А К А Д Е М И Я

Н А У К

С С С Р

И Н С Т И Т У Т Э Т Н О Г Р А Ф И И ИМ. Н. Н. М И К Л У Х О -М А К Л А Я

К. В. ЧИСТОВ

Р

у с с к и е

наро дн ы е

СОЦИАЛЬНО­
УТОПИЧЕСКИЕ
ЛЕГЕНДЫ
XVII-XIX

ИЗДАТЕЛЬСТВО

Москва

1967

вв.

«НАУКА»

М онография представляет собой первое обобщ аю щ ее исследование, по­
священное русским народным социально-утопическим легендам. Л егенды ис­
пользуются п р еж де всего как материал, даю щ ий возмож ность .характеризо­
вать социально-политические идеалы и стремления разных групп русского
народа в их историческом развитии на протяжении X V II— XIX вв. В книге
раскрываются сильные стороны мировоззрения народа и его неизбеж ная исто­
рическая ограниченность. И зучение социально-утопических легенд в таком
разрезе имеет больш ое значение не только для фольклористов и этнографов,
но и для историков и философов.
Книга рассчитана на студентов и преподавателей гуманитарных факуль­
тетов, фольклористов, литературоведов, этнографов, историков, ф илософов, а
такж е на широкий круг читателей.

О Т В Е Т С Т В Е Н Н Ы Й

В. К. С О К О Л О В А

1-

6-

2

72-1967-11

Р ЕД А К Т О Р

ВВЕДЕНИЕ
В истории общественной мысли человечества весьма заметное
место зан и м аю т социально-утопические идеи, учения и системы.
Они возникали в различны е эпохи, в разной социальной среде и
при самы х р азн ообразн ы х обстоятельствах. Их появление всегда
свидетельствовало о неудовлетворенности общественными отно­
шениями, о вере в возможность возникновения социального
строя, принципиально отличающегося от существующего, о н а­
пряж енны х поисках социальных идеалов и способов их ж изнен­
ного воплощения.
Утопические идеи и системы не только сопровож дали историю
человеческого общества и были его продуктом. Вплоть до возник­
новения научного социализма в XIX в. они были важ нейш ей фор-‘
мой вы раж ен и я положительных идеалов, идеологической концен­
трацией социально-преобразующ ей энергии классов или общ е­
ственных слоев, игравш их значительную роль в истории своей
страны и своего народа.
История социально-утопических идей постоянно привлекает
внимание философов, историков, социологов, литературоведов
В XIX— XX вв. в странах Европы и Америки написаны десятки
книг и сотни статей, в которых исследуются генезис, взаи м освя­
зи и взаимовлияния, общественная роль социально-утопических
идей и учений, их воздействие на л и тературу и искусство и т. д.
В Советском Союзе особенно значительные работы в этой об лас­
ти осуществлены академиком В. П. Волгиным, его сотрудниками
и у ч ен и к ам и 2.
Просмотр этой обширной литературы, очень много давш ей для
изучения к а к общей теории социального утопизма, т а к и его исто­
рии, приводит к выводу, что она отличается известной односто1 См.: В. В. С в я т л о в с к и й . Каталог утопий. М .— Пг„ 1923; А. С в е н т о х о в с к и й . История утопий. М., 1910; С. С и г с i о. U top isti italian i del
Cinquecento, sct-lli ed annotati. Roma, 1944, стр. 20— 32 и др.
2 В. П. В о л г и н . Очерки по истории социализма. М.— Л ., 1935; о н ж е .
История социалистических идей, ч. I. М., 1928; ч. II. М., 1931; о н ж е . С о­
циальные и политические идеи во Франции перед революцией (1748— 1789).
М., 1940; «И з истории социально-политических идей. Сборник статей к 70-летию
академика В. П. Волгина». М., 1965; см. такж е серию «Предшественники науч­
ного социализма» и др.
3

ронностыо. Исследователи сосредоточили свое внимание на изу­
чении утопических систем, созданных философами и учеными, и,
к сожалению, очень мало интересовались историей утопических
идей, стихийно возникавш их в народных массах. Восполнение
этого пробела требует коллективных усилий историков, филосо­
фов, этнографов и фольклористов.
Политические идеи выдаю щ ихся философов, экономистов, со­
циологов всегда отвечали определенным потребностям своего
времени, были теоретическим обобщением или политической суб­
лим ацией настроений, чаяний и н ад еж д современных им наро д ­
ных масс. Поэтому и многие проблемы ученого утопизма не могут
быть интерпретированы достаточно надежно, пока не выяснена
его связь с историей народного утопизма. Ещ е Н. А. Д обролю бов
высмеивал «людей гуманных и просвещенных», утверж давш их,
что мысль о свободе родилась не в народе, а придумана л и т ер а­
торами. В статье «Черты для характеристики русского простона­
родья» он писал: «Они вполне понимают, что принадлежность
человека другому человеку есть нелепость, н есообразная с успе­
хами современного просвещения. Все это так... Н о вслед за тем
они говорили, что м уж ик еще не созрел до настоящей свободы,
что он о ней и не думает, и не ж е л а е т ее, и вовсе не тяготится
своим положением,— р азв е уж только где барщ и н а очень т я ж е л а
и приказчик крут... „ Д а и помилуйте, откуда заберется муж ику
в голову мысль о свободе? Книг он не читает, не только з а п р е ­
щенных, а и вовсе никаких, а ведь известно, что все это вольно­
думство не от чего другого, как от книг происходит; с л итер ато­
рами он не знаком; д ел а у него довольно, т а к что утопий сочи­
нять и недосуг... Ж и в е т он себе, к а к ж или отцы и деды, и если
его теперь хотят освобождать, т а к это чисто по милости, по ве­
ликодуш ию"» 3.
Формы, в которых в ы р а ж ал и сь и распространялись социаль
но-утопические идеи в народных массах, до сих пор не выявлены
и не изучены. М ожно предполагать, что, за некоторыми исклю ­
чениями, это были в основном устные, в том числе фольклорные
либо близкие к фольклорным формы.
Исследование социально-утопических идей, отраж енны х в
фольклоре, актуально не только с общеисторической, но и с ф о л ь ­
клористической точки зрения. Изучение истории фольклора, не
«\ключая и русского ф ольклора, д а в а л о до сих пор значительно
5ольше м а тер и ал а для познания негативной стороны народного
«ировоззрения. Фольклористы сравнительно хорошо знают, что
парод осуж дал, отвергал, не принимал, высмеивал, и значитель­
но р еж е проникают в область народных социальных идеалов,
положительных представлений, чаяний и надежд. В последние
3
См.: Н. А. Д о б р о л ю б о в .
М., 1952, стр. 97.

4

Собрание

сочинений

в трех томах, т. 3.

годы часто вы сказы вались отдельные соображ ения, догадки, д е­
лал и сь общие заявлени я, связанны е с социально-утопическими
элементами, обнаруженными в различных ж а н р а х русского ф оль­
клора — сказках, былинах, исторических песнях и т. д. Это при­
вело к убеждению, что история народного утопизма и его в ы р а­
жения в фольклоре слож на и длительна. С другой стороны, стала
остро ощущ аться необходимость в ы работать общие принципы
подхода к этой проблеме.
П риблизиться к правильному истолкованию утопических мо­
тивов, присущих сказкам , былинам, историческим песням или
другим фольклорным ж а н р а м , вероятно, позволило бы изучение
народных политических движений прошлого и связанны х с ними
легенд и преданий, в основе которых л е ж а т социально-утопиче­
ские идеи.
К сожалению, русские народные социально-утопические леген­
ды (к ак и легенды других европейских народов) изучены слабо.
Большинство из них записано случайно. Их сюжетный состав не
выяснен, исторические обстоятельства их возникновения не ис­
следовались систематически. В связи с этим мы считали бы нашу
за д а ч у выполненной, если бы удалось обратить внимание истори­
ков и фольклористов на некоторые наиболее важ н ы е проблемы,
связанны е с русскими народными социально-утопическими пред­
ставлениями, и исследовать наиболее характерн ы е фольклорные
формы, в которых они находили свое вы раж ение в X V II—XIX вв.
Группа фольклорны х памятников, избранн ая в качестве о бъек­
та исследования, определяется нами ка к народные социально­
утопические легенды. В связи с тем, что выделение их в особую
группу было предпринято лиш ь н е д а в н о 4, позволим себе некото­
рые предварительные разъяснения.
Употребление термина «легенда» и понимание его в русско й
и западноевропейской фольклористике в отличие от многих д р у­
гих терминов, обозначаю щ их ж а н ры или ж анровы е разновидно­
сти, неопределенно и д а ж е противоречиво. В одних случаях он
применяется исключительно к устным расска зам на библейские,
религиозные и церковные темы; в других — охваты вает значи­
тельно более широкую область устной народной прозы — чуть ли
не лю бы е устные рассказы несказочного х а р а к т ер а и более или
менее вымышленного содерж ания. Так, если немецкое «die Le­
gende» употребляется главным образом в приложении к устному
р ас ска зу на религиозные и церковные т е м ы 5, то во французской
4 См.: К В. Ч и с т о в . Н ародная поэтесса И. А. Ф едосова. Очерк жизни
и творчества. П етрозаводск, 1955, стр. 188—209.
5 Н. G u n t h e r . D ie christliche L egende des A bendlandes. H eidelberg,
1910; i d e m . P sy ch o lo g ie der L egende. Freiburg im B reisgau , 1949; A. J о 11 e s.
E infaehe Form en. H alle (S a a le ), 1956 и др. Вместе с тем в обыденном упот­
реблении под словом L e g e n d e тож е мож ет пониматься нечто более широкое,
например «unverbiirgte sa g en h a fle E rzalilung aus dein Leben einer historischen
5

фольклористике термин « 1а legende» охваты вает всю область
народной прозы несказочного х арактера, причем легенды религи­
озные обычно назы ваю тся «les legen des c h retien n es » 6 (т. е. хрис­
тианские легенды ), а легенды иного х ар а к тер а — «les legendes
non-chretiennes» или «les legendes profanes» (т. e. легенды не
христианские, или легенды мирские, светские), топонимические
и местные легенды — «les legendes locales» и т. д . 7 В англоязы ч­
ной фольклорно-этнографической литературе н аблю дается з н а ­
чительный разнобой в употреблении термина « л е г е н д а » 8. То ж е
самое можно отметить для польской и югославской ф о л ь кл о­
ристики 9.
Вместе с тем отказаться от термина «легенда» невозможно.
Опыт изучения прозаических ж ан р ов русского ф ольклора привел
нас к выводу, что есть группы народных рассказов, для которых
нельзя удовлетворяться терминами «сказка», «предание», «быличка» или «сказ» (рассказ-воспоминание). К их числу п ри н ад ­
л е ж а т и социально-утопические легенды.
« В настоящей книге термин «легенда» применяется в п р и л о ж е­
нии к устным народным р ас ск а зам социально-утопического х а ­
рактера, повествующим о событиях или явлениях, которые вос­
принимались исполнителями ка к продолж аю щ иеся в современ­
ности.
Поясним сказанное примером. Среди казаков-некрасовцев
были в свое время популярны своеобразные представления и с в я ­
занные с ними устные рассказы о «городе Игната», т. е. о городе,
который якобы основал И гнат Н екрасов и который будто бы
продол ж ает существовать, сохраняя традиции булавинско-некрасовского движения. В 20— 60-х годах XIX в. в различных соци­
альных слоях бытовали рассказы о том, что Александр I не умер,
а покинул трон и бродит по России. Несколько позже личность
А лександра I начали связы вать с неким старцем Федором Кузьмичем, который б родяж н ичал в Сибири. И рассказы о «городе
Игната», и рассказы об Александре I — Федоре Кузьмиче мы н а ­
з ываем л егендами, так ка к их исполнители считали, что город
Personlichkeit», т. е. «недостоверный [легендарный] рассказ из жизни истори­
ческой личности» («Lexikon А — Z in zw ei B anden», В. II. Leipzig, 1957,
стр. 30).
6 См., например: Н. D е 1 a h а у е. Les leg en d es hagiographiques. B ruxelles,
1927.
7 Сопоставительную таблицу терминов, обозначаю щ их жанры народной
прозы в европейской фольклористике, см.: К. С. P e e l e r s . L’U n iversite de
L ouvain et l’etude des leg en d es profanes en Flaiulre. «Internationaler KongreB
der V olkserzahlerforscher in Kiel und
K openhagen (19— 29.VIII 1959) ^
V ortrage und Referate». Berlin, 1961, стр. 258.
8 См.: R. M. D о r s о n. The Folk L egen d es of Japan. Tokyo, 1962,
стр. 17— 29.
9 См.: «L egen da».— «Slow n ik folkloru p olsk iego pod redakcia Juliana
K rzyzan ow skiego». W arszaw a, 1965, стр. 199— 200; М. B o s k o v i c - S t u l l i .
О term inologiji hrvatskosrpske narodne pripovietke. «Treci kon gres folklorista
J u goslavije». C etinje, 1958, стр. 127— 148.

e

п родол ж ает существовать, а Александр I — Федор Кузьмич все
еще бродит по России. Только с прекращением веры в сущ ество­
вание где-то «города И гн ата» и распространением слухов о смер­
ти Ф едора К узьм ича легенды о них могли изменить свои функции
и свою поэтическую природу и превратиться в рассказы о прош ­
лом, т. е. в исторические предания.
Среди подобных легенд мы выделяем легенды, имеющие с о ­
циально-утопический х арактер, т. е. такие, основной смысл кото­
рых состоит в вы ражении социально-утопических идей. Так, н а­
пример, легенда о «городе Игната», к а к п окаж ет дальнейш ее
исследование, п р и н ад л еж а л а к числу социально-утопических, а
легенда об Александре I — Федоре Кузьмиче таковой отнюдь не
я в л ял ась, т а к к а к с героем ее не связы вались никакие социаль­
но-утопические. надежды.
Применение термина «легенда», принятое в предлагаем ой кни- ■
ге, соответствует одному из вариантов его употребления и в рус­
ской, и в западноевропейской фольклористике 10.
Д л я того чтобы предварительно обозначить границы социаль­
но-утопических легенд ка к своеобразной группы фольклорных
явлений, необходимо было хотя бы приблизительно определить
место, которое они зан и м аю т в системе ж а н ров русского ф ол ь к­
л ор а в целом и особенно в системе ж ан р ов русской устной нар од ­
ной прозы. О днако осуществить это при современном состоянии
науки довольно трудно, т ак к а к фольклористика до сих пор не
распол агает ни общепринятой классификацией ж ан ров народной
прозы, ни международной системой терминов, их обозначающих.
Вместе с тем совершенно ясно, что те народные рассказы, ко­
торые мы обозначаем словом «легенда» (вклю чая специально
интересующие нас социально-утопические легенды ), относятся
к группе ж а н ров фольклорной прозы несказочного х а р а к т е р а 11.
П оэтому мы вынуждены обратиться к рассмотрению некоторых
общих свойств этой группы ж анров. Мы не имеем в виду снова
подвергнуть ан али зу многочисленные системы классификации
ж ан ро в фольклорной прозы или указател и сюжетов и мотивов
отдельных ж анров, которые п редлагали сь в последние десятиле­
тия 12. Т а к ж е к а к в некоторых других странах, в России изуче10 П одробнее см.: К. В. Ч и с т о в . Л егенда. «Краткая литературная
энциклопедия», т. 4. М ., 1967, стр. 90— 91.
Н аш е употребление термина «легенда» не исключает други х возм ож н о­
стей его применения. Однако при сущ ествую щ ей противоречивости употр еб­
ления этого термина нам представлялось важным объяснить, в каком именно
смысле мы употребляем его на протяжении всей книги.
11 В -связи с отсутствием общ его термина, обозначаю щ его все разновид­
ности народной прозы, за исключением сказки (типа немецкого термина
« S a g e » ), мы вынуждены употреблять это описательное и негативное опре­
деление.
12 Об этом см.: К. В. Ч и с т о в . К вопросу о классификации жанров
устной народной прозы. Д ок л ад на V II М еж дународном конгрессе антро-

нне различных ж анро в народной прозы разви валось неравномер­
но. Несмотря на довольно обильные записи, до сих пор не сущ е­
ствует антологии, подобной «Немецким преданиям» братьев
Гримм или «М алорусским народным преданиям и рассказам »
М. П. Д р а го м а н о в а (1876 г.). Не выявлен и не учтен в долж ной
мере сю жетный состав этих ж анров, не изучены многие циклы
преданий, легенд, побывальщин, сказов. Ни один учебник русско­
го ф ольклора до сих пор не вклю чал специального р азд ел а, по­
священного этим ж анрам .
И все ж е попытки создания систем классификации ф ол ькл ор­
ных ж анров и выяснения важнейш их вопросов теории и истории
отдельных ж ан р ов продолж аю тся 13. М ожно отметить стремление
отдельных исследователей дифф еренцировать ж а н р ы устной н а­
родной прозы, не покрывающиеся понятием «сказка» 14, но все
это не привело пока к выработке общепринятой системы класси ­
фикации.
Нечеткости различения ж ан ро в или ж анро вы х разновидностей
(видов, подвидов) русской устной народной прозы сопутствует
нечеткость научной терминологии. З а исключением термина
«сказка», не только «легенда», но и «предание», «сказание», «по­
бывальщ ина», «быличка» и другие термины употребляю тся очень
произвольно. Впрочем, и в понятие «сказка» иногда вклады вается
представление о всей области народной прозы (ср., например,
гол. и этногр. наук. М., 1964; о н ж е . П роблема категорий устной народной
прозы несказочного характера. «Fabula», 1957, Н. 1— 3; L. R 6 г i с h. M archen
und W irklichkeit. W iesbaden, 1964; W. D. H a n d. S tatu s of European and
Am erican L egend Study. «Current A nthropology», 1965, vol. 6, N 4, стр. 439—
446. О бзор работ по каталогизации см.: S. T h o m p s o n . F ifty Years of
F olktale Indexing. «H um anoria», N ew York, 1960, стр. 49— 57.
13 См.: например, сборник «Специфика ж анров русского фольклора. (Т е­
зисы док л адов )». И зд. Горьковского гос. ун-та и Института русской лите­
ратуры АН СССР. Горький, 1961; В. Я. П р о п п . Ж анровый состав русско­
го фольклора. «Р усская литература», 1964, № 4, стр. 58— 76 и ДР14 В. Я. П р о п п . Легенды. «Р усское народное поэтическое творчество,
т. II, кн. 1 . Очерки по истории русского народного поэтического творчества
середины X V III — первой половины XIX в.» М.— Л ., 1955, стр. 378— 386;
Л . Е. Э л и а с о в . Русский фольклор Восточной Сибири, ч. II. Н ародные
предания. Улан-Удэ, 1960, стр. 3— 46; Г. С. С у х о б р у с. Л егенда та перекази. «Украш ьска народна поетична творчшть, т. 1. Д ож овтневий перю д».
KniB, 1958, стр. 401—4 23; Л. И. Е м е л ь я н о в . П роблема худож ествен н о­
сти устного рассказа. «Русский фольклор», т. V. М.— Л., 1960, стр. 247— 264;
С. Н. А з б е л е в. Отношение предания, легенды и сказки к действительности.
«Славянский фольклор и историческая действительность». М., 1965, стр. 5—
25; о н ж е . Проблемы м еж дународной систематизации преданий и легенд.
«Русский фольклор», т. X. М.— Л ., 1966, стр. 176— 195; Э. В. П о м е р а н ­
ц е в а . К вопросу о термине «историческая сказка».— «Славянский фольк­
лор и историческая действительность». М., 1965, стр. 26—35; К. В. Ч и с т о в .
К вопросу о принципах классификации ж анров устной народной прозы;
Принципы классификации фольклорных жанров. «Совет­
В. Я. П р о п п .
ская этнография», 1964, № 4; стр, 147— 154; о н ж е . Ж анровый состав р ус­
ского фольклора и др.
8

сборники «Северные с к а з к и » 15, «Сказки Ф. П. Господарева» 16 и д р . ) .
Если присмотреться к народной терминологии, то окажется,
что здесь по каким-то причинам некоторые группы ж ан р ов выде­
ляю тся очень четко (былины — «старины», сказки, причитания,
частуш ки), другие вообще не выделяются (баллады , историче­
ские песни), для третьих ж е хотя и существуют какие-то об о зна­
чения, но очень неустойчивые. К числу этих последних относится
и группа ж анров народной прозы, о которой мы говорим. Терм и­
ны «быль», «рассказ», «побы вальщ ина» употреблялись в нар од ­
ной традиции очень неопределенно и едва ли не воспринимались
как синонимы. Несомненно, что все это не случайно и имеет какие-то общие причины. Действительно, русская н ародная проза
четко делится на две группы ж анров, первой из которых свойст­
венна определенно в ы раж ен н ая эстетическая функция (все р а з ­
новидности сказки, небылица, анекдот) 17, а во второй первосте­
пенную роль играет какая-либо внеэстетическая функция (или
ф ункции). Произведения этой последней группы — предания, л е ­
генды, сказания, сказы, побывальщины и т. п.— рассказчиками
и слуш ателям и обычно не воспринимаются ка к произведения х у ­
дожественные, хотя художественная природа их и худож ествен­
ная ценность несомненны. Они сл у ж а т практической цели пере­
дачи исторических, политических, космогонических, религиозных,
бытовых или иных сведений или новостей. По аналогии с н ар од ­
ным искусством, предназначенным сообщать художественную
ф орму бытовым предметам, эту область ф ольклора можно услов­
но н азы вать прикладной. Она граничит и обычно переплетается
с прозой нехудожественной, деловой, обыденной. По-видимому,
именно эта функциональная синкретичность и меньшая отчетли­
вость эстетической функции и являю тся причиной относительно
слабой выработанности ж анровы х признаков и ж анровой терм и­
нологии фольклорной прозы несказочного характера.
С точки зрения среды, в которой формируются и бытуют пре­
дания, легенды и другие ж а н р ы несказочного хар актера, все р а с ­
сказы ваем ое долж но быть правдой или оно теряет свою ценность
и забы вается. Научный ж е анализ (сопоставление рассказов и
фактов действительности) уб еж д ае т нас в том, что вымысел в
них тем не менее встречается весьма часто. Это не значит, ко­
нечно, что он равноценен вымыслу в сказке или небылице. Если
в сказке или небылице вымысел признается, ценится и исполь­
15 «Северные сказки, Архангельская и Олонецкая губ. Сборник Н. Е. Ончукова».— Записки Р усского геогр. общ ества по отд. этнографии», т. 33, СПб.,
1908.
15 «Сказки Ф. П. Господарсва». Запись текста, вступ. статья, прим.
Н. В. Новикова. Р ед. и пред. М. К. Азадовского. П етрозаводск, 1941.
17
Эстетической функции и здесь 061,14110 сопутствую т функция этическая,
социальная, политическая или иная. ;
9

зуется ка к художественное средство, то в интересующих нас
ж а н р а х вымысел появляется, ка к правило, в результате стремле
ния объяснить непонятные факты действительности или допол­
нить ее ж елаем ы м , т. е. он бессознателен и имеет этиологический
или иллюзорный характер. Вымышленное считается, таким о б р а ­
зом, достоверным и равноценным действительности. И зуч ая соци­
ально-утопические легенды, мы постоянно встречаемся с тек ста­
ми, в которых действительность самы м причудливым образом
переплетается с вымыслом или, наоборот, вымышленные сюжеты
легко вклю чаю т в себя реальные исторические факты, причем и
те и другие становятся совершенно равноценными составными
частями легенды, подчиненной одной идее или социальной эм о ­
ции, одному образному замыслу.
Н ебы лицы и анекдоты, с одной стороны, и сказки и притчи —
с другой — всегда самодовлею щ ие художественные системы, чет­
ко выделяю щиеся из потока обыденной речи. И х можно испол­
нять без всякого повода, но всегда надо рассказы вать с н ач ал а
до конца. Специфическая законченность определяет и другие к а ­
чества — относительную устойчивость текста или, вернее, компо­
зиции, сюжета, художественного зам ы сла, наличие, по терм ино­
логии Д . С. Л ихачева, «замкнутого времени» и т. д . 18 П редания,
легенды, побы вальщ ины и другие устные рассказы не выделяются
столь отчетливо из потока бытовой прозы и не отличаются струк­
турной самостоятельностью и законченностью. Они не сам о д ов­
лею щие эстетические системы, а к а к бы словесные проявления
или элементы более обширных познавательных, мировоззренче­
ских или публицистических систем (исторические предания —
исторической или познавательной; социально-утопические леген­
ды — политической; религиозные легенды и побывальщины — р е­
лигиозной и т. д . ) .
Д л я всех этих ж ан ров характер н а относительно сл аб ая выработанность стилистических средств. Они обычно не р а с с к а зы в а ­
ются без внешнего повода и не имеют зачинов и концовок, ф о р ­
мально выделяющих их из обыденного речевого потока. Их время
тож е не выделено, оно сливается с физическим временем р а с с к а з­
чиков и слушателей. Все эти особенности, ка к увидим дальш е,
свойственны и социально-утопическим легендам.
Д ал ьн ей ш ее изучение избранной нами разновидности легенд
долж но выявить некоторые особенности их социально-бытовой
функции (и о т с ю д а —-тематики, образов, поэтики), ка к общие
с другими разновидностями этой группы ж анро в народной про­
зы, т а к и присущие только им. П редварительно важ н о заметить,
что д а ж е самое первое знакомство с записям и легенд застав л яет
обратить внимание на характерную отрывочность и худож ествен­
18
Д . С. Л и х а ч е в . Время в произведениях русского фольклора. « Р у с­
ская литература», 1962, № 4, стр. 32—47; он ж е. Поэтика древнерусской ли­
тературы. Л ., 1967, стр. 224— 253.

10

ную непоследовательность многих из них. Они к а к бы не знают
устойчивого традиционного текста, четко сформировавшегося и
окостеневшего сю ж ета; лиш ь некоторые из них относятся друг
к другу как варианты или редакции одного произведения. Гово­
рит ли это о дефектности этих записей? К а к правило, нет.
Ещ е в 1930-е годы К. Сидов заметил, что фольклорные п р о за­
ические произведения несказочного х а р а к тер а бытуют обычно
в одной из трех форм — C hroniknotizen (S a g e n b e ric h t), M em o ra t
и F a b u l a t 19. Термины эти широко вошли в обиход м е ж д ун а р од ­
ной фольклористики, но до сих пор не обрели эквивалентов на
русском языке. Попробуем передать их описательно. «C hro nik ­
notizen (S a g e n b e ric h t)» примерно соответствует словосочетанию
«слухи и толки», которое с некоторых пор стало употребляться
нашей фольклористикой; « M e m o ra t» - с к а з - в о с п о м и н а н и е , р а с ­
сказы ваемы й от первого лица; F a b u la t — сюжетный рассказ,
вошедший в устную традицию.
Н а ш опыт ан ал и за фольклорной прозы несказочного х а р а к т е ­
ра п о дтверж дает принципиальную правильность предложенной
К- Сидовым морфологической классификации. Следует, однако,
особо подчеркнуть, что «слухи и толки», мемораты и ф абулаты
являю тся не ж ан рам и , а тремя формами бытования несказочной
фольклорной прозы. К аж д ы й ж а н р — предание, легенда, сказ, по­
бывальщ ина и т. д.— и к а ж д о е отдельное произведение могут
бытовать (и, следовательно, быть записанными) в любой из этих
трех основных форм или в форме, сочетающей в себе их элемен­
ты. Характер, который приобретает рассказ в момент исполне­
ния, зависит не столько от его содерж ания или ж анровой п рин ад­
лежности, сколько от реальных условий общения исполнителя и
слуш ателя. К а к у ж е нами о тм е ч ал о с ь 20, в том случае, когда
слуш ателю совершенно не знаком о представление, л е ж а щ е е в ос­
нове предания или легенды (или цикла преданий или легенд),
которые ему предстоит услышать, содерж анием р а с ск а за может
стать это представление (или его ядро) или, в более сложных
случаях, система представлений (например, что такое затон ув­
ший в озере Светлояр город Китеж, кто такой Степан Разин,
кто такие русалки и т. д .). Такой рассказ мож ет быть развит за
счет объяснительного сю ж ета (например, ка к возник Китеж,
ка к С. Т. Р ази н стал народным заступником, откуда взялись
русалки в данном озере или реке и т. д .). Если слуш атель у ж е
знаком с определенной системой представлений, популярной в
коллективе, к которому принадлеж ит рассказчик, эта система
мож ет п ередаваться в динамической форме (например: ка к р а з ­
—

19 С. W. von S у d о w . K ategorien der P rosavolk sdichtu ng. «Volkskundliche Gaben John M eier zum 70. G eb urtstage dargebracht». B erlin und L eipzig,
1934, стр. 253— 268.
20 К. В. Ч и с т о в . К вопросу о принципах классификации устной на­
родной прозы, стр. 7.
11

вивалась борьба разинцев с боярами, в каких случаях звоня1?
колокола подводного Китежа, как ведут себя русалки по ночам
и т. д.). Если и это уж е известно, могут рассказы ваться только
«дочерние рассказы», в которых и зображ аю тся дополнительные
или новые эпизоды или просто свежие известия или толки о я в л е ­
нии, у ж е знакомом слушателю (например, р ассказы о том, как
одному из жителей близкой деревни не удалось достичь К итежа,
так к а к он, забы в о запрете, оглянулся; о новых поисках кладов
С. Т. Р а зи н а или о новых ночных огнях, появившихся на холмах,
в которых они зарыты; о встрече путника с ру салкам и и т. д.).
При этом первые два вида передачи (изложение самого пред­
ставления или связанного с ним объяснительного сю ж ета) имеют
главным образом экзотерический характер, т. е. применяются
рассказчикам и при общении со слуш ателями, не знакомыми с
системами представлений, с которыми связаны эти рассказы ,—
новичками в данной местности, представителями иных со ц и ал ь ­
ных групп, детьми и т. д. (и, меж ду прочим, ф ольклористами).
Динамические сюжеты или «дочерние рассказы» имеют в отличие
от этого, как правило, эзотерический характер, т. е. бытуют в сре­
де, являю щ ей ся коллективным носителем той системы п ред став ­
лений, которая их порождает. Именно они и являю тся наиболее
распространенным типом устного р а с ск а за несказочного х а р а к ­
тера. В морфологическом отношении «дочерние рассказы » могут
быть в зависимости от обстоятельств и «слухами и толками»,
и меморатами, и ф абулатам и . Ч резвычайно важ н о такж е, и это
мы будем постоянно учитывать при изучении легенд, что «слухи
и толки» могут быть не только начальной стадией к р и ста л л и за­
ции преданий, легенд, быличек, сказов и т. д., но и нормальной
формой передачи системы представлений социального коллекти­
ва в любую пору исторической жизни этих представлений. П р и ­
мерно то ж е следует ск азать и о меморате (прозаическом сказевоспоминании). Он тож е мож ет быть (хотя и не обязательно)
начальной стадией формирования ф аб у л ата, но мож ет оказаться
и мнимым (к в а зи м ем о р ат о м ), образовавш им ся под влиянием
стремления рассказчи ка повысить степень достоверности р а с с к а ­
за путем приписывания себе или другому известному лицу ф унк­
ций участника или наб лю д ателя и зо браж аем ы х событий. При
этом рассказ, уж е ставший традиционным, снова мож ет приобре­
сти форму субъективного воспоминания, что, разумеется, вовсе
не говорит о его дефольклоризации.
Таким образом, ф абулат, т. е. сюжетный рассказ с относи­
тельно отстоявшейся формой, вопреки существующему п ред­
ставлению оказы вается наименее (или по крайней мере одной
из наименее) распространенной формой бытования ф о л ькл ор ­
ной прозы несказочного характера.
И, наконец, субъективность форм «слух или толк» и меморат
(сказ-воспоминание) д ал еко не всегда означает, что они не фоль12

клорны, а их лаконичность — что они не художественны. Они
могут быть индивидуальными, но вместе с тем массовыми сло­
весными проявлениями коллективной и художественной, о б р а з ­
ной по своей природе системы представлений, выработанной той
социальной средой, в которой они бытуют. Поэтому мы не вправе
считать каж д ы й текст, не имеющий выработанной формы или з а ­
конченного сю жета, дефектным, недостойным изучения или л е ж а ­
щим за пределами того, что мы назы ваем фольклором в широком
смысле этого слова. С казанн ое не исключает, разумеется, т р а ­
диционности отдельных эпизодов или составляю щих их мотивов,
отдельных словосочетаний, в некоторых случаях — сюжетов. О д ­
нако группируются или используются они в зависимости от кон­
кретных условий исполнения. Поэтому ошибаются те исследова­
тели, которые ожидаю т, что текст подобных прозаических произ­
ведений долж ен обязательно «отстояться» в процессе бытования,
а бытующие импровизированные рассказы, часто отрывочные и
не обладаю щ и е устойчивым текстом, считают «неполноценными»
в фольклорном смысле этого слова, результатом небрежности со­
бирателя, забывчивости или недостатка мастерства исполнителя,
в лучшем случае — «сырьем» для будущих вполне сформ ирован­
ных, «отстоявшихся», обработанных и т. д. произведений.
И так, говоря о социально-утопических легендах, мы будем
иметь в виду к а к сами народные представления социально-утопи­
ческого характера, т а к и всю сумму связанны х с ними словесных
п р о я в л ен и й — слухи и толки, рассказы-воспоминания (мемораты) и более или менее законченные сюжетные и вошедшие в т р а ­
дицию р ассказы (ф а б у л а ты ).
С оображ ения, которые мы высказали, имеют п ред варитель­
ный характер, однако они окаж утся важны ми, ка к только мы об­
ратимся к ан али зу социально-утопических легенд.
Особенности источников д ля отдельных групп легенд будут
рассм атриваться нами попутно с исследованием этих групп. Сей­
час ж е необходимо заметить, что при изучении социально-утопи­
ческих легенд в нашем распоряжении почти нет обычных ф ольк­
лорных записей, произведенных квалифицированны ми собирате­
лями. С одерж ан и е и поэтические особенности легенд будут и зу ­
чаться нами главным образом по письменным документам, кото­
рые составлялись отнюдь не с фольклористическими целями,—
расспросным листам, «пыточным речам», донесениям и доносам,
«прелестным письмам», манифестам и п роклам аци ям восставших
или беглых крестьян, по воспоминаниям и т. д. Большинство со­
ставителей этих документов или ответчиков, вероятно, не счита­
ли, что легенды, которые они передают то в форме слухов, вестей,
новостей, то в форме более или менее связанны х рассказов или
эпизодов, являю тся художественными произведениями. Они
вместе с тем не занимались, подобно некоторым фольклористам,
не понимавшим х а р а к тер а и особенностей бытования ф ол ькл о р­
13

ной прозы несказочного характера, искусственной компоновкой
фабулы или созданием сводных текстов, никогда не сущ ествовав­
ших в устной т р а д и ц и и 21. П реобл ад аю щ ее число источников по­
добного рода — результат стихийного и естественного отраж ения
в деловой письменности реального процесса бытования легенд.
Таким образом, наши источники имеют в основном косвенный
хар актер и обладаю т определенными достоинствами и недостат­
ками. О некоторых их качествах мы уж е говорили. Остается еще
раз подчеркнуть важ нейш ие достоинства этих источников —
их документальность и хронологическую определенность. Именно
они и д аю т нам право считать, что реконструкция на основе по­
добных источников (в сочетании с доступными нам ф ак там и н а ­
родной жизни) социально-утопических представлений и св яза н ­
ных с ними разн ох арактер н ы х устных рассказов, образующ их
в своей совокупности то, что мы назы ваем легендой, не менее
правомерна, чем обычная д ля фольклористических исследований
реконструкция ранних форм на основе позднейших записей, д а ­
леко не всегда безукоризненных.
*

*

*

Утопические легенды различных народов имеют много общих
черт, но их конкретные формы и особенности всегда глубоко н а ­
циональны и определяются своеобразным х арактером развития
каж дого народа.
Опыт исследования утопических учений привел В. П. Волгина
к выводу, что социально-утопические идеи, настроения, движения
возникаю т особенно активно и играю т наиболее значительную
роль в периоды кризисов общественных систем, на сломе исто­
рических формаций. Н а ч а в изучение социально-утопических идей
в русском фольклоре, мы первоначально предполагали сосредо­
точить свое внимание на первой половине XIX в., т. е. последних
десятилетиях феодального периода. Однако обнаружилось, что
социально-утопические легенды, бытовавшие в то время, п родол­
ж а л и традицию XVIII и д а ж е XVII в. Н ам ети л ась новая гран и ­
ц а — начало XVII в. Именно этим временем долж но датировать-'
21
И звестно, что предпринимались д а ж е попытки создать совершенно
лож ную теорию записи устных рассказов, согласно которой собиратель д о л ­
ж ен расспраш ивать исполнителя, а потом на основе этих расспросов воссоз­
дать «подлинный» текст, утраченный якобы в процессе бытования или, н аобо­
рот, находящ ийся в процессе возникновения (ср.: А. В. Г у р е в и ч . Как
записывать и обрабатывать устные рассказы. «И звестия Общества изучения
Восточно-Сибирского края», т. II. Иркутск, 1936, стр. 42—62; П. Б о г о с ­
л о в с к и й . О советском революционном эпосе, методике его собирания и
изучения. «Советское краеведение», 1934, № 7, стр. 39— 46). О методике за ­
писи народны х рассказов см.: D. R y c h n o v a . К m etodice zapisfl lid ove
prozy. «Cesky lid», 1957, № 3, стр. 123— 128; M. B o s k o v i c - S t u l l i . О narodnoj prici i njezinu autenticnom izrazu». «S loven sk i etnograf», XII. Ljublja­
na, 1959, crp. 107— 120.
14

ся начало исследования, если руководствоваться не отвлеченны­
ми соображ ениями, а хар актеро м имеющегося материала. Это
не противоречит и точке зрения В. П. Волгина.
П ериод с н ач ал а XVII в. до середины XIX в. охваты вает не­
сколько этапов истории русского феодализм а. С точки зрения
развития феодального государства рано говорить еще о кризисе
в начале XVII в. О днако именно к этому времени крепостное п р а ­
во склады вается в своих классических ф орм ах — оно п р е в р а щ а ­
ется в рабство, сковавш ее все группы и слои податного сословия.
Именно с этого времени начинается серия почти непрерывных
крестьянских войн, восстаний, волнений, т. е. открытых столкно­
вений народных масс с крепостниками и крепостническим п р ави ­
те л ь с т в о м 22. Кризис еще не охватил всю общественную систему
сверху донизу; ф еодальные верхи путем ряд а социальных пере­
группировок, совершенствования системы управления, жестоких
распр ав и временных компромиссов еще могли у д ерж и в ать кр е­
постную массу в повиновении. Но ощущение кризиса к началу
XVII в. у ж е склады вается в народном сознании и в дальнейшем,
то нар астая, то ослабевая, сказы вается в разн ообразн ы х ф ор­
мах — в осознании царей к а к «не истинных» и «не природных»
или д а ж е в качестве земных воплощений антихриста, в н ап ря­
женнейших эсхатологических ожиданиях, в возникновении р а с ­
кола, сект, бегстве в слабоосвоенные районы страны, б р одя ж н и ­
честве, разбойничестве, распространении подложны х грамот,
самозванчестве и, разумеется, в открытых вооруженных выступ­
лениях. В этих условиях и возникаю т социально-утопические
идеи, наш едш ие свое главное в ы раж ение в социально-утопиче­
ских легендах.
Н ародн ы е движения, расш аты вавш и е основы феодальной сис- •
темы, то вспыхивали, то затухали, то порож дали надеж ды , то по­
вергали в отчаяние. С другой стороны, история попыток п рави ­
тельства разреш ить назревш ие противоречия тож е растянулась
на два с лишним столетия — от Улож ения 1649 г. через ек атери ­
нинскую «Комиссию для сочинения нового У ложения» до реформ
60—70-х годов XIX в. Подобно этому и крестьянские социально­
утопические легенды создавали сь в X V II— XIX вв. почти непре­
рывно и имели м еж д у собой много общего.
Н а основании логического ан ал и за и по способу выраж ения
социально-политических идей мы в свое время наметили три ос­
новных типа социально-утопических легенд: о «золотом веке» (со­
циально-утопические идеалы проецируются в прошлое и тесно пе­
реплетаются с социальной или поэтической идеализацией его),
о «далеких землях» (социально-утопические идеи проецируются
за географические пределы известного исполнителям ф еодальн о­
го мира) и об «избавителях» (социально-утопический идеал еще
22
Ср.: М. В. Н е ч к и н а . О «восходящ ей» и «нисходящ ей»
ф еодальной формации. «Вопросы истории», 1958, № 7, стр. 86— 108.

стадиях

15

не воплощен в действительность, однако сила, которой п ред наз­
начено реализовать это воплощение,— «избавитель» уж е сущ ест­
вует) 23. Д альн ей ш ее изучение материала и уточнение термино­
логии показало, что первый тип настолько отличается от второго
и третьего, что не может быть объединен с ними в р ам ках одного
ж анра. Если рассказы о «далеких землях» и об «избавителях» тес­
нейшим образом связаны с народными антифеодальными д в и ж е ­
ниями, исполнены исторического оптимизма, ка к правило, бес­
компромиссны по отношению к настоящему, устремлены в буду­
щее и п редставляю т собой весьма своеобразную форму полити­
чески активного утопизма, то рассказы о «золотом веке» были
только зачаточной формой вы раж ения критического отношения к
н астоящ ему посредством идеализации прошлого 24. Отличие со­
циально-бытовой функции предопределило и значительные отли­
чия законов возникновения и развития, форм бытования, поэти­
ки и т. д. С другой стороны, рассказы о «золотом веке» весьма
близки к историческим преданиям. Поэтому правильнее считать,
что социально-утопические идеи в ы р а ж а ю т с я в русском ф о л ь ­
клоре в двух родственных жанровы х разновидностях — истори­
ческих преданиях (типа «золотой век») и легендах (типа «д ал е­
кая земля» и «избавитель»).
Характерно, что исторические предания о «золотом веке» в
русской фольклорной традиции не получили значительного р а з в и ­
тия и известно сравнительно мало произведений этого типа, хотя,
знаком ясь с политическими и юридическими
документами
XVII — XIX вв., мы постоянно ощ ущ али существование в р а зл и ч ­
ных слоях тогдашнего общества представления о некоем «золо­
том веке» идеальных социальных отношений в сравнительно не­
давнем прошлом. Это противоречие объясняется, вероятно, тем,
что основная масса фольклорны х записей была произведена во
второй половине XIX в. и позже, когда «прошлым временем» была
у ж е не старая Русь, а крепостная эпоха, не д а в а в ш а я ни р еа ль н о ­
го м атери ала, ни поводов для поэтической и социальной и деал и ­
зации. Р а сс к азы о прошлых временах, несомненно широко быто­
23 К. В. Ч и с т о в. Русские народные сониалыю-утопические легенды
X V II— XIX вв. «История, фольклор, искусство славянских народов. Доклады
советской делегации. V М еж дународны й съ езд славистов. София, сентябрь
1963 г.» М., 1963, стр. 486— 503.
24 В. П. Волгин, изучавший историю зарож дения легенд о «золотом веке»,
пришел к весьма убедительному выводу: «П о-видим ому,— пишет он ,— идея
некоего блаж енного состояния в прошлом возникает в известный момент
общ ественного развития у всех народов. Она явным образом связана с в оз­
никновением общественных классов, с первыми шагами общ ественной диф ф е­
ренциации. В ней следует видеть первую, ещ е весьма неопределенную реак­
цию мысли эксплуатируемых низов на общ ественное неустройство, на общ е­
ственное зло. Страдания, которые осознаю тся как результат чего-то нового,
вторгшегося в общ ественную ж изнь и разруш ающ его исконный, старый по­
рядок, в первую очередь вызывают идеализацию этого порядка» (В. П. В о лг и н. Очерки по истории социализма, стр. 21 ).
16

павшие во второй половине XIX — н ачале XX в., но по известным
причинам сравнительно мало записы вавш иеся,— это, ка к прави­
ло, рассказы об у ж а с а х крепостного права, об издевательствах
помещиков над крепостными и т. д .25
Представление о «золотом веке» иногда приобретало не со­
циальный, а ка к бы бытовой и экономический характер. Прош лое
рисовалось временем изобилия, прежде всего потому, что приро­
да была щедрее к человеку. Отсюда предания о больших з е р ­
нах 26, об изобилии зверей и рыб 27, о невероятных рудных богат­
ствах земли в прошлом 28 и т. д.
И д еали зац и я прошлого в сравнительно широких слоях русско­
го крестьянства получила в XVII в. религиозную или полурелигиозную форму или окраску. Заверш аю щ и й этап закрепощ ения
крестьян и возникновение абсолютистской монархии совпали в
России с некоторыми мерами государства и церковной верхушки,
направленны ми на централизацию русской церкви и унификацию
ее обрядности. Одновременно церковники сделали попытку з а х в а ­
тить руководящие позиции в политической и экономической сис­
теме ф еод ал и зм а (патриарх Н икон), особенно ясно об н а р у ж и в ­
шую феодальную природу церкви. Все это привело к возникнове­
нию своеобразного религиозно-общественного антицерковного и
антиправительственного, т. е. в конечном счете антифеодального
движения — раскола (с т ар о о б р яд ч е ств а).
Раскол отличался пестротой классового состава и пережил в
дальнейшем сложную историю. Возникло множество р а зн о х а р а к ­
терных ответвлений; некоторые из них отличались фанатической
непримиримостью к социальным и религиозным п орядкам Р о с ­
сии X V II— XIX вв. Отсюда своеобразная старообрядческая о к­
раска, которая была свойственна д аж е крестьянским войнам под
руководством С. Т. Р ази н а и Е. И. Пугачева, определенным слоям
казачества, некоторым колонизационным движениям (на русский
25 См.: Н. Л. Б р о д с к и й . К репостное право в народной поэзии. «В е­
ликая реформа», т. IV. СПб., 1911; о н ж е . К воле. «К репостное право в
народной поэзии». М., 1911; «П ростонародны е рассказы из прошлого време­
ни».— «Русский архив», 1874, № 3 и 4; Н. Ф. Х о в а н с к и й . Крепостное
право в Саратовской губернии. Саратов, 1912; Н и к о л а е в с к и й . Л егенда
об освобож дении крестьян от крепостной зависимости. «Голос минувшего»,
1916, № 2; А. Е. Б о г д а н о в и ч . Про панщину. Рассказы из белорусской
жизни времени крепостного права. Гродно, 1894 и др.
26 См.: А. Н. А ф а н а с ь е в . Русские народные легенды. Казань, 1У14,
стр. 3 (ср. A nm erkungen zu den «Kinder- und Ilausm archen der Briider
Grimm». Neu bearbeitet von J. B olte und G. P olivka. Bd. I— V, 1913— 1924,
•Vs 194; далее: В -P ); А. В. Т е р е щ е н к о . Быт русского народа, ч. V. М.,
1848, стр. 48 и др.
27 Е. В. Б а р с о в . Петр Великий в народных преданиях Северного края.
«Олонецкий сборник», вып. III. П етрозаводск, 1894, стр. 187.
28 О бзор уральских преданий на эту тему см.: М. Г. К и т а й н и к. Р а с­
сказы рабочих дореф орменного Урала. «Р усское народно-поэтическое твор­
чество. Труды Института этнографии». Новая серия, т. XX, 1963, стр. 81— 87.
17

