖЕНИЕ
Экспансия Шведского феодального государства на восточные
берега Балтики началась в середине XII в. и продолжалась
(с перерывами) до 20-х гг. XIV в. В XII—XIII вв. она проводи-
лась в форме «крестовых походов», ставивших целью крещение
«язычников» Финляндии, Карелии. Ижорской и Водской земель;
при этом организаторы походов не считались с тем, что в XIII в.
население Корельской, Ижорской и Водской земель было уже
с русской стороны обращено в христианство и находилось под
воздействием русской культуры.
Основной целью шведской экспансии в XII—XIV вв. был за-
хват северных и восточных берегов Финского залива, в том числе
всего принадлежавшего Руси побережья, с тем чтобы полностью
оттеснить Русь от выхода к Балтике. Ослабленная феодальной
раздробленностью, а с 1240 г. — татарским игом, Русь с трудом
отстаивала от вражеского нашествия свои прибалтийские вла-
дения.
Борьба Руси против наступления Швеции в XII—XIV вв.
может быть разделена на три основных этапа: 1) борьба против
первой волны шведской экспансии, направленной на захват Юго-
Западной Финляндии и русского Приладожья; 2) борьба против
второй волны шведской экспансии, имевшей целью захват Цент-
ральной Финляндии и берегов Невы; 3) борьба против третьей
волны шведской экспансии, целью которой было завоевание Ко-
рельской, Водской и Ижорской земель (с берегами Невы). Первые
два этапа уже были исследованы автором настоящей работы.1
Теперь подвергается изучению третий этап русско-шведской
борьбы — конец XIII—XIV в.
В результате завоевательных действий второй половины XII
и первой половины XIII в. шведам удалось захватить Юго-Запад-
ную Финляндию (землю финского племени сумь) и Центральную
Финляндию (землю финского племени емь). После завоевания шве-
дами земли племени емь шведская крестоносная экспансия на не-
сколько десятилетий была приостановлена. До начала 80-х гг.
источники не зафиксировали русско-шведских столкновений,
1 Шасколъский И. П. Борьба Русл против крестоносной агрессии на
берегах Балтики в XII — XIII вв. Л., 1978. 245 с.
10
а серьезные наступательные операции со шведской стороны во-
зобновились лишь в начале 90-х гг.
Никакого официального соглашения между государствами
в 1250-е гг. заключено не было. Но с момента завоевания швед-
скими крестоносцами земли еми шведские владения вошли
в прямое соприкосновение с русскими владениями, с западно-
карельскими погостами — частью основной территории Новго-
родского государства. И земля еми, и Корельская земля имели уже
в XIII в. свои достаточно определенные географические границы,
в частности общую границу, издавна разделявшую обе племенные
территории. Со времени завоевания шведами земли еми граница
земель еми и карел стала фактически границей владений двух
государств — Швеции и Новгорода. Граница эта не была ут-
верждена никаким официальным соглашением, но она стала су-
ществовать на практике и просуществовала в течение четырех
десятилетий. По всей видимости, фактическая русско-шведская
граница проходила в 1250—1293 гг. по р. Кюмийоки и далее на
север до пересечения с будущей линией границы Ореховецкого
мира, направлявшейся с юго-востока на северо-запад Финлян-
дии. от Карельского перешейка к Ботническому заливу.
После завоевания Центральной Финляндии — земли еми —
правящие круги феодальной Швеции стали думать о дальнейшем
развитии своей экспансии в восточном направлении. К завоеван-
ным шведами областям Средней Финляндии с востока прилегала
территория карел — западнокарельская область Саволакс и ос-
новные земли карельского племени, располагавшиеся на Карель-
ском перешейке.
Официальной причиной подготавливаемой новой волны швед-
ской экспансии и на этот раз выдвигалось стремление к обращению
«язычников» в христианскую веру. Таковы были официально объ-
явленные задачи шведского похода 1293 г.; при этом, разумеется,
никого не смущало, что карельское население еще в 20-е гг. того же
столетия было уже крещено в христианскую веру русскими вла-
стями. В действительности же побудительные причины шведской
экспансии были совершенно иными (гораздо более прозаичными).
Планируя завоевание основных карельских земель, шведские
феодалы преследовали прежде всего политико-стратегические цели,
связанные с общим ходом шведского «Drang nach Osten», основной
задачей которого уже в течение ста с лишним лет было завоевание
и прочное покорение Финляндии. До середины XIII в. единствен-
ной серьезной политической силой на берегах Балтики, активно
препятствовавшей шведскому завоеванию Финляндии и поддер-
живавшей финские племена в их борьбе против шведской агрес-
сии, была Русь, русское Новгородское государство. Поэтому
уже со времени невского похода 1240 г. шведские правящие круги
стали стремиться к завоеванию берегов Невы и Карельского пере-
шейка для того, чтобы отрезать финские племена от прямого кон-
такта с Новгородским государством, считая, что тогда финские
племена, лишенные русской помощи, не смогут уже далее сопро-
11
тивляться завоевателям и в Финляндии сможет окончательно за-
крепиться шведская власть. В этой связи было особенно важно
завоевать и подчинить шведам Карелию, ибо карельские военные
отряды, будучи частью военных формирований Новгородской
республики, играли весьма крупную роль в борьбе Руси против
шведской агрессии в Финляндии. Планируя завоевание Карелии,
правящие круги Швеции рассчитывали покорить своей власти
одну из главных сил, до тех пор боровшихся против шведской
экспансии.
Захват Карельского перешейка был важен в стратегическом
плане и сам по себе: перешеек имел большое значение как ближай-
ший подступ к устью Невы, являвшемуся единственным для Древ-
ней Руси выходом к морю.
В начале 1280-х гг. шведы совершают первые акты вооружен-
ной агрессии в Карелии. В 1283 г. шведские суда прошли через
Неву в Ладожское озеро и напали на озере на новгородских куп-
цов. направлявшихся в Обонежье. В 1284 г. шведский предводи-
тель «Трунда» с отрядом прошел на судах (на «лойвах» и «шнеках»)
через Неву в Ладожское озеро и сделал неудачную попытку со-
брать дань с карел.
В 1292 г. шведский отряд из 800 человек напал с моря на нов-
городские владения, на земли карел и ижоры, но получил сильный
отпор со стороны местного населения.
В 1293 г. происходит третий «крестовый поход» шведских ры-
царей, имевший своей целью завоевание и покорение Карелии.
Правитель Швеции маршал Тюргильс Кнутссон направил боль-
шое войско на кораблях через Балтику и Финский залив в Каре-
лию. Для высадки шведского рыцарского войска был избран берег
Выборгского залива у впадения западного рукава р. Вуоксы.
На небольшом островке шведы приступили к постройке каменной
крепости, названной ими «Выборг». Когда строительные работы
были в основном закончены, шведское войско отправилось на ро-
дину, оставив в Выборге сильный гарнизон.
С постройкой Выборгского замка шведы закрепились в основ-
ном стратегическом центре западной части Карелии, у выхода
к морю важнейшего для всей Карелии Вуоксинского водного
пути.2 В результате Вуоксинский путь брался под шведский конт-
роль.
Опираясь на Выборгский замок, шведы подчинили себе все
три западнокарельских погоста: Некие, Эврепя и Саволакс.
Подчинение этих погостов прошло, по-видимому, сравнительно
легко.
Захват шведами западных районов Карелии, появление враже-
ских войск на Карельском перешейке, на ближайших подступах
2 До XVI в. р. Вуокса на Карельском перешейке распадалась на два
рукава — восточный, впадающий в Ладожское озеро у г. Корела, и запад-
ный, впадающий в Финский залив около Выборга. Благодаря этому по Вуоксе
через северную часть Карельского перешейка проходил прямой водный путь
из Ладожского озера в Финский залив.
12
к Неве, представляли серьезную угрозу для Новгорода. Нева,
важнейшая торговая артерия, в любой момент могла оказаться
под ударом. Новгородцы не могли помешать постройке Выборг-
ской крепости, ибо как раз в это время они были втянуты в междо-
усобную войну внутри русских земель. Лишь зимой 1294 г. нов-
городцы совершили поход на Выборг, но не добились успеха;
шведы уже успели прочно укрепиться в этом пункте.
Спустя два года шведы приступили к дальнейшему развитию
своей экспансии, обратив теперь главное внимание на основную,
наиболее населенную часть Карелии — на карельское Приладожье.
В 1295 г. они попытались утвердиться в стратегическом центре
восточной части Карельского перешейка, во втором устье р. Ву-
оксы у Ладожского озера, у восточной оконечности Вуоксинского
водного пути. Здесь шведы захватили древний карельский город
Корелу, значительно его укрепили и стали принуждать карель-
ское население к покорности. Но новгородцы, наученные горьким
опытом, немедленно выслали рать, взяли крепость и перебили
весь гарнизон. Восточная часть Карельского перешейка осталась
в русских руках.
Потерпев неудачу в своей попытке овладеть основной частью
территории Карелии —- карельским Приладожьем, — правящие
круги Швеции спустя несколько лет переносят острие своей за-
воевательной политики на значительно более важный объект —
на берега Невы. Овладение берегами Невы становится на рубеже
XIV в. главной задачей шведской экспансии.
Планируя захват невских берегов, правящие деятели Швеции
стремились достичь нескольких целей. Прежде всего овладение
главной артерией новгородской торговли должно было отрезать
Новгород от прямого выхода к морю и поставить под шведский
контроль основную часть торговых сношений Новгорода с За-
падной Европой. Швеция получила бы возможность в любой
момент парализовать внешнюю торговлю Новгорода, а с нею нов-
городскую экономику в целом. Во-вторых, овладение Невой пере-
давало в руки Швеции и всю окружавшую Неву Ижорскую
землю — территорию, достаточно развитую в экономическом от-
ношении. И, в-третьих, овладение берегами Невы должно было
создать благоприятные условия для осуществления неудавшихся
в 1295 г. планов захвата приладожской Карелии. С завоеванием
шведами берегов Невы и Ижорской земли приладожская Каре-
лия оказалась бы отрезанной от Новгорода,3 лишалась поддержки
новгородцев и своих ближайших соседей и родственников — ижор-
цев и неизбежно должна была стать жертвой шведских захват-
чиков.4
3 Территориальная связь с Новгородом осуществлялась бы кружным
путем, через северный и восточный берега Ладожского озера, а также по
воде — через озеро.
4 Ср.: Aminoff Т. G. Mellan svardet och kroksabeln. Helsingfors, 1943,
s. 93—94. — Б. Бекман, напротив, считает, что цели шведского похода па
Неву были гораздо более скромными и чуть ли не оборонительными; по мне-
13
Важным обстоятельством, облегчавшим военно-стратегическую
задачу, поставленную инициаторами похода, было отсутствие
на берегах Невы русских укреплений и каких-либо русских воен-
ных сил. Новгородцы специально не строили укреплений на под-
властных им берегах Балтики, Невы и Наровы из опасения, что
враг в результате неожиданного нападения с моря сможет захва-
тить эти укрепления и использовать их против Новгорода, за-
крепиться с их помощью на русском балтийском побережье.
Однако отсутствие русских укреплений делало побережье без-
защитным в случае вражеского нападения, сильно облегчало
захват побережья войском, привезенным на кораблях из-за
моря.
Внутренняя обстановка, сложившаяся к 1300 г. в Швеции,
благоприятствовала успеху шведской экспансии. К концу 1290-х гг.
внутриполитическое положение Швеции упрочилось, власть
в стране сосредоточилась в руках фактического правителя госу-
дарства Тюргильса Кнутссона.5 Правящая знать временно пре-
кратила внутреннюю грызню и подчинилась воле главы государ-
ства. Внешние отношения на западных и южных рубежах страны
стабилизировались. Все это давало возможность успешно подго-
товить и начать большой завоевательный поход.
Судя по косвенным данным, в последние годы XIII в. весьма
обострилась ситуация на Неве и Финском заливе: шведские суда
стали нападать на торговые корабли, идущие в Новгород. По
просьбе г. Любека, главного немецкого города, торговавшего
с Новгородом, германский король Альбрехт в январе 1300 г.
обратился к шведскому королю с просьбой обеспечить свободное
плавание по Неве.6
Политическая обстановка на Руси и, в частности, в Новгороде
на этот раз в отличие от 1240 и 1293 гг. не была благоприятной
для шведского нападения.? В 1300 и 1301 гг. положение в Новго-
нию Бекмана, Тюргильс Кнутссон «хотел лишь распространить Выборгский
замковый лен до его естественной границы на юге, создать опорный пункт,
который сможет защитить» завоеванную ранее шведами Западную Карелию
от русских нападений и принудить карел к повиновению, а также (это ставится
на последнее место по значимости) «осуществить известный контроль над
движением по Неве» (Beckman В. Matts Kettilmundsson och hans tid. Stock-
holm, 1953, I, s. 41). Иными словами, невский поход вовсе не был крупней-
шим для данного времени актом шведской захватнической политики, а был
вызван вполне «благородной целью» — прочно обезопасить шведские владе-
ния от нападений с русской стороны; русские оказываются агрессорами,
а шведы предпринимают только оборонительные меры для защиты своих
владений от русской агрессии (причем, разумеется, не упоминается, что эти
нуждавшиеся в защите шведские владения — западнокарельские земли —
были всего за несколько лет до того захвачены у Руси).
6 Beckman В. Matts Kettilmundsson. • ., s. 32.
6 Rydberg О. S. Sveriges traktater med frammande magter. Stockholm,
1877, I, № 152.
7 Beckman B. Matts Kettilmundsson. . s. 35.
14
роде и центральных русских землях было спокойным,8 феодаль-
ные усобицы на время утихли, не было в тот момент и непосред-
ственной угрозы внешнего вторжения со стороны потенциальных
врагов — татар, Литвы и др. Поэтому Новгород был в состоянии
сразу ответить на нападение шведов.
Шведский поход 1300 г. на Неву получил большее освещение
в исторической литературе,9 чем предшествовавшие шведские по-
ходы 1293 и 1295 гг., обычно излагавшиеся в очень краткой форме.
Однако п в данном случае авторы обычно ограничивались пере-
сказом сведений летописей и хроник (и более подробное освещение
похода 1300 г. в исторических сочинениях вызвано просто тем,
что это событие гораздо более подробно освещено в источниках).
Поэтому и для данного события (как и для походов 1293 и 1295 гг.)
необходимо вместо простого пересказа провести углубленное ис-
следование источников.
СВЕДЕНИЯ ИСТОЧНИКОВ
Борьба за берега Невы в 1300—1301 гг. освещается в простран-
ной или краткой форме во многих русских летописях, причем наи-
более раннее и полное известие содержится в Новгородской
первой летописи.10 Это целый небольшой рассказ, написанный
великолепным русским языком, с большой, прямо-таки эпической
8 Правда, в 1299 г. Новгород сильно пострадал от пожара, охватившего
обе стороны Волхова (Новгородская первая летопись старшего и младшего
изводов. М.; Л., 1950, с. 90, 329. — Далее: Новг. I летопись); к тому же
в Новгороде в 1299—13U0 гг. не было верховного руководителя его обороны,
князя (Андрей Александрович, великий князь владимирский и одновременно
князь новгородский, находился все это время в Суздальской земле). Но эти
обстоятельства не имели решающего значения (ср.: Beckman В. Matts Kettil-
mundsson. . ., s. 35).
9 Лерберг A. X. Исследования, служащие к объяснению истории древ-
ней России. СПб.. 1819, с. 147—148; Карамзин, II. М. История государства
Российского. СПб., 1842, кн. I, т. IV, стб. 101—102; Гиппинг А. И. Нева п
Ниеншанц. СПб., 1909, I, с. 105—112; Strinnholm А. М. Svenska folkets histo-
ria. Stockholm, 1854, Bd V, S. 55—62; Rein G. Forelasninger ofver Finlands
liistoria. Helsingfors, 1870, I, s. 136—138; Yrjo-Koskinen G. Z. Finnische
Geschichte. Leipzig, 1874, S. 43—44; Гадзяцкий С. С. 1) Вотская и Ижорская
земли Новгородского государства. — Ист. зап., 1940, № 6, с. 135—137;
2) Карелы и Карелия в новгородское время. Петрозаводск, 1941, с. 97—100. —
В обеих работах пересказ указанного выше текста из книги Гиппинга. См.
также: Шасколъский II. П. Борьба русского народа за невские берега. М.,
1940, с. 18—21; Hornborg Е. 1) Sverige och Ryssland genom tiderna. Helsing-
fors, 1941, s. 29—30; 2) Finlands havder^ Helsingfors, 1944, I, s. 217—225;
3) Kampen om Ostersjon. Stockholm, 1945, s. 53—65; Мавродин В. В. Борьба
русского народа за невские берега. Л., 1944, с. 15—17; Jaakkola J. Suomen
varhaiskeskiaika. Porvoo; Helsinki, 1958, s. 391—395; Kuujo E. Inkerin vai-
heita keskiajasta 1700-luvun loppuun. — In: Inkerin suomalaisten historiasta.
Jyvaskyla, 1969, s. 50—51, et al. — Наиболее основательное освещение собы-
тия см. в кн.: Beckman В. Matts Kettilmundsson. . ., s. 36—51. — Но и здесь
не дается всестороннего и глубокого исследования всего комплекса вопросов,
связанных с этим событием.
10 Новг. I летопись, с. 91, 331.
15
силой. Тот же текст с небольшими отклонениями содержится
еще в нескольких летописях.11
Приводим текст Новгородской первой летописи.
В лето 6808. . . Того же лета прпдоша из замория свей в силе велице
в Неву, приведоша из своей земли мастеры,12 из великого Рима от папы
мастер приведоша нарочит, иоставиша город над Невою на усть Охты рекы,
п утвердиша твердостию песказаныюю, иоставиша в немь пороки, похвалив-
шеся оканьнии, нарекоша его Венець земли: бе бо с ними наместник королев,
именемь Маскалка; 13 и иосадивше в немь мужи нарочитый с воеводою Сто-
нем. и отъидоша; князю великому 14 тогда не будущю в Новегороде.
В лето 6809.15 * * * * * Приде князь велпкыи 16-Андрей с полкы низовьскыми,-16
и иде с новгородцп к городу тому, и пристутипа к городу месяца мая 18.
на память святого Патрикия, в пяток пред Сшествием святого духа, 17-и
потягнуша крепко,-17 18~силою святыя Софья-18 и помощью святою Бориса
и Глеба твердость та ни во что же бысть, за высокоумье их; зане всуе труд их
без божия повеления: град взят бысть, 19-овых избпша и псекоша, а иных извя-
завше иоведоша с города,-19 20-а град запалиша и розгребоша.-20 А покои,
господи, в царствии своем душа тех, иже у города того головы своя положшпа
за святую Софью.21
В других летописях это известие передается в кратком виде;22
вероятно, и в этих случаях оно заимствовано из Новгородской
первой летописи, но сильно сокращено. Только в двух летописях
в дополнение к данному известию сообщаются еще ценные доба-
вочные сведения.23 Есть все основания полагать, что в Новгород-
11 Софийская I летопись. — ПСРЛ. СПб., 1851, т. V, с. 203; Воскресен-
ская летопись. — Там же, 1856, т. VII, с. 183; Никоновская летопись. —
Там же, 1885, т. X, с. 173; Львовская летопись. — Там же, 1910, т. XX,
с. 172; Уваровская летопись. — Там же, 1949, т. XXV, с. 392—393. — Ермо-
линская летопись (там же, 1910, т. XXIII, с. 95) тот же текст дает в несколько
сокращенном виде. Имеющие смысловой характер отклонения и разночтения
этих летописей по отношению к Новгородской первой летописи приводим
в примечаниях.
12 Соф, Z, Увар, мастеры хитрыя; Ермол. мастеры хитры порочные.
13 Соф. I Ламаскалка; Воскрес.. Увар. Ламмаскалка; Львов. Ламскалка.
14 Соф. Z, Увар, князю же великому Андрею.
16 В Соф. I 6810 (1302).
16-16 Соф. I, Увар. Андрей Александрович в Новгород со всею силою
своею; Ермол. Андрей Александровичи со множеством вой.
17-17 Соф. I, Увар, и начаша бнтися крепко; Увар, и много бившеся.
18-18 Соф. I помощию же божию п святыя Софии.
19-19 Увар, а немец сущих во граде том изсекоша, а ины в полон поведоша.
20-20 Соф. I а град запалиша огнем, а гору роскопаша; Увар, близко
к Соф. I.
21 Новг. I летопись, с. 91 (Синодальный список). — В Комиссионном
списке той же летописи (младший извод) данное известие продолжается:
«. . .а князю великому Андрею умножи, господи, много лет с своими мужи
с суздалци и с своими мужи с новгородцп и с ладожаны» (там же, с. 331).
В Соф. I, в списках К. О., вместо этого читаем: «. . .но покой, господи, душа
их в царствии в небесном, иже у града того головы своя положшпа за святую
Софию; а великому князю Андрею Александровичи) умножи, боже, лет».
22 Новгородская IV летопись. — ПСРЛ. СПб., 1915, т. IV, ч. I, вып. 1,
с. 251; Летопись Аврамки. — Там же, 1889, т. XVI, с. 58; Симеоновская
летопись. — Там же, 1913, т. XVIII, с. 85; Вологодско-Пермская летопись. —
Там же, 1959, т. XXVI, с. 96; Владимирский летописец. — Там же, 1965,
т. XXX, с. 100.
23 В Симеоновской летописи в конце известия добавлено: «Князь же
Михайло Тферскый не дошед Новагорода Великого, слышав, оже немца
побежени быша, и възвратися назад». О том же во Владимирской летописи
16
ской первой летописи это известие записывалось сразу, в том же
году, по сведениям, полученным от очевидцев и участников собы-
тий. Довольно подробные сведения о постройке крепости, видимо,
отражают разведывательные данные, собранные новгородскими
властями через лазутчиков и от пленных шведов.
Значительно больше сведений содержится в источниках другой
воюющей стороны — Швеции.
Современные событию краткие известия имеются в шведских
анналах.24
1. Chronologia
ab annum 266 ad 1430.
MGGXGIX. Multi nobiles et alii
interfecti sunt in Landzkrono de regno
Swecie.
MCGG. Corona terrarum edificata
est in Rucia.
MGCGI. Landzcrona destructa cum
omnibus suis.25
2. Chronologia vetusta
ab annum 880 ad annum 1430.
MCGG. Edificatum est castrum in
Ruscia Landzkrona.
MGCGI. Destructum est castrum
Landzcrona a Rutcnis.26
3. Diarium
ab annum 1298 ad annum 1473.27
4. Erici Olai kronika.2^
Anno Domini MGCC. Tunc aedifi-
catum est in malo signo cast rum
Landzkrona.
Anno Domini MGCGI. Tunc destru-
ctum est castrum Landzkrona a Ruthe-
nis.29
1. Хронология
от 266 до 430 гг.
1299. Много знатных и другие
убиты в Ландскроне королевства
Швеции.
1300. Венец земли сооружен
в России.
1301. Ландскрона разрушена со-
всеми своими.
2. Старинная хронология
от 880 г. до 1430 г.
1300. Сооружен замок Ландскрона
в России.
1301. Разрушен замок Ландскрона
русскими.
3. Диарий
от 1298 до 1473 г.
4. Хроника Эрика Олая.
Лето господне 1300. Тогда соору-
жен под плохим предзнаменованием
замок Ландскрона.
Лето господне 1301. Тогда разру-
шен замок Ландскрона русскими.
Все приведенные тексты в предельно краткой форме сообщают
только о двух фактах — о постройке замка Ландскроны и о его
разрушении русскими.
читаем: «И князь Михаил Тферский пошол в помочь, оже немци побежени,
он же возвратися».
24 О шведских анналах см.: Norborg L.-A. Kallor till Sveriges historia.
Lund, 1968, s. 99—102. — Все приводимые ниже анналы принадлежат к млад-
шей группе этих источников, составленных в XIV—XV вв. (ibid., s. 100).
25 Scriptores rerum Suecicarum. Stockholm, 1818, t. I, p. 1, s. 26—27;
Finlands medeltidsurkunder. Helsingfors, 1910, I, № 233-a, d.
26 Scriptores rerum Suecicarum, 1.1, p. 1, s. 64; Finlands medeltidsurkunder,
№ 233-b, 233-e.
27 Текст тождествен тексту предшествующего источника (Scriptores
rerum Suecicarum, t. I, p. 1, s. 92; Finlands medeltidsurkunder, № 233-b, e).
28 Включенный в состав хроники Эрика Олая текст заимствован из
каких-то не дошедших до нас анналов.
29 Scriptores rerum Suecicarum, t. II, p. 1, s. 73; Finlands medeltidsurkun-
der, № 233-c.
2 И. П. Шаскольский 17
Наиболее подробные и детальные сведения о событиях 1300—
1301 гг. на Неве дает хроника Эрика. Написанная рифмованными
стихами, она принадлежит к распространенному в средневековой
Европе типу стихотворных хроник, предназначавшихся для чте-
ния на собраниях рыцарей и имевших целью прославление рыцар-
ских подвигов. Хроника Эрика по случайным обстоятельствам
оказалась наиболее крупным повествовательным источником
по истории Швеции XII—начала XIV в. Автор ее неизвестен,
но по многим данным, прослеживаемым в тексте хроники, он
принадлежал к рыцарскому кругу, и его сочинение отразило пред-
ставления об истории Швеции XII—начала XIV в., имевшиеся
у людей его окружения. Предполагается, что хроника написана
в 1320-х гг., возможно, в начале этого десятилетия.30
Приводим интересующий нас текст хроники (слева даны но-
мера стихов).
1458 В троицын день после того
марскалк Тёргильс собрался в поход,
1460 от имени короля снарядил он
такой отличный флот, какого никогда не видали,
и решил больше не щадить язычников;
пошли они и построили Ландскрону
с XI сотнями способных [к бою] людей,
1465 шведский король был в силах и это сделать.
Я уверен, что никогда не видели
на Неве больше хороших кораблей, чем тогда;
там такая прекрасная гавань,
что борт к борту и штевень к штевню
1470 они стали и устроили помост между кораблями,
чтобы никакая буря не могла их оттуда выгнать.
Между Невой и Черной рекой
они решили поставить крепость
на мысу, где сходятся обе [реки];
1475 всем им пришлось кстати,
что Нева протекает к югу,
а Черная река к северу от крепости.
Русские, как только об этом узнали,
снарядились в большой поход
1480 и в судах, и на копях
и рассчитывали на полный успех.
Тогда христиане решили идти в поход
и больше не щадить язычников,
снарядились они в большой поход
1485 и пошли вверх [по реке 31] в Белое 32 озеро,
[у них было] не более восьми сот человек,
начальника их звали Харальд,
30 Bolin G. Till dateringen av Erikskronikan. — Historisk tidskrift, 1927,
s. 299—309; Beckman N. Erikskronikan. — Arkiv for nordisk filologi. Lund,
1928, bd 44, h. 2, s. 222—224; Kraft S. Erikskronikans kallor. — Historisk
tidskrift, 1932, s. 13—79; Ny illustrerad svenska litteraturhistoria. Stockholm,
1955, del. 1, s. 70—78; Rosen J. Erikskronikan. — In: Kulturhistoriskt lexi-
kon for nordisk medeltid, 1959, bd IV, s. 29—33; Norborg L-A. Kallor. . .,
s. 103—106; Lehtinen E. Suomen varhaishistorian ja ristiretkikaudcui kuvasta
uskonpuhdistus-ja suurvalta aikana. Jyvaskyla. 1968, s. 16—32.
31 Подразумевается Нева.
32 Имеется в виду Ладожское озеро.
18
не имели они таАм оольше власти.
Им сказали, что на одном острове
1490 находится человек с тысячу язычников;
туда они и задумали пойти и перебить их.
Белое озеро, как море,
о чем здесь в этой книге и говорится.
Русская земля лежит к юго-востоку от него,
1495 а Карелия к северу, так что озеро их разделяет.
Когда они отошли от своих войск 33
па 30 морских миль
и еще не прошли половины пути,
поднялся сильный ветер и озеро побелело.
1500 Такая была буря,
что они едва добрались до берега.
Они стали держать путь в Карельскую землю
и высадились на берег
близ деревни на реке,
1505 было это утром, только начинало светать.
Если бы они не вытащили суда на берег,
их бы разбило [бушующее] озеро.
Многие промокли и устали,
они пробыли там пять ночей,34
1510 убивали людей и сожгли их селение
и много ушкуев 35 старых и новых.
Они разрубили их челны и сожгли,
а после того настала тихая погода, и они
пошли обратно,
потому что поели все съестные припасы,
1515 так что [у них] ничего не осталось.
Когда они вернулись на Пеккинсаар,36
там стоял их передовой отряд.
Одни остались там,
а другие отправились вниз [по реке] 37
к благородному 38 войску.
1520 Однажды, когда они стояли там 39
и смотрели на берег,
они увидели, что там движется
более тысячи готовых к бою лодей.40
Дольше ждать не годилось,
1525 всякий знает, что ему следует делать, когда
приходится трудно;
и двинулись они вниз по реке.41
А русские сделали из сухого дерева
плоты выше иного дома
и подожгли, так что они ярко горели,
1530 и пустили их вниз по течению
и рассчитывали ими сжечь их 42 корабли.
Большая часть плотов остановилась на реке,
33 Подразумеваются шведские войска, находившиеся в Ландскроне.
34 Имеются в виду пять суток.
36 Vsko — от финс. usko (рус. «ушкуй»).
36 От карельс.-ижорс. и финс. Pahkinasaari — Ореховый остров.
37 Подразумевается Нева.
38 Adelhar — благородное, дворянское, рыцарское войско (стоявшее в
Ландскроне).
39 На Ореховом острове.
40 Ladior — от рус. «лодья».
41 По Неве к Ландскроне.
42 Шведские.
19
9*
оольшая сосна оыла положена поперек реки,
она была укреплена здесь для того,
1535 чтобы плоты те не повредили кораблям тем.
Когда русские пришли туда,
видно было у них много светлых доспехов,
их шлемы и мечи блистали;
полагаю, что они шли в поход на русский лад.
1540 У них было войска тридцать тысяч
и одна тысяча, так говорил их толмач.
Упландцев было гораздо меньше,
а русских многим больше, [но они были] хуже.43
Они бросились на приступ ко рву,
1545 каждые двое помогали третьему преодолевать [ров].
Над тем рвом стояла стена
с восемью башнями с бойницами;
ров был вырыт между обеими реками,
за ним стояло все войско.
1550 Хельсинги стояли все вместе
у южного конца того рва.
И русские так стремительно подбежали,
словно хотели сказать: я хочу
пройти туда во что бы то ни стало, никого
не спросив;
1555 Хельсинг стрелял, рубил, колол.
Но русские все продолжали наступать;
тогда принялись за дело рыцари.
Матпас Кеттильмундссон подошел со своим отрядом,
сильный и доблестный молодой воин,
1560 Хенрик ван Кюрна и Иван,
они отбили русских,
также Педер Порее младший и другие,
их отряд тогда увеличился,
и они перешли к ним 44 через ров
1565 немного раньше, чем они об этом узнали.
Русской силы было
раз в десять больше между ними45 и рвом,
чем этих упландцев.
Они все-таки отбивались
1570 и прорубались сквозь языческий сброд,
так что у многих русских кровавый пот выступил.
Все они 46 без вреда
вернулись оттуда к себе.
Русский отряд тысяч в десять
1575 стоял на опушке леса у засеки;
они сияли, как солнце,
так было красиво с виду их оружие,
они стояли и смотрели на крепость ту.
Один из христиан сказал: я поборюсь
1580 с одним из лучших среди них,
или же он уведет меня к себе в плен;
если марск 47 мне позволит,
то я разбужу его,48 если он спит.
И спешно стал снаряжаться,
43 Автор хроники считает, что русские были худшими воинами, чем
упландцы.
44 Подразумеваются русские.
46 Имеются в виду шведы.
46 Шведы.
47 Марскалк (маршал) ~ Тюргильс Кнутссон.
48 Подразумевается ожидаемый противник.
20
1585 велел подать к себе [боевого] коня
и надеть на себя доспехи,
и переехал шагом через мост.
Проехав заставу,
благородный воин обернулся
1590 и пожелал своим товарищам благополучно
оставаться:
если бог даст нам удачу,
то вы меня снова здесь увидите
и, может быть, еще другого со мной;
а если меня постигнет беда,
1595 то пусть это решает бог на небесах.
Дроте Матиус был тогда еще юношей;
он был тем, кто выехал на поединок,
и выслал переводчика, который исполнил
его поручение
и выслушал ответ от русских.
1600 Он сказал: здесь благородный муж
один из лучших среди нас,
он здесь в полной готовности, и ждет,
и хочет побороться с лучшим из вас
за жизнь, добро и плен;
1605 он здесь близко, как вы можете видеть,
если кто-нибудь из ваших его одолеет,
то он сдастся в плен и последует за вами;
если же случится, что кто-то из вас будет побежден,
то и с ним будет то же самое, больше ему ничего не надо.
1610 Мы видим, что он здесь
и уж очень близко подъехал к нам.
И собрались они тогда и поговорили между собой;
король их сказал: если кто-нибудь из вас
хочет с ним побороться, то пусть подумает об этом,
1615 мы видим, что он доблестный воин.
Я хорошо знаю, что они посылали,
что они послали к нам мужа не из худших;
я уверен, что если кто-нибудь станет с ним биться,
то мы получим весть, что ему пришлось плохо.
1620 Русские отвечали: мы за это не беремся,
здесь никто не хотел бы с ним сражаться.
Он стоял там до самой ночи,
а затем благородный муж повернул обратно
и поехал обратно к своему войску;
1625 его хорошо приняли, когда он вернулся.
Хвалю этого воина за его смелость
и не особенно хвалю скверный языческий сброд.
Русские заключили перемирие на один день,
иначе быть бы бою.
1630 Упландцы охотно сразились бы,
если бы русские подождали.
Они ушли в течение одной ночи
и говорили, что слишком поспешили туда прийти.
Когда крепость была построена и приведена в полную
исправность
1635 и снабжена припасами и людьми,
тогда благородное войско захотело [отправиться] домой.
Поставили над ними доброго начальника,
доброго рыцаря, звался он господин Стен,
а затем господа отправились в обратный путь.
21
1640 Они оставили там триста человек,
как больших, так и малых,
двести людей, способных к бою,
и сто для того, чтобы работать,
они должны были готовить солод, варить пиво и печь хлеб,
1645 а также сторожить по ночам.
А войско вышло
из устья 49 и стало там,
стояли они там и ждали попутного ветра,
как п теперь многие ждут.
1650 Досадовали некоторые воины,
что нет попутного ветра.
Матиусу Кеттпльмундссону и его отряду,
смелым и бодрым молодым воинам,
все хотелось действовать,
1655 п они велели свести на землю своих боевых коней,
и прошли они с огнем и мечом
по Ижоре и [по] Водской земле 50
и жгли п рубили всех,
кто им сопротивлялся;
1660 вернулись к кораблям и отплыли па родину,
а язычники остались и помешивали тлеющие угли.
Они вернулись домой ко дню св. Михаила,
король хорошо встретил их п' был очень рад.
Королева Мерита тогда пошла в церковь,
1665 после своего первого ребенка опа это сделала.
Его звали принц Магпус,
он был рожден в Стокгольмском замке.
Те, что остались в Ландскроне,
нуждались во многом, чего им не хватало.
1670 За лето припасы у них попортились
и мука слежалась;
постройки 51 были новые, и мука
и солод перегрелся и слежался.
1675 Худо было им от этого, многие погибли.
Стали они болеть,
цинга никому не приносит добра.
Бывало, сидели они за столом
с виду здоровые, ели и пили,
1680 а зубы у них падали на стол;
они держались, насколько сил человеческих хватало!
Многие от этого умерли,
так что крепость почти опустела.
Собрались они и стали жаловаться на свои невзгоды:
1685 не послать ли нам весть домой
и сообщить марску о наших несчастьях?
Я знаю, он не замедлит
нагрузить первый же корабль
свежими припасами,
1690 живым скотом, свиньями и овцами,
и прислать к нам здоровых людей,
а больных увезти отсюда домой.
Тогда отвечал ему один из рыцарей:
Не следует нам удручать сердце марска,
1695 ведь бог может помочь нам в беде.
Русские тогда снова собрались
49 Подразумевается устье Невы.
50 Можно этот стих читать так: gonom Inger ok Watland (т. e. gonom
Ingermanland ok Watland — «по Ижорской и но Водской землям».
61 Дома, помещения.
22
и карелы, и язычники потому,
что крепость та была так поставлена,
что жителям того края ничего другого не оставалось,
1700 как подчиниться
или бежать, если они хотели остаться в живых.
Тогда собрали они громадное войско
и сначала пришли туда с небольшим отрядом
и хотели забить сваями устье реки,
1705 оттуда было близко к крепости,
две мили пути или две морских мили,
ехать ли верхом пли грести.
Когда из крепости52 * увидели, что они едут,63
то решили дольше не ждать
1710 и надели быстро своп доспехи,
их 54 * не было всего и двадцати [человек],
и поехали и хотели разузнать,
что русские намерены делать.
Они 65 ни о чем не подозревали
1715 и видели только тех, кто ехал.
Когда они 56 подъехали к устью,
то ничего там не заметили,
кроме срубленных бревен, которые были туда притащены,
и свай, которые они 57 собирались вбивать.
1720 Не увидев никого,
они повернули обратно и собрались ехать домой.
Там они 58 устроили засады,
в этой роще, и их намерением было,
чтобы они 59 не смогли вернуться в крепость
1725 п чтобы они 60 смоглп их 61 захватить или перебить.
Они 62 стояли неподалеку в лесу,
в каждой засаде было по сотне русских.
Христиане напали на них
и прорубились сквозь две засады.
1730 А в третьей был он ранен,
господин Стен, который был их начальником;
прорвались они через все три [засады],
и многим русским худо прпшлось от них.
Русские их преследовали по пятам.
1735 Шлемы их 63 звенели, как то место,
где куют железо;
им прпшлось выдержать неравный бой,
сколько на них [людей] нападало,
было их много пли мало,
1740 они выбивали пх пз седел,
так что им прпшлось идти пешими.
Они 64 преследовали их до самых ворот,
52
53
54
55
56
57
58
59
60
61
6 2
6 3
64
Букв.: те в крепости, т. е. гарнизон крепости.
Букв.: их едущих верхом.
Шведов.
Шведы.
Шведы.
Русские.
Русские.
Шведы.
Русские.
Шведов.
Русские.
Неясно, чьи шлемы, могут подразумеваться и русские, и шведские
Русские.
23
а затем русские повернули [обратно] и уехали.
После того крепость та была осаждена
1745 русскими со всею их силой.
Когда русские подошли, там было
шестнадцать человек, способных к бою.
Русские штурмовали и днем, и ночью,
много было нанесено сильных ударов.
1750 Христиан было мало, а крепость была большая,
язычники часто сменялись.
Один отряд подходил, другой уходил,
так они действовали и днем, и ночью.
Христиане сильно утомились,
1755 вы можете понять, что это значит,
когда человек трудится непрерывно и днем, и ночью,,
неудивительно, что он устает,
и ему остается только терпеть пли ждать,
он терпит там это недолго.
1760 В крепости той вспыхнул огонь, и она загорелась,
и русские вошли с рукопашным боем.
Христиане тогда ушли с крепостных стен
внутрь погреба и там защищались.
Некоторые же были убиты на стенах,
1765 они были разбросаны,
и каждый погибал в своем углу,
многие были убиты и из тех, что лежали больные.
Господин Стен сказал русским так:
Или вы не привыкли брать добрых мужей?
1770 Они сложили оружие и хотели сдаться,
потому что каждый дорожил жизнью.
Мы сумеем нести рабский труд,
поднимать п таскать [тяжести].
Торки ль Андерссон отвечал тогда:
1775 не удручайте так сердце марска!
Одного русского он пронзил копьем
в грудь насквозь,
и он сразу же упал.
После того у них в погребе том была жаркая схватка-
1780 Одного смелого воина, которого звали Карл Хаак,
погубил его собственный товарищ:
он был в русской одежде
и хотел войти в погреб,
он был убит, потому что его не узнали.
1785 Да сжалится бог над великим злом, которое
тогда случилось, над отчаянной бедой
и гибелью стольких воинов.
Они так защищались в погребе том,
что русские не могли их взять,
1790 пока не дали им клятву, и не предложили сдаться,
и не обещали сохранить им жизнь,
взять их в плен, и увести с собой,
и никакого вреда не учинить их жизни.
Тогда они вышли и сдались.
1795 Да даст бог царство небесное душам тех,
кто принял смерть там,
и да сжалится он над постигшим их страшным
несчастьем,
когда им пришлось так худо,
что они попали во власть язычников!
1800 После того как пленных поделили и с этим
было покончено,
и добыча была взята, и крепость сожжена,
24
все русские отправились домой
и увели с собой пленных;
немного уцелело от огня.
1805 Так была взята крепость.65 66
Приведенный текст издавна считается одной из наиболее цен-
ных частей хроники Эрика. Здесь дается исключительно подроб-
ное и детальное описание событий, причем по степени подробности
описания этот текст стоит на одном из первых мест не только
в данной хронике, но и вообще во всех шведских средневековых
письменных источниках (до XV в.). Да и для истории русского
средневековья (тоже вплоть до XV—XVI вв.) этот текст по сте-
пени детальности изложения событий не имеет себе равных в рус-
ских и нерусских источниках.
Исследователи хроники Эрика часто подчеркивали, что важ-
ным или главным источником большинства ее текстов были ан-
налы.66 Но для данного события (или комплекса событий) анналы
дают ничтожную по объему информацию; автор хроники опре-
деленно имел в своем распоряжении какой-то очень богатый источ-
ник или источники, явно не имевшие характера анналов (всегда
отличавшихся лапидарностью и малым количеством фактического
материала). Поскольку более ранних письменных сочинений
типа хроник, по имеющимся данным, в Швеции не существовало,
автор, видимо, использовал какие-то устные источники,67 скорее
всего рассказы очевидцев, которых в Швеции ко времени написа-
65 Подлинный текст см.: Finlands medeltidsurkunder, № 233-е, s. 85—
92. — Нами использован прозаический перевод Е. А. Рыдзевской (Рыдзев-
ская Е. А. Древняя Русь и Скандинавия в IX—XIV вв. М., 1978, с. 105—
127). Положив в основу перевод Е. А. Рыдзевской, мы передаем его в форме
стихов, чтобы он точнее отвечал построению текста подлинника и чтобы в ходе
исследования мы могли делать ссылки на номера стихов (стихотворых
строк).
66 Lehtinen Е. Suomen varhaishistorian. . ., s. 30—31; Andersson I. Kall-
studier till Sveriges historie 1230—1436. Lund, 1928, s. 25—79, 89—90.
67 Kumlien K. Historieskrivning och kungadome i svenskt medeltid. Stock-
holm, 1979, s. 112. — Правда, в шведской источниковедческой литературе
получила некоторое распространение гипотеза о том, что имеющиеся в тек-
стах хроники Эрика, посвященных шведским походам в Карелию и на берегах
Невы в 1293, 1295 и 1300 гг., многочисленные сведения, которых нот в из-
вестных нам шведских анналах, восходят не к устной традиции, а к недо-
шедшему до нас письменному источнику. Этот источник, согласно данной
гипотезе, имел тоже характер анналов (поскольку иных видов исторических
сочинений до появления хроники Эрика в Швеции еще не знали) и условно
был назван «анпал X» (Andersson I. Kailstudier. . ., s. 90; Bolin S. Om Nor-
dens aldsta historieforskning. — Lunds universitets arsskrift. Lund, 1931,
bd 27, № 3, s. 296—299; Lehtinen E. Suomen varhaishistorian. . ., s. 31). Ги-
потеза эта не выдерживает серьезной критики. Дополнительная информация,
содержащаяся в хронике (по сравнению с известными нам анналами) в тек-
стах о событиях 1293 и особенно 1295 и 1300 гг., настолько велика, на-
столько превосходит по своему объему кратчайшие известия анналов и на-
столько вообще не похожа по своему стилю и характеру (в ней даны подробные
развернутые описания событий, насыщенные многими достоверными дета-
лями) на анналы с их предельной лапидарностью, что предполагать суще-
ствование такого рода анналов совершенно невозможно.
25
ния хроники — спустя 20 с небольшим лет после невского по-
хода — должно было сохраниться немало, особенно потому, что
в отличие от походов 1293 и 1295 гг. поход 1300 г. был совершен
весьма многочисленным войском. При этом исключительная под-
робность и наглядность описания некоторых эпизодов вполне поз-
воляет предположить,68 что автор хроники и сам был свидетелем
и участником событий. Весьма вероятно также давно высказывав-
шееся мнение,69 что одним из информаторов (или даже главным
информатором) автора был Матте Кеттильмундссон, участвовавший
в походе 1300 г. в качестве молодого, незнатного воина, а в на-
чале 1320-х гг., во время создания хроники, фактически являв-
шийся одним из руководящих деятелей Шведского государства.
Ряд мест хроники позволяет установить, что автор был близко
знаком с Маттсом Кеттильмундссоном и старался в своем сочине-
нии везде, где возможно, его прославить. Скорее всего со слов Мат-
тса Кеттильмундссона были, в частности, описаны такие эпизоды,
как отражение шведами первой атаки новгородских войск на
Ландскрону (летом 1300 г. после постройки крепости) и набег
Маттса Кеттильмундссона на Ижорскую и Водскую земли нака-
нуне отплытия шведского флота на родину.70 Хроника прямо
сообщает об участии Маттса в обоих названных событиях.
Но Матте Кеттильмундссон был не единственным информато-
ром. В хронике сообщается, что вместе с основным рыцарским
войском он после постройки замка Ландскроны отправился об-
ратно в Швецию, однако автор хроники имел весьма подробные
сведения и о последующих событиях, происшедших в Ландскроне
после отъезда рыцарского войска и до момента падения крепости.
Очевидно, автором хроники использованы воспоминания швед-
ского воина, находившегося в Ландскроне до ее осады и штурма
новгородцами, захваченного в плен при взятии крепости-и позд-
нее, через какой-то промежуток времени, вернувшегося на ро-
дину.71 По-видимому, может быть прослежен и еще один информа-
68 Hornborg Е. Finlands havder, s. 217; Lehtinen E. Suomen varhaishisto-
rian. . ., s. 29.
69 Cederschidld G. Om Erikskronikan, ett historiskt epos fran Folkungatiden.
Popular! vetenskapliga forelasningar vid Goteborgs Hogskola. Goteborg, 1899,
XI, s. 242; Pipping R. Kommentar till Erikskronikan. Helsingfors, 1926, s. 787;
A ndersson I. Kallstudier. . ., s. 83; Beckman B. Matts Kettilmundsson. .
s. 41; Kraft S. Erikskronikans kallor. — Historisk tidskrift, 1932, 1, s. 62.
70 Pipping R. Kommentar. . ., s. 787.
71 Beckman B. Matts Kettilmundsson. . ., s. 42. — Это мог быть, по мне-
нию Бекмана, рыцарь Торкиль Андерссон, упоминаемый хроникой участник
последней схватки в погребе Ландскроны (Beckman В. Matts Kettilmunds-
son. . s. 51). Но в то же время, продолжая изложенную выше мысль Э. Хурн-
борга и Э. Лехтинена, нельзя исключать, что этим воином, находившимся
в составе гарнизона Ландскроны до ее взятия новгородцами, был сам автор
хроники; во всяком случае сообщаемые в хронике сведения о последнем этапе
существования крепости — причины, вызвавшие порчу продовольствия
(и сам характер этой порчи), симптомы цинги, охватившей гарнизон, подроб-
ности военных действий, точное число годных к бою воинов к началу осады,
имена отдельных участников боев — настолько точны, жизненны и досто-
26
тор — воин, давший сведения о действиях передового отряда,
посланного вверх по Неве на Ладожское озеро.72 Это не был
Матте Кеттильмундссон (иначе хронист как-либо отразил бы уча-
стие в событиях своего любимого героя), но безусловно это был
участник похода, запомнивший и передавший автору хроники
такие точнейшие подробности, которые мог бы запомнить только
человек, прекрасно знавший местные условия,73 географические
названия (Ореховый остров в истоке Невы автор назвал «Рек-
kinsaar», так он передал карело-ижорское Pahkensaari),74 а также
карело-ижорские (и финские) названия местных судов — vsko
(соответствующее русскому «ушкуй»)75 и hapa (небольшое судно,
челн).76 Но и другие информаторы автора (или сам автор) имели
хорошую осведомленность о местных условиях, ибо точные гео-
графические названия не только имеются в описании похода на
Ладожское озеро, но и разбросаны по всему тексту о событиях
1300—1301 гг. (Nyo — Нева, Swarta аа — Черная река, Hwita
trask — Белое (Ладожское) озеро, Karela land — Корельская
земля. Pekkinsaar — Ореховый остров, Ingerland — Ижорская
земля, Walland — Водская земля). О знании автором (или его
информаторами) местных географических особенностей (и об ин-
тересе к точной характеристике природной обстановки) говорит
данная им характеристика Ладожского озера и окружающих его
земель77 (стихи 1492—1495). Примечательно также большое число
упоминаемых в тексте личных имен участников шведского по-
хода (marskalk Torgils, Harald, Matias Kettilmundsson, Henrik
van Kyrna, J wan, Peder unge Porsse, Sten, Torkil Andersson, Karl
Haak). в большинстве своем это имена рядовых рыцарей.
Наличие в рассматриваемом тексте хроники всех этих точных
подробностей — большого числа личных имен, географических
названий78 и т. д. — бесспорно свидетельствует, что автор изложил
здесь воспоминания очевидцев и участников похода 1300 г., хо-
рошо осведомленных о ходе событий. Можно вполне говорить о вы-
сокой степени достоверности устных сведений, использованных
автором хроники.
Таким образом, стихи 1458—1805 хроники Эрика — перво-
классный, исключительно богатый по содержанию источник для
изучения событий 1300—1301 гг.
верны, что могли быть записаны или самим свидетелем, или со слов непо-
средственного (и очень хорошо осведомленного) участника событий.
72 Beckman В. Matts Kettilmundsson. . s. 41.
73 Lehtinen E, Suomen varhaishistorian. . ., s. 29.
74 Pipping R. Kommentar. . s. 474.
75 По мнению Микколы, прафинская форма этого слова — *uiskoi; см.:
Mikkola J. J. Altfi uiskoi 'fahrboot’.— Finnisch-ugrische Forschungen, 1913,
Bd 13, S. 1G3; см. также: Pipping R. Kommentar. . ., s. 472.
76 Карельская и ижорская формы в наше время неизвестны, но мы знаехМ
финское haapio; см.: Pipping R. Kommentar. . ., s. 473.
77 Lehtinen E. Suomen varhaishistorian. . ., s. 29.
78 Andersson I. Kallstudier. . ., s. 84.
27
Более поздние шведские исторические сочинения — хроника
Эрика Олая,79 труды Олая и Лаврентия Петри и других авторов
XVI—XVII вв. — пересказывают сведения хроники Эрика и не
содержат сколько-нибудь ценной дополнительной информации.
Для исследования русско-шведской борьбы 1300—1301 гг.
следует базироваться на современных и почти современных со-
бытиям источниках — русских летописях, шведских анналах и
хронике Эрика, в своей совокупности освещающих эти события
лучше, чем любой другой эпизод русско-шведских отношений
с древнейших времен до XVI в.
Вопрос о датировке рассматриваемых событий путем сопостав-
ления показаний русских и шведских источников может быть ре-
шен с большой точностью. Правда, самый богатый по содержанию
источник — хроника Эрика — в данном случае допускает не-
точности: относит начало похода к лету 1299 г., падение Ландс-
кроны — к концу 1299 или к началу 1300 г.80 Но эти неточности
в определении года нередки для хроники, не имевшей в своем тек-
сте цифровых обозначений отдельных годов и во многих случаях
вообще не датировавшей описываемые события.81 Для повествова-
тельного исторического сочинения, создававшегося на основе не
только письменных источников, но и устной традиции, отсутствие
большой точности в датировках естественно. Зато русские лето-
писи и шведские анналы как источники, современные событиям,
дают вполне точные и достоверные даты. В сделанных, очевидно,
в те же годы, когда произошли события, летописных записях
нападение шведского войска на Неву датировано 6808 (1300) г.,
захват и уничтожение новгородцами сооруженной шведами кре-
пости на Неве — 6809 (1301) г. (см. выше, с. 16). Та же датировка
дается в трех шведских анналах82 (из четырех анналов, упомина-
ющих об этих событиях). И только в одних анналах наряду с пра-
вильной датировкой постройки и падения Ландскроны 1300 и
1301 гг. (см. выше, с. 17) приводится и явно ошибочная датировка
79 Finlands medeltidsurkunder, № 233-g.
80 Согласно хронике Эрика, начало похода произошло в троицын день
после свадьбы короля Биргера. Первый троицын день после происшедшей
25 ноября 1298 г. свадьбы Биргера приходится на лето 1299 г. (Pipping R.
Kommentar. . ., s. 454). Ошибочной дате хроники Эрика поверил только
один автор — А. Стриннхольм (Strinnholm А. М. Svenska folkets historia,
S. 55). По словам хроники, коронация короля Биргера произошла «на тре-
тий год» после падения Ландскроны. Коронация Биргера в г. Сёдерчёпинге
была совершена в начале декабря 1302 г. Если отсчитать от этой даты два
или три года, получится 1300 г. (раньше начала декабря) или самый конец
1299 г. (Pipping R. Kommentar. . ., s. 454).
81 В стихотворном тексте хроники не было места для цифровых обозна-
чений года (да такие обозначения и не могли быть включены в рифмованный
и ритмический текст); в лучшем случае указывался отсчет времени от ка-
кого-либо общегосударственного (и потому считавшегося общеизвестным)
события — рождения, свадьбы, коронации, смерти царствующих особ и т. п.
Такой отсчет времени вполне понятен, если полагать, что в основе текста
лежали в значительной мере устные воспоминания, в которых в те времена
не удерживались точные цифровые обозначения годов.
82 См. выше, с. 17; см. также: Pipping R. Kommentar. . ., s. 455.
28
второго события 1299 г.83 Если не считать этой очевидной ошибки^
все анналы дают правильные даты, совпадающие с датами лето-
писей.
Сопоставление текстов хроники и летописей позволяет нам
определить даты основных событий еще более точно — с точностью
до дней. Согласно стиху 1458 хроники, шведский флот отплыл из
Швеции в троицын день, т. е. в троицын день 1300 г., приходив-
шийся на 30 мая.84 Эта датировка вполне достоверна,85 поскольку
флот ледунга должен был начинать свои операции с открытием
летней навигации86 (чтобы иметь для ведения военных операций
как можно больше навигационного времени). Вероятно, отплытие
флота из Стокгольма было специально назначено на день крупного
церковного праздника и произошло после торжественного празд-
ничного богослужения, на котором кроме полагавшейся по обыч-
ному ритуалу церковной службы всем сонмом столичного духо-
венства были вознесены к небу молитвы о даровании победы от-
правляющемуся в далекий поход шведскому воинству.
Хроника Эрика дает и вторую точную дату — возвращение
шведского флота на родину она датирует днем св. Михаила, вскоре
после рождения сына короля Биргера, принца Магнуса (стихи
1662—1667). Известно, что принц Магнус родился в 1300 г.,87
день св. Михаила приходится на 29 сентября, следовательно, флот
вернулся в Стокгольм в конце сентября 1300 г..88 до начала обыч-
ных на Балтике осенних штормов.
Имеется и третья точная дата последнего штурма Ландскроны
новгородцами, содержащаяся в Новгородской летописи, — «ме-
сяца мая 18, на память святого Патрикия, в пяток перед сшествием
святого духа» (т. е. в пятницу перед духовым днем).89 По всей
вероятности, сообщенная летописцу участниками похода после
их возвращения в Новгород дата не вызывает сомнений.90
83 Видимо, позднейший продолжатель и редактор данных анналов заим-
ствовал это известие из какого-то другого источника, не понимая, что в нем
речь идет о том же событии, о котором рассказывается в следующих записях.
84 Pipping R. Kommentar. . ., s. 455.
86 Ibid.
86 Ibid., s. 78, anm. 1.
87 Scriptores rerum suecicarum, t. I, p. 1, s. 55.
88 Pipping R. Kommentar. . ., s. 454.
89 Новг. I летопись, c. 91, 330.
90 Большинство исследователей считает эту дату днем взятия Ландс-
кроны; но, по-видимому, более прав Стринпхольм, который считает, что это
была дата начала осады или, что то же самое, начала последнего штурма
Ландскроны (Strinnholm А. М. Svenska folkets historia, s. 61), ибо в лето-
писи говорится: «. . .приступила к городу месяца мая 18», т. е. подошли
к городу, начали приступ города. Даты взятия города летопись не указывает;
видимо, это событие произошло через несколько дней после 18 мая (см. ниже,
с. 60). Существует еще одна неясность: в летописи указано, что день св. Пат-
рикия был 18 мая, тогда как в действительности по церковному календарю
этот день приходится на 19 мая (Pipping R. Kommentar. . ., s. 455 et al.).
Но даже если это и ошибка, разница в один день не имеет значения.
29
ПОДГОТОВКА ПОХОДА
Источники позволяют в какой-то мере установить, как велась
подготовка похода. Видимо, подготовка этой крупной военной
операции началась достаточно заблаговременно. В связи с одним
указанием источников можно предполагать, что шведское пра-
вительство имело перед началом похода какие-то сношения с пап-
ским престолом. Новгородская первая летопись сообщает, что
шведские завоеватели, прибыв на Неву, «из великого Рима от
папы мастер приведоша нарочит». Сведениям этим, вероятно, по-
лученным в результате допроса новгородцами захваченных в плен
шведов, можно верить. Видимо, шведское правительство вступило
заблаговременно в сношения с папской курией и попросило при-
слать опытного мастера-фортификатора из Италии — самой пе-
редовой страны того времени, славившейся, в частности, искус-
ством строительства крепостей.91 Весьма возможно (как полагает
Б. Бекман), что эти сношения осуществлялись не непосредственно
с Римом, а через папского нунция, как раз накануне рассматривае-
мых событий, в 1299 г., посетившего соседнюю со Швецией Да-
нию.92 Поскольку папский нунций уехал из Дании в конце лета
1299 г.,93 сношения по этому вопросу должны были быть предпри-
няты шведской стороной не позже начала лета того же года.
Если же они велись непосредственно с папским престолом, то
начало контактов должно было произойти тоже не позже лета
1299 г. (надо учесть дальность поездки из Швеции в Рим и об-
ратно). Следовательно, можно предполагать, что вопрос о проведе-
нии крупной военной операции по захвату берегов Невы был ре-
шен правительством еще в первой половине или середине 1299 г.
и тогда же начали предприниматься меры по подготовке этой
операции.
Весьма вероятно также, что сношения шведского правитель-
ства с папским престолом не ограничивались чисто техническим
вопросом о присылке архитектора-фортификатора. Поскольку
речь шла о подготовке похода для завоевания «языческих» зе-
мель, шведскому правительству в те времена просто неудобно
и невозможно было бы в обращении к папскому престолу говорить
только об архитекторе и не испрашивать папского благословения
для предстоящего похода. И весьма вероятно, что такое благосло-
вение было дано (самим папой или через нунция). Однако этим
предположением и ограничивается все, что мы можем сказать
об идеологической стороне данной операции. В наших источниках,
в том числе в богатейшем по содержанию тексте хроники Эрика,
нет ни одного указания или намека на какое-либо участие в по-
91 Б. Бекман предполагает, что это мог быть один из тех архитекторов-
фортификаторов, которые в то время по заданию тогдашнего папы Бонифа-
ция VIII трудились над сооружением папского дворца в его фамильной ре-
зиденции Ананьи пли над укреплением замка св. Ангела в Риме (Beckman В.
Matts Kettilmundsson. . s. 34).
92 Beckman В. Matts Kettilmundsson. . ., s. 34.
93 Ibid.
30
ходе католической церкви и ее служителей.94 В отличие от пред-
шествующих больших шведских завоевательных походов на вос-
точное побережье Балтики, официально считавшихся «кресто-
выми походами», проходивших в сопровождении видных деятелей
шведской церкви и официально ставивших своей целью обраще-
ние «язычников» в католическую веру, поход 1300 г. на Неву изоб-
ражается источниками как чисто светское предприятие, ставив-
шее целью грубый захват чужих земель без какого-либо оправда-
ния этой акции религиозными побуждениями.95
Для проведения столь крупной военно-морской операции
должны были тщательно готовиться и войско, и флот. Стих 1461
хроники Эрика отражает представление современников о том, что
выставленный в 1300 г. флот был самым большим, какой когда-
либо собирался в истории Шведского государства.96
Исследователями неоднократно делались попытки на основе
текста хроники определить реальные размеры этого флота и пере-
возимого им войска. При этом было обращено внимание на стих
1464 хроники, где говорится, что в походе участвовало XI hund-
radha fora men. В одном из сохранившихся списков хроники
(в списке А) вместо ffora men стоит styre men,97 производимое от
styre — «руль» и могущее обозначать «кормчий», «штурман»,
«судоводитель».98 Отсюда стали заключать, что в данном стихе
подразумевается наличие в составе шведского флота И сотен
кормчих, из чего должно следовать, что числу кормчих соответ-
ствовало и число кораблей, т. е. при наличии 1100 кормчих флот
должен был состоять из 1100 судов; 99 эта цифра приводится не-
94 Yrjo-Koskinen G. Z. Finnische Geschichte, S. 44; Beckman В. Matts
Kettilmundsson. . .. s. 34—35.
95 Правда, следует учитывать индифферентность автора хроники (и его
шведской дворянско-рыцарской среды, мировоззрение которой он отражал)
к вопросам религии. Нельзя все же совсем исключать, что столь крупному
военному предприятию Шведского государства могло быть дано официально
и какое-то религиозное истолкование и что при подготовке и отправке похода
могли вестись официальные речи о предстоящем крещении «язычников»
в правую веру — подобные разговоры были уж очень обычны в те времена.
И в тексте хроники Эрика о невском походе русские рассматриваются как
«язычники» и многократно упоминаются под этим термином (Pipping R.
Kommentar. . ., s. 495). Однако применение к русским термина «язычники»—
не более как обычный для автора словесный прием (штамп), не несший идео-
логической нагрузки. Автора просто не интересовало то обстоятельство
(достаточно, вероятно, известное в его время в Швеции), что русские — та-
кие же христиане, как и шведы, и принадлежат лишь к другой ветви хри-
стианской религии. Тем не менее молчание источников не может не свидетель-
ствовать, что в ходе реальных событий вопросы христианизации завоевы-
ваемых земель сколько-нибудь всерьез не ставились.
96 «Такой отличный флот, какого никогда не видали» (стих 1461).
97 Предполагается, что буквы ff были поняты и переданы переписчи-
ком как сходные по написанию st (Pipping R. Kommentar. . ., s. 457—458).
98 Ho styre men может означать п «начальник, предводитель», «боль-
шой человек».
99 Pipping R. Kommentar. . ., s. 457. — Эрик Олай, не имевший иного
источника, кроме хроники Эрика, дает почему-то другую цифру — MCG
(1200) (ibid., s. 457, anm. 1).
31
сколькими авторами, описывавшими данные события.100 Однако
подобные размеры флота (даже если предполагать крайнее на-
пряжение всех сил Шведского государства) в то время были невоз-
можны.101 Ведь в таком случае этот флот должен был вмещать
столь огромное многотысячное войско, которое в те времена было
практически невозможно перебрасывать через море и снабжать
продовольствием; да и набрать такое значительное войско в стране
с немногочисленным тогда населением было немыслимо.102 Поэтому
более правы те ученые (их большинство), которые предпочитают
чтение fore men103 в смысле «способные [к бою] люди»104 и полагают,
что цифра «XI hundradha» (11 сотен) отражает реальные размеры
шведского войска, отправленного из Швеции в поход на Неву.105
Поскольку автор хроники основывался на воспоминаниях не-
скольких рыцарей — участников похода, а возможно, и сам был
участником описываемых им событий, цифра эта достоверна;106
100 Гиппинг А. И. Нева и Нпепшапц, с. 107; Гадзяцкий С. С. 1) Карелы
и Карелия. . с. 98; 2) Вотская и Ижорская земли Новгородского госу-
дарства, с. 136, и др.
101 Ср.: Pipping R. Kommentar. . ., s. 457.
102 Как известно, по археологическим и письменным данным установ-
лено, что корабли викпнгов имели 10—20 (а иногда и 30) пар одних только
гребцов, не считая перевозимых па судах воинов (Гуревич А. Я. Походы ви-
кпнгов. М., 1966, с. 40, 43). Если взять наименьшую из этих цифр — 10 греб-
цов п 10 человек, перевозимых на судне, — то шведское войско, отправлен-
ное в 1300 г. через море на Неву, должно было бы насчитывать более 20 тыс.
человек — количество воинов, которое в то время небольшая Швеция не
могла бы ни набрать, ни содержать (кормить), ни перебросить через море
и тем более кормить за морем в небогатой и враждебно настроенной земле.
Напомним, что даже спустя три столетия, в начале XVII в., когда население
Швеции значительно выросло, а Шведское государство стало могучей и силь-
ной державой, вся шведская армия (по совершенно точным сведениям швед-
ских архивов) насчитывала всего 20—21 тыс. солдат (Sveriges krig 1611—
1632. Stockholm, 1936, bd I, s. 95, 211), а войска, посланные для завоевания
русских земель во время шведской интервенции начала XVII в. в течение
всего периода военных действий, с 1609 до 1617 г., насчитывали всего от 4
до 10 тыс. человек (ibid., s. 587, 589, 591, 595, 596).
103 Чтение fore men содержится в списке В хроники Эрика, в остальных
списках — styre men (Pipping R. Kommentar. . ., s. 457). Однако крупней-
ший шведский археограф прошлого века Г. К лемминг в своем издании хро-
ники Эрика счел более достоверным и принял чтение lore men (Svenska Мс-
deltidens Rimkronikor. Stockholm, 1865, I, s. 50). Такое же чтение предпо-
читает Э. Хурнборг, считая его первоначальным (Hornborg Е. Finlands hav-
der, s. 218, anm. 1). Другие авторы не касаются этого вопроса.
104 Э. Хурнборг переводит этот термин на современный шведский язык
как raske man — «бодрые, здоровые мужи» (Hornborg Е. Finlands havder,
s. 218).
