/
Автор: Грушко Е.А.
Теги: язык языкознание лингвистика литература художественная литература этнография русский фольклор
ISBN: 5-699-06901-1
Год: 2006
Текст
ив
русские
легенды
и предания
Москва
Эксмор
2006
УДК 882
ББК 84(2Рос-Рус)
Г 91
Светлой памяти замечательного русского художника,
лауреата Пушкинской премии
Виктора КОРОЛЬКОВА (1958-2004)
Грушко Е. А., Медведев Ю. М.
Г 91 Русские легенды и предания. — М.: Изд-во Эксмо, 2006. — 672 с., илл.
ISBN 5-699-06901-1
ISBN 5-699-14482-Х
ISBN 5-699-14483-8
Мир языческих преданий славянской старины предстает перед читателем этой книги во всем своем великолепии. Та-
инственные лешие, соблазнительные русалки, добрые домовые и опасные водяные, суровые, но справедливые боги —
все, что составляло верования наших предков, отражено в более чем 300 статьях данного издания. Поэтичные древние
сказания дополнены историческими комментариями, объясняющими возникновение и бытование загадочных персона-
жей. В оформлении издания использовано более ста картин гениального художника Виктора Королькова. Книга будет
прекрасным подарком школьникам, студентам, изучающим древнеславянскую мифологию, а также всем любителям рус-
ской истории.
УДК 882
ББК 84(2Рос-Рус)
ISBN 5-699-06901-1 (ПИ.ЭР)
ISBN 5-699-14482-Х (РЭНО)
ISBN 5-699-14483-8 (ЛИВР)
© ООО «Издательство «Эксмо», 2006
Предисловие
Эта книга откроет впервые для многих из
нас удивительный, почти неизведанный, воис-
тину чудесный мир тех верований, обычаев, об-
рядов, которым всецело предавались на протя-
жении тысячелетий наши предки — славяне,
или, как они себя называли в глубочайшей
древности, русы.
Русы... Слово это вобрало в себя просторы
от Балтийского моря до Адриатики и от Эльбы
до Волги — просторы, овеянные ветрами веч-
ности. Именно поэтому в нашей «Энциклопе-
дии» встречаются упоминания о самых различ-
ных племенах, от южных до варяжских, хотя в
основном речь в ней идет о преданиях русских,
белорусов, украинцев.
История наших пращуров причудлива и
полна загадок. Верно ли, что во времена вели-
кого переселения народов они явились в Евро-
пу из глубин Азии, из Индии, с Иранского на-
горья? Каков был их единый праязык, из ко-
торого, как из семечка — яблоко, вырос и рас-
цвел широкошумный сад наречий и говоров?
Над этими вопросами ученые ломают головы
уже не одно столетие. Их затруднения понят-
ны: материальных свидетельств нашей глубо-
чайшей древности почти не сохранилось, как,
впрочем, и изображений богов. А. С. Кайсаров
в 1804 году в «Славянской и российской мифо-
логии» писал, что в России потому не осталось
следов языческих, дохристианских верований,
что «предки наши весьма ревностно принялись
за новую свою веру; они разбили, уничтожили
все и не хотели, чтобы потомству их остались
признаки заблуждения, которому они дотоле
предавались».
Такой непримиримостью отличались новые
христиане во всех странах, однако если в Гре-
ции или Италии время сберегло хотя бы малое
количество дивных мраморных изваяний, то
деревянная Русь стояла среди лесов, а как из-
вестно, Царь-огонь, разбушевавшись, не щадил
ничего: ни людских жилищ, ни храмов, ни де-
ревянных изображений богов, ни сведений о
них, писанных древнейшими рунами на дере-
вянных дощечках. Вот так и случилось, что
лишь негромкие отголоски донеслись до нас из
3
далей языческих, когда жил, цвел, владычество-
вал причудливый мир.
Понятие «предания» в «Энциклопедии» по-
нимается достаточно широко: не только имена
богов и героев, но и все чудесное, магическое, с
чем была связана жизнь нашего предка-славя-
нина, — заговорное слово, волшебная сила
трав и камней, понятия о небесных светилах,
явлениях природы и прочем.
Древо жизни славян-русов тянется своими
корнями в глубины первобытных эпох, палео-
лита и мезозоя. Тогда-то и зародились перворо-
стки, первообразы нашего фольклора: богатырь
Медвежье Ушко — получеловек-полумедведь,
культ медвежьей лапы, культ Волоса-Велеса, за-
говоры сил природы, сказки о животных и сти-
хийных явлениях природы (Морозко).
Первобытные охотники изначально покло-
нялись, как сказано в «Слове об идолах» (XII век),
упырям и берегиням, затем верховному владыке
Роду и рожаницам Ладе и Леле — божествам
живительных сил природы.
Переход к земледелию (IV—III тысячеле-
тия до н.э.) отмечен возникновением земного
божества Мать Сыра Земля (Мокошь). Земле-
пашец уже обращает внимание на движение
Солнца, Луны и звезд, ведет счет по аграрно-
магическому календарю. Возникает культ бога
солнца Сварога и его отпрыска Сварожича-ог-
ня, культ солнечноликого Дажьбога.
Первое тысячелетие до н.э. — время воз-
никновения богатырского эпоса, мифов и ска-
заний, дошедших до нас в обличье волшебных
сказок, поверий, преданий о Золотом царстве,
о богатыре — победителе Змея.
В последующие столетия на передний план
в пантеоне язычества выдвигается громонос-
ный Перун, покровитель воинов и князей.
С его именем связан расцвет языческих верова-
ний накануне образования Киевской державы
и в период ее становления (IX—X вв.). Здесь
язычество стало единственной государственной
религией, а Перун — первобогом.
Принятие христианства почти не затронуло
религиозные устои деревни.
Но и в городах языческие заговоры, обряды,
поверья, выработанные на протяжении долгих
веков, не могли исчезнуть бесследно. Даже
князья, княгини и дружинники по-прежнему
принимали участие в общенародных игрищах и
празднествах, например в русалиях. Предводи-
тели дружин наведываются к волхвам, а их до-
мочадцев врачуют вещие женки и чародейки.
По свидетельству современников, церкви не-
редко пустовали, а гусляры, кощунники (ска-
зители мифов и преданий) занимали толпы на-
рода в любую погоду.
К началу XIII века на Руси окончательно
сложилось двоеверие, дожившее и до наших
дней, ибо в сознании нашего народа остатки
древнейших языческих верований мирно ужи-
ваются с православной религией...
Древние боги были грозны, но справедли-
вы, добры. Они как бы родственны людям, но в
то же время призваны исполнять все их чая-
ния. Перун поражал молнией злодеев, Лель и
Лада покровительствовали влюбленным, Чур
оберегал границы владений, ну а лукавец При-
пекало приглядывал за гуляками... Мир языче-
ских богов был величавым — и в то же время
простым, естественно слитым с бытом и быти-
ем. Именно поэтому никак, даже под угрозой
самых суровых запретов и расправ, не могла
душа народная отрешиться от древних поэти-
ческих верований. Верований, коими жили
наши предки, обожествлявшие — наравне с
человекоподобными властителями громов, вет-
ров и солнца — и самые малые, самые слабые,
самые невинные явления природы и натуры
человеческой. Как писал в прошлом веке зна-
ток русских пословиц и обрядов И. М. Снеги-
рев, славянское язычество — это обожествле-
ние стихий. Ему вторил великий русский этно-
граф Ф. И. Буслаев: «Язычники породнили душу
со стихиями...»
И пусть ослабела в нашем славянском роде
память о Радегасте, Белбоге, Полеле и Позвиз-
де, но и по сю пору шутят с нами лешие, помо-
гают домовые, озоруют водяные, соблазняют
русалки — и в то же время умоляют не забы-
вать тех, в кого истово верили наши предки.
Кто знает, может быть, эти духи и боги и впрямь
не исчезнут, будут живы в своем вышнем, заоб-
лачном, божественном мире, если мы их не по-
забудем?..
Да поможет нам в этом «Энциклопедия
русских преданий»!
Елена Грушко,
Юрий Медведев
W ' -------------- VlBC€Hb g
S) (Овсень, усень, Тдусень) №
г НОВОЕ СОЛНЫШКО ЛХ
ЯЖЕЛА зима, ночная тьма чудится бесконечной, страшно воют волки рядом с дерев- KL
ней. и
Д — Дедушко, а ежели солнце навсегда уплывет в другие царства-государства, как жить Zt,
s// будем? — вопрошает седобородого старца пятилетний внук.
'I — Не боись, — отвечает дед. — Вот приедет к нам скоро Авсень — он нам новое сол- v
нышко и зажжет.
В полдень вся деревня высыпала на берег застывшего ручья. Мужики сгружают с воза
несколько бревен, берутся за топоры, а бабы дружно голосят:
Мосточек мостили,
Сукном устилали,
Гвоздьми убивали.
Ай, Авсень, ай, Авсень!
Кому ж, кому ехать
По тому мосточку?
Там ехать Авсеню.
Ай, Авсень, ай, Авсень!
И вот уже подъезжают от опушки леса к новому мосту два распрекрасных молодца в
вывороченных тулупах. Один — на золотисто-рыжем, как солнце, коне, а другой — на
златощетинном борове. Конник держит на шесте просмоленное тележное колесо, его
спутник — копье, на конце коего — пучок соломы.
Когда оба гостя останавливаются на середине моста, селяне дружно кричат:
— Добро пожаловать, Весна, новогодье! Милости просим, Авсень! Возжигай свет-
солнышко, возжигай!
Авсень чиркает огнивом, запаливает паклю, подносит конец копья к колесу — оно
тоже вспыхивает. Песни, веселье, смех! Парни раскладывают большой костер, на нем жа-
рят на вертелах мясо. Девушки разливают по кружкам медовуху.
Внук глядит на небо, на играющее лучами солнце:
— Дедушко, а и впрямь новое солнышко ярче старого! Ай да Авсень!
В глубочайшей древности Авсень (Овсень,
Усень, Таусень) почитался нашими предками
как божество, возжигающее солнечное колесо
и дарующее миру свет. Подобно светоносному
богу древних германцев Фрейру, он при зим-
нем солнцеповороте выезжал на небеса на бо-
рове с золотой, сияющей щетинкой: позднее в
русских сказках мы встретим волшебную свин-
ку — золотую щетинку. В ту пору Новый год
праздновали 1 марта, поэтому естественно,
что он считался весенним богом, воплощением
Весны. Авсень открывал путь новому лету, вез
из небесного сада Ирия, то есть райской стра-
ны, щедрые дары плодородия и распределял их
между смертными согласно божественному
предопределению: одним щедро, с избытком,
другим скудно.
Ритуалы «закликания весны» означали тор-
жество Авсеня над зимой и стужей. Из глубо-
кой древности идет обычай выпекать «жаво-
5
ронков» — весенних птичек. Дети бегали с
ними по улицам, садам, огородам, полям, ста-
раясь поднять птичек повыше. Их даже при-
крепляли к крышам и шестам, ну а потом съе-
дали во славу Авсеня. Взрослые собирались на
берегу реки, раскладывали костер, пели вес-
нянки.
После перенесения Нового года на 1 сен-
тября, а потом и на 1 января, об Авсене про-
должали вспоминать. 31 декабря «авсенщики»
ходили по деревне, разбрасывая вокруг изб зер-
но, оставленное для посева, распевая:
Авсень, Авсень,
Шелкова борода,
Золотая голова,
Подай пирога
Или курочку с хохолком,
Петушка с гребешком;
Подай денежку с орлом
И копеечку с копьем!
Всю ночь, до рассвета, варили кашу Авсеню.
Принеся крупу из амбара, ее не касались до тех
пор, пока не истопится печь. Когда хозяйка
«затирала» кашу, следовало произносить закли-
нания, чтобы зерно хорошо росло в будущем
году. Горшок ставили в печь с поклонами. Ну а
когда каша варилась, за ней пристально наблю-
дали, ибо в это время можно было кое-что уз-
нать о будущем: если каша из горшка вылезет
или он треснет при варке, дому грозит ка-
кая-то беда. Густая каша, румяная — будет хо-
роший урожай, жидкая, бледная — недорода
жди. В общем-то, с приметами этими стара-
лись бороться: если каша не удалась, ее просто
выбрасывали. Ну а если она сулила приятные
события, то ее съедали.
«Авсенщики» в своих песнях часто вспоми-
нали бога, который сам ходит по домам добрых
и трудолюбивых хозяев, благословляя их жизнь
и труд:
Таусень!
Благослови-ка, бог,
Утра Новый год!
И святые вечера!..
До сих пор в западных областях России со-
хранился такой обряд: накануне Нового года в
деревнях ряженые водят по домам двух юно-
шей. Один — в венке из сжатых колосьев и в
богатом одеянии, другой — в ветхом рубище и
соломенном венке. При входе в избу юношей
завешивают длинными покрывалами и предла-
гают хозяину сделать выбор. Выбравшему бога-
того гостя, а значит, счастливую участь, ряженые
поют хором песню, предвещающую щедрый
урожай, а неудачника осмеивают. Впрочем, он
может откупиться блинами-пирогами, свины-
ми ножками, сладостями и испытать судьбу еще
разок-другой, чтобы на сей раз выбрать проро-
ка удачи Авсеня.
Откуда же произошло само имя Авсень?
На сей счет ученые спорят вот уже полтора
столетия. Наиболее правдоподобно толкование,
связывающее Авсеня с древнерусским словом
оусинь (юсинь) — синеватый.
ИСТ
ИСТРЕБИТЕЛЬ ГАДОВ
О ВРЕМЕНА незапамятные один из первых на земле людей попросил бога помочь
ему в каком-то деле. Исполнив просьбу, бог вручил ему туго завязанный мешок с разными
гадами и повелел выбросить куда угодно: в огонь, воду, пропасть или затащить на высокую
скалу. Но остерег заглядывать в мешок: «Иначе не миновать тебе, смертный, беды!»
Любопытный человек пренебрег запретом всевышнего, развязал мешок — и всякая
гадость расползлась по лику земли. Разгневанный господь отхлестал ослушника по заду Ъ
раскаленным прутом, превратил в аиста-черногуза и повелел истреблять всех ползучих и
поскакучих гадов. С тех пор зад у аистов черный, словно обожженный, а нос — красный
от стыда.
Говорят также, будто осенью аисты перелетают зимовать в райские земли. Там они ку-
паются в волшебном Человечьем озере — и превращаются в людей, а по весне, искупав-
шись в другом озере, Птичьем, возвращаются назад. В этом долгом путешествии туда и
обратно они несут на своих спинах ласточек и трясогузок.
Аисты исконно селятся рядом с человече-
ским жильем, и еще в древности были подме-
чены в их поведении некоторые человеческие
черты. Например, у аистов, как и у людей, по
пять пальцев, птицы тоже плачут слезами. Они
справляют свадьбы, собравшись вместе; привя-
заны к своим детям. Если самец погибает, сам-
ка тоже уходит из жизни. Она может пойти на
смерть даже из-за ревности. Тогда по решению
общего суда — своеобразного аистиного вече —
неверного супруга тут же убивают клювом,
причем он даже не сопротивляется.
Аисты, согласно молве, приносят людям де-
тей, разгоняют грозовые тучи, предвещают сча-
стливое замужество, избавляют от прострелов в
спине и лихорадки. Разорить гнездо аиста, а
тем более убить птицу — значит накликать на
себя беду неминучую: смерть близких, слепоту,
глухоту. Изба такого нечестивца обязательно
сгорит, ибо аисты умеют «приворожить» мол-
нию или принесут в клюве горящие головни.
Убитый аист плачет три, девять, десять, сорок
дней, и все это время будут лить нескончаемые
ливни, опустошая посевы. Чтобы их прекра-
тить, в древности такого убитого аиста хорони-
ли в гробике, подобном человеческому.
7
ВСЕМ КАМНЯМ ОТЕЦ
11оздним вечером вернулись охотники из Перуновой пади с богатой добычей: двух
косуль подстрелили, дюжину уток, а главное — здоровенного вепря, пудов на десять. Одно
худо: обороняясь от рогатин, разъяренный зверь распорол клыком бедро юному Ратибору.
Отец отрока разодрал свою сорочку, перевязал, как мог, глубокую рану и донес сына, взва-
лив на могучую спину, до родного дома. Лежит Ратибор на лавке, стонет, а кровь-руда все
не унимается, сочится-расплывается красным пятном.
Делать нечего — пришлось отцу Ратибора идти на поклон к знахарю, что жил одиноко
в избушке на склоне Змеиной горы. Пришел седобородый старец, рану оглядел, зеленова-
той мазью помазал, приложил листьев и травушек пахучих. И велел всем домочадцам вый-
ти из избы. Оставшись вдвоем с Ратибором, знахарь склонился над раной и зашептал:
8
На море на Окияне, на острове Буяне
Лежит бел-горюч камень Алатырь.
На том камне стоит стол престольный,
На столе сидит красна девица,
Швея-мастерица, заря-заряница,
Держит иглу булатную,
Вдевает нитку рудо-желтую,
Зашивает рану кровавую.
Нитка оборвись — кровь запекись!
Водит знахарь над раною камушком самоцветным, в свете лучины гранями играющим,
шепчет, закрыв глаза:
Бел-горюч камень Алатырь —
Всем камням в мире отец.
Из-под камушка, с-под Алатыря
Протекли реки, реки быстрые
Средь лесов, полей,
По Вселенной всей,
Всему миру на пропитание,
Всему миру на исцеление.
Ты, струя, не струись, —
Кровь-руда, запекись!
Незаметно утихла боль в ноге. Вопросил отрок сквозь дрему:
— А откуда, старче, камушек твой волшебный, коим над раною водишь, скажи?
— Как откуда? От деда моего, тоже ведуна и травознатца. А дед добыл его на море на
Окияне, на острове Буяне.
И снова возвещает старец нараспев древнее сказанье:
Идут по морю много корабельщиков,
У того у камня останавливаются,
Берут много с него зелья-снадобья,
Посылают по всему свету белому.
Ты, корабль, к Алатырю устремись, —
Кровь-руда, запекись!
Две ночи и два дня проспал беспросыпно Ратибор. А когда очнулся — ни боли в ноге,
ни знахаря в избе. И рана уже затянулась.
По преданиям, камень Алатырь сущест-
вовал еще до начала мира. На остров Буян посре-
ди моря-Окияна он упал с неба, и на нем были
начертаны письмена с законами бога Сварога.
Остров Буян — возможно, так в средние
века называли современный остров Рюген в
Балтийском (Алатырском море). Тут возлежал
волшебный камень Алатырь, на который са-
дится красная девица Заря, прежде чем рассте-
лить по небу свою розовую фату и пробудить
весь мир от ночного сна; тут росло мировое дре-
во с райскими птицами. Позднее, в христиан-
9
ские времена, народное воображение поселило
на том же острове и Богородицу вместе с
Ильей-пророком, Егорием Храбрым и сонмом
святых, а также самого Иисуса Христа, царя
небесного.
Под Алатырь-камнем сокрыта вся сила зем-
ли русской, и той силе конца нет. «Голубиная
книга», объясняющая происхождение мира,
утверждает, что из-под него истекает живая
вода. Именем этого камня скрепляется чаро-
дейное слово заклинателя: «Кто сей камень из-
гложет, тот мой заговор превозможет!»
Одно из преданий связано с праздником
Воздвижения 14/27 сентября (здесь и далее:
первая цифра указывает день по старому сти-
лю, принятому до 1917 г., вторая — по ново-
му), когда все змеи скрываются под землю,
кроме тех, что укусили кого-нибудь летом и об-
речены замерзнуть в лесах. В этот день змеи
собираются кучами в ямах, яругах и пещерах и
остаются там на зимовье вместе со своею цари-
цей. Среди них является пресветлый камень
Алатырь, змеи лижут его и с того бывают и
сыты, и сильны.
Некоторые исследователи уверяют, что
Алатырь — это балтийский янтарь. Древние
греки называли его «электрон» и приписыва-
ли ему самые чудодейственные лечебные свой-
ства.
Ллешд Попович
КАК АЛЕША ТУГАРИНА ЗМЕЕВИЧА ПОБЕДИЛ
N
JL1A НЕБЕСАХ зародился млад-светел месяц, а на земле у старого соборного, у Леон-
тья-попа зародился сын — могучий богатырь; нарекли его Алешей Поповичем.
Стали Алешу поить-кормить, рос он не по дням, а по часам. Стал Алеша по улочке по-
хаживать, стал с малыми ребятами поигрывать: кого возьмет за ручку — ручка прочь, кого
за ножку возьмет — ножка прочь.
11
z^gBBaBgggggggggggHHHMHiMMgggggggaaggagHHMMMHiHMHHHMMHgaBgggMHM
Тогда начал Алеша у отца-матери просить благословения ехать-гулять во чисто поле.
Sr/ Отпустили его отец с матерью, сел Алеша на добра коня, как поехал он во чисто поле —
только пыль столбом закурилась, только его и видели!
У/ Приехал добрый молодец в Киев ко князю ко Владимиру, пришел в белокаменные па-
латы, крест кладет по-писаному, поклоняется по-ученому на все четыре стороны. Посадил /Л
Г/ князь его за дубовый стол, начал Алеша есть пряники печатные, запивать винами замор-
\1 скими, а потом пошел на кирпичную печь отдохнуть. I/
На ту пору наехал Тугарин Змеевич — неодолимый богатырь. Всю рать разогнал, в па- (S
латы княжеские вломился, сам сел за дубовый стол, сам с княгинею обнимается, а над 1/
князем Владимиром ругается.
Кладет ковригу за щеку, а другую — за другую кладет, на язык кладет белого лебедя,
пирогом пропихнул — да все и проглотил.
Говорит тут Алеша Попович с кирпичной печи такие слова:
— Было у нашего батюшки у Леонтия коровище, было обжорище, съедало целые кад-
цы пивоварные с гущею, выпивало пол-озера, да в одночасье и разорвало обжорище на-
двое. Так бы и тебя, Тугарина, разорвало за столом!
Разобиделся Тугарин Змеевич, кинул в Алешу булатным вострим ножичком, да про-
махнулся.
Схватил Алеша ножичек и усмехается:
— Спасибо тебе, Тугарин Змеевич, что подал мне булатный ножичек. Распорю я тебе
груди белые, застелю тебе очи ясные. Давай-ка выйдем во чисто поле, чтобы не обагрить
нам кровью палат белокаменных.
Вывел Алеша добра коня, поехал во чисто поле, а Тугарин Змеевич летает на крыльях
по поднебесью.
Взмолился Алеша:
— Пресвятые силы небесные! Нагоните тучу черную, дайте из тучи часта дождичка,
смочило б у Тугарина крылья бумажные.
А у Алеши была мольба доходная: накатилась туча черная, из той тучи бог дал дождика
частого и смочил у Тугарина крылья бумажные; пал он на сыру землю.
Начали они с Алешей биться палицами — сломались палицы, ударились копьями —
сломались копья.
Саблями замахнулись — сабли исщербились.
Сшиб Тугарин Алешу с седла, как овсяный сноп, но увернулся Алеша под конское че-
рево и ударил с другой стороны Тугарина булатным ножичком под правую пазуху.
Распорол его груди белые, да и дух вон.
Алеша отрубил его буйную голову, повез в Киев-град. Смотрит с крыльца Влади-
мир-князь, слезами плачет, криком кричит:
— Везет-де Тугарин Змеевич Алешину буйну голову! Пропало-де наше царство хри-
стианское!
А слуги в ответ:
— Не печалься, князь-батюшка. Это Алеша Попович едет, везет он голову Тугарина, и
не пропало наше царство христианское, а будет жить лучше прежнего.
12
Алеша Попович — русский богатырь, тре-
тий и самый младший на «заставе богатыр-
ской». Подобно Илье Муромцу и Добрыне Ни-
китичу, он приезжает в Киев из северо-восточ-
ной Руси (Ростова Великого). Но хоть Алеша и
послабее Ильи и Добрыни, а все же выпало ему
на долю побороться с сыном Змея Горыныча —
Тугарином Змеевичем, который знаменит тем,
что летал на бумажных крыльях. Одолел его
Алеша не столько силой, сколько хитростью.
Этот герой вообще хитрован, лукавец и на-
смешник: там, где другие богатыри открыто
сражаются с врагом и порою бывают побежде-
ны, Алеша непременно придумает какую-то
увертку и одолеет, пусть и не всегда честно. Не-
даром в сказаниях иногда подчеркивается его
хромота, недаром присвоено ему это прозви-
ще — Попович: поповых сыновей народная
молва всегда полагала особенно хитрыми, про-
нырливыми, а хромоног и сам бес лукавый. Не
зря же Алеша и хвастлив, и кичлив, а шутки его
порою коварны и злы. Он способен соблазнить
чужую жену, а не удается — так и оговорить
ее, обмануть приятеля и нажиться на чужой
беде, за что богатыри сурово судят его и даже
иногда побивают. Но когда доходит дело до за-
щиты русской земли, Алеша Попович всегда
покажет свою сметливость и доблесть и не от-
ступит перед опасностью.
Иногда историческим прототипом Алеши
Поповича считают некоего Александра Попо-
вича (в старину уменьшительная форма «Але-
ша» в равной степени принадлежала именам
Александр и Алексей), который, согласно
летописи, погиб в 1224 году в битве на реке
Калке.
ЗАВЕТНОЕ ЖЕЛАНИЕ
К.АК-ТО раз молодой птицелов с вечера навострил поставухи — сети на перепелок, а
утром отправился их проверять. Пришел на конопляник, куда слеталось множество
птиц, — и не поверил своим глазам: в силках билась прекрасная девушка. Лик у нее был
женский, а тело птичье.
Потемнело в глазах юноши от ее красоты.
— Как зовут тебя? — спрашивает.
— Алконост, — отвечала она.
Хотел было птицелов поцеловать пленницу, но дева закрылась руками-крыльями и
принялась плакать и причитать, уверяя, что после того, как поцелует ее человек, она на-
всегда утратит волшебную силу и больше никогда не сможет взлететь в небеса, а на земле
ей придет погибель.
— Отпусти меня, — говорила птицедева, — а взамен проси чего хочешь, исполню лю-
бое твое желание!
Задумался юноша: чего пожелать? Богатства? — оно иссякнет. Любви красавиц? —
они изменят...
— Хочу при жизни изведать райского блаженства! — воскликнул наконец птицелов.
В тот же миг зашумело в его ушах, потемнело в очах, земля ушла из-под ног и засви-
стел вокруг ветер. Через миг он увидел себя в светлой и необыкновенной стране. Это был
Ирий — небесное царство по ту сторону облаков. В Ирии обитали крылатые души умер-
ших. Кругом благоухали поющие цветы, струились ручьи с живой водой. Алконост пела
сладкие песни, от которых на земле наступала ясная солнечная погода. Все кругом было
прекрасно, и юноша понял, что достиг предела своих желаний.
14
'л
IW\ Однажды он задремал под деревом, но был разбужен вороном.
га) — Что ты делаешь в Ирин, бескрылый? Что ищешь среди мертвых, живой? Ты еще не (1Я
у/ изведал любви и счастья, которые отмеривает судьба полной мерою, зачем же поспешил vl
уЗъ добровольно проститься с радостями жизни? Немедленно возвращайся в родные края! та
X Спохватился птицелов. Сказать по правде, безделье начинало ему надоедать, здешние /х
летающие красавицы не обращали на него внимания, а яблочки райские уже приелись, к*
и Но ведь не станешь ловить в раю райских птиц, чтобы сварить себе похлебку! и
4 — Я бы рад воротиться, — сказал он робко. — Но как отыскать дорогу обратно?
— Так и быть, — ворчливо каркнул ворон, — я тебя выведу в мир людей. В награду за №
“ то, что твой прапрадед — тоже прицелов — выпустил меня однажды из сетей.
— Прапрадед? — не поверил юноша. — Но как же... когда же... быть того не может!
— Может, может, — кивнула вещая птица. — Разве ты не знаешь, что мы, вороны,
живем триста лет? Теперь закрой глаза и возьмись за мой хвост.
Юноша зажмурился покрепче... засвистели ветры вокруг него... и через миг он ощутил
под ногами твердую землю. Открыл глаза — и оказался на той же самой поляне, где пере-
пелки клевали коноплю.
Он воротился домой, дожил до глубокой старости и лишь на исходе жизни рассказал
внукам об Ирии — райской обители, куда его завлекла сладкими песнями птицедева Ал-
коност.
Алконост — это чудесная птица, жительни-
ца Ирия — славянского рая.
Лик у нее женский, тело же птичье, а голос
сладок, как сама любовь. Услышавший пение
Алконоста от восторга может забыть все на
свете, но зла от нее людям нет, в отличие от ее
подруги птицы Сирин. Алконост несет яйца
«на крае моря», но не высиживает их, а погру-
жает в морскую глубину. В эту пору семь дней
стоит безветренная погода — пока не вылупят-
ся птенцы.
Славянский миф об Алконосте сходен с
древнегреческим сказанием о девушке Алкио-
не, превращенной богами в зимородка.
Лмкдрник
КАК АМБАРНИК
ЖЕНИХОВ НАПРОРОЧИЛ
1^АК-ТО раз, в пору святочных гаданий, две сестры на выданье отправились в лунную
ночь к амбару. Известно, что в амбарах всегда обитает нечистая сила. Подойдя к дверям,
сестры стали приговаривать:
— Суженый-ряженый, приходи рожь мерить!
Поначалу было тихо, потом в амбаре что-то зашумело.
— Тебе что послышалось? — спросила старшая сестра младшую.
— Будто амбарник зерно сыплет.
— Эх, счастливая, появится у тебя по осени богатый женишок... А мне опять не повез-
ло, как и о прошлогодье: почудилось, будто пол веником метут. Ну страсть как не хочется
идти за бедняка! Может, погадаем у другого амбара?
Тут изнутри послышались глухие удары, кто-то начал скрестись, ворота амбара затряс-
лись — и сестры сломя голову кинулись домой.
И ведь сбылось, сбылось гадание! Младшую в начале зимы выдали за сына мельника, а
старшая еще два года куковала без мужа.
Амбарник — это один из многочисленных
духов, обитающих на крестьянском подворье.
Баенник живет в бане, домовой в доме, овин-
ник — в овине, ну а амбарник — в амбаре.
Он — хозяин амбара, «ведает» всеми припаса-
ми, следит за сохранностью зерна. Подобно
другим духам—охранителям крестьянского хо-
зяйства, амбарник трепетно относится ко всем
семейным заботам, именно поэтому девицы
прибегают гадать в амбары так же часто, как в
бани и овины. Но поскольку амбарник имеет
дело только с зерном, его ответы связаны не с
характером будущего жениха, не с его здоровь-
ем или красотой, а только с достатком или бед-
ностью.
Родствен амбарнику сарайник — дух, ме-
стом жительства которого является сарай. Са-
райник помогает незримо поддерживать там
порядок, но может наказать нерадивого хозяи-
на, например, завалить плохо сложенные дро-
ва. Это проказник и колоброд, помощник дво-
рового.
16
......-.............г Анчуткд ................. ... 1- "П tit.г Г- .
&) СМЕШЛИВАЯ МОЛОДКА
Г \J
Ж11.ИЛ-БЫЛ в одной деревне печник, а у него на задворках стояла старая заброшенная
А баня. Никто к ней и близко не подходил, потому как шла о ней дурная слава: там-де па- Д
рятся злые духи-анчутки. Но вот однажды печник — разудалый молодец, силач и весель-
V чак — на спор вознамерился в этой бане помыться. Дело было, как водится, вечером, по- |Г
Si\ еле захода солнца. Истопил он баню, разделся, парку поддал, замочил в горячей воде вени-
w чек. А как вытащил, глядь — веник весь в сосульках. иг
Охватил тут мужика страх. Кинулся он бежать домой в чем мать родила, бледный весь,
зуб на зуб не попадает. Наутро братья пошли за его одеждой, а она разодрана в клочья.
С той поры и в доме печника стало неладно: что ни год, отдает богу душу то один, то
другой из домочадцев. А по весне — и ночью, и днем — носилась по саду дородная нагая
молодка. Только кинутся мужики ее ловить, она шмыг в ту самую баню — и хохочет-за-
ливается. Вломятся в баню, а там пусто. А на рассыпанной золе отпечатались следы, но не
женские, а мужские. Да это еще полбеды! Вот пальцы, вот подошва, а пятки нет... Ну да
ведь анчутку так и называют — беспятый.
Думал-гадал печник, как избавиться от нечистой силы, да все попусту. Наконец ре-
шился он и дом свой сломать, и злополучную старую баньку. Дом перебрал, перестроил
заново, бревна банные сжег, а место, где она стояла, солью засыпал. Лишь только после
этого отстала нечистая сила.
А. РЕМИЗОВ. БАННЫЕ АНЧУТКИ
ВСЯКОЙ бане есть свой баенник. Не поладишь — кричит по-павлиньи. У б пенника
есть дети — банные анчутки: сами маленькие, черненькие, мохнатенькие, ноги ежиные, а
голова гола, что у татарчонка, а женятся они на кикиморах, и такие же сами проказы, что
твои кикиморы.
Душа, девка бесстрашная, пошла ночью в баню.
— Я, — говорит, — в бане за ночь рубашку сошью и назад ворочусь.
В бане поставила она углей корчагу, а то шить ей не видно. Наскоро сметывает рубаш-
ку, от огоньков ей видно.
К полуночи близко анчутки и вышли.
Смотрит. А они маленькие, черненькие, у корчаги уголья — у! — раздувают.
И бегают, и бегают.
А Душа шьет себе, ничего не боится.
Побоишься! Бегали, бегали, кругом обступили да гвоздики ей в подол и ну вколачивать.
Гвоздик вколотит:
— Так. Не уйдешь!
Другой вколотит:
— Так. Не уйдешь!
— Наша, — шепчут ей, — Душа наша, не уйдешь!
17
6*
1W\ И видит Душа, что и вправду не уйти, не встать ей теперь, весь подол к полу прибит, да
О) догадлива девка, начала с себя помаленьку рубаху спускать с сарафаном. А как спустила
всю, да вон из бани с шитой рубахой, и уж тут у порога так в снег и грохнулась.
ЙЪ Что и говорить, любят анчутки проказить, а уж над девкой подыграть им всегда любо, та
X Выдавали Душу замуж. Истопили на девичник баню, и пошли девки с невестой мыть- /х
ся, а анчутки — им своя забота, они тут как тут, и ну бесить девок.
U Девки-то из бани нагишом в сад, и высыпали на дорогу и давай беситься: которая пля- V
Д шет да поет что есть голосу невесть что, которые друг на дружке верхом ездят, и визжат, и L
хихикают по-меринячьи.
г Едва смирили. Пришлось отпаивать парным молоком с медом. Думали, что девки бе- ч
лены объелись, смотрели — нигде не нашли. А это они, эти анчутки ягатые, нащекотали
усы девкам!
Анчутка — одно из самых древних назва-
ний черта, беса. Анчутки бывают банные и по-
левые. Как всякая нечисть, они мгновенно от-
зываются на упоминание своего имени. Лучше
о них помалкивать, не то сей беспятый, беспа-
лый будет тут как тут. Беспятый же анчутка по-
тому, что однажды волк погнался за ним и от-
кусил ему пятку.
Банные анчутки мохнатые, лысые, пугают
людей стонами, помрачают их разум. Но очень
хорошо умеют изменять свой облик — как,
впрочем, и остальная нежить. Полевые росточ-
ком совсем крохотные и более мирные. Они
живут в каждом растении и зовутся сообразно
своему обиталищу: картофельники, конопель-
ники, ленники, овсяники, пшеничники, рож-
ники и т.д.
Впрочем, говорят, в воде тоже есть свой ан-
чутка — помощник водяного или болотника.
Он необычайно свиреп и противен. Если у плов-
ца вдруг случится судорога, он должен знать,
что это водяной анчутка схватил его за ногу и
хочет утащить на дно. Оттого-то еще с древних
времен всякому пловцу советуют иметь при
себе булавочку: ведь нечистая сила до смерти
боится железа.
_ л ЗАКОЛДОВАННАЯ МАТЬ
Y СТАРИКА была дочь-красавица. Жил он с нею тихо и мирно, пока не женился на
одной бабе. А та баба была злая ведьма. Невзлюбила она падчерицу, пристала к старику:
«Прогони ее из дому, чтобы я ее и в глаза не видела!» Старик взял да и выдал свою дочку
замуж за хорошего человека. Живет она с мужем да радуется и родила ему мальчика.
А ведьма еще пуще злится, зависть ей покоя не дает. Улучила она время, обратила
свою падчерицу зверем Арысь-поле и выгнала ее в дремучий лес. В падчерицыно платье
нарядила свою родную дочь и подставила ее вместо настоящей жены. Всем глаза отвела —
ведьма же во что хошь, в то и заставит людей поверить! — ни муж, ни люди, никто обма-
на не распознал.
19
2мдмадааадааамашадамадаййймимийймммишийииЬиммиЫиимииммдввнаавд^
дж\ Ведьмина дочка к ребенку и близко не подходила, не кормила его. Тут старая мамка /ж(
Йуу одна и смекнула, что беда случилась. А сказать боится.
Т/ С того самого дня, как только ребенок проголодается, мамка понесет его к лесу и запоет:
у/ Арысь-поле! Дитя кричит, Лл
А] Дитя кричит, есть-пить просит. (Ь
U Арысь-поле прибежит, сбросит свою шкурку под колоду, возьмет мальчика, накормит.
После наденет опять шкурку и убежит в лес. «
(V «Куда это мамка с ребенком ходит?» — думает муж. Стал за нею присматривать и №
увидел, как Арысь-поле прибежала, сбросила с себя шкурку и стала кормить малютку. Он
подкрался из-за кустов, схватил шкурку и спалил ее.
— Ах, что-то дымом пахнет. Никак моя шкурка горит? — говорит Арысь-поле.
— Нет, это дровосеки лес подожгли, — отвечает мамка.
Шкурка и сгорела. Арысь-поле приняла прежний вид и обо всем рассказала своему
мужу. Тотчас собрались люди, схватили ведьму и сожгли ее вместе с дочерью.
Арысь-поле — один из самых древних об-
разов славянской мифологии. Сказочный сюжет
о матери-рыси был даже более распространен,
чем мотив утопления красавицы и превраще-
ния ее в рыбу или русалку.
Рысь — вообще таинственное животное.
Причем это не обязательно реальное существо.
Например, рысью становится волчица, которая
принесет потомство пять раз. То есть матерая
волчица приобретает какие-то особенные, мо-
жет быть, даже волшебные черты.
Некоторые мифы и сказки рисуют рысь на-
столько храброй, что она одна осмеливается на-
падать на медведя, только вставшего из берлоги.
При этом мифы превозносят ее заботливость
о своих детенышах. Так, один из древнейших
способов успокоить плачущего ночью ребенка
таков: его надо обнести вокруг очага и на во-
прос идущего следом: «Что несешь?» — отве-
тить: «Рысь, волка и спящего зайца!»
А.СИЛКИ
I) (осилим) Ж
У КТО ДОБРОСИТ БУЛАВУ ДО НЕБА? АХ
7 НЕЗАПАМЯТНЫЕ времена жили на земле асилки. Были они такого громадного
м роста, что голова отвалится задирать ее и смотреть на них. «Мы выше самых высоких I/
й гор!» — хвастались асилки. Никто не знал, откуда они взялись. Еще асилки похвалялись,
4 будто не боги их создали, а сама Мать Сыра Земля родила, то есть еще неведомо, кто стар- |/
ше и главнее: небесные боги или земные асилки.
— Что нам громовник Перун? — говорили они. — Он мечет свои стрелы с небес на
землю, но велика ли сила нужна, чтобы бросать что-то сверху вниз? Вот попробовал бы он
швырнуть булаву с земли так, чтобы она долетела до самого неба!
И поспорили асилки с ветрами, что добросят свои булавы до обиталища самого Сваро-
га и поколеблют его трон. Начали бросать. Как ни тужились асилки, не взлетают их була-
вы выше туч громоносных. Так, зацепившись за тучи, и повисли на небесах. Только и до-
бились, что переломали все молнии — стрелы Перуновы.
Рассердился на них громовник и начал булавы с небес на землю сбрасывать. Да так
метко, что всех асилков перебил их же оружием.
В белорусских преданиях асилки — неукро-
тимые богатыри, подобные болотам. Им было
под силу ворочать скалы, создавать реки и озе-
ра, корчевать столетние дубы. Случалось им ос-
вобождать из пещер пленников, похищенных
чудовищным Змеем. В конце концов асилки
стали помышлять о единоборстве с самим все-
вышним, и он великанов уничтожил. В этом
предании мы находим несомненное сходство с
античными мифами о титаномахии — истреб-
лении олимпийцами восставших титанов, поя-
вившихся на земле гораздо раньше, чем на
Олимп взошли небесные боги, и недовольных
тем почитанием, которое им оказывали люди.
21
СПИД --------------------,.........
ТРУБНЫЙ ГЛАС Ils
АК-ТО раз прошел по земле славянской страшный слух: летит из мрачных, холодных чю
А северных стран крылатая змея Аспид, и нету от нее пощады ни старому, ни малому: кого А
когтями не укогтит, того клювом склюет, а кого ядом не отравит, того огнем сожжет. Со- kS
и брались славянские вожди и стали думать, как беду избыть. Решили выставить могучее вой- и
Д ско, но волхв-обаянник, которого пригласили на совет, только головой покачал: &
М — Что огненной змее кожаные или деревянные щиты? Они только против стрел хо- W
роши, а гореть будут, как дрова. Нет, тут нужно что-то похитрее придумать. Дайте мне
три дня и три ночи, а если не найду решения, принесите меня в жертву Чернобогу. Не
иначе, Аспида на нас он наслал, может, умилостивит его моя смерть.
Думал обаянник три дня и три ночи, испрашивал совета у богов. Молчали боги. Никто
не верил, что возможно спастись от Аспида! Жрецы на черном капище уже вострить ножи
начали, кровь во имя Чернобога пролить. Но вот приходит обаянник к вождям и говорит:
— Созовите всех кузнецов и отдайте им приказ выковать десять медных труб и сто
железных клещей. И дайте мне в подмогу самых сильных силачей и умелых трубачей. От-
крыли мне добрые боги три тайны и указали, как от Аспида спастись.
Приказал обаянник выкопать на подступах к селениям глубокую и широкую яму, об-
мазать ее суглинком и накрыть тяжелыми камнями. На дне в железном чане разложили
костер, а среди бревен оставили малое отверстие. А сам волхв с силачами и трубачами-по-
мощниками залез в эту яму и притаился.
И вот задрожала земля, пригнулись к земле леса — летит Аспид. Завидев вдали селе-
ния, издал Аспид радостный шип, как вдруг... вдруг из-под земли громко, оглушительно
затрубили трубы.
А первая тайна, которую боги открыли обаяннику, была такая: боится Аспид только
гласу трубного. И тут уж теряет он всякий разум и готов на все, чтобы истребить трубачей
и заставить трубы замолчать. Почуял Аспид, что звук раздается из ямы, заложенной брев-
нами, сел на них и ну совать голову в щель. А оттуда раскаленные щипцы высунулись — и
вцепились ему в шею, в лапы, в крылья. Одни щипцы остынут — помощники обаянника
накаляют другие. И снова и снова... Это и была вторая тайна, которую открыли волхву до-
брые боги: Аспид никогда не сядет на голую землю — только на камень. Третья же тайна:
чудовище это никак нельзя истребить иначе, как только сжечь.
Так оно и произошло. С тех пор Аспид более никогда не тревожил славянские земли!
По поверьям древних, Аспид — это чудо-
вищный крылатый змей, который имеет птичий
нос и два хобота, крылья у него пестры и го-
рят-переливаются, словно самоцветные камни.
По некоторым сказаниям, впрочем, монстр
непроглядно черен. Отсюда выражение «аспид-
но-черный цвет». В какие края повадится ле-
тать Аспид, те места опустошит. Живет он в
каменных горах, а по другим сказаниям — на
мрачном, суровом, лесистом севере, и на зем-
лю никогда не садится: только на камень. Его
невозможно убить стрелой, можно только
сжечь...
Аспид напоминает и Змея Горыныча из рус-
ских сказок, и василиска — чудовищного змия,
убивающего одним взглядом, и Ехидну — деву
змееголовую, которая, по античному преда-
нию, родила от Геракла Артоксая, Липоксая и
Колоксая — трех родоначальников скифских
племен, а значит, отчасти и прапредков славян.
22
Лука
ЖНЕПОСЛУШНИК
ИЛ-БЫЛ один мальчишка, и не было от него спасения ни старому, ни малому.
В семье было пятеро детей, но матушка его говорила, что он один десятерых стоит, такой
противный. То и дело ноет, вякает, уросит, к себе маменьку зовет, будто дитятко-пеленоч-
ник:
— Уа-а! Уа-а!
И так с утра до вечера.
— Да чтобы тебя леший взял! — сказала как-то раз матушка в сердцах, и на другой
день малыш исчез.
Знайте, если не знаете: стоит матери сказать недоброе слово о своем ребенке, сразу же
леший, или кикимора, или бес — кто-нибудь из них тут как тут. Мигом схватят проклятое
дитя и волокут его к себе в логово, а вместо него обменыша подсунут, своего, значит, не-
чистика. Так и на сей раз вышло.
Но тут сила нечистая просчиталась. Родители никакой подмены и не заметили, только
порадовались: что-то попритих баловник, меньше орет, реже плачет. А тем временем в
лесу леший радостно приволок к себе в нору, под пень-выворотень, мальца и только начал
из него человечью душу вынимать, как тот поднял такой крик, какого в этом лесу отродясь
не слыхали! И все «Уа-а!» да «Уа-а»! Ждал, ждал леший, когда мальчишка уснет, но не до-
ждался и, потеряв всякое терпение, выгнал его вон.
— Иди, — говорит, — в чащобу и пропади ты там пропадом! Приходи, только когда
проголодаешься.
Так и повелось. Днями бегает малыш по лесу и орет в свое удовольствие. Чуть зайдет
какой-то человек в чащу — тут же его со всех сторон окликает на разные голоса:
— Ау, ау!
Ведь мальчишка теперь — дитя лешего, а леший и одежду шиворот-навыворот носит, и
говорит наоборот, и ходит задом наперед. Так и мальчишка начал не уакать, а аукать.
Это он и есть — Аука.
_ А. РЕМИЗОВ. ИЗ ЦИКЛА «К МОРЮ-ОКЕАНУ»
« w^-УКУ, чай, знаете? Аука в избушке живет, а изба у него с золотым мхом, а вода у
него круглый год от весеннего льда, помело у него — Медведева лапа, бойко выходит дым
из трубы, и в морозы тепло у Ауки.
Аука затейный: знает много мудреных докук, балагурья, обезьянку состроит, колесом
перевернется и охоч попугать, инда страшно. Да на то он Аука, чтобы пугать».
Согласно преданиям, Аука — дух леса, ко-
торый, в отличие от прочей нежити, не спит
ни зимой, ни летом. Он маленький, пузатень-
кий, с надутыми щеками. Живет в избушке,
проконопаченной золотым мхом, в ней вода
круглый год от талого льда, помело — медве-
жья лапа. Зимой, когда лешие спят, ему осо-
бое раздолье! Любит он морочить голову чело-
веку в зимнем лесу, отзываться сразу со всех
сторон. Того и гляди заведет в глушь или буре-
лом. Вселит надежду на спасение, а сам водит
до тех пор, пока не утомится человек и не
уснет сладким морозным сном, обо всем за-
быв.
23
Ж СВЕТЯЩИЕСЯ ЧЕРЕПА
ИЛА-БЫЛА девушка-сиротка. Мачеха ее невзлюбила и не знала, как со свету
сжить. Как-то раз говорит она девушке:
— Хватит тебе задаром хлеб есть! Ступай к моей лесной бабке, ей поденщица нужна.
Сама себе на жизнь будешь зарабатывать.
— Когда же идти? — спросила девушка.
— Прямо сейчас! — ответила мачеха и вытолкала ее из избы взашей. — Иди и никуда
не сворачивай. Как увидишь огни — там и бабкина изба.
А на дворе ночь, темно — хоть глаз выколи. Близок час, когда выйдут на охоту дикие
звери. Страшно стало девушке, а делать нечего. Побежала сама не зная куда. Вдруг ви-
дит — забрезжил впереди лучик света. Чем дальше идет, тем светлей становится, словно
костры невдалеке разожгли. А через несколько шагов стало видно, что не костры это све-
тятся, а черепа, на колья насаженные.
24
^г^двмдааааадада^
1 Глядит девушка: кольями поляна утыкана, а посреди поляны стоит избушка на курьих
жШ) ножках, кругом себя поворачивается. Поняла она, что мачехина лесная бабка — не кто (1S
иной, как сама Баба-Яга. Сейчас выскочит из избушки — тут бедняжке и конец придет. 'vl
Повернулась бежать куда глаза глядят — слышит, плачет кто-то. Смотрит, у одного че- (-Ля
ол репа из пустых глазниц капают крупные слезы. А девушка наша была добрая и жалостливая. /х
— О чем ты плачешь, кощь человеческая? — спрашивает она. кЭ
— Как же мне не плакать? — отвечает череп. — Был я некогда храбрым воином, да
Д попался в зубы Бабе-Яге. Бог весть, где истлело тело мое, где валяются мои костыныси. А
Тоскую по могилке под березонькой, но, видно, не знать мне погребения, словно послед- №
нему злодею!
Тут и остальные черепа заплакали, кто был веселым пастухом, кто девицей-красави-
цей, кто бортником... Всех сожрала Баба-Яга, а черепа на колья насадила, оставив без по-
гребения.
Пожалела их девушка, взяла острый сучок и вырыла под березой глубокую ямину.
Сложила туда черепа, сверху землей присыпала, дерном прикрыла и даже букетик цветов
лесных положила, будто на настоящую могилку.
— Спасибо тебе, добрая душа, — слышит голоса из-под земли. — Упокоила ты нас, и
мы тебе добром отплатим. Подбери на могилке гнилушку — она тебе путь укажет.
Поклонилась девушка до земли могилке, взяла гнилушку — и ну бежать прочь!
Баба-Яга вышла из избушки на курьих ножках — а на поляне темно, хоть глаз выколи.
Не светятся глаза черепов, не знает она, куда идти, где беглянку искать. Свистнула ступу и
помело, но они в темноте заплутались и назад вернулись. Так и осталась Баба-Яга без поживы.
А девушка бежала до тех пор, пока не погасла гнилушка, а над землей не взошло солн-
це. Тут она и встретилась на лесной тропе с молодым охотником. Приглянулась ему деви-
ца, взял он ее в жены. Жили они долго и счастливо.
_ А. РЕМИЗОВ. ПРОЛИВНОЙ ДОЖДЬ
JU АБА-ЯГА собирается хлебы печь.
Задумала старая жениться — взять в мужья рогатого черта — Верхового. Он, известно,
галчонок: всем верховодит.
Взгромоздилась на радостях банная нежить: банная нежить в сырости заводится из че-
ловеческих обмылков, а потому страсть любопытна. Вот заберется она за Гиенские горы
пировать в избушку, насмеется, наестся, все перемутит, всех перепугает, — такая уж нежить.
А как ей весело: старик Домовой на бобах остался — показала Яга ему нос. Тоже же-
ниться на Яге задумал!
Да и дед Домовой в долгу не остался: подшутил над Ягой.
— Бить тебя надо, беспутный, да и обивки-то все в тебя вколотить! — плачет Яга, хо-
дит у печи.
— Бабушка, чего же ты плачешь?
— А как мне, Бабе-Яге, не плакать, не могу посадить хлебы: Домовой украл лопату.
И плачет. Не унять Яге слезы: скиснутся хлебы — прибьет Верховой.
— Бабушка, не плачь так горько: мы тебе отыщем лопату.
А слезы так и льются — полна капель натекает.
— Эй, помогите! Найдем мы лопату да бросим на крышу: Яга улыбнется — и дождь
перестанет.
25
Баба-Яга (Яга-Ягинишна, Ягибиха, Ягиш-
на) — древнейший персонаж славянской ми-
фологии. Первоначально это было божество
смерти: женщина со змеиным хвостом, кото-
рая стерегла вход в подземный мир и провожала
души почивших в царство мертвых. Этим она
несколько напоминает древнегреческую де-
ву-змею Ехидну. Согласно античным мифам, от
брака с Гераклом Ехидна родила скифов, а ски-
фы считаются древнейшими предками славян.
Не зря во всех сказках Баба-Яга играет очень
важную роль, к ней порою прибегают герои
как к последней надежде, последней помощни-
це — это бесспорные следы матриархата.
По другому поверью, Смерть передает усоп-
ших Бабе-Яге, вместе с которой она разъезжает
по белу свету.
При этом Баба-Яга и подвластные ей ведь-
мы питаются душами покойников и оттого де-
лаются легкими, как сами души.
Раньше верили, что Баба-Яга может жить в
любой деревне, маскируясь под обычную жен-
щину: ухаживать за скотом, стряпать, воспиты-
вать детей. В этом представления о ней сбли-
жаются с представлениями об обычных ведь-
мах.
Но все-таки Баба-Яга — существо более
опасное, обладающее куда большей силою, чем
какая-то ведьма. Чаще всего она обитает в дре-
мучем лесу, который издавна вселял страх в лю-
дей, поскольку воспринимался как граница ме-
жду миром мертвых и живых. Не зря же ее из-
бушка обнесена частоколом из человеческих
костей и черепов, и во многих сказках Баба-Яга
питается человечиной, да и сама зовется «кос-
тяная нога».
Так же, как и Кощей Бессмертный (кощь —
кость), она принадлежит сразу двум мирам:
миру живых и миру мертвых. Отсюда ее почти
безграничные возможности.
В волшебных сказках она действует в трех
воплощениях. Яга-богатырша обладает мечом-
кладенцом и на равных бьется с богатырями.
Яга-похитительница крадет детей, иногда бро-
сая их, уже мертвых, на крышу родного дома,
но чаще всего унося в свою избушку на курьих
ножках, или в чистое поле, или под землю. Из
этой диковинной избы дети, да и взрослые,
спасаются, перехитрив Ягибишну. И, наконец,
Яга-дарительница приветливо встречает героя
или героиню, вкусно угощает, парит в баньке,
дает полезные советы, вручает коня или бога-
тые дары, например, волшебный клубок, веду-
щий к чудесной цели, и т.д.
Эта старая колдунья не ходит пешком, а
разъезжает по белу свету в железной ступе (то
есть самокатной колеснице), и когда прогули-
вается, то понуждает ступу бежать скорее, уда-
ряя железной же палицей или пестом. А чтобы,
для известных ей причин, не видно было сле-
26
дов, заметаются они за нею особенными, к сту-
пе приделанными метлою и помелом. Служат
ей лягушки, черные коты, в их числе Кот Баюн,
вороны и змеи: все существа, в которых ужива-
ется и угроза, и мудрость.
Даже когда Баба-Яга предстает в самом не-
приглядном виде и отличается лютостью нату-
ры, она ведает будущее, обладает несметными
сокровищами, тайными знаниями.
Почитание всех ее свойств отразилось не
только в сказках, но и в загадках. В одной из
них говорится так: «Баба-Яга, вилами нога,
весь мир кормит, себя голодом морит». Речь
идет о сохе-кормилице, самом важном в
крестьянском обиходе орудии труда. Такую
же огромную роль в жизни сказочного героя
играет и загадочная, мудрая, страшная Баба-
Яга.
.--................................... Бакай -----------------............
т/ж ДЕД С МЕШКОМ (1
т > Ж АК-ТО раз под вечер собирались отец с матерью в гости, а детей никак не могли уго-
X монить. Только вроде уснут — кто-нибудь непременно затеет возиться: то попить ему, то
3) на горшок, то сказку скажи, то песенку спой. Особенно развоевалась младшая дочка. Она (
г / и вообще-то баловница была, а тут что-то совсем разошлась. Кончилось дело тем, что по- *
j просила водички, да полную кружку на материно нарядное платье и вылила.
— А чтоб тебя Бабай забрал! — в сердцах бросила матушка и пошла переодеваться.
4 И в ту же минуту дочка соскочила с постели, как была, босая, в одной рубашонке, ки-
нулась бежать из избы.
Хорошо, мать заметила! Как была, в мокром платье, выскочила на крыльцо, а дочка
уже далеко-далеко! Бежит со всех ног и приговаривает:
— Дедушка, подожди! Ой, дедушка, подожди!
Родители припустили вдогонку, насилу ее догнали. А девчонка ревет, вырывается:
— К дедушке хочу, он мне обещал пряничков дать!
Насилу успокоили. Домой унесли. Потом уже дочка рассказывала, что сразу после ма-
териных недобрых слов явился ей какой-то старик с большим мешком и посулил целую
гору пряничков, если она пойдет за ним. Девчонка и побежала... А это небось сам Бабай и
был!
КОЛЫБЕЛЬНАЯ
Ай, бай, бай, бай,
Не ходи, старик Бабай,
Коням сена не давай,
Кони сена не едят,
Все на Полечку глядят.
Поля спит по ночам
И растет по часам.
Ай, бай, бай, бай,
Не ходи ты к нам, Бабай!
Бабай — сила, безусловно, нечистая, поэто-
му упоминать его следует осторожно. Не раз
бывали случаи, когда сердитые родители гово-
рили ребенку: «Черти бы тебя взяли!», или «Ле-
ший тебя возьми!», или «Бабай тебя забери!» —
а потом дитя пропадало бесследно.
В народных мифологических представле-
ниях это злой ночной дух, который живет в за-
рослях камыша, в ботве или в лесу. Когда при-
ходит ночь, бабай из огорода или из леса при-
ходит под окна и сторожит. Увидеть его мож-
но в образе кривобокого старика с котомкой
или большим мешком, в который он якобы
забирает непослушных детей. Услышит ка-
призы, детский плач — начинает шуметь,
шуршать, скребется, стучит в окно. Очень
опасно для детей встретиться с ним ночью на
улице. Бабай приманивает их сладостями, ко-
торые на поверку оказываются сухими корка-
ми, лесными шишками либо конскими ка-
тышками.
Слово «бабай» родственно тюркским «баба»,
«бабай» — старик, дедушка. Бабай страшен
нам, возможно, именно потому, что это слово
сохранилось в народной памяти как напомина-
ние о татаро-монгольском иге.
28
Блгдн
Дух—покровитель рогатого домашнего ско-
та. Он охраняет животных от болезней, умно-
жает приплод, а прогневавшись, делает самок
бесплодными или убивает едва родившихся яг-
нят и телят. Это некая разновидность дворово-
го, но менее значительная, ибо тот надзирает за
всем вообще хозяйством.
Белорусы отделяют для Багана в коровьих и
овечьих хлевах особое место и ставят ясли с се-
ном: в них и устраивается на жительство Баган.
Сено из этих яслей приобретает целительные
свойства, им кормят отелившихся коров и те-
лят.
Бадняк
У многих славянских племен Бадняк — это
дух, воплощенный в новогоднем полене, пне
или ветке, которые сжигаются в ночь перед Ко-
лядою, то есть перед Рождеством. У сербов, на-
пример, этот день так и называется — «бадний
день». С этим поленом как бы сгорают все беды
и болезни, посетившие дом в прошлом году, все
злые мысли, все неисполнившиеся желания.
Южные славяне кормили возожженный на
Иванов день чурбан, осыпая его хлебными зерна-
ми. При зимнем повороте солнца сербы зажи-
гают в домашней печи дубовый обрубок (бад-
няк), а в разведенное пламя бросают деньги,
сыплют хлебные зерна, муку и соль, льют вино
и масло и молят о плодородии в стадах и жат-
вах и изобилии в доме. Ударяя кочергой по го-
рящему полену, они приговаривают: «Сколько
искр, столько бы коров, коней, коз, овец, сви-
ней, ульев, счастья и удачи!» Возжигание бадня-
ка известно и в Черногории, и у болгар, и везде
оно сопровождается семейным пиршеством.
В старину Бадняк вообще считался вопло-
щением старого года — в противоположность
Божичу — и уподоблялся змею, обвившему
корни мирового древа. Сожжение его означало
поражение зла, его уничтожение возродив-
шимся огнем, начало новой жизни.
Со временем образ Бадняка принял более
мирные черты. «Все лучшее впереди», — как
бы говорит Бадняк, который представлялся на-
шим предкам в виде бородатого старичка, весе-
ло подмигивающего из костра или очага.
ПОПАРИТЬСЯ ЗАХОТЕЛОСЬ
Один мельник вернулся домой с ярмарки за полночь и решил попариться. Разделся,
снял, как водится, нательный крестик и повесил его на гвоздик, залез на полок — и вдруг
явился в чаду и дыму страшный мужик с огромными глазами и в красной шапке.
— А, попариться захотелось! — прорычал баенник. — Забыл, что после полуночи
баня — наша! Нечистая!
И ну хлестать мельника двумя огромными раскаленными вениками, пока тот не упал
в беспамятстве.
30
1ж\ Когда уже к рассвету пришли в баню домочадцы, встревоженные долгим отсутствием (Л\
хозяина, еле-еле привели его в чувство! Долго трясся он от страха, даже голос потерял и с (1g
у тех пор ходил мыться-париться не иначе как до захода солнца, каждый раз читая в пред- Vl
баннике заговор: та
— Встал, благословясь, пошел, перекрестясь, из избы дверьми, со двора воротами, вы- /V
3] шел в чистое поле. Есть в том поле сухая поляна, на той поляне трава не растет, цветы не A
у цветут. И так же у меня, раба божия, не было бы ни чирья, ни вереда, ни баенной нечисти!
ч ПЯТЬ ЗОЛОТЫХ КОЛЕЦ и
Однажды собрались девушки на святочную вечеринку, а парни за что-то обиделись I
на них и не пришли. Заскучали девицы, и самая смелая из них говорит:
— Пойдемте-ка к бане, кого-то из нас баенник озолотит.
— Как так озолотит? — спрашивают подруги.
— Надобно протянуть руку в окно, коли не трусиха, ну, баенник и насадит на руку
пять золотых колец.
Подошли к бане. Ночь звездная, морозная, луна светит. Самая смелая из всех подруг
сунулась в баньку — да как закричит: кто-то со страшной силой стиснул ей пальцы.
Кое-как помогли ей руку выдернуть, глядь — а на ней и впрямь кольца. Но не золотые, а
железные, к тому же, скованные воедино, так что и руку разжать нельзя.
Только после долгих трудов и молитв удалось кузнецу-кудеснику освободить несчаст-
ную от оков нечистой силы!
Баня всегда имела огромное значение для
славянина. В нелегком климате это было луч-
шее средство избавиться от усталости, а то и
изгнать болезнь. «Баня парит, баня правит,
баня все поправит», — говорят до сих пор. Но
в то же время это было таинственное место.
Здесь человек смывал с себя грязь и хворь, а
значит, оно само по себе становилось нечистым
и принадлежало не только человеку, но и по-
тусторонним силам. Но ходить мыться в баню
должен всякий: кто не ходит, тот не считается
добрым человеком. Даже банище — место, где
баня стояла, — почиталось опасным, и строить
на нем жилое, избу либо амбар, не советовали.
Ни один добрый хозяин не решится поставить
на месте сгоревшей бани избу: либо одолеют
клопы, либо мышь испортит весь скарб, а там
жди и нового пожара! За много веков накопи-
лось множество поверий и легенд, связанных
именно с баней.
Как и во всяком месте, здесь обитает свой
дух. Это банный, банник, байник, баинник, ба-
енник — особая порода домовых, недобрый
дух, злобный старикашка, облаченный в лип-
кие листья, отвалившиеся от веников. Впрочем,
он легко принимает облик вепря, собаки, ля-
гушки и даже человека. Вместе с ним здесь оби-
тают его жена и дети, но встретить в бане мож-
но и овинников, и русалок, и домовых.
Если хочется увидеть нежить в бане, надо
зайти туда ночью и, заступив одной ногою за
порог, скинуть с шеи крест и положить его под
пятку.
Банник со всеми своими гостями и челядью
любит попариться после двух, трех, а то и шес-
ти смен людей, а моется он только грязной во-
дой, стекшей с людских тел. Свою красную
шапку-невидимку он кладет сушиться на ка-
менку, ее даже можно украсть ровно в пол-
ночь — если повезет. Но тут уж нужно бежать
как можно скорее в церковь. Успеешь добе-
31
жать, прежде чем банник проснется, — бу-
дешь обладать шапкой-невидимкой, иначе бан-
ник догонит и убьет.
Вообще в бане надо вести себя осторожно.
Например, с крестом в баню не идут; его сни-
мают и оставляют в предбаннике или вовсе
дома. Все вообще, из чего моются, считается
нечистым: тазы, кадки, ушаты, шайки, ковши в
банях. Пить в бане воду, приготовленную для
мытья, хотя бы она была чистая, — нельзя.
Если не соблюдать этих правил или поя-
виться в бане не вовремя, баенник накинется,
станет бросаться горячими камнями, плескать-
ся кипятком; если не убежишь умеючи, то есть
задом наперед, может совсем запарить, а все
будут думать, что просто угорел человек.
Он не любит родильниц, которых в старину
выводили в баню; но их там нельзя покидать
одних. Вообще баенник не прочь злобно подшу-
тить над женщинами, и, заслышав хрип и храп,
вой за каменкой или хохот и свист, им надо
как можно скорее бежать прочь. Если баба в
бане станет браниться и посылать своих детей
к черту, баенник может содрать с нее кожу с
головы до ног.
Чтобы он не проказил, не вредил в новой
бане, в прежние времена приносили в дар чер-
ную курицу. Такую курицу, не ощипывая перь-
ев, душили (а не резали) и закапывали под по-
рогом.
Добиваются расположения баенника тем,
что оставляют ему кусок ржаного хлеба, густо
посыпанного крупной солью. Полезно также
оставлять в кадушках немного воды и хоть ма-
ленький кусочек мыла, а в углу — веник: баен-
ники любят внимание и заботу!
На ночлег банный пускает в том случае,
если путник вежливо попросит у него позволе-
ния: «Хозяинушко-батюшко! Пусти ночевать!»
Такого прохожего банник охраняет от всякой
нечистой силы. Когда леший хотел однажды за-
таскать человека в бане, банник не позволил:
«Нет, нельзя, он у меня просился!»
У банного хозяина спрашивают разреше-
ния, когда желают истопить баню: «Банный хо-
зяин, дай мне баню истопить!» — и так триж-
ды. В бане нельзя стучать или громко говорить,
иначе баенник рассердится и напугает.
Выйдя из бани, ее хозяина надо поблагода-
рить.
— Бдечник
СТРАШИЛКА
А БЕРЕГУ черной-пречерной реки стоит черная-пречерная гора. 4$
ft На черной-пречерной горе стоит черный-пречерный дом. Л
-Л В черном-пречерном доме стоит черный-пречерный гроб. Ni
V В черном-пречерном гробу лежит черный-пречерный мертвец. V
Д Отдай мое сердце!
id ...Весь вечер братья рассказывали друг другу страшные сказки. Потом младший дол- «г
го-долго не мог уснуть, а как только забылся сном, сразу привиделось: и черная гора, и ’
черный дом, и черный гроб. Вот-вот откроется крышка и раздастся крик мертвеца!
Открыл мальчик глаза и чуть сам не закричал от ужаса: в темноте стоит над ним ка-
кой-то усатый человечек и водит усами и руками в темноте.
— Кто ты такой? — сам себя не слыша спросил мальчик.
Усатый громко захохотал и исчез.
На крик прибежали взрослые и долго не могли успокоить перепуганного малыша.
Пришлось матушке просидеть рядом всю ночь. А утром он заболел. И знаете почему? По-
тому что заговорил с тем страшным, усатым. Ведь это был не кто-нибудь, а баечник!
КОЛЫБЕЛЬНАЯ
Баечник-бай,
Дитяти заснуть не мешай,
Уйди на покой,
Над зыбкой не стой,
Не охай, не плачь,
Ускакивай вскачь
За хлев, за овин,
За прясло, за тын,
За пажить, за лес —
Возьми тебя бес!
Баечник-бай,
Дитятю мово не замай.
Баечник (перебаечник) — это злой до-
машний дух. В отличие от домового ничего хо-
рошего от него не жди. Появляется он только
ночью — особенно после того, как люди рас-
сказывали друг другу страшные истории. Хо-
дит босиком, чтоб не слышно было, как при-
близится и станет над человеком с протяну-
тыми руками. Иногда доносятся его стоны,
тихий плач. Будет стоять и водить руками до
тех пор, пока рассказанное не приснится, и
человек не проснется, сам не свой от страха.
Если в это время быстро зажечь свечку или лу-
чинку, можно увидеть разбегающиеся по уг-
лам тени: это баечники. В доме их несколько,
четыре или пять, но самый страшный — уса-
тый. Он наводит самые жуткие сновидения.
Если с ним со страху заговорить, то потом
можно опасно заболеть. В старые времена
были заклинания, которыми люди спасались
от баечника.
33
*?.. ....==авввв=ви^в БбДЛ
У) БЕДЕ ВСЕ НИПОЧЕМ! 10
£ 5К >
&г ж ЖЖ ИЛ на свете один мужик. От веку бортничал — собирал мед лесных пчел. Однажды
Л уснул бортник в лесу. А в ту пору бродила по свету Лихая Беда и искала себе заделья. Л
Глядь — спит человек. Подкралась к нему Лихая Беда и вскочила на шею. к
U Проснулся мужик — что за притча? Тяжесть неведомая гнет к земле, а на душе пога- ]]
jj но — хоть плач. Пошел, свесив голову. с
W Ис той минуты все у него пошло наперекосяк. К какой борти ни подойдет, всякую h
медведь выел и пчел разогнал. Кое-как нашел рой, полез на дерево, так пчелы на него на-
летели, чуть до смерти не зажалили. В конце концов упал мужик с дерева и ногу сломал.
Спасибо, нашли его охотники, донесли до дому.
Пока лежал он, вся его семья чуть с голоду не померла. Тяжело заболела и жена. При-
шлось малым детушкам в батраки пойти.
Оклемавшись, решил мужик пойти к доке — знахарю — спросить, что за напасть на
него навалилась. Развел знахарь бобы, а потом и руками развел:
— Ничем, — говорит, — тебе помочь не могу, бедовик ты отныне, потому что сидит
на твоей шее Беда.
Долго мучился мужик с тяжкой ношею, пока не решил утопиться вместе с нею в реке,
чтобы хоть семью свою избавить от бед и разорения.
Но он-то утонул, а Беде все нипочем: выплыла и пошла как ни в чем не бывало искать
себе новую наживу!
В пословицах, песнях и сказках Беда — не-
кое демоническое существо, которое странст-
вует по белу свету в поисках людей, обреченных
несчастью, идет к ним навстречу, гонится за
ними. «Беда спит, а по людям ходит», — утвер-
ждает народ. «Беда ходит не по лесу, а по лю-
дям», «Где беда ни голодала, а к нам на пируш-
ку попала», «Пришла беда — отворяй ворота!».
До сих пор хранится твердое убеждение,
что некоторые люди так и родятся на свет бе-
довиками (бездольными), Беда от них никогда
не отвязывается: что бы они ни делали, обрече-
но на неудачу, невзирая на все их старания.
И помощь бесполезна: есть поверье, что несча-
стному бедовику ни в чем как самому не спо-
рится, так он и в постороннее, сочувствующее
семейство приносит несчастье. Поэтому его
лучше в доме не держать.
Избавиться от Беды можно, только если пе-
редать кому-то другому «в придачу». Для этого
человек, у которого поселилась Беда, шел на
рынок и продавал какую-то свою вещь. При
передаче товара надо было'сказать: «Бери мою
вещь!» — и тихо добавить: «И Беду мою в при-
дачу!» Тогда Беда переходила к другому челове-
ку, который ненароком «купил» ее.
34
..-г..----------------..- БбЗЫМбНЬ
УУ «чур СЕГО МЕСТА!» (О
% КГ
Jf >>А СВЯТКИ девки гадали. Кто амбарника спрашивал о женихе, кто баеннику в
v\ окошко руку совал, а кто перед овинником юбку задирал, чтобы погладил по заднице. Ма- /)
И нюня — самая из всех смелая — вообще собралась к проруби пойти, чтоб вместе с бесами N-
н полетать на воловьей шкуре. Потом, правда, хватило ума — осталась дома. Еще неизвест- |]
i\ но, куда бы занесли ее те бесы. Решила Манюня гадать перед зеркалом. /с
и В полночь ушла в пустую комнату, поставила два зеркала: одно, большое, на столе, дру- \м
гое, маленькое, — напротив. Свечи зажгла, села за стол и начала шептать:
— Суженый-ряженый, появись-покажись! Суженый-ряженый, появись-покажись!
И вдруг в большом зеркале появились одно за другим двенадцать зеркал, а в последнем
появилось лицо доброго молодца.
Манюня уставилась на него во все глаза. Очень молодец ей понравился! Надо бы закри-
чать: «Чур сего места!» — чтобы призрак исчез, а она насмотреться на красавца не может.
А ведь это не жених был истинный, а безымень — сила нечистая, призрак, человече-
ский двойник. Одобренный молчанием девушки, вышел он из зеркала и сел против Ма-
нюни. Улыбается сладко, тянется за руку взять, поцеловать в уста сахарные. Манюня за-
крыла глаза... Только губы их соприкоснулись, как глупенькая девица плюх без памяти!
Хохот пошел по всему дому, а зеркала разлетелись на тысячу кусочков.
На этот год все подружки свадьбы играли, а бедную Манюню родные возили по всем
окрестным знахарям: заговаривали, травами отпаивали, водили прощенья испрашивать у
воды. Вот что значит вовремя не зачураться от безыменя!
Безымень — призрак-двойник человека;
привидение, которое может явиться перед смер-
тью. Он во всем похож на человека, но своего
облика не имеет и принимает облик того, кем
хочет показаться. Увидеть такого двойника —
к беде. Известны случаи, когда своих двойни-
ков видели императрицы Анна Иоанновна и
Екатерина Великая, что предвещало их скорую
смерть. Безымень также — дух умершего неес-
тественной смертью, утонувшего, самоубийцы.
Так называют и призрак, образ человека, вы-
званный в зеркале во время гадания.
В заговорах к помощи безыменя обращают-
ся колдуны, желая навести на кого-то порчу.
В лесу у осины, обратившись лицом на запад,
колдун просит «умерших, убитых, заблудших,
некрещеных и безыменей» встать и повредить
такому-то.
35
------------- Белля ВЛВА .........................
Э/ ВЕНЧАЛЬНОЕ ПЛАТЬЕ (Jg
|П ОЕХАЛ один крестьянин в город на ярмарку и взял с собой дочку. Вдруг выходит из
А лесу на дорогу какая-то баба и стоит молчком. Глаза закрыты, а из них слезы льют ручьем. А
-Л А сама вся в белом с ног до головы. kS
ц — О чем ты, тетенька, плачешь? — спросила девушка. и
Д Отец дерг ее за руку: молчи, дескать! — да поздно.
Ml Открыла белая баба глаза — а они как два раскаленных уголька, так и жгут! IW
— Отец, купи дочери материи на белое платье, — только и сказала она — и исчезла,
будто не было. Только ветер по лесу пошел.
Перекрестился крестьянин.
— Чего ты испугался, батюшка? — смеется дочка. — Наверное, замуж выйду, а вен-
чаться пойду в белом платье — в точности как городские барышни. Непременно купи мне
белой материи, да самой что ни на есть дорогой.
Молчит отец, только слезы утирает. Он-то знал, что им явилась сама Белая баба, пред-
вестник чьей-то неминучей смерти. Не на венчальное платье, знать, материю дочери поку-
пать, а на саван... Но дочке ничего не сказал, ни слова.
Долог был базарный день, но ни единой минуты покоя не знал мужик. Глаз с дочки не
сводил, уж и не помнил, как расторговался. На душе тоска тоскучая! И ведь не знаешь, ко-
гда беда подкрадется, как от нее уберечься. Настал вечер, и вспомнил он, что где-то побли-
зости от рыночной площади живет старый знахарь.
Пришел к нему с дочерью, рассказал все как было, посулил хорошую плату.
— Не надо мне никаких денег, — сказал знахарь. — Я тебе так, задаром помогу, пото-
му что много лет назад точно так же повстречал я Белую бабу и посулила она смерть моей
невесте. Красавица была — в точности твоя дочь. Тогда я не знал, как спастись, а теперь
знаю. Сильно ли ты дочку любишь? Не пожалеешь ли жизнь за нее отдать?
Побледнел мужик весь, но голос его звучал твердо:
— Одна она у нас с женой. Помрет — и мы помрем. На все готов, чтобы ее спасти!
— Тогда слушай, — говорит знахарь. — Ночь проведи в городе, а завтра с утра купи
самой красивой и дорогой белой ткани и поезжай той же дорогою. Как доедешь до места,
где бабу повстречал, возьми нож и начинай ткань в клочки кромсать. Ну а дальше... Богу
молись ради грехов твоих.
Так и сделал мужик — все в точности исполнил. Только начал посреди дороги белую
материю кромсать-резать, как явилась из лесу Белая баба и ну его бранить:
— Что ж ты делаешь, смертный? Разве не знаешь, зачем я велела тебе купить материю
на белое платье?
— То-то что знаю, — отважно отвечает мужик. — Ништо! Дочку мы и в домотканом
под венец сводим, ни к чему нам шелка-атласы всякие. Возьми их себе, белая бабища,
злобная ягища!
Смотрела-смотрела баба на лоскутья белые, наконец не выдержала — бросилась к му-
жику, выхватила белую материю, а потом исчезла — и больше никогда, никому на той до-
роге не являлась.
На другой год девица вышла замуж, но венчалась не в белом платье, а в крестьянском
наряде. И ничего, всю жизнь счастливо жила да батюшке спасибо сказывала.
36
Белая баба — злой дух судьбы, предсказа-
тельница болезни или самой смерти. Ведь белый
цвет в исконном своем значении — цвет снега,
символизирующего смерть живой природы, цвет
самой смерти.
В последние мгновения умирающий иногда
видит смерть в образе женщины, одетой во все
белое.
Белая баба — вестница судьбы; со свечкой в
руках она появляется перед путниками и пред-
сказывает будущее. Не случайно, что смерть
предрекает именно женщина: женщина дает
человеку жизнь, но может и отнять ее.
В некоторых сказаниях Белая баба не пре-
следует человека и даже не заговаривает с ним,
а молча стоит поперек пути и льет горькие слезы.
Чтобы Белая баба не вошла в дом и не при-
чинила несчастья, под крыльцом зарывали ко-
былью голову, вешали косу над воротами или
на верхнем косяке дверей, втыкали под мати-
цей можжевеловую ветку, приколачивали к по-
рогу подкову.
Белля змея
СТРАХИ ЛЕСНЫЕ
IIIЕЛ один парень осенью по тропе через болото. А в том болоте, было известно, оби-
тает множество змей. И очень боялся парень, что наступит на одну из них и будет ужален
до смерти. На всякий случай взял он с собой топор и держал его в руках, готовый рубить
направо и налево любую гадину. Такого страху сам на себя напустил, что начал топором
махать, лишь только услышал змеиный шип.
Посмотрел — и правда: извивается на тропе змея, надвое разрубленная. Но не черная
гадюка, не зеленая медянка — белая змея!
Смутно стало на душе у парня... Пошел дальше, а самого такая тоска берет! Чудится,
весь лес и все болото кричат на разные голоса, укоряют его и упрекают. Так заморочили
его эти голоса, такого страху натерпелся, что совсем голову потерял, сбился он с тропы, за-
брел в трясину да чуть не утонул. Спас его старый охотник, но от долгого сидения в студе-
ной трясине переболел парень лихорадкой, а потом вроде тронулся умом: с деревьями и
животными начал переговариваться, птиц окликать. Так промыкался неприкаянным бо-
былем целую жизнь. И никто из односельчан так и не понял, почему он перед своей кон-
чиной все твердил одно и то же:
— Не убивайте белую змею! Не убивайте белую змею!
Белая змея — царица других змей, всем
змеям змея, как называют ее сказки. Вкусить
ее мясо — значит обрести высшую мудрость.
Некоторым счастливчикам открываются са-
мые потайные клады, они обретают способ-
ность понимать речь птиц и зверей. Белая
змея в древнейших представлениях — вопло-
щение белого облака, которое стережет дож-
девую воду, столь необходимую земле. Белые
девы-облака нередко обращались белой змеей,
когда нисходили на землю, именно поэтому
до наших дней дошло представление о белой
змее как о воплощении вещей силы и муд-
рости.
38
ХРУСТАЛЬНАЯ ГОРА
Один человек заблудился в горах и уже решил, что настал ему конец. Обессилел он без
пищи и воды и готов был кинуться в пропасть, чтобы прекратить свои мучения, как вдруг
явилась ему красивая синяя птичка и начала порхать перед его лицом, удерживая от опро-
метчивого поступка. А когда увидела, что человек раскаялся, полетела вперед. Он побрел
следом и вскоре увидел впереди хрустальную гору. Одна сторона горы была белая как снег,
а другая черная как сажа. Хотел человек взобраться на гору, но она была такая скользкая,
словно покрыта льдом. Пошел человек кругом горы. Что за чудо? С черной стороны дуют
свирепые ветры, клубятся над горой черные тучи, воют злые звери. Страх такой, что жить
неохота!
Из последних сил влез человек на другую стороны горы — и от сердца у него тотчас
отлегло. Здесь стоит белый день, поют сладкоголосые птицы, на деревьях растут сладкие
39
плоды, а под ними струятся чистые, прозрачные ручьи. Путник утолил голод и жажду и Zfi
решил, что попал в самый Ирий-сад. Солнышко светит и греет так ласково, так приветли- I wS
во... Рядом с солнцем порхают белые облака, а на вершине горы стоит седобородый ста- vl
рец в великолепных белых одеждах и отгоняет облака от лика солнечного. Рядом с ним
увидел путник ту самую птичку, которая спасла его от смерти. Птица спорхнула к нему, а
вслед за ней явился крылатый пес.
— Садись на него, — сказала птица человеческим голосом. — Он донесет тебя домой. V
И больше никогда не дерзай лишить себя жизни. Помни, что удача всегда придет к смело- fa
му и терпеливому. Это так же верно, как то, что на смену ночи придет день, а Белбог одо- №
леет Чернобога. ч
Белбог у славян — воплощение света, боже-
ство добра, удачи, счастья, блага.
Первоначально его отождествляли со Свя-
товидом, но затем он сделался символом солнца.
Обитает Белбог на небесах и олицетворяет
светлый день. Своим волшебным посохом сго-
няет стада белых облаков, чтобы открыть путь
светилу. Белбог непрестанно борется с Черно-
богом, подобно тому как день борется с ночью,
а добро — со злом. Никто и никогда не одер-
жит окончательной победы в этом споре.
Согласно некоторым сказаниям, Чернобог
обитает на севере, а Белбог — на юге. Они дуют
поочередно и порождают ветры. Чернобог —
отец северного ледяного ветра, Белбог — теп-
лого, южного. Ветры летят навстречу друг дру-
га, то один одолевает, то другой — и так во все
времена.
Святилище Белбога в дремучей древности
находилось в Арконе, на балтийском острове
Руген (Руян). Оно стояло на холме, открытом
солнцу, а многочисленные золотые и серебря-
ные украшения отражали игру лучей и даже
ночью озаряли храм, где не было ни единой
тени, ни единого мрачного уголка. Жертвы Бел-
богу приносили весельем, играми и радостным
пированием.
На старинных фресках и картинах изобра-
жали его в виде солнца на колесе. Солнце —
голова бога, ну а колесо — тоже солярный, сол-
нечный символ — его тело. В песнопениях в
его честь повторялось, что солнце — это око
Белбога.
Однако это отнюдь не было божество без-
мятежного счастья. Именно Белбога призывали
славяне на помощь, когда отдавали какое-то
спорное дело на разрешение третейского суда.
Именно поэтому его часто изображали с раска-
ленным железным посохом в руках. Ведь час-
тенько на божьем суде правоту свою приходи-
лось доказывать, беря в руки раскаленное же-
лезо. Не оставит оно на теле огненного следа —
значит, человек невинен.
Служат Белбогу солнечный пес Хоре и пти-
ца Тамаюн. В образе синей птицы Гамаюн вы-
слушивает божественные прорицания, а потом
является людям в виде птицедевы и пророчит
им судьбу. Поскольку Белбог — светлое боже-
ство, то и встреча с птицей Гамаюн сулит сча-
стье.
Подобное божество известно не только сла-
вянам. У кельтов был такой же бог — Белени-
ус, а сына Одина (германская мифология) зва-
ли Бальдр.
Л
S
Беловодье
Ю. МЕДВЕДЕВ. ВИДЕНИЕ
Натяну потуже поводья.
Стой, мой конь, на скале, гляди:
Впереди — простор Беловодья,
Чернота и мрак — позади.
Впереди зеленеют нивы,
Индрик-зверем лежит тайга.
Вижу рек молочных извивы
И кисельные берега.
В небесах Алконост маячит,
Лебедей плывет караван.
Вон мой прадед на туре скачет,
Стрел златых полон колчан.
Молодой, громокипящий,
Он меня рукою манит...
Знать, еще не ведает пращур:
Я вчера был в битве убит.
Это сказочная страна, воплощение мечтаний
народных о земле всеобщего богатства и сча-
стья, где текут молочные реки и лежат кисель-
ные берега. Название это произошло от белых
животворных ручьев, текущих из вымени не-
бесной Коровы Земун, согласно «Велесовой кни-
ге» вскормившей всех людей. Это другое на-
именование Ирия-рая.
Не менее удивительные места находятся и в
Березане — некой райской местности, не то
острове, не то горе. Там растет «вниз ветвями и
вверх корнями» солнечная береза.
Можно найти счастье, если побывать и на
блаженных островах Макарийских. Здесь
реки медовые и молочные, берега у них ки-
сельные, точно как в раю-Ирии! Это некая
круглая равнина, омываемая со всех сторон
рекой-океаном. Старинная «Книга, глаголе-
мая Козмография» сообщает нам, что нахо-
дится «остров Макарийский, первый под са-
мым востоком солнца, близ блаженного рая;
залетают на сей остров птицы райские Гама-
юн и Феникс и благоухание износят чудное...
Там зимы нет».
41
........................... Ведун .............................................
УУ А. РЕМИЗОВ. ЛЕТНЯЯ ДОРОГА 11
% Q
7г ^JAKOBAAH студеному Ветру колючие губы, не велели холодом дуть, и Мороз-Трескун,
Л засыпанный снегом, сел отдыхать в холодном царстве на полночи. Л
-Л Пришло теплое лето. N-
Забыто ненастье. ]1
р Все живет, все у земли копошится, кустом разрастается. /с
/ Медведь-пыхтун зашатался по лесу, а кузнечику — воля: стрекочи хоть всю ночь. щ
Пошли люди с косами с вострыми. Поспел сенокос.
И куда-то ни заглянешь, все-то словно невиданно: к каждому цветку наклоняешься,
тронул бы всякую травку...
Хороша погода, украслива.
Гей! — подле ржи проходит Белун.
Какой белый, сам в белой рубахе, и от солнца не застится: оно ему любо. Из леса идет:
без него, говорят, темно в лесу. Заблудишься, только спроси, Белун дорогу и покажет.
— Дедушка, на сенокос?
Не слышит. Где тут услышишь!
Вот ступил на межу...
— Дедушка!
— Что тебе, родный? — Дед улыбнулся: и ему хорошо...
Идет Белун по меже, идет летней дорогой, ударяет клюкою: вспоминает ли старый
стародавнее время, или далось ему на раздумье другое... наша русская доля?
Лязг косы звонче.
Стрекочет кузнечик.
Так до белого месяца лязг косы звонок.
Ходит по ниве Белун, наделяет добром.
Этот добрый дух — в некоторой степени
позднейшее, уже земное и прозаичное вопло-
щение доброго божества Белбога. Как и Белбог,
Белун является старцем с длинной белой боро-
дой, в белой одежде и с посохом в руках. Сво-
им раскаленным посохом Белбог разгонял тучи,
чтобы вывести на землю солнечный свет, ну а
Белун является только днем, чтобы путников,
заблудившихся в дремучем лесу, вывести на до-
рогу. У белорусов есть поговорка: «Темно в лесу
без Белуна!»
Его также чтут как подателя богатства и
плодородия. Во время жатвы Белун приходит
на нивы и помогает жнецам.
Порою он вдруг возникает в колосистой
ржи с сумкой денег на носу, манит какого-ни-
будь бедняка и просит утереть себе нос. Если тот
исполнит просьбу, из сумы посыплются деньги,
а Белун пропадет с глаз. Поговорка: «Мужик с
Белуном подружился» — означает, что кого-то
посетило счастье...
Белуну во многом родствен Белый дедуш-
ка — добрый, благосклонный к людям, помо-
гающий им лесной дух, почитаемый на рус-
ском Севере. По описаниям, это седовласый
мужчина высокого роста, с головы до ног заку-
танный в белые одежды.
Как водится, белый цвет одеяний обозначает
принадлежность этого существа к иному миру,
к сонму потусторонних созданий.
42
..........-.............. Белые девы ------------------------—
Э) только одно слово
г 5К zS
W 11ЖИЛ-БЫЛ на свете добрый молодец. Давно просила его матушка: женись да женись,
А хочу на старости лет понянчить внучат. Все девицы на селе заглядывались на пригожего Л
парня, однако он, бывший раньше веселым и приветливым, с некоторых пор ни на одну к-
V из них не смотрел. С тех самых пор, как начал сниться ему из ночи в ночь один и тот же Г
сон. Являлась ему несказанная красавица в белых одеждах и горько плакала. Поутру серд- с
в/ це у парня разрывалось, так хотелось утереть ее слезы и помочь в беде, но где искать кра- и
савицу? Этого он не знал.
В конце концов так замучили его сны, что спал он с лица и весь исхудал. Перепугалась
матушка и в толчки погнала его к ведунье за советом. Долго смотрела ведунья в быстробе-
гучую воду, а потом сказала:
— Зовет тебя на помощь белая облачная дева. Похитил ее злой черный колдун, чтобы
взять в жены, но она сказала, что лучше умрет, чем пойдет за него. Тогда обрек он красави-
цу стеречь свои сокровища подземные. Скажу тебе, где ее найти, только ты должен помнить:
обронишь хоть слово — утратишь красавицу навеки!
Повинуясь словам колдуньи, молодец отправился в странствие. Дошел до горной гря-
ды, зажег факел и сквозь земную щель спустился в глубины черные. Шел, брел в подземе-
лье долго ли, коротко... Видит — громоздятся сундуки с сокровищами, а к ним прикована
та самая красавица белоликая, что пленила его сердце.
— Кто ты, добрый человек? — спрашивает она.
Молчит молодец! Достал свой боевой меч и ну рубить-сечь цепи тяжелые, каменные.
Меч затупил, но цепи разрубил. Схватил красавицу за руку и повлек ее к выходу из пещеры.
— Да куда мы идем? — причитает она. — Скажи хоть имя твое! Человек ты или злой
горный дух?
Молчит молодец, словно воды в рот набрал, и знай бежит сквозь пещеры и подземелья
дальше.
Вдруг — что за притча?! — стоит на его пути матушка.
— Ой, сыночек! — заплакала она. — Я пошла вслед за тобой и заблудилась. Скажи,
знаешь ли дорогу или нам погибнуть суждено в этой тьме?
Только хотел сын успокоить ее, как вспомнил завет вещуньи — и промолчал. Протя-
нул руку — и вдруг исчезла матушка, будто ее никогда и не было.
Понял он, что это был только призрак. Покрепче прижал к себе красавицу и двинулся
в дальнейший путь.
Не раз еще испытывал его злой колдун, насылая поперек пути призраков, а потом
явился сам во всей своей силе. И таких страхов напустил, что у парня, как ни был он
храбр, ноги подкосились. Змеи огнедышащие жгут его пламенем, чудища черные наступа-
ют со всех сторон, скалы рушатся, норовя засыпать его камнями.
— Скажи слово! — искушает колдун. — Только одно слово! И тотчас окажешься на зем-
ле цел и невредим. Одно слово — и я отдам тебе все свои сокровища!
Но преодолел молодец свой страх, слова ни единого не изрек и красавицу из объятий
не выпустил. Как ни ярилась злая сила, так и дошел он невредим до выхода из пещеры.
И тотчас отстали от него все призраки и страхи, не вынеся света белого дня.
________________________________________________________________________________
43
Выбрался парень на волю, отер пот со лба, поставил красавицу наземь... а девушка
повернулась — и бежать!
— Куда?! — закричал добрый молодец яростно и снова схватил ее в объятия.
А она хохочет-заливается: га
— Я уж думала, не дождусь ни одного слова. Как же тебя зовут, спаситель мой? /X
Тут они и познакомились, и в любви объяснились, и сговорились о свадьбе.
Когда пришли в деревню, нашлись люди, которые стали смеяться над молодцем: мол, и
скажи только слово — и мог бы сделаться богатейшим человеком на земле. Но он и так не
знал ни в чем недостатка с тех пор, как взял в жены облачную деву. Нивы его были плодо-
родны, стада росли и множились, а в доме было довольство и покой. И его старая мать на- ч
конец-то понянчила внуков! I
Белые девы — покровительницы облаков,
дождевых источников. Они родственны другим
женским духам воды — русалкам, водяницам,
омутницам, но исконно благожелательны к че-
ловеку. Частенько являются они людям, обыч-
но детям и пастухам. Чаще всего их можно
увидеть по весне, когда пробуждается вся при-
рода, а черные, холодные, снеговые тучи (сим-
вол злого колдовства, которому иногда подчи-
няется облачная дева) сменяются на небе лег-
кими облаками, напоенными теплым плодо-
носным дождем.
Белый волк
РАНЕНЫЙ СЫН
5К
11ЖИЛ-БЫЛ охотник-вдовец. И женился он на вдове с сыном. Была она красавица,
только глаза черные, недобрые. А на сына ее охотнику и глядеть страшно, таков свиреп
видом. Каждую ночь исчезал куда-то.
— Куда ходит парень? — спросит, бывало, охотник, а мать глаза отводит:
— Дело молодое. Небось с девушками гуляет.
И вот заметил хозяин, что около избы каждую ночь волки начали выть. Так они воют,
когда своего вожака зовут. А в хлеву корова, поросята... Жалко стало охотнику добра, взял
он ружье и пошел волков караулить. «Непременно, — думает, — убью их вожака и отва-
жу от здешних мест!»
Сидит в стогу, караулит.
Подошла стая, легла у околицы. Ждет. Потом выть начали.
И тут видит охотник: бежит от избы волк, да не простой, а весь белый. Ринулся в
лес — и вся стая за ним.
«Ого! Да тут дело нечистое!» — подумал охотник и воротился домой. Пасынка нету...
Только под утро объявился.
На другую ночь взял охотник лук и стрелы, омочил их святой водой да под крыльцом
спрятался.
Завыли волки.
Ровно в полночь выскакивает белый волк, но тут охотник не оплошал: натянул тетиву
и пустил стрелу, но не убил зверя, а лишь подранил.
Волк завыл — и бежать, но не в лес, а в избу.
Охотник за ним. Смотрит — на лавке сын без памяти лежит, а мать ему тряпицей
руку вяжет.
Тут хозяин снова схватился за оружие, да жена ему в ноги кинулась и начала молить
выслушать. Оказывается, некогда на парня наложил заклятье до первой крови ведун. За то
почудесил, что молодец дочку его обгулял грешным делом. А теперь, после кровопролития,
заклятье сошло.
Не будет он больше бегать с волками!
Чуть рана у парня поджила, отправились все к ведуну, челом били, дочку сватали. Она
уже брюхатая была, но свадьбу успели сыграть до родин.
А потом жили и молодые, и старые долго и счастливо.
По преданиям, белый волк — вожак и царь
над всеми волками. Это не простой волк, а че-
ловек-оборотенъ.
В представлениях наших предков волк
всегда выделялся из остальных зверей умом,
хитростью, силой. Ну а редкие особи белого
цвета (альбиносы) не зря назывались в наро-
де корольками или князьками: белый цвет
выделял их из окружения и придавал, по по-
верьям, особенную силу. Порою даже вол-
шебную.
Ведь этот цвет в самых древнейших пред-
ставлениях был исконно связан с потусторон-
ним миром.
45
ЗОЛОТО БЕРЕГИНЬ
ОШЕЛ пригожий молодец в лес — и видит: на ветвях большой березы качается кра-
савица. Волосы у нее зеленые, будто березовые листья, а на теле и нитки нет. Увидала кра-
савица парня и засмеялась так, что у него мурашки по коже побежали. Понял он, что это
не простая девушка, а берегиня.
«Плохо дело, — думает. — Надо бежать!»
Сказать легко, да сделать трудно. Знающие люди до Ивана Купалы в лес ходят, надев
крест задом наперед, а самые умные вообще по два креста носят: спереди и сзади, чтобы
ни с какой стороны сила нечистая не подступилась. Но наш парень оказался простоват,
пренебрег оберегом. А теперь спохватился — да поздно: берегиня свесилась с ветки, тянет
к нему руки, хохочет-заливается... Вот-вот набросится, начнет душить поцелуями да ще-
котать до смерти!
46
2»^sasasBMsaaaKaassasaaaaasaaaaasKKaaaaaaaKaaaaBaaasaaasaaaaaaaBaaaaaaaassaMBaaa^<^
«Ну, хоть крестным знамением зачураюсь!» — в отчаянии подумал бедолага. Только /ж^
О/ поднял руку, надеясь, что перекрестится — и сгинет сила нечистая, но дева жалобно за- IwS
у/ причитала: у!
— Не гони меня, добрый молодец, жених ненаглядный. Слюбись со мною — и я тебя
/Л озолочу! /X
Начала она трясти березовые ветки — посыпались на голову парня круглые листочки, кЭ
ч [ которые превращались в золотые и серебряные монетки и падали на землю со звоном. Ба- । г
Д тюшки-светы! Простак отродясь столько богатства не видал. Прикинул, что теперь непре- /к
S// менно избу новую срубит, корову купит, коня ретивого, а то и целую тройку, сам с ног до hr
головы в новье обрядится и присватается к дочке самого богатого мужика. А может, и ко
княжеской. Деньжищ-то ему берегиня натрясла полные карманы!
Не устоял парень перед искушением — заключил зеленовласую красавицу в объятия и
ну с ней целоваться-миловаться. Время до вечера пролетело незаметно, а потом берегиня
сказала:
— Приходи завтра — еще больше золота получишь!
Пришел парень и завтра, и послезавтра, и потом приходил не раз. Знал, что грешит,
зато в одну неделю доверху набил золотыми монетами большой сундук. Да и хороша была
призрачная возлюбленная необыкновенно: после нее на крестьянских да купеческих до-
чек и глядеть не хотелось.
Но вот однажды зеленовласая красавица пропала, будто и не было ее. Вспомнил па-
рень — да ведь Иван Купала миновал, а после этого праздника в лесу из нечистой силы
только лешего встретишь. Ну что ж, былого не воротишь. Погоревал парень, погоревал да
и успокоился. Очень утешала его мысль, что стал он самым богатым человеком в округе!
Поразмыслив, решил он со сватовством погодить, а пустить богатства в оборот и сде-
латься купцом. Открыл сундук... а он доверху набит золотыми листьями берез.
С той поры сделался парень не в себе. До самой старости бродил от весны до осени по
лесу в надежде встретить коварную берегиню, но больше она не появлялась. И все слы-
шался, слышался ему переливчатый смех да звон золотых монет, падающих с березовых
ветвей...
С тех пор кое-где на Руси опавшую листву так и зовут — «золото берегинь».
Некоторые понятия славянской мифологии
восходят к такой глубокой древности, что труд-
но и даже порою невозможно определить, как
и почему они стали называться именно так и
какую роль играли в жизни наших предков. Это
некие безликие силы: берегини, упыри, навьи.
Возможно, между ними даже не было четкого
разграничения на благодетельных и вредонос-
ных, они почитались с одинаковым рвением.
Постепенно формировались более четкие
образы богов и богинь, приобретая конкрет-
ный облик. Поклонение берегиням стало соче-
таться с поклонением Роду и Мокоши — по-
кровителям плодородия.
Древние славяне полагали, что Берегиня —
это великая богиня, породившая все сущее. Ее
повсюду сопровождают светозарные всадники,
олицетворяющие солнце. К ней особенно часто
обращались в период созревания хлебов — это
указывает на принадлежность богини к верхов-
ным покровителям человеческого рода.
Некоторые ученые считают, что название
«берегиня» сходно с именем громовержца Пе-
руна и со старославянским словом «пръгы-
47
ня» — «холм, поросший лесом». В свою оче-
редь, это слово родственно слову «бреп>, «берег».
А ведь ритуалы по вызыванию, заклинанию бе-
регинь свершались обычно на возвышенных,
холмистых берегах рек.
Пожалуй, не менее значимо здесь слово
«оберег». Ведь великая богиня должна была
оберегать созданных ею людей!
Постепенно наши предки уверовали, что
берегинь живет на свете множество, обитают
они в лесах. Культ великой Берегини был пред-
ставлен березой — воплощением небесного
сияния, света, поэтому со временем именно
береза стала особо почитаться на «русалиях»:
древних языческих празднествах в честь бере-
гинь — лесных русалок.
Согласно народным поверьям, в берегинь
обращались просватанные невесты, умершие до
свадьбы. Например, те девушки, которые по-
кончили с собой из-за измены коварного жени-
ха. Этим они отличались от русалок-водяниц,
которые всегда живут в воде, там и рождаются.
На Русальной, или Троицкой, неделе, в пору
цветения ржи, берегини появлялись с того све-
та: выходили из-под земли, спускались с небес
по березовым ветвям, выныривали из рек и
озер. Они расчесывали свои длинные зеленые
косы, сидя на бережку и глядясь в темные воды,
качались на березках, плели венки, кувырка-
лись в зеленой ржи, водили хороводы и зама-
нивали к себе молодых красавцев. Каждый па-
рень был для берегини утраченным женихом, и
многих они свели с ума своей красотой и жес-
токостью.
Но вот заканчивалась неделя плясок, хоро-
водов — и берегини покидали землю, чтобы
опять вернуться на тот свет. В день Ивана Ку-
палы люди устраивали им проводы: веселились,
надевали маски животных, играли на гуслях,
прыгали через костры.
Бесы
ХВОСТАТЫЕ ГОСТИ
Однажды к вдове, которая собрала к себе на посиделки несколько девиц, заявились
пятеро молодых людей и начали угощать всех присутствующих сладостями.
В это время у одной девицы как-то нечаянно выпало из рук веретено. Нагнувшись его
поднять, она с ужасом заметила: у всех молодцов видны хвосты, а на месте сапог лошади-
ные копыта!
Девица мигом смекнула, что это бесы. Сделав вид, будто ей хочется пить, она взяла
кружку, приглашая других своих подружек пойти с ней в сени попить воды, но те отказа-
лись.
Вышедши в сени, девица эта побежала на село за подмогой. Пока она созвала людей,
пока привели попа и явились опять к вдове, все находящиеся тут были уже почти безды-
ханны. Долго приводили их в чувство, уже отчаялись было. Мельникова дочь даже поседе-
ла — так напугали ее гости с хвостами и лошадиными копытами. А тех молодцов и след
простыл.
49
Л\ КУМОВА КРОВАТЬ ((к
О) 5К VW
у/ Ж1 ЖИЛИ-БЫЛИ мужик да баба, и был у них сын. И так обедняли они, что хоть по
у г миру иди. Мужик думал-думал — что делать, как хлеба добывать? — и надумал: стал vt,
учиться колдовству. Учился-учился и таки выучился с чертями водиться. /Л
Вот пришло ему время женить сына. «Дай, — говорит он, — пойду да сосватаю у сво- М
U их приятелей-чертей». Пошел и сосватал за сына опившуюся девку, что возит у чертей
воду с прочими опойцами. Дело сделано, по рукам ударили, начали пиво варить. Нечистые Q
W завели свата и жениха в богатые каменные хоромы свадьбу играть и разослали позыватых ¥
звать гостей на пир, на веселье.
Со всех сторон наехало видимо-невидимо чертей; собрались и начали пить, есть, весе-
литься. Сват с самим сатаною в переднем углу сидит. Вот начали молодые дары дарить.
Сатана много на отдарье положил казны и говорит свату:
— Ну, сватушка, подарил я молодого деньгами. Подарю и слугою. Вишь, один мужик
продал нам своего сына и расписку на том дал; коли хочешь, кум, я тебе с сыном подарю
эту расписку.
Кум бил ему челом, а сатана созвал всех чертей и спрашивает: у кого расписка? Указа-
ли на одного черта, а тот знай себе запирается, не хочет отдавать расписки. Сатана прика-
зал его раздеть и бить за утайку железными прутьями. Как ни били, как ни колотили
его — не могли ничего сделать, стоит на своем, да и только. Сатана и крикнул:
— Тащите-ка его на кумову кровать!
Черт так напугался, что сейчас же достал расписку и отдал сатане, а сатана — куму.
Вот сват и спрашивает сатану:
— Какая это у вас кумова кровать, что даже черт напугался?
— Да так, кум, простая! Кровать эта сделана для нас, чертей, и для наших сватов, срод-
ников, кумовьев; она вся огненная, на колесах и кругом вертится!
Сват убоялся, вскочил с места и давай бог ноги. А сатана ему вслед:
— Куда, кум, торопишься? Посиди, побеседуй с нами. Да ведь не уйдешь от нас; по-
жалуй, и притащат милого!
А. ПУШКИН. БЕСЫ
Мчатся тучи, вьются тучи;
Невидимкою луна
Освещает снег летучий;
Мутно небо, ночь мутна.
Еду, еду в чистом поле;
Колокольчик дин-дин-дин...
Страшно, страшно поневоле
Средь неведомых равнин!
«Эй, пошел, ямщик!..» — «Нет мочи:
Коням, барин, тяжело;
Вьюга мне слипает очи;
Все дороги занесло;
50
Хоть убей, следа не видно;
Сбились мы. Что делать нам!
В поле бес нас водит, видно,
Да кружит по сторонам.
Посмотри: вон, вон играет,
Дует, плюет на меня;
Вон — теперь в овраг толкает
Одичалого коня;
Там верстою небывалой
Он торчал передо мной;
Там сверкнул он искрой малой
И пропал во тьме пустой».
Мчатся тучи, вьются тучи;
Невидимкою луна
Освещает снег летучий;
Мутно небо, ночь мутна.
Сил нам нет кружиться доле;
Колокольчик вдруг умолк;
Кони стали... «Что там в поле?» —
«Кто их знает? пень иль волк?»
Вьюга злится, вьюга плачет;
Кони чуткие храпят;
Вот уж он далече скачет;
Лишь глаза во тьме горят;
Кони снова понеслися;
Колокольчик дин-дин-дин...
Вижу: духи собралися
Средь белеющих равнин.
Бесконечны, безобразны,
В мутной месяца игре
Закружились бесы разны,
Будто листья в ноябре...
Сколько их! куда их гонят?
Что так жалобно поют?
Домового ли хоронят,
Ведьму ль замуж выдают?
Мчатся тучи, вьются тучи;
Невидимкою луна
Освещает снег летучий;
Мутно небо, ночь мутна.
Мчатся бесы рой за роем
В беспредельной вышине,
Визгом жалобным и воем
Надрывая сердце мне...
51
Бес — старинное наименование злобного
божества. Происходит оно от слова «беда»,
«бедствовать». «Бес» — приносящий беду.
Бесы — общее название всех нечистых ду-
хов и чертей (старославянское «черт» означает
проклятый, заклятый, перешедший черту).
Народное воображение издревле рисует их
черными или темно-синими, с хвостами, рога-
ми, крыльями, а обыкновенные черти обычно
бескрылы. На руках и ногах у них когти или
копытца. Бесы востроголовы, как птицы сычи,
а также хромые. Они сломали себе ноги еще до
сотворения человека, во время сокрушительно-
го падения с неба.
Когда Бог сотворил небо и землю, он жил
один. И стало ему скучно. Однажды увидел он
в воде свое отражение и оживил его. Но двой-
ник — его имя было Бес — оказался упрямцем
и гордецом: немедленно вышел из-под власти
своего создателя и стал приносить только вред,
препятствуя всем добрым намерениям и начи-
наниям.
Бог сотворил Беса, а Бес — бесенят, чертят
и прочую нечисть. Долго сражались они с ан-
гельским воинством, но наконец Богу удалось
справиться с нечистой силой и свергнуть ее с
небес. Одни — зачинщики всей смуты — уго-
дили прямиком в пекло, другие — шкодливые,
но менее опасные — были сброшены на землю.
Сонмы злых духов неисчислимы. Об этом
можно судить по богатству самых разнообраз-
ных прозвищ этой нежити, лукавой и нечистой
силы. Более сорока имен беса-черта насчитано
В. И. Далем в его «Толковом словаре живого
великорусского языка»: бес, луканька, нежить,
нечисть, злой дух, демон, сатана, дьявол, князь
тьмы, царь ада, ворог, лукавый, нелегкий, мо-
рока, лихой, шут, шайтан, черная сила, черный,
черт — и так далее и тому подобное!
Живут бесы повсюду: в домах, омутах, за-
брошенных мельницах, в лесных чащобах и бо-
лотах. Все бесы обыкновенно невидимы, но
они легко обращаются в любых зверей или жи-
вотных, а также в людей, но непременно хво-
статых, которым приходится тщательно пря-
тать эти хвосты от проницательного взора. Чаще
всего бесы принимают образ черной кошки,
почему во время грозы разумные хозяева всегда
выбрасывают животных этой масти за дверь на
улицу, считая, что в них присутствует злой дух
(отсюда выражение, что при ссоре пробегает
между людьми черная кошка). Принимают
бесы также образ черной собаки, свиньи, змеи,
волка, сороки, других черных животных. Пере-
воплощаются они даже в клубки ниток, в воро-
ха сена, в камни и т.д. Вообще бесы являются
людям в самых разнообразных видах, но не ре-
шаются представляться коровой, самым доро-
гим и полезным домашним животным, да по-
добному перевертышу и самая глупая баба не
поверит. Не дерзают злые духи прикидываться
петухами — вестниками приближения светло-
го дня, который столь ненавистен всякой злой
силе, и голубями — самой чистой и невинной
птицей в целом мире, в образе которой являлся
некогда Всевышний.
Какой бы образ ни принимал на себя бес,
его всегда выдает сильный, очень громкий голос
с примесью устрашающих и зловещих звуков.
Иногда он каркает черным вороном или стре-
кочет проклятой сорокой.
Время от времени бесы, бесихи (или бесов-
ки) и бесенята собираются на шумные празд-
нества, поют и пляшут. Именно бесы изобрели
на погибель роду человеческому и вино, и та-
бачное зелье, да и нечистая игра в карты с пере-
держкой и подтасовкой — их же вымысел.
Сами бесы также заядлые картежники. Очень
любят красть вещи у людей — этим отличает-
ся, например, луканька, поэтому, если в доме
что-то внезапно пропало, полезно сказать: «Лу-
канька, луканька, поиграй, да опять отдай!»
Как правило, после этого потерянное можно
найти.
Бес всегда стремится поселиться в человече-
ском теле — и всецело овладеть человеком. По-
пил путник из лесного ручья без кружки, а пря-
мо ртом или зачерпнув горстью, глотнул из не-
прикрытого сосуда, отобедал за столом, не
покрытым скатертью, не перекрестил рта, зе-
вая, — и глядишь, уже проглотил беса. После
этого нечистик может лишить свою жертву
52
рассудка, толкнуть на преступление, заставить
корчиться от боли или кричать дурным голо-
сом, богохульствовать. И далеко не каждый
знахарь или колдун сможет вылечить несчаст-
ного!
Необходимо также говорить «свят, свят,
свят» во время грозы при каждом раскате гро-
ма, так как бес боится молнии и прячется за
спины людей, чтобы господь не поразил его.
Вместо него молния может ненароком ударить
и в человека, если он не будет осторожен!
Эти обычаи и приемы столь же древние,
как само христианство на Руси, но вера в тем-
ную, злобную силу, враждебную человеку, вос-
ходит к еще более давним временам.
Бесы любят принять облик лихого молодца
и обольстить какую-нибудь красавицу. Особен-
но легкая добыча для них — вдовушки, тос-
кующие по мужьям. Случается, рождаются от
таких сожительств бесенята. Об этом, напри-
мер, красочно рассказывается в древнерусской
«Повести о бесноватой жене Соломонии».
Бес постоянно подстерегает слабых душою
и норовит их искусить, вовлечь во грех, пусть
даже самый незначительный. Смущать челове-
ческий род соблазном или завлекать лукавст-
вом — его постоянная забота. Если зазвенело в
левом ухе, значит, бес летал сдавать сатане гре-
хи человека, совершенные за день, и вот теперь
прилетел назад, чтобы снова стать на страже и
выжидать случая и повода к соблазнам. Иску-
ситель, по народному представлению, неизбеж-
но находится у человека с левого бока и шепчет
ему в левое ухо о таких злых деяниях, какие са-
мому человеку и в ум не пришли бы. «Бес попу-
тал», — говорят нежданно впавшие в прегре-
шение люди.
Вполне может бес довести человека и до
смерти, поселившись в его сердце и внушив
ему страшную, неизбывную тоску. Самоубийц
в народе называли «черту баран», потому что
это животное у бесов любимое, в противопо-
ложность козлу, которого они боятся от самого
сотворения мира. Кроме того, на самоубийцах
на том свете сам сатана разъезжает: запрягает
одних вместо лошадей, других сажает за кучера
править, а сам садится на главном месте враз-
валку, понукает и подхлестывает.
Бес любит пьяных, потому что таких людей
ему легче наталкивать на всякий грех.
Человек огражден от бесовских происков
всего лишь один день в году — на праздник
Пасхи, когда все бесы валятся в преисподнюю.
Зато Страстная пятница и две недели святок
(с 24 декабря/6 января по 7/20 января) для не-
чистой силы — полное раздолье. Именно в это
«бесовское время» особенно храбрые молодцы и
девицы в старину выходили на перекрестки до-
рог — проклятые места! — и выкликали:
Эй ты, сатанинская сила!
Скажи мне, что я заслужила?
Коль замуж пойду — в колокольчик звени,
А если помру — голосом плачь,
В девках останусь — мимо иди,
В солдаты сдадут — в ружье стрели!
И говорят, бесы были так поражены их
храбростью, что правдиво предсказывали судьбу.
Ко всякому человеку при его рождении
приставляется бес и ангел.
Оба они не оставляют своего подопечного
ни на одну минуту, причем ангел стоит по пра-
вую сторону, а бес — по левую. Между анге-
лом-хранителем и бесом-искусителем царит
постоянная вражда. Радуется, умиляясь, ангел
при виде добрых дел; хохочет и хлопает в ладо-
ши довольный бес, когда человек уступает его
злым наветам.
Ангел записывает все добрые дела, бес учи-
тывает злые, а когда человек умирает, ангел спо-
рит с бесом о грешной душе его. Кто из двух
победит — известно единому богу.
На всякий случай всегда следует помнить
охранительную молитву от бесов и прочей не-
чисти: «Да воскреснет Бог, да расточатся враги
его!» или обращение к своему хранителю: «Ан-
гел мой, сохранитель мой! Сохрани мою душу,
укрепи мое сердце на всяк день, на всяк час, на
всякую минуту. Поутру встаю, росой умываюсь,
пеленой утираюсь Спасова Пречистого образа.
Враг-сатана, отшатнись от меня на сто верст —
на тысячу, на мне есть крест Господень!»
(По С. Максимову)
53
----------------.......... Блазня ---------------------------...............
К®1' ПРИЗРАЧНЫЙ КЛАД
УПИЛИ муж и жена дом задешево и не знают, куда деваться от радости. Выгодная
лЛ покупка! Только спать пошли, как вдруг зашумело, зашуршало по всему дому, и чей-то го- Лл
лос сказал:
^7 — Валюсь, рассыплюсь!
\ Подскочили хозяева, начали искать, что да как. Ничего не нашли! Поднялись на чер- /
дак, глядь — посредине стоит сундук кованый, крышка откинута, в сундуке серебра — fe
V доверху! Ринулись к нему муж с женой, а сундук возьми и исчезни. Ничего не стало, толь- V/
ко голос как бормотал, так и бормочет:
— Валюсь, рассыплюсь.
И снова, и снова. И так целую ночь! Смекнули муж и жена, что это блазнилось им —
привиделось.
Они, бедняги, только теперь и поняли, почему дом так задешево им достался: прежние
хозяева не знали, как поселившуюся в нем блазню выжить. В таком месте, где блазня заве-
лась, никому покоя нет! Всю ночь глаз сомкнуть не могли.
Наутро начали хозяева покупателя искать на свой дом, да только все в округе про блаз-
ню знали и других таких дураков не нашлось. А блазня каждую ночь свое заводит:
— Валюсь, рассыплюсь!
Хозяева уже болеть стали. Ну что за жизнь — днем спят, ночью дела делают, да еще
блазня с темноты до света непрестанно бормочет:
— Валюсь да валюсь, рассыплюсь да рассыплюсь!
Ну, совсем доконала она мужика. И вот однажды, заслышав голос блазни, он ка-ак
гаркнул в сердцах:
— Вались, рассыпайся!
И в то же мгновение с потолка свалился клад — куча серебра. А следом и сундук
упал — тот самый, который хозяева на чердаке видели.
Так они и сами разбогатели, и блазню навеки выжили.
Слово «блазня» происходит от глагола «блаз-
ниться», то есть видеться, чудиться. Это наваж-
дение, призрак. Блазня может явиться человеку
где угодно: в лесу, дома, в поле. Конечно, ви-
новны тут нечистые духи: они морочат доброму
человеку голову, отводят глаза, вынуждая ви-
деть то, чего на самом деле и нет.
Человек и понимает умом, что быть такого
не может, что блазнится ему, но все же не мо-
жет отогнать от себя навязчивый образ.
Как правило, своего лица у блазни нет. По-
добно всякому потустороннему существу, она
может принимать образ хозяев дома, животно-
го, любого другого человека или предмета, од-
нако очертания ее всегда зыбкие, неопреде-
ленные, быстро исчезающие. Бесшумно явится
она — бесшумно и пропадет. «Поблазнилось»,
«поблазнило», — говорят люди, давая понять:
привиделось и перестало.
Блазню может наколдовать злой колдун.
Если в доме вдруг начинают шнырять туда-сю-
да предметы, у хозяев все из рук валится да еще
вещи начинают драться — это точно наведен-
ная блазня!
Блазни поселяются обыкновенно там, где
домочадцы между собой часто ссорятся. После
того, как муж с женой покричат, побранятся
да еще и детей сгоряча побьют, блазня на радо-
стях начинает перекидывать вещи, бить посуду,
со стола все скидывает. Конечно, большого вре-
да от блазней нет, кроме перепуга, беспокойст-
ва и домашнего беспорядка, а все же лучше их
вывести с помощью знахаря.
54
----------—--------------- Бл\'Л ...............................
(манило)
«ХА-ХА-ХА, КОГО ВЕДЕШЬ!»
Пошел раз мужик с женою сено косить. Он резво косой машет и быстро ушел впе-
ред, а жена замешкалась.
Глядит — мужа и не видно впереди.
Кричит ему:
— Подожди, батюшка!
А он в ответ:
— Жду, иди поскорее!
Побежала молодка через все поле, а муж все никак не останавливается: идет да идет,
машет да машет косой.
Луговина кончилась, лес начался, а мужик косит и косит, а баба за ним бежит да бе-
жит.
Запыхалась, бедная, боится, что упадет сейчас замертво. Начала тихонько богу молить-
ся, чтобы мужа остановил.
Вдруг слышит, из лесу кто-то громовым голосом спрашивает:
— Кого ведешь-то?
А муж отвечает:
— Ха-ха-ха, кого ведешь! Бабу заблудил!
И вдруг сделался роста огромного, выше самых высоких деревьев. Идет вприпляс, в ла-
доши хлопает, а сам свое:
— Ха-ха-ха, кого ведешь! Бабу заблудил!
Только тут поняла молодка, что это Блуд ее в лес завел. Повернулась — и бегом бежать
обратно.
А муж-то ее уже давно ищет. Навстречу спешит. Так бабенка, его завидев, не сразу по-
верила, что это он, истинно муж: трижды перекреститься заставила. Нечисть — она ведь
креста боится!
Блуд — лесной житель, один из подручных
лешего. По поверьям, люди не сами собой те-
ряются в лесу — именно Блуд заманивает их и
заставляет блуждать.
Обыкновенно является он под видом како-
го-то знакомого и предлагает показать дорогу.
Кого заблудит Блуд, тот начнет скитаться, сбив-
шись с дороги, и неизвестно, выйдет ли из лесу.
Знающие люди советуют, встретив Блуда,
быстренько переодеть на себе всю одежду на-
выворот, а башмаки с правой ноги — на левую,
с левой — на правую. Это хороший совет и для
оберега от лешего. Нечисть тотчас признает за
своего и отстанет. Еще говорят, что, когда най-
дут заблудившегося человека, нельзя с ним
громко разговаривать, потому что он может
принять спасителей за Блуда, убежать в лес —
и тогда уже не вернется.
Лучшее средство избавиться от притязаний
Блуда — прочитать молитву перед тем как вой-
ти в лес, зааминиться и три раза сказать: «Бог
на помощь!»
55
Говорят, что именно Блуд возжигает на бо-
лотах и в чащобе блуждающие огни, которые
признаются некоторыми людьми за огоньки се-
лений и заводят их еще глубже в дремучий лес.
Впрочем, по более распространенным суе-
верным представлениям, блуждающие, болот-
ные и светящиеся на могилах огни — это души
усопших: удавленников, умерших неестествен-
ной смертью, погибших от запоя и т.д. Маячат
огоньками и души тех детей, которые умерли
некрещеными. Те синие огни, которые вспы-
хивают на могилах и курганах, разводят лесные
русалки.
Блуждающие огоньки в лесах, на болотах,
на кладбищах иногда указывают на зарытые
там клады.
На месте, где лежит клад, можно увидеть
свечку или золотого петуха. Тогда нужно ска-
зать: «Чур, чур, свято место, — чур, божье да
мое».
Если этого не сделать, то клад уйдет в землю
на большую глубину.
& — Богинки
ЗМЕИ-МСТИТЕЛЬНИЦЫ (Й
г 5К 5
<1 ЖИЛА-БЫЛА одна девушка. Полюбила она парня и загуляла с ним, а потом родила
А втайне от всех дитя, задушила и похоронила в лесу. Снова начала любиться с парнем, и Л
снова родила дитя. И его погубила, и третьего своего ребеночка. kS
U Только хотела идти домой с третьей могилки, как вдруг ноги ее точно бы приросли к и
Д земле и почудилось, будто что-то холодное поползло вверх по ее телу. Девица чуть не со-
у шла с ума от ужаса, когда увидела, что по ней ползают три змеи. ifc
" Две присосались к грудям, а третья обвилась вокруг шеи, словно тяжелое ожерелье, и ”
никакими силами снять их было нельзя. Что она только ни делала — змеи жили отныне
при ней неотлучно. Только в бане сваливались с ее тела, но стерегли каждый шаг, пока
злодейка мылась, а потом снова опутывали ее своими кольцами.
Не передать, какая тоска брала ее в те минуты, когда змеи принимались сосать ее мо-
локо! Легче казалось умереть, чем перенести это.
От тоски и постоянного угрюмства скоро утратила она прежнюю красоту, сделалась
нелюдима и безобразна. Поселилась на краю деревни, в покосившейся избушке, и всяк
норовил обойти ее дом стороной.
Как-то заметили люди, что она слишком долго не появлялась в деревне. Затревожи-
лись: не померла ли? Самые храбрые заглянули в дом и увидели старую-престарую одеж-
ду, в которой всегда ходила хозяйка. На кучке ветоши лежали три змеи, а самой ее нигде
не было.
Так и сгинула она. Правда, рассказывали, что случалось кое-кому встречать ее в лесу.
Бегала она там голая, страшная, горбатая, с растрепанными волосами и злым, свирепым
лицом. Когда в деревне рождалось дитя, она подкрадывалась под окна и норовила погля-
деть на ребенка, до смерти пугая молодых матерей. Говорили, что она стала богинкой за
свои грехи, и теперь от нее надо беречь младенцев, чтобы не украла их, не подменила су-
коватым поленом.
Предки западных славян представляли себе
богинок в виде голых, безобразных, хромых
старух (хромота — непременное свойство не-
чистой силы). Они могут оборачиваться в жи-
вотных — лягушек, собак, кошек, — являться в
виде неясной тени или вовсе оставаться неви-
димыми. Богинками становились грешные де-
вушки, которые вытравили плод или убили
своих внебрачно рожденных детей, а также
умершие при родах, клятвопреступницы, само-
убийцы. Они обитают в оврагах, лесах, возле
прудов и болот — в самых безлюдных и непри-
ютных местах. Являются богинки в полночь,
иногда вечером, очень редко — в полдень, но
только во время ненастья. У реки их можно ви-
деть стирающими древесную кору или лист-
ву — так матери стирают и бьют вальком дет-
ские пеленки. Человека, который осмелится им
помешать, богинки гонят и бьют. Иногда они
подкрадываются к домам и крадут пряжу, пу-
гают рожениц и частенько подменивают детей,
оставляя в колыбельках осиновое полено, ко-
торое с годами растет и становится большим
бревном.
Некоторые богинки пристают к детям по
ночам, мучают их страшными снами, насылают
порчу. Какой была богинка при жизни, так она
себя и ведет, сделавшись нечистым духом. Не-
которые из них пугают на пастбищах скот, за-
гоняют в пот лошадей, путают им гривы так,
что не расплести.
57
МЕДВЕЖЬЯ ГОЛОВА
Повадился как-то раз ходить к деревне медведь. Слишком рано поднялся он из
берлоги, был зол, голоден, да еще напоролся на самострел, вот и затаил зло на весь род
людской. Для начала завалил неосторожного охотника. А как отведал разок человечины,
так и начал искать сладкого мяса снова и снова. Многих людей задрал, и тогда назначили
старейшины награду — целое стадо! — храбрейшему охотнику, который избавит народ
от людоеда. В доказательство старейшины просили принести в деревню голову и шкуру
зверя.
Два самых отважных молодца решили попытать счастья. Ушли поутру в лес, а вечером
вернулись. У одного в руках правая половина медвежьей шкуры, у другого — левая.
— А где же голова? — спросил кто-то.
58
ДЖ\ — Голову и мясо зверя мы принесли в жертву Зевонии, богине охоты, — ответили
уШ) удальцы. А потом завязался между ними спор.
у/ — Я одолел людоеда! — похваляется один, по имени Корень. — Напоролся он на мою 'vl
рогатину, пробила она ему самое сердце. чЭ
/л — Нет, свалил медведя удар моего копья в печень, а значит, награда моя, — спорит /Д
М Бугор. М
\( Развели руками старейшины и порешили отыскать правду с помощью божьего суда. ])
w] Это значило, что ранним утром выйдут храбрецы на поединок, и кто одолеет соперни- /©
ка — за того боги заступились, он и есть истинный победитель медведя-людоеда. г/
Ночью Бугор тайком пошел к колдунье, жившей на окраине деревни: просить помощи
на божьем суде. Посулил в случае победы разделить с ней награду, и дала старуха ему та-
кой совет:
— Если хочешь быть страшен, убей змею черную, а убей ее саблей или ножом, да вынь
из нее язык, да вверти в ткань зеленую и в черную, да положи в сапог в левый, а обуй на
том же месте. Идя прочь, назад не оглядывайся. Придя домой, положи язык змеиный под
ворота в землю. А кто тебя спросит: «Где был?» — с ним ты ничего не говори.
Поклонился Бугор старухе и ушел в лес искать змею черную. Только стихли его шаги,
чу! — снова кто-то скребется в двери. Да это Корень явился подмоги чародейной просить!
И тоже сулит богатую награду.
Усмехнулась колдунья: не послать ли и его в лес за черной змеей? Но сжалилась над
молодцем и сказала так:
— Когда пойдешь на суд божий, положи в сапог три зубчика чесноковые, а под пра-
вую пазуху привяжи себе утиральник.
И вот наутро принесли волхвы жертвы в капище, призвали всевидящего /^ажьбога и
грозного Перуна помочь правдивому и покарать обманщика. Бугор и Корень вышли на
божий суд. Оба в латах и шеломах, в руках держали мечи. У одного под воротами язык
змеиный зарыт. У другого в сапоге чеснок...
Сошлись неприятели, ударились... и оба упали замертво. Поразили друг друга с перво-
го удара!
Что за напасть, думают люди, почему же божий суд покарал равно того и другого?!
И вдруг из лесу вышел воин. Вся одежда на нем изорвана и окровавлена, на теле глубокие
раны, а в руках — огромная, как пивной котел, медвежья голова. Увидал воин мертвых
Корня и Бугра — да так и ахнул:
— Значит, наказали боги этих жестокосердных!
А потом рассказал, что шел он с войны в свое селение, да по пути напал на него в лесу
ужасный медведище. После долгой схватки храбрец его одолел, отрубив голову своим бое-
вым мечом. Удар был такой могучий, что голова закатилась в кусты, а воин упал без сил,
страдая от ран.
И тут откуда ни возьмись появились два охотника. Не обращая внимания на стоны ра-
неного и мольбы о помощи, они освежевали тушу и ну тянуть шкуру каждый к себе!
В конце концов разрезали ее пополам и бросились наперегонки прочь.
Это и были Корень да Бугор. Наверно, думали, что раненый скоро умрет и никто не
откроет их лжи. Однако божий суд не обманешь, тут и колдовство не поможет!
59
Во всякую пору суд божий был высшим и
справедливейшим. Вера в него велась на Руси с
незапамятных времен. Еще nepj/я-громовник,
грозный повелитель огней небесных и дожде-
носных туч, призывался в свидетели-судьи. Ка-
ратель злой нечисти, мешавшей труженику-па-
харю, он являлся и бичом людских пороков и
преступлений.
Огню и воде, этим находившимся под его
властью стихиям, придавалась сила обличения
лжи. Поэтому и обращались наши предки к его
помощи, например, часто виновников преступ-
ления выявляло огненное испытание. Обви-
няемый должен был пройти голыми ногами по
раскаленному железу: народ верил, что неви-
новный человек сделает это безо всякого вреда
для себя. При сомнительных, спорных делах тот,
кто обвинял неприятеля в преступлении или,
наоборот, желал очиститься от подозрения, дол-
жен был, допустим, пронести кусок раскален-
ного железа на несколько шагов или голой ру-
кой достать кольцо из кипящего котла. Вытер-
пел — значит, выиграл суд. И наоборот...
Судимый водою должен был или достать
камень со дна котла с кипятком, или войти в
реку в самом широком месте ее, среди водово-
ротов и омутов, и плыть к берегу. Если виновен,
его утопит сама кривда!
Случалось, что обвиняемые, страшась кары
небесной, сознавались в своих провинностях и
соглашались лучше нести наказание от судей
земных, чем погибнуть от суда божьего.
Вообще судебные испытания огнем, водою
или оружием, носившие названия божьего суда,
были распространены в древности у многих на-
родов. Частенько с помощью божьего суда вы-
знавали затаившуюся ведьму. Женщину, в ко-
торой подозревалась связь с нечистой силой,
связывали по рукам и ногам и бросали в воду.
Выплывет — значит, точно ведьма, потому что
дьявол ей помог, ибо «ведьму-колдунью вода не
принимает», гласила молва. Ну а потонет —
получается, была бедняжка невиновна, зря ее
подозревали в сношениях с врагом рода челове-
ческого. Эта стародавняя форма разрешения
споров также просуществовала во многих стра-
нах довольно долго и бытовала даже в поздней-
шие, просвещенные времена. Впоследствии, с
течением времени, испытание стало произво-
диться более легким способом: на воду бросали
жребии, которые и решали исход дела. Однако
и до недавнего времени в народе сохранялись
следы веры в божий суд. Двум спорщикам да-
вали зажженные лучины или свечи: чья сгорит
раньше, тот и не прав.
Не менее серьезным испытанием был и су-
дебный поединок, когда, из-за недостатка до-
казательств, спорщики прибегали к единобор-
ству. В назначенный день — под наблюдением
посадника или наместника — противники всту-
пали в бой, дав клятву, что не рассчитывают на
помощь чародеев. Судная грамота 1467 г. по-
становляет, что выходить на поле биться за свою
правоту могли не только мужчины, но и жен-
щины.
По летописным свидетельствам, даже исхо-
ды войн решались иногда единоборством двух
избранных витязей. Состязание это происходи-
ло на виду обеих неприятельских ратей. Исход
поединка принимался за непреложный приго-
вор божественной воли, которой равно подчи-
нялись и те, на чью долю доставалась победа, и
те, которые должны были признать себя побе-
жденными. Таков был победный бой русского
богатыря-кожемяки с печенегом при князе
Владимире Красное Солнышко в 992 году и
удачный поединок князя Мстислава Удалого с
касожским князем Редедею (1022 г.).
Отголоски этой древней веры в суд божий
можно найти в словах «бог шельму метит», ко-
торые означают, что всякий грешный, непра-
ведный человек в чем-то несчастен, небеса его
обязательно, пусть и неявно, наказывают за все
свершенные злодейства.
Боли-кошкд
fj ПУСТАЯ КОРЗИНКА
Пошли как-то раз девицы бруснику брать. Нашли щедрый-прещедрый брусничник,
Зл разбрелись по нему, аукаются, пересмеиваются. Только успевают ягоду из-под листиков
П доставать и в корзины складывать. Вдруг слышит Марьянка — плачет неподалеку кто-то. Ъ
Д Оглянулась и видит: стоит за ее спиной маленький квеленький мужичишка, носик вое- L
^1 тренький, руки чуть не до земли висят, платье на нем обносившееся. Стоит, хнычет и трет №
глаза кулаками. ’
— Что за беда у тебя, дяденька? — спрашивает Марьянка, а она девка была жалостли-
вая.
— Ой, беда, беда! — причитает мужичок, а глаза у него такие печальные-печаль-
ные. — Корзинку потерял, брусники в ней под самую вершинку! Где-то тут поставил, а
где — поди знай! Помоги, девица, всю бруснику тебе отдам, самую что ни на есть отбор-
ную.
Марьянка думает: а что б не помочь? И ну озираться да оглядываться — корзинку ис-
кать. А мужичок вокруг шныряет и приговаривает:
— Вот здесь она стояла. Нет, вот здесь. Или туточки?
Марьянка за ним мечется как угорелая, даже голова разболелась, а корзинки нет как
нет.
— Ну, какова брусничка? — подходят к ней подружки. У всех полные корзины и ко-
роба, а у Марьянки на донышке одна горсточка.
— Ой, до бруснички ли мне! — отмахнулась девица. — Мы тут с дяденькой корзинку
ищем.
— С каким дяденькой?
— Да вот с этим!
Глядь-поглядь подружки Марьянкины — нету никого.
— Да где ж он, дяденька? — удивилась Марьянка. — Был только что, право слово, вот
здесь стоял, причитал так жалостно, что у меня даже голова разболелась. Ох, бедненький!
Да как же он теперь без корзинки-то?
— Да что за печаль твоя, — говорят девушки. — Ты лучше о том печалься, что у самой
ягоды всего ничего. А брать бруснику уж некогда — гроза собирается!
Побежали девицы со всех ног домой. Бегут, тревожатся, как бы ягоду не растрясти да
под дождь не попасть, а Марьянка пустой корзинкой помахивает и по-прежнему причи-
тает:
— Да как же там бедненький дяденька? Куда ж его корзинка запропала? Ох, у меня
так голова болит по нему — просто раскалывается!
Еле живая от боли притащилась девушка домой, насилу бабка сняла ей жар и боль ка-
пустными листьями да клюквенными припарками. И говорит:
— Глупа же ты у меня, внученька. Это не простой мужичок был, а хитрый и зловред-
ный Боли-бошка, что ягодникам и грибникам в лесу головы морочит. Скажи еще спасибо,
что не завел тебя в болотину и не бросил там!
61
А. РЕМИЗОВ. ИЗ ЦИКЛА «К МОРЮ-ОКЕАНУ»
ИШЕ! Вот и сам Боли-бошка! Почуял, подходит: набедит, рожон!
Весь измодёлый, карла, квёлый, как палый лист, птичья губа — Боли-бошка, вострень-
кий носик, сам рукастый, а глаза будто печальные, хитрые-хитрые... Заведет в зыбель-бо-
лото, где сам черт ощупью ходит!
Боли-бошка — дух леса, живущий в ягод-
ных местах, чаще всего на клюкве да бруснике.
По натуре он лукав и хитер.
Сам он большеголовый, неуклюжий, одеж-
ка — рвань в заплатах.
Прикинется жалконьким старичком, вый-
дет навстречу и просит помочь найти утерян-
ную кошелку, корзинку или еще что-нибудь.
Нельзя поддаваться на его уговоры, как бы
ни умолял. Уступишь — начнешь о его потере
думать, смотреть по сторонам, наклоняться,
искать, и тут вскочит Боли-бошка на шею, го-
лову петлей стянет, будет водить по лесу.
Голова разболится, заблудишься, а то и во-
все пропадешь.
ЗЕМЛЯ СО ДНА ОКЕАНА
^^АВНЫМ-ДАВНО, когда Белбог боролся с Чернобогом за власть над миром, земли
еще не было: всю ее сплошь покрывала вода. Однажды ходил Белбог по воде, смотрит —
навстречу ему плывет Чернобог. И решили два врага на время примириться, чтобы создать
в этом безбрежном океане хоть островок суши. Белбог мечтал основать царство добра, ну
а Чернобог надеялся, что здесь будет царить только зло. Стали они по очереди нырять и
наконец-то отыскали на глубине немного земли. Белбог нырял усердно, он поднял на по-
верхность много земли, а Чернобог скоро оставил эту затею и только сердито смотрел, как
обрадованный Белбог начал разбрасывать землю, и всюду, куда она ни падала, возникали
материки и острова.
63
Но Чернобог часть земли затаил за щекой: он по-прежнему хотел создать свой мир, где
будет царить зло, и только и ждал, чтобы Белбог отвернулся. IwS
В это мгновение Белбог начал творить заклинания — и на всей земле стали появляться 'vl
деревья, проклюнулись трава и цветы. Однако, повинуясь воле Белбога, начали прорастать чЭ’
растения и во рту Чернобога! Крепился он, крепился, надувал, надувал щеки, но наконец /д
не выдержал — и начал выплевывать спрятанную землю. М
Так и появились болота: земля пополам с водой, корявые деревца и кусты, жесткая трава. ] Г
А со временем здесь поселились болотники и болотницы, так же как в воде — водяные йэ
и водяницы, а в лесу — лешие и лесовунки. №
I
Болотник (болотяник, болотный) — злой
дух болота, где он живет с женой и детьми.
Женой его становится дева, утопшая в болоте.
Болотник — родич водяного и лешего. Он вы-
глядит как седой старик с широким, желтова-
тым лицом. Обернувшись монахом, обходит и
заводит путника, завлекает его в трясину. Лю-
бит гулять по берегу, пугать идущих через боло-
то резкими звуками, вздохами; выдувая воздух
водяными пузырями, громко причмокивает.
Болотник ловко подстраивает ловушки для
несведущих: кинет лоскут зеленой травы, или
корягу, или бревно — так и манит ступить, а
под ним — трясина, глубокая топь! Ну а по но-
чам выпускает он души детей, утонувших не-
крещеными, и тогда на болоте перебегают-пе-
ремигиваются блудячие синие огоньки.
Болотница — родная сестра русалкам, тоже
водяница, только живет она на болоте, в бело-
снежном цветке кувшинки с котел величиной.
Она неописуемо прекрасна, бесстыдна и прель-
стительна, а в цветке сидит, чтобы спрятать от
человека гусиные свои ноги, вдобавок — с чер-
ными перепонками. Завидев человека, болот-
ница начинает горько плакать, так что всякому
хочется ее утешить, но стоит сделать к ней хоть
шаг по болотине, как злодейка набросится, за-
душит в объятиях и утащит в топь, в пучину.
- ..............- Боровик —..............>............
(воровок)
КАК мужик БОРОВИКА ПРОВЕЛ
ИЛ-БЫЛ один такой Ерема. Как-то раз пахал он у опушки бора на кобыле, у кото-
рой был жеребеночек. Этот жеребенок то и дело подходил к матке и сосал ее, а Ерема то-
ропился допахать к вечеру. Он отгонял, отгонял жеребенка, потом как закричит в сердцах:
— Да чтоб ты пропал!
Жеребеночек отстал от матки, пошел на пожню, потом в лесок и скрылся, а Ерема за-
метил, что нет жеребенка, только когда допахал полянку. Искал его дотемна и так ни с
чем поехал домой. Наутро всей родней ходили — рыскали, искали, но не нашли. Пошел
вечером огорченный Ерема к знахарю — поворожить, и тот ему сказал:
— Не иначе твоего жеребенка боровой увел. Ты вот что сделай. Возьми кошку, пойди
на росстань (место, где пересекаются дороги), сруби сосенку, а сам встань на пень и
скажи: «Эй, эй, покажись не мал, не велик, а со среднего человека». Обязательно молви
это, не то он тебе покажется таким страшилищем, что разум потеряешь. А как он выйдет,
ты ему скажи: «Меняю кошку на жеребенка!» И через день найдешь скотину на том же
месте.
— Ну вот, — огорчился Ерема, — а кошка как же? Да за нее баба с детишками мне
холку-то ого-го как намылят. Они чуть что — кисонька да Мурысенька!
— Дурак ты, — говорит знахарь. — Или не знаешь, что кошка — зверь хитрый, само-
го борового с носом оставит, а домой непременно воротится? А другого жеребенка твоя
кобыла еще невесть когда принесет.
Думал Ерема, думал, а наутро решился: взял тишком Мурысеньку, сунул в мешок, при-
шел на росстани, сосенку срубил, встал на пенек и прокричал, что велел знахарь.
Выглянул из лесу мужик — морда зеленая, волосы косматые, тоже как бы в прозелень,
и говорит грубым голосом:
— Чего надо?
— Отдай жеребеночка! — попросил Ерема. — А взамен вот кошку возьми.
— Хорошее дело! — обрадовался боровой (а это был именно он самый). — Кошек я
люблю!
Выхватил из Ереминых рук мешок — и только треск по лесу пошел.
Воротился наш Ерема домой с тяжким сердцем.
А там ребятня уже ревмя ревет: Мурысенька пропала! Ерема, конечно, ничего не ска-
зал, но всю ночь снился ему жалобный кошачий мяв. И даже когда рано поутру побежал
он на росстани и нашел своего жеребеночка, от души не отлегло.
Побрел домой — и первым, кого увидел, была его серая Мурысенька. Она сидела на
крылечке, умывалась лапкой и громко мурлыкала:
— Мр-мр! Обмур-рманул борового? Обмур-рманул?
65
Боровик — почти то же, что леший, дух
бора, рощи. Иногда является в человечьем об-
разе, но вообще-то имеет вид громадного мед-
ведя, правда, без хвоста, чем и отличается от
настоящего зверя. Питается животными, хотя
при случае может загрызть и человека. Борови-
ки часто угоняют к себе бесхозную скотину, од-
нако с ним вполне можно договориться о воз-
врате пропажи. Можно также его попросить о
благополучном выпасе скота, о том, чтобы из-
лечил от привязавшейся в бору болезни. Надо
прийти в лес с кошкой и предложить боровику
в обмен. Тот не выносит кошачьего мяуканья и
готов на все, чтобы оно стихло.
В некоторых лесах живут боровики — ма-
ленькие старички, вершка в два, хозяева гри-
бов — груздей, белых, рыжиков; под ними и
ютятся.
Босоркд
Это домашний зловредный дух, который
обитает среди западных славян. Он любит заез-
живать до смерти скотину и портить женское
рукоделье. Разозлившись, может ночью напу-
гать ребенка до истошного крика. Для защиты
от босорки использовали чеснок (вообще от-
личное средство против нечистой силы), а так-
же клали у дверей хлева зубьями наверх боро-
ну. Детям привязывали на шею чеснок, а в
люльку клали железный предмет. Возле дома
советовали посадить бузину, которой тоже не
любит босорка.
Босоркун
(ветряник)
Южные славяне называли так горного духа,
который вздымает сильный ветер и летает с
ним незримо. Кто его пытается поймать, того
он убивает силою ветра. Босоркун вызывает за-
суху, навевает на людей и скотину порчу и бо-
лезни — поветрия. Частенько после его налетов
молоко у коровы оказывается смешанным с
кровью или вовсе исчезает. Особенно вредят
босоркуны людям ночью на Ивана Купалу (23
июня/7 июля), в день Луки (13/26 декабря)
и святого Георгия, покровителя скота (23 ап-
реля/6 мая).
В венгерской мифологии есть похожий пер-
сонаж босоркань — безобразная старая ведьма,
которая умеет превращаться в лошадь, козу,
кошку и летает по воздуху. Это злой ночной
дух, который может навести порчу и наслать
засуху.
«СЛОВО О ПОЛКУ ИГОРЕВЕ»
...Не угнаться в песне за Бояном!
Тот Боян, исполнен дивных сил,
Приступая к вещему напеву,
Серым волком по полю кружил,
Как орел, над деревом парил.
Растекался мыслию по древу.
Жил он в громе дедовских побед,
Знал немало подвигов и схваток,
И на стаю лебедей чуть свет
Выпускал он соколов с десяток.
67
И, встречая в воздухе врага,
Начинали соколы расправу,
И взлетала лебедь в облака,
И трубила славу Ярославу...
Но не десять соколов пускал
Наш Боян, воспомнив дни былые,
Вещие персты он подымал
И на струны возлагал живые.
Вздрагивали струны, трепетали,
Сами князям славу рокотали.
(Перевод Н. Заболоцкого)
Так воспевает безвестный автор «Слова о
полку Игореве» легендарного песнопевца XI
века Бояна. Имя и характер певца связаны со
словами «бая(и)ть» — говорить, рассказывать,
«байка» — сказка, «баюн» — говорун, сказоч-
ник, краснобай, «прибаутка» — шутка, «баю-
кать» — укачивать ребенка под песенку, «оба-
ять» — обольстить, обворожить. Старинное
«обавник», «обаянник» — значит чародей,
«бальство» — ворожба. Точно так же эпитет
«вещий» заключает в себе понятие предвиде-
ния, прорицания, сверхъестественного знания,
волшебства и даже врачевания. Отсюда ясно,
что Боян, называемый еще и «Велесовым вну-
ком», все ведает, обо всем слагает песнопе-
ния — о богах, о богатырях, о русских князьях.
Возможно, что в основе слова «боян» вообще
слово «бой». И тогда это синоним слову
«воин». То есть этот Боян был не просто ска-
зочник, но воспевал подвиги боевые, воинские.
Недаром с его имени начинается не просто
сказание, но слово о походе Игоря на половцев,
сказание о сражениях, подвигах, победах и по-
ражениях.
Прародитель Бояна — звериный и «ско-
тий» бог Велес, поэтому вещий певец умеет и
слышать голоса птиц и зверей, а потом перела-
гать их на язык человеческий. Струны его гус-
лей — живые, персты его — вещие. Боян один
из немногих, кто умеет слышать пророчества
птицы Гамаюн, кому навевает сладкие сны Ал-
коност, кто не убоится смертоносных песно-
пений Сирина.
Между прочим, в старину у славян был еще
божок по имени Бай или Баюн (это второе его
имя отразилось в прозвище Кота-Баюна, кото-
рый умеет усыплять человека песнями и сказ-
ками). Бай славился своей разговорчивостью —
вернее, краснобайством. Ему служили сороки,
вороны и прочие крикливые птицы.
СВАДЕБНАЯ ПЕСНЯ
Не было ветру, вдруг навенуло,
Не было гостей — вдруг наехало:
Полон двор, полна горница;
Наступили на новые сени —
Обломили сени новые,
Раздавили чару золоту,
Упустили соловья из саду.
Восплакалась свет Марьюшка:
«Свет-то мои сени новые!
Свет-то моя чара золота!
Свет-то мой соловей из саду!
Кто ж меня рано будить станет?
Рано будить, поздно утешать?»
«Да я у тебя соловей на руке,
Я у тебя, Иван Васильевич!
Я тебя стану рано будить,
Я тебя стану поздно утешать!»
69
Издревле на Руси выбор жениха и невесты
считался священнодействием, предопределени-
ем богов. Поэтому и обращались в любовных
заговорах к повелителям земных и небесных
стихий: «Встану я при свете месяца ясного, до
восхода солнышка красного, в чистом поле на
запад хребтом, на восток лицом, позрю-по-
смотрю на ясное небо. Как со ясна неба летит
огненная стрела, той стреле помолюсь-поко-
рюсь и спрошу ее:
— Куда полетела, огненная стрела?
— В темные леса, во болота зыбучие, во сы-
рое коренье.
— О ты, огненная стрела! Воротись и поле-
тай, куда я тебя пошлю. Есть на святой Руси
красна девица Василиса. Полетай ей в ретивое
сердце, в черную печень, в горячую кровь, в
становую жилу, в сахарные уста, в ясные очи,
в черные брови, чтобы она тосковала-горевала
весь день — при солнце, на утренней заре, при
младом месяце, на ветре-холоде, на прибылых
днях и на избылых днях, отныне и довеку!»
Брачующиеся назывались сужеными, ибо
союз (от слова «узы» — они были скованы со-
вместными цепями брака, символом которого
были обручальные кольца) их зависел от божье-
го суда. Но божий суд — это еще и испытание
огнем, водой и оружием при сомнительных,
спорных делах. Огонь, вода и оружие (боевые
стрелы) присутствовали и в брачном обряде.
Молодые, заключавшие любовный союз, должны
были трижды обойти на капище вокруг жерт-
венного огня. Отныне огонь любви должен был
гореть в их сердцах. Затем их обливали водою из
жертвенного родника: подобно тому как Отец-
небо изливает на Мать Сыру Землю свои живо-
творные струи. Особенную роль играли в брач-
ном обряде стрелы. Не зря ведь в сказке «Ца-
ревна-лягушка» царь велит своим сыновьям
взять по стреле и пустить в разные концы све-
та: где стрела упадет, там и невесту себе най-
дешь. Стрелою разделяли девичьи распущен-
ные волосы, прежде чем заплести бабью косу.
Стрелы водружали в сеннике по углам над го-
ловою молодых в первую брачную ночь. На них
вешали собольи и куньи меха — как символ бо-
гатства. И стрелой же снимали поутру покров с
молодой, дабы удостовериться, что до свадьбы
она хранила целомудрие.
Свадьбы обычно начинались с 1 сентября,
а чаще справлялись с 1 октября. В христиан-
ские времена закончить их старались до 15/28
ноября, до начала Рождественского поста.
После Святок снова начинались свадебные
недели, но они прекращались на Масленицу,
Великий пост и Пасхальную неделю. Впро-
чем, Красная горка считалась исключени-
ем — ведь впереди май, когда жениться —
всю жизнь маяться, а потом страда — не до
свадеб...
Бродницы
БРОД НА пути ВРАГА
^ТТАН как-то раз по лесу два молодых охотника, Полкан и Ревун. Шли и ссорились,
потому что любили они одну и ту же девицу-красавицу, а она водила за нос обоих. Каждый
намерен был во что бы то ни стало жениться на Миланке, на все готов был ради этого.
Слово за слово — схватились кто за копье, кто за топор, глядят друг на друга люто,
вот-вот кровь прольется! Вдруг слышат — смеется кто-то, да так звонко, так заливисто,
что листья на деревьях трепещут, словно тоже смеются. Поднесли друзья к губам свои
обереги: не иначе шутит с ними сила нечистая!
Огляделись — и видят, что возле плотины, насыпанной бобрами, появилась девица, да
такой красоты, что Миланка устыдится рядом с нею встать. Какая коса! Какие глаза! Стан
стройный, что березонька, а одежды на ней, почитай, и нет вовсе.
Вылупили глаза Полкан и Ревун, а девица им говорит с презрением:
— Эх, вы! Мужи, воины, храбрецы! Из-за какой-то девчонки кровь пролить готовы,
нет чтобы отдать жизнь за землю свою, погибнуть в бою, как подобает героям-русичам.
— Да мы бы с радостью, — усмехнулся Полкан, которому сил нет как понравилась не-
знакомка. — Хоть сейчас готовы сделаться героями. Одна беда — нету нынче никакой
войны.
— Как это нету? — рассердилась девица. — А ну, глядите!
Склонилась она к воде, взбаламутила ее белыми руками — и увидали Полкан с Реву-
ном вражье войско, которое неуклонно подступало к границам их земель. Впереди бежал
табун диких лошадей, а позади, скрываясь в пыльной завесе, мчались кровожадные степ-
няки.
— Беда совсем близко, — сказала девица. — Бегите, пока не поздно, надо старейшин
предупредить. А я разрушу броды-переходы, вода разольется, хоть ненадолго, а задержит
врага.
Так вот кто это, поняли друзья. Водяная дева, бродница.
— Беги ты, друг, — предложил Полкан. — А я помогу красавице.
— Вот еще! — заартачился Ревун. — Когда это я пятки врагу показывал? Сам беги.
Передай от меня прощальный привет Миланке. Я же останусь с бродницей.
Ах, так?! Закипела кровь у Полкана, снова схватился он за топор, но тут незнакомка
сердито развела руками — и друзья ахнуть не успели, как оказались за добрую версту от
брода, уже у околицы своей деревни. Даже решили, что все это померещилось им, что не-
чистый дух ману навел. Но потом все же собрались с разумом, сообщили старейшинам об
опасности, так что врага встретила не кучка растерянных сельчан, а отборная рать. Войско
же кочевое весьма поубавило прыти — многие потонули во внезапно разлившейся реке,
не найдя брода, — так что отбились русичи без особого урона.
И Полкан, и Ревун прославились в битве, поэтому первая красавица Миланка увенчала
их обоих венками. И обиженно надула губки: герои на нее даже не взглянули — так и
стреляли глазами в сторону леса, откуда доносился заливистый девичий смех, от которого
трепетали листья деревьев...
71
Бродницы — некая разновидность берегинь,
благожелательных к человеку. Древние славяне
почитали этих девиц-красавиц с длинными во-
лосами как охранительниц бродов. Водяные
девы селились вместе с бобрами в тихих заво-
дях. Бродницы строят из хвороста переходы че-
рез речки, подправляют и стерегут их. Перед
вражьим наступлением бродницы незаметно
разрушают брод, направляя неприятеля в топь
или омут.
При этом они загадочным образом связаны
с душами мертвых, чаще всего — утопленни-
ков, а через них — и со всем потусторонним
миром.
^1- Букл fc..
gW КОЛЫБЕЛЬНАЯ (Is
Wr Ни шороха, ни стука,
А В окне блестит река.
^4 А ну как глупый Бука кЭ
V Придет издалека. ] Г
Д Протянет злыдень руки йд
у Да вскочит на кровать... Uf
11 А ты усни — и Буке ’ I
Егорку не сыскать.
Усни до золотого
До завтрашнего дня.
Мы скалкой Буку злого
Прогоним до плетня.
На Руси издавна пугают детей каким-то Бу-
кой, обычно даже не представляя, что прежде это
было табуированным (заменяющим настоящее)
именем медведя. Именно поэтому Буку всегда
представляют в виде чего-то черного, мохнатого и
страшного. Оно уносит, забирает детей, подобно
тому, как дикий зверь тащит себе в нору добычу.
У сербов известно страшилище по имени
Баук. Оно тоже похоже на грозное животное,
при виде которого дети начинают плакать. Днем
Баук прячется в заброшенных строениях и во
всяких мрачных местах, а ночью нападает на
жертву, привлеченный ее капризным плачем,
уносит к себе и пожирает.
72
йлзилл
ДОБРЫЙ И ЗЛОЙ
АК-ТО раз один злой дворовый дух вазила позавидовал своему соседу, доброму: у
того и коровы сыты, и у лошади шерсть лоснится. А добрый вазила был своему хозяину
сильно предан и за хозяйским добром смотрел в оба глаза, даже сам воду в конюшню по
ночам возил.
Тогда злой вазила провертел дыру в чане.
Привез добряк чан на реку к проруби — в полночь, как водится, — лил, лил в него
воду, все ждал, когда она сравняется с краями, да так и не дождался: настал рассвет, уда-
рил мороз — и вазила наш примерз в чану сосулькой.
Но была та сосулька не простая, а напоминала маленького сгорбленного человечка в
шерсти и с лошадиными ногами.
И лишь когда грянула оттепель и сосулька растаяла, смог, наконец, добрый вазила вы-
свободиться из ледяного плена.
И уж тогда-то злому вазиле не поздоровилось!
Вазила — дух-покровитель лошадей, по-
добие дворового.
Вазилы бывают злыми и добрыми, ссорятся
между собой, мирятся, а случается, враждуют
не на жизнь, а на смерть. По представлениям
белорусов, они выглядят как люди, но с кон-
скими ушами и копытами. Вазила живет на
конюшне, всячески заботится о лошадях,
оберегает их от болезней, а когда они на вы-
пасе, в табуне, — от хищного зверя.
fldCHAHCK ------------------------...........
gW ХОЗЯЙКА ЧУДОВИЩА 111
уг Л Ж ЖИЛА-БЫЛА одна девушка по имени Матреша. Не особенная красавица — на ве- W
А чорках парни смотрели мимо и никто к ней не присватывался, хотя все ее подружки уже А
давно повыходили замуж. И вдруг все в ее жизни переменилось, словно по мановению К-
волшебной палочки! Самые завидные женихи протоптали тропку под ее окошки, свахи |Г
эд так и ломились в двери, а матери молодых парней чуть ли не дрались между собой: так хо- /е
// телось каждой взять себе в снохи эту самую Матрешу, от которой раньше отворачивались, ш
А она воротила нос от всех — видно, ждала, когда первый красавец Гаврила к ней посва-
тается. И дело шло к тому — Гаврила перестал хаживать к Лушеньке, которая в мечтах
уже видела себя его женой, и переметнулся к Матреше.
«Ничего не понимаю! — подумала Лушенька. — Околдовали милого дружка, что ли?!
Ведь Матрешка как была уродина, так и осталась. Что же приключилось?»
И, как это водится у девушек в трудные минуты жизни, пошла она за советом к ста-
рой ведунье — бабке Мухоморихе.
— Скажи, добрая бабуся, — спросила Лушенька, — не ты ли обаяла всех деревенских
парней, не ты ли приворожила их к Матрешке?
— Нет, — тихонько засмеялась старуха, — Матрешка и без меня обошлась.
— Как? Нашла в лесу Симтарин-траву, которая привораживает молодцев к девицам?
Или вызнала старинный заговор на любовь? Продала душу черту?
— У Матрешки есть кое-что получше Симтарин-травы, — кивнула старуха. — Она
взяла себе на службу василиска, который исполняет все ее желания. Не расстается она с
ним ни на минутку, даже когда на улицу идет — под юбку прячет. И если Матрешка захо-
чет, чтобы те девки, которые раньше ее на смех подымали, взяли да враз утопились, а же-
нихи перебили друг дружку, василиск заставит их выполнить и это!
Лушенька даже за голову схватилась.
— Что же делать? — закричала она. — Не знаю, как все прочие девки, а я наверняка
утоплюсь, ежели Гаврила Матрешку за себя возьмет. Смилуйся, бабуленька! Дай совет!
Посмотрела на нее Мухомориха — и, наверное, вспомнив свою далекую молодость,
научила, что делать.
— Только помни, — добавила она, — в глаза василиску не смотри, не то обратишься в
камень.
И начала Лушенька Матрешку караулить, каждый день следила за ней, пока не улучила
минуточку, когда соперница пошла в баню. А надо сказать, что с некоторых пор Матреш-
ка ходила мыться уже гораздо позже всей своей родни, в самое страшное время — в пол-
ночь, когда только нечистики и парятся. Известно: кто с нечистью спознался, тому она не
страшна! Прокралась туда и, дождавшись, когда закричали первые петухи, неожиданно
предстала на пороге. Матрешка лежала на полке и охаживала себя веником, а рядом... ря-
дом прикорнуло какое-то существо: петух не петух, но голова индюшиная, глаза жабьи,
змеиный хвост, а крылья — будто у летучей мыши.
Повернуло чудище голову к Лушеньке, но та выставила вперед свое девичье зеркальце.
И в то же мгновение василиск обратился в камень, потому что увидел свое отражение и
сам заглянул в свои смертоносные глаза.
74
asaasaaasKsssssasasaaiBKasssasasssEaaKasKBsaKsssssssssaaaBssassasssasKSB^^
Лушенька кинулась бежать, чуть живая от страха, — ив первом же проулке нос к носу
столкнулась с Гаврилой.
— Моя ласточка! — закричал тот. — Голубонька ненаглядная! Как давно я тебя не ви- 'vl
дел! Скажи, когда сыграем свадьбу? Crap
— Сыграем, сыграем! — ответила храбрая девушка и крепко поцеловала своего жени- /V
ха. — Но сначала засылай, как водится, сватов!
Свадьбы в той деревне играли одна за другой. Только Матрешка еще год или два ходи-
ла в девках, пока не выдали ее за вдовца в другую деревню. И на том была она рада-раде- L
шенька!
Василиск — это некое жуткое существо, не
имеющее определенного облика, но убиваю-
щее своим взглядом или дыханием. Разные ска-
зания описывают его по-разному. Некоторые
уверяют, что василиск — это петух с крыльями
дракона, тигриными когтями, хвостом ящери-
цы и орлиным клювом.
Другие твердят, что голова у него индюши-
ная, глаза жабьи, хвост змеиный, а крылья —
будто у летучей мыши.
Словари-азбуковники Древней Руси срав-
нивают его то со змеем, то с петухом. Мнения
совпадают в одном: на голове у василиска пету-
шиный гребень — корона. Ясно также: васи-
лиск страшен, взгляд его несет смерть. Впро-
чем, и его можно уничтожить, показав отраже-
ние в зеркале.
Ядовито и дыхание василиска. От него со-
хнет трава и трескаются скалы. Птицы падают
на землю замертво, вдохнув этот воздух!
Откуда же берется василиск?
«Петухам раз во сто лет разрешено снести
яйцо; называется оно спорышок, и если девка
проносит его шесть недель под мышкой, из него
вылупится василиск», — гласят старинные ча-
родейные книги.
Тут есть некоторые тонкости. Петух дол-
жен быть непременно черный, и не какой-ни-
будь, а семигодовалый. Именно поэтому разум-
ные люди не держат на своем дворе петухов
семи лет, а режут их гораздо раньше.
Накануне зарождения василиска курица
будет кричать петухом — это называется ку-
роклик.
Уверяют, что яйцо надо сначала напарить в
горячем навозе, а уж потом носить под мыш-
кой. Говорят также, что высиживать яйцо
должна жаба — только тогда получится истин-
ный, страшнейший василиск.
Ученые люди доказывают, впрочем, что пе-
тух тут ни при чем, а спорышок — маленькое,
кругленькое яичко — сносит курица перед тем,
как вовсе перестать нестись. Но народ верит в
другое.
Василиск делается оборотнем или соединя-
ется со злым человеком, с колдуном.
В человеке, с ним слившись, василиск жи-
вет незримо, но исполняет все приказания ма-
чехи своей, выносившей его под мышкой: при-
носит ей золото, мстит за нее тем, на кого она
зла, и прочее.
В народном сознании все опасное и беспо-
лезное иногда называется именем этого опас-
ного существа. Так, василиско — название змей
в некоторых заговорах.
Раньше на василисков день (4/17 июня) за-
прещалось пахать и сеять из опасения, что в
поле вырастут одни васильки.
С точки зрения мифов космогонических
А. Н. Афанасьев объясняет это поверье так:
«Черный петух — мрачная туча; в весеннюю
пору, после семи зимних месяцев, называемых
в народных преданиях годами, является из нее
яйцо-солнце, и в то же время действием сол-
нечного тепла зарождается грозовой змей».
75
g? -------------------------- Ведогони--------------------------------------
В/ А. РЕМИЗОВ. ОХРАНИТЕЛЬ
# /-Дождливая сонная осень.
По берлогам звери заснули — им тепло, мохнатым, им все будто лето.
/ Ветер, гуляя по полю и лесу, шумит на просторе.
Д И поднялись у берлог Ведогони, стоят, караулят спящих зверей. У каждого зверя свой
у Ведогонь-охранитель.
Стоять караулить под дождем у берлоги — скучно. И скучно и зябко. От нечего делать
Ведогони дерутся друг с другом — даже до смерти.
Беда: не осилить и не покориться! Кончит свой век Ведогонь — и зверь Ведогоня кон-
чит во сне свои счастливые дни.
Так немало зверей погибает в осеннюю пору неслышно.
Ветер все глуше. Ночи длиннее. Зазимье.
Счастливый — тот, кто родился в сорочке, у того тоже есть свой Ведогонь-охранитель,
как у зверя.
Вот ты, счастливый, заснул, а твой Ведогонь вышел мышью, бродит по свету. И ку-
да-куда ни заходит, на какие на горы, на какие на звезды! Погуляет, всего наглядится, вер-
нется к тебе. И ты встанешь утром счастливый после тонкого сна: сказочник сказку сло-
жит, песенник песню споет. Это все Ведогонь тебе насказал и напел — и сказку, и песню.
Счастливый, ты родился в сорочке, берегись: коли дрема крепко уводит — твои дни
сочтены. Ведогони драчливы — встретятся, заденут друг друга и пойдет потасовка, а по-
сле, смотришь, и нет одного, какой-нибудь кончил свой век. А ты не проснешься, ты, сча-
стливый, ты, сказочник, песенник, кончишь во сне свои дни.
Так немало счастливых гибнет в осеннюю пору неслышно.
Южные славяне называли ведогонями не-
зримых духов, сопутствующих людям до смер-
ти. Во время сна они исходят из человека и ох-
раняют-оберегают его имущество от воров, а
жизнь — от неприятелей или других, недоб-
рых, ведогоней. Ведогони были не только у лю-
дей, но и у животных, диких зверей.
Между собою эти духи дерутся, и ежели в
драке ведогонь убит, то и человек, хозяин его,
вскоре умирает — во сне, потому что ведогони
дружны с дремой и самим сном.
После смерти они обращаются в навий —
существа загробного, потустороннего мира.
Появляются ведогони обычно осенью, точ-
нее, в пору бабьего лета, в образе летучих пау-
тинок.
В Белоруссии до сих пор верят, что каждый
мальчик получает при рождении сестрицу —
сорку, а каждая девочка — братца, братека,
которые остерегают их от несчастий и искуше-
ний.
Поскольку люди всегда норовят дурные свои
поступки и побуждения как-то оправдать, то и
приписывают их этим духам, которые то же
самое, что ведогони древних славян.
76
ЧАРОДЕЙНАЯ СИЛА
Х11.ИЛА-БЫЛА в одном селении прекрасная девушка по имени Жданка. От женихов
у нее отбою не было! Но самые близкие подружки знали, что больше всех был ей по серд-
цу Свиреп, сын богатой вдовы-знахарки.
Как-то раз встретился на лесной тропе Свиреп с отцом Жданки — а имя его было
Первак — и спросил, можно ли к его дочери-красавице присвататься, или отец кого-то дру-
гого на примете держит. Хотя сыщется ли жених лучше? Он статен, красив, умен, богат...
— Да лучше я отдам ее уродливому нищему калеке, — ответил Первак, — только не
сыну твоей матери!
Плюнул на тропу — и пошел своей дорогою. А Свиреп остался стоять и думать тяже-
лую думу...
77
/•^saaaassaaaasssassssKssKKSKSKKasssssKSKssasssasssssasassaasssKKSssKsssaassssaassassss^^
1W\ Вспомнились ему разные слухи, которые ходили по деревне про его мать, да только [Л\
Wtj раньше он от них отмахивался и мимо ушей пропускал. Судачили, будто их корова пото-
у му лучше всех и больше всех молока дает, что Невея от чужих коровушек молоко тайком у!
rfo отдаивает. А если кто слово ей поперек скажет, то в отместку наденет она бедняге «хо- га’
JZ мут» — напустит хворь, а то во ржи, овсе либо ячмене содеет залом. Выйдет в полночь во /V
g) поле, сбросит с себя рубаху и завяжет узлом несколько хлебных колосьев. Кто такой залом (у
h / сожнет — иссохнет и умрет, кто съест хлеб из такой муки — тоже умрет, а пустит эту соло- \ й
Д му на подстилку скоту — скот околеет! Будто бы не одну семью извела мстительная Невея 1L
& своими заломами. Еще шептались, будто сзади под рубахой у нее есть маленький хвостик. I»
Ч В детстве был он не больше вершка, ну а теперь, когда Невее уже за сорок, достиг пяти и
вершков. А уж это верный признак, что она не простая знахарка, а природная ведьма. И по
ночам-де стучатся к ней в дверь огромная ступа-самолетка и чародейный посох. Садится
Невея в ступу, берет посох и летает над полями над лесами, а в руках у нее вместо фона-
ря — мертвая голова, чьи глаза светятся ярче луны!
Прибежал Свиреп домой и все матери прямо в лицо и выложил: так, мол, и так, из-за
твоих ведьмовских проделок Первак мне дочку не отдает.
Взвизгнула Невея страшным голосом, ударилась оземь, обратилась черной кошкой и
выбежала из избы. Свиреп попытался ее за хвост схватить, да замер, словно в землю вко-
лоченный. Так и простоял до утра столбом посреди избы.
А утром воротилась его мать... чуть живая, с отрубленной ногой. Слегла в постель и
сказала, что скоро помрет. Потому что когда она в образе черной кошки подкралась к
Перваку, чтобы отомстить ему и перегрызть горло, тот не растерялся, схватил со стены ста-
рую свою саблю и рубанул наотмашь. Кошка успела отскочить, но задней лапы лишилась.
Послала мать сына в лес за целебными травами, но пока шел он через деревню, узнал,
что собирается народ идти искать черную ведьму, которая напала ночью на Первака. Еже-
ли найдут бабу с отрубленной ногой, та ведьма и есть. И тут-то ей конец придет!
Понял Свиреп, что теперь Жданка для него навеки потеряна, пошел на реку да и уто-
пился с горя.
Очень жалели его односельчане. И Невею никто с тех пор не трогал. Зачем? И сына
единственного она потеряла, да и сама, по слухам, скоро помрет.
Но время шло, а Невея все никак не могла умереть. И никто не знал, что она покля-
лась отомстить...
Жданка по своему милому убивалась страшно! Каждую ночь его во сне видела и про-
сыпалась вся в слезах. И вот снится ей однажды Свиреп грустный-прегрустный и говорит
дрожащим голосом:
— Будь милосердна, Жданка, навести мою бедную мать. Она ведь лежит совсем одна,
беспомощна, некому ей даже воды подать. А если не исполнишь моей последней воли,
значит, ты меня и не любила никогда, и не встретимся мы с тобой в светлом саде Ирии,
где после смерти обретают блаженство все любящие сердца.
Подхватилась Жданка — ночь на дворе. Луна светит во все небо.
Не стала девушка ждать утра — поскорее оделась и побежала через все село к дому
Невеи. Вошла — да так и ахнула! Освещенная ярким лунным лучом, лежит на кровати ху-
дая, изможденная старушонка. С трудом узнала Жданка красивую, белолицую, черногла-
зую Невею. Пожалела ее, зачерпнула воды резным ковшиком. Приняла Невея ковшик ис-
сохшей рукой, выпила до дна и подает его обратно Жданке:
— Возьми,, дитятко.
78
4
il\ Ox, нельзя, нельзя ничего брать от умирающей ведьмы! Но Жданка этого не знала. (Л\
8)1) Протянула руку — и взяла ковш. (I®
С лютым хохотом откинулась на подушки Невея да и померла. Но не труп лежал пе- 'vl
ЛЬ ред Жданкой, а копошилась зловонная груда черных змей, жаб и ящериц. лй
% И вдруг... Крыша избы треснула, и в щелях увидела Жданка звездное небо, по которо-
gj му вихрем мчались черти и нагие бабы с распущенными волосами, верхом на черных (t)
h / кошках да на помелах. Глянула Жданка в пол — и прозрела все толщи земные, до самого \
подземного царства Озема и Сумерлы. Глянула на стены — и сквозь них увидела горящие )/
й) глаза леших и лесовунок, подошедших вплотную к дому. И голоса зверей и птиц услышала (s)
4 Жданка, и поняла, что вместе с ковшом Невея передала ей всю свою чародейную ведьмов- V
скую силу. Чудилось, вошло в нее все древнее знание о мире!
В это время кто-то стал ломиться в дверь. Испуганная девушка распахнула ее — ив
избу, приплясывая, ввалилась большая ступа, украшенная диковинными узорами, да длин-
ный посох. А на дне ступы лежала мертвая голова с горящими очами.
И не хотела Жданка, а поделать ничего с собой не могла: схватила голову за длинные
седые волосы, в другую руку взяла посох, вскочила в ступу да и вылетела сквозь развалив-
шуюся крышу в высокое небо, освещенное полной луной. Закружились вокруг нее черти и
ведьмы, ударил в лицо ветер, в последний раз мелькнули внизу очертания родной деревни...
И больше Жданку никто никогда не видел.
Старинное наименование злых колдуний
происходит от древнего слова «ведать». В эпоху
матриархата все женщины считались ведунья-
ми, ведьмами, знающими особые, запредель-
ные тайны. Позднее люди рассудили, что это
знание им дает связь с нечистой силой.
Говорят, что ведьмы бывают природные и
ученые. Первые рождаются у женщин, имев-
ших любовную связь с чертом, или у простых
людей, но при особенных условиях. Например,
если в семье девять девочек, то десятая будет
ведьмой. Ученые ведьмы перенимают чары у
колдуний, нечаянно взяв у умирающей ка-
кой-то предмет или нарочно вступив в сговор с
нечистой силой. Та женщина, которая хочет
сделаться ведьмой, должна отречься от отца и
матери и от всего рода до двенадцатого колена.
При этом она должна стоять на перекрестке
(это нечистое место, где всегда много клубится
чертей), бросив под ноги ликом вниз икону.
После отречения перед ведьмой появится гро-
маднейшая жаба с разинутой пастью, в кото-
рую нужно влезть. Если женщина испугается и
вернется домой, то непременно умрет.
Ведьму распознать нелегко. Безошибочно
чуют их собаки и кошки-первыши, то есть пер-
венцы, а также те, у кого над глазами желтые
пятна. Но таких щенят и котят очень трудно
вырастить, потому что ведьмы стараются их
как можно скорее погубить. Из трубы ведьми-
ной избы дым всегда идет против ветра. А еще
у тех, кто знается с нечистой силой, две тени.
Чем опасна ведьма? Она насылает порчу на
людей и животных (и при этом, если захочет,
может исцелить самую страшную болезнь),
разводит влюбленных и разрушает добрые се-
мьи — просто так, от злобной души, — выдаи-
вает молоко у чужих коров, так что у них вымя
сохнет, наводит погибель на чужие поля (дела-
ет заломы и прожины, снимает спорину с хле-
ба) , может учинить засуху. Сделать это ведьме
нетрудно: она отгоняет дождевую тучу, отмахи-
вая ее своим передником, или крадет росу, со-
бирая ее с поля в большую белую скатерть.
Если она повесит потом эту мокрую скатерть у
себя дома, с нее дождем будет течь молоко, а у
соседних коров не выдоится ни капли. Ведьма
способна спрятать месяц за тучу или вовсе
скрасть его с небес, так что на всей земле воца-
рится непроглядная тьма, годная для сверше-
79
ния злых дел. В присутствии ведьмы ни у какой
пряхи работа не спорится, потому что вся нить
идет на веретено колдуньи. Ей не составляет
особого труда наслать град, ураган, наводнение,
пожар.
Больше всего вреда наносят ведьмы в полно-
луние или новолуние, в грозовые «воробьиные»
ночи, когда черт воробьев меряет, а еще накану-
не больших годовых праздников: на Ивана Ку-
палу, Юрьев день, Благовещенье, Пасху, Рожде-
ство. Ведьмы владеют способностью летать по
воздуху на помеле, кочергах, в ступах и т.п.
Также для ночных полетов ведьма варит осо-
бое зелье. В ход идет рута, шалфей, кровь черной
кошки, убитой на перекрестке, а также чародей-
ная трава тирлич. Соком ее колдуньи натирают
тело. У некоторых ведьм хранится вода, вски-
пяченная вместе с пеплом купальского костра.
Обрызгав себя такой водой, она немедленно
взмывает в воздух и может лететь куда заблаго-
рассудится.
Отправляется ведьма на темные дела из
своих жилищ непременно через печную трубу,
но редко остается в своем истинном, человече-
ском облике. Является она в образе черной сви-
ньи или черной же кошки, жабы или сороки,
белым клубком или в виде перекати-поля. Если
увидишь колесо, которое катится само собой,
или стог сена, который мечется по полю, мож-
но не сомневаться: им скинулась ведьма. Меня-
ет она облик, ударившись об пол, а иногда, как
все оборотни, перекувыркнувшись через 12 но-
жей или осиновый пень. Известно: если чело-
век, обороняясь, отрубит у такой кошки или
свиньи ухо или лапу, выбьет глаз, то ведьма по-
утру обнаружится раненная, истекающая кро-
вью или окривевшая. Тому, кто намерен при-
кончить ведьму, надо знать: бить ее лучше всего
тележной осью или дугой, причем приговари-
вать: «раз», а слова «два» не говорить ни в коем
случае, не то к злодейке вернется вся ее сила, и
она человека изломает.
Чтобы заградить ведьме вход во двор и дом,
на воротах надо укрепить свечу, зажженную на
Сретенье (2/15 февраля) или метлу на длин-
ной палке. В столбы ворот втыкают зубья боро-
ны, колючие растения, в щели ворот — крапи-
ву, ветки осины, березы, клена, возле ворот ста-
вят борону зубьями вперед или вилы, на порог
кладут нож, косу, топор — ведьмы боятся ост-
рого железа.
На Афанасия-ломоноса (18/31 января), а
также на Герасима-грачевника (4/17 марта)
знахари ведьм со Руси гонят. Недаром говорят,
что «умеючи и ведьму бьют!».
Приглашенный на изгнание ведьмы зна-
харь ночью приходит к зовущему — знают о
его приходе только большак-хозяин с хозяй-
кою: без соблюдения этого условия ничего не
выйдет. В полночь приступает вещий гость к вы-
полнению обряда: начинает заговаривать тру-
бы — так как ведьмы влетают в жилье только
этой, проторенною дорогою.
Под «князек» забивает он клинья, рассыпа-
ет по загнетке заранее собранную из семи пе-
чей золу и после этого отправляется к деревен-
ской околице. Здесь он тоже сыплет золу, при-
говаривая невнятные слова заговора.
Ведьма, желая нанести кому-нибудь вред,
влетает в трубу; но как только будет труба заго-
ворена, то весь дом и двор уже свободны от ее
проказ. Или бросится лихая за тридевять земель
от села, или разобьет себе голову, если только
ступит босою ногою на рассыпанную золу, ко-
торая была взята от семи печей.
За свою связь с нечистой силой и таинст-
венные способности ведьма наказана трудной,
мучительной смертью. Она не может умереть,
пока не передаст кому-нибудь, хоть бы и слу-
чайному человеку, своего знания. И душа ее не
расстанется с телом, пока не разберет потолок
и крышу. У ведьм, точно так же как у колду-
нов, после смерти высовывается изо рта язык,
необычайно длинный и очень похожий на ло-
шадиный.
Затем начинаются беспокойные ночные хо-
ждения из свежих могил на старое пепелище
(на лучший случай — отведать блинов, выстав-
ляемых за окно до законного сорокового дня,
на худший — выместить запоздавшую и неос-
тывшую злобу и свести неоконченные при жиз-
ни расчеты с немилыми соседями). Чтобы изба-
виться от этого, ведьму надо зарыть лицом вниз,
да еще подрезать ей подколенные жилы. Успо-
каивает ведьм и осиновый кол, вбитый в могилу.
(По С. Максимову)
80
............- ...... ПбДЬМАК .................- ......................
0/ КАК ОТЕЦ СЫНА СПАС (О
1S ЫЛ на селе парень молодой, и связался он со вдовой-красавицей. А про ту вдову ходи-
А ли слухи нехорошие: дескать, знается она с черной силою. Много народу уговаривало мо- Л
лодца развязаться с бабой нехорошей, но пуще всех старался отец. Еще бы! Ведь он и сам К-
у был не простой человек, а ведьмак и не раз встречался с пригожей вдовушкой на Лысой И
горе. i
та Но сын никого не слушал и собирался на своей милушке жениться — к великой печа- h
ли всех деревенских невест.
Но так случилось, что вдова в одночасье померла. И похоронили ее на сельском клад-
бище как добрую женщину, совсем позабыв вбить в могилу осиновый кол.
А ночью наш молодец, томимый глубокой тоской, пошел к дому покойницы — и
вдруг видит, что светится в окне огонечек. Подошел ближе — и не поверил своим глазам:
сидит его любовница на лавке — краше прежнего! Кинулся глупец в избу и сжал ее в объ-
ятиях. Ну что ж, сильно любил, на все готов был ради нее. Все ночь они миловались, а с
третьим петушиным криком, как это водится у нечисти, вдова исчезла, посулив непремен-
но быть завтра.
Пришел молодец домой, ног под собой не чуя.
— Где ты был? Что так бледен? — спросила матушка.
Он ничего не ответил и улегся спать. Но отец сразу заметил огромный кровоподтек на
шее сына — как раз там, где вдова, ставшая после смерти упырицей, высасывала из него
живую кровь.
То же повторилось и на следующую ночь. Когда, при третьем крике петуха, вдова, сы-
тая и довольная, возвращалась к себе в могилу, на кладбище ее подстерег ведьмак и стал
умолять не губить его сына.
— Кабы не ты, он давно женился бы, — причитал ведьмак. — Нам с женой последняя
утеха на старости лет: внучат понянчить. Не губи парня!
— Вот еще! — ответила упырица. — Непременно погублю. Разве это справедливо —
мне в могиле сырой лежать, а ему с молодой женой любиться? Нет уж! Мой он. Владела
им — и буду владеть, покуда в гроб не сведу. Один денечек и осталось ему пожить, а на
следующую ночь испустит дух твой сыночек!
И с шумом провалилась в могилу.
Ну а на третью ночь, только вдова встала из могилы, ведьмак ждал ее с осиновым ко-
лом наперевес. Долго бились они, долго тщились победить друг друга. Хоть и силен был
ведьмак, вдова, напившаяся свежей, молодой крови, начала его одолевать.
И тогда выкрикнул ведьмак светлую Христову молитву. Ночные небеса просветлели, и
послышался звучный глас:
— Ты просишь о помощи, ведьмак? Так и быть, помогу ради светлой и праведной
души твоего сына. Но знаешь ли ты, что после этого конец тебе придет? Провалишься
прямиком в ад и вечно будут мучить тебя бесы за все твои прегрешения, за то, что вязался
с нечистой силою?
— На все готов, только бы сына спасти! — выкрикнул ведьмак — и в ту же секунду
обрел новые силы, а упырица затряслась, как осиновый листочек.
81
09
Повалил черную вдову ведьмак и вонзил ей осиновый кол прямо в сердце.
А наутро кладбищенский страж, который всю ночь дрожмя дрожал в своей сторожке,
позвал сельчан, и они увидели синюю, страшную вдову-упырицу с осиновым колом в гру-
ди и мертвого ведьмака-отца. Руки его были сложены на груди, а в них горела свечка, за-
жженная неведомой божественной силой — как последняя милость небес к этому несча-
стному грешнику.
Ведьмак — один из самых таинственных
персонажей восточной славянской мифологии.
Как и ведьма, он может быть прирожден-
ным и наученным: продавшим душу дьяволу
уже в зрелые голы. У прирожденного нет во-
лос, бороды, усов и прочих признаков мужест-
венности, зато у него есть небольшой хвостик с
четырьмя волосками; если заглянуть ведьмаку в
глаза, увидишь, что там все отражается вверх
ногами.
У ведьмака две души: человеческая и демо-
ническая. Ночью, через отверстие под колен-
ной чашечкой, под бедром или под копчиком,
душа ведьмака может выходить из тела.
Ведьмак насквозь видит всех ведьм и колду-
нов в округе, управляет ведьмами, которые ис-
поведуются перед ним в том вреде, который
они причинили людям. Накануне Рождества и
Пасхи ведьмаки собираются на перекрестках
дорог, там танцуют, веселятся и любезничают
друг с дружкой, а также летают на Лысую гору.
Часто ведьмак использует свои способности
для сведения счетов с недругами: может вынуть
у человека глаза и вернуть их на место без како-
го-то вреда, подуть в рот и вынуть все зубы, по-
смотреть в глаза таким взглядом, что человек
сейчас же разболеется и через несколько дней
умрет.
Умеет управлять пчелами, разгонять тучи.
Против него бессильны чары русалок.
Ведьмак способен быть оборотнем: он пре-
вращается в коня, мотылька, волка и т.п.
Его, как и ведьму, можно распознать: если
под церковным порогом закопать косточки но-
жек ягненка, тогда ведьмак не сможет выйти
из церкви; если в кипящую воду бросить кон-
скую подкову и камень, то ведьмак будет му-
читься и придет в дом, чтобы вылечить испор-
ченную им корову.
Вообще говоря, некоторые ведьмаки умеют
делать лишь добро: заговаривают болезни, ле-
чат людей и животных, запрещают ведьмам де-
лать зло, защищают людей.
Когда умирает ведьмак, наступает засуха
или идут долгие дожди.
Ведьмак не теряет своей силы и после смер-
ти: дерется на могилах с мертвецами, не про-
пуская их в село, и всегда побеждает.
Как и всякий человек, запродавший душу
дьяволу, ведьмак после смерти вполне может
сделаться упырем, поэтому хоронить его лучше
по старинному обряду, заведенному для предо-
хранения от ведьм: вбивать в сердце осиновый
кол, класть в гроб лицом вниз, подрезать сухо-
жилия на ногах, чтоб неповадно было бродить
по селу ночами, в рот сунуть осиновую щепу.
>7 пежливец
Ж®*' СИНЕ МОРЕ
ЕНИЛИ в одном селе парня. Поехали в церковь, а соседа не пригласили. Только <44
У сели в сани жених с невестой и дружкою, как стали кони — ни взад, ни вперед. Лл
— Что ж вы, родимые, делаете? — смекнул кто-то из стариков. — Соседа не пригла-
сили, а ведь он не простой человек — он вежливец! Глядите, как бы еще пущую порчу на vj
J нас не навел, потом не отчитаетесь. /
Л Мигом родня кинулась приглашать соседа и его женку. Угостили с низкими поклона- /ч
у ми — кони и пошли дальше. №
Но, из церкви воротясь, про старика снова забыли. Зашли в избу, где на стол было на-
крыто, — батюшки-светы! Кругом сине море! Столы плавают, посуда вся плавает, и даже
поросенок жареный поплыл, словно лодочка.
Мигом за соседом!
— Окажи нам честь, откушай, сударь-государь!
Он усы разгладил, гости глядь — нету никакого моря, все чин-чином на столах стоит.
С тех пор на каждую свадьбу в том селе звали вежливца, и из соседних деревень за ним
приезжали.
Вежливец — это колдун, который может
испортить свадьбу, а может оградить ее от пор-
чи. Есть много злых людей, которым чужое сча-
стье переносить невмоготу, поэтому они идут
на все, чтобы рассорить молодых или испортить
самый счастливый день в их жизни. Вежливец
и должен избавить молодых и поезжан от этих
неприятностей. Его дело — разрушать злые
чары и предупреждать опасные случайности.
Вежливцев обычно зовут на свадьбы в качест-
ве почетных гостей, причем еще в дверях при-
глашенного встречает сам хозяин со стаканчи-
ком водки. После второй чарки колдун начина-
ет кудесить.
Потом берет из рук хозяйки поднесенную
ему хлеб-соль, разламывает хлеб на кусочки,
круто посыпает солью и разбрасывает по сто-
ронам. Плюнув три раза на восток, он входит в
избу, осматривает все углы, дует в них и плюет,
потом в одном сыплет рожь, а в другом свою
волшебную траву, в остальных двух золу, рожь
против порчи и траву на здоровье молодых.
Оглядев печку, не подложено ли туда ядови-
тых трав, на месте ли все кирпичики, он осмат-
ривает трижды лошадей, назначенных для сва-
дебного поезда. Заглядывает под хомут: не под-
сунул ли кто репейник или другие колючки.
Кладет на порог замок, накрепко запирая се-
мейное счастье. Напоследок обсыпает молодых
рожью, заставляет переступить черный полу-
шубок — и этим вконец изводит могущую
быть порчу.
Провожая молодых до церкви, он на каж-
дом перекрестке и под каждыми воротами
(которые считаются самыми опасными места-
ми) шепчет заклинания. Из-под венца велит
ехать другой дорогой.
Вежливцу есть чего опасаться! В памяти на-
родной долго жили рассказы о том, как целые
свадебные поезда лихие люди оборачивали в
волков или медведей. Однажды не приглашен-
ный на свадьбу вежливец все кричал ехавшему
по селу поезду: «Дорога на лес!» — а вежливец
приглашенный кричал в ответ: «Дорога на
поле!» — и у первого выросли на голове рога, и
он застрял в своем окошке так, что его не мог-
ли вытащить, пока соперник не простил его.
Однажды недобрый колдун бросил под ноги
лошади рукавицу на медвежьем меху, и кобыла
стала столбом, задержав всех поезжан на пути
к церкви, пока не прибыл вежливец и не убрал
рукавицу... Много есть у настоящих вежливцев
способов сделать свадьбу не только самым за-
поминающимся, но и самым чудесным собы-
тием в жизни молодых!
83
в ПОХИТИТЕЛЬ чужой ЖЕНЫ
ЩЕ в незапамятные времена, до того как сделаться «скотьим богом» на земле, Велес
пастушествовал в небесах. Он гонял по синему своду стада облаков, играл на свирели, ко-
торую некогда изладили для него сыновья бога ветра Стрибога, и распевал песни о вели-
ких деяниях, кои дано свершить богам и людям.
А у громовержца Перуна, небесного владыки, была красавица-жена — богиня добра и
красоты Лада. Вместе с Перуном она родила детей: Леля, Дида и Ладо, — но оставалась
вечно юной красавицей. Ее золотоцветные волосы были убраны жемчугами, одежда изу-
крашена богатым шитьем и драгоценностями. По всей земле стояли святилища Лады с ее
статуями.
84
Велес давно зарился на красавицу Ладу, но боялся Перуна. Однако чуть, бывало, повеет
теплом, чуть вылетят из райского сада Ирия жаворонки, неся на землю весну, начинает
хмель любви бродить в теле небесного пастуха! Не в радость ему мирная жизнь, не в ра-
дость небесные красоты. Хочется потешить буйную плоть!
Не в силах с собой справиться, Велес улучил миг, когда Перун отвернется, — и похи-
тил красавицу Ладу.
Что тут содеялось в небесах! Черные грозовые тучи — передовое воинство Перуна —
стремглав понеслись к жилищу Велеса, чтобы испепелить его молниями, убить громами.
Но тот заиграл на чародейной свирели братьев-ветров — и на пути Перуна встала неодо-
лимая стена встречного ветра.
Стрибог сурово бранил своих легкомысленных сыновей, давших в руки Велеса такое
сильное оружие против верховного бога. А Велес наслаждался своей безнаказанностью и
смеялся над обманутым громовником.
А между тем Лада, которая была богиней не только любви и красоты, но и счастливого
супружества, очень горевала в плену. Она любила своего грозного мужа, любила своих де-
тей и только и мечтала, как бы убежать от похитителя. Но разве убежишь, если стада об-
лаков стерегут каждый твой шаг! Разве убежишь, когда стоит Велесу заиграть на свирели,
как ветры встают на твоем пути!
И задумала Лада украсть эту свирель.
Она подольстилась к Велесу, начала петь для него, танцевать. Ах, каким теплом повея-
ло в это время на земле и в сердце влюбленного бога! Но когда Велес уснул, разнеженный,
Лада схватила волшебную свирель и с такой силой отбросила ее прочь, что свирель улетела
на землю и рассыпалась на тысячи обломков. Из них, между прочим, выросли тростник и
камыш, из которых люди с тех пор и начали делать свирели да простенькие дудочки.
В то же мгновение ветры перестали слушаться Велеса и склонились перед молниями
Перуна. Громовержец прорвался в жилище Велеса и рассек своей молнией дерзкого похи-
тителя, а тело его яростно разбросал по лону земли.
Увидав, как жестоко наказан Велес, добросердечная Лада горько заплакала, и слезы ее
теплым дождем пролились на землю. Растаяли остатки снега, зазеленели травы в полях и
лугах, оделись листвою леса, а кое-где расцвели синие, точно небеса, цветочки. Это были
слезы Лады по Велесу, которого она жалела и никак не могла забыть. С тех пор цветы эти
и называются — незабудки.
Пожалел суровый Перун красавицу-жену и дал ей слово вернуть Велеса. Но не сразу, а
спустя несколько месяцев, когда утихнет гнев громовержца и когда настанет время уку-
тать землю на зиму снегом. А пока пусть поживет на земле.
Но все-таки Перун не хотел, чтобы жена все это время смотрела вниз, на землю, и лю-
бовалась красавцем Велесом, а потому обратил его в медведя.
С тех пор так оно и повелось. Лето Велес проводит на земле, в лесу, в образе медведя,
украдкой помогая людям пасти их стада и оберегая коровушек от диких зверей: недаром
зовется он «скотьим богом», покровителем пастухов. Все это время стада облаков в беспо-
рядке бродят по синим небесным пастбищам — именно поэтому летом куда больше об-
лаков, чем зимой.
Осенью, когда птицы улетают в теплый Ирий-сад, они уносят с собою Велеса, вновь
принявшего свой обычный облик. В это время подлинные медведи залегают в берлоги на
зимнюю спячку.
В небесах Велес приносит Перуну клятву верности и собирает свои разгулявшиеся ста-
да. Но весной все начинается сызнова! Вновь кровь буйствует в жилах Велеса, вновь похи-
щает он Ладу, а грозный Перун рассекает его молнией и сбрасывает с небес на землю. Так
вершится смена времен года.
85
П. БУТУРЛИН. ВЕЛЕС
Я — Велес, мирный бог. Меж спящих стад дозором
Незримый я хожу, чтоб отвращать недуг
И чары хитрых ведьм, пока дымится луг
И звезды ночь пестрят серебряным узором.
Когда исчезла мгла перед Дажьбожьим взором,
Там рею ветерком, где человека друг,
Спокойный добрый вол, влачит тяжелый плуг, —
И доблестным его любуюсь я позором*.
Иль от коров порой я пастуха маню
Под зыбкий свод ветвей — и тихо запою...
Он думает: под ним листва шумит лесная;
Но песенки мои таинственной мечтой
В душе его звенят, и он поет, не зная...
И вещие слова хранит народ родной.
* т. е. видом. — Ред.
Велес, или Волос, — славянский «скотий
6ор>, второй по значению после Перуна, олице-
творение хозяйской мудрости.
В раннем своем воплощении, еще в палео-
литической древности, Велес считался звери-
ным богом и принимал облик медведя. Он был
покровителем охотничьей добычи, «богом
мертвого зверя». Это в его честь до сих пор ря-
дятся в звериные маски и тулупы на Святки и
на Масленицу: в прежние времена в эту пору
отмечали комоедицы — праздник пробужде-
ния медведя, или Велесовы дни славянского
языческого календаря.
Такое понятие — умирающий и возрож-
дающийся бог — существует в мифологии мно-
гих народов. Это Адонис в Греции, Таммуз или
Думузи в Персии и т.д. Все мифы о них связа-
ны с оживлением природы весенней порой.
Кроме того, наш славянский Велес, безусловно,
родствен греческому Дионису или римскому
Бахусу (Вакху) с их любовью к плотским радо-
стям, игрой на свирели и покровительством
всяческому веселью. В свите этих богов непре-
менно были дикие звери и домашние живот-
ные — совершенно как у Велеса.
С почитанием Велеса, или Волоса, у славян
связано возникновение самого слова «волхв»,
однокоренного со словом «волохатый». Обычно
оно переводится как волосатый, косматый,
кудлатый. А вот в древности «волохатый» озна-
чало — почитаемый богом Волосом, не подле-
жащий убиению. Исполняя ритуальные танцы,
служа требы богам, волхвы порою надевали на
себя звериные шкуры, чтобы уподобиться пре-
вращенному в медведя Велесу.
В бронзовом веке, в пору пастушьих пере-
селений, Велес-медведь сделался в народном
сознании покровителем домашних животных и
богом богатства — «скотьим богом». В древнем
Киеве кумир его стоял на Подоле, в нижней
части города, и пользовался величайшим почи-
танием наших далеких праотцев-славян. Чест-
вовали его в самом начале недели: день Веле-
са — понедельник. Н.М. Карамзин в «Истории
государства Российского» пишет, что о Волосе
упоминается еще в договоре вещего Олега с
греками. Именем Волоса, так же как и Перу-
новым именем, «клялися россияне в верности,
имея к нему особое уважение, ибо он считался
покровителем скота, главного их богатства».
86
В древности в память о Велесе существовал
такой обычай: первую борозду по весне прово-
дил медведь, запряженный вместо лошади в
соху: это обеспечивало щедрый урожай. Когда
же наступала хлебная жатва, жницы отправля-
лись в поле с песнями. Одна из них, захватив
рукою пучок колосьев, закручивала их на кор-
ню, а потом заламывала в сторону: «завивала
Волосу бородку». Этот закрут оставался в поле
несжатым до следующей пахоты. Кое-где зави-
вают Волосу бородку и по сей день, только ино-
гда называют его Житным дедом.
Бога Велеса в древности воображали в виде
красивого молодого человека, облаченного в
шкуру наружу мехом, перехваченную широ-
ким кожаным поясом — «чересом». На поясе
висел калита — кожаный кошель. В калите Велес
хранил земные блага, а в чересе — духовные.
Спускаясь на землю, Велес бродил от дома к
дому, жалуя людей своими дарами, особенно
вступаясь за бедных и сирых (не отсюда ли по-
словица: «За сиротою — бог с калитою» — в
том значении, что бедняков бог порою наделяет
высокими духовными качествами и талантами?).
На небесах Велес пас свои неисчислимые
стада, варил небесный мед, разводил пчел и за-
нимался разными ремеслами. Если небесным
кователем-кузнецом был Перун, давший людям
навыки в обращении с огнем, то Велес научил
их ремеслам.
Был Велес не только звездным пастухом, но
также покровителем путешественников, музы-
кантов и певцов, как искусный свирельщик.
Велес слыл великим врачевателем, силе которо-
го подчинялись травы.
О том, сколь великое уважение питали наши
предки к Велесу, говорит стародавний обычай
цедить рождественское пиво (солноворот был
его днем и праздником) через шерсть, а гадая
на суженого, девушки не только лили воск, но
и сжигали охапку сена или клок шерсти, по
игре теней пророча будущее. К числу древней-
ших относится и гадание по брошенной в
огонь бараньей шкуре — непременно с шер-
стью на ней. Волхвы бросали в пламень кости,
вытаскивали их еще не обгорелыми и толкова-
ли огненные пятна на них как волю бога. Все
это — следы поклонения Велесу-Волосу.
Считается также, что Велес — прародитель
великанов: во лотов, велетов, ведь слово «ве-
лий» означает большой, великий. Вообще этот
бог был особенно благосклонен к богатырям и
всем людям, наделенным высоким ростом,
большой физической силой.
Имя Велеса-Волоса доныне сохранилось в
славянских землях в таких названиях, как Веле-
сова гора, Волосова долина.
В средние века, с приходом христианства,
Велес соединился в народном сознании со свя-
тым Власием — покровителем домашнего ско-
та. Его день отмечается 11 февраля по старому
или 24-го — по новому стилю.
Велесов а книга
( Блесовл книга )
«Русь ПРЕБУДЕТ ЗЕМЛЕЙ НАШЕЙ»
ОТ прилетела к нам птица, и села на дерево, и стала петь, и всякое перо ее иное, и сия-
ет цветами разными. И стало в ночи, как днем, и поет она песни о битвах и междоусобицах.
Вспомним о том, как сражались с врагами отцы наши, которые ныне с неба синего
смотрят на нас и хорошо улыбаются. И так мы не одни, а с отцами нашими. И мыслим
мы о помощи Перуновой, и видим, как скачет по небу всадник на белом коне. И подни-
мает Он меч до небес, и рассекает облака, и гром гремит, и течет вода живая на нас. И мы
пьем ее, ибо все то, что от Сварога, к нам жизнию течет. И это мы будем пить, ибо это —
источник жизни божьей на земле...
...И было так — потомок, чувствуя славу свою, держал в сердце своем Русь, которая
88
есть и пребудет землей нашей. И ее мы обороняли от врагов и умирали за нее, как день
умирает без солнца и как солнце гаснет. И тогда становилось темно, и приходил вечер, и (К
ветер умирал, и наступала ночь... 'Л
...Велес учил праотцев наших землю пахать и злаки сеять, и жать солому на полях
страдных, и ставить сноп в жилище, и чтить Его как Отца божьего.
Отцам нашим и матерям слава! Так как они учили нас чтить богов наших и водили за /4
руку стезей правой. Так мы шли, и не были нахлебниками, а были русскими славянами, г*
которые богам славу поют и потому суть славяне. }
...Создались разные роды в Семиречье, где мы обитали за морем в крае зеленом, когда с
были скотоводами. И было это в древности до исхода нашего к Карпатской горе. И было м
это за тысячу триста лет до Германареха... А до этого были отцы наши на берегах моря у
Pa-реки (Волги). И с великими трудностями для нас мы переправили своих людей и скот
на сей берег, и пошли к Дону, и там увидели на юге и Готское море. И увидели мы против
себя вооруженных готов и так были вынуждены биться за жизнь и проживание свое, ко-
гда гунны шли по стопам отцов наших и, нападая на них, людей били и забирали скот.