Север, в З а во л ж ь е, С ибирь), и отсюда же формирование иллю ­
зорных представлений о сравнительно недавнем возникновении
всех социальных бед и несчастий, о вольной и праведной жизни
«до Никона».
К райне н апряж енны е кризисные ощущения порож даю т вос­
приятие современности в эсхатологических категориях. П олити­
ческие и церковные события толкуются ка к свидетельства н а ­
ступления «последних времен». Н аиболее рад и кал ьны е слои р а с ­
кола п ревращ аю т представление об «антихристе» в синоним всей
отвергаемой феодальной системы. Д о воцарения «антихриста»,
т. е. в дониконовские времена, жизнь была правильной и п р а ­
ведной во всех отношениях — «божецкой» в социальном, полити­
ческом, экономическом и религиозном смысле.
И д еали зац и я прошлого в старообрядческой и сектантской сре­
де обычно сочеталась с хилиастическими представлениями, т. е.
с ожиданием конца мира и «тысячелетнего царства», которое
д олж но быть установлено божественным «искупителем», причем
акцент обычно д ел ал ся именно на эти ожидания. Таким образом,
и здесь мож но говорить не о социально-утопической концепции
и социально-утопических легендах, а об элементах социального
утопизма, включенных в иную идеологическую си с т е м у 29. Следы
идеализации прошлого, перерастающ ей в некую социально-утопическую систему, все ж е можно обнаруж ить в отдельных ф оль­
клорных записях XIX—XX вв.
Н а м у ж е приходилось писать о двух социально-утопических
преданиях, отразивш ихся в творчестве талантливой русской с к а ­
зительницы XIX в. И. А. Ф ед о сов о й 30. В первом из них, п ередан ­
ном Федосовой в известном «П лаче о писаре», рисуется т р а д и ­
ционный образ Горя, властвую щего на зем ле и преследующего
людей. О б раз этот получает у Федосовой своеобразную и вполне
конкретную трактовку. Горе — это «судьи неправосудные», т. е.
государственные чиновники, проводящ ие долгож данную, но о к а ­
завш ую ся ненавистной крестьянам реформу 1860-х годов. Такое
истолкование обобщенного о б раза Горя не противоречит п р ед а­
нию, р ассказан ном у тут ж е и, безусловно, имеющему свою поэти­
ческую традицию, быть мож ет восходящую все к тому ж е XVII в.
Горе, оказывается, не всегда действовало на земле. Было будто
29 Г. В. Пл е х а н о в. История русской общ ественной мысли.— Сочине­
ния, т. 20. М. — Л
1925, стр. 331— 363; В. Д . Б о н ч - Б р у е в и ч . М атериа­
лы к истории изучения религиозного сектантства, т. I— IV. Л ондон, 1901—
1902; т. V — X. С П б.— М., 1908— 1916 (указания на другие работы В. Д . БончБруевича см. в книге: «В. Д . Бонч-Бруевич. М атериалы к библиографии
ученых СССР». М., 1958); Н. М. Н и к о л ь с к и й . История русской церкви.
М., 1930; А. И. К л и б а н о в . И стория религиозного сектантства в России.
60-е годы XIX в.—■1917 г. М., 1965.
30 К . В. Ч и с т о в . Н ародная поэтесса И А. Ф едосовя, стр. 188— 193,
201— 209; «Причитания». Большая серия «Библиотеки поэта». Л ., 1960, стр. 30,
395— 397.
18

бы время, когда оно не смело подступиться к лю дям 31. Такое сос­
тояние могло бы длиться вечно, если бы не случайная оплош ­
ность. Не трудно зам етить сюжетное сходство последней части
этого предания с популярным международны м сюжетом типа
мифа о П а н д о р е 32.
П е р еск азан н ая нами часть «П л ач а о писаре» имеет все черты
социально-утопического предания. П ереход от идеального прош ­
лого к осуж даемой современности здесь не результат действия
определенных законов исторического развития, а некая случай­
ность, которую можно было бы и збеж ать (излишнее лю бопыт­
ство, неосторожность и т. д.).
В предании о новгородских временах те ж е идеи воплощ аю т­
ся не в обобщенно-поэтической, а в исторической (или точнее —
условно-исторической) форме. Прогрессирующее усиление к л а с ­
сового гнета созд авало почву д ля возникновения в севернорус­
ских областях иллюзорного представления о некоей древней «нов­
городской вольности», которое связано было с идеализацией бы­
лой самостоятельности крестьянской общины и относительной неосвоенностью русского Севера Новгородом, а в XVI— XVII вв.—
русским централизованны м государством 33.
С наибольшей полнотой предание о новгородской вольности
передано в недавно обнаруженных строках, которые Е. В. Б а р ­
сов вынужден был по цензурным соображ ениям исключить из
«П л ач а о старосте», записанного им от И. А. Федосовой 34.
В некоторых преданиях этого типа идеализируемое прошлое
очень сужено, имеет чисто местное значение и неясные историчес­
кие очертания. Таково, например, предание о прошлом Тяглового
озера в С аратовской губернии 35, о «Берендеевом городе» на од ­
ноименном болоте невдалеке от П ересл авл я-Зал есского и др. Вто­
рой из этих сюжетов широко известен б лагодар я А. Н. Остров­
скому, использовавшему его в «Снегурочке». Однако само пре31 «Причитанья Северного края, собранные Е. В. Барсовым». М., 1872,
стр. 289.
32 Ср. такж е сказки типа, который обозначен в «Указателе сказочных сю ­
ж етов по системе Аарне» Н. П. А ндреева (Л ., 1929; д ал ее — А-А) под
№ *735 (В -P II 9 9 ), *790 (1416) (В -P III 223, стр. 543— 544, сноска).
33 Самый ранний документ, зафиксировавш ий эту идеализацию ,— кресть­
янская челобитная 1631 г. Примечательно, что она тож е возникла в XVII в.
(см.: «История Карелии», т. I. П етрозаводск, 1950, стр. 234).
34 П одробнее см.: К. В. Ч и с т о в . И з истории текста «Плача о старосте»
И. А. Ф едосовой. «Советская этнография», 1962, № 2, стр. 120— 124.
35 В предании о Тягловом озер е отразилась идеализация раннемолокан­
ской общины, устроенной в соответствии с «Уставом упования общ его уче­
ния» Е. Я. Галяева, требовавш его обязательного труда и общ ности имуще­
ства
(см.: В. Т о л с т о й .
Великороссийские беспоповские расколы в
Закавказье. II. Общие молокане. «Чтение в О бщ естве истории и древностей
российских при М осковском ун-те», 1864, кн. 4, отд. V, стр. 93— 122; А. И.
К л и б а н о в . И стория религиозного сектантства в России, стр. 135— 141;
Ф. В. Л и в а н о в . Раскольники и острожники, т. I. СПб., 1878, стр. 255).
19

Дание в его натуральном, традиционном виде значительно менее
определенно и развито 36. В нем р ассказы вается о том, что на мес­
те современного болота был город, в котором царствовал Б ерен ­
дей. Берендеи, жители этого города, жили будто бы счастливо и
богато. Причины гибели города неясны. В некоторых п ереска­
зах упоминается лишь, что это произошло в то время, когда Б е ­
рендей уходил со своим войском на войну. П редание бытовало на
ограниченной территории — в районе П ереславля-Залесского, но
очень устойчиво. Д ат и р о в а т ь его возникновение трудно — в нем
не содержится деталей, которые позволили бы вы сказать какоенибудь предположение. Этноним «берендей» — «берендеи» вос­
производит название одной из тюркских групп, известных на Руси
в X I— XII вв. и позже, видимо, ассимилированных русским насе­
лением. Он отложился в ряде географических названий. Н а тер ­
ритории позднейшего Звенигородского уезда в XIV в. была из­
вестна Берендеева слобода, в XV— XVI вв. — Берендеева волость,
в XVI в.— Берендеев стан. В XV в. в этих ж е местах был осно­
ван небольшой Пятницкий Берендеев монастырь, упраздненный
в XV III в. В древнерусских ак тах встречается имя собственное
«Берендей» (торчин Берендей в р ассказе об ослеплении В асилька
Теребовльского и др.), позже известны пояса и шапки «берендейки» 37. И мя царя Берендея встречается в русской сказке, но, ве­
роятно, оно попало в устную традицию под воздействием извест­
ной сказки В. А. Жуковского.
Одним словом, не исключено, что предание возникло давно,
разумеется, не в X I— XII вв., а на одно-два столетия позже, ког­
да реальные воспоминания об исторических берендеях достаточ­
36 М. Н. М. к. р. в. {М. Н. Макаров]. Ж урнал пеш еходцев от Москвы до
Ростова и обратно в М оскву. М., 1830, стр. 135— 138; о н ж е . Русские пре­
дания. М., 1838; К. Т и х о н р а в о в. Некоторые народные предания и по­
верья во Владимирской губернии. «Еж егодник Владимирского губ. статист,
комитета», т. II, Владимир, 1878, стр. 99; М. И. С м и р н о в . Переславщина.
Источники и материалы краеведения, их систематизация и обзор. Переславл'.,Золесский, 1921, стр. 56; А. А. Б а у э р . Владимирский край. «Труды В л ади ­
мирского губ. научного общ ества по изучению местного края», вып. II, 1921,
стр. 135— 136 и др.
37 См.: И. С а м ч е в с к и й. Торки, берендеи и черные клобуки. «Архив
историко-юридических сведений II. В. Калачева», кн. 2, половина 1, М., 1859,
стр. 83— 106; Л е о н и д (архим андрит). Упраздненный Пятницкий Берендеев
монастырь, ныне село Пятница Берендеева, и акты, относящ иеся к нему.
«Чтение в О бщ естве истории и древностей росссийских», 1871, кн. 4, отд. 1,
стр. 1— 35; А. И. С о б о л е в с к и й . Русско-скифские этюды. «И звестия О б­
щ ества русского языка и словесности», XVI, 1921; В. П а р х о м е н к о .
Чорш клобуки. «Сх1дшй св1т», 1928, № 5 , стр. 244— 245; Д . А. Р а с о в с к и й.
Печенеги, горки и берендеи на Руси и в Угрни. «Sem inarium K ondakovianum »,
П рага, 1938, стр. 1— 64; L. P a s o n y i
N a g y . Der V olksnam e Берендей.
Там ж е, стр. 219— 226. О б именах, сходны х с этнонимом «берендей», см.:
Н. М. Т у п и к о в . Словарь древнерусских личных собственных имен.. СПб.,
1903, стр. 47, 477. О недавних записях преданий о берендеях см.: В. Е. Г у ­
с е в . И з состояния народного творчества в Островском районе Костромской
области. «Русская народная поэзия», вып. I. Горький, 1961, стр. 123.
20

но потускнели. Возможно, что дошедшее до нас топонимическое
предание возникло сравнительно поздно в связи с необходи­
мостью объяснить происхождение и название городища, действи­
тельно находящегося в пределах Берендеева болота и неодно­
кратно привлекавшего внимание археологов вплоть до наших
д н е й 38.
Б ли зкое к преданию о «граде Берендея» севернорусское
предание о Р ах ко е из Р аг н о зер а тож е имеет местный и топоними­
ческий характер; оно распространено главным образом вокруг
Р агн о зер а П удож ского района Карелии. Исследование показало,
что история его слож н а и св яза н а с этногенетическими процесса­
ми, развивавш им ися в П рионеж ье в IX—XIV вв .39
С именем Р ах ко я связано д в а сюжета. С ю жет «единоборство
Р ахкоя» большинство исполнителей относит ко времени И ван а
Грозного. В качестве врагов героя в другом сюжете — «Рахкой и
неверная жена» — оказы ваю тся «паны», т. е. отряды польскошведско-литовских интервентов, ры скавш их по русскому Северу
в 1613— 1615 гг. По-видимому, предание в его основном составе,
известном нам по записям XIX—XX вв., сложилось не раньш е с е ­
редины XVII в. Р ах ко ю за подвиг даруется озеро Р агн озеро с
прилеж ащ им и к нему землями, т. е. наградой долж ен стать воль­
ный труд на дарованном озере и его берегах. Р ахкой становится
первым жителем
будущей деревни Рагн озера. Очевидно,
что этот мотив — не результат поэтической идеализации истори­
ческих воспоминаний, а мечта, позитивный идеал, выраж енный в
предании.
П оэтич еская форма, которую приобрел здесь крестьянский
социально-утопический идеал, легко объяснима. С н ач ал а XVII в.
в К арелии появляю тся небольшие группки «обельных», т. е. ос­
вобожденных от всех феодальных повинностей крестьян. Так, Ф е­
дор И ванов был «обелен» за участие в борьбе с Л ж едм итрием ,
Герасимовы — за помощь матери М и хаи ла Р о м ан ов а М арфе
Иоанновне в годы ее заонеж ской ссылки и т. д. По имеющимся
сведениям, к середине XIX в. число потомков «обельных» кресть­
ян не превыш ало тысячи ч е л о в е к 40.
Появление группы обельных, естественно, ничего не изменило
в феодальной системе. Однако факты «дарования» и «обеления»
не могли не приобрести популярности в крестьянской среде, они
и подсказали формы поэтического воплощения социально-утопи­
38 См.: Е. И. Г о р ю н о в а . Этническая история Волго-Окского м еж ду­
речья. «Материалы и исследования по археологии СССР», № 94, 1961,
стр. 191— 194.
39 П одробнее см.: К. В. Ч и с т о в .
Былина «Рахта
Р агнозерсш й» и
предание о Р ахкое из Рагнозера. «Славянская филология. IV М еж д ун ар од­
ный съ езд славистов», т. III. М., 1968, стр. 368— 388.
40 «Обельные крестьяне и обельные вотчинники в Олонецкой губ.»— «Олоиецкий сборник», т. III. П етрозаводск, 1894, стр. 1— 38; Р. Б. М ю л л е р .
Очерки по истории Карелии X V I— XV II вв. П етрозаводск, 1947, стр. 115— 116.
21

ческого идеала. Севернорусская особенность этого предания —
д аро ван ие озером с его берегами, а не землей или рекой.
Социально-утопические идеалы, воплощенные в «обеленной»
земле, зас тав л яю т вспомнить казачьи и иные предания о грам о­
тах, по которым им за особенные заслуги (участие в штурме К а ­
зани и др.) были д арован ы реки — Дон, Урал, Терек или какиелибо вольности и привилегии 41. Эти грамоты, гарантировавш ие
вольность и ка зач ье самоуправление, были, согласно преданиям,
потеряны, и поэтому век вольности сменился веком борьбы за
свои п рава и превращением вольного казачества в служилое сос­
ловие. П редани я эти отразились и в ряде казачьих песен.
Несколько иного происхождения, но безусловно бли зка по
кругу идей, которые вкл ад ы в али в нее исполнители, «Никитина
вотчина» из известной исторической песни «Гнев Грозного на
сына» 42. З т о тож е своеобразное государство в государстве, вы­
ключенное из общей феодальной системы, и оно тоже даровано
за особые заслуги.
Итак, исторические предания о «золотом веке» р аспадаю тся
на две разновидности: о всеобщем «золотом веке» в прошлом и
более узкие и местные по своему значению и содерж анию — о
землях, в которых вольность у д ер ж и в ал ась какое-то время на
сравнительно небольшой территории в виде исключения и в связи
с какими-то особыми обстоятельствами, чаще всего б лагодаря
подвигу, засл угам перед государством и т. д. И в том, и в другом
случае речь идет об утраченном «золотом веке», однако х а р а к т е р ­
но, что в преданиях об обеленных или д арованны х зем лях причи­
ны наступления иных, худших времен обычно мало заним аю т р а с ­
сказчиков. Вероятно, это связано с тем, что для них в аж н ее ут­
верждение основной идеи — вольность достиж има при помощи
подвига, исключительного поступка. С ам случай, о котором р ас­
сказы вается, становится ка к бы иллюстрацией, примером, прит­
чей, при помощи которой эта идея в ы раж ается.
Вполне вероятно, что специальное исследование могло бы
увеличить количество исторических преданий социально-утопического х ар актера, однако ограниченность их распространения,
местный х ар а ктер большинства из них, необходимость восстанав­
ливать сведения о них, выискивая их следы в других ж ан р ах,
говорят о том, что тип этот не вы рабо тал ся в общерусской т р ад и ­
41 См.: А. Р и г е л ь м а н . История или повествование о донских казаках.
М., 1946, стр. 5; о бухтарминской «грамоте» см.: Н. Я. Я д р и н ц е в. Р а с­
кольничьи общины на границе Китая. «Сибирский сборник» (прилож ение к
«Восточном у обозрению »), кн. 1. С П б., 1886, стр. 46— 47 и др.; для П о­
в о л ж ь я — «Волж ский фольклор». М., 1937, стр. 107— 109; для Терека см.:
Б. С. В и н о г р а д о в . К вопросу о формировании исторических взглядов
Л. Н. Толстого. «И звестия Грозненского обл. Н И И и М узея краеведения»,
вьш. 4, 1952, стр. 122— 131.
42 См.: «Исторические песни X III— XVI вв». М .— Л., 1960, № 200— 260,
комм. стр. 654—664.
22

ции. В отличие от этого социально-утопические легенды получили
широкое распространение и имеют, как увидим, весьма своеоб­
разны е особенности.
Исследование социально-утопических легенд, которое п р ед ла­
гается вниманию читателя, не претендует на исчерпывающую
полноту — это было бы невозможно на настоящем этапе р а з р а ­
ботки проблемы. З а д а ч а книги заклю чается в том, чтобы д о к а ­
зать, что такие легенды существовали и играли важ ную роль в
истории народного мировоззрения и народных движений, в р азв и ­
тии народного поэтического творчества, а т а к ж е выявить в аж н ей ­
шие закономерности возникновения, развития и и зж ивания со­
циально-утопических легенд.
В связи с обилием не учтенного до сих пор фольклористами
м атери ала, разбросанного в исторических, историко-правовых и
историко-религиозных исследованиях и публикациях, мы о б р а­
щ али сь к архивным источникам только в тех случаях, когда
опубликованные документы требовали безусловной проверки или
несомненного дополнения.
Всякое исследование в сравнительно новой области не только
реш ает какое-то количество вопросов, но и возбуж дает проблемы,
которые предстоит р азр а б а ты в ать в будущем. В их числе несом­
ненно окаж ется историко-сравнительное истолкование социально­
утопических легенд европейских народов. П редварительное выяс­
нение материалов подтвердило, что подобные легенды есть у мно­
гих народов мира. Некоторые из них изучались, но в целом они не
осознаются как социально-утопические. И сторико-сравнительно­
му изучению долж но предшествовать тщ ательное обследование
национальных материалов и выяснение связи отдельных легенд
с историей крестьянства и народных движений конкретных н ар о­
дов. Интенсивное изучение других видов антифеодальны х п р е д а ­
ний в послевоенные годы во многих странах Европы (в Чехосло­
вакии, Г Д Р , Болгарии, Югославии, Венгрии и др.) 43 д ает осно­
вание надеяться, что и социально-утопические легенды станут в
б ли ж айш ее время предметом специальных изысканий.
Н а ш е исследование строится главным образом на русском
материале; к сравнительным примерам из ф ольклора других н а­
родов мы прибегаем только в отдельных случаях для уяснения
некоторых общих закономерностей или особенностей русских со ­
циально-утопических легенд.
43
См. работы Я. К рамарж ика, О. Сыроватки, Д . Рыхновой, Г. БурдеШ нейдевинд, В. Вёллер, П. Н едо, Ц. Романской, С. Стойковой М. Матичетова, М. Бошкович-Стулли и др. (библиографию см.: W. D. Н a n d. Statu s of
European and Am erican Legend Study, стр. 439—446).

Глава I
ЛЕГЕНДЫ О «ВОЗВРАЩ АЮ Щ ЕМСЯ
ИЗБАВИТЕЛЕ»

*

О Б Щ И Е ЗА М Е Ч А Н И Я

В русском фольклоре, ка к и в ф ольклоре других народов, извест­
ны различны е образы народных заступников: «хороший царь»
типа И в ан а Грозного, «благородный разбойник» типа уральского
Р ы ж ан к о или воронежского Сидорки, «справедливый боярин»
типа Никиты Ром ановича из «Песни о гневе Грозного на сына»,
Христос или святой Н иколай из народных религиозных легенд,
богатырь типа Ильи М уромца, освобождаю щ ий черниговцев от
татарской осады, и др. Социальное, политическое и худож ествен­
ное содерж ание этих образов весьма различно. И все ж е у них
есть одна общ ая черта — эпизодический характер заступничест­
ва. Д о бры е поступки, которые они совершают, не р азр уш аю т су­
ществующие и не создаю т новые общественные отношения. П о ­
этому все эти о бразы нельзя характери зовать ка к социально­
утопические. Идеи, которые они воплощают, в известном смысле
д а ж е противоположны социально-утопическим, т а к ка к они не
разруш аю т, а поддерж иваю т веру в возможность существования
социального добра при сохранении общего социального зла.
Н а этом фоне выделяются легенды об «избавителях», которые
ожидаю тся, д олж ны возвратиться и изменить жизнь народа, со­
стояние государства и господствующие в нем взаимоотношения
основных феодальных классов — ф еодалов и крестьян. Неизученность подобных легенд затрудн яет создание законченной класси ­
фикации. О днако и сейчас уж е можно говорить о двух основных
типах: религиозно-мессианских леген дах о «спасителях» и леген­
д ах социально-политического х а р а к тер а о «возвращ аю щ ихся ц а ­
рях (ц аревичах)-избавителях». О ставляя в стороне чрезвы ­
чайно сложные и во многом неясные пока религиозно-мессиан­
ские легенды, обратимся ко второму из названны х типов.
С а м а я ранняя из известных нам русских легенд о « в озвра­
щаю щ ихся избавителях» возникла в конце XVI — начале XVII в.
24

Вполне вероятно, что до этого времени не было легенд подоб­
ных сюжетов, которые приобрели бы более или менее значитель­
ное распространение и сыграли бы заметную роль в истории рус­
ской народной поэзии и народных социальных и политических
движений.
В последующие два с половиной столетия, т. е. до середи­
ны XIX в., отмечается почти непрерывное бытование подоб­
ных легенд. Это не значит, разумеется, что в любое д есяти­
летие X V II— XIX вв. они бытовали с одинаковой интенсивностью
и не претерпевали никаких изменений. З а д ва с половиной века
легенды о « возвращ аю щ ем ся царе-избавителе» несколько раз
меняли свой облик, социальные и географические границы свое­
го распространения.
З а это время возникло, распространилось и затем перестало
бытовать значительное число социально-утопических легенд, ко­
торые образую т в совокупности весьма своеобразный цикл, д о­
стойный зан ять определенное место в истории русского ф ол ькл о ­
ра. Одни из этих легенд существовали одновременно, другие
сменяли д руг друга в процессе исторического развития. В целом
ж е они образую т ка к бы непрерывную историческую цепь, от­
дельны е звенья которой, соединенные друг с другом с разной
степенью прочности, и повторяют друг друга, и чем-то друг от
друга отличаются.
П оэтому для того чтобы выявить общие закономерности воз­
никновения и развития легенд этого типа, необходимо п роан ал и ­
зировать не отдельные избранны е легенды, а историческую цепь
их в целом. К этому вынуж дает нас не только их сходность, ко­
торая тож е д о л ж н а быть объяснена, но и специфическое состоя­
ние источников. Если все известные нам легенды в их совокупно­
сти бытовали продолжительное время, то историческая жизнь
отдельных легенд о казы вается довольно ограниченной. Д а ж е
наиболее популярные из них зан и м али умы двух-трех поколений
и затем безвозвратно исчезали из памяти. Примечательно, что
это связано было не с потерей интереса к сюжету, определенному
способу вы раж ения общественных идей или специфическому ме­
тоду отраж ения действительности, как это обычно бывало в ис­
тории героического эпоса, сказки или исторической песни, а с к а ­
кими-то иными причинами, которые предстоит выяснить.
Легенды, возникшие в XVII и д а ж е XVIII в., в XIX в. уже
не бытовали. П оэтому составить о них хотя бы некоторое пред­
ставление можно только по сохранившимся свидетельствам со­
временников. К сожалению, это обычно не фольклорны е записи,
а документальные материалы и отклики — прямые или косвен­
ные. Они сравнительно скудны, но, ка к правило, бесспорны и
даю т нам возможность выявить существовавшие некогда и бес­
ценные для нас легенды и составить общее представление о вре­
мени и причинах их возникновения и исчезновения, ф ормах
25

бытования и социальной среде, породившей их или проявлявшей
к ним особый интерес.
Сходность идей и форм их вы раж ения д ает нам основания
для выявления общих устойчивых мотивов этих легенд и п р а ­
вильной оценки тех случаев, когда приходится оперировать кос­
венными свидетельствами или отрывочными сведениями.
Д л я того чтобы оценить трудности изучения легенд о «воз­
вращ аю щ и хся избавителях», надо иметь в виду, что все только
что сказанное ослож няется еще и общими обстоятельствами, с
которыми сталкивается ка ж д ы й исследователь, изучающий н а­
родные предания, легенды или другие виды устных народных
рассказов несказочного хар а ктер а , о которых уж е говорилось
выше (см. стр. 8— 14). И все ж е неверно было бы оценивать воз­
можности изучения интересующих нас легенд пессимистически.
Они возникали на почве определенных социально-политических
движений или парал л ел ьно с ними, были своеобразной формой
идеологии, поэтическими лозунгами, которые объединяли участ­
ников этих движений и за которые их преследовали оф и ци аль­
ные власти.
С легендами о «возвращ аю щ ихся царях-избавителях» с в я з а ­
на специфическая ф орм а народной борьбы против феодального
общества и феодального государства — т а к н азы ваем ое самозванчество.
Разу м еется, самозванчество мож ет интересовать нас в н а­
стоящей работе не со стороны психологии и действий са м о зв ан ­
цев, а к а к проявление определенных качеств социальной психо­
логии народных масс, ож идавш их прихода «избавителя» и под­
д ерж и вавш и х лиц, вы дававш и х себя за них. Только этот аспект
д аст возможность окончательно освободиться от понимания от­
дельных фактов истории самозванчества к а к своеобразных исто­
рических курьезов или проявления политического авантю ризма
проходимцев, спекулировавш их на политическом невежестве н а­
рода. С вязь легенд об «избавителях» с народными движениями
определяет х ара ктер источников, которыми мы будем пользо­
ваться: с одной стороны, документы, созданные участниками или
руководителями движений (типа «прелестных писем» С. Т. Р а ­
зина, Е. И. П угачева и его полковников и т. п.), и, с другой сто­
роны, указы , манифесты, грамоты, послания, донесения, расспросные листы (позж е — протоколы д о п р о с о в ), художественные
произведения или воспоминания, созданные противниками д ви ­
жения, лицами, прин ад л еж авш им и к правительственным или
Официальным кругам, а т а к ж е иностранцами, побывавшими в
России. В позднее время, особенно во второй половине XV III —первой половине XIX в., состав источников еще более у сл о ж ­
няется.
О громная работа, проделанная русскими историками, особен­
но историками советского времени, по изучению крестьянских
26

движений, намного облегчает наш у задачу. Н о следует отметить,
что исследователей-историков, изучавш их д а ж е близкие в оп ро­
сы (Н. И. Костомаров, Н. Н. Фирсов, С. Н. Чернов, К. К у д р я в ­
цев, И. И. Смирнов, В. В. М авродин, П. К- Алефиренко и др.),
интересовали, за редкими исключениями, не фольклористический
аспект и не фольклорны е факты, которые можно обнаружить
в исторических документах, связанных с крестьянскими дви­
жениями.
Легенды о «возвращ аю щ ихся ц арях (ц ареви ч ах)-и зб ав и те­
лях» и связанное с ними самозванство не отмечаются на русской
почве ранее XVII в. Это свидетельствует о том, что д ля возник­
новения легенд этого типа необходим определенный уровень р а з ­
вития феодальных отношений и феодального государства.
Именно к этому времени, т. е. к концу XVI — началу XVII в.,
крепостная эксплуатация достигла невиданной до этих пор силы;
зав ер ш ал ся процесс оформления крепостного п рава в общегосу­
дарственном масштабе. Процесс этот много раз описывался и
ан ал и зи р овался и с т о р и к а м и К а к бы ни расходились исследо­
ватели в толковании определенных фактов и документов, д а ж е
в понимании отдельных сторон общего процесса, все они сходят­
ся на том, что именно во второй половине XVI — начале XVII в.
окончательно сформировалось крепостное право ка к специфичес­
к а я ф орм а феодальной зависимости, свойственная позднему э т а ­
пу истории феодальных отношений в России. В это ж е время про­
д о л ж а л а с ь ш ирокая р а зд а ч а земель служ и лом у дворянству, бо­
ярством предпринимались активные попытки отвоевать позиции,
потерянные в эпоху реформ И в ан а Грозного. И то и другое со­
провож далось превращ ением многих групп крестьян (служилых
и кабальн ы х холопов, черносошных, крестьян недавно колонизо­
ванных окраин — так н азы ваем ы х «украинных» и «польских» 2
земель, П о в ол ж ь я) в крепостных, сгоном крестьян с «черных зе­
мель», которыми они пользовались по традиции, значительным
расширением барской запаш ки, ростом оброков и т. д.
Стремление ф еодалов охватить «крепостью» все слои кресть­
янства в сочетании с общим усилением эксплуатации, постепен­
ной и полной отменой права «выхода» (т. е. смены сюзерена) о к а­
зал о огромное влияние на развитие общественного сознания
крестьянства. Утратив н ад еж д у на «хорошего господина», к ко­
торому можно уйти, зап лати в прежнему «плохому» «пожитые»,
т. е. вырваться из кабального холопства, рассчитавш ись с д ол ­
1 См.: Б. Д . Г р е к о в . Крестьяне на Руси с древнейш их времен до
X V II в., кн. 2. М., 1952; А. А. Н о в о с е л ь с к и й . Вотчинник и его хозяйство
в XVII в. М .— Л ., 1929; А. И. Я к о в л е в . Холопство и холопы в Московском
государстве XV II в. М .—: JL, 1943 и др. Библиографию см.: «И стория СССР.
Указатель литературы за 1917— 1962 гг.» М., 1956.
2 Т. е. земель так называемого «Дикого поля» — юго-восточной окраины
М осковской Руси.
27

гами; лишившись п р ав а уйти на новые земли и закрепиться там
после окончания срока «сыска», крестьянин ж д а л теперь облег­
чения только от государства, воплощенного д ля него в лице царя.
Это была последняя над еж д а, от которой крестьянство долго не
могло отказаться.
Р езкие формы борьбы И в ан а Грозного с боярством, энергич­
ная перегруппировка феодальной земельной собственности, д е­
формация традиционных сословных перегородок, совершавшиеся
ка к бы единоличной волею царя, создавали иллюзию способнос­
ти царской власти не только регулировать, но и вводить или от­
менять феодальную эксплуатацию или ту или иную форму фео­
дальны х отношений. По мере развития процесса централизации
феодальной власти царь все более п редставлялся народным м а с­
сам силой, стоящей над классам и и их взаимоотношениями. Это­
му ж е способствовала и политика церкви, ок р у ж ав ш ая ц аря и
царский престол ореолом святости, п одд ер ж ивавш ая версию бо­
жественного избранничества царского рода.
Закономерность появления легенд о «возвращ аю щ ихся царях
(царевичах) -избавителях» именно в этот период русской истории
можно подтвердить некоторыми п арал л ел я м и из истории и ф оль­
клора других народов. Приведем лишь некоторые примеры.
П оявление самого раннего в евроазиатской истории са м о зв ан ­
ц а — древнеперсидского Л ж есм ерд и са связано с кризисом, о б р а­
зовавш имся в древнеперсидском государстве после смерти Кира,
и вместе с тем с предшествующим этому кризису возникновением
сильной централизованной власти царя древних персов. Л еген ­
ды о Нероне и появление нескольких Л ж енеронов (так ж е как и
несколько позж е Л ж еа г р и п п ы ), о которых писал Тацит в своих
«Анналах», могут быть объяснены не только социальным и поли­
тическим кризисом, р азвивавш им ся в императорском Риме, но и
предшествующим этому кризису созданием императорской в л а с ­
ти и борьбой за нее после смерти Августа. То ж е можно ск азать
и о сходных немецких легендах о К ар л е Великом, Фридрихе Б а р ­
бароссе и Фридрихе II с той разницей, что на этот раз их возник­
новение (к ак и появление Л ж еф рид ри хов) было связано с про­
цессом формирования раннефеодальной централизованной в л ас­
ти и остротой социальных отношений в т ак называемой Римской
империи германской нации.
Менее известен португальский пример, который то ж е по-свое­
му интересен. Во второй половине XVI — начале XVII в. П ор ту­
галия, недавно п ереж ивш ая период необычайного расцвета, была
охвачена глубочайшим социальным кризисом и попала на 60 лет
под иго испанских королей. Один из последних португальских мо­
нархов Себастьян (1557— 1578) погиб в битве при А лькасар-К вивире, причем тело его не было найдено. В последние десятилетия
XVII в. и первые два десятилетия XV III в. в Португалии была
популярна легенда: Д он С ебастьян жив и долж ен вернуться, что­
28

бы освободить португальцев от испанского владычества. Б ы т о в а ­
ние легенды сопровож далось появлением четырех с а м о з в а н ц е в 3.
С социальными и политическими процессами, разв и вав ш и м и ­
ся в раннефеодальны х мусульманских арабских и персидских го­
сударственных объединениях, связаны ка к легенда о «скрытом
имаме», т а к и многочисленные случаи появления самозванцев
Л ж е а л и в этом географическом районе.
Таким образом, легенды о «возвращ аю щ ем ся ц аре (ц ареви ­
че)-избавителе», к а к и самозванчество, не были исключительно
русским явлением. К а к показы ваю т приведенные примеры, они
развивались обычно при своеобразных исторических ситуациях,
возникавш их после падения очень сильной централизованной
власти императора, короля или царя, создавшего крупное и
сильное государство в борьбе с центробежными тенденциями р а ­
бовладельческой аристократии или крупных ф еодалов (в з а в и ­
симости от того, в какой исторический период происходила эта
борьба — позднерабовладельческий, ранне- или п оздн еф еодаль­
ный) . Вместе с тем ни одна страна, кроме России, не зн ал а
столь многократного самозванчества, игравшего столь значитель­
ную роль в истории народа и государства 4. Самозванчество в
России было одним из своеобразных идеологических и политичес­
ких проявлений феодального кризиса и одной из специфических и
устойчивых форм антифеодального движения.
Исторический опыт со зд авал не только иллюзии, но и приво­
дил к разочарованиям . Ц ари , сидевшие на московском престоле
в конце XVI — н ачале XVII в. (Федор Иванович, Борис Годунов,
Василий Шуйский) при всех различиях политической ориентации
имели одну общую черту — они не оправды вали н адеж ды народа
на освобождение от все усиливавш ейся крепостной зависимости.
При сохранении веры в добры е намерения истинного ц аря это
приводило к убеждению, что царствующий царь не настоящий,
и к изживанию формулы «царь хочет, бояре не дают».
Н а этой почве формировались, с одной стороны, легенды о
«подмененных» ц арях (например, о Петре I и др.) и, с другой
стороны, интересующие нас легенды о «возвращ аю щ ихся царяхизбавителях». Д инастическая борьба, которая разгорелась в кон­
це XVI — начале XVII в., сразу ж е после смерти Грозного, уско­
рила созревание первой легенды этого типа — легенды о цар еви ­
че Дмитрии.
В истории легенды о Дмитрии, вероятно, сыграло свою роль и
то обстоятельство, что угличский царевич был сыном И ван а
Грозного и мог мыслиться ка к «природный» п р одолж атель его
3 D ’ A n t a s. Les faux Don Sebastien. P aris, 1865.
4 Ср. у В. О. Ключевского: «А у нас с легкой руки первого Л ж едим итрия
самозванство стало хронической болезнью государства: с тех пор чуть не до
ко^ца X V III в. редкое царствование проходило без самозванца» (В. О. К л ю ­
ч е в с к и й . Курс русской истории, ч. 3.— Сочинения, т. III. М., 1957, стр. 27).
29

борьбы с боярами, ослабевшей в годы царствования Федора. Р е ­
альные обстоятельства этой борьбы в прошлом и последствия ее
для народа могли к этому времени постепенно заб ы ваться. В а ж ­
нейшие события опричнины (1565— 1572 гг.) были отдалены от
н ач ал а XVII в. тремя-четырьмя десятилетиями.
В основе известных нам легенд о «возвращ аю щ ихся царях-избавителях» л еж и т весьма устойчивая сю ж етная схема, и в ар ь и ­
рование легенд происходило в значительной мере за счет вар ьиро ­
вания или выключения отдельных мотивов. Схему эту мож но пе­
редать следующим образом 5.
А . «Избавит ель» нам ерен осуществить
социальны е п р еоб разован ия ( освободить крестьян
и л и внести существенные изм енения в и х ж изнь)
Варианты:
Ai — это намерение приписывается «природному» царю;
А 2 — царевичу, который долж ен воцариться;
Аз — царевич намерен вернуть народу волю, которая была д а р о ­
вана царем, но скрывается крепостниками.
В. Отстранение «избавителя»
Варианты:
Bj — бояре (дворяне)-крепостники свергают ц аря-«и зб ав и тел я»и
хотят его убить (заточить в тюрьму, монастырь и т. п.);
Вг — на ж и зн ь царевича-«избавителя» покушается правящ ий
царь или придворные;
В 3 — царевич-«избавитель» после рождения подменен царевной;
В 4 — придворные демонстрируют чей-нибудь труп для того, что­
бы провозгласить «избавителя» умершим;
В 5 — крепостники скрываю т завещ ание, согласно которому царевич-«избавитель» долж ен наследовать престол.
С. Ч удесное спасение «избавителя»
Варианты:
Ci — верный слуга (солдат, казак, адъю тант и т. п.) подменяет
его и гибнет сам;
Сг — вместо «избавителя» хоронят куклу (восковую или м е т ал ­
лическую статую и т. д . ) ;
Сз — «избавитель» соверш ает побег из заточения.

5
П о принятой в м еж дународной практике системе фольклористического
описания сю ж етов преданий и легенд, отдельные мотивы обозначаем буквами
(А, В, С, D и т. д .), а их основные варианты — теми ж е буквами с соответ­
ствующими знаками (Аь А2, Аз и т. д .) . Обозначения эти сохраняются и при
дальнейшем излож ении истории легенд о «возвращ аю щ ихся царях (цареви­
чах) -избавителях».
30

D. «И збавит ель» скрывается, странствует,
и ли оказывается в заточении
Варианты:
Di — скрывается в пещере (на острове, в горах, в дал еком горо­
де, на чужбине и т. п . ) ;
D 2 — странствует по Руси;
D 3 — заточен в тюрьму («закладен в столб»),
Е. Встречи с «избавителем» и л и вести от него
Варианты:
Ei — встречи с неузнанным «избавителем», его объявление и ис­
чезновение;
Е 2 — встречи с вестниками или послами «избавителя», которые
предвещ аю т его появление;
Ез — «избавитель» рассы лает указы с «золотой строчкой».
F. П р а в я щ и й царь пытается помешать «избавит елю »
осуществить его нам ерения
Варианты:
Fi — преследует «избавителя»;
Р 2 — п р ед ла гает компромисс, который отвергается «избавите­
лем».
G. В о звр а щ ен и е «избавит еля»
Варианты:
G, — «избавитель» долж ен вернуться в предсказанны й час (через
три, девять, д венадц ать л е т ) ;
G 2 — он явится после определенного события (когда восставшие
войдут в Москву, П е т е р б у р г );
•
G 3 — он явится раньш е времени, т а к к а к страдания народ а очень
тяжкн.
Н. У знавание «избавителя»
Варианты:
Hi — по «царским отметинам» на теле;
Н 2 — по какому-либо предмету, который удалось сохранить;
Н 3 — «избавителя» узнаю т люди, которые знали его до устране­
ния.
I. В о ц а р е н и е « и з б а в и т е л я » (в М оскве, П етербурге)
К. Осущ ествление «избавителем»
со циальны х преоб разований
Варианты:
Ki — «избавитель» освобож дает крестьян (дарует свободы к а з а ­
кам, однодворцам, городскому лю ду и т. д .), н аделяет их
землей, отменяет все повинности и т. п.;

Ка — превращ ает крепостных крестьян в «государевых» и облег­
чает повинности.
L. П ож алование ближ айш их сторонников
М. Н а к а за н и е изм енников, незаконного царя, придворны х,
дворян и т. д.
В сохранившихся записях, свидетельствах или откликах по­
добные легенды встречаются то в более или менее полном, р а з ­
витом и законченном виде, то в виде сочетания отдельных моти­
вов. Это не значит, однако, что бытование любого из перечислен­
ных мотивов само по себе у ж е свидетельствует о наличии леген­
ды. Она не могла возникнуть без определенного минимума пред­
ставлений и связанны х с ними мотивов. Минимум этот таков: из­
бавитель спасен (С ), он скрывается (D) и долж ен явиться (G)
для того, чтобы освободить крестьян (К ).
Мы встретимся и с такими случаями, когда известным о к а ­
жется только ф ак т самозванчества и отклик на него народа.
В праве ли мы пользоваться такими фактами? Несомненно, так
ка к для изучения цепи легенд чрезвычайно важ ен вопрос об ис­
торической закономерности их возникновения, распространения
и затухания.
О дна из ранних статей С. М. Соловьева н азы ва л ась «Тимош­
ка Акиндинов. О диннадцаты й самозванец» 6. В ней ш ла речь о
50-х годах XVII в. П о зж е С. М. Соловьев насчитывал уж е 12
мелких самозванцев только в т а к назы ваемое «смутное в р е м я » 7.
П. К- Алефиренк'О в книге, посвященной крестьянскому движению
30— 50-х годов XVIII в., сообщ ает о семи самозванцах, действо­
вавших в это в р е м я 8. В документах последней трети XVIII в.
К. В. Сивков обнаруж и л свидетельства о 21 случае самозванчест­
ва, не считая Е. И. П угачева и «княжны Т а р а к а н о в о й » 9.
М атериалы , обобщенные нами, показывают, что с начала
XVII и до середины XIX в. едва можно обнаруж ить два-три де­
сятилетия, не отмеченные появлением нового самозванца. Эта не­
прерывность в сочетании с четкостью верхней и нижней хроноло­
гических границ (начало XVII — середина XIX в . ) — ф ак т весь­
ма знаменательны й и чрезвычайно важ ны й для выяснения исто­
рической закономерности возникновения и бытования легенд.
При этом следует учитывать еще и то, что обычно появлению са­
мозванца (или самозванцев) предшествовало длившееся не­
сколько лет бытование легенды,
которой он (или они)
6 «Финский вестник», СП б., 1-847, № 13, стр. 1—38; № 14, стр. 1—34.
7 С. М. С о л о в ь е в . История России с древнейш их времен, кн. IV, т. 8.
М., I960, стр. 483 и Др.
8 П. К- А л е ф и р е н к о . Крестьянское движ ение и крестьянский вопрос
в России в 30— 50-х годах X V III в. М., 1068, стр. 325— 326.
9 К. В. С и в к о в . Самозванчество в России в последней трети X V III в.
«Исторические записки», т. 31, 1950, стр. 80— 135.
32

воспользовался (или воспользовались). Приведем пока только
наиболее известные факты. Ц аревич Д митрий был убит в Угли­
че в 1591 г. Григорий Отрепьев объявил себя Д митрием в 1602—
1604 гг., т. е. через 11 — 13 лет. Известно, что Е. И. Пугачев был
по крайней мере седьмым самозванцем, вы дававш им себя за
Петра III. Со времени убийства П етра и до появления Пугачева-сам озван ц а прошло 11 лет. Таким образом, хронологических
пробелов в сплошной истории самозванчества и тем более в исто­
рии легенды, по-видимому, окаж ется еще меньше.
И, наконец, документы, связанны е с историей самозванчества,
сод ер ж ат обычно прямые или косвенные свидетельства о р еа л ь ­
ных ф ормах бытования легенд, их записи, пересказ или передачу.
«Ц А Р Е В И Ч Д М И Т Р И Й » - «Ц А Р Ь Д М И Т Р И Й ».
Л Е Г Е Н Д Ы О Б «И ЗБ А В И Т Е Л Я Х » В ГО ДЫ
К Р Е С Т Ь Я Н С К О Й В О Й Н Ы 1 6 0 6 -1 6 0 7 гг.