105 Эта цифра находится в полном соответствии с упомянутыми в хронике
цифрами численности шведских отрядов, выделявшихся в ходе военных
действий из общего состава войска: отряд, посланный из Ландскроны вверх
по Неве, насчитывал 800 человек; отряд, оставленный в Ландскроне после
отъезда основных сил войска в Швецию, состоял из 300 человек (см. стихи
1486, 1640). При многочисленном войске отдельные отряды могли быть
заметно больше.
106 Правда, могло быть также, что число «XI сотен» способных к бою
мужей подразумевает только рыцарей, без оруженосцев, слуг, гребцов и т. д.
Так полагает Я. Яккола (Jaakkola J. Suomen varhaiskeskiaika, 1958, s. 391).
32
высшему слою рыцарей должна была быть хорошо известна чис-
ленность войска, в составе которого они отправились в крупней-
ший для той эпохи заморский поход.
Зная примерную численность войска, можно приблизительно
определить и размеры флота. По весьма вероятным расчетам Ху-
рнборга, шведский флот, отправившийся в 1300 г. к Неве, на-
считывал от 30 до 50 кораблей.107 Столь крупный вражеский флот
никогда ранее не входил в Неву.
В отличие от описания выборгского похода 1293 г., руководи-
тель которого не был известен автору хроники, в рассказе о походе
на Неву в 1300 г. автор сразу же упоминает имя предводителя
шведского войска и флота; это был марскалк (марск, маршал)108
Тюргильс Кнутссон, фактический правитель Шведского госу-
дарства. Видимо, он еще в предшествующем году принял решение
об организации этого крупнейшего завоевательного похода, с по-
мощью римской курии подготовил поход в дипломатическом
плане, руководил практической организацией операции, собрав
лучшие военные силы Шведского государства. Победоносным
походом, захватом жизненно важной водной артерии Новгорода
правитель Швеции, видимо, рассчитывал добиться решающего
успеха в борьбе с давним противником своей державы. Но, ве-
роятно, здесь преследовались и внутриполитические цели: победо-
носный завоевательный поход должен был укрепить положение
марска как фактического главы государства.109
Правда, тут же следует отметить, что автор хроники упоми-
нает имя правителя Швеции только единственный раз, в самом на-
чале своего пространного рассказа о невском походе. Дальше,
весьма подробно описывая ход военных действий, он почему-то
ничего не сообщает о деятельности руководителя шведского
войска. Видимо, в памяти информировавших автора участников
похода не запечатлелось никаких конкретных действий Тюргильса
Кнутссона. Возможно, поскольку Тюргильс все время находился
в главном лагере, в строящейся крепости, отдавал распоряжения
через подчиненных и только руководил, не участвуя лично в воен-
ных действиях, его действительная (руководящая и направляю-
щая) роль не была заметна рядовым (хотя и знатным) воинам,
спустя 20 лет ставшим информаторами автора хроники. Но воз-
можно и другое — молчание хроники о действиях Тюргильса в ка-
Но и в этом случае общая численность людского состава шведских военных
сил, отправленных в поход, должна была быть не больше 2—3 тыс. человек.
Ср. в составе шведского гарнизона, оставленного в Ландскроне после отплы-
тия основного войска на родину (стихи 1640—1644) соотношение «больших»,
или «способных к бою», людей (мужей) — 200 чел. — и «малых» людей, остав-
ленных для хозяйственных работ и для сторожевой охраны, — 100 человек.
107 Hornborg Е. Finlands havder, s. 218, anm. 1. — При этом Хурнборг
исходил, видимо, из расчета по 20—40 человек на корабль. Эта цифра осно-
вывается на приведенных выше данных эпохи викингов.
108 Новгородский летописец, подтверждая личное участие Торгильса,
спутал его имя и должность и назвал его «Маскалка» (от «марскалк»).
109 Beckman В. Matts Kettilmundsson. . ., s. 32—33.
3 И. П. Шаскольский 33
кой-то мере может отражать, что он не играл решающей роли в со-
бытиях и что знатные рыцари и воины не очень его слушали и не
очень-то с ним считались.
Во многих исследованиях, касавшихся похода 1300 г., выска-
зывается мнение, что флот и войско, собранные весной 1300 г.
в Стокгольме, представляли собой традиционное шведское морское
ополчение — ледунг.110 Корабли для ледунга строились и осна-
щались в приморских областях Швеции, там же набирались и
гребцы. Войско, по всей вероятности, было целиком набрано
в Швеции. В тексте хроники прямо упомянуты воины из двух
областей Швеции — из центральной области страны Упланда
(стих 1542) и из Хельсингланда («хельсинги»,111 стих 1550).112
Предположение Я. Якколы об участии в походе отряда, набран-
ного в Финляндии, не основывается на надежных показаниях
источников.113
В составе войска была обычная для феодальной эпохи социаль-
ная градация: высший слой — рыцари, оруженосцы (тоже от-
110 Pipping R. Kommentar. . s. 456; Hornborg E. 1) Sverige och Ryss-
land. . s. 29, 35; 2) Finlands havder, s. 217; 3) Kampen om Ostersjon, s. 65.
111 О. Хультмап высказал мнение, что под «хельсингами» могли подра-
зумеваться шведские поселенцы из финляндской прибрежной области Ню-
лап д, где позднее возник г. Хельсппгфорс (Hultman О. F. 1) Harstamma
Finlands svenskar fran Sverige? — Finskt tidskrift, 1920, s. 433; 2) Finlands-
svenskarnas harkomst. — Ibid., 1921, s. 55). Тогда окажется, что финляндцы
участвовали в невском походе 1300 г. Однако мнение Хультмана не было
поддержано другими учеными (Pipping К. Kommentar. . ., s. 480). Связь
названпя «хельсинги» с возникшим 250 лет спустя в Нюланде г. Хельсинг-
форсом слишком сомнительна.
112 Были, разумеется, воины и из других областей.
113 Я. Яккола, последовательно проводя свою идею о якобы исконной
враждебности финнов к России и об их стремлении участвовать во всех швед-
ских войнах против России, утверждал, будто бы в шведском походе 1300 г.
на Неву тоже участвовали «вооруженные мужи Финляндии» и особенно
«ударные отряды еми, которые были знакомы с восточными условиями»
(Jaakkola J. Suomen varhaiskeskiaika, 1958, s. 392, 394). При этом Яккола
основывается только на гипотетической идентификации упомянутого в хро-
нике Эрика (стих 1487) командира одного из сражавшихся на Неве шведских
отрядов Харальда с упоминаемым в источниках в последующие годы круп-
ным шведским чиновником в Финляндии, носившим то же имя. В одном до-
кументе 1306 г. назван Харальд (Harald Torstensson, Finlandiae prefectus),
фогт Финляндии, в документе 1324 г. — Харальд, бывший фогт Финлян-
дии; предполагается, что он же упомянут в документе 1303 г., где идет речь
о «господине Харальде, бывшем фогте» Тавастланда — земли еми (Pipping R.
Kommentar. . ., s. 469; ср.: Reckman R. Matts Kettilmundsson. . ., s. 36).
Однако на основании одного только имени нельзя твердо установить даже
тождество Харальда, фогта Финляндии, с Харальдом, фогтом Тавастланда.
Далее источники не позволяют утверждать, что Харальд определенно был
фогтом Тавастланда в 1300 г. И главное — имя Харальд было достаточно
распространено в средневековой Скандинавии, и вполне могли быть два или
несколько шведских рыцарей с именем Харальд. На основании случайного
тождества имен, без каких-либо иных доказательств нельзя строить сложную
концепцию о будто бы важной роли финских военных формирований в нев-
ском походе 1300 г. Если бы участие финских отрядов в этой операции было бы
действительно значительным, автор подробнейшего описания похода, соби-
равший сведения от нескольких участников событий, не мог бы не знать об
этом факте и не отметить его.
34
Носящиеся к высшему социа льном у слою, но еще не посвященные
в рыцарский сан) — и низший слой — рядовые воины-ополченцы,
гребцы, слуги знатных рыцарей и т. д. В тексте хроники содер-
жатся прямые указания на наличие двух социальных слоев.
В стихе 1519 упоминается adelhar — благородное, дворянское
войско — главная часть армии завоевателей, противопоставляе-
мая в тексте передовому отряду во главе с Харальдом, послан-
ному навстречу неприятелю. Дворянское войско не было отправ-
лено вперед для борьбы с противником, очевидно, потому, что
командование берегло эту наиболее важную часть войска и оста-
вило ее охранять строительство крепости. Два социальных слоя
видны и в составе отряда, оставленного в Ландскроне после за-
вершения ее постройки: там были оставлены и «большие» — воины
высшего слоя, и «малые» — люди из низшего слоя, предназначен-
ные для обслуживания основной части гарнизона (стихи 1641 —
1645).
В различных местах рассматриваемого нами текста хроники
упомянут целый ряд имен знатных воинов, участвовавших в по-
ходе. Это — уже упоминавшийся выше предводитель передового
отряда Харальд, назначенный комендантом крепости после за-
вершения ее постройки рыцарь Стен, рыцари или знатные воины
Карл Хак, Торкиль Андерссон, Хенрик фон Кюрен, Иван, Пе-
тер младший Порее и любимый герой автора хроники Матте Кет-
тильмундссон.114
Для обеспечения войска на время похода в мае 1300 г. была
произведена на средства казны большая закупка продовольствия;
это было поручено дворянину Фольке Юнссону.115 116
114 Делались попытки выяснить, кто были эти знатные воины, упоминае-
мые автором мимоходом и без всяких пояснений (наверное, потому, что в той
дворянско-рыцарской среде, для которой писалась хроника, эти имена были
известны и пояснений не требовали). Комендант крепости Стен, известный
и по новгородским летописям (см. выше, с. 16), в последующие десятилетия
в шведских источниках не упоминался, и попытка отождествить его со Сте-
ком Турессоном Бьельке, известным в источниках 1330-х гг. (Beckman В.
Matts Kettilmundsson. . ., s. 36), неубедительна. Торкель Андерссон упоми-
нается в документах 1310-х гг. как человек из близкого окружения Маттса
Кеттильмундссона (ibid., s. 36—37). Впрочем, из текста хроники можно по-
нять, что он был убит или тяжело ранен при штурме Ландскроны, тогда
в шведских источниках речь идет о его тезке. Хенрик фон Кюрен и Иван,
тоже, вероятно, принадлежавший к тому же роду, — выходцы из голштин-
ского дворянского рода, вошедшего в XIII в. в состав шведского дворянства.
Петер младший Порее — выходец из дворянского рода датской области Хал-
ланд, переселившегося в Швецию в 70-е гг. XIII в. (ibid., s. 37—38; Pip-
ping В, Kommentar. . ., s. 482—483). Упоминание Хенрика и Ивана фон
Кюрен, рыцарей немецкого происхождения, побудило Бекмана предполо-
жить, что в состав шведского «благородного войска» входила более или менее
значительная группа немецких рыцарей (Beckman В.Matts Kettilmundsson...,
s. 43). Однако наличие в источнике всего двух немецких имен не может слу-
жить основанием для расширительных выводов.
Высказано также мнение, что все названные по именам рыцари не сыграли
в действительности сколько-нибудь значительной роли во время похода на
Неву (Rosen J. Strider mellan Birger Magnusson och hans broder. Lund, 1939,
s. 349).
116 Beckman B. Matts Kettilmundsson. . ., s. 35.
35
3*
По некоторым указаниям источников можно реконструировать
заранее разработанный (Тюргильсом Кнутссоном или его окруже-
нием) стратегический план похода. Поскольку на берегах Невы
не было ни русских укреплений, ни крупных русских или ижор-
ских селений, завоеватели не могли поставить своей целью за-
хват конкретных населенных пунктов; насильственное принужде-
ние небольших ижорских селений к повиновению шведской
власти не могло дать прочных результатов. Поэтому для закреп-
ления Ижорской земли под шведской властью решено было со-
орудить на берегах Невы мощную шведскую крепость, которая
сможет взять полностью под свой контроль все сообщения по
р. Неве. Для этого (как уже говорилось) заранее был выписан
инженер-фортификатор из Италии и были собраны собственные
шведские мастера — строители крепостей. Перед началом похода
в Швеции готовились для будущей крепости орудия метательной
артиллерии — пороки (установку этих орудий в Ландскроне от-
мечают русские летописи). Весьма возможно, что и наиболее удоб-
ное место для строительства крепости на берегу Невы было вы-
брано заблаговременно — путем сбора сведений у шведских и
ганзейских мореходов и воинов, бывавших на Неве ранее.
Исследователи справедливо проводят аналогию между стра-
тегическим планом данного похода и происшедшего семь лет тому
назад похода в Западную Карелию.116 Действительно, в обоих
случаях задачами похода были захват основного стратегического
пункта, господствовавшего над выходом важного водного пути
к морю, и постройка в этом пункте мощной крепости для закреп-
ления и водного пути, и всего края под шведской властью. Раз-
ница была, вероятно, лишь в масштабах подготовки обеих опе-
раций. Попытка овладения Невой задевала столь важные жизнен-
ные интересы всего Новгородского государства, что можно было
заранее ожидать значительно более мощных и энергичных от-
ветных действий с русской стороны, чем это было в 1293 г., когда
удалось захватить периферийную часть русского балтийского
побережья. Потому на этот раз вторжение в русские пределы
требовало значительно большей концентрации сил и средств Шве-
ции.
Таким образом, есть все основания полагать, что шведский
поход 1300 г. на Неву являлся тщательно подготовленной военно-
морской экспедицией и, видимо, по масштабам подготовки и ко-
личеству участников должен был стать самой крупной завоеватель-
ной операцией Шведского государства на восточных берегах Бал-
тики.
ПОХОД ШВЕДСКИХ РЫЦАРЕЙ НА НЕВУ И ВОЗВЕДЕНИЕ
КРЕПОСТИ ЛАНДСКРОНА
Флот шведского морского ополчения — ледунга — был соб-
ран скорее всего в главном городе и морском порте страны — 116
116 Hornborg Е. Finlands havder, s. 217; Jaakkola J. Suomen varhaiske-
skiaika, 1958, s. 393.
36
в Стокгольме117 и в троицын день, 30 мая 1300 г.,118 под командо-
ванием самого правителя государства вышел в море.119 После
перехода через Балтийское море и Финский залив флот вошел
в Неву и остановился у места, вероятно, заранее избранного для
постройки крепости.
Согласно хронике Эрика, крепость стали строить на мысу
«между Невой и Черной рекой» (Swarta аа); согласно летописи,
крепость стали возводить «над Невою на усть Охты реки». «Чер-
ных речек»* в районе устья Невы на территории современного Ле-
нинграда несколько, но река Охта одна, и есть сведения, что она
также называлась в прошлом Черной рекой;120 поэтому летописное
определение совершенно точно указывает место строительства
шведской крепости.121
Место было выбрано исключительно удобное — «на мысу,
где сходятся обе [реки]» (стих 1474). Здесь требовалось устраи-
вать сильные оборонительные сооружения только с одной из
трех сторон мыса,122 с южной, напольной, стороны; с запада
место защищалось полноводной Невой,123 а с востока — р. Ох-
той.124 На берегах обеих рек можно было строить оборонительные
сооружения меньшей мощности, лишь для отражения нападений
117 Точных сведений об этом не имеется, но по географическим и поли-
тическим причинам отправка столь важной и крупной морской экспедиции
из главного города и порта страны наиболее вероятна.
118 Бекман сомневается, что в этот день флот двинулся в поход. В тот же
день был издан королем Биргером важный государственный акт, что тре-
бовало скорее всего присутствия и участия фактического правителя государ-
ства (Beckman В. Matts Kettilmundsson. . ., s. 35). Однако данный доку-
мент мог быть подготовлен заранее с согласия Тюргильса Кнутссона, кроме
того, в самом документе не указано, что этот акт издавался в его присутствии.
119 Сравнительно позднее начало военно-морской экспедиции, по-види-
мому, вызвано было опасением, что в предшествующие недели на Финском
заливе мог еще находиться лед (Beckman В. Matts Kettilmundsson. . s. 35—
36).
120 Одна Черпая речка впадает с севера в Большую Невку в районе Но-
вой Деревни, вторая впадала в прошлом в Неву около Александро-Невской
лавры. Но в данном случае важно, что в XVII в. Охта называлась шведами
«Svartbacken» — «Черный ручей»; это видно из описания Ниеншанца, сде-
ланного в 1681 г. шведским военным инженером Эриком Дальбергом, и из
шведских карт XVII в. (Bonsdorjf С. Neva och Nyenskans. Helsingfors, 1891,
s. 371; см. также: s. 357, 359 et karta; Pipping R. Kommentar. . ., s. 458,
459; Beckman B. Matts Kettilmundsson. . ., s. 38—39). Следовательно, Охта
в прошлом называлась «Черной рекой» и географические определения обоих
источников совпадают.
121 Для определения места крепости помимо указания на мыс «между
Невой и Черной рекой» хроника еще добавляет, что от этого мыса Нева про-
текала к югу, а Черная река — к северу (стихи 1476—1477). Это уточнение
явно ошибочно: информаторы автора хроники точно охарактеризовали место
постройки Ландскроны, но уже забыли за 20 лет, прошедших со времени со-
бытий, расположение этого места по отношению к странам света.
122 Мыс в XVII в. носил финское название «Horvaniemi» (Beckman В.
Matts Kettilmundsson. . ., s. 39).
123 Нева достигает здесь 300 м ширины.
124 Ширина р. Охты у ее устья 75—80 м.
37
с лодок. На случай осады крепость всегда могла быть обеспечена
водой из Невы.125
Не случайно именно это место спустя три столетия, в 1611 —
1617 гг., шведское командование вновь избрало для строительства
крепости (Ниеншанца), которая должна была господствовать над
устьем Невы.126
Кроме стратегических выгод у данного места, по словам хро-
ники, была «такая прекрасная гавань», что там смог вместиться
весь шведский флот. По-видимому, подразумевается не плес
Невы, довольно широкий в этом месте, а устье р. Охты, где и
в XVII в., во время существования шведского города и крепости
Ниеншанц, находилось место стоянки кораблей. Р. Охта в те
времена была достаточно полноводна и глубоководна и, что осо-
бенно важно, имела около устья значительную глубину у самого
берега мыса, и корабли могли приставать прямо к берегу.127
Шведский флот был поставлен там «борт к борту и штевень к
к штевню», так что можно было легко переходить с одного ко-
рабля на другой.
На мысу развернулось сразу же строительство крепости, ко-
торую требовалось соорудить быстро, за один летний сезон. Столь
крупное войско нельзя было прокормить в чужой, враждебной
земле в течение лета и зимы, да и правитель государства и цвет
шведского рыцарства не могли долго находиться в отрыве от
страны. Но и за этот ограниченный срок крепость обязательно
нужно было завершить и привести в боевую готовность, иначе
после отъезда главных сил шведского войска законные вла-
дельцы этой земли легко могли бы отобрать крепость у захват-
чиков, и все грандиозное предприятие быстро закончилось бы
крахом.
Какой характер носили оборонительные сооружения крепости?
Некоторые сведения дает хроника Эрика при описании двух штур-
мов крепости (в 1300 и 1301 гг.) новгородскими войсками. В хро-
нике сообщается, что «ров был вырыт между обеими реками»
(стих 1548) с напольной стороны; как главная преграда для осаж-
125 Beckman В. Matts Kettilmundsson. . ., s. 40.
120 Б. Бекман считает, что это место имело и серьезные недостатки: почва
мыса песчаная и глинистая и плохо могла противостоять весеннему поло-
водью и осенним штормам {Beckman В. Matts Kettilmundsson. . s. 40).
В действительности морские бури не распространяются на течение Невы и
не влияют на ее берега; весенних половодий на Неве не бывает, поскольку
ее берега достаточно высоки, и, в частности, мыс у устья Охты даже в моменты
подъема воды (или во время наводнений) остается выше уровня реки. По све-
дениям Э. Дальберга, поверхность мыса находилась на 8—10 футов (2.5—
3 м) выше среднего уровня воды в Неве (Вonsdorf/ С. Nyen och Nyenskans,
s. 14).
127 Гиппинг А. И. Нева и Ниеншанц, с. 107; Bonsdorff С. Nyen och Nyen-
skans, s. 15; Гадзяцкий С. С. Карелы и Карелия. . ., с. 98; Beckman В. Matts
Kettilmundsson. . ., s. 40. — Э. Дальберг в своем описании Ниеншанца
рассказывал, что можно «войти в Svartbacken мимо крепости с тяжело на-
груженными кораблями к пристани [и иметь там] надежную гавань» {Воп$-
dorff С. Nyen och Nyenskans, s. 15).
38
дающих ров упоминается при описании штурмов крепости много-
кратно.128 Далее сообщается, что «над тем рвом стояла стена с
восемью башнями с бойницами» (стихи 1546—1547). Можно предпо-
лагать и возведение каких-то оборонительных сооружений мень-
шего калибра на берегах обеих рек — Невы и Охты129 (малове-
роятно, чтобы берега были оставлены открытыми для удара осаж-
дающих).
К сожалению, источники не содержат никаких сведений по
наиболее важному в данной связи вопросу: были ли оборонитель-
ные сооружения крепости возведены из камня, дерева или земли?
Эпически приподнятый текст Новгородской летописи («поставиша
город над Невою. . . утвердиша твердостию несказанною») и
содержащиеся там же сообщения, что для строительства крепости
были привезены шведами «из своей земли мастеры» — форти-
фикаторы и мастер «нарочит» из великого Рима, заставляют пред-
полагать, что речь идет о сооруженной шведами исключительно
мощной и неприступной, а следовательно, скорее всего каменной
крепости. Да и приглашение мастера из далекой Италии, страны
каменных крепостей (и вообще преимущественно архитектуры
из естественного камня), имело смысл, если заранее предполагалось
строить каменную крепость. И в самой Швеции, и в завоеванной
в предшествующие полтораста лет шведскими рыцарями Финлян-
дии в те времена крепости строились, как правило, из камня.130
В пользу предположения о каменной крепости как будто бы кос-
венно говорят и сведения о том, что крепостные сооружения ока-
зались неудобными для жизни гарнизона и хранения продоволь-
ствия, продовольственные запасы испортились от сырости и т. д.
(стихи 1670—1680).131 В деревянных домах и складских помеще-
ниях все это было бы менее вероятно.
Однако все же было решающее обстоятельство, которое, видимо,
определило характер оборонительных сооружений. В районе
устья Невы нет выходов естественного камня,132 нет и обильных
128 См. стихи 1544—1546, 1548, 1551, 1564, 1567. Скорее всего ров был
сухим — за летние месяцы едва ли могли успеть вырыть ров ниже уровня
Невы. Пиппинг и Хурнборг, напротив, считают, что ров был наполнен водой
(Pipping R. Kommentar. . ., s. 477; Hornborg E. Finlands havder, s. 218).
129 Хурнборг предполагает, что вдоль берегов скорее всего должны были
быть возведены палисады (частоколы) и что в дно рек около обоих берегов
забивались сваи (Ilornborg Е. Finlands havder, s. 220), чтобы помешать не-
приятельским судам приставать к берегу; так было принято в фортификацион-
ной практике того времени. Сооружение частоколов вдоль берегов весьма
вероятно, но второе предположение сомнительно — у берегов и Невы, и Охты
в этом месте глубины слишком велики, а времени для устройства подобных
сооружений шведы имели очень мало.
130 После завоевания шведами Финляндии и Западной Карелии там были
возведены из камня замки Або, Тавастгус и Выборг.
131 Rein G. Forelasningar. . ., s. 60; Hornborg E. Finlands havder, s. 222.
132 Heckman B. Matts Kettilmundsson. . s. 40. — Э. Дальберг, хорошо
знавший местные условия в низовьях Невы, сообщал, что в XVII в. для воз-
ведения Ниеншанца строительный камень приходилось привозить из какого-
то места в 1.5 мили от р. Ussina (Тосна?) (ibid., s. 40).
39
в Финляндии гранитных валунов на поверхности земли. Органи-
зовывать ломку камня где-то в другом месте (около Выборга или
в Финляндии) и везти камень на далекое расстояние к Неве было
невозможно — требовались быстрые темпы строительства. По-
этому, видимо, правы те исследователи, которые предполагают,
что крепость была сооружена из дерева133 — из материала, кото-
рый в низовьях Невы тогда имелся в изобилии.134
Скорее всего стена, упоминаемая хроникой, шедшая позади
рва, была сооружена из бревен; правда, возможно также (как по-
лагают некоторые авторы),135 что это был просто частокол (пали-
сад). По данным хроники, стена была усилена восемью башнями
с бойницами (для стрельбы из луков и арбалетов); башни, видимо,
также были сооружены из бревен.136 Вероятно, на башнях стояли
и упоминаемые летописью метательные машины — пороки.
Свое описание стены автор хроники относит ко времени пер-
вого прихода русских войск летом 1300 г., вероятно, в самый
разгар строительных работ. После отступления русских войск
строительство, очевидно, было продолжено. Поэтому весьма воз-
можно, что сохранившийся спустя 20 лет в памяти участников со-
бытий внешний вид стены с восемью башнями отражает их впе-
133 Pipping R. Kommentar. . ., s. 477; Beckman В. Matts Kettilmunds-
son. . ., s. 40; Kuiijo E. Inkerin vaiheita, s. 50. — По сведениям Бекмана
(Matts Kettilmundsson. . ., s. 40), в начале XVII в. у первых строителей
Ниеншанца имелось представление о том, что на этом месте во времена Маг-
нуса Эриксона существовал шведский «блокгауз», т. е. деревянная крепость.
Э. Хурнборг, признавая, что основные оборонительные сооружения Ландс-
кроны скорее всего были возведены из дерева, все же предполагал, что кре-
пость имела находившуюся в центре каменную башню (Hornborg Е. 1) Fin-
lands hadver, s. 218—221; 2) Kampen om Ostersjon, s. 65), на что, по его мне-
нию, указывает упоминаемое в хронике слово «huset» (стихи 1473, 1578, 1586,
1634, 1683, 1698, 1708, 1744, 1760, 1801, 1805), скорее обозначающее кре-
постное сооружение из камня. Однако слово «huset» могло означать вообще
замок вне зависимости от материала, из которого он изготовлен. Описание
в хронике последнего штурма крепости определенно опровергает мнение
Хурнборга: когда русские ворвались в Ландскрону, внутри крепости не
оказалось центральной башни или другого надежного последнего убежища
для гарнизона и остаткам осаждающих пришлось укрыться в погребе (см.
ниже, с. 60).
134 Весьма вероятно, что отсутствие строительного камня на берегах
Невы не было заранее предусмотрено организаторами военной экспедиции,
предполагавшими, что в этих местах, как и на соседнем западнокарельском
побережье и у Выборгского залива, можно будет найти камень, пригодный
для строительства; потому-то и был выписан специалист по сооружению ка-
менных крепостей. В таком случае и итальянцу, и шведским мастерам при-
шлось на месте сразу же разработать совсем другое инженерное решение
стоявшей перед ними задачи.
136 Pipping R. Kommentar. . ., s. 477; Beckman В. Matts Kettilmunds_
son. . ., s. 40; Hornborg E. Kampen om Ostersjon, s. 64.
136 Hornborg E. Kampen om Ostersjon, s. 64 — Можно сомневаться,
была ли сооружена стена (из горизонтально лежавших бревен) или только
частокол (из вертикально стоявших заостренных столбов-кольев), но башни
могли быть только бревенчатые (в форме бревенчатого сруба), чтобы иметь
возможность выдержать помещаемые на них метательные машины и отряды
стрелков.
40
чатление, сложившееся по окончании строительства и за восьми-
месячный период существования уже построенной крепости.
Вряд ли спустя 20 лет можно было по памяти точно установить,
какую часть стен шведы успели возвести к моменту первого при-
ступа русских войск. Безусловно только, что к этому времени
уже были готовы ров и какое-то сооружение позади него, по-
скольку в описании в хронике первого боя шведов с русскими под
Ландскроной основные события развертываются около рва (и,
следовательно, в памяти участников сражения прочно запечат-
лелось существование уже готового рва).
Исследователи, пытавшиеся реконструировать характер обо-
ронительных сооружений Ландскроны, основывались на прямых
данных хроники и не учли еще одного обстоятельства. Выкапывая
достаточно глубокий ров через весь полуостров от Невы до Охты,
строители должны были вынимать огромное количество земли;
в таких случаях в те времена обычно из вырываемой земли па-
раллельно рву сразу же возводился вал.137 Есть все основания по-
лагать, что и здесь севернее рва был возведен вал138 и что деревян-
ная стена или палисад сооружались поверх земляного вала.139
Видимо, после завершения строительных работ глубокий ров
и находившийся за ним мощный вал с деревянной стеной с во-
семью башнями и метательными машинами делали сооруженную
Тюргильсом Кнутссоном крепость мощной и неприступной. 140 Не
без основания ей было дано претенциозное название «Ландскро-
на» — «Венец земли».141
Перед русскими военными силами, которым предстояло вы-
ступить для изгнания захватчиков из русских владений, должна
была встать задача исключительной трудности — взять штурмом
неприступную шведскую крепость, сооруженную лучшими евро-
пейскими мастерами-фортификаторами своего времени.
137 Иначе пришлось бы выкапываемую землю бесполезно относить и
выбрасывать куда-то в сторону, тратя па это силы и время.
138 Па наличие вала указывает также одно место в Софийской I летописи,
в которой говорится, что русские войска при уничтожении взятой ими Ландс-
кроны «гору роскопаша» (ПСРЛ, т. V, с. 203). Под «горой» здесь подразуме-
вается земляной вал (просто земляной холм, не имевший фортификационного
значения, незачем было бы уничтожать).
139 См. также: Hornborg Е. 1) Finlands havder, s. 218; 2) Kampen om Oster-
sjon, s. 64.
140 Из исследователей только Я. Яккола придерживался иной точки зре-
ния и считал, что крепостные сооружения с самого начала были возведены
плохо и со временем их состояние все ухудшалось, но он не приводит доказа-
тельств своего мнения (Jaakkola J. Suomen varhaiskeskiaika, 1958, s. 394).
141 Предполагается, что это название дано под немецким влиянием, ибо
в то время было несколько замков в Рейнской области, носивших название
«Ландскрона»; правда, замок с таким же названием был и па Готланде (Pipp-
ing R. Kommentar. . ., s. 457; Hornborg E. Finlands havder, s. 218; Beckman B.
Matts Kettilmundsson. . ., s. 41).
41
РУССКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ЛАНДСКРОНУ В 1300 г. И ЕГО НЕУДАЧА
Приход большого вражеского флота в устье Невы, высадка
шведского войска и начало строительства крепости у впадения
р. Охты в Неву, разумеется, быстро должно было стать извест-
ным в Новгороде. Внезапная высадка вражеского войска в важ-
нейшем стратегическом пункте русского морского побережья
застала новгородцев врасплох (чем шведы и воспользовались,
развернув ускоренными темпами строительство крепости).142
К тому же, как уже выше говорилось, в Новгороде в тот момент
не было руководителя военных сил — князя, он уехал к себе
в Суздальскую землю. Новгородская летопись ограничивается
констатацией отсутствия князя и ничего не сообщает о мерах,
предпринятых в Новгороде для отпора агрессии. Из текста ее
статей за 1300 и 1301 гг. можно было бы заключить, что до приезда
в Новгород весной 1301 г. князя Андрея Александровича никаких
шагов для борьбы с агрессорами предпринято не было, что новго-
родские власти спокойно наблюдали, как вражеское войско
высадилось на русской территории, стало сооружать мощную
цитадель для закрепления в своих руках важнейшей артерии
новгородской торговли и рассылать отряды по Ижорской и Ко-
рельской землям для их завоевания и подчинения. Однако в дей-
ствительности новгородские власти не сидели сложа руки и стали,
не дожидаясь возвращения князя, принимать ответные меры.
Об этом сообщает хроника Эрика. 143
Сведения, содержащиеся в хронике, не позволяют точно
установить, как скоро с русской стороны были начаты действия
по изгнанию захватчиков. Правда, в хронике говорится (стихи
1478—1480), что русские «снарядились в большой поход и в судах,
и на конях», как только узнали о высадке шведского войска и на-
чале строительства крепости. Но в хронике имеются и более
надежные датирующие данные. В рассказе о первом приходе
русского войска к Ландскроне и о первом приступе основные
боевые действия развертываются у рва, явившегося в тот момент
главной защитой шведского воинства от наступающей новгород-
ской рати. Следовательно, первый приход русского войска и пер-
142 Beckman В. Matts Kettilmundsson. . s. 42.
143 Трудно объяснить, почему новгородский летописец, ярко и картинно
описав высадку вражеского войска в устье Невы, не счел нужным внести
в летопись сведения об ответных действиях, предпринятых в то же лето нов-
городцами. Р. Пипппнг, основываясь на молчании летописи, высказал пред-
положение, что ответные меры были предприняты не из Новгорода, а из бли-
жайшего к Неве русского города Ладоги и новгородский летописец просто
не знал об этом (Pipping R. Kommentar. . ., s. 463). С ним согласен Б. Бекман
(Matts Kettilmundsson. . ., s. 43). Однако это предположение маловероятно;
из текста хроники можно заключить, что с русской стороны были собраны для
изгнания вторгшихся врагов довольно значительные силы, Ладога же была
сравнительно небольшим городом и в одиночку не могла бы собрать подобное
количество войска. Более вероятно, что военные силы для наступления на
шведов собирались если и не во всей Новгородской земле, то в значительной
ее части.
42
вый штурм были произведены тогда, когда шведы уже успели
вырыть достаточно глубокий ров через весь полуостров от Невы до
Охты; а на такую работу должно было потребоваться (при исполь-
зовании труда сотен людей) несколько недель.
По-видимому, известия о высадке вражеского войска и о на-
чале сооружения врагами крепости были получены в Новгороде
сразу же от местного ижорского и русского населения берегов
Невы. Но при этом, видимо, сообщалось и о небывало крупных
размерах вражеского десанта. Новгородские власти должны были
развернуть достаточно серьезную подготовку ответного удара,
собрать ополчение, а также суда для его перевозки, разведать
силы и намерения неприятелей. На все это ушло время. Сказалось,
разумеется, и отсутствие главного руководителя военных сил
государства — князя, без него подготовительные меры шли
медленнее.
Судя по данным хроники, для удара против захватчиков нов-
городские военачальники стали накапливать силы на одном из
островов на Ладожском озере;144 на этом острове было собрано
около тысячи воинов (стихи 1489—1490). Круглая цифра (1000)
не очень достоверна (своей округленностью),145 да и она слишком
велика для того времени.146 Вероятно, отряд насчитывал не-
сколько сот воинов.
Получив сведения о готовящемся русском наступлении, швед-
ское командование, по-видимому, стало беспокоиться: если рус-
ское войско придет в то время, когда еще строительные работы
находятся в начальной стадии, без завершенных укреплений будет
трудно сдержать русский натиск, и борьба может кончиться ката-
строфой для шведской армии. Очевидно, поэтому решено было
послать сильный отряд навстречу готовящемуся русскому на-
ступлению, чтобы задержать русское войско на подступах к Ланд-
скроне и выиграть время для ведения строительных работ.
Большой отряд с рыцарем Харальдом во главе был послан для
этой цели вверх по Неве к Ладожскому озеру; численность отряда,
сообщаемая хроникой (800 человек), скорее всего преувеличена.147
144 Р. Пиппинг и Б. Бекман предположили, что это был о-в Птинов (Pipp-
ing R., Kommentar. . ., s. 464; Beckman В. Matts Kettilmundsson. . .,s. 42);
во всяком случае это был какой-то остров между истоком Невы и устьем
Волхова.
145 Вряд ли информатор автора хроники действительно помнил через
20 лет реальную цифру численности собравшегося на острове неприятель-
ского отряда, которого он так и не увидел своими глазами.
146 Тысяча человек в XIV в. — целая армия, на острове среди Ладож-
ского озера ее невозможно было прокормить.
147 Как правильно замечает Э. Хурнборг, если верить цифре общей чис-
ленности шведского войска — 1100 человек, то трудно представить себе, что
800 воинов было послано в авангардный поход на Ладогу и всего 300 человек
оставлено и для обороны строящейся крепости, и для ведения строительных
работ. Ниже (в стихе 1519) говорится, что в Ландскроне оставалось adelharen
(«благородное войско»), что помимо социального смысла слова означало в сред-
ние века «главное войско» (Hornborg Е. Finlands havder, s. 219, anm. 1).
Кроме того, для движения столь значительных сил (800 человек) водным пу-
43
Отряд Харальда должен был напасть па тот остров на Ладож-
ском озере, где, по имевшимся у шведского командования све-
дениям, был собран русский отряд, готовившийся двинуться на
Ландскрону; цель нападения — неожиданным ударом разбить и
уничтожить русский отряд. Однако незадачливые вояки 148 не
нашли на огромном водном пространстве Ладоги тот остров,
который служил целью похода, и вдобавок попали в разыграв-
шуюся на озере бурю (красочно описанную в хронике). Суда со
шведскими воинами «едва добрались до берега», оказавшегося
берегом Корельской земли (Карельского перешейка). Здесь швед-
ские суда, спасаясь от бушующих волн озера, вошли в устье пер-
вой попавшейся на пути реки;149 там шведы вытащили свои суда
на берег и только таким способом смогли спасти их от озерного
шторма. Буря на Ладоге бушевала пять суток; в это время, чтобы
храбрые воины не скучали без дела, Харальд нашел для них
подходящее занятие: шведы стали опустошать и поджигать рас-
положенные поблизости мирные карельские селения и убивать
их жителей; одновременно были уничтожены на берегу реки все
суда, принадлежавшие местному населению (и дававшие в этой
местности, где рыболовство было главным занятием, основной
источник пропитания).
Через пять дней, когда буря на Ладоге кончилась, все взятые
с собой из Ландскроны съестные припасы были съедены, а вся
окружающая местность разорена и опустошена, воинство двину-
лось в обратный путь к Неве, так и не выполнив важной опера-
тивной задачи, от решения которой могла зависеть судьба всей
крупнейшей военной экспедиции Шведского государства на вос-
токе Балтики. Отряд Харальда подошел к истоку Невы и встре-
тил там, на расположенном в истоке Невы Ореховом острове,150
шведский передовой отряд, видимо, ранее посланный сюда из
тем по Неве и Ладоге должен был бы потребоваться почти весь шведский флот;
в хронике же при конкретном описании действий Харальда и его воинства
явно речь идет об операциях сравнительно ограниченного по своей числен-
ности отряда.
148 Я. Яккола, приписывающий, как уже говорилось, этот поход фин-
скому отряду, якобы входившему в состав шведского войска, с удовольствием
расписывает опытность финских воинов, их хорошее (откуда это известно?)
техническое оснащение и подчеркивает удачный (!) характер похода {Jaak-
kola J. Suomen varhaiskeskiaika, 1958, s. 394), хотя сам в другом месте (s. 393)
должен был признать, что поход закончился лишь грабежами и опустоше-
ниями (добавим: в среде мирного, ни в чем не повинного населения).
149 Какая это река, установить невозможно; но это была не Вуокса, ибо
тогда шведы нашли бы на пей не маленькие деревни, а город-крепость Корелу.
По мнению Бекмана, это была какая-то речка, впадавшая в Ладогу южнее
оз. Суванто, поскольку между Суванто и устьем Вуоксы в озеро не впадает
ни одна река, а севернее Вуоксы берег отделен от открытого озера шхерами,
тогда как из рассказа хроники явствует, что берег у устья реки был открыт
для озерных штормов {Beckman В. Matts Kettilmundsson. . ., s, 42, 61,
anm. 56).
150 Ореховый остров среди письменных источников впервые упомина-
ется в хронике (Pekkinsaar в стихе 1516), из ее текста явствует, что остров
тогда не имел никаких укреплении и скорее всего не был заселен.
44
главного лагеря шведского войска (из Ландскроны) для того, чтобы
следить за верхним течением Невы, своевременно узнать о при-
ближении к Неве русских военных сил и сообщить об этом в глав-
ный лагерь. Харальд оставил на Ореховом острове часть своих
людей для усиления стоявшего здесь отряда, а с остальными
вернулся вниз по Неве к устью Охты, к находившемуся там «благо-
родному войску».151 Далее в хронике Эрика следует весьма под-
робный рассказ о первом приходе русской рати к Ландскроне и
о первом штурме шведской крепости (стихи 1520—1633). Рассказ
этот записан со слов не одного, а по крайней мере двух информа-
торов,152 и в основных чертах он вполне достоверен.
Шведский сторожевой отряд, стоявший па Ореховом острове,
увидел, что вдоль берега Ладожского озера153 * к Неве движется
большая флотилия русских лодей.151 Не пытаясь задержать про-
тивника, отряд спасся бегством к Ландскроне и сообщил командо-
ванию о подходе русских военных сил.
Видимо, основные силы русского войска были перевезены
в Неву и по Неве к шведскому лагерю водным путем, на лодьях.
Возможно также, что какая-то часть войска пришла по суше,155
хотя прямых сведении об этом нет.
Для определения численности русского войска хроника дает
три цифры: «более тысячи готовых к бою лодей» (стих 1523), «рус-
ский отряд тысяч в десять» (стих 1574) и «тридцать тысяч и одна
тысяча» (стихи 1540—1541). Число лодей было определено на глаз
161 Можно было бы предполагать, что отряд, помещенный на Ореховом
острове, должен был не только узнать о приближении русского войска и
срочно оповестить шведский главный лагерь, но и попытаться задержать на-
ступающее войско в истоке Невы; тогда попятно, что Харальд счел нужным
усилить этот отряд. Однако, увидев русское войско, отряд не стал пытаться
его задерживать и быстро вернулся по Неве к Ландскроне.
152 Одним информатором был, как принято считать в литературе, Матте
Кеттильмундссон; но он, по всей видимости, не участвовал в предшествую-
щих событиях — в походе отряда Харальда на Ладожское озеро (ибо в по-
дробном описании этого похода в стихах 1482—1519 Матте пи разу не упоми-
нается). Описание похода отряда Харальда сделано по воспоминаниям ка-
кого-то другого воипа; притом этот воин, по-видимому, по возвращении
отряда с Ладоги к истоку Невы оказался в той части отряда Харальда, кото-
рая была оставлена на Ореховом острове, ибо дальше в хронике рассказыва-
ется о судьбе сторожевого отряда, стоявшего на Ореховом острове, о появле-
нии русской рати и о бегстве сторожевого отряда в Ландскропу. Возможно,
этому же информатору принадлежат и сведения об огненных плотах, на-
правленных русскими для поджога шведских кораблей.
163 В тексте хроники, записанном по воспоминаниям 20-летней давности,
сообщается, что воины шведского отряда, глядя с Орехового острова на берег,
увидели, что «там движется» более тысячи людей. Слово «там» относится, ко-
нечно, не к берегу, по, видимо, подразумевалось движение судов вдоль
(вблизи) берега. Поскольку Ореховый остров стоит в самом истоке Невы,
надо думать, что шведские воины увидели русские суда, пока те двигались
еще по Ладожскому озеру и не вошли в Неву (иначе шведский сторожевой
отряд не успел бы бежать с острова).
164 В шведском тексте стоит данное в средневековой шведской транскрип-
ции русское слово «лодьи» — ladior.
155 Так предполагает Б. Бекман (Beckman В, Matts Kettilmundsson. . .,
s. 42).
45
шведским сторожевым отрядом с берега Орехового острова. Раз-
меры русского отряда, стоявшего на виду у крепости в день
штурма, могли быть также определены только на глаз. Общую
численность русского войска сообщил шведам русский толмач
(переводчик) во время каких-то переговоров (скорее всего во время
переговоров о заключении перемирия, состоявшихся вечером
после неудачи русского приступа, см. стих 1628). Все три цифры
малодостоверны.156 157 158 Можно только предположить, что новгород-
скими властями на этот раз было собрано значительное войско 157
(вероятно, доходившее до нескольких тысяч воинов — цифры по
тем временам немалые), но, как показали дальнейшие события,
войско это оказалось недостаточно сильным для разгрома вторг-
шейся и закрепившейся на Неве вражеской армии.158
156 Вряд ли воины шведского сторожевого отряда имели время и воз-
можность подсчитать число лодей в составе двигавшейся к Ореховому острову
русской флотилии — ведь они видели только общую массу судов, передние
суда закрывали вид на остальные лодьп. Можно было бы сосчитать лодьи,
оставшись на острове и дождавшись движения судов мимо острова, но ведь
шведы бежали до приближения к острову русской флотилии. Трудно также
предположить, чтобы на глаз можно было определить численность отряда,
стоявшего на ровном плоском поле к югу от строившейся шведской крепости,
при том, что на отряд шведы смотрели не с возвышенности, а с того же уровня
земной поверхности (тем более что отряд стоял на известном отдалении
от крепости). В равной мере сомнительна и общая цифра численности рус-
ского войска, названная в стихах 1540—1541 хроники. Если эту цифру дей-
ствительно назвал русский толмач, то он в любом случае, а особенно после
неудачи прошедшего в этот день сражеппя, должен был указать на преувели-
ченную численность своего войска, чтобы напугать врага, внушить ему, что
русское войско очень велико и может продолжать борьбу и добиться победы.
Сомнительность этих цифр уже отмечалась в литературе {Pipping R. Kommen-
tar. ., s. 463, anm. 2; Ilornborg E. 1) Finlands havder, s. 218—219; 2) Kampen
om Ostersjon, s. 64; Beckman B. Matts Kettilmundsson. . ., s. 61, anm. 58).
При этом Бекман резонно указывает, что вообще подобные цифры, содержа-
щиеся в средневековых источниках (десятки тысяч воинов в своей или вра-
жеской армии), не внушают никакого доверия и означают лишь, что речь
идет о каком-то многочисленном войске. Сомнительность цифр, сообщаемых
в хронике Эрика, усугубляется тем, что они фиксировались на основе воспо-
минаний 20-летней давности. Можно ли было спустя 20 лет помнить число
увиденных с Орехового острова на короткий момент неприятельских кораб-
лей? Может быть высказано только одно предположение: первая (число ло-
дей) и последняя из названных цифр (общая численность войска) могли нахо-
диться в определенной связи по замыслу автора хроники. Если лодей было
более тысячи и автором предполагалось, что в них вмещалось все русское
войско, то, считая по 30 человек па судно, могла получиться цифра общей
численности войска — 30 и одна тысяча. Такое объяснение не делает цифры
более достоверными, но, может быть, поясняет появление самих цифр (быв-
ших в таком случае продуктом творчества автора хроники).
157 По справедливому указанию Э. Хурнборга, поскольку русское войско
должно было напасть на вражескую армию, находившуюся на укрепленной
(добавим: на хорошо укрепленной) позиции, оно должно было обладать зна-
чительным перевесом сил для того, чтобы рассчитывать на успех операции
{Hornborg Е. Kampen om Ostersjon, s. 64).
158 В одном месте текста хроппкп, при описании действий русского
войска летом 1300 г. у Ландскроны, упомянут руководивший войском konun-
gin (стих 1613) — конунг, князь. Но это явный домысел автора хроники или
его информаторов, знавших (теоретически), что во главе русских государ-
ственных образований стоят князья, и предположивших, что и войско, при-
46
Еще до подхода русского войска к Ландскроне была сделана
остроумная попытка нанести удар по шведскому флоту, стоявшему
на якоре около строящейся крепости. По словам хроники, русские
сделали из сухого дерева плоты, высокие, как дома, подожгли их
и пустили вниз по течению в расчете на то, что эти огромные пла-
вающие костры будут донесены течением до шведских кораблей и
зажгут их.153 Если бы этот замысел осуществился, шведский флот
мог бы целиком или в значительной своей части погибнуть от огня
или во всяком случае обгореть и стать неспособным к действию
(к выходу в море),* * * * * * 160 и для шведской армии были бы отрезаны
пути к отступлению, к отъезду за море в случае военного пораже-
ния в предстоящей в тот день битве с русским войском; это
могло бы ослабить боевой дух шведских воинов и облегчить победу
над ними.
В шведском лагере кто-то сумел проявить исключительную
находчивость и предотвратить грозную опасность. Поперек реки
было положено длинное сосновое бревно,161 перегородившее реку
и задержавшее огненные плоты; шведский флот был спасен.
В литературе при описании этого эпизода многие авторы бук-
вально верили тексту хроники 162 и считали, что местом действия
была р. Нева.163 На самом деле подобный эпизод не мог произойти
на Неве, поскольку шведские корабли стояли на р. Охте и Нева
настолько широка, что перегородить ее в те времена было практи-
чески невозможно.164 Совершенно очевидно, что попытка сожже-
шедшее к Ландскроне, должно было возглавляться князем. Но из новгород-
ских летописей точно известно, что новгородского князя тогда не было в Нов-
городе (Pipping В. Kommentar. . ., s. 487).
169 Аналогичные и сходные примеры военной хитрости в практике запад-
ноевропейского раннего средневековья см.: Pipping В. Kommentar. . .,
s. 475—476.
160 Шведские суда стояли на якоре или сцепленными друг с другом и без
экипажа, за короткое время с момента появления на реке горящих плотов
нельзя было бы найти экипажи судов, поднять якоря, расцепить суда и вы-
вести их вниз по реке для спасения от огня.
161 В хронике названа просто сосна (een stoor fora — «большая сосна»),
но вряд ли можно было за короткий срок, пока горящие плоты движутся
по реке, успеть срубить дерево и перекинуть его через реку; скорее было
использовано уже готовое сосновое бревно большой длины.
162 В тексте хроники эпизод с подожженными плотами следует за сообще-
нием о бегстве шведского сторожевого отряда с Орехового острова вниз
по реке (явно подразумевается Нева) к Ландскроне. Прямо за этим сообще-
нием рассказывается, что русские пустили вниз по течению реки горящие
плоты, и автором хроники явно подразумевается та же река — Нева. Инфор-
маторы автора хроники за 20 лет забыли, что эпизод с плотами происходил
не на Неве.
163 Риппине А. И. Нева и Нпеншапц, с. 108—109; Strinnholm А. М.
Svenska folkets historia, s. 57; Bein G. Forelasningar. . ., s. 137; Yrjo-Koski-
nen G. Z. Finnische Geschichte, S. 43; Гадзяцкий С. С. 1) Карелы и Карелия. . .,
с. 99; 2) Вотская и Ижорская земли. . ., с. 136; Jaakkola J. Suomen varhaiske-
skiaika, 1958, s. 394.
164 Beckman B, Matts Kettilmundsson. . ., s. 43, 61, anin. 57. — Перего-
родить 300-метровый плес Невы, да еще за считанные полчаса, когда появив-
шиеся за поворотом реки плоты стали видимы из шведского лагеря и двига-
лись по течению к месту впадения Охты, практически было бы невозможно
47
ния шведского флота была произведена на р. Охте. Поскольку
у устья Охты шведский флот стоял борт к борту, от одного берега
до другого, горящие плоты должны были, плывя по течению, прямо
уткнуться в шведские корабли.
После неудачной попытки уничтожения шведского флота
русское войско подошло к шведскому лагерю и строящейся
крепости. По-видимому, высадка войска с лодей на правый берег
Невы произошла где-то выше устья Охты (и скорее всего вне пре-
делов видимости из шведского лагеря, за излучиной Невы).
Из текста хроники можно заключить, что русское войско подошло
к крепости по суше. Слова хроники о сверкающих шлемах, до-
спехах и мечах русской рати — обычный литературный прием,
часто повторяющийся в этом сочинении. Недостоверно, как уже
говорилось, и сообщение хроники об огромной численности рус-
ского войска (31 тысяча воинов). Однако весьма возможно, что
хронист прав, говоря о численном превосходстве новгородской
рати над шведским войском: ведь русские находились в своей
стране, им легче было собрать крупные силы, чем шведам, приво-
зившим армию из-за моря.
Шведская крепость еще не могла быть построена к моменту
прихода русской рати 165 — прошло еще слишком мало времени
с начала строительства. Как уже говорилось выше, можно лишь
предполагать, что к этому моменту был готов ров, поскольку
в описании сражения у строящейся Ландскроны в хронике очень
важную роль играет ров, который, очевидно, прочно запомнился
участникам битвы, информировавшим о ней 20 лет спустя автора
хроники. Ров, очевидно, уже простирался от Невы до Охты.
По сведениям хроники, шведское войско в ожидании приступа
заняло позиции позади рва. Отряд «хельсингов» (воинов из про-
винции Хельсингланд) выстроился вдоль западной части рва,166
прилегавшей к Неве; центральная и восточная части рва были
заняты отрядами из других шведских провинций.167 По-видимому,
это были отряды рядовых воинов, а рыцарские отряды стояли
позади, в резерве, и должны были быть введены в дело в решаю-
щий момент, это явствует из последующего рассказа о ходе сра-
жения.
и теперь, не то что в 1300 г. Тем более нельзя было бы тогда перегородить
широкую Неву цепью (как ошибочно полагали Гиппинг, Стриннхольм, Ренн,
Коскинен и Гадзяцкип, см. работы, указанные на с. 47, в примеч. 163). Откуда
появилась в литературе эта цепь, непонятно, в хронике определенно упомя-
нута сосна (стих 1533). Кроме того, если бы плоты были пущены по Неве,
то ввиду ширины реки они могли бы проплыть мимо шведских кораблей,
не задев их.
166 Aminoff Т. G. Mellan svardet och kroksabeln, s. 94.
166 В тексте хроники, как уже говорилось, допущена путаница со стра-
нами света; хронист считал, что Нева находилась к югу от крепости, «Черная
река» (Охта) — к северу. Соответственно он поместил отряд «хельсингов»
«у южного конца того рва», в действительности это была западная часть рва.
167 Кроме «хельсингов» автор называет только упландцев — воинов
из центральной шведской провинции Упланд. Но анализ всего текста хро-
ники Эрика позволил установить, что под «упландцами» автор большей частью
подразумевал вообще шведов (Pipping R. Kommentar. . ., s. 479, 768).
48
Описание штурма недостроенной шведской крепости русским
войском принадлежит к числу ярких страниц хроники. Автор
отдает должное храбрости, мужеству и упорству русских воинов.
Наступающие «бросились на приступ ко рву, каждые двое помо-
гали третьему преодолевать [ров]» (стихи 1544—1545);168 «и рус-
ские так стремительно подбежали, словно хотели сказать: я хочу
пройти туда во что бы то ни стало» (стихи 1552—1554). Шведские
воины с огромным трудом отбивались, пытаясь остановить русский
натиск: «Хельсинг стрелял, рубил, колол» (стих 1555). Шведы
использовали превосходство своей оборонительной позиции —
они стояли на борту рва или на гребне вала над поднимавшимися
из рва русскими воинами. «Но русские все продолжали наступать»
(стих 1556) и теснить шведов; видимо, создалось положение, когда
упорный натиск новгородских воинов мог привести к прорыву
передовой линии шведской обороны. Тогда шведское командова-
ние решило ввести в дело стратегический резерв — отряды рыца-
рей, видимо, тяжеловооруженных.169 «Тогда принялись за дело
рыцари» (стих 1557), — сообщает хронист. К передовой линии
подошел со своим отрядом Матте Кеттильмундссон,170 подошли
рыцари Хенрик ван Кюрна и Иван, Педер Порее младший и др.
Возможно, перечисление наиболее видных рыцарей означает,
что они были предводителями отдельных рыцарских отрядов;
но мог быть и один отряд рыцарей, в составе которого названные
по имени были самыми известными (родовитыми, храбрыми).171
Подход рыцарского отряда (или отрядов) спас положение и
изменил соотношение сил в пользу шведов. Тяжеловооруженные
рыцари остановили русский натиск и сами перешли через ров,
оттеснив в одном или нескольких местах русских воинов от швед-
ских позиций. При этом (как можно судить по тексту хроники)
русские пропустили рыцарский отряд сквозь свой строй и вновь
сомкнули ряды. Матте Кеттильмундссон со своими рыцарями
оказался отрезанным от крепости и вынужден был с отрядом про-
биваться через русские ряды обратно к крепостному валу.172
На этом, по-видимому, сражение закончилось. Русское войско
не было разбито, не потерпело сколько-нибудь заметного пора-
168 Возможно, здесь подразумеваются фашины (связки хвороста,
прутьев), которые перекидывались двумя воинами через ров для того, чтобы
третий мог перебраться на другую сторону рва.
169 Скорее всего рыцари вступили в бой пешими, ибо ров и вал не позво-
ляли сражаться верхом, что лишало рыцарей их важного преимущества.
170 Нет уверенности, что автор хроники прав, называя Маттса Кеттиль-
мундссона предводителем одного из рыцарских отрядов в этом сражении.
Участие Маттса в битве само по себе не вызывает сомнений, однако, по другим
данным, известно, что Матте в то время пе имел еще рыцарского сана (у него
было звание оруженосца — vapnare) и поэтому вряд ли мог по своему воз-
расту и званию быть назначен командиром рыцарского отряда.
171 Но, может быть, просто только пх запомнили информаторы автора
хроники.
\72 Beckman В. Matts Kettilmundsson. . ., s. 43; Hornborg E. Kampen
om Oslersjon, s. 65.
4 И. П. Шаскольский 49
женин (иначе об этом не преминул бы сказать хронист),173 но
не смогло и добиться победы. Шведской армии удалось отбить
первый штурм еще не достроенной крепости. Это уже было значи-
тельным успехом шведской стороны и серьезной неудачей новго-
родцев.
По окончании боя русское войско отошло к опушке леса
к югу от строящейся крепости, укрывшись за сделанными там
засеками.174 Между русским и шведским командованием были
проведены переговоры и заключено перемирие на один день.
Шведская армия уже готовилась начать наступательную операцию
против русских, но на следующее утро обнаружилось, что ночью
русское войско ушло обратно, отказавшись от дальнейших по-
пыток взять недостроенную шведскую крепость и изгнать захватчи-
ков с русской территории.175 Видимо, русское командование
в ходе однодневного боя убедилось, что враг обладает весьма
значительными силами и успел закрепиться в устье Охты, а имею-
щихся в наличии русских сил недостаточно 176 для разгрома и
изгнания вражеского войска.
Неудача первой попытки разгрома шведских захватчиков была
вызвана, очевидно, тем, что новгородские власти недооценили
всю глубину опасности, созданной для Новгорода и для всего
государства шведским вторжением, недооценили небывало зна-
чительную силу вражеских войск и угрожавший для Новгорода
характер стратегического замысла захватчиков — отнять у Нов-
города важнейший выход к морю — и не собрали достаточного
количества военных сил для изгнания врагов. Сказывалось
также отсутствие князя, и не только как военного руководителя.
Видимо, в столь сложной обстановке Новгород не мог спра-
виться с вставшей перед ним военной задачей только собствен-
173 А. М. Стриннхольм пишет, что рыцари обратили в бегство целую
толпу русских (Strinnholm А. М. Svenska folkets historia, s. 58), но этого нет
в источнике.
174 Далее в хронике очень подробно и красочно описывается известный
эпизод с вызовом Маттсом Кеттильмундссоном русского воина на едино-
борство. Для хроники как поэтического сочинения, воспевающего рыцарскую
доблесть, этот эпизод имел важное значение, рисовал в исключительно выгод-
ном свете любимого героя автора хроники Маттса Кеттильмундссона. То об-
стоятельство, что с русской стороны никто не отважился принять вызов и
сразиться с шведским рыцарем, должно было положительно показать героя
хроники. Происходил ли этот эпизод в действительности, как полагают мно-
гие исследователи (Гиппинг А. И. Нева и Ниеншанц, с. 109—110; Strinn-
holm А. М. Svenska folkets historia, s. 58; Pipping R. Kommentar. . ., s. 483;
Hornborg E. Finlands havder, s. 220; Beckman B. Matts Kettilmundsson. . .,
s. 45—47)? Во времена рыцарских турниров подобный эпизод был вполне
возможен. Или же здесь мы имеем весьма распространенный литературный
сюжет, встречавшийся в средние века в литературе многих стран мира,
в том числе и на Руси (Pipping R. Kommentar. . ., s. 484; Beckman В. Matts
Kettilmundsson. . ., s. 46—47)? Во всяком случае никакого воздействия
на ход военно-политических событий данный эпизод не оказал.
176 Тем самым еще раз подтверждаются высказывавшиеся выше сомнения
в правильности сведений хроники о многотысячной численности русского
войска, пришедшего летом 1300 г. к устью Охты.
176 Hornborg Е, Finlands havder, s. 220.
50
ними военными силами, ему необходима была помощь основных
русских земель, нужны были «низовские полки», которые мог
дать только великий князь.
После отражения первого русского натиска и отступления
русского войска завоеватели стали завершать строительные ра-
боты, торопясь закончить постройку к осени, до периода осенних
штормов на Балтике, которые затруднили бы возвращение флота
на родину. «Когда крепость была построена и приведена в полную
исправность» (стих 1634),177 главные силы шведской армии стали
собираться в обратный путь. Как сообщает хроника, «благородное
войско захотело [отправиться] домой». Дворянская часть швед-
ского воинства сочла, что ее миссия закончена, и стала собираться
домой; правителю государства, находившемуся в составе войска,
ничего не оставалось, как подчиниться.178
В крепости был оставлен постоянный гарнизон в количестве
300 человек,179 «как больших, так и малых»: 200 человек из
высшего слоя войска («больших») 180 и 100 — из низшего слоя
(«малых»), последние оставлялись «для того, чтобы работать»,
готовить пищу для воинов, «а также сторожить по ночам» крепость,
пока более знатные воины спят.181 Во главе гарнизона был постав-
лен рыцарь Стен. По мнению Стриннхольма и Ирье-Коскинена,
Тюргильс Кнутссон совершил ошибку, оставив в Ландскроне
слишком малочисленный гарнизон. Одержанная победа над рус-
177 Т. е. когда крепость была возведена и оборудована в том объеме работ,
которые можно было успеть сделать за один летний сезон (Hornborg Е. Кат-
рен от Ostersjon, s. 65).
178 Beckman В. Matts Kettilmundsson. . ., s. 48. — Шведское дворянское
войско (adhilharin) не привыкло долго находиться вдали от родины, фео-
далы — «стурмапы» не могли надолго оставлять без присмотра свои хозяй-
ства, и даже если государственная необходимость в тот момент и требовала бы
остаться еще на какое-то время на берегу Невы для усовершенствования обо-
ронительных сооружений крепости, «дворянское войско» все равно не посчи-
талось бы с этим, оно «хотело [возвращаться] домой». Возможно, дальнейшая
судьба крепости и ее гарнизона была во многом вызвана как раз преждевре-
менным отъездом армии: судя по описанию в хронике трудных условий, в ко-
торых был вынужден жить оставленный в крепости гарнизон, похоже на то,
что постройки внутри крепости были сооружены неважно, наспех, на скорую
РУку.
179 Данная цифра в отличие от большей части ранее приводившихся
в хронике цифр, характеризующих численность военных сил обоих против-
ников, не вызывает сомнений. Здесь не чувствуется заметного в предыдущих
случаях стремления к преувеличению размеров войска или флота. Кроме
того, эта цифра, как и весь последующий рассказ о судьбе оставленного
в крепости гарнизона, записана, по всей видимости, на основе воспоминаний
шведского воина, находившегося в Ландскроне в течение всего осенне-
зимнего периода, до момента гибели крепости; этот воин за восемь месяцев
должен был достаточно хорошо запомнить и надолго сохранить в памяти,
какова была общая численность крепостного гарнизона, членом которого он
был.
180 Видимо, сюда входили не только рыцари, но и вообще воины из выс-
шего слоя населения феодальной Швеции.
181 Разумеется, это деление было в известной мере условным, и в момент
опасности оба слоя войска брались за оружие (Hornborg Е, Finlands havder,
s. 221).
51
4*
ским войском во время первого штурма новгородцами крепости
вызвала у Тюргильса преувеличенные представления о силе своих
воинов и о слабости противников.182 Возможно, эти авторы цели-
ком или отчасти правы; в момент решающей схватки во время
второго штурма крепости весной 1301 г. ее гарнизон оказался
явно недостаточным по своей численности.183 Но недостаточные
размеры гарнизона весной 1301 г. объясняются, видимо, сильным
уменьшением первоначальной численности гарнизона по ппичи-
нам, о которых речь пойдет дальше.
Вероятно, в первой декаде пли в первой половине сентября
1300 г. шведское войско погрузилось на корабли,184 и флот дви-
нулся из устья Охты вниз по Неве и вышел в море. Однако
у устья Невы пришлось стать на якорь и несколько дней ожидать
попутного ветра.185 Недовольные вынужденным бездействием,
Матте Кеттильмундссон и воины его отряда (если он действительно
тогда командовал отрядом, см. выше, с. 49) решили использо-
вать свободное время и запяться «полезным» делом. «И они велели
свести на землю своих боевых коней» (стих 1655)186 и двинулись
в набег по южному побережью Финского залива, по Ижорской и
по Водской землям.187 Доблестные воины прошли «с огнем и ме-
чом» по мирным селениям води и ижоры и «жгли и рубили всех,
182 Strinnholm А. М. Svenska folkets historia, s. 59; Yrjd-Koskinen G. Z
Finnische Geschichte, S. 44. — Э. Хурнборг, напротив, считает размеры гар-
низона довольно значительными по тем временам (Hornborg Е. Finlands
havder, s. 221).
183 Были, видимо, обстоятельства, определившие величину оставленного
в Ландскроне гарнизона: сравнительно небольшие размеры крепости и огра-
ниченное количество имевшихся у шведской армии запасов продовольствия,
которое можно было оставить для пропитания гарнизона до следующей нави-
гации. Численность оставленного в Ландскроне гарнизона могла зависеть
и от количества воинов, согласившихся зимовать в крепости и принять на
себя и тяготы зимовки, и опасность нового штурма крепости новгородцами.
Судя но приведенным выше данным хроники (стих 1636), основная часть вои-
нов из «благородного войска» решила возвращаться домой, и командование
армией вряд ли имело достаточно силы и власти, чтобы заставить остаться
на зиму в Ландскроне тех «благородных воинов», которые не захотели это
сделать добровольно.
184 Hornborg Е. Finlands havder, s. 222. — Поскольку известно, что швед-
ский флот вернулся в Стокгольм ко дню св. Михаила (29 сентября), что после
выхода из Невы флот какое-то время ждал попутного ветра и что на путь
от Невы до Стокгольма нужно было 10—15 дней, выход флота в море следует
отнести к началу или первой половине сентября.
185 Пиппинг и Бекман предполагают, что шведский флот стал на якорь
у о-ва Котлпн (Ретусаари) (Pipping R. Kommentar. . ., s. 490; Beckman В.
Matts Kettilmundsson..., s. 8), но этого не видно из текста; корабли могли
просто стать па взморье у устья Невы, что вытекает пз текста стиха 1647.
186 Следовательно, корабли стояли не среди залива у о-ва Котлип, а около
берега залива, так что коней можно было свести прямо на берег.