И так род славян ушел в земли, где солнце спит в ночи, и где много травы и тучных лу-
гов, и где реки от рыб полны, и где никто не умирает...
...Мы на старые погребалища ходили и там размышляли, где лежат наши пращуры под
травой зеленой. И теперь мы поняли, как быть и за кем идти...
...Было возвещено от Матери сва, что будущее наше — славно. И мы притекали к
смерти, как к празднику. Было предсказано это нам в старые времена, когда у нас были
храмы свои в Карпатах, когда мы принимали купцов — арабов иных. И те гости почитали
Радогощ, и мы брали в те дни пошлину и собирали ее честно, потому что мы чтили богов.
И нам было повелено чтить их...
...И будут руки наши утруждены не от плуга, а от тяжелых мечей, так как нам повеле-
но идти к границам нашим и стеречь их от врагов».
(Реконструкция А. Лсова)
«Велесова книга» («Влесова книга») — пе-
ревод священных текстов новгородских вол-
хвов IX века, в которой рассказана древнейшая
история славян и других народов от конца II
тысячелетия до н.э. до конца I тысячелетия до
н.э. Славяноведы (многие из которых считают
книгу подделкой) узнали о ней лишь в нынеш-
нем веке, да и то до нас дошло очень немного
дощечек с непонятными, трудно поддающими-
ся расшифровке письменами. К сожалению, от
единственного в мире священного текста сла-
вянской ведической религии мало что сохрани-
лось, но ценность «Влесовой книги» — если
принять ее подлинность — неизмерима. Она
разрешает давний спор о происхождении сла-
вян, восстанавливает целый пантеон прежде
неведомых языческих богов, которым поклоня-
лись наши предки... Согласно «Влесовой книге»
их было великое множество: Сварог, Перун,
Свентовид, Чернобог с Белобогом, Велес, Хоре,
Стрибог, Вышень, Леля, Летеница, Радогощ,
Крышень, Коляда, Удрзец, Сивый Яр, Лажьбог,
Белояр, Лад, Купала, Сенич, Житнич, Венич,
Зернич, Овсенич, Просич, Студич, Лютич, Ле-
дич, Птичич, Зверинич, Лилич, Дождич, Пло-
дич, Ягоднич, Пчелич, Крестич, Кленич, Озер-
нич, Ветрич, Соломич, Грибич, Лович, Беседич,
Снежич, Странич, Свендич, Радич, Свистич,
Корович, Красич, Травич, Стеблич, Родич, Мас-
ленич, Живич, Ведич, Листвич, Цветич, Водич,
Звездич, Громич, Семич, Липич, Рыбич, Бере-
зич, Зеленич, Горич, Страдич, Спасич, Листвев-
рич, Мыслич, Гостич, Ратич, Стринич, Чурич,
Родич, Симаргл, Огнебог...
Некоторые имена нам знакомы, о смысле
других можно догадаться, ну а многие останут-
ся покрыты вечной тайной, как и происхожде-
ние «Влесовой книги», ее подлинность или
мнимость — как и вообще вся загадочная, не-
исследованная, непонятная и величественная
история и мифология славянских народов.
89
МЕЖДУ НЕБОМ И ЗЕМЛЕЙ
Л. ЛОСЛЕ сотворения мира жил-был на земле великан. Был он так громаден, что не мог
найти себе ни крова, ни приюта. И вот задумал он взойти на беспредельное небо. Идет —
моря ему по колено, горы переступает и взобрался, наконец, на высочайшую из земных
скал. Радуга — этот мост, соединяющий небо с землею, — принял его и вознес к небес-
ным обитателям. Однако боги не пожелали пустить его в заоблачные выси, — ведь они со-
творили великанов для жизни на земле, как и людей, — и он навеки остался между небом
и землей. Тучи — ему постель и одежда, крылатые ветры и птицы носят ему пищу, а раду-
га, наливаясь водой, утоляет его жажду. Но тяжко, скучно ему одному: горько рыдает ве-
ликан, и слезы его дождем льются на поля и нивы, а от его стонов рождаются рокочущие
громы.
90
ТРИ БРАТА
ДРЕВНЕЙШИЕ, незапамятные времена на беломорских островах Калгуеве, Жогжи-
не и Кончаковском наволоке жили три брата-богатыря по имени Калта, Жогжа и Кончак.
Они славились своими волшебными чарами и собирали с промышленников большую
дань. Первые два брата имели один общий топор и в случае надобности перебрасывали
его через море, разделявшее их жилища на полные восемьдесят верст. То же делали и с
котлом, в котором они варили себе уху или кашу. За свою жадность и грабительство Калта
и Жогжа были наказаны Перуном, который явился неведомо откуда, испепелил их уда-
ром батога-молнии и затем исчез.
Последний брат, Кончак, был самый сильный великан и никого на свете не боялся. Раз
он похитил красавицу и увлек ее в свой дом. Но она обошла великана лестью и стала вы-
пытывать: можно ли одолеть его?
— Когда я сух, — отвечал Кончак, — меня не одолеет никакая сила. Но когда я выйду
из бани, взять надо мной верх может и малый ребенок.
Через несколько дней после этого признания, когда Кончак вышел из бани, его окру-
жила вооруженная толпа и предала жестокой смерти.
СЛЕЗЫ ДЕВИЧЬИ
ДЕВИЦЕ-КРАСАВИЦЕ посватались два брата: старший — глупый и уродливый —
волот и младший — пригожий добрый молодец. Невеста хотела отказать старшему, но
побоялась разозлить его и предложила обоим братьям бросить по камню: чей упадет даль-
ше, за того она и замуж пойдет. Младший брат бросил камень с такой силой, что сердце у
него разорвалось от натуги. Камень улетел за версту. Бросил камень старший брат. Особо
и не старался великан, а камень упал аж за семь верст от этого места и пробил в земле
дыру. Вот какой силач был великан.
С горя красавица зарыдала и бросилась в эту пропасть. Слезы ее дали начало новому
источнику целебной воды.
Наши предки были твердо убеждены, что
сначала боги сотворили великанов, а уж потом
людей. Когда еще только создавались материки
и моря, места на земле было очень много, по-
этому все получалось таким громадным и про-
сторным. И самые первые существа, которых
сотворили боги, тоже были огромными. Особен-
но нравились они богу Велесу, оттого и названы
в его честь: «велий» — означает большой, вели-
кий. И уже они по приказу богов насыпали вы-
сокие горы, прорыли русла рек и впадины озер,
рассадили леса.
Наши славянские велеты родственны древ-
негреческим гигантам и титанам.
Жили они в неприступных горах, дремучих
лесах, диких степях, и молва сохранила нам их
баснословный облик и чудовищную силу.
Великан Буря-богатырь сражается с ветрами.
Горыня (иначе его называют Горыныч, Вер-
нигора, Вертигор) часто является героем рус-
ских сказаний вместе с Дубыней и Усыней. Из-
древле он считался спутником Перуна: по воле
бога-громовника Горыня выворачивает камни,
ломает горы, валит деревья и запруживает зава-
91
лами реки. Обладая сверхчеловеческой силой,
иногда он помогает главному герою, иногда ме-
шает ему. Ему не трудно перенести гору с мес-
та на место, перебросить ее с руки на руку,
проложить новую дорогу среди непроходимых
отрогов. Если исследовать более древние мифы,
можно предположить, что имя Горыни проис-
ходит не от слова «гора», а от «гореть», то есть
три богатыря — воплощение трех основных
стихий: Горыня — огонь, Дубыня — земля,
Усыня — вода.
Дубыня (Вернидуб, Дубынич, Вертодуб, Ду-
гиня) — лесной великан. Он способен прини-
мать образ Змея и охраняет Пекло — древне-
славянский ад. В своих необозримых лесах Ду-
быня ведет себя как заботливый хозяин — дубье
верстает, то есть выравнивает: «который дуб
высок, тот в землю пихает, а который низок, из
земли тянет». Вместе с Горыней и Усыней он
выступает как помощник главного героя, но
частенько в его натуре берут верх слабость, тще-
славие, жадность, и тогда он опускается до пре-
дательства — как, впрочем, и прочие исполины.
Усыня (Усыныч, Усынка, Крутиус) не-
сколько напоминает того самого змея из рус-
ских сказаний, который запрудил реку своим
необъятным телом, только тут в дело пошли его
невероятные усы. Вот как описывается он:
«Усыня спер реку ртом, рыбу варит да кушает,
одним усом реку запрудил, а по усу, словно по
мосту, пешие идут, конные скачут, обозы едут,
сам с ноготь, борода с локоть, усы по земле та-
щатся, крылья на версту лежат».
Наши славянские великаны несколько схожи
с античными титанами, которые некогда были
побеждены богами-олимпийцами и ввергнуты
в бездны Аида. Точно так же как титаны усту-
пили Зевсу, Горыня, Усыня и Дубыня всегда по-
беждаемы и покоряемы Иваном, человеком-
богатырем, и хоть порою выходят из повинове-
ния, все же вынуждены служить ему.
У великанов были жены-волотки — вели-
канши, богатырки. Баба-Алатырка или Баба-
Горынинка, например, ни в чем не уступали
мужьям, а разъярившись, даже превзойти их
могли.
Болотами называли и неких обитавших в
подземных пещерах полулюдей об одном глазу,
одной руке и одной ноге, которые, чтобы сдви-
нуться с места, принуждены были стать по двое,
но уж тогда бегали с немыслимой быстротою,
могли при случае обогнать и самого Полкана.
Куда же девались великаны? По народным
поверьям, одни из них погибли в борьбе с чудо-
вищными змеями, другие были истреблены бо-
гами за гордыню и вред, приносимый людям, а
кто-то погиб от голода, не в силах себя прокор-
мить. Древние курганы, под которыми упокои-
лись исполины, волоты и богатыри, названы в
народе волотками.
Но еще говорят, что великаны никуда не
делись. Просто они становились все меньше
ростом и слабее силами, пока не сравнялись с
людьми. Вполне возможно, в далеком будущем
все люди до того измельчают, что сделаются
крохотными и будут семеро одну соломинку
подымать. И тогда их будут называть пыжика-
ми. Когда люди вовсе сравняются с мурашка-
ми, тогда и конец света придет.
(По А. Афанасьеву)
МАТЬ ВЕТРОВА
5К
Ж Ж ЖИЛ-БЫЛ бедный мужик. Жена у него была ленивая и злая, знай пилит и пилит
мужа, а по хозяйству ничего не делает. До того прожились, что и хлеба испечь не из чего!
Послала его жена к богатому соседу за миской муки. Пока шел мужик обратно, налетел
голодный, прожорливый ветер и развеял муку по полю. Злая жена побила мужика и по-
слала его требовать у ветра уплаты за муку. Идет мужик по дремучему лесу и горько жалу-
ется на судьбу. Вдруг навстречу ему старуха с длинными седыми волосами.
— О чем, человечий сын, плачешь? — спрашивает.
Рассказал ей мужик про свою беду.
— О, так это кто-то из моих бедокуров напроказил, — сказала старуха. — Я мать Вет-
рова, у меня четыре сына: Ветер Восточный, Ветер Полуденный, Западный и Полуночный.
93
2»^fisaasiSMKKSsKsassasassaassiв»saмшиsaмшмшиsaasssssssaassasasasasssss
)ж\ Скажи, который развеял у тебя муку?
уШ) — Полуденный, матушка.
у/ — Ступай за мной! Vi
Шли они шли, долго ли, коротко, но наконец привела старуха мужика в избушку и по- чЭ
/Л ложила на печку, да велела в тулуп с головой укутаться:
— Сын мой Полуночный Ветер очень холоден — как бы не зазнобил тебя до смерти. ьЭ
д[ Когда братья воротились домой, говорит мать Полуденному Ветру: |Г
ф — Ты зачем проказишь, зачем бедных людей обижаешь? &
yll — Кого это я обидел? №
— А вот кого! — И мать Ветрова показала ему лежащего на печи мужика.
Стыдно стало Полуденнику. Побратался он с мужиком и подарил ему волшебный лар-
чик. Что у ларчика ни попросишь — яств или напитков — сей же миг получишь.
Поблагодарил его мужик и отправился домой восвояси. На беду, напали на него в лесу
разбойники и отняли ларчик. Воротился злосчастный к брату Полуночнику со слезами, и
Ветер дал ему мешок-тучу. И научил:
— Только скажи: братья, из мешка! — как вылетят молодцы с дубинками и станут по-
бивать всякого твоего обидчика.
Пошел мужик домой — и снова напали на него разбойники. Но он крикнул:
— Братья, из мешка! — И вылетели молодцы из мешка, словно ветры из тучи, да так
всыпали разбойникам своими дубинками, что все кости им переломали.
Воротился мужик к жене, а в избе не варено, не топлено, да еще бросилась баба на
него с кулаками:
— Почто-де долго ходил?
Разозлился он, позвал братьев из мешка, и они научили жену уму-разуму. Тут же и
ужин был готов, и в избе все засверкало. С тех пор жили муж с женой хорошо, а мешок с
лихими братьями он все же не выбрасывал, а хранил под лавкой. Для острастки.
«СЛОВО О полку ИГОРЕВЕ»
Что ты, Ветер, злобно повеваешь,
Что клубишь туманы у реки?
Стрелы половецкие вздымаешь,
Мечешь их на русские полки?
Чем тебе не любо на просторе
Высоко под облаком летать,
Корабли лелеять в синем море,
За кормою волны колыхать?
Ты же, стрелы вражеские вея,
Только смертью веешь с высоты.
Ах, зачем, зачем мое веселье
В ковылях навек развеял ты?
(Перевод Н. Заболоцкого)
94
В поверьях наших предков ветры обычно
представали существами одушевленными. У них
человеческий облик, они наделены разумом,
волей, силой. Обитают ветры в местах трудно-
доступных, за тридевять земель, в море-океане,
на острове Буяне, или в небесных заоблачных
царствах. Их множество, но главных четыре.
В русских преданиях южный ветер облачен в
красные одежды, северный — в черные, запад-
ный — в белые, а восточный — в зеленые. Фан-
тазия древнего человека представляла их дую-
щими — выпускающими из своих открытых
ртов вихри, вьюги и метели. В других сказаниях
ветры трубят в огромные рога, выдувая бури и
шторма. Ветер и «дух буен», приносящий град
и снег, изображаются в виде окрыленных чело-
веческих голов, дующих из облаков. Крылья,
данные ветрам, — символ их быстрого полета.
По народному поверью, зимние вьюги бывают
оттого, что нечистые духи, бегая по полям,
дуют в кулак. В высшей степени интересно ук-
раинское предание, утверждающее, что старый
ветер сидит с закованными устами... предание
это примыкает к мифу о грозном владыке де-
монов, который сидит, окованный цепями, и
будет освобожден только при конце мира. Сверх
того, веянье ветров сравнивали с действием
кузнечных мехов в руках бога-громовника и
его помощников. Эти мехи — метафора грозо-
вых туч.
Никто не знает, чего ожидать от ветров: до-
бра или зла. Они то вредят, то помогают лю-
дям, поэтому их старались умилостивить: «кор-
мили» крупой, кашей, мясом, мукою, а в за-
клинаниях обещали наварить каши и напечь
блинов.
Поморы, прося ветры надуть паруса, приго-
варивали:
Сивушки-бурушки,
Вещие вороняюшки,
Пособите, дружки, помогите,
Как моего дедушку слухали,
Как моего батюшку слухали,
Послужите и мне верою-правдою,
Силою крепкою.
Русские сказки, песни и заговоры наполне-
ны обращениями к ветрам с просьбой о помо-
щи как к существам живым и готовым выру-
чить в беде.
На день святого Митрофана (4/17 июня) в
старину существовал обычай «молить ветер».
Старые старухи сходились для этого после зака-
та за околицей и принимались выкликать по
ветру, размахивая при этом руками, следующее
заклинание:
— Ветер-Ветрило! Из семерых братьев Вет-
ровичей старшой брат! Ты не дуй-ка, не плюй
дождем из гнилого угла, не гони трясавиц-огне-
виц с неруси на Русь! Ты не сули, не шли-ка,
Ветер-Ветрило, лютую болесть на православный
народ! Ты подуй-ка, из семерых братьев стар-
шой, теплом теплым, ты полей-ка, Ветер-Вет-
рило, на рожь матушку, на яровину-яровую, на
поле, на луга дожди теплые, к поре да ко вре-
мечку! Ты сослужи-ка, буйный, службу да всему
царству христианскому — мужикам-пахарям
на радость, малым ребятам на утеху, старикам
со старухами на прокормление, а тебе, буйному,
над семерыми братьями наибольшему-старшо-
му, на славу!
Ветер всемогущ, как истинное божество.
В сказке о Царевне-лягушке эта вещая жена
режет полотно на мелкие лоскутки и бросает в
открытое окно, причитывая: «Буйные Ветры!
Разнесите лоскутки и сшейте свекору рубаш-
ку». В другой раз она режет на кусочки шелк,
серебро и золото и выбрасывает в окно с приго-
вором: «Буйные Ветры! Принесите ковер от
моего батюшки», — то есть чародейка, обра-
щаясь к ветрам, заставляет их приносить обла-
ка, в которых поэтическая фантазия видела не-
бесные одежды и ковры-самолеты.
В русских заговорах упоминается семь брать-
ев, буйных ветров, и к ним воссылается мольба
навеять в сердце девицы любовную тоску, так
как они наносят дождевые облака, участвуют в
весенних грозах и таким образом помогают
любовному союзу неба с землею: «Встану я и
пойду в чистое поле под восточную сторону.
Навстречу мне семь братьев, семь Ветров буй-
95
ных. — Откуда вы, семь братьев, семь Ветров
буйных, идете? Куда пошли? — Пошли мы в
чистые поля, в широкие раздолья сушить травы
скошенные, леса порубленные, земли вспахан-
ные. — Подите вы, семь Ветров буйных, собе-
рите тоски тоскучие со всего света белого, по-
несите к красной девице в ретивое сердце; про-
секите булатным топором ретивое ее сердце,
посадите в него тоску тоскучую, сухоту сухоту-
чую».
Плодотворящая сила весенней грозы соеди-
нилась и с сопутствующими ей ветрами. Как
первый весенний гром пробуждает земную
природу (только после его ударов земля, по на-
родному убеждению, принимается за свои
роды, и деревья начинают одеваться зеленью),
так о весеннем ветре говорят, что он приносит
семена (то есть семя дождя) из страны вечного
лета и разбивает почки деревьев. Такие олице-
творения ветров — отголосок отдаленной язы-
ческой старины...
Ветры не только дышат на землю теплым
веянием весны, принося с собой благодатные
дожди: они несут на своих крыльях град и сне-
га, возбуждают и зимние вьюги и метели. В на-
ших преданиях морозы связываются с бурны-
ми, зимними ветрами...
Страшны ветры, что обращаются в леших,
летящих на тройке быстрых коней-призраков.
Но еще страшнее те, которые нападают на лю-
дей, вызывая мор («поветрие»), умопомраче-
ние и «трясение членов», язвы, нарывы, опухо-
ли (килы). Для лечения «ветровым духом» бо-
лезней обычно призывали колдунов.
Однако народная молва утверждает: даже
самый свирепый ветер (как и бурю на море)
можно укротить, распевая былины. Недаром
же сказано в былинных концовках:
Синему морю на тишину.
Всем добрым людям на послушание.
В «Слове о полку Игореве» ветры названы
внуками Стрибога'. «Это ветры, Стрибожьи
внуки, веют с моря стрелами». «Стри» — озна-
чает воздух, поветрие. Кумир Стрибога в 980
году, при Владимире Красное Солнышко, был с
великим почтением установлен в Киеве, на По-
доле.
(По А. Афанасьеву)
fj 64 Op К A,
Зорька и ПолуночкА
СКАЗКА О ТРЕХ БРАТЬЯХ
Ж Ж Ж ИЛА на свете бедная вдова, и было у нее три сына, три сильномогучих богатыря.
Все они родились в одну ночь: старший с вечера, средний в полночь, а младший на ранней
заре, и потому назвали их Вечорка, Полуночка и Зорька. Прошел на ту пору слух, что у
царя три дочери враз пропали: унес их буйный вихрь. И отправились богатыри царевен
добывать.
Ехали они ехали на своих добрых борзых конях — и приехали к махонькой избушке.
Заночевали, поутру оставили Вечорку на хозяйстве, а сами на охоту пошли. Только сварил
Вечорка обед, как пришел мужичок с ноготок, борода с локоток, обед сожрал, а молодца
прибил чуть не до смерти. На другой день такая же беда приключилась с Полуночкой. На
третий день пришел старичок к Зорьке, но тот ему не спустил: привязал к железному
столбу. А когда пошел братьев звать — поглядеть на обидчика, тот вырвался и провалился
сквозь землю.
Спустился Зорька в тот провал и отыскал там трех царевен. Одна жила в медном цар-
стве у трехглавого змея, другая в царстве серебряном у змея шестиглавого, третья — в зо-
лотом, которым владел двенадцатиглавый змей. Зорька всех змеев поубивал, а королевны
скатали свои царства в яички — медное, серебряное и золотое — и отправились вместе с
ним на белый свет, куда их вытащили два других брата.
Царь так им обрадовался, что и сказать нельзя, и тотчас сыграл три свадьбы, выдав сво-
их дочерей за Вечорку, Полуночку и Зорьку.
Три брата — Вечорка, Полуночка и Зорь-
ка — воплощение вечера (заката, полночи),
темноты и восхода-зорьки. Эти богатыри —
частые образы солярных, то есть солнечных,
славянских мифов. Во всех первенствует Зорь-
ка. Он побеждает драконов и змеев, как заря
побеждает ночную тьму. Подобные персонажи
есть и в мифологии других народов.
97
ff--... -......... —.......-. ЫбЩИЦА V?
8W МОТЫЛЕК С ОПАЛЕННЫМИ КРЫЛЫШКАМИ Я®
ОВЕЛОСЬ как-то, что у крестьянина стали один за другим болеть дети. Он уже заму-
у\ чился знахарок да знахарей к себе зазывать! «Все помрут, — говорят те, — потому что за- Д
Д видует тебе вещица и смотрит на твоих детей завидущим оком!»
[[ Что за вещица такая?! Неведомо. Никто ничего хозяину не ответил, поскольку все это |Р
знахарское племя друг за дружку горой стоит. /fc
</ Стал хозяин голову ломать: кто ему может завидовать? Не иначе, какая-нибудь бездет- иг
ная баба... И вспомнил: как раз перед тем, как заболеть сыну, приходила вдова-соседка,
красивая черноглазая молодка, а после того ночью на двор забегала чужая черная курица и
громко там кудахтала.
Поговорил хозяин с женой — и та припомнила несколько случаев, когда черная кури-
ца кудахтала, а потом заболел кто-то из детей.
Уже один у них остался здоровый ребенок — меньшая дочка, и положили хозяева себе
непременно укараулить вещицу и спасти детей. Сели ночью стеречь: мать у постели доч-
киной, отец на дворе. И вот ровно в полночь раскудахталась курица, да так, что не унять.
Хозяин не растерялся и быстренько накрыл ее загодя приготовленным корытом.
— Вот погоди, настанет утро, придет тебе край! — пригрозил мужик, и в это самое
мгновение маленький беленький мотылек выпорхнул в щелочку там, где корыто неплотно
прилегало к земле, и полетел было в дом. Хозяин за ним, ловить, но где там!
Однако тут не растерялась его жена. Схватила свечу и поднесла к мотыльку, опалила
ему крылышки. Забился тот, затрепыхался и упал на пол. Только ударился оземь, хозяева
глядь — а перед ними бьется та самая соседка, только волосы у нее опалены и руки все в
ожогах.
— Ох, смилуйтесь, добрые люди! — начала она причитать. — Никогда я больше не по-
гляжу на ваших детушек недобрым оком, никому больше вредить не стану!
Крепко вздул ее хозяин — уползла вещица едва живая. Но дети его наутро выздорове-
ли и больше никаких бед в той деревне не случалось. Ведь если вещица даст слово больше
не колдовать, все ее чародейные свойства избываются бесследно.
А при встрече с этим мужиком вещица так низко кланялась, что дивно было, как у нее
спина не переламывалась!
Вещица — та же ведьма или колдунья, но
она не запродала душу дьяволу уже в зрелые
годы, а такой родилась. Свойства обычной жен-
щины и демоницы она совмещает в себе с са-
мого рождения, а потому только и может, что
вредить людям.
Говорят, обычно вещица выглядит страш-
ной злой старухой, но может быть и молодой.
У нее, как и у ведьмы, есть незаметный хвостик
или крылья. Вещица могла принимать облик
ночной бабочки, мотылька, жабы, черной ку-
рицы, вороны и многих других существ.
Чаще всего превращается вещица в сороку.
До сих пор можно слышать, как ворону или со-
року называют вещицей, вещуньей. В старин-
ных преданиях сохранились известия о том,
что еще в XIV в. митрополит Алексий заклинал
ведьм-сорок; при Иване Грозном жгли ведьм-
волшебниц, две из них вылетели сороками в
трубу, и сам царь пытался заклясть их. В сороку
98
будто бы обратилась жена Лжедмитрия Мари-
на Мнишек.
Обычно вещица оборачивается сорокой, пе-
рекинувшись в подполье через двенадцать но-
жей. Верхняя часть туловища вещицы стано-
вится сорочьим телом с крыльями и головой, а
нижняя часть так и лежит в подполье, в темном
углу, под старым корытом. Поэтому считается,
что иногда вещицу можно поймать и обезвре-
дить, накрыв ее корытом.
Когда вещица летит, в ночном небе движется
чуть заметный синий огонечек — так ее можно
отличить от обыкновенной сороки, которая,
впрочем, ночью спит. Летают только вещицы.
Вещица, в каком бы образе она ни явилась:
сороки, черной курицы или мотылька, — все-
гда будет вредить человеку, и прежде всего его
детям. Особенно опасны вещицы беременным
женщинам, у которых крадут из утробы детей,
воспользовавшись отсутствием мужа. Поэтому
женщины, когда мужья в отлучке, не иначе
должны ложиться спать, как надев на себя
что-нибудь из мужниных вещей, хотя бы опоя-
савшись его поясом. Это служит знаком, что
они продолжают оставаться под покровитель-
ством главы семьи, а пояс преграждает — завя-
зывает — доступ к ним чародейке.
Если женщина спит без оберега или без
креста, да еще лежит навзничь, вещицы обяза-
тельно к ней прилетят. Женщина даже поше-
вельнуться не сможет, чтобы защитить себя.
Вещицы вынимают из материнской утробы де-
тей и тотчас съедают их, а вместо ребенка кла-
дут краюшку хлеба, или голик, или кусок льда.
Знающие люди говорят, что они поступают так
не со зла, а просто потому, что ничего не могут
поделать со своей демонической природой.
Вмешательством вещиц объясняются и те бо-
лезни, которыми страдает беременная женщина.
Образ вещицы как белой бабочки родствен
с таким образом демонологии, как ворогуша.
Это одна из дочерей проклятых Иродовых, ли-
хорадок. Тот, кто нечаянно съедал бабочку-во-
рогушу, заболевал, его начинало трясти как в
лихорадке: точно так же как меленько трясет
своими крылышками мотылек. При виде тако-
го мотылечка лучше на всякий случай перекре-
ститься и сказать: «Спаси меня бог от нее!»
Кроме того, если белая ночная бабочка сядет
ночью на губы спящего, к утру они распухнут и
покроются лихорадочными волдырями.
Представление о ворогуше или вещейке как
о бабочке связано с тем, что бабочка — вопло-
щение души умершего или покойника, кото-
рый встает из могилы. А это — всегда враждеб-
ные живому человеку существа.
У наших родичей, южных славян, вещица
зовется несколько иначе — вештица (русскому
«щ» соответствует старославянское «шть»).
Вештицей могла стать девочка, которую роди-
тели зачали в особенный, недобрый час (между
полуночью и часом ночи или между полуднем и
часом дня), или та, которая родилась на ущер-
бе луны. Вештицей могла стать и женщина, по-
терявшая способность к деторождению, осо-
бенно пожилая. Она умела напускать мор, ссо-
рить супругов и разлучать людей. Некоторые
вештицы похищали месяц, сбрасывали его с
неба и доили, будто корову. Кроме того, что
вештицы пожирают младенцев, они еще уме-
ют выедать сердца у живых людей. Веткой осо-
бого чародейного дерева дотронутся до груди
спящего — грудь и разверзнется. Вещица съест
сердце, а тело к утру срастется. Внешне эти люди
остаются такими, как прежде, только очень
скоро становятся добычей смерти: погибнут от
удара молнии, под упавшим деревом и т.п.
Вещицы (вештицы), как и прочая нечистая
сила, особенно опасны накануне дня св. Евдо-
кии (1/14 марта), Юрьева дня (23 апреля/6
мая), Ивана Купалы (23 июня/7 июля), на
Рождество (25 декабря/7 января), на Масле-
ницу или Страстную пятницу (последняя пят-
ница накануне Пасхи). Чтобы не дать им вле-
теть в дом, следует на ночь воткнуть в двери и
оконные рамы ножи, детям натирать пятки
чесноком и вообще класть под подушку чеснок
или нож, зачаровываться простейшими обере-
гами, например: «Тогда войдешь в наш дом,
когда пересчитаешь все травы в поле, и листья в
лесу, и песок на море, и звезды на небе!» За-
слышав опасный шум в доме, полезно сказать:
«Приходи вчера!» Злая колдунья не поймет, что
это значит, замешкается и предпочтет убраться
восвояси.
99
ЗН. ГОГОЛЬ. ВИЙ
лополучный семинарист Хома Брут приходит в церковь читать заупокойные мо-
литвы над гробом загубленной им панночки-ведьмы:
«Он на минуту остановился. Посредине все так же неподвижно стоял гроб ужасной
ведьмы... очертивши около себя круг, начал припоминать все свои заклинания. Тишина
была страшная; свечи трепетали и обливали светом всю церковь... Вдруг... среди тишины...
с треском лопнула крышка гроба и поднялся мертвец. Еще страшнее был он, чем в первый
раз. Зубы его страшно ударялись ряд о ряд, в судорогах задергались его губы, и, дико
взвизгивая, понеслись заклинания. Вихрь поднялся по церкви, попадали на землю иконы,
полетели сверху вниз разбитые стекла окошек. Двери сорвались с петлей, и несметная
сила чудовищ влетела в божью церковь. Страшный шум от крыл и от царапания когтей
наполнил всю церковь. Все летало и носилось, ища всюду философа.
У Хомы вышел из головы последний остаток хмеля. Он только крестился да читал как
попало молитвы. И в то же время слышал, как нечистая сила металась вокруг его, чуть не
зацепляя его концами крыл и отвратительных хвостов. Все глядели на него, искали и не
могли увидеть его, окруженного таинственным кругом.
100
1W\ — Приведите Вия! Ступайте за Вием! — раздались слова мертвеца.
О) И вдруг настала тишина в церкви; послышалось вдали волчье завывание, и скоро разда-
у/ лись тяжелые шаги, звучавшие по церкви; взглянув искоса, увидел он, что ведут какого-то
КГр приземистого, дюжего, косолапого человека. Весь он был в черной земле. Как жилистые,
X крепкие корни, выдавались его засыпанные землею руки и ноги. Тяжело ступал он, поми-
путно останавливаясь. Длинные веки опущены были до самой земли. С ужасом заметил
U Хома, что лицо было на нем железное. Его привели под руки и прямо поставили к тому V
Д месту, где стоял Хома.
эд — Подымите мне веки: не вижу! — сказал подземным голосом Вий — и все сонмище
кинулось подымать ему веки.
«Не гляди!» — шепнул какой-то внутренний голос философу. Не вытерпел он и глянул.
— Вот он! — закричал Вий и уставил на него железный палец. И все, сколько ни было,
кинулось на философа. Бездыханный грянулся он на землю, и тут же дух вылетел из него
от страха».
С. ГОРОДЕЦКИЙ. ВИЙ
Из-за тридевять буйных веков,
Из-за тьмы, из-за мглы непроглядной,
Из-под пуда седых валунов
Вылезает корягой неладной.
Кожа сморщилась, тряпкой висит,
Зубы сыплются белой трухою.
Видно, кол ему мимо был вбит:
Не сыскал под землею покою!
Да и что за лежня под землей?
Темнота да жара донимает.
И наверх, осерчавший и злой,
Продирается Вий, вылезает.
Поглядеть захотелось ему
На житье на бытье молодое.
Вылез. Видит петлю да суму.
«Это, — думает, — что же такое?»
«Подымите мне веки! — кричит. —
Я не вижу ни счастья, ни воли.
Стон к земле приунылой прибит,
Думал: люди не стонут уж боле!»
Эх ты, старый мой, глупый мой Вий!
Дай-ка веки покрепче прихлопну!
Лише наше житье всех житий!
Зря ты вылез из теми утробной!
101
Как в смоле мы кипим, а живем,
Даже песни поем и смеемся.
Слезы капнут — мы песни не рвем.
Смеючись, рукавом оботремся.
Тяжковекий! Тебе не понять,
Что за жизнь, что за дело земное.
Ты прощай, поворачивай вспять,
Мы ж опять за свое, за хмельное.
Только молви ты шару-земле,
Чтобы злаком сильней обрастала
Да за солнцем в неведомой мгле
Веселей, веселее летала.
У древних славян Вием назывался насыла-
тель ночных кошмаров, видений и привидений.
Яъьямлсь они тем, у кого совесть нечиста.
В этом он родствен Нияну, царю адскому. Слу-
жил Вий также Чернобогу в его царстве и судил
мертвых за их проступки.
Наши сказки знают могучего старика с ог-
ромными бровями и необычайно длинными
ресницами: брови и ресницы так густо у него
заросли, что совсем затемнили зрение; чтобы
он мог взглянуть на мир, нужно несколько си-
лачей, которые смогли бы поднять ему брови и
ресницы железными вилами. Тогда уже ничто
не утаится от его взоров (слово «вии» означает
ресницы). Народное предание о Вии знакомо
всякому, кто только читал Гоголя; однако неко-
торые любопытные черты не вошли в его поэти-
ческий рассказ. В Подолии, например, пред-
ставляют Вия как страшного истребителя, кото-
рый взглядом своим убивает людей и обращает
в пепел города и деревни; к счастью, убийст-
венный взгляд его закрывают густые брови и
близко прильнувшие к глазам веки, и только в
тех случаях, когда надо уничтожить вражеские
рати или зажечь неприятельский город, подни-
мают ему веки вилами. В таком грандиозном
образе народная фантазия рисовала себе бога-гро-
мовника (деда Перуна): из-под облачных бро-
вей и ресниц мечет он молниеносные взоры и
посылает смерть и пожары...
В сказаниях чехов и словаков есть великан
по имени Быстрозоркий. Своими острыми все-
видящими взглядами он воспламеняет все во-
круг, и даже скалы трескаются и рассыпаются
в песок.
Что интересно, слово «Вий», несомненно,
созвучно имени древнего бога индусов Вайю.
Он был богом бурь и ураганов, умерщвлял все
живое. Обычно его называли безжалостным:
«Можно пройти путем, которым бежит быст-
рая река, но нельзя пройти путем безжалостно-
го Вайю...» Он же властвовал над преисподней.
Не наш ли этой Вий, который в глубочайшей
древности тоже упоминался как покровитель
всесокрушающих ураганов и даже участвовал в
насылании на земли Всемирного потопа?
ИЛА
ДОЧЬ ЕВЫ
р
X АССКАЗЫВАЮТ, что, когда бог сотворил первых людей, а потом изгнал их из рая, у
Адама и Евы родились не только сыновья Авель и Каин, но и дочь Вила. Ева очень полюби-
ла дочь и всячески скрывала ее от божьего ока. Почему? Быть может, потому, что не Адам
был ее отцом, а тот самый Змей лукавый, который в райском саду искусил первую жен-
щину на грех?
Во всяком случае, Вила была не простая девушка. Она умела менять свой облик, пре-
вращалась в разных животных и птиц. В конце концов, когда расплодились на земле люди,
она стала влюбляться в молодых и пригожих парней и от этой любви рождать невероят-
ных красавиц. Но вот беда: у одной были лебединые крылья, у другой — козлиные копыт-
ца на ногах, у третьей — ослиный хвост, и все они обладали необычайными, волшебными
способностями.
Дочерям Вилы не было места среди людей, они поселились отдельно на Облачной горе
и только иногда являлись людям.
От своей матери они унаследовали необыкновенную красоту, и всякий смертный, ко-
торый полюбит Вилу, обречен будет любить ее до смерти.
ЧЬЯ ЛЮБОВЬ КРЕПЧЕ?
ОЛЮБИЛ Петр красавицу Милу и решил взять ее в жены. Поехал он как-то раз
коня поить, слышит, плачет кто-то в ивовых зарослях над рекой. Поглядел Петр и ви-
дит — плачет над рекой белолицая вила.
— О чем ты, вила, плачешь? — спрашивает Петр. — Разве отяжелели твои лебединые
крылья? Разве не столь быстро, как прежде, танцуют твои белые ножки? Или кто-нибудь
украл из твоей пещеры камни-самоцветы?
— Потому я плачу, — отвечает вила, — что Петр хочет взять в жены красавицу Милу,
а того не знает, что не любит она его.
— Врешь ты! — рассердился Петр. — Как это — не любит? Я вчера подарил ей драго-
ценные заморские жемчуга, и Мила сказала, что никто не любит меня так, как она: ни
мать, ни сестра моя Анна!
— А вот я тебе докажу, что это не так... — загадочно улыбнулась вила и исчезла, будто
вовсе ее не было.
А в тот же вечер Петр тяжело заболел. Словно бы ветром нанесло хворь, и с каждым
часом становилось ему хуже и хуже.
— Плохи дела, — сказали знахари. — Похоже, помрет скоро. Разве что вила поможет
его вылечить.
Пошла мать Петра в горы, стала кликать вилу. Явилась прекрасная колдунья и сказала,
что может исцелить Петра, но дорого возьмет за лечение. Просит она жемчуг Милы, одну
русую косу Петровой сестры и правую руку его матери. И если женщины согласны дать
ей такую плату, пусть ждут завтра в своем доме, — вила явится, чтобы исцелить Петра.
103
дж\ Настал завтрашний день, и, прилетев, увидала вила печальную сестру Петра — в руках [ЛЦ
wgj у нее были ножницы, чтобы срезать косу, гордость девичью; увидала унылую мать Пет-
у/ Ра — рядом лежал топор, чтобы руку рубить. А еще увидела она Милу — злую-презлую!
Подбочась, Мила крикнула, что запрятала свой жемчуг так далеко, что никакая вила чЭ
/Л его не найдет. Она никому его не отдаст, потому что все девушки в селе поумирали от за-
М висти при виде ожерелья. М
\ А сын старосты сказал, что с этим жемчугом Мила еще краше. /
& Как ни уговаривали ее мать и сестра пожалеть Петра, Мила нипочем не соглашалась. g
— Может быть, тебе дать взамен жемчуга еще и мою левую руку и всю красоту моей р
дочери? — со слезами спросила мать. — Мы любим Петра больше всего на свете, мы на
все готовы, чтобы его исцелить!
— Я это знаю, — сказала вила. — Поэтому не нужны мне ни рука, ни девичья краса,
ни жемчуг.
Махнула она лебединым крылом — и Петр встал с постели здоровый, словно и не бо-
лел никогда.
Обнял он мать, обнял сестру. А Милу выгнал взашей.
— Ступай, — говорит, — к сыну старосты! Этот колченогий, плешивый урод как раз
для твоего черного сердца! А тебе, вила, спасибо, что открыла мне глаза и показала, кто
меня истинно любит. Это мои мать и сестра!
— Но не только они... — загадочно улыбнулась вила и исчезла, будто вовсе ее и не
было.
Вилы — одно из названий облачных дев.
Еще зовутся они самовилы, самодивы, лихо-
плеси.
Само слово «вила» происходит от «вить» —
она как бы прядет облачную кудель и тянет из
нее серебряные нити дождя. Вилы иногда счи-
таются и вещими пряхами, как Доля и Недоля,
Стреча и Нестреча. В этом случае они зовутся
«лихоплеси» (плетущие лихо — беды и смерть
человека).
Вилы упоминались еще в старинных руко-
писях, обличающих суеверов-язычников: «Ве-
руют в Перуна и Хорса... и в вилы, их же чис-
лом тридевять сестрениц, глаголют невегласи и
мнят богинями и тако кладут им требы».
Считались вилы также покровительницами
чародеек.
У каждой были помощники, к примеру,
карлик Бобо, имевший вид козла с большими
ушами.
Он являлся на собрания злых ведьм и рас-
пугивал их, потому что сами вилы были добры-
ми и даже вдохновляли поэтов на создание ве-
ликих произведений.
Поскольку вила родственна светлым духам,
ее обычно называют «белая». Это прекрасная,
невесомая, бледнолицая девушка в белых одея-
ниях, напоминающих то ли облачный пух, то
ли лебединое перо, именно поэтому в сказани-
ях у вил бывают лебединые крылья. В этих
крыльях и еще в косах вся их сила и даже са-
мая жизнь. У них сладкозвучный голос, чарую-
щий людей. Но любовь вилы для мужчины чре-
вата бедой.
Вообще-то они благосклонны к людям, но
иногда, разозлясь, поражают их стрелами-мол-
ниями, и человек вполне может смертельно за-
болеть.
Тот, в которого вила ударила своей стрелою,
а потом сама же вылечила, называется виленик.
104
Иногда вилы преисполняются неприязнью
к красавицам и в отместку насылают на селе-
ние засуху, крадут урожай, заражают скотину.
Те вилы, которые живут не близ рек и ис-
точников, а в лесах и горах, имеют конские или
козьи копытца.
По небу летают вилы на чудесных конях —
виленях. Именно с их помощью Перун добыл
себе золотоволосую Ладу. Эти чудесные кони
подобны грозовым тучам: они дышат пламе-
нем — молниями, могут сбиваться в неисчис-
лимые стаи, обладают вещей премудростью.
Спутники вил в небесах — вильвы. Эти
духи носятся по воздуху в образе крылатых
змеев и ниспосылают на землю плодородные
дожди.
Каждая вильва защищает какую-то страну.
Охраняя свои земли, вильвы сражаются между
собой в небесах — от этого случаются грозы,
проливаются дожди или, наоборот, наступает
засуха.
Вилино дерево — боярышник. Когда одно-
временно светит солнце и накрапывает дождь,
сербы уверяют, что в эти минуты родилась вила.
ИХРОВОЙ-КСТрбЧНИК
(кихревик, дедушка Безрукий)
БЕСОВСКАЯ СВАДЬБА V
ЕЛ мужик по дороге темной ночью, и, как только добрался до росстаней, вдруг по- 'и
темнело в ясных звездных небесах и упал на землю вихрь. Да такой, что бедняга не устоял I/
на ногах и упал. И понесло его, поволокло, закружило... он уже начал отходную читать,
Самое страшное было в том, что не просто ветер вокруг воет, но слышатся ему развеселые ]/
пьяные голоса, припевки, крики «горько» и звонкое чмоканье.
Смекнул тут мужик, что попал он в зачарованный вихрь, в котором игралась бесовская
свадьба. И напрасно ждать, когда такой вихрь утихомирится. Пока дождешься, с жизнью
двадцать раз простишься!
Вспомнил мужик старинные сказки, вытащил из-за пояса нож — и что было силы
швырнул его в вихревой столб.
Раздался дикий вой и визг. В то же мгновение вихрь развеялся, улеглась дорожная
пыль, и мужик увидал беса, приколотого к дороге окровавленным ножом. Бес прыгал на
одном копытце, рвался улететь, но не мог — и жалостно молил о пощаде, суля выполнить
любое желание мужика.
Отпустил мужик нечистика не прежде, чем выторговал новую избу, плодородную
пашню и удалого коня, а для сына — самую красивую и работящую невесту.
Встречник-вихровой — злой дух, находя-
щийся в вихре. Это нечистая сила, которая, уви-
дев, что поднимается гроза, бежит от нее подаль-
ше, чтобы не быть сраженной стрелой Ильи-
пророка. Желающий увидать вихрь-черта, как
учат старики и старухи, должен, снявши с себя
крест и наклонившись, посмотреть между ног.
Вихрь покажется в образе огромнейшего
человека, машущего руками и бегущего сломя
голову.
Говорят также, что это нечистая сила, кото-
рая в виде столба пыли несется по проезжим до-
рогам за душой умирающего преступника или
убийцы. Неосторожного путника он может ута-
щить с собою, и тогда никто и нигде более не
увидит его.
Спастись от встречника можно только од-
ним способом: бросив в вихрь острый нож. То-
гда смерч рассеется, а нож, упавший на дорогу,
окрасится кровью.
Кроме того, по народным поверьям, в кру-
тящемся вихре празднуют свадьбу ведьма с
чертом.
Они невидимы, но если бросить в смерч
нож, нечистые тут же явятся во плоти и пойдут
в услужение к смельчаку.
По другим представлениям, встречник —
вредоносный дух, подстерегающий путника:
навлекает несчастья и сбивает с дороги.
Рассказывают, что в виде вихря могут появ-
ляться леший, черт или покойники, умершие
неестественной смертью, чьи души блуждают
неприкаянными.
В вихре также уносит нечистая сила про-
клятых матерью детей, проникая ради этого в
дом даже через печную трубу. Носятся вихрем
и злые помыслы грешных людей.
Существует поверье, что встреча с вихро-
вым — «к голове», то есть вихрь вызван тем,
что где-то произошло убийство.
106
Вихровые духи враждебны человеку, вредят
ему, причиняют болезни, нервные расстрой-
ства.
Иногда черт насвистывает сильный ветер и
уносит к себе тех, кто изрядно нагрешил в этой
жизни.
Сильный, разрушительный вихрь, который
проносится весной, срывая крыши с домов и
амбаров, называется крышенником. В нем во
главе с дедушкой безруким переносится с мес-
та на место нечистая сила.
Вся жуткая, разрушительная сила вихрово-
го обрисована в старинном заговоре-отсушке,
то есть говоримом для уничтожения любви:
«Пойду я в поле на травы зелены, на цветы
лазоревы. Навстречу мне бежит дух-вихорь из
чистого поля со своею негодною силою, с моря
на море, через леса дремучие, через горы высо-
кие, через долы широкие; и как он бьет травы
и цветы ломает и бросает, так же бы рабу бо-
жию (имярек) бил, ломал и бросал, и на очи не
принимал, и до себя вплоть не допущал, и ка-
зался бы тот человек пуще змея лютого, и жгло,
и палило бы его огнем, громом и молнией.
Тому слову моему нет края и конца, ни перего-
вору и недоговору».
Живой вихрь иногда обладал вещей силой.
Например, на Мартына-лисогона (21 авгу-
ста/3 сентября) его заклинали на перекрест-
ках, желая выведать, какой будет зима.
Существуют некоторые меры предосто-
рожности, которые необходимо соблюдать тем,
кто не хочет сделаться добычей вихрового-
встречника. Например, следует избегать рос-
станей в ненастную погоду. Во время грозы или
ненастья нельзя есть под открытым небом, по-
тому что нечистая сила, которая кружится в
вихре, непременно приостановится там, где
почует еду.
При встрече с вихрем следует поклониться
в землю и сказать: «Вихрь, тебе одна дорога,
мне другая», — в надежде, что он услышит и
отвернется в сторону. Вообще ни в коем случае
не следует его бранить — оттого он еще пуще
ярится. Ну а в самом крайнем случае надо бро-
сать в него нож с приговором: «Аминь, аминь,
рассыпься!»
Если же встречные нанесет на путника ка-
кую-то хворь, то от нее излечивались, прося
прощения у земли.
Становились на колени, клали земные по-
клоны на все четыре стороны и приговаривали:
«Прости, матушка сыра земля, раба божьего
(имярек)». А впрочем, в народе верят, что из-
лечить болезни, полученные от вихрового, не-
возможно.
А. ПУШКИН. СКАЗКА О ЦАРЕ САЛТАНЕ
...Остров на море лежит,
Град на острове стоит,
Каждый день идет там диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в скором беге —
И останутся на бреге
В чешуе златой горя,
Тридцать три богатыря.
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны как на подбор;
Старый дядька Черномор
С ними из моря выходит
И попарно их выводит,
Чтобы остров тот хранить
И дозором обходить —
И той стражи нет надежней,
Ни храбрее, ни прилежней.
При назывании этого загадочного и всеми
забытого божества важно помнить, что в боль-
шинстве славянских языков ударение в нем на
первом слоге, и с этим именем связаны слова
«водит», «воевода».
Когда на Руси появились княжеские дружи-
ны, он был именно богом воинства, покровите-
лем военачальников и полководцев, изображал-
ся в виде сильного мужа в военных доспехах.
Однако в древнейшие времена Бодан имел от-
ношение и к водной стихии, был покровите-
лем морских и речных глубин. Он и есть тот
самый «дядька их морской», о котором пишет
А. С. Пушкин в «Сказке о царе Салтане»:
именно воевода, который выходит с тридцатью
тремя витязями из «вод ясных», чтобы обхо-
дить дозором царство князя Гвидона.
Рассказывают также, что Бодан (вместе с
Вием, древнейшим богом ураганов) участвовал
в насылании на землю Всемирного потопа.
108
fl ОДА -ЦАрИЦА
СКАЗАНЬЕ О ПЕРВОВОДЕ
ОГДА боги сотворили землю, повелели они идти ливню-дождю. Полил дождь. Тогда
боги призвали птиц и дали им заделье: разносить воду во все стороны света белого. Нале-
тели птицы — железные носы и стали исполнять повеление. И наполнились водою все ни-
зины, все овраги, все котловины, все рытвины земли. Отсюда и все воды пошли.
СКАЗ О ВОДЕ-ЦАРИЦЕ
ж Ж ЖИЛ-БЫЛ пригожий молодец, потомственный кузнец. Присмотрел себе девицу в
соседнем селе, свадьбу веселую справил. Год проходит, другой, третий — а детей у них нет
как нет. И надумал кузнец обратиться к волхву за советом. Тот растопил воск, вылил в
чашу с водой, а потом и говорит:
109
— Крепко сердита на тебя Вода-царица. Ведь вы, кузнецы, железо раскаленное в нее /ж!
опускаете, с огнем непрестанно ссорите. Ступай на поклон к царице. (ж®
— Да где ж ее искать? — спрашивает кузнец.
— У Падун-камня, где река шумит-гуркотит. Так и быть, поутру свезу вас с женою
туда. к
Вот поплыли они на ладье к Падун-камню, где река шумит-гуркотит, стали кликать к*
Воду-царицу. И явилась царица в серебряных струях падучих. и
Поведал ей кузнец свою печаль. А она отвечала: /с
— Помогу, так и быть, отвращу от тебя злые помыслы свои. Но коли сын у тебя ро-
дится, обещай у меня погостить три дня и три ночи. Скуешь мне серебряное ожерелье. ”
Связал себя словом кузнец, и домой они возвратились. А следующей весною — вот ра-
дость-то несказанная! — родила Кузнецова жена сына. И отправился он, как обещал, в
гости к Воде-царице. За три дня и три ночи выковал серебряное ожерелье — на загляде-
нье! А когда из дворца царицына вышел на белый свет, то увидал у Падун-камня седую
старуху, а с нею рядом — пригожего молодца, точь-в-точь он сам, и ясноглазого отрока.
— Гляди, сын мой, гляди, внучонок, вот здесь живет коварная Вода-царица. Это она
много лет назад заманила к себе вашего отца и деда, а моего мужа, — причитала старуха.
Оказалось, не три дня и три ночи пробыл кузнец у Воды-царицы, а тридцать лет и три
года. За это время и сам стал стариком.
Обнялись они все, расцеловались и поплыли в родное село. Оборотился на прощанье
кузнец к Падун-камню, где вода шумит-гуркотит. И явилась опять Вода-царица в сереб-
ряных струях падучих. И молвила:
— Время течет незаметно, как вода в Небесной реке.
В древних поверьях вода — это кровь жи-
вой Матери Сырой Земли, и опора, на которой
покоится земля, и водораздел между миром
живых и загробным царством.
Зовут ее в народе не иначе как «матушка»,
«царица». Еще на заре человеческой истории
люди отчетливо сознавали великое значение
водной стихии. Это подтверждает и мифология
всех стран и всех народов, и позднейшие фило-
софские системы: как без огня нет культуры,
так без воды нет и не может быть жизни. Со-
образно с таким пониманием мировой роли
воды языческие народы неизменно обоготворя-
ли эту стихию как неиссякаемый источник
жизни, как вечно живой родник, при помощи
которого оплодотворялась другая великая сти-
хия — земля.
Позднее, с распространением христианст-
ва, вера в божественное происхождение воды
хотя и умерла, но на обломках ее выросло убе-
ждение в святости и чудодейственной силе этой
стихии. Одно из наследств седой старины —
древняя, присущая не одному православному
люду, слепая вера в родники и почтение к ним
не как к источникам больших рек-кормилиц, а
именно как к хранителям и раздавателям таин-
ственных целебных сил. В доисторические вре-
мена вместо храмов посвящали богам ручьи и
колодцы. Милостивым заботам этих существ и
поручались такие места.
За нашими реками сохранились, в виде ле-
генд, следы олицетворения их как живых су-
ществ богатырского склада. Известен рассказ о
споре Волги с Вазузой по поводу старейшинст-
ва. Эти две реки порешили окончить свой спор
таким образом: обе должны лечь спать, и та,
которая встанет раньше и скорее добежит до
Хвалынского (т. е. Каспийского) моря, будет
первенствовать. Ночью Вазуза встала раньше и
неслышно, прямым и ближним путем потекла
вперед. Проснувшаяся Волга пошла ни тихо,
ни скоро, а как надо. Но в Зубцове она догнала
ПО
Вазузу, причем была в таком грозном виде, что
соперница испугалась, назвалась меньшей сест-
рой и просила Волгу принять ее к себе на руки
и донести до Хвалынского моря.
В народном представлении становились
священными те колодцы, появление которых
вызвано каким-либо чрезвычайным случаем, на-
пример, так называемые громовые (гремячие)
ключи, бьющие из-под камня и происшедшие,
по народному поверью, от удара грозы — ог-
ненных стрел Перуна.
Некоторые озера названы народом святы-
ми, потому что с ними связаны поэтические ле-
генды о потонувших городах и церквах. Из глу-
бины этих озер благочестивым верующим лю-
дям слышатся звон колоколов, церковное пение
и видятся кресты и купола затонувших храмов.
Таково озеро Светлояр в Керженских заволж-
ских лесах близ города Семенова. Оно до сих
пор привлекает на свои берега тысячи людей,
верящих, что в светлых струях пустынного лес-
ного озера сохраняется чудесным образом ис-
чезнувший во времена нашествия Батыя город
Большой Китеж.
При погружении святого и животворящего
креста из воды изгоняется дьявольская скверна,
и потому всякая вода становится безукориз-
ненно чистою и непременно святою, то есть
снабженною благодатью врачевания не только
недугов телесных, но и душевных. «Богоявлен-
ской воде» в этом отношении всюду придается
первенствующее значение, и она, как святыня
наивысшего разряда, вместе с благовещенскою
просфорою и четверговою свечой, поставлялась
на самое главное место в жилищах, в передний
правый угол, к иконам. Пьют эту воду не иначе
как натощак. При этом существует повсемест-
ное непоколебимое верование, что эта вода,
сберегаемая круглый год до новой, никогда не
портится (не затхнет и не мутится), а если и
случится что-нибудь подобное, то это объясня-
ется прикосновением к сосуду чьей-либо не-
чистой руки. Точно так же повсюду сохраняет-
ся суеверное убеждение, что в верхних слоях
освященной в чашах воды заключаются наибо-
лее благодатные силы, устраняющие недуги и
врачующие болезни.
Наш народ в прежнее время очень чтил до-
ждевую воду. Выбегая на улицы босыми, с не-
покрытыми головами, селяне и горожане ста-
новились под благодатные небесные потоки
первого весеннего дождя, пригоршнями наби-
рали воду, чтобы вымыть лицо три раза; выно-
сили чашки, собирая целебную влагу, и в крепко
закупоренных бутылках сохраняли ее круглый
год, до нового такого же дождя. Точь-в-точь так
же почитал народ и весеннюю речную воду.
Едва пройдет лед по рекам и ручьям, только что
очистится вода, как все дети, взрослые и стари-
ки бежали на берег: зачерпывали пригоршнями
воду и умывали три раза лицо, голову и руки.
Во многих гаданиях воде предоставлено
главное место, подобно так называемому от-
черпыванию воды и прощению у воды.
При болезни домашних животных или вви-
ду какой-либо неприятности окачивают водою
крест или медный образок, стараясь спускать
эту воду на уголья, облепленные воском и ранее
опрыснутые богоявленскою водою; в то же
время читают про себя самодельные молитвы и
кропят и поят тех, кто нуждается во врачебной
помощи. «Прощение у воды» испрашивается
больным и обездоленным. Обычай этот поко-
ится на том убеждении, что вода мстит за на-
несенные ей оскорбления, насылая на людей
болезни. Поэтому, чтобы избавиться от таких
болезней, на воду опускают кусочек хлеба с
низким поклоном: «Пришел-де я к тебе, ма-
тушка-вода, с повислой да с повинной головой,
прости меня, простите и вы меня, водяные
деды и прадеды!» Отступая по одному шагу на-
зад, до трех раз повторяют этот приговор с по-
клоном и, во все время заклинаний, стараются
ни с кем не разговаривать и не оборачиваться
ни одного раза.
«Воде и огню бог волю дал», — говорит на-
род в утешение и успокоение на те случаи, когда
нарушается в природе равновесие, и вода, в меру
питавшая землю, из явной благотворительницы
временно превращается в лютого врага, наводя-
щего страх и отчаяние: «Где много воды — там
жди беды»; «Хороши в батраках огонь да вода, а
не дай им бог своим умом зажить».
(По С. Максимову)
\|
(уводил)
О БЫК
ДИН парень пошел на рыбалку и припозднился. Солнце село, и он собрался наконец
домой. А люди говорили, что на том месте водила живет, который людей водит.
Стало быть, пошел наш парень домой да и заблудился, хотя недалеко от дома был.
Плутал, плутал... Вдруг к нему старичок подходит, седой весь, в рваной одежде, с бородой:
— Пойдем со мной. Я тебя выведу. — Потом говорит парню: — Одет ты как-то не
по-нашему.
Да так заставил парня переодеться, что вся одежда задом наперед оказалась.
А был это не кто иной, как сам Водила. И вот ходят они вдвоем, ходят. Парень прого-
лодался и просит дать поесть. А Водила тем временем вывел его на дорогу, хотя парень ее
не видит, показывает на конский помет и говорит:
— Бери, ешь румяные булочки.
Парень и напихал полные карманы. Так всю ночь и проблудили. А как заря стала зани-
маться, Водила говорит:
— Як тебе каждый вечер приходить буду. Как услышишь, что бык мычит, знай — это я.
И когда этот парень очнулся, то увидел, что плутал совсем рядом с селом. Его нашли,
привели домой. А он ничего не говорит, только плачет. А когда бык замычал, парень под-
бежал к матери и кричит:
— Держите, держите меня!
Бык еще несколько раз приходил. Только после того, как парня знахари заговорили,
перестал приходить.
Водила — один из подручных лешего, тот
самый, который уводит от дома и заставляет до
бесконечности блуждать в лесу. Отчасти он по-
хож на блуда, только держит человека в своих
владениях куда больше. Случалось, люди путе-
шествовали с ним по всей Руси, невидимые, а
когда возвращались, рассказывали, что ходили с
каким-то дедушкой, он кормил их румяными
булочками. А в карманах у них находили сухой
конский навоз.
Водила также умеет представиться знако-
мым человеком и, пользуясь доверчивостью пут-
ника, заводит его в болото или в горы, да так,
что сам не выберешься. Иногда он невидим, но
человек ничего не может поделать — подчиня-
ется незримой воле и заходит далеко-далеко в
лес, а когда начинает соображать, что же он де-
лает, — уже поздно. Это что-то вроде помраче-
ния, человек не может объяснить, что с ним
произошло, почему сошел со знакомой и тыся-
чу раз исхоженной тропы. Происходит это по-
тому, что человек оказался в лесу не в добрый
час, или кто-то вслед ему сказал: «А понеси
тебя леший!» — и лесной хозяин тут же выслал
наперерез своего подручного водилу. Водила
оказывается тут как тут и в том случае, если че-
ловек ступил на протоптанную лешим, блудом
или самим водилой тропу.
Говорят, что избавиться от него можно, по-
молившись или крепко выругавшись, — вооб-
ще вся нечисть почему-то не выносит крепкого
русского слова. Поможет, если переодеться в
вывороченную одежду или застегнуться напе-
рекосяк: водила примет за своего и отстанет.
Молитвы родных тоже будут способствовать
возвращению уведенного домой, особеннб если
при этом молящиеся будут переворачивать све-
чи вверх комлем. Ну, и колдуны должны знать
всякие заговоры, которые помогут в этих слу-
чаях.
112
fj единица
ДАНА И КНЯЗЬ
«ЖИЛА-БЫЛА на свете красавица Дана. Волосы у нее золотые, тело белее водяной ли-
лии. Позавидовала красоте Даны злая мачеха и вознамерилась погубить падчерицу. Как-то
раз позвала в жаркий день купаться близ водяной мельницы да и утопила.
А у Даны был жених, молодой князь. Очень тосковал он о невесте и частенько прихо-
дил на то место, где погибла его любимая. Как-то задержался он до поздней ночи на бере-
гу и вдруг видит: закрутились сами собой мельничные колеса, и на них стали подниматься
из воды девицы-красавицы. Хохочут, поют песни, расчесывают белыми гребнями свои
длинные зеленые волосы.
И не поверил глазам князь, когда увидел среди них Дану.
Кинулся к мельничному колесу, желая схватить ее, но девушка уже прыгнула в воду.
пз
Князь — за ней. Но запутался в ее длинных зеленых волосах и не смог выплыть. Пошел ко
дну...
Вот стоит он на золотом песке, а перед ним самоцветный дворец.
— Если хочешь вернуться — возвращайся прямо сейчас, не то поздно будет, — гово-
рит Дана. — Еще минута — и уже никакая сила не сможет вернуть тебя к жизни.
— Нет, — говорит князь, — не вернусь. Без тебя мне жизнь не мила. Останусь с тобой.
Крепко поцеловала его Дана — и стал после этого князь водяным царем той реки.
Днем он вместе с Даной и другими русалками катается в глубине на рыбах, запряженных
в золотую колесницу. А в лунные ночи выходит на берег пугать и удивлять добрых людей.
М. ЛЕРМОНТОВ. МОРСКАЯ ЦАРЕВНА
В море царевич купает коня;
Слышит: «Царевич! Взгляни на меня!»
Фыркает конь и ушами прядет,
Брызжет и плещет и дале плывет.
Слышит царевич: «Я царская дочь!
Хочешь провесть ты с царевною ночь?»
Вот показалась рука из воды,
Ловит за кисти шелковой узды.
Вышла младая потом голова,
В косу вплелася морская трава.
Синие очи любовью горят;
Брызги на шее, как жемчуг, дрожат.
Мыслит царевич: «Добро же! Постой!»
За косу ловко схватил он рукой.
Держит, рука боевая сильна:
Плачет, и молит, и бьется она.
К берегу витязь отважно плывет;
Выплыл; товарищей громко зовет:
«Эй вы! Сходитесь, лихие друзья!
Гляньте, как бьется добыча моя...
Что ж вы стоите смущенной толпой?
Али красы не видали такой?»
Вот оглянулся царевич назад:
Ахнул! Померк торжествующий взгляд.
Видит: лежит на песке золотом
Чудо морское с зеленым хвостом;
Хвост чешуею змеиной покрыт,
Весь замирает, свиваясь, дрожит;
114
Пена струями сбегает с чела,
Очи одела смертельная мгла.
Бледные руки хватают песок;
Шепчут уста непонятный упрек...
Ехал царевич задумчиво прочь...
Будет он помнить про царскую дочь!
Водяница — очень древний мифологический
образ. Водяна-водяница — жительница речных
вод. Есть еще моряны — те живут в море.
Всякая водяница некогда была девушкой,
но либо сама утонула, по нечаянности, либо
была загублена чьей-то злой волею. Некоторые
из них — те, что были крещены — могут через
два или три года воротиться к людям, особенно
если не утонули, а были прокляты родителями
и унесены на речное дно нечистой силой. Эти
называются «проклятые», или «шутовки». Они
воротятся домой, если крещеный человек наде-
нет им крест на шею. Шутовки также выходят
замуж за полюбившихся им смертных, кото-
рые сумеют отчитать их от заклятия.
. Но большинству водяниц нет обратной до-
роги на землю. Только по ночам выходят они
на берега, катаются на мельничном колесе (как
и сам водяной, они страстно любят и эту заба-
ву, и вообще мельницы и мельников), сидят на
бережку, расчесывая свои прекрасные длинные
волосы гребнем из щучьего хребта. Такой гре-
бень обладает волшебной силой: причесываясь,
водяница может напустить целую реку воды и
даже затопить деревню, жители которой ее
как-то прогневили.
С виду водяницы все неземные красавицы,
даже если не были таковыми при жизни. Толь-
ко они необычайно бледны и кажутся прозрач-
ными — нежить все-таки!
Жилища водяных дев (гнезда из соломы и
перьев) построены в омутах и глубоких котло-
винах, а также под речными порогами. Но
иные красавицы, подружившиеся с водяными
царями, обитают в роскошных дворцах из хру-
сталя и янтаря.
Конечно, любимая забава водяниц — вре-
дить людям. Некоторые вообще вызывают лю-
дей на разговор и топят их за насмешки над
быстротой течения или шириной реки, в кото-
рой живут. Но чаще они просто путают сети
рыбаков, цепляя за траву или коряги, помога-
ют водяному ломать плотины и рушить мосты.
Моряны (а они обычно великанши), поднима-
ясь в бурю из волн, качают корабли так, что те
переворачиваются. Иногда на мостах или на
мельницах водяницы нападают на людей, норо-
вя утащить их под воду. Обессилить такую злую
деву можно, выдрав у нее как можно больше
волос.
Водяницы-моряны родственны античным
сиренам. Они таятся у прибрежных скал, так
что их длинные волосы можно принять за мор-
скую пену, и стоит кораблю подойти поближе
к опасным рифам, моряны высовываются из
волн. Испуганный рулевой теряет голову, ко-
рабль сбивается с курса, становится игрушкой
бурных волн, а корабельщики оказываются в
воде, где их поджидают моряны. Мало кому
удается уйти от этих губительных объятий. Вле-
кут они самых молодых и красивых мореходов
на морское дно, чтобы там предаться с ними
любви, а остальных просто топят всех без раз-
бору. Говорят, их возлюбленные тоже стано-
вятся обитателями подводного царства и даже
порою поднимаются на поверхность воды, что-
бы сбить с пути новый корабль и погубить дру-
гих моряков.
115
водяной
(кодовик, водяник)
кто кого
р
X АЗЫГРАЛСЯ однажды леший с зайцами и волками и погнал их по лесам и полям, бо-
лотам и озерам. На шум и гам выскочил водяной из озера, заспорил с лешим, и дошло дело
до драки.
Плохо пришлось бедняге водяному: на берегу — не в воде — осилил его лесной хозя-
ин, так что водяной еле-еле убрался в свое озеро. Тут сил у него прибыло, стал он в лешего
камнями кидать и песком швырять — чем дальше, тем больше. В ответ леший начал в озе-
ро деревья валить. Вырос над озером холм — от одного берега до другого.
Поджег леший деревья, и закипела вода в озере. Запросил пощады водяной, сошлись
они с лесным хозяином на мировой, чтобы наперед не мешать друг дружке пугать и гу-
бить людей: одному — в глухих чащобах, другому — в глубоких водах.
КАК РЫБАК ВОДЯНОГО ОБМАНУЛ
Однажды летом рыбак поехал в лодке с товарищем острожничать. Наехали на та-
кую рыбину, которая стоит по воде головой. Рыбак знал, что рыба завсегда стоит против
воды, а эта рыба — почему-то по воде, однако осмелился всадить ей острогу прямо в за-
гривок и сказал:
— Благослови, Христос.
П6
/z^fiasKSBK^BasKasssasasBaKaassBaaassaaBsai^Kasaaaa^aasiKaBBiKSBaassa^aKBBiiKBa^^
г1ж\ Вдруг ни рыбины, ни остроги не стало. Делать нечего, пришлось повернуть к берегу и /ж/
вШ) идти к шалашу. Пришли, развели костерок, сидят да греются. Вдруг приходят два мужич- 11®
ка и зовут одного из них, который всадил рыбине острогу. Говорят: волей или неволей, ты
'юр должен с нами идти. Делать нечего, пошел мужичок за ними. (Ля
ол Приходят в избу. В избе рыбак увидал острогу в спине у мужика, мужик стонет. Стали /к
спрашивать рыбака, зачем он ему воткнул в спину острогу. Мужик отвечает: к2
гЦ — Вы знаете, зачем наш брат-рыбак ездит ночью по воде в лодке: чтобы сонную рыбу
Д этой самой острогой рубить. IL
у Тогда старший сказал: №
— Ну ладно, мужичок, вынимай острогу из спины. А вы, ребята, принесите розог. 1
Мужик вынул острогу, а больной не отдает ее. Старший велел больного стегать:
— Разве тебя отпускают затем, чтобы ты шалил да оборачивался щукой и пугал рыба-
ков? Порите его пуще — чтоб кожа от костей отставала.
Отпороли крепко-накрепко, а больной все не отдает острогу, так и не отдал. Мужика
отвели в шалаш к товарищу, а товарищ уже давно его дожидается. Как только ушли те,
мужик и бает:
— Давай, брат, оденем два кряжа своими одежонками, а сами уйдем, ляжем в малин-
нике.
Только успели спрятаться в малиннике, вдруг бежит тот, раненный да выпоротый,
прямо к кряжам и втыкает в одного острогу.
— И тебе попало в бок! — говорит.
А мужик из малинника и отвечает:
— Не мне, а кряжу!
Так рыбак водяного и обманул.
СВЯЗАТЬ ИЛИ РАЗВЯЗАТЬ?
N
JL1ЕСКОЛЬКО крестьян ловили однажды рыбу в реке. Когда наступила ночь, легли все
спать в деревянный шалаш, рыболовные снаряды они оставили на улице. Вдруг слышат,
что кто-то стучит в стену шалаша. Один из крестьян спросил:
— Кто это и что тебе надо?
Тогда голос с улицы спрашивает:
— Что вам, мужички, связать или развязать?
Крестьяне догадались, что это водяной хочет подшутить над ними, и не знали, что ска-
зать ему на это. Стали между собой советоваться и решили ответить водяному: «Связать».
Когда рыболовы наутро встали, то увидели, что все рыболовные снаряды: сети, саки и
прочее — посвязаны крепкими узлами, так что распустить их не было никакой возмож-
ности. Посоветовавшись между собою, решили оставить сети нераспутанными до следую-
щего утра.
Когда наступила ночь, крестьяне опять забрались спать в шалаш. Только что улеглись,
слышат, опять кто-то стучит в стенку шалаша и спрашивает:
— Что вам, мужички, связать или развязать?
Крестьяне обрадовались, что водяной сам им предлагает развязать, и все в один голос
ответили:
117
— Развязать!
Рыболовы думали, что водяной распутает им сети. Когда на следующее утро они вста-
ли, то увидели, что все сети и бредни были распущены на тончайшие нитки. С тех пор ло-
вить рыбу в этом месте крестьяне перестали.
Д. ОЗНОБИШИН, водяной дух
Не ходи к потоку —
Он шумит, бежит.
Там неподалеку
Водяной сторожит.
Он на дне золотом
Неприметен днем.
Солнце лишь к закату —
Он встает из реки,
Тяжелую пяту
Кладет на пески
И, луной озарен,
Погружается в сон.
До утра косматый
Там спокойно спит,
Рой духов крылатый
Вкруг него сторожит,
Чтоб случайно волна
Не встревожила сна.
Наши предки верили, что водяные — это
потомки тех нечистиков, которых бог низверг-
нул с небес, а они упали в реки, озера и пруды.
Особенно любит водяной забираться на
ночлег под водяную мельницу, возле самого ко-
леса, оттого в старину всех мельников непре-
менно числили колдунами. Однако есть у водя-
ных и свои дома: в зарослях тростника и осоки
выстроены у них богатые палаты из ракушек и
самоцветных речных камушков. У водяных
есть свои стада коров, лошадей, свиней и овец,
которых по ночам выгоняют из вод и пасут на
ближних лугах. Водяные женятся на русалках и
красивых утопленницах. Когда в половодье от
весеннего таяния снегов или от долгих пролив-
ных дождей выступит река из своих берегов и
стремительным напором волн поломает мосты,
плотины и мельницы, крестьяне думают, что
это водяные подпили на свадьбе, предались
буйному веселью и пляскам и в своей гульбе
разрушили все встречные преграды. Ну а когда
жена водяного должна родить, он принимает
вид обыкновенного человека, является в город
или деревню, приглашает к себе повивальную
бабку, ведет в свои подводные владения, а по-
том щедро награждает за труд серебром и зо-
лотом. Рассказывают, что однажды рыбаки вы-
тащили в сетях ребенка, который резвился и
играл, когда его опускали в сетях в воду, но то-
мился, грустил и плакал, когда приносили в
избу. Ребенок оказался детищем водяного; ры-
баки отпустили его к отцу с условием, чтобы
П8
тот нагонял им в сети как можно больше рыбы,
и это условие было соблюдено.
Впрочем, если водяной идет в люди, пусть и
приняв человеческий облик, его легко узнать,
потому что с левой полы его постоянно капает
вода: где бы он ни сел, место постоянно оказы-
вается мокрым, а начнет причесываться — и с
волос струится водица.
В своей родной стихии водяной неодолим, а
на земле сила его слабеет. Но уж на реках все
рыбы ему подвластны, все бури, штормы и ура-
ганы: он бережет пловца — или топит его; дает
рыбаку счастливый улов — или рвет его сети.
Случается, что рыбаки, подымая невод, вытас-
кивают вместе с рыбою и «водяного чуду», ко-
торый тотчас же разрывает сеть, ныряет — и
уводит за собою всю добычу. Один рыбак, зави-
дев, что река несет мертвое тело, взял утоплен-
ника в лодку, но, к его ужасу, мертвец вдруг
ожил: вскочил, захохотал и бросился в пучину.
Так подшутил над ним водяной.
Обыкновенно он ездит на соме, а потому в
некоторых местностях рыбу эту, «чертова коня»,
не советуют употреблять в пищу. Однако пой-
манного сома не следует бранить, чтобы не ус-
лыхал водяной и не вздумал отомстить за него.
При дневном свете водяной большей ча-
стью скрывается в глубине, а в ночном сумраке
выплывает: то в образе огромной обомшелой
щуки, а то в своем истинном виде. Тогда мож-
но увидеть, что при молодой луне волосы его
свежи и зелены, будто водоросли, а на исходе
месяца — седы. Так же меняется и возраст во-
дяного: при рождении месяца он молод, на
ущербе — стар.
Вынырнет водяной лунной ночью из волн,
обмотается тиной, наденет на вострую голову
шапку из куги (есть такое безлистое водяное
растение), оседлает корягу и поплывет прока-
зить. То хлопает по воде ладонью — и звучные
удары его слышны далеко по плесу. То среди
совершенной тишины вдруг где-нибудь заклу-
бится, запенится вода, из нее выскочит водяное
чудо и скроется, а в тот же миг в полуверсте от
этого места вновь заклубится вода, вновь вы-
ставляется голова водяного... В ночную пору час-
тенько дерутся водяные с лешими, отчего идет
по лесу грохот и треск падающих деревьев,
громко раздается во все стороны плеск волн.
Над теми людьми, которым судьба опреде-
лила утонуть, водяной получает таинственную
власть, которой ничем нельзя избегнуть, поэто-
му иные суеверы не решают оказать помощь
тонущему: все равно, мол, от судьбы не уйти!
Подобно домовому, который все тащит из
соседских кладовых и амбаров в собственный
дом, водяной ухитряется переманивать к себе
рыбу из чужих рек и озер.
Летом он бодрствует, а зимой спит, ибо
зимние холода запирают дожди и застилают
воды льдами. С началом же весны, в апреле, во-
дяной пробуждается от зимней спячки, голод-
ный и сердитый, как медведь: с досады ломает
он лед, вздымает волны, разгоняет рыбу в раз-
ные стороны, а мелкую и совсем замучивает.
В эту пору гневливого властелина реки ублажа-
ют жертвами: поливают воду маслом, даруют
гусей — любимую птицу водяного.
У западных славян водяной назывался Езер-
ним — озерный дух. У него тоже было множе-
ство подданных: свитежанки, гопляны и запад-
линки. Подобно водяницам, они соблазняли
неосторожных молодцев своей красотой и ув-
лекали их на дно, чтобы увеличить число под-
данных Езернима. Возлюбленной его была по-
кровительница горных потоков, которые бегут
с вершин в озера, питая их.
Если люди чем-то умудрялись прогневить
Езернима, он насылал на них зловредных стра-
шил Чудака и Топельца, а также уродливых во-
дяных дев плюскон, которые до смерти пугали
по ночам неосторожных рыбаков. В болото за-
манивал их Злыдень.
(По С. Максимову)
ВОЛЧИЙ ПАСТЫРЬ
VAMH мужик нашел в лесу, под старым пнем, клад. Еще и порадоваться не успел, а
черт тут как тут: давай, мол, делить. Делили-делили до самого вечера — все никак сгово-
риться не могут. Вот хитрый черт и говорит:
— Давай поспорим. Кто первым звезду в небе увидит, того и клад.
Согласился мужик. Еще бы! Слыл он на селе самым дальнозорким. Задрал бороду в
небо, высматривает звездочку. А черт прыг на дуб, добрался почти до верхушки и сидит
верхом на ветке, озирается. «Эге, там-то ему сподручнее», — подумал мужик и тоже по-
лез наверх.
И тут смотрят черт с мужиком — к дубу несется стая волков, погоняемая всадником
на белом коне. Остановился всадник под деревом и начал рассылать волков в разные сто-
роны. И всякому наказывает, как и чем ему пропитаться. Всех разослал, собирается даль-
ше ехать. На ту пору тащится хромой волк и спрашивает:
120
— А где ж моя доля, Егорий?
— А твоя доля, — ответил всадник, — вон, на дубу сидит.
Волк ночь ждал и день ждал, чтобы мужик с чертом слезли с дуба, да так и не дождал-
ся. Отошел подальше и схоронился за куст. Тем временем заметил черт в небе первую
звездочку, спустился с дуба, схватил клад — и бежать. А волк выскочил из-за куста, настиг
нечистого и тут же съел. А сокровище так и осталось валяться — волку-то оно на что?
Мужика же лишь через три дня дровосеки нашли на дубу: все никак слезать не хотел.
Еле сняли беднягу с дерева, напоили-накормили. А потом и клад на всех разделили.
В сказках славян чаще всего из зверей дей-
ствует волк. Осмысленность поведения волчьей
стаи, хитрость, ум и отвага серых хищников
всегда внушали не только страх, но и уважение.
Недаром существовало в древности личное
имя — Волк (до сих пор на Балканах мальчи-
ков называют Вук, а у немцев — Вольф). Счи-
талось, что волки уничтожают свои жертвы не
поголовно, а выбирают только тех, кто обречен
на погибель Егорием Храбрым, волчьим пасты-
рем, то есть пастухом. Собственно говоря, этот
образ слился с Егорием Храбрым уже в позд-
нейшие, христианские времена. Древнейшие
наши предки видели в нем прежде всего пове-
лителя небесных волков, которые, словно гон-
чие псы, участвуют вместе с Волчьим пастырем
в дикой охоте и носятся по небесам. Спускаясь
на землю, Волчий пастырь выезжает верхом на
волке, щелкая бичом, гонит перед собою вол-
чьи стаи и грозит им дубинкой.
Иногда он подходит к деревням в образе
седого старика, но иногда сам оборачивается
диким зверем — и тогда ни один пастух не мо-
жет уберечь от него свои стада. В лесу он созы-
вает к себе волков и каждому определяет его
добычу. Кто бы это ни был — овца, корова, сви-
нья, жеребенок или человек, — он не избег-
нет своей участи, как бы ни был осторожен,
потому что Волчий пастырь неумолим, как сама
Судьба.
Об этом говорят и пословицы: «Что у волка
в зубах, то Егорий дал», «Ловит волк роковую
овцу», «Обреченная скотинка — уже не живо-
тинка». Именно поэтому давленина — задав-
ленное волком животное — никогда не упот-
реблялось в пищу: ведь оно было предназначено
хищнику самим Волчьим пастырем.
У белорусов Волчий пастырь — это козло-
ногий и мохнатый Полисун. Сказания гласят,
что Полисун гонит плетью стада голодных вол-
ков на прокорм туда, где враждующие народы
губят друг друга в ожесточенной войне. Удары
этой кровавой плети далеко разносятся по ок-
рестным странам.
По народным сказаниям, волк является
олицетворением темной тучи, .которая хранит
в себе живую воду дождя. С ней неразрывно
связано понятие силы, здоровья и красоты, по-
этому волк иногда выступает помощником
героя сказаний. В то же время волк — туча, за-
слоняющая солнце, и вообще воплощение тем-
ноты. «Пришел волк (темная ночь) — весь
народ умолк; взлетел ясен-сокол (солнце) —
весь народ пошел!» — загадывает старинная
загадка.
Есть даже такой персонаж старинных пре-
даний — волк-самоглот. Это волк-туча, пожи-
ратель небесных светил. Он живет на море-
океане (то есть на небе), его страшная пасть го-
това сожрать всякого супротивника. Под хво-
стом у волка баня и море: если в той бане выпа-
риться и в том море выкупаться, обретешь веч-
ную молодость и красоту.
Волком иногда оборачивался, по слову язы-
ческой старины, даже сам Перун, появляясь на
земле; колдуны и ведьмы старались подражать
богу богов славянских. В одном из наиболее
древних заговоров причитается о том, что на
121
сказочном острове Буяне «на полой поляне све-
тит месяц на осинов пень — в зеленой лес, в
широкий дол. Около пня ходит волк мохнатый,
на зубах у него весь скот рогатый...»
Повторяющиеся не только на Руси, но и у
всех славянских и соседних с ними народов
сказки об Иване-царевиче и сером волке наде-
ляют этого зверя-хищника даже крыльями. Ле-
тает он быстрее ветра, переносит серый на сво-
ей спине царевича из одной стороны света бе-
лого в другую, помогает ему добыть чудесную
Жар-птицу, золотогривого коня и всем краса-
вицам красавицу — Царь-девицу. Говорит этот
сказочный волк голосом человечьим и одарен
необычайной мудростью.
Почему же волк — вор и разбойник по сво-
ей звериной натуре — помогает почти во всех
преданиях человеку и даже готов пожертвовать
за него жизнью? Мы находим здесь следы по-
читания волка как тотема, священного предка,
покровителя людей из своего племени. Именно
поэтому он способен даже раздобыть живую и
мертвую воду, воскресить погибшего героя,
хотя обычному зверю это было бы не под силу.
Но со временем почитание тотема-предка
и страх перед лютым зверем разошлись в раз-
ные стороны. Волк стал более недругом, чем
помощником, и люди нашли способы успешно
оберегаться от него — как с помощью оружия,
так и колдовских средств.
Старинное малорусское поверье подает па-
харю-скотоводу совет класть в печку кусок же-
леза — в случае, если отобьется от стада, забре-
дет в лес животина, ни за что не тронет тогда ее
лютый зверь-волк. С зимнего Николы, говорит
народ, начинают волки рыскать стадами по ле-
сам, полям и лугам, осмеливаясь нападать даже
на целые обозы. С этого дня вплоть до Креще-
нья — волчьи праздники. Только после кре-
щенского водосвятия и пропадает их смелость.
По рассказам ямщиков, волки боятся коло-
кольного звона и огня. Поддужный колоколь-
чик отгоняет их от проезжего: «Чует нечистая
сила, что крещеные едут!» — говорит бывалый
люд. Во многих деревнях для предохранения
скота от волков, в зимнее время подбирающих-
ся по ночам к задворкам, в старину было в обы-
чае обегать околицу с колокольчиком в руках,
причитая под звон: «Около двора железный тын,
чтоб через этот тын не попал ни лютый зверь,
ни гад, ни злой человек!» Верящие в силу кол-
довства люди рассказывают, что если навстречу
свадебному поезду бросить высушенное волчье
сердце, то молодые будут жить несчастливо.
Волчья шерсть считалась в старину одною из
злых сил в руках чародеев.
(По С. Максимову)
НОЖ ЗА ОВИНОМ
ОДНОМ селе как-то пропал мужик. Пошел на гумно и не вернулся. А вскоре сын
его нашел за овином воткнутый в землю нож и вынул его. «Зачем, — думает, — доброму
ножу в земле ржаветь?»
С тех пор мужик пропадал года три. Один знахарь посоветовал родственникам про-
павшего воткнуть нож за овином в том месте, где он торчал раньше. Так и сделали.
Вскоре после этого пропавший мужик пришел в свою избу, но весь обросший волчьей
шерстью: волчьей длакой.
Истопили жарко баню, положили волкодлака на полок и стали парить веником —
волчья шерсть вся и сошла.
123
Волкодлак рассказал, как он превращался: стоило ему перекинуться через нож, как он
становился волком. Как раз бегал он в поле, когда кто-то вынул из земли нож. Прибежал,
а его нет! И век бы ему бегать в таком виде, если бы не догадались снова воткнуть нож за
овином.
Хотя этот мужик и обращался в волка и долгое время бегал в стае, но чувства и мысли
у него были человеческие. Он даже не мог есть нечистой пищи, например, падали. Когда
волкодлак подходил напиться к воде, там отражался не волк, а человеческий образ.
РАНЕНЫЙ ВОЛК
АК-ТО раз пошел парень за околицу — с девицей своей встретиться, а на пути у него
волк. Волк как волк, только не сплошь серый, а как бы в рыжину. И не нападает этот волк
на парня, а жалобно скулит и не уходит. Парень выломал из плетня жердь и пошел на зве-
ря. Тот хвост поджал и убежал, припадая на одну лапу.
Встретился парень со своей девкой, рассказал ей этот случай. А она поумней дружка
была и говорит:
— Верно, волк лапу занозил или в капкан попал — вот и пришел к человеку за помо-
щью.
— Может, завтра еще раз придет? — обрадовался парень. — Яс собой нож прихвачу
и завалю серого!
Девица ничего ему не сказала, но на другой день пришла за околицу пораньше услов-
ленного срока. Глядь — бежит волк хромой, скулит, словно плачет. Увидел девушку, сел, а
из глаз слезы катятся. Одолела девушка страх, приблизилась — волк ей раненую лапу про-
тянул. Да там и впрямь такая заноза, что лапу раздуло всю.
Вынула девушка чистенький платочек, маленький ножичек — она тоже не проста
была, не с голыми же руками к волку в зубы подаваться! — и принялась занозу вынимать.
Все это время волк сидел молча, только иногда жалобно поскуливал. И только дело было
сделано, как набежал тот парень с ножом и ударил волка в бок — девица и ахнуть не ус-
пела.
Упал волк замертво — и вдруг волчья шкура с него сошла, как снег под весенним дож-
диком, и увидали парень с девушкой пригожего молодца в красной рубахе.
Побежали за помощью, принесли раненого в село, и здесь признали в нем сына старой
вдовы-мельничихи. Он три года назад пропал бесследно, поехав на свадьбу к другу в сосед-
нюю деревню. Кроме бедной матери, про парня все успели позабыть, а он — на тебе, вол-
кодлак!
Стали за ним ходить — и выходили. Поправившись, парень сказал, что целую свадьбу
обратил в волков злой колдун, которого не пригласили на гулянку. Сначала волкодлаки
держались стаей, а потом разбежались кто куда. Он все время бродил вокруг своего села,
только боялся, чтобы охотники не подстрелили.
Пока парень в постели лежал, его часто навещала та девушка, которая из волчьей лапы за-
нозу доставала. Прежний ухажер ее злился, злился, да ничего ему не помогло: красавица дала
ему от ворот поворот, а сама вышла за пригожего сына вдовы.
124
Волкодлак (вовкулака) в славянской мифо-
логии — это оборотень, а точнее — человек,
обладающий сверхъестественной способностью
превращаться в волка.
Представления о волкодлаках восходят к глу-
бокой древности. Самый удивительный и таин-
ственный герой русского эпоса, Волх Всеслав-
лич, умел принимать образ волка и рыскать по
дремучим лесам, одолевая в одно мгновение не-
вероятные расстояния, так что могло показать-
ся, будто он находится в нескольких местах од-
новременно. В «Слове о полку Игореве» князь
Всеслав «рыщет волком в ночи».
Мощь волкодлаков бывает такова, что они
вызывают лунные затмения во время своих пре-
вращений! Скажем, в Кормчей книге (список
1282 г.) повествуется о волкодлаке, который
«гонит облака и изъедает луну».
Оборотням помогает чудодейная тирлич-
трава. А еще, чтобы превратиться в волка, надо
слева направо перекинуться через двенадцать
ножей (в некоторых сказаниях — через один,
заговоренный, а женщины принимают образ
волчиц, перекинувшись через коромысло), во-
ткнутых в осиновый пень или в землю. Когда
захочешь снова стать человеком — перекинуть-
ся через них справа налево. Но беда, если кто-то
уберет хоть один нож: никогда уже волкодлак
потом не сможет обернуться человеком.
На такой случай лучше волкодлаку остеречься
особым заговором:
«На море на Окияне, на острове на Буяне,
на полой поляне светит месяц на осинов пень,
в зелен лес, в широкий дол. Около пня ходит
волк мохнатый, на зубах у него весь скот рога-
тый; а в лес волк не заходит, а в дол волк не за-
бродит. Месяц, месяц, золотые рожки! Расплавь
пули, притупи ножи, измочаль дубины, напусти
страх на зверя, человека и гада, чтобы они серо-
го волка не брали и теплой бы шкуры с него не
драли. Слово мое крепко, крепче сна и силы
богатырской».
Волкодлаки бывают не добровольные, а
принужденные. Колдуны по злобе могли обер-
нуть волками целые свадебные поезда! Иногда
такие несчастные волки живут отдельной ста-
ей, иногда общаются с другими дикими зверя-
ми. По ночам они прибегают под свое селение
и жалобно воют, страдая от разлуки с родны-
ми. Вообще они стараются держаться поближе
к человеческому жилью, потому что боятся
дремучего леса, как и положено людям.
Сделаться волком мог против воли и тот че-
ловек, которого «по ветру» прокляла мать.
Утешает то, что такому зверю можно вернуть
прежний образ — конечно, если распознать
его среди настоящих волков. Для этого нужно
накрыть его кафтаном или накормить освя-
щенной в церкви или благословленной едой.
После смерти волкодлак может сделаться
упырем, злобным мертвецом. Чтобы этого не
произошло, надо зажать ему рот (пасть) двумя
серебряными монетами.
Кстати сказать, образ человека-волка, обо-
ротня, живет в мифологии многих народов.
У англичан это Беовульф, у немцев — Вервольф.
Очевидно, в глубинной памяти народной со-
хранился древнейший обряд почитания волка,
когда жрецы переодевались в волчьи длаки
(шкуры), чтобы почествовать свое серое боже-
ство.
Впрочем, совсем не исключено, что наши
предки все обладали врожденной, но позднее
утраченной способностью к ликантропии (так
на языке науки называется оборотничество лю-
дей в волков и обратно). И, возможно, не по-
грешил против истины Геродот, упоминавший
в своей «Истории» о праславянах-неврах: «Эти
люди, по-видимому, оборотни. Ведь скифы и
эллины, которые живут в Скифии, говорят, что
раз в год каждый невр становится волком на
несколько дней и затем снова возвращается в
прежнее состояние».
РОЖДЕНИЕ БОГАТЫРЯ
По саду, по зеленому
Ходила-гуляла молодая княжна
Марфа Всеславовна —
Наступила на змея лютого.
Обвился лютый змей
Около чебота зелен сафьян,
Около чулочка шелкова,
Хоботом бьет по белым бедрам.
Той порой княгиня зачала,
Зачала и в урочный срок родила:
А и на небе просветил светел месяц, —
А в Киеве родился могучий богатырь,
Молодой Волх Всеславьевич.
Подрожала сыра земля,
Сотряслося славное царство Индейское,
Море синее расшумелося
Для-ради рождения богатырского,
Молодого Волха Всеславича.
126
^^assaassKMKasssaaaKaasassKKMKSKsaKKaaaaasaassKsasssKSSssasssBasasKasaasss^^
Рыба пошла в морскую глубину,
йг/ Птица полетела высоко в небеса,
fZ Туры да олени за горы пошли,
у г Зайцы, лисицы по чащицам,
А волки, медведи по ельникам, /л
•И Соболи, куницы по островам...
д Стал Волх расти-матереть, /
«I Научался Волх многим премудростям: S)
.4 Щукой-рыбою ходить Волху по синим морям, V.
Серым волком рыскать по темным лесам,
Гнедым туром — золотые рога рыскать по полю,
Ясным соколом летать под облаком...
Былина о Волхе — одна из самых древних
на Руси. Ее герой, богатырь-оборотень, рожден
от змея и женщины. Сходные мотивы широко
известны в легендах разных стран: Александр
Македонский родился от змея, который наве-
щал ночью в храме его мать, жрицу Олимпию.
Октавиан Август был зачат от дракона, овладев-
шего его матерью, когда она уснула в храме
Аполлона, отчего Августа частенько называли
сыном Аполлона, и т.п.
В 15 лет Волх предпринимает поход на
«Индейское царство» (это некая условная эпи-
ческая страна, не имеющая никакого отноше-
ния к настоящей Индии), ибо прослышал о
враждебных намерениях тамошнего царя. Что-
бы взять неприступную крепость неприятеля,
Волх обращает своих воинов мурашиками, и по
узенькой щели они проникают сквозь стену.
Умертвив царя, богатырь берет в жены царицу,
сам становится властителем, а своих воинов
женит на семи тысячах тамошних красавиц.
Откуда же взялось имя Волх? По древнему
новгородскому преданию, у князя Славена был
старший сын, великий чародей. На берегу реки
Мутной, названной в его честь Волховом, по-
строил он крепость и разбойничал там, обра-
щаясь водяным чудовищем наподобие кроко-
дила или змея, преграждая путь судам и пугая
корабельщиков. Крепость была возведена на
месте, называемом Перынь, — там Волх поста-
вил кумир Перуна. Народ почитал и самого
Волха за бога, величал Громом и Перуном. По-
том все чародеи после него стали именоваться
волхвами.
Для своих многообразных чудес призывал
чародей навий, силы тьмы. Как-то раз не пола-
дил он с ними — они и задушили Волха, бросив
его тело в реку. Оно плыло вверх по реке (про-
тив течения!) и было выброшено волнами на-
против крепости, где жрецы и слуги похорони-
ли Волха. Над могилою насыпали курган, но
спустя три дня «прослезися земля и пожрала
мерзкое тело» оборотня, а могила провалилась
«на дно адское».
В память о сем Волхе-оборотне и был назван
хитромудрый Всеславич, совершивший много
чудесных подвигов. В былинах позднейшего
времени он уже зовется Вольгой Святослави-
чем и соперничает с пахарем Микулой Селяни-
новичем.
газгсжог с когамм
«ПОВЕСТЬ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ» (ГОД 912-Й)
«И
JL Л КНЯЖИЛ в Киеве Олег, в мире пребывая со всеми странами. И вопросил он
однажды волхвов и кудесников:
— От чего я умру?
И провозвестил ему один кудесник:
— Князь! От коня твоего любимого, на коем ты ездишь, — от него тебе смерть нагря-
нет.
Олег поразмыслил и сказал:
— Никогда больше не сяду на него и не увижу его.
И повелел кормить коня и не водить к нему.
128
/•^easKsasaaaaBKKaKaaaassssssssaassssssaaKBssai^assasKaaBBsa&sEassssssssaaaasMSssa^*^
1W\ Через четыре года воротился он в Киев из похода на греков и припомнил своего коня, /ж/
О) от которого была предсказана волхвами смерть ему. Призвал он старейшину конюхов и
у/ спросил:
КГр — Где мой конь, которого я приказал кормить и блюсти? ОТг
Х\ — Умер, — отвечал старейшина. Ас
3] Олег же рассмеялся, вспомнив предсказание того кудесника: L*)
— Нельзя верить волхвам, все они лжецы: конь мертвый, а я живой. Хочу увидеть кос-
Д ти его. L
И подъехал к месту, где лежали кости и голый череп некогда любимого коня, и спрыг- fc?
нул на землю с седла, и вопросил с улыбкою: ”
— И от этого черепа мне была предсказана смерть?
И ступил ногою на череп.
И выползла из черепа змея и ужалила князя в ногу. И от того разболелся он и умер.
И весь народ оплакивал его плачем великим».
С. МАРКОВ. СЛАВЯНЕ
...Идем среди сохлой травы,
Расправив могучие груди,
И князь, и седые волхвы —
Лесные и пчельные люди.
Секиры подъемлются вновь,
Теплы и красны топорища,
Шипит печенежская кровь
На серой золе пепелища.
Мы ведать мгновенья должны
Извечной охотничьей дрожи,
Мечи опуская в ножны
Из бычьей скоробленной кожи.
Мы знаем, что время придет,
Свершатся труды и заботы,
И снова сверкающий мед
Наполнит глубокие соты.
Волхвы — это гадатели, пророки, предска-
затели, ведающие прошлое, настоящее и буду-
щее, древние служители богов.
Возможно, некогда на реке Волхове было
главное капище всех языческих отшельников, и
туда ходили учиться волхованию. В глубокой
древности, как и теперь, люди постоянно обра-
щались за советом и помощью к гадателям,
пророкам, вещим знахарям.
Их было множество — избранных, особен-
но уважаемых за добродетель и мудрость, этих
посредников между народом и духом или бо-
жеством. Так, ведуны и ведуньи предсказывали
будущее и могли отвратить беду. Вежливцы
оберегали молодоженов от дурного глаза. Вол-
хвы и кудесники «отводили беду», разъясняли
народу причины несчастий, выявляли тех зло-
деев, кои в них были повинны. Ворожеи приво-
129
раживали жениха и невесту. Доки исцеляли
болезни и снимали порчу. Зеленщики лечили
отварами трав и кореньев. Кобники гадали по
птичьему полету, участвовали в обрядах жерт-
воприношений. Обаянники вступали в разго-
вор с душами умерших и утешали их родствен-
ников. Облакопрогонники не только предска-
зывали погоду, но и управляли ею. Они также
гадали по цвету и форме облаков. С тех древ-
нейших времен живо выражение: «Темна вода
во облацех!», то есть ничего нельзя понять.
Сновидцы растолковывали сны. Особо почи-
таемы были кощунники — те, кто распевал на
празднествах старинные предания и сказания
(кощуны). Сказителей называли также «бая-
нами» — от глагола «баять» — рассказывать,
петь, заклинать. Охранители изготовляли раз-
личные амулеты-обереги и изображения богов.
Были среди жреческого сословия и вол-
хвы-кузнецы: благодаря непосредственному от-
ношению кузнеца к главным стихиям — воде и
огню — в нем всегда предполагали связь с по-
тусторонним миром. Уже в христианские вре-
мена была известна поговорка: «Кузнец с чер-
том водится». Волхвы-кузнецы считались по-
кровителями брака, ибо они ковали обручальные
кольца. Кстати, от глагола «ковать» и существи-
тельное «ковы» — хитрости, чародейные дела,
и «коварство»... Возможно, прежде эти слова
имели чисто практическое значение, имели от-
ношение к кузнечному ремеслу, а из-за связи
кузнецов с волхованием получили совсем иное
толкование.
Кроме волхвов-ведунов, существовали и
женщины-колдуяьщ ведьмы (от «ведать» —
знать), чаровницы, «потворы».
В те стародавние времена, когда обожеств-
лялись все стихии, земные и небесные, а каж-
дая река, каждая гора, каждый лес и перелесок
имели своих божеств, их хранители находились
не только в капищах, но и при всяком освя-
щенном древе или источнике. Они жили в ма-
леньких хижинах и питались остатками жертв,
приносимых божествам. Особо чтимые жре-
цы-волхвы руководили обрядами древнего бо-
гослужения, приносили жертвы от имени всего
народа, составляли мудрые календари, знали
«черты и резы» (начатки древней письменно-
сти), хранили в памяти историю племен и ста-
родавние предания, мифы.
Жрецы пользовались народным уважением,
имели исключительное право отпускать длин-
ную бороду, сидеть во время жертвоприноше-
ний и входить в святилище во всякое время.
Воин, с удачей вернувшийся из похода и желав-
ший принести благодарность богам, разделял
свою добычу с их служителями. Правители вся-
чески приветствовали почтительность к жре-
цам, которые именем богов могли обуздывать
своевольство людей грубых, побуждать к труду
нерадивых, устыжать безнравственных.
Жрецы приносили богам жертвы и пред-
сказывали будущее. Северные славяне гадали с
помощью коней. В Арконском храме держали
белого скакуна, и люди не сомневались, что
Святовид ездит на нем каждую ночь. Ожидая
какого-то важного пророчества, коня принуж-
дали переступать через копья: если он ступал
правою, а не левою ногою, народ ожидал славы
и богатства, всяческой удачи. Ну а в другом
храме такой конь-пророк был вороной и пред-
вещал успех, если ни разу не касался ногами де-
вяти копий, когда перешагивал через них. Ино-
гда гадатели обращались к земле, к ее недрам.
Некоторые жрецы, вопрошая будущее, бросали
на землю три маленькие дощечки, у которых
одна сторона была черная, а другая белая: если
они ложились вверх белою, то обещали что-то
хорошее; черная же предвещала беду.
Сами кудесники тоже были белые и черные.
Черные общались с силами тьмы, тени, посвя-
щали себя Черно богу, Бесу. Именно они прино-
сили кровавые жертвы своим покровителям,
наводили порчу, насылали болезни.
Белые кудесники пользовались общим поч-
тением. Они облачались в длинные белые руба-
хи, подпоясывались красным поясом, отлича-
лись от прочих мужчин длинными власами и
брадами. Сверху носили белые шубы мехом на-
ружу или белые свитки. В руках они держали
древесный посох, увенчанный серебряной бу-
лавой: серебро — враг нечистой силы.
130
- СТРЕЛЫ-БЛИСКАВИЦЫ
Л ЖОГДА розовощекая Заря после крепкого сна выглядывает из своего заоблачного двор-
ца, светлее становится во всем мире, небесном и поднебесном. Но вот как-то раз просну-
лась она, только подошла к окошку — и видит, что все вокруг заволокло мрачным тума-
ном. И тут в ставень ее окна, сияющий каменьями драгоценными, вонзилась черная стре-
ла. Отпрянула Заря, в ужасе смотрит на стрелу, которая трепещет на разные лады, словно
струна свирельная, а в том трепете слышен грозный голос:
— Не станешь моей женой — прощайся с жизнью, богиня!
Узнала Заря голос Чернобога. Давно домогается он ясноокой красавицы, давно мечта-
ет увести ее навеки в свои темные логовища, скрыть от света белого. Знает коварный Чер-
нобог: спрячет он Зарю — и на всем небе, на всей земле наступит тогда вечная тьма и веч-
ная ночь. Поникнут деревья, увянут цветы и травы, захиреет скот, ослепнут люди, а потом
131
1m и вовсе умрут. Хочет Чернобог, чтобы все они сделались насельниками его загробного цар-
уЛ\ ства. Да неужто светлая Заря-Заряница станет ему в том помогать?
у Не станет. Но что делать, как оберечься от злодея? Подошла Заря к клеточке, в кото- VI
rfo рой сидел малый жаворонок, и выпустила птицу с наказом лететь сей же час к Перуну, Ckj
владыке гроз. Прилетел жаворонок в его чертоги, запел печальную песню-жалобу. И явил- /V
2J ся Перун к Заре во всем блеске и силе своей, бряцая громами и сверкая стрелами молний, [3
спросил, сотрясая небеса звуком своего гласа:
л — Чем помочь тебе, Краса Ненаглядная? Отчего скрыла ты за черным туманом свое L
м прекрасное лицо? р
— Не моя в том вина, — ответила Заря и поведала свою беду.
— Не печалься, Зоренька ясная, — ответил громовержец. — Я тебе помогу. Вот тебе
колчан с чародейными Перуновыми стрелами. Как только отворишь утром окошко, брось
наружу этот колчан.
— А лук не подаришь? — невесело усмехнулась Заря. — Только, боюсь, плохой из
меня лучник. Да и не поднимется у меня рука на Чернобога, не возьму зла на душу.
— Лук тебе не надобен, — загадочно ответил Перун. — Спокойно день проведи да
спать ложись, а утром увидишь, что будет.
Но не был спокойным сон Зари, ибо наутро Чернобог должен был явиться к ней, что-
бы унести в свое гибельное царство. Так и не сомкнув очей, встала она и, печальная, подо-
шла к окну, страшась вновь увидеть черный туман — предвестник Чернобога. В послед-
ний миг вспомнила о подарке Перуна и небрежно бросила за окно колчан.
И вдруг... тысячи стрел пронзили пелену тумана, ринулись к земле, светясь и сверкая.
Съежился, скукожился туман, расползся клочками по темным лесам, по пещерам и глубо-
ким яминам. Чернобог, который скрывался за тем туманом, готовый похитить Зарю, в
ярости зажмурился, закрыл глаза руками, но сиянье стрел ослепляло его так, что он попя-
тился и скорей, скорей скрылся в своем темном царстве. И с изумлением увидела Заря,
что по земле, предваряя ее приход, танцуют прекрасные светлые девы — Блискавицы, по-
хожие на огненные стрелы.
С той поры и повелось: если поутру затянет злодей Чернобог небо серым непрогляд-
ным туманом, сквозь него непременно пробьются волшебные стрелки-Блискавицы, чтобы
расчистить путь своей владычице Заре.
Стрелки-Блискавицы — лишь малая толика
того чудесного оружия, которым владеют боги
и силою которого могучие богатыри соверша-
ют в народных преданиях свои сверхъестест-
венные подвиги.
Волшебные стрелы и лук-самострел, топор-
саморуб, дубинка-самобойка и кий-бий — не-
пременные спутники сказочного героя. По при-
казу своего обладателя они устремляются на
враждебные полки, побивают несметные силы,
а покончив дело, возвращаются к хозяину.
Сродни им волшебное помело и клюка: где
махнет помело, там в неприятельской рати ули-
ца, что ни захватит клюка, то и в плен волочет.
Кнут-самобой обращает человека в лошадь
и разгоняет вражье войско.
Палица богатырская (палица-буявица, бу-
лава), полученная героем от умершего отца за
ночные посещения могилы, делает его непобе-
димым.
В некоторых сказаниях выведены диковин-
ные кузнецы: что ни удар их молотов по раска-
ленному железу, то ратник готов — хоть сейчас
в бой. Несчетные войска создаются также сту-
132
ком в волшебный бочонок, игрою в рог и вызо-
вом из сумы.
Но, конечно, самое ценное оружие русско-
го богатыря — меч-самосек, или кладенец. Од-
ним взмахом он может поразить целое войско.
Обыкновенно герой добывает его из-под высо-
кой горы, где он лежит как драгоценный клад
рядом с сокровищами великанов и змеев или
погребен под головой убитого великана. Уда-
ряя по громадам туч, словно по каменной стене
или скале, тот высекает искру-молнию. Воз-
можно, впрочем, что его называние — «кладе-
нец» — восходит к праславянскому слову «кла-
диво» — молот — и напоминает о мифоло-
гическом молоте громовержца Перуна. В «Ска-
зании о Вавилон-граде» меч-кладенец называ-
ется «аспид-змей». Он наделен чертами обо-
ротня, способен превратиться в змею. Опять
напоминание о Перуне — молния могла обра-
титься змеей.
Богатырская сбруя сберегается огненным
змеем, без чародейной помощи и немыслимой
храбрости ее не добудешь. Зато счастливец, ов-
ладевший сбруей, становится непобедимым.
Вера в чудесное оружие сохранилась в наро-
де надолго: и по сей день живы заговоры, с по-
мощью которых люди пытались придать сво-
ему оружию особенную, колдовскую, неодоли-
мую силу. Вот, например, «Заговор ратного
человека, идущего на войну»:
«Выхожу я в чистое поле, сажусь на зеле-
ный луг, в зеленом лугу есть зелья могучие, а в
них сила видимая-невидимая. Срываю три бы-
линки: белую, черную, красную. Красную бы-
линку метать буду за Океан-море, на остров на
Буян, под меч-кладенец; черную былинку пока-
чу под черного ворона, того ворона, что свил
гнездо на семи дубах, а в гнезде лежит уздечка
браная, с коня богатырского; белую былинку
заткну за пояс узорчатый, а в поясе узорчатом
завит, зашит колчан с каленой стрелой, с дедов-
ской, татарской. Красная былинка притащит
мне меч-кладенец, черная былинка достанет
уздечку браную, белая былинка откроет колчан
с каленой стрелой. С тем мечом отобью силу
чужеземную, с той уздечкою обратаю коня
ярого, с тем колчаном с каленой стрелой разо-
бью врага-супостата.
В моих узлах чародейных сила могуча, сила
змеиная сокрыта, от змея двенадцатиглавого,
того змея страшного, что пролетел за Океан-
море со острова Буяна, с медного дома, того
змея, что убит двенадцатью богатырями под
двенадцатью муромскими дубами. В моих уз-
лах чародейных зашиты злою мачехою змеи-
ные головы.
Заговариваю я ратного человека на войну
сим заговором. Мой заговор крепок, как Ала-
тырь-камень» .
Противники сказочного героя — многогла-
вые сказочные змеи — тоже владели чудесным
оружием, и одолеть этих чудищ нашим богаты-
рям было не так-то просто: едва снесет герой
две-три головы супостата, как тот мигом чирк-
нет по ним Огненным Когтем — и головы
вновь срастаются со змеиным телом.
- - ЛЕТУЧИЙ КОРАБЛЬ
Т одного мужика было семеро сыновей, все один в одного, их так и звали — семь
Семенов. Пришло им время идти в царскую службу. Царь спрашивает:
«Кто из вас что делать умеет?»
— Воровать, ваше царское величество, — ответил старший Семен.
— Ковать всякие дорогие вещи, краше которых ни у кого нет, — сказал второй.
— Птицу на лету стрелять! — сообщил третий.
— Если стрелок подстрелит птицу, я вместо собаки ее где хочешь разыщу! — восклик-
нул четвертый.
— Глаз у меня такой острый, ваше величество, что, как поднимусь на высоту, сразу
вижу, что в разных царствах делается, — похвастался пятый.
— Я умею делать корабли: тяп да ляп, будет готов корабль — в огне не горит, в воде не
тонет, еще и по воздуху может полететь! — потер руки шестой.
— Ну а ты какое ремесло знаешь? — обратился царь к седьмому брату.
— От какой хочешь болезни вылечу человека! — был ответ.
И взял их царь на службу. Прошло какое-то время, царю приспела охота жениться.
Пятый Семен поднялся на высоченную гору, глянул окрест — и высмотрел первую краса-
вицу во всем свете, дочь заморского-загорского короля. Рассказал о ней царю, но тот лишь
головой грустно покачал: королевна слыла недотрогою, всем женихам отказывала, к ней
уже и свататься бросили. Вот если бы похитить ее...
— Раздобудьте мне красавицу! — повелел царь.
Ну, что сказать братьям? Ответ на царевой службе может быть только один: «Воля
ваша, государь!»
134
^•^fisai^^aKsaaaaaaaaaaaasaasKsaaassaaaKaassas^^^B^^Mi^^sasssaaaas^sasKaasssss^as^^
1W\ Шестой Семен взял топор и — тяп да ляп! — построил волшебный корабль. Второй (А\^
W1) пошел в кузню и сковал золотой убор красоты невиданной. Сели братья на корабль, тот (1nS
у/ поднялся в небо и полетел в заморские-загорские края. Опустился в тихой пристани, гла- 'vi
fcfo застый Семен высмотрел, что сейчас королевна одна в саду гуляет, коваль взял свое руко- таг
Х\ делье и вместе с вором пошел во дворец убор золотой продавать. Там мамки-няньки и гла- /V
3] зом моргнуть не успели, как вор украл королевну и принес ее на корабль. кЭ
у Отсекли якоря, и взвился корабль в поднебесье. А королевне не по нраву пришлось,
Д что ее похитили, — бросилась она с корабля, обернулась белой лебедью и полетела обрат- L
ч но домой. Тут третий Семен схватился за ружье да подшиб лебеди крылышко. Лебедь №
вновь обернулась девушкой. Упала она в море и начала тонуть, но за ней нырнул четвер- ”
тый Семен и сразу вытащил. Опустился летучий корабль на морскую тугую волну, принял
на борт королевну и четвертого Семена. Тут пригодился седьмой Семен — вмиг рану ко-
ролевне вылечил, и привезли ее братья живой и здоровой во дворец к своему повелителю.
Увидел ее царь — и только головой покачал.
— Нет, — говорит, — ты мне небось во внучки годишься, а то и в правнучки. Не хочу
я губить твоей молодой красы. Выбирай себе мужа среди Семенов!
А самым бравым среди них был Сенька — корабельных дел мастер, он давно королев-
не приглянулся. За него она и вышла. И в свадебное путешествие полетели молодые на
воздушном корабле.
Часто бывает так, что герой преданий, ле-
генд и сказок не может сам исполнить поручен-
ной ему задачи (чтобы спасти царевну, добыть
сокровище, освободить страну от Змея Горыны-
ча и пр.), и ему на помощь приходят некие вол-
шебные силы, принимающие облик либо зага-
дочных, странных людей, либо предметов.
Выше уже упоминались диковинные кузне-
цы, которые ковали ратников, готовых к бою.
Стуком в волшебный бочонок, игрою в рог и
вызовом из сумы вызывались несчетные войска.
Трое из ларца — одинаковы с лица также
являлись по первому зову, готовые исполнить
всякий приказ героя.
Среди помощников героя также необыкно-
венные великаны. Когда, добывая украденную
невесту, ему приходится выполнять невероят-
ные задания, чудесные помощники тут как тут.
Объедало разом пожирает двенадцать быков,
хлеб кидает в рот полными возами, а все кри-
чит: «Мало!» Опивало может зараз выпить со-
рок бочек вина, а если надо, то целое озеро.
Скороход на одной ноге скачет, другая же к уху
подвязана; стоит ее отвязать — и вмиг весь
белый свет перешагнет скороход. Стрелок по-
падает мухе в глаз аж за тысячу верст. Чуткой
слышит, как трава растет; а если припадет ухом
к земле, то узнает, что на том свете вершится.
Мороз-Трескун, или Студенец, вмиг заморажи-
вает чугунную баню, раскаленную докрасна.
А волшебный старик с вязанкою дров может
так хитроумно их разбросать, что они превра-
щаются в несметное воинство.
К числу волшебных помощников относится
и волк — когда он на стороне героя, то помога-
ет ему добыть и жар-птицу, и волшебного
коня, и прекрасную царевну. Впрочем, в таком
случае почти всегда оказывается, что это не на-
стоящий волк, а оборотень, волков лак, закол-
дованный злым колдуном и обретший челове-
ческий облик после того, как помог герою ска-
заний.
О волшебных конях разговор особенный.
Более всего выделяется из них Сивка-Бурка. Не
случайна его масть: у богатырей былин конь
тоже непременно «Бурко-Бурочко, косматоч-
ко, троелеточко». Это тоже как бы оборотень,
полуконь-получеловек: он понимает речь людей
135
и деяния высших сил, выступает как орудие
судьбы героя, изменяя его облик, помогая ему
сделаться богатырем, красавцем и совершить
великие деяния. Он и сам говорит человече-
ским языком и выступает всегда на стороне сил
добра. Сивка-Бурка обладает волшебной силой.
«Сивко бежит, только земля дрожит, из очей
пламя пышет, а из ноздрей дым столбом. Иван-
дурак в одно ушло залез — напился-наелся, в
другое вылез — оделся, молодец такой стал, что
и братьям не узнать!» — читаем мы в сказке.
Напоминает своими чудесными свойствами
Сивку и Конек-Горбунок, но внешне они резко
различны. Горбунок намного меньше героиче-
ских коней, невзрачен, горбат, с длинными
ушами. Зато преданностью хозяину отличается
необычайной.
У П. Ершова в «Коньке-Горбунке» чудесная
кобылица говорит герою:
...Да еще рожу конька
Ростом только в три вершка,
На спине с двумя горбами
Да с предлинными ушами...
На земле и под землей
Он товарищ будет твой.
Вообще в зависимости от ситуации на по-
мощь герою приходят не только медведь, орел,
щука, заяц, Ногай-птица, ворон и практически
все звери и птицы, но и те существа, которые
прежде были его врагами. Это прежде всего
Баба-Яга, которая то готова запарить «русский
дух» в бане до смерти или в печи изжарить, то
кормит-поит и принимает как дорогого гостя,
помогает ему советами и даже научает, как одо-
леть Змея или Кощея. А чудесная куколка по-
могает бедной девушке и дает советы, как спа-
стись от беды.
Помогают герою или героине волшебные
предметы, например перстенек: стоит повер-
нуть его на пальце, как он исполняет самые
разные желания или переносит на огромные
расстояния.
Топор тяп-ляп с двух ударов строит вол-
шебный корабль, который плавает под водой,
ходит по воде и посуху, даже летает в небесах.
Клубочек ниток укажет путь сквозь дрему-
чий лес прямо к цели.
Огненная сорочка наделяет своего владель-
ца необычайной силой. Ее помогают отыскать
змеи или птицы, олицетворения бурь и гроз, и,
только надев ее, герой может владеть мечом-
кладенцом.
Сапогам-скороходам (самоходам) не пре-
града ни огонь, ни вода, за один шаг герой делает
по семь миль. Поэтому они иногда называются
семимильными. Сапоги эти подобны ветру или
быстро летящему облаку, на которых некогда
летали боги.
Скатерть-самобранка по первому слову раз-
ворачивается и наделяет героя всевозможными
яствами и питьями. Этот старинный образ оли-
цетворяет собой весеннее облако, несущее
дождь — небесный мед или вино, дарующее
земле плодородие, а людям — пищу и богатст-
во. Скатерть напоминает громовой жернов,
который мелет счастье и богатство, а также по-
добна рогу изобилия, известному нам из антич-
ной мифологии. Из этого рога волею олимпий-
ских богов рассыпались на смертных всяческие
благодеяния. Подобным же свойством облада-
ют чудесные жерновки, добытые с неба, а так-
же стол чудесный — сам накрывается.
Мы уже знаем о суме, из которой являются
помощники. В другой суме хранятся какие
угодно наряды — в несчитаном количестве.
Нет цены ковру-самолету, который перене-
сет через невероятные расстояния.
Гусли-самогуды по своей воле или воле сво-
его повелителя играют и поют, причем способ-
ны кого угодно развеселить и заставить плясать
до упаду. Это метафора небесных ветров, кото-
рые навевали как благодетельные дожди и
солнце, так и бури, засухи. Похожим свойст-
вом обладает некий волшебный свисток. Жа-
лейка (дудочка), вырезанная из ивы или камы-
шинки, выросшей на могиле убитого, обличает
злодея своим пением. На звук серебряной тру-
бы собираются все звери и птицы.
Серебряная трость вызывает пение птиц,
рев львов; стоит ткнуть ею в землю, как появят-
ся чудесные слуги.
136
Наливное яблоко (или золотое яичко) ка-
тится по серебряному (золотому) блюдечку и
являет взорам неведомые страны. Такими же
свойствами обладает и волшебное зеркало, бла-
годаря которому ничего в мире не остается со-
крыто от героя.
Молодильные яблоки старых делают моло-
дыми, больным возвращают здоровье и красоту,
но другие, тоже волшебные, причиняют урод-
ство или даже смерть. Красные и черные ягоды
делают человека уродом: у него вырастают рога
и шерсть; белые обращают его красавцем.
Яйцо заключает в себе три царства, а иногда
в нем таится Кощеева смерть.
Шапка-невидимка также знакома нам с
детства. С ее помощью можно оказаться незри-
мым где угодно и что угодно сотворить как во
благо, так и во вред.
Если бросить за спину волшебную гребенку,
откуда ни возьмись вырастет непроходимый
лес, который задержит преследователей и по-
может герою скрыться.
Чудесная горошина дает росток, который
поднимается до самого неба. По нему можно
взобраться в иные миры.
Желания героя или героини исполняют зо-
лотая рыбка, деревья, чудесная корова (не след
ли это родства русичей с древними ариями, по-
томки которых, индийцы, и по сю пору счита-
ют корову священным животным?).
В сказках можно встретить и иголочку, ко-
торая сама вышивает, прялку, которая сама
прядет. Не следует забывать, что на конце од-
ной такой иголочки таилась смерть самого Ко-
щея Бессмертного.
В золотом, серебряном и медном кольцах
(перстнях) заключены три царства: медное,
серебряное и золотое. Известен также перстень
о двенадцати винтах: если отвинтить винты, то
явятся 12 тысяч человек, которые исполнят все,
что желает герой. Подобными свойствами об-
ладает перстенек — двенадцать ставешков
(вставных камушков).
Из посошка-перышка являются чудесные
слуги.
Платок или полотенце (ширинка, убрус,
хусточка, утиральник) при погоне обращается
в реку, море, озеро или мост, помогая героям
спастись. По полотенцу каплет кровь, когда ге-
рой в опасности. Платок, подаренный при раз-
луке, унимает любовную тоску.
Надевший чудесную рубашку сделается бо-
гатырем.
Протерев глаза целебной травой, герой про-
зревает, облитый ее отваром — делается неуяз-
вимым.
Судя по многообразию волшебных помощ-
ников, наш предок мог обладать особой вла-
стью над природой и предметами. Попытки
сохранить эту власть запечатлены теперь только
в заговорах.
_Е10р0ККИНАЯ НОЧЬ
КАК ЧЕРТ ВОРОБЬЕВ МЕРЯЕТ
ТЕМНЫЕ воробьиные, или рябиновые, ночи, когда август сменяется сентябрем, на
Симеона Столпника (1/14 сентября), все воробьи вдруг исчезают с полей и слетаются в
одно место, где черт или злой дух меряет их огромной меркой, сгребая туда греблом.
Тех, кто не помещается в меру, он смахивает с ее краев и отпускает на размножение, а
оставшихся оставляет себе, ссыпает чертям в пекло и убивает.
Легенда эта возникла уже в позднейшие,
христианские времена.
Кара настигает мелких пташек за то, что
подносили гвозди, когда распинали Спаси-
теля.
Но до этого воробей своим чириканьем вы-
дал Христа, а потом зло чирикал «жив-жив»,
поощряя мучения распятого Иисуса.
За это же лапки у них вековечно «веревоч-
кой связаны»: воробьи не ходят, как прочие
птицы, а меленько подскакивают.
Мясо их считается нечистым и не употреб-
ляется в пищу в христианских странах.
Согласно более древней легенде, птицы свя-
зали воробью лапки за провинность во время
выборов птичьего царя.
Поэтому в древних русских преданиях во-
робей никогда не играет благой роли. В него
может обратиться злой дух, приносящий день-
ги своему хозяину.
С ним связаны недобрые приметы: скажем,
если воробей влетит в окно — это к беде, на-
пример к покойнику.
138
fiOpOH
ПОЧЕМУ у ВЕЩУНА ПЕРЬЯ НЕ ВЫЗОЛОЧЕНЫ
НАЧАЛЕ мира создал Дый воду и сушу, а потом начал творить птиц, зверей, рыб и
растения. Глядя на Дыя, принялся и Бес ему подражать. Сотворил Дый березу, а Бес тут
же — осину, Дый — белорыбицу, а Бес — ерша колючего, Дый — оленя, а Бес — волка.
Дый в ясный полдень собрал на лугу охапку цветов, подбросил высоко-высоко — и
разлетелись во все стороны яркие птицы, похожие на летающие цветы. Бес в глухую ночь
собрал в горсть стружки, что остались, когда он из осины волка вытесывал, швырнул
вверх — обернулись стружки воронами, черными, как ночь.
Подлетел один ворон к озеру воды напиться, а тут луна возьми да и взойди. Увидал во-
рон свое отражение — и ну клевать своего создателя:
— Карк! Карк! Как ты посмел создать меня таким стр-рашным! Не хочу быть таким
чер-рным! Хочу быть яр-рким, как жар-р-птица! Вызолоти мне перья!
— Ладно, — сказал Бес, — будь по-твоему. Станешь похожим на жар-птицу. Но не
раньше, чем натаскаешь полное гнездо золота. Тогда я и вызолочу тебе перья.
С той поры вороны тащат в свои гнезда все, что блестит, как золото. Да, видно, нет им
удачи в этом деле: никто из них на жар-птицу пока не похож.
А. ПУШКИН. ВОРОН
Ворон к ворону летит,
Ворон ворону кричит:
«Ворон, где б нам отобедать?
Как бы нам о том проведать?»
Ворон ворону в ответ:
«Знаю, будет нам обед;
В чистом поле под ракитой
Богатырь лежит убитый.
Кем убит и отчего,
Знает сокол лишь его,
Да кобылка вороная,
Да хозяйка молодая».
Сокол в рощу улетел,
На кобылку недруг сел,
А хозяйка ждет милого —
Не убитого, живого.
139
В старинных славянских представлениях
ворон является прообразом ветра, Стрибожьего
внука, и, по словам древних сказаний, не только
приносит бурю на своих черных крылах, но и
воду — живую и мертвую.
В сказках он иногда помогает герою и даже
спасает его, предупреждая об опасности. В об-
разе Ворона Вороновича похищает сестру или
мать героя и либо вступает с ним в смертный
бой, либо становится верным другом и блюдет
законы родства.
Есть у этих птиц свой царь-ворон, сидит он,
гласят сказки, в гнезде, свитом на семи дубах.
Однако за вещую душу не очень-то любят его
люди и охотно верят, что ворон приносит не-
счастье своим прилетом к жилью. Внезапно на-
летевшие стаи воронья исстари предрекали на-
шествие врагов, мор, беды и несчастья. Если че-
ловек отправляется на охоту, но ворон «поперек
пути каркнет», поход будет неудачным. Словно
желая побороться с приметою, охотники сма-
зывают дуло ружья вороньей кровью — чтобы
било без промаха.
Ворон — птица вещая — живет, по преда-
нию, до трехсот лет, а все оттого, что питается
одной только мертвечиной.
В древности ворон считался несомненно
связанным с миром мертвых. Арабский путе-
шественник Масуди (X в.) описывал славян-
ского идола, сделанного в виде старца с посо-
хом, служителя царства мертвых. Под левой
ногой его сидел ворон.
Вообще ворон во многих народных пред-
ставлениях связан со смертью. Если он каркает
над головой путника или над домом, садится на
крышу, бьет крыльями в окно — кто-то скоро
умрет. Приснившийся ворон тоже пророчит
смерть.
Хоть и существует общеизвестная христи-
анская легенда, что ворон сделался черным, по-
скольку не вернулся в ковчег Ноя, не сообщил
об окончании потопа, народная мифология
уверяет: ворон черен оттого, что связан с сила-
ми тьмы — это птица Чернобога, беса, чер-
та-дьявола. В ворона воплощается сила нечис-
тая, его образ может принять умирающий кол-
дун. Вообще души злых людей представляются
народному сознанию в виде черных воронов
или ворон. Опознать дом, в котором живет
ведьма, можно по тому, что на крыше его по
ночам сидит ворон.
В крестьянском хозяйстве, чтобы уберечь от
воронов цыплят, вывешивают на дворе убитую
сороку. А если глиняный горшок опрокинуть
вверх дном и выставить во двор, ворон вообще
не увидит цыплят.
fiocTpyxA
ВОСТРУХИНА ЛЮБОВЬ
5К
Ж1ЖИЛА-БЫЛА одна девица, которая, бог весть почему, так полюбилась вострухе-до-
можилу, что не знала, куда от его любви деваться. Придет воструха к ней ночью — и ну
косички плести да приговаривать:
— Если будешь мои косы расплетать да чесать, я тебя задавлю.
Девица угроз боялась — и жила нечесой чуть ли не до тридцати годов, даже в бане, ко-
гда голову мыла, косы не расплетала, будто нехристь какая.
Но вот присватался к ней богатый вдовец.
Настал девичник, повели подружки с собой в баню невесту и там, по обычаю, стали ее
мыть.
Взялись за косу, но долго не могли ни расплести, ни расчесать — так крепко заплел ее
воструха. Ну, кое-как справились.
На другое утро пришли одевать девицу к венцу — а она лежит мертвая, уже и посине-
ла: воструха ревнивый ее задавил!
Воструха — дух, обитающий в жилище, не-
кий родственник домового.
Живет он за печкою и караулит воров.
Вострухина острого слуха ничто не утаится:
там, где он живет, беды приключиться не мо-
жет, ничто не пропадет в доме.
Даже красоту и непорочность юных дев,
как честь и достояние дома, бережет суровый
воструха!
Некоторых домочадцев он крепко любит, к
некоторым равнодушен.
Правда, иной раз, совершенно необъясни-
мо почему, на него что-то находит — и тогда
воструха становится очень злым, может и до
смерти человека довести.
я z*
141
Ж НЕБЕСНЫЕ ВЕЛИКАНЫ
ИЛИ-БЫЛИ старик со старухой. Как-то перебирали они горох, одна горошина и
упала наземь. Искали, искали, не могли найти. А через неделю увидали старик да старуха,
что горошинка дала росток. Стали ее поливать, вырос побег выше избы, а потом и под са-
мое небо.
И полез старик на небо собирать горох. Лез, лез, видит — стоит гора преогромная, на
ней деревни с избами, города с зубчатыми стенами, леса и водопады. Солнышко только
взошло — появился из-за горы юноша на коне и с тугим луком в руках. Куда ни пошлет
стрелу — там деревья зеленеют, люди земельку пашут.
142
29^fissKasssKaKSKSssssaKSK5KaassssaKKaaKaKaK5ssssssK5asssaKaasssssssKsassasaK5SsaBkjtv
lw\ Ближе к полудню выехал удалый молодец с соколом на руке. Снял колпачок с птичьей
Wg] головы, подбросил сокола вверх: куда ни полетит птица, везде плоды на ветвях наливают- (Шя
ся, нивы колосятся, стада на лужайках пасутся.
rfo Повечеру показался всадник, трубящий в рог. В какую сторону ни протрубит, там гру- СТг
Jz\ ши-яблоки собирают, озимые пашут, свадьбы играют. /К
2J А совсем уже в сумраке явился старец седобородый на белом коне. Куда ни укажет kt)
rii трезубцем серебряным — везде ветра завывают, последние листья с деревьев сдирают,
д снегами леса и поля устилают. /
Холодно стало старику, спустился он по стеблю гороховому на землю. А старуха уже »
л! его и ждать перестала: целый год он на небесах пропадал. Рассказал старик соседям о чуде- и.
сах поднебесных. Кинулись те к ростку — каждый на небо попасть норовит, толкают друг
друга. А стебель-то гороховый возьми и оборвись!
С тех пор уж никто на небе не бывал, где сутки проходят — как год на земле. И никто
больше не встречал небесных всадников — Весну, Лето, Осень и Зиму.
Древние славяне одушевляли времена года,
представляли их богами и богинями, обречен-
ными на великую борьбу между собой, — за
право властвовать над природой. В одном из
старинных календарей сказано так:
«Весна подобна деве, украшенной красо-
тою и добротою, сияющей чудно и преславно.
Лето сродни красивому мужу, богатому,
спокойному, что заботится о своем доме и до-
мочадцах и без лени трудится с утра до вечера.
Осень подобна женщине уже пожилой, но
богатой и окруженной любимыми детьми; ино-
гда она печалится от созерцания скудости пло-
дов земных и бедствий людских, а иногда весе-
лится от обилия плодов, тиха и безмятежна.
Зима же подобна мачехе злой и нежалост-
ливой, грубой и немилостивой; случается, ми-
лует, но и тогда все равно казнит; бывает доб-
рой — но и тогда знобит, подобно лихорадке, и
гладом морит, и мучает грехов ради наших».
Более наглядные олицетворения времен года
встречаем у белорусов. Весну они называют
Ляля, лето — Цеця, осень — Жыцень, зиму —
Зюзя.
Ляля представляется юной, красивой и
стройной девою; существует поговорка: «При-
гожа, як Ляля!» В честь ее празднуют накануне
Юрьева дня, и праздник этот называется Ляль-
ник. На чистом лугу собираются крестьянские
девицы; избравши самую красивую подругу,
они наряжают ее в белые покровы, перевязы-
вают ей руки, шею и стан свежей зеленью, а на
голову надевают венок из весенних цветов: это
и есть Ляля. Она садится на дерн; возле нее ста-
вят разные припасы (хлеб, молоко, масло, тво-
рог, сметану, яйца) и кладут зеленые венки; де-
вицы, взявшись за руки, водят вокруг Ляли хо-
ровод, поют обрядовые песни и обращаются к
ней с просьбою об урожае... Ляля раздает им
венки и угощает всех приготовленными яствами.
Венки и зелень, в которую наряжалась Ляля,
сберегают до следующей весны.
Цеця — дородная красивая женщина; в
летнюю пору она показывается на полях, уб-
ранная зрелыми колосьями, и держит в руках
сочные плоды.
Жыцень представляется существом мало-
рослым, худощавым, пожилых лет, с суровым
выражением лица, с тремя глазами и всклоко-
ченными, косматыми волосами. Он появляется
на нивах и огородах после снятия хлеба и ово-
щей и осматривает: все ли убрано как следует в
добром хозяйстве. Заприметив много колосьев,
не срезанных или оброненных жнецами, он со-
бирает их, связывает в сноп и переносит на
участок того хозяина, где хлеб убран начисто,
то есть с бережливостью; вследствие этого на
будущий год там, где Жыцень подобрал коло-
143
сья, оказывается неурожай, а там, куда перенес
он связанный сноп, бывает обильная жатва.
Когда Жыцень странствует в виде нищего и
при встрече с людьми грозит им пальцем, это
служит предвестием всеобщего неурожая и го-
лода в следующем году.
Во время осенних посевов он незримо при-
сутствует на полях и утаптывает в землю раз-
бросанные зерна, чтобы ни одно не пропало да-
ром.
Зюзя — старик небольшого роста, с белыми
что снег волосами и длинной седой бородою,
ходит босой, с непокрытой головою, в теплой
белой одежде и носит в руках железную булаву.
Большую часть зимы проводит он в лесу, но
иногда заходит и в деревню, предвещая своим
появлением жестокую стужу...
Год в представлении наших предков распа-
дался на две половины — летнюю и зим-
нюю — и начинался с первого месяца весны —
марта, когда природа как бы рождается вновь.
Не зря сотворение мира и первого человека на-
родные предания относят именно к марту.
В 1492 году церковные иерархи приняли
для Руси константинопольский календарь, где
первый месяц нового года — сентябрь. Январ-
ское же новогодье введено при Петре Великом.
Из четырех времен года весна считалась
преддверием лета, а осень — первой порою
зимы. Сами времена года получили названия,
тесно связанные с состоянием растительного
царства. «Весна», или «ярь», — это дословно
«ясное, светлое, теплое время года». «Лето» в
переводе с санскрита — «знойная, жаркая
пора». Кстати, счет годам славяне вели по ле-
там, то есть по числу летних периодов. «Осень»
буквально значит «время желтых и красных ли-
стьев», а «зима» — «время падающих снегов».
Год был разделен на месяцы в связи с по-
стоянно повторяющимися фазами луны: ее ро-
ждением, прибыванием и умиранием в небе.
И опять-таки — древние названия месяцев на
Руси были тесно связаны с природою. Ян-
варь — «просинец», то есть несущий все более
сияющее, возрождающееся, просветленное
солнце. Другое толкование названия — от сло-
ва «просо», «просяная мука» — в древние вре-
мена это была предпочитаемая мука в славян-
ском обиходе, которую толкли на зиму именно
в декабре. Февраль — «сечень» и «снежень»
(секущий снегом). Март — «березозол» (даю-
щий березовый целебный сок). Апрель —
«пролетье» (накануне лета). Май — «травень».
Июнь — «изок» (по-старославянски «изок» —
кузнечик, июнь поет, стрекочет, шумит на раз-
ные голоса, как хор кузнечиков). Июль —
«грозник, сенозорник» (время гроз, сенокосов)
и «червень». Вспомним: «червленый» — тем-
но-красный, багряный. Возможно, это имя
дано было июлю из-за его яркости и многоцве-
тья: ведь в этом месяце вся растительность на
пике своей красоты. Не зря и доселе в народ-
ном календаре он назван макушкой лета. Ав-
густ назывался «зарев» (пора, когда у живот-
ных начинается гон, они ревут, призывая друг
друга). Сентябрь — «рюен» (время рева оле-
ней), «хмурень». Октябрь — «листопад, па-
зимник» (предзимье). Ноябрь — «грудень»:
снег и грязь смерзаются грудами. И, наконец,
декабрь — «студень».
Некоторые из этих названий месяцев жи-
вут в славянских наречиях и доныне.
Если верить «Велесовой книге», в глубокой
древности каждый месяц имел божеств, по-
кровительствующих им. По их именам месяцы
и звались: январь — Крышний, февраль — Лю-
тый, март — Ярила, апрель — Лада, май — Ку-
пала, июнь — Дажьбог, июль — Рудый, ав-
густ — Радогощ, сентябрь — Овсень, октябрь —
Сивый, ноябрь — Святовид, декабрь — Коляда.
... - - - - -Bp ШКОЛ А к --------------------------- ......-----
№ ЦАРИЦЫНО КОЛЕЧКО (В
5K ,3
Ж Л ЖИЛ-БЫЛ на свете вдовец с дочерью-красавицей. Надоело ему одинокое бытье, по-
у\ сватался к соседке. Она тоже была вдовица, тоже имела дочь, однако красавицей ее никто
-у не назвал бы. И, конечно, разгорелись сердца мачехи и ее дочери завистью к падчерице,
и Положили злодейки сжить девушку со свету.
Как раз в то время прошел слух, что на старой мельнице завелся Врыколак. Била маче- /й
j ха красавицу до тех пор, пока не загнала на мельницу и не заперла там. р
Ночью является Врыколак, стучит в дверь:
— Отвори, я тебя съем. А не отворишь, разнесу мельницу по бревнышку, по камушку,
но все равно доберусь до тебя.
Девушка была смелая и находчивая. Отвечает Врыколаку дрожащим голосом:
— Так и быть, отворю дверь, мне и самой такая жизнь не мила, охотно умру, но толь-
ко перед смертью исполни мое последнее желание: раздобудь мне колечко с левой руки
царицы. Погляжу на него — и ничего мне не страшно будет.
Ну что поделать? Никто — ни зверь, ни человек, ни сила нечистая — не может отка-
зать в последнем желании умирающему. Врыколак стал думать, как царицыно колечко
раздобыть. Обратился в ее служанку и, когда царица перед сном сняла с себя драгоценно-
сти, колечко украл.
Принес на мельницу, кричит:
— Отворяй, вот тебе царицыно колечко!
— Ох, — говорит девушка, — я перепутала. На самом-то деле всю жизнь мечтала я о
царицыном браслете! Сделай милость, исполни мое последнее желание, а потом делай со
мной что захочешь.
Ну что тут делать? Снова потащился Врыколак в стольный град, обратился другой слу-
жанкой, украл браслет и вернулся на мельницу. А девица в слезы:
— Да ты что, Врыколак, оглох, что ли? Я просила царицыно ожерелье, а никакой не
браслет! Грех тебе так издеваться над бедной девушкой, у которой осталось в жизни толь-
ко одно последнее желание!
Почесал Врыколак в затылке и отправился в стольный град. А ожерелье царицыно хра-
нилось в ларце вместе с другими сокровищами. Чтобы уж не перепутать ничего, Врыколак
прихватил весь ларец и ринулся на мельницу, кровожадно думая: «Ну, уж теперь-то она
от меня никуда не денется!»
Только он забыл... он забыл, что в этих полетах туда-сюда вся ночь прошла. Стоило ему
оказаться на мельнице, как пропели петухи — и чудовище исчезло, выронив из рук Цари-
цын ларец. Падчерица вернулась домой чуть живая от страха, но с сокровищами.
— Ну, если тебе Врыколак принес такие богатства, то мою доченьку он с ног до головы
златом осыплет! — сказала мачеха и отвела на мельницу свою дочку.
Как бы не так! Врыколак счел, что он уже выполнил более чем достаточно «последних
желаний», и ворвался на мельницу, не говоря ни слова. Утром мачеха обнаружила там
только обглоданные косточки — и тут же померла от горя. А отец со своею дочуркою с
тех пор зажили припеваючи.
145
В южнославянской (например, болгарской)
мифологии Врыколак — невидимый зловред-
ный дух, имеющий обличье великана с одним
огромным глазом во лбу. Обитает в заброшен-
ных строениях, старых мельницах, разрушен-
ных крепостях. Его нельзя уничтожить, он жи-
вет вечно.
Глухою ночью Врыколак превращается в
хищных животных, пьет людскую кровь и по-
жирает плоть.
fl ЯШКИ И КЯШАТА
Если ночью что-то скребется в стене, шеле-
стит, словно солома шуршит, слышатся стран-
ные шорохи и треск, говорят, что это балуют
Вяшки — домашние «позастенные» божки.
По ночам они пересчитывают соломинки
либо доски крыши, перебирают паклю, плот-
нее конопатят стены, присматривают за каж-
дой травинкой в огороде, каждым растени-
ем — словом, от вечерней зари и до утренней
все время заняты по хозяйству, а днем отдыха-
ют. Их очень много, размером мал мала мень-
ше, самый большой с воробья, а бывают и с
муху величиной.
Вяшата же вообще неразличимы простым
глазом.
Это безусловно добрые духи, и если чрез-
мерно шумят по ночам, то не из озорства, а по
усердию своему.
АЛАНИЯ
СКАЗАНИЕ О НЕБЕСНЫХ
СЕСТРАХ
5К
ЛЯ. ЖИЛА-БЫЛА девица, да такая красивая, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
Раз пошла она к бабке-вещунье судьбу свою узнать. Долго перекладывала старуха бобы ча-
родейные, в зеркало заглядывала с горящей лучиной в руке, в воду кидала тлеющий уголь
вперемешку с золой из семи печей — и наконец изрекла:
— Ты родилась в Купальскую ночь, и любое твое желание сбудется. Но только в эту
ночь.
— А как оно сбудется? — спросила девица.
— Ступай к лесному озеру, сядь на старый пень над обрывом, расчеши волосы греб-
нем костяным — и увидишь вскоре Небесную сестру. Проси у нее чего заблагорассудится.
147
Вот пришла наша девица-красавица в полночь к озеру, села на старый пень над обры-
вом, волосы расчесывает. И явилось в небе над лесом подобие зеркала в обрамлении из во-
дяных лилий, а в зеркале — красавица, похожая на нее.
— Чего тебе надобно, земная сестрица? — спросила Небесная сестра. — Жениха ра-
зудалого? Перстенек золотой?
— Хочу побывать у тебя в гостях.
— Изволь. Желанье твое исполнится. Но только помни: ты будешь гостить у меня
лишь до восхода солнечного, не то вся твоя судьба переменится. Согласна?.. Тогда закрой
глаза. Откроешь не раньше, чем я скажу.
Открыла глаза девица — а кругом дива дивные. Дворцы хрустальные с золотыми купо-
лами. На небесах играют все цвета радуги. Крылатые звери песни распевают. На деревьях
вместо плодов каменья драгоценные.
Кинулась девица их собирать, перебегает от дерева к дереву. Уже и раз, и другой звала
ее в путь обратный Небесная сестра — всё отмахивается девица, на измарагды, жемчуга,
яхонты налюбоваться не может. А когда отмахнулась в третий раз, Небесная сестра и го-
ворит:
— Ты сама изменила свою судьбу! Солнце на земле только что взошло. Теперь все эти
сокровища — твои. Ты стала Небесной сестрой. И будешь ею до той поры, пока другая
девица не явится тебе на смену. Я же отправляюсь на милую землю. Прощай.
Но прежде чем Небесная сестра сокрылась из глаз, успела спросить ее наша девица:
— А кем станешь ты теперь на земле?
И та отвечала:
— Вещуньей.
Человек всегда тревожится о судьбе своей,
об успехе дел, о здоровье, о любви, норовит во-
просить будущее. Такими же были наши пред-
ки, древние славяне. Они гадали вот так: мета-
ли вверх деревянные кружки, с одной стороны
белые, с другой — черные; ляжет бело — зна-
чит, добро, дело выгорит, удача ждет; а если
черное — берегись беды. Вопрошали о будущем
коня Святовидова. Гадали по полету и крикам
птиц, животных. Вглядывались в движение
огня и дыма в костре. Глядя в бегущую воду, га-
дали по ее течению, пене и струям. В зачаро-
ванную Купальскую ночь юные девы опускали
в волны венки с зажженными лучинками и сле-
дили за ними: у которой венок дальше всех
проплывет, та будет всех счастливей, а у кото-
рой лучинка дольше гореть будет, та проживет
долгую-предолгую жизнь!
Но самые интересные и таинственные гада-
ния бывают, конечно, на Рождество или Кре-
щенье. Только в рождественскую ночь можно
принести к проруби коровью кожу и, усевшись
на нее, загадать желание: например, оказаться
в доме будущего жениха, или в царском дворце
побывать, или в тридевятое царство слетать.
Лишь наступит полночь, выйдут из проруби во-
дяные бесы, подхватят кожу и полетят, куда ве-
лено: сами незримые и человека того незримым
сделавши. Но уж когда назад полетят, будут
спешить нырнуть в свою прорубь вместе с га-
дальщиком. Тут уж надо не зевать и вовремя
сказать: «Чур сего места!» — а не то ждет не-
минучая погибель.
Еще льют золото, свинец или воск в воду,
загадав, что хотят узнать, а потом разглядывают
изображение и ищут в нем признаки грядуще-
го. Некоторые в гадальную ночь слушают под
окнами, и какое слово прежде услышат, по
тому и предсказывают свою судьбу.
148
Девицы, конечно, в крещенский вечерок га-
дают на женихов. Гаданий таких великое мно-
жество! Например, берут в темноте из полен-
ницы полено, и если оно гладкое, то муж будет
хороший, а если суковатое, с трещинами, — то
дурной и сердитый. А другие, напротив, верят,
что если полено суковатое, то быть девице за
богатым, а если попадется гладкое — то за бед-
ным. Некоторые красавицы делают из прути-
ков мостик и кладут его на ночь под подушку,
приговаривая: «Кто мой суженый, кто мой ря-
женый, тот переведет меня через мост». Ну а
потом только гляди, кто во сне приснится!
А вот самое страшное, но и самое верное
крещенское гадание.
Девушка приходит в пустую комнату одна,
ставит на стол два обеденных прибора, свечу и
зеркало и, глядя в зеркало, загадывает: «Суже-
ный-ряженый, приходи ко мне ужинать». Ко-
гда придет некто и станет смотреться через ее
плечо в зеркало, надо его зачурать и, запомнив
будущего жениха, быстренько сказать: «Чур сего
места!» — чтобы исчезла, вреда не причинив,
та нечистая, неведомая сила, коя образ жениха
принимала.
Надобно знать, однако, что всякое гадание —
штука опасная. Судьба не любит, когда ее пы-
тают, а потому гадалки и ворожеи редко быва-
ют счастливы, пусть даже и предрекают иным
людям счастливую долю.
ВЕЩЕЕ ПРОРОЧЕСТВО
Один охотник выследил на берегу озера диковинную птицу с головой прекрасной
девы. Она сидела на ветке и держала в когтях свиток с письменами. На нем значилось:
«Неправдою весь свет пройдешь, да назад не воротишься!»
Охотник подкрался поближе и уже натянул было тетиву, как птицедева повернула го-
лову и изрекла:
— Как смеешь ты, жалкий смертный, поднимать оружие на меня, вещую птицу Гамаюн!
Она взглянула охотнику в глаза, и тот сразу уснул. И привиделось ему во сне, будто
спас он от разъяренного кабана двух сестер — Правду и Неправду. На вопрос, чего он хо-
чет в награду, охотник отвечал:
— Хочу увидеть весь белый свет. От края и до края.
• — Это невозможно, — сказала Правда. — Свет необъятен. В чужих землях тебя рано
или поздно убьют или обратят в рабство. Твое желание невыполнимо.
— Это возможно, — возразила ее сестра. — Но для этого ты должен стать моим ра-
бом. И впредь жить неправдой: лгать, обманывать, кривить душой.
Охотник согласился. Прошло много лет. Повидав весь свет, он вернулся в родные края.
Но никто его не узнал и не признал: оказывается, все его родное селение провалилось в
разверзшуюся землю, а на этом месте появилось глубокое озеро.
Охотник долго ходил по берегу этого озера, скорбя об утратах. И вдруг заметил на вет-
ке тот самый свиток со старинными письменами. На нем значилось: «Неправдою весь
свет пройдешь, да назад не воротишься’»
Так оправдалось пророчество вещей птицы Гамаюн.
150
Н. КЛЮЕВ. ГАМАЮН
Я люблю малиновый падун,
Листопад горящий и горючий,
Оттого стихи мои как тучи
С отдаленным громом теплых струн.
Так во сне рыдает Гамаюн
Что забытый туром бард могучий.
Птица Гамаюн — посланница славянских
богов, их глашатай. Она поет людям божест-
венные гимны и провозвещает будущее тем,
кто согласен слушать тайное.
В старинной «Книге, глаголемой Козмогра-
фия» на карте изображена круглая равнина
земли, омываемая со всех сторон рекою-океа-
ном. На восточной стороне означен «остров
Макарийский, первый под самым востоком
солнца, близ блаженного рая; потому его так
нарицают, что залетают в сей остров птицы
райские Гамаюн и Феникс и благоухание изно-
сят чудное». Когда летит Гамаюн, с востока сол-
нечного исходит смертоносная буря.
Гамаюн все на свете знает о происхожде-
нии земли и неба, богов и героев, людей и чудо-
вищ, зверей и птиц. По древнему поверью,
крик птицы Гамаюн предвещает счастье.
Гдрцуки
По древнему белорусскому поверью, гарцу-
ки — это духи, обитающие в горах и подвласт-
ные Перуну. Они обращаются в хищных птиц
и быстрыми взмахами крыльев порождают бури
и ураганы.
Иногда их представляют маленькими
детьми со свирепыми лицами. Но их бестол-
ковая беготня вызывает те же разрушитель-
ные последствия, что и стремительный по-
лет.
————— Горный
ХОЗЯИН СОКРОВИЩ (О
АК-ТО раз охотился рудничник Маркел в лесу со своим корешом Фролкой. Забра-
лись по ущелью бог весть куда, к совсем уж отвесным скалам. А тут гроза разразилась, ли- Лл
вень грянул, пришлось скрыться в пещере да заночевать в ней. Ночью Маркел проснулся [£
от холода. Глядь — в глубине пещеры вроде бы огоньки померещились. Ну, думает, дикие
звери. Струхнул, конечно; разбудил Фролку. Тот, не раздумывая, разрядил оба ствола сво- I/
его ружьишка в огоньки, но они не исчезли. И решились охотники на них пойти. Проди- [S
рались тесными проходами и вдруг оказались в пещере. Да какой! Вся пещера, будто хо- р
ромы царские, самоцветными каменьями играет. Чудится, собраны в ней все богатства
нашей матушки-Земли.
И тут явился охотникам, откуда ни возьмись, старец ростом с кедр, не меньше. Борода
серебряная, глаза пронзительные — горят, будто яхонты. Маркел с Фролкой живо смек-
нули, что попали к Горному батюшке. Стоят перед ним — от страха зуб на зуб не попадает.
— Зачем пожаловали, удальцы-молодцы? — спрашивает Горный. А Фролка ему дерз-
ко в ответ:
— За удачей!
— Ладно, будет вам удача в вашем рудном деле, — Горный ответствует, — только дам
на нее зарок.
— Какой-то такой зарок?
— А такой: никому никогда не говорить ни о пещере моей, ни обо мне самом. Иначе
вам отсюда не выйти, гости непрошеные.
Знамо дело, зарок Горному охотники дали — и выбрались без помех на свет божий.
Перекрестились — и начали спускать вниз по ущелью.
Спустя некоторое время Фролка и говорит:
— Ты как знаешь, Маркел, а я покажу пещеру нашему уряднику. Богатств там неме-
рено, глядишь, и нам кое-что перепадет. Бросим муторное рудное дело, купцами станем.
Маркел похолодел от таких помыслов, начал дружка стыдить. Слово за слово — поссо-
рились и даже слегка подрались. Маркел с досадой пошел в село, а Фролка остался сидеть
на камне под елью, разбитую губу зализывать.
Шагает Маркел — и вдруг слышит за спиной страшный треск. Оглянулся... это рухну-
ла та самая ель, под которой Фролка сидел. Придавило молодого рудничника насмерть.
А среди скал померещился Маркелу Горный батюшка, кулаком грозящий.
Вот и все... Только с той поры Маркелу и впрямь везло в рудном деле. Разбогател! Де-
сятерых детей поднял, внуков, правнуков не счесть. Но никому и никогда ни словечком о
встрече с Горным батюшкой не обмолвился. Слово держал — молчал. Ну и тот держал
свое слово, посылая Маркелу неизменную удачу.
Рассказы о Горном батюшке (дедушке, стар-
це) до сих пор живы на Алтае,'на Урале, в Си-
бири. Горный является людям в грозу, пугает
ревом и свистом. Обычно он представляется
великаном, но может принять вид обычного
горнодобытчика. Как правило, после появле-
ния Горного близ рудника случались немалые
беды: то шахту затопит, то газ подземный взо-
рвется.
Иногда духа гор сопровождают его слуги,
маленькие игривые уродцы-старички. Им ведо-
мы все ходы-выходы подземные.
152
Гради вник
Ж) (хмарник) (j|
V «ЗАПЕЧАТАНО КОЛДОВСКОЙ ПЕЧАТЬЮ»
Г/ ЙоЗВРАЩАЛСЯ Алесь на склоне дня с покоса — полдник родителям относил. А на и
\1 опушке леса, недалеко от села, увидал: сорока вылетела из дупла в старом дубе. «Надо по- /
М смотреть, что она туда натаскала, — подумал малец. — Не зря же называют сорок воров- Sj
Ч ками, случалось, и кольца золотые находили в их гнездах». 1/
Дупло оказалось просторным. Алесь легко разместился в нем. И хотя никаких драго-
ценностей не нашел, горевать не стал. Устроился поудобнее и начал наблюдать, как дятел
тюкает соседнее дерево. Незаметно для себя задремал.
Очнулся от ударов грома. Полнеба заволокла иссиня-черная туча, она грозно надвига-
лась на село. Тем временем внизу, на проезжей дороге, заметил Алесь незнакомого му-
жичка в красной рубахе и с длинными волосами. Тот размахивал кулаками, будто отвеши-
вал туче тумаки, и кричал в небо:
Сквозь сито просейся,
На лес пролейся!
Но только людей
Градом не бей!
Пшеницу, рожь
Градом не трожь!
Небесный змей,
Улетай скорей!
Хоть куда лети —
К селу нет пути!
Туча меж тем все росла и вспухала. К мужичку подскакал черный всадник на черном
коне и закричал:
— Добром прошу: дай граду волю! Видишь, как разбухло чрево тучи? Дай! Не то испе-
пелю тебя молнией!
— Ладно, даю волю. Сыпь в овраг и на реку. Но о селе и не помышляй: запечатано
моей колдовской печатью. Только в овраг и на реку! — прокричал в ответ краснорубашеч-
ник.
Когда гроза стихла, Алесь со всех ног побежал домой и, перепуганный, рассказал рбо
всем деду. Старик усмехнулся в усы:
— Ничего не бойся, внучек! То ж был градивник. Он оберегает наше село от губитель-
ного града. А черный всадник — посланец грозы. Мы стараемся задобрить градивника —
закапываем в огороде скорлупу от куриных яиц и поросячьи косточки. Увидеть градивни-
ка — большая редкость и удача. Такой счастливец станет отважным воином. Тебе по-
везло... А вон и отец твой с матерью с покоса спешат. Иди, встречай родителей, рато-
борец!
153
В малорусской мифологии градивник — ча-
родей, способный защитить свое село от непо-
годы. Отвращая бурю, он бегает по селу, звонит
в колокола, дерется с невидимыми духами, за-
клинает тучи. Предводитель бури, обычно при-
скакивающий в черном одеянии на черном
коне, ни за что не одолеет опытного градивни-
ка и вынужден будет высыпать град где-нибудь
за селом.
Хмарниками-градивниками либо рождают-
ся, либо становятся, продав душу чернокниж-
нику, который после сделки вручает новоявлен-
ному хмарнику — повелителю стихий — чу-
десный посох.
-ПТИЦА
Воображению народа это существо пред-
ставляется наполовину птицей (голова и кры-
лья у него орлиные), наполовину зверем (туло-
вище и ноги льва). Перья у этого птицезверя
заострены, как стрелы; когти и клюв у него —
железные. Величиною он — с гору. Подобно
тучам, заволакивающим небо, она затемняет со-
бою весь белый свет. От взмаха крыльев взды-
мается буря. Сказочные добры молодцы, от-
правляясь в тридевятое царство, в тридесятое
государство за невестами, подходят к синему
морю — нет переправы через необозримую
водную пустыню... Велят они рыбакам зашить
себя в лошадиную шкуру и положить на бере-
гу. Прилетает ночью гриф, хватает шкуру и пе-
реносит в ней добра молодца за море. Разреза-
ет тогда он булатным мечом свою оболочку и
выходит на белый свет, пугая неожиданностью
своего чудовищного перевозчика, грифа, толь-
ко что собиравшегося было позавтракать при-
несенной добычею. Эта птица летает так быст-
ро, как ветер, быстрее стрелы или пули из ру-
жья.
Гриф-птица носит в наших преданиях раз-
ные имена: Моголь, Ногай, Гриб-птица (иска-
женное гриф), но ясно, что этот образ пришел
к нам из переводных сказок, изрядно при этом
обрусев.
Изредка упоминается в сказаниях также
грифон — могучая птица-собака.
КЛЯТВОПРЕСТУПНИК
Ж ж Ж, ИЛИ два друга — Хорт и Мечко. Оба любили красавицу Любавицу, но сердце она
отдала Мечко, и по осени уже назначили было свадьбу.
Однажды к крепости древлян нагрянула орда степняков. Началась осада. Через две не-
дели силы осажденных пошли на убыль Ночью воины древлян вывели подземным ходом
из крепости женщин, стариков и детей, услав их тайными тропами к заповедному озеру,
чтобы спрятались там, на острове. А часть воинов вернулась в крепость: надо было выиг-
рать время, чтобы враги не проведали об ушедших.
Заутра верховный волхв древлян собрал всех у капища и провозгласил:
155
^•^аваакавааваааакккааамаамакЕаваавкаааавааввквааааамаакЕааааваа^вкгаааававака^^
IW\ — Воины! Жизнь наших старцев, жен, сестер и чад — в наших руках. Будем же бить- /ш
wu] ся до последнего. Поклянемся грозному Перуну, метателю молний, что ни один из нас не 1м
дрогнет в борьбе с супостатом. Преступивший же клятву будет уязвлен от Перуна громо- VI
rfo вою стрелою, равно как и весь род его во веки веков. га
И все поклялись в том Перуну. /V
Три дня и три ночи оборонялись еще древляне. А вечером четвертого дня решился
Хорт на немыслимое, черное дело: переметнулся к врагам и тем же подземным ходом
привел их в крепость. Застигнутые врасплох древляне не сдержали натиска, поголовно IL
пали в сражении. Тяжело раненного Мечко степняки казнили на глазах его вчерашнего Ifcp
“ друга — Хорта. Перед смертью Мечко успел выкрикнуть: v
— Предатель! Нигде не скроешься от громовой стрелы Перуна!
Когда враги, разграбив крепость и щедро одарив Хорта, ушли, тот начал пробираться к
заповедному озеру. Прежде чем объявиться у древлян, он нанес себе мечом несколько лег-
ких ран. Вскоре всех на острове сразила ужасная весть о гибели защитников крепости.
К исходу лета люди вернулись домой. Хорт стал их вождем, а в жены взял Любавицу.
Он никогда и никуда не выходил из дому в ненастье: опасался мести небес.
Прошло много лет. Как-то престарелый вождь со чады и домочадцы плыл на неболь-
шой ладье к острову, дабы отпраздновать давнее спасение древлян от степняков. Был яс-
ный солнечный день. Внезапно чистые небеса омрачились тучами, хлынул ливень с громом
и молниями. И все увидали: над волнами летел крылатый Мечко со стрелою и луком в ру-
ках.
Онемевший Хорт закрылся щитом, но громовая стрела прожгла и щит, и самого клят-
вопреступника, и ладью. Она перевернулась, и все пошли ко дну.
Так сбылось проклятие Перуна.
По старинным поверьям, громовыми стре-
лами Перун поражает своих врагов и проливает
на землю водяные потоки. Ниспадая из туч,
стрелы входят далеко в глубь земли, а через три
года или семь лет возвращаются на ее поверх-
ность в виде темно-серого или черного про-
долговатого камушка: это они образовались в
песках от удара молнии и известны под име-
нем громовых стрелок. Почитаются в народе за
верное средство против ударов грозы и пожа-
ров.
Такие «громовые стрелки» держали на чер-
даке, уже не опасаясь впредь пожаров от мол-
нии.
«ДА СТАНУТ ОНИ, ЯКО ЗЕРКАЛО!»
“ -КкНЯЖЕ, к тебе взывает Влад рыжебородый, — сказал слуга, войдя в княже-
ский шатер. Слуга промок насквозь — с неба низвергались потоки дождя. — Его уязвила
стрела степняков, он умирает и хочет проститься. О боги, да когда же кончится дождь?
Князь поднялся с медвежьей шкуры, вышел из шатра и, увязая в грязи, зашагал туда,
где умирал Влад рыжебородый, один из его лучших воинов.
Тяжелы были думы властителя. Стоило ему отправиться за данью, как налетели степ-
няки и захватили крепость русичей. Три дня, по обычаю, пировала орда степняков в по-
верженном граде, но отрок по имени Сила сумел среди ночи обмануть бдительность
вражьих дозоров. Возле Ярилиной горы он нагнал нашу дружину и поведал о страшной
беде. Скороспешно вернулись русичи, но теперь уж степняки заперлись в разграбленной
157
крепости, разя стрелами осаждающих и не подпуская их к стенам. Да еще как назло заря-
дили дожди — тут уж не до натиска, не до приступа. «А ну как не сегодня-завтра подос- (то
пеет подмога стервятникам?» — горестно вопросил сам себя князь и окончательно впал в vl
уныние. та
Лик рыжебородого Влада был искривлен предсмертной мукой. Князь опустился на ко- )х
лени, склонился над умирающим. Тот прохрипел:
— Княже... было мне ночью видение. Будто сам Дажьбог шествует навстречу мне с п
трезубцем в деснице и подобием солнышка в шуйце (то есть в правой и левой руках. — L
Ред.). И лик его тоже пресветл, яко солнце. И рек мне Дажьбог... — Влад прикрыл глаза и (№
умолк.
— Говори же, говори, — прошептал князь. — Поведай речь божью.
— Он глаголал: «Натрите ваши медные щиты песком — да станут они, яко зеркало.
И отражусь я в каждом щите!»
Голова Влада откинулась — последний вздох слетел с его уст. Долго еще сидел князь
подле умершего и затем приказал всем воинам исполнить повеление Дажьбога.
Наутро в ясном, безоблачном небе явилось пресветлое солнце. К полудню грязь под-
сохла. И тогда русичи, собравшись на северной стороне, по команде князя разом обрати-
ли свои щиты к стенам родной крепости.
Лик Дажьбога, отраженный в щитах, ослепил врагов, те закрывались ладонями от
бьющего в глаза сияния, взывали к своим идолам — все было тщетно. Вскоре воинство
князя справилось с бессильным врагом, завладело собственной крепостью, оплакало по-
гибших и воздало великую хвалу спасителю-Дажьбогу.
П. БУТУРЛИН. ДАЖДЬБОГ
Средь бледной зелени приречных камышей
Белела дочь Днепра, как чистая лилея,
И Даждьбог молодой, любовью пламенея,
С своих пустых небес безумно рвался к ней.
Горячей ласкою скользил поток лучей
По телу дивному, — и сладостно слабея,
Она, предчувствуя объятья чародея,
Еще боясь любви, уж радовалась ей!..
Но стала вдруг кругом прекраснее природа;
Свет ярче искрился и зной страстей дышал...
Русоволосый бог с безоблачного свода
На деву тихих вод, ликуя, налетал., —
И мать своих детей, мать русского народа,
Он, наконец обвив, впервой поцеловал!
Дажьбог — это сын Сварога, бог солнца и
его олицетворение. В «Ипатьевской летописи»
сказано: «И после Сварога царствовал сын его
именем Солнце, его же нарицают Дажьбог...
Солнце-царь, сын Сварогов, иже есть Дажьбог,
был муж силен...»
Идол его стоял на холме в Киеве при князе
Владимире. Дажьбогов день, или Велик-день,
158
праздновали весной (это время совпадает с хри-
стианской Пасхой). В этот день хоронили или
сжигали Кострому-Кострубоньку, пекли слад-
кие хлебы, а яйца красили луковой шелухой в
солнечный красный цвет.
Считалось, что первоначально под покрови-
тельством Дажьбога находились все божества
плодородия, лесов, скотоводства, звероловства,
растений и т.п., потому что он был подателем
всех благ земных.
В «Слове о полку Игореве» Дажьбожьи вну-
ки — русские, покровителем и родоначальни-
ком которых считалось это светоносное боже-
ство. Некоторые ученые растолковывают слово
«славянин» как «происшедший от солнца», «по-
томок солнца».
Наши предки верили, что Дажьбог незримо
присутствует на свадьбах, встречает жениха на
рассвете в день бракосочетания «меж трех до-
роп>. По весне Дажьбог высылает соловушку
«замыкать зиму и отмыкать лето».
В древности существовало поверье, что рано
умерших предков изредка отпускали из небес-
ного царства — невидимыми — в родные края,
дабы посмотреть на детей и внуков. В старинной
народной песне об этом поется так:
Мать пред Дажьбогом стоит,
Дажьбога просит:
«Пусти меня, светоч,
На деревню тучкою,
Частым теплым дождичком,
Красною зарей.
Дай увидеть, светоч,
Свет-звезда блескучая,
Как украсят к свадьбе
Милое дитя!»
В древности слово «6ор> означало еще и бо-
гатство, изобилие, — стало быть, солнценос-
ный Дажьбог — дающий достаток, имущество,
земные блага. Тем более что глагол «дажь» зна-
чит давать. В южнославянской мифологии его
так и называют: Дабог — дающий. И, пригова-
ривая: «Дай 6ор>, — мы невольно поминаем
именно его.
Поскольку Дажьбог — сын Сварога, его
именовали еще и Сварожичем (этим именем
называли и другого сына Сварога; см. отдель-
ную статью). Любопытно, что таким именем
славяне нарекали своих детей, а в Малороссии
в XIV в. даже встречалось собственное имя
Дажьбогович.
..— -........ ........- Двоедушник -------------------------------.........
V «А ЖАЛЬ, КОНОВАЛ БЫЛ ОТМЕННЫЙ...»
1^.АК-ТО попросился в деревню на жительство молодой мужик — крепкий такой, чер-
Д нявый.
U Из-за Озерья пришел, погорелец, объявил себя коновалом, и правда хорошо скотину
пользовал. Дом срубил на отшибе деревни, поле и огород засеял — в общем, справный хо- &
J зяин. №
Только вот девок избегал, хотя иные на него и засматривались.
И вот стали замечать старики (а они по ночам бессонницей маются): после полуночи
бродит возле дома коновала разная живность, и все белой масти: то волк, то пес, то коро-
ва, то заяц преогромный, а чаще всего — белый конь. Что за притча?
Кондрат, сын кузнеца, отчаянный смельчак и сорвиголова, решился разведать, что к
чему. Затаился по вечеру близ дома Коновалова, ждет полуночи.
Глядь — из сарая выходит белый конь, хотя у коновала в хозяйстве были только куры
да коза. Бродит конь возле дома, травку щиплет, на луну поглядывает.
Кондрат подкрался, на коня мигом вскочил и едва успел схватить за гриву, как белый
пустился в бешеный скач, за околицу вынесся.
Храпит конь, то на дыбы встает, то крупом ездока подбрасывает, норовя скинуть, да
только парень-то оказался отменный наездник: знай сжимает скакуну спину ногами да
плеткой охаживает.
И тут откуда ни возьмись туч нагнало, ветрище задул, да такой, что сшиб Кондрата с
коня, как перышко.
А белый к дому коновала ускакал, и буря сразу утихла.
Понял наш смельчак — дело нечисто. Принялся по дворам мужиков собирать.
Пришли всем скопом в дом коновала, будят хозяина, а тот спит мертвым сном. Позва-
ли Ягужиху, бабку-знахарку.
Расспросила бабка обо всем Кондрата, трав сухих разбросала возле спящего, а потом
говорит:
— Знамо дело, сей коновал еще и двоедушник. Одна душа в нем человеческая, дру-
гая — сатанинская. Она-то и бродит по ночам в зверином и скотьем обличье. Поворачи-
вайте его, мужички, на лавке, чтоб ноги стали в головах, а голова — в ногах. Иначе двое-
душника не разбудишь.
И не ошиблась Ягужиха. Очнулся коновал, признался в своей беде: это колдун заозер-
ский на него порчу навел.
Кто-то из мужиков предложил миром дело решить, вреда-то от двоедушника никако-
го, но Ягужиха покачала головой:
— Вреда и взаправду нет... пока что! А вот после смерти душа его сатанинская обратит
мертвеца в упыря. И станет он ночами кровушку у живых людей пить.
В ту же ночь прогнали двоедушника из деревни. Могли бы и кольями забить, но за него
Кондрат вступился. А жаль, коновал-то был отменный...
160
Двоедушник потому так и называется, что у
него две души: человека и демонического суще-
ства. Днем его не отличишь от другого челове-
ка, однако ночью демоническая душа бродит
где-то в обличье пса, зайца, коня и т.п. Бывают
двоедушники и женского пола. Те являются в
виде кошки, летучей мыши, собаки, кочерги,
колеса или валька, которым гладят белье. Если
такого чародейного зверя попытаться задержать
или неосторожно схватить странный предмет,
двоедушник может убить неосторожного, воз-
будив страшный, неодолимый ветер.
Если спящего двоедушника не вовремя раз-
будить, он будет болеть не менее двух недель.
После смерти двоедушника его человечья
душа идет в ад, а нечистая преследует людей в
облике упыря.
Родственны двоедушнику карпатские вет-
ряник и босоркун (венгерский босоркань).
В южнославянской мифологии упоминается
здухач — этот человек приобретает сверхъесте-
ственную силу только во время сна. Из него в
эту пору исторгается некий дух, который гоня-
ет ветры, разносит по небесам тучи, пригоняет
и отгоняет град, сражается с другими здухача-
ми, охраняя от них и от стихийных бедствий
родное село. Впрочем, пекутся они не о людях,
а о домашних животных. Именно поэтому об-
раз здухача иногда принимает и какое-то до-
машнее животное, чаще всего собака пастуха,
вол, корова, баран, конь или козел. Когда дуют
сильные осенние или весенние ветры, это зна-
чит, что где-то между собой бьются здухачи-
двоедушники.
————— Дворовой - -................................-.........
ЧУДИЩЕ ДВОРОВОЕ I®
ITT 3
Л-1ЛЛИ наши стрельцы ляха воевать и остановились на ночлег в глухой деревне на Смо-
ленщине. Троих удальцов разместили в избе плотника Архипа. Ладная изба, с резьбою де- /)
ревянною, вся, как невеста, счастьем светится. N-
Ранним утром вышел стрелец в сени кваску испить, обратно врывается весь белый, пе- | J
рекошенный. IL
— Хозяин! — орет благим матом. — Дядь Антип! Там у тебя во дворе змеюга ползает! W
С головой петушьей! И с гребнем! Вот я ее укокошу! — И к своей амуниции кинулся.
— Постой, постой, экий ты прыткий, — спокойно так, неторопливо отвечал Ан-
тип. — Не змея это, а наш дворовой. Дворовушко! Днем он и впрямь обличьем вроде
змеи, только показывается не всем, а самым отчаянным смельчакам. А ночью — мужик
вроде нас с тобою, только росточком вдвое ниже. Ты пойми, служивый: без дворовушки
прибытку в хозяйстве не жди! Да нешто у вас в Москве все дворовые повывелись? Ты ду-
маешь, зачем нынче, глухой ночью, я послал нашу бабку поставить на поветь чашу с пив-
ным суслом? Дворовушку задобрить. Не то пришлет вместо себя беса окаянного, тот всю
скотину загубит.
Слушал Антипа молодой стрелец — и верил, и не верил. А часа через три, перед самым
выступлением нашего воинства дальше в поход, сел Антип на любимого вороного конька
и начал ездить по двору. А его старуха-мать махала с крыши во все стороны помелом да
приговаривала:
— Батюшко-дворовой! Не уходи! Двор не разори, животину не погуби! Лихому, бесу
окаянному, пути-дороги не кажи!
Откричала старуха. Антип же обмакнул помело в дёготь — да и провел полосу по стен-
ке хлева.
— Вот и отметили зазубрину на лысинке у дворовушки, — пояснил стрельцам. — Те-
перь лихой, бес окаянный, за версту дом мой обойдет... Да что дивуетесь, люди служивые?
Нешто повывелись в ваших краях дворовые?
БЕЛАЯ ЛОШАДЬ
Однажды крестьянин купил лошадь гнедой масти, но лошадь каждое утро оказыва-
лась потною. Знающие люди сказали, что ее невзлюбил дворовой и каждую ночь ездил на
лошади и мучил ее. Желая увидать воочию дворового, на ночь хозяин пошел в конюшню и
там затаился в яслях.
Около полуночи явился в конюшню дворовой — в образе человека с длинным ремен-
ным арапником — и начал гонять лошадь по конюшне, ругаясь, что-де дурак хозяин не
покупает лошадь белой масти, тогда бы он стал любить и холить ее.
После этого хозяин купил белую лошадь и опять пошел в конюшню на ночь наблюдать
за дворовым. Опять в полночь явился он в том же виде и начал хвалить хозяина, что-де ку-
пил такую лошадь. Сбегал куда-то из конюшни и притащил овса, сена и начал кормить ло-
шадь: после этого она сделалась до того хорошей, что начали завидовать все соседи.
162
Дворовой — это почти то же, что домовой,
только живет сей дух не дома, а во дворе, и от-
дает он все свое внимание не людям, а домаш-
ней скотине.
Нрав его порою бывает злобен: дружит он
только с собакой и козлом, а тех животных, ко-
торых невзлюбил, мучает беспощадно: эта ско-
тина спадает с тела, не ест, грива у нее спутана,
хвост в репьях, общипан...
Чтобы устрашить пакостника, иные хозяева
вешают на потолке убитую сороку, уж больно
ненавидит дворовой эту птицу. Однако не век
же ей висеть! Лучше уж с дворовым дружить, а
этой дружбы добиться не трудно, если ему кое
в чем потакать: не держать, например, белых
кошек, белых собак и сивых лошадей (соловых
и буланых он тоже обижает, а холит и гладит
только вороных и серых).
Если же случится так, что нельзя отказаться
от покупки лошадей нелюбимой масти, то их
вводят во двор не иначе как через овчинную
шубу, разостланную в воротах шерстью вверх.
Не придется дворовому по нраву новый
конь — загоняет до смерти ночью, приглянет-
ся — гриву ему в косички заплетет, будет хо-
лить, чистить, корму сам подбросит.
Не любит дворовой ни телят, ни овец, по-
этому хозяйки спешат унести новорожденных
в избу, чтоб дворовой «не изломал», не погубил,
не изувечил.
Там ягненка или теленка надобно скорее
сунуть головою в устье печи\ как говорится,
«подомлить», сроднить с домом. Теперь он уж
свой, теперь о нем заботу дворовой на себя
возьмет.
Нередко хозяева терпят беды от бурных и
шумных ссор, какие заводят между собой со-
седние дворовые.
Мужику, который сумеет угодить дворово-
му, удача за удачею: покупает он дешевле всех,
продает с прибылью, рожь его цветет невреди-
мо, в то самое время, как у соседей побита гра-
дом, — и так далее. Дворовой и лешему не даст
потешиться в хозяйском саду, и ведьме не по-
зволит задаивать хозяйских коров — он устра-
няет всякий убыток и противодействует замыс-
лам нечистой силы.
Поздней осенью, 8 ноября по старому сти-
лю, а по нынешнему — 21 (в Михайлов день),
знающие хозяева спешат ублажить и задобрить
дворовых, если хотят не ссориться с ними, если
хотят, чтобы во дворе все было по-доброму в
предстоящую зиму. «Не ублажи дворового до
Михайлова дня — он уйдет со двора, а на свое
место пришлет лихого (то есть черта)!» — го-
ворят люди.
(По С. Максимову)
Девы судькы
«СМИРИСЬ И НЕ РОПЩИ!»
5К
«жили два брата — младший в довольстве и счастье, а старший в горе и бедности.
Настало лето. Старший брат нанялся у младшего убирать хлеб. Однажды приходит он на
поле и видит: женщина в нищенском рубище ходит между копнами, выдергивает самые
крупные и рясные колосья из снопов, полученных старшим братом за работу, и втыкает
их в снопы младшего.
— Кто ты? — спросил бедняк возмущенно. — Что тут делаешь?
— Я — Доля твоего брата, его судьба. Он спит, а моя обязанность — денно и нощно
трудиться на него, как на своего господина. С самого рождения его до смерти я ему верна
слуга. Берегу его от опасностей, лелею его детей. Окропляю его поля и огород росою. Гоню
ему рыбу в сети, рои пчел — в улья. Охраняю от хищного зверя и холю его скотину. При-
вожу к нему купцов, набиваю цену на его товар.
164
— А как же моя судьба? Почему она не заботится о моем благополучии?
— Твоя судьба Недоля — белоручка. Она знай спит днем и ночью, так что ты обречен
на бедность. И сколько бы ни пытался облегчить свою судьбу, тебя везде и всегда будут
преследовать Лихо, Горе, Злосчастье, Беда, Нужда, Кручина. Смирись, несчастный, и не
ропщи!
Потому и гласит пословица: «Хорошо тому жить-поживать, чья доля не любит спать!»
Доля и Недоля — счастье и несчастье, судь-
ба и несудьба, удача и неудача. В древности это
были две сестрицы, девы судьбы, — небесные
пряхи, которые пряли нить жизни каждого че-
ловека. Но у доброй Доли, красавицы, улыбчи-
вой помощницы богини Макоши, текла с вере-
тена ровная, золотистая нить, в то время как
угрюмая, кудлатая Недоля пряла нитку ости-
стую, неровную, кривую, непрочную. Такова и
участь выпадала: кому-то удачная, кому-то
злая, одним — дар, талант, другим — бесталан-
ность. Не зря говорят в народе: «Не в воле сча-
стье, а в доле», «Недоля сталась — напасть дос-
талась», «Тужить о своей доле — что ветра ис-
кать в чистом поле».
Говорят, приветливая Доля может завести
поначалу дружбу со всяким человеком, но, ра-
зобравшись в его натуре, уходит от злодея или
ленивца.
В глубочайшей древности само слово «6od>
означало «доля», «судьба», «участь».
У сербов подобных сестер зовут Среча и
Несреча. Среча — красивая, добрая девушка,
заботливая, ловкая: она крепко держит в своих
ласковых руках нить человеческой жизни! Не-
среча — седая старуха с мутным взором, кото-
рая прядет слишком тонкую, легко обрываю-
щуюся нить. Об этом есть и поговорка: «Несре-
ча танко пряде», то есть тонко, плохо прядет, и
нить ее непрочная.
В древнегреческой, древнеримской и скан-
динавской мифологии также существуют пря-
хи, девы судьбы: Парки, Мойры, Норны, но их
по три сестры: две прядут нить жизни, а третья
безжалостно обрывает ее.
У южных славян есть также Суденицы —
девы жизни и судьбы, которые определяют
судьбу человека при его рождении. Едва родит-
ся младенец, в избу приходят три сестры и на-
рекают новорожденному судьбу. Затем они
тихо удаляются. Если в то время в окошко за-
глянет месяц, то в его лучах можно разглядеть
их зыбкие очертания и воздушные одеяния. То,
что присуждают Суденицы, никакая сила не
может изменить. Сходны с ними вещие жены,
нарекающие судьбу младенца, именуются они
орисницами. Обычно это молодые красавицы,
одетые в белые платья, или древние безобраз-
ные старухи; иногда вместо платьев они покры-
ты перьями. Живут они на краю света, где небо
сходится с землею, и прилетают к новорожден-
ным детям на третий день, дабы наделить мла-
денца Долей или Недолей. Их предсказания
слышит только мать ребенка и близкие родст-
венницы, которым запрещено разглашать про-
рочество — иначе онемеешь или окаменеешь.
Обычно орисницы долго спорят между собою,
какую судьбу назначить младенцу, поэтому люди
заведомо готовятся к их прилету, стараясь уми-
лостивить: не гасят огонь в спальне, кладут под
подушку ребенку сладкую лепешку, кольца,
серьги, одевают в рубашку отца...
По поверьям белорусов, всякий человек
имеет свою Зирку, которая, как дух-хранитель,
неотступно находится при своем избраннике.
Собственно, «зирка» значит звезда, но в народе
под этим именем слывет богиня счастья.
----------------------- Деды ---------------------------------------
(дзяды)
ПРАЗДНИК духов
А РОДИТЕЛЬСКОМ неделе подходит к деревне старик-слепец, а вместе с ним —
Г? поводырь. Возле кладбища старик остановился, потянул воздух ноздрями и спросил:
м — Никак костер запалили?
— Запалили, дедушка, — отвечает поводырь. — Большой кострище посреди могил.
V А вокруг него люди собрались — пьют да закусывают. Не пойму — зачем среди дня кос-
тер жгут?
— Да они же покойничков своих греют. Ныне праздник дедов. Прилетают их души из
светлого Ирия, греются у костра, трапезу разделяют с живыми. Веди меня туда — будет
нынче и нам много еды!
С. ГОРОДЕЦКИЙ. ПРЕДКИ
В космах зеленых, взлохмаченных
Сад и не сад надо мной:
Жизней истраченных
Сход вечевой.
Леший корявыми лапами
Облако цепко схватил,
Сапами, храпами
Темь огласил.
Скорчилась, вся искорявилась,
Клен лешачиха сосет:
Горечь понравилась,
Горькую пьет.
Пялится оком реснитчатым
Пращур в березовый ствол:
В теле крупитчатом
Язву нашел.
Штопать рогожи зеленые
Щур на осину залез,
Нитки лощеные
Тянет с небес.
Прадед над елкой корячится,
Дед зеленя сторожит,
Выглянет, спрячется,
Хвоя дрожит.
Предки меня не чураются,
В космах зеленых снуют.
В жизнь озираются,
В нежить зовут.
166
«Пошел до дедов», «гуляет с дедами», —
так говорят белорусы об умершем, твердо зная,
что души покойников время от времени наве-
щают своих живых родственников, прилетая «с
того света». Причем «дедами» называются все
усопшие — независимо от возраста. Для обще-
ния живых с неживыми установлены поми-
нальные дни — от трех до шести раз в году.
У славян обряд почитания дедов совершался
весной на Радуницу — после Пасхи — или осе-
нью. Угощали дедов и на Рождество, и под Но-
вый год. Хозяева приготовляют яства, собира-
ются за празднично накрытым столом, «кор-
мят дедушек», выплескивая несколько ложек
супа на пол и т.д. В поминальный день не рабо-
тают крестьяне ни в поле, ни дома — иначе по-
койники могут отомстить за непочтение к себе.
Совсем уж в старые времена дома тоже
держали «дедов» — в виде деревянных неболь-
ших идолов, в «руки» которым была дана лучина.
Вообще огонь в обряде почитания дедов иг-
рает немаловажную роль. Хозяин должен обой-
ти с горящей лучиной сидящих за столом роди-
чей и гостей, а позднее стали зажигать свечи в
знак поминовения их душ, ибо трепет свечного
огонька — знак трепета душевного.
В дни почитания дедов некоторые храбре-
цы ухитряются даже увидеть мертвых — для
этого нужно сесть на печь и смотреть через хо-
мут. Но такие смельчаки сильно рискуют: су-
ществует поверье, что, увидев потусторонних
пришельцев, скоро сам умрешь.
Дедом украинцы и белорусы называли бо-
жество дома, хранителя домашнего очага.
Есть где-то еще и Дед (Дедка) — покрови-
тель всех кладов. Глаза его в темноте светятся,
как расплавленное золото, отсюда и пошло по-
верье, что там, где в чистом поле неожиданно
завиднеется огонь, хранится клад. При этом в
народе говорят, что «Дедка горит».
В несомненной связи с духами предков на-
ходится и образ Деда-Всеведа. Говорят, всю
зиму он сидит в заключении в хлебных амбарах
и поедает сделанные на зиму запасы. Некогда
он ходил по земле в образе старца и научал лю-
дей, как пахать и возделывать поля.
___ ДВА БРАТА
Х-ЖЩЕ при начале мира, когда не было ни дня, ни ночи, ни заката, ни рассвета, Род со-
творил людей. Но сотворил он их, поглядевшись в зеркало вод, по образу и подобию сво-
ему, а оттого все люди были похожи друг на друга как две капли воды. И у матерей рож-
дались только близнецы. И вот однажды Род избрал в святилище свое двух таких братьев.
Но они не чувствовали в себе призвания для служения божеству. Великий Велес только не-
давно научил людей пахоте и ремеслам, и один брат начал возделывать поля, а другой пас
конские табуны. Очень не хотелось им бросать начатое дело, но с богом не больно-то по-
споришь.
Идут и горюют:
— Ох, ох, лошадушки мои, кто оградит вас от серого волка?
— Ох, ох, боронушка моя, заржавеешь ты без меня!
— Да что мы причитаем? — остановился вдруг старший брат. — Сделаем так: ты иди
паси лошадей, а я явлюсь к Роду и скажу, что у тебя конь захромал, ты отстал и заблудился.
168
^^aaasaasaaaaaaaaaaaaaasaiiEaaaaKsaKaaKiisassaKKsaKKsassiasssassaiii^KssssaiK^^
дж\ Когда пригонишь табун в деревню, спешно скачи мне на смену: я пойду поле пахать. По- /ж^
gOJ том вернусь — ты опять на пастбище уедешь... Так и будем делать свои дела и по очереди [Шя
у служить в святилище бога. И ему хорошо будет, и нам не худо. VI
Бывают на свете такие хитрецы, которые надеются, что сумеют обмануть самого Твор- (Лл
ол ца... В первую-то минуту Род поверил братьям, но вскоре заметил одну странность: слу- /V
жит в святилище вроде бы один и тот же человек, а конь, что пасется рядом и ждет своего кЭ
W хозяина, то черный, как уголь, то белый, как кора березовая. Конечно, ведь каждый из
Д братьев приезжал на своем коне! L
чл Как только смекнул Род, что его за нос водят, очень рассердился. Сначала хотел испе- №
пелить охальников, а потом смилостивился: сам их сотворил, жалко убивать. Отпустил он
|их из святилища коней пасти да землю пахать, но наложил заклятье: никогда больше не
встречаться, как если бы стали братья между собой непримиримыми врагами.
— Пусть тот, кто ездит на черном коне, пасет табуны темной ночью, — повелел
Род. — А тот, кто ездит на белом коне, пашет земельку светлым днем. И при появлении
одного другой должен немедленно исчезнуть, скрыться!
Так появились на земле День и Ночь.
День и Ночь представлялись первобытным
народам высшими, бессмертными существами;
как День — первоначально верховное божество
света — солнце, с которым слово это тождествен-
но и по названию, так Ночь — божество мрака.
Между богами света и тьмы, тепла и холода
происходит вечная, нескончаемая борьба за вла-
дычество над миром.
У славян День и Ночь, согласно мужскому
роду одного слова и женскому другого, олице-
творялись еще и как брат и сестра. Народная
загадка, означающая «год», произносится так:
«Я стар, от меня родилось двенадцать сыновей
(месяцы), у каждого из них по тридцати сыно-
вей красных, по тридцати дочерей черных» (дни
и ночи). Другая загадка, означающая «ночь и
день», выражает мысль свою так: «Сестра к
брату в гости идет, а брат от сестры пятится»
(или: «в лес прячется»). В гимнах «Ригведы»
Ночь — сестра Зари.
Несмотря на родство, в которое ставит
фантазия День и Ночь, они в преданиях, как и
в самой природе, друг другу враждебны; народ-
ная загадка называет их раздорниками (то есть
ссорящимися): «Двое стоячих (небо и земля),
двое ходячих (солнце и месяц) да два раздор-
ника (день и ночь)». Еще прямее выражено
это в следующей загадке, занесенной в одну
старинную рукопись: «Кои два супостата пре-
пираются? — День и Ночь».
БЕРЕЗА И ТОПОЛЬ
Л л ЖЕНИЛСЯ парень на красавице, которую любил всем сердцем, и жил с нею счастли-
во, а мать сноху возненавидела и положила во что бы то ни стало сжить ее со свету. Вот за-
звала она раз к себе молодых на угощение и налила им в чарки зелена вина, только никто
не заметил, что из разных кувшинов наливала: сыну — вина чистого, а молодой жене —
со злыми зельями ядовитыми. Но у молодых было в обычае меняться чарками — вот они
и принялись друг друга потчевать. Все в жизни пополам они делили — разделили и смерть.
Рвала мать на себе волосы, а поздно. Осталось ей только похоронить их подальше друг
от друга: сына перед церковью, а невестку позади церкви. В ту же ночь вырос из могилы
мужа тополь, а из могилы жены березка выросла, и сплелись они ветвями, да так, что не
разрубить, не разорвать. Хотела мать срубить деревья, да люди не дали. А береза да тополь
в том селе и по сю пору растут.
170
Славяне, живущие в лесах, относились к де-
ревьям с большим почтением, наделяя почти
каждое сверхъестественными свойствами. Рощи
и леса почитались местами священными. Наи-
более почитаемыми и могущественными были
старые деревья. Сквозь их дупла пролезали
больные, чтобы снять с себя хворь.
Самым большим поклонением пользовался
дуб — Перуново древо. Его до сих пор упоми-
нают в заговорах: «На море на Окияне, на ост-
рове Буяне стоит дуб могуч...» Предание о ми-
ровом древе, которое обнимает корнями зем-
лю, а ветвями держит небесный свод, славяне
по преимуществу относят к дубу. Сохранилось
сказание о дубах, которые существовали еще до
сотворения мира. Еще в то время, когда не
было ни земли, ни неба, а только одно синее
море (воздушный океан), среди этого моря
стояло два дуба, а на дубах сидело два голубя;
голуби спустились на дно моря, достали песку и
камня, из которых и создались земля, небо и
все небесные светила.
Народная русская сказка, известная и дру-
гим славянам, рассказывает про дуб, который
вырос до самого неба; полез старик на то дере-
во, лез-лез и взобрался на небо, где сидел коче-
ток-золотой гребешок — птица, которая ни в
огне не горит, ни в воде не тонет, и стояли чу-
десные жерновки — эмблема весенней грозы,
дарующей земле плодородие, а людям их на-
сущный хлеб. На дубе держатся три великих
мира — небо, земля и ад, на ветвях его гнездят-
ся молниеносные птицы, а у корня лежит
страшная змея; наконец, при этом дереве те-
кут живые источники и обитают вещие девы.
Существует предание о железном дубе, на
коем держатся вода, огонь и земля, а корень
его покоится на божественной силе. Бытовало
поверье, что семена дуба прилетают по весне из
Ирия. В древности наши предки творили суд и
правду под старыми дубами.
Дуб, а равно и всякое другое дерево, в кото-
рое ударила молния, получали те же целебные,
живительные свойства, какие приписываются
весеннему дождю и громовой стрелке. Чтобы
иметь лошадей добрых (в теле), советуют класть
в конюшне кусок дерева, разбитого громом. Если
при первом весеннем громе подпереть спиною
дерево (или деревянную стену), то спина бо-
леть не будет. Детей, страдающих сухоткою,
кладут на некоторое время в раздвоенное дере-
во, потом трижды девять раз обходят с ними
вокруг дерева и вешают на его ветвях детские
сорочки. По возвращении домой купают их в
воде, взятой из девяти рек или колодцев, и об-
сыпают золою из семи печей. От лихорадки и
других болезней крестьяне купаются в реках,
лесных родниках и колодцах, а после купания
вытираются чистою тряпицею и вешают ее на
соседнее дерево или ракитов куст; вместо тря-
пицы вешают также рубашку или лоскут от
своей одежды и оставляют их до тех пор, пока
совсем не истлеют. Смысл обряда следующий:
смывая и стирая со своего тела недуг, больной
как бы снимает его с себя и вместе с тряпицею
и сброшенной рубашкою передает кусту или
дереву, как земным представителям того не-
бесного, райского древа, которое точит живую
воду, исцеляющую все болезни. Как истлевает
оставленный лоскут или сорочка, так должна
сгинуть и самая болезнь. Позднее, при утрате
ясного понимания старинных представлений,
обряд этот получил характер жертвенного при-
ношения лесным и водяным духам.
Как дуб посвящался Перуну, так липа была
деревом богини Лады, а береза — Купалы. Бе-
резу почитали и как символ берегинь, русалок
во время весеннего праздника Семика, когда в
селение вносили распустившееся дерево и де-
вушки надевали березовые венки. На бересте
писали и приколачивали к деревьям прошения
лешим\ вернуть, например, заблудившуюся ко-
ровушку, подвести под ружье охотнику дичь,
помочь не заплутаться, когда девки пойдут по
малину.
Славяне и березу иногда считали главным,
мировым древом, опорою всей земли, о чем го-
ворится в старинном заговоре: «На море на
Океане, на острове Буяне, стоит белая береза
вниз ветвями, вверх кореньями...»
Чтили в сем дереве и женского духа Березу,
покровительницу юных дев.
171
Любопытные поверья соединяет народ с
осиною — деревом, за которым усвоены мифи-
ческие свойства едва ли не вследствие сродства
его имени со словом «ясень». Как ясеню прида-
на сила, оцепеняющая змей, так об осине ут-
верждают, что убитую гадюку должно повесить
именно на это дерево; иначе она оживет и уку-
сит. Когда богатырь Добрыня убил змея, он по-
весил его на осину кляпую: «Сушися ты, Змей
Горынчище, на той-то осине на кляпыя». По-
добное же спасительное действие оказывает
осина и против колдунов, упырей и ведьм. За-
остренный осиновый кол получил в глазах на-
рода значение Перуновой палицы (скипетра
верховного бога-громовника древних славян).
Чтобы мертвец, в котором подозревают злого
колдуна, упыря или ведьму, не мог выходить из
могилы, крестьяне вбивают ему в спину осино-
вый кол; чтобы предохранить коров и телят от
нападения ведьм, ставят на воротах и по углам
скотного двора осины, срубленные или вырван-
ные с корнем; во время чумы рогатого скота,
прогоняя Коровью Смерть, бьют ее (то есть
машут по воздуху) осиновыми поленьями. По
свидетельству сказок, колдунам — выходцам
из могил — вколачивают в сердце осиновый
кол, бьют их наотмашь осиновым поленом и
сжигают их трупы на осиновом костре... В свою
очередь, ведьма может пользоваться осиновым
колом или веткою для своих волшебных чар:
ударяя этой веткою в грудь сонного человека,
она наносит ему незримую рану и жадно упи-
вается его кровью. Выдоив черную корову,
ведьма выливает молоко в землю и тут же вби-
вает осиновый кол: этою чарою она отнимает у
коров молоко, иссушает их сосцы — так удары
молнии, низводя на землю молоко-дождь, тем
самым иссушают черные тучи.
Как спасительное орудие против демонско-
го наваждения, осина может служить и целеб-
ным средством для изгнания нечистой силы,
болезней. Читают заговор над осиновыми
прутьями, которые потом кладутся на больно-
го. Когда разболятся зубы, берут осиновый су-
чок и трижды читают над ним заговор: «На
море на Окияне, на острове на Буяне стоят вы-
сокие три дерева, под теми деревьями лежит
заяц; переселись ты, зубная боль, к тому зай-
цу!» После того осиновый сучок прикладывает-
ся к больным зубам.
Одно из воплощений полноты жизни и дол-
голетия — ива (верба, ракита). Ее ветки втыка-
ли под стрехи, чтобы защитить дом от молнии.
Ель также относилась к деревьям жизни и
долголетия. Способствует этому и можжевель-
ник, не зря же именно ель отмечала наступле-
ние нового годового цикла, а можжевельником
принято было устилать путь мертвым.
А вот растениями любви и свадьбы слыли
боярышник (им украшали невесту на брачной
церемонии) и калина (воплощение девичества,
красоты и любви). Знаком мужественности
был шиповник. Для оберега новобрачных от
сглаза использовалась рябина.
Бузина знаменовала несчастье и смерть.
Много внимания в сказаниях и преданиях
уделено и яблоне. Поразительное по своей кра-
соте дерево, на котором цветы сменяются жел-
тыми и красными плодами, не могло не пора-
зить народное воображение. Уж не это ли самое
дерево растет посреди рая-Ирия, где собраны
все чудеса того и этого света? «А посреди
рая — древо животное, которое есть божество,
и приближается сверх того древа до небес.
Древо то златовидно в огненной красоте; оно
покрывает ветвями весь рай. Листья же на нем
от всех деревьев, и плоды тоже. Исходит от
него сладкое благоухание, а от корня его текут
молоком и медом двенадцать источников», —
читаем мы в старинной книге.
В райских садах и рощах, на тенистых де-
ревьях весенних туч зреют золотые плоды (яб-
локи), дающие вечную молодость, здравие и
красоту. По своим чудесным свойствам плоды
эти совершенно тождественны с бессмертным
напитком — живою водою.
Русское предание дает им название моло-
дильных, или моложавых: стоит только вкусить
от этих плодов, как тотчас же сделаешься и мо-
лодым, и здоровым, несмотря на преклонные
лета. Любопытная русская сказка о молодиль-
ных яблоках и живой воде, известная и у дру-
172
гих народов, сообщает один из древнейших
мифов. Состарившийся и ослепший царь, о ко-
тором говорит она, олицетворяет собою зим-
нее время, когда все на земле увядает, дряхлеет
и всемирное око-солнце теряет свой яркий
блеск. Изображая времена года живыми, чело-
векоподобными существами, народная фанта-
зия весну представляла прекрасною девицею, а
зиму беловласым и слепым старцем.
Чтобы возвратить царю его молодость и
зрение, сын-царевич должен добыть живой воды,
которая исцеляет слепоту, и моложавых золо-
тых яблок, то есть вызвать весну с ее благодат-
ными дождями, золотистыми молниями, све-
тозарным солнцем и со всей роскошью расти-
тельного царства. Живая вода и золотые яблоки
обладают равной творческой силою: они оди-
наково обновляют дряхлого старика, делают
его цветущим юношею и даже уподобляют се-
милетнему ребенку; больному дают крепость и
здравие, мертвому — жизнь, безобразие пре-
вращают в красоту, бессилие — в богатырскую
мощь; и та и другие обретаются в стране дале-
кой — в вечно неувядаемом саду — и оберега-
ются драконами и великанами...
Предания о небесных, райских садах с тече-
нием времени стали прилагаться к земным ле-
сам и рощам и сообщили им священный ха-
рактер.
Древний человек признал леса и рощи ме-
стопребыванием облачных духов и этим по-
следним придал характер леших. Они живут в
лесных трущобах и пустырях, но обыкновенно
с первыми морозами (в начале октября) на це-
лую зиму проваливаются сквозь землю, а вес-
ною опять выскакивают из земли как ни в чем
не бывало.
По поверьям, в конце сентября все змеи
уходят в занебесную страну Ирий, на земле за-
мерзать остаются лишь те, что летом укусили
человека. Каким же образом попадают змеи в
Ирий? Ответ наших предков прост: поднима-
ются по дереву, поскольку оно связует земной
и небесный миры. Однако точно так же дерево
соединяет мир подземный с земным. В некото-
рых сказаниях о подмененных детях женщина
должна положить обменыша под какое-нибудь
дерево, чтобы вернулся ее ребенок. Можно так-
же вспомнить древний обычай отнести в глуби-
ну леса и положить под дерево все вещи, быв-
шие в соприкосновении с покойником. А разве
не с ветвей дерева — как правило, березы, —
спускаются русалки в Троицыну неделю? Ру-
салки — души умерших от несчастной любви
девушек, не с помощью ли березы они являют-
ся из царства мертвых? Черт любит таиться в
бузине, вилы предпочитают боярышник.
Отсюда исходит запрет становиться в грозу
под деревьями. Бог метит молнией в черта, ко-
торый спрятался в дупле или под корнями, но
ненароком может угодить в безвинного чело-
века.