Н а ч ал о XVII в. откры вает новый период в истории борьбы наро­
да с феодальными порядками, ознаменованный серией крестьян­
ских войн. Ц елью их было ограничение или ликвидация крепост­
ного права и помещичьего зем левладения. Естественно, что и л е ­
генды о «возвращ аю щ ихся царях-избавителях», появление кото­
рых исторически совпадает с началом этого этапа, не могут быть
объяснены без установления х арактера и степени их связи с н а ­
родными движениям и этой эпохи.
По-видимому, какие-то мотивы будущей легенды о Дмитрии«избавителе» начали склады ваться еще при жизни царевича, сос­
ланного в Углич в 1584 г., т. е. в год смерти его отца И в ан а Г роз­
ного. По свидетельству современников, меж ду 1584 и 1591 г. цир­
кулировали слухи о том, что готовится покушение на царевича,
его пытаются отравить, подменить и т. д.
После статьи А. А. Р у д а к о в а «Развитие легенды о смерти
царевича Д м и трия в Угличе» 10, показавш ей, как в процессе сло­
жения житийной повести, связанной с церковной канонизацией
Д митрия, разв и вал ся рассказ о причинах и обстоятельствах его
смерти, нельзя не относиться настороженно к свидетельствам бо­
лее поздних письменных источников. А. А. Р удаков убедительно
продемонстрировал зависимость большинства из них от «Известительной грамоты царя Василия Ивановича Шуйского» (2 июня
1606 г.), в которой впервые официально объявлялось, что ц аре­
вич убит по приказу Бориса. Однако в своей критике источников
А. А. Р удаков заш ел чрезмерно далеко. К а к бы ни тенденциозны
были грамоты бояр, М арии Н аги х и самого Шуйского, сочиненtr------------ю «Исторические записки», т. 12, 1941, стр. 254 — 283.
2

К. Ь. Чнстов

33

иые в 1606 г. после свержения Л ж ед м и три я 1, как бы ни следо­
вали за ними авторы произведений о «смутном времени», в о з­
никших в первой и д а ж е второй половине XVII в., нельзя любую
д етал ь постепенно развивавш егося рас ска за об ъявлять «поздней­
шими наслоениями», которые, к а к пишет А. А. Рудаков, «всецело
обязаны своим происхождением фантазии а в т о р о в » 11. Сочини­
тели «С казани я и повести, еж е содеялося в царствующем граде
Москве» и «Нового летописца», Катырев-Ростовский и другие а в ­
торы, живш ие в первые десятилетия XVII в., вполне могли попол­
нять рассказ об убийстве царевича деталями, заимствованными
и из устной традиции, и из не дошедших до нас письменных источ­
ников. Все они п рин ад л еж ал и к поколению, пережившему собы­
тия н ач ал а века, и в высшей степени странно считать «Известительную грамоту» единственным возможным источником их све­
дений о событии, вызвавш ем столь многочисленные толки совре­
менников.
Кроме того, существуют свидетельства, безусловно не за в и с я ­
щие от грамоты ц аря Василия, зафиксированны е задолго до ее
возникновения. Таково, например, известное сочинение Д . Флет­
чера «О государстве русском», написанное в 1588— 1589 гг., т. е.
за два-три года до убийства Д митрия. В пятой главе этой книги
говорится о том, что Д м и трий ж и вет дал еко от Москвы под о хра­
ной матери и родных, но находится в постоянной опасности. Ф лет­
черу д а ж е известно, что Д м и трия хотели извести ядом, и он пред­
сказы вает, что если с Д митрием что-нибудь случится, это может
привести к междоусобным столкновениям 12.
Свидетельство Д . Флетчера, использованное еще в 1899 г.
С. Ф. П латоновы м 13, почему-то выпало из поля зрения А. А. Р у ­
дакова. Он считает, что эпизод, связанный с попыткой отравить
ц аревича ядом,-— выдумка автора «Иного сказания». М еж ду тем
сообщение Флетчера за с л у ж и в а ет безусловного доверия, так как
он не знал еще ни об убийстве царевича, ни тем более о всей
дальнейшей борьбе, развернувш ейся вокруг его имени.
Р азум еется, нельзя доказать, действительно ли Годунов еще
до 1591 г. предпринимал попытки отравить Д м и трия или это при­
писывала ему н ародная молва. Однако нас равно интересуют
и слухи, отр аж аю щ и е действительные события, и слухи вы м ы ш ­
ленные. т а к ка к и те и другие были источниками и элементами
формировавш ейся легенды. В аж н о и то, что слухи, возникшие
еще до 1591 г., повторялись в определенных вар и ан тах и во мно­
гих позднейших документах. Так, в «Ином сказании» тож е гово­
рится о попытке Годунова отравить Д м и трия ядом или «спор11 «Исторические записки», 1941, т. 12, стр. 283.
12 Д . Ф л е т ч е р. О государстве русском. СПб., 1906, стр. 20— 21.
13 С. Ф. П л а т о н о в . Очерки по истории Смуты в Московском государ­
стве X V I— XV II вв. Опыт изучения общ ественного строя и сословных отно­
шений в Смутное время. П ереиздание. М., 1937, стр. 94—95.
34

тить» с помощью «жоночки уродливой». В своих грамотах Л ж едмитрий I, опираясь на этот слух, писал: «Изменники... присы­
лали многих воров и велели нас портити и убити» 14.
Историки расходятся в истолковании угличских событий
15 м ая 1591 г. Н а м представляю тся наиболее убедительными вы ­
воды, к которым пришел И. И. Полосин, вслед за В. К. Клейном
обративш ийся к внимательному рассмотрению сохранившихся
бумаг следственного дела. И. И. Полосин считает что Годунов
стремился изолировать малый угличский двор и пристально н а ­
блю дал за Нагими, рассм атривавш им и Углич как родовой удел,
однако он вовсе не заинтересован был в устранении царевичаэпилептика. Политический скандал, который мог объединить его
противников, был опаснее, чем девятилетний мальчик и его не
очень л овкая и не искуш енная в политических интригах родня.
И. И. Полосин не находит в сохранившихся бум агах следов ф а л ь ­
сификации, в которой упрекали Годунова многие историки, вклю ­
чая С. М. С оловьева и В. О. Ключевского. З а несколько дней
следствия было допрошено по крайней мере 140 человек и за ф и к ­
сировано шесть вариантов объяснения обстоятельств гибели ц а ­
ревича, что было бы явно излишним, если бы комиссия имела
предварительные инструкции и Годунову были бы з аран ее из­
вестны ход и смысл событий.
Вполне вероятно, что Годунова волновала не столько смерть
Д митрия, сколько «измена Нагих» и бунт посадских людей,
убивших государева д ьяка М ихаила Битяговского, разгр ом ив­
ших дьячий двор и уничтоживших кабальн ы е документы. Было
признано, что царевич стал жертвой несчастного случая, Нагие
наказаны , а посадские высланы в Сибирь. Характерно, что вмес­
те с ними был сослан и угличский набатный колокол. После
1591 г. Углич захирел 15.
О деле 1591 г. высказы вались и иные мнения. О днако кто бы
ни был в действительности повинен в смерти Д м и трия, нам в а ж ­
но, что слухи, распространявш иеся до 1591 г., могли способство­
вать формированию совершенно определенного объяснения со­
б ы т и й — убийство было приписано Годунову (В2). С другой сто­
роны, в мае 1591 г. версия о спасении Д м и тр ия (С ), видимо, еще
не сущ ествовала, т а к как в волнениях в Угличе и вслед за этим
в Москве определенную роль сыграло возмущение Годуновым,
14 «Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи А р хео­
графическою экспедициею имп. Академии наук», т. II. СП б., 1836, № 34.
стр. 89.
15 И. И. П о л о с и н . Угличское следственное дело 1591 г. (в его книге
«Социально-политическая история России X V I— XV II вв. Сборник статей».
М., 1963, стр. 218— 245); см. также: В. К. К л е й н . Угличское следственное
дело о смерти царевича Димитрия 15 мая 1591 г. М., 1913; Я. С. Л у р ь е .
Письма Д ж ер ом а Горсея. «Ученые записки ЛГУ», т. 73. Серия истор. наук,
№П. 8, 19'41, стр. 200 и Др.
:*

31

убившим царевича, т. е. популярным было объяснение событий,
исключавшее возможность спасения Д митрия. Легенда, если она
д а ж е и сущ ествовала, не могла еще приобрести социально-утопический характер. Н а Д м и трия еще не возл агал и сь какие-либо по­
литические надеж ды 16. В сознании современников Д митрий был
мальчиком. Его возраст мог только преуменьшаться — из отрока
он превратился, как свидетельствуют позднейшие документы,
в «невинно убиенного младенца»; этот мотив усиливал х а р а к т е ­
ристику злодея-Годунова. Здесь можно усмотреть связь с буду­
щей легендой о Д митрии-избавителе только в общем антигодуновском характере осмысления событий.
Д л я того чтобы легенда о Д митрии стала социально-утопиче­
ской, царевич долж ен был превратиться во взрослого человека,
способного к самостоятельным политическим действиям в дейст­
вительности или в воображении создателей легенды. Это необхо­
димое и вместе с тем во ображ аем о е время могло развиваться
быстрее р е а л ь н о г о 17. Такого препятствия не было, например,
в процессе ф ормирования легенды о Петре III — первый с а м о з в а ­
нец, назвавш ийся его именем, появляется у ж е через два года
после убийства 1762 г.
И так, слух о том, что царевич Д м и трий жив — важнейш ий мо­
тив (и условие сущ ествования) нашей легенды,— либо возник не
сразу, либо в первые годы после 1591 г. не привлекал к себе вни­
мания более или менее значительных слоев населения.
Первы е достоверные свидетельства о существовании подобно­
го слуха относятся только к 1598 г., когда царевичу могло бы
быть уж е 16 лет. 1598 год выбран народным сознанием не слу­
чайно, он, вероятно, менее всего связан с совершеннолетием ц а ­
ревича. Это год смерти Ф едора Ивановича, воцарения Бориса
Годунова и начало нового этапа развития антигодуновских н а­
строений. 1598 г. датируются два ф акта, поразительно совп ад аю ­
щие во времени.
15 ф ев р ал я этого года Андрей Сапега в письме к X. Р адзивиллу из Орши писал о каком-то подставном лице, очень похо­
ж ем на царевича Д м и трия, которого якобы демонстрировал Го­
дунов, чтобы отвести от себя подозрение в убийстве. А. Сапега
пишет: «По смерти великого князя (Ф едора.— К. Ч.) Годунов
имел при себе своего друга, во всем очень похожего на покойного
князя Д им итрия, брата великого князя московского, который
16 Характерно, что в устной традиции неизвестны самостоятельные песни
ми об убийстве Дмитрия, ни о его спасении. О б убийстве царевича упом инает­
ся в песнях о Борисе Годунове и в песнях о Григории Отрепьеве (ср. наблю ­
дения, высказанные комментаторами этих песен в сб.: «Исторические песни
XVII в». М.— Л ., 1966, стр. 334).
17 П редполож ения о возмож ном возрасте героя легенды долж ны учиты­
вать политическую практику X V II—X V III вв.: М ихаил Романов стал царем
в 16 лет. его сын Алексей — в 15, его внук Федор Алексеевич — в 15, Петр I
и Петр И — в 10 лет и т. Д.
36

рожден был от Пятигорки (т. е. М арией Темрюковной.— К. Ч.)
и которого давно нет на свете. Н аписано было от имени этого княья Д им итри я письмо в Смоленск, что он уж е сделался великим
князем (т. е. после смерти Ф едора.— К. Ч.). Москва ст ал а удив­
ляться, откуда он появился, и поняли, что его до времени при­
прятали. Когда этот слух дошел до бояр, стали друг друга р а с ­
спраш ивать. Один боярин и воевода, некий Нагой, ск азал : князя
Д им итри я на свете нет, а сосед мой астраханский тиун Михайло
Битяговский обо всем этом знал. Тотчас за ним послали и по при­
езде стали его пытать, до праш и вая о князе Димитрии, жив он
или нет. Он на пытке показал, что он сам его убил по приказанию
Годунова и что Годунов хотел своего друга, похожего на Д и м и т­
рия, выдать за князя Д им итрия, чтобы его избрали князем, если
не хотят его самого. Этого тиуна астраханского четвертовали, а
Годунова стали упрекать, что он изменил своему государю, и зм е­
ною убил Д им итрия, который теперь очень нужен, а великого
князя отравил, ж е л а я сам сделаться великим князем. В этой
ссоре Федор Р ом ан о в бросился на Годунова с ножом с намере­
нием его убить, но этого не допустили» 18.
С. Ф. Платонов, ан али зи руя это п и с ь м о 1э, показы вает, что
в р ассказе А. Сапеги много недостоверного: М ихаил Битяговский
в 1598 г. не был жив, Д митрий был сыном М арии Нагой, а не
«Пятигорки», сам озван ец о казы вается подставным лицом Бориса
Годунова и т. д., но здесь ж е подчеркивает важ ность ф ак та появ­
ления такого р а с ск а за в ф ев рал е 1598 г., т. е. в дни, когда р еш ал ­
ся вопрос о воцарении Б о р и с а 20. Какими бы недостоверными слу­
хами ни пользовался А. С апега, письмо его действительно оста­
ется примечательным свидетельством того, что в 1598 г. уже
обсуждалось, ж ив Д м и трий или нет, что слух этот возник вне
Москвы, что допускалось, что царевича «до времени припрятали»,
и что появилось какое-то лицо, которое выдается или признается
за спасшегося «углицкого младенца». Видимо, в 1598 г. и
сформ ировался этот важнейш ий мотив легенды
(D). Д о
смерти Федора личность Д м и трия не могла вызы вать столь
живого интереса современников. М ожно предположить, что про­
д о л ж ал и сохраняться некоторые иллюзии возможности в м еш а­
тельства царя в деятельность фактического правителя — ц арско­
го конюшего Годунова. К а к мы увидим, все последующие леген­
ды тож е формирую тся не только ка к царистские (вера в в озм о ж ­
ность хорошего ц а р я ) , но и в такой ж е мере как антицарские
18 A. P r o c h a s k a . Archivium dom us Sapiehanae. Tom us I continet codicem epistolarem . 1575— 1606. L w ow , 1892, стр. 176— 180. Цит. в переводе
С. А. Пт.чппшкого («Переписка литовского канцлера JT. И. Сапеги».— «Ж урнг:л министерства народного просвещения», 1893, № 1, стр. 210).
19 С Ф. П л а т о н о в . Указ. соч., стр. 178— 180.
20 Ф едор умер 7 января 1598 г.. ивбрание Бориса собором состоялось
17 февраля того ж е года,
37

(они всегда направлены против правящ его ц а р я ). Совершенно
естественно что и легенда о царевиче Д митрии ф орм ировалась
преж де всего как антигодуновская легенда.
Л еген д а о невинно гонимом царевиче (мотив В2) нуждается
в контрастной фигуре злодея-гонителя («изменщ ика»). Годунов
хорошо подходил к этой роли. Многочисленными документами
первого десятилетия XVII в. подтверж дается, что Годунову при­
писывалось не только убийство Д митрия, но и зам ен а никогда
не сущ ествовавшего царевича — сына Федора Ивановича и И р и ­
ны Годуновой — Феодосьей, д а ж е убийство Федора и царицы
Александры, ослепление Симеона Бекбулатовича, подж ог М о­
сквы и, наконец, отстранение от престола царицы Ирины, в дей­
ствительности, по-видимому, и не помышлявшей о сам остоятель­
ном ц а р с т в о в а н и и 21. Вступление Бориса на престол не могло
порож дать ни иллюзий, ни надежд. Он был хорошо известен как
правитель еще с 1584 г.
В том ж е 1598 г. будущий сам озван ец Григорий Отрепьев за
какую-то неизвестную нам провинность долж ен был уйти в мо­
настырь. Д о этого, по свидетельству грамот Бориса Годунова и
Василия Шуйского, изобличавш их Л ж ед м и т р и я I, он ж и л «у Р о ­
мановых во дворе». Тогда ж е подверглись гонениям и Р о м а н о ­
вы, а наиболее видный из них Федор Никитич был насильно по­
стрижен в монахи. Все это д ал о основание С. Ф. Платонову
предположить, что идея самозванчества возникла в среде Р о м а ­
новых и Вельских и первый сам озван ец — их ста в л е н н и к 22. Он
напоминает о ф актах, известных из дальнейшей истории. Роль
Р ом ановы х в истории «смуты» весьма двусмысленна. Федор Н и ­
к и т и ч — Ф иларет был Л ж ед м и тр и ем I произведен в митрополи­
ты; он был виднейшим лицом в Тушинском лагере, возглавлял
посольство в Польшу, цель которого была ускорить коронацию
королевича В л ад и с л а ва — одного из претендентов на московский
престол и т. п. С. Ф. П латонов вспоминает, что Л ж едм и три й
в числе своих благодетелей, помогавших ему скрываться от Году­
нова, назы вал Б. Вельского и Щ елкаловы х и, действительно, от­
личил их, т а к ж е к а к и Романовых, когда пришел к в л а с т и 23.
Л егенда и связанное с ней самозванчество, созданные б ояр­
скими семьями — противниками Годунова, утвер ж д ает С. Ф. П л а ­
тонов, были в дальнейш ем подхвачены народными массами, в
первую очередь к а за к а м и и служилы ми людьми районов новой
колонизации ка к слоями, наиболее подверженными « ш атости »24.

!| В. С’. К л ю ч е в с к и й. Указ. соч., ч. 3, стр. 25.
22 С. Ф. П л а т о н о в . Указ. соч., стр. 1$6— 187.
23 Там ж е, стр. 186 и др.
24 Там ж е, см. разделы «Второй момент Смуты — перенесение ее в воин­
ские массы» (стр. 183— 204) и «Третий момент Смуты — начало открытой о б ­
щественной борьбы» (стр. 226— 240).

за

Это истолкование истории и причин возникновения легенды
о царевиче Д митрии вполне согласуется с общей концепцией
«смуты», господствовавшей в дореволюционной историографии.
П р и зн ав ая еще со времен В. II. Татищева, что восстание Б о л о т­
никова связано с закрепощ ением крестьян и холопов, большин­
ство историков считало социальный кризис феодального госу­
д ар ств а второстепенной причиной «смуты», вызванной будто бы
династическим кризисом и начатой и затеянной боярством.
С. М. Соловьев полагал, что «неудовлетворительное состояние
народной нравственности в Московском государстве» и антиго­
сударственные стремления казачества всех видов способствова­
ли развитию беспорядков в Московской Руси XVII в. «Таким
образом ,— писал он — в х арактер е человека, воссевшего на пре­
столе Рюриковичей (т. е. Бориса Годунова.— К. Ч.), за к л ю ч а ­
л ась возможность н ач ал а Смуты, но продолжение ее и сильное
развитие условливались другими обстоятельствами: болезнь
прикинулась и сильно р азв и л ась в общественном теле, потому
что тело это зак л ю ч ал о в себе много дурных с о к о в » 25.
Д а ж е в известной монографии по истории «смуты» С. Ф. П л а ­
тонова в сущности поддерж ивается та ж е концепция ее р азв и ­
тия. «Смута» делится на три периода: «династический», «соци­
альный» и «национальный», причем «социальный» период начи­
нается с 1606 г. и связы вается с восстанием Б о л о т н и к о в а 26. Вся
история Л ж ед м и тр и я I относится С. Ф. П латоновым к периоду
«династическому». Д инастическая борьба предшествует борьбе
социальной и ка к бы вызы вает ее. С другой стороны, прежде
чем рассм атривать события «смутного времени», С. Ф. Платонов
обозревает социальное и экономическое состояние Руси, подчер­
кивает, что Л ж едм и три й I сознательно начал свой поход с се­
верских и украинных городов, рассчитывая на поддерж ку н а ­
селения этих районов, сообщает о контакте его с донскими к а з а ­
ками в первые ж е недели похода на Москву, подчеркивает, что
Л ж ед м и три й I после перехода к нему царского войска, оконча­
тельно деморализованного смертью Годунова, допустил к своей
руке сперва казаков, а потом только бояр и т. д. И все же по
отношению к Л ж ед м и три ю I он не считает нужным применять
формулу, которой он х арактери зует деятельность Л ж ед м и тр и я II:
«Низшие примкнули к тушинскому вору, превратив его из д и ­
настического претендента в в о ж а к а определенных общественных
г р у п п » 27.
25 См. С. М. С о л о в ь е в. Указ. соч., км. IV, стр. 388.
26 J1. В. Черепнин в статье «Смута и историография XVII в», показал з а ­
висимость этом схемы от официальной версии, выработанной при дворе пат­
риарха Филарета и воспринятой автором «Н ового летописца»: кризис дин а­
стический породил кризис социальный, от которого Русь спасла династия
Романовых (см.: «Исторические записки», т. 14, 1945, стр. 127— 128).
27 С. Ф. П л а т о н о в . Указ. соч„ стр. 143.
3

Каковы бы пи были обстоятельства возникновения самозвапческого зам ы сла Л ж ед м и тр и я I и кем бы он ни был в конечном
счете-— «природным» царевичем, Григорием Отрепьевым или
каким-нибудь третьим лицом,— совершенно ясно, что его по­
разительный успех объясняется тем, что его п одд ерж ало ш иро­
кое движение, охвативш ее самы е различные слои тогдашнего о б ­
щества, и прежде всего крестьянские и казачьи массы. С овер­
шенно правильно писал Н. И. Костомаров в своей монографии
о «смутном времени»: « Д л я появления тогда Д им итрия нет н у ж ­
ды подозревать зар а н е е устроенную интригу. Слух, расходив­
шийся при Борисе по М осковскому государству о том, что Д и м и т ­
рий жив, мог быть вовсе не пущен с расчетом, мог возникнуть
так, ка к в наш е время появлялись подобные слухи, например о
том, что ж ив император П авел или великий князь Константин;
такие слухи на нашей памяти ходили в народе, а за ними появ­
ляли сь и самозванцы , только они исчезали бесследно для истории,
потому что дальнейш ему их успеху не было благоприятствую ­
щих о б стояте л ьс тв» 28.
С.
Ф. П латонов видит в слухах о Д митрии не проявление по­
пулярной в массах народа легенды о «возвращ аю щ ем ся царевиче-избавителе», а коварную выдумку Романовых, Вельских,
Щ елкаловы х и т. д . 29 В действительности же, если и можно
было бы говорить о роли Р ом ановы х или другой боярской п а р ­
тии в интересующих нас событиях (их участие в «выставлении»
Л ж ед м и тр и я I остается п редполож ением ), то она д о л ж н а была
заклю чаться в использовании легенды, ставшей к 1604 г. попу­
лярной. С позиции С. Ф. П латонова не объяснимо, почему
подобные легенды не возникали при династических кризисах,
неоднократно р азр а ж ав ш и х ся на Руси и до н ачала XVII в., и
тем более не объяснимо, почему весьма сходные легенды, как
мы увидим дальш е, п ро до л ж ал и возникать и после того, как
был ликвидирован «династический кризис» и Романовы (будто
бы «выставившие» первого сам озван ца) стали править Россией.
Анализ легенды о Д митрии в свете дальнейш ей истории л е ­
генд этого круга показы вает, что она не была плодом индиви­
дуальной выдумки, а возникла естественным путем, бы ла вы­
мышлена коллективным сознанием крестьянских, казачьих и по-

28 Н. И. К о с т о м а р о в . Смутное время М осковского государства в
начале XV II столетия.— Собрание сочинений. Исторические монографии и ис­
следования, кн. 2. СП б., 1904, стр. 641.
29 Кстати говоря, предполож ение С. Ф. П латонова плохо согласуется с
тем, что Романовы все ж е не играли при Л ж едмитрии I первой роли, и осо­
бенно с тем, что тотчас после своего воцарения Шуйский послал перевозить
«мощи» Дмитрия из Углича в М оскву Филарета — наиболее влиятельного из
Романовых. Если бы С. Ф. П латонов был прав, то это долж но было бы вос­
приниматься современниками как крайнее кощунство (см. С. Ф. П л а т о н о в .
Указ соч., стр. 232, 260 и д р .).
40

гадских масс в совершенно определенных условиях и по совер­
шенно определенным законам.
По мнению некоторых современников
(например, Якова
М арж ерета — капитана личной охраны Бориса Годунова, а по­
том Л ж ед м и тр и я I), слухи о спасении угличского царевича (С)
начали циркулировать с 1600 г .30 Современных документальных
подтверждений этого, к сожалению, не сохранилось.
Существование дмитровской легенды в самом конце XVI и
начале XVII в. отчасти подтверж дается некоторыми ф ак там и из
биографии Григория Отрепьева. М еж ду 1598 и 1601 гг. Отрепьев
был близок к патриарху И ову и как-то проговорился ему, что
«быть ему на М оскве царевичем». П оследовало распоряжение
Б ори са Годунова сослать Отрепьева в К нриллово-Белозерский
монастырь, откуда он б еж а л и в 1601 г. ок а зал ся в Польше.
Хотя к 1603 г. легенда у ж е в каком-то виде (по крайней ме­
ре мотивы В 2 + Ci + D2) сущ ествовала и д а ж е появились первые
самозванцы, все ж е восстание под руководством Хлопка — круп­
нейшее народное движение этих лет — не воспользовалось име­
нем царевича. К ак бы ни были скудны сведения об этом восста­
н и и 31, современники и тем более позднейшие писатели не з а б ы ­
ли бы упомянуть имя Д митрия, если бы в среде восставших уже
бы товала легенда о нем. Отсутствие таких упоминаний свиде­
тельствует о том, что легенда не приобрела еще необходимой для
этого социальной окраски (связанной с мотивами А, I, К, L) и
не стал а еще социально-утопической легендой, способной о б ъ ­
единять массы в определенной борьбе. Такой она стал а только
к 1604 г. Страшный и продолжительный голод, р азразивш ийся
в 1601—-1603 гг., до крайности обостривший социальные проти­
воречия в стране и показавш ий, что причины, породившие эко­
номический кризис 70—80-х годов XVI в., не л и к в и д и р о в а н ы 32,
способствовал окончательному формированию легенды, ее р а с ­
пространению и популярности. Три года, которые понадобились
Григорию Отрепьеву в П ольш е для превращ ения в Л ж ед м и три я
(если считать, что эти два лица совпадаю т), смело пересекаю ­
щего русскую границу и соверш аю щего победный м арш к М о­
скве, по-видимому, свидетельствуют не только (или д аж е не
столько) о колебаниях польского короля, Вишневецкого и М ни­
шека, сколько об умении Л ж ед м и три я I выбрать удачный мо­
мент для энергичного выступления.
С ян в аря 1604 г. в М оскву начинают поступать сведения о
появлении самозванца. Бы ло перехвачено письмо И оганна Тнр30 См.; Н. У с т р я л о в . Сказание современников о Димитрии С ам озван­
ч. I. СПб., 1859, стр. 292.
31 Анализ источников для изучения восстания Хлопка гм.: И. И. С м и р ­
н о в . Восстание Болотникова. 1606— 1607 гг. М., 1951, стр. 71— 83.
32 Н. Н. Ф и р с о в. Голод перед Смутным временем.— В к н .:Н . Н.
Фип­
с о в . Исторические характеристики и эскизы, т. I. Казань, 1921, стр. 5— 17

це,

41

ф ельда из Н арвы в Або, в котором сообщалось, что царевич
Д митрий жив и находится у к азаков в Польше. В эти же дни
воевода Семен Годунов слы ш ал на Волге, что собираются в о л ж ­
ские и донские казаки, идут к царевичу и обещ аю т скоро прийти
с ним в М о с к в у 33.
В октябре 1604 г. Л ж ед м и тр и й I перешел границу М осковско­
го государства. Успех, который сопутствовал ему с первых же
дней похода, немедленное отпадение от Годунова северских, украинных и заокских городов, запорож цев, донских, терских и
волжских казаков, несомненно объясняется, кроме иных причин,
и тем, что тысячи людей в этих районах зн али легенду, верили
в приход царевича-избавителя, ж д ал и его, связы вали с ним
свои сокровенные социальные чаяния. Появление Л ж едм и три я,
его «прелестные грамоты», его войско и его победы были для них
реализацией легенды, с которой связы вались крайние надежды,
вызванные отчаянием. Отрепьев это хорошо знал; именно по­
этому он избрал в качестве района своего появления Северскую
землю. Этот один из наиболее далеких от Москвы пограничных
русско-польских районов об ещ ал ему наибольший успех.
И так, есть основания считать, что легенда о царевиче Дмитрии-«избавителе» сф орм ировалась и получила широкое распро ­
странение в 1603— 1604 гг. Ее развитие сопровождалось появле­
нием сам озван ца, привлекшего всеобщее внимание, и привело к
весьма значительным политическим последствиям: к народному
восстанию против Годунова и к воцарению Л ж ед м и тр и я I. П и сь­
менные свидетельства подтверж даю т, что сюж ет легенды сущ е­
ствовал к этому времени в описанном выше составе.
В грамотах, которые Л ж ед м и тр и й I рассы лал по городам и
весям, воспроизводились основные мотивы легенды: вместо него
был убит кто-то другой (C i); его скрывали от гнева Годунова
Вельские и Щ елкаловы ; преж де чем объявиться, он бродил по
Руси, был в П ольш е и Киеве ( D b D 2). С ам Л ж едм и три й I и его
д ал ьн ей ш ая деятельность долж ны были реализовать остальные
мотивы легенды. Так, объявившись, в качестве д оказательства
своего царственного происхождения он демонстрировал усы пан­
ный б риллиантам и крест, подаренный ему якобы кн. И. Ф. Милославским (Н 2) 34. Воцарившись (I), он н аградил Вельских и
Щ елкаловы х, многих Романовых, приблизил Н агих и смело вы ­
звал в М оскву М арию Н агую — м ать царевича, чтобы закрепить
народное признание признанием матери. Путивль и прил егаю ­
щие к нему северские земли были на десять лет «обелены», т. е.
освобождены от всех налогов и поборов,— они первыми п оддер­
ж а л и его (L). «Изменщики» — ближ айш ие сторонники Годунова
33 Н. И. К о с т о м а р о в . Указ. соч., стр. 45.
34 См., например, в грамоте Л ж едм итрия I Борису («Zycie Sapiehow »,
t. II, W ilno, 1790, стр. 8 2 ).
42

были н аказаны , однако репрессии были не очень жестоки и ш и­
роки (М ).
Характерны и особенно ценны свидетельства современниковнностранцев, передающих в своих сочинениях легенду в том ви­
де, в каком она доходила до них по р ас ск а зам русских л ю д е й 35.
К ак правило, они не искажены позднейшими переосмыслениями.
Так, например, Барецц о Барецци в книге «Повествование о не­
обыкновенном, почти чудесном завоевании отеческого престола,
совершенном светлейшим юношею Д имитрием, великим князем
московским в настоящем 1605 г.», изданной в 1605 г. в Венеции,
пишет: когда Борис послал убийц, «воспитатель Димитрия, не­
мец, как предполагают, из окрестностей Кельна, будучи о сем
предуведомлен матерью Д им итрия, улож ил спать, не говоря о
том никому, в одну постель с юным князем другого ребенка, од­
них с ним лет и роста, и когда царевич заснул, то вынес его, ос­
тавив того ребенка, который и был умерщ влен посланными Б о р и ­
сом вместо н а сто я щ ег о » 36.
В известной записке М а р ж ер ет а «О состоянии Российской им­
перии и Великого княж ества московского» (1606 г.) значится:
«Но говорят, что мать и некоторые вельможи, подозревая нам е­
рение Бориса, успели подменить его другим р еб ен к о м » 37, т. е.
утверж дается, что подмена произош ла задолго до убийства.
В «Истории о физическом, моральном и политическом состоя­
нии России», написанной французом Л еклерком, можно прочи­
тать: «Известно было такж е, что секретарь Битяговский отп рав ­
лен был с сообщниками в Углич с намерением исполнить зл од ей ­
ский замысел, но, как полагали многие, настоящего князя под­
менили сыном попа, и убийцы не достигли своей ц е л и » 38. Эта
версия, с о д ер ж ащ а я мотив подмены царевича сыном попа, была
п о дд ер ж ан а В. И. Ш уйским 1 июня 1605 г. после чтения с Л о б ­
ного места так назы ваемой «красносельской» грамоты Л ж е д м и т ­
рия I 39. В самой ж е грамоте об этом сообщалось в более общей
форме: «И когда судом божиим не стало нашего родителя и
стал царем брат наш Федор Иванович, тогда изменники послали
нас в Углич и дел ал и нам такие утеснения, каких и подданным
делать негодно, и присылали много раз воров, чтобы нас испор­
35 О бзор этих свидетельств см.: Н. П. Д о л и н и н . К изучению иностран­
ных источников о крестьянском восстании под руководством И. И. Болотни­
кова. 1606— 1607 гг. «М еж дународны е связи России до XVII в.» М., 1961,
стр. 462— 490.
36 См.: С. Ч и я м п и. Критический разбор неизданных документов, отно­
сящихся до истории Димитрия, сына московского великого князя Иоанна В а ­
сильевича. П еревод с итальянского гр. М. Д . Бутурлина. «Архив исторических
и практических сведений, относящ ихся д о России, издаваемый Н. Калачевым»,
кн. 1. СПб., 1860, отд. 3, стр. 9— 10.
37 Там же.
38 Там ж е, стр. 26.
39 С. М. С о л о в ь с в. Указ. соч., кн. IV, стр. 424.
43

тить и убить, но милосердный бог укрыл нас от злодейских умы ­
слов и сохранил в судьбах своих до возрастных л е т » 40.
В письме А. Поссевина из Венеции тосканскому герцогу от
10 июня 1605 г. говорится о Л ж ед м и три и I ка к о человеке, «спа­
сенном чудесным о бразом в колыбели от тирана, искавш его из­
вести его и вместо него ц а р с т в о в а т ь » 41.
В цитированной книге Б арецц и рассказы вает, что спасшийся
царевич со д ер ж ал ся скрытно, потом перешел в Л и тву и Польшу,
где он открылся Вишневецкому. П редставленны й королю и сена­
торам, он убедил их в своей правоте и «к довершению всего
предъявил неоспоримые д о казател ь ств а о своем происхождении
по некоторым п ризнакам на т е л е » 42.
Л е к л е р к отделяет легенду от действий Л ж ед м и тр и я I. С ооб­
щив о слухах о подмене царевича сыном попа, он добавляет, что
Отрепьев, знавш ий эти слухи, ими воспользовался 43. Здесь же
сообщ ается о кресте, подаренном кн. М и л о с л а в с к и м 44.
В известной исторической песне о Гришке Отрепьеве так ж е
содерж ится упоминание о царском знаке на теле сам озван ца и
дается своеобразное объяснение этого мотива легенды:
А это
Гриш ка-г-Р остриж ка Отрепьев сын
Сидел в тюрьмы ровно тридцать лет,
Заростил крест во белы груди,
Так назвался, собака, прямым царем,
Прямым царем, царем Митрием,
Царевичем Митрием Московскиим 45.

В есьма пространное и интересное изложение легенды содер­
ж ится в т а к н азы ваем ом «Д невнике М арины .Мнишек» или, точ­
нее, в дневниковых зап и сях одного из поляков из ее с в и т ы 46.
Здесь тож е говорится о том, что Борис Годунов хотел устранить
своих главны х соперников — Ф едора и Д м и трия. «П реж де всего
он хотел погубить невинное дитя — царевича и исполнить пору­
40 Н. И. К о с т о м а р о в . Указ соч., стр. 124— 125.
41 С. Ч и я м п и. Указ. соч., стр. 12.
42 Там ж е, стр. 10— 12.
43 Там ж е, стр. 26.
44 О кресте, подаренном царевичу крестным отцом кн. М илославским, го­
ворится такж е в «Летописи московской» М артина Бера (К онрада Буссова)
(см.: Н. У с т р я л о в . Указ. соч., ч. I, стр. 31 ). О б авторстве летописи см.:
Я. К. Г р о т . Действительно ли Мартин Бер — автор «Хроники»? СП б., 1849.
45 «О нежские былины, записанные А. Ф. Гильфердингом», т. II. М .— Л.,
1938, № 143, стр. 386. См. также: «Песни, собранные II. Н. Рыбниковым», т. I.
М., 1910, № 91; «О нежские былины». Р ед. Ю. М. Соколов. М., 1948, № 141.
Н. Ф. Д утиков, пропев песню П. Н. Рыбникову, пояснил: «...Гришка просидел
в тюрьме тридцать лет и в это время нарочно заростил крест в белые груди,
чтобы походить на Дмитрия-царевича. А у настоящ его царевича, как он ро­
дился, крест был в белой груди» («П есни, собранные П. Н. Рыбниковым»,
№ 67 ).
46 См.: Н. Г1. Д о л и н и н . Указ. соч., стр. 465— 466. Авторство этого днев­
ника приписывалось М. Ю. Мнишек, Д иаментовском у, Р ож пятовскому и др.
44

чил умысел надежны м клевретам, послав им приказание в Углич,
находящийся от Москвы на некотором расстоянии. При ц арев и ­
че был доктор, родом волох; сведав о злом умысле, он принял
д ля спасения царского отрока следующие меры: нашел мальчика,
похожего на Д им итрия, и велел ему быть безотлучно при ц а р е ­
виче, д а ж е спать на одной постели. К огда ж е мальчик засыпал,
осторожный доктор переносил Д им итрия на другую постель. Так
прошло немало времени. Злодеи, нетерпеливо ж е л а я исполнить
замысел, ворвались во дворец, нашли царевичеву спальню, уби­
ли мальчика, л еж авш его в постели, и унесли труп. В городе сде­
л а л а с ь тревога: немедленно послали в погоню за убийцами; не­
сколько десятков их умертвили, а тело отняли. Д октор, зная,
сколь беспечен царь Федор и сколь сильна власть Борисова, для
спасения царевича от неминуемой смерти вывел его тайно из
Углича и б еж ал с ним к Ледовитом у морю, где до самой смерти
вы д авал его за простого мальчика. Перед концом жизни он сове­
товал Д им итрию не откры вать о себе до совершенного возраста
и постричься в монахи; что и было исполнено»47.
После гибели Федора, отравленного Борисом, и воцарения
последнего царевич п р одолж ал скитаться. «Царевич Димитрий,
скры ваясь в одеж де инока, достиг зрелы х лет и из монастыря
своего перешел в другой, ближ айш ий к столице, потом в третий
и т. д.; напоследок, никем не знаемый, явился в Москву, где пе­
ред глазам и самого Бориса несколько времени находился в п а ­
л а т а х патриарших. Здесь он еще никому не смел открыться и о т­
правился в Польшу; учил там довольно долго детей какого-то
шляхтича, а от него перешел в Бр аж ню , местечко князя А дам а
Вишневецкого, и тут впервые открыл свое звание игумну, кото­
рый рас ск а зал о том к н я з ю » 48.
Очень кратко передает мотивы легенды, связанны е со сп а ­
сением царевича и его скитаниями, Георг П аерле, писавший
свои записки в 1608 г. Зд есь фигурируют наемные убийцы, под­
купленные золотом, наставник Симеон, который разы ск ал «отро­
ка, весьма похожего лицом и видом на Д и м и т р и я » 49, положил
его в ночь убийства на постель царевича, а Д м и трия переправил
в некий монастырь. П о зж е «Димитрий, никем не знаемый, в
од еж д е инока переходил из обители в обитель и достиг, наконец,
пределов П о л ы н и » 50.
В жизнеописании Сапеги со слов жмудского дворянина Товяковского р ассказы вается, что Борис вынужден был сделать со­
участником задуманного преступления медика царевича немца
Симеона. Последний подменил царевича. В ночь убийства ц ар е­
47 «Дневник Марины М нишек и польских послов с 1605 года, по 1608» (в
кн.: Н. У с т р я л о в . Указ. соч., ч. II, стр. 129— 130).
48 Там ж е, стр. 130— 131.
49 Там ж е, стр. 153— 154.
50 Там ж е, стр. 155.
45

вич был спрятан за печью, а на постели Д м и три я спал и был
убит его юный слуга. В оспользовавшись суматохой, Симеон т а й ­
но вывез царевича на Украину к князю И ван у М стиславскому.
После смерти Симеона и М стиславского царевич пристал к
странствующим инокам и ушел с ними в Л и т в у 51.
Характерно, что мотив «подмены» (С i), фигурирующий в р я ­
де свидетельств, так ж е как и мотивы «царские о'пметины на те ­
ле» (Hi) нлп «какой-либо предмет, который удалось сохранить»
(Н 2), имеют несколько вариантов. Это еще одно, фольклористиче­
ское, свидетельство широты и интенсивности бытования легенды.
Слухи и толки об угличском царевиче под влиянием истори­
ческих и социальных обстоятельств н ачала XVII в. превратились
в социально-утопическую легенду. В сознании народа возникла
и стал а играть значительную роль п р итягательная фигура «при­
родного» царевича, который хотел народу добра, но был отстр а­
нен Годуновым от царства, много лет страдал вместе со всеми
от несправедливостей бояр и ц аря Бориса и который д олж ен я в и ­
ться и осуществить народные надежды. Очень важно, что одно­
временно со слухами о царевиче Д митрии распространялись
многочисленные другие слухи. Некоторые из них ка к будто и
содерж али все ф орм альны е элементы, необходимые для возник­
новения легенды об «избавителе», но не стали социально-утопи­
ческими легендами. Таковы были, например, слухи об о т р а в л е ­
нии ц аря Федора. В незапная смерть царя и рядом с ним фигура
Бориса Годунова, которому приписывались самы е различные
злодеян и я,— ка зал о сь бы, все это могло способствовать возник­
новению антигодуновской легенды о чудесном спасении Федора.
О днако такой легенды не возникло. Смерть Ф едора стала истол­
ковы ваться ка к один из эпизодов деятельности Бориса, стр ем я­
щегося извести «царский корень». Федор (к ак бы он ни противо­
поставлялся в народном сознании Борису) не мог д а ж е в л е ­
генде превратиться в царя-избавителя. Он царствовал достаточ­
но долго и достаточно бесславно, на него не возлагалось уже
никаких надежд.
С мерть Бориса Годунова тож е в ы зв ал а многочисленные слу­
хи. Трагическая ситуация последних месяцев его царствования
как бы исклю чала возможность естественной и тихой смерти.
Борис не болел; смерть его в этом смысле была неожиданной и
тр еб ов ал а объяснения. Оно и появилось в виде слухов, р аспр о­
странявш ихся очень быстро. Характерно, что возникло два в а ­
рианта объяснения: а) Борис в отчаянии отравился и б) Борис
в действительности не умер, а скрылся; вместо него был похо­
ронен кто-то другой. Слухи, связанны е со вторым вариантом
объяснения, ка к будто готовы были превратиться в легенду.
Р а сс к азы в ал о сь либо о том, что Борис под видом торгового че­
51
«-Дневник Марины Мнишек и польских послов с 1605 г. по 1608» (в кн.:
Н. У с т р я л о в . Указ. соч., ч. 11, сгр. 396, прим. 131).
46

ловека с несметными богатствами ушел в А н гл и ю 52, либо о том,
что он велел похоронить вместо себя металлическое изображение
ангела, изготовленное иноземными художниками, и скрывается
где-то на Руси. II. И. Костомаров отмечает, что слуху этому в е ­
рили и в некоторых местах искали и ловили якобы скрывавшегося
Б о р и с а 53. И все ж е легенда не возникла. Н. И. Костомаров очень
просто и верно объясняет этот очевидный факт: «Если этот слух
не произвел радости, то, конечно, потому, что никто не п ож елал
бы тогда возвращ ения бывшего ц а р я » 54. Действительно, этим
слухам для того, чтобы превратиться в легенду, недоставало,
казалось, бы, только мотивов возвращ ения ( G ) , узн аван ия (Н) и
н аграж дени я сторонников (L). О днако без них социально­
утопическая легенда не мож ет существовать. С точки зрения по­
этической именно они играют основную сю жетообразую щ ую роль.
С точки зрения идеологической в них сосредоточивается социаль­
но-утопическое зерно легенды.
Н а д е ж д а на возвращ ение избавителя (G) и о ж идание его,
вера в его намерение освободить народ от феодальных тягот (А,
К) составляю т ту морально-политическую и социально-психоло­
гическую атмосферу, в условиях которой народное сознание
ищет и отыскивает в недавней истории царевичей, гонимых или
устраненных, не дискредитированных какой бы то ни было по­
литической деятельностью и поэтому способных стать героями
легенды. Т ак произошло с царевичем Д митрием, но так, естест­
венно, не могло случиться ни с Федором, ни с Борисом.
Острота переж ивания кризиса и напряженность ожидания
«избавителя» в ы р а ж ал и сь не только в интересующей нас леген­
де. Одновременно с ней возникали многочисленные слухи о
трагических видениях и эсхатологических предзнаменованиях.
Они особенно широко распространились в годы голода (1601—
1603) и в 1604 г .55
20 июня 1605 г. Л ж едм и три й I вошел в Москву и 29 июля
того ж е года короновался. М ожно было бы ожидать, что леген ­
да, получившая реальное воплощение, прекратит свое существо­
вание. Вероятно, так и было бы, если бы легенда в ы р а ж а л а не
недовольство масс, а стремление выполнить свой долг перед
законным царем, как об этом писал С. М. Соловьев в «Зам етке
о сам о зван цах в Р о с с и и » 56. О днако в действительности все о б ­
стояло значительно сложнее.
Личность и подлинные намерения Л ж ед м и три я I, несмотря на
то, что о них написаны десятки статей и книг, до сих пор нельзя
52 См.: С. Ф. П л а т о н о в . Указ. соч., стр. 239. Здесь говорится о рас­
пространении этого слуха и в России, и в Литве.
53 Н. И. К о с т о м а р о в .
Указ. соч., стр. 132.
54 Там же.
55 Там ж е, стр. 44—45.
56 См. «Русский архив, издаваемый при Чертковской библиотеке библио­
текарем П. Бартеневым», год шестой. М., 1868, стр. 272.
47

считать выясненными. Несомненно, что движение, возведшее
его на престол, было сложным по своему социальному составу.
С другой стороны, Л ж едм и три й за очень короткое время своего
царствования не проявил себя к а к крестьянский или казачий
царь (К ). Характерно, что именно в это время парал л ел ьно с
легендой о Д митрии начинает бытовать легенда о царевиче Петре,
сыне Ф едора Ивановича, и появляется новый сам озван ец —
«царевич Петр» — И лья Иванович Коровин (Ю рьев) из М уро­
ма, известный т а к ж е под именем Илейки М у р о м ц а 57. Д ви ж ени е
«царевича П етра» возникло первоначально на почве недоволь­
ства к азаков правительством Л ж ед м и тр и я I. Это недовольство
было вы раж ен о характерной казац кой формулой: «Государь-де
нас хотел п ож аловать, да лихие-де бояре переводят-де ж а л о ­
ванье, бояря да не дад ут ж а л о в а н ь я » 58 (см. мотив Аз).
Популярность этой формулы, видимо, подд ерж ивал ась об е­
щанием «царевича П етра» п ож ал о в ать к азаков или, по крайней
мере, предъявить это требование Л ж ед м и три ю I. И действитель­
но, по имеющимся сведениям «царевич Петр» вступил с ним в
переписку и по его приказанию шел в М оскву для встречи и
переговоров. П о дороге «царевич Петр» узнал о смерти Л ж е ­
дмитрия I, повернул на Волгу и Д он и через некоторое время
ока зал ся в Путивле, в котором, по слухам, долж ен был находить­
ся «царь Д митрий», и на этот раз спасшийся и ушедший от
ррагов. В Путивле его не оказалось, и «царевич Петр» примкнул
через некоторое время к движению И. И. Болотникова. Типично
казачий эпизод превратился в весьма важ ны й эпизод крестьян­
ской войны, охватившей в 1606— 1607 гг. многие районы страны.
Каково ж е было содерж ание легенды о «царевиче Петре», на
которую опирался Л ж еп ет р? Она возникла на почве у ж е упоми­
навшихся слухов о царевне Федосье и известна нам в двух и зло­
жениях. К апитан Яков М ар ж ер ет пишет: «Свирепствуя на В ол­
ге, они (казаки,-— К. Ч.) распустили молву, что с ними находится
юный принц именем царь Петр, истинный сын (по их словам)
царя Ф едора И вановича и сестры Бориса Федоровича, родивш ий­
ся около 1588 г. и тайно подмененный девочкою, умершей на
третьем году, как выше с к а з а н о » 5Э.