187 Ижорская земля охватывала только юго-восточный угол южного по-
бережья Финского залива, от устья Невы до устья р. Стрелки (на территории
современного г. Стрельна), далее на запад шло побережье Водской земли.
Поскольку в хронике все же названа и Ижорская земля, к которой здесь отно-
сился лишь малый участок побережья, весьма вероятно, что именно в этом
месте и произошла высадка шведского отряда и что шведский флот стоял
в указанное время где-то здесь, немного юго-западнее устья Невы.
52
кто им сопротивлялся», и, вероятно, и тех, кто не мог сопротив-
ляться. Набег не имел никаких политических или религиозных
мотивов, шведские воины и не думали принуждать местное насе-
ление к повиновению или принятию католической веры; не зани-
мались они даже грабежом (да в бедных крестьянских селениях,
наверное, не было такого имущества, которое могло бы заинтере-
совать заморских пришельцев, — золота, серебра, ценных вещей).
Это было разорение ради разорения, ради удовольствия разорять
и убивать.188
Насладившись убийствами и разорением беззащитного мир-
ного населения, шведские воины вернулись на корабли, и швед-
ский флот двинулся в обратный путь в Швецию, куда он благопо
лучно прибыл в конце сентября 1300 г.
Помещенному в Ландскроне гарнизону перед отъездом глав-
ного войска было оставлено значительное количество продоволь-
ствия — рассчитывать надо было на целый год, до следующей
навигации. При этом примечательно, что все продовольствие,
оставленное в крепости, по всей видимости, было привезено еще
в начале лета из Швеции, о чем можно заключить из стиха. 1670,
где говорится, что за лето продовольствие попортилось. Из даль-
нейшего текста можно понять, что и летом, и в последующие
восемь месяцев после отъезда основного войска на родину другого
продовольствия, кроме привезенного из Швеции, в крепости
не было. Следовательно, шведские завоеватели не могли получить
никакого продовольствия у окрестного населения, проживавшего
на берегах Невы и на всей Ижорской земле. Почти за год пребы-
вания завоевателей на берегах Невы они не сумели наладить
отношения с населением, были окружены стеной ненависти и
вражды.189 Этому, вероятно, способствовало и поведение захват-
чиков — набеги, грабежи, опустошения крестьянских селений,
убийства мирных жителей.
В построенной наспех крепости осенью и зимой положение
гарнизона резко ухудшилось. В пределах крепости не были соз-
даны условия для длительного хранения продовольствия, и еще
в течение лета, до отъезда основного войска на родину,190 про-
188 Из хроники нам известны за время похода 1300 г. только два таких
набега с целью разорения местного населения — данный набег и нападение
отряда Харальда на карельские селения на Ладожском озере. Известны они
нам потому, что только о них сохранились воспоминания у информаторов
автора хроники. Но весьма вероятно, что таких пабегов было гораздо больше,
что они производились и из Ландскроны, когда там стояло главное шведское
войско. Видимо, шведский поход 1300 г. привел к разорению и опустошению
значительной части Ижорской, Водской и южной части Корельской земель.
Здесь же отметим, что Бекман высказывает удивление, почему шведский пра-
витель, командовавший войском, допускал такие бессмысленные в полити-
ческом плане операции, как набег Маттса Кеттильмундссона, и приходит
к выводу, что скорее всего Тюргильс Кнутссон не мог помешать подобным
операциям из-за слабой дисциплины в его войске (Beckman В. Matts Kettil-
mundsson. . ., s. 49).
189 Ср.: Гадзяцкий С. С. Карелы и Карелия. . . с. 100.
190 Pipping В, Kommentar. . ., s. 492.
53
довольственные запасы стали портиться — «мука слежалась»,
«солод перегрелся и слежался».191 В течение всего осенне-зимнего
сезона гарнизону пришлось питаться испорченными продук-
тами.192 В результате воины стали болеть, прежде всего цингой,
охватившей большую часть гарнизона. Хроника приводит по
воспоминаниям очевидцев красочную картину распространения
цинги. Многие воины не выдерживали тягот и болезней и стали
умирать, «так что крепость почти опустела».
Таким образом, проводившаяся населением Ижорской земли
пассивная форма борьбы против захватчиков — отказ предо-
ставлять им продовольствие — обрекла шведский гарнизон на
болезни и вымирание и в значительной мере предрешила падение
вражеской твердыни.
В хронике излагаются речи воинов шведского гарнизона
(стихи 1685—1695), которые «стали жаловаться на свои невзгоды»
и жаждать помощи из Швеции. Дословный текст речей за 20 лет
в памяти, разумеется, сохраниться не мог, но примерное содер-
жание их, излагаемое в хронике, — сетования на продоволь-
ственные трудности и жажда получить помощь из Швеции —
весьма достоверно (именно об этом должны были говорить стра-
давшие от цинги и от необходимости питаться испорченными про-
дуктами люди). Неправдоподобна лишь речь одного из рыцарей
(стихи 1694—1695), протестовавшего против обращения к прави-
телю Швеции за помощью, чтобы не «удручать сердце марска».
Вряд ли гарнизон, оказавшийся в столь трудном положении,
стал бы руководствоваться подобными сантиментами.193 Но все
дело в том, что гарнизон Ландскроны просто не имел практиче-
ской возможности обратиться в Швецию за помощью 194 — ведь
с осени и до весны Финский залив и Нева находились подо льдом,
и послать гонца в Швецию морским путем было нельзя.195 А к тому
191 Э. Хурнборг объясняет порчу продовольствия природными усло-
виями — болотистостью, сыростью места, где была построена крепость
(Hornborg Е. 1) Finlands havder, s. 222; 2) Kampen om Ostersjon, s. 65). Од-
нако правый берег Невы у устья Охты достаточно высокий, рельеф места не
позволяет предполагать, что здесь когда-то было болото.
192 В хронике рассказывается (стихи 1686—1690), что воины гарнизона
мечтали, чтоб им прислали из Швеции помощь, прежде всего свежие припасы,
живой скот, овец и свиней, очевидно, именно этого остро не хватало в кре-
пости.
193 Hornborg Е. Finlands havder, s. 223.
194 Весьма вероятно также, что гарнизон Ландскроны и его командование
было уверено, что правитель государства и без напоминаний при первой же
возможности — как только откроется навигация — пришлет пережившему
нелегкую зимовку гарнизону необходимую помощь (Hornborg Е. Finlands
havder, s. 223).
195 Почему-то оказавшийся в трудном положении гарнизон Ландскроны
не обращался за помощью по суше в сравнительно недалеко расположенную
(в 130 км) шведскую крепость Выборг. То ли из-за враждебности окружав-
шего населения к захватчикам было опасно посылать гонцов, то ли сам вы-
боргский гарнизон сидел на голодном пайке. Во всяком случае по представ-
лению воинов шведского гарнизона Ландскроны (судя по сохранившимся
в течение 20 лет воспоминаниям) продовольственную помощь можно было
ждать только из самой Швеции.
54
времени, когда море должно было очиститься от льда й могла
открыться навигация, уже подошло русское войско.
Весной в Новгороде и во всей Русской земле развернулась
подготовка к новому походу против шведских захватчиков.
ВЗЯТИЕ И РАЗРУШЕНИЕ ЛАНДСКРОНЫ
РУССКИМИ ВОЙСКАМИ В 1301 г.
Захват шведами устья Невы вызвал большое беспокойство
в правящих кругах Новгородской республики. Опасность, на-
висшая над Новгородом, имела небывалые ранее размеры: враг
закрепился у важнейшего для Новгорода и для всей Руси выхода
к морю, жизненные интересы Новгорода оказались под угрозой.196
И надо было торопиться до лета, до начала новой навигации,
когда может прийти новое вражеское войско на поддержку своей
крепости, и тогда уже изгнать врагов будет гораздо труднее.
Видимо, еще зимой новгородские власти отправили гонцов
во Владимир к великому князю Андрею Александровичу и дого-
ворились о его приходе с главными силами великокняжеской рати
в Новгород для совместного похода к устью Невы. Весной великий
князь Андрей прибыл в Новгород выполнять свою обязанность
новгородского князя — возглавить военные операции по изгна-
нию врагов из новгородских владений.
Подготовляя военные действия, великий князь и новгородские
власти занялись и дипломатическим обеспечением предстоящего
наступления. Как раз в это время, весной 1301 г., в Новгород из
Любека был прислан гонец с предложением подтвердить «старый
мир и старую правду».197 Очевидно, прошлым летом Любеку —
главному торговому партнеру Новгорода — стало известно о раз-
вернувшихся на Неве военных действиях, о захвате шведскими
войсками берегов Невы и о строительстве шведской крепости
в устье Охты. Весьма вероятно при этом, что из-за военных дей-
ствий в период навигации 1300 г. торговое судоходство по Неве
было резко затруднено или вовсе стало невозможным, а это должно
было больно ударить по интересам ганзейских купцов. Опасаясь,
что в наступившем 1301 г. военно-политическая обстановка на
196 Финский реакционный историк времени второй мировой войны
Т. Г. Аминов, считавший Новгород агрессивной силой, а действия шведских
завоевателей — оборонительными мероприятиями, направленными против
«русской агрессии», рассматривал закрепление шведов в устье Невы как
смертельный удар «по всем экспансионистским устремлениям» Новгорода
«в северо-западном направлении» (Aminoff Т. G. Mellan svardet och kroksabeln,
s. 95). Тут все поставлено с ног на голову. Вооруженный захват русских зе-
мель оказывается оборонительной акцией, а Новгород, отбивающийся от
вражеских нападений, показан агрессором!
197 Об этом нам известно из грамоты Новгорода г. Любеку (Грамоты
Великого Новгорода и Пскова. М.; Л., 1949, № 33), содержащей краткий
ответ на привезенное гонцом послание; в новгородской грамоте говорится:
«Вы послали нам ваши грамоты о старом мире и о старой правде и о крестном
целовании».
55
Неве может вновь оказаться столь же или еще более неблагоприят-
ной для купеческого судоходства, любекские городские власти
отправили гонца в Новгород для выяснения намечающейся си-
туации. Посылка гонца преследовала не столько дипломатиче-
ские, сколько совершенно практические цели: любекским купцам
нужно было вполне определенно знать, отправлять ли им в начале
лета обычный караван груженных товарами торговых кораблей
в Новгород, можно ли надеяться, что корабли дойдут до места
назначения, не станут жертвой военных действий. Поскольку
военные действия развертывались на новгородской территории,
где в соответствии с прежними новгородско-ганзейскими догово-
рами Новгород должен был обеспечивать безопасность передви-
жения новгородских купцов, и в данном случае на Новгород ло-
жилась ответственность за то, что он допустил вражеские войска
на свою землю, не сумел своевременно их изгнать и не смог обес-
печить в предшествующем году нормальных условий для торго-
вого судоходства по Неве. И в присланной с гонцом грамоте
любекские власти спрашивали, сможет ли Новгород к новому лет-
нему сезону восстановить необходимый порядок на Неве и создать
надлежащие условия для беспрепятственного движения ганзей-
ских торговых судов.
Для Новгорода в этот момент, накануне развертывания круп-
ных военных операций против шведов, было весьма важно укре-
пить мирные отношения с Любеком и всем Ганзейским союзом,198
изолировать ганзейцев от Швеции, не допустить создания единого
фронта западных государств против Руси.199 Поэтому новгород-
ское правительство (князь Андрей, епископ, посадник и старосты
пяти городских концов) отправило сразу же ответную грамоту,
в которой старалось всячески продемонстрировать свое стремление
к укреплению добрых отношений с ганзейскими городами. Новго-
родское правительство заявляло в грамоте, что в наступающем
сезоне ганзейские купцы могут благополучно ездить торговать
в Новгород, «могут приезжать и отъезжать с добрым миром и под
охраной князя и Новгорода». Однако тут же приходилось при-
знавать, что благоприятному течению торговли могут помешать
шведские войска, находящиеся на берегах Невы. При этом при-
мечательно, что Швеция рассматривается в новгородской грамоте
как общий враг и Новгорода, и Ганзы, который может отнять и
у новгородцев, и у ганзейцев равно необходимый для тех и других
Невский путь («если король шведский отнимет у вас и у нас путь
по Неве. . .»). В грамоте приходилось признавать также, что
Нева в данный момент фактически находится в шведских руках,
поскольку на Неве стоит построенная шведами крепость. Поэтому,
198 Поскольку в Ганзейский союз входили ливонские города Рига, Ревель
(Таллин) и Дерпт (Тарту), сохранение и укрепление мирных отношений с Ган-
зой означало и укрепление отношений с ливонскими городами, а косвенно и со
всей Ливонией, которая могла быть потенциальным союзником Швеции, если б
шведские власти обратились в тот момент к ней за помощью.
199 Jaakkola J. Suomen varhaiskeskiaika, 1958, s. 395.
56
несмотря на казенно бодрое начало грамоты, новгородскому пра-
вительству необходимо было предусматривать три варианта раз-
вития событий: 1) если Швеция отнимет «у вас и у нас» путь по
Неве; 2) если шведский король добровольно вернет захваченную
им новгородскую землю «и разрушит крепость, которую он по-
строил»; 3) если король не вернет землю и не разрушит крепость.
При этом новгородские власти не раскрывали в своем послании
еще один вариант развития событий, к которому в Новгороде
велась в тот момент энергичная подготовка, — насильственное
изгнание новгородцами шведских войск и освобождение Невского
пути для международной торговли. Вероятно, именно потому,
что подготовительные мероприятия приняли достаточно широкие
размеры и можно было уже рассчитывать на успех предстоящего
похода, новгородские власти в целом в своей грамоте стремились
уверить правителей Любека и Ганзы, что положение на Неве будет
в ближайшее время урегулировано и наступающим летом можно
будет благополучно развернуть обычное торговое плавание по
Невскому пути в Новгород. Ради окончательного урегулирования
всех вопросов, связанных с восстановлением нарушенного про-
шлогодним шведским нашествием нормального торгового судо-
ходства по Неве и нормальной русско-ганзейской торговли, в гра-
моте любекским властям предлагалось прислать в Новгород пол-
номочных послов. Возможно, это приглашение имело определен-
ный подтекст. Вполне вероятно, что новгородские власти к моменту
отправки грамоты 200 уже заканчивали приготовления к походу
на Ландскрону и потому могли рассчитывать, что к тому времени,
когда в Новгород прибудут любекские послы (считая время,
необходимое на поездку любекского гонца от Новгорода до Лю-
бека, на снаряжение посольства и на поездку послов из Любека
в Новгород), поход на Ландскрону успешно завершится, швед-
ские войска будут уже изгнаны с русской территории и Невский
путь освободится для движения торговых судов ,201
Таким образом, письменные сношения с Любеком должны
были обеспечить сохранение дружественных отношений с могу-
щественным Ганзейским союзом и не допустить сближения глав-
ных западных государств, действовавших на востоке Балтики.
Но в то же время грамота, полученная из Любека, еще раз под-
200 Грамота не имеет даты в своем тексте и датируется по ее содержанию
(см. легенду в «Грамотах Великого Новгорода и Пскова», № 33). Поскольку
грамота отправлена от имени князя Андрея, она должна была быть написана
после приезда князя в Новгород. Согласно Новгородской первой летописи,
князь прибыл в Новгород в 6809 (1301) г., а поскольку год мартовский, —
после 1 марта 1301 г. Так как известно, что поход на Ландскрону завершился
победой 18 мая, предполагается, что он был начат в первых числах мая, и,
следовательно, время написания грамоты ограничено периодом март—апрель
1301 г. (из текста грамоты очевидно, что она составлена еще до похода). Вполне
возможно, что грамота писалась в апреле, незадолго до начала похода.
201 Если же шведов не удастся изгнать, то и в этом случае ко времени
приезда любекских послов уже достаточно определится ситуация, сложив-
шаяся на период данной летней навигации.
57
черкивала, что нахождение шведских войск на берегах Невы пред-
ставляло собой чрезвычайную угрозу для налаженной веками
системы регулярных торговых сношений Новгорода с ганзей-
скими городами, а через них — в целом со странами Западной
Европы. Вопрос нужно было решать безотлагательно.
Как уже говорилось выше, неудача первого похода на Ландс-
крону показала, что одними новгородскими силами нельзя спра-
виться с мощной шведской крепостью. Поэтому новый поход с са-
мого начала стал готовиться как общерусское предприятие, от-
ражавшее жизненные интересы всей Русской земли. Андрей Го-
родецкий прибыл в Новгород не только как новгородский князь,
но и как великий князь владимирский, как верховный глава рус-
ской феодальной государственности. И что особенно важно, он
привел с собой «нпзовские полки» — войска, набранные в цен-
тральных областях Русской земли. Одновременно (очевидно, по
призыву великого князя) собрал войско и двинулся к Новгороду
на поддержку великокняжеской рати самый сильный из удельных
князей — Михаил Ярославич тверской.202 Тогда же в Новгород-
ской земле, видимо, был произведен сбор ополчения. Таким об-
разом, подготовка к решающему бою с захватчиками производи-
лась гораздо более основательно, чем в предшествующем году,
были сосредоточены значительно большие силы.203
С «низовскими полками» и с новгородским ополчением великий
князь двинулся к Неве 204 для взятия шведской крепости и изгна-
ния врага из Русской земли.
По-видимому, по дороге к русскому войску присоединились
отряды карел из Корельской земли — их в составе войска спе-
циально отмечает хроника (стих 1697). В войске, вероятно, были
также отряды води и ижоры — обычные участники новгородского
ополчения; может быть, их подразумевает хроника под термином
«язычники». Вхождение отрядов карел, води и ижор в состав рус-
ского войска тем более вероятно, что именно их земли в предше-
ствующем году стали ареной опустошительных набегов захват-
чиков.
Сначала в низовья Невы пришел передовой отряд русского
войска. Из рассказа хроники трудно понять, что собирался сде-
лать этот отряд; 205 206 ясно лишь одно — ему было поручено провести
202 ПСРЛ. СПб., 1913, т. XVIII, с. 85; М., 1965, т. XXX, с. 100. - Од-
нако Михаил Ярославич тверской не успел со своим войском прийти вовремя
и, не дойдя еще до Новгорода, узнал о полной победе русских военных сил
на Неве. Поскольку его помощь стала более не нужна, Михаил повернул со
своим войском обратно в Тверь.
203 «Тогда собрали они громадное войско», — пишет хроника (стих 1702).
204 Войско двигалось на этот раз по суше, однако вряд ли по той причине,
как полагает Хурнборг (Hornborg Е. Finlands havder, s. 223), что реки еще не
совсем очистились от льда. В мае на Волхове и Неве льда уже не бывает.
206 А. И. Гиппинг предположил, что данный отряд просто хотел выманить
хотя бы часть шведского гарнизона из-за стен крепости, чтобы разбить гар-
низон по частям в открытом поле, и для этого создавалась лишь видимость
каких-то работ в устье Невы (Гиппинг А. И. Нева и Ниеншанц, с. 111; Гад-
аяцкий С. С. Карелы и Карелия. . ., с. 99).
58
какое-то инженерное дело в районе устья Йевы с целью помешать
флоту из Швеции прийти на помощь Ландскроне, когда начнется
ее осада.206
«Когда из крепости увидели», что русский конный отряд за-
чем-то проследовал вдоль берега Невы по течению, шведский
конный отряд из двух десятков воинов был послан на разведку,
чтобы выяснить намерения противника; во главе отряда поехал
сам командир крепости рыцарь Стен (видимо, серьезно обеспокоен-
ный тем, что крепость может оказаться отрезанной от моря). Но
оказалось, что работы, затевавшиеся у устья Невы, еще не были
начаты, и шведский отряд отправился обратно, трижды встретив
на пути в лесу засады русских воинов. Шведский отряд с трудом
пробился сквозь засады (в схватке с третьей засадой был ранен
рыцарь Стен) и, преследуемый по пятам, с трудом добрался до
ворот Ландскроны.
А затем к крепости подошли главные силы русской армии и
осадили ее со всех сторон. К тому времени положение гарнизона
еще более ухудшилось. Из-за цинги и других болезней в крепости
осталось мало людей, способных сражаться.206 207 У осаждавших
на этот раз было большое численное превосходство; но имело
значение и то обстоятельство, что гарнизон, долго страдавший
от болезней, утратил свой боевой дух.
Русское командование во главе с князем Андреем повело
осаду в стремительном темпе, стараясь упорным, непрерывным
натиском быстрее сломить сопротивление осажденных и добиться
победы.208 «Русские штурмовали и днем, и ночью, много было
нанесено сильных ударов» (стихи 1748—1749). Чтобы держать
206 Из текста хроники можно заключить, что русский отряд хотел «за-
бить сваями устье реки». Место устья Невы по отношению к Ландскроне ука-
зано правильно: «две мили пути или две морских мили», примерно 6 км (та-
ково и сейчас расстояние от устья Охты до впадения Невы в море). Из дальней-
шего текста видно, что около устья Невы русским отрядом действительно
были приготовлены необходимые материалы, бревна и сваи, их видели послан-
ные в разведку шведские воины. Однако непонятно, что в действительности
хотел здесь сделать русский отряд. Забить сваи в русло широкой и полновод-
ной Невы для преграждения движения судов — дело трудновыполнимое и
при современной технике, не то что в средние века (этого не учли авторы,
всерьез поверившие данному объяснению хроники: Strinnholm А. М. Svenska
[plkets historia, s. 61; Hornborg E. 1) Finlands havder, s. 223; 2) Kampen om
Ostersjon, s. 65; Jaakkola J. Suomen varhaiskeskiaika, 1958, s. 395). Может
быть, предполагалось сделать через всю реку плавучую преграду из связан-
ных в несколько рядов бревен (нечто вроде плавучего моста)? Во всяком слу-
чае шведская крепость была взята до ожидавшегося прихода подкреплений,
и непонятное инженерное сооружение в устье Невы стало ненужным.
207 Правда, нельзя поверить цифре, приводимой в хронике, — «шест-
надцать человек, способных к бою». Если бы действительно из всего гарнизона
к началу русской осады уцелело всего 16 человек, некому было бы защищать
достаточно протяженные (150—200 м, см.: Hornborg Е. Finlands havder, s. 220)
крепостные стены и крепость была бы взята сразу; однако, судя по сведениям
хроники, осада продолжалась несколько дней.
208 Помимо желания решить исход борьбы быстрым натиском имело зна-
чение и стремление взять шведскую крепость до начала навигации и до воз-
можного подхода с моря подкрепления осажденным из Швеции.
59
врага в непрерывном напряжении, штурмующие отряды сменя-
лись — уставший отряд через определенный промежуток времени
заменялся новым, и приступ длился непрерывно несколько суток
подряд.
Гарнизон был страшно измотан длящимся день и ночь рус-
ским натиском. Ограниченная численность шведских воинов,
остававшихся в строю, не позволяла им сменяться на стенах кре-
пости, все участки которых нужно было обеспечить защитниками.
Гарнизон терпел большой урон от осаждавших, шведских воинов
становилось все меньше. И через несколько суток непрерывного
штурма наступил неизбежный при сложившемся соотношении
сил перелом. Внутри крепости вспыхнул пожар, и гарнизон уже
не смог больше удерживать оборону. Русские воины ворвались
на стены и далее внутрь крепости.
Часть шведских воинов была перебита сразу же. К тому вре-
мени на стенах оставались уже не ряды гарнизона, а отдельные
воины, разбросанные на различных участках стен, и «каждый
погибал в своем углу». Часть защитников с комендантом Стеном
во главе (видимо, в эту группу входили главным образом знатные
воины) укрылась в каком-то погребе 209 внутри крепости и про-
должала сопротивляться.
Как сообщает далее хроника, комендант крепости Стен пред-
ложил русским, что его воины готовы капитулировать при усло-
вии, если им сохранят жизнь. Однако рыцарь Торкиль Андерссон
счел позорным сдаваться и пронзил насмерть копьём русского
воина, видимо, находившегося уже в погребе и, возможно, соби-
равшегося вести разговор об условиях сдачи. И тогда жаркая
схватка возобновилась, причем предательский удар шведского
рыцаря во время уже начавшихся переговоров вряд ли мог улуч-
шить отношение русских воинов к своим обреченным на пораже-
ние противникам. Схватка, начавшаяся в погребе, длилась еще
какое-то время, пока вновь не приступили к переговорам.210
Шведы согласились прекратить уже безнадежное сопротивление
при условии, что им сохранят жизнь. После этого они вышли
из погреба и сдались. Бой был кончен, судьба крепости решена.
Перед победителями, великим князем Андреем Городецким
и новгородскими воеводами, встал вопрос, как поступать дальше
с захваченной крепостью. Штурм, произведенный, по всей види-
мости, без применения метательной артиллерии (иначе об этом
209 Kallare — «погреб», подвал, притом, скорее, не земляной, а камеи
ный или кирпичный. Видимо, это был сделанный еще предыдущим летом’
в сезон строительных работ, углубленный в землю погреб для хранения при"
пасов или для каких-то иных хозяйственных целей.
210 Впрочем, возможно также, что в памяти шведского воина, инфор-
матора автора хроники, очевидно, участвовавшего в схватке в крепостном
погребе (иначе он бы не знал, что там происходило), произошло за 20 лет
некоторое смешение последовательности событий (длившихся, видимо, ко-
роткое время и в горячке боя). В действительности же переговоры с русскими
внутри погреба велись только один раз, а не дважды, как описывается в хро-
нике.
60
сообщили бы летопись или хроника), не должен был нанести осо-
бого вреда главным оборонительным сооружениям — рву и валу.
Стена (или палисад) и башни могли пострадать от возникшего
в крепости пожара, но при желании их можно было бы без боль-
шого труда восстановить. Иными словами, оказавшаяся в русских
руках крепость, сооруженная захватчиками около устья Невы,
в чрезвычайно важном для Новгородской земли стратегическом
пункте, могла быть быстро вновь приведена в боевую готовность
и поставлена на службу законным владельцам данной территории;
она могла взять на себя охрану важнейшего русского выхода
к морю от новых нападений чужеземных завоевателей. Однако
эта возможность использована не была. Видимо, возобладала
старая традиционная новгородская политическая линия в этом
вопросе — стремление держать неукрепленными морское побе-
режье, берега и устье Невы (и Наровы) из опасения, что крепость,
построенная на берегу моря или в устье Невы, легко может под-
вергнуться неожиданному нападению из-за моря и стать жертвой
завоевателей, может быть захвачена врагом и использована им
для закрепления в исключительно важнОлМ стратегическом пункте
новгородской территории. И эта стратегическая линия сохраня-
лась и дальше, вплоть до конца существования Новгородской
боярской республики. До конца XV в. в устьях Невы и Наровы
русские не строили крепостей.
Князь Андрей и новгородские военачальники, очевидно, при-
няли решение уничтожить построенную врагами крепость. Об этом
свидетельствуют описанные и в хронике, и в летописи реальные
действия победителей. По словам хроники, «и добыча была взята,
и крепость сожжена» (стих 1801); по сведениям летописи, «град
запалиша и розгребоша». Оба источника говорят, что в деле унич-
тожения крепости главным было сожжение; 211 видимо, сжига-
лись деревянные стены и башни, и деревянные постройки (ка-
зармы), и склады внутри крепости, сжигалось все, что уцелело
от пожара, вспыхнувшего в момент взятия крепости. Затем нов-
городцы, по всей видимости, «розгребоша» (разгребли, разнесли)
крепостной вал, вероятнее всего, засыпали им ров. По словам
хрониста, «немногое уцелело от огня». А затем новгородские и
«низовские» полки отправились обратно в Новгород, «и увели с со-
бой пленных» 212 (стих 1803). На месте гордой и неприступной
вражеской крепости осталось пустое место.
Нам неизвестно, как реагировала Швеция на это событие.
Существует предположение, что с началом навигации 1301 г.
211 Тем самым еще раз очень убедительно подтверждается, что крепость
была в основном построена из дерева и не имела каменных сооружений.
Об уничтожении каких-либо каменных построек ни один источник не говорит
ни слова.
212 По словам летописи, пленных шведов «извязавше поведоша с города».
Хроника добавляет интересную подробность — «пленных поделили» (стих
1800). Видимо, захваченных в Ландскроне пленных поделили между собой
новгородские и «низовские» полки.
G1
из Швеции в Ландскрону были посланы корабли с продоволь-
ствием и сменой для гарнизона, но они не дошли до места, узнав
где-то по дороге (в финляндских шхерах?) о случившейся ката-
строфе.213 Подобное предположение вероятно, но оно не осно-
вывается на показаниях источников. Узнав о катастрофе, пра-
вящие круги Шведского государства уже не стали предпринимать
новых попыток овладения Невой — было ясно, что Швеция не
обладает достаточными силами для осуществления этой идеи.
Самая крупная попытка Швеции захватить устье Невы и главный
русский выход к морю, попытка дальше, чем когда-либо ранее,
проникнуть на восток Балтики, в новгородские владения,214
закончилась полным и бесславным поражением.
Победа, одержанная на берегах Невы, была событием обще-
русского значения. Новгород в одиночку не смог изгнать врагов
со своей территории, и ему на помощь пришли военные силы
основных областей Русской земли. Поход совершился под руко-
водством официального главы русской государственности, вели-
кого князя Андрея Александровича.215 216 Вся Русь двинулась на
освобождение своего важнейшего выхода к морю и нанесла сокру-
шительное поражение захватчикам.
Память об этом страшном поражении долго сохранялась
в Швеции. Лишь спустя почти полвека шведские правящие круги
решились предпринять новую попытку завоевания берегов Невы.
Катастрофа, происшедшая на Неве, крах самого крупного внеш-
неполитического предприятия Тюргильса Кнутссона, имела серь-
езные внутриполитические последствия для правителя Швед-
ского государства. Марек намеревался большим победоносным
походом на Неву не только усилить внешнеполитическое могу-
щество Швеции, но и прочно укрепить собственные позиции внутри
страны. Полный провал этой операции ослабил позиции главы
государства и, по всей видимости, явился первым шагом на пути
к его политическому крушению.
Победа Новгорода и всей Руси на Неве имела важные внешне-
политические последствия. Невский путь был освобожден от вра-
жеской угрозы и вновь открыт для свободного плавания торго-
вых кораблей из заморских стран. В то же лето в Новгород при-
были ганзейские послы (представители Любека, Готланда и Риги)
и договорились о возобновлении морской торговли между Ганзой
и Новгородом по Финскому заливу и Неве; Новгород дал обычную
гарантию безопасности проезда ганзейских купцов через под-
213 Hornborg Е. Finlands havder, s. 224.
214 Strinnholm A. M. Svenska folkets historia, s. 62; Hornborg E, Finlands
havder, s. 224.
216 По словам H. M. Карамзина (История государства Российского,
кн. I, т. IV, стб. 102), этот победоносный поход для освобождения берегов
Невы от иноземных завоевателей «остался в летописях единственным досто-
хвальным делом» великого князя Андрея. Андрей Городецкий большую часть
времени своего великого княжения (1294—1304 гг.) занимался феодальными
междоусобицами и не гнушался в борьбе с князьями-соперниками прибегать
к помощи татар.
G2
властные новгородцам территории.216 Тем самым были значительно
упрочены политические отношения Ганзы и Новгорода; на Неве
и Финском заливе, а также шире — в восточной части Балтики
восстанавливались мир и мирная торговля между различными
странами.
Улучшение общей политической ситуации на Балтике, нача-
тое в 1301 г. освобождением Невского пути от шведских захват-
чиков, продолжалось и в последующие годы. В 1302 г. Новгород
провел переговоры с наместниками датского короля в Ревеле
(Таллине) и заключил договор о мирных отношениях с Данией.216 217
В 1303 г. и Швеция вынуждена была сделать шаг для смягчения
политической обстановки на Балтике. Король Биргер признал
право любекских купцов на свободное плавание по тому самому
Невскому пути, который шведские войска пытались захватить
всего три года тому назад.218 Тем самым Шведскому государству
пришлось официально признать полный провал своих завоева-
тельных планов.
216 Грамоты Великого Новгорода и Пскова, № 34.
217 Там же, № 35; Новг. I летопись, с. 91, 331.
218 Rydberg О. S. Sveriges traktater. . ., I, № 155. — Право было пре-
доставлено при условии, что купцы не будут провозить запрещенные товары
(металлы и оружие), сроком на один год, но, очевидно, оно регулярно возоб-
новлялось и позднее (Jaakkola J. Suomen varhaiskeskiaika, 1958, s. 396;
см. также: A minoff Т. G. Mellan svardet och kroksabeln, s. 96; Yrving H. Got-
lands medeltid. Visby, 1978, s. 36).
.............
ГЛАВА ВТОРАЯ
БОРЬБА РУСИ С ШВЕДСКОЙ ЭКСПАНСИЕЙ
В ПЕРВЫЕ ДЕСЯТИЛЕТИЯ XIV в.
После провала невского похода Тюргильса Кнутссона воен-
ные действия продолжались еще свыше 20 лет, но Швеция больше
не предпринимала крупных завоевательных операций по захвату
русских владений.
Прекращение Шведским государством крупных завоеватель-
ных действий было вызвано изменением внутриполитической
обстановки в стране. После непродолжительного периода стаби-
лизации и укрепления государственной власти под руководством
Тюргильса Кнутссона (1290-е гг.) в Швеции вновь начался период
острой внутренней междоусобной борьбы, формально — между
королем Биргером и его братьями, фактически — между различ-
ными группировками феодального класса. Как уже говорилось
выше, провал крупнейшей внешнеполитической операции Тюр-
гильса Кнутссона — его похода на Неву — привел к ослаблению
позиций Тюргильса в правящих кругах Швеции и ускорил его
падение.
Враги Тюргильса Кнутссона подняли голову, борьба против
его власти обострилась и в 1305 г. завершилась торжеством его
противников. Многолетний правитель страны был отстранен от
власти и в следующем году казнен. Но острая внутриполитиче-
ская борьба продолжалась до конца второго десятилетия XIV в.
В это время правящим кругам феодальной Швеции, поглощенным
внутренней борьбой, некогда было заниматься восточной экспан-
сией. Не было у них и реальных возможностей предпринимать
крупные завоевательные операции на востоке Балтики, ибо под-
нять всю Швецию для большого заморского похода мог лишь
сильный правитель, которому подчинялась вся страна.
Борьба между двумя государствами продолжалась в форме
операций меньшего масштаба, сосредоточившихся в основном на
Карельском перешейке, но затрагивавших и давно подвластные
шведам области Финляндии. Притом характерно, что действия
сторон носили не только чисто военный, но и политический харак-
тер — борьба велась также за политические симпатии населения
пограничной территории.
Основной целью более чем 20-летней борьбы был Карельский
перешеек. Сохранение в шведских руках западной части Карель-
ского перешейка с Выборгом представляло постоянную угрозу
64
для Невского пути — важнейшей водной артерии Новгородского
государства, связывавшей Новгород с морем. Берега Невы в любой
момент могли стать жертвой вражеского нападения с суши и моря.
Поэтому Русь стремилась изгнать шведских захватчиков из за-
падных погостов Корельской земли, обеспечить безопасность
Невского пути. С другой стороны, шведские завоеватели, овла-
дев западными, наименее населенными и экономически менее раз-
витыми погостами Корельской земли, стремились к захвату глав-
ной части этой земли — карельского Приладожья, где жила ос-
новная масса карельского населения. Захват восточной половины
Карельского перешейка был желателен шведам и по стратегиче-
ским соображениям — чтобы обезопасить недавно построенный
на завоеванной земле Выборг от возможных нападений из лежав-
шего совсем рядом и находившегося в руках Руси карельского
Приладожья.
Для русско-шведской борьбы первых десятилетий XIV в.
(в отличие от 80-х и 90-х гг. XIII в.) характерна также большая
активность русской стороны. Если в 80—90-е гг. XIII в. Русь
преимущественно отбивалась, отражала вражеские нападения на
русской территории, то в 1310-е и в начале 1320-х гг. с русской
стороны неоднократно предпринимались активные операции на
территории противника.
К сожалению, нужно еще отметить, что для первых десятилетий
XIV в., после невского похода Тюргильса Кнутссона, вновь ощу-
щаются бедность и неполнота сведений в источниках. Самый цен-
ный и богатый источник для конца XIII и начала XIV в. — хро-
ника Эрика — после рассказа о невском походе 1300—1301 гг.
больше не содержит никаких данных по истории русско-шведских
отношений. В нашем распоряжении имеются лишь немногие ску-
пые известия новгородских летописей и финляндской епископской
хроники. По-видимому, источники сохранили нам сведения да-
леко не обо всех событиях русско-шведской борьбы 1301—1323 гг.;
в действительности пограничных столкновений, вероятно, было
больше.
Захват шведами Западной Карелии и закрепление ее под их
властью в результате постройки Выборгского замка вынудили
новгородское правительство предпринять специальные меры по
упрочиванию под русской властью основной части Корельской
земли.1 * * * 5 Одна из этих мер нам известна из прямого (хотя и крат-
1 Большинство финских историков, стоявших на антирусских позициях,
считали, что Карелия до начала XIV в. не находилась под властью Новгорода
или в зависимости от него, а была самостоятельной и будто бы только в резуль-
тате действий начала XIV в. новгородцам удалось захватить и подчинить себе
основную часть Карелии. Захват и подчинение новгородцами основных
погостов Карелии в первые годы XIV в. связываются с происшедшим в пред-
шествующие годы (в 1293 г.) завоеванием шведами Западной Карелии и со
стремлением русских пе допустить распространения шведской власти на
всю карельскую территорию. Впервые это построение выдвинул Г. 3. Ирье-
Коскинен (Vrjд-Koskinen G. Z. Finnische Geschichte. Leipzig, 1874, S. 10,
15—-16). В недавнее время то же построение развил Я. Яккола, связав его со
5 И. П. Шаскольский 65
кого) рассказа Новгородской летописи. В 1310 г. «ходиша новго-
родци в лодьях и в лоивах в озеро, и идоша в реку Узьерву,
и срубиша город на порозе нов, ветхыи сметавше».2 Новгородское
войско на судах проследовало через Волхов и Ладожское озеро
в устье р. Узьервы (Вуоксы) 3 к Кореле, разобрало старые, обвет-
шавшие укрепления городского детинца и построило укрепления
на новом месте. По данным А. Н. Кирпичникова,4 кексгольмская
крепость первоначально находилась у устья р. Вуоксы, и только
в рассматриваемое здесь время, в 1310 г., местом для возведения
новой крепости вместо «ветхой» был избран лежащий у одного из
порогов р. Вуоксы остров, на котором и был построен «Корель-
ский городок». Выражение «срубиша город» ясно указывает на
то, что вновь возведенные (как, вероятно, и прежние) укрепления
были сооружены из дерева; скорее всего речь идет о бревенчатых
стенах. Есть все основания полагать, что новая крепость была бо-
лее прочной и сильной, чем ее предшественница. Судя по имею-
щимся (весьма небогатым) данным источников, существовавшие
до тех пор укрепления Корелы были возведены самим карельским
населением и отражали уровень фортификации, достигнутый
карелами на высшей стадии родо-племенного строя. По-видимому,
лишь в 1310 г. строительством укреплений в Кореле занялись
новгородцы (новгородские мастера «городового дела»), и тогда
оборонительные сооружения Корельской крепости были подняты
на уровень фортификационного искусства Древней Руси.
Другое мероприятие нам известно гораздо хуже, по случай-
ному упоминанию в грамоте, посланной в 1307 или 1308 гг. из
Новгорода великому князю Михаилу Ярославовичу тверскому,
являвшемуся в то время и князем новгородским. В грамоте, между
прочим, говорится, что «Бориса Константиновича кърмил Нов-
город Корелою. . .».5 Видимо, новгородские правящие круги * 2 3 4 * 6
своей общей антирусской концепцией истории Финляндии и Карелии. Яккола
трактует излагаемые нами ниже мероприятия новгородского правительства
как «планомерный русский захват», как принявшие «организованный харак-
тер» акты «захватнической политики новгородцев» (Jaakkola J. Suomen varhai-
skeskiaika. Porvoo; Helsinki, 1958, s. 409). Это построение находится в резком
противоречии с конкретными фактами карельской истории, ясно показываю-
щими, что Карелия с XI—XII вв. (а вероятно, и ранее) находилась под,
властью Древней Руси. Мероприятия новгородского правительства первых лет
XIV в. действительно были вызваны происшедшим в 1293 г. завоеванием шве-
дами западных карельских погостов, но эти действия Новгорода не означали
подчинения до тех пор никому не принадлежавшей территории, а являлись
лишь мерами по укреплению новгородской власти в области, уже несколько
веков находившейся в составе Новгородского государства.
2 Новг. I летопись, с. 92—93, 333.
3 Узьерва — от карельского Uusijarvi — «Новое озеро». Так назывался
нижний широкий плес р. Вуоксы, разлившейся невдалеке от устья в длинное
озеро.
4 Кирпичников А. Н. 1) Историко-археологические исследования древней
Корелы: «Корельский город» XIV в. — В кн.: Финно-угры и славяне. Л.,
1979, с. 55—60; 2) Каменные крепости Новгородской земли. Л., 1984, с. 123—
126.
6 Грамоты Великого Новгорода и Пскова. М.; Л., 1949, № 8.
66
Для укрепления русской власти в Корельской земле назначили
туда в качестве представителя русской администрации князя
Бориса Константиновича, как полагают, младшего представителя
тверской княжеской семьи,6 единственный раз в данном документе
упоминаемого на страницах письменных источников. Второй раз
служилый князь (и не один, а со своей дружиной) был помещен
в Кореле в 1333—1338 гг., и с 80-х гг. того же века на несколько
десятилетий это стало постоянным явлением. Наличие в Кореле
русского служилого князя с дружиной должно было обеспечить
оборону города (и тем самым сохранение русской власти в Корель-
ской земле) на случай неожиданного нападения из лежав-
ших рядом, захваченных шведами западных карельских по-
гостов.
Однако первый опыт помещения в Кореле служилого князя
оказался неудачным. Князь Борис Константинович не сумел
наладить отношения с местным карельским населением. Из пре-
дельно краткого известия грамоты трудно понять суть происшед-
ших событий. По словам грамоты, «Бориса Константиновича
кърмил Новгород Корелою, и он Корелу всю истерял и за немце
загонил». Что значит «Корелу всю истерял», «за немце загонил»?
Нельзя же предполагать всерьез,6 7 что все карельское население
ушло с насиженных веками мест под власть «свейских немцев».
Ясно только, что служилый князь вступил в острый конфликт
с отданным под его управление населением и, вероятно, вызвал
в Корельской земле недовольство по крайней мере какой-то части
жителей русской властью; возможно, что часть карел даже вынуж-
дена была бежать за шведский рубеж. Из последующего текста
грамоты можно понять, что новгородским властям пришлось дать
отставку незадачливому князьку и отправить его обратно в Твер-
скую землю.8
Время пребывания Бориса Константиновича в роли служилого
князя в Кореле может быть определено лишь приблизительно.
Грамота датируется 1307—1308 гг.; из текста грамоты видно, что
Борис сумел за время нахождения в Кореле купить себе села
и, кроме того, по-видимому, какие-то села присвоил себе без по-
купки. На эти хозяйственные операции и на другие действия,
возбудившие недовольство в среде карельского населения, должно
было потребоваться по крайней мере несколько лет. Видимо,
Борис Константинович находился в Кореле с начала 1300-х гг.
и до времени отправки грамоты — до 1307—1308 гг.
6 Это предположение основано на том, что на его поведение жалуются
старшему в тверской княжеской семье — великому князю тверскому.
7 Так понял этот текст только Я. Яккола (Jaakkola J. Soumen varhais-
keskiaika, 1958, s. 409).
8 Новгород в указанной выше грамоте потребовал предания Бориса
Константиновича суду (Мюллер Р. Б. Комментарий к разделу «Летописные
известия о карелах». — В кн.: Материалы по истории Карелии. XII—XVI вв.
Петрозаводск, 1941, с. 77).
5*
67
Весьма возможно, что правы исследователи,9 связывавшие
неудачную деятельность Бориса Константиновича в Корельской
земле с событиями, происшедшими в Кореле в 1314 г. По летопис-
ному известию, в 1314 г. жители г. Корелы подняли восстание
против русской власти, перебили русских жителей города и ввели
в город «немец», т. е. шведов.10 Это первый случай, когда какая-то
группа населения карельского Приладожья открыто восстала
против русской власти, и восстание это скорее всего может быть
объяснено предшествующими событиями — деятельностью князя
Бориса Константиновича. Шведы (очевидно, шведская админи-
страция Западной Карелии) не замедлили воспользоваться от-
крывшейся возможностью и попытаться захватить г. Корелу и
основную часть Корельской земли.
Однако и на этот раз шведская операция по овладению Коре-
лой кончилась неудачей. В Новгороде было быстро собрано вой-
ско и во главе с наместником Федором отправлено к Кореле.
Тогда в среде населения г. Корелы вновь одержали верх сторон-
ники русской власти, впустившие русские войска в город. Нахо-
дившийся в Кореле (видимо, немногочисленный) отряд шведов
и оставшиеся на их стороне изменники из числа местного насе-
ления были перебиты новгородцами.11 Русская власть в Кореле
и Корельской земле была восстановлена.12
9 Мюллер Р, Б. Комментарий. . ., с. 76—77; Hornborg Е. Finlands havder.
Helsingfors, 1, 1944, s. 233; Suornen historian kasikirja. Porvoo—Helsinki,
1949, 1, s. 163; Kibujo E. Inkerin vaiheita keskiajasta 1700-luvun loppuun. —
In: Inkerin sournalaisten historiasta. Jyvaskyla, 1969, s. 16; Kirktnen H, Karjala
idan kulttuuripiirissa. Helsinki, 1963, s. 98.
10 «Избиша Корела городчан, кто был Руси в Корельском городке, и
въведоша к себе Немець» (Новг. I летопись, с. 94; ср. с. 335).
11 «Новгородци же с наместипикомь Федоромь идоша на них, и переда-
шася Корела, и избиша повгородци Немець и Корелу переветников» (Новг. I
летопись, с. 94, 335).
12 С. С. Гадзяцкнй в своих работах, писавшихся еще в конце 1930-х—
начале 1940-х гг., предложил трактовать восстание в Кореле 1314 г. как пер-
вое антифеодальное восстание карельского крестьянства (Гадзяцкнй С. С.
1) Карелы и Карелия в новгородское время. Петрозаводск, 1941, с. 158—159;
2) Каролы в XIII—XV вв. — В кн.: Очерки истории СССР. XIV— XV вв.
М., 1953, с. 62. — См. также его предисловие к книге «Материалы по истории
Карелии XII —XV 1 вв.» (Петрозаводск, 1941, с. 21)). В своей концепции
С. С. Гадзяцкнй исходил из предположения, что в Карелии к началу XIV в.
уже установились феодальные отношения и, в частности, феодальное земле-
владение. Это видно из грамоты Новгорода Михаилу Ярославичу тверскому
1307—1308 гг., в которой упоминаются купленные Борисом Константинови-
чем и насильственно захваченные им карельские села. А раз уже существо-
вало феодальное землевладение, то перебитые восставшими карелами «город-
чане», русские по национальности, жившие к моменту восстания в Кореле,
по мнению С. С. Гадзяцкого, должны были быть русскими вотчинниками, ПО'
скольку из писцовых книг (подразумеваются писцовые книги рубежа XV—
XVI вв.) известно, что вотчинники в Новгородском государстве большей частью
жили в городах. Следовательно, события 1314 г. были восстанием карельского
крестьянства против русских крупных землевладельцев-вотчинников. Сход-
ное мнение независимо от Гадзяцкого высказал и Яккола (Jaakkola J. Suornen
varhaiskeskiaika, 1958, s. 473).
68
Кроме попытки захвата Корелы. предпринятой в 1314 г.,
с шведской стороны во втором десятилетии XIV в. неоднократно
производились нападения на важнейшую водную артерию Новго-
рода, связывавшую его с Западом, — на Неву, Ладожское озеро
и низовья Волхова.
Прежде всего шведы производили набеги на торговые суда,
совершавшие плавание по Ладожскому озеру и Неве (вероятно,
далеко не все подобные нападения оказались отраженными в до-
шедших до нас письменных сеточниках). Из ганзейских докумен-
тов известно, что в 1311 г. шведские суда совершили грабитель-
ские нападения на любекские торговые корабли на Неве и на Ла-
дожском озере и захватили большие ценности, принадлежавшие
любекским купцам.13 Ограбления любекских купцов вызвали рез-
Для правильною понимания этого построения нужно учитывать, что оно
возникло в конце 1930-х гг.. вскоре после того как в первой половине и се-
редине 1930-х гг. Б. Д. Грековым и другими советскими учеными была впер-
вые разработана марксистская концепция развития феодализма в Древней
Руси и когда историки русского феодализма впервые стали выявлять сведе-
ния о классовой борьбе крестьянства против феодалов, причем не обошлось
и без некоторых увлечений, примером которых может служить изложенное
построение Гадзяцкого. В действительности из летописного текста совершенно
не вытекает, что жившие в Коропе русские «городчане» были феодалами;
ссылка па сведения писцовых книг неубедительна, поскольку они составлялись
почти два столетия спустя. Писцовая книга Вотской пятины 1500 г., охваты-
вающая Корельский уезд, скорее свидетельствует против мнения Гадзяцкого:
в конце XV в. на территории Норильского уезда почти не было земельны?; вла-
дений новгородских бояр (История Карелии с древнейших времен до сере-
дины XVIII в. Петрозаводск, 1952, с. 108), тем более нет оснований предпо-
лагать наличие подобных владений двумя веками ранее.
В свое построение Гадзяцкий ввел и гипотетически реконструируемых им
карельских вотчинников: именно они использовали крестьянское восстание
для борьбы со своими конкурентами, русскими феодалами, и впустили в г. Ко-
релу шведов; именно карельские феодалы и были изменниками, «переветпи-
ками», а карельские крестьяне не стали их поддерживать и при подходе нов-
городских войск перешли на сторон у русских. Эта часть построения — чи-
стый домысел, который автор и не пытался как-то обосновать.
В действительности источник не дает никаких сведений об антифеодальном
характере восстания 1315 г.; в тексте летописи ничего не говорится о массо-
вом выступлении крестьянства края, речь идет о восстании в г. Кореле и,
может быть, в его ближайших окрестностях. II из летописного текста можно
лишь заключить, что восстание носило политический характер, было направ-
лено против русской власти.
.13 Сведения об этих пиратских нападениях содержатся в одном документе,
сохранившемся в Любекском архиве (и до сих пор не использовавшемся в рус-
ской историографии): «Лето Господне 1311. Эгбертус Кемпе на озере, которое
называется Ладожское, лишился 23-х [вещей] прекрасной работы. Также
шведы ограбили в Неве одно судно, из-за. чего граждане Любека лишились
пяти тысяч марок новгородских денег. . .» (Urkundenbuch der Stadt Lu-
beck. Lubeck, 1858, T. II, II. 1, S. 567; то же см.: Hansische Urkundenbuch.
Halle, 1879, Bd II, № 219; Neovius A. Akter och undersdekningar rorande
Finlands historia intill Ar 1401. — Historiallinen arkisto. Helsinki, 1912,
XXIII, I, 3, c. 122;см. также: Jaakkola J. Suomen varhaiskeskiaika, 1958, s. 417—
418). Были ли, как полагают некоторые авторы (Aminoff Т. G. Mc-llan svardet
och kroksabeln. Helsingfors, 1943, s. 99; Jaakkola J. Suomen varhaiskeskiaika,
1958, s. 417; Kirkinen H. Karjala. . ., s. 99), шведские нападения на торговые
суда на Неве и Ладоге летом 1311 г. прямым ответом на русский поход 1311 г.
69
кос негодование i. 1 апзейскОхМ союзе п в его крупнейшем ЦейтрО
на Балтике — Любеке. Видимо, пиратские нападения шведских
кораблей на торговые суда на Неве и Ладожском озере создали
в этом районе весьма напряженную ситуацию, поставившую под
угрозу само функционирование важнейшего торгового пути с За-
пада в Новгород. Любекские власти стали решительно требовать
от Швеции (ослабленной в то время междоусобной борьбой короля
Биргера с его братьями — герцогами Эриком и Вальдемаром)
вернуть похищенные товары и восстановить нормальные условия
для торгового плавания из Балтики в Новгород. Шведским пра-
вителям, заинтересованным в сохранении нормальных отношений
с главным внешнеторговым партнером Швеции — Любеком, при-
шлось пойти на уступки и в частном вопросе — о возмещении
убытков ограбленных на Неве и Ладоге любекских купцов,* 14 —
и в общем вопросе — о восстановлении свободного судоходства
ганзейских купцов на Невско-ладожском торговом пути.15 16 Любеку
в Финляндию (о нем см. ниже, с. 72—78), или же эти события не связаны,
сказать трудно. Тем более нельзя определенно утверждать, как это делает
Аминов {Aminoff Т. G, Mellan svardet och kroksabeln, s. 99), что это напа-
дение было совершенно финляндскими воинскими силами, подвластными в то
время братьям короля Биргера, герцогам Эрику и Вальдемару (Финляндия
с 1308 г. стала удельным княжеством обоих герцогов).
14 Любекские городские власти, получив донесения об ограблении шве-
дами любекских купеческих кораблей на Неве и Ладожском озере, обратились
с жалобой к герцогу Эрику, правившему в то время большей частью Швеции
и Финляндией и несшему Ответственность за нападения, совершавшиеся его
подданными с финляндской территории. Сама грамота любекских властей
герцогу Эрику не дошла до наших дней, но сохранилась ответная грамота
Эрика г. Любеку от 3 ноября 1312 г. (Hansische Urkundenbuch, Bd II, S. 89;
Neovius A. Akter. . ., S. 123), в которой герцог дал обещание добиться воз-
вращения похищенных его подданными товаров их владельцам — любекским
купцам. См. также: Jaakkola J. Suomen varhaiskeskiaika, 1958, s. 418.
16 От имени шведских правителей, герцогов Эрика и Вальдемара, 15 ав-
густа 1312 г. была отправлена грамота властям г. Любека {Rydberg О. S.
Sverges traktater med frammande magter. Stockholm, bd I, 1877, № 176),
в которой гражданам Любека и другим купцам гарантировалось право сво-
бодного проезда по Неве и далее до Новгорода, а также в шведские владения
на побережье и подтверждались прежние привилегии. Примечательно при
этом, что гарантировалось право безопасного проезда по путям, находившимся
далеко за пределами шведских владений (Нева, Ладожское озеро). Тем самым
косвенно подтверждалось, что эти пути в предшествующее время находились
в сфере деятельности шведских военных кораблей. Притом, как подчеркивает
Я. Яккола, это был первый документ, в котором шведской Финляндией офи-
циально признавалась свобода торговли па р. Неве {Jaakkola J, Suomen var-
haiskeskiaika, 1958, s. 418). Важно также, что это был первый случай, когда
со шведской стороны давалось согласие на ведение ганзейскими купцами тор-
говли с Новгородом без всяких ограничений в составе товаров, т. е. без за-
прещения провозить военные материалы и оружие, как это делалось всегда
во всех предшествующих аналогичных документах {Aminoff Т. G. Mellan
svardet och kroksabeln, s. 99—100; Yrving II, Gotlands medeltid. Visby,
1978, s. 37), исходивших от Швеции или поддерживавшей ее римской церкви.
Летом 1313 г. аналогичная грамота (о праве свободного проезда по Неве
в Русь) была выдана королем Биргером жителям г. Висби, правда, без права
провоза запрещенных товаров {Rydberg О. S. Sverges traktater. . ., № 180;
см. также: Aminoff Т, G. Mellan svardet och kroksabeln, s. 100; Jaakkola J.
Suomen varhaiskeskiaika. 1958, s. 419).
70
были даны необходимые гарантии, которые, видимо, понудили
шведские власти на время запретить своим подданным производить
нападения на торговых коммуникациях, ведших из Балтики
в Новгород.
Однако мирная обстановка на водных путях смогла сохраниться
недолго. По сведениям Новгородской первой летописи, уже
в 1313 г. шведский отряд, очевидно, на кораблях пройдя водным
путем через Неву и Ладожское озеро, неожиданно напал на Ла-
догу.16 Момент для нападения оказался весьма удачным — ла-
дожский посадник (на обязанности которого лежало руководство
обороной города) с городским ополчением отправился куда-то
«в войну»,16 17 город остался без защитников 18 и не мог отразить
неожиданное нападение шведов. Из текста летописи неясны ре-
зультаты шведского набега, сказано лишь, что нападающие «пож-
гоша» Ладогу. Сожгли ли они только неукрепленный посад (ши-
роко раскинувшийся по левому берегу Волхова), или были за-
хвачены и сожжены и обе ладожские крепости, земляная и камен-
ная, сказать трудно.
В 1317 г. «немцы» (очевидно, «свейские» немцы) пришли в Ла-
дожское озеро и перебили многих обонежских купцов,19 т. е.
купцов из Обонежья, направлявшихся на своих судах из устья
Свири через озеро к устью Волхова для проезда в Новгород.20
16 «... по грехомъ нашимъ изъехаша немци Ладогу и пожгоша» (Новг.
I летопись, с. 94; ср. с. 335). «Немци», — очевидно, «свейские» немцы, шведы.
17 «Выеха посадник ладожскыи с ладожаны в воину» (Новг. I летопись,
с. 94, 335). На какую войну, против кого — Новг. I летопись не сообщает.
Утверждение С. С. Гадзяцкого, что ладожане ушли в поход в Финляндию
(Гадзяцкий С. С. Карелы и Карелия. . ., с. 105), ни на чем не основано. В рав-
ной мере не подтверждается источниками предположение С. Н. Орлова, что
ладожский гарнизон ушел на войну с Суздальским княжеством (Орлов С. Н.
Старая Ладога. Л., 1960, с. 52). Правда, в Никоновской летописи дается
уточнение: «. . .посадник ладожский иде с ладожаны ратью на Немцы»
(ПСРЛ. СПб., 1885, т. X, с. 178). Однако нет уверенности, что это уточнение
заимствовано из источника более полного, чем Новгородская первая ле-
топись; возможно, что слова «на Немцы» добавил кто-то из составителей
летописных сводов, предшествовавших Никоновской летописи, основываясь
па общих рассуждениях (с кем же ладожане могли воевать, как не с немцами).
Нет уверенности и в достоверности других дополнительных сведений Нико-
новской летописи: о том, что напавшие немцы «Ладогу взяша и сожгоша»
(в Новг. I летописи — только «сожгоша»), и о том, что немцы «люди в полой
поведоша, и со многим богатством возвратишася восвояси» (в Новг. I летописи
этого пет). Не были ли эти дополнения добавлены позднее кем-либо из летопис-
ных сводчиков от себя, па основе общих соображений (раз напали и не встре-
тили сопротивления, значит, ограбили и увели пленных)?
18 Знали ли, как безоговорочно утверждает С. С. Гадзяцкий (Карелы
и Карелия. . ., с. 105), шведы, что ладожское ополчение ушло в поход, или
их нападение случайно пришлось на то время, когда город оказался без-
защитным, сказать трудно, поскольку неясно, куда ладожане отправились
«в войну».
19 Новг. I летопись, с. 95, 337.
20 По вероятному мнению Я. Якколы и X. Киркинсна, нападение было
совершено шведскими военными силами из Выборга (Jaakkola J. Suomen
varhaiskeskiaika, 1958, s. 425; Kirkinen H. Karjala. . ., s. 100). Однако вряд ли
прав Киркинен, предполагая, что шведское нападение было предпринять»
71
С новгородской стороны во втором десятилетии XIV в. дважды
были предприняты активные наступательные операции против
шведов.
В 1311 г. новгородское войско отправилось морем, через Неву
и Финский залив, в подвластную шведам землю еми.21 Из рассказа
летописи видно, что это был не легкий пограничный набег неболь-
шого отряда, а тщательно подготовленный поход официального
новгородского войска,22 возглавленного служилым князем Дми-
трием Романовичем 23 и включавшего в свой состав именитых
бояр.24
Поскольку поход был совершен морским путем, очевидно, он
проходил в период навигации, скорее всего весной или в начале
лета, задолго до частых на Балтике осенних штормов.25
Судя по рассказу летописи, все движение русского войска
по территории Финляндии совершалось по рекам. Русское войско
на судах подошло к финляндскому побережью в одном пункте —
в районе устья «Купецкой» реки, покинуло после похода террито-
рию Финляндии и ушло в море («выидоша на море») в другом
пункте побережья — в районе устья р. «Перны» (?). Следовательно,
движение войска внутри страны, видимо, тоже совершалось на
тех же судах,26 оказавшихся пригодными для плавания и по морю,
и по рекам; и так как сплошного водного пути внутри страны
могло не быть, суда должны были быть достаточно портативными
для перетаскивания через волоки.
потому, что в шведских владениях стало известно об обострении проходившей
при участии Новгорода борьбы князей Юрия Даниловича московского и Ми-
хаила Ярославича тверского. Обострение борьбы произошло в предшеству-
ющем 1316 г.; да и масштабы шведского нападения были не так велики, и такое
нападение могло происходить в любой момент, вне связи с внутренней обста-
новкой на Руси.
21 По словам Новгородской первой летописи, поход был совершен «на
Немецьскую землю за море на Емь» (Новг. I летопись, с. 93). Выражение
«Немецьская земля» здесь дано не в этнографическом, а в политико-религи-
озном плане, как владение «свейских немцев» {Mikkola J. J. Novgorodernas
krigstag till Finland inlill ar 1311. — Historisk tidskrift for Finland, 1927.
№ 2, s. 75).
22 Jaakkola J. Suornen varhaiskeskiaika, 1958, s. 415.
23 Дмитрий Романович был сыном тоже служилого князя Романа Глебо-
вича, руководившего новгородским войском в 1294 г. во время его похода
на Выборг {Jaakkola J. Suornen varhaiskeskiaika, 1958, s. 415).
24 В летописи упоминается, что во время похода был убит «Костянтпп
Ильин сын Станимировича», видимо, боярин и сын именитого боярина.
25 И. И. Микко ла пытается уточнить время совершения похода, исполь-
зуя в следующих известиях той же летописной статьи 6819 г. указание на
пожар, происшедший 28 июня, и полагает, что, поскольку известие о походе
в Емскую землю было записано (в рамках той же летописной статьи) ранее,
чем известие о пожаре, то, следовательно, поход был произведен и завершен
до 28 июня {Mikkola J. J. Novgorodernas krigstag. . ., s. 76).
26 Допустимо было бы предположить, что русское войско на побережье
сошло с судов и двигалось внутрь страны по сухому пути вдоль берегов рею
Но в таком случае оно должно было бы вернуться на корабли в тот же пункт
побережья, где производилась высадка, чтобы сесть на ожидавшие здесь
корабли и уйти в море. Поскольку оказалось возможным уйти в море из
72
В летописном тексте о походе 1311 г. содержится ряд географи-
ческих названий, определяющих путь движения новгородского
войска по земле еми. К сожалению, эти названия, данные в не-
точной русской транскрипции с чужого языка, нелегко идентифи-
цировать с современными географическими названиями Южной
и Центральной Финляндии. Но, поскольку это единственный ран-
ний русский источник, содержащий несколько (5) географических
названий, относящихся к территории Финляндии, на протяжении
последних полутораста лет целый ряд финляндских ученых пыта-
лись найти решение этой историко-географической загадки.27
Разбор построений этих ученых не входит в нашу задачу, мы лишь
используем основные результаты дискуссии, мнения наиболее
компетентных исследователей.
Новгородское войско, как уже говорилось выше, на судах по-
дошло к побережью устья «Купецкой» реки, а оттуда оно двину-
лось внутрь страны по этой реке, затем по «Черной реке» до «го-
рода Ваная», имевшего «детинец» на высокой неприступной горе;
после трехдневной безуспешной осады «детинца» новгородское
войско направилось по рекам Кавгале и Перне обратно к морю.
Задача заключается в том, чтобы определить эти пять названий
на современной карте.
В решении данной задачи наметились два направления. Одни
ученые предполагают, что поход ограничился прибрежным райо-
ном, прилегающим к устью р. Кюмийоки. Другие исследователи
думают, что он был совершен от побережья внутрь страны, и
ищут «город Ваная» где-то во внутренних областях земли еми —
Тавастланда, предпочтительно около лежащего в восточной части
Тавастланда оз. Ваная (Ванаявеси).
другого пункта побережья, значит, поход и внутри страны совершался на
судах.
27 Hipping A. J. 1) Bemerkungen uber einen in den Russischen Chroniken
ervahnten Kriegszug der Russen nach Filmland. St.-Petersburg, 1820. 44 S.;
2) Utkast till en undersokning om Tyska landet i Finland. — Acta Societatis
scientiarum fennicae. Helsingfors, 1843, t. II, fasc. 1, s. 3—60; Akiander M.
Om Ankoper flodens lage. — Suomi. Helsingfors, 1846, s. 161—182; Rein G.
Forelasningar dfver Finlands historia. Helsingfors, 1870, I, s. 147—149; Rinne J.
Suomen keskiaikaiset makilinnat. Helsingfors, 1914, s. 278—279; Ailio J.
Novgorodilaisten retki Hameeseen. — Historiallinen Aikakauskirja, 1915,
s. 344—345; Mikkola J. J. 1) Novgorodilaisten sotaretki Hameeseen, v. 1311
ja sen edelliset suomalais-venalaiset suhteet. — Suomen Sotilasaikakauslehti,
1926, s. 155—168; 2) Novgorodernas krigstfig. . ., s. 73—79; Jaakkola J. 1) Suo-
men varhaiskeskiaika, 1938, s. 468—469; 2) Lisavalaisua novgorodilaisten
Hameen retkeen v. 1311. — Historiallinen Aikakauskirja, 1942, s. 63—80;
3) Muinaiscn Kukinjoen kauppapiiri. — Ibid., 1954, s. 177—186; Suomen hi-
storian kasikirja. Porvoo; Helsinki, 1949, I, s. 163; Niitemaa V. Hameen ke-
skiaika. — In: Hameen historia. Hameenlinna, 1955, I, s. 421. — В русской
Историографии об этом писали: Лерберг А. X. О жилищах еми. — В кн.:
Лерберг А. X. Исследования, служащие к объяснению древней русской
Истории. СПб., 1819, с. 149—155; Гиппинг А. И. Нева и Ниеншанц. СПб.,
1909, I, с. ИЗ—114, примеч. 83; Гадзяцкий С. С. Карелы и Карелия. . .,
с. 104—105; Мавродин В. В. Русское мореходство на Балтийском море
в XIII—XVI вв. — Учен. зап. ЛГУ, 1956. Сер. ист. наук, № 24, с. 174—175,
* др.