Существует немало преданий о том, что душа
после смерти может перейти в дерево. Извест-
173
но сказание о том, как злые старшие сестры
убили из зависти младшую — самую красивую,
но на ее могиле выросла ива, из ветвей которой
пастух сделал дудочку. Запела дудочка человече-
ским голосом — и изобличила убийц.
Порою душа дерева карает того, кто его
срубит. Непременно это случится, если человек
срубит рябину. Она должна засохнуть сама,
иначе древоруб будет обречен на несчастья.
Скрипит дерево — это душа покойника
просит помолиться за нее. Душа невинно уби-
того воплощается обычно в тростнике или иве
и, если сделать из него дудочку, расскажет об
убийстве. К дереву, выросшему на могиле, нель-
зя прикасаться, нельзя сорвать с него ветку или
сломить плод — это причинит душе невырази-
мые мучения.
Дикая груша — дерево нехорошее, особен-
но та, которая стоит на росстанях. Ведь именно
в ее ветвях собирается в полночь нечистая сила
и играет свои свадьбы. Под такой грушей нельзя
спать, нельзя ломать с нее ветви, иначе демоны
овладеют душой неосторожного. Впрочем, во-
обще все деревья, растущие на росстанях, мо-
гут быть вместилищем бесовской силы.
Кстати, наши предки опасались сажать око-
ло домов крупные деревья: дубы, каштаны, ели.
Эти деревья настолько могучи, что могут вытя-
нуть из человека все его жизненные силы. Пе-
рерастет такое дерево посадившего его — он
умрет. Перерастет весь дом — умрет хозяин
или погибнет вся семья. Нельзя сажать близ
дома и орешник — после того, как дерево даст
первые плоды, посадивший его умрет. Не из-за
этого ли поверья лещину никогда не выращи-
вают в садах?
Верили также, что души деревьев воплоща-
ются в образах девушек с прекрасными, сияю-
щими лицами. Имя им — древесницы. Имен-
но для того, чтобы не повредить этим красави-
цам, деревья в старину старались не рубить, а
собирали сушняк, сухостой. Если дерево засо-
хло, значит, его древесница умерла или покину-
ла свое обиталище. Древесницы напоминают
античных дриад.
В народных сказаниях и песнях весьма
обыкновенно сравнение детей с ветвями и вер-
хушкою дерева; наоборот, пасынок употребля-
ется в областных наречиях для обозначения
меньшего из двух сросшихся деревьев. Сходст-
во между многодетной семьей и ветвистым де-
ревом выразилась в понятии родословного дре-
ва. В некоторых сказках говорится о рождении
дитяти из обрубка дерева: бездетные родите-
ли — старик и старуха — берут чурбан, кладут
его в колыбель, начинают качать и причитывать
над ним, как над ребенком, — и заветное их
желание исполняется: деревяшка превращает-
ся в мальчика.
Названия ноги, руки, пальцев и ногтей в
санскрите (основе всех языков индоевропей-
ской группы, к которой принадлежат и славян-
ские языки) объясняются уподоблением чело-
века растению. Ногами человек касается земли
и тем самым напоминает дерево, прикреплен-
ное корнями к матери сырой земле. Если ноги
сравнивались с корнями, то самое туловище
представлялось стволом, а руки казались отро-
стками. Ноготь вырастает на пальце, как лист
на ветке. «Рамень», «раменье» в русском язы-
ке — лес, поросль, «раменный» — боровой,
лесной — происходят от одного корня со сло-
вом «рамена» — плечи; «шкура» в некоторых
областных наречиях обозначает древесную кору;
волосы народный эпос отождествляет с травой,
а траву и цветы называет волосами земли.
0 ГОЛОС СУДЬБЫ
ЛЛЕРНУЛСЯ Горяч с войны и узнал, что не дождалась его невеста: ушла к другому.
А этот другой — Вялко, его младший брат.
А еще узнал Горяч, что сразу после смерти отца все, что было нажито стариком, Вялко
себе забрал. И дом, и табун коней, и стада. А брата объявил погибшим на поле брани.
Не станешь же с ним тягаться, позорить перед старейшинами. Родная кровь не води-
ца... Да и не жалко Горячу отцова дома, не жалко коней! Он ведь тоже не с пустыми рука-
ми с войны пришел, на пятерых добычи хватит! Жалко ему одну лишь Ланку-красавицу.
С годами она еще краше стала, но глаза были такие печальные, что сердце у Горяча щемило.
Подстерег он как-то раз Ланку на мостках у речки и спросил, почему она забыла ста-
рые клятвы. Та сначала отмалчивалась, а потом расплакалась и призналась, что долго Вялко
к ней сватался, а потом подстерег в лесу и силой взял. И наказал молчать — не то де опо-
зорит перед всеми, скажет, что сама к нему на шею кинулась. А старейшины к юным де-
вам немилостивы, честь велят строго блюсти, ежели какая не убережет себя, ту могут и в
жертву лесным богам отдать, не помилуют. Нечего было делать Ланке — пошла она за
Вялко, хотя сердце прежней любовью полно. И нет у нее в жизни счастья, потому что
сколько живут вместе — а детей нет как нет.
Расстались Горяч и Ланка, но с той поры еще не раз встречались тайком, потому что
влекла их друг к другу неизбывная страсть. И однажды случилось то, что от веку случалось,
когда двое молоды, красивы и томятся друг по другу. Чуть ли не первый раз увидал после
этого Вялко прежнюю улыбку на устах своей жены, только не знал он, что улыбается Лан-
ка не ему...
175
lW\ А вскоре начала Ланка болеть. Не ест, не пьет, бледнеет да худеет. А как-то раз утром [А\^
О; и вовсе не смогла с постели встать. Позвал Вялко бабку-лечейку, та и ляпни своим беззу- II®
у бым ртом: vfc
— Да у тебя, добрый хозяин, скоро прибавление в семействе станется. Жена твоя — в Gvi
тягости. ух
2J Вялко так и сел, где стоял. Еще мальчишкой он был, первый раз с отцом на медведя
/ пошел, и порвал ему медведь когтем пах. Долго лечили Вялко знахари и знахарки, и один \
V старик как-то сказал ему, что не сможет он иметь детей. Бесплоден остался! //
«1 Вялко знал свою беду, но никому и никогда о ней не сказывал. И сразу понял, что ре- I»
ч бенка жена от другого нагуляла. V
От кого? Ну, догадаться нетрудно...
В бешенстве оттолкнув бабку-лечейку, ударив жену так, что она повалилась без памя-
ти, Вялко схватил свой старый боевой топор и ринулся в лес, где, подальше от села, начал
рубить себе избушку старший брат. На бой его вызвать хотел. В куски готов был изрубить!
Однако пока бежал, одумался. Да разве выстоять ему в честном поединке против грозного
воина? Ни в жизнь! Горяч его одним ударом надвое развалит. Тут надо похитрее дело сде-
лать. Затаиться в лесу, дождаться, пока брат спать ляжет, тогда и...
Прилег Вялко под деревом, никак отдышаться не может. Видится ему, как обнимает его
жена Горяча, — и жилы не кровью, а темным ядом наполняются! Мечется по траве, пред-
ставляет, как будет убивать ненавистного, и самой страшной смерти мало ему для Горяча.
И вдруг слышит голос над самой своей головой:
— «Кто тебе выколол око? — Брат. — То-то столь глубоко1»
Вроде бы и не очень громко сказано было, а Вялко почудилось, будто пролетел над ним
сверкающий, бешено крутящийся вихрь, а вслед за тем огненная стрела пронзила ему го-
лову. В один висок вошла — в другой вышла. Схватился он за голову, вскрикнул не своим
голосом и упал без памяти.
Очнулся — тьма кругом. В высокой вышине, над деревьями, звезды сияют-перемиги-
ваются.
«Что такое, — думает Вялко, — что я здесь делаю? Куда шел, что хотел сделать? И кто
я таков?»
Не может вспомнить, хоть бейся головой о дерево! Маячат обрывки мыслей о ка-
ком-то подлом человечишке, который у родного брата невесту обманом увел, ограбил его
до нитки, а потом и вовсе задумал убить. «Бывают же такие злодеи на свете, — с ужасом
подумал Вялко. — Хорошо, что я не таков. У меня ведь нету ни жены, ни брата, а где дом
мой — не знаю, не ведаю. Пойду блукать по свету, авось найду свое счастье!»
И пошел он куда глаза глядят. Ночь скоро сменилась днем, но к той поры Вялко был
уже далеко от родной деревни. Видел деревенский пастух, как брел он через поле, оклик-
нул — но Вялко поглядел на него, как на чужого, и побрел дальше.
Недолго ждали его возвращения Горяч и Ланка, не больно-то печалились, когда он не
вернулся. Повинились перед старейшинами да и сыграли свадьбу. Скоро родился сын.
Жили они долго и счастливо, а про Вялко никогда больше не слыхивали. След его затерял-
ся навеки.
Не нашлось в той деревне колдуна, который объяснил бы Горячу, что брат его в страш-
ную минуту жизни услышал голос Дива. А ведь знают сведущие и старые люди: если чело-
век вознамерится совершить преступление, но услышит голос этого божества, он начисто по-
забудет о своих злонамерениях и себя самого позабудет. Это и случилось с несчастным Вялко.
176
Див — одно из многих воплощений верхов-
ного бога Сварога (возможно, то же самое, что
J^biu).
В некоторых старинных русских преданиях
говорится о поклонении богу Диву. Память об
этом сказочном, невероятном существе сохра-
нили для нас слова «диво», «удивление»: то есть
нечто, вызывающее изумление. Облик Дива
никто не мог удержать в памяти, разные люди
даже видели его по-разному! Сходятся отзывы
о нем в одном: это вихрь-человек, сверкающий,
точно молния, который внезапно появлялся на
пути войска, идущего в поход, на бой, и выкли-
кал пророчества: то страшные, то благоприят-
ные.
Вспомним «Слово о полку Игореве»: «Див
кличет вверху дерева...» Трусливым хотелось бы
думать, что это просто птица недобрая, ворон
каркает, ревет ветер, грохочет буря, но Диву была
ведома судьба тех, кто обречен на близкую смерть,
и он силился упредить людей об опасности.
Но ведь судьбу обмануть невозможно, не
уйти от нее никому... а потому пророчества
Дива, точно так же как греческой Кассандры,
оставались не услышанными, не понятыми —
и никому не приносили удачи и счастья.
В разгар боя он веял своими крыльями над
теми, кто был обречен на поражение, и клики
его чудились погребальным плачем, последним
прощанием с жизнью, с белым светом.
Считалось также, что если человек услышит
голос Дива, то может забыть о том, что соби-
рался сделать, особенно если намерение было
преступным, а то и вовсе утратить память.
ПЕСЬИ ПЕЩЕРЫ
1Хавным-давно объявились вдруг близ реки Медведицы песиглавцы. Немного их
было — две-три дюжины выродков, — а урон наносили немалый. То путника одинокого
лютой смерти предадут, то исхитят пригожую молодку. Бросятся мужики в погоню, а тех
песьих голов и след простыл, будто сквозь землю провалились. А был в деревне дрях-
лый-предряхлый знахарь Светун. Время от времени он обмирал и лежал недвижно, а ко-
гда в себя приходил, дивно рассказывал о том свете, куда душа его во время обмиранья
улетала. И вот сызнова пришел в себя Светун, да и молвит:
— Люди добрые, знайте: зверюги эти, песиглавцы, поселились в пещерах, что на пра-
вом берегу Медведицы, близ дубовой рощи. Там я их и увидал во время своего вещего сна.
И три наши девки украденные — там же, в пещерах.
— Поди-ка сунься в оные пещеры, — в страхе пробормотал кто-то из мужиков. —
Перебьют по одному. К тому же там входов-выходов десятка полтора, не менее. Тут на-
добно все хорошенько обмозговать...
Светун тогда говорит:
— А мы песьи головы перехитрим. Надобно невдалеке от пещер снарядить трех-четы-
рех наших девок в ратном одеянии, с луками, мечами и щитами. Пусть одна притворится
мертвой, со стрелою, вроде бы торчащей из горла, а подружки ее пусть на все лады голо-
сят по убиенной и проклинают песиглавцев. Те на бабий дух падкие — спасу нет! Непре-
менно выедут из пещер на разведку, захотят наших девок в полон взять. Тут пусть уж они,
голубушки, отбиваются как могут, пока мужики из засады выскочат — с другой, подвет-
178
lift ренной стороны, чтоб не учуяли врага зверюги. Помните: у них и кони с песьими голова- /ж^
OJ ми и звериным нюхом, их тоже надобно остерегаться. Главное дело — захватить живьем IWS
у/ хоть одну образину: он нам ой как сгодится! 'vl
ь’р Долго дивовались мужики ясному уму и хитрости столетнего старца. И все же кое-кто та
/Л засомневался: /д
Gj — Где ж нашим девкам выстоять против выродков песиглавых? Непривычны наши кЭ
ч [ голубицы ратоборствовать. ] г
Д\ — Стало быть, надо выбрать тех девок, что покрепче и похрабрей. И за месяц-другой /Д
г// обучить их воинскому кровавому делу. hr
На другой день собралась на совет вся деревня. Судили-рядили, как быть. Порешили
наконец, уже ближе к полудню: исполнить все, как замыслил Светун. А пятеро молодок
сами вызвались на смертное дело.
И ведь сбылись, сбылись вскоре предначертания Светуна! Двух песиглавцев мужики
порешили в схватке, а одного в плен захватили. Сперва молчал он как рыба, а когда подта-
щили его к железному острейшему колу, чтоб на оный кол задницей посадить, завизжал,
забился — и от страха лютого указал все потайные ходы-выходы из пещер. Тут-то сызнова
изумил всех знахарь: велел в одночасье у всех нор и лазов зажечь горючую серу. Дым по-
полз внутрь пещер — и вскоре начали оттуда выползать воющие песиглавцы. Перебили
их, ясное дело, всех до единого. А потом и девицы пленные выскочили, чуть живые от
страха. Небось уже и света белого увидеть не чаяли!
Много чего о житье-бытье проклятых песиглавцев понарассказали они на том пиру,
что устроился в селе после победы над нечистью. Жаль только, не пировал вместе со всеми
столетний старец Светун: сызнова впал в обмиранье.
А пещеры, что близ рощи дубовой на другом берегу Медведицы, с тех пор так и зовут-
ся — Пёсьи пещеры.
ИЗ «ПЕРЕЯСЛАВСКОГО ЛЕТОПИСЦА»
«н
JL ЮВГОРОДЕЦ Гюрята Рогович послал отрока своего разведать в Югорскую землю.
Люди же югорские рассказали отроку: «Дивное видели мы чудо... На излучине моря есть
горы высотою до небес, и в горах тех слышен крик великий, и говор, и стенания: то за-
ключенные внутри горы дробят породу, стремясь выйти на свет божий. И в одной из скал
просекли они малое оконце, и что-то говорят, но язык их непонятен. Иногда они указуют
перстами на железо и просят их железом снабдить. Дорога же к тем горам изобилует про-
пастями, снегами и непроходимыми лесами, попасть туда трудно. Подобные же горы с
подземными обитателями встречаются и дальше по пути на север...»
Хвостатые песиголовцы, уроды с огромны-
ми ушами, в которые они заворачивались, как в
одеяло, одноглазые циклопы с лицом на гру-
ди, — о каких только диких людях не расска-
зывали путешественники древности, возвраща-
ясь из дальних и опасных странствий! Подобные
же рассказы проникали на Русь из Византии, с
Запада, когда возникла переводная литература.
Страх перед неведомо откуда взявшимися
завоевателями-половцами, монгольскими орда-
ми также породил чудовищ. В наших былинах
Соловей-разбойник — получеловек-полуптица.
179
Тугарин Змеевич скачет на крылатом коне.
У великана Идолища поганого голова — с пив-
ной котел, а руки — огромные грабли.
Освоение русскими безмерных пространств
Европейского Севера и Сибири также сопрово-
ждалось рассказами о чудесах. Один купец яко-
бы видел «подземных людишек», обитающих в
глубоких пещерах. Другой столкнулся с «само-
ядью» — народом, имеющим рот на темени, и
поедала эта самоядь себя самое. Третий под-
робно описывал получеловеков об одном глазу,
одной руке и одной ноге, которые, чтобы сдви-
нуться с места, принуждены были складываться
надвое — и тогда бегают с изумительной быст-
ротой. Они плодятся, выделывая себе подоб-
ных из железа. Дым и смрад, исходящие из их
кузниц, разносят по белому свету повальные
болезни: мор, оспу, лихорадку и т.д.
Похожи на складывающихся получеловеков
оплетай, или половайники. Они как бы поло-
винки одного и того же человека. Существова-
ли правые и левые оплетай. Когда два разносто-
ронних половайника встретятся, они обвязыва-
ются одним кушаком и таким образом очень
быстро бегают, как бы составляя одного чело-
века.
Наиболее интересны среди дивьих людей
амазоны и песиглавцы.
Согласно древним преданиям, амазоны жи-
вут где-то в Индейском царстве (так раньше
называли чуть ли не все южные, неведомые го-
сударства) . А может быть, еще дальше. Преж-
де всего под этим именем разумелись люди с
темным цветом кожи. В быту их называли ара-
пами и арапками, ну а в страшных сказаниях —
амазонами. Именно их, наверное, именуют в
заговорах «черными муриями» — неведомой и
враждебной человеку силой. Скорее всего, чудом
залетевшие на Русь сказания об амазонках —
женщинах-воительницах — получили такое
странное толкование. Во всяком случае, амазо-
нов представляли себе свирепыми и воинствен-
ными, вооруженными луком и стрелами, вер-
хом на диких конях, — точь-в-точь как амазо-
нок!
Песиглавцы — баснословное племя, жив-
шее на южных границах славянских племен.
О нем упоминает и Геродот в своей «Исто-
рии». Песиглавцы были существа с песьими го-
ловами и мордами, а потому отличались необы-
чайной выносливостью, свирепостью и жесто-
костью. Впрочем, люди все-таки соображали
лучше, а потому могли противопоставить безу-
держной злобе песиглавцев хитроумие и сме-
калку. Постепенно племя это было все повыби-
то в войнах, до которых песиглавцы были боль-
шие охотники, — и никого из них на свете не
осталось.
По некоторым позднейшим народным ле-
гендам, дивьи люди до сих пор обитают близ
Волги, в Змеиной пещере, вместе с прикован-
ным там к стене Стенькою Разиным, которого
сосет за сердце летучий змей.
Д«А
Третий сын богини Аады, после Аеля и По-
лели, бог супружеской любви. Иные полагали
его покровителем охлаждения, остывших чувств,
однако это не так: он покровительствовал проч-
ным союзам, неизбывной любви.
Дид, как и его братья, всегда молод, ибо ис-
тинная супружеская любовь никогда не старе-
ет, не слабеет: она дарована богами для увели-
чения человеческого рода, для неумирающего
уважения друг к другу мужа и жены, для вечной
взаимной нежности. Пусть угасает жар любви,
страсть, однако нежная дружба должна сохра-
няться.
Символом этой неразрывной, только смер-
ти подвластной связи были две горлинки, кото-
рых держал в руках Дид, каким его изображала
статуя, воздвигнутая в огромном храме в Киеве.
Как и братья его, как и мать, Дид любил не
страшные, кровавые жертвы, а приношения
цветов, ягод, веселые, приветливые песни, лю-
бил, когда большая семья приходила к алтарю
и возносила благодарность за счастливо проте-
кающие годы, за вечную любовь, которую бла-
гословляет добрый Дид.
У западных славян Дид почитался как пер-
вый помощник Руевита. Он был воплощение
благоразумия, считался божеством своевремен-
ных предостережений. В виде рыжего кота или
пса являлся перед людьми, готовыми совер-
шить опасную неосторожность, — и пытался
остановить их. Имя его сохранилось в польской
поговорке: «Мазур хитрее черта, а Дид хитрее
мазура».
Дидили я
Богиня женского плодородия. Ей поклоня-
лись все бесплодные, а особенно беременные
женщины. Дидилия покровительствовала бла-
гополучным родам и воспитанию младенцев.
Статуя этой богини представляла собой мо-
лодую, прекрасную, цветущую женщину, увен-
чанную драгоценными камнями. Один кулак у
нее был сжат, что знаменовало трудности ро-
дов, а другой разжат: это означало благополуч-
ное разрешение. Иногда Дидилию изображали
с факелом в руке: факел — символ начала но-
вой жизни.
Наизнатнейший храм Дидилии был в Кие-
ве. Богине жертвовали цветы, плоды и новоро-
жденных ягнят, телят, поросят, причем их ни-
когда не убивали, а через некоторое время по
воле Дидилии, извещенной жрецами, отдавали
бедным.
181
ДиКАЯ БАБА
(лставица)
ДИВКА
одного пасечника жена умерла совсем молодой, оставила троих деток мал мала
меньше. Сильно он по ней тосковал-горевал, на других молодок даже не смотрел.
Как-то летом шел он гороховым полем, глядь — спит на траве златокудрая красавица,
а обута не в лапти — в красные сапожки. Проснулась, поднялась с травы, улыбается.
Спрашивает мужик, чья она и откуда, а та все молчит, только улыбка с лица не сходит.
Что за диво? «Никак, немая», — подумал мужик и повел красавицу в свой дом. На-
кормил, напоил, медком угостил, но как ни пытался с ней разговаривать — ни словечка в
ответ. Вроде бы все слышит, понимает, а немотствует.
И вот стали они жить как муж с женою, только не венчанные. Мужик ее Дивкою на-
зывать стал, она вроде бы не против такого имени, все улыбается. И дети пасечника ее
приняли как родную.
Только вдруг начали в деревне одолевать детишек хворобы. И пасечниковы малыши
тоже захирели, бледные ходят, будто кто порчу навел. Пришла как-то проведать его сест-
ра из соседнего села, а он ей поведал свою печаль. Та и говорит:
— Ты по ночам за Дивкою своей приглядывай. Всяко может дело обернуться.
— Да как я пригляжу, когда сплю как убитый? — отвечает мужик.
— Ис каких же пор, как убитый, спишь? — насторожилась сестра.
— Как Дивку нашел на гороховом поле.
— На гороховом, говоришь?.. Тем паче приглядывай. Сдается, дело нечистое!
Начал пасечник кумекать, как подстеречь Диву ночью: спал-то он с вечера до рассвета
беспросыпно. И надумал! Сказал, будто уходит на ночную рыбалку, а сам затаился на се-
новале.
Ближе к полуночи вышла его ненаглядная из избы, присела на крылечко, сапожки
красные надела. Потом забралась по лесенке на крышу, слегка подпрыгнула, взмахнула
руками — да и полетела над землею неведомо куда.
Пасечник в избу. Осмотрел деток своих при свете лучины, да так и обмер — у каждого
на шее еле заметная ранка с запекшейся кровушкой. Тут-то смекнул он наконец, что при-
ютил к себе не кого-нибудь, а летавицу, дикую бабу!
Дождался, когда Дивка вернулась после третьих петухов, про рыбалку ночную поведал.
А когда вышла летавица в сарай, скотину кормить, схватил мужик ее красные сапожки,
поджег копенку сена в огороде на задах да и бросил сапожки в огонь.
Горят они, скачут как живые, извиваются, а из пламени всякие гады ползут: змеюги,
мокрицы, сороконожки да жабищи бородавчатые скачут.
— Ой, сгорели мои сапоги-скороходы! Ой, смертушка моя подступает! — слышит
вдруг мужик голос Дивки.
Глядь — она опять на крыше стоит. Подпрыгнула, взмахнула руками — и сорвалась
вниз, рухнула наземь замертво.
Бросился к ней пасечник, а на том месте только кровавое пятно — ничего более.
Но с той поры дети в деревне хворать перестали.
182
Ж) А. РЕМИЗОВ. ИЗ ЦИКЛА «К МОРЮ-ОКЕАНУ» Ж
£...П РИШЛА она, взяла мою волю, мои печальные дни: пристала ко мне Летавица.
Л Слышали вы о Летавице? Красота ее краше всех, лицо ее девичье, вольные волосы золотые /д
3] до самой земли. Всякую ночь приходит она: или ложится в ногах, или станет и смотрит кЭ
у всю ночь и, лишь ветер подует под утро, исчезнет. Слышали вы о Летавице? Я оставил мой 1 г
Д дом, бросил все и пошел. И как лист в непогоду, скитаюсь по белому свету — только б ее к
Ч из сердца прочь! Шатается тень моя, спотыкаются ноги, а дума о ней не проходит... Как в?
С трава, сохну и вяну. Не по силам мне мука. Она всюду за мной по пятам: встанет и смот- Ч
Il рит всю ночь... I
Дикая баба, или летавица, — помощница
ведьм и колдунов. Ее подсылают к людям, что-
бы делать им разные пакости. Роженицам, мо-
лодым матерям она подменивает детей собст-
венными ведьминками, которые не живут доль-
ше семи лет и очень злы и глупы. Дикие бабы
сосут кровь у маленьких детей, отчего те блед-
неют и хиреют.
Дикая баба-летун является во сне или наяву
молодым мужчинам златокудрою красавицею.
Очаровывает она и женатых, так что они уходят
от своих жен, и, пока летавица сама не оставит
мужчину, никакая сила не вернет его жене. Ле-
тает с помощью сапог-скороходов, если же их
снять, теряет сверхъестественную силу, послуш-
но идет за человеком, укравшим ее сапоги, и
верно ему служит. Застать дикую бабу можно в
поле или в огороде, где растет горох, до которо-
го она большая охотница.
В Малороссии существует поверье, что лета-
вицы — это духи, которые слетают на землю
падучей звездою и принимают на себя человечий
образ — мужской или женский, но всегда но-
вый, прекрасный, с длинными желтыми воло-
сами. Они сродни бродячим мертвецам и жить
не могут без человечьей крови.
В Карпатах верят, что дикие бабы (дивьи
жены) живут в пещерах, ночью бегают среди
гор или по полям и лесам, а завидев случайного
путника, набрасываются на него всей гурьбой и
могут защекотать до смерти, словно русалки в
Троицыну неделю. Их воображают высокими,
бледнолицыми, с длинными волосами. Из всей
одежды на них лишь опояска из травы. Дивьи
жены боятся цветов, особенно колокольчика:
ведь, по древнему поверью, звон его — слабое
подражание звуку Перунова грома, которого
боятся все демонические существа. Дивьи
жены — недобрые божества, очень не любят
своих земных сестер — женщин. Подменива-
ют некрещеных младенцев лесным отродьем,
вредят родильнице. Чтобы оберечься от них,
под подушку полезно положить острый нож.
Если ребенок рождается мертвым, в этом поч-
ти наверняка виновны происки дивьих жен.
Дикинькие мужички
Эти существа, небольшого роста, с огромной
длинной бородой и хвостом, сродни лешим.
Бродят по лесу, перекликаясь в глухую полночь
страшными голосами, нападают на людей, с
хохотом щекочут их по всему телу костяными
пальцами, пока их жертвы не умирают.
183
окрогост
ЧЁБОТЫ ДОБРОГОСТА
Однажды люди попросили стремительного вестника Доброгоста одолжить им свои
волшебные чёботы — сапоги, шаг которых был в сто верст, а прыжок — аж в двести.
Бог, стремительно бегущий по своим делам, приостановился, снял с ног волшебные
чёботы, и человек, оказавшийся самым храбрым, влез в них. Шагнул — всего на версту,
прыгнул — на две, и рассердился, стряхнул с ног чёботы:
— Да ты нас обманул, Доброгост!
Что такое? А чёботы где? Умчались, улетели... шаг — сто верст, прыжок — двести... до
сих пор бегут по земле неведомо куда, никак остановиться не могут! С тех пор и не оста-
лось у Доброгоста волшебных чёботов, а добрые, хорошие вести приходят куда медленнее
и реже плохих.
У западных славян Доброгост — покрови-
тель добрых вестей, посланник богов — нечто
вроде античного Гермеса (Меркурия). Спуска-
ясь с небес, он надевал крылатые чёботы,
напоминающие сапоги-скороходы русских ска-
зок.
ДОБРЫНЯ И ЗМЕЙ
г
JL ОВОРИЛА Добрыне матушка:
— Когда ездишь ты на гору Сорочинскую, топтать молодых змеенышей, выручать по-
лонов русских, не купайся, Добрыня, во Пучай-реке. Пучай-река студеная, а середняя
струйка как огонь течет.
Не послушал Добрыня матушку, искупался во Пучай-реке. Вдруг подул ветер, нанесло
тучу, но не ветер, не туча это — налетел Змей Горыныч о двенадцати головах и двенадцати
хоботах. Хочет он Добрыню огнем спалить, а у того ни оружия, ни коня — все на берегу
осталось. Изловчился Добрыня, схватил свою шапку, полную земли греческой, как встарь
называли порох, да так ударил Змея, что отшиб ему одиннадцать голов и одиннадцать хо-
ботов. Упал Змей на сыру землю, хочет Добрыня его смерти предать, а тот взмолился:
— Давай с тобой положим заповедь великую, дадим друг другу зарок: тебе не топтать
младых змеенышей, а мне не летать на святую Русь, не брать русских полонов.
Положили они заповедь великую, но недолго следовал Змей клятве: пролетая над Киевом,
схватил Князеву пленницу, молодую Забаву Путятичну, — и унес в свою нору глубокую.
Владимир Красное Солнышко отправил сильномогучих богатырей выручать Забаву из
полона. Двинулся в путь и Добрыня Никитич.
Приехал он на гору Сорочинскую, потоптал всех молодых змеенышей. Вышел Змей
Горыныч из своей норы и начал ему пенять на то: дескать, брал Добрыня на себя зарок.
185
— Ах ты, проклятый Змей! — отвечал ему Добрыня. — Черт ли нес тебя через Ки-
УШ) ев-град? Отдай Князеву племянницу подобру-поздорову, не то не сносить тебе последней I.1S
головы. у!
Начал Горыныч бой-драку великую, длился тот бой три дня и три ночи, но убил-таки
ол Добрыня Змея Горыныча.
£1 Спустился он в глубокую нору, нашел Забаву Путятичну. Кроме нее, там много сидело к£)
царей и царевичей, королей и королевичей, а простого народу и сметы нет.
Д — Всем вам, господа, воля вольная, — сказал Добрыня, а сам повез Забаву Путятичну [L
& ко граду ко Киеву, к ласкову князю Владимиру.
! !
Добрыня Никитич — богатырь-змееборец
русских былин. Второй по значению после Ильи
Муромца. Именно он примиряет двух поссо-
рившихся и разошедшихся богатырей. Былины
подчеркивают крестьянскую основательность
Ильи и поповскую хитроватость Алеши Попо-
вича, Добрыня же — истинный воин, честный
и прямолинейный, простирающий свое благо-
родство до того, что даже поверил однажды
Змею Горынычу и обменялся с ним «зарока-
ми». Он обладает изысканными уменьями:
поет и играет на гуслях, искусно играет в шах-
маты, стреляет лучше всех. Добрыня ближе ос-
тальных к князю Владимиру и частенько вы-
полняет его поручения, вплоть до того, что сва-
тает для князя невесту. В былинах частенько
упоминается его мать Амелфа Тимофеевна, бла-
годаря которой Добрыня научился «вежеству»
и «хитрой грамоте». Эта вещая женщина час-
тенько предупреждает сына о грядущих бедах.
Чаще всего прославляются в былинах побе-
ды Добрыни над Змеем Горынычем — лютым
ворогом народа православного, злым похитчи-
ком красных девушек, лукавым обольстителем
жен. Однако в былине «Три года Добрынюшка
стольничал» ведется сказ про полюбившуюся
богатырю Марину Игнатьевну, знавшуюся с
Горынычем. Обольстила еретица Марина серд-
це богатырское, да не пришлось им со Змеем
посмеяться над Добрынюшкой: едва ноги унес-
ло от Никитича чудище лютое, а коварной Ма-
рине пришлось поплатиться жизнью за свое
лиходейство. Известны также былины о же-
нитьбе Добрыни на Настасье Микулишне, ко-
торая не дождалась мужа и вышла за Алешу
Поповича, сообщившего ей о смерти Добрыни.
Как видим, лукавый Алеша не постеснялся об-
мануть ближайшего друга. Спасает его от гнева
Добрыни лишь своевременное напоминание о
том, что они «крестовые братья», то есть побра-
тимы. Таким образом, доблестная троица оста-
ется неразрывной на «заставе богатырской».
Былинный богатырь обычно сопоставляется
с дядей князя Владимира Святославича. Доб-
рыня — брат его матери Малуши, которая
была ключницей княгини Ольги. Добрыня был
очень близок князю Святославу и в 970 году за-
крепил за своим племянником Владимиром
Новгород. Именно он считался первым почи-
тателем Перуна, устраивал в Киеве его знаме-
нитое капище, где стояли также идолы Стри-
бога, Мжьбога, Хорса, Симаргла и Мокоши.
При этом он весьма активно ниспровергал
языческие святилища и участвовал в Крещении
Руси, о чем гласит старинная пословица: «Пу-
тята крестил мечом, а Добрыня огнем».
СТАРИННАЯ ПЕСНЯ
•v
У голубка Догоды —
Ни горя ни заботы.
Не пашет он, не сеет,
Не косит, не молотит,
Не косит, не молотит —
Беспечно жизнь проводит.
Но тучами не застит
Нам солнышко Догода,
Но нивушек не валит
Нам бурею Догода.
Пригожий голубочек,
Погожий дай денечек!
187
Догода — бог тихого, приятного ветра и яс-
ной погоды, полная противоположность сво-
ему свирепому брату, покровителю ветров По-
звизду!
Румяный, русокудрый юноша в василько-
вом венке, в серебристо-голубой одежде, с са-
моцветными крылами за спиной, Догода не-
спешно пролетает над землею, осеняя ее своей
улыбкою, ласковым взором, приветливо пома-
хивая вечно цветущей веткою розовоцветного
шиповника.
Покорные его воле, плывут в вышине стаи
легкокрылых облаков. Наши предки усматри-
вали в их причудливых очертаниях и небесные
горы, и дворцы великанов, и ковры-самолеты,
и колесницы божеств. Виделись им, конечно
же, и ладьи, в которых восседают давно умер-
шие предки, изредка навещающие родимые
края. Они удостоверяют, что потомки чтут ро-
довую память, уважают древние обычаи, чтут
своих богов.
Догода имел свои храмы, но никаких иных
жертв, кроме веселых, нежных песен и танцев,
принимать не желал.
В старину молодежь с наступлением осени
собиралась в чьем-либо доме на посиделки. Ду-
рачились, рассказывали страшные истории, а
случалось, играли в Догоду. Юноше завязывали
глаза, а какая-нибудь из девушек шепотом пела
ему на ушко про голубка Догоду.
Если угадает «Догода», кто певунья, — тут
же целует ее, вслед за тем выбирают «Дого-
дою» другого паренька — пока все не переце-
луются.
ДоДОЛА
У славян Додола почиталась богиней лета
как времени года и лета человеческой жизни —
молодости. С особенной любовью покровитель-
ствовала Додола молоденьким девицам, их за-
бавам, песням, играм и причудам: гаданьям, ве-
рованьям — всем девичьим тайнам и секретам.
В старину был обычай — в засушливое лето
водить по деревне молоденькую девушку, увен-
чанную травами и цветами. Ее называли Додо-
лой. У каждой избы участники шествия вы-
страивались в ряд, пели и танцевали. С ними
танцевала и Додола. Хозяйка дома, взяв полное
ведро воды, обливала ее — этим обрядом ис-
прашивали у небес дождя.
'л
I омской
ПЛАЧ ДОМОВЫХ
Однажды маленький Чуйко проснулся от того, что послышался ему чей-то тонень-
кий плач. Вскинул голову — нет, тихо в избе, даже младшая сестренка крепко спит. И ро-
дители спят. И дед с бабкою. Кто же плачет?
Сунул Чуйко голову под подушку — нет, все равно не уснуть: плач мешает. Разливается
он уже на много голосов, да с приговором, с причетом! А может, это на дворе кто-то пла-
чет? Калика перехожий милости просит?
Не выдержал Чуйко, сполз с печки и осторожно, крадучись, выбрался на крылечко.
Пусто во дворе, в небе луна светит. А плач доносится из-за околицы.
Ступил Чуйко босыми ногами в росистую траву и, поеживаясь да подпрыгивая, ринул-
ся со двора. Добежал до околицы — да так и обмер.
Луна высоко поднялась, светло стало, почти как днем, и в этом свете увидал Чуйко ка-
ких-то низеньких человечков, которые стояли вдоль околицы и горько плакали на разные
голоса. Кто-то из них был похож на крепенького мужичка, кто-то казался старше Чуйкова
прадеда. Но все они были одеты по-крестьянски, в рубахи да лапотки. Утирая слезы кулака-
ми, глядели они на небо, и когда Чуйко поднял глаза, он так и обмер, потому что увидал...
Увидел он огромного, вполнеба высотой, всадника на белом коне. Лицо всадника было
искажено мученической мукою, потому что его пронзила стрела. Он понукал усталого
коня, пытаясь уйти от погони, но она близилась с каждым мгновением, и вот уже Чуйко
увидел‘меховые шапки степняков, разглядел их низкорослых, мохноногих и резвых коней,
увидел длинные копья в руках ордынцев. А еще он узнал умирающего всадника. Это был
Воля, его отец!
Закричал Чуйко и грянулся оземь без памяти. Рано утром нашла его матушка, которая
встала подоить корову да хватилась сына. Кое-как привели мальчишку в сознание. Сначала
он только плакал, ни слова сказать не мог, но выпил парного молочка, поуспокоился — и
поведал о ночном видении.
189
jw\ К тому времени вокруг полдеревни собралось, и взрослые, выслушав его, молча neper- [л[
Sjj] лянулись. Они сразу поняли, что видел Чуйко домовых, слышал их причитания. Известно —
dy если домовой плачет ночью, это всегда предвещает беду, а может быть, и смерть хозяина, vk
Йк Что же вещует плач всех деревенских домовушек? И что заставило их, домоседов-домо-
/7 жилов, покинуть свои избы и выйти к околице, рыдать там, словно на пепелище? Уж не
грозит ли беда всей деревне?
^7 — Парнишка видел степняков — не их ли надобно опасаться? — сказал Воля, Чуйков отец,
\ — Сон это и бредни глупые, — зевнул пастух Мушка. — Гоните коровушек в стадо, /
Й полно время терять. w
(V — Глупец тот, кто не чтит старых примет и не внемлет разумным советам, — сурово р
ответил Воля. — Если уж духи жилищ наших возрыдали — не миновать беды. Изготовим-
ся к обороне, односельчане, чтоб не встретить врага с разинутым ртом.
Многие его охотно послушались, многие ворчали и строптивились, однако в конце
концов все взялись оружие чистить и боевой припас готовить. На ночь вдоль всей околицы
караулы встали... и что же? Напали-таки степняки на деревню!
Только ждали они найти сонных, безоружных людей, а наткнулись на стрелы да копья,
да рогатины. Завязался тяжелый бой, длился он целые сутки. Ушли степняки с большим
уроном, ну а село удалось отстоять. Воля был ранен стрелою в плечо, но не до смерти.
Стойко терпя боль, улыбнулся перепуганному сыну:
— Это все пустое. Нет на свете воина, кто хоть раз не был ранен. Но когда бы не услы-
шал ты плач домовых, все могло быть куда хуже!
А. ПУШКИН, домовому
Поместья мирного незримый покровитель,
Тебя молю, мой добрый домовой,
Храни селенье, лес, и дикий садик мой,
И скромную семьи моей обитель!
Да не вредят полям опасный хлад дождей
И ветра позднего осенние набеги;
Да в пору благотворны снеги
Покроют влажный тук полей!
Останься, тайный страж, в наследственной сени,
Постигни робостью полуночного вора,
Счастливый домик охрани!
Ходи вокруг его заботливым дозором,
Люби мой малый сад, и берег сонных вод,
И сей укромный огород
С калиткой ветхою, с обрушенным забором!
Люби зеленый скат холмов,
Луга, измятые моей бродящей ленью,
Прохладу лип и кленов шумный кров —
Они знакомы вдохновенью.
Говорят, домовой и до сих пор живет в ка-
ждой деревенской избе, да не каждому об этом
известно. Зовут его дедушкою, хозяином, сусед-
кою, доможилом, бесом-хороможителем, но это
все он — хранитель домашнего очага, незри-
мый помощник хозяев. Конечно, он может и
во сне щекотать, и греметь по ночам посудою,
или за печкой постукивать, но делает это боль-
190
ше от озорства. Главное же дело его — досмотр
за хозяйством. Домовой видит всякую мелочь,
неустанно заботится и хлопочет, чтобы все
было в порядке и наготове: подсобит работя-
щему, поправит его промах; ему приятен при-
плод домашних животных и птицы; он не тер-
пит излишних расходов и сердится на них —
словом, домовой склонен к труду, бережлив и
расчетлив. Если ему жилье по душе, то он слу-
жит этой семье, словно в кабалу к ней пошел.
За эту верность в иных местах его так и называ-
ют: доможил. Зато ленивым и нерадивым он
охотно помогает запускать хозяйство, мучает
людей до того, что давит по ночам чуть не до
смерти или сбрасывает с постелей.
Впрочем, помириться с рассерженным до-
мовым не трудно: стоит только подложить под
печку нюхательного табаку, до которого он
большой охотник, или сделать любой подаро-
чек: разноцветный лоскут, горбушку хлеба...
Если хозяева своего суседку любят, если живут
с ним в ладу, то нипочем не захотят с ним рас-
статься, даже переезжая в новый дом: поскре-
бут под порогом, соберут мусор в совок — и
посыплют его в новой избе, не приметив, как с
этим мусором перебирается на новое место
жительства «хозяин». Только надо не забывать
принести ему на новоселье горшок каши и со
всем возможным уважением сказать: «Дедуш-
ка домовой, выходи домой. Иди к нам жить!»
Кого домовой всерьез не любит, это пьяниц
и простоволосых женщин: по его старинным
воззрениям, каждая замужняя женщина долж-
на непременно носить платок. А какая рачи-
тельная хозяйка ему понравится, о той он ден-
но и нощно печется: во сне наплетет ей на го-
лове несчетно маленьких косичек. Ей хлопотно,
поди расчеши потом, а ему радость — приукра-
сил свою любимицу. Оттого еще зовется он лизун.
Редкий человек может похвалиться, что ви-
дал домового. Для этого нужно надеть на себя в
Пасхальную ночь лошадиный хомут, покрыться
бороной, зубьями на себя, и сидеть между ло-
шадьми целую ночь. Если повезет, то увидишь
старичка — маленького, словно обрубочек, все-
го покрытого седенькой шерстью (даже ла-
дошки у него волосатые), сивого от древности
и пыли. Иной раз, чтобы отвести от себя любо-
пытный взор, он примет облик хозяина дома —
ну как вылитый! Вообще домовой любит но-
сить хозяйскую одежду, но всегда успевает по-
ложить ее на место, как только понадобятся
вещи человеку.
Порою домовой до того не терпит, когда за
ним подсматривают, что по его указке лошади
начинают бить задом по бороне и могут до
смерти забить нескромного и любопытного. Го-
раздо проще домового не увидеть, а услышать:
его плач и глухие сдержанные стоны, его мяг-
кий и ласковый, а иногда глухой голос. Иной
раз ночью в образе серой, дымчатой кошки на-
валится на грудь и давит: это он. Тому, кто,
проснувшись, поспешит спросить его: «К добру
или к худу?» — он ответит человеческим голо-
сом, но тихо, словно ветер листьями прошеле-
стит. Часто гладит он сонных своею мягкой ла-
пою, и тогда не требуется никаких вопросов —
и так ясно, что это к добру. Если слышится
плач домового, даже в самой избе, — быть по-
койнику. Когда умирает кто-то из домочадцев,
он воет ночью, выражая тем свою непритвор-
ную печаль. Смерть самого хозяина предрекает
домовой тем, что, садясь за его работу, прикры-
вает голову его шапкою.
Перед чумою, пожаром и войною домовые
выходят из села и воют на выгонах. Если идет
большая нежданная беда, дедушка извещает о
ее приближении, веля собакам рыть среди дво-
ра ямы и выть на всю деревню... Если у трубы
на крыше заиграет в заслонку — будет суд
из-за какого-нибудь дела и обиды. Обмочит ко-
го-то домовой ночью — заболеет тот человек.
Подергает женщину за волосы — остерегайся
жена, не вступай в спор с мужем, не то побьет.
Загремит домовой в поставце посудой — поос-
торожнее обращайся с огнем, не урони искру.
К радости суседка скачет, песни мурлычет,
смеется; иногда, поигрывая на гребешке, пре-
дупреждает о скорой свадьбе.
Особым расположением всякого домового
почему-то пользуются куры. Поэтому 1/14 но-
ября в его честь устраивают курячьи имени-
ны — пекут пироги с курятиной, а корочки
бросают в домашний очаг, жертвуя его храни-
телю — домовому.
(По С. Максимову)
191
Домового Ж6НА И дитя
4 КАК МУЖИКОВ УЧАТ
\\ ж Дж ИЛ себе Митяй, как все люди живут: и жена у него, и детки малые, и дом — пол-
-4 ная чаша. Говорили, любит его домовой-доможил, а оттого стережет хозяйство. Так оно и
и было, да вдруг все кувырком пошло. Ничего Митяй делать не хочет — только сидит на )/
лавке с глупой улыбкой да руками водит по сторонам, будто пытается обнять кого-то. От Ь
// родной жены шарахается как черт от ладана, худеет да бледнеет. ш
Тоска взяла Ольгу, Митяеву жену. Любит она своего мужа, не может смотреть, как все
их счастье прахом пошло.
Пошла за советом к колдовке — в деревне известно, у кого помощи спрашивают.
Колдовка хитро прищурилась:
— Да, Ольга, прощайся со своим счастьем. Изменяет тебе Митяй! Только не с бабой
толстомясой, а с неземной красавицей — дочерью домового. Живет она в вашем подполье
и ни для кого не видима, лишь для того, к кому воспылает страстью.
— Да неужто нельзя от нее избавиться? — вскричала Ольга. — Закрестить, а то свя-
той водой побрызгать.
— Не-а, — помотала колдовка черноволосой головой. — Не поможет. Замучит она
мужика, залюбит его до смерти или с ума сведет. Ты уж лучше смирись аль сама заведи
себе сударика, завей горе веревочкой. Хочешь, приходи ко мне нынче вечерком на веселую
гулянку. Познакомлю тебя с таки-им красавцем... Он, правда, черт козлоногий, но знает
толк в женской красоте. Потешит и душеньку твою, и тело белое.
Хотела Ольга плюнуть ей в бесстыжие очи, да мелькнула у нее мысль...
— Ладно, — говорит. — Знакомь, так и быть. Но негоже мне, замужней бабе, по сви-
данкам бегать. Увидит кто — позору не оберешься. Ты лучше укажи черту мою избу —
там я его и встречу, и привечу. Мой-то муженек все равно никого, кроме своей любушки,
не видит. Ему небось все равно.
Под вечер отвела Ольга детушек к своей матери, перекрестила на прощанье, а сама до-
мой побежала. Накрыла на стол, нарядилась, словно сватов ждет. А Митяй на своей лавке
сидит-посиживает, то ли дремлет, то ли спит, руками водит в разные стороны, да улыбает-
ся как безумный.
И вот в полночь зашумело-засвистело под окошком, запахло серой, а потом явился в
избе черт молодой. Ничего не скажешь — умеет их братия молодкам головы морочить да
сердца сушить. И этот скинулся таким раскрасавцем, что хоть картину с него пиши.
Усадила Ольга гостя за стол, потчует разносолами да сладкими настойками. Черт вы-
пил рюмочку-другую, окосел и начал улещать хозяйку на любовь. А она вроде бы и не про-
тивится.
— Ив самом деле, — говорит, — отчего б не изведать страсти? Неужто обязана я
хранить вековечную верность моему-то дурню? Ты только погляди на него! Ни богу свеч-
ка ни черту кочерга. И что нашла в нем его полюбовница — понять не могу. То ли дело
такой горячий красавчик, как ты. Эх, видать, домового дочка — глупа как пробка. Я б на
ее месте сейчас как выскочила, да схватила тебя в объятия...
— Так я и сделаю! Забирай своего дурачка! — раздался вдруг тоненький, скрипучий
голосок, а потом — фьють! Только вихрь по избе прошел.
192
2r^Maggagaaai^
1W\ Черта как не бывало. А Митяй с лавки вскинулся, ошалело на жену глядит:
М] — Ольга! Красавица моя! Как давно я тебя не видел! Мнилось, будто обнимаюсь я в 11®
у темном подполье со старой метлой. — И ну жену целовать-миловать. 'у!
fap С тех пор у них все на лад пошло. Митяй полюбил жену пуще прежнего. Горевала одна Лу
только колдовка, потому что самый красивый черт больше никогда не навещал ее. Сгинул /V
без следа. Видать, крепко полюбился он дочери домового! Lt)
Й wr НЕ К ДОБРУ 4
Я «ЖИЛА одна женщина; и вот как-то раз в субботу она пошла в баню, а муж остался и.
дома. Заходит он в спальню и видит, что жена стоит у сундука и выбирает белье. Он и сло-
ва не сказал, а пошел в баню. Приходит и видит, что жена моется на полке. Он испугался,
побледнел и побежал домой. И спрашивает у дочки:
— Где матка?
— Да что ты, тятя, ведь мама ушла в баню.
— Как ушла? Когда я пошел, так она оставалась у сундука и выбирала белье, а прихо-
жу в баню — она там моется.
Конечно, жена была в бане, а дома явилась домовиха в ее образе.
После за чаем муж подробно все рассказал, как жену видел, и прибавил:
— Ведь это не к добру, матка, ты часто хвораешь — как бы не умереть.
Но та женщина, слава богу, и теперь жива, а муж ее только и пожил полгода после
этого — да и помер.
Супругу домового называют доманей, дома-
хою, домовихой. По своим заботам она сходна
с самим домовым — только более всего надзи-
рает за бабьим делом: приготовлением пищи,
рукоделием. От этого ее частенько путают с ки-
киморой — любительницей прясть или плести
на коклюшках кружево.
Иногда в разных частях жилья вдруг слы-
шится — и только кому-то одному — плач ре-
бенка. Это плачет дитя домового. В этом случае
можно покрыть платком то место, откуда
слышится плач (скамью, стол, лавку), и до-
мовиха, не находя скрытого ребенка, отвеча-
ет на задаваемые ей вопросы, лишь бы откры-
ли ей дитятю; спросить у нее тут можно что
угодно!
Дочерь домового вечно юна. Она живет в
детском состоянии до тех пор, пока отец ее не
войдет в дружбу с человеком, не начнет с ним
разговаривать или являться ему. Дождавшись
этого, дочь домового получает возможность лю-
бить человека; рано или поздно это обращается
в страсть, но предметом этой страсти может
быть только человек, живущий под одной кры-
шей со знакомцем ее отца. Если он очаруется
красавицею — а дочь домового всегда красави-
ца! — тогда он погиб.
Поначалу она приходит к человеку во сне,
страстно обнимает его и целует; потом являет-
ся явно — и тогда начинается между ними
страшная для всех мужчин связь, ибо дочь до-
мового ненасытима и ревнива в высшей степе-
ни, в своей любви постоянна и неумолима. Она
с любовником даже прилюдно, ибо не зрима
ни для кого, кроме него, — и ни один шаг его
не является для нее тайною.
Коли мужчина, наскучив этот страшной
любовью, бросит ее, она отомстит ему: безум-
ными сновидениями с ума сведет или доведет
до самоубийства того, кто послабее. Ну а если
попадется человек твердый, в состоянии проти-
виться прельщениям чародейки, тогда она
страдает и ищет себе друга уже между лешими.
193
рема
КОЛЫБЕЛЬНАЯ
Лю-лю, Дрема пришла,
По-под зыбочку брела,
К Поле в люлечку легла,
Полю ручкой обняла.
Спи-ка, Поленька, усни,
Крепкий сон к тебе приди.
Ручки белые прижми,
Глазки карие сожми.
Дрема — вечерний или ночной дух в образе
доброй старушки с мягкими, ласковыми рука-
ми или же в обличье маленького человечка с
тихим убаюкивающим голосом. В сумерках
Дрема бродит под окнами, а когда темень сгу-
щается, то просачивается сквозь щели или про-
скальзывает в дверь. Дрема приходит к детям,
закрывает им глаза, поправляет одеяло, гладит
по волосам; со взрослыми этот дух не так не-
жен и порою навевает кошмары.
Ж ПЕСНЬ ДУШИ
ИЛИ-БЫЛИ богатый купец с купчихою. Своих детей бог им не дал, и взяли они в
дом приемную дочь. Выросла она красавицей. Тем временем купчиха заболела и умерла.
Жаль было купцу, да делать нечего. Похоронил ее, поплакал... и стал на свою дочь засмат-
риваться. Обуяла его страсть нечистая, сотворил он над девицей великий грех, и понесла
она чадо. Тут как раз вышел купцу приказ от царя: собрать корабли да плыть в тридесятое
царство за товарами. Велел купец приготовить все к дальнему походу в страны заморские,
а грех свой великий решил злодейски сокрыть. Ночью взял он со стены острый нож и за-
резал дочь: кровь так и брызнула! После взял убитую на руки, отнес в сад и спрятал в по-
тайной погреб; людям своим сказал, будто дочь сбежала с полюбовником, сам сел на ко-
рабль и уплыл в тридесятое царство.
Вот плывет он мимо скал диких и грозных, а над скалами летают птицы с человечески-
ми головами, и одна птица, с лицом убитой дочери, кричит зловеще:
— Убийца! Убийца! Грядет возмездие!
От страха купец даже памяти на время лишился.
А тем временем всем домом купеческим заправлял главный приказчик. Вот снится ему,
будто кто-то говорит: «Что ты спишь? Ничего не ведаешь, что у тебя приключилося?»
Приказчик проснулся, взял ключи и пошел по кладовым; все обошел, а один ключ
лишний, и не придумает приказчик, что бы им открывалось. Вышел в задумчивости в сад,
а соловей сидит на кустике и громко поет, словно человеческим голосом выговаривает:
— Добрый молодец! Вспомни про меня, я здесь лежу!
195
^^MaaasasaaaaaaassasasasaasMSsaaKKaaaiBaaaKaaaaaasaiisaaKaasaaaaasiaaaaaaaaaass^tv
1W\ Приказчик начал всматриваться и набрел на погреб; еле-еле доискался входа — так за-
ОШ) росло все травой и деревьями. Попробовал — лишний ключ как раз сюда пришелся; отво-
у рил дверь, а в том погребе гроб стоит, в гробу девица мертвая, кругом свечи горят воску VI
ярого, по стенам образа в золотых ризах так и светятся. Говорит ему девица, дочь купече- Сил
ская: «Сослужи мне службу, добрый молодец! Облегчи меня: возьми острый нож и вынь /V
Зл из меня младенца». Приказчик взял нож, разрезал у купеческой дочери чрево, вынул мла- кЭ
денчика и отдал его воспитывать своей матери.
Д Ни много ни мало прошло времени, приехал купец из тридесятого государства; стал IL
м государю про свое путешествие докладывать, а мальчик прибежал во дворец да все вокруг №
1^ них увивается. ”
— Чей такой славный ребенок? — спрашивает царь.
— Это сын моего приказчика, — отвечал купец.
Царь пожелал забрать мальчика во дворец, у стола прислуживать, позвал к себе при-
казчика — волю свою объявить. А он тотчас и рассказал все как было.
Царь приказал купца казнить, а мальчика взял к себе: он и теперь при государе живет!
Славяне признавали в душе нечто отдельное
от тела, имеющее свое самостоятельное бытие.
Сначала их хранит при себе бог — и здесь они
безгрешны, а после жизни, очистившись от гре-
хов, душа вновь возвращается к нему. Таким
образом, душа не только бессмертна, но и веч-
на, как сам бог.
Согласно верованиям наших предков, душа
еще в течение жизни может временно расста-
ваться с телом и потом снова возвращаться в
него; такое удаление души обыкновенно быва-
ет в часы сна, так как наш сон и смерть — по-
нятия родственные. О колдунах и колдуньях
рассказывают, будто они, погружаясь в сон,
могут выпускать из себя воздушное демониче-
ское существо, то есть душу, которая принима-
ет различные образы и блуждает по тем или
другим местам, причем оставленное ею тело
лежит совершенно мертвым. И во время обми-
рания, или летаргического сна, душа, по рус-
скому поверью, покидает тело и странствует на
том свете. Таким образом, тело есть жилище
духа, та временная оболочка, в которую он за-
ключается при рождении дитяти и покидает
при кончине человека.
В захоронениях времен неолита часто нахо-
дили черепа с пробитым затылком. В древности
полагали, что душа находится в голове, и ей
пробивали отверстие для свободного исхода в
небеса. Об этом напоминает и обычай забивать
осиновый кол в могилу колдуна или ведьмы —
надо было заградить их душам возможность
выходить вон.
Душа человеческая, по древним языческим
преданиям, представлялась в самых разнооб-
разных видах. А. Н. Афанасьев в «Поэтических
воззрениях древних славян на природу» приво-
дит гармоничную систему:
1. Славяне признавали в душе человеческой
проявление той же творческой силы, без кото-
рой невозможна на земле никакая жизнь: это
сила света и теплоты, действующая в пламени
весенних гроз и в живительных лучах солнца.
Душа — собственно частица, искра этого не-
бесного огня, которая и сообщает очам блеск,
крови — жар и всему телу — внутреннюю теп-
лоту.
Если душа понималась как огонь, то жизнь
возможна была только до тех пор, пока горело
это внутреннее пламя; погасало оно — и жизнь
прекращалась. У нас уцелело выражение «по-
гасла жизнь»; выражение это в народной песне
заменено сравнением смерти человека с погас-
шею свечою. Неумолимая смерть тушит огонь
жизни, и остается один холодный труп...
По другому представлению, смерть не пога-
196
шает животворного огня жизни, а исторгает
его из тела, которое после того обращается в
труп. Народные легенды рассказывают о том,
как умирающие испускают свою душу в пла-
мени.
2. Душа представлялась звездою, что имеет
самую близкую связь с представлением ее ог-
нем, ибо звезды древний человек считал искра-
ми огня, блистающими в высотах неба. В на-
родных преданиях душа точно так же сравни-
вается с звездою, как и с пламенем; а смерть
уподобляется падающей звезде, которая, теря-
ясь в воздушных пространствах, как бы пога-
сает.
Падающая звезда почитается в русском на-
роде знаком чьей-либо смерти, поэтому, увидев
такое, обыкновенно говорят: «Кто-то умер!»,
«Чья-то душа закатилась!».
3. Как огонь сопровождается дымом, как
молниеносное пламя возгорается в дымчатых,
курящихся парами облаках, так и душа, по не-
которым указаниям, исходила из тела дымом и
паром.
4. Душа понималась как существо воздуш-
ное, подобное дующему ветру. Такое представ-
ление совершенно согласно с тем физиологиче-
ским законом, по которому жизнь человека
обусловлена вдыханием в себя воздуха. В Юж-
ной Сибири грудь и легкие называют воздухи:
полагают, что душа заключена в дыхательном
горле, перерезание которого прекращает жизнь.
Глаголы «из-дыхать», «за-душить», «за-дохнуть-
ся» означают умереть — то есть потерять спо-
собность вдыхать в себя воздух, отчего сущест-
вование делается невозможным. Об умершем
говорят: «Он испустил последнее дыхание»,
«последний дух».
По смерти человека тело его разлагается и
обращается в прах, и только в сердцах родных,
знакомых и друзей живет воспоминание о по-
койнике, о его лице и привычках; это тот бес-
телесный образ, который творит сила вообра-
жения для отсутствующих и умерших и кото-
рый с течением времени становится все бледнее
и бледнее. Образ умершего хранится в нашей
памяти, которая может вызывать его пред наши
внутренние очи; но образ этот не более как тень
некогда живого и близкого нам человека. Вот
основы древнеязыческого представления усоп-
ших бестелесными, воздушными видениями,
легкими призраками — тенями.
По русскому поверью, кто после трехднев-
ного поста отправится на кладбище в ночь на-
кануне Родительской (поминальной) субботы,
тот увидит тени не только усопших, но и тех,
кому суждено умереть в продолжение года.
5. В отдаленные века язычества молниям
придавался мифический образ червя, гусеницы,
а ветрам — птицы; душа человеческая родни-
лась с теми и другими стихийными явлениями
и, расставаясь с телом, могла принимать те же
образы, какие давались грозовому пламени и
дующим ветрам. К этому воззрению примыка-
ла следующая мысль: после кончины человека
душа его начинала новую жизнь; кроме естест-
венного рождения, когда человек являлся на
свет с живою душою, эта последняя в таинст-
венную минуту его смерти как бы снова, в дру-
гой раз нарождалась к иной жизни — замо-
гильной. Оставив телесную оболочку, она во-
площалась в новую форму; с нею, по мнению
наблюдательного, но младенчески неразвитого
язычника, должна была совершаться та же ме-
таморфоза, какая замечается в живом царстве.
Фантазия воспользовалась двумя наглядными
сравнениями: уже раз рожденная гусеница
(червяк), умирая, вновь воскресает в виде лег-
кокрылой бабочки (мотылька) или другого
крылатого насекомого; птица рождается пер-
воначально в форме яйца, потом, как бы наро-
ждаясь вторично, вылупливается из него цып-
ленком. Это обстоятельство послужило пово-
дом, почему птица названа в санскрите дважды
рожденною; тот же взгляд встречаем и в наших
народных загадках: «Дважды рождается, один
раз умирает»; «Два раза родился, ни разу не
крестился, а черт его боится» (петух). Младен-
ца же народная загадка называет метафориче-
ски яйцом... И птица, и бабочка, и вообще
крылатые насекомые, образующиеся из личи-
нок (муха, сверчок, пчела и проч.), дали свои
образы для олицетворения души человеческой.
Некоторые из славянских племен считают све-
тящихся червячков душами кающихся грешни-
197
ков, а чехи принимают червячка, который то-
чит стены деревянного дома, за душу покойно-
го предка. Это — любопытные отголоски того
старинного верования, по которому низведен-
ная с неба, пламенная душа обитала в теле че-
ловеческом светящимся червем или личинкою,
а в минуту смерти вылетала оттуда как легко-
крылая бабочка из кокона...
6. Народный язык и предания говорят о ду-
шах как о существах летающих, крылатых. По
мнению крестьян, душа усопшего, после разлу-
ки своей с телом, до шести недель остается под
родною кровлею, пьет, ест, прислушивается к
изъявлениям печали своих друзей и родичей и
потом улетает на тот свет.
Наравне с другими индоевропейскими на-
родами славяне сохранили много трогательных
рассказов о превращении усопших в легкокры-
лых птиц, в виде которых они навещают своих
родичей.
7. Понимая душу как пламя и ветер, наши
предки должны были сроднить ее со стихийны-
ми существами, населяющими небо и воздух.
Толпы стихийных духов, олицетворяющих небес-
ные лучи, молнии и ветры, ничем не отличались
от отцов, предков, то есть от усопших родителей
и дедов. Народные поверья доселе связывают с
душами усопших атмосферные явления, указы-
вая тем самым на их стихийный характер.
Когда зимою, после трескучих морозов, ста-
нет вдруг оттепель, русские выражаются об этом
так: «Родители вздохнули», — то есть мертвые
повеяли (дохнули) теплым ветром. По мне-
нию полешуков (жителей белорусского Поле-
сья), усопшие родители в день свадьбы своих
детей сходят на землю дождевой тучею, чтобы
благословить молодую чету.
В древнейшие времена полагали, что в
Ирий-сад (славянский рай) душу ведет малень-
кий бог Водец. У него очень большие руки —
чтобы заслонять душу от прямого солнечного
света, от которого она может растаять, исчез-
нуть. В Пекло — ад — грешников сопровождал
какой-то страшный божок Маровит — служи-
тель Мары, богини смерти, избивая и подгоняя
их. Перевозчик через огненную реку Пекла —
двуликий Обман. Одна половинка лица у него
добрая и ласковая, однако он так и норовит
ужалить грешную душу. Эта часть лица обраще-
на к миру живых, а вторая, обращенная к миру
мертвых, имеет вид звериный. Ниян-Пекленец
очищает грешную душу огнем и передает ее
богине Живе. Тогда душа возвращается в мир
для новой жизни, начисто забыв старую. Одна-
ко порою огонь Пекленца горит недостаточно
ярко, и в новой жизни человек совершает ста-
рые грехи. Тогда надежды на новое рождение
для него больше нет.
Дый
ВСЕМИРНЫЙ ПОТОП
1^.АК-ТО раз сидел Дый в своем небесном чертоге и решил поглядеть, как там внизу,
^7 на земле, люди живут. у-
\ Попросил Стрибога разогнать ветром тучи — и ужаснулся, увидав беззакония, убийст- b
й) ва, разбои, грабежи.
W Решил он покарать людей и послал на землю бога морских глубин Бодана и властелина V)
всесокрушающих бурь Стрибога.
Начал Стрибог дуть что было сил, и поднялся ураган, который смел с лица Земли дере-
вья, как травинки, и селения, словно клочья сухой травы.
Бодан всколыхнул моря — и земля была мгновенно залита почти полностью, только
гора Триглава возвышалась над волнами.
Все жители земли утонули, кроме тех, кто успел подняться на эту священную вершину
славянских племен, что находится на острове Буян (остров Рюен или Рюген).
Увидал Дый, что сотворенные им люди находятся в такой беде, и пожалел их. Бросил
он вниз ореховую скорлупку — упала скорлупка рядом с горой Триглавой.
Люди и животные взошли на нее, как на корабль, и таким образом пережили ужас-
ный потоп.
Когда Стрибог и Бодан устали буйствовать, вода схлынула, и землю вновь заселили
люди.
Дый решил больше не проявлять свой безудержный гнев и в знак этого, в знак прими-
рения с родом человеческим, воздвиг на небесах мост-радугу (рай-дугу). Говорят, кто
пройдет или проедет под радугой, будет навеки счастлив.
Дый — в некоторых восточных мифах пра- ды о сотворении мира, хотя иногда в его роли
витель Вселенной. С ним связаны многие леген- выступают Род, Белбог, Сварог и Свяпювид.
199
^лена Прекрасная
ж
КАК ВАНЮША
СЕБЕ НЕВЕСТУ ДОБЫЛ
ИЛ-БЫЛ мужик, да умер, осталось после него три сына: старшие и умом взяли, и
статью, а младший, как водится, простоват и с виду не бог весть что. Пришло в ту пору от
царя известие, что дочь его Елена Прекрасная приказала выстроить себе храм о двенадца-
ти столбах, двенадцати венцах, сядет она в этом храме и будет ждать жениха, удалого мо-
лодца, который бы на коне-летуне с одного взмаха поцеловал ее в губки. Всполошился весь
молодой народ, братья усы навивают да коней чистят, а Ванюше не до того: отец недавно
умер, надо на его могилке молитвы читать. Три ночи ходил, а потом братья собрались, на-
рядились и ускакали в столицу — счастья пытать. Младшего с собой не взяли: «Где, — го-
ворят, — тебе! У тебя-де и коня-то нет».
200
1ж\ Пошел Ваня на кладбище, а у самого слезы от обиды текут. И вот встал его отец из до- (Л\^
дШ) мовины и говорит: «Не плачь, сын, помогу твоему горю». Свистнул он, гаркнул молодец- 11®
ким голосом, соловейским посвистом: откуда ни возьмись, конь бежит, земля дрожит, из VI
ушей пламя пышет, из ноздрей дым валит. Встал перед Ваней как вкопанный, словно пе- (Лз’
ред хозяином. Отец научил, что делать; влез Ваня в одно ухо коню, в другое вылез и сделал- /к
(*Л ся таким молодцом, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Сел на коня, подбоченился
И/ и соколом полетел прямо к палатам Елены Прекрасной.
Д С разбегу подскочил — двух венцов до ее окна не достал, завился опять, разлетелся — L
у одного венца не достал, еще завился, завертелся, как огонь, метко нацелил — и прямо в №
' губки чмокнул Елену Прекрасную.
— Кто? Кто? Лови! — его и след простыл. Прискакал на отцову могилу, коня пустил в
чисто поле, отцу поклонился и просит совета родительского, как дальше быть. Старик по-
дал совет, Иван выслушал и пошел домой.
На другой день шум по царству прошел: царевна Елена Прекрасная собирает всех ко
двору — жениха искать неведомого. Прошли перед ее взором генералы, прошли бояре,
дворяне, справные мужики, а Иван сидит себе в черной прихожей и улыбается: «Полю-
бился я ей молодцом — пусть полюбит меня и в кафтане простом!»
Вышла Елена Прекрасная в черную прихожую, повела вокруг ясным оком — и вмиг
Ивана признала. Вскоре повенчались они, а он-то стал какой умный и смелый, какой кра-
сивый! Сядет, бывало, на коня-летуна, шапку набекрень, подбоченится — царь, ну на-
стоящий царь! И не подумаешь, что когда-то был простак Ванюша.
Героиня волшебных славянских сказок на-
звана так, конечно, в честь той древнегреческой
Елены, из-за которой теряли голову все мужчи-
ны и была до основания разрушена Троя, одна-
ко в наших сказках ей соответствуют и Анаста-
сия Прекрасная, и Василиса Премудрая (Пре-
красная), и Марья-царевна, и Марья Моревна,
и Царь-девица, и другие.
Эти несравненные красавицы наделены ве-
щим умом, волшебной силою, властью над при-
родными стихиями, а главное, духовной про-
ницательностью, и все это они готовы отдать
своему возлюбленному герою, подобно тому как
некогда, по истечении эпохи матриархата, жен-
щины безропотно подчинились мужчинам и
всю потустороннюю, неземную, чародейную
силу свою замкнули лишь в пределах семьи,
дома, любовных, бытовых отношений — в пре-
делах своего бабьего царства.
Арестуй
а) (хлопотун) Ж
V* Л ПОД ВИДОМ МЕРТВЕЦА ЛК
24 иодной деревне люди часто пропадали. Вот как-то умер там один старик, стали сы- кЕ
у новья готовить его к погребенью. И случайно остановился в этом доме странник. Как по- и
глядел он на покойника, отшатнулся и возопил: fa
w — Еретник! Еретник! Да в нем же плоти ни кусочка не осталось, все черти сожрали,
кроме кожи. А внутрь залез нечистый и лег под видом мертвеца! ”
Сыновья, понятное дело, возмутились, уж хотели было поколотить странника, а тот го-
ворит:
— Жизнью клянусь — еретник! У вас в деревне, случалось, люди не пропадали?
Братья только руками развели — решили поступить так, как странник присоветовал.
Вскипятили два чугуна воды и облили мертвое тело. И выскочил вдруг черт из покойника
и кинулся вон из избы, но угодил не в дверь, а простенок вышиб.
Поблагодарили братья странника, а что от отца осталось, похоронили у себя на задвор-
ках. На прощанье гость сказал:
— Нет его вины, что стал еретником. Это черти его подстерегли на смертном одре.
Всех же страшней живые еретники — оборотни. Те принимают обличье человечье и жи-
вут среди людей. Они-то и загрызают живых.
— Коли нету вины отцовой, отчего же людишки у нас пропадали? — спросил стар-
ший брат.
— Стало быть, есть среди ваших деревенских ерестун-оборотень.
— А как его спровадить из деревни?
— Взять плетку от молодого жеребца и хлестануть ерестуна наотмашь — из него и дух
вон. А чтоб не ожил в гробу, вбить ему осиновый кол промеж плеч.
— За колом дело не станет, — сказал младший сын. — Но как распознать оборотня?
— В том я вам помогу, — ответствовал странник и вынул из мешочка какой-то засу-
шенный корешок. Поднес его к свечке и, глядя на черный едкий дымок, начал читать заговор:
— В гробу еретник распластался,
Язык его в темя вытягался.
Божьи тучи мимо проходят,
На еретника за семь поприщ дождя не изводят.
Беру я, раб божий, от дупла осинова ветвь сучнистую,
Обтешу орясину остистую,
Воткну еретнику в чрево поганое,
В его сердце окаянное,
Схороню в болоте смердящем,
Чтоб его ноги поганые были не ходящие,
Скверные его уста не говорящие,
Засухи не наводящие».
И вызнал-таки странник ерестуна — им не кто-нибудь, а сын старосты оказался. Вот
была морока, пока его на чистую воду вывели!
202
Еретник (ерестун, клохтун, хлоптун) — это
или злой дух, завладевающий телом мертвеца,
или живой колдун, заключивший договор с не-
чистой силой. Распознать еретников помогает
трава адамова голова. Растет она близ воды,
расцветает желтыми кувшинчиками. Срывают
ее на утренней заре под праздник Ивана Купа-
лы, протягивают сквозь золотую либо серебря-
ную цепочку. Из стеблей делают отвар и пьют,
чтобы зачураться от еретника, а корень высу-
шивают и носят при себе. Он-то и позволяет
даже на расстоянии распознать ерестуна, а так-
же водяного или воздушного демона, — разу-
меется, при чтении особого заговора.
Еретники обладают длинными, острыми зу-
бами, которыми и стальные замки перегрызут,
если приспеет охота добраться до какого-то че-
ловека. Если погонится за кем-то, уйти от него
чрезвычайно трудно, почти невозможно, ибо бе-
гает еретник невероятно быстро, частенько даже
лошадь обгоняет. Самое страшное при этом,
что он бежит, не разнимая рук, сложенных при
погребении крестом на груди.
Особенно опасны еретники ночью, до пе-
ния петухов, однако если не смотреть на него,
еретник может пройти мимо, не заметив че-
ловека. Главное — не встречаться с ним взгля-
дом!
Иногда еретники сами сознают свою опас-
ность для окружающих и перед смертью пре-
дупреждают домашних, чтобы остерегались мо-
гущих быть страшных чудес: например, их ноч-
ного воскрешения. Всех таких сомнительных
покойников оставляли на несколько дней в цер-
кви без погребения.
Почему же еретники «ходят по смерти»?
Одних земля не принимает, другие не гниют в
земле до времени, третьи бродят, покуда их тела
не пожрут черви. Такое случается, если колдун
заключил договор с чертом на определенное
время, а умер, по определению судьбы, раньше
урочного часа. Вот он и бродит, доживая свой
срок на свете уже посмертно.
вестница
ЗЛОЙ ГЛАЗ
। МЕРЛА у одного крестьянина дочь, и он попросил кума вырыть для нее могилу. Тот
был с глубокого похмелья, но все же побрел на кладбище.
А был он к тому же ленив.
«Зачем, — думает, — новую яму копать, надрываться? И так голова болит».
Нашел старый могильный провал, опустился в него и налег на лопату. Раз копнул, два
копнул — и вдруг лопата стукнула о чей-то гроб.
Выпал гнилой сучок, и кум увидал: злобно смотрит на него чей-то глаз, да моргает, как
живой.
«Да ведь это, не иначе, еретница!» — подумал кум. Выскочил из могилы, сам не свой
от страха, кинулся домой да поскорее на печь залез. Глядь — а там еретница лежит и
смотрит на него злым глазом.
Опрометью мужик из дому, в коровник, в ясли прятаться.
Добежал — ан и там еретница лежит, злым глазом поглядывает да заливается демон-
ским хохотом.
С той поры кум стал сохнуть, и ни молебны, ни святая вода обманщику не помогли —
так и умер.
Еретница — это колдунья, которая встает
из могилы.
Умение это она обретает потому, что еще
заживо продала душу черту.
Днем еретницы живут в обличье оборван-
ных, уродливых старух, ближе к вечеру собира-
ются в оврагах, а с наступлением ночи влезают
в провалившиеся, заброшенные могилы и спят
в гробах нечестивцев.
Древнее поверье предостерегает каждого:
упадешь в могильную яму по пояс — иссох-
нешь заживо, увидишь там еретницу — вскоре
расстанешься с белым светом.
Время еретниц — весна и поздняя осень,
когда идут дожди. Если еретницам не удалось
устроиться на ночлег в могиле, они влезают че-
рез трубу в баню, плещутся и скачут там под
дикое завывание нечистой силы.
204
ff-т------- Шлворонок
/J ОТКУДА ВЗЯЛИСЬ ЖАВОРОНКИ к®
£ р 3
5? X АССКАЗЫВАЮТ, что, когда Дый сотворил землю, он хотел созвать всех небесных бо-
Л гов, чтобы те полюбовались на дело его рук. Звал, звал их Дый снизу, даже устал, а они все Д
-И не слышат. Тогда поднял он камушек и бросил его так высоко, что добросил до самого к-
![ неба. И в вышине камушек вдруг обратился маленькой серой птичкой, которая звонко за- । Г
пела — и привлекла внимание богов. Глянули они на землю — и восхитились делом рук /fa
ш Дыя. Начали так громко кричать от восторга, что птичка камнем рухнула с высоты — если ш
бы не крылышки, разбилась бы вдребезги!
С тех пор жаворонок то парит высоко-высоко, то резко опускается с пронзительным
криком. Но там, в небесных незримых высях, он поет так сладко, что даже боги не могут
остаться равнодушными к этому пению. А о людях и говорить нечего!
Жаворонок — одна из самых любимых на-
родом птиц. Он ничем не погрешил перед Хри-
стом, а, напротив, приносил Божьей Матери
вести о нем, утешал ее в горе и внушал надежду
на воскресение Иисуса. Кроме того, он вынимал
колючки из тернового венца распятого Христа.
За все это он был взят Марией на небеса, где
славит своим пением ее имя. В древнерусском
«Сказании о птицах небесных» жаворонок о
себе говорит так: «Я высоко летаю, песни про-
славляю, Христа воспеваю».
По народным поверьям, на зиму жаворо-
нок превращается в мышь, а летом принимает
прежний облик.
Зиму он проводит в мышиной норе, в поле
под камнем, под комом земли в борозде или в
меже. В середине зимы переворачивается на
другой бок и спит до весны.
А еще говорят, будто он зимой находится
высоко-высоко в небе. Ангелы держат его в ру-
ках, нежат и ласкают, пока не блеснет первая
молния и не раскроются небеса, куда в это
время жаворонкам позволено бывает загля-
нуть.
Прилет жаворонков знаменует приход вес-
ны — не зря славянские народы пекут в его
честь булочки-жаворонки с изюминками вместо
глаз. Делают это на день Сорока Мучеников
(9/22 марта), иногда на Благовещенье (25
марта/7 апреля). Эти печения дети должны
вынести на улицу, подбросить вверх и крик-
нуть:
— Жаворонки, жаворонки, прилетите — с
собой весну принесите!
Во многих местах с прилетом жаворонков
начинали пахать и сеять.
205
’VI/’
11кАр-ПТИЦА
ИВАН ДА МАРЬЯ
« Р
"А УДНИК-ТО наш нынче позабыт-позаброшен, да и поселок вымирает: одни стари-
ки и старухи на огородах копаются, приезда родственничков из города ждут не дождутся.
А в старые времена, дед мой сказывал, жизнь ключом била, не бедствовал народ. Оно и
понятно: по золотишку никто на Урале с рудником Иван-да-Марьевским сравниться не
мог. Чудное вроде бы названьице — Иван-да-Марьевский — а родилось-то оно еще при
государе батюшке Петре Великом. Раньше народ от бесчинств и притеснений куда бе-
жал? Либо на Дон, к казакам-разбойникам, либо к нам на Урал. Селились по пять-десять
семей на реках, в местах потаенных, рыбу лавливали, зверя добывали, золотишко поти-
хоньку намывали.
206
1ж\ И были у одного здешнего охотника, из беглых, двое деток: Иван да Марья. Вот как-то
О) в разгар лета все взрослые ушли на покос, а Иван с Марьею решили на лодочке на ту сто- (1g
V/ рону речонки нашей переплыть, черникою полакомиться. Сели в лодку, оттолкнулись от Vi
fSb берега, а на стремнине одно-то весло и утеряли. Понесла, понесла их река, а скоро и де- Лл
ревня скрылась из глаз. /к
3] По вечеру вернулся с женою домой охотник (Никодимом его величали): глядь-по- кЭ
у глядь — дети пропали. Уже ближе к ночи докумекали, что одной лодки недочет — ну и
Д поплыли вослед. Плывут, аукают, к берегу тут и там пристают. Измаялись к утру, решили L
у/ передохнуть чуток близ песчаной отмели. Глядь, а детки-то их спят под кустиком, ровно №
ангелочки. Тут, понятное дело, слезы, причитания и все такое. Одна закавыка: твердят в
один голос Иван да Марья, будто ночью совсем рядом птицы огненноперые песок клева-
ли. Что за притча?
Никодим мужик был смекалистый и спустя несколько дней уже начал промывать пе-
сочек на отмели. И за две недели намыл фунтов пять, а к концу лета — и все двадцать.
Другой бы умелец спрятал золотишко понадежнее, да и жил бы поживал беззаботно, а
наш-то рисковый был мужичок. Собрался ранней зимою в долгий путь, золотишко в три
мешочка кожаных ссыпал — да и с обозом попутным добрался аж до града Петербурга.
А там выждал, когда государь-батюшка на верфи пожалует к своим кораблям — и пал ему
в ноги. Так, мол, и так: вот золото самородное, дарю в казну государеву, а мне бы, рабу
божьему, рудник бы дозволили учредить в месте потаенном, на Урале.
Государь Петр Великий расцеловал Никодима, велел грамоту ему охранную выдать, во
дворец к себе повез пировать. А когда услышал про жар-птиц, что песок на глазах у детей
Никодимовых клевали, повелел назвать новоявленный рудник: Иван-да-Марьевский».
Эта птица — воплощение лучезарного бога
солнца и в то же самое время бога грозы. Во
всяком случае, она создается народным вообра-
жением из представлений о небесном огне-пла-
мени, и сияние ее так же слепит глаза, как
солнце или молния.
Жар-птица живет в тридесятом царстве или
у Кощея Бессмертного, в райском саду, окру-
жающем терем Царь-девицы. Перья жар-пти-
цы блистают серебром и золотом, глаза светят-
ся, а сидит она в золотой клетке. В глубокую
полночь прилетает она в сад и освещает его со-
бой так ярко, как тысяча зажженных огней;
одно перо из ее хвоста, внесенное в темную
комнату, может заменить самое богатое осве-
щение; такому перу, гласят сказания, цена ни
много ни мало — побольше целого царства, а
самой птице и цены нет. Она питается золо-
тыми яблоками, дающими вечную молодость,
красоту и бессмертие, а желчь ее возвращает
потерянное зрение. Когда поет жар-птица, из
ее раскрытого клюва сыплется скатный жемчуг.
За этой птицею, приносящей великое сча-
стье тому герою, который овладеет хоть одним
ее пером, отправляются один за другим в неиз-
веданный путь сказочные добры молодцы.
Древнегреческое предание о Фениксе, ко-
торый, состарившись, взмывает в солнечную
высь, зажигает от молнии гнездо свое и сам в
том огне сгорает, чтобы потом возродиться,
имеет нечто родственное со славянскими пре-
даниями о жар-птице. Связана она также с ог-
невым богом Рарогом, птицей Семаргл — так-
же символом огня.
НЕВИДИМКА
>/ДИН крестьянин искал накануне Ивана Купалы потерянную корову; в самую полночь
он зацепил нечаянно за куст цветущего папоротника, и чудесный цветок попал ему в ла-
поть. Тотчас стал он невидимкою, прояснилось ему все прошлое, настоящее и будущее; он
легко отыскал пропавшую корову, сведал о многих сокрытых в земле кладах и насмотрел-
ся на проказы ведьм.
Когда крестьянин воротился в семью, домашние, слыша его голос и не видя его самого,
пришли в ужас. Но вот он разулся и выронил цветок — и в ту же минуту все его увидали.
Мужик был простоват и сам понять не мог, откуда далась ему мудрость. Однажды к нему
явился под видом купца черт, купил у него лапоть и вместе с лаптем унес и папоротников
цвет. Мужик порадовался, что нажил денег на старом лапте, да вот беда — с потерею
цветка окончилось и его всевидение, даже позабыл про те места, где еще недавно любовал-
ся зарытыми сокровищами.
В. БРЮСОВ. ПАПОРОТНИК
Предвечерний час объемлет
Окружающий орешник.
Чутко папоротник дремлет,
Где-то крикнул пересмешник.
208
В этих листьях слишком внешних,
В их точеном очертанье,
Что-то есть миров нездешних...
Стал я в странном содроганье.
И на миг в глубинах духа
(Там, где ужас многоликий)
Проскользнул безвольно, глухо
Трепет жизни жалкой, дикой.
Словно вдруг стволами к тучам
Вырос папоротник мощный.
Я бегу по мшистым кучам...
Бор не тронут, час полнощный.
Страшны люди, страшны звери,
Скалят пасти, копья точат,
Все виденья, всех поверий
По кустам кругом хохочут.
В сердце ужас многоликий...
Как он жил в глубинах духа?
Облик жизни жалкой, дикой
Закивал мне, как старуха.
Предвечерний час объемлет
Окружающий орешник.
Небо древним тайнам внемлет,
Где-то крикнул пересмешник.
Когда цветет этот фантастический цветок,
ночь бывает яснее дня и море колышется. Рас-
сказывают, что бутон его разрывается с трес-
ком и распускается золотым или красным, кро-
вавым пламенем, и притом столь ярким, что
глаз не в состоянии выносить чудного блеска;
показывается этот цветок в то же самое время,
в которое и клады, выходя из земли, горят си-
ними огоньками...
Ночь, в которую цветет папоротник, бывает
среди лета — на Ивана Купалу, когда Перун,
по древнему представлению, выступал на битву
с демоном-иссушителем, останавливающим
колесницу Солнца на небесной высоте, разби-
вал его облачные скалы, открывал спрятанные в
них сокровища и умерял томительный зной до-
ждевыми ливнями. Кроме того, папоротников
цвет распускается и в грозовые летние и осен-
ние ночи, известные под именем воробьиных,
или рябиновых, когда часть воробьев черт от-
пускает на волю, а другую предает смерти, что
указывает на враждебное отношение его к
этим птицам. Но, вероятно, еще в эпоху языче-
ства с воробьем стали соединять то же демони-
ческое значение, какое присваивалось ворону,
сове и другим хищным птицам, в которых
обыкновенно олицетворялись грозовые бури...
В темную, непроглядную полночь, под гро-
зой и бурею, расцветает огненный цветок Пе-
руна, разливая кругом такой же яркий свет,
как самое солнце; но цветок этот красуется
одно краткое мгновение: не успеешь глазом
мигнуть, как он блеснет и исчезнет! Нечистые
духи срывают его и уносят в свои вертепы. Кто
209
желает добыть цвет папоротника, тот должен
накануне светлого праздника Купалы отпра-
виться в лес, взявши с собою скатерть и нож,
потом найти куст папоротника, очертить около
него ножом круг, разостлать скатерть и, сидя в
замкнутой круговой черте, не сводить глаз с
растения; как только загорится цветок, тотчас
же должно сорвать его и разрезать палец или
ладонь руки и в рану вложить цветок. Тогда все
тайное и скрытое будет ведомо и доступно...
Нечистая сила всячески мешает человеку
достать чудесный Жар-цвет; около папоротни-
ка в заветную ночь лежат змеи и разные чудо-
вища и жадно сторожат минуту его расцвета.
На смельчака, который решается овладеть этим
чудом, нечистая сила наводит непробудный сон
или силится оковать его страхом: едва сорвет
он цветок, как вдруг земля заколеблется под
его ногами, раздадутся удары грома, заблистает
молния, завоют ветры, послышатся неистовые
крики, стрельба, дьявольский хохот и звуки
хлыстов, которыми нечистые хлопают по зем-
ле. Человека обдаст адским пламенем и удуш-
ливым серным запахом; перед ним явятся зве-
роподобные чудища с высунутыми огненными
языками, острые концы которых пронизывают
до самого сердца.
Пока не добудешь цвета папоротника, боже
избави выступать из круговой черты или огля-
дываться по сторонам: как повернешь голову,
так она и останется навеки! — а выступишь из
круга, черти разорвут на части. Сорвавши цве-
ток, надо сжать его в руке крепко-накрепко и
бежать домой без оглядки; если оглянешься —
весь труд пропал: Жар-цвет исчезнет! По мне-
нию других, не должно выходить из круга до
самого утра, так как нечистые удаляются толь-
ко с появлением солнца, а кто выйдет прежде,
у того они вырвут цветок. Те же условия: очер-
тить себя кругом и не оглядываться — необхо-
димо соблюдать и при добывании клада.
Та же могучая сила, которая присваивалась
Перуновой палице, грому, принадлежит и цве-
ту папоротника: обладая им, человек не боится
ни бури, ни грома, ни воды, ни огня, делается
недоступным влиянию злого чародейства и мо-
жет повелевать нечистыми духами. Для этих
последних цвет папоротника так же страшен,
как и громовые стрелы: завидев пламенный
цветок, они, по одному представлению, стара-
ются овладеть им и запрятать в облачные пеще-
ры, а по другому — в ужасе разбегаются от него
по своим трущобам и болотам. Цветок этот от-
мыкает все замки и двери (только приложи
его — и железные запоры, цепи и связи вмиг
распадаются!), открывает погреба, кладовые,
казнохранилища и обнаруживает подземные
клады.
Кто владеет чудесным цветком, тот видит
все, что кроется в недрах: темная земная кора
кажется ему прозрачною, словно стекло. Так
как молния есть проводник живой воды и так
как вода эта называлась небесным вином, то
отсюда возникли поверья, наделяющие папо-
ротник целебными свойствами, и мнение, буд-
то с помощью его цвета можно черпать из рек
и колодцев вместо воды сладкое вино.
Всякий, кто достанет Жар-цвет, становится
вещим человеком, знает прошедшее, настоя-
щее и будущее, угадывает чужие мысли и пони-
мает разговоры растений, птиц, гадов и зверей.
Сверх того, он может по собственному произ-
волу насылать в сердце девицы горячее чувство
любви, для чего заговоры постоянно обраща-
ются к богу-громовнику и его молниеносным
стрелам.
(По А. Афанасьеву)
/КбЛЯ (ЖурБА) —........... -..
и Карн а (Кручина) (й
V ПЛАЧ ВДОВЫ AJ
у Ветры мои, ветры, вы буйные ветры! г-
и Не можете ли, ветры, горы раскачати? J
Гусли мои, гусли, звончатые гусли! /с
'и Не можете ли вы, гусли, вдову взвеселити? w
У меня, у вдовушки, четыре кручины,
Четыре кручины да пятое горе,
Да пятое горе — что нет его боле!
Первая кручина — нет ни дров, ни лучины;
Другая кручина — нет ни хлеба, ни соли;
Третья кручина — молода овдовела;
Четвертая кручина — малых детушек много,
А пятое горе — нет хозяина в доме.
Я посею горе во чистом поле,
Ты взойди, мое горе, черной чернобылью,
Черной чернобылью, горькою полынью.
«СЛОВО О полку ИГОРЕВЕ»
Не воскреснуть Игоря дружине,
Не подняться после лютой сечи!
И явилась Карна, и в кручине
Смертный вопль исторгла, и далече
Заметалась Желя по дорогам,
Потрясая искрометным рогом.
И от края, братья, и до края
Пали жены русские, рыдая:
«Уж не видеть милых лад нам боле!
Кто разбудит их на ратном поле?
Их теперь нам мыслию не смыслить,
Их теперь нам думою не сдумать,
И не жить нам в тереме богатом,
Не звенеть нам серебром да златом!»
(Перевод Н. Заболоцкого)
А. РЕМИЗОВ. ИЗ ЦИКЛА «К МОРЮ-ОКЕАНУ»
и
JL JL ПУСКАЙ после мая знойные дни и жгучие вихри, и пускай по болотам в пол-
ночь, заманивая путников в гибель, сверкают огни-одноглазы, и полднем Полудницы ле-
тят в пыли вихрей, и пускай, чуя мертвых, вопит Карна, и пускай темная Желя несет по-
гребальный пепел в своем пылающем роге...
211
Карна и Желя — две вечно печальные сест-
ры, сопровождающие всякого человека в его
первых подступах к потустороннему миру.
Имя Карны связано со словами «кара», то есть
наказание, и «карити» — оплакивать, имя
Жели — со словом «жаление», «жалость». Горе
источается Желей из огненного рога, но оно
тихое, смиренное, погребальным пеплом сы-
плется, тогда как Карна громко стенает, цара-
пает себе щеки, рвет волосы.
Их удел — горькие слезы над умершими
или убитыми, беспредельная жалость к умер-
шим людям — не зря ведь в древности кладби-
ще называлось «жальник».
Сестры эти — вековечные плакальщицы,
божества погребального обряда: Карна — оли-
цетворение печали, Желя — беспредельного
сострадания. Эти две скорбные девы обраща-
ются в зловещих птиц, летят вслед за всяким
войском, выступившим в поход, однако бога-
тая пожива не приносит им ни счастья, ни до-
вольства. Желя и Карна летают над полем бра-
ни и оповещают, кому погибшим быть. А по-
сле боя Желя сидит над мертвыми телами,
склонив голову, и оплакивает убитых. Ей вто-
рит Карна, которая в этот миг как бы воплоща-
ет в себе всех тех, кто будет оплакивать героя у
него дома.
Как и о Черно боге, славяне боялись много
говорить и думать о Желе и Карне, чтобы не
накликать на себя несчастье. Вообще слишком
долго выражать свое горе по усопшим счита-
лось опасным для оставшихся в живых.
Иногда в древних рукописях упоминается и
третья сестра — Туга: также богиня глубокой
печали, безысходного уныния.
Несколько сходна с сестрами и Журба —
более бытовое, чисто женское божество, вопло-
щение бесконечного терпения и сострадания.
Вообще-то в христианские времена обычай
оплакивания был практически запрещен «Сто-
главом» в 1551 году и вновь осужден Петром I
по отношению к высокопоставленным лицам.
Но в народе он сохранялся во все времена.
’\J/r
?........................— Лкердяй ....................
L КАК В ДЕРЕВНЕ ЖЕРДЯЙ ЗАВЕЛСЯ 2а
аИШЕЛ солдат на побывку в родную деревню. Поздним вечером сидит с сестрой на
7 лавочке перед домом и удивляется: везде огни погашены, ни песен, ни смеха на посидел-
ках — ровно повымерло все. Что за оказия? А сестра и говорит: /
!] — Да жердяй всех одолел. Шатается ночью между домами, греет руки в трубах, а как [Ч
/ в окно заглянет — все в обморок падают, во какой страшный. р
— На крышу, стало быть, влезает — руки-то греть? — спрашивает служивый.
— Зачем? Он же вровень с деревом, предлинный и прехудющий.
— И давно он тут завелся?
— А вот как пришлый человек Немцов новый дом себе на взгорье срубил — с той
поры и шалит. Полтора уж года, как мучаемся.
— Ладно, — говорит солдат. — Иди, истопи печку березовыми поленьями. Утро вече-
ра мудренее.
Взял служивый дубину и саблю, кресты на них закоптил свечкой, а сам затаился в сен-
нике. Вот ближе к полуночи завыли псы и затаился жердяй. Только начал над трубою руки
греть — солдат и огрел его дубиною под колени. Рухнул жердяй как подкошенный, а сол-
дат саблю с крестами к горлу ему приставил и спрашивает:
— Отвечай, мерзопакостный дух, зачем деревню пугаешь? Откуда взялся? Раньше
вроде не озоровала тут нечисть всякая...
— Да ваш новосел Немцов мне сам путь сюда открыл, — шепелявит испуганный жер-
дяй. — Поставил новый дом воротами не на полуночь, как положено, а на запад. Вот и
прохожу в деревню свободно сквозь его ворота.
Солдат подумал и говорит:
— Ладно, не буду тебе голову рубить: привык одолевать врага в честном бою, не поды-
мается рука на безоружного. Убирайся отселе раз и навсегда. И смотри, в другой раз мне
не попадайся!
С тех пор жердяя и след простыл. Солдат же наутро собрал всех мужиков. Сначала хо-
тели этого Немцова вовсе из деревни взашей вытолкать: пускай-де идет, откуда пришел,
да там и живет, как нравится. Потом пожалели. Только и сделали, что поднатужились —
да в один день и переставили Немцов дом воротами на север, как водится у русских лю-
дей.
Жердяй — очень длинный и худой нечис-
тый дух, привидение (от слова «жердь»). Это
жалкий шатун, который осужден век сло-
няться по свету без толку и смысла. Оберега-
лись от жердяя постом, молитвой, зажигали
свечку, сохранившуюся со Страстной пятни-
цы, ею коптили кресты на потолке и на две-
рях.
Во времена стародавние жердяем называли
еще и людей долговязых, поджарых, худющих.
Сохранилась поговорка: «Велик жердяй, да раз-
вихляй; мал коротыш, да крепыш».
213
ВАРЯЖСКИЙ путь
JEl ЫСТРО бежит ладья русичей по вольным волнам днепровским.
— Эхма, сколь уж далеко отплыли от Великого Новгорода родимого, — вздыхает от-
рок Янь, сидящий на корме. — И от разбойников многажды отбивались, и на порогах
страху натерпелись. Особенно зловещ Ненасытецкий — того и гляди о скалу расшибет.
Недаром на нем кости белеют людские — много, ох, много людишек расшиблись на-
смерть. Вот он каков, путь из варяг в греки.
— Не зря сказано предками: «Варяжский путь — о покое забудь», — молвил как бы
про себя чернобородый удалец Синеус, управляясь с парусом.
— Ну, теперь все страхи позади, — оживился Янь. — Глядишь, и в Царьграде вскоре
окажемся. А правда ли, будто там стены крепостные — вышиною до небес, и одолеть
Царьград никому не под силу?
Кормщик Малюта взглянул на отрока с хитрецою:
— Волков бояться — в лес не ходить. Эх, молодо-зелено! Кому-то и не под силу, а вот
князь Олег Вещий многажды Царьград боем брал, и щит свой прибил на вратах оного града.
— Когда боем, а когда и хитростью, — подсказал удалец Синеус. — Однажды при-
плыл Олег к Царьграду с двумя тысячами ладей — а греки цепями пролив перекрыли. То-
гда повелел князь поставить ладьи на колеса да поднять паруса — и посуху подступила к
стенам сила наша несметная. Греки тут же сдались на милость победителей.
— Ура! Скоро будем в Царьграде! Завалим все наши базары тамошним добром! —
торжествовал отрок Янь, но Синеус его осадил:
214
^•^ssasai^^Basssaa^saasssaaiKasasaasssasasaBaaassKassasassasisaK^Baaaaasssssssaa^v
1ж\ — He хвались перьями, жар-птицу не изловивши. Слыхал присловицу: «Кто в море не (А^
01/ бывал, тот горя не видал». Как-то нас встретит царь морской, хозяин Понта Эвксинского, (1S
а по-нашему — Черного моря? Надо ему жертву принести. VI
— Да и Днепру, коего греки Борисфеном нарекли, — тоже петушка пожертвуем. Ис- Grap
полать ему, Славутичу сребробородому, не загубил на порогах. — Малюта переложил руль /к
3) влево. — Видишь, Янь, остров Хортица показался? Там у священного дуба и вознесем хва-
у лу нашим богам. Говорят, на ветвях сего древа обитает вещая птицедева. Но видеть ее и
Д\ слышать дано небесами лишь тому, кому суждена долгая жизнь. L
у/ ...Вокруг священного дуба Малюта, Янь и Синеус воткнули в землю стрелы — для огра- №
ждения от нечистой силы. Кормщик поднял к солнцу черного петуха и провозвестил: ”
— Тебя восславляем, верховный владыка Понта Эвксинского, а по-нашему — Черного
моря!
— Тебя восславляем, Днепр Славутич, батюшко! — подхватил удалец Синеус.
И сияли вокруг вольные волны днепровские. И сидела на ветвях священного дуба ве-
щая птицедева, пела божественную песнь.
Но видел и слышал ее только отрок Янь.
Жертвоприношение в глубокой древности
было главным религиозным обрядом. При этом
слове воображение рисует некое мрачное язы-
ческое капище, залитое кровью жертв — види-
мо, человеческих... Но это измышления излиш-
не ретивых поборников христианства, которые
старались во что бы то ни стало доказать пагуб-
ность старинной веры. Между тем имеются
свидетельства путешественников, бывавших в
славянских землях. Они уверяют, что человече-
ские жертвы приносили — и то лишь изредка,
по случаю мора, войны, всенародной беды —
только служители культа Чернобога, подобно
тому, как сатанисты жертвуют кровь своему
покровителю и по сей день. В подавляющем же
большинстве случаев в жертву богам приноси-
ли животных — такой обычай велся по всему
миру. В основном на алтарь возносились благо-
ухания, пахучие травы, венки цветов (дожив-
ший до наших дней пример тому — венки, пус-
каемые по реке в ночь Ивана Купали), вкусные
яства. В огонь выливали кровь и жир. Мясо ели
все присутствующие при обряде, ну а черепа
животных надевали на колья, окружающие ка-
пище. Император Константин Багрянородный
(X в.) рассказывает, что россы-славяне прино-
сили в жертву своим богам хлеб, а относитель-
но птиц некоторое время спорили: колоть их
или отпустить на волю? О приношении богам
быков повествует Прокопий Кессарийский, ну
а арабский путешественник Масуди рассказы-
вает о жертвоприношении проса — это был
один из первых и любимых злаков в славянских
землях. Это подтверждает и другой арабский
странствователь, по имени Ибн Диета: «Славя-
не больше всего сеют просо. Зерна кладут в
ковши, поднимают к небу и говорят: «Господи,
ты, который дал нам пищу, даруй ее нам еще в
изобилии». Ибн Фадлан уверяет, что славяне
совершали возлияния на жертвище опьяняю-
щим напитком — брагой (подобно тому, как
наши древнейшие предки арии жертвовали
богам сому). В сохранившихся песнопени-
ях-молитвах ( например, богине Ладе) упоми-
нается только о цветах и птицах, приносимых в
жертву этой богине, причем голуби жили в ее
капищах целыми стаями. Поэтому можно сме-
ло уверять, что славянское язычество не при-
знавало человеческих кровавых жертвоприно-
шений.
Кстати сказать: даже и в других религиях,
не столь миролюбивых, как славянские верова-
ния, жертвоприношение козла заменяло в ри-
туалах человеческие жертвы. Отсюда, между
прочим, произошло выражение «козел отпу-
215
щения»: ему отпускались все возложенные на
него грехи человеческие.
Славяне усерднее всего чествовали деревья —
поэтому так много было священных рощ на
Руси, они даже назывались Боголесьем, — и во-
дяную стихию. В былинах Садко благодарит
хлебом-солью Волгу, Илья Муромец — родную
Оку. Стенька Разин, по свидетельству голланд-
ского путешественника Яна Стрюйса, принес в
дар Волге пленную персидскую княжну. Не-
почтение к водяным божествам было чревато
бедою. За насмешки над Морской Пучиной —
Кругом-Глаза наказан смертью Васька Буслае-
вич. В старинной песне молодец подъезжает к
реке Смородине и просит ее указать брод. От-
вечала река девичьим голосом:
Я скажу тебе, быстра река, добрый молодец,
И про броды кониные,
Про мосточки калиновы,
Перевозы частые:
С брода конного я беру по добру коню,
С перевозу частого — по седелечку
черкасскому,
С мосточка калинова — по удалому
молодцу;
А тебя, безвременного молодца, —
Я и так пропущу.
Оказавшись на другом берегу, глупый моло-
дец похваляется: «Сказали про реку Смороди-
ну — не пройти, не проехать через нее ни пе-
шему, ни конному. А она-то хуже дождевой
лужи!» И возмездие последовало неотвратимо:
на возвратном пути потопила его река Сморо-
дина в своих глубоких омутах, приговаривая
при этом: «Безвременный молодец! Не я топ-
лю — топит тебя похвальба твоя!»
Совершались также приношения домаш-
ним богам — это делал каждый хозяин со сво-
ей семьей. При возведении избы наши предки
обычно закапывали под первый венец череп ло-
шади, зарезанных петуха или курицу: не зря
части избы до сих пор называются коньком и
курицей. Изба при этом воспринималась жи-
вым существом: с «лицом» — фасадом, «оча-
ми» — окнами, «ртом» — дверью и т.д.
До сих пор, оставляя на могилках в роди-
тельский день остатки нашей трапезы, мы сле-
дуем древнему обычаю — чествуем предков
бескровной жертвой.
Вообще следует сказать, что с введением на
Руси христианства (а происходило это не в один
день и куда сложнее, чем принято считать!)
мирные языческие жертвоприношения даже
поощрялись церковью, ибо шли ей во благо.
Первый теленок от коровы, куры, которые
жертвовались ранее Перуну и Велесу, первый
сноп — Велесу и Поливку, меры проса и пше-
ницы, которые бросали в костер Сварожичу,
повесма льна, мотки пряжи, горы хлебов и кра-
шеных яиц (^ажьбогу}, поминальные яства и
приношения — все это несли отныне не в ка-
пища, а в церкви. И точно так же, как в честь
Лады украшали ее священные деревья (обычно
липы) вышивками, цветными лентами и доро-
гими ожерельями, начали украшать, увешивать
убрусами и подзорами, ставить бумажные цве-
ты к иконам Богоматери, на которую перешла
народная любовь к прежней богине (так ли
случайно, что иконы пишут именно на липовых
досках?).
Колядки на Рождество, Новый год и в Кре-
щение — тоже, следы прежних языческих
жертвоприношений.
ИВА
(Жив ан а, Сев л)
ПОЧЕМУ СЛАВЯНКИ САМЫЕ КРАСИВЫЕ
ОГДА Род сотворил первых славян, он поручил богине Живе раздуть огонь жизни и
вложить живые искорки в грудь каждого человека. Жива собралась взяться за это, однако
ей не понравились лица, которыми Род наделил людей. И она быстренько переменила их,
сделав женщину похожей на себя, а мужчину — на Дажьбога. С тех пор славяне все были
необыкновенно красивы, но неотличимо похожи друг на друга. Жива дала им имена: Муж
и Жена.
После Всемирного потопа, когда люди вновь расплодились, Жива больше не меняла их
лица по образу своему и подобию, однако славянские женщины по-прежнему самые кра-
сивые из всех, а имена Мужа и Жены навечно сохранились в памяти людей.
ОТКУДА НА ЗЕМЛЕ ЛЕСА
Л. ОВОРЯТ, что когда Дый сотворил землю, он забыл насадить на ней деревья. И вот од-
нажды богиня Жива спустилась с небес поглядеть на новую планету.
Она так устала, бродя по горам и долинам под палящим солнцем, что присела отдох-
нуть — и задремала. И в эту минуту увидал ее великан Болот.
Он немедленно воспылал к прекрасной богине нечистой страстью и схватил ее в свои
объятия. Кое-как Живе удалось вырваться, и она бросилась бежать. Однако до моста-раду-
ги, по которому можно подняться в небо, было еще далеко.
А Болот уже близко...
От быстрого бега коса Живы расплелась, из нее выпали гребень и лента. И в то же
мгновение на пути Болота вырос лес, через который протекала река. Болот влетел в нее с
разбегу и чуть не утонул.
А при взгляде на деревья, которых великан в жизни не видывал и даже не знал, что это
такое, Болот окончательно испугался и бросился наутек с такой же быстротой, с какой
только что преследовал Живу.
Богиня спокойно взошла по радуге на небеса, однако не стала забирать ни ленту, ни
гребень. С тех пор на земле появились леса и рощи, а те из них, через которые протекали
реки, считались священными и посвящались Живе.
Жива — олицетворение плодоносной силы,
юности, красоты всей природы и человека —
то есть весны. Некоторые полагали ее матерью
Перуна., Бодана и Пекленца (покровителя ад-
ского пламени).
Жива властвует, когда зеленеют, расцвета-
ют поля и леса, сады и огороды, когда люди, оч-
нувшись от унылого зимнего сна, словно впер-
вые видят красоту весенней природы, красоту
расцветающей молодости, впервые познают
прелесть любви и нежности.
Именно весной можно увидеть Живу или
Живиц, ее молоденьких прислужниц: в виде
прекрасных дев они реют над землею, бросая
на нее такие ласковые взгляды, что она еще пуще
цветет и зеленеет.
217
Кукушка принималась нашими предками за
воплощение Живы. Прилетая из Ирия, из той
заоблачной страны, откуда исходят души ново-
рожденных, куда удаляются усопшие и где пре-
бывают девы судьбы, кукушка считает часы ро-
ждения, жизни и смерти.
И доныне, заслышав кукушку, к ней обра-
щаются с вопросом, долго ли жить осталось,
принимая ее ответ за пророчество свыше. Еще
в христианские времена сохранялся народный
обряд чествования кукушки: девушки крестили
ее, кумились между собой и завивали венки на
березе. Обряд этот был всегда связан с полным
пробуждением сил природы от зимнего сна,
как бы с завершением весны.
Чествуя кукушку, славяне чествовали и при-
нявшую ее облик богиню Живу.
Западные славяне полагали, что ее святили-
ще находится в полабском городе Ратиборе, где
стоял золото-серебряный идол.
В одной руке Жива держит яблоко, в дру-
гой — кисть винограда. В первые дни мая к ее
храму собирался народ, прося богиню о долгой
жизни и благополучном здравии.
К Живе обращались чаще всего те, кому
Род указал («на роду написано») слишком
краткий срок жизни. Если ее хорошенько по-
просить, она может даже нарушить предписа-
ния Рода и продлить человеку жизнь.
Живе посвящались целые рощи, где устраи-
вали празднества в ее честь, потому что именно
она почиталась как создательница лесов.
Еще одно имя Живы — Красопаня. Имен-
но так называлась в старину прекрасная звезда
Венера.
У Живы есть помощница — Сейвина. Вес-
ной именно она направляет руку пахаря и сея-
теля, чтобы ровно ложилась борозда, не сыпа-
лось зерно мимо. Затем она поит землю живи-
тельной влагой.
СПАСИТЕЛЬНАЯ ВЛАГА
Л1ЖИЛ на свете царь, и было у него три сына. Да вот беда: стал он к старости слепнуть.
И послал сыновей за целебной живой водою. Разъехались они в разные стороны.
Долго ли, коротко — оказался младший сын, Иван-царевич, у двух гор высоких. Стоят
те горы вместе, вплотную одна к другой прилегли; только раз в сутки они ненадолго расхо-
дятся, но вскоре опять сходятся. А промеж тех гор бьет из земли вода живая и мертвая.
Ждал-пождал царевич у гор толкучих, когда они расходиться станут.
Вот зашумела буря, ударил гром — и раздвинулись горы.
Царевич стрелой меж них пролетел, почерпнул две скляницы воды — и вмиг назад по-
вернул.
Сам-то богатырь успел проскочить, а у коня задние ноги помяло, на мелкие части раз-
дробило. Взбрызнул он своего добра коня мертвой и живой водой — и встал тот ни в чем
не вредим.
На возвратном пути повстречал царевич своих братьев и поведал им о горах толкучих,
об источниках живой и мертвой воды.
А ночью злые братья убили его сонного — да и поехали с заветными скляницами в
свое царство.
Лежит Иван-царевич бездыханный — рядом уж воронье кружится. Но верный его
конь, который добро получше иных людей помнил, пошел за помощью и встретился с ве-
щей девой, которая жила на опушке леса. Она понимала речь зверей и птиц. Привел ее
конь к мертвому хозяину. Поставила дева силки, и попался туда вороненок. Хочет дева
ему голову свернуть.
219
11l\ Тут взмолились ворон с воронихою: /ж(
О) — Не губи, девица, нашего дитятю, за то мы воды тебе мертвой и живой принесем.
у/ Полетели птицы вдогон братьям-злодеям, и ночью, когда те уснули, забрали обе скля- VI
ницы. Окропила дева вещая Ивана-царевича сперва мертвой водою, потом живой — и
/( встал богатырь ни в чем не вредим.
3] А братья проснулись поутру, заметили пропажу — и решились возвращаться к толку- кЭ
V чим горам, самим воду добывать.
Д\ Вот зашумела буря, ударил гром — раздвинулись горы. L
м/ Братья стрелой пролетели меж них, зачерпнули воды, назад было повернули, да замеш-
11 кались: никак один другого вперед пропустить не хотел, каждый норовил первым быть!
Ушло драгоценное время — и толкучие горы успели сомкнуться и погубили братьев.
А Иван-царевич забрал с собой вещую деву, приехал в свое царство и вернул зрение го-
сударю.
На деве он вскоре женился. Стали они жить-поживать да добра наживать.
Облака, несущие дождь, издревле представ-
лялись народному воображению небесными ко-
лодцами и реками. Холодная зима, забирая их в
свои оковы (подобно тому, как сковывает она
льдом земные источники), запирает священ-
ные воды — и вместе с тем все кругом дряхлеет,
замирает, земля одевается снежным саваном,
словно собирается умереть. Весной солнце, а
может быть, молот могучего Перуна разбивали
эти крепкие оковы и отворяли пути дождевым
потокам; омывая землю, они возвращали ей
силу плодородия, как бы воскрешали от зим-
ней смерти к новой жизни.
Не в те ли стародавние времена зародилось
верование, что дождевая вода, особенно весен-
няя, обладает целительной силой, дарует красо-
ту и чадородие: больным давали пить дождевую
воду как лекарство или советовали купаться в
ней. Тогда и возник миф, общий для всех индо-
европейских народов, о живой воде: она исце-
ляет раны, наделяет тело крепостью и даже
возвращает саму жизнь.
В народных сказках ее также называют
сильной или богатырской водою — это напи-
ток могучих богатырей.
Порою в мифах рассказывается о мертвой
воде. Ее называют еще «целющей», она сращи-
вает части тела,, разрубленного на куски, но ос-
тавляет его бездыханным, мертвым. Остальное
довершает вода живая — возвращает жизнь,
наделяет силой богатырской. В сказаниях героя
окропляют сначала именно мертвой, а только
потом живой водой — так же как в природе
первые дожди сперва сгоняют с земли остатки
мертвящих снегов, а потом новые потоки ожив-
ляют почву.
Мертвая вода соединяет ткани, а живая —
воскрешает. Если убитого полить сразу живой
водой, он, конечно, откроет глаза, но останется
раненым и тотчас вновь умрет.
В волшебных сказках живую и мертвую
воду приносят Град, Гром и Вихрь или птицы,
воплощающие эти стихии, — Орел, Сокол, Во-
рон.
В древние времена славяне называли живы-
ми воды, текущие из родников. Кроме того,
живая вода исцеляет слепоту, возвращает зре-
ние, подобно тому как весенний дождь прояс-
няет небо и очищает простор солнечному оку.
(По А. Афанасьеву)
—======—=== /ГкНВОТНЫв —
ЗИМОВЬЕ ЗВЕРЕЙ
Шел бык лесом — от зимы лета искать; навстречу ему баран.
Пошли вместе.
Повстречали свинью, потом гуся и петуха — всех с собой взяли.
Идут, а лета никак не могут найти.
Предложил бык избу на зиму строить, но все отказались: нам-де и так тепло.
Тогда бык сам построил себе избушку и живет в ней.
Пришла зима, звери по одному сбежались к быку — погреться, да так и поселились
все вместе: в тесноте, да не в обиде.
Петух отогрелся и даже начал песенки распевать.
Услышала это лиса, решила петушком полакомиться, да как его достать?
Позвала на подмогу медведя и волка: мне-де петух, а вам баран и бык. Привела их к
избушке.
— Кум, — говорит, — отворяй двери, а я прошмыгну да петуха съем.
Медведь дверь отворил, а тут бык наготове. Приколол рогами лису — из нее и дух вон.
— Что она там застряла — с петухом не может управиться? — проворчал волк. —
А ну пусти, медведь, теперь я за своим бараном пойду.
Волк в дверь — и тоже попался быку на рога.
Медведь ждал-ждал, обиделся: «Небось уже всех приели, мне не оставили!» И попер...
прямо на бычьи да бараньи рога. Так его прижали, что насилу вырвался и пустился бежать
без оглядки!
Мифы о животных были самыми древни-
ми — мифы тотемические, то есть о связи пер-
вобытных людей с животными, потомками ко-
торых эти люди себя считали. Главные герои
этих мифов были наделены как чертами челове-
ка, так и животного-предка, но в основном вели
себя уже как люди. Это выражается и в преда-
ниях о браке человека с животным или птицей,
которые оборачиваются добрым молодцем или
красной девицей, то есть с оборотнями: Иван
Быкович, Ивашка-Медведко, Лебедь Белая Ав-
дотья Лиховидьевна и т.д.
У южных славян существует поверье: дав-
ным-давно все животные были людьми, но впо-
следствии те из них, кто приносил ложные клят-
вы, оскорблял мать и отца, злодействовал, на-
сильничал, были обращены в животных, рыб и
птиц.
Любое животное видит все, слышит все и
даже все предвидит; более того, оно знает и то,
что чувствует человек. Этот божественный дар
получен взамен дара речи. Впрочем, будучи ли-
шены человечьей речи, животные разговарива-
ют между собой. Рыбы, растения, даже камни
когда-то были наделены речью, свободно обща-
лись друг с другом. Недаром же существуют
пословицы: «И у горы есть глаза», «И стены
имеют уши», «И камни говорят».
221
Лкировик
пустой дом
1^.АК-ТО опустел в селе один дом: и родителей, и меньшую дочь к себе в город стар-
ший сын перевез. Он там разбогател по купеческому делу, ну и решил: пускай отец с мате-
рью отдохнут от забот-хлопот, а сестренка воспитывается как настоящая барышня.
Они, ничего не скажешь, и раньше хорошо жили: дом был — полная чаша. А теперь
стоит, значит, пустой и ждет своего покупателя.
И вот как-то раз слышат соседи глубокой ночью шум какой-то: словно бы поют на
разные голоса, хохочут и песни играют. Да так громко, что соседям и не заснуть! Выгляну-
ли — заколоченные окна у пустого дома освещены, куролесят-гуляют именно там.
«Неужто хозяева вернулись?» — подумали соседи и тихонько подкрались под окош-
ки. И видят... ничего они не видят. Дом пустой, вещички все оттуда повывезли, остался
посреди горницы один колченогий стол, и вот над ним в свете множества лучинок пыль
столбом стоит, словно кто-то колотит по столешнице ложками и мисками, стучит стака-
нами превесело. По полу топочут чьи-то ноги — ну не видишь, так скажешь, пляшет чело-
век двадцать, не меньше. И орут дурнопьяными голосами заливистые песни. А дом —
пустой...
Переглянулись сосед с соседкою, перекрестились троекратно — и пошли восвояси к
родимому дому. Тихохонько на крылечко поднялись и на полати взобрались. Поняли, что
гуляет в пустом доме сам жировик, прежние веселые времена поминая. Да, бывает, нрав
его сказывается, даже когда вся жизнь прахом пошла. И с тех пор частенько велись в пус-
том доме гулянки, пока не купили его новые хозяева и не приструнили жировика.
Это один из многочисленных славянских
домашних духов. Старинное слово «жира» оз-
начало дом, хозяйство, нажитое. Кроме того,
зовут его так потому, что он любит жировать —
то есть получать удовольствие: жить в тепле или
в подполье, незримо вертится возле хозяйки,
занятой приготовлением еды, любит лизнуть
блины да оладьи с пылу с жару. Возится по но-
чам с немытой посудой, вылизывая ее. Оттого
другое прозвище его — лизень, лизун. Прока-
зит не со зла, а просто от скуки или по свойству
своего веселого нрава, забавляясь.
’Vj/'
/Нихдрь
Домашний злой дух. Где в доме он живет, в
точности неизвестно, но он опасный поселе-
нец: в отсутствие матерей крадет детей из зыб-
ки, в присутствии же сделать это не решается.
Если мать бывает вынуждена уйти из избы, то,
чтобы обезопасить дитя от жихаря, кладут в
зыбку ножницы и веретенной (то есть надевае-
мый для тяжести на веретено) камень, а под
зыбку, на пол, кладут старый веник. Если при-
нять эти меры предосторожности, жихарь ока-
зывается бессильным.
Иногда он поселяется в бане — черный,
страшный, является перед любителями попа-
риться до полной потери сил и не выпускает их
из баньки.
222
А. РЕМИЗОВ. МЕДВЕДЧИК
TILa медведчик большой дорогой, вел медведей. С медведями ходить трудно — мед-
ведь так в лес и смотрит, тоже поваляться охота в теплой берлоге — берлога насладена ме-
дом! — вот и изволь на скрипке играть, отводи душу медвежью.
Застигнул медведчика вечер: куда ему с медведями, такое позднее время! А стоял у до-
роги постоялый двор богатый. Просит медведчик у дворника пустить на ночлег...
Остался медведчик с медведями в бане. И тепло ему, и медведям тепло, да все неспо-
койно что-то, сам не спит и медведи не спят: Миша лапу сосет, а медведица Кулина нозд-
рями посвистывает.
Стал медведчик, потрогал лапы, потрогал уши медвежьи.
«Постой, — подумал, — прочитаю заговор, чтобы медведей ножи не брали, кто знает!»
223
Ъь'АяВвашssssisasssssss^asaasssa^ai—ммssaiassssssasaassasssasssasaasaassaakj*'
Дж\ — Мать Сыра Земля! — поклонился медведчик Мише, поклонился Кулине. — Мать /Ж^
йуу Сыра Земля, ты железу мать, а ты, железо, поди во свою матерь землю, а ты, древо, поди Iwg
у/ во свою матерь древо, а вы, перья, подите во свою матерь птицу, а ты, птица, полети в
небо, а ты, клей, побеги в рыбу, а ты, рыба, поплыви в море, а медведю Мише, медведице
/у\ Кулине было бы просторно по всей земле. Железо, уклад, сталь, медь на медведя Мишу, на /7\
М медведицу Кулину не ходите, воротитесь ушьми и боками. Как метелица не может лететь
\ прямо и приставать близко ко всякому древу, так бы всем вам не мочно ни прямо, ни /
Й] тяжко падать на медведя Мишу, на медведицу Кулину и приставать к медведю Мише и Й
медведице Кулине. Как у медведицы жернова вертятся, так бы железо, уклад, сталь и медь р
вертелись бы круг медведя Миши и медведицы Кулины, а в них не попадали. А тело бы
медвежье было не окровавлено, душа не осквернена. А будет мой приговор крепок и долог.
И только что медведчик заговор кончил, слышит, колокольчик у ворот брякнул, да все
резче и громче.
Слышит работник, звонят у ворот, поднялся, и хозяин поднялся, тоже услышал.
— Беги, — говорит, — скорей, отворяй!
Работник к воротам, отворил калитку, посмотреть, а у ворот люди — не такие, он на-
зад, калитку запер, да к хозяину. А уж разбойники давай сами бить и ломать, сорвали во-
рота да в дом, и сейчас же — овса, сена коням, а себе вина и закуски.
Хозяин видит — дело-то плохо, старается угодить гостям, и вина и хлеба-соли полон
дом наставил. А им все мало, до денег добираются, вот куда метят!
— Довольно, — говорят, — тебе, хозяин, копить, уж накопил достаточно, — да за
сундук дворников и взялись.
Тут хозяин улучил минуту, пока молодцы из сундуков выбирали, да и пришепни работ-
нику, чтобы в баню сходил к медведчику, помощи попросить медведями.
Работник в баню, к медведчику, рассказал, какая беда у хозяина. Мигнул медведчик
Мише, мигнул Кулине, вывел медведей из бани к дому, приказал им службу.
Кулина сердитей и сильнее Миши, — велел ей медведчик в дом идти и управляться,
насколько есть мочи, да чтобы маху не давала, и Мише приказал в сенях ждать.
— Случаем тронутся утекать молодцы, — сказал медведчик, — маклашку давать им
немилосердную!
Поклонились медведи медведчику, рады, дескать, приказание исполнить, стал Миша в
сенях, поднялась на задние лапы медведица и пошла в дом.
А разбойники деньги все обобрали и опять стали гулять, уж в дорогу пили и закусыва-
ли, да как посмотрели на это чудовище — космато, велико, голова, что квашня, — от
страха так и ужаснулись.
Ну, Кулина не робкая, не заробела, давай их ломать во все свои силы — кому руку
прочь, кому ногу прочь, кому черепушку взлупила.
Разбойники за ножи, а нож не берет — погнулись в кольцо ножи, невредима медведи-
ца, видят, не сладить, и давай уходить, а Миша в дверях. И кто в сени выскочил, так тут и
пал.
Так перебили медведи всех до единого, а было всех двенадцать молодцов, двенадцать
разбойников.
224
статья «Алконост» ctj. i4
СТАТЬЯ «БОРЯНОМ» CTJ. 11Й
6ql Jjj> «vhnlvh-vVog» кчалмп
СТАТЬЯ «ГЛМАНН» CTJ . 15О
статья «Днкьн лн^н» CTJ. 178
статья «Догола» «tj. 187
СТАТЬЯ «ДОМОВОЙ» CTJ . 189
ж>
СТАТЬЯ « 3В<ЗЛЫ» П-
СТАТЬЯ «ЛСЛк» CTf. 3^5
СТАТЬЯ «Млгуул» CTJ . 371
/Мдааааа1^мш11^ммммадаатмшймаммммшм^мшшмаамтйшйДмамаам^
gk] ЗАГОВОР РАТНОГО ЧЕЛОВЕКА, (ft
fj ИДУЩЕГО НА ВОЙНУ
&> W
ZZ AtF ДУ на гору высокую, далекую, по облакам, по водам, а на горе высокой стоит те- \\
рем боярский, а в тереме боярском сидит зазноба, заря-заряница, красная девица. Ты, fb
й/ девица, зазноба молодеческая, иду за тебя во рать на супостатов моих, врагов-злодеев.
Вынь ты, девица, заря-заряница, отеческий меч-кладенец, достань ты панцирь дедовский, /
отомкни шлем богатырский, отопри коня ворона. Мне, меч-кладенец, будь другом, мне, S
4 панцирь дедовский, будь родным братом, мне, шлем богатырский, будь венцом обручаль- V
ным, мне, конь вороной, будь удалым молодцом. Выйди ты, девица, заря-заряница, в чис-
тое поле, а в чистом поле стоит рать могучая, а в рати оружий сметы нет. Закрой ты, деви-
ца, заря-заряница, меня своей фатой: от силы вражьей, от пищали, от стрел, от борца, от
кулачного бойца, от ратоборца, от дерева русского и заморского: от дуба, от вязу, от клена,
от ясени, от ели, от рябины, от полена длинного не длинного четвертинного, от липы, от
жимолости, от ивы, от сосны, от яблони, от курослепу, от орешины, от можжевельника,
от сена, от соломы, от кости, от уклада, от стали, от меди красной, зеленой, проволоки, от
серебра, от золота, от птичьего пера, от неверных людей: гулянцов, бухарцов, кобытей, во-
вулов, бумирцов, турченинов, лунасов, либанов. Вы, дерева, от меня, раба божьего, воро-
титесь, вы, железо и медь, отлетайте, вы, люди неверные, отбегайте. А буде я ворочусь по-
живу и поздорову, ино буду, красная девица, тобой похвалятися, своей молодеческой по-
ступью выказыватеся. Твоя фата крепка, как камень-горюч Алатырь; моя молодеческая
поступь сильна, как вода мельничная. Дух духом, всех пинком, нет никого, я один поживу,
поздорову».
Еще в древности народ был убежден, что
вещие жены и знахари всю сущность дела по-
лагают в могуществе чародейного слова и со-
путствующих ему обрядов.
Прибегая к обожествленным светилам и
стихиям, испрашивая у них даров счастья и за-
щиты от всяких бед, древний человек отдавал
себя под их священный покров, что выражает-
ся в заговорах следующими формулами: «Пойду
я в чистое поле — под красное солнце, под све-
тел месяц, под частые звезды, под полетные об-
лака; стану я в чистом поле на ровном месте,
облаками облачуся, небесами покроюся, на главу
свою кладу красное солнце, подпояшусь свет-
лыми зорями, обтычуся частыми звездами, что
вострыми стрелами, от всякого злого недуга».
Или: «Умываюсь росою, утираюсь (то есть осу-
шусь) солнцем, облекаюсь облаками, опоясы-
ваюсь чистыми звездами...»
Когда древние молебные воззвания перешли
в заклятия, чародейная сила их была признана
именно за тем поэтическим словом, за теми
пластическими выражениями, которые исста-
ри почитались за внушение самих богов, за их
священное откровение вещим избранникам:
прорицателям и поэтам. Заговоры обыкновен-
но заканчиваются этими формулами: «Слово
мое крепко!», «Слово мое не прейдет вовек!»,
«Будьте, мои слова, крепки и лепки, тверже
камня, лепче клею и серы, сольчей соли, вострей
меча-самосека, крепче булата; что задумано, то
исполнится!», «Сие слово есть утверждение и
укрепление, им же утверждается и укрепляет-
ся и замыкается... и ничем — ни воздухом, ни
бурею, ни водою — дело сие не отмыкается».
Старинная метафора уподобила губы и зубы
замку, а язык — ключу на том основании, что
тайная мысль человека до тех пор сокрыта, за-
225
перта, пока не будет высказана языком; язык,
следовательно, — ключ, отпирающий тайник
души человеческой, по народной пословице:
«Губы да зубы — два запора». Метафора эта на-
шла для себя знаменательное применение в за-
говорах; чтобы указать на крепость, неруши-
мость их заповедного слова, употребляются
следующие выражения: «Голова моя — коро-
бея, а язык — замок», «Тем моим словам губы
да зубы — замок, язык мой — ключ; и брошу я
ключ в море, останься замок во рту» Или:
«Мои уста — замок, мой язык — ключ: клю-
чом замкну, ключом запру, замок в море спу-
щу, а ключ на небеса заброшу», «Замыкаю свои
словеса замками, бросаю ключи под бел-горюч
камень-алатырь; а как у замков смычи крепки,
так мои словеса метки», «Ключ моим словам в
небесной высоте, а замок в морской глубине —
на рыбе-ките, и никому эту кит-рыбу не до-
быть и замок не отпереть, кроме меня; а кто
эту рыбу добудет и замок мой отопрет, да будет
яко древо, палимое молнией»...
Эти выражения дают заклятию великую
силу; преодолеть ее, уничтожить заклятие так
же невозможно, как отпереть замок, ключ от
которого закинут в море, или отпереть замок,
заброшенный в океан, ключом, закинутым в
небеса: «Ключ в небе, замок в море!» Если мы
прибавим, что метафора ключа употреблялась
для обозначения молнии, отпирающей облач-
ные скалы (камень-алатырь), что ходящие по
небу тучи уподоблялись рыбам, плавающим в
воздушном океан-море, то поймем всю мисти-
ческую важность указанных изречений.
Как язык есть ключ к тайнам души, так
молния — огненный язык бога-громовника —
есть ключ, с помощью которого отмыкаются
уста Перуновы и раздается его громовое слово.
Таким образом, на освящение и утверждение
заклятия призывался громовник; скрепленный
его небесным ключом, заговор получал неодо-
лимую твердость: «Мой заговор крепок, как ка-
мень-алатырь!», «Кто камень-алатырь изгло-
жет, тот мой заговор превозможет!». Или: «Тем
моим словам небо — ключ, земля — замок от-
ныне и довеку!» — то есть одна только божест-
венная сила, которая может изгрызть облачную
скалу и которая весною отпирает недра земли,
замкнутые зимним холодом, — сила неба с его
весенними грозами — в состоянии превозмочь
заговор.
Могущество заговорного слова безгранично:
оно может управлять стихиями, вызывать гро-
мы, бурю, дожди, град и задерживать их, тво-
рить урожаи и бесплодие, умножать богатство,
плодить стада и истреблять их чумною заразою,
даровать человеку счастье, здоровье, успех в
промыслах и подвергать его бедствиям, прого-
нять от хворого болезни и насылать их на
здорового, зажигать в сердце девицы и юноши
любовь или охлаждать пыл взаимной страсти,
пробуждать в судьях и начальниках чувства ми-
лосердия, кротости или ожесточения и злобы,
давать оружию меткость и делать воина неуяз-
вимым ни пулями, ни стрелами, ни мечом, за-
живлять раны, останавливать кровь, превра-
щать людей в животных, деревья — в камни —
короче сказать, слово это может творить чуде-
са, подчиняя воле заклинателя благотворные и
зловредные влияния всей обожествленной при-
роды...
У нас верили в старину, что бывают счаст-
ливые и несчастливые часы, и доселе существу-
ет поговорка: «В добрый час сказать, в худой по-
молчать»; рассказывая о каком-нибудь несчас-
тии или упоминая о нечистом духе, люди спешат
прибавить: «Не тут (не при нас) будь сказано!»
Таким образом, вера в могущество слова слива-
ется с верой в судьбу, которая определяет люд-
ские доли, смотря по тому, кто в какой час на
свет родился: в счастливый или бесталанный.
И на Руси, и у других славян уцелело много ста-
ринных клятв, любопытных по своему эпичес-
кому складу и указаниям на древние мифиче-
ские представления; все они состоят в призыва-
нии на недруга карающей руки божества,
тяжелых болезней и всевозможных бедствий:
«О, чтоб тебя язвило (пятнало или стреляло)!»,
«Благое тебя побери!» («благой» — безумный;
смысл этого: «Чтоб ты с ума сошел!»), «Колом
тебя в землю!» (намек на осиновый кол, кото-
рым прибивают умерших колдунов и ведьм)...
226
Злое, неосторожно сказанное в сердцах
слово, хотя бы без всякого желания, чтоб оно
сбылось, по народному поверью, никогда не ос-
танется без худых последствий. «Чтобы тебя
буйным ветром унесло!» — говорит в сказке
красная девица, не добудившись своего мило-
го, — и в ту же минуту подхватывает его вихрем
и уносит далеко-далеко, в безвестные страны.
На могущество слова опиралась и древняя,
языческая присяга, потому что она состояла в
торжественном призывании на свою голову
различных казней — в случае, если произноси-
мый человеком обет будет нарушен или если
даваемое им показание ложно. Договор Олега с
греками был скреплен такими словами: «Да не
имут (нарушители мира) помощи от бога, ни
от Перуна, да не ущитятся щиты своими и да
посечены будут мечи своими, от стрел и от ино-
го оружия своего, да будут рабы в весь век буду-
щий». Доселе обращающиеся в народе божбы
и клятвы указывают на то же: «Душа вон!»,
«Лопни мои глаза (ослепнуть мне!), коли гово-
рю неправду!», «Сейчас сквозь землю прова-
литься!», «С места не сойти!..».
Заговоры на любовь называются присушка-
ми, а на утрату этого чувства — отсушками или
остудою (от «стыть», «студить», «студеный»,
«стужа», «остуда» — нелюбовь, ненависть; «по-
стылый» — немилый; сравни: охладеть в люб-
ви). Для того, чтобы уничтожить в ком-нибудь
любовь, надобно погасить в нем пыл страсти,
охладить внутренний сердечный жар... Загово-
ры на любовь, или присушки, состоят из закли-
наний, обращенных к божественным стихиям
весенних гроз: к небесному пламени молний и
раздувающим его ветрам.
«Встану я и пойду в чистое поле. Навстречу
мне Огонь и Полымя и буен Ветер. Встану и
поклонюсь им низешенько и скажу так: гой
еси, Огонь и Полымя! Не палите зеленых лугов;
буен Ветер! Не раздувай полымя; а сослужите
службу верную, великую: выньте из меня тоску
тоскучую и сухоту плакучую, понесите ее через
боры — не потеряйте, через пороги — не уро-
ните, через моря и реки — не утопите, а вложи-
те ее в мою красную девицу — в белую грудь, в
ретивое сердце, и в легкие, и в печень, чтоб она
обо мне тосковала и горевала денну, ночну и
полуночну, в сладких яствах бы не заедала, в
меду, пиве и вине не запивала».
Присушки наговариваются большею частью
на хлеб, вино или воду, и эти наговорные сна-
добья даются при удобном случае тому, кого хо-
тят приворожить; произносятся они и на след,
оставленный ступнею милого человека, и на
ласточкино сердце, и вороново перо.
На те же предметы наговариваются и осту-
ды, и самое заклятие обращается к тем же сти-
хиям — грозе, ветрам и воде как символу дож-
дя: «Гой еси, река быстрая! Прихожу я к тебе
по три зари утренние и по три зари вечерние
с тоской тоскучей, с сухотой плакучей, мыть
и полоскать лицо белое, чтобы спала с моего
лица белого сухота плакучая, а из ретива серд-
ца тоска тоскучая. Понеси ты тоску, быстра ре-
ченька, своею быстрою струею и затопи ты ее в
своих валах глубоких, чтобы она ко мне не при-
ходила».
Заговорное слово обладало мощью и силою
волшебства и стихии.
Иногда при произнесении заговоров совер-
шались и некие магические действия — очер-
чивание колдовского крута, чтобы сквозь него
не проникла нечистая сила, питье заговоренной
воды больным и т.п. При произнесении про-
клятия на погибель врага почиталось необходи-
мой принадлежностью обряда погасить за-
жженную свечу. Такая свеча называлась задуш-
ной, или забидящей. Иногда забидящую свечу
зажигали с нижнего конца или, ломая ее попо-
лам, затепливали с середины.
(По А. Афанасьеву)
9 ЗллОжнь,6 покойники ?
2L СИНИЕ ОГОНЬКИ
% G
д\ ЪГХАЛИ два мужика с ярмарки, и выпало им заночевать в чистом поле: лошадь у одно- /£
Fy го начала прихрамывать, не успели до темноты к постоялому двору. Ну что же, на дворе V”
\ ясный вечер, разожгли костерок, сварили кулешок, повечеряли — и легли спать — каж- /
дый на своем возу. г
ц И снится Митрохе, будто он снова сделался малым мальцом. Матушка печет на день V)
Сорока Мучеников жаворонков из теста, а он, Митроха, вместе с другими ребятишками
на солнечном припеке веснянку поет:
Солнышко, появись,
Красное, покажись!
А кто-то из его приятелей не в лад гнусит, да таким тонюсеньким, таким противнень-
ким голосочком, что Митроха не выдержал и проснулся, вспомнив при этом, что пел так
его старинный приятель Федька. Нарочно пел — чтобы других позлить. Был парнишка
оторви да брось, а когда подрос, пошел по дурной дорожке. Никто не знал, куда он поде-
вался, жив, нет ли.
Что такое? Митроха уже не спит, а голосочек противненький не утих, все звучит:
Солнышко, появись!
Красное, покажись!
Приподнялся Митроха над краем телеги — да и обмер: невдалеке играют-мятутся си-
ненькие огонечки. Чудится, будто толпа людей мельтешит туда-сюда, и у каждого в руке
синяя свечечка. Смекнул Митроха, что видит он перед собой блудячие огни. Всем извест-
но, огни эти — души усопших: удавленников, умерших не своей смертью, погибших от
запоя. Поднял он руку — осенить себя крестным знамением, да и слышит чей-то голос:
— Погоди, Митроха...
Голос тихий, звучит словно бы издалека, но при этом почудилось Митрохе, будто ему в
самое ухо кто-то шепчет. И холодным дыханием овеяло затылок — ну словно сзади
кто-то стоит и дышит. Дернулся он — обернуться, да тот, неведомый, опять шепчет:
— Нет, не оглядывайся...
— Кто тут? — ни жив ни мертв прохрипел Митроха, и едва не рухнул бездыханный,
когда услышал:
— Я, Федька... Христом-богом прошу тебя, старый приятель, упокой мою душеньку.
И не только мою. Поставьте святой Христов крест над нами, тогда обретем мы покой.
Слышишь? По старой дружбе прошу и ради твоей бессмертной души.
И шепот утих — только чуть слышный шелест за спиной послышался. А синие огонь-
ки в тот же миг погасли.
Тут Митроху такой страх взял, что он завыл, заревел в голос.
Проснулся его спутник — насилу сотоварища успокоил, но ни тот ни другой до утра
глаз не сомкнули — просидели под телегами, зубами дробь выбивая и безостановочно кре-
стясь.
228
и^мммй^мшадааа!1^аваам^дд^м1—шяааймамЕва^*?
У|\ Лишь рассвело, впрягли коней и погнали что есть мочи. В своей деревне сразу в цер- /Дк
Ег/ ковь, к батюшке. \1S
— Да, — говорит тот, — слышал я, будто есть там жальник придорожный. Давно ду-
у/ мал там часовенку поставить, чтоб упокоить блудящие души. Ну, вот и время приспело.
Д\ На другой же день с утра пораньше пошли мужики туда и мигом сладили малую часо- /Л
5у венку возле того места, где Митрохе призрак дружка явился. Закидали земляной провал
\ травой и ветками, землей присыпали, будто могилу. Иконку повесили, молитвы прочли, /
кадилом помахали, прочел батюшка заупокойную молитву, чтобы обрели покой несчаст- 8
4 ные мертвяки. V,
И назад двинулись — уже на закате дня, положив себе непременно служить здесь мо-
лебны в Семик — седьмой четверг после Пасхи.
Сидит Митроха на своей телеге, правит конем. Тот ушами прядает, гриву ерошит, а
Митроху страсть как тянет обернуться! Но сзади шепот слышен, словно шелест сухой ли-
ствы:
— Спасибо, друг. Спасибо! Только не оглядывайся...
Заложными называются покойники, умер-
шие неестественной смертью: самоубийцы, либо
погибшие внезапно (от несчастного случая, а
то и по пьянке), либо убитые разбойным де-
лом, младенцы, тайно загубленные преступны-
ми матерями, — то есть все оставшиеся неот-
петыми, незахороненными. Чаще всего их сбра-
сывали в овраги, в канавы, присыпали хворостом
на обочинах.
Душа заложного покойника бродит вокруг
места обиталища трупа, мучается и молит о
православном захоронении. Труп его не под-
вергается тлению. Чаще всего появляется душа
в полдень или в полночь, частенько — в виде
синеньких блуждающих огоньков. Даже если
бродячая душа остается незрима, ее может по-
чуять лошадь и своим необычным поведением
предупредить хозяина об опасности.
Заложные покойники могут превращаться
в леших и водяных, а девушки — в русалок.
Частенько призраки являются в дома своей
родни, могут напугать до смерти. Но главная
опасность в том, что они насылают тяжелые
хвори — именно поэтому во время повальных
болезней, поветрий или моров, с особым тща-
нием старались отпеть все известные захороне-
ния таких мертвецов. Управляют они и при-
родными стихиями, насылают грады, бурю,
проливные дожди либо засуху. Вообще говорят,
что буря поднимается тогда, когда какой-то че-
ловек покончил с собой.
Места последнего упокоения несчастных
были, как правило, известны. Жалостливые
люди ставили над ними часовенки (чтобы за-
ложные покойники не мстили живым) или хотя
бы бросали горсть земли, а то и охапку хворо-
ста на то место, как бы норовя схоронить их
получше. Во время Зеленых святок, иначе гово-
ря в Семик, седьмой четверг после Светлого
Христова Воскресения, по заложным устраива-
ли поминки, которые были не печальны, а, на-
оборот, веселы, сопровождались припевками и
свистом. Если удавалось найти могилу этих го-
ремык, на холмик бросали яйца и монеты, что-
бы покойники не мстили живым, не губили по-
севы и скот.
Даже после похорон и отпевания душа за-
ложного покойника не может попасть на тот
свет и обречена скитаться до Страшного суда.
Места этих захоронений назывались жальни-
ками (от слова «жалеть»), божедомками, то
есть божьими домами, — и это очень точное
слово, потому что бог прощает в конце концов
всех.
229
Залом g
«РАССЫПЬСЯ ПЕПЛОМ И ПРАХОМ!»
ШеЛ Тимоха колосящимся полем ржи. Прикидывая, какой прибыток будет от тако-
го богатого урожая, но вдруг так и похолодел от ужаса. Неподалеку от межи увидел он пу-
чок колосьев на корню, загнутых книзу и перевязанных суровой ниткой. /
— Залом! — прошептал помертвевшими губами. — Проклят будь колдун, что поку- [Ч
сился на мой хлебушек!.. Ну да ничего, авось старик Антипыч выручит из беды. V/
Старик Антипыч известен был в округе тем, что «развязывал» заломы старинным и |
очень мудреным способом. Он вставал трижды до зари и нашептывал заговоры на воду.
Нашептанной водою обрызгивал все поле, а потом уже срезал и сжигал залом. Но сжигал
не на землице-матушке, а в ступице изломанного колеса, приговаривая:
Залом-залом,
Взвейся над огнем,
Рассыпься пеплом и прахом,
Улетай в небеса со страхом!
Огонь-Сварог очищает,
Хворобу-болезнь прогоняет!
Так причитал старик Антипыч, держа ладони обращенными к огню, и не было такого
случая, чтобы не спас он хлебушек от колдовских посягательств.
«Поросенка, не меньше, придется отдать Антипычу за труды великие — это раз, —
прикидывал Тимошка, поспешая в родную деревню. — Да мучицы полмешка — это два.
Да полдня терять, в Нижнюю Ельцовку за Антипычем едучи, — это три. Но делать нече-
го — надо скоренько спасть урожай!»
И он пустился со всех ног бежать среди спелых хлебов.
Из растений колдуны всего более вредят
хлебу, отлично понимая, что, уничтожая кре-
стьянские поля, они причиняют величайшее
несчастие не только отдельным лицам, но це-
лым крестьянским общинам. Чаще всего чаро-
деи прибегают к так называемому залому, или
закруткам (иначе «куклы»).
Залом представляет собой очень спутанный
пучок стеблей еще не сжатого хлеба, надлом-
ленных в правую и левую сторону, закрученных
в узел вместе с золой и присыпанных у корней
солью, землей с кладбища, яичной скорлупой и
распаренными старыми зернами. Если зола
взята из печи одного хозяина, то залом сделан с
расчетом нанести вред ему одному, предве-
щая различные бедствия: пожар, падеж скота и
даже смерть. Последствием таких закруток не-
избежно является полный неурожай на всем
поле.
Крестьяне убеждены, что если они и успеют
предупредить или ослабить козни колдунов на
испорченных полосах, то все-таки выросший
хлеб не будет «снопаться», то есть его будет
расходоваться в семье гораздо больше обычного
среднего количества, так что придется раньше
времени покупать хлеб на стороне. Сверх того,
с зачурованной десятины зерно получается лег-
ковесное и по количеству наполовину не срав-
няется с соседними. Такой хлеб ни один хозя-
ин поля не решится пустить для домашнего по-
230
требления, а постарается поскорее продать его
на сторону.
Кроме дурного качества зерна, залом имеет
еще ту особенность, что с ним чрезвычайно
трудно бороться: что бы ни делали хозяева зачу-
рованного поля, как бы ни вырывали и ни жгли
залома, но загаданная беда непременно сбудет-
ся, если не отслужить молебна с водосвятием и
не попросить самого священника вырвать кре-
стом всю закрутку с корнем. Правда, кроме
священника, во многих местах хлебородных гу-
берний возлагали еще надежды на опытных
стариков и даже на ловких знахарей.
Кроме заломов, равносильным или едва ли
даже не большим несчастием следует считать
так называемые прожины (или прорезы). Это
не недочет в снопах или в копнах, а та дорожка
во ржи в вершок шириною, которая проходит
с одного края загона до другого и по которой
все колосья срезаны. Срезают их жучки и черви
в то время, когда рожь в цвету, и потому, конеч-
но, никаких следов человеческих ног по сторо-
нам никогда не замечается, а, напротив, стенки
ржи бывают даже приметно гуще, чем в других
местах той же хлебной полосы.
Но крестьяне объясняют это явление тем,
что колдун, делая прожин, стоит в это время
обеими ногами на двух иконах, как на лыжах,
и ведет дорожку, как колесо катит.
Когда опытные хозяева замечают прожин,
то зовут священника и подымают иконы, при-
давая между ними большое значение «Святцам»
(иконе Двунадесяти праздников с Воскресеньем
в середине). Священник идет по прожину с
крестом и кропит по сторонам святою водою.
Если же эти меры предосторожности не бу-
дут приняты, то результаты прожина скажутся,
и надежды на урожай не оправдаются: на кор-
ню по всему полю рожь как будто бы хороша,
то есть соломой велика и зерном прибыльна, но
как только сжали ее, привезли на гумно и нача-
ли молотить, то сейчас же стали замечать, что
вместо пяти или четырех мер с копны вышло
лишь по две, а то и по одной чистого зерна.
Одни при этом толкуют, что затем колдуны
и прожин делают, чтобы переливать зерно в
свои закрома (пятую часть со всего поля); дру-
гие объясняют беспричинною злобою и жела-
нием всем хозяевам полного недорода.
(По С. Максимову)
Злпечник
Это веселый, любящий пошутить домашний
дух, живущий за печкою. Пропадет ли у хозяй-
ки что-то, разобьется ли посуда — все это про-
делки запечника.
Кое-где есть также и запечельница — но
она отличается буйным и недобрым нравом.
С удовольствием портит все не благословенные
предметы в доме. Для запечных духов умные
люди оставляли на загнетке часть приготовлен-
ной еды, чтобы не озоровали и были добры
к хозяевам. Во многом запечельница сходна с
кикиморой — иногда на нее находит охота
прясть по ночам или стучать забытыми кок-
люшками.
Л
дря
(Знмцерлд)
КАК ДАЖЬБОГ К СЕСТРЕ СВАТАЛСЯ
В незапамятные времена, когда землю еще только-только населили дети богов —
люди, бог солнца Дажьбог решил жениться. Окинул он взором сонм богинь, задержав
свой взор на веселой Макоши и красавице Ладе, но, боязливо отвернувшись от мрачной
Мораны, вдруг заметил, что краше всех — его родная сестра Заря. Очи ясные, щеки сия-
ют розовой свежестью, румяные губы улыбаются, а золото волос напоминает блеск сол-
нечных лучей.
«А почему бы мне не взять ее в жены?» — любуясь красавицей Зарей, подумал Дажь-
бог, который, конечно, считал себя выше и сильнее всех богов. И позвал он к себе Велеса,
чтобы объявить ему свою волю и заслать небесного пастуха сватом к Заре.
— Воля твоя, Дажьбоже, — изумился Велес, — однако негоже это — на собственной
сестре жениться. Не водится так меж нами, богами.
— Только посмей ослушаться меня, — пригрозил Дажьбог. — Клянусь, я тебе ото-
мщу. Повысушу своими огненными лучами все небесные пастбища, священные рощи
твои обращу в пустыню. А не то и вовсе ослеплю тебя. Как тогда станешь гонять свои об-
лачные стада?
Неохота было Велесу слепым скитаться по иссушенным солнцем небесным тропам —
и не стал он перечить разошедшемуся Дажьбогу. Пошел к Заре свататься.
Та чуть не зарыдала от ужаса. Только недавно отвергла притязания Чернобога, и вот
вам — новая напасть! Заря ничуть не желала выходить замуж за родного брата. Она вооб-
ще предпочитала веселую и беззаботную девичью жизнь.
Но с Дажьбогом ссориться опасно. Ведь натура его столь же буйная и неуемная, как у
громоносного Перуна, только Перун норовит залить все вокруг дождями, а Дажьбог, если
разгневается, иссушит мир своими огненными лучами.
— Ну что же, — сказала Заря задумчиво, — пожалуй, ты, Велес, можешь сказать мо-
ему великолепному брату, что я согласна... нет, пока что я согласна только выслушать его
предложение. Пусть придет ко мне завтра поутру — и расскажет мне о своей любви.
Услышав это, Дажьбог очень обрадовался. Да он ослепит своей любовью Зарю! Да он
сожжет ее в огне своей страсти!
Наутро, чуть только поблекла ночная тьма, он ринулся к Заре... но нашел ее чертоги
пустыми.
— Где она? — вскричал сердитый бог, а прислужницы Зари робко ответили, что их
госпожа только что вышла прогуляться по небесным садам. Дажьбог ринулся следом.
Помчалась, разгоняя на своем пути стада туч, золотая колесница солнца. Но Заря, которая
во что бы то ни стало решила убежать от Дажьбога, опередила его. Только на самом закате
дня он увидел край ее сверкающих одежд... но тут Царица Ночь вступила в свои права, и
Дажьбог уныло направился в свой дворец, надеясь, что завтра он непременно встретится с
сестрой.
232
'л
Увы... завтра и послезавтра повторилось то же самое — и ведется с тех пор. Солнце
безнадежно гонится по небесам за красавицей Зарею и, только завершая свой дневной
путь, успевает увидеть издали ее насмешливую, прощальную улыбку.
За минувшие века раздумал Дажьбог жениться на сестре, понял, что это великий грех,
и людям, детям своим, настрого запретил кровосмесительные браки. Теперь он гонится за
прекрасной Зарей, чтобы сказать: ей больше нечего боятся! — но ни он, ни она уже не
могут сойти с предвечного круга.
Заря почиталась у славян как богиня и на-
зывалась сестрою Солнца:
Заря ль, моя Зоренька,
Заря, солнцева сестрица!..
Согласно с наглядным, ежедневно повто-
ряющимся указанием природы миф знает двух
божественных сестер — Зарю Утреннюю и
Зарю Вечернюю; одна предшествует восходу
солнца, другая провожает его вечером на по-
кой, и обе таким образом постоянно находятся
при светлом божестве дня и прислуживают ему.
Утренняя Заря выводит на небесный свод его
белых коней, а Вечерняя принимает их, когда
оно, совершивши свой дневной поезд, скрыва-
ется на западе...
В славянских сказках сохранились воспоми-
нания о чудесной самопрялке, прядущей чистое
золото, о золотых и серебряных нитях, спус-
кающихся с неба. Из этих-то солнечных нитей
и приготовлялась та чудная розовая ткань, за-
стилающая небо, которую называем мы за-
рею, — покрывало богини.
В наших заговорах на унятие крови нахо-
дим следующие любопытные обращения к бо-
гине Заре: «На море на Океане (море — небо)
сидит красная девица, швея-мастерица, дер-
жит иглу булатную, вдевает нитку шелковую,
рудо-желтую, зашивает раны кровавые...» Ро-
зоперстая богиня Заря тянет «рудо-желтую»
нитку и своей золотою иглою вышивает по небу
розовую, кровавую пелену; испрашивая у нее
помощи от разных недугов и вражьих замы-
слов, заговоры выражаются так: «Заря-Заряни-
ца, красная девица, полуночница! Покрой мои
скорбные зубы своею фатою; за твоим покро-
вом уцелеют мои зубы»; «Покрой ты, девица,
меня своею фатою от силы вражней, от пища-
лей и стрел; твоя фата крепка, как горюч-ка-
мень-алатырь!» Потухающая Заря заканчивает
свою работу, обрывает рудо-желтую нитку, и
вместе с тем исчезает с неба ее кровавая пеле-
на, почему народное поверье и присвоило ей
силу останавливать текущую кровь и зашивать
действительные раны: «Нитка оборвись — кровь
запекись!», или по другому выражению: «Как
вечерняя и утренняя зари станут потухать, так
бы у моего друга милого всем недугам поту-
хать»...
(По А. Афанасьеву)
Заяц
gL СТРАШНЫЕ ПОХОРОНЫ
§ Один мужик работал на промысле, и пошел он на побывку к жене. Пока суд да дело,
Гу дождался вечера и потащился на ночь глядя, хотя остерегали его сотоварищи.
\ Вот уже недалеко осталось до родного села, идет он сквозь частый березняк. И вдруг I/
видит: полна полянка, видом все как монахи, их больше десяти, и несут гроб на жердях, ю
Пригляделся — да это зайцы! Только какие-то очень большие, с человека ростом, и на зад- у
них лапах идут. В точности как люди, но слегка прихрамывают. Сзади одна зайчиха, тоже
хромая, сильно ревет; как ступит, так и падает на гроб она, словно женщина в горе. А дру-
гие никто не ревут, а поют что-то вполголоса, и уныло так.
Мужик наш окаменел от страха. По счастью, в его сторону никто не взглянул. Стоял
он, пока зайцы не прошли, только спины едва-едва видны, а потом кинулся бежать напро-
лом, вперед.
Наконец добежал он до своих окон, аж вся рубаха хоть выжми. Зашел в дом, зуб на
зуб не попадает. А ему говорят:
— Что с тобой?
— На медведя, — отвечает, — нарвался!
Не сказал про странных зайцев, остерегся. Ему еще дед покойный наказывал, что еже-
ли такую мороку увидал, молчи до самой кончины, не то воротится нечистое — тогда уж
точно несдобровать.
Минуло почти полвека. Давно уж состарился этот мужик, правнуков дождался. И вот
однажды в подпитии не утерпел — рассказал детишкам про странные заячьи похороны.
И что же? Наутро нашли его в том березняке мертвым. Да к тому же лежащим в гробу,
что покоился на двух жердях. А рядом заячьи следы, только огромные, с человечью ногу.
Похоронили его, конечно, как полагается, но в тот заячий березняк никто больше хо-
дить не решался: кому охота с нечистой силой связываться?
Почти во всех сказаниях заяц — это вопло-
щение слабости и робости. «По лесу-лесу лисье
жаркое в шубейке бежит!» — загадывают про
него. «Труслив, как заяц!» — говорят в просто-
речии о робких не в меру людях. Зовут этого
трусишку-зверька, белого зимой, серого по осе-
ни, рыжего летом, — косым. Все поговорки о
нем — охотничьи. «Коня положу, да зайку ухо-
жу!», «Не дорог конь — дорог заяц!», «Покуда
зайца догонишь — с пару зайдешься!», «Рубль
бежит — сто догоняют!». Перебежит косой
заяц дорогу — лучше вернуться домой, по охот-
ничьей примете, а то никакого толку не будет
весь день. Трусоват заяц, а есть на свете и дру-
гой зверь, что — по народному слову — и его
боится: лягушка, прячущаяся в своей болотине
при виде такого страшилища... В песнях зай-
цу-трусу посчастливилось, — не косым зовут
там его, а заинькой величают.
Заяц не только воплощение трусости, но и
олицетворение быстроты. Потому-то быстрое,
едва уловимое мелькание отблеска солнечных
лучей на стенах, потолке и полу называется
зайчиком. Это название относится в народе и к
синим огонькам, перебегающим по горящим
угольям.
234
Удивительно, но заяц издревле был еще и
воплощением сладострастия, ярой мужской
силы. Не зря же в одной из хороводных песен
поется:
Заюшка, с кем ты спал да ночевал,
Беленький, с кем ты спал да ночевал? —
Спал я, спал я, пане мой,
Спал я, спал, сердце мой,
У Катюхи — на руке,
У Марюхи — на грудях,
А у Дуньки вдовиной на всем животе.
До сих пор в народе верят: зайца увидеть во
сне — к скорой беременности. А у южных сла-
вян для этого надо выпить кровь молодого зай-
ца. Но есть зайчатину беременным женщинам
вредно — у ребенка могут быть косые глаза!
На свадьбах нередко поют песни про зай-
цев — это связано с обрядом первой брачной
ночи и определением девственности невесты.
При разговоре о многодетности непременно
упоминают это животное — о женщине гово-
рят: «Плодовита, как зайчиха».
При всей своей безобидности заяц связан с
нечистой силой (не зря же он охраняет в сказ-
ках Кощееву смерть). Аешие охотно играют на
зайцев между собой в карты и перегоняют це-
лые стаи их из леса в лес, от проигравшего к
выигравшему. В заговорах охотники обраща-
ются к зайцу, прося привести зверя в их ловуш-
ки. При этом простонародное суеверие не со-
ветует вспоминать о зайце во время купанья:
водяной его терпеть не может и способен уто-
пить неосторожного.
Зайцы бывают и оборотнями', в виде ог-
ромного трехногого или хромого зайца может
появиться леший или сам черт (его иногда изо-
бражают с заячьим хвостиком). Зайца-odo-
ротня не берут пули, он заманивает человека в
непроходимую чащу и исчезает в вихре — с
шумом, хохотом и ужасным зловонием. Им
могут скидываться ведьмы и колдуны, даже до-
мовой является порою в образе черного зайца.
Отсюда и запрет употреблять в пищу зайчати-
ну — как мясо «нечистое».
Все приметы, связанные с зайцем, сулят че-
ловеку беду: перебежит дорогу охотнику или
рыбаку. — неудача в ловле, забежит в строя-
щийся дом или мелькнет вблизи жилья — к
пожару. Между прочим, широко известна ис-
тория о том, как находившийся в Михайлов-
ском А. С. Пушкин собирался в декабре 1825
года, накануне событий на Сенатской площади,
ехать в Петербург, но путь его экипажу перебе-
жал заяц, и суеверный поэт вернулся. Этим он,
вполне возможно, спасся либо от смерти, либо
от ссылки в Сибирь.
СКАЗАНИЕ О ДЕВИЧЬИХ ЗОРЯХ
Л Л. ЖИЛИ-БЫЛИ на белом свете три красавицы-сестры, ростом и дородством — одна в
одну. Жили они в родном дому без отца-матери: сами правили домом, сами пахали, сами
хлеб продавали. Проторяли к сестрам дорожку свахи-сваты, да было им всем диво дивное:
придут к воротам — ворота сами растворяются; пойдут к избе — двери сами отойдут на-
стежь; взойдут в избу — в избе нет ни живого, ни мертвого, как после мора. Постоят, по-
стоят, так и пойдут ни с чем. Выйдут на улицу, посмотрят на окна, а у окон сидят три се-
стры вместе, прядут одну кудель...
Стали все за это считать трех сестер ведьмами; и надумали бабы-свахи сжить девок со
свету. Чего-чего только они ни измышляли, лишь бы загубить их! Поджигали то городьбу у
них, то избу: и огонь не берет... По знахарям-ведунам хаживали: и те ума не приложат,
236
^=s^=—=-^=^—=—====—
jw\ что с тремя сестрами сделать! Увидали-подглядели однажды ночью зоркие бабьи глаза, что /ж^
О) летит поднебесьем Огненный Змей прямо к дому ненавистных им трех сестер; поле- IwS
у/ тал-полета л, да и прочь полетел несолоно хлебавши: и Змей их не берет! VI
йч) Но вот — мало ли, много ли времени прошло: умерли сестры, все сразу.
/Л Узнали об этом свахи-бабы, пошли поглядеть на покойниц — пошли, а самих страх
3] берет: послали наперед себя мужиков. кЭ
V Мужики подошли к городьбе — городьба расступилась на четыре стороны, подошли к г
Д избе — изба рассыпалась в мелкие щепки. Л
S// Тут-то мужики догадались, что те сестры были прокляты на роду. г
Да и после смерти им худое житье: досталось век гореть звездочками возле Млечного
Пути.
КУМОВА СОЛОМА
ТАРИКИ рассказывают, что однажды суровой голодной зимой один мужик незамет-
но забрел ночью на подворье к своему крестнику, натрусил соломы в огромный короб,
взвалил на спину и был таков. Однако короб оказался дырявый, и утром пропажа легко
нашлась по соломенному следу. Приходит обворованный к своему куму, пеняет ему:
— Последнее дело — солому втихую утаскивать у крестника.
А тот клянется-божится:
— Да не было ничего такого, в глаза не видал никакой такой соломы.
Раздосадованный крестник тогда воззвал к небесам:
— Пусть отныне эта соломенная стежка-дорожка горит вечным пламенем, чтоб дру-
гим неповадно было зариться на чужое добро.
Загорелась солома, запылала — да и доселе горит на небе Млечным Путем.
В стародавние времена звезды звались ина-
че, чем теперь: Зоряница, Денница, Утренница,
Светлусса, Красопаня (это, понятно, Венера).
Вечерняя звезда, первой появлявшаяся на
небе, какова бы она ни была, всегда Вечерница,
Зверяница (ибо в ту пору ночные хищники вы-
ходят на охоту). Марс звался Смертонос, Мер-
курий — Добропан, Сатурн — Гладолед, Юпи-
тер — Кроломоц...
Конечно, то были живые существа, все это
множество зачаровывающих, мерцающих, та-
инственных звезд, и чаще всего древний славя-
нин представлял их прекрасными девами, ко-
торые летают по небу, держа в руках свечечки
или лучинки. Они танцуют, водят хороводы, иг-
рают в прятки: оттого меняются и узоры звезд
на небе. Все они служительницы богов: Утрен-
ницы и Денницы служат Зимцерле, богине ут-
ренней зари, другие — богам ночи, тьмы.
С течением времени воображению пахаря
небо стало представляться светлым теремом
божиим — со звездами вместо окон. Из этих
окон смотрят на белый свет святые ангелы гос-
подни. Нет счета-числа воинству небесному:
сколько людей в мире — столько и ангелов.
У каждой живой души — свой ангел-храни-
тель.
Народится человек, и ангела нового посыла-
ет бог стеречь его от греха напрасного-нанос-
ного, от ухищрений нечистой силы дьявольской.
Прорубит ангел новое окошечко из божьего те-
рема, сядет у него да и смотрит, глаз не спус-
каючи с доверенного его попечению сына зем-
ли. «Смотрит ангел, а сам каждое дело земное в
237
книгу небесную записывает. А людям-то ка-
жется, что это все звезды сверкают!» — гласит
народное слово. Умер человек, захлопывается
ставнями окно, падает и его звезда с выси не-
бесной на грудь земную. Кто увидит такую
звезду да успеет сказать свое пожелание — оно
сбудется, не минется.
Звездное небо представляется глазам зорко-
го пахаря «грамоткой», написанной по синему
бархату. «Не прочесть этой грамотки, — гово-
рит он, — ни попам, ни дьякам, ни умным му-
жикам». А между тем для последних-то, ока-
зывается, эта грамотка является не совсем тай-
ной — недаром они с поразительной для
оторванного от природы горожанина точно-
стью угадывают по расположению звезд время
ночи. Ночное звездное небо — такие же без-
ошибочно верные часы для деревенского пут-
ника, что и крикливый вестник полночи — пе-
тух на дворе.
Не все звезды для русского хлебороба оди-
наковы. Знает он, что «звезда от звезды раз-
нствует во славе», а потому и различает если не
все, то хотя бы некоторые из жемчужин россы-
пи звездной. Так, знает он Вечерницу — пер-
вую вспыхивающую вечером звезду, назовет и
Денницу — позднее всех своих сестер погасаю-
щую на небе, только-только не встречающуюся
с утреннею ранней зорькою.
Чигирь-звезду иначе называют Венерою. Она
предсказывает человеку счастье или несчастье.
Если собрался ехать куда, смотри на звезду:
если она против твоей дороги стоит, ехать не
стоит. В первый, одиннадцатый и двадцать пер-
вый дни месяца звезда находится на востоке, и
в этот день нельзя начинать строить дома и хо-
дить с обнаженной головою. Во дни второй,
двенадцатый и двадцать второй Чигирь стоит
между востоком и полуднем, и все рожденное
в этот'день будет коряво и бесплодно. Во дни
третий, тринадцатый и двадцать третий Чи-
гирь стоит на полудне, и в эти дни нельзя ку-
паться и даже в баню ходить: «изойдешь лихом
или учинится переполох», то есть тяжело забо-
леешь.
Большая Медведица слывет в народной ас-
трономии за Сажар, или Стожар-звезду. По
этому созвездию советуется охотникам выхо-
дить смело на всякого дикого зверя, кроме од-
ного только медведя. Старинные названия
Большой и Малой Медведицы — Лось, Лосиха.
Нашим предкам чудилось, будто огромный
звездный Лось излучает небесный свет, кото-
рый по ночам отпугивает злых духов. Возмож-
но, именно поэтому лосиные рога долго служи-
ли оберегом от злых сил, а изображение лося
часто встречается на народных вышивках.
Называли в древности Большую Медведицу
и Велесожары, Волосыни. Тут явно звучит имя
бога Велеса — пастуха, покровителя домашне-
го богатства. Велес порою принимал образ мед-
ведя, а шкура этого зверя символизировала дос-
таток, крепкое хозяйство. Не зря был обычай
усаживать жениха с невестой на медвежью
шкуру или другой густой мех — чтобы доста-
ток в доме водился.
Возможно, в этом названии — Велесожа-
ры — звучит отзвук забытого мифа о жене Ве-
леса, которая превратилась в созвездие, спаса-
ясь от некоего преследователя.
Позднее в некоторых местностях Большую
Медведицу стали звать Бабы. Может быть, по-
тому, что созвездие напоминает прическу за-
мужней женщины — косу, свернутую узлом на
затылке. О девушке на выданье говорили: «Во-
лосом светити быть девице», то есть иметь при-
ческу, похожую на Волосыни, выйти замуж.
По созвездию этому гадали на судьбу, осо-
бенно на Святки. Если девушка увидит вечером
Баб справа, то в этом же году выйдет замуж.
Плеяды, по народному определению, —
Утиное Гнездо. Арктический Пояс — Желез-
ное Колесо. Три звезды, находящиеся подле
Млечного Пути, зовутся Девичьими Зорями.
По ним тоже гадали на судьбу: если Зори пря-
мо перед девушкой, значит, они ей кажут путь
из дому, замуж она выйдет в этом же году.
Кигачи — это русское название Пояса
Ориона. Кигачи впятером ездят по небу на ко-
лесницах, по тысяче верст в час. Когда они ста-
нут на небе на постой, на земле поют петухи.
238
Кигачи такие же люди, как и мы, только рос-
том и дородством они великаны.
Становище — русское название Млечного
Пути. Становище наполнено старыми служи-
выми басурманами. По нему-то и хаживали та-
тары на Святую Русь прямо от железных гор.
Когда-то на Становище басурманка кормила
свое дитя грудным молоком. Дитя не умело со-
сать молоко, оно и разлилось по небу. Потом из
этого молока развелись по Становищу старые
служивые. А эти служивые до того дожили, что
не владеют от старости ни руками, ни ногами.
Зато вместо них поставлены настороже четыре
Косаря, которые секут и рубят всякого. Голову
Млечного Пути называют Косари.
Маньяк — падающая звезда. След Маньяка
называют Белым путем. Маньяк всегда падает с
неба на тот двор, где девица утратила невин-
ность; в его виде нечистые духи и Огненный
Змей посещают тоскующих вдовиц или одино-
ких баб, у которых мужья ушли в дальние края
на заработки. При виде Маньяка, остерегаясь
греха, следует сказать: «Аминь! Рассыпься!» Еще
говорят, будто это блуждают проклятые люди,
и они скитаются с места на место до тех пор,
пока не будут прощены. Кстати сказать, суще-
ствовал запрет смотреть на звезды 20 февра-
ля/ 5 марта, на Льва Катанского: увидишь в этот
день падающую звезду — или сам умрешь, или
кто-то из семьи.
По девичьей примете, звезды падают не
только к ветру, как говорят старые люди, а и к
девичьей судьбе: в какую сторону о Святках
звезда упадет, когда на нее смотрит загадываю-
щая девушка, — в той стороне и суженый (же-
них) ее живет.
Немало говорят о звездах и сельские пого-
ворки, каждая из которых не зря молвится.
«Не считай звезды, а гляди под ноги: ничего не
найдешь, так хоть не упадешь!» — замечают
рассеянному человеку-верхогляду, приговари-
вая: «Жить живи, да решетом звезд в воде не
лови!», «Часты звезды, ярки звезды, да рассып-
чаты: сладки речи, звонки речи, да обманчивы!».
Простонародные загадки говорят о звездах
в таких словах:
«Рассыпался горох — на тысячи дорог!»,
«Полно корыто огурцов намыто!», «Вся дорож-
ка осыпана горошком!», «Поле (небо) не ме-
рено, овцы (звезды) не считаны, пастух (ме-
сяц) рогатый!».
Звезды в мифологии южных славян — се-
ребристая накидка, украшающая голову неба.
Помимо того, по ним можно определить, сколь-
ко живых душ на земле: родился человек — за-
жглась звезда, отдал богу душу — и звезда зака-
тилась, погасла. Большие и светлые звезды при-
надлежат сильным мира сего — князьям,
царям, королям и т.д.; малые и тусклые — не-
удачникам и беднякам; а уж самые крохотные,
еле различимые глазом — всем другим сущест-
вам: домашним животным, птицам, рыбам,
зверям. Если человек найдет в небесах свою
звезду, то непременно умрет.
В старину существовала астрономическая
книга под названием «Звездочтец». В ней изла-
гались сведения о вступлении солнца в различ-
ные знаки зодиака, о влиянии планет и звезд на
судьбу человека и. общественные события, а
также природные явления, урожай. Пророчи-
лись также судьбы рожденным в те или иные
знаки.
(По А. Коринфскому)
КОРНОУХИЙ
Один молодой охотник проснулся как-то на рассвете в лесу от рева множества зверей.
Вышел из своего шалаша — и обомлел: на поляне показались сотни зайцев, лис, лосей,
енотов, волков, белок, бурундуков!.. Выхватил он лук и ну стрелять зверье. Уже целую гору
набил, но все никак азарт охотничий унять не может. А звери бегут и бегут мимо, будто
заколдованные. И тут показалась на поляне всадница в ратном одеянии.
— Как смеешь ты, злодей, без разбора истреблять моих подданных? — сурово вопро-
сила она. — Зачем тебе горы мяса? Сгниет ведь все!
Взыграла в молодце кровушка от обидных слов, взрыкнул он в ответ:
— Да кто ты такова, чтобы мне указывать? Сколько захочу, столько и положу зверья.
Не твоя забота — моя добыча!
240
^•^asssassaaasassKaasssssasKasKSKsaaaaaasaaaaaaKasKKKssaassssasssssasii^ai^a^^^a^jt^
IW\ — Я Зевана, да будет тебе известно, невежа. А теперь взгляни на солнышко в послед-
CTy ний раз.
V/ — Это почему же? — храбрится охотник. 'vl
(Sb — Потому что сам станешь добычей.
х( И явился, как из-под земли, рядом с охотником медведище! Сшиб бедолагу наземь, а /д
3] все прочие звери — и крупные, и помельче — налетели, принялись рвать на нем одежду в LS
V мелкие клочья и тело его терзать.
Д\ Совсем было уже распрощался незадачливый охотник с белым светом, как вдруг услы- L
хал чей-то голос наподобие грома: и/
“ — Пощади его, жена! ”
С усилием поднял израненный страдалец голову и смутно разглядел рядом с Зеваной
великана в зеленом плаще и остроконечной шапке.
— Да за что ж его щадить, Святобор? — покачала головой Зевана. — Вон сколько зве-
рья истребил он без надобности. Перегоняла я их из соседнего леса, где ночью разразился
пожар, спасти хотела, а сей негодник встал на нашем пути — и ну пускать стрелы без раз-
бора. Смерть ему!
— Не всяк злодей, кто часом лих, — усмехнулся в зеленую бороду Святобор. — Он по
весне, когда лед тронулся, зайцев на льдинах и островках полузатопленных собирал в свою
лодку да в лес выпускал. Пощади бедолагу, женушка!
Тут потерял охотник сознание. Очнулся: луна светит. Полянка пуста, а сам он лежит в
луже крови. Лишь наутро приполз в родное селение — народ от него шарахается: одежды
ни клочка, на теле живого места нет, и половина уха откусана.
Только через месяц кое-как пришел охотник в себя, но долго еще не в своем разуме
был, заговаривался. Но даже когда окончательно выздоровел, в лес больше — ни ногой.
Начал корзины из ивовых прутьев плести — тем и кормился до скончания дней. И до
скончания дней звали его в деревне — Корноухий.
Зевана — покровительница зверей и охоты.
Она была весьма почитаема и славянами, жив-
шими среди лесов, и другими народами, про-
мышлявшими звероловством: векши (беличьи
шкурки) и куницы составляли в древности не
только одежду, но и вместо денег употребля-
лись.
Зевана изображалась в богатой куньей шубе,
отороченной белкою. Вместо епанчи (верхней
одежды) на нее накинута медвежья шкура, а
голова зверя служила шапкою.
В руках Зевана держала натянутый лук и
капкан, у ног ее лежала рогатина, с какой мед-
ведя из берлоги подымают, и нож. Она юна и
прекрасна; бесстрашно мчится на своем бор-
зом коне по лесам и гонит убегающего зверя.
Всегда в храме Зеваны водились лучшие охот-
ничьи собаки.
Богине молились ловцы и охотники, испра-
шивая у нее счастья в звероловстве, а в благо-
дарность приносили часть своей добычи.
Зевана замужем за Свято бор ом, верховным
богом всех лесов земли.
Своим пристрастием охотиться именно в
лунные ночи Зевана отчасти напоминает грече-
скую Артемиду, богиню охоты.
ЗерКАЛИЦА
ФРОЛОВ КОЛОКОЛ Jg
« N 1
НА БОЛЬШОМ острове Соловецком дело было — давно, еще при Петре Великом.
у Вернулись как-то осенью рыбаки с ночного промысла хмурые: в полночь утонул Микола И
Бенедиктов. Видный такой был мужик, статный, глаза голубые, только вот зельем табач- /с
$ ным баловался не в меру да попивал, случалось, безо всякого удержу. Причем утонул Ми-
кола как-то странно: вроде и волны на море сильной не было, и трезвы все были, но вдруг "
он, почти у самого берега, перевалился через борт — и канул в воду, как камень. Пока баг-
ром его нашарили, пока сеть подвели, пока вытащили — он уже давно богу душу отдал.
Оно и понятно: вода в Белом море даже в июле как лед, а в сентябре—октябре уже пер-
вые льдинки плавают.
Домочадцы Миколы, понятно, в рев, жена обеспамятела, только старший сын, Фрол,
сразу себя справным мужиком показал: и гроб сколотил, и могилу распорядился ко-
пать — все как положено.
Обмыли покойника, обрядили, положили под образа.
Ближе к ночи отправил Фрол всех домашних к соседям, один остался, сам читал над
покойником молитвослов. Почитает, дух переведет — и снова за молитвы, слезы смахи-
вая. Глухая ночь за окном, дождь по крыше стучит — каково-то родного отца самому от-
певать!
Вдруг поднял глаза Фрол от священной книги и видит: полотенце, которым было, по
обычаю, занавешено зеркало, соскользнуло. А ведь неладно это, испокон зеркала при по-
койнике прикрывают.
Подошел он поправить полотенце, да и глянул ненароком в зеркало. А там изба, зыб-
ка, в зыбке младенец качается. Через миг он уже первые шаги от печки делает, а вот с ко-
том играет, вот уже в детские годы вошел, потом в отрока превратился, в юношу — и уз-
нал в нем Фрол своего отца.
Батюшки-светы, вся отцова жизнь вершится пред сыном в зеркале, словно кто-то на-
рочно ее показывает!
И вот что вдруг увидал Фрол: на Кольском берегу сговаривается Микола с богато оде-
тым барином — перевезти того на Соловки. Вот по рукам ударили. Вот в ладью Миколину
сели, вот парус взвился — ив путь. А путь не близкий, да и море разволновалось. Укачали
волны барина, поплохело ему так, что лежит на дне ладьи без памяти, однако слабой ру-
кой прижимает к себе сундучок. А в том сундучке злато-серебро, везет его барин в дар со-
ловецкой святой братии, дабы грехи его земные замаливали. И зрит Фрол, холодея: отец
его вдруг приподнял барина — и перевалил через борт беспамятного... тот камнем ко дну
пошел, сразу шуба на нем нагрузла и сапоги вниз потянули.
Только круги разошлись по воде!
Отшатнулся было Фрол от зеркала, но все же нашел в себе силы досмотреть жизнь от-
цову до конца: как тот клад свой зарыл под березою на Кузовах — это острова на полпути
к Соловкам, — как дом новый себе поставил и зажил в полном довольстве. И как его,
Фрола, учил делать первые шаги и впервые ставить на ладье парус...
242
Все видел в зеркале Миколин сын, вплоть до то осенней ночи, когда в море вдруг выка- (Л\
зался из глубины тот самый утопленный барин, схватил Миколу за горло и увлек в мор-
скую пучину. vl
А напоследок показалась в зеркале длинноволосая изможденная женщина, вся точно (^3
бы полупрозрачная, и вымолвила загадочные слова, кои Фрол сам себе растолковать так и /х
не смог: «Все, что ты здесь видишь в зеркале, там увидишь лицом к лицу».
Известно вот что: вырыл Миколин сын тот проклятущий клад на Кузовах, в монастырь V
привез, в ноги пал отцу-настоятелю, обо всем поведал.
Распорядился настоятель колокол отлить большой и звонить в непогоду обо всех, по- S
глощаемых морской пучиною. ч
В народе его так и назвали — Фролов колокол. I
Зеркалица — душа зеркала, его обитатель-
ница и властительница. Она живет в том мире
отражений, который меняется всякий раз с от-
ражаемой картиною.
Зеркалица незрима ни для кого, она вообще
не имеет определенного облика, ведь это тень,
призрак: то, что видит перед собою Зеркалица,
такой вид и принимает.
Зеркалица привязывается к месту своего
обитания так же крепко, как и домовой*, она
любит глядеть на знакомые лица, знакомые
предметы.
Когда все спят, бессонная Зеркалица иногда
забавляется тем, что показывает сама себе все,
что ей за день запомнилось, поэтому сведущие
люди не советуют смотреться ночью в зеркало*.
мало ли что там можно увидеть!
Зеркалица живет в потустороннем мире, а
потому ведает будущее. Она охотно готова его
предсказать, но тут существует для нее слиш-
ком много запретов, а потому может только
Зеркалица открыть суженого девице в ночь
святочных гаданий или напророчить судьбу
младенцу... чем напугает его если не до смерти,
то уж точно до падучей. Потому и нельзя ни в
коем случае показывать ребенка в зеркале.
Если в доме кто-то умирает, Зеркалица
страшно беспокоится, тоскует и зовет к себе
исчезнувшего: показывает его лицо в зеркале,
как бы приманивает к себе.
Душа покойника, которая первые три дня
не покидает своего прежнего жилища, также
не прочь явить свой облик и отразиться в зер-
кале. Невзначай увидеть такое может любой
другой обитатель дома. Тут мудрено не умереть
от страха!
Поэтому и ведется обычай завешивать зер-
кало когда в доме покойник.
Зеркалица не любит нечистой силы и нипо-
чем не желает принимать ее облик, оттого до-
мовые, кикиморы, вострухи и прочие нечисти-
ки, а также привидения в зеркале никогда не
отражаются.
Если это все-таки происходит, значит, Зер-
калица порчена злым колдуном, попала в его
полную власть и сделалась враждебна людям.
Если в комнатах несколько зеркал, владычи-
цы их ревнуют хозяев друг к дружке и норовят
соперницу испортить, насылая на нее пагубу на
свой, сверхъестественный, неведомый людям
манер. Тогда зеркала тускнеют, трескаются,
искажают изображение.
Самая большая радость для Зеркалицы —
это когда ее зеркальце пускает солнечных зай-
чиков. В тот краткий миг, пока солнышко гля-
дит в зеркало, его обитательница покидает свои
пределы, вырывается на свободу в наш мир и,
сделавшись как бы частью дневного светила, ус-
певает оглядеть безмерные дали Земли и Все-
ленной, а потом возвращается в свое зеркало
освеженной, обновленной и счастливой.
СТРАШНОЕ ГАДАНИЕ
1^к.АКАЯ-ТО девушка пошла в ночь перед Рождеством гадать перед зеркалом. Очень
страшное гадание, но, верно, та девушка очень хотела выведать будущего жениха, вот и
решилась вступить в сговор с нечистой силой. Итак, она поставила свечу, столовый прибор
и, дождавшись полуночи, сказала, пристально глядя в зеркало:
— Суженый-ряженый, иди со мной вечерять!
И при этих словах внезапно высветился в зеркале сверкающий коридор, а по нему,
увидела девица, пошел к ней прекрасный собою юноша, и очутился рядом с нею, и сел за
стол.
Разумеется, то был сам враг рода человеческого, завладевший обликом какого-то без
вины виноватого красавца, однако ошалевшей девице все было нипочем. По-хорошему,
244
^MKsaassa^asKSKasiiaasaaaKiKaasKasaasasKaKaKassaassaM?
Jlh ей следовало бы нагнуться под стол и посмотреть: не вьется ли по полу хвост? Не копыта- /ж!
М] ми ли у жениха ноги? Однако даже если бы на лбу у гостя стояло огненное диаволово Iwi
у/ клеймо, девица не отвратилась бы от него, потому что влюбилась с первого взгляда. Не
иначе, он-то, проклятущий, и нашептал ей искусительную мысль взять да и выкрасть у Сил
/Л жениха какую-нибудь вещицу — как бы в залог будущей встречи. Что девица и сделала, $
31 когда призрак на прощание обнял ее... кЭ
V Минуло времени всего ничего, и уже на масленичном гулянии девица увидала того са- Г
Д мого прекрасного юношу, который владел ее сердцем. Он сразу начал поглядывать на нее К
if весьма нежно и совсем скоро заслал к ней сватов. Все свершилось с головокружительной к
быстротой, и вот назначен день свадьбы, и девица наша почитала себя совершенно счаст-
ливою. Как вдруг нечистый, который непрестанно глумится над заблудшими душами,
счел, что пора стребовать плату с этой доверчивой дурочки, и подзудил ее показать жениху
тот самый расшитый платочек. При виде его тот побелел весь, сказал, что платок — пода-
рок покойной матушки, который он хранил как зеницу ока, да вот беда — однажды поте-
рял и с тех пор был неутешен.
Девице бы солгать: мол, нашла платочек на дороге — ложь во спасение свята! — одна-
ко нечистый так и тянул ее за язык и в конце концов вынудил-таки проговориться, откуда
у нее этот платок. Все, все как есть разболтала невеста своему жениху. А жених поведал ей
свой сон о том, как поймали его черти, и потащили на шабаш на Лысую гору, где одна из
ведьм, самая старая, бесстыжая и безобразная, отняла у него драгоценный платочек и
принялась утирать им свое жуткое, волосатое чело, приговаривая:
— Теперь ты на мне женишься, никуда не денешься! Захочешь вернуть платочек —
поведешь меня под венец, голубочек!
Так, значит, его обожаемая невеста вступила в сговор с дьявольской силою, чтобы за-
владеть им? Нет, он возвращает ей слово! Не бывать их свадьбе!
С этими словами он отворотился от невесты, ушел — и больше его в этом городе ни-
кто никогда не видывал...
По славянским поверьям, зеркало — дверь
в потусторонний мир, враждебный человеку.
Нельзя показывать ребенку в возрасте до одно-
го года зеркало — заглянет и может стать, ко-
гда вырастет, вампиром, «двоедушным» колду-
ном. Нельзя смотреть в зеркало ночью или во
время грозы: можешь увидеть такое, что ли-
шишься рассудка. Нельзя держать зеркало не-
занавешенным, если в доме покойник: иначе
он вернется в мир живых злобным вурдалаком.
Но зеркало опасно и для нечистой силы:
если перехитрить колдуна и заставить его отра-
зиться в зеркале, он не только потеряет способ-
ность чародействовать, но заболеет и умрет.
Именно поэтому для охраны скотины от ведьм
в хлеву держат осколок от зеркала.
Для различных гаданий, особенно святоч-
ных, зеркало — самый незаменимый предмет.
Но где бы ни расположилась девица, гадающая
о женихе: в бане, на печи, у колодца, над про-
рубью — она должна быть начеку. Едва поя-
вится суженый в волшебном стекле, надобно
зеркало перевернуть: иначе женишок ударит
по лицу, а то и задавит во сне.
БИТВА БОГА С ПРИЗРАКОМ
ЕвЫЛО время, когда злой бог подземного царства и вечной стужи Карачун поссорился с
богами, был свергнут ими с небес и едва не заморозил полмира. Люди и звери замерзали
на ходу, птицы падали наземь, будто ледышки. Мало было Карачуну власти над Землей —
пожелал он воцариться и в небесном царстве. Сотворил изо льда и снега могучего богаты-
ря — демона Зимы — вдохнул в него вместо души клуб морозного воздуха и отправил
биться с богами.
Этот демон обладал страшной силой и хитростью! Сначала он напустил злые чары на
Сварога — солнце, и тот крепко заснул. Потом Зима распутал стада небесного пастуха Ве-
леса. Напрасно тот звал на помощь своих помощников — медведей: они спали крепким
сном в своих берлогах под завывания Зимы!
Встревожились боги и стали собираться на битву. И тогда вперед вышел громоносный
Перун.
— Я вызываю демона Зимы на смертный поединок, — объявил он. — Пока мы будем
сражаться, вы попытайтесь пробудить Сварога от колдовского сна. Без солнечных лучей
нам нипочем не одолеть злодейское порождение Карачуна.
И начался страшный поединок. Что творилось! Молниеносное копье Перуна разбива-
ло вдребезги ледяной щит и палицу Зимы, но коварный демон выпускал из груди клубы
морозного воздуха, и его оружие вновь обретало силу. Чудилось, бой длился целую веч-
ность, и никак не могли богатыри одолеть друг друга, потому что зло бывает неутомимо в
своей разрушительной, страшной силе.
246
^•^аав^^ваавввававввваваав1^вввввва^явввв^^квЕвваавввввавввввввваЕВВ&ввваваак«^
lw\ И тут наконец богам удалось разбудить Сварога. Ему поведали о поединке. Боги дума- /ж!
га) ли, что Солнце немедленно испепелит жестокого демона своими лучами, однако Сварог
Т/ задумался. Он был могуч и суров, но справедлив. Ведь боги сами сбросили Карачуна на
(Зъ землю, оттого он и возмечтал о мести. И тогда Сварог своей волей прекратил поединок и Ghj
% рассудил, что отныне Карачун и Зима будут царствовать над миром в определенное время /к
3] года, которое так и назовется зимой. А потом на смену ей придет весна. кЭ
V — Это несправедливо, — угрюмо сказал Перун. — Еще немного — и я победил бы
Д этого страшного богатыря, сбросил бы его с небес на землю, а ты не дал мне насладиться L
4} победой. Что скажут боги? Что подумают люди? Разве я малое дитя, за которое должен
I заступаться отец, чтобы ему не набили синяков да шишек? Позволь мне завершить бой!
— Ты будешь сражаться с демоном Зимы каждый год, — согласился Сварог. — Твоя
победа и станет знамением победы весны.
Так и повелось с той поры. И когда мы слышим первый весенний гром, это значит, что
Перун нанес демону Зимы завершающий, самый страшный удар, и уже никакая сила не
заставит стужу воротиться на землю до срока.
В олицетворении Зимы страшным демоном
сохранились древнейшие, баснословные пред-
ставления славян о смене времен года. Тогда
внезапное мировое похолодание застигло лю-
дей врасплох и коренным образом изменило не
только климат на планете, но и картину миро-
созерцания. С течением столетий люди сжи-
лись с круговоротом зимы, весны, лета и осени,
перестали пугаться зимы и даже попытались
примириться с нею. Зиму начали гораздо чаще
воображать в образе жестокой красавицы, оде-
той в белоснежную душегрейку. В ноябре она
проезжает по горам и долам на пегой кобыле.
Зима дышит на все встречное таким леденя-
щим дыханием, что даже нечисть, о которой
добрые люди боятся вспоминать на ночь (а
если кто и обмолвится ненароком, тот тут же
оговаривает свою ошибку словами: «Не к ночи
будь помянут!» ), даже все духи тьмы торопятся
укрыться подобру-поздорову куда-нибудь по-
дальше да поглубже от краснощекой, белоли-
цей красавицы, замораживающей своими по-
целуями кровь в жилах.
Слуги Зимы — метели, вьюги, поземки-по-
ползухи. Длинной свитою тянутся они по следу
госпожи, просят у нее заделья, и уж когда дает
им Зима работу, крутятся над землею снежные
вихри, метут метели, бушуют бураны. Зима ста-
рается, чтобы все вокруг было белым-бело, снеж-
ным-снежно!
В самом начале своем несет Зима всем лю-
дям веселые, светлые праздники: Рождество,
Новый год, Крещенье.
С образом Зимы в русском фольклоре свя-
зана история девочки Снегурочки, вылеплен-
ной из снега и любившей только дождь да град,
которому она радуется, «будто меньшому бра-
ту». Повели ее подружки в лес по ягоды, по
грибы, а там затеяли прыгать через большой и
жаркий костер. Не решилась отстать от подруг
Снегурочка, прыгнула — и растаяла, как тает
снег под солнцем: «Только эхо в лесу откликну-
лось!» Вся эта сказка — точно эхо наших лет-
них, немного грустных воспоминаний о минув-
шей зиме и всех радостях, которые она нам так
щедро приносила. Именно поэтому, в отличие
от злого Морозки и смешной Масленицы, сказ-
ки всегда рисуют Снегурочку печальной бело-
лицей красавицей, полной неизъяснимой, про-
хладной прелести. Это Зима в ее лучшую, лю-
бимую народом пору.
Помощник Зимы, божок снега и мороза,
зовется Зюзей. Это старик небольшого роста, с
волосами белыми, точно снег, с длинной седой
бородой. В руках он носил железную булаву,
которой стучал по дорогам, сковывая их мороз-
247
ними оковами, расковать которые может толь-
ко зима. Большую часть времени он бродит по
лесу, но порою заходит в деревни, предвещая
жестокую стужу.
Чтобы умилостивить стужу, накануне празд-
ника Коляды (25 декабря/7 января, современ-
ное Рождество) откладывали несколько ложек
праздничной кутьи в особую миску и оставляли
ее на ночь на столе, чтобы Зюзя пришел поесть
и не вредил бы своими морозами людям и жи-
вотным. Позднее Зюзя стал зваться Морозом-
трескуном.
Идет время, Зима стареет, и тогда жди от
нее пакостей вроде Коровьей Смерти, которая
в феврале особенно старается проникнуть в де-
ревни. Да и лихоманки-лихорадки, злобные се-
стры, особенно свирепствуют зимою... И к мар-
ту месяцу, накануне прихода Весны — Крас-
ной девицы, Зима в народном представлении
обращается в уродливую старуху, зловредную
мачеху, которую мы мечтаем как можно ско-
рее спровадить туда, откуда она пришла: за
горы — за моря, в снеговые, ледяные хоромы,
чтобы насладилась теплом уснувшая земля, про-
будилась и расцвела. Тогда наступает праздник
Масленицы, когда старуху Зиму с облегчением
гонят со всех дворов. А в память о древнем по-
единке Перуна с демоном Зимы люди строят
снежные крепости с башнями и воротами — и
разрушают их с громкими победными криками.
Некоторые славянские племена олицетворя-
ли студеную пору года в образе Зимника и вери-
ли: если зимою заходит из лесу в деревню ста-
рик небольшого роста, с белыми что снег воло-
сами и длинной седой бородой, с непокрытой
головою, босой, в теплой белой одежде и с же-
лезной булавой в руках, — жди жестокой сту-
жи, которую предвещает появление Зимника.
(По А. Афанасьеву)
3
имцерлл
У некоторых славянских племен владычица
начала дня, то есть богиня утренней зари, зовет-
ся Зимцерлой. Порою выходит она резвиться по
ночам над лесами-полями, и тогда называют ее
Зарницею. В народе верят, что Зарница помога-
ет обильному и быстрому созреванию жатв, а
потому она почиталась покровительницею уро-
жая. Это жена бога погоды. Его настроение из-
менчиво, но Зимцерла отлично умеет ладить с
ним. Чаще всего Зимцерла так ласкает мужа,
что он забывает обо всем на свете, и погода сто-
ит хорошая. Зимцерла умывается утренней ро-
сой — отсюда поверье: та девушка, которая не
ленится рано встать и умоется росой, будет так
же красива, как богиня утренней зари.
Зимцерлу изображали в злато-багряных
одеждах, которые освещают восточные грани-
цы небес румяной утренней зарею. Она имела
свои храмы, праздники ее были в месяце цвете-
не — апреле, потому что в южных областях в
эту пору уже начинается настоящая весна и
Зимцерла рано выходит на небеса.
ЗЛЫДНИ
«НЕТ УЖ, МЫ ОТ ТЕБЯ НЕ ОТСТАНЕМ!»
111ИЛИ два брата — убогий и богатый. Убогий наловил рыбы и понес на поклон к бо- /2
гатому. Ь-
— Славная рыбка! — сказал тот. — Спасибо, брат, спасибо. 1J
И только-то! Ничего не дал на бедность и даже к себе на обед не позвал. &
Взгрустнулось убогому, повесил он голову и пошел со двора. W
По дороге повстречался ему старичок.
— Что ты, детинушка, такой невеселый?
Бедняк рассказал свое горе.
— Что ж, — сказал старик, — спасибо — дело великое. Продай мне его, коли не жал-
ко, мужичок.
— Чего ж тут продавать? Бери, пожалуй, даром.
— Так спасибо мое! — молвил старик, сунул мужику мошну в руки — и тут же с глаз
пропал.
Бедняк смотрит — полна мошна золота!
Радехонек воротился к жене, купил себе новый дом и живо перебрался на новоселье, а
старую избушку запер и заколотил наглухо.
Теперь уже богатый брат на счастливца с завистью поглядывал да шапку ломал при
встрече.
Как-то разговорился недавний бедняк с женой про свое прежнее убогое житье-бытье.
— Неладно, Иван, — говорит баба, — что мы покинули в старой избушке свои жер-
нова, ведь они нас кормили при бедности, а теперь, как не надобны стали, мы и забыли
про них.
— Правда твоя, — отвечал Иван и поехал за жерновами.
Видит — покинутое жилье полынью поросло. И слышатся ему голоса из ветхой из-
бушки:
— Злодей Иван! Стал богат — нас покинул, запер тут на долгую муку. Сколько можно
терпеть?
— Да вы кто такие? — спрашивает Иван. — Я вас совсем не знаю.
— Не знаешь?! Видно, забыл нашу верную службу. Мы — твои злыдни!
— Бог с вами, мне вас не надобно!
— Нет, мы от тебя теперь не отстанем!
«Черта лысого вам!» — думает Иван, а вслух говорит:
— Хорошо, возьму вас к себе, только с тем уговором, чтобы вы донесли жернова на
своих плечах.
Привязал тяжелые жернова покрепче к злыдням и заставил их идти впереди себя.
Надо было переходить глубокую реку по мосту; мужик собрался с силами, да как толка-
нет — и пошли злыдни ко дну, будто каменные! А мужик воротился к жене, и жили они
счастливо и богато до самой смерти.
249
ЧЕРТ, ЛЮЦИФЕР И ЗЛЫДНЯ
-^10 ВРЕМЕНА незапамятные в болоте жила змея. Однажды пошел черт в болото ку-
паться, обвила его змея за шею и стала его кусать. На крик черта выскочил Люцифер —
сам сатана — и бросил черта вместе со змеею в кипящую смолу. Поднялся жуткий смрад,
Люцифер вытащил змею, ударил ею себя по заднице — и стала змея злыдней — малень-
кой женщиной без глаз и ушей. Вместо души у нее черт с горшком, внутри которого раз-
ные мерзости: их-то злыдня и раздает без всякого разбору людям.
В восточнославянской мифологии злыднями
зовутся недобрые, вредоносные духи, крошеч-
ные существа, которые, украдкой поселившись
за печкой, приносят этому дому всяческие не-
счастья.
Как бы ни было велико богатство хозяина,
оно быстро сгинет, и на место довольства при-
дет страшная нищета. Сохранилась пословица:
«Просились злыдни в гости на три дни, айв три
года не выживешь!» И правда: выжить их поч-
ти немыслимо, разве что чудо поможет, вернет
удачу в дом.
Ходят в народе и другие подобные же по-
словицы: «Злыдни скачут, неволя учит, а чужие
хлебы спать не дают»; «Времена переходчивы,
а злыдни общие»; «Деньги идут к богатому, а
злыдни к убогому»; «Не всякое ремесло по
злыдням» — то есть некоторым удается спра-
виться с ними.
В «Слове о ленивых», относящемся к XV
столетию, нарисована такая картина: «...И вот
подкрадутся к человеку злыдни, обовьются ему
около головы, и прострутся ему по хребту, и
сядут у него на пороге с веником: сегодня поло-
жил он полденьги в кошелек, а назавтра хва-
тится — злыдни утащили!»
& НИКИТА КОЖЕМЯКА
Лл ДРЕВНИЕ времена около Киева поселился Змей. Брал он с народа поборы немалые:
с каждого двора по красной девке. Возьмет девку да и съест ее.
Пришел черед идти к тому Змею царской дочери. Схватил Змей царевну и утащил к
себе в берлогу, а есть не стал: красавица собой была, так за жену себе взял. Прослышали
царь с царицей, что дочка жива, и послали к ней голубя с записочкой: вызнай-де у Змея,
кто сильнее его. Подольстилась она к Змею, тот долго не говорил, да наконец проболтался:
живет в Киеве Кожемяка по имени Никита — он-то и сильнее.
Царь, получивши такую весть, пришел Никиту Кожемяку просить, чтобы освободил
его землю от лютого Змея и выручил царевну. В ту пору держал Никита в руках двена-
дцать кож; увидал царя, задрожал от страха — и все кожи в клочки порвал. Но на Змея не
пошел: где мне, говорит! Тогда царь собрал пять тысяч детей малолетних, чтобы просили
251
Кожемяку: авось на их слезы разжалобится. Пришли к Кожемяке малолетние — он и сам
прослезился, на их слезы глядючи.
— Так и быть, — говорит, — пойду Змея воевать!
Взял триста пудов пеньки, насмолил смолою, весь обмотался с ног до головы, чтоб
Змей его не съел, и пошел на чудище.
Подходит Кожемяка к пещере, а Змей сидит там и носа не высовывает.
— Выходи лучше в чистое поле, а то всю гору размечу! — кричит богатырь.
Вышел Змей. Стали они биться, и повалил Никита Кожемяка супротивника.
— Не бей меня до смерти, богатырь! — молит чудище. — Сильней нас с тобой никого
в свете нет. Разделим всю землю поровну, ты будешь жить в одной половине, я в другой.
— Хорошо, — говорит Никита, — только надо между нашими половинами межу по-
ложить.
Взял соху в триста пудов, запряг в нее Змея и начал от Киева межу прокладывать. Про-
вел борозду от Киева до моря.
— Землю разделили — давай и море делить, — сказал Никита, — а то начнешь ру-
гаться: мол, твою воду берут.