57 Расспросный лист Илейки-Петра см. в сб.: «Восстание И. И. Болотни­
кова. Документы и материалы». Сост. А. И. Коианев и А. Г. Маньков. Ред.
И. И. Смирнов. М., 1959, стр. 223— 226. Ср. отзвук деятельности Л ж епетра в
исторической песне о Василии Ш уйском («И сторические песни XV II в.»,
стр. 93 и 344).
58 «Восстание И. И. Болотникова», стр. 225. М арж ерет, хорош о осведом ­
ленный о событиях времени правления Л ж едмитрия I, пишет, что движ ение
Л ж епетра образовалось «по неудовольствию на Димитрия, не давш его им
такой награды, какой они ж елали» (см.: Н. У с т р я л о в . Указ. соч., ч. I,
стр. 301).
59 Н. У с т р я л о в . Указ. соч., ч. I, стр. 301.
48

Костомаров, пользовавш ийся рукописью из библиотеки Красиньского, сообщ ает иной вари ан т легенды: Ирина Годунова,
б о явш аяся Бориса, сама подменила царевича девочкой, а сына
о тд ал а на воспитание и попечение Андрею Щ ел кал о в у (В3).
Годунов узнал о ребенке и велел его привезти в М оскву (P i). По
дороге царевич у б еж а л и при посредстве князя Барятинского
ушел к донским к а за к а м (D 2) б0.
Таким образом, легенда о «царевиче Петре», со д ер ж ав ш ая
специфический мотив «царевич после рождения подменен девоч­
кой» (В3), была еще одной антигодуновской легендой. Ещ е один
царевич, который д олж ен был пасть жертвой коварного зам ы сла
Годунова, спасся и долж ен был явиться, чтобы восстановить
справедливость. Если о социальном содерж ании легенды о ц а ­
ревиче Д митрии мы судим по характер у связанного с ней д ви ­
жения, его р азм ах у и массовости, то смысл легенды о «царевиче
Петре» при сравнительной скудности имеющихся о нем сведений
совершенно ясен. «Ц аревич Петр» долж ен был «пожаловать»
к азаков (L), которые при Годунове впервые в своей истории
подверглись жестоким преследованиям. К сожалению , нам не
известно, ка к р азв и в а л ась эта легенда в тот период, когда д ви ­
жение Л ж еп ет р а захв ати л о и крестьянские массы (декабп^
1606 г.— октябрь 1607 г.).
Очень мало известно и о взаимоотношениях Л ж еп ет р а и
Л ж ед м и тр и я I, Л ж еп ет р а и И. И. Болотникова. Судя по всему,
Л ж еп етр не предполагал требовать престола. Он шел в Москву
для переговоров. П о зж е легенда о «царевиче Петре» не вытесни­
л а в сознании участников крестьянской войны легенду о царе
Дмитрии. Более того, движение Л ж еп етр а, как справедливо от­
мечает И. И. Смирнов, детально его проанализировавш ий, р а з ­
вивалось под лозунгом «царя Д митрия», несмотря на то, что по
вотчинным нормам престолонаследия сын Ф едора д олж ен был
считаться старш е младш его сына И в ан а Г р о зн о г о 61. С л ед о ва­
тельно, ка к это ни п арадоксально, Л ж еп етр сам был в числе но­
сителей и распространителей легенды о ц аре Д митрии — главной
антигодуновской легенды тех лет. Если это так, то легенда о
«царевиче Петре» д олж н а была возникнуть позж е легенды о
Д митрии и иметь более ограниченное распространение. Это пред­
положение вполне согласуется и со всеми письменными свиде­
тельствами об этих двух легендах: первые сведения о легенде о
«царевиче Петре», о самозванце, принявшем его имя, и о д ви ­
жении, его поддерж авш ем , относятся только к 1605 г.
60 Н. И. К о с т о м а р о в . Указ. соч., стр. 291— 292.
61 В одном из списков «Н ового летописца» содерж ится противополож ­
ное утверждение: «Н аперед ж е себя оный Илюшка писа к Ростриге, претя
ему нашествием своим ратию, д а немедля снидет с царского престола и
вдаст его ему яко сущ ему отчичу и наследнику» («Новый летописец, состав­
ленный в царствование М ихаила Ф едоровича, по списку кн. Оболенского».
49

Одновременное существование двух легенд об «избавителях»,
по-видимому, связано со сложным социальным составом сторон­
ников Л ж ед м и тр и я I. Хорошо известно, что кроме к азако в и
крестьян, его поддерж ивали оппозиционные по отношению к
Годунову бояре-кн яж ата, служ илы й лю д разных рангов и д а ж е
известная часть высшего духовенства (митрополиты Ф и ларет и
Игнатий и др.). Определенную роль, хотя, вероятно, и мень­
шую, чем это обычно отмечалось в учебниках истории, и грала
у ж е на этом этапе польская часть войска Л ж ед м и три я I. Д в и ­
жение Л ж еп ет р а было своеобразным выражением казацко-крестьяюских настроений и казацко-крестьянским крылом антигодуновского войска. Именно поэтому с развитием восстания под
руководством И. И. Болотникова П етр-И лей ка и его отряды ста­
ли составной частью армии Болотникова.
И. И. Смирнов, детально изучивший все стадии развития дви­
жения Болотникова, вы сказы вает предположение, что после р а з ­
грома войск Ш уйского на Пчельне и снятия осады Калуги
Болотников не пошел сразу на Москву, которую он, вероятно,
мог бы в этот момент взять, т а к ка к ему в аж н о было соединить­
ся в Туле с «царевичем Петром». Перечислив другие возможные
причины (стремление объединить силы восставших, оценка
крепостных сооружений Тулы и др.), И. И. Смирнов отмечает,
что известное влияние на Болотникова могло ок а зать то ф о р ­
мальное положение, какое п р ид авал П етру-И лейке в л агере вос­
ставших его сан '«царевича». С этой точки зрения Болотников,
естественно, долж ен был, освободившись из осады, идти на со­
единение с П е т р о м 62. Этот ж е эпизод д ает повод исследователю
еще раз подчеркнуть, что м е ж д у «царевичем Петром» и Б о л о т­
никовым не было разногласий или борьбы (типа той борьбы,
которую вел против Болотникова, например, Истома П а ш ко в ).
А ктивная подд ерж ка Болотникова отрядам и из войска « ц ар е­
вича П етра» во время осады Калуги воеводами Василия Ш уй ­
ского мож ет служить доказательством единства целей Болотни­
кова и «царевича П е т р а » 63.
Петр-И лейка был казнен в 1607 г. после взятия царскими вой­
сками Тулы. О днако его гибель не привела к полному исчезнове­
нию легенды. П оявл яли сь ли новые самозванцы, использовавшие
имя «царевича Петра», не известно, но имя его продол ж ает ф и ­
гурировать в некоторых документах 1608 г. (грамота кн. М а с а л ь ­
ского смоленцам, грамота Л ж ед м и тр и я II о других сам озванцах
и др.) 64.
М., 1853, стр. 78). И. И. Смирнов справедливо указы вает на то, что эта
версия находится в противоречии не только со всеми другими источниками,
но и со всей последующ ей деятельностью Илейки (И . И. С м и р н о в . Указ.
соч., стр. 360).
62 Там ж е, стр. 422.
63 Там ж е, стр. 423.
64 Об этих докум ентах см. ниже, стр. 60— 64.
50

Л егенда о «царевиче Петре» и история движ ения Л ж еп ет р а
привели нас в следующий период развития событий, которые в
дореволюционной историографии объединялись под общим н а з­
ванием «смуты». Ц арствование Л ж ед м и три я I было весьма ко­
ротким. В июне 1605 г. после смерти Бориса и капитуляции его
армии Л ж ед м и три й I торжественно вошел в Москву, а 15 мая
следующего года погиб в результате московского возмущения, со­
ц и ал ьн ая природа и смысл которого до сих пор, на наш взгляд,
остаются непроясненными. Иногда оно трактуется как первый акт
народной борьбы с польско-литовской интервенцией, в других слу­
ч а я х — как результат провокации бояр, у которых были основа­
ния быть недовольными Л ж едм итрием . Не вполне ясен и х а р а к ­
тер внутренней политики самозванца. Судя по ряду осущ ествлен­
ных им актов, его политика носила крепостнический х а р а к т е р 65.
Вместе с тем некоторые поступки Л ж ед м и тр и я говорят как будто
и о чем-то ином. Известно, что после капитуляции войск Ш уйско­
го он демонстративно допустил к своей руке сначала казаков, а
потом бояр. По свидетельству Д ж о н а М ерика, сам озван ец на
10 лет «обелил» П утивль и окруж аю щ ие его районы. Есть сведе­
ния о том, что Л ж ед м и три й I, возможно под давлением народно­
го движения, предполагал восстановить право «перехода» в Ю р ь­
ев д е н ь 66. Н а с в этом случае, т а к ж е как и раньше, не столько ин­
тересуют сами события, сколько их оценка народными массами.
Д ал ьн ей ш ее развитие легенды свидетельствует о том, что элемен­
ты разочарован и я в деятельности Л ж ед м и три я I если и н ака п л и ­
вались, то они все ж е не способны были до конца опорочить л е ­
гендарное и идеализированное имя царевича Д митрия. Л егенда
и после 1606 г. не прекратила свое существование. Она не только
оставал ась популярной, но и о к а зал ас ь способной стать лозунгом
и знаменем одного из самых зам ечательны х народных движений
в русской истории.
Свержение «царя Д м и трия» было воспринято народом как
боярская измена. Эгому способствовало многое: и речь б лагове­
щенского протопопа Терентия, произнесенная в день вступления
Л ж ед м и тр и я I в Кремль, в которой упоминалось о каких-то л ю ­
дях, ж елаю щ и х поссорить ц ар я с народом, и сношения бояр с
Юрием Мнишеком, обещ авш им способствовать расширению бо­
ярских и дворянских прав, и первый заговор Шуйского, и несостояв ш аяся казнь его и быстрое возвращение, и, наконец, самый
убедительный и реальный ф акт — приход боярской партии к в л а ­
сти после сверж ения Л ж ед м и тр и я и воцарение главы этой п ар ­
тии В асилия Шуйского.
65 См.: И. И. С м и р н о в . К характеристике внутренней политики Л ж е ­
дмитрия I. «Ученые записки ЛГУ», 1938, № 19, стр. 201— 206.
66 В. И. К о р е ц к и й . Восстановление Ю рьева дня в России Л ж едм и три­
ем I. «Еж егодник по аграрной истории Восточной Европы». Киев, 1962,
стр. 118— 130.
51

К ак бы мы ни трактовали внутреннюю политику Л ж едм итрпя I, ясно, что в короткий период его царствования его действия
lie успели подорвать веру народных масс в возможность осущ е­
ствления им антифеодальных и антикрепостнических чаяний н а­
рода. Вместе с тем исследователи, вероятно, правы, у тверж дая,
что, процарствуй он дольше, гл ав ная опасность грозила бы ему
со стороны крестьянских, казачьих н посадских масс, надежды
которых он, по-видимому, не осуществил бы. Однако дело не з а ш ­
ло т а к далеко, и его свержение с престола воспринималось как
боярский заговор против царя, который будто бы хотел освобо­
дить народ от феодальных повинностей (т. е. вариант В! заменил

в2).
Если с момента появления Л ж ед м и три я I на границах Русско­
го государства антигодуновская легенда о царевиче Д митрии об­
рела в сознании народных масс свое реальное воплощение и сли­
лась с его действиями, то после убийства первого сам озван ца л е ­
генда приобретает новые черты и п ревращ ается в аптибоярскую
легенду о царе Д митрии-«избавителе». Следует подчеркнуть бы ­
стрый х арактер этого превращения. По свидетельству поляка
Хвалибога — комнатного слуги Л ж ед м и тр и я I, в первое ж е во­
скресенье после убийства на воротах некоторых московских бояр
были прибиты листы, в которых извещалось, что Д митрий ж ив —
ему и на этот раз удалось уйти от убийц и скрыться 67. Появление
листовок вы звало волнение москвичей и было первым актом н а­
родной борьбы против правительства Шуйского. Д ругие иност­
ранцы, находившиеся в это время в Москве (П аер л е и Д иаментовский), сообщают о подобных ж е волнениях против бояр, про­
исходивших 4 июля и 1 августа 1606 г . 68, и то ж е связы ваю т их со
слухами о том, что Д митрий жив , а вместо него 15 м ая был убит
КТО-ТО ДРУГОЙ (С[).
В «Летописи московской» (К о н р ад а Буссова) говорится, что
уж е в первый день м ятеж а начал циркулировать слух, что
«умерщвлен был не Димитрий, а простой немец, на него похо­
жий» 69.
Особенно подробно передается этот мотив вновь ф ормиру­
ющейся легенды в записках капитана Якова М арж ерета. «Через
несколько дней после м я теж а ,— пишет он,— пронесся слух, что
умертвили не Д им итри я; что он, узнав за несколько часов до
рассвета о намерении заговорщиков, велел занять свое место
другому человеку, на него похожему, а сам скрылся из Москвы...
Эта молва не у м о л ка л а до самого моего отъезда из России 14

67 «Временник М осковского общ ества истории и древностей российских»,
кн. X X III. М., 1865, стр. 3— 4.
68 О бзор и анализ этих сообщений см.: И. И. С м и р н о в . Восстание Б о ­
лотникова, стр. 280— 281.
69 Н У с т р я л о в . Указ. соч., ч. I, стр. 73.
52

сентября 1606 г.» 70 М ар ж ер ет не верил этим слухам. «Русские
ж е,— пишет он д ал ее,— уверяя в спасении Д им итри я от смерти,
рассказываю т, что едва миновала полночь (речь идет о ночи с
16 на 17 мая 1606 г.— К. Ч.), ио царскому повелению взяты были
из малой дворцовой конюшни три коня турецкие, которые впо­
следствии неизвестно куда девались; что Шуйский, допр аш и вая
того, кто отпустил коней, замучил виновного до смерти; что хо­
зяин дома, где открылся Димитрий в первый раз по удалении из
Москвы, разго вари вал с царем и д а ж е принес собственноручное
письмо его» 71.
В «Новом летописце» о тех же событиях сообщается кратко,
но выразительно: « За те ж е неправды, богу на нас нопущающи,
а врагу действующу, вложи враг мысль в люди украинских го­
родов, что тово растригу бог соблюл, а в него место бутто убиша
немчина подобна ево лицу» 72.
К р атка и современная событиям р азр я д н ая запись; «А как
после розстриги сел на государство царь Василей, и в Полских,
и в Украиных, и в Северских городех люди смутилис и заворовали, креста царю Василию не целовали, воевод почали и р а т ­
ных людей побивать, и животы их грабить, и затеели, бутто тот
вор рострига с Москвы ушол, а в его место бутто убит иной чело­
век» 73.
По словам кн. Катырева-Ростовского, «вместо ж е его убьен
бысть, рече, лях некий, а он прячется в литовских г р а д е х » 74.
И тальян ец Александр Чикки в «Истории Московской», в ы ­
шедшей в 1627 г. в Пистойе, приписывает создание слуха о сп а ­
сении Д м и трия М арине Мнишек: «Когда императрица зам етила,
что волнение немного утихло и иные д а ж е повиновались ей, то
немедленно распустила молву, что на площ адь вынесено убий ц а­
ми не тело ее муж а, а человека, на него похожего, он ж е был
предуведомлен о намерении врагов своих, успел б еж ать ночью
через потаенную калитку» 75. Здесь ж е подчеркивается, что труп
был обезображ ен настолько, что нельзя было узнать, кто это.
Быстрому формированию новой версии легенды о Дмитрии
способствовали некоторые внешние обстоятельства. Трупы Л ж е ­
дмитрия I и убитого вместе с ним Б ас м ан о в а были на три дня
выставлены на Красной площади. При этом недавний царь уни­
жения ради был н аряж ен скоморохом — он л е ж а л на столе в
маске, с дудкой и волынкой 76. Совершенно естественно, что в т а ­
70 Там ж е, стр. 305.
71 Там ж е, стр. 305— 306.
72 «Восстание И. И. Болотникова», стр. 33.
73 См.: С. А. Б е л о к у р о в . Разрядные записи за Смутное время (7113—
7121). М., 1907, стр. 8 .
74 «Восстание И. И. Болотникова», стр. 119.
75 См. С. Ч и я м п и. Указ. соч., стр. 24.
76 С. М. С о л о в ь е в . Указ. соч., кн. IV, т. 8, стр. 455. Сторонники Ш уй­
ского распустили слух, что скоморошья маска была якобы найдена в царских
53

ком виде он был мало похож на щеголеватого царевича-победителя, за год до этого въехавш его в Москву, окруженного н ар о д ­
ной любовью и восхищением.
О возбуждении, которое в ы зв ал а смерть Л ж ед м и т р и я I, сви­
детельствует распространение одновременно со слухами о бегст­
ве Д м и тр и я рассказов о чудесах на его могиле. С. М. Соловьев
передает их следующим образом: «...пошли разны е слухи: гово­
рили, что сильные морозы стоят б ла го д а р я волшебству растриги
и что н ад его могилою деются чудеса; тогда труп его вырыли,
сожгли на Котлах и, смешав пепел с порохом, выстрелили им
из пушки в ту сторону, откуда пришел он» 77.
Свержение с престола, ка к это ни парадоксально, укрепило
имя ц аря Д м и трия в народе, упрочило его славу избавителя
(свергнут боярам и — значит, п острадал за н арод). Мотив А]
(или А2), который не фигурировал достаточно отчетливо в л е ­
генде о «царевиче Дмитрии», в легенде о «царе Дмитрии» при­
обрел первостепенное значение. Снова распространились р а с с к а ­
зы о том, что он бродит по Руси, его снова страстно о ж и д а л и 78.
С гибелью сам озван ца возросла степень легендарности р а с с к а ­
зов о царе Д митрии, но, с другой стороны, враг его становится
вполне реальным — он воплощен в боярском правительстве.
Шуйского. Л егенда стал а знаменем и лозунгом народной кре
стьянско-казачьей войны против крепостников-бояр. Этот этап
ее развития особенно интересен.
Характерно, что в пору наивысшего развития и популярности
легенды (май 1606 г.— июль 1607 г.) не появилось ни одного с а ­
м озванца 79, в то время как в последующие годы мы снова бу­
дем с ними непрерывно встречаться. Весьма выразительно о тм е­
чено отсутствие сам озв ан ц а в условиях нараставш ей популярно­
сти легенды в т а к назы ваемом «К арам зинском хронографе»:
«А сами воровали, будто стояли з а царя Д им итри я и за п лем ян ­
ника его Петрушку, а тово вора, кова назы вали царевичем Д и ­
митрием, нигде в те поры не о б ъ я в и л о с я » 80.
Н а р о д н ая война началась, очевидно, в те дни, когда города,
извещенные о событиях в Москве, начали приводить к присяге
покоях на месте икон, а иконы валялись в царской опочивальне под кроватью.
См.: «Дневник Марины Мнишек» (Н. У с т р я л о в . Указ. соч., ч. II, стр. 238);
«Записки П аерле о путешествии из Кракова в М оскву и обратно с 9 марта по
15 декабря 1608 г.» (там ж е, стр. 196) и др.
77 С. М. С о л о в ь е в. Указ. соч., кн. IV, стр. 455.
78 Ср. в грамоте патриарха Гермогена: «воры... стоят и разсылают воров­
ские листы по городам » и в этих листах «велят целовати крест... Ростриге... а
сказывают, его проклятого жива». («В осстание И. П. Болотникова», стр. 198).
7,3 Авантюрист М ихаил Молчанов, судя по некоторым источникам, пред­
полагал после побега из Москвы играть роль Дмитрия, однако не решился
присоединиться ни к движ ению Болотникова, ни к «царевичу Петру». П озж е
он стал сторонником Л ж едм итрия II и ходатаем за него
перед поляками.
80 Цит. по сб.: «Восстание И. И. Болотникова», стр.
110.
54

Шуйскому. О бнаружилось, что народ не хотел п оддерж ать изме­
ну б о я р 81.
Л егенда и на этом этапе объединяла людей, казал ось бы, при­
над леж авш и х к разны м социальным слоям. К ак показал
И. И. Смирнов, крупнейшую роль в движении Болотникова и гра­
ли холопы, среди которых, вероятно, было много военных холо­
пов («иже на конех играю щ е»), и «приборные люди украинных
городов». В Перми и Вятке, открыто присоединившихся к сто­
ронникам «царя Д митрия» уж е в сентябре 1606 г. важнейшую
роль играли ратные посадские люди и так н азы ваемы е «даточ­
ные люди» из уездов. В Астрахани движение носило посадскострелецко-казачий характер и было направлено прежде всего
против дворян и к у п ц о в 82. Летом 1607 г. здесь появился новый
самозванец — «царевич Иван-Август», так же как Петр в ы д а в а в ­
ший себя за сына Федора Ивановича. Он возглавил поход на
С арато в и собирался идти к «царю Дмитрию». Здесь мы сноза
встречаемся с характерной ситуацией: Л ж едм и три й II был
Ивану-Августу, видимо, еще неизвестен, но он не мог не знать о
гибели Л ж ед м и тр и я I.
В Астрахани, а мож ет быть и в некоторых других о тд ал ен ­
ных районах Московского государства, определенную роль в
распространении новой версии легенды о «царе Дмитрии» сы­
грали грамоты, посланные еще им самим, но по условиям тог­
дашней связи меж ду городами приходившие на место позже и з­
вестий о событиях 15 мая. Такова была, например, грамота с а ­
мозванца о назначении в Астрахань воеводой Ф. И. Ш ерем еть­
ева вместо И. Д. Хворостинина, дош едш ая сюда только 17 июня.
С другой стороны, весьма примечательно, что в ходе восстания
здесь был убит Третьяк Кошкаров — приверженец Л ж е д м и т ­
рия I и вместе с тем вы разитель интересов поместного д во ря н ­
ства, видимо пытавшийся препятствовать восстанию астр ах ан ­
цев. К ак справедливо предполагает И. И. Смирнов, «попав в
Астрахань, Т. К ош каров ок а зал ся в совершенно иной (по срав­
нению с Москвой.— К. Ч.) обстановке — в обстановке н а р а с т а в ­
шего восстания астраханских низов, д ля которых лозунг «царя
Д м итрия» означал не п оддерж ку исторически реального Л ж е ­
дмитрия I, а явл ял ся идеологической формой протеста против
крепостнического строя» 83.
Д ви ж ени е получило п оддерж ку и среди народов П оволжья.
К ак свидетельствует грамота Василия Шуйского в С ви яж ск от
25 ноября 1606 г., одним из центров движения в этом районе
был Курмыш. Здесь некий «новокрещен арзам аско й помещик
Ондрюшко Борисов сын К азаков» н азвался киязем и приводил
81 И. И. С м и р н о в .
Восстание Болотникова, стр. 99— 102.
82 Там ж е, стр. 213— 254.
83 Там ж е, стр. 229.
55

«всяких людей», прежде всего татар, мари и мордву, ко кресту
«царю Д м и т р е ю » 84.
И, наконец, необходимо подчеркнуть, что в отличие от р а з ­
вернувшегося позж е и имевшего иной х арактер движения Л ж е ­
дмитрия И, среди сторонников «ц аря Д м и трия» в период восста­
ния Болотникова не было поляков, литовцев и шведов.
В сознании современников сведения о реальном Л ж ед м и трии I переплетались с идеализированным представлением о «царе
Дмитрии-избавителе». Это отразилось, например, в «Ином с к а ­
зании», написанном, по мнению одних исследователей, сразу ж е
по воцарении Шуйского (С. Ф. Платонов и д р . 85), по мнению
других — не ранее 1645 г. (А. А. Р у дако в и д р . 86). В «Ином с к а ­
зании» говорится, что н ад еж д а на царевича Д митрия вовсе
не предполагала еще обязательного признания Л ж ед м и три я I за
истинного: « Д а еще ж е именоваше у себе царевича Д митрея, сы­
на великого государя ц ар я и великого князя И в ан а Васильевича
всеа Руссии,— дяд я тому Петру царевичу; а что преж де того
н азвал ся Д митрием царевичем и на Москве убиен бысть, и то-де
прямой рострига Г р и ш к а » 87. О д н ако свидетельства такие чрез­
вычайно скудны и нет оснований считать, что подобное у б е ж д е ­
ние было массовым. Несомненно лишь то, что признание сам о ­
званцев Л ж ед м и тр и я I или, как увидим далее, Л ж ед м и тр и я II не
было обязательны м условием веры в «царя Д м итрия» и расп ро ­
странения легенды о нем. Это ск азал ось с особенной силой в го­
ды восстания И. И. Болотникова 88.
Н асколько популярна была легенда о «царе Д м и трии -и зб а­
вителе» и как опасна она была Ш уйскому д а ж е при отсутствии
самозванца, показы ваю т энергичные и весьма разнообразные
меры, которые принимались царем Василием Шуйским в первые
ж е дни его царствования. Уже 30 мая 1606 г. на Красной п л о щ а­
ди были собраны москвичи и с Л обного места были прочитаны
царева грамота, в которой еще раз говорилось о самозванстве
и еретичестве Отрепьева, и документы из его переписки с п а ­
пой. 3 июня состоялось торжественное перенесение «мощей» «не­
84
«Грамота даря Василия Иоанновича Ш уйского в Снияжск 1606 года
ноября 25 дня».— «Костромская старина», вып. III. К острома, 1894, отд. 1,
стр. 6.
м Г. Ф. П л а т о н о в . Древнерусские сказания и повести о Смутном вре­
мени XVII в. как исторический источник. СП б., 1888, стр. 18 и др.
86 А. А. Р у д а к о в. Развитие легенды о смерти царевича Дмитрии в Уг­
личе. «Исторические записки», т. 12, 1941, стр. 258.
87 «Так называемое И ное сказание».— «Р усская историческая библиотека»,
т. XIII. СПб, 1891, стб. 98.
88 С. Ф. П латонов пишет: «П оэтом у ож есточенная война за Димитрия с
царем Василием была возм ож на и при том условии, что самозванца Димитрия
не сущ ествовало, д а ж е при том условии, что в его сущ ествование верили не
всс. борцы его стороны» (С. Ф. П л а т о н о в . Очерки по истории Смуты...,
гтр. 224).
56

винно убиенного м ладенца» из Углича в Архангельский собор.
Д митрий был спешно причислен к лику святых, составлялось
его житие, писались иконы, были установлены праздники в его
честь, сложены стихиры и установлен канон. П ользование име­
нем Д м и трия было объявлено святотатством, а легенда о нем бы ­
л а не только поставлена вне закона, но и ка к бы отлучена от цер к­
ви. По городам были разосланы грамоты (от бояр, от Василия
Шуйского, от М арии Нагой — матери ц ареви ча), сочинены антисамозванческие литературны е произведения — «Извет старца
В ар л аа м а» , позж е «Повесть о видении старца Терентия»
II т. д. 89
Таким образом, мы вправе говорить, что борьба цен трали зо­
ванного государства с фольклорной традицией и носителями
фольклора н ач ал ась не указом Алексея М ихайловича 1649 г. 90,
как это обычно принято считать, а почти на полстолетия р ан ь ­
ш е — с самого н ач ал а «бунташного» XVII века, с распоряжений,
грамот и других мер Бориса Годунова, а затем В асилия Ш уй ­
ского, направленны х не только против самозванца, но и против
легенды о Д митрии, ставшей знаменем борьбы против годуновского, а затем боярского правительства.
Меры, принятые Ш уйским, не помогли. Многие города т а к и
не присягнули ему (Путивль, Ливны, Елец, все «Поле», Кромы,
заоцкие украинные и рязанские места, Псков, Новгород, Аст­
р ах а н ь ). К ак отмечал С. Ф. Платонов, география нового д в и ж е ­
ния, которое развернулось под лозунгом «царя Д м и трия» без
самозванца, поразительно совпадает с географией движения
Л ж ед м и тр и я I. В годы царствования Шуйского эти районы в ы ­
разительно обозначали ка к «преже погибшие» (или «преже ом ­
раченные») 91. В «Повести» К аты рева-Ростовского об этих собы­
тиях говорится: «И промчеся слово то во все грады Северские и
тако возмущени быш а страна тоя людие, и возневероваш е бы в­
шему чюдеси от целебоносного гроба богом прославляемого
Д м и тр и я царевича, и не восхотеша царю Василию служити, иже
бе на Москве помазан на царский престол и поидоша вослед

89 Приключения самозванца и легенда о Дмитрии в дальнейшем стали
одним из излюбленных сю ж етов мировой литературы. С водку см. в главе
«D em etrius» в справочнике: Е. F r e n z e l . S toffe der W eltliteratur. Stu ttgart,
1962, стр. 122— 126. Среди многочисленных авторов произведений о Дмитрии
здесь названы Л опе д е Вега, у ж е в 1605 г. (?) написавший пьесу «Е1 gran duque de M oskovia у em perador persequi'to», Сумароков, Шиллер, Пушкин, Meриме, Мей, А. Островский, А. К. Толстой и др. Один из памятников борьбы
правительства и церкви с легендой о Дмитрии является историческая песня об
Отрепьеве, возникшая под влиянием называвшихся выше официальных док у­
ментов и формулы церковной анафемы самозванца. О бзор вариантов см. в
сб.: «Исторические песни XVII в.», стр. 27— 44 и 334— 337.
90 «Акты исторические, собранные и изданные Археологической комисси­
ей:', СПб.. 184?, стр. !:М— 125.
91 С. Ф. П л а т о н о в . Очерки по истории Смуты, c ip . 242— 243.
57

ложного слуха о н о г о » 92. Бы строта и широта распространения
легенды подтверж дается и свидетельствами иностранных н а ­
блюдателей. Так, в зап и сках К. Буесова говорится: «Вся страна
от Москвы до польской границы б лаго даря этим рассказам по­
верила, что царь Д им итрий беж ал и жив. К огда это известие д о ­
шло и до Москвы, то в збуд ор аж ил о в простом народе всяческие
пересуды» 93.
Документы сохранили свидетельства страстной веры участ­
ников движ ения в «царя Дмитрия». Так, например, в английском
донесении о восстании Болотникова р ассказы вается: «Б о яре же
и лучшие горож ане были в неменьшем беспокойстве, чем остал ь­
ные, под влиянием рассказов, слышанных от захваченных в плен
мятежников. Ввиду этого одного из них посадили на кол, а он,
умирая, постоянно твердил, что прежний государь жив и нахо­
дится в Путивле» 94.
Мы уж е говорили, что легенда о Д митрии приобретает на
этом этапе развития социальную определенность как антибоярская легенда. Она о тр аж ает идеологические устремления у ч а ­
стников восстания, во главе которого встал И. И. Болотников.
Нет нужды повторять анализ социальной природы, идеологии и
исторического значения этого движения. Все эти вопросы всесто­
ронне разр аботан ы в советской историографии в работах
И. И. Смирнова, Г. Н. Бибикова, А. А. Зимина, М. Н. Тихомиоова, В. Н. Н ечаева, Ц. Аронович, И. Берхина и других исследова­
телей 95. Болотников, призывая «царя и бояр побити», действовал
именем ц аря Д митрия. Участники восстания считали, что, когда
они возьмут М оскву и искоренят бояр, явится царь Дмитрий, ко­
торый будет справедливым народным царем (Ог).
Л егенда о Д митрии сы грала двойственную роль в истории
восстания. С одной стороны, она объединяла народные массы,
санкционировала их борьбу с правительством изменников-бояр,
изгнавших «прямого» и «природного» царя, что, разумеется,
92 «П овесть И. М. К аты рева-Ростовского».— «Р усская историческая биб­
лиотека», т. XIII. СПб., 1891, стб. 559; «Восстание И. И. Болотникова», стр. 119.
93 «Сказания иностранных писателей о Росоии», т. I. М осковские летописи
К ондара Б уссова и П етра Петрея. СП б., 1851, стр. 67.
94 И. И. С м и р н о в . Восстание Болотникова, стр. 554 (прил. IV ). Совсем
недавно В. И. Корецким были найдены и им и П. II. Смирновым изучены по­
волж ские отписки, связанные с движ ением И. И. Болотникова и составленные
самими участниками движ ения. В них тож е обнаруж ены сведения о «царе
Дмитрии». П. И. Смирнов по этому поводу пишет: «Все эти сообщения носят,
мож но сказать, сенсационный характер, заключающийся в том, что о «царе
Дмитрии» в отписках говорится как о реально сущ ествующ ем лице, н аходя­
щемся в войске восставших (в К алуге.— К. Ч.) и осущ ествляю щ ем свои пре­
рогативы верховной власти» (И. II. С м и р н о в. Из истории восстания Б олот­
никова. П оволж ские отписки, найденные В. И. Корецким, и «правительство»
«мг.ря Димитрия».— «История СССР», 1966, № 3, стр. 72).
95 Библиографию см. в книге: «История СССР. Указатель литературы за
1917— 1952 гг.», стр. 388 (раздел «Восстание крестьян под руководством Б о ­
лотникова»); И. И. С м и р н о в . Восстание Болотникова, стр. 11— 32.
58

было чрезвычайно важ н о для сознания крестьянина или п осад­
ского человека феодальной эпохи, привыкшего мыслить тр ад и ­
ционными политическими и социальными категориями. Не слу­
чайно особенную силу легенда приобрела в 1606— 1607 гг. Отсут­
ствие сам озван ца — претендента на престол по сути дела п р ев р а­
щ ало эту социально-утопическую легенду в антицаристскую, в
зн ам я борьбы с правящ им царем во имя интересов холопов, к р е­
стьян, к азако в и меньшого посадского люда. Возникш ая на
почве феодального общества, связан ная с ним глубочайшими
корнями, легенда приобретала тем самым антифеодальное со­
держание. Временный союз восставших с отрядам и рязанских
служ илы х дворян, возглавляемы х Истомой П аш ковы м и имев­
ших свои основания для недовольства боярским правительством,
не меняет общей картины, так ж е как участие в восстании от­
дельных лиц типа князей Г. П. Ш аховского или А. А. Телятезского. Измена отряда П а ш к о в а в самый решительный период
восстания, когда его антиф еодальная суть и широчайший разм ах
стали особенно ясны, только подчеркивает социальную природу
и цель восстания.
С другой стороны, легенда о «царе Дмитрии-избавителе» од ­
новременно и о сл аб л ял а восставших. Она вселяла в их сознание
утопические иллюзии, которые не могли реализоваться. Бол от­
н и к о в — действительный вож дь восстания и талантливы й полко­
в о д е ц — считал себя только «воеводой», «гетманом» или «бояри­
ном» «царя Дмитрия». Он рассказы вал, что на пути из Венеции
на Русь встречался в П ольш е со скрываю щ им ся там «царем
Д митрием» или его представителем (М ихаил М олчанов?). Это
д а в а л о ему, беглому холопу кн. Телятевского, моральное право
на главенство над «царевичем Петром», И. Паш ковы м, Г. Ш а ­
ховским, А. Телятевским и другими «родовитыми» участниками
восстания.
Д о нас не дошли грамоты, рассы лавш иеся Болотниковым.
С удя по ответным грам отам Гермогена и отдельным докумен­
тальным свидетельствам о распространителях г р а м о т 96, в них
содерж ались два важнейш их мотива: призыв переходить на сто­
рону ц аря Д м и трия и истребить ц ар я Василия и бояр за изме­
ну. Д ействуя от имени Д митрия, Болотников не мог не испыты­
вать значительные трудности. Д митрий все не являлся, и слух о
том, что он в Путивле или Орле, не о правды вался. По свидетель­
ству К. Буссова, когда москвичи послали к Болотникову д е л е г а ­
цию с просьбой показать им спасшегося царя, Болотников, есте96
Так, например, И. М асса называет атамана Аничкина, разъезж авш его
по городам и поднимавш его народ на восстание (И. М а с с а . Краткое изве­
стие о Московии в начале XV II в. М., 1937, стр. 164); В. Д иам еш овский пи­
шет о некоем казаке, который провозил в М оскву и подбрасывал письма «от
Дмитрия» (А. H i r s c h b e r g . P olska a M oskw a w pierw szej polow ie wieku
X V II. W e L w ow ie, 1901, стр. 94. Запись в дневнике В. Диаментовского от 17
марта 1607 г-).

59

ствепно, не мог этого сделать. Он послал в Путивль письмо с
просьбой поторопить Д митрия, но н ад еж д а его на Путивль тоже
не о п р ав да л а себя 97. Все это осл аб л ял о позиции Болотникова и
его войска.
К ак всяк ая утопическая легенда, легенда о «паре Дмитрии»
не могла од ерж ать верх над исторической реальностью. О б ъед и ­
нив участников восстания, она з атр у д н я л а выработку п рав и л ь­
ной политической стратегии, особенно на втором этапе 'восста'
ния, осл аб л ял а восставших, в известной мере способствовала
их поражению.
ЛЕГЕНДЫ ОБ «ИЗБАВИТЕЛЯХ» ПОСЛЕ РАЗГРОМА
ВОССТАНИЯ И. И. БО Л О ТН И КО ВА (1607-1614 гг.)

Р азгр ом восстания Болотникова войсками Шуйского под Тулой
10 октября 1607 г., гибель Болотникова и «царевича Петра» по­
л ож или н ачало новому этапу в истории легенды — ее постепен­
ному вырождению и затуханию. Н а этом этапе (1607— 1610 гг.)
одновременно появляется несколько самозванцев, действовав­
ших под разными именами. С амы м значительным из них был
Л ж ед м и три й II, объявивш ийся в 1607 г. Кроме него действовали
некий «самозванец Ф е д ь к а » — «сын» царя Ф едора, которого
привезли к Л ж ед м и тр и ю II донские казаки 98, и самозванец Недв я д к о " ; в грамоте, посланной Л ж ед м и три ем II в Смоленск
24 апреля 1608 г., обличается несколько самозванны х «ц ареви ­
чей», объявивш ихся в различных местах России и Польши. С р е ­
ди них уж е знаком ый нам Иван-Август, назы вавш ий себя сыном
И ван а Грозного от Колтовской, и вы дававш ие себя за никогда
не существовавших сыновей ц аря Ф едора — Петр, Федор, Клементий, Савелий, Семион, Василий, Ерофей, Гаврила, М артын
и Л аврентий — «сын» (тож е не сущ ествовавший) царевича И в а ­
на Ивановича, убитого Иваном Г р о з н ы м 100. В статье «О ворах
астраханских, кои назы вались царевичи» «Нового летописца»
сообщаю тся новые имена: Осиновик — «сын царевича И вана» и
Л аврентий — «сын Ф едора И в а н о в и ч а » 101.
Во всем этом п о р аж а ет не только количество самозванцев,
но и обилие имен, которыми они пользовались. Деятельность
большинства из них бы ла кратковременна — она н ачалась и кон­
чилась, видимо, в том ж е 1608 г. Не известно, к а к л адили между
собой одновременно действовавш ие астраханские «царевичи»,
входили ли они в контакт с другими сам озванцам и в других
районах России (и П ольш и ), в том числе и с Л ж ед м и три ем II.
97
98
99
100
101
60

«Сказания иностранных писателей о России», т. I, стр. 71— 72.
С. Ф. П л а т о н о в . Очерки по истории Смуты, стр. 270— 271.
Там ж е, стр. 453, прим. 105.
«Восстание И. И. Болотникова», стр. 229— 231.
См.: «П олное собрание русских летоппсеч», т. XVI. СПб., 1889, стр. 89.

Несомненно только, что Л ж ед м и три й II относился к ним враждебно. В упоминавш ейся обличительной грамоте он назы вает
их «ворами», напоминает, что у ц аря Федора не было сыновей,
утверж дает, что он один остался от «корня» И ван а Грозного;
Л ж ед м и три й II велит их «сыскивать и бить к н у т о м » 102.
Не известно, каковы были легенды, связанны е с перечислен­
ными выше именами, получили ли они какие-нибудь закончен ­
ные формы или самозванцы пользовались общими п редставлени­
ями, вошедшими в народную память,— о «злодействе» Бориса
Годунова, о его незаконном царствовании, о его стремлении ист­
ребить потомков И ван а Грозного — его сыновей и внуков, о
скрываю щ ихся где-то и каких-то царевичах и т. д. О днако х а ­
рактерно уж е то, что народ ная мысль в своих утопических н а­
д е ж д а х перестает уповать только на царя Д митрия. Тут могли сы­
грать свою роль различные причины: пораж ение войск, действо­
вавших именем Д м и тр ия и возглавлявш ихся И. И. Болотнико­
вым, затянувш ееся ож идание прихода «царя-избавителя» и осо­
бенно деятельность Л ж ед м и т р и я II, открыто ориентировавш его­
ся на польских интервентов, учредившего свой «тушинский двор»,
в котором находили приют все «перелетевшие» бояре и предста­
вители дворянской поместной верхушки, по тем или иным причи­
нам недовольные Шуйским.
К сожалению , до сих пор нет исследования, в котором были
бы обобщены и п р оанализированы все выявленные документы и
факты, относящиеся к 1607— 1610 гг. и личности Л ж е д м и т ­
рия I I 103. Это объясняется, видимо, тем, что основное внимание
советских историков, по вполне понятным причинам, было уд ел е­
но, с одной стороны, восстанию Болотникова и, с другой стороны,
периоду активной борьбы с польско-литовской интервенцией
(1611 — 1613 гг.). Н е посчастливилось 1607—1610 гг. и в дорево­
люционной историографии. Вероятно, одна из причин этого з а ­
клю чалась в далеко не безупречных действиях митрополита Фи­
л а р е т а — родоначальника «дома Романовых» — в «тушинский»
период.
Личность Л ж ед м и тр и я II еще менее ясна, чем Л ж ед м и тр и я I.
Р азн ы е документы и разны е авторы назы ваю т его М атвеем В е­
ревкиным, Д митрием — сыном арбатского попа, сыном К урбско­
го, царским дьяком, учителем И ваном из г. Сокола, сыном слу­
жилого стародубца, поляком, евреем и т. д. В грам отах Василия
Ш уйского он н азы вается обычно «тушинским вором»; это имено­
вание укрепилось за ним и в дореволюционной историографии.
Л ж ед м и три ю II не надо было придумывать себе прошлого, он не
заботился специально и о распространении легенды. Она была
102 «Восстание И. И. Болотникова», стр. 229—231.
103 Н аиболее полная сводка о Л ж едмитрии II содерж ится в статье П. Васенко «Л ж едим итрий II» («Русский биографический словарь», том «Л абзина — Ляш енко», СПб., 1914, стр. 401— 418).
61

достаточно популярна и вполне подготовила его появление. Он
просто в ы д ав ал себя за ц аря Д митрия, избеж авш его боярской
расправы в мае 1606 г. Впрочем, по некоторым сведениям, перво­
начально он в ы д ав ал себя за А. А. Нагого — родственника Д м и т ­
рия, а позже, войдя в роль, принял имя самого царевича. П р о ­
изошло это в июле 1607 г. в Стародубе, и движение его началось,
как и при Л ж ед м и тр и и I и Болотникове, опять с северских, украинных городов, что очень выразительно говорит о той среде,
поддерж кой которой воспользовался самозванец.
Н есмотря на одновременное существование нескольких сам о ­
званцев, вера в наиболее популярного из них Л ж ед м и тр и я II бы­
ла, по крайней мере на раннем этапе развития его движения,
еще очень крепка. Та-к, например, сохранились сведения об од­
ном из его сторонников — стародубце, посланном в Тулу, где он
открыто обличал ц ар я Василия. Ц а р ь п риказал схватить его и
велел вынудить публично отказаться от пропаганды в пользу
«царя Д митрия». Однако это не удалось. С тародубца «созгоша
на пытке», но он продол ж ал твердить, что ц арь Д м и трий жив и
нахбдится в С тародубе 104.
Основным в пропаганде Л ж ед м и тр и я II были обещ ания по­
ж а л о в а т ь всех, кто его поддержит. Ориентируясь на легенду,
он не скупился на обещания. (А, К) Так, в грамоте его сто­
ронника кн. Д. М асальского «литовцам» — белорусам по ту сто­
рону тогдашней литовской (т. е. польской) границы — вместе с
сообщением о том, что царь Д м и трий и «царевич Петр» живы 105,
говорилось: «Если государь царь и государь царевич будут на
прародительском престоле на Москве, то вас всех сл уж и ­
лых людей пож алую т своим великим ж алованием, чего у вас
и на разум е нет» 106.
Ч резвычайно важ н ой мерой, предпринятой Л ж ед м и три ем И
для п оддерж ан ия веры в легенду, было пленение М арины М ни­
шек, нап равлявш ей ся из Я рославля в Польшу, и последующее
принуждение ее (с помощью его польских сторонников) к при­
знанию его своим спасшимся мужем. Судя по «Дневнику М а р и ­
ны Мнишек», она некоторое время верила распространявш имся
слухам о спасении Д митрия, но при встрече убедилась в обмане.
Это не помеш ало ей поддерж ивать Л ж ед м и тр и я II, вы давать
позже его сы на за истинного царевича Ивана Д митриевича и т. д.
Несомненно, что успех Л ж ед м и три я II и продолжительность
его борьбы с Ш уйским объясняю тся той массовой поддержкой,
которую он получил, пользуясь популярным именем «царя
Дмитрия». Л еген д а п р о д о л ж а л а жить в умах его современников.
Характерно, что в войсках Л ж ед м и т р и я II действовали остатки
разбитой армии Болотникова. Л ж едм итрий II некоторое время
104 П. В а с е н к о . Указ. соч., стр. 405.
105 В это время Тула была уж е взята и Л ж еп етр повешен,
106 П. В а с е н к о, Указ. соч., стр. 405,
62

продолж ал привлекать крестьян, холопов, стрельцов, казако в и
городские низы. Успеху его дела способствовала откровенно кре­
постническая и бояр ск ая политика правительства Шуйского, т а к
и не сумевшего завоевать популярность ни в одном из социаль­
ных слоев тогдашней феодальной Руси. Три года действий «ту­
шинского вора» — это период эволюции антифеодального д в и ж е ­
ния в антибоярское и специально антишуйское.
Историки давно заметили, что Л ж ед м и тр и й II не столько воз­
гл ав л ял события, сколько влекся ими. Характерно, что личность
его не была окруж ен а таким почетом и любовью, ка к личность
Л ж ед м и тр и я I. П оляки и русские авантюристы-тушинцы п рев р а­
тили его в политическую марионетку, его именем спекулировали,
с его авторитетом (политическим и военным) считались очень
мало. Здесь несомненно налицо действие некой исторической
инерции — и социальной и политической. Участники движения
Л ж ед м и тр и я II боролись не столько за него, сколько против
Шуйского. Этим ж е определялась, видимо, и д ал ьн ей ш ая судьба
легенды — она тер я л а свою исключительную и неповторимую по­
пулярность и содерж ательность, которая х арактер н а бы ла для
нее в предшествующие годы. М ож но предположить, что легенда
в это в р ем я в ы р о ж д а л а сь и в другом смысле — она т е р я л а свой
народный и социально-утопический характер. Явившийся вторич­
но «Дмитрий» в л адел значительной частью Московской Руси, о д ­
нако социальные чаяния народа по-прежнему не сбы вались 107.
Тушинский «царь Д митрий» превратился в условное прикрытие
довольно широкой и пестрой по своему социальному характеру
антишуйской оппозиции, в которой значительную роль играли по­
ляки, преследовавшие свои цели. Он, вопреки утверждению
М. Н. Покровского, вовсе не был «крестьянским царем» 108. Не
исключено, разумеется, что о тряды к азако в и крестьян п родол­
ж а л и п оддерж ивать Л ж ед м и т р и я II потому, что тушинское п р ав ­
ление не отличалось сильной централизованной властью, а туш ин­
ское войско представляло собой конгломерат в значительной ме­
ре самостоятельны х отрядов, состоявших меж ду собой в союзни­
ческих отношениях. Это обеспечивало казачьим и крестьянским
о трядам известную долю самостоятельности.
Д л я суж дения о реальных формах бытования легенды о « ц а­
ре Д мнтрии-избавителе» в 1607— 1610 гг. у нас слишком мало
м атери ала. К ак мы уж е говорили, она перестала быть единствен­
ной легендой. Вместе с тем соперничавшие с ней легенды о д р у ­
гих «царевичах» тож е не приобрели широкой популярности.
107
И. И. С м и р н о в . К характеристике политики Л ж едм итрия 11 по кре­
стьянскому вопросу. «Вопросы социально-экономической истории и источнико­
ведение периода ф еодализм а в России. К 70-летию А. А. Новосельского».
М., 1961, стр. 43— 49. Ор. единствемяую известную песню о Л ж едмитрии II
(«Исторические песни XVII в.», стр. 47 и 338).
Ю8 м . Н. П о к р о в с к и й . Р усская история в самом сж атом очерке. М.,
1933, стр. 51.
63

С вязанные главным образом с казачеством и городскими ратн ы ­
ми людьми, они имели значение идеологической и правовой санк­
ции отдельных вспышек движения, шедшего к упадку. И здесь
снова со всей отчетливостью о б нару ж и вался тот несомненный
факт, что мировоззрение не только средневекового крепостного
крестьянина, но д а ж е и ка зак а , отягощенное грузом феодальных
традиций, за с тав л я л о понимать и принимать вольность как не­
что пожалованное, д арованное феодальным сюзереном. Поэтому
всяк ая борьба против ф еодалов п ереставала быть «воровством»
и становилась законной только в том случае, если надеж ды , свя­
занные с ней, воплощ ались в лице некоего «прямого» царевича
или «истинного» царя, более законного, чем правящий. Этот иде­
альный царевич или царь долж ен из своих рук д ар о в ать то, к
чему стремились низы. П оявление нескольких периферийных «ц а­
ревичей» говорит о р аспаде движения, утрате легендами об «из­
бавителях» важ нейш его объединительного, интегрирующего каче­
ства, о сужении и локальности интересов отдельных групп, в ы ­
двигавш их «своих» царевичей в соответствии со своими интере­
сами.
В 1608— 1610 гг. М осковское государство распалось на мо­
сковскую и тушинскую зоны. Характерно, что .почти одновре­
менное падение обоих в равной степени слабы х властителей —
В асилия Ш уйского и тушинского Л ж ед м и т р и я I I — произо­
шло в результате внутренней борьбы, разди равш ей правящ ие
группировки и в Москве, и в Тушине.
После гибели Л ж ед м и тр и я II легенда о «царе Д митрии»
и связанное с ним самозванчество п родолж али деградировать.
Д л я последующих лет (1610— 1614) можно отметить несколь­
ко мелких случаев самозванчества, не сыгравших заметной ро­
ли в общественном и политическом движении эпохи. С м арта
1611 г. по май 1612 г. в Ивангороде, а потом Пскове действо­
вал самозванец С идорка (М а т ю ш ка? ), которого иногда назы ­
ваю т Л ж ед м и три ем III. Больш ого успеха он не имел. В Пскове,
которым он некоторое время в л ад ел , он ликвидировал власть
«меньших людей». Ему присягнули некоторые отряды казаков
из подмосковного ополчения, но в мае 1612 г. он был схвачен
и 1 июня привезен в М о с к в у 109. В 1612 г. на короткое время по­
явился еще один Л ж едм и три й; о нем известно лишь, что он н а ­
ходился «в Астрахани у князя П етра Урусова, который
к алуж ского убил», т. е. новый сам озван ец был каким-то обра
зом связан с кн. Урусовым, убившим в К алуге Л ж е д м и т ­
рия I I 110- Наконец, некоторые исследователи считают, что в
1614 1 . вы давал себя за «царя Д м и трия» известный атам ан
109 П. В а с е н к о. Указ. соч., стр. 418— 419; С. М. С о л о в ь е в .
соч., кн. V, стр. 344— 346.
110 С. М. С о л о в ь е в. Указ. соч., кн. IV, стр. 665.
64

Указ.