73
Первой точки зрения в XIX в. придерживался Л1. Акиандер,
а в недавние годы — И. И. Миккола (и вслед за ним Э. Хурнборг).
М. Акиандер связывал с летописной «Купецкой рекой» название
одного пункта на р. Кюмийоки — Ankapora, производимое им
из нижненемецкого языка и, по его мнению, означавшее «купец»,28
и предполагал, что первоначально это название распространялось
на всю реку и что р. Кюмийоки иод этим названием была известна
западноевропейским купцам.29 Однако это мнение Миккола не счел
убедительным, поскольку Ankapora — всего-навсего название
места лососиной ловли на берегу Кюмийоки, и к тому же название
это без сомнения финского происхождения (и потому не могло быть
связано с понятиями «купец», «покупать»).30 Более вероятно,
по мнению Микколы, связывать летописное название «Купецкая
река» с названием общины Kuuppis, расположенной вблизи
устья Кюмийоки, у речки Kuppis, теперь более известной как
речка ВгоЬу.31
Со своей стороны отметим, что мнение это не очень убеди-
тельно — текст летописи создает впечатление, что под названием
«Купецкая река» подразумевалась не маленькая речка (как речка
Kuppis), а крупная водная артерия, вдоль (и вблизи) которой
были расположены многие села, имелось немалое население, было
развито скотоводство и по которой пролегал путь во внутреннюю
часть страны.
Под «Черной рекой» Миккола подразумевает современный
Svartbacken — «Черный ручей», предполагая, что этот проток
ООО лет назад был несравненно более значительной водной арте-
рией.32
Конечный пункт похода, «город Ваная», Миккола ищет непода-
леку от морского побережья, около речки Svartbacken. Исходя
из летописного текста, в котором различаются «город Ваная» и его
стоявший на высокой горе «детинец», и учитывая указание ле-
тописи, что «город» был сожжен нападающими, Миккола высказал
28 Вероятно, Акиандер имел в виду голландский глагол «аапкореп» —
« покупать», «скупать» (Mikkola J.J. Novgorodernas krigst&g. . ., s. 77).
29 Akiander M. Om Ankoper Hodens lage, s. 161—182.
30 Mikkola J. J. Novgorodernas krigstag. . s. 77.
81 Название «Kuppis» носили упомянутые здесь община и речка в при-
ходе Pyttis, а также речка около г. Або; во всех трех случаях шведскому
Kuppis соответствовало финское Kupittaa, а ранее (первоначально) — Ки-
pitsaa (в источнике 1423 г. — Kupiza), по звучанию очень похожее на рус-
ское слово «Купецкая». Название «Kuppis» местные жители считают проис-
шедшим из русского языка и означавшим первоначально «торговое место».
Речка Kuppis 600 лет тому назад, по предположению Микколы, являлась
значительной рекой, по воспоминаниям местных старожилов, она была больше
и глубже еще в XIX в. (Mikkola J. J. Novgorodernas krigstag. . ., s. 77—78).
См. также: Salo U. Kaupunkilaitoksen varhaisvaiheet Aurajoen laaksossa. —
In: Turun seitseman vuosisataa. Turku, 1985, s. 26—27.
32 Mikkola J. J. Novgorodernas krigstag. . ., s. 78. — Миккола при этом
указывает, что, по имеющимся (геологическим) данным, за шесть веков уро-
вень поверхности земли поднялся здесь (на всем южном побережье Финлян-
дии) на три метра (и, следовательно, шесть столетий тому назад «Черный
ручей» мог быть полноводной рекой).
правдоподобное предположение, что способные пострадать от огня
укрепления «города» были деревянными (а не земляными и не ка-
менными, не поддающимися действию огня).33 Более точно опре-
делить местонахождение «города Ваная» Миккола не пытался,
он стремился лишь установить место «детинца». Вблизи речки
Свартбекен 34 Миккола обнаружил три высоких холма, внешне
похожих на скалистую возвышенность, на которой, по словам
летописи, находился «детинец», причем более вероятным он счел
местонахождение «детинца» на холме Saffiansberget.35 36 Однако
Миккола не смог выявить на этих холмах археологических свиде-
тельств их использования в качестве укрепленных селений или
хотя бы городищ-убежищ; не пытался он и установить археологи-
ческие следы нахождения у подножий холмов укрепленного селе-
ния («города»), названного летописцем «Ваная». Между тем архео-
логические следы крупных укрепленных селений (городищ) —-
земляные или каменные валы (последние особенно типичны для
Финляндии) — не могли исчезнуть бесследно (ни на месте распо-
ложенного на низменности «города Ваная», ни на месте крепости-
«детинца» этого города, находившейся на крутом холме). А без
археологических подтверждешш все построение повисает в воз-
духе.
33 И. И. Миккола предположил также, что «деревянный город» Ваная
был построен незадолго до начала похода и что именно известие о сооружении
шведскими властями новой крепости вблизи побережья Финского залива
побудило Новгород отправить войско для уничтожения этой крепости, по-
добно тому как в аналогичных случаях Новгород уже неоднократно посылал
е такой же целью войска для уничтожения каждой крепости, возводимой шве-
дами у южного побережья Финляндии {Mikkola J. J. Novgorodernas krig-
stAg. . s. 78). Подразумеваются новгородские походы 1294, 1295 и 1300 гг.
после постройки шведами крепостей Выборг, Корела (Кексгольм) и Ландс-
крона. Однако аналогия эта совершенно неубедительна, поскольку Выборг,
Корела (Кексгольм) и Ландскрона были сооружены шведами на террито-
риях, принадлежавших Новгородскому государству (и при том не на побе-
режье Финляндии, а на побережьях Карелии и Ижорской земли), и походы
новгородцев преследовали цели изгнания захватчиков из русских владений,
тогда как предполагаемое Микколоп место возведения крепости «Ваная» —
район устья р. Кюми — находилось с середины XIII в. под властью Швеции,
и потому новгородский поход 1311 г. должен был иметь другие цели.
34 И. И. Миккола при этом исходил из буквального понимания летопис-
ного текста, согласно которому по «Черной реке» новгородское войско по-
дошло прямо к «городу Ваная». Однако летописец скорее всего зафиксировал
не весь маршрут похода, а лишь наиболее важные его вехи «и город Ваная»
не обязательно надо искать рядом с «Черной рекой».
36 Saffiansberget на картах, или Savjannsberget — по словам местных
жителей, — 30-метровой высоты холм, круто возвышавшийся над речкой
Свартбекен; этот холм, имевший на вершине плоскую поверхность (плато),
по мнению Микколы, мог служить убежищем для окрестного населения в слу-
чае появления опасности от неприятельских войск. В той же местности,
около речки Свартбекен, Миккола указывает еще на два холма, которые
можно идентифицировать с летописным «детинцем» — холм Hog&sen возле
Vagnsmossan и холм Digelberget с пещерой. Согласно местной традиции,
оба холма в прошлом служили убежищем для окружающего населен пн
во время неприятельских нападений {Mikkola J, J. Novgorodernas krigstag. • ,
s. 78).
75
В районе низовьев р. Кумо Миккола не смог найти рек, кото-
рые можно было бы идентифицировать с летописными «Кавгалой
рекой» и «Перкой рекой», но нашел там селения Kaukola и Регпо; 36
впрочем, селений с такими названиями немало во многих местно-
стях Финляндии.
В общем предложенное Микколой (и поддержанное некоторыми
другими финскими учеными) решение вопроса о маршруте новго-
родского похода 1311 г.36 37 оказалось не очень убедительным.
В этом построении чувствуется заранее предвзятое стремление
преуменьшить масштабы похода, ограничить их небольшим при-
брежным районом около устья р. Кюмийоки.
Другая группа финских ученых предполагает» что поход 1311 г.
был направлен во внутреннюю часть Финляндии, в землю еми,
в район Тавастгуса. Это мнение подтверждается прямым указа-
нием летописи, что поход был совершен «на Емь». В Новгороде
в начале XIV в. было достаточно хорошо известно, что земля еми,
всего 60 лет тому назад находившаяся еще под русской властью,
располагалась во внутренней части Южной Финляндии.
Специально занимавшийся изучением похода 1311 г. в исто-
рико-географическом плане Я. Яккола использовал некоторые
наблюдения своих предшественников, в том числе и И. И. Мик-
колы. Вслед за Микколой он счел возможным идентифицировать
«Купецкую реку» с Kupittaanjoki (по-шведски Kuppis а) в местно-
сти Pyhtaa (по-шведски Pillis).38 По мнению Якколы, эта река,
образующая первый водный фарватер к западу от древней линии
границы (с русскими владениями) в устье р. Кюмийоки — от по-
граничного «Русского камня», была удобно расположена для того,
чтобы именно здесь начинать нападение на низовья р. Кюмийоки.39
Однако в последние годы жизни Яккола счел более вероятным,
что под «Купецкой рекой» подразумевалась Kukinjoki,40 располо-
женная к западу от устья р. Кюмийоки.41 Оттуда (из устья Kupit-
taanjoki или из устья Kukinjoki) русское войско отправилось
к заливу Svartbackfjard и затем двигалось по впадающей в этот
залив р. Mustajoki (по-шведски Svarta 42), в настоящее время изве-
36 Mikkola J. J. Novgorodernas krigstag. . ., s. 78.
37 Hornborg E. Finlands havder, s. 232—233. — Этот автор полагает, что
поход 1311 г. ставил лишь целью разорить восточную часть недавно заселен-
ного шведскими колонистами побережья области Нюланд (в районе дельты
р. Кюмийоки). Если бы поход был направлен во внутреннюю часть Финлян-
дии (как думают многие финские ученые), то, по мнению Хурнборга, вряд ли
русское войско могло ограничиться тремя днями осады важной шведской
крепости. Аргумент этот не очень убедителен — во время набега, не имев-
шего завоевательных целей, не обязательно овладеть самой важной кре-
постью края, можно ее обойти и двигаться дальше.
38 Jaakkola J. Suomen varhaiskeskiaika, 1938, s. 468.
39 Ibid.
40 Нынешняя река Porvoonjoki, на которой стоит г. Porvo.
41 Jaakkola J. 1) Muinaisen Kukinjoen kauppapiiri, s. 184—185; 2) Suomen
varhaiskeskiaika, 1958, s. 416, 471. — Автор считает, что финское название
«Kukinjoki» могло быть передано в русской транскрипции как «Кугецкая
река» и затем переосмыслено как «Купецкая река».
42 Эту реку Миккола называет «Svartbacken».
76
стной как Manstalanjoki. По словам Якколы, эта река по преданию
была ранее судоходной. Из нее можно было, по мнению Якколы,
легко перебраться в р. Uittamajoki и по пролегающему по ней
старому пути подойти к «городу Ваная». Имеющееся в летописи
описание крепости-«детинца» этого города, согласно Якколе, под-
ходит только к древнему городищу Хакойстенлинна (Hakoisten-
linna), как полагали и многие предшествующие исследователи
(см. с. 78, примеч. 49). Определить местонахождение упомянутой
в летописи р. «Кавгала» на современной карте оказалось невоз-
можным.43 Оттуда по р. Pernajanjoki русское войско отправилось
к морю.44
Большинство других исследователей тоже склоняются к мне-
нию, что поход 1311 г. был направлен во внутреннюю часть Цен-
тральной Финляндии, в землю еми (Тавастланд, Хямеенмаа), и
расходятся лишь в определении, где находилась конечная цель
похода, «город Ваная» и его «детинец». Часть авторов полагает,
что в летописном тексте подразумевается поныне существующий
средневековый каменный замок в г. Хямеенлинна, по-шведски
называвшийся «Тавастхус» 45 и до недавнего времени считавшийся
замком, заложенным Биргером Ярлом во время второго «кресто-
вого похода» 1249—1250 гг. Однако Хямеенлинна не очень похож
на «детинец», описанный в летописи: судя по летописи, «детинец»
стоял на высокой и крутой горе,46 тогда как замок Хямеенлинна
стоит на очень небольшой возвышенности, поднимающейся всего
на несколько метров над уровнем окружающей местности. К лето-
писному описанию, как правильно отметил Яккола, более подхо-
дит городище Хакойстенлинна, расположенное в той же части
земли еми, в местности Янаккала; городище это находится на кру-
том и высоком скалистом неприступном холме.47 По мнению боль-
шинства ученых, именно здесь первоначально стоял замок Таваст-
борг, или Тавастхус (Хямеенлинна), построенный Биргером Яр-
лом,48 и отсюда он спустя некоторое время был перенесен на то
место (в г. Хямеенлинна), где находится до наших дней.
43 Это не могла быть современная деревня Каукола вблизи устья Кю-
мийоки — в летописи явно подразумевалась река; Kauhala у залива Espo
(Espoonlahti) лежит слишком далеко от предполагаемых мест движения рус-
ских войск. Вероятно, это река или речной путь, затем полностью забытые
(Jaakkola J. Suomen varhaiskeskiaika, 1938, s. 468).
44 Jaakkola J. Suomen varhaiskeskiaika, 1958, s. 417.
46 Этого мнения придерживается автор последнего капитального труда
о замке Хямеенлинна К. Драке (Drake К. 1) Die Burg Hameenlinna im Mit-
telalter. Helsingfors, 1968, s. 11; 2) Mika oli Vanain linna? — In: Arx Tavastica.
Hameenlinna, 1967, I, s. 24—38; см. также: Juva E., Java M. Suomen kansan
historia. Helsingissa, 1964, s. 151; Гадзяцкий С. С. Карелы и Карелия. . .,
с. 105; Мавродин В. В. Русское мореходство. . ., с. 175, и др.).
46 Летопись говорит о «детинце»: «. . .бяше бо место велми силно, твердо,
на камени высоце. не имея приступу ниоткуду же» (Новг. I летопись, с. 93).
47 См. его изображение на гравированном рисунке из альбома «Finland
framstaldt i teckningar» (Helsingfors, 1845), воспроизведенное в книге: Ailio J.
Hameen linnan esi- ja rakennushistoria. Hameenlinna, I, 1917, s. 82.
48 Ailio J. Hameen linnan. . ., s. 82—84. — Там же см. ссылки на труды
других ученых, придерживающихся того же мнения.
77
Во время русского похода 1311 г. этот замок, по-видимому, стоял
еще на первоначальном месте, на городище Хакойстенлинна.49
В общем в свете имеющихся исследований представляется
наиболее вероятным, что поход 1311 г. был направлен не на по-
бережье Финского залива (не на прибрежную область Нюланд,
которую еще только начали заселять шведские колонисты), а во
внутренние области Финляндии, в землю еми, и закончился у по-
литического и стратегического центра этого края — шведского
замка Тавастборг (Тавастхус), стоявшего на неприступном холме
Хакойстенлинна. Однако Новгород уже давно отказался от своих
прежних прав на владение землей еми и поход 1311 г. не преследо-
вал цели овладения утраченным краем; новгородцы стремились
лишь нанести сильный удар по шведским позициям. Поэтому
новгородское войско не стало упорствовать при осаде неприступ-
ного «детинца» у «города Ваная». Убедившись в ходе трехдневной
осады, что взять хорошо укрепленный (и самой природой, и
людьми) замок очень трудно, новгородцы спокойно сняли осаду
и двинулись в обратный путь. Общие цели похода были достиг-
нуты, новгородское войско могло возвращаться домой.50
В 1318 г. Новгородом был предпринят более крупный морской
поход.51 Момент для нападения оказался довольно удачным 52 —
49 Ibid., s. 87; Suornen historian kasikirja, I, s. 163; Niitemaa V. Hameen
keskiaika, s. 421; Jaakkola J. Suornen varhaiskeskiaika, 1958, s. 416—417.
60 Я. Яккола обращает внимание на то обстоятельство, что новгородское
войско не стало разорять на обратном пути подвластную шведам Западную
Карелию, а вернулось морем прямо в Неву. Поскольку в то время основная
часть Финляндии (земли суми и еми) и Западная Карелия находились в раз-
ном административном подчинении, Финляндия временно имела автономное
управление, Выборгский замковый лен (Выборгская область) не находился
под властью наместника Финляндии, а был областью, непосредственно под-
чинявшейся правительству Швеции, Яккола предполагал, что эти обстоя-
тельства были известны новгородским властям и что Новгород, нанося удар
по шведской Финляндии, умышленно не тронул Западной Карелии, стре-
мясь иметь мирные отношения со шведским правительством и с Выборгским
замковым леном, непосредственно граничившим с русскими владениями
(Jaakkola J. Suornen varhaiskeskiaika, 1958, s. 417). Мнение это неубедительно:
поход был морским, совершался на судах, и новгородскому войску невоз-
можно было возвращаться по суше, через Западную Карелию; кроме того,
поход имел вполне определенную задачу и выполнил ее, в задачу похода
не входило нападение с моря еще и на Западную Карелию.
61 Об этом событии см.: Лерберг А. X. О жилищах еми, с. 158—160;
Гиппинг А. И. Нева и Ниеншанц, с. 287; Гадзяцкнй С. С. Карелы и Каре-
лия. . ., с. 105—106; Мавродин В. В. Русское мореходство. . ., с. 175; Rein G-
Forelasningar. . ., s. 150; Yrjo-Koskinen G. Z. Finnische Gcschichte, S. 45;
Hornborg E. Finlands havder, s. 233; Jaakkola J. Suornen varhaiskeskiaika,
1958, s. 425—427; Gallen J. Noteborgsfreden och Finlands inedeltida ostgrans.
Helsingfors, 1968, s. 167. — X. Киркинен считает новгородский поход 1318 г.
прямым ответом на происшедшее в предшествующем году (см. выше, с. 71)
нападение шведов на русских обонежских купцов на Ладожском озере (Kir-
kinen Н. Karjala. . ., s. 100). Но, поскольку шведский набег 1317 г. имел
значительно более скромные масштабы, чем русский поход 1318 г., правиль-
нее будет, вероятно, рассматривать этот поход как ответную акцию на агрес-
сивные действия шведской стороны ряда предшествующих лет.
62 Aminoff Т, G. Mellan svardet och kroksabeln, s. 101; Jaakkola J. Suo-
men varhaiskeskiaika, 1958, s. 421.
78
с конца 1317 г. в Швеции и Финляндии внутренняя обстановка
резко обострилась, вспыхнула открытая борьба между сторонни-
ками короля Биргера и сторонниками его братьев-герцогов, вла-
девших Финляндией.53 Правда, неизвестно, знали ли в Новгороде
об этой ситуации, благоприятствовавшей успеху похода.54
Русский поход был направлен против главных твердынь швед-
ской власти в Финляндии. Новгородцы на кораблях прошли через
море (Финский залив) в «Полную реку» и взяли «Людеревъ город
сумьского князя и пискупль».55 * «Сумьский князь» — «князь»
земли Сумь (Suomi — собственно Финляндия); здесь явно подра-
зумевается шведский наместник (префект) Юго-Западной Фин-
ляндии. В то время эту должность занимал Людер ван Кюрен
(фон Кюрен, фон Кюрн),58 и речь идет о его городе, его резиден-
ции,57 т. е. об Або. Очевидно, русским войском был взят Абоский
замок, главный оплот шведской власти в Финляндии. «Полная
река», — видимо, р. Аурайоки, на которой стоит г. Або.58 Тогда же
был взят и «пискупль», вероятно, «пискупль [город]», т. е. епископ-
ский замок Куусто.59
Сведения о набеге 1318 г. сохранились и в старейшем финлянд-
ском повествовательном источнике — во «Фрагменте Пальм-
шёльда». Там говорится лишь о сожжении абоского собора рус-
скими на второй день праздника троицы.60
53 На финляндской территории обострились отношения между основной
частью Финляндии — удельным княжеством герцогов и Выборгским леном,
остававшимся под властью короля.
54 Я. Яккола считал, что в Новгороде знали о ситуации в шведских вла-
дениях и специально направили удар на самое слабое место — на Юго-
Западную Финляндию, лишившуюся в декабре предшествующего года своих
властителей-герцогов, взятых в плен и посаженных в тюрьму королем Бир-
гером (Jaakkola J. Suomen varhaiskeskiaika, 1958, s. 425). Однако это только
гипотеза, которая не может быть твердо обоснована.
66 «Ходиша новгородци войною за море, в Полную реку, и много воеваша,
и взяша Людеревъ город сумьского князя и пискупль, и придоша в Новгород
вси здоровп» (Новг. I летопись, с. 95).
66 Лерберг А. X. О жилищах еми, с. 159; Jaakkola J. Suomen varhaiske-
skiaika, 1958, s. 427; Gallen J, Noteborgsfreden. . ., s. 167.
67 «Людеревъ город» — г. Людера (ван Кюрена); см.: Лерберг А. X.
О жилищах еми, с. 159.
68 Название «Аурайоки», видимо, происходит из Avarajoki — «обширная
река» (ср.: Лерберг А. X. О жилищах еми, с. 159). В грамоте Новгорода
1441 г. в Ревель также упоминается «полная река» (требуют доставить туда
похищенный пиратами груз русского купца), в немецком переводе той же
грамоты вместо «полной реки» названо «Або» (груз надо доставить в Або);
см.: пояснение издателя к № 286 в «Finlands medeltidsurkunder» (Helsingfors,
1910, I); Gallen J. Noteborgsfreden. . ., s. 167.
69 Лерберг A. X. О жилищах еми, с. 159; Hausen R. Kuusto slott. Hel-
singfors, 1881, s. 14—15.
60 «Ecclesia Aboensis a Ruthenis spoliatur feria 2 : a Pentecostes anno. . .»
(Finlands medeltidsurkunder, № 282). Цифра, обозначающая год, в рукописи
не сохранилась. В предшествующем тексте имеется дата «1317 год», потому
здесь явно речь идет о событии 1318 г. Праздник троицы в 1318 г. приходился
на 23 мая (см. коммент, к № 282). Поскольку известие содержалось в епи-
скопской хронике, автора интересовал только факт церковной истории —
сожжение собора. Примечательно, что и этот морской поход произведен был
в начале периода летней навигации.
79
В одном позднейшем документе есть сведения, что во время
взятия Або был захвачен собранный за пять лет со всей Финляндии
церковный налог («динарий св. Петра»), предназначавшийся для
отправки папскому престолу.61 Есть также сведения, что во время
взятия Або или замка Куусто был уничтожен хранившийся там
епископский архив.62
И в данном случае новгородский поход не преследовал завоева-
тельных целей, он должен был лишь нанести серьезный удар по
важнейшим позициям шведов в Финляндии. И когда цель была
достигнута,63 * победоносное войско с почетом вернулось на родину
(«и приидоша в Новгород вси здорови»).61
В начале 1320-х гг. борьба вступила в решающую фазу. С обеих
сторон была сделана попытка одним ударом решить в свою пользу
затянувшийся спор из-за обладания Карельским перешейком.65
61 Finlands medeltidsurkunder, № 357 (1328 г.); см.: Jaakkola J. Suomen
varhaiskeskiaika, 1958, s. 427.
62 Jaakkola J. Suomen varhaiskeskiaika, 1958, s. 427.
63 Я. Яккола объяснял успех русского похода ситуацией, сложившейся
в шведской колонии в Финляндии, властители которой — герцоги Эрик
и Вальдемар — находились в заключении в Швеции, а лишившийся их под-
держки «осторожный префект» (глава администрации) шведской колонии
проявил «бездейственность» и «нерешительность» в момент неприятельского
нападения {Jaakkola J. Suomen varhaiskeskiaika, 1958, s. 427). Общая ситуа-
ция была действительно благоприятна для русского похода — шведские
гарнизоны в Финляндии не могли в тот момент получить помощь из метро-
полии. Однако осуждение Якколой поведения шведского префекта Финлян-
дии основано на чистой фантазии — о действиях префекта источники ничего
не сообщают.
04 Отклик на новгородский поход 1318 г. против шведских владений
в Финляндии содержится в одном документе ватиканского архива — в доне-
сении упсальского каноника Нильса Сигвастссона папскому престолу, по-
сланном ранее 20 января 1321 г. (Svenskt Diplomatarium. Stockholm, 1842,
bd III, № 2322; Neovius A. Akter. . ., s. 128—129). В документе (в основном
посвященном результатам сбора в Швеции и Дании церковного налога —
«динария св. Петра» — для папской курии) говорится, в частности, о том,
что «жители Шведского королевства часто подвергаются нападениям и же-
стоким мучениям от живущих вокруг схизматиков и язычников русских».
Поскольку донесение было написано в 1320 г. или начале 1321 г., здесь явно
идет речь о новгородском набеге на Юго-Западную Финляндию, происшед-
шем два года тому назад. В донесении содержалась также просьба к папскому
престолу объявить «крестовый поход» против вторгавшихся в шведские вла-
дения врагов королевства и веры (см. также: Kirkinen Н. Karjala. . ., s. 101).
Однако эта просьба осталась без последствий. Видимо, поскольку она исхо-
дила не от официального главы шведской церкви, архиепископа упсальского,
панский престол не стал предпринимать мер по подготовке «крестового по-
хода»; да и со шведской стороны вряд ли могли в то время настаивать перед
курией на осуществлении этой идеи, так как Швеция, длительное время раз-
диравшаяся внутренними смутами, была в тот момент не в состоянии орга-
низовывать большой общегосударственный поход на восток Балтики. И нет
никаких сведений, что в Швеции реально начались в то время (в 1321—
1322 гг.) какие-то приготовления к походу на русские земли. Поэтому нельзя
согласиться с предположением X. Киркинена, что Новгород каким-то образом
узнал о шведских приготовлениях и потому поторопился организовать поход
1322 г. на Выборг (Kirkinen Н. Karjala. . ., s. 101).
65 Koskivirta A.-V. Kolmas ristiretki ja Pahkinasaaren rauha. — In:
Viipurin kaupungin historia. Lappeenranta, 1982, I, s. 43.
80
В 1322 г. шведское войско (видимо, из Выборга) подошло к «Ко
рельскому городку» (к Кореле) и попыталось взять город. С за-
хватом Корелы шведы рассчитывали достичь господства над всей
восточной частью Карельского перешейка — основной террито-
рией Корельской земли. Но защитники города (вероятно, и рус-
ские, и карелы) отбили нападение. Поход кончился полным про-
валом.66
В том же году в Новгород приехал стоявший тогда во главе
Новгородского княжества великий князь московский Юрий Дани-
лович. Летопись особо отмечает, что Юрий Данилович приехал
в Новгород по приглашению новгородских властей («позван нов-
городци»). Поскольку в летописи после сообщения о приезде Юрия
рассказывается о его деятельности по подготовке и проведению
похода на Выборг, Юрий Данилович, по всей видимости, был при-
глашен новгородскими властями специально для организации вы-
боргского похода.
Уже на протяжении многих лет Юрий Данилович вел напря-
женную борьбу с тверскими князьями за великое княжение,
за главенство в Русской земле. Временно одержав при поддержке
Новгорода верх над своими тверскими соперниками, Юрий хотел
закрепить свой союз с Новгородом и для этого помочь новгородцам
решить наиболее острую проблему новгородской внешней поли-
тики — вопрос о возвращении западной части Карельского пере-
шейка и всей территории Западной Карелии. Для этого Юрий
организовал большой поход на главную шведскую твердыню
на Карельском перешейке — Выборг.
Политическая ситуация в шведской Финляндии благоприят-
ствовала походу. В самой Швеции недавно закончилась междо-
усобная борьба,67 и лишь в предшествующем 1321 г. завершился
конфликт между обеими борющимися в Швеции группировками
из-за Выборга и Выборгского лена, Выборг был передан в руки
победившей в государстве группы шведской знати и ее ставлен-
ника короля Магнуса.68 Длившаяся четыре года (1317—1321)
66 «Приходиша Немци ратью к Корельскому городку и не взяша его»
(Новг. I летопись, стр. 96, 338).
67 Она закончилась устранением с политической арены всех трех долго
боровшихся за власть принцев и избранием па трон малолетнего Магнуса,
сына одного из них (герцога Эрика). Магнус одновременно стал и королем
Норвегии (вступившей в личную унию с Швецией).
68 В литературе встречается утверждение, что Выборг в конце второго
десятилетия XIV в. неизвестным образом оказался в руках новгородцев и
в 1321 г. был возвращен ими за выкуп шведам {Hildebrand В. Е. Олт Note-
borgska freden och Sveriges grans mot Ryssland Iran ar 1323 till borjan af 17:
de Srhundradet. — In: Kungl. Vittcrhets Historie och Antiquitets Akademiens
Handlingar. 1852, XX, s. 175; Ленстрем К. О мирных договорах между Рос-
сией) и Швсцпею в XIV столетии. — Учен. зап. Казан, уп-та, 1855, ч. II,
с. 108—109; Гадзяцкий С. С. Карелы и Карелия. . ., с. 106). Авторы, при-
нявшие эту версию, не почувствовали, что в таком случае совершенно не-
понятно, зачем нужно было новгородцам, только что добровольно отдавшим
Выборг, через год организовывать грандиозный поход на этот же город.
В действительности авторы данной версии не сумели разобраться в шведских
источниках 1320—1321 гг. (Svenskt Diplomatarium, bd III, № 2258, 2259,
6 И. П. Шаскольский 81
борьба обострила отношения в Финляндии внутри шведских гос-
подствующих верхов и шведского населения и в какой-то мере
ослабила шведские позиции в этой стране.69
Предстоящая задача была весьма сложной и трудновыполни-
мой — почти за 30 лет шведы успели прочно укрепить Выборгский
замок. По всей вероятности, было уже возведено на значительную
высоту главное фортификационное сооружение — мощная четы-
рехугольная каменная башня св. Олофа, сохранившаяся до наших
дней; какие-то стены, земляные или каменные (может быть, зем-
ляные, обложенные камнем), должны были уже окружать вну-
треннее пространство замка.70 Островное положение замка еще
более усиливало его оборонную мощь. В замке находился сильный
гарнизон из шведских рыцарей и воинов.71 По всем этим причи-
нам задача, которую ставило перед собой новгородское войско,
была, вероятно, сложнее, чем во время всех предшествующих
осад вражеских крепостей, производившихся новгородцами в пре-
дыдущие столетия.
Понимая ожидавшие войско огромные трудности, Юрий при-
казал тщательно подготовиться к походу. Для преодоления мощ-
ных стен Выборгского замка по распоряжению Юрия в Новгороде
были приведены в боевую готовность большие стенобитные ма-
шины — пороки.
О походе Юрия Даниловича на Выборг и об осаде этого города
имеются небогатые сведения и в русских, и в шведских источниках;
они вполне согласуются между собой.72
2291, 2302; Finlands medeltidsurkunder, № 294, 295, 298, 299), в которых идет
речь о борьбе за Выборг между двумя политическими группировками швед-
ского правящего класса и о происшедшей в 1321 г. передаче за выкуп Выборг-
ского замка его наместником Эффлерусом представителям недавно взошедшего
на трон шведского короля Магнуса (Ruuth J. W. Viborgs stads historia.
Helsingfors, 1906, bd I, s. 10; Schtick H. Rikets brev och register. Stockholm,
1976, s. 81—82).
69 Знали ли об этом в Новгороде, и учел ли Юрий Данилович эти обстоя-
тельства, решая организовать поход на Выборг, сказать трудно. Т. Г. Ами-
нов, напротив, полагает, что к моменту подготовки князем Юрием выборг-
ского похода в Швеции произошла консолидация власти в руках победившей
группировки правящего класса, Швеция вновь стала достаточно сильна, и
именно это опасное усиление вражеского государства было известно Юрию Да-
ниловичу и побудило его предпринять поход на Выборг (Aminoff Т, G. Mellan
svardet och kroksabeln, s. 103). Повторяем, трудно сказать, знали ли в дей-
ствительности в Новгороде о внутренних переменах в лежавшей за морем
Швеции. Но данная Аминовым общая оценка политической ситуации в Шве-
ции неверна — Шведское государство еще ряд лет ощущало последствия
острой междоусобной борьбы 1317—1321 гг. И, кстати, сам же Аминов, про-
тивореча себе, признает на другой странице своей книги, что Швеция в 1322—
1323 гг. была слишком слаба, чтобы предпринимать крупные активные опе-
рации на востоке Балтики против Руси (Aminoff Т. G. Mellan svardet och
kroksabeln, s. 106).
70 Ruuth J. W. Viborgs stads historia, s. 15—16.
71 По вероятному предположению Руута, во главе Выборгского замка
и его гарнизона стоял видный представитель шведской знати Педер Йонссон
Хак, который и руководил обороной Выборга (Ruuth J. W. Viborgs stads histo-
ria, s. 10).
72 «Того же лета поиде князь великыи Юрьи с новгородци к Вы-
бору, городу немецьскому; и биша и 6-ю пороковъ, твердъ бо бе, и из-
82
Поход Юрия Даниловича на Выборг был, вероятно, самым
крупным русским военным предприятием в ходе русско-шведской
войны конца XIII—начала XIV в. Во главе похода стоял великий
князь, официальный глава русской феодальной государствен-
ности. Шведские источники, вероятно, со слов очевидцев передают
впечатление об огромных размерах русского войска, подошедшего
к Выборгу.73 Правда, у нас нет ясных свидетельств участия в этом
биша много немець в городе, а иныхъ извешаша, а иных на Низ поведоша;
и стоявше месяць, приступиша, и не взяша его, но за грехи наша неколико
муж добрыхъ паде» (Новг. I летопись, с. 96, 338—339).
О той же осаде сообщается в двух шведских анналах:
1. Gammal kronologi
for tiden 880-1430
MGCCXXII. Georgius, magnipo-
tens rex Ruthenorum, primo obsedid
castrum Wiburgense cum potcstata
magna in die Clare Virginis. Eodem
anno predictus Georgius commisit
bellum cum castrensibus Wiburgen-
sibus, et ipse cum multitudine ni-
mia confusus recessit ipso die Gorgo-
nii mart iris.
(Scriptores rerum Suecicarum. Stock-
holm, 1818, I, 1, p. 234; Finlands
medeltidsurkunder, № 312-a.)
2. Gammal kronologi
for tiden 1220—1552
1322 belagrade storforsten i Ryss-
land Nyborg med en valdig magt
PcVS.’t Klaras dag, men hans folk
blef der slaget, sa att han m^ste
vika tillbaka igen.
(Scriptores rerum Suecicarum, I, 1,
p. 90; Finlands medeltidsurkunder,
№ 312-b).
1. Старинная хронология
для 880—1430 гг.
1322. Георгий, великий король
Руссов, сперва осадил замок Вы-
борг с великой силой в день [св.)
девы Клары. В тот же год упомяну-
тый Георгий вел войну с Выборг-
ским замком и сам с чрезмерным
множеством [войска] в беспорядке
отступил именно в день мученика
Горгония».
2. Старинная хронология
за годы 1220—1552
1322 великий князь в России
осадил Ниборг с огромной силой
в день св. Клары, но его войско было
там побеждено, так что он должен
был отступить обратно.
Во втором источнике описка переписчика: Nyborg вместо Viborg (см.
примеч. ред.: Finlands medeltidsurkunder, s. 121). Оба источника подтвер-
ждают самые общие сведения, содержащиеся в летописи, добавляются лишь
две важные подробности — точные даты начала и конца осады. В обоих источ-
никах начало осады отнесено на день св. Клары — 12 августа; в первом
источнике указан и день конца осады — 9 сентября. По мнению Э. Хурн-
борга, 9 сентября произошел главный акт осады — штурм, закончившийся
неудачей (Hornborg Е. Finlands havder, s. 234). Возможно, неудача штурма
сделала очевидной бесперспективность дальнейшей осады и побудила руко-
водителя войска в тот же день снять осаду и начать отступление. Но могло
быть также, что отступление началось не сразу, а через один-два дня после
неудачи штурма.
73 В шведских анналах говорится, что Юрий Данилович осадил Выборг
«с великой силой», «с чрезмерным множеством [войска]», «с огромной силой»
(см. выше, примеч. 72). Правда, непонятно, откуда финские авторы
взяли точную цифру размеров этого войска — 22 тысячи; ни один источник
этой цифры не содержит. Но справедливо предполагается, что приведенное
Юрием войско было таким (столь многочисленным), какого в шведских вла-
дениях в Финляндии и Карелии еще никогда не видели (Beckman В. Matts
Kettilmundsson och hans tid. Stockholm, 1953, I, s. 102; Jaakkola J. Suomen
83
6*
войске воинских формирований из основных русских земель —
из Московского, Владимиро-Суздальского и других внутренних
русских княжеств. В летописи говорится лишь, что Юрий отпра-
вился в поход «с новгородци». Видимо, было собрано небывалое
по размерам войско из всех областей Новгородской земли. С этим
войском Юрий двинулся к Выборгу.
Вторая русская осада Выборга продолжалась почти месяц,
была более длительной, упорной, ожесточенной, чем первая
(происходившая в 1294 г.). Шесть пороков засыпали замок камен-
ными ядрами, нанесли серьезный урон его гарнизону; было захва-
чено (очевидно, во время одной или нескольких вылазок из кре-
пости) * 74 много пленных. Однако прочные каменные стены смогли
выдержать русский натиск, пробить значительную брешь не уда-
лось; помогло шведам и островное положение замка. Поэтому
штурм замка закончился неудачей. Юрию Даниловичу пришлось
снять осаду и вернуться в Новгород.75
В это время пришли тревожные вести из Руси: тверской князь
Дмитрий Михайлович, воспользовавшись тем, что Юрий был отвле-
чен новгородскими делами, вновь добился милости у хана Золотой
Орды и захватил великое княжение. Юрий должен был возвра-
щаться в русские земли, чтобы вновь начинать борьбу с Тверским
княжеством.76
Неудача русского похода на Выборг и происшедшая в тот же
год неудача шведского похода на Корелу поставили перед обеими
борющимися сторонами вопрос: что делать дальше? Продолжать ли
борьбу или искать иное решение затянувшегося спора?
varhaiskeskiaika, 1938, s. 488—489; Koskivirta A.-V. Kolmas ristiretki. . .,
s. 43).
74 Hornborg E. Gransfastet Viborg. Helsingfors, 1942, s. 49.
75 Гиппинг А. И. Нева и Ниеншанц, с. 116; Ленстрем К. О мирных дого-
ворах. . ., с. 110—111; Гадзяцкнй С. С. Карелы и Карелия. . ., с. 106; Horn-
borg Е. 1) Gransfastet Viborg, s. 49; 2) Finlands havder, s. 233—234; Ami-
noff T. G. Mellan svardet och kroksabeln, s. 104; Beckman B. Matts Kettil-
mundsson. . s. 102—103; Java E., Juva M. Suornen kansan historia, s. 151;
Koskivirta A.-V. Kolmas ristiretki. . ., s. 43—44.
76 В некоторых работах высказано мнение, что дурные вести из Руси были
получены Юрием Даниловичем еще в последние дни осады Выборга и что
именно эти вести побудили князя принять решение снять осаду и возвра-
титься на Русь (Лерберг А. X. О жилищах еми, с. 186; Гиппинг А. И. Нева
и Ниеншанц, с. 116; Ленстрем К. О мирных договорах. . ., с. 110—111;
Kirkinen II. Karjala. . ., s. 101, и др.). Однако из летописного текста, скорее,
можно заключить, что упомянутые известия Юрий Данилович получил уже
после своего возвращения в Новгород.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
РУССКО-ШВЕДСКИЕ ПЕРЕГОВОРЫ 1323 г.
И ОРЕХОВЕЦКИЙ МИРНЫЙ ДОГОВОР
Борьба Руси и Швеции за Корельскую землю и берега Невы
длилась 30 лет, и к 1323 г. стало очевидно, что ни одна из сторон
не в состоянии добиться перевеса. Продолжать борьбу было бес-
перспективно, более того — непосильно для обеих воюющих сто-
рон. Обе стороны должны были признать, что их внешнеполити-
ческие планы оказались неосуществимыми и что необходимо искать
пути для соглашения, для установления мирных отношений.
ПОЛИТИЧЕСКАЯ ОБСТАНОВКА В НОВГОРОДСКОЙ ЗЕМЛЕ К 1323 г.
На Руси внутриполитическая обстановка продолжала обо-
стряться, борьба между московскими и тверскими князьями
за великое княжение, за первенствующую роль в федерации рус-
ских княжеств все усиливалась, она поддерживалась и разжига-
лась Золотой Ордой, стремившейся использовать впутрирусскую
междоусобицу для укрепления своего политического влияния
на Руси. В борьбу была втянута и Новгородская земля, обладав-
шая большой территорией и военными силами; и Москва, и Тверь
стремились привлечь Новгородскую землю на свою сторону,
чтобы использовать ее для достижения перевеса в ходе затянув-
шейся борьбы.
Наибольшей остроты борьба Москвы и Твери достигла к концу
1310-х гг. и в первой половине 1320-х гг.1 Михаил Ярославич
тверской, являвшийся с 1304 г. великим князем всея Руси, вызвал
своей политикой недовольство новгородцев, перешедших с 1311 г.
на сторону Москвы. С 1311 по 1317 г. Михаил Ярославич тверской
боролся с поддерживаемыми Москвой новгородцами, упорно ста-
раясь подчинить их своей власти. В 1317 г. Юрий Данилович
московский добился в Золотой Орде у хана Узбека ярлыка на ве-
ликое княжение и вернулся на Русь вместе с татарским вспомо-
гательным войском, но потерпел тяжелое поражение в битве
1 Подробнее об этом см.: Пресняков А, Е. Образование Великорусского
государства. Пг., 1918, с. 124—135; Мавродин В. В. 1) Образование Русского
национального государства. Л.; М., 1939, с. 49—54; 2) Образование единого
Русского государства. Л., 1951, с. 82—86; Черепнин Л. В. Образование Рус-
ского централизованного государства в XIV—XV вв. М., 1960, с. 459—475.
с Михаилом тверским у Бортенева; с остатками войска Юрий Да-
нилович нашел убежище у оставшихся на его стороне новгородцев.
А затем в 1318 г. он вновь отправился в Орду с жалобой, что Ми-
хаил тверской не подчинился ему — назначенному ханом вели-
кому князю. Разгневанный хан вызвал Михаила в Орду, где
в 1319 г. тверской князь был казнен за неповиновение ханской
воле. Ярлык на великое княжение вновь был дан Юрию Данило-
вичу. С 1319 г. перевес в борьбе временно склонился на сторону
Москвы, но сын Михаила Дмитрий тверской продолжал различ-
ными средствами борьбу с соперником. В 1322 г. Дмитрий Михай-
лович ездил в Орду и добился там того, что хан отобрал великое
княжение у Юрия и отдал Дмитрию. В том же 1322 г. Юрий потер-
пел тяжелое поражение от тверского войска в битве на Урдоме
(притоке Волги) и должен был искать пристанища в Пскове;
оттуда он был вновь призван новгородцами и приехал в Новгород.
В 1324 г. князья-соперники встретились в Орде, и Дмитрий Михай-
лович вопреки воле хана убил своего врага Юрия. За это само-
управство Дмитрий Михайлович в 1325 г. был казнен ханом. Ве-
ликое княжение получил брат Дмитрия Александр Михайлович
тверской.
В 1327 г. в Твери вспыхнуло восстание против татарского ба-
скака Чолхана, пришедшего с татарским отрядом для поддержки
власти Александра Михайловича и устроившего грабежи и бес-
чинства в городе; восставшее население перебило татар вместе
с их предводителем. Этим восстанием воспользовался брат и преем-
ник Юрия Иван Данилович Калита, отправившийся в Орду, где
у допустившего антитатарское восстание Александра тверского
было отнято великое княжение и передано Ивану Даниловичу
московскому (1327 г.). С татарским войском Иван пришел в 1328 г.
на Русь, двинулся на Тверь и жестоко покарал город, осмелив-
шийся выступить против хана; Александр тверской бежал
во Псков. Тогда Иван Калита пошел в 1329 г. в Новгород и с боль-
шим московско-новгородским войском двинулся на Псков, при-
нудив Александра, не дожидаясь боя, бежать в Литву.2
В ходе этих событий Новгородская земля принимала самое
активное участие на стороне московских князей, новгородские
войска много раз ходили в походы против тверичей. Конечный
успех московских князей в борьбе с тверскими князьями за гла-
венство на Руси в значительной мере был вызван постоянной
поддержкой со стороны Новгорода. Но для собственных интересов
Новгородского государства столь значительная втянутость во вну-
треннюю междоусобную войну на Руси сыграла отрицательную
роль: занятый внутрирусскими делами, Новгород был не в состоя-
нии одновременно вести активную политику на западных рубежах
и отстаивать свои государственные интересы на берегах Балтики.
В частности, в решающие годы для борьбы Новгорода со Шве-
цией — в 1322—1323 гг. — одновременно происходили особенно
2 Подробнее см.: Черепнин Л. В. Образование. . ., с. 475—50L
§6
Напряженные события борьбы московских и твер кчх князей,
и борьба эта с продолжающейся напряженностью длилась затем
еще шесть лет, до 1329 г. Следовательно, в 1323 г. и новгородские
бояре, и искренне желавший помочь Новгороду в решении корен-
ных задач внешней политики Юрий Данилович действительно
имели только одну возможность: прекратить войну со Швецией
и заключить мир на компромиссных условиях. Невозможно было
предугадать, когда кончится жесточайшая внутренняя борьба,
раздирающая русские земли, победит ли сочувствующая Новго-
роду Москва, сможет ли Новгород в обозримом будущем получить
существенную военную помощь от внутренних русских земель,
помощь, без которой он в одиночку не сможет добиться решающего
перевеса сил, необходимого для победы над Швецией.
Такова была политическая обстановка на Руси ко времени на-
чала мирных переговоров Новгорода со шведами.
Достаточно сложной была в 1322—1323 гг. и внешнеполитиче-
ская обстановка на юго-западных и северо-западных окраинах
Новгородской республики. На юго-западе Новгородское государ-
ство, еще включавшее тогда в свой состав Псковскую землю, гра-
ничило с владениями немецкой Ливонии. Установившаяся после
Ледового побоища 1242 г. граница с Ливонией сохранялась с тех
пор без изменений, но она была опасной: на ней часто возникали
пограничные конфликты, в течение прошедших с 1242 г. 80 лет
немецкие рыцари из Ливонии неоднократно совершали нападения
па русские пограничные местности.
Ситуация на ливонской границе особенно осложнилась в связи
с тем, что в начале 1320-х гг. обострились отношения Новгорода
со Псковом. Правящий класс Пскова, псковское боярство, давно
боролся за свою автономию и стремился к полной независимости
от Новгорода; в своей борьбе против более сильного противника
псковское боярство стало еще во второй половине XIII в. искать
поддержку в Литве. В начале 1320-х гг., когда основные силы
Новгорода участвовали во внутренней борьбе на Руси и в борьбе
со Швецией, в Пскове, по-видимому, значительно усилились
стремления к отделению от Новгорода и заметно укрепились связи
с Литвой, возникла прямая угроза возникновения псковско-
литовского союза, направленного против Новгорода.3 Опасаясь
подобного союза, новгородское правительство на рубеже 1323 г.
3 Напомним, что во второй половине XIII и начале XIV в. происходил
процесс включения в состав Литовского княжества обширных западнорус-
ских областей — Полоцкого и Витебского княжеств, — граничивших с юга
с Псковской и Новгородской землями (у последних не было непосредствен-
ной границы с собственно литовской территорией). Полоцкое и витебское
боярство составило важную часть феодализирующегося правящего класса
Литвы, и Псков имел сношения не с иноземным государством, а с литовско-
русскими или даже русско-литовскими правящими верхами и, вероятно,
не с великими литовскими князьями в Вильно, а с младшими представите-
лями литовской династии, княжившими в конце XIII и XIV в. в Полоцке.
Таким образом, Псков поддерживало в борьбе против Новгорода управляе-
мое литовцами русское по населению Полоцкое княжество.
87
вступило в сношения си своим давним противником — Ливонским
орденом и заключило в конце января 1323 г. союзный договор
с ним, направленный против Пскова и Литвы.4 В договоре преду-
сматривалось, что в случае нападения псковичей и литовцев
на новгородские или ливонские владения Новгород и Ливония
будут оказывать взаимную поддержку своими военными силами;
орден даже обязался при нападении псковичей на Новгород по-
мочь новгородцам добиться полного подчинения Пскова новгород-
ской власти.5
Необходимость новгородцев вступить в союз со своим давним
врагом — Ливонским орденом — показывает, какой остроты до-
стигли к 1323 г. отношения Новгорода со Псковом. Правда, на-
пряженность отношений не переросла в прямой конфликт и офи-
циально Псковская земля считалась еще составной частью Новго-
родской республики.
Ливонские власти, внимательно следившие за политической
обстановкой в соседних русских землях, вероятно, знали и о не-
удачах новгородской внешней политики (провал похода на Выборг
в 1322 г.), и об обострении борьбы Москвы с Тверью (поражение
Юрия Даниловича па Урдоме, ослабившее и Юрия, и союзный
с ним Новгород), и осенью 1322 и весной 1323 г., когда политиче-
ская ситуация на северо-западе Руси стала особенно напряжен-
ной, начали развертывать открытые агрессивные действия против
соседних русских земель — псковских владений, явно рассчи-
тывая, что при сложившихся отношениях Новгород не станет
помогать Пскову.
Осенью 1322 г. (судя по Псковской летописи, вскоре после
поражения Юрия на Урдоме) немецкие рыцари совершили нападе-
ние на русские пограничные местности на р. Нарове и на восточном
побережье Чудского озера, в том числе на Гдов. Тогда псковичи
вызвали из Литвы служилого князя Давыда Городенского (Грод-
ненского), собрали войска для ответного удара и двинулись за
Нарову в немецкие владения, дойдя до окрестностей Ревеля (Тал-
лина). Спустя несколько месяцев, в марте 1323 г., ливонские
немцы «со всею силою» подошли к Пскову и три дня осаждали его,
но псковичи отбили нападение. Спустя еще восемь недель, в мае,
более крупные немецкие военные силы «в кораблях, и в лодьях,
и на конех», т. е. и с Псковского озера, и по суше, вновь подсту-
пили к Пскову, намереваясь осадить его и взять штурмом. Были
привезены камнеметные орудия (пороки) и «города» (подвижные
деревянные укрепления, защищающие осаждающих от обстрела
со стен осажденной крепости), изготовлены осадные лестницы.
Немецкие рыцари стали штурмовать Псков. Пороки каменными
ядрами обстреливали псковские укрепления, к стенам были
4 Грамоты Великого Новгорода и Пскова / Под ред. С. И. Валка. М.;
Л., 1949, № 37.
5 Там же; см. также: Пашуто В. Т. Образование Литовского государ-
ства. м., 1959, с. 393.
88
подвинуты «города», под защитой которых немцы подобрались
к подножью стен и по осадным лестницам пытались взобраться
на них. Ожесточенное сражение длилось 18 дней, Псков переживал
один из самых опасных моментов в своей истории. Только после
прихода ополчения из Изборска, а затем князя Давыда из Литвы
с отрядом литовских воинов создавалась возможность разгро-
мить осаждавшее войско и изгнать его за рубеж. Ливонии при-
шлось отказаться от захватнических планов и вновь официально
заключить мирный договор с Псковом.6
Во время последней осады оказавшиеся в исключительно
опасном положении псковичи много раз отправляли гонцов с прось-
бой о помощи к новгородским властям и к находившемуся в Нов-
городе великому князю Юрию Даниловичу; но помощь оказана
не была.7 Заключив в январе 1323 г. союзный договор с Ливо-
нией против Пскова, новгородские власти не стали помогать
псковичам, а князь Юрий, после поражения на Урдоме при-
шедший в Новгород без войска, не мог сам оказать помощь и
не счел удобным принуждать новгородские власти к отправке
военной помощи Пскову.8
Том не менее, хотя Новгород не принял участия в военных
действиях Пскова с Ливонией, и нападения Ливонского ордена на
Псков и Псковскую землю, и обострение отношений Пскова с Нов-
городом создавали весьма напряженную обстановку на западных
окраинах Новгородского государства. Видимо, зная об этом и
об обострении борьбы со Швецией, в том же 1323 г. на южные пре-
делы Новгородской земли совершили нападение литовцы.9 Правда,
6 Псковские летописи. М.; Л., 1941, вып. I, с. 15—16; М., 1955, вып. II,
с. 22—23, 89—90; Пашуто В. Т. Образование Литовского государства,
с. 54—55, 60—61, 393, 421; Истопил Эстонской ССР. Таллин. 1961. т. I,
с. 228.
7 Псковские летописи, вып. I, с. 16. — Пскович-летописец с обидой
отметил, что, несмотря на многократные просьбы о поддержке, «великий
князь Георгий и новгородцы не помогоша».
8 Примечательна отмечаемая псковскими летописями сдержанная пози-
ция Юрия Даниловича в отношнпи Пскова. После поражения на Урдоме
Юрий сначала нашел прибежище в Пскове, где был хорошо принят; однако
во время первого нападения ливонских немцев на псковские пограничные
земли осенью 1322 г. находившийся в Пскове великий князь не принял уча-
стия в отражении вражеского набега, не возглавил псковские военные силы,
и псковским властям пришлось вызывать князя Давыда из Литвы. Зная
о напряженных отношениях Пскова и Новгорода и в большой мере нуждаясь
в поддержке более сильного новгородского правительства, Юрий пе стал
активно действовать в Пскове. Отметим здесь кстати, что в изданном под
редакцией автора настоящей работы единственном советском сводном труде
по истории Пскова (Псков: Очерки истории. Л., 1971, с. 41) ошибочно указы-
вается, что Юрий Данилович в 1323 г., находясь в Пскове, поддержал пскови-
чей в борьбе с немцами.
9 Новг. I летопись, с. 96, 339, 457; ПСРЛ. СПб., 1863, т. XV, с. 386,
398; Приселков М. Д. Троицкая летопись. М.; Л., 1950, с. 357. — Поскольку
непосредственно к новгородским владениям прилегали земли подвластного
уже в то время литовским князьям Полоцкого княжества, из текста летописи
неясно, совершили ли нападение литовцы, прошедшие через Полоцкую землю
К новгородскому рубежу, или силы подвластного Литве Полоцкого княжества.
89
судя по данным летописи, нападение это не имело значительных
размеров, было совершено не основными силами Литовского
великого княжества, это был скорее пограничный набег на приле-
гавшую к литовской границе местность вдоль р. Ловать и на
г. Луки (Великие Луки). Новгородцы без большого труда отбили
нападение и изгнали врагов за рубеж. Но важен сам факт проис-
шедшего в самом напряженном для Новгорода 1323 г. нападения
и с юга, со стороны литовских владений.
Сложилась к тому времени трудная ситуация и на крайнем
северо-западе, где соприкасались государственные интересы Нов-
города и Норвегии. Важной задачей внешней политики Новго-
родского государства было достижение господствующего положе-
ния в западной половине саамской тундры, в находившейся под
норвежским влиянием области Финмаркет10 С 70-х гг. XIII в.
подвластные Новгороду карелы развернули активную деятель-
ность в Финмаркене, стремясь установить в этой области господ-
ство Новгородского государства. В первые два десятилетия
XIV в. карелы и поддерживавшие их новгородцы стали вооружен-
ным путем препятствовать деятельности норвежских чиновников
в Финмаркене, лишив их возможности собирать дань с саамов.
В 1320 и 1323 гг. новгородские ушкуйники ходили в морские
походы на норвежцев, причем в 1323 г. нападению подверглась
соседняя с Финмаркеном северонорвежская область Халогаланд.
Норвежское правительство, чувствуя, что оно не обладает доста-
точными силами, чтобы противостоять новгородско-карельскому
натиску, обратилось в 1325 г. за помощью к папскому престолу,
стало готовить «крестовый поход» против русских и карел.11
В источниках не указывается, откуда, с какой территории
производились морские походы новгородцев на Норвегию. Скорее
всего базой для походов было уже заселенное к тому времени
новгородцами Подвинье; невозможно предположить, чтобы походы
эти производились из Новгорода — через Волок до Двины и от
устья Двины по Белому морю и Ледовитому океану, на расстояние
в несколько тысяч километров. Но во всяком случае это были
активные действия внешней политики Новгородского государства,
известные в Новгороде 12 и в общем плане направляемые и под-
держиваемые им.
10 Территория современной норвежской области Финмаркен располо-
жена от южного берега Варангер-фьорда до района г. Тромсе. Финмаркен
и Кольский полуостров с первой половины XIII в. представляли собой общий
округ по сбору дани и Русью (Новгородом), и Норвегией (дань собиралась
с местного кочевого населения — лопарей-саамов). Кольский полуостров
в XIII в. считался уже новгородским владением (под названием «волость
Тре»). См.: Шаскольский И. П. Договоры Новгорода с Норвегией. — Ист.
зап.. 1945, вып. 14, с. 40, 52—57.
11 Подробнее см.: Johnsen О. A. Finmarkens politiske historic. Kristh-
nia, 1923, s. 19—24; Шаскольский И. IT. Договоры Новгорода с Норвегией,
с. 40—41, 48—49.
12 Под 1320 г. в Новгородской IV летописи зафиксирован поход ушкуй-
ника Луки «на М урманы» (на норвежцев); см.: ПСРЛ. СПб., 1913, т. IV,
ч. 1, с. 258.
90
Ворьба с Норвегией за Финмаркен достигла наибольшей
остроты как раз в те же самые годы — в 1320—1323 гг., — что и
борьба со Швецией. Разумеется, конфликт на далеком Севере имел
для Новгорода значительно меньшее значение, чем борьба со
Швецией на ближних подступах к Неве, но все же столкновения
с Норвегией в какой-то мере отвлекали внимание и силы от
главного направления.
Трудная ситуация сложилась для Новгорода в начале 1320-х гг.
и на далеком северо-востоке, в Заволочье, в верховьях Северной
Двины, в районе Устюга.
Об этих событиях мы имеем совсем мало сведений, есть лишь
глухие указания летописи о каком-то конфликте, происшедшем
в 1323 г., когда устюжане напали на новгородцев, ходивших в
Югру, и ограбили их.13 Видимо, речь идет о новгородских данщи-
ках, которые возвращались из Югорской земли — из Северного
Урала и Зауралья, из земель остяков и вогулов (хантов и
манси), с XII в. находившихся в зависимости от Новгорода.
Устюг и его район — верховья Северной Двины, область
крестьянской колонизации из Ростово-Суздальской земли, —
с начала XIII в. находились под властью суздальских
князей.14 К XIV в. здесь возникло какое-то вассальное по отно-
шению к Владимиро-Суздальскому княжеству автономное поли-
тическое образование, ибо в дальнейшем тексте Новгородской
первой летописи упоминаются «князья устюжские» («князи
устыожскыи», единственный раз встречающиеся в источниках),
руководившие (судя по тексту летописи) Устюжской землей в ее
конфликте с новгородцами. Отмеченное летописью ограбление
новгородцев, по-видимому, состояло в том, что у новгородских
данщиков в Устюге была отобрана дань (пушнина), собранная
с населения Югорской земли. Весьма вероятно, что этот конфликт
был прямо связан с происшедшим в предшествующем 1322 г.
обострением обстановки на западных рубежах Новгородского
государства и внутри Руси — возможно, на Устюге узнали о не-
удаче новгородского похода на Выборг и о поражении Юрия Дани-
ловича на Урдоме (Юрий был не только московским, но и нов-
городским князем, и понесенное им поражение ослабляло поли-
тическую силу новгородского правительства). Скорее всего, узнав
об обоих поражениях,^ устюжане сочли 1323 г. удобным, чтобы
выступить против новгородцев.
Поскольку Югорская земля была особенно богата пушным зве-
рем и являлась важным источником поступления пушнины в Нов-
город, а путь в Югру шел по Двине мимо Устюга, конфликт с устю-
жанами серьезно нарушал новгородские интересы. Этот конфликт,
13 Новг. I летопись, с. 97, 339 и 457.
14 Карамзин Н. М. История государства Российского. СПб., 1842,
кн. I, т. III, примеч. 186, 187; т. IV, с. 123.
91
возникший в 1323 г., был еще одним фактором, обострившим
политическую ситуацию для Новгорода.15
Таким образом, в 1322—1323 гг. для Новгорода сложилась
исключительно сложная и опасная международная обстановка.
Продолжалась борьба со Швецией; неудачно закончился в 1322 г.
большой поход на Выборг; возникла трудная ситуация на ливон-
ском рубеже, ливонцы трижды в 1322—1323 гг. нападали на Псков
н его землю, и Псков фактически вышел из повиновения новгород-
ских властей; происходила борьба на крайнем северо-западе
с Норвегией, в том же 1323 г. был проведен самый крупный мор-
ской поход в норвежские владения; на крайнем северо-востоке
Устюжская земля выступила против новгородцев; наконец, про-
должалась острая борьба московского и тверского князей, в ходе
которой Новгород был одним из главных участников, целиком
поддерживающим Москву. В такой небывало обострившейся об-
становке для Новгорода уже не оставалось возможностей, чтобы
предпринять новую крупномасштабную наступательную операцию
против самого сильного врага — Швеции. Неудача выборгского
похода 1322 г. показала, что шведы очень прочно укрепились на
Карельском перешейке и в Выборге и что добиться победы и
возвращения западной части Корельской земли можно только,
собрав все силы Новгородской республики и получив значитель-
ную военную помощь из внутренних русских земель. Но внутри
Руси бушевала междоусобная война, помощи оттуда ждать в это
время не приходилось, да и сам Новгород в обострившейся со
всех сторон военно-политической ситуации не мог бросить все
свои силы только против шведов.
ПОЛИТИЧЕСКАЯ ОБСТАНОВКА В ШВЕЦИИ К 1323 г.
Весьма сложная политическая обстановка существовала
в 1310-е и начале 1320-х гг. и в Шведском государстве, и в под-
властной ему Финляндии. Энергичный и властный Тюргильс
15 Конфликт с устюжанами был разрешен уже в следующем 1324 г.
Юрий Данилович, урегулировав в 1323 г. отношения Новгородской респуб*
лики со Швецией путем заключения мирного договора, позаботился и о нов-
городских интересах на северо-востоке, в Устюжском крае. Во главе новго-
родского войска Юрий Данилович двинулся в Заволочье, взял штурмом вы-
ступивший против Новгорода Устюг, и побежденные устюжские князья
вынуждены были заключить договор с Юрием (как с новгородским князем)
и принять обязательство восстановить прежние отношения с Новгородом.
Поход па Устюг явился последней политической акцией Юрия Даниловича
в качестве новгородского князя. В результате Юрий в 1323 и 1324 гг. урегу-
лировал две самые острые внешнеполитические проблемы Новгородской
республики — и на подступах к Неве, и в Заволочье. Тем самым он отблаго-
дарил новгородцев за их постоянную поддержку, оказывавшуюся ему в много-
летней борьбе с тверскими князьями. Преемники Юрия па московском велико-
княжеском престоле так же, как и Юрий, одновременно становились и князь-
ями новгородскими, но никто из них лично не занимался в таких больших
масштабах новгородскими делами, как Юрий Данилович.
92
Кнутссон, фактически управлявший Швецией в конце XIII и
начале XIV в. при короле Биргере Магпуссоне (и организовавший
крупные завоевательные походы на Выборг и на Неву), был
в 1305 г. свергнут враждебной ему группировкой феодалов и
в следующем году казнен. Король Биргер оказался не в состоянии
держать в повиновении феодалов различных областей Швеции;
в стране развернулась острая политическая борьба между груп-
пировками феодального класса, внешне принявшая характер
борьбы за власть между королем и его братьями Эриком и Валь-
демаром, причем в события вмешались и соседние государства —
Дания и Норвегия.16 В 1310 г. королю Биргеру пришлось офи-
циально согласиться на раздел Швеции и отдать братьям в наслед-
ственное владение половину государства. Но борьба продолжа-
лась и особенно обострилась в 1317 г., когда королю удалось зама-
нить к себе, арестовать и в 1318 г. убить обоих братьев. Восстание
враждебной королю группировки феодалов заставило Биргера
бежать из страны, и королем был провозглашен в 1319 г. Магнус,
трехлетний сын убитого Биргером его брата Эрика. Многолетняя
феодальная междоусобица на долгие годы ослабила Шведское
государство; целиком поглощенный междоусобной борьбой, господ-
ствующий класс в течение многих лет не мог думать об активных
действиях на восточной окраине государства; слабая, занятая
внутренними распрями правительственная власть была не в со-
стоянии заниматься проблемами внешних завоеваний.
Феодальная междоусобица в Швеции отразилась и на политиче-
ской обстановке в Финляндии. Источники сохранили нам лишь
крупицы сведений о внутриполитическом положении Финляндии.
Но из того немногого, что нам известно, можно заключить, что
в 1310-х гг. Выборгский лен (захваченная в 1293 г. Западная Ка-
релия) в административном отношении был отделен от основной
территории Финляндии, имел самостоятельное управление и
непосредственно подчинялся королю (тогда как основная часть
Финляндии подчинялась братьям-герцогам). После свержения
Биргера в 1318 г. Выборг и Выборгский лен оказались по каким-то
причинам неподвластными новому правительству Швеции (пра-
вившему от имени малолетнего короля Магнуса).17 Сохранились
документы 1320—1321 гг. о сношениях правительства с намест-
ником Выборгского лена Эффлерусом, ставивших целью вернуть
Выборг и его лен под власть правительственной администрации
(причем Эффлерус потребовал за возвращение Выборга и его лена
большой денежный выкуп).18
16 Rosen J. Striden mellan Birger Magnusson och hans broder. Lund, 1939,
s. 224—330; Carlsson У., Rosen J. Svensk historia. Stockholm, 1968, I, s. 112—
114.
17 Возможно, Выборг и его лен еще признавали власть свергнутого
короля Биргера (Rydberg О. S. Sverges traktater med frammande magter.
Stockholm, 1877, bd I, s. 412).
18 Rydberg O. S. Sverges traktater. . ., I, № 195, s. 407—412.
93
Видимо, Выборг и его лев были возвращены шведскому Пра-
вительству в 1321 или 1322 гг. И, вероятно, с этим связано возоб-
новление внешнеполитической активности в Выборге — кончив-
шийся неудачей поход 1322 г. на Корелу. Однако ситуация в самой
Швеции оказалась неблагоприятной для активизации экспансии
на дальних восточных рубежах. Приобретшая в первые годы после
избрания Магнуса ведущую роль в управлении государством
мать малолетнего короля герцогиня Ингеборг решила направить
внешнеполитическую экспансию Швеции на Запад, против сосед-
ней Дании, охваченной в тот момент внутренними смутами. Была
предпринята в 1321 г. попытка захватить лежавшую рядом с основ-
ной шведской территорией (на южной оконечности Скандинавского
полуострова) богатую датскую область Скопе; с этой целью Шве-
ция заключила антидатский союз с северонемецким княжеством
Мекленбург. Но поход в область Сконе кончился полным прова-
лом, приведшим к новому обострению внутриполитической борьбы
в Швеции. В 1322 г. на съезде в г. Скара взяли верх противники
герцогини, ее политическая роль была резко ограничена.