Пошел Змей в море, да и потонул. Никита Кожемяка, сделавши святое дело, за работу
свою не взял ничего и пошел опять кожи мять.
А та борозда вышиною в две сажени и теперь видна. Называется она Змеевы валы.
Из рода в род, из века в век переходят древ-
ние предания о драконах-змеях. Змей Горыныч
всегда был порождением нежити-нечисти, не
заслуживавшей никакого поклонения-почита-
ния, хотя и вынуждавшей своим лукавством ог-
раждаться от нее всякими причетами-заговора-
ми. И леший, и водяной, и полевик, не говоря
уже о покровителе домашнего очага, дедуш-
ке-домовом, — все вместе и каждый наособи-
цу пользовались в русском народе несравненно
большим почитанием, чем это чудище, несмот-
ря на всю его силу-мочь. И это явление вполне
объяснимо.
Змеепоклонство, распространенное у мно-
гих народов, никогда не было свойственным
духу русских. Народная Русь и на самой перво-
бытной ступени развития всегда относилась к
змею как к низшему (хотя и одаренному лука-
вой мудростью) существу, не позволявшему ее
могучему, рвущемуся от земных пределов к не-
бесным нивам духу искать в пресмыкающемся
предмет обожествления. Летучий, огнедыша-
щий дракон хоть и устрашал своим видом тре-
петавшего перед ним сына Матери-Земли, но
оставался все тем же змеем.
В то время как другие народы видели в дра-
коне предмет поклонения, наш пахарь выходил
на борьбу с этим грозным чудовищем, высылая
против него своих могучих сынов. Драгоцен-
нейшие памятники русского народного сло-
ва — былины киевского периода — сохранили
от забвения могучие образы богатырей, высту-
павших на единоборство с грозным воплоще-
нием всего лукавого, порабощающего. Эти бо-
гатыри-змееборцы — плоть от плоти, кость от
кости народной, в их выходящих изо всяких
границ обыденного обликах чувствуется мощ-
ное биение стихийного народного сердца.
В них восстает могучий своею тысячелетней са-
мобытностью дух русского народа, которому
все по плечу, для которого нет на белом свете
ничего невыполнимого-непосильного. Перед
высокой силою воли созданных народом-паха-
рем богатырей в позорном бессилии никнет
сила змеев тугариных, тугаринов змеевичей,
змеищ горынчищей, залегающих пути-дороги,
облегающих города православные, требующих
данью в свои пещеры земных дочерей и жен
русских на съедение и поругание.
Змей Горыныч — обитатель пещер, уходя-
252
щих в неизведанные глубины гор; оттого-то, по
объяснению исследователей древних сказаний,
и звался-величался он Горынычем.
Под Змеем Горынычем подразумевались
прежде всего грозные темные тучи, залегаю-
щие на небе пути-дороги солнцу красному и
лишающие тем весь согреваемый его лучами
живой мир главного источника жизни. С тече-
нием времени дракон-змей является уже не в
виде самой тучи, а вылетающих из этой «небес-
ной горы» молний. Змеевидность последних
сама говорит об этом воплощении.
Впоследствии перенеслось представление о
Змее Горыныче с молний на метеоры, пронося-
щиеся над землею и рассыпающиеся на глазах
у всех. Летит такой «змей», по словам народа,
что шар огненный, искрами — словно каленое
железо — рассыпается. «Из рта его огонь-по-
лымя, из ушей его столбом дым идет...» — гла-
сит про него сказание, повествующее о битве
Егория Храброго со «змеем лютым, огненным».
В былинном сказе про Добрыню Никитича
в таких словах описывается появление «лютого
зверя Горынчища»:
Ветра нет — тучу нанесло,
Тучи нет — а только дождь дождит,
Дождя нет — искры сыплются:
Гром гремит, да свищет молонья!
Летит Змеище-Горынчище,
О двенадцати змея хоботах...
Ревет он таким зычным голосом, что дро-
жит от змеиного рева лес-дубровушка; бьет
хвостом он по сырой земле — реки выступают
из берегов; от ядовитого дыханья змеиного со-
хнет трава-мурава, лист с дерев валится. Ка-
жись, нет и спасения встречному человеку от
такого чудища грозного! Но не таков дух рус-
ского народа, чтобы трепетать в бессильном
страхе даже и перед подобным порождением
темного зла.
В мифологии южных славян Змей и Змея —
вредоносные духи, обретающие плоть только
для тех людей, в которых они влюбляются. Оби-
тают в глухих пещерах и ущельях, остерегаются
воды. Палаты их сверкают златом-серебром,
бесценными каменьями. Подобно людям, они
едят, пьют, женятся, воюют друг с другом и
умирают.
Змеи — владыки ветров, которые, будучи
заперты в пещерах, вырываются на свободу толь-
ко по воле своих повелителей. Если задул ура-
ганный ветер, жди прилета Змея или Змеи, змее-
видных чудовищ с четырьмя ногами и крылья-
ми, как у летучей мыши.
К старости некоторые Змеи становятся на-
столько громадными и сильными, что уже и сама
земля их не держит. Такие алы (халы) улетают
на небеса, странствуя между звездами. Увидишь
падающую звезду или комету, знай — это ала.
И Змей, и Змея не прочь влюбиться в чело-
века, при этом они выбирают самых красивых
девушек и парней в округе. Особенно страдают
молоденькие красавицы: уж коли приглянулась
Змею, забудет обо всем на свете, станет чуж-
даться людей, заживо себя похоронит. Змей за-
прещает своей жертве умываться, расчесывать
волосы, переменять белье, ходить на посидел-
ки. Наведывает он свою любовницу по ночам.
Для всех домочадцев невидим, а ей представля-
ется статным молодцем, да настолько краси-
вым, что глаз не отведешь.
Случалось многажды, что молодец сей утас-
кивал свою жертву далеко в горы, где в рос-
кошных покоях доживал в прелюбодейной свя-
зи до глубокой старости, и возвращалась она в
родное село, будучи уже старухой. По расска-
зам таких несчастных, от любовной связи со
Змеем рождаются тоже змеи.
(По А. Афанасьеву)
253
ВЕЛИКИЙ ПОЛОЗ jJ
& Однажды вечером сидели у костра братья-сироты, у которых Урал-камень и родите-
Jy лей отнял, и самим счастья не дал: ну нипочем не было им удачи в рудном деле. Наловили vS
братья рыбки, сварили уху. Только начали хлебать, вышел на огонек странный человек. /
В золотую парчу с ног до головы облачен, и пояс у него с узорами, и шапка богатая желтая, S
4 и сапоги красные, — а сам от голода шатается, еле ноги переставляет. Не пожалели бра- у
тья для нечаянного гостя ухи, не пожалели краюшки хлеба. Потом и про жизнь свою не-
счастливую рассказали. Встал человек, ударился оземь — и тут же превратился в превели-
кого змея.
— Идите за мной! — просвистел змей человеческим голосом и пополз вперед.
Остановился у старой березы, повернул желтую голову:
— Заприметили место? Тут и копайте. Хватит вам в сиротах бедствовать. А за уши-
цу — спасибо.
Сказал это — и пропал, словно его и не было. Братья стали копать на том месте и тот-
час наткнулись на две золотые жилы. И поняли они, что повстречался им сам Великий По-
лоз, змея «подземельная», которая сторожит золотые жилы, драгоценные камни, клады.
Раз в сто лет выходит он из недр Урал-камня и испытывает людей на доброту. Кто испы-
тание выдержит — тем Великий Полоз разбогатеть помогает.
ЛОГОВО ЗМЕИНОЕ
^W.ECTO это, что хорошо известно всем жителям Татарской земли, с давних пор
было змеиным гнездом. Жили здесь, в гнезде, разные змеи, и был среди них один змей, ог-
ромный и страшный, с двумя головами: одна голова змеиная, другая воловья. Одной голо-
вой он пожирал людей, и зверей, и скот, а другой ел траву. А иные змеи разного вида ле-
жали возле него и жили вместе с ним. Из-за свиста змеиного и смрада не могли жить
вблизи того места люди, и если кому-либо поблизости от него лежал путь, обходили его
стороной или другой дорогой.
Царь татарский Саин много дней смотрел на то место, обходил его, любуясь, и не мог
придумать, как бы изгнать змея из его гнезда, чтобы поставить здесь город, большой,
крепкий и славный. И нашелся в селе один волхв. «Я, — сказал он, — царь, уморю змея и
место очищу».
Царь же был рад и обещал хорошо наградить его, если он это сделает. И собрал чаро-
дей волшебством и чародейством своим всех живущих в том месте змей — от малых до
великих — вокруг большого змея в одну громадную кучу и провел вокруг них черту, чтобы
не вылезла за нее ни одна змея. И бесовским действом всех умертвил. И обложил их со
всех сторон сеном, и тростником, и деревом, и сухим лозняком, поливая все это серою и
смолою, и поджег их, и спалил огнем. И загорелись все змеи, большие и малые, так что
распространился от этого сильный смрад змеиный на всей той земле, предвещая грядущее
254
зло от окаянного царя — мерзкую тину его проклятой сарацинской веры. Многие же вои-
ны его, находившиеся вблизи того места, от сильного змеиного смрада умерли, и кони, и
верблюды его многие пали.
И, очистив таким образом это место, поставил царь Саин там город Казань, что озна-
чает Котел золотое дно. После того царя Саина другие цари-кровопийцы, губители Рус-
ской земли, царствовали в Казани многие годы».
Из «Казанской истории» (XVI в.)
В народном воображении змея, как правило,
является живым олицетворением всего нечис-
того, возбуждающего смешанное с ужасом от-
вращение, всего злого, лукавого, вредоносного.
«Змея умирает, а все зелье хватает!» — от-
зывается народ наш о злых, жадных до непра-
ведной наживы людях; «Сколько змею ни дер-
жать, а беды от нее ждать!» — о лукавых; «Вы-
кормил змейку на свою шейку!», «Отогрел змею
за пазухой!» — о черной неблагодарности.
Видит наблюдательный русский краснослов
рядом с собой льстеца-притворщика — и про
того готова у него живая речь: «Льстец под сло-
вами — змей под цветами!», «Глядит — что
змея из-за пазухи!» — обмолвилась народная
Русь про смотрящего исподлобья, не в меру по-
дозрительного человека.
Нет для народного сердца ничего хуже ли-
хой клеветы: «Клевета-змея из-под куста уку-
сит!», «У клеветы жало змеиное!» и т.д. Но, по
народному же слову, клеветнический навет
больней жала змеиного: «Змею завидишь —
обойдешь, клевету заслышишь — не уйдешь!»
Сродни этому выражению мудрости и такие
меткие изречения, как «Лучше жить со змеей,
чем со злою женой!», «Сваха лукавая — змея
семиглавая!», «Недобрый сват — змее родной
брат!»
В стародавние годы, гласит предание, было
по всей округе всякого гада ползучего многое
множество, кишмя кишели змеи-гадюки: ни
проходу, ни проезду по дорогам от их змеиной
лихости не было. Давно это было — не запом-
нят и деды наших прадедов. Лютовал змеиный
род, нагонял страхи и на Русь, и на нерусь —
чудь белоглазую; да послал бог доброго человека
знающего: заклял он их единым словом на веки
вечные.
«Змея Медяница! — гласит один такой за-
говор. — Зачем ты, всем змеям старшая и
большая, делаешь такие изъяны, кусаешь доб-
рых людей? Собери ты своих теток и дядек,
сестер и братьев, всех родных и чужих, вынь
свое жало из греховного тела у раба божьего
(имярек). А если ты не вынешь своего жала, то
нашлю на тебя грозную тучу, каменьем тебя
побьет, молнией пожжет. От грозной тучи ни-
где ты не укроешься: ни под землею, ни под
межою, ни в поле, ни под колодою, ни в траве,
ни в сырых борах, ни в темных лесах, ни в ов-
рагах, ни в ямах, ни в дубах, ни в норах. Сниму
я с тебя двенадцать шкур с разными шкурами,
сожгу самое тебя, развею по чистому полю.
Слово мое крепкое-лепкое, не пройдет ни в
век, ни вовек!..»
Суеверные люди приписывали змеям силу
чар в различных случаях жизни, но более всего
верили в любовный приворот с помощью этих
чар.
Так, по совету знахарей, хаживали они в
лес, разыскивали там гадюку. Найдя, они зара-
нее заговоренною палкой-рогулькою должны
были прижать змею к земле и продеть через
змеиные глаза иголку с ниткою.
При этом обязательно должно было произ-
носить слова:
«Змея, змея! Как тебе жалко своих глаз, так
чтобы раба божия (имярек) любила меня и жа-
лела!»
По возвращении домой надо было поскорее
продеть платье приглянувшейся красной деви-
цы этой иголкою, но тайно от всех, а от нее —
на особицу.
255
Если удастся проделать все это — любовь
приворожена навеки.
Другие знахари подавали совет: убить змею,
вытопить из нее сало, сделать из сала свечку и
зажигать ее всякий раз, когда замечаешь остуду
у любимого человека. «Сгорит змеиная свеча, и
любовь погаснет — ищи другую!» — пригова-
ривали ведуны.
По народным поверьям, «луговая» змея мо-
жет исцелить даже смертельно больного чело-
века. Для этого она трижды забирается внутрь
страдальца и «выносит» на свет божий болезнь.
Также для обережения от лихорадок крестьяне
носят на шее шкурку змеи или ужа, а то и це-
лое ожерелье из змеиных голов. Чтобы защи-
титься от порчи, привязывают к шейному кре-
сту голову убитой змеи, в ладанки и мешочки с
оберегами зашивают лоскуток змеиной кожи.
Говорят, что человека с таким талисманом все
будут любить и желать ему только добра.
В народных преданиях упоминаются и без-
условно добрые змеи. Это и уральский Великий
Полоз, и некая змея-деньгоносица, которая по-
могает разбогатеть тем, кого любит, и дворовая
змея, в которую воплощается домовой или дво-
ровой — дух—охранитель дома. Белая змея,
главная над ними всеми (ее еще называют змея
Скарапея) может научить человека постиже-
нию тайн природы, а убивший ее начинает по-
нимать язык птиц и зверей.
Встреча со змеей — предзнаменование ка-
ких-то необыкновенных событий. Увидеть
змею, ползущую со двора, — к беде, во двор —
к радости. Встреченную на улице, во дворе или
в доме змею убивать нельзя, потому что это до-
мовой принял ее образ, а потом может отом-
стить: пожар наслать или уморить кого-нибудь
из домашних.
Считалось, что в доме непременно должны
жить уж либо ящерица — для большего при-
бытку. Убивать этих пресмыкающихся счита-
лось большим грехом, ибо они безобидны.
Ужа в древние времена вообще почитали
как бога врачевания. Статуя этого бога изобра-
жалась в виде громадного ужа с открытой па-
стью, из которой торчал серебряный язык, и в
значительных храмах на нем было навешано
столько жертв, что под ними исчезала не толь-
ко его кожа, но и все формы ужа, а у подножия
его еще лежали горы даров, которыми покупа-
ли у него здоровье. Из-за того, что уж, как и все
змеи, ежегодно обновляет кожу, он считался
бессмертным. У балтийских славян существо-
вало поверье, что Уж женился на девушке, ко-
торая родила ему двух сыновей и дочь. Но ее
братья убили Ужа косой, и тогда боги превра-
тили его жену в Ель, старшего сына сделали Ду-
бом, среднего — Ясенем, а дочь превратилась в
Осину.
Впрочем, большинство змей отнюдь не спе-
шат делать добро людям. Так, змея медяница,
которая охраняет земные клады, делается осо-
бенно опасной в ночь на Ивана Купалу, когда
все кладоискатели пускаются в путь в поисках
удачи. Она бросается на человека, словно стре-
ла, выпущенная из лука, и укус ее в эту чаро-
дейную ночь смертелен.
Наиболее разумные люди убивать змей не
советуют ни в коем случае — из опасения, что
это навлечет на человека несчастья. Уж больно
загадочное существо! От них лучше убежать
или отчароваться заговором. Во всяком случае,
убитую змею ни за что нельзя вешать на оси-
не — оживет и укусит своего лиходея.
Если змея все-таки укусила человека, она
сразу поползет к воде полоскать жало. В стари-
ну верили, что надо непременно успеть добе-
жать до воды раньше нее, тогда действие яда
приостановится и змея пропадет бесследно.
Если надо заночевать в поле или лесу, то лучше
оградить это место волосяной веревкой: змея
не любит волоса и не переползет через веревку,
не приблизится к человеку.
Вообще змей следует остерегаться, особен-
но тем, кто любит поспать на сырой земле.
Знахарям ведомо много случаев, когда змея за-
ползала в рот крепко спящего человека и уют-
но устраивалась в его желудке. Растяпа начина-
ет потом жестоко хворать, и, чтобы избавиться
от «сожительницы», ему придется немало по-
мучиться. Сначала знахари опаивают его моло-
ком до такой степени, чтобы уже «из ушей ли-
лось» , а потом подвешивают в бане вверх нога-
256
ми и заставляют держать рот открытым. Когда
выльется из желудка все молоко, тогда и змея
выползет.
У змей есть свои праздники, и в эти дни
они очень опасны. Так, на Исаакия (30 мая/12
июня) все они ползут праздновать свои змеи-
ные свадьбы. Боже упаси человеку встать на
пути их поезда — живым не уйдет. В этот день
в лес лучше вовсе не ходить. Точно так же как
и на Вознесенье (14/27 сентября), когда все
змеи скрываются под землю. В этот день они
собираются кучами в ямах, яругах и пещерах и
остаются там на зимовье вместе со своею цари-
цей. Среди них является пресветлый камень
Алатырь, змеи лижут его и с того бывают и
сыты, и сильны. По иным представлениям, они
поднимаются по некоему древу в райский сад
Ирий — кроме тех, что укусили летом человека
и обречены замерзнуть в лесах. Во всяком слу-
чае, весь лес в Вознесеньев день предоставлен
змеям. После того как листья на березе сплошь
пожелтеют, они исчезают до весны. А пробуж-
даются змеи где на Благовещенье (25 марта/7
апреля), где на Егорьев день (23 апреля/6
мая) — когда начинаются первые грозы.
Змеи почитались (хотя в этом почитании
было немало страха) по всему миру. И не зря
знак медицины — змея, обвившая чашу.
3
миуллн
В поверьях южных славян Змиулан — это
демон змеевидный, обитающий в дупле древне-
го дуба. Это могущественный покровитель чер-
ных туч, противник царя Огня и царицы Мо-
лоньицы (Перуна, Мокоши), связанный с об-
разами Огненного Змея и Змея Горыныча. Как
и все змеи в фольклоре — воплощение хитро-
сти и зла. В сказаниях он обольщает женщину,
и от этого брака рождается оборотень змеи-
ной породы — Змей Огненный Волк (Вук Ог-
незмий). Он рождается в «рубашке» или с
«волчьей шерстью», быстро подрастает и начи-
нает совершать подвиги вместе со своею дру-
жиной, превращая на время сотоварищей в
птиц, рыб, зверей, напоминая этим восточно-
славянского Волха Всеславича. Обычно Змей
Огненный Волк сражается со своим отцом
Змиуланом, отчего бывает огненный вихрь.
БАБА НЕХОРОШАЯ
хК
JL Ж Ж ИЛ-БЫЛ вдовец с детьми, но надоела ему одинокая жизнь, и решил он жениться.
Взял за себя красивую вдову, не поверил слухам, которые вокруг нее ходили. А люди гово-
рили, что это была баба нехорошая: дьявольщиной занималась. Невзлюбила она мужни-
ных детей и всех старших из дому повыжила: кто-то на заработки в город подался, дочь
замуж в дальнюю деревню вышла. Остался младший сын — Николка. Как-то раз прихо-
дит с сенокоса, а на столе полное блюдо шанежек — мачеха только что напекла. Николка об-
радовался — сейчас, думает, полакомлюсь. Только отвернулся — умыться, глядь — блюдо
пустое, а мачеха смотрит на него и облизывается. Это она в один миг все умяла!
— Да не лопнешь ли? — изумился Николка, не веря своим глазам.
Обиделась мачеха:
258
1ж\ — Как бы тебе самому не лопнуть! /ж!
Ol И тут же стало парня корежить от боли, в животе будто уголья горячие положены, II®
у/ кровь изо рта, из носа хлещет... Испугался он и пустился вон со двора, хоть ноги не слуша- vl
лись. А рядом стояла избенка Кости Хромого — знахаря. Николка и пополз к нему. Guj
jX Костя Хромой впустил парня, усадил, дал травы какой-то испить — тому сразу легче /V
3] стало. кЭ
у Костя взял древесный уголек от печки, бросил в стакан с водой — уголек сразу пото-
Д нул, будто камушек. L
м — Ого, как тебя мачеха испортила! Ладно, утро вечера мудренее. №
“ Утром знахарь пошел, во дворе отыскал две сухие собачьи хорхоряшки, истолок в по- "
рошок, пошептал что-то и подает Николке:
— Подсыпь ей в кулагу, да сам не ешь и отцу не вели.
Вернулся Николка домой и, пока мачеха с бабами чесала языком, сделал все, что Костя
Хромой велел.
Сели к столу. Мачеха только ложку в рот — как ее начало бить! Как ломать! Пена из
рта повалила, от боли она даже волосы на себе рвала. Только через два дня поправилась —
и сразу к знахарю:
— Только ты мог меня испортить!
А тот усмехается:
— Скажи спасибо, что живая осталась.
С той поры мачеха присмирела, и если где-то даже и ведьмачила, повинуясь своей
злобной природе, то ни домашних своих, ни односельчан больше не портила. Знахаря
Костю Хромого боялась!
Знахарь — это деревенский лекарь-самоуч-
ка, умеющий врачевать недуги и облегчать те-
лесные страдания не только людей, но и жи-
вотных. В народе верят, что не стоит доверяться
силе целебных снадобий, если они не наговоре-
ны заранее или не нашептаны тут же, на глазах
больного, так как главная сила врачевания за-
ключается в словах заговора, а снадобья служат
лишь успокоительным средством. Поэтому-то
и зовут знахарей «шептунами», именно за те
заговоры или таинственные слова, которые
шепчутся над больным или над целебным сна-
добьем.
Заговоры воспринимаются или изустно, от
учителей, или из записей, широко распростра-
ненных среди грамотного сельского населения
под названием «цветников», «травников» и
«лечебников».
Произносятся заговоры шепотом, чтобы не
услышал непосвященный человек (иначе заго-
воры не имеют никакой силы) и чтобы остались
они неотъемлемой собственностью одних толь-
ко знахарей. Сопровождаются заговоры раз-
личными движениями рук, чтобы удержать силу
слов, или, как говорится, «запечатать замок».
Главное отличие между колдунами и знаха-
рями состоит в том, что первые скрываются от
людей и стараются окутать свое ремесло не-
проницаемой тайной, вторые же работают в
открытую и без креста и молитвы не приступа-
ют к делу: даже целебные заговоры их в основе
своей состоят из молитвенных обращений к
богу и святым угодникам как целителям.
Правда, знахари тоже нашептывают тайно,
вполголоса, но зато открыто и смело действу-
ют: «Встанет раб божий, благословясь и пере-
крестясь, умоется свежей водой, утрется чис-
тым полотенцем, выйдет из избы к дверям, из
ворот к воротам, выступит под восточную сто-
рону, где стоит храм Введения Пресвятой Бого-
259
родицы, подойдет поближе, поклонится пони-
же, попросит смотреть лестно, и повсеместно,
и повсечасно...» У знахаря не «черное слово»,
рассчитанное всегда на зло и беду, а везде
«крест-креститель, крест — красота церков-
ная, крест вселенный — дьяволу устрашение,
человеку спасение». (Крест опускают даже в
воду перед тем, как задумают наговаривать ее
таинственными словами заговора, и таким об-
разом вводят в нее могущественную целебную
силу.) У знахаря на дверях замка не висит:
входная дверь открывается свободно; в теплой
и чистой избе с выскобленными стенами пах-
нет сушеными травами, которыми увешаны
стены и обложен палатный брус; все на виду, и
лишь только перед тем как начать пользовать,
то есть лечить, знахарь уходит за перегородку
богу помолиться, снадобье приготовить.
Выговаривая себе всегда малую плату, зна-
харь уверяет, что берет деньги богу на свечку, а
чаще довольствуется тем количеством яичек от
домашних кур, какое принесут, а то так и ни-
чего не возьмет и, отказываясь, скажет: «Дело
божеское, за что тут брать?» Впрочем, плата,
даваемая знахарям, не считается зазорной глав-
ным образом потому, что ею оценивается лишь
знание и искусство, а не волшебство или чаро-
действо. К тому же знахарь немало трудится
около своих пациентов, так как крестьяне не
обращаются к нему по пустякам, а лишь в
серьезных случаях.
Прежде чем больной пришел за советом, он
уже попользовался домашними средствами: ло-
жился на горячую печь животом; накрывали
его с головою всем, что находили под рукой те-
плого и овчинного; водили в баню и на полке
околачивали вениками до голых прутьев; нати-
рали тертой редькой, дегтем, салом, скипида-
ром; поили квасом с солью — словом, все дела-
ли и теперь пришли к знахарю, догадавшись,
что приключилась болезнь не от простой «при-
тки», то есть легкого, нечаянного припадка, а
прямо-таки от «уроков», лихой порчи или зло-
го насыла, напуска, наговора и чар.
Знахарь, как и весь деревенский русский
мир, глубоко убежден, что всякая болезнь есть
живое существо. С нею можно разговаривать,
обращаться к ней с просьбами или приказа-
ниями о выходе вон, спрашивать, требовать от-
ветов (не говоря уже о таких, например, болез-
нях, как кликушество, когда сидящий внутри
женщины бес не находит даже надобности
скрываться и, еще не видя приближающегося
крестного хода или проходящего мимо свя-
щенника, начинает волноваться и выкрикивать
женским языком мужские непристойные руга-
тельства и кабацкие сквернословия).
Бывают случаи, когда болезни даже олице-
творяются. Так, самый распространенный не-
дуг, сопровождающийся ознобом и жаром и из-
вестный под общим именем лихорадки, есть не
что иное, как одна из двенадцати дочерей биб-
лейского царя Ирода. Знахарь умеет распо-
знать, какая именно в данном случае овладела
его пациентом: одна ли, например, ломовая, или
трепуха, или две вместе. Он определяет, кото-
рая из них послабее, положим, знобуха или
гнетучка, чтобы именно с такою-то и начать
борьбу. Больной и сам умеет подсказать, гное-
вая ли это (если лихорадка напала в то время,
когда свозили навоз на поле), или подтынница
(если болезнь началась, когда он свалился уста-
лым под изгородь и заснул на мокрой траве).
В том же случае, когда объявлялись сильные
боли в крестце или разломило в пояснице так,
что не продохнешь, всякий знахарь понимает,
что это утин, и что в этом случае надо поло-
жить больного животом на порог избы, взять
тупой косарь в руки, насекать им спину и всту-
пить с этим утином в переговоры, спрашивая
его и выслушивая ответы: «Что рублю?» —
«Утин секу». — «Руби гораздо, чтобы век не
было» и т.д.
Бесконечное разнообразие знахарских при-
емов и способов врачевания, составляющее це-
лую науку народной медицины, сводится, в кон-
це концов, к лечению травами.
Знахари и знахарки в деревенской среде
считаются людьми, лишь заподозренными в сно-
шениях с нечистою силою, но отнюдь не про-
давшими ей свою душу.
260
Так, например, ночью знахарям нельзя даже
зажечь огонь в избе или продержать его дольше
других без того, чтобы соседи не подумали, что
знахарь готовит зелье, а нечистый дух ему по-
могает.
Но, живя на положении подозреваемых,
знахари тем не менее пользуются большим ува-
жением в своей среде. Объясняется это тем,
что знахарями делаются люди преимуществен-
но старые, одинокие холостяки или старуш-
ки-вдовы и престарелые девицы, не сделавшие-
ся черничками (монашками) потому, что захо-
тели быть лекарками и ворожеями.
Положение подозреваемых невольно делает
знахарей слегка суровыми и очень самолюби-
выми и самоуверенными.
Да и подбирается сюда не только народ
смышленый, но и положительно стоящий выше
других на целую голову.
Оттого у знахарей не выходит с соседями
ни особенно близкой дружбы, ни хлебосолья,
ни откровенных бесед: тайна пуще всего им на
руку.
Наряду со знахарем пользует больных и баб-
ка-лекарка.
Она, так сказать, дополняет знахаря по той
причине, что бывают по женской части такие
дела, в которые мужчине никак не проникнуть.
Бабки-повитухи работают вполне независимо,
на свой страх и ответ, причем в некоторых
случаях им даже отдается предпочтение перед
мужчиной-знахарем, так как бывают такие бо-
лезни, где только женская рука, нежная и мяг-
кая, может принести действительную пользу.
Так, например, все воспаления глаз всегда и по-
всюду доверяются лечению исключительно од-
них знахарок: никто лучше их не сдувает бель-
ма, никому так ловко не вдунуть в глаз квасцов,
смешанных с яичным белком. Сверх того бабка
усерднее знахаря: она забежит к своему боль-
ному раза три на день. В лечении детских болез-
ней точно так же нет равных знахаркам, хотя и
по «сердечным» делам они не утратили заслу-
женно добытой славы. Они охотно берутся «сни-
мать тоску» с того человека, который лишился
любви, но заставить полюбить не могут, так как
присуха — дело греховное и дается только кол-
дунам.
В этом, собственно, и заключается сущест-
венная разница между колдунами и знахарями:
то, что наколдуют чародеи, какую порчу наве-
дут, — знахари и знахарки снимут и поправят.
И слава их в этом отношении так велика,
что к ним со всех концов стекаются деревен-
ские люди за помощью.
(По С. Максимову)
Знич
М. ХЕРАСКОВ. ВЛАДИМИРИАДА
...Тогда отважный Знич, блистающ весь извне,
Вещал: намеренья сии ненравны мне.
Я хижинам свещу и озаряю троны:
Во существе огня я россам жизнь дарю,
Питаю, грею их, их внутренности зрю.
...В адаманте он блистает,
В яхонте же он зарит;
Он в холодном льде пылает;
В темном облаке гремит.
Гордые главы сибирских
Взносит кедров к облакам;
В травках обитает низких;
Красоту дает цветам.
Крепость, бодрость в них влагает;
В тигра же стремленье, жар,
Все родит, растит, питает,
И всему собой сам дар.
Он душа природы всей;
Он начало всех вещей.
Знич — священный неугасимый огонь.
Древние славяне почитали его как вечный ис-
точник жизни, подателя тепла и света. Во мно-
гих городах стояли храмы, где жрецы неусыпно
следили за огнем и приносили ему в дар воен-
ные трофеи, ибо Знич почитался также покро-
вителем жаркой воинской отваги и храбрости.
К нему приходили за помощью и тяжело боль-
ные, надеясь получить облегчение, согревшись
возле животворного огня. Жрецы по игре Зни-
ча предсказывали судьбы людям — и никогда
не ошибались. Да и в каждом доме был свой
храм Знича: домашний очаг, а попросту —
печка.
Изображения он никакого не имел — это
просто пламень, но не обычный, а только жи-
вой, то есть зажженный от молнии или добы-
тый трением. Если жрец, охраняющий святи-
лище, допускал, что Знич угасал, то нерадивого
ожидала смерть. Кстати, слово «знич» до сих
пор сохранилось в балтийских языках и означа-
ет знаток, знахарь.
262
Золотая баба
Древняя богиня тишины и покоя, домашне-
го благополучия. Повитухи, повивальные бабки,
помогающие молодушкам разрешиться от бре-
мени, почитали ее своей покровительницей, да
и всякая женщина не пренебрегала ее советом.
Храм Золотой Бабы находился, по предани-
ям, в стране Обдорской, при устье реки Обиго
(то есть Оби). Впрочем, слишком частое упо-
минание этой богини доказывает, что поклоня-
лись ей во всех славянских землях. Она держала
на руках одного ребенка, а другого вела за руку.
Жители тех мест называли ребятишек ее вну-
ками, отчего она и получила имя Бабы. Один из
этих внуков был, между прочим, сам Святовид\
Подле Золотой Бабы всегда лежало множе-
ство гуслей и других музыкальных орудий, ко-
торые непрерывно наигрывали сами собой —
то тихонько, то погромче. По их звуку жрецы
предсказывали будущее, ибо Золотая Баба по-
читалась доброй пророчицей.
Почтение к ней было так велико, что никто
не осмеливался пройти мимо статуи, не прине-
ся хоть малой жертвы, ну а если вовсе ничего
не имел, то вырывал из платья своего нить или
волос с головы, подносил это Золотой Бабе, кла-
нялся в землю — и тем надеялся ее умилости-
вить. Вообще же в жертву ей приносили соболей
да куниц, одевали ее в их шкуры. Даже чуже-
странцы, верившие в иных богов, не скупились
для нее на золото, серебро и меха, ибо не при-
несший жертвы Золотой Бабе непременно дол-
жен был заблудиться в пути. Знак того, что
жертва принята Бабой благосклонно, — падаю-
щая звезда.
Золотая Баба была также главной среди Ро-
жаниц — богинь судьбы, которые есть у каждо-
го человека, а потом и повивальных бабок, ко-
торые помогают разрешиться от бремени. Ко-
гда появлялся на свет ребенок, Золотая Баба
незримо связывала ему ножки, требуя от отца
выкупа. Если повивальных бабок хорошо награ-
ждали (т.е. жертвовали таким образом Рожа-
ницам и самой Золотой Бабе), то ребенок рос
здоровым и счастливым, а если нет, мог остать-
ся хромым.
Чехи называли Золотую Бабу Альжбетой, и
она была богиней материнского чрева.
263
ИвАНуШКА
gL ВЕДЬМА И СОЛНЦЕВА СЕСТРА
/Кили-были царь с царицей, и был у них сын Иван.
1*7 Вскоре появилась у него сестрица, и родителей словно подменили. Бьют Ивана, шпы-
\ няют, царство хотят царевне оставить. Обиделся он, сел на добра коня и поехал свою долю
Я искать.
Ехал-ехал, приехал наконец к Солнцевой сестре. Она его приняла к себе, напоила, на-
кормила, у себя приветила, приголубила.
Хорошо жить царевичу, а хочется узнать, как там отец с матерью. Стал у Солнцевой
сестры проситься на побывку на землю. Она его отпустила с великой неохотою, только ве-
лела долго не задерживаться, а по пути слушаться всякого доброго совета.
А на дорогу дала гребень частый, хлеба краюшку да платочек.
Приехал в свое царство, думает — что такое, совсем людей нет?
Тут его сестрица-царевна выбежала, говорит, все ушли на гулянье в лес.
— Сядь, — говорит, — братец, поиграй пока на гуслях, а я пойду, обед приготовлю.
Только ушла, выскочил откуда ни возьмись малый мышонок и говорит человеческим
голосом:
— Спасайся, царевич, беги! Сестру твою еще в колыбели подменила Баба-Яга на ведь-
му лютую, родителей твоих заколдовала. И отца с матерью, и всех в царстве ведьма под-
чистую приела, теперь твоя очередь настала. Ушла она зубы точить, а ты беги, пока жив.
Послушался Иван-царевич, выскочил в окошко, сел на коня и давай бог ноги. А мышо-
нок залез на гусли, мечется по струнам — ведьма и не ведает, что брат сбежал. Наточила
зубы, вбежала в горницу — никого! Только мышонок в норку шмыгнул. Бросилась в по-
гоню.
Видит Иван-царевич — погоня близко. Махнул платочком — стало озеро.
Ведьма разинула рот, мигом выпила всю воду и снова настигает брата.
Он бросил позадь себя гребень — стал на пути частый лес. Но не зря ведьма зубы нато-
чила, как пошла грызть деревья под корень — только на минутку и задержалась.
Иван-царевич бросил краюшку хлеба — выросли горы. Начала ведьма их расшвыри-
вать да подкусывать, а впереди уже терем Солнцевой сестры показался.
— Солнце-Солнце, отвори оконце! — закричал царевич что было сил.
Солнцева сестра распахнула ставни — царевич и вскочил в окно вместе с конем.
А ведьма на земле до сих пор горы грызет в ярости, отгого-то, говорят, и случаются земле-
трясения.
Иванушка (Иван-царевич, Иван-дурак, Иван
Быкович, Ивашко-медведко, Иван Утренней и
Вечерней Зари и т.п.) — любимейший герой
русских сказок. Зовут его именно так, потому
что Иван — наиболее часто употребляемое
имя в русском именослове: в святцах оно упо-
минается во много раз чаще других. Есть мне-
ние, что это вовсе не форма от еврейского
Иоанн, а чисто русское имя, появившееся еще
в незапамятные времена (как и женское имя
Ива), потому им и наречен самый популярный
сказочный герой.
264
Иванушка — как правило, младший сын и
брат, и такое подчиненное положение в семье
невольно вынуждает его идти своим путем и
принимать решения, которые приводят его к
славе и богатству, помогают завоевать прекрас-
нейшую царевну.
Иван-дурак (или крестьянский сын) три
ночи спит на могиле умершего отца, получает
за это Сивку-Бурку, входит в одно ушко Сивки,
выходит в другое — и делается прекрасным
молодцем, который допрыгивает до двенадца-
того венца и умудряется поцеловать царевну.
Он умеет разгадывать самые хитрые загад-
ки и толковать сны, превосходит в мудрости
Елену (Марью) Премудрую, обладает способно-
стью к оборотничеству и необыкновенной храб-
ростью: побеждает трех-, шести-, девяти- и две-
надцатиглавого змея, Кощея и Чудо-Юдо, по-
беждает Царь-девицу, не боится кинуться в
котел с кипящим молоком, чтобы сделаться
писаным красавцем и получить красу-девицу и
царство в придачу — и так далее, и тому подоб-
ное.
Иван-царевич рождается — по колено ноги
в золоте, по локоть руки в серебре, он добывает
жар-птицу, живую и мертвую воду и моло-
дильные яблоки, находит три царства — мед-
ное, серебряное и золотое, побеждает много-
главых змеев, подобно своему тезке, разыскива-
ет похищенную мать, ладит со зверем Норкой
и Гриф-птицей, дружит с Булатом-богатырем,
Усыней, Горыней и Дубыней, освобождает ца-
ревну из хрустальной горы...
Невозможно перечислить всех подвигов ска-
зочных Иванов, в образе которых воплотились
мифологические представления наших предков
о могуществе небесных добрых богов, всегда
побеждающих зло.
И ГОШ A .......
£ ПРО ГРЕШНУЮ ДОЧЬ
% 5К
д\ ж Ж Ж ИЛИ-БЫЛИ мужик с бабой, и была у них дочка красавица.
“/ Вот дошла до них весть, что помер в дальнем краю старший мужнин брат, и потому
\ надо ехать в те земли — получать богатое наследство.
$ Собрались мужик с бабой, а девку на хозяйстве оставили: изба, скотина, пчельник ог-
ромный — за всем пригляд нужен. Девка слыла недотрогой и разумницей, потому и оста-
вили ее без опаски, но разум — он молодым друг только лишь до поры до времени, час-
тенько глупого сердца слушается.
Как так случилось, неведомо, но обольстил девицу красивый да лукавый работник, и в
скором времени почуяла она себя в тягости.
— Видно, придется тебе жениться на мне, — говорит милому дружку. — Батюшка
крутенек, да ничего — покричит, может, даже побьет сгоряча, но потом простит.
А работник тот уже имел в дальнем селе и жену, и двух детушек. Побоялся, что это
дело наружу выйдет, — и как-то ночью сбежал от своей любушки на родимую сторону.
Пождала она его, поплакала, а потом и ждать перестала. Теперь все ее мысли о том
лишь, как скрыть от добрых людей, что нагуляла себе ребеночка. И пижму она пила, и
спорынью, и в бане парилась, и с крыши овина прыгала — ну все делала, что глупые девки
с таких случаях делают, только ничего не помогло: доходила до семи месяцев. Вот-вот отец
с матерью приедут.
Решила девка руки на себя наложить от позора. Приделала к крюку в потолке веревку,
петлю навязала, сунула туда голову — да и шагнула с табурета.
А крюк возьми и сломайся.
Грянулась она оземь — и так зашиблась, что тотчас родила преждевременного ребе-
ночка, который на свете не зажился: крикнул только один разок да и умер.
Закопала его грешная мать на задах, едва управилась — родители на пороге:
— Как-де без нас жила-поживала? Что такая худая да бледная?
— Устала, — говорит она, — да соскучилась — мочи нет.
Собрали праздничный ужин, рассказали о своем путешествии, а как гости разошлись и
пошли хозяева спать ложиться, вдруг слышат, кто-то скребется под окошком да кричит
тоненьким, жалким голосом:
— Как меня зовут? Как меня зовут?
Отец с матерью понять не могут, что творится, а девка наша лежит ни жива ни мерт-
ва: поняла, что плачет за окошком ее дитя некрещеное.
Кое-как ночь избыли, лишь под утро заснули. А назавтра повторилось то же самое.
И на третью ночь.
— Что за беда? — дивуются родители. — Уж не игоша ли к нам повадился? Но отку-
да бы ему тут взяться?
А голосок за окошком все кричит:
— Как меня зовут? Как меня зовут?
Не выдержала грешница, вскочила с постели, подбежала к окошку и крикнула:
266
iaBiBSBSaBis—iasais—5—aiss5ss5iBii5s—ii———————SBSSiaisls5aB——ai——ai—BBI^<^
— Егорушкой!
И перекрестила ночную тьму.
Вмиг все стихло за окном, больше игоша никогда не являлся. Девица-то знала, что сы-
ночка родила, ну, значит, и должна была назвать мужское имя. (тар
А если пол ребенка не угадаешь, игоша никогда не отвяжется, хоть целый век кри- /х
чать-плакать по ночам будет. КЗ
Ну вот, а потом повинилась грешница во всем перед отцом с матерью и в монастырь
ушла, грех свой замаливать. Не в том грех ее, что дитятко нагуляла, а в том, что со свету L
его сжила, душу невинную. №
—— - — — —il
Игоша — это какой-то уродец без рук, без
ног, он родился и умер некрещеным. Духи та-
ких младенцев были весьма беспокойными. По
ночам они витали под окнами родного дома и
тоненькими голосами требовали себе имени и
креста. Если угадаешь пол игоши, привидение
больше не являлось.
Некоторые после этого продолжали дер-
жаться вблизи своего дома, проказили, как
кикиморы и домовые, особенно если кто не
захочет признать его, невидимку, за домо-
вого, не кладет ему за столом ложки и лом-
тя, не выкинет ему из окошка шапки и ру-
кавиц.
g Илья Муромец
С русский БОГАТЫРЬ
( 5К х
\ л Л. ЖИЛ-БЫЛ в славном городе Муроме молодой Илья Иванович Муромец. Сидел он /2
Ч сиднем тридцать лет, а потом стал ходить на ногах крепко и ощутил в себе силу великую. V"
Сделал он себе сбрую ратную, копье булатное, оседлал доброго коня, попросил благослове- )
I] ния у отца с матерью и поехал в стольный Киев-град.
V Ехал он прямой дорогою, едет и дивится, что же это дорога вся травой поросла и куста- W
ми, непроезжей сделалась. А ее заложил уж тридцать лет назад Соловей-разбойник, не про-
пускал ни пешего, ни конного, убивая их не оружием, а своим разбойничьим посвистом.
Как только Илья Муромец подъехал к речке Смородинке, почуял Соловей себе скорую
кончину и засвистал своим разбойничьим посвистом так, что травы поникли, листья осы-
пались с деревьев и рощи прилегли к земле. Тогда Илья Муромец снял с себя тугой лук,
наложил кадену стрелу, тетиву натянул и пустил в Соловья так метко, что выбил ему пра-
вый глаз; свалился Соловей с гнезда, что овсяный сноп.
Приторочил Илья разбойника к седлу, будто поклажу, и поехал дальше.
На пути стоят палаты Соловья-разбойника. Старшая дочь посмотрела в окошко, говорит:
— Вот едет наш батюшка домой, везет в торбочке какого-то мужика деревенщину-за-
селыцину.
Поглядела дочь младшая, заплакала:
— Ой, нет, это деревенщина-засельщина батюшку в торбочке везет!
Посылали они своих мужей отомстить за позор рода соловейского, но Илья Муромец
всех их конем потоптал, даже рук не пачкая.
Подъехал ко граду Киеву, идет в палаты, а князь Владимир верить не хочет, что Соло-
вья-разбойника пленного привезли.
— Не поверю-де, пока не услышу его покрику звериного, посвисту соловьего!
Велел Илья Соловью голос подать вполсвиста, но тот нарочно как засвистал что было
мочи! Кабы не Илья, всех загубил бы Соловей. Тогда Илья убил его за обман и коварство, а
князь Владимир почтил Муромца великими похвалами и причел в сильные, могучие бога-
тыри.
Ю. МЕДВЕДЕВ. ИЛЬЯ МУРОМЕЦ
Перун пировал над лугами,
Ярило по-над берегами
Водил золотые челны,
Из стран полуденных скакали
Дождей заревых табуны.
Объятый блаженной дремотой,
Состарился я, поседел,
Как сыч, тридцать лет и три года
В безвестности сиднем сидел.
268
Покуда на теплой печурке
Вверялся несбыточным снам,
Рвачи, казнокрады, хапуги
Сжирали страну по частям.
И мой супостат вредоносный
Язвил про меня в кабаках:
Грядущее — мерзко и грозно,
Минувшее — аз растерях.
Но медным щитом заблестела
Луна над стрелами дорог,
Но вырос в душе запустелой
Стожар — огнекрылый цветок.
Но в рог вострубила тревога:
«Ты, витязь Илья, не у дел,
Как сыч, тридцать лет и три года
В тепле и довольстве сидел.
А нечисть над Русью кружила,
Твоих побратимов манила
Рублем
И разила мечом...»
Готовься, нечистая сила,
Сразиться с богатырем!
Илья Муромец — любимейший герой рус-
ских былин. Подвиги его не могут изгладиться
из памяти народа-пахаря, которого охранял этот
богатырь от лютого ворога.
Это олицетворение несокрушимой силы бо-
гатырской дружины, могучий охранитель столь-
на-града Киева от «поганой орды», налетавшей
на православную Русь. Он с честью-славою несет
на своих могучих плечах немалую службу роди-
не, обороняя рубеж великокняжеский, сража-
ясь то с Соловьем-разбойником, то с Калином-
царем — олицетворениями всех тех супоста-
тов-ворогов, кои терзали Русь. Не устоял перед
ним и Идолище поганое — разбойник-великан,
который сжирает зараз по целому быку жарено-
му, выпивает по котлу меду или пива, а котел
так велик, что его с трудом подымали двадцать
человек. Один Илья Муромец всегда остается
«надежей» ласкового князя Владимира — Крас-
на Солнышка.
Но. князь стольнокиевский далеко не всегда
держит в чести старого богатыря: не только си-
лой грозен Илья Муромец, крестьянский сын, —
богат он и смелою правдой-маткою... Не по
сердцу иногда князьям правда мужицкая, се-
рая, «неумытая». Попадает за нее и Илья Муро-
мец в погреба, под затворы железные. Но это
не умаляет его правдолюбия, не мириться во-
век ему, правому, с кривдой-лестью, змеей под-
колодной! Потому-то так крепко и помнит о
нем Русь.
Есть предположение, что Илья Муромец —
лицо историческое. Он жил якобы около 1188
года. Мощи его и доныне покоятся в Киево-
Печерской лавре.
Индрик-зверь
«ГОЛУБИНАЯ КНИГА»
Который зверь всем зверям отец?
Индрик-зверь — всем зверям отец.
А и ходит он под землею,
А не держат его горы каменны,
А и те-то реки его быстрые.
Когда выйдет он из сырой земли,
А и ищет он супротивника,
А того ли люта льва зверя.
Сошлись они со львом во чистом поле,
Начали они, звери, дратися:
Охота им царями быть,
Над всеми зверями взять болыпину.
А дерутся они о своей большине;
Индрик-зверь покоряется,
Покоряется он льву-зверю;
А и лев подписан — царем ему быть,
Царю быть над зверями всеми.
Индрик-зверь — глава и владыка звериного
царства, некое подземное существо. Ходит он
по подземелью, «словно солнышко по поднебе-
сью», говорится в старинных сказаниях. Когда
Индрик-зверь разыграется, вся вселенная вско-
лыбается! От его чудодейных копыт произошли
на земле все овраги, котловины, пади и колоде-
зи, которые потом заполнились водою: «Куда
зверь пройдет — туда ключ кипит». Этим он
спас мир от всемирной засухи. Иногда его место-
пребывание связано со священными горами:
«Живет тот зверь в Сионских горах в Фаворе или
Афон-горе, он пьет и ест из синя моря, и детей
выводит во святой же горе; когда зверь поворо-
тится, все святые горы всколыхаются». Этим он
чем-то напоминает Змея Горыныча. Разрывая
своим рогом-молнией облачные горы и подземе-
лья и заставляя дрожать землю, чудовищный зверь
дает исток дождевым ключам и рекам.
В этом сказочном звере легко, по самому
его наименованию, узнать единорога, представ-
лявшегося и в не особенно стародавние годы
загадочным существом, с которым связывалась
в суеверном воображении мысль о сверхъесте-
ственной силе и мудрости. Еще в XVII столетии
рогу этого «отца всем зверям» приписывались
целебные свойства, и уверенность в том была
настолько велика, что даже царь Алексей Ми-
хайлович, по свидетельству дворцовых книг
(1655 г.), соглашался за три таких рога запла-
тить десять тысяч рублей соболями и мягкою
рухлядью (мехами). Сведущие в целении бо-
лезней русские люди того времени были убеж-
дены, что рог единорога не только может ока-
зывать помощь в различных болезнях, но и дает
владеющему им человеку уверенность в цвету-
щем здоровье на всю жизнь долголетнюю, по-
тому что уничтожает силу всех ядов.
270
КЛЮЧИ ОТ РАЯ
JU НАЧАЛЕ мира ключами от Ирия владел ворон. Но его громкое карканье тревожило
души умерших и пугало волшебных птицедев, которые обитают на ветвях райского древа.
Тогда Сварог повелел ворону отдать ключи ласточке.
Ворон не посмел ослушаться Верховного Бога, но один ключик от потайной дверцы ос-
тавил себе. Ласточка принялась его стыдить, и тогда он со злости выдрал у нее несколько
перьев из хвоста. С той поры хвост у ласточки раздвоен.
Проведав о бесчинстве вороновом, Сварог настолько рассердился, что обрек все воро-
нье племя клевать до скончания веков мертвечину. Ворон же так и не отдал ласточке
ключ — им он иногда отпирает потайную дверцу, когда его собратья-вороны прилетают в
Ирий за живой и мертвой водою.
271
Ирий-сад (Вырий-сад) — это древнее назва-
ние рая у восточных славян. Души сопровожда-
ет туда маленький бог Водец. Светлое небесное
царство находится по ту сторону облаков, а мо-
жет быть, это теплая страна, лежащая далеко
на востоке, у самого моря, — там вечное лето,
и это — солнцева страна.
Там растет мировое древо (наши предки
полагали, что это береза или дуб, а иногда дере-
во так и называется — Ирий, Вырий), у вер-
шины которого обитали птицедевы и души
умерших. На этом дереве зреют молодильные
яблоки. В Ирии, у колодцев, находятся места,
приуготовленные для будущей жизни хороших,
добрых людей. Это студенцы с чистой ключе-
вой водою — живой и мертвой, при которых
растут благоухающие цветы и сладко поют рай-
ские птицы.
Праведных ожидает в Ирии такое неска-
занное блаженство, что время для них как бы
перестанет существовать. Целый год пролетит
как единый неуловимый миг, а триста лет по-
кажутся всего-навсего тремя счастливыми, сла-
достными минутами... Но на самом деле — это
лишь ожидание нового рождения, ведь из Ирия
аисты приносят младенцев, наделенных душа-
ми ранее существовавших людей. Так они об-
ретают новую жизнь в новом обличье и с новой
судьбой.
Ирии-птицы (Вырии-птицы) — так назы-
вали первых весенних птиц, обычно жаворон-
ков, которые на своих крыльях как бы несут
весну из райских садов. Именно у птиц нахо-
дятся ключи от неба; улетая на зиму, они запи-
рают небеса и уносят ключи с собой, а возвра-
щаясь весной, открывают, и тогда отворяются
небесные животворные источники. В числе хра-
нителей назывались ласточка, кукушка, а ино-
гда и сам Перун, который, просыпаясь с приле-
том птиц, своими молниеносными золотыми
ключами открывает небо и низводит на землю
плодоносящий дождь.
Ичетик ..-.-... -.?
МЕРТВАЯ КОШКА Jg
Однажды поехали две сестры рыбу лучить: то есть на лучину ловить, на свет яркий.
Но забыли перекреститься, когда отправились от берега. Рыба сначала хорошо попадалась, yt
даже болыпую-преболыпую щуку улучили. /
И вдруг видят — возле прибрежных тростников лежит на воде мертвая кошка. Отпле- Ч
вались сестры и проехали мимо, чтобы найти другое место для ловли, но как ни старались, р
не могли отплыть от кошки. Уж они гребли-гребли, и по очереди, и вместе — всяко тужи-
лись, а все стоят у тех тростников.
Промаялись так до утра, а как рассвело, кошка вдруг пропала, и только тогда сестры
увидели, что угребли верст за пять против течения от того места.
Это, значит, ичетик их морочил, потому что пустились они в его владения, не перекре-
стивши лба.
Ичетик — злой дух из рода водяных и по-
мощник их. Некоторые говорят, что ичетика-
ми становятся души утопленных матерями мла-
денцев. Не обладает силою своего могучего соро-
дича, да и сам помельче, хотя такой же зеленый,
весь облепленный пиявками и водорослями,
выплывает в сопровождении лягушек и водя-
ных гадов. Любит играть в карты, пить бражку
и пакостить по-мелкому: заливать посевы, смы-
вать кладки, подмывать мосточки и крутые бере-
га. Как и водяной, ичетик не упускает случая за-
тянуть под воду ребенка или подвыпившего
взрослого. Его иногда можно увидеть в образе
утонувшего животного или дохлой, плавающей
кверху брюхом рыбы. Вся разница в том, что
ичетик только представляется мертвым и может
навести морок на людей, а то и сильно напугать.
Встреча с ним предвещает несчастье, а о гряду-
щих неприятностях ичетик предупреждает зву-
ками: как будто кто-то громко хлопает по воде
хвостом. Спит он с Никиты осеннего (5/18 сен-
тября) до Никиты вешнего (3/16 апреля).
273
Кдженник .........
«ВИХРЕМ ЕГО ОБВЕЯЛО» Jg
Один человек возвращался ночью со своего пчельника, который был у него в дальнем
урочище. Свернул на лесную тропу, и тут не к добру взошло ему на память, что в этом
лесу леший пугает. И тотчас услышал, что летит вслед ему вихрь, свист и шум послышался, /
как будто догоняет его буря. И вот налетела она, начала до земли нагибать сосны, а другие [Ч
деревья и с корнем выворачивать. Листья, трава, сухие ветки так и свистели вокруг бедно- р
го мужика, норовя выколоть ему глаза. Заслонив лицо руками, он кинулся, не зная куда, |
пытаясь вспомнить молитвы, какие на ум приходили: понял, что это леший куролесит! —
но сбивался на каждом слове от страха.
Добежал он до брода и пошел через речку, а буря осталась на другом берегу и все шу-
мела, шумела, словно горюя по ушедшей добыче. Ничего и никого не было видно, но по-
рой в воду рядом с мужиком ударялись камни и обломки деревьев.
Кое-как добрел мужик до дому и свалился в горячке. Жив остался, но сделался как бы
не в себе, и с тех пор называли его каженником.
Каженник — это человек, которого обошел
(обвеял вихрем) леший, из-за чего случается
потеря памяти, а то и помешательство, безум-
ный бред, столбняк.
Само слово «каженник» — производное от
«казить», «каживать», что означало в древности
искажать, портить, повреждать, извращать, уро-
довать, калечить, а «казиться» — беситься или
сходить с ума.
274
ДМНИ ............. v
СОЛЕНЫЕ ПТИЦЫ
ЕЛ купеческий корабль по Черному морю. Хозяин не выходил из трюмов, то и дело /Z
проверяя, хорошо ли закреплен груз, не подмок ли. v
Он был очень доволен поездкой. Вез чай, кофе, табак дорогой, множество штук вели- /
колепных тканей. А устав бродить по трюмам, он выходил на палубу, садился в удобное,
заморской работы, кресло и открывал заветную шкатулочку. Там лежали драгоценные у
камни, и среди них более всего нравился купцу камень гиацинт с его нежно-розовым от-
светом.
Старый ювелир, продавший ему этот камень, помнится, плел какие-то сказки: мол,
гиацинт, сиречь лигурий — тоже дитя моря, как жемчуг. Только родится он не в ракови-
не, а в морской змее. Он будто бы таится во лбу морского чудовища — ехидны, которая
до пояса имеет образ прекрасной девы, а от пояса — змееногого зверя. Так вот эта полу-
змея-полуженщина и имеет лигурий посреди лба вместо глаза. Купаясь, она оставляет его
на берегу; тому, кто сможет его украсть, он откроет все подземные сокровища. Да вот
горе, ехидна настигнет всякого похитителя, как бы скоро он ни бежал!..
Купец вспомнил, как он захохотал, услышав эти байки:
— Но если ехидна настигнет всякого, тот как же удалось добыть этот лигурий? Полно
врать!
И он ушел, заплатив едва ли половину того, что запрашивал ювелир.
Конечно, старик что-то бормотал ему вслед, то ли еще какие-то сказки рассказывал, то
ли посылал проклятия, но теперь, в открытом море, они кораблю не страшны. Погода ве-
ликолепная, и уже показалась на горизонте земля...
Хозяин зевнул, проводив взглядом кока, который отправился в трюм за провизией. Ко-
манде грех жа/юваться на своего господина. В том же порту, где он покупал камни, запас-
ся хорошей солониной, правда, то была соленая птица.
Крышка трюма распахнулась и растрепанный кок выскочил на палубу с вытаращен-
ными глазами.
— Птицы! — орал он, как будто его режут. — Пти...
На лбу его рдел огромный кровоподтек.
И тотчас купец увидел того, кто клюнул кока в лоб.
Это было какое-то синюшное длинношеее чудище. Оно неуклюже вылетело из трюма,
хрипло закукарекало — и вдруг взмыло над бортом, держа курс к далекому берегу.
А вслед за ним из трюма выбралось не меньше сотни таких же чудищ и, выстроившись
над морем стройным треугольником, направилось вслед за вожаком.
Долго дивились мореплаватели свершившемуся чуду, то крестились, то плевались, но
только воротясь домой и поговорив со сведущими людьми, понял купец, что зря он не
дослушал старого ювелира!
Может быть, еще тогда узнал бы, что камень лигурий способен всему мертвому возвра-
щать жизнь. Даже соленые птицы все ожили от его чудодейственного влияния и разлете-
лись прочь!
275
Камни, по верованиям наших предков, —
это кости Земли. Наши предки, считая Землю
живым существом, сравнивали просторы суши
с исполинским телом, а скалы и камни — с
костями. Именно поэтому волшебные свойства
всей Матери Сырой Земли постепенно пере-
шли на некоторые камни.
«Агат-камень если сожжешь и дашь пить
болящим, поможет он от падучей болезни, и
духов нечистых изгонит, и при болях в желудке
поможет, и аппетиту придаст», — гласят древ-
ние «Лечебники».
Алмаз-камень цветом подобен нашатырю,
но внутри темней хрусталя и поблескивает;
прочностью же так тверд и крепок, что ни в
огне не сгорит, никакими иными силами не
повредится. «Но можно его размягчить таким
образом: положи его в козье мясо с кровью, но
прежде был бы тот козел напоен вином да пет-
рушкой откормлен. Величиной же тот камень
не бывает крупнее ореха лесного, а находят его
в арабских странах да на Кипре», — уверяли
древние знахари.
Камень-алмаз, если воин носит его на голо-
ве или на левой стороне при оружии, спасает и
охраняет его и от противников, и от распрей, и
от нападений нечистых духов.
Этот же алмаз отгоняет от тех, кто его при
себе носит, прегрешения и ночные видения.
Смертельную отраву выдаст: если отравитель к
алмазу приблизится, то запотеет камень.
Нужно держать алмаз при себе людям, ко-
торые страдают лунатизмом и которых ночью
посещают призраки.
Если камнем коснуться бесноватого, он от
болезни своей поправится.
Аметист-камень цветом вишневый, а добы-
вается в Индии. Предки наши верили, что сила
этого камня — пьянство отгонять, отдалять ли-
хие мысли, делать разум добрым и во всех на-
чинаниях подавать помощь. «Если кто из того
камня настой изопьет, это даст неплодным де-
тей, а отраву погасит и воинов от врагов сбере-
жет и приведет к победе, да еще и в ловле ди-
ких зверей и птиц помогает».
Если же на аметисте выгравирован лев, и
человек постоянно носит перстень с таким кам-
нем, то будет обладать несказанной храбростью.
Гранат (виниус-камень) веселит человеку
сердце и отдаляет кручину. «Если кто сей ка-
мень носит у себя во рту, у того человека речь и
смысл к судебным делам направляется. И тот
человек, кто камень этот при себе носит, лю-
дям всегда приятен».
По словам древних лекарей, изумруд цве-
том зелен, а добывают же его в тех местах, где
медную руду копают. Если перед змеею подер-
жать изумруд, то из глаз польется вода, и змея
ослепнет. Стоит истолченный изумруд в питье
положить, то уйдет смертоносный яд и зажи-
вут укусы ядовитых гадов. Истолченный изум-
руд весом с семь ячменных зерен, принятый
внутрь при питье, от отравы смертельной из-
бавляет человека. Если на изумруд глядеть дол-
го, тогда зрачок человека укрепляется, а глаза
от возможных недугов он в здравии сохраняет,
и тому, кто носит его, веселье придает. Тот же
толченый камень, принятый с питьем, излечи-
вает прокаженных, но помогает также и пече-
ни и при болезнях желудка.
Магнит-камень добывают, как учат травоз-
наи древности, в Индии, в горах возле морско-
го берега. Если муж этот камень носит при
себе, бывает мил он своей жене, если носит
жена — то же доставляет и он ей. Этот камень
положи в изголовье жене, которая мужу вер-
на, — та и сквозь сон мужа своего тотчас обни-
мет, а которая помимо мужа блудит — та с по-
стели сразу слетит, словно кто-то ее спихнул.
И от этого камня приходят во сне видения
страшные и пугающие. Если магнит истереть
помельче и посыпать на угольный жар, тогда
покажутся въявь дивные дела и страшные, так
что человеку невозможно станет видеть их...
В старину верили: тому, кто при себе носит
лазоревый яхонт, камень этот тела прибавляет
и красоту лицу придает, лишний пот унимает и
смиряет телесные похоти, заставляет человека
быть чистым и добрым, всякую нечисть с глаз и
тревоги с чела изгоняет, усмиряет болезни же-
лудка. Того, кто носит его в перстне, камень
делает спокойным и к людям честным, набож-
276
ным, милостивым, душевным; он и измены от-
крывает, и отгоняет страхи. Чирьи, что возни-
кают во время морового поветрия, одним при-
косновением исцеляет.
Жемчуг древние греки называли маргари-
тос, что означает — добытый в море. Обычно
самый красивый идет на серьги, ожерелья и на
вышивку, а что поплоше — на медицинские
ухищрения: жемчужные белила, придающие
свежесть и нежный матовый цвет женским ли-
чикам. Мелко тертый жемчуг считался чудес-
ным лекарством: он унимает сердцебиение,
убыстряет ток крови. У аптекарей это снадобье
называлось «monus cristi». Жемчуга, как и
люди, подвержены болезням. Как только серд-
це жемчуга, из которого исходит его красота и
ему одному свойственный отлив, начинает бо-
леть, он делается тусклым, теряет прозрачность
и блеск. Впрочем, говорят, что жемчуг можно
вылечить, если непорочная девица сто один раз
искупается с ним в море.
Многие камни обладали чудодейственными
свойствами, и священными считались не толь-
ко драгоценные. Славяне почитали большие
необработанные валуны причудливого вида.
Около них молились, купались, если рядом был
водоем, украшали их цветными лентами и пили
воду из углублений в камне для исцеления от
болезней. Если камень имел форму, схожую с
человеком, его называли каменной бабой, ну а
позднее просто начали вытесывать из крупных
валунов женские фигуры и поклоняться им,
как изображению Великой богини — матери
всего живого.
«Следовики» — валуны с углублением, на-
поминающим след человеческой ноги, — поль-
зовались особым почитанием. Возможно, эти
следы оставили великаны, населявшие некогда
землю, герои, а то и сами боги (позднее —
христианские святые). Знак почитания камня
православием сохранился в легенде о том, как
из двух обломков кремня высеклись искры в
руках бога, и из них посыпались ангелы. Когда
то же самое проделал сатана, посыпались чер-
ти и прочая сила нечистая.
Вообще, согласно мифам, из камня источа-
ются огонь и вода — основные стихии миро-
здания. Даже смерть Кощея в сказках порою
таится в каменном яйце, ну а Змей Торыныч —
тоже в некоторой степени дитя камня, по-
скольку обитает в «горах каменных».
Белорусы уверены, что мужчина зарождает-
ся на камушке, а женщина — на черепке, по-
этому если на земле под брачным ложем лежит
камень, у супругов родится сын, а если черепок
разбитой глиняной посуды, то дочь.
Камни часто упоминаются в заговорах —
как знак крепости клятвы, нерушимости слова.
е»
ВИДЕНЬЯ НА ХОЛМЕ
1^к.ОГДА Рудый воротился из похода на лютичей, он сразу пришел к князю и вместо
того, чтобы отвесить почтительный поклон, громко крикнул:
— Сегодня ты, князь, предоставишь нам право выбрать из воинской добычи все, что
нам по нраву. Каждый получит свою долю. Я хоть и не в числе первых, но и не из послед-
них буду, могу разбогатеть. Однако скажу тебе, княже, что не надобно мне ни золота, ни
серебра, ни камней самоцветных, ни быстроногих коней, ни прекрасных дев-полонянок.
Другой награды прошу от тебя. Нагляделся я в чужих землях на их обычаи и видел: порою
выбирают они себе волхвов из числа самых храбрых воинов. Вот и я хочу попытать свои
силы на службе богам.
Князь даже растерялся и посмотрел на рыжего воина как на безумного:
— Но разве ты ведаешь руны и резы? Разве умеешь ворожить на судьбу? Разве слышал
когда-нибудь голоса богов и толковал их?
— Я научусь, — твердил Рудый. — Надоело мне лить свою и чужую кровь — желаю
жить отныне в тиши священной рощи, слушать пение священных птиц и журчанье свя-
щенного источника, получать в дар богатые приношения. Испытай меня, княже!
Князь растерянно обернулся к своему волхву, стоящему позади кресла, уверенный, что
встретит гневливый взор, однако седобородый старик лишь усмехнулся.
. — Будь по-твоему, воин, — сказал он мягким, словно соболиный мех, голосом. — Дам
278
тебе испытать себя. Что, если упрямство твое внушено свыше и ты и впрямь станешь дос-
тойным божественного служения! Такие случаи бывали. Может быть, кто-то еще хочет
пойти служить в капище?
Вызвались еще несколько человек, которые так же, как и Рудый, нагляделись на ино-
земные обычаи. И старый волхв повел их на холм Перуна, где стояли грозные идолы и ле-
жали священные камни, меченные стрелами громоносного бога.
Свершили возлияния в честь бога, а потом почтили его обильным ужином. Вскоре по-
сле сытной еды глаза воинов начали слипаться, и они крепко уснули. Едва-едва продрали
глаза и никак не хотели поверить, что спали целые сутки.
— А теперь поведайте мне, дети мои, что видели вы во сне?
Рудый начал первый. Он аж захлебывался от нетерпения поведать свой сон!
— Видел я того лютича, который пер на меня с саженным двуручным мечом. И вдоба-
вок был его меч обоюдоострый! Ка-ак взмахнул он им — ну, думаю, конец мне пришел.
А потом я как-то извернулся — и всадил свой клинок прямо в печень грозному лютичу!
Тогда я подумал: не иначе, боги за меня. Тогда-то и решил сделаться их служителем.
Старый волхв остановил его речения кивком и обратился к другим воинам. И что же?
Всем им привиделись картины боев и сражений! Сказать по правде, двое или трое во сне
отчаянно любодействовали с красавицами-невестами, но постыдились в этом признаться,
чтобы не опорочить невинных дев. Молчал только задумчивый Сумерек — молодой кня-
жеский стремянной.
— А ты что скажешь, сыне? — вопросил его волхв. — Небось и тебе виделись реки
крови и слышались бряцание мечей?
— Нет, — тихо ответил Сумерек. — Чудилось мне, будто лежу я здесь на траве — ив
то же время иду во-он там, по лесу. И вижу этот священный холм, и островерхие фигуры
идолов наших, и спящих товарищей моих, и даже себя самого. А над ними сбираются
тучи. Смотрю я, смотрр — не туча это, а голова огромного существа! Кудри его клубятся
на ветру, глаза блистают, словно молнии, а глас подобен грому. И рек он: «У каждого свой
путь. Узрит лишь тот, кому зреть дано!» А потом подул сильный ветер и разметал клочья
облаков по небу.
— Узрит лишь тот, кому зреть дано! — задумчиво повторил волхв. — Воистину так!
Узреть в святилище Перуна самого грозного бога может лишь тот, кому это дано как ве-
ликий дар небес. А вы все видели каждый стезю свою. Все они по-своему похвальны, но...
уведут вас далеко от служения богам.
И он, не слушая более никаких возражений, отправил Рудого и его приятелей с холма,
приказав им воротиться в войско. А князю с тех пор пришлось искать нового стремянно-
го. Сумерек остался в святилище Перуна, перенимая всю мудрость старого волхва и гото-
вясь сделаться ему заменой, когда богам будет угодно призвать к себе своего верного слу-
жителя.
У древних славян капищами назывались
места приношения жертв богам и божествам,
отправления служб. «Капь» — древнее слово,
означающее изображение бога, идола, статую.
Святилища под открытым небом нередко были
круглыми, состоящими из двух концентриче-
ских валов, на которых разводились круговые
костры. Во внутреннем кругу ставились идолы,
обычно деревянные; здесь горел жертвенник и
здесь «жрали бесам», то есть приносили жерт-
279
вы богам. Это именовалось капищем. Внешний
круг, по всей вероятности, предназначался для
потребления жертвенной ритуальной пищи и
назывался требищем. Треба — это языческое
приношение и само ритуальное съедение жерт-
венной пищи волхвами — служителями капи-
ща — и всеми присутствующими на богослу-
жении.
Круглая форма святилищ определила их на-
звание «хоромами» (от «хоро» — круг), а в
ином произношении — храмами. Позднее
христианские церковники удержали это очень
древнее слово за православными ритуальными
зданиями, хотя их форма и не соответствует
этимологии слова «храм».
Первые рукотворные изображения богов и
духов — идолы, истуканы, кумиры — были не-
уклюжи, топорны, но со временем, с развити-
ем художественных ремесел, славяне начали
уделять больше внимания внешней красоте
изображения. По отзывам древних путешест-
венников, статуи Лады, Леля, Севы, Дидилии и
многих других богов и богинь отличались не-
обычайной красотою.
Беда в том, что большинство капищ славян-
ских и храмов стояли в чащобах, божественные
изображения были вытесаны из дерева, а зна-
чит, их не щадили ни дожди, ни ветры, ни, са-
мое главное, пожары, которые частенько вспы-
хивали в лесах и деревянных городах наших
предков.
Именно поэтому мы только по немногим
отзывам, сохранившимся в рукописях истори-
ков тех баснословных времен, можем предста-
вить себе облик богов и богинь, которым по-
клонялись наши пращуры.
Порою славяне служили своим богам пря-
мо в лесу или в горах, на берегах рек или моря,
например, Студенец сам был святилищем, да и
каждый омут, в котором мог затаиться водя-
ной, каждая березка, где качались русалки,
была капищем! Волхвы в присутствии народа
совершали обряды веры на природных алтарях,
которыми служили огромные камни, велича-
вые деревья, вершины гор, но с течением вре-
мени, желая сильнее воздействовать на людей и
почтительнее служить богам, вздумали набро-
сить еще более плотный покров тайны на сие
действо: защитили обожаемые кумиры от дож-
дя и снега кровлею, и такое-то простое здание
было самым первым храмом. Мысль сделать
его достойным жилищем богов требовала вели-
чия, и славяне принялись строить высокие де-
ревянные храмы, украшая их резьбою необы-
чайной пышности. И на холме Киевском, и на
берегу Волхова, и в других местах нашего Оте-
чества стояли храмы огромные и пышные, со-
оруженные со всем возможным искусством в
резьбе и зодчестве.
Большинство славянских земель окружали
леса, но северо-западные племена жили на бе-
регу моря или в горах, а уж там-то было много
камня для строительства еще более величест-
венных и прочных храмов. Путешественники
тех времен оставили восхищенные отзывы об
этих святилищах. Трудно вообразить, как наши
предки, не зная изобретенных механикой спо-
собов, воздвигали такие громады, которые рав-
нялись с самыми высокими скалами и могли
казаться народу творением рук божественных!
В святилищах возвышалась статуя бога, ко-
торому сей храм был посвящен. Например, в
древнем городе Штетине, по отзывам древних
путешественников, было четыре храма, и глав-
ный из них отличался своим художеством, ук-
рашенный внутри выпуклыми изображениями
людей, птиц и зверей, так сходных с природою,
что они казались живыми. Краски с внешней
стороны храма не смывались дождем, не блед-
нели и не тускнели. Следуя древнему обычаю
предков, жители города отдавали в храм деся-
тую часть своей воинской добычи и оружие по-
бежденных неприятелей. В святилище храни-
лись серебряные и золотые чаши, из коих в
торжественных случаях люди знатные ели и
пили, рога буйволов, оправленные золотом: они
служили и чарками для вина, и трубами. Про-
чие драгоценности, там собранные, удивляли
своим богатством. В трех других капищах, не
столь украшенных и менее священных, были
вокруг стен поставлены лавки, ибо славяне лю-
280
били в храмах собираться для обсуждения важ-
ных дел, а также для пиров и веселия.
Деревянный храм в Ретре славился изобра-
жениями богов и богинь, вырезанных на внеш-
них его стенах; внутри стояли кумиры в шле-
мах и латах, а в мирное время хранились там
знамена. Дремучий лес окружал сие место;
сквозь просеку, вдали, представлялось глазам
море в виде грозном и величественном. Славя-
не вообще с уважением относились к святыням
храмов и даже в неприятельских землях стара-
лись не осквернять их.
Знаменитым славянским идолом считался
огромный четырехликий Збручский идол. Збруч-
ское святилище действовало до конца XIII сто-
летия.
В киевском капище стояло семь идолов.
Князь Владимир до принятия христианства был
жрецом своей дружины и служил требы наибо-
лее почитаемым богам. «Степенная книга» гла-
сит:
«Ив лето 6488 от сотворения мира устроил
Володимер многие кумиры и повелел сделать в
дереве кумир Перуна, с серебряной главой и
златыми усами, и поставить его в Киеве на хол-
ме близ двора теремного, где и прочие кумиры
поставили: Хорса, и /&жьбога, и Волоса, и Стри-
бога, и Семаргла, и Мокоши».
Олд Многостранствующий, скандинавский
викинг, совершил в молодости набег на Двин-
скую землю, где разграбил Холм Обетов — свя-
щенный курган, большое капище, куда каждый
человек, у которого кто-то умер или родился,
приносил горсть золота или серебра. Таким об-
разом, некогда это была богатейшая сокровищ-
ница, от которой викинги ничего не оставили.
КлрДВАЙ
В различных ритуалах восточных славян это
обрядовый круглый хлеб с украшениями — ив
то же время мифологическое существо, символ
плодородия. Приготовление каравая было свя-
зано со множеством торжественных действий,
обрядов, длившихся несколько дней при уча-
стии особенных жрецов (даже и в XVI—XVII вв.
были специальные придворные — «каравайча-
та»); использовались архаические орудия, в ча-
стности, обрядовые жернова для приготовле-
ния муки. По словам старинной песни, «сам бог
каравай месит»: люди просят бога спуститься с
неба, чтобы помочь им месить тесто и печь.
Связь каравая с богом отражается в его укра-
инских названиях: дивень, дивний каравай.
В свадебных обрядах каравай, разломленный
на две половинки, воплощал жениха и невесту.
Принадлежал он также светилам, в белорус-
ской обрядовой поэзии отождествлялся с солн-
цем и месяцем. Согласно сказаниям, каравай,
вернувшийся с неба, видел там месяц с зарей и
звезды. Настоящий обрядовый каравай укра-
шался исконными символами: изображением
мирового древа и фигурками птиц и животных.
КлрАконджо
( КЛрЛКОН ДЖЛЛЫ )
КАК вук ВОДЯНОГО ЧЕРТА ОБИДЕЛ
VX И ЗИМА в том году выпала — старики не упомнят этаких морозов. В горах воздух
звенит, как стеклянный; не успеешь выйти из дому, усы сосульками покрываются. Хоро-
шо в такую стужу сидеть у очага и пить ракию, сливовую водку. Однако больная мать Вука
попросила на обед рыбы — и пошел он на реку, взяв пешню, чтобы продолбить прорубь.
По пути ему встретился бедный Нико — так в селении звали одного больного стра-
дальца, у которого неладно было с головой. Был он некогда молодым красавцем, а однаж-
ды воротился под утро домой весь измученный и больной, будто старый старик. Говорили,
будто его заездили караконджалы, но как это было, Вук ни от кого добиться не мог: лишь
упомянув о караконджалы, люди начинали креститься и умолкали. Нико страшно боялся
воды, и стоило ему увидеть юношу, который идет на реку, как сразу начинал причитать и
нести всякую околесицу.
Вот и сейчас — завидев Вука, бедный Нико внезапно залился слезами и начал пригова-
ривать:
— Ах, кабы мне хлеб, да соль, да железа кусок! Ах, кабы мне хлеб, да соль, да железа
кусок!
Поглядел на него Вук жалеючи — и пошел своей дорогой. Долго бил в лед — чудилось,
пешня бессильна одолеть зимние оковы, — пока не добрался до чистой струи. И начал
ждать, пока мелькнет серая, в черных пятнышках, спинка форели. И вот она — показа-
лась!
Занес Вук гарпун, только приготовился бить — вдруг кто-то ка-ак ткнет его в бок. Гар-
пун выпал.
Оглянулся Вук — нету никого. Что за чудеса? А форель между тем уплыла.
Крепко выругался Вук — и в то же мгновение какая-то тяжесть навалилась ему на
спину, пригнула к земле, даже ноги подкосились.
Чует Вук — сидит на нем верхом неведомое существо, пятками бока сжимает, и при-
шпоривает, и охаживает с двух сторон плетью, словно ретивого коня, и толкает к берегу,
бормоча:
— Поехали! А ну, быстрей!
Хочет Вук поднять руки, чтобы сбросить неведомого всадника, а не может — висят
они, как плети. Хочет выпрямиться — тело не слушается. В голове туман, и только словно
издалека прозвучал вдруг голос бедного Нико: «Ах, кабы мне хлеб, да соль, да железа ку-
сок!»
Железо... Ну конечно! Все нечистые боятся железа!
Вук упал на колени и потянулся к брошенному гарпуну. Существо, сидящее на спине,
завыло, завизжало страшным голосом и принялось так тянуть Вука за уши, пытаясь заста-
вить его встать, что он аж взревел от боли. Но скрепился, схватил свой железный гарпун
да вслепую ударил себя поперек спины. Раздался вовсе уж жуткий вопль — и Вук неожи-
данно ощутил себя свободным.
282
Выпрямился... В глазах у него все еще было темно, и он так и не понял, показалось — [Л\
или в самом деле видел он крошечного краснокожего человечка, всего облепленного
колючками, словно репейниково семя. Быстро-быстро перебирая коротенькими
ножками, человечек улепетывал по речному льду и громко бранился. Так вот он какой, ка- (га
раконджалы, водяной черт! К
Больше всего Вуку хотелось броситься со всех ног в обратную сторону, домой, но он к*
помнил о больной матери, а потому скрепил свой страх и ушел не прежде, чем загарпу- V
нил-таки форель.
На обратном пути встретился ему больной Нико, однако теперь он не стал плакать и
причитать, а захлопал в ладоши и радостно засмеялся. Вук гордо явился домой и рассказал, ч
как одолел караконджалы. Но уши у него еще долго болели! I
В южнославянской мифологии караконд-
жалы — это водяные демоны, выходящие в
разгар зимы из воды на сушу после полуночи, а
порой и средь бела дня. Особенно свирепству-
ют они от Рождества (25 декабря/7 января)
до Крещения (6/19 января). Они принимают
самые различные облики: коня с человеческой
головой и крыльями, голых людей, облеплен-
ных колючками, красных или черных бесенят,
уродливых карликов, косматого, рогатого или
хвостатого человека. Напав на запоздалого пут-
ника, караконджо ездят на нем верхом до са-
мого рассвета. Впрочем, от демона легко убе-
речься: достаточно вынуть из котомки хлеб,
соль, любой железный предмет, сунуть к морде
чудовища — а того уж и след простыл.
Клрлчун
(Корочун)
с
РЕМИЗОВ. КОРОЧУН
РЕДИ поля весь в хлопьях драковитый дуб, как белый цветок.
Катятся и сходятся пухом снеговые тучи, подползает метелица, порошит пути, метет
вовсю, бьет глаза, заслепляет; ни входу, ни выходу.
И ветер Ветреник, вставая вихорем, играет по полю, врывается клубами в теплую избу:
не оставляй дверь на мороз!
Царствует дед Корочун.
В белой шубе, босой, потряхивая белыми лохмами, тряся сивой большущей бородой,
Корочун ударяет дубиною в пень — и звенят злющие зюзи, скребут коготками морозы,
аж воздух трещит и ломается.
284
lw\ Царствует дед Корочун. /ж!^
№1] Коротит дни Корочун, дней не видать, только вечер и ночь. 11®
у Звонкие крепкие ночи. 'Л
@с> Звездные ночи, яркие, все видно в поле.
Jz\ Щелкают зубом голодные волки. Ходит по лесу злой Корочун и ревет — не попадайся! /д
А из-за пустынных болот со всех четырех сторон, почуя голос, идут к нему звери без кЭ
у попяту, без завороту.
Д\ Непокорного — палкой, так что секнет надвое кожа. L
м) На изменника — семихвостая плетка, семь похвостников: раз хлестнет — семь руб- №
цов, другой хлестнет — четырнадцать. ”
И сыплет, и сыплет снег.
Люты морозы — глубоки снеги.
С вечера петухи кричат, с полудня метелица, к белому свету люты морозы.
Люты морозы — глубоки снеги.
Не скоро свету — солнцу родиться, далек солноворот. Хорошо медведю в теплой бер-
логе, и в голову косматому не приходит перевернуться на другой бок.
А дни все темней и короче.
На голодную кутью ты не забудь бросить Дуде первую ложку — Корочун кутью лю-
бит. А будешь на Святках рядиться — нарядись медведем, Корочун медведя не съест.
И разворчался, топает, медведь катится по небу, стучит неугомонный — Корочун не-
угомонный...
Старый Котофей Котофеич, сладко курлыкая, коротает корочуново долгое время —
рассказывает сказки.
Древние славяне почитали Карачуна под-
земным богом, повелевающим морозами. Его
слугами были медведи-шатуны, в которых обо-
рачивались бураны, и стаи волков-метелей. Так-
же считали Карачуна богом скотьего падежа.
День Карачуна совпадал с одним из самых хо-
лодных дней зимы, 12/25 декабря (Спири-
дон-солноворот по более позднему крестьян-
скому календарю), когда перестают укорачи-
ваться ночи, а солнце смотрит уже не на мороз,
а на тепло. Вот эта темная, непонятная сила,
которая укорачивала светлую часть суток, и
есть Карачун. Бог этот был столь грозен и не-
умолим, что до сих пор имя его сохранилось в
славянских языках. У белорусов «корочун» —
внезапная смерть в молодом возрасте; злой дух,
сокращающий жизнь. По-русски это смерть,
погибель, а также злой дух. Выражение «задать
карачуна» означает умереть, пришибить, убить
или злодейски замучить кого-то. «Хватил его
карачун» — то есть человек внезапно умер.
С другой стороны, слово «карачить» в сло-
варе Даля объясняется как пятиться задом,
ползком, «скорячило» — скорчило, свело. По-
сербски же «крачати» — шагать. Возможно,
Карачуна так называли именно потому, что он
как бы заставлял дневное время идти в обрат-
ную сторону, пятиться, ползти ползком, усту-
пая ночи. Постепенно в народном сознании
Карачун сблизился с Морозом, который сковы-
вает стужей землю, как бы погружая ее в смерт-
ный сон. Это более безобидный образ, чем су-
ровый Карачун. Мороз — просто повелитель
зимних холодов.
Кий ?
Г _т ИЗ «ПОВЕСТИ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ»
tP -Ь|ЫЛИ три брата: один по имени Кий, другой звался Щек, а третий Хорив. Была у
д\ них сестра Лыбедь. Кий владел горой, где ныне Боричев подъем, Щек — той, что зовется (h
у ныне Щековица, и Хорив властвовал на третьей горе, которая в его честь звалась Хоривицей. vt
U. Вот построили братья один городок на всех и по имени старшего брата назвали его /
й Киевом. Кругом города стояли великие леса и бор, где ловили зверей. Те мудрые и смыш- fe
ч леные мужи назывались полянами, от них повелись поляне в Киеве и доныне ведутся. 5
Несведущие люди уверяют, будто Кий был простым перевозчиком: дескать, в ту пору у
него был перевоз через Днепр, отчего и говорили: «На перевоз на Киев». Но ежели был бы
Кий простым перевозчиком, то не ходил бы к Царьграду. А ведь этот Кий княжил в роде
своем, и являлся к царю, и принимал от него великие почести. На возвратном пути при-
шел он на Дунай, и понравилось ему там некое место, срубил он малый городок, где хотел
осесть со своим родом. Но не дали ему сделать это близживущие, хотя и доныне называют
местные жители то городище Киевец. Кий же пришел в своей город Киев — здесь он и
окончил жизнь свою; и братья его, Щек да Хорив, и сестра их Лыбедь тут же скончались».
С. МАРКОВ. ОСНОВАТЕЛИ КИЕВА
...Лыбедь, внучка Сварога,
Брось венки и свирель,
Посади у порога
Милой родины хмель!..
Чашу вынесла Лыбедь,
Милых братьев зовет
В землю черную вылить
Первый жертвенный мед.
Окружив частоколы,
Созидают приют,
Хлопотливые пчелы
Славу Кию поют.
Кий, Щек и Хорив — легендарные основа-
тели Киева, сыновья Орея, от которого, если
верить «Велесовой книге», произошли все сла-
вяне. По имени их сестры Лыбеди названа была
река. В «Повести временных лет» все три бра-
та — первопредки полян, подобно тому, как
некий князь Крив породил кривичей, Радим —
радимичей, а Вятко — вятичей. Существуют,
впрочем, мнения, будто прародителем полян был
только Кий, Щек же (иначе Пащек) был родо-
начальником чехов, Хорив (Торовато) породил
хорват.
Некоторые ученые связывают имя Кий со
словом «ковать» и его производным «куй»; а
«кий» — это ведь еще и железный пест, палка.
Поэтому может быть, что Кий был тем самым
кузнецом (позднее Никита Кожемяка), кото-
рый победил Змея Горыныча, запряг его в плуг
и пропахал Змиевы валы.
286
Кикимора
ПРО кошку И КИКИМОРУ
% кг
д\ ЖЖАНЯЛИ одни люди плотников — строить дом. Но хозяева плохие попались: корми-
Т) ли работников скудно, да и при расчете обманули. vt
Вот плотники обиделись и подсадили в новый дом кикимору. Среди них был один, ко- /
эд торый умел такие штуки делать. Вырезал деревянную куколку, на голову ей шерсть приле- &
q пил смолой, обернул в тряпицу под вид юбки, пошептал чего-то — и готово недоброе у
дело. И так-то она лютовала, кикимора эта... По полу целыми ночами топала, посудой
гремела, чашки и плошки била. И никакие знахари помочь не могли, потому что подса-
женную кикимору вывести очень трудно. В конце концов эти люди плюнули — и съехали
к родне: может, думают, надоест кикиморе одиночество, да она сама сбежит?
И вот, пока изба стояла без жильцов, пришли сергачи с медведями и попросились туда
на постой. Обрадовалась кикимора, что снова люди пришли.
«Ну, — думает, — я вам отомщу за то, что меня тут скучать бросили! Узнаете, на что я
способна!»
И сдуру, не зная, с кем связывается, набросилась ночью на медведя. Косолапый, конеч-
но, помял ее так, что она заревела и бросилась из той избы бежать. Поселилась на горели-
ще, на самой окраине села, а хозяева в конце концов вернулись в свой дом и стали там
жить-поживать. И вот через какое-то время подходит к их дочери на улице какая-то
женщина — малехонькая, худехонькая, чернехонькая, глазки злобные, косые, и спраши-
вает:
— Слышь-ка, ты вон в том живешь?
— Да.
— А кошка от вас ушла?
А те люди и впрямь держали кошку, которая как раз окотилась, поэтому девочка отве-
тила:
— Нет, не ушла. Живет по-прежнему, еще и котят принесла!
Женщина ручонками всплеснула и бежать. Бежит да приговаривает:
— Теперь совсем беда: зла была кошка, когда одна жила, а теперь, с котятами, и вовсе
в дом не подступишься!
С тех пор о кикиморе не было ни слуху ни духу.
Е ЧЕСТНЯКОВ. БЫВАЛЬЩИНА
и
ЖЖ Кикимора тоже в голбце да подполье, и на подволоке, и под подволокой.
— А какая она?
— Седая. Кикимора — тоже ходит везде, на седале кур ощипывает. Когда керкают ку-
рицы ночью — а это кикимора. А ежели пряхи оставят не благословясь — кудель прядет,
только шерготок стоит: шур-шур...
287
Пращуры наши почитали кикимору злым
божеством ночных кошмаров, а позднее — не-
добрым духом крестьянской избы. Более пра-
вильно, очевидно, все же произносить это слово
как «шишимора», где «шиш», «шишко» —
черт, нечистый дух, а «мора» — привидение,
мара, наваждение, имя древней богини смерти.
Родится кикимора у красной девицы от Змея
Огненного, а потому проклята еще до своего
рождения. От этих проклятий детище пропа-
дает из утробы матери, и нечистая сила пере-
носит его за тридевять земель, к злым колду-
нам, где оно и нарекается кикиморой, злым ле-
тучим духом. К семи годам вырастает заклятое
детище, научается всякому недоброму волшеб-
ству. С виду кикимора тонешенька, малешень-
ка, голова с наперсточек, а туловище не толще
соломинки. Но, несмотря на свое убожество,
видит она далеко по поднебесью, скоро бегает
по земле.
Никем не знаючи, пробирается кикимора в
крестьянскую избу, никем не ведаючи, поселя-
ется за печку. Отсюда и выходит она по ночам,
чтобы проказить с веретенами, прялкой, вязань-
ем, начатой пряжей. Берет бабье рукоделье и
садится на своем излюбленном месте — в пра-
вом от входа углу, подле самой печи. Сидит ли,
прядет ли кикимора — беспрестанно подпры-
гивает на одном месте. Только и слышно, как
свистит на всю избу веретено, крутятся нитки.
Впрочем, хоть кикимора и прядет, толку от ее
работы нет. Перепутает нитки, скомкает куде-
лю, а потом уберется за печку, чтобы и там сту-
чать коклюшками, пугая малых детей.
Но это еще ничего — так, озорство! Вот если
привидится она с прялкой на передней лавке,
быть в доме покойнику. И если кого невзлю-
бит — всех из избы выгонит своими причуда-
ми. Ничто кикиморе не по сердцу: и печь не на
месте, и стол не в том углу, и скамья не по той
стене. Принимается она все бросать, швырять,
перестанавливать.
Колдуны могут подселить кикимору в жи-
лище, а также способны на это плотники и
печники — если недовольны расчетом с хозяе-
вами. Такие подселенные кикиморы особенно
беспокойны, сладу с ними нет никакого, и они
частенько выживают хозяев из дому. Но с ними
можно сладить, если заплатить работникам как
следует: кто кикимору навел, тот ее может и
вывести.
Плохо, если уйдет она из избы жить в ку-
рятник. Всем курам перья повыщиплет! Мож-
но, конечно, там повесить «курячьего бога» —
камень с природной сквозной дыркою. Можно
все в избе перемыть настойкой горького корня
папоротника: кикимора его очень любит и за
угождение может всех оставить в покое. Но са-
мое лучшее и надежное — призвать на Гераси-
ма-грачевника (4/17 марта) знахаря и особы-
ми, потайными заговорами изгнать непрошеную
гостейку. Весьма помогает комок верблюжьей
шерсти с ладаном, подложенной под шесток с
присловьем: «Ах ты, гой еси, кикимора домо-
вая, выходи из горюнина дома скорее, а не то
задерут тебя каменными прутьями, сожгут ог-
нем-полымем, зальют черной смолою!» Боятся
кикиморы медведей, и в прошлом часто Серга-
чей (медвежьих поводырей) нарочно пригла-
шали для отпугивания этой нечисти.
(По А. Коринфскому)
Клады ---------------------....... -...........
< БАРАШЕК 3
F 5K x
д\ л Ж ж ИЛА одна семья. Уходят родители в поле, детей оставляют дома. В одно прекрасное /2
-4 время приходят родители домой, а дети рассказывают, что с ними барашек играет. Ь-
U — Какой барашек? — спрашивают. J
— Да из-под пола, — отвечают дети. i
|/ Просят достать им барашка, но кто поверит? И пошла легенда по селу. А барашек все
вылезал и играл с детьми. То золотой шарик выкатывался, то золотым человеком, то ба-
рашком вновь прикидывался.
Так шли годы. И начало в деревне твориться неладное. Из бань стали выходить ведьмы.
В пустых домах музыка играла, черти плясали. Молодежь отсиживалась по вечерам дома...
И дошла эта весть до станичного атамана. Взял он добрых казаков и пришел в деревню
проверить, насколько это правда. Пришли в эту семью и начали делать раскопки. И обна-
ружили на глубине трех метров саблю дамасской стали и корзину с золотом. И оказалось,
что тот, кто положил клад, сделал заклинание и что клад таким образом должен обнару-
житься.
Так хозяин стал богатым купцом.
ВЕЩИЙ СОН
Ж1 ЖИЛИ-БЫЛИ мужик да баба. И вот ни с того ни с сего стало им чудиться, будто под
печкою огонь горит и кто-то стонет: «Ой, душно, ой, душно!»
Мужик рассказал про все соседям, и они присоветовали ему пойти в ближний го-
род — там-де живет купец, большой мастер отгадывать всякие загадки и толковать сны.
Решил мужик наутро в город пойти, а ночью снится ему тот самый голос, что под печкой
жалуется, и говорит голос: «Когда купец станет твой сон разгадывать и попросит половину
того, что лежит под печкой, ты ему половины не давай — с него и четверти довольно бу-
дет!»
Проснулся мужик, почесал в затылке — и пошел в город. Рассказал купцу свою доку-
ку — тот немедленно и говорит:
— Разгадаю все, как есть, но за это дашь ты мне половину того, что у тебя под печкою.
Мужик уже открыл рот — согласиться, да вспомнил сон и покачал головой:
— Нет, довольно с тебя и четверти.
Купец и так и этак его уговаривал, потом видит — никак не сладить, и согласился на
четверть. Поехал к мужику в дом, позвал рабочих с ломами да лопатами и велел ломать
печь. Вот печь была сломана, половицы подняты, и открылась глубокая яма, в косую са-
жень, не меньше, и вся набита серебром и золотом.
Мужик обрадовался и давай четверть купцу отмерять, а тот спрашивает:
— Кто тебя надоумил давать мне четверть, а половины не давать?
— Самому в голову пришло.
— Врешь, не с твоим умом догадаться!
Мужик рассказал, как дело было, и купец только головой покачал:
— Ну, знать этот клад и в самом деле для тебя тут был положен!
289
В народных преданиях содержится своеоб-
разная наука о различных способах отрывать и
находить клады — спрятанные кем-либо со-
кровища. Для получения клада надо прежде
всего знать зарок, с которым он положен, а эти
заклятия настолько капризны, что без записей
или подсказок знающих людей невозможно и
приступать к делу. Так, например, на большой
дороге, между почтовой и казенной просекой,
зарыт клад; чтобы найти его, надо спеть 12 пе-
сен, но таких, чтобы ни в одной не было сказа-
но ни про друга, ни про недруга, ни про милого,
ни про немилого. Лежит другой клад под со-
сной; чтоб получить его, нужно влезть на эту со-
сну вверх ногами и спуститься назад точно так
же, вниз головой. Разбойники обычно зарывали
свои сокровища «на сто голов человечьих», но
значение этого заклятия мудрено отгадать: со-
тому ли дураку приходить, чтоб дались те день-
ги на голодные зубы, или следует самому быть
разбойником, чтобы загубить сто человек, пре-
жде чем взяться за заступ.
Бывают на клады и такие мудреные закля-
тия: «Попадайся клад доброму человеку в поль-
зу, а худому на гибель», — или еще: «Тому это
добро достанется, кто после моей смерти тот-
час же голым пропляшет»; зарывают и на чело-
века определенного имени — это, если можно
так выразиться, «именные» клады.
Для заурядных искателей чужого зарытого
добра исстари существуют могущественные
средства, при помощи которых можно одно-
временно узнать и место нахождения клада, и
способ добычи его. Беда только в том, что эти
средства даются нелегко. Таковы цвет папорот-
ника, разрыв-трава, шапка-невидимка и кос-
точка-счастливка. Первый, хотя и принадле-
жит к числу бесцветковых растений, но в ночь
на Ивана Купалу, когда, по народному убежде-
нию, все цветы на земле достигают наивысшей
силы расцвета, горит несколько мгновений ог-
ненно-красным отливом. Вот этот-то момент и
должен уловить кладоискатель, чтобы обеспе-
чить за собой успех. Нечистая сила, охраняю-
щая клад, очень хорошо знает таинственные
свойства папоротника и, со своей стороны, при-
нимает все меры, чтобы никому не позволить
овладеть цветком. Она преследует смельчаков
диким хохотом и исступленными воплями, на-
водящими ужас даже на человека неробкого
десятка.
Однако на все эти острастки нечистой силы
знатоки советуют не обращать внимания, хотя,
как говорят, не было еще случая, чтобы самый
хладнокровный смельчак остался равнодуш-
ным ко всем этим ужасам. Но зато бывали слу-
чаи, когда папоротник сам собой попадал в ла-
поть некоторым счастливцам, задевавшим его
нечаянно ногою. С той поры такие избранники
все узнавали и видели, замечали даже место, где
зарыт клад, но лишь только, придя домой, разу-
вались и роняли цветок, как все знания исчезали
и счастье переставало улыбаться им. Некото-
рые думают даже, что стоит положить цветок
за щеку в рот, чтобы стать невидимкой. Впро-
чем, для последней операции придумана осо-
бая кость-невидимка, которую находят в разва-
ренной черной кошке.
Разрыв-трава кладоискателями также оты-
скивается в ночь на Ивана Купалу. С ее помо-
щью можно ломать все замки, сокрушать все
препоны и разрушать все преграды. Но так как
и она, подобно папоротнику, держит цвет не
дольше того времени, которое полагается для
прочтения символа веры и молитв Господней и
Богородичной, то имеется, следовательно, дос-
таточное основание считать ее просто сказоч-
ным зельем.
Сверх таинственных обрядов и сложных
приемов, из которых ни одного нельзя поза-
быть, для искателей кладов придуманы еще за-
говоры и даже молитвы: «Пойду в чистое поле,
во леса дремучие, за черные грязи, через Океян-
море». А здесь «стоит столб, а на нем сидит
Спас-Пресвятая Богородица»; «За болотом не-
много положено — мне приходится взять.
Отойди же ты, нечистая сила, не вами положе-
но, не вам и стеречь». При розыске таинствен-
ных сказочных цветков главная мольба заклю-
чается в том, чтобы «черт поиграл им да опять
отдал и не шутил бы, не глумился над рабом
божьим». В самодельных же молитвах, приду-
манных для раскрытия клада, рассчитывают на
то, чтобы силою слов и знамением креста со-
290
крушить нечистую силу, приставленную сторо-
жить клад, и «отчитать» самый клад. Впрочем,
прямой нужды в этом отчитывании не имеется,
но требуются особые благочестивые приемы в
тех случаях, когда над кладом находится или
часовня, или поставлен крест, или висит на зо-
лотой цепи икона Богородицы в золотой ризе,
или же, наконец, подвешена одна лампадка.
И то, и другое, и третье знаменует присутствие
клада, который спрятан с таким зароком, что-
бы нашедший его построил церковь или часть
приобретенного разделил нищим или разнес по
чтимым монастырям. Народное воображение —
даже над кладами великого чародея и беспри-
мерного богача Стеньки Разина — поставило в
некоторых местах иконы Богоматери и перед
ними повесило неугасимые лампады.
Когда при помощи папоротника клад будет
найден, то кладоискатель еще не может счи-
тать свое делр оконченным, так как мало найти
клад — нужно еще уметь взять его. Иным сча-
стливцам не надо ни молитв, ни заклинаний,
ни вызывных книг, ни руководителей — к ним
сами клады напрашиваются; а у иных неудач-
ников уже найденные, отрытые, из рук уходят,
не даются.
Если клад, выходя из-под земли, превраща-
ется в какое-либо животное или даже в живого
человека, он так и называется — живой клад.
При встрече надо его ударить наотмашь левой
рукой со словами «аминь, аминь, рассыпься».
Без этого кладом не овладеешь.
К одной нищенке, в то время как она шата-
лась по селу, приставал петух, теребил ее за
подол, совался под ноги; ударила его старуха
палкой — и рассыпался петух деньгами. Один
старик гвоздарь шел как-то из деревни в город.
Дело было под вечер. Вдруг среди поля что-то
загрохотало. Оглянулся — катится бочка, а со
стороны кричит чей-то голос: «Перекрести до-
рогу!» Старик испугался, отскочил в сторону —
покатилась бочка мимо, а в ней ясно слышен
был звон серебряных денег.
Как-то деревенские ребята пошли искать
клад и по пути позвали с собой одинокого ста-
рика, жившего на краю села в избушке. Старик
отказался: «Зачем идти искать — коли бог за-
хочет, так и в окошко подаст». Долго искали
клад ребята, но ничего не нашли. На обратном
пути увидали под кустом мертвого барана:
«Давай подкинем его старику в окошко». Ут-
ром увидал у себя старик мертвого барана,
взял, благословясь, его за ноги, чтобы выбро-
сить на двор, а баран и рассыпался по избе чер-
вонцами.
Одному дьякону каждый полдень являлся
неведомый мужик со всклокоченными волоса-
ми и бородой, в синей изорванной рубахе и та-
ких же портках. Появится — убежит в сарай и
пропадет, и все на одном и том же месте.
Смекнул дьякон, в чем дело, и стал рыть в том
месте землю. Вырыл яму в сажень глубиной и
наткнулся на пивной котел, прикрытый сково-
родой. Хотел было его вытаскивать, да вдруг
слышит чей-то грубый голос: «А что ты тут, до-
брый человек, делаешь?» — «А тебе какого
черта нужно?» — ответил дьякон и тотчас же
услышал, как в руках его дрогнул котел и затем
медленно и тяжело начал погружаться в землю.
Догадайся дьякон позвать того человека на по-
мощь — и стал бы богачом.
У других неудачников случается и по-ино-
му. Роют двое, сговорившись поделиться по-
ровну, да стоит одному подумать про себя, как
бы нарушить договор, — и тотчас же полуот-
рытый клад загремит и провалится. Иные даже
домой принесут добычу с намерением испол-
нить зарок, предписывающий сделать какое-
нибудь пожертвование, но, залюбовавшись со-
кровищем, спрячут до доброго случая, а потом
раздумают: у таких вместо денег оказываются
либо черепки разбитого горшка, либо стеколь-
ные вершки от бутылки.
Клады открываются, как правило, на Пасху
и в ночь на Ивана Купалу. В это время клады,
как говорится, «просушиваются»: земля рас-
крывается, в ее провалах можно увидеть зары-
тые или висящие на цепях в пещерах сундуки и
котлы с сокровищами, но все это исчезает, чуть
только подойдешь поближе или произнесешь
молитву.
(По А. Афанасьеву)
291
— — Кладов и ки ——
(клддохрлны, кладенцы)
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ
J. АрОСЛЫШАЛ мужик, что зарыт на старом городище клад, и пошел его рыть. Ну а
чтобы никто не увидал и не отнял добычи, отправился туда глубокой ночью. Роет, а самого
пот прошибает — не то от усталости, не то от страха. Умаялся, присел отдохнуть — глядь,
выходит из развалин старичок да и говорит:
— Зачем ты роешь, человече? Гляди, накличешь на себя беду. Я вот тоже копал-копал,
да сюда и попал.
— Да ты кто?! — изумился мужик.
— Был человеком, вроде тебя, тоже клад искал. Убили меня разбойники, что прятали
сокровище, да зачаровали его стеречь на веки вечные. Беги отсюда, пока жив, не то сото-
варищем мне будешь.
Мужик даже спасибо не сказал — как задал деру, так только возле своего дома остано-
вился, а потом долго еще свечки ставил за упокой души неведомого спасителя.
ЖЕСТОКИЙ ОТЧИМ
Один бедняк выведал место, где был некогда зарыт клад, и начал его откапывать. Та-
кую ямину вырыл, что целый дом там можно спрятать, а клада нет как нет. И вдруг слы-
шится ему голос из-под земли:
— Что ты, мужичок, трудишься понапрасну? Получишь клад, только если отдашь мне
чью-нибудь голову.
— А ты кто? — в ужасе спросил мужик.
— Кладовик. Ты меня слушай — и разбогатеешь.
Вернулся мужик домой и стал думать, чью голову кладовику отдать. А он недавно же-
нился на вдове с ребенком, и решил пожертвовать приемным сыном. Уж очень разбога-
теть хотелось!
Сказал он жене, что возьмет пасынка на рыбалку, а сам подумал: «Скажу, дескать, по-
лез без спросу купаться и потонул». Рыбалка не больно-то удалась: попалась на удочку одна
мелочь, домой такую не понесешь, бабы стыдно, и решил мужик еще ушицу сварить, пре-
жде чем убивать пасынка. Наварили, сидят, хлебают из котелка по очереди, рыбешек дос-
тают, тулова обгладывают, а головы отрывают и выбрасывают.
Вдруг слышит голос подземный:
— Довольно мне голов, я у тебя только одну и просил. Забирай свой клад.
Обрадовался мужик, со всех ног кинулся в яму — да на беду свою оступился — да
шею и сломал. Начал паренек мертвого отчима поднимать, сам не свой от страха, а перед
ним — полная яма золота и серебра...
С тех пор разбогатели вдова с сыном, а поскольку не знали они, что мужик умышлял
злодейство, молебны служили за него, как за доброго человека.
292
Те, кто прятал клады (особенно если это
были колдуны, которые знались с нечистой си-
лой, или злобные скряги), нередко ставили к
ним охрану. Эти существа так и назывались: кла-
дохраны, кладовики, кладенцы или кладовые.
Иногда ими были существа мифические,
сверхъестественные: Хозяйка Горы, белая змея,
Горный хозяин, Великий Полоз, разбойник Ку-
деяр и т.п. Оберегали сокровища и зачарован-
ные животные: прикованный цепями медведь,
змея медяница, черная кошка, филин. Кладово-
го в ночь на Ивана Купалу могут выбрать из
своей среды бесы. Однако чаще всего это были
существа, напоминающие человека (одетые в
золотые и серебряные одежды), — а то и за-
клятые люди, освободить которых или невоз-
можно, или очень трудно.
Многие разбойники ухитрялись заклясть на
сбереженье кладов духов мертвецов — несча-
стных свидетелей сокрытия драгоценностей.
Рассказывают, что в начале XIX в. во Владимир-
ской губернии разбойничал атаман Рощин, ко-
торый зарыл множество награбленного добра в
разных местах. К каждому кладу Рощин при-
ставлял сторожа: отрубал голову одному из зем-
лекопов и клал ее на крышку сундука с богатст-
вами, а потом заклинал, и духи мертвых стано-
вились кладенцами-кладохранами.
Иногда кладовой отдает сокровище почти
без сопротивления, ну разве что устроит не-
большую бурю, или наводнение, или медведей
науськает, или другого мороку напустит, чтобы
попугать счастливчика. Тут главное не испугать-
ся и не растеряться, не позволять отвести себе
глаза, а если выскочит, например, с ревом мед-
ведь, успеть сказать ему:
— Я сам тебя съем! — и все будет хорошо.
Иногда кладохранами бывают те люди, ко-
торые сами их зарыли, но проклятые небесами.
Как правило, это душегубцы и разбойники, чьи
мучения прекращаются только в день Светлого
Христова Воскресения, да и то если они сами
откроют клад и пожертвуют его на благотвори-
тельность и строительство церквей. А до тех
пор хозяева кладов выступают в роли самых
страшных и свирепых кладенцов, пугая и мучая
кладоискателей — и мучаясь сами от адских
чудовищ, которые терзают их тела. К примеру,
разбойника и душегубца Стеньку Разина, при-
кованного рядом с его сокровищами, сосет за
сердце огромный змей, да и участь других супо-
статов не слаще.
Скряги, которые не могут расстаться с на-
копленными сокровищами, тоже частенько
выступают в качестве кладохранов. Они умуд-
ряются зашить или запрятать деньги в ту по-
душку или одежду, которая непременно ока-
жется в гробу после их кончины, даже оставля-
ют на сей счет определенные указания. Если
ожесточенные поиском наследства родствен-
ники в конце концов догадываются, где оно
схоронено, и вскрывают гроб, то вместо денег
находят змей, лежащих там, где скупец при-
прятал свое добро.
летник
БЛИН С МАСЛОМ
ЕРНУЛСЯ столяр Лавр с ярмарки, куда возил на продажу деревянную посуду. Гос-
тинцев, как водится, всей семье привез: хозяйке — платок цветастый, дочерям — бусы да
серьги, а трем сыновьям-помощникам — клетку для певчих птиц, одну на всех. Поставил
ее на стол и говорит:
— Ох и бойко же идет этот товар в торговых рядах! Будут наши отроки теперь такие
же клетки мастерить — глядишь, разбогатеем.
И вот начал он с сыновьями рейки выделывать да проволоку гнуть, а готовые клетки в
кладовку складывали. Чуть ли не до потолка заставили! Накануне ярмарочного дня решил
Лавр свой товар пересчитать, заглянул в кладовую: мешки с мукою и прочая провизия на
месте, а клеток нет. Что за наваждение? Вышел во двор старшего сына покликать, посове-
щаться насчет пропажи, — и глаза вытаращил от удивления: висят птичьи клетки на вет-
вях высоченного тополя, что вырос рядом с забором. Да так высоко висят, что и легонько-
му мальцу не добраться снять: тополь — дерево ломкое, не то что дуб или береза.
Собрались соседи, на диво дивное дивуются. А кузнец Никифор и говорит:
— В кладовке, говоришь, клетки были сложены? И зря. Нешто не знаешь: клетки для
клетника — что нож в сердце. В амбаре их надо держать или в сарае, а ты его покои за-
нял. Вот клетник и подшутил над тобою, бедолагою.
— Что же делать теперь? — растерянно вопрошает столяр. — Может, каменьями
сбивать? Проволоку покорежим, рейки треснут, товар потеряет вид... Да и поди забрось
на такую высоту!
— А вот что делать надобно, — говорит кузнец. — Надобно клетника умаслить! По-
ставь ему на ночь в кладовке плошку с деревянным маслом да блин попышней рядом по-
ложи. Авось и смилуется.
Посмеялись соседи и разошлись. А Лавр велел жене печь блины. Ночью спал он плохо,
все ворочался, вставал, на тополь в оконце глядел — да жаль, ночь выдалась безлунная.
А на восходе солнца глянул — ни одной клетки на ветвях! Кинулся в кладовую... а там
пусто.
«Обманул, обманул кузнец! — зашевелилась подлая мысль. — Ночью ухитрился снять
клетки, не видать мне их теперь, как своих ушей, не видать и денежек».
Однако на всякий случай Лавр отпер сарай и заглянул туда. Батюшки-светы! Вот они,
клетки для певчих птиц, все до единой. Ай да кузнец, ай да сосед! Надо будет по возвраще-
нии с ярмарки крепко его отблагодарить. Да и клетника впредь не забывать потчевать
блинками с маслицем.
Клетник — это помощник домового, некое
существо, живущее в клети-кладовой. Любит
по ночам проверять, все ли вещи на месте, пе-
рекладывает их с места на место, шумит. Если
рассердится на хозяина, который не бережно
относится к своему добру, то и мешки с мукой
порвет, и зерно разбросает, и дверь отворит зим-
ней морозной ночью, а летом продырявит кры-
шу в самый сильный дождь. Клетник иногда
дурит и проказит просто так, из чистого озор-
ства, беспокоя хозяев и принося убытки. Из
себя клетник очень маленький, волосы и боро-
да у него длинные, одежда вся в муке. Днем
этот домашний дух отсыпается в каком-нибудь
местечке, где на него не могут невзначай на-
ткнуться люди, а ночью выходит проказить.
294
—............-........-.— Кликуши
0/ ЗА СВОЕ ЗЛОДЕЙСТВО ПОСТРАДАЛ (О
К 3
W >11 ИЛА на селе одна молодая женщина по имени Марьяна и вдруг ни с того ни с сего
Л начала выкликать. Сделалась будто бесом одержимая! Как пойдет с мужем в церковь, так Л
ее и бьет, и корежит. При звуках херувимской песни упадет, землю грызет, беснуется, ру- Ь-
\ гань непристойную изрыгая. Дома тоскует, волнуется, а в Рождество и Пасху вовсе места /
$ себе не находит. Или начнет бить ее икота — едва баба не задохнется! Уж и руки на себя fe
наложить пыталась: так бесы мучат. Священник брался отчитывать ее молитвами Святому W
Духу, а толку нет. А ведь раньше молодка была — на загляденье, и хозяйка лучше других.
Что же с ней сделалось? Не испортили, часом?
Пошел Марьянкин муж Василий к колдуну деревенскому: не поправишь ли бабу? Нет,
говорит, не могу. Не в моих это силах.
Тогда Василий поехал в соседнее село — большое, богатое, и отыскал тамошнего кол-
дуна. Тот, старик глубокий, говорит:
— Видимо, и впрямь испортили жену твою. Для начала надобно мне знать, кто сие со-
деял, а там поглядим, удастся ли ее излечить. Я к тебе в дом приду под видом нищего
странника, а ты смотри, никому о нашем уговоре не болтай, а если в дом придет кто про-
сить чего-нибудь — хоть соли щепотку! — ничего и никому не давай.
Вернулся Василий малость повеселевший, и едва во двор вошел, как идет следом их де-
ревенский колдун:
— Соседушка, не разживусь ли я у тебя мучицею? Сам знаешь, живу бобылем, хозяй-
ство без пригляду, вот весь припас и вышел.
Вспомнил Василий совет и отшутился:
— Христос с тобой, сосед, да я знать не знаю, где баба мучной, припас держит, не му-
жицкое это дело, а жена моя не в себе. Уж прости, спроси у кого другого той муки. —
И осторожненько выпроводил гостя, как тот ни нудил и ни пытался задержаться.
Через два дня под вечер постучался в ворота калика перехожий. Василий его впустил,
двери за ним запер, окна ставнями закрыл, а детей в дальней комнате запер, чтоб не ме-
шались. Странник велел Василию принести из конюшни хомут, надел его на Марьянку —
та стала столбом и обмерла, — а потом грозным голосом спрашивает:
— Клика-кликуша, икотница, а ну, скажи мне, силе громовой, кто твой отец?
Молодайка задрожала вся и говорит гнусавым, не своим голосишком:
— Селиван...
— Как Селиван? — изумился Василий. — Отродясь ты Никитична по отчеству была.
Неужто забыла?
— Нет ли у вас в деревне Селивана? — спрашивает гость.
— Как не быть? Есть. Сосед это наш, тот самый колдун, который не смог Марьянку
отчитать.
— Ах, не смог? — усмехнулся гость. — Ну, где ему! Ведь ежели он отчитает ту порчу,
которую сам на бабу наслал, сам и помрет.
— Как так — сам наслал?
— А это тебе жена потом расскажет, когда я ее отговорю.
295
И вот начал он Марьянку врачевать, беса клику из нее изгонять. Василию слушать за-
клинания велено не было, он уши воском запечатал, а смотреть колдун позволил.
И вот увидал мужик, как по телу жены вдруг прошла страшная судорога, потом боль-
шой палец на правой руке раздулся — и оттуда выскочила большая бесхвостая крыса, ко-
торая немедленно шмыгнула в подполье.
Это и был сам нечистый дух!
Марьяна тут же упала без памяти, а когда очнулась, рассказала, что сосед Селиван не
раз и не два приставал к ней, пытаясь склонить на блудный грех, а когда она пригрозила
рассказать мужу о Селивановых обольщеньях, отвязался, но, видать, разозлился и решил
ее испортить.
Раз на свадьбе у Марьяниной двоюродной сестры поднес он молодке стакан с квасом,
и почудилось ей, будто она какую-то букашку в том квасе проглотила. С того все и нача-
лось, потому что был то не жучок, а напущенный бес клика.
— Про меня известно, что я кликуш врачую, вот Селиван и встревожился, — пояснил
гость. — Если бы ты, Василий, дал ему хоть что-то из своих рук — муки, хлеба, хоть лучин-
ку, — нипочем бы мне не отчитать твою жену. А теперь увидите, что с ним, злодеем, ста-
нется. Ведь нечистому духу, коего он Марьяне подселил, новое заделье понадобится.
Расплатился Василий с колдуном, проводил его с честью — и стали они с женой жить
лучше прежнего. Марьяна больше не выкликала, а вот Селивану и впрямь лихо пришлось.
Для начала Василий его измордовал кулачищами, он ведь был мужик крепкий. И пригро-
зил, что убьет, греха не побоится, если испортит Селиван еще кого-нибудь. Долго колдун
ходил с синячищами, а потом начал жаловаться, что одолели его какие-то бесхвостые кры-
сы, развелось их-де в избе бессчетно, только вот странность: незримы они были никому,
кроме самого Селивана.
А в один день он пропал бесследно: либо сбежал, либо растерзали его нечистые. И по-
делом — пострадал он за свое злодейство.
По народным поверьям, колдуны и колду-
ньи напускают на людей и домашний скот пор-
чу, то есть томят, сушат, изнуряют болезнен-
ными припадками. Кликуши — это женщины,
страдающие падучею или другими тяжкими
болезнями.
Слово «кликать» значит не только кричать,
издавать бессвязные вопли, но и заклинать, пред-
сказывать, поэтому кое-где кликуши слыли пред-
сказательницами, они даже умели выявлять тай-
ных преступников. Например, если нужно было
узнать имя вора, убийцы или поджигателя, из
мести подпустившего соседу «красного петуха»,
кликуша сознательно пробуждала в себе тем-
ные силы. Она снимала с божницы икону, с
себя — крест и, бросив все это на землю, начи-
нала пророчествовать. Конечно, дело это при-
ходилось по нраву жившему в ней бесу, и он
подсказывал ей имя злоумышленника. Но и сама
кликуша брала таким образом большой грех на
Душу-
Вера в пророчества кликуш доходила в ста-
рину до такой степени, что не только люди
простые, но и облеченные властью верили каж-
дому их слову и даже строили на этом офици-
альные обвинения, не задумываясь о том, что
бабы нарочно выкликивают имена злодеев и
чародеев, желая кому-то отомстить, притворя-
ются порчеными, желая опорочить своих не-
другов.
В исторических документах можно про-
честь о том, что «Стоглавый собор просил царя,
296
чтобы он повелел жителям гонять от себя лука-
вых пророков и пророчиц, которые являлись
тогда во множестве. То были преимущественно
старые девки: они бегали босые, с распущенны-
ми волосами, тряслись, падали, коверкались и
таким образом предсказывали будущее и возве-
щали, как сивиллы, народу разные заповеди
вроде следующих: «Бабы, не прядите и печей
не топите по средам и по пятницам: святые
апостолы и святая Пятница нам являлись и не
велели...»
Появление кликуш в городах было истин-
ным наказанием для всего общества; их указа-
ния часто принимались судом за истину. По
одному клику беснующейся женщины брали
обвиняемого ею человека и подвергали пыт-
кам».
Петр I своим указом от 1715 г. повелел
тщательно проверять кликуш, в самом ли деле
они больны.
Но, конечно, в большинстве случаев это было
злое колдовство. И если несчастную не удается
расколдовать, то бес исходит из нее вместе с ее
последним вздохом.
Дочь одной кликуши рассказывала, что пе-
ред смертью у матери началась черная рвота, а
потом изо рта выскочил черный лохматый чер-
вячок в палец толщиной и в четыре вершка
длиной. Едва он успел скрыться под печкой,
как матушка скончалась.
(По С. Максимову)
Слово считалось в старину мощным оружи-
ем. Оно могло причинить боль и исцелить ее, а
то и убить человека — на этом, например, зи-
ждилась вера в силу заговоров. На могущество
слова опиралась и клятва наших предков —
рота, божба, как это называлось в древние вре-
мена. Языческая присяга состояла в торжест-
венном призывании на свою голову различных
казней (кары и мести богов), если произноси-
мый человеком обет будет нарушен, если его
показание ложно. Например, договор русских
с греками был скреплен такими словами: «Да
не имут (нарушители мира) помощи от бога,
ни от Перуна, да не ущитятся щитами своими,
и да посечены будут мечами своими, от стрел и
от иного оружия своего, да будут рабами в век
будущий». В договоре Святослава это выраже-
но так: «Да имеем клятву от бога... и да будем
золоты яко золото (возможно, имеется в виду
болезнь желтеница или Желтея, одна из сес-
тер Лихорадок), и своим оружием иссечены
будем». В речи народной долгое время жили
божбы и клятвы, также призывающие беды на
голову лжеца: «Лопни мои глаза (т.е. чтоб мне
298
ослепнуть), коли скажу неправду!», «Чтоб мне
провалиться сквозь землю, если вру!», «Не сой-
ти с этого места!», «Убей меня бог!», «Разрази
меня гром!» и т.п.
Существовали и магические действия, под-
тверждавшие чистоту намерений договаривав-
шихся сторон. По свидетельству Геродота, ски-
фы (предки славян) наливали в большую гли-
няную чашу вино, смешивали его с собственной
кровью, нарочно порезавшись для этого, затем
погружали в чашу меч и стрелы, и такой «напи-
ток» выпивали после произнесения клятвы.
Уважение славян к родной земле общеизве-
стно. Отправляясь в дальний путь, в ладанки
увязывали щепотку родимой земли. Быть похо-
роненным на родине считалось величайшим
благом. Неудивительно, что клятвы землей были
очень распространены. Например, при утвер-
ждении мирных договоров подавали пучок со-
рванной травы или клок обрезанных волос;
трава, как волосы Матери-Земли, и волосы, как
воплощение земной травы, считались символа-
ми самой богини и удостоверяли, что мир бу-
дет соблюден свято и границы чужих владений
останутся неприкосновенными.
В позднейшие времена на Руси вместо фор-
мальных договоров при спорных делах о межах
и землях употреблялся обряд хождения по зем-
ле с глыбою земли. Один из спорщиков клал
себе на голову кусок земли, вырезанный вместе
с травой на спорном поле, и шел с ним в том
направлении, где должна была, по его мнению,
проходить законная граница. При этом приго-
варивалось: «Пусть земля покроет меня навеки,
если я лгу!» Считалось, что под покровом Мате-
ри-Земли человек не посмеет покривить душой,
и показание его принималось за истину. Глыба
дерна была также символом всей поземельной
собственности человека при торге землею, и,
передавая ее покупщику, продавец как бы обо-
значал момент перехода собственности. Отсю-
да ведет свое происхождение загадочное выра-
жение «продать в одерен» — то есть в полную
собственность. Подобные обряды существовали
и у других славянских народов, не только у рус-
ских.
С принятием христианства все чаще вместо
земли клялись иконой Богородицы — ведь все
верования народные в Великую Богиню вопло-
тились в молитвах Пречистой Деве. В земле-
мерных официальных документах обряд этот
назывался так: «Отводить землю по Пречис-
той».
Наши предки, вынужденные беспрестанно
защищать свои земли от врагов, высоко чтили
оружие свое. Летописи упоминают о клятвах
оружием перед кумирами богов: «...а Ольга во-
дила и мужей его на роту; по русскому закону
клялись оружием своим и Перуном и Велесом»;
«...а некрещеная Русь полагает щиты свои и
мечи свои наги (обнаженные), обручи свои и
прочее оружие да клянутся во всем»; «...заутра
призвал Игорь слуг, и пришел на холм, где сто-
ял Перун, сложил оружие свое и щиты и золо-
то, и дал клятву Игорь и люди его...»
На тех, кто нарушал клятву, призывали от-
мщение громовника:
«Да будут они кляты от бога и от Перуна и
погибнут от собственных мечей своих». В знак
крепости слова целовали лезвие топора или
сабли, прикладывали его ко лбу и т.п.
(По А. Афанасьеву)
КАК ДЕВУШКА КУКАРЕКАЛА
Однажды через сибирскую деревню гнали партию каторжников. Остановились на
привал, собрались деревенские — кто поглазеть, кто милостыню несчастным подать.
Один из каторжан, молодой и красивый, начал разговаривать с пригожей девушкой, ста-
ничного атамана дочерью. А она, видать, забыла присловье: «От сумы да от тюрьмы не за-
рекайся», — нос задрала и обозвала его всякими нехорошими словами. Он обиделся.
— Ну, — говорит, — дева, попомнишь меня!
Когда партия каторжан ушла, та девушка вдруг, ни с того ни с сего, залезла на избу, на
князек, и начала кукарекать. И так ее снять хотят и этак — не дается. Матушка ее смек-
нула: заколдовали девку за злое слово! — и закричала:
300
— Верните во что бы то ни стало того человека! /ж/
Ну, а конвой уже был далёко. Пришлось становому атаману запрягать лошадей, дого- It®
нять конвой и оттуда возвращать каторжника. Он вернулся, поглядел на нее и сказал: 'Л
— Ну как, девушка, кукурекаешь? Слезай!
И она тотчас замолчала и позволила себя снять. Каторжник и говорит:
— Вот, милая, я хотел с тобой поговорить, как-то повеселить свою душу, а ты меня (t
всяко обозвала. Так вот, в другой раз знай, что человека ты не знаешь, а обижаешь. Больше \ й
этого не делай. /
Девушка с тех пор изменилась, стала очень вежливая, люди на нее нарадоваться не (sj
могли. А раньше только и знала, что нос задирать перед всеми. V
НЕПРОСТО СТАТЬ КОЛДУНОМ
VAMH парень-охотник во что бы то ни стало хотел стать колдуном и знаться с лешим, I
чтобы побольше дичи-зверя домой приносить. Пошел он к деревенскому колдуну и гово-
рит, что хочет поступить к нему в ученики.
— Изволь, — отвечает тот, — но прежде тебе надобно познакомиться с лешим.
Пришли в лес, стали у большой приметной ели, колдун говорит:
— Ты с силами соберись, чтобы не испугаться, когда леший придет.
— Да было б чего бояться! — хмыкнул охотник. — Я, знаешь, и на медведя хаживал.
— Ну-ну... — усмехнулся колдун и свистнул что было силы. В тот же миг страшенный
вихрь пошел по земле — такой, что ели в обхват толщиной гнет к земле, словно малые бы-
линки.
У охотника колени подломились, не чает, останется жив или нет после такой ужасти.
А самый большой страх был еще впереди, потому что этим вихрем шел леший, вызванный
колдуном. Явился он и стал, как человек: волосы длинные-длинные, все лицо мохнатое,
одежда наперекосяк надета, а ростом — с ту самую ель, под которой люди стояли. И гово-
рит колдуну с почтением:
— Чего тебе от меня надобно?
Колдун в ответ:
— Да вот я к тебе привел знакомить человека.
Леший поглядел на охотника и усмехнулся:
— Этот мне не знакомый! Что с него проку, если он боится вихря!
И исчез. Охотник тут совсем перепугался и упал на траву без памяти. Так и не сделал-
ся колдуном. Где ему!
Колдуны — непременные герои почти всех
славянских сказаний. Именно в них воплощен
посредник между злой потусторонней силой и
простым человеком, хотя иногда они выступа-
ют в роли советчиков и помощников — в зави-
симости от отношения к герою, да и собствен-
ной цели.
В старину при каждом войске был свой
волхв — колдун, который и вопрошал богов об
итоге грядущего сражения, и пытался умило-
сердить их, и наводил порчу на противника, а
порою ему случалось принимать участие в бит-
вах наравне с прочим воинством. Судя по все-
му, именно таким колдуном был легендарный
Баян (Боян).
Постепенно, с развитием жизни оседлой,
земледельческой, а особенно с приходом хри-
стианства, деятельность колдунов всецело пере-
местилась в мир деревенский.
Суеверный страх перед колдунами основан
на общенародном убеждении, что все они со-
стоят в самых близких отношениях с нечистой
301
силой и что черти не только исполняют все их
поручения, но даже надоедают, требуя для себя
все новой и новой работы. Что ни придумают
чародеи — все чертям нипочем, одна забава:
пошлют иные колдуны на елке хвою считать,
каждую иголку перебрать, чтобы бесы исколо-
ли себе лапы, изошли кровью от уколов, а они
сказывают верным счетом да еще самодовольно
ухмыляются. Листья пошлют ли считать — а
осиновый лист, как известно, неподатлив: без
ветру изгибается, без устали шевелится, ухва-
тить себя лапами не дается. Долго черти с
ними бьются; пот с них льется градом, несмот-
ря на то что на осине листьев меньше, чем иго-
лок на елке, — однако и глазом заказчик едва
успел мигнуть, как работа у чертей окончена.
Вбил один колдун в озеро кол и оставил ко-
нец над водой: «Заливайте, говорит, кол реше-
том». И по сию пору черти трудятся!
Колдуны бывают природные и добровольные,
но разницы между ними нет никакой, кроме
того, что последних труднее распознать в толпе
и не так легко уберечься от них. Природный
колдун, по воззрениям народа, имеет свою ге-
неалогию: девка родит девку, эта вторая прино-
сит третью, и родившийся от третьей мальчик
сделается на возрасте колдуном, а девочка ведь-
мой. Впрочем, помимо этих двух категорий
колдунов существуют, хотя и очень редко, кол-
дуны невольные. Дело в том, что всякий колдун
перед смертью старается навязать кому-нибудь
волшебную силу, иначе ему придется долго му-
читься, да и Мать Сыра Земля его не примет.
Поэтому знающие и осторожные люди тща-
тельно избегают брать у него из рук какую-ни-
будь вещь, даже самые родные стараются дер-
жаться подальше, и если больной попросит пить,
то не дадут из рук, а поставят ковшик так, что-
бы он сам мог до него дотянуться.
Рассказывают, что один колдун позвал дев-
ку, протянул ей ладонь и говорит: «На тебе!» Та
догадалась: «Отдай тому, у кого взял».
Застонал он, заскрипел зубами, посинел весь,
глаза налились кровью. В это время пришла
проведать его племянница; он и к ней: «На, —
говорит, — тебе на память!» Та спроста приняла
пустую руку — захохотал он и начал кончаться.
Для невольного колдуна возможно покая-
ние и спасение: их отчитывают священники и
отмаливают в монастырях, для природных же
нет ни того, ни другого.
Посвящения в колдуны, в общем, сопрово-
ждаются однородными обрядами, смысл кото-
рых повсюду сводится к одному — к отречению
от бога и царствия небесного и затем к продаже
души своей черту. Для первого довольно снять
с шеи крест и спрятать его под правую пятку
или положить икону на землю вниз ликом и
встать на нее ногами, чтобы затем в таком по-
ложении говорить богохульные клятвы, произ-
носить заклинания и выслушивать все руково-
дящие наставления сатаны. Лучшим временем
для этого, конечно, считается глубокая полночь,
а наиболее удобным местом — перекрестки
дорог, как излюбленное место нечистой силы.
Удобны также для сделок с чертом бани, к
которым, как известно, приставлены особые
духи. При заключении договоров иные черти
доверяют клятвам на слово, другие от грамот-
ных требуют расписки кровью, а неграмотным
велят кувыркаться ведомое число раз через
столько-то ножей, воткнутых в землю. Когда
все обряды благополучно окончены, к посвя-
щенному на всю жизнь его приставляются для
услуг мелкие бойкие чертенята.
Во время обряда посвящения в колдуны
дьявол принимает образ громадной лягушки.
Человек, решивший стать колдуном, идет в
баню, кладет под пяту крест и отрекается от
бога, обещая душу сатане. После этого из-под
полка выскочит лягушка', сначала маленькая,
потом станет расти, расти и разрастется во всю
баню. Надо влезть в разинутую пасть лягуш-
ки — и после этого продавший душу дьяволу
окончательно сделается колдуном.
Для изобличения колдунов в некоторых
местах знают три средства: вербную свечу, оси-
новые дрова и рябиновый прут. Если зажечь
умеючи приготовленную свечу, то колдуны и
колдуньи покажутся вверх ногами. Равным об-
разом стоит истопить в Великий четверг (на
Пасхальной неделе) осиновыми дровами печь,
как тотчас все колдуны придут просить золы.
Рябиновая же палочка помогает опознавать этих
302
недоброхотов во время светлой заутрени: они
стоят спиной к иконостасу.
Колдуны большей частью — люди старые, с
длинными седыми волосами и нечесаными бо-
родами, с длинными неостриженными ногтя-
ми. Обычно они люди безродные и всегда холо-
стые, заручившиеся, однако, любовницами, ко-
торые к таким сильным и почетным людям
очень прилипчивы. Избенки колдунов, в одно
окошечко, маленькие и сбоченившиеся, ютятся
на самом краю деревни, и двери в них всегда на
запоре. Днем колдуны спят, а по ночам выхо-
дят с длинными палками, у которых на конце
железный крюк. Как летом, так и зимой наде-
вают они все один и тот же овчинный полушу-
бок, подпоясанный кушаком. По наружному
виду они всегда внушительны и строги, так как
этим рассчитывают поддерживать в окружаю-
щих то подавляющее впечатление, которое тре-
буется их исключительным мастерством и
знанием темной науки чернокнижия. В то же
время они старательно воздерживаются быть
разговорчивыми, держат себя в стороне, ни с
кем не ведут дружбы и даже ходят всегда насу-
пившись, не поднимая глаз и устрашая взгля-
дом исподлобья, который называется «волчьим
взглядом».
Пользоваться помощью колдуна, как равно
и верить в его сверхъестественные силы, наш
народ считает за грех, хотя и полагает, что за
этот грех на том свете не угрожает большое на-
казание. Но зато самих чародеев за все их дея-
ния обязательно постигнет лютая, мучительная
смерть, а за гробом ждет суд праведный и бес-
пощадный.
Самая смерть колдунов имеет много осо-
бенностей. Прежде всего колдуны заранее зна-
ют о смертном часе (за три дня), и, кроме того,
все они умирают приблизительно на один ма-
нер. Чародеев бьют судороги, и настолько силь-
но, что они не умирают на лавке или на полатях,
а непременно около порога или под печкой.
Если над таким колдуном станут читать отход-
ные молитвы, то в полночь он вскакивает и ло-
вит посиневшего от страха чтеца.
Колдуны перед смертными страданиями ус-
певают дать родным словесное завещание: если
умрет в поле — не вносить в избу, умрет в
избе — выносить не ногами вперед, по обычаю
всех православных, а головой, и у первой реки
заблаговременно остановиться, перевернуть в
гробу навзничь и подрезать пятки или подко-
ленные жилы.
Все твердо знают, что необходимо тотчас
же, как только зароют могилу колдуна, вбить в
нее осиновый кол с целью помешать этому по-
койнику подыматься из гроба, бродить по белу
303
свету и пугать живых людей. Умирают колдуны
непременно очень долго и страшно, так как им
указано мучиться сверх положенного.
Одна колдунья, например, умирала целых
шесть дней: к вечеру совсем умрет — затихнет,
положат ее на стол, а наутро она опять залезет
в подполье и снова жива. Вытащат ее оттуда, а
она опять начинает мучиться: корежит ее и ло-
мает, вся она посинеет, высунет раздутый язык
наружу и не может спрятать. Дивуется народ, а
не догадается снять конец (верх крыши) или
хотя бы одну жердочку, чтобы облегчить пред-
смертные страдания.
Самые похороны колдунов — вещь далеко не
безопасная, и, зарывая их в землю, надо смот-
реть в оба, чтобы не случилось какой-нибудь
беды. Так, на похоронах одного колдуна кре-
стьяне не заметили, как дочь его, слепо повину-
ясь воле умершего, положила в могилу свеже-
сжатой ржи. Сейчас же после этого грянул
гром, нашла грозовая туча с градом, и выбило
полевые посевы. С тех пор каждый год в день
похорон этого колдуна стало постигать божье
наказание, так что крестьяне наконец решили
миром разрыть могилу, вынуть гнилой сноп и
только тогда успокоились.
Почти все деревенские напасти имеют пря-
мую или косвенную связь с кознями чародеев.
Эта нечисть вредит человеку, вредит скотине и
переносит свою ненависть даже на растения.
Однако есть растения, животные и даже вещи,
которые помогают волшебству: филины, совы,
черные, безо всякого пятнышка, кошки, лягуш-
ки, змеи и всякие пресмыкающиеся гады, без-
различно какие, 12 железных ножей — для
превращения в оборотней; осиновая зола,
добытая у соседей в Великий четверг, сажа из
церковной печи; травы: разрыв-трава, любжа,
иван-да-марья...
Между прочим, врачевать раны, нанесенные
колдунами-упырями, следовало землей из их
могил — это наиболее действенное средство.
Тот колдун, который причинил порчу, снять
ее уже не в силах — надо искать другого, хотя
бы и слабенького. И наоборот: если свой кол-
дун успел обезопасить от всяких чар, то чужому
тут нечего делать. Последнее заметнее всего на
свадьбах, около которых преимущественно и
сосредоточивается деятельность колдунов.
Чтобы избавить молодых от порчи, колдунов
обыкновенно зовут на свадьбы в качестве по-
четных гостей, причем еще в дверях избы при-
глашенного встречает сам хозяин низким по-
клоном, со стаканчиком водки. Вторую чарку
колдун попросит сам и затем уже смело начи-
нает кудесить с доброй целью предупредить
возможность порчи: берет из рук хозяйки под-
несенный хлеб и соль, разламывает хлеб на ку-
сочки, круто посыпает солью и разбрасывает
по сторонам. Плюнувши три раза на восток,
входит он в избу, осматривает все углы, дует
в них и плюет, потом в одном сыплет рожь, в
другом свою траву, в остальных двух золу: рожь
против порчи, траву на здоровье молодых.
Оглядит пристально пол: не набросано ли
желтого порошка — ведомого, опасного зелья;
заглянет в печь: не кинуты ли на загнетку с
угольями такие травы, от которых смрад дур-
манит у всех головы, а у иных баб вызывает
рвоту (бывали случаи, когда поезжане из-за это-
го смрада покидали избу и свадьбу отсрочива-
ли). Затем колдун выходит на двор и три раза
обходит лошадей, назначенных для поезда под
жениха и невесту. Заглядывает под хомут: не
положил ли какой-нибудь недоброхот репей-
ника или иных колючек. В избе обсыпает моло-
дых рожью, заставляет проходить через разо-
стланный под ноги черный полушубок и этим
вконец изводит навеянную порчу.
На свадебном пиру колдун принимает пер-
вые чарки и напивается прежде всех до полно-
го бесчувствия. Только тогда его увозят домой с
выговоренными подарками, сверх денег: хол-
стом и расшитыми в узор, но не в кресты поло-
тенцами.
(По С. Максимову)
Колодезники
В народных верованиях эти мастера наделе-
ны особенными свойствами, ибо вырыть колодец
в нужном месте — задача непростая. «С Федо-
ра Стратилата колодцы рой! — гласит старина
вещими устами знающих людей. — Будет вода
в них и чиста, и пьяна, и от всякого лихого гла-
за на пользу!»
Под Федоров день — на Федотов вечер, на
8/21 июня, ставят колодезники на те места,
где поутру думают землю копать для добычи
воды, по-особому «наговоренные» сковороды и
оставляют их до утра. Перед солнечным восхо-
дом идут они и с первым проблеском красного
солнца снимают сковороды, чтобы загадывать
по ним об успехе предстоящей работы. Отпо-
теет, покроется выступившею каплями водою
сковорода — «многоводная жила» на этом мес-
те; рой, благословясь: хватит пойла не то что
внукам, а и деткам их правнуков! Мало поту
земного на сковороде — мало и воды. Сухая
сковорода — впору уходить с этого места: хоть
год в земле копайся, до жилы не доберешься!
А не дай бог, замочит наговоренную сковороду
сверху дождем — все время, до нового лета,
удачи не будет. Крепко придерживается коло-
дезник этой приметы.
305
КРАСНЫЙ КОЛПАК
ОДНОЙ семье была дочка-девица. Вот однажды зазвали хозяева к себе швецов для
починки и шитья платья; работали они несколько дней.
В один из вечеров швецы начали над девушкой подшучивать и называли ее трусихой.
И между прочим сказали, что ей не сходить ночью на колокольню. Она заспорила, что мо-
жет сходить и даже позвонить, они начали ее еще больше подзадоривать, — она с досады
оделась и ушла, потому что была глуповата и задириста.
Было около половины ночи. Приходит сначала на кладбище, а потом приближается к
колокольне, входит на первую лестницу и видит: кто-то там сидит в колокольне — луна
отсвечивала. Она думает: либо это ман, призрак, а то и покойник. И говорит:
306
jw\ — Пусти меня на колокольню! /ж/
®11 Ман отвечает: (I®
У/ — Не пущу! yh
Она ему с угрозою:
у/ — Яс тебя сорву красный колпак!
о) Сдернула с него и побежала домой. Приходит в свою избу и с насмешкою обращается jb
й / к швецам: \
\| — Нате поглядите, я была на колокольне и сорвала с кого-то красный колпак. I/
S Швецы переглянулись между собой и сказали: S
q — Ай да девка, молодец! у
Вдруг под окном раздается голос: I
— Отдай мой красный колпак! Отдай мой красный колпак!
Швецы и хозяин стремглав бросились кто на печку, кто на полати и там притаились и
шепчут оттуда:
— Поди отдай, дура, колпак.
Голос за окном опять повторяет:
— Отдай мой красный колпак!
Девушка решилась, вышла а сени, потом на крыльцо и протянула руку с колпаком.
Ман схватил ее за руку, она сильно вскрикнула и замолкла. Ночью ни отец, ни швецы не
смели выйти, а утром нашли ее мертвою около дома.
Колокольный ман — это нечистый дух, все-
лившийся в тело мертвого колдуна, из тех, кого
не принимает земля после смерти. Если в пол-
ночь забраться на колокольню, можно увидеть
его сидящим в углу, в белом колпаке. Сорвешь
с него колпак — будешь маяться всю жизнь:
каждую ночь колокольный мертвец будет хо-
дить под окнами, прося надеть колпак, а ста-
нешь надевать — тут и придушит злой колдун.
Колокольным мужиком называется также при-
видение, боящееся колокольного звона и па-
дающее вниз во время первых трех ударов на-
бата, — поэтому многие осеняют себя крестным
знамением только при четвертом ударе.
Вообще колокольни считали местами страш-
новатыми, особенно ночью, а сами удары коло-
кола наделялись волшебной силой. Не зря же
колокольным звоном разгоняли градовые тучи,
а больного или испорченного человека ставили
под колокольный звон в надежде, что обуяв-
ший его нечистый дух не выдержит и убежит.
Ночью церкви, часовни, колокольни служили
прибежищем упырей, живых мертвецов и чер-
тей, исчезающих с первым криком петуха. В не-
которых местах, к примеру, было принято кре-
ститься только при третьем ударе колокола, по-
тому что на звоннице якобы находится черт,
который сидит и крепится, но при третьем
ударе падает на землю.
= Колядл —-
(Коледл)
КОЛЯДКИ
Уродился Коляда
Накануне Рождества.
За горою за крутою
Да за речкою быстрою
Стоят леса дремучие,
Во тех лесах огни горят,
Огни горят палющие,
Вокруг огней люди стоят,
Люди стоят — колядуют:
— Ой, Коляда, Коляда,
Ты бываешь, Коляда,
Накануне Рождества!
* * *
Пришел Коляда
В канун Рождества.
Дайте коровку,
Маслену головку!
А дай бог тому,
Кто в этом дому,
Ему рожь густа,
Рожь уживиста;
Ему с колоса осьмина,
Из зерна ему коврига,
Из полузерна — пирог.
Наделил бы вас бог
И житьем, и бытьем;
И богатством,
И создай вам, бог,
Еще лучше того!
* * *
Виноградье красно по чему спознать?
По чему — дом Устина Малафеевича?
У его вот у двора все шелкова трава,
У его-то у двора все серебряный тын;
Ворота у него дубовые;
Подворотенки рыбья зубья.
На дворе у него да три терема:
308
В первом терему да светел месяц;
Во втором терему красно солнышко;
В третьем терему часты звезды.
Что светел месяц, то Устинов дом;
Что красно солнце, то Улита его;
Что часты звезды, малы детушки.
Да дай боже Устину Малафеевичу
С борзых коней сыновей женить;
Дай боже Улите Хавроньевне
С высока терема дочерей выдавать.
Подари, сударь, колядовщиков;
Наша Коляда ни рубль, ни полтина,
Наша Коляда всего пол-алтына.
Всем известно, что «колядовать» — петь
праздничные песни, получая за это угощение и
подарки, принято на Рождество. И как-то при-
нято считать, что колядки связаны с Новым го-
дом. Однако обычай этот куда более древний,
чем кажется. Еще в ту пору, когда Новый год
славяне отмечали 1/14 сентября или 1/14
марта, они в декабре праздновали Рождество
Сварожича Коляды — рождение юного бога
света и тепла. Происходило это на нынешний
день Спиридона-солноворота (24 декабря/6
января), когда начинает, пусть на воробьиный
скок, удлиняться день. В это же время чество-
вали щедрую богиню Ладу; не отсюда ли другое
название колядок — «щедровки»?
Знаком Коляды было колесо с семью рас-
крашенными в яркие цвета спицами — знак
солнца, а в центре колеса должен был гореть
огонь — пук соломы, свеча или факел. Призы-
вая Коляду как можно скорее прислать на зем-
лю тепло, снег посыпали цветными лоскутья-
ми, втыкали в сугробы сухие цветы, заботливо
сберегаемые с лета. В печах в этот день гасили
на некоторое время все очаги и разводили в них
новый огонь, называвшийся Колядин огонь.
Поскольку Коляда был сыном бога Сварога,
обычным воплощением которого в домах счи-
тался большой сноп, то и Коляду изображал
снопик или соломенная кукла, сделанная на
Рождество.
Коляду почитали также как бога мира, веря,
что он содействует жизни между народами в
полном согласии. Чернобог наущал их между
собою ссориться, и от этого невинно лилась че-
ловеческая кровь. Потому чествовали Коляду
не только в привычный ему день 24 декабря/6
января, но и всякий раз, когда устанавливался
мир после войн с враждебными племенами.
Имя Коляды и по сей день постоянно зву-
чит в колядках, которые содержат старинные
магические заклятья: пожелания благополучия
дома и семье, требование подарков от хозя-
ев — иначе скупым предрекалось разорение.
Иногда сами подарки: печенье, каравай — на-
зывались Колядой. Сопровождалось все это ря-
женьем в коня, козу, корову, медведя и других
животных, воплощавших плодородие.
А
к
Ж МУДРЫЕ КОНИ И ЗАМОРЫШЕК
ИЛИ-БЫЛИ мужик с бабой, а детей у них не было. Раз пошел мужик в лес, ви-
дит — в болоте кобыла тонет. На счастье, у него с собой был топор да веревка: нарубил он
веток, намостил гать, накинул кобылице веревку на шею и начал тянуть что было сил —
лошадка и вылезла на твердую землю. Хотел мужик ее к себе отвести, да она головой мот-
нула, веревку сбросила и говорит человеческим голосом:
— Что спас меня, спасибо, но отслужу я не тебе, а младшему сыну твоему.
— Да нету у меня сыновей, ни младшего, ни старшего, — печально ответил мужик.
— Сделай, что я скажу, — потом увидишь, что после будет, — ответила кобылица и
присоветовала, как поступить.
Воротясь домой, мужик обошел все дворы, собрал с каждого по яйцу (всего сорок
одно яйцо получилось) и посадил на них клушу. Прошло две недели, и из тех яиц народи-
лось сорок крепеньких, здоровых мальчиков, а один не удался — хил да слаб. Стали счаст-
ливые родители детям имена давать — всем дали, а последнему не досталось.
— Ну, — говорят, — зовись же ты Заморышек.
Росли дети не по дням, а по часам, и вот пошли как-то раз сено косить. Поработали и
спать легли, а наутро глядят — ни одного стога нету, только клочья по земле валяются.
Накосили снова, назначили караульщиков, но тех в полночь сморил беспробудный сон.
Тогда Заморышек пошел к кузнецу и попросил сковать ему цепь в руку толщиной да в три
человеческих роста длиной. Взял Заморышек цепь и пошел вора стеречь.
Вот полночь настала — загудела земля, закачались звезды в небесах, всколыхалось сине
море, и выскочила из него чудная кобылица. Подбежала к стогам и ну сено поедать. Замо-
рышек подкрался, накинул на нее цепь и вскочил верхом. Стала она седока мыкать, по го-
рам, по долам носить. Нет, не в силах сбить! Остановилась и говорит:
310
lw\ — Значит, ты и есть стариков младший сын? Пришла пора отслужить тебе. /ж(
О) Подбежала к морю, гаркнула-свистнула — и явился на берег сорок один жеребец — (та
Т/ конь коня лучше. А кобылица обратно в море ушла. VI
Наутро привел Заморышек на отцов двор целый табун и говорит братьям: сЛя
Х\ — Ну вот, кони у нас есть, теперь поехали невест себе искать. /V
Благословили их отец с матерью, они и отправились. Долго по белу свету ездили, но кЭ
у нигде столько невест не могли найти, чтобы сразу одну свадьбу сыграть. И вот заехали аж
Д за тридевять земель, прямиком к Бабе-Яге. А та обрадовалась: L
у — Ну, наконец-то женихи приехали! У меня сорок одна дочь, уже в девках засиделись.
“ Глянули братья — да так и ахнули, девки-то одна другой краше! Тут же посватались, ”
тут же и свадьбу сыграли. Пошли спать ложиться, и тут конь Заморышка говорит ему че-
ловеческим голосом:
— Смотри, хозяин, как ляжете с женами спать, наденьте на них свою одежду, а сами в
их платья переоденьтесь. Скажите, мол, обычай у вас такой. Да сам-то ночью не спи, в оба
глаза гляди. Не то все пропадем!
Заморышек все братьям обсказал, те поступили по его воле. Ну, уснули молодые, один
Заморышек не спит, в оба глаза глядит. В самую полночь Баба-Яга кричит зычным голо-
сом:
— Слуги мои верные! Рубите незваным гостям головы!
Прибежали слуги и отрубили головы дочерям Бабы-Яги. Заморышек братьев разбудил,
вылезли они в окошко, вскочили верхами — и понеслись прочь отсюда.
А Баба-Яга глянула утром — и увидала своих дочерей мертвыми. Схватила она свое по-
мело, забралась в ступу — и полетела по небу, клацая зубами: кого поймает — всех до
смерти заест!
И вот уже нагоняет братьев. Тогда конь Заморышка, который последним скакал, топ-
нул копытом — сделалось позади него море такое большое, что глазом не объять. Летела
Баба-Яга через море, летела, наконец устала — да и назад вернулась. А добрые молодцы на
своих волшебных конях воротились домой, к отцу с матерью.
А. ПУШКИН. КОНЬ
«Что ты ржешь, мой конь ретивый,
Что ты шею опустил,
Не потряхиваешь гривой,
Не грызешь своих удил?
Али я тебя не холю?
Али ешь овса не вволю?
Али сбруя не красна?
Аль поводья не шелковы,
Не серебряны подковы,
Не злачены стремена?»
Отвечает конь печальный:
«Оттого я присмирел,
Что я слышу топот дальний,
Трубный звук и пенье стрел;
зп
Оттого я ржу, что в поле
Уж не долго мне гулять,
Проживать в красе и холе,
Светлой сбруей щеголять;
Что уж скоро враг суровый
Сбрую всю мою возьмет
И серебряны подковы
С легких ног моих сдерет;
Оттого мой дух и ноет,
Что наместо чепрака
Кожей он твоей покроет
Мне вспотевшие бока».
С древнейших времен конь считался другом
и вещим помощником человека. Он был оди-
наково детищем Белбога (стихии света) и Чер-
но бога (стихии мрака), причем доброму богу
посвящался белый конь, а злому — черный.
Подобно этому и смена дня ночью представля-
лась воображению язычников бегом-состязани-
ем двух коней. «Обгонит белый конь — день на
дворе, вороная лошадка обскачет — ночь при-
шла!» — еще и теперь говорят в народе. «Конь
вороной через прясла глядит», — можно услы-
шать перед наступлением ночи.
Во всех славянских сказаниях темная сила
представляется выезжающей на черном коне,
белая — на белом.
С разделением власти над миром и всеми
явлениями его бытия белые кони передаются в
народном воображении богу-солнцу, богу-гро-
мовнику (сначала Перуну, потом Святовиду и,
наконец, Светловиду-Яриле), черные же стано-
вятся собственностью Стрибога и всех буйных
ветров, Стрибожьих внуков.
Солнце, этот небесный конь, в продолже-
ние дня обегающий небо из конца в конец и
отдыхающий ночью, чтобы снова появиться на
своем вековечном пути, представлялся язычни-
ку еще и светлокудрым божеством, разъезжаю-
щим на золотой колеснице, запряженной парою
светоносно-белых огненно-пламенных коней.
Подводит их ко дворцу Солнца дева Утрен-
няя заря, уводит дева Вечерняя заря.
Можно найти и целый ряд сказаний, в ко-
торых представляются в образе коня и месяц,
и звезды, и ветры буйные, облетающие всю
«подсолнечную подселенную» от моря до моря.
Даже и тучи, заслоняющие свет солнечный, и
быстролетные молнии являются иногда в том
же воплощении. «У матушки жеребец — все-
му миру не сдержать!» — говорит старинная
загадка о ветре. Громовой гул представлялся, по
народным загадкам, ржанием небесных коней.
Русские сказки упоминают о конях-вихрях, о
конях-облаках; и те и другие наделяются крыль-
ями.
Постепенно из возницы пресветлого свети-
ла и олицетворения стихий конь превращается
в неизменного спутника богатырей — этих яр-
ких и образных воплощений могущества свято-
русского. Трудно представить богатыря наших
былин без его доброго, верного, борзого (быст-
рого) коня — до того слились, сроднились эти
два образа. И уж тут цветистая народная речь
не скупится на эпитеты. Вспомним хотя бы
описание богатырского скакуна, принадлежа-
щего Дюку Степановичу: «А и конь под ним —
как лютый зверь, лютый зверь конь — и бур, и
космат. У коня грива на леву сторону до сырой
земли. За реку он броду не спрашивает: котора
312
река целая верста пятисотная, он и ее переско-
чит с берега на берег!»
Встречаются в былинном и сказочном на-
родном слове рассказы о могучих конях, выво-
димых богатырями из подземелий, где они стоя-
ли в течение целых веков прикованными к ска-
лам. Подбегают кони, провещающие голосом
человеческим, к сказочным царевичам и доб-
рым молодцам на распутьях, сами вызываются
сослужить им службу верную. И впрямь вер-
ною можно назвать эту службу: они не только
увозят своего любимого хозяина от лютых во-
рогов, а и сами их бьют-топчут; не только пере-
носят героя на себе за леса и горы, но и стере-
гут его сон, приводят его к источникам живой
и мертвой воды. В народе до сих пор еще ходят
стародавние сказания о выбитых из земли ко-
пытами богатырских коней ключах-родниках.
Близ Мурома стояла даже и часовня над одним
из таких источников, происхождение коего свя-
зано в народной памяти с первой богатырской
поездкой Ильи Муромца.
В кругу славянских простонародных сказа-
ний далеко не последнее место принадлежит
Коньку-Горбунку, обладающему силой переле-
тать во мгновение ока со своим седоком в три-
девятое царство, в тридесятое государство. По-
является этот конек внезапно, отзываясь на
клич: «Сивка-бурка, вещий каурка, встань пере-
до мной, как лист перед травой!» Влезает Иван-
дурак ему в одно ухо мужиком-вахлаком, выле-
зает из другого удалым добрым молодцем. Чу-
деса творит — всему миру на диво! — хозяин
такого Конька-Горбунка добывает все, что ему
ни вздумается: и Жар-птицу, и раскрасавицу
Царь-девицу, — и конь ему в том верный по-
мощник и спаситель.
Поэтическое народное слово именует коня
«крыльями человека». Ну а крестьянство тоже
умеет его оценить по заслугам: «Не пахарь, не
столяр, не кузнец, не плотник, а первый на селе
работник!» — говорится про него.
Великое множество присловий, поговорок
и всевозможных прибауток о коне бытует в на-
роде. Он является воплощением здоровой уда-
ли: «Ходит конь конем!» — говорят о человеке
бодром, статном. Вера и надежда на него без-
гранична: «Счастье на коне, бессчастье под ко-
нем», «Конь не выдаст — и смерть не возьмет!».
Множество всяких примет, связанных с
этим удивительным существом, разгуливает по
Руси: ржет конь — к добру, топает — к дороге,
втягивает ноздрями воздух дорожный — дом
близко, фыркает в пути — к доброй встрече
(или к дождю). Споткнется конь при выезде
со двора — лучше воротиться назад, чтобы не
вышло какого-нибудь худа; распряжется доро-
гой — быть беде неминучей.
Хомут, снятый с потной лошади, является у
баб-знахарок лечебным средством: надеть его
на болеющего лихорадкой человека — всю хворь
как рукой снимет. Вода из недопитого лошадью
ведра тоже может облегчать разные болезни,
если умыться ею со словом наговорным. Кон-
ский череп страшен для нечистой силы. Отто-
го-то прежде во многих деревнях можно было
видеть черепа лошадей, воткнутые на частокол
вокруг дворов. Друг-слуга пахаря конь остается
верным ему даже и после своей смерти!
(По А. Коринфскому)
Коргоруши
(коловерти)
Славяне почитали их как помощников до-
мового. Они очень похожи на черных кошек,
которые шмыгают туда-сюда, иногда пугая лю-
дей своим неожиданным поведением. Своему
хозяину они притаскивают деньги и припасы,
утащив их из-под носа соседнего домового и
дворового. Из-за их проделок «суседки» доволь-
но крепко ссорятся между собой, устраивая
дома настоящий содом, все вверх дном перево-
рачивая и разбивая посуду.
313
Коровья смерть
ЧЕРНАЯ ЛЕЧЕЙКА
ХАЛ с мельницы мужик поздней вечерней порою. Плетется обочь дороги старуха и
просит:
— Подвези, милок, до деревни.
— А ты кто, бабушка?
— Лечейка, родимый, коров лечу.
— Да где ж ты лечила?
— Была в деревне Истоминой, да вот беда — все коровы там переколели.
Мужику бы погнать ее, а он глуповат был — посадил на воз и двинулся дальше. При-
близившись к околице, оборачивается к старухе:
— Тебя к которому дому доставить? — А на возу уже и нет никого, только вдали чер-
ная собака промелькнула.
Поехал мужик к себе домой, а наутро узнал, что за ночь в деревне пало уже три коро-
вы, а остальные захворали. Не лечейку он привез, а саму Коровью Смерть!
ЗАКЛИНАНИЕ
Смерть ты, Коровья Смерть!
Выходи из нашего села,
Из закутья, из двора!
314
Мы тебя огнем сожжем,
Кочергой загребем,
Помелом заметем,
И пеплом забьем!
Не ходи в наше село,
Чур наших коровушек,
Чур наших буренушек!
Злое существо, несущее погибель всему кре-
стьянскому стаду, живет в народном воображе-
нии и доныне. Является оно в образе безобраз-
ной, злобной старухи, у которой, вдобавок ко
всей ее уродливости, руки с граблями. По ста-
ринному поверью, она никогда сама в село не
приходит, а непременно завозится или зано-
сится прохожим-проезжим человеком или ме-
стной ведьмой.
Чтобы узнать ведьму, которая занесла Ко-
ровью Смерть, сначала добывают трением жи-
вой огонь: на большой камень кладут кусок су-
хого дерева, и двое начинают тереть по дереву
канатом, пока оно не загорится. Всех женщин
заставляют прыгать через камень, и та, что от-
кажется прыгать через живой огонь, — и есть
ведьма.
Пытаясь оберечься от беды, деревенские
женщины совершают по осени древний таин-
ственный обряд опахивания деревни.
Накануне с вечера обегает все дворы стару-
ха-повещалка, созывающая баб на заранее обу-
словленное дело. Те, кто был согласен идти за
нею, умывали руки, вытирая их полотенцем,
принесенным повещалкою. Мужики (от мала
до велика) должны были во время свершения
обряда сидеть по избам и не выходить, чтобы
избежать беды великой.
Наконец наступал заветный час — полночь.
Баба-повещалка в надетой поверх шубы рубахе
выходила к околице и била-колотила в сково-
роду. На шум собирались одна за другою жен-
щины — с ухватами, кочергами, помелами, ко-
сами, серпами, а то и просто с увесистыми ду-
бинами в руках. Скотина давно вся была заперта
крепко-накрепко по хлевам, собаки — на при-
вязи. К околице притаскивалась соха, в кото-
рую и запрягали повещалку. Зажигались пучки
лучины, и начиналось шествие вокруг деревни.
Она троекратно опахивалась межевою бороз-
дою. Для устрашения чудища, способного, по
словам сведущих в подобных делах людей, про-
глатывать коров целыми десятками сразу, в это
время производился страшный шум: кто чем и
во что горазд, причем произносились различ-
ные заклинания и пелись особые, приурочен-
ные к случаю песни.
Если при опахивании попадалось навстречу
какое-нибудь животное, или, храни бог, чело-
век, на него накидывались всей толпой, всяче-
ски терзали и старались прогнать подальше.
Поверье гласило, что облик того встречного су-
щества принимала сама Коровья Смерть.
В этом обряде опахивания деревни сохра-
нились отголоски глубочайшей древности —
матриархата, а также неискоренимая вера в
то, что женщинам подвластны потусторонние
силы.
орс
( КОрША )
КАК КОРС ЧЕЛОВЕКА СПАС
ОГДА боги устроили Всемирный потоп, они не жалели никого, ни людей, ни зверей.
Но Корсу всегда нравились люди своим простодушным весельем, и он наклонил небесную
виноградную лозу так низко, чтобы за нее могли уцепиться мужчина и женщина, которые
уже отчаялись спастись.
И все время, пока продолжался потоп, они висели, держась за лозу, а Корс поддержи-
вал их дух веселыми песнями.
Потом воды сошли, и обессиленные люди рухнули наземь.
Тогда Корс влил им в уста несколько капель виноградного сока, и они почувствовали в
себе новые силы.
Оттого люди и почитают хорошее вино и его покровителя Корса.
Корс — покровитель питья и еды, бог пи-
ров, то же, что у греков и римлян Бахус и Дио-
нис. Корс — большой охотник до пива и меда.
Изображали его в виде нагого юноши, увенчан-
ного венком из хмелевых плетей и едва при-
крытого листьями хмеля. Он выглядел полусон-
ным, словно спьяну, в руке держал ковш, ибо
всегда был не прочь к нему приложиться. Корс
сидел на утлой, вверх дном опрокинутой бочке,
а вокруг валялись пустые кувшины и черепки
от разбитых чаш. Славяне поклонялись ему
своим участием в пьянственных поединках,
ибо в те далекие времена среди всех народов
немалым богатырем считался тот, кто мог ос-
тальных перепить. Там, где начиналась пируш-
ка, и был храм Корса.
316
.. —.......—.....—...Кострома
и Кострувонька (l|
V- П. МЕЛЬНИКОВ-ПЕЧЕРСКИЙ. В ЛЕСАХ v!
МОЛОДЕЖИ накануне Петрова дня /30 июня/12 июля/ свои хлопоты: последняя
U «хмелевая ночка подходит», завтра надо Кострому хоронить... ])
Вечером, только закатится солнце, и сумрак начнет по земле расстилаться, девушки с /к
I молодцами, звонко песни играя, выходят гурьбой за околицу, каждая охапку соломы та- ш
щит. Выбрав укромное место, раскладывают костры и при свете их вяжут Кострому из со-
ломы. Одевши ее в нарядный сарафан недавно вышедшей замуж молодицы и убравши
цветами, молча, без шуток, без смеха кладут на доску возле воды.
__ А. РЕМИЗОВ. КОСТРОМА
>УТЬ только все оденется листочками и теплое небо завьется белесыми хохолками,
сбросит Кострома свою колючку — ежовую шубку, протрет глазыньки да из овина на все
четыре стороны, куда взглянется, и пойдет себе.
Идет она по талым болотцам, по вспаханным полям да где-нибудь на зеленой лужайке
и заляжет; лежит-валяется, брюшко себе лапкой почесывает — брюшко у Костромы мя-
конькое, переливается.
Любит Кострома попраздновать, блинков поесть да кисельку клюквенного со сливоч-
ками да с пеночками. А так она никого не ест, только представляется: поймает своим жел-
теньким усиком мушку какую, либо букашку, пососет язычком медовые крылышки, а по-
том и выпустит, — пускай их!
Померла Кострома, померла!
И подымается такой крик и визг, что сами звери-зверюшки, какие вышли было из-за
ельников на Костромушку поглазеть, лататы на попятный, — вот какой крик и визг!
И бросаются все взахлес на мертвую, поднимают ее к себе на руки и несут хоронить к
ключику.
Померла Кострома, померла!
Идут и идут, несут мертвую, несут Костромушку, поют песенку.
Ожила Кострома, ожила!
С криком и визгом роняют наземь Костромушку, да кто куда — врассыпную.
Мигом вскочила Костромушка на ноги, да бегом, бегом, — догнала, переловила всех, —
возятся. Стог из цветочков! Хохоту, хохоту сколько — писк, визготня. Щекочет, целует,
козочку делает, усиком водит, бодает, сама поддается, — попалась! Повалили Кострому,
салазки загнули, щиплют, щекочут — мала куча! Рассыпался стог из цветочков.
Ожила Кострома, ожила!
Распаханные поля зеленей зеленятся, в синем лесу из нор и берлог выходят, идут и те-
кут по черным утолокам, по пробойным тропам божии звери, там на гиблом болоте, в
красном ивняке Леснь-птица гнездо вьет, там за болотом, за лесом Егорий кнутом ударяет...
Песенка вьется, перепархивает со цветочка по травушке, пестрая песенка-ленточка...
А над полем и полем, лесом и лесом прямо над Костромушкой небо — церковь хлеб-
ная, калачом заперта, блином затворена.
317
С. МАРКОВ. ПРОЩАНИЕ С ЯЗЫЧЕСТВОМ
Свершаем обряд «Костромы»,
Пылает соломенный идол.
Зажгли, чтобы тайны не выдал,
Что жили в язычестве мы.
Вчера лишь молились ему
В лесу, у Николы-Поломы,
А ныне — усы из соломы
Поникли в смолистом дыму.
И весть разнеслась далеко
По градам и шумным дорогам.
Расстались с соломенным богом —
И стало на сердце легко.
Славяне почитали Кострому как воплоще-
ние весны и плодородия — «мать колосьев».
Засеянное поле уподоблялось материнскому
лону, порождающему зерна, и было священно
для земледельца. Отсюда и святость хлеба. На
празднике посвящения в мужчины хлеб перела-
мывали над головами юношей. В старину хлеб
вообще не резали ножом, ибо он живой, яко че-
ловек. Празднества в честь уборки урожая укра-
шались даже четырехпудовыми хлебами!
В древних обрядах проводов Костромы
(проводах весны) ее изображала молодая жен-
щина, закутанная в белое, с дубовой веткой в
руках, идущая в сопровождении хоровода. При
ритуальных похоронах Костромы ее воплощает
соломенное чучело женщины. Чучело сжигают
или топят с обрядовым оплакиванием и смехом.
Этот ритуал должен был обеспечить вечное пло-
дородие земли. Хоронили Кострому и в Духов
день — первый понедельник после Троицы.
Кострубонька — мужское воплощение пло-
дородия, как бы Кострома мужского рода. Его
изображало соломенное чучело с подчеркнуты-
ми признаками пола. Хоронили его в первый
понедельник Петровок, сопровождая обряд про-
водов разухабистой песнею:
Помер, помер Кострубонько,
Сизый, милый голубонько!
ОТКУДА ПОВЕЛИСЬ КОШКИ
ТРАНСТВОВАЛ когда-то Велес, скотий бог, по земле и остановился вечером у стога
сена переночевать. В котомке у него был хлеб, а ночью мышки-норушки хлеб-то весь и
погрызли.
Рассердился Велес, швырнул в мышь свою рукавицу — а рукавица-то превратилась в
кошку.
С той поры и начался кошачий род.
319
Кошка — зверь, очень любимый народом.
С нею связано множество примет и пословиц:
«Кто кошек любит — будет жену любить!», «Без
кошки не изба», «На мышку и кошка зверь!»,
«Кошки дерутся — мышкам приволье!».
Кошка свертывается клубком к морозу,
крепко спит брюхом кверху — к теплу, скре-
бет лапами стену — к ветру непогожему, умы-
вается — к ведру (и к приходу гостей), лижет
хвост — к дождю, на человека тянется — об-
новку (корысть) сулит. Существует старинное
поверье, что кошка так живуча, что только де-
вятая смерть и может ее уморить до смерти.
Загадки загадывает посельщина-деревен-
щина про этого живучего зверя такие, напри-
мер: «Две ковырки, две подковырки, один вер-
тун, два войка, третья маковка!»
Заводит русский мужик кошек для борьбы
со страшным для него зверем, маленьким, но
свирепым, когда об иную пору мышиный на-
род у него чуть не весь хлеб на гумнах да по ам-
барам поедает! И даже особыми заговорами, из
уст ведунов-знахарей, заговаривает свои скуд-
ные запасы — «от мышеяди».
Кошка у всех народов была спутницею кол-
дунов. Народное суеверие приписывает ее ви-
дящим в темноте глазам необычайную силу,
почерпнутую из мира таинственного. Трехшер-
стная кошка, по мнению наших пахарей, при-
носит счастье тому дому, где живет; семишер-
стный кот является еще более верным залогом
семейного благополучия. По словам русских
сказок, кошка — чуть ли не самое смышленое
животное. Она сама сказывает сказки и не
хуже дотошного знахаря умеет отводить глаза.
Кот-Баюн был наделен голосом, слышным за
семь верст, и видел за семь верст; как замурлы-
кает, бывало, так напустит, на кого захочет, за-
колдованный сон, которого и не отличишь, не
знаючи, от смерти.
В некоторых сказках земляная кошка охра-
няет клады.
Черная кошка является, по народному сло-
ву, олицетворением нежданного раздора: «Им
черная кошка дорогу перебежала!» — говорят
о врагах, недавно еще бывших чуть не закадыч-
ными друзьями. В стародавние годы знающие
всю подноготную люди говаривали, что на чер-
ную кошку можно выменять у нечистой силы
шапку-невидимку и неразменный червонец.
Нужна-де ей, окаянной, черная кошка, чтобы
прятаться в нее на свят-Ильин день, когда гроз-
ный для всякой нежити-нечисти пророк сыплет
с небес своими огромными стрелами. Кошка
нужна для того, чтобы добыть кость-невидим-
ку — древнейшее колдовское средство. По
мнению ведьм и колдунов, следует отыскать
черную кошку, на которой ни единого волоса
не было бы другого цвета, и, убив ее и ободрав,
сварить в котле. Затем выбрать все кости и, по-
ложив перед собой, сесть перед зеркалом. Каж-
дую кость надобно класть себе на голову и при
этом смотреться в зеркало. Когда при какой-то
кости себя в зеркале не увидишь — она и есть
кость-невидимка. С нею можно куда угодно хо-
дить, делать что угодно — и никому об том ве-
домо не будет.
Еще и в наши дни говорят на Руси, что кто
убьет чьего-нибудь любимого кота, тому семь
лет ни в чем удачи не будет. Кто любит-бере-
жет кошек, того этот хитрый зверь охраняет от
всякой «напрасной беды». Много и других по-
верий связано с ним в богатом суеверной памя-
тью русском народе.
(По С. Максимову)
ПРО КОЩЕЯ, ИВАНА-ЦАРЕВИЧА
Ж И МАРЬЮ МОРЕВНУ
ИЛ на свете Иван-царевич, и было у него три сестры. Однажды поехал он на охоту,
глядь — дома никого нет. Слуги рассказали, что налетели Сокол, Орел и Ворон да унесли
царевен к себе в жены. Пошел Иван-царевич их искать, а зашел в царство, которым пра-
вила Марья Моревна, прекрасная королевна. Увидал ее Иван-царевич — и полюбил, и ей
тоже полюбился. Поженились они, приехали в ее дворец, Марья Моревна дала ему ключи
от всех палат, а один самый большой спрятала и говорит:
— Теперь ты здесь хозяин, делай, что хочешь, только от подвала ключ я тебе не дам,
иначе беда будет.
321
Прошло сколько-то времени, Иван-царевич не может ни спать, ни есть, так ему хочет-
ся в тот подвал заглянуть. Выждал, когда Марья Моревна гулять в сад вышла, выкрал у нее
ключ и отомкнул двери в подвал. Глядит — а там висит Кощей Бессмертный, на двенадца-
ти цепях прикован.
Просит Кощей у Ивана-царевича:
— Сжалься надо мной, дай мне напиться! Десять лет я здесь мучаюсь, не пил, не ел —
совсем в горле пересохло.
Царевйч подал ему целое ведро воды, тому мало. И второе выпил, да третьего запро-
сил. А после этого тряхнул цепями и сразу все двенадцать порвал.
— Спасибо, Иван-царевич! — говорит Кощей Бессмертный. — Не видать тебе теперь
Марьи Моревны, как своих ушей. — И страшным вихрем вылетел в окно, подхватил с
земли Марью Моревну и унес ее в свое каменное царство. А Иван-царевич снарядился в
путь: жену возвращать.
Долго шел, но добрался-таки до каменных гор, отыскал Марью Моревну, усадил на
коня и повез домой. Налетел Кощей Бессмертный, изрубил в мелкие куски, сложил в смо-
леную бочку, скрепил железными обручами, бросил бочку в море и улетел в свой замок, а
Марью Моревну с собой унес.
В это время Сокол, который за себя старшую сестру Ивана-царевича взял, говорит ей:
— Беда с твоим братом! — И полетел на выручку. Орел с Вороном тоже прознали
беду, с ним полетели. Спасли его, сбрызнули мертвой и живой водой, Иван-царевич оч-
нулся и говорит:
— Как же долго я спал. А вы кто такие?
— Мы твои братья. Поехали к нам в гости.
— Нет, братцы. Я пойду жену добывать.
— Нипочем тебе не победить Кощея, коли не будет у тебя богатырского коня, что бы-
стрее ветра.
— Да где ж его взять?
— А это уж наша печаль. Мы у тебя сестер унесли — нам тебе и отслужить.
Полетели Сокол, Орел и Ворон к Бабе-Яге, у которой был табун волшебных коней, да
и угнали одного — того, что быстрее ветра. Привели его к Ивану-царевичу. Поблагодарил
он братьев — и снова поехал в каменные горы.
Добрался до Марьи Моревны, та ну его целовать-миловать, слезами обливать:
— Я уж и не чаяла тебя увидеть. Но лучше уезжай подобру-поздорову, не то догонит
нас Кощей — быть тебе снова изрублену, а мне это хуже своей смерти.
— Не догонит.
Посадил ее на своего коня — тот полетел быстрее ветра. Ну а Кощей Бессмертный до-
мой воротился, обнаружил пропажу и ринулся в погоню. Гнался, гнался за Иваном, да и
задохся в полете. Упал в сине море и утонул. А Иван-царевич с Марьей Моревной вороти-
лись в свое царство, но не прежде чем заехали к каждой из сестер Ивана-царевича и еще
раз поблагодарили Сокола, Орла и Ворона.
Кощей Бессмертный играет ту же роль по-
хитителя красавиц и скупого хранителя сокро-
вищ, что и Змей; оба они равно враждебны ска-
зочным героям и свободно заменяют друг дру-
га, так что в одной и той же сказке в одном
варианте действующим лицом выводится Змей,
а в другом — Кощей.
В старославянских памятниках слово «кощь»
(«кошть») попадается исключительно в значе-
нии сухой, тощий, худой телом и, очевидно, со-
322
стоит в ближайшем родстве со словом «кость»,
как прилагательное к существительному. Глагол
же «окостенеть» употребляется в смысле «за-
стыть», «оцепенеть», «сделаться твердым», как
кость или камень, от сильного холода.
До сих пор именем Кощея называют ста-
рых скряг, иссохших от скупости и дрожащих
над затаенным сокровищем. Народная сказка
приписывает ему и обладание гуслями-самогу-
дами, которые так искусно играют, что всякий
невольно заслушивается их до смерти — мета-
фора песни, какую заводят суровые осенние
вихри, погружающие в долгий сон и оцепене-
ние всю природу.
Старинное русское «кощуны творить» оз-
начает совершать действия, приличные колду-
нам и дьяволу (кощунствовать), а в областных
говорах «костить» — ругать, бранить. Демон
зимы в народных преданиях нередко представ-
ляется старым колдуном, волею которого ска-
зочные герои и героини, вместе с их царствами,
подвергаются злому очарованию или заклятию.
Подобно поедучим змеям, Кощей чует «за-
пах русского духа», и в заговорах доныне про-
износится заклинание против Кощея-ядуна.
Смерть Кощея сокрыта столь далеко, что его
называют Бессмертным: на море на океане, на
острове на Буяне есть зеленый дуб, под тем ду-
бом зарыт железный сундук, в том сундуке заяц,
в зайце утка, в утке каменное яйцо, в том яйце
игла, а на конце той иглы Кощеева смерть. Сто-
ит только добыть это яйцо и сжать его в руке,
как тотчас же Кощей начинает чувствовать
страшную боль; стоит только сломать иглу, и
Кощей мгновенно умирает. То же рассказыва-
ют и про Змея: существует остров, на острове
камень, в камне заяц, в зайце утка, в утке яйцо,
в яйце желток, в желтке каменек — это и есть
Змеиная смерть; надо только добыть каменек и
бросить им в Змея!
Овладевши чудесным яйцом, царевич бро-
сает его в лоб Кощея — и он тотчас же умира-
ет, подобно тому как о дьяволе существует по-
верье, что его можно убить только серебряною
пулею (молнией) или яйцом, снесенным кури-
цею накануне Рождества, когда, по старинному
мифу, рождается солнце. Точно так же велика-
ны мрака (зимних туч) гибнут от лучей восхо-
дящего (весеннего) солнца.
(По А. Афанасьеву)
руг
РУКАМИ МЕРТВЕЦА
ТАРИК один в подполье клад зарывал, а сноха и видела. Вот он зарывает и говорит:
— Чьи руки зароют, те руки и отроют.
На другой день старик и помер. Сноха стащила его мертвого в подпол и давай его ру-
ками клад отрывать да приговаривать:
— Чьими руками зароется, теми и отроется! Чьими руками зароется, теми и отроется!
Ей клад-то и дался бы, да на беду забыла она кругом очертиться. А поскольку свекор ее
знался с нечистой силой, то черти явились за его душой. И мертвеца в ад утащили, и жад-
ную сноху заодно придушили.
А не забывай про круг!
Круговая линия, начертанная ножом, за-
жженною лучиною или углем, защищает чело-
века от зловредного действия колдовства и по-
кушений нечистой силы. Через круговую черту
не может переступить ни злой дух, ни ведьма,
ни самая смерть.
Против чумы и других повальных болезней
опахивали кругом деревни и села; при добыва-
нии кладов и цвета папоротника, при совер-
шении различных чар и произнесении за-
клятий очерчивают себя круговою линией для
охраны от демонского наваждения. Перед Ро-
ждеством дают курам корм, окружая его це-
пью или обручем, чтобы они клали яйца дома.
В старину иногда в пламя пожара бросали об-
руч с квасной шайки, чтобы огонь сосредото-
чился в одном месте и не распространялся
дальше.
к
укер
В мифологии южных славян это олицетво-
рение плодородия.
До сих пор в Болгарии на Масленицу ходят
по селениям кукеры — мужчины в одежде из
овечьей или козьей шкуры наизнанку, в рога-
тых раскрашенных масках и с большими дере-
вянными удами.
Кукеры изображают грубые любострастные
действия с «женами», тоже ряжеными, кото-
рые, в свою очередь, тоже разыгрывают под
хохот толпы беременность и роды.
Затем совершается обрядовая пахота, вы-
сеивается зерно.
Назначение ритуального действа — обес-
печить хороший урожай, призвать к родам
матушку-Землю.
324
================= Кукушка
ПОЧЕМУ КУКУШКА ОДНА ЖИВЕТ
ОГДА боги создали землю, то заселили ее зверями и птицами, каждой твари было по
\\ паре. Л
Д В ту пору у кукушки был муж — кукуш. Однако он ей не по нраву пришелся, и начала N-
[[ она на других птиц засматриваться. Улучит минутку — и ну хвостом вертеть перед удо- Н
Д дом, вороном, ястребом, соловьем и даже петухом. z
и Рассердились на нее их жены, собрались как-то раз и чуть не заклевали беднягу до щ
смерти. Кукушка поплакала-поплакала — и опять за свое.
Тогда жены птичьи подучили кукуша со своей блудливой супругой разобраться. А она
смеется:
— Погоди, говорит, вот снесу яйца, высижу птенцов, тогда и будем разбираться, чья я
жена.
Понял муж, что жена детей от ястреба, да ворона, да петуха нагуляла, очень рассердил-
ся, гнездо разорил — и улетел куда глаза глядят.
Что было кукушке делать? Украдкой снеслась она в чужие гнезда — и снова сидит на
дереве, кукованьем чужих мужей приманивает. С тех пор и повелось, что живет кукушка
одна, без пары, а птенцов своих другим птицам подкидывает. Но все же она иногда гру-
стит по своему мужу, оттого и говорят, что, когда кукушка кукует, из глаз ее падают слезы.
А. РЕМИЗОВ. КУКУШКА
Всех пригожей была девочка Машутка, двенадцать лет ей минуло.
Ходила Машутка на пруд купаться. Плескались и играли на воде подружки. Вот вы-
шли, оделись, а Машутка последняя — и платья ее нету.
— Ну, идите домой, где-нибудь да разыщу.
Села Машутка на бережку, раздумывает: или куда в кусты занесло ее платье?
Выходит Змей из воды.
— Вот ваше платье, идите за меня замуж!
— Как я пойду? Нельзя.
— А ты только слово дай.
— Ну, пойду.
Машутка сказала «пойду», Змей ей платье и отдал.
Оделась она проворно и бегом догнала подружек, но ничего не сказала о Змее, и дома
никому ни слова. Прошло четыре года, выросла Машутка невестой. Просватали ее за од-
ного человека, и назначен был день играть свадьбу.
Слышит Змей — выдают Машутку, ночью вышел из пруда и украл ее.
Приезжает жених, а Машутки нет — пропала.
Потужили, погоревали, да никто пособить не может: судьба уж такая.
Живет Машутка в пруду у Змея, не Машутка, Марья Змеевна. Ладно живет со Змеем,
за три года прижила себе сына и дочку. Хорошо ей в пруду, не на что жаловаться, всего
вдоволь, всем довольна, только хочется хоть разок дома побывать.
325
jw\. И просится Марья у Змея в гости к отцу, к матери, посмотреть на них, старикам вну- (Л[^
чат показать. II®
у Змей отпустил. 'Л
ЛЬ Забрала Марья ребятишек, да из пруда по дорожке и прямо к дому — так близко, ру-
% кой подать. м
gj Увидала старуха, обрадовалась. (Ь
ri/ — Где, дочка, поживаешь?
\ Марья ей все и рассказала о пруде, о Змее, и как живет она ладно, ни в чем горя не ви- /
м дит, и одно скучно — по родному дому. (S
Пришел с поля старик, занялся внучатами. V
Угостили дочку.
Стала мать пытать у нее о Змее.
— Когда приходишь, разговариваешь с ним?
— Как же! Вот вернусь и скажу: «Змей, Змей, отвори мне двери!» Вода раздвоится,
окажется коридор, лестница крутая...
Полегли спать.
А старуха не спит, думает все, жалко ей дочери.
До свету взяла она саблю старикову — воевал когда-то старик — да с саблей на пруд,
да голосом дочериным, по-Марьиному, и кличет над водою:
— Змей, Змей, отвори мне двери!
Услышал Змей — Марьин голос! — пошел, отворил двери.
А старуха саблей на него — все головы и снесла прочь.
Бежит старуха с пруда — чуть заря играет, — машет саблей.
Проснулась Марья: что такое?
— Ну, молись, — шепчет старуха, — освободила тебя от напасти. Никогда туда не
вернешься.
Догадалась Марья — Змей не жив! — ничего не сказала, взяла детей и вышла из дому,
а идти уж некуда — не вернуться в пруд.
Обняла она сына:
— Ой, сынок, навек я несчастна! Ты ударься о землю, сделайся раком, довеку ползай.
И ударила мальчика о землю, и пополз он к пруду.
Обняла она дочь:
— Ой, дочка, навек я несчастна! Ты ударься о землю, сделайся пташкой, летай довеку.
И ударила девочку о землю, и полетела она синичкой к пруду.
— А я, ой, навек я несчастна, полечу я кукушкой, буду век куковать.
И ударилась Марья о землю — и слышно, там, за прудом, по заре закуковала.
Вот почему кукушка так горько кукует.
Кукушка — вещая птица, посвященная бо-
гине весны Живе. Была она и спутницей Число-
бога — покровителя хода времени.
На зиму, как и многие другие птицы, она
улетает в Ирий, где разделяет с ласточкой обя-
занности хранительницы ключей от райского
сада.
Прилетая из заоблачной страны, откуда
нисходят души новорожденных, куда удаляют-
ся усопшие и где пребывают девы судьбы, ку-
кушка ведает часы рождения, брака, смерти.
Замужние женщины спрашивают у нее, сколь-
ко родится у них детей, а девицы — скоро ли
будут сосватаны и долго ли проживут заму-
326
жем. Ну и всякий норовит сразу спросить у ве-
щей птицы, сколько лет осталось жить на бе-
лом свете.
Она поведает и о наступлении лета («Зозуля
кувала (то есть куковала) — летечко казала» —
поется в украинской песне), начале гроз и до-
ждей, определяет долготу человеческой жизни
и сроки брачных союзов. По ее голосу земледе-
лец заключает о будущем урожае: если она за-
кукует при восходе солнца и на зеленом дереве
(то есть когда леса уже оделись листвою), то
год будет урожайный, а если закукует на ночь и
на голом дереве, будет голод и мор. Кто впер-
вые услышит кукушку на тощий (пустой) же-
лудок, тому настоящий год сулит несчастья; та-
кому человеку не следует закармливать скоти-
ну, не то голодать ей всю зиму.
В народных украинских песнях кукушка
прилетает горевать над умершим; она — оли-
цетворение невыносимой сердечной печали по
милым покойникам. В свадебной песне невес-
та-сирота посылает кукушку за своими умер-
шими родственниками, чтобы они пришли с
того света благословить ее на новое житье.
Душу человеческую наши древние верования
рисуют в образе кукушки, и отчасти проливает
свет на этот образ загадочный обряд крещения
кукушки. Обычно он свершается в Семицкую
неделю, когда поминают усопших. Женщины
и девицы собираются в лес, делают из лоскуть-
ев и цветов чучело птицы и сажают на ветку, а
над нею привешивают шейные кресты. Иногда
вместо этого отыскивают траву, называемую
кукушкою, и, вырыв ее с корнем, одевают в со-
рочку, потом кладут на землю и ставят над нею
крестообразно две дуги, покрывая их платками
и вешая с двух сторон по кресту. Надевают
крестик на самое чучело кукушки и поют: «Ку-
мушки, голубушки, кумитеся, любитеся, дари-
теся!» Это называется крестить кукушку или
кумиться.
В праздник Семик девицы приходят в рощу,
отыскивают две плакучие березки, надевают на
них венки из цветов, нагибают и связывают их
ветви разноцветными лентами, платками и по-
лотенцами в виде венка. Над венком кладут
траву-кукушку или рукодельное чучело птицы,
а по сторонам привешивают кресты.
Две девицы, желающие покумиться, долж-
ны обойти вокруг этих берез — одна навстречу
другой, потом трижды поцеловаться сквозь ве-
нок и сквозь венок же передать друг дружке
желтое крашеное яйцо.
Хоровод поет:
Ты, кукушка ряба,
Ты кому же кума?
Покумимся, кумушки,
Покумимся, голубушки!
Названые кумушки обмениваются креста-
ми и кольцами, а «кукушку» разделяют на три
части и хранят у себя на память о кумовстве.
Затем следует пиршество, где главное блюдо —
яичница.
Те, которые покумились в Семик, ходят на
Троицын день развивать венки или бросать- их
в воду, при этом поют:
Раскумимся, кумушки!
Раскумимся, голубушки!
Да йо, йо —
Семик да и Троица!
Сучок от дерева, на котором куковала ку-
кушка, обладает магическими свойствами. Его
носят как оберег от всяческих несчастий. Охот-
никам он дает удачу на промысле. А женщины
уверены, что если обвести кукушечьим сучком
по краю крынки, в которую сливают молоко,
то в ней всегда будет отстаиваться толстый слой
сметаны.
Корень растения кукушкины слезки приво-
раживает любовь. Его отваром поят новобрач-
ных, по нему гадают, кто у них родится —
мальчик или девочка.
В поверьях других народов кукушке также
принадлежит почетное место. У древних инду-
сов она была посвящена Индре, у германцев —
Тору, у греков в образе этой птицы появлялся
Зевс.
А. РЕМИЗОВ. КУПАЛЬСКИЕ ОГНИ
^JAKATHOE солнце, прячась в тучу, заскалило зубы — брызнул дробный дождь. Приту-
пил дождь косу, прибил пыль по дороге и закатился с солнцем на ночной покой.
Коровы, положа хвост на спину, не мыча, прошли. Не пыль — тучи мух провожают
скот с поля домой.
На болоте болтали лягушки-квакушки.
И дикая кошка — желтая иволга унесла на ключе вечер за шумучий бор, там разорила
гнездо соловью, села ночевать под черной смородиной.
Теплыми звездами опрокинулась над землей чарая Купальская ночь.
328
^w^saaassii^ssaKKKSsaassaaassssaMi^asasaaKKsaKssssassassKKiKsssaassi^assaaasKSsasss^^
Дж\ Из тенистых могил и темных погребов встало Навьё. /Ж^
мл} Плавали по полю воздушные корабли. Кудеяр-разбойник стоял на корме, помахивая IwS
красным платочком. Катили с погостов погребальные сани. Сами ведра шли на речку по vi
воду. В чаще расставлялись столы, убирались скатертями. И гремел в болотных огнях На-
/Л вий пир мертвецов.
Криксы варксы скакали из-за крутых гор, лезли к попу в огород, оттяпали хвост попо- nS
ву кобелю, затесались в малинник, там подпалили собачий хвост, играли с хвостом.
У развилистого вяза растворялась земля, выходили из-под земли на свет посмотреть за- &
рытые клады. И зарочные три головы молодецких, и сто голов воробьиных, и кобылья си- уу
вая холка подмаргивали зеленым глазом — плакались.
Бросил Черт свои кулички, скучно: небо заколочено досками, не звенит колоколь-
чик, — ломанулось рогатому погулять по Купальской ночи. Без него и ночь не в ночь. За-
брал Черт своих чертяток, глянул на четыре стороны, да как чокнется обземь, посыпались
искры из глаз.
И потянулись на чертов зов с речного дна косматые русалки, приковылял дед Водяной,
старый хрен кряхтел да осочим корневищем помахивал, — чтоб ему пусто!
Выползла из-под дуба-сорокавца, из-под ярого руна сама змея Скоропея. Перевалива-
ясь, поползла на своих гусиных лапах, лютые все двенадцать голов катились месяцем.
Скликнула-вызвала Скоропея своих змей-змеенышей. И они — домовые, полевые, луго-
вые, лозовые, подтынные, подрубежные приползли из своих нор.
Зачесал Черт затылок от удовольствия.
Тут прискакала на ступе Яга. Стала Яга хороводницей. И водили хоровод не по-нашему.
— Гуш-гуш, хай-хай, обломи тебя облом! — отмахивался да плевал заблудившийся в
лесу колдун Фалалей, неподтыканный старик с мухой в носу.
С грехом пополам перевалило за полночь. Уцепились непутные, не пускают прочь.
Купальская ночь колыхала теплыми звездами, лелеяла.
Распустившийся в полночь купальский цветок горел и сиял, точно звездочка.
И бродили среди ночи нагие бабы — глаз белый, серый, желтый, зобатый, — худые
думы, темные речи.
У Ивана-царевича сидел в гостях поп Иван. Судили-рядили, как русскому царству
быть, говорили заклятские слова. Заткнув ладонь за семишелковый кушак, играл царевич
насыпным перстеньком, у Ивана-попа из-под ворота торчал козьей бородкой чертов
хвост.
— Приходи вчера! — улыбался царевич.
А далеким-далеко гулким походом гнался серый Волк, нес от Кощея живую воду и
мертвую.
Доможил-домовой толкал под ледащий бок — гладил Бабу-Ягу.
Леший крал дороги в лесу да посвистывал — тешил мохнатые свои совьи глаза.
За горами, за долами по синему камню бежит вода, там в дремливой лебеде соро-
ка-щекотуха загоралась жар-птицей.
По реке тихой плывет двенадцать грешных дев, белый камень Алатырь, что цвет, том-
но светился в их тонких перстах.
Раскинула крылья заря — знобит, неугасимая, горячую кровь, ретивое сердце, истом-
ленное купальским огнем.
329
Купало — божество, истукан которого сто-
ял в Киеве. Это веселый и прекрасный бог, оде-
тый в легкую одежду и держащий в руках цве-
ты и полевые плоды, на голове имеющий венок
из цветов купальниц, — бог лета, полевых пло-
дов и летних цветов. Купало причисляли к знат-
нейшим богам. Он почитался третьим после
Перуна и вторым после Велеса: ибо, после пло-
дов скотоводства, земные плоды всего более
служат человеку и составляют его богатство.
В начале жатвы, то есть 24 июня/7 июля, при-
носили ему жертвы. Тогда на полях возжигали
большие костры; а юноши и девицы, увенчан-
ные и перепоясанные цветами, плясали около
огня при радостном пении; наконец, скакали
они и гнали свое стадо через огонь. Эти добрые
люди думали таким образом обезопасить свое
стадо от леших. В честь Купалы пускали с горы
зажженные тележные колеса — об этом празд-
новании сохранилась поговорка «Живут в
лесу — молятся колесу», то есть солнцу, по-
скольку горящее колесо — именно его символ.
До сих пор еще те святые, именины которых
празднуются в этот день российской церковью,
сохранили от идола Купалы свои имена: Иван
Купала и Аграфена Купальница.
В ночь накануне Ивана Купало девицы
опускают на речные волны венки с зажженны-
ми лучинками или свечками, завивают венки
из иван-да-марьи, лопуха, богородицкой травы
и медвежьего ушка. Если венок тонет сразу,
значит, суженый разлюбил и замуж за него не
выйти. У кого венок дольше всех проплывет, та
будет всех счастливее, а у кого лучинка дольше
погорит, та проживет долгую-предолгую жизнь!
В Иванову ночь ведьмы делаются более
опасными, а потому следует класть на пороге и
на подоконниках крапиву, чтобы защитить
себя от их нападения. Нужно запирать лоша-
дей, чтобы ведьмы не украли их и не поехали
на них на Лысую гору: живой оттуда лошадь
уже не воротится!
В Иванову ночь на муравьиных кучах соби-
рают в сосуд масло, которое признается цели-
тельным средством против разных недугов.
Росою ночною умываются для красоты и
здоровья.
В зачарованную Купальскую ночь деревья
переходят с места на место и разговаривают друг
с другом посредством шелеста листьев; беседу-
ют между собой животные и даже травы, кото-
рые этой ночью наполняются особой, чудодей-
ственной силой.
Лихие мужики и бабы в глухую полночь
снимают с себя рубахи и до утренней зари роют
коренья или ищут в заветных местах клады.
Травы и цветы, собранные на Ивана Купа-
лу, почитаются более целебными, чем собран-
ные в другой день. Ими окуривают больных,
борются с нечистью, бросают в затопленную
печь во время грозы, чтобы предохранить дом
от удара молнии, их употребляют для присуш-
ки и отсушки...
Когда рвут травы, говорят: «Земля-мати,
благослови меня травы брати, и трава мне мати!»
Собирают крапиву, шиповник и другие ко-
лючие растения, которые сжигают, чтобы изба-
вить себя от бед. Если через купальский костер
перепрыгнешь, защитишь себя от порчи. Кто
выше прыгнет, тот счастливее год проживет.
В Иванову ночь собирают траву богатенку,
которую втыкают в стену на имя каждого из
семьи; чей цветок скоро завянет, тому или уме-
реть в этот год, или захворать.
Под корнем чернобыльника отыскивают
земляной уголь, который употребляется как
средство от падучей болезни и черной немочи.
Если в эту ночь сорвать цветок иван-да-ма-
рьи и вложить в углы избы, вор не подойдет к
дому: брат с сестрой (желтый и фиолетовый
цветки растения) будут между собою разгова-
ривать, а вору покажется, что разговаривают
хозяин с хозяйкою.
Девушки собирают двенадцать трав (чер-
тополох и папоротник обязательно) и кладут
под подушку, говоря: «Суженый-ряженый, при-
ходи в мой сад гулять!»
В полночь надо не глядя набрать цветов и
положить под подушку, а утром проверить, на-
бралось ли двенадцать разных трав. Если на-
бралось, в этом году замуж выйдешь.
330
Под голову кладут трипутник (подорожник),
приговаривая: «Трипутник-попутник, живешь
при дороге, видишь малого и старого, скажи
моего суженого!»
На Иванов день до восхода солнца нужно
пронести через свое стадо медвежью голову и
зарыть посреди двора, тогда среди скота падежа
не будет.
В углах скотного двора ставят осины, вы-
рванные непременно с корнем, — для предо-
хранения от ведьм.
В Иванов день считается именинником сам
водяной, который терпеть не может, когда в
этот особенный день в его царство лезут люди,
и мстит им тем, что топит неосторожного.
Ранним утром бабы «черпают росу». Для
этого берется чистая скатерть и сосуд, с кото-
рыми и отправляются на луг. Здесь скатерть тас-
кают по росе, а потом выжимают росу в сосуд
и умывают лицо и руки, чтобы прогнать вся-
кую «болесть», чтобы на лице не было ни угрей,
ни прыщей.
Купальской росой кропят в доме кровати,
чтобы не водились клопы.
До Иванова дня женщинам не следует есть
никаких ягод, иначе у них будут умирать малые
дети.
Если на Иванов день перелезать двенадцать
огородов, любое желание исполнится.
В день Ивана Купалы слепая змея медянка
получает зрение на целые сутки и потому дела-
ется очень опасной: бросаясь на человека, как
стрела, может пробить его насквозь.
Купальская ночь — ночь любодейная. У Ку-
палы должна быть избранница. У белорусов до
последнего времени существовал древний обы-
чай: с рассветом Иванова дня крестьяне выби-
рали самую красивую девушку, обнажали ее и
окутывали с ног до головы гирляндами из цве-
тов. Затем отправлялись в лес, где Дзевко-Купа-
ло (так называют избранницу) раздавал своим
подругам заранее приготовленные венки. К это-
му она приступала с завязанными глазами, в то
время как вокруг нее двигался веселый девичий
хоровод. Смотря по тому, какой венок кому
достанется, заключали о своей будущей судьбе:
свежий венок сулит богатую и счастливую жизнь
замужем, а венок сухой, увядший — бедность
и несчастливый брак.
---------------------- KypGHT ..............
ВИНОГРАДНАЯ лоза (О
Однажды поспорили между собой человек-великан и хитрый бес Курент: кто из них
А будет обладать белым светом. Л
Долго боролись они, изрыли ногами всю землю и сделали ее такой, какая она есть: N-
1 ( появились на ней горы, рытвины, долины. Ни тот ни другой не могли осилить противни- ] 1
эд ка.
И вот наконец человек взобрался в божественные чертоги и уселся за стол, накрытый в
I ожидании хозяев.
Хитрый Курент вырвал из земли виноградную лозу и сдавил ее с такой силой, что брыз-
нул хмельной сок. Этим соком он упоил человека до того, что тот заснул под столом.
Воротились боги и в гневе сбросили его с небес.
Он остался жив, но все силы его пропали, оттого бесы овладели всем светом и так лег-
ко искушают теперь людей, особенно с помощью вина.