И. М. Заруцкий, сошедшийся с М ариной Мнишек (После см ер ­
ти Л ж ед м и тр и я I I 1П.
Непрерывно п р ед ъ яв л ял а свои права на московский престол
и М ари н а Мнишек, сперва при посредстве Л ж ед м и три я II, з а ­
тем, после его смерти, и при поддерж ке И. М. Заруцкого, от
своего собственного имени, а с 1611 г., после рождения «ворёпка» (так именовался в официальных документах того времени
ее сын от Л ж ед м и три я II) от имени сына «царя Дмитрия».
Это было своеобразное продолжение самозванчества, лишенное
«легендарных» оснований и выродившееся в лросты е династи­
ческие притязания авантюристки, соприкоснувшейся с леген­
дой, озаренной ее светом и вместе с тем способствовавшей ее
исчезновению.
Впрочем, в судьбе «воренка» («Ивашки») можно уловить
и некоторую закономерность. Заруцкий и М ари н а М нишек н а­
чинают действовать его именем в ту пору, когда определяется
роль казаков в борьбе с польско-шведско-литовской интервен­
цией, формируется так н азы ваемое «первое ополчение», при­
ведшее к столкновению дворян и казаков, а позже начинают
определяться -силы, оппозиционные крепостническому прави­
тельству Романовых. О днако «воренок» не стал символом и зн а ­
менем в этой борьбе. Известен только один эпизод, который как
будто противоречит этому. В «Истории л ож н ого Д им итрия» со­
общается: «Когд;: астраханцы прислали за сыном царицы, ко­
торого она имела от второго Д им итрия, Заруцкий с ним ушел в
А с т р а х а н ь » 112. Здесь как будто утверж дается, что астраханцы,
продолж авш ие бунтовать, избрали «воренка» своим «цареви
чем». Однако дальнейш ее развитие событий известно. После
неудачной попытки н ав язать персидскому шаху Аббасу роль,
которую с 1604 г. играло польское правительство, Заруцкий п
М ари н а Мнишек не поладили с астраханцами. В мае 1614 г.
их отряды были разгромлены, и они вынуждены были бежать
на Яик, где на М едвеж ьем острове были пойманы и п р и в езе­
ны в М оскву пз.
Эти эпизоды нельзя считать самозванчеством в обычном
смысле. Если Л ж ед м и три й I вы давал себя за царевича, то М а ­
рина М нишек была коронованной и затем свергнутой москов­
111 Там ж е, кн. V , стр. 24— 25.
иг «Русская историческая библиотека», т. I. СПб., 1872, стр. 317. По пред­
положению Археографической комиссии, «История лож ного Димитрия» пред­
ставляет собой дневник мозырского хорунж его Будилы.
113
В. Н В е р н а д с к и й . Конец Заруцкого. «Ученые записки Л ГП И »,
т. XIX, кафедра истории СССР, 1939, стр. 83— 130; В. А. Ф и г а р о в с к и й.
Крестьянские восстания 1614— 1615 гг. «Исторические записки», т. 73, 1963,
стр. 194—218. Ср. отраж ение разгрома Заруцкого под Астраханью в истори­
ческих песнях «П оход царя М ихаила на Астрахань» и «Взятие Астрахани»
(«Исторические песни XV II в.», стр. 97, 98 и 345, 346).

3

К.

В. Чистов

65

ской царицей, а ее сын был невольным самозванцем по рож*
дению.
И, наконец, заключительные эпизоды бытования легенды,
связанной с именем Д м и трия, и новые попытки ее использова­
ния относят нас ко времени, отстоящ ем у от «смутного» на три
десятилетия. В 1643— 1644 гг. меж ду Москвой и Польшей ве­
лись длительные переговоры о выдаче И в а н а Д митриевича Фаустина-Лубы, назы вавш его себя сыном царя Д митрия.
П ослам — кн. А. М. Львову, думному дворянину Гр. Пуш
кину и дьяку Волошенинову — было велено предъявить поль­
скому двору тайную претензию: «Д а государь ж е ваш В л ад и ­
слав король больше 15 лет д ер ж и т в Бресте Литовском в иезу­
итском монастыре вора, которому лет 30, на спине у него м е ж ­
ду плечами т а к ж е герб, и сказы вается расстригип сын» ш . «Вор»
этот был сыном Д м и трия Л убы — польского шляхтича из Подляш ья, участника польских походов на Русь в пору Лжедмитриев I и II. Воспитывавший Л у б у Белинский вы д авал его за
сына Л ж ед м и тр и я и М арины, будто бы спасенного от казни.
В ы думка Белинского у д а л а с ь — маленький «царевич» был от­
дан на «сбережение» Л ьву С ап еге и ему было назначено со­
д ер ж а н и е в 6 тыс. злотых. Н а допросе, учиненном по настоянию
московских послов, И ван Д м и триев Л у б а показал, что он д о л ­
гое время не знал, действительно ли он царевич или нет. П о с­
л е заключения мира между Русью и Польшей Белинский о б ъ ­
яснил И. Д. Лубе, что «он сын шляхтича Лубы, а назы вали его
царевичем московским д ля всякой причины, потому, ка к на
М оскве М аринина сына хотели повесить, то он, Белинский, хо­
тел вместо М аринина сына на повешенье д ать его, Л уб у а М а ­
ринина сына хотел выкрасть; но на другой ж е день М аринина
сына повесили, выкрасть его было нельзя, и потому вместо М а ­
ринина сына н азы вали его царевичем» 115. Выяснилось, что Л уб а
предпринимал попытку рассы лать грамоты, что никакого герба
или пятна у него на спине нет.
В 1644 г. Л у б а был привезен в Москву, но по просьбе поль­
ских послов вскоре отпущен обратно с условием, что его будут
сод ер ж ать в П ол ьш е под стражей. В 1647 г. он погиб во в р е ­
мя одного из татарски х набегов на Польшу.
В 1644— 1646 гг. в Крыму, в Кафе, а потом в Константино­
поле объявился ещ е один «сын» Л ж ед м и три я — к а за к И в аш ка
Вергуненок, который назы вал себя, по сведениям одних д о к у ­
ментов, Иваном, по д р у г и м — Д м итрием Дмитриевичем. По т р е ­
бованию московских послов он был посажен в Константинопо­
114 См.: С М. С о л о в ь е в. Указ. соч., кн. V, стр. 249.
115 Там ж е, стр. 251.
66

ле в Семибашенный замок. К огда Вергуненок был в Кафе, он
«дал русской женщ ине денег, чтоб она в ы ж гла ему между пле­
чами половину месяца да звезду, и то пятно многим полоненикам он, Вергуненок, п оказы вал и говорил, будто он царский
сын и как он Московского государства доступит, то станет их
ж ало в ать , и русские люди том у его воровству поверя, к нему,
вору... ходили, есть и пить н о си л и » 116.
В эти ж е годы, м е ж д у 1639 и 1643 г., был пойман и убит
по распоряж ению молдавского господаря еще один «И ван Д м и ­
триевич», каким-то образом связанный с Тимофеем Акундиновым ш , о котором будет речь ниже.
Кроме единственного ф ак та — интереса к Вергуненку плен­
ных в К аф е — нет никаких сведений о том, что деятельность
его имела какой-нибудь отклик. Не имела его, по-видимому,
и деятельность Л убы и тем более молдавского «И ван а Д м и т р и ­
евича».
Несмотря на это, русское и польское правительства п родол­
ж а л и время от времени попрекать друг друга в поощрении с а ­
мозванцев. Так, например, в 1619 г. при рассмотрении в заи м ­
ных обид и пограничных конфликтов и обсуждении вопроса о
царском титуле польские послы говорили: «Сами знаете, что кз
вашего народа московского некоторые, назы ваясь государскими сыновьями, опять грамоты рассы лаю т и людей вольных воен­
ных к себе призывают, с запорож скими и донскими к а зак а м и
ссылаются и по примеру Д митрия, войною государства М осков­
ского доступать хотят; оттого великая смута на вашей Украине
была, но король за к а з крепкий учинил, чтобы никто из людей его
не смел идти» 118. В октябре следующего года этот ж е мотив зв у ­
чал в речах послов, приехавших д л я переговоров в Москву:
«В то время как комиссары из Орши платили ж а л о в ан и е вой­
ску, разводили его из полков и войско р азъ езж ало сь, об ъяв и л ­
ся новый завод: начали метать войску грамоты от имени И в а ­
на Д митриевича, царевича московского, московским письмом
и за московскою печатью; пишут в грамотах, что он жив и про­
сит войско, чтобы оно, помня к себе ж а л о в ан ь я отца его, шло
в Московскую землю и помогало ему доступать отчины госу­
дарства Московского, а он им обещает добрую н агр ад у » 119. Д а ­
лее говорилось, что король из особого друж елю бия к царю М и­
хаилу пресек и это начинавшееся движение.
Трудно выяснить, стояли ли за этим сообщением какие-ли­
бо реальные факты, были они связаны с Лубой или другим с а ­
мозванцем «Иваном Дмитриевичем» или оно вызвано ж елан и ­
116
117
118
119

Там
Там
Там
Там

же,
ж е,
ж е,
ж е,

стр. 464.
стр. 569— 570.
стр. 156.
стр. 156— 157.
3*

67

ем польского 'правительства приписать себе несуществующие
заслуги по траф ар ету, выработанному в предшествующее п ят ­
надцатилетие. И все ж е эти эпизоды по-своему интересны. Х а ­
рактерно, что на этот раз деятельность самозванцев целиком
вынесена за пределы Руси.
Если д а ж е предположить, что генеалогические версии Л убы и Вергуненка были плодом чьей-либо индивидуальной вы­
думки, то и в таком случае необходимо признать, что вы думка
эта ф орм и ровалась в полном соответствии с обычной конструк­
цией легенд об «избавителях»: «царевичи» п р и н ад л еж ат к
«(природному царском у корню», они и зб е ж ал и расправы их го­
нителей, захвативш их московский престол (В и С ), они демон­
стрируют «царские отметины» на своем теле (H i); Вергуненок
(вероятно, и Л у б а в своих грамотах) в случае успеха обещал
«пож аловать» тех, кто его поддерж ит (L).
Возникаю т два вопроса: а) означает ли тридцатилетний п е­
рерыв, что легенда с 1614 ло 1644— 1646 гг. была совершенно
з аб ы та? б) не прин адлеж и т ли новая модуляция легенды к но­
вому периоду в истории народного движения?
Случаи самозванчества в период м еж д у 1614—>1644 гг. до
сих пор не выявлены. С ам озван ц ы 1640-х годов используют уж е
имя не «царя Д м итрия», а его «сына» И в ан а Дмитриевича. Все
это бесспорно говорит о том, что легенда о Д митрии п ер еж и в а­
ет в эти десятилетия свою заключительную стадию. Впрочем,
имя Д м и тр ия тож е еще не вполне забыто. «Ц аревич И ван Д м и ­
т р и ев и ч » — фигура не самостоятельная, а светящ ая отраж енны м
светом былой славы своего легендарного отца. Бы тование л е ­
генды о нем, вялое и ограниченное на фоне столь зн ач итель­
ных событий 1604— 1607 гг., свидетельствует о том, что это не
оригинальный эпизод в истории русских легенд об избавителях,
а третий член триады «царевич Д м и т р и й » — '«царь Д м и т ­
р и й » — «царевич И ван Дмитриевич». Три части этой триады
неравноценны, а третья из них мож ет считаться отзвуком пер­
вой и второй, формой затухания основной легенды, свидетель­
ством того, что страстная вера в «избавителя» не рассеялась
вместе с дымом, произведенным выстрелом пушки, заряж енной
пеплом сожженного самозванца, как это хотелось царю В аси­
лию Шуйскому, а и зж и ва л ась трудно и постепенно.
Характерно, что бытование легенды о «царевиче И ван е Д м и ­
триевиче» сопровож далось какими-то не вполне ясными р ец и ­
дивами, связанны ми с именем «царя Дмитрия». В книге Н. Новомбергокого «Слово и дело государево» опубликованы доку­
менты четырех расспросных дел, вызванных публичным про­
возглаш ением имени «царя Д митрия». Они относятся к 1621,
1624, 1625 и 1631 гг. Это две кабачны е здравицы, рассуждение
о том, что царю М и хаи лу «нельзя жениться», так как царь Д м и ­
68

трий жив, наконец, употребление формулы «пощади... для го­
сударя ц ар я Д митрия», которую выкрикивает избиваемый л е ­
бедянский казак. Вместе с тем три «И ван а Дмитриевича»
1640-х годов свидетельствуют о том, что в условиях этого вре­
мени основная легенда о Д митрии о к а зал ас ь непродуктивной.
Неясный и не очень популярный образ «воренка»— вот все, что
сохранилось от легенды в сознании поколения 40-х годов
XVII в.120
Р ассмотрение важнейш их фактов, связанных с легендой о
Дмитрии, показало, что она бытовала в разных версиях и фор­
мах почти полстолетия. В истории ее развития мы отметили
шесть этапов, отличных по своему х ар а ктер у (1598— 1604, 1604—
1605, 1606— 1607, 1607— 1610, 1610— 1614,
1644— 1646 гг.),
но тесно связанны х друг с другом. Бы тование легенды в 1604—
1605, 1607— 1610 гг. и 1644— 1646 гг. сочеталось с самозванчеством.
С ам озванцы подхватили и использовали легенду, их поступки
вплетались в ее историю, способствовали ее развитию и вместе
с тем ее Исчезновению. Особенную роль в этом сы грал Л ж е д м и ­
трий II, образ действий которого не мог не приводить к социаль­
ным и политическим разочарован и ям , разру ш авш и м легенду.
В 1606— 1607 гг., а затем в 1608— 1610 и 1644— 1646 гг. мы отме­
чали существование нескольких легенд, парал л ел ьны х и подоб­
ных легенде о Дмитрии. Н аибольш ей популярностью из них поль­
зо в ал ас ь легенда о «царевиче Петре». Д оль ш е других бытовали
легенды об Иване-Августе (1607— 1611 гг.) и И ван е Д м и три еви ­
че (1611 — 1644 гг.). Все эти легенды играли роль ка к бы пери­
ферийных и дополнительных. Этот ф ак т представляет зн ач итель­
ный теоретический интерес. Он свидетельствует об одновре­
менном и самостоятельном возникновении сходных легенд в
разны х районах России: в Москве, северских и украинных горо­
дах, Астрахани, Пскове, Ивангороде, на Тереке. Особенно при­
мечательна здесь роль -периферии Московского государства —
районов, в которых скапливались «беглые» и «гулящие», шла
особенно острая борьба с попытками феодального государства
охватить «крепостью» все слои податного населения. С другой
стороны, существование п араллельны х легенд п одтверж дает у т ­
вердившееся в советской историографии мнение о социальной
и политической сложности народных движений этого в р е­
мени.
Чрезвы чайно интересен в истории легенды о Д митрии п ер и ­
од 1606— 1607 гг. П римечательно, что в годы наивысшего р а з ­
вития народного движения и особенной популярности легенды
в войсках Болотникова, действовавших во имя легендарного
120
Н. Н о в о м б е р г с к и й . Слово и дело государево. Процессы до и зд а ­
ния «Уложения» Алексея Михайловича 1649 г., т. I. М., 1911, стр. 10, № 10;
стр. 19— 22, № 22; стр. 66— 69, № 54; стр. 289— 290, № 102.
69

«царя Дмитрия», не было самозванца. Н е объявл ял и сь само­
званцы и в период, последовавший за 1614 г. О днако на сей раз
это связано было не с расцветом легенды, а с ее затуханием и
вырождением.
ГОРОДСКИЕ ВОССТАНИЯ СЕРЕДИНЫ XVII в.
И ЛЕГЕНДЫ О Б «ИЗБАВИТЕЛЯХ»

П осле крестьянских восстаний 1614— 1615 гг. наступает неко­
торое затишье, связанное, вероятно, ка к с утомлением страны
длительными войнами, потрясавш ими ее в первые полтора де­
сятилетия XVII в., так и с иллюзиями, которые возникли с н а ­
чалом царствования М ихаила Р ом ан ова, вынужденного пойти
на некоторые уступки крестьянству и казач еств у 121. С 1630-х го­
дов начинается новый подъем народного движения, начинает­
ся то «бунташное время», которое растянулось до середины
1670-х годов и высшим проявлением которого было восстание
под руководством Стешана Р ази н а.
П редвозвестникам и нового подъема народного движения
были крестьянско-казацкие волнения в годы Смоленской вой­
ны (1632— 1634 гг.). З атем последовали несравненно более зн а ­
чительные городские восстания 40— 50-х годов XVII в. Н е слу­
чайно появление новых самозванцев совпадает именно с этим
этапом.
Н а ш е предположение о связи времени появления сам озван ­
цев 1640-х годов с настроениями в годы городских восстаний
подтверж дается историей Тимофея Д емидовича Акундинова
(Анкидинова, А киндинова), вы дававш его себя за царевича из
рода Ш уйских122.
В 1639 г. стало известно, что из «черкас», т. е. с поднепровской Украины, на С ам борщ ину в П ольш у пришел какой-то чело­
век, беж авш ий из Руси. Здесь он жил в работниках у попа, пока
121 В. Л. Ф и г а р о в с к и й . Указ. соч., стр. 194— 218.
122 См.: С. М. С о л о в ь е в . Тимошка Акиндинор. Одиннадцатый сам о­
званец. «Финский вестник», 1847, № 13 (сир. 1— 38) и № 14 (стр. 1— 34);
о н ж е . Письмо самозванца Тимошки Акиндинова к дворянину Вас. Унковсксму. «Летоггиси русской литературы и древностей, изд. Н. С. Тихонравовым», 1859, т. I, отд. 3, стр. 159— 160; о н ж е . История России с древнейш их
времен, кн. V, стр. 249— 255, 403— 467, 564— 567, 569— 571, 601— 611,
П. П и р л и н г. Тимофей Акундииов в Риме.— В кн.; П. П и р л и и г. И сто­
рические статьи и заметки. СП б., 1913, стр. 172— 173; Е. III м у р л о. «Сын»
царя В. И. Ш уйского.— В кн.: Е. Ш м у р л о .
Римская курия на русском
православном востоке в 1609— 1654 гг., ч. I. Прага, 1928, стр. 174— 180, 279;
ч. II. стр. 204— 216; В. А. М о ш и н . И з истории сношений римской курии.
России и южных славян. «М еж дународны е связи России до XV II в.» М..
1961, стр. 491—511 и др. См. также: А. О л е а р и й. Описание путешествие
в Московию л через М осковию в Персию и обратно. СПб., 1906, стр. 242— 254.
70

fioii не у в и д е л на его спине герб («а по-русски пятно»). Странный
работник был показан архимандриту, а затем коронному подскарбию Д аниловичу, который тож е осмотрел «пятно» и допро­
сил попова работника. Акундинов н азв ал ся князем Семеном
Васильевичем Шуйским. Его будто бы взяли в плен з а п о р о ж ­
ские казаки в то время, когда царя Василия Ш уйского после
отречения везли из Москвы в Польшу. Акундинов был пред­
ставлен королю, и ему было назначено содержание. В 1643 г.
московские послы, р азузн ав о новоявленном «царевиче», п редъ­
явили польскому правительству очередную претензию. После
этого, вероятно в том ж е 1643 г., Акундинов через М олдавию 123
направился в Константинополь, где пытался привлечь к себе
внимание султана. В меш ательство русских послов и здесь по­
меш ало ему. В Турции Акундинов н азы вал себя князем В елико­
пермским, утв ер ж д ая, что он остался после о тъезда отца в
Л и тву полугодовалым, воспитывался верными людьми, а позже
цар ь М ихаил отдал ему П ерм ь Великую с пригородами в удел.
Из Перми он якобы самовольно п риезж ал в Москву, где был
арестован и вынужден был б еж ать в М олдавию и затем в Т ур ­
цию. Таким образом, на этом этапе «Тимошка», ка к назы вали
его оф ициальные документы, еще не рисует себя изгнанным
«избавителем», готовящимся вступить на отчий престол и вос­
становить правду. Он просто гонимый царевич, доказы ваю щ ий
свое царское происхождение при помощи некоего р ас ск а за и
зн а к а на теле — «пятна» (герба). Любопытно, что, не удовлет­
воряясь демонстрацией пресловутого «пятна», Акундинов р а с ­
ск азы ва л тур кам о том, ка к молдавский воевода «снял с него
отцовский крест многоценный с яхонтами и и з у м р у д а м и » 124.
123 Ю. Б. Симченко, изучавший архивные документы, связанные с
деятельностью Т. Д . Акундинова, установил, что до него выдавал себя за
сына В. И. Ш уйского Семиона «лекий воин от ляцкие земли», как его называ­
ли документы того времени. 15 июля 1639 г. он представлялся молдавскому
господарю Василию, рассказывал, что в детстве его увезли поляки, и пока­
зывал на теле знаки — зв езд у и крест и надпись: «сыне Ш уйского», утвер ж ­
дая, чго это знаки рода Ш уйских. М олдавский господарь сообщ ил о сам озван ­
це в Россию и из Москвы был наряж ен Б. М. Д убровский с приказом убить
самозванца и привести его голову и кож у со спины. Видимо, приказ этот был
выполнен (Ю. Б. С и м ч е н к о . Самозванец Т. Д . Анкиндинов. Рукопись,
стр. 6— 8 ).
124 См.: С. М. С о л о в ь е в . История России с древнейш их времен, кн. V,
стр. 465. Ю. Б. Симченко в упомянутой выше работе подробно описывает все
стадии переговоров, которые велись в Константинополе м еж ду Т. Акундиновым и султаном, султаном и русскими послами, послами и самозванцем . З н а ­
чительный интерес представляю т разысканные Ю. Б. Симченко две вымышлен­
ные родословные -и стихотворная декларация, поданные Т. Акундимовым р ус­
скому послу С. В. Телепневу II декабря 1646 г. Самозванец утвер ж дает в них
преимущества рода Ш уйских как старших Рюриковичей и связывает все мо­
сковские неурядицы этих лет с нарушением законных прав рода Ш уйских, к
которому он будто бы принадлеж ит (Ю. Б. С и м ч е н к о . Самозванец Т. Д .
Анкиндинов, стр. 9 — 15). Стихотворная декларация подготовлена Ю. Б. С и м ­
ченко к публикации в «Трудах отдела древнерусской литературы».

71

Потеряв расположение султана, сам озван ец п родолж ал ис­
кать новых покровителей. Он побывал в Болгарии, потом (в
1648 г.) через Сербию отправился в Венецию и Рим просить
поддерж ки папы. Зд есь он н азы вает себя то «Иоанном Тимо­
феем из В ладимира», то «В ладимирским и Шуйским господаром», то «Иоанном Тимофеем В ладимиром Шуйским», «князем
Великопермским, грандуком В ладимирским и Шуйским», «п ра­
внуком императоров московских Феодора и Дим итрия, сыном
великого и м п ератора Василия». В документах папской курии
он именуется «Д ж ован ни Тимотей В ладимирский Шуйский
Московский» или «Д ж ион Ш у й с к и й » 125. В Венеции и Рим е он
рассказы в ает или сообщает в своих прошениях о том, что он
был в плену у турок (или т а т а р ), освобожден сербами (или
освободился сам при помощи сербов) и обещ ает обратить своих
подданных в католичество 126.
В ати кан ская конгрегация не высоко оценила возможности
«Д ж о ван ни Шуйского» и реш ила обходиться с ним ка к с ч аст­
ным лицом. Это явно не устроило сам озван ца, и, пробыв четыре
месяца в Риме, он отправляется через Австрию, Венгрию и
Польш у на Украину, где ж ивет некоторое время в Л убнах, по­
том в Киеве и Чернигове.
В 1649 г. московское правительство вновь было вынуждено
предпринять дипломатические шаги для нейтрализации действий
л ж ец ар еви ч а из рода Шуйских. Н а этот раз это были перегово­
ры с гетманом Богданом Хмельницким, который, ссы лаясь на
к азач ье право предоставления убеж ищ а, о тка зал ся выдать
Акундинова, но обещ ал контролировать его действия.
В эти годы «Тимошка» дел ал попытки за в я з а т ь отношения
не только с запорож скими, но и с донскими казакам и , но, повидимому, успеха не имел: ка заки были зан яты азовскими д е л а ­
ми 127. Акундинов р ас ска зы в ал к а зак а м новую версию: он был
якобы приговорен к смертной казни и беж ал, а мать его — дочь
Василия Шуйского — сослана в Сибирь и до сих пор жива.
У краина в это время вела освободительную войну и готови­
лась к союзу с Россией. Акундинов понял, что успеха ему и тут
не добиться, и д а ж е говорил, что он не домогается московского
престола, а хотел бы помириться с царем М ихаилом и вернуть­
ся на Русь. Однако, когда ему предлож или это сделать, он уехал
в Венгрию, а через некоторое время о к а зал ся в Стокгольме при
дворе королевы Христины. Здесь, п редставляясь канцлеру Оксенштерну, «царевич Иоанн Ш уйский» тож е рассказы в ает о

125 В. А. М о ш и н. Указ. соч., стр.500, 503, 507
и 508.
126 Там ж е, стр. 501 и 503— 504.
127 П о сведениям, приведенным Ю. Б. С;:мчевко, Т. Акундимов делал по­
пытки связаться с казаками ещ е в 1645 г.(Ю. Б. С и м ч е н к о . Самозванец
Т. Д . Анкиндинов, стр. 21).
72

зн аке на своем теле, о многолетних скитаниях по Украине «под
прикрытием чужого имени и чужого одеяния» 128.
В 1652 г. зав язы в аю тс я переговоры Москвы со Швецией,
посылается несколько специальных посольств. Акундинов пы­
тается скрыться от преследований в Н арве, Ревеле, потом в
Кенигсберге и, наконец, у езж ает в Голштинию. В 1653 г. уп ор­
ного, но незадачливого сам озван ца выдаю т московскому п р а ­
вительству в обмен на разреш ение голштинским купцам торго­
вать с Персией через Россию 129.
В 1653 г., после десятилетнего преследования, Т. Акундинов
был привезен в Москву, допрошен, изобличен его действитель­
ной матерью Соломонидой Акундиновой, постриженной в свое
время в монахини, и четвертован.
14 июня 1652 г. верный сторонник Акундинова К онстантна
Конюховский п оказал на пытке: «К ак был Тимош ка у Хмель­
ницкого и послыш ал о псковском смятенье, то начал просить
гетмана, чтобы отписать об нем к шведской королеве, и Хмель­
ницкий о тказал потому, что у него ссылки с шведскою короле­
вою нет, а напишет об нем к Рагоци 13°. А мыслил вор Тимошка
упросить у королевы, чтобы ему позволили жить в Ш веции под­
ле русской границы, чтобы ему, спознався и сд р уж ась с п огра­
ничными немцами, ссылаться через них с псковскими м я теж н и ­
ками. Теперь (т. е. после разгр ом а псковского восстания.—
К. Ч.) Тимошка ни от кого помощи, кроме черкас, не ч а е т » 131.
П о к азан и е Конюховского дало основание акад ем и ку М. Н.
Тихомирову сделать весьма интересное предположение. Он
публикует выдерж ки из расспросных листов участников восста­
ния, сохранившихся в архиве псковской Земской избы, из кото­
рых следует, что в Пскове в эти годы тож е бы товала какая-то
легенда, б ли зк ая по своему хар актеру к интересующему нас
типу. Восставш ие неоднократно об суж д ал и вопрос о поисках
помощи в Польше. Н а этой почве возник слух, заф и кс и р о в а н ­
ный в документах допроса крестьянина Трофима В олодимирова
12 июня 1650 г.: государя на М оскве будто бы нет, он у «литов­
ского короля», ушел от бояр «сам шест тому недель с тр и н а д ­
цать», псковичи долж ны стоять против Хованского крепко, они
будут за это пож алованы , «а государь-де будет с к а за к а м и дон­
скими и зап орож ски м и подо Псков на выручку вскоре». Р а с ­
128 См.: С. М. С о л о в ь е в . Тимошка Акиндинов, стр. 22— 24. Речь
Т. Д . А кундинова, обращ енная к канцлеру, сохранилась в передаче на л а ­
тинском языке. Она опубликована С. М. Соловьевым в названной статье.
129 С. М. С о л о в ь е в . И стория России с древнейш их времен, кн. V,
стр. 610.
130 Д ьердь II Ракоци.
131 См.: С. М. С о л о в ь ё в .
История
России с древнейш их времен,
кн. V, стр. 610. Попытку Т. Акундинова наладить связь с псковичами отм е­
чают и авторы «Очерков истории СССР. П ериод ф еодализма. XVII век» (М.,
1955, стр. 255).
73

спрос 18 июня подтвердил тот же слух — царь в Литве; 23 ню­
н я — царь в городе «Аршеве» 132. М. Н. Тихомиров видит в этих
слухах отраж ение деятельности Т. Акундинова 133. Это предпо­
ложение подтверж дается ка к будто и сообщением Е. Болхови­
тинова о том, что псковичи во время восстания получили пись­
мо от какого-то сам о зван ца 134. И все ж е это предположение
каж ется нам рискованным.
Известно, что Акундинов пытался установить связь с пско­
вичами не через Польшу, а через Швецию. М ож ет быть, именно
с этим и связан а его неудача. Псковское восстание, так ж е как
и новгородское, было вызвано разреш ением ш ведам покупать
хлеб в Пскове и Н овгороде в компенсацию за невыполненные
пункты Столбовского договора 1617 г. Одновременно возник
слух, что шведы готовятся к войне, цель которой — зах в ат
Пскова, Н овгорода и б ли зл еж ащ и х земель. Поэтому восстание
началось с нападения па шведов, приехавших за хлебом.
Акундинов был, вероятно, плохо осведомлен о причинах и
ходе восстания, иначе он не стремился бы использовать посред­
ничество шведов. П р а вд а, путь из Украины через П ольш у в это
Бремя тож е был закрыт. Если псковичи действительно получили
его послание после того, как он побывал в Стокгольме, то они
долж ны были отвергнуть его ка к шведского ставленника. В про­
тивном случае непонятно, что ж е помеш ало Акундинову самому
появиться в Пскове? Он, к а зал о сь бы, ж а ж д а л связи с восстав­
шими, псковичи ож и д ал и прихода ц аря «из Литвы», и все же
сговориться им не удалось.
Впрочем, в сообщении К. Конюховского есть одно сущ ест­
венное противоречие. Т. Акундинов приехал в Стокгольм только
с 1651 г., когда псковское восстание у ж е было разгромлено.
С ледовательно, либо он рассчитывал на новое восстание, либо
«ссылаться» с «мятежниками» он мог еще из Украины. В по­
следнем случае он действительно мог восприниматься ка к «царь
из Л итвы » (т. е. Польш и или районов польского влияния) и
Б. Хмельницкий мог после переговоров 1649 г. помеш ать осу­
ществить ему свои планы. Однако, если принять такое т о л к о в а­
ние, то все ж е остается непонятной попытка связаться с пско­
вичами через шведов после р азгро м а восстания, носившего не
только антиправительственный, но и антишведский характер.
И, наконец, предположение М. Н. Тихомирова вы зы вает еще
одно, не менее существенное возражение. Т ак ж е ка к и другие
городские восстания 1648— 1650 гг., псковское восстание не
имело отчетливого антицаристского характера. Все они были
132 М. Н. Т и х о м и р о в . Псковское восстание 1650 г. И з истории классо­
вой борьбы в русском городе X V II в. М .— Л., 1935, стр. 131— 132.
133 Там ж е, стр. 133— 134.
134 Е. Б о л х о в и т и н о в . История княжества Псковского, ч. 1. Киев,
1Я31, стр. 285— 287.

74

направлены главным образом против Б. А. М орозова и других
правителей (П лещ еева, Чистого, Траханиотова и др.). В осстав­
шие искали у ц аря защ иты от притеснителей — бояр и дьяков.
Псковичи писали Алексею М ихайловичу челобитную, о тказы ­
вались считать присланные им грамоты подлинно царскими и т.д .
Известно, что московское восстание было прекращ ено о б е щ а ­
нием удалить М орозова, вы дать на расправу П л ещ еева и т. д.
Н ачал о сь ж е оно с толков — «государь-де молод, глуп», а все
зло идет от М орозова и бояр 135. П римерно т а к а я ж е антибоярская и в то ж е время п роцарская ф орм ул а была популярна и
среди участников разинского движения на раннем его этапе
(ср. речь С. Т. Р а з и н а на круге в Панш ином городке). Все это
очень хорошо объясняет и псковский слух о том, что царь ушел
из М осквы в Л и тву и п редполагает действовать против бояр и
в пользу псковичей. Напомним, что ещ е в 1648 г. в Пскове хо­
дили слухи о покушении бояр на молодого царя 136.
В псковских расспросных речах 1650 г. не упоминается имя
царя, но нет никаких оснований полагать, что п одразум евался
не Алексей М ихайлович, а какой-нибудь его соперник. В про­
тивном случае имя этого соперника было бы обязательно н а ­
з в а н о — мы у ж е знаем, какую роль играет имя «избавителя»
в процессе развития антицаристских настроений, легенд, с а м о ­
званчества и т. д. Акундинов не в ы д ав ал себя з а Алексея М и­
хайловича, ушедшего от бояр; он н азы вал себя царевичем из
рода Шуйских.
И так, история четвертого сам о зв ан ц а 40-х годов XVII в.
интересна не только тем, что подтверж дает существование ле1енд о «царевичах-избавителях» в это время и что в различных
свидетельствах о его деятельности встречаются знаком ы е мо­
тивы (чудесное спасение (С ), скитания (D ), «царские знаки»
на теле (H i), обещ ания п о ж ал ов ать (L) и т. д .), но и отноше­
нием к нему московского правительства, опасавш егося, что
Л ж еш уйски й привлечет к себе внимание народных масс, и
упорно разы скивавш его его более десяти лет. Характерно, что
Т. Акундинов искал поддерж ки не только у зар уб еж н ы х п р а в и ­
телей, меняя их одного за другим, но и у запорож ских и донских
казаков, и у псковичей. Н а м не известны политические взгляды
и цели сам озван ца 137, но мы вправе заключить, что ему был
известен характер надежд, возлагавш ихся на «царевичей-избавителей», и те традиционные формы, в которых эти надеж ды
135 С. В. Б а х р у ш и н. М осковское восстание 1648 г.— Научные труды,
т. II. М., 1954, стр. 79 и др.
136 М. Н. Т и х о м и р о в . Н овгородское восстание 1650 г. «Исторические
записки», т. 7, 1940, стр. 92.
137 Вероятно, прав Е. Ш мурло, писавший с нем: «К омедиантом едва ли
не самой низкой пробы был Тимошка Акундинов, взявший на себя роль
«сына» царя Василия Ивановича Ш уйского; это настоящий балаганный П ет­
рушка с короной из фольги и волосами из кудели — базарное изделие топор­
ной работы» (Е. Ш м у р л о . Указ. соч., ч. 1, стр. 174).

75

бытовали. Вместе с тем необходимо подчеркнуть, что в арьир о­
вание мотивов (причины гонения, обстоятельства пленения или
функционально подобные им эпизоды, царский знак, само имя
и титул ц ареви ча), с которыми мы встретились в истории
Т. Акундинова, не фольклорного происхождения. Все эти в а ­
рианты известны нам из документов, к которым причастен был
сам самозванец, и они о т р аж аю т его попытки придумать вер­
сию, наиболее выгодную для него в тех или иных условиях.
Поэтому в Рим е он рассказы вает, что стал жертвой турок (т а ­
т а р ), в Польш е — запорож ских казаков, на Украине — москов­
ских бояр, приговоривших его к смертной казни, а мать со слав­
ших в Сибирь и т. д. В ряде случаев Т. Акундинов д а ж е не вы ­
дает себя за «истинного» царя, стремящ егося вернуть себе мо­
сковский престол, а принимает просто личину гонимого или
обиженного царевича. И все ж е об щ ая схема его рассказов
остается неизменной — она построена по тр аф а р ету легенд об
«избавителях».
Не совсем ясно, почему Т. Акундинов избрал имя малопопу­
лярного в народе рода Шуйских. Н ам не известны факты, кото­
рые позволили бы утверж дать, что легенда с именем одного
из Шуйских сущ ествовала и сам озван ец ею только воспользо­
вался. Н апр асн о было бы, разумеется, предполагать, что Акун­
динов руководствовался тонким расчетом или знанием исто­
рических закономерностей (например, что он мог сознательно
рассчитать, что в процессе роста недовольства Романовыми
могли сложиться условия для идеализации их предшественника
на троне, что трех десятилетий достаточно для того, чтобы
идеал и зац ия сформ ировалась, и т. д.); вероятнее всего, что он
измыслил свою биографию по типу легенд «смутного времени»,
которые обычно были направлены против правящ его царя и
героями которых были царевичи из другого рода. В этом смыс­
ле прав В. А. Мошин, назы ваю щ ий Г. Акундинова «последним
из серии самозванцев, выдвинутых на историческую сцену
Смутного времени» 138.
Таким образом, если связь Лубы, В ергуненка и « м олдавско­
го И в ан а Д митриевича» с легендами первого десятилетия
XVII в. вы разил ась в использовании имени сына легендарного
ц ар я Д м и трия, то связь Т. Акундинова с ними выявляется в
более общем и ф орм альном плане.
Т. Акундинову нельзя отка зать в упорстве: на протяжении
многих лет он п ытался найти социальную опору и внешнеполи­
тическую поддерж ку своему замыслу. Но успеха тем не менее
не добился. Н е добились его и другие самозванцы того времени,
хотя п ользовались другим именем и действовали способами
весьма различными. Н е свидетельствует ли это о том, что во
138 В. А. М о ш и н. Указ. соч., стр. 496.
76

всех этих случаях сказал и сь не столько субъективные, сколько
исторические причины? Следование тр аф арету, созданному т р а ­
дицией «смутного времени», в условиях, когда антицарские
(антиалексеевские) настроения еще не созрели,— г л ав ная при­
чина провала самозванцев 40-х годов XVII в. К а к показали у ж е
м атериалы псковских расспросных речей 1650 г., в псковской
посадской среде известной популярностью пользовалась не
антицарская, а антибоярская избавительская легенда. Героем
ее был сам Алексей М ихайлович, идеализированный ка к юный
царь, теснимый злокозненными боярами. Существование такой
версии объяснения непонятных народу действий ц аря п одтв ерж ­
дается и другими источниками. В сборнике документов, и зд а н ­
ных Н. Новомбергским, со д ер ж атся четыре свидетельства,
относящихся к десятилетию 1633— 1643 гг. и связанны х с д е л а ­
ми по поводу слухов о том, что на Москве «царь подмененный»
(т. е. М ихаил Ф едорович), «царевич подмененный» (т. е. А л ек­
сей М ихайлович) или «царя не стало» (в 1643 г., з а д ва года
до действительной смерти ц аря М и хаи ла) 13э.
Еще раньше, в 1629 г., велся розыск по делу астраханского
стрельца Осипко, который утвер ж д ал , что митрополит Ф и л а­
р е т — не отец ц аря М ихаила, а некое подмененное лицо, н ар о ­
чито присланное «из Л итвы » (т. е. из П ольш и ), где он содер­
ж а л с я некоторое время залож ником ио.
В 1648 г. почти одновременно вспыхнули восстания в М о ск­
ве, Воронеже, Соли Вычегодской, Устюге Великом, Чердыне,
Соли Камской, Козлове, В ладимире, Курске, Рузе, Томске,
К ромах и др. О бъяснялось это, однако, не организационной
связью восставших — ее, за редкими исключениями, не было, а
одинаковым недовольством '«посадским строением» п р авител ь­
ства Б. А. М орозова. Д л я идеологии этих восстаний тож е х а ­
рактерны антибоярские настроения и н адеж ды на вмеш ательство
царя. Единой легенды, которая санкционировала бы действия
восставших и объед и няла бы их, подобно легенде о царе
Д митрии в годы восстания Болотникова, судя по сохранивш им­
ся и опубликованным документам, не сущ ествовало ш .
Со слухами подобного типа — о том, что ц ар ь подменен,
царевич подменен или его хотят подменить или извести — мы
у ж е встречались в годы, предшествующие формированию л е ­
139 Н. Н о в о м б е р г с к и й. Указ. соч.. т. I, № 57, стр. 73— 75; № 61,
стр. 105—115; № 131, стр. 220; № 277, стр. 521—523.
140 С. А. Б е л о к у р о в .
М атериалы для русской истории, М., 1882,
стр. 248— 255.
141 См.; М. Н. Т и х о м и р о в . Псковское восстание 1650 г.; С. В. Б а х ­
р у ш и н . Указ. соч., стр. 46—91; С. Ф. П л а т о н р в . М осковские волнения
1648 г. «Статьи по русской истории». СПб., 1903, стр. 77—93; А. Н о в и ц к и й .
Восстание в К урске в 1648 г. «Историк-марксист», 1934, т. 6 (40), стр. 24— 36;
Е. В. Ч и с т я к о в а . В оронеж в середине X V II в. и восстание 1648 г. В ор о­
неж , 1953, и др.
77

генды о «царевиче Дмитрии». Мы будем встречаться с ними И
на раннем этапе движения под руководством С. Т. Р а зи н а и в
годы, предшествовавшие формированию избавительских легенд
XVIII в. Очень в аж н о при этом, кто выступает лицом с т р а д а ­
т е л ь н ы м — п равящ ий царь или ц а р е в и ч —-сын правящ его ц ар я
(ж ертвы произвола бояр) или царевич из другого рода, не п р а ­
вящего, но понимаемого ка к «истинный» и «прямой» (ж ертва
правящ его ц а р я ). В первом случае мы вправе говорить об антибоярском истолковании деятельности царя и формировании
антибоярской легенды, во втором случае — о формировании антицарской легенды. К ак мы знаем, антибоярская легенда может
предшествовать антицарской, но она всегда п оказатель относи­
тельной неразвитости политических представлений народа.
Таким образом, самозванцы 1640-х годов пытались восполь­
зоваться схемой и мотивами потухающей легенды в условиях,
когда антицарские настроения снова сменились некоторыми
иллю зиями и новый подъем народного движения был связан
с- менее развитой антифеодальной идеологией, облеченной в
антибоярскую формулу. Вспышка самозванчества в 1640-е
годы произош ла в условиях, когда почва д ля возникновения но­
вой и вполне самостоятельной легенды еще не была подготов­
лена. Х арактерны й перерыв в три десятилетия и затем целая
серия самозванческих выступлений — такое сочетание о бстоя­
тельств свидетельствует о том, что эта вспыш ка была своеоб­
разны м отраж ением нового и постепенного нарастан ия анти­
ф еодальных настроений, однако отраж ением косвенным и
осложненным. Именно поэтому при относительной одновремен­
ности выступлений самозванцев и народных волнений прямой
связи м еж д у ними не было или установление такой связи не
удавалось. Антицарская «и збави тельская» легенда не была
вполне заб ы та, она сущ ествовала в своих остаточных формах,
но у ж е не могла стать лозунгом и знаменем народных д в и ж е ­
ний, разви вавш и хся теперь в иных условиях. Н а р о д н ая полити­
ческая мысль как бы вернулась к своему исходному пункту, и
вызревание новых антифеодальны х идей началось сначала. С т а ­
рая легенда при этих обстоятельствах не могла пригодиться.
Традиция сущ ествовала, но она была обречена на умирание.
Н овая легенда д о л ж н а была заново созреть в новых условиях.
К ак и на первом этап е исторического существования легенд
об «избавителях», это был путь долгий и сложный.
С. Т. РА ЗИ Н И «ЦАРЕВИЧ АЛЕКСЕЙ АЛЕКСЕЕВИЧ»

К рестьянская война под руководством С. Т. Р ази н а охватила
многие районы России в 1669— 1671 гг. Рази нское движение
отличалось от городских восстаний 40— 60-х годов XVII в. (и тем
более от народных движений н ач ал а века) значительно большей
78

социальной определенностью, ясной антифеодальной н ап рав л ен ­
ностью. Оно явилось новым этапом народной войны против ф ео ­
дального строя, было высшим проявлением борьбы народа с
ф ео д ал ам и в XVII в.
В советской историографии проблемы, связанны е с крестьян­
ской войной 1669— 1671 гг., подвергались многостороннему
о б с у ж д е н и ю 142. О траж ен и е разинского движ ения в русском
фольклоре т а к ж е изучалось неоднократно. Собран обширный
м атери ал и накоплено значительное количество весьма ценных
наблюдений мз. Поставим только один вопрос: бы товала ли сре­
ди участников разинского движения легенда о «в о звр а щ аю щ ем ­
ся царе (царевиче)-избавителе» в какой-либо из ее р а зн о ­
видностей и, если т ак о в а я обнаруж ится, то какую роль она
и гр ал а в идеологии и движении разинцев?
Изучение документов, связанных с крестьянской войной
1669— 1671 гг., приводит к выводу, что легенда т а к а я сущ ество­
в ал а, однако и гр ал а она неизмеримо меньшую роль, чем в
движении 1606— 1607 гг., возглавленном И. И. Болотниковым.
Характерно, что в документах, связанны х с движением В а ­
силия Уса 1666 г., непосредственно предш ествовавш им разинскому, не отыскиваются следы бытования какой-либо избавительской легенды; вместе с тем известно, что оно отличалось
142 Перечень важнейш их трудов см.: «И стория СССР. Указатель литерату­
ры за> 1917— 1952 гг.», стр. 398— 399: В. В. М а в р о д и н . Советская историче­
ская литература о крестьянских войнах в России X V II— X V III вв. «Вопросы
истории», 1961, № 5, стр. 24— 47; В. И. К и р и л л о в . Новейш ая советская
литература о крестьянских и городских движ ениях в России (X I— X V III вв.).
«Вопросы истории», 1965, № 3; И. В. С т е п а н о в . Крестьянская война в
России в 1670— 1671 гг. Восстание Степана Разина, т. I. Л ., 1966. См. также:
«Крестьянская война под предводительством Степана Разина. Сборник д ок у­
ментов», т. I. Сост. Р.. Л. Ш вецова. Р ед. А. В. Новосельский и В. И. Л ебедев.
М., 1954; т. II, ч. 1. М., 1957; т. II, ч. 2, М. 1959; т. III. М., 1962.
143 Н. К. П и к с а н о в. Социально-политические судьбы песен о Степане
Разине. «Х удож ественны й фольклор», т. I. М., 1926; А. Н. Л о з а н о в а. Н а­
родные легенды и предания о С. Разине. «Художественный фольклор», т. IV—
V. М , 1929; М. Я к о в л е в . Н ародное песнетворчество об атамане Ст. Р а зи ­
не, М., 1924; А. Н. Л о з а н о в а. Песни и сказания о Разине и Пугачеве.
М.— Л., 1935; В. К. С о к о л о в а . Песни и предания о крестьянских восста­
ниях Разина и Пугачева. «Русское народное поэтическое творчество. Труды
Института этнографии», новая серия, т. XX, 1953; В. П. А н д р и а н о в а П е р е т ц и Б. Н. П у т и л о в . Н ародное поэтическое творчество времени
крестьянских и городских восстаний XVII в. «Р усское народное поэтическое
творчество, т. I. Очерки по истории русского народного поэтического творче­
ства X — начала X V III в.» М .— Л ., 1953; Л. С. Ш е п т а е в . Ранние преда­
ния и легенды о Разине. «Славянский фольклор и историческая действитель­
ность». М., 1965; В. К- С о к о л о в а . Антифеодальные предания и песни сла­
вянских народов. Там же; Е. А. А л е к с а н д р о в а . Устная проза о Разине.
«Ученые записки Даугавпилского гос. пед. ин-та», 1959. т. IV. Серия гумани­
тарных наук, вып. 3: Л. С. Ш е п т а е в . П есня о «сынке» Степана Разина.
«Ученые записки
Л ГП И », т. 170, кафедра русской литературы, 1958.
стр. 253— 274; о н ж е. О собенности
социально-политической сатиры в
песнях о Степане Разине. Там ж е, т. 215, стр. 119— 140.
79

ясностью целей и действий восставших. В сообщении, современ­
ном событиям, говорилось: «А ездя они, воровские казаки,
рубят помещиков и вотчинников, за которыми крестьяне, а
черных-де людей — крестьян и боярских людей, и казаков, и
иных чинов служилы х людей — никого не рубят и не грабят» 144.
В первые месяцы разинского движения легенда, с которой
мы будем иметь дело в дальнейшем, видимо, еще тож е не сф ор­
мировалась. Н а казачьем круге в Панш ином городке (март
1670 г.), сыгравш ем значительную роль в развитии крестьян­
ской войны, С. Т. Р азин, судя по '«Расспросным речам в Р а з р я д ­
ном приказе попа Н. И ванова (Колесникова) о его пребывании
у казаков С. Р ази на» , «сказал всем вслух»: «Лю бо ль де им
всем итти з Д ону на Волгу, а с Волги итти в Русь против госу­
даревы х неприятелей и изменников, чтоб им из Московского
государства вывесть изменников бояр и думных людей и в городех воевод и приказных л ю д е й » 145. В качестве одного из
доказател ьств измены бояр и воевод в этой ж е речи С. Т. Р а з и ­
на фигурирует известие о смерти трех членов царской семьи:
царицы М арии Ильиничны в 1669 г. и двух царевичей — А л ек­
сея и Симеона в 1670 г. Один из царевичей, Алексей Алексеевич,
умер 16 лет и незадолго до этого был официально объявлен
наследником п р е с т о л а 145. «К огда-де то бывало,— сп раш ивал на
круге С. Т. Р аз и н ,— что на Москве б лаж енны е памяти великие
государыни царицы и великие княгини М арии Ильиничны и
государей благоверных царевичей, государя царевича и великого
князя Алексея Алексеевича и государя царевича и великого к н я­
зя Симеона Алексеевича, не стало вскоре» 147. Ответ д ается не­
двусмысленный — изменники-бояре изводят царскую семью.
Заклю чение речи мож ет показаться удивительным, если не
учесть характерную логику «черных людей» феодального в ре­
мени. Б о яре изводят царскую семью, значит, царь хотел дать
крестьянам и «служилы м лю диш кам» свободу, а изменники
этому препятствуют. П оэтому ка заки долж ны начать борьбу
с боярами, воеводами, думными и приказными людьми и осво­
бодить «черных людей».
Л еген д а формируется в месяцы, следовавш ие за кругом в
П анш ином городке. В сентябре 1670 г. документы отмечают, что
разницы «крест велят целовать государю царевичу Алексею
144 «Крестьянская война под предводительством Степана Р азина», т. I,
стр. 8.
145 Там ж е, стр. 235.
146 Еще раньше, в 1655— 1656 гг., во время отлучек Алексея М ихайлови­
ча из Москвы, связанных с военными действиями против Польши, царские
грамоты подписывались одновременно двумя именами — царя и царевича
(см.: Л. Б. В е й н б е р г. Грамоты царевича Алексея Алексеевича. В кн.:
Л. Б. В е й н б е р г . М атериалы по истории Воронеж ской и соседних губер­
ний, вып. 3. В оронеж , 1885, стр. 131— 152).
147 «Крестьянская война под предводительством Степана Р азина», т. I,
стр. 235.
80

Алексеевичу» 148. В другом документе того ж е времени сооб щ а­
ется: разницы утверж даю т, что Алексей Алексеевич с ними, т ак
ж е как опальный п атри арх Никон. «И малоум ны е люди все то
ставят в правду их воровскую затейку, и оттого... пущ ая беда
и поколебание в людех» 149. Видимо, в это время склады вается
и хар а к тер н ая триединая ф орм ула разинских грамот. Так, н а ­
пример, в «Отписке шацкого воеводы А. О стаф ьева в Р азряд н ы й
приказ», написанной в октябре 1670 г., сообщ алось о допросе,
учиненном И в аш ке Федорову, приш едшему из с. П етаков а в
Ш ацк. З а Цной он побывал у разинцев. «А его-де отпустили и
п р ик азал и ему молить бога за Нечая, царевича Алексея А л ек­
сеевича да за п атри арха Никона, да за Стеньку Р а з и н а » 150.
По сообщению, опубликованному еще в i850-x годах
Н. И. Костомаровым, в войсках Р а з и н а шло д ва судна; одно
было покрыто красным, другое — черным бархатом. Н а первом
судне якобы плыл царевич Алексей Алексеевич, на втором —
Н и к о н ш . И тот и другой содерж ались в тайне. Д окументы
сохранили обещание разинцев п оказать народу царевича после
взятия Нижнего Новгорода. В расспросных речах попа И. А л ек­
сеева на Лисенском перевозе 13 и 26 октября 1670 г. сообщалось:
«И говорили при нем казаки, что у них идет силы козаков много,
и как-де Н ижний возьмет и в то число увидят царевича все
крестьяне» 152.
Л егенда о царевиче Алексее Алексеевиче пользовалась, ви­
димо, значительной популярностью. В нее верили горячо и го­
товы были умереть, у тв ер ж д ая ее истинность. Так, в далеком от
района действий С. Т. Р а зи н а Смоленске один из его «агитато­
ров» уверял народ, что видел царевича собственными гл азам и и
д а ж е р азго в ар и в ал с ним. Он не отка зал ся от своих слов д а ж е
на виселице 153.
Московское правительство не только преследовало р аспр о­
странителей легенды и распр авл ялось с ними, оно рассы лало
грамоты, в которых призы вало не присоединяться к разницам и
не верить р ас ск а зам о царевиче и патриархе. В том ж е октябре
1670 г. в грамоте п р ик аза К азанского дворца всем крестьянам
и служ илы м лю дям объявлялось, что «Степан Р ази н л ж е т и з а ­
148 Там ж е, т. II, ч. 1, стр. 75
149 Там ж е, стр. 101. См. также: «Хронограф. Л атухинская Степенная
книга».— «Ежемесячные сочинения и известия об ученых делах». СПб., 1763,
ноябрь, стр. 416— 417.
150 «Крестьянская война под предводительством Степана Разина», т. II,
ч. 1, стр. 145, такж е стр. 109; т. II, ч. 2, стр. 168, 186 и др.
151 Н. И. К о с т о м а р о в . Бунт Стеньки Р азин а.— Собрание сочинений,
кн. 1. СПб., 1903, сгр. 468. Это сообщ ение заимствовано Н. И. Костомаровым
из непереведенного ещ е тогда в России «П осольства К унраада фан Кленка»
Б. Копэта (СП б., 1900, стр. 453— 454).
152 «Крестьянская война под предводительством Степана Разин а», т. II.
ч. 1, стр. 149.
153 Н. И. К о с т о м а р о в . Бунт Стеньки Р азина, стр. 468.