Длительная междоусобная борьба в Швеции, отразившаяся п
на положении в Финляндии, непрочность центральной власти при
новом, находившемся еще в детском возрасте короле основательно
ослабили Шведское государство. Регентское правительство должно
было заботиться об упрочении государственной власти внутри
потрясенной многолетними феодальными смутами страны и не
в состоянии было предпринимать новые активные наступательные
действия на отдаленных восточных границах. Неудавшийся
поход 1322 г. на Корелу лишь подтверждал бесперспективность
дальнейших военных действий с Русью.
В создавшейся ситуации для обеих сторон оставался единствен-
ный разумный выход — вступить в переговоры и договариваться
о заключении мирного соглашения на условиях компромисса.
Сложившаяся обстановка уже заранее диктовала условия этого
соглашения: поскольку Швеция в течение 30 лет оказалась не
в силах захватить основную часть Корельской земли и берега
Невы, а Новгород в течение тех же лет не мог изгнать шведов
из захваченной ими западной части Корельской земли, оставалось
одно: юридически признать сложившееся положение, утвердить
фактически установившуюся границу новгородских и шведских
владений. Для этого и были начаты летом 1323 г. мирные перего-
воры.
К сожалению, наши источники не дают нам сведений, от кого
исходила инициатива в принятии решения об отказе от дальней-
шей борьбы и о начале мирных переговоров. Но из того, что нам
известно о деятельности Юрия Даниловича, умудренного богатым
опытом политической борьбы и лично возглавившего в 1322 г.
последнюю попытку решить силой оружия в пользу Новгорода
30-летний спор со Швецией, невольно вытекает предположение:
не он ли, убедившись в невозможности победы и оценив всю
сложность политической ситуации в Новгородской республике и
94
на Руси в целом, был инициатором перехода от политики войны
к политике переговоров (переговоров, которые он же затем и воз-
главил с новгородской стороны)?
В пользу подобного предположения говорит п мероприятие,
предпринятое князем Юрием с очевидной целью укрепления рус-
ских позиций ко времени начала переговоров, — постройка на
месте будущих переговоров первой русской крепости на Неве —
крепости на Ореховом острове. Юрий Данилович явно очень
серьезно подходил к предстоящим переговорам и стремился сде-
лать все возможное для их успеха.19
В свете всего изложенного нельзя согласиться с неоднократно
высказывавшимся мнением,20 согласно которому решение обоих
правительств прекратить дальнейшую борьбу и начать мирные
переговоры было вынесено под давлением (или даже по инициа-
тиве) третьей стороны — Ганзейского союза торговых городов.
Правда, ганзейские города страдали от длившейся три десятиле-
тия войны, мешавшей нормальному ведению торгового судоход-
ства по Финскому заливу и Неве — по одной из главных артерий
балтийской торговли. Возможно, ганзейские города оказывали
какое-то воздействие и на шведские, и на новгородские власти,
подталкивая их к примирению; но это воздействие не было опре-
деляющим, главную роль сыграли политические причины. Пред-
ставители ганзейского купечества с Готланда, принявшие уча-
стие в мирных переговорах, были шведскими подданными, вхо-
дили в состав шведской делегации.
ИСТОЧНИКИ ДЛЯ ИЗУЧЕНИЯ ПЕРЕГОВОРОВ
И МИРНОГО СОГЛАШЕНИЯ 1323 г.
Источниками для изучения русско-шведских переговоров
1323 г. являются краткая запись в Новгородской первой летописи
и текст заключенного в результате переговоров Ореховецкого
19 Напомним, что за время своего пребывания в Новгороде в 1322—
1324 гг. Юрий по своей инициативе постарался решить несколько важных
проблем внешней политики Новгородского государства: совершил поход
на Выборг, построил крепость на Неве, провел успешный поход на Устюг;
скорее всего и переговоры со Швецией организовал именно он. Понимая,
что он может уделить решению новгородских дел только ограниченное время
и что вновь резко обострившаяся ситуация внутри Руси (успех Дмитрия
тверского в Орде и необходимость срочно возобновить борьбу с Тверью
за великое княжение и для этого снова ехать в Орду) потребует от него
надолго покинуть Новгород, Юрий должен был постараться прочно укрепить
внешнеполитические позиции Новгородского государства в отношении глав-
ного противника — Швеции — в тот момент, когда возникла возможность
заключения постоянного мира с этой державой.
20 Гиппинг А. И. Нева и Ниеншанц. СПб., 1909, I, с. 119; Ruuth J. W.
Viborgs stads historia. Helsingfors, 1906, bd I, s. 10; Juvelius E. Suomen kansan
aikakirjat. Helsinki. 1932, I, s. 268; Jaakkola J. Suomen varhaiskeskiaika.
Porvoo; Helsinki, 1938, s. 493; Гадзяцкий С. С. Карелы и Карелия в Новго-
родское время. Петрозаводск, 1941, с. 108; Juva Е., Juva М. Suomen kan-
san historia. Helsinki, 1964, I, s. 152.
95
мирного договора. Летописный текст исключительно важен тем,
что он содержит отсутствующую в тексте договора дату — год
заключения договора.21 Летописный текст дает также важные
сведения о подготовке переговоров. Однако о ходе переговоров и
содержании заключенного договора летопись ничего не сообщает.
О переговорах и их результатах мы можем получить сведения
лишь из текста договора. В общем же в своей совокупности оба
источника содержат весьма значительную информацию, давшую
возможность десяткам ученых заняться исследованием Ореховец-
кого договора. Ни одно событие в истории русско-шведских отно-
шений, и более того — во всей истории отношений Руси с Запад-
ной Европой до XVIII в. не привлекало внимания такого большого
количества исследователей, как договор 1323 г.
Следует тут же отметить, что изучение Ореховецкого договора
велось только шведскими и финскими учеными; в русской науке
есть лишь совершенно устаревший комментарий П. Г. Буткова
к его первой публикации перевода договора на русский язык 22
и две статьи середины прошлого века, в основном излагающие
результаты шведских исследований.23 Объясняется такое положе-
ние весьма просто: рукописи Ореховецкого договора в России
до нас не дошли, сохранились они только в Государственном
архиве в Стокгольме. Кроме того, граница, установленная догово-
ром, целиком проходила (до 1940 г.) по территории Финляндии,
и потому исследовать договор и его пограничную линию было
особенно интересно финским ученым.
21 В тексте договора упомянут лишь день его заключения (пятница, за
три дня до праздника успения богородицы), но не указан год, и потому
впервые обнаруживший в Стокгольмском архиве и опубликовавший латин-
ский текст этого важнейшего документа финский ученый X. Г. Портан смог
его лишь суммарно датировать временем правления великого князя Юрия
Даниловича — до 1328 г. (Porthan IL G. Sylloge monumentorum ad illustran-
dam historiam Fennicam pertinentium. Aboae, 1802—1803, p. 77 f.). Ознако-
мившийся с этой публикацией акад. A. X. Лерберг по данным Новгородской
летописи первым установил дату договора — 1323 г. (Lehrberg А. Untersuchun-
gen fur Erlauterung der alteren Geschichte Russlands. St.-Petersbourg, 1816,
s. 231—232; Лерберг A. X. Исследования, служащие к объяснению древней
русской истории. СПб., 1819, с. 187—188).
22 Б утков П. Г. Три древних договора руссов с норвежцами и шведами.—
Журнал Министерства внутренних дел, 1837, ч. XXIII, с. 327—340. —
Поскольку изучение Ореховецкого договора к тому времени еще не начина-
лось, Бутков не знал о существовании подложного текста этого договора и
опубликовал перевод не подлинного, а подложного текста. К сожалению,
спустя 100 лет Б. Тельпуховский снова опубликовал перевод Буткова и
повторил его устаревший комментарий, не удосужившись узнать, что об
Ореховецком договоре накопилась уже обширная литература (см.: Телъпу-
ховский Б. Древнейшие договоры русских князей с норвежскими и швед-
скими королями. — Военно-исторический журнал, 1940, № 3, с. 128—133).
23 Ленстрем К. О мирных договорах между Россиею и Швециею
в XIV столетии. — Учен. зап. Казан, ун-та, 1855, ч. II, с. 1—49; Грот Я. К.
Неизвестный до сих пор русский текст Ореховецкого договора. — Зап.
Академии наук, 1877, т. XXXI. Прил., № 3, с. 1—7; то же см.: Сборник отде-
ления русского языка и словесности. СПб., 1878, т. XVIII, № 4, с. 1—7. —
Эту же статью Я. К. Грота см.: Труды Я. К. Грота. СПб., 1901, т. IV, с. 11—15.
96
Поскольку все рукописные тексты Ореховецкого договора
находятся в Стокгольме, первыми начали изучать этот документ
крупнейшие шведские источниковеды XIX в. Б. Э. Гильдебранд 24
и О. С. Рюдберг. Гильдебранду принадлежит первое исследование
договора — большая статья, содержавшая научные наблюдения
над текстами документа; 25 но, полезная как первый опыт, статья
еще не давала ответа на многие вопросы, а некоторые вопросы
решала ошибочно. Основы исследования Ореховецкого договора
заложил О. С. Рюдберг, наиболее крупный шведский источнико-
вед и археограф XIX в., создатель капитальной многотомной
публикации «Договоры Швеции с иноземными державами». В пер-
вом томе этого издания Рюдберг дал полную научную публикацию
всех сохранившихся в Стокгольмском архиве вариантов текста
Ореховецкого договора и приложил к публикации обширный ком-
ментарий, вылившийся по существу в первое крупное моногра-
фическое исследование этого важного и исключительно сложного
документа.26 Труд Рюдберга сохранил свое значение и сейчас и
более чем через столетие продолжает быть одной из основ для
изучения Ореховецкого договора.27
Публикации текста Ореховецкого трактата породили обшир-
ную литературу, в основном посвященную изучению пограничной
линии, установленной договором, и выяснению местонахождения
пограничных пунктов, упоминаемых в договоре, на карте Финлян-
дии. В XIX—начале XX в. этим занимались финские ученые
А. И. Европеус, Т. Г. Аминов, Г. 3. Ирье-Коскинен, И. Р. Аспе-
лин, X. А. Рейнхольм, Э. Г. Пальмён, X. Гебхард, К. Гротенфельт,
Я. Форссман, О. А. Форсстрём, М. Г. Шюбергсон, А. Пелконен,
И. В. Руут, В. Войонмаа, норвежские историки П. А. Мунк,
Н. Эневальд, О. А. Юнсен, шведские авторы Р. Хольмбек и
Н. Анлунд.28 Новое капитальное исследование проблемы было
выполнено в 1920-е гг. ведущим финским исследователем отече-
ственного средневековья Я. Якколой.29 Автор целой серии моно-
графий, в последующие десятилетия постепенно переходивший
на все более реакционные позиции и в 1930—1940-е гг. ставший
24 Был непременным секретарем Королевской академии изящных наук,
истории и древностей.
25 Hildebrand В. Е. Om Noteborgska freden och Sveriges grans mot Ryss-
land fran ar 1323 till borjan af 17:de Srhundrade. — In: Kungl. Vitterhets
Historie och Antiqnitets Akademiens Handlingar, 1852, XX, s. 171—260.
26 Rydberg 0. S. Sverges traktater. . ., I, № 205, s. 434—504. — Этот
текст (№ 205, с. 434—504) издавался и в качестве отдельной книги: Ryd-
berg О. S. Traktaten i Orechovets den 12 augusti 1323 : Kritisk undersockning.
Stockholm, 1876. 72 s. — Далее цитируем по первой из названных публика-
ций. Краткое изложение содержания этих работ см. в «Трудах Я. К. Грота»
(т. IV, с. 11-15).
27 Высоко ценил работу О. С. Рюдберга С. Н. Валк, собиравшийся
в 1930—1940-е гг. заняться исследованием Ореховецкого договора.
28 Подробный обзор этих работ дает Ярл Галлён (GalUn J. Noteborgs-
freden och Finlands medeltida ostgrans. Helsingfors, 1968, s. 8—20).
29 Jaakkola J. Suomen muinaiset valtarajat vuoteen 1323. Helsinki.
1926. 283 s.
7 И. П. Щаскольскип
97
среди финских историков-профессионалов наиболее крупным
поборником финского буржуазного национализма и антирусского
шовинизма, на раннем этапе своей деятельности был достаточно
объективным исследователем, и его монография содержит самое
полное рассмотрение проблем политических границ Финляндии
в XIII—XV вв., особенно привлекавшей большое внимание фин-
ских ученых проблемы границы Ореховецкого договора. Книга
Якколы может считаться высшим достижением финляндской исто-
рической географии периода средневековья и сохранила свое зна-
чение и теперь, более чем через полвека.
Однако дискуссия по вопросу о границах Ореховецкого мира
продолжалась и дальше, в ней приняли участие в 1920—1980-е гг.
Р. Меландер, П. фон Тёрне, И. И. Миккола, Ю. Рууту, Р. Русён,
К. Вилкуна, А. Ойа, X. Киркинен; изучением самого Ореховецкого
договора занимались К. Хагнелл, Л. Хиршфельдт, Н. Анлунд и
особенно И. Фридлендер, вновь подвергшая источниковедческому
исследованию все списки договора.30
Наконец, должна быть упомянута последняя фундаментальная
работа — большая монография Ярла Галлёна,31 в которой заново
пересмотрен весь комплекс проблем с учетом достижений пред-
шествующих ученых, дан детальный источниковедческий анализ
всей совокупности источников и подведены итоги более чем сто-
летней работы по изучению Ореховецкого договора. Книга Я. Гал-
лёна — последнее слово финляндской науки в данном вопросе.
Столь значительная по объему историография позволяет доста-
точно глубоко рассмотреть многие вопросы, связанные с Орехо-
вецким договором. Однако эта историография ограничена источ-
никоведческой (изучением самого договора) и историко-географи-
ческой проблематикой. Общеисторические вопросы — подготовка,
ход переговоров и заключение договора — обстоятельному иссле-
дованию еще не подвергались.
Первыми исследователями-источниковедами, Гильдебрандом и
Рюдбергом, в результате обстоятельного изучения фондов Сток-
гольмского архива было установлено, что подлинник Ореховец-
кого договора, находившийся с 1323 г. в шведских владениях, до
XIX в. не сохранился, в архиве имеются лишь изготовленные
в разное время списки договора на латинском, шведском и русском
языках. Тогда же было установлено, что в русских архивах нет
ни подлинника, ни списков договора.32
В настоящее время можно примерно установить характер и
судьбу подлинных экземпляров договора.
В соответствии с установившейся еще в средневековье обычной
дипломатической практикой (существующей до сих пор) при за-
ключении международного соглашения создавались два тожде-
ственных экземпляра договора и представители сторон обменива-
30 Fridlaender I. De medeltida svensk-ryska fredstraktaterna 1323—1513. —
Historisk tidskrift, 1946, h. 2, s. 97—138.
31 Gallen J. Noteborgsfreden. . . 237 s.
32 Rydberg 0. S. Sverges traktater. . I, s. 434,
98
лись ими; так, очевидно, и было сделано. Эта же дипломатическая
практика, по крайней мере с XV—XVI вв., требовала, чтобы
каждая из договаривающихся сторон составляла свой текст
договора не только на родном языке, но и от имени своего прави-
тельства или своих уполномоченных, т. е. преамбулы договора
не должны были совпадать. Однако во всех списках Ореховецкого
договора преамбула оказалась одинаковой: и русский, и латин-
ский, и шведский тексты договора написаны от имени русской
стороны.33 Таким образом, оказалось, что в 1323 г. был подготов-
лен в результате переговоров лишь один текст договора, написан-
ный от имени русского великого князя, а следовательно, и соста-
вленный первоначально на русском языке. Значит, и латинский
и шведский тексты договора, сохранившиеся в списках до наших
дней, — это лишь переводы русского текста, являвшегося перво-
начальным и единственно подлинным.
Поскольку в дипломатической практике средневековой Швеции
все международные договоры с шведской стороны писались не на
родном, а на латинском языке (на международном языке того
времени),34 составленный в Ореховце русский текст, видимо,
тогда же перевели на латинский язык, и русской стороне должны
были вручить экземпляр на латинском языке. Сохранившиеся
в списках шведские тексты договора, по всей видимости, являются
лишь переводами (или списками перевода) латинского текста на
шведский язык.
Таким образом, в Ореховце был составлен только один под-
линный текст — русский,35 но подлинников договора, по всей ве-
33 Это установлено еще в 1880-е гг. X. Хьерне и подтверждено последую-
щими учеными. Более того, как выяснил X. Хьерне, подобная практика
составления русско-шведских договоров сохранялась и позднее (подразуме-
ваются договоры XV—XVI вв.), т. е. и тогда договоры продолжали писать
только от имени русской стороны с прямым переводом на шведский и латин-
ский языки (Hjdrne II. Ryska kallor for Sveriges historia. 1884. — Рукопись
хранится в библиотеке Стокгольмского архива. См.: Fridlaender I. De medel-
tida svensk-ryska fredstraktaterna. . ., s. 100; см. также: Schtick H. Rikets
brev och register : Arkivbildande, kanslivasen och tradition inom den medel-
tida svenska statsmakten. Stockholm, 1976, s. 89—90; Gallen J. Noteborgs-
freden. . s. 39—40, 128).
34 Все опубликованные О. С. Рюдбергом в его первом томе «Договоров
Швеции с иноземными державами» международные договоры Швеции XIII—
XIV вв. написаны на латинском языке.
35 Ореховецкий договор — до 20-х гг. XIV в. единственный из между-
народных договоров Новгорода, сохранившийся в текстах на языках обеих
договаривающихся сторон, от всех остальных международных соглашений
Новгорода (как видно из «Грамот Великого Новгорода и Пскова») сохрани-
лись только тексты в одном экземпляре, или на русском, или на иностранном
(латинском, немецком) языках, и потому мы не можем установить, был ли
Ореховецкий договор исключением из обычной практики, или же и все осталь-
ные договоры Новгорода тоже составлялись только в одном варианте — от
имени русской или нерусской сторон. При этом, как явствует из упомянутого
выше издания (содержащего весь комплекс договоров Новгорода с Западом),
все сохранившиеся договоры конца XII, XIII и начала XIV в., до Орехо-
вецкого мира, были составлены от имени русской стороны (договоры 1189—
1199, 1262—1263, 1301 и 1323 гг. и проект договора 1269 г. с Ливонией),
7*
99
роятностп, было изготовлено два: русский, написанный русским
писцом и врученный шведской стороне, и латинский, являющийся
переводом русского текста (выполненным шведским переводчи-
ком) и врученный шведскими послами русской стороне.36 Можно
также полагать, что каждая делегация оставила себе список с того
текста договора, который был передан представителям другой
стороны, но эти списки не имели официального значения.
Судьба подлинников договора может быть прослежена до на-
чала XVII в. в России и до конца XVII в. в Швеции.37 Судьбу
подлинного экземпляра договора, находившегося в шведских владе-
ниях, можно проследить с конца XV в. Предполагается, что в
1493 г. 38 этот документ находился в Выборге. 39 По-видимому,
вскоре после 1493 г. в связи с обострением отношений Швеции
с Россией договор был затребован из Выборга 40 шведским прави-
а начиная с договора 1326 г. с Норвегией многие договоры составлялись от
имени нерусской стороны (1326, 1338, 1392, 1409, 1421, 1423, 1431, 1434,
1440—1447, 1450, 1466, 1470—1471 гг.) и только пять договоров (1342, 1372,
1373, 1439, 1448 гг.) — от имени русской стороны.
36 Следовательно, только латинский текст договоров носил официальный
характер (Gallen J. Noteborgsfreden. . ., s. 41), шведский перевод официаль-
ного характера не имел.
37 Jaakkola J. Suomen muinaiset valtarajat . . ., s. 113—119.
38 Более ранние сведения о судьбе этого документа (т. е. где он нахо-
дился в 1323—1493 гг.) не сохранились.
39 Rydberg О. S. Sverges traktater. . ., I, s. 434, 468, 480, anm. 1; 1895, III,
s. 422—423; Jaakkola J, Suomen muinaiset valtarajat. . ., s. 113. — Это мне-
ние основывается на тексте письма из Выборга в Стокгольм (от 23 февраля
1493 г.), из которого можно заключить (хотя прямо об этом не говорится),
что подлинник договора тогда находился в Выборге п с договора изготовлен
список, посылаемый в Стокгольм. Однако смущает то обстоятельство, что
список сделан на латинском языке, тогда как находившийся в шведских
владениях экземпляр подлинника должен был быть написан на русском
языке. Может быть, здесь речь идет о сделанном в тот момент в Выборге
латинском переводе с подлинного русского текста. В письме говорится, что
посылаемый в Стокгольм список «передает слово в слово то, что содержится
в основной грамоте», т. е. в подлиннике договора (Rydberg О. S. Sverges
traktater. . ., I, s. 468; III, s. 422—423). Необходимость подтвердить дослов-
ность передачи текста могла возникнуть в том случае, если изготовлялся не
просто список (при простом копировании дословная передача текста важного
государственного документа очевидна, ее не надо специально оговаривать),
а делался перевод на другой язык, в данном случае — с русского на латинский.
По убедительному мнению О. С. Рюдберга (Sverges traktater. . I, s. 440),
изготовленный в Выборге в 1493 г. латинский список договора (ibid., s. 442—
443) сохранился до наших дней (в виде рукописи на бумаге, сложенной в чет-
вертку для удобства пересылки в письме, написан почерком конца XV в.)
и является старейшим из латинских списков договора. Но если учесть сде-
ланные выше предположения, то окажется, что этот текст — не первоначаль-
ный латинский перевод договора, выполненный в 1323 г. в момент заключе-
ния соглашения, а поздний перевод 1493 г. и, следовательно, первоначаль-
ный латинский текст договора не дошел до наших дней. Судя по данным Рюд-
берга (Sverges traktater. . ., I, s. 441, 443), шесть разновременных (но написан-
ных почерками XVI в.) списков латинского текста договора, сохранившихся
в Стокгольмском архиве, по-видимому, восходят к списку 1493 г., а не к пер-
воначальному латинскому тексту 1323 г.
40 Выборг в XIV—XV вв. был административным центром граничившего
с Россией Выборгского лена (губернии). Администрация Выборга поддер-
живала непосредственные контакты с русскими властями, и этим объясня-
100
Тельством Стена Стуре и привезен в Стокгольм.41 Ёо всяком случае
в разного рода описях дипломатических документов Стокгольм-
ского архива в XVI в. неоднократно упоминается ett gamalt
Konungh Giorges breff (древняя грамота конунга Юрия).42 В доку-
ментах переговоров 1590 г. упомянута «древняя великого конунга
Юрия пергаменная грамота, написанная по-русски, с двумя чер-
ными вислыми печатями».43 Можно также считать очевидным, что
в середине XVII в. в Стокгольмском архиве продолжал находиться
экземпляр Ореховецкого договора на русском языке и с этого
документа был сделан список на столбце бумаги, сохранившийся
до наших дней. Список этот, обнаруженный и впервые изданный
О. С. Рюдбергом,44 с тех пор многократно переиздавался 45 и имеет
огромную ценность. Список настолько хорошо, со всеми деталями,
передает текст договора, что вполне можно утверждать: он был
снят прямо с подлинного экземпляра договора. Можно даже уста-
новить, кем изготовлен список. В Стокгольме как раз в 60-х гг.
XVII в. находился образованный русский человек, прекрасно
знакомый с русским делопроизводством и привлекавшийся для
выполнения отдельных поручений шведской администрации, —
бежавший в шведские владения подьячий Посольского приказа
Григорий Котошихин.46 Список русского текста Ореховецкого
ется, почему основной документ, определявший пограничные отношения
с Русью, хранился здесь. По мнению X. Шюкка, договор хранился здесь
с 1323 по 1493 г. (Schuck И. Rikets brev. . ., s. 99).
41 Gronblad E. Nya kallor till Finlands medetlidshistoria. Kopenhamn,
1857, s. 542; Finlands medeltidsurkunder. Helsingfors, 1930, bd VI, № 5075;
Jaakkola J. Suomen muinaiset valtarajat. . ., s. 115, 275; Fridlaender I, De
medeltida svensk-ryska fredstraktaterna. . ., s. 124, anm. 2.
42 Fridlaender I. De medeltida svensk-ryska fredstraktaterna. . ., s. 103—
105; см. также: Rydberg O. S, Sverges traktater. . ., I, s. 435.
43 Ett pergamentz bref pa Ryske medh tw hengiende swarte insegell (Frid-
laender I. De medeltida svensk-ryska fredstraktaterna. . ., s. 105). Из двух пе-
чатей одна должна была принадлежать князю Юрию, другая — одному из
шведских послов; но возможно также, что п вторая печать была русской (нов-
городского посадника?), ибо на всех известных нам договорных грамотах
Новгорода с Западом, сохранивших печати, имеются только печати русской
стороны (ibid., s. 107; Грамоты Великого Новгорода и Пскова, Я° 29, 34, 45,
60, 70, 72; см. также № 41).
44 Rydberg О. S. Sverges traktater. . ., I, s. 439—440. — Для максималь-
ной точности передачи текста фотокопия списка посылалась Рюдбергом в Пе-
тербург, где транскрипцию текста подготовил видный русский археограф,
директор Публичной библиотеки академик А. Ф. Бычков (ibid., s. 439, anm.*).
С тех пор все публикации русского текста Ореховецкого договора даются по
изданию Рюдберга, т. е. в транскрипции Бычкова. Сейчас эта транскрипция
требует коррективов (см. ниже, с. 132).
46 См. выше три издания статьи Я. К. Грота (с. 96, примеч. 23). См. также:
Памятники истории Великого Новгорода / Под ред. С. В. Бахрушина. М.,
1909, № IX; Finlands medeltidsurkunder. Helsingfors, 1910, I, № 313; Памят-
ники истории Великого Новгорода и Пскова / Подг. Г. Е. Кочиным. М.;
Л., 1935, № 21; Линевский А., Машезерский В., Пегов В. Хрестоматия по
истории Карелии с древнейших времен до конца XVII в. / Под ред. В. Н. Вер-
надского. Петрозаводск, 1939, с. 66—67; Материалы по истории Карелии XII—
XVI вв. / Под ред. В. Г. Геймана. Петрозаводск, 1941, с. 78—79; Грамоты
Великого Новгорода и Пскова, Я» 38.
46 Mikkola J. Lannen ja idan rajoilta. Porvoo, 1942, s. 86—87.
101
Договора паппсаи великолепней приказным почерком середины
XVII в.,47 именно таким почерком писались набело многочислен-
ные документы Посольского приказа.48 И. И. Миккола сравнивал
почерк списка договора с почерком рукописи сочинения Котоши-
хина, хранящейся в библиотеке Упсальского университета, и
пришел к выводу о тождестве обоих почерков.49 * По-видимому,
Котошихину шведской администрацией было поручено сделать
современным (для XVII в.) русским почерком четкую копию
текста Ореховецкого договора, написанного устаревшим и трудно-
доступным для чтения шведским чиновникам русским почерком
(полууставом?) начала XIV в. Весьма вероятно также, что перга-
менный подлинник договора за 340 лет обветшал и стал вообще
труден для чтения.
О том, что существующий до наших дней список Ореховецкого
договора был явно скопирован с подлинной договорной грамоты,
свидетельствует и великолепно сохранившийся в тексте списка
язык XIV в. со всеми его особенностями и орфографией; это засви-
детельствовал по просьбе Рюдберга еще Я. К. Грот/0
Последнее по времени упоминание хранящегося в Стокгольм-
ском архиве подлинного экземпляра Ореховецкого договора, на-
писанного на русском языке, содержится в составленной в 1670-х гг.
архивным служителем Эриком Рунеллем описи дипломатических
документов архива.51 Для последующего времени никаких сведе-
ний об этом документе в бумагах архива ученым (Рюд-
бергу, Фридлендер, Галлону), несмотря на самые тщательные
разыскания, обнаружить не удалось. Предполагается, что подлин-
ник Ореховецкого договора погиб во время большого пожара
в Стокгольмском замке (где тогда хранился Государственный
47 Фотомеханическое воспроизведение этого списка дано: Rydberg О. S.
Tractaten i Orechovets. . ., s. 72 — См. выше статьи Я. К. Грота (с. 96, при-
меч. 23). Фотокопии списка опубликованы: Jaakkola J. Suornen varhaiskes-
kiaika. Porvoo; Helsinki, 1938, s. 496; 1958, s. 443; Ylonen A. Jaasken kihla-
kunnan historia. Imatra, 1957, I, s. 107; Suornen historia. 2. Espoo, 1985,
s. 70.
48 Автор настоящей работы, просмотревший значительную часть доку-
ментации фонда «Сношения России со Швецией» (фонда «Шведских дел»
Посольского приказа в ЦГАДА) за XVII в., особенно за середину века, мно-
жество раз видел документы, написанные подобными (и сходными) почерками.
В этой связи надо решительно отвергнуть мнение И. Фридлендер, не знакомой
с документацией Посольского приказа и на основании немногих имеющихся
в Швеции русских рукописных книг отнесшей этот почерк только к первой
половине XVII в. (см.: Fridlaender I. De medeltida svensk-ryska fredstrakta-
terna. . ., s. 116, anm. 5, s. 124).
49 Mikkola J. J. Lannen ja idan rajoilta, s. 87 f. — Вероятно, было бы по-
лезно провести графологическое исследование почерков списка Ореховецкого
договора, рукописи сочинения Котошихина и документов Посолького при-
каза, которые могли быть написаны Котошихиным (до его бегства в Шве-
цию).
60 Rydberg О. S. Sverges traktater. . ., I, s. 439, anm. 1.
61 Ibid., s. 436—437; Fridlaender I. De medeltida svensk-ryska fredstrak-
taterna. . s. ИЗ; см. также: s. 110—112, 115—116.
102
архив) в 1697 г.52 Тем более драгоценен единственный уцелевший
список.62 63 * 65 66
Самые ранние сведения о находившемся в России экземпляре
договора содержатся в документации шведского посольства в Москву
1537 г.54 Во время переговоров в Москве (целью которых было оче-
редное подтверждение действовавшего с 1323 г. между Россией
и Швецией договора о «вечном мире») 55 шведские послы заявили,
что в шведских владениях Ореховецкий договор не сохранился
(подробнее см. примеч. 54), и потребовали показать им подлинный
древний экземпляр того договора, который они должны теперь
вновь подтвердить.58 Послам ответили, что договор находится не
в Москве, а в Новгороде. По приезде в Новгород договор по просьбе
послов был найден, но не сразу, а через два дня, ибо он оказался
не в основном архивохранилище (не в остававшемся в Новгороде
после ликвидации новгородской независимости государственном
архиве Новгородской республики), а в архиве новгородского ар-
хиепископа.57 Послам разрешили сделать с предъявленного им
экземпляра договора список, сохранившийся в Стокгольмском
62 Rydberg О. S. Sverges traktater. . ., I, s. 438; Juvelius E. Suomen kan-
san aikakirjat, s. 270; Fridlaender I. De medeltida svensk-ryska fredstrakta-
terna. . ., s. 97, 124; Gallen J. Noteborgsfreden. . ., s. 3.
63 Есть еще один русский список Ореховецкого договора, не тождествен-
ный списку 1660-х гг. и, по имеющимся данным, являющийся плохим русским
переводом подложного текста Ореховецкого договора, изготовленного на
рубеже XV и XVI вв. Язык этого перевода относится к более позднему вре-
мени, чем XIV в. {Rydberg О. S. Sverges traktater. . ., I, s. 450—451, anm. 3;
Fridlaender I. De medeltida svensk-ryska fredstraktaterna. . ., s. 118—119).
Вопросом о подложном тексте Ореховецкого договора, касающимся русско-
шведских отношений конца XV—начала XVI в. (и породившим обширную
литературу), мы заниматься не будем — тема выходит за хронологические
рамки нашей работы.
54 Документация частично опубликована: Arwidsson A. I. Handlingar
till upplysning af Finlands hafder. Stockholm, 1856, VIII, 3. 18—31; Ryd-
berg 0. S. Sverges traktater. . ., I, s. 444—445; см. также: Fridlaender I. De
medeltida svensk-ryska fredstraktaterna. . ., s. 125—127; Gallen J. Noteborgs-
freden. . ., s. 42; Lind J. Omkring de svensk-russiske forhandlinger 1537, 1339-
traktaten og Nodeborgsfreden. — Historisk tidskrift for Finland, 1985, h. 1, s. 3.
65 Заключенный в 1323 г. договор России и Швеции о «вечном мире» за-
тем периодически подтверждался правительствами обоих государств (в 1339,
1351, 1468, 1487, 1497, 1504, 1510, 1513 и 1524 гг.).
66 Поступали ли подобным же образом перед заключением предшествую-
щих русско-шведских договоров 1468, 1473, 1482, 1487, 1497, 1504, 1510,
1513 и 1524 гг.? Ведь это тоже были соглашения, подтверждавшие действие
Ореховецкого договора о «вечном мире» и повторявшие основные условия
этого договора, а следовательно, составителям новых соглашений также дол-
жен был потребоваться основной образец — текст Ореховецкого договора.
К сожалению, источники не сохранили подробных сведений о ходе перего-
воров за указанные выше годы; но весьма вероятно, что и в этих случаях при-
влекался для образца подлинный экземпляр Ореховецкого договора.
57 Arwidsson A. I. Handlingar. . ., s. 28—31; Rydberg О. S. Sverges trak-
tater. . ., I, s. 444—445; Fridlaender I. De medeltida svensk-ryska fredstrakta-
terna. . ., s. 126: см. также: Шаскольский И. П. Судьба государственного ар-
хива Великого Новгорода. — В кн.: Вспомогательные исторические дткцтп-
лины. Л., 1972, IV, с. 216-217, 226.
ЮЗ
архиве в составе документации посольства 1537 г. до наших дней.58
Но по непонятным причинам это оказалась копия не латинского,
а шведского текста договора; между тем, как уже отмечалось выше,
врученный русской стороне в 1323 г. шведский экземпляр дого-
вора должен был быть написан на латинском языке (см. выше,
с. 99), и, следовательно, список шведского текста, находящийся
в бумагах посольства 1537 г., и все другие шведоязычные списки,
по мнению шведских ученых, являются лишь переводами с латин-
ского текста. Список 1537 г. по своему содержанию не позволяет
предположить, что в данном случае участниками посольства
тогда же был сделан шведский перевод хранившегося в Новгороде
латинского текста; шведский текст списка 1537 г. и по своему языку,
и по стилю изложения явно относится к более раннему времени,
чем XVI в.59 (копирование определенно производилось с экземп-
ляра, относящегося к первой половине XIV в.).60 Важность дан-
ного списка подтверждена и наличием в его конце еще одной статьи,
отсутствующей в латинских и русском списках договора.61
Хранившийся в Новгороде и разысканный во время перегово-
ров 1537 г. шведоязычный экземпляр договора, видимо, тогда
оказался единственным, находившимся в распоряжении русского
правительства, и ему было придано сразу же большое значение.
В том же 1537 г., вероятно, сразу по окончании переговоров, этот
документ был затребован правительством в Москву и поступил на
хранение в Царский архив; он упомянут в описи Царского архива
58 Список опубликован: Rydberg О. S. Sverges traktater. . ., I, s. 447—
449. — В той же документации посольства имеется и второй список с того же
документа, но, по словам Рюдберга, второй список хуже сохранился.
59 Rydberg О. S. Sverges traktater. . ., I, s. 445.
60 Об этом говорят уже первые слова шведского текста: «Jag mykle ko-
nungher Jurgher» («Я, великий конунг Юрий»); слово «mykle»— «великий»,
«большой»— весьма архаично, принадлежит древнешведскому языку; в XVI в.
вместо него было принято сохранившееся до наших дней слово «store» с тем же
значением. Кроме того, составители шведоязычного текста знали подробности,
которые могли быть известны только современникам или людям, жившим
вскоре после 1323 г. (позднее такие детали помнить не могли): в тексте точно
указано, что два из трех шведских послов имели рыцарское звание (к их име-
нам прибавлено слово «herra» — «господин»), а третий посол такого звания не
имел. Эти подробности сохранились только в шведоязычном списке 1537 г.
(и во всех остальных пяти шведских списках), в русском и латинском текстах
данных деталей нет (Gallen J. Noteborgsfreden. . ., s. 43). Проведенное Я. Гал-
лёном дословное сличение текста шведского списка 1537 г. с текстом старей-
шего латинского списка конца XV в. тоже показало, что перевод договора
с латинского на шведский язык производился с текста, более близкого к ори-
гиналу. В частности, в шведском списке географические названия передаются
более точно и ближе к оригиналу — к русскому тексту, чем в старейшем ла-
тинском списке (и во всех остальных латинских списках). См.: Gallen J.
Noteborgsfreden. ... s. 41.
61 Rydberg О. S. Sverges traktater. . ., I, s. 446—447. — Впрочем, именно
это обстоятельство (наличие в списке 1537 г. дополнительной статьи, отсут-
ствующей в русском и латинском списках) побудило Я. Якколу предполо-
жить, что шведский текст — это лишь список составленного шведской сторо-
ной проекта договора, не получившего окончательного утверждения (Jaafe
kola /. Suomen muinaiset valtarajat. . ., s. 149 ff.).
104
1570-х гг.62 Поскольку никакой другой документ, который мог бы
быть отождествлен с Ореховецким договором, в русских источниках
XVI в. более не упоминается, видимо, в 1530—1570-х гг. в России
был известен только шведоязычный экземпляр Ореховецкого до-
говора, привезенный в 1537 г. из Новгорода и занимавший в го-
сударственном архиве в Москве место старейшего документа русско-
шведских отношений.
Может возникнуть сомнение: а существовал ли вообще в Рос-
сии латиноязычный экземпляр Ореховецкого договора? Может
быть, шведские исследователи договора ошибались и русской сто-
роне в 1323 г. был передан шведскими послами шведоязычный
кземпляр?
Есть все же сведения, что в конце XVI в. в России имелся ла-
тинский подлинник (или латиноязычный экземпляр) договора.
В шведской документации Тявзинских переговоров 1595 г. упоми-
нается (в написанном по-шведски тексте), что русские послы имели
с собой «князя Юрия и короля Магнуса пограничную грамоту»,63
дата которой далее передается латинским выражением (из шести
слов),64 из чего следует, что не только дата, но и текст документа
были написаны на латинском языке.
Был ли этот латиноязычный экземпляр договорной грамоты
обнаружен только после 1570-х гг. где-то среди архивных доку-
ментов в Москве или Новгороде, или он был известен и раньше,
установить невозможно. По всей видимости, в России в XVI в.
имелись два экземпляра договорной грамоты 1323 г. — и на латин-
ском, и на шведском языках.
Был ли составленный шведской стороной в 1323 г. подлинник
договора написан только на латинском или только на шведском
языке, или были изготовлены (что совсем мало соответствует прак-
тике) два экземпляра, и шведский, и латинский? На эти вопросы
при данном состоянии источников нельзя дать ясного ответа.65
62 В описи Царского архива XVI в. упоминается хранящаяся в 96-м
ящике «грамота княж Юрьева с Магнушем, королем свойским. . . привез
из Новагорода Офонасей Курицын лета 7045-го», т. е. в 1537 г. (Опись Царского
архива XVI в. и архива Посольского приказа 1614 г. / Под ред. С. О. Шмидта.
М., 1960, с. 27; см. также: Шаскольский И. П. Судьба государственного архива
Великого Новгорода, с. 217; Зимин А, Л. Государственный архив России
XVI столетия. М., 1978, с. 258—260; Lind J. Omkring de svensk-russiske
f orhan dlinger. . ., s. 6—10). Дьяк Афанасий Курицын сопровождал в 1537 г.
шведских послов в Новгород (Arwidsson А» I. Handlingar. . ., s. 27) и там
завершил с ними переговоры и заключение договора; очевидно, сразу после
отправки шведских послов дьяк увез с собой текст Ореховецкого договора
в Москву.
63 Rydberg О. S. Sverges traktater. . ., I, s. 445, anm. 1; Fridlaender I.
De medeltida svensk-ryska fredstraktaterna. . s. 127.
64 Knas Jurgens och kongh Magni rabreff, dateret. . . — «пограничная
грамота князя Юрия и короля Магнуса, датированная. . .». Далее идет ла-
тинское выражение: sexta feria proxima assumptionis beatae Virginis. Оно
дословно заимствовано из латинского текста договора (имеется во всех семи-
сохранившихся списках латинского текста).
Я. Галлён высказал предположение, что шведоязычный экземпляр
договора был изготовлен во время Ореховецких переговоров специально для
105
Во всяком случае после конца XVI в. в источниках не обнару-
жено более никаких сведений о существовании в России какого-
либо экземпляра или списка Ореховецкого договора. В составлен-
ной в 1614 г. описи архива Посольского приказа Ореховецкий до-
говор уже не упоминается, не назван этот документ и во всей об-
ширной документации фонда «Сношения России соШвецией» XVII в.,
просмотренной в большей своей части автором настоящей работы.66
Можно только предположить, что архивный экземпляр до-
говора пропал в годы польской оккупации Москвы — в 1610—
1612 гг., когда приказная администрация находилась в состоянии
почти полного развала, не было надлежащего надзора за сохран-
ностью приказных архивов и было утрачено немало документов
XVI в. и более раннего времени.67
Хотя подлинники Ореховецкого договора ни в Швеции, ни
в России не сохранились до наших дней, в нашем распоряжении
находятся в списках вполне достоверные тексты договора на рус-
ском, латинском и шведском языках. Поскольку тексты договора
имеют длительную историю, изучать их надо, разумеется, в сово-
купности, не на базе одного только русского текста, а на основании
сравнительного исследования текстов на всех трех языках. Осо-
бенно это относится к географической номенклатуре, имеющей
в трех вариантах много разночтений.
Сохранившиеся тексты Ореховецкого договора, несмотря на
их небольшие размеры, содержат весьма значительную информа-
цию и о ходе переговоров, и о содержании заключенного соглаше-
ния. Второй источник — краткий текст Новгородской первой ле-
тописи — дает некоторые сведения о подготовке переговоров. До-
полнительные сведения дает третий источник — сохранившееся
в любекском архиве письмо выборгского фогта Петера Юнссона
(одного из шведских послов на Ореховецких переговорах) в Лю-
бек с извещением, что между Швецией и Новгородом установлен
мир и что теперь купцы Любека, Висбю и других городов могут
безопасно совершать торговые поездки в Новгород.68
ганзейских послов с о-ва Готланд, находившихся в подданстве Швеции и
принимавших участие в переговорах (об этом см. с. 113). См.: Gallen J. Note-
borgsfreden. . .,s. 44. — В таком случае будет более объяснимо, почему швед-
ские послы лишь в 1537 г. ознакомились с текстом Ореховецкого договора, на-
писанном на их родном языке, и почему все остальные пять сохранившихся
списков шведского текста восходят к списку 1537 г.
66 Автором настоящей работы во время подготовки сборников «Русско-
шведские экономические отношения в XVII в.» (М.; Л., 1960) и «Экономические
связи между Россией и Швецией в XVII в.» (М., 1978) были просмотрены
материалы всех русско-шведских переговоров XVII в. (статейные списки рус-
ских посольств и дела о приезде шведских послов в Россию), т. е. именно те
собрания документов, в которых для подготовки и более аргументированного
ведения переговоров могли быть использованы тексты мирных договоров
более раннего времени. Однако во всей этой документации никакие более ран-
ние, чем Тявзинский договор 1595 г., русско-шведские договоры ни разу не
упоминаются.
67 Гальцов В. И. Архив Посольского приказа во второй половине XVI—
начале XVII в. — Археографический ежегодник за 1981 г. М., 1982, с 138.
68 Rydberg О. S. Sverges traktater. . ., I, s. 484. — Письмо датировано
16 октября 1324 г.
106
ДИПЛОМАТИЧЕСКАЯ ПОДГОТОВКА ПЕРЕГОВОРОВ
Ход дипломатической подготовки Ореховецких переговоров пе
нашел прямого отражения в источниках, но по косвенным сведе-
ниям он может быть реконструирован.
Новгородская первая летопись сообщает только о самом факте
приезда шведских послов на Ореховый остров на Неве, где в это
время князь Юрий Данилович с новгородцами строил крепость.69
Разумеется, такая встреча на дороге шведских послов, ехавших
с ответственнейшим правительственным заданием, с главой того
государства, в которое ехали послы, не могла быть случайной.
Встреча у истока Невы представителей двух сторон явно была
результатом предварительной договоренности, на которую должны
были (при тогдашних средствах сообщения) потребоваться месяцы.
Поскольку договор был заключен 12 августа, переговоры должны
были начаться по крайней мере в июле: на ведение переговоров,
на выработку текста договора и особенно на определение погра-
ничной линии требовалось немало времени; следовательно, пред-
варительные сношения должны были скорее всего начаться еще
весной.70 И место переговоров намечалось и согласовывалось за-
ранее.
Новгородская сторона под руководством Юрия Даниловича
весьма основательно подготовилась к переговорам. На месте,
избранном для переговоров, Юрием Даниловичем была сооружена
первая новгородская крепость на Неве — Ореховец.
Для правильного понимания этого акта нужно напомнить, что
до начала XIV в. новгородцы не строили крепостей на своих рубе-
жах, на морском побережье и на берегах Невы, по которой про-
ходила жизненно важная торговая артерия, связывавшая Нов-
город со странами Западной Европы. Более того, когда вражеские
силы сами пытались строить крепости в порубежных новгородских
землях илина Неве, новгородцы стремились сразу же пресечь эти
попытки и разрушить построенные врагами крепости. Так, в 1256 г.
новгородцы не допустили постройки шведами и немцами крепости
на Нарове, в 1295 г. разрушили построенное шведами укрепление
в Кореле, в 1301 г. — шведскую крепость Ландскрону на Неве,
в 1294 г. пытались взять и разрушить замок, сооруженный шведами
в Выборге. Показательно, что новгородцы не думали использовать
69 Новг. I лстоппсь, с. 97 и 339. — Летописец ошибочно указывает, что
Ореховый остров находится «на усть Невы», в действительности остров стоит
в истоке Невы.
70 Я. Яккола высказал мнение, что переговоры начались еще осенью
1322 г., после неудачи выборгского похода князя Юрия (Jaakkola J. Kuningas
Maunu Eerikinpojan unionipolitiikasta ynna sen aikaisista pohjoismais—balt-
tilais—veniilasista suhteista vuoteen 1348 ja Itamaan synnysta. Helsinki,
1928, s. 128 f.). Однако новгородская летопись совершенно определенно
указывает, что шведские послы приехали на Ореховый остров в 1323 г., уже
после постройки там крепости, а строительные работы (строительство дерево-
земляных укреплений) могли производиться только в весенне-летний сезон,
после того как стает снег и высохнет почва. Возможно лишь, что предваритель-
ные сношения по поводу переговоров могли начаться еще до весны 1323 i.
107
в своих целях уже построенные врагом крепости, а, напротив,
считали необходимым, чтобы порубежные земли и берега Невы
оставались неукрепленными (см. выше, с. 14). Видимо, этим же
объясняется, что, несмотря на существование длительных враж-
дебных отношений со Швецией, новгородцы ни в XII, ни в XIII вв.
не строили укреплений на своем морском побережье и на Неве.
В начале XIV в. новгородская политика в данном вопросе ко-
ренным образом изменилась. Уже в 1310 г. новгородцы построили
сильную крепость в центре Корельской земли — в Кореле, рас-
положенной в опасной близости (в 50 км) от захваченных в 1290-х гг.
шведами западнокарельских погостов. В 1323 г., видимо, под дав-
лением Юрия Даниловича было принято решение о постройке
крепости в самом ответственном и опасном месте — на берегах
Невы. Решение это явно было ускорено шведской попыткой за-
крепиться на Неве — постройкой в 1300 г. шведами Ландскроны.71
Но главной побудительной причиной явилась {сложившаяся
к 1323 г. политическая ситуация на восточных берегах Финского
залива, на подступах к Неве. До 1323 г. еще существовала на-
дежда, что захват шведами Западной Карелии — их временный
успех, что Новгороду еще удастся вернуть западнокарельские
погосты и отодвинуть шведов от подступов к Неве. После неудачи
выборгского похода 1322 г. и в связи с резко обострившейся по-
литической обстановкой внутри Руси и на многих окраинах нов-
городских владений стало очевидно, что придется идти на согла-
шение со шведами, придется признать существующую уже 30 лет
реальность — переход Западной Карелии во владение шведов —
и примириться с нахождением шведов на Карельском перешейке,
на подступах к Неве. А следовательно, опасность вражеского на-
падения становилась постоянным фактором, к которому надо было
отнестись по-новому. Теперь строительство крепости на Неве ста-
новилось остро необходимым и неизбежным.
Видимо, Юрий Данилович, решая вопрос о строительстве кре-
пости на Неве, учитывал и предстоящие переговоры со Швецией.
Было решено построить крепость к моменту начала переговоров,
чтобы продемонстрировать, что военно-политическая ситуация на
Неве коренным образом изменилась,72 что отныне на Неве у Нов-
города имеется внушительная крепость и Новгород полон реши-
мости отстаивать всеми своими силами обладание Невским путем.
Более того, возводимая крепость была избрана местом для прове-
дения переговоров. Тем самым Новгород, шедший на вынужден-
ные уступки Швеции, получал возможность вести переговоры,
имея значительно укрепленные позиции, демонстрируя послам
наличие сильной крепости на берегах Невы.
71 Примечательно, что шведы в своей попытке закрепиться на Неве из-
брали пункт, близкий к устью Невы и к морю и тем самым более близкий (в пре-
делах Невы) к Швеции, новгородцы же избрали пункт на Неве, наиболее от-
даленный от моря и ближе всего расположенный к Новгороду.
72 Jaakkola J. Suornen varhaiskeskiaika, 1938, s. 496—497.
108
Следует также отметить, что место для крепости было избрано
весьма удачно по стратегическим соображениям. Ореховый остров
стоит в самом истоке Невы, разделяя начальное течение могучей
реки на два рукава и господствуя над входом в Неву из Ладож-
ского озера. Никакой другой пункт на Неве не был столь выгодно
стратегически расположен, не создавал таких возможностей для
господства над Невским путем. Поэтому построенная Юрием Да-
ниловичем крепость на Ореховом острове с тех пор стала главной
крепостью на Неве и сохраняла эту роль почти 400 лет, до основа-
ния в устье Невы Петропавловской крепости и г. Петербурга.
Ввиду стратегической важности крепости ее в течение веков
многократно перестраивали, усиливали и расширяли ее оборони-
тельные сооружения. Проведенные в 1970-е гг. раскопки позво-
лили открыть остатки второй по времени крепости, построенной
в 1352 г. из камня. Остатков первых оборонительных сооружений
Ореховца, возведенных в 1323 г., обнаружить не удалось. По
весьма вероятному предположению А. Н. Кирпичникова, перво-
начальная крепость занимала ту же территорию (в юго-восточной
половине острова), что и найденная в раскопках крепость 1352 г.;
видимо, первые укрепления были срыты и заменены в 1352 г.
каменными стенами. Можно предполагать, что крепость 1323 г.,
как и многие аналогичные древнерусские оборонительные соору-
жения того времени, имела деревянные стены и укрепления, ко-
торые скорее всего сгорели во время штурма крепости в 1348 г.73
При описании штурма 1348 г. в летописи упоминается «костер»,
т. е. башня. По мнению А. Н. Кирпичникова, в крепости имелась
каменная башня как центральный пункт обороны. Но существо-
вала ли эта башня в 1323 г., или ее построили за последующие
четверть века, установить невозможно. Во всяком случае небога-
тые письменные и археологические данные позволяют приблизи-
тельно реконструировать общий вид постройки Юрия Даниловича
как достаточно сильного оборонительного сооружения, закрепив-
шего в русских руках Невский путь.74 *
Весьма важным предварительно запланированным фактором,
существенно усилившим новгородские позиции на подготовляемых
переговорах, было личное участие в переговорах князя Юрия
Даниловича. Хорошо известно, что реальная роль князя в Новго-
роде была невелика; но юридически князь являлся (в ту феодаль-
ную эпоху, когда мыслилась одна-единственная форма государ-
ства — монархия) главой Новгородского государства. Кроме
князя в переговорах с новгородской стороны приняли участие
(судя по тексту договора) и два других высших должностных лица
Новгородского государства — посадник Алфоромей (Варфоломей
Юрьевич) и тысяцкий Аврам. Таким образом, с новгородской сто-
73 В 1348 г. крепость была захвачена шведами, затем осаждена и взята
штурмом новгородцами (см. IV главу).
74 Кирпичников А. Н. 1) Древний Орешек. Л., 1980, с. 12—18; 2) Камен-
ные крепости Новгородской земли. Л., 1984, с. 97—102.
109
роды за стол переговоров сели все три высших руководителя го-
сударства,75 с шведской стороны — лишь послы, уполномоченные
короля (фактически даже не короля, а регентского правительства,
правившего от имени 7-летнего мальчика-короля).78 При этом
личное участие князя Юрия Даниловича прямо подтверждается
известием Новгородской первой летописи.76 77
Особо следует отметить зафиксированный во всех текстах до-
говора титул Юрия Даниловича — «князь великыи» (и соответ-
ственно — rex magnus, mykle konungher). Ведь в Новгороде Юрий
был просто князем, «великим князем» Юрий был во Владимирском
великом княжестве, т. е. во всей федерации русских княжеств.
Насколько удается установить по немногим сохранившимся доку-
ментам начала XIV в., до Ивана Калиты термин «великий князь
всея Руси» еще не применялся, выражение «великий князь вла-
димирский» тоже не применялось, юридического главу федерации
русских княжеств называли просто «великий князь». Отсюда сле-
дует, что, включая в преамбулу Ореховецкого договора свой титул
«великий князь», Юрий Данилович выступал на переговорах не
только как глава Новгородского государства, но и как верховный
глава общерусской государственности.78 Именно так и должны
были, по-видимому, расценивать его участие в переговорах пред-
ставители другой стороны — послы Швеции. Такое отношение
к участию князя в переговорах и в заключении договора сохрани-
лось в Швеции и в последующие столетия; договор стали называть
«mykle konung Jorians bref» («великого конунга Юрия грамота»).
Определенное значение для хода переговоров, видимо, сыграло
заранее предусмотренное в ходе предварительных сношений уча-
стие в переговорах ганзейских послов — двух купцов из Готланда.
Весьма вероятно мнение, что ганзейские послы оказали влияние на
ход переговоров и на скорейшее достижение соглашения.79 Од-
нако сколько-нибудь решающей роли ганзейцам приписывать не
следует: обе договаривающиеся стороны сами были достаточно
заинтересованы в заключении мира.
Последний предварительный вопрос, который надо рассмотреть:
был ли Ореховецкий договор первым мирным соглашением, или
ему предшествовали более ранние договоры? Новгородская первая
летопись сообщает: шведские послы «доконцаша мир вечный с князем
76 Б. Бекман также подчеркивает, что новгородская делегация была более
представительной, чем шведская (Beckman В. Matts Kettilmundsson ochhans
tfd. Stockholm, 1954, II, s. 144).
76 Правда, это были послы высшего ранга, «великие послы», что особо
отмечает летопись (в текстах договора ранг послов не указан).
77 Новг. I летопись, с. 97, 339.
78 Строго говоря, юридически общерусским великим князем в 1323 гг.
был добившийся у хана в 1322 г. ярлыка на великое княжение Дмитрий
Михайлович тверской. Но, видимо, Юрий Данилович не признал старшин-
ство Дмитрия, продолжал считать себя законным великим князем и собирался
добываться возвращения великокняжеского титула в Орде (куда он и от-
правился в 1324 г.).
79 Гадзяцкий С, С. Карелы и Карелия в новгородское время. Петроза-
водск, 1941, с. 108; Jaakkola J. Suomen varhaiskeskiaika, 1938, s. 494.
110
и с Новымъ городом по старой пошлине». Из последних слов, ка-
залось бы, можно сделать вывод, что мир был подтверждением
прежних мирных соглашений.80 Однако тексты договора не со-
держат никаких ссылок на предшествующие соглашения, а по
дипломатическому этикету такие ссылки были бы обязательны,
если б участникам переговоров стало известно, что подобные со-
глашения имелись в прошлом. Примечательно также полное от-
сутствие сведений в источниках обеих сторон о существовании
каких-либо предшествующих соглашений. Правда, шведские источ-
ники до конца XIII в. весьма неполны, а достаточно подробная
новгородская летопись XII—XIII вв. почему-то не фиксировала
международные соглашения, заключавшиеся Новгородом с Ливо-
нией и ганзейскими городами.81 Высказана гипотеза о наличии
некоторых археологических данных в пользу того, что были и более
ранние договоры со Швецией в XIII в.82 Известно существование
в 1250—1293 г. фактической границы между завоеванной шведами
в 1249 — 1250 гг. землей еми (Тавастдандом) и подвластной Нов-
городу Корельской землей, причем, по существующим предполо-
жениям, эта граница проходила по р. Кюмийоки, и в последующие
столетия разделявшей финляндские области Тавастланд и Каре-
лию.83 Допустимо предположение, что это была не только факти-
ческая граница, соблюдавшаяся в 60—80-х гг. XIII в., но и
граница, оформленная официальным соглашением Швеции и Нов-
города. Но все это область гипотез, ни на чем прочном не основы-
вающихся. Остается все же реальностью, что никаких прямых ука-
заний источников на существование каких-либо договоров до 1323 г.
не обнаружено.84 И скорее всего Ореховецкий договор надо счи-
тать старейшим мирным договором Швеции и России.
80 Кирпичников А. Н. Древний Орешек, с. 12.
81 В летописи никак не отмечено заключение всех договоров с Ливонией
и Ганзой, сохранившихся в прибалтийских архивах, — договоров 1189 —
1199, 1262—1263, 1269, 1301 и 1323 гг.
83 А. Н. Кирпичников обращает внимание на находку на месте первона-
чальной Ореховской крепости печатей князей Ярослава Всеволодовича
и Андрея Александровича и высказывает мнение, что это могли быть печати
от каких-то более ранних соглашений, привезенных русскими послами в 1323 г.
в составе дипломатических документов, необходимых в период мирных пере-
говоров со шведами (и оставшихся в крепости Ореховец, где сами документы
погибли, а уцелели лишь печати). При этом указывается, что культурного
слоя XIII в. на острове нет и документы с этими печатями явно были приве-
зены на остров не ранее 1323 г. (Кирпичников А. Н, 1) Древний Орешек,
с. 12—13; 2) Каменные крепости. . ., с. 96—97). Однако мнение это не может
быть принято, ибо и время княжения в Новгороде Ярослава Всеволодовича
(1215—1236 гг. с перерывами), и время княжения Андрея Александровича
(1281—1304 гг. с перерывами) приходятся на периоды обострения отношений
Новгорода со Швецией, когда никакие соглашения заключаться не могли.
83 Jaakkola J, Suornen muinaiset valtarajat. . ., s. 270—273.
84 В частности, нет таких сведений и в богатой шведской документации,
не раз упоминающей об Ореховецком договоре и создающей определенное
впечатление, что для шведов XIV—XVI вв. этот договор всегда представлялся
самым ранним русско-шведским соглашением. См. также: Ahnlund N. Den
svenska utrikespolitikens historia. Stockholm, 1956, t. I, p. 1, s. 68.
Ill
Видимо, в выражение летописи о заключении договора в Оре-
ховце «по старой пошлине» вкладывался смысл: заключение со-
глашения на старых условиях, по тому, как пошло исстари, и т. п.,
без какого-либо намека на конкретный более ранний документ.
А под старыми условиями подразумевались общие положения
о восстановлении мирных отношений и свободы торгового судо-
ходства, а не вопросы установления границ.85
Напротив, в первом же русско-шведском письменном соглаше-
нии, заключенном после Ореховецкого договора, — в договоре
1338 г. — была дана прямая ссылка на предшествующий (Орехо-
вецкий) договор.86
РУССКО-ШВЕДСКИЕ ПЕРЕГОВОРЫ 1323 г. В ОРЕХОВЦЕ
Как уже отмечалось выше, переговоры должны были начаться
в новопостроенной крепости Ореховец не позднее июля 1323 г.
Как уже указывалось, новгородскую сторону представляли князь
Юрий Данилович, посадник Варфоломей и тысяцкий Аврам;
очевидно, были также писцы и мелкие служилые люди, составляв-
шие письменный текст договора и выяснявшие прохождение по-
граничной линии. С шведской стороны переговоры вели на правах
«великих послов» два рыцаря 87 Эрик Турессон 88 и Хеминг Эд-
гислассон,89 младший дворянин 90 Петер Юнссон 91 и священник
Вемундус (или Вемундер).92 Первые два посла принадлежали
к числу самых видных деятелей тогдашней Швеции 93 и выполняли
85 Вообще похоже на то, что летописец не был знаком с конкретным со-
держанием Ореховецкого договора и писал с чужих слов — со слов участни-
ков переговоров.
86 «Доконцавше по тому миру, что доконцали с великим князем Юрьем
в Неве» (Новг. I летопись, с. 34).
87 Напомним, что в шведском тексте договора перед их именами поставлен
рыцарский титул — herra.
88 Ericus Таге son (лат. сп.), Eric Turisson (шв-. сп.), Гернк Дюуровиць
(рус. сп.).
89 Hemmingus Odgislason (лат. сп.), Hemingus Ogiszleson (шв. сп.), Ге-
минки Оргисловиць (рус. сп.).
90 Рюдберг и Галлён определяют его положение в тогдашней шведской
сословной иерархии, как vapnare, буквально — оруженосец; т. е. это был
младший дворянин, не имевший рыцарского звания.
91Petrus Joanson (лат. сп.), Peter Jonsson (шв. сп.), Петр Юншин (рус.
сп.).
92 Sacerdos Waemundus (лат. сп.), Waedmunder prestir (шв. сп.), поп
Вымундер (рус. сп.). Священник Вемундер тоже имел рыцарское звание (ви-
димо, наследственно или до вступления в сан), к его имени добавлено herra.
93 Эрик Турессон упоминается в шведских документах 1315—1327 гг.
среди первых лиц в государстве {Rydberg О. S. Sverges traktater. . ., I, s. 388,
398, 400, 403, 408, 415, 429, 459); он был членом Королевского совета. Хеминг
Эдгислассон назван в документах 1310—1323 гг. среди видных шведских ры-
царей, тоже являлся членом Королевского совета. Подробнее о них см.:
Beckman В. Matts Kettilmundsson. .., II, s. 141—143; Schtick H. Rikets brev. . .,
s. 82. — По их данным, послы представляли собой высшую знать юго-восточ-
ных областей коренной Швеции — Смоланда и епископства Линчепингского.
112
прямое поручение регентского правительства. Третий посол был
видным шведским деятелем на восточных берегах Финского за-
лива, незадолго до переговоров в Ореховце стал выборгским фог-
том, т. е. возглавлял ту пограничную область, судьба которой
решалась на Ореховецких переговорах.94 Священник Вемундер,
как человек образованный, видимо, выполнял роль секретаря де-
легации 95 и непосредственно занимался с шведской стороны выра-
боткой письменного текста договора.
Участвовавшие в переговорах купцы с о-ва Готланд Людовик
и Фодру,96 вероятно, принадлежали к высшему слою готландского
купечества (из г. Висбю), фактически управлявшего островом.97
Поскольку остров входил в состав Швеции, готландских купцов
надо рассматривать в качестве членов шведской делегации и не
видеть в них третью сторону,98 как предполагалось ранее.99 По-
скольку Готланд входил в состав Ганзейского союза, послы Гот-
ланда должны были представлять и интересы Ганзы.
Проходившие в столь авторитетном составе Ореховецкие пере-
говоры были самым крупным явлением во всей истории внешних
сношений Новгородского государства. Ни разу ни до, ни после
1323 г. не происходили международные переговоры Новгородского
государства на столь высоком уровне; ни разу, кроме августа
1323 г., в переговорах Новгорода с другими государствами не
участвовал лично великий князь, глава федерации русских кня-
жеств; ни разу, кроме августа 1323 г., в переговорах Новгорода не
ставились столь важные вопросы межгосударственных отношений,
не ставился вопрос о заключении «вечного мира» с соседней держа-
вой.
94 Петер Юнссои в 1320—1321 гг. вел переговоры о возвращении Вы-
борга и его области из рук сторонника свергнутого короля Биргера под власть
правительства короля Магнуса, а после этого, по-видимому, стал фогтом Вы-
борга (Rydberg О. S. Sverges traktater. . ., I, s. 407—409, 412—414, 459) и был
хорошо осведомлен об обстановке, сложившейся в Западной Карелии (Jaak-
kola J. Suomen varhaiskeskiaika, 1938, s. 494; Schtick H. Rikets brev. . ., s. 82).
Кстати, впоследствии, в XVI—XVII вв., шведское правительство часто
поручало выборгским губернаторам, лучше коренных шведов знакомым с по-
граничной обстановкой, выполнять роль послов во время переговоров с Рос-
сией.
95 Beckman В. Matts Kettilmundsson. . ., II, s. 143; Schtick II, Rikets
brev. . ., s. 82—83. — Возможно даже, что Вемундер знал русский язык
и именно поэтому был включен в состав делегации. Во всяком случае в пере-
говорах с шведской стороны должен был участвовать человек, хорошо знав-
ший русский язык и способный заниматься созданием совершенно идентич-
ного русскому тексту латинского текста договора.
96 Ludoicus et Fodra (лат. сп.), Loduich och Fodru (шв. сп.), Лодвик
и Федор (рус. сп.).
97 Людовик, по-видимому, упоминается в одном документе 1325 г. в ка-
честве видного деятеля г. Висбю (Hildebrand В. Е. От Noteborgska freden. .
s. 184; Rydberg О. S, Sverges traktater. . ., I, s. 459). Имя Fodra (или Fodru)
явно испорчено писцами.
98 Yrving H, Gotlands medeltid. Visby, 1978, s. 43.
99 Rydberg 0. S, Sverges traktater. . ., I,s. 459.
8 И, П. Шаскольский 113
Наиболее важным вопросом, обсуждавшимся в ходе перего-
воров, был, очевидно, общий и принципиальный вопрос — о пре-
кращении длившегося уже 30 лет состояния войны и о заключении
постоянного мира между обоими государствами. Однако решение
этой проблемы зависело от решения конкретных вопросов об усло-
виях будущего мирного договора.