Курент — единственный из всех бесов, от
которого есть хоть какая-то польза человеку.
Игрою на своих гуслях и дудке он исцеляет бо-
лезни и заставляет всех плясать без отдыха.
332
======= Куриный БОГ
СТОРОЖ И КУРИНЫЙ БОГ (В
АК-ТО раз один сторож положил в курятнике на насест куриного бога, потому что чЭ
Л птица ни с того ни с сего стала болеть и дохнуть. Д
-4 Но вскоре этот сторож уехал, вместо него назначен был новый, который невзначай
и смахнул бога с насеста. И в тот же день у него дома захворали теленок и два поросенка. |Г
Сторож сразу понял, что это бог на него прогневался. Но вместо того чтобы вернуть бож- /е
Й ка на насест, сторож взял его да и зашвырнул куда-то за изгородь. «г
И что тут началось... Больные животные в доме сторожа подохли, а куры вдруг начали
линять, да так, что у них почти не осталось перьев. Полдня проползал сторож под забо-
ром, все руки крапивой обстрекал, но разыскал-таки чародейный камушек. Бережно об-
тер его рукавом и снова отнес в курятник, для надежности привесив к насесту — чтобы
больше никто не уронил. С тех пор зарекся с божествами воевать!
Куриный бог — это камень, напоминаю-
щий птичью голову, который вешают в ку-
рятник, чтобы злые домовые и кикиморы не да-
вили кур и не выщипывали у них перья. Это не
простой камень — в нем заключался дух—храни-
тель кур. Его подвешивали над самым насес-
том, чтобы куры, едва проснувшись, могли по-
молиться своему божеству.
В древние времена его вытачивали из камня
в форме человеческой фигурки и называли бо-
гоглаз.
333
----------------------- Лад и ладник -...............- - - -......- .....
НЕБЕСНЫЙ ЦВЕТОК 'N
5К $
>1 жил-был на свете человек, которому не было в жизни никакой спорины (т.е. удачи). К;
Родители его рано умерли, изба сгорела, скотина перемерла, а когда он пошел в пастухи, (t
волки начали таскать телят из стада — его и погнали вон. \ V
— Не с ладом он родился, — твердили односельчане, — неладный какой-то! £
Услышал на небесах бог Ладник, что его поминают, и поглядел вниз. Увидал несчаст- Й
ливого, пожалел и решил ему помочь. Улучив минутку, когда Перун — бог грома, облада- У
тель волшебного цветка, отворяющего недра земные, — отлучился, Ладник украдкой за-
владел цветком и осторожно бросил его на землю. Было это как раз в чародейную Купаль-
скую ночь, однако и в темноте Ладник не промахнулся — прямо в шапку злополучного
парня попал!
Удивился парень — что это ему на голову свалилось? Снял цветок с шапки — а тот иг-
рает, трепещет, словно живая молния, рассыпая вокруг себя искры, — и задрожал от
страха. Бросил его на землю и пустился бежать неведомо куда, да так и сгинул бесследно.
Ведь иные люди бывают глухи и слепы, не в силах воспользоваться удачей, даже когда она
падает им на голову! Цветок затерялся в высокой траве, погас, и с тех пор только раз в год,
как раз в Купальскую ночь, расцветает живым огоньком, помогая нашедшему его обрести
сокровища. Люди прозвали его жар-цвет, или Перунов цвет.
А что же сам Перун? Вернувшись и проведав, что исчез его заветный цветок, он
страшно разгневался и принялся выпытывать у богов, кто мог украсть цветок. Но никто
не мог ему сказать. Перун перессорился со всеми небожителями, и только Ладник оста-
вался кроток и миролюбив. Он-то прекрасно знал, кто виновен в краже, и больше всех
опасался разгневать могучего громовержца!
Перун был грозен во гневе, но отходчив. Очень скоро он перестал свирепствовать, и
все боги благодарили за это Ладника, который с тех пор считается лучшим примирителем
спорщиков и врагов.
Иногда именем Лад называют Перуна, суп-
руга богини Аады. в припевках его величают
ДиЭ-Ладо. Однако Перун прежде всего грозен,
а не миролюбив, вспыльчив, хотя и справедлив.
Порою Лада называют небесным господином,
назначающим дорогу солнцу, но тут уж имеется
в виду, конечно, сам Перун, очищающий небо
или закрывающий его тяжелой завесой туч.
Лад-Ладник — это бог примирения и со-
гласия, дружбы, искренности. Недаром его имя
созвучно слову «ладонь» как знаку открытых,
честных намерений. Ведь рукопожатие оттого
и происходит, что люди при встрече как бы
уверяют друг друга: «В моей руке нет ни камня,
ни оружия». Этого бога мы вспоминаем чаще
прочих, ибо не раз и не два в день здороваемся
и жмем друг другу руки. Это он поделил год на
четыре поры и двенадцать месяцев, разделил на
виды зверей и растения, стараясь установить во
всем лад и порядок. Имя его до сих пор живо в
нашей речи: люди живут между собой «в ладу»
или «не в ладу». Вообще он был благосклонен к
людям и порою открывал некоторым из них
клады и сокровища, помогая разбогатеть.
334
Д_АДА
у) КЛЮЧИК И ШКАТУЛОЧКА (В
КаК-ТО раз отправился громовержец Перун на бой с демоном Зимы, который оледе-
А нил всю землю своим смертоносным дыханием, и с тех пор не было о нем ничего слышно. А
Zj — Наверное, он погиб, — решили боги. — Никогда не воротится!
у Конечно, они погоревали о великом Перуне, однако кое-кто не умел скрыть своей pa- и
Д дости: ведь теперь красавица Лада осталась вдовой! Раньше никто не мог поднять на нее /с
ЭД очей — помнили, какая участь постигла дерзкого похитителя Велеса, коего Перун сверзил
ч на землю и едва не испепелил своими молниями. А теперь путь к сердцу Лады свободен. и
И вот собрались женихи и стали выхваляться своими доблестями. Был среди них Сва-
рог — солнце и Сварожич—огонь, и Стрибог — отец ветров, и все его шальные сыновья,
и Дажьбог, и, конечно, Велес, старинный поклонник Лады, и Корс веселый, и страстный
Припекало, и Радегаст явился с западных сторон... Кого здесь только не было!
Однако Лада сидела печальная и глаз ни на кого не поднимала.
— Полно горевать! — упрекнул ее Дажьбог. — Смотри, из-за твоей печали небо об-
лачком затянулось.
Сердце у Лады так и застучало: ведь облако всегда было предвестием возвращения ту-
чегонителя Перуна, а теперь он спрятался за ним, как за шапкой-невидимкой.
Лада вскочила, радостная, еще красивее, чем прежде, и весело сказала женихам:
— Вот вам загадка. Была у меня шкатулочка драгоценная с золотым ключом. Я тот
ключ потеряла и найти не чаяла, а теперь он сам нашелся. Кто эту загадку отгадает, за того
замуж пойду.
Начали гадать женихи. Головы сломали, а ответа найти не могут.
Засмеялась Лада:
— Ну, довольно вам мучиться. Покажись, мой милый друг!
Перун сбросил облачную шапку-невидимку и явился во всей своей грозной красе.
— Вот вам и ответ, — сказала Лада. — Шкатулочка — это я, а заветный ключик —
мой возлюбленный муж.
Тут начался пир на весь мир в честь возвращения Перуна, однако некоторые гости не
больно-то веселились: знали, что рано или поздно громовержец еще припомнит им это
сватовство к его прекрасной жене.
М. ХЕРАСКОВ. ВЛАДИМИРИАДА
...И златовласая с младенцем зрима Лада.
Краснее утренней зари отроковицы
Несут уже цветы во храм любви царицы;
Преобращается помост в прекрасный луг,
И девы юные кумира стали вкруг.
Горящих звезд число они изображают,
Которые луну блестящу окружают...
Едина между сих сияет паче всех...
Ей первым жребием готовился венец,
Который на девиц взлагает князь иль жрец...
335
Девицы, окружив кумира в стройном чине,
Со умилением воспели честь богине:
«О нашей юности хранящая цветы!
Дай, Лада, мирное супружество нам ты!»
Мастики перед ней как облак воскурили,
И имя Ладино стократно повторили.
В то время возгремел кимвалов громких звук;
Девицы жертвенны, составив цепь из рук,
Когда произвела приятный голос лира,
Плясанье начали при песнях вкруг кумира.
Приходят пред алтарь и жрицы, и жрецы,
Носящи для девиц богинины венцы,
Которых на главы священно возложенье,
Обязан князь хранить любви во уваженье.
Владимир оросил, начав обряд такой,
И руки и чело священною водой.
Лада — славянская богиня красоты, любви
и бракосочетаний, семейного счастья, покрови-
тельница вдов и сирот, жена Перуна, Но так
как любовь порою бывает и причиною горя, то
Лада олицетворяла и несчастную любовь. О че-
ловеке, который женился без любви, говорили:
«Не с Ладою женился!» Чтобы избегнуть таких
бед, каждая пара молодоженов приносила
богине цветы, живых птиц, мед и ягоды. Вели-
колепный храм Лады стоял в Киеве, а в том
храме — статуя несравненной красавицы в ро-
зовом венке. Ее золотые волосы были убраны
жемчугами, платье изукрашено богатым шить-
ем и драгоценностями. Она держала за руку
крылатого младенца, своего сына и бога любви
Аеля.
Она покровительствовала также матерям и
детям. Ее любил весь народ, женщины прино-
сили в жертву вышивки, платки, кольца, кото-
рые чаще, чем идолу, оставляли на деревьях в
священных рощах. Потом, в христианские вре-
мена, подобным образом начали украшать ико-
ны Богоматери, на которую невольно перене-
слась прежняя любовь к богине Ладе.
Вообще славяне более охотно обращались с
просьбами к богиням, а не к богам. Богов чест-
вовали, их боялись, а богинь, особенно Ладу,
просили (все-таки женское сердце более мяг-
ко, отзывчиво) — ив благодарность приносили
им подарки, устраивали в их честь празднества.
Лада наиболее внимательно прислушивалась к
просьбам людей, ее называли Щедрыня, а празд-
ник в ее честь (нынешнее Крещение, 6/19 ян-
варя) — щедровки. Название это сохранилось
в некоторых языках до сих пор. В честь Лады
пелись песни, восхвалявшие согласие и мир,
любовь к людям. Пробивали на замерзших озе-
рах и реках проруби, чтобы «Лада дышала».
В эти проруби бросали дары Ладе: пироги, зер-
но, оладьи (не сохранилось ли воспоминание о
богине в звучании этого слова? ), — а лед укра-
шали разноцветными лоскутками и поливали
разноцветными отварами трав в знак скорого
наступления весны. Затем начинались пирова-
нья и гулянья. Не из этого ли праздника роди-
лась потом Масленица, которую называют еще
Блинная и Оладина?
Зимой птицей Лады считалась синичка, для
которой старались оставить корм под деревья-
ми или привешивали на ветки кусочки мяса.
Другой праздник в честь Лады назывался
Стадо — теперешняя Троица. Этой богине по-
свящались божьи коровки, убивать которых
считалось грехом, а также цветок зоря (люби-
сток) , возбуждающий сердечную страсть. Оли-
цетворяла Ладу береза, ветви на которой кое-где
336
и по сию пору завивают на Троицу, как будто
заплетают богине косы. Неудивительно, что кое
в чем это совпадает с почитанием русалок', ведь
русалки — это девушки, погибшие от небес-
ной любви, а Лада была именно богиней любви.
Впрочем, ее призывали и в начале весны:
— Благослови, мати,
Ой, мати Ладо, мати,
Весну закликати!
В старинных праздниках при встрече восхо-
дящего солнца призывали эту богиню:
— Ой, Ладо!
Именно она вместе со своим мужем Перу-
ном разгоняла зимние туманы и открывала путь
Весне.
Считалось, что некогда именно Лада была
хранительницей живой и мертвой воды, но
потом, когда боги создали людей и насадили
для них Ирий-сад, волшебные источники нача-
ли бить у корней мирового древа.
Как и Жива, и Макошъ (Мокошъ), и другие
богини, Лада была одной из Рожаниц, то есть
присутствовала при рождении человека и опре-
деляла его судьбу.
Лада напоминает Венеру (Афродиту) ан-
тичного мира и светлую красавицу Фрейю скан-
динавских сказаний. Сходство с Ладой-Рожани-
цей у Фрейи еще и в том, что она сопровождает
тени усопших в загробный мир, то есть имеет
отношение к судьбе человеческой души.
— — -............- - - Ламия -----------—
ЙГ ЦАРЕВИЧ-ПАСТУХ
in ОВАДИЛАСЬ в одно царство летать страшная и злая ламия и уносить людей. Жалко
А стало народа молодому царевичу, и поехал он искать, где скрыта сила ламии. Ехал-ехал — Д
3] нашел ее логово.
V Выходит оттуда старушка. Начал царевич ее расспрашивать и узнал, что она служит у V
ламии и готовит ей пищу. L
Й — Не стыдно тебе? — сурово сказал царевич. — Ламия — злобное чудище, скольких
n матерей лишила родных детушек, а ты ей служишь! и
Старушка заплакала:
— Она унесла моих сыновей и сказала, что растерзает их, если я не стану ей прислу-
живать. Только поэтому я подчиняюсь ей, а сама мечтаю о ее погибели.
— Коли так, — сказал царевич, — узнай, где таится сила ламии.
Вечером воротилась ламия и набросилась на еду. Глотает по полбыка, по целому хлебу,
выпивает по полбочки вина.
А старушка сидит, крошки подбирает и бормочет:
— Ешь, старая, ешь, станешь такой же сильной, как ламия, тоже будешь летать по све-
ту и людей похищать!
Услышала это ламия и ну хохотать:
— Моя сила не в быках и не вине. Она далеко, никому туда не добраться. В тридевя-
том царстве, в том самом, где у царя дочь Неземная Красота, возле стольного города есть
озеро, а в том озере живет моя младшая сестра, водяная ламия, в ней заяц, в зайце воро-
бей, в том воробье и есть моя сила.
После этого она крепко уснула и начала храпеть, а старушка выбежала из пещеры и
все рассказала царевичу.
Тот поблагодарил ее и поклялся освободить ее сыновей, вскочил на коня и помчался в
тридевятое царство. Там он узнал, что царь нигде не может найти себе ни пастуха, ни под-
паска: всех пожирает ламия, живущая в озере.
Царевич купил у бедного человека какие-то лохмотья и в таком виде явился во дворец,
нанялся в пастухи, а в помощь себе попросил не подпаска, а только гончих псов и ловчего
сокола.
Наутро новый пастух пригнал стадо на лучшее пастбище — к озеру. И кричит:
— Выходи, ламия, помериться силой!
Выползла огромная змея с собачьей головой — мерзкая, страшная! — начали они с ца-
ревичем биться, но никто не мог победить.
— Эх, — сказал царевич, — кабы царевна Неземная Красота меня поцеловала, я бы
тебя одолел!
Назавтра повторилось то же самое, и когда пастух пригнал стадо, царская дочь увидала
его в окно и очень удивилась. Раньше ламия пожирала пастухов в один день, а этот уже
второй раз живой возвращается. Тут какая-то тайна!
Наутро пастух погнал стадо, а царевна выбралась в окошко и украдкой побежала за
ним. Спряталась в зарослях и видит, как вылезла из озера ламия с собачьей головой и
змеиным телом, как начали они с пастухом сражаться, и никто не мог победить.
И тут пастух воскликнул:
— Ах, кабы царевна Неземная Красота меня поцеловала, я бы тебя одолел!
338
<У%мДаам^ДаиимаДимДа»ДаиД^^»ми^»нН^мннДмиммшмиммйаиммммиаммам^мии^^»ни^^и^У
Jlk\ Выскочила царевна из своего укрытия и поцеловала пастуха. [Л\^
ЖЛ] Тут же он исполнился великих сил, схватил ламию и с такой силой ударил ее о землю, 11®
W/ что она лопнула. 'Л
rjgh Из нее выскочил заяц и помчался по берегу, но царевич пустил гончих псов, они догна-
У/ ли зайца и ну рвать его в клочки. хл
р) Вылетел на волю воробей, но царевич выпустил сокола, тот закогтил воробья и принес (Ь
р[ / хозяину. \
\ — Отпусти меня! — начал жалобно чирикать воробей. — Я скажу тебе, где ламия //
« прячет своих пленников! Вон там, за озером, растут три лозы у водяной мельницы. Сруби I»
ч их — и на том месте откроется подземелье. Там все пленники томятся в заточении, и ста- и
рухины сыновья тоже. А теперь отпусти меня!
Царевичу жалко стало малую пташку, разжал руку — а воробей спорхнул с его ладони
и начал превращаться в ламию. И тело змеиное, и голова собачья, и пусть была она пока
размером с воробышка, но каждый миг увеличивалась!
Пустил на нее царевич сокола, тот и заклевал чудище, ни крошки от злобной ламии не
осталось.
После этого царевич освободил всех пленников ламии и вместе с царевной Неземной
Красотой, которую получил в жены, вернулся к своему отцу.
Ламия — страшное чудовище южнославян-
ских преданий. Тело у нее змеиное, голова со-
бачья. Черной тучей она опускается на пашни
и огороды, пожирает все, что вырастили люди,
а самих их похищает и держит в подземельях в
заточении. Иногда она проникает в дом неза-
метно и крадет детей из материнского чрева.
Боится крика петуха и звона колокольчиков.
В некоторых сказаниях ламия вдруг становится
добра к людям, словно ей надоедает собствен-
ная кровожадность. Так, одна ламия помогла
царевичу добыть для умирающего в засуху селе-
ния воды из скалы, да еще это оказалась живая
вода.
* 9 ................................ Ласточка ...... ......
Я/ ПОЧЕМУ У ЛАСТОЧКИ ХВОСТ РАЗДВОЕННЫЙ (О
< МГ \
Ж1 ЖИЛА-БЫЛА девушка-сиротка, и вот посватался к ней богатый, пригожий парень
Л из дальнего села. Она себя от радости не помнила и дала ему согласие. Л
- И Не знала бедняжка, что вышла замуж за разбойника. Свекор тоже оказался злодеем: К-
[ I вместе с сыном они целые ночи пропадали на кровавом промысле, а утром приносили от- 11
рубленные человеческие головы и злато-серебро. fc
ш Измучилась сноха глядеть на мертвецов и стирать окровавленные рубахи, все глаза по- ш
выплакала. Не раз молила она бога превратить её в любую земную тварь, чтобы избежать
мучений.
И сжалился Господь, сделал ее ласточкой. Когда она вспорхнула птицей, свекор кинул-
ся ее ловить и вырвал клок из подола.
С той поры у ласточки хвост раздвоенный.
Ласточка — одна из тех птиц, которые хра-
нят ключи от Ирия. По другому сказанию, хвост
у нее раздвоенный потому, что завистник-во-
рон выдрал ей перышко, когда боги повелели
отдать ключи от райского сада именно ласточ-
ке, наказав ворона за воровство.
Это птица, любимая русским народом, вест-
ница весны: «Ласточка весну начинает, а соловей
кончает». Из Ирия она приносит златые ключи,
которыми отмыкает лето и замыкает зиму.
При виде первой ласточки было в обычае
кидать ей землю — на гнездо, надо поспешить
умыться и отереть лицо, чтобы не было весну-
шек и прыщей, а кто успеет умыться молоком,
будет чист и бел лицом.
Зимуют же ласточки, согласно некоторым по-
верьям, в воде: сцепляются лапками или крылья-
ми и спят до весны. Весной из воды вылетают мо-
лодые ласточки, которые появились на свет
лишь в прошлом году, а у старых опадают пе-
рья, и они превращаются в лягушек.
Существует много примет, связанных с лас-
точкой. Гнездо ее под крышей обеспечивает дому
счастье и благодать, большой грех гнездо разо-
рить, убить птичку.
Если ласточка вдруг оставит гнездо, надо
ждать самого плохого для всей семьи, может
быть, даже общей смерти.
Тот, кто убьет ласточку, не будет знать ни
покоя, ни достатка, разоривший ее гнездо по-
кроется веснушками или коростой, у его коро-
вы пропадет молоко, а родные заболеют.
Верят, что гнездо ласточки оберегает дом от
пожара, и эта птичка может спалить дом обид-
чику-разорителю.
Если ласточка вьется около окна, где есть
девушка-невеста, или поселилась под крышей
того дома, здесь скоро будет свадьба.
Полет ласточек над молодыми предвещает
им счастливую и дружную жизнь.
Кто носит при себе засушенное ласточкино
сердце, будет любим женщинами.
340
БОГАТЫРЬ ПОТОК И АВДОТЬЯ ЛЕБЕДЬ БЕЛАЯ
111 ил во граде Киеве богатырь Поток Михаила Иванович. Как-то увидал он в тихих
заводях белую лебедушку: через перо птица вся золотая, а головка у нее — красным золо-
том увита, скатным жемчугом усажена.
Вынимает Поток тугой лук, калену стрелу, хочет подстрелить лебедушку. И вдруг
взмолилась она голосом человеческим:
— Не стреляй в меня, лебедь белую, я тебе еще пригожусь!
Вышла она на крутой бережок, обернулась красавицей Авдотьей Лиховидьевной.
Схватил богатырь девицу за белы руки, целует в уста сахарные, просит стать его же-
ною. Согласилась Авдотья, но взяла с богатыря клятву страшную: если кто из супругов ум-
рет — другому за ним живому в могилу идти.
341
JW\ В тот же день обвенчались молодые и на пиру славном погуляли. Но недолго длилось
Оу их счастье: вскоре занедужила Авдотья Лиховидьевна и отдала богу душу. Привезли по-
койницу на санях к церкви соборной, отпели, а тем временем вырыли могилу великую и VI
фр глубокую. Поставили там гроб с мертвым телом, а вслед за тем, клятву исполняя, опустил- ОТр
/\ ся в могилу и Поток Михайла Иванович со своим богатырским конем. Закрыли могилу /к
3) досками дубовыми, засыпали песками желтыми, над холмом водрузили деревянный крест. L*)
у А из могилы была протянута веревка к колоколу соборному, дабы мог богатырь пред кон-
Д чиною весть подать. L
у И стоял богатырь со своим конем в могиле до самой полуночи, и нашел на него страх №
великий, и зажег он свечей воску ярого, над женою молитву творя. А как настала пора по- *
лунощная, собрались в могиле гады змеиные, а потом приполз и большой Змей — жжет и
палит Потока пламенем огненным. Но богатырь не испугался чудища: вынимал он саблю
острую, убивал Змея лютого, ссекал ему голову. Капнула кровь змеиная на тело Авдотьи —
и случилось чудо великое: покойница вдруг ожила.
Пробудилась она из мертвых, тогда ударил Поток в соборный колокол, закричал из
могилы зычным голосом.
Собрался тут православный народ, разрыли могилу наскоро, опустили лестницы дол-
гие — вынимали Потока с добрым конем и его молодую жену, Авдотью Лиховидьевну,
Лебедь Белую.
В народных сказаниях лебединые девы —
существа особой красоты, обольстительности и
вещей силы. По первоначальному своему зна-
чению они суть олицетворения весенних, дож-
девых облаков; вместе с низведением преданий
о небесных источниках на землю лебединые девы
становятся дочерьми Океан-моря и обитательни-
цами земных вод (морей, рек, озер и криниц).
Таким образом они роднятся с русалками.
Лебединым девам придается вещий характер
и мудрость; они исполняют трудные, сверхъесте-
ственные задачи и заставляют подчиняться себе
самую природу.
По одному из древних преданий, лебеди
поют даже звучнее и краше соловьев, но лебе-
диное пение дано слышать немногим правед-
никам. И даже гусли сладкозвучные подарили
людям лебединые девы.
Нестор упоминает о трех братьях Кие, Щеке
и Хориве и сестре их Аыбеди\ первый дал назва-
ние Киеву, два других брата — горам Щекови-
це и Хоривице; Лыбедь — старинное название
реки, впадающей в Днепр возле Киева.
Царевна-лебедь — самый прекрасный об-
раз русских сказок.
Известна сказка о Морском царе и его пре-
мудрой дочери: юный Иван-царевич отправля-
ется в подводное царство, приходит к морю и
прячется за кусты. На ту пору прилетели туда
двенадцать голубок или уточек, сбросили свои
крылышки (или перышки), обернулись крас-
ными девицами и стали купаться: это были во-
дяные красавицы, дочери Морского царя.
Иван-царевич подкрался потихоньку и взял
крылышки Василисы Премудрой. Девицы ис-
пугались, похватали крылышки и улетели го-
лубками или уточками; осталась одна Василиса
Премудрая, начала упрашивать доброго молод-
ца возвратить ей крылья, и царевич отдает их
под условием, чтобы она согласилась быть его
женою.
По народному поверью, превращение в зве-
ря совершается набрасыванием на себя его
мохнатой шкуры: то же самое значение, какое
в данном случае получает звериная шкура, при
изменении человеческого образа в птичий при-
писывается крыльям и перьям.
342
По другим вариантам, вместо крылышек ца-
ревич похищает сорочку и кушак девы. Иногда
роль волшебной сорочки исполняют необычай-
но длинные косы красавицы: если их обрезать,
жена-чародейка исчезнет, и герою приходится
идти ее добывать. Вообще же стоит лебединым
девам заполучить свою сорочку-крылышки, как
они норовят покинуть человека и улететь в свое
таинственное царство.
Девы-птицы встречаются во многих сказ-
ках, и везде им равно придается вещее значе-
ние и необычайная мудрость; они исполняют
трудные, свыше сил человеческих, задачи и за-
ставляют себе подчиняться самую природу.
В одной сказке эти мифические девы при-
летают белыми лебедушками, а в других герои-
ней выводится премудрая Лебедь-птица, крас-
ная девица, или Лебедь-королевна неземной
красоты.
Девы-лебеди — постоянный и любимый
образ в сказаниях многих народов, как южных
славян, так и скандинавов, германцев и др.
(По А. Афанасьеву)
Лед
(Коледник)
Божество это всегда сражалось с водяными.
Сила к нему приходила с зимой, когда от одно-
го его прикосновения все реки, ручьи, озера
покрывались ледяной коркою, так что водяные
и водяницы, омутники и омутницы, болотники
и болотницы принуждены были сидеть в своих
хороминах на самом дне до весны, не в силах
не только высунуться на поверхность, но и по-
плавать вволю, ибо иные речки промерзают до
дна. Вот сколь злобен и силен Лед... правда, толь-
ко в зимнюю пору.
Ледом называли также воинственного бога,
покровителя сражений. Ему молились об удаче в
битве. Изображали это свирепое божество в виде
страшного воина, облаченного в доспехи, во все-
оружии. У него были свои храмы, и перед каж-
дым военным походом он получал много богатой
жертвы, а еще больше — в случае воинской удачи.
Л.6ДАЩИЙ
( ЛЯ ДА ЩИ й)
А. РЕМИЗОВ. ИЗ ЦИКЛА «К МОРЮ-ОКЕАНУ»
И
JL JL3 ПРОШЛОГОДНЕЙ соломы закурлыкал лядащий — бес соломин, приглушенный
теплой соломой. И откликнулся луг, загудел, и весь берег защелкал, загукал и зааукал, за-
стрекотал лес стрекозою.
Дух соломы, весь вспухший от сна, с соло-
мой в голове. Его никто никогда не видел, толь-
ко слышно, как он зевает.
Многие нечистики зимою спят, но ледащий
в этом деле заводила. Разбудить его никто не
может, кроме матушки-весны. Просыпается он
всегда недовольным и, бодрствуя в летнее время,
с нетерпением ждет конца лета, чтобы опять ус-
нуть в куче свежей соломы.
Если летом кто услышит вздохи да зевоту,
а живого существа рядом нет, — это леда-
щий.
344
ВОЛШЕБНАЯ СВИРЕЛЬ
JUO ВРЕМЕНА незапамятные жил на свете среброволосый пастушок. Его отец и мать
так любили друг друга, что нарекли первенца именем бога любовной страсти — Лель. Па-
ренек красиво играл на дудочке, и зачарованный этой игрою небесный Лель подарил тезке
волшебную свирель из тростника. Под звуки этой свирели танцевали даже дикие звери,
деревья и цветы водили хороводы, а птицы подпевали божественной игре Леля.
И вот полюбила пастушка красавица Светана. Но как она ни пыталась разжечь страсть
в его сердце, все было напрасно: Лель будто навеки увлекся своей волшебной властью над
природой и не обращал на Светану никакого внимания.
И тогда разгневанная красавица подстерегла миг, когда Лель, притомленный полднев-
ным зноем, задремал в березняке, и незаметно унесла от него волшебную свирель. Унесла,
а вечером сожгла на костре — в надежде, что непокорный пастушок теперь-то ее наконец
полюбит.
Но Светана ошиблась. Не найдя своей свирели, Лель впал в глубокую грусть, затоско-
вал, а осенью и вовсе угас, как свеча. Похоронили его на речном берегу, и вскоре вокруг
могилы вырос тростник. Он печально пел под ветром, а небесные птицы ему подпевали.
С той поры все пастухи искусно играют на свирелях из тростника, но редко бывают
счастливы в любви...
Недаром же долетела к нам из старины задорная девичья песня:
345
_________==^======^===ax^
>Ж\ Пастушок, пастушок, /Jji
Игу Что ж играешь ты в рожок, уКЯ
у/ На лугу, как пень, торчишь, 'Л
г77) На меня не поглядишь? ет»
% Ой, тебе я на беду
Всех коровок уведу! (Ь
Я А. ОСТРОВСКИЙ. «СНЕГУРОЧКА» |
Мороз:
Почем ты знаешь, что это Лель?
Снегурочка:
К нему девицы ходят
Красавицы, и по головке гладят,
В глаза глядят, ласкают и целуют.
И Лелюшкой, и Лелем называют,
Пригоженьким и миленьким.
О Леле — этом маленьком боге страсти —
до сих пор напоминает слово «лелеять», то есть
нежить, любить. Он сын богини красоты Лады,
а красотах естественно, рождает страсть. Изо-
бражался он в виде златовласого, как и мать,
крылатогр младенца: ведь любовь свободна и не-
уловима. Лель метал из рук искры: ведь страсть —
это пламенная, жаркая любовь! Он то же, что
греческий Эрос или римский Амур, только те
поражают сердца людей стрелами, а Лель воз-
жигал их своим ярым пламенем.
Священной птицей его считался аист. Дру-
гое название этой птицы в некоторых сла-
вянских языках — лелека. В связи с Лелем по-
читались и журавли, и жаворонки — символы
весны.
.........— Д.6МБ0Й .....
pt) ПРОКЛЯТЫЙ муж (18
f? Одна женщина все время ссорилась со своим мужем, уж такая сварливая уродилась.
Л Все было не так, все не по ней. Ему поучить жену уму-разуму, как исстари учивали, а он А
-И все терпел. к-
J И дотерпелся... Как-то раз бросила она в сердцах:
— А чтоб тебя лембой прибрал! — и вечером того же дня муж пропал из дому. Вышел
’// собак покормить — и исчез бесследно. \и
День нет, два, неделю, месяц... Жене тошнехонько стало на свете жить: какой муже-
нек ни есть, а свой, без него всяко хуже, чем с ним. Никто ее теперь не пожалеет, не при-
голубит... побранить даже некого!
Пошла к колдуну — помоги, говорит, мужа отыскать. А тут как раз была ночь накану-
не Ивана Купалы. Взял колдун с собой женщину в лес, блукал, блукал, привел к лесной
горе, сам внизу остался, а ей велел подняться.
Взошла она на гору, видит — а там вместо ночи белый день, на улицах пляски, игры,
столы расставлены, яствам и питью счету нет. И черти, одни черти кругом.
Лембой!
Окружили лембой женщину, стали расспрашивать, зачем она пришла к ним.
— Я мужа разыскиваю.
— Ищи, — говорят, — мужа. Найдешь — твой!
Встали лембой рядами (а их не меньше тысячи) — и видит женщина: все они — один
в один ее муж. Платье с одного плеча, и ни по волосу, ни по голосу, ни по взгляду, ни по
походке одного от другого отличить нельзя.
Так бы и не признала жена между ними мужа, если б не заметила: у всех платье застег-
нуто с левой стороны и в лице — ни кровинки, а у мужа правая пола вверху и румянец на
щеках играет.
Указала она мужа, и лембой с честью отпустили их домой. Пока шли до дому, жена
так и не выпустила руки мужа — боялась, вдруг лембой налетят да снова отымут родимо-
го, ненаглядного!
С той поры стала молодка как шелковая, и зажили они душа в душу, хоть в хоть, плоть
в плоть.
НЕВЕСТА ИЗ БАНИ
JS НОВЫЙ ГОД молодые парни и девки собрались, заспорили, кто пойдет в баню га-
дать. А страшно в такую пору! Один парень решился, подошел к каменке, хотел взять ка-
мень — а его цап за руки. И голос женский слышится:
— Возьмешь замуж — отпущу, нет — задавлю.
И вроде как девка мелькнула.
Пришел домой парень — даже заболел со страху. День, второй... на третий рассказал
матери. Мать дома все перекрестила и засвятила. А та, из бани, ночью приходит:
— Что? Засвятила, закрестила? А я тебя все равно найду!
Отец парня поехал к попу. А поп говорит:
347
1ж\ — Ну, куда деваться? Только пускай он ее заставит в церкви венчаться.
Ю1] Пришел парень в баню, сказал про венчанье-то, а голос отвечает:
у — Согласна. Мне ни платья не надо, ни фаты, ни туфелек. Одно надобно исполнить: 'Л
откуда ты высватал меня, оттуда и бери. Придешь с гостями в баню, там будет стол, на
% нем закуски, вино. Пусть никто не пьет, не ест. А ты бери меня за руку и выводи, только /V
не говори: «Господи, благослови». кЭ
Вот они пришли, открыли баню, а невеста и правда сидит — наряжена уже. Вывел же-
Д них ее. Пара коней стоит, копытами кони бьют. L
у — Поезжай, а я за тобой следом, — говорит невеста. №
" В церковь пришли, окрестили девушку, поставили к венцу, обвенчались. Приехали до- ”
мой, отдышались маленько со страху, смотрят: красавица досталась девка, статная такая!
Поп сказал, чтоб двенадцать обедней отслужили.
Вот на Масленку все молодые едут к теще на блины, как водится, а свекровка невестке
и говорит:
— А ты куда муженька повезешь? В баню?
— Зачем? У меня тоже отец и мать есть.
Собрались, поехали. День едут, второй едут, на третий заехали в деревню. Подъехали к
одному дому, а в нем ребенок ревет. Она:
— Иди, просись ночевать, да и полечить ребеночка надобно.
Заехали, подошла она к зыбке, молодка-то, посмеялась. А хозяйка ей:
— Девка, ты чего? Умеешь, так лечи.
Попросила молодая топор, берет из зыбки осиновое полено в тряпице. На пороге три-
жды рубанула его и говорит хозяйке:
— Вот ты с кем водилась. Ты меня прокляла, а полено-то в зыбке осталось.
Оказывается, ей еще в детстве мать недобра пожелала, ну а лембой был тут как тут.
Лембои — это не простые черти, а проис-
шедшие из заклятых (проклятых) детей или
взрослых, которые были похищены и выраще-
ны нечистой силой, по преимуществу лешими.
Однако они вездесущи: могут быть и водяны-
ми, и банными, и лесными.
Там, где лембои селятся, у них образуются
чуть ли не целые города, полные некогда закля-
тых людей. Они женятся, плодятся, а все им
мало: дня не проходит, чтобы не похищали про-
клятых людей. Именно этих несчастных посыла-
ют похищать у людей неблагословленную или
заклятую еду («А кашу твою подгорелую пус-
кай черти едят!»), чего не могут сделать сами
лембои.
Они любят выпить и часто заходят в каба-
ки, пользуясь многолюдьем, но здесь их сразу
узнают по тому, что пола слева направо застег-
нута, не как у людей.
Особый сорт лембоев — кладохраны, они
показываются всегда древними стариками.
Достать охраняемый лембоем клад чрезвычай-
но трудно, потому что все сокровища положе-
ны с зароком на одно и то же лицо. Однако об-
мануть лембоя могут три Ивана, рожденные и
крещенные в один день, вдобавок племянники.
Для этого надо прийти на заветное место в
Иванову ночь (24 июня/7 июля), угостить
лембоя свинцом вместо орешка (пулю дать по-
грызть) , а пока он будет зубы ломать, трижды
сказать: «Отдай наше царское имение!» Вот
тут-то лембой и отдаст клад.
Лесная девка ..............-...............
§1/ ИВАН-ЖЕНИХ
f? ЫЛ морозный вечер. Ехал обоз извозчиков по дороге, пролегавшей дремучим бором.
Л Вдруг налево сквозь мохнатые ели мелькнул огонек. Д
-И Извозчики начинают всматриваться и видят огромный дом, освещенный множеством К--
[| огней. И
— Диво дивное, — рассуждают они, — в прошлом году проезжали, ничего не было; а /к
и нынче какой дом выстроен. Кто-то живет в этом тереме? ш
— Мой тесть живет, — подшутил Иван, один из молодых парней. .
— Угадал, — послышался из лесу незнакомый голос. — Поезжай ко мне, у меня есть
для тебя невеста.
Волей-неволей парень должен был заехать. Его приняли почетно: слуги убрали его ло-
шадь на двор, а самого его привели в комнату хозяина. Хозяин — седой старик, одетый в
белый бархатный кафтан, усыпанный блестящими бисеринками, — сидел на стуле. При-
гласил Ивана к столу, за которым угостил его всевозможными кушаньями и заморскими
винами. В половине пира тихо отворилась дверь, и в ней показалась молодая красавица.
— Ну, Иван, — сказал хозяин, — недельки через три приезжай за невестой. Из твоей
родни с тобой никто не поедет, но ты не беспокойся об этом — набери побольше кабац-
кой голи и кати с ней сюда.
Так все и случилось. Как только подъехали к дому хозяина, слуги встретили их, повели
в покои и одели в роскошные платья. Попировали на славу. Все были одарены богатыми
подарками, взяли невесту с богатым приданым и весело поехали венчаться. Перед отъез-
дом хозяин наказывал жениху:
— Смотри, Иван, как вернешься из церкви в свою избу и начнешь пировать — оставь
наружную дверь полуотворенной.
Так и сделал жених. Во время пира никто с невесты глаз не сводит: такую красавицу
нашел Иван где-то. Особенно пристально вглядывается в нее попадья и через несколько
времени говорит:
— Батька, ведь невеста-то — наша Саша.
— Угадала: точно ваша! — ответил из сеней незнакомый голос, и вслед затем раздалось
хлопание в ладоши и бешеный хохот.
Теперь всем стало понятно, кто был названный тесть Ивана. Дело в том, что у попа по-
терялась дочка: пошла как-то в лес, заблудилась и сгинула. Сколько лет не было о ней ни
слуху ни духу, да вот нашлась, и не одна, а с женихом!
Л. ЯКУБОВИЧ. ЛЕШЕГО ДЕВКА
В час урочный полнолунья,
С темным лесом наравне, —
Говорит молва-вещунья, —
Кто-то бродит в тишине.
349
Л
Пономарь пройдет ли пеший,
Псарь проедет ли верхом,
Всяк, крестяся, молвит: «Леший
Загулял не пред добром!»
Есть под лесом две слободки,
Где, резвясь под вечерок,
Пляшут парни и молодки
Под волынку и гудок.
Там старик, сидя с старухой
На траве перед крыльцом,
Говорит: «Ия был ухарь,
Плясуном и молодцом!..
Помнишь? Дуню мы видали:
То-то девка-клад была!
Щеки алые пылали,
В пляске лебедем плыла.
Где ж теперь моя воструха,
Как, бывало, в красны дни?..»
— Эх! — промолвила старуха, —
Боже нас оборони!
Слышишь, по лесу хохочет?
Слышишь вой?.. Она ревет:
Обойти тебя, знать, хочет;
Берегися — уведет!
Лесными девками называли воспитанниц
и приемных дочерей леших. Говорят, леший,
встретив заблудившихся девушек, берет их к
себе на жительство. В это время он обучает их
знахарству, а потом старается устроить судь-
бу — найти жениха, да приданое дает хоро-
шее. Иногда лесные девки обучаются воро-
жить и потом говорят людям только чистую
правду про их грядущую судьбу. Впрочем, не-
которые начисто забывают лесную науку, во-
ротясь домой, и даже не помнят, как жили у
лешего.
К ПРИДАНОЕ ОТ КУМА
ОСИЛИ молодые муж и жена свой луг на окраине дремучего леса. Ребеночка своего
положили в зыбку берестяную, а зыбку на березке в тени повесили. Косили, косили, на-
пекло молодайке солнцем голову, она и упала без памяти. Муж испугался, схватил жену и
побежал к речке, а про дитя забыл. Провозился до темноты, кое-как жена очнулась и пер-
вым делом спрашивает:
351
^^saaaaaaaaKiKaaaassKaaEaass^ss^sasaaKasaaaaaaaaaaaaaaaKaasKSSKaKsaaaaaaaaaa^^
jw\ — А где же наше дитятко? [Л{
S)j\ Муж за голову схватился — забыл! И как теперь вспомнить, на каком дереве зыбка ви- (l®j
села? vk
ГДр У матери всякая хворь сразу прошла, вскочила она и бегом на ту опушку. Муж за ней.
УХ. А темно, а страшно! И дитя молчит, голоса не подает. Хоть бы кричало, так найти легче хч
pj было бы. [Ь
ь/ «Уж не померла ли доченька?» — подумала мать, и слезы хлынули из глаз.
\ Вдруг слышит рядом чей-то голос — словно дерево скрипит: /
S — Свети, светило! 8
Ив тот же миг вышла из-за тучи луна, светло сделалось. Видит молодая мать — на бе- у
резе висит зыбка, как прежде висела, а рядом стоит куст не куст, а вроде как маленький
человечек, весь из веток сделанный, и качает эту зыбку, приговаривая:
— Баю-баю, дитятко, баю-баю, милое! Матушка оставила, батюшка оставил! Баю-баю,
дитятко!
Поняла молодка, что это кто-то из лесных духов ребенка приголубливает. «Как бы не
забрали себе!» — думает, а подойти, попросить ребенка боится. Наконец набралась храб-
рости, лепечет дрожащим голосом:
— Куманек, а куманек! Родимый! Отдай ты мне моего ребеночка!
Отбежал лесной от зыбки, в ладоши раз-два, а сам шумит:
— Ха-ха-ха! Шел да шел, да кумушку нашел!
Гулко побежал по лесу и все то же повторяет: видно, по нраву ему, что куманьком назвали.
Молодайка схватила дитя из зыбки, только повернулась — лесной поперек дороги сто-
ит и спрашивает:
— Приданое у девки есть ли?
Женщина только и могла, что головой со страху покачала. Ну какое может быть при-
даное у младенца? О том еще и не думал никто!
— Неладно, кума! — пробурчал лесной, вытянул свои руки, а пальцы у него — как ве-
точки, длинные, тонкие. Видит баба — светится меж ними что-то. В то же мгновение лес-
ной исчез, а на тропе остался малый сундучок. Горит огнем, весь переливается жаркими
сполохами.
Тут муж подоспел, одной рукой жену схватил, другой — сундучок и давай бог ноги из
леса!
А вслед шумит-гудит, словно ветер в вершинах дерев:
— Слышь, кума! Приданое-то девкино прежде времени не растранжирь, не то худо
будет!
Так они потом еще пятнадцать лет сундучок открыть боялись, пока дочка не заневес-
тилась. Ничего, хорошее приданое дал лесной дух: доверху полон был его сундучок златом
и серебром.
А. РЕМИЗОВ. ИЗ ЦИКЛА «К МОРЮ-ОКЕАНУ»
Старички и старушки — Аесавки в прошлогодних листьях сидят, схватятся за руки,
скачут по лесу, свистят на весь лес, без головы, без хвоста, скачут, вот как свистят.
Пройдет мимо дерева слепышка Аистин, прошуршит листьями, не бойся: Аистин не
страшный, Аистин только пугать любит. Слепышка Аистин — в лесу живет. Весь из листь-
ев. Есть и Аистина-баба — игрушка: туловище сделано из мха, а вместо рук еловые шиш-
ки, на ногах настоящие лапотки. Аистин-слепышка и Аистина-баба только и знают, бро-
дят в лесу, шуршат.
352
Лес издревле воспринимался как живое су-
щество, вмещающее в себе множество загадоч-
ных обитателей, как предрасположенных к че-
ловеку, так и злокозненных.
В Лесе Праведном, где упокоены души пред-
ков, иногда показываются «лесные старики»,
«лесные отцы» — седовласые, величавые, в бе-
лоснежных одеяниях.
Среди лесных божеств главенствует Свято-
бор. Ниже чином добрый дед Лесовик. Руки и
ноги у него покрыты дубовой корой, в волосах
и бороде вьется плющ, а на голове — птичье
гнездо, по щекам зеленый мох растет. Если за-
блудишься в лесу, скажи только: «Дед Лесовик,
ты к лесу, а я к дому привык», — и вскорости
отыщешь верный путь. Помощников у Деда
немало: Колток, Кущаник (Кустин), Деревя-
ник, Листовик (Листич), Травяник (Травник),
Корневик, Стебловик, Орешич, Ягодник, Гриб-
ник. Они ухаживают за растениями, блюдут
порядок в лесу, не дают буйствовать Лешему.
В озере лесном обитает благодушный Водя-
ник с Езерицами, озерными русалками. Их
подружки, живущие на суше, называются Дуб-
равицами, Сенявами, Русявами, Зеленицами.
Лесавки — дед и бабка Лешего, маленькие,
серенькие, похожие на ежей. Их дом — про-
шлогодняя листва. С конца лета и до осени Ле-
савки бодрствуют: веселятся, водят хороводы,
поднимают листву, шелестят, шебуршат, копо-
шатся. Эти маленькие лохматые божества за
короткое время натрудятся, умаются, а потом
долго спят.
Листин — это старый слепой дух, предво-
дитель Лесавок. Его жена и помощница — баба
Листана. Они не страшные, хотя пугать любят.
Листан — слепыш весь из листьев, баба его —
с туловом из мха, вместо рук — еловые шиш-
ки, на ногах настоящие лапотки. Они не такие
буйные и шустрые, как Лесавки, — сидят в
куче листьев подле пня или оврага и команду-
ют — кому когда шелестеть. Осенью сначала
легкий шепоток слышится: это Листин с Лис-
таной советуются и дают Лесавкам заделье.
А потом уже раздается шелест да шум, кру-
жатся хороводы опавшей листвы: то лесавки
играют.
В непроходимой чащобе, пуще, живет Пу-
щевик. У него руки, как сучья, которыми он за-
цепляет путника, срывает одежду, норовит вы-
колоть глаза — не пускает в свои владения!
Сверкающие очи, косматые зеленые волосы, то
кустом колючим прикинется, то корягой, то
веткою сухою. В чаще своей Пущевик тушит и
останавливает лесные пожары. В его владениях
вечный мрак и постоянная влажная прохлада
среди самого жаркого лета. Здесь всякое дви-
жение невольно замирает, всякий крик пугает
до дрожи. Чувство непобедимого ужаса тума-
нит разум — редко кто выйдет, избавившись
от гнета Пущевика.
Клады в лесу охраняют крохотные Щекоту-
ны и Полуверицы, под кустами прячутся Под-
кустовники, во мху копошится Моховик — это
самый маленький из лесных духов. Он живет
во мшистых лесных болотах, является людям
либо в образе крошечного старичка, либо бара-
ном или свиньей, и заводит в глубь своих владе-
ний.
Детей и доныне пугают Манилой и Води-
лой — они закладывают людям путь к родному
дому, заставляют подолгу плутать. А тем моло-
дицам, которые по каким-то причинам пробу-
дут в лесу в одиночестве (допустим, в охотничьей
избе) две-три недели, грозит беда: могут стать
«лесными девками» — колдуньями — и тоже
поселиться в чащобе, может быть, даже навеки.
(По Ю. Миролюбову)
'Л
ХОЗЯЙСКАЯ ТРОПА
I^lAK-TO раз пошли на охоту трое бывалых охотников, а с ними парень молодой по-
просился, поучиться охотничьему ремеслу. Охотники, как водится, люди разговорчивые,
начали учить новичка уму-разуму. Первое дело в лесу, говорят, — лесового, хозяина ува-
жить. Он тоже по тропам людским ходит, и потому на тропе нельзя располагаться на ноч-
лег. Иначе всю ночь будут слышаться то свист, то звон колокольцев, будто тройка едет.
А то выскочит из темноты к костру чудище неведомое, головешки разбросает — раскида-
ет, костер загасит и снова — шмыг в чащу. Помимо того не грех у лесового и на ночлег по-
проситься...
— Какой такой лесовой? Какие чудища? — усмехается парень. — У нас в роду мужи-
ки не робкого десятка. В лесу каждый — сам себе хозяин.
Переглянулись бывалые напарники: сам себе, говоришь? Ну-ну...
354
В тот день припозднились они на охоте и легли спать, как на грех, возле тропы, от ус-
талости даже не загасив костра. Только глаза сомкнули — соловей вдруг защелкал, а в ав-
густе какие же соловьи? Они в июне петь перестают! А потом поблизости затянули вдруг
козлиными голосами:
— Ой да кали-инушка,
Размали-инушка...
И так голосили часа полтора, до восхода луны. Разве уснешь?!
— Ну так что, паря, веришь теперь в лесового? — говорят старшие. — Дальше хуже
будет. Давайте-ка место ночлега менять, подальше в чащобу от нахоженной тропы.
Начал наш храбрец упираться: вы-де поступайте, как знаете, а я отсюда ни ногой!
Пришлось его силком уволакивать от тропы.
И вовремя! Буквально через минуту пронеслась по тропе тройка коней вороных, а в
телеге — чудища лохматые да косматые. Свистнул бич, и парень рухнул как подкошен-
ный. Подняли его мужики, а у него через всю щеку рубец багровый от бича. А из лесу раз-
дался хор козлиный:
— Хоть не робок ты, но ни в жи-исть
На тропу хозяина не ложи-ись!
Водит головой из стороны в сторону ошалевший парень и шепчет белыми губами:
— Не лягу на тропу! Не лягу! В жизни не лягу!
С этих пор он не то что на тропу — в лес он больше ни ногой! А рубец на щеке так и
остался — на всю жизнь.
ЖИЛЕТКУ ВЫКРОИЛ
ОДНОМ городе жил портной мастер, работы у него было много, все начальство того
города отдавало ему работу, не глядя на то, что он был пьяница, а глядели на то, что руки у
него были золотые. В одно время за этим портным мастером прислал городничий. Вот
портной отправился к городничему, да сперва еще зашел в кабак, выпил изрядно да про-
должал путь.
Дело было уже к вечеру; вдруг навстречу портному попадается сам городничий.
— Здорово! Пойдем, что-то долго ты собираешься к начальству...
Вот и пошли. Приходят в дом городничего.
— Ну, — говорит городничий портному, — вот тебе сукно: крои мне шинель; ты мою
мерку знаешь, — а сам и пошел в другую комнату.
Портной, оставшись один, стал кроить; скроил шинель, а также себе жилетку выкроил, да
прибрать-то ее не успел, как вошел городничий! Увидал он жилетку и говорит, усмехнувшись:
— Не забыл ты, брат, себя, выкроил на жилеточку, ну да я и не сержусь; на вот, вы-
пей-ка водочки.
Портной поклонился, взял рюмку, перекрестился да и хотел пить, ан глядь — вместо
городничего дома стоит он посреди дремучего леса, перед ним пень вместо городничего, а
в руках вместо рюмки держит он еловую шишку; и холод сильно пронял портного. Осмот-
релся он — и не видит на себе сюртука, а что-то держит под мышкою. Развернул, смот-
рит, — а это его сюртук, и разрезан он в куски! Только и целого, что жилетка выкроена.
Портной перекрестился и пошел по лесу наудачу; пришел наконец домой, и оказалось,
что он за семь верст был от дому, за городом, в помещичьем лесу, а завел его туда ле-
ший-лесовик.
355
Обитает леший в каждом лесу, особенно
любит еловые. Одет как человек — красный
кушак, левая пола кафтана обыкновенно запах-
нута за правую, а не наоборот, как все носят.
Обувь перепутана: правый лапоть надет на ле-
вую ногу, левый — на правую. Глаза у лешего
зеленые и горят, будто угли.
Как бы он тщательно ни скрывал своего не-
чистого происхождения, ему не удается это
сделать: если посмотреть на него через правое
ухо лошади, леший отливает синеватым цве-
том, ведь кровь у него синяя. Бровей и ресниц у
него не видно, он корноухий (правого уха нет),
волосы на голове зачесаны налево.
Леший может стать пнем и кочкой, превра-
титься в зверя и птицу, он оборачивается мед-
ведем и тетеревом, зайцем, да кем угодно,
даже растением, ведь он не только дух леса, но
и его сущность: он мхом оброс, сопит, будто
лес шумит, он не только елью показывается, но
и стелется мохом-травою.
Леший отличается от прочих духов особы-
ми свойствами, присущими ему одному: если
он идет лесом, то ростом равняется с самыми
высокими деревьями. Но в то же время, выходя
для прогулок, забав и шуток на лесные опушки,
он ходит там малой былинкой, ниже травы,
свободно укрываясь под любым ягодным лис-
точком. Но на луга, собственно, он выходит
редко, строго соблюдая права соседа, называе-
мого полевиком, или полевым. Не заходит ле-
ший и в деревни, чтобы не ссориться с домовы-
ми и баенниками, — особенно в те деревни,
где поют совсем черные петухи, живут при из-
бах «двуглазые» собаки (с пятнами над глазами
в виде вторых глаз) и трехшерстные кошки.
Зато в лесу леший — полноправный и неог-
раниченный хозяин: все звери и птицы нахо-
дятся в его ведении и повинуются ему безот-
ветно. Особенно подчинены ему зайцы. Они у
него на полном крепостном праве, по крайней
мере, он даже имеет власть проигрывать их в
карты соседнему лешему. Не освобождены от
такой же зависимости и беличьи стада, и если
они, переселяясь несметными полчищами и за-
бывая всякий страх перед человеком, забегают
в большие города, причем скачут по крышам,
обрываются в печные трубы и прыгают даже в
окна, — то дело ясное: значит, лешие целой ар-
телью вели азартную игру и побежденная сто-
рона гнала проигрыш во владения счастливого
соперника.
Настоящий леший голосист: умеет петь без
слов и подбодряет себя хлопаньем в ладоши.
Поет он иногда во все горло (с такой же силой,
как шумит лес в бурю) почти с вечера до полу-
ночи; он не любит пения петуха и с первым вы-
криком его немедленно замолкает.
Носится леший по своим лесам как угоре-
лый, с чрезвычайной быстротой и всегда без
шапки.
Лешие умеют хохотать, аукаться, свистать и
плакать по-людски, и если они делаются бес-
словесными, то только при встрече с настоящи-
ми, живыми людьми.
Лешие не столько вредят людям, сколько
проказят и шутят, и в этом случае вполне упо-
добляются своим родичам — домовым. Прока-
зят они грубо, как это и прилично неуклюжим
лесным жителям, и шутят зло, потому что все-
таки они не свой брат крещеный человек. Са-
мые обычные приемы проказ и шуток леших
заключаются в том, что они «обводят» челове-
ка: всякого углубившегося в чащу с целью соби-
рать грибы или ягоды они либо «заведут» в та-
кое место, из которого никак не выбраться, либо
напустят в глаза такого тумана, что совсем со-
бьют с толку, и заблудившийся человек долго бу-
дет кружить по лесу на одном и том же месте.
Однако во всех таких приключениях леший
все-таки не ведет людей на прямую погибель,
как делает это настоящий дьявол. Притом от
проказ лешего можно легко отчураться, конеч-
но, прежде всего молитвой и крестным знаме-
нием, а затем при помощи известных приемов,
которым учат с малолетства, по заповедям от-
цов и прадедов. Так, заблудившемуся рекомен-
дуется присесть на первой же колоде, снять с
себя и выворотить наизнанку носильное платье
и затем в таком виде надеть на себя. Обязатель-
но при этом также левый лапоть надеть на пра-
вую ногу или правую рукавицу на левую руку.
356
Если же в беду попали двое или трое, то им
следует всем переменяться одеждой, предвари-
тельно выворотив ее наизнанку (в этом случае
рекомендуется подражать обычаю того же ле-
шего, у которого все навыворот и наизнанку).
Можно точно так же вызволиться из беды, про-
говоривши любимую поговорку лешего, кото-
рую удачливые люди успели подслушать у него
издали: «Шел, нашел, потерял» или закричать:
«Овечья морда, овечья шерсть», — и сразу ле-
ший исчезнет с криком: «А, догадался!»
Бывают, впрочем, случаи, когда все способы
борьбы с лешими оказываются бессильными.
Это случается раз в год, в тот заповедный день,
когда лешие бесятся (4/17 октября), на Еро-
фея-мученика. В этот день знающие крестьяне
в лес не ходят.
Накануне Иванова дня (24 июня/7 июля)
лешего легко можно было увидать в лесу и даже
заключить с ним договор. Это старались сделать
особенно пастухи, чтобы звери лесные не губи-
ли стадо. Праздником для леших считается
Ильин день (20 июля/2 августа), когда откры-
ваются волчьи норы, всякое зверье бродит на
свободе. На Агафона-огуменника (22 авгу-
ста/4 сентября) лешие выходят из лесу и но-
сятся по деревням, норовя раскидать снопы,
поэтому хозяева в этот день и ночь стерегут свои
гумна в тулупах, надетых навыворот, обмотав
головы полотенцами и держа в руках кочергу.
14/27 сентября, на Воздвиженье, лешим
тоже свобода в лесу: крестьяне не ходят туда,
опасаясь попасть на сборище змей и лесовиков,
которые прощаются со всем зверьем до буду-
щей весны. Ну а после Воздвиженья указано
лешим на Ерофея-мученика (4/17 октября)
пропадать или замирать. Перед этим они учи-
няют неистовые драки, ломают с треском дере-
вья, зря гоняют зверей и наконец провалива-
ются сквозь землю, чтобы явиться на ней вновь,
когда она отойдет, оттает весной, и начать сно-
ва свои проказы все в одном и том же роде.
Вообще, побаиваясь злых и неожиданных
затей лешего, лесной народ не прочь над ним
посмеяться, а пользоваться его именем как ру-
гательным словом вся крещеная Русь считает
первым удовольствием («Иди к лешему», «Ле-
ший бы тебя задавил» и т.п.).
Миф о леших недаром просуществовал на
Земле тысячелетия. По народным воззрениям,
леший служит как бы бессознательным оружи-
ем наказания за вольные и невольные грехи че-
ловека. Например, леший на виду у всех унес
мужика за то, что тот, поднимаясь на коло-
кольню, ругался непотребным словом. Еще силь-
нее карает леший за произнесение проклятий,
и если случится, например, что роженица, по-
терявши в муках родов всякое терпение, про-
клянет себя и ребенка, то ребенок считается
собственностью лешего — сразу, как только за-
мер последний звук произнесенного проклятия.
Обещанного ему ребенка леший уносит в лес
тотчас по рождении, подкладывая вместо него
«лесное детище» — больное и беспокойное. Если
же каким-нибудь чудом заклятого ребенка ус-
пеют окрестить ранее, так что взять его сразу
нельзя, то леший ждет до семи лет отрочества и
тогда сманивает его в лес (лешему дана одна
минута в сутки, когда он может сманить чело-
века) .
В лесу проклятые живут недолго и скоро
умирают. А если и случится, что кто-нибудь из
них, по усиленным молитвам матери, выжи-
вет, то находят его в самом жалком виде: ходит
он одичалым, не помнит, что с ним было, и со-
храняет полнейшее равнодушие ко всему, что
его может ожидать при совместной жизни с
людьми.
Деревенские слухи очень настойчиво припи-
сывают лешим страсть к женщинам и нередко
обвиняют их в похищениях девушек. Приписы-
вают им и жен одинаковой с ними породы (ле-
шачиха, лешуха), и детенышей (лешеня).
В стародавние времена пастухи в начале
лета заключали с лешим договор: молоко из ко-
ров не высасывать, скотину в болота не заго-
нять и т. д. Если договор нарушался, писали на
обидчика жалобу на широкой доске и подве-
шивали к дуплистому дереву в чащобе — пусть
Дед Лесовик разберется.
(По С. Максимову)
357
--------------------------- Лисл
КАК ЛИСА ЖЕНИЛА БЕДНЯКА Лй
НА ЦАРСКОЙ ДОЧЕРИ Y
JtfliLHA-BblA один бедный парень. Ставил силки-капканы в лесу, тем и пробавлялся.
Однажды попалась ему лиса, хотел парень ее прибить да шкуру снять, а лиса плачет: Ь
— Пожалей моих малых детушек, а уж я тебе пригожусь! ]
А сердце у него было доброе. Отпустил лису и пошел ни с чем домой.
Лиса сразу побежала в церковь, скинулась нищенкой и села на паперти. Пособирала V)
сколько-то копеечек, сменяла на серебряный гривенник — и бегом к царю:
— Царь-государь, дай моему господину меру, не поскупись.
— А кто твой господин?
— Бухтан Бухтанович.
— Ну бери.
Намазала лиса меру смолой, прилепила гривенник и на другой день возвращает царю.
Тот глянул:
— Да вы что с твоим господином, серебро мерою мерили?!
— Да мы и золото, случается, мерим, подумаешь! Погоди, я вот за него дочь соседско-
го царя посватаю.
— Зачем соседского? — рассердился царь. — У меня у самого дочь есть. Приведи ко
мне этого Бухтана Бухтановича в гости, погляжу на него.
Лиса бегом к своему знакомцу:
— Пошли свататься!
— Да куда, мне и надеть-то нечего, кроме старого зипуна.
— Того довольно.
Как пошли они по мосту над грязной топью, лиса парня толкнула, он упал и весь с ног
до головы вывозился. Лиса сейчас во дворец:
— Ой, царь-государь, что за беда у нас! Какой-то злодей столкнул Бухтана Бухтановича
с коня. Господин мой весь вывозился, а конь удрал. Нет ли у тебя платья со своего плеча и
коня лишнего?
— Как не быть, есть. Бери что понравится.
Выбрала лиса самое дорогое платье, и как приехал наш парень разодетый весь, тут ца-
ревна в него и влюбилась. Известно, одежда красит человека!
Сыграли свадьбу, долго ли у царя? Ни пива варить, ни вина курить, все готово. Надо
молодую жену в мужнин дом везти, а куда? В избушку об одно окошко и под дырявой
крышей?
Лиса поразузнавала в округе, у кого самое богатое царство. Говорят, у Змея Змеевича,
сразу за синим морем, да и дворец у него на загляденье.
Вот едет молодой муж с женушкой на кораблях, везут богатое приданое, а лиса первая
соскочила на берег — и бегом во дворец, где Змей Змеевич в красном углу лежит, огром-
ный-преогромный.
— Ой, змеюшка, что ж ты тут лежишь! — криком кричит лиса. — Идет на твое цар-
ство царь-огонь с царицей-молоньицей, сожгут тебя и спалят.
Змей-то глуповат был, сразу испугался:
358
— Куда же мне теперь деваться?
Лиса его в солому завертела, вынесла из дворца да в синее море бросила. Змей и уто-
нул.
А Бухтан Бухтанович поселился в его дворце, там деток нарожал и до конца своих дней
не переставал лису добрым словом поминать.
Кумушкой зовет лису народ, Патрикеевной
величает. «Лисой пройти» в его устах равносиль-
но со словом схитрить («спроворить» ); есть даже
особое словцо — «лисить», а женщины обводят
мужчин вокруг пальца с помощью «лисьих хит-
ростей».
Лиса — слабосильнее волка и медведя, да
благодаря своей хитрой повадке куда сытее его
живет.
Она — «семерых волков проведет»: как ни
стереги собака от нее двор, а все курятинки до-
будет. «Лиса и во сне кур у мужика в хлеве счи-
тает!», «У лисы и во сне ушки на макушке!», «Где
я лисой пройдусь, там три года куры не несутся!»,
«Кто попал в чин лисой, будет в чине — вол-
ком!», «Когда ищешь лису впереди, она — по-
зади!», «Лиса все хвостом покроет!» — переби-
вают одна другую старинные пословицы-пого-
ворки. «У него лисий хвост!» — говорится о
льстивых хитрецах.
Лихо
(горе, кедд)
«ЗАХОДИ, ГОСТЕМ БУДЕШЬ!»
5К
ЖЖ ЖИЛ-БЫЛ на свете один простоватый человек. Узнал он, что есть где-то какое-то
Лихо, и решил увидеться с ним. Ни с кем не посоветовавшись, отправился в путь, долго
шел, видит — стоит у леса железный замок, кругом частокол из человеческих костей, уты-
канный черепами. Тут разобрало глупца любопытство: откуда такая диковина?
Обошел вокруг замка, на крыльцо поднялся, стучится в дверь и кричит:
— Эй, не знаете, где Лихо живет?
— Заходи, гостем будешь.
Вошел человек в горницу, там лежит страшный слепой великан на ложе из человече-
ских костей. Это и было Лихо, а рядом стояли его приспешники, Злыдни и Журба.
Глянул на них глупец — и наконец-то смекнул, что надо уносить отсюда ноги. Бочком,
бочком к двери.
Услышал Лихо, что пол скрипит:
— Держите его!
А гость уже на пороге.
Толкнул Лихо дверь, но человек успел-таки выскочить, только пальцы железной две-
рью оторвало.
Тут и было ему лихо! Еще спасибо сказал, что живой ушел.
КУЗНЕЦ И ВЕЛИКАНША
Л1 ЖИЛ-БЫЛ кузнец. Трудился с утра до ночи, оттого хорошо жил, весело и богато. Но,
говорят, и довольство иным порою надоедает.
Думает: «Что говорить, я горя никакого не видал. Сказывают, лихо какое-то на свете
есть; пойду, поищу себе лихо».
Пошел; повстречался ему в пути портной и пристал в товарищи. После долгого пути
забрели они ночью в густой и темный лес, увидали большую избу и зашли в нее отдохнуть.
В избе пусто, никого нету; но вот отворилась дверь и вошла высоченная одноокая баба.
— А, — говорит, — у меня гости! Будет мне чем поужинать.
Принесла беремя дров, затопила печку, зарезала портного, изжарила и сожрала. Кузнец
дрожмя дрожит, видит, дело плохо, ничем ее не возьмешь, разве хитростью.
— Бабушка, — говорит, — я кузнец! Может, тебе чего-нибудь сковать надобно для хо-
зяйства?
— А что ты умеешь сковать?
— Да все умею.
— Ну, скуй мне глаз.
— Хорошо, да есть ли веревка? Надо тебя покрепче связать, я бы другой глаз вковал.
Великанша принесла веревку, кузнец скрутил бабу крепко-накрепко, потом взял
шило, раскалил на огне, наставил бабе на глаз да как хватит обухом по шилу!..
360
Баба рванулась, и веревка тотчас лопнула.
— А, злодей, не уйдешь от меня! — закричала слепая и уселась на пороге избы — ни-
как не прошмыгнуть.
На ночь загнала она овец в избу, а поутру стала выпускать их в поле. Кузнец надел свой
тулуп шерстью наружу и пошел на четвереньках, словно баран.
Великанша выпускала овец по одной: схватит за спину да и выкинет. Выкинула за две-
ри и своего неузнанного врага.
Встал он и побежал прочь отсюда лесом.
Вдруг видит — на дереве топорик с золотой ручкой. Захотел себе взять, но только до-
тронулся — рука так и пристала к топору.
А великанша по следу тащится, кричит:
— Не ушел, злодей!
Кузнец вынул нож, всю ладонь себе изрезал до кости, по мясу да по жилам, кое-как
оторвался от топорика и спасся от верной смерти. Но руку ему всю потом скрючило —
работать уже не мог.
Так и нашел себе лихо!
А. КОЛЬЦОВ. ГОРЕ
Ах ты, горе, горе,
Горе горькое!
Где ты сеяно,
Да где выросло?
Во сыпучих ли
Песках,
Во дремучих ли
Лесах Муромских?
Кто тебя вспоил,
Да кто выкормил,
Да кто в свет пустил
Тебя, горюшко
Горемышное,
Ко чужим людям
Горе мыкати?
И зачем ты к нам
В гости, горюшко,
Появляешься,
Нежеланное
И незваное?
Отравишь стопу
Пировую всю
И уйдешь опять,
Как ночная тать,
Невидимкою,
361
И весь мир — не в пир,
И вся жизнь — не в жизнь...
Пропадало б ты,
Горе горькое,
Где родилося
Да где выросло;
Зачем по свету
Бродить белому
И быть гостьею
Всем нерадостной?
Лихо — то же, что Горе и Беда. Называют
его еще Лихо Одноглазое, ибо оно сослепу бро-
сается на кого попало, не разбирая ни богатого,
ни бедного, ни правого, ни виноватого. Лихо —
воплощение неразборчивости, несправедливо-
сти судьбы, рока. Иной раз Лихо обойдет вели-
кого грешника, да навалится на хорошего, тру-
долюбивого человека: и дом его сгорит, и поля
побьет градом, да и сам не будет знать, куда де-
ваться от болезни, а Лихо все сидит на шее — и
ноги свесило! Оно бродит по свету, ища себе
поживы, о чем говорят пословицы: «Лихо не
лежит тихо — либо катится, либо валится, либо
по плечам рассыпается». Если у человека все
хорошо, опасно требовать большего, потому что
Лихо услышит: «Не буди Лихо, пока оно тихо!»
Лихо — огромный великан, с которым
трудно, почти невозможно справиться.
Кроме этого, Лихо, Лих — дух, который
вселяется в человека и начинает его мучить го-
рячкой или сводит с ума. Помогает изгнать Лихо
другая нечистая сила — баенник. Надо хоро-
шенько протопить баню, чтобы там пар стоял,
положить больного на полок, а рядом поста-
вить каравай хлеба, соль и бутылку вина. По-
том начинали просить батюшку баенника, что-
бы отогнал от страдальца злого Лиха. Затем все
выходили на некоторое время, оставив больно-
го. Если, воротясь, еды на полке не обнаружи-
вали, значит, баенник взял подарки — и боль-
ной выздоровеет.
Лихорадки
(лихоманки)
С ЗЕМЛИ В АД И ОБРАТНО
ОГДА боги сотворили землю и первых людей, Белбог наделил их множеством добро-
детелей, чтобы род человеческий плодился, размножался и славословил своих создателей.
В ответ злокозненный Чернобог создал из грязи, болотной жижи и колючек репейника
целую дюжину лихорадок. Кинулись они на людей, начали мучить, нести, знобить, с бело-
го света сживать. И взмолились несчастные мученики богам:
— За что, отцы небесные, так жестоко наказуете, за какие немыслимые грехи?
Дошли эти мольбы до самого Сварога, рассердился он не на шутку — да и повелел Пе-
руну запереть лихорадок в ад и испепелять их молниями. Но жалко стало громовнику тра-
тить стрелы на худосочных лихорадок и потому водворил он злодеек в Пекло, а жизнь лю-
дей снова пошла в довольстве и веселии.
Тем временем в Пекле лихорадки замучили всех грешников, а потом и на служителей
Нияна-Пекленца перекинулись. Да и ему самому досталось. И так всех допекли, что при-
шлось пекленцам (так звали этих адовых служак) жаловаться самому Чернобогу.
Тот выждал, когда Перун в начале зимы уснет до весны — и открыл лихорадкам врата
Пекла, чтоб на землю опять летели.
С той поры и повелось: летом Перун загоняет лихорадок в глубины огненные, а с нача-
лом зимы Чернобог насылает их вновь на род людской.
А. ФЕТ. ЛИХОРАДКА
— Няня, что-то все не сладко!
Дай-ка сахар мне да ром!
Все как будто лихорадка,
Точно холоден наш дом.
— Ах, родимый, Бог с тобою:
Подойти нельзя к печам!
При себе всегда закрою,
Топим жарко — знаешь сам.
— Ты бы шторку опустила...
Дай-ка книгу... Не хочу...
Ты намедни говорила,
Лихорадка... я шучу...
— Что за шутки спозаранок!
Уж поверь моим словам:
Сестры, девять лихоманок,
Часто ходят по ночам.
363
Вишь, нелегкая их носит
Сонных в губы целовать!
Всякой болести напросит
И пойдет тебя трепать.
— Верю, няня!.. Нет ли шубы?
Хоть всего не помню сна,
Целовала крепко в губы —
Лихорадка ли она?
Слово «лихорадки» происходит от слов
«лихо радеть», то есть действовать в чей-нибудь
вред, заботиться о ком-нибудь, со злобным на-
мерением, с лихостью; другие общеупотреби-
тельные названия: лиходейка, лихоманка («ма-
нья» — привидение, «манить» — лгать, обма-
нывать). Согласно мифам уже христианских
времен, лихорадок — девять или двенадцать
крылатых сестер, дочерей царя Ирода и цари-
цы Жупелы; они обитают в мрачных подзе-
мельях ада и представляются злыми и без-
образными девами, чахлыми, заморенными,
чувствующими всегдашний голод, иногда даже
слепыми и безрукими. Одна из них — стар-
шая — повелевает своими сестрами и посылает
их на землю мучить людской род: «Тело жечь и
знобить, белы кости крушить». 2/15 января
Мороз или Зима выгоняет их, вместе с нечис-
тою силою, из ада, и лихорадки ищут себе при-
станища по теплым избам и нападают на «ви-
новатых». На заре этого дня предусмотритель-
ные старушки омывают наговоренною водою
притолоку у дверей, дабы заградить вход в избу
незваным гостьям, предотвратить простуды и
ознобы, которые так обыкновенны в холодную
пору зимы. Напротив, о весенних болезнях ду-
мают, что они запираются на зиму в снежные
горы (ад) и сидят там до начала оттепелей; ко-
гда же солнце сгонит снег и отогреет землю,
они, вслед за вешними испарениями, разбега-
ются по белому свету — тощие, заморенные —
и с жадностью бросаются на неосторожных.
Уже с конца февраля, по замечанию поселян,
опасно предаваться сну с раннего вечера: мож-
но наспать лихорадку. Подобно Смерти и вла-
дыке демонов (Сатане), лихорадки сидят в под-
земных вертепах, заключенные в цепи, и выле-
тают мучить народ только тогда, когда будут
сняты с них эти железные оковы.
Старшая и злейшая из сестер-лихорадок
прикована к железному стулу двенадцатью це-
пями и в правой руке держит косу, как сама
Смерть; если она сорвется с цепей и овладеет
человеком, то он непременно умрет.
Сбрасывая с себя оковы, лихорадки приле-
тают на землю, вселяются в людей, начинают
их трясти, расслаблять их суставы и ломать
кости.
Измучив одного, лихорадка переходит в
другого; при полете своем она целует избран-
ные жертвы, и от прикосновения ее уст чело-
век немедленно заболевает; кому обмечет бо-
лезнь губы, о том говорят: «Его поцеловала ли-
хоманка»...
Лихорадки в своих названиях описывают те
муки, которыми каждая из них терзает больно-
го. Вот эти названия:
1) Трясея (Трясавица) — от глагола «тря-
сти».
2) Огнея, или Огненная: «Коего человека
поймаю (говорит она о себе), тот разгорится,
аки пламень в печи», — то есть она производит
внутренний жар.
3) Ледея, или Озноба (Знобея, Знобуха):
словно лед, знобит род человеческий, и кого она
мучит, тот не может и в печи согреться.
4) Гнетея — она ложится у человека на реб-
ра, гнетет его утробу, лишает аппетита и про-
изводит рвоту.
364
5) Грудица — ложится на груди, у сердца, и
причиняет хрипоту и харканье.
6) Глухея — налегает на голову, ломит ее и
закладывает уши, отчего больной глохнет.
7) Ломея, или Костоломка: «Аки сильная
буря древо ломит, такоже и она ломает кости и
спину».
8) Пухнея — пускает по всему телу отек
(опухоль).
9) Желтея — эта желтит человека, «аки
цвет в поле».
10) Коркуша, или Корчея — ручные и
ножные жилы сводит, то есть корчит.
11) Глядея — не дает спать больному (не
позволяет ему сомкнуть очи, откуда объясняет-
ся и данное ей имя); вместе с нею приступают
к человеку бесы и сводят его с ума.
12) Невея (мертвящая) — всем лихорад-
кам сестра старейшая, она всех проклятее, и
если вселится в человека — он уже не избегнет
смерти.
Чтобы избавиться от сестер-лихоманок, ис-
пользовали самые разнообразные средства. На-
пример, очень действенным считалось передать
лихорадку кому-то другому с какой-нибудь ве-
щью. Например, остатки пищи и питья боль-
ного отдавали собакам, чтобы болезнь ушла от
него. Некоторые, придя от недужного, сами
прикидывались больными лихорадкой, чтобы
злобные сестры, увидев, что делать им тут нече-
го, пошли дальше.
Больных накрывали медвежьей шкурой, по-
тому что всякая нечисть боится медведя. По-
лезно было вообще провести медведя трижды
над лежащим на земле больным, а тому следо-
вало приговаривать: «Батюшка, брат мой стар-
шой! Выгонь проклятую из головы, из ног, из
рук, из могучей груди, из добра живота, из спи-
ны и ребер и из черной печени».
Неожиданно стреляли над ухом у захворав-
шего человека, чтобы напугать болезнь; надева-
ли на его шею хомут, который вообще часто
употреблялся как в исцелении болезней, так и в
наведении порчи и т. п.
Полезно было сжечь лихорадку. Для этого
надо было взять освященную вербу, сделать на
ней столько зарубок, сколько было также при-
ступов у человека, и спалить эту ветку, произ-
нося положенный к случаю заговор. Потом пе-
пел больному следовало съесть. Когда у больно-
го начинался приступ, следовало выйти на
крыльцо и крикнуть: «Приходи вчера!» Лихо-
радка запутается и отстанет от страдальца, а
потом, глядишь, и вовсе не станет приходить.
(По А. Коринфскому)
Луговинок
Это дух лугов, маленький мохнатый зеле-
ный человечек, в одежде из травы. Он считает-
ся дитятею полевика, живет в подземных нор-
ках и помогает исподтишка людям во время
сенокоса. Бегает по лугам и ловит птиц в пищу
своему родителю. Луговичок бывает очень
сердитым, когда люди покос прозевают: гонит
траву в буйный рост и так заплетает ее, что ни
срезать, ни разорвать; а то и сушит траву на
корню. Если придут косари не в пору, может
косу не только враз затупить, но и сломать.
Порою он так озлится на людей, что может
и задушить человека, в полдень уснувшего на
меже.
НЕБЕСНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ
Ж11.ИЛ-БЫЛ один мужик по имени Степан. И вот как-то раз жена пожаловалась ему,
что у коров стало пропадать молоко. Не иначе, завелась в селе ведьма и отдаивает молочко,
как это они, злодейки, частенько делают. И решил мужик ведьму подкараулить.
Спрятался в коровнике под старой бороной и начал ждать.
А дело было как раз в канун Юрьева дня. Сидел, сидел наш Степаха, ждал-ждал и на-
чал уже клевать носом, как вдруг двери скрипнули и в коровник тихонько, бочком-бочком
втерлась большая черная свинья. Коровушки проснулись, затревожились, а свинья удари-
лась об пол и обратилась женщиной. Мужик чуть в голос не заорал, узнав молодайку, жив-
шую на окраине села. Давненько ходила о ней дурная слава. Выходит, не зря!
Молодайка между тем схватила доенку, уселась на малую скамеечку поближе к бурен-
ке и ну тягать ее за соски! Так увлеклась, что даже не заметила, как Степаха выбрался
366
из-под бороны, подкрался к воровке и со всего маха огрел ее поперек спины тележной
осью. Она рухнула наземь, а мужик, войдя в раж, вдарил вдругорядь.
Эх, беда, не знал он, что бить ведьму можно лишь единожды! От второго удара она ми-
гом ожила, обрела прежние силы и так люто набросилась на своего обидчика, что наш Сте-
паха и ахнуть не успел, как ведьма вскочила ему на плечи и щипками да пинками выгнала
во двор. Здесь она сунула ему под рубашку ворох какой-то пахучей травы. И чуть только
трава прикоснулась к его телу, как земля ушла из-под ног мужика. Конечно, ведь за пазухой
у него лежала чародейная трава тирлич, сок которой делает человека летучим!
Словно легкая пташка, взмыл Степаха в поднебесье, не чуя тяжести ведьмы, которая
сидела на его плечах, крепко вцепившись в волосы, да при этом еще и подгоняла, и при-
шпоривала пятками, превесело выкликая:
— А ну, наддай! А ну, шибче!
Вниз мужик смотреть боялся — высота страшнейшая, голова кругом идет! В небесах
то и дело вспыхивали сухие зарницы. Была грозовая ночь, называемая в народе воробьи-
ная: в такую ночь, говорят, черт воробьев мерами меряет. Ветер свистел, вышибал из глаз
слезы, но постепенно Степан пригляделся и увидел, что он не один в небесах. Длинной ве-
реницею, перегоняя друг друга, неслись куда-то молодые и старые бабы — иные из них
были красавицы, причем летели по небу в одних исподних рубахах или вовсе нагишом.
Сидели они верхом на метлах или в ступах, но большинство оседлало таких же несчастных
мужиков, как Степаха, и немилосердно гнало их вперед.
А впереди вдруг забелела в лунном сиянии высоченная гора, такая пустынная и округ-
лая, что весьма напоминала лысую человеческую голову. И тут наш Степа понял, что это
знаменитая Лысая гора, куда ведьмы и колдуны со всей Руси слетаются на свой шабаш.
Ведьма щипками и колотушками принудила его опуститься на землю, и тут Степаха
уяснил, что угодил на бесовскую свадьбу. Молодой козлоногий черт брал за себя хоро-
шенькую ведьмочку. На троне, сложенном из костей грешников-самоубийц, сидел сам
Сатана и с удовольствием поглядывал на невесту.
Свадьба была веселая и буйная — до того буйная, что Степаха в конце концов накреп-
ко зажмурился, чтоб не видеть чинимого вокруг непотребства. Он не раз хотел осенить
себя крестным знамением, чтоб разогнать злые чары, да вот беда — руки его не слуша-
лись.
Миновала полночь, где-то далеко-далеко прокричали первые петухи, и веселье сразу
пошло на убыль.
К Степахе подбежала его знакомая ведьма, быстренько вскочила ему на плечи и со
страшной скоростью погнала обратно, тем же воздушным путем, каким они летели, и
ведьма сердито кричала:
— Поскорее, ты, кляча!
«Ладно, ладно! — думал измученный Степаха, едва дыша от ведьминых тычков под
ребра. — Мне бы только до дому добраться, а там соберу народ да потянем тебя на божий
суд! Попомнишь клячу!»
Тут злодейка приказала ему опускаться. И лишь только Степахины ноги коснулись
земли, как ведьма выкрикнула ему в ухо чародейное заклинание — и несчастный мужик
рухнул замертво.
Нашел его поутру пастух у околицы. Насилу привел в чувство! И ни тогда, ни потом
Степаха никак не мог объяснить, почему он валяется на сырой земле весь избитый. И дра-
ка с ведьмой, и ночной полет, и бесовская свадьба на Лысой горе начисто исчезли из его
памяти!
367
Согласно древним преданиям, все ведьмы и
колдуны очень любят повеселиться, собравшись
вместе. Излюбленные места их сборищ — пе-
рекрестки дорог, некоторые деревья (дуб, гру-
ша, сосна, береза), где они веселятся, танцуют
или дерутся меж собой. По самым большим
праздникам: на Коляду или Рождество (25 де-
кабря/? января), на Благовещенье (25 мар-
та/? апреля), на Пасху, накануне Юрьева дня
(23 апреля/6 мая), на Троицу или в ночь на
Ивана Купалу (24 июня/7 июля) ведьмы но-
ровят непременно прилететь на Лысую гору,
чтобы учинить там свой шабаш. Здесь они так-
же справляют Масленицу, и происходит это в
первую неделю Великого поста или накануне
Христова Воскресенья.
Лысых гор по всей земле множество, и если
какую-нибудь из них облюбует нечисть, челове-
ку там не жить. Так, некоторые селения с таки-
ми названиями частенько кувыркались куба-
рем или даже проваливались сквозь землю. Тут
и молитвы праведных не всегда помогали!
Главная Лысая гора находится близ Киева, и
там живет наипервейшая ведьма. В старину
это место даже нарочно охраняли, однако мимо
солдат, стоявших лагерем в двух верстах от Кие-
ва, ведьмы умудрялись проходить каждую ночь.
Мимо первой линии караула они пробегали в
виде кошек, мимо второй — в образе собак, а
мимо третьей — обернувшись черными свинь-
ями. И их никто не догадался задержать! Но
чаще всего на свой шабаш ведьмы не приходят
по земле, а прилетают по воздуху: в своих вол-
Л
Так звался славянский дух — охранитель
брачного ложа. Он представлялся большеухим,
мохнатым, златовласым котом со стеблем стре-
лолиста в зубах. Люба следовало всячески убла-
жать, чтобы он отгонял от спальни Нелюба —
такого же кота, только черного и злобного, с
веткой белены во рту.
Можно предположить, что обряд, когда на-
утро после свадьбы родственники и свойствен-
ники показывали простыню новобрачных, был
посвящен именно Любу.
шебных ступах или верхом на несчастных лю-
дях, попавшихся им во власть. Также они но-
ровили украсть из плохо запертой конюшни
какого-нибудь конька, поэтому крестьяне в эту
пору особенно берегли лошадей, чтобы ведьмы
или другие нечистики не загнали их в стреми-
тельном полете насмерть.
Полеты на Лысую гору обычно совершают-
ся в темные, грозовые, бурные ночи, которые
называются «воробьиными».
Надо сказать, что древние сказания Запад-
ной Европы тоже повествуют о полетах ведьм и
колдунов на шабаш. Вершится он обыкновенно
в ночь на 1 мая — в так называемую Вальпур-
гиеву ночь (по имени святой Вальпургии, кото-
рую чествуют как раз в это время).
Рассказывают, что накануне Вальпургиевой
ночи ведьма мажется жиром крота и вылетает
через дымоход, приговаривая:
— Выезжаю, выезжаю, ни за что не заде-
ваю!
Европейская ведьма летает на гору Броккен
верхом на метле, лопате, кочерге, косе, вилах, в
ступе, на плуге, палке, даже на лошадином че-
репе или на сороке.
Ну а развлечения у ведьм из разных стран
совершенно одинаковые. И на Лысой горе, и на
горе Броккен ведьмы играют бесовские свадьбы,
пляшут и распутничают вместе с чертями, по-
клоняются козлу — олицетворению Сатаны,
режут черного петуха и пьют его кровь, пируют
и злоумышляют против добрых людей, насылая
на них всяческую порчу.
ЮБ
Кое-где до сих пор перед свадьбой пекут
любки — овальные лепешки-ладьи из пышного
теста. В центре такой лепешки, олицетворяю-
щей девичье лоно, запекается, но уже из ржа-
ного теста, подобие толстого, мясистого гриба-
красноголовика (подосиновика), но головкой
вниз. Такой любок ставится в укромное место
близ постели новобрачных, дабы ими мог насы-
щаться Люб.
Вообще обряды, связанные с Любом, слиш-
ком потаенны и сокровенны, чтобы их описы-
вать в подробностях.
368
———=— Лягушки ............. -........
дождь и лягушки
Одна молодая девушка пошла в служанки к богатой вдове, не зная, что хозяйка ее —
ведьма. Ее чем-то прогневили сельчане, и решила ведьма напустить на поля и нивы страш-
ную сушь.
Ночью она скрала росу с травы, обратила ее в лягушек, посадила в большой-преболь-
шой глиняный горшок, завязала тряпицей и поставила в погреб.
А служанке настрого запретила туда ходить.
И вот настала страшная засуха, тучи, обидевшись на ведьму, ушли от тех мест подаль-
ше. Посохли поля, уже и скотина хиреть стала, речки обмелели, но дождя нет как нет.
Ведьма каждый день, уходя, наказывала служанке, чтоб ни за что не спускалась в по-
греб. А бедная девка просто помирала от любопытства и наконец не выдержала: забралась
туда и очень удивилась, увидав один только горшок. Сняла она тряпицу — ив тот же миг
оттуда одна за другой начали выпрыгивать лягушки, поскакали по ступенькам вон из по-
греба, радостно квакая:
— Ква-кой дождь будет! Ах, ква-кой дождь!
Стоило им выскочить во двор, как тучи завозились в вышине, а потом ка-ак хлынуло с
небес ливнем! Мигом ожили поля, вновь зазеленели нивы, радостно замычала, заблеяла
скотина, птицы начали петь в лесах.
Люди плясали под дождем...
Только ведьме не повезло. Она так рассердилась, поняв, что служанка выпустила
дождь, что бросилась домой, не разбирая дороги, попала в раскисшее от ливня болото и
утонула там.
Лягушки — это бывшие люди, затопленные
Всемирным потопом; у них, как и у людей, по
пяти пальцев на руках и ногах: четыре долгих,
а один коротенький. Придет время, и они сно-
ва станут людьми, а мы, ныне живущие, обра-
тимся в лягушек. Убивать их — грех: говорят,
что лягушки произошли от проклятых матеря-
ми младенцев. По другим поверьям, лягуш-
ки — проклятые богом или человеком люди: за-
клятые.
Кто убьет лягушку, тому на том свете пода-
дут лягушачий пирог.
Убивать лягушек опасно потому, что они
могут вцепиться в того, кто захочет это сделать,
и тогда лягушку ничем не оторвешь, придется с
ней помирать.
Если даже нечаянно убить лягушку, пойдет
неостановимый дождь.
Чтобы отомстить кому-нибудь, колдуны
брали живых змей и лягушек, высушивали их в
печи, растирали в мелкий порошок, завязывали
порошок в холстину и клали в навоз. Спустя
некоторое время из каждой пылинки выводи-
лось потомство. Едва народившихся тварей раз-
брасывали по дворам, где они размножались до
невозможности.
Некоторые подсыпают такой порошок в
питье своим врагам, и во внутренностях несча-
стных жертв появлялись гнезда жаб и змей.
Страдальцам обкладывали грудь и живот ягода-
ми свежей малины и земляники: от этого гады
выползали наружу.
Образ громадной лягушки принимает дьявол
во время обряда посвящения в колдуны.
369
---------------------------мДЕКИ -......................
МАВКИНЫ КОРАБЛИКИ Л®
Kl А К-ТО раз пошли два брата в лес по землянику, а мама дала им вареных яиц — что-
бы лешего задобрить, если привяжется. Всем известно, что леший очень любит куриные Л
яйца и ни за что не станет причинять вред человеку, который его угостит.
Братья набрали полные туески ягоды, а лешего никакого не встретили. Устали, прого- /
лодались и решили сами съесть яйца. Нашли хорошее местечко на солнечном припеке над [Ч
речкою, сидят, едят, скорлупу в воду бросают. Качаются скорлупки на волнах, словно бе- р
лые кораблики.
Вдруг младший брат старшего как пихнет в бок:
— Глянь!
Тот посмотрел и не поверил глазам: в самой большой скорлупке сидит девочка в белой
сорочке, да какая пригожая! Волосы светлые, как лен, кудрявые, глаза голубые. Опустила
белые ручки в воду, плещется и тихонько поет:
— Меня мати породила, некрещеной схоронила! Меня мати породила, некрещеной
схоронила!
— Как тебя зовут? — громко спросил младший брат.
— Сама не знаю! — ответила девочка, грустно улыбаясь ему.
— И я не знаю! Ия! — раздалось множество голосов, и братья увидели, что теперь в
каждой скорлупке сидит такая же девочка, и все они на одно лицо.
В этот миг подул ветер; белые скорлупки, словно кораблики, быстро-быстро понеслись
по течению, скрылись за поворотом реки. Облака затянули солнце, и братьям отчего-то
стало так страшно, так жутко в лесу! Подхватили они свои туески и давай бог ноги из лесу!
Рассказали своей матушке, что с ними было, — та от страха в слезы ударилась, а потом
начала Пресвятую Деву благодарить, что дети живые воротились: оказывается, видели они
не кого-нибудь, а мавок — маленьких русалок! Потому и нельзя, говорят старые люди,
бросать в воду яичную скорлупу, что тотчас соберутся мавки, построят себе кораблики и
будут на них плавать.
Мавки — это души некрещеных девочек,
которые были утоплены или загублены их мате-
рями, грешными девицами. Такая же судьба
ждет детей, проклятых в материнской утробе.
В звучании этого слова смешались «навь» — ста-
ринное название мертвецов и вообще загробно-
го мира — и «мал», «малая». Даже если дочка
родилась в честном браке, но умерла некреще-
ной, русалки все равно выкрадут ее из могилы,
чтобы сделать мавкой. После семи лет они ста-
новятся настоящими русалками, а до той поры
сохраняют облик пригожих девочек с кудрявы-
ми русыми волосами в белых сорочках. Они или
плещутся в воде, или танцуют в лугах, после чего
трава становится гуще и зеленее. В Троицын и
Духов день мавки летают по воздуху, испраши-
вая себе крещения, причитая: «Меня мати по-
родила, некрещеной схоронила^ Считается, что
их души можно спасти, сказав: «Крещаю тебя
во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!» — и за-
тем ежегодно служа панихиды по ним в первый
понедельник Петровского летнего поста.
370
Ю. МЕДВЕДЕВ. «БИТВА»
Я ратник твой. Защитник твой. Я — воин.
Я отступить пред ворогом — не волен.
О Родина, прощай! Уж свищет сеча,
И кони ржут, и окоем дрожит,
И вражий стан калены стрелы мечет,
И воронье погибель ворожит.
И предки в небесах взирают хмуро,
И ведаю: грядет мой смертный час,
И вижу: приближается Магура
Крылатая, дабы ободрить нас.
И сдавливая дланью злую рану,
Вонзившую, как вепрь, в меня клыки,
Я упаду сейчас: хребтом Урала,
Клинком Непрядвы, воинством тайги,
Озер щитами и копьями нив
Тебя от басурманов заслонив.
Истлеет под сосной мой шлем пернатый,
Травою зарастут мой меч и щит...
Душа моя в объятиях крылатой
Магуры в светлый Ирий отлетит.
371
Дочь громовержца Перуна, облачная дева —
прекрасная, крылатая, воинственная, Магура
сродни скандинавской валькирии. Сердце ее
навеки отдано ратникам, богатырям. На поле
брани Магура подбадривает сражающихся
воинственными кликами, ее золотой шлем
сверкает на солнце, вселяя радость и надежду
в сердца. Ну а если воин пал от удара вра-
жеского меча или пронзенный стрелою, Ма-
гура осенит его своими крылами, коснется
охладелых уст — и даст выпить воды из золо-
той чаши. Отведавший живой воды Магуры
отправится в Ирий, в райские чертоги, — для
жизни вечной, где и средь неземного бла-
женства вечно помнит он последний поцелуй
Магуры.
————— ЛА.ЛНЛ - - -..............................
(Млн, Манило)
стук ДА ГРОМ Ах
ДАВНИЕ времена родился у мужика с бабой ребенок. Однажды хозяина дома не
было, а жена дремлет и зыбку зыблет. Вдруг в полночь послышался стук где-то по-над по- /
лом. Стучит и стучит. Наконец муж воротился — все прекратилось. Она рассказала, а (8
муж смеется: ]/
— Да небось манилось, я ведь кузнец, вот и тебе стук примерещился.
Вскоре она опять осталась одна ночью. И снова слышит стук. А потом видит, кто-то
вышел мохнатый из-под пола, и такой верзила! Зыбку качает с ребенком. И хохочет, и хо-
хочет, и ногой в пол — стук-стук! Лицо белое-белое, а сам весь чернущий. Вот покачал
зыбку и исчез.
Наутро позвали попа, тот кадил по углам — вскоре стук прекратился, но все равно
женщине покоя в этом доме не было, все манилось ей да манилось. Пришлось на другое
жилье им перебираться, а старый дом вскоре после этого сгорел.
_ ПОПРОСИЛСЯ У ХОЗЯИНА
ш охотник по лесу поздней ночью и набрел на зимовье. Обрадовался — есть где I
переночевать. Затопил печку, поставил чайку согреть, но прежде попросился, чтобы «хозя-
ин» пустил его переночевать, — таков обычай.
Выпил чаю, только начал спать укладываться — вдруг подул за окнами ветер, зашуме-
ло, дверь распахнулась, и голос слышен, хоть вроде бы и нет никого:
— Ага, у тебя человек! Ну что, давить будем?
И в ответ другой голос:
— Нет, не будем. Он у меня выпросился переночевать.
— Нет, хочу давить!
— Говорю, я его пустил!
— Ах, так! — И словно бы сцепились в драке, покатились по полу, в дверь, по ступень-
кам скок-скок...
Охотник сидит ни жив ни мертв: «Вот те на... Значит, кабы я у «хозяина» не попро-
сился, меня тут отработали бы?!»
Потом до утра все тихо было, но он все равно глаз не смыкал.
Ну а после уже узнал, что в том зимовье, случалось, люди пропадали. Небось те, кто не
догадался у «хозяина» на ночлег попроситься.
Ман — то, что манится, мерещится че-
ловеку. Дух, который обитал в различных
постройках. Маны порою являются в образе
призрачного человека и обманывают, пугают
людей. Невидимо мечутся по избе, шумят,
бьют посуду, порою выковыривают паклю
из стен и громко дуют в образовавшиеся
щели.
373
дсленицд
ПРОВОДЫ зимы
СТАРОДАВНИЕ времена Карачун, поссорившись с богами небесными, едва не пре- чЛ?
вратил всю землю в мертвое, заснеженное царство. Кое-как с ним поладили и решили, что {£
часть года на земле будут царить сам Карачун и Зима, его верная подруга, а затем придет
Весна и начнет вершиться круговорот времен года. Однако когда пришло время дать до- /
рогу Весне, старуха Зима вдруг заупрямилась. Уж очень не хотелось ей проваливаться в [S
подземное темное царство! р
— Не уйду, — воскликнула она, злорадно гоняя по землю самые студеные, самые сви-
репые метели из всех, что у нее оставались. — Не уйду, пока меня не почествуют достой-
ными проводами. Но только так, что и сама не знаю как. Да еще хочу, чтобы в каждом
доме светило по солнышку.
Боги призадумались. Зима просила невозможного! Жалко им стало людей: если не уб-
лаготворить разошедшуюся Зиму, она, чего доброго, начнет народ морить холодом и голо-
дом.
Вдруг светлая Лада радостно воскликнула:
— Я знаю, что надо сделать!
Она обернулась птичкой-синичкой и спустилась с небес на землю.
В назначенное время Зима отправилась на собственные проводы. И не поверила своим
глазам: в каждой избе, в каждом доме стоят на столах блюда, на которых стопками лежит
что-то круглое, вкусно пахнущее.
То были блины, печь которые научила людей Лада. И каждый блин светился как сол-
нышко! А люди веселились, плясали, пели песни, вволю пировали, разъезжали в нарядных
санях, строили снежные городки и разрушали их — словом, чествовали Зиму вовсю! И на-
зывали ее щедрой, хлебосольной, масляной, веселой, честной госпожой.
Старуха так удивилась, что без спора убралась с земли.
Пришла Весна, но с тех самых пор люди каждый год провожают Зиму, как бы устраи-
вают по ней щедрые поминки. В честь нового весеннего солнышка пекут масляные блины.
Но зовется Масленица не только Блинной, но и Оладиной, потому что Лада когда-то
научила людей печь не только блины, но и оладьи.
Для наших предков Масленица воплощала
плодородие — и вместе с тем зиму и смерть.
Масленице во всю историю России был по-
священ особый праздник, когда «честную гос-
пожу» встречают с величальными песнями.
Имя Масленицы перенесено на соломенное чу-
чело, облаченное в женскую одежду, с масля-
ным блином или сковородкой в руках. С ним
вместе веселятся, катаются с гор и на тройках в
течение масленичной недели, а затем сжигают
на костре или разрывают в клочки.
Похороны Масленицы сопровождаются
карнавальными процессиями, ряженьем, риту-
альным весельем, призывами весны и упомина-
нием Масленицы в обрядовых песнях-веснян-
ках, где та называется обманщицей (в связи с
Великим постом, который в христианские вре-
мена наступал сразу после масленичных пир-
374
шеств), объедалой, блиноедой: блин, говорят,
не клин — брюхо не прорвет!
На Масленицу совершали обряды, олице-
творяющие борьбу Весны с Зимой и поражение
злой старухи.
В субботу сырной недели строили на реках,
прудах и в полях снежный город с башнями и
воротами — царство Зимы, которое должно
пасть под натиском Весны. Играющие воору-
жаются палками и метлами и разделяются на
две стороны: одна защищает город, а другая на-
падает на него; после упорной схватки врыва-
ется в ворота и разрушает укрепления; воеводу,
взятого с боя городка, в старину купали в про-
руби.
Вечером в воскресенье (последний день
Масленицы, называемый ее проводами) посе-
ляне выносили из своих дворов по снопу соломы
и, сложив их на окраине деревни, сжигали при
радостных криках и песнях собравшегося на-
рода: это называлось сожжением Масленицы.
Был еще обычай сжигать в Прощеное вос-
кресенье ледяную гору, для чего собирают по
дворам хворост, щепки, худые кадки, ненужное
старье, складывают все это на ледяной горе, а
затем разводят костер — символ весеннего
солнца, яркие лучи коего растапливают снеж-
ные покровы зимы.
Таким образом, олицетворяя в празднестве
древних богов, заправляющих сменою годовых
времен, народ встречу Весны назвал встречей
Масленицы, а изгнание Зимы — сожжением
Масленицы и ее проводами. В самом деле, ведь
пробуждение природы от зимнего сна и возро-
ждение к новой жизни осуществляется одно-
временно.
В самые старые времена это был праздник
богини Лады. В эту пору в честь Лады старались
весело свести между собой старых девок или
холостяков, ободряли нерешительных, а если
это происходило по злой воле или скупости ро-
дителей, к таким домам подносили зеленое от
старости бревно, показывая, что ум старческий
замшел и мешает жить молодым.
Веснянки, которые заводили на прощанье с
Масленицей, были славословиями Лады, потому
что именно она велела Весне явиться на землю.
Схожий с Масленицей персонаж других на-
родов — карнавал.
(По А. Афанасьеву)
ЛЛ-лтохн
(Мехи, Мдхи)
Так называются духи, производящие всяко-
го рода беспокойства, беспорядки в домашней
жизни, в семейных делах, всевозможные мел-
кие неприятности. Коль скоро они незримы, ус-
ледить за ними очень трудно.
Больших бед матохи причинить не могут,
но покуражиться очень любят* например, толк-
нуть хозяйку под руку, когда снимает с плиты
горячие щи, или отвлечь, когда стережет заки-
пающее молоко, чтобы убежало по всей кухне,
или подзудить ребятишек стащить с противня
только что испеченный пирожок и обжечь
пальцы...
А уж девиц, которые вдергивают в иглу
слишком длинную нитку, матохи нипочем в
покое не оставят, пока всю нитку не запутают,
не изорвут: лентяек они не любят, а ведь сказа-
но же: «Длинная нитка — ленивая девка».
До сих пор, говоря слова «суматохи», «по-
мехи» и «промахи», мы невольно вспомина-
ем этих духов — мелких домашних пакост-
ников.
КАК ЗЕМЛЯ С НЕБОМ ВСТРЕТИЛАСЬ
Во ВРЕМЕНА древние и незапамятные, когда еще поляне служили своим старым бо-
гам, однажды упала на землю страшная засуха, и не было ни конца ей, ни краю. Измучи-
лась земля, измучились люди. В капищах день и ночь курились священные костры, облако-
прогонники прилагали все силы, чтобы нагнать на небеса хоть малую тучку, но все напрас-
но: видно, разгневался Сварог на своих неразумных детушек и теперь желал их смерти.
Рассказывали, некогда боги подвергли людей страшному испытанию, наслав на них Все-
мирный потоп, но эта медленная смерть от жары и жажды была куда хуже всякого потопа.
...Старый волхв Ведун, служитель Сварога, не спал уже несколько ночей. Усталыми
глазами вглядывался он в изменчивый узор светил небесных, пытаясь найти ответ на
страшный вопрос: неужели нынче же и окончит свой путь по земле род человеческий?
376
IwV Наконец он уснул, сморенный духотой и усталостью, и, видно, кто-то из богов сжалил- (А{
Wgj ся над своим верным служителем, потому что ночью увидел Ведун вещий сон. (в®
Чуть свет он был на ногах и поспешил в княжий дворец.
ffp — Боги послали мне видение! — крикнул он что было сил. — Я знаю, как заклясть
у/ дождь! Мы сами виноваты в том, что разразилась засуха. aS
g) — В чем же это мы виноваты? — нахмурился князь. — Разве мы не приносим бога- (Ь
h / тые жертвы? Войско мое только недавно воротилось из похода на кривичей: вспомни, как \
щедро одарили мы святилище Сварога, отца нашего. И когда вернемся от степняков, I/
й) тоже не пожалеем даров! (8
4 — И все же боги гласят, что мы сами виновны в своей беде, — твердо повторил Be- V
дун. — Ты и воины твои в далеких краях льете человеческую кровь, словно воду. Воротясь
из одного похода, сразу отправляетесь в другой. Все мужчины беспрестанно с кем-нибудь
сражаются, а в селах остаются одни женщины, дети и немощные старцы. С утра до ночи
они заняты непосильным трудом. Они пашут и сеют, они валят лес для новых домов, они
собирают урожай... И мужчины, и женщины слишком заняты, чтобы любить друг друга:
одни — войной, другие — работой. Женщины даже начали пить злые зелья, которые ме-
шают зачатию, потому что беременные не могут работать. Вот ты, князь, помнишь, когда
в последний раз в твоем граде родился ребенок? Нет? И я не помню. У нас осталось со-
всем мало детей! Если так дальше пойдет, не понадобится никакая божья кара, люди сами
себя выведут под корень!
Князь призадумался. А ведь старый Ведун прав! Жажда славы и воинских почестей со-
вершенно затмила взоры мужчин. Они расплескивают свое семя в побежденных городах,
силою беря чужих женщин, а на своих не остается сил.
— Что надо делать? — сердито спросил он.
Ведун усмехнулся в усы и рассказал о том, что видел во сне. Князь так и ахнул от изум-
ления, а Ведун вздохнул:
— Жаль, что я немолод...
Как только жаркий день сменился знойным вечером, а в немилосердно-чистом небе
начали неохотно зажигаться первые звезды, по улицам пробежали княжеские гонцы, при-
зывая всех мужчин и женщин, мужей и жен, женихов и невест, молодых парней и юных
дев выйти на большое поле. Трава на нем пожухла от зноя, земля была грубой и жесткой,
словно берег соляного озера. Люди стояли и ждали, что велит им князь.
Появилось несколько телег. На них везли бочки драгоценного вина из подвалов кня-
жеского дворца. Виночерпии засновали меж людей, каждому подавая полную чашу. Люди
пили с радостью и облегчением. И вдруг, при свете взошедшей луны, собравшиеся увиде-
ли, что князь расстелил на земле бархатный плащ и увлек на него свою княгиню. Мигом
совлекли они одежды... и предались любви на глазах у всех.
— Принесите жертвы Земле-Матери любовью и чадородием! — послышался громо-
вой голос. Это Ведун взывал к людям.
Жаром зажгло кровь. Сердца застучали быстрее. Мужчины смотрели на женщин, а
женщины смотрели на мужчин. Губы смыкались, сплетались руки. Пары возлегали на
лоно земли и предавались страсти. И казалось людям, будто они изведали вкус любви
впервые в жизни.
Слышались сладостные стоны, увлажнилась земля под телами, обильно политыми лю-
бовным потом. И вдруг стало темно. Ведун вскинул глаза — лик луны скрылся за темной
пеленой. Тучи заволокли небо, а в следующий миг первые капли дождя упали на обнажен-
ные, разгоряченные тела.
377
Дождь превратился в ливень, но чудилось, люди этого не замечают. Никто не ушел с
поля до самого утра!
Ведун стоял на краю поля, смотрел на смутное колыхание сотен тел, слушал слитные
стоны счастья, утирал с лица потоки ливня, и чудилось ему, будто сам отец Небо не мог
остаться равнодушным к буйному любодейству и явился оплодотворить Мать-Землю.
«Жаль, что я немолод», — снова вздохнул Ведун.
Мать Сыра Земля — самый любимый и
важный персонаж в славянской мифологии с
древнейших времен и до наших дней.
Земля представлялась воображению языч-
ника, обожествлявшего природу, живым чело-
векоподобным существом. Травы, цветы, кус-
тарники, деревья казались ему ее пышными во-
лосами; каменные скалы признавал он за кости
(вслушайтесь, как созвучны слова «скала» и
«скелет»!); цепкие корни деревьев заменяли
жилы, кровью земли была сочившаяся из ее
недр вода. И, как живая женщина, она рожда-
ла существ земных, она стонала от боли в бурю,
она гневалась, учиняя землетрясения, она улы-
балась под солнцем, даруя людям невиданные
красоты, она засыпала студеною зимой и про-
буждалась по весне, она умирала, обожженная
засухой... И, точно к истинной матери, прибе-
гал к ней человек во всякую пору своей жизни.
Помните в сказках? Припадет богатырь к сы-
рой земле — и преисполнится новых силушек.
Ударит в землю копьем — и она поглотит чер-
ную, ядовитую змееву кровь, воротив жизнь за-
губленным людям.
Кто не почитает земли-кормилицы, тому
она, по словам пахаря, не даст хлеба — не то
что досыта, а и впроголодь; кто сыновьим по-
клоном не поклонится Матери Сырой Земле,
на гроб того она ляжет не пухом легким, а тя-
желым камнем. Кто не захватит с собою в даль-
ний путь горсти родной земли — никогда не
увидит больше родины, верили наши предки.
Больные в старину выходили в чистое поле,
били поклоны на все четыре стороны, причи-
тывая: «Прости, сторона, Мать Сыра Земля!»
«Чем заболел, тем и лечись!» — говорит на-
родная Русь, и советуют старые люди выносить
тех, кто ушибся-разбился, на то самое место и
молить землю о прощении.
Земля и сама по себе почитается в народе
целебным средством: ею, смоченной в слюне,
знахари заживляют раны, останавливают кровь,
а также прикладывают к больной голове. «Как
здорова земля, — говорится при этом, — так
же и моя голова была бы здорова!»
«Мать Сыра Земля! Уйми ты всякую гадину
нечистую от приворота и лихого дела!» — про-
износится кое-где еще и теперь при первом
выгоне скотины на весенний подножный корм.
«Пусть прикроет меня Мать Сыра Земля
навеки, если я вру!» — говорит человек, давая
клятву, и такая клятва священна и нерушима.
Те, кто братается не на жизнь, а на смерть,
смешивают кровь из разрезанных пальцев и
дают друг другу по горсти земли: значит, отны-
не родство их вечно!
А в стародавние годы находились такие ве-
дуны-знахари, что умели гадать по горсти зем-
ли, взятой из-под левой ноги желающего узнать
свою судьбу. «Вынуть след» у человека всегда
считалось самым недобрым умыслом. Нашеп-
тать умеючи над этим вынутым следом — зна-
чит, по старинному поверью, связать волю того,
чей след, по рукам и ногам. Суеверные люди
боятся этого как огня! «Матушка-кормилица,
сыра земля родимая, — отчитываются от такой
напасти, — укрой меня от призора лютого, от
всякого лиха нечаянного. Защити меня от глаза
недоброго, от языка злобного, от навета бесов-
ского. Слово мое крепко, как железо. Семью
печатями оно к тебе, кормилица Мать Сыра
Земля, припечатано — на многие дни, на дол-
гие годы, на всю жизнь вековечную!»
«Всю жизнь вековечную» Мать Сыра Земля
растит-питает хлеб насущный на благо народ-
ное; унимает «ветры полунощные со тучами»,
удерживает «морозы со метелями», поглощает
силу нечистую. Всегда она остается все той же
378
матерью для живущего на ней и ею народа, ко-
торый своим внукам-правнукам заповедовал
любовь и почтение к земле родимой. Как тра-
ве-мураве не вырасти без горсти земли, так и
русскому народу не прожить на белом свете
без земли-кормилицы. Как без пахаря-хозяина
и добрая земля — горькая сирота, так и он без
земли — что без живой души в своем богатыр-
ском теле!
Плодотворная сила солнечных лучей и дож-
девых ливней, ниспадающих с небесного свода,
возбуждает производительность земли, и она,
согретая и увлажненная, растит травы, цветы,
деревья и дает пищу человеку и животным. Это
естественное и для всех наглядное явление по-
служило источником древнейшего мифа о брач-
ном союзе Неба и Земли, причем Небу придана
воздействующая, мужская роль, а Земле — вос-
принимающая, женская. Летнее Небо обнима-
ет Землю в своих горячих объятиях, как невесту
или супругу, рассыпает на нее сокровища своих
лучей и вод, и Земля становится чреватою и не-
сет плод: не согретая весенним теплом, не на-
поенная дождями, она не в силах ничего про-
извести. В зимнюю пору она каменеет от сту-
жи и делается неплодною; с приходом же весны
Земля, по народному выражению, «принима-
ется за свой род».
«Не Земля родит, а Небо», — выражается
пахарь пословицею, обозначая тем, что без
влияния благоприятных условий, посылаемых
небом, земля бессильна дать урожай...
По воззрению южных славян, земля пло-
ская и круглая. На краю света купол неба со-
единяется с землею.
Землю держит на роге вол или буйвол; вре-
мя от времени он устает, перебрасывает ношу
на другой рог — отсюда и землетрясения.
В подземном мире тоже живут люди, все
там устроено по-нашему: те же растения, пти-
цы, животные.
При сотворении мира вся-вся земля была
ровная, как луг, но когда Господь рыл русла рек
и морей, пришлось ему из песка и камней соз-
дать холмы и горы.
У некоторых западнославянских племен
Земле покровительствовала Девица-Земина. В ее
честь варили пиво и пекли хлеб. Преподносили
этот дар богине и говорили: «Земина, разнося-
щая цветы, зацвети житом, пшеницей, ячме-
нем и всяким злаком».
Древнеримский историк Тацит писал о сла-
вянах, живших на острове Руен (Рюген): «Они
воздают общее поклонение богине земли и ве-
рят, что она вмешивается в человеческие дела,
посещает народы. Стоит на острове океана не-
тронутый лес, и в нем хранится священная ко-
лесница, покрытая завесой: прикасаться к ней
дозволено одному лишь жрецу. Он узнаёт, что
богиня присутствует в святилище, и, везомую
на колеснице коровами, сопровождает с вели-
ким благоговением».
Мужским воплощением Земины был бог
Земенник, или Потримп. Пиры в его честь уст-
раивали осенью, когда собран весь урожай. Это
был бог плодородия с веселым лицом, он увен-
чан зеленым венком. В его святилище стоял
горшок, доверху полный хлебными зернами.
В другом горшке спала священная змея бога,
которую поили молоком.
Путешественники древних времен так опи-
сывали празднества в его честь: «Когда зерно
убрано с полей, люди сходятся в некое место,
предназначенное для бесед и сборищ, — муж-
чины с женами и детьми, со слугами и всеми
своими родичами, объединенные между собой
повиновением. Столы, лавки и иные места, на
которых они свои беседы отправляют, посыпают
травой, поверх которой кладут хлеб, по краям
хлеба с двух сторон ставят по две корчаги пива.
Затем приносят телят, поросят, домашнюю пти-
цу, каждой твари по паре, потом в жертву богу
забивают. И приговаривают: «Это тебе, о Земен-
ник-бог, жертвуем и благодарение производим,
ибо нас в этот год в здравии и достатке хранил.
Теперь же тебя просим, чтобы нас от огня, от
войны, от морового поветрия и от всех врагов
наших охранил».
Потом, эти жертвы сварив, празднуют, но
прежде чем начнут есть, от каждого блюда от-
резая, под стол, под лавки, за печь и во все углы
в избе и в сени бросают, говоря: «Это тебе, наш
Земенник, жертвуем, бери и ешь, сердечно про-
сим!»
(По С. Максимову)
379
КАК МИР МЕДВЕЖЬЕГО СЫНА ПРИНЯЛ
5К
£1 ЖИЛА-БЫЛА в одном селе грешная баба, и много она разбила мужских сердец,
много разлучила семей. Наконец собрались мужние жены, побили блудницу да и выгнали
из села. Ушла она в дремучий лес, и там затащил ее к себе в берлогу медведь. Прижила
блудница с ним мальчика. Подрос он и захотел к людям вернуться, а мать с ним. Выждали,
пока старого медведя в берлоге не случилось, и бежать. А он воротился — и ну догонять.
Поймал женщину и поволок обратно, думает, что сын за матерью придет. Вырвал мальчик
из земли дерево — а он уже был силен, как медведь, и половина тела шерстью обросла, —
и убил медведя, а мать чуть живую на руки поднял и понес в село.
Поселились в пустом доме на окраине. Вышел медвежий сын на улицу, начал с детьми
играть: кого за руку — рука долой, кого за голову — головы нет. Возмутился сельский мир:
— Тебе с нами жить нельзя, ты скоро всех людей прикончишь.
А одной старой бабке жалко стало мальчика, она и говорит:
— Дайте вы ему испытание. Знаете, что черти медведей боятся? У нас на мельнице
чертей кишмя кишит. Вот коли он оттуда чертей повыведет, то останется в селе. А нет —
ну, пускай убирается на все четыре стороны.
Ночью медвежий сын отправился на мельницу. А черти облепили мельничное колесо и
катаются на нем — вверх-вниз, вверх-вниз. Мальчик схватил лом и давай чертей бить!
Бил-бил, они такой крик подняли, что до самого Сатаны стоны донеслись. Тот выглянул из
преисподней:
380
^^aaaaaasaaBssaKaaasaaassaaaassaaasi^aassasssaKasassaKssKsaa^saaB^^SEiaKBaiKM^v
1ж\ — Ax, медвежий сын, пожалей мое воинство, оставь хоть на семена! На тебе золота
М/ сколько унесешь, а на эту мельницу никто больше не сунется.
у Медвежий сын взял десять пудов золота — больше не поднять было, — пошел в село. VI
Деньги матери отдал, и мир его принял. тар
£/ ЛЕСНОЙ ЦАРЬ
й Один мужик пахал свое поле, да устал. Приостановился отдохнуть, а мимо барыня
4 едет: V
— Что, мужичок, голову повесил?
— Эх, жизнь моя, жистянка! Другие не работают, а барами живут. Я же тружусь весь
век и еле концы с концами свожу.
А то была не простая женщина, а сама Судьба. Пожалела она горемыку и говорит:
— Хочешь сделаться барином?
— Хочу! — обрадовался мужик.
Через год едет Судьба мимо леса, видит, бродит ее знакомый барин — грустный-пре-
грустный.
— Здравствуй, друг. Чего опять пригорюнился?
— Эх, жизнь моя, жистянка! Что проку быть барином? Над ним начальник царь, сво-
его требует. Я бы царем хотел быть.
— Ну, быть тебе лесным царем! — рассердилась Судьба и превратила мужика в мед-
ведя.
Медведь — зверъ-оборотень, лесной воево-
да, рожденный, по многим легендам, от жен-
щины и лесного зверя «меда».
Некоторые уверяют, что это человек, пре-
вращенный злым колдуном в зверя. Поэтому
он первым на человека никогда не нападет, раз-
ве что будет мстить за нанесенную обиду, за
рану.
Любит мед и молодой овес, и собаки лают
на него, совершенно как на человека, не боятся.
Много рассказывают случаев, когда, содрав
шкуру с убитого медведя, находили под ней че-
ловека в рубахе или даже бабу в сарафане.
Этот зверь — первый друг лешего. «Мед-
ведь — лешему родной брат, не дай бог с ним
встренуться!» — говорят жители русских лесов.
С ним стараются дружить пастухи, чтоб не
заломал коровку или овцу не уволок. Дружба с
лесными духами дает ему магическую силу про-
тив другой нечистой силы: разбушевавшихся
домовых, злобных кикимор, одолевших село
лихорадок...
Чтобы усмирить злого домового, надо обвести
медведя вокруг двора.
Повешенная на конюшне медвежья голова
защищает лошадей от проказ дворового.
Заболевшего лихорадкой следует положить
вниз лицом на землю и заставить медведя пере-
шагнуть через него, но так, чтобы коснулся ла-
пой спины человека, а тому следовало пригова-
ривать:
«Батюшка, брат мой старшой! Выгони про-
клятую из головы, из ног, из рук, из могучей
груди, из добра живота, из спины и ребер и из
черной печени».
Даже беременные женщины могли угадать
пол будущего ребенка по поведению ручного
медведя.
381
Если будущая мать даст зверю хлеба и он
рыкнет, родится девочка, промолчит — маль-
чик.
Если медведь привидится во сне — это к
богатству, перебежит зверь дорогу в лесу —
к охотничьей удаче.
Многие моменты народного календаря свя-
заны с поведением этого зверя.
На Спиридона-солноворота (12/25 декаб-
ря) медведь в берлоге на другой бок поворачи-
вается, зима — на мороз, а солнышко — на
лето: «По медвежьему хотению и зима студе-
ная длится: как повернется он в своей берлоге
на другой бок, так и зиме ровно половина пути
до весны осталась».
На Благовещенье (25 марта/7 апреля) он
встает из берлоги.
Луну охотники называют медвежьим сол-
нышком.
Медведь запечатлелся своим неуклюжим об-
ликом во многом множестве пословиц, погово-
рок, прибауток и загадок. Окрестил русский на-
род медведя Мишкой, Михайлой Иванычем, Топ-
тыгиным.
Он незлобив и даже добр по-своему —
по-медвежьему, — если его не трогать; но
охотникам-медвежатникам не следует пола-
гаться на его доброту.
Умеет он быть грознее грозного воеводы —
того и гляди из «косолапого мишки» превра-
тится в свирепое лесное чудовище.
«Отпетыми» зовут завзятых медвежатни-
ков, при каждом выходе на охоту провожая
их — как на смерть.
м6Ж6ЕИЧ0К
(межевой)
КАК МЕЖЕВОЙ СЕРДИЛСЯ
Одни люди построили скотный двор, и никак не велась в нем животина. Уж умучи-
лись дворового задабривать — лошади не ведутся, коровы бесятся. Беда, да и только. В от-
чаянии хозяин пошел совета у стариков спрашивать, и кто-то из них вспомнил, что в
прежние времена здесь поле было, а через поле межа шла. Выходит, двор поставили как
раз во владеньях межевого, а он этого не переносит.
Делать нечего — пришлось мужику двор снести, на новом месте поставить, а на ста-
рое место принести кутью из первого зерна, чтоб межевого ублаготворить. И что вы ду-
маете? Сделался этот мужик первым хозяином на все село, такие у него повелись лошади,
такие коровушки.
С тех пор уж не ссорился с межевиком.
Межевичок — брат луговинка, сынок поле-
вика. Он такой же маленький, в одежде из тра-
вы, но не зеленый, а черный. Бегает по меже,
охраняет ее; так же как и брат добывает пищу
своему родителю. Наказывает тех, кто наруша-
ет межу, переходит ее незаконно; устанавлива-
ет и поправляет вешки, помогает работающим
хозяевам в поле. Но если находит спящего на
меже человека, то наваливается на него, шею
травою заплетает и душит.
Иногда его воображают старичком с бо-
родой из колосьев. Стараясь задобрить его, на
межу приносят кашу, сваренную из первого
зерна.
383
ПОЧЕМУ У МЕСЯЦА ЛИК ПЕРЕМЕНЧИВЫЙ
1^ОГДА Дый сотворил Землю, Чернобог захотел отхватить и себе кусочек. Не стал спо-
рить Дый, себе оставил восток, а запад отдал Черонобогу. Наметили границу камнями и
спать легли, а ночью Чернобог украдкой встал и передвинул границу.
Утром Дый заметил, что все переменено, и спрашивает Месяца, не видал ли он, что
было.
Месяц говорит:
— Да, видал.
Но тут же испугался Чернобога и обмолвился:
— Нет, кажется, не видал!
Тут же ему стало стыдно врать:
— Видал, — говорит.
И опять струхнул:
— Ой, нет, ничего я не видал!
Рассердился Дый и за обман да переменчивость наказал Месяца, повелев ему три неде-
ли меняться и лишь одну неделю быть полной луной.
Некоторые люди также уверяют, будто круглолицый Месяц некогда был мужем Солн-
ца, ну а как стал на красавицу Зарю засматриваться, богиня Солнце выхватила меч и рас-
секла лик Месяца пополам.
384
Олицетворяя Солнце в женском образе,
русское поверье говорит, что в декабре, при по-
вороте на лето, оно наряжается в праздничный
сарафан и кокошник и едет в теплые страны, а
на Иванов день (24 июня/7 июля) Солнце вы-
езжает из своего чертога на встречу к своему
супругу Месяцу, пляшет и рассыпает по небу
огненные лучи. Этот день полного развития
творческих сил летней природы представляется
как бы днем брачного союза между Солнцем и
Месяцем.
Солнце и Месяц с первых морозных дней
(с началом зимы, убивающей земное плодоро-
дие и, так сказать, расторгающей их брачный
союз) расходятся в разные стороны и с той
поры не встречаются друг с другом до самой
весны, Солнце не знает, где живет и что делает
Месяц, а он ничего не ведает про Солнце. Вес-
ною же они встречаются и долго рассказывают
друг другу о своем житье-бытье, где были, что
видели и что делали. При этой встрече случает-
ся, что у них доходит до ссоры, которая всегда
заканчивается землетрясением. Наши поселяне
называют Месяц гордым, задорным и обвиня-
ют его как зачинщика ссоры. Встречи между
Солнцем и Месяцем бывают поэтому и доб-
рые, и худые; первые обозначаются ясными,
светлыми днями, а последние — туманными и
пасмурными.
По преданиям, от божественной четы
Солнца и Месяца родились звезды. Эти родст-
венные отношения не были твердо установле-
ны; они менялись вместе с теми поэтическими
воззрениями, под влиянием которых возника-
ли в уме человека. Названия, придаваемые
Месяцу и звездам, так же колебались между
мужским и женским родом, как и названия
Солнца.
Как Месяц представляется мужем богини
Солнце, так Луна есть солнцева супруга — жена
/^^ажьбога. «Солнце — князь, Луна — княги-
ня», — такова народная поговорка, напоми-
нающая, что князем и княгинею величают на
свадебном пиру новобрачных.
У западных славян почиталась только Луна
как женское божество. Ее изображали в виде
женщины с длинными ушами, которая держа-
ла в руках медный диск — саму луну.
= ДЛкбрЦАНА ==“
П. БУТУРЛИН. КРОТКАЯ БОГИНЯ
Когда по ночам между летом и зимой
Ты видишь, как в глуби лилового тумана
Зарницы ранние играют над землей,
Не верь, что это тень Перуна-великана!
Не верь! С небес тогда, в начальный час ночной,
Нисходит кроткая богиня нив, Мерцана,
К полям, где ширятся надежды дорогой
Хлеба зеленые, как волны океана.
Она летит, летит — и край воздушных риз,
Скользя чуть-чуть по ним, легонько клонит вниз,
Как будто с ласкою, колосья молодые;
И с той поры гроза те нивы обойдет,
И град их пощадит, не тронут черви злые,
И солнце яркое до жатвы не сожжет.
В своем замечательном труде «Славянская
и российская мифология» А. С. Кайсаров
(1782—1813) писал о богине Мерцане:
«Под сим названием славяне разумели
зарю. Следовательно, ей можем придать те же
приложения, кои Гомер, списывая с природы,
прилагает к своей заре; он ее называет «рудо-
желтою зарею», иногда «злато-багряною».
Оная у него появляется по два раза на день. Ко-
гда бог солнца выезжает на небо, Мерцана ут-
ром, поднимая мрачный покров ночи своими
розовыми перстами, показывает на малое вре-
мя свою злато-багряную одежду. Как же скоро
Солнце въедет на небо, Мерцана снова скрыва-
ется; а в другой раз, как скоро Солнце прибли-
зится к западным вратам своего дома, она, ему
оные отворив и встретив, дожидается, пока
проедет, и до тех пор ее злато-багряная риза
бывает видна, доколь опять не опустит она за-
весы ночи.
Но славянская заря при отправлении сего
служения Святовиду выходит иногда ночью рез-
виться над нивами, порхая над созревающими
колосьями. И тогда зовут ее Зарницею. А как ве-
рили, да и теперь еще верят, что зарницы способ-
ствуют к большему обилию и скорейшему созре-
ванию жатв, то она и почиталась покровительни-
цею нив. А посему молили ее об урожае хлеба.
Признак ее, как богини жатвы, венок из
колосьев; как заря — румяна и в злато-багря-
ной одежде, которая состоит из обширнейшего
покрова или фаты, у груди приколотой или
простирающейся до земли. Сия богиня особен-
но сельскими жителями почиталась».
386
— ЛЛ.ИКуЛА
белянинским
ВОЛЬГА И МИКУЛА СЕЛЯНИНОВИЧ
Молодой Вольга Святославович
Собирал себе дружинушку хоробрую:
Тридцать молодцев да без единого,
Сам Вольга да в тридцатых был.
Поехали к городам да за получкою,
Повыехали во раздольице чисто поле,
А наехали в чистом поле оратая.
Как пашет в поле оратай, посвистывает,
А бороздочки он да пометывает,
А пенье-коренье вывертывает,
А болыпие-то каменья в борозду валит.
У оратая кудри качаются,
Что не скатен ли жемчуг рассыпаются,
У оратая глаза да ясна сокола,
А брови у него да черна соболя.
У оратая сапожки зелен сафьян,
А кафтанчик у него да черна бархата.
Говорит-то Вольга таковы слова:
«Ай же ты, оратай-оратаюшко!!
Ты поедем-ка со мной во товарищах».
А тут ли оратай-оратаюшка
Гужики шелковые повыстегнул,
Кобылу из сошки повывернул;
Они сели на добрых коней, поехали.
Говорит оратай таковы слова:
«Я оставил сошку в бороздочке».
А ведь тут Вольга Святославович
Посылает всю дружинушку хоробрую,
Чтобы сошку из земли повыдернули,
Из омешков земельку повытряхнули,
Бросили бы сошку за ракитов куст.
Они сошку за обжи вокруг вертят,
А не могут сошки из земли выдернуть,
Из омешков земельки повытряхнуть,
Бросить сошку за ракитов куст.
Тут оратай-оратаюшка
На своей ли кобыле соловенькой
Приехал к сошке кленовенькой,
Он брал-то ведь сошку одной рукой,
Сошку из земли он повыдернул,
387
Из омешков земельку повытряхнул,
Бросил сошку за ракитов куст.
Тут проговорил Вольга Святославович:
«Ай же ты оратай-оратаюшко!
Как-то тебя да именем зовут,
Нарекают тебя да по отчеству?»
Тут проговорил оратай-оратаюшка:
«Ай же ты, Вольга Святославович!
Я как ржи напашу да во скирды сложу,
Я во скирды сложу да домой выволочу,
Домой выволочу да дома вымолочу,
А я пива наварю да мужичков напою,
А тут станут мужички меня похваливати:
«Молодой Микула Селянинович!»
Микула — один из любимейших народных
героев, пахарь, воплощение всего русского наро-
да-труженика. Святогор-богатырь, сильнейший и
древнейший из всех богатырей святорусских, не
смог поднять сумку с тягою (силой, тяжестью)
земною, которую небрежно обронил Микула Се-
лянинович. Да и вся дружина Вольги Святославо-
вича (Волхва Всеславлича, князя-оборотня) ока-
залась слаба против Микулиной силушки.
Любит Мать Сыра Земля мужика, пахаря,
неустанного труженика, потому и наделяет его
сказочной силою богатырскою! Например, Илья
Муромец, могущественный богатырь, — тоже
сын крестьянский.
СВАДЕБНАЯ ПЕСНЯ
Ой, сыграем свадьбу — дело молодое,
Дело молодое, древо мировое,
Древо мировое от земли до неба,
Принеси нам, боже, и вина, и хлеба.
Принеси весною нам тепла и света,
Принеси зимою нам побольше снега.
Ой, сыграем свадьбу вьюноши с дивчиной —
Ясна соколенка с птахою невинной.
Дело молодое, время золотое,
Время золотое, древо мировое.
389
Солнышко, навеки над селом зависни,
Расцветай на радость, древо новой жизни!
Жаворонки звонко бога превозносят,
Пчелы в дупла древа цвет медовый носят.
Облака над древом вольный ветер гонит,
Горностай под древом малых деток холит.
Ой, сыграем свадьбу в тереме высоком...
Славься, соколиха! Славься, ясен сокол!
Вселенная представлялась нашим предкам-
славянам величественным деревом, чья крона
упирается в небеса, а корни оплетают преис-
поднюю. В вершине этого дерева сияли солнце
и луна, мерцали звезды, ниже царствовали пти-
цы, ствол был отдан во владение трудолюбивым
пчелам; у корней плодилась всякая живность, а
под корнями таятся змеи, бобры, кроты, зем-
леройки, а также всякая нечисть и нежить.
В заговорах мировое древо стоит на «пупо-
вине морской» — огромном острове, где нахо-
дится камень Алатырь. На нем обитают свя-
тые угодники, а у корней свернулась страшная
змея Шкурупея и прикован цепями бес. Один
из заговоров начинается так: «На море, на
Окияне, на острове Буяне стоит дуб, под тем
дубом кровать, на кровати лежит девица, змеи-
на сестрица, я к ней прихожу, жалобу прино-
шу на казюлей (козюлька, казюлька — старин-
ное народное название змеи), на ужат...»
В народных мифах о сотворении мира вся
земля держится, подобно кораблю, на море-
океане, море-океан плещется в необъятной ка-
менной чаше, чаша покоится на спинах четы-
рех китов, киты плывут по реке вселенского
огня, а огонь опирается на «железный дуб, по-
саженный прежде всего другого, корни же его
питает святая небесная сила».
Иногда славяне считали главным, мировым
древом, опорою всей земли и березу, о чем го-
ворится в старинном заговоре: «На море, на
океане, на острове Буяне, стоит белая береза
вниз ветвями, вверх кореньями...»
Пленительный образ мирового древа встре-
чается не только в заговорах и свадебных пес-
нях, но и в обрядах. Например, когда начинали
рубить новую избу, в центре сперва устанавли-
вали деревце и лишь после недолгого «началь-
ного пирования» приступали к работе. Позднее
вошло в обычай ставить в доме рождествен-
скую (новогоднюю) елку.
СОРОК МЫЧЕК ЛЬНА
Одной девушке госпожа приказала работать в пятницу, хотя Мокошь-богиня этого не
любит. Она, конечно, послушалась. Пришла к ней Мокошь и в наказание велела под стра-
хом смерти (и Смерть стояла при ней вживе) спрясть сорок мычек и занять ими сорок
веретен. Испуганная до лихорадки девушка, не зная, что думать и делать, пошла посовето-
ваться с опытной и умной старухой. Та велела напрясть ей на каждое веретено по одной
лишь нитке. Когда Мокошь пришла за работой, то сказала девушке: «Догадалась!» — и
сама скрылась, и сошла беда на этот раз с рук.
391
Я] ДОЛГОЖИТЕЛЬ Ж
fl Отправилась как-то Мокошь в странствие, поглядеть, как люди живут, и попался
у Г ей навстречу по дороге работник, который отошел от хозяина. Сел этот прохожий заку-
сить, а к нему и напрашивается неведомая красавица, чтоб разделил с нею хлеб-соль. По-
Z/ ели они.
\ — Вот тебе за то награда: иди в это село, найди там богатую девушку-сиротку, бери ее 1/
Й за себя замуж. А я даю тебе сто лет веку, — сказала Мокошь. (9
Он так и сделал. Жил он ровно сто лет, и пришла к нему Мокошь с тем сказом, что по- р
pa-де умирать. А умирать-то кому хочется? I
— Прибавь еще одну сотню! — взмолился старик.
Прибавила. Когда исполнился последний день этой второй сотни лет, она опять при-
шла.
— Еще прибавь сотню!
Прибавила. Жил-жил человек, и самому надоело, такой он стал старый, что по всему
телу мох вырос. Приходит Мокошь и Смерть с собой привела.
— Ну, теперь пойдем: и вот тебе хорошее местечко для упокоения.
Привела его к роще березовой, понравилась та роща старику. Но она повела на другое,
близ излучины реки, на усеянном цветами холме. Здесь ветхому старику еще больше по-
любилось. Когда привела его на третье место, то отворила дверь и пихнула его прямо в
Пекло, промолвив: «Когда бы ты помер на первой сотне своих лет, то слушал бы в могиле
песни рощи березовой. Когда б скончался на второй сотне — слушал бы песни речных
волн и перезвон цветов. А за триста лет ты столько нагрешил, что ж тебе еще остается слу-
шать, как не крики ужаса в Пекле?
По верованиям древних славян, Мокошь —
богиня, влиянием на людей почти равная Перу-
ну. Это было олицетворение Матери Сырой
Земли, а также дочь Перуна, обращающаяся в
некоторых поверьях в луну. Она была как бы
посредницей между небом и землей. Женщи-
ны плели в ее честь венки в новолунье и жгли
костры, прося удачи в любви и семейной жиз-
ни. Это почитание сохранилось в позднейших
легендах, где Мокошь выступает в роли судьбы.
Ее изображали с турьим рогом изобилия. Ее
могли окружать девы-русалки, которым пред-
писано было орошать нивы.
Будучи богиней плодородия, Мокошь в виде
женщины с большой головой и вытянутыми
ввысь длинными руками олицетворяла взаимо-
действие сил земли и неба. Она была покрови-
тельницей дождя — и в то же время мелкого
домашнего скота, коз и овец, даже сохранилось
поверье: «Овца, как шерсть ей не стригут, все
же иногда протрет проплешину, тогда говорят:
Мокошь выстригла». Вообще она покровитель-
ствовала женщинам и их делам, а также тор-
говле.
Со временем под ее власть всецело перешло
«бабье царство», и Мокошь стали представлять
все той же длиннорукой, большеголовой жен-
щиной, прядущей по ночам в избе: поверья за-
прещают оставлять кудель, а то Мокошь отпря-
дет. Впрочем, если женщине удавалось ублаго-
творить богиню, та ночами приготавливала ей
уже готовую нить, спряденную на диво ровно.
В этом образ древней богини женских ремесел
слился с образом Пятницы, которой приноси-
ли жертву, бросая в колодец пряжу, кудель; на-
звание такого обряда — «мокрида», как и имя
Мокошь, связано со словами «мокрый», «мок-
нуть».
392
Вот как женщины молились Пятнице о до-
жде: когда наступает время жатвы, одна из де-
ревенских старух, легкая на руку и этим досто-
инством всем известная, отправляется в поле
ночью и сжинает первый сноп. Связав его, ста-
вит она на землю и три раза молится Пятнице,
чтобы помогла рабам Божиим (помянет всех
женщин своей деревни, на которых, по хозяй-
скому обычаю, лежит обязанность жнитва).
Просит старуха об окончании без скорбей и бо-
лезней тяжелой работы, молит Пятницу быть
заступницей от лихих людей, особенно тех, ко-
торые умеют делать заломы.
Затем берет она свой сноп и, крадучись ото
всех, несет его в свою избу. Всякая встреча при
этом — недобрый знак. Пятницу также почи-
тают богиней женского рукоделья, особенно
пряжи. Она очень строго следила, чтобы в пят-
ницу женщины не прикасались к работе. Тех,
кто нарушал этот обычай, сурово наказывали.
Не зря ходит она по земле вместе со Смертью,
а потому, случается, тут же в наказание скрю-
чит на руках пальцы или вложит в спину стре-
лье и ломоту. Пятницу все могут видеть, и кто
видел — тот хорошо распознал, что это еще
молодая женщина.
Иногда она милует и награждает, а в иную
пору жестоко наказывает. У одной женщины,
не почтившей ее и работавшей, она просто-на-
просто содрала с тела кожу и повесила на том
же стану, на котором та ткала холст.
Подобно Мокоши, воплощению Земли,
Пятница является покровительницей усопших
душ, убогих и нищих во всей Древней Руси, и
около этих церквей (обычно выстроенных на
подоле, у рек и самой воды) во всех местах се-
лилась нищая братия со своими хатами и лого-
вищами. Где не было воды, там непременно
рыли колодцы и пруды.
Схож с Мокошью ночной дух Мокуша. Она
ходит по ночам прясть шерсть и стричь овец.
Ее не видят, но по ночам слышат урчание вере-
тена, когда она работает. Выходя из дома, щел-
кает веретеном о брусок, о полати. Если она не-
довольна хозяйкой, то остригает у нее немного
волос. Мокуша чем-то напоминает кикимору.
Родственны ей и нички — женские мифи-
ческие существа, о которых на Украине расска-
зывают, что они в ночное время, особенно по
пятницам, стучат и шалят в избах; бабы боятся,
чтобы они не выпряли весь лен, и прячут от
них свои кудели.
6»
ЛЛллл
НОЧНОЙ МОРОК
Л ЖЖ ИЛА девушка молодая, и был у нее жених. А ему хотелось на свадьбу денег зарабо-
тать, и вот пошел он с артелью плотников на заработки. Девица горевала, расставаясь с
ним, и так плакала, что начал он ее утешать, и доутешался до греха. Наутро простились, но
с той поры взыграла ее плоть, начало ее одолевать телесное томление, особенно по ночам.
Чудилось, что прилетают к ней крылатые бесы со змеиными мордами, и кусают ее тело, и
целуют, и блудодействуют с ней. Девушке и крикнуть хочется, и заклясть их, но напуска-
ют бесы на нее такой неодолимый морок, что ни вздохнуть, ни охнуть.
Страшно ей стало дома ночевать. Отпросилась у родителей якобы к замужней сест-
ре — в другую деревню, в гости, но пошла в лес. Нашла сухую осинку, обернула вокруг
нее свою юбку и кофту, платок повязала, а сама забралась за куст и сидит молчком. Вот в
полночь видит — летят крылатые бесы со змеиными мордами, меж собой переговарива-
ются:
— Где же наша девица? Куда ушла?
— А вот она, видишь, стоит, нас дожидается.
Налетели бесы на сухую осину, ну ее целовать-миловать, а девица криком кричит:
— Аминь, аминь, рассыпьтесь! Аминь, аминь, рассыпьтесь!
Бесы и сгинули. Она кое-как переждала в лесу до свету, а потом к сестре побежала.
С тех пор бесы ее не донимали, а вскоре воротился жених и пошло дело — честным пир-
ком да за свадебку.
394
p) А. РЕМИЗОВ. МОРОКА (t|
!& Олужил один солдатик царю верою и правдою двадцать пять лет, и вот пришел ему
jX срок, получил он отставку. Призвали его с царем попрощаться. Присел солдатик на лавку, м
g) ждет царской воли. kt)
rii — Ну-ка, солдатик, пошути ты надо мною шутку, да легонькую. \
Д — Могу, ваше царское величество! — И просит царя на диван пересесть. 1L
Послушался царь солдата.
— А который будет час, ваше царское величество? v
— Первый в начине, — сказал царь.
И вдруг дверь — у-у-ух! — полна палата воды: затопило царя на диване по шейку, — и
ударился царь из палат своих бежать, а на дворе ему вплавь.
Куда тут деться?
Ухватился он за лестницу и ну карабкаться. И покрыла матушка — полая вода все леса
темные. Сидит царь на конечке, захлебывается.
Тут откуда ни возьмись лодка — бряк в лодку. Поднялся ветер, и унесло царя бог весть
куда.
Стала вода понемногу пропадать и пропала.
И крепко захотелось царю поесть.
Идет старуха, несет булочки.
— Пожалуй, бабушка, сюда, — говорит царь, — продай мне булочку.
— Ох, ваше царское величество, булочки-то больно жестки, ночевочки, я вам мягонь-
ких принесу.
Царь у старухи взял булки, держит, думает себе:
«Слава богу, хоть что-нибудь!» — очень проголодался.
И только что хотел отщипнуть кусочек, идет надзиратель.
— Чего, — говорит, — ты тут держишь?
— Булочки.
— Ну-ка, я посмотрю.
Царь разжал руку, глядь — человечьи головы.
Надзиратель его цоп — в часть.
До утра в части просидел, а там и суду предали, да в острог. И пока искали да разыски-
вали, натерпелся в остроге-то. И дознались, судили и засудили: приговорили к наказанию
и навечно в каторгу.
«Ох, солдат, солдат, что надо мною сделал!»
Везут царя, а палач только усмехается.
И привезли на площадь, раздели, поставили.
Взял палач двухвостный кнут...
— Ах, батюшки! — как закричит царь.
Тут вбежали в палату сторожа-приближенные, смотрят: сидит царь на диване, а на-
против солдат на лавке.
— Ну, спасибо, солдат, подшутил ты надо мною хорошо!
— А посмотрите-ка, ваше царское величество, который час?
Царь-то думает, что времени с год прошло, а всего-то один час прошел!
395
Мора, или морок, — привидение, ночной
кошмар, который терзает людей во время сна.
Иногда это болезнь, которая является только во
сне, а днем человек ощущает себя вполне здо-
ровым. Поэтому некоторые знахари не совету-
ют будить людей до тех пор, пока морок не за-
кончится сам собой, иначе и наяву можно за-
хворать тем же недугом, который мучит во сне.
Наводить морок могут бесы или сами моры-
мары — малюсенькие старушки, которые си-
дят по ночам у печи, бормочут, шепчут, иногда,
словно кикиморы, что-то прядут или плетут
кружево.
Морок может нагнать на своего недруга злой
колдун. Умелый чародей тоже способен «отвес-
ти глаза». Например, если его подвергнут нака-
занию, он устроит так, что палач будет хлестать
плетью по дереву, а всем кругом причудится,
что бьют чародея.
Благодаря умению морочить такие колду-
ны в кабаках едят и пьют все что захотят,
расплачиваясь не деньгами, а мусором или
кружочками моркови, которые в этом случае
идут за золотые монеты. Дар мороки, как и
прочие колдовские умения, получают от дья-
вола в обмен на собственную душу, ну а рас-
плата настает, когда пробьет смертный час
колдуна.
МЕРТВАЯ ГОРА
ГОДУ 1200 по рождеству Христову случилось в селе Дивееве чудо превеликое и пре-
страшное. Месяца сенозорника, сиречь июля, 26-го дня собирал на закате солнца отрок
Ясень, крещеный Варфоломеем, целебные травы на Кудрявой горе. И вдруг видит: шест-
вует мимо дуба, сожженного молнией, женщина в белом одеянье, кое шито золотом, и в
короне золотой. В одной руке держала она цветы диковинные, бледные, яко из воска, а в
другой — косу с серебряным набалдашником. И так страшно стало отроку Ясеню, что на
малое время обмер он и разумения лишился, а когда пришел в себя, кинулся со всех ног в
родное Дивеево, поведал отцу-матери об увиденном.
397
/Г^шаДмммммммйймм—
Lw< — Ты, Ясень, мастер известный страшные сказки плести, — сказал отец. — Знай ври,
ЙЙ1) да не завирайся. It®
у/ И тут послышался с печи голос прадеда Родомысла, в святом крещении Антипа. Отме- vfc
рил он уже сотню лет с гаком, три года лежал на печи обезноженный, но разумом был
светел.
— Да не врет малец, слышите? Беда нагрянула. Нынче какой год? Високосный, вдоба-
й / вок, говорят звездочтецы, веку-столетию конец. Вот и грядет к нам Морена злобная — \
\1 всех выкосит в одночасье. Такое уже случалось, когда я сам пребывал в отрочестве. /
й — Ох, ох, Сварог всемилостивый и ты, Господь-Спаситель, за что наказуете?! — завы- S
q ла мать. р
— Ну-ка, снимите меня с печи! — скомандовал прадед, и когда посадили его на лавку,
сказал: — Ты, внучек, коня буланого из конюшни выводи. Посадишь меня верхом, ноги к
стременам привяжешь, дабы не упал, дашь мне лук боевой и колчан со стрелами. Ты,
баба, беги по деревне, вели людям выскакивать из домов и на траву падать пластом, будто
мертвецы, сраженные в одночасье молнией. А ты, Ясень, как завидишь опять Морену, на-
чинай рыдать и укорять Перуна за убиение невинных людишек. Живо! Мешкать некогда!
Через некоторое время, завидев Морену в конце села, залился отрок Ясень горькими
слезами, принялся громко стенать и грозить небесам кулаком:
— Всегрозный Перун! За что людей невинных смертию лютой от стрел своих наказал?
Зачем бесчинствуешь?!
Посмотрела Морена в недоумении на поверженных людей, к отроку приблизилась, в
глаза ему заглянула мертвыми своими очами — да и прошествовала к реке, а потом в
осиннике за рекою сокрылась, верша свой путь неведомо куда.
По просшествии еще некоторого времени начали люди подниматься с травы, благода-
ря Сварога, Сварожичей и Христа-Спасителя, что не попустили безвременной смерти все-
го селения. А мужики вместе с отроком Ясенем пошли к Кудрявой горе.
И что же? У ее подножия, близ родника, узрели они чудо превеликое и престрашное.
Покоились на траве два скелета: всадника и лошади. Ноги всадника были привязаны к
стременам, а в руках он держал боевой лук, но в колчане не было ни единой стрелы.
Долго молчали мужики, а отрок Ясень проливал слезы над прадедом Родомыслом, в
крещении Антипом, и над конем буланым.
На другой день тут же, на горе Кудрявой, предали кости земле, крест деревянный во-
друзив. Только с той поры гора эта, близ села Дивеева, зовется Мертвой.
«СПИТЕ ЛИ, ЛЮДИ ДОБРЫЕ?»
^^Л.ОРЕНА либо летает бабочкой ночной и душит людей, пока они спят, либо бродит
по земле. Нарядится в свои лучшие одежды, воздвигнет на голову венец, наберет букет
цветов, что распускаются лишь на могильных холмах и зовутся, словно в насмешку, бес-
смертники, — и ходит по городам и селам, заглядывает украдкой в дома. Иной раз стук-
нет в окошко и спросит:
— Что делаете? Спите ли, люди добрые?
Если ей отвечают:
— Богу молимся, — то она идет дальше. Но если кто-то скажет невзначай:
— Спим\ — Морена шепнет:
— Спите вечно! — а после этого кто-нибудь из живущих в этом доме заболеет, а то и
умрет.
398
А. РЕМИЗОВ. МАРА-МОРЕНА
И
JL ХДЕТ по луговьям, по ниве Мара-Морена, кукует тихо и грустно, изнемает тоскою до-
рогу.
Шумят на шатучей осине листья без ветра.
Клокочет кипуч-ключ горючий.
Идет Мара-Морена, не топчет травы, не ломает цветов. С половины пути она огляну-
лась — загляделись печальные очи, — далеко звездой просветила...
Взглянет Мара-Морена, просветит — скрасит весь свет и погубит.
Все пойдет по ее.
Все погибнет.
Мара-Морена — в одной руке серп, в другой зеленый венок. Она сердце иссушит, под-
косит вековое, разорвет неразрывное, вздует ветры, засыплет сыпучим снегом теплое
солнце, размахает теплые дубы.
И затмится на радости день.
И не уведает милый о милой, забудут: я ли тебя, ты ли меня...
Идет Мара-Морена, замутила Смородину-речку, открывает кувшинки и дальше идет,
восходит на горы — горы толкутся, и дальше долиной, по большому полю.
И вздымала вослед ей непогожая туча с большим дождем, непроносная...
Камнем шибается к звездам птица Моголь, и счастье-перо, кипя смолою, падает счаст-
ливому.
Стой! Не приунять, не укротить бесповинного сердца, бьет через край.
Там волк, зачуяв смерть свою, завыл.
И смыкается небо с землею.
Морена — богиня бесплодной, болезненной
дряхлости, увядания жизни и неизбежного кон-
ца ее — смерти. Слово «мор» обозначает пого-
ловную и внезапную смерть целых народов и
государств, «морить» — убивать. В этих словах
сохраняется память о жестокой, неумолимой
богине, которой неугодны никакие жертвы,
кроме увядших цветов, сгнивших плодов, опав-
ших листьев и угасших человеческих жизней.
На Украине сохранился обряд-оберег про-
тив этой злой силы. Накануне Иванова дня де-
лают соломенного идола Купалы — иногда ве-
личиною с ребенка, а иногда в настоящий рост
человека. На него надевают женскую сорочку,
мониста и венки из цветов. Тогда же срубают
дерево, обвешивают его лентами и венками и
устанавливают на избранном для игрища месте.
Дерево это называют Мореною; под ним ставят
наряженную куклу, а подле нее стол с разными
закусками и напитками. Затем зажигают боль-
шой костер и начинают прыгать через него по-
парно (молодцы с девицами), держа в руках
купальскую куклу.
Игры и песни продолжаются до рассвета.
На другой день куклу и Морену приносят
к реке, срывают с них украшения и бросают
ту и другую в воду, в надежде избавить себя на
ближайшую пору и от болезней, и от смерти,
и, конечно, от других житейских неприятно-
стей.
Родственна Морене и Марцана — богиня
смерти всех живых существ, кроме человека:
это с ее помощью достается добыча охотникам,
рыбакам и звероловам.
---------- -.................. ЛА-ОрОКДЯ Д6ВА ...........-..-..........
ЗИ КАК мужик ВСЮ Русь СПАС (О
СТАРЫЕ годы повадилась на Русь Моровая дева.
\\ В глухую полночь являлась она, вся в белом, в какое-то село, бесшумно отворяла окно Л
-И избы, просовывала руку с кропилом и начинала кропить в разные стороны, а к утру выми- К--
J рала вся семья. ]Г
Прослышал про это один храбрый мужик и решил жизнь положить, но спасти род- /с
I/ ную деревню и всю Русь. Ur
Изба его стояла у самой околицы; вот наточил храбрец саблю и сел под окошко тем-
ной ночью.
Ровно в полночь слышит мужик легкий шум, словно бабочка в окошко бьется. И хо-
лодно стало кругом, словно среди лета опустилась вдруг на землю зима.
Стиснул он рукоять сабли и приотворил окно, а как только просунулась со двора блед-
ная рука с кропилом, взмахнул саблей — и отрубил эту руку!
Сам он умер, померло и его семейство, но с той поры болезнь уже не показывалась ни-
когда и нигде. Так мужик всю Русь спас.
Моровой девой называют всякую повальную
болезнь.
Показываясь в деревне, она обходит дома,
просовывает руку в окно или дверь и навевает
на хозяев и домочадцев смертельную заразу.
При ее появлении жители запираются в
своих избах, не открывают ни окон, ни дверей,
и только совершенный недостаток припасов и
голод заставляют их нарушать эту предосто-
рожность.
Поветрием называлась оспа, потому что на-
носится она злым ветром. Где ни повеет чуди-
ще своим красным платком, там умирает все
живое. Поветрие разъезжает в летучей колес-
нице, запряженной привидениями-страшила-
ми, которые ей одалживает Морена, богиня по-
гибели, или сама Смерть.
В старину причиной мора или массовых за-
болеваний также считали всякое нечистое су-
щество, которое нельзя было пустить на свои
земли, а если оно все же пробралось, то изгнать
его. Прослышав, что где-то началась моровая
болезнь, на дороге ставили деревянные ворота,
обкладывали их дерном, сверху вешали иконы,
обычно Ильи-пророка и Георгия Победоносца.
Деревню очерчивали магическим крутом —
опахивали, подобно тому, как оберегались от
Коровьей Смерти. Иногда по проведенной ими
борозде высаживали живую изгородь, которую
моровое поветрие не может преодолеть. Во
время этого участницы магического действа
приговаривали:
— Что ты пашешь?
— Я пашу борозду и хочу ставить тын от
земли и до неба!
— Так эту загороду запри ключами золоты-
ми и положи их под алтарь, чтобы оных там
никому не находить и никогда оными не отпи-
рать.
После этого слова женщины бежали, уда-
ряя по земле палками и приговаривая:
— Приходи вчера!
.................... ЛЛ-ОрОКАЯ ЯЗВА .....
Н/ «КРУГОМ ТЕБЯ БУДУТ ПАДАТЬ МЕРТВЫЕ...» (О
БыЛ жаркий день; мужик возвращался с ярмарки да присел отдохнуть под деревом.
А Приблизилась к нему женщина высокая, закутанная в белое покрывало. Д
— Слыхал ли ты про Моровую язву? — спросила она. — Это я самая. Если не хочешь К-
1 [ сейчас же умереть, возьми меня на плечи и обнеси по всей Руси. Не минуй ни одного села, ] Г
ни единого города; я должна везде заглянуть. Крутом тебя будут падать мертвые, но ты ос- /е
w танешься невредим. W
Затем она обвилась длинными, исхудалыми руками вокруг шеи, и бедняк пошел со
своею страшною ношею, не чувствуя ни малейшей тяжести.
На пути лежало местечко, где раздавалась музыка и весело, беззаботно пировал народ.
Тут Моровая язва повеяла своим платком — и веселье исчезло: стали рыть могилы, носить
гробы, кладбище и улицы наполнились трупами.
Где ни проходил человек со своею страшной ношей, всюду богатые города и деревни
превращались в пустыни; бледные, дрожащие жители разбегались из домов и в мучитель-
ных страданиях умирали в лесах, полях и по дорогам.
Наконец оказался он недалеко от своего родного села: здесь проживали его старушка
мать, любимая жена и малые дети. Отчаянье и жалость овладели душою несчастного; он
решился утопить себя и Моровую язву и кинулся с обрыва в реку. Сам он тут же утонул, а
Моровая язва, хоть и с трудом, но выбралась из реки. Напуганная смелостью человека, она
убежала в лесистые горы, где и по сию пору ждет, когда ее снова кто-нибудь понесет мо-
рить род людской.
Моровая язва — зловещая женщина ог-
ромного роста (иногда на ходулях), с распу-
щенными косами и в белой одежде, олице-
творение чумы. Она разъезжает по свету в по-
возке или заставляет какого-нибудь человека
носить себя по городам и селам; своею кост-
лявою рукою она веет на все на четыре сторо-
ны кровавым или огненным платком — и
вслед за взмахом ее платка все кругом выми-
рает.
401
МОРОЗКО
ИЛИ-БЫЛИ у мачехи две дочери: родная что ни сделает, за все по головке гладят, а
падчерица как ни угождает, ничем не угодит. Наконец решила мачеха падчерицу со свету
сжить и говорит мужу:
— Вези свою дочь в дремучий лес, на мороз-трескун, и чтобы я ее больше не видела.
А мужик бабы боялся пуще зверя лютого и увез дочь в лес. Посадил под елкой да и до-
мой воротился. Сидит девица — в потертом кожушке, дырявых валеночках, куцем пла-
точке, — дрожит и молитву творит. А Мороз по веткам попрыгивает, поскакивает, еще
пуще стужи подпускает, на красную девушку поглядывает:
— Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?
402
/•^Bsaa^^^aasaaasaiaasaaMaasKaaaaasssasaasaassaKsaaaaaaaaassaaaii^^s^sKasasaaaasaasaa^tv
1ж\ У девицы зуб на зуб не попадает, однако она отвечает смиренно: /Л\
уШ] — Тепло, Морозушко, тепло. Iwg
у/ Понравилось это Морозке, хлопнул он в ладоши — свалился с неба сундук злата-сереб-
вР ра да золота, да шуба белая, да платье, шитое жемчугами. Обрядилась девица и стала кра- чЭ
А сота красотой.
А тем временем мачеха посылает мужа замерзшую падчерицу из лесу забрать и блины М
печет на поминки. /
g] Под столом собачка тяф-тяф: /©
(ч — Старикову дочь с богатым приданым везут! V/
Мачеха ну хохотать, да заскрипели по двору полозья, распахнулась дверь — входит не
то царевна, не то королевна. Да это же падчерица!
Рассказала она о щедром Морозе-трескуне, а жадная мачеха и говорит:
— Ну, коли тебя Мороз так наградил, то мою дочь он с ног до головы златом осыплет.
Вези, старик, ее нынче же в лес!
Ну, повез мужик мачехину дочь под ту же елку, посадил на скамеечку, а на девице
пять шуб, не меньше, да валенки, да шапка, да рукавицы, — и уехал. $
А Мороз по веткам попрыгивает, поскакивает, еще пуще стужи подпускает, на крас-
ную девушку поглядывает:
— Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?
— Да ты меня совсем заморозил, старый дурак! — кричит мачехина дочка.
Обиделся Морозко, хлопнул он в ладоши — и заморозил девку.
А хозяйка послала мужа за дочерью в лес, пироги печет и припевает:
— Дочку мою из лесу с богатым приданым везут!
А под столом собачка тяф-тяф:
— Старик под рогожей косточки везет!
Мачеха кинулась к двери, увидала мертвую дочку. Заплакала, заголосила, да поздно.
Н. НЕКРАСОВ. МОРОЗ, КРАСНЫЙ НОС
Не ветер бушует над бором,
Не с гор побежали ручьи,
Мороз-воевода дозором
Обходит владенья свои.
Глядит, хорошо ли метели
Лесные тропы занесли,
И нет ли где трещины, щели,
И нет ли где голой земли.
Идет — по деревьям шагает,
Трещит по замерзлой воде,
И яркое солнце играет
В косматой его бороде.
403
Мороз — повелитель зимних холодов. В его
образе воплотились древние представления о
Карачуне — боге зимней стужи как омертве-
ния всего мира. Карачун изображался, как и
Мороз, в образе мрачного старика, окруженно-
го душами замерзших, загубленных им людей.
Родствен Морозу также Зюзя — славянский
бог зимы.
Мороза представляли в образе низенького
старичка с длинной седой бородою. Зимой бе-
гает он по полям и улицам и стучит: от его сту-
ка начинаются трескучие морозы и сковывают-
ся реки льдами. Если ударит он об угол избы,
непременно бревно треснет! Его дыхание про-
изводит сильную стужу. Иней и сосульки —
его слезы, его замерзшие слова. Снежные обла-
ка — его волосы. Очень не любит он тех, кто
дрожит и жалуется на стужу, а бодрым, веселым,
здоровым дарует крепость телесную и жаркий
румянец. С ноября по март Морозко такой
мощи набирается, что даже солнце перед ним
робеет!
На радостях он покрывает стекла оконные
изумительными узорами, леденит гладь озер и
рек, чтобы можно было по ним кататься, замо-
раживает снежные горки и веселит честной на-
род снегом, бодрящим морозцем и веселыми
зимними празднованиями.
Мароссы (трескуны) — злые духи в подчи-
нении у Мороза. Недаром их имена созвучны!
Летом они спят, но падают на землю зимою с
первыми снежинками. Мароссы бегают по по-
лям, по лесам и дуют в кулаки, нагоняя стужу и
свирепый ветер своим ледяным дыханием. Пят-
ки их заставляют промерзлую землю и стволы
заледенелых деревьев потрескивать, потому и
говорят люди, мол, «мороз трещит».
В знак почитания Мороза частенько зимой
воздвигали его «идолов» — всем известных Сне-
говиков.
орская Пучина —
Кругом Глаза
6»
ОПРОМЕТЧИВЫЙ БОГАТЫРЬ
5К
жЖжИЛ на свете новгородский богатырь Василий Буслаевич. Не знал он, куда девать
свою богатырскую силушку.
Такова же дружина его была.
Плыл как-то Василий Буслаевич «через море к зеленым лужкам». Видит — лежит впе-
реди Морская Пучина — Крутом Глаза.
Начал Василий вокруг Морской Пучины похаживать, сафьян-сапожком ее попины-
вать.
Посмотрела на богатыря новгородского Морская Пучина — Кругом Глаза:
— Не пинай меня, — говорит, — не то сам тут будешь!
Смешлива была дружина Буслаевича, начали дружинники Пучину перескакивать: все
до единого перескочили.
Прыгнул Василий — дважды перескочил, но задел ненароком за Пучину пальцем пра-
вой ноги...
Тут ему и последний, смертный час пришел — Пучина его поглотила!
Морская Пучина — Кругом Глаза — пре-
красный, поэтичный образ Океан-моря, на-
деленный особыми, волшебными свойства-
ми, умом и душою. Она сродни древнегрече-
скому божеству Аргусу — тысячеглазому,
всевидящему великану, олицетворяющему
ночное небо, что отражается в зеркале мо-
рей, извечно пленяя людей красотой.
405
ВАСИЛИСА ПРЕМУДРАЯ
Ж Ж ЖИЛ-БЫЛ царь. Поехал он однажды на борзом коне на войну, и долго его дома не
было. Вот ехал он обратно с победой, и начала его томить жажда. Увидал большое озеро и
решил из него напиться, только припал к воде, его кто-то хвать за бороду — и тащит.
А это был Морской царь, владыка всех вод земных. Начал несчастный просить-молить,
чтобы отпустил его морской властелин, но он взамен потребовал себе того, чего царь у
себя дома не знает. Согласился царь, не ведая, что в его отсутствие жена родила сына.
Прошло двадцать лет, настало время долг платить. Поплакали царь с царицею, да де-
лать нечего — простились с сыном навек. Пришел Иван-царевич на берег морской, ви-
дит — летят двенадцать голубиц. Прилетели, ударились оземь — стали девицами неска-
занной красоты и побежали в море купаться. А перья их остались на берегу лежать — не
отличишь от сорочек! Иван-царевич взял да украл у одной сорочку.
406
Девицы воротились, одиннадцать обратились в голубиц и улетели, а двенадцатая, самая
красивая, сорочки найти не может.
Иван кричит из-за кустов:
— Красавица, пойдешь за меня замуж, — отдам твои перышки, нет — сожгу!
Делать нечего, она согласилась. Тогда царевич вышел и сорочку отдал. Очень он при-
шелся по сердцу красавице! Обменялись они обручальными кольцами, девица сказала, что
она дочь Морского царя, Василиса Премудрая, а с Иваном в подводном царстве встретит-
ся, — и улетела вслед за сестрами.
Пришел Иван в подводное царство, а властелин-то гневается, что царевич долго не
приходил. Даже хотел его казнить, но царевич показал кольцо Василисы: я-де твой зять, не
можешь ты меня убить! — у Морского царя и руки опустились.
Делать нечего, сыграли свадьбу.
— Ничего, — говорит Морской царь своим советникам, — рано или поздно я все рав-
но Ивана сожру, а дочку так образумлю, что забудет глупости.
Подслушала это Василиса Премудрая, и ночью они с царевичем тайком вышли из
дворца, сели на резвых коней и понеслись прочь из подводного царства на святую Русь.
Морской царь проведал про это и ринулся в погоню.
— Слышу я людскую молвь и конский топ, — говорит Иван.
— Это погоня за нами!
Обратила Василиса Премудрая коней озером, царевича селезнем, а сама сделалась ут-
кой. Прискакал Морской царь, сразу догадался, кто эти селезень с уткой, ударился о сыру
землю и обратился орлом, чтобы их убить. Да не тут-то было: только разлетится сверху, а
утка и селезень вдруг в воду нырнут. Орел опять разлетится, а они опять нырнут. Нипочем
их не возьмешь! Устал Морской царь, махнул крылом — и полетел в свое царство несоло-
но хлебавши. А Иван-царевич с Василисой вышли на святую Русь и жили в стольном граде
долго и счастливо.
М ЛОМОНОСОВ. «ПЕТРИАДА»
В недосязаемой от смертных стороне,
Между высокими кремнистыми горами,
Что мы по зрению обыкли звать мелями,
Покрытый золотым песком простерся дол:
Столпы вокруг его огромные кристаллы,
По коим обвились прекрасные кораллы.
Главы их сложены из раковин витых,
Превосходящих цвет дуги меж туч густых,
Что кажет укротясь нам громовая буря;
Помост из аспида и чистого лазуря,
Палаты из одной изсечены горы;
Верхи под чешуей великих рыб бугры;
Уборы внутренни покров черепокожных
Бесчисленных зверей во глубине возможных,
Там трон — жемчугами усыпанный янтарь,
На нем сидит волнам седым подобный Царь.
В заливы, в океан десницу простирает,
Сапфирным скипетром водам повелевает.
Одежда царская — порфира и виссон,
Что сильные моря несут ему пред трон.
407
Морской царь — верховный владыка всех
вод, омывающих землю. Когда он веселится в
своих пышных подводных чертогах, то разыг-
рывается непогода, и бушующая стихия топит
корабли. Дабы умилостивить царя, корабель-
щики опускают за борт хлеб-соль, а случалось,
и людей по жребию, как в былине о Садко.
По древним славянским преданиям, все
моря и океаны — это кровь Морского царя, а
реки — его дочери. Потому-то с ними и связа-
ны во многих местах Руси суеверные пред-
ставления, являющиеся отголосками древнего
обожествления вод земных. Он властвует над
всеми рыбами и животными, которые только
водятся в морях.
Иногда в наших сказках Морской царь
является в виде лютого жеребца, которого дол-
жен объездить сильномогучий богатырь. Ино-
гда даже обращается черной тучей, которая ис-
торгает из себя множество воды и грозные мол-
нии. В первоначальном значении Морской царь
был богом дождевых туч, которые изверглись
на землю и образовали на ней моря, куда и пе-
реместился владыка вод. Образ первоначально-
го творца и создателя мира — очевидно, Дмя
(или Айва) — со временем разделился на Пе-
руна — повелителя гроз, бога ветров Стрибога
и Морского царя.
Позднейшие сказания рисуют Морского
царя не только грозным властелином, но и от-
цом многочисленной семьи. Только нет у них
с водяной царицею — «всем русалкам русал-
кой» — сыновей: одни дочери родятся — девы
моря с рыбьим хвостом.
Как сказано в одном старинном стихе,
«Окиян-море — всем морям мати», то есть мать.
К нему все реки, все моря собираются, все в
него вливаются, Океан-морю поклоняются.
Он отделяет Русь от «некоторых государств» и
воплощает собою множество чудес и опасно-
стей.
На берегах Океан-моря высиживает яйца
чудо-птица Алконост, в самой середине его ле-
жит остров Буян, на котором можно встретить
и Алатырь-камень, и свинку — золотую ще-
тинку, и даже То, Не Знаю Что...
В синем море-океане живут и русалки, и
водяные, и щуки-рыбы, и чудо-юдо рыба кит,
и проклятые отцами дочери-утопленницы, и
рыбы-б?бор<97янг/. Океан-море, да и просто море,
является в народном представлении олицетво-
рением всего необъятного, необозримого, не-
исчерпаемого. Оно изобильно и чудесами, и
опасностями.
Оно столь же одушевленное, живое, как
любой другой сказочный персонаж.
Накки Ь
й!) «НЕ БОЙСЯ, РАБА БОЖИЯ!»
JS ОДНОМ захолустном селе сторож при церкви был колдун и чернокнижник. Жена с
А ним много лет прожила, а про то не знала. Но вот почуял он приближение смерти и, жа- /7
лея своих домашних, приказал жене: к
А ( — Я скоро помру, но ты ни в коем случае не оставайся при мне ночевать, а уходи в де- | J
ревню. IL
У Да разве баба послушается! Никуда она не пошла и осталась в церковной сторожке, \Ч
где они и жили на отшибе от села, при церкви. А на лавке лежал покойный сторож.
В полночь проснулся ее сынок и говорит:
— Мама! Тятька глаза открыл!
— Полно, дитятко, спи, — отвечала мать, которая умаялась за день.
А сын свое:
— Тятька с лавки встает.
— Полно тебе, дитятко, перекрестись да спи.
И тут мальчик закричал истошно:
— Ой, мама! Тятька идет к нам!
Хозяйка открыла глаза и видит: покойник и вправду встал и, скрестивши руки на гру-
ди, с оскаленными зубами, идет к ним. Не зная, что делать, женщина обратилась с молит-
вой о помощи к Алексею, Божьему человеку, во имя которого была построена церковь.
И в тот же миг явился перед ней старец в светлом одеянии, с жезлом в руках, и сказал:
— Не бойся, раба божия!
Покойник при его появлении тотчас упал на пол и остался недвижим. Но до самого
утра старец стоял между ним и тем углом, в который забились женщина с сыном. Утром
он исчез, наказав, чтобы колдуна в этот же день похоронили и не забыли вбить в его моги-
лу три осиновых кола.
Так люди и сделали.
СМЕРТЬ СВОЕГО НЕ ОТДАСТ
11ЫЛ у одной девушки жених, да пошел на заработки и сгинул неведомо где. Прочие
его уж и похоронили, а она все ждала, и вот наконец пошла к колдунье, узнать, что с ним.
Колдунья погадала и говорит:
— Вот тебе корешок, с которым всякого пропавшего можно найти, хоть на этом све-
те, хоть на том. Пойди к реке в новолунье и там на излучине огонь разведи. Выйдет три-
дцать три водяных беса, а потом еще один — с ним и говори. — И научила ее, что дальше
делать.
Пошла девушка, куда было велено, развела костер, ждет. Вышли тридцать три водяных
беса, а потом еще один.
— Чего тебе надобно? — вопрошает бес.
— Жениха ищу пропавшего. Помоги моему горю.
— Отдай корешок, тогда помогу.
409
Отдала ему девушка корешок, и в то же мгновение оказался перед нею пропавший /ж/
жених. Стала она его целовать-миловать, а тот словно от сна пробудился, никак понять не IwS
может, где он и что с ним. Девушка расспрашивает, почему пропадал, а он ничего не пом-
нит. га
Повела его домой, только сели за стол, возвращение праздновать, начала она вино на- \
ливать в рюмку, а из бутылки рекой течет и остановиться не может. Глядь, это уже не
вино, а вода. И хлынуло ее столько, что унесло жениха прочь в реку. Потом-то оказалось, V
что он утонул в своих странствиях, вот река за ним и пришла. И как бы девица ни стара- L
лась, воротить его навсегда было нельзя, ибо нет мертвому места на живой земле. IS
П. БУТУРЛИН. НАВИЙ ДЕНЬ. РАДУНИЦА
Ярило кликнул клич — и зерна под землей
Проснулись, и поля ковром зазеленели.
К касаткам в дивный край, где зреет рожь зимой,
Донесся вечный зов — касатки прилетели!
Промчался дальше он! И в этой мгле седой,
Где в вечном холоде чудовищной метели
Тоскует мертвый люд по горести земной,
Он резко прозвенел, как ночью звук свирели...
И стала от него Морена вдруг без сил,
И вихорь душ к земле и к жизни улетает,
Назад к земле, где смерть Ярило победил,
К земле, где в Навий день народ среди могил
С радушной песнею покойников встречает
От золотой зари до золотых светил.
Навьи — древнейшее название мертвецов.
Происходит оно от индоевропейского слова,
которое означало вид погребального обряда
или реку, по которой плывут в царство мерт-
вых. Навь — тот свет. По-чешски «нава» —
могила. До сих пор в народе бытует странное
выражение, от которого мурашки по коже бе-
гут: «В нави зрети» — то есть ожидать смерти
или оказаться на пороге смерти. Одна из самых
страшных лихорадок, дочерей проклятых Иро-
довых, называется Невея — явное созвучие со
словом навьи. Впрочем, есть обнадеживающая
пословица: «И из навий встают», — то есть ни-
когда не стоит терять надежду. Радуница, день
поминовения усопших, называется «навий
день» и «навьи проводы». В «Повести времен-
ных лет» эпидемия в Полоцке приписывалась
мертвецам, которые скачут по улицам на не-
зримых конях и уничтожают всех живых: «На-
вьи побиват полочан», — то есть мертвецы
поражают народ стрелами — разносчицами
чумы.
Навьи требуют самого почтительного к себе
отношения от людей. В старину топили для них
баню в Чистый четверг Пасхальной недели,
приглашая покойников мыться. Вообще этот
день именовали Навий велик день, Пасха мерт-
вецов: навьи незримо служили в церквах празд-
ничную службу. Навьим днем называли и Раду-
ницу, родительский день, когда обязательно хо-
дили на кладбище, захватив с собой еду и
питье, — ими делились с покойниками.
410
Считалось, что навьи могут влиять на бытие
живых, помогать им или же вредить. Однако
мертвецы, навьи, всегда враждебны живым.
Даже слишком большая печаль по умершим
осуждалась мудрецами, ибо навий можно на-
кликать, как бы призвать к себе своей тоскою,
а значит, отдать им себя во власть. Смерть не-
обратима, с ней нельзя бороться, нельзя вер-
нуть прошлое. Мертвым — мертвое царство,
живым — живое, поэтому от общения с потус-
торонним миром люди должны всячески осте-
регаться.
Скажем, нельзя париться в бане после полу-
ночи: в эту пору приходят на свой шабаш на-
вьи. Но уже коли забрел в баньку запоздалый
купальщик, надобно быть настороже: как услы-
шишь за спиною тихий шепот, как увидишь
куриные следы, вдруг возникшие на золе у печ-
ки, — быстренько осеняй себя крестом и беги
в чем есть, хоть бы и вовсе нагишом, не то на-
стигнут навьи, отнимут душу... Ну а чтобы за-
добрить их, надобно непременно оставить по-
сле себя в бане хоть обмылочек, хоть немножко
воды на дне шайки — пусть придут покойнич-
ки, пусть потешатся в баньке, как при жизни
тешились!
В Радуницу нельзя перелезать через заборы,
не то в ступне начнет расти «навья косточка».
Это мертвая кость, одна из мелких косточек
ступни или пясти, иногда несколько выступаю-
щая под кожей; она вырастает у комля пальца,
через которую проходит сухожилие, сгибаю-
щее пальцы. По поверью, она бывает причиной
смерти, беды, никогда не гниет в трупе и появ-
ляется оттого, что человек этот в Навий день
перелезет через забор.
Обычно навьи представляются большекры-
лыми хищными птицами, иногда нападающи-
ми на человека, поэтому в бане на золе и мож-
но иногда обнаружить трехпалые следы, напо-
минающие птичьи.
Иногда навьи являются живым в образе
навного (намного) — вредоносного духа,
который наваливается на спящего человека и
терзает его так, что утром обнаруживаются на
теле синяки и кровоподтеки. Горе такому бедо-
лаге — вскорости он непременно захворает, а
то и умрет.
Пал gt - ............... .....—- ..
рГ/ СВАДЬБА С МЕРТВЕЦОМ Mg
f? Готовилась одна девушка к свадьбе, уже и платье венчальное сшила, а жених возь-
Л ми да умри. Л
-И Похоронила его и так тосковала, что и сказать невозможно. Каждый день ходила на N-
[[ могилку и горько плакала.
Но вдруг перестала и даже как-то повеселела, начала песни петь и смеяться. &
и «Слава богу, — думают добрые люди, — глядишь, и найдет себе новое счастье краса- щ
вица!»
И вот как-то приходит девушка к своей подружке:
— Я ведь проститься пришла. Замуж выхожу. Вот и платье мое венчальное, — показа-
ла узелок.
— Как замуж?! — ахнула подружка. — За кого? Ты ж ни с кем не гуляла.
— Да разве я мало с ним гуляла? Это же Феденька мой. Меж нами давно дело шло к
свадьбе, все об этом знали. Ну вот нынче ночью и повенчаемся.
А Федором звали ее покойного жениха.
Подружка зачуяла неладное, у нее от страха и язык отнялся.
А та девушка ушла.
Тут подруга собралась с силами и побежала к соседям да к попу, чтоб спасать неразум-
ную невесту.
Пока людей собрала, пока побежали к ней домой — пусто.
Стали по деревне искать, вдруг видят — на кладбище огоньки какие-то сияют, будто
искры от костра. Народ туда ринулся, а там тихо, темно, никого нет.
До самого утра искали девицу, но так и не нашли.
А когда рассвело, увидали, что по всем могилам лоскутки белой материи разметаны.
Подруга признала в них клочки венчального платья той девушки, а саму ее больше никто и
никогда не видел ни живой, ни мертвой.
Налёт — это призрак незабытого покойни-
ка. Он является по ночам к людям, тоскующим
по умершим, и изводит их.
Налёт может быть видим только для тех,
кого он посещает, остальные замечают лишь
сияние. Сделать его видимым способны колду-
ны. Для этого колдун берется рукой за пятку и
держит ее «со словом», с заговором. Налёт то-
гда остановится, закружится, пока не предста-
нет человеком. Бросит колдун пятку — налёт
снова окажется невидимкой или рассыплется
на мелкие искры.
Чтобы налёт не пугал спящего, его об-
кладывали крестиками из липы, ставили такие
крестики на окнах, дверях, в заслоне, в трубе.
Некоторым колдунам удается договориться
с покойником, чтобы он перестал беспокоить
живых. Например, при появлении налёта кол-
дуны его увещевают:
— Куда ты идешь? Мертвые к живым не
ходят. Аминь! Мое место свято!
Другие спасаются тем, что кладут на ночь
под голову списанную молитву ангелу-храните-
лю. Курят в доме ладаном, корнем плакуна, и
порою удается отвадить налёт.
412
....... Неко
fl) ПОЧЕМУ НЕБО ОТ ЗЕМЛИ ДАЛЕКО (Ц
f? 1^кОГДА бессмертные боги только что создали Землю и населили ее людьми, небо почти
Л. касалось земли: достаточно было подняться на цыпочки, чтобы к нему прикоснуться. Так Л
И богам было удобнее спускаться к людям, чтобы обучать их ремеслам, хлебопашеству, ого- к-
t родничеству, присматривать за ними, неразумными. Ведь люди поначалу ничего не уме- ])
? ли — ни сеять, ни скот пасти, ни огонь добывать. А когда боги научили их всему, то окон-
/ чательно переселились на небеса. w
Но как-то раз женщина стирала на бугорке белье и вытерла мыльные руки о небо; дру-
гая вытерла их о месяц. Тогда боги поднатужились и немного приподняли небо. Через не-
которое время один крестьянин пахал на волах землю, плуг за что-то зацепился, оглобля
передним концом подскочила вверх и ударила по небу, да так, что покачнулся престол
Сварога-Солнца. Пришлось богам опять приподнять небеса. А вскоре другой земледелец
скосил траву, высушил, сложил в копны, а из копен решил сложить стог — да вилами-то
небо и пропорол. Вот тогда-то боги окончательно разъединили землю и небеса.
Почитание кормилицы Матери Сырой Земли
неотрывно от поклонения Отцу Небу, который
устроил свет и времена, выводит в путь солнце
и звезды. Светила — его глаза, а ветер, колеб-
лющий воздух, — его дыхание; облака и тучи —
его волосы или одежды, а молнии — огненные
стрелы. Летнее Небо обнимает Землю в своих
горячих объятиях, как супругу, рассыпает на
нее сокровища своих лучей и вод. Земля стано-
вится чреватою и несет плод; не согретая весен-
ним теплом, не напоенная дождями, она не в
силах ничего произвести. В зимнюю пору она
каменеет от стужи и делается неплодною, с
приходом же весны Земля, по народному вы-
ражению, принимается за свой род. «Не Земля
родит, а Небо», — сказано в пословице, обо-
значая, что без влияния благоприятных усло-
вий, посылаемых небом, земля бессильна дать
урожай. Этот союз вовеки нерасторжим.
Наши праотцы боготворили небо, полагая
там вечное царство блаженства, ибо с неба па-
дают солнечные лучи, блистают луна и звезды и
проливается плодотворящий дождь. В большей
части языков слова, означающие небо, являют-
ся в то же время и названиями бога. Доселе
большая часть заговоров состоит из молитвен-
ных обращений к небу: «Ты, Небо, слышишь!
Ты, Небо, видишь!» Есть даже пословица: «Зна-
ет Бог с неба, что кому треба!» Во всех религиях
небо — жилище божества, его престол, а зем-
ля — подножие. В наших мифах небо называ-
ется «божий дом», «дом всего мира».
Снизу небо, видимое очами смертного,
представляется огромным блестящим куполом,
обнимающим собою и воды, и сушу, круглой
прозрачной чашей, опрокинутой над землею.
Потому обыкновенно оно называется небес-
ным сводом. По этому куполу шествует Солнце
со звездами и Месяц. Над прозрачным твердым
сводом голубеет водное небо, или «хляби небес-
ные», а под сводом заключены «небеса». Пред-
ставляется небо и неким чудным теремом:
именно так народная эпическая поэзия изо-
бражает космос:
Чудо в тереме показалося:
На небе солнце — в тереме солнце,
На небе месяц — в тереме месяц,
На небе звезды — в тереме звезды,
На небе заря — в тереме заря
И вся красота поднебесная.
413
Поскольку небесный свод чудится округ-
лой, выпуклой формы, народная фантазия упо-
добила его высокой блестящей горе. В одном за-
говоре читаем: «Еду на гору высокую, далекую,
по облакам и водам, а на горе высокой стоит
терем боярский, а во тереме боярском сидит
красная девица Заря-Заряница». Эта высокая
гора и есть небесный свод.
В славянских племенах сохранилось преда-
ние о том, что души умерших должны взби-
раться на какую-то крутую, неприступную гору.
До сих пор староверы утверждают, что, обре-
зая ногти, не следует разбрасывать их, а нужно
спрятать: на том свете они сгодятся, когда при-
дется взлезать на крутую гору небес, гладкую и
скользкую, словно стеклянная или ледяная.
С помощью сбереженных ногтей это можно
будет сделать лучше и скорее.
По другим поверьям, чем лучше и доброде-
тельнее была жизнь человека, тем легче душа
его возносится на эту гору, и наоборот.
Кроме ногтей, помочь подняться на высокую
гору небес могли и особые лестницы. В старин-
ных документах описано, что вместе с умершим
слагали в могилу «ременные плетения древо-
лазные». В могилу и по сию пору кое-где кладут
вылепленную из теста лесенку, думая, что по
ней душа восходит на небесную гору. На празд-
ник Вознесения некоторые суеверные люди та-
кие лесенки тоже пекут, в них семь ступеней,
по числу небес. Затем следует взойти с лесен-
кой на колокольню или другое высокое место и
бросить ее вниз. Если при этом все семь ступе-
ней останутся целы, душа попадет в рай, а ра-
зобьется лесенка вдребезги — это знак великих
грехов, заграждающих путь в Царство Небес-
ное.
Есть сказание о бедняке, который забрел
однажды в зимнюю стужу на стеклянную гору,
завидел неугасимый костер и пошел к нему по-
греться, а вокруг увидел четырнадцать велико-
лепных мужей. Это были Небо, Солнце и две-
надцать Месяцев.
Порою гору эту называют железной, что
указывает на отуманенное, потускнелое небо,
каким оно обыкновенно бывает в ненастную
осень и зимнюю пору: в современной речи мы
привыкли называть его свинцовым.
Существовало поверье, что небо и земля до
сих пор где-то сходятся краями, так что жен-
щины, стирающие там белье, вальки укладыва-
ют на край неба, а белье развешивают на рож-
ках месяца.
Небо соединяется с землею далеко-далеко,
на краю света, гласит другое предание. На небе
обитают боги и души праведников. Жизнь там
устроена подобно нашей, только опоясываются
люди ремешками вокруг шеи. У нас на земле,
которая находится посередине между миром
надземным и подземным, люди и опоясыва-
ются посередине — вокруг пояса. А обитатели
нижнего мира, подземного, опоясывают себе
колени.
(По А. Афанасьеву)
Невидимые —=^=—
(тайные люди)
СРОК жизни
пОШЕЛ в лес один мужик, и начало его там ни с того ни сего водить. И знает он в лесу
каждую тропинку, и понимает, что блукает, а поделать ничего не может. Думает — не-
спроста это. В конце концов не выдержал, бросил шапку оземь:
— Да явись ты предо мной, сила нечистая, скажи, чего тебе от меня надобно!
И в тот же миг явился перед ним парень лет семнадцати, пригожий такой, только
бледный очень, и говорит:
— Прости, дядя Ермолай, что морочил тебе голову.
— Вот те на! А ты меня откуда знаешь?
— Да я в этой деревне всех знаю, будто своих, и старых, и малых. Я ведь знаешь, чей
сын? Катерины, жены коновала Антона. Она меня без мужа от пришлого человека роди-
ла, да убоялась грех свой объявить и погубила злыми зельями, а потом плод скинула. Так
никто ничего и не узнал.
— Где ж ты жил все эти годы, что ел?
— Не жил, а мыкался по свету незримый, среди тайных людей. Ел то, что брал у мате-
ри в доме. У нее же отроду ничего не закрещено, не замолено, словно нарочно для нас, не-
жити, оставлено. А я коли до куска какого дотронусь, он тоже невидимым станет. Так и
жил доселе. Иной раз с мальчишками бегал в горелки, потом на вечорки заглядывал. Но
никто меня никогда не видел.
— Почему же ты мне нынче явился?
— А мне от бога было на роду написано семнадцати лет помереть. И вот теперь подо-
шел мой срок жизни. Нас, невидимых, гроза убивает, так уж нам положено. Вот настанет
Петров день, грянет гроза — меня и сожжет молния в прах. Во-он там, видишь, над ре-
кой на бугорке. Ох и красиво там!
— Как же ты говоришь — сожжет? Молния убивает, да, но никого не сжигает.
— А меня сожжет. И вот о чем тебя прошу — знаю, ты человек добрый и милосерд-
ный. Приди туда в Петров день, собери прах в малый ящичек и схорони меня на кладби-
ще, хоть в самом уголочке. Измаялся я, невидимым по земле бродя. Хоть после смерти в
земле лежать, а не пылью веяться туда-сюда. А матери потом скажи, пусть покается. Луч-
ше на земле позор претерпеть, чем на том свете век за грех маяться. Неладно это — детей
убивать!
Поклялся Ермолай, что исполнит эту просьбу, невидимый и исчез.
Настал Петров день, и такое солнце с самого утра светило на небе, что начал мужик
сомневаться: ну откуда взяться грозе? Однако уговор дороже денег: все поглядывает на
приметный бугорок над речкой. И вдруг видит: с ясного неба грянул гром — и снова все
стихло.
Бросился Ермолай на бугорок, а на вершинке лежит горстка праха. Собрал все в малый
ящичек, похоронил тихонько в углу кладбища, перекрестился... И с тех пор на Радуницу
всегда украдкой поминал бедного Невидимого.
415
Невидимыми, или тайными людьми, соглас-
но славянским преданиям, населен весь окру-
жающий мир. Все они соседствуют с человеком,
могут даже влиять на его жизнь, но никогда ему
не показываются, или уж крайне редко, когда
есть к тому великая нужда. Это и нежить —
сила нечистая, и младенцы, погубленные жесто-
кими матерями. Они лишены погребения и не-
зримыми скитаются по земле, избывая срок, что
был им на роду написан. Некоторые могут так
мучиться неприкаянно до глубокой старости.
Кто-то попадает в повиновение к нечистым ду-
хам, лешим или баенникам, и, по наущению не-
чисти, мучают они людей. И горько им, а про-
тивиться не могут.
Невидимые всегда рядом. Они свободно про-
никают в дома, сидят за столом, ожидая, когда
им попадет неблагословленный, незамоленный
кусок (это когда люди начинают есть, не про-
читав молитву), собираются в банях на свои
посиделки, ведь банище — место от веку про-
клятое.
Невидимый изредка может принять чело-
веческий облик, и тогда его можно «обернуть»,
воротить к людям. Для этого надо успеть наки-
нуть ему на шею крест и держать крепко-креп-
ко, пока не перестанет биться. Но после этого
очень полезно выстригать и на голове ему
крест — пока нежити не надоест невидимого
домогаться и она не отстанет.
Знающие люди говорят, что мир постоянно
пополняется невидимыми, их уж так много, что
земле тяжко их на себе носить, оттого даже хол-
мы и пригорки с годами становятся гораздо ниже.
_ ИСКРЫ ОТ КРЕМНЯ
ХХАВНЫМ-ДАВНО, еще когда земля только что была сотворена, затеял бог высекать
огонь. Ударил по кремню — и вместе с искрами посыпались белоликие, светлые ангелы.
Радостно приветствовал их Господь и населил ими всю поднебесную. Однако в скором
времени Деннице, главному вождю ангельских полчищ, запала мысль завладеть Господ-
ним престолом. Большинство ангелов отвернулось от него с отвращением, но нашлись и
такие, которые предали своего Творца и восстали против него.
Страшно разгневался Господь, назвал отступников силой нечистой и двинул на них все
громы небесные. Бунтовщики пустились в бегство, однако через три дня и три ночи были
настигнуты и низвергнуты в бездны преисподние, где основали царство ада во главе с Са-
таной. Сами они обратились в чертей. С тех пор некоторые из чертей, между прочим,
хромые, потому что перешибли себе ноги при падении.
Но удары божественной десницы были настолько сильны, что множество нечистых не
смогло удержаться даже на краю бездны. Они сверзились с небес и начали падать на зем-
лю. Летели, летели сорок дней и ночей... Когда были у самой земли, подул сильный ветер и
разметал их в разные стороны. Некоторые упали в лес — так возникли лешие и лесовухи.
Некоторые — в воду, и стали зваться с тех пор водяными, водяницами и русалками. Иные
рухнули в омуты или болота — это омутники и омутницы, болотники и болотницы.
В степь угодили степовые, на поля — полевики, лутовики, межевики, стоговые, ржаницы
и полудницы. На перекрестках поселились встречники. В человеческие жилища свалились
домовые, дворовые, кикиморы, подполяники, амбарники и сарайники, а также баенники,
овинники или гуменники.
Куда кто упал, там и прижился, и живет до сих пор.
417
А. РЕМИЗОВ. ИЗ ЦИКЛА «К МОРЮ-ОКЕАНУ»
И
11 кого только не было там: домовые, домихи, гуменные, банные, лесунки, лесовые,
лешие, листотрясы, кореневые, дупляные, моховые, полевые, водяные, хлевники, чужаки,
наброжие и облом, костолом, кожедер, тяжкун, шатун, хитник, лядащик, голохвост, ярун,
долгоносик, шпыня, куреха и шептун со своею шептухой.
...Вот обогнул Нежит старую ель и бредет — колыбаются синие космы. Продвигается
тихо, толчет грязи по мху и болоту, хлебнул болотной водицы, поел, идет, другое идет, не-
прикаянный Нежит, без души, без обличья.
То он переступит медведем, то утишится тише тихой скотины, то перекинется в куст,
то огнем прожигает, то как старик сухоногий — берегись, исказнит! — то разудалым
мальцом и уж опять, как доска, вон он — пугало пугалом.
Сел Нежит в мягкую траву, закатил болотные пялки, загукал Весну...
Нечистиками или нечистой силой принято
называть вообще все потусторонние создания,
вредоносные человеку, всех недобрых духов и
божеств. Это олицетворение всего зла, подсте-
регающего нас в жизни.
В народном сознании глубоко укоренилось
верование, что сонмы злых духов неисчислимы.
Очень мало на божьем свете таких заповед-
ных святых мест, в которые они не дерзали бы
проникать; даже православные храмы не осво-
бождены от их дерзких нашествий. Эти бес-
плотные существа, олицетворяющие собою са-
мое зло, — исконные враги человеческого рода.
Они не только наполняют безвоздушное
пространство, окружающее Вселенную, не толь-
ко проникают в жилища, делая многие из них
необитаемыми, но даже вселяются в людей, пре-
следуя их беспрестанными искушениями.
Насколько многочисленны эти незримые
людские ненавистники, можно судить по бо-
гатству самых разнообразных прозвищ этой не-
жити, лукавой и нечистой силы.
Более сорока имен черта насчитано В. И.
Далем в его «Толковом словаре живого велико-
русского языка»: нежить, нечисть, злой дух, де-
мон, сатана, дьявол, князь тьмы, царь ада, ворог,
лукавый, нелегкий, морока, лихой, шут, шай-
тан, черная сила, черный и так далее и тому по-
добное!
Так как на землю было свержено нечистой
силы несчетное множество, то она, во избежа-
ние вражды и ссор, очертила свои владения
кругом.
Этот круг возымел особое действие и силу:
всякий попавший в него и переступивший след
нечистого обязательно блуждает и без помощи
особых средств из него не выйдет, не избавится
от дьявольского наваждения.
Нечистая сила вездесуща, однако особенно
предпочитает так называемые «нечистые мес-
та»: пустоши, дебри, чащобы, трясины, непро-
ходимые болота и особенно перекрестки, рос-
стани дорог.
Любит она мосты и подмостья, границы сел
и полей, всяческие пещеры и провалы подзем-
ные, все виды водоемов и неприкрытые сосуды
с водой, колодцы; обычное место ее обита-
ния — сухая верба, орех, груша.
Нечистая сила наиболее опасна в «нечис-
тое» время года и суток: на рождественские
святки, в ночь на Ивана Ку палу, в глухую пол-
ночь и самый полдень, после захода солнца и
перед его восходом.
Время особенного разгула нечисти — Стра-
стная пятница перед Пасхой, день выноса пла-
щаницы. До Христова воскресения еще далеко,
и вся злая сила предается безудержному лико-
ванию. Остерегаться нечисти следует в перио-
ды от рождения ребенка до его крещения, от
418
самих родов и до посещения молодой матерью
церкви.
Все нечистики обожают менять облик и
морочить человеку голову даже своим видом: у
русалок рыбий хвост, у водяного порою тоже,
да и борода у него зеленая, и тулово покрыто
чешуей, в то время как у домового — жесткой
шерстью.
Также нечистая сила может являться в об-
разе вороха сена или катящегося клубка, пыль-
ного столба, вдруг нападающего на человека
(особенно этим отличаются встречная или де-
душка степовой), скидывается колесом, сини-
ми блудячими огоньками...
Впрочем, она может принимать любой об-
лик, вещает громовым голосом и перемещается
с необычайной быстротой.
Хоть, как правило, нечистая сила враждебна
человеку, но иная, по причине долговременно-
го с ним общения, постепенно подобрела и
даже оказывает разные услуги. Например, до-
мовой почти всегда привязан к своим хозяевам,
хотя если разозлится за что-то, хоть всей семь-
ей из дому беги. Леший тоже иной раз готов
помочь человеку, но чаще норовит всячески на-
пакостить. Любовь русалок или омутниц весь-
ма опасна.
Конечно, поскольку нечистая сила обладает
волшебной силой, пусть и недоброй, находится
немало желающих вступить с ней в союз и
дурным делом поживиться. Охотники норовят
подружиться с лешим, чтобы нагонял им дичь в
силки или под пулю, а рыбаки — с водяным,
надеясь увеличить свой улов. Ведьмы любезни-
чают со всеми чертями подряд без разбору.
Любвеобильные парни ласкаются с русалка-
ми...
Но следует помнить, что привязанности не-
чистой силы недолговечны и чреваты самими
опасными последствиями. А связавшийся с нею
попадет после смерти прямиком в ад.
Вообще всякий нечистый так и норовит во-
влечь человека во грех.
Навлекает позорные болезни, искушает и
смущает соблазнами, побуждает к самоубий-
ству (а это особенно угодно дьяволу!), вынуж-
дает проклинать непослушных детей, после чего
их можно похитить и принести вместо них
своих обменышей... Да мало ли чего дурного
способен совершить человек под воздействием
злых сил!
А чтобы не поддаваться нечистикам, надоб-
но всячески оберегаться.
Например, не купаться в реке до Троицы и
после Ильина дня {водяной утащит на дно), не
шляться в полночь, особенно — не ходить в эту
пору на росстани дорог, чтоб не нарваться на
встречника.
Нельзя оставлять открытой посуду с водой
или едой (нечистик туда плюнет), нужно за-
слонять колыбель, чтоб кикимора не подменила
ребенка, завешивать на ночь окна (не то
упырь, оживший мертвец, заглянет и напугает
до смерти), при похоронах завешивать зерка-
ло, чтоб не увидеть там плачущего покойни-
ка...
Надобно выучить молитвы-обереги, особен-
но молитву своему ангелу-хранителю, заамини-
вать нечистую силу (приговаривать: «Аминь,
аминь, рассыпься!»), плевать только через ле-
вое плечо (именно там всегда стоит нечистая
сила), очерчиваться при опасности волшебным
кругом, почаще осенять себя крестным знаме-
нием.
Следует также знать, что нечистая сила бо-
ится пения петуха, четных чисел, чертополоха,
мака, полыни, всех железных режущих и колю-
щих предметов (например, полезно носить на
одежде булавку). Мак или рыболовная сеть име-
ют большое оберегающее значение потому, что
нечистая сила не знает, сколько зернышек в
маковой головке или узлов да ячеек в сети, а
имеет влияние только на известные предметы
и вообще любит считать, то есть ее можно от-
влечь счетом от человека.
Никогда не следует нечистых называть оп-
ределенно, а только иносказательно, скажем,
лешего зовут хозяином и т. п.
419
Есть также специальные заговоры на ото-
гнание нечистой силы, которые очень полезно
знать.
Вот один из таких заговоров (он наговари-
вается на воск, который затем нужно приле-
пить к тельному кресту):
«Знаменуйся, раб божий (имярек) крестом
животворящим, одесную и ошую, спереди и
сзади. Крест на мне, рабе божием (имярек),
крест передо мною, крест за мною, крест —
дьявола и все враги победита. Да бежит бесо-
ве, вся сила вражия от меня, раба божия (имя-
рек) , видевшу, яко молнию, крестную силу опа-
ляющую. Близ меня Христос и вся сила небесная:
Михаил, Гавриил, архангелы и ангелы, начала,
власти, престолы, Господни силы и нерушимо
страшные серафимы и святые ангелы-храните-
ли, преданные мне на соблюдение души и телу
моему от святого крещения. А далече от меня
со своей темнообразною силою стоит, и со все-
ми человеки прогнан бысть, третьюстами и ше-
стьюдесятью ангелы стали божии. Молитв ради
Пречистыя Твоея Матери, Господи Иисусе Хри-
сте, Сыне божий, помилуй мя, грешного раба
Твоего (имярек), всегда и ныне, и присно, и во
веки веков, аминь».