8»

тевает на соблазн незнающим людям», которые примыкают к
нему «поневоле». Здесь ж е напоминалось: царевич умер в М о с­
кве в царских хоромах при ц аре 17 ян в аря 1670 г. и был погре­
бен в М оскве в церкви архистратига М ихаила «при всем народе
Московского государства» и, д обавл яет грамота, «во всех окрест­
ных государствах про то ведают тоже». Г рам ота сообщает, что
царь у к а зал присылать в М оскву «нз города и из места человека
по д ва и по три лутчих и середних добрых и разумных людей,
не оп асаясь н и ч его » 154. Видимо, представителям «городов и
мест» д олж ны были показать могилу царевича Алексея. П р е д ­
полагалось, что этот акт и заверения москвичей прекратят р а с ­
пространение легенды 155.
Обеспокоило правительство и известие о том, что разинцы
пользуются именем опального Никона. Этот слух, судя по все­
му, циркулировал тож е достаточно широко. В М оскву поступали
одна за другой отписки, расспросные речи и т. п., в которых пов­
торялся этот слух. Так, например, в «Расспросных речах в Т а м ­
бовской приказной избе стрельцов Григория Свешникова с то в а ­
рищи о взятии Р ази н ы м Ц арицы на», датированны х августом
1670 г., говорилось: « Д а они же, де, Гриш ка с то вари щ и , будучи
на Царицы не, слы ш али от воровских к азаков многожды, что-де
они, воровские казаки, меж собою говорят и похваляю т бывшего
Н икона п атри арха, что-де он, Никон, будет на М оскве п атр и ар ­
хом по-прежнему, так-де и все будет смирно. А пришод-де он,
вор Стенька, к Москве, и бояр и всяких начальных людей побьет
и его-де, Никона, возьмут и посадят на М оскве на потриаршество по-прежнему» 156.
Никон был допрошен, и правительство убедилось в ложности
слухов. С. Т. Р азин, действительно, пытался сноситься с бывшим
патриархом, но Никон отка зал ся от всяких переговоров 157.
В правительственных грам отах 1670— 1671 гг., включая
«Сказку, объявленную С. и Ф. Р ази ны м перед казнью», Р азин
среди прочего обвинялся в рассы лке «прелестных писем», в кото­
рых утверж д ал , что Алексей Алексеевич ж и в и разинцы действу­
ют в его интересах, и, наконец, в злоупотреблении именем бы в­
шего патриарха, по-прежнему находящегося «на Белоозере з
Ферапонтове монастыре» ,58.
И так, из сохранившихся документов, большинство которых
мы здесь упомянули или процитировали, несмотря на неясность
154 «Крестьянская война под предводительством Степана Разина», т. II,
ч. 1, стр. 203— 204.
155 См. о том ж е в грамоте в Н овгород (там ж е, стр. 341— 342) и др.
156 Там ж е, стр. 31; ср.: «Хронограф. Л атухинская Степенная книга»,
стр. 417.
157 «Д ело о патриархе Никоне». СПб., 1897, стр. 345, 356, 369, 447 и др.
См. такж е: «Крестьянская война под предводительством Степана Разина»
т. III, стр. 355— 357 и 358— 359.
158 Там ж е, Т. III, стр. 86.
82

многих деталей и обстоятельств, все ж е вырисовываются в а ж ­
нейшие черты легенды, основные этапы процесса ее ф о рм и ро в а­
ния и роль ее в крестьянской войне 1669— 1671 гг.159
С одной стороны, мы мож ем констатировать наличие основ­
ных мотивов, формирующих обычный сюжет типа «царевич-из­
бавитель»: бояре дум ал и извести царевича — наследника престо­
л а (В2), царевичу удалось и зб е ж ать расправы (С ), он до времени
скрывается (D ), но скоро явится народу, который ср аж ается за
него (G 2). С другой стороны, есть и некоторые специфические
особенности: на первом этапе царевич не противопоставляется
правящ ем у царю и стремление облегчить положение народа п р и ­
писывается всей царской семье, на которую покушаются измен­
ники-бояре. В отличие от других до сих пор анализируемы х л е ­
генд, за исключением легенды о царе Д митрии в период восста­
ния И. И. Болотникова, здесь характерно напряж енное ожидание
царевича-«избавителя» и д а ж е назначен срок, когда он явится
народу,— после взятия Н иж него Новгорода. Т ак ж е ка к в 1606—
1607 г., восставшие в различны х районах Московского госуд ар­
ства приводят население к крестному целованию «избавителя».
Однако роль легенды в движении С. Т. Р а з и н а была значительно
меньшей, чем в движении И. И. Болотникова.
Характерно, что крестьянская война 1669— 1671 гг. вспыхива­
ет раньше, чем легенда сформ ировалась. Если в 1606 г. восстав­
шие собирались воедино именем «царя Д м итрия», спасшегося,
к а к они верили, в дни боярского заговора, то казаки , стрельцы
и крестьяне стекаются в 1669 г. под зн ам ена С. Т. Р ази н а , при­
159
В уж е упомянутой нами статье Л. С. Ш ептаева «Ранние предания и
легенды о Разине» предпринята интересная попытка выделить предания
и легенды о Разине, сущ ествовавш ие у ж е в годы крестьянской войны. К с о ­
жалению, при этом не дифференцированы предания и легенды, сущ ествование
которых в 1669— 1671 гг. подтверж дается документами (например, по нум е­
рации Л . С. Ш ептаева № 1 — «Разин не боится ни пуль, ни ядер», № 6 —
«Сказ о Р азине и Никоне», № 7 — «Разин и царевич Алексей» и № 9 — « Р а ­
зин и персиянка»); предания и легенды, имеющие относительно исторические
основания, время возникновения которых не поддается установлению (№ 5 —
«Разин и царь», № 4 — «Разин бросает двадцатипудовы е камни со струга»,
№ 10 — «Разинская ш уба и воевода», № 12 — «Разин наказывает ж естокого
в о е в о д у » ); предания и легенды, которые по сум м е признаков датирую тся
предположительно (№ 3 — «Разин убивает Урака из незаряж енного руж ья»)
и др. Аргументация в ряде случаев (№ 2, 8, 13, 14, 15, 18, 19) каж ется нам
неубедительной. Д л я нашей темы интересно выделение Л . С. Шептаевым
«Сказа о Разине и Никоне» и легендарного рассказа «Разин и царевич Алек­
сей». П равда, остается неясным, связаны ли м еж ду собой эти два «расска­
за», которые автор относит, по-видимому, к двум разным ж анрам, и какую
роль они играли в истории разинского движ ения. Л. С. Ш ептаев странным
образом считает, что разнохарактерные предания и легенды, которые он вы­
деляет как ранние, возникли на почве «преданий и рассказов о колдунах,
кудесниках, чародействе и знахарстве» (там ж е, стр. 9 0 ). С другой стороны,
социально-утопическими в равной степени объявляю тся все предания и л е­
генды о Разине («Разинские сказания такж е социально-утопичны, как и вол­
ш ебная сказка, но мир здесь активен» (?) — там ж е, стр. 95 ).
83

влеченные его славой победоносного казацкого а та м ан а и антйбоярскими лозунгами, которые он выдвинул. Разннское движение
начинается к а к движение за царя и против бояр. Однако д а л ь ­
нейшее развитие событий по казал о Р ази н у и его сподвижникам,
что Алексей М ихайлович вовсе не хочет их защ иты от бояр. Он
действует с боярам и заодно, ка к боярский царь. И если в первые
месяцы существования легенды Р ази н еще утверждает, что ц а р е ­
вич идет с ним по указу царя 160, то начавшееся вскоре после это­
го целование креста царевичу при живом царе означало откры ­
тые антицарские действия. Н а этой почве и склады вается триеди­
ная форм ула крестьянской войны 1669— 1671 гг.: против бояр,
воевод, думных и приказных — за царевича, Никона и Степана
Р ази н а. Она говорит, с одной стороны, о популярности Р азина,
о значительности его ка к вож дя крестьянской войны, высоко под­
нявшегося над другими атам ан ам и его войск, и, с другой сторо­
ны, о том, что крестьянская война н у ж д ал ась в традиционной по­
литической и религиозной санкции.
Д окументы не отразили намерений Р ази н а относительно мос­
ковского престола. Н ам не известно, в какой роли долж ен был
бы выступать «царевич Алексей Алексеевич», если бы разинцы
взяли Москву: сменить «отца» или освободить его от боярского
засилия. Несомненно только, что «царевич Алексей Алексеевич»
не руководил восстанием, а только узаконивал его своим присут­
ствием; но д а ж е эту функцию он делил со столь ж е символиче­
ским «патриархом Никоном».
Д о сих пор не удалось выяснить, был ли на красном судне
вообще кто-то, кого разинцы н азы вали «царевичем», был ли это
молодой князь Андрей Черкасский, захваченный разницами 161,
или М аксим Осипов — один из разинских атаманов, дей ствовав­
ших под Алатырем, ка к это предполагал С. М. Соловьев 162; сам
объявил себя этот своеобразный сам озван ец «царевичем А л ек­
сеем Алексеевичем» или он просто сод ерж ал ся Р азины м за т а к о ­
вого; непонятно, почему Р ази н сод ер ж ал его втайне. Что же к а ­
сается Никона, то можно н аверн яка утверж дать, что и черное
судно, и его пассаж и р были инсценировкой, придуманной С. Т. Р а ­
зиным, хорошо знавш им психологию своих современников. Не
была ли и легенда об Алексее Алексеевиче такой ж е выдумкой
С. Т. Р ази н а ? По-видимому, нет. Ее сю ж етная схема, историче­
ские условия и процесс возникновения, широкое распространение
160 «Крестьянская война под предводительством Степана Разина», т. II,
ч 1, стр. 341, 412 и др.
161 Там ж е, т. III, стр. 419. Князь А. Черкасский — сын кабардинского
м>рзы К ам булатз Черкасского — попал в Астрахани к разницам; они его
крестили и обучали грамоте. См. о нем в письме Алексея Михайловича к боя­
рам в связи с допросом Р азина (там ж е, стр. 81).
162 См. С. М. С о л о в ь е в . История России с древнейш их времен, кн. VI,
т. II, стр. 310.
84

устным путем и при помощи «прелестных писем» Р а з и н а и актов
крестоцелования — все это не позволяет сомневаться в ее естест­
венности и подлинности. Кроме того, документы, современные
крестьянской войне 1669— 1671 гг., но не имеющие к ней прямого
отношения, сохранили свидетельство бытования легенды и ее ис­
пользования еще одним самозванцем, не связанны м с разницами.
Осенью 1671 г., уж е после казни С. Т. Р а зи н а в М оскве и,
вероятно, после казни А. Черкасского, в Торопце был схвачен
человек, вы дававш ий себя за царевича Алексея Алексеевича и
н аправлявш ийся в Москву. Он ок а зал ся И ваном Алексеевичем
Клеопиным, человеком, не помнившим родства и усыновленным
новгородским дворянином А. К- Клеопиным, который по какой-то
причине назы вал его царевичем. И ван Клеопин н ам еревался по
примеру Л ж ед м и три я I искать заступничества в Польше. Д о п р о ­
шенные по делу Клеопина утверж дали , что И в а ш к а «умоврежен». Тем не менее Клеопина пытали и, видимо, стремились
выведать у него, с кем он связан. О днако и «с пытки» он у т в е р ж ­
дал, что «царевичем стал назы ваться сам собою». Умалишенный
был повешен 163. Нет сомнения в том, что Иван Клеопин не выду­
мал «царевича», а так же, ка к и разинцы, воспользовался попу­
лярной легендой.
Косвенным подтверждением закономерности возникновения
легенды о царевиче Алексее Алексеевиче может служить и ф акт
существования п араллельной и очень сходной легенды о брате
Алексея Алексеевича — Симеоне Алексеевиче, умершем с ним в
один год и тож е упомянутом Р азины м в речи на казачьем кругу
в Панш ином городке. Л еген д а о царевиче Симеоне Алексеевиче
имела еще меньше исторических оснований, чем легенда о ц а р е ­
виче Алексее Алексеевиче, так как Симеону, если бы он действи­
тельно остался жив, в год появления сам озван ца было бы все­
го семь лет и он не считался наследником.
Л ж есим еон появился в З а п о р о ж ь е в октябре-ноябре 1673 г.,
т. е. через два года после казни Р ази н а , когда московское п р а ­
вительство еще п родолж ало борьбу с отдельными отрядами р а ­
зинцев, не склады вавш им и оружие. О его появлении сообщил в
Посольский приказ гетман Самойлович. В ответной грамоте Самойловичу из Москвы разъ ясн ял и сь действительные обстоятель­
ства смерти и погребения царевича в 1670 г. Здесь ж е у т в е р ж д а ­
лось, что Л ж есим еон был уж е у Р а з и н а и объявил себя цар еви ­
чем «по его, Стенькиному наученью» 164. Н а чем основано это у т­
верждение — неизвестно. В сохранившихся документах, связан163 С. М. С о л о в ь е в . Самозванец Ивашка Клеопин. «Архив историче­
ских и практических сведений, относящ ихся д о России, издаваемый Н. К ала­
чевым», кн. 1, отд. б, стр. 1— 2. См. такж е: С. М. С о л о в ь е в . История Р о с­
сии с древнейш их времен, кн. III, стр. 133— 134.
164 «Крестьянская война под предводительством Степана Разина», i . III,
стр. 326.
85

Ных с восстанием Р ази н а, «царевич Симеон» в такой роли не упо­
минается.
Из Москвы в Зап о р о ж ь е были посланы стрелецкий сотник Чадуев и подьячий Щ еголев с требованием немедленно выдать с а ­
мозванца. Однако переговоры затянулись и московские послы
смогли выполнить свое поручение, только использовав противо­
речия меж ду различными группами украинской казачьей ст а р ­
шины 165. В сентябре 1674 г. самозванец, оказавш ийся Семеном
Ивановичем Воробьевым, подданным Вишневецкого, был п риве­
зен в М оскву и вскоре казнен. Д опрос подтвердил его связь с
разницами, особенно с атам аном Миюсским, игравшим зн ач и ­
тельную роль на заключительном этапе крестьянской войны. В е­
роятно, Миюсский хотел после смерти С. Т. Р а зи н а и Л ж еа л ек сея повторить испытанный прием и обзавестись своим «цареви­
чем».
С. И. Воробьев и зо б р а ж а л себя и ц аря Алексея жертвами
заговора бояр. Он р ассказы в ал о якобы случившемся столкнове­
нии с дедом, боярином Ильей М илославским 166, о своей клятве
перевести бояр 167 и тайном приказе царицы «окормить» (т. е.
отравить) его. Стряпчий, которому это было поручено, «окормил
вместо него певчего... царевича берег втайне три дня, нанял двух
нищих старцев, одного без руки, другого кривого, дал им сто золо­
тых червонных, и эти старцы вывезли его из города на малой т е ­
л еж к е под рогожею и отдали посадскому мужику, а муж ик довез
его до Архангельской пристани» 1б8. Затем в рассказе Л ж есим еона
следуют традиционные долгие скитания. Н а Д ону он был у Р а з и ­
на, участвовал в его походе «на море», но не объявл ял ся, был
каш еваром под именем Матюшки. Открылся он один только раз
самому Р ази н у незадолго перед арестом последнего. После к а з ­
ни Р а з и н а он якобы писал царю письмо, но бояре «не допустили».
В д оказательство своего царственного происхождения Воробьев
не только клялся на исповеди, но и говорил о царских зн ака х на
своем теле 169. Один из сторонников сам озван ца описывал их так:
«Я при нем ж ил многое время и ведал на плечах природные знаки
красные: царский венец, двоеглавый орел, месяц с звездою» 17°.
Это п о дтв ерж дал сам Миюсский: «Подлинно на теле у ц а р е ­
вича знаки видением царского венца есть» 171. При осмотре, кото­
рый учинил ему гетман Серко со священником и одиннадцатью
куренными атам ан ам и, на груди царевича нашли «восемь пятен
165 П одробнее см.: С. М. С о л о в ь е в . История России с древнейших
времен, кн. VI, т. 12, стр. 458— 473.
166 Там ж е, стр. 459.
167 Там ж е, стр. 462.
168 Там ж е, стр. 462. П о другой версии он был сослан на Соловки, а от­
туда беж ал к Р азину (там ж е, стр. 468).
169 Там ж е, стр. 462— 463.
170 Там ж е, стр. 459.
171 Там ж е, стр. 458.
86

белых, точно пальцем ткнуты, да на правом плече точно лиш ай —
широко и бело» 172. Настойчивость и длительность хлопот москов­
ских послов, чрезвычайные меры, принятые для охраны «цареви­
ча» в пути и при въезде в Москву, поручение допроса самому Артамону М атвееву в присутствии боярской думы, быстрота след­
ствия и казни — все это свидетельствует о том, с какой серьез­
ностью отнеслось московское правительство к делу Л жесимеона ш .
Р асс к аз «царевича Симеона» зап о р о ж ц ам показывает, что
либо в то время бытовала весьма устойчивая легенда, которую
зн ал Воробьев, либо рассказ был скомпонован им по типу и по­
добию какой-то другой легенды.
Из дошедших до нас документов следует, что разинцы н азы ­
вали своего «царевича Алексея Алексеевича» Нечаем. Что это
значит — не вполне ясно. С. М. Соловьев, по-видимому, считал,
что Нечай — это какое-то лицо, руководившее вместе с Р а з и ­
ным восстанием 174. Вероятно, правильнее современное прочтение.
Так, например, в «Расспросных речах на Лисенском пе­
ревозе» после сообщения, которое мы уж е цитировали, «и
как-де Ниж ний возмут и в то число увидят царевича все кресть­
яне», читается: «А то-де и у нас я с а к 175 «нечай», что вы не чаете
царевича и вы-де чайте!» ,76. По свидетельству европейской хро­
ники «Театрум Еуропеум» В.-И. Гейгера, «Нечай» («Notschai») был боевым кличем восставших 177. С ледовательно, симво­
172 Там ж е, стр. 464.
173 См.: «Запись о привозе в М оскву самозванца И. В оробьева (царевич
С имеон)» в книгах: «Крестьянская война под предводительством Степана Р а ­
зина», т. III, стр. 336—339; С. М. С о л о в ь е в . История России с древнейш их
времен, кн. V I, т. 12, стр. 472— 473.
174 Ср.: С. М. С о л о в ь е в . История России с древнейш их времен, кн.
V I, т. 11, стр. 309; «В прелестных письмах говорилось, что казаки идут
против изменников-бояр и с ними идут Нечай — царевич, Алексей Алексе­
евич (недавно умерш ий) и патриарх Никон, изгнанный боярами».
175 Т. е. клич, сигнал, лозунг (ср.: В. И. Д а л ь . Толковый словарь ж иво­
го великорусского язьгка, т. IV, М., 1955, стр. 680).
176 «Крестьянская война под предводительством Степана Разина», т. II,
ч. 1, стр. 149.
177 V . J. G e i g e r . Der historisch-forgefuhrten V riedens- und K riegsbescfireibung vierdter oder das Theatri Europaei zehender Theil. Franckfurt am
M ayn, 1677. В. И. Гейгер следую щ им образом объясняет происхож дение б о ­
евого клича разинцев: «Ihr K riegsw ort ward ins gem ein «N otschai» das ist
«schnell», «unverm uthet», dam it an zuzeigen, das der Fiirst A lexiu s A lexeevitz
ihnen unverhofft als vom H im m el w are zu gesen d et w orden» (Fernare Forsetz,
стр. 520), т. e. «И х боевым кличем был обычно «нечай», что значит «быстро»,
«неож иданно»; это означало, что князь Алексей Алексеевич был как бы не­
ож иданн о ниспослан им небесами». Ср.; С. М. С о л о в ь е в . И стория Р о с ­
сии с древнейш их времен, кн. VI, т. 11, стр. 310; Л. С. Ш е п т а в в. Ранние
предания и легенды о Разине, стр. 83 —84. Л . С. Ш ептаев обращ ает такж е
внимание на свидетельство Б. Копэта, автора «П осольства К унраада фан
Кленка к царям Алексею М ихайловичу и Ф едору Алексеевичу», который при­
87

лический царевич н азы вался разницам и символическим прозви­
щем, означающим «неожиданный» или «пришедший скорее, чем
ж д ал и » 178.
Характерно, что в годы новой народной антифеодальной вой­
ны ее участники оказываю тся активными носителями и распро ст­
ранителями легенды, в то время ка к самозванцы и сам озван че­
ство отступают на задний план. Все это очень похоже на знакомое
соотношение легенды, самозванцев и народного движения в пери­
од восстания И. И. Болотникова и, видимо, свидетельствует о
существовании специфических исторических закономерностей, оп­
ределяю щ их возникновение легенд, их развитие, степень р а с ­
пространенности, политическую значительность и соотношение с
самозванчеством.
*

*

*

В годы, непосредственно следовавш ие з а второй крестьянской
войной XVII в. (точнее после казни Л ж есим еон а в 1674 г.) и до
н ачала XVIII в. слухи о «царевичах» ка к будто затихают. У ста­
новить причины этого трудно, и доискиваться их специально мы
не будем, т а к ка к н аш а цель состоит в объяснении причин п ояв­
ления легенд, а не их отсутствия. В ы скаж ем только некоторые
самые общие соображ ения в над еж д е на то, что историки о б ъ яс­
нят это явление более обстоятельно. Вероятно, основную роль
сыграло поражение в открытой политической борьбе, которую пе­
реж или народные массы в 1648— 1650 и особенно в 1669—
1671 гг. 179 Именно в 60—80-е годы XVII в. возникает раскол —
новая в русской истории форм а массового антифеодального дви­
жения, очень сл о ж н ая по своему социальному хар актеру и, как
известно, не способствовавшая прояснению классового сам о соз­
нания крестьянства. Р аск о л доводил ож идание «избавителя» до
степени религиозного экстаза. Ощущение кризиса феодальной
системы, крушение н ад еж д на избавление от феодального гнета
при помощи политических средств, порожденных самим ж е фео­
дализмом, приобретаю т характер ож идания эсхатологического
катакл и зм а, который произойдет по воле божества и одним
страшным ударом уничтожит все зло — «войско антихристово»,
чтобы затем установить на земле «тысячелетнее царство» сп р ав ед ­
ливости. Если разинцы прошли путь от защ иты ц аря от бояр до
крестного целования «истинному» царевичу Алексею, то р аскол ь­
ники об ъявляю т ц аря Алексея М ихайловича, а вслед за ним и
сутствовал при казни С. Т. Разина и «молодого человека, которого Стенька
Р азин выдавал за старш его царевича — Нечая» (стр. 446).
178 Близок к такому толкованию и JI. С. Ш ептаев (там ж е, стр. 84).
179 О народных движ ениях 80-х годов XVII в. см.: JI. В. Ч е р е п н и н .
Классовая борьба в 1682 г. на юге М осковского государства. «Исторические
записки», т. 4, 1938, стр. 41— 75.
88

П етра I, воплощенным антихристом, т. е. не только отказы ваю т
ц арям в «природной», т. е. политической истинности, но и при­
знаю т их вероотступниками. Ц а р ск а я власть л и ш ал ас ь тем с а ­
мым важнейш его для средневекового сознания качества — б о ж е­
ственного избранничества. Это долж но было как будто означать
ликвидацию возможности идеализации царской власти, санкцию
любой борьбы с ней. Однако в действительности это было не так.
С тарообрядцы о бъявляли правящ его ц аря антихристом, но не
исключали возможность появления истинного, праведного в р е­
лигиозном смысле монарха. Резкие формы столкновения с госу­
дарством, возгл авлявш им ся Алексеем М ихайловичем, не поме­
шали старообрядцам создать легенду о его раскаянии и прощ е­
нии им старообрядцев перед смертью 180. После смерти Алексея
М ихайловича Аввакум об ращ ается к Федору Алексеевичу с уве­
щевательным письмом. П опы тка Софьи использовать в полити­
ческой борьбе стрельцов-старообрядцев внуш ала новые иллю ­
зии, которые были преодолены по мере выяснения политических
намерений П етра I. И, наконец, старообрядчество о слабляет т р а ­
дицию легенд о ц арях (царевичах)-«избавителях», оно придает
народным чаяниям религиозно-мессианские формы, столь х а р а к ­
терные и для различных разновидностей сектантства, корни ко ­
торого т а к ж е ведут нас во вторую половину XVII в. 181
Религиозно-мессианские (хилиастические) легенды —■боль­
ш ая и весьма своеобразная область, она д о лж н а быть подвергну­
та специальному исследованию. Здесь мы касаться ее не будем.
Приведем только некоторые примеры переплетения их с л еген д а­
ми об «избавителях» в формах, характерны х для второй полови­
ны XVII в.
Д л я настроений 1680— 1690 гг. весьма х ар а ктерн а религиозно­
политическая легенда, получившая распространение на Хопре и
М едведице — верхних притоках Д она, т. е. в новых местах посе­
ления беглых, которые находились в очень неустойчивых отноше­
ниях с низовой казацкой «старшиной».
В книге «Р аск ол на Д ону в конце XVII в.» В. Г'. Д руж и ни н от­
мечает, что особенно много старообрядцев беж ало сюда после
собора 1681 г., повелевшего искать раскольников. Здесь, преиму­
щественно среди медведицких старообрядцев, распространяется
учение, созданное Кузьмой Л арионовы м Косым. К роме обычных
эсхатологических мотивов, оно сод ерж ало истолкование двена180 См.: К. В. Ч и с т о в . Н екоторые моменты истории Карелии в русских
исторических песнях. «Труды Карельского филиала АН СССР, вып. X. В опро­
сы истории Карелии». П етрозаводск, 1968, стр. 67—87.
181 См.: А. И. К л и б а н о в. История религиозного сектантства в России.
60-е годы XIX в.— 1917 г. М., 1965, стр. 35— 56. Свод сведений о хилиастических учениях в Западной Европе в средние века см.: В. T o p f e r . D as komm ende Reich des Friedens. Zur E ntw icklu ng chiliastischer Z ukunftshoffnungen
im H ochm itteialter. B erlin, 1964.
89

Дцатой главы пророчества Д ан и и л а: придет ц арь Михаил, он и с­
требит всех неверных 182. Одновременно в станице Чирской п ояв­
ляю тся «неведома какой человек, слепой, ростом середний» и с
ним еще двое. Они показы ваю т здесь грамоту, с которой царь
И ван Алексеевич якобы обратился к атам ан у И вану Семенову и
всему войску о том, что «бояре не почитают его достодолжно».
Ц а р ь взы вает о помощи и зовет казаков на Москву. Г рам ота была
отправлена «на низ» и попутно читалась по городкам. К азаки
уж е собрались было в поход, но атам ан Фрол Минаев стал реш и­
тельно отказы ваться и уговорил круг послать казаков «Москву
проведать». Р озы ск показал, что чернец получил грамоту от
Кузьмы Косого и Костки-стрельца, а они в свою очередь — от т я г ­
л ец а Басм ан н ой слободы Васьки Симонова 183.
В 1685— 1686 гг. в ответ на московские грамоты, в которых
предписывалось «переимать и разогнать» раскольников, а «пу­
щих из них прислать в Москву», н астаивалось на том, чтобы при
д ел еж е царского ж а л о в ан и я раскольникам отказывали в доле,
казачий круг обсуждает, по каким книгам молиться и молиться
ли за ц аря 184. Одновременно здесь п ро до л ж ает распр остр ан ять­
ся учение Кузьмы Косого. Кроме толкования пророчества Д а н и и ­
ла, теперь деятельно обсуж дается еще о диннадцатая гл ав а треть­
ей книги Ездры, в которой предсказывалось, что перед концом
света от восьми царей родятся два царя. Этих двух царей ото ж ­
дествляю т с И ваном и Петром, царствовавш ими совместно с 1682
по 1696 г.
В 1683 г. в Ч е ркасск стали поступать сведения о том, что «в
горах» собираются ка заки из разных, главным образом верховых,
станиц с «воровскими» намерениями. В. Г. Д руж и ни н следующим
образом передает изученные им документы: «Оказалось, что про­
поведь Кузьмы Косого достигла цели: убедив легковерных к а з а ­
ков в том, что у него в горах находится царь Михаил, имеющий
вместе с верными очистить вселенную от неверных, К узьм а стал
собирать их в горах на Медведице и возбу ж дать это скопище,
будто по приказанию Христа, даннному этому царю Михаилу, ид­
ти очищать землю» 185.
182
В. Г. Д р у ж и н и н . Раскол на Д он у в конце XVII в. СПб., 1889,
стр. 96— 97.
■.и т ам ^
СТр i ] ^ - - 1 19; С.. М. С о л о в ь е в . История России с древней­
ших времен, кн. V II, т. 13, стр. 300.
184 Отказ от моления за царя был равносилен признанию его антихристом.
185 В. Г. Д р у ж и н и н . Указ. соч., стр. 148. П о сведениям различных ис­
точников Кузьма Косой называл себя «папой», а иногда и самим царем М и­
хаилом (там ж е, сгр. 149, см. также: «Акты, относящиеся к истории донских
казаков и к расколу на Д он у».— «Дополнения к Актам историческим», т. XII,
СП б., 1875, стб. 122— 282). В 1700 г. возникло известное дел о Григория Талицкаго, обличавшего П етра как антихриста. Г. Талицкий тож е призывал «взы­
скать князя М ихаила, от которого будет народу добро» (см.: С. М. С о л о в ь е в. История России с древнейш их времен, кн. V III, т. 15, стр. 101).
90

После столкновений со сторонниками М инаева К узьм а Косой
в сентябре 1683 г. был привезен в Москву, где вскоре умер (оче­
видно, под пыткой). О днако Д он ещ е долго волновался, и в
1688— 1689 гг. здесь вспыхивает своеобразное казачье-старообрядческое восстание, возглавленное Киреем М атвеевы м и Самойлой Л аврентьевым . После поражения часть восставших уш ла во
главе с Л евкой М аныцким на Куму, где они п родерж али сь до
1692 г.186
Таким образом, легенда, распр остран явш аяся в это время на
Дону, представляет собой довольно сложное переплетение т р а д и ­
ционных легендарно-избавительских и религиозно-мессианских
мотивов. Осмысление библейского пророчества в духе обычных
легенд об «избавителях» застав л яет поселить неведомого «царя
М ихаила» в медведицких горах. В рагам и оказы ваю тся на этот раз
не бояре и воеводы, а '«никониане» — отступники от ста ро об ря д ­
чества, в том числе и московское правительство и московская
церковь.
П Е Т Р I - «П О Д М Е Н Е Н Н Ы Й Ц А Р Ь » И Л Е Г Е Н Д А О Ц А Р Е В И Ч Е
АЛ ЕК СЕЕ П Е Т Р О В И Ч Е -«И ЗБ А В И Т Е Л Е »

М еньш ая активность бытования легенд о «возвращ аю щ ихся ц а ­
рях (ц ареви чах)-и збави телях» в последние два десятилетия
XVII в., кроме других причин, возможно, объясняется непрерыв­
ной сменой на троне молодых царей, на которых каж д ы й р аз
возлагались какие-то гаовые, смутные щадежды. П осле смерти
Алексея М ихайловича в 1676 г. царем стал 14-летний Федор А лек­
сеевич. Ч ерез шесть лет, после смерти Федора, на трон был возве­
ден 10-летний Петр. Вскоре после этого было объявлено двоецарствие П етра и И ван а, которому в это время было 16 лет, при
фактической правительнице Софье. В 1689 г. С офья была отстав­
лена от правления и править стали Нарыш кины. Только с 1696 г.,
после смерти И вана, Петр становится самодерж цем. Все это
не могло не способствовать развитию антибоярских и антидворянских настроений и в то ж е время препятствовало осознанию оче­
редного ц аря как боярского и дворянского правителя, « е д ав ал о
вызреть новой легенде о царе-«избавителе». Только в самом кон­
це XVII — начале XVIII в. возникают две легенды, с в я ­
занные с именем и деятельностью Петра, и п араллельно с ними
специфическая антипетровская легенда о царевиче Алексее.
Обе легенды о Петре (о «подмененном царе» и о «Петре-антихристе») формируются примерно в одно и то ж е время 187. Их
почва — разочарование в деятельности молодого Петра.
186 В. Г. Д р у ж и н и н. Указ. соч., стр. 184.
187 О легенде о Петре-антихристе см.: А. Н. П ы п и н. Петр Великий в на­
родном предании. «Вестник Европы», 1897, V III, стр. 672—690; П. И. М е л ь ­
н и к о в . И сторические очерки поповщины, ч. I. М., 1864, стр. 70 сл., Г. Е с и91

Крепостные, посадские люди и стрельцы ж д ал и от молодого
царя освобождения от крепости и других форм феодального гне­
та. Вместо этого последовали нескончаемые войны, рекрутские
наборы, умножение повинностей и обложений. Задум ан н ы е П е т­
ром преобразования требовали колоссального н апряж ения всего
государства. К ак бы значительны и прогрессивны ни были его
конечные цели, Петр оставался крепостником. Если он мог з а ­
ставить раскошелиться купцов, поприж ать помещиков и д а ж е
духовенство, то основная тяж есть л о ж и л ась на плечи крепостных
мужиков. Они были и солдатами, и кормильцами армии, и строи­
телями Петербурга, флота, мануфактур и «ка«авушек», их при­
писывали к государственным зав о д ам и о тд ав ал и м а н у ф а к ту р ­
щикам, из них беспощаднее, чем когда бы то ни было прежде, в ы ­
колачивали повинности, с них спраш ивали непонятные вины, вро­
де н алога на бороду, платы за свадьбу или двойного обложения
за право молиться по-старому. В первые ж е годы самостоятель­
ного царствования Петр с неслыханной жестокостью подавил з а ­
говор Соковнина и Ц ы к л ер а и особенно стрелецкое восстание
1698 г. Учрежденный им П реображ ен ски й приказ во главе с
Ф. Ю. Р омодановским самым решительным образом пресекал
любые проявления неудовольствия, свирепо ка р ал за к а ж д ое не­
осторожное слово. Н. Б. Голикова, опираясь на огромный д оку­
ментальный м атериал, ясно п о к аза л а классовый характер д е я ­
тельности П реображ енского приказа 188. Н есмотря на то, что кре­
стьянские дела поступали в приказ только в самых исключитель­
ных случаях, о н и с о с т а в л я л и около половины П р е о б р а ж е н с к и х
«розысков» и реш ались особенно сурово.
О б раз П етра в русском ф ольклоре весьма противоречив. С од­
ной стороны, Петр рисуется великим полководцем и царем, л и ­
шенным сословных предрассудков. Он борется, как равный, с
драгунами, делит с м уж иками и солдатам и их пищу и ночлег у
костра, учит мужиков дел ать лапти, зас тав л яет бояр трудиться
вместе со всеми, б лагодарит разбойника Сидорку за порядок на
реке Вороне и д а ж е будто бы вы сказы вает одобрение деятельнос­
ти С тепана Р а зи н а 18Э. С другой стороны, н ародная традиция о бъ­

п о в. Раскольничьи дела X V III столетия, извлеченные из дел П реображ енского
приказа и Тайной розыскных дел канцелярии. СПб., 1863, стр. 3—84;
A. С. П а в л о в . П роисхож дение раскольничьего учения об антихристе. «П ра­
вославный собеседник», 1868, май и др. Ср. такж е книгу С. Яворского «З н а­
мение пришествия антихриста и кончина века» (СП б., 1703), написанную в
опроверж ение слуха о том, что Петр I — «антихрист».
188
Н. Б. Г о л и к о в а . Политические процессы при П етре I по материа­
лам П реображ енского приказа. И зд. МГУ, 1957.
189
Ср. такж е песню «Добры й молодец и Петр I», впервые опубликован­
ную в книге: «Песни, собранны е П. Н. Рыбниковым», т. I. М., 1909, стр. 300—
302. Ср.: «Н ародны е исторические песни». Вступ. статья, подготовка текста и
прим. Б. Н. П утилова. «Библиотека поэта». Большая серия. М .— Л ., 1962,
стр. 208— 210. Л юбопытна в этом отношении и песня о Разине, записанная
B. Г. Богоразом на Колыме, в которой в роли «сынка» Разина выступает
92

я в л я л а П етра не «природным», а подмененным царем, хранила
рассказ о его намерении извести царевича Алексея, о су ж д а л а его
расп р аву с царицей Евдокией и его отношения с М артой Скавронской — будущей Екатериной I, противопоставила ему легенду
об «истинном» царевиче Алексее и д а ж е объявила его антихрис­
том.
Опубликовано множество документов, показываю щих, н а ­
сколько настойчиво П реображ енский приказ боролся с народной
молвой, слухами, преданиями, песнями, в которых в ы р а ж а л а с ь
отрицательная оценка действий петровского п р а в и т е л ь с т в а ,90.
П ри Петре было опубликовано запрещ ение распространять л у ­
бочные картины без разреш ения И зуграф ской п алаты и т. д.
Это видимое противоречие обычно ликвидируется односторон­
ним истолкованием м атери ала. Так, например, Е. Ш мурло стре­
мился д оказать, что народ совершенно не понял деятельности
П етра и решительно осудил ее, не зн ая собственной пользы 191.
В фольклористике последних десятилетий принято, в противопо­
лож ность этому, считать все произведения, в которых Петр ри­
суется с положительной стороны, народными и прогрессивными, а
все иные — ненародными и реакционными либо, в лучшем случае,
объяснять противоречия м еж д у первой и второй группами исто­
рическими противоречиями народного сознания 192. И то и другое
связано с идеализацией личности П етра и его реформ.
Несомненно, что действия любого исторического лица не мо­
гут быть объявлены просто положительными или просто отри­
цательными. Это в полной мере относится и к Петру. Р еф орм ы его
были направлены на укрепление и возвеличение не отвлеченной, а
феодально-крепостнической России. Он был не только патриотом,
Петр I (см.: Я. Р. К о ш е л е в . Вопросы русского фольклора Сибири. Д о о к ­
тябрьский период. Томск, 1963, стр. 38).
190 Сводку их см.: М. Я. М е л ь ц. Исторические песни и предания начала
X V III в. «Русское «а'родное поэтическое творчество», т. I. М .— Л ., 1953,
стр. 486'— 488.
191 Е. Ш м у р л о .
Петр Великий в оценке современников и потомства,
вып. I (X V III век). СПб., 1912.
192 См., например: В. М. Б ы л о в. Русские исторические песни, сказки и
предания Петровской эпохи. Автореф ерат канд. дисс. М., 1962; о н ж е . « Д е ­
яния П етра Великого» И. И. Голикова как материал для изучения фольклора
X V III в. «Русский фольклор», вып. IV. М.—-Л ., 1959; о н ж е . Русские исто­
рические песни, сказки и предания Петровской эпохи. Канд. дисс. М., 1952
(хранится в О Р Г П Б Л ). О преданиях и легендах, связанных с Петром, здесь
заявлено очень решительно: «Знакомясь с этими сказаниями и легендами, сле­
дует п р еж де всего заметить, что они в сущности не имею т никакого отнош е­
ния к традициям и законам устного творчества» (стр. 174— 175), в них «нет
никаких мотивов и сюжетов, свойственных устном у народному творчеству»
(стр. 175). См. такж е: М. Я. М е л ь ц . Указ. соч., стр. 478— 528; Г. С а м а р и н .
Патриотическая тема в песенном творчестве русского народа. Ф рунзе, 1946,
стр. 91—97. Иную трактовку противоречивости фольклора (главным образом,
песен) Петровского времени см.: В. К. С о к о л о в а . Русские исторические
песни X V I— X V III вв. М., 1960, стр. 201— 254.
93

но и крепостником. Он сумел отыскать новые возможности поли­
тического и экономического развития страны и ее утверждения на
международной политической арене, использовал их с порази­
тельной энергией и разносторонностью и тем самым отдалил кри ­
зис ф еодали зм а в России 1эз. В результате реформ П етра Россия
встала в один р яд с крупнейшими европейскими д ер ж авам и .
Вместе с тем Петр решительными и жестокими действиями при­
тушил огонь крестьянской войны, полыхавший в XVII в., сумел
превратить и стрелецкий бунт, и астраханское восстание 1705—•
1706 гг., и к азач ье восстание под руководством К ондратия Б у л а ­
вина в явления местного х а р а к тер а и тем самым отдалить почти
на сто лет продолжение разинского — пугачевское движение.
В петровский период не только не ослаб помещичий гнет, но и в
дополнение к нему значительно усилился гнет государственный.
Это дало крепостному праву возможность приобрести в сере­
дине XVIII в. формы, просуществовавшие еще целое столетие.
С ледовательно, исторически противоречивой была преж де все­
го деятельность П етра, а не только народное сознание, о тр ази в ­
шее ее в специфических фольклорных формах. При этом надо
иметь в виду, что осознание исторических засл уг П етра р азв и в а­
лось, видимо, медленнее, чем непосредственная реакция на пет­
ровские «утеснения». В позднейшей традиции активнее живут вос­
поминания о простоте его общения с народом, исторические пес­
ни, воспевающие военные победы, возникают песни и предания,
идеализирую щие П етра и не всегда имеющие реальные истори­
ческие основания. Н а р я д у с этим все больше забы ваю тся легенды
о «подмененном царе» и другие произведения, рисующие П етра с
отрицательной стороны (песня о заточении Евдокии Лопухиной 194
и др.).
Л егенды о «подмененном царе», о «Петре-антихристе» и л е ­
генда о царевиче Алексее, подобно некоторым другим ф ол ькл ор ­
ным произведениям петровской эпохи, отрицательно оценивают и
личность и деятельность П етра. Н о было бы непростительным
упрощением считать их на этом основании ненародными или ре­
акционными. Они отразили не внешнеполитические успехи, не
военные победы и не результат внутренних реформ Петра, под­
нявших экономику России и способствовавших развитию ее куль­
туры, а деятельность царя-крепостника, выколачивавш его из н а­
рода средства, позволившие осуществить эти преобразования, и
жестоко каравш его всех недовольных его действиями.
193 Ср. в «Очерках истории СССР. П ериод ф еодализм а. Р оссия в первой
четверти X V III в.» (М., 1954, стр. 11): «...основное значение преобразований
состояло в борьбе с отсталостью страны. Н о прогрессивность петровской эко­
номической политики относительна и ограниченна. Классовый характер преоб­
разований выразился в том, что от них преимущественно выиграл господст­
вующий класс, а такж е зар ож давш аяся бурж уази я, тогда как полож ение тру­
довых масс ухудш илось».
194 «Песни, собранны е П. В. Киреевским», вып. 8. М., 1870, стр. 106— И З
94