Из всех конкретных вопросов главным был вопрос территори-
альный. Результат его рассмотрения, как уже говорилось, был
предрешен заранее самим ходом 30-летней борьбы двух государств.
Новгород продолжал рассматривать Западную Карелию как свое
законное исконное владение; однако было очевидно, что в суще-
ствующей международной и внутрирусской политической ситуа-
ции у Новгорода нет и не предвидится в ближайшем будущем реаль-
ных сил и возможностей для возвращения военным путем Запад-
ной Карелии. Поэтому в ходе переговоров князь Юрий и другие
новгородские представители должны были отказаться от новго-
родских прав на Западную Карелию, уступить эти юридические
права Швеции. Уступка носила, подчеркиваем, чисто символи-
ческий характер — уступались лишь юридические права, а не тер-
ритория, уже 30 лет фактически находившаяся в собственности
Швеции.
Возникал ли вопрос о взаимном отказе от территориальных пре-
тензий, из текста договора не видно. Возможно, этот вопрос даже
не подвергался обсуждению. Шведы имели притязания на основную
часть Корельской земли, соседствовавшую с захваченными ими
погостами, и несколько раз (в 1295, 1314 и 1322 гг.) пытались осу-
ществить эти притязания. Шведы претендовали также на Ижор-
скую землю с берегами Невы и пытались ее захватить в 1300 г. Но
эти притязания не имели никаких юридических оснований, и по-
тому взаимный отказ от территориальных претензий мог не ста-
виться в повестку дня. Сам факт заключения постоянного мира
означал, что и шведская сторона отказывается от притязаний на
русские владения.
Решение территориального вопроса требовало проведения кон-
кретных и длительных по времени мер — установления линии
новой границы.100 Для понимания характера проведенных работ
по выявлению линии границы важен факт, что тексты договора на
разных языках дают различное написание, точнее различное звуча-
ние, одних и тех же географических названий. Примечательно
при этом, что, как отметил видный финский языковед И. И. Мик-
кола,101 в русском тексте договора многие географические назва-
100 В конце XVI и начале XVII в. — после заключения Тявзинского
договора 1595 г. и Столбовского мира 1617 г. — при установлении новой
пограничной линии межевальные комиссии из представителей Швеции и Рос-
сии работали по нескольку лет. В 1323 г. линия устанавливаемой границы
определялась не столь подробно, но все же на подобную работу требовалась
не неделя.
101 Mikkola J, J. 1) Hamaran ja sarastuksen ajoilta. Porvoo, 1939, s. 20 ff.;
2) Lannen ja idan rajoilta, s. 87—88.
114
ния переданы с явными чертами карельского языка, карельской
фонетики: 102 во многих названиях употребляются типичные только
для карельского языка и невозможные в финском языке шипящие
согласные «пь> и «ж» (Севилакша, Торжеярви, Сергилакши, Жити,
Кореломкошки, Колемакошки, Уловежи). Добавим к этому, что
в латинском и шведском текстах договора дается финское звуча-
ние тех же названий: вместо «ш» и «ж» даются свистящие согласные
$их\ лат. Sawolax, шв. Sauolax; лат. и шв. Torsajaerffui; лат. ишв.
Saerkilaxi (лат. также Sarkelaxi); лат. и шв. Sitlii; лат. Carelakoski,
шв. Kaerelekuski; лат. Kolumakoski, шв. Kolomakuski; лат.
Yliuesi, шв. Yleuesi. Кроме того, в русском тексте в назва-
ниях в ряде случаев звучат употребляемые в карельском
языке, но нежелательные в финском языке звонкие согласные «б» и «г»,
в латинском и шведском текстах вместо них звучат глухие соглас-
ные «п» и «к»: рус. Огребу, лат. и шв. Aegrepae; рус. Кангас/ыерви.
лат. Kankasjaerffui; рус. Сергилакши, лат. и шв. Sarkelaxi, Saer-
kilaxi, Saerkilax; рус. Урбала, лат. Urpalaxi, шв. Urpelax. Из
этого явствует, что составитель русского экземпляра договора по-
лучил сведения о пограничной линии и о других географических
названиях от карел, составители латинского и шведского текстов —
от финнов или были сами знакомы с финским языком.
Наличие в русском тексте географических названий в карель-
ской транскрипции вполне естественно — ведь новая граница
в южной своей половине разрезала на две части карельскую тер-
риторию, и сведения о названиях основных пунктов устанавливае-
мой границы можно было получить только от местных жителей —
карел. Сложнее объяснить наличие в составленных шведской сто-
роной латинском и шведском текстах договора тех же названий
в финской траскрипции — эта транскрипция не могла быть за-
фиксирована в результате опроса местных жителей. Допустимы
два объяснения. Возможно, поездку вдоль устанавливаемой по-
граничной линии для определения основных пограничных пунктов
совершали одновременно и совместно 103 представители обеих до-
говаривающихся сторон — русский, буквально записывавший со
слов местных жителей — карел — местные названия в карельской
транскрипции, и шведский представитель, финн или владевший
финским языком швед, записавший те же названия в финской
транскрипции. Но возможно также, что сведения о названиях
пограничных пунктов были подготовлены только русской сторо-
ной и при подготовке латинского и шведского вариантов текста
102 С чертами карельской фонетики передаются пе только топонимы,
но и некоторые личные имена: Peter Jonson дан как Петр Юншпп. Да и Ма-
нуш вместо Магнус — тоже, вероятно, воздействие карельского «ш».
103 В этом случае обязательно надо подчеркнуть одновременную и сов-
местную поездку, ибо отмеченные во всех трех вариантах договора погранич-
ные пункты полностью совпадают, что было возможно только при одновре-
менной фиксации названий одних и тех же пунктов представителями обеих
сторон.
115
8*
договора переданы в финской транскрипции составителями текста,
знавшими финский язык.104
Поскольку работу по установлению пограничных пунктов дол-
жны были проводить на территории, находившейся в фактическом
владении шведов (куда вряд ли бы допустили одних только офици-
альных русских представителей), более вероятно первое предпо-
ложение: работа проводилась одновременно представителями обеих
сторон. Видимо, служилые люди и писцы с шведской и с русской
сторон должны были проехать по крайней мере по южной половине
устанавливаемой погранично!! линии, проходившей по населенной
части Корельской земли (северная половина учреждаемой границы
проходила по северным лесным местностям, используемым каре-
лами и финнами из более южных населенных местностей лишь
в сезоны охоты и рыбной ловли). Во время этой деловой поездки
должна была быть составлена запись (список) названий погранич-
ных мест — только так можно объяснить появление перечней по-
граничных пунктов в текстах Ореховецкого договора.
Естественно встает вопрос: каким же образом, на каких ос-
нованиях, по каким признакам была определена новая погранич-
ная линия, разрезавшая на две части Корельскую землю?
Установление новой пограничной линии в случае приобретения
новых территорий — дело довольно сложное, ибо в ходе межева-
ния представители уступающей стороны будут стараться больше
земли сохранить за собой, представители приобретающей стороны —
больше земли получить в свою пользу. При такой ситуации опре-
деление линии новой границы могло бы затянуться на многие ме-
сяцы, поскольку споры происходили бы из-за каждого участка
разделяемой территории. Однако при определении пограничной
линии Ореховецкого договора ситуация была значительно проще.
Русская сторона, как уже говорилось, уступала юридические
права на фактически уже принадлежавшую шведам область, а об-
ласть эта, захваченная шведами в 1293 г., состояла (в соответствии
с принятым в Новгородском государстве административно-терри-
ториальным делением) из территории трех погостов — Яскис,
Эурепя и Саволакс. Следовательно, никакой новой пограничной
линии в данном случае устанавливать не требовалось, учреждаемая
договором межгосударственная граница должна была пройти по
давно существующей линии восточной границы трех уступаемых
погостов Яскис, Эурепя и Саволакс105 106 с соседними погостами Ижор-
ской и основной части Корельской земли (с Корбосельским по-
гостом Ижорской земли и с Ровдужским, Сакульским, Городенским,
Кирьяжским погостами Корельской земли). Межевалыцикам,
представлявшим обе стороны, достаточно было проехать вдоль
104 Добавим, что в XIV в. принятой тогда готической графикой было
просто невозможно передать карельские (и русские) согласные «тп» и «ж»,
но «б» и «г» передать готикой было вполне возможно, и все же здесь надо
видеть не трудности в передаче отдельных согласных, а влияние финского
языка.
106 Gallen J. Noteborgsfreden. . ., s. 55.
116
давно существующей границы этих погостов и зафиксировать в ре-
зультате опроса местного карельского населения наиболее приме-
чательные пограничные пункты. Правда, местность была довольно
редко населенной, деревни находились не на близком расстоянии
друг от друга, однако обширные лесные пространства были, по
всей видимости, уже в предшествующие времена поделены между
отдельными погостами, и погосты Корельской земли (главной
части Карелии, имевшей деление на погосты, входившей в основ-
ную территорию Новгородского государства и позднее составив-
шей часть территории новгородских пятин) 106 уже к началу
XIV в. должны были иметь определенные границы. Л следова-
тельно, цри установлении южной части межгосударственного ру-
бежа достаточно было определить границы погостов от устья р. Се-
стры (южная оконечность учреждаемого рубежа) через Карельский
перешеек на север и северо-запад до отмеченного в договоре пункта
Жити (Сити),106 107 где находилась северная оконечность погоста Са-
волакс и вместе с тем северная оконечность основной государствен-
ной территории Новгородской республики. Далее на северо-
запад шла граница между периферийными владениями Корельской
земли Новгорода, не имевшими деления на погосты, и окраинными
владениями принадлежавшей с 1250 г. Швеции земли еми —
тавастов; граница эта проходила по незаселенной местности, яв-
лялась условной и объезжать ее не было необходимости, достаточно
было указать на ней лишь два наиболее известных промежуточных
пункта и конечный пункт — берег моря.108 Таким образом, можно
полагать, что межевалыцикам требовалось только объехать и за-
фиксировать лишь южную часть границы в пределах территории
новгородских погостов на расстоянии около 300 км от устья р. Се-
стры. Подобную работу можно было, не вдаваясь в детали и фик-
сируя лишь главное, осуществить за несколько недель, т. е. в пе-
риод, пока представители обеих сторон вели переговоры по дру-
гим вопросам.
Территориальный вопрос, как уже говорилось, был основным и
требовал наибольшего внимания и времени. Вторая половина
переговоров была посвящена урегулированию текущих вопросов
пограничных взаимоотношений, которые могли быть рассмотрены
в короткое время и без особых усилий.
Уступив юридические права на всю территорию захваченных
шведами трех западнокарельских погостов, новгородские пред-
ставители в ходе переговоров стали требовать сохранения имуще-
ственных прав своих подданных на земли и промысловые угодья,
оставшиеся на завоеванной шведами территории. Поскольку эти
106 Шаскольский И. П. Этническая структура Новгородского государ-
ства. — В кн.: Восточная Европа в древности и средневековье. М., 1978,
с. 35-39.
107 Предполагается, что этот пункт находился около современного го-
рода Варкаус (Gallen J. Noteborgsfreden. . s. 89).
108 Конкретные вопросы определения линии границы, установленной
Ореховецким договором, будут рассмотрены ниже (см. с. 126—141).
117
земли и угодья находились в карельских погостах и носили ка-
рельские названия (как видно из текста договора), речь, вероятно,
шла о правах собственности новгородских подданных — карел,
собственности, по всей видимости, феодальной — вряд ли в ходе
сложных межгосударственных переговоров новгородское прави-
тельство стало бы отстаивать владельческие права простых карель-
ских крестьян или крестьянских общин, здесь явно подразуме-
в ал ись феодал ьные вл а дел ьцы.109
По настоянию новгородского правительства в договор было
включено восстановление владельческих прав новгородских под-
данных — карел на три вида собственности — на «воды, земли
и ловища».110 Упоминание «земель» особенно примечательно —
это могли быть только пахотные земли, давно возделанные и по-
тому имевшие ценность и специально отмеченные в тексте дого-
вора. Если с новгородской стороны потребовали возврата этих
земель их владельцам, следовательно, предполагалась возмож-
ность продолжать их эксплуатацию, и скорее всего речь шла о фео-
дальной земельной собственности и возделывании земель силами
зависимых крестьян.111
Поскольку оспариваемые владения уже 30 лет находились
па территории, захваченной Швецией, и после столь продолжи-
тельного срока новгородское правительство выдвинуло претен-
зии на их возвращение прежним владельцам, можно полагать,
что здесь речь идет о весьма давней наследственной собственности.
Однако в связи с тем, что данные угодья, по-видимому, находились
уже в течение трех десятилетий в пользовании шведских (или
подвластных шведам местных) владельцев, вопрос о дальнейшей
судьбе спорных владений был в ходе переговоров решен путем
компромисса. Для шести угодий за новгородскими подданными
109 Saskolskij I. Р., Zerbin A. S. Sardrag i feodalismens utveckling i Ka-
relen (1000—1600). — Historisk tidskrift for Finland, 1978, h. 3, s. 263; /Кер-
бин А. С., Шасколъский И» П. Особенности развития феодализма в Карелии
(XI—XVI века). — История СССР, 1982, № 4, с. 134; Кочкуркина С. И.
Древняя Корела. Петрозаводск, 1982, с. 164. — Предполагать, как думал
С. С. Гадзяцкий (Карелы и Карелия. . ., с. 109), что в данном случае под-
разумевались русские феодалы, маловероятно; известно, что и позднее,
в конце XV в., в Корельском уезде (на территории бывшей Корельской земли)
было очень мало русских феодальных владельцев. Существование у карел
феодальной собственности на промысловые угодья многократно зафиксиро-
вано для следующего столетия в Северной Карелии (Гадзяцкий С. С. Карелы
и Карелия. . ., с. 143—146).
110 Aqua et terra [et] piscariis (лат. сп.); в шведском тексте почему-то
пропущены земли, оставлены только воды и ловища (watn ос fiske). В обоих
этих текстах русское слово «ловища» (что могло означать и места рыбной
ловли, и места лова животных, особенно пушного зверя) переведено только
в ограничительном смысле — как рыболовные угодья, и тогда получается
тавтология — ведь владение «водами» имеет смысл только в том случае, если
подразумеваются места рыбной ловли (т. е. тогда «воды» и есть «ловища»).
111 При этом возможно, что имелись в виду земли, лежавшие на ото-
шедшей к Швеции территории, но вблизи самого рубежа, тогда, может быть,
подразумевалось возделывание земель новгородскими подданными, которые
приходили из деревень, находившихся на новгородской стороне, восточнее
рубежа.
118
сохранялось право на половину каждого из владений; очевидно,
вторая половина переходила в руки тем подвластным шведам
владельцам, в пользовании которых фактически находились в по-
следние 30 лет эти угодья. В двух случаях, где, по-видимому,
речь идет об особенно ценных местах лова пушного зверя (боб-
ров), новгородской стороне пришлось согласиться на сохранение
лишь Ve Доли собственности. Необходимо отметить, что компро-
миссное решение вопроса было связано с общей компромиссной
направленностью Ореховецких переговоров.
Нам неизвестно, как долго карельские вотчинники сохраняли
свои владения на территории, юридически и фактически отошед-
шей под власть чужого государства. Но сам этот факт свидетель-
ствует, что обе договаривающиеся стороны предполагали длительное
существование мирных отношений между обоими государствами
и сохранение для новгородских подданных постоянной возмож-
ности пользоваться своими угодьями, находившимися за новым
рубежом.
Примечательно, что рассмотренное условие соглашения носило
односторонний характер, касалось только владельческих прав
новгородских подданных — карел в западнокарельских погостах;
напротив, карелам из западных погостов не предоставлялось
таких же прав на новгородской территории.112 Видимо, поскольку
западные погосты имели значительное меньшее население, чем
оставшаяся под новгородской властью основная часть Корельской
земли, западные карелы не имели таких же владений восточнее
новой границы.
Односторонний характер носило еще одно экономическое ус-
ловие, принятое по настоянию новгородской стороны, — запре-
щение шведам (видимо, шведским подданным любой этнической
принадлежности) и горожанам Выборга покупать земли и воды
(т. е. земельные владения и рыболовные угодья) в ochobhoii части
Корельской земли, оставшейся под властью Новгорода. Тем самым
Новгород стремился не допустить проникновения шведских вла-
дельцев (в том числе богатых горожан Выборга) на русскую госу-
дарственную территорию и возникновения там феодальных владе-
ний шведских подданных. И здесь определенно речь идет о фео-
дальной собственности новгородских (т. е. живших в оставшейся
под властью Новгорода основной части Карелии) карел, которая
по своему феодальному существу уже может продаваться и поку-
паться (а не о родо-племенной собственности, которая отчуждаться
не может).
Поскольку безопасность торгового судоходства по Неве и тор-
говых поездок в Новгород по суше часто нарушалась в период
постоянного «немирья», длившегося несколько десятилетий, одной
из главных задач мирных переговоров было восстановление безо-
пасности торговых поездок из Германии, Любека, Готланда и Шве-
112 Koskivlrta A.-V. Kolmas ristiretki ja Pahkinasaaren rauha. — In:
Viipurin kaupungin historia. Lappeenranta, 1982, I, s. 45.
119
Ции в Новгород «горою и водою» (т. е. по суше и по морю). В этом
5ыли специально заинтересованы участвовавшие в переговорах
послы из Готланда, входившего в Ганзейский союз.113 Соглашение
по этому вопросу было, вероятно, достигнуто без особых споров,
поскольку обе договаривающиеся стороны проявили заинтересо-
ванность. От шведской стороны потребовали взять на себя одно-
стороннее обязательство не допускать нападений на торговые суда
из подвластного шведам Выборга (города, специально построен-
ного Швецией для того, чтобы иметь возможность угрожать Нев-
скому пути).114 Принятое по настоянию новгородской стороны
условие, по которому новгородским купцам обеспечивался «чистъ
путь за море», тоже являлось односторонним обязательством Шве-
ции, поскольку путь новгородских кораблей за море должен был
после заключения договора проходить вблизи шведских владений,
распространившихся теперь вдоль всего северного побережья
Финского залива до ближайших окрестностей Невы.115
Чтобы устанавливаемая граница являлась мирной, было при-
нято взаимное обязательство не строить крепостей на Корельской
земле, по обе стороны границы, и тем самым не нарушать сложив-
шегося соотношения сил, утверждаемого компромиссным мирным
соглашением.
В ходе переговоров новгородские представители специально
предусмотрели возможность возникновения враждебных действий
Новгорода с «занаровцами» — с лежавшими за р. Наровой (если
смотреть со стороны Новгорода на запад) подвластной датчанам
Эстляндией и немецкой Ливонией. Шведским представителям
пришлось принять на себя обязательство в этом случае не помогать
врагам Новгорода.116
Установление впервые в истории официально утвержденной
границы между двумя государствами требовало предусмотреть
специальные меры на случай нарушений границы. Обе стороны
приняли взаимное обязательство выдавать перебежчиков — лю-
дей, незаконно совершающих переход границы.
В соответствии с практикой, сложившейся в ходе новгородско-
ганзейских сношений, было решено в случае возникновения су-
дебного дела решать его в том месте (и на той стороне), где оно
возникло. В случае какого-либо нарушения условий заключаемого
113 Yrwing II. Gotlands medeltid, s. 43.
114 Я. Яккола ошибочно полагает, что шведские обязательства не ме-
шать торговому судоходству но Неве и Финскому заливу были «сплошными
уступками» со стороны Швеции (Jaakkola J. Suornen varhaiskeskiaika, 1938,
s. 497). Неужели грабежи на торговых путях можно относить к числу важных
государственных интересов Швеции?
116 Требование гарантии «чистого пути» за море многократно выставля-
лось новгородским правительством и во время сношений с ганзейскими го-
родами и Ливонией в XIV—XV вв. (Казакова II. А. Русско-ливонские и рус-
ско-ганзейские отношения. Л., 1975, с. 101 — 116).
116 По мнению Я. Якколы, это условие делало в будущем невозможным
создание единого антирусского фронта между шведской Финляндией и не-
мецко-датской Прибалтикой (Jaakkola J. Suornen varhaiskeskiaika, 1938,
s. 495).
120
соглашения обе стороны обязались принять меры к восстановле-
нию утвержденных договором мирных отношений.
В общем в ходе переговоров были урегулированы основные
спорные вопросы и предусмотрены меры для того, чтобы впредь
между государствами не возникали конфликты. На этих условиях
был заключен Ореховецкий договор.
ОРЕХОВЕЦКИЙ МИРНЫЙ ДОГОВОР
Теперь следует рассмотреть текст нашего основного источ-
ника — Ореховецкого договора, который, по весьма вероятному
мнению большинства исследователей,117 был первым мирным со-
глашением между Россией и Швецией, первым официальным дого-
вором о границе между обоими государствами.
Во всей истории Руси феодальной эпохи Ореховецкий договор
был первым соглашением о «вечном мире» с соседней страной;
ранее международные соглашения столь высокого ранга еще не за-
ключались. Более того, и в последующие столетия, до конца
XVII в., договоры о «вечном мире» заключались только со Шве-
цией (в Тявзине и Столбове). Лишь в 1686 г. был впервые подписан
договор о «вечном мире» с наиболее крупным соседним государ-
ством — Польшей. С третьим соседом — Турцией и подвластным
ей Крымским ханством — заключались лишь временные согла-
шения. Следовательно, Ореховецкий договор занимает видное
место во всей внешнеполитической истории феодальной России.
Важнейшая юридическая особенность Ореховецкого договора
заключалась в том, что он был договором высшего разряда в уста-
новившейся в средние века иерархии международных соглашений,
договором о «вечном мире»; этим он отличался от соглашений вре-
менных, заключавшихся на ограниченный (специально оговари-
ваемый в тексте соглашения) срок,118 и от соглашений по частным
вопросам (по вопросам торговли и др.). Вырабатывая совместно
договор о «вечном мире», стороны должны были найти постоянное
и взаимоприемлемое решение для всех спорных вопросов, отка-
заться от взаимных претензий, найти удовлетворяющее обе сто-
роны решение наиболее сложной проблемы — где будет установ-
лена новая граница. И поскольку как раз решение этой проблемы
в общих чертах определилось заранее, еще накануне переговоров,
117 Труды Я. К. Грота, т. IV, с. 11 — 12; Lindequist К. О. Suomen historia.
Porvoo, 1926, s. 74; Hornborg E. Finlands havder. Helsingfors, 1944, I, s. 235;
Juva E., Juva M. Suomen kansan historia, s. 152; Jutikkala E., Pirinen K.
Finlands historia. Stockholm, 1968, s. 44, et al.
118 Существовали договоры о перемирии — о временном прекращении
военных действий при сохранении всех притязаний борющихся государств,
договоры о мире на определенный срок (от нескольких лет до десятилетий),
при которых не гарантировалось, что по истечении срока стороны не станут
вновь воевать между собой, и договор о «вечном мире» — об окончательном
отказе от взаимных претензий, об обязательстве навсегда примириться с уста-
навливаемыми границами и никогда больше не вести войны,
121
и в ходе переговоров должна была быть решена лишь чисто тех-
ническая задача выявления пограничных пунктов вдоль восточной
окраины отходящих к Швеции трех западнокарельских погостов,
а остальные пункты соглашения не могли вызывать особых спо-
ров, в результате переговоров был выработан взаимоприемлемый
текст договора о постоянных мирных отношениях между двумя
государствами, до этого момента боровшимися между собой с пере-
рывами на протяжении 180 лет, особенно в последние предшест-
вующие 30 лет.
Утвержденный обеими сторонами, Ореховецкий договор о «веч-
ном мире» стал действительно на длительное время постоянно дей-
ствующим соглашением Новгородского государства и Швеции.
И спустя полтораста лет, когда Новгородская земля утратила свою
независимость и была подчинена московским князьям, единое
Русское государство, ставшее правопреемником Новгородской
республики, рассматривало Ореховецкий договор как продолжа-
ющее действовать международное соглашение, как сохраняющий
силу договор России и Швеции;119 в этом качестве он функциониро-
вал еще 120 лет. В общей сложности Ореховецкий договор нахо-
дился в действии более 270 лет, до 1595 г., до заключения в сильно
изменившейся международной обстановке нового договора о «веч-
ном мире» в Тявзине.120 В течение XIV, XV и XVI вв. между Шве-
цией и Россией многократно заключались соглашения временного
характера или по частным вопросам, но считалось, что в основе
отношений обоих государств продолжает лежать Ореховецкий
договор о «вечном мире», и в большинстве соглашений деклари-
ровалось подтверждение обеими сторонами условий Ореховецкого
договора.121
Как уже отмечалось, Ореховецкий договор был составлен пер-
воначально в одном экземпляре только от имени новгородской
стороны, от имени князя Юрия, посадника Варфоломея и тысяц-
кого Аврама, и латинский и шведский тексты являются только
переводами русского текста. Можно лишь предполагать, что это
объясняется участием с русской стороны более представительной
делегации — самого главы Новгородского государства, одновре-
менно являвшегося и великим князем Руси, а также еще двух
высших руководителей Новгородской державы — посадника и ты-
сяцкого. Вероятно, сыграло роль и то обстоятельство, что состав-
ление письменного текста договора производилось на новгородской
119 Вероятно, при подобной оценке действенности договора сыграло опре-
деленную роль и то обстоятельство, что договор был заключен от имени
Юрия Даниловича, титулованного в тексте договора «великим князем» и вы-
ступавшего, таким образом, как уже говорилось, не только в роли главы
Новгородского государства, но и в роли великого князя всей Русской земли.
120 Тявзинский договор 1595 г. по каким-то причинам не был ратифици-
рован обеими сторонами, и новый договор о «вечном мире» был в карди-
нально изменившихся условиях заключен в 1617 г. (Столбовский договор,
действовавший весь XVII в., до начала Северной войны).
121 Hornborg Е. Sverige och Ryssland genom tiderna. Helsingfors, 1941,
s. 34; Schuck H. Rikets brev, . s. 89—90.
122
территории, неподалеку от Новгорода (и на большом расстоянии
от Швеции), и здесь имелась возможность привезти из Новгорода
самых опытных специалистов в деле составления дипломатических
документов. Текст договора действительно составлен с большим
мастерством.
В преамбуле договора, написанной от имени великого князя
Юрия, шведского короля Магнуса Юрий называет (в текстах
на всех трех языках) «братом своим» — это обычная формула
соглашений между двумя монархами, показывающая их равен-
ство в монархической иерархии. Но в то же время в той же пре-
амбуле дается указание на более высокий сан русского монарха —
он называет себя «великим князем», а шведского короля — просто
«князем» 122 (в дальнейшем тексте договора Магнус именуется
«князем» еще дважды и еще дважды Юрий титулуется «князем
великим»).
В отличие от текста летописной статьи, где подчеркнут особо
высокий ранг шведских послов («послы велики[е]»), в договоре
эта подробность не отмечена, их называют просто «послы»;123
впрочем, возможно, что различие рангов послов новгородским
дипломатам XIV в. еще не было известно.
В преамбуле приводится главное содержание договора — за-
ключение обеими сторонами «вечного мира», подкрепленное при-
сягой — «крестным целованием». В последующих статьях изла-
гаются конкретные условия, на которых заключен «вечный мир».
Первая и наиболее важная статья — о решении территориаль-
ной проблемы, из-за которой шла 30-летняя борьба двух госу-
дарств. Статья эта составлена русскими дипломатами с большим
искусством. Как уже не раз говорилось, оспариваемая территория
трех западнокарельских погостов уже 30 лет фактически находи-
лась в руках Швеции. Новгород фактически уже ничего не отдавал,
он передавал Швеции лишь чисто юридические права на данную
территорию, иначе говоря, отказывался от своих юридических
претензий на право обладания тремя западнокарельскими пого-
стами. Но новгородские дипломаты в тексте договора представили
122 Это противопоставление есть и в латинском (Юрии — rex magnus,
Магнус — просто тех), и в шведском (Юрий — mykle konungher. Магнус —
просто konungher) текстах договора. При этом еще примечательно, что в рус-
ском тексте шведский король титулуется русским термином «князь», в фео-
дальной иерархии того времени значившим несколько меньше, чем термин
«король»; а термин «король» был тогда хорошо известен на Руси и, в част-
ности, в Новгороде: в летописной статье, написанной в том же 1323 г., что
п договор, Магнус назван королем (приехали послы «от свейского короля»).
123 В дипломатической терминологии феодальной эпохи термином «ве-
ликие послы» обозначали послов высшего ранга, представлявших персону
своего монарха и имевших поручение вести переговоры на высшем уровне —
с монархом или правительством другой стороны или тоже с «великими пос-
лами». Ниже рангом былп просто «послы», еще ниже — «посланники» (они
появились в последующие столетия). Эта иерархия хорошо прослеживается
по документам XVII в.; см.: Русско-шведские экономические отношения
в XVII в. М.; Л., 1960, с. 26, 131, 145—154, 189, 195—198 и др. («великие
послы»), 45—47, 64—68, 87, 128 (просто «послы»).
123
суть дела не как унизительную для их государства уступку Своих
прежних владений, а как величественный жест могучего монарха
и его державы: «... и да князь великий Юрги со всем Новымъго-
родом по любви три погосты: Севилакшю, Яскы, Агребу, Корель-
скыи погосты», т. е. великий князь со всем Новгородским госу-
дарством из любви к Швеции (ради дружбы, ради укрепления
дружественных отношений со Швецией121) дал шведскому королю
три карельских погоста. Это звучало почти как величественное
великокняжеское пожалование своего вотчинного владения фео-
дальному монарху меньшего ранга (или просто феодалу — боя-
рину, дворянину).
Стоит еще вспомнить, сколь непрочно было положение самого
Юрия (юридически уже лишенного в предшествующем году ханом
Узбеком великого княжения), какими бесконечно сложными были
и внешнеполитическое положение Новгорода, и вся внутренняя
обстановка на Руси, и отношения с Ордой, чтобы оценить муже-
ство и патриотизм новгородских дипломатов, в подобной ситуации
выступавших при составлении договора со Швецией как предста-
вители великой страны.
Далее в тексте договора идет перечень основных пограничных
пунктов на устанавливаемой договором государственной границе
Новгородского государства и Швеции. Подробнее рассмотрение
этой пограничной линии будет дано ниже, здесь же необходимо
подчеркнуть важность данной статьи договора, впервые уста-
навливающей определенно фиксируемую государственную гра-
ницу Новгородского государства (и тем самым русских земель,
всей Руси) со Шведским королевством. Следующие статьи дого-
вора носят сравнительно второстепенный характер, лишь допол-
няют основную часть договора, содержащую обязательство под-
держания «вечного мира» и главное условие этого мира — решение
территориального спора. Следующие статьи определяют конкрет-
ные условия устанавливаемых договором постоянных мирных
отношений между обоими государствами.
Уступив юридические права на территорию захваченных шве-
дами западнокарельских погостов, Новгород добился сохранения
имущественных прав своих подданных на земли и промысловые
угодья на завоеванной шведами территории (см. выше, с. 117—119).
В договор включено перечисление названий всех мест, где
находились «воды, и земли, и ловища» новгородских карел на тер-
ритории, отошедшей к Швеции.124 125 Финляндские ученые опреде-
лили эти места по источникам XVI в. и по географически картам
124 В латинском и шведском текстах договора русское выражение «по
любви» переводится «ради дружбы» (per amicicia — лат., till winschap — шв.).
125 «А что наших погостов новгородских воды, и землЪ и ловищъ: Уло-
вежи половина во вс'Ъмъ, Ковкукали половина, Ватикиви половина, Сумо-
виси половина, Уксипя половина, Урбала половина, Кедевя шестая часть
бобровъ, Кунустани шестая часть [бобровъ] за рубежемъ, а то все к Нову-
городу».
124
XIX—первой половины XX в.120 Оказалось, что все эти пункты
расположены на Карельском перешейке или вблизи него. «Уло-
вежи» — это Юливеси (Ylivesi), некогда богатый рыбой залив
между оз. Кярстилянъярви (Karstilanjarvi) и возвышенностью
Вентелянселькя (Ventelanselka); «Ковкукали» — это Коукаллио
(Koukallio), река, протекающая между селениями Бенделя (Ven-
dela) и Юстила (Juustila); «Ватикиви» — это порог Vatikivi между
селениями Юстила и Лавола (Lavola). Все эти три места были рас-
положены у существовавшего до XVII в. водного пути по Вуоксе
из Ладоги в Выборгский залив и находились у западного (пере-
сохшего в XVII в.) рукава Вуоксы неподалеку от Выборгского
залива. «Сумовиси» — это Суоменвеси, или Суоменведенпохья
(Suomenvesi, Suomenvedenpohja), северный плес Выборгского за-
лива, ныне омывающий с севера г. Выборг и его парк Монрепо.
«Уксипя» — это речка Юкспяянъйоки (Ykspaanjoki), впадающая
в Выборгский залив западнее Выборга. «Урбала» — это Урпа-
ланъйоки, впадающая в Финский залив около Выборга. Кроме
Юливеси, все эти места упомянуты шведским чиновником Яко-
бом Тейттом в составленном им в 1555—1556 гг. описании раз-
личных местностей Финляндии.126 127 Объездив Выборгскую губер-
нию, он зафиксировал , что в его время в Куокаллио ловились
угри, лещи и сиги, у порога Ватикиви — лососи, угри и всевоз-
можная рыба, у Юкспяя — тоже угри и различная рыба. Вати-
киви и Коукаллио упоминаются в документах XVI—XVII вв.
как рыболовные угодья, принадлежавшие короне.128 Места бобро-
вых ловель тоже определены: «Кунустани» — это современное
озеро Куунустайнен (Kuunustainen), «Кедевя» — маленькое озерко
Кетвелампи (Ketvelampi), оба — вблизи сел. Кирвус.129
Вопроса о недвижимой собственности касалась также статья
договора, запрещавшая шведским подданным и горожанам Вы-
борга покупать «земли и воды» в новгородской части Корельской
земли (см. выше, с. 119).130
Защита интересов международной торговли предусматривалась
статьями договора, обеспечивавшими свободный проезд по воде
и суше с запада через Финский залив и Неву в Новгород и предо-
ставление «чистого пути» новгородцам из устья Невы в море
(см. выше, с. 119—120).131
126 Jaakkola J. Suornen muinaiset valtarajat. . s. 187—195, 279; Gal-
len J. Noteborgsfreden. . s. 57—58.
127 Jacob Teitts klagomalsregister emot adeln i Finland 1555—1556. Hel-
singissa, 1894, s. 77, 90, 96, 114, 228.
128 Gallen J. Noteborgsfreden. . ., s. 58.
129 Ibid.; Jaakkola J. Suornen muinaiset valtarajat. . ., s. 192—195.
130 «А землЪ и воды у новогородскои КорЪлы не купити свеямъ и выбо-
ряномъ».
131 «Гости гостити бес пакости изъ всей НЪмьцынои землЪ: из Любка,
из Готского берега и СвЪискои землЪ по НевЪ в Новгородъ горою и водою;
а свЪямъ вскмъ из Выбора города гости не переимати; такоже и нашему
гостю чистъ путь за море».
125
Политический характер носила статья, запрещавшая стро-
ительство новых крепостей в Корельской земле по обе стороны
границы, и статья, не допускавшая заключения антиновгородского
союза Швеции с датской Эстляндией и немецкой Ливонией.132
Политические и социально-экономические интересы обеих сторон
предусматривались статьей о взаимной выдаче перебежчиков.
При этом в тексте договора были предусмотрены четыре вида пере-
бежчиков: должник (бежавший от своих кредиторов); «поручник»
(fideiussores — лат. сп., men som borgat haffua — шв. сп.), т. е.
тоже человек, взявший на себя какие-то обязательство и не вы-
полнивший его; холоп (semi — лат. сп., trallara — шв. сп.),
т. е. раб, феодально-зависимый человек,133 и «хто лихо учинит» 134
(malefactores — лат. сп., illgerningismen — шв. сп.), т. е. чело-
век, совершивший преступление и бежавший от заслуженного
наказания.
Особыми статьями были предусмотрены меры по урегулирова-
нию спорных вопросов, которые могли возникнуть в случаях на-
рушений политических статей договора и имущественных прав
подданных обеих сторон.135
Основной текст договора заканчивался общей формулой:
«А Новугороду мир, и пригородом всем, и всей волости Новгород-
ской, такоже и всей земле Свеискои». Заключали текст обращен-
ные к будущим правителям обоих государств слова о неизбежно-
сти божьего наказания тем, кто нарушит этот закрепленный при-
сягой с обеих сторон договор.136
. ГРАНИЦА, УСТАНОВЛЕННАЯ ОРЕХОВЕЦКИМ МИРНЫМ ДОГОВОРОМ
Рассмотрим отдельно самую сложную и ответственную часть
договора, содержащую определение пограничной линии между
двумя государствами, которая устанавливалась впервые данным
договором. Как уже отмечалось выше, определение государствен-
ной границы облегчалось тем, что межевалыцики не должны были
устанавливать новую пограничную линию, т. е. наново делить спор-
ную территорию (см. выше, с. 116). Поскольку Новгород юридиче-
ски уступал Швеции три западнокарельских погоста, государ-
132 «По семъ миру городовъ не ставши ко Королевой землЪ ни вамъ,
ни намъ. . . Аже имуть занаровцЪ ггЬ правити к великому князю и к Нову-
городу, а свеямъ имъ не пособляти».
133 Напомним, что в Шведском государстве основная масса крестьянства
считалась тогда лично свободной, и в шведских владениях в Финляндии
(и особенно в недавно захваченной Западной Карелии) было немного людей,
по положению равных русским холопам.
134 «А должникъ, и поручникъ, и холопъ, или хто лихо учпнитъ, а по-
бЪгнеть или к вамъ, или к намъ, выдали его по исправЪ».
135 «А что ся учинить в томъ миру обидное или от васъ, или от насъ,
миру не порушити, всему тому ienpaea учинити. А гдЪ учинится тяжь, ту ны
кончати по божш правде».
136 «А хто изменить xpecTenoie цЪловаше, на того богъ и святая богоро-
диця».
126
ственная граница устанавливалась по давно существующей линии
восточной границы этих погостов, а севернее — по линии границы
между периферийными владениями Корельской земли и подвласт-
ной Швеции земли еми.
Включенное в договор описание устанавливаемой пограничной
линии делится на две части. Сначала весьма подробно дается
перечисление пограничных пунктов на линии границы между уже
находившимися под властью Швеции западнокарельскими пого-
стами и остающимися под властью Новгорода основными карель-
скими погостами. Этот отрезок границы делил Корельскую землю,
имевшую оседлое сельскохозяйственное население, на две части,
здесь было указано 15 пограничных пунктов. Второй отрезок
границы проходил на большом протяжении между незаселенными
или малонаселенными землями, принадлежавшими подвластной
Швеции еми и подвластным Новгороду карелам. Как уже указы-
валось, на этом большом пространстве были отмечены только два
далеко отстоявших один от другого промежуточных пограничных
пункта и конечный пункт на берегу моря. Это была давно сущест-
вующая граница (установившаяся как проявление обычного права
обоих соседствующих племен), но она не имела более точных по-
рубежных обозначений.
Определению пограничной линии Ореховецкого договора, иден-
тификации упоминаемых в договоре пограничных пунктов по ма-
териалам географических карт посвящена богатая литература
на финском 137 и шведском 138 языках (детальный обзор этой ли-
137 Jaakkola J. 1) Pahkinasaaren rauhan 600-vuotismuisto. — Historia] -
linen Aikakauskirja, 1923, s. 418—420; 2) Suomen muinaiset valtarajat. . .
s. 200—234; 3) Mita suuntaa kulkaa Pahkinasaaren rauhan rajan pohjoisosa? —
Historiallinen Aikakauskirja, 1932, s. 49—55; 4) Suomen varhaiskeskiaika,
1958, s. 444—448; 5) Pattijoen rajahistoriallinen asema. — Historiallinen
Aikakauskirja, 1960, s. 224—233; 6) Vielakin Pahkinasaaren rauhan rajasta. —
Ibid., s. 445—448; Melander K. R. 1) Mita suuntaa kulki Pahkinasaaren rauhan
rajan pohjoisosa? — Ibid., 1931, s. 241—267; 2) Huomautuksia dosentti J. Jaak-
kola kirjoituksesta. — Ibid., s. 136—146; Helle V. Lisavalaistusta kysymykseen
Pahkinasaaren rauhan rajan paatepisteesta. — In: Pohjois-Pohjanmaan maakun-
taliiton vuosikirja. Oulu, 1936, IV, s. 29—40; Mikkola J. J, 1) Hamaran ja sa-
rastuksen ajoilta, s. 20—36; 2) Lannen ja idan rajoilta, s. 67—107; Ruutu Y.
Eraita hallinollisia ja oikeudellisia nakokohtia Pahkinasaaren rauhan rajasta. —
In: Valtiotieteellisen yhdistyksen vuosikirja. Vammala, 1943, II-yIII, s. 59—
84; Oja A, Leppavirran Osmakivi, Pahkinasaaren rauhan rajapaikka? — Koti-
seutu, 1952, s. 147—148; Vilkuna K, Pahkinasaaren rauhan raja kansatieteel-
lisessa ketsannossa. — Historiallinen Aikakauskirja, 1960, № 4, s. 407—431;
Kirkinen H, Karjala taistelukenttana. Helsinki, 1976, s. 16—26; Suomen hi-
storia, 2, s. 69—71, et al.
138 \Akiander M.] Fredsfordrag, Gransetraktater och RAbref. — Suomi,
1841, h. 1, s. 59—68; Hildebrand В. E. Om Noteborgska freden. . ., s. 223—236,
253—260; Europaeus A. J. Om det Noteborgska fredsfordraget och dess foljder. —
Annaler for Nordisk Oldkyndlighed og Historic. Kjbbenhavn, 1860, s. 14—18;
Rydberg O. S. 1) Traktaten i Orechovets. Stockholm, 1876, s. 31—46; 2) Sverges
traktater. . ., I, s. 460—478, 488—504; Ruuth J. W. Politiska granser. — In.
Atlas bfver Finland : Text. Helsingfors, 1910, II, Kartbladet № 47, s. 15—20-
Tome P. O. Noteborgsfredens gransbestiimmelser. — Historiallinen Arkisto’
Helsinki, 1933, XL, 2, s. 1 — 16; Ahnlund N. De nordiska riksgranserpa. — Im
127
тературы дает Ярл Галлеи.139). Приоритет здесь, естественно, при-
надлежит финляндским ученым, ибо для подобной работы нужны
и глубокое знание родственных финского и карельского языков,
и возможности пользоваться подробными картами территории,
по которой проходила пограничная линия и которая до 1940 г.
целиком находилась в составе Финляндии. Определение погранич-
ных пунктов и установление линии границы Ореховецкого дого-
вора — выдающееся достижение финляндской исторической гео-
графии.
В настоящем разделе нашей монографии мы не ставим целью
пересматривать заключения и гипотезы финляндских ученых,
считая результаты их более чем столетней работы достаточно
фундированными,140 и вносим лишь некоторые дополнения и уточ-
нения.
Сравнительно менее сложным и дискуссионным было установле-
ние первой (южной) части пограничной линии, идентификация по
материалам современных географических карт первых 15 погра-
ничных пунктов в пределах границ западнокарельских погостов
и основных погостов Корельской земли. Эта часть пограничной
линии проходила по Карельскому перешейку, по населенной мест-
ности и прочно сохранялась в течение последующих трех столе-
тий, не вызывая споров между соседствующими государствами
и их пограничными властями.141 Пограничные пункты, отмечен-
ные в договоре, повторяются в описаниях границы XV—XVI вв.
Не вдаваясь в рассмотрение имевших место за последние 100—
140 лет дискуссий по идентификации отдельных пунктов, мы из-
ложим конечные результаты работы финляндских ученых, содер-
жащиеся в итоговом труде Я. Галлона (основывавшегося в зна-
чительной мере на книге Я. Якколы, изданной в 1926 г.).
Граница Ореховецкого договора начиналась в устье р. Сестры,
у ее впадения в Финский залив,142 на территории современного
Nordisk horisont. Stockholm, 1943; Wahlberg E. Noteborgsfredens norra
grans. — Namn och Bygd. Lund, 1958, 45, s. 106—114; Vilkuna K. Noteborgs-
freden i etnologisk belysning. — Societas Scientiarum Fennica. Arsbok XXXIX
B. Helsingfors, 1961, № 3, s. 1—34; Gallen J. Noteborgsfreden. . ., s. 1—38,
67—162; Lind J. Om Nodeborgsfreden och dens graenser. — Historisk tids-
krift for Finland, 1985, h. 3, s. 305—336, et al.
139 Gallen J. Noteborgsfreden. . ., s. 1 — 38.
140 При определении на карте пограничных пунктов финляндские ученые
использовали не только все три текста Ореховецкого договора (русский, ла-
тинский и шведский) с их разной транскрипцией одних и тех же географиче-
ских названий, но и сохранившуюся в Шведском государственном архиве
целую серию описаний русско-шведской границы XV—XVI вв. (более двух
десятков описаний опубликовано, см.: Gallen J, Noteborgsfreden. .., s. 211 —
232).
141 Koskivirta Л.-V. Kolmas ristiretki. . ., s. 44.
142 В более поздних описаниях той же границы, опубликованных Гал-
лёном, она начинается еще южнее, от камня па о-ве Котлин (по-фински Ре-
тусари), и остров, по-видимому, делился на две части, западная часть при-
надлежала Швеции, восточная — России (Gallen J. Noteborgsfreden. . ., s. 69).
128
Ленинграда (его Сестрорецкого района, точнее г. Сестрорецка).
С тех пор р. Сестра на много столетий была пограничной рекой.143
От берега моря (Финского залива) граница шла вверх по р. Се-
стре до ее истоков. Далее в договоре упоминаются «от СестреЬ
мохъ, середе мха гора». Здесь подразумеваются какое-то покры-
тое мхом болото и гора (холм, возвышенность) среди этого бо-
лота.144 Далее в договоре называется «Сая река».145 По данным
Галлёна, река Сестра вытекала из болота, пересеченного песчаной
возвышенностью, и с другой стороны из болота вытекала р. Сая.146
Граница шла по р. Сае, протекавшей от своего истока в направле-
нии на север и северо-запад до впадения в р. Вуоксу. После р. Саи
в договоре упоминается «Солнечный камень» (Solsten). Предпола-
гается, что это огромный гранитный валуи (Paivakivi — «Сол-
нечный камень»), находившийся вблизи северного берега р. Ву-
оксы, в полумиле к северу от мыса Нойсньеми (Noisniemi); в этом
месте Вуокса делает крутой поворот на север.147
Следующим пограничным пунктом в договоре названа «Чермная
щелья», в латинском тексте — Rodhahael, в шведском — Rodha-
hell, буквально в переводе со шведского «Красная скала».148
Предполагается, что она находилась у северной оконечности
оз. Heliseva, на расстоянии 37 км по прямой линии от «Солнечного
камня».149 * *
143 Этому соответствует ее финское название «Rajajoki» — пограничная
река. В 1323—1617 гг. по р. Сестре проходила государственная граница
России и Швеции, в 1617—1710 гг. — административная граница Финляндии
и Ингерманландии (в пределах Шведского государства), с 1710 по 1812 г. —
административная граница Выборгской и Петербургской губерний (в пре-
делах Российской империи), в 1812—1917 гг. — административная граница
автономной Финляндии и основной территории Российской империи, в 1918—
1940 гг. — государственная граница Финляндии и Советской России (СССР),
в 1940—1959 гг. — административная граница между районами на Карельс-
ком перешейке.
144 В описании границы XV в. приводится уточнение: песчаная гора
(Sandbergh) посреди болота, в описании XVI в. горе дается название «Runeta»,
в подложном тексте Ореховецкого договора (рубеж XV—XVI вв.) гора име-
нуется «Romatta» или «Ruineta»; в описании границы 1545 г. гора названа
«Rwmettha», а болото — «Rackafsw (Rahkasuo)». См.: Gallen J. Noteborgs-
freden. . ., s. 69, 211, 213, 219.
145 В латинском и шведском «текстах договора и в позднейших описаниях
границы слово «река» заменяется словами «атрппш», «аа» — «речка», «ру-
чей».
146 Gallen J, Noteborgsfreden. . ., s. 71.
147 Jaakkola J, Suomen muinaiset valtarajat. . ., s. 204 f.; Itkonen T. J,
Om gamla gransmarken mellan Sverige-Finland och Ryssland. — Finskt Mu-
seum, 1951, s. 26—31; Kahonen E. Vanha Ayrapaa. Helsinki, I, 1961, s. 57 f.;
Gallen J. Noteborgsfreden. . ., s. 73. — В работах Итконена и Кяхенена опу-
бликована фотография валуна; по сведениям Кяхенена, валун в 1930-е гг.
был переработан в стройматериалы. В XIV в. валун стоял на берегу Вуоксы,
теперь русло реки отошло в сторону.
148 Древнерусское слово «чермная» означало «красная», по-фински это
скала — Ruskiasvuori.
149 Gallen J. Noteborgsfreden. . ., s. 73, 76. — По мнению Галлёна, скала
Ruskiasvuori (Rodhall) была одним из краеугольных камней границы Оре-
ховецкого договора.
9 И. П. Шаскольский 129
Севернее простирались обширные пространства с лесами, озе-
рами и болотами между населенными местностями в погостах
Яски и Кирьяжском. Согласно договору, далее граница шла
«на озеро Лембо» — Lambotraeske (оз. Ламбо); это название
отождествляется с лежащим в полукилометре к северу от Rus-
kiasvuori небольшим озером, в XVI в. называвшимся «Lemmon-
lampi», ныне Lehmlampi.150 Далее, согласно договору, граница
шла «на мох на Пехкей» — mosan Рессе;151 это болото как погра-
ничный пункт упоминается и в позднейших описаниях границы.152
По убедительному мнению Юлонена, «мох Пехкей» идентифици-
руется с Pehkeensuo и с изгибом р. Pehkeenpolvi к юго-западу
от оз. Ойяярви (Ojajarvi), в полумиле к северу от Lehmlampi.15г
Местоположение следующих трех пограничных объектов, на-
званных в договоре, определить труднее, возникли споры среди
ученых. Согласно тексту Ореховецкого договора, пограничная
линия от болота Pehkeensuo далее шла «на озеро Кангасъ1ервиг
оттоле на Пурноярьви, оттоле [на] Янтоярви». Все это озера,
название первого из них точно повторяется в латинском и швед-
ском переводах, названия второго и третьего звучат иначе. Оз. Пур-
ноярьви в латинском тексте дается как Pwronarffui (Пуронъярви),
в шведском — Porwjaerffui (Поруярви); оз. Янтоярви в латин-
ском тексте — Archtojarffui (Архтоярви), в шведском — Aytha-
jaerffue (Айтаярви). Последнее чтение представляется наиболее
точным, ибо примерно в двух милях к северо-западу от болота
Pehkeensuo на картах XX в. обозначено оз. Aitjarvi.154 Труднее
определить два предшествующих озера. По данным Яккольц
небольшое лесное озеро Kangaslampi находится в 12 км к северо-
северо-западу от болота Pehkeensuo, оз. Purnujarvi — еще па две
мили-западнее от Kangaslampi.155 В этом случае, по мнению Як-
колы, граница от болота Pehkeensuo делала клинообразный
выступ на северо-запад к озерку Kangaslampi и оттуда возвраща-
лась к оз. Aitjarvi.156 Но, по нашему мнению, в равной мере можно
предполагать, что составители договора в данном случае спутали
порядок расположения пограничных пунктов и что оз. Айтаярви
в действительности должно, было упоминаться сначала, а озера
Кангасъярви и Пурнаярви — вслед за ним.
Исследователи предлагали и другие, столь же гипотетические
варианты идентификации трех последних названий из текста
Ореховецкого договора и соответственно другие варианты опреде- * 161 162 163 164
150 Gallen J. Noteborgsfreden. . s. 76.
161 Шв. mossa — мох, mosse — болото.
162 Pekkinso (Pekkinsuo — болото Пеккин), Pekkehen polfve.
163 Ylonen A. Jaasken kihlakunnan historia, s. 109; Gallen J. Noteborgs-
freden. . ., s. 77.
164 Gallen J. Noteborgsfreden. . ., s. 77.
156 Ibid., s. 78; Jaakkola J. Suornen muinaiset valtarajat. . ., s. 211 f., 248.
156 Gallen J. Noteborgsfreden. . ., s. 78; Jaakkola J. Suornen muinaiset
valtarajat. . .. s. 21! f.. 248.
130
ления линии границы.157 Во всяком случае весьма вероятно, что
в этом месте линия границы делала выступ в западную сторону,
а затем возвращалась к прежнему направлению.
Определение дальнейших двух пунктов, упоминаемых в Оре-
ховецком договоре, не представило трудностей. Следующим пунк-
том было оз. Торжеярви — Torsajaerffui (Torsajarvi, Торса-
ярви); оз. Торсаярви сохраняло свое название до XX в.* 158 Далее
упоминается Сергилакши — Saerkilaxi, соврем. Sarkilahti;159 160 161 162 163 164 эта
название косит залив в южной части оз. Сайма, лежащий с запад-
ной стороны от гряды Сальпауселькя, которая отделяет воды
Саймы от Ладожского бассейна. Здесь заканчивалась граница ле-
жавшего западнее погоста Иски и начиналась граница погоста
Саволакс.100
Следующий пограничный пункт — Самосало (Samusalo 161) ока-
залось найти нелегко,, имеются различные толкования. Одни
авторы полагали, что здесь подразумевался о-в Seniingesala в об-
ласти Саволакс.162 Другие предлагали идентифицировать его
с заливом Samulahti или с Saimcnsalo на оз. Оривеси и т. д.1ба
За Самосало в тексте договора следует Жити (Sithi); это назва-
ние сопоставляют с заливом Siitinselka, ныне находящимся
южнее г. Варкаус, и это мнение принято большинством исследо-
вателей.164 После Sithi в договоре упоминается Carelakoski (рус-
ское название «КорЪломкошки» отражает карельскую фоне-
тику) — карельский порог; его отождествляют с существующим
поныне названием «Karjalankoski» — название порога, располо-
женного вблизи сел. Нильсиэ (Nilsia).165 У этого порога вплоть
до настоящего времени заканчивается прямой водный путь по си-
стеме озер Сайма на северо-запад.166 Высказывались и другие мне-
ния, но они менее обоснованны.
От порога Karjalankoski граница шла к порогу Колемакошки
(Kolomakoski, Kolumakoski). Установление этого пограничного
пункта встретило определенные трудности, предлагались разные
географические объекты. По мнению Галлона, наиболее вероятно,
167 Rydberg О. S. Sverges traktater. . ., I, s. 20, 26; Jaakkola J. Suomeir
muinaiset valtarajat. . ., s. 248; Ylonen A, Jaasken kihlakunnan historia,
s. 112 ff., 169, 188 ff., 193; Gallen J. Noteborgsfreden. . ., s. 78—82; Kirki-
nen H. Karjala taistelukenttana, s. 16—17.
158 Gallen J. Noteborgsfreden. . ., s. 83—84.
169 Sarki — плотва, lahti — залив.
160 Gallen J. Noteborgsfreden. . ., s. 84, 88.
161 Salo — лесная глушь, пустынный лес.
162 Остров упоминается в средневековых источниках, но на картах
XIX—XX вв. такого острова нет.
163 Gallen J. Noteborgsfreden. . .. s. 89—93. — См. здесь обзор сущест-
вующих гипотез. По одной из гипотез это остров, на котором в XV в. пост-
роили крепость Нейшлот. См. также: Jaakkola J. Suomen muinaiset val-
tarajat. . ., s. 215—216, 280.
164 Gallen J. Noteborgsfreden. . ., s. 88—89.
165 Ibid., s. 93—98. — См. ссылку па мнения Европеуса, Ирье-Ксскг-
нена. Acne л ина, Аминова.
166 Ibid., s. 93.
131
что в договоре подразумевался современный порог Kolimaukoski
в приходе Витасаари, недалеко от выхода из оз. Kolimajarvi.167
Существует также мнение (К. Вилкуна), что Karjalankoski и
Kolimakoski нужно искать западнее, чем полагало большинство
ученых.168 Хотя надежных идентификаций последних двух назва-
ний не предложено, мнение это допустимо; за шесть с половиной
веков названия двух порогов на покрытой реками и озерами и изо-
билующей порогами обширной территории могли не сохраниться
до XIX—XX вв.
В общем линия границы от оз. Торсаярви шла по водоразделу
между бассейнами Ладоги и оз. Сайма и далее на северо-запад.
Наибольшие споры в науке вызвал вопрос: где, у какого моря
оканчивалась граница Ореховецкого договора? После Колимакоски
шло довольно значительное расстояние, не обозначенное погранич-
ными пунктами, и в договоре упоминаются только река, по кото-
рой проходила пограничная линия, и море, в которое впадает эта
река. Среди ученых с 1870-х гг. существуют две совершенно раз-
личные точки зрения.
В русском тексте договора об окончании границы говорится:
«. . . оттоле КолЪмакошки, оттоле ПатоЪки, оттоле Каяно море»;
в латинском тексте упоминаются Pathajoki (в другом списке
латинского текста — Patajoki) и Helsingh haff, в шведском тек-
сте — Paetejoki (в другом списке — Paetajoki) и пост i haffuit
(«на севере в море»). Встали вопросы: где находилась р. Патойоки
(Петейоки), где искать «Каяно море», «Хельсингское море» или
просто «море на севере»? Все эти названия отсутствуют на геогра-
фических картах нашего и предшествующего столетий. Осложняло
решение вопросов и неточное фотографическое воспроизведение
русского списка Ореховецкого договора: и в присланной в Пе-
тербург в 1870-е гг. фотографии, и в ее воспроизведении в статье
Я. К. Грота в слове «Патоеки» славянская буква «омега» (со) чи-
талась как две буквы — «со», и получалось «ПатсоЬки», что оши-
бочно дается во всех изданиях русского текста договора. Такое
чтение названия реки, завершающей пограничную линию, давало
солидное основание для неверной трактовки вопроса о местона-
хождении реки и всего основного содержания договора: место-
нахождение р. Paetejoki неизвестно, но р. Патсойоки известна
прекрасно — это Паатсъйоки (Paatsjoki), по-русски — Пазрека,
впадающая в Ледовитый океан у южного берега Варангер-фьорда
и на протяжении многих веков (по крайней мере с XVI или даже
с XIV в.) являвшаяся границей между Россией и Норвегией.
В результате в науке сложились две концепции о направлении
границы Ореховецкого договора: по мнению одних ученых, гра-
ница оканчивалась у Ледовитого океана, но мнению других, —
у Ботнического залива. Первую концепцию предложил в 1850 г.
™ Ibid., s. 100-102, 123.
*в8 Vilkuna К. Noteborgsfreden. . ., s. 17 ff.
132
шведский историк и архивист Б. Э. Хильдебранд.169 В наиболее
крупном исследовании XIX в., посвященном Ореховецкому до-
говору, — в работе О. С. Рюдберга была приведена аргументация
в пользу этой концепции.170 Мнение это позднее стали поддержи-
вать М. Г. Шюбергсон, И. И. Миккола и др.171 Неясные термины
«Каяно море», «Хельсингское море» стали трактоваться как «Ле-
довитый океан». Выражение шведского текста договора «погг i haf-
fuit» («на севере в море»), казалось бы, прямо указывает на поляр-
ный океан.172 Рюдберг и его последователи ссылались прежде
всего на употребленный английским королем Альфредом Великим
в предисловии к переводу «Всемирной истории» Орозиуса термин
«Cwensae» («Квенское море») как обозначение полярного океана.173
Указывалось и на текст сочинения Герберштейна, где при изло-
жении рассказа русского толмача Истомы о поездке из Белого
моря вокруг Скандинавии говорится, что Каянская земля с жи-
вущими в ней каянами простиралась до берегов Ледовитого океана.
Все эти аргументы при ближайшем рассмотрении не выдержи-
вают критики. Ледовитый океан ни в одном норвежском или исланд-
ском источнике не называется «Квенским морем». Местонахожде-
ние «Каннской земли» средневековых источников хорошо изве-
стно — это современная Северная Финляндия, область к востоку
от северной части Ботнического залива, где находятся до сих пор
г. Каяни (Каянеборг) и оз. Каяни и где, по данным источников,
в конце I и в первые века II тыс. н. э. жило загадочное племя кве-
нов, затем исчезнувшее со страниц письменных источников.174
Русские в XV—XVI вв. знали термин «Каянская земля», а ее жи-
телей называли «каянцами». Соответственно и море, прилегающее
к Каянской земле, русские стали называть «Каяно море». Кроме
Ореховецкого договора этот термин употреблялся в ряде поздней-
ших договоров XV—XVI вв.,175 подтверждавших условия Оре-
ховецкого договора, а также в найденной в Новгороде берестяной
грамоте'№ 286 (середина XIV в.).176 В обнаруженном нами рус-
ском документе 1620 г. Ботнический залив назван «Каннским
169 Hildebrand В. Е. [Комментарий к тексту Ореховецкого договора]. —
В кн.: Svenskt Diplomatarium. Stockholm, 1850, bd III, del. II, s. 607.
170 Rydberg 0. S. Sverges traktater. . I, s. 463—478.
171 Schybergson M. G. Finlands historia. Helsingfors, 1887. I, s. 59—62;
Ruutu Y. Eraita hallinolisia. . ., s. 59—84. — См. также работы Микколы
на с. 127, прим. 137.
172 Ссылаясь на это выражение шведского текста, данное мнение недавно
поддержал И. Линд (Lind J. Omkring de svensk-russiske foihandlinger. . ..
s. 21).
173 Сторонники данного мнения указывали также на названия фьорда —
Kvaenangen — и небольшого залива — Kvaenviken — на северном берегу
Норвегии (Gallen J. Noteborgsfreden. . ., s. 124—125).
174 Vilkuna К. Kainuu — К vanland. Uppsala, 1969. 128 s.; Julku K.
К venland — Kainuunmaa. Oulu, 1986. 196 s.
175 Rydberg 0. S. Sverges traktater. . ., I, s. 469, 471, 475, 476, 491, 492.
176 Шасколъский И. П. Берестяные грамоты как источник по внешне-
политической истории Новгорода XIV—XV вв. — Археографический еже-
годник за 1962 г. М., 1963, с. 76—77.
133
морем».1'7 Совокупные показания этих источников делают отож-
дествление’ «Канна моря» с Ботническим заливом бесспорным.
Ссылка на сведения Герберштейна не может служить доказатель-
ством — Герберштейн допустил несколько явных географических
ошибок в изложении рассказа русского толмача Истомы, записан-
ного по памяти спустя 20 или 30 лет после встречи с Истомой.177 178
Термин «Helsingh haff» — «Хельсипгское море» — употреблен
в источниках единственный раз — только в латинском тексте Оре-
ховецкого договора. Термин этот никогда не применялся для обо-
значения Ледовитого океана, но вполне мог относиться к Ботни-
ческому заливу. В одном норвежском источнике XIII в. имеется
сходный термин «Helsingjabotn» как обозначение Ботнического
залива.179 В раннем средневековье вся прилегающая к Ботниче-
скому заливу современная нам северная область Швеции (ныне
называемая «Norrland») именовалась термином «Halsingland»,180
так что выражение «Хельсипгское море» в представлении средне-
векового шведа вполне естественно означало море, прилегающее
к Хельсингланду.
II. II. Миккола в своих работах ссылался на, казалось бы, оче-
видное тождество названия «Патсоеки» русского текста договора
и р. Паатсъйоки, впадающей в Варангер-фьорд.181 Но, как уже было
сказано выше, оказалось, что в действительности в русском тексте
упоминалась Патоеки, и тем самым отпал последний аргумент
в пользу мнения о границе Ореховецкого договора, шедшей будто бы
от Карельского перешейка прямо на север к Ледовитому океану.182
177 Экономические связи между Россией и Швецией в XVII в. М.. 1978,
Л: 10.
i7S Ес.in верить буквально этому рассказу, то получится, что Каинская
земля находилась в XV в. на восточной оконечности Кольского полуострова,
восточнее мыса Святой Нос, т. е. на территории, отстоящей на многие сотни
километров от Ботнического залива и никак не связанной с реальной Каян-
ской землей. См.: Шаскольский II. II. Об одном плавании русских поморов
вокруг Скандинавии: (Путешествие Григория Истомы). — В кн.: Путешест-
вия и географические открытия в XV —XIX вв. М.; Л., 1965, с. 14—17.
179 Antiquites Husses. Kobenhavn, 1852, I, p. 219; Gallen J. Noteborgs-
freden. . ., s. 128.
lso Gallen J. Noteborgsfreden . . ., s. 128. — И более того, термин «Хель-
сппгланд» был в средние века равнозначен термину vNorbotten», охваты-
вавшему области но обе стороны от северной части Ботнического залива,
в том числе и Каннскую землю (которая по-шведски стала называться с XVI в.
«Эетерботнпей» — «Восточной Ботнпеп»). В текстах русско-шведских дого-
воров XV в. встречается обозначение «Norderboddernsche haff» — «Норбот-
тенское море», что равнозначно выражениям «Хельсипгское море» и «Каяно
море» (ibid., я. 128—129).
181 Mikkoia J. J. 1) Hamaran ja sarastuksen ajoilta, s. 20 f.; 2) Lannen
ja idan rajoilta, s. 67 f.
182 Подобное мнение в работах Микколы, изданных во время второй миро-
вой войны, имело определенную политическую нагрузку. Если считать, что
граница Ореховецкого мира шла от Карельского перешейка и Саволакса
к Ботническому заливу, то тем самым придется признавать, что добрая
половина территории современной Финляндии, лежавшей к северо-востоку
от этой границы, в XIV в. принадлежала Руси. Если же думать, что погранич-
ная линия 1323 г. шла прямо от Карельского перешейка на север, надо будет
134
Таким образом, остается одна допустимая версия — граница
Ореховецкого договора оканчивалась у восточного берега Бот-
нического залива. Так считал еще первый серьезный финский ис-
следователь данной проблемы — А. Европсус.183 Но он же сразу
обратил внимание на трудность, встающую здесь перед исследо-
вателями: р. Патоеки, или Paetejoki, у побережья Ботнического
залива нет. Европеус предложил два возможных решения — иско-
мое название раньше могли носить две реки: сравнительно боль-
шая река Июхяйоки или небольшая река Паттийоки, впадающие
в Ботнический залив вблизи современного г. Брахестад.
На первый взгляд более близким по своему звучанию к Патоеки
(Patliajoki и Paetejoki) является название р. Паттийоки (Pattijoki).