±1НЯН
(Лейденец) и Ния
КАК ЖИВА ПОТЕРЯЛА СВОЮ ДОЧЬ
Н л
JL1ИЯ — дочь Живы, покровительницы всего живого. Как-то раз сошла она на землю К*
погулять и вдруг увидела необычайно красивого павлина. Девушка бросила собирать цве-
ты и захотела поймать птицу, но тот вдруг громко закричал и улетел от нее, распустив L
свой роскошный хвост. Ния побежала вслед, не видя, куда — и вдруг в глубокой горной (Й
долине увидела чернокожего великана в пылающей колеснице. То был сам Ниян, царь у
Пекла. Девушка при виде его окаменела от страха, а Ниян схватил ее и унес в свое царст-
во, ибо давно уже пылал к ней страстью и подстроил эту ловушку, чтобы овладеть ею.
В подземном мире он дал Ние съесть половинку зеленого яйца (у древних славян зеленое
крашеное яйцо было символом брачного союза), и Ния с тех пор не могла покинуть сво-
его мужа. Иногда она убегает на волю, и тогда поля и луга на земле начинают зеленеть под
ее легкими шагами (оттого порою она зовется Нивою), но ровно через полгода неодоли-
мая сила заставляет ее воротиться к супругу.
М. ХЕРАСКОВ. ВААДИМИРИАДА
...Зрю огненного Ния:
В нем ада судию быть чаяла Россия,
Он пламенный держал в руках на грешных бич.
Имел он свой внутри земли престол
И окружен кипящим морем зол,
Ночных ужасных привидений насылатель.
Ниян (Пекленец, то есть владыка Пекла) —
один из самых беспощадных и жестокосердных
славянских богов, олицетворение тех страшных
наказаний, которые ждут после смерти всех
злодеев, убийц, супостатов. Он властитель сла-
вянского ада — Пекла, судья мертвых, повели-
тель мучений.
Конечно, этого бога люди могли только бо-
яться, поэтому святилищ его не существовало.
Однако воображали его железным великаном,
восседающим в подземелье на черном гранит-
ном троне. Иногда Нияна рисовали в желез-
ных доспехах, а цвет кожи его был непрогляд-
но-черным. Главу его венчала свинцовая коро-
на, в руках сверкали огнем скипетр и меч.
Жертвовали ему не только кровью живот-
ных, но и людьми, особенно во время страш-
ных болезней или войн: кидали жребий среди
преступников — и тех, на кого он пал, убивали
во славу Нияна, сбрасывая в провалы земные,
дабы насытился он этой кровью и отвратил
беды от невинных.
Мучениями ада грешники очищались для
новых рождений. Неисправимых грешников
Пекленец возрождал в образах волкодлаков —
оборотней, чтобы они мучились и в жизни че-
ловеческой, и в звериной.
Ния — богиня подземного мира, жена
Нияна-Пекленца. Она утешает грешников, ко-
торые попадают в Пекло на вечные мучения, и
пытается облегчить их страдания. Ее окружают
павлины. Поскольку они часто слышат крики
мучимых людей, голос павлина тоже напоми-
нает горестный вопль, а перья павлина, взятые
в дом, приносят несчастье.
421
—....-.—....— Ночница ......................................- ....
(бАБИЦА, ПЛАЧ КА, криксл)
КАК НОЧНИЦУ ОТВАДИЛИ
111.ИАА в деревне одна баба — не то чтобы настоящая ведьма, а так, баловалась вся-
кой чертовщиной, и не было у нее детей. Жила, да и померла, никто по ней больно не го-
ревал. Схоронили всем миром, потому что никому она вреда особого не причинила, вот и
не стали ей осиновый кол в сердце вбивать. Схоронили и забыли о ней.
Минуло какое-то время, и начали на деревне малые дети ночью плакать. Как только
воцарится заря вечерняя, так то в одном доме, то в другом и ноют, и канючат, и уросят.
Соседки поутру сойдутся: глаза красные, языки заплетаются, зевают — не выспались, всю
ночь с малышней своей маялись.
А в ту пору к одному мужику тетка в гости приехала.
— Не иначе, к вам на деревню ночница повадилась, — говорит она соседкам. — Не
помирала ли тут в последнее время бездетная ведьма?
— Как не помирать? Помирала! — отвечают бабы.
— Ну, точно она и блуждает по ночам, нападает на ваших детушек. Кто из вас самая
храбрая — той покажу на следующую ночь эту пакостницу.
Бабы заробели, но потом жена племянника все же согласилась. Велела ей тетка при-
нести хомут с конюшни, вот они уложили детей, свет везде погасили, забрались в угол, на-
крылись хомутом — и сидят, ждут.
Ближе к полуночи слышат — заскрипела оконная рама, приотворилась, и в комнате
появилась высокая женщина с черными волосами — темнее ночи! Встала она около колы-
бели и ну пощипывать да подталкивать дитятко! Дождалась, пока этот ребенок начал хны-
кать, и пошла к зыбке, в которой лежал новорожденный. Мать хотела защитить дитя, но
тетка ей не дала:
— Сиди, — говорит, — не то испугается ночница, еще задавит ребенка!
Ночница дала младенцу грудь, но он почему-то сразу начал горько плакать и отворачи-
ваться.
— Молоко у нее что полынь горькое, — пояснила тетка шепотом. Полюбовавшись на
дело своих рук, ночница скрылась тем же путем, каким пришла, через окошко, а мать с
теткою долго еще не могли успокоить разошедшихся детей.
— Так и есть, она, Ефимия, здесь была! — сказала молодка, которая признала покой-
ную ведьму. — Ах, чертова сила! Жаль, не вбили ей осиновый кол промеж грудей!
— Обойдемся и без кола, но потрудиться придется, — сказала тетка. — Давай сперва
у тебя дело сладим, потом к другим пойдем.
И началась тут такая суматоха... Тетка делала ножом зарубки на бревнах стены, кипя-
ток лила на гребень, срезала по прядке волос у ребенка и бросила в котел кипятить.
— Что ты делаешь? — спрашивала заранее наученная молодая хозяйка.
— Режу, парю, варю, изгоняю бабу криксу-ночницу! Коли придет, с ней то же будет.
— Гони, парь, вари, режь! — поддержала мать. — Чтоб ее никогда тут не было, чтоб
она никогда не возвращалась, во веки веков, аминь!
Потом они пошли по другим домам, и что вы думаете? Эта ночь была последней, как в
деревне плакали дети. После этого они все спали без задних ног — и матерям своим дава-
ли отдохнуть.
422
Ночница — ночной зловредный дух, не даю-
щий спать новорожденным. Обращаясь в лету-
чих мышей, гусениц, птиц, а иногда в длинново-
лосых женщин в черном одеянии, ночницы
бьют, щиплют детей, дают им пососать грудь, а
молоко-то — горчайшее.
Чтобы уберечь деток, матери не должны ка-
чать пустую колыбель, или оставлять на дворе
после захода солнца пеленки, или купать мла-
денца в простоявшей ночь воде.
Нехорошо также укладывать детей спать на
вечерней заре. Пристает ночница и к взрослым,
которые любят спать в это время. Но уж если
ночница привязалась, надо непременно окури-
вать избу травою «полуночником», а на каждое
окно в избе посадить несколько кукол: ночница
решит, что это люди, которые не поддаются ее
чарам, и непременно отвяжется. Помогают так-
же заговоры: «Заря-заряница, возьми свою ноч-
ницу на сие время, на сей час, на сию минуту!»
ЧЕРНОЕ ПОКРЫВАЛО
ЦуАРИЦА ночи прекрасна, как мечта. Когда она веет своими легкими крылами над
землей, все погружается в блаженное оцепенение. Люди смыкают вежды, птицы прячут
голову под крыло, звери дремлют в норах, цветы смыкают свои лепестки, чтобы отдохнуть
от дневного жара, и даже ветер, чудится, затихает, не мчит по полям, не клонит долу вер-
шины дерев.
«Я делаю людей счастливыми, — подумала как-то раз Ночь. — Сон дарует им отдых,
во сне сбываются самые заветные их мечты, утихают горькие слезы вдов и сирот. Во сне
несчастные влюбленные обладают владычицами своих сердец. Все это делаю для людей я,
Ночь. А День пробуждает их к заботам и невзгодам, к нерешенным задачам, к несбывшимся
424
s——s^s—SS5^SSS5—
A\ желаниям и косым взглядам недоброжелателей. Наверное, если бы кто-нибудь спросил /Жк
9Ш1 людей, чего они хотят, они предпочли бы вечную ночь». \Wg
j/ И она так уверила себя в этом, что всерьез решила царить на земле безраздельно. Но
ъГ? как это сделать? Долго думала Ночь и решила соткать плотное черное покрывало, креп-
/л кое, как сеть. Лишь только Солнце появится на небосводе, Ночь окутает его покрывалом, //\
М свяжет покрепче и забросит куда-нибудь за горы, за моря, чтобы не мешало людям наела- М
ждаться вечным покоем. |Г
рй Она тотчас уселась за работу, и вскоре непроглядно-черное покрывало было соткано.
w Лишь только начали меркнуть в небесах первые звезды, Ночь не удалилась, как обычно, с if
Земли, а кинулась навстречу Солнцу. Светило так удивилось, узрев ее, что даже растеря-
лось, и Ночи удалось набросить на его сияющее чело свое покрывало и быстренько затя-
нуть крепкие узлы. Потом она потащила Солнце в дремучий лес. Перевела дух, огляде-
лась...
Какая красота царила на земле! Какая тишина! Звезды вновь вернулись в небеса и све-
тили ярче прежнего. Ночные белые цветы испускали сладостное благоухание, и Ночь сча-
стливо улыбнулась. А петухи — как ненавидела царица ночи их пронзительные вопли! —
молчали. Они тоже спали, как и все живое.
Но что это? Жалобный крик вдруг нарушил ее блаженство. Потом другой, третий...
Ночь вгляделась во тьму и своими чудесными очами, которые могли проницать сквозь сте-
ны домов, увидела плачущих детей. Вокруг них толпились ночницы — детские кошмары.
Ободренные тем, что утро не настало в положенный час, ночницы воротились к детским
колыбелькам и принялись щипать и мучить несчастных детей. Ночь видела, как разверза-
лись могилы и из них выходили упыри и упырицы. Они облизывались от жадности, мечтая
высосать кровь из спящих, беспомощных людей, которых не разбудят ни петухи, ни лучи
утреннего солнца. Лешие сгрудились на опушке леса и с вожделением посматривали на
спящие селения.
— Скоро мы вволю повеселимся! — слышались их голоса. — Если люди спят, скоро
все их хозяйство придет в запустение, поля зарастут травой и деревьями. Тогда настанет
царство леших!
Да и из всех ямин и подземных провалов вдруг поползла темная нечисть. Теперь не
блаженные вздохи и спокойное дыхание слышалось со всех сторон, а мучительные стоны
людей, которые никак не могут пробудиться от страшных сновидений.
— Подите прочь! — закричала царица Ночи, однако темные силы не слышали ее.
— Ты ведь сама вызвала нас к жизни, — ответил только какой-то морок в образе
ужасного змееглавого чудища. — Почему же кричишь? Смотри, как мы будем расправ-
ляться с людьми.
— Ну уж нет, — пробормотала Ночь, дрожа от отвращения. — Не бывать этому!
Она метнулась в дремучий лес, вытащила из-под кустов крепко связанное Солнце и
принялась торопливо распутывать те узлы, которые сама же навязала. Солнце вырвалось в
небеса, своим сиянием изгнав всю ту нечисть, которая успела расплодиться по земле. Ох,
как стремительно бросились в свои логовища упыри и упырицы, кошмары-ночницы и
прочие чудища!
А Ночь, понурив голову, смиренно удалилась в свое царство, унося с собой обрывки
покрывала, которые влачились по земле и цеплялись за кусты и деревья, словно густой ту-
ман.
425
Смена дня и ночи в древности объяснялась
так: некое подземно-подводное чудовище о двух
головах — спереди и сзади — вечером прогла-
тывает Солнце, а поутру его изрыгает. День и
Ночь, беспрестанно между собою враждующие
брат и сестра, — воплощение Света и Тьмы.
Они представлялись древним народам выс-
шими, бессмертными существами: божество
света — День и божество мрака — Ночь. По-
казываясь ранним утром на краю неба, одетого
ночной пеленой, Солнце как бы рождалось из
тьмы, а захождение его вечером уподоблялось
смерти; скрываясь на запад, оно отдавалось во
власть Морены, богини ночи и смерти. Ночью
Солнце в ладье, влекомой лебедями, утками, гу-
сями и прочей водоплавающей дичью, плывет
по подземному океану. Утром оно подплывает
к своему золотому дворцу на востоке и вскоре
выезжает из него на колеснице, запряженной
белыми златогривыми конями. Так и вершится
вековечно суточный круг.
В некоторых сказаниях говорится, что Солн-
це объезжает небесный свод, меняя лошадей: на
светлых или белых катается оно днем, на чер-
ных или вороных — ночью. Утренняя и Вечер-
няя Зори впрягают ему тех или других коней в
колесницу.
Уподобление Ночи черным коням встреча-
ется в сказках. Вспомним, как девушка идет до-
бывать огня у бабы-яги, чародейной властитель-
ницы небесных гроз. Мимо поочередно проле-
тают два всадника — один весь белый, на белом
коне, другой — красный на красном коне.
А когда дошла до избушки, «едет еще всадник,
сам черный, одет во всем черном и на черном
коне; подскакал к воротам и исчез, как сквозь
землю провалился — настала ночь». Баба-яга
пояснила, что белый всадник — утро, крас-
ный — день, а черный — темная ночь.
Ночь, обыкновенно отождествлявшаяся с
мрачными тучами, называется в мифах также
черной коровой. Даже загадки посвящены это-
му: «Черная корова весь мир поборола», «Чер-
ная корова людей колет, а белая воскрешает», —
то есть ночь усыпляет, а день пробуждает.
Древнее поверье сближало ночь со смертью, а
она тоже часто олицетворяется черной коро-
вой. Именно в таком образе представляют кре-
стьяне чуму рогатого скота, так называемую
Коровью смерть, которая по ночам ходит меж-
ду стадами и истребляет их заразой. Часто ночь
называют волком: «Пришел волк — весь народ
умолк, ясен сокол пришел — весь народ по-
шел» , — то есть с приходом ночи люди преда-
ются покою, а с прилетом дня-сокола пробуж-
даются и спешат заняться делами.
Ночи предшествует Вечерняя заря. Летом в
ее угасающих бликах над колосящимся хлебом
можно увидеть Мерцану — легкокрылую зар-
ницу.
Ночь — время разгула потусторонних сил,
губительных для рода человеческого. Особенно
неистовствует нечисть в зимние Святки и в ночь
на Ивана Купалу. А полночь всегда страшна.
Ежели отчаянный храбрец рискнет в это время
выйти из дома, то рискует столкнуться с Полу-
ночником — хозяйственным божком вроде до-
мового, обходящим деревню.
(По А. Афанасьеву)
-------------------------- ч/Бдерихл
(овдерышек)
УТ СТРАШНЫЕ ГОСТИ
JL ДОШЛИ девушки в лес по малину, проходили мимо погоста, видят — кости лежат не-
погребенные.
Одна девка озорная была, на язык дерзкая, она и ляпнула:
— Кости-кости, приходите в гости!
Сказала и забыла.
И вот на вечор в избу, где девки вместе шили, пришли какие-то парни. Незнакомые,
но очень веселые, пряниками всех угощают.
Одна девушка под иконой в красном углу сидела, она и увидела, что зубы у парней же-
лезные, а из сапог кости торчат.
Стала она подруг втихомолку уговаривать по домам идти. А те ни в какую.
Она тогда собралась одна уходить, а парни не пускают. Она в дверь, а те ей кончик
косы дверью прищемили. Она хитрая была — загодя прихватила со стола ножницы, ко-
су-то и обрезала. И бежать!
А кости — за ней.
Девушке податься некуда, вскочила в баню:
— Обдериха-матушка, спрячь меня!
Обдериха ее спрятала, соломой прикрыла. Кости в баню вбежали — и на обдериху:
— Где наша девка?
— Это почему — ваша? Моя добыча, я ее обдеру!
«Боже мой, — думает девушка, — вот попала из огня да в полымя!»
А те все наскакивают друг на друга:
— Где наша девка? Мы ее обгложем до костей!
— Нет, я сама ее обдеру!
Слово за слово — началась драка. Кости грохочут, обдериха когти навострила. Впопы-
хах и не заметили, как девица из-под соломы выбралась, баню снаружи подперла и убежа-
ла. Церковь рядом стояла, она успела попа кликнуть. Тот прибежал с иконами — в бане
все вмиг стихло, и больше ни кости, ни обдериха о себе знать не давали.
Обдериха — банный дух, который отлича-
ется необыкновенной жестокостью. За малей-
шее нарушение банного ритуала наказывает.
Большим прегрешением считается мытье в бане
в одиночку, особенно в третий пар, который
уготован обдерихе. На третью смену специаль-
но для обдерихи оставляют в кадушке немного
горячей воды, а на полке кусочек мыла.
С вошедшего в ее пору человека обдериха сди-
рает кожу, вешает на печку-каменку, а тело заби-
вает под пол, в щели. Всякое ночное посещение
бани, особенно с похвальбой, что чертей бояться
не стоит, карается обдерихой. Наказывает она и
тех, кто не оставит ей мыла или воды. В следую-
щее посещение бани она плеснет на провинивше-
гося кипятком или задушит угаром. Если кто вый-
дет из бани с поцарапанной или разодранной спи-
ной, значит, обдериха драла. Видели обдериху под
полком в бане, в полуночье она может показаться
кошкой с широкими горящими глазами.
427
— Обида =
«СЛОВО О ПОЛКУ ИГОРЕВЕ»
И настала тяжкая година,
Поглотила русичей чужбина,
Поднялась Обида от курганов,
И вступила девой в край Троянов.
Крыльями лебяжьими всплеснула,
Дон и море оглашая криком,
Времена довольства пошатнула,
Возвестив о бедствии великом.
А князья дружин не собирают,
Не идут войной на супостата,
Малое великими называют
И куют крамолу брат на брата.
(Перевод Н. Заболоцкого)
А. РЕМИЗОВ. ИЗ ЦИКЛА «К МОРЮ-ОКЕАНУ»
и
Л X САМА Обида, не смыкая глаз, усталая, день исходив от дома к дому, грохнулась на
землю и под терновым кустом спит.
И неужели Русской земле ты сулила недолю — и тогда растрепанная, несуразная, с ди-
ким хохотом, самодовольная, униженная и нищая, будет она пресмыкаться, не скажет
путного слова?
В «Слове о полку Игореве» содержится одно
из редких упоминаний этой древнейшей боги-
ни: «Встала Обида в силах Дажьбожья внука,
вступила девою на землю Троянову, всплескала
лебедиными крыльями на синем море, на Дону
плещется».
Очевидно, это одна из воинственных небес-
ных дев из свиты Магуры: их имена Распря,
Победа и т. п. Обида является в образе черной
лебеди — птицы печали и горя, как воплоще-
ние всего отчаяния, которое сопутствует чело-
веку в его жизни.
428
_ ЦАРЬ-ДЕВИЦА И СИЛА-БОГАТЫРЬ
JU НЕКОТОРОМ царстве, в некотором государстве жил-был Сила-богатырь. И прослы-
шал он, будто за тридевять земель, в Девьем королевстве, Царь-девица краса, золотая коса,
выбирает себе жениха, да все никак выбрать не может: любого побеждает в единоборстве
и предает смерти лютой. Решил и Сила-богатырь попытать свое счастье. Но прежде чем
пуститься в путь-дорогу, пошел за советом к бабке-вещунье. Погадала вещунья на дыме от
чародейной травы, шарик из горного хрусталя покатала по серебряному блюдечку со зна-
ками диковинными, да и говорит:
— Смело пускайся в путь. Одолеешь Царь-девицу, только рубись с ней не справа нале-
во, а слева направо. Да возьми от меня в подарочек шкатулку с ожерельем жемчужным и
колечком золотым — они тебе пригодятся.
Долго ли, коротко, вот подскакал богатырь ко дворцу Царь-девицы. Завидела она гостя
из оконца узорчатого и вскорости уже навстречу выехала на ретивом коне и в ратных дос-
пехах.
— А, еще один женишок припожаловал! Видишь вокруг дворца моего на шестах голо-
вы молодецкие? — спрашивает. — Еще не поздно тебе одуматься и воротиться в родные
края.
— Возвращусь — но сперва свадьбу с тобою сыграю, — отвечал ей Сила-богатырь.
Отъехали они во чисто поле и сшиблись в сече жестокой. Начала уж было одолевать
Царь-девица, но тут вспомнил богатырь вещуньин совет и принялся рубить мечом не
справа налево, а слева направо. Вмиг выбил из седла Царь-девицу, сам с коня соскочил,
придавил ее коленом к земле и шлем пернатый с головы ее сбил. Смотрит: перед ним не
дева-воительница с золотой косою, а витязь младой.
429
— Отвечай, кто ты таков? — кричит Сила-богатырь и меч к горлу поверженного при-
ставляет. — Не то дух вон!
— Смилуйся, — витязь отвечает. — Я брат родной Царь-девицы, мы с нею близнецы.
Это я вместо нее каждый раз бился с женихами, только тебя вот не мог одолеть. Пощади
меня, я тебе еще пригожусь.
Поднял витязя с земли сырой Сила-богатырь, обнялись они, как братья, и поехали во
дворец. Вышла к ним с мамками-няньками Царь-девица и молвит:
— Хорошее начало полдела откачало. Спасибо, Сила-богатырь, что брата моего, Була-
та-царевича, пощадил. Теперь добудь мне из владений царя Змееглава, с его Хрустальной
горы, звонкоголосую Жар-птицу, а там честным пирком да за свадебку.
До самого захода солнечного думал богатырь, как раздобыть Жар-птицу с неведомой
Хрустальной горы, но так ничего и не придумал. Сидит невесел, ниже плеч буйную голову
повесил. Тут подходит к нему Булат-богатырь и говорит:
— Не печалься, добудем Жар-птицу. Поехали к нашей старшей сестре. Туда три дня пути.
Вот приехали во владенья старшей сестры, коней привязали, во дворец вошли. Низко
поклонился Сила-богатырь, ожерельем жемчужным да колечком золотым одарил хозяйку.
Та в зеркало глядится, подарками не налюбуется.
— Давно тебе, молодец, надо было высватать мою младшую сестрицу, Царь-деви-
цу, — говорит. — Засиделась она в девках из-за гордыни своей! Помогу тебе, так и быть.
Только глаза закрой и не открывай, покуда я не велю.
Привела она Силу-богатыря во чисто поле, кликнула тучу грозовую-громовую. Приле-
тела туча, опустилась на траву. Обернула ее старшая сестра птицею, подсадила богатыря
верхом и махнула красным платком. Поднялась туча-птица над ручьями-долинами, и вот
слышит Сила-богатырь далекий голос:
— Открыва-а-ай!
Глянул вниз — голова закружилась от неимоверной высоты! А туча-птица вещает:
— Как подлетим к горе Хрустальной, ты уж не зевай, сразу хватай Жар-птицу. Про-
медлишь — погибнем оба, ведь сила моя на горе быстро истощится.
Наконец показалась впереди Хрустальная гора — вся светом сияет. Внизу всякие ехид-
ны, оборотни и драконы ее охраняют да косточки белеются тех несчастных, кто пытался
Жар-птицу добыть. А наверху цветет райский сад. В нем-то и сидит в клетке златой огне-
перая птица, распевает песни сладкозвучные.
Опустилась на сад с высоты туча-птица, дождь с громом и молнией из себя исторгая.
Схватил богатырь клетку с Жар-птицей, взвилась туча-птица в поднебесные выси, и поле-
тели они к Царь-девице красе, золотой косе. И начался вскоре свадебный пир, да такой,
что ни в сказке сказать, ни пером описать.
В древности облакопрогонниками называ-
лись колдуны и колдуньи, обладавшие особен-
ной чародейной силою: они умели воздейство-
вать на погоду, изменять направление ветров,
усмирять вихри, разгонять облака, а то и об-
ращать их птицами. Однако при надобности те
же чародеи гнали полчища дождевых и снего-
вых туч на поля, поливая их; иной раз благо-
даря их стараниям реки выходили из берегов,
сутками бушевали ураганы... Когда же наши
далекие предки принимались воевать, счаст-
лива была та сторона, вместе с коей сража-
лись облакопрогонники. Могли они заставить
противника отступить, среди лета напустив на
воинство его метели, среди зимы полив ледя-
ным дождем, среди дня наведя кромешную
тьму и сбив с дороги. Увы, до наших времен
дошли одни лишь отрывочные и восторженные
слухи о баснословных колдунах-облакопрогон-
никах!
430
........— ...... V КM6 H bl LU .............— .. .........V
осиновое полено Я
у? ОДНОЙ семье хозяйка была сердитая-пресердитая, а тут еще, на грех, ребятишки
А каждый год родились у нее. Ох и доставалось им, бедным: клянет, бывало, на чем свет стоит! i
Но, знать, Господь терпел до поры до времени. \
\ Вот родилась у нее шестая девочка да такая, бог с ней, крикливая, что хоть беги из
d дома. |
(( Раз качает Авдотья девочку (Акулькой звали), а та кричит, а та кричит!
— Да будь ты проклята! Чтобы тебя черти взяли!
Сказала этак, качнула люльку, а сама вышла из избы. Немного погодя приходит —
люлька качается, а девочка смирно лежит, уставилась на нее, молчит.
— Давно бы тебя так, проклятую, угомонило! — сказала она в сердцах.
На другой день девочка тоже была спокойна. Удивляется мать, а все-таки рада, что ее
Акулька перестала беспокоить.
Прошел год — пора бы ходить, а Акулька лежит, как колода, молчит и не двигает ни
руками, ни ногами.
Да так-то семнадцать лет пролежала! И чего только не делали: и к знахарям возили, и
молебны служили, — не помогает.
Плачет Авдотья: видит, что ее грех, она прокляла дочь, да уж не воротишь.
Вот как-то раз, зимой, заехал к ним переночевать человек, такой из себя рыжий, видно
сразу, что дошлый человек.
Вошел это он, а Акулина лежит на лавке.
— Это, — говорит, — что такое?
— Да вот девушка, — говорят, — немощная, семнадцать лет ей, а она как лежала, бы-
вало, в люльке, так и теперь лежит.
— Какая это, — говорит, — девушка? Разве вы не видите, что это осиновое полено ле-
жит?!
Как сказал он это, аж мурашки на спине пошли! Родители и ну его просить — видят,
что не простой человек:
— Помоги, добрая душа, век будем помнить!
— Хорошо, — говорит, — истопите баню.
А баня-то была на огороде. Истопили. Велел он перенести Акулину в баню, а сам ос-
тался с ней.
Долгонько-таки он с ней возился. Стали уж беспокоиться: не случилось бы чего? А он
строго-настрого заказал, чтобы не подглядывали, а то никакой помощи не будет. Наконец
пришел и говорит:
— Ступайте, возьмите теперь уж не полено, а настоящую девку.
Пошли, принесли в избу.
Девка как будто веселей стала: все поглядывает на этого молодца и усмехается. На дру-
гой день девка сама встала, переступать начала. Да какая еще девка вышла! Потом ее вы-
дали замуж.
431
Одно из любимых занятий бесов — похи-
щение детей. Дьявол подменяет своими черте-
нятами некрещеных человеческих младенцев.
Без разбору черти уносят и тех, которых в серд-
цах проклинают матери, и таких, которым в
недобрый час скажут неладное (черное) слово,
вроде: «Хоть бы черт тебя унес». Уносят и мла-
денцев, оставленных до крещения без надлежа-
щего присмотра, то есть когда младенцам дают
заснуть, не перекрестивши их, дают чихнуть и
не поздравствуют ангельскую душу, не пожела-
ют роста и здоровья. Особенно не советуют зе-
вать в банях, где обыкновенно роженицы про-
водят первые дни после родов.
Нечистая сила зорко сторожит и пользуется
каждым случаем, когда роженица вздремнет
или останется одна. Вот почему опытные пови-
тухи стараются не покидать матерей ни на
одну минуту; в крайнем случае, при выходе из
бани, крестят все углы. Если же эти меры пре-
досторожности не будут приняты, то мать и не
заметит, как за крышей зашумит сильный ве-
тер, спустится нечистая сила и обменяет ребен-
ка, положив под бок роженицы своего леша-
чонка, или обменыша.
Эти обменыши бывают очень тощи телом и
крайне уродливы: ноги у них всегда тоненькие,
руки висят плетью, брюхо огромное, а голова
непременно большая и свисшая на сторону.
Сверх того, они отличаются природной тупо-
стью и злостью и охотно покидают своих при-
емных родителей, уходя в лес. Впрочем, живут
они недолго и часто пропадают без вести или
обращаются в головешку.
Что касается судьбы похищенных детей, то
черти обыкновенно носят их с собой, застав-
ляя раздувать начавшиеся на земле пожары. Но
бывает и иначе. Похищенные дети отдаются на
воспитание русалкам или проклятым девкам, у
которых они остаются, превращаясь впоследст-
вии: девочки в русалок, мальчики в леших.
Сюда же, к неизвестным «тайным людям»,
или к самим дьяволам, поступают «прислан-
ные дети», то есть случайно задушенные мате-
рями во время сна. И в том, и в другом случае
душа ребенка считается погибшей, если ее не
спасет сама мать постоянными молитвами в
течение 40 дней, при строжайшем посте. Ребе-
нок, унесенный «тайными людьми», делается
сам тайным человеком: невидимо бродит по
белому свету, отыскивая себе пропитание. Пьет
молоко, оставленное в горшках неблагословлен-
ным, снимает с кринок сметану. Если же ребе-
нок похищен дьяволом, то последний помеща-
ет его в темной и тесной темнице. Хотя в тем-
нице нет ни огня, ни кипящей смолы, как в
кромешном аду, зато ребенок навсегда лишает-
ся света и будет вечно проклинать свою мать за
то, что она не уберегла его. Впрочем, для мате-
ри, осыпаемой упреками посторонних и стра-
дающей от личного раскаяния, имеется из это-
го мучительного положения выход. Необходи-
мо три ночи простоять в церкви на молитве; но
беда в том, что не всякий священник разреша-
ет это. Тем не менее несчастные матери слепо
веруют, что если ребенка похитили «тайные
люди», то он, по молитве, явится на своем мес-
те целым и, по окроплении святою водою, ос-
танется невредимым.
(По С. Максимову)
СОБАЧЬЯ ЖИЗНЬ
VAHA ведьма выдала дочку замуж за богатого молодца. Зажили хорошо, да одна беда —
повадилась жена летать в трубу, как мать, да оборачиваться черной свиньей. Муж не по-
терпел да хорошенько поучил жену. Она пожаловалась матери. Теща разозлилась:
— Ах он такой-сякой! Вот я поучу его, как тебя уродовать! Приходи с ним в воскресе-
нье в гости.
Пришли молодые, теща и плеснула в лицо парню квасу из кружки, он тотчас обернул-
ся собакой и побежал невесть куда. Бегал, бегал, наконец прибился к мельнику и прожил у
него три года. Мельник нахвалиться псом не мог: дескать, если кто за помол не хочет платить,
пес как чует — хватает за полы, треплет, не пускает со двора, пока не рассчитается сполна.
И вот как-то раз заглянул на мельницу один знающий человек. Поглядел на пса — да и
ахнул:
433
^•^sssssiassKssMasasasssssasaasasasssssssssssKasssssssassssssaasaaaaKsaaaiasssaaaa^^
jw\ — Да это ж у вас оборотень приневоленный добро стережет! [л\^
gJI — Как так? (I®
— Да вот так! 'Л
rfc) Спрыснул пса какой-то наговоренной водой, утер полотенчиком — тот упал, где сто-
ял. Велел знатка положить его спать, да не на собачью подстилку, а на лавку, где люди xS
спят. Три дня и три ночи спал пес, а на четвертые сделался человеком. (у
г[ / Мельник и его жена так и разинули рты. А знатка говорит: \
— Я тебя три года по указке твоей жены искал. Очень она печалилась, что мать такое /
(J зло тебе содеяла, покаялась она, старое ремесло бросила. А теща ведьмачит по-прежнему. S
Ч Если хочешь ей отомстить, возьми полотенчико, которым я тебя утирал, и брось ей в лицо. V
Пришел оборотень домой — жена так на шею ему и кинулась сама не своя от радо-
сти. А теща смотрит люто. Он изловчился, ка-ак бросил ей в лицо полотенце — и ведьма
мигом обратилась черной свиньей и с пронзительным визгом выбежала вон из избы. Боль-
ше о ней не было ни слуху ни духу. А с женой он отныне жил хорошо. Разве что поучит
иногда, но это уж как водится.
ПОДАРОК ДЛЯ ЖЕНЫ
1^.АК-ТО раз поймал один рыбак здоровущего налима и принес домой, чтобы жена
сварила. Через некоторое время видит в окошко — жена по берегу ходит (а их дом на са-
мом берегу реки стоял).
— Ты что тут делаешь?
А она такая виноватая:
— Ой, прости, родимый, я налима обратно в речку отпустила.
— Что?!
— Вынула я его из садка, а он смотрит на меня как бы человечьими глазами и слезы
так и льются. И рот открывает, словно сказать что-то хочет. У меня чуть сердце не разо-
рвалось, я его и выпустила.
В жизни рыбак такой дури не слыхивал. У него даже сил на жену сердиться не было.
Стоял и глядел на нее без слов. Потом махнул рукой — и пошел пустую похлебку есть.
Прошло несколько дней, повез рыбак на базар свой улов, и там подходит к нему ка-
кой-то человек. Назвался он купцом, угостил рыбака в кабаке вином, а потом пошли вме-
сте по рядам и начал новый знакомец покупать и одно, и другое, и материи разные, шел-
ковые, гарусные, атласные, и платки с богатыми кистями, и серьги, и кольца, и ожерелья.
Чего только не набрал, полбазара скупил, наверное. И все отдал рыбаку с приговоркою:
— Передай твоей жене да спасибо скажи.
Тот поначалу стал немым столбом, потом говорит:
— Да с какой же это стати ты этак жену мою одариваешь?
— А вот с какой, — ответил купец. — Помнишь, раз добыл ты матерого налима, а
жена уху из него варить не стала и выпустила в реку? Вот этот налим я был. И за то я
жену твою дарю, что не убила меня. Я в тот день допоздна в реке хаживал, от сотовари-
щей отстал — и попался тебе. И быть бы мне в ухе, кабы не доброта твоей жены.
— Для чего ж ты налимом ходишь? — спрашивает рыбак, не веря своим ушам.
— А видишь ли, братец, мы промышляем рыбу, ну и в разведку ходим, смотрим, где
стадо останавливается большое, там и промышляем.
Смекнул рыбак, что перед ним не простой человек, а оборотень, взял поскорее подар-
ки — и ходу домой, не оглядываясь.
434
А. РЕМИЗОВ. МУЖИК-МЕДВЕДЬ /(ft
Sv \w
f/ /11.ИЛ в лесу лесник, стояла у лесника в лесу избушка. Днем лесник в лесу ходил, вече-
yf ром на ночлег в избушке хоронился. Место было глухое: ни дороги, ни пути, да и не заходил Ду.
никто в такие дебри и чащи. И вот однажды приходит к леснику медведь и прямо, не /Л
спросясь, идет за печку и там рассаживается, как свой. М
\ Лесник не робкого десятка, а струхнул не на шутку: стрелять не смеет. А медведь все /
g] сидит, не уходит. Сготовил лесник ужин, есть захотелось. Поел сам, дал и медведю, накор-
(У мил медведя. Легли спать. И спали ночь мирно. у/
Поутру собирается лесник в лес, а медведь из избушки на волю. И опять лесник сам
заправился и медведя попотчевал. Вышел медведь из избушки, ничего не сказал, только
поклонился леснику до земли низко. Один пошел в одну сторону, другой в другую.
В крещенскую ярмарку приехал лесник в город. И вот один богатый приказчик зазвал
его в трактир с собою и ну угощать. И так его угощал, что лесник от удовольствия даже
имя свое крещеное запамятовал.
И спрашивает лесника приказчик:
— Можешь ли ты знать, за что я тебя угощаю?
— Не могу знать, — отвечает лесник.
Приказчик ему и говорит:
— А помнишь, как я у тебя ночь ночевал?
— Когда ты ночевал?
— А был ты в своей избушке в лесу, и пришел к тебе медведь. Я самый и есть медведь.
— Как так медведь?
— Да так. Если б ты взялся тогда за ружье, я бы тебя съел. Три года, три весны ходил я
в шкуре медведем, люди испортили, обернули меня медведем.
Тут лесник чуть было ума не решился, но потом ничего — отошел.
Вернулся лесник в лес, в свою лесную избушку, и стал себе жить да поживать здорово,
хорошо, и уж никого не боялся: заяц ли усатый забежит в избушку, росомаха ли — все за
гостей, все как свои, милости просим!
Приписывая превращения влиянию злого
колдовства и в то же время признавая души че-
ловеческие за существа стихийные, способные
менять свои телесные одежды, предки наши
пришли к убеждению, что некоторые люди на-
делены даром оборотничества. В первую оче-
редь это относится к лебединым девам, вещим
красавицам, которые превращаются то в лебе-
дей (или горлинок), то в девушек.
Во всех сказаниях колдуны, ведьмы и нечис-
тые духи могут превращать людей в различных
животных. Убеждение это глубоко укорени-
лось у всех индоевропейских народов и вызвало
множество любопытных сказаний. На Руси ду-
мают, что колдун, зная имя человека, может по
собственному произволу сделать его оборот-
нем, а потому имя необходимо утаивать и на-
зываться иным, вымышленным.
В пылу злобы и мщения колдуны и ведьмы
творят чары и оборачивают своих недругов на-
всегда или на какой-то срок зверями. Таких не-
вольных оборотней называют вовкулаками, или
волкодлаками, потому что всего чаще их пред-
ставляют в виде волков. Это — более стражду-
щие, чем зловредные существа: они живут в
берлогах, рыскают по лесам, воют по-волчьи,
но сохраняют человеческий смысл и почти ни-
когда не нападают на деревенские стада; толь-
435
ко нестерпимый голод может понудить их ис-
кать себе поживы. Нередко бродят они возле
родного села и, когда завидят человека, смотрят
на него так жалостно, как будто умоляют о по-
мощи; случалось замечать при этом, что из глаз
бедного оборотня струились в три ручья слезы;
сырого мяса, которое ему предлагают, он не бе-
рет, а брошенный кусок хлеба поедает с жадно-
стью.
Один пригожий юноша презрел любовь
ведьмы — и вскоре его постигло жестокое
мщение: раз поехал он за дровами, остановился
в лесу, взялся за топор и только что замахнулся
на дерево, как руки его превратились в волчьи
лапы, а затем и весь он покрылся мохнатою
шкурою; несчастный бросился к своим волам,
но те в испуге шарахнулись в сторону; хотел
было остановить их своим голосом, но вместо
людской речи раздался протяжный дикий вой.
Другая ведьма оборотила волком своего соседа,
который впоследствии, когда освободился от
заклятия, рассказывал, что, будучи оборотнем,
он подружился с настоящим волком, ходил с
ним на добычу, и хотя чувствовал себя челове-
ком, не мог выражать своих мыслей словами, а
выл по-волчьи. Вообще узнать болюя-оборотня
легко по ногам: они имеют колени, согнутые
вперед, как у человека. Оборотня-рыбу сразу
видно потому, что плавает она хвостом вперед.
Наиболее часто обращают людей и сами
обращаются колдуны и ведьмы в волков, мед-
ведей, свиней, лошадей, птиц, дым, колесо,
копну сена (особенно ведьмы любят сделаться
копной). Мертвецы также обладают способно-
стью к оборотничеству, особенно если ведьма-
чили или колдовали при жизни.
Частенько колдуны принимали облик зверя
или животного на Святки и кусали прохожих
людей. Такой пострадавший^ может сделаться
животным на семь лет. Если он захочет вернуть
себе человеческий облик до истечения этого
срока, он должен опять-таки на Святки кого-то
укусить, поменявшись с ним своей долей. Если
истечет естественный срок колдовства, укушен-
ный воротится домой бледный, худой, в той же
самой одежде, что была на нем семь лет назад.
Средства, употребляемые колдунами и ведь-
мами для превращения людей в животных, схо-
дятся с теми, силою которых они сами стано-
вятся оборотнями.
Например, набрасывание звериной шкуры.
Крестьяне уверяют, что в старые годы случа-
лось, снимая шкуру с убитой волчицы или мед-
ведицы, находить под нею бабу в сарафане. Есть
рассказ, что на охотничьей облаве убили трех
волков, и когда стали снимать с них шкуры, то
под первою нашли молодого жениха, под вто-
рою — невесту в ее венчальном уборе, а под
третьей — музыканта со скрипкою.
Или волшебная науза (петля). Чтобы пре-
вратить свадебное сборище в стаю волков, кол-
дуны берут столько ремней или мочал, сколько
нужно оборотить лиц; нашептывают на них за-
клятия и потом этими ремнями или мочалами
подпоясывают обреченных, которые тотчас же
и становятся волкодлаками. Такой оборотень
не иначе может получить прежний человече-
ский образ, как разве в том случае, когда чаро-
дейный пояс изотрется и лопнет; но и после из-
бавления долгое время бывает дик, сумрачен и
не скоро навыкает людской речи.
Народные сказки свидетельствуют, что кол-
дуны и ведьмы обращают людей различными
зверями и птицами, ударяя их зеленым прути-
ком, палкою или плетью (кнутом-самобоем).
Удару волшебного прута придается двоякое
значение и в преданиях о волкодлаках и обо-
ротнях: им превращаются люди в звериные об-
разы, и, наоборот, им же разрушается сила за-
клятия, и превращенные возвращаются в среду
людей.
Некий колдун оборачивался, кувыркаясь,
воткнув перед этим в свой рот два ножа.
Если оборотня в образе животного ударить
или ранить, то когда он станет человеком, раны
все сохранятся. Таким образом в деревнях час-
то узнают, кто именно оборотень.
(По С. Максимову)
ЗА МУЖИКА ЗАСТУПИЛСЯ
ОШЛАСЬ молодежь на посиделки, а в деревне недавно старуха умерла. Один парень
возьми да и скажи, что покойников боится, так его приятели задразнили: ну-де, теперь
тебе непременно мертвая явится. Он разозлился, хлопнул дверью и ушел домой. А на
крыльце та самая старуха его уже поджидала — накликали молодые дурни неосторожны-
ми насмешками! Он от нее бежать, она за ним, вот-вот схватит. Тут на пути овин. Вбежал
туда парень, взмолился:
— Батюшка-овинник, не выдай, помилосердствуй!
И вдруг из-под кучи снопов выбежал какой-то маленький, косматый, весь как бы в со-
437
ломе и начал со старухой мертвой драться. Дрались долго, чуть не заломала овинника по-
койница, а все же он парня не выдал. Прокричали петухи — и все исчезло. Парень едва
живой домой побрел, овинника благословляя.
СТАРШОЙ НАД ОВИННИКОМ
Один крестьянин пошел овин сушить. Развел огонь, а сам под стенкой прилег — ждет, I/
когда разгорится. Вдруг видит — появился седой мохнатый старик, подошел к теплине, к
руки погрел, а потом обратился медведем и побрел на задних лапах к мужику. Крестья- |/
нин так и рухнул без памяти, хорошо, сын его зачуял недоброе и пришел за отцом, а то и
сам сгорел бы, и добро спалил.
Прошел год или чуть больше. Отправился тот крестьянин на базар. Вдруг подходит к
нему мужик:
— Пойдем выпьем, друг, я угощаю, за мной должок.
— Какой такой должок?
— А помнишь, как ты о прошлый год овинника испугался чуть не до смерти? Это моя
вина. Я над этой братией старшой, ну, захотелось чуток подшутить над человеком. Кто ж
знал, что он тебя этак уходить сможет. Уж прости, за это и угощаю, чтоб простил!
Как видно из названия, жил этот дух в ови-
нах (на гумнах) — строениях, где крестьяне в
старину снопы сушили. Известно из древних
книжных памятников, что именно в овинах
наши предки-славяне чаще всего молились ог-
ню- Сварожичу. Потом там поселился овинник,
который сидел в самом дальнем углу днем и но-
чью, — глаза горели калеными угольями, как у
кошки, да и сам он был похож на огромного
кота — весь черный и лохматый, сажей изма-
занный. Иногда его видели в образе белой или
черной собаки. Овинник умел лаять по-соба-
чьи, хлопать в ладоши и хохотать, когда удава-
лось ему наказать нерадивого хозяина.
Суждено было овиннику стеречь овин, чтоб
огонь не разгорелся больше нужного, чтоб не
было пожара; следить за укладкою снопов, на-
блюдать за временем и сроками, как и когда за-
топлять овин, не позволять делать этого под
большие праздники. В случае нарушения этого
завета, бывало, так пихнет в бок ослушника, что
тот едва соберет дыхание; ну а на худой конец,
разгневавшись, может и сам овин поджечь. Не
дозволял он также сушить снопы во время
сильных ветров и безжалостно за это наказы-
вал. Нельзя было работать в овине и в Михай-
лов день (8/21 ноября); если кто затопит здесь
печь раньше Воздвиженья (14/27 сентября),
овин сгорит.
Овинник считался самым зловредным из
всех духов, окружающих крестьянина в его по-
вседневной жизни: если залютует, ублажить его
было нелегко! Разве что принести к овину пи-
роги и петуха: петуху у входа отрубали голову и
кровью кропили по всем углам, а пирог оставля-
ли в подлазе. Вообще угощение и почет овин-
ник любил так же, как все его нечистые сороди-
чи. Опытные хозяева не иначе начинали топить
овин, как попросив у «хозяина» позволения.
А после того, как мужик сбрасывал последний
сноп, прежде чем идти домой, обращался к
овину лицом, снимал шапку и с низким покло-
ном говорил: «Спасибо, батюшка-овинник: по-
служил ты нынешней осенью верой и правдой!»
Именины его отмечали на Воздвиженье и на По-
438
кров (1/14 октября). Внимательным хозяевам
он не вредил, а отплачивал добром за почет.
В овинах, как и в банях, любили девушки
гадать в старину. Приходили сюда на Васильев
вечер, в полночь, между вторыми и третьими
петухами (излюбленное время у овинников и
самое удобное для заговоров). Самая смелая
протягивала в окошко руку и спрашивала:
— Овинник-родимчик, суждено ли мне по
нынешнему году замуж идти?
Погладит овинник голой рукой — девушке
жить замужем бедно, погладит мохнатой —
богато жить. А если никто ее не трогал — зна-
чит, в девках предстояло сидеть.
Матери приносили детей, страдающих ноч-
ницей, или криксой, на заре к овину и умывали
росой, приговаривая:
— Господи Владыко! Возьми с младенца крик
и вопь, а дай ему тихого ангела!
В старые времена чаще призывали в таких
случаях именно «батюшку овинника».
У этого духа, как и у многих других, есть
какие-то «старшие», которые могут им прика-
зать. Иногда это колдун, а порою — и сам не-
чистый дух.
И все-таки овинник возбуждал не столько
страх, сколько уважение, — ведь это был храни-
тель главного крестьянского богатства — хлеба.
(По С. Максимову)
КАК ЛЕТУНА ЛОВИЛИ
Однажды совсем было поймали летуна. Он повадился к одной женщине, у которой
муж незадолго перед этим умер. Влетит в трубу Огненным Змеем, а в избе оборотится в
мужа этой женщины. И стала она худеть и бледнеть, словно ей кто-то кровь сосет. Зна-
ющие люди пожалели ее и решили подкараулить и поймать летуна. Для этого собра-
лись человек пять и с вечера сели около избы, в которую являлся Огненный Змей. Вдруг
440
^B^^^^aassaaaaaaaaasaaaaa^assaaaaaaBBa^Kaassassi^SKEaa^asassasssaB^^^K^^a^^
1ж\ увидели, что летит пылающий шар с хвостом, подлетел к трубе и спустился в нее. Один /ж/^
мужик принес из дома святой воды и начал кропить этой водой дверь, ставни и окна этой II®
V/ избы, чтобы летун не мог выйти; потом залезши на крышу, окропили там трубу и закрыли 'Л
qrfo ее Доской; затем они вошли в самую избу. Gjj
Как только летун почуял святую воду, то выскочил из-за стола и бросился было в трубу, /V
(Э] но та была закрыта и окроплена святою водою; тогда он стал метаться из угла в угол, а му- it)
р( l жики между тем начали кропить ставни и внутри избы. Тогда Огненный Змей обратился \
Д в муху и забился на печке в угол, но мужики и там не давали покоя. После этого он забил- [L
«) ся в горшок, куда хозяйка складывала нитки. Мужики обрадовались, что наконец поймали IS
n летуна, и накрыли горшок сковородою. Потом взяли горшок и, придерживая рукою ско- V
вородку, понесли на улицу. Но летун прожег в горшке дырку и вылетел незримо, только
горстка искр осталась, да и они скоро погасли и обратились в пепел.
«ЧЕШУ ГОЛОВУ И ЕМ КОНОПЛЮ»
N/дин крестьянин ушел, по обыкновению, весною на заработки. Недели через три I
приходит к его жене письмо, что он умер.
Она сначала много плакала и горевала, потом перестала голосить и стала очень весела и
разговорчива. Свекровь стала спрашивать, отчего это она так весела, но вдова ей не сказала
ничего.
Между тем в это время все соседи стали замечать, что ночью над ее домом спускался
Огненный Змей: рассыпался редкими искрами над крышею и исчезал в трубе. Об этом
происшествии одна из соседок рассказала свекрови овдовевшей молодки. Стала свекровь
опять приставать к молодке и расспрашивать, с чего это она все делается веселее? Нако-
нец та открылась ей, что ее муж не умер и ходит к ней по ночам и даже приносит ей гос-
тинцы.
Свекровь разубеждала ее и рассказала о том, что соседи все видят, как над их домом
пролетает и рассыпается Огненный Змей. Молодка очень испугалась и наконец поверила,
что к ней ходит не ее муж, а Огненный Змей — в наказание за то, что она слишком тоско-
вала по мужу. Она обратилась к помощи знахарки, и та посоветовала сделать так. Только
наступит ночь и время ему прийти, то она должна сесть на порог клети, где она спала, и
чесать голову гребнем, а в фартук насыпать конопли и есть ее.
Молодая так и сделала. Как только наступила ночь, она села на порог клети и стала че-
сать голову и есть коноплю. Вдруг она видит, что по двору к ней идет ее муж, злой,
пасмурный, подходит к ней и спрашивает, что это она делает. Тогда молодка отвечает:
— Разве не видишь? Чешу голову и ем коноплю.
От этих слов он пришел в страшную ярость; схватил ее за косы и начал бить, потом
вышел на двор, ударился об землю, отчего из него посыпались огненные искры, и исчез.
На второй день молодку едва живую нашла свекровь в клети, но с тех пор Огненный Змей
летать к ней перестал.
уу ЛЮБОВЬ КОЛДУНА
..ПОШЕЛ крестьянин в город на заработки, а его жена одна осталась. И полюбил ее
колдун, да так крепко, что сил нет. А она его и знать не хочет:
— У меня-де свой муж есть, на что мне ты?
441
Колдун этот знался с недоброй силой и научился обращаться Огненным Змеем. Вот
чуть ночь настанет, в свою трубу вылезет, взлетит клубком горючих искр, а потом в трубу (IS
дома упадет, где та молодка жила. Но к ней он являлся в образе ее мужа, и она хоть чуяла, 'Л
что тут дело нечистое, все же не могла одолеть греха и каждую ночь любилась с «мужем», m
хоть это был колдун. И шло это до тех пор, пока не случилась беда: бабенка почуяла себя в X
тягости. А тут возьми и приди на побывку товарищ мужа. И сообщил: муж ее трудится и (t
день и ночь, деньги зарабатывает, и никак не мог он к ней по ночам за сто верст наведы- \ ।
ваться! [
Поняла молодайка, что обуял ее нечистый и не миновать теперь позора, — да и закры-
ла в избе вьюшку прежде времени. Угорела, бедная, а никто не докажет, что руки на себя |/
наложила.
Накануне похорон, когда читал дьячок над телом молитвы, он вдруг задремал от уста-
лости, и в ту же минуту вылетел из печки клуб искр. Начал по полу виться и горько пла-
кать человеческим голосом. Дьячок заамйнился — все и пропало.
Это, знать, колдун-полюбовник приходил со своей милушкой проститься навеки.
А. ФЕТ. ЗМЕЙ Чуть вечернею росою Осыпается трава, Чешет косу, моет шею Чернобровая вдова. И не сводит у окошка С неба темного очей, И летит, свиваясь в кольца, В ярких искрах длинный змей. И шумит все ближе, ближе, И над вдовьиным двором, Над соломенною крышей Рассыпается огнем. И окно тотчас зашторит Чернобровая вдова; Только слышатся в светлице Поцелуи да слова.
Огненный Змей — воплощение змеиной
хитрости и силы, которое летает над селами и
проникает в избы одиноких девушек и женщин.
Если летун полюбит девицу, то зазноба неисце-
лима вовек. Такой страсти ни отчитать, ни за-
говорить, ни отпоить никто не берется. Всякий
видит, как Огненный Змей летает по воздуху и
горит огнем неугасимым, а не всякий знает, что
он, как скоро спустится в трубу, то очутится в
избе молодцом несказанной красоты. Не любя,
полюбишь, не хваля, похвалишь, говорят ста-
рушки, такого молодца. Умеет оморочить он,
злодей, душу красной девицы приветами; усла-
дит он, губитель, речью лебединою молоду мо-
лодицу; заиграет он, безжалостный, ретивым
сердцем девичьим; затомит он, ненасытный, не-
наглядную в горячих объятиях; растопит он, вар-
вар, уста алые на меду, на сахаре. От его поце-
442
луев горит красна девица румяной зарей; от его
приветов цветет красна девица красным сол-
нышком. Без Змея красна девица сидит во тос-
ке, во кручине; без него она не глядит на бо-
жий свет; без него она сушит, сушит себя!
А на самом деле у Огненного Змея голова
шаром, спина корытом, и длинный-предлин-
ный хвост — иногда до пяти сажень. Прилетая
на свое место, он рассыпается искрами, кото-
рые вылетают как бы из решета, а летает он
так низко, что бывает виден от земли не свыше
сажени. Посещает он таких только женщин,
которые долго и сильно тоскуют об отсутствую-
щих или умерших мужьях.
Самого посетителя сторонним людям не
видно, но в избе слышен его голос; он и на во-
просы отвечает, и сам говорить начинает. Сверх
того, посещения его заметны и потому, что
возлюбленные его начинают богатеть на глазах
у людей, хотя в то же время всякая баба, к ко-
торой повадился Змей, непременно начинает
худеть и чахнуть (говорят: «Полунощник напу-
щен» ); а иная изводится до того, что помирает
или кончает самоубийством (все случаи женских
самоубийств приписываются Огненному Змею).
Есть, впрочем, средства избавиться от посе-
щения Змея. Совестливая и стыдливая баба
спохватится и обратится к колдуньям за сове-
том, а уж те укажут, как узнать, кто по ночам
приходит: настоящий ли муж или сам нечис-
тый. Для этого они велят, в то время как из-
бранница сидит за столом с Огненным Змеем и
угощает всем, что он приносит и выставляет,
уронить со стола какую-нибудь вещь и затем,
поднимая ее, наклониться и поглядеть: не ко-
пытами ли ноги, не видать ли между ними кон-
чика хвоста? Для девицы, зачарованной Змеем,
существует надежный способ избавиться от
лютых чар. Надо в безлунную ночь набросать в
котел вещих трав: горечавки овечьей, чемери-
цы, ириса, донника — а под утро окатить себя
отваром — и Змей навсегда забудет дорогу к
дому. Но следует помнить: травы должны быть
собраны только в русальную неделю, не рань-
ше, не позже. Чтобы избавиться от Огненного
Змея и сухоты по нему, можно воткнуть в по-
рог и все щели дома траву мордвинник и чи-
тать заклятие:
Как мертвецу из земли не вставать,
Так и тебе ко мне не летать,
Утробы моей не распаляти,
А сердцу моему не тосковати.
Заговором я заговариваюсь,
Железным замком запираюсь,
Каменным тыном огораживаюсь,
Водой ключевой прохлаждаюсь,
Пеленой Божьей Матери покрываюсь.
Затем кропили святой водой повсюду —
особенно на чердаке, ведь является Огненный
Змей через печную трубу.
В старинные времена верили, будто от Ог-
ненных Змеев женщины рожают детей, но боль-
шей частью недолговечных («как родился, так
и ушел под пол») или уже мертвых. Рождение
уродов точно так же приписываются участию
Змея, причем бабки-повитухи, которые ходили
принимать таких детей, зачатых от нечистой
силы, рассказывали, что дети родятся «чернень-
кия, легонькия, с коротеньким хвостиком и ма-
ленькими рожками»: кикиморы. Бывали, по сло-
вам седой старины, и случаи, что родились от
такой любви сразу по двенадцати змеенышей,
до смерти засасывавших порождавшую их на
белый свет красавицу.
При этом находились люди, которые не
боялись призывать Огненных Змеев в загово-
рах, чтобы присушить сердце девичье. Для это-
го мылись в бане и на воду, которая осталась
после мытья, шептали наговор: «Идут из меня
девять духов, девять огненных, хотят сине море
зажигать; не зажигайте сине море, а зажгите
сердце у такой-то девицы». И этой водой пои-
ли тайно ту, кого привораживают.
Огненных Змеев призывали к себе колдуны,
потому что своим избранникам летуны носят
деньги и помогают им отрывать клады. О не-
ожиданно разбогатевших людях так и говори-
ли: «Летун денежки принес».
Для любовных свиданий с женщиной ино-
гда оборачивается Огненным Змеем и колдун.
Также появление его может предвещать смерть
кого-то из домашних.
(По А. Коринфскому)
Огонь
Древнее почитание огня, основанное на ве-
личайших услугах, оказанных им человечеству,
и в настоящее время не совсем изгладилось из
народной памяти. Не зря называют его царь-
огонь! Стихия, дающая тепло и свет, снизошла
с неба, чтобы разделить свою власть над челове-
ческим родом лишь с другой, столь же могучей
стихией — водою.
Но, составляя основу человеческой культу-
ры на земле, огонь, вместе с тем, является и ис-
требителем ее: при неудачном и несчастливом
применении он временами проявляет могучую
и страшную силу, которая сметает с лица земли
все, что попадается ей на пути, и которая за-
ставляла первобытных людей, в благоговейном
трепете, поклоняться огню и умилостивлять его
молитвами и жертвами. Этот культ выразился
у славян в поклонении Перуну. Мгновенное ос-
вещение тучи и неба огненною струею повсюду
среди славянских племен признается небесным
огнем и издревле называется священным, при-
чем если гром ударит в человека или в строе-
ние, то никто не станет их спасать, считая это
сопротивлением воле божией.
Кое-где на Руси во время первой грозы раз-
водят в печи огонь, как бы призывая этим по-
кровителя земного пламени на помощь против
пламени небесного.
В стародавние годы было в обычае поддер-
живать в домашнем очаге неугасимое пламя,
возжженное от огня, добытого из сухой серд-
цевины дерева: живого огня. Живой огонь был
в большом употреблении как мера борьбы с
болезнями. Через него переносили хворых, пе-
регоняли стада. А чтобы вера в очистительную
силу этого огня стояла в деревне крепче, по
обеим сторонам костра выкапывали две ямы: в
одну зарывали живую кошку, в другую — соба-
ку. этим отнимали у чумных оборотней силу
бегать по дворам кошками и собаками и ду-
444
шить скотину. Живым огнем возжигаются ку-
пальские костры, через которые прыгала моло-
дежь, дабы быть наделенной здоровьем.
Домашний очаг считался в старину священ-
ным. В его огне видели силу, не только давав-
шую человеку тепло и пищу, но и отгонявшую
от жилища всю нечисть, всякую болесть лю-
тую. Очаг был первым жертвенником славяни-
на-язычника; пылающее на нем дерево — пер-
вой жертвою повелителю огней небесных, Пе-
руну-громовнику. Вокруг очага собирались в
былую пору совещания родичей. Выселяясь из
дедовского гнезда, молодые непременно брали
с собою к своему новому очагу горящие уголья
со старого. Только это, по верованиям древних
предков наших, и могло сохранить родствен-
ные связи. Если огонь в чьем-нибудь очаге пога-
сал, это сулило суеверному воображению всякие
беды и слыло предвестником умирания-угаса-
ния семьи. Даже рассыпавшиеся с очага дрова
не обещали ничего доброго для хозяев. Плю-
нуть на очаг почиталось за великий грех. Если
кто-нибудь заливал водою чужой очаг, это было
выражением непримиримой вражды — на
жизнь и смерть. Зола, взятая с домашнего очага
в праздничные дни, служила целебным средст-
вом: ею пользовали от самых разнородных бо-
лезней. Отправляясь в далекий путь, древний
славянин брал с собою не только горсть родной
земли, но и щепоть золы с домашнего очага.
Перед пылающим очагом произносились заго-
воры. По колебанию его пламени предсказыва-
лась судьба и угадывался будущий урожай. Бра-
ниться при разведении огня считалось грехом.
В стародавние года ни одна невеста не ухо-
дила перед венчанием из родительского дома,
не простившись с его огнем. Прощание сопро-
вождалось особыми обрядами и песнями-ог-
нянками. Перед домом жениха невесту также
встречал огонь: выбегал навстречу дружка с го-
рящей головнею из женихова очага в руках.
«Как ты берегла огонь у отца-матери, так бере-
ги и в мужнином доме!» — приветствовал он
молодую, троекратно обегая вокруг нее. Только
успевала она вступить в дом, как ее вели к пы-
лающему очагу и здесь осыпали тремя пригорш-
нями зерна: в знак того, что она присоединялась
к семье, и в пожелание плодородия в супруже-
ской жизни. С этой минуты молодая вступала
под покровительство светлого духа.
Русские люди придают большое значение так
называемому освященному огню. Это огонь, вы-
несенный из церкви после великих священно-
действий и в то же время как бы получивший
особенную силу и исключительную благодать.
В великий четверг, после чтения Страстей, бла-
гочестивые люди несут из церкви зажженные
свечи, с которыми стояли в торжественные мо-
менты важнейших богослужений. Причем важ-
ное значение придается не только огню, но
даже свечам. Так, «венчальная свеча» зажигает-
ся при трудных родах и иногда ставится в изго-
ловье умирающих в расчете на то, чтобы скорее
кончились страдания. «Пасхальная свеча», по
влиянию и благодати равносильная с прочими,
имеет громадное значение для пастухов, у ко-
торых будет сохранено стадо, если в рожок за-
катан будет воск от этой свечи. «Богоявлен-
ская» и «четверговая» свечи, кроме защиты во
время грозы, имеют еще особые свойства: пер-
вая, как и «венчальная свеча», помогает в родах
и при смерти, вторая владеет могучею силою
уничтожать чары колдунов и лечит лихорадки;
ею выжигают на косяках дверей и окон кре-
сты, чтобы злые духи не посещали жилище. Да
и всякая свеча, побывавшая в храме и там куп-
ленная, обладает магическою силою.
Признавая за огнем целебную и предохра-
нительную силу, наш народ в то же время со-
хранил уверенность, что священный огонь име-
ет и множество других полезных для человека
свойств: чем, например, наказать непойманно-
го вора, ловко ускользнувшего и схоронившего
концы? Для этого надо взять восковую церков-
ную свечу, известную всюду под именем «оби-
дящей» («за обидящего»), и прилепить перед
образом нижним концом вверх, чтобы Господь
таким образом поворотил душу врага, навел и
возвратил украденное. Еще дальше пошли те суе-
верные фанатики, которые приготовляют свечи
из человеческого жира в расчете, что такая све-
ча делает обладателя ее невидимым. Вера в эту
445
свечу-невидимку так велика, что люди добро-
вольно обрекали себя на законную кару за раз-
рытие могилы. А ведь огонь дан людям самим
богом, который ниспослал его с небес на по-
мощь первому человеку по изгнании его из рая,
когда человек очутился в безвыходном положе-
нии и не знал, как готовить себе пищу. Бог по-
слал молнию, которая расколола и зажгла дере-
во, и тем показал способ добывания столь чти-
мого и признаваемого святым живого огня.
Другие легенды признавали два огня: адский и
небесный, а одна из легенд говорит, что до пер-
вого греха первых людей огня на земле не было.
После же грехопадения отворились адские вра-
та, и пламя вырвалось оттуда и появилось на
земле, чтобы причинять людям вред пожарами,
обманывать вспышками на местах кладов, сму-
щать огневидным появлением на воздухе самих
бесов в виде крылатых змеев и т. д. Кроме ад-
ского огня был послан с неба и тот огонь, кото-
рым зажигались жертвы, приносимые богу, и
устранялись многочисленные бедствия, посе-
щавшие людей и домашних животных в виде
различных болезней. Несомненным считается
лишь то, что на болотах огни зажигают водя-
ные, чтобы заманивать и топить неосторожных
путников; на кладбищах огонь, горит над моги-
лами праведных людей; на местах кладов зажи-
гают огонь для обмана легковерных охранители
зарытых сокровищ — лухи-кладовики.
Умирающему давали в руки свечу, чтобы он
с этим огнем шел на тот свет. С огнем он и от-
ходил. А когда прекращалось дыхание, свечу за-
дували, приговаривая: «Душа ушла» или «Душа
отошла». • .
В старину при рождении ребенка зажигали
огонек и держали его до тех пор, пока спелену-
тое дитя не было уложено в колыбель. По горя-
щей свече угадывали будущую жизнь ребенка.
Если было много восковых «слез», жизнь будет
наверняка трудной, если свеча горела ровно и
гладко, значит, жизнь будет счастливой.
Если человек клялся огнем и не обжигал
руки, прикасаясь к нему, это означало истин-
ность его слова. Огонь имел божественное зна-
чение: в очаг, как и в воду, нельзя плевать, не
беря при этом греха на душу.
(По С. Максимову)
С ТОГО СВЕТУ
.UblA на прииске серебряном один молодой рудознатец — рыжий такой, кряжистый.
Прохором его звали. И страсть как любил он дичину и зверя стрелять в Змеиных горах —
они за прииском аж до небес взлетали вершинами! Вот как-то раз идет Прохор на закате
солнечном по ущелью с ружьишком, глядь — орел летит с добычей в когтях. Низко так
летит, над самыми макушками елок. Видать, слишком тяжела добыча: то ли ягненок с ру-
ном золотистым, то ли зверь какой неведомый.
Прицелился Прошка и хоть не попал, но так напугал орла, что тот добычу выпустил из
когтей, а сам упорхнул. Подбежал парень к добыче орлиной — да так и ахнул. Лежит на
траве не ягненок, а непомерно большой золотистый крот и кровью истекает.
Подивовался наш охотник на зверя золотого — о таких он и слыхом не слыхивал! — и
решил показать диковинку старикам на прииске. Они чего только не повидали на своем
веку, знают небось, что за чудо-юдо ему попалось. Но сперва нарвал Прошка тысячелист-
ника, приложил к ранам зверька да завернул его в свою рубаху. Потом положил в котомку
и зашагал на прииск. Однако путь был долог, застигла парня в пути ночь. Прилег он под
елью, и привиделся Прошке сон, будто просит крот золотой отнести его по восходе солн-
ца обратно в то самое ущелье, где был он от орла спасен, а затем, обогнув Стриж-озеро,
отыскать лаз в земле и тем лазом проникнуть в пещеру. Там крота якобы ждут не дождут-
ся отец с матерью, и они-то наградят Прохора Селиванова от всей души.
447
Jl\ Подхватился Прошка, на звезды поглазел, сновиденью поизумлялся и опять лег — до- (А[^
сыпать. И сызнова сон повторился — точь-в-точь! II®
у/ Делать нечего: рано поутру пустился он вверх, вверх по ущелью, к Стриж-озеру. Хоть VI
не сразу, но лаз потайной отыскал, сделал по нему десяток шагов, а дальше — тьма-тьму- (Лт
УА щая, один неосторожный шаг — ив пропасть грянешься, костей не соберешь, так в не- /V
(Э] драх земных и загинешь... И слышится вдруг Прошке, словно ребенок говорит тонко и L£)
г[ [ нараспев. \ ji
А\ — Возьми меня на руки и повязки развяжи. //
« Да ведь голос из котомки идет, где крот лежит! Хоть и захолонуло Прошкино сердеч- №
М ко, однако послушался он, сделал, как велено было. Батюшки-светы! Разлился по стенам V
лаза свет золотистый, ярче дневного, и Прошка без помех зашагал вперед и вперед, пока
не очутился в преогромнейшей пещере. Там все горело и сверкало от каменьев самоцвет-
ных, а на хрустальном троне, в одеяньях раззолоченных и самосветных коронах сидели царь
с царицею. Тут крот выскользнул из ею рук — и преобразился в прекрасного царевича.
— Сколько раз мы, отец и мать твои, Озем и Сумерла, говорили тебе, неслуху: не по-
кидай наших подземных владений, не выходи на белый свет — ни в обличье ящерицы, ни
змеи, ни крота, — услышал Прохор голос царя. — Скажи еще спасибо своему спасите-
лю-рудознатцу. А ты, Прохор Селиванов, подойди поближе... Еще ближе. Не робей, ты
ведь парень не из робких! Какую награду желаешь унести отсюда? Выбирай, походи по
моим владениям, поприглядись — здесь все твое.
Начал осматриваться Прохор, к стене подошел, золотишко самородное трогает разме-
ром с его кулак, на яхонты да рубины заглядывается. И видит: стоят идолы каменные в
обличье людей. Всмотрелся — и онемел: да это ж его знакомцы с прииска! Окаменевшие!
Вот Яшка Летягин, рудознатец, вот Анфим Посребышев, горный мастер, Никита Анцифе-
ров, писарь рудничный, а вот гуляка да забияка Егор Кудряшов, соперник его, Прохора, в
любви к красавице Алене. В разные годы пропали они в горах — кто охотясь, кто драго-
ценную руду отыскивая, и давно уж были оплаканы-отпеты родней.
— Ну, подыскал себе награду? — спросил царь Озем.
— Подыскал, — кивнул Прохор. — Коли будет на то воля твоя, оживи людишек руд-
ничных и отпусти нас всех с миром.
Надолго призадумался Озем, но тут Сумерла и царевич начали всячески увещевать
царя склониться на Прохорову просьбу. И вот явилось чудо: ожили и Яшка, и Анфим, и
Никита, а явленный из камня Егор Кудряшов перво-наперво взглянул на Прохора люто,
как и положено сопернику.
— Забирай своих людишек и прощай, — сказал Озем. — Только не обессудь: память у
них о владеньях моих отшибется до скончания земного срока каждого. Чтобы не пытались
более попасть в мои владения. А ты, рудознатец, коли сделается белый свет не мил, воз-
вращайся сюда. Работа по сердцу найдется!
Вернулся Прохор со товарищи на прииск — будто с того света привел оплаканных и
отпетых! Начался, как водится, пир горой. Но на все вопросы, что да почему, молчали сча-
стливчики, не знали, что ответить. Молчал и Прохор.
Стал он каким-то задумчивым, нелюдимым. А спустя два месяца исчез — после того,
как красавица Алена пела и плясала на своей свадьбе с Егором Кудряшовым. Вот наутро
после этой свадьбы и пропал Прохор Селиванов. Навсегда пропал...
Сказывали, будто видели его потом на Змеиных горах, а рядом с ним — какого-то
крота золотого, да только кто ж тому поверит?
448
{флткя «Мать CfcijiA ^л\ля» ctj. 376
СТАТЬЯ «Певун» CTf . 4-6^
СТАТЬЯ «j) A^GIfi-TJAfiA» CTJ . 5^2
СТАТЬЯ «COAHt^C» CTf . 579
«фафья «CfiflT’OKHjj» сф|. 55'^'
л
Озем и Сумерла — бог и богиня подземно-
го царства. В глубоких, сумрачных провалах
раскинулись их необозримые покои, в кото-
рых всегда темно, и только неисчислимые бо-
гатства недр озаряют их своим блеском: золо-
тые и серебряные жилы, гроздья самоцветных
камней, горящие озера нефти — крови зем-
ли... Одежды Озема и Сумерлы из чистого зо-
лота, их лица бледны и неприязненны. Ох, не
любят они людей, которые ищут богатств зем-
ных, оттого так часто обваливаются крепи
шахт, взрываются рудники, а порою начинают
боги возмущенно трясти землю, чтобы устра-
шить дерзких хитников. Слуги богов — кро-
ты, ужи и грибы, их соглядатаи и слухачи. Все,
что узнают о жизни людей, все богам подзем-
ным рассказывают!
Ну а зимой, когда снег покрывает поля и
леса, когда ничто не пробьется сквозь белое
тяжелое покрывало, Озем и Сумерла обнима-
ют друг друга крепко-крепко, ибо, несмотря на
внешнюю суровость, соединяет их великая и не-
рушимая любовь, и отдаются сладкому сну вме-
сте со всей замерзшей землею.
рел v?
КАК ЦАРЬ СТАЛ ОРЛОВЫМ ЗЯТЕМ (1й
НЕКОТОРОМ царстве жил-был царь молодой, и поехал он на охоту. Видит, сидит на ду
дереве орел со сломанным крылом. Царь прицелился, хотел его застрелить, а орел просит:
И — Не убивай меня, лучше вылечи, я тебе пригожусь. г-
у Царь постоял, подумал, потом опустил ружье и взял орла к себе. Жил он во дворце це- ]/
й лый год и так много поедал, что всю скотину приел. В конце концов заросло его крыло, и
Ч как-то раз орел сказал: V/
— Ну, теперь время мне с тобой поквитаться за милость твою.
Посадил царя себе на спину и взвился в небеса. Летели они над синим морем, вдруг
орел как взмахнул крыльями — царь в воду и упал. Пузыри пускает, плещется, а орел
вьется над ним да глядит задумчиво. Наконец подставил крыло, царь снова взобрался на
его спину.
— Ну что, страшно тебе было?
— Ох, как страшно!
— А, теперь и тебе смерть в глаза заглянула, теперь и ты понял, каково мне было, ко-
гда ты в меня целился и думал, убить или нет!
— Но я тебя за то год кормил и поил, вылечил!
— А я за тебя сестру высватаю.
Принес орел царя во дворец к такой красавице, что ни в сказке сказать, ни пером на-
писать. Встретили его как дорогого гостя, а потом честным пирком — за свадебку. Так и
стал царь Орловым зятем.
Для всех славянских народов орел — царь-
птица, олицетворение гордого могущества и
вольности. Бог-громовник Перун чаще всего во-
площался в нем.
Простонародные русские сказания припи-
сывают орлу способность пожирать сразу по
целому быку и по три печи хлеба, выпивать за
единый дух по целому ушату меда. Но эти же
сказания рисуют его богатырь-птицею, разби-
вающею в мелкие щепки вековые дубы своей
могучей грудью. Может царь-птица в своем гроз-
ном гневе испускать из острого клюва огонь,
испепеляющий целые города.
Появление парящего орла над войском слу-
жило предзнаменованием победы — и не у од-
них древних славян.
По старинному поверью, у каждого орла в
гнезде спрятан орлов камень, или камень-огне-
вик, охраняющий от всех болезней.
450
ИСПЫТАНИЕ
1^.ОГДА уже были созданы земля, леса, моря, горы, звери, рыбы и птицы, а затем и
люди, начал великий Сварог распределять обязанности между богами. Все они покорно
принимали волеизъявления своего небесного отца, и лишь один кудрявый божок смело
выступил вперед и сказал, улыбаясь:
— О Сварог, сделай меня властителем праздников и пиров.
Подивился такой смелости творец мира и сказал:
— Твое желание, возможно, и будет исполнено. Но не раньше, чем ты пройдешь ис-
пытание и задашь нам знатную пирушку на земле.
451
lw\ И вот однажды, в разгар лета, все боги под видом странников пришли в Полесье на /Л\
Ж1] праздник Купалы — в честь громовержца Перуна и богини Лады. Вместе со всем прина- 11g
ряженным народом они собирали чародейные травы, участвовали в обряде проводов руса-
лок, кружились в хороводах, пели песни, прославляя Сварога и весь сонм богов. Вечером (Та’
возжигали на берегах и холмах Купальские огни, прыгали через костры и ликовали, когда /V
воспевалась ясноокая богиня Лада и приносился в жертву белый петух. к*)
В полночь подуставшие боги и богини сели вместе с людьми за пиршественные столы. \
Д От обилия яств и питий у каждого голова закружилась! После каждой перемены блюд, за- L
у/ пивая угощения медвяными напитками, Сварог и его свита громко приговаривали, восхи-
Iх* щенно глядя на кудрявого божка:
I — О-о, сладко! У-у, сладко!
I В конце пированья, уже на рассвете, всем: и кто еще держался на ногах, и кто дремал
I под столом, и кто удалился под сень кущ, сжав в объятиях хмельную красотку, — стало
I ясно, что кудрявый божок выдержал испытание. С той поры его так и звали: Ослад, или
I Услад.
Ослад — бог веселья и всяческого блаженст-
ва, пиров, гуляний и наслаждений, верный спут-
ник Лады, богини любви.
Изображался он золоченой статуей в виде
прекрасного юноши с радостью на челе, румян-
цем на щеках, в венке. Одет Ослад был весьма
небрежно, ибо всегда был готов к удовлетворе-
нию своих чувственных прихотей. При всяких
пиршествах сие божество было призываемо в
качестве самого почетного гостя, и первый гло-
ток из всякого кубка жертвовался ему, так же,
как и первый поцелуй, сорванный гулякою с уст
своей красавицы. Со временем стали почитать
его и как бога приятного сна и сновидений.
Остров Буян
ЗАГОВОР ОТ УЖАЛЕНИЯ ЗМЕИ
«ы
" X ХА МОРЕ, на Окияне, на острове Буяне, стоит дуб ни наг ни одет, под тем дубом
стоит липовый куст, под тем липовым кустом лежит златой камень, на том камне лежит
руно черное, на том руне лежит змея Гарафена. Ты, змея Гарафена, возьми свое жало от
раба божьего (такого-то), отбери от него недуги. А вы, змеи и змеицы, ужи и ужицы, ме-
дяницы и сараницы — бегите прочь от раба божьего (такого-то) по сей век, по сей час.
Слово мое крепко!»
ЗАГОВОР НА ОТОГНАНИЕ
ЧЕРНЫХ МУРАВЬЕВ
СИНИМ морем, за морем Хвалынским, посреди Окиян-моря лежит остров
Буян, на том острове Буяне стоит дуб, под дубом живут седьмерицею семь старцев, ни
скованных, ни связанных. Приходил к ним старец, приводил к ним тьму тем черных му-
риев. Возьмите вы, старцы, по три железных рожна, колите, рубите черных мурьев на
семьдесят семь частей! А будь мой заговор долог и крепок. Кто его нарушит, того черные
мурьи съедят. Слово мое крепко!»
ЗАГОВОР МОЛОДЦА
НА ЛЮБОВЬ КРАСНОЙ ДЕВИЦЫ
«н
" Л ХА МОРЕ, на Окияне, на острове на Буяне, лежит доска, на той доске лежит тос-
ка. Бей, тоска, в тело белое рабы Божьей (такой-то), в ее сердце ретивое, в ее печень чер-
ную, чтоб она тосковала всякий день, всякий час, всякую минуту, по полдням, по полно-
чам. Ела бы не заела, спала бы не заспала, а все тосковала бы, чтобы я был ей лучше чужого
молодца, лучше отца родного, лучше родной матери, лучше роду-племени. Замыкаю свой
заговор семьюдесятью семью замками, семьюдесятью семью цепями, бросаю ключи в
Окиян-море, под бел-горюч камень Алатырь».
ЗАГОВОР НА ПОКРАДЕННУЮ ВЕЩЬ
«н
" X ХА МОРЕ, на Окияне, на острове на Буяне, стоит железный сундук, а в том желез-
ном сундуке лежат ножи булатные. Подите вы, ножи булатные, к такому и сякому вору,
рубите его тело, колите его сердце, чтобы он, вор, воротил покражу (такого-то), чтобы не
утаил ни синя пороха, а выдал все сполна. Будь он, вор, проклят моим сильным заговором
в землю преисподнюю!»
453
Практически во всех старинных русских за-
говорах упоминается остров Буян, лежащий
посреди синя моря-Окияна.
Лежит этот остров за тридевять земель, в
тридевятом царстве, посреди моря-океана. Буян
играет весьма важную роль в наших народных
преданиях: чародейные заговоры, обращающие-
ся к стихиям, почти всегда начинаются со слов:
«На море, на Окияне, на острове Буяне», без
чего не сильно ни одно заклятие. На нем лежит
бел-горюч камень Алатырь', на этом острове
сосредоточены все могучие силы весенних гроз,
все мифические олицетворения громов, ветров
и бури; тут обретаются и змея, всем змеям
старшая и большая, и вещий ворон, всем воро-
нам старший брат, который клюет Огненного
Змея, и птица, всем птицам старшая и боль-
шая, с медным клювом и железными когтями,
и пчелиная матка, всем маткам старшая. То
есть на острове Буяне лежит громоносный змей,
гнездится птица-буря и роятся пчелы-молнии,
посылающие на землю медовую влагу дождя:
так обожествляли наши предки явления при-
роды, одушевляя их прекрасными, поэтически-
ми образами. По мнению народному, от оби-
тателей острова Буяна произошли все земные
птицы, насекомые и гады.
По свидетельству заговоров, на том же ост-
рове восседают и дева Заря, и сам Перун, кото-
рый гонит в колеснице гром с великим дож-
дем. И дуб — мировое древо — растет тут, и
тоски, наводящие любовь в сердце молодцев и
девиц, и старики-мудрецы, способные дать от-
вет на любой вопрос, и железный сундук стоит,
в котором хранятся чародейные сокровища,
помогающие герою одолеть зло. Сюда обра-
щался древний славянин со своими мольбами,
упрашивая богов, победителей зимы и создате-
лей летнего плодородия, исцелить его от ран и
болезней, даровать ему воинскую доблесть, по-
слать счастье в любви, на охоте и в домашнем
быту. И оборотень взывает в своем заговоре к
острову Буяну, и ратный человек, идущий на
войну, и раненый, и страдающий от зубной боли
и лихорадки...
Считается, что у восточных славян Буяном
назывался священный для всех славянских пле-
мен остров Рюен, позднее названный Рюген.
Гора Триглав, которая находится там, олице-
творялась в образе камня Алатыря.
(По А. Афанасьеву)
Отреченные книги
ИЗ КНИГИ «ГРОМНИК»
А сие месяцам окружение:
Месяц март окружен — воды много будет.
Месяц апрель окружен — рать будет.
Месяц май окружен — рати великие будут.
Месяц июнь окружен — зверям смерть будет.
Месяц июль окружен — рыбы много будет.
Месяц август окружен — дожди великие будут.
Месяц сентябрь окружен — сухо будет.
Месяц октябрь окружен — жита много будет.
Месяц ноябрь окружен — глад будет.
Месяц декабрь окружен — снега великие будут.
Месяц январь окружен — морозов много будет.
Месяц февраль окружен — сильные цари и князи сражаются от востока до запада...
Отреченными именовались в древности
«волшебные, чародейные, гадательные и всякие
от церкви возбраняемые книги и писания»,
привезенные на Русь из Византии и отчасти с
Запада; к ним причислялись и те листы и тет-
радки, в которых записывались народные заго-
воры, приметы и суеверные наставления. Офи-
циально запретными и подлежащими немед-
ленному уничтожению огнем признавались:
«Остролои> (другие названия: «Мартилой»,
«Острономия», «Звездочетец» и «Зодий»). В уза-
конении о ложных книгах сказано так: «Звездоче-
тец» — 12 звезд; другой «Звездочетец», ему же
имя «Шестодневец»: в них же безумные люди
верующие волхвуют, имут дней рождений сво-
его, санов получения и уроков житию».
Это — сборник астрологических замечаний
о вступлении солнца в различные знаки зодиа-
ка, о влиянии планет на счастье новорожден-
ных младенцев (то же, что «Рожденник», «Ро-
дословие» ), а также на судьбы целых народов и
общественное благоденствие: будет ли мор или
война, урожай или голод, повсеместное здравие
или моровая язва.
«Рафли» — астрологическая книга, разде-
ленная на двенадцать схем, в которой трактует-
ся о влиянии звезд на ход человеческой жизни.
Тяжущиеся, как скоро доходило до судебного
поединка, призывали на помощь волхвов — «и
в те поры волхвы и чародейники от бесовских
научений им творят, кудесы бьют и в Аристо-
телевы врата и в Рафли смотрят, и по планетам
гадают...»
«Аристотелевы врата» — перевод средневе-
кового сочинения, составление которого при-
писывалось Аристотелю. Книга эта, сверх нрав-
ственного наставления, содержит сведения по
астрологии, медицине и физиогномике; она со-
стоит из нескольких отделов, называемых вра-
тами.
«Громник», или «Громовник» — заключает
в себе различные, расположенные по месяцам,
предзнаменования (о состоянии погоды, о бу-
дущих урожаях, болезнях и прочем), соединяе-
мые с громом и землетрясением; к этому при-
соединяются иногда и заметки «о состоянии
луны право или полого», с указанием на значе-
ние таких признаков в разные времена года.
455
«Молник» («Молнияник») — здесь собра-
ны сведения, в какие дни месяца что предвеща-
ет удар молнии.
«Коледник» («Колядник») — содержит в
себе приметы, определяемые по дням, на ка-
кие приходится Рождество Христово (празд-
ник Коляды), например: «Аще будет Рождест-
во Христово в среду — зима велика и тепла,
весна дождева, жатва добра, пшеницы помалу,
вина много, женам мор, старым пагуба».
«Мысленник» — вероятно, то же самое,
что «Разумник», содержащий сказания о созда-
нии мира и человека.
«Волховник» — сборник суеверных при-
мет, «еже есть се: храм трещит, ухозвон, воро-
нограй, куроклик, окомиг, огнь бучит, пес
выет» и проч. Некоторые статьи «Волховника»
переписывались отдельно, под своими частны-
ми названиями, каковы: «Воронограй» — при-
меты и гадания по крику воронов, «Курогла-
шенник» — по крику петухов, «Птичник», или
«Птичье чаровье» — по крику и полету птиц
вообще, «Трепетник» — истолкователь при-
мет, основанных на трепете различных частей
человеческого тела: «Аще верх главы (челюсть,
бровь, око и т. д.) потрепещет, лице или уши
горят, во ухо десное или левое пошумит (или
позвонит), длань посвербит, подошвы отерп-
нут...»
«Путник» — «книга, в ней же есть написано
о сречах (то есть о встречах) добрых или злых».
«Зелейник» — описание волшебных и це-
лебных трав (зелий) с указанием на заговоры и
другие суеверные средства, употребительные в
народной Медицине; подобные тетрадки ходи-
ли в народе в списках и назывались еще «Трав-
ники», «Цветники», «Лечебники».
«Чаровник» — он состоит из двенадцати
глав, «в них же суть двоенадесять опрометных
лиц звериных или птичиих», то есть сказания о
блуждащих оборотнях.
«Метание» («Метаньеимец», или «Розгоме-
чец») — книга гаданий посредством жребия.
Желающие допросить судьбу метали жребии,
то есть прутики (розги) с нарезанными на них
чертами; вместо этих прутиков могли употреб-
ляться и помеченные точками игральные кос-
ти; по числу выпавших нарезок или точек опре-
делялся номер того изречения гадательной кни-
ги, которое должно было служить ответом на
задуманный вопрос.
«Альманахи» — сборники, наполнявшиеся
разными астрологическими предсказаниями.
Существовали также книги: «Записка о днях
и часах добрых и злых», «Сносудец» («Снови-
дец», «Сонник»).
К сожалению, большинство отреченных книг
было беспощадно истреблено еще при Алексее
Михайловиче, отце Петра Великого: они сжи-
гались возами, и судить об их содержании мож-
но лишь по названию.
fl-...................... Пастухи
НАШЛА КОСА НА КАМЕНЬ (1S
АСТУХИ, как известно, люди непростые. Некоторые запросто с лешими водятся, а
некоторые сами по себе разные тайны знают. Д
И Как-то раз шли артельщики из деревни в город, а среди них был старик-колдун, он и
и говорит: )
— Вон там пастух стадо пасет, вы меня подождите, а я у него коровушку задавлю, нам fc
V мяска надолго хватит. у
Мужики присели отдохнуть, а старик скрылся за кустами. Вдруг видят артельщики —
оттуда валит страшный-престрашный медведище, да прямо в стадо. А пастух сидит на
пеньке, вяжет лапоть и даже не глядит, что медведь идет.
Медведь залез в стадо и давай соваться к коровам. Совался, совался, но ничего не мог
сделать; так и пошел в кусты опять. Видят артельщики — возвращается старик:
— Нет, — говорит, — ребята, я хитер, а пастух еще хитрей. Уж не знаю, куда он на-
стоящих коров подевал: вместо них пеньки на поляне пасутся! Какую ни схвачу, все пе-
нек, аж зубам тошно стало.
_ «Я ЗА НЕЙ ВСЮ ВСЕЛЕННУЮ ОБЕЖАЛ!»
Л ЖОГДА стал пастухом Егорка, в деревне нахвалиться не могли. Коровы вечером возвра-
щаются гладкие да сытые, молоко из них ведрами льется. Находились, однако, люди, ко-
торые шептали: «Связался-де пастух с лесным хозяином!» Ну что ж, их правда.
Еще когда Егорка только брался мирское стадо водить, он поступил так, как дед учил:
пришел в чащобу, свалил осинку и, отрубив от нее чурку, крикнул что было сил:
— Ау-у!
— Ау-у! — отозвалось где-то вдалеке.
Тогда парень вторую чурку отрубил и снова крикнул:
- Ау-у!
Откликнулось ближе.
Перерубил чурку в третий раз:
— Ау-у!
И тут зашумело, затрещало, загукало совсем близко. У Егорки коленки затряслись, од-
нако он не оплошал, а быстро промолвил:
— Дядя леший, покажись не серым волком, не черным вороном, не елью жаровою,
покажись таким, каков я!
И встал он перед парнем — с виду вроде мужик да и мужик, только больно космат, ну
и пола, как водится, не на ту сторону запахнута.
— Знаю, — говорит, — ты внучок старого пастуха. Небось помощи от меня ищешь?
Егорка ему и выложил все, что хотел. Да, просит помощи у лесного хозяина, чтобы ко-
ровок волчок не брал, медведь не драл, чтоб в болоте не вязли, в чащобе не дрязгли.
— А сколько отступного положишь? — спросил леший. — Мне пару коров за лето
вынь да положь!
457
^^Ki^^^KKK^^^^aKaaass^^^sKssa^sssssssssKsaaaaaaaaaaKaaaaaaaasaaaaBSSSSSsaaa^^
Jr Ну что ж, святое дело — за труд платить. Без его, хозяйского, пригляду не одной, не /ж!
двух — куда больше скотины пастушок не досчитывается к осени! (Iw
W/ — По рукам, — говорит Егорка.
— По рукам, — кивнул леший. ЛЙ
м Вроде бы все сказано, а он не уходит, хитро так глазом водит. Вспомнил Егорка еще м
gj один дедов завет и выпалил: (д
й/ — Знаю, ты внучок старого пастуха!
Захохотал леший — и исчез, как сквозь землю провалился. Егорка облегченно дух пе- /
ревел. Ну да, это надобно знать: если заговорил с лешим, непременно запомни самые его S)
4 первые слова. Повтори их — он и провалится, а нет — может тебя с собой увести, до са- V
мой смерти в лесу блукать будешь!
Вот с тех пор и повелась в Егоркином стаде удача. Он за коровками почитай и не тас-
кался. Придет на полянку, какая покраше, сядет под деревцем — и спит, а они, вражон-
ки, уже тут как тут. Вражонков-помощников ему на Ильин день леший нагнал целую
тьму, да еще советовал:
— Бери вон того, кривого!
Вражонок-то как схватит лозину, как крикнет — стадо и повалит по дороге, никуда не
шарахаясь. Слушаются, словно мышки кошку!
И вот однажды приключилась такая история. Егорка, по обыкновению, дремал в те-
нечке, а одному крестьянину, который с поля ехал, вдруг запало в голову забрать свою
Чернушку из стада. Увидал он ее, накинул веревку на рога и увел за собой в деревню, не
сказав пастуху и полслова. Егорка и не видел ничего.
Настал вечер. Взялся пастух стадо пересчитывать, а одной коровы и нет. Он сразу к
«подпаскам» своим:
— Где Чернушка?!
Вражонки туда-сюда — нету коровушки! Искали, искали, по всем болотинам и буера-
кам пробежались — нету! Кликнули лесного хозяина. Он как начал помощников бра-
нить — от тех клочья полетели. Потом спрашивает Егорку:
— Какова была из себя корова?
— Черная, пригожая такая, — всхлипывает тот. — Один рог подпилен, три ноги бе-
лые, одна черная. И на хвосте белая метина.
Леший только за голову взялся. Потом угрюмо говорит:
— Ладно, не реви. Коли сговорились мы с тобой, значит, найду корову. Сиди тут, жди.
Ну, прошло сколько-то времени, слышит Егорушка — кто-то ломит через чащу.
Глядь — Чернушка, родимая! Обрадовался пастушок — и погнал стадо в деревню, даже
спасибо лешему не сказал.
Утром собирает Егор стадо, глядит — а в нем две Чернушки. И схожи, будто вылитые.
У каждой рог подпилен, три ноги белые, одна черная. На боку и хвосте белые метины. Чу-
деса, да и только! А тут хозяйка подоспела:
— Мой-то вчера коровку из лесу увел, тебе не сказав, ты уж прости, Егорушка, на тебе
пирожка.
Приходит Егор в лес, а он-то, леший, тут как тут:
— Ну, что моя коровушка? Какова?
Егор ну хохотать и давай рассказывать, что вчера мужик увел Чернушку, пока он спал.
Да и подавился хохотом, когда увидал, как на него леший смотрит:
— Спа-ал? Да я всю Вселенную обежал, пока вторую такую корову нашел! Думал, по
моей вине загинула! А ты, значит, спал?! Ну, так поспи еще!
458
Схватил он Егорку, узлом завязал да и засунул его в дупло. Весь день он там сидел и
ночь сидел. Стадо само пришло в деревню, все чин-чином. А пастуха нет. Уже наутро по-
шли мужики его искать да из дупла вынули.
Сколько потом Егорка лешего ни задабривал, сколько яиц крашеных да пирогов ему
ни носил — все, дружба врозь пошла. Кое-как избыл Егор свой пастуший срок, а потом
поступил к бондарю в ученики.
Известное дело: если пастух с лешим поссорился, не будет ему больше удачи. И в лес
ему лучше вовсе не соваться.
Крестьяне обыкновенно выбирают в пасту-
хи человека безземельного, не способного по
слабости здоровья или по иным причинам к
полевым работам. Но при этом принимается в
соображение, что если пастух и немощен те-
лом, то взамен владеет особой неизъяснимой и
таинственной силой, при помощи которой влия-
ет на стадо и спасает его от всяких бед и напас-
тей. Таких необычайных пастухов очень много
в лесных местностях. Здесь верят, что они (по
словам пастушьего заговора) оберегают скотину
от «лютаго зверя чернаго, от широколапаго мед-
ведя, от перехожаго пакостника-волка, рыску-
ньи-волчицы, от рыси и росомахи, от змея и вся-
каго зверя, и гада, и от злато и лихаго человека».
Эти заговоры пастухи обязаны знать прежде
всего, так как крестьяне придают этому боль-
шое значение: если в прежние времена не слы-
хать было на пастухов жалоб, то, стало быть, и
заговорные слова говорились ими не на ветер,
стало быть, они действительно владели той си-
лой, которая не каждому дается. Людская мол-
ва не прочь подозревать их связь с чародеями, а
пожалуй, и с самими лешими. Уверены люди,
что для удачной пастьбы опытные пастухи обе-
щают лешему корову или две, так как волков и
медведей напускает на стада эта лесная нежить.
Кое-где самих леших из благоговения к их мо-
гуществу называют «пастухами», потому-де что
они перегоняют с места на место скотину, ко-
торая, вследствие множества насекомых, в ста-
да не сгоняется. Без помощи добрых леших
пастухам приходится туго, а лешие, начальст-
вуя над зверями и перегоняя их с места на ме-
сто, в пастушьих делах очень опытны.
Однако тому пастуху, который связался с
лесным хозяином, надо быть осторожным, ибо
те очень обидчивы. Ненавидят пастухов, кото-
рые бьют, ругают свою скотину или чрезмерно
ленивы. За это могут даже отступиться от уго-
вора. Также оберег нарушается, если пастуху по-
кажется женщина без платка, босая или в руба-
хе без кофты, если девушки начнут водить с
ним хороводы. Тут уж леший принимается ку-
ролесить и может загубить стадо.
От козней злых леших запасаются пастухи
«спуском», то есть особым заговором, при по-
мощи которого колдуны отыскивают потеряв-
шееся животное, и сами этими чарами руковод-
ствуются.
Когда придет время спускать скот на пасть-
бу, пастух у всякой скотины промеж ушей и с
крестца состригает клок шерсти и закатывает
его в чистый воск. Этот шарик он впоследствии
прячет под камень, около того места, куда обыч-
но ходит стадо на водопой, и предварительно
читает длинный заговор, причем шарик этот
держит в одной руке, а в другую берет висячий
замок. И сам пастух, и все хозяева крепко ве-
рят в охранительную силу этого заговора. Пе-
ред первым выгоном скота на пастбище произ-
водится еще особый обряд «обхода», чтобы ста-
до не расходилось летом и не блуждало бы по
лесам: пастух обходит стадо со свечой, с кото-
рой стояли светлую заутреню. Часть этой свечи
он заделывает в свой берестяной рожок и уве-
рен, что на звук такого рожка скот станет схо-
диться скорее и охотнее, а хищные звери быст-
рее убегать прочь.
(По С. Максимову)
Пекло
Так назывался славянский ад. Славяне ни-
когда не могли примириться с тем, что те, кто
жил беззаконно, не по совести, обманывая друг
друга, грабя своих ближних, могли остаться
безнаказанными. Они искренне полагали, что
отомстится, отольется им не на этом свете, так
на том. Как и многие другие народы, славяне
верили, что место казни для беззаконников —
внутри земли.
Находится Пекло в безднах преисподних, а
вход в них расположен где-то на западе. Там
собираются все злые боги, все недобрые силы.
Западные славяне полагали, что царствует там
Злебог (Кровник, Злодий, Худич) — бог вечно-
го мучения, которое ожидает в Пекле негодяев,
воров, убийц, злодеев после смерти. Изобража-
ли его в виде чудовищной змеи, и был он неис-
тощимым на казни, которые ожидали его жертв.
Восточные племена называли адского хозяина
Пекленцем, или, чаще, Нияном. Конечно, этого
бога люди могли только бояться, поэтому свя-
тилищ его не существовало. Однако вообража-
ли его железным великаном, восседающим в
подземелье на черном гранитном троне. Иногда
Нияна рисовали в железных доспехах, а цвет
кожи его был непроглядно-черным. Главу его
венчала свинцовая корона, в руках сверкали ог-
нем скипетр и меч.
Жена Пекленца — Ния, дочь Живы. Поло-
вину года она проводит на земле и небесах, а по-
ловину года — с мужем, в подземных глубинах.
В древнейшие времена полагали, что в Ирий-
сад (славянский рай) душу ведет маленький
бог Водец. У него очень большие руки — чтобы
заслонять душу от прямого солнечного света, от
которого он может растаять, исчезнуть. В Пек-
ло грешников сопровождал какой-то страш-
ный божок Маровит — служитель Мары, боги-
ни смерти, избивая и подгоняя их. Перевозчик
через огненную реку Пекла — двуликий Обман.
Одна половинка лица у него добрая и ласковая,
однако он так и норовит ужалить грешную
душу. Эта часть лица обращена к миру живых,
а вторая, обращенная к миру мертвых, имеет
вид звериный.
В Пекле души грешников прокаливают в
огне и очищают для новой жизни на земле:
древние славяне, как и все арии, верили в воз-
рождение после смерти. Затем передают боги-
не Живе. С ее позволения душа возвращается в
мир для новой жизни, начисто забыв старую.
Но иные веруют, что души, раз побывавшие в
Пекле, сохраняли память о мучениях, и в новой
жизни старались не грешить, дабы не попадать
туда, поэтому с каждым новым рождением ста-
новились все лучше. Однако порою огонь Пек-
ленца горит недостаточно ярко, и в новой жиз-
ни человек совершает старые грехи. Тогда на-
дежды на новое рождение для него больше нет.
Некоторых грешников Пекленец возрождал в
образах волкодлаков — оборотней, чтобы они
мучились и в жизни человеческой, и в звери-
ной. Иногда он сам выходит из ада в виде мед-
ведя-оборотня.
Переплат
Очень древнее славянское божество, о ко-
тором мало что известно. Некоторые исследо-
ватели уверяют, что имя его происходит от слова
«плыть» — и тогда Переплут — покровитель мо-
реплавателей. Иные полагают, что он из числа
подземных божеств, из свиты Озема и Сумерлы,
ведает корнями растений, переплетает их, чтобы
бурям не удавалось вырвать травы и деревья из
земли. Возможно также, это мелкое лесное бо-
жество, охранитель всех, кто заплутался в лесу.
460
К СТРОПТИВЕЦ
ОГДА Сварог в начале мира распределял обязанности между божествами, одному
мелкому божку предложил он заведовать течением облаков над землей. Тот отказался, со-
славшись на желание быть поближе к земле. Тогда Сварог спросил, не желает ли он пове-
левать радугами? Опять отказ. А вихрями? И вихри были отвергнуты. Тут другие бо-
ги-Сварожичи начали укорять не в меру разборчивого собрата за строптивость. К удивле-
нию верховного владыки, божок с каждым вступал в яростный спор, так что в конце
концов со всеми переругался. И тогда Сварог изрек:
— Быть тебе отныне Переругом. И заведовать на веки вечные ссорами, склоками,
дрязгами, руганью среди людей. А облаками, радугами и вихрями займутся другие. Сейчас
же лети на землю! И навсегда забудь о небесах!
Переруг — мелкое божество древних славян,
недобрый дух, подобный злыдням, в которых и
теперь некоторые люди верят. Недобрая при-
рода Переруга явствовала из самого его имени:
всех он норовил перессорить, во всякую семью
или компанию раздор вносил! Жертвенник его
никогда не пустовал, ибо каждый стремился за-
добрить сего сварливого бога: кому же охота,
чтобы внезапные ссоры разрушали все начина-
ния и замыслы?!
461
М. ХЕРАСКОВ. ВЛАДИМИРИАДА
Боги велики; но страшен Перун;
Ужас наводит тяжела стопа,
Как он, в предшествии молний своих,
Мраком одеян, вихрями повит,
Грозные тучи ведет за собой.
Ступит на облак — огни из-под пят;
Ризой махнет — побагровеет твердь;
Взглянет на землю — встрепещет земля;
Взглянет на море — котлом закипит.
Клонятся горы былинкой пред ним.
Страшный! Свой гнев ты от нас отврати!
462
/z»^aassasssaaai^^^aaasa^sasasaas^Kassi^aasasassssssassasassKii^^saaassss^aa^^
ДЖ\ Бросив горсть граду во тысячу мер; /ж^
уЛ\ Только ступил, уж за тысячу верст, 11g
1у Лишь от пяты его облак зардел;
rrfo Тяжка стопа гул глухой издала. Gvjf
у/ Кой море, горы и землю потряс, К<
р) И лишь сверкнуло возкраие риз.
\ * * * /
М ...Созижден высоко Перунов гордый храм, иг
' Он тени распростер далеко по горам: ’
Пред ним всегда горит неугасимый пламень,
При входе утвержден краеугольный камень.
Сей храм, ужасный храм над Боричевым током,
Стоял сооружен на холме превысоком;
Курений восходил перед кумиром дым,
Запекшаяся кровь видна была пред ним.
Сей мрачный храм вмещал ужасного кумира,
На нем златой венец, багровая порфира;
Извитые в руке перуны он держал,
Которыми разить во гневе угрожал;
Златые на челе имел великие роги,
Серебряную грудь, имел железны ноги;
Горел рубинами его высокий трон,
И богом всех богов именовался он!
Пространный шар земной лица его трепещет.
Разит перунами, он молниями блещет...
Убийство на челе, смерть носит на очах.
Его венец змеи, его одежда — страх!
А. МУРАВЬЕВ. ХОРЫ ПЕРУНУ
Хор юношей
Владыка сидит на престоле громов,
В руке его вихрь одичалый.
Он молнию бросил в пучину валов,
И море ударило в скалы,
И волн его песнь от начала веков
Великому не умолкала.
Хор дев
Вокруг громовержца глубокая ночь,
Светил устрашенных могила.
Луна — небосклона вечерняя дочь —
Чело облаками затмила,
И рушатся звезды сквозь черную ночь,
Когда бытие им постыло.
463
=s=—=s==—й^^^=в=—^====а——^=====^^——
А\ Хор юношей (Лк
W/ Владыка нисходит на землю в громах, vfc
И дрогнуло сердце природы:
хх Завыли пещеры в бездонных горах, хх
g) Эфира обрушились своды,
ft / Вселенную обвил клубящийся прах* \
И ужасом смолкли народы! /
14 w W
Хор юношей и дев! Владыка бурный мира
Не хочет защитить священного кумира, —
Ему падением грозит надменный князь!
С мольбами к небесам ваш вознесите глас.
Хор дев
Перуну отрадно теченье Днепра
И Киева древние стены!
В реке отражался лик бурный царя,
Громами помечены стены;
Перун не забудет теченье Днепра,
Забудет ли Киева стены!
Жрец
Увы, настанет день — и близок день жестокий! —
Когда заглохнет холм над бездною широкой
И зарастет к нему давно пробитый след;
Но прежде я склонюсь под игом тяжких лет.
Хор юношей
Кто дерзкий коснется преступной рукой
Владыки, карателя мира?
Как бурные тучи багровой грядой
На край возлегают эфира,
Мы ляжем костями, могильной стеной
К подножью кумира!
Жрец
Широкого Днепра заплесневеют волны,
Их вещий стихнет вой... Благословенья полный,
Придет ли славянин мольбою встретить день —
Промчится в ужасе за ним Перуна тень!
464
Хор дев
К кому обратимся с горючей слезой,
Бездомные матери, жены?
Мы ветры насытим ничтожной мольбой,
Развеются тщетные стоны,
Когда он заснет над угасшей грозой
И вихри сорвут его с трона!
Жрец
Падет великий град, и запустеют стены,
Их населят толпы полночных привидений,
Умолкнет навсегда народов мощный глас, —
И смертный казнь сию один навлек на нас!
Хор юношей
Проснись, громовержец! В хранилище туч
Есть стрелы на казнь преступленья!
Змеёю пусти свой убийственный луч
И смертных смири дерзновенья!
В громаде ль огнями упитанных туч
Одной не найдешь для отмщенья?
Жрец
Хор юношей и дев! Моленья прекратите,
Отчаянье толпы народов укротите!
К нам милостив Перун: он вашим внял мольбам,
Спасение пошлет отчаянным сынам!
Оба хора
Содвинь свои тучи в один океан,
Клокочущий, бурный, гремящий,
Сбери с твоих бурь молньеносную дань
И в свиток вплети их палящий!
И ветрам в добычу отдай океан
И мир, пред погибелью спящий!
Перун — грозное славянское божество,
сын прабога Неба — Сварога. Молнии были
его оружие — меч и стрелы; радуга — его лук;
тучи — одежда или борода и кудри; гром —
далеко звучащее слово (обычный эпитет Перу-
на — громовник); ветры и бури — дыхание,
дожди — оплодотворяющее семя. Как творец
небесного пламени, рождаемого в громах, Пе-
рун признается и богом земного огня, прине-
сенного им с небес в дар смертным; как
владыка дождевых облаков, издревле уподоб-
лявшихся водным источникам, получает назва-
ние бога морей и рек, а как верховный распо-
рядитель вихрей и бурь, сопровождающих гро-
зу, — называется богом ветров. Кстати, по
белорусским поверьям, в виде хищных птиц
465
летают духи, подвластные Перуну. Разыграв-
шись в воздухе, они крыльями своими произво-
дят стремительные ветры; чем быстрей и силь-
ней взмах их крыльев, тем суровее дуют ветры
и разрушительнее действие бури.
Но с течением времени образ этого бога
распался в сознании народном на отдельные
божеские лица, и единый владыка грозы раз-
дробился на богов грома и молнии (Перун),
огня (Сварожич), воды {Морской царь) и вет-
ров (Стрибог).
Перун разъезжает в колеснице на огненных
драконах или на крылатом коне; в левой руке
носит колчан стрел, а в правой лук; пущенная
им стрела поражает тех, в кого направлена, и
производит пожары. Воплощение его — орел.
Слово Перун восходит к древнейшей эпохе
ариев, предков славян. В основе этого слова —
название на санскрите молниеносной тучи.
Молнию до сих пор кое-где называют перуном.
В теплые дни Перун являлся со своими мол-
ниями, оплодотворял землю дождями и выво-
дил из-за рассеянных туч ясное солнце; его си-
лою пробуждалась природа к жизни и как бы
вновь создавался прекрасный мир. Молнию в
сказаниях называют «перунов ключ» — отвер-
зая тучи, проливая на землю плодотворящий
дождь, она как бы отверзает земные тайные
кладовые. В то же время этим ключом загово-
ры «замыкают», то есть ограждают человека от
всякого злого чародейства: «Замыкаюся я, раб
божий, девяносто позолоченными ключами от
колдуна, от колдуницы, от волхвов и от вол-
хвин, кину я те девяносто золотых ключей в
Океан-море. Никому в Океане-море не бывать
и ключей моих не вынимать!» Яркий блеск и
громовое потрясание небесных ключей-мол-
ний — знамение гневного Перуна, выступаю-
щего на вражду с толпами демонов; это поэти-
ческое выражение послужило основой народ-
ных примет: нельзя стучать ключами, бросать
их на стол, а также нельзя играть с ножом —
не то настанут в доме неприязнь и ссоры.
Истукан сего божества был в Киеве самым
почитаемым и имел несколько святилищ. По
свидетельствам современников, идол был сде-
лан не из одного вещества: стан вырезан из де-
рева; голова вылита из серебра; уши и усы
изваяны из золота; ноги же выкованы из желе-
за; в руке держал молнию, которую представ-
ляли вместе составленные рубины и карбунку-
лы. Перед ним горел неугасимый пламень, за
небрежение коего жрец наказывался смертью,
состоящей в сожжении его как врага божества
сего. Из посвященных ему вещей были целые
леса и рощи, из коих взятие всякого сучка по-
читалось достойным смерти святотатством. Свя-
щенное дерево Перуна — дуб, символ крепо-
сти и здоровья, иногда его до сих пор так и на-
зывают — «перуновым древом». Из дуба в
старину наши предки арийцы делали символ
солнца — крест с загнутыми концами, соляр-
ный символ. В дуб часто втыкали кабаньи клыки
и головы, ибо вепрь почитался нашими пред-
ками как знак несокрушимой мощи. Капища
Перуна были во многих славянских землях, на-
пример в Новгороде, где до сих пор известно
название Перынь.
Воинские клятвы славян были скреплены
именем Перуна, поскольку он был покровите-
лем княжьим и дружинным (торговые догово-
ры, как правило, были освящены именем Ве-
леса). Находясь на чужбине, воины в честь
Перуна втыкали в землю свои боевые мечи, и в
этом месте становилось как бы его походное
святилище. Во имя бога иногда сходились бить-
ся стенка на стенку, причем побежденные вы-
нуждены были раздеваться донага в знак своего
поражения.
В 988 году, когда князь Владимир принял
христианскую веру, он повелел истребить все
кумиры, и Перун, как важнейший из богов, по-
лучил и большее наказание перед прочими бо-
гами. В Киеве привязали его к лошадям и та-
щили по городу до реки, а между тем двенадцать
молодых людей били его палками, потом бро-
сили в реку. Однако жрецы его долго бежали
по берегу с криками:
— Выдыбай (то есть выплывай), боже! Вы-
дыбай!
(По А. Афанасьеву)
466
Ю. МЕДВЕДЕВ. КОПЬЕНОСИЦА
...Но едва лишь восток
по уходу
стражей ночи зазолотится —
открывает ключами ворота
небесного свода
копьеносица Перуница.
Для богов и людей
возвещает приход светозарного Солнца
и на тройке ретивых коней
по небесному кругу несется.
Мрак ночной обращается вспять
под ее пламенеющим взором,
и заря начинает играть
над земным и небесным простором.
И сверкают ее золоченые латы,
а небесные птицы
славословье поют
в честь божественной Лады —
копьеносицы Перуницы.
467
os^ssssskвsasвsssaasssassasasшд^мшммssaaaaaasasKSi^^ssaa5555asa^t?
Скакунам златогривым Zfe
0г/ летать в небесах до заката — vtg
у/ дождь прольется на нивы, vl
где мчится прекрасная Лада!
>3] До вечерней зари [ft
</ златогривым пастись в поднебесье —
о светило Дажьбога, гори /
над озерами и боголесьем! й
р Так пребудет во веки веков, q
пока время Сварога вершится, —
о отрада людей и богов,
копьеносица Перуница!
Перуница — одно из воплощений богини
Лады, супруги громовержца Перуна. Ее порою
называют дева-громовница, как бы подчерки-
вая, что она разделяет власть над грозами со
своим мужем. Здесь подчеркивается ее воинст-
венная сущность, именно поэтому столь часто
упоминание о деве-воительнице в заговорах
ратных: «Еду на гору высокую, по облакам, по
водам (т. е. небесный свод), а на горе высокой
стоит терем боярский, а во тереме боярском си-
дит зазноба красная девица (т. е. богиня Лада-
Перуница). Вынь ты, девица, отеческий меч-
кладенец; достань ты, девица, панцирь дедов-
ский, отомкни ты, девица, шлем богатырский;
отопри ты, девица, коня ворона. Закрой ты, де-
вица, меня своею фатою от силы вражьей...»
НЕБЕСНЫЙ ПЕТУХ
ИЛИ-БЫЛИ бедные-пребедные старик со старухой. Как-то раз пошли они в лес за
желудями — хлеба-то у них не было. Привезли целую гору, намололи и начали лепешки
печь. А один желудь упал в подполье и начал там расти. Старуха говорит:
— Пускай у нас дома свой дуб будет, не надо в лес за желудями ездить.
Рос дубок не по дням, а по часам и дорос до самого неба. А тут как раз мука кончилась,
и старик полез по дубу за желудями. Добрался до самого неба и видит: сидит петушок —
золотой гребешок и стоят жерновки золотые-голубые — ручная мельничка. Взял это все и
спустился вниз, забыв про желуди. Старуха ну его ругать: что проку с пустых жерновков,
без муки! Повернула их невзначай — а они сами собой молоть начали: вот блин, вот пи-
рог, вот блин, вот пирог. Настала у стариков сытая жизнь.
Как-то раз барин охотился в лесу и забрел в их избушку. Те его накормили до отвала и
показали чудесные жерновки. Барин взял их да украл, пока хозяева спали. Стали старики
горе горевать.
469
—^Si—————g-—g—gg—g—-g———ВВВа—
Дж\ — He плачьте, — говорит петушок — золотой гребешок, — я помогу вашему горю.
i)j\ Прилетел он к барским хоромам, сел на воротах и кричит: II®
— Кукареку! Отдай, барин, жерновки золотые-голубые, краденые! Отдай!
'cfe Барин приказал петушка поймать и утопить в колодце. Бросили его туда, а он пригова- <та1
У/ ривает:
р) — Носик, носик, пей воду! Ротик, ротик, пей воду! (Ь
й / Осушил колодец до дна и снова кричит: \
\1 — Кукареку! Отдай, барин, жерновки золотые-голубые, краденые! Отдай! /
81 Барин велел бросить его в печь. Изловили петуха, сунули в пламень, а он приговаривает: S
4 — Носик, носик, лей воду! Ротик, ротик, лей воду! — и залил весь жар. V
Вспорхнул под барское окошко и ну опять кричать:
— Кукареку! Отдай, барин, жерновки золотые-голубые, краденые! Отдай!
Не выдержал барин и выбросил жерновки в окошко. Петушок — золотой гребешок
подхватил их и унес к старику со старухой.
А. РЕМИЗОВ. ЧЕРНЫЙ ПЕТУХ
Т НЕДЕЛИ до недели поспело лето.
Коровья Смерть да Веснянка-Подосенница с сорока сестрами пробегают по селу, ста-
рухой в белом сарафане, кличут на голос.
Много они натворили бед — съешь их волк! — то под тыном прикинется — Подтын-
ница, то на дворе притягнет — Навозница, то соскочит с веретена да заскочит в пряху —
Веретенница, то выскочит с болотной кочки — Болотница: им бы портить скотину, выни-
мать румянец из белого лица, вкладывать стрелы в спину, крючить на руках пальцы, трясь-
мя трясти тело.
И не гулянье от них ребятишкам: не век же голопузым носить на себе змеиного вы-
ползка (змеиная кожа — знахарское средство от всех болезней).
Но и нечисть знает черед.
В курнике черный петух взлетает на насест, схватившись с места как шальной, кричит
по селу. Кричит петух целые ночи, несет змеиные спорыши, напевает проклятый на голо-
ву от недели до четверга. Сам Пахом-ведьмак об эту пору в печурке возится. Стряпает из
ребячьего сала свечу — той свечой наведет колдун мертвый сон на человека и на всякую
божию тварь.
В четверг в полночь на пятницу подымается на ноги все село.
С шумом врываются в Пахомов курятник, чадят зажженными метлами, ловят черного
петуха.
Изловили черного петуха и с петухом идут на другой край села.
Алена верхом на рябиновой палке с мутовкой на плече, нагая, впереди с горящим
угольником, за Аленой двенадцать девок с распущенными волосами в черных юбках дер-
жат черного петуха.
А за ними ватагой и стар и мал.
Шумя и качаясь, вышли девки за село, запалили угольком сложенный в кучу назем,
трижды обнесли петуха вокруг кучи.
Тут выхватила Алена от девок петуха и, высоко держа над головой черноперого, пусти-
лась с петухом по селу, забегая к каждой избе, мимо всех клетей с края на край.
С пронзительным криком, с гиканьем погнались за ней и белые и черные девки.
— Ату, ату, сгинь, пропади. Черная немочь!
470
Рвется черный петух, наливаются кровью глаза, колотится черное сердце.
Обежав все село, бросила Алена петуха в тлеющий назем.
Кинули за ним девки хвороста, сухих листьев — и вспыхнул костер, с треском взвились
листья и неслись, жужжа, как красные жучки, — неслись красные перья, завивались в ко-
сицы, и красная голова пела зимовые песни.
— Сгинь, сгинь, пропади, черная немочь! — скачут вокруг костра хороводом и черные
и белые девки, притопывают, приговаривают, звенят в косы, бьют в чугуны, пока не ухнет
красная голова, не зашипит уж больше ни одно красное перышко.
Еще в древнейшие времена петух считался
воплощением огня. В старину славяне посвяща-
ли его Святовиду и признавали за лучшую уми-
лостивляющую жертву богу огня — Сварогу,
«Гласим-царь», «Будимир-царь» представ-
лял народной Руси неизменно верные часы, по-
зволяя узнать время ночью.
«Петух поет — значит, нечистой силе тем-
ной пора пришла!» — говорят в народе, твердо
верящем, что с вечера и «до первых петухов»
положено бродить по земле всякому воплоще-
нию черта, но крик его обладает способностью
изгонять нечисть. «Петух поет — на небе к за-
утрене звонят!» — приговаривают благочести-
вые старцы, уверенные в правильности преда-
ния: мол, как перестанут петь петухи, так и
всему миру конец. «Бывает, что и курица пету-
хом поет!» — гласит пословица, применяемая
к людям, которые берутся за непосильное дело
и заранее похваляются сомнительным успехом.
Куроклик (пение кур), однако, считается са-
мым недобрым предзнаменованием.
Порою петухи подают голос не ко време-
ни — если кто-то родился или умер, предска-
зывают смерть. Если петух кричит на вечерней
заре или в полдень, он предрекает смену погоды.
Пропоет на пороге — гостя пророчит. Также
неурочный крик петуха к неожиданным вестям.
Другой петух, «петушок — золотой гребе-
шок» русских сказок, представляется народно-
му воображению сидящим на своде небесном
и не страшащимся ни огня, ни воды. Если ки-
нуть его в колодец — всю воду разом выпьет; в
огонь попадет — зальет все пламя.
В крестьянском быту считается, что петух
оберегает от пожаров. Потому-то и ставят де-
ревянного или железного петуха на коньке кры-
ши. «Красного петуха пустить» — значит, под-
жечь что-нибудь. Старые люди уверяют, что, ко-
гда пожар начинается от молнии, с неба спуска-
ется пламенный петух прямо на крышу.
Бабы-лечейки, знахарки, при лихорадке,
желтухе, бессоннице носят больных ребят под
куриный насест, где и обливают водою, приго-
варивая: «Заря-заряница, красная девица! Возь-
ми лихую болесть!»
Хозяева считают, что нет петуха на дворе —
и скот не будет водиться, и масло да молоко бу-
дут у коровы безвкусными. Петух должен быть
боек и драчлив, однако что касается его цвета,
тут мнения расходятся. С точки зрения южных
славян, истинный «хозяин» — черный петух.
Западные же и восточные отдают предпочте-
ние белым, а черных побаиваются: они прино-
сят в дом ссоры и разлады. Кстати, именно чер-
ного петуха принято закапывать на пороге бани,
чтобы умилостивить злого баенника. Закапыва-
ют также на опахиваемой полосе, когда село
пытались оберечь от морового поветрия, холе-
ры или Коровьей смерти.
Петухи бывают напрямую связанными с
вышними силами — добрыми и недобрыми.
Дьявол боится царика — так украинцы назы-
вают особого, демонического петуха. Он подает
голос, еще сидя в яйце, вырастает самым силь-
ным и бойким, первым начинает петь в пол-
ночь. Его негоже резать — накличешь беду.
Существует убеждение, что нельзя держать
петуха во дворе дольше семи лет: семигодова-
лый петух яйцо снесет, а из этого яйца василиск
вылупится — на пагубу люду православному.
(По А. Афанасьеву)
471
и печники
НЕРАДИВАЯ БАБА
ОТ однажды топили две соседки печи, вылетели из труб искры и встретились в небе-
сах над избами.
— Здравствуйте, сестрицы! — говорят одни искры другим. — Как там ваша печка-ма-
тушка поживает?
— Плохо, — отвечают те, — дурная ей хозяйка досталась. Вьюшка сажей забита, в
Ч трубе как свили по весне сороки гнезда, так до сих пор все мусором засыпано. И никогда
не покормит хозяйка печь свою бережно, с уважением, знай норовит сырые дрова запи-
хивать. Очень сердится печка-матушка. Хочет завтра на пол огня уронить да поджечь избу,
чтобы знали люди, как с печью в мире жить.
И разлетелись искры в разные стороны.
А случилось так, что в эту пору домовой, кошкой скинувшись, сидел на крылечке и
слышал весь их разговор. Всполошился он, что дом пожгут, самому-то куда податься? Из-
вестно, что пожар домовым — хуже смерти. Люди хоть могут себе новую избу отстроить,
а домовые воют на пепелищах, плачут слезами и причитывают, а потом в пепел обраща-
ются. «Не бывать тому!» — думает. Шмыгнул он обратно в избу, лег под печку и стал ка-
раулить.
Вот после полуночи, когда люди уснули крепким сном, печка выбросила из своего чре-
ва несколько жарких угольков, которые угодили прямиком на невыметенный мусор, и тот
сразу занялся. А хозяева спят, горя не знают. Тут как взвыл домовушка страшным голо-
сом, как заревел! Мужик с бабою подскочили — а в горнице дымно, у испода печи огонь
пляшет. Схватились за ведра с водой да мигом залили пламень.
— Все ты, баба, виновата, — говорит хозяин. — Мусор под печкой лежит, дрова рас-
киданы, сажа клочьями. Негоже так с печуркою обращаться.
Неведомо, что дальше было, образумил ли муж жену, а может, и сама она за ум взя-
лась, только больше в доме пожаров не случалось. Знать, печка была довольная своими хо-
зяевами.
ЖАДНЫЙ ХОЗЯИН
Е ПОЛАДИЛИ печники с одними хозяевами из-за расчета и вмазали в трубу две
пустые незаткнутые бутылки по самые горлышки. Стали говорить хозяева:
— Все бы хорошо, да кто-то свистит в трубе — страшно жить. Уж не дух ли нечистый
поселился?
Пригласили колдуна. Тот ворожил, ворожил — ничего не мог сделать! Позвали других
печников:
— Поправить, — говорят, — можно, только дорого возьмем.
Взялись сделать, но вместо бутылок положили гусиных перьев, потому что опять не по-
лучили должного расчета. Свист прекратился, но кто-то стал охать да вздыхать. Домочад-
цы света белого невзвидели! Опять знахаря позвали — никакого толку. Снова обратился
хозяин к печникам, отдал уговорные деньги на руки вперед, и все успокоилось.
472
Печь — центр крестьянской избы. Она дает
тепло и пищу, на ней спят, в ней моются и ле-
чатся, в ней живет огонь, и неудивительно по-
этому, что с печью издавна были связаны как
самые светлые, так и самые темные мифологи-
ческие представления.
Огонь, который горит в печи, воспринимал-
ся как живое существо. Это — царство по пре-
имуществу женское, ведь поддержание домаш-
него огня и поддержание пищи — сугубо жен-
ские занятия. Рачительные хозяйки старались
содержать печь в чистоте и опрятности, блюли
некоторые магические обряды. Например, при-
ведя в дом купленную корову, ее кормили в
первый раз на печной заслонке, чтобы подру-
жить с домом, «подомлить». Для этого же под-
водили к печи новорожденных телят. При за-
жигании нового огня в печи приговаривали:
«Царь-огонь, достанься, не табак курить —
кашу варить».
Вынув хлеб из печи, туда бросали полено,
чтобы хлеб не выводился, чтобы не голодала
печь. Полено клали туда и на ночь; ставили гор-
шок с водой, чтобы у печи и у огня было что есть
и пить.
Покуда печется хлеб, садиться на печку
нельзя, чтобы тесто не испортилось. Вынув хле-
бы или чугуны, печь следовало закрыть заслон-
кой, иначе после смерти у хозяйки рот будет
раззявлен.
При наступлении грозы заслоняли трубу,
чтобы черт или другая нечистая сила не могли
спрятаться в ней от разящего удара грома.
Вообще труба — это как раз то место, через
которую обычная домашняя печь связана с
потусторонними силами. Через нее вылетают
ведьмы, души умерших, изгнанные знахарем
болезни, а влетают огненный змей или черт.
18 февраля/3 марта следует печные трубы
крепко-накрепко закрыть, даже замазать гли-
ной, а на загнетках покурить чертополохом.
В этот день вылетают из ада нечистые духи в
виде птиц и пытаются пролезть в избы.
На Герасима-грачевника, (4/17 марта) вы-
живают из домов поселившуюся там кикимору,
и в этом опять же помощница печь: надо ко-
мок верблюжьей шерсти с ладаном подложить
под шесток с присловьем: «Ах ты гой еси, кики-
мора домовая, выходи из горюнина дома ско-
рее, а не то задерут тебя каменными прутьями,
сожгут огнем-полымем, зальют черной смо-
лою!»
Через печную трубу окликают пропавший в
лесу скот в надежде, что он воротится домой.
Говорят, если так же окликнуть человека, ушед-
шего в чужие края, то он воротится домой.
При смерти колдуна обязательно держали
трубу открытой, чтобы его душе легче было
расстаться с телом.
Неудивительно, что люди, которые масте-
рили печи, — печники, считались существами
непростыми, возможно, даже знались с чер-
том. Вообще прославились они злыми шутка-
ми, и притом на всю Святую Русь. Найдется ли
на ее широком раздолье хотя один такой счаст-
ливый город, в котором не указали бы на за-
брошенный нежилой дом, покинутый и зако-
лоченный наглухо? В таких запустелых домах
поселяются черти, по ночам возятся на черда-
ках и швыряют чем попало и куда попало. Как
только кто-нибудь поселится в таком доме, в
первую же ночь слышится голос: «А, окошко
вставили, двери сделали!» — и поднимется вслед
за тем шум, а наутро оказывается, что все стек-
ла в окнах и дверях выбиты.
Один каменщик рассказывал: «Когда трубу
кладем, так ртути в перышко гусиное нальешь,
плотный-то конец оставишь на воле, а другой
замажешь. Как затопят после того печку — она
и застонет, а хозяева боятся: «Смотри-ка, мол,
каменщик какую штуку содеял».
Погрубее и попроще месть обсчитанных
печников заключается в следующем: один кир-
пич в трубе закладывали так, что печь начинает
постоянно дымить, а плотники засовывали в па-
зах между венцами во мху щепочки, которые
мешают плотной осадке. В этих местах всегда
будет продувать и промерзать.
Точно так же иногда между концами бре-
вен, в углу, кладут в коробочку камни: не вы-
нувши их, нельзя плотно проконопатить, а затем
и избы натопить.
Под коньком на крыше тоже прилаживает-
ся из мести длинный ящичек без передней стен-
473
ки, набитый берестой: благодаря ему в ветре-
ную погоду слышится такой плач и вой, вздохи
и вскрики, что простодушные хозяева предпо-
лагают тут что-либо одно из двух: либо завелись
черти-дьяволы, либо из старого дома ходит
сжившийся с семьей доброжелатель-домовой и
подвывает: просится он в новый дом, напоми-
нает о себе в тех случаях, когда не почтили его
зовом на новое житье, а обзавелись его сопер-
ником.
Всех этих острасток совершенно достаточно
для того, чтобы новоселья обязательно справля-
лись с таким же торжеством, как свадьбы: с по-
сторонними гостями и подарками, с приносом
хлеба-соли и с самыми задушевными пожела-
ниями.
(По С. Максимову)
Плотники
КАК ХОЗЯЕВ УЧАТ
Однажды плотники не получили сверх расчета обычного угощения пивом и водкой и
ушли недовольные. Хозяин, потирая руки от радости, что и дом готов, и денежки сберег,
послал сына посмотреть новую избу.
Вернулся тот перепуганным и рассказал отцу про такое диво, что тот сам пошел прове-
рять и увидел то же самое. Только что вошел он, как выскочила маленькая мышь, за ней
другая, побольше, и еще больше, а последние стали выбегать ростом в сытую кошку.
— Запрягай, сынок, поскорее лошадь, поезжай за тем мастером, зови его обратно, а
еще захвати четверть водки! — в ужасе закричал хозяин, понимая, что жить в таком доме
его семье будет невозможно.
Воротили плотника, приняли с хлебом-солью и низкими поклонами в новом доме. Вы-
скочила маленькая мышь, а мастер только и сказал ей:
— Скажи в стаде, чтобы сейчас убрались вон.
Не успели они выпить по второй, как большие и маленькие мыши труском и впри-
скочку выбежали из избы мимо них в двери и в поле.
2.
Недоплатил один мельник плотникам и с первого же дня помола всякий раз его отбра-
сывало от жерновов с такой силой, что он навзничь валился на пол.
Потом уж вспомнили соседские бабы, как плотники, достраивая хату, приговаривали:
«Дому не стоянье, дому не житье, кто поживет, тот и помрет», — и подсмотрели, что
бревна тесали они не вдоль, а поперек, а потом напустили червей. Стали черви точить сте-
ны, и едва успел хозяин помереть, как развалилась и мельница его.
О плотниках с древности распространены в
народе многочисленные рассказы, свидетельст-
вующие, насколько мстительны и недоброже-
лательны эти люди в тех случаях, когда им не-
доплачивают условленной суммы хозяева и под-
рядчики. Так как, по известному присловью, их
«топор одевает, топор обувает, да он же и кор-
мит», то мастерство свое они умели довести до
замечательного искусства и даже до шаловли-
вых фокусов, которыми успевают они морочить
головы темных, суеверных людей. А если отво-
дят глаза да при этом еще застращивают и по-
хваляются местью, то чем и объяснить все это,
как не уверенностью их в помощи нечистой
силы, с которою они, несомненно, знаются?
За то, что хозяйка докучала попреками, уко-
ряя, что плотники много у нее выпили и еще
того больше съели, они посадили ей кикимору:
никого не видно, а человеческий голос стонет.
Как ни сядут за стол, сейчас же кто-то и ска-
жет: «Убирайся-ка ты из-за стола-то!» А не по-
слушают — начнет швырять с печи шубами
или с полатей бросаться подушками. Так и вы-
жила кикимора хозяев из дому. Сказывали зна-
475
ющие люди о причинах этого происшествия,
но разное: одни говорили, что либо на стоянке,
либо под матицу плотники подложили свиной
щетины, отчего и завелись в доме черти. Дру-
гие предполагали, что под домом зарыт был ко-
гда-то неотпетый покойник или удавленник и
что плотники знали про то и намеренно надви-
нули к тому месту первые венцы, когда ставили
сруб. Плотники просверлят дыру и вставят в
нее бутылочное горлышко, ветер дует в это не-
заметное для глаз отверстие, отчего происходит
завывание, а хозяин думает, что в его жилище
поселили лихого.
Какие-то плотники так наколдовали, что, кто
из его семьи ни войдет в новую избу, всякий в
переднем углу видит покойника, а если войдут
с кем-нибудь чужим — не видят. В первую же
ночь сына хозяйского сбросило с лавки на пол.
Решили сломать избу и поставить новую. Стали
ломать — и нашли в переднем углу, под лав-
кой, вбитым гвоздь от гроба.
(По С. Максимову)
Поветрие
(ослица)
Поветрием называлась у наших предков
оспа, потому что наносится она злым ветром.
Дух болезни оспы наши предки представляли в
виде женщины — так же, как и все прочие
хвори и лихоманки. Где ни повеет чудище сво-
им красным платком, там умирает все живое.
Поветрие разъезжает в летучей колеснице, за-
пряженной привидениями-страшилами, кото-
рые ей одалживает Морена, богиня погибели,
или сама Смерть.
Ее страшно боялись, но относились с боль-
шим почтением. Смерть от оспы считалась да-
ром избранных, на том свете каждая оспинка
превратится в жемчужину. Прививку от оспы
долгое время считали печатью антихриста.
В отличие от других болезней, глубокочти-
мую оспу не изгоняли из деревни, а уговарива-
ли покинуть ее и перейти на поле, на лес. Едва
начиналась эпидемия, в деревне пекли блины и
пироги, с ними навещали больного и просили
болезнь смилостивиться. Поскольку оспа овла-
девала телом больного, с ним разговаривали,
будто с ней самой: «Оспа Ивановна! Пожалуй
к нам, будем пряниками кормить и вином по-
ить!» Просить должны были как можно боль-
ше людей: болезнь растеряется, куда идти, и не
навестит никого, а убежит в лес, где заблудится.
Чтобы «подружить» с Оспой, здоровых детей
мыли водой, оставшейся после купания боль-
ного ребенка. Считалось, что на «друзей» своих
она нападать не станет.
Если начиналась эпидемия, старались не де-
лать ничего, что может рассердить Оспицу: в дом
не вносили дегтя, медвежьей шкуры, супруги не
спали вместе, прекращались все ссоры в доме.
Лечили оспу тем, что человека парили в не-
стерпимо натопленной бане или обкладывали
тело раскаленными овсяными лепешками.
АХМАД ИБН ФАДЛАН.
ПОХОРОНЫ РУСА (922 г.)
И
-К. JL ЕСЛИ умирает вождь, то говорит его семья его девушкам и его отрокам:
— Кто из вас умрет вместе с ним?
И сказала одна девушка:
— Я.
Поручили ее двум девушкам, чтобы они оберегали ее и были бы с нею, где бы она ни
ходила, до того даже, что они даже мыли ей ноги своими руками.
477
5S55SS—iaaisaisississi5ssaasiis5ssaaiisss—SS55———
1W\ Когда же пришел день, в который будет сожжен вождь и девушка, я прибыл к реке, на /ж]^
О/ которой находился его корабль, и вот, вижу, что он уже вытащен на берег. Потом русы
у/ принесли скамью и поместили ее на корабле и покрыли ее стегаными матрацами и пар- VI
rfo чой византийской и подушками из парчи византийской. И пришла женщина-старуха, ко-
д\ торую они называют ангел смерти. Она руководит обшиванием трупа и обмыванием его, /V
Зл и она убивает девушек. к*)
у Итак, русы надели на мертвого вождя шаровары, и куртку, и кафтан парчовый с пуго-
Д вицами из золота, и надели ему на голову шапку из парчи, соболиную. И они понесли его, L
пока не положили в палатку на корабле, и посадили его на матрас, и подперли его подуш- №
ками, и принесли благовонное растение, и положили его вместе с ним. И принесли хлеба, *
мяса, и луку, и бросили его перед ним, и умертвили его собаку, двух лошадей и двух коров,
и положили в корабль.
Когда же пришло время после полудни, в пятницу, привели девушку к чему-то, что
они уже раньше сделали, наподобие обвязки больших ворот, и мужчины подняли ее раз, и
другой, и третий над этими воротами, и она что-то говорила. Я спросил толмача, и он от-
ветствовал:
— Она сказала в первый раз, когда ее подняли: «Вот я вижу моего отца и мою мать»; и
сказала во второй раз: «Вот все мои родственники сидящие»; и сказала в третий раз: «Вот
я вижу моего господина сидящим в саду, а сад красив, зелен, и с ним мужи и отроки, и
вот он зовет меня, так ведите же к нему».
И повели ее к кораблю. И она сняла два браслета, бывших на ней, и дала их оба той
женщине, которая называется ангел смерти. И девушка сняла два ножных кольца, быв-
ших на ней, и дала тем двум девушкам, которые перед этим служили ей, и они обе дочери
женщины, известной под именем ангела смерти. Потом ее подняли на корабль и она во-
шла в палатку, где находится ее господин. Там ее умертвили.
Потом подошел ближайший родственник умершего, взял факел и зажег его у огня, по-
том пошел к кораблю так, что не глядел на него, а глядел на людей, и зажег дрова, сложен-
ные под кораблем. И принялся огонь за дрова, потом за корабль, и за палатку, и за вождя,
и за девушку, и все, что в ней находилось. Подул большой, ужасающий ветер, и усилилось
пламя, и разгорелось неукротимо.
И был рядом со мною некий муж из русов, и он говорил:
— Право же, вы, арабы, глупы. Воистину, вы берете самого любимого для вас человека
и самого уважаемого вами и бросаете его в прах, в землю, и съедают его прах гнус и черви,
а мы сжигаем его во мгновение ока, так что он входит в рай немедленно и тотчас.
И действительно, не прошло и часу, как превратился корабль, и дрова, и девушка, и
господин в золу, а потом в мельчайший пепел. Потом русы соорудили на месте этого ко-
рабля нечто подобное круглому холму, и водрузили на середине его шест из белого тополя,
написали на нем имена этого мужа и царя русов и удалились.
Древние славяне, наши предки, восприни-
мали загробную жизнь совсем иначе, чем хри-
стиане. Они были уверены, что там есть все то
же, что здесь. Покойника снабжали орудиями
земледелия, рыболовства, охоты, одеждой, ведь
это пригодится в загробных селениях. Для того
чтобы избежать в пути опасности, в могилу или
на погребальный костер возлагали также ору-
жие. В мире мертвых, правда, зима свирепству-
ет, когда на земле жаркое лето, однако в ос-
тальном усопшие существуют совершенно так
же, как живые.
478
Отголоски этой веры сохранились и в неко-
торых современных обрядах, например омове-
нии покойника. Ведь чистота живущих считалась
обязательной. Так же, как устраивали праздне-
ство в честь рождения ребенка (возникнове-
ния новой жизни), так же праздновали от века
тризну, устраивали поминальный обряд по умер-
шим. В присутствии покойника мы невольно
понижаем голос, но не только из почтения к
смерти. Исстари возле дома, где кто-то умер,
запрещено было кричать и даже громко гово-
рить, потому что душа была еще недалеко и
могла на громкие оклики вернуться в дом, по-
вредить живым.
Как водилось у ариев, славяне хоронили по-
койников или в земле, или сжигали на костре,
поручая богу Сварогу. Погребальный костер и
вообще все жертвенное сожжение называлось
крада. Это был огненный круг. Для крады рыли
глубокий, но узкий ров, устраивали ограду из
прутиков, которую обкладывали соломой. По-
сле того, как солому зажигали, пылающая огра-
да, горя и дымя, закрывала от пришедших про-
водить покойника в последний путь все под-
робности того, как происходило сожжение.
Еще прежде принято было сплавлять тело по
реке в лодке: в сущности, гроб и есть та же са-
мая ладья, а похороны в земле — тот же путь в
страну предков по неведомым подземным ре-
кам. Для всякого такого погребения характер-
ны две черты: желание избавиться от покойни-
ка и в то же время навсегда запечатлеть его в
своей памяти. Отсюда могильные курганы,
кладбища — «селения мертвых». Когда покой-
ника сжигали, это значило, что дух его на крыль-
ях Ошебога-Семаргла уносится в Ирий. Кста-
ти, сохранившиеся в «Повести временных лет»
упоминания о вятичах и некоторых других пле-
менах, помещавших прах усопшего «на столпе
на путях» — на дереве, — означает, что ему
предлагали наиболее короткий путь в Ирий,
ведь всякое дерево — символ мирового древа.
Отголоском же прежних погребальных костров
является обычай возжигать возле мертвого тела
свечку, чтобы вместе с пламенем дух уходил к
Огнебогу, а душа могла видеть близких, собрав-
шихся у тела.
Для облегчения пути несли мертвого нога-
ми вперед, однако из дому его выносили не че-
рез дверь, а через дыру — для того, чтобы путь
через дверь не стал привычным смерти, чтобы
души, если вздумают вернуться, наткнулись на
стену, на заколоченную дыру. Именно так был
похоронен князь Владимир, тело коего, по отзы-
вам летописцев, было «пронесено сквозь дыру».
Когда тело везли по улицам, будили всех, кто
спит в эту пору, иначе их души могли бы уйти
вслед за мертвым, ведь сон — это некое подо-
бие смерти.
На могиле или у костра держал речь ста-
рейшина, как бы от имени покойного обраща-
ясь к тем, кто остается жив. Князей погребали
очень пышно, в последний путь их сопровож-
дали любимые слуги и женщины, причем путе-
шественники того времени уверяют, что домо-
чадцы соглашались умереть вслед за своим гос-
подином добровольно, их никто не принуждал,
однако от раз данного слова отступиться было
уже невозможно.
Затем свершался собственно погребальный
обряд, причем могилу заклинали с четырех уг-
лов, чтобы не подступилась к мертвому злая,
нечистая сила, — и совершали тризну. Угоща-
ли всех собравшихся, а затем устраивали игри-
ща, чтобы покойник мог в последний раз на
это посмотреть.
Тризной назывался не только пир на могиле,
но и вообще поминки, свершаемые, например,
во время Великих Овсеней, в сентябре. Воз-
можно, в самом звучании слова «три-зна» отра-
жена магия числа «три» — одного из любимых
славянских чисел. У нас есть богиня Триглава
(воплощение триединства богов земли, воды и
неба), а в ведической религии, непосредствен-
ной наследнице арийской, сохранилось поня-
тие Тримурти — единого в трех лицах бога.
Возможно, «тризна» означала для наших пред-
ков некое «триединое знание» о жизни, смер-
ти — и возрождении после смерти. Во время
тризны восхваляли доблести покойников, бесе-
довали с родными, ушедшими на тот свет — в
479
Навь, совершали магические обряды, молились
богам. Звать покойника по имени строжайше
запрещалось: ведь он может прийти обратно,
нарушить от века установленный круговорот
жизни и смерти.
Кстати сказать, слишком сильно горевать
по умершему возбранялось, ведь от этого он на
том свете слезами заливается, и если плач без-
мерный, то его может вовсе утопить. А вот мо-
гилу, только что вырытую, надо было обголосить,
оплакать хорошенько, иначе из нее ведьмы бу-
дут брать землю для своего колдовства и совсем
могут могилу растащить.
Согласно христианской церковной тради-
ции, поминовение умерших следует совершать
в девятый и сороковой день, а также в годов-
щину после смерти. Это было связано со стран-
ствованиями души. Два дня после смерти чело-
века она находится на земле, возможно, даже
около гроба. На третий день душа возносится на
небо, и тело можно предать земле. Душа пред-
стает перед богом, и ангелы шесть дней пока-
зывают ей рай. На девятый день ее уводят в ад
и водят там тридцать дней, причем она видит
все муки грешников. На сороковой день душа
вновь встречается с богом, и тот назначает ей
место обитания до Страшного суда.
(По А. Афанасьеву)
ПоДЛГЛ
У балтийских славян так именовалась боги-
ня — подательница благоприятной погоды. Со-
гласно хронике Гельмольда (XII в.) храм с идо-
лом Подаги располагался в городе Плизне. Изо-
бражали ее божком с двумя звериными ликами.
Однако некоторые историки уверяют, что
Подага — существо мужского рода. Русы ему
не поклонялись, однако чтили его поляки и
венды. Его изображали в виде человека в остро-
конечной шапке, из-под которой высовывались
два бычьих рога. В правой реке он держал рог
изобилия, а в левой — посох.
g? Подполяники
8W СВАДЬБА (Is
у? ОЗВРАЩАЛАСЬ как-то раз Маришка с вечёрок, вошла в сени, и вдруг чует — кто-то
А ее за руку взял. М
^4 Встала ни жива ни мертва, а рядом шепоток: N-
Il — Здравствуй, сестрица! ]Г
4 И все исчезло. t
7// «Морок!» — подумала Маришка, перекрестилась и отправилась спать. ir
И вот снится ей, будто глядит она в зеркало и видит себя в свадебном платье, только .
бледную такую, словно вовеки луч солнышка на ее щеки не падал. Проснулась Маришка в
слезах. Известное дело, к чему такой сон. К смерти!
«Неужто умру молодой? — подумала девушка. — У меня ж еще и жениха нету, я еще
и не целовалась ни с кем ни единого разочка!»
Весь день Маришка ходила сама не своя от тоски, а на следующую ночь опять приви-
делась ей дева в зеркале — веселая, улыбчивая.
И говорит она Маришке:
— Здравствуй, сестрица! Приходи в субботу ко мне на свадьбу!
Вскинулась девушка — сердце колотится, чуть из груди не выскакивает от страха. Ста-
ла думать и вот что надумала: «Может быть, у меня была сестра, да померла во младенче-
стве? И теперь снится мне?»
За завтраком подольстилась Маришка к матери и ну выспрашивать:
— Матушка, а я всегда была у тебя одна дочка?
— Как так? — удивилась та. — А братья твои старшие — что же, не в счет?
— А не было ли у меня сестры?
У матери тарелка из рук — бах об пол!
И почудилось Маришке, будто не осколки гремят-звенят, а там, внизу, под полом,
кто-то хохочет-заливается.
Матушка сделалась вдруг грустная-грустная и не сказала больше ни слова. Прошел
день, а ночью вновь, словно по уговору, является к Маришке девица в свадебном платье и
говорит:
— Завтра моя свадьба, сестрица. Приходи!
— Куда же прийти? — осмелилась спросить Маришка. — На кладбище, что ли?
Девица ну хохотать:
— Зачем на кладбище? Я не мертвая, я живая, как и ты. Вечером, как все лягут спать,
тихонько открой подпол — и увидишь меня.
Насилу Маришка дождалась вечера. На гулянку не пошла, улеглась пораньше в по-
стель.
А когда наконец утихло все в доме, прокралась на кухню и приподняла тяжелую
крышку подпола.
Заглянула — да и ахнула.
Не темное подполье увидала она, а просторные покои, освещенные так ярко, что все
сияло и сверкало. Длинные столы ломились от яств, гости пели и веселились, а во главе
стола увидала Маришка чернокудрого красавца, а рядом с ним — ту самую девицу в сва-
дебном платье.
481
ilA — Посмотри, сестрица! — воскликнула невеста. — Вот мой жених. Иди сюда, повесе- 1А\
W11 лись с нами. Глядишь, и тебе милого дружка найдем.
Маришка только начала спускаться в подпол, как вдруг вспомнила, что она прямо с Vi
Л) постели, в одной рубашке. Да разве можно этак-то явиться на свадьбу сестры, где гости
Х\ один другого краше и нарядней?! /V
ЗЛ — Я сейчас, — воскликнула она, — сейчас вернусь! Только переоденусь! кЭ
у Захлопнула крышку и ринулась к деревянной перекладине, на которой висели ее пла-
Д тья. Надела самое лучшее, синее, с оборками, торопливо заплела косу, вдела в уши новые L
sj сережки, что батюшка на именины подарил, сунула ноги в башмачки — старший брат их №
из города привез, ну прямо как у настоящей барыни, на каблучке! — ринулась к подполу,
откинула крышку...
А там тишина и темнота.
И блеск огней, и веселые гости, и красавец жених, и невеста в белом — где все это?
Куда подевалось?
Села Маришка прямо на пол и ну реветь.
Услышала ее слезы матушка, выглянула на кухню — и чуть с ума от ужаса не сошла.
Рассказала ей Маришка все, что произошло, и тут уж заплакали они вместе. Наконец
повинилась перед ней матушка и поведала про свой грех.
Оказывается, родились у нее разом две дочки-двойняшки. А времена были тяжелые,
муж на войне, сама она больная, по лавкам четверо малышей-братишек плачут, ну никак
не прокормить еще двоих. И в горе прокляла мать свою несчастную участь, прокляла вто-
рую дочь, которая ей и даром не нужна.
В ту же ночь девочка из колыбельки исчезла бесследно, и поняла мать, что забрала ее
злая сила.
Все эти годы молилась она на помин души своей бедной дочери, а оказывается, мо-
литься нужно было во здравие.
— Прости меня, доченька, милая! — воскликнула мать.
Маришка и слова сказать в ответ не успела, как крышка подпола вдруг приоткрылась и
оттуда снова донеслись звуки веселой музыки, смех — и веселый голос:
— Прощаю! Не забывайте меня!
Миг — и все исчезло навсегда.
Подполяники и подполяницы — домовые
духи, разновидности домовых. Живут они в
своем обиталище семьями, и жизнь их во всем
подобна жизни крестьянской семьи. Они игра-
ют свадьбы, рождают детей, но в основном
прибавляется подполяников за счет детей, про-
клятых своими матерями.
Вообще увидеть их можно, если спуститься
в подпол на три ступени и поглядеть между
ног, однако следует быть очень осторожным,
чтобы подполяник не схватил за волосы и не
сдернул с лестницы. Сила это скорее злая, чем
добрая. Например, когда девушки просят под-
поляника предсказать судьбу (опускаются на
три ступеньки и чуть приподнимают юбку; если
погладит мохнатой, мягкой лапой, жизнь будет
счастливая и богатая, а если холодной, голой, —
наоборот), то одна обязательно остается навер-
ху, в подполье не идет: как бы подполяник по-
следнюю не задавил.
Полазник
КОЛЫБЕЛЬНАЯ
Усни скорей, проказник,
Наступит Новый год —
И к нам придет Полазник,
Подарки принесет.
Усни скорей, проказник,
А если не уснешь, —
Прогонишь светлый праздник —
Полазника спугнешь!
Благодушный, добросклонный божок, при-
носящий счастье в Новом году. Недаром у по-
ляков до сих пор так называется рождествен-
ская елка. Полазником в древности называли
домашнего духа, который украдкою нашепты-
вал домочадцам разные веселые пророчества.
Полазник всегда добр, поэтому современные
гадания в его честь веселые и забавные. Верят в
него в Сербии и Польше, на Украине, в Бело-
руссии, Чехии, Болгарии. Полазником называ-
ют первого человека, посетившего дом в новом
году. Если Полазник известен как удачливый
человек, год будет счастливым. Если Полазник
мужчина, родятся дети и животные мужского
пола, женщина — женского.
В честь Полазника во многих странах и до
сих пор устраивают пиршество. В треске горя-
щего рождественского полена — бадняка —
людям слышались заклинания Полазника об
умножении скота и всеобщем здравии.
483
0Л6ВИК
(житный дед, гречухл)
НЕЛЬЗЯ СПАТЬ НА МЕЖАХ
ТАРИКИ говорят, что ни в коем случае нельзя спать на межах: и не заметишь, как
потопчет или задавит тебя полевик.
Один мужик притомился да лег было на межу, но никак не мог заснуть. Вдруг слышит
конский топот, глядь — на него несется здоровенный парнище на сером коне да руками
машет.
Мужик наш вскочил — ив сторону. В ту же минуту всадник промчался по тому же са-
мому месту, на котором он лежал, и прокричал, обернувшись:
— Твое счастье, что успел соскочить, не то навеки бы тут остался!
ПЕНИЕ БЕЗ СЛОВ
ИДЕАЛ женщина в полночь у окна без огня. Вдруг издалека донеслось до нее невнят-
ное пение без слов, изредка прерываемое посвистом. Потом видит: вдоль деревни проехал
на тройке лихих коней дедок какой-то, весь в белом.
Утром рассказала бабам у колодца, те говорят:
— А ведь это небось сам полевик был. Ох, не к добру пение полевиков слышать. Как
бы не было беды!
Как в воду глядели. Через несколько дней вся деревня выгорела дотла. Вот и подоспе-
ла-таки беда бедучая!
КОСТЕР ПОЛЕВИКОВ
иОЗВРАЩАЛАСЬ одна женщина из гостей домой, а провожал ее их работник. Дело
было зимой, на Святки. Не доезжая нескольких верст до деревни, видит: в лесочке горит
костерок, а вокруг сидят несколько человек.
Смотрят проезжие в ту сторону, и вдруг видят, что от костра покатился к ним огнен-
ный шар. И растет, разрастается!
Испугались оба до смерти, хлестнул работник по спине лошади — та и понеслась, а
шар по следу катится, катится, у женщины той уже платок загорелся и тулупчик затлел.
Насилу ушли!
Работнику велено было тотчас возвращаться, однако он так напугался, что тронулся в
путь только утром. Не утерпел — подобрался к тому самому месту, где вчера горел костер.
Никого и ничего, одни головни остывшие лежат, а там, где катился таинственный огнен-
ный шар, снег растопило до самой прошлогодней травы, хоть кругом лежали высокие суг-
робы.
Потом уже умные люди сказали, что полевики, видать, над поезжанами подшутили да
пустили огненный шар.
484
Полевик — дух, охраняющий хлебные поля.
В отличие от прочей нежити, любимое время
его — полдень, когда и можно увидать этого
маленького старичка с телом черным, как зем-
ля, с разноцветными глазами, с волосами и бо-
родою из колосьев и травы. Впрочем, иногда
его описывают как высокого молодого мужика,
который с безумным видом носится по полям.
Живет он в поле только весной и летом, во
время всхода, роста и созревания хлебов. С на-
чала жнитва наступает для него нелегкая пора:
приходится бегать от острого серпа да прятать-
ся в недожатых полосках. В последнем сно-
пе — последний приют его. Потому и смотрят
на этот сноп старые люди с особым почетом:
или наряжают его и с песнями несут в деревню,
или переносят в житницу, где хранят до нового
сева, чтобы, засеяв вытрясенные из него зерна,
умилостивить покровителя полей, дав ему воз-
можность возродиться в новых всходах.
Полевика не назовешь добряком, любит он
шутить с человеком шутки нехорошие: то с
тропы собьет, то заведет в болото, а уж пьяного
такое заставит наработать, что потом хоть то-
пись от стыда!
Говорят, с полевиком особенно часто мож-
но встретиться у межи (границы полей). Спать,
например, в таких местах ни за что нельзя: дет-
ки полевиков, межевички и луговинки, бегают
здесь и ловят птиц родителям на обед. Если же
найдут спящего человека, то навалятся на него
и могут даже задушить.
Как и все духи, житный дед любит, чтобы
его задабривали как можно чаще. Глухими но-
чами уходят землепашцы подальше от проез-
жей дороги, к какому-нибудь рву, и приносят в
дар полевику несколько яиц и старого, безголо-
сого петуха — притом так, чтобы никто не ви-
дел, иначе полевик рассердится. А в этом случае
немало может он напроказить в полях: и вся-
кую истребляющую урожай гадину напустит, и
вообще весь хлеб перепутает, так что вырастет
среди ржи пшеница, а меж проса — ячмень.
Задобренный же станет всячески оберегать ниву
зорким хозяйским глазом!
Дабы полевые духи могли перезимовать без
нужды и заботы, крестьянин, следуя стародав-
нему обычаю, оставляет на полях несколько не-
сорванных яблок, а на току несколько пригорш-
ней обмолоченного зерна и за это ожидает на
будущий год хорошего урожая. Несжатые ко-
лосья связывают за макушки пучком — это на-
зывается завивать бороду Велесу (который, как
мы помним, был богом плодородия), или Веле-
совой бородкой.
Западные славяне почитают как божество
осени и богатого урожая некое подобие нашего
полевика — по имени Жыцень. Он изображал-
ся в виде невысокого и худощавого пожилого
человечка с тремя глазами, которыми он неус-
танно следит за сохранностью всего, что собра-
но в полях. Да и худ он от непрерывных трудов
и хлопот.
После снятия плодов, овощей и злаков он
появляется на нивах и огородах и глядит: все ли
убрано без остатка? Завидев не срезанные или
оброненные жнецами колосья, брошенные ово-
щи, он соберет их, аккуратно связывает колосья
в сноп и перенесет на поле (овощи — в ого-
род) того хозяина, где все убрано бережно. По-
этому на будущий год здесь можно ждать хоро-
шего урожая, а там, откуда Жыцень забрал
брошенное добро, может случиться недород.
Когда Жыцень в виде нищего появляется
перед людьми и сердито грозит им пальцем,
это служит предвестием всеобщего неурожая
или даже голода.
(По С. Максимову)
— Полеля ===
М. ХЕРАСКОВ. ВЛАДИМИРИАДА
Полель веселостей богиню провожал;
В нем Киев брачные союзы обожал.
Полеля — второй сын богини любви Аады,
младший брат Аеля. Даже самое имя его озна-
чает: «следующий по Леле», ибо брак всегда
следует за любовью, венчает ее. Полеля, бог
брака, славянский Гименей, — древнейшее и
наиболее чтимое нашими предками божество.
Облаченный в дорогие, златотканые одежды,
увенчанный венком из цветущего шиповника,
он подает молодоженам такой же венок — и
рог, в котором всегда пенилось вино столь же
хмельное, как счастье, которого желал им сей
добрый и ласковый бог.
486
В НА ДИВЬЕЙ ГОРЕ
О ВРЕМЕНА незапамятные жил в одном селе дюжий молодец Таран. Отец его пас
лошадей, и еще мальчишкою пропадал Таран на конюшне, а когда подрос, тоже стал ко-
непасом. Любил он этих прекрасных животных больше иных людей, потому что кони
чисты сердцем и никогда не злоумышляют против себе подобных.
И вот однажды его гнедая кобыла принесла жеребенка, да какого! Загляденье: сам бе-
лоснежный, в золотистых крапинах, и грива отливает золотом. Много находилось охотни-
ков купить у Тарана сокровище златогривое, много злата-серебра за него предлагали, да
все уходили ни с чем. «Видать, злат-конь Тарану милее царь-девицы!» — шутили одно-
сельчане.
Однажды на выпасе, близ березовой рощи, среди бела дня увидал Таран: кто-то, в одеянье,
сверкающем, как солнце, явившись неведомо откуда, вскочил на златогривого и ускакал пря-
мо в небеса. Долго горевал наш молодец, долго горькую думу думал: сказать отцу-матери —
не поверят, поведать о такой диковинной пропаже добрым людям — засмеют.
И пошел он вечером к ведуну Мрачуну, что жил в избенке на краю села. Пришел, от-
дал в дар черного петуха, рассказал свое горе. Мрачун петуху голову отсек, погадал на за-
пекшейся крови, да и вымолвил:
— Конька твоего приглядел сам бог Святовид. Радуйся, смертный, и гордись!
— А чему тут радоваться? — развел руками Таран. — Подсоби вернуть златогривого.
— Нет, в дела богов ведуны не встревают, — нахмурился Мрачун.
487
^•^eaassaiEaaaKKKaKaasaasaaaasaaassaasasasK^SBBsaassi^saiaKassssassaBasMSSS^kj^
Дж\ — Тогда подскажи, где отыскать Святовида!
шШ) — Ежели жизни своей молодой не жалко, иди на полдень за три реки и семь раздолий 11®
прямо к Дивьей горе. Там обиталище Святовидово, когда он на земле пребывает. VI
'rfo Долго ли, коротко, взошел наконец Таран на Дивью гору, к чертогам златоверхим при- стр
ел близился, сияющим, словно солнце. Смотрит — невдалеке пасется его златогривый. Хотел лг
он коня взнуздать да умчаться на нем, да тут стража выскочила, привела его пред очи са- [3
ги мого Святовида.
Д — Плохой из тебя конепас. Что ж так худо оберегаешь коней? — вопросил бог. — L
(fl Даже своего любимца не сберег. №
— Коней я стерегу хорошо, — дерзко ответствовал Таран. — Да кто ж выстоит про- У
тив воли божественной?..
— Не робок ты, гляжу, человече. Давай поступим так: коня златогривого — мне, а
одну из моих царь-девиц — тебе.
И опять не сробел перед огненным взором Святовида наш молодец. Сказал:
— Не дело простому конепасу жениться на царь-девице. А с конем моим златогривым
я и сам себе невесту добуду!
— Добудешь, добудешь, — ответствовал бог, роняя слова, будто тяжкие каменья. —
Отныне ты и все твои потомки станут Полканами — полуконями, полулюдьми. Будете до
скончания веков стеречь моих коней и искать себе невест. Ступай прочь, Полкан!
С той поры и завелись на земле полканы. Время от времени они похищают в лесу или
чистом поле девиц и продолжают свой род, как завещано Святовидом.
Славяне почитали Полкана полубогом и
приписывали ему сверхъестественную силу и
невообразимую прыткость бега: ведь до пояса
он имел тело и сложение человеческое, а ниже
пояса являл собою коня, так же, как и древне-
греческий кентавр. Был Полкан необычайно
отважен и воинствен, и когда древние предки
наши воевали, он и его сородичи норовили не-
пременно выступить им на подмогу и сража-
лись столь отважно, что слава их пережила
века! Изображали его с луком и стрелами или с
вырванным из земли деревом.
ПолуДНИЦА
(Ржлницл)
КТО КОГО ПЕРЕПЛЯШЕТ
1^.АК-ТО раз жала Аннушка в поле, да устала и прилегла отдохнуть на самом солнце-
пеке.
Не заметила, как вздремнула, а проснулась оттого, что кто-то толкает ее в бок.
Глядь — стоит перед ней высокая красивая девушка, одетая в белое, а волосы у нее золо-
тые, как солнечные лучи.
— Полно спать! — говорит незнакомка. — Давай-ка лучше поглядим, кто из нас кого
перепляшет.
И завела веселую песенку.
Аннушка и не хотела, да ноги у нее сами в пляс пустились.
Одна пляска кончилась, другая началась, а потом Аннушка им и счет потеряла.
Носились вместе по полям, по лугам до вечерней зари без устали. Аннушка уже обми-
рает, нога за ногу у нее заплетается, а веселая девушка знай себе порхает, будто мотылек,
приплясывает да напевает песни дивные.
В конце концов рухнула Аннушка без сил, а девушка засмеялась и говорит:
— Ничего, завтра еще попляшем!
И исчезла.
Глянула Аннушка — а полоса-то не сжата! Весь день она, выходит, проплясала, вместо
того чтобы работать?
Стоит сама не своя, а тут едет на телеге отец с дальнего поля, чтобы дочку-труженицу
забрать да вместе ехать домой, ужинать.
Поглядел... да, хороша труженица! Отругал крепко да велел на телегу садиться. Не но-
чевать же в поле!
А дома матушка еще добавила нашей бедняжке.
— Ведь ты не иначе, как саму полудницу переплясать надумала, — сказала, укориз-
ненно качая головой. — Пока это еще никому не удалось. Ну а если сыщется такая масте-
рица, говорят, одарит ее полудница невиданно богатым приданым. Но только вряд ли это
возможно — полудницу переплясать.
Полудница — хозяйка хлебных нив и по-
лей, недобрый дух. Это красивая и высокая де-
вушка, одетая во все белое, с волосами золоты-
ми, как солнечные лучи.
Летом, во время жатвы, полудница бродит
по полосам ржи, и если кто в самый полдень
работает или спит на солнцепеке, того берет за
голову и начинает вертеть, пока не натрудит
шею до жгучей боли.
А малых ребят, бегающих без присмотра,
полудница заманивает в рожь и заставляет дол-
го блуждать там.
Вообще полдень считался временем почти
таким же нечистым, как полночь, поэтому не-
удивительно, что в эту пору получали особую
власть недобрые духи.
Полдень искони почитался порой полудни-
ков и полудниц, в которую человеку полагалось
489
отдыхать. В «Поучении Владимира Мономаха»
сказано: «Спанье в полдень предначертано са-
мим Богом всякой твари, и зверю, и птице, и
человеку».
Иногда представляют полудницу и в совер-
шенно противоположном образе — уродливой
косматой старухой. Это ржаница, ржица —
подобие полудницы, только живет она во ржи.
Она любит бродить по колосящемуся полю с
огромной сковородой в руках, которой засло-
няет ниву от иссушающих солнечных лучей.
Беда тому крестьянину, кто нарушит злым
окриком одиночество Ржаницы — старуха мо-
жет сжечь колосья.
Также из злобы она может завить несколь-
ко стеблей ржи, и тогда поле считается прокля-
тым.
Спасти такое поле может только опытный
знахарь, а человеку несведущему такая попыт-
ка может стоить жизни. Еще ржаницы устраи-
вают прожины — дорожки во ржи, в вершок
шириной, которые проходят из одного края за-
гона до другого и по которым все колосья сре-
заны.
=^== Помощники
КАК КОЛДУНЫ БЕСОВ МУЧАТ (В
1. $
ЕЛ один мужик дорогой и дошел до росстаней.
U На самом перекрестке увидел он палку, да и взял подпираться. /
Й Только что до палки дотронулся, как увидел трех бесят. Они мужика спрашивают, хво- ®
ч стами крутя: №
— Чего велишь, господин?
Мужик перепугался насмерть и бросил палку. Он ведь не знал, что это какой-нибудь
колдун не смог совладать со своими помощниками-бесами, вот он и насадил их на палку и
бросил ее на крестах, а бесы от палки отойти не могут!
2.
ЕСЫ, которые приданы колдунам в помощники, их беспрестанно тормошат, просят
работу.
Колдуны им и дают работу. Возьмут маленько рису да льняного семени, свалят в одну
кучу и велят разобрать все порознь.
Бесы все это в полчаса сделают! Тогда колдун дает им вить веревку из песка. Они вьют,
вьют, совсем уж было совьют, только подымут да понесут — веревка и рассыплется. Опять
давай вить, до тех пор вьют эту веревку, пока колдуну для других дел не понадобятся.
Помощники колдуна — это черти, бесы,
мелкие духи.
Когда колдун продает душу дьяволу, ему не-
пременно придаются помощники — для свер-
шения всяких нечистых дел.
Некоторые злые духи, помогающие колду-
нам в их работе, называются курдуши. Они по-
хожи на набольших, черных, зобатых кошек.
В этот зоб курдуши складывают вещи и деньги,
которые они крадут для своих хозяев — злых
колдунов, запросто пролезая в самомалейшую
щель.
Кроме того, они относят в нужное место
вещи, снятые с заразного больного, дабы друго-
го намеченного испортить относом. И закля-
тый порошок бросают по ветру на обреченно-
го. И щепотку следа со следа, и волосы с головы
жертвы принесут колдуну — все прихоти его
исполняют!
Заделье помощникам требуется непрестан-
но, хоть бы и самое бессмысленное. Либо надо
быть неисчислимым на выдумки, либо избавить-
ся от этих назойливых существ.
Самый привычный способ — посадить их в
палку или посох, бросив где попало. Если не
удается спровадить помощников прочь или
вечно занимать их работой, они могут и заму-
чить своего хозяина до смерти.
И если колдун хочет хотя бы умереть спо-
койно, он должен непременно «сдать» их ко-
му-то другому, не то могут его бросать с крыльца,
шкуру сдирать с живого, внутренности выта-
щить крючьями и мучить другими невозмож-
ными способами — только лишь за то, что не
давал им дела.
491
Перевит
Поревит — покровитель грабежа и разбоя
у западных славян. Рассказывали, что после боя
он входил во взятые города и села вместе с по-
бедителями и требовал свою долю военной до-
бычи. Если всякий воин не приносил ему жертв,
в следующий раз удача могла и ускользнуть.
Поскольку в древности люди воевали очень
часто, многие состояния основывались именно
на этой военной добыче. Воины почитали По-
ревита, относились к нему с глубоким уваже-
нием. Имелись даже его святилища, в которых
ставили статую пятиглавого бога в воинской
одежде, но безоружного.
Вообще славяне нередко изображали своих
богов многоглавыми и многорукими. Об этом
прямо свидетельствуют имена Триглава и Три-
главы. Руевит, например, имел семь лиц, Поре-
нута — пять, да и вообще, в разных славянских
городах, по свидетельству многих путешествен-
ников, стояли идолы с двумя, тремя и более го-
ловами. Змей Горыныч позднейших сказаний
никак не меньше, чем трех-, а чаще девяти- или
двенадцатиголовый. В этом видны и остатки
прежних ведических (арийских) воззрений, и
непомерное почтение к высшим силам. Кстати,
в древнегреческих мифах мы встречаем пятиде-
сятиглавого змея Тифона и сторуких чудищ —
Гекатонхейров, адский пес Цербер был трехго-
ловым и т. п.
ПорбНуТА
Поренута был почитаем как бог земли и
воздуха, покровителя справедливости и друж-
бы. Однако у западных славян, земли которых
лежали по берегам Балтийского моря, Порену-
та считался покровителем мореплавателей.
У него имелось четыре лика, обращенных в
разные стороны: чтобы могло это божество ус-
ледить сразу за всеми четырьмя ветрами, охра-
нить путешественников и корабельщиков от
неожиданных, жестоких и свирепых штормов
с севера и юга, запада и востока. Пятый лик был
на груди Поренуты, и глаза его всегда устрем-
лялись вниз, ибо так божество уберегало своих
подопечных от подводных камней, неожидан-
ных мелей и страшных морских чудовищ. В ру-
ках Поренута держал трезубец, подобно был
Морскому царю — и свиток карт, на которых
рисовались причудливые очертания берегов.
Моряки, благополучно пришедшие из пла-
вания, не скупились на жертвы Поренуте: часть
всего, что везли из далеких краев, отдавали это-
му заботливому богу.
= ПорЧА
ПО ЗЛОБЕ
ЕЛ один парень, Семен его звали, с вечерки домой. А было уже за полночь. Дошел
до ворот и видит: кукла пляшет. Маленькая деревянная куколка. Как пройти домой? Кук-
ла пляшет и все. Как живая! Он:
— Ай, черт побери! Что мне эта кукла-то? Может, привиделось.
Ворота-то открыл, только пошел — она стук ему в голову. И исчезла.
Пришел Семен домой, лег спать, а к утру у него жар поднялся. Вот заболел, заболел.
Его отец туда возил, сюда по врачам, по знахарям — ничего не могли сделать. А он не ска-
зал, что его кукла в голову стукнула. Высох он, и вот уже осталось ему два дня или три, —
как помереть. Он сказал:
— Мама! Я умру — вы вот этот столб выкопайте и посмотрите, что там есть. Меня
кукла раз в голову тут ударила, может, я из-за этого и погибаю...
Они столб-то выкопали, а там кукла. На этой кукле — воротник от его рубашки, кло-
чок от брюк и волосы его были. Мать-то потом узнала: это наколдовали на него по злобе.
От девушки он одной отвернулся, девушка по нему сохла, так ее бабка-ворожейка навела
на него порчу и загнала в могилу.
А родители эту куклу взяли и в огонь бросили. Сгорела она, конечно, но не просто так:
долго еще в печке вилась, прискакивала...
соседкин хомут
ОСЕЛИЛАСЬ новая соседка — и про нее сразу слух прошел нехороший. Мать уви-
дела, что сын соседкину собаку дразнит, и говорит:
— Не задевай Таисью, она, говорят, хомуты надевает.
— Какие еще хомуты?
— А вот такие. Наденет хомут — и пропадешь. Держись от нее подальше.
И как накликала: вскоре после этого разговора корова заболела. Вымя разнесло, а мо-
лока ни капли. А мать такое уже раньше видела в своей деревне: ну, все, точно хомут! Сра-
зу к соседке:
— Девка, ты что же это сотворила у меня с коровой? Хомут надела?
Та не ожидала, что ее сразу обнаружат, испугалась, глазами заюлила:
— Ой, извини, я только попробовать хотела, получится ли.
— Ах ты ж, зараза! Получится ли?! Корову мою погубила! Разве это по-соседски?!
— Извини, соседка, слово даю, больше такого не будет.
— Да ты с коровы-то хомут сними, что мне слова твои.
— Снять не могу.
— Почему?!
— Да вот так. Надеть — надену, а снять — человека посильнее нужно. Но ты не го-
рюй, я такого человека знаю и его приведу, и сама заплачу ему, выздоровеет твоя корова,
только ты сыну скажи, чтоб больше моего Полкана не дразнил, а то как бы не было худа...
На том и поладили.
493
Порча — это злая сила, которую напускают
на людей колдуны и ведьмы. Она производится
сглазом, заговором, напуском, относом и т. п.
Наговаривают на хлеб, соль, воду и прочее, на-
пускают по ветру и по следу, подкидывают на-
говоренные вещи, и кто их поднимет, тот и за-
хворает. Примеров такого рода порчи расска-
зывают бесконечное множество: нашла баба
наговоренное яйцо у колодца и начала на голо-
са кричать; подняла другая на дороге узелочек с
рубахой, крестом, поясом, цепочкой и уголька-
ми — и лишилась покоя, тоска напала, все не-
милы стали; отнесла назад, туда, где нашла, и
начала поправляться.
Сделать изображение человека и нашептать
на него болезнь — очень старинный и дейст-
венный вид насылания порчи. Снять ее можно,
если только найдешь это изображение, а такое
почти невозможно, ибо колдуны и ведьмы ста-
рательно прячут его.
Приемы, к которым прибегают, посылая
порчу, весьма разнообразны. Сильному колдуну
довольно взглянуть своим недобрым косым
взглядом, чтобы заставить чахнуть. Это называ-
ется сглаз (призор, озык).
Бывают глаза у людей хорошие, добрые,
счастливые, и наоборот — дурные: «Черный
глаз, карий глаз, помилуй нас!» От недоброго
глаза отчитывают по три — двенадцать зорь.
При встрече с человеком, известным своим не-
добрым глазом, надо мысленно сказать: «Недо-
брый глаз, не гляди на нас», — ив воображе-
нии чем-то накрыть его, например стаканом.
От сглазу употребляются такие средства: при-
кусить себе язык, показать кукиш, сплевывать
через левое плечо три раза, стучать по дереву
трижды, нашептывать на воду, которой умыва-
ешься или которую пьешь, надевать белье наиз-
нанку, утаивать настоящее имя ребенка, назы-
вая его другим, подкуривать в доме волосом,
умываться с серебряной ложки, отчитывать за-
говором... Наузы, или чародейные узлы на поя-
се, предохраняют от озыка.
Лечение призору: берут воды непитой, не
отведанной никем, вынимают из печки три
уголька, достают четверговой соли. Все это кла-
дут в стакан, дуют над ним три раза, потом
плюют три раза в сторону. После сего внезапно
сбрызгивают больного три раза, дают три раза
хлебнуть, вытирают грудь против сердца. За-
ставляют рубашкою обтирать лицо, а осталь-
ную воду выливают под притолоку. Некоторые
к такому составу добавляют кусочек мха, выну-
тый из угла, другие читают над водою молитву.
Чтобы избегнуть сглаза, женщине и девуш-
ке нужно, погладив рукой себя по заду, потом
погладить той же рукой по лицу, говоря: «Как
ты у меня неглазливая, так и я бы неглазливая
была!»
На Прокла (12/25 июля) собранная роса —
особенная: ею изводится очный призор.
Колдуну послабее для наведения порчи ну-
жен заклятый порошок, чтобы бросить его на
намеченную жертву по ветру: дело сделано, если
хоть одна порошинка попадет на человека или
скотину. Через наговоренную сильным колду-
ном вещь достаточно перешагнуть, на зачуро-
ванное место стоит сесть, чтобы захворать. Иной
колдун только лишь слегка ударит по плечу, ан
смотришь — человек испорчен.
По следу напускают порчу: злые люди вы-
нут земли из-под ступни проходящего человека
и бросят ту землю на дерево, отчего хворь не
пройдет до тех пор, пока дерево не засохнет, а
с ним вместе и порченый человек не помрет.
Вынутый след, то есть щепотка или горсточка
земли из-под ног обреченного, в мешочке под-
вешивается в чело печи, а в трубе замазывают
глиной волосы его; начнет земля и глина со-
хнуть — сухота обуяет и того человека. Освобо-
дить от несчастья в таких случаях может лишь
самый опытный знахарь. Но если бросить зем-
лю на воду, то знахарь помочь не в силах, как
бы ни старался. Он только скажет: «Сделано
крепко и завязано туго — мне не совладать;
одна теперь тебе надежда на спасение, если
была в сапогах соломенная подстилка».
Порча случается от притки, которая счита-
ется много привязчивее сглаза и трудно распо-
знается, отличаясь самыми многосложными и
запутанными признаками. В них мудрено разо-
браться: то ли «схватило» вдруг без всякой при-
494
чины, то ли это припадок, вызванный старым
внутренним повреждением, внезапно и неожи-
данно обострившимся, то ли, наконец, хворь,
прикинувшаяся в бане.
Изурочье, или уроки — под этим именем
разумеется заочная посылка порчи. Лиходеи
посылают порчу всякими путями и способами:
в пище, по воде, по ветру. Выйдет на улицу,
встанет против ветра, скажет какое ему нужно
слово, ветер подхватит — и кто первый дых-
нет, тот и изурочится. Против уроков хорошо
пользует вода, если ее трижды переснять с ка-
менки в бане. Для этого зачерпнутая в ковш
вода выливается на каменку и снизу снова под-
хватывается в ковш. Этой водой окачиваются и
пьют ее, приговаривая: «Как на каменке-на ма-
тушке подсыхает и подгорает, так на рабе
божьем таком-то подсыхай и подгорай!»
Как пулей из ружья, поражают они ударом
по пояснице вроде утина, напуском жестокого
колотья в грудь и болей в живот, да таких, что
приходится криком кричать и кататься по зем-
ле от невыносимого страдания.
Надевают на людей, скотину и даже ого-
родные произрастания хомут — человека скрю-
чит или опухнет весь, скотина захворает, а вся-
кую овощь гниль побьет, если злая ворожея на-
шепчет из-под лошадиного хомута недобрые
слова.
Порчу причиняет кладь, которую чародеи
зашивают новобрачным в подушки или перины.
Это женский волос, спутанный комком, кос-
точка, взятая на кладбище, три лучинки, опа-
ленные с двух концов, и несколько ягод егодки
(волчьих ягод). Знахарь устраняет от молодых
порчу тем, что опаляет кладь на огне, уносит на
речку и спускает на воду. Пекут также для клад-
ки лепешки с разными снадобьями и угощают
ими или подкидывают, чтобы сами пригово-
ренные нашли и съели.
От удара или щипка привязывается порча,
когда сильный колдун, проходя мимо бабы, как
бы ненароком щипнет ее спереди или хлопнет
сзади, да еще и прихвалит: «Какая ты, шут, глад-
кая!»
Худо бывает и от оговора, когда «не в час
молвится». Рассказывают, например, такой слу-
чай: вышла баба после родов рано на улицу, к ней
подошла соседка и сказала: «Сидела бы лучше
дома». Баба испугалась, заболела, у нее разли-
лось молоко, и в конце концов она умерла.
Относом портят не умышленно и не по зло-
сти, а ненароком: делано было на другого, а
подвернулся посторонний и неповинный чело-
век. Относы — вещи, снятые с заразного боль-
ного и отнесенные на дорогу или повешенные в
лесу на суку. Болезнь уходит в дерево или в того
неосторожного, который поднимет или снимет
те вещи. Осторожные же никогда не поднимут
находки, не перекрестясь и не обдумавши ее с
молитвой. Отхаживают в таких случаях тоже
знахари, но необходимо, чтобы они были силь-
нее тех, которые наслали порчу. Самый способ
лечения отличается большой простотой: зна-
харь должен пойти на распутье, где скрещива-
ются дороги, и бросить там узелок с зашитыми
в ней золой, углем и кусочком глины от печного
чела. Таким относом отводится порча от того
больного, к которому знахарь был позван. Но
относ имеет свою опасную сторону: всякий,
кто первым наткнется на отнесенный узелок,
непременно будет испорчен. А это, в свою оче-
редь, влечет дурные последствия для первого
больного, уже излечившегося от порчи при по-
мощи узелка: когда его душа в свой смертный
час станет выходить из тела, сатана скажет ан-
гелу божию: мол, эта душа моя, она зналась со
мною, приносила мне на распутье хлеб-соль...
Так что порча, и снятая, неистребимо вредо-
носна и для жертв, и для напустивших ее.
Икота, по суеверным представлениям, —
тоже напускная болезнь. Силою чародейного
слова нечистый дух заклинается на чье-нибудь
имя; быстро летит он на крыльях ветра, и пер-
вый встречный, кто носит означенное имя, де-
лается его жертвою. Иногда наговаривают ико-
ту на камни или насекомых, и тот, кто запнется
о такой камень или проглотит летучую мошку,
подвергается истязаниям злого демона.
Одной из разновидностей икот является
«немуха», лишающая больного дара речи. Что-
495
бы вылечить «немуху», больного ведут к икот-
нице-говорухе, знахарке и в ее присутствии вре-
менно онемевший начинает говорить. Духа
икоты почти невозможно изгнать из тела стра-
дающего ею. Со смертью больного икота не
умирает, а вселяется в очередную жертву из
круга знакомых и родственников больного, не в
добрый час помянувшую черта в присутствии
умирающего. Когда икается, говорят, что душа
пузыри пускает — или с богом беседует.
Кликуши — это порченые женщины, стра-
дающие падучею или другими тяжкими болез-
нями, соединенными с бредом, пеною у рта и
корчами; они издают дикие вопли и утвержда-
ют, будто злые вороги колдуны и ведьмы поса-
дили в них бесов, которые и грызут их внутрен-
ности.
От какой бы из выше перечисленных при-
чин не приключилась порча, знахарь-врачева-
тель глубоко убежден, что всякая болезнь есть
живое существо. С ней можно разговаривать,
обращаться с приказаниями о выходе вон, спра-
шивать, требовать ответов, кто напустил порчу,
и т. д. Именно на этом — на попытке убедить
болезнь покинуть человека — и основано дей-
ствие многих заговоров на изгнание порчи. Так-
же смысл их заключается в перенесении всех
человеческих хворей на кого-то другого, напри-
мер, зверя, или на прямой попытке договориться
с природой, как с высшей силой, об исцелении
порченого:
— Встану я благословясь, пойду перекре-
стясь, из избы дверьми, из двора воротами, да
выйду в чисто поле. В чистом поле есть сине
море, на том синем море тихая заводь, на той
на тихой заводи плавает серый селезень, на том
на сером селезне не держится ни вода, ни роса.
Так же на рабе божием не держались бы ни
уроки, ни призоры, ни лихие оговоры, ни вет-
рены прострелы, ни ночные переполохи. Во веки
веков, аминь.
(По С. Максимову)
СЫН РЫБАКА И СЫН ПАСТУХА
НАЧАЛЕ мира собрал как-то великий Сварог богов и богинь на пир, а в разгар пиро-
ванья и спрашивает:
— Кто из вас хочет стать верховным распорядителем земной погоды?
Начали тут захмелевшие божества спорить между собой, и долго длились их пререка-
нья. Никому не хотелось заниматься таким ненадежным делом, как покровительствовать
переменчивой погоде!
Наконец Сварог не выдержал и провозгласил:
497
JW\. — Клянусь небесами, я сей же час назначу управлять погодой первого же встречного
№1] человека! (I®
у И улетел он с небес на землю. Приземлился на траву в безлюдном месте, преобразился 'vl
rfo в обычного путника. Прошел рощу березовую, смотрит: на кургане, близ ямы разрытой,
спорят меж собою два парня. Ухватились за кубок серебряный, каждый тянет его к себе, /V
gj и бранят друг друга на чем свет стоит. Lg
гГ I — Я первый откопал сокровище! — горячится худой, рыжий, с рябым лицом. — Да и
Д зачем тебе, женолюбивому красавчику Догоде, такое богатство, все равно пропьешь, про- IL
(й кутишь с девками по кабакам! IS)
М — А я первый кубок увидал, — отвечает Догода. — И чего ты, Посвист, кипятишься? и
Посмотри на себя: худющий, желчный, всех ненавидящий. Дай тебе волю и власть —
судьбы людские порушишь, всех со всеми перессоришь. Зачем тебе богатство этакое? Все
равно в землю закопаешь, чтобы никто не увидал да не польстился.
Тут заметили спорщики путника и говорят ему:
— Рассуди нас, добрый человек.
— Спор ваш напрасен по двум причинам, — ответствовал всезнающий Сварог. — Ку-
бок сей — ваше общее родовое богатство.
— Как так? — вскричали Посвист с Догодою.
— Сейчас узнаете. Один из вас воспитывался у пастуха, а другой у рыбака, верно?
Посмотрели мужики на неведомого провидца со страхом и закивали.
— Открою тайну: вы — родные братья. Попали же младенцами в семьи к рыбаку и
пастуху после того, как отец ваш с матерью утонули во время бури, а вас вынесло на берег.
Пожалели сирот добрые люди, одного брата взял в семью рыбак, а другого пастух. Оба
скрыли от вас тайну вашего рождения, но за это не осуждают... Вот и выходит: сокрови-
ще-то родовое еще успеете поделить.
Оглядели друг друга Посвист с Догодою, молчат в замешательстве.
— Другая же причина такова. У подножия сего кургана — могилка ваших родителей.
Вон там, где березка растет. Видите? Негоже в таком святом месте кощунные споры зате-
вать. А уж разрывать курганы да кубки серебряные забирать у мертвецов — и вовсе тяж-
кий грех, по правде говоря.
— Да что мы слушаем этого неведомого говоруна! — опять озлился Посвист. — Нече-
го нам байки пустые сказывать. Мы сами поделим сокровище, хоть бы пришлось нам спо-
рить еще трое суток! А ты ступай своей дорогой, кот Баюн.
— Я не кот Баюн, а отец богов и богинь Сварог, — ответствовал путник, преображаясь
в грозного владыку. — И клянусь, что вы отныне будете спорить между собою не трое су-
ток, а вечно — только не на земле, а в небесах. Ты, тихоня Догода, отныне станешь отве-
чать за солнечную, приветливую погоду. А ты, свирепый Посвист, станешь управителем
бурь и ураганов — и никогда не будет мира меж вами!
И тут же вознесся с новоявленными божествами в небеса.
М. ХЕРАСКОВ. ВЛАДИМИРИАДА
С брады дожди льют проливные,
Из уст валят туманы злые.
Тряхнет ли Позвизд волосами —
Валит на землю полосами
498
Нив истребитель, крупный град.
Махнет ли хладною полою —
Звездчат снег хлопьями валит.
Летит ли облачной страною —
Пред ним предыдет шум и свист;
Полк ветров, бурь за ним несется,
Взывая к небу прах и лист;
Столетний дуб трещит и гнется;
Бор клонится к земле травою,
Трепещут реки в берегах.
Крутится в голых он скалах —
Свистит, ревет, гулит, ярится.
Ударит ли в утес крылом —
Вздрогнет гора, утес валится,
И в пропастях катится гром.
Посвист, или Позвизд, — свирепый бог бурь
и непогод. С его бороды лили проливные дож-
ди, из уст исходили туманы. Стоило Посвисту
тряхнуть волосами, как на землю валил круп-
ный град.
Вместо плаща влачились за ним ветры, а с
полы его одежды валил хлопьями снег. Стреми-
тельно носясь по небесам, сопровождаемый сви-
тою бурь и ураганов, он распространял вокруг
шум и свист, и ничто: ни люди, ни звери, ни сто-
летние деревья, ни горные кряжи — не могло
устоять перед его стремительностью и натис-
ком!
Посвист имел вид свирепый, волосы и боро-
ду всклокоченные, крылатые распахнутые одея-
ния. Жил он где-то на вершинах высоких и да-
леких гор, однако неподалеку от древнего Киева
был ему воздвигнут во чистом поле храм: а
вдруг, приустав в полете, бог залетит сюда пере-
дохнуть — и увидит, как чествуют его славяне?..
Вообще говоря, Посвиста почитали не толь-
ко покровителем бурь, но и всяких воздушных
перемен. Так что иногда он мог смилостивить-
ся над людьми — и уступить без борьбы своему
брату Погоде.
Западные славяне полагали, что супругой
Посвиста была Хора — богиня лета, о которой
не сохранилось никаких сведений.
=—= Пр АБДА И КрИКДА ==———
«ГОЛУБИНАЯ КНИГА»
Это не два зверя собиралися,
Не два лютые сбегалися;
Это Правда с Кривдой сходилися,
Промежду собой они дрались-билися.
Кривда Правду одолеть хочет.
Правда Кривду переспорила,
Правда пошла на небеса,
А Кривда пошла у нас вся по земле.
В славянской мифологии Правда и Кривда — одно из выражений главного противо-
поставления типа: свет — тьма, доля — недоля, правое — левое, прямое — извращенное.
Это не истина и ложь в привычном нам значении слова. Выбор Правды или Кривды даже
не всегда зависит от человека: Правда — прямой и честный жизненный путь, Кривда —
повороты судьбы, удачи и неудачи, сменяющие друг друга.
Праздники древних славян
Славянские календари известны уже около
двух тысяч лет. На одних из них «чертами и ре-
зами» воспроизводился весь год, на других —
его летняя или зимняя часть, отмечались глав-
ные празднества.
В древности год начинался 1/14 марта, когда
праздновали Авсенъ (Овсень, Таусень, Усень).
Чтобы закликать весну, выпекали из теста «жа-
воронков», «куликов», дети забирались с ними
на крыши сараев, на деревья и призывали теп-
лую раннюю весну. Тем временем взрослые со-
бирались на пригорках, пели «веснянки», обра-
щаясь к аистам и журавлям: скорее несите на
крыльях благодатное весеннее времечко. На бе-
регах рек раскладывали костры, водили хорово-
ды. С крыш домов сбрасывали снег, талою во-
дою поили больных. И наконец при всеобщем
ликовании сжигали чучело Мары — олицетво-
рение смерти и зимы.
В день весеннего солнцестояния справляли
веселую разгульную Масленицу. Это было празд-
нество богини Аады, щедрой и веселой, олице-
творяющей весну, одержавшую наконец победу
над старухой зимой. Обычно облачали соломен-
ную куклу в кафтан, надевали шапку, обували
лапти и усаживали в большие сани, куда впря-
гали несколько лошадей. За санями шествовали
ряженые, причем девушки были в мужской
одежде, а парни — в женской. Объехав всю де-
ревню, направлялись в соседнюю, где буйство-
вали весь следующий день. А на третий день
Масленицу сжигали — с шуточками, непри-
стойными выкриками, бранью и глумлением
над раздетым чучелом. В конце недели помина-
ли предков, выпускали на волю птиц из клеток,
окуривали одежду над кострами — то было на-
чало как бы новой жизни, прощание с зимою,
подготовка к лету.
500
Пасха, или Велик день, был в старину празд-
ником ^ажъбога. В этот день хоронили или
сжигали Кострому-Кострубонъку — послед-
нее напоминание о зиме, пекли сладкие хле-
бы-куличи, а яйца красили луковой шелухой в
солнечный красный цвет. Этот день всегда был
самым радостным, потому что означал возвра-
щение милости Бога-Отца, прародителя его де-
тям — людям.
Порадовались живые — теперь должны по-
радоваться и усопшие. Наступало время Раду-
ницы (Красной горки, или Фоминой недели).
То был праздник родителей, дедов, которым
несли на могилы те же яства, которыми насла-
ждались во время Велика дня. В старину это
был не день скорби, а напротив — радостного,
безопасного общения с предками (ведь мерт-
вое всегда враждебно живым — кроме этого
праздничного дня).
Зеленые Святки, или Семик, — праздник
подрастающих семян, молодой листвы, первых
цветов. В эту «русальную неделю», когда начи-
налось лето красное, веселье не утихало ночью
и днем. «Похороны русалок», «похороны ку-
кушки», «похороны Костромы» — такими ри-
туалами прощались с весною, а наступившее
лето олицетворяла береза. Ее ветками украша-
ли жилища, а само дерево — цветными лента-
ми и полотенцами; иногда березоньку обряжа-
ли в платье и водили вокруг нее хороводы.
От Зеленых Святок до праздника Купалы
(23 июня/7 июля) — рукой подать. Купало —
божество лета, полевых цветов и плодов. В эту
пору все травы набирают целебную и сверхъес-
тественную силу, поэтому в Купальскую ночь
и на следующий день следовало запастись ле-
чебным зельем впрок. Впоследствии имя бога
Купалы соединилось с именем Иоанна Крести-
теля.
В ночь на Ивана Купалу искали в лесу за-
ветный цветок папоротника, дабы отыскивать
клады. Велик был соблазн разбогатеть в одноча-
сье — но и опасности подстерегали смельчака
немалые, ибо Купало — еще и празднество во-
дяных, леших, ведьм, русалок, колдунов.
После дня Перуна (20 июля/2 августа —
Ильин день: Илья-пророк тот же бог-громов-
ник, которым был для наших далеких предков
повелитель гроз Перун) следовали праздники
урожая: медовый Спас, яблочный Спас, Горо-
хов день, хлебный Спас, овсяница, складчины и
братчины — вплоть до Покрова дня (1/14 ок-
тября), когда земля уже покрывалась снегом.
В 1492 г., когда исполнилось семь тысяч лет
от мифического сотворения мира, Новый год
перенесли на 1/14 сентября. Длилось это до
1700 г., когда по указу Петра I Новый год нача-
ли исчислять с 1 января. В старину же 1/14
сентября совпадало с языческим днем Великих
Овсеней — праздником сбора урожая. А Рож-
дество Христово совпало с праздником Сваро-
жича Коляды — рождение юного бога света
и тепла. Ныне это день Спиридона-солново-
рота (12/25 декабря), когда начинает, пусть
на воробьиный скок, удлиняться день. В это же
время чествовали щедрую богиню Ладу: не от-
сюда ли другое название колядок — «щедров-
ки» ?
Самый длинный и самый шумный ежегод-
ный праздник на Руси — зимние Святки (с 25
декабря до 6 января/с 7 до 19 января). Солнце
поворачивало на лето, хотя зима все еще была
впереди. Первые шесть вечеров Святок были
«святыми», последующие шесть — «страшны-
ми» , ибо нечисть разного рода пускалась в раз-
гул и всячески вредила людям. На Святках га-
дали о будущем урожае, о женихах и невестах,
о собственной судьбе.
С6/19на7/20 января — Крещенье, Бого-
явленье. Это были праздники богини Лады,
которая являлась опорой и защитой всех жен-
щин, покровительницей вдов и сирот.
С принятием христианства количество празд-
ников весьма увеличилось, поскольку появилось
множество святых, требующих почитания. Од-
нако в том и состоит особенность славянского,
русского двоеверия, что в народный календарь
попали только те святые дни, которые совпада-
ли с какими-то существенными вехами древне-
го месяцеслова. Поэтому имена христианских
святых обогатились новыми эпитетами, кото-
501
рые звучат как древние заклинания. Ивана Ку-
палу мы уже упоминали. В этом же ряду: Агра-
фена—лютые коренья, Агафья-коровница (в этот
день надо оберегаться от Коровьей смерти),
Афанасий-ломонос (сильные морозы), Агафон-
огуменник (леший буйствует на гумне), Кась-
ян немилостивый (29 февраля — самый тя-
желый день високосного года), Алексей—с гор
потоки (начинается активное таяние снегов),
Антип-водопол (вскрываются реки), Василий-
капельник (сосульки тают), Егорий Вешний,
Герасим-грачевник (грачи прилетают), Евдо-
кия-плющиха (сугробы плющит, то есть они
оседают), Зосима-пчельник, Ирина — журав-
линый лёт, Иосиф-песнопевец (соловьи вовсю
поют), Константин-огуречник, Олёна — длин-
ные льны, Лукерья-комарница, Мартын-лисо-
гон, Михей-тиховей, Параскева Пятница, Пан-
телеймон Палий (солнце нещадно палит),
Петр и Павел-рябинники, Прокл — великие
росы, Семен-летопроводец, Спиридон-солно-
ворот, Тимофей-полузимник, Федор-студит, Фрол
и Лавр-лошадники и т. д.
Существуют и так называемые чародейные
праздники, когда народ пытается задобрить
злые силы, от которых, как известно, совсем
избавиться невозможно — можно только обе-
речься от них на время.
———==— Привидения
(призраки) (j|
КОПЫТА И КОГТИ ЖЕЛЕЗНЫЕ
5К Is
11 жили два брата с женами и вот однажды пошли в лес на промысел и не вернулись.
Долго их не было, и жены сильно тосковали, горевали по ним. Уже стали думать: должно, /
сгинули наши родимые! — а они вдруг объявились на ночь глядя. Обрадовались молодуш-
ки, накрыли стол, накормили их, напоили, начали посуду убирать да постели стелить. У ]/
старшей ложка на пол упала, нагнулась поднять, глядит — а у мужиков на ногах не сапо-
ги, а копыта и когти железные. Она едва не обмерла под столом, поняла, что это мертве-
цы, привидения.
Украдкой говорит младшей:
— Делай какую-нибудь работу, а спать не ложись!
А та:
— Вот еще! Посуду и утром помыть можно, я лучше с мужем спать пойду, долго не
видала, истомилась вся.
И ушли они на свою половину. Муж старшую тоже спать зовет, а она туда-сюда по
избе снует: то посуду помыть, то пол подмести, да тесто на завтра поставить... Беспрестан-
но находит себе заделье, а сама богу молится да ждет, когда же петухи запоют.
Муж, видать, смекнул, что она ему голову морочит, подступил к ней с кулаками:
— А ну пошли спать! — да тут как раз петухи и закричали. Муж упал на пол, почер-
нел — и исчез, будто не было. Баба вон из избы, народ позвала, вместе вломились в комна-
ту, где младшие ночевали...
Мужа никакого нет, а с молодки уже кожа содрана да по кровати расстелена.
ВЕРНЫЙ ПОЛЮБОВНИК
жж л ИЛИ-были муж с молодой женой. А она под венец не по любви шла, и вот взяла ее
тоска лютая, да такая, что завела молодка себе сударика — милого дружка и крепко его
полюбила. Муж про то узнал, начал бить жену да и свел ее в могилу. А что? Обычное дело!
Но сам по ней сильно горевал, а уж как полюбовник убивался — и слов таких нету, чтобы
описать.
И вот однажды ночью слышит муж: стучит кто-то в окошко. Поглядел — стоит перед
ним жена-покойница и плачет:
— Муж ты мой венчанный, скучно мне в могиле, холодно, пусти меня к себе, отогрей!
Он испугался, говорит:
— Уходи откуда пришла!
Она и сгинула.
На другую ночь появилась молодка возле дома отца с матерью — те тоже не открыли
дверь, она к сестре — и сестра ее не впустила. На третью ночь явилась она к милому дру-
гу — он опрометью на порог, подхватил ее на руки, в избу внес да в постель уложил. Три
дня и три ночи миловался с ней, а на четвертый позвал попа и велел с ней повенчать.
И вот диво! Надев на покойницу крест, поп вернул ее к жизни!
503
шй—^ммааа^м^мйимидадмаайшмммддмдааама^
Jm Тут прибежал законный муж, начал кричать: моя-де жена, мне ее и отдайте, а священ- [Л\
Ж]] ник говорит: (I®
— Когда-то была твоя, но не ты ее с того света воротил, а вот кто. Его женой она те- VI
frfo перь и будет — во веки веков, аминь! стр
сл Так и сталось. /V
__ МЕСТЬ ОТЦА
11 ОССОРИЛИСЬ два кума из-за коровы — потоптала она чужой огород, что ли. Уж и
не вспомнить, из-за какой мелочи вспыхнула вражда, но дальше — больше, и дошло до у/
того, что кум Петр подпалил гумно своему врагу. А кум Иван в отместку спалил Петрову
избу. И остался в той избе горящей Петров сын... Прибежав на пожар, Петр крикнул:
— Не замолить тебе, Иван, этого и не отчитать! Не знать тебе ни сна ни отдыха! — и
бросился в огонь сына спасать. А тут крыша рухнула. Вместе они и сгорели.
И с того дня все по проклятому слову и пошло. Призрак Петра, что ни ночь, стоял у
Ивана под окошком, плача:
— Отдай моего сына!
Сперва стоял, потом начал в избу входить — сядет на лавку и плачет, плачет... Иван к
каким только колдунам ни бегал, каких только попов ни звал — без толку. А призрак со
временем осмелел: к самой кровати Ивана начал приближаться, руки протянет и душит,
давит. Иван почернел весь, ночи боится, пытался уехать к родне, да призрак и там объя-
вился. Так и удушил его покойник!