С равнительно с другими легендами, к которым мы о б р а щ а ­
лись, легенде о Петре — «подмененном царе» посчастливилось.
О ней писали многие историки (С. М. Соловьев, В. О.Ключевский,
П. И. Мельников, Г. Есипов, В. И. Лебедев, Н. Б. Голикова и др.)
и некоторые фольклористы (П. А. Бессонов, Е. В. Барсов,
В. С траж ев, М. Я- Мельц, В. М. Бы лов и др.). Она давно осозн а­
ется ка к своеобразное фольклорное произведение и вскоре после
ее открытия стала н азы ваться легендой 195. И мея в виду обе л е ­
генды о Петре и возможность и-х изучения по бумагам П р е о б р а ­
женского приказа, В. О. Ключевский писал: «Эти канцелярские
бумаги наглядно п редставляю т нам возникновение и развитие
обеих легенд. Та и д ругая имела свою историю, п рош ла извест­
ный р яд моментов в своем поэтическом движении, представляя
притом редкий вид народного творчества, пропущенного сквозь
фильтр царской полиции» 196. И все ж е легенда до сих пор изучена
недостаточно. И С. М. Соловьев, и В. О. Ключевский создали л о ­
гическую, но не строго документированную реконструкцию исто­
рии легенды. Д ру гие историки касались ее попутно. Н аибольш ее
число фиксаций легенды приводит Н. Б. Голикова 197. Она очень
верно оценила легенду, степень ее распространенности, ее соци­
альную и политическую роль, однако ее, естественно, интересовал
более правовой и политический, а не фольклористический аспект
темы.
Л егенда о «подмененном царе» теснейшим образом связан а
с типично феодальным и средневековым представлением об ис­
ключительности царского рода. Мы у ж е говорили об этом п ред­
ставлении в связи с анализом легенды о царевиче Д митрии. К р е­
постнические действия Бори са Годунова объяснялись в народе
тем, что он не «прямой царь». Есть свидетельства того, что по
мере разочарован и я в Р ом ановы х в народе стал а обсуж даться
истинность их царского происхождения.
Легенды, возникшие ка к следствие подобных слухов, по сво­
ему типу не были легендами об «избавителях» и тем более не
носили социально-утопического хар а ктер а . Но формировались
они на той ж е социально-психологической почве и поэтому тес­
нейшим образом с ними связаны.
Д л я того чтобы возникла легенда об «истинном царе», кото­
рый долж ен возвратиться и спасти народ, необходимо, чтобы п р а ­
вящий царь был признан не «прямым», не истинным, не п р и р о ж ­
денным. Д л я Бори са Годунова и Василия Ш уйского этого не тр е ­
бовалось: их нецарское происхождение было известно. Д ругое
195 Впрочем, С. М. Соловьев., который первым опубликовал один из ва­
риантов легенды, назвал ее первоначально «сказкой» (см.: С. М. С о л о в ье в. Сказка о П етре Великом. «Чтения в О бщ естве истории и древностей рос­
сийских при М осковском ун-те». М., 1862, -кн. 4, отд. V, стр. 2 ).
196 В. О. К л ю ч е в с к и й . К урс русской истории, т. IV. М., 1958, стр. 227.
197 Н. Б. Г о л и к о в а . Указ. соч., стр. 122— 161, 168— 176, 179'— 219,
266— 275 и др.
95

Цело Алексей Михайлович. Его царское происхождение не могло
быть подвергнуто сомнению. Отсюда возникновение слухов об
обидах, которые бояре чинят молодому царю, об их покушении на
его жизнь, об его уходе «на Литву».
Петр I был возведен на престол десятилетним мальчиком. В ок­
руг трона, который он делил со своим братом Иваном, ш л а не­
преры вная борьба боярских и дворянских группировок (Милославские, Голицыны, Нарыш кины, Хованские и др.). Д о 1689 г.
Петр был мало известен народу. П р а в и л а Софья, а он был
«младшим» царем. В 1689 г. партия Н ары ш кин ы х о д е р ж а л а по­
беду, но Петр в это время только начал определяться ка к л и ч ­
ность и играл еще весьма незначительную роль. Вместе с тем
именно с этого времени Б. А. Голицын, а потом Л. К. Н арыш кин
и мать П етра царица Н а т а л ь я действуют его именем. Все яснее
становится ф ормальность царствования больного И ван а. С ам ж е
Петр з ан ят «потешными», потом кораблями, завоевы вает себе
самостоятельность действий пока только в этой области. С 1690 г.
он сближ ается с Л еф ортом и с другими своими будущими сорат­
никами, сатирически имитирует государственную деятельность в
«столичном граде Пресбурге», где есть свой князь-папа, п атри ­
арх, «всешутейший собор», а он сам играет якобы сугубо второ­
степенную роль. В общегосударственные дела он входит еще
мало, изредка требует людей, средства и материал для потешных
затей. Не исключено, что именно в это время впервые появляю тся
слухи о том, что «царь покинул царство». Этот слух мог быть
зерном, из которого впоследствии р азв и л ась интересующая нас
легенда.
Впрочем, исключительного в этом, к азал ось бы, ничего не бы­
ло. Н ачи ная с М и хаи ла Федоровича, за «малолетних» царей
обычно правил один из ближних бояр. Отношения П етр а с Ф. Ромодановским, Н. Зотовым, Ф. Л еф ортом внешне еще достаточно
напоминали отношения И в ан а Грозного с Симеоном Бекбулатовичем или «покидание царства» Борисом перед коронованием с
той разницей, что зан яти я П етра и его мнимое самоустранение не
имели трагической окраски и прямо п родолж али ситуацию его
детства.
В процессе подготовки первого Азовского похода и особенно
после его неудачи (1695 г.) и до отъезда за границу Петр начи­
нает расш и рять свою деятельность, все энергичнее за я в л я е т себя
самодержцем, имеющим определенную программу. Именно в
эти годы начинает ф ормироваться неудовольствие Петром и «немцами-командирами», которое выразилось ка к в солдатских пес­
нях типа «Горы Воробьевские», т а к и в полузабытой, но в свое
время популярной пословице: «Н а М оскве — бояре, в Азове —
немцы, в воде — черти, в зем ле — черви». В 1696 г., после вто­
рого похода, Азов взят и Петр возвр ащ ается в М оскву с побе*
дой. Однако во время триумфального въезда 30 сентября 1696 г.
96

происходит нечто необычное. Триумфальный поезд возглавляет
генералиссимус Шейн и ад м и рал Лефорт. З а раззолоченными с а ­
нями ад м и рал а идет пешком капитан Петр Алексеев. Петр, о ста­
ваясь самодерж цем, крепко д ерж авш и м в своих руках все азозское дело, демонстрировал пренебрежение к чину и роду, о т д а ­
вая предпочтение профессиональному знанию и заслугам. Вся
Европа зн ал а об участии ц аря в «Великом посольстве» 1697—
1698 гг., но официально он назы вал ся то «урядником», то « к о р а­
бельным мастером». Это не помешало ему перед отъездом сви ­
репо расправиться с участниками заговора Ц ы кл ер а — Соковнина и сослать Лопухиных. Главным лицом в отсутствие Петра
остался «потешный» князь-кесарь «король П ресбурга» Федор
Ромодановский, а возглавлявш ийся им П реображ ен ски й приказ
превратился в важнейший орган управления государством.
Потешный м аскарад , способствовавший преодолению косных
традиций старомосковского двора, был мало понятен народу. Он,
вероятно, т а к ж е сыграл какую-то роль в сложении легенды о
«подмененном царе». В самы е ответственные моменты жизни по­
тешного войска, флота, а потом государства в целом Петр н ар о ­
чито выступал в чужом обличье: служилого иноземца Питера,
дьякона «всешутейского собора», ротмистра, бомбардира, шкипе­
ра, капитана, урядника П етра М ихайлова, корабельного плотни­
ка П етра Алексеева и т. д., а в качестве главного действующего
лиц а демонстрировался кто-то д р у г о й — Никита Зотов, Федор
Ромодановский, Шейн, Л ефорт, Ш ереметьев и др.
С точки зрения «нормального» старомосковского д а и вообще
феодального сознания было неясно, где ж е царь, кто ж е он и к а ­
кую роль в действительности играет. Таким образом, 1682— 1697
годы —• это время постепенного формирования почвы, на кото­
рой в последующие годы возникает легенда о «подмененном царе».
В 1697 г. «Великое посольство», в составе которого был у р я д ­
ник Петр М ихайлов, отправилось в полуторагодичное путешест­
вие по Европе. Официально и фактически во всем этом было мно­
го удивительного. По официальной версии, царя в составе посоль­
ства не было, но не было его и в Москве. Фактически все знали,
что царь уехал за границу, и было непонятно, для чего затеяно
посольство и почему пребывание ц аря за рубежом длится т ак
долго.
Царю , по представлениям XVII в., не подобало без крайней
нужды покидать свою страну, ему полагалось принимать послов
в Москве. Непонятно было, как могла существовать страна эти
полтора года без сам одерж ца.
Толки и попытки разоб раться во всем этом порож дали подо­
зрение: все ли в порядке с царем, жив ли он «за морем»?
Именно под этим лозунгом и началось последнее народное
движение XVII в.-— стрелецкий бунт 1698 г. Д лительное отсутст­
вие царя и слухи о том, что его «за морем не стало», царевна
4

К- В. Чистов

97

С офья и ее партия пытались использовать д ля совершения пере­
ворота. Д л я усиления волнения царевнами — дочерями Алексея
М ихайловича — был одновременно пущен слух, что и маленького
царевича Алексея бояре зад у м а л и удушить для того, чтобы окон­
чательно зав л ад еть полупустующим троном 198.
Петр, спешно вернувшийся из поездки и неудовлетворенный
розыском, произведенным до него, составил специальные статьи,
по которым долж ен был вестись розыск. П я т а я из них гласила:
«Ведают ли они, что государь за морем здравствует и к Москве б у­
дет?» 199. К ак констатировал еще Н. Г. Устрялов, «кто начал р а з ­
гл аш ать о кончине государя, не открыто самым тщ ательны м ро­
зыском»200. Вместе с тем существование слуха и его значительная
роль в истории бунта подтверж дались чуть ли не ка ж д ы м д опро­
сом 201. Несомненно, что слух этот был логическим заверш ением
предшествующих ему толков и возник, к а к говорили в XVII в.,
«сам собой». Об этом свидетельствует и у д ивл явш ая следовате­
лей невозможность разы ск ать виновника, и заф и ксированн ая д о ­
кументами тревога, охвативш ая в связи с этим слухом б л и ж а й ­
ших сподвижников Петра.
Х арактерен в этом смысле эпизод, происшедший 24 м арта
1698 г. и отраж енны й в бум агах П реображ енского приказа. Н е ­
кий м уж ик обратился к караульн ы м К ремля с вопросом: «А где
государь Петр Первы й находится?» Его немедленно арестовали
и потащили в приказ к Ф. Ю. Ромодановскому. Перепуганный
муж ик объяонил: он-де хотел П етру сообщить, что во В л ад и м и р ­
ском уезде «явились лоси» и на них можно охотиться. Ф. Ю. Ромодановский этому объяснению не поверил и на всякий случай
велел бить м уж ика батогам и и взыскать с него приводные деньРИ

202

В письме от 8 апреля 1698 г. Петр писал Ф. Ромодановскому:
«А буде думаити, что мы пропали для того, что почты з а д е р ж а ­
лись, и для того, боясь, и в дело не вступаешь: воистину скоряе
бы почты весть была; только, сл ава богу, ни один не умер: все
живы. Я не знаю, откуда на вас такой страх бабий! М ал о ль ж и ­
вет, что почты пропадаю т? А се в ту пору бы ла и половодь. Неколи
198 См.: М. М. Б о г о с л о в с к и й . Петр I. М атериалы для биографии,
т. III. М., 1946, стр. 96— 105.
199 Там ж е, стр. 38.
200 Н. У с т р я л о в . История царствования П етра Великого, т. III. СПб.,
1858, стр. 160.
201 Ср., например, расспросные речи стрельца Куземки Григорьева: «Д а
им ж е д е в полку ведомость была, а от кого не ведают, будто великого го­
сударя в ж ивоте не стало, и им -де приш ед к М оскве, посадить было на царство
царевича Алексея Петровича, да и царевну из Девичьего монастыря (т. е.
Софью.— К. Ч.) хотели взять на царство ж е для того, что она об нас ж ал е­
ет». В показаниях стрельца Стеньки М ихайлова читаем: «А про великого го­
сударя у них в полках обносилось: у ж е-д е он у хож ен и бояться нечего, для
того-де и пошли» (М. М. Б о г о с л о в с к и й . Указ. соч., т. III, стр. 45— 46).
202 г в
Е с и п о в . Л ю ди старого века. Рассказы из дел П реображ ен­
ского приказа и Тайной канцелярии. СПб., 1880, стр. 68.
98

ничего ож и д ать с такой трусостью! П о ж ал уй, не сердись: воис­
тину от болезни сердца писал» 203. Выговор за то, что и его со­
ратники в какой-то мере поверили слуху, сод ер ж ал ся и в пись­
ме П етра к А. А. Виниусу: «Я, было, надеялся, что ты станешь
всем р ассу ж д ать бывалостью своею и от мнения отводить; а ты
сам предводитель им в яму. Потому все думают, что коли-де кто
бывал (т. е. б ы в а л 'з а границей.— К. Ч.), так боится того, то уж е
конечно так» 204.
Таким образом, реальные условия путешествия, особенно м ед ­
ленность почты, могли способствовать распространению слуха о
том, что «государя за морем не стало».
П оявление П етра в Москве, жестокий розыск и массовые к а з ­
ни стрельцов не разруш или слуха, а, наоборот, способствовали
превращению его в легенду. Н. Б. Голикова, детально обследо­
в ав ш ая документы П реображ енского приказа, установила, что
легенда слож и лась и стал а распространяться у ж е в 1697— 1699 гг.
в уездах Московском, Архангельском, А рзамасском, Д едиловском,
К азанском, Коломенском, Псковском, Ростовском, Старорусском.
К 1700 г. относятся документы, связанны е с преследованием р а с ­
пространителей легенды в следующих уездах России: Алатырском, Алексинском, Веневском, Каширском, Киевском, К о зл ов ­
ском, Коломенском, Московском, П ереславль-Залесском , П с ко в ­
ском, Тамбовском, Тверском, Тульском, Ш ацком и др., к 1701 г.—
в уезд ах Белевском, Вологодском, Зарай ском , Козельском, М ос­
ковском, Мещовском, Нижегородском, Романовском, Устьжелезнопольском, Ю рьев-Польском, Я рославском и др.205
М атериалы , собранные нами по печатным источникам, в своей
совокупности охватываю т территорию от севера до Д он а и У к­
раины и от П скова до Сибири и п адаю т на годы от 1700 до 1722,
т. е. почти до смерти Петра.
Л егенда заф и ксирована в опубликованных документах более
трех десятков раз из уст представителей различных социальных
слоев и групп тогдашней России — крестьян, стрельцов, посад­
ских людей, дворян, духовенства. П редполож ение П. И. М ельни ­
кова-Печерского о том, что легенда была создана с т а р о о б р я д ц а­
ми и распространилась главным образом в старообрядческой сре­
де, не подтверж дается 206. Неверно приписывать ее создание и
203 ф д . Т у м а н е к и й . Собрание ранних записок и сочинений, ч. 5.
СПб., 1787, стр. 80.
204 С. М. С о л о в ь е в . История России с древнейш их времен, кн. VII,
стр. 562.
205 Н. Б. Г о л и к о в а . Указ. соч., стр. 170 и сл.
206 П. И. М е л ь н и к о в . Указ. соч., ч. 1, стр. 70 и сл. Один из важ ней­
ших эпизодов истории легенды о П етре-«антихристе»— так называемое «дело
Григория Талицкого». I I И. Мельников утверж дал, что Талицкий — старооб­
рядец. М еж ду тем изучение «дела Талицкого» показало, что он не имел ника­
кого отношения к старообрядчеству (см.: Н. Б. Г о л и к о в а . Указ. соч.,
стр. 135 и сл.). О б этом ж е писал и П. С. Смирнов в своем исследовании

4*

99

духовенству 207. Б л и ж е к истине был В. О. Ключевский, считав­
ший, что легенда возникла в тяглой среде 208. Осторожно и, ио-видимому, справедливо заклю чает Н. Б. Голикова: «К ак и легенда
об антихристе, эта легенда возникла в начале 1700-х годов и, пе­
ред ав ая сь из уст в уста, быстро проникла в различные слои об­
щества. Авторство ее вряд ли п р и н ад л еж ал о духовенству, но оно
использовало ее для подрыва авторитета ц а р я » 209.
Н аибольш ее число фиксаций легенды относится к 1700—
1701 гг., т. е. к годам, непосредственно следовавшим за стрелец­
ким бунтом и его разгромом, и к 1705— 1708 гг.— периоду наибо­
лее значительных народных движений н ач ал а XVIII в.— А стра­
ханского и Булавииского восстаний. С 1708 до 1718 г. свиде­
тельств сравнительно мало. В период 1718— 1722 гг. их снова
становится больше. Вероятно, это связано с первой петровской
ревизией податного населения.
Р азум еется, изучение фактического м атери ала, связанного с
легендой, нельзя считать законченным, пока не будут специально
для этой цели обследованы архивы петровского времени. И мею ­
щиеся в нашем распоряжении документы позволяют говорить о
том, что легенда бы товала по крайней мере в трех основных ре­
д акциях: «Петр подменен в детстве», «Петр подменен за морем»,
«Петра подменил антихрист».
В 1700— 1704 гг. легенда встречается главным образом в п ер­
вой редакции, согласно которой Петр не настоящий царь, не
«природный» сын Алексея М ихайловича, а немец, сын какой-то
немки из московской немецкой слободы. Так, в 1700 г. беглый
стрелец Василий И ванов принес извет на донских к азако в Краснянской станицы, в которой он провел четверо суток. К азак и го­
ворили, что «у нас-де ныне государя нет, а тот-де государь немчин. А как бы де он был старый государь и он бы де не т ак делал,
а то-де верует веру немецкую» 21°.
Ч ерез 10 лет, в 1710 г., крестьянин одной из деревень дяди
П етра Л. К. Н ары ш кин а у тв ер ж д ал : «Какой-де он царь, он-де
вор, клятвопреступник, подменен из немцы, царство свое отдал
боярам, а сам обусурманился и пошел по ветру с немцы; в среду,
и в пятницы, и в посты сряду мясо ест. П ора-де ево на колья,
д ля того-де ныне к Москве идут донские казаки» 211. В деревне
князя Я- Урусова крестьянин Корнилов п еред ав ал сходный слух:
«Какой он царь, он-де подменен от немец и бусурманился с нем­
«Споры и разделения в русском расколе в первой четверти X V III в.» (СПб.,
1909, стр. 149 и д р .).
207 А. М. С а м с о н о в . Антифеодальные народные восстания в России
и церковь. М., 1955, стр. 113,
208 В. О. К л ю ч е в с к и й . Указ. соч,. стр. 230.
209 Н. Б. Г о л и к о в а . Указ, соч., стр. 149.
210 Там » е , стр. I2l;.
- 11 Там ж е, стр, 179,

1Р0

цы, в среды, и в пятки, и в посты ест мясо. У же-де ему учинят
указ, донские казаки идут к Москве, по вестям» 212.
В 1700 г. допраш ивались стрельцы, утверж давш ие, что царь
родился от блудной девицы (по-видимому, т ож е немки), по­
этому он зол, кровож аден и не соблю дает п о ст о в 213. Впрочем, мо­
ж ет быть, здесь и не имелась в виду немка, а просто у т в е р ж д а ­
лось нецарственное происхождение Петра. Известно, что в 1701 г.
был казнен князь Василий Солнцев-Засекин, который был обви­
нен в разбое и убийствах; кроме того, ему ставились в вину и «не­
пристойные слова»: «царевна-де С офья н азы ва л а П етра стрелец­
ким сы н о м » 214. О д н ако эта версия не получила распространения,
так как было известно, что царица Н а т а л ь я К ирилловна, мать
Петра, признает его сыном. Отсюда возникновение двух других
вариантов.
В 1700 г. допраш ивали крепостных из веневских вотчин
И. С трешнева и помещицы Мышецкой. Они утвер ж д ал и : «Госу­
д ар ь не царского колена, немецкой породы, а великого государя
скрыли немцы у мамок в малых летех, а вместо него подменили
нова. Немцы лукавы, лик под лик подводят» 215. П о зж е р а с ск а зы ­
валось о том, что царица Н а т а л ь я К ирилловна перед смертью
с к а за л а Петру: «Ты не сын мой, зам ен ен н ы й » 216. По одному из
вариантов разоблачение подмененного ц ар я вклады валось в уста
царевича Алексея (см. ниже, стр. 118).
212 Там ж е, стр. 179— 180. С ходное объяснение деятельности П етра I с о ­
держ ится такж е в докум ентах допросов смоленской посадской женщины М ат­
рены (там ж е, стр. 126) и посадских людей из Астрахани (там ж е, стр. 233
и 261). В книге В. И. Веретенникова «И стория Тайной канцелярии П етров­
ского времени» (Харьков, 1910, стр. 164) сообщ ается о допросе арестован­
ного крестьянина в 1723 г., который «говорил громогласно», что Петр — «это
неистовый царь; никак, он швед»; «тогда ж е одн а женка М артемьяна говори­
ла своим знакомым, что-де царь не царской крови и не наш его русского
роду,
но немецкого». В книге Г. Есипова «Раскольничьи дела X V III столетия...»
говорится: на Тагиле в 1722 г. «старица П латонида про его императорское
величество говорила: он-де швед обменной, потому, догады вайся-де, дел ает
богу противно, против солнца крестят и свадьбы венчают и образы пишут с
ш ведских персон, и посту мож но не воздерж ать, и платье возлюбил ш вед­
ское, и со ш ведами пьет и ест, и из их королевства не выходит, и ш вед-де
у него в набольших, а паче-де того догады вайся, что он ш вед, русскую цари­
цу и от себя сослал в ссылку в монастырь, чтоб царевичев не было, и царевича-де Алексея Петровича извел своими руками для того, чтобы ему, царе­
вичу, не царствовать, и взял-де за себя ш ведку царицу Екатерину Алексеев­
ну, и та-де царица детей не родит, и он-де, государь, сделал указ, чтоб спред
будущ его государя крест целовать, и тот-де крест целуют за ш веда, окончательно-де станет царстзовать ш вед» (стр. 41).
213 Н.
Б. Г о л и к о в а .
Указ. соч., стр. 126.
214 С. М. С о л о в ь е в . И стория России с древнейш их времен, кн. VIII,
стр. 1370 (ср. Н. Б. Г о л и к о в а . Указ. соч., стр. 160).
215 Н. Б. Г о л и к о в а . Указ. соч., стр. 169.
216 С. М. С о л о в ь е в . И стория России с древнейш их времен, кн. V III,
стр. 1370(см. также: Н.
Б. Г о л и к о в а . Указ. соч., стр. 181, прим. 2; ср.
такж е стр. 160),

101

По другой версии не немцы подменили царевича, а сама Н а ­
т ал ья Кирилловна. В 1701 г. П реображ енский приказ привлекал
к ответственности крестьянку помещика Протопопова Улиту и ее
дочь Д ар ью , ушедших из деревни и «кормившихся по дворам» в
Вологде, и посадских женщин А. П антелееву и А. Федорову. Все
они обвинялись в распространении слухов о замене царской д о­
чери немецким мальчиком. Улита на допросе р ас ска зал а: «Какде она, государыня царица, была чревата и государь-де царь
Алексей М ихайлович ей, государыне, говорил, буде ты родишь
сына, я-де тебя пожалую , а буде родишь дочь, я-де тебя в срубе
сожгу. И царица-де родила дочь, а немка в тож число родила сы ­
на, и ту дочь отослали к той немке, а у ней вместо того взяли
сына и принесли к ней, ц а р и ц е » 217. Допрош енные н азвали не­
сколько человек, передававш их эту легенду. Все они были н а к а ­
заны ссылкой, а Д а р ь е вырезан язык.
Ч ерез 11 лет в Сибири виновником подмены н азы вали бояри ­
на А. С. М атвеева. По свидетельству С. В. М аксимова, изучавш е­
го документы, связанны е с сибирской ссылкой, в 1712 г. в Н ары м е
бывший стряпчий из дворцовых волостей, сосланный еще при ц а ­
ре Федоре Алексеевиче, рас ска зы в ал колодникам: «Нынешний
ц арь не печется о народе, а печется о немцах, потому что он и сам
ихней породы, а не царского корня. Истинно я это ведаю. Ж и л я в
Москве, и было нас человек двенадцать, и мы ночи сиж ивали над
святыми книгами, а с нами беседовал верховой св я щ е н н и к 218 и
сказы вал мне и товари щ ам моим: «Как-де воцарился государь
ц арь наш и великий князь Алексей М ихайлович и совокупился с
царицею Н а тал ье й Кирилловной и она-де, государыня, р о ж а л а
царевен 219. И близ рождения он, государь, изволил ей, царице,
говорить: «Еж ели-де будет царевна, я-де тебя постригу!» И она,
государыня царица, призвав А ртам она Сергеевича (М атвеева.—
К. Ч.), с к а з а л а ему ту тайну, что царь на нее гневен. И когда
217 См. Н. Б. Г о л и к о в а . Указ. соч., стр. 181, прим. 2. Характерно,
что участники астраханского бунта 1705— 1706 гг. придали этой редакции
легенды антибоярский характер. Один из руководителей бунта Стенька М оск­
витянин слышал еще в Москве: «и тому лет с пять или шесть, а подлинно не
помнит, того столяра ж ена у себя в избе говорила с матерью его про стрель­
цов: всех разорили в Москве, а в мире-де стал и тягости, приш ли-де службы ,
велят-де носить немецкое платье, а при преж них царях того ничего не бывало.
Д л я того-де стрельцов разоряли и платье переменили и тягости в ми/ре стали,
из М оскве-де переменной государь. К ак-де царица Наталья Кирилловна роди­
ла царевну и в то ж е де время боярьгня или боярышня, а подлинно не
упомнит, родила сына, и того-де сына взяли к царице и вместо царевича
подменили»
(Г. Е с и п о в .
Раскольничьи дел а XVIII столетия..., т. II,
стр. 101. Ср. Н. Б. Г о л и к о в а . Указ. соч., стр. 284). О П етре в показаниях
Стеньки Москвитянина см.: А. Н. П ы п и н. Петр Великий в народном пре­
дании, стр. 662.
218 Т. е. священник дворцовой кремлевской церкви.
219 В действительности Алексей М ихайлович в 1671 г. женился на Н. К.
Нарышкиной, в 1672 г. у них родился первый ребенок — Петр, в 1673 Г-—
Наталья и в 1674 г.— Ф еодора.

102

родила Царевну, Артамон Сергеевич учинил сокровенно: взял из
немецкой слободы младенца и подменил вместо того младенца,
и поныне она в немецкой слободе ж и ва, и по тому делу ему, Артамону Сергеевичу, великое время стало от нее, царицы, за т а ­
кое умышление» 22°.
На первый взгляд может показаться, что эта запись легенды
разруш ает наше представление о ее постепенном формировании
и распространении в известном нам составе не раньш е 1697—■
1699 гг. Если стряпчий Т. В. Копытов был сослан при ц аре Ф едо­
ре и усвоил эту легенду ещ е в Москве, то это д олж н о было про­
изойти не раньш е 1672 г. (года рождения П етра) и не позже
1682 г. (год смерти Ф едора Алексеевича). К ак будто об этом
свидетельствует и роль,
приписываемая этим
вариантом
А. С. М атвееву, в доме которого воспитывалась ц ари ца Н а т а л ь я
и который играл весьма значительную роль в последние годы
ц арствования Алексея Михайловича. В 1672 г. по случаю р о ж ­
дения П етра А. С. М атвеев — сын д ьяка — был возведен в сан
с'кольничьего, а еще «ерез два года стал боярином. Известны его
активные отношение с иностранцами. Именно на нем сосредо­
точивалась ненависть народных масс, недовольных политикой
Алексея М ихайловича. Сосланный при царе Федоре в Пустозерск,
он после воцарения малолетнего П етра был возвращен Н а р ы ш ­
киными в Москву и через четыре дня убит стрельцами на глазах
у царской семьи в самом начале стрелецкого бунта.
И все ж е утверждение Т. В. Копытова о том, что он слышал
легенду в Москве, не зас л уж и в а ет доверия. Совершенно неверо­
ятно, чтобы легенда о подмене царевны немецким мальчиком
могла возникнуть до сближения П етра с Л ефортом, Монсом и
другими жителями московского Кокуя — немецкой слободы —
и вообще до того, как его политика и его личные качества в ы р а ­
ботались и определились, и, тем более, до 1682 г., когда он не
был еще ни царем, ни д а ж е претендентом на престол. Видимо,
утверждение Т. В. Копытова не более как обычный для несказочиой народной прозы прием мнимой документации: указы вается
время, современное событиям, назы ваю тся рассказчик, свидетели
и т. д. Следует обратить внимание и на следующее обстоятельст­
во: легенда рас ска зы в ал а сь в 1712 г., т. е. через 40 лет после
рождения П етра или будто бы состоявшейся «подмены».
В 1718 г. легенда заф и ксирована снова в Европейской части
России. В П реображ енском приказе стало известно, что крепост­
ная помещ ика Кикина говорила: «Государь не русской породы и
не царя Алексея М ихайловича сын; взят во младенчестве из не­
мецкой слободы у иноземца на обмену. Ц ар и ц а-д е родила ц а р е в ­
ну, и вместо царевны взяли ево, государя, и царевну отдали вм е­
сто ево» 221.
220 С. В. М а к с и м о в . Сибирь и каторга. СП б., 1900, стр. 385.
221 Н. Б. Г о л и к о в а . Указ. соч., стр. 169.

103

Иногда о происхождении П етра говорилось еще определен­
нее: он сын Л еф орта. В августе 1700 г. по извету каширского по­
па Олимпия был арестован крестьянин Семенов, который гово­
рил: «Государя-де нынче на М оскве нет. А который-де ныне на
М оскве государь и есть и он какой государь, Л еф ортов сын, а
не государь» 222. В 1702 г. дьякон Чудова монастыря Иона Ки­
рилловен говорил монаху Феофилакту: «Государь-де не царь и
не ц арскова поколения, а немецкова... К огда были у государыни
царицы Н а тал ьи Кирилловны сряду дочери и тогда государь,
ц арь Алексей Михайлович, на нее, государыню царицу, разгн е­
вался: буде-де ты мне сына не родишь, тогда-де я тебя постригу.
А тогда-де она, государыня царица, была чревата. И когда-де
приспел час ей родить дщ ерь и тогда она, государыня, убоясь
его, государя, в зял а на обмен младенца муж еска полу из Л е ф о р ­
това двора» 223.
Ф еоф илакт в ф еврале 1702 г. покинул Чудов монастырь и
ушел на Украину, где бродил около 7 месяцев, распространяя л е ­
генду. П осле возвращ ения в монастырь он был арестован и д о ­
ставлен в П реображ енский приказ. По этому делу тогда ж е было
привлечено еще несколько лиц.
«Лефортовский» вар и ан т легенды одновременно объяснял и
особое расположение П етра к Ф ранцу Л ефорту, назначение его
йдмиралом, «сыновнее» следование за его санями при триум ­
фальном въезде в М оскву в 1697 г., назначение Л еф о р т а главой
«Великого посольства» и другие факты, говорившие об исклю ­
чительном его значении в эти годы.
В торая редакция легенды («Петр подменен за морем»), веро­
ятно, ф орм и ровалась в те ж е годы (наиболее ранняя ее ф и кса­
ция относится у ж е к 1701 г.), но после 1704 г. она получила
большую популярность, чем первая. В ней утверж д ается подме­
на ц ар я не в детстве, а «за морем» во время «Великого посольст­
ва». В некоторых вари ан тах этот мотив фигурирует в самой о б ­
щей форме. Так, в 1705 г. белевский крестьянин Г. Анисифороз
рассказы вал : «Н аш его-де государя на Москве нет. Это-де не наш
царь, то-де басурманин, а наш-де царь в иной земле, зас аж е н в
темницу» 224.
Костромской помещик Василий Аристов, привлеченный за
«непристойные слова», говорил: «Это-де нам какой царь, он-де
не царь, в зят с Кокуя (т. е. из немецкой слободы.— К ■ Ч.).
А наш-де царь в забвении в немецком государстве. Видишь-де,
ж ивет все по-немецки и бояр много казнил, и стрельцов много
побил, а наб рал все дрязгу, холопья в солдаты. А стрельцы-де
были воины» 225.
222
223
С24
22’
104

Н. Б.
Там
Там
Там

Го
ж е,
ж е,
ж е,

л и к о в а.Указ. соч., стр. 123.
стр. 149.
стр. 169.
сгр. 191, прим.
1.

В изложении крепостного Ф. Степанова в 1701 г. легенда зв у ­
чала так: «Государя-де на Москве нет. Семь лет в полону, а на
царстве сидит немчин. Вот-де тысячи с четыре стрельцов пору­
бил. Есть ли б де он был государь, стал ли б так свою землю
пустошить» 226. Иногда вносились подробности: Петр в Риге «закладен в стене», а в М оскве «немчин подмененный» 227. У помина­
ние Риги здесь не случайно. Оно, вероятно, связано с тем, что
Петр во время путешествия был обижен шведским губернатором
этого города Э. Д ал ьб ергом , не разреш ивш им ему осматривать
городские укрепления и не о казавш и м ему никакого внимания,
т ак как официально было объявлено, что ц аря в составе посоль­
ства нет 228.
В 1699 г. рижский эпизод фигурировал в качестве одного из
оснований объявления войны Швеции 229.
Д ругие два варианта совершенно не связаны с какими-либо
историческими фактами. По одному из них царствует в Москве
немец, а «наш ц арь в немцах в бочку закован да в море пущен» 230;
по другому — он пленен во время путешествия по Ш веции в С ток­
гольме («в городе Стекольном», «в царстве Стекольном»),
В 1701— 1703 гг. «велось следствие по делу посадского человека
Л ар и о н а З л о м а н а из с. Л ы скова под Нижним Новгородом, кото­
рый рассказы вал: «К акой-де он ю су д ар ь , он-де не государь, нем­
чин. Государь-де ездил в Стекольное и попал та м в неволю и
ныне-де он, государь, в неволе в Стекольном, а вместо ево к М о ­
скве прислан немчин, а к тому-де немчину и сестра приехала из
немецкой земли и ныне она на Москве» 231. З а такие речи Л арион
был приговорен к смертной казни.
Примерно то же рассказы вал И. Ш елудяк — один из вождей
астраханского бунта. Он «говорил, слыша из народной молвы,
будто государь не прямой, потому затеяно-де, чего при прежних
государях не бывало», царь «подменен» и находится «в полону
в Стекольном» 232.
Терский атам ан Андрей Хохлач, то ж е участник ас трахан ско­
го бунта, после пытки признал, что получил из Астрахани
226 Там ж е, стр. 168.
227 Там ж е, стр. 161 (из допроса ярославских помещиков братьев Григо­
рия и Андрея Бряминых).
228 См.: С. М. С о л о в ь е в . История России с древнейш их времен, кн. V II.
стр. 549.
229 Там ж е, стр. 604. Вероятно, с этим эпизодом связано утверж дение, что
Петр — подмененный латыш, «рож ден от нечистой девицы>, которое фигури­
ровало в одном из процессов 1707 г. (см.: Н. Б. Г о л и к о в а . Указ. соч.,
стр. 148, допрос монаха Троице-Сергиевской лавры ).
230 См.: Н. Б. Г о л и к о в а . Указ. соч., стр. 169 (допрос крестьянки Анны
рж евского помещика Квашнина-Самарина в 1703 г.).
231 Там ж е, стр. 216— 217; ср. там ж е, допр ос посадской женщины Анны
Силиной в 1719 г. (стр. 217).
232 Там ж е, стр- 266 и 273.

105

письмо, в котором говорилось: «А государь-де в живых ли
или нет, того не ведают, а иные-де говорят, будто он, государь
в Стекольном в заточенье. М ы -де послали до Ц ариц ы на про­
ведать, жив ли он, государь» 233.
Пыточные речи других участников астраханского восстания
подтверж даю т, что легенда сы гр ал а значительную роль в р а зв и ­
тии идеологии его участников. Так, один из них, Терентий Корешило, говорил: «И есть ли донские казаки к ним пристанут и им,
Ц арицин взяв боем, идти до Москвы и по дороге имать городы
и противников побивать до смерти для того, что в Астрахани
была молва: государь в Стекольном закл ад ен в столбе, а на
Москве уп равляю т бояре Бутурлин да Головин, и приш ед к М о­
скве проведать, было то подлинно. А проведав, что было делать,
о том в переговоре не было» 234.
В «Стекольный» вариант иногда проникал эпизод с бочкой,
н легенда п олучала наиболее законченный д ля второй редакции
вид. Этот вариант представлен в документах, связанных со след­
ствием по делу дворцового повара Якова Чуркина и его жены в
1704 г., и впервые был опубликован С. М. Соловьевым в 1862 г.,
перепечаты вался Г1. А. Бессоновым и А. Н. Пыпиным, был пере­
сказан Г. Есиповым и В. О. Ключевским и недавно снова упо­
минался и цитировался Н. Б. Голиковой по документам П реоб ­
раж енского приказа 235: «К ак государь и его ближние люди были
за морем и ходил он по немецким зем лям и был в Стекольном, а
в немецкой зем ле Стекольное царство дер ж и т девица, и та деви­
ца над государем ругалась, ставила на горячую сковороду и,
сняв со сковороды, велела его бросить в темницу. И как та деви­
ца была именинница и в то время князья ее и бояре стали ей
говорить: «П ож алуй, государыня, ради такого своего дни выпу­
сти его, государя». И она им ск азал а : «Подите, посмотрите: буде
он валяется, и д ля вашего прошения выпущу». И князи и бояре,
посмотря его, государя, ей сказали: «Томен, государыня!». И она
им с к а зал а : «Коли томен, и вы его выньте». И они его выняв, от­
пустили. И он пришел к нашим боярам, и бояре перекрестились,
сделали бочку и в ней набили гвоздья, и в тое бочку хотели его
положить, и про то уведал стрелец и, п рибеж ав к государю к постеле, говорил: «Царь-государь! изволь встать и выйти: ничего
ты не ведаешь, что над тобою чинитца». И он, государь, встал и
вышел, и тот стрелец на постелю лег на его место, и бояре при­
233 См.: В. И. Л е б е д е в . А страханское восстание 1705— 1706 гг. по пы­
точным речам в П реображ енском приказе. «Ученые записки М ГП И », т. II,
каф едра истории СССР, вып. 1, 1941, стр. 16.
234 Там ж е, стр. 9 и 28— 29.
235 С. М. С о л о в ь е в . Сказка о Петре Великом, стр. 2; «Песни, собран­
ные П. И. Киреевским», вып. 8, стр. 342—343; А. Н. П ы и и н. Петр Великий
в народном предании, стр. 688; Г. Е с и п о в . Государево дело. Рассказы об
изветах, кляузах, доп р осах и пытках. «Древняя и новая Россия», 1880, IV,
стр. 777; В О. К л ю ч е в с к и й. Указ. соч., стр. 217— 218.

106

шли, и того стрельца, с постели схватя и полож а в тое бочку,
бросили в море» 236.
Этот вариант представляет собой ка к бы сочетание двух о с­
новных разновидностей второй редакции не только в х удож ест­
венном (упоминание «Стекольного» и мотив «закаты вани е в боч­
ку»), но и в идеологическом отношении (сочетание антибоярской
н антинемецкой тенденций). Однако неверно было бы говорить
о контаминации редакций — в ы работался своеобразный и впол­
не законченный сю ж ет легенды о «подмененном царе».
Текст этот много раз публиковался и цитировался, однако од­
но существенное противоречие, содерж ащ ееся в нем, осталось
незамеченным и неистолкованным: о какой «девице», которая
«в немецкой зем ле Стекольное царство держит», идет здесь речь?
В.
О. Ключевский ответил на этот вопрос уверенно — ш вед ­
ская королева У льрика-Элеонора, вступивш ая на престол после
смерти ее б р ата К ар л а XII 237. Д остаточных оснований д ля т а ­
кой уверенности нет. Известно, что У льрика-Элеонора сорвала
Аландский конгресс и вообще д остави ла Петру множество не­
приятностей, правда, в конечном счете приведших к тому, что ей
пришлось отказаться от престола в пользу своего м уж а Ф ри др и ­
ха Гессен-Кассельского. Однако все это произошло в 1718—
1720 гг., т. е. через 14— 16 лет после того, как в П реображ енском
приказе велся розыск по делу Я кова Чуркина. П р авд а, и до
вступления на престол Ульрика-Элеонора зан и м ал ась госуд ар­
ственными делами, а в отсутствие К а р л а XII в о згл ав л я л а п р а ­
вительство. Но и это все происходило в основном позже. В 1704 г.
ей было всего 16 лет и К арл XII в то время был достаточно и зв е­
стен в России. Могло ли ей быть у ж е в это время приписано «дер­
жание» шведской земли? Ещ е труднее предположить, что в леген­
де имеется в виду Христина, которая была шведской королевой
за два десятилетия до рождения П етра (1632— 1654). Вероятнее
всего, что в об р азе «шведской девицы» слились какие-то глухие
воспоминания о Христине, какие-то ранние впечатления об У ль­
рике-Элеоноре Ш ведской и, мож ет быть, сведения о ее матери
Ульрике-Элеоноре Д атск ой — супруге К а р л а XI, игравшей з н а ­
чительную роль в жизни Ш веции в конце XVII в. (она ум ерла в
236 С. М. С о л о в ь е в . Сказка о П етре Великом, стр. 2 (см. также:
С. М. С о л о в ь е в . История Роосии с древнейш их времен, кн. VIII, стр. 100).
В. Страж ев отрицает фольклорный характер этой легенды, считает ее д о с у ­
жим вымыслом, созданным пылкой фантазией жены дворцового повара, ин­
тересным только как свидетельство того, как мало знали об истинной цели
заграничного путешествия П етра (В. С т р а ж е в. Петр Великий в народном
предании. Песни и сказки о П етре Великом. «Этнографическое обозрение»,
1902, А» 3, стр. 115). В противоположность этом у П. А. Бессонов утверж дал:
Стало быть, это предание, ходивш ее тогда в народе; оно близко согласно с
напечатанною у нас песней» («П есни, собранные П. И. К иреевским», вып. 8,
стр. 342). О песне, близкой к легенде, см. ниже, стр. 111 — 112).
237 В. О. К л ю ч е в с к и й . Указ. соч., crp.
107

1693 г.) и в свое время, в связи с малолетством ее сына — буду­
щего К а р л а XII, официально объявленной наследницей шведско­
го престола 238. С ледует отметить, что «ш ведская к о р о л ев (н )а »
упоминается в двух известных нам песнях петровского времени:
в «Песне о взятии Колывани» (Р евел я) 239 и «Ц а р ь Петр в з е м ­
ле шведской» 240.
Третья редакция легенды подтверж дает ее идеологическую
и социальную родственность легенде о Петре-антихристе. Но
Петр здесь является не воплощением антихриста, а просто под­
менен им. Так, например, крестьянин Сергачской волости Петр
И ванов п одвергался преследованию за распространение такого
слуха: «Государя-де ц аря П етра Алексеевича и государя ц ар е­
вича на Москве нет, изведены. Извели бояре да немцы. А антихрист-де ныне есть и стал быть с рож дества Христова тому пятой
год. Н асел перед рождеством Христовым с пятницы на суббогу
и ж и вет ныне в Московском государстве и сидит ныне на ц а р ­
стве» 241.
П о к азан и я П етра И ванова п одтверж даю т достоверность ста­
рообрядческого «С казания о ц аре Петре истинном и царе Петре
ложном», известного в изложении П. П. Баснипа, п ересказавш е­
го рукопись, доставшую ся ему от деда — старообрядца, жившего
в первой п о л о в и н е—с е р е д и н е XVIII в.
В «Сказании» события р азвиваю тся следующим образом:
Петр шел лесом по берегу Невы и заблудился. В порыве о тч ая­
ния он сотворил крестное знамение по-старообрядчески, ка к его
будто бы учила в детстве мать — ц ари ца Н а т а л ь я Кирилловна.
И тут случилось чудо — появился некий старичок, который гроз­
но ск азал Петру: «Куда шел, туда не придешь. Антихрист ты и
праведных дел погубитель!» Петр устрашен и раскаивается.
В результате он оказы вается живым в могиле, переодет в старин­
ное платье и молитвенный каф тан; у него вы растает борода. Он
молится по-праведному, отвергнув все никонианские привычки.
«Кто-то теперь моим государством правит? — говорит он.— Алексаш ка да Л ефортов, поди, всем царством зав л ад ел и и по-своему
все дела вершат. Искоренят они веру истинную и любезного мое­
го сына, царевича Алексея, изведут!»
238 «Sam m lun g varschiedener Berichte betreffend den Tod C arls X I1, beson ders aber die Erhebung der K onigin U lrike-Eleonore». Jena, 1719; «Vita
U lricae E leonorae». C openhagen, 1698; С. А. Ф е й г и н а . Аландский конгресс.
М., 1950, стр. 200— 510.
238
«Песни, собранные П. И. Киреевским», вып. 8, стр. 215. В. К. Соко­
лова считает «ш ведскую королеву» и в этой песне лицом вымышленным
(В. К. С о к о л о в а . Русские исторические песни X V I— X V III вв., стр. 208).
Такого ж е мнения и Б. Н. Путилов (см. комм. Б. Н. Путилова в кн.: «Н арод­
ные исторические песни», стр. 362).
240 А. Н. П ы п и н , Н ародные стихи и песии. (Извлечения из рукописей).
«Отечественные записки», 1858, № 1, стр. 306. П ерепечатано в кн.: «Песни, с о ­
бранные П. И. Киреевским», вып. 8, стр. 164.
241 Н. Б. Г о л и к о в а . Указ. соч., стр. 169.
108

Б ояре узнают об исчезновении Петра. Главное, что их беспо­
коит,— не скрыли ли П етра «лихие люди», не появится ли он
опять. Стрешнев п редлагает утаить от народа исчезновение царя
и найти вместо него человека, послушного боярам и такого, «что­
бы он обычаем, 'и подобием, и ликом на царя Петра походил, что­
бы никому в ум не пришло, что другой у нас царь Петр, а не тог,
что допреж ь того был. А теперь мы в народ такую молвь пустим,
что-де царь Петр в иноземные государства уехал и там-де пребы­
вает по сей день».
П охожим на П етра ока зал ся родич боярина Стрешнева.
«И бысть па Руси с того дня два ц ар я Петра: один истинный,
что искупление себе от грехов в могилке зам аливает, и другой,
что всяким машкерством и бесовскими потехами зан и м ал ся и
старую веру искоренял, как ему то Л ефортов присоветовал».
Староверы, спасаясь от преследований, уходят в леса, в ко ­
торых скрывается Петр. Происходит еще одно чудо — он я в л я ­
ется им и воодушевляет их на дальнейш ую борьбу с правитель­
ством и никонианской церковью.
Слух о том, что объявился Петр, доходит до бояр. «Лефортов»
собирает войско и начинает искать его. Один из солдат, п ослан ­
ный на поиск, видит Петра в староверческой молельне среди
«людей в белых одеяниях» и отказывается губить его. Но Петр
все равно схвачен и зак ован в железо. Его охраняет «страж а
немецкая». Наконец, происходит встреча истинного и ложного
Петра. Истинный Петр после обличения им ложного долж ен быть
казнен — и здесь снова одно за другим происходят три чуда. П а ­
лачи не могут казнить Петра и п адаю т перед ним на колени.
Петру веш аю т жернов на шею и бросают его в Н еву — он не то ­
нет. Наконец, его са ж а ю т в сруб и сжигают. Когда сруб д о г о р а ­
ет, из пламени вылетает белый голубь. Костей П етра на месге
его сож ж ения найти не могли — они таинственно исчезли. Все
это застав л яет ложного, подмененного П етра задум аться, выну­
ж д а е т его пойти на некоторые послабления в преследовании с т а ­
рообрядцев 242.
Мы не будем подвергать старообрядческую повесть специаль­
ному анализу. Д л я нас важно, что рукопись Баенина представляет
собой типично старообрядческое литературное развитие устной
легенды о подмене П етра антихристом. Она интересна, т а к как
другие свидетельства о существовании легенды в этой редакции
весьма ограниченны и лаконичны. Х арактерная антибоярская н а ­
правленность повести несомненно связан а с устной традицией.
Вместе с тем «немцы» («Лефортов», «немецкая с тр а ж а» ) здесь,
так ж е как и в первой и второй редакциях легенды в ее наиболее
развитых вариантах, действуют заодно с боярами.
242
П. П. Б а с к и н . Раскольничьи легенды о Петре Великом. «И сториче­
ский вестник», 1903, № 5 , стр. 517— 534.
109

Итак, легенды о «подмененном царе», связанны е с имен\зм и
деятельностью Петра, были широко распространены, судя по-со­
хранивш имся документам, с 1697— 1698 до 1722 г., т. е. почти во
все время его самостоятельного царствования, и имели по к р а й ­
ней мере три редакции, разветвлявш иеся на несколько разн ов и д ­
ностей. Петр мыслился подмененным в детстве (Н а тал ь ей К и ­
рилловной, в связи с тем, что у нее не родились сыновья, б о я р а ­
ми или немцами) или во время заграничного путешествия 1697—
1698 гг. (в Л ифляндии, Германии, Швеции; немцем, шведом, л а ­
тышом, литвином) 243. Д ал ь н ей ш а я судьба его и зо б р а ж а л а с ь то ­
ж е различно: он сидит в Риге в стене, он где-то за границей в
«полоне», в «Стекольном» в темнице или в «столбе», брошен нем­
цами или боярам и в бочке в море.
С озд а ва л ась эта легенда, так ж е ка к и легенды об «избавите­
лях», постепенно, причем особенно значительную роль в ее ф орм и­
ровании, к а к мы видели, сыграло «отстранение» П етра от ц ар ст­
ва в детские и юношеские годы, «потешный м а скарад » и его про­
д олж ение в последующие годы и, наконец, «Великое посольство»
(эпизод в Риге, неполадки с почтой и т. д .). В процессе форм иро­
вания легенды в нее были вовлечены традиционные мотивы эпи ­
ческого характер а, свойственные сказкам, преданиям и эпиче­
ским песням: подмена невинно гонимого героя, попытка со­
блазнения его девицей и затем месть ее, заточение в «столб» или
темницу, зак аты ва н и е в бочке в море и др. В варианте, сохранив­
шемся в бу м агах П реображ енского приказа и связанном с д е­
лом придворного п овара Я- Чуркина и его жены, Петр спасен
стрельцом; П одмена ради спасения П етра — эпизод весьма сход­
ный с традиционной подменой «избавителя» в момент опасности.
Таким образом, имеет место д ву к ратн ая подмена: подмененный
ц арь оказы вается в М оскве и вместо П етра в бочке погибает его
спаситель. Н е ль зя не признать удивительным, что в этой роли
выступает стрелец ш что вари ан т этот р ассказы вали в 1704 г., т. е.
в то время, когда «стрелецкое разорение» 1698 г. ещ е не могло
быть забытым.
Л еген д а о подмененном ц аре использовала мотивы не только
традиционных сказок и преданий; она р азв и вал ась в петровское
время в контакте и с другими ж а н р а м и русского ф ольклора кон­
ца XVII — н ач ал а XVIII в. Естественно, что особенно много пе­
рекличек и общих мотивов оказы вается с жанром, наиболее не­
посредственно о траж ав ш и м историческую действительность,—
с исторической песней.
243
М ож но отметить ещ е два отраж ения легенды в письменности начала
X V III в. В «Сказании вкратце о последних губительных временах крайнего
антихриста» из сборника X V III в. говорится о том, что Петр не русский, а
подмененный «ж идовин» (см.: П. И. М е л ь н и к о в . Исторические очерки по­
повщины, ч. 1, стр. 75). В подметном письме на имя царевича Алексея П етро­
вича 22 февраля 1700 г. сообщ алось, что согласно молве, Петр «немчин»
(С. А. Б е л о к у р о в . М атериалы для руаской исторри. М., 1882, стр. 549).
110

В исторической песне можно встретить предупреждение П е т ­
ру не ездить «на край моря», где ему угрож ает опасность — про­
тив него кто-то злоумышляет:
Ты не езди, православный царь,
На край моря.
Приготовлена для тебя артиллерица
Заряж енная,
П ропадет твоя буйная головушка
Ни за ден еж к у ш .