Наиболее энергичньш сторонником такого решения был автор
монографии и ряда статей о границе Ореховецкого договора Я. Як-
кола.184 Однако против подобной трактовки высказаны серьез-
ные аргументы историко-географического характера.185 Речка
Паттийоки слишком мала, невелика по длине и ширине по срав-
нению с соседними более крупными реками. Трудно объяснить,
почему из целого ряда рек столь небольшую речку выбрали не-
когда для обозначения границы племенных интересов, а затем и
государственной границы.
Более убедительна существующая аргументация в пользу отож-
дествления р. Патоеки с современной рекой Пюхяйоки («святая
признать, что вся территория Финляндии никогда не принадлежала Руси.
Такое утверждение было особенно актуально накануне и во время войны Фин-
ляндии с Советской Россией.
Недавно появилась и третья концепция, согласно которой северная часть
границы Ореховецкого мира шла одновременно в двух направлениях: от «Ко-
ре ломкошки» на запад к Ботническому заливу и от того же пункта на север
к берегу Белого моря, заканчиваясь у Кандалакшского залива (Lind J.
Om Nodeborgs freden. . s. 309—336). Автор этой концепции признает, что
в русском и латинском текстах договора говорится об окончании границы
у Ботнического залива, но выражение шведского текста договора об оконча-
нии границы «на севере в море» («погг i haffuit»), по мнению автора, не могло
•означать Ботнический залив, находящийся от места заключения договора
(от Ореховца) не на севере, а на северо-западе, и здесь должно подразуме-
ваться находившееся на север от Ореховца Белое море; и, следовательно, про-
странство от Ботнического залива до Белого моря было общей сферой полити-
ческого влияния Швеции и Новгорода. Однако автор не учитывает приблизи-
тельность, смутность географических представлений людей XIV в. об обла-
стях далекого севера, неясность ориентации этих земель по странам света.
Попытки Линда обосновать свое мнение ссылками на русские источники XV—
XVI вв. неубедительны.
183 Europaeus A. J. Om det Noteborgska fredsfordraget och dess foljder,
в. 17—18.
144 См. его работы, выше, с. 127, примеч. 137. См. также: Jaakkola J. Pirk-
kalaisliikkeen synty. Turku, 1924, s. 141 f. — Мнение Якколы приняли:
Helle Г. Lisavalaistusta. . s. 29 f.; Savon historia. Kuopio, 1947, I, s. 106 L;
Luukko A. Pohjois-Polronmaan ja Lapin historia. Oulu, II, 1954, s. 75, 79;
Ha moon historia. Hameenlinna, I, 1955, s. 391—401; Juva E., Juva M. Suomen
kansan historia, s. 153.
185 Melander К. K. Mita suuntaa. . ., s. 241—267; Torne P. 0, Noteborgs-
fredens gransbestammelser, s. 13—16; Gallen J. Noteborgsfreden. . s. 151 —152.
135
река»).186 Ото одна из наиболее крупных рек северо-восточного
побережья Ботнического залива, достаточно протяженная, своим
верховьем близка к северной части области Саволакс, где закан-
чивалась прослеживаемая линия границы Ореховецкого договора.
Пюхяйоки вытекает из оз. Пюхяярви («святое озеро»), у которого
сходятся водоразделы рек, текущих в Ботнический залив и на юг
и восток, и, что особенно важно, вблизи озера соприкасаются
окраины трех областей — Эстерботнии (или «Каянско!! земли»,
области, лежащей к востоку от северной части Ботнического за-
лива), Тавастланда (земли еми) и Саволакса.187 Р. Пюхяйоки была
заметным водным путем из внутренней части страны, из ( аволкса
и Северного Тавастланда, к Ботническому заливу (и, по мнению
Галлена, эта река могла быть известна в правящих кругах Нов-
города).188 Имеются и некоторые сведения источников, позволяю-
щие предполагать, что река Пюхяйоки в прошлом носила название
«Патоеки» (или «Петейоки»).189 Важно также, что в источниках
отразились существовавшие у населения Эстерботнии в конце
XV—XVI в. представления о том, что русская граница проходила
у устья Пюхяйоки, у скалы Hanhikivi («Гусиный камень»); в пер-
вом из этих источников прямо говорится, что граница проходила
по Poheioki.190 Все эти доказательства, взятые вместе, показывают,
что река, называемая с XV в. «Пюхяйоки», по всей видимости^
186 Ее излагает Галлён (Gallen J. Noteborgsfreden. . s. 151—153).
187 Соприкосновение у оз. Пюхяярви трех названных областей видно
из топонимики. На озере находятся острова Кайнуунсари и Хямеенсари
(Каянский остров и Емский остров) и мыс Хямеенньеми (Емский мыс); юго-
восточнее озера течет ручей Карьяланъйоки (Карельская река, указывающая
на жителей Саволакса — карел).
188 Gallen J. Noteborgsfreden. . ., s. 151.
188 В документе 1374 г. (Finlands medeltidsurkunder, I, № 822) при пере-
числении основных рек Эстерботнии упоминается Patajoki в том месте, где
по расположению рек должна бы быть названа р. Пюхяйоки. Названия «Ре-
teiochi», «Petaiocki» и «Patajoki» в документах 1595 и 1633 гг. относились
к среднему течению Пюхяйоки и ко всему приходу Пюхяйоки (сообщение
Ирье-Коскинена см.: Historiallinen arkisto, 1876, V, s. 76, 86 f.; 1886, IX,
s. 223 f.; Vilkuna K, Noteborgsfreden. . ., s. 29; Gallen J, Noteborgsfreden. . .,
s. 9, 152).
190 Эти представления отразились в трех источниках. В письме жителей
приходов Кеми, Ийо и Лиминга (побережье Эстерботнии) шведскому прави-
тельству (1490 г.) говорится, что русские, приходящие в эти местности, счи-
тают, что им здесь принадлежат земли и воды от р. Кеми до Poheioki, лежащей
в приходе Сало, где расположен камень, называемый «Ханхикиви», который
они считают своей границей. В грамоте фогта провинции Норботтен королю
Густаву Васа (около 1550 г.) указывается, что по сведениям, полученным-
фогтом, русские считают, что их граница со Швецией идет от р. Systerback
прямо к Эстерботнии, к большому камню, называемому «Ханхикиви». Во-
время работы комиссии по определению границы согласно Тявзинскому
договору шведский член комиссии Мауритс Йоранссон 11 мая 1596 г. устано-
вил, что русские «считали себя владеющими Эстерботнией до камня Ханне-
киви, который лежит на берегу у соленого моря» (Rydberg О. S. Sverges trak-
tater. . ., I, s. 465—466; Gallen J, Noteborgsfreden. . ., s. 137—138, 225. Bi-
laga P.). Скала (камень) Ханхикиви 6 м высотой находится на мысу, на берегу
Ботнического залива, в 10 км севернее устья р. Пюхяйоки (Itkonen Т. J.
Om gamla gransmarken. . ., s. 27—28).
136
была пограничной рекой, упомянутой в Ореховецком договоре*
как р. Патоеки.191
Итак, граница, установленная Ореховецким договором, делила
пополам Карельский перешеек в направлении с юга на север, шла
дальше на северо-запад до бассейна оз. Сайма, а затем до берега
Ботническою залива у впадения в него современной реки Пюхяйо-
ки. Видимо, р. Пюхяйоки (Патойоки) была с давних пор конечной
частью длинного межплеменного рубежа. А поскольку Корельская
земля и ее периферийные владения были подвластны Новгород-
скому государству, весьма вероятно, что ко времени составления
Ореховецкого договора новгородской республиканской админи-
страции было известно, в устье какой реки заканчивается на се-
веро-западе граница подчиненной Новгороду территории. По всей
видимости, члены разграничительной комиссии, объезжавшие во
время переговоров линию устанавливаемой межгосударственной
границы и фиксировавшие основные пограничные пункты, не дое-
хали до р. Патойоки (Пюхяйоки) и ее устья (на столь дальнее^
путешествие у них не было времени), а записали название погра-
ничной реки со слов новгородских послов. И нам известно, что
в середине XIV в. новгородская администрация точно знала, до
какого моря доходят подвластные Новгороду северо-западные
пограничные владения: в берестяной грамоте № 286,192 содержащей
письмо одного новгородского дапщика другому, упоминается Каяно
море как предел новгородских владений, где оба данщика собирают
дань. В той же грамоте речь идет и о «старой меже Юрия князя»
как о реально существующей в то время (грамота скорее всего от-
носится к 1351 г.) государственной границе, установленной ранее
князем Юрием Даниловичем и доходящей до пределов упоминае-
мого в грамоте «Каяна моря».
Видный финский этнограф и историк К. Вил куна на основе изу-
чения местностей, по которым проходила граница Ореховецкого
мира, показал причины, обусловившие возникновение и существо-
вание этой пограничной линии. Он проследил наиболее вероятный
водный путь с небольшими волоками, шедший частично параллельно
пограничной линии, частично — по линии самой границы (по озе-
рам, по оз. Сайма, по р. Пюхяйоки) начиная от центра Корельской
земли — г. Корелы.193 Путь этот нужен был карелам, жившим
191 Недавно выдвинута еще одна гипотеза: под Патоеки подразумевалась
лежащая юго-западнее устья Пюхяйоки маленькая речка Петейсойя (Petai-
sojaa) (Kirkinen Н. Karjala taistelukenttana, s. 26; Vilkuna K. Noteborgsfre-
den. . ., s. 28—33), в прошлом являвшаяся рукавом Пюхяйоки и протекаю-
щая в настоящее время в 6 км к юго-западу от этой реки. В нескольких
километрах юго-западнее нижнего течения Пюхяйоки найдены валуны с вы-
сеченными на них пограничными знаками; предполагается, что они обозна-
чали границу Ореховецкого мира (никакой другой пограничной линии здесь
никогда не было). См.: Sarvas A. Oulaisten Kalliokaakaan merkikivet — Pah-
kinasaaren rauhan rajapyykkeja? — Historiallinen Aikakauskirja, 1973,
s. 25-31.
192 Арциховский А. В., Борковский В. И, Новгородские грамоты на бе-
ресте (1956-1957). М., 1963, с. 162-164.
193 VUkuna К. Noteborgsfreden. . ., s. 3—6, 33—34.
137
р Корельской земле (основной населенной карельской территории),
для их ежегодных поездок па охотничьи и рыболовные промыслы
в Каннскую землю,194 славившуюся своими рыболовными угодьями
-на семи «лососиных реках», впадавших в Ботнический залив.
Расстояние от Корельской земли до приботнической области —
около 500 км — было сравнительно доступно для проезда лишь по
водному пути п чрезвычайно трудно проходимо снежными зимами.
Поэтому поездки могли совершаться лишь в период навигации,
когда можно было пользоваться водным путем (и когда наступал
рыболовный сезон на «лососиных реках»).
Имеются сведения, что к юго-западу от р. Патойоки (Пюхяпоки),
рубежа племенных земель еми и карел, существовала в древности
еще одна пограничная линия, проходившая по впадающей в Бот-
нический залив р. Перхонъйоки 195 и тоже считавшаяся границей
русских владений. В одном позднем источнике упоминается пункт
по этой границе, называемый «Rysseran» («Русская граница»). Эта
пограничная линия явно старше границы Ореховецкого мира, от-
носится к XIII в. (а вероятно, и к более раннему времени). По-
видимому, это была межплеменная граница периферийных владе-
нии племен суми и еми, и пространство между Перхонъйоки и
Ла.ойоки (менее 100 км по прямой линии) принадлежало еми и
/являлось выходом земли еми к Ботническому заливу. А поскольку
-земля еми до похода Биргера 1249 г. находилась в зависимости от
Новгорода,196 то естественно, что граница по р. Перхонъйоки
считалась «русской границей». Следовательно, в XIII в. (и ранее)
подвластное Новгороду северо-западное побережье Ботнического
залива доходило не до Патойоки, а еще юго-западнее — до Пер-
хонъйокп.
Когда именно установилась «русская граница» на р. Перхонъ-
йоки, определить невозможно, во всяком случае — до 1249 г.,
до завоевания шведскими рыцарями земли еми (Тавастланда,
Хяме); скорее всего это произошло еще в XII в. Зато время пере-
несения «русской границы» с р. Перхонъйоки на р. Патойоки уста-
новить можно: это произошло после завоевания земли еми в 1249 г.
шведским рыцарским войском, когда вся территория земли еми
вместе с ее северными периферийными местностями, прилегавшими
к Ботническому заливу, перешла под власть Швеции. Тогда гра-
ница северных племенных владений еми и карел по р. Патойоки,
доходившая до Ботнического залива, стала границей территорий,
подвластных Швеции и Новгороду; по в то время эта граница еще
194 По мнению Вилкуна, карелы ходили в Каннскую землю и для сбора
дани с местного населения (Vilkuna К, Noteborgsfreden. . ., s. 33—34). Воз-
можно, так первоначально и было, но в XIV в. сбором дани должны были
уже заниматься новгородцы. А карелы в XIV в. уже не только ходили в Каин-
скую землю для промысла, но и стали селиться постоянно в этом крае, о чем
свидетельствует ряд источников (Julku К. Norra Finlands befolkningsfo rhAl-
landena under medeltiden. Oulu, 1975, s. 73—75).
195 Jaakkola J. Suomen muinaiset valtarajat. . ., s. 40—43.
196 Шасколъский И. П. Борьба Руси против крестоносной агрессии на бе-
регах Балтики в XII —XIII вв. JL, 1978, с. 20—29.
138
не была юридически оформлена и существовала до 1323 г. как меж-
племенная граница еми и карел, подвластных двум разным госу-
дарствам.
В Ореховецком договоре была зафиксирована только юго-за-
падная граница русских владений у Ботнического залива —
р. Патойоки. Как далеко на север простирались русские прибот-
нические владения, в договоре указано не было. Однако в позд-
нейших источниках имеются сведения, где проходила внешняя (на
•севере и западе) граница этих владений.
В ужо упоминавшемся (см. выше, с. 136) источнике (в письме
населения приходов Кеми, Пйо и Лиминга),197 датируемом 1490 г.,198
содержатся сведения о приходе русских военных сил в Эстербот-
нию (Каянскую землю), к тому времени давно уже подвластную
Швеции. В рассматриваемом нами источнике сообщается, что рус-
ские (очевидно, речь идет о предводителях войска), придя в Эстер-
ботнию, заявили: земли и воды здесь принадлежат Руси, местное
население должно платить ежегодную дань и отдать все «лосо-
синые реки» до реки, называемой «Pohejoki». Далее указываются
границы территории, которую русские считали своим законным
владением: р. Pohejoki, около нее — камень, именуемый «Хан-
хикиви» (его они называли «границей»), оттуда в западную сто-
рону к мысу Быорроклубб на западном берегу Ботнического за-
лива, в приходе Шеллефтео, оттуда к северо-востоку до рек Торнео
и Кеми, вверх ио р. Кеми до речного мыса Рованьеми. По этим
данным видно, что, согласно русской официальной точке зрения,
сохранившейся к 1490-м гг., Русское государство должно было
владеть не только Каянской землей — Эстерботнией, но и обоими
побережьями северной части Ботнического залива или даже обеими
областями, прилегавшими к северной части этого залива — Эстер-
ботнией и Вестерботнией. Сведения данного документа подтвер-
ждаются также в упоминавшейся выше грамоте фогта провинции
Норботтен (включавшей оба берега северной части залива) королю
Густаву Васа; там сообщается, что и в середине XVI в. русские
считали, что им должны принадлежать и Эстерботнии от камня
Ханхикиви, и Вестерботния.
Основывались ли эти территориальные претензии на каких-то
реальностях? Повторение претензий в двух разновременных и ни-
как не связанных документах свидетельствует, что представление
о когда-то ранее существовавшей принадлежности Руси обоих
берегов северной части Ботнического залива прочно бытовало
в конце XV u XVI в. в правящих кругах северо-западных и се-
верных русских земель, прежде всего, вероятно, в Новгороде и Ка-
релии. По всей видимости, было такое время, когда русские дан-
щики собирали дань на обоих берегах Ботнического залива, се-
197 Опубликован: Hadorph J. Twa gambla Swenske Rijm-Kroniker. Stock-
holm, 1676, II, s. 345; Rydberg 0. S. Sverges traktater. . ., I, s. 465; Finlands
medeltidsurkunder. Helsingfors, 1928, V, № 4286; Gallen J. Noteborgsfre-
den. . s. 137.
193 Галлон датирует источник 1493 г.
139
вернее Ханхикиви и Быорроклубба; на этом пространстве, ве-
роятно, совершали свои промысловые поездки и новгородские под-
данные — карелы.199 Предположительно можно указать и время
этого явления. Поскольку в 70-х гг. XIV в. Эстерботния была за-
хвачена шведами, данническую зависимость северных приботни-
ческих земель (и Эстерботнии, и Вестерботнии) надо относить ко
времени до 1370-х гг. А возникла она, возможно, еще в XIII в.,
ибо мыс Быорроклубб и р. Шеллефтео расположены прямо на-
против русской границы первой половины XIII в. — против устья
р. Перхонъйоки. Видимо, граница русской дани проходила в XIII в.
(а может быть, п в XII в.) по Перхонъйоки к востоку от Ботни-
ческого залива и по р. Шеллефтео к западу от того же залива.200
А после захвата шведскими рыцарями земли еми граница к востоку
от залива сдвинулась на север до Патойоки (и была утверждена
на этой линии Ореховецким договором), а к западу от Ботнического
залива граница русской дани сохранилась на прежней линии.
Почему в Ореховецком договоре не была зафиксирована внеш-
няя пограничная линия русских приботнических владений? На-
помним, что участники межевальной комиссии в 1323 г., по всей
видимости, не объезжали северную часть пограничной линии,
а в числе послов в Ореховце могло не оказаться людей, достаточно
осведомленных о границах русской дани в приботнических землях.
Но есть все основания полагать, что границы на Бьюрроклуббе и
р. Шеллефтео (установившиеся стихийно, не в результате дейст-
вий властей) существовали какое-то достаточно длительное время —
иначе о них не могли бы помнить через 100—150 и более лет.
Я. Галлен, специально изучавший пограничную линию, от-
меченную в Ореховецком договоре, и подведший в своей книге итоги
многолетних разысканий финских и шведских ученых, высказал
мнение, что граница Ореховецкого договора с самого начала была
условной, существовала на пергамене, но не в действительности.
В подтверждение своей мысли Галлен привел сведения нескольких
источников о проникновении во второй четверти и середине XIV в.
в Каннскую землю шведских церковников.201 По-видимому, си-
туация в Каннской земле в течение ближайшего полустолетия после
заключения Ореховецкого мира была сложной, шведские церков-
ники стремились распространить свое влияние на местное насе-
ление. Возможно, происходило и переселение в Каннскую землю
из более южных местностей Финляндии привыкших к шведской
власти финнов. Но тем не менее, как ясно видно из берестяной
199 Не нужно удивляться, что карелы в своих промысловых поездках
заходили так далеко от карельского Приладожья. В то же самое время —
в XIII и начале XIV в. — они заходили гораздо дальше, до Финмаркена (со-
временная Северо-Восточная Норвегия) и до берега Ледовитого океана;
хорошо известны происходившие в Финмаркене столкновения карел с нор-
вежскими чиновниками {Шаскольский II. П. Договоры Новгорода с Норве-
гией, с. 39—41, 56—61).
200 Шаскольский И. П. Борьба Руси против крестоносной агрессии. .
с. 129; ср.: Jaakkola J. Suornen muinaiset valtarajat. . ., s. 40, 43.
201 Gallen J. Noteborgsfreden. . ., s. 130—134, 162.
140
грамоты № 286, новгородская власть в Каинской земле в середине
XIV в.202 еще сохранялась, граница Ореховецкого договора про-
должала быть вполне реальной.
Изменение произошло в 70-е гг. XIV в., когда шведам удалось
закрепиться в Каинской земле. Поход новгородской рати в 1377 г.
не смог привести к восстановлению русской власти на берегу Бот-
нического залива. С этого времени Каянская земля оказалась фак-
тически под властью Швеции. Но еще почти 220 лет продолжала
юридически существовать граница, установленная Ореховецким
договором. В XV в. Новгород и Швеция, а в конце XV и в XVI в.
Русское государство и Швеция многократно заключали между
собой договоры, и во всех договорах, касавшихся пограничных
вопросов, подтверждалась линия границы, установленной Орехо-
вецким договором — от р. Сестры (Sisterback) до Каяна моря (mare
Коеп).203 И в то же время в одном частном акте XV в. уже появля-
ется упоминание фактически существовавшей границы русских вла-
дений с подвластной Швеции Каянской землей — упоминание
«Каннского рубежа».204 Только при заключении следующего по-
стоянного мирного договора (договора о «вечном мире») в с. Тяв-
зине в 1595 г. северная часть линии границы Ореховецкого мира
перестала подтверждаться и была официально признана факти-
чески давно (с конца XIV в.) существовавшая пограничная линия,
отделявшая Каннскую землю (Эстерботнию) от Северной Карелии.
Южная часть пограничной линии Ореховецкого договора — от
р. Сестры до оз. Торсаярви — осталась неизменной.
Раздельное существование на севере в XV и XVI вв. двух раз-
ных границ Руси и Швеции — юридической и фактической —
требует специального объяснения. Однако изучение этого воп-
роса выходит за хронологические рамки нашего исследования.
Ореховецкий договор подвел итоги 180-летней борьбы двух го-
сударств на берегах Балтики. Феодальная Швеция в ходе дли-
тельной экспансии сумела захватить Финляндию и Западную Ка-
релию, выйти на ближние подступы к важнейшей жизненной
артерии новгородской торговли — к Неве. Однако все попытки
захватить Неву и отрезать Русь от Балтийского моря потерпели не-
удачу.
202 Существует мнение, что грамота № 268 относится к периоду русско-
шведского конфликта 1337—1339 гг.; однако события этих лет связаны с ка-
рельским Приладожьем. Вероятнее относить грамоту № 286 ко времени
более крупного русско-шведского конфликта 1348—1351 гг.
203 Ботнический залив как конечный пункт линии границы между Рос-
сией и Швецией упоминается в договорах 1487 (Nordenboddernsche haff),
1497 (mare Коеп), 1504 (Camus mare, ошибка писца, вместо Cainus mare),
1510 (Mare Kaijno), 1535 (Caijana mare), 1537 (Mare Caino) и 1561 гг. (Kaynus
mehre). В договоре 1473 г. говорится, что граница шла до Norrbodn, в дого-
воре 1482 г. как конечный пункт указывается Norrabundh, т. е. Норботтен,
область, прилегавшая к Ботническому заливу (см.: Rydberg О. S. Sverges
traktater. . ., I, s. 475). И правительство, и население Северной Руси в XV—
XVI вв. помнили о своих давних правах на владение Каянской землей и не-
однократно совершали походы для возвращения своей «отчины», но неудачно.
204 Грамоты Великого Новгорода и Пскова, № 322.
."•
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
„КРЕСТОВЫЙ ПОХОД“ КОРОЛЯ МАГНУСА
НА РУСЬ В 1348 г.
В первые полтора десятилетия после заключения Ореховецкого^
договора его условия соблюдались. Более того, вслед за Орехо-
вецким договором со Швецией, через три года, последовало за-
ключение мирного договора с более северным скандинавским со-
седом — Норвегией. Договор 1326 г. с Норвегией прекратил длив-
шиеся несколько десятилетий столкновения в пограничных мест-
ностях между Новгородским государством и Норвегией (в области
Финмаркен) и привел к установлению постоянной границы между
этими государствами, предположительно прошедшей у южного
берега Варангер-фьорда и существовавшей затем в течение ряда
столетий.1
Заключение обоих договоров стабилизировало пограничные от-
ношения с двумя северными соседями Новгорода.
Стремясь к дальнейшему укреплению своих пограничных вла-
дений, новгородцы в 1333 г. договорились с литовским князем Ге-
димином и поручили его сыну Наримонту охрану пограничных
крепостей Ладоги, Орешка, Корелы и Копорья. С тех пор литовские
служилые князья или их наместники с дружиной в течение ряда
десятилетий (с перерывами) охраняли новгородские пограничные
города.
В 1337 г. произошел последний конфликт между карельской
знатью и Новгородом. Управлявший г. Корела местный феодал
Валит вступил в тайные сношения со шведами, и шведский отряд
из Выборга захватил Корелу. Однако новгородцы сразу выслали
сильное войско, и Корела была возвращена в состав новгородских
владений.
В 1348 г. феодальная Швеция в последний раз в ходе своей двух-
вековой экспансии на востоке Балтики предприняла крупную по-
пытку завоевания северо-западных русских владений, прилегавших
к Балтийскому морю. Это был четвертый большой поход феодаль-
ной Швеции против Руси, возглавлявшийся руководителем го-
сударства и проводившийся основными вооруженными силами стра-
1 Шаскольский И. П. 1) Договоры Новгорода с Норвегией. — Ист. зап.,
1945, № 14, с. 40—51; 2) Русско-норвежский договор 1326 г. — В кп.: Скан-
динавский сборник. Таллин, 1970, вып. XV, с. 63—72; см. также: Seines К.
Om den aeldste norsk-russiske grensa. — Historisk tidsskrift. Oslo, 1970,,
bd 50, s. 186—193.
142
вы. 2 На этот раз во главе похода впервые встал король Магнус
Эрикссон.
Магнус по воле случая стал королем в три года,3 причем почти
одновременно в связи с прекращением норвежской королевской
династии он, как сын дочери норвежского короля Хакона, был
провозглашен королем Норвегии, вступившей в личную унию со
Швецией. Во время его правления крупные феодалы Швеции про-
должали вести борьбу против королевской власти. Норвегия поль-
зовалась значительной автономией, здесь крупные феодалы тоже
стремились не допустить усиления’ власти короля.
Феодальный распад Датского государства, где с 1332 г. (и
до 1340 г.) установилось бсскоролевье, привел к временному уве-
личению территории Швеции: феодальная знать примыкавшей
к Швеции на юге Скандинавского полуострова датской области
Скопе передала свою область в 1332 г. под власть шведского ко-
роля. С этого времени на несколько десятилетий во внешней по-
литике Швеции одной из главных задач стало удержание под швед-
ской властью богатой и многонаселенной области Сконе. Важную
роль играли также отношения с немецкими городами и княжест-
вами. Правящие круги Швеции до конца 1340-х гг. утратили ин-
терес к экспансии на востоке Балтики.
К 1348 г. положение изменилось. Король Магнус обратил свое
внимание на восточное побережье Балтийского моря и решил орга-
низовать поход на Неву для захвата Ижорской и Водской земель
и основной части Корельской земли, остававшейся после 1323 г.
под властью Новгорода.
Официально затеваемая завоевательная операция должна была
носить характер «крестового похода» для обращения «язычников»
в католическую веру, и религиозные цели похода были с самого на-
чала продемонстрированы несравненно более четко и широкове-
щательно, чем цели предшествовавших шведских походов на во-
сток Балтики в 1293 и 1300 гг. Как раз в это время большую из-
вестность приобрела крупнейшая религиозная деятельница сред-
невековой Швеции Биргитта, после смерти объявленная святой.
В своих проникнутых религиозным фанатизмом сочинениях («От-
кровения», послания королю Магнусу и др.) Биргитта давала
наставления Магнусу, призывала его к ведению «справедливой»'
войны для распространения христианской веры среди язычников,
прямо настаивала на организации похода, который был затем
предпринят королем в 1348 г. В конкретных действиях Магнуса во
время похода заметно прямое влияние наставлений Биргитты;
она считала, что во время похода сначала надо действовать путем
2 Первый поход во главе с яр лом Ульфом Фаси (?) был предпринят
в 1240 г. на Неву, второй, организованный маршалом Тюргильсом Кнутссо-
ном в 1293 г., — в Выборгский залив, третий поход во главе с тем же Тюр-
гильсом в 1300 г. — на Неву.
3 Ему исполнилось три года, когда убили его отца герцога Эрика, а его
дядя король Биргер был свёргнут возмутившейся шведской знатью.
143
увещеваний, а в случае их неудачи применять силу.4 Как мы уви-
дим дальше, именно в такой последовательности происходили ре-
альные действия короля Магнуса во время его похода на Русь.
Неизвестно, пытался ли Магнус получить благословение на свой
поход со стороны папского престола.5 Во всяком случае сохранив-
шиеся буллы папы Климента VI с призывом к архиепископам и
епископам трех скандинавских стран призвать верующих к «кре-
стовому походу» на Русь были написаны лишь три года спустя,
в 1351 г. (см. ниже, с. 160, примеч. 79), и не имели практических
результатов. С самого начала Магнус стремился представить свой
поход на Русь как предприятие, перед которым стояли благород-
ные религиозные цели.6
Между тем совершенно очевидно, что эти официальные цели —
обращение язычников в католическую веру — были в такой же
мере лишь маскировкой откровенно захватнического похода,
как и во время предшествовавших шведских «крестовых походов»
на восточные берега Балтики. Более того, если в XII в. прибал-
тийско-финские племена на берегах Финского залива действи-
тельно еще пребывали в язычестве, то к середине XIV в. карелы,
ижора и водь были уже давно обращены в православие, и этого
не могли не знать правящие круги Швеции. Но лозунг обращения
язычников в христианство был настолько удобен для оправдания
захватнических походов, что его по традиции продолжали приме-
нять и в середине XIV в.
Действительные причины, побудившие короля Магнуса орга-
низовать поход в русские прибалтийские владения, были, конечно,
не столь возвышенными, а вполне земными. Но в существующей
научной литературе эти причины не получили еще удовлетвори-
тельного объяснения.7 Можно только предполагать, что на приня-
тие решения о неожиданном повороте внешней политики Швеции
на восток Балтики (до 1348 г. Магнус совершенно не интересо-
вался проблемами восточных границ своего государства) повлияла
внутренняя обстановка в стране. Видимо, здесь сыграли роль
неудачи короля в его длительной и не давшей больших успехов
4 Рыдзевская Е. Л. Древняя Русь и Скандинавия в IX—XIV вв. М.»
1978, с. 124—125; см. также: Gallen J. Den heliga Birgitta och Karelen. —
Historisk tidskrift for Finland, 1966, s. 1—6, 9, 12—18, 21—23.
6 Gallen J. Den heliga Birgitta och Karelen, s. 9; Klockars B. Biskop Hemm-
ing av Abo. Vasa, 1960, s. 172 f. — Архив папы Климента VI хорошо сохра-
нился, но там нет документов (до 1351 г.) о шведском «крестовом походе»
короля Магнуса.
6 Биргитта в своих посланиях писала о язычниках, жаждущих крещения
(Gallen J, Den heliga Birgitta och Karelen, s. 12); шведские церковники, обра-
тившиеся к папе и испрашивавшие у «святого отца» буллу с призывом к «кре-
стовому походу» (Finlands medeltidsurkunder. Helsingfors, 1910, I, № 588),
уже прямо утверждали, будто карелы и ижорцы захотели принять католи-
чество и призвали шведского короля на помощь (т. е. призвали короля завое-
вать их землю). Разумеется, эти утверждения не заслуживают никакого до-
верия: ведь войскам Магнуса, пришедшим в Ижорскую и Корельскую земли,
пришлось насильственно крестить местных жителей (см. ниже, с. 151).
7 Hornborg Е, Finlands havder. Helsingfors, 1944, I, s. 275.
144
внутриполитической борьбе с крупными феодалами и высшим ду-
ховенством в Швеции и Норвегии. Большой военный успех на вос-
токе мог сильно укрепить значение королевской власти внутри
обеих подвластных стран.
Поход Магнуса на Русь освещен источниками обеих борющихся
сторон 8 значительно лучше и полнее, чем предшествовавшие
шведские походы на Русь, и уже не требует сложных источнико-
ведческих разысканий и реконструкций. С русской стороны, как
всегда, наиболее полный рассказ дает Новгородская первая ле-
топись, но ее весьма существенно дополняют Новгородская III
и IV, а также Никоновская и Софийская I летописи. Шведские
источники беднее по содержанию, дают меньше конкретных по-
дробностей о ходе событий. Основной и наиболее близкий по вре-
мени к событиям источник — рифмованная хроника XV в., являю-
щаяся продолжением неоднократно изучавшейся нами рифмован-
ной хроники Эрика (наиболее важного исторического памятника
средневековой Швеции); она написана, по имеющимся данным,
вскоре после 1452 г.,9 т. е. спустя 100 лет после похода Магнуса,
и этим, видимо, вызвана бедность содержащихся в ней сведений.10
Те же небогатые сведения без каких-либо дополнений в прозаиче-
ской форме пересказывает хроника Эрика Олая (1450-е гг.).11
Анналы, ценные для освещения более ранних событий русско-
шведской борьбы на Балтике, о походе Магнуса сообщают лишь
самые общие данные.12 Весьма тенденциозную информацию, полу-
ченную от шведских церковников, содержат папские буллы.
В целом же наличие большого числа взаимно дополняющих источ-
ников позволяет достаточно полно реконструировать ход собы-
тий.
Острие похода Магнуса, как и шведских походов 1240 и 1300 гг.,
было направлено на Неву. Главная цель похода — захват берегов
Невы, жизненной артерии новгородской внешней торговли. Ко-
8 Наиболее полную публикацию всех источников, освещающих поход
Магнуса, см.: Finlands medeltidsurkunder, № 552.
9 Рыдзевская Е. Л. Древняя Русь и Скандинавия в IX—XIVbb., с. 124—
125; Norborg L.-A. Kallor till Sveriges historia. Lund, 1968, s. 107—108.
10 Сведения эти основываются, видимо, на устной традиции, за 100 лет
сохранившей лишь довольно смутные представления о событиях (ср.: Рыдзев-
ская Е. А, Древняя Русь и Скандинавия в IX—XIV вв., с. 125). Поскольку
для похода Магнуса (в отличие от событий 1187, 1293, 1300 гг.) хроника
не является основным источником и перевод ее текста недавно опубликован
в книге Е. А. Рыдзевской (там же, с. 126—127), мы не приводим его.
11 Finlands medeltidsurkunder, № 552-с.
12 Краткие сведения о походе Магнуса и его поражении содержатся
в семи анналах (Finlands medeltidsurkunder, № 552-d, е, f, g, h, i, k): в швед-
ских (4), датских (1), норвежских (1) и любекских (1). Везде сообщается лишь
о походе Магнуса на Русь, о захвате им русской крепости и о последующем
возвращении крепости в русские руки. Примечательно, что в шести анналах
указывается почему-то финское (точнее — прибалтийско-финское, общее
для финнов, ижоры и карел) название крепости — Pekkensara (Pekkinsara),
более точно звучащее как Pahkinasaari («Ореховый остров»), и лишь в одних
анналах дается также шведское название — Noteborch («Ореховый замок»).
1Q И. П. Щаскольский
145
роль собирался захватить прилегавшую к берегам Невы Ижор-
скую землю и расположенную далее на север основную часть Ко-
рельской земли. Водь и ее земля в источниках, исходящих от швед-
ской стороны, не упоминается, но из летописей известно, что в ходе
военных действий Магнус пытался завоевать и Водскую землю.
Овладение этими территориями должно было полностью отрезать
Новгород и всю Русь от Балтийского моря, поставить русскую
торговлю с Западом под контроль Швеции.
Военно-политическая ситуация в русских приморских владе-
ниях по сравнению с рубежом XIV в. (со времени похода Тюр-
гильса Кнутссона на Неву) коренным образом изменилась. Если
до начала XIV в. в приморских владениях Новгорода не было
никаких русских укреплений и новгородцы пресекали попытки
шведов строить здесь крепости и разрушали их, а сами своих укреп-
лений не возводили, то с начала XIV в. Новгород решительно
изменил тактику. В центрах всех трех приморских областей новго-
родцы построили сильные крепости. В 1297 г. был сооружен «го-
род» в центре Водской земли, в Копорье; в 1310 г. новгородцы воз-
вели крепость в центре Корельской земли, в Кореле; в 1323 г. —
в Ореховце, центре Ижорской земли. Все три крепости были со-
оружены в местах, по своим природным особенностям удобных для
обороны: Корела и Ореховец на островах, Копорье — на скали-
стом холме. Крепости имели постоянный гарнизон. Захват при-
морских земель Новгорода стал теперь несравненно более трудной
военно-политической задачей, чем ранее, до начала XIV в.
Кроме того, Новгородом в 1330-х гг. была также сделана по-
пытка передать пограничные приморские области под охрану слу-
жилых литовских князей с литовской дружиной. Судя по беглому
упоминанию летописи, в Ореховце в 1348 г. продолжал нахо-
диться наместник служилого литовского князя Наримонта, он
был взят в плен шведами при захвате крепости. Однако из источни-
ков не видно, чтобы литовский наместник и его воины сыграли
какую-нибудь роль при обороне Ореховца; видимо, поэтому, как
полагает Гадзяцкнй, Магнус, удержавший в плену новгородских
бояр и знатных воинов, отпустил на волю наримонтова наместника
вследствие его полной безвредности для шведов.13
О составе шведских военных сил, собранных для участия в по-
ходе, мы знаем лишь из беглых упоминаний источникав. В исланд-
ских анналах говорится, что в поход было отправлено традицион-
ное, существовавшее еще с «эпохи викингов» во всех скандинав-
ских странах морское ополчение — ледунг.14 Однако в шведской
13 Соф. I летопись. —- ПСРЛ. СПб., 1851, т. V, с. 225; Новг. IV ле-
топись. — Там же. Пг., 1915, т. IV, ч. 1, с. 277, и др.; Гадзяцкий С. С. Карелы
и Карелия в новгородское время. Петрозаводск. 1941, с. 166.
14 Leidang — по-норвежски (Finlands medeltidsurkunder, № 552-d). В
норвежских источниках имеются сведения, что к подготовке похода на Русь
привлекалась и Норвегия, где королем был сын Магнуса Хакон, и что еще
в предшествовавшем 1347 г. в Северной Норвегии было приказано подгото-
виться к сбору ледунга (Norges gamle Love. Christiania, 1849, Ш, s. 169?
146
и финляндской историографии существует мнение,15 что ледунг
в последний раз был собран для похода в 1300 г. на Неву и что
в XIV в. шведские военные силы составлялись уже из рыцарского
войска, в значительной мере наемного, из отрядов конных вои-
нов — рыцарей (как и в других западноевропейских странах).
Из рифмованной хроники известно также, что в состав войска
Магнуса вошли отряды немцев и датчан (видимо, наемных воинов,
ландскнехтов), приведенные графом Генрихом Голштинским. Маг-
нус «собрал сильное войско», — говорит автор хроники.16 Перево-
зилось войско к устью Невы, по-видимому, на шведских су-
дах.
Флот короля Магнуса, пройдя через Балтийское море и боль-
шую часть Финского залива, дошел до Березового острова (у за-
падного берега Карельского перешейка вблизи русской границы)
и здесь остановился. А затем последовали действия, вызвавшие
удивление новгородцев. Вместо того чтобы использовать весьма
важный для военной операции фактор внезапности, совершить
неожиданное нападение с моря (как это делали руководители всех
предшествовавших крупных шведских походов на русские прибал-
тийские владения), Магнус отправил в Новгород своих гонцов
с предложением устроить религиозный диспут на тему: «Чья будет
вера лучыпи». Каждой из сторон предлагалось прислать «на съезд»
(для встречи в нейтральном месте) своих «философов», т. е. луч-
ших знатоков православной и католической религии 17 и устроить
дискуссию (религиозный спор), в которой каждая из церквей
должна будет постараться доказать, что ее религия более пра-
вильна, истинна, более соответствует христианскому вероучению.
И когда одна из сторон докажет свое превосходство в религиозном
споре, вторая сторона вынуждена будет признать свое поражение
и согласится отказаться от своей неправильной веры и принять
религию победителей. Предполагалось, что Магнус может побе-
дить своих противников без применения оружия, путем убежде-
ния, когда шведские богословы докажут, что их католическая
религия более правильна, более соответствует христианскому
вероучению, чем полуварварская религия православной церкви.
Jaakkola J. Suomen sydankeskiaika. Helsinki, 1944, s. 105—106). Вероятно,
предполагалось одновременно с главным ударом на Новгородскую землю осу-
ществить и дополнительный удар на северные новгородские владения. Но по-
ход этот, по-видимому, не состоялся.
16 Hornborg Е. 1) Sverige och Ryssland genom tiderna. Helsingfors, 1941,
s. 35; 2) Finlands havder, s. 275.
16 Рыдзевская E. А, Древняя Русь и Скандинавия в IX—XIV вв., с. 126—
127.
17 Галлён предполагает, что шведским «философом», или главным из числа
шведских богословов, привезенных Магнусом для участия в диспуте с нов-
городцами, был духовник Биргитты, видный богослов магистр Маттиас
(Gallen J. Den heliga Birgitta och Karelen, s. 9; см. также: Stromberg B. Ma-
gister Mathias och fra risk mendikantpredikan. — In: Samlingen och studien
till svenska kyrkans historien. Lund, 1944, 9, s. 21 ff.).
10*
147
К сожалению, в существующей литературе 18 до сих пор обычно
давался лишь пересказ текста русских летописей — единственного
источника, рассказывающего о таком начале похода Магнуса;
ни один из авторов не сделал попытки исследовать этот вопрос и
как-то объяснить столь странное, совершенно небывалое в то время
начало большой завоевательной операции.19 Неужели Магнус
и его ближайшее окружение могли всерьез думать, что они добь-
ются большой политической победы над сильным Новгородским
государством только в результате религиозного диспута? Неужели
в то время, время резкой вражды католической и православной
церквей, можно было всерьез думать, что католическим богосло-
вам удастся убедить православных церковников признать свою
религию ошибочной, порочной, удастся уговорить их принять ка-
толическое вероучение?
Но, с другой стороны, нельзя не учитывать реальный факт.
Магнус действительно предложил устроить религиозный диспут
и сначала не вел военных действий, не нападал на Русь, ожидая
русских богословов, теряя драгоценное для него время и тем са-
мым давая возможность новгородцам собрать свои вооруженные
силы, организовать широкую подготовку к отражению шведского
похода.
18 Лерберг А. X. Исследования, служащие к объяснению древней рус-
ской истории. СПб., 1819, с. 190; Карамзин Н. М. История государства Рос-
сийского. СПб., 1842, кн. I, т. IV, с. 161—164; Гиппинг Л. Я. Нева и Ниен-
шанц. СПб., 1909, I, с. 136—142; Rein G. Forelasningar ofver Finlands historia.
Helsingfors, 1869, I, s. 178—182; Yr]d-Koskinen G. Z. Finnische Geschichte.
Leipzig, 1874, S. 53—55; Rydberg O. S. Sverges traktater med frammande mag-
ter. Stockholm, 1877, I, s. 171—173; Schybergson M. G. Finlands historia.
Helsingfors, 1902, I, s. 84—87; Tunberg S. Aldre medeltiden. Stockholm,
1926, s. 224—232; Jaakkola J. Suomen sydankeskiaika. Porvoo, 1944, s. 119—
120; Juvelius E. Suomen kansan aikakirjat. Helsinki, 1932, I, s. 394—396;
Гадзяцкий С. С. 1) Вотская и Ижорская земли Новгородского государства. —
Ист. зап., 1940, № 6, с. 138—141; 2) Карелы и Карелия. . ., с. 166, 178—182;
Hornborg Е. 1) Sverige och Ryssland genom tiderna, s. 35—36; 2) Gransfastet
Viborg. Helsingfors, 1942, s. 62; 3) Finlands havder, s. 275—278; Amino} f T. G.
Mellan svardet och kroksabeln. Malmo, 1943, s. 119—124; Suomen historian
kasikirja. Porvoo; Helsinki, 1949, I, s. 198; Черепнин Л. В. Образование Рус-
ского централизованного государства в XIV—XV вв. М., 1960, с. 543—544;
Kirkinen Н. Karjalan idan kulttuuripiirissa. Helsinki, 1963, s. 144—145;
Juva E., Juva M. Suomen kansan historia. Helsinki, 1964, I, s. 181—183;
Gallen J. Den heliga Birgitta och Karelen, s. 9—12; Jutikkala E., Pirinen K.
Finlands historia. Stockholm, 1968, s. 51; Kuujo E. Inkerin vaiheita keskiajasta
1700-luvun loppuun. — In: Inkerin suomalaisten historiasta. Jyvaskylii, 1969,
s. 51—52; Кирпичников A. H. 1) Древний Орешек. Л., 1980, с. 15—16; 2) Ка-
менные крепости Новгородской земли. Л., 1984, с. 98—100. — Из этих авто-
ров только С. С. Гадзяцкий не ограничился кратким пересказом известий
источников, а попытался их серьезно проанализировать; но он не знал текстов
скандинавских источников, не был знаком с шведской и финляндской историо-
графией.
19 С. С. Гадзяцкий выразил сомнение в реальности летописного рассказа
о попытке Магнуса устроить религиозный диспут; по его мнению, этот рас-
сказ «носит характер литературного произведения, вставленного в летопись»
(Гадзяцкий С. С. Вотская и Ижорская земли. . ., с. 138). Однако из текста
летописи видно, что Магнус действительно ждал у Березового острова воз-
можности начать диспут (см. ниже).
148
Видимо, в данном случае сыграли свою роль поучения Бир-
гитты, ее крайний фанатизм, ее убежденность в том, что истинное
(подразумевается — католическое) вероучение может победить не-
верующих одной лишь силой слова, без применения оружия.
И, как уже говорилось выше, король, видимо, действовал под
влиянием Биргитты и сначала сделал вполне серьезную попытку
добиться победы средствами убеждения. Вероятно, при этом учи-
тывалось и наличие вблизи устья Невы большой вооруженной до
зубов шведской армии: диспут о вере должен происходить не
в свободной обстановке, а под моральным давлением этой армии,
стоявшей у берегов Невы. Предложение организовать религиоз-
ный диспут означало: или добровольно, без пролития крови, рус-
ские признают свое политическое поражение, подчинятся военно-
политическим (и религиозным) требованиям шведов, или же мощ-
ная шведская армия, находившаяся у ворот русских, немедленно
силой заставит их покориться.
Правящие новгородские бояре, совершенно трезвые и здравые
политики, разумеется, не могли принять фантастическое предло-
жение короля о проведении религиозного диспута, понимая всю
нереальность, бесперспективность подобной дискуссии. Но пред-
ложение об устройстве диспута было прислано с королевскими гон-
цами, явилось дипломатическим актом, и нужно было продолжить
дипломатические сношения, попытаться путем переговоров пред-
отвратить военные действия или хотя бы их отсрочить. Поэтому
руководители Новгородского государства архиепископ Василий,
посадник Федор Данилович, тысяцкий Аврам «и вся новгородци»,
т. е. бояре, серьезно обсудили создавшееся положение и составили
весьма осторожный (ведь вражеское войско и флот стояли наго-
тове у границы) и уклончивый ответ, по-видимому, цитируемый
летописцем. От устройства диспута новгородские правители отка-
зались под предлогом того, что православная религия принята
Русью от греков, и поэтому для решения вопроса о том, чья рели-
гия, католическая или православная, более правильна, нужно
обратиться в Константинополь к главе православной церкви —
к константинопольскому патриарху. А если имеются мирские
спорные вопросы между Новгородским государством и Шве-
цией, то для их обсуждения правительство Новгорода решило
отправить к королю для переговоров весьма представительное по-
сольство — тысяцкого Аврама, знатного боярина Кузьму Твер-
диславича (уже дважды, в 1338 и 1339 гг., ведшего переговоры
со шведами) и других бояр.
Посольство прибыло в Ореховец, но здесь жители города уго-
ворили тысяцкого Аврама не участвовать в столь опасной по-
ездке — в шведском лагере один из руководителей государства
легко мог быть объявлен пленником.20 Кузьма Твердиславич с боя-
рами поехали дальше.
20 Гадзяцкнй полагает, что тысяцкий остался в Орехове для того, чтобы
подготовить крепость к осаде (Гадзяцкий С. С. Вотская и Ижорская земли. .
с. 139).
149
Прибыв на стоянку шведского флота у Березового острова,
Кузьма Твердиславич с боярами попытался вступить в переговоры
с королем, чтобы дипломатическими средствами отвратить угрозу
от Новгородской земли. Однако Магнус не стал вести переговоры,
он сказал, что никаких претензий у него к Новгороду нет (и, сле-
довательно, обсуждать нечего), и прямо предъявил ультиматум:
«. . .пойдите в мою веру, а не пойдете, иду на вас со всею моею си-
лою».21 Принятие этого требования означало политическое подчи-
нение Новгородской земли Швеции.
Новгородское правительство за время стояния Магнуса у Бере-
зового острова (это длилось, видимо, несколько недель) могло ус-
петь подготовиться к военным действиям, и потому послы спокойно
дали королю отрицательный ответ. Послов не стали удерживать,
и они поторопились вернуться в Ореховец, где стали завершать
приготовления к обороне. Вскоре, видимо, через несколько дней,
король Магнус «приступилъ къ городку ратью со всею своею си-
лою». Началась осада Ореховца.
По имеющимся теперь данным, полученным в результате не-
давних археологических и источниковедческих исследований,22
можно достаточно полно установить, что представляла собой эта
крепость к началу первой ее осады в 1348 г. Крепость занимала
не весь Ореховый остров, но значительную его часть. Территория
крепости была обнесена деревянной закругленной стеной с одной
каменной башней — «костром». Стены и башня не сохранились,
но они реконструируются но данным летописного текста, описы-
вающего взятие этой крепости русскими войсками в 1348 г. Башня
должна была служить и наблюдательным пунктом, и последней
опорой для осажденных во время штурма крепости.23 Поскольку
первоначальный Ореховец занимал не весь остров (как это было
в последующие столетия), крепость лишь частично была защищена
водами Невы, имелся и сухопутный фронт крепости, и оба раза
в 1348 г. осада крепости велась с сухопутного фронта — с терри-
тории острова вне крепости.
Ореховец, расположенный в истоке Невы, господствовал
над этой важнейшей водной артерией Новгородского государства:
кому принадлежит Ореховец — тому принадлежит Нева. Магнус
начал военные действия с осады Ореховца, показывая тем самым,
что вопреки разговорам о религиозных целях похода главной зада-
чей короля является приобретение господства над Невским
путем.
Приведя свой флот через Неву к Ореховцу и высадив часть
войска на Ореховом острове, где началась осада крепости, Магнус
остальную часть войска высадил на берегах Невы и приступил
к покорению окружающей местности — Ижорской земли. Подчи-
нение Ижорской земли было также необходимо для закрепления
господства над Невой. Покорение населения Ижорской земли
21 Новг. I летопись, с. 359.
22 Кирпичников А. II. Древний Орешек, с. 14—17.
43 Кирпичников А. Н. Каменные крепости..., с. 99—100.
150
велось давно испытанным у шведских (и немецких) завоевателей
Прибалтики способом — путем насильственного крещения в ка-
толическую веру; при этом, разумеется, Магнуса, его воинов, при-
везенных им священников совершенно не интересовало то обстоя-
тельство, что ижорцы были уже давно обращены в христианство,
правда, не по католическому, а по православному обряду.24
Весьма примечательно отношение ижорского населения к дей-
ствиям шведов. Видимо, под давлением многочисленных пришель-
цев какая-то часть ижорцев вынуждена была подчиниться и при-
нять новое крещение от католических священников.25 Но другая
часть ижорцев отказалась подчиниться, и Магнусу пришлось разо-
слать свои отряды по ижорским селениям, чтобы силой принуж-
дать местных жителей к принятию католической веры.26
Захватнические планы Магнуса не ограничивались Ижорской
землей, он стремился захватить и соседнюю (лежавшую западнее)
Водскую землю. По данным Новгородской IV летописи, одновре-
менно с Ижорской землей его войска стали покорять и Водскую
землю 27 и здесь тоже насильственно принуждали население при-
нять католичество. По косвенным данным видно, что еще одна часть
шведского войска была послана из-под Ореховца на север для по-
корения основной части Корельской земли.28 Здесь, видимо, шведы
тоже принуждали местное население (еще в 1227 г. принявшее
православие) креститься в католическую веру; шведские войска
продвинулись до административного центра Корельской земли —
г. Корела (Корельского городка), но взять его, по-видимому,
не смогли.29
Итак, шведское войско осадило Ореховец, заняло берега Невы,
распространялось по Ижорской, Водской и Корельской землям,
стремясь их захватить и покорить. Военно-политическая ситуация
на приморских окраинах Новгородской республики резко обостри-
лась. Надо было принимать срочные меры.
Ранее во время всех вражеских нашествий с Запада большую
роль в обороне новгородских владений играла военная помощь
24 С точки зрения католической церкви православные ижорцы считались
«язычниками» (Hornborg Е. Finlands historia. Helsingfors, 1964, s. 56).
26 A niinoff T. G. Mellan svardet och kroksabeln, s. 120; Jaakkola J. Suornen
sydankeskiaika, s. 107—108.
26 Магнус «почал ижеру крестити въ свою веру, а который но крестятся,
а на тых рать пустил» (Новг. I летопись, с. 360). Уже из этого известия видна
фальшивость утверждений шведских церковников (изложенных в посланиях
папскому престолу, на которых основывались тексты папских булл 1351 г.)
о том, будто ижорцы и карелы сами призывали шведов распространять среди
них истинную католическую веру.
27 Новг. IV летопись, с. 277.
28 В Новгородской I Улетописп (с. 277) сообщается, что позднее, после
перехода новгородских военных сил в наступление, была послана большая
новгородская рать «и ко Корельскому» (к Корельскому городку, к Кореле),
п здесь было нанесено поражение «немцам».
29 В Новгородской IV летописи сообщается, что поражение было нанесено
шведам «под городком» (под Корельским городком). Отсюда можно заключить,
что новгородцам не пришлось осаждать «городок», а следовательно, шведы
не смогли его захватить.
151
из внутренних русских земель, помощь главы русской княжеской
федерации — великого князя; приморские рубежи Новгорода
были жизненно важны для всей Руси. К великому князю Симеону
Гордому, являвшемуся одновременно и князем новгородским,
были отправлены в Москву послы с просьбой о скорейшей по-
мощи.30 Однако правнук Александра Невского, видимо, целиком
занятый внутренними междукняжескими делами и делами своего
Московского княжества, сношениями с Ордой и Литвой, не оценил
общерусского значения событий, разыгравшихся у новгородских
рубежей, проявил пассивность и, обещая помочь попавшим
в беду новгородцам, фактически не оказал им никакой помощи.
Новгородским послам Симеон ответил, что приедет в Новгород,
но не стал торопиться с отъездом и со сбором войска. После неко-
торого промедления31 он все же выехал, но доехал только
до сел. Ситна вблизи Торжка и повернул обратно в Москву. Мо-
сковские летописцы объясняют поведение великого князя тем, что
у Торжка догнали 32 «его гонцы киличеи из Орды, возвещающе
ему слово царево и жалование». В политическом конфликте Москвы
с Литвой хан встал на сторону московского князя и выдал ему
приехавшего в Орду Кириада, брата литовского великого князя
Ольгерда.33 Симеону нужно было вернуться в Москву, чтобы встре-
тить ханских послов и принять выданного ему ханом знатного плен-
ника, литовского князя.34 Вместо себя Симеон послал в Новгород
своего младшего брата «князя Ивана Ивановича, да князя Кон-
стантина Борисовича Ростовского, да Ивана Окинфовича, да с ними
воеводы и рати много».35 Казалось бы, московский великий князь
(являвшийся одновременно и князем новгородским) сделал все,
что было необходимо: хотя сам он не приехал, он прислал своего
брата — князя, воевод, сильное вспомогательное войско. Однако
настроение великого князя, его нежелание ввязываться в острые
и опасные новгородские дела, повлияло на поведение князя Ивана,
его воевод и рати. Дойдя до Новгорода, Иван остановился там
и не пошел на соединение с новгородским войском, к тому времени
собравшимся в Ладоге. Более того, когда в Новгороде стало изве-
стно о новом ухудшении военной ситуации, о взятии шведами Оре-
ховца, князь Иван со своей ратью вместо оказания помощи новго-
30 Послы сказали князю: «. . .поиди, господине, к нам оборонять своея
отчины; идеть на нас король свеискыи» (Новг. I летопись, с. 360).
31 Новгородский летописец с осуждением пишет: «Медлив же князь долго,
поиха в Новъгород» (Новг. I летопись, с. 360).
32 А догнать было не так трудно: по словам новгородских летописцев,
Симеон не торопился во время своей поездки в Новгород, где он был так ну-
жен.
33 Никоновская летопись. — ПСРЛ. СПб, 1885, т. X, с. 220.
34 Нет, правда, уверенности, что Симеону действительно нужно было
тогда срочно возвращаться в Москву и он не мог сначала доехать до Новгорода
и урегулировать там исключительно острую военно-политическую ситуацию.
Может быть, это был удобный предлог, чтобы не ехать в Новгород и не зани-
маться не волновавшими князя хлопотными новгородскими делами.
35 Никоновская летопись, с. 220; Приселков М. Д. Троицкая летопись,
М.; Л., 1950, с. 370,
152
родцам малодушно покинул Новгород, «не принявъ владычня
благословенна и новгородчкого челобитья», н вернулся в Москву.36
А ведь первой обязанностью новгородского князя, в данном случае
Симеона Гордого или посланного им вместо себя князя Ивана^
было военное руководство новгородским войском в походах и бит-
вах. И Симеон, и его брат Иван не выполнили этой главной обязан-
ности, бросив в сущности своих новгородских подданных на про-
извол судьбы, предоставив им самим выпутываться из создавшегося
трагического положения.37
Таким образом, в борьбе против грозного вражеского вторже-
ния Новгород мог рассчитывать только на свои собственные силы.
Из источников неясно, в какой мере новгородские власти успели
до начала вражеского вторжения собрать свои воинские формиро-
вания, в частности, успели ли собрать ополчение в трех подверг-
шихся шведской агрессии пограничных областях — в Ижорской,
Водской и Корельской землях. Во всяком случае, поскольку
в Корельской земле после шведского вторжения развернулись
довольно значительные военные действия и туда для изгнания
шведов новгородцам пришлось посылать крупное войско
в 1000 воинов, там, видимо, ополчение до начала военных действий
собрать не успели.38 Но в этой земле нашлось достаточно много
мужчин, способных воевать, поднявшихся на борьбу против швед-
ского вторжения и выдержавших натиск многочисленных швед-
ских военных сил.
Как потом оказалось, ненадежным было и немногочисленное 39
ополчение, пришедшее из Пскова, — отношения «младшего брата»
с Новгородом продолжали обостряться и как раз в разгар военных
действий 1348 г. достигли своей кульминации.
Новгородские военные силы были собраны в Ладоге. Сюда
прибыли посадник Федор Данилович (ввиду отсутствия новгород-
ского князя, т. е. московского великого князя Симеона, посадник
был фактическим главой государства), наместники князя Симеона,
ополчения Новгорода, Пскова, Торжка «и вся область новгород-
ская».40
Получив сведения о размахе вражеского вторжения, о развер-
тывании шведами активных действий в Водской и Ижорской зем-
лях, новгородские правители срочно выслали свои силы, чтобы
не допустить закрепления шведов в этих важнейших новгородских
областях. Против врагов были отправлены бояре Онцифор Луки-
нич, Яков Хотов, Михаил Фефилетов, «а с ними 4 стратиги», вы-
36 Новг. I летопись, с. 360; Никоновская летопись, с. 220.
37 Карамзин Н. М. История государства Российского, кн. I, т. IV,
с. 162; Черепнин Л. В. Образование Русского централизованного государ-
ства. . ., с. 543—544; Aminoff Т. G. Mellan svardet och kroksabeln, s. 121.
38 Гадзяцкий, напротив, полагал, что карельское ополчение успело
собраться и прийти на соединение с новгородским войском {Гадзяцкий С. С.
Карелы и Карелия. . ., с. 179).
39 Летописец подчеркивает, что на сборное место к Ладоге пришло
«плесковичь немного» (Новг. IV летопись , с. 278).
40 Новг. IV летопись, с. 278.
153
Ступившие «в мало дружине» (основные силы продолжали сосредо-
точиваться в Ладоге), всего было послано 400 воинов.41 Шведским
отрядам, действовавшим в Водской и Ижорской землях,42 был на-
несен неожиданный для них и весьма сильный удар. На Жабче
поле 43 новгородцы вступили в бой со шведами и нанесли им тяже-
лое поражение; около 500 «немцев» было перебито, многие взяты
в плен. Были захвачены и изменники из числа ижорцев и води,
тут же подвергнутые казни. Видимо, победа на Жабче поле значи-
тельно изменила ситуацию в Водской и Ижорской землях, главные
силы шведов здесь были разгромлены, и остаткам шведских отря-
дов пришлось отойти к Неве, к району Ореховца.
Шведское войско свои главные усилия направило на захват
решающей позиции — крепости Ореховец. Король Магнус до-
бился крупного военно-политического успеха — без штурма,
без пролития крови захватил эту крепость. Осада длилась 6 не-
дель, крепость была взята 6 августа 1348 г.44 По словам лето-
писца,45 король добился сдачи крепости «лестию», т. е. обманом,
41 Там же, с. 277.
42 Из летописей неясно, велась ли эта операция в Ижорской (так вы-
текает из текста Новг. I летописи) или в Водской (прямое указание Новг.
IV летописи) землях; возможно, что военные действия велись в обеих об-
ластях — новгородский отряд прошел от Ладоги через Ижорскую землю
в Водскую. Возможно также, что и со шведской стороны один и тот же отряд
действовал в обеих соседних землях.
43 Новг. III летопись. - ПСРЛ. СПб., 1841; т. IV, с. 223.
44 Yг]д-Koskinen G. Z. Finnische Geschichte, S. 54.
45 Новг. Ill летопись, с. 223. — Никоновская летопись сообщает, что
после взятия Ореховца король «многых крести в свою веру, а инии не по-
слушаша его» (Никоновская летопись, с. 220). В новгородских летописях
этих сведений нет, и их источник неясен. Но они перекликаются со сведе-
ниями рифмованной хроники (передающей, как уже говорилось, лишь позд-
нюю устную традицию середины XV в.). Согласно хронике, после захвата
Ореховца (шведская устная традиция не сохранила название захваченной
русской крепости) шведские воины советовали королю поступить с плен-
ными русскими «так, чтобы они не противились больше христианам», т. е.
перебить их. Немецкие воины войска Магнуса, напротив, посоветовали
оставить их в живых: «. . . они дадут нам много золота и серебра». Король
поступил в соответствии с советом немцев. «Русские обещали ему серебро
п золото и поклялись быть ему верными, и принять христианство, и по-
заботиться о том, чтобы все так поступили в земле той. Он велел обрить
им бороды и окрестить их, а затем пустить их ехать торговать. Но они должны
были поехать для того, чтобы склонить всю свою землю к христианству и
привести в подчинение короля» (Рыдзевская Е. А, Древняя Русь и Скандина-
вия в IX—XIV вв., с. 127). Русские пленники, крещённые королем в католи-
чество, были отпущены им на свободу при условии, что они внесут за себя
выкуп золотом и серебром и, вернувшись в русские земли, убедят своих
соотечественников принять католическую веру и покориться королю. Однако
они этого не сделали, не оправдали доверия короля, отпустившего их на сво-
боду. Поскольку хроника основана, как уже указывалось, на поздней тра-
диция , мы при сравнении ее текста с летописными известиями можем лишь
отметить, что в этом тексте сохранялась память о захвате крепости при
условии уплаты выкупа русскими защитниками крепости, а также о попытке
короля насильственно крестить в католическую веру своих пленников.
Вряд ли пленники, отпущенные на свободу (простые воины и горожане,
ведь знатные люди были оставлены в плену), могли поклясться в верности
154
обманными льстивыми обещаниями, «докончав окуп взяти», т. 0.
пообещав отпустить защитников крепости за выкуп. Рядовым вои-
нам и горожанам (всего около 500 человек), а также наместнику
князя Наримонта было разрешено уехать из города, а тысяцкий
Аврам, Кузьма Твердиславич и восемь бояр (по другим данным
И «человек добрых» — знатных людей) стали пленниками короля
и были увезены в Швецию.46
Добившись крупной победы, захвата Ореховца, и считая, что
тем самым он закрепил Неву за Швецией, король Магнус оставил
в Ореховце сильный гарнизон (около 800 воинов) и двинулся
с основным войском в обратный путь.47 На принятие этого реше-
ния,48 вероятно, повлияло приближение осени (уже шел август)
и конца навигации (когда Орешек на много месяцев будет отрезан
льдами от Швеции).49
Отъезд короля с большой частью его войска изменил военно-
политическую ситуацию в пользу Новгорода. Новгородские воен-
ные силы начали развертывать широкие наступательные операции
против шведов. «Посадник Федор Данилович, и наместники князя
Семена Ивановича, и все новгородци, и псковичи, и вся земля Нов-
городцкая совокупившеся идоша под град Орехов»,50 и 15 августа
приступили к осаде крепости. У Ореховца был разбит застигну-
тый в поле шведский отряд. В Корельскую землю, где еще нахо-
дились значительные силы шведов, была послана внушительная
новгородская рать из 1000 воинов, подошедшая к Корельскому
городку и разгромившая шведов «под городком» 51 (возможно,
шведов, осаждавших Корельский городок). По одним данным,52
королю и дать обязательство по возвращении в русские владения обратить
в католическую веру и подчинить королю Магнусу все население Новгород-
ской земли — это было им заведомо непосильно, данные утверждения от-
носятся к позднейшим наслоениям первоначальной устной традиции. И не-
которые авторы, не учитывавшие малой достоверности текста хроники,
напрасно приняли все ее известия всерьез (Гиппинг А. И. Нева и Ниеншанц,
с. 139—140; Гадзяцкий С. С, 1) Вотская и Ижорская земли. . ., с. 138; 2) Ка-
релы и Карелия. . ., с. 180).
46 Новг. III летопись, с. 223; Новг. I летопись, с. 360.
47 Новг. I летопись, с. 360.
48 Э. Хурнборгу это решение кажется странным и непонятным (Ноги-
borg Е. 1) Finlands havder, s. 276; 2) Finlands historia, s. 56).
49 С. С. Гадзяцкий (Карелы и Карелия. . ., с. 180) всерьез воспринял
текст рифмованной хроники, в котором говорится, что русские, отпущенные
Магнусом из Ореховца с обязательством склонить свою страну к принятию
католической веры и к подчинению власти короля, вероломно нарушили
обещание, собрали огромное войско, вернулись обратно и окружили коро-
левскую армию, так что королю с трудом удалось спастись: был прокопан
какой-то канал, через который шведский флот смог выйти в море и бежать
вместе с королем и армией за море (Рыдзевская Е. А. Древняя Русь и Скан-
динавия в IX—XIV вв., с. 127). Текст этот, излагающий поздние (столетней
давности) и весьма смутные предания, полностью недостоверен. Магпус
с основными силами и флотом спокойно отправился в обратный путь после
похода, прошедшего в общем успешно.