А. ПУШКИН. УТОПЛЕННИК
Прибежали в избу дети,
Второпях зовут отца:
«Тятя! тятя! наши сети
Притащили мертвеца!»
«Врите, врите, бесенята, —
Заворчал на них отец. —
Ох уж эти мне робята!
Будет вам ужо мертвец!
Суд наедет, отвечай-ка;
С ним я ввек не разберусь;
Делать нечего; хозяйка,
Дай кафтан: уж поплетусь...
Где ж мертвец?» — «Вон, тятя, э-вот!»
В самом деле — при реке,
Где разостлан мокрый невод,
Мертвый виден на песке.
Безобразно труп ужасный
Посинел и весь распух.
Горемыка ли несчастный
Погубил свой грешный дух,
504
^гМшаммвамайммммДммммммнм—
ДЖ\ Рыболов ли взят волнами, /Жч
g>y Али хмельный молодец, \ljg
у/ Аль ограбленный ворами vl
fop Недогадливый купец? чЭ
А] Мужику какое дело?
чТ/ Озираясь, он спешит;
\ Он потопленное тело /
ft] В воду за ноги тащит, W
И от берега крутого, р
Оттолкнув его веслом,
И мертвец вниз поплыл снова
За могилой и крестом.
Долго мертвый меж волнами
Плыл качаясь, как живой;
Проводив его глазами,
Наш мужик пошел домой.
«Вы, щенки! за мной ступайте!
Будет вам по калачу,
Да смотрите ж, не болтайте,
А не то поколочу».
В ночь погода зашумела,
Взволновалася река.
Уж лучина догорела
В дымной хате мужика,
Дети спят, хозяйка дремлет,
На полатях муж лежит,
Буря воет; вдруг он внемлет:
Кто-то там в окно стучит.
«Кто там?» — «Эй, впусти, хозяин!» —
«Ну, какая там беда?
Что ты ночью бродишь, Каин?
Черт занес тебя сюда?
Где возиться мне с тобою?
Дома тесно и темно».
И ленивою рукою
Подымает он окно.
Из-за туч луна катится —
Что же? голый перед ним;
С бороды вода струится,
Взор открыт и недвижим,
Все в нем страшно онемело,
Опустились руки вниз,
И в распухнувшее тело
Раки черные впились.
505
Лж\ И мужик окно захлопнул; /Дч
Иг/ Гостя голого узнав, уК®
у/ Так и обмер: «Чтоб ты лопнул!» — Vl
Прошептал он, задрожав.
д\ Страшно мысли в нем мешались, /д
Трясся ночь он напролет, кЭ
П[ И до утра все стучались
Д Под окном и у ворот. L
(ч Есть в народе слух ужасный: р
Говорят, что каждый год
С той поры мужик несчастный
В день урочный гостя ждет;
Уж с утра погода злится,
Ночью буря настает,
И утопленник стучится
Под окном и у ворот.
Привидения — это явление живым души
человека, убитого, самоубийцы, душегуба, ведь-
мы или колдуна. Привидения напоминают о
себе родственникам, требуют почитания и оп-
лакивания.
Если жена или мать слишком тоскует по
усопшему сыну или мужу, его призрак тоже бу-
дет являться и тревожить. Следует помнить, что
мертвые все и всегда, кроме, может быть, осо-
бенных, поминальных дней (например, Радуни-
цы) враждебны живым, и добра не приходится
ждать даже от призраков самых близких лю-
дей — за очень редким исключением. И вооб-
ще, появление привидения — всегда не к доб-
ру, частенько предвещает смерть того, кого они
окликают или зовут к себе.
Частенько призраки приходят, чтобы рас-
квитаться с живыми за какую-то обиду, потре-
бовать отмщения.
Порою в виде призраков появляются захо-
роненные сокровища, клады, или явная нечис-
тая сила, принимающая образ человека, чтобы
завладеть душой неосторожного грешника при
жизни.
Бывают также привидения-двойники. На-
пример, человек может иногда увидеть самого
себя — не исключено, что образ его принял до-
мовой, чтобы предупредить своего хозяина об
опасности. Вообще явление двойника-приви-
дения либо предвещает близкую смерть, либо
предупреждает о какой-то серьезной опасности.
Иногда приходу привидения предшествуют
странные шумы в доме или внезапные природ-
ные явления.
Припекало
Замужние женщины не больно-то почитали
этого божка, ибо он вынуждал мужчин вдруг
забывать свои семейные обязанности, свой долг
перед женой и детьми. Своей шаловливой руч-
кой обрывал хитрый Припекало тенета супру-
жеской верности и вовлекал мужей в опасные
плотские приключения, склонял их к изменам.
Словом, был Припекало покровителем всяче-
ского блудодействия!
Почитателей Припекалы было немало, прав-
да, они предпочитали держать это в тайне, ибо
часты были случаи, когда обманутые жены, со-
бравшись вместе, поджигали святилище сего
покровителя неприятностей и даже побивали
камнями его жрецов.
Беда лишь в том, что это мало содействовало
исправлению и раскаянию изменников-мужей!
Родствен нашему славянскому Припекале
древнегреческий Приап — божество мужской
силы и плодородия.
507
=== Присухл
(приворотное зелье) /£
ЗАГОВОР АХ
ДЛЯ ЛЮБВИ МОЛОДЕЦКОЙ Lt
СПОЛНЕНА есть земля дивности. Как на море, на Окияне, на острове на Буяне, £
есть бел-горюч камень Алатырь, на том камне устроена огнепалимая баня, в той бане ле- Й
жит разжигаемая доска, на той доске тридцать три тоски. Мечутся тоски, кидаются тоски v
и бросаются тоски из стены в стену, из угла в угол, от пола до потолка, оттуда через все
пути и дороги и перепутья, воздухом и аэром. Мечитесь, тоски, киньтесь, тоски, и брось-
тесь, тоски, в буйную его голову, в тыл, в лик, в ясные очи, в сахарные уста, в ретивое серд-
це, в его ум и разум, в волю и хотение, в его тело белое и во всю кровь горячую, и во все
его кости, и во все составы: в 70 составов, полусоставов и подсоставов. И во все его жилы:
в 70 жил, полужил и поджилков, чтобы он тосковал по мне, горевал, плакал бы и рыдал по
всякий день, по всякий час, по всякое время, нигде б пробыть не мог, как рыба без воды.
Кидался бы, бросался бы из окошка в окошко, из дверей в двери, из ворот в ворота, на все
пути и дороги, и перепутья — с трепетом, тужением, плачем и рыданием, зело спешно
шел бы и бежал, и пробыть без меня ни единой минуты не мог. Думал бы обо мне не заду-
мал, спал бы не заспал, ел бы не заел, пил бы не запил, и не боялся бы ничего; чтоб я ему
казалась милее свету белого, милее солнца пресветлого, милее луны прекрасной, милее
всех и даже сна своего, по всякое время: на молоду, под полн, на перекрое и на исходе ме-
сяца. Сие слово есть утверждение и укрепление, им же утверждается, и укрепляется, и
замыкается. И ничем, ни аэром, ни воздухом, ни бурею, ни водою дело сие не отмыка-
ется».
ЗАГОВОР
НА ЛЮБОВЬ КРАСНОЙ ДЕВИЦЫ
СТАНУ я при свете месяца ясного, до восхода солнышка красного, в чистом поле I
на запад хребтом, на восток лицом, позрю-посмотрю на ясное небо. Как со ясна неба ле-
тит огненная стрела, той стреле помолюсь-покорюсь и спрошу ее:
— Куда полетела, огненная стрела?
— В темные леса, во болота зыбучие, во сырое коренье.
— О ты, огненная стрела! Воротись и полетай, куда я тебя пошлю. Есть на святой Руси
красна девица Василиса. Полетай ей в ретивое сердце, в черную печень, в горячую кровь, в
становую жилу, в сахарные уста, в ясные очи, в черные брови, чтобы она тосковала-горева-
ла по мне весь день — при солнце, на утренней заре, при младом месяце, на ветре-холоде,
на прибылых днях и на избылых днях, отныне и до веку!»
508
Вера в присуху, любовный приворот, при-
воротные зелья живет и по сей день. Знатоки
усердно занимаются приворотами и отворота-
ми любящих и охладевших сердец. В таких де-
лах для умеющих людей еще много простора,
как бы ни назывались они: ведьмами или воро-
жеями, гадалками или знахарками, бабками
или шептуньями, магами или экстрасенсами.
Например, любит мужик чужую бабу. Жена
просит совета у знахарки.
— Посмотри на двор, где петухи дерут-
ся, — советует та, — возьми на том месте зе-
мельки горсточку и посыпь ее на постель твоей
разлучницы. Станет она с мужем твоим вздо-
рить — и опять полюбит он тебя.
Для присухи девиц советуют вынашивать
под левой мышкой в течение нескольких дней
баранки или пряники и яблоки, конечно, пре-
жде всего снабженные наговорами, в которых
и заключена главнейшая, тайно действующая
сила.
Только знающие и избранные ворожеи бол-
тают не на ветер заговорные слова, а заклады-
вают в наговоренные вещи именно то, что по-
том будет врачевать, успокаивать и утешать по
желанию. Точно самым целебным зельем на-
полняется наболевшее сердце, когда слышат
уши о пожелании, чтобы тоска, давившая до
сих пор, уходила прочь «ни в пенье, ни в коре-
нье, ни в грязи топучи, ни в ключи кипучи», а
именно в того человека, который оскорбил,
разлюбил или обманул обещаниями и т. п.
Для влюбленных ворожеи знают такие сло-
ва, что, кажется, лучше и слаще их и придумать
никому нельзя. Они посылают присуху «в рети-
вые сердца, в тело белое, в печень черную, в грудь
горячую, в голову буйную, в серединную жилу,
и во все 70 жил, и во все 70 суставов, в самую
любовную кость. Пусть эта самая присуха за-
жгла бы ретивое сердце и вскипятила горячую
кровь, да так, чтобы нельзя было ни в питье ее
запить, ни в еде заесть, сном не заспать, водой
не смывать, гульбой не загулять, слезами не за-
плакать».
Только исходя из уст гадалки, слова эти
имеют силу «печатать» чужое сердце и запирать
его на замок, но и то лишь в том случае, когда
при этом имеются в руках: наговоренные коре-
нья, волосы любимого человека, клочок его оде-
жды... Всякому обещанию люди простодушные
верят и всякое приказание исполняют: подкла-
дывают молодым ребятам голик под сани, если
желают, чтобы кто-нибудь из них в текущем
году не женился, сжигают его волосы, чтобы он
целый год ходил как потерянный. Если же вы-
пачкать ему поддевку или шубу бараньей кро-
вью, то и вовсе его никто любить не будет.
Но самое действенное средство в любовных
делах — это таинственный талисман, который
добывали из черной кошки или из лягушек.
Из первой, разваренной до последней сте-
пени, вытаскивали косточку-невидимку, делаю-
щую человека, который ею владеет, невидим-
кой. Косточка равносильна сапогам-скороходам,
ковру-самолету, суме-хлебосолке и шапке-неви-
димке.
Из лягушки доставали две «косточки-счаст-
ливки», с одинаковым успехом служащие как
для приворотов, так и отворотов, возбуждаю-
щих любовь или вызывающих отвращение.
Об этих кошачьих и лягушачьих косточках
отзываются и в сказках с полною верою в их
чародейство.
Наши предки были убеждены: весьма хоро-
шо действуют приворотные зелья, приготов-
ленные из чародейных трав. Например, барви-
нок, высушенный на полуденном солнце вме-
сте с железняком и превращенный в мелкий
порошок, соединяет любовью мужчин и жен-
щин, только нужно смешать его с пищей или
питьем. Действенная также улика-трава. В ста-
рых травниках о ней пишется вот что: «Сама
она красно-вишневая, глава у нее кувшинцами,
а расцветет она — как желтый шелк, а листье
лапками. Когда разлучат мужа с женою, и если
муж жены не любит или жена мужа, то ее на-
добно иссечи мелко, давать в питии и говорить:
«Как ты, трава, приклонила главу свою в зем-
лю, так бы приклонили они меж себя главы свои
всею душою и ретивым сердцем, думою и мыс-
лью хоть бы до веку, до гробовой доски».
(По С. Максимову)
509
Прове
(Проно)
Древний бог правосудия у северных славян
(от слова «проведать», «прознать»). Истукан
этого божества возвышался на дубовом столбе,
держа в одной руке обломок камня как символ
преступления, а в другой было копье: знак не-
отвратимого наказания.
Вокруг на земле стояли двух-, трех- и четы-
рехликие идолы: они во все свои деревянные
глаза должны были следить за теми, кто нару-
шал закон и волю бога. Голову его обвивал ве-
нок, из-под которого высовывались длинные
уши: знак того, что от Прове ничего невозмож-
но скрыть!
Перед идолом воздвигнут был жертвенник,
служил ему волхв, который и передавал собрав-
шимся волю бога.
Прок
Память об этом боге людей деловых, смет-
ливых, предприимчивых сохранилась в нашем
языке и по сей день. «Проку нет», или «не
впрок», или «будет прок» — говорим мы, сами
порою не зная, что вспоминаем умного, хит-
рого, пронырливого бога, этакого славянского
Меркурия, который покровительствовал море-
плавателям и торговцам, охотникам и земле-
пашцам, кузнецам и пекарям — всем, кто не-
устанным трудом содействовал процветанию
своего, а значит, и общего дела, своей семьи,
приумножал свои богатства. Мошенникам и
обманщикам Прок тоже иногда покровитель-
ствовал, но очень скоро от них отступался,
предпочитая честно заработанные богатства, —
от таких людей он и жертвы охотнее прини-
мал!
Западные славяне почитали Прока также
как божество осторожности, справедливости и
права. Его изображали с копьем и щитом, с
длинными ушами, венком либо короной на го-
лове. Известно также изображение Прока в
виде человека с треугольником в руках, обутого
в сапоги с колокольчиками.
=—=— Проклятые люди -----------------------------------------------------------
ПОДВЕНЕЧНОЕ ПЛАТЬЕ
ж Ж ж ИЛА-БЫЛА одна вдова с сыном. Вот как-то раз готовилась она к Христовой заут-
рене да вышла из кухни. Сын возьми и схвати ложки две-три творогу: надоело ждать раз-
говленья, — да и уронил миску.
Увидела мать, рассердилась и давай его ругать:
— Чтоб ты пропал — говорит!
Изругала и послала посмотреть, есть ли у скотины корм.
Ушел мальчик, и нет его, и нет... Так и пропал бесследно.
Прошло какое-то время, и пришел в деревню солдатик. Спросил, где можно перено-
чевать, и показали ему на пустой дом.
Лег он спать, и вдруг из голбца выбежала толпа ребятишек, и все плачут, а один приго-
варивает, что прокляла его мать накануне Христовой заутрени. Но как стало в церкви бить
полночь, все ребятишки скрылись.
Наутро солдат рассказал мужикам о случившемся, а те и говорят:
— У вдовы сын пропал в Христову заутреню, так не он ли это был?
Поведали об сем вдове, она расплакалась и стала думать, как бы сыночка воротить.
А солдат, по пословице, с чертом водится, ну, он и говорит:
— Есть ли у тебя три непочатых конца холста?
— Есть.
— Как начнет смеркаться, возьми их, ступай в ту избу и сиди на печи. Как ребятишки
покажутся, ты своего холстами обмотай.
Так она и сделала.
Как стало в церкви бить полночь, все мальчики бросились убегать, а один не может —
его холстом мать обмотала.
Начал он кричать, воротились другие мальчики, холст разорвали и увели проклятого с
собой.
Утром вдова плачет, идет к солдату. Он головой покачал:
— А есть ли у тебя твое венчальное платье?
— Есть.
— Ну так на другую ночь ты сына этим платьем обмотай. На нем крест святой нало-
жен, ты в нем вкруг аналоя хаживала — его не должны разорвать.
На другую ночь накинула вдова на сына свое венчальное платье и завязала креп-
ко-крепко.
В полночь другие-то ринулись убегать, а один не может. Пытались мальчики платье по-
рвать — нет, не порвали, как ни силились.
Так и убежали в голбец.
Вдова с печки сошла, ребенка на руки взяла, домой принесла. Развязала платье — а он
спит.
Перекрестила его, и наутро мальчик проснулся как ни в чем не бывало.
511
Проклятые люди — добыча нечистой силы.
Она является как бы ниоткуда и уносит с собой
человека или тотчас после произнесения про-
клятия, или спустя некоторое время. Самой лег-
кой добычей становятся дети, которых обруга-
ют рассерженные матери. Их забирает к себе
леший либо сам черт, иногда подполяник. По-
рою вместо детей подбрасывают осиновое поле-
но или своих бесовских обменышей, а настоя-
щий ребенок либо поселяется у нечистой силы,
бродит с нею по свету, либо мечется неприка-
янный где-то между тем светом и этим, то яв-
ляюсь случайным людям или колдунам, то пре-
бывая в безвестности.
Проклятые под горячую руку вызывают
всеобщее осуждение, а человек, неосторожно
рассыпающий ругательства, рискует и сам по-
платиться за свою оплошку, потеряв дорогого
человека.
Особенно действенным бывает неосторож-
ное проклятие, когда «не в час молвится», то
есть между двенадцатью и часом дня или ночи.
Особенно страшно родительское прокля-
тие в полдень.
Вообще недоброе слово матери — вещь
опасная: по поверью, проклятого матерью зем-
ля не принимает, так и будет он трястись в мо-
гиле, как осиновый лист. Тела заклятых мате-
рями даже не разлагаются в земле, несчастные
не находят успокоения и после смерти, пока их
не простит мать.
Бывают, конечно, люди, проклятые за дело:
убийцы, злодеи, душегубы. Их, нераскаянных,
земля не принимает, они вечно шатаются неда-
леко от места своего погребения, подобно Куч-
ковичам, убийцам князя Андрея Боголюбского.
Убийц зашили в короба и бросили в озеро, на-
зываемое Плавучим. Тела их остались нетленны
в коробах, которые обросли зеленым мохом и,
по преданию, доселе мечутся по озеру, подобно
кочкам.
Проклятыми считали некоторых птиц, жи-
вотных, например лягушек, которые некогда
были людьми, но прогневили за что-то бога; ну
а еще считается, будто лягушки произошли от
проклятых матерями младенцев.
роклятые места
В ДВУМ СМЕРТЯМ НЕ БЫВАТЬ
НЕКОТОРОМ царстве, в некотором государстве жили-были два удалых молодца.
Один делал всякое дело с горячностью, напором, в любую битву врубался стремглав, на-
скоком, другой же — осмотрительно, рассудительно. Вот их и прозвали: Храбёр-богатырь
да Разум-богатырь.
Как-то, верхом едучи в местах незнаемых, увидал вдруг Храбёр-богатырь на развилке
дорог, у высохшего ручья: слева — град чудесный поднимается, а справо — недвижное
сборище силы нечистой. Тут и ведьмы, и оборотни, полужабы-полуединороги хвостатые и
прочая пакость. А впереди сама Смерть на коне, со щитом и копьем, в оболочке из хрусталя.
— Эх, двум смертям не бывать, одной не миновать! — вскричал Храбёр-богатырь, вы-
хватил меч из ножен и поскакал биться со Смертью. Та вмиг ожила, вся нечисть тоже за-
двигалась, завизжала и кинулась на богатыря. Но как только он смахнул голову Смерти,
все вдруг пропало, как не бывало.
Передохнул Храбёр-богатырь и поскакал ко граду поднебесному. Приезжает, а там
слезы и уныние: каждый месяц прилетает в то царство-государство змей трехглавый, уно-
сит одну из красавиц. Скоро дойдет черед и до царской дочери.
— И когда опять змеюгана ждете? — спрашивает Храбёр-богатырь тамошнего царя.
— Послезавтра на закате, — ответствовал тот, слезы горькие проливая.
— Не горюй, царское величество: бог не выдаст, а свинья не съест, — приободрил
Храбёр-богатырь и, вспомнив советы Разума-богатыря об осмотрительности, добавил: —
Вели пред тем местом, где красавица будет стоять, вырыть яму глубокую, да пускай дно
ямы крепкими кольями утыкают, с железными острыми навершиями, да жердями яму
закроют, да сверху дерном, да еще цветочков лазоревых набросают. То-то будет потеха!
513
^^KassssasaasssKssaKKsasssasssassssssssKssssssasaasssaKi^ssKSKasiiii^sssssssssi^^
JW\ Перед прилетом змея затаился богатырь за камнем, где красавица стояла. Опустился
jvji змеюга перед нею, крылья сложил — да и провалился в яму, только головы наверху огонь llg
у/ изрыгают. Тут-то богатырь головы эти змеиные и срубил. Радуются все жители града под-
небесного, обнимаются, богатыря прославляют, а царь предлагает полцарства и царевну в та
жены. От полцарства Храбёр-богатырь отказался, а вот царевна ему приглянулась. В тот /д
же день справили свадьбу, но вскоре заскучал молодец на чужбине и уехал с новобрачной в КЗ
V родные края. Первым делом рассказал о своих приключениях Разуму-богатырю, и тот
тоже захотел град поднебесный повидать. Спустя полгода, хорошенько пораскинув умом, Л
у он пустился в путь-дорогу.
" Вот оказался он у того проклятого места, где слева — град поднебесный, а справа — “
нечисть, застывшая со Смертью во главе. Остановился — и призадумался: «На что мне
меч зря из ножен вынимать, небось и без сечи кровавой ко граду проеду. Смерть вон сто-
ит да и стоит себе, никого не трогает, словно спит. Неразумно ее будить!»
Поворотил коня налево и поскакал. И тотчас ожила вся нечисть, вмиг догнала его,
сшибла с коня да и обволокла хрусталем. Долго ли, коротко, а пустился Храбёр-богатырь
на поиски безвестно сгинувшего собрата. Опять сразился на проклятом месте со Смертью
и ее воинством, опять смахнул старухе голову — и опять все пропало из глаз, остался лишь
заколдованный Разум-богатырь в оболочке хрустальной.
Ударил Храбёр-богатырь своим мечом — хрусталь и раскололся, как ореховая скорлу-
па. Ожил Разум-богатырь, обнял своего спасителя. Сели они на коня Храбёрова да и по-
ехали на родину.
Вот и выходит: один богатырь с царем породнился, другой жизни едва не лишился. Не
зря народом говорено: «Разума много — а счастья нет, удали много — во злато одет!»
Есть места, которые изначально считались
недобрыми, проклятыми, как прибежище не-
чистой либо другой недоброй силы. Прежде
всего это, конечно, перекрестки. В старину на
перепутьях ставили кресты — по обету, в па-
мять об убитых. Их иногда хоронили прямо
при дорогах, ну и конечно, неупокоенные, не-
отмоленные духи, бродят по ночам неподалеку
от места своего погребения. Неосвященный
крест всегда привлекает злых духов и становит-
ся их обиталищем, так же, как и само скреще-
ние дорог. Тут встречаются ведьмы с чертями,
гуляют свои бесовские свадьбы.
На перекрестке, особенно в ненастье, мож-
но столкнуться со встречником-вихровым —
злым духом, находящимся в вихре. Это нечис-
тая сила, которая, увидев, что поднимается гро-
за, бежит от нее подальше, чтобы не быть сра-
женной стрелой Ильи-пророка, Перуна. Же-
лающий увидать вихрь-черта должен, снявши с
себя крест и наклонившись, посмотреть между
ног. Вихрь покажется в образе огромнейшего
человека, машущего руками и бегущего сломя
голову. Говорят также, что это нечистая сила,
которая в виде столба пыли несется по проез-
жим дорогам за душой умирающего преступ-
ника или убийцы. Неосторожного путника он
может утащить с собою, и тогда никто и нигде
более не увидит его. Спастись от встречника
можно только одним способом: бросив в вихрь
острый нож. Тогда смерч рассеется, а нож,
упавший на дорогу, окрасится кровью.
Еще уверяют, будто на перекрестках живет
особенный нечистый дух по имени крестовый.
Вместилищем бесовской силы являются все
деревья, растущие на росстанях, особенно ди-
кая груша, впрочем, это вообще — дерево не-
хорошее. Ведь именно в ее ветвях собирается в
полночь нечистая сила и играет свои свадьбы.
Под такой грушей нельзя спать, нельзя ломать
514
с нее ветви, иначе демоны овладеют душой не-
осторожного.
Кладбища нельзя назвать проклятыми мес-
тами, однако они безусловно опасны, так как
там можно очень просто наткнуться на приви-
дения, нечисть или упырей, особенно если зая-
виться ночью и без креста.
Подобными считаются и провалы земные,
ведь каждый такой провал может быть прямым
сообщением с Пеклом, адом, подземным ми-
ром, которые принадлежат потусторонним си-
лам. Бывают заклятые или проклятые дома, в
которых не выводятся разные кудесы: либо сту-
чит, либо призрак является, либо блазня живет.
Такие дома обычно долго стоят заброшенны-
ми, и стоит забрести туда случайному человеку,
он может очень пострадать: перепугаться, сой-
ти с ума и даже не уйти оттуда живым.
Пуст и пустодомкл
Пуста считали богом безделья и беспробуд-
ного пьянства. Чествовали его западные славяне,
потешно наряжая зимой какого-нибудь парня,
сажая в сани, увитые хвоей и калиной, и он
разъезжал по ближним селам, а за ним в десят-
ке саней — почитатели хмельного. Где-нибудь
останавливались и предавались безудержному
винопитию и пьяному веселью во имя сего бога.
Рассказывают, что идолы его делались пустоте-
лыми, в них наливали воду, а под идолом разво-
дили огонь. В его голове нарочно делали два от-
верстия, оттуда выходил пар со страшноватыми
и смешными звуками, что волхвы объясняли
гласом божества.
В позднейшие времена имя Пуста было за-
быто, однако кое-где в деревнях до сих пор бо-
ятся пустодомку — некое существо вроде ки-
киморы, которое обитает именно в пустых, за-
брошенных строениях. Бывало так, что именно
в такие ничейные дома сходилась молодежь на
посиделки да вечерки или девки на совместное
прядение или шитье. Случалось, пустодомка
гневалась на это и могла смертельно напугать
собравшихся, а одинокого неосторожного но-
чевальщика даже и задавить.
.Радегаст
н
СЕКИРА ОБОЮДООСТРАЯ
ЕКОГДА жили два князя — Всеслав и Ярополк. Много лет воевали они друг с другом
за землю залесскую, и никто не мог взять верх. И вот однажды Ярополк отправил послов к
враждующему князю, повелев сказать следующее:
— О княже! Боюсь, скоро переполнится чаша небесного терпения из-за кровопроли-
тия, мною и тобою творимого. Приди, княже, ко мне гостем, разрешим долгий спор ми-
ром и завершим пиром. Клянусь тебе пресветлым богом Радегастом, покровителем гос-
тей, что встречу и обласкаю тебя, как брата родного. Да покинет распря пределы земель
наших.
Выслушал послов князь Всеслав, отер слезы радости и ответствовал:
— Не знаю, как наградить вас, послы, за благую, долгожданную весть. Передайте ва-
шему повелителю: через неделю буду у него гостем.
516
^•^fiKaaasaaaKasKaasasssaiBaBaaKasBsaKaasssKaesassaassassKSKKsaaaaKsasasiKSM^^
)w\ Вся его дружина одобрила решение князей замириться, и только старый волхв Остро- (Л\
Wa\ мир остерегал Всеслава от поездки, заподозрив Ярополка в коварстве. Но князь не внял [I®
его предостережениям и вскоре пустился в путь.
rfo Ярополк встретил гостя и его свиту радушно, богато одарил и без споров уступил зем-
Jz\ лю залесскую. Обнялись князья на радостях, музыканты в трубы затрубили, в бубны заби-
g) ди, певцы славу им пропели. А накануне вечернего пира повел Ярополк гостей в баньку по- W
/ париться. Да только когда те начали мыться, повелел коварный двери заложить бревном, а \
Д баню поджечь. Так и сгорели заживо все гости, а владения Всеслава отошли злодею. /
& Шли годы. Под присмотром Остромира подрастал отрок Ратибор. Никто, кроме вол- №
Ч хва, не знал, не ведал, что Ратибор — побочный сын убиенного Всеслава. Когда же вошел и
Ратибор в зрелые годы, открыл ему волхв тайну его рождения.
И вот однажды на ранней заре вышел Ратибор во чисто поле, руки к угасающим звез-
дам простер и воззвал:
— О Радегаст! Как же ты позволил содеяться насилию смертному над моим отцом?
Зачем дозволяешь торжествовать клятвопреступнику, осквернившему твое божественное
имя?
Никто не отозвался в небесах, лишь ветер колыхал травы да птицы воспевали солнеч-
ный восход.
Прошел день, а ночью явился Ратибору во сне сам бог Радегаст и рек:
— Не спеши обличать меня, человече. Всему свой срок, на все свои законы. Что проку,
коли я попросил бы Перуна испепелить молниями злодея Ярополка? Другие злодеи сочли
бы это случайностью, не более. Но если ты сам обличишь клятвопреступника, предателя,
убийцу и вступишь с ним в единоборство — люди еще раз убедятся в справедливости не-
бесного суда. Готов ли ты вызвать Ярополка на суд божий? Не боишься рискнуть? Поду-
май, крепко поразмысли...
— Не боюсь, Радегаст! — без раздумий отвечал Ратибор.
— Тогда скажи, каким оружием владеет князь лучше всего?
— Секирою обоюдоострою. Тут ему равных нет.
— Вот и вызови его сражаться на секирах обоюдоострых. Через три дня вызови, когда
будет праздник в мою честь.
— Да у меня и секиры-то подобающей не сыщется. Привык сражаться на мечах.
— Не печалься. Утро вечера мудренее, — ответствовал Радегаст, и его сокрыло облако.
Проснулся Ратибор, глядь — лежит около его постели обоюдоострая секира, и лучи
солнца играют на ее лезвиях.
И вот в праздник Радегаста, когда дружина Ярополка пировала на цветущем лугу, поя-
вился пред шатром княжеским Ратибор и смело провозгласил:
— Князь! Обвиняю тебя в клятвопреступлении и убийстве! Ты зазвал в гости отца мое-
го, поклявшись пресветлым именем нашего Радегаста, а сам предал его со товарищи ллучи-
тельной гибели. Настало время расплаты. Вызываю тебя на божий суд. Желаешь ли биться
со мной на секирах обоюдоострых не на жизнь, а на смерть?
— Еще как желаю, сучье отродье! — взревел оскорбленный Ярополк и ринулся в схватку.
Он был отменным воином и вскоре нанес обидчику рану кровавую. Силы начали по-
кидать Ратибора. Но вдруг с небес вырвался луч света, раскаленный добела, будто стальная
полоса в кузнице. Луч на миг ослепил князя, тот зажмурился — и тогда Ратибор снес вра-
гу секирою голову, а сам пал на траву, истекая кровью. Не успели дружинники опомнить-
ся, как секира Ратиборова вознеслась в небеса и скрылась.
517
Пред таким явным проявлением божественной воли склонились люди, пали на коле-
ни, умоляя Ратибора стать их князем. Старый Остромир перевязал его раны и воспел хва-
лу Радегасту.
Ратибор же правил долго, справедливо и счастливо. В своей земле он возводил краси-
вые храмы богу гостеприимства, не уставая благодарить и прославлять его за избавление
от клятвопреступника Ярополка.
Радегаст — божество бранной славы и вой-
ны северных славян. Город Ретра, в котором
стоял его храм, был окружен священным дре-
мучим лесом и озером, и хоть имел девять во-
рот, входить разрешалось только через одни, к
которым вел подвесной мост. Главным зданием
был храм бога, в котором стоял его идол. Храм
этот, находящийся в земле племени бодричей,
считался вторым по величине и красоте во всем
славянском мире, после храма Святовида в Ар-
коне.
Изображали Радегаста вооруженным с го-
ловы до ног, с боевой секирою о двух остриях, в
шлеме, на котором распростер крылья орел,
символ славы, и с бычьей головой, знаком отва-
ги, на щите.
Первоначально звался этот бог Ризводиц, что
обозначало вражду, ссору и разводы, а потом
начали его именовать Радегастом, «ратным гос-
тем» , воином. В то же время он покровительст-
вовал всем мирным иноплеменным гостям, ко-
торые отдавались под защиту местных богов.
В храме Радегаста всегда держали самых
лучших коней, ибо воину без коня никак нель-
зя. Почитатели и жрецы Радегаста верили, что
бог ездит по ночам верхом, и если поутру виде-
ли, что какой-то конь утомлен более прочих, то
догадывались, что Радегаст именно его отличил
и выбрал для своих незримых поездок. Коня —
божественного избранника отныне поили чис-
тейшею водою, кормили отборным зерном и
увенчивали цветами — до того времени, как
его сменял новый любимец бога.
Говорят, именно Радегасту некогда была
принесена в жертву голова епископа Меклен-
бургского Иоанна, желавшего обратить сла-
вян-язычников в христианство. В отместку, по-
сле уничтожения святилища, мраморное извая-
ние его головы было помещено в костел в
Гадебуше в Мекленбурге.
Храм Радегаста в Ретре был разрушен в
1068—1069 гг. войсками епископа Бурхарда
Шильберштадского, потом восстановлен и окон-
чательно снесен с лица земли императором Ло-
таром в 1126 г. Большинство статуй (а вокруг
Радегаста там стояло множество изображений
воинов и богов) было уничтожено, но часть
священных предметов сложили в бронзовый ко-
тел с крышкой, надписанной славянскими пись-
менами, и зарыли в землю, надеясь извлечь, когда
храм будет позднее восстановлен. Однако этого
так и не произошло. Котел обнаружили в 1690 г.,
и все предметы были перелиты на колокола.
Некоторые славянские племена почитали
Радегаста как бога-подателя плодородия. Кое-где
его воспринимали только как покровителя гос-
тей. Существовали легенды, что он любил наве-
дывать богатых и бедных людей в сопровожде-
нии дев судьбы, Доли и Недоли. Если их прини-
мали благосклонно, эту семью наделяли счастьем,
поэтому гости были в большом почете у славян,
сохранилась даже поговорка: «Гость в дом —
бог в дом».
ПОЧЕМУ РАДУГА НОЧЬЮ НЕ СВЕТИТ
к
Л Ж. А К-ТО раз прекрасная богиня Лада скучала в своем заоблачном тереме, смотрела с
небес на землю, и взор ее упал на чернокудрого пригожего юношу. Он плясал с девушка-
ми так весело, что Ладе самой захотелось встать в хоровод. Она развернула свой самоцвет-
ный пояс, так что между небом и землей протянулась радуга-дуга, и сошла по ней, будто
по мосту, на полянку, где веселилась молодежь. Черноокий красавец сразу приметил боги-
ню и теперь танцевал только с ней. Все его подружки обиделись и убежали, и Лада оста-
лась наедине со своим избранником. Она увлекла его в лес и искусила своей любовью.
Настала ночь, но Лада и ее милый забыли обо всем. А тем временем громоносный Пе-
рун отправился к своей супруге, однако не нашел ее в тереме. Только пояс ее блестел меж-
ду небом и землей так ярко, что затмевал свет звезд. Перун поглядел вниз... и непременно
увидел бы свою жену в объятиях красавца-смертного, когда бы Лель, бог любви, не успел
сорвать радугу с небес. Воцарилась тьма, и Перун ничего не заметил. А тут налетели Вет-
ры-Стрибожичи и усыпили своими песенками грозного бога.
Всю ночь не размыкали объятий Лада и черноокий красавец, а утром верный Лель
бросил с небес самоцветный пояс — и богиня воротилась в заоблачный терем. Но она не
забывает возлюбленного и порою спускается к нему с небес, распустив свой самоцветный
пояс-радугу. Однако, чтобы грозный супруг ничего не заметил, Лада старается воротиться
домой до наступления темноты. Поэтому радуга никогда и не светит ночью.
519
Блестящая яркими, великолепными крас-
ками, радуга поражала поэтическую фантазию
первобытных народов. Она то протягивается
над землей, то сверкает в самом саде Ирии, где
на ней отдыхают райские птицы и крылатые
души. За радугой был признан особый, божест-
венный характер, как и за всеми светилами,
поэтому как в природе радуга находится на
грани между грозой и солнечным светом, так и
в народных сказаниях она находится в связи с
богом грома и молний Перуном и светлой бо-
гиней Ладой, одно из наименований которой,
между прочим, Перзтшща-громовница. В пре-
даниях радуга сравнивается с самыми разнооб-
разными предметами.
Славяне издревле верят, что радуга «пьет»
воду из озер, рек и морей: подобно змею, опус-
тив свое жало в воду, набирает в себя воду, а пос-
ле выпускает, отчего и бывает дождь; на концах
радуги повешено по котелку с древними золо-
тыми монетами. Легенда рисует трех божеств,
один из которых держит радугу и подымает ею
воду из реки, другой творит из этой воды обла-
ка, а третий, разрывая их, вызывает дождь. Это
как бы триединое воплощение Перуна.
Вместе с водою радуга может захватить рыб,
лягушек и даже людей, выбросив их потом до-
вольно далеко от этого места. Недаром же го-
ворят на Балканах: «Пусть тебя радуга всосет!»
Там же верят, что охотнее всего пьет она воду у
водяных мельниц, поэтому возле них лучше не
купаться. А уж коли нарушишь сей запрет, да
еще хлебнешь вместе с радугой воды — то не-
пременно из мужчины превратишься в жен-
щину, и наоборот. Случалось, что молодку, ро-
жающую одних девочек, посылали к мельнице,
чтобы хлебнула «мужской» водицы и порадова-
ла родичей мальчиком.
У западных славян есть поверье, что ведьма
может украсть радугу и спрятать ее, а значит,
произвести на земле засуху.
Существуют и такие поверья: радуга —
мост между небом и землей; или пояс богини
Лады; или путь на тот свет, по ней души умер-
ших приходят иногда на грешную землю. Это
символ изобилия, и если радуга долго не появ-
лялась, следует ждать голода, неурожая.
Радугу представляли и как лук громовника
Перуна, из которого он поражает демонов мра-
ка и зимы. Свидетельства о том, что в древно-
сти радугу воображали оружием, сохранились в
забавной пословице: «Ах ты, радуга-дуга, ты убей
мужика!»
В некоторых местах верили, что радуга —
блестящее коромысло, с помощью которого
Лада Перуница черпает из моря-океана воду, а
потом орошает ею поля и нивы. Это чудное ко-
ромысло хранится на небе, а по ночам — в со-
звездии Большой Медведицы. Загадки про радугу
тоже сохранили уподобление ее коромыслу и
ведрам с водой: «Два моря на дуге висят», «Раз-
ноцветное коромысло над рекою повисло».
Суровое время зимы языческий миф почи-
тал эпохой владычества враждебных и нечистых
сил, весенние разливы и грозы, сопровождае-
мые дождевыми ливнями, изображал в гранди-
озной картине мирового потопа, а являющую-
ся весною вослед за дождем радугу признавал
знамением возрастания природы, грядущего
лета, осушающего поля и нивы, и благодатного
союза неба с землею — царства богов с юдолью
смертных. С приходом зимы пропадает, ру-
шится небесная дуга и жизнь замирает — или,
говоря мифическим языком, настает кончина
мира.
(По А. Афанасьеву)
.Радуницы
(радоницы, тризны)
А. ПУШКИН. ПЕСНЬ О ВЕЩЕМ ОЛЕГЕ
...Ковши круговые, заленясь, шипят
На тризне плачевной Олега:
Князь Игорь и Ольга на холме сидят;
Дружина пирует у брега;
Бойцы поминают минувшие дни
И битвы, где вместе рубились они.
Издревле радуницами назывался праздник
весеннего обновления природы. Точно так же
именовались божества, олицетворяющие почи-
тание усопших, — хранительницы душ умер-
ших людей.
Радуницам и их подопечным приносили
жертвы из обильных пиршеств и возлияний на
погребальных курганах, чтобы еще не отле-
тевшая душа покойного могла насладиться зре-
лищем того уважения, которое ей оказывают
живые. Затем душа улетела в Ирий.
Постепенно слово «радуница» стала обозна-
чать весеннее поминовение усопших. Чествова-
ние мертвых соединялось с мыслью о пробуж-
дении умерших, об освобождении их от мрач-
ных затворов ада. Происходило это именно
весной, потому что живые особенно старались
задобрить покойников (а надо знать, что мерт-
вые всегда враждебны к живым, даже к своим
ближайшим родичам!) в пору расцвета приро-
ды, окончательного отступления зимы — поры
мертвого сна всей земли.
521
ВОЛШЕБНЫЙ КЛЮЧ
1 11 1.ОЛОДОЙ воин отстал от своей рати, заблудился и брел, усталый, по опушке осен-
него леса. Вдруг услышал он шипение и увидел вокруг множество змей. «Неужто настал
мой смертный час?» — подумал он, однако змеи словно не замечали его. Все они стека-
лись к невысокой горе, причем увидал воин, что каждая берет на язык какую-то травинку
и касается ею твердой скалы; скала после этого открывалась и змеи одна за другою исчеза-
ли в горе.
Воин тоже сорвал травинку. Она была такая острая, что палец разрезало до крови, но
он стерпел боль и наудачу притронулся к камню. Трещина разверзлась перед ним, и он во-
шел в глубь горы. Здесь все сверкало серебром и золотом, посреди пещеры стоял золотой
престол, а на нем лежала огромная старая змея. Вокруг спали все прочие змеи, свившись в
клубки, — спали так крепко, что ни одна даже не шевельнулась, когда вошел воин. Он по-
ложил в сторонку свой меч и щит, лук со стрелами, чтобы не мешали, и долго бродил по
пещере, то хватаясь за золотые слитки, то набирая пригоршни серебряных монет, то пе-
ресыпая из горсти в горсть самоцветные камни. Забыл обо всем, не ведал, сколько време-
ни прошло. Вдруг шипение послышалось вокруг: это просыпались змеи.
— Не пора ли нам? — вопрошали они громкими, свистящими голосами. — Не
пора ли?
— Теперь пора! — ответствовала огромная старая змея, сползла со своего престола и
поползла к стене. Пещера отворилась, и все змеи быстро поползли прочь. Воину стало
страшно, что камень сейчас сомкнется и похоронит его в этой пещере навеки, и он ринул-
ся следом.
522
;J^^^^^^^S55S5S55SSS5^SSSSiSS5BSSS5555SSSSSSB5as5SiS5SSS5ias5S5S5^SS5SSSSsaasai^s^<!t>
lw\ Выскочил на волю — и ахнул, ошеломленный. Где осенний желтый лес? Все сверкало [Л\
М) свежей зеленой листвой, на дворе была весна. Тогда воин понял, что пробыл в волшебной (К®
пещере всю зиму, и принялся бранить себя за то, что не набрал себе золота и драгоценно-
fcfe стей, вышел из сокровищницы таким же бедным, каким был раньше. Он грустно побрел
неведомо куда и вдруг услышал злобный крик. /V
3] Несколько всадников мчались прямо к нему, занося мечи. А его оружие осталось ле- к*)
у жать в пещере! Вот один из всадников спешился, свирепо усмехнулся при виде беззащит-
Д ного человека, занес меч... а молодой воин только и мог, что беспомощно выставил вперед L
it РУКУ и коснулся его щита. $
В ту же минуту из руки его вырвалось пламя, пронзило и щит, и панцирь, и грудь вра- ”
га. Он упал бездыханный. При виде этого прочие всадники немедленно поворотили коней
и пустились наутек.
Победитель ошеломленно поглядел на свою руку и вспомнил, как порезался об острую
траву, которая отмыкала гору. А вот и травинка, прилипшая к царапине. Неужели все
дело в ней? И только тогда понял молодой воин, что нашел сокровище, которое дороже и
серебра, и золота, и драгоценностей. Ведь он обрел чудесную разрыв-траву, а ее обладатель
становится непобедимым.
Рассказывают, что листы разрыв-травы
имеют форму крестиков, а цвет подобен огню:
распускается она в полночь на Ивана Купалу и
держится не более пяти минут. Где растет —
никому неведомо; достать ее весьма трудно и
сопряжено с большою опасностью, потому что
всякого, кто найдет ее, черти стараются лишить
жизни. Если приложить разрыв-траву к запер-
той двери или замку, они немедленно разлетят-
ся на части, а если бросить в кузницу — ни
один кузнец не в состоянии будет сваривать и
ковать железо, хоть бросай работу! Разрыв-трава
ломает и все другие металлические связи: сталь,
золото, серебро и медь.
Против нее не устоит никакое оружие, и
ратники дорого бы дали за обладание ею, потому
что тогда даже самые крепкие доспехи не за-
щитят врага.
Воры, когда им удастся добыть эту траву,
разрезают себе палец, вставляют ее внутрь раз-
реза и потом заживляют рану; от одного при-
косновения такого пальца замки отпираются
и сваливаются с дверей и сундуков. Если тро-
нуть этим пальцем человека, тот скоропостиж-
но умирает. Чтобы достать разрыв-траву, надо
в полночь, накануне Иванова дня, забраться в
дикий пустырь и косить траву до тех пор, пока
переломится железная коса: этот перелом и
служит знаком, что лезвие косы ударило о раз-
рыв-траву. В том месте, где свалится коса, долж-
но собрать всю срезанную зелень и бросить в
ручей или реку: обыкновенная трава поплывет
вниз по воде, а разрыв-трава против течения —
тут ее и бери!
Есть еще способ, известный в западных сла-
вянских племенах. Надо отыскать весною гнез-
до дятла и заложить в нем отверстие куском
железа или гвоздем, а внизу разостлать полот-
но; птица, желая открыть вход в свое гнездо,
принесет разрыв-траву.
ч ^4W'>
А. МАЙКОВ. КОЛЫБЕЛЬНАЯ ПЕСНЯ
Спи, дитя мое, усни!
Сладкий сон к себе мани:
В няньки я тебе взяла
Ветер, солнце и орла.
Улетел орел домой;
Солнце скрылось под водой;
Ветер, после трех ночей,
Мчится к матери своей.
524
Ветра спрашивает мать:
2г/ «Где изволил пропадать? \1S
j/ Али звезды воевал?
уг Али волны все гонял?» 'W
g) «Не гонял я волн морских,
й / Звезд не трогал золотых; \
Я дитя оберегал, /
(jjl Колыбелечку качал!» S)
ЗАГОВОР РОДИМОЙ МАТУШКИ
НА МИЛОЕ ДИТЯТКО
НоЙДУ я, раба Божия, во чисто поле, стану я среди леса дремучего, очерчусь чер-
тою призорочною и возговорю зычным голосом.
Заговариваю я своего ненаглядного дитятку (имярек) над чашей брачною, над свежею
водою, над платом венчальным, над свечою обручальною. Умываю я своего дитятку во
чистое личико, утираю платом венчальным его уста сахарные, очи ясные, чело думное, ла-
ниты красные, освечаю свечою обручальною его кудри русые, его лицо молодецкое, его
поступь борзую.
Будь ты, мое дитятко ненаглядное, светлее солнышка ясного, милее вешнего дня, свет-
лее ключевой воды, белее ярого воска, крепче камня горючего Алатыря.
Отвожу я от тебя: черта страшного, отгоняю вихоря бурного, отдаляю от лешего одно-
глазого, от чужого домового, от злого водяного, от ведьмы киевской, от злой сестры ее му-
ромской, от моргуньи-русалки, от треклятой бабы-яги, от летучего змея огненного, отма-
хиваю от ворона вещего, от вороны-каркуньи, заслоняю от Кощея-Ядуна, от хитрого чер-
нокнижника, от заговорного кудесника, от ярого волхва, от слепого знахаря, от
заговорного кудесника, от ярого волхва, от старухи-ведуньи.
А будь ты, мое дитятко, моим словом крепким — в нощи и в полунощи, в часе и в по-
лучасьи, в пути и в дороженьке, во сне и наяву — укрыт от силы вражьей, от горя, от
беды, сохранен на воде от потопленья, укрыт в огне от сгоранья.
А придет час твой смертный, и ты вспомни, мое дитятко, про нашу любовь ласковую,
про наш хлеб-соль роскошный, обернись на родину славную, ударь ей челом седмерижды
семь, распростись с родными и кровными, припади к сырой земле и засни сном сладким,
непробудным.
А будь мое слово сильнее воды, выше горы, тяжелее золота, крепче горючего камня
Алатыря, могучее богатыря.
А кто вздумает моего дитятку обморочить и узорочить, а тому скрыться за горы Ара-
ратские, в бездны преисподние, в смолу кипучую, в жар палючий.
А будут его чары — ему не в чары, морочанье его не в морочанье, узорчанье его не в
узорчанье».
525
Наши предки не сомневались, что человек
способен не просто рождаться, а возрождаться,
подобно тому, как возрождается природа по-
сле зимнего сна-умирания. Рождение — всего
лишь возвращение на землю душ давно умерших
людей. Кстати, именно эта уверенность в воз-
вращении умерших выразилась в сказках, где
герой «растет не по дням, а по часам». Умер-
ший взрослым человек взрослый же и возвра-
щается.
Итак, дети до своего рождения живут в без-
вестных пространствах небесных миров, откуда
и прилетают в урочно-предопределенный срок
в виде белых бабочек-мотыльков, чтобы все-
литься в новорожденного ребенка. Также су-
ществует предание, будто аисты приносят мла-
денцев, наделенных душами ранее существовав-
ших людей, из Ирия. Так они обретают новую
жизнь в новом обличье и с новой судьбой. От-
того они в малолетстве видят во сне райские
сады.
Некоторым детям по жребию достаются
души не праведников, а бывших грешников.
Пекленец, бог Пекла, славянского ада, очищает
грешную душу огнем и передает ее богине Живе.
Тогда душа возвращается в мир для новой жиз-
ни, начисто забыв старую.
У каждого ребенка с малолетства определе-
на судьба. За этим следят Рожаницы-звезды и
девы судьбы. У восточных славян их называют
Доля и Недоля. У южных славян их имена —
Среча и Несреча. Среча — красивая, добрая
девушка, заботливая, ловкая: она крепко дер-
жит в своих ласковых руках нить человеческой
жизни! Несреча — седая старуха с мутным взо-
ром, которая прядет слишком тонкую, легко
обрывающуюся нить. Об этом есть и поговор-
ка: «Несреча танко пряде», то есть тонко, пло-
хо прядет, и нить ее не прочная.
Также у южных славян есть Суденицы —
девы жизни и судьбы, которые определяют
судьбу человека при его рождении. Едва родит-
ся младенец, в избу приходят три сестры и на-
рекают новорожденному судьбу. Затем они
тихо удаляются. Если в то время в окошко за-
глянет месяц, то в его лучах можно разглядеть
их зыбкие очертания и воздушные одеяния. То,
что присуждают Суденицы, никакая сила не
может изменить.
Вещие жены, нарекающие судьбу младен-
ца, именуются еще и орисницами. Они при-
летают к новорожденным детям на третий
день, дабы наделить его Долей или Недолей. Их
предсказания слышит только мать ребенка и
близкие родственницы, которым запрещено раз-
глашать пророчество — иначе онемеешь или
окаменеешь.
По поверьям белорусов, всякий человек
имеет свою Зирку, которая, как дух-хранитель,
с самого рождения неотступно находится при
своем избраннике.
Древние славяне верили, что мужчина заро-
ждается на камушке, а женщина — на череп-
ке, поэтому, если на земле под брачным ложем
лежит камень, у супругов родится сын, а если
черепок разбитой глиняной посуды, то дочь.
Будущая мать должна избегать всего, что ей
неприятно, что имеет уродливый вид. Нельзя
толкать кошек и собак, не то у новорожденно-
го нарастет на коже щетинка или его одолеет
сухотка — «собачья старость». Чтобы дитя не
родилось горбатым, нельзя перешагивать через
оглобли. Нельзя оставлять беременную без при-
смотра, нельзя спать распояской, чтобы вещи-
цы-удельницы не разрезали ей живот и не под-
менили младенца краюшкой хлеба или голи-
ком.
Сами роды и пол новорожденного до поры
до времени должны сохраняться в тайне, чтобы
злые люди не напустили порчу. При тяжелых
родинах (а родовые муки, по поверью, появи-
лись под влиянием вредоносных сил) должны
помочь близкие: снять с себя пояса, расстегнуть
одежду, открыть заслонки, замки, двери. Чтобы
муж хоть в малой степени разделил боль стра-
дающей жены, ему давали смесь горчицы, уксу-
са, перца и соли.
Повивальная бабка должна была не только
помочь матери, но и оберечь младенца от не-
счастий, обеспечить ему с первого вздоха удачу
в жизни. Ребенка принять следовало в реше-
то — оно считалось оберегом от нечистой силы
и знаком изобилия. У новорожденной девочки
526
пуповину перерезали на прялке, чтобы выросла
умелая рукодельница, у мальчика — на колодке
для плетения лаптей, на книге — чтобы стал
грамотеем.
После удачных родов давали ритуальный
обед — чем изобильнее, тем лучшего для дитя-
ти. Однако при этом нельзя было хвалить ре-
бенка, чтобы не сглазить.
Издревле считалось: счастлив тот сын, кото-
рый уродился обликом в матушку родимую; та
дочь счастлива, которая похожа на отца. Тот
ребенок уродится красивее, нося которого под
сердцем мать чаще смотрела на месяц, чем на
звезды. Родившаяся двойня — предзнаменова-
ние счастья тому дому, где она появилась на
свет божий.
Существует множество поверий-оберегов,
которые строго блюдут знающие люди. Напри-
мер: для очищения ребенка его трижды купали
в подогретой воде, приговаривая, чтобы рос
высоким и крепким.
Чтобы дети не умирали во младенчестве,
надо до крещения трижды продеть ребенка в
лошадиный хомут. Брать в кумовья лучше пер-
вого встречного, даже и незнакомого, если он
согласен. Ребенка до шести недель нельзя ни
выносить из дому, ни показывать никому, ина-
че его тотчас сглазят. Чтобы уберечь похвален-
ного ребенка от сглазу, матери следует трижды
облизать ему лицо и каждый раз сплюнуть на-
земь. То же делается и при купании. Чтобы от-
вести от младенца всякие призоры, первый раз
его купают в воде, забеленной молоком. До года
детей не стригут, а потом стригут только раз в
год, на Великий четверг, да на шубе, чтобы бо-
гат был. Как только дитя впервые встанет на
ноги, мать должна как можно скорее провести
ножом между его ступнями, чтобы разрешить
нехождение и разрезать невидимые путы.
Если дитя заболело или криком кричит, надо
для начала его просто сбрызнуть с уголька или с
серебра: может быть, его просто сглазили. В са-
мых трудных детских болезнях, когда родители
уже отчаялись в его жизни, следует ребенка
«подать» нищей в окошко. Если она его при-
мет, дитя выздоровеет. Можно также «про-
дать» его за серебряную монету. Болезнь может
испугаться нового хозяина и убежать.
Выбор имени тоже не имел черт случайных,
это был освященный временем ритуал защиты
человека, обозначения его «своим» для предков.
Имя раньше называлось рекло, назывище, про-
звище, имянаречение, проименование. Позд-
нее значения этих слов разошлись: например,
прозвище давали человеку уже взрослому, са-
мостоятельному, часто оно наследовалось и пе-
реходило в фамилию. Существовал старинный
обычай нарекать человека по деду и бабке, ко-
торые как бы возрождались в нем. Имена могли
давать по счету, кто в семье которым родился:
Первак, вторуша, третьяк и т. п. Именем под-
черкивали характерные особенности (Лобан,
Черныш), характер (Бессон, Молчан); давали
имена и по названиям животных и растений
(Волк, Травка). Принято было также спро-
сить имя у первого встречного и назвать ребен-
ка именно так. Чтобы злые люди не изурочили
дитя, имя часто скрывали, для виду называя его
иначе. День именования — именины — празд-
новали потом всю жизнь.
В христианские времена имя человеку дава-
ли при крещении в церкви. В первое время, ко-
гда еще весьма живы были старинные религи-
озные порядки, у каждого мирно уживалось
два имени: родовое и крестильное. Так и писа-
ли: «Серпень, зовомый Никифор», «Родомыл,
крещеный Тимофей», «Вторуша, крещеная Ак-
синья» и т. д. Впрочем, и «крещеных» имен
могло быть два: одно светское, общеизвестное,
другое — тайное, ведомое только своим. Это
тоже был род старинного оберега, чтобы по
имени нельзя было навести на ребенка порчу.
-Род и Рожаницы ----------------------------------fr
f) КАК БОГИ ЛЮДЯМ СУДЬБУ ДЕЛИЛИ Л
& к
б/ Л ЖОГДА Дый сотворил землю, он долго любовался ее горами и лесами, реками и поля- \
ми, радуясь, что создал такую красоту. Однако вскоре ему стало казаться, что на земле че- (G
/ го-то не хватает. И он понял, что на ней недостает людей, которые были бы красивы и \ ।
д сильны, как боги. Но как их сотворить? Тогда Дый отправился к Роду-творцу, прародите- У
Й) лю Сварога, отца всех богов, и попросил у него совета. А Род восседал на вершине огром-
М ной небесной горы. и
— Как сотворить людей? — усмехнулся он в пышные усы. — Да очень просто!
И он начал собирать камешки и бросать их вниз, на землю. И пока камешки летели,
они обращались в людей, мужчин и женщин. Люди поднимались с земли и изумленно ог-
лядывались, не понимая, кто они, не зная, что делать.
— Какие-то они бестолковые, бродят туда-сюда, — сердито изрек Дый.
— А это потому, что у них еще нет судьбы, — пояснил Род и кликнул своих дочерей
Рожаниц. Девы-звезды слетелись со всех сторон. Некоторые из них очень развеселились и
обрадовались, увидав новых насельников земли. А некоторые сочли это пустой затеей и
люди им не понравились. И начали они наперебой сулить судьбу мужчинам и женщинам.
Та из Рожаниц, которая была весела и добра, судила счастье. А злая и сердитая — горе.
Кому что присудили — тому то и сбылось. И с этих пор, как только появляется на свет но-
вый человек, одна из Рожаниц глядит на него с небес и предрекает судьбу. Поглядит доб-
рая — удача ждет человека. Ну а коли злая поглядит...
я А. РЕМИЗОВ. РОЖАНИЦА
^КАТИЛОСЬ солнце за горы. Зажглись на облаках звезды — ясные и тусклые по числу I
людей, рожденных от века.
А от Косарей по Становищу души усопших — из звезд светлее светлых, охраняя пути
солнца, повели Денницу к восходу.
И сама Обида-Недоля, не смыкая слезящихся глаз, усталая, день исходив от дома к
дому, грохнулась на землю и под терновым кустом спит.
Родимая звезда, блеснув, украсила ночное небо.
«Мать пресвятая, позволь положить тебе требу, вот хлебы и сыры и мед, — не за себя,
мы просим за нашу Русскую землю.
Мать пресвятая, принеси в колыбель ребятам хорошие сны, — они с колыбели хире-
ют, кожа да кости, галчата, и кому они нужны, уродцы? А ты постели им дорогу золотыми
камнями, сделай так, чтобы век была с ними, да не с кудластой рваной Обидой, а с краса-
вицей Долей, измени наш жалкий удел в счастливый, нареки наново участь бесталанной
Руси.
Посмотри, вон растерзанный лежень лежит — это наша бездольная, наша убогая Русь,
ее повзыскала Судина, добралась до голов: там, отчаявшись, на разбой идут, там много
граблено, там хочешь жить, как тебе любо, а сам лезешь в петлю.
528
Или благословение твое нас миновало, или родились мы в бедную ночь бедняками, так
ли нам на роду написано: быть несуразными, дурнями — у моря быть и воды не найти?
Огонь охватил нашу жатву, пылают нивы, на море бурей разбило корабль, разорены до
последней нитки.
Смилуйся, мать, посмотри, вон твой сыне с куском хлеба и палкой бросил дом и идет
по катучим камням куда глаза глядят, а злыдни — спутники горя, обвиваясь вкруг шеи,
шепчут на уши: «Мы от тебя не отстанем!»
«Вещая, лебедь, плещущая крылами у синего моря, мать земли — матерь земля! Ты
читаешь волховную книгу, попроси творца мира, сидящего на облаках Солнце-Всеведа, он
мечет семена на землю, и земля зачинает, и мир весь родится, — попроси за нас, за нашу
Русскую землю, чтобы Русь не погибла!
Нет нам места и не знаем, куда деваться от Кручины и Лиха?
И если б нашелся из нас хоть один, кто бы ударил ее топором, или спустил в яму и за-
крыл камнем, или бросил в реку или, защемив в дерево, забил в дупло или запрятал бы ее
под мельничный жернов, худую, жалкую, черную долю — нашу злую судьбу!
Мы отупели — и горды, мы не разрешили загадок — и покойны, все письмена для нас
темны — и мы возносим свою слепоту... мать, повели им, всем праздным, всем забывшим
тебя, забывшим родину, твою землю и долг перед нею, и пусть они потом и кровью удоб-
ряют худородную, истощенную, заброшенную ниву...
И неужели Русской земле ты судила Недолю — и всегда растрепанная, несуразная, с
диким хохотом, самодовольная, униженная и нищая будет она пресмыкаться, не скажет
путного слова?
Мудрая, вещая, знающая судьбы, равно распределяющая свои уделы, подай нам сча-
стье! Не страшна нам смерть — мы клянемся тебе до последних минут жизни отдать все
наши силы и умереть, как ты захочешь, — нам страшно твое проклятие.
И посмотри. Вон там молодая, прекрасная лада, счастливая Доля, в свете зари словно
говорящая солнцу: «Не выходи, солнце, я уже вышла!» — она бросает нам свою золотую
нить.
Мать пресвятая, возьми эти хлебы и сыры и мед с наших полей и свяжи нашу нить с
нитью Доли, скуй ее с нашей, свари ее с нашей нераздельно в одной брачной доле навек!»
Род — это первейший славянский бог, тво-
рец, «родитель» Вселенной, всего видимого и
невидимого мира. Это «отец и мать» всех богов,
воплощение нерушимости славянского племе-
ни, все многочисленные потомки которого не-
когда произошли от одного общего предка. Это
священное начало, из которого все исходило и
куда все возвращалось. Когда рождается чело-
век, его будущая судьба записывается в книгу
Рода, и «чего на роду написано», никому не
миновать! Южные славяне называют книгу, где
записаны все неминуемые события, Рожденни-
ком.
С верою в Рода и его дочерей Рожаниц со-
единялась идея судьбы, предопределения. Им
совершались жертвенные приношения.
Рожаницы потому так и зовутся, что они
присутствуют при рождении человека и опре-
деляют его участь при самом появлении на
свет. По указаниям старинных азбуковников,
рожаницами «нарецают семь звезд, глаголемых
планеты, и кто в какую планету родится — и
529
по той планете предвозвещают нрав младенца,
и к коим похотям естеством уклонителен бу-
дет. Один тяжкого нрава рождается, яр и гнев-
лив и дерзок во бранях, а другой сластолюбив и
удобен на блудное смешение и прочее».
Вещие девы-Рожаницы могли оказаться везде
и всюду заглянуть: на землю и под нее, в пеще-
ры и в жилища, поэтому они обладали властью
над судьбой человека. Лада и Мокошь — тоже
из числа Рожаниц. Рожаницам родственны все
девы судьбы: Доля и Недоля, Среча и Несреча,
Судица. С ними схожа древнегреческая Арте-
мида, одно из имен которой было Эйлейви-
та — рождающая.
Во многих русских песнях звучат упомина-
ния о звездах — определительницах судьбы:
Ты скажи-скажи, моя матушка родная,
Под которой ты меня звездой породила,
Ты каким меня счастьем наделила?
Богатырь Добрыня горюет о своей неудач-
ной судьбе, а мать отвечает:
Видно, ты, чадо мое милое,
Зародился ты не в ту звезду,
Не в ту минуту —
Бессчастную, бесталанную!
Другой богатырь, Василий Буслаевич похва-
ляется: «Недаром же моя счастливая звезда дала
мне силу богатырскую!» До сих пор живы вы-
ражения «родиться под счастливой звездой»,
«закатилась моя звезда» (т. е. удача покинула)...
Рожаницы были, вместе с Кодой и Моко-
шью, покровительницами женщин и брачных
союзов. Считалось, что возглавляет их Золотая
Баба.
Отцу богов Роду и его дочерям издревле
принадлежала творческая, призывающая к жиз-
ни сила, на что указывают слова, в которых до
сих пор звучит его имя: «роды», «рождение»,
«родители», «родной», «народ», «урожай», «по-
рода», «зародыш» и другие.
Жертвы Роду и Рожаницам приносили в
старину во время поминальных трапез, когда
чествовали усопших предков. Это были каша,
хлеб, сыр, хмельные напитки. Поначалу жерт-
вы приносили именно женщины, потом культ
Рода остался в основном среди мужчин, ну а
Рожаницы больше почитались женщинами.
У западных славян Род звался Родавоном и
изображался человеком с могучим фаллосом
либо в виде фаллоса, наделенного лицом.
.Родомысл
У варяжских славян Родомысл славился как
бог мудрости и красноречия, покровитель зако-
нов, податель добрых советов. Когда собирался
народ обсудить благоденствие своего города
или подумать, как отвратить угрожающую ему
опасность, все молились Родомыслу, приносили
ему богатые жертвы, воскуряли светильники,
призывали на свою сходку. В богатых, чистых
храмах своих Родомысл был изображен в виде
человека, упершего в лоб указательный перст
правой руки. В левой руке он держал щит с
копьем, ибо в те баснословные и нелегкие вре-
мена порою приходилось даже мудрый совет
силою отстаивать.
-PlfGBHT =
(Ругевит)
А. К. ТОЛСТОЙ. РУГЕВИТ
Над древними подъемляся дубами,
Он остров наш от недругов стерег;
В войну и мир равно честимый нами,
Он зорко вкруг глядел семью главами,
Наш Ругевит, непобедимый бог.
И мнили мы: «Жрецы твердят недаром,
Что если враг попрется на порог,
Он оживет, и вспыхнет взор пожаром,
И семь мечей подымет в гневе яром
Наш Ругевит, наш оскорбленный бог!»
Суровый бог неотвратимой воинской побе-
ды, беспощадности к врагам. Почитали его се-
веро-западные славяне, а храм располагался на
острове Рюген.
Возможно, имя его происходит именно от
названия острова, однако возможно — от слова
«ругать», имевшего в старину более широкое
значение: грозить, пугать. Тогда вернее будет
называть его Ругевитом.
Храм Руевита, собственно, был просто ог-
ромный пурпурный шатер: ведь Руевит воин, а
дом воина — походный шатер.
Идол этого бога сделан был из дуба и пред-
ставлял собою чудовищного великана с семью
личинами, которые все исходили из одной шеи
и соединялись под одним огромным шлемом.
На поясе висело семь ножен с мечами, а вось-
мой, обнаженный и обоюдоострый, всегда гото-
вый к бою, Руевит держал в правой руке.
Почитатели Руевита верили, что, если сы-
щется силач, который сможет вырвать из дере-
вянной длани сей меч, славяне будут побежде-
ны своими врагами. Но и по сю пору не оты-
скалось такого богатыря, а потому славянские
племена всегда непобедимы будут!
Также Руевит считался помощником бога
подземного мира Пекленца, был судьею душ на
том свете, назначал срок наказания и исправле-
ния грешникам и выбирал между своими по-
мощниками исполнителя приговора. Руевита
молили об уменьшении срока кары.
Западные славяне верили, что человек живет
столь долго, сколько позволяет ему нить жизни,
спряденная небесными девами-пряхами. Одна-
ко Руевит, удрученный чьей-то грешной жиз-
нью, может приказать богине Судице прежде-
временно перерезать нить жизни грешника и
бросить ее в огонь.
531
G СПЯЩАЯ ДЕВУШКА
ВЕТЛОЙ лунной ночью ехал парень от брата из соседней деревни домой. Вдруг конь
его зауросил и сбился с ноги. Смотрит всадник, а прямо посреди дороги лежит девушка в
одной рубашке.
«Живая ли?» — испугался всадник. Спешился, наклонился к ней — живая, только
спит крепко. А красавица — глаз не оторвать. И рубашка у нее — тоненькая-претонень-
кая, будто лунный свет.
Взыграла кровь у молодца, прилег он рядом на дорогу, поцеловал девицу и обнял —
сперва легонько, потом покрепче к себе прижал... Девушка проснулась, открыла глаза, но
не оттолкнула незнакомца, тоже обняла его, но как только его руки осмелели, а поцелуи
стали чрезмерно горячи, вдруг вырвалась, вскочила и бросилась бежать, оставив в руках
парня свою рубашку.
Узрев дивное нагое тело, тот вовсе обезумел и кинулся вслед. Нагнал на крутом берегу
озера и снова схватил в объятия. Девушка обвила его шею руками, поцеловала так, что он
едва не лишился чувств от страсти... и даже не заметил, как упал вместе со своей красави-
цей в озерные глубокие волны.
Несчастный не знал, что встретилась ему русалка. Они ведь кем угодно могут скинуть-
ся, девы водяные, хотят — сорокой, хотят — белкой, ну а если им нужно мужчину прель-
стить, обратятся деревенской девушкой.
И с тех пор пришлось парню остаться жить на озерном дне. Его возлюбленная обош-
лась с ним жестоко — больше не целовала и не миловала, а заставляла лен чесать для руса-
лочьей пряжи или играть на свирели, чтобы танцевать под звуки ее со своими зеленовла-
сыми подружками.
532
/^ziS———s—SSSSSSSSSSSSiSSS—sss——————s—iSSS—s——Sis—=—^—s——s—iS=—s^ss^——^^
Ж ДВА КРЕСТА /4С
Ш хК V®
J7 >1 ЖИЛ-БЫЛ один парень, который всю жизнь мечтал повстречаться с русалкой и из- VI
ведать ее любви. Он уже женатый был, а как настанет Русальная неделя, так и рвется он Скл
в лес, так и буяет в нем кровь. Однако он не раз слышал, что пригожему парню можно
Оа погибнуть — русалки начнут срывать с него одежду и до смерти защекочут! — и все ду- кЭ
ч [ мал, когда бы оберечься от этого. И вот как-то раз один дошлый колдун научил его пой- г
Д ти, надев два креста, один на грудь, а другой на спину: русалки оттого нападают на лю- Ь
М дей сзади, что на спине креста нет. г
И вот ночью парень ринулся в лес, а там — множество русалок: поют, танцуют, на
ветках берез раскачиваются. Зачуяли человечий дух и бросились к смельчаку: каждая но-
ровит обнять его и поцеловать, да как завидят два креста — бросаются прочь. Парень за
ними, они от него — так и бегали всю ночь. Потом заманили его в высокую траву и ну ка-
таться по ней. И тут лопнул один гайтан — крест со спины свалился! Русалки тотчас наки-
нулись на парня и принялись целовать да миловать так пылко, что вскоре он уже лежал ни
жив ни мертв и не понимал, что же с ним такое делают.
Однако девы пожалели красавчика — все-таки он немало их повеселил! — и не умо-
рили его до смерти. Они сделали из веток носилки, вынесли бесчувственного из леса, ми-
новали поля, двор, внесли в его избу и положили на постель — к жене под бок. А потом,
хохоча, выбежали из избы и растаяли в утреннем тумане.
Как увидела молодушка, в каком виде принесли ее ненаглядного, как накинулась на
него с кулаками да со слезами! Насилу потом прощения добился.
В лес он больше носа не совал, но никогда, до самой смерти не мог забыть поцелуи и
ласки русалок. Только жене об том не сказывал...
М. ЛЕРМОНТОВ. РУСАЛКА
Русалка плыла по волне голубой,
Озаряема полной луной;
И хотела она доплеснуть до луны
Серебристую пену волны.
И шумя и крутясь, колебала река
Отраженные в ней облака;
И пела русалка — и звук ее слов
Долетал до крутых берегов.
И пела русалка: «На дне у меня
Играет мерцание дня:
Там рыбок златые гуляют стада,
Там хрустальные есть города;
Там, на подушке из ярких песков,
Под тенью густых тростников
Спит витязь, добыча ревнивой волны,
Спит витязь чужой стороны.
533
Расчесывать кольца тяжелых кудрей
Мы любим во мраке ночей,
И в чело, и в уста мы в полуденный час
Целовали красавца не раз.
Но к страстным лобзаньям, не знаю, зачем,
Остается он хладен и нем;
Он спит — и, склонившись на перси ко мне,
Он не дышит, не шепчет во сне!..»
Так пела русалка над синей рекой,
Полна непонятной тоской;
И, шумно катясь, колебала река
Отраженные в ней облака.
В. БРЮСОВ. РУСАЛКА
Она, свои скрывая груди
И лоно зыбким тростником,
На мир, где колдовали люди,
Смотрела из реки тайком.
Ей был понятен их веселий
И их забот вседневный строй —
Призыв пастушеской свирели,
Костер рыбачий под горой.
Она любила хороводы
И песни дев издалека,
Когда ложилась мгла на воды
И стыла темная река.
А в день весенних водосвятий,
Из-под воды едва видна,
Как речь таинственных заклятий,
Молитвы слушала она.
Когда же рой детей, купаясь,
Шнырял по вспугнутой реке,
Она звала их, откликаясь
На непонятном языке.
Но, видя проходящих парней,
Вечеровой порой, в тиши,
Еще нежней, еще коварней
Смеялась, зыбля камыши.
534
Русалки — это фантастические жилицы вод
и источников земли, особенно непроточных —
озер, стариц, прудов, тихих рек. Быстрой, про-
точной воды русалки не любят.
Издавна им посвящались русалии — празд-
нества, позднее совпавшие с днем Троицы.
Как и многие другие призрачные, водяные
девы, русалки — это души усопших, но точ-
нее — погибших неестественной смертью, са-
моубийц, ну и, конечно, красавиц, утопивших-
ся от несчастной любви. Первые четыре года
они еще могут вернуться к живым людям, если
найдется знающий человек, который вовремя
подаст русалке крест. Через четыре года обра-
щение становится невозможным.
Бледнолицые и прекрасные, с долгими зеле-
ными волосами, они поют восхитительные пес-
ни неземными голосами и заманивают к себе
неосторожных рыбаков и корабельщиков. Тела
красавиц настолько нежны, что их можно про-
ницать взором, однако из объятий русалок ни-
кому не вырваться, да и не всякий смертный
захочет променять обольстительную русалку на
привычных земных жен!.. Могут завлечь русал-
ки и случайного путника, особенно когда в лун-
ную ночь выплывут из вод, сядут на ветку ивы,
низко склонившуюся к волнам, и примутся
расчесывать белым, из рыбьей кости выточен-
ным, гребешком свои чудные зеленые кудри,
по которым всегда струится вода. Беда, если
кто поддастся их чарам! Одного хотят русалки
от людей: защекотать до смерти и потопить.
Среди русалок есть старшие, которые бра-
нят младших, не сумевших затащить в воду ни
одного человека, смеются над ними.
Летом, начиная с Троицына дня, русалки
оставляют речные и озерные омуты и выходят
на землю. Для жительства русалки выбирают
себе плакучие березы, потому в Русальную не-
делю деревенские девушки непременно ходят
завивать березки, чтобы водяниц задобрить:
связывают разноцветными лентами березовые
ветви, на которых так любят качаться мавки
при луне, которая для них светит ярче обычно-
го. Русалки аукаются между собой, пляшут, во-
дят веселые хороводы.
В эту пору ни одна девушка не решится
одна, без подруг, пойти в лес, опасаясь попасть-
ся русалкам: увлекут с собою, сманят — домой
больше не воротится. Молодую женщину со
смехом выгонят из лесу, подгоняя ветками.
Стариков и старух русалки не любят, оттого им
никогда не являются: те видят только раскачи-
вающиеся ветки деревьев да слышат далекие
голоса. А вот кому от русалок вовсе беда, это
красивым парням: охочи водяные девы до зем-
ной любви! Причем русалки непременно оста-
вят знак, что это именно они замучили челове-
ка до смерти: на голову наденут венок из осоки
и кувшинок, руки свяжут березовой вицей.
Труп не гниет, пока его не коснется человече-
ская рука, и каждую ночь русалки будут водить
вокруг хороводы. Издалека, пожалуй, и не от-
личишь, чей это хоровод, девичий или русало-
чий, однако если прислушаться к пению, сразу
поймешь: если в него вплетается сорочий стре-
кот, значит, это русалки.
535
Бывает, русалка пожалеет парня и не станет
его топить, но тогда всего лишь на два часа в
сутки дозволено ей выходить к милому на сви-
дание, а все остальное время ее участь — злая
ревность к живым. Особенно тяжко приходит-
ся влюбленным русалкам зимой, когда наступа-
ет зима, реки и озера замерзают. Если слышен
сильный треск льда, значит, это русалка бьется
в него из глубины, горюя о милом друге.
На Украине для русалок существует еще
одно наименование: гречухи. Так называют тех
русалок, которые собираются на нивы и с воз-
гласом: «Ух, ух, соломенный дух!» весело бега-
ют по колосистой ржи или катаются по ней
взад и вперед, отчего рожь волнуется, как бы от
дуновения ветра. Но больше всего они любят
прятаться в гречихе, за что и получили свое на-
звание.
Где русалки бегали и резвились, там трава
растет гуще и зеленее, там хлеба обильнее. Од-
нако от русалок не столько пользы, сколько
вреда: когда они плещутся в воде, играют с бе-
гущими волнами или прыгают на мельничные
колеса и вертятся с ними, то не преминут спу-
тать у рыбаков сети, а у мельников попортить
жернова и плотины. Они могут насылать на
поля сокрушительные бури, проливные дожди,
разрушительный град; похищают у заснувших
без молитвы женщин нитки, холсты и полотна,
разостланные на траве для выбеливания; потом
краденой пряжей завивают свои березки. Са-
мое верное средство, чтобы русалки отвади-
лись, — полынь, «трава окаянная», как ее на-
зывают русские зелейники. Только пользовать-
ся ею надо умеючи. Уходя после Троицына дня
в лес, следует непременно брать эту траву с со-
бою. Русалка — девка любопытная! — непре-
менно подбежит и спросит:
— Что у тебя в руках: полынь или петрушка?
— Полынь, — следует ответить.
— Брось ее под тын! — громко выкрикнет
она и побежит мимо, и тут-то надо успеть бро-
сить эту траву в глаза русалке: никогда она тебя
больше не тронет. Если же ответить: «Петруш-
ка», — то русалка с криком: «Ах ты, моя душ-
ка1» — набросится на человека и примется ще-
котать до тех пор, пока он не упадет бездыхан-
ным.
Русалки выходят из воды еще перед Свет-
лым Христовым Воскресением, за день до Пас-
хи, когда обносят кругом церкви плащаницу.
В этот день вообще вся нечисть так и норовит
напакостить добрым людям! В храме тогда сле-
дует запирать покрепче двери, чтобы не вбежа-
ли русалки. В этом поверье можно различить
следы древнеславянского почитания душ умер-
ших: весною, когда вся природа оживает, ожи-
вали и души умерших и бродили по земле...
(По С. Максимову)
.Рыба
ЧЕРТОВА ДОЧЬ
^\.ЕТАЛ черт к одной молодой вдове по ночам и прижил с ней дочь. Вдова вскоре умер-
ла, и черт забрал дочку к себе. Жила она в Пекле и никакой другой жизни не ведала, пока
не вошла в возраст. Скучно ей стало, решила пойти на белый свет поглядеть. Выглянула —
да и увидала молодого пастуха.
Был он хорош и пригож, ну а она — так и вовсе красавица. С первого взгляда вспых-
нула меж ними любовь, и говорит пастух:
— Выходи за меня замуж!
Девушка согласилась, и пошли они рука об руку в деревню.
А тем временем черт хватился дочери и начал ее искать. Все Пекло обшарил — нет
нигде. Вылетел на землю, взвился в вышину, видит — она идет с пастухом рядышком. По-
мутился разум у черта, думает: «Погублю обоих!» — и ринулся он в погоню.
Почуяла девица опасность, когда отец был уже совсем близко. А она ведь не зря была
демонской дочерью, владела кое-каким волшебным мастерством. Быстренько обратила
себя в реку, пастуха — в ерша колючего. Черт подбежал к речке, хотел ее выпить, да едва
не лопнул. Выпустил из себя воду обратно, обернулся рыбой-щукою, хотел проглотить
ерша, да тот растопырил колючки — ни с какой стороны его не взять!
Измучился черт, выбрался на берег и говорит:
— Ну, коли так, коли не выходит по-моему, так и по-вашему не быть! Я уйду несолоно
хлебавши, но и вы больше людьми не станете!
Так оно и вышло, по чертову заклятию. Девица навеки осталась речкой, а пастух —
рыбой.
С той поры и повелись в реках ерши.
Хозяин над всеми рыбами — водяной. Он и
сам принимает иногда образ зубастой щуки,
осетра или сома, пугая рыбаков. Водяной пасет
рыбьи стада под водой, перегоняет их из реки в
реку, из озера в озеро, нагоняет в сети рыбаков,
с которыми у него заключен чародейный дого-
вор (подобно тому, как леший заключает дого-
вор с пастухами).
Водяной — общий владыка над всеми рыба-
ми, но у стерляди есть свой главарь. Его так и
называют — Стерляжий царь. Живет он в реке
Суре, которая впадает в Волгу недалеко от
Нижнего Новгорода. Дворец Стерляжьего
царя, построенный из белой рыбьей кости, уб-
ранный речным жемчугом, находится в самой
глубокой впадине Суры. Жена царя — пре-
красная русалка, которая очень любит по но-
чам подниматься из волн и расчесывать свои
прекрасные зеленые волосы. Тут же всегда по-
близости посиживает Стерляжий царь, кото-
рый боится, как бы его красавицу жену не ис-
кусил какой-нибудь молодой да удалой рыбак.
Водяные владыки эти не опасны для людей,
однако если кто из рыбаков увидит Стерляжье-
го царя и его жену, удачи ему больше в про-
мысле не будет: никогда ни одной стерлядки
ему больше не поймать.
Наши предки наделяли рыб многими вол-
шебными свойствами. Имеется в виду не толь-
ко неведомая Золотая рыбка, которая способна
исполнять любые желания спасшего ее челове-
ка, но и вполне реальные существа, узнаваемые
людьми.
537
Самая главная меж всеми, конечно, рыба-
кит. На ней вся земля держится. По другому
сказанию, опирается она на трех китов. То есть
сначала их было четыре, но один кит умер (от-
того и случился Всемирный потоп), а когда ум-
рут три остальные кита, настанет конец света.
Кстати, балтийские славяне, например поляки,
убеждены, что китами рыбы становятся, а не
рождаются: любая рыба, трижды проплыв во-
круг света по Висле-реке, обращается в кита.
Кита напоминают и огромные рыбы, кото-
рые в разных сказаниях заплывают из Моря-
Океана в реку, перегораживая ее так, что вода
выходит из берегов, хребты их порастают ле-
сом, на них поселяются люди, не ведая, сколь
ненадежна основа их существования.
В славянских преданиях встречается чудес-
ная рыба, порождающая сказочных богатырей.
Так, например, рассказывается, что жила-была
на белом свете одна царица, у которой не было
детей, а она только и желала одного счастья на
земле — просила-молила у бога сына. Приви-
делся ей вещий сон, что надо для этого заки-
нуть в море синее шелковый невод и первую
вынутую из невода рыбу съесть. Рассказала ца-
рица этот сон своим приспешницам, приказала
закинуть невод: попалась всего одна рыба, да и
та не простая, а золотая. Зажарили ее, подали
на обед царице, стала та ее есть да похвали-
вать. Объедки, оставшиеся после царицы, доела
стряпуха-кухарка; доела — вымыла посуду, вы-
несла помои любимой черной корове. И вот
дался царицын сон в руку, — в один и тот же
день родились на белый свет три сына: Иван-
царевич, Иван-кухарчонок да Иван—коровьин
сын. Шло-проходило время; выросли они, вы-
ровнялись все молодец в молодца, стали бога-
тырями могучими.
Чудо морское — это неведомое подводное
чудовище, иногда олицетворяемое щукой или
другой невероятной рыбою. Древнему человеку
туча казалась щукою — великаном, проглотив-
шим прекрасное светило дня. Проглотив его,
чудовище места себе не может найти от жара,
сжигающего все его внутренности; оно мечется
из стороны в сторону, пышет огнем, истекает
горючими слезами и, наконец, в полном изне-
можении выбрасывает полоненное солнышко
на свободный простор, исчезая с просветлевше-
го неба-моря.
Русский сказочник-народ придает иногда
щуке сверхъестественную, всеобъемлющую силу.
Попадается такая чудодейственная рыба в руки,
все равно — хоть Ивану-царевичу, хоть Еме-
ле-дурачку — изменяет она обычной немоте
своей сестры-братьи, начинает голосом прове-
щать человеческим: «Отпусти меня в воду, при-
гожусь тебе!» — говорит. Научает она произ-
носить всякий раз, как только понадобится ее
помощь, слова: «По моему прошенью, по щучь-
ему веленью!» Всякое-де желание, связанное с
этими волшебными словами, исполнится не-
медленно. Скоро сказка сказывается, да не ско-
ро дело делается; но глубоко запали в память
народную эти слова, еще до сих пор то и дело
можно услышать присловье — «по щучьему ве-
ленью» , — относящееся ко всему, совер-
шающемуся с поразительной быстротою. Тако-
вым — из ряда вон выходящим — почетом ок-
ружает охочий до сказок пахарь-народ застав-
ляющую не дремать кроткого карася прожор-
ливую представительницу царства рыб.
Со всякой, даже самой обыкновенною щу-
кой-рыбою связывается в народном представ-
лении та или другая примета. Если попадется
зубастая хищница при весеннем, первом после
вскрытия вод, улове, то на нее обращается осо-
бое внимание. Вспарывает рыбак ей брюхо —
смотрит, много ли икры. Толще икряной слой
к голове — это говорит о том, что урожайнее
будут ранние посевы в яровом поле; к хвосту
собирается комком икра — надо переждать,
сеять попозднее; если же вся икра поровну раз-
ложена, когда ни сеять, все равно: уродится хлеб
и в том, и в другом случае такой скудный, что «до
Аксиньи-полухлебницы» (24 января/6 февра-
ля) не хватит. Хребтовую кость щучью, совету-
ет посельщина-деревенщина, умудренная жиз-
нью прадедов, вешать на воротной притолоке
(от морового поветрия); щучьи зубы, по увере-
нию знахарей-ведунов, вернее верного оберега-
538
ют носящего их в ладанке на шее от укушения
ядовитых змей.
Щуке молва приписывает родство с нечис-
той силой. Рыбаки верят, что, если она плеснет
хвостом перед человеком, тот скоро умрет. Щу-
чьи кости помогают пчеловодам оберегать ульи.
Верят также, что если во время первого весен-
него улова попадется ерш, то весь промысел бу-
дет неудачный.
Особая роль в преданиях отводится верхо-
водке, или железнице. Называют ее также бе-
шеной рыбой. Она водится в Волге. Если попа-
дется в сети снулой и потом ее кто-то в пищу
употребит, тот человек непременно сойдет с
ума, поэтому сети тщательно проверяют и всю
заснувшую рыбу бросают обратно в реку.
Чародейной считается угорь-рыба. Это ро-
дич водяного змея, но за мелкие прегрешения
ему наложен запрет на жало: чтоб не тронуть
ему во веки вечные ни человека, ни зверя! На
Семен-день (1/14 сентября) она выметывает-
ся из воды на берег и ходит-перескакивает по
лугам, по росе на три версты. Она смывает с
себя этой росой все лихие болести на пагубу че-
ловеку. Поэтому знахари не советуют в этот
день выходить для сбора росы на берег реки.
Вообще угорь слыл на Руси запретной рыбой.
Старики говорили, что есть его можно, если
только изойдешь наперед семь городов, но ни-
какой яствы не найдешь: тогда можно отведать,
но есть голову и хвост угря все равно запрещено.
Знахари заставляют угря быть вещим помощ-
ником их гаданий: они кладут его на горячие
уголья и по направлению его прыжков стара-
ются угадать место, где воры запрятали похи-
щенное. Сердце угря обладает удивительным
свойством: если кто съест его горячим, то будет
обладать даром ясновидения, а также приобре-
тет искусство предсказывать судьбу человека.
Сны о рыбе из-за связи ее с водой чаще все-
го пророчат дождь. Однако видеть во сне рыбу,
плавающую в мутной воде, — очень плохо, даже
порою к смерти, не случайно рыба использует-
ся в качестве поминального блюда. Как водя-
ное, холодное существо, рыба известна в народ-
ной медицине для снятия жара и воспалений:
например, к пяткам больного прикладывают
разрезанного пополам живого линя.
«САДКО у МОРСКОГО ЦАРЯ»
...Проснулся Садко во синем море,
Во синем море на самом дне,
Сквозь воду увидел красное солнышко,
Вечернюю зорю, зорю утреннюю.
Увидел Садко: во синем море
Стоит палата белокаменная.
Заходит Садко в палату белокаменну:
Сидит в палате царь морской,
Голова у царя как куча сенная.
Говорит царь таковы слова:
— Ай же ты, Садко-купец, богатый гость!
Век же ты, Садко, по морю езживал,
Мне, царю, дани не плачивал,
А ныне весь пришел ко мне в подарочках.
Слышал, мастер ты играть во гусельки яровчаты;
Поиграй же и мне.
540
Как начал играть Садко в гусельки яровчаты,
Как начал плясать царь морской во синем море,
Как расплясался царь морской!
Играл Садко сутки, играл и другие
Да играл еще Садко третий,
А все пляшет царь морской во синем море.
Купец-мореплаватель, гусляр Садко — ге-
рой русского былинного эпоса. Был он прежде
беден, имел из всего добра только «гусли звон-
чаты», с которыми хаживал на пиры званые,
веселил народ. Сидел однажды Садко на берегу
Ильмень-озера, поигрывал на гусельках; вдруг в
озере вода всколебалась — и выплыл властитель
царства подводного. За игру чудесную посулил
Морской царь песеннику «клад из Ильмень-
озера — три рыбы-золоты перья». И слово
подводного владыки не мимо молвилось: заки-
нул гусельник в озеро невод — дался в руки
обещанный клад; закупил на него Садко товару
видимо-невидимо, стал он богатым гостем-
купцом господина Великого Новгорода...
Почти двенадцать лет путешествовал купец
Садко, и вот как-то однажды все его тридцать
кораблей замерли посередине моря, словно к
воде приросли.
Стали жребий кидать: кто тот грешник, чьи
грехи держат суда на месте? Кого же бросить в
синее море на утеху Морского царя?
Выпала такая доля Садко, ибо он двенадцать
лет плавал по морю-океану, не отблагодарив под-
водного владыку, не платя ему дани-пошлины.
Пришел Садко в подводное царство, вновь
стал играть для Морского царя — музыкой сво-
ею успокоил он бурю на Ильмень-озере. Мор-
ской царь, желая оставить у себя чудесного гу-
сельника, предложил ему на выбор одну из своих
тридцати дочерей. Все они были как на подбор,
но Садко не стал брать «ни хорошую, ни бе-
лую, ни румяную», а взял, по подсказке Нико-
лая-угодника, покровителя корабельщиков, «де-
вушку поваренную, ту, что хуже всех», но ко-
торая полюбила его. Она-то и помогла Садко
воротиться на землю, в Новгород, а звали ее Вол-
хва-река: эта река вытекает из Ильмень-озера.
Считается, что в основе образа Садко — ис-
тория одного из плаваний летописного новго-
родского купца Сотко Сытинича, чудом спас-
шегося после кораблекрушения. История этого
спасения расцвечена фантастическими, сказоч-
ными подробностями.
................................. Одмоувийцд ...... ?
!/) СТРОПТИВАЯ КОБЫЛА Я
ЫДАЛА попадья дочку замуж с хорошим приданым, а после свадьбы стала ее жаба
Л давить: зачем да зачем так расщедрилась, небось и так пошла дочь в богатую семью, а те- >
‘-у перь вот сиди да считай гроши! Грызла, грызла себя, и до того загрызла, что взяла как-то (
\ раз да и повесилась. Ну, похоронили ее при дороге, как водится самоубийц хоронить, да и
$ забыли о ней. ।
Прошло какое-то время, и вдруг кузнец той деревни слышит ночью: кто-то в окошко
стучит. Подъехали какие-то верховые:
— Подкуй нашу кобылку, кузнец! Да поосторожней, больно строптивая.
Посулили щедро заплатить, ну, он и пошел в кузню, даром что ночь. Пока ковал, ко-
былка и в самом деле все время дергалась: только отведав кнута, успокоилась немножко.
Получил кузнец деньги — хорошие деньги! Вот кончил работу, всадник тотчас вскочил
верхом. Кузнец глядит — и глазам не верит: да это ж не кобыла, а знакомая попадья, та
самая, что недавно руки на себя наложила, вот и петля на шее! И всадник не человек, а
черт с копытами и хвостом, и другие всадники — такие же черти, которые верхом либо
на утопленниках, либо на удавленниках сидят!
Кузнец перекрестился — всё с визгом и шумом тотчас же скрылось с глаз. Насилу он
очухался, да не пошли ему на пользу шальные деньги: недели через две помер, а отчего —
неведомо.
Самоубийц народ относит к числу залож-
ных покойников, причем самых опасных из
них. Самоубийство во все времена считалось
страшным грехом, после чего душа человече-
ская сразу уходит к дьяволу. Обычное их наиме-
нование — «дьяволу каша», то есть жертва Са-
тане, «черту баран», «чертова лошадка»: на них
в аду черти воду возят. Глава всех самоубийц —
Иуда Искариот, некогда предавший Христа.
В аду он сидит на коленях у Сатаны, как его лю-
бимое дитя. Старинное предание гласит, что,
когда Иисус после воскресения был в аду и вы-
водил оттуда души праведных, он звал и Иуду,
но тот пожелал остаться на коленях у дьявола.
Впрочем, в аду души самоубийц тоже не
могут зажиться: ведь они, как все заложные по-
койники, лишены нормального церковного от-
певания и погребения (место их упокоения —
жальники, божедомки), а потому несчастные
обречены скитаться неприкаянными, чаще все-
го около того места, где покончили счеты с
жизнью. Говорят, семь лет самоубийца не мо-
жет расстаться с прежним обликом: в полночь
удавленник раскачивается на ветке дерева, где
повесился, свистит, кричит, утопленник пле-
щется в волнах, и каждый норовит погубить
прохожего человека. Чтобы хоть как-то обезо-
паситься от них, дерево, на котором кто-то по-
весился, срубали, колодец, в котором кто-то
утоп, засыпали (чтобы на этом проклятом мес-
те никого не тянуло снова согрешить).
Самоубийцы, конечно, враждебны остав-
шимся в живых. Они обращаются в упырей и
вурдалаков, русалок, водяных, бродят привиде-
ниями, — встреча с ними смертельно опасна.
Более того, иногда они замыкают тучи и насы-
лают засуху, а то и наоборот — проливные до-
жди на крестьянские поля. От них старались
542
оберечься, как от ведьм и колдунов: при погре-
бении пробивали тело осиновым колом, подре-
зали коленные жилы, у могилы сыпали мак:
выйдет грешная душа ночью из могилы, увидит
мак и начнет его пересчитывать до самого утра,
когда уже поздно будет людям вредить. Если
человеку все-таки встретился самоубийца, его
можно отогнать ударом наотмашь, как и вся-
кую другую нечисть, говоря при этом только
«раз», но ни в коем случае не «два», а то снова
пристанет.
Между прочим, если перед тем как решить-
ся покончить с собой, человек произнесет имя
Господа, самоубийство не удастся.
—' Одтднд ?
ПОЧЕМУ ЗЕМЛЯ НАША (I
ТАКАЯ БОЛЫПАЯ-ПРЕБОЛЫПАЯ \
1^.ОГДА Бог сошел с небес, чтобы сотворить Землю и уже насыпал среди воды острова /
суши — материки, Сатана задумал погубить его, утопить, и начал толкать из стороны в \
сторону. Долго таскал по всем странам света, но земля под ногами Бога все разрасталась,
разрасталась, и Сатане так и не удалось погубить Творца.
КАК САТАНА БОЖЬИ ТВОРЕНИЯ ПОРТИЛ
1^к.ОГДА Бог сотворил человека и вдохнул в него душу, Сатана решил непременно Бо-
жье творение погубить.
Выждав, когда Бог отвернулся, он истыкал человека шилом, чтобы душа из него поско-
рее вышла. Но Бог это заметил и заткнул все отверстия травами, которые сразу стали ле-
чебными.
Только одной раны он не заметил — она навсегда и осталась, через нее и выходит
наша душа, когда мы умираем.
Разозлившись, что у него ничего не получилось, Сатана решил тоже сотворить челове-
ка, но его опять постигла неудача: появился на свет волк. Сатана разозлился и решил не
оживлять свое творение, но Бог пожалел волка и вдохнул в него жизнь. Увы, сие творение
Сатаны обречено быть злым.
Волк очнулся, щелкая зубами от злости, вложенной в него Сатаной. Первым, кто по-
пался ему на глаза, Сатана и был. Волк набросился на него и так укусил за ногу, что и по
сию пору сам Сатана и все дети его — черти — хромые.
Пытаясь подражать Богу, взялся Сатана корову творить — получилась коза. Хотел овес
сделать — злые сорняки полезли из его рук. И так за что бы он ни брался, получалось
лишь дурное, колючее да неспорое.
Потом, когда Бог поселил в раю Адама и Еву, сотворенную из его ребра, он разрешил
им есть плоды всех деревьев; только с той яблони, что росла у самых райских врат, велел
не трогать яблок. Сатана соблазнил Еву вкусить от яблони, а она дала кусочек плода мужу.
В то же мгновение ударил гром небесный, Адам яблочком и подавился со страху. С тех
пор у всех мужчин на горле заметная косточка, кадык — адамово яблоко, а у женщин ее
нет.
Изгнанные из рая Адам и Ева поселились неподалеку, и вскоре у них родилась дочь, да
на беду умерла.
Родители, объятые горем, не знали, что делать, тогда Сатана явился Адаму под видом
мудрого старца и научил: пусть он даст клятву, что все люди после смерти будут поступать
под власть Сатаны и поселятся в подземном мире, так что Сатана возьмет на себя все за-
боты об их душах.
Адам сделал все, на что наущал его злой дух, и власть Сатаны над умершими длилась до
тех пор, пока Иисус Христос не вывел праведных из ада после своего воскресения и не
расторг договор с Сатаной.
544
С принятием христианства образ Сатаны
заменил собою все сонмище злых и неправед-
ных богов славянского пантеона: Чернобога,
Злодия, Нияна, Пекленца и др. Названий для
Сатаны в русском языке так же много, как и
для обыкновенного черта: Бес, Вельзевул, Лю-
цифер, демон, дьявол, враг рода человеческого,
змей, князь или царь ада, князь тьмы, неключи-
мая сила, ненавистник рода человеческого, по-
велитель чертей, черная сила и т. д. и т. п. Его
изображали в виде мужчины с рогами на голо-
ве, с хвостом, крыльями за спиной, копытами
вместо ног.
Это сущность всякого зла, ему отведена роль
провокатора, искусителя рода человеческого на
все мыслимые и немыслимые грехи, он стоит
во главе всех враждебных богу и человеку сил.
Сейчас он властвует над адом, но воцарится на
земле во времена антихриста, а после победы
всех светлых сил будет окончательно низверг-
нут в бездну.
В свое время Сатана был участником сотво-
рения мира и человека, правда, роль его весьма
неприглядна. Он некогда был ангелом, однако
не в меру возгордился, попытался бороться с
богом за власть и был изгнан, отвержен с тол-
пой своих приспешников. Его темное воинство
растет с умножением рода человеческого, по-
скольку Сатана и черти неустанно соблазняют
слабых людей, а также в их распоряжение по-
ступают души самоубийц и проклятых людей.
Конечно, его главная опора — черти-бесы. Ко-
гда бог приставил к каждому человеку ангела для
надзора за ним, Сатана не остался в стороне и
подсунул к каждому из нас беса-искусителя.
Бес таится за левым плечом и неустанно подзу-
живает нас на всякие пакости, крупные и мел-
кие. Кстати, именно поэтому плевать всегда сле-
дует только через левое плечо, ведь плюнув через
правое, попадешь на своего ангела-хранителя.
Сатана постоянно рассылает бесов по земле
для исполнения всяких злых дел. Воротясь, бес
докладывает своему князю о результатах, и если
тот ими недоволен, то страшно наказывает бе-
сов: обрывает им хвосты, калечит, потому так
часто и встречаются среди них увечные: бесхво-
стые, одноглазые, безухие и непременно хро-
мые.
Сатана любит посещать сборища колдунов
и ведъм, Лысую гору и проклятые места. Имен-
но он придумал на погибель рода человеческого
водку и табак и научил людей, как их готовить
и употреблять. Люди курящие уподобляются
Сатане: ведь когда он сидит на своем престоле,
вокруг него царят смрад и дым.
Много зла приносит Сатана людям — вплоть
до того, что именно он выпустил из ада мошек,
комаров, мух и прочую летучую и ползучую не-
чисть, чтобы беспощадно кусали и жалили лю-
дей.
ПРЕДАНИЕ ОБ ОТЦЕ БОГОВ
Л.ЖОГДА Дый сотворил землю, а Род породил людей, все они стали жить под покрови-
тельством Сварога, отца богов. Этот первый мир был истинный рай, во всем подобный не-
бесному Ирию: светлый, яркий, лучезарный.
Боги-Сварожичи на небесах жили радостно и счастливо, такую же жизнь вели и люди
на земле. А так как мир освещался всегда лазурным светом и ночи не было, то не было и
тайн и секретов, а с ними не было и зла. Тогда на земле была вечная весна, то природа
цвела и благоухала.
Так продолжалось долгое время, пока Сварог-Творец не ушел творить новые звездные
миры. За себя он оставил старшего Сварожича — Денницу, которому и поручил управ-
лять богами, людьми, всем Лазурным миром. Тогда Деннице пришла мысль попробовать
творить, как это делал сам Сварог. Денница сотворил новых людей — помощников себе и
546
Дж\ начал править. Но он позабыл вдохнуть в них добрую душу, и произошло на Земле первое /ж^
gyy зло. Сначала появилась тень, а потом и ночь — время недобрых замыслов и деяний. IwS
у/ Против зла и самовластия Денницы восстали почти все Сварожичи. Разгневанный
ур Денница решил захватить чертоги Творца и уничтожить защищавших их своих же брать-
/Л ев-богов. /Л
М Началась война. Верные Сварогу Сварожичи — Перун, Велес, Огонь, Стрибог и Лада — М
И крепко держались в чертогах Сварога. /
Перун, сотрясая небеса, громом и молнией сбрасывал нападающих с Лазоревых небес,
ц где стоял чертог Сварога. Вихрем-ураганом сбивал их Стрибог. Огонь жег-палил бунтую- р
щих, и те, обожженные, падали на Землю, повергая в ужас людей. Велес и Лада победны-
ми песнями поддерживали защитников, бросаясь в бой, когда враг одолевал защитников.
И вот прибыл Сварог. Простер свою десницу — и всё замерло. Взмахнул — и все бун-
товщики, как горящие звезды, посыпались дождем с небес на разрушенную Землю, где те-
перь дымились развалины, горели леса и высохли реки и озера. Горящей звездой сверкнул
падающий Денница, вместе со своими единомышленниками пробил землю, и земля по-
глотила в своей пылающей пучине — Пекле — бунтующих.
Так погиб первый мир, первое творение Сварога. Так родилось зло.
И поднял Сварог свой чертог ввысь, и защитил его ледяной твердью. А поверх тверди
сотворил новый, прекрасный Лазоревый мир и перенес туда Ирий, и провел туда новую
дорогу — Звездный путь, чтобы достойные Ирия могли достичь его.
И залил водою горящую Землю, потушил, и из разрушенного, погибшего создал новый
мир, новую природу.
И повелел Сварог всем бунтовщикам искупить свой грех и забыть свое прошлое, рож-
даться людьми и в страданиях только совершенствоваться, чтобы достичь, что утеряли, и
вернуться очищенными к Сварогу, в Ирий...
А Деннице повелел Сварог стать светилом дня до окончания веков, чтобы освещать но-
вый мир — Землю, оказывать людям помощь, согревать их сердца, чтоб через это тепло
люди почувствовали правду, — ив этом было искупление Денницы, породившего зло сре-
ди Сварожичей. Поэтому его стали величать Дажьбог, ибо он давал тепло, траву для скота
и хлеб для людей, и сами люди, памятуя, что они потомки первых людей, сотворенных
Денницей, величали себя Дажбожьи внуки.
Перуну и Стрибогу повелел Сварог быть защитниками земной правды и хранителями
ее, защитниками людей и всего живущего. Перуну еще было поручено изливать се-
мя-жизнь на Землю, а Стрибогу — гнать тучи по лесам, полям и лугам, чтобы из них изли-
валось семя-жизнь, а в знойные дни навевать прохладу природе и уставшим людям. В дни
же несчастий и горя нестись бураном, ураганом, чтобы напоминать людям, что их удел
жить в правде, а не во зле.
Мудрому Велесу предписывалось учить знаниям людей, учить порядку в жизни, труду,
счету и письму, слагать песни и былины.
А Лада украшала мир красотой и любовью.
547
Сварог — верховный владыка Вселенной,
родоначальник богов. Сварог как олицетворе-
ние неба, то озаренного солнечными лучами, то
покрытого тучами и блистающего молниями,
признавался отцом солнца и огня. Во мраке туч
он возжигал пламя молний и, таким образом,
являлся творцом небесного огня; земной же
огонь, по древнему преданию, был божествен-
ный дар, низведенный на землю в виде молнии;
отсюда понятно, почему славянин молился огню
как сыну Сварога. Разбивая громовыми стрела-
ми тучи, Сварог выводил из-за них ясное солн-
це, или, выражаясь образным языком древно-
сти, возжигал светильник солнца, погашенный
демонами тьмы; это картинное, поэтическое
представление прилагалось и к утреннему солн-
цу, выходящему из-за черных покровов ночи,
так как ночной мрак постоянно отождествлял-
ся с потемняющими небо тучами. С восходом
солнца, с возжжением его светильника соеди-
нялась мысль о его возрождении, и потому
Сварог есть божество, дающее жизнь солнцу —
рождающее Дажьбога...
Плодотворная сила солнечных лучей и дож-
девых ливней, ниспадающих с небесного свода,
возбуждает производительность земли, и она,
согретая и увлажненная, растит травы, цветы,
деревья и дает пищу человеку и животным. Это
естественное и для всех наглядное явление по-
служило источником древнейшего мифа о брач-
ном союзе Неба и Земли, причем Небу придан
воздействующий, мужской тип, а Земле — вос-
принимающий, женский. Летнее Небо обни-
мает Землю в своих горячих объятиях, как не-
весту или супругу, рассыпает на нее сокровища
своих лучей и вод, и Земля становится чрева-
тою и несет плод: не согретая весенним теп-
лом, не напоенная дождями, она не в силах ни-
чего произвести. В зимнюю пору она каменеет
от стужи и делается неплодною; с приходом же
весны Земля, по народному выражению, «при-
нимается за свой род».
«Не Земля родит, а Небо», — гласит посло-
вица, обозначая тем самым, что без влияния
благоприятных условий, посылаемых небом,
Сварогом, земля бессильна дать урожай.
Все основные боги славянские — дети Сва-
рога, оттого зовутся они Сварожичи.
МАЛЮТКА-МОЛНИЯ
ОГДА боги сотворили людей, на земле царило вечное лето. Вся она была покрыта
плодоносящими деревьями, но после того, как по воле Карачуна половина года стала при-
надлежать зиме, людям пришлось нелегко. Они начали замерзать и страдать от голода. То-
гда боги поняли, что людей нужно согреть и научить готовить горячую пищу. Сварог, вла-
ститель небес, сотворил малютку-молнию, обратил ее соколом и дал имя Сварожич. Не-
бесный стрелометатель Перун пустил малютку-молнию на землю. Сокол влетел в один из
дворов и возжег куски дерева, лежавшие там. Это был не страшный огонь, а уютный, доб-
рый, домашний, и люди не боялись его, а наслаждались его животворным теплом. Они
брали этот огонь и возжигали его в своих холодных жилищах, строя в каждом маленькие
храмы огня — домашние очаги.
549
ЧУЖОЕ КОЛЕСО
Q
^ЖАЖГЛИСЬ на чужом дворе два огня и стали между собой разговаривать.
— Ох, брат, погуляю я на этой неделе! — говорит один.
— А разве тебе плохо?
— Чего хорошего: печь затапливают — ругаются, вечерние огни затепливают — опять
бранятся.
— Ну, гуляй, если надумал, только колеса — того, что с моего двора к вам закатилось,
не трогай. Мои хозяева хорошие: зажгут с молитвой и погасят с молитвой.
Не прошло недели, как один двор сгорел, а чужое колесо, которое валялось на том дво-
ре, осталось целым.
По представлениям славян, один из сыно-
вей Сварога олицетворял земной огонь и звался
Сварожичем. Об этом боге еще в XI веке писал
немецкий историк Дитмар в своих «Хрони-
ках», где много внимания уделено балтийским
славянам:
«В земле редарей есть город по имени Риде-
гост, треугольный, с тремя воротами, окружен-
ный со всех сторон лесом, огромным и священ-
ным для жителей.
В двое ворот могли входить все, а третьи,
что на восток, меньшие и никому не доступ-
ные, ведут к морю.
В городе нет ничего, кроме храма, искусно
построенного из дерева... Стены его извне ис-
кусно украшены чудесною резьбой, представ-
ляющей образы богов и богинь. Внутри же сто-
ят рукотворные боги, страшно одетые в шлемы
и панцири; на каждом нарезано его имя.
Главный из них Сварожич; все язычники
чтят его и поклоняются ему более прочих бо-
гов».
Далее рассказывается, что, когда городу
угрожало какое-нибудь несчастье, из вод шум-
ного моря показывался огромный белый свер-
кающий зверь и угрожающе скалил белые
клыки.
Некоторые славянские племена почитали
Сварожича еще и как бога войны и побед.
Сварожичу было посвящено особое праздне-
ство — именины овина, справляли их осенью.
Истопив овин, садились тут же за пиршествен-
ный стол, приносили жертву богу и вкушали
подобающую еду в честь Сварожича-Овинника.
Потом обмолачивали хлеб и мяли коноплю.
У западных славян, в частности у чехов и
словаков, сохранилось почитание Рарога, чем-то
напоминающего Сварожича. Это светозарный
огненосный дух, связанный с древним покло-
нением огню, домашнему очагу, живущий в нем,
обогревающий жилье. Согласно некоторым по-
верьям, Рарог может появиться на свет из яйца,
которое девять дней и ночей человек должен
высиживать на печи. Рарога представляли в виде
хищной птицы или дракона, с искрящимися,
пламенеющими перьями, вырывающимся из
клюва пламенем — или просто в виде огненно-
го вихря.
Сварожич во многом близок древнегрече-
скому богу дыма и пламени Гефесту, мифиче-
скому кузнецу. Исследователи нашего языка
утверждают, что дохристианским названием
кузнеца было также слова «сварожич», то
есть человек, связанный с огнем. Сам кузнец в
мифах наделялся порою сверхъестественными
свойствами. Стоит вспомнить хотя бы кузнеца
Никиту Кожемяку, который мало что одолел
Змея Горыныча, так еще запряг его в плуг и
пропахал знаменитые Змиевы валы, после
чего утопил в Черном море. Это могущество
скорее божества, чем обыкновенного чело-
века.
550
———= О вятке
«ЧТО НА СВЕТЕ ТРИ КОСЫ?» (О
ОШЛА одна девушка на Святках ворожить в заброшенную избу. Поставила зеркало,
колечко опустила в стакан с водой и сидит. А ее парень знал, что она собирается ворожить, \л
и в эту избу пришел раньше ее, залез на печку — лежит. Вот девка смотрит в зеркало, а в (fr
это время печная заслонка открывается и появляется сам Святке. И спрашивает: \«
— Девка, что на свете три косы? ч I/
Она со страха обмерла, молчит, не шевелится. А царень не растерялся и с печки гово- (sj
рит тоненьким голоском: V
— У речки коса, у девки коса да траву косит коса.
Святке снова спрашивает:
— А что на свете три дуги?
Парень опять не растерялся и отвечает:
— В печке дуга, в упряжке дуга и радуга — дуга.
— А что на свете три мати? — не унимается Святке.
— Мать-родительница, Мать Сыра Земля да мать Пресвятая Богородица, — выкрик-
нул парень, и только он вымолвил это, Святке сразу исчез, заслонка захлопнулась.
Девка сидела ни жива ни мертва, пришлось парню с печки слезть да поканителить ее
маленько, чтоб в себя пришла. Ну, все-таки он ей жизнь спас. Если б не он, Святке зада-
вил бы дурочку.
НА КОРОВЬЕЙ ШКУРЕ
АК-ТО три девки (а гадать ходит всегда нечетное число людей) пошли слушать, что,
какую судьбу овинник им насулит. Постелили коровью шкуру, чтоб на голом полу не си-
деть, а хвост и вылез за черту. Пришел Святке, схватил шкуру за хвост и давай таскать их
по овину. Уж и не ведали, как живые остались!
Святке — имя того самого беса, который
является людям на Святки, во время зимних
развлечений и игр: с Николина дня (6/19 де-
кабря) или с Рождества (25/7 января) до во-
досвятия в Крещение (6/19 января). Именно
в это время нечистая сила вовсю скитается по
земле; зная о скором изгнании, бесы тоскуют и
злобствуют, рыщут там и сям, мучая и терзая
людей. Особенно часто заглядывает Святке на
праздничные гадания молодежи, на их игрища,
иногда губя неосторожных. Любит обернуться
человеком, смешаться с толпой ряженых, а но-
чью подстерегает отставших от толпы колядую-
щих и разрывает парней и девок на части.
Святке умеет не только превращаться в че-
ловека, но и принимать вид разных животных.
Чтобы уберечься от него, во время святочных
гаданий надо непременно очертиться магиче-
ским кругом, только непременно железным
предметом: железа всякая нечисть боится пуще
смерти. Однако надо следить, чтобы круговая
черта нигде не прервалась, не то Святке убьет
гадающего.
После Святок всякий рядившийся или га-
давший должен непременно очиститься от гре-
ха. Для этого на самое Крещенье берут из Иор-
дани-проруби святую воду. Некоторые, особен-
но те, кто рядился на Святки чертом, купались
в Иордани, чтобы вновь окреститься.
551
С «Я ПОХЛЕЩУ ТЕБЯ ВЕРШИНАМИ БЕРЕЗ!»
ДНАЖДЫ молодой охотник шел домой лесом и от избытка сил сшибал прутом ли-
стья с деревьев и головки цветов. Шел он знакомой тропою, однако она как-то незаметно
пропала из-под ног, и, к своему изумлению, охотник обнаружил, что заблудился. А ведь
эти места были ему знакомы с детства! Вдобавок небо стало хмуриться, вершины высочен-
ных деревьев угрожающе клонились к человеку... Он порядком испугался и, завидев в ча-
щобе огонек жилья, радостно бросился к нему.
Что такое? Шалаш не шалаш, изба не изба... Слажено жилище из звериных шкур. Па-
рень уже собирался податься прочь подобру-поздорову, как вдруг шкура, которая загора-
живала вход, откинулась, и перед ним появился суровый, могучий старец. Он также был
облачен в звериные шкуры, оброс, словно мхом, длинной бородой, а глаза его горели в
темноте, как уголья.
552
— А, вот ты и попался мне, нечестивец! — зарычал старик. — Зачем бил меня по гла-
зам своим прутом? Теперь я похлещу тебя вершинами берез, негодник. Ужо попомнишь
Святобора!
Скрутив парня, он задал ему такую трепку, что тот не чаял живым добраться домой и
две недели потом отлеживался на сеновале. С тех пор он держал руки на привязи, когда
шел лесной тропою!
Святобор — один из верховных лесных вла-
дык в славянской мифологии. Это бог лесов,
покровитель охоты. Наши предки верили, что
он предопределяет жизнь, судьбу, поведение
всех обитателей лесных чащоб, обеспечивает
дивное согласие в природе. Иногда он любит
подшутить над человеком, если разозлится, и
мучает, сбивает его с пути, пуская по лесу эхо.
Лешие — его слуги. Лешие есть в каждом лесу, а
Святобор один над всеми необозримыми сла-
вянскими лесами хозяин! Ростом он выше са-
мой высокой сосны, статью могутнее самого
кряжистого дуба, волосы его длиннее березо-
вых кос, борода гуще мха, носит он зеленый
плащ из хвои да зеленую шапку. Однако в древ-
ности его обычно изображали в виде медведя с
секирой.
Святобор — олицетворение вечно живой
природы. Все свои владения враз он может
обозреть и днем и ночью, поэтому не светляки
мелькают в ночной тьме — то светятся огнен-
ные очи Святобора.
Горе охотнику, посягнувшему на олениху с
детенышем: рано или поздно Святобор ему
отомстит. Горе рыбаку, который ловит стер-
лядь в пору нереста: рано или поздно его ждет
грозная расплата.
Убеждение, что природе нельзя наносить —
по глупости или жадности — невосполнимый
урон, возникло еще в глубочайшей древности.
В заповедных лесах, святых борах охота и вы-
рубка деревьев запрещались под страхом смер-
ти. В древности были целые рощи и леса, кото-
рые посвящались именно Святобору. Там под
страхом смертной казни запрещено было даже
ветки с деревьев ломать, не то что заготавли-
вать лес. Потом имя это забылось, но еще и при
Петре Великом, например, власти жестоко рас-
правлялись с порубщиками сосен в поймах рек.
Жена Святобора — Зевана, славянская бо-
гиня охоты. Она опекала лесных зверей, учила
их избегать опасности, переносить суровые
зимы. Охотники старались умилостивить ее и
испросить удачу в промысле.
Помощники Святобора, кроме леших, так-
же мелкие божки по имени Туросик, Стукач,
Свида и Пахма — существа довольно опасные
и коварные. Скажем, зловредный Туросик
принимал вида тура или оленя с золотыми ро-
гами и заводил охотника, погнавшегося за ним,
в болото. Точно так же заманивал в болото лю-
дей и Стукач, изображая стук топора дровосе-
ка. Заблудившиеся люди радостно бежали на
этот стук и гибли.
СЕМЬЯ СВЯТОВИДА
Ночью Святовид отдыхает в своем небесном чертоге, подобно всем прочим богам.
Его дети — Утробог и Заря — ведут бой с Мраком, желающим навсегда воцариться на не-
бесах.
И вот настает утро. Святовид — божество-охранитель Дажьбога-Солнца, его провод-
ник и водитель в небесном пути, — отворяет врата его дворца.
Когда Святовид вместе с солнцем отбывает на покой, на небесном своде появляется
его дочь Вечерница — богиня сумерек, а после нее воцаряется супруга Святовида — Но-
чена. На ней плащ, сотканный из лунных лучей, а вокруг плывут ее дочери — звезды.
554
Мракота, супруга Мрака, всегда завидовала красоте Ночены и всячески стремилась ом-
рачить сияющую красоту ночи, обрывая ее роскошный плащ. Тогда ночь делается суме-
речная, страшная. Этого и добивается Мракота. Но добрая Лада своей сверкающей иглой
надшивает плащ Ночены и заново наряжает свою подругу.
А поутру, едва успев повстречаться с женой, Святовид вновь сопутствует Дажьбогу-
Солнцу в его пути по небесам.
Так было раньше — так пребудет и впредь.
Святовид — божество, кое в чем тождест-
венное ^ибу и Сварогу. возможно, это только
различные прозвания одного и того же высо-
чайшего существа. Впрочем, другие легенды на-
зывают Святовида сыном Сварога и почитают
как божество ясного дня, придавая ему полную
власть над людьми. Более Святовид почитался
западными славянами, чем восточными.
По свидетельству древних, в богатом Ар-
конском храме, разрушенном в XII веке, стоял
огромный идол Святовида, выше роста челове-
ческого, с четырьмя бородатыми головами на
отдельных шеях, обращенными в четыре раз-
ные стороны; в правой руке держал он турий
рог, наполненный вином. Тут же висели при-
надлежащие богу седло, мундштук и огромный
меч.
Четыре головы Святовида, вероятно, обо-
значали четыре стороны света и поставленные с
ними в связи четыре времени года (восток и
юг — царство дня, весны, лета; запад и север —
царство ночи, осени и зимы); борода — эмбле-
ма облаков, застилающих небо; меч — молния;
поездки на коне и битвы с вражьими сила-
ми — поэтическая картина бурно несущейся
грозы; как владыка небесных громов, он выез-
жает по ночам, то есть во мраке ночеподобных
туч, сражаться с демонами тьмы, разит их мол-
ниями и проливает на землю дождь.
С этим вместе он признавался и богом пло-
дородия; к нему воссылались мольбы об изоби-
лии плодов земных; по его рогу, наполненному
вином (вино — символ дождя), гадали о буду-
щем урожае. Таким образом, у славян, как и у
прочих арийских народов, с верховным боже-
ством неба связывались представления ожесто-
ченной борьбы с демонами и благодатного пло-
дородия, разливаемого им по земле; вот почему
время зимнего поворота солнца, предвещаю-
щее грядущее торжество Святовида над нечис-
тою силою, получило название Святок, а весен-
ний праздник пробуждения природы, появления
молниеносных облаков и дождевых ливней —
название Святой, или Светлой, недели.
Храм Святовида был деревянный и возвы-
шался на равнине; стены храма были снаружи
украшены всякими картинами, и одна только
дверь служила к нему входом. Внутри имелось
два отделения: первое окружалось пурпурною
стеною, другое состояло из четырех столбов с
прекрасными завесами, и здесь-то находился
идол. В храме было много рогов от диких зве-
рей.
Святовид почитался у славян оракулом,
пророком. Со всех сторон стекался к нему сла-
вянский народ. Все славяне посылали в Аркону
дань свою. Иноземные купцы, приходившие в
Аркону, должны были платить идолу часть сво-
их товаров; даже король датский Свен Отто по-
дарил ему золотую чашу высокой работы. На
сокровища Святовидова содержаны были три-
ста всадников со стольким же числом лошадей.
Когда у рюгенцов была война, то сии всадники
отправлялись в поход, и вся добыча, полученная
ими в сражении, принадлежала Святовиду.
Кроме сих лошадей, держали еще белого
коня, принадлежавшего собственно идолу, ко-
торый, по словам жреца, ездил на нем иногда
против неприятеля. Для того и показывал жрец
в иное утро, как этот конь устал от дальней, тя-
желой езды. Сего коня употребляли также на
то, чтобы узнать предстоящую судьбу при ка-
ком-либо предприятии. А именно: когда дума-
ли начать войну, то втыкали в землю перед хра-
555
мом три пары кольев крестообразно. Жрец
подводил к ним коня, и если он перешагивал
через них правою ногою, это служило добрым
предвещанием; в противном случае опасались
какой-нибудь беды. Сам жрец кормил этого
коня, и он только один имел право иногда на
нем выезжать. Это животное почиталось столь
святым, что не дерзали трогать у него ни одно-
го волоса ни в гриве, ни в хвосте.
В честь Святовида учреждаемы были весьма
пышные и великолепные праздники. Главное
торжество происходило ежегодно после жатвы;
тогда стекалось обыкновенно великое множе-
ство народа, который приносил идолу первен-
цы собранных плодов. За день до того жрец
должен был сам выместь храм, не переводя, од-
нако, дыхания; и каждый раз, когда ему надле-
жало перевести дух, он должен был выйти из
храма, дабы великое божество не осквернилось
дыханием смертного.
На другой день начиналось торжество. Свя-
щенник осматривал сперва рог, бывший в руке
Святовида, и ежели он еще был наполнен ви-
ном, то предсказывал он благословенную жат-
ву на будущий год. По окончании сего первого
торжественного действия выливал он старое вино,
наполнял рог снова и давал отведывать идолу; а
затем опять вкладывал рог идолу в руку.
Потом являлась новая процессия: каждый
год приносили в жертву Святовиду огромный
пирог. Жрец становился за ним, и если пирог
оказывался так велик, что за ним жреца не вид-
но было, то думали, что это приятно для боже-
ства; в противном случае жрец увещевал народ
приносить в будущий праздник гораздо боль-
ший пирог, и все богослужение оканчивалось
новым увещеванием пребыть навсегда верны-
ми служению Святовиду. Тут начинали пиро-
вать и почитали за грех, если кто не хотел мно-
го пить. По сему видно, что предки наши еще
издревле были добрые хлебосолы.
Из птиц Святовиду посвящался петух.
g ..............- Овятогор-вогдтырь
9) ОТ СУДЬБЫ НИКУДА НЕ УЙДЕШЬ
f? НоЕХАЛ Святогор путем-дорогою широкою, и по пути встретился ему прохожий.
\\ Припустил богатырь своего добра коня к тому прохожему, никак не может догнать его: Л;
И поедет во всю рысь — прохожий идет впереди; ступою едет — прохожий идет впереди.
I Проговорил богатырь таковы слова: \/
? — Ай же ты прохожий человек, приостановись не со множечко, не могу тебя догнать [fc
на добром коне. №
Приостановился прохожий, снимал с плеч сумочку и кладывал сумочку на сыру землю. |
Говорит Святогор-богатырь:
— Что у тебя в сумочке?
— А вот подыми с земли. Сам увидишь.
Сошел Святогор с добра коня, захватил сумочку рукою — не мог и пошевелить; стал
подымать обеими руками — только дух под сумочку мог подпустить, а сам по колена в
землю угряз. Говорит богатырь таковы слова:
— Что это у тебя в сумочку накладено? Силы мне не занимать стать, а я и сдвинуть су-
мочку не могу.
— В сумочке у меня тяга земная.
— Да кто ж ты есть, и как тебя именем зовут, величают как по отчеству?
— Я есть Микулушка Селянинович.
— Ты еще скажи, Микулушка, поведай-ка, как мне узнать судьбу Божию?
— А вот поезжай путем-дорогою прямоезжею до росстани, а от росстани сверни вле-
во и пусти коня во всю прыть лошадиную, и подъедешь к Сиверным горам. У тех у гор,
под великим древом, стоит кузница, и ты спроси у кузнеца про свою судьбину.
Поехал Святогор дорогой прямоезжею, от росстани свернул влево, пустил коня во всю
прыть лошадиную: стал его добрый конь поскакивать, реки, моря перескакивать, широ-
кие раздолья промеж ног пущать. Ехал Святогор-богатырь три дня и доехал до Сиверных
гор, до того до дерева великого и до той кузницы: в кузнице кузнец кует два тонких воло-
са. Говорит богатырь таковы слова:
— А что ты куешь, кузнец?
Отвечает кузнец:
— Я кую судьбину, кому на ком жениться.
— А мне на ком жениться?
— А твоя невеста в царстве Поморском, в престольном во городе, тридцать лет лежит
во гноище.
Стоит богатырь, пораздумался: «Дай-ка я поеду в тое царство Поморское и убью ту
невесту».
Приехал он к царству Поморскому, ко тому ко городу престольному, приезжал к до-
мишечку убогому, входит в избу; никого нет дома, одна только девка лежит во гноище:
тело у нее — точно еловая кора. Вынул Святогор-богатырь кошель денег и положил на
стол, взял свой вострый меч и бил ее мечом по белой груди, а затем и уехал из царства По-
морского.
557
^^saasissaaaaaaKBasassi^^BaiKKsaaaiaasasssKaKSissiKKiKKasi^SKSKSsaassasssaBsaK^jt!?
IW\ Проснулась девка, смотрит: с нее точно еловая кора спала, и стала она красавицей — /ж/
ЙД) такой на свете не видано, на белом не слыхано, а на столе лежит денег кошель. На те день- 11®
wJ ги начала она торговать и наживала бессчетну золотую казну, строила кораблики червле-
ные, накладала товары драгоценные и поехала по славну синю морю. Приехала она ко горо-
ду великому на Святых горах и стала продавать товары драгоценные.
Слух про ее красоту прошел по всему городу и по всему царству. Пришел и Свято-
й / гор-богатырь посмотреть на красавицу — полюбилась она ему. Стал ее сватать за себя, и \
\ она пошла за него замуж. Как поженился на ней, и легли спать, увидел он рубчик на ее бе- )/
8 лой груди и спрашивал жену: 8
— Что у тебя за рубец на белой груди? у
Отвечала ему жена:
— В наше царство Поморское приезжал неведомый человек, оставил в нашей избе де-
нег кошель, а я спала крепким сном. Как проснулась — у меня рубец на груди, и точно
еловая кора спала с тела, а до той поры-времени я лежала во гноище целых тридцать лет.
Тут Святогор-богатырь дознал, что от судьбины своей никуда не уйдешь.
ГРОБ ДЛЯ СВЯТОГОРА
...Научил Святогор Илью Муромца
Всем своим подвигам богатырским.
Как-то раз они в поле разгуливали,
Увидали они гроб железный в чистом поле.
Что ж такое за чудо-то,
Кому в том гробе лежать суждено?
Повалился Илья во гроб тот Муромец —
Он лежит там, ровно малое дитятко.
Знать, не ему определен тот гроб Господом-Богом.
Повалился в тот гроб Святогор-богатырь —
Как будто по нему тот гроб сделан был.
И хочет выйти оттуда, да не может:
Очутились на гробе три обруча железные,
Да и кровля у гроба задвинулась.
Говорит тогда Святогор-богатырь:
— Верно, здесь мне и смерть написана,
Верно гроб сей из тучи выпал.
Припади-ка к земле, Илья Муромец,
Я дуну духом богатырским,
Ты прими от меня к себе силушки.
Припал тогда к земле он низехонько,
Вобрал сколько мог силушки.
— Мне, — говорит, — более не надобно,
Мне довольно столько силы, сколько есть!
Сказывал тогда Святогор-богатырь:
— Прощай теперь, брат крестовый мой,
Распрощусь с тобой навечно здесь.
А сам ты поезжай на святую Русь,
Воюй теперь со всеми богатырьми —
Тебе в чистом поле смерть не писана...
558
Этот былинный герой — старейший и
сильнейший из всей дружины богатырской. Во
всех былинах Святогор — мученик своей соб-
ственной силы. Заключена она в нем, что в
душной темнице, день ото дня прибывает, а де-
вать ее некуда: нет на свете богатыря под стать
Святогору, не с кем силушкой померяться! Тя-
жести его не выдерживает земля.
Святогор — воплощение неприменимой,
бесполезной, слепой силы, образ древнего вели-
кана (например, он кладет себе в карман Илью
Муромца вместе с конем — типичное деяние
существа сверхъестественного), обреченного на
гибель. Образом этой гибели стал гроб, кото-
рый Святогор и Илья по очереди примеряют к
себе, и он приходится в пору Святогору, не вы-
пускает из своих тисков, как бы подчеркивая,
что век древних Болотов отошел в невозврат-
ное прошлое. Перед смертью Святогор пере-
дает Илье лишь часть своей силы — той, ко-
торая нужна человеку, а не сверхъестественно-
му существу и будет для человека смертель-
ной.
Гибель Святогора в каменном гробу опять
же связана с землей: богатырь не может оси-
лить землю, а земля не может носить его.
«ПРИБЛИЗЬТЕ ЗЛОДЕЯНЬЯ К НЕБЕСАМ!»
Один древлянин, за силу и свирепость прозванный Вепрем, из мести поджег ночью
двор соседа. Но внезапно подул сильный ветер, и сгорело полсела. На всеобщем сходе
юноша Будимир, который гадал той ночью по звездам и видел поджигателя, обличил Веп-
ря в содеянном. Вне себя от ярости, тот выхватил меч, сразил обличителя насмерть и, спа-
саясь от погони, укрылся в священной роще — Боголесье.
Ступить под сень Боголесья с оружием в руках — святотатство пострашнее поджога.
Но что делать, как покарать злодея? Он воин умелый и злохитрый, легко перебьет хоть
полсотни безоружных...
Окружили древляне рощу и стали думу думать. Наконец изрек верховный волхв:
560
— Дети мои! Древляне! Я стану молить святые небесные силы, чтобы они помогли нам (А\
расправиться со злодеем. А вы повторяйте за мною.
И тут он воззвал, простирая руки ввысь:
— О боги и богини Боголесья, приблизьте злодеянья к небесам! (та
Вослед за верховным волхвом все древляне начали умолять богов и богинь свершить /V
праведный суд над преступником и святотатцем, восклицая:
— О боги и богини Боголесья, приблизьте злодеянья к небесам! Ъ
Время шло. Солнце поднялось к полудню. Иные из древлян уже усомнились в душе, /с,
благорасположены ли святые небесные силы к людским моленьям. Но вдруг грянули средь
ясного неба удары грома, и в раскатах все ясно расслышали слово: V
— Свершилось!
Вслед за тем над вершинами дерев Боголесья показался Вепрь, влекомый ввысь незри-
мой властью. Он изрыгал проклятия и грозил то земле, то небу мечом, на котором засохла
кровь Будимира.
И тогда взлетели с луков древлянских сотни стрел и пронзили тело злодея.
Когда же древляне, оставив мечи и луки на подступах к Боголесью, отыскали в чащобе
труп Вепря, тот на глазах вдруг начал истлевать, пока не осталась лишь горстка праха. Раз-
веяли его по ветру и разошлись.
Настала ночь, а брат убиенного юноши, Громислав, долго еще вглядывался в узоры
звездного ковра, вытканного в небесах. И чудились Громиславу в этих узорах лики богов,
карающих злодеев и святотатцев.
Славяне, живущие в лесах, относились к де-
ревьям с большим почтением, наделяя почти
каждое сверхъестественными свойствами. Рощи
и леса почитались местами священными. Поче-
му? Да потому, что их зелень украшала мир,
давала кров и пищу нашим предкам, была как
бы знаком особенной милости богов к людям.
Поэтому и молились в рощах и лесах. Ну а если
там еще пробегала вода, это место было осо-
бенно удачным для вознесения молитв. Оно на-
зывалось Боголесьем. Здесь находились святи-
лища богов, здесь венчали молодых «круг раки-
това куста» — то есть обводя их вокруг дерева,
как бы замыкая круг жизни (позднее симво-
лом этого стало хождение вокруг аналоя и на-
девание обручального кольца).
В Боголесьях лежал белый камень, испол-
нявший в древних богослужениях роль алтаря,
на котором приносили жертву кудесники, оби-
тавшие здесь. Одни из них приносили жертвы
и совершали требы, а другие предавались раз-
мышлениям и молитве. Это было недоступно
простым людям. Здесь, как правило, горел
неугасимый Перунов костер. Бесконечное ува-
жение, которое питали к кудесникам и святи-
лищам, передавалось и местам обитания — Бо-
голесью. Кроме того, предания о небесных,
райских садах с течением времени стали при-
лагаться к земным лесам и рощам и сообщили
им священный характер.
В одном из таких лесов находился Студе-
нец — священное волшебное озеро древних
славян. Оно таилось на необитаемом острове, в
густом лесу. Хоть это озеро изобиловало ры-
бою, никто не смел ни единой выловить, почи-
тая их священными: ослушника ждала суровая
кара. Не за добычей приезжали к Студенцу
люди, а моля о здравии и плодородии. Они ве-
рили, что если бесплодная женщина в нем ис-
купается, то вскорости будет осчастливлена
детьми. В Студенце купались во всякую пору,
невзирая даже на самый лютый холод, — и были
крепки и бодры. Рассказывают, что какая-то
молодая женщина из племени невров, весьма
561
злобного и ревнивого нрава, отравила священ-
ный Студенец, желая, чтобы у ее соперницы
никогда не могло родиться ребенка. Она доби-
лась своего, но со временем начали умирать все
женщины, купавшиеся в этом озере. Так и ис-
чезли невры с лица земли, так и заглох волшеб-
ный Студенец, но имя его перешло на обыч-
ные ключи, источники и ручьи.
Охранительное отношение к священным
рощам сохранилось и с принятием христианст-
ва. Считались неприкосновенными рощи и леса,
выросшие на церковищах — местах старых
церквей. «Все равно — что в церковь залезть,
что дерево здесь вырубить», — говорят тамош-
ние жители. Бревна отсюда могут идти лишь на
постройку новой церкви. Кое-где считалось,
что нарушителя заповедных мест непременно
должна убить молния. Рассказывают, что и в
наши дни цела некая священная сосна, под ко-
торой благочестивые люди ежегодно, во время
Пасхальной заутрени, видят горящую пудовую
восковую свечу. Сосна эта не поддается ника-
ким человеческим усилиям: даже щепу от нее
невозможно отколоть — мечет искры, неис-
правимо тупит лезвие топора, а тот, кто дерз-
нет рубить эту сосну, непременно надорвется
нутром, начнет чахнуть и вскоре помрет.
От явления святых икон в ветвях или у кор-
ней тех или иных деревьев рощи тоже высоко
почитались. В таких местах не дозволялись даже
хороводы, сходки или иные развлечения.
Страхом болезни и смерти оберегались в
мире наших предков избранные деревья, отме-
ченные каким-нибудь чрезвычайным или чу-
десным событием и признанные священными,
а равным образом и те, которых игра природы
выделила какими-то отметинами в росте, на-
правлении ветвей, уродливостью ствола, спле-
тениями корней и прочим.
Сюда были причислены дуплистые сосны с
особенностями в расположении пустот выгнив-
шего нутра, чем при лечении детских болезней
пользовались суеверные женщины. В отверстия
в дуплах «пронимали», то есть протаскивали
несколько раз детей, а иногда пролезали и сами
взрослые с одного бока целебного дерева на
другой. Врачующей силой обладают и кора та-
кого дерева, и ветки, и листья во всяком виде:
настоях, зашитыми в ладанках и т. д.
Оевд
Сева — богиня садовых плодов у северных
и западных славян. Изображалась в виде пре-
красной, зрелой женщины с длинными волоса-
ми, с полными руками спелых яблок и гроздь-
ями ягод. Она покровительствовала доброй,
мягкой погоде, плодородным землям, живитель-
ным солнечным лучам и дождям, поэтому была
весьма почитаема среди людей. Ее зрелая кра-
сота символизировала состояние природы во
время сбора урожая, длинные волосы — изо-
бильные нивы, полные колосьев. Спелые плоды
и ягоды значили, что Сева была божеством не
только щедрых даров природы, но и самого
времени их поспевания — окончания лета, на-
чала осени.
Считалось, что именно эта богиня научила
славян возделывать землю, сеять, жать и обра-
батывать лен.
БАСУРМАНЕ
ГОД Трубящего Изюбра, в месяц грозник, сиречь июль, вторглась на землю древлян-
скую орда басурман. Перво-наперво поднялись захватчики на высокий холм, где красо-
вался храм бога плодородия и жертвенного огня Семаргла, небесного покровителя древ-
лян. Храм спалили, жрецов умертвили, жертвенник огнепламенный разрушили. Златого
крылатого пса — изображение Семаргла — на куски порубили да растащили, кто сколько
мог ухватить, злобно выкрикивая:
— И тебя, златая псина, достанем в небе стрелами!
Спасся только молодой жрец Ярун — затаился в подземелье. На закате, когда басур-
мане покинули пожарище, смотрел он с холма на орду. Подобно змее ширококрылой не-
слась она по дороге к Старой Веже — главному граду древлянскому. С наступлением су-
мерек басурмане дошли до бурливой реки, стали на ночлег и развели костры.
Всю ночь пробирался Ярун тайными тропами по дремучему лесу, переплыл в узком
месте реку и утром, весь мокрый, исцарапанный колючим кустарником, изодранный вет-
вями, оповестил седобородого князя древлян Добрыню о беде неминучей. Собрал князь
своих старейшин на совет, и порешили все защищаться до конца, хотя силы были нерав-
ны и надежда на спасение ничтожна.
После полудня басурмане начали переплывать на бурдюках и лошадях реку и подсту-
пать к городским стенам, но не ближе полета стрелы.
563
rz*
be. — Сдавайтесь, — кричали они снизу воинам, которые толпились у котлов с кипящей /ж^
ж) смолой. — Сдавайтесь сами, не то к завтрашнему утру вырежем всех до единого!
/ Настала ночь. Смотрел на вражий стан князь Добрыня и клял себя за то, что так и не 'Л
Ъ возвел каменных стен вокруг Старой Вежи. Деревянные завтра сгорят — .и все будет кон- (Ля'
\ чено... /к
л В стороне одиноко стоял молодой жрец Ярун. Обратив глаза к звездам, он шептал: кЭ
[ — К тебе взываю, о Семаргл! Не дай погибнуть Старой Веже — твоему последнему
\ святилищу! Не дай погибнуть народу древлянскому! Накажи злодеев, что порушили твой L
эд храм, а тебя, светоносца и огненосца, на куски порубили! Яви свое небесное могущество! №
И долго, долго молился жрец Ярун. А глухой полуночью вдруг спустился с небес крыла-
тый огненный пес превеликий. Начал он летать низко над полчищем вражьим, и от жара
пламенного, нестерпимого иные из ворогов сразу погибали, а иные бросались в реку, но
там вода кипела ключом, словно в котле, и они сразу шли на дно.
Вскорости все было кончено. Тишина настала — раздавались лишь стоны умирающих,
а огненный крылатый пес Семаргл сызнова вознесся к звездам и растворился средь них.
В эту страшную ночь удалось спастись лишь жалкой горстке басурман. Они спешно поки-
нули пределы земель древлянских, дав себе зарок никогда более к ним не подступаться.
С той-то поры жива поговорка басурманская: «Нет страха страшнее Семаргла в небесах!»
Князь Добрыня воздвиг новый храм Семаргла на высоком холме, и Ярун сделался в
нем верховным жрецом. А через несколько лет он уже любовался на белые каменные сте-
ны Старой Вежи.
Семаргл — божество древних славян, коему,
как и прочим, приносили они жертвы и имели
его храмы. Это земное воплощение огня в пе-
реносном его значении: та пламенная сила, ко-
торая воодушевляет воинов в жестоком бою,
зажигает сердца храбрых витязей.
Кроме того, он — покровитель приношений
в жертву огню, посредник между бессмертны-
ми богами и простыми людьми. На связь меж
Небом и Землей указывают и некоторые изо-
бражения Семаргла в виде крылатой собаки.
Это был небесный посланец.
Культ Семаргла был в чем-то родствен куль-
ту Ярилы: оба рассыпают семена плодородия,
умножают земные богатства. Не зря в их честь
пили из рогов изобилия. Некоторые племена
почитали Семаргла и как покровителя расти-
тельности и богатого урожая, а представляли
его семиглавым существом.
------------—......-........ Осредд ...................
«НА СИНЕМ МОРЕ Л®
£ СЕРЕДИНСКИЕ ДЕТИ ПОГОРЕЛИ!»
? Одна молодка пряла допоздна в ночь на среду, устала до смерти и легла спать, не пере-
у крестясь. Перед сном сказала:
U — Матушка Середа, помоги завтра встать пораньше и допрясть! /
Еще до свету, сквозь сон, слышит — ходит кто-то по избе. Видит — лучина горит, fa
J женщина какая печку растапливает, вот подошла к хозяйке: р
— Вставай поскорее.
— Да ты кто такая?!
— Я та, кого ты позвала: Середа. Холсты я и допряла, и выткала, теперь белить будем,
да воды у тебя нет. Сходи на речку, — сердито отвечает гостья.
Сунула молодке ведра, та побежала на речку, и такой страх ее взял, что постучалась она
к соседке: так, мол, и так.
А та была баба мудрая:
— Неладно это! Середа тебя либо на холстах удавит, либо живьем сварит в той же са-
мой воде, которую ты принесешь. Ты вот что сделай: вернись да с крыльца кричи: «На си-
нем море серединские дети погорели!» Она выскочит, а ты вбеги в избу да двери покрепче
запри. Мелом кресты нарисуй и погромче молитву твори, но Середу нипочем не впускай.
Молодка так и сделала, и как ни билась в двери Середа, не впускала ее. Тут петухи про-
пели, Середа завизжала и пропала.
А холсты у бабы остались.
Середа — дух дня недели среды, символи-
зировавший также середину, перелом жизни,
своеобразное подведение итогов: «Неделя сере-
диной крепка, а век половиною». Принято было
в среду поститься, не прясть, чтобы не запоро-
шить кострикою глаза мертвым родителям, со-
блюдать правила особенного благочестия. Это
способствовало излечению от болезней и ладу в
доме.
Представляли Середу в образе немолодой
женщины в кичке, покрытой полотенцем. Она
является в ночь на среду помочь запозднившим-
ся рукодельницам, но все это хитрость, чтобы
их погубить.
В среду на средокрестной (четвертой) неде-
ле Великого поста пекли кресты на перелом по-
ста, причем запекали в них разные предметы:
уголь, или монетку, или деревянный крестик и
т. д. Кому что вынется — то и сбудется. Обяза-
тельно запекали хлебные зерна — кто их най-
дет, должен будет бросить при посеве первую
горсть.
Так что страх перед Середой смешивался с
почтением к этому дню. Например, считалось,
что корова, купленная или родившаяся в среду,
будет давать много молока.
В страстную среду обливались для здоровья
снеговой водой.
Сходна с Середой и Пятница, которая тоже
запрещала пряхам работать в свой день.
565
СлиЛЬНОБОГ
Сильнобог был в большом почете у наших
предков, очень высоко ценивших силу во всех
ее проявлениях. Сильнобог покровительствовал
крепким мускулам, метким ударам, ловкости,
кулачным боям, военным игрищам и даже к
драчунам был весьма снисходителен. Велика-
ны-волоты — его друзья и верные слуги. В свя-
тилище бога стояла огромная статуя мужа, ко-
торый в одной руке держал копье, а другую сжи-
мал в устрашающий кулак размером с медвежью
голову. Также его изображали в виде богатыря,
который держал в одной руке копье, а в другой
шар. У его ног лежали человеческая и львиная
головы. Для домашнего почитания вырезали из
дерева только руку, сжимающую шар. Эта фи-
гура напоминала болванчика, их ставили в крас-
ном углу в избе.
Почитатели и жрецы Сильнобога всячески
пытались развить и нарастить себе такие же ку-
лаки и мускулы, но мало кому, кроме могучих
богатырей, это удавалось!
ИСПОЛНЕНИЕ ЖЕЛАНИЙ
Один дровосек во время сильной бури спас дитя птицедевы Сирин. В награду Сирин
предложила исполнить любое его желание.
— Хочу видеть то, что ярче солнца и чего не видел никто на земле, — пожелал дрово-
сек.
— Остерегайся впредь подобных желаний, — сказала Сирин. — Не все дозволено
увидеть человеку, а на смерть, как на солнце, во все глаза не взглянешь. Но что обещано,
будет исполнено.
Не успев моргнуть, дровосек увидел себя в огромной пещере, где горело множество
свечей. Время от времени кто-то невидимый гасил ту или другую свечу.
— Что это? — спросил дровосек.
— Это жизни. Горит свеча — жив человек. Ну а погаснет...
— Хочу видеть гасящего! — потребовал дровосек.
— Подумай, человече, прежде чем просить неведомо что, — сказала Сирин. — Я могу
тебя озолотить, могу показать красоты всего света. В моей власти сделать тебя владыкою
над людьми. Трижды подумай!
Но дровосек был упрям и потому повторил свое желание:
— Хочу видеть гасящего!
Через миг он очутился в непроглядной темноте и наконец понял, что ослеп. Так сбы-
лось страшное пророчество птицы Сирин: «На смерть, как на солнце, во все глаза не гля-
нешь!»
567
<9
|\ Долго горевал дровосек, став слепым. Но нет худа без добра: довольно скоро он обрел /л[
>у себе и пропитание, и уважение односельчан тем, что начал врачевать наложением рук, а
/ также предсказывать будущее. Случалось, он отвращал людей от дурных деяний, которые vl
те замышляли, или говорил охотнику и рыболову: Ля
у — Оставайся завтра дома. Все равно добыча от тебя уйдет, а вот на чужой самострел К
л нарвешься, либо лодка твоя на крутой волне перевернется.
I Сначала люди ему не верили, но потом убедились в правоте его пророчеств. Однако V
\ более всего трепетали те, кого он призывал к себе негаданно-нежданно и предупреждал:
— Приуготовьтесь к похоронам. Послезавтра ваш Агафон отойдет к праотцам. №
г Предупреждения эти сбывались неукоснительно. А если кто-то отваживался спросить ।
слепого дровосека, от кого он узнает о скором бедствии, тот ответствовал загадочно:
— Я вижу гасящего.
Сирин — это одна из райских птиц, даже
самое ее название созвучно с названием рая:
Ирий. Однако это отнюдь не светлые клконост
и Тамаюн. Сирин — темная птица, темная
сила, посланница властелина подземного мира.
От головы до пояса Сирин — женщина несрав-
ненной красоты, от пояса же — птица. Кто по-
слушает ее голос, забывает обо всем на свете,
но скоро обрекается на беды и несчастья, а то и
умирает, причем нет сил, чтобы заставить его
не слушать голос Сирин. А голос этот — истин-
ное блаженство!
ВСТРЕЧА С НЕВЕСТОЙ
ЕЧА была долгой и мучительной, а когда закончилась она, на поле остались лежать
тела убитых. А рядом умирали один за другим раненые: кто отходил в муках, кто легко, и
уже забыли они, за что только что безжалостно убивали друг друга: думали только о том
холоде, мраке и ужасе, который окутывает их. Страшны смертные врата...
Открыл молодой ратник помутневшие глаза, полные слез от страха и боли, а сил нет
поднять руку, слезы отереть. Мнится ему — меж неподвижных тел медленно идет кто-то
по бранному полю. Пригляделся... да это женщина молодая в черном платье, и не идет
она, а летит, едва касаясь земли.
Чем ближе она подходила, тем отчетливее было видно ее прекрасное лицо и ласковую
улыбку. Вздрогнул молодой ратник, в последнем проблеске сознания вдруг узнав ту, с ко-
торой накануне похода прощался над быстрой рекой, в светлой, солнечной березовой
роще, обменялся клятвами вечной любви и верности. Да ведь это его невеста! Как она
здесь оказалась?
Красавица подошла еще ближе, склонилась над женихом, взглянула на него колдов-
скими своими очами — и боль в его израненном теле сразу прошла.
— Милый мой, единственный, — прошептала она. — Не могу я без тебя жить, исто-
сковалась, влеклась за тобой всем сердцем и вот нашла наконец тебя. Теперь я с тобой, ни-
чего не бойся. Все пройдет, все избудется. Дай поцеловать тебя, желанный мой!
Она прилегла рядом с раненым на землю, обильно политую кровью, обвила его неж-
ными руками и поцеловала так пылко, что преисполнился он неземного восторга и в этом
поцелуе отдал возлюбленной всю душу свою... потому что это была сама Смерть, и она
явилась за его душой.
569
^^fisasssasKaKasKSSBaaaMSSKsasasaaissaasaassssasissKassKSKaisaii^Bsasssassa^^
ДЖ\ Увидав, что обнимает хладный труп, Смерть со вздохом поднялась и полетела дальше /Жк
®г/ над полем, склоняясь то над одним раненым, то над другим, обнимая их, целуя, оставляя
J/ за собой безжизненные тела. Но у каждого на губах застывала последняя счастливая улыб- vl
у? ка, ибо перед кончиною успевал он изведать последний поцелуй той, которую любил на д?)
/Л этом свете: невесты, жены, недостижимой возлюбленной или пылкой любовницы. Имя
М ее — Смерть Милосердная. М
« _ ж СТРАШНАЯ КУМА §
М V V
7 одного крестьянина часто умирали дети. Расспросил он знающих людей, что де- I
лать, а ему говорят: возьми-де себе в кумовья первого встречного.
Вот родился у него сын, мужик вышел на росстани, стоит, ждет первого встречного.
Идет женщина — не молодая, не старая, только худая-худая, и коса у нее в руке. «Ви-
дать, с покоса идет, — решил крестьянин, а потом думает: — Какой же покос в октяб-
ре-то месяце?»
Страшно ему стало, но все же сына жалко, потому спрашивает:
— Не пойдешь ли, матушка, ко мне в кумы, а сыночку моему в крестные матери?
Сделай такую великую милость!
— Да ты хоть знаешь, кто я? — спрашивает женщина. — Я же сама Смерть! Нешто
не боязно?
— Тем лучше, — отвечает отец, думая про себя: «Небось своего не тронет!»
Окрестили мальчика.
Смерть говорит:
— Приду его навестить через 15 годков.
И исчезла.
Вот сравнялось юноше 15 годков, пришла крестная и говорит:
— Научу тебя, как стать великим лекарем. Позовут тебя к больному, ты дай ему про-
стой водички испить, а сам в изголовье кровати смотри: ежели я там стою, значит, умрет
этот человек, даже сил на него не трать, ну а если нету меня, ты лечи. Так и прославишься.
Пошла с тех пор слава о великом лекаре, стал крестник богат и знаменит, и позвали
его как-то раз лечить царскую дочь. Видит лекарь — маячит в изголовье Смерть. Знать, не
жить девушке на белом свете! Поглядел на нее — и сердце кровью облилось: такая моло-
дая, такая красивая — только бы жизни порадоваться, а надобно умирать.
Разозлился лекарь на жестокую крестную и говорит слугам:
— Сей же час поставьте вот здесь, рядышком, другую кровать и переложите на нее
больную.
Сделали, как велено. Смерть глядит — нету никого на постели. «Что такое, — дума-
ет, — где моя добыча? Ладно, пускай царева дочка еще поживет, а я буду ждать первого,
кто сюда ляжет».
Тем временем царевне вмиг легче стало. Суматоха поднялась, все бегают вокруг, диву-
ются этому чуду, кто-то возьми да и толкни невзначай лекаря. Он покачнулся — и сел на
прежнюю царевнину кровать.
Смерть была наготове — торопливо взмахнула косой... Узнала она крестника, да уж
поздно было: из него и дух вон. Вот так оно — со Смертью шутки шутить. Как бы боком
не вышло!
570
Н. ЗАБОЛОЦКИЙ. «ВЧЕРА, О СМЕРТИ РАЗМЫШЛЯЯ...»
Вчера, о смерти размышляя,
Ожесточилась вдруг душа моя.
Печальный день! Природа вековая
Из тьмы лесов смотрела на меня.
И нестерпимая тоска разъединенья
Пронзила сердце мне, и в тот же миг
Всё, всё услышал я — и трав вечерних пенье,
И речь воды, и камня мертвый крик.
И я, живой, скитался над полями,
Входил без страха в лес,
И мысли мертвецов прозрачными столбами
Вокруг меня вставали до небес...
И все существованья, все народы
Нетленное хранили бытиё.
И сам я был не детище природы,
Но мысль ее! Но зыбкий ум ее!
Вместе с болезнями, особенно повальными,
быстро приближающими человека к его кончи-
не, Смерть признавалась у наших предков не-
чистою, злою силою. Она сближалась с поня-
тиями мрака (ночи) и холода (зимы). В сол-
нечном свете и разливаемой им теплоте предки
наши видели источник всякой земной жизни;
удаление этого света и теплоты и приближение
нечистой силы мрака и холода убивает и жизнь,
и красоту природы.
Встречая весну торжественным праздни-
ком, славяне совершали в то же время обряд
изгнания Смерти или Зимы и повергали в воду
чучело Морены. Сербы дают зиме эпитет «чер-
ная» ; в одном из похоронных причитаний гово-
рится о покойнике, который уходит туда, где
померкло солнце и царствует черная зима; там
он будет вечно зимовать, и лютая змея выпьет
его очи!
Если понятие смерти сближалось в доисто-
рическую эпоху с понятием о ночном мраке, то
так же естественно было сблизить ее и с поня-
тием о сне. Сон неразделим со временем ночи,
а заснувший напоминает умершего. Подобно
мертвецу, он смежает свои очи и делается не-
доступным внешним впечатлениям...
В христианских легендах Смерть происхо-
дит из числа падших ангелов, изгнанных из рая.
Однако она отказалась подчиниться Сатане и
пойти войной на бога, а потому была наказана
не так строго, как прочие. Она живет то у врат
ада, то у райских врат, ходит за указаниями то
к богу, то к дьяволу. Оттого-то Смерть иногда
благо и справедливая кара, иногда — страшное
горе...
Согласно со злобным демоническим харак-
тером Смерти, на которую (по пословице),
как на солнце, во все глаза не взглянешь и от
которой нельзя ни откупиться, ни отмолиться,
она олицетворялась в образе страшилища, со-
единяющего в себе подобия человеческое и зве-
риное, или сухим, костлявым человеческим ске-
летом с оскаленными зубами и провалившимся
носом, почему народ называет ее курносою.
С понятием смерти фантазия соединяет
различные поэтические уподобления: Смерть
571
то жадно пожирает человеческий род своими
многоядными зубами; то похищает души, как
вор, схватывая их острыми когтями; то, подоб-
но охотнику, ловит их в расставленную сеть; то,
наконец, как беспощадный воин, поражает лю-
дей стрелами или другим убийственным ору-
жием. Тот же тип хитрого ловчего и губителя
христианских душ присваивается и владыке
подземного царства, искусителю-Сатане.
Вооруженная в ратные доспехи, Смерть
вступает в битву с человеком, борется с ним,
сваливает его с ног и подчиняет своей власти;
судороги умирающего суть последние знаки его
отчаянного сопротивления, в муках он исторга-
ет из себя душу.
Усопшие следуют за Смертью, как пленни-
ки за своим победителем — опутанные креп-
кими веревками и цепями.
Смерть рисуется в виде скелета, с косою в
руках. В некоторых сказаниях описывается, как
смерть разрезает человеку живот — именно
там помещается жизнь, отсюда и выражения:
«до скончания живота», «расстаться с животом».
Иногда Смерть представляют безобразною,
тощею старухою, в белом саване, и дают ей
грабли: Смерть косит и загребает человеческие
жизни, как коса и грабли — полевую траву;
жнет род человеческий, как серп — колосья.
Она как бы вынимает незримую пилу и, поти-
рая ею по костям и становым жилам, расслаб-
ляет человека — и он падает, словно подпилен-
ное дерево; наконец Смерть, работая заступом,
роет людям свежие могилы.
Иногда Смерть воображали в виде крыла-
того существа, которое вынимает у праведни-
ков душу сквозь сахарные уста, а у грешни-
ков — сквозь левое ребро. Некоторые уверяют,
что Смерть необыкновенно прекрасна, подоб-
но желанной невесте. То есть ко всем она явля-
ется в разном обличье.
Приходит она к опасно больному, стано-
вится около его постели и заглядывает ему в
очи; если кто вдруг, неожиданно вздрогнет —
это знак, что ему Смерть в очи поглядела.
Вообще народ знает много признаков при-
ближающейся смерти и примет, которые по-
могают предугадать ее приход. Например, ви-
деть во сне белого голубя — к покойнику; лас-
точка, голубь, воробей залетят в окно — знать,
за кем-нибудь из домашних прилетели; услы-
шишь сзади себя голос кукушки — к смерти;
хлеб с лопаты упадет, когда хозяйка его из печи
вынимает, — к тому же; увидишь своего двой-
ника, особенно в белом; приснится, будто при-
нимаешь причастие или собираешь белые цве-
ты; споткнешься на проводах покойника или в
могилу случайно упадешь — эти и многие дру-
гие приметы — к смерти.
Можно угадать ее скорый приход и по по-
ведению домашних животных и птиц: если со-
бака воет под окном, понурив голову, или роет
яму у порога; курица петухом кричит; крысы и
мыши изгрызут что-то или одежды или обуви
или громко пищат и свистят. Существуют при-
меты, предсказывающие смерть или выздоров-
ление больного: если придешь за ключевой во-
дой и она чистая, прозрачная — на жизнь, вы-
скочит с песком и грязью — на смерть; дым от
свечи или из трубы идет прямо вверх — боля-
щий жив будет, дым стелется низко — умрет...
Нельзя на ночь смотреться в зеркало — на-
кличешь на себя Смерть; нельзя надолго остав-
лять неубранную постель — ляжет туда болезнь
или сама Смерть. Под старость не принято
строить новый дом или шить обнову, особенно
белье, — умрешь скоро.
Легкая смерть, говорят, суждена праведным
людям, а человек, который отходит долго и труд-
но, — великий грешник. Особенно это касается
ведьм и колдунов. Чем более худ телесно уми-
рающий, тем легче ему будет на том свете, по-
тому что легок его земной груз. Женщины,
умершие в родах, сразу попадут в рай за свои
муки.
В могилах умершие (если это не упыри и
не мертвые ведьмы) лежат тихо, не шевелясь.
Они видят и слышат все, что происходит во-
круг, — до тех пор, пока поп не бросит на них
первую горсть земли.
(По А. Афанасьеву)
ОБИДА
п ОШЕЛ как-то мужик на охоту и взял с собой любимую собаку. При возвращении на-
стигла его темная ночь, а идти надо было мимо кладбища. Дошел — вдруг вываливается из
какой-то могилы мертвец в белом саване и кидается на прохожего. Тут собака вцепилась в
саван, потом и до костей добралась и ну упыря трепать почем зря! Мужик обернулся, ви-
дит такое дело — и со всех ног деру домой.
А собака до тех пор дралась с упырем, пока петухи не запели и он не рухнул обратно в
могилу. Прибежала домой вся в крови да ранах — и на хозяина кинулась, злая-презлая.
То из рук его ела, а тут норовит до смерти загрызть.
— Что такое? — говорит мать-старуха. — Что с собакой сделалось? И кто ее так изо-
рвал, бедную?
573
zz»^aa5aaaaasassa5saassaaaas5aKaaaaasaaasEaBKaaaaaassaaasaaaKSSsasKsaa5sasaaKKKaK^^
Мужик возьми и расскажи, как было. (Л\^
№]} — Ой, неладно, сынок, — говорит мать. — Собака за то осердилась, что ты не подал
ей помощи, только себя спасал, а она ведь за тебя билась. Гляди — не простит она тебя. VI
vP — Ничего, простит! — сказал глупый мужик. — Вот как посажу ее на цепь да пере- Са
стану кормить, так еще и на брюхе ползать станет! /х
Как ни корила его мать, посадил он спасительницу свою на цепь. кЭ
И / Настала ночь, тот упырь вывалился снова из могилы и, помня обиду, пошел искать со- ] г
Д баку, чтобы расквитаться с ней. Шатался по деревне, пока не нашел ее на цепи. Вскочил /Д
М/ во двор, а собака усталая, силы у нее уже не те. У
Непременно загрыз бы ее упырь до смерти, когда б мужик в окошко не глянул. Не
спалось ему — совесть мучила, что с верным другом нехорошо обошелся. Вот видит такое
дело, выскочил на крыльцо и ка-ак заорет петухом!
Упырь до чего испугался неурочного крика — саван подобрал и дал деру на кладбище.
Рухнул в могилу и крышку гроба поскорей закрыл.
А хозяин перекрестился да первым делом верную собаку с цепи освободил, напоил-на-
кормил, прощения попросил, совсем как у человека. Ну, она его тоже простила, ведь он
должок вернул.
А в могилу того упыря на другой же день забили осиновый кол, так что больше его ни-
кто и не видывал.
А. РЕМИЗОВ. СОБАЧЬЯ ДОЛЯ
ОБАКА у Белуна — Белка. Станет старик хлеб к ужину резать, Белке горбушку
даст — первый кусок. И всегда он так делал: Белке первый кусок.
— Мы едим Белкину долю, — сказал как-то раз дедушка. — У человека доля собачья.
— Как так — собачья?
— Раньше все не так было, не такое. И земля была не такая. Ржаной колос с земли на-
чинался у самого корня и был метлистый, как у овса. Ни косить, ни жать нельзя было,
подрезали колосья каменным шилом, чтобы не растерять зерна. И хлеба было всем вволю.
И случилось однажды, вышел Христос странником на поле, вышел Христос посмот-
реть, как живут на земле его люди. А как людям жить? Известно, и хлеба по горло —
сыты, так другим чем возьмутся друг друга корить — осатанели!
Идет странник по полю, радуется: зерна так много, колос полный от земли до верхуш-
ки. И весь день ходил странник до вечера, а вечером на ночлег собрался.
Туда постучит, сюда попросится — никто его не пускает.
Гонят странника.
«Еще стащит чего!» — вот у каждого что на уме: страшно за добро, хоть девать-то его
некуда, добра всякого.
Вошел странник к богатым в богатый дом. Не просился он на ночлег — просит кусок
хлеба — милостыню. А пекла хозяйка блины, увидала странника, разругалась на чем свет
стоит, турнула за дверь. Да вгорячах схватила блин, вытерла блином грязную лавку —
кошкин след дурной, кинула блин вдогонку.
Поднял странник блин, положил в котомку, пошел в поле.
«Нет уж, ничем, видно, сытого не проймешь! Ему горя нет! Осатанел человек в воль-
готе!»
574
^^aaassaaaaassasasaisaaiiKasKassassaKsaaaMsaasaasaaaiii^KSSK^aaii^MaiissiBasKKsa^*^
i w\ Разгневался странник и, став посреди поля, позвал страшную тучу.
И поднялась на его зов страшная туча. Загремела гроза. IWj
Палило огнем, било градом, смывало дождем.
'rfe Уж не кРичат> не вопят — остолбенели: ведь все хозяйство пропало, весь хлеб погиб,
сл все колосья ощипаны. И один лишь остался маленький колос на длинной соломе. /V
(2л Черно, пусто, голо на вольготной богатой земле. W
гц — Тут-то вот Белка и вышла из конурки, — рассказывал добрый белый Белун. — Ви-
Д\ дит собака — дело плохо, с голода подохнешь, и выбежала в поле, да как завоет. «Ты чего, L
Белка, воешь?» — «Есть хочу!» И тронули бога собачьи слезы, снял бог грозную тучу. За- №
г светило солнце, пригрело. И остался на земле маленький колос — собачий, что Белке за ч
слезы ее пришлось от бога, маленький колос собачий, на длинной соломе. С той поры и
едят люди долю собачью. Наша доля собачья!
Собака одной породы с волком, но с давних
времен стала его лютым врагом, защищая-обе-
регая хозяйское добро. Недаром сложилась не-
изменно оправдывающаяся в жизни поговорка:
«Собака — человеку верный друг!» Заслышит
волк собачий лай — сторонкой норовит обойти:
знает серый, что зубы-то у этих сторожей ост-
рые, а чутье — на диво. О своем верном дру-
ге-стороже насказал народ немало всяких кры-
латых словец, и все они в один голос говорят о
собачьей привязанности, о собачьем нюхе, о
собачьей неприхотливости. По собачьему лаю
узнает сбившийся с дороги путник, где побли-
зости жилье человеческое. По нему же загады-
вают на Святки и красные девушки: «Гавкни,
гавкни, собаченька, где мой суженый!»
Многое множество примет связано с хоро-
шо знакомым деревенскому человеку собачь-
им нравом. Если собака качается из стороны в
сторону — к дороге хозяину; воет пес, опустив
морду вниз, или копает под окном ямку —
быть в доме покойнику; воет, подняв голо-
ву, — ждут пожара; траву ест собака — к до-
ждю; жмется к хозяину, заглядывая ему в гла-
за, — к близящемуся несчастью; мало ест,
много спит — к ненастной погоде; не ест ни-
чего после больного — дни того сочтены на
небесах.
ФИНИСТ-ЯСНЫЙ сокол
JL1ЫЛО у купца три дочери. Поехал он раз на ярмарку, спрашивает, кому чего привезти в
подарок. Две старшие попросили платков да платьев, а младшая, Марьюшка, говорит:
— Привези мне, батюшка, перышко Финиста-Ясна Сокола.
Накупил купец всякой девичьей справы, а перышка нет ни у кого. Наконец сторговал
у какого-то старика за большие деньги, но для младшей, любимой дочери, ему ничего не
было жаль!
Вот приехал он домой, младшая дочь от радости сама не своя. Чуть начали старшие се-
стры обновки примерять, она побежала к себе в горницу, бросила перышко об пол — и
тотчас влетел в окно сизокрылый сокол, явился к ней красавец молодой, ненаглядный воз-
любленный Финист-Ясный Сокол. И прилетал он к ней всякую ночь, а утром улетал во
чисто поле.
576
1W\ Как-то раз услышали сестры в светелке Марьюшки разговоры поздние, подглядели в /ж/
О/ щелочку — и едва не обмерли от зависти, увидав, с кем она ведет речи сладкие, любезные. (1®
у/ — Как так? — говорят. — Мы старшие, а все еще в девках сидим, к нам никто и не VI
присватывался, а у младшей жених готов? Не бывать этому!
Заманили они Марьюшку в погреб, да и заперли, а окошко ее заколотили и еще ножей /V
2л острых навтыкали. Прилетел сокол, бился, бился, всю грудь изранил, а потом вскричал: Ly
гц — Прощай, красна девица! Коли захочешь меня снова увидать, иди в тридевятое цар-
Al ство, не прежде найдешь, пока три года не минуют, пока не истопчешь трех пар железных /
«I башмаков, трех платьев железных не износишь да трех посохов не притупишь железных. »
М И улетел. Выпустили злые сестры Марьюшку из погреба, увидала она кровь милого и
друга — и в ту же ночь, никому не сказавшись, ушла из дому. Сковал ей кузнец платья же-
лезные, да башмаки, да посох, и отправилась она в странствие.
Вот минуло три года ее странствий, справа железная вся сносилась. Приходит Марь-
юшка в какой-то город и просится к старушке на ночлег. А та плачет:
— Да слаба я стала, у меня в избе три года не мыто, не убрано, горячего не варено,
пряжа не прядена, холсты не вытканы, срам один.
Марьюшка в избе все намыла и начистила, пряжу спряла, холсты выткала, наварила,
наготовила, старушку в бане выпарила — и вдруг та явилась ей в образе красавицы.
— Это было тебе испытание, — говорит она. — Ав награду возьми вот это яичко —
дойдешь до Финиста-Ясна Сокола, оно тебе пригодится.
Поблагодарила Марьюшка хозяйку и ушла в тридевятое царство. А там слух прошел,
будто королева берет себе в мужья не простого человека, а сокола сизокрылого. Марьюш-
ка как услышала это, так села и заплакала. Яичко из кармана выпало, повернулось — и
вдруг раскинулось перед нею злат-серебряное царство-государство красоты невиданной, с
дворцами и людьми, только дворцы в ладонь вышиной, люди — в полмизинчика, однако
все двигаются и говорят, будто живые. А в ту пору проезжала мимо королева — увидала
эту красоту, да чуть не умерла от зависти.
— Продай мне царство-государство, — говорит она Марьюшке. — Никаких денег не
пожалею, полкоролевства своего, настоящего отдам!
— Не надо мне денег, — отвечает та. — Дозволь только в лицо жениху твоему, Фини-
сту Ясну Соколу, поглядеть.
Королева взъярилась было: девица-то красавица перед ней стоит, ей-то до такой кра-
соты, как до луны, однако жадность глаза застит, думает она: «Не убудет небось с того же-
ниха моего. Опою его сонным зельем, он на эту девку и не поглядит».
— По рукам, — говорит. — Согласна я!
Как решила, так и сделала. Приходит Марьюшка в покои Финиста — а тот спит не-
пробудным сном. Заплакала она в голос:
— Милый ты мой, я к тебе по всей земле шла три года, а ты спишь и не знаешь ничего!
Сколько ни причитывала, спит он, не слышит, но вот упала горючая слеза ему на пле-
чо — пробудился Финист Ясный Сокол, открыл глаза да так и ахнул:
— Ты пришла, моя ненаглядная! А я уж думал, ввек не увидимся. Околдовала меня
ведьма-королевна, я про тебя и забыл, зато теперь ввек не забуду.
Подхватил Марьюшку на руки и вылетел вместе с ней в окошко — только их и видели.
Прилетели на святую Русь, явились к Марьюшкиному отцу, в ноги кинулись — тот благо-
словил молодых, ну а потом свадьбу сыграли. Жили Марьюшка и Финист-Ясный Сокол
долго и счастливо, да говорят, что и теперь живут.
577
Сокол пользовался в русских песнях и сказ-
ках большим почетом. Его называли не иначе
как «млад — ясен сокол», величая этим же
именем и красавцев добрых молодцев. Соколи-
ные очи — зоркие очи: «От соколиного глаза
никуда не укроешься!» — говорит острослов-
народ.
Сказочные герои обращаются в соколов,
чтобы мгновенно одолеть немыслимые расстоя-
ния, внезапно ударить на врага, незаметно поя-
виться перед красной девицей.
Сокол считался воплощением небесных сти-
хий. Он боевит, победоносен, неотразим в сра-
жениях. Эта птица быстра, как свет или мол-
ния. Чародей-богатырь Волх Всеславлич охо-
тясь обращался в сокола.
Сокол уподоблялся птице молнии и небес-
ного огня, которая на зиму умирает или засы-
пает, а весной вновь возвращается к жизни. Об
этом напоминает сказка о Финисте-Ясном Со-
коле, который просыпается от долгого сна по-
сле того, как слезинка возлюбленной упадет на
его плечо и развеет (растопит) чары злой кол-
дуньи (зимы). Само имя героя напоминает о
баснословной птице феникс, которая постоян-
но умирает и возрождается.
ЛЕГКОКРЫЛАЯ ЛАДЬЯ
5К
Ж1 ЖИЛА-БЫЛА одна девушка, которая любила Солнце. Каждое утро она выбегала из
дому, взбиралась на крышу и простирала руки навстречу восходящему светилу.
— Здравствуй, мой прекрасный возлюбленный! — кричала она, и когда первые лучи
касались ее лица, она счастливо смеялась, словно невеста, которая ощутила поцелуй же-
ниха.
Весь день она поглядывала на Солнце, улыбаясь ему, а когда светило уходило на закат,
девушка чувствовала себя такой несчастной, что ночь казалась ей бесконечной.
И вот однажды случилось так, что небо надолго заволокло тучами и воцарилась по всей
земле промозглая сырость.
Не видя светлого лика своего возлюбленного, девушка задыхалась от тоски и горя и
чахла, словно от тяжелой болезни. Наконец она не выдержала и отправилась в те края, от-
куда восходит Солнце, потому что не могла больше жить без него.
Долго ли, коротко ли шла она, но вот пришла на край земли, на берег Моря-Океана,
как раз туда, где живет Солнце.
Словно услышав ее мольбы, ветер развеял тяжелые лучи и легкие облака, и голубое
небо ожидало появления светила.
И вот показалось золотистое свечение, которое с каждым мгновением становилось все
ярче и ярче.
Девушка поняла, что сейчас появится ее возлюбленный, и прижала руки к сердцу.
Наконец она увидела легкокрылую ладью, запряженную золотыми лебедями. А в ней
стоял невиданный красавец, и лицо его сверкало так, что последние остатки тумана вокруг
исчезли, словно снег по весне.
579
Увидев любимый лик, девушка радостно вскрикнула — и тотчас сердце ее разорва-
лось, не выдержав счастья.
Она упала на землю, и Солнце на один миг задержало на ней свой сияющий взор. Оно
узнало ту самую девушку, которая всегда приветствовала его приход и выкликала слова
жаркой любви.
«Неужели я никогда больше не увижу ее? — тоскливо подумало Солнце. — Нет, я
хочу всегда видеть ее лик, обращенный ко мне!»
И в ту же минуту девушка превратилась в цветок, который всегда с любовью повора-
чивается вслед за солнцем.
Он так и называется — подсолнечник, солнечный цветок.
Солнце, месяц и звезды были первыми бо-
жествами древних славян.
Обожествление солнца засвидетельствовано
многими преданиями. Исчезающее вечером,
как бы одолеваемое рукою смерти, оно посто-
янно, каждое утро снова является во всем бле-
ске и торжественном величии, что и возбудило
мысль о солнце как о существе неувядаемом,
бессмертном, божественном. Как светило веч-
но чистое, ослепительное в своем сиянии, про-
буждающее земную жизнь, солнце почиталось
божеством благим, милосердным; имя его сде-
лалось синонимом счастья.
В народных сказках к солнцу, месяцу и
звездам обращаются герои в трудных случаях
жизни, и божество дня, сострадая несчастью,
помогает им. Вместе с этим солнце является и
карателем всякого зла, то есть, по первоначаль-
ному воззрению, — карателем нечистой силы,
мрака и холода, а потом и нравственного зла —
неправды и нечестия.
Губительное действие зноя приписывалось
гневу раздраженного божества, наказующего
смертных своими огненными стрелами — жгу-
чими лучами. Выражение «воспылать гневом»
указывает, что чувство это уподоблялось пламе-
ни. Вот почему возникали клятвы, призываю-
щие на голову виновного или супротивника ка-
рающую силу солнца.
Обоготворение светил и ожидание от них
даров плодородия, ниспосылаемого небом, влек-
ли простодушных пахарей и пастухов древней-
шей эпохи к усиленным наблюдениям за ними.
Изменения или фазы луны уже в глубочайшей
древности должны были обратить на себя осо-
бенное внимание, и так как по ним гораздо
легче и сподручнее было считать время, чем по
солнцу, то естественно, что первоначальный год
был лунный, состоящий из тринадцати меся-
цев; недели и месяцы определялись лунными
фазами: самое слово это убедительно доказывает,
что луна служила издревле для измерения вре-
мени, была золотой стрелкою на темном ци-
ферблате неба. Русские поселяне узнавали вре-
мя ночи по течению звезд, преимущественно
по Большой Медведице, и создавали себе много
разных замечаний о погоде и урожаях по сия-
нию звезд и месяца.
Солнце и Месяц были представлены в род-
ственной связи — или как сестра и брат, или
как супруги.
Олицетворяя Солнце в женском образе,
русское поверье говорит, что в декабре, при по-
вороте на лето, оно наряжается в праздничный
сарафан и кокошник и едет в теплые страны, а
на Иванов день (24 июня/7 июля) Солнце вы-
плывает из своего чертога на встречу к своему
супругу Месяцу, пляшет и рассыпает по небу
огненные лучи: этот день полного развития
творческих сил летней природы представляется
как бы днем брачного союза между Солнцем и
Месяцем.
По народному поверью, Солнце и Месяц с
первых морозных дней (с началом зимы, уби-
вающей земное плодородие и, так сказать, рас-
торгающей их брачный союз) расходятся в
580
разные стороны и с той поры не встречаются
друг с другом до самой весны; Солнце не знает,
где живет и что делает Месяц, а он ничего не ве-
дает про Солнце. Весною же они встречаются и
долго рассказывают друг другу о своем жи-
тье-бытье, где были, что видели и что делали.
При этой встрече случается, что у них доходит
до ссоры, которая всегда заканчивается земле-
трясением. Народные сказания называют Ме-
сяц гордым, задорным и обвиняют его как за-
чинщика ссоры. Встречи между Солнцем и Ме-
сяцем бывают поэтому и добрые, и худые;
первые обозначаются ясными, светлыми дня-
ми, а последние — туманными и пасмурными.
Когда неверный супруг начал ухаживать за ру-
мяной Денницею, богиня Солнце выхватила
меч и рассекла лик Месяца пополам...
По славянским преданиям, от божествен-
ной четы Солнца и Месяца родились звезды.
Эти родственные отношения не были твердо
установлены; они менялись вместе с теми по-
этическими воззрениями, под влиянием кото-
рых возникали в уме человека. Названия, при-
даваемые Месяцу и звездам, так же колебались
между мужским и женским родом, как и на-
звания Солнца.
Как Месяц представляется мужем богини
Солнце, так Луна, согласно с женскою фор-
мою этого слова, есть солнцева супруга — жена
Дажьбога. «Солнце — князь, Луна — княги-
ня», — такова народная поговорка, уподоб-
ляющая светила новобрачным супругам. Еще у
скифов Луна была почитаема сестрою и супру-
гою бога Солнца и называлась тем же именем,
какое придавалось и Солнцу, только с женским
окончанием.
В наших сказках царь Солнце владеет две-
надцатью царствами (указание на двенадцать
месяцев в году или на двенадцать знаков зодиа-
ка); сам он живет в солнце, а сыновья его в
звездах; всем им прислуживают солнцевы девы,
умывают их, убирают и поют им песни. Солн-
цевы девы умывают Солнце и расчесывают его
золотые кудри (лучи), то есть разгоняя тучи и
проливая дождь, они прочищают лик дневного
светила, дают ему ясность. Тот же смысл заклю-
чается и в предании, что они метут двор Меся-
ца, то есть разметают вихрем потемняющие его
облака. Обладая бессмертным напитком (жи-
вою водою дождя), солнцевы девы сами пред-
ставляются вечно прекрасными и никогда не
стареющими.
Согласно поверьям болгар, при сотворении
мира было много солнц, а ныне остались толь-
ко летнее и зимнее: они подменяют на небе
друг друга. Солнце ближе всех к обиталищу
бога. Отца у него нет, только мать. Солнце ест,
пьет, спит. Однажды приглянулась ему молодка
на земле, и захотелось ему жениться, но его от-
говорил еж, ссылаясь на стародавние узаконе-
ния: нехорошо, мол, божеству брать земную
жену! Жилище Солнца на самом краю света,
на небесах, но недалеко от земли; человек, если
ему повезет, может туда попасть. Там живут
русалки, самодивы, орисницы и другие духи и
божества.
Поутру летнее Солнце в хорошем настрое-
нии, поэтому сильно не припекает. К обеду оно
оголодает, рассердится и жжет беспощадно. На
заходе оно усталое, вялое и только хочет одно-
го: поскорее закатиться в свое жилище среди
гор на берегу моря. Мать уже приготовила ему
ужин — хлеб, мясо, вино. Никто не смеет на-
рушать трапезу Солнца. В это время оно рас-
сказывает матери обо всем, что за день увидело
на земле. После ужина оно приходит в доброе
расположение духа и вскоре ложится почивать.
Утром его пробуждает Денница, первая звезда
на небосклоне.
Существует предание: когда Солнце готово
выйти из своих чертогов, чтобы совершить днев-
ную прогулку по белу свету, вся нечистая сила
собирается и выжидает его появления, надеясь
захватить божество небесного огня и умертвить
его. Но при одном приближении Солнца не-
чисть разбегается, чувствуя свое бессилие.
(По А. Афанасьеву)
Ооловей-рдзБОйник
о) ИЗ БЫЛИНЫ «ИЛЬЯ И СОЛОВЕЙ» (Ц
7^ ...Прямоезжая дорожка заколодела,
у/ Заколодела дорожка, замуравела. \v
Да по той ли дорожке прямоезжей /А
^4 И пехотой никто не захаживал,
Al На добром коне не проезживал. V
ц Как у той ли у грязи у черныя, ftp
41 Как у той ли у березы у покляпыя, №
Да у той ли у речки у Смородины,
У того ль креста у Леванидова,
Сидит Соловей-разбойник во сыром дубу,
Сидит Соловей-разбойник, Одихмантьев сын.
Как засвищет Соловей по-соловьему,
Закричит, злодей-разбойник, по-звериному,
И от того ли от посвисту соловьего,
От того ли от покрику звериного
То все травушки-муравы уплетаются,
Все лазоревы цветочки осыпаются,
Темны лесушки к земле все приклоняются,
А что есть людей, то все мертвы лежат.
Соловей-разбойник — чудовище басно-
словных времен. Его крику-посвисту не убоял-
ся один только Илья Муромец: одолел Соловья
и погубил все его разбойное семейство. Привез
Илья добычу в Киев-град, и князь Владимир
пожелал услышать голос Соловья. Однако и он
с княгиней, и весь двор едва не померли от это-
го невообразимого вопля, так что Илья размах-
нулся со всего плеча и снес Соловью голову.
В этом образе народная фантазия олицетво-
ряла демона бурной, грозной тучи. Имя Соло-
вья дано на основании древнейшего уподобления
свиста бури громозвучному пению этой птицы.
У моряков до сих пор существует поверье,
что свистом можно накликать бурю, подобно
тому, как призывается она звоном колоколов и
резким криком хищных птиц; при стихающем
попутном ветре моряки парусных судов начи-
нали дружно свистеть, вызывая ветер.
О водяном рассказывают наши крестьяне,
что он не любит, когда беспокоят его сон сви-
стом, и опрокидывает за то лодку, а пловца ув-
лекает на дно реки. Свистать в жилой избе по-
читается дурною приметою... Одно из самых
обыкновенных олицетворений дующих ветров
было представление их хищными птицами; вот
почему дети Соловья-разбойника оборачива-
ются, по свидетельству былины, воронами с
железными клювами.
Эпитет «разбойник» объясняется разруши-
тельными свойствами бури и тем стародавним
воззрением, которое с олицетворениями туч со-
единяло разбойничий, воровской характер. За-
крытие тучами и зимними туманами небесных
светил называлось на старинном поэтическом
языке похищением золота; в подвалах Соловья-
разбойника лежала несчетная золотая казна; точ-
но так в летней засухе и в отсутствии дождей зи-
мою видели похищение живой воды и урожаев.
Демонические силы грабят сокровища сол-
нечных лучей, угоняют дождевых коров и
скрывают свою добычу в неприступных скалах.
Этот хищнический характер облачных демонов
привел к тому, что вместо великанов и змеев, с
которыми сражаются богатыри в древнейших
сказаниях, — в позднейших и подновленных
выводятся на сцену воры и разбойники.
(По А. Афанасьеву)
582
СОННОЕ ЦАРСТВО
Ж1 ЖИЛ-БЫЛ царь, и была у него дочка, да такая красавица, что ни в сказке сказать, ни
пером описать. Много женихов обивало пороги дворца, однако все уходили ни с чем, да
еще бога благодарили, что живыми ушли. Царевна больше всего на свете любила плясать и
выставляла такое условие:
— За того замуж пойду, кто меня перепляшет!
И вот, чуть только появлялся новый жених, царевна увлекала его в пару и носилась по
всем палатам дворца. Самые лучшие плясуны пытались тягаться с нею, однако она была
неутомима, готова была хоть целый день носиться туда-сюда под музыку, и никто не мог
ее переплясать. Некоторые, послабее, падали бездыханными, те, кто посильнее, еле уходи-
ли на подгибающихся ногах, навек зарекшись пускаться в пляс.
583
<>^йамамадмша——мададмДмамаддаммиммшм—
iw< И вот однажды появился во дворце новый гость. Заиграла музыка, и царевна встала с [Л[
Sjlj ним в пару. И что же? Минул час, и два, и три, а гость был по-прежнему неутомим, (в®
W/ К концу дня царевна еле передвигала ноги, а жених плясал да плясал с таким видом, будто vk
только-только начал. В конце концов девушка лишилась чувств, не закончив танца, слом-
ух ленная усталостью, и гость засмеялся: хч
pj — Царь, я мог бы потребовать свою награду, но мне не нужна твоя дочь. От этого бе-
/ зумного веселья я успокою вас на вечные времена: ты, и царевна, и стольный град твой, и \ <
\1 все царство — вы отдохнете наконец. Вы уснете непробудным сном, и будете спать до тех I/
S] пор, пока не явится тот, кто сможет меня пересилить. (8
q А надо сказать, что это был не простой человек, а сам бог зимы и смертного оцепене- у
ния Карачун, ненавистник всяческого веселья. Как он посулил, так и сделал: все в этом
царстве заснули — и царь, и царевна-плясунья, и придворные, и слуги, и все жители, что
люди, что животные. Скоро тропы и дороги заросли так, что ни пройти, ни проехать ни-
кто не мог, и лишь в сказках да преданиях хранилась память о Сонном царстве.
И вот молодой царевич из тридевятого царства услышал одну такую сказку, и овладело
его душой неудержимое любопытство. Во что бы то ни стало решил он отыскать Сонное
царство и отправился в путь. Ехал долго ли, коротко ли, и вот оказался среди непроходи-
мых зарослей. Врубился он в них со своим мечом, и вот наконец показались ворота столь-
ного града. На всех углах спали люди, собаки, лошади, птицы. То же было и во дворце: на
троне спал царь, а рядом — прекрасная девушка, царевна. Лишь только поглядев на нее,
юноша влюбился и, схватив царевну в объятия, начал ее целовать. Напрасно! Его горячие
уста не могли разомкнуть сонного оцепенения.
Вдруг позади раздался голос:
— Ее разбудит только тот, кто сможет меня пересилить!
Царевич обернулся и увидел грозного Карачуна.
— Будем биться на мечах или драться на кулачках? — спросил храбрый юноша.
— Вот еще! — усмехнулся Карачун. — Я предлагаю поглядеть, кто сможет больше вы-
пить.
И тотчас перед ними оказалось две бочки зелена вина — да такие огромные, что в ка-
ждой можно было утонуть. Юноша понимал, что ему не выпить это вино никогда в жиз-
ни, и решил взять свое хитростью. Он занес ногу через край бочки, словно собирался туда
кинуться.
— Что это ты делаешь, смертный? — удивился Карачун.
— Да неохота мне пить через край, — усмехнулся юноша. — Бочка-то тяжелая, разве
поднимешь? Я лучше погружусь в бочку да потихоньку все вино и выхлебаю.
— Ия хочу попробовать, — обрадовался Карачун, плюхнулся в бочку и скрылся в ней
с головой.
В то же мгновение царевич схватил крышку и задвинул ее, да для надежности забил
покрепче.
Ух, как завыл Карачун! Он мигом лишился всей своей волшебной силы.
— Выпусти меня, и я исполню любое твое желание, — закричал он, булькая и задыха-
ясь. — Чего ты хочешь?
— Разбуди спящих и больше никогда не появляйся здесь, — потребовал царевич, и Ка-
рачуну пришлось поклясться, что он так и сделает.
Царевич открыл крышку — ив тот же миг Сонное царство пробудилось. А сердце ца-
ревны наконец-то пробудилось для любви, и она охотно отдала свою руку спасителю.’
Вот только плясать она, пока спала, совсем разучилась. Но об том никто особенно не
горевал!
584
В представлениях наших предков сон был
неразделим со временем ночи, а заснувший на-
поминал умершего. Подобно мертвецу, он сме-
жает свои очи и делается недоступным внешним
впечатлениям. И Сон, и Смерть были призна-
ваемы славянами за живые мифические суще-
ства, родственные друг другу.
В славянских сказках богатыри, убитые
врагами, воскресая при окроплении их трупов
живою водою, обыкновенно произносят: «Ах,
как же я долго спал!» — «Спать бы тебе веч-
ным сном, если б не живая вода и не моя по-
мощь!» — отвечает добрый товарищ.
В современном языке вечный сон уподобля-
ется смерти; наоборот, сон летаргический слы-
вет в простонародье обмиранием, во время ко-
торого, по рассказам поселян, душа оставляет
тело, странствует на том свете, видит рай и ад и
узнает будущую судьбу людей. Животные, впа-
дающие в зимнюю спячку, по общепринятому
выражению, замирают на зиму.
Заходящее вечером солнце представляется
не только умирающим, но и засыпающим, а
восходящее утром — восстающим от сна; зим-
няя смерть природы иначе называется ее зим-
ним сном; о замерзших реках и озерах выра-
жаются, что они заснули.
Умерших называют усопшими; в Смолен-
ской губернии мертвецы в старину назывались
жмурики (от глагола «жмурить» — закрывать
глаза); в Архангельской губернии существовало
поверье: кто засыпает тотчас, как ляжет в по-
стель, долго не проживет; у литовцев была при-
мета: когда молодые ложились в первый раз
вместе, кто из них засыпал прежде — тому и
умереть суждено раньше.
Сербы не советуют спать, когда заходит
солнце, чтобы вместе с умирающим светилом
дня не заснуть и самому вечным сном. Слово
«отемнеть» употребляется в народном говоре в
значении «ослепнуть» и «умереть»; не потому
ли упырей (мертвецов, являющихся по смер-
ти) большею частью представляют слепыми.
Как сон сближается со смертью, так, наоборот,
бодрствование уподобляется жизни; поэтому
«живой» означает неспящего, например: «Мы
приехали на живых», то есть мы приехали, ко-
гда еще никто не спал; глагол «жить» употреб-
ляется в некоторых местах в смысле бодрство-
вать, не спать.
Эти братство сна и смерти, и верование, что
душа во время сна может оставлять тело и блу-
ждать в ином мире и видеть там все тайное, по-
служили основанием, почему сновидениям при-
дано вещее значение. Для живой и впечатли-
тельной фантазии наших предков виденное во
сне не могло не иметь прямого отношения к
действительности, среди которой так много было
для них непонятного, таинственного, испол-
ненного высшей, священной силы. Они при-
знавали в сновидениях то же участие божества,
какое признавали в гаданиях и оракулах; сно-
видения являлись, будто быстролетные послан-
ники богов, вещатели их решений. Вера в про-
роческий смысл снов неискоренима и по сей
день. Эта тема часто встречается в сказаниях,
преданиях нашего народа. Например, в «Слове
о полку Игореве» есть рассказ о вещем сне
князя Святослава:
В Киеве далеком, на горах,
Смутный сон приснился Святославу,
И объял его великий страх,
И собрал бояр он по уставу.
«С вечера до нынешнего дня, —
Молвил князь, поникнув головою, —
На кровати тисовой меня
Покрывали черной пеленою.
Черпали мне синее вино,
Горькое отравленное зелье,
Сыпали жемчуг на полотно
Из колчанов вражьего изделья.
Златоверхий терем мой стоял
Без конька, и, предвещая горе,
Вражий ворон в Плесенске кричал
И летел, шумя, на сине море».
(Перевод Н. Заболоцкого)
Весь этот сон состоит из мрачных предзна-
менований: черный покров и крик ворона зна-
менуют грядущее несчастье, терем без конька
означает гибель кого-то из семьи, жемчуг —
слезы, горькое вино напоминает выражение
«упиться горем». Сон Святослава пророчески
оправдался — русское войско потерпело пора-
жение. Чудилось, кто-то нашептал Святославу
черную весть, — а наши предки в самом деле
верили, что спящий человек находится в сно-
шениях с невидимым миром и получает оттуда
загадочные вести.
(По А. Афанасьеву)
(Спорыш
А. РЕМИЗОВ. ИЗ ЦИКЛА «К МОРЮ-ОКЕАНУ»
X АК и есть, это Спорыш. Там — в колосьях-двойчатках! Как он вырос: как колос! А в
майских полях его незаметно — от земли не видать, когда скачет он скоки по целой вер-
сте.
— А ты не пугайся: он венок вьет. Колосяной венок, золотой — жатвенный. А кладут
венок в венок, чтобы все было споро, хватило зерна надолго.
Спорыш — воплощение плодородия, оли-
цетворяемое кудрявым человеком в белоснеж-
ных одеждах, который ходит по полям. В древ-
ности спорышем называли двойное зерно или
двойной колос — «царь Колос». Из таких ко-
лосьев делали куклу-спорынью, а позднее, уже
в христианские времена, сплетали «пожиналь-
ные бороды» для покровителей земледельчест-
ва — Святых Флора и Лавра, Зосимы и Саввы,
Козьмы и Демьяна.
586
Отепные духи
(всадник, верховой, степовой)
В ОБМЕН НА долгую ЖИЗНЬ
ОТЕЛА Заря Утренняя повидать сестру, Зарю Вечернюю, да никак не могла с нею
встретиться в небесах: одна живет на востоке, а другая — на западе.
Наконец решила послать ей в подарок утренние цветы и попросила о том проезжего
человека.
— Ав награду, — сказала, — дам тебе любовь красной девицы.
— У меня уже есть красная девица, другой не надобно, — ответил всадник. — Помо-
ги мне лучше ведать будущее, хочу прорицать его людям.
— Изволь, — ответила Заря Утренняя. — Ты обретешь знание немедленно. Но только
поклянись: ты не воспользуешься моим чудесным даром, пока не доставишь вести моей
сестре.
На том они и порешили.
Вот помчался всадник в путь за Вечерней Зарей, однако тотчас снизошло на него зна-
ние собственной судьбы и узнал он, что в полдень падет его конь, а сам он заблудится в
безводной степи и умрет от голода и жажды.
Что делать?
Убоявшись скорой смерти, решил он, после долгих раздумий, вернуться к Заре Утрен-
ней, дабы та взяла свой дар обратно — в обмен на долгую жизнь.
Выслушала его разгневанная богиня, посмотрела на увядшие цветы и сказала:
— Ты не только клятвопреступник, но еще и трус. То утро, которого ты устрашился,
должно было наступить только через семьдесят семь лет! Впрочем, не трепещи. Я выпол-
ню твою просьбу. Ты будешь жить долго, очень долго... вечно! И вечно обречен будешь
скакать по безлюдной степи без пищи, сна и отдыха. В путь!
И всадник поскакал на закат.
Верховой, Всадник — один из степных ду-
хов. Еще его называют Вестником. Он обречен
на вечное странствие и скачет по дорогам, либо
когда уже никого нет, — вечер поздний, либо
еще нет — при ранней заре. Это и хорошо, по-
тому что повстречаться с ним — к беде. Он та-
кое может сказать человеку, о чем тому лучше
не знать. Например, суждено человеку через
год утонуть и он узнает об этом — ну какая
жизнь будет у него после этого? Тоска и ожи-
дание смерти.
Верховой — провидец, невольный вестник
несчастья, поэтому, если даже встретишь его,
лучше не задавать вопросов и тихо переждать,
пока он пронесется мимо.
В широкой степи живет Степовой, подоб-
но тому, как леший поселился в лесу, а водя-
ной — в воде. « Степовой — не домовой, в под-
печек не посадишь! — говорят краснословы. —
Стеновому не поклонишься — и степь за те-
мен лес покажется!» Степной хозяин несется в
крутящихся вихрях. Иногда он «показывает-
ся», и не к добру такое появление! Вздымают-
ся, бегут по дорогам сивые вихри, сталкиваясь
друг с дружкой на перекрестках. И вот из тол-
пы их, в самой середине-воронке, поднимается
587
Степовой-. сивый, как вихрь, высокий старик с
длинной пепельной бородою и развевающейся
во все стороны копной волос. Покажется, по-
грозит старческой костлявой рукою — и скро-
ется.
Беда тому путнику, который, не благосло-
вясь, выедет из дому — да в полдень попадет на
степную дорогу, где крутится пыльная толчея
вихрей. «Бывали случаи, что так и пропадали
люди!» — гласит народное слово.
Среди духов степи есть также Зеленчук. Во-
ображали его в виде мужика, только всего зеле-
ного, волосы — пырей, трава в бороде, а под
густым сплетением повилики тело человеческое.
Только кровь у него тоже зеленая, как травя-
ной сок. Встреча с ним совершенно не опасна
для мужчин, Зеленчук мимо них пройдет и не
заметит, однако к женщинам он очень нерав-
нодушен и, бывает, гоняется за ними по степи.
Может и снасильничать ту, которая упадет без
сил.
От такого союза, говорят, рождались мла-
денцы, все тело которых поросло очень густы-
ми волосами.
(По Ю. Миролюбову)
Отоговые .....—
W ДУРНАЯ ВЕСТЬ 1s
ЛА одна молодайка домой мимо прошлогоднего стога, вдруг стог зашевелился и
Л выглянул оттуда малехонький человечек. Он утирал слезы и кричал: Д
Д — Улька, скажи запечнице, мол, стожиха померла!
н И исчез. |Г
й Молодайка со страху даже перекреститься забыла — со всех ног домой кинулась, t?
А К мужу прижалась и говорит ему: ij
— Ой, Андрюша, что ж такое было со мной! — и пересказала все, как было. — Глав-
ное дело, откуда ему знать, что меня Ульяной зовут?!
Только вымолвила, как в голбце что-то застонало, завыло:
— Ой, стожихоныса, ой, подруженька! — и вышло из-за печки какое-то крошечное
существо, все черное да косматое, пошло к дверям, они раскрылись сами собой, а сущест-
во все идет, все причитывает:
— Ой, ты моя ж родная стожихоныса!
Так оно и ушло, а муж с женой сидели ни живы ни мертвы.
Стоговой и стожиха — духи, родственные
полевым, поскольку обитают в стогах сена, за-
готовленных на зиму. Их порою видят те, кто
ездит за сеном в дальние зароды: этот мале-
хонький мужик с бабой, из волос у них сено
торчит да солома. Никогда никакого зла они
человеку не сделают, наверное, потому, что на-
ходятся в странном, непостижимом родстве и
дружбе с домашними духами, например дворо-
вым и г^пхой-кикиморой.
589
0 КРЫЛАТ-КАМЕНЬ
JJ ДАВНИЕ времена шла морем ладья на Соловки из Архангельска. И вдруг средь ясно-
го дня налетела буря великая. Потемнело все кругом, ветер ревет, волны ладью заливают.
И тут явилась над волнами Стратим-птица, та, что моря колеблет, и воскричала:
— Выбирайте мне по жребию одного корабельщика в жертву!
А в ладье той несколько воинов плыли в Кемский острог. Один отчаянный был храб-
рец, настоящий сорви-голова. Крикнул он в ответ Стратим-птице:
— Пусть все погибнем, но тебе не поддадимся. Сгинь, нечисть поганая! — и уж лук
боевой натянул, чтобы птицу лютую стрелить.
Но тут поднялась из моря смертная волна выше лесу стоячего, какой даже кормщик
бывалый в жизни своей не видывал, а только слыхал про нее от стариков. Сразу смекнул:
спасенья от смертной волны никому не будет. Осталось только молитвы читать, да еще не-
ведомо, помогут ли те молитвы!
И в этот миг сын кормщика, отрок Ждан, немой от рождения, вдруг прыгнул за борт в
ледяную воду, а она в Белом море всегда ледяная...
Тотчас утихла буря, улеглись волны. Но сколько ни вглядывались люди, ни Ждана в
воде, ни Стратим-птицы в небесах так и не заметили.
Прошли годы. И вот нежданно-негаданно объявился в родной Кеми безвестно сгинув-
ший Ждан, но уже не отрок немотствующий, а парень на загляденье: статный, кудрявый,
звонкоголосый. Мать его сразу признала по родинке на щеке и по шраму на левой руке.
590
Стали спрашивать родственники и знакомые, из каких краев явился, где запропастил-
ся на столько лет. На все вопросы только улыбался Ждан загадочно да в небеса перстом
указывал. Порешили люди, что он малость умом тронулся, и в конце концов отстали с рас-
спросами.
Стал Ждан в праздники да свадьбы по деревням хаживать, на гуслях звонкоголосых
наигрывать, сказки да былины сказывать. И про Алатырь-камень, и про Ирий-сад, и про
водяных-домовых, и про птицедев прекрасных, кои зовутся Алконост, Гамаюн да Сирин.
Только про Стратим-птицу ничего не сказал и не спел, сколько его ни упрашивали!
С тех пор и повелись на Беломорье сказители, былинщики и песнопевцы под гусель-
ные звоны. Но всякий такой краснослов ходил на выучку к Ждану, потому что был он луч-
шим из лучших.
И вот что еще чудно было: так и не подыскал себе Ждан невесту. Многие девицы по
нему вздыхали, кое-кто из вдовушек нарожали от него детишек, таких же кудрявых да си-
неглазых, но до скончания дней так и остался он холостяком.
А за два года до упокоения своего нанял Ждан целую артель каменотесов, и принялись
они на Трехгорбом острове камень преогромный обтесывать, пока не явилась взору птица
диковинная с головой девичьей. Там, у подножия каменной птицы, и схоронили Ждана
по его последней воле, но слишком много лет прошло с тех пор, от могилы небось и следа
не осталось. Унес Ждан с собой загадку Стратим-птицы, пощадившей его юность и красо-
ту. А птица та каменная, сотворенная по воле сказителя Ждана, в народе зовется Кры-
лат-камень.
ИЗ «ГОЛУБИНОЙ КНИГИ»
...Которая птица всем птицам мати?
А Стратим-птица всем птицам мати.
А живет она на Океане-море,
А вьет гнездо на белом камене;
Как набегут гости-корабельщики
А на то гнездо Стратим-птицы
И на ее на детушек на маленьких,
Стратим-птица вострепенется,
Океан-море восколыблется,
Как бы быстрые реки разливалися,
Топит он корабли гостинные,
Топит многие червленые корабли
С товарами драгоценными!
Стародавние сказания утверждают, что Стра-
тим-птица — прародительница всех птиц —
живет на море-океане, подобно Алконосту. Ко-
гда кричит Стратим-птица, подымается страш-
ная буря. И даже если всего лишь поведет она
крылом, море волнуется, колышется.
Но уж если взлетает Стратим-птица, тут уж
такие валы вздымаются, что потопляет море ко-
рабли, разверзает бездны глубочайшие и смыва-
ет с берегов города и леса. В этом смысле она
подобна Морскому царю. В некоторых сказа-
ниях она помогает герою выбраться с безлюд-
ного острова и долететь до земли — за то, что
он спасает и милует ее птенцов.
Сохранилось странное и загадочное пророче-
ство: «Когда Стратим вострепещется во втором
часу после полуночи, тогда запоют все петухи по
всей земле, осветится в те поры и вся земля».
591
ТрЛШИЛА --------------------
«ХОРОШ ХОЗЯИН!»
ТО-ТО сделалось однажды со страшилою — невзлюбил он кошек. Бьет, бросает в
Л них чем ни попадя. До того довел, что все они разбежались, одна только Мурка осталась. Л
-И И ту, видать, со свету сжить решил: однажды как схватил ее за хвост, как шваркнул оземь! N-
и Кошка визжит, баба на крыльцо выскочила и ну браниться: ]Г
А — Зачем Мурку мучаешь? Разве это хозяйство! Нам без кошки прожить нельзя — от L
ш мышей наплачемся. А ты что творишь? Хорош хозяин! иг
Знать, в добрый час оговорила страшилу: оставил он Мурку в покое, притих, и даже
когда другие кошки воротились в дом, более к ним не приставал.
Страшилою иной раз становится тот же са-
мый, всем знакомый домовой. Если он чем-то
недоволен, то удивительно перевоплощается из
добродушного, заботливого старичка в уродли-
вое существо, которое готово на все, чтобы на-
солить чем-то не угодившим ему хозяевам.
Впрочем, иногда они и не виноваты ни в чем —
просто сказывается двойственная, противоре-
чивая, демоническая натура домового', какой он
ни есть домашний дух, а все же нечисть! Впро-
чем, остатки прежней совести домового сохра-
няются и в страшиле: например, его достаточ-
но оговорить, то есть упрекнуть, и он останав-
ливается в своих злых делах, как бы одумывается,
чтобы после некоторого времени сделаться
прежним домовым.
Западные славяне называют страшилами
(страшниками, дрожниками) ужасные, при-
зрачные существа, духи робости, малодушия,
трусости. Именно они приводят человека в то
кошмарное состояние, когда у него «мурашки
по коже бегут» (от слова «мура», «мора»), по-
тому что они — верные слуги и служанки Мо-
рены — богини смерти.
592
НА СВИСТУН-ГОРЕ
Однажды ночью налетел на деревню бурный ветер с восточной стороны, крыши с
домов снес, хлеба желтеющие побил, мельницу порушил ветряную. Утром подсчитали му-
жики убыток, почесали затылки, покряхтели... Делать нечего — надо урон восполнять. За-
сучили рукава — и за работу. А один — шорник Вавила, он по части упряжи большой был
мастак, — до того обиделся на ветер, что решил найти на него управу. И нигде иначе, как
у самого Стрибога — верховного владыки всех ветров.
В тот же день выковал Вавила у кузнеца башмаки железные, вырезал клюку дубо-
вую — от зверей отбиваться, положил в котомку нехитрую снедь и пустился в путь-доро-
гу. Старик-мельник (все они, мельники, говорят, колдуны!) подсказал ему, где искать
Стрибога: за горами, за долами, на Свистун-горе.
Целый год шел Вавила — уж и башмаки железные поизносил! — пока не взошел на
Свистун-гору. Видит, сидит на камне седой крылатый старец-исполин, дует в рог золоченый,
593
а над головой старца орел парит. Вот он, Стрибог! В точности такой, каким его мельник
описывал!
Поклонился Вавила в ноги Стрибогу, о своей беде поведал, о проделках ветра Восточ-
ного рассказал.
Выслушал бог, брови нахмурил и трижды протрубил в рог. Тотчас предстал пред ним
крылатый великан в зеленых одеждах и с гуслями в руках.
— А ну-ка повтори свою жалобу на ветра Восточного! — приказал Стрибог Вавиле.
Тот все повторил слово в слово.
— Что скажешь? Чем оправдаешься? — грозно поглядел верховный бог на бесчинни-
ка. — Разве я учил тебя деревни разорять? Ответствуй, буян!
— Вина моя невелика, о Стрибоже, — молвил тот. — Рассуди сам. В других деревнях
меня и в песнях славят, и Ветром-Ветрилою, и Ветром Ветровичем величают, кашку и
блины выставляют мне на крыши, бросают с мельницы горстями муку, дабы я крылья
мельничные вздымал. А в их деревне, — он указал перстом на Вавилу, — и плюют встречь
меня, и злые наговоры по мне пускают, портят людей и скотину, а народ клянет меня, без-
винного, на чем свет стоит: дескать, это я нанес ветром хворь-поветрие. Рыбаки там на воде
свистят по ветер и накликают бурю. Долго терпел я всяческие обиды, но наконец терпенье
мое лопнуло, когда разорили юнцы муравейник, палками его разметали по ветру, а вечером
принялись старый веник жечь да искрами на ветру любоваться. А ведь этакое бесчинство
старыми людьми от веку заповедано. И я не вынес обиды... Прости меня, Стрибог!
Помолчал, поразмыслил крылатый старец-исполин, да и говорит:
— Слышал, человече? Ступай назад, перескажи ответ Восточного ветра своим нера-
зумным собратьям. Впрочем, нет: ноги в долгом пути собьешь, вон, башмаки-то железные
уж продырявил. Сей же час обидчик вашей деревни отнесет тебя в родные края. Надеюсь,
впредь вы с ним поладите. Прощай!
...На восходе солнечном косари в Ярилиной долине увидали диво дивное: мужик по
небу летит! Пригляделись — да ведь это шорник Вавила к ним спускается, словно бы на
незримом ковре-самолете!
Стал Вавила на траву, поклонился в пояс кому-то незримому, а потом рассказал мужи-
кам о своем хождении к Свистун-горе и’о справедливом Стрибоге.
С той поры в деревне все крыши целы, хлеба ветром не сбиваемы, а мельница мелет
исправно. И такой почет ветрам, как здесь, вряд ли где еще оказывается!
П. БУТУРЛИН. СТРИБОГ
Есть черная скала средь моря-океана:
Там Стрибог властвует, и внуков — бегунов
Он шлет оттуда к нам с дождями для лугов,
С грозою, с вьюгами, с покровами тумана...
Тот вторит хохоту Перуна-великана,
А этот голосит тоскливей бедных вдов;
От рева старшего гудит вся глушь лесов,
А песни младшего нежней, чем песнь Баяна...
Но на своей скале в равнине голубой
Горюет старый дед, взирая вдаль сурово:
Могучие уста закованы судьбой...
А лишь дохнул бы он! — летели бы дубровы,
Как в летний день в степи летит сухой ковыль,
И от высоких гор стояла б только пыль.
594
Стрибог в славянской мифологии — повели-
тель, верховный властитель ветров. Слово «стри»
означает воздух, поветрие. «Слово о полку Иго-
реве» называет ветры Стрибожьими внуками,
которые веют с моря стрелами, то есть мечут
молнии из дождевой тучи. Стрибога почитали
и как истребителя всяческих злодеяний, разру-
шителя злоумышлений. Впрочем, также гово-
рят, будто он мешает Святовиду сопровождать
по небу солнце, навевая на небо тучи, и тогда
приходит на помощь Перун, разбивая тучи стре-
лами своих молний. Строго говоря, по натуре
Стрибог добр, только не умеет соразмерить
свою силу. Кроме того, он ленив, так и норовит
где-нибудь в холодке соснуть, забыв о том, что
ветер людям нужен. Владельцы ветряных мель-
ниц так заклинали его:
Стрибу, Стрибу, подобрей,
На крупчатку нам повей,
Повей, Стрибу, нам из неба,
Дай нам всем на завтра хлеба!
Также это бог морозного ураганного ветра,
вырывающего с корнем деревья.
У западных славян есть и женский персо-
наж — Стриба.
Большое святилище Стрибога находилось
неподалеку от того места, где ныне Ростов Ве-
ликий. В жертву Стрибогу приносили воронов,
поскольку это его любимая птица, и волхвы
предсказывали по их полету и внутренностям
будущее.
Весьма почитали Стрибога и новгородцы,
которые славились как мореходы: им нужны
были ветры, дующие в паруса, поэтому они
приносили Стрибогу богатые жертвы.
Отригоны
Стригоны — это души детей, умерших не-
крещеными, подобно игоше и мавкам\ или ро-
дившиеся от грешной матери, или по небрежно-
сти родительской; также это души тех младен-
цев, кого погубили матери нарочно. Стригоны
сразу улетают на звезды. Они злопамятны, не
прощают своим грешным родителям своей ги-
бели, и когда срываются на землю вместе со
своей упавшей звездой, то норовят вселиться в
какого-то человека и подталкивают его ко злу.
Такой ребенок неисправим, он рождается на
горе отцу и матери. Некоторые из подобных
людей даже и после смерти ходят и вредят лю-
дям. Ведь у них две души: одна, человеческая,
сразу отлетает на божий суд, а душа стригона
ходит упырем. Стригона можно узнать еще при
жизни — у него двойные зубы. Таких людей по-
сле смерти надо класть в гроб вниз лицом, а луч-
ше — отрубать им голову — тогда вреда не бу-
дет, гласит древняя народная премудрость.
......... Оуседко ......................................-
УУ _ л ЧЕРНО-БЕЛЫЙ ЧУЖАК (О
\Г
Ур Т ДОЖИЛА однажды Варвара деток спать да и сама, умаявшись за день, легла на лавку
Л возле печи. О завтрашних заботах думала, мужа, ушедшего в город на заработки, вспоми- А
-Л нала. к-
J И незаметно заснула. ]Г
Ночью слышит: громко мяукает кошка, а вслед за тем кто-то начинает стаскивать с fc
// Варвары одеяло. иг
Открыла глаза да и ахнула: стоит у нее в ногах черно-белый чужой котище, урчит гроз-
но да по одеялу скребет когтями.
Вскочила Варвара, бросилась на кухню за веником, чтобы выгнать чужака, — а тут бал-
ка потолочная возьми и рухни, да прямо на ту лавку, где хозяйка только что спала.
Слава богу, кровать ребячью не задело, а самой Варваре смертушки не миновать бы,
когда б не черно-белый кот, который сгинул неведомо куда.
Утром Варвара рассказала соседке о ночном происшествии. А та ничуть не удивилась и
говорит:
— Это суседко тебя от гибели спас. Поставь-ка ты ему молочка в блюдечке возле печки!
Суседко — один из многочисленных до-
машних духов. Он живет едва ли не в печи —
на шестке — и прозван так за свое охотное со-
жительство с людьми. Он очень маленький и
его почти не видно, однако известно, что это
муж кикиморы, одетый в огромную, не по рос-
ту, лохматую шапку. Суседко очень доброжела-
телен и старается своевременно упредить людей
о могущих быть бедах. Он может обернуться
кошкой, собакой, гоняет кур. Иногда мелькает,
круглый, будто клубок, с добродушным челове-
ческим лицом, но укатывается как шар — без
рук, без ног, — едва почует, что его кто-то за-
метил. Если заберется человеку в постель, начи-
нает дуть ему в лицо, пытаясь предсказать буду-
щее. Сбросишь на пол — суседко крякнет оби-
женно и убежит, а утром человек найдет в руке
клок шерсти с короткими, жесткими волоса-
ми, будто медвежья шерсть, только краснова-
того цвета.
Чтобы задобрить суседку, ему оставляли
под печкой краюшку хлеба с солью. Особенно
чтили его в Великий четверг, ну а при переез-
де в новый дом и накануне Крещения клали
на печной шесток булочку величиной с гривен-
ник.
596
===== ТГлллсым ...................................—..........- -........-
СТАРАЯ КРЕПОСТЬ (8
РИЕХАЛ один человек родню навестить. А жили они в глухой деревне далеко в сто- Ду
роне от проезжей дороги. Добрые люди подвезли его немного на повозке и указали: туда, /Л
мол, иди, да только постарайся мимо старой крепости до темноты проскочить, там-де пу- Ь*-
гает. /
Ну, был этот парень не робкого десятка, любопытен не в меру, к тому же не чтил при- Ч
мет и не слушал старых людей. Оттого шел себе потихоньку, не спеша, по сторонам по- р
глядывал, в озере искупался, ягод на опушке пособирал, подремать еще успел — и не за-
метил, как спустились сумерки.
И вот показались среди леса темные очертания старой крепости. Глядит парень —
древность незапамятная. Даже и не понять, когда, в какие времена сложена из тесаного
горного камня. Конечно, развалины по большей части, но вид внушительный.
Тихо кругом, и так вдруг жутко сделалось нашему парню! «Ах, я дурак! — думает. —
Ну почему я не послушался, почему до темноты догулял! Мало ли какая нечисть тут может
обитать, в этих развалинах! Хоть бы какого человека встретить...»
И только он так подумал, слышит — окликает его испуганный девичий голос:
— Добрый человек! А добрый человек?
— Кто здесь? — отозвался парень, малость приободрившись: уж больно нежный был
голосок, больно испуганный.
— Это я, Златка... — ответила девушка, а вслед за тем прошумел ветер — и стихло
все.
Сколько ни окликал парень Златку, никто не отозвался.
Снова стало ему страшно до жути, пустился бегом бежать мимо крепости, и в дерев-
ню, где родня жила, прибежал уже около полуночи, весь взмыленный, словно конь, на ко-
тором черти воду возили.
— Что ж ты так бежал? — спрашивает тетка. — И как невредим прошел мимо ста-
рой крепости? Не встретился ли тебе таласым?
— Никакого таласыма я не видел, — ответил парень, храбрясь. — Подумаешь, тала-
сым! Да я никаких таласымов не боюсь. Вот только окликала меня какая-то девушка по
имени Златка, а потом, видать, испугалась неведомо чего и убежала.
У тетушки ноги так и подогнулись.
Поглядела она на племянника с ужасом и поведала ему, что в незапамятные времена,
несколько веков назад, когда начали строить крепость, одна из башен непрестанно обва-
ливалась, и тогда знающие люди повелели местному князю положить в основание жерт-
ву — первого же человека, который поутру встретится строителям. На свою беду красави-
ца Златка вышла в тот день из дому рано поутру ни свет ни заря! С тех пор тело ее лежит в
основании крепости, а дух-таласым блуждает по окрестностям и окликает путников. Баш-
ню же удалось отстроить, и крепость стала считаться у врагов неприступной.
Все это рассказала тетка племяннику — не открыла ему, непутевому, только одного:
кто отозвался на отзыв таласыма — не заживется на этом свете...
597
В болгарской мифологии таласым — вечно
живущий оборотень, мужчина или женщина.
Превращаясь в собаку, кошку, любое другое
животное, он нападает глухою ночью на людей
и душит их. Если не дать ему отпора, заболеешь
или даже умрешь.
По народным поверьям, таласымом стано-
вится после смерти замурованный человек: в
древности, когда возводили мосты, крепости,
водяные и ветряные мельницы, случалось, кла-
ли в основание живых людей — на удачу, чтоб
веками не разрушалось, в виде жертвы злым
духам. Такой таласым денно и нощно стережет
свое строение, а по ночам окликает путников.
Беда, если зазеваешься и ответишь оборотню —
тогда считай свои последние минуты или недели:
ведь даже вырвавшись из лап чудовища, все
равно хвораешь и отдашь богу душу.
Народная молва связывает таласымов и с
зареченными кладами, зарытыми Змеем и раз-
бойниками. Чтобы откопать такой клад, надо
выполнить определенный зарок, назначенный
хозяином: допустим, убить над кладом черного
петуха (а то и человека), съесть сердце кукуш-
ки и т. д.
За точностью исполнения зарока и следит
таласым, только он может отдать сокровище.
Он же и нападает на случайных путников, обо-
ротясь во что угодно. Много людей погибло от
зубов и когтей таласымов. Но находились и
смельчаки не робкого десятка: вскочит им ка-
баниха или рысь на спину, а они хвать оборот-
ня за уши — того и след простыл. А в руках у
счастливчика либо ларец с золотом, либо котел с
драгоценностями. Не зря сказано: смелость го-
рода берет.
GHb
ТРИСТА ЛЕТ ПРОШЛО
НЕЗАПАМЯТНЫЕ времена жили в одной деревне два друга. Все у них было поров-
ну, вместе охотились, вместе воевали, вместе за девушками ухаживали. На случай, если
придется разлучиться, дали слово непременно звать друг друга на свадьбу.
Вскоре после этого заболел один из друзей и умер.
Оплакали, схоронили, а спустя какое-то время просыпается тот парень, что живой ос-
тался, ночью и видит у своей постели тень товарища.
— Я, как и обещал, пришел тебя на свадьбу звать, — говорит тень. — Хорошую де-
вушку себе я высватал, правда, она сто лет назад померла, однако нам на том свете это
безразлично, у нас ведь нету ни возраста, ни времени.
Жуть парня взяла, перекрестился он — тень и исчезла.
Спустя год он тоже задумал жениться.
В день свадьбы поехал за невестой в соседнее село мимо кладбища — и вдруг вспомнил
старую клятву.
«Эх, — думает, — как же я обидел друга, а ведь мы были когда-то не разлей вода.
Надо хоть его пригласить на свадьбу, коли сам не пошел к нему!»
Подошел к могиле товарища и говорит:
— Дорогой мой незабвенный друг, пожалуй нынче же ко мне на свадьбу, бью тебе об
том челом.
В сей же миг могила разверзлась, вышла оттуда тень его товарища, головой укоризнен-
но качает:
— Эх, эх, друг, на свадьбу мою не пришел, а меня к себе кличешь? Ну да ладно, я зла
не помню. Пойти я к тебе не смогу, не буду костями грохотать, честной народ пугать, но
давай хоть выпьем с тобой в память нашей старинной дружбы.
В тот же миг появился в глубине могилы стол накрытый, жених спустился туда, сел к
столу, рюмку выпил.
— Ну что такое одна рюмка? — говорит тень. — Давай по второй!
Где вторая, там и третья прошла.
Наконец распрощался жених с товарищем навеки, вышел из могилы, земля заровня-
лась. Видит он — ни коня, ни саней почему-то нету. Неужто угнали какие нехристи?
Прошло всего-то три минуточки!
Покачал жених головой и пошел за невестой пешком.
Приходит в село — что такое? Ни одного дома узнать не может. И люди все иначе
одеты, и говор другой...
Сколько ни спрашивал о таких-то, о свадьбе — никто ничего не знает, всяк на него
как на сумасшедшего поглядывает.
Пошел жених к священнику — и тот незнакомый! Ну, рассказал ему как все было.
Священник начал справляться по книгам и нашел, что триста лет назад был в селе такой
случай: в день свадьбы отправился жених на кладбище и пропал, а невеста его потом за
другого вышла.
599
Тень — подобие человека, бестелесный,
воздушный образ его, двойник, либо то, что ос-
тается от него после кончины тела. Оно разла-
гается после смерти, обращается в прах, и толь-
ко в сердцах родных, знакомых и друзей живет
воспоминание о покойнике, его лице, при-
вычках: это тот образ, который творит сила во-
ображения и который с течением времени ста-
новится все бледнее и бледнее. Образ умершего
хранится в нашей памяти, которая может вы-
звать его пред наши внутренние очи, но образ
этот — не более как тень некогда живого и
близкого нам человека.
Представление это общее для всех народов,
стоит вспомнить хотя бы «Илиаду», где тень
Патрокла является Ахиллесу, или «Одиссею»:
посетивший Аид Одиссей тщетно пытается об-
нять тень своей матери — она проскальзывает
между его руками, как воздух.
В «Повести временных лет» рассказывается,
как навьи бьют полочан, и мертвецы изображе-
ны неуловимыми для взора призраками. Русское
поверье гласит, что, если кто после трехдневно-
го поста отправится в ночь накануне родитель-
ской (поминальной) субботы на кладбище, тот
увидит не только тени усопших, но и тех, кому
суждено умереть в продолжение года.
Слово «тень» употребляется и в смысле при-
видения, и в смысле того темного изображе-
ния, которое отбрасывается телами и предме-
тами, заслоняющими собою свет. Отсюда воз-
никли приметы и поверья, связующие идею
смерти с тенью человека и отражением ее об-
раза в зеркале. Если в сочельник, когда станут
вкушать кутью, не будет заметно чьей-то тени,
тот из домочадцев, наверное, умрет в самое не-
продолжительное время: ибо утратить тень —
все равно, что сделаться существом бестелес-
ным, воздушным. В числе других чародейных
способов порчи известно и заклятие на тень.
Если осиновым колом прибить к земле тень, па-
дающую от колдуна, оборотня или ведьмы, они
потеряют силу и будут молить о пощаде. Суще-
ствует предание о том, как нечистая сила за-
владела тенью некоего человека и как много он
выстрадал, пока не удалось возвратить назад
свою тень.
Многие запрещают детям смотреть на свое
отражение в зеркале, не то сон ребенка будет
беспокоен, легко может приключиться несча-
стье. Когда в доме кто-то умрет, все зеркала за-
навешиваются, чтобы покойник не мог отра-
зиться в открытых стеклах. По сербскому пове-
рью, тем же волшебным свойством отражения
тени обладает и поверхность воды: смотрясь
в воду, можно прозреть свой смертный час.
Именно поэтому возникло выражение «своей
тени бояться», которое характеризует не столь-
ко испуганного, сколько суеверного и осторож-
ного человека.
По созвучию и сходству образов возникло
название болезни стень — или сухотка. Пора-
женный ею человек сильно худеет, воистину
становится подобен тени.
6*
рдкы нАродеиные
2/; ПОЧЕМУ КРАПИВА ЖЖЕТСЯ
5К 3
уг ж Ж ЖЕНИЛСЯ Павко, думал, заживет счастливо, однако невзлюбила молодая жена 40
А меньшую сестру мужа, Олёнушку и положила себе ее со свету сжить. Перерезала она гор- А
ло любимому соколу мужа и говорит, это-де Олёнушка содеяла. А девушка пожалела бра- к-
U та и не открыла ему правды. Погоревал Павко и простил сестру. Тогда молодая хозяйка V
4 зарезала коня вороного и опять обвинила Олёнушку. И снова та смолчала, и снова простил &
ш брат сестру. Но нет покоя злобным сердцам, неугасимо и жадно горит в них пламя нена- vfr
висти — не пожалела хозяйка собственного малого ребенка, только бы Олёнушку со свету
сжить.
Увидал Павко окровавленное тело своего сына — и помутился у него разум. Привязал
он сестру к конским хвостам и размыкал ее тело белое по чистому полю. Только вот что
случилось: где упало сердце Олёнушки, выросли маки, где синие глаза — там васильки, где
русые косы протянулись — золотая розга выросла, а где сама упала — божьим промыслом
церковь поднялась, словно из-под земли выросла.
Спустя малое время молодая жена тяжко разболелась, заживо гнить стала. Просит
она, чтоб отвезли ее к церкви. Положил Павко жену на телегу и повез, однако по пути на-
чало тело ее распадаться на части и вываливаться сквозь жердины. Где кровь пролилась —
там выросла жгучая крапива, где тело упало — болото пролегло. Только тогда понял нера-
зумный Павко, что напрасно он загубил сестру, — да поздно было!
СОН-ТРАВА
Однажды при начале зимы медведь откопал неведомый корень, лизнул его несколь- II
ко раз и ушел в берлогу спать. Случайно увидел это охотник. «Что за трава такая? — дума-
ет. — Может, целебная?» Человек и сам лизнул корень, после чего немедленно повалился
без чувств. На свое счастье, он упал в яму под вывернутым бурею корнем большого дерева,
его там замело снегом, и открыл он глаза, только когда снег начал таять и припекло сол-
нышко. Поглядел вокруг — ничего понять не может. Никак проспал в лесу до самой вес-
ны?
Ринулся из лесу, видит, люди уже пашут землю и сеют хлеб. А домашние уже на по-
мин его души свечку ставили. Ох, и обрадовались же они! Собрали пирушку по такому
случаю, и там-то знахарь поведал охотнику, что лизнул он не простой корень, а корень
сон-травы.
А. РЕМИЗОВ. СПРЫГ-ТРАВА
^АТЕЯЛ один дошлый на Ивана Купалу спрыг-траву искать — цвет купальский. Вы-
мылся он в бане, надел чистую рубаху, достал белый платок, да с платком, как стемнело, и
пошел в лес. И в лесу там на поляне очертил три круга, разостлал под папоротником пла-
ток, присел, ждет, что будет.
Вот слышит, шум по лесу, треск, какие-то звери дерутся, а там стук, чего-то делают, и
словно земля вся начинает кончаться, и вдруг набежал вихорь страшный — приблизилась
полночь.
601
^•^fissassasssKSKSKasaaaKSBasasssasi^aKKaKasMKaia^asasasKaaaaKKsssasssasEas^tv
И ровно в полночь тихо папоротник расцвел, как звездочка. /л[
Sli И стали цветки на платок падать, и насыпало много, как звездочки.
Jy Тут зря зевать не годится, завязал он цветы в узелок, но только что ступил, откуда ни
возьмись медведи, начальство, саблями так и машут.
zZ — Брось, — кричат, — а то голову долой! yv
И за руки хотят схватить. /ft
И вдруг война началась, такая пошла резня — беда! Из пушек палят, раненые валятся.
— Из-за тебя проливаем кровь! Брось! /
Й] И появилась высокая каменная стена, и воткнуты в стену копья прямо перед глазами, 8
того и гляди, выколют глаз. И стала земля проваливаться, и остался он на одной кочке. Все р
водой заливает — буря страшная, волны так и хлещут. Снег пошел.
Тонет народ, кричит, просят бросить цветок.
— А то, — кричат, — измаялись наши душеньки.
И вдруг видит — запылала деревня, и дом свой видит — горит, и какие-то черные с
крючками топочут вокруг.
— Не пускай! Не пускай его! Пусть горит!
А ветер так и воет, подкидывает бревна, несет головни, вся земля горит.
Ни жив ни мертв, дрожкой дрожит, а держит узелок, не выпускает из рук — будь что
будет! А они, черные, уж так и эдак стараются достать его: крючки закидывают, да не мо-
гут, — за кругом стоят.
И рассвело. Солнце взошло. Слава богу, миновалось. Он и пошел из лесу, а лес зеле-
ный, птицы поют — заслушаешься.
Шел, шел — узелок в руке держит.
Вдруг слышит, позади кто-то едет. Оглянулся — катит в красной рубахе — и на него,
налетел на него, да как жиганет со всего маху, узелок из рук и выпал.
Смотрит — ночь как была ночь. И нет ничего, один белый платок под папоротником
лежит, а сам он как есть мокрый: купальская ночь была росная.
«Земля сотворена как человек, вместо вла-
сов былие имеет!» — уверяли древние всеведы,
а потому наделяли былие, зелие — траву —
волшебными свойствами Матери Сырой Зем-
ли. И по сию пору в слове «отрава» звенит от-
голосок этой древней чарующей власти и силы!
С происхождением различных растений
связаны многие языческие и христианские ле-
генды. Говорят, что цветок василек вырос из го-
лубых глаз юноши Василя, которого заманили в
лес русалки и защекотали до смерти. Иван-да-
Марья — это брат и сестра, которые любили
друг друга греховной любовью и не смогли рас-
статься даже после смерти. Хмель и табак, го-
ворят, произросли на могиле блудницы Иро-
диады, той самой плясавицы, которая загубила
Иоанна Крестителя: хмель из ее головы, а табак
из чрева. Картофель зародился от чертовой слю-
ны — когда дьявол сплюнул с досады, что не
удалось ему соблазнить Христа.
«Целебна трава, если собирать ее знаю-
чи», — говорят в народе. Такие особенные зна-
токи травяных зелий и «лютого коренья» назы-
вались зелейниками, травознаями, и ходили они
по лугам и лесам, как в насаженном собствен-
ными руками саду: всякой травы, всякой бы-
линки знали свойства и место.
Травы, долженствующие обладать таинст-
венной силою, собирали в ночь на Ивана Куполу
или Аграфену Купальницу, или Аграфену Лю-
тые Коренья (с 23 на 24 июня/с 6 на 7 июля),
когда все земное зелие-былие получало чрезъе-
стественную мощь: как злую, так и добрую.
И говорят, была (а может, и по сю пору есть!)
такая трава — колдовская, расчудесная! — что
если отыщешь ее, выжмешь сок и намажешь
602
им ноги, то пройдешь по любому морю — и
ноги твои не промокнут!
В эту ночь травы цвели огнем. Таковы были
черная папороть, царе-царь, лев, голубь и другие.
Иной цвет пылал неподвижным, сильным пла-
менем, иной имел вид молнии, летучего, при-
зрачного огня. «Трава лев, — сказано об одной из
них в древнейшем из «Зелейников», — растет
невелика, а видом как лев кажется. В день ее и не
приметишь, сияет она по ночам. На ней два цве-
та, один желтый, а другой ночью как свеча горит.
Около нее поблизости травы нет, а которая и
есть, и та приклонилась перед ней». А вот что го-
ворится о некоей дивной траве киноворот: «Хотя
какая буря, она кланяется на восток всеми ство-
лами; то же, если и ветру нет...»
Иные травы требовалось рвать, очертя ме-
сто вокруг нее золотом или серебром, что назы-
валось «пронимать сквозь серебро или злато».
Это делалось так: клали на землю около травы с
четырех сторон серебро (монеты, украшения)
или раскидывали вокруг золотую гривну — тя-
желую шейную цепочку. Так пронимали кли-
кун-траву (или колюку), одолень-траву, метли-
ку, папороть безсердешную и некоторые дру-
гие самые загадочные и таинственные травы.
Ну а когда они попадали в руки знахаря, сила
их все же не могла сказаться вовсю без чаро-
дейного, заговорного слова. Травы словно бы
нужно было уговорить, умолвить помочь чело-
веку — или навредить ему. Трава, болезнь, лю-
бовь, стихия — это все были для нашего предка
живые существа, с которыми он беседовал на
равных, с каждым — на его собственном язы-
ке. В ту пору знали и язык сей, и ощущали осо-
бенную, нами теперь непостижимую связь с
природой. Наверное, оттого среди трав в ста-
родавние времена волшебные и чародейные
былия встречались, а нынче одни только лекар-
ственные травы остались, да и те не каждому
помогают.
Среди чародейных трав знамениты также
следующие.
Тирлич-траву, по словам знахарей, собира-
ют под Иванов день на Лысой горе, близ Днеп-
ра, под Киевом, где обиталище ведьм и чертей.
Люди думают, что эта трава обладает силою
превращения и достается в удел только одним
ведьмам. Из тирлича выжимается сок, кото-
рым оборотни натирают свои подмышки при
свершении чар. Ведьмы всячески стараются эту
траву истребить, чтобы лишить всех прочих
силы оборотничества, а колдуны и чародеи до-
рожат тирличем, как сокровищем.
Название баснословной сон-травы народ
связывает с теми из земных злаков, сок, отвар и
запах которых производят на человека одуряю-
щее действие; таковы мандрагора, известная у
нас под именем сонного зелья; одурь, белена,
дурман, дрема, дремучка, горицвет. Поселяне
убеждены, что сон-трава обладает пророческою
силою: если положить ее на ночь под изголовье,
она покажет человеку его судьбу в сонных ви-
дениях; думают также, что всякий, заснувший
на этой траве, приобретает способность пред-
сказывать во сне будущее. У всех славянских
народов сохраняются поэтические предания о
сонном царстве, стоящие в самой тесной связи
с верованием в сон-траву. Сказка о спящем или
окаменелом царстве выражает одну идею: зим-
ний сон природы и ее весеннее пробуждение.
«Страшна та трава! — уверяют чародеи, го-
воря о саве-траве. — Когда человек найдет на
нее в поле или в лесе, то умом смятется. Ростом
невелика, от земли чуть знать, по ней пестрин-
ки по всей, а в корени черви и наверху. Добра
ловить зверей. Аще кто что украдет — трава
сия повернется к нему, только положи ее на
его след; или если кто ставит поставухи (то есть
силки, капканы), ты положи той травы подле
дороги — удачи и пути ему не будет!»
Если кто хочет, чтобы дом его был безопа-
сен от грозы и пожара и чтобы житье в нем
было счастливое, тот должен сорвать прострел-
траву и положить ее под основное бревно зда-
ния, уверяют русские травознаи. Она избавляет
от порчи и залечивает раны, нанесенные ост-
рым орудием. Когда домашний скот заболевает
прострелом (род падучей болезни), то знахари
советуют привязывать эту траву к рогам захво-
равших животных. Название прострела дают
различным травам; давно утратив сознание, что
прострелом обозначался чудесный цветок,
действующий подобно громовой стреле (на-
сквозь пронизывающей, простреливающей),
народ ищет под этим именем травы, которые
603
бы по форме их стебля или корня можно было
назвать простреленными.
Рассказывают, что перелет-трава сама собой
переносится с места на место. Вся она сияет
радужными красками и темной ночью в полете
своем кажется падучей звездочкой. Счастлив,
кто сумеет добыть этот прекрасный цветок: все
желания его будут немедленно исполнены.
Трава песий язык, незаметно положенная с
сердцем лягушки в карман недруга, привлекает
к тому всех окрестных собак; повешенная же
на шею собаки заставляет ее кружиться до
смерти. Достаточно эту траву рассовать по всем
углам помещения, где водятся мыши, они раз-
бегутся. Если же положить под подушечку ле-
вой ноги 'и так ходить, то это заставляет всех
встречных собак удержаться от лая, а кошек от
мяуканья.
Ну и, разумеется, песий язык — первое
средство при укушении человека бешеным жи-
вотным: на заре раннего утра выкапывают ко-
рень сего растения и, мелко изрубив его, запе-
кают в хлебе, который потом дают есть больно-
му. Но при этом необходимо, чтобы больной
ничего не знал о содержимом в хлебе.
Трава петровы батоги, по уверениям древ-
них «Зелейников», употребляется ведьмами для
порчи девиц: «Если которая напьется чего-либо
с соком этой травы, то будет чиликать сорокою».
Плакун-трава добывается в Иванов день, на
ранней утренней заре; корень и цвет ее облада-
ют великою силою: они смиряют нечистых
духов, делают их послушными воле человека,
уничтожают чары колдунов и ведьм, спасают
от дьявольского искушения и всяких недугов;
крест, сделанный из плакуна и надетый на бес-
новатого, изгоняет из него поселившихся бесов.
Плакун открывает клады и заставляет демо-
нов плакать, то есть заставляет тучи проливать
дождь. Кому посчастливится найти и выкопать
корень плакуна, тот должен произнесть над
ним такое заклятие: «Плакун, плакун! Плакал
ты долго и много... Будь ты страшен злым бесам,
полубесам, старым ведьмам киевским; а не да-
дут тебе покорища, утопи их в слезах; а убегут
от твоего позорища, замкни их в ямы преис-
подние...»
Вот что пишется в старых травниках про
улику-траву: «Сама она красно-вишневая, глава
у нее кувшинцами, а расцветет она — то как
желтый шелк, а листья лапками. Когда разлучат
мужа с женою, и если муж жены не любит или
жена мужа, то ее надобно иссечи мелко, давать
в питии и говорить: «Как ты, трава, приклони-
ла главу свою в землю, так бы приклонили они
меж себя главы свои всею душою и ретивым
сердцем, думою и мыслью хоть бы до веку, до
гробовой доски».
(По А. Коринфскому)
ТрИГЛАВ
Трехглавое божество балтийских славян,
которое владычествовало над тремя царствами:
небом, землей и преисподней.
В городе Штетине трехглавый идол стоял на
самом высоком из трех холмов; глаза его были
завязаны золоченой повязкою: как говорят, для
того, чтобы он своим грозным взором не на-
пугал царей земли, неба и подземного царства и
они не поменялись местами, что, конечно, будет
означать конец мира. Здесь же пасся прекрас-
ный вороной конь — именно эта масть была
угодна Триглаву — и при гаданиях коня водили
через девять копий, положенных на землю.
Ночами, по слухам, идол Триглава спус-
кался с постамента и отправлялся путешест-
вовать, причем норовил захватить своими тре-
мя ртами все, что попадалось на пути. Беда в
том, что одна голова норовила пожрать птиц,
другая — рыб, а третья — всякую скотину, и
они вечно ссорились, а потому божество сие
всегда было голодным и сердитым, когда с ут-
ренними лучами солнца возвращалось к сво-
ему храму. Очень любил Триглав всяческие
жертвы, и когда их было возложено обильно,
никуда из храма не уходил, а пировал всю
ночь.
604
ТРИ НЕВЕСТЫ
Однажды крестьянскому парню привиделся дивный сон: будто оказался он в под-
водном царстве. Перед ним, среди чудесных растений, сиял, как солнце, дворец. Рыбы и
удивительные морские существа проплывали сквозь его окна и двери, а еще увидел моло-
дец красавицу.
Так она полюбилась пареньку, что обещал ей вечную любовь и посулил прислать из
родной деревни сватов.
На другую ночь сон повторился, только на сей раз чудо-дворец плыл по воздуху, словно
невесомый. Разноцветные птицы выпархивали из его окон, а еще увидал парень в тереме
чудо-девицу красоты неописуемой — и пообещал на ней жениться.
605
Третьей ночью — уже наяву, возвращаясь в родную деревню с рыбалки, — молодец Zf/
Ул] увидал в лесу дворец, весь из самоцветных каменьев. В окне сияло лицо столь прекрасной (м
у девы, что парень забыл двух первых невест и вновь заговорил о сватовстве.
Когда дева нежданно-негаданно вышла на крыльцо из своих покоев, легкомысленный га
Л молодец едва не утратил дара речи: красавица оказалась трехглавою, и он узнал лица каж- К
дой из своих невест.
II — Подтверждаешь ли свое обещание, о наш ветреный жених? — спросили головы хо- И
ром. /с
fl — Да, да, подтверждаю! — ответствовал насмерть перепуганный парень. — Подтвер- м
" ждаю и завтра пришлю сватов. Только какой вам от меня прок: летать я, бескрылый, все
равно не научусь, да и под водой жить не могу. Придется мне поселиться с одной из вас в
лесу.
Тут три невесты улыбнулись — и все вдруг пропало.
Парень снова очутился на знакомой охотничьей тропе.
Но с той поры стал ему внятен язык и птиц, и зверей, и рыб. Он прослыл великим
мудрецом, прожил долгую счастливую жизнь, не забывая приносить дары загадочной бо-
гине Триглаве.
Триглава, или Тригла, — богиня земли у
древних славян. Храмов ее не ставили в городах
и селениях, а только посреди чистого поля: ведь
не место владычице земли среди человеческих
жилищ! Как видно из ее имени, богиня сия
трехглава, и три эти главы означают три начала,
из которых состоит земной шар: земля, то есть
почва, вода и воздух. А еще они обозначали горы,
долины и леса.
Также слово Триглава имело несколько иное
значение, соответствуя понятию Тримурти в
ведической религии и Троице — в христиан-
ской. Божества были как бы триединым суще-
ством, например Перун сначала олицетворялся
как бог грома и молний, ветра и воды, а потом
сохранил за собою только славу громовержца,
предоставив владычество над ветрами Стрибо-
гу, а над водяным миром — Морскому Царю и
водяным. Соответствуют друг другу по перво-
начальным представлениям о плодородной
силе Хоре, Ярило и Купало', Мжьбог, Святовид
и Солнце.
................... Троян
ЦАРЬ, КОТОРЫЙ РАСТАЯЛ №
7 ляг j
Х11.ИЛ Троян в своем граде на горе Цене (в Сербии) и каждую ночь ездил в Срем на сви-
Л данье со своей милой. Ездил Троян ночами, потому что днем не смел никуда показываться: Л
-И согласно недоброму пророчеству, луч солнца должен был его растопить, словно снеговика.
[ [ Являясь в Срем, Троян тотчас задавал коню овса, и как только тот съедал корм, а пету- ] Г
хи запевали предрассветную песнь, сейчас же пускался в свой город, чтобы поспеть до вое- &
I/ хода солнца, а уж там его надежно скрывали мрачные, темные покои. ш
Но случилось так, что проведал о тайных свиданиях брат Трояновой любовницы и за-
хотел погубить царя. Он свернул всем петухам головы, а коню вместо овса засыпал песку.
Эта хитрость замедлила отъезд Трояна: только перед самым рассветом он вскочил вер-
хом и поскакал на голодном коне в свой город, но солнце застигло его в пути. Троян
спрыгнул с коня и спрятался в стоге сена, но проходившие мимо коровы растрепали стог.
Закутавшись с головой в плащ, несчастный царь улегся под куст, молясь, чтобы солнце
обошло его стороной. К несчастью, брел мимо какой-то бездельник, завидел свернувшего-
ся под кустом человека и из пустого любопытства сорвал с него плащ. Тут-то солнечные
лучи настигли несчастного царя и растопили его.
«СЛОВО О ПОЛКУ ИГОРЕВЕ»
О Боян, старинный соловей!
Приступая к вещему напеву,
Если б ты о битвах наших дней
Пел, скача по мымленному древу...
Если б ты Трояновой тропой
Средь полей помчался и курганов, —
Так бы ныне был воспет тобой
Игорь-князь, могучий внук Троянов:
«То не буря соколов несет
За поля широкие и долы,
То не стаи галочьи летят
К Дону на великие просторы!»
(Перевод Н. Заболоцкого)
Несомненно, в этом поэтичном древнем
предании о легендарном царе южных славян от-
разилось величавое противоборство дня и ночи,
лета и зимы, которое побуждало фантазию на-
ших предков ко множеству сказок, хотя бы о
знакомой всем нам Снегурочке.
Трояна также считают древним божеством
восточных славян (об этом сказано, например,
в апокрифическом «Хождении Богородицы по
мукам»). В «Слове о полку Игореве» сказоч-
ный певец Боян обретает поэтическое вдох-
новение, «рыща по тропе Трояна»; русская
земля названа «землей Трояна», а «века Троя-
новы» — время княжения первых русских кня-
зей. Возможно, этим же именем восточные
славяне называли бога Триглава, воплощавшего
в себе триединое понятие о пространстве и
времени.
607
VA
Уд — одно из самых древних и потаенных
славянских божеств, дух-покровитель любов-
ной связи, любострастия. В «Слове об идолах»
(начало XII в.) сказано, что славяне-язычники
«чтут срамные уды и в образ сотворены, и кла-
няются им, и требы им кладут».
Молва живописует Уда статным кудрявым
молодцем, восседающим на туре. Рога тура по-
виты венком из калины — символом девичест-
ва, а сам Уд держит в руке деревянное копье, к
тупому концу которого привязаны две круглые
деревянные погремушки.
Для приворожения божества под постель
клали стебель посвященного Уду кокушника
длиннорогого — растения с ярко-красной го-
ловкой. Стебель его обвивали травой любкой:
ее цветы распускаются к вечеру и открыты но-
чью, оттого и зовется она любка-ночница.
В глухой лесной чащобе устраивались капи-
ща, посвященные Уду: в дно водоема забива-
лись в виде овала колья с фаллическими симво-
лами. В ночь полнолуния неплодная женщина
заходила по пояс в воду и, поглаживая руками
головки кольев, молила о чадородии. Такое
омовение было непременно тайным, о нем не
знал никто, кроме ведуна.
В своем «Толковом словаре» В. И. Даль при-
водит такую цепь производных от слова «уд»:
удить (в значении полнеть), узы (связь), ужик
(кровная родня). Сюда можно добавить: удалец,
удача, ударять, удобный, удовольствие, удовле-
творять (то есть «удом творить» ) — и так да-
лее.
В позднейшие времена чародейное могуще-
ство Уда было поделено между Ярилой, Ладом,
Купалой, Припекалою.
^дельницл
Женский злой дух-похититель счастливой
доли, меняющий добрый удел на болезнь, смерть,
уродство. Она черная, с длинными растрепанны-
ми волосами.
Удельницы до времени вынимают младен-
ца из материнской утробы и уродуют его, муча-
ют родильницу.
Если беременная женщина спит навзничь,
нараспашку, без пояса, а на столе оставлен
нож, удельницы вынимают им младенца. Отто-
го рождаются уроды или живот оказывается
пустым, хотя бы налицо были все признаки бе-
ременности.
Подобно ведьмам и вещицам, удельницы
летают сороками и при встречах рассказывают
друг другу о своих злых делах.
Удельницы нападают на человека, и тогда с
ним случается удар или родимец: они бьют и
ломают его тело.
Для излечения одержимого кладут его на
три соломенных креста, он спит на них шесть
недель; призывают в заговорах-заклятиях Илью-
пророка, чтобы он пришел «на черном облаке и
на огненной колеснице, и натянул бы лук свой,
и спустил бы калену стрелу, и убил бы врага, и
очистил бы врага от жильне-трясущих ударов».
Удельницы незаметно подкрадываются к
человеку в злые минуты дня, в полдень и на за-
кате солнца.
Иногда их можно повстречать на росста-
нях; там ставят кресты, после этого удельницы
исчезают.
Y>K
А (змеиный царь)
ПОЧЕМУ ЕЛЬ ПЛАЧЕТ АХ
ИАА-БЫАА девушка, и вот пошла она как-то раз в лес по ягоды да провалилась в кЕ
ц болото. Стала тонуть, думала, вот смерть ее пришла, но наползли со всех сторон десятки и
ужей и вытянули ее из трясины. fa
М — Как мне отблагодарить вас? — спросила она. — Я для этого на все готова! Клянусь, W
все сделаю, чего вы только не пожелаете. ’
— Если на все, — сказал самый большой уж, — то выходи за меня замуж. Я — царь
всех ужей.
Испугалась девушка, но слово не воробей, вылетит — не поймаешь, а клятвопреступ-
ников, как известно, карают боги.
Она согласилась и в назначенный день пришла к болоту в самом своем нарядном пла-
тье, обливаясь горючими слезами.
Уж вылез из болота и пополз вокруг ели, велев девушке идти за ним.
И пошли они, словно жених с невестой вокруг алтаря, а когда совершили три круга,
уж вдруг обернулся красавцем молодцем, да таким, что у девушки мгновенно высохли сле-
зы и чуть сердце из груди не выскочило от радости.
Так и зажили они вдвоем в лесу, и не было в мире никого счастливее.
Однако люди злы и завистливы. Прознали братья девушки о ее муже и страшно разъя-
рились. Они-то намеревались выдать сестру за богатого соседа, который обещал за это ку-
пить им двух добрых коней и каждого наградить увесистым кошелем с золотом.
— Убьем мы ужа, тогда сестра домой воротится, — порешили между собой.
Да так и сделали.
Но они и знать не знали, как сильно сестра полюбила своего мужа. Увидав его мерт-
вым, она обезумела и бросилась бежать куда глаза глядят.
Увидела на пути ту самую ель, вкруг которой венчалась со своим возлюбленным, при-
пала к ней и стала молить лесных богов спасти ее от братьев.
В тот же миг волосы ее вплелись в иглы, руки свились с ветвями, тело слилось со ство-
лом ели, а душа сделалась душой дерева.
Так и не нашли ее братья, пришлось им уйти из лесу ни с чем.
С тех пор она так и стоит на опушке леса, и слезы порою сочатся сквозь кору как ян-
тарная смола.
А когда разражается гроза, ель глухо стонет и плачет, беспрестанно горюя по своему
милому, царю всех ужей.
В старину считалось, что в доме непременно
должны жить уж либо ящерица — для больше-
го прибытку. Убивать этих пресмыкающихся
считалось большим грехом, ибо они безобид-
ны, а если разорить гнездовище ужа, он отом-
стит.
Ужа в древние времена вообще почитали
как бога врачевания. В старинных книгах чита-
ем: «Статуя его изображалась в виде громадно-
го ужа с открытой пастью, из которой торчал
серебряный язык, и в храмах на нем было на-
вешано столько жертв, что под ними исчезала
609
не только его кожа, но и все формы ужа, а у
подножия его еще лежали горы даров, которы-
ми покупали у него здоровье и простолюдины,
и князья». Из-за того, что уж, как и все змеи,
ежегодно обновляет кожу, он считался бес-
смертным. Иногда его называли змеиным ца-
рем, описывая его кожу чудесной красоты и ал-
мазный венчик. Если станут его преследовать,
уж свистит — и тогда на защиту его мчатся
сонмы ужей и змей, тут горе обидчику! Иногда
считается, что он носит не венец, а золотые
рожки. При встрече с ним в лесу следует поло-
жить на дороге красный платок или пояс: уви-
дев красный цвет, уж сбрасывает свои золотые
рожки, и кто сумеет захватить их, тому будут
доступны все клады. Говорят также, что эти
рожки надо закопать под двумя еще нераспус-
тившимися дубами: один дуб засохнет, а дру-
гой покроется зеленью; один рог несчастли-
вый, мертвящий, а другой счастливый, ожив-
ляющий.
В народных воззрениях уж противопостав-
лялся другим змеям: считали, что он отгоняет
прочь ядовитых змей. Убить его считалось гре-
хом, потому что он благословлен богом за то,
что некогда заткнул своей головой дырку, про-
грызенную в Ноевом ковчеге мышкой. За то бог
даровал ужу золотой венец, в память о котором
остались желтые пятнышки на его голове. Ве-
рили, что во время грозы Илья-громовник уби-
вает всякую нечистую силу — кроме той, что
успевает превратиться в божьих избранников,
пчелу или ужа.
Знахари использовали ужовый выползень
(кожу после линьки) как средство против лихо-
радки: ее навязывали или пришивали к натель-
ному кресту. Жир его тоже употребляли для ле-
чения некоторых болезней, например запоев.
(По А. Афанасьеву)
О ЧЬЯ ДОБЫЧА?
ТПРОСИЛСЯ солдат в отпуск на родину — с невестою повидаться, родителям по-
клониться. Идет мимо кладбища, а уже стемнело. Вдруг видит — над могилами упыри со-
брались и жрут чье-то мертвое тело. У солдата ноги к земле приросли, и в ту же минуту
один упырь его увидал.
— А вот и моя добыча! — кричит.
Тут у солдата столбняк прошел — дал он такого деру, что аж ветер завился. А упырь
сзади — уже нагоняет, зубами чуть не затылок клацает. Видит солдат — впереди часовен-
ка. Вбежал туда, а там гроб с покойником стоит, вокруг свечи горят. Солдат забился в угол,
сидит ни жив ни мертв, а упырь влетает в часовню, тянет к нему синюю костлявую руку...
611
^^MSsasaaaaassaaiBsassKaasasaBsassaKaaaaasasasaaaKassasaasssaaasssKSSMSMSsa^^
Jw\ И вдруг покойник встал из гроба, глаза открыл. [Л\^
шШ} — Ты зачем сюда заявился? — грозно спрашивает упыря. 11®
— Солдата пригнал, съесть его хочу. 'Л
— Как ®Ь1 не так- Он ко мне пРибежал — я его и съем. стр
% «Мать честная, — думает солдат, — вот попал, называется, из огня да в полымя. Неу- /V
gi жто и этот — тоже упырь?!» Ly
А те в это время спорить взялись:
— Нет, я его съем! L
& — Нет, я! Э
n Слово за слово — дошло и до драки. Только прах от них полетел! Долго бы дрались, да V
петухи запели: оба упыря упали на пол замертво, а солдат на дрожащих ногах заковылял
домой, приговаривая:
— Слава те, Господи, что спас и оберёг!
j А. РЕМИЗОВ. УПЫРЬ
JL JLE ВЕДЬМА Дундучиха застилает на ночь стол скатертью, не ступой закостила набож-
ная — кроет землю белый снег, летят — падают хлопья надранными лохмотьями, воет,
вьется вьюга, выбухает вихорь, метет метель-поземелица, закуделила.
Третий день и грустна и печальна коротает дни в серебряном тереме царевна Чучелка.
Третий день, как печален и грустен уехал царевич Коструб за Лукорье.
За морем Лукорье, там реки текут сытовые, берега там кисельные, источники сахар-
ные, а вырии-птицы не умолкают круглый год.
Полпути не проехал царевич, занемог в дороге и помер. В чужом краю его схоронили.
Вот среди ночи слышит царевна — под окном кто-то кличет:
— Чучелка, Чучелка, отвори!
Вся зарделась царевна — узнала Коструба.
Думает царевна: «Это он, это жених, царевич вернулся с дороги!» Встала. Отворила.
— Бери свои белые платья, жемчуг. Я в чужом краю завоевал себе землю, мой подзем-
ный дворец краше Лукорья.
Надела Чучелка белые платья, жемчуг. Спешит на крыльцо.
А он ее за руку и на коня.
Взвился конь, и помчались.
Мчатся. Мчатся царевич с царевной. Страх змеей наползает на сердце: видит царев-
на — под нею не конь, таких не бывает, а ветер.
Ветер-вихорь несет их сквозь темные леса, сквозь мхи и болотца — ржавы болотца в
шары-бары — пустое место.
Поравнялись с церковью, повернули на кладбище.
Тут конь исчез.
И вдвоем остались они над могилой: царевич Коструб и царевна. А в могиле чернеет
из-под снега дыра.
— Вот мои земли, там мой дворец, там мы отпразднуем свадьбу: дни будут вечны и
пир наш веселый без печали, без слез... полезай!
— Нет, — отвечает царевна, — я дороги не знаю, ты наперед, я — за тобою.
Послушался царевич царевну, пропал в могиле.
И осталась царевна над черной дырой. Сняла с себя платья — да в могилу бросила.
612
— На же, тяни за собою. Вот белые платья, вот жемчуга! — и, сбросив в могилу все до
сафьянных сапожков, заткнула дыру, да бежать без дороги по снегу, сама не знала куда.
Летела царевна, летела — вдалеке огонек мелькает — прытче бежит. Добежала, смот-
рит: изба — одна-одинокая изба стоит среди поля. Бросилась к двери, вломилась в сени,
да в горницу...
Мертвец на лавке лежит, больше нет никого, и светит свеча.
Царевна со страха на печку, забилась в угол, сидит тихонько.
А там на кладбище, а там на могиле обманутый вышел из гроба царевич. Созвал Кост-
руб мертвецов и полетел с мертвецами вслед по царевну.
Прилетел до избы, кричит через окно:
— Мертвец, отвори мертвецу! Будем с живым пир пировать!
Зашевелился мертвец: то ногой, то рукой поведет. А потом с лавки как встал и пошел,
дверь отворил.
И нашло мертвецов полным-полна изба. Окружили печь, кличут царевну:
— Вылезай, вылезай — будем пир пировать!
— У меня нет рубашки и сафьяновых сапожков, принесите мне: там они, на моги-
ле! — говорит мертвецам царевна.
Посылает царевич мертвеца на могилу.
И вернулся мертвец, принес и рубашку, и сапожки.
И опять кличут царевну.
А она им: то, говорит, рукавичек нет, то платка у нее нет, то пояса...
Но мертвецы ей все из могилы достали: все платья, весь жемчуг до последней крупинки.
Кличут царевну:
— Вылезай, вылезай — будем пир пировать!
И надела царевна белые платья, жемчуг — вышла.
Вышла царевна. И в кругу мертвецов замерла.
А! Как обрадован мертвый живому!
— Я тебе верен за гробом, — целовал царевну мертвый царевич, и с поцелуем живая
кровь убывала — теплая кровка текла в его холодные синие жилы.
Третьи петухи пропели — мертвецы разлетелись по темным могилам, там, в могилах,
облизывали красные губы.
Не вернулась царевна в свой серебряный терем. Нашли Чучелку утром — белая, как
белый снег, без единой кровинки, далеко в чистом поле в мертвецкой избе.
Вьется вьюга и воет, валит и, опрокидывая, руша, сбивает с ног. Разворотила, нелегкая,
дубья-колодья, замела дверь, засыпала окна — хоронит серебряный Чучелкин терем.
Холодна зима — белый снег.
А. ПУШКИН. ВУРДАЛАК
Трусоват был Ваня бедный:
Раз он позднею порой,
Весь в поту, от страха бледный,
Чрез кладбище шел домой.
Бедный Ваня еле дышит,
Спотыкаясь, чуть бредет
По могилам; вдруг он слышит, —
Кто-то кость, ворча, грызет.
613
Ваня стал; шагнуть не может.
«Боже! — думает бедняк. —
Это, верно, кости гложет
Красногубый вурдалак.
Горе! Малый я не сильный;
Съест упырь меня совсем,
Если сам земли могильной
Я с молитвою не съем».
Что же? Вместо вурдалака
(Вы представьте Вани злость!) —
В темноте пред ним собака
На могиле гложет кость.
Упыри (вурдалаки) сродни вампирам, злоб-
ным покойникам, в которых через сорок дней
после смерти вселяется нечистый дух. Древние
славяне «клали требы», то есть приносили жерт-
вы упырям еще прежде, чем начали поклонять-
ся громовнику Перуну.
Считается, что упырем становится после
смерти человек, рожденный от нечистой силы
или испорченный ею (будущего упыря можно
узнать по двойным рядам зубов); умерший, че-
рез гроб которого перескочил черт в образе
черной кошки', заложный покойник (самоубий-
ца, убитый и непохороненный) или колдун.
Ночами упыри встают из могил, обуревае-
мые желанием сосать кровь спящих людей.
Когда народ подозревает какого-то покой-
ника в таких страшных ночных прогулках, его
выкапывают из могилы и, увидев, что он вовсе
не похож на мертвеца, а наоборот, свеж и ро-
зовощек, будто живой, вбивают ему в сердце
осиновый кол, а потом сжигают труп. При
этом следует остеречься струи черной крови,
которая хлынет из злобного сердца, не то, если
хоть капля на кого-то попадет, останутся на теле
неизлечимые язвы. Ну а когда разгорится кос-
тер, поползут в разные стороны черные жабы,
гадюки и черви, и надобно следить, чтобы ни
одна из этих нечистей не сбежала, ибо с нею
упырь может ускользнуть, чтобы потом возро-
диться — и вновь вершить свои ужасные дела.
Куна — солнце мертвых. На этом древней-
шем веровании основано одно из самых страш-
ных действ, предпринимаемых деревенскими
колдунами. Чтобы навести порчу, такой колдун,
ближе к полуночи, обязательно при полной
луне, отправляется на кладбище, где похороне-
ны заложные покойники: самоубийцы-удав-
ленники и утопленники. За пазухой у колдуна
круглое зеркало — медное или серебряное. Оно
завернуто в смертный платок (такими платка-
ми чародеи для своих злокозненных целей по-
крывают лица усопших). Сдернув плат, колдун
наводит лунное отражение на могилу — и мед-
ленно восстает мертвец — упырь или упырица.
Неотрывно глядя в зеркало, он следует за своим
отражением до того дома, где намечена жерт-
ва. В то мгновение, когда колдун наведет зерка-
ло на раскрытое окно или распахнутую дверь,
мертвец проникает в жилище — на пагубу его
спящим обитателям. Вот почему издревле за-
пирали на ночь все окна и двери.
Но беда и самому колдуну, ежели на пути
от кладбища до деревни он споткнется, уронит
зеркало, или луну закроет облако, или про-
мелькнет в зеркале хотя бы тень летучей мыши.
Разъяренный упырь вернется в могилу, однако
в дальнейшем, когда на небе сияет полная
луна — солнце мертвых, — мертвец станет на-
вещать оплошавшего чародея, высасывая из
него жизненные силы. Оттого круглые зеркала
в «смертных платах» решались иметь лишь отъ-
явленные колдуны.
614
В глухую полночь выходя из могил, где ле-
жат они нетленными трупами, упыри прини-
мают различные образы, летают по воздуху,
рыщут на конях по окрестностям, подымают
шум и гам и пугают путников или проникают в
избы и высасывают кровь сонных людей, кото-
рые вслед за тем непременно умирают. Если
сложенные накрест руки упыря окоченели и он
не в состоянии их развести, то прибегает к по-
мощи зубов. Прогрызая двери, он прежде всего
бросается к зыбке, высасывая кровь ребенка, и
потом уже нападает на взрослых. Предрассвет-
ный крик петуха заставляет упыря мгновенно
исчезать или повергает его, окровавленного, на-
земь — в совершенном бесчувствии.
Родствен упырям зловредный дух умран. По
ночам он встает из могилы, проникает в спальню
к беременным женщинам и пугает их. Существу-
ет поверье: дабы отпугнуть умрана, надо послед-
ние три недели перед родами спать при свече.
?£ала
В мифологии южных славян так назывался
чудовищный хвостатый змей с лошадиными
глазами и крыльями под коленями. Иногда го-
лова страшилища утопает в облаках, а хвосты
тянутся по земле. Повелитель черных туч, ура-
ганов, града, смерчей, туманов, от которых стра-
дают нивы и сады. Халы воинственны, они на-
смерть дерутся друг с другом за волшебный по-
сох — и тогда сверкает молния, гремит гром,
выпадает снег и град.
Объединившись, халы нападают даже на
Солнце и куну, заслоняют их крыльями (так
происходят затмения), стараются пожрать све-
тила, тогда они приобретают кроваво-красный
цвет.
Перед большими людскими праздниками
халы водят хороводы, подымая вихри. Беда тому,
кого ненароком захватит такой вихрь — несча-
стный может сойти с ума.
(ала)
Случается халам превращаться в незримых
людей, животных, но и таких оборотней мо-
жет увидеть человек — если он шестипалый.
Защищают людей от халы те существа, ко-
торые рождаются от брака Огненного
Змея — Змиулана с женщиной. Эти малют-
ки — полулюди, полузмееныши с крошечными
крылышками. Как только родится такое суще-
ство, его мать должна в одну ночь соткать по-
лотно на рубашку, скроить и сшить ее, иначе
ребенок не вырастет змеем-защитником, неко-
му будет защищать село от халы.
При наступлении бури человечек с кры-
лышками сразу засыпает и его душа — Зду-
хач — отлетает, чтобы сражаться с халой. Его
нельзя будить и даже трогать, ибо душа, воз-
вращаясь, должна найти тело в прежнем поло-
жении, чтобы войти в нее. Иначе волшебное
существо умрет и хала одолеет людей.
Хкорст
Так звался у славян покровитель болезней,
немощей и старческой слабости. Недаром его
имя созвучно слову «хворать»!
Чтоб задобрить сего неумолимого бога, пред-
ки наши, состарившись, приносили ему богатые
жертвы и горячо молились, однако Хворст все-
гда оставался немилостив. Ведь он желал покло-
нения от молодых, здоровых, сильных, а разве ж
молодость задумывается о болезнях?
Потому и служили Хворсту только самые
дряхлые старцы, потому он и слыл недобрым,
жестоким божеством.
ЗА ВОЛЧЬЕЙ ПАДЬЮ, НА СТОЖАР ГОРЕ
РИЕХАЛ стрелец из дальних краев наведать свояка, а в деревне бабы голосят, мужи-
ки затылки чешут.
— О чем печаль? — стрелец спрашивает.
— Да ночью опять, как о прошлогодье, по деревне Ховала бродил со своими слуга-
ми — разбойными молодцами. Унесли все, что плохо лежит. Сети рыболовные с шестов
для просушки, упряжь конскую, что в конюшню убрать забыли. Мельницу-крупорушку
ручную, что в амбар забыли отнести. Телят-жеребят-козлят увели, которых в хлев не за-
перли. Уволокли все подчистую!
— А каков он, этот Ховала?
— Да старик седобородый с клюкою. На голове корона, вокруг нее двенадцать глаз ог-
ненных: ничто от них не скроется.
616
ллаявлsasassssssaassssss^ssaaasssissasa^%*s
il\ — Что ж мужики-то ваши деревенские за добро свое не вступились? — удивляется
Иг/ стрелец. (га
у/ — Поди вступись, — свояк отвечает. — Лучами из глаз своих Ховала так ослепит — VI
потом три дня будешь незрячим ходить, молочком козьим глаза протирать. Нет управы на чЭ
/Л Ховалу, нет.
Поразмыслил стрелец и спрашивает: М
— Как бы мне, свояк, того Ховалу разыскать? ]Г
— И не помышляй. Хоромы его за Волчьей падью, на Стожар-горе. Туда ни пройти, йд
1// ни проехать. Днем птицы с железными клювами заклевывают неосторожного путника до
смерти, ночью волки рыщут, добычу себе кровавую ищут.
— Нам, стрельцам, бояться грех. Ладно, утро вечера мудренее. А к утру приготовь
мне, свояк, три дюжины факелов смоляных, да шкуру толстую бычью в чане размочи, да
латы железные со шлемом стальным кузнец пусть выкует. Авось найдем управу и на Хова-
лу, возвернем ваше добро!
Всю ночь ковал деревенский кузнец латы со шлемом, а свояк стрельца факелы готовил
да вымачивал в чане бычью шкуру.
Утром облачился в доспехи стрелец, коня вместо попоны шкурою покрыл, факелы в
мешок положил и к седлу приторочил. Простился со свояком и отправился в путь-дорогу.
Вот подъезжает уже на закате дня к Волчьей пади. А в небесах-то темным-темно от
страшных птиц, каких стрелец и видом не видывал. Кричат они, клюют чужаков носами
железными, а поделать с ними ничего не могут: конь бычачьей кожей защищен, от солнца
затвердевшей, а на латах и шлеме стрельца клювы ломаются.
Ночь настала. Волки вышли на охоту, глазами люто во тьме сверкают. Поджег стрелец
огнивом факел — звери-то и отпрянули: боятся огня, как черт ладана. Так и ехал всю ночь
по Волчьей пади отважный стрелец, так и остались они с конем целы и невредимы.
Утром добрались до Стожар-горы, тут, у своих хором, встречает их сам Ховала.
— Зачем припожаловал, гость непрошеный? — спрашивает.
— Отдай добро, кое в позавчерашнюю ночь награбил, — отвечает стрелец, с коня не
сходя. По-хорошему отдай. Не то саблей порублю, конем потопчу.
Усмехнулся старик, заиграли, зажмурились двенадцать глаз вокруг его короны — и по-
мутился в глазах стрелецких белый свет. А конь рухнул как подкошенный и всадника при-
давил.
Очнулся стрелец в горнице, резьбою затейливой изукрашенной. Поднялся, выглянул в
окно — батюшки-светы, на дворе уж осень, листья желтеют, паутина летает, журавли
клином тянутся к югу. Тут входит в горницу Ховала и говорит с улыбкою:
— Долгонько спал ты, гость непрошеный. Теперь понял, каково невежей быть, хозяи-
ну чести не оказывать?
— Прости меня, старче, за горячность. Сам понимаешь: мы, стрельцы, — лихие мо-
лодцы. Больно уж людишек деревенских, ограбленных, жалко мне стало!
— Кого ты жалеешь, лихой молодец, жизнью своей понапрасну рискуя? Нерадивых,
да нерачительных, да неосмотрительных, да непамятливых, да нехозяйственных. У хоро-
шего-то хозяина все под присмотром, все под замком. А плохо лежащее — моя добыча.
Вот я ее и ховаю, прячу. Так предначертано небесами.
Молчит стрелец, не знает, что сказать.
617
}ж\ — Ладно, повинную голову меч не сечет, — сказал Ховала мирно. — Верну пожитки [А\^
WI) деревенские, дабы тебе, храброму стрельцу — лихому молодцу, не краснеть перед людьми IwS
ly, за напрасное путешествие. Так и быть! у!
КГр Вернулся стрелец в деревню с целым обозом разного добра: сетями рыболовными, уп- га
ряжью конской, мельницей-крупорушкой, телятами-жеребятами-козлятами. А деревен- /у
ские уж и не чаяли увидеть его живым! kS
А А. РЕМИЗОВ. ИЗ ЦИКЛА «К МОРЮ-ОКЕАНУ» К
Иотопучим болотам зажглись светляки, а на небе звезда красная — одна — вечер- у
няя звезда.
Поднялся Ховала из теплой риги, поднял тяжелые веки и, ныряя в тяжелых склонен-
ных колосьях, засветил свои двенадцать каменных глаз, и полыхал.
И полыхал Ховала, раскаляя душное небо.
Казалось, там — пожар, там разломится небо на части и покончится белый свет...
Грозят страшные очи, ныряет Ховала. С пути его не воротишь...
Ховалой звалось существо с двенадцатью
глазами, расположенными как бы на невиди-
мом обруче вокруг головы. Когда Ховала идет по
деревне, то освещает ее подобно зареву пожа-
ра. Одни считают его зловредным, другие ут-
верждают, что лучи из глаз Ховалы способству-
ют росту растений и скотины. Существует по-
верье, что днем из его очей исторгаются лучи
тьмы, и то место, куда они падут, сразу стано-
вится невидимым: он как бы «ховает», то есть
прячет все вокруг.
Очень напоминает Ховалу огненный дух
Жыж. Он постоянно расхаживает под землею,
испуская из себя пламя. Если он ходит тихо, то
согревает только почву, если же движения его
быстры, то производит пожары, истребляющие
леса, сенокосы и нивы.
Говорят, что у Жыжа 12 глаз, и когда он ре-
шает выбраться на землю и прогуляться по ка-
кой-нибудь деревне, то свет его очей освещает
все вокруг даже самой темной ночью.
Чехи и словаки Жыжа зовут Жаркооким.
От его взгляда все загорается, а скалы рассыпа-
ются в пыль, поэтому он никогда не открывает
все свои двенадцать глаз, а смотрит лишь од-
ним, да и то крепко прищурясь.
ХоВАНбЦ
В малорусской мифологии это дух в виде мла-
денца или цыпленка, который обогащает хозяина.
Живет он на чердаке, питается хлебом, молоком,
сахаром. Вывести для себя хованца можно из
яйца, снесенного петухом или черной курицей:
яйцо нужно носить девять дней под мышкой, при
этом нельзя мыться, стричь волосы и ногти. Одна-
ко тот, кто решится вывести хованца, заведомо
рискует: душа его будет принадлежать дьяволу.
В некоторых домах бывает по нескольку
хованцев: один заведует пчелами, другой за-
ботится о коровах, третий оберегает дом от
воров. Эти духи-домоседы очень обидчивы,
особенно когда им подсовывают соленую пищу.
Тогда им ничего не стоит перебить всю посу-
ду в доме, а то и хозяина изувечить. Сущест-
вует поверье: ушли хованцы — жди смерти
хозяина.
618
= Холера —
ПТИЦА-ЮСТРИЦА
На море — на Окияне,
На острове на Буяне,
Сидит птица Юстрица.
Она хвалится-выхваляется,
Что все видала,
Всего много едала:
И царя в Москве,
И короля в Литве,
И старца в келье,
И дитя в колыбели!
Птицей-Юстрицей народные предания на-
зывают страшную болезнь — холеру.
Эта повальная болезнь летает над деревня-
ми в виде огромной черной птицы со змеины-
ми головами и хвостом. Летает она ночью, и
где заденет воду железным крылом, там разра-
зится мор.
От холеры уходят в нетопленую баню, зале-
зают на полок и притворяются умершими.
Также запирают двери в домах: болезнь решит,
что никого нет, и уйдет.
На Руси Холеру также представляют стару-
хою со злобным, искаженным страданиями ли-
цом; в Малороссии уверяют, что она носит
красные сапоги, может ходить по воде, беспре-
станно вздыхает и по ночам бегает по селу с
возгласом: «Беда, беда, будет лихо!» Где она ос-
тановится переночевать, в том доме не уцелеет
в живых ни одного человека. В некоторых де-
ревнях думают, что Холера является из-за моря
и что их три сестры, одетые в белые саваны.
Однажды мужик, отправляясь на базар в город,
подвез с собою двух сестер Холер; они сидели
на возу, держа на коленях узелки с костями;
одна из них отправлялась морить людей в Харь-
ков, а другая — в Курск.
ПОЧЕМУ ВОЛКИ НА ЛУНУ ВОЮТ
^^ДНАЖДЫ отец свет-небо Сварог собрал всех богов и провозгласил:
— Приносят мне жалобы Святобор, бог лесов, и его жена Зевана, богиня охоты. Ока-
зывается, с недавних лет, когда вольным вожаком стал рыжий волчище Чубарс, его подчи-
ненные вышли из повиновения богам. Волки губят зверей безмерно и понапрасну, режут
скот безоглядно, всем скопом стали кидаться на людей. Тем самым нарушается извечный
закон равновесия диких сил. Не сумев справиться со смутьянами, Святобор и Зевана взы-
вают ко мне, Сварогу. О боги и богини, напомните, кто из вас может преобращаться в
волка?
Тут вперед выступил Хоре — бог лунного света.
— О отец наш Сварог, — молвил Хоре, — я могу обращаться в Белого Волка.
620
— Раз так, предуказую тебе еще до наступления полуночи навести божественный по-
рядок среди волков. Прощай же!
...Рыжего волчищу Чубарса в окружении множества свирепых собратьев Хоре застал во
время пиршества на поляне, залитой лунным светом. Волки пожирали убиенных живот-
ных.
Представ перед Чубарсом, Белый Волк сказал:
— От имени бога богов Сварога спрашиваю тебя, вожак: зачем губишь зверье пона-
прасну и безмерно? На какую потребу режешь скот безоглядно? Для каких надобностей
нападаешь даже на людей?
— Затем, что мы, волки и волчицы, должны стать царями природы и установить по-
всеместно свои нравы, — прорычал Чу барс, разъедая жирный кусище оленины. — А всех,
кто посмеет встать на нашем пути, мы будем грызть. Вечно грызть, грызть, грызть!
И тогда Белый Волк вновь преобразился в бога лунного света. Он сказал:
— Да будет так. Желание твое исполнится. Отныне ты будешь вечно грызть — но не
живую плоть, а безжизненную Луну.
По мановению руки Хорса от Луны протянулась к земле узкая белая дорожка. Хоре ле-
гонечко ударил своим волшебным жезлом с восемью звездами рыжего волчищу Чубарса.
Тот съежился, будто шелудивый пес, заскулил жалобно и ступил на лунную дорожку. Она
стала укорачиваться, унося смутьяна в небесные выси.
Хоре тут же назначил волкам нового вожака — серого Путяту, и вскоре извечный по-
рядок в лесах восторжествовал.
Но с той поры светлыми ночами волки иногда воют на луну. Они видят на ней изгнан-
ного с земли рыжего волчищу Чубарса, вечно грызущего лунные камни и вечно воющего
от тоски. И сами отвечают ему унылым воем, тоскуя по тем временам, когда держали в
страхе весь мир.
Хоре — божество света, родственное Рцхжъ-
богу. Например, в «Слове о полку Игореве» о
князе Всеславе сказано, что он ночью рыскал
волком, пробегая из Киева до Тмутаракани
прежде Хорса, то есть восхода Солнца.
Но если Дажьбог — воплощение солнечно-
го сияния, то Хоре — владыка света белого,
солнечного или лунного, независимого от ис-
точника, противостоящего хаосу, тьме, небытию.
Хоре — это небесное око: всезнающее, всеве-
дающее, всеблагое.
Белый свет был независим от источника
света, это то, что еще называлось словом «день».
Дневной, белый свет — свойство бытия вооб-
ще, противоположность ночи, небытию, Хаосу,
тьме и тому свету, где пребывают умершие.
Разрушительные, вредоносные существа и сти-
хии боятся света белого и дня, предпочитая
действовать во тьме.
Считается, что имя Хоре — иранского,
арийского происхождения и восходит к слову
«хоро», «коро» — круг. Хоре — круглый источ-
ник белого света. От корня «хоро» произошли
слова: хоровод, хоромы (храм) — первона-
чально это была круговая постройка для испол-
нения религиозных обрядов, а также: колово-
рот, коловращение, около, колобок и др.
Хорса изображали либо сверкающим белым
конем, бегущим по небу, либо солнечным псом,
спутником Белбога, подобно вещей птице Га-
маюн. Однако часто Хоре представал и в образе
мудрого старца, окруженного белыми псами
или волками.
Некоторые ученые полагают, что название
древнего города Корсуня, или Херсонеса Таври-
ческого (нынешний Севастополь), восходит к
культу Хорса. Это же касается названия Хорез-
ма («солнечного города» по-персидски) на бе-
регах Амударьи в Средней Азии.
621
£ СКАЗКА ПРО БОГАТЫРЯ ЕРУСЛАНА
НЕКОТОРОМ царстве, в некотором государстве жили-были царь Картаус с цари-
цею, и было у царя на службе двенадцать богатырей. У одного из них родился сын Ерус-
лан, а когда он подрос и вошел в силу, житья от него людям не стало. Как схватит кого за
руку — руки нет, схватит за ногу — ноги нет, а слегка ударит кого — тот упадет и не ды-
шит. Внял царь жалобам своих подданных и повелел Еруслану убираться из царства на все
четыре стороны.
Много земель объехал богатырь, много подвигов ратных свершил, но вот встретился
ему в чистом поле калека-старик и говорит:
— Стой, Еруслан! Едешь ты на коне ретивом, а не знаешь: едва ты покинул нас, как
подошел к нашей земле Царь Огненный Щит-Пламенное Копье с несметным воинством.
Всю нашу рать перебил, матушку твою лютой смерти предал, а царю и его двенадцати бо-
гатырям глаза выколол, бросил всех в темницу.
622
/•^assssaasяяшнннниааинвнййнййайнаннна^ег
lw\ Выслушал Еруслан старика и спрашивает: [Л{
®1) — Скажи, отче, где раздобыть живой воды, коя исцеляет и заживляет все раны и язвы? 11®
— Ох, далеко надо ехать, за тридевять земель, в тридевятое царство. Там у Царя Or- vfc
ненного Щита-Пламенного Копья, который в огне не горит и в воде не тонет, есть источ-
ZZ ник живой воды. Но чтобы победить того царя, нужен волшебный меч-кладенец, а добыть хх
его невозможно.
й / — Эх, двум смертям не бывать, а одной не миновать! — вскричал богатырь и пустил \
\ коня вскачь. Долго ли ехал, коротко ли, а добрался до заповедных лугов Огненного Щи- I/
й та-Пламенного Копья. 8
Дело было осенью. Вышла луна, поле осветила. Стоит в поле холм и колышется, будто р
дышит. Подъехал ближе Еруслан, а пред ним голова богатырская.
— Скажи, воин, чей ты сын, откуда, куда и зачем путь держишь? — спрашивает голова.
Рассказал Еруслан, кто он и куда едет. Тут голова и говорит:
— Меня зовут Рослан-бей, я тоже богатырь. В былые времена меж глаз моих калена
стрела помещалась, меж лопаток — косая сажень. Но однажды Царь Огненный Щит-
Пламенное Копье пришел в мое царство, города разрушил, людей в полон взял. Меня в ту
пору дома не было, воротился — все разорено. Хотел пойти на насильника войною, но
брат мой Карло Черномор, маленький-маленький такой, с бородою предлинной — ее ни
одна бритва, ни один нож, ни один топор не берет! — мне и говорит: «Огненного Щита
ничем не возьмешь, кроме меча-кладенца. Добыть сей меч можно лишь на острове Буяне,
что морем окружен. Лежит он там под столетним дубом». Добрались мы с Черномором
до острова Буяна, раскачал я столетний дуб, добыл себе меч-кладенец и пошел войной на
обидчика. Сошлись наши рати в чистом поле, стали мы с Огненным Щитом единоборст-
вовать. Тут я ему голову и снес. Только меч опустил, подбегают его богатыри и кричат:
«Руби-секи еще разок, не то оживет!» Размахнулся я, рассек его тулово пополам... а он
возьми да и оживи. Нарочно его богатыри меня подзуживали, знали, что господин их —
злой колдун. Навалились они на меня всем скопом — тут уж и моя головушка с плеч по-
катилась. Под ней-то после битвы и спрятал волшебный меч-кладенец мой брат Черно-
мор. Вдохнул он чародейным снадобьем жизнь в мою голову, но никому не велел о том
кладенце говорить, не то немедля испущу последний дух... Но тебе, богатырь Еруслан, я
меч-кладенец отдам. Отомсти за меня злодею Пламенному Копью, тому, что ездит на
восьминогом коне. Но запомни: сразив его одним ударом, вдругорядь не бей!
Голова приподнялась, Еруслан забрал меч-кладенец, пристегнул к поясу, закрыл глаза
богатырю Рослан-бею, когда тот испустил дух последний, и выехал на заповедные луга.
Увидал его Царь Огненный Щит-Пламенное Копье, закричал громким голосом:
— Как смеешь ты, невежа, скакать в моих заповедных лугах?! Взгляни, сколько голов
таких храбрецов на частоколе моем понатыкано? Девяносто девять, а твоя будет сотая.
Сшиблись они в единоборстве. Еруслан как махнул мечом справа-налево — у Огнен-
ного Щита голова с плеч долой. Подбегают тут царевы богатыри, кричат:
— Руби, секи еще разок, не то оживет!
— Хватит с него! — отвечал богатырь. — Никогда ему не встать, не подняться!
Расчистил себе дорогу мечом среди вражьего воинства, доехал до источника живой
воды, набрал сколько надо было и отправился обратно домой. Спустился в темницу, нама-
зал глаза у всех узников живой водой и вывел страдальцев на белый свет. Ликует народ,
просит Еруслана стать их царем, но не поддался богатырь на уговоры, а сказал:
— Как и прежде, будет над вами царствовать Картаус. Я же опять отъеду во чистое
поле искать свою богатырскую долю. Пусть знают насильники и злодеи: мой меч — их го-
лова с плеч!
623
В славянских преданиях все земные и вод-
ные пространства управлялись своими влады-
ками — царями и царицами, которым подчи-
няются более мелкие духи. Например, Свято-
бору, лесному царю, подвластны лешие и другие
существа, обитающие в лесах, но леший — тоже
маленький царек в своем собственном лесу.
Морскому царю подчинены все водяные, при
том, что каждый из них еще царь своей реки, а
Стерляжий царь — господин над всей стерля-
дью. Подземное царство подчинено Нияну, Озе-
му и Сумерле, Пекло — Пекленцу, ад — Сата-
не и т. д. Царем зимы считался Мороз, молния-
ми и грозами в сказаниях повелевают Царь
Огонь и Царица Молоньица.
К повелителям разных сфер обращались в
заговорах, чтобы усилить их действие. «Есть озе-
ро железное, есть царь железный. И тот царь
имеет власть и защищает от всякого железа
меня», — говорится в заговоре против гибели
от оружия.
Часто описывается в сказках и легендах змеи-
ный царь, властитель всех земных и подземных
сокровищ и тайн, обладатель золотых чудодей-
ных рожек. Змеиной царицей признавали бе-
лую змею, которая способна наделить человека
даром всеведения. Царь птиц — орел — посто-
янный герой многих сказаний.
Согласно магическим законам, вкушение
плоти царя — птиц ли, змей, растений и
т. п. — сообщает человеку необыкновенную
силу. Око орла спасает во всех житейских не-
приятностях, перо правильное из его правого
крыла помогает женщине разрешиться при
трудных родах. Корень Симтарин-травы —
царя трав! — помогает в любовных делах лучше
любых других средств, излечивает бесплодие.
Сказания русские наполнены также очелове-
ченными персонажами, воплощающими образы
стихий и даже времени. Например, Царь-Горох —
сказочное существо, обозначающее незапамятную
старину. «То было при царе Горохе, когда люди-
шек было крохи», — говорят в народе.
Необычайный персонаж — Царь Огнен-
ный Щит-Пламенное Копье. Под именем гроз-
ного царя было выведено, конечно, древнее бо-
жество грозового, облачного неба, которое жи-
вет за теплыми морями — дождевыми тучами.
Молния — его пламенное копье, солнце — его
огненный щит.
Старинная сказка про Еруслана легла в ос-
нову гениальной поэмы А. С. Пушкина «Руслан
и Людмила».
Цмоки
Происходит это название от слова «цмо-
кать», «чмокать» — свистеть, издавая звук, по-
добный чмоканью, поцелую — так называли
духов, прилетавших к своим любимым под ви-
дом кур, крылатых ящериц или змеек и откры-
вающих клады.
Белорусы до сих пор называют так домового
змея, ужа. Он носит своему хозяину деньги, дела-
ет его нивы плодородными, а коров — дойными.
За такие заботы цмока-домовика хозяин, со сво-
ей стороны, обязан ставить ему на кровле дома
или на гумне сковороду яичницы. В противном
случае цмок разгневается и сожжет весь дом.
Лесной цмок может уморить у хозяина скот:
высасывать ночью у коров молоко и делать нивы
неплодными.
Чародейный календарь
РОКОВОЙ ДЕНЬ
ЫВАЮТ деньки, когда сила нечистая ну настолько осмелеет, что никакими заклятья-
ми от нее не отчураешься: надо только молитвою оберегаться и помнить бога в сердце
своем.
Стояли купцы на судах возле одного порта. Вдруг видят люди: волна разошлась, а отту-
да кто-то, существо какое-то выскакивает и кричит:
— Есть рок, а человека нет!
И крикнул это три раза. На другой день то же случилось, и несмотря на жару, никто
купаться не лез — боялись. Вот пошел третий день, Петров, и жара сделалась просто не-
стерпимая. Приказчик один не выдержал и говорит:
— Вы, ребята, как хотите, а я искупаюсь, мочи моей больше нет.
Разделся, но товарищи его в воду не пустили, силой держали. Он свое:
— Ну хоть из ведра меня окатите!
Это можно, думают. Живо на него три ведра воды опрокинули — а он тут же и умер!
Вот что значит — роковой день. Ведь на Петра купаться не велено, водяной си-
лу-власть получает над человеком. И судьбу тут не обманешь.
РАЗ В ЧЕТЫРЕ ГОДА
J. ОВОРЯТ, некогда Касьян был ангелом, но связался с дьяволом и перешел на его сторо-
ну. Вскоре он раскаялся и принялся умолять бога о прощении. Простить-то бог простил,
но день этого ангела отныне празднуется только раз в четыре года, и год этот называется
високосным. Вообще же все три года за Касьяном надзирает ангел-хранитель, который
три года бьет его тяжелым молотом за измену, и только на четвертый отпускает на волю.
Касьян злобы-то поднакопит — и ну пакостить людям. Вот почему посвященный ему год
обычно выдается тяжелым.
В народном календаре отмечены дни, когда
человек должен особенно остерегаться проде-
лок нечистой силы. Например, с ноября, когда
зима входит в силу, и до Крещения, от нее про-
сто проходу нет. В метель бесы устраивают
свои свадьбы в компании колдунов и ведьм.
В буранных вихрях частенько можно увидеть
их пляски. Кто попадет в ночную метель, дол-
жен переобуться — правый сапог на левую
ногу и наоборот, завязать пояс на левой сторо-
не (дьявол всегда слева, а узлов он смерть не
любит) и обратиться к своему ангелу-храните-
лю. Впрочем, сила колдунов и бесов в эти дни —
как и всегда, до первых петухов.
Накануне Крещения (6/19 января) рису-
ют на окнах и дверях свечным дымом кре-
сты — чтобы заградить путь нечистой силе. Не-
сколько раньше, на Рождество (25 декабря/7
января) готовят овсяный кисель и заклинают
мороз. Делает это старейший в семье, выходя с
киселем на крыльцо и приговаривая:
— Мороз, Мороз! Приходи кисель есть!
Мороз, Мороз, не бей наш овес, лен да конопли
в землю вколоти!
625
В эту пору знахарки смывали по домам ли-
хоманок, которые в морозы пытались найти
пристанище по теплым избам. Изводили их
земляным углем, выкопанным еще в Иванову
ночь (24июня/7 июля) из-под чернобыльника.
В ночь с 25 на 26 декабря (с 6 на 7 января)
начинаются шабаши ведьм на Лысых горах,
беспрестанные полеты туда со всех концов све-
та. Возвращаются ведьмы около 3/16 января и
начинают задаивать чужих коров, отчего у них
пропадает молоко. Чтобы этого не случилось,
надо в эти дни привязать свечку над воротами
хлева.
Зимой особенно часто летает к своим полю-
бовницам Огненный Змей, но именно 5/18
января, накануне Крещения, можно отвадить
от дома непрошеного гостя. Для этого совету-
ют насыпать на загнетку печи, в устье, снегу,
собранного именно в крещенский вечер.
Как правило, черти и ведьмы проникают в
дома через печные трубы. На Афанасия Ломо-
носа (18/31 января) знахари и колдуны заго-
варивают трубы: сыплют на загнетке золу, соб-
ранную из семи печей, заговаривают западную
изгородь (ведь Лысая гора, откуда возвращают-
ся ведьмы, западнее основных славянских зе-
мель, находится она под Киевом).
28 января/10 февраля обычно начинает бе-
ситься домовой, и чтобы задобрить его, чтобы
не было урона жилью, в печи оставляют для
него горшок каши, обложенный угольями, что-
бы каша не остыла. В полночь домовой выйдет,
отведает угощения. Если останется доволен,
весь год будет добр и заботлив.
С 5/18 февраля, на Агафью-коровницу, по
селам пробегает Коровья смерть. Для предот-
вращения ее нападения следует развесить в
хлевах лапти, смоченные дегтем. Но главное
средство — опахивание женщинами деревни.
Следует также в ночь с 5 на 6 февраля (с 18 на
19) успеть окурить печные трубы чертополо-
хом и даже замазать глиной, потому что имен-
но в эту пору вылетают из ада нечистые духи и
заглядывают в трубы. Не встретят преграды —
залетят в дом и поселятся там, так что и не вы-
куришь потом, и не будешь знать, почему жить
стало в этом доме нестерпимо.
Говорят, что с Тарасия (25 февраля/10
марта) не следует спать днем: кумоху наспишь.
Это одна из сестер-лихорадок, которая привя-
зывается к спящему человеку на склоне дня.
Очень боялись наступления дня Касьяна не-
милостивого — 29 февраля. В некоторых гу-
берниях России его вообще не считали святым,
его имя было позорным. Касьяна называли од-
ноглазым, косоглазым, верили, что от его глаза
не отчитают никакие знахарки. «Касьян на что
ни взглянет, все вянет!» Он держит на двена-
дцати цепях, за двенадцатью замками ветры и
может насылать на Русь моровые поветрия.
Далее начинался Великий пост — чем стро-
же его соблюдали, тем больше надежды было
уберечься от нечистой силы. Особенно стара-
тельно говели в последнюю неделю перед Пас-
хой — Страстную. Накануне, в субботу шестой
недели Великого поста, освящали вербу и бе-
регли ее до первого выгона скотины в поле (23
апреля/6 мая), чтобы нахлестывать коров и ло-
шадей именно этой вербой — для сохранения
здоровья и сбережения от сглазу. Кое-где не со-
мневались: освященная верба защитит и от ле-
шего, и даже, брошенная против ветра, прого-
нит бурю, а воткнутая в поле, избавит ниву от
заломов, создаваемых злыми колдунами.
В Страстной четверг — последний накану-
не Пасхи — можно было повстречаться с ле-
тим (этим пользовались пастухи) и вообще с
нечистью. Впрочем, если добрый человек в этот
день до восхода солнца принесет из лесу вереск
или можжевельник, а потом сожжет на своем
подворье (через этот костер непременно долж-
ны прыгать все домочадцы), то и он сам, и се-
мья его, и все хозяйство будут защищены от
проделок бесов на целый год.
В Страстную субботу в некоторых губерниях
заклинали мороз, чтобы не губил посевы льна,
конопли и овса.
Самым большим, светлым, любимым
праздником была Пасха. Однако ночь накануне
Светлого Воскресенья считалась очень опас-
ной — это было время разгула всякой демон-
626
ской силы, которая так и норовит до пасхаль-
ной заутрени причинить какой-нибудь вред
людям. Редко кто отваживался в субботу с захо-
дом солнца выходить на улицу. С первым уда-
ром пасхального колокола вся чертовщина па-
дает с колокольни и сидит обездвиженная там,
где ее застал благовест. Говорят, если выйти по-
сле этого с пасхальным яйцом на перекресток
и прокатить крашенку вдоль дороги, черти вы-
нужденно выскочат из своих укрытий и про-
пляшут перед смельчаком трепака, пусть даже
им вовсе и не до плясок. Были особенные пра-
вила для распознавания ведьм и колдунов, при-
шедших слушать заутреню. В числе прочих то,
что свечи у них или с трудом зажигаются, или
скоро гаснут.
В Пасхальную ночь можно на кладбище по-
видаться с мертвецами и, оставшись невреди-
мым, спросить у них совета, однако для этого
нужно вообще ничего не есть после причастия
в Великий четверг, а Страстные пятницу и суб-
боту провести в полном и ненарушимом мол-
чании.
4/17 марта, на Герасима-грачевника, изго-
няли из домов забравшихся туда кикимор.
25 марта/7 апреля, на Благовещенье, когда
птица гнезда не вьет, а девка косы не плетет, вся
нечистая сила переставала мучить грешников в
аду и добрых людей на земле, а потому хозяева
старались запастись освященными благовещен-
скими просфорами. Если ее потом искрошить
и подмешать в семена, будет хороший урожай.
30 марта/12 апреля с утра до полуночи бе-
сится домовой. Ему охота жениться на ведьме,
вот он и не находит себе места, даже если рань-
ше был тих и смирен. В этот день лучше не по-
минать в разговоре силу нечистую, чтобы бе-
шенство домового не затянулось.
3/16 апреля начинается разлив рек, водя-
ной просыпается после зимней спячки — вре-
мя задобрить его. После приношений он ути-
хомиривается, стережет рыбу и приманивает
ее в сети рыбакам, уберегает их от бури.
День святого Егория, 23 апреля/6 мая, весь-
ма почитаем: ведь Егорий — волчий пастырь,
ему предписывалась особая власть над всяким
зверьем, над домашней скотиной. Волк не со-
жрет ни одной овечки, если на то не будет воли
этого святого, поэтому говорят: «Что у волка в
зубах, то Егорий дал». Однако юрьевскую росу
считали вредной для животных, чем пользова-
лись колдуны, собирая ее ради нанесения вреда
скотине и людям.
В этот же день пробуждались спящие тор-
говцы из Лукоморья. Заснув 26 ноября/9 де-
кабря, они перед этим свозили все свои товары
в одно место, откуда знающие люди могут их
беспрепятственно брать, оставляя деньги. Про-
снувшись весной, купцы жестоко наказывали
обманщиков.
28 апреля/11 мая знающие люди выходили
с ладанками на перекрестки и встречали юж-
ный ветер, который поселялся в ладанку и да-
ровал здоровье своему хозяину.
30 апреля/13 марта купались в заранее
припасенной талой воде из мартовского снега,
потому что в этот день на Русь валом валили ве-
сенние лихорадки — тощие, заморенные, очень
злые, — и только мартовский снег мог от них
спасти.
13/26 мая праздновали день Лукерьи-ко-
марницы: теплый ветер должен был нанести
комаров, и по их количеству гадали о будущем
урожае овса и грибов: «Много комаров — го-
товь коробов!» (идти по грибы).
30 мая/12 июня в лес старались не совать-
ся, потому что змеи целыми поездами устрем-
лялись на свои свадьбы и готовы были до смер-
ти зажалить всякого, кто только попадется на
пути.
23—24 июня/6—7 июля были дни Аграфе-
ны Купальницы и Ивана Купалы — отголоски
старинных языческих торжеств. То было время
сбора целебных и чародейных трав, особенно
жар-цвета, поиска кладов, гаданий на судьбу.
Купальская ночь обладала такой чародейной
силой, что даже деревья в эту ночь могли выйти
из земли и бродить по лесу, разговаривая с
людьми человеческими голосами.
На седьмой после Пасхи неделе — в Се-
мик — провожали русалок. Эта неделя так и
звалась — русальной. В это время молодым
627
красавцам лучше не соваться в лес — русалки
насмерть защекочут, залюбят.
Когда наступали жары петровские (29
июня/12 июля, на день апостолов Петра и
Павла) водяной становился опасен и мог любо-
го утащить себе в жертву. Соваться в воду в это
время не советовали. Петр-апостол издревле
считался покровителем рыбаков, ему молились
от нечаянной смерти на водах, на шейный
крест навязывали траву Петров крест, оберегая
и жизнь, и улов.
Лето вообще время, когда нечистая сила,
особенно лесная и полевая, шныряет здесь и
там. Без труда можно повстречаться в чаще с
лешим и прочими лесными духами, ну а в поле
с межевичками, луговинками, полудницей, са-
мим полевиком и т. д. В Духов день (следую-
щий за Троицей понедельник) принято было
носить полевику пару яиц и украденного у со-
седей старого безголосого петуха, только так,
чтобы никто не видел, не то полевик рассер-
дится и истребит весь хлеб.
20 июля/2 августа — день Ильи-пророка,
опасный как для нечисти, так и для людей. Гро-
мовник сыплет с высоты свои молниеносные
стрелы, истребляя нечистую силу, а она норо-
вит спрятаться не только в дуплистые деревья,
мошек и черных животных, но и в людей, их
дома. А ведь пожары, возникшие от удара мол-
нии, считалось тушить грехом, разве что моло-
ком заливать дозволялось. Зато ильинским до-
ждем полезно было умываться для искорене-
ния вражьих наветов, напусков и злых чар.
30 июля/12 августа ведьмы, говорят, обми-
рают, опившись молоком, надоенным от чужих
коров. В эту пору возможны землетрясения,
воронограй и страшный звериный вой. Ожи-
вить ведьму можно, если только прижечь ей
пятки соломой.
2/15 августа поили лошадей через серебро
(бросив в ведро серебряную монету), чтобы не
боялись дурного глаза и всегда были в милости
у домового-дворового.
3/16 августа вопрошали у вихря, какой бу-
дет зима. Для этого самые отважные люди вы-
ходили на перекресток и, дождавшись вихря,
втыкали в него нож и так держали, задавая свои
вопросы и угадывая ответ в завываниях ветра.
5/18 августа заклинали жниво, чтобы не
поселилась на полях нечистая сила и не выжила
с пастбищ скотину. На заре шли на поле, взяв с
собой конопляное масло. Обратясь на восток,
говорили:
— Мать Сыра Земля! Уйми ты всякую гадину
нечистую от приворота, оборота и лихого дела!
На запад:
— Мать Сыра Земля! Поглоти ты силу не-
чистую в бездны кипучие, в смолу горючую!
На юг:
— Мать Сыра Земля! Утоли ты все ветры
полуденные со ненастью, уйми пески сыпучие
со метелью!
На север:
— Мать Сыра Земля! Уйми ты ветры полу-
ночные со тучами, содержи морозы со метелями!
Всякий раз лили на землю немного масла, а
под конец бросали всю склянку.
22 августа/4 сентября, на Агафона-огумен-
ника, караулили снопы от лешего, который в
этот день буйствует, раскидывает снопы. Соби-
раясь стеречь гумно ночью, надевали тулуп на-
выворот, обвязывали голову полотенцем и бра-
ли с собой кочергу, чтобы очертиться магиче-
ским кругом: за черту леший не переступит, да
и вообще, в вывернутом тулупе признает чело-
века за своего и не станет озоровать.
1/14 сентября, на Симеона Столпника, в
старинные времена начинался Новый год.
К этой поре старались подгадать переезд на но-
вое местожительство. Из старой печки выгре-
бали на совок жар или наметали мусор и при-
говаривали: «Милости просим, дедушка, к нам
на новое жилище!» После этого обряда домо-
вой должен был обжиться на новом месте.
Называли этого святого также Семеном Ле-
топроводцем и хоронили мух и комаров, как
бы прощаясь с летними неприятностями.
4/17 сентября, в день Воздвижения Чест-
ного и Животворящего Креста Господня, все
змеи ползут с земли в Ирий-сад, остаются за
грехи свои только те, которые укусили челове-
ка. В этот же день лешие сгоняют все подвласт-
628
ное им зверье в одно место для пересчета, по-
этому в лес лучше не ходить.
15/28 сентября — Никита-гусепролет, или
репорез. Опять же пытались умилостивить во-
дяного, бросая в воду гуся, но без головы. Голо-
ву оставляли дома, чтобы дворовой не заметил
урона в хозяйстве.
С 24 сентября/7 октября, с Феклы-зарев-
ницы, топили овины, сушили хлеб, ну и чество-
вали овинника, который, например, очень не
любил, когда его беспокоили в Покров день
(1/14 октября), и мог даже спалить весь хлеб
от злости.
С 4/17 октября лешие проваливаются под
землю до весны, однако накануне они так буй-
ствуют в лесу, что соваться туда нельзя ни в
коем случае. Ветер воет так, что его даже пти-
цы боятся и мечутся над лесом.
2/15 октября, на Киприана и Устинью, мо-
лились об избавлении от злого чарования. Воз-
носили подобные молитвы и на Параскеву
Пятницу (28 октября/10 ноября). В этот день
женщины старались не садиться за прялки,
чтобы не запорошить ей глаза и не разгневать.
1/14 ноября справляли Курьи именины в
день Козьмы и Демьяна, рассылая кур в подар-
ки родным и знакомым; также этим святым
молились кузнецы о ниспослании удачи в своем
ремесле. Кроме этого, знающие люди изгоняли
со двора чужого дворового, чествуя своего.
В середине ноября на пегой кобыле приез-
жала на Русь сама зима, а с 21 ноября/4 декаб-
ря, после праздника Введения Богородицы во
храм, она окончательно вступала в свои права,
изгнав с земли всю нечистую силу. Правда, вско-
ре нечисть прилетала опять, и с 26 декабря/8 ян-
варя, с наступления Святок, можно было вновь
перелистывать чародейный календарь.
т— ПОКРОВИТЕЛЬ ЗЛА
X X ЗДРЕВЛЕ каждого человека незримо опекают, преследуют, сопровождают два брата:
Белбог и Чернобог. Они ненавидят друг друга, но неразделимы, как добро и зло, как свет и
тень, день и ночь, жизнь и смерть. Идут они каждый со своей книгой, занося туда поступ-
ки человека. Если деяние дурное, но грешник в нем искренне покаялся и сделал все, чтобы
его загладить, запись выцветает.
После смерти братья начинают пересчет всех злых и добрых дел, но только Белбог но-
ровит вступиться за душу, а Чернобог — уничтожить ее своими обвинениями. К каждому
мало-мальскому грешку норовит он прицепиться, словно и не помнит, что сам искусил че-
ловека при жизни на очень многие грехи, ибо он — покровитель зла.
День за днем всю жизнь прочтут братья, и душа сама увидит, куда ей направиться — в
Ирий-сад или Пекло, в рай или в ад.
630
Л1. ХЕРАСКОВ. ВЛАДИМИРИАДА
Шумящ оружием приходит Чернобог;
Сей лютый бог поля кровавые оставил,
Где варварством себя и яростью прославил;
Где были в снедь зверям разбросаны тела;
Между трофеями, где смерть венцы плела,
Ему коней своих на жертву приносили,
Когда россияне побед себе просили.
Чернобог — ужасное божество древних
славян, олицетворение всех злоключений и бед.
Это воплощение земного мрака, вечной вселен-
ской тьмы. В одной из старинных хроник ска-
зано: «Удивительно суеверие славян, ибо они
на своих празднествах и пирах обносят круго-
вую чашу, возглашая над ней слова во имя бо-
гов доброго и злого. Они ожидают от доброго
бога счастливой доли, а от злого — несчастли-
вой, поэтому злого бога даже называют на сво-
ем языке черным богом — Чернобогом».
В сказках и преданиях упоминается злой
волхв Чернобог, ему подчинены Черногор-пти-
цы. Наши предки верили, что, когда чаша люд-
ских пороков переполнится, на земле по воле
Чернобога вырастет ядовитая черная трава —
чернобыль.
Чернобога изображали закованным в креп-
кую броню, да и сам истукан его был желез-
ный, с лицом, исполненным ярости. В руке он
держал копье, готовое к нанесению всяких зол.
Храм Чернобога был построен из черного
камня, а перед статуей стоял жертвенник, все-
гда обагренный кровью, как и ступени храма,
на которых приносили ему в жертву живот-
ных, а порою и злодеев либо пленников. Сие
страшное божество услаждалось кровопроли-
тием и неистовством, а потому хоть и мог он
отвратить войны и всяческие бедствия, моли-
лись ему, не испытывая никакой благодарности
и любви, а один только страх.
Называли его также Потьма, Темновид, Та-
молихо. Именно волхвы-чернобожники и при-
носили кровавые жертвы.
У западных славян Чернобог был богом-
львом. Иногда его изображали в виде фантасти-
ческого зверя с рунической надписью на лбу.
Какие же силы и стихии были ему подвла-
стны? Черным в народе и посейчас зовут не-
чистого, дьявола. В самом слове «черт» слышен
отзвук этого имени. Слово «черный» — непре-
менный спутник зла и страха. Черная болезнь —
падучая, черная немочь, скотская чума. Черная
наука — чернокнижие, злое волхвование, кол-
довство. Черный глаз — завистливый, наводя-
щий порчу. Черный день — тяжелый, испол-
ненный беды. Черное платье — траурное, пе-
чальное. Черная душа — человек злой, бессове-
стный. Чернить, очернять — клеветать, злосло-
вить. До сих пор некоторые славянские народы
называют дьявола Чернобогом. На Украине
живо проклятие: «Чтоб тебя черный бог по-
бил!» По всему славянскому миру до сих пор
рассеяны географические названия, связанные
с именем этого грозного бога: гора Чернобог,
камень Чернобог, урочище Черные Боги.
^Чернокнижник
fj л БИТВА С МЕРТВЕЦОМ
у? т ОДНОЙ женщины был муж-чернокнижник. В жизни они еще могут вести себя как
Л добрые люди, а в смерти своей не властны. Только умер чернокнижник, как сразу черт им /7
-И и овладел: вскочил муж и бросился к жене. Она с испугу бросила в него поленом — черно- N-
II книжник его в щепки изгрыз, спряталась в чулан — дверь прогрыз. ]]
За — Не уйдешь! — говорит. t
I/ Кое-как баба утра дождалась, наняла соседа-бобыля, чтобы чернокнижника похоро- м
нил, гроб ему сколотил, железными обручами сковал да отвез на погост. Работа затянулась
за полночь; вдруг обручи лопнули, чернокнижник из гроба выскочил и бросился на мужи-
ка. Тот — на дерево, чернокнижник дерево начал подгрызать. Мужик спрыгнул на землю
и кинулся к ближнему овину.
— Овинничек, — кричит, — батюшка, спрячь меня! Хозяинушко, сбереги!
Овинник схватил чьи-то забытые вилы и ну с чернокнижником драться. Пока они ко-
лошматили друг друга, мужик в деревню за подмогой побежал. Собрал людей, те пришли,
смотрят — чернокнижник в овине лежит, как мертвый. Видать, овинник посильнее ока-
зался.
Отвезли мертвеца на погост, жилы коленные подрезали и зарыли вниз лицом, чтобы
уже никогда не вставал.
Чернокнижники — это колдуны или колду-
ньи, продавшие душу дьяволу за обладание чер-
ными книгами. Так назывались старинные ру-
кописи, книги с заговорами и чарами, целитель-
ными словами и молитвами, а также волшебные,
магические книги, предназначенные для вызыва-
ния бесов. Они написаны волшебными знака-
ми, чаще всего кружками и палочками. Если
черная книга попадется не колдуну, а простому
человеку, немедленно появится множество дья-
волов и начнут просить работы. Если не смо-
жешь постоянно занимать их, они сдерут кожу
и утащат в ад. Только чернокнижники знают,
что не может исполнить сила нечистая, поэто-
му приказывают бесам вить веревки из песка,
воды или солнечных лучей, чтобы вытащить из
моря всех китов. На это не способны даже чер-
ти, а потому чернокнижник избавлен от их
приставаний.
Чернокнижники — покорные рабы своего
волшебного ремесла, они не могут умереть или
найти успокоение, пока не передадут черные
книги и основы чародейных знаний кому-ни-
будь. Если этого не произойдет, чернокнижник
будет бесконечно мучиться, умирая, а потом
явится в свой дом в саване и начнет книгу ис-
кать, может и близких своих загубить.
632
Чеснок-трдвд ..............-..- ............-fe
9) «ТРАВНИК» Яй
1S тот день, когда девки пойдут в Русальную неделю венки завивать, ты чеснок с со-
Л бой возьми и пойди за ними назерком (не упуская из виду). Л
Д И когда они венки повьют и на себя навздевают, и ты венок свей, а чеснок ввей в него N-
[( и надень на себя и ходи с ним надаль (невдалеке). ]1
Тогда с ними увидишь нечистую силу в образе дородного молодца в веселии и радости. fa
I А как девки пойдут домой, а ты не ходи, останься на их месте, а тот мнимый молодец w
пойдет провожать их, и воротится, и станет один веселиться, где они веселились.
Тогда ты подойди к нему и говори с ним, как с человеком, о гульбах и забавах.
И между разговору надень на него скоро тот венок, и он будет от того венка связан и
непоколебим никуда.
И что хошь, то и делай над ним.
А если хочешь богатства или славы, то даст он все тебе и скажет:
— Что хочешь от меня, я дам тебе, лишь венок сойми!
Тогда обвяжи его и с клятвою отпусти, и он исполнит...»
Чеснок, это привычное нам растение, было
в особом почитании наших предков. За трапе-
зою в колядский праздник рождения света-ог-
ня головку чеснока клали на стол перед каж-
дым гостем. Делалось это для отогнания злой
силы, всех болезней.
«И чесноковиток богом же творят, — гово-
рилось в одном из раннехристианских обличи-
тельных против язычества сочинений, — егда
будет у кого пир, особенно на свадьбах, тогда
кладут в ведра и чаши и пьют, веселяся о своих
идолах».
В этом случае чеснок употребляется как не-
обходимая принадлежность в таинствах покло-
нения богу Корсу — нашему Дионису, Вакху.
У сербов пресный пшеничный хлеб для ко-
лядской трапезы с запеченной в нем серебря-
ной или золотой монетой называется чесницею.
Поклонение чесноку, по всему вероятно,
возникло за особые его «горящие» свойства и
сильный, острый запах. Это было мифическое,
чародейное зелье в полном смысле слова. Еще
Геродот в своей «Истории» отмечал, что скифы
алазаны, жившие между Бугом и Днепром, за-
нимались земледелием и употребляли в пищу
чеснок и лук.
Волшебный, заговоренный чеснок выращи-
вали особым способом, посадив его в землю в
сыром освященном яйце. Тогда он расцветал в
самую полночь Купальскую.
Обладавший таким растением мог творить
чудеса, общаться с нечистой силою и всякими
чародеями, мог даже, как на коне, ездить вер-
хом на ведьме, хотя бы и в другие страны.
Понятие о чесноке, таким образом, слива-
лось с понятием об очищении от всякого оча-
рования и порчи.
633
ЗАГАДКИ ЦАРЯ СМЕКАЛА
НЕКОТОРОМ царстве, в некотором государстве жил-был царь с тремя сыновьями.
Старший и средний давно были женаты, а младший, Иван-царевич, все никак не мог най-
ти себе невесту. Вот однажды приходит он к отцу и говорит:
— Батюшко-царь! Слыхивал я, в тридевятом царстве, тридесятом государстве есть у
царя Смекала, по прозвищу Числобог, единственная дочь, да такая красавица, что ни в
сказке сказать, ни пером описать. И будто бы скликает Смекал царевичей со всего света
белого — жениха достойного станет выбирать. Кто отгадает его загадки — тот станет его
зятем. Дозволь мне пуститься в путь за царевной.
— Отчего же царя Смекала еще и Числобогом кличут? — спрашивает отец.
— Оттого, батюшка, что никто на свете лучше его не владеет счетом. Глянет ночью на
небо — сразу все звезды пересчитает. Посмотрит на дерево — мигом все листья перечтет,
до единого. Окинет взором вражью рать — тут же узнает, сколько народу.
— Да, хитер-мудер твой Смекал, — со вздохом сказал царь. — Но и мы не лыком
шиты. Завтра же отправляйся в путь. Дальние проводы — лишние слезы.
Долго ли, коротко ли, едет Иван-царевич дремучим лесом. Видит — медведь на дуб ду-
плистый взобрался, а над дуплом пчелы роятся в тревоге. Тут подлетает к царевичу одна
пчела и жужжит:
— Помоги нам, Иван-царевич, спаси от лохматого разбойника. Он не столько меду в
дупле съест, сколько наших детушек загубит. Помоги, я тебе еще пригожусь!
634
W\ Натянул Иван-царевич тугой лук и прострелил медведю кончик уха. Тот со страху со- [ш
рвался с дуба и пустился наутек. А Иван-царевич поехал своим путем.
Т/ Вот приехал он в стольный град царя Смекала. Народу на площади — тьма-тьмущая,
царевичи и королевичи со всего свету белого. Царь с царицею и дочкой-красавицей сидят ж
/ на крыльце на раззолоченных тронах. X
У) — Кто отгадает мою загадку, — говорит царь Смекал, — тому отдам в жены царевну (t
г / Миловзору и полцарства в придачу. А кто не отгадает, пойдет ко мне в вечное услужение \ i
у на конюшню. У
Л Первым вызвался царевич Ахмат. Вторым — царевич Свенельд. Третьим вышел
Ч Иван-царевич. V
И говорит Числобог:
— Вот моя загадка. Летит по небу орел. За ним двенадцать соколов. У иных соколов по
тридцать перьев, у иных — на одно больше. В каждом пере две дюжины волосинок, в ка-
ждой волосинке на три дюжины больше пушинок. В каждой пушинке столько же пыли-
нок. Что это такое?
Ахмат-царевич за голову схватился. Свенельд-царевич нос ниже плеч повесил.
— Нет, — говорят в один голос, — нипочем нам этой мудрости не разгадать.
Ну что ж — повели обоих в вечное услужение на конюшню.
Иван-царевич пока молчит, но тоже кручинный стоит. Вдруг слышит — пчела над
ухом жужжит:
— Не печалься, царевич. Загадка хоть и мудреная, а мы, пчелы, все ж мудреней.
Орел — это год. Соколы — двенадцать месяцев. Перья — сутки, либо тридцать суток в
месяце, либо тридцать одни. Волосинки — часы, их двадцать четыре. Минут в часах — пу-
шинок — на три дюжины больше: шестьдесят. А пылинки — секунды: их тоже шестьдесят.
Так и ответствовал Иван-царевич царю Смекалу, по прозванью Числобог, и в тот же
день сыграли его свадьбу с красавицей Миловзорой. А взамен полцарства попросил царе-
вич, чтобы Смекал отпустил двух незадачливых женихов на все четыре стороны. Потом
посадил Миловзору на коня и увез в родимые края, на Святую Русь. Стали они жить-по-
живать да добра наживать.
Славяне почитали Числобога как покрови-
теля течения времени и счета. Особым почетом
он пользовался в Новгороде — причем еще в те
времена, когда письменность Кирилла и Мефо-
дия, а также римские и арабские цифры еще
не пришли на Русь. У славян была своя пись-
менность, свои цифры — они соответствовали
некоторым буквам, подобно тому, как буквы
церковно-славянского языка соответствуют не-
которым цифрам, причем в зависимости от на-
чертания. Это вполне объяснимо, ведь Русь была
большой торговой страной, а Великий Новго-
род — центром всего купечества.
У Числобога, по мнению наших предков,
было два лица: одно — подобное солнцу, дру-
гое — полумесяцу, ибо солнце отмеряет тече-
ние дня, а луна — ночи. Жрецы Числобога
ведали тайные, древние науки счета дней, ме-
сяцев, лет. Они содержали в порядке большие
солнечные и лунные часы, которые посвящены
были загадочному Числобогу. Перед храмом
его высаживали великое множество самых раз-
нообразных цветов, которые открывали свои
венчики в разное время суток, от раннего утра
до позднего вечера. И узнать, который теперь
час, можно было, поглядев на эти удивительные
цветочные часы, равных которым по красоте
не создано до сих пор.
Кукушка — птица Числобога, ведь она от-
меряет время человеческой жизни.
635
ЖВСЕВЕД
АРКОЮ порою, в начале месяца зарева, пропал во граде Славенске сын самого вое-
воды, отрок Всеволод. Пошел с друзьями в лес по ягоды, но к вечеру разразилась гроза, ка-
кой и старики не припомнят, и бушевала она люто и долго. Едва ли не пополуночи верну-
лись ребятишки, но без Всеволода — запропастился он невесть где. Неделю искал весь
Славенск отрока, матушка его все глаза выплакала, да разве слезами горю поможешь?
И порешили на сходе: то ли медведь Всеволода задрал, то ли утоп в болоте.
Минуло почти три года. И вот за неделю до Купалы явлено было граду Славенску виде-
ние. В полночь вдруг осветился весь окоем, будто на заре утренней, а над ним, в чер-
ном-пречерном небе, возникло подобие четырех храмов, златом и каменьями самоцвет-
ными отделанных. На стрельчатых навершиях бешено, словно вихри, крутились огни, а
понизу столбы синего пламени простирались до самой земли. Весь Славенск созерцал чудо
великое, оглашаемое жутким собачьим воем и курокликом.
Тем временем одна из храмин повернулась в небесах и нацелилась острием прямо на
воеводу, что стоял со чады и домочадцы близ терема. Но неустрашим был славный ратобо-
рец и приказал всем стоять неподвижно.
— Батюшка! Матушка! Я прилетел! — послышался в небе голос отрока Всеволода,
пропавшего о третьегодьи. — Ничего не опасайтесь!
Из храмины подобием змея выползла извилистая, прозрачная, сияющая зеленоватым
светом труба и поползла в небесах ко граду Славенску. Когда же змея приблизилась, в ее
пасти все узрели Всеволода. Вскоре он уже обнимал домочадцев. Храмины же, блистаю-
щие златом и каменьями самоцветными, вдруг пропали в небесах, и свечение на окоеме
погасло.
636
)ж\ И наутро, и через месяц, и через год, и спустя четверть века удивлял Всеволод ахающих 1Лц
W]) и охающих слушателей своими чудесными рассказами. Выходило, по его словам, что, убо- IInS
у явшись грозы, залез он в расщелину под кряжистым дубом, а когда выполз, увидал на по- 'vi
ляне дивный храм. На боку зияла неровная дыра. Тут же послышался голос, но не муж- (Л-»’
ской, не женский, не ребячий, а невесть какой. Голос умолял Всеволода войти в храмину, /V
Зл дабы спасти ее насельников от лютой беды. И отрок смело пошел на голос — не зря же кЭ
гц батюшка-воевода многажды наказывал ему ничего на белом свете не бояться, всякий раз
Д приговаривая: «Смелым бог помогает!» [L
Внутри храмины лежали в огромных прозрачных гробах люди, но не мертвые, а спя- №
щие. Голос, раздававшийся неведомо откуда, указывал Всеволоду, какие железные колеса "
крутить и какие палки и оглобли двигать в какую сторону. Через некоторое время незна-
комые люди — а все они были в блистающих одеяниях, яко ангелы, — начали отрешаться
от сна. Первым делом они заделали дыру в боку храмины, а потом поблагодарили Всево-
лода за помощь и предложили немного полетать над славенскою землею, словно на ков-
ре-самолете.
— Боязно, знамо дело, было соглашаться, — рассказывал Всеволод. — Но где наша не
пропадала! Только я условился: полетаем недолго, час-другой, не более, а то дома уже не-
бось заждались. И вот взлетела, яко лебедь, эта храмина, и увидал я всю землю славен-
скую, а немного спустя — и родину небесных чужеземцев.
— И где же она, та родина? — спрашивали Всеволода.
— Сие мне неведомо. Одно скажу — в тех краях даже звезды другие. И все не так, как
у нас. Живут там люди в домах высоченных, аж до небес. Ездят по дорогам твердым, как
лед, в самокатных колясках безлошадных. Глядят в зеркала чудесные, в коих все видно, что
на свете белом деется. И даже внутри земли у них грады стоят, в огнях утопая, не то что
наш Славенск!
— Да что ж ты почти три года мучил мать-отца отсутствием своим? — донимали от-
рока вопросами. — Выходит, обманули тебя чужеземные летуны. Обещали час-другой по-
катать на ковре-самолете, а вышло эвон сколько!
— Я летал-то час с небольшим! — клялся и божился Всеволод, да кто же ему поверит?..
Вскоре после возвращения отрока славенцы прозвали его Всеведом. И не зря. Стал он
людям будущее предсказывать, от дел лихих и тайных отговаривать, даже коляску само-
ходную пытался построить, но ехать безлошадно она не захотела.
А обо всем вышеописанном поведала потомкам летопись града Славенска под годом
6599 от сотворения мира, сиречь 1091 по рождеству Христову.
ВИДЕНИЕ РАЯ
(ИЗ «ПОСЛАНИЯ АРХИЕПИСКОПА НОВГОРОДСКОГО ВАСИЛИЯ
К ВЛАДЫКЕ ТВЕРСКОМУ ФЕОДОРУ», 1347 г.)
^^ЛиЕСТО святого рая находил Мстислав Новгородец и сын его Иаков. И всех их
было три ладьи, и одна из них погибла после долгих скитаний, а две других еще долго но-
сило по морю ветром и принесло к высоким горам. И увидели на горе той изображение
Деисуса, написанное лазурем чудесным и сверх меры украшенное, как будто не человече-
скими руками созданное, но Божиею благодатью. И свет был в месте том самосветящийся,
637
SBBS5S5—aBSSiSaiSi5iSiS5B5—BBSSSi—————————
LW\. даже невозможно человеку рассказать о нем. И долго оставались на месте том, а солнца не /ж/
Wlj видели, но свет был многообразно светящийся, сияющий ярче солнца. А на горах тех слы- (Vi
у шали они пение, ликованья и веселия исполненное. И велели они одному из товарищей 'Л
КГр своих взойти на гору эту, чтобы увидеть оттуда свет и кто поет ликующими голосами; и
случилось так, что когда он взошел на гору ту, он, тотчас всплеснув руками и засмеявшись, /V
2л бросился от товарищей своих на звук пения. Они же очень удивились этому и другого по- кЭ
у слали, строго наказав ему, чтобы, обернувшись к ним, он рассказал о том, что происходит
на горе. Но и этот так же поступил: не только не вернулся к своим, но с великой радостью L
м! побежал от них. Они же страха исполнились и стали размышлять, говоря себе: «Если и №
г смерть случится, но мы бы хотели узнать о сиянии места этого». И послали третьего на ч
гору, привязав веревку к его ноге. Они же сдернули его веревкой, и тут же оказался он
мертвым. Они же устремились оттуда прочь: нельзя им было дальше ни смотреть на
это — на эту светлость неизреченную, ни слушать веселья и ликованья...
В русских летописях очень часто встречают-
ся описания удивительных, чудесных явлений,
которые, конечно, можно при желании назы-
вать описанием экстремальных природных яв-
лений, однако порою даже самое материали-
стическое миросозерцание не в силах припи-
сать причины натуральные, естественные —
совершенно фантастическим событиям или со-
слаться на то, что у страха глаза велики, а бума-
га-де все стерпит. Навьи (мертвецы), которые
побивают полочан в «Повести временных
лет», — пример более чем классический. При-
ходится признать, что во все времена люди
сталкивались с необъяснимым, непознанным,
восхищаясь этими явлениями, пугаясь их и на-
веки запечатлевая для потомства. Вот только
некоторые, избранные описания невероятных
событий из одной лишь книги, им посвящен-
ной, — «Воздушные страсти Тобольска в ста-
рину» :
«ЛЕТА ОТ СОТВОРЕНИЯ МИРА 7164,
ОТ РОЖДЕНИЯ ХРИСТОВА 1656
Месяца марта 1 числа в седьмой час нощи
луна меркнула: над ней была дуга, а на дуге крест
четвероконечный по концам, под луною же ве-
нец и сквозь венец висящий меч; по обе же сто-
роны луны два креста осьмиконечные. Луна же
темно меркла, а кресты, дуга и меч были весьма
светлы, небо — чисто и светло, в звездах.
Декабря 4 числа, нощи в третьем часу, воз-
душное явление было: над домом воеводским
явился столб светел, а посреди его звезда, а от
нее висящи вниз концами два меча по обе сто-
роны столба того. И видимо было пять часов и
потухло.
7204
1696
Ноября 28 числа в нощи, в пятом часу,
было знамение воздушное на востоке: из тем-
ной тучи висяще яко лампад, возжженный ог-
нем великим, и весьма светло сияющим, и
спущающимся вниз даже до земли. И вскоре
потухло.
638
7209
1701
Месяца июня 8 числа в седьмом часу дня
взошла громовая туча; стоящие люди при бере-
гу реки Иртыша, где рыбой торгуют, и рыбные
прасолы видели: летел оттуда же долгий и вели-
кий змей, весь черный, без крыл, будто великое
бревно изгибаяся, и на пролете города на низ
грянул великий гром с молнией, и отшило у
змея прежде главу, а потом и хобот пополам
расшибло; и так пал хобот за рекою, пониже
города, а голова пала по конец яру, в пяти вер-
стах ниже города находится, а середку его бу-
рею с ветром принесло на Кугаевское озеро.
7210
1702
Месяца февраля 18 дня в середнем западе, в
самом перекрое луны, на воздухе, в третьем
часу нощи, будто крововидные люди бегали от
месяца к месяцу и мимо его в части бродяще.
И было сего видения с час. Во исходе же чет-
вертого часу нощи начало тонким облаком,
аки жидким дымом, заносить и стало невиди-
мым.
7214
1706
Ноября 20 числа в Тобольске видено было:
во исходе четвертого часа нощи, посреди небе-
си, на воздухе, выпал будто свиток бел, растяги-
ваяся, и вслух людям шептал, а пал посреди
двора воеводского, в близости крыльца; и вне-
запу явился человек, от него же четыре искры
огненные вверх порознь взлетели и совокупили-
ся в место, и через малую минуту все исчезло; в
то же время нанесло тучу и гром велик скреже-
та часа с два. И бысть воеводскому дому пожар.
7218
1710
Месяца ноября 21 дня в нощи, перед за-
утренею, в Тобольске, на берегу реки Ирты-
ша, горел амбар Петра Мелешкина с краде-
ным хлебом, который он из казны государе-
вой потаенным образом за себя переводил.
И над этим огнем с востоку была видна ко-
мета-звезда, имела луч свой упором на оный
огонь, и дотоль стояла, пока краденый хлеб —
рожь, овес, мука, толокно — не сгорели.
И сия комета явно объявляла ярость гнева
Божия на обличение татям, зло собираю-
щим...»
Чудинко
(пугднко)
ВМЕСТО КЛАДА
ОДНОМ доме чудило да чудило. Хозяйка в подполье полезет — кто-то юбку тянет,
тянет с нее.
А в кухне стояла старинная печка. Вдруг стало из-за печки свистеть.
А то как тряхнет — хозяину скалкою попало в голову.
Приехал мужик один к ним, сел чай пить — и как камень угодит на стол!
То из-за печки вдруг заяц выскочит, то щенок.
Тогда один богатый дед говорит:
— Тут клад есть.
Они тогда выехали и стали печку рушить.
И в той печке вместо клада кукла оказалась, как живая, смотрит.
Привели тогда попа, иконы поставили, давай везде служить.
Тогда утка вылезла, закрякала и ушла.
Потом не стало ничего больше.
КУКОЛКА
мУЖИК дом строил, и плотников чем-то осердили.
И вот через некоторое время, когда дом уже стоял, начались чудеса.
Ночью как давай кувакать: ребенок ревет, аж за душу тянет. Выехали, а что делать?
Спать никак не могли в доме.
Посудили старики и кое-что присоветовали.
Пришлось снимать, раскрывать крышу — ив последнем ряду бревен, под балкой, на-
шли куколку. Маленькая такая, из тряпочек сшита.
Наотмашь ее бросили, а потом в печь.
С тех пор все кончилось.
Чудинко сродни кикиморе, это воплощение
злого начала. Плохие люди закладывают его в
виде маленькой тряпичной или деревянной
куклы под бревно дома во время строительства.
Чудинко пугает жильцов по ночам стуком и
треском. Особенно силен он в заброшенных
домах. Избавиться от него можно, только
уничтожив куколку. Те, кому надоедают про-
казы чудинка, должны звать знахаря на подмо-
гу или, на худой конец, колоть вилами в ниж-
ние бревна избы с приговором: «Вот тебе, вот
тебе, за то-то и вот это!»
640
IfMA
ХРАБРЫЙ КРЕСТЬЯНИН
Один крестьянин спал на стогу сена.
Пробужденный шумом, он увидел огромную женщину, в белой одежде (в саване), с
растрепанными волосами, которая бежала от стаи собак.
Она вскочила на лестницу, приставленную к стогу, и стала дразнить собаку ногою.
Крестьянин узнал Чуму, подкрался сзади и столкнул ее с лестницы.
Чума погрозила ему пальцем и исчезла, и хотя он остался в живых, но с той самой ми-
нуты беспрестанно дергал ногою.
Приближаясь к городу или деревне, Чума
точит свои стрелы, и кому случится выйти на ту
пору в поле — в того и стреляет, а затем уже
входит в самое село или город. Оттого первые
заболевающие страшным недугом бывают при-
езжие или странники.
Наравне с ведьмами Чума может оборачи-
ваться кошкою, лошадью, коровою, птицею и
клубком пряжи; где она покажется — там на-
чинают выть собаки, туда прилетает ворона
или филин и, садясь на кровлю, криком своим
предвещает беду.
Уверяют, что во время чумы петухи хрип-
нут и замолкают, а собаки теряют способность
лаять, а только ворчат и с визгом бросаются на
ужасную гостью.
Петуший крик и колокольный звон призна-
ны были за целебное средство против болез-
ней.
По народному убеждению, собака одарена
чрезвычайно тонким чутьем и острым зрением;
она узнает присутствие нечистых духов, чует
приближение Чумы и Смерти и кидается на
них, как верный страж домохозяина и его се-
мьи. Когда собака воет — это считается зна-
ком, что она видит Смерть. Отсюда возникли
поверья, что Чума боится собак, что у петухов
она отымает голос и вырывает хвосты, так что
там, где владычествует нечистая сила смерти —
зараза, уже не раздается ни петушиный крик,
ни собачий лай; потому-то малорусские загово-
ры отсылают сеслер-лихорадок и другие болез-
ни в те пустынные страны, где не слышится ни
пения петухов, ни лая собак, ни церковного
звона, то есть собственно в царство туч, оцепе-
ненных холодным дыханием зимы (в вертепы
северного ада).
Рассказывают также, что Чума не любит ко-
шек и при удобном случае убивает их. В давнее
время, по словам болгар, кошка старшею
сестрою Чумы и часто била ее; теперь же, при
появлении Моровой язвы, кошки прячутся от
нее в печках.
Любопытно, что чехи, для излечения детей
от сухотки, купают их в ключевой воде вместе с
собакою или кошкою.
641
«чур, МНЕ! чур, МОЕ!»
ж жОГДА великий Дый создал землю, повелел он одному из богов — его звали Чур — на-
делить людей угодьями.
Вот прилетает Чур в какую-то местность к жилью человеческому, ведет толпу людей к
роще или долине и вопрошает:
— Эти угодья — кому?
А в ответ ему наперебой раздаются десятки голосов:
— Чур, мне! Чур, мое!
Тогда велит бог вытесывать чурбаки и выбивать их в землю на границах владений, дабы
не было впредь споров и междоусобиц.
С той поры мы и говорим, подобно нашим предкам:
— Чур, мне! Чур, мое!
642
У наших предков-язычников Чур был боже-
ством не самого высокого ранга, однако имя
его до сих пор повсюду знают и чествуют. Он
почитался покровителем и оберегателем гра-
ниц поземельных владений. На межах своих
участков земледельцы насыпали бугры, огора-
живая их частоколом, и такого бугра никто не
смел разрыть из опасения разгневать божество.
Порубежная полоса считалась неприкосновен-
ной, никто не мог переступить ее своевольно.
В определенные дни глава семейства обходил
владения по этой черте, гоня перед собою жерт-
венных животных, пел гимны и приносил дары
божеству; здесь же, на некотором расстоянии
друг от друга, ставились крупные камни или
древесные стволы, носившие названия термов.
В яму, в которой утверждался терм, клали го-
рячие угли, хлебные зерна, караваи, плоды, лили
мед и вино. Здесь все было подвластно Чуру, и
место, где он главенствовал, а порою и показы-
вался, получало таинственное освящение, и по-
тому за черту родовых владений не дерзали пе-
реступить враждебные духи.
Позднее на межах начали ставить изобра-
жение самого Чура.
Несмотря на грубость работы и ничтож-
ность того материала, из которого вырубались,
они почитались священными и неприкосно-
венными. На полях, отвоеванных у дремучих
лесов и необозримых степей, Чур оберегал гра-
ницы владений разных хозяев, удерживал дерз-
ких и своевольных нарушителей, останавливал
чужую разгулявшуюся соху, тупил расходив-
шийся топор.
Олицетворяли Чура в деревянном изобра-
жении, имевшем форму кругляша, короткого
обрубочка толщиной в руку. На нем выреза-
лись условные знаки, обозначающие владельцев
того или иного участка земли. Такие обрубки
сохранили древнее название свое в известных
словах, уцелевших до нашего времени: чурбак,
чурбан, чурка, чурбашка.
Также Чур охранял человека и все его добро
от нечистой силы: как житель проезжих-прохо-
жих дорог, он имел более всех власти над чертя-
ми. Поэтому при опасности до сих пор советуют
вспомнить этого бога и зачураться, сказав: «Чур
меня!», то есть попросить: «Чур, побереги меня!»
Даже тайны мыслей человека он охраняет. Если
кто-то скажет тебе что-то неприятное, зачурай
его: «Чур тебе на язык!» — и злое пожелание не
сбудется. Ну а найдешь что-то ценное и не захо-
чешь ни с кем делиться, тут же взмолись: «Чур,
мое!» — и добрый древний божок побережет
твою находку только для тебя одного.
Шерстнлтый .............................
АЙ ДА БУЯН! \1В
f? Й. АК-ТО на Рождество грянули морозы, да такие лютые, что воробьи на лету замерзали.
Л Ну и пожалел хозяин собаку, впустил на ночь в хату. А хозяйка вздыбилась: Д
-И — Да где ж такое водится, чтобы псина рядом с людьми спала?! Чай, не кошка, не
[[ околеет и на дворе. |Г
3 Начал хозяин ее уговаривать, а она ни в какую. Даже поругались не на шутку и спать /fa
। легли отдельно. иг
Глубокой ночью пробудилась молодка оттого, что кто-то ее душит.
Открыла глаза и обомлела: нависло над нею косматое чудовище, горло сжимает лапа-
ми мохнатыми.
Хочет она закричать, а не может — язык уж отнялся.
И тут вдруг выскакивает из-под лавки пес, который туда забился, чтобы на глаза серди-
той хозяйке не попадаться. Выскакивает да как кинется на мохнача! Сцепились они драть-
ся, только шерсть летит клочьями.
В конце концов начал одолевать пес непрошеного гостя, и тот юркнул в дверь. Собака
кинулась следом, громко лая.
Тогда проснулся хозяин, зажег лампу, таращится, ничего не понимает спросонок: жена
лежит насмерть перепуганная, двери настежь, клубы морозного воздуха ползут в избу.
С трудом отпоил жену квасом — она все ему и рассказала.
— Да наш-то Буян тебя от Шерстнатого спас, — хозяин говорит. — Не то задавила б
нечистая сила!
С той поры в морозы хозяйка сама зазывала своего спасителя в избу. Да и не только в
морозы!
Шерстнатый — ночной демон, давящий
спящего человека. Он мохнатый, обросший мяг-
кой шерстью; руки, как у человека — гладкие, с
острыми длинными ногтями; имеет хвост. Чаще
он давит шутя, а сердить его нельзя — может
всерьез задушить!
644
======= шиш — -........................................
УЧИТЕЛЬ музыки 'Sj
Один парень никак не мог выучиться играть на гармони, а очень хотелось. Девушки
ведь любят музыкантов! Кто ни брался его учить, вскоре отступались: медведь на ухо на- (t
ступил, пальцы как деревяшки, да еще и нравом строптив. И вот как-то раз идет он по \ р
обочине дороги, неподалеку от росстани, и печалится вслух: £
— Несчастный-де я какой, никак мне на гармонике не выучиться, я б ногу правую Ь
сломал, только б начать играть так, чтоб на меня Кузнецова дочь ласково поглядела! ”
Вдруг навстречу ему какой-то мужик — обыкновенный с виду, только голова с кула-
чок, да что в том беды? Мало ли какие головы у людей бывают?
— Слышал, — говорит, — как ты плачешься, и готов тебя в два счета выучить играть
на музыке.
— Да ты что? — не поверил парень. — А за уроки что возьмешь?
— Один пинок.
«Ну, — думает наш-то, — один пинок я как-нибудь стерплю!»
Ударили по рукам, тут же, откуда ни возьмись, появилась тульская гармоника, свер-
кающая малиновым бархатом и перламутром, и начался первый урок, к концу которого
парень уже разбирал лады. Обрадовался — сил нет!
— Завтра урок-то будет? — вопрошает.
— Будет. Приходи вот в это же время.
Учились они и завтра, и послезавтра, а через три дня парень уже наяривал, как заправ-
ский гармонист: любую песню с голоса мог наиграть, и пальцы бегали, как зайцы от волка,
а мехи тянул столь споро, что едва не разрывал гармонику.
— Готово дело, — говорит учитель. — Пора расплачиваться. Теперь я повернусь, а ты
меня пинай.
Парень глаза вытаращил. Его же выучили, да и пинать он же будет? Хорошая плата!
«Ну и дурак же ты, брат! — думает насмешливо. — А дураков учат!» У самого у него с
мозгами тоже плохо дело было, но об этом он пока не знал.
Учитель развернулся, парень ка-ак занес ногу, ка-ак пнул его... и взвыл дурным голо-
сом: ну ровно каменную стену пнул. Аж услышал, как костоньки затрещали, — и упал.
Ногу сломал, правую.
— Стало быть, дураков учат? — обернулся учитель музыки. — Это ты правду сказал,
невежа!
И сгинул вместе со своей гармоникой.
До позднего вечера провалялся наш парень на обочине дороги, стеная и воя от боли,
пока не подобрал его мужик, везший в деревню сено, а потом еще долго-долго лежал в по-
стели, не в силах на ногу ступить. Так и остался хромым на правую ногу. Пока недужил,
дочка Кузнецова за другого замуж вышла...
Но как играть на гармонике, парень не забыл — хотя осталось ему теперь наяривать
одни только страдания — печальные припевки про несчастную любовь.
645
Шиши — нечистая сила, живущая обычно
на обочинах и играющая свадьбы свои, когда
на проезжих дорогах вихри поднимаются стол-
бом. Это родичи вихровых. К шишам посыла-
ют в гневе докучных или неприятных людей.
«Хмельные шиши» бывают у допившихся до
белой горячки: до чертиков. Голова шиша с ку-
лачок, нос длинный и вертлявый — в точности
шиш — или кукиш.
Шиши также бывают банные, лесные, во-
дяные, ригачные (те, что в ригах живут — в са-
раях для хранения и сушки хлеба).
Банные шиши, в отличие от баенника, му-
жиков не трогают, а пристают только к жен-
щинам, склоняют их к непристойным игри-
щам. Стоит оставить дверь, не закрестив, без
молитвы, шиш непременно туда ввалится и
начнет заигрывать с разгоряченной молодицей.
С шишами сходны шишкуны — эти рос-
том меньше, лысые, но мохнатые, с конскими
ногами. Они появляются в основном на моло-
дежных вечеринках, гоняют парней и девок
почем зря и пугают их до полусмерти.
Шишига, шишимора — подружка или
жена шиша. Это маленькое, горбатенькое су-
щество, брюхатое, холодное, с сучковатыми
руками. Набрасывается на зазевавшихся про-
хожих и тащит их в воду. В отличие от всем
известного водяного, шишига обитает в камы-
шах, предпочитает мелкие речушки и водо-
емы. Днем отсыпается, появляется только в
сумерках. Иногда поселяется в пустых домах,
соперничая с пустодомкой и пытаясь выжить
его, учиняя при этом страшный шум и визг,
хотя глазу человеческому при этом ничего не
видно.
Шулккукы
Эти нечистики появляются на сочельник
из трубы и уходят под воду на Крещенье. Так-
же может их вытащить из проруби нерадивая
хозяйка, если будет полоскать белье в ту неде-
лю, что предшествует Богоявлению (7/20 ян-
варя), хотя это строго запрещено. Женщины,
бывает, даже сами не замечают, что сила не-
чистая к ним прицепилась. Спохватятся, уже
когда бегают по улицам шуликуны — с горя-
чими углями на железных сковородках или с
железным каленым крюком в руках, которым
могут захватить человека-пьяницу: кружат
его, толкают в грязь, могут даже в прорубь за-
манить. Иногда ездят на ступах или печках.
Ростом шуликуны с маленьких детей, головы у
них остроголовые, изо рта пышет огонь; носят
самотканые кафтаны, кушаки и остроконеч-
ные шапки.
Говорят, они тоже из породы детей, умер-
ших некрещеными, — но только в определен-
ное время года, на Святки. Поэтому и появля-
ются именно в эту пору.
*9 UIlfMCKA МАЙКА
JW «ГОЛОВКА ЗАКРУЖИЛАСЬ» (О
I^AK-TO припозднился парень в горах и спускался по ущелью к родному селу уже за
Л полночь. И видит: сидит на камне у водопада распрекрасная дева в белом одеянии и с рас- Л
И пущенными волосами. Подошел он поближе, а она окликает нежным голоском: К-
[[ — Светозар, помоги, я танцевала тут на поляне, да головка у меня закружилась, шагу 1)
ступить не могу — боюсь, упаду! с
I/ Удивился парень, откуда дева знает его имя, но в помощи не отказал: взял красавицу h
на руки и понес по тропке вниз, в сторону села. И вдруг она обвила его руками за шею и
принялась целовать, да так, что у парня у самого голова кругом пошла.
Кто устоит перед такими ласками? Уложил Светозар молодку на свою свитку, и нача-
ли молодые миловаться до стонов и охов.
И не было им угомона до глубокой ночи. Вот и луна взошла... и вдруг показалось пар-
ню, что его возлюбленная как-то поникла, будто состарилась внезапно лет на десять. Ре-
шил он, что почудилось, и вновь принялся ее целовать. Так и заснули в объятиях друг дру-
га. А на рассвете с ужасом обнаружил Светозар, что обнимает старуху — нет, не безобраз-
ную, как говорят, со следами былой красоты на лице, но все же...
Вскочил Светозар и кинулся что есть мочи прочь. Прибежал в село, выпил из горлыш-
ка целую бутылку ракии и тогда лишь пришел в себя.
Расспросил его отец, что да как, а потом и говорит:
— Да ты, сыне, с Шумской Майкой целовался! Скажи еще спасибо, что остался жив.
Брата моего двоюродного, Тодора, она залюбила когда-то насмерть. Давно это было... Раз-
ве я тебе об том не рассказывал?
В мифологии южных славян так зовется
Хозяйка леса. Ее представляли молодой длин-
новолосой красавицей, нагой или в белых одея-
ниях, появляющейся после полуночи. Распевая
сладострастные песни, она завлекает мужчин
в лесную чащобу, к водяным мельницам, где
предается с ними любви. Она защищает ново-
рожденных, лечит бесплодие целебными тра-
вами.
По другим верованиям, Шумска Майка —
безобразная беззубая старуха, которая может
обратиться в зверей, домашних животных, в
различные предметы. Она зловредна, нападает
на младенцев, насылает болезни и порчу.
647
UIlfTOBKA
ВСЕ ДЛИННЕЙ И ДЛИННЕЙ»
«А РУКИ
мУЖИКИ сено косили. Балаган ставили, в этом балагане спали. Однажды заметили,
что у них кто-то хлеб ворует. А там же, кроме них, никого нету. Кто же ворует? Решили
караулить по очереди.
Вот все ушли на покосы, а один Ванька остался, сидит. Посмотрел на речку: из омута
русалка выходит, из воды, и идет к балагану. Сама страшная, волосы длинные, волнистые.
Подошла и в дверь руки потянула. Руки все длинней, длинней... взяла хлеб и унесла.
А этот Ванька сидит, перепугался. Понял: водяная шутовка приходила. Когда все со-
брались, он стал про все рассказывать. Ему не поверили: «Какая такая шутовка!», один па-
рень, Фролушка, больше всех смеялся.
А на другой день вздумали на конях купаться. Фролушка этот заехал чуть не на середи-
ну речки, и вдруг конь под ним встал — ни туда ни сюда, вдобавок на дыбы поднялся.
Фролка его дергает за гриву, а он стоит, будто кто-то держит его. Потом вдруг раз — и
будто отпустило его, конь плюхнулся брюхом в воду, Фролка слетел, с головкой окунулся,
потом они оба поплыли к берегу. И видят парни, что стояли на берегу: из воды руки высу-
нулись, к Фролке тянутся, и все длинней, длинней, вот сейчас схватят. Ну, он еле живой на
берег выметнулся и потом еще чуть не версту до леса бежал, никак не мог остановиться.
А из воды кто-то:
— Ха-ха-ха! — И стихло все.
ДЕВКА-ВОЛОСАТИХА
ШлИ две женщины ночью по мостику через речку, слышат — смеется кто-то. Дума-
ли, девки с парнями балуются. Интересно им стало поглядеть, которая с кем, подошли
ближе. Видят: косматая девка в воде стоит, волосами трясет да хохочет. И смех такой, что
страх наводит! Увидала женщин и швырнула в них белым гребнем, которым волосы чеса-
ла. Они испугались, ну бежать, и только около дома одна увидела, что гребень зацепился у
одной за платье.
Принесла она его домой, а с гребня водичка кап да кап. А ночью в окошко — стук да
стук. Встал хозяин, видит — стоит девка косматая да голая на дворе. Перекрестился, она и
исчезла.
Наутро рассказал жене про такое дело, та за голову схватилась:
— Да ведь шутовка за своим гребнем приходила! Надо ей отнести, не то житья не
даст.
Тут же, по белому свету, побежала на мосток, да на бережок гребень положила:
— Возьми свое добро, шутовка, нам чужого не надобно.
Моргнуть не успела — а гребень исчез. Вот только что был — а уж нету. И когда она
успела его забрать? Чудеса!
648
Шутовка — почти та же русалка, только не
бледная романтическая красавица, а страшная,
пугающая, довольно-таки зловредная. Они тоже
обитают на дне рек и озер, но не в прекрасных
дворцах, а в каких попало жилищах. В шутовок
обращаются случайно утонувшие или утопив-
шиеся женщины; девушки же превращаются в
русалок. Потеряв свой гребень, которым она
постоянно расчесывает волосы и с которого
всегда сочится вода, шутовка может землю пе-
ревернуть в его поисках и весьма навредить лю-
дям. С нею лучше не связываться.
ж ндкь и правь
gW Ю. МЕДВЕДЕВ. ПРЕДСКАЗАНИЕ (IS
ьу) Вот по следу дрожащему лунному та
л В просмоленной ладье, на восток, /X
2J Поплыву я к пророку безумному:
у «Погадай мне о Прави, пророк!»
Д Отвечает безумец: «Мне кажется:
w Долго ели мы хлеб дармовой, S
“ А теперь к нам в зеницы вторгается ”
Смерч, поросший плакуньей-травой!»
Возвещает безумец: «Мне слышатся
Плач и стоны людей неживых.
Семь смертей над Россией колышутся —
Пламя черное пышет от них».
Прорицает безумец: «Мне чудится:
Оскудеет в безверье народ.
То, что старцы предскажут — не сбудется,
То, что сбудется — пеплом взойдет».
Я скажу: «Это бред одиночества,
Ты химеры свои затаи,
Непонятны твои мне пророчества,
Неприятны прозренья твои1»
Я скажу: «Твоему беспощадному
Неподвластны собратья суду!»
И спущусь по откосу песчаному,
И к ладье просмоленной сойду.
Подымайтесь, смурные туманы, ввысь!
В сердце — мрачных словес ни следа.
...Отчего ж небеса закровавились,
И вода бьет в борта, как беда?
Явь, Правь и Навь — эти три силы олице-
творяют Время в славянской космогонии, управ-
ляя мирозданием.
Явь — мир земной, настоящий, сущий, яв-
ленный сейчас, теперь, осязаемый, плотский,
вещественный.
Навь — мир подземный, где обитают тени
прошлого: предки, бестелесные духи. В древно-
сти прошедшее время было особо почитаемо:
люди верили, что жизнь вершится по кругу и
предки возвращаются в третьем поколении.
Именно поэтому с помощью обрядов и ритуа-
лов снова и снова как бы воспроизводили про-
шедшее.
И, наконец, Правь — грядущее, всеобщий
закон, установленный ^ажьбогом для будущего,
воплощение правды и мудрости. Всякое земное
существо, пребывающее в Яви, выполняет волю
Прави, само становясь ее частицей. Смысл пре-
бывания каждого человека на земле — будучи
исторгнутым из небытия по воли божествен-
ной Прави, возвратится в нее, стараясь при
жизни подняться вверх по лестнице совершен-
ства и праведности.
650
НА ПЕРЕКРЕСТКЕ ТРЕХ ДОРОГ
^1ОГИ всемогущи и величавы, но сердца у них в точности как у людей — могут болеть и
печалиться, радоваться и любить. Как-то раз глянул Ярило светоносный с небесных высей
на землю, и упал его взор на Пресвету, дочь сельского кузнеца. Шла Пресвета по тропинке
обочь пшеничного поля, и с высоты было Яриле не различить, где ярче играет солнце — в
спелой пшенице или в золоте ее волос. И глаза ее почудились ему зеленей, чем листья бе-
резы, а губы — ярче мальвы, что держала она в руках. И возгорелось сердце Ярилы стра-
стью. Солнце ослепительно заиграло на небесах, а Пресвета ахнула и прижала руки к гру-
ди. Почудилось ей, что летит к ней по полю, не касаясь земли, красавец в белых одеждах, с
золотым солнцем вокруг головы, на белом, сверкающем коне. Вокруг головы его сиял та-
кой ослепительный свет, что девушка даже зажмурилась. Голос незнакомца звучал так
сладко, что у бедной девушки подкосились ноги:
651
^^fisaKBaaaassaaaaaaEKKsaaKsaaaK5KaasaaasaiaE5MSKsaaMsaassssaasassaassaaaaa^^
Дж\ — He бойся меня, красавица! Я не кто-нибудь, а светоносный Ярило. С высоких небес
Mj я увидел тебя и явился, чтобы забрать в солнечное царство. Там станешь ты моей супругой
у/ и узнаешь вечное счастье в райском саду Ирии. Vl
W Приоткрыла Пресвета один глазок:
/Л — В райском саду Ирии? Но ведь туда покойники улетают. Мы что же, с мертвецами
Сл соседствовать станем? Да и небось скука это смертная — жить вечно! Все, кого я люблю, кЭ
41 поумирают. А мне как наказание — живи да живи. Лучше я на земле останусь. ]Г
gi\ — Хорошо, — согласился Ярило, готовый пообещать все, что угодно, только бы поско-
(V рее увлечь красавицу на ложе страсти. — Ты будешь жить на земле, а я — спускаться к
тебе с небес. И мы будем творить такую божественную любовь, от которой содрогнется
Вселенная. И у нас будет много-много деток...
— Да? — посторонилась Пресвета. — А что люди скажут? И думаешь, это так лег-
ко — вырастить дитя без отца? Спросит, где его батюшка, а мне что отвечать? Вон, по
небу с утра до ночи катается? Ох, нет, уж лучше выйду я замуж за рыбака Путяту. А ты,
красавец светлый, прощай. Не поминай лихом!
Она подала Яриле мальву, которую держала в руках, и убежала к реке. По реке плыла
рыбацкая ладья. Правил ею чернокудрый молодец, и Ярило не поверил своим глазам, ко-
гда увидел, что через несколько мгновений тот причалил к берегу и заключил Пресвету в
жаркие объятия.
Солнечный бог не мог прийти в себя от ярости. Его, божественного, всемогущего кра-
савца, сына самого Сварога, его, при виде которого девушки хмелеют от любви, — пред-
почли какому-то рыбаку! Но Пресвета еще пожалеет об этом. Разве умеют люди любить
так, как любят боги?! «Я докажу, что ты жестоко ошиблась в выборе!» — угрюмо подумал
Ярило и вернулся в свои небесные выси.
Прошло некоторое время, Пресвета и Путята сыграли свадьбу. Молодых отвели в опо-
чивальню и оставили одних. И вот, после жарких объятий, когда молодой супруг уснул,
привиделось ему, будто стоит он на перекрестке трех дорог, а к нему приближается свето-
носный красавец и глаголет:
— Знаешь ли ты, кто пред тобой? Я сам Ярило. Послушай меня внимательно: жизнь
человека не вечна. Пройдет несколько лет — и красота твоей прекрасной супруги увянет,
как вянут цветы по осени. Стоит ли дорожить мимолетным богатством? Да и твой век из-
мерен. Постареешь, ослабеешь, хвори одолеют... Пришел предложить тебе обмен. Отдай
мне свою жену, а взамен я подарю тебе все, что пожелаешь! Хочешь — одарю несметны-
ми сокровищами, хочешь — дам власть над людьми, хочешь — поведаю тайные знания.
— Отдать Пресвету?! — захохотал рыбак. — Ну уж нет. Я и не чаял, что она согласит-
ся стать моей женой, и отказаться от своего счастья не могу. А что до старости и болез-
ней — таков удел человеческий. Но мы будем вместе, будем поддерживать друг друга во
всех несчастьях, делить их поровну — значит, каждому достанется в два раза меньше.
Долго еще уламывал Ярило Путяту, но тот упорно стоял на своем. В конце концов бог
усмехнулся светло и печально:
— Что же сказать тебе, смертный? Увы, ты прав, потому что и я на твоем месте посту-
пил бы точно так же. Ну, тогда прощай. Вот, передай от меня жене.
Дажьбог что-то сунул в руки Путяте и исчез, словно и не было его вовсе.
Проснулся наш молодожен, смотрит на свою красавицу и думает:
652
«Приснится же чепуха такая! Отдать мою Пресвету в обмен на богатство! Да не бы-
вать тому. Моя она — и век моей будет. А это был всего лишь глупый сон».
Потянулся Путята к жене — обнять ее покрепче. Что такое? В изголовье светится
что-то, горит солнечным огнем, рассеивая ночную мглу. Да это же мальва, цветок, кото-
рых полно за каждым плетнем. Та самая, которую во сне дал ему Ярило. Только не про-
стая мальва, а золотая...
Ярило — обаятельное славянское божество.
Он сродни древнегреческому Эроту, богу люб-
ви, и в то же время не чужд богу веселья Бахусу.
Веселый, разгульный бог страсти, удали пред-
ставляется народному воображению молодцем
красоты неописанной; в белой епанче сидит он
посадкой молодецкою на своем белом коне; на
русых кудрях венок цветочный, в левой руке
ржаные колосья; ноги у Ярилы — босые. Разъ-
езжает он по полям-нивам, рожь растит — на-
роду православному на радость на веселую.
Он — представитель силы могучей, удали бога-
тырской, веселья молодецкого, страсти моло-
дой-разгарчивой. Все, что передает животворя-
щему лету весна, — все это воплощается в нем
по прихотливой воле суеверного народного во-
ображения. Взглянет Ярило на встречного —
тот без пива пьян, без хмеля хмелен; встретит-
ся взором Яр-Хмель с девицей-красавицею —
мигом ту в жар бросит: так бы на шею кому и
кинулась... А вокруг него, по всему пути-по до-
роге Ярилиной, цветы зацветают-цветут, что ни
шаг, что ни пядь — все духовитей, все ярче-
цветистее.
Упоминаемые в Нестеровой летописи «иг-
рища межю селы», на которых радимичи, вя-
тичи, северяне и древляне «умыкаху жены собе»,
по времени и обстановке как нельзя более сов-
падали с гульбищами в честь веселого Ярилы.
На Ярилиной неделе, по суеверному представ-
лению народа, особенно неотразимую силу
имеют всевозможные любовные заговоры —
на присуху, на зазнобу да на разгару.
Лихие люди, умышляющие злобу на своего
ближнего, «вынимают след» у него в эти дни, и,
по преданию, это является особенно действен-
ным средством.
Ярилин праздник начинается тем, что де-
вушки — целым хороводом — выбирают пре-
красного юношу, наряжают его всего в цветы и
сажают на белого коня. Все участницы игрища
одеты в праздничные наряды, с венками из по-
левых цветов на головах. Его возят по полям-лу-
гам, ибо перед взором бога все должно цвести-
колоситься. Проводы Ярилы — одновременно
и проводы весны, как и в праздниках Костро-
мы, Кострубонъки, Купалы.
Иногда его называют Туром. Это божество
плодотворящего начала, бык бога-громовника.
Народные песни, которые поются при встрече
весны, вспоминают Тура — удалого молодца и
соединяют его имя с другими прозваниями Пе-
руна: «Ой, Тур-Дид-Ладо!» На Руси средневе-
ковые узаконения сурово осуждали обычай, со-
гласно которому на празднике Коляды просто-
людины «на своих законопротивных сборищах
некоего Тура-сатану и прочие богомерзкие ска-
реды измышляюще вспоминают».
БУЙ-ТУР МОЛОДЕЦ
Однажды отец богов и богинь Сварог посетил землю под видом странника.
Смотрит: возвращается из краев славянских большой отряд басурман с богатой добы-
чей. И пленных гонят множество — красивых дев и отроков.
Но тут, откуда ни возьмись, налетел на басурман, как туча, сильномогучий богатырь.
Где ни взмахнет мечом — там улица, где ни ударит копьем — переулочек.
Долго и неустанно бился он с вражьей силою и наконец одолел всех до единого. Одо-
лел, пленникам путы развязал, накормил-напоил из запасов басурманских, а сам до куска
хлеба даже не дотронулся.
Подивился Сварог такой немыслимой удали, приблизился к богатырю и говорит:
— Как тебя звать-величать, буй-тур молодец?
654
'л
— Яровитом батюшка с матушкой назвали. Zfl
— Смел ты и силен, как молодой бог. А ежели бы ты и впрямь стал богом, на что бы
силушку потратил?
— Вижу, совсем не прост ты, странник, — богатырь ответствует. — Уж коли выпала та
бы мне доля божественная, то украшал бы я землю-матушку по весне травою-муравою, а X
деревья и кусты — зеленою листвою. кЕ
— Отменное занятие, — сказал Сварог. — Но это по весне, Яровит. А в другие време- и
на года?
— А летом, осенью и зимою — да и весною заодно! — устилал бы я землю-матушку м
телами басурман поганых. ’
— Вот такого-то бога мне в небесах и не хватает! — воскликнул Сварог и вознесся
вместе с Яровитом в Ирий-сад.
У западных славян Яровит, будучи богом ве-
сенних гроз, туч и вихрей, отличался воинст-
венным характером. У его идола был большой
щит, покрытый золотом, почитаемый за свя-
тыню; были у него и свои знамена. С этим щи-
том и знаменами выступали в военные похо-
ды. При этом он был и покровителем плодоро-
дия, разделяя эту обязанность с Ярилой. От
лица Яровита—небесного воителя жрец произ-
носил следующие слова при священном обряде:
«Я бог твой, я тот, который одевает поля мура-
вою и леса листами; в моей власти плоды нив и
деревьев, приплод стад и все, что служит на
пользу человека. Все это я дарую чтущим меня
и отнимаю у тех, которые отвращаются от
меня».
Оловлрь
стлринных слов и имен
АРИИ, АРИЙЦЫ — древние прапредки ин-
доевропейских народов, в том числе сла-
вян.
БОРИЧЕВ ТОК — место в Киеве.
БУЛАНЫЙ — конская масть: желтоватый, но
хвост и грива черные или бурые.
«ВЕДЫ», «РИГВЕДА» — древнеиндийский
эпос.
ВЕЖДЫ — веки.
ВЕЧЁРКИ — праздничные вечеринки.
ВИССОН — блестящая ткань.
ВИЦА — ветка, прут.
ВОРОНЫЕ КОНИ - черные.
ВОЗКРАИЕ — край, кайма.
ВОПЬ — крик.
ВРАЖОНКИ — мелкая нечистая сила, бесы,
чертенята.
ВЬЮНОША — юноша.
ГНИЛОЙ УГОЛ — юго-запад.
ГОЛБЕЦ — припечье; чуланчик; закуток меж-
ду печью и полатями.
ГОЛИК — веник из прутьев.
ГРЕБЛО — дощечка, палочка, которой равня-
ют сыпучий товар с краями меры.
ДЕИСУ С — изображение Христа и обращен-
ных к нему в молитвенных позах Богома-
тери и Иоанна Крестителя.
ДУГА — здесь: радуга.
ЖАЛЬНИК — могилки бездомных людей,
обычно при дорогах.
ЖИТНИЦА — закрома, амбар для хлеба.
ЖНИТВО — поле, на котором убирается со-
зревший хлеб.
ЗАРЕВ — старинное название августа.
ЗАУРОСИЛ — закапризничал.
ИБН-МАССУДИ, ИБН-ДАСТА,
ИБН-ФАДЛАН — арабские путешествен-
ники X в., посещавшие и Русь.
КАСАТКА — ласточка.
КИЧКА — головной убор замужней жен-
щины.
КАЯ ПАЯ — согнутая, крюковатая.
656
КОВЕРКАЛИСЬ — кривлялись.
КОКЛЮШКИ — особые палочки для плете-
ния кружев.
КОНЕЦ — рулон, штука полотна.
КОНСТАНТИН БАГРЯНОРОДНЫЙ - ви-
зантийский император, живший в X в.
КОСАРЬ — тяжелый нож из обломка косы.
КОСТРИКА — мусор от пряжи, очески от
льна.
КОЩЬ — кость.
КУДЕЛЯ — еще не пряденный лен на гребне
или на прялке.
КУЛАГА — овсяный кисель, излюбленное
постное блюдо крестьян.
КУЛЕШОК — кулеш, блюдо из пшена и кар-
тошки.
КУРОКЛИК — пение кур.
ЛАНИТЫ — щеки.
МАЗУРЫ — польское северное племя.
МАНИЛОСЬ — мерещилось.
МЕРА — то, в чем что-то меряют, определя-
ют объем сыпучих тел, например зерна.
МУРИИ — муравьи или тараканы.
МЫЧКА — кудель, лен на гребне, приготов-
ленные для прядева.
НА МОЛОДУ, ПОД ПОЛИ, НА ПЕРЕКРОЕ
И НА ИСХОДЕ МЕСЯЦА — речь идет о
фазах луны.
НЕВЕГЛАСИ — суеверные.
НЕРУСЬ — все нерусское, земли и люди.
НЕСТОР — древнерусский летописец, жив-
ший в кон. XI — нач. XII в., автор «Пове-
сти временных лет».
ОДЕСНУЮ — вправо, по правую руку.
ОКОЕМ — горизонт.
ОНЫЙ — тот.
ОРАТАЙ — пахарь.
ОРЯСИНА — дубинка, большой острый кол;
иносказательно так именуют громоздкого
и неуклюжего, нескладного, туповатого че-
ловека.
ОСЬМИНА — восьмая часть.
ОТНОС — вид порчи.
ПОВЕСМА — пучок выделанного льна, сколь-
ко пряха захватывает враз рукой.
ПОВЕТЬ — крыша над двором в крестьян-
ском хозяйстве.
ПОВЕЧЕРЯТЬ — поужинать.
ПОЗОР — здесь: вид, зрелище.
ПОЛАБСКИЕ СЛАВЯНЕ — славянские пле-
мена, населявшие в древности территорию
от Лабы (Эльбы) до Одра (Одера) и до
Балтийского моря на севере.
ПОЛУНОЧЬ — север.
ПОПРИЩЕ — старинная мера длины: днев-
ной переход пешего человека.
ПОСТАВЕЦ — шкафчик для посуды, горка,
буфет.
ПРАСОЛЫ — оптовый скупщик рыбы, мяса,
скота.
ПРОКОПИЙ КЕССАРИЙСКИЙ — визан-
тийский историк, живший в VI в.
ПРОСФОРА, ПРОСВИРА — пресный хлебец
для церковного причастия.
РАКИЯ — виноградная водка.
РОЖЁН — кол, заостренный шест.
РОЖЬ ГУСТА, УЖИВИСТА - извилистая,
кустистая.
РОССТАНИ — перекресток.
РУНИЧЕСКАЯ НАДПИСЬ, РУНЫ — выре-
занные на дереве и камне буквы, старин-
ные письмена.
РЮЕНЬ — старинное название августа.
САЖЕНЬ — русская мера длины, примерно
2 м 10 см.
СЕРГАЧИ — бродячие дрессировщики медве-
дей; ремесло это пошло из города Сергача
Нижегородской губернии, отсюда и назва-
ние.
СИРЕЧЬ — то есть, а именно.
СЛОВА КРЕПКИ И ЛЕПКИ - ненаруши-
мые, прилипчивые, неотвязные.
СМЕТЫ НЕТ — невозможно сосчитать.
СО ЧАДЫ И ДОМОЧАДЦЫ - со всем се-
мейством и слугами.
СОЛОВЫЙ — конская масть: желтоватая, с
бурым оттенком.
СОЧЕЛЬНИК — время от Рождества до Кре-
щения.
СТРЕХА — крыша, кровля, особенно соло-
менная.
657
СУХОТКА — тяжелая болезнь, при которой
человек беспричинно чахнет — «сохнет».
Считалось, что сухотка — результат порчи.
ТРЯСАВИЦЫ-ОГНЕВИЦЫ — болезни-лихо-
радки.
ТЬМА ТЕМ — очень много, миллион; тма,
тьма — тысяча.
У ЗАМКОВ СМЫЧИ КРЕПКИ - то есть
замки эти невозможно разрушить, отпе-
реть.
УЗДЕЧКА БРАНАЯ — нарядная.
УКЛАД — вид порчи.
УРЯДНИК — начальник над рабочими или
низший полицейский чин.
УСТА — губы.
УШАТ — деревянная посудина для воды.
ХОРХОРЯШКИ — сухие отбросы, катышки.
ЧЕПРАК — подстилка под конское седло.
ЧЕТВЕРГОВАЯ СВЕЧА — та, которую зажига-
ют в Великий или Страстной четверг, в
последнюю неделю накануне Пасхи.
ЧЕТВЕРГОВАЯ СОЛЬ — пережженная в Ве-
ликий четверг, с квасною гущею; с нею
едят на Пасху яйца.
ШЕСТОК — припечек, площадка перед рус-
ской печью.
ЮГОРСКАЯ ЗЕМЛЯ — старинное название
земли на севере Урала и побережье Север-
ного Ледовитого океана.
ЯКО — как, равно что, каково.
Биклиогрлфия
АЗАДОВСКИЙ М. К. История русской фоль-
клористики. Т. 1—2. М., 1958—1963.
АКАДЕМИЧЕСКИЕ ШКОЛЫ В РУССКОМ
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИИ. М., 1975.
АНИЧКОВ Е. В. Весенняя обрядовая поэзия
на Западе и у славян. Ч. 1—2. СПб.,
1903-1905.
АНИЧКОВ Е. В. Язычество и Древняя Русь.
СПб., 1914.
АСОВ А. И. Русские веды. М., 1992.
АФАНАСЬЕВ А. Н. Народные русские леген-
ды. Казань, 1914.
АФАНАСЬЕВ А. Н. Народные русские сказки.
М., 1985.
АФАНАСЬЕВ А. Н. Поэтические воззрения
славян на природу. Т. 1 — 3. М., 1868.
БАРСОВ Н. П. Очерки русской географии.
Варшава, 1873.
БОГДАНОВИЧ А. Е. Пережитки древнего
миросозерцания у белорусов. Гродно,
1895.
БУРЦЕВ А. Е. Народный календарь примет,
обычаев и поверий на святой Руси. СПб.,
1911.
659
БУРЦЕВ А. Е. Сказания русского народа. М.,
1910.
БУСЛАЕВ Ф. И. Бес/В кн.: Буслаев Ф.И. Мои
досуги, ч. 2. СПб., 1886.
БУСЛАЕВ Ф. И. Исторические очерки рус-
ской народной словесности и искусства.
Т. 1—2. СПб., 1861.
ВАРЕНЦОВ В. Сборник русских духовных
стихов. СПб., 1830.
ВАСИЛЕНКО В. М. Народное искусство. Из-
бранные труды о народном творчестве
X—XX веков. М., 1974.
БЕЛЕЦКАЯ Н. Н. Языческая символика сла-
вянских языческих ритуалов. М., 1978.
ВЕСЕЛОВСКИЙ А. Н. Историческая поэтика.
Л., 1940.
ВЕТУХОВ А. В. Заговоры, заклинания, обереги
и другие виды народного врачевания,
основанные на вере в силу слова. Варшава,
1907.
ВИНОГРАДОВ Н. Н. Заговоры, обереги, спа-
сительные молитвы и пр. СПб., 1908.
ВЛАСОВА М. Н. Новая абевега русских суеве-
рий. СПб., 1995.
ВЛЕСОВА КНИГА /В сб.: Мифы древних сла-
вян. Саратов, 1993.
ВОСТОКОВ А. К. Словарь церковно-славян-
ского языка. Т. 1—2. СПб., 1858—1861.
ГЛАВКОВСКИЙ Н. М. Борьба христианства с
остатками язычества Древней Руси, т. 1.
Харьков, 1916; т. 2. М., 1913.
ГЕДЕОНОВ С. А. Варяги и Русь. Ч. 1—2.
СПб., 1876.
ГИЛЬФЕРДИНГ А. Ф. История балтийских
славян. М., 1855.
ГИЛЬФЕРДИНГ А. Ф. Онежские былины.
М.—Л., 1949-1951.
ГЛИНКА Г. А. Древняя религия славян. Ми-
тава, 1804.
ГОЛОВАЦКИЙ Я. Ф. Народные песни Галиц-
кой и Угорской Руси. М., 1878.
ГРИГОРЬЕВ А. Д. Архангельские былины.
Т. 1. М., 1904; т. 2. Прага, 1939; т. 3.
СПб., 1910.
ГРОМЫКО М. М. Трудовые традиции русских
крестьян Сибири (XVIII — первая поло-
вина XIX вв.). Новосибирск, 1975.
ГРУШКО Е. А., МЕДВЕДЕВ Ю. М. Словарь
русских суеверий. Н. Новгород, 1995.
ГРУШКО Е. А., МЕДВЕДЕВ Ю. М. Словарь
славянской мифологии. Н. Новгород,
1996.
ГРУШКО Е. А., МЕДВЕДЕВ Ю. М. Энцикло-
педия русских примет. М., 2000.
ГРУШКО Е. А., МЕДВЕДЕВ Ю. М. Энцикло-
педия русских чудес. М., 1999.
ГРУШКО Е. А., МЕДВЕДЕВ Ю. М. Энцикло-
педия славянской мифологии. М., 1996.
ГУРА А. В. Символика животных в славян-
ской народной традиции. М., 1977.
ДАЛЬ В. И. О повериях, суевериях и предрас-
судках русского народа. Т. 1—2. М., 1984.
ДАЛЬ В. И. Пословицы русского народа. М.,
1957.
ДАЛЬ В. И. Толковый словарь живого велико-
русского языка. Т. 1—4. М., 1955.
ДЕМИН В. Н. Тайны русского народа. М.,
1997.
ДРЕВНИЕ РОССИЙСКИЕ
СТИХОТВОРЕНИЯ, СОБРАННЫЕ
КИРШЕЮ ДАНИЛОВЫМ. М.—Л., 1958.
ЕРМОЛОВ А. Народная сельскохозяйственная
мудрость в пословицах, поговорках, при-
метах. Т. 1—4. СПб., 1902-1905.
ЕФИМЕНКО П. С. Малорусские заклинания.
М., 1874.
ЗАБЕЛИН И. Е. История русской жизни с
древнейших времен. М., 1869.
ЗАБЫЛИН М. Русский народ, его обычаи, об-
ряды, суеверия и поэзия. М., 1880.
ЗВЕЗДОЧТЕЦ. М., 1990.
ЗЕЛЕНИН Д. К. Очерки русской мифологии.
Пг., 1926.
ЗЕЛЕНИН Д. К. Тотемы-деревья в сказаниях
и обрядах европейских народов. М.—Л.,
1937.
ИВАНОВ В. В., ТОПОРОВ В. Н. Исследования
в области славянских древностей. М., 1974.
КАГАРОВ Е. Г. Религия древних славян. М.,
1918.
660
КАЙСАРОВ А. С. Славянская и российская
мифология. М., 1810.
КАК МУЖИК ВЕДЬМУ ПОДКАРАУЛИЛ.
Н. Новгород, 1991.
КАЛЕНДАРНЫЕ ОБЫЧАИ И ОБРЯДЫ
В СТРАНАХ ЗАРУБЕЖНОЙ ЕВРОПЫ. Ве-
сенние праздники. М., 1977.
КАРАМЗИН Н. М. История государства Рос-
сийского. Т. 1—4. М., 1903.
КАСТОРСКИЙ М. И. Начертание славянской
мифологии. СПб., 1841.
КЛИБАНОВ А. И. Народная социальная уто-
пия. Кн. 1—2. М., 1977—1978.
КОКЬЯРА Джузеппе. История фольклористи-
ки в Европе. М., 1960.
КОЛМАЧЕВСКИЙ Л. Животный эпос на За-
паде и у славян. Казань, 1882.
КОРИНФСКИЙ А. А. Народная Русь. Круг-
лый год сказаний, поверий, обычаев и по-
словиц русского народа. М., 1911.
КОСТОМАРОВ Н. И. Домашняя жизнь и
нравы великорусского народа. М., 1993.
КОСТОМАРОВ Н. И. Славянская мифология..
Киев, 1847.
КОТЛЯРЕВСКИЙ А. А. Сочинения. Т. 1—4.
СПб., 1889-1895.
КРАЧКОВСКИЙ Ю. Ф. Быт западнорусского
селянина. М., 1874.
КРУГЛЫЙ ГОД. Русский земледельческий ка-
лендарь. М., 1989.
КУР А. А. Из истинной истории наших пред-
ков/В сб.: Время забытых глухарей. М.,
. 1966.
ЛЕЖЕ Л. Славянская мифология. Воронеж,
1908.
ЛИНЕВА Е. Э. Великорусские песни в народ-
ной гармонизации. Т. 1—2, М. 1904—1909.
ЛОБОДА А. М. Русский богатырский эпос.
Киев, 1896.
ЛОМОНОСОВ М. В. Древняя российская ис-
тория. Ч. 1-2. СПб., 1766.
МАЙКОВ Л. О былинах Владимирского цик-
ла. СПб., 1863.
МАКСИМОВ С. В. Крылатые слова. М., 1959.
МАКСИМОВ С. В. Куль хлеба. М., 1982.
МАКСИМОВ С. В. Нечистая, неведомая и
крестная сила. СПб., 1903.
МАРИНОВ Л. Живая старина. Верования или
суеверия народа. Русе, 1891.
МАРКЕВИЧ Н. А. Обычаи, поверья, кухня и
напитки малороссиян. Киев, 1860.
МАСЛОВА Г. С. Русский народный этногра-
фический орнамент как историко-этногра-
фический источник. М., 1977.
МАТЕРИАЛЫ ДЛЯ ТЕРМИНОЛОГИЧЕСКОГО
СЛОВАРЯ ДРЕВНЕЙ РОССИИ. М.-Л.,
1937.
МИЛЛЕР В. Ф. Очерки русской народной сло-
весности. М., 1897—1924.
МИЛОРАДОВИЧ В. П. Заметки о малорус-
ской демонологии. Киев, 1899.
МИРОЛЮБОВ Ю. А. Сакральное Руси. М.,
1996.
МИРОЛЮБОВ Ю. А. Язычество древних сла-
вян. М., 1995.
МИФОЛОГИЧЕСКИЕ РАССКАЗЫ
РУССКОГО НАСЕЛЕНИЯ ВОСТОЧНОЙ
СИБИРИ. Новосибирск, 1987.
МИФЫ НАРОДОВ МИРА. Т. 1—2. М., 1987.
НИДЕРЛЕ Л. Славянские древности. М.,
1974..
НИКИФОРОВСКИЙ Н. Я. Простонародные
приметы и поверья. Витебск, 1897.
НОСОВА Г. А. Язычество в православии. М.,
1975.
ОБРЯДЫ И ОБРЯДОВЫЙ ФОЛЬКЛОР. М.,
1982.
ОВСЯНЫЙ Н. Р. Ближний Восток и славян-
ство. СПб., 1913.
ПАМЯТНИКИ ЛИТЕРАТУРЫ
И ИСКУССТВА XI—XVII ВЕКОВ. Иссле-
дования и материалы по древнерусской
литературе. М., 1973.
ПАССЕК В. Очерки России. Кн. 1 — 5. М.,
1833-1842.
ПЕРВОЛЬФ И. И. Славяне, их взаимные от-
ношения и связи. Т. 1 — 3. Варшава,
1886-1893.
ПЕРСОНАЖИ СЛАВЯНСКОЙ МИФОЛОГИИ.
Киев, 1993.
661
ПЕСНИ, СОБРАННЫЕ П. Н. РЫБНИКОВЫМ.
Т. 1—4. М. — Петрозаводск—СПб.,
1861—1867.
ПОМЕРАНЦЕВА Э. В. Мифические персона-
жи в русском фольклоре. М., 1975.
ПОПОВ А. И. Изборник славянских и рус-
ских сочинений и статей, включенных в
«Хронографы» русской редакции. М.,
1869.
ПОПОВ М. И. Описание древнего славянско-
го языческого баснословия, собранного из
разных писателей. СПб., 1768.
ПОТЕБНЯ А. А. Эстетика и поэтика. М.,
1976.
ПРИЧИТАНИЯ. Библиотека поэта. Большая
серия. Л., 1960.
ПРОПП В. Я. Исторические корни русской
волшебной сказки. М., 1946.
ПРОПП В. Я. Русские аграрные праздники.
Л., 1963.
ПЫПИН А. Н. История русской этнографии.
Т. 1—2. СПб., 1891.
РУКОПИСНОЕ НАСЛЕДИЕ ДРЕВНЕЙ РУСИ.
Л., 1972.
РУССКИЕ. Историко-этнографический атлас.
Земледелие. Крестьянское жилище.
Крестьянская одежда. М., 1967.
РУССКИЕ ЗАГОВОРЫ. М., 1993.
РУССКИЕ НАРОДНЫЕ СКАЗКИ, ЛЕГЕНДЫ,
ПРЕДАНИЯ. М., 1999.
РУССКИЙ ДЕМОНОЛОГИЧЕСКИЙ
СЛОВАРЬ. СПб., 1995.
РУССКИЙ НАРОДНЫЙ СВАДЕБНЫЙ
ОБРЯД. Л., 1978.
РУССКОЕ КОЛДОВСТВО, ВЕДОВСТВО,
ЗНАХАРСТВО. СПб., 1994.
РЫБАКОВ Б. А. Язычество древних славян.
М., 1981.
РЫБАКОВ Б. А. Язычество Древней Руси. М.,
1988.
РЯЗАНОВСКИЙ Ф. А. Демонология в древ-
нерусской литературе. М., 1915.
СЕЛИВАНОВ В. В. Год русского земледельца.
Соч., т. 2. Владимир, 1902.
СКАЗАНИЯ РУССКОГО НАРОДА,
СОБРАННЫЕ И.П. САХАРОВЫМ. Народ-
ный дневник. Праздники и обычаи. СПб.,
1885.
СКАЗАНИЯ О ЧУДЕСАХ. М., 1989.
СЛАВЯНСКАЯ МИФОЛОГИЯ. М„ 1995.
СЛАВЯНСКИЙ И БАЛКАНСКИЙ
ФОЛЬКЛОР. Обряд. Текст. М., 1981.
СЛАВЯНСКИЙ И БАЛКАНСКИЙ
ФОЛЬКЛОР. Генезис. Архаика. Традиция.
М., 1978.
СНЕГИРЕВ И. М. Русские в своих послови-
цах. Кн. 1—4., М., 1831 — 1834.
СНЕГИРЕВ И. М. Русские простонародные
памятники и суеверные обряды. Вып.
1-4. М„ 1837-1839.
СОБОЛЕВ А. Н. Загробный мир по древне-
русским представлениям. Сергиев Посад,
1913.
СОБРАНИЕ РАЗНЫХ ПЕСЕН. Издал М. Чул-
ков. Ч. 1-3. СПб., 1770-1773.
СОКОЛОВА В. К. Весенне-летние календар-
ные обряды русских, украинцев и белору-
сов. М., 1979.
СРАВНИТЕЛЬНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ СЮЖЕТОВ.
Восточнославянская сказка. Л., 1979.
СРЕЗНЕВСКИЙ Н. И. Материалы для слова-
ря древнерусского языка. Т. 1 — 3. СПб.,
1893-1912.
СТЕПАНОВ Н. П. Народные праздники на
святой Руси. СПб., 1899.
СТОГЛАВ. СПб., 1863.
СТРИЖЕВ А. Календарь русской природы.
М., 1973.
СТРОЕВ П. Краткое обозрение мифологии
славян российских. М., 1815.
СУМЦОВ Н. Ф. Культурные переживания.
Киев, 1890.
СУХАНОВ И. В. Обычаи, традиции и преем-
ственность поколений. М., 1976.
ТЕЛЕГИН С. М. Мифология восточных сла-
вян. М., 1994.
ТЕРЕЩЕНКО А. В. Быт русского народа. Вып.
1-8. М„ 1847-1848.
ТИХОНРАВОВ Н. П. Памятники отреченной
русской литературы. Т. 1—2. М., 1863.
662
ТОКАРЕВ С. А. История русской этнографии.
М., 1966.
ТРУБАЧЕВ О. Н. Этногенез и культура древ-
нейших славян. М., 1991.
ФАМИНЦЫН А. С. Божества древних сла-
вян. СПб., 1884.
ФЛОРИНСКИЙ В. М. Русские народные
травники и лечебники. Собрание меди-
цинских рукописей XVI и XVII столетий.
Казань, 1879.
ФЛОРИНСКИЙ Т. Д. Зарубежная Русь и ее
горькая доля. Киев, 1900.
ФЛОРИНСКИЙ Т. Д. Славянское племя.
Киев, 1907.
ФОЛЬКЛОР И ЭТНОГРАФИЯ. Связи фоль-
клора с древними представлениями и об-
рядами. Л., 1973.
ХАЛАНСКИЙ М. Великорусские былины Ки-
евского цикла. Варшава, 1885.
ЧУЛКОВ М. Д. Абевега русских суеверий. М.,
1786.
ШАФАРИК И. Й. Славянские древности.
Т. 1—2. М., 1837-1848.
ШЕЙН П. В. Белорусские народные песни с
относящимися к ним обрядами, обычая-
ми. СПб., 1874.
ШЕЙН П. В. Великорус в своих песнях, обря-
дах, обычаях, легендах и т. д. СПб., 1893.
ШЕППИНГ Д. О. Мифы славянского язычест-
ва. М., 1849.
ШУКЛИН В. В. Мифы русского народа. Ека-
теринбург, 1995.
LOWMIANSKI Н. Religia slowian i jej upadek.
Warsawa, 1979.
Описок имен и понятий,
используемых в книге
АВСЕНЬ БЕРЕГИНЯ
АИСТ БЕСЫ
АЛА БЛАЗНЯ
АЛАТЫРЬ-КАМЕНЬ БЛУД
АЛЕША ПОПОВИЧ БОГИНКИ
АЛКОНОСТ БОГОЛЕСЬЕ
АМБАРНИК БОЖИЙ СУД
АНЧУТКА БОЖИЧ
АРЫСЬ-ПОЛЕ БОЛИ-БОШКА
АСИЛКИ БОЛОТНИКИ
АСПИД БОЛОТНИЦЫ
АУКА БОРОВИК
БОРОВОЙ
БАБА-ЯГА БОСОРКА
БАБАЙ БОСОРКУН
БАБИЦА БОЯН
БАГАН БРАЧНЫЙ ОБРЯД
БАДНЯК БРОДНИЦЫ
БАЕННИК БУКА
БАЕЧНИК
БАЯН ВАЗИЛА
БЕДА ВАСИЛИСК
БЕЗЫМЕНЬ ВЕДОГОНИ
БЕЛАЯ БАБА ВЕДЬМА
БЕЛАЯ ЗМЕЯ ВЕДЬМАК
БЕЛБОГ ВЕЖЛИВЕЦ
БЕЛОВОДЬЕ ВЕЛЕС
БЕЛУН «ВЕЛЕСОВА КНИГА»
БЕЛЫЕ ДЕВЫ ВЕЛЕТЬ!
БЕЛЫЙ ВОЛК ВЕЛИКАНЫ
664
ВЕРХОВОЙ
ВЕТЕР
ВЕТРЯНИК
ВЕЧОРКА
ВЕЩИЦА
ВИЙ
ВИЛА
ВИХОРЬ
ВИХРЕВИК
ВИХРОВОЙ-ВСТРЕЧНИК
«ВЛЕСОВА КНИГА»
ВОВКУЛАКА
ВОДА
БОДАН
ВОДА-ЦАРИЦА
ВОДИЛА
ВОДОВИК
ВОДЯНА
ВОДЯНИК
ВОДЯНИХА
ВОДЯНИЦА
ВОДЯНОЙ
волк
ВОЛКОДЛАК
волос
волоты
ВОЛХ ВСЕСЛАВЛИЧ
волхвы
ВОЛШЕБНОЕ ОРУЖИЕ
ВОЛШЕБНЫЕ ПОМОЩНИКИ
ВОРОБЬИНАЯ НОЧЬ
ВОРОЖБИТ
ВОРОЖЕЯ
ВОРОН
ВОСТРУХА
ВРЕМЕНА ГОДА
ВРЫКОЛАК
ВСАДНИК
ВУРДАЛАКИ
ВЫРИЙ
ВЯШКИ И ВЯШАТА
ГАДАНИЯ
ГАМАЮН
ГАРЦУКИ
ГОРЕ
ГОРНЫЙ
ГРАДИВНИК
ГРЕЧУХА
ГРИФ-ПТИЦА
ГРОМОВАЯ СТРЕЛА
ГУМЕННИК
ДАЖЬБОГ
ДВОЕДУШНИК
ДВОРОВОЙ
ДЕВЫ СУДЬБЫ
ДЕДУШКА БЕЗРУКИЙ
ДЕДЫ
ДЕНЬ
ДЕРЕВЬЯ
ДЗЯДЫ
ДИВ
дивьи люди
ДИД
дидилия
ДИКАЯ БАБА (ЛЕТАВИЦА)
665
дикинькие мужички ДОБРОГОСТ ДОБРЫНЯ НИКИТИЧ ДОГОДА ДОДОЛА ДОМОВОЙ ДОМОВОГО ЖЕНА И ДИТЯ ДРЁМА ДУША ДЫЙ ЕЛЕНА ПРЕКРАСНАЯ ЕРЕСТУН ЕРЕТНИЦА ЖАВОРОНОК ЖАР-ПТИЦА ЖАР-ЦВЕТ ЖЕЛЯ ЖЕРДЯЙ ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ ЖИВА ЖИВАНА ЖИВАЯ И МЕРТВАЯ ВОДА ЖИВОТНЫЕ ЖИРОВИК ЖИТНЫЙ ДЕД ЖИХАРЬ ЖУРБА ЗАГОВОРЫ ЗАЛОЖНЫЕ ПОКОЙНИКИ ЗАЛОМ ЗАПЕЧНИК ЗАРЯ ЗАЯЦ ЗВЕЗДЫ ЗЕВАНА ЗЕРКАЛИЦА ЗЕРКАЛО ЗИМА ЗИМЦЕРЛА ЗЛЫДНИ ЗМЕИНЫЙ ЦАРЬ ЗМЕЙ ГОРЫНЫЧ ЗМЕЯ ЗМИУЛАН ЗНАХАРЬ ЗНИЧ ЗОЛОТАЯ БАБА ЗОРЬКА ИВАН КУПАЛА ИВАНУШКА ИГОША ИЛЬЯ МУРОМЕЦ ИНДРИК-ЗВЕРЬ ИРИЙ-САД ИЧЕТИК КАЖЕННИК КАМНИ КАПИЩА КАРАВАЙ КАРАКОНДЖАЛЫ КАРАКОНДЖО КАРАЧУН
КАРНА КУПАЛО
КИЙ КУРЕНТ
КИКИМОРА КУРИНЫЙ БОГ
КЛАДЕНЦЫ
КЛАДОВИКИ ЛАД И ДАДНИК
КЛАДОХРАНЫ ЛАДА
КЛАДЫ ЛАМИЯ
КЛЕТНИК ЛАСТОЧКА
кликуши ЛЕБЕДИНЫЕ ДЕВЫ
КЛЯТВЫ ДРЕВНИХ ЛЕД
колдун ЛЕДАЩИЙ
КОЛЕДНИК ЛЕЛЬ
КОЛОВЕРШИ АЕАЬО
КОЛОДЕЗНИКИ ЛЕЛЯ
КОЛОКОЛЬНЫЙ МАН АЕМБОЙ
КОЛОКОЛЬНЫЙ МЕРТВЕЦ ЛЕСНАЯ ДЕВКА
КОЛЕДА ЛЕСНЫЕ ДУХИ
КОЛЯДА ЛЕСОВОЙ
КОНЬ ЛЕТУН
КОРГОРУШИ ЛЕШАК
КОРОВЬЯ СМЕРТЬ ЛЕШИЙ
корочун ЛИСА
КОРС ЛИХО
КОРША ЛИХОМАНКИ
КОСТРОМА ЛИХОРАДКИ
кострувонькл луговичок
КОШКА ЛУНА
КОЩЕЙ БЕССМЕРТНЫЙ ЛЫСАЯ ГОРА
КРИВДА ЛЮБ
КРИКСА ЛЮБИЧ
круг лягушки
КРУЧИНА ЛЯДАЩИЙ
КУКЕР МАВКИ
КУКУШКА МАГУРА
667
МАКОШЬ НЕВИДИМЫЕ
MAH НЕЖИТЬ
МАНА НЕЧИСТИКИ
МАНИЛО НИЯ
МАРА НИЯН
МАРЕНА НОГАЙ-ПТИЦА
МАСЛЯНИЦА НОЧНИЦА
МАТОХИ НОЧЬ
МАТЬ СЫРА ЗЕМЛЯ
МАХИ ОБДЕРИХА
МЕДВЕДЬ ОБДЕРЫШЕК
МЕЖЕВИЧОК ОБИДА
МЕЖЕВОЙ ОБЛАКОПРОГОННИКИ
МЕРЦАНА ОБМЕНЫШ
МЕСЯЦ ОБОРОТЕНЬ
МЕХИ ОВИННИК
МИКУЛА СЕЛЯНИНОВИЧ ОВСЕНЬ
МИРОВОЕ ДЕРЕВО ОГНЕННЫЙ ЗМЕЙ
МОКОШЬ ОГОНЬ
МОРА ОЗЕМ И СУМЕРЛА
МОРАНА ОРЕЛ
МОРЕНА ОСИЛКИ
МОРОВАЯ ДЕВА ОСЛАД
МОРОВАЯ ЯЗВА ОСПИЦА
МОРОЗ ОСТРОВ БУЯН
МОРОК ОТРЕЧЕННЫЕ КНИГИ
МОРСКАЯ ПУЧИНА—КРУГОМ
ГЛАЗА ПАСТУХИ
МОРСКОЙ ЦАРЬ ПЕКЛЕНЕЦ
МОРЯНА ПЕКЛО
ПЕРЕБАЕЧНИК
НАВЬИ ПЕРЕПЛУТ
НАЛЁТ ПЕРЕРУГ
НЕБО ПЕРУН
668
ПЕРУНИЦА ПРОКЛЯТЫЕ МЕСТА
ПЕРУНОВ ЦВЕТ ПРОНО
ПЕТУХ ПУГАНКО
ПЕЧЬ И ПЕЧНИКИ пуст
ПЛАЧКА ПУСТОДОМКА
ПЛОТНИКИ
ПОВЕТРИЕ РАДЕГАСТ
ПОГРЕБАЛЬНЫЕ ОБРЯДЫ РАДУГА
ПОДАГА РАДОНИЦЫ
ПОДПОЛЯНИКИ РАДУНИЦЫ
ПОЗВИЗД РАЗРЫВ-ТРАВА
ПОЛАЗНИК РЕБЕНОК
ПОЛЕВИК РЖАНИЦА
ПОЛЕЛЯ РОД
ПОЛКАН РОДОМЫСЛ
ПОЛУДНИЦА РОЖАНИЦЫ
ПОЛУНОЧКА РУЕВИТ
ПОМОЩНИКИ РУГЕВИТ
ПОРЕВИТ РУСАЛКИ
ПОРЕНУТА РЫБА
ПОРЧА
ПОСВИСТ САДКО
похвист САМОУБИЙЦА
ПРАВДА САТАНА
ПРАЗДНИКИ ДРЕВНИХ СЛАВЯН СВАРОГ
ПРИВИДЕНИЯ СВАРОЖИЧ
ПРИВОРОТНОЕ ЗЕЛЬЕ СЕВА
ПРИЗРАКИ СВЕНТОВИД
ПРИПЕКАЛО СВЕТИЦВЕТ
ПРИСУХА СВЕТОВИД
ПРОВЕ СВЯТКЕ
ПРОК СВЯТОБОР
ПРОКЛЯТЫЕ ЛЮДИ СВЯТОВИД
669
СВЯТОГОР-БОГАТЫРЬ ТРИГЛА
СВЯЩЕННЫЕ РОЩИ СЕВА ТРИГЛАВА ТРИЗНЫ
СЕМАРГЛ (СИМАРГЛ) СЕРЕДА ТРОЯН
СИЛЬНОБОГ УВОДНА
СИРИН УД
СМЕРТЬ УДЕЛЬНИЦА
СОБАКА уж
СОКОЛ УПЫРИ
СОЛНЦЕ СОЛОВЕЙ-РАЗБОЙНИК УПЫРИЦЫ УСЕНЬ
СОН УСЛАД
СПОРЫШ СТЕПНЫЕ ДУХИ СТЕПОВОЙ СТОГОВЫЕ усуд ХАЛА ХВОРСТ
СТРАТИМ-ПТИЦА СТРАФИЛЬ-ПТИЦА СТРАШИЛА хлопотун ХМАРНИК ХОВАЛА ХОВАНЕЦ
СТРИБОГ ХОЛЕРА
СТРИГОНЫ СТУДЕНЕЦ СУСЕДКО ХОРС ЦАРИ И ЦАРИЦЫ
ТАЙНЫЕ ЛЮДИ ТАЛАСЫМ ЦАРЬ-ЦВЕТ ЦМОКИ
ТАУСЕНЬ ЧАРОДЕЙ
ТЕНЬ ТРАВЫ ЧАРОДЕЙНЫЕ ЧАРОДЕЙНЫЙ КАЛЕНДАРЬ ЧЕРНОБОГ
ТРЕБИЩА ТРЕСКУН ТРИГЛАВ ЧЕРНОКНИЖНИК ЧЕРТИ ЧЕСНОК-ТРАВА
670
ЧИСЛОБОГ
ЧУДЕСНЫЕ ЯВЛЕНИЯ
чудинко
ЧУМА
чур
ШЕПТУН
ШЕРСТНАТЫЙ
ШИШ
шуликуны
ШУМСКА МАЙКА
ШУТОВКА
ЯВЬ, НАВЬ И ПРАВЬ
ЯРИЛО
ЯРОВИТ
Литературно-художественное издание
Грушко Елена Арсеньевна
Медведев Юрий Михайлович
РУССКИЕ ЛЕГЕНДЫ И ПРЕДАНИЯ
Ответственный редактор Н. Арановская
Редактор В. Лосев
Художественный редактор И. Сауков (ПИ.ЭР)
Технический редактор Н. Носова
Компьютерная верстка В. Фирстов
Корректор В. Авдеева
ООО «Издательство «Эксмо»
127299, Москва, ул. Клары Цеткин, д. 18/5. Тел.: 411-68-86, 956-39-21.
Home раде: www.eksmo.ru E-mail: infoOeksmo.ru
Оптовая торговля книгами «Эксмо» и товарами «Эксмо-канц»:
ООО «ТД «Эксмо». 142700, Московская обл., Ленинский р-н, г. Видное,
Белокаменное ш., д. 1, многоканальный тел. 411 -50-74.
E-mail: receptlonOeksmo-sale.ru
Полный ассортимент книг издательства «Эксмо» для оптовых покупателей:
В Санкт-Петербурге: ООО СЗКО, пр-т Обуховской Обороны, д. 84Е.
Тел. отдела реализации (812) 365-46-03/04.
В Нижнем Новгороде*. ООО ТД «Эксмо НН», ул. Маршала Воронова, д. 3.
Тел. (8312) 72-36-70.
В Казани: ООО «НКП Казань», ул. Фрезерная, д. 5. Тел. (8435) 70-40-45/46.
В Самаре: ООО «РДЦ-Самара», пр-т Кирова, д. 75/1, литера «Е». Тел. (846) 269-66-70.
В Екатеринбурге: ООО «РДЦ-Екатеринбург», ул. Прибалтийская, д. 24а.
Тел.(343)378-49-45.
В Киеве: ООО ДЦ «Эксмо-Украина», ул. Луговая, д. 9. Тел./факс: (044) 537-35-52.
Во Львове: Торговое Представительство ООО ДЦ «Эксмо-Украина», ул. Бузкова, д. 2.
Тел./факс (032) 245-00-19.
. Мелкооптовая торговля книгами «Эксмо» и товарами «Эксмо-канц»:
117192, Москва, Мичуринский пр-т, д. 12/1. Тел./факс: (495) 411-50-76.
127254, Москва, ул. Добролюбова, д. 2. Тел.: (495) 745-89-15,780-58-34.
Информация по канцтоварам: www.eksmo-kanc.ru e-mail: kanc9eksmo-sale.ru
Полный ассортимент продукции издательства «Эксмо»:
В Москве в сети магазинов «Новый книжный»:
Центральный магазин — Москва, Сухаревская пл., 12 . Тел. 937-85-81.
Волгоградский пр-т, д. 78, тел. 177-22-11; ул. Братиславская, д. 12, тел. 346-99-95.
Информация о магазинах «Новый книжный» по тел. 780-58-81.
В Санкт-Петербурге в сети магазинов «Буквоед»:
«Магазин на Невском», д. 13. Тел. (812) 310-22-44.
По вопросам размещения рекламы в книгах издательства «Эксмо»
обращаться в рекламный отдел. Тел. 411-68-74.
Подписано в печать с готовых монтажей 21.08.2006.
Формат 84x1081/ie. Гарнитура «Лазурский». Печать офсетная.
Усл. печ. л. 70,56+вкл.
Доп. тираж 5000 экз. Заказ № 2320.
ОАО "Тверской полиграфический комбинат", 170024, г. Тверь, пр-т Ленина, 5.
Телефон: (4822) 44-52-03, 44-50-34, Телефон/факс: (4822) 44-42-15
Home раде - www.tverpk.ru Электронная почта (E-mail) -sales© tverpk.ru
*
Мир языческих преданий славянской старины
предстает перед читателем этой книги во всем своем
великолепии. Таинственные лешие, соблазнительные
русалки, добрые домовые и опасные водяные, суровые,
но справедливые боги - все, что составляло верования
наших предков, отражено в более чем 300 статьях
данного издания.
Поэтичные древние сказания дополнены
историческими комментариями, объясняющими
возникновение и бытование загадочных персонажей.
В оформлении издания использовано более ста картин
гениального русского художника Виктора Королькова.
Книга будет прекрасным подарком школьникам,
студентам, изучающим древнеславянскую мифологию,
а также всем любителям русской истории.