50 Никоновская летопись, с. 220.
61 Новг. IV летопись, с. 278.
52 Там же.
155
в этом бою убили шведского «Людку 53 воеводу», по другим све-
дениям,54 «Людку» убили во время уже упомянутого сражения
под Ореховцом. В результате этих действий Корельская земля
была очищена от шведских войск. Ижорская и Водская зем-
ли, как уже говорилось, были освобождены от шведов еще
ранее, до взятия Ореховца шведами. Теперь шведские военные си-
лы оставались только в одном месте — в осажденном Оре-
ховце.
Можно полагать, что укрепления Ореховца пострадали от ше-
стинедельной шведской осады. После взятия Ореховца король
с основным войском быстро покинул крепость (видимо, через не-
делю), а у шведов не было времени на восстановление укреплений,
поскольку сразу же началась осада Ореховца русскими. Не имели
шведы времени и на обеспечение гарнизона провиантом.55 И, по-
скольку с окончанием навигации связь гарнизона со Швецией
надолго прервалась, судьба осажденных была предрешена; кре-
пость не могла устоять против объединившихся вместе всех воору-
женных сил Новгородской земли.56
Правда, вскоре после начала осады в лагере осаждающих
возникли раздоры. Новгородские войска пришли на Ореховый
остров для ведения длительной осады,57 пока не удастся взять
крепость; руководители псковского ополчения (во главе с посад-
ником Ильей), напротив, не захотели долго оставаться под сте-
нами Ореховца.58 Псков к тому времени фактически уже стал
самостоятельным, вышел из-под прямого административного под-
чинения Новгороду,59 и в лагере под Ореховцом произошло обо-
стрение отношений правящих верхов Пскова и Новгорода. На по-
ведение псковичей повлияли поступившие из Пскова известия
о начатых соседями — немцами (Ливонским орденом) военных
действиях на окраинах Псковской земли, о нападениях немецких
53 Вероятно, его настоящее имя — Людер.
54 Никоновская летопись, с. 220.
65 Jaakkola J. Suomen sydankeskiaika, s. 109.
66 Нельзя доверять хронике, которая сообщает, что русские «собрали
огромное наемное войско из русских, литовцев и татар» (Рыдзевская Е. А.
Древняя Русь и Скандинавия в IX—XIV вв., с. 127). Русское войско (в от-
личие от войска Магнуса) не являлось наемным, это было ополчение. В этом
войске наверняка не было татар (упоминание татар — отражение смутных
общих представлений о каких-то связях Руси с татарами) и скорее всего
литовцев (с Литвой у великого князя Симеона были в 1348 г. напряженные
отношения).
57 «Съвещаша новгородцы стояти долъго под градом» (Никоновская
летопись, с. 220).
68 «Псковичи же не возхотеша долго стояти» (Никоновская летопись,
с. 220).
59 Мы не будем вдаваться в историографический спор, произошли ли
разрыв между Псковом и Новгородом и заключение между ними Болотов-
ского договора как раз во время конфликта, начавшегося под Орешком,
или в более раннее время. См.: Псков : Очерки истории / Под ред. И. П. Ша-
скольского. Л., 1971, с. 35—38.
156
рыцарей на окрестности Пскова, Изборска, Острова и на рус-
ский берег Наровы.60 Новгородские бояре — военачальники пы-
тались уговорить псковских руководителей в столь ответствен-
ный период начала осады не покидать лагерь осаждающих или
по крайней мере уйти тайно, под покровом ночи. Но конфликт
обострился настолько, что псковские бояре не согласились даже
на последнее (минимальное) условие и демонстративно увели
псковское ополчение в полдень под звуки боевой музыки, чем
весьма порадовали осажденных.61
Уход псковичей несколько ослабил ряды осаждавших, но,
поскольку ушедшее псковское войско состояло лишь из части
ополчения всей Псковской земли, это событие не имело решаю-
щего значения. Новгородские правители «събраша всю землю
Новгородскую и много запасу приспевъше и окрепившеся, обе-
щашася стоятп намного подъ градомъ».62 Осажденный шведский
гарнизон, блокированный на острове со всех сторон, после на-
чала зимнего ледостава был лишен всякой надежды получить
помощь извне. Скоро стал ощущаться недостаток продоволь-
ствия, настроение у осажденных падало.63
В феврале 1349 г., когда после полугодовой блокады поло-
жение осажденных шведов стало критическим, русские воеводы
решили предпринять штурм крепости.
Поскольку стены крепости были деревянными, новгородцы
приняли решение брать Ореховец с помощью огня. 24 февраля
осаждавшие начали поджигать крепостные стены, а па следую-
щий день (25 февраля), на рассвете, когда пожар разгорелся,
они ринулись на приступ и ворвались в догоравший «город».
«Немцы» пытались найти спасение в каменной башне («костре»)
и удержаться там, но были побеждены. Часть шведских воинов
погибла в огне, остальных новгородцы порубили или взяли
в плен.64 Во время штурма погибло всего девять новгородцев.65 66
60 Псковские летописи. М.; Л., 1941, вып. I, с. 12; М., 1955, вып. II,
с. 26, 98—99; Aminoff Т. G. Mellan svardet och kroksabeln, s. 121.
61 «Псковичи же в полъдни поидоша от нихъ въструбивше въ трубы и
бивше въ бубны, и въ сопели, и в посвистели. Немци же видевше, начяша
смеятися» (Никоновская летопись, с. 220).
62 Никоновская летопись, с. 220.
63 «Немцы же во граде начата слабети, не бе бо у нихъ запасу хлебного,
и бысть в нихъ скорбь велия» (Никоновская летопись, с. 220).
64 «Новгородци же сидевше под Орешком всю зиму. . . и приступите
к нему на Феодорове педеле в понедельник, прикидав примет. И считающу
вторнику, загореся примет и город... а немцы в костер вбегоша. И новгородци
воидоша в городок и взята его. . . февраля 25, а немец иссекоша, а иных
поимаша и приведоша в Новгород» (Новг. IV летопись, с. 278). «Новгородцы же
по примету зажьгоша град, и тако немцы сожжени быта, а инии избиени
быта; елицы же живи быта, отвезоша тех на Москву к великому князю
Семену Ивановичю» (Никоновская летопись, с. 220). См. также: Кирпични-
ков А. Н. 1) Древний Орешек, с. 16; 2) Каменные крепости. . ., с. 98—99.
66 Новг. III летопись, с. 224.
157
Пленных шведов66 отвели в Новгород, а затем отправили к кня-
зю Симеону в Москву.67
Новгородцы могли торжествовать победу. Попытка шведского
короля овладеть важнейшим русским выходом к морю полностью
провалилась, берега Невы были возвращены в состав Руси.
Правда, стены новгородской твердыни на Ореховом острове по-
гибли в огне пожара во время штурма,68 но на острове был остав-
лен сильный гарнизон во главе с боярами Яковом Хотовым
и Александром Борисовичем.69 Несмотря на отсутствие помощи
от великого князя и псковичей, Новгородское государство только
собственными силами сумело отбить последнее в его истории
крупное нашествие с Запада на русские земли.
В литературе издавна существует мнение, что шведская агрес-
сия не ограничилась походом Магнуса 1348 г. и его разгромом
и что Магнус летом 1349 или 1350 г. совершил второй поход на
русские земли.70 Мнение это основано на некритическом исполь-
зовании включенного в некоторые летописи апокрифического со-
чинения — «Рукописания Магнуша».71 В этом вымышленном со-
чинении от имени шведского короля дается пересказ известий
новгородских летописей о походе Магнуса 1348 г. и затем гово-
рится, что король, не осознав значения понесенного поражения,
вновь двинулся «со всею Свойскою землею» к Ореховцу. Узнав,
что там стоят новгородские войска, он пошел на Копорье и стоял
целую ночь под Копорьем. Получив сведения, что приближаются
новгородцы, король с войском бежал по морю, попал в бурю,
и значительная часть его кораблей с войском утонула вблизи
устья Наровы, и лишь с остатками рати он добрался до своей
земли.72 В этом рассказе, написанном спустя более полувека после
86 По данным Новгородской IV летописи, «всех бо немець бывше
в Орешке 800» (Новг. IV летопись, с. 278), но из текста неясно, подразу-
мевается ли здесь численность шведского гарнизона к началу осады, или
к концу осады, перед штурмом, или же после штурма.
67 Из текста Никоновской летописи неясно, повели ли в Москву всех
пленных (их были сотни) или только часть.
68 Кирпичников А, Н. Каменные крепости. . ., с. 99.
69 В 1352 г. на месте сгоревшей деревянной крепости новгородцы вы-
строили каменную крепость (Кирпичников А. Н. Каменные крепости. . .,
с. 100—101).
70 Yrjo-Koskinen G. Z. Finnische Geschichte, S. 54; Aminoff T. G. Mellan
svardet och kroksabeln, s. 122—123; Hornborg E. Finlands historia, s. 56;
Jaakkola J. Suomen sydankeskiaika, s. 114. — Близок к этому мнению и
Гадзяцкий (Карелы и Карелия. . ., с. 181).
71 «Рукописание Магнуша, короля Свейского» — апокрифическое про-
изведение, написанное в начале XV в. анонимным новгородским книжником
от имени шведского короля Магнуса, — представляет собой вымышленное
завещание Магнуса своим детям и потомкам. Магнус перечисляет в этом
сочинении неудачные шведские походы на Русь и завещает своим потомкам
больше никогда не нападать на русские пределы. Подробнее см.: Шасколъ-
ский И. П. Борьба Руси протпв крестоносной агрессии на берегах Балтики
в XII—XIII вв. Л., 1978, с. 172-176.
72 «И яз того не порядя, пошел есмь паки к Ореховоу съ всею Свейскою
землею; и срете мя весть, что есть новгородци подо Ореховцем. И яз в дру-
гии пошел под Копорью, и под Копорью есмь ночь ночевал, и весть ко мне
158
похода Магнуса, видимо, пашлй свое отражение воспоминания
о действиях шведских войск летом 1348 г. в Водской земле, около
Копорья (о чем шла речь выше). Но в целом рассказ, являющийся
частью вымышленного сочинения, нельзя считать достоверным
источником, свидетельствующим о реальности второго похода
Магнуса на Русь.73 Некоторые финляндские ученые поверили
этому источнику, поскольку он был включен в состав нескольких
летописей, но они не имели возможности провести источнико-
ведческую проверку «Рукописания Магнуша».74
Важным аргументом, опровергающим мнение о втором по-
ходе Магнуса, является полное отсутствие сведений о таком со-
бытии в русских летописях. Для событий XII, XIII и начала
XIV в. этот аргумент не мог бы быть приведен ввиду уже много-
кратно отмечавшейся неполноты сведений летописей о внешне-
политических событиях. Но к середине XIV в. положение за-
метно меняется, война с Магнусом 1348 г. освещается довольно
полно и подробно многими летописями. Интерес летописцев
к этому событию был настолько велик, что совершенно невоз-
можно полагать, чтобы продолжение войны с Магнусом никак бы
не отразилось в тех же летописях, если бы такие события про-
изошли на самом деле.75
Но, хотя Магнус, по всей видимости, не смог организовать
второй поход на Русь, до нас дошли многочисленные сведения
о том, что после поражения своего первого похода король активно
готовился к новому вторжению в русские земли. В июле 1349 г.
король потребовал от немецкого купечества ганзейских городов
сиде пришла, что новгородци на вукре земли. И аз то слышав, побег л есмь
прочь, и пороки посекл, и побегл есмь по морю; в валу пароусов не знать,
въста буря сильна и потони рати моей много сильно на усть Нарове реки.
И пошел есть в свою землю с остатком рати» (Новг. IV летопись, с. 281—282).
73 Военные действия в Водской земле 1348 г. были частью похода Маг-
нуса. Об этом должно было спустя полвека помнить местное население,
но в памяти местных жителей могли уже не сохраниться конкретные сведения
о том, командовал ли шведским войском сам Магнус или его военачальники.
74 Сторонники мнения о существовании второго похода Магнуса на Русь
используют также содержащиеся в двух исландских анналах под 1350 или
1351 г. (дата не вполне точна) известия, что тогда король Магнус (он ведь
был и королем норвежским и владел и Исландией) совершил при участии
норвежцев поход на Русь и захватил там большую крепость (Finlands medel-
tidsurkunder, № 573-а, Ь). Однако в обоих анналах не упоминается поход
Магнуса под 1348 г., в них речь явно идет об этом походе (взятие большой
крепости — это захват Ореховца), но с ошибочной датой (потребовалось
время, пока сведения о походе Магнуса на Неву достигли далекой Исландии.
75 В Новгородской IV летописи под 1350 г. (с. 280) есть, правда, одно
неясное и особняком стоящее известие: «А рать немецкая пстоне в море».
Не подразумевается ли здесь упоминаехмая в «Рукописании Магнуша» его
рать, погибшая во время бури вблизи устья Наровы? Но известие это слпш-
кохМ кратко, из него непонятно, какИхМ немцам, «свойским» пли ливонским,
принадлежала рать, куда она направлялась, где именно в море произошло
кораблекрушение. Может быть, в «Рукописании Магнуша» нашли отражение
смутные воспоминания о каком-то крушении «немецкого» флота во время
бури в ФинскОхМ заливе и предание связало их с самой крупной войной се-
редины XIV в. в этой местности — с войной против Магнуса.
159
на время его войны с русскими прекратить с ними торговые сно-
шения.76 В июне 1350 г. финляндский наместник короля сообщил
ревельскому магистрату о запрещении купцам совершать торго-
вые поездки в Новгород.77 В конце 1350 или начале 1351 г. Маг-
нус потребовал от дерптского магистрата конфискации товаров
местных купцов, торгующих с Новгородом.78 Все эти меры
должны были привести к торговой блокаде Новгорода. Но глав-
ную активность Магнус проявил в сношениях с папским престо-
лом; король стал просить у главы вселенской католической
церкви всемерной поддержки в своей благочестивой борьбе с вра-
гами церкви — с русскими. На рубеже 1350 и 1351 гг. Магнус
отправил в Авиньон (тогдашнюю резиденцию пап) своих гонцов
с письменными прошениями о помощи для продолжения воен-
ных действий против Руси. Дело было представлено так, будто
карелы и ижорцы сами призвали короля Магнуса для того,
чтобы под его защитой креститься и принять истинную веру; ког-
да же это произошло, враги католической церкви, русские, жесто-
ким образом принудили карел и ижорцев вернуться в язычество.79
Папа Климент VI внял просьбам короля Магнуса и издал
в один день, 14 марта 1351 г., шесть булл, адресованных к пре-
латам Скандинавии и балтийских стран и к Немецкому рыцар-
скому ордену с целью организации нового похода на Русь. В трех
одинаковых буллах, направленных архиепископам Упсальскому
(главе шведской церкви), Нидаросскому (Трондгеймскому, главе
норвежской церкви) и Лундскому (главе датской церкви), папа
предписал им развернуть во всех трех скандинавских странах
проповедь с призывом к «крестовому походу» против русских,
нападающих на обращенных королем в христианство и защищае-
76 Rydberg О. S. Sverges traktater. . 1883, II, № 291; Svenskt Diplo-
matarium. Stockholm, 1959, VI, 1, № 4461.
77 Finlands medeltidsurkunder, № 566; Svenskt Diplomatarium, № 4581.
78 Rydberg 0. S. Sverges traktater. . ., II, s. 131; Svenskt Diplomatarium,
№ 4669.
79 По сведениям, полученным папским престолом от Магнуса и пере-
сказываемым в папских буллах, карелы и ижорцы сами осознали свои рели-
гиозные заблуждения и призвали шведского короля к себе на помощь. Король
освободил их от русской власти, после чего они приняли христианскую веру
и были крещены. После отъезда Магнуса обратно за море русские напали
на карел и ижорцев и на христиан (т. е. шведов), которых король оставил
там для их защиты, жестоко убили многих из них, а оставшихся в живых
обратили в рабов и принудили вернуться к их прежним заблуждениям (т. е.
к язычеству) (Gallen, J. Den heliga Birgitta och Karelen, s. И). Галлен при-
знал, что описание жестокостей, совершаемых врагами католической веры,
явно преувеличено и ставило целью как можно сильнее убедить папу в не-
обходимости помочь шведам в их христианизаторской политике. Однако
Галлен (ibid., s. 12) и Аминов (Aminoff Т. G. Mellan svardet och kroksabeln,
s. 120) все же думают, что какая-то часть карел в то время склонилась на швед-
скую сторону, Галлен при этом в качестве примера ссылается на события
1337 г. (временный переход группы карел в Кексгольме (Кореле) к шведам).
Разумеется, в действительности карелы и ижорцы не просили Магнуса
крестить и покорять их, а, напротив (как было показано выше), боролись
против войск шведского короля.
160
мых им карел и ижорцев.80 В четвертой булле предписывалось
в соответствии с просьбой короля Магнуса передать ему поло-
вину церковной десятины, собранной за предшествующие четыре
года с населения Швеции и Норвегии, чтобы помочь королю
вести войну против русских.81 В пятой булле Климент VI при-
звал магистра Тевтонского ордена оказать помощь королю Маг-
нусу в его войне против русских.82 В шестой булле папа предпи-
сал епископам Эзельскому и Дерптскому и соборному пробсту
в Риге следить за недопущением ввоза оружия и других пред-
метов первой необходимости к русским, которые угрожают обра-
щенным в христианство карелам и ижорцам.83 В общем папа
Климент постарался использовать все доступные ему меры для
поддержки нового «крестового похода» короля Магнуса на Русь.
Сам Магнус в первую половину 1351 г. находился в Ливо-
нии,84 видимо, пытаясь здесь укрепить свое политическое влия-
ние и настроить местные политические силы против Руси. Однако
ему не удалось добиться ощутимых результатов.
14 марта 1351 г. король потребовал, чтобы г. Висбю (на Гот-
ланде) приготовился к началу лета выставить суда для морского
ополчения (ледунга), требуемого для защиты государства;85 он
еще надеялся идти в поход. Но все попытки организации нового
похода на Русь оказались безуспешными. И международная,
и внутренняя политическая ситуация в Швеции принуждали все
еще воинственного короля склониться к миру.
Огромную роль безусловно сыграла эпидемия чумы — «чер-
ной смерти», охватившая всю Европу и в 1350 г. поразившая
Швецию. Она унесла многие тысячи человеческих жизней.86
После этого потрясения страна была неспособна к продолжению
большой войны. Кроме того, в 1351 г. обострилось положение
во временно перешедшей в 1332 г. под власть Швеции датской
области Сконе (на нее стал претендовать зять Магнуса герцог
Мекленбургский), и Магнусу пришлось вместо Ижорской земли
посылать войска в Сконе.87 Сыграла свою роль и усилившаяся
активность со стороны Новгорода.
Добившись крупной победы — полного разгрома вражеского
нашествия, Новгородское государство с 1349 г. перешло к от-
80 Svenskt Diplomatarium, № 5253—5255; Finlands medeltidsurkunder,
№ 588.
81 Finlands medeltidsurkunder, № 587; Svenskt Diplomatarium, № 5249. —
Такую же передачу королю Магнусу половины церковной десятины, собирае-
мой с Швеции и Норвегии за четыре года, папа (видимо, не очень уверенный,
что его первое распоряжение будет исполнено) предписывал в том же 1351 г.
еще в нескольких буллах (Svenskt Diplomatarium, № 5250, 5308—5312).
82 Finlands medeltidsurkunder, № 589; Svenskt Diplomatarium, № 5251.
83 Finlands medeltidsurkunder, № 590; Svenskt Diplomatarium, № 5252.
84 В январе король находился в Эстонии, в феврале — в Риге, в апреле —
в Ганса ле, в мае уехал в Финляндию и в июне — в Швецию (Rydberg О. S.
Sverges traktater. . ., II, s. 173).
85 Rydberg О. S, Sverges traktater. . ., II, № 299.
86 Hornborg E. Finlands historia, s. 56.
87 Aminoff T. G. Mellan svardet och kroksabeln, s. 123.
11 И. П. Шаскольский 161
ватным действиям против владений короля Магнуса. Летом
1349 г. был совершен русский набег на Северную Норвегию;
русские мореходы прошли вдоль побережья северонорвежской
провинции Халогалад и напали на крупное селение и замок
Бьаркей.88 Поскольку поход совершался по морю (и нацеливался
па морское побережье), его исходным пунктом, очевидно, были
новгородские владения на берегу полярных морей, вероятно,
ранее всего освоенное русскими Подвинье. А раз объектом похода
являлось норвежское побережье, значит, новгородцам, жившим
на Крайнем Севере, было хорошо известно существование унии
Швеции и Норвегии под властью Магнуса.89
Самым значительным ответным действием был новгородский
поход в марте 1350 или 1351 г. Большинство ученых склоняется
к последней дате.90
Большое новгородское войско с тысяцким Иваном Федорови-
чем во главе91 двинулось на Выборг и 21 марта подступило к го-
роду.92 Городской посад, видимо, располагавшийся на полу-
острове, примыкавшем к замковому острову с юго-востока (там,
где и впоследствии находилась старейшая часть города), был
сразу сожжен. Новгородцы вышли на берег замкового пролива.
Гарнизон замка на другой день сделал вылазку, но новгородцы
разбили «немцев», и остатки их бежали внутрь замка. Новго-
родцы не стали развертывать длительную осаду замка и вскоре
вернулись обратно без потерь, произведя опустошения на вра-
жеской территории. Рассказ летописи создает впечатление, что
новгородцы не рассчитывали добиться взятия сильной и хорошо
88 Islandske annaler / Ed. G. Storm. Christiania, 1888, S. 354.
89 Состояние войны в 1348—1351 гг.ч по-видимому, распространилось
не только на Крайний Север, но и на пограничные с Швецией русские владе-
ния у берегов Ботнического залива (там, где заканчивалась северная граница
Ореховецкого мира). Из берестяной грамоты № 286 видно, что в период войны
новгородцы ввиду сложившейся напряженности положения в этом погранич-
ном крае не могли несколько лет собирать дань с местного населения и после
заключения мира должны были собирать ее за прошедшие годы (Ш осколь-
ский И. П. Берестяные грамоты как источник по внешнеполитической исто-
рии Новгорода XIV—XV вв. — Археографический ежегодник за 1962 г.
М., 1963, с. 76-78).
90 В Новгородской первой летописи под 6858 г. помещена статья, охваты-
вающая события сразу за два года, и следующая статья датирована 6860 г.
Поход новгородских войск к Выборгу датирован понедельником 21 марта,
но еще Бонне ль установил, что 21 марта приходилось на понедельник не
в 1350, а в 1351 г. (Bonnell Е. Russisch-Livlandische Chronographie. St.-Peters-
burg; Leipzig, 1862, S. 144). Ко второй дате — 1351 г. — примкнули Рюд-
берг, Аминов и др. (Rydberg О. S. Sverges traktater. . ., II, s. 171—172; Ami-
noff T. G. Mellan svardet och kroksabeln, s. 123, et al.).
91 «Ходиша новгородцпвоеватьна НЬмечкую землю с Борисовым сыномъ
с намЬстьницимъ, с тысячным съ Иваном с Федоровичем, с воеводами съ Миха-
илом с Даниловичемъ, съ Юрьем съ Ивановичемъ, съ Яковомъ с Хотовымъ»
(Новг. I летопись, с. 361—362). Обилие воевод носило, видимо, демонстра-
тивный характер.
92 Об осаде Выборга 1351 г. см.: Koskivirta A.-V. Linnanpaallikot. Viipu-
rin valtiolliset vaiheet Pahkinasaaren rauhan jalkeen. — In: Viipurin kaupun-
gin historia. Lappeenranta, 1982, I, s. 71—72.
162
укрепленной Выборгской крепости и поэтому не брали с собой
стенобитных машин — пороков, о которых (в отличие от 1322 г.)
летопись не упоминает.93 Поход являлся скорее военной демон-
страцией, должен был показать силу и мощь новгородского
войска и понудить Швецию к окончанию войны.
Летом 1351 г., убедившись в безуспешности всех своих по-
пыток возобновить агрессию против русских земель, шведский
король должен был согласиться на мирные переговоры. Местом
переговоров стал Юрьев Ливонский (Дерпт, нынешний Тарту).
Видимо, выбор этого места показал, что какие-то политические
силы в Ливонии хотели скорейшего прекращения войны и вы-
ступили посредниками.94 Это были орден или города, которым
была невыгодна навязываемая Швецией торговая блокада Руси
и которые желали скорейшего установления мира и безопас-
ности торговых путей. В Юрьеве в мае 1351 г.95 состоялись пере-
говоры, приведшие к заключению соглашения. Взятые в Оре-
ховце в плен шведами посадник Аврам, Кузьма Твердиславич
и другие бояре и знатные люди были доставлены из Швеции
в Юрьев и здесь обменены па шведских пленных, взятых при
штурме Ореховца в 1349 г. и привезенных из Новгорода
и Москвы. В литературе высказывались сомнения, был ли за-
ключен мир или только перемирие96 (из текста Новгородской
первой летописи97 этого не видно). Но другие летописи опреде-
ленно говорят, что был заключен мир.98 Видимо, подтвержда-
лось действие Ореховецкого договора, и этот акт скорее всего
принял форму письменного соглашения.99
Таким образом, поход короля Магнуса на Русь, совершенный
крупными силами при участии рыцарства нескольких стран,
кончился полным провалом и привел к острому финансовому
93 Ibid., s. 72.
94 Hornborg Е. Finlands havder, s. 278.
95 Принимаем эту дату, учитывая соображения, приведенные в прим. 90-
(см. выше, с. 162) (хотя в Новгородской первой летописи известие о пере-
говорах находится в статье под 1350—1351 гг.). В первой половине 1351 г.
Магнус еще был занят подготовкой нового похода, следовательно, мир не мог
быть заключен в 1350 г. Никоновская летопись прямо дает дату — 6859
(1351) г.
96 Schybergson М, G. Finlands historia, s. 87; Aminoff T. G. Mellan svardet
och kroksabeln, s. 124; Hornborg E, 1) Sverige och Ryssland, . s. 36; 2) Fin-
lands havder, s. 278; 3) Finlands historia, s. 56.
97 Новг. I летопись, c. 362.
98 «Того же лета ездиша послы новгородцкип в Юрьев и взяша мир
с немци» (Новг. IV летопись, с. 279; Никоновская летопись, с. 220).
99 Письменные договоры уже заключались в 1323 и 1338—1339 гг.
Естественно, что мир, устаповленный после новой войны, по примеру пред-
шествовавших соглашений должен был быть закреплен в форме официального
двустороннего документа. И весьма вероятно, что именно об этом мирном
соглашении говорится в недатированной берестяной грамоте № 286: «Миро
взяле на [ст]арой меже Юрия князя. . .» (Шаскольский И. П, Берестяные
грамоты как источник. . ., с. 76), т. е. мир был заключен на условиях Орехо-
вецкого договора князя Юрия.
11*
163
кризису в Швеции.100 Хотя Магнус еще и в следующие годы ду-
мал о возобновлении экспансии против Руси,101 начавшееся
в Швеции открытое восстание против короля и осложнение меж-
дународного положения заставили Магнуса забыть о его завоева-
тельных планах. В результате острой внутренней борьбы Магнус
в 1363 г. был свергнут с престола и бежал из Швеции.
Провал похода на Русь значительно ослабил позиции короля
внутри страны и ускорил его падение.
Поход Магнуса 1348 г. был последним «крестовым походом»
шведского рыцарства на русские земли.102 Поражение войска
Магнуса свидетельствовало о выросшей и окрепшей военной
силе Новгородского государства. В сложной международной
и внутренней обстановке новгородцы отстояли от вражеских на-
шествий берега Невы и Финского залива.
100 Еще накануне похода финансы Швеции находились в скверном со-
стоянии, и, по мнению Хурнборга, было бы легкомысленным и бездумным
со стороны короля при таком положении государственных финансов пред-
принимать дорогостоящий поход на Русь (Hornborg Е. Finlands havder,
s. 277).
101 Еще в 1353 г. Магнус просил папу Климента VI издать новую буллу
с призывом к «крестовому походу» на Русь, а в 1356 г. он обратился к новому
папе Иннокентию VI с просьбой вновь подтвердить буллу 1351 г. о запреще-
нии ввоза оружия на Русь (Finlands medeltidsurkunder, № 631, 658; Ami-
noff Т. G. Mellan svardet och kroksabeln, s. 124).
102 Jutikkala E., Pirinen K. Finlands historia, s. 51.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Провал «крестового похода» короля Магнуса против Новго-
родского государства явился концом широкой шведской экспан-
сии на берегах Балтики, длившейся в течение двух столетий.
Поражение похода Магнуса было одной из причин обострения
внутренней борьбы в Шведском государстве. Ободренные крупной
неудачей, постигшей непопулярного монарха, вновь подняли
голову его враги в среде правящего класса. Поход, совершен-
ный наемным войском, которому нужно было платить большое
жалование, привел к полному расстройству государственных
финансов. И как раз в это время, в 1350 г., Швецию постигло ги-
гантское стихийное бедствие — эпидемия «черной смерти», охва-
тившая всю Европу и унесшая многие тысячи человеческих жиз-
ней. В последние годы царствования Магнуса Шведское государ-
ство было ослаблено, его раздирала острая внутриполитическая
борьба, вылившаяся в открытое восстание против короля.
В 1363 г. Магнуса свергли с престола, а на его место был при-
глашен немецкий князь Альбрехт Мекленбургский, который на-
ходился в зависимости от призвавшей его шведской знати.
А в 1389 г. и он был свергнут шведским дворянством и городами.
Швеция вступила в унию с Данией и Норвегией и перешла на
130 лет под власть датских королей. Хотя в период унии Швеция
сохраняла автономию и с 1434 г. восстановила собственное авто-
номное правительство, шведская государственность была резко
ослаблена, Швеция перестала вести собственную внешнюю по-
литику (внешняя политика стала функцией датских королей)
и до конца XV—начала XVI в. не могла и думать об активных
действиях на восточных берегах Балтики. С конца XIV в. в те-
чение ста с лишним лет Новгород мог не опасаться крупных
вражеских вторжений с Запада.
В течение второй половины XIV и начала XV в. на русско-
шведской границе, установленной Ореховецким договором, про-
исходили лишь небольшие пограничные столкновения, вызван-
ные нападениями отдельных отрядов или просто грабительских
шаек из-за шведского рубежа. Все эти действия производились
местными силами из шведских пограничных владений без ведома
и участия шведских властей в метрополии.
В 1396 г. «немцы», видимо, из соседнего Выборгского лена
вторглись в Корельскую землю и произвели опустошения
в Кирьяжском и Кюлолакшском погостах. Из отошедшей
165
в 1323 г. к Швеции области Саволакс совершались в конце XIV в.
мелкие грабительские нападения на пограничный Иломанский
погост.
В Эстерботнию, по Ореховецкому договору остававшуюся
во владении Новгорода, во второй и третьей четвертях XIV в.
стали проникать подвластные шведам финские крестьяне из со-
седних областей Финляндии. В 1370-е гг. шведам удалось при-
обрести фактическое господство в русских приботнических вла-
дениях. В 1375 г. в устье р. Оулу была сооружена крепость,
закрепившая шведское господство в крае. Новгородское войско
в 1377 г. совершило поход к берегам Ботнического залива, но
не смогло взять шведскую крепость, и Новгороду пришлось
примириться с фактической утратой Эстерботнии. Однако Нов-
город и с конца XV в. его правопреемник — Русское государ-
ство — еще более двух веков, до Тявзинского договора 1595 г.,
сохраняли юридические права на прежние русские приботниче-
ские владения.
В 1411 г. из пограничной Выборгской провинции было со-
вершено нападение шведского войска на находившуюся на Ка-
рельском перешейке вблизи границы небольшую русскую кре-
пость Тиверский городок. В ответ русские совершили набег
на шведские пограничные владения и Выборг.
Пограничными столкновениями конца XIV—-начала XV в.
заканчивается история борьбы Новгородского государства со
Швецией. После 1411 г. ослабленная Швеция, попавшая под
власть датских королей, вплоть до конца существования Нов-
городской республики больше не пыталась возобновить свою
экспансию против новгородских владений.
Ореховецкий мир и поражение похода короля Магнуса яви-
лись завершением двухвековой борьбы русского народа против
шведской агрессии за сохранение выхода к Балтийскому морю.
Борьба велась в необычайно тяжелых условиях — в обстановке
феодальной раздробленности на Руси и ослабления русской
государственности, в годы татарского нашествия и татарского
ига. В этой крайне неблагоприятной обстановке Русь вынуждена
была отступать на берегах Балтики, отступать с боями, сдавать
под натиском агрессивных сил Запада свои важные позиции
у Финского залива. Однако на Карельском перешейке, у берегов
Невы, у пределов коренных русских земель, вражеская экспан-
сия была остановлена. И, несмотря на все усилия, в течение по-
следующих трех столетий шведская агрессия не смогла ни на шаг
продвинуться вперед.
Благодаря героической борьбе русского народа на берегах
Балтики в XII—XIV вв. Русь удержала свой выход к морю,
столь необходимый для дальнейшего ее развития, для сохранения
национальной независимости.
УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН
Аврам, тысяцкий 109, 112, 149,
155, 163
Акиандер М. 74
Александр Борисович, боярин 158
Александр Михайлович, князь 86
Александр Невский, князь 152
Алфоромей см. Варфоломей Юрьевич
Альбрехт, король 14
Альбрехт Мекленбургский, герцог
161, 165
Альфред Великий, король 133
Аминов Т. 2, 6, 55, 70, 82, 97, 131,
160, 162
Ангерманн Н. 8
Андрей Александрович Городецкий,
князь 15, 16, 42, 55-62, 111
Анлунд Н. 97, 98
Арциховский А, В, 137
Аспелин И. Р. 97, 131
Бахрушин С. В. 101
Бекман Б. 13, 30,37, 38, 42, 43, 45,
52, 110
Вернадский В. Н. 101
Биргер, король 28, 63, 64, 70, 92,
143
Биргер, ярл 77
Биргитта, св. 143, 149
Борис, св. 16
Борис Константинович, князь 66,
67, 68
Борисов сын, боярин 162
Борковский В. И, 137
Бушков П. Г. 96
Бычков А. Ф. 101
Валк С. Н. 88, 97
Вальдемар, герцог 70
Варфоломей Юрьевич, посадник 109,
112
Василий, архиепископ 149
Вемундус (Вемупдер), посол 112, 113
Вилкуна К. 98, 132, 137, 138
Войонмаа В. 97
Вымундер см. Вемундус
Гадзяцкий С, С. 9, 15, 32, 38, 47,
48, 53, 58, 68, 69, 71, 73, 77,
78, 81, 84, 95, 110, 118, 146, 148,
149, 153, 155, 158
Галлен Я. 6, 97, 98, 102, 104, 105,
112, 129, 136, 140, 160
Гальцов В. И. 106
Гебхард X. 97
Гейман В. Г. 101
Геминки Оргисловиць см. Хеминг
Эдгислассоп
Генрих Голштинский, граф 147
Гербершшейн С. 133, 134
Гернк Дюуровиць см. Эрик Турессоп
Гильдебранд Б. Э, 97, 133
Гиппинг А. И. 8, 9, 15, 32, 38,
47, 48, 50, 58, 73, 78, 84, 95,
148, 155
Глеб, св. 16
Горгоний, св. 83
Гротенфельт К. 97
Грош Я. К. 96, 97, 101, 102, 121, 132
Гуревич А. Я. 32
Густав Васа, король 136, 139
Давыд Городенский, князь 88, 89
Дальберг Э., инженер 38, 39
Дмитрий Михайлович, князь 84, 86,
95, 110
Дмитрий Романович, князь 72
Драке К. 77
Европеус А. И. 97, 131, 135
Жербии А, С. 118
Зимин А. А. 105
Иван (ван Кюрна?), рыцарь 20, 35, 49
Иван Данилович Калита, князь 86,
110
Иван Иванович, князь 152, 153
Иван Окипфович, боярин 152
Иван Федорович, тысяцкий 162
Илья, посадник 156
Ингеборг, герцогиня 94
Ирье-Коскинен Г. 3. 48, 51, 65, 97,
131, 136
Истома, толмач 133, 134
167
Казакова ff. Л. 120
Карамзин Н. М. 15, 62, 91, 148, 153
Карл Хаак, рыцарь 24, 35
Кириад, князь 152
Киркинен X. 6, 71, 80.
Кирпичников А. ff. 66, 109, 111, 148,
150, 157, 158
Клара, св. 83
К лемминг Г. 32
Климент VI, папа 144, 160, 161, 164
Константин Борисович Ростовский,
князь 152
Константин Ильин сын Станимиро-
вич, боярин 72
Котошихин Григорий 101, 102
Кочин Г. Е. 101
Кочкуркина С. И. 118
Кузьма Твердиславич, боярин 149,
155, 163
Курицын Офонасий 105
Кууйо Э. 7
Лаврентий Петри 28
Ленстрем К. 81, 84
Лерберг А. X. 8, 9, 73, 78, 79, 84,
96, 148
Линд И. 8, 133
Линевский А. 101
Людер ван Кюрен (фон Кюрен),
наместник 79
Людка (Людер?), воевода 156
Людовик, Лодвик, посол 113
Мавродин В. В. 15, 73, 77, 78, 85
Магнус, богослов 147
Магнус, принц, король 29, 80, 92,
94, 105, ИЗ, 115, 123, 143—148,
150, 151, 154-156, 158—166
Магнуш см. Магнус
Маскалка см. Тюргильс Кнутссоп
Матте (Матиас) Кеттильмундссон,
рыцарь 20—22, 26, 27, 35, 45, 49,
50, 52, 53
Мауритс Йоранссон, чиновник 136
Машезерский В. 101
Меландер Р. 98
Мерита, королева 22
Миккола И. И. 27, 74—76, 98, 102,
114, 133, 134
Михаил Данилович, боярин 162
Михаил, св. 22, 29, 52
Михаил Ярославич Тверской, князь
16, 58, 66, 68, 85, 86
Мунк П. А. 97
Мюллер Р. Б. 67, 68
Наримонт, князь 146, 155
Ниитемаа В. 6
Нильс Сигвастссон, каноник 80
Ойа А. 98
Олай Петри 28
Олоф, св. 82
Ольгерд, князь 152
Онцифор Лукинич, боярин 153
Орлов С. Н. 71
Орозиус 133
Палъмён Э. Г. 97
Патрпкий, св. 16, 29
Пашуто В. Т. 88, 89
Пегов В. 101
Педер Порее, рыцарь 20, 35, 49
Пелконен А. 97
Петер Юнссон, посол 112, ИЗ, 115
Петер Юнссон, фогт 106
Петр, св. 80
Петр Юншин см. Петер Юнссон
Пиппинг Р. 39, 42, 43, 52
Портан X. Г. 96
Пресняков А. Е. 85
Приселков М. Д. 89, 152
Рейн Г. 48
Рейнхолъм X. А. 97
Роман Глебович, князь 72
Рунелл Эрик, архивист 102
Ру сен Р. 98
Руут И. В. 82, 97
Рууту Ю. 98
Рюдберг О. С. 97, 100-102, 104,
112 133 162
Рыдзевская Е. А. 6, 25, 144, 145,
147, 154-156
Симеон Гордый, князь 152, 153,
155-157
София, св. 16
Стен, рыцарь 22, 35, 51, 59, 60
Стриннхолъм А. 28, 29, 48, 50, 51
Стуре Стен, шведский правитель, 101
Тейтт Якоб 125
Телъпуховский Б. 96
Тёрне П. фон 98
Торкплль Андерссон, рыцарь 24,
26, 35, 60
Тюргильс Кнутссон, маршал 12, 14,
16, 18, 33, 36, 37, 41, 51-53,
62, 64, 65, 143, 146
Узбек, хан 85, 124
Ульф Фаси, ярл 143
Федор Данилович, посадник 149,
153, 155
Федор, наместник 68
Фефилетов Михаил, боярин 153
168
Фодру, Фодра, посол 113
Фольке Юнссон, дворянин 35
Форсетрём О. А, 97
Форссман Я. 97
Фридлендер И. 98, 102
Багнелл К. 98
Хакон V, король 143
Хакон VI, король 146
Харальд, рыцарь 18, 34, 43—45, 53
Хеминг Эдгислассон, посол 112
Хенрик ван Кюрна, рыцарь 20,
35, 49
Хири'фелъдт Л. 98
Хольмбек Р. 97
Хотов Яков, боярин 153, 158, 162
Хулътман О. Ф. 34
Хурнборг Э. 6, 32, 39,40,43,46,52,
54, 58, 74, 76. 83, 155
Хъерне X. 99
Черепнин Л. В. 85, 148, 153
Чолхан, баскак 86
Шасколъский И. П. 6, 10, 15, 90,
103, 105, 117, 118, 133, 134, 138,
140, 142, 156, 158, 162, 163
Шмидт С. О. 105
Шюбергсон М. Г. 97, 133
Эгбертус Кемпе, купец 69
Эллерсик X. 8
Энееалъд Н. 97
Эрик, герцог 6, 17, 18, 25, 27, 28,
31, 32, 34, 37, 38, 42, 45,46, 70,
81, 143
Эрик Олай, 17, 28, 31, 145
Эрик Турессон, посол 112
Эффлерус, наместник 93
Юнсен О. А. 97
Юрий (Георгий) Данилович, князь
72, 81—89, 91, 92, 94, 95, 101,
104, 105, 107-110, 112, 114,
123, 124, 137
Юрий Иванович, боярин 162
Яккола Я. 8, 32, 34, 41, 45, 65—68,
70, 71, 76—80, 97, 104, 120, 130,
135
Ярослав Всеволодович, князь 111
Ahnlund N. Ill, 127
Ailio J, 73, 77
Akiander M. 73, 74, 127
Aminoft T. G. 13, 48, 55, 63, 69, 70,
78, 82, 84, 148, 151, 153, 157,
158, 160—164
Andersson I. 25, 27
Arwidsson A. I. 103
Beckman N. 18
Beckman B. 14, 15, 26, 27, 30, 31,
33-35, 37—40, 42-47, 49-53,
83, 84, 110, 112, 113
Bolin G. 18
Bonnell E. 162
Вonsdorff C. 37, 38
Carlsson S, 93
Cederschiold G. 26
Ericus Ture son, Eric Turisson, по-
сол 112
Europaeus A. J. 127, 135
Fridlaender I. 98, 99, 101—103, 105
Gallen J. 78, 79, 97-100, 103, 104,
106, 116, 117, 125, 128-131,
133—136, 139, 140, 144, 147, 148.
160
Gronblad E. 101
Haak Karl, рыцарь 27
Hadorph J. 139
Harald, рыцарь 27
Haradl Torstensson, рыцарь 34
Hausen R. 79
Helle V. 127, 135
Hemmingus Odgislason, Hemingus
Ogiszleson, посол 112
Hildebrand В. E. 81, 97, 113, 127,
133
Hipping A. J. 73
Hjdrne H. 99
Hornborg E. 15, 26, 32—43, 36,
39-41, 43, 46, 49-52, 54, 59,
62, 68, 76, 78, 83, 84, 121, 122,
144, 147, 148, 151, 155, 158, 161,
163, 164
Hultman O. F. 34
Itkonen T. J. 129, 136
Iwan, рыцарь 27
Jaakkola J. 8, 15, 32, 34, 36, 41,
45, 47, 56, 59, 63, 66—73, 76—
80, 83, 95, 100-102, 104, 107,
108, 110, 111, 113, 120, 125, 127,
129—131, 135, 138, 140, 147, 148,
151, 158
Johnsen О. A, 90
Julku K. 133, 138
Jutikkala E. 121, 148, 164
169
Juva E. 77, 84, 95, 121, 135, 148
Java M. 77, 84, 95, 121, 135, 148
Juvelius E. 95, 103, 148
Kahonen E. 129
Kirkinen H. 9, 68, 69, 71, 78, 80,
84, 127, 131, 137, 148
Klockars B. 144
Koskivirta A.-V. 80, 84, 119, 128, 162
Kraft S. 18, 26
Kumlien К. 25
Kuujo E. 15, 40, 68, 148
Kyrna, Henrik van, рыцарь 27
Lehrberg A. 96
Lehtinen E. 18, 25—27
Lind J. 105, 128, 133, 135
Luukko A. 135
Matias Kettilmundsson, рыцарь 27
Melander K. 127, 135
Mikkola J. J. 27, 72—76, 101, 102,
114, 127, 134
Neovius A. 69, 70, 80
Niitemaa V. 73, 78
l\orborg L. A. 6, 17, 18
Oja A. 127
Peder unge Porsse, рыцарь 27
Petrus Joanson, Peter Jonsson, по-
сол 112, 115
Pipping R. 26—29, 31, 32, 34, 35,
37, 39—43, 46-48, 50, 53
Pirinen K. 121, 148, 164
Porthan H. G. 96
Rein G. 15, 39, 47, 73, 78, 148
Rinne J. 73
Rosen J. 18, 35, 93
Ruuth J. W. 82, 95, 127
Ruutu Y. 127, 133
Rydberg O. S. 14, 63, 70, 93, 97, 98,
100-106, 112, 113, 127, 131, 133,
136, 139, 141, 148, 160—162
Salo U. 74
Sarvas A. 137
Saskolskij I. P. 118
Schtick H. 82, 99, 112, 113, 122
Schybergson M. G. 133, 148, 163
Seines K. 142
Sten, рыцарь 27
Strinnholm A. M. 15, 28, 29, 47,
50, 52, 62
Stromberg B. 147
Teitt Jacob 125
Torgils (Knutsson), маршал 27
Torkil Andersson, рыцарь 27
Tome P. O. 127, 135
Tunberg S. 148
Vilkuna K. 127, 128, 132, 133, 136—
138
Wahlberg E. 128
Waemundus, Waedmunder, посол 112
Ylonen A, 102, 130
Yrjo-Koskinen G. Z. 15, 31, 47, 52,
65, 78, 148, 154, 158
Yrwing H. 63, 70, 113, 120
Zebrin A. S. 118
УКАЗАТЕЛЬ ГЕОГРАФИЧЕСКИХ НАЗВАНИЙ
Або, г. 39, 74, 79, 80
Авиньон, г. 160
Агребу см. Эврепя
Азовское море 4
Айтаярвп, оз. 130
Ананья, г. 30
Ангела св. замок 30
Архтоярви, оз. 130
Аурайоки, р. 79
Балтийское море 3, 4, 7, 9, 37, 141.
142, 146, 147, 166
Балтика 3, 4, 7, 10, 12, 14, 29, 31,
36, 44, 51, 62—64, 70, 71, 80,
82, 86, 141—145, 165, 166
Белое море 90, 133, 135
Белое оз. см. Ладожское оз.
Березовый остров 147, 148, 150
Большая Невка, р. 37
Бортепево, с. 86
Ботнический залив 11, 132—141,
162, 166
Бьаркей, с. 16
Бьюрроклубб, мыс 139, 140
Ваная, Ванаявеси, оз. 73
Ваная, г. 73-75, 77, 78
Варангер-фьорд 90, 132, 134, 142
Варкаус, г. 117, 131
Ватикиви, угодье 124, 125
Вен дел я, с. 125
Вентелянселькя, возвышенность
125
Вестерботния, область 139, 140
Византия 6
Вильно, г. 87
Висбю, г. 70, 106, ИЗ, 161
Витасаари, приход 132
Витебское княжество 87
Владимир, г. 55
Владимиро-Суздальское княжество
91
Владимирское княжество, 4, 84, 110
Водская земля 3, 10, 22, 26, 52, 53,
143, 146, 151, 153, 154, 156, 159
Волга, р. 86
Волок 90
Волхов, р. 14, 43, 58, 66, 69, 71
Восточная Прибалтика 5, 120, 151
Вуокса 12, 44, 66, 125, 129
Вуоксипский путь 12, 13
Выборг 12, 13, 39, 40, 54, 64, 65,
71, 72, 75, 80—84, 91—95, 100,
107, ИЗ, 119, 120, 125, 162, 166
Выборгская губерния 129
Выборгский залив 12, 40, 125, 143
Выборгский замок (крепость) 12, 13,
65, 82, 163
Выборгский лен (область, провин-
ция) 78, 79, 81, 93, 100, 166
Ганза, Ганзейский союз 56, 57, 62,
63, 70, 95, 111, ИЗ, 120
Гапсаль, г. 161
Гдов, г. 88
Германия 119
Городенский погост 116
Готланд, о-в 41, 62, 95, 106, ИЗ,
119, 120, 161
Готский берег см. Готланд
Дания 30, 63, 80, 93, 94, 143, 165
Датское государство см. Дания
Двина Северная, р. 90, 91
Дерпт (Тарту) см. Юрьев Ливонский
Европа 18, 165
Жабче поле 154
Жити, Сити, с. 117, 131
Заволочье 91, 92
Западная Европа, 5, 13, 58, 96, 107
Западная Карелия 36, 39, 65, 68,
78, 81, 93, 108, 114, 141
Зауралье 91
Земля еми 10, И, 72, 76, 78, 117,
136, 138
Земля суми 10, 78, 79, 111
Золотая орда 84—86, 110, 124, 152
Ижорская земля 3, 10, 12, 13, 22,
26, 36, 42, 52—54, 75, 114, 116,
132, 143, 144, 146, 150, 151, 153,
154, 156, 161
Изборск, г. 89, 156
171
Ийо, приход 136, 139
Ингерманландия 129
Исландия 159
Италия 30, 36, 39
Кавгала, р. 73, 76
Кайнуунсари (Каянский остров) 136
Кангастлерви, оз. 130
Кандалакшский залив 135
Карелия 9 — 13, 19, 25, 65, 66, 68,
75, 83, 111, 117, 119, 139
Карельский перешеек 4, 11—13, 44,
64, 65, 80, 81, 92, 108, 117, 125,
129, 134, 137, 147, 166
Карьяланъйоки (Карельская река)
136
Каукола, с. 77
Каяни (Каянеборг), г. 133
Каяни, оз. 133
Каяно море 132—134, 137, 141
Каянская земля 133, 134, 136, 138—
141
Каянский рубеж 141
Каннское море 133
Квенское море 133
Кедевя угодье 124, 125
Кексгольм см. Корела
Кеми, приход 136, 139
Кеми, р. 139
Кетвелампи, оз. 125
Кирвус, с. 125
Кпрьяжский погост 116, 130, 165
Ковкукали, угодье 124, 125
Колемакошки, порог 115, 131, 132
Кольский полуостров 90, 134
Константинополь, г. 149
Копорье, г. 142, 146, 158, 159
Корбосельский погост 116
Корела, Корельский городок, г. 12,
13, 66-69, 75, 81, 84, 94, 107,
108, 137, 142, 146, 151, 155, 160
Кореломкошки, порог 115, 131
Корельская земля 3, 10—12, 19, 27,
42, 44, 53, 65, 67, 68, 81, 85, 92,
94, 108, 111, 114, 116-120, 125—
127, 137, 138, 143, 144, 146, 151,
153, 155, 156, 165
Корельские погосты 124
Корельский уезд 118
Котл ин (Ретусари), о-в 52, 128
Коукаллио, Ковкукали, р. 125
Крайний Север 162
Крымское ханство 121
Кумо, р. 76
Кунустани, угодье 124, 125
Купецкая, р. 72, 76
Куунустайнен, оз. 125
Куусто, замок 79, 80
Кюлолакшский погост 165
Кюмийоки, р. 11, 73, 75, 111
Кярстилянъярви, оз. 125
Лавола, г. 125
Ладога, г. 42, 43, 71, 142, 152—154
Ладога, см. Ладожское озеро
Ладожский бассейн 131, 132
Ладожское озеро 12, 13, 18, 19, 27,
43-45, 53, 66, 69-71, 78, 109,
132
Ландскрона, крепость 17—19, 26,
28, 29, 32, 35, 36, 40—48, 51—54,
57-59, 62, 75, 107, 108
Ледовитый океан 90, 132—134, 140
Лембо (Ламбо), оз. 130
Ленинград, г. 37, 129
Ливония 5, 56, 88, 89, НО, 111,
120, 126, 161, 163
Ливонский орден 5, 88, 89
Лиминга, приход 136, 139
Линчепингское епископство 112
Литва 15, 86—89, 152
Литовское великое княжество 90
Ловать, р. 90
Луки (Великие Луки), г. 90
Любек, г. 14, 55—57, 62, 69, 70,
106, 119
Людерев см. Або
Мекленбург, княжество 94
Монрепо, парк 125
Москва, г. 85, 88, 92, 103—106,
152, 157, 158, 163
Московское княжество 4, 84
Нарова, р. 14, 61, 88, 107, 120,157—
159
Нева, р. 4, 6, 10—14, 16, 18, 19, 25,
27, 28, 30—48, 51—59, 61—64,
69, 70, 72, 85, 91, 93—95,107—109,
112, 114, 119, 120, 125, 141, 143,
145—151, 154, 155, 158, 159, 164,
166
Невский путь 56, 57, 62, 63, 65,
70, 108, 120, 150
Нейшлот, крепость 131
Немецкая земля см. Финляндия
Немецкая земля см. Шведское го-
сударство
Немецкий рыцарский орден 160
Немьцына земля см. Германия
Ниеншанц, крепость 37—40
Нильсиэ, с. 131
Новая Деревня 37
Новгород, г. 7, 13—16, 29, 33, 42,
43, 50, 55-58, 61—64, 66-68,
70—72, 75, 78—82, 84, 86-92,
94, 99, 101, 103-105, 108-111,
ИЗ, 117, 119, 120, 123-127,
133, 135-139, 141-143, 146,
147, 150, 152, 153, 155-157,
160, 161, 163, 166
Новгородская земля 3, 4, 42, 58,
172
84-87, 89, 122, 147, 150, 155—
157
Новгородская республика 12, 55, 61,
88, 92, 94, 103, 117, 151, 166
Новгородское государство 5, И, 36,
65, 66, 68, 75, 81, 86, 89-91, 95,
109, 110, ИЗ, 117, 122, 124, 137,
142, 148-150, 158, 161, 164-166
Нойсньеми, мыс 129
Норботтен, область 136, 139, 141
Норвегия 81, 90—93, 100, 132, 142—
146, 161, 162, 165
Норвегия Северная 146, 162
Норвегия Северо-Восточная 140
Нюланд, область 34, 76, 78
Обонежье 12, 71
Ойяярви, оз. 130
Ореховец (Орехов), крепость 6, 99,
107, 109, 111—113, 135, 140,142,
146, 149-152, 154-158, 163
Ореховый остров (Ореховец) 19, 27,
44—47, 95, 107, 109, 150, 156, 158
Орешек см. Ореховец
Оривесп, оз. 131
Остров, г. 156
Оулу, р. 166
Охта, р. 16, 18, 37—39, 41—43, 45,
47, 48, 50, 52, 55, 59
Паатсъйоки, Пазрека 132, 134
Патоеки (Петейоки, Патойоки),
р. 132, 134, 135, 137—139
Патсоеки, р. 132, 134
Паттийоки, р. 135
Пеккин, болото 130
Пеккинсаар см. Ореховый остров
Перна, р. 72, 76
Перхонъйоки, р. 138, 140
Петейсойя, р. 137
Петербург, г. 101, 109, 132
Петербургская губерния 129
Петропавловская крепость 109
Пехкей, мох 130
Нодвинье 90, 162
Полная река см. Аурайокп
Полоцк, г. 87
Полоцкое княжество, Полоцкая
земля 87, 89
Польша 121
Приладожье 4, 10, 13, 65, 68, 140,
141
Псков 86, 89, 92, 153, 156
Псковская земля 87—89, 156, 157
Псковское озеро 88
Пурноярьви, оз. 130
Пюхяйоки, р. 135—138
Пюхяярви, оз. 136
Ревель (Таллин), г. 56, 63, 79, 88
Рейнская область 41
Рига, г. 56, 62, 161
Рим, г. 30, 39
Рованьеми, мыс 139
Ровдужский погост 116
Российская империя 129
Россия 4, 7, 83, 96, 100, 105, 106,
111, 114, 121, 122, 128, 129, 132
Ростово-Суздальская земля 91
Русская граница 138
Русская земля 19, 55, 58, 62, 81
Русское государство 122, 141, 166
Русь 3—10, 14, 50, 55, 56, 62, 64-
66, 70, 82, 84, 85, 87, 88, 90-92,
95, 96, 108, 121, 123, 124, 139,
141, 142, 144—146, 149, 152,
158—161, 163, 164, 166
Русь Северная 141
Саволакс, погост И, 116, 131, 134,
136, 166
Сайма, оз. 131, 132, 137
Сакульский погост 116
Сало, приход 136
Сальпауселькя, гряда холмов 131
Самосало, лес 131
Сая, р. 129
Свартбекен, р. 75
Свейская земля см. Швеция
Свирь, р. 71
Св. Ангела замок 30
Святой Нос, мыс 134
Северная Карелия 118, 141
Северный Урал 91
Севилакша см. Саволакс
Сёдерчёпинг, г. 28
Сергилакши, залив 115, 131
Сестра, р. 117, 128, 129, 141
Сестрорецк, г. 129
Сестрорецкий район 129
Ситна, с. 152
Скандинавия, Скандинавский полу-
остров 34, 94, 133, 142, 160
Скара, г. 94
Сконе, область 94, 143, 161
Смоланд, область 112
Советская Россия (СССР) 129, 135
«Солнечный камень» 129
Средняя Финляндия 11
Стокгольм, г. 29, 37, 52, 96, 97,
100—102
Столбово, с. 121
Стрелка, р. 52
Стрельна, г. 52
Суванто, оз. 44
Суздальская земля, Суздальское кня-
жество 15, 42, 71
Сумовиси, угодье 124, 125
Суоменвеси, Суоменведенпохья
залив 125
173
Тавастгус, 1авастборг г. 39, 77, 78
Тавастланд, область 34, 77, 111, 136,
138
Тавастланд Северный 136
Тверская земля 67
Тверское княжество 84
Тверь, г. 58, 85, 86, 88
Тевтонский орден 160
Тпверский городок 166
Торжеярви, оз. 115, 131
Торжок, г. 152, 153
Торнео, р. 139
Торсаярви, оз. 131, 132, 141
Тосна, р. 39
Тре, волость 90
Тромсё, г. 90
Турция 121
Тявзпно, с. 121, 122
Узьерва (Вуокса), р. 66
Уксипя, угодье 124, 125
Уловежи, угодье 115, 124
Уиланд, область 34, 48
Урбала, угодье 124, 125
Урдома, р. 86, 88, 89, 91
Урпаланъйокп, р. 125
Устюг, г. 91, 92, 95
Устюжская земля 91, 92
Финляндия 8, 9, 11, 12, 34, 39, 40,
64, 66, 70, 72, 73, 75, 76, 78—83,
92—94, 96—98, 126, 128, 129, 134,
135, 141, 161, 166
Финляндия Северная 133
Фпнхмаркен, область 90, 91, 140, 142
Финский залив 4—6, 12, 14, 37,
52, 54, 62, 63, 72, 78, 95, 108,
ИЗ, 120, 125, 128, 129, 144, 147,
159, 164, 166
Хакойстенлинпа, городище 77, 78
Халогаланд, область 90, 162
Ханхикиви, Ханнекиви, скала 136,
139, 140
Хельсипгланд, область 34, 48, 134
Хельспнгское море 132—134
Хельсингфорс, г. 34
Хяме см. Тавастланд и Земля еми
Хямеенньеми (Емский мыс) 136
Хямеенсари (Емский остров) 136
Центральная Финляндия 3, 10, И,
73, 77
Чермпая щелья (Красная скала) 129
Черная река (речка) 27, 37
Черная река (в Финляндии) 73, 75
Черная река см. Охта
Черное море 4
Черный ручей 37, 74
Чудское озеро 5, 88
Шведское государство 5, 10, 26, 31 —
33, 36, 44, 62, 63, 80, 82,
92-94, 124, 126, 129, 162, 165
Швеция 4-7, 9-14, 17, 18, 25, 26,
29-35, 37, 39, 51, 53, 54, 56,
57, 59, 61—64, 70, 78-82, 85—
87, 89, 91-95,100, 103,106—108,
110-114, 117—124, 126—129,
135, 136, 138, 139, 141-146,
149, 150, 155, 156, 158, 161-166
Шелчефтео, приход 139, 140
Эврепя( Эурепя), погост 12, 116
Эстерботния (Восточная Ботния),
область 134, 136, 139-141, 166
Эстляндия (Эстония) 120, 126, 161
Юго-Западная Финляндия 10, 79, 80
Югра, Югорская земля 91
Южная Финляндия 73
Юкспяянъйоки, р. 125
Юлпвеси, залив 125
Юрьев Ливонский, г. 56, 163
Юстала, с. 125
Янаккала, местность 77
Янтоярви, оз. 130
Яскис, погост 12, 116, 130, 131
Яскы см. Яскис
Aegrepae, погост 115
Aithajarffue, оз. 130
Aitjarvi, оз. 130
Ankapora, с. 74
Archtojarffui, оз. 130
Broby, р. 74
Caijana, море 141
Cainus см. Caijana
Camus см. Caijana
Carelakoski см. Karjalankoski
Cwensae, море 133
Digelberget, холм 75
Espo, залив 77
Espoonlahti, залив 77
Hakoistenlinna, крепость 77
Halsingland, область 134
Hanhikivi, скала 136
Heliseva, оз. 129
Helsingh haff, море 132
Hogasen, холм 75
Horvaniemi, мыс 37
174
Hwita trask (Белое озеро, Ладож-
ское озеро) 27
Ingerland (Ижорская земля) 27
Justila, с. 125
Kaerelekuski см. Karjalankoski
Kaijno см. Caijana
Kangaslampi, оз. 130
Kankasjaerffui, оз. 115
Karjalankoski, порог 115, 131, 132
Karstilanjarvi, оз. 125
Kauhala, р. 77
Kaukola, с. 76
Ketvelampi, оз. 125
Коеп см. Caijana
Kolimajarvi, оз. 132
Kolimankoski см. Kolumakoski
Kolomakuski см. Kolumakoski
Kolumakoski, порог 115, 131, 132
Koukallio, p. 125
Kukinjoki, p. 76
Kupitsaa cm. Kupittaanjoki
Kupittaa cm. Kupittaanjoki
Kupittaanjoki, p. 74, 76
Kupiza cm. Kupittaanjoki
Kuppis, p. 74, 76
Kuunustainen, оз. 125
Kuupiis, p. 74
Lambotraeske, оз. 130
Lavola, c. 125
Lehmlampi, оз. 130
Lemmonlampi, оз. 130
Manstalanjoki, p. 77
Mustajoki, p. 76
Nilsia, c. 131
Noisniemi, мыс 129
Nordenboddernsche haff, море 141
Norrabundh, область 141
Norrland, область 134
Noteborch, крепость 145
Nyo (Нева), p. 27
Ojajarvi, оз. 130
Paatsjoki, p. 132
Paetejoki cm. Patajoki
Pahken saari cm. Pahkinasaari
Pahkinasaari (Ореховый остров) 19,
27, 145
Paivakivi, валун 129
Patajoki, p. 132, 135, 136
Patajoki cm. Patajoki
Pathajoki cm. Patajoki
Pattijoki, p. 135
Рессе, болото 130
Pehkeenpolvi, p. 130
Pehkeensuo, болото 130
Pekkensara cm. Pahkinasaari
Pekkinsaar cm. Pahkinasaari
Pekkinsara cm. Pahkinasaari
Pernajanjoki, p. 77
Perno, c. 76
Petaiocki cm. Patajoki
Petaisojaa, p. 137
Pittis, местность 76
Pohejoki, p. 136, 139
Porwiaerffui cm. Purnujarvi
Purnujarvi, оз. 130
Pwronarffui cm. Purnujarvi
Pyhtaa, местность 76
Pyttis, приход 74
Rackafsw cm. Rahkasuo
Rahkasuo, болото 129
Rodhahael cm. Rodhahael
Rodhahael, скала 129
Romatta cm. Runeta
Runeta, гора 129
Ruskiasvuori, скала 129, 130
Rwmettha cm. Buneta
RysserAn, граница 138
Saerkilaxi, залив 115, 131
Saffiansberget, гора 75
Saimensalo, залив 131
Samulahti, залив 131
Samusalo, лес 131
Sarkilaxi cm. Saerkilaxi
Sauolax cm. Sawolax
Sawolax, погост 115
Semingesala, о-в 131
Sisterback cm. Systerbiick
Sithi, c. 115, 131
Suomenvedenpohja cm. Suomenvesi
Suomenvesi, залив 125
Svarta, p. 76
Svartbacken, p. 37, 38, 74
Swarta aa (Черная река) 27, 37
Systerbiick, p. 136, 141
Torsajaerffui cm. Torsajarvi
Torsajarvi, оз. 115, 131
Uittamajoki, p. 76
Urpalaxi cm. Urpelax
Urpelax, залив 115
Ussina, p. 39
Vagnsmossan, болото 75
Vatikivi, порог 125
Vendela, c. 125
Ventelanselka, возвышенность 125
Watland (Водская земля) 27
Ykspaaujoki, p. 125
Yleuesi cm. Yliuesi
Yliuesi, залив 115, 125
ОГЛАВЛЕНИЕ
Стр.
Введение.............................................................. 3
Глава первая. Поход шведских рыцарей в 1300 г. на Неву и их пора-
жение '..................................................... 10
Сведения источников ................................. 15
Подготовка похода .................................. 30
Поход шведских рыцарей на Неву и возведение крепо-
сти Ландскррна......................................... 36
Русское наступление на Ландскрону в 1300 г. и его
неудача................................................ 42
Взятие и разрушение Ландскроны русскими войсками
в 1301 г............................................... 55
Глава вторая. Борьба Руси с шведской экспансией в первые десятиле-
тия XIV в................................................... 64
Глава третья. Русско-шведские переговоры 1323 г. и Ореховецкий
мирный договор.............................................. 85
Политическая обстановка в Новгородской земле
к 1323 г............................................... 85
Политическая обстановка в Швеции к 1323 г.............. 92
Источники для изучения переговоров и мирного согла-
шения 1323 г.................................. 95
Дипломатическая подготовка переговоров........ 107
Русско-шведские переговоры 1323 г. в Ореховце 112
Ореховецкий мирный договор.................... 121
Граница, установленная Ореховецким мирным дого-
вором ................................................ 126
Глава четвертая. «Крестовый поход» короля Магнуса на Русь в 1348 г. 142
Послесловие................................................. 165
Указатель имен.............................................. 167
Указатель географических названий....................................171