Особая песня описывает приближение русского флота к «Сте­
кольному» («Ц арь плывет к Стекольному») 245. Разумеется, она
могла отразить действия русского ф лота в 1714— 1716 и особенно
в 1719— 1720 г г . 246 Известно, что Петр не ходил к Стокгольму,
хотя и участвовал в нескольких сраж ен и ях в шведских водах.
Однако с таким ж е успехом эта песня могла восприниматься и
на фоне широко распространенных легенд о приключениях П ет­
ра в «Стекольном царстве», о которых мы говорили выше.
П римечательно, что в песне описывается не военный, а ско­
рее богатый купеческий корабль:
Что один из них корабль, братцы, наперед бежит,
Впереди беж и т корабль, как сокол летит.
Хорошо больно корабль изукрашен был,
П аруса на корабле были тафтяные.
А тетивочки у корабля ш емаханского шелку,
А подзоры у кораблика рытого бархату...247

Н а ш е предположение подтверж дается сопоставлением этой
песни с другой, обычно назы ваемой « Ц арь Петр в зем ле ш вед­
ской», которая, безусловно, возникла на основе нашей легенды.
Она была впервые н апечатана А. Н. Пыпиным по рукописи
М аксю тина, записавш его ее в 1791 г. в г. Починки Н и ж его р о д ­
ской губернии 248. Б. Н. Путилов, перепечатавш ий ее в известной
антологии, пишет в комментарии: «Вся история с посещением
Петром Первы м Швеции полностью вымыш лена» 249. Зам ечан ие
244 «Н ародны е исторические песни», стр. 216.
245 Там ж е, стр. 231; впервые опубликована: М. Д . Ч у л к о в. Собрание
разных песен, ч. I. СПб., 1770, № 164.
246 См. комментарии Б. Н. Путилова к этой песне («Н ародны е историче­
ские песни», стр. 362).
247 Там ж е, стр. 231. Ср. описание петровских кораблей в песнях о взятии
Орешка (там ж е, стр. 225 и 226), Риги (там ж е, стр. 230) и др.
248 А. Н. П ы н и н. Народны е стихи и песни, стр. 306. Близость песни
к
легенде отметил Бессонов: «Стало быть, это предание, ходивш ее тогда в на­
роде; оно согласно с напечатанною у нас песней» («Песни, собранные
П. И. Киреевским», вып. 8, стр. 342, прим.).
249 «Н ародны е исторические песни», стр.
232— 233, 363.
111

О

Зак.

2891

это нельзя не признать справедливым, однако с существенной по­
правкой: песня воспользовалась вымыслом, уж е сущ ествовав­
шим до этого в форме легенды. Здесь то ж е речь идет не о воен­
ном, а о купеческом корабле. Петр, совершенно ка к в годы «В е­
ликого посольства», п риказы вает сопровож даю щ им его Преобра­
ж енским гренадерам:
Ой, вы слуш айте, офицерушки и солдаты!
Не зовите вы меня ни царем своим, ни государем,
А зовите вы меня заморским купчиной.

«Купчиной» царь объявляется и в Швеции. Однако «гетман
зем ли шведской» узнал его и спешит сообщить об этом «королевнушке» шведской:
Как на красное крылечко королевна выходила,
Она семи земель царей портреты выносила,
По портрету царя белого изнавала...

П оследовал приказ зап и рать городские ворота и ловить « ц а­
ря белого». Ц а р я спасает шведский крестьянин, которому о б е щ а ­
но «денег вдоволь». Ц а р ь отвезен на море и в озвращ ается на
корабль. Вслед з а ним посылается погоня, но Петр все ж е б л а ­
гополучно в озвращ ается в Россию.
Песня, ка к бы ни были явственны связи ее с легендой («Сте­
кольный», «королевнушка», спасение), не является простым ее
изложением. Петр здесь рисуется ловким и смелым. Он сумел
и зб е ж ать гибели д а ж е в тот момент, когда она к а за л а с ь неиз­
бежной. В противоположность этому в легенде он ж ертва злого
ум ы сла шведской королевы, потом — русских бояр. С пасает его
только находчивость и самоотверженность стрельца. Характерно,
что создатели песни не воспользовались второй частью легенды,
в которой фигурирует эпизод с бочкой, брошенной в море рус­
скими боярами. Они использовали легенду для создания песни,
поэтизирующей и воспевающей Петра. В легенде же идеал и зиру ­
ется Петр «природный» и обличается Петр «подмененный» и ре­
ально правящий Россией 25°.
*

*

*

П рослеженное нами развитие легенды о Петре — «подменен­
ном царе», к азал о сь бы, д ает все основания для того, чтобы
о ж и д ат ь появления на ее основе легенды о Петре-«избавителе».
250
П оэтом у мы считаем, что мнение В. К. Соколовой, которая пишет об
этой песне: «В ней к известным мотивам о сборе царя в чуж ую землю д о б а в ­
лен стихотворный пересказ предания о поездках П етра в «Стекольный» и спа­
сении его крестьянином» (В. К. С о к о л о в а . Указ. соч., стр. 248— 249), н у ж ­
д ается в уточнении.

112

С огласно большинству вариантов, истинный Петр жив; в худшем
случае он в заточении или кинут в бочке в море. Что ж е про­
изойдет с ним дальш е? Естественное стремление о тв ети тьн а это г
вопрос могло бы привести к возникновению социально-утопиче­
ской легенды об ож идаем ом и возвращ аю щ ем ся избавителе. О д ­
нако этого не произошло. Объяснить это явление нелегко.
Г. Есипов в одной из своих статей приводит еще два факта,
которые могли бы быть при определенных условиях приняты за
отраж ен ие легенды о Петре-«избавителе», если бы она сущ ество­
вала. Характерно, что оба ф ак та относятся ко времени после
смерти Петра. Осенью 1732 г. зн а х а р ь в с. Чуеве Тамбовского
уезда видит в воде четыре силуэта. Один из участников гадания
истолковывает это «видение»: «Кудеяр, да царь Иван, да царь
Александр М акедонский, да живой старый император (т. е.
Петр I.— К. Ч.). И я бы старого императора выпустил; да к а к -д е
я его выпущу, тогда вся колесница повернется, и зем ля потрясет­
ся, и будет от него в правде всем с у д » 251. В д екабре того же
1732 г. один из государственных преступников, привезенных в
Москву, объявил «слово и дело государево» и потребовал, чтобы
его вели к царице Анне Иоанновне — он знает, где «старый-де
царь Петр Алексеевич сидит в сокровище» 252.
Совершенно ясно, что всего этого еще недостаточно для з а ­
ключения о существовании легенды о Петре-«избавителе». Д о
сих пор не обнаружены и случаи самозванчества с и сп ользова­
нием имени Петра. Единственный факт, о котором упоминает
С. М. Соловьев, тож е не представляет для нашей темы никакого
интереса: «В годы азовских походов в московских местах ездил
человек, который назы вал себя П реображ ен ского полка к а п и т а ­
ном Петром Алексеевым и обирал легковерных» 253. П еред нами,
несомненно, не использование народной легенды об «избавителе»,
а за у р я д н а я спекуляция на затянувш ем ся «потешном м аскарад е»
в условиях возраставш его н аж и м а П етра на податное сословие.
Известно, что после смерти Петра, так ж е как после смерти
И в ан а Грозного, начался длительный период династических не­
урядиц и дворцовых переворотов. Все это в сочетании с у ж е бы ­
товавшей легендой о подмененном П етре и исключительно силь­
ной властью, сосредоточенной в его руках, созд ав ал а, казал ось
бы, исключительно благоприятны е условия для формирования л е ­
генды об «избавителе» с именем П етра. Если такой легенды все
ж е не возникло, то лишь потому, что историческая деятельность
П етра не предоставл ял а создателям легенд необходимой свобо­
ды идеализации и его фольклорный образ не мог стать вместили­
251 Г. Е с и п о в . Самозванцы царевичи Алексей и Петр Петровичи. « Р у с ­
ский вестник», 1863, кн. 9, стр. 401.
252 Там ж е.
253 С. М. С о л о в ь е в . История России с древнейш их времен, кн. VII,
стр. 583.

113

щем народных социально-утопических идей. К ак бы ни и деали ­
зировались отдельные стороны деятельности Петра, он никогда
не и зо б р а ж ае тся крестьянским царем; это свидетельствует о том,
что с ним не связы вались н ад еж д ы на освобождение от «крепо­
сти». Об этом ж е говорит и то, что в петровское время и особенно
после смерти П етра возникает и бытует легенда о в о зв р а щ а ю ­
щ емся «избавителе», св язан н ая с именем политического ан таго­
ниста Петра, его сына от первой жены, царицы Евдокии Ф едо­
ровны Лопухиной, царевича Алексея Петровича.
П роследить возникновение и развитие этой легенды с какойто степенью подробности при современном состоянии источников
весьма затруднительно. М ож но наметить только самы е основные
моменты ее формирования и распространения.
Л егенда о царевиче Алексее-«избавителе» не была единствен­
ной антипетровской легендой избавительского типа. Ей предш е­
ствовала (или на раннем этап е сопутствовала) легенда о царе
И ван е Алексеевиче-«избавителе». Единственное свидетельство
об этой легенде, к сож алению , не датировано. В конце XVII в.
(м еж ду 1696 и 1700 г.) в П реображ ен ски й приказ привезли не­
сколько донских казаков, которые под пыткой показали, что на
Д ону есть слух: «царь И ван Алексеевич ж ив и ж ивет в И е р у са­
лиме для того, что бояре воруют. Ц а р ь Петр полюбил бояр, а
царь И ван чернь любил» 254. Таким образом, народное сознание
оценило двоевластие П етра и И в ан а не ка к результат соперни­
чества придворных партий, а к а к борьбу народного и крепостни­
ческого начал. Естественно, что смерть И в ан а была истолкована
ка к его временный уход от воров-бояр.
Н аиболее ранние известия о противопоставлении Алексея
Петру относятся ко времени «Великого посольства» и стрелец­
кого бунта (1697— 1698 гг.). Восставш ие стрельцы противопо­
ставляли Петру не только Софью, но и царевича Алексея. С д р у­
гой стороны, в развитии бунта известную роль сыграл слух о том,
что «государя за морем не стало» и спровоцированный ц а р е в н а ­
ми слух — «бояре хотят удушить царевича» 255. Стрелецкий ро­
зыск показал, что в процессе развития восстания вы сказы вал ась
идея «обрать на царство» царевича Алексея и поручить п р ав л е­
ние Софье 256 — Алексею в 1698 г. было всего 8 лет. Характерно,
что уж е в то время политические противники П етра используют
имя Алексея для организации сопротивления Петру. После з а т о ­
чения в монастырь царицы Евдокии она и особенно сам Алексей

254
В. И. Л е б е д е в . Булавинское восстание 1707— 1708 гг. М .— Л ., 1934,
стр. 30.
265 Есть прямые свидетельства того, что слух этот распространялся при
участии царевны Марфы Алексеевны. С. М. С о л о в ь е в . История России с
древнейш их времен, кн. VII, стр. 560— 561).
250
м . М. Б о г о с л о в с к и й . Петр I. М атериалы для биографии, т. III,
стр. 36, 46 и др.

114

постепенно становятся знаменем очень различных по своему со­
циальному х арактер у антипетровских сил: старобоярских и д в о ­
рянских группировок, духовенства, старообрядческих кругов и,
как свидетельствуют предания и легенды того времени, опреде­
ленных слоев трудового народа.
Авторы «Очерков истории С СС Р. Период ф еодализм а» совер­
шенно справедливо пишут о процессе идеализации Алексея в со­
знании крестьянства: «Они н а г р аж д а л и царевича совершенно не
свойственными ему качествами, и в их р ассказах Алексей, чье
имя к концу десятых годов стало знаменем реакции, часто о к а зы ­
вался заступником народ а против бояр» 257. Это справедливое
замечание, по условиям издания, иллю стрировано крайне скупо.
Устная традиция, видимо, уж е в первые годы XVIII в. прочно
усваивает возникшее ранее противопоставление П етра и Алексея.
В 1705 г. посол Петра в П а р и ж е А. А. М атвеев писал генераладм и ралу Ф. А. Головину о слухе, который проник из России во
Францию. Слух этот имеет вид вполне законченной легенды либо
пересказа какой-то недошедшей до нас исторической песни.
С. М. Соловьев, разы скавш ий это донесение, хранившееся в делах
Монастырского приказа, воспроизводит его не вполне точно. П о ­
этому повторим публикацию по первоисточнику.
«Из П а р и ж а ноября 17, 1705...
...Притом он (Дебервиль, французский королевский чинов­
ник.— К. Ч.) спраш ивал меня за словом, что истинно ли то, будто
сего месяца... (число) их король писали из Польши с почтою, что
великий государь наш при з а б а в а х некоторых разгн евал ся на сы­
на своего. Велел его принцу Александру казнить, который, умилосердяся н ад ним, тогда повесить велел рядового солдата вместо
сына.
Н а зав тр о ве будто хватился государь: «Где мой сын?» Тогда
принц А лександр ск азал , что то учинено над ним, что он указчл.
Потом от печали будто был вне себя. Пришел тогда принц А лек­
сандр, увидел, что государю его стало ж аль; тотчас перед него
ж и в а царевича привел, что учинило радость неисповедимую ему.
Тот ж е слух того ж дни по всему ф ранцузском у прошел д в о ­
ру, чего не донесть не смел» 258.
С.
М. Соловьев считает, что А. А. М атвеев изложил «перевод
народной русской песни об И ван е Грозном, приложенной теперь к
Петру» 259. П ересказ А. А. М атвеева действительно напоминает
песню «Гнев Грозного на сына». Зд есь Петр как будто заменил
Грозного, Алексей — царевича Федора, а А. Д. Меньшиков — п
257 «Очерки истории СССР. П ериод ф еодализм а. Росоия в первой четвер­
ти X V III в.», стр. 278.
258 Ц Г А Д А , ф. 93. Сношения России с Францией, 1705 г., ед. хр. 2, л. 44 об.
Скопировано по нашей просьбе И. В. Власовой.
259 С. М. С о л о в ь е в . История России с древнейш их времен, кн. VIII,
стр. 59.
115

М алю ту С куратова, и Никиту Р ом ан ова одновременно 260. Однако
погрешности копирования и изложения документа привели
С. М. Соловьева к лож н ом у выводу. А. А. М атвеев пишет не о пес­
не и не о французском ее переводе, а о слухе, распространенном в
Польше, пересказанном в письме французского короля в П а ри ж
и воспринимавшемся весьма серьезно. Н а какой основе сложился
и в какой форме распространялся этот слух, остается неизвест­
ным. М еж ду тем П. И. К алецкий снимает д а ж е элемент сомне­
ния, который со д ерж ал ся в утверждении С. М. Соловьева. Он пи­
шет: «Очень интересно приведенное Соловьевым (III, стр. 1326)
донесение русского посла в П а р и ж е Андрея Артамоновича М а т ­
веева о том, что при французском дворе был распространен пе­
ревод русской песни, где место Грозного и его сына заняли Петр
и царевич Алексей. Спасителем царевича явл ял ся М еньш и­
к о в » 261. Р азум еется, если бы было д о казан о существование по­
добной песни, это было бы не столько удивительно. Подобные з а ­
мены довольно обычны для исторической песни. Они означаю т л и ­
бо приспособление привычного сюжета к новым обстоятельствам,
либо создание самостоятельной песни в сходных исторических
условиях. Однако пока в нашем распоряжении только сообщение
А. А. М атвеева и, пожалуй, еще два разрозненных ф акта, один из
которых упомянут II. И. К алец ки м ,— запись песни об И ване Г роз­
ном, в которой фигурируют Петр и Алексей, но спасает цареви ­
ча «дядю ш ка М икита Романович» 2б2, и терская песня «Петр на
пиру», относительно которой можно было бы предположить, что
она является начальны м отрывком той ж е недошедшей до нас
песни 263. Таким образом, неизвестно, сущ ествовала ли сам остоя­
тел ьн ая песня о гневе П етра на сына, но можно допустить, что
происходили какие-то процессы, подготавливавш ие возможность
появления подобной песни. Несомненен ж е только ф ак т б ы това­
ния слуха, принявшего хар актер законченного вымышленного
рассказа, выразившего совершенно определенные настроения,
т. е. легенды. Формирование ее у ж е к 1705 г. интересно не только
д ля истории другой легенды — о царевиче Алексее-«избавителе»,
ка к один из возмож ны х ее этапов (противопоставление Петру
Алексея, попытка П етра погубить его, спасение), но и в более
широком теоретическом плане. Донесение А. А. М атвеева было
260 П осле заточения Евдокии воспитание Алексея было поручемо сестре
Петра царевне Наталии; обер-гофмейстером и фактическим руководителем
Алексея с 1700 г. и д о смерти царевича был А. Д . Меньшиков. Историки счи­
тают, что он сыграл роковую роль. О б этом ж е говорил и сам Алексей чинов­
никам австрийского двора, прося у кесаря защиты от преследований.
261 П. И. К а л е ц к и й . О проблематике и обр азах исторических песен
XV I— X V III вв. «Русский фольклор», т. III. М .— Л ., 1958, стр. 44.
262 П. В. Ш е й н . Русские народные песни. «Чтение в О бщ естве истории
и древностей российских...», 1877, кн. 3, стр. 102— 103.
263 Б. Н. П у т и л о в . Исторические песни на Тереке. Грозный, 1948,
стр. 47 (№ 3 4 ).
116

прислано в Россию за 13 лет до казни царевича, т. е. в то время,
когда конфликт меж ду ним и Петром еще только назревал. С л е ­
довательно, народный вымысел значительно обогнал реальное
развитие событий. Подобное обычно не допускается при и сследо­
вании взаимоотношений фольклорны х произведений и действи­
тельности. В этом смысле донесение А. А. М атвеева интересно
учесть, например, в ходе продолжаю щ егося спора о возможном
времени возникновения песни о Грозном, которую мы только что
упоминали. Оно свидетельствует в пользу тех исследователей, ко­
торые считали возможны м допустить, что песня возникла до
убийства Грозным сына И ван а в 1581 г.264
В том же 1705 г. ь Москве Р. В. Брюс д опраш и вал к а т о р ­
ж ани н а Д м и тр ия И гнатьева. При допросе выяснилось, что в
ф еврале этого года каторж ны й сиделец Иван Костоусов р а с ­
сказы вал ему следующее: «В прошлых годех царевич Алексей
Петрович отпросился у него, государя, в С у здал ь в монастырь
богу молиться. И он-де, великий государь, отпустя его, поехал
за ним ночью сам и хотел его, царевича, известь... встретился
ему, государю, навстречу стар человек, борода... и плешив.
И ск азал ему, государю: «Куда-де ты едешь? Воротись назад!»
И он-де, государь, возвратился»- Бы л учинен допрос и Костоусову. Он пересказал легенду несколько иначе: «К ак-де в про­
шлом 209 году (7209?— К. Ч.) царевич Алексей Петрович от­
просился у великого государя в С уздаль, где мать его, цар еви ­
ча, богу молится, и он в то ж е время, отпустя его, царевича,
великий государь, поехал за ним... время встретился ему... бо­
рода велика. И он-де... за бороду. И тот-де старой человек...
государя о землю и молвил: «Полно-де тебе...» И он-де, госу­
дарь, испуж ался того и поворотил в М оскву»265.
Документ, о траж аю щ и й допрос Д . И гн атьева и И. Костоусова, передает в двух вар и ан тах легенду, по своему со д ер ж а­
нию весьма сходную с той, которую услы ш ал А. А. М атвеев в
П а р и ж е — Петр и здесь покушается на ж и зн ь Алексея. Их
сравнение еще раз п одтверж дает русское и фольклорное про­
исхождение рассказа, услышанного А. А. М атвеевы м во Ф ран ­
ции.
И так, н ародная мысль в эти годы у ж е явно была з ан я т а ц а ­
ревичем Алексеем и его отношениями с Петром. С другой сто­
роны, документы, связанны е с астраханским восстанием 1705—

264 См.: В. Я. П р о п п . Песня о гневе Грозного на сына. «Вестник ЛГУ»,
№ 14, серия истории, языка и литературы, вып. 3, 1958, стр. 75— 103; Б. Н. Г1 ут и л о в . Песня о гневе Грозного на сына. «Русский фольклор», т. IV. М.— Л.,
1959, стр. 5— 32.
265 П. П е к а р с к и й . История императорской Академии наук в П етер­
бурге, т. 1 . СП б., 1870, стр. 357, прим. I. Многоточиями публикатор заменил
с.ю ва, которые в тексте не прочитываются.

117

1706 гг. и с восстанием Бул ав и н а в 1707— 1/09 гг., не упоми­
нают царевича Алексея. Опыт изучения народных движений
XVII в. в связи с легендами о царевичах-«избавителях» при­
водит к мысли, что если бы идеали зац ия Алексея к этому вре­
мени достигла необходимой степени развития, то и в А стр аха­
ни, и на Д ону не только распр остр ан ял ась бы легенда об А л ек­
сее, но, вероятно, появились бы и самозванцы , которые олице­
творили бы ее. О днако в Астрахани широко бы товала легенда
другого типа — о Негре — «подмененном царе».
Если на основной территории народных движений 1705—
1709 гг. легенда об Алексее еще не бы ла распространена, то в
некоторых других районах начинают циркулировать рассказы,
свидетельствующие о том, что процесс созревания л ег ен д а
п родолж ался. Характерно, что они связы ваю т царевича Алексея
и булавинцев. Так, в Там бовском уезде, где крестьяне сочув­
ствовали и д а ж е помогали булавинцам, было распространено
мнение, что царевич лю бит к азаков 266. В 1708 г. приказчик подмо­
сковного помещ ика Ивинского сообщил в П реображ ен ски й при­
каз, что крестьянин Сергей Портной собирает крестьян и рас­
ск азы вает им, будто бы в Москве царевич, окруженный донски ­
ми казакам и , ходит по улицам и п риказы вает кидать в ров
встречающ ихся ему бояр, а ц арь не настоящий и он не призна­
ет его царем. По д ел у С. Портного было учинено ж естокое след­
ствие, причем особенно старались выяснить, не связан ли он с
б улавинцами267. Свидетельство С. Портного весьма наглядно
подтверж дает мысль, которая у ж е вы сказы валась нами,— л е ­
генда о царевиче Алексее формируется в тесной связи с леген­
дой о П е т р е — «подмененном царе».
Первы е прямы е свидетельства сущ ествования легенды об
Алексее относятся к 1712 г. В нижегородской вотчине имере­
тинского царевича Арчила в д ом е крестьянина С авельева п о ­
явился человек, который н азв ал себя сперва «боярским сы­
ном», а потом признался, что он «царевич Алексей»- Приш ел
он ночью и ск азал , что его ограбили; в д оказательство ц арст­
венного происхождения он п оказы вал на теле некий «особый
знак». К рестьяне ск р ы вал и его у себя до тех пор, пока он не
был арестован ка к беглый солдат. Власти не дознались о его
самозванстве. Он был выпущен и снова в ы д ав ал себя за ц а р е ­
вича. Н а этот р аз он обосновался в вотчине князя Ч ер касско­
го. Слух о том, что царевич Алексей скрывается от П етра и н а ­
ходится где-то недалеко, распространился из Нижегородского
уезда в К азан ский и только в 1715 г. «царевич» по доносу по­
266 «Очерки истории СССР. П ериод феодализма. Россия в первой четвер­
ти X V III в.», стр. 278.
267 Там ж е; Н. Б. Г о л и к о в а . Указ. соч., стр. 176.
118

па был арестован. Он о к азал ся рейтарским сыном Андреем
Крекшиным, был бит кнутом и приговорен к 15 годам ка то р ­
ги 268.
В деле Андрея Крекш ина, несмотря на то, что многие в а ж ­
нейшие детали не сохранились (например, не известно, что он
обещал крестьянам в случае своего в о ц а р е н и я ), много приме­
чательного. П р е ж д е всего мы впервые встречаемся с са м о зв ан ­
цем, действующим при жизни исторического лица, именем ко­
торого он пользуется. Н ар одн ая мысль и народное в о о б р а ж е ­
ние и в этом случае обгоняли затянувш иеся события. В год по­
явления сам о зван ца Алексей только еще обдум ывал план в о з­
можного побега. К онфликт его с Петром, начавш ийся так рано
и непрерывно развивавш ийся, очень долго не приводил к к а т а ­
строфе, которая осозн авалась к а к неизбежная. Ещ е в 1704 г.
Петр грозил Алексею, что откаж ется от него269. В 1706 г. п ро ­
изошло очень резкое столкновение в связи с тем, что Алексеи
без разреш ения посетил мать в С уздальском монастыре 270.
К 1713 г. в раж дебн ы е отношения П етра и Алексея перестают
быть тайной. Алексей в Петербурге сближ ается с Кикиным;
деятельность полулегального кр у ж к а его становится особенно
активной и таинственной, участники кр уж ка получают з а ш и ф ­
рованные клички, письма пишутся цифирной азбукой и т. д.
В 1714 г. Алексей проводит полгода в К ар л с б а д е в связи с
предполагавш ейся у него чахоткой; он снова обсуж дает с бли­
ж айш им и ему людьми, возвр ащ аться ли ему в Россию. В том ж е
году его ж ен а принцесса Ш арл отта родила дочь, а в в 1715 г . —
сына П етра. Появление у линии Лопухиных наследника и од ­
новременное рождение еще одного П етра — сына Е к а т е р и н ы —
до крайности обостряет ситуацию. Петр вручает Алексею
письмо с официальными упреками и угрозам и 271. Алексей про­
сит лишить его наследства и оставить в покое. Следовательно,
появление первого сам озван ца в 1712— 1715 гг. было не с л у ­
чайным. К рестьянское сознание было вполне готово поверить
Крекшину. Характерно, что нижегородские крестьяне прятали
его около трех лет.

268 Н. Б. Г о л и к о в а. Указ. соч., стр. 177; см. также; «Очерки истории
СССР. П ериод ф еодализм а. Россия в первой четверти XVI I I в.», стр. 278.
269 В одном из писем Петр писал Алексею; «Если советы мои разнесет ве­
тер и ты не захочеш ь делать того, что я ж елаю , то я не признаю тебя своим
сыном; я б у д у молить бога, чтобы он наказал тебя в этой и в будущ ей ж и з­
ни». (См.; «Алексей Петрович».— «Русский биографический словарь», т. II
СПб.. 1900, стр. 39).
270 Суздальский эпизод отразился в легенде, переданной двумя каторж а­
нами в 1705 г. (см. выше, стр. 117).
271 Н. У с т р я л о в . История царствования Петра Великого, т. VI,
стр. 46—49.

U9

В 1712— 1715 гг. в легенде о царевиче Алексее, вероятно, огсутствовал только обычный мотив чудесного спасения путем з а ­
мены (С ). Историческая действительность еще не стимулиро­
в ал а его возникновение — исторический Алексей долж ен был
погибнуть в застенке Тайной канцелярии только через три го­
да (в 1718 г.) после нижегородского эпизода. Своеобразным
эквивалентом мотива чудесного спасения можно считать р ас­
сказы о неудавш емся покушении, которые, видимо, бытовали
самостоятельно. О стальны е традиционные и необходимые моти­
вы (царевич скитается (D 2), он д оказы в ает свое царское
происхождение, демонстрируя «особые знаки» на теле (H i),
он долж ен объявиться (G) и т. д.) у ж е сформировались и о б р а ­
зовали единый сюжет.
В 1717 г. Алексей после многих столкновений с отцом был
снова отправлен д ля лечения за границу. Предчувствуя неиз­
бежность катастрофы , он, воспользовавшись отсутствием П е т­
ра в Петербурге, тайно бежит под именем офицера Коханского
(потом польского к а ва л е р а Кремпирского, поручика Б а л к а
и т. д.) в Австрию и просит у б еж и щ а у кесаря. Вскоре его силой
в о звращ аю т в Россию. Н. И. Костомаров очень точно х ар а к те­
ризует создавш ую ся ситуацию: «В России распространился
слух о том, что царевич, отправившись к отцу (Петр в это вре­
мя путешествовал по Европе.— К. Ч.), пропал неизвестно куда;
начали ходить о нем то счастливые, то печальные вести. Одни
говорили, что ц ар ь п риказал схватить его на пути близ Гданска и зас л ать в отдаленный монастырь, другие — что он ск р ы ­
вается в цезарских зем лях и скоро приедет к своей матери. Р а з ­
неслись д а ж е так и е вести: солдаты взбунтовались за границей,
ц ар я убили; дворяне хотят привезти царицу (т. е. Екатерину.—
К. Ч.) в Россию, заключить ее вместе с детьми в монастырь,
где томится зак о н н ая супруга Петра, последнюю освободить и
возвести на престол царевича Алексея. Эти слухи возбуж дали
радость в народе»272- Р ези дент австрийского императора
О. А. Плейер сообщ ал в эти месяцы в Вену, что, по его мне­
нию, в России все готово было бы к бунту, если бы не некий
полковник гвардии, который выдал царю заговорщ иков273.
История самозванцев Л ж еа л ек с еев р азв и ва л ась в своео­
бразных хронологических рам ках. Если первый из них появил­
ся еще до 1718 г., то все остальные, кроме одного, о б ъяв л яю т­
ся после смерти П етра, в пору двух коротких царствований
272 Н. К о с т о м а р о в . Царевич Алексей Петрович.— «Древняя и новая
Россия», 1875, кн. 2, стр. 137, Ср. о том ж е в «Донесении Плейера цесарю
Карлу VI 11 января 1717 г. из Санкт-П етербурга» в кн.: Н. У с т р я л о в .
И стория царствования П етра Великого, т. VI, стр. 370— 372; здесь ж е, см.
стр. 228 и др.
273 Там ж е, стр. 371.
120

Екатерины I (1725— 1727) и П етра II (1727— 1730) и и ц арство­
вание Анны Ивановны (1730— 1740).
Единственный случай, относящийся к 1723 г., по-видимому
был незначительным, и сведения о нем скупы. В Вологодской
провинции был арестован нищий Алексей Радионов, ка к пи­
шет С. М. Соловьев, польского происхождения, который вы д а­
вал себя за царевича Алексея и был признан сумасш едшим 274.
К азал о с ь бы, перед нами индивидуальный патологический слу­
чай, однако д а ж е сознание сумасш едших обычно по-своему связано с той эпохой, в которую они живут. Т а к было и в случае
с А. Радионовым- О ж и д ан и е «избавителя» было очень н ап р я ­
женным. В том ж е 1723 г. в Пскове о бъявился самозванец, ко­
торый н азв ал ся «царским братом». З в а л и его М ихаилом А л ек­
сеевым и был он монахом Псковского Печерского монастыря.
Он рас ска зы в ал о себе, что царь Алексей М ихайлович поса­
дил его якобы на царство в Грузинской земле, а потом он был
генералом в П реображ ен ском полку. Появление сам озван ца —
«царева брата» сопровождалось толками: «Явился брат, скоро
явится и царевич Алексей Петрович» 275.
Х арактерно здесь своеобразное отраж ение русско-грузин­
ских отношений последних десятилетий XVII — я а ч а л а XVIII п.,
в рассмотрение которых мы входить не будем. Не ясно, н азы ­
вал себя самозванец вымышленным именем М ихаила Алексее­
вича или именем какого-нибудь из действительных братьев
П етра — Ф едора или И ван а. В первом случае возникает вопрос,
не следует ли связы вать этот ф акт с донским эпизодом 1683 г..
где фигурировал некий неопределенный «князь Михаил», кото­
рый д о лж ен явиться и спасти народ?
В том ж е 1723 г. велось следствие еще по одному вологод­
скому делу, начавш емуся с извета на протодьякона соборной
церкви, говорившего, что «государь у нас... не подлинный» 276.
В 1721 г. Т ай н ая канц елярия заинтересовалась чернецом Фегностом, назы вавш им себя «царем» и «прямым царем» 277. В 1722 г.
некто Завеси н в В оронеж е говорил: «Я-де холоп государя свое­
го Алексея П етровича и за него голову свою положу, хотя-дс
меня и распы тать»278.
274 С. М. С о л о в ь е в. История России с древнейш их времен, кн. IX,
стр. 190. З д есь не ясно, считали его местные жители «осумасбродивш им» в о­
семь лет том у назад и при этом только в 1723 г. он стал выдавать себя за
царевича или и то и другое случилось у ж е в 1715 г. В последнем случае ин­
тересно хронологическое совпадение самозваичества А. Крекшина и А. Радионова в двух далеких друг от друга губерниях.
275 С. М. С о л о в ь е в . История России с древстейших времен, кн. IX,
стр. 190.
276 В. И. В е р е т е н н и к о в . История Тайной канцелярии Петровского
чремени, стр. 164.
277 Там же.
278 Там ж е, стр. 169.
121

Несколько раньше, в 1719 г-, по сведениям Тайной ка н ц ел я­
рии сторож Благовещ енского собора в К р ем л е говорил жильцу
Монтагенову: «К ак-де будет на царстве наш государь царевич
Алексей Петрович, тогда-де государь наш царь Петр Алексее­
вич убирайся, и прочие с ним, и смутится народ: он-де, госу­
дарь, неправо поступил к нему, царевичу»279. П ротокольная з а ­
пись не очень ясна. Сторожу, несомненно, было известно, что
меж ду Петром и Алексеем что-то произошло. Вместе с тем
Алексей ж и в и на него возлагаю тся недвусмысленные полити­
ческие н адеж ды в случае его воцареиия, при нем будет все не
так, ка к при Петре (К ).
Все эти разн ообразн ы е по своему х ар а ктеру факты имеют
много общего и свидетельствуют о том, что, с одной стороны,
о ж идание «избавителя» п р одол ж ал о нагнетаться и, с другой
стороны, в качестве одного из «избавителей» все время н а зы ­
в ал ся царевич Алексей.
Итак, в конце XVII в. и в первые д ва десятилетия XVIII ч.
отмечается парал л ел ьное развитие двух легенд, тесно св яза н ­
ных друг с другом генетически и идеологически- К а к мы виде­
ли на примере предыдущих этапов развития русских народных
легенд о царевичах ( ц а р я х ) — «избавителях», д л я возникнове­
ния подобных легенд необходимо признание правящ его царя
«неистинным», «неприродным», «непрямым». Н ародное созн а­
ние не способно расстаться с чисто феодальным, средневеко­
вым представлением о справедливости и благости царя (т. е.
признанием его надсоциальной и доброй силой). Поэтому оно
ищет малейшую возможность приписать свои несчастья ц ар с­
кому окружению. Это особенно легко удается в годы, когда р я ­
дом с царем оказы вается фигура реального правителя типа Б о ­
риса Годунова, Ф иларета, М орозова и т. д. или когда ц арь мо­
лод, как это было в ранние годы царствований М ихаила,
Алексея, Федора, Петра, И ван а. Однако, на каж д ом из этапов
истории, то медленнее, то быстрее, обнаруж и вается связь ц аря с
феодальным классом, поработившим трудовы е массы кресть­
янства и меньшого посадского люда. В этой ситуации н а р о д н о ­
му сознанию, не способному еще вырваться из пут трад и ци он ­
ной царистской доктрины, остается единственная возможность
объяснения — ц ар ь не истинный! В начале XVII в. такое о б ъ яс­
нение д ав ал о сь легко. «Корень» И в ан а Грозного прекратился,
и на троне оказал и сь «неприродные» цари — Годунов, потом
Шуйский. В годы правления Р омановы х такой вари ан т исклю­
ч а л с я — и Алексей, и Федор, и Петр были с точки зрения вот­
чинного права «природными» царям и. П оэтому начинают цирку­
лировать слухи о подмене Ф иларета, М ихаила, Алексея и,
279 Г. В. Е с и п о в . Л ю ди старого века..., стр. 79.
122

наконец, П етра, а прототипами легендарных царевичей-«избавителей» оказы ваю тся царские сыновья — Алексей и Симеон
Алексеевичи, Алексеи Петрович. В годы разинского движения
легенда рисовала вымышленное продолжение биографии умер­
шего царевича Алексея Алексеевича, доводя ее до чаемого
конфликта царевича с царем. Этот конфликт оправды вал вос­
стание и поход на М оскву для сверж ения царя. Эта легенда
обрела и специфический церковный дублет в образе патриарха
Никона, якобы сопутствующего разницам.
Таким образом, исторические закономерности развития
народного сознания, обусловленные социально-экономическими
причинами, п роклады ваю т себе путь в любом случае, но 'конк­
ретные формы, в которые склады вается или в ы р а ж ае тся анти­
ф еод ал ьн ая идеология, зависят от ряд а исторически более или
менее случайных причин, эти формы имеют свою типологию и
свои относительно самостоятельные законы развития.
В конце XVII — н ачале XVIII в. сложились особенно б лаго­
приятные условия для развития легенды о «подмененном» ц а­
р е — властность Петра и решительность, с какой он возглавил
реформы, не оставляли возможности объяснять его действия
влиянием придворного окружения. Этот мотив фигурирует лишь
в первые годы его царствования, когда ни политика, ни личность
П етра еще не определились. П о зж е именно легенда о подмене
в сочетании с ее религиозным двойником — легендой о Петрегнтихристе стала главной антицарской легендой петровского
времени. Именно поэтому с ней, а не с легендой о царевиче А л ек­
сее, были связаны народные движ ения н ачала века — ас т р а х а н ­
ское и булавинское восстания.
Длительность реального конфликта
П етра
и Алексоя
н аш ла свое отраж ение в легендах о покушении П етра на жизнь
царевича. Готовность народного вымысла обогнать события
сказал а сь не только в том, что так ие легенды возникают з а д о л ­
го до смерти Алексея, но и в появлении первого сам озванца
Л ж е а л е к с е я за шесть лет до казни царевича. Этот факт подчер­
кивает активность народного осмысления действительности.
Вместе с тем, народное антифеодальное движение петровского
времени в силу ряда причин разви валось сравнительно м едлен ­
но и. несмотря на несколько довольно ярких вспышек на пери­
ферии, не переросло в общероссийскую крестьянскую войну, как
это произошло в 1606— 1610 гг., в 60— 70-е годы XVII в. или
столетием позже. Именно поэтому легенда об «избавителе» р а з ­
вивалась в эти десятилетия медленно и противоречиво, а леген­
д а о «подмененном» царе, отли чаю щ аяся незавершенностью
антифеодальных настроений и ограниченной возможностью по­
литически объединять и активизировать сознание ее носителей
(против неистинного царя, но за кого?), приобрела особенную
распространенность. Характерно в этом смысле то, что леген­
J23

да о царевиче Алексее-«избавителе», ка к мы увидим дальше,
возникнув как антипетровская легенда, в дальнейш ем стала антиекатерининской, и позже антианнинской.
ЛЕГЕНДЫ О Б «ИЗБАВИТЕЛЯХ» В 3 0 -5 0 -х ГОДАХ XVIII в.
(«ПЕТР II» И «ИВАН А Н ТО Н О ВИ Ч»)

В 30— 50-х годах XVIII в. действует около полутора десятка
самозванцев, причем шесть назы ваю т себя именем Алексея П е т ­
ровича. Д вое из них выступают сразу ж е в год смерти П етра I —
в 1725 г., остальные — в 1731 — 1738 гг. Такое распределение ин­
тересующих нас фактов во времени не случайно. Смерть П етра
в ы зв ал а острое столкновение новой петровской знати во главе с
М еньшиковым с их противниками, делавш ими еще недавно ста в ­
ку на царевича П етра — сына Алексея. Победила в этом споре
партия М еньшикова. Н а престол была возведена Екатерина I. Тем
самым было продемонстрировано, что никаких социальных и по­
литических изменений не предполагается. Естественно, что
в это время легенда о царевиче Алексее приобрела особенную
популярность. С амозванчество 1725 г. было результатом этой
популярности и своеобразной реакцией на короткое ц арство­
вание Екатерины I.
Первый самозванец, солдат Низового корпуса Евстифий А р ­
темьев, об ъяви лся в Астрахани в 1724 г. еще в то время, когда
Петр был болен. Д онес на него поп Покровской церкви, кото­
рому он на исповеди признался, что он «сущий» Алексей П е т ­
рович. «А что-де обносится, что царевич Алексей преставился
и то-де мертвым обнесен другой. А пострадал он будто от М ен ь­
ш икова для того, что гонялся за ним Меньшиков со ш пагою »280Н а допросе в Тайной канцелярии больше ничего не выяснилось.
Второй самозванец, то ж е солдат, Александр Семиков про­
бовал утвердиться в городе Почепе среди солдат гренадерского
полка. Он был сыном пономаря из сибирского городка П огоре­
лого. П равительство опасалось, что самозванец найдет на Ук­
раине поддерж ку, и приняло чрезвычайные меры. Вместе с с а ­
мозванцем в Петербург был привезен д л я выяснения д ел а гет­
ман П олуботок и б ли ж айш ие к нему старшины. В Петербурге
хорошо помнили, что в 1718 г. гетман Скоропадский и старш и ­
ны неохотно подписали приговор царевичу Алексею. После к а з ­
ни С емикова было велено соорудить в Почепе каменный столб
с железной спицей, на которой д о лж н а была быть надета отсе­
280
М. Н. П р о к о п о в и ч . О извощике 1-го гренадерского батальона
(Н изового корпуса) Евстифие Артемьеве, назвавш емся царевичем Алексеем
Петровичем. «Чтения в Общество истории и древностей российских», 1897,
кн. 1 , отд. IV, стр. 10,
124

ченная голова. Н а жестяном листе, прикрепленном к столбу,
были перечислены его вины. С. Л аш кевич, впервые опублико­
вавший некоторые факты, связанны е с делом Семикова, сч и та­
ет, что успех его в Почепе и Почепском уезде объясняется тем,
что народ «по мягкосердию своему не допускал к вероятию ис­
полнение смертной казни над преступником — сыном царским и
охотнее п редавался мысли о возможном бегстве из заключения
ц а р е в и ч а » 281.
При таком способе объяснения событий остается непонятным,
почему народ особенно охотно « предавался мысли» этой именно
в 1725 г., сра зу ж е после смерти П етра и только через восемь лет
после смерти Алексея.
В последующие шесть л е т самозванцы не объявлялись, но
судя по тому, что они снова появились после 1831 г., легенда
в эти годы п ро д о л ж а л а сущ ествовать и распространяться.
С 1725 по 1730 г. сменилось д ва правителя. У мерла Е к атер и ­
на I, и на трон был возведен двенадцатилетний Петр II. П ос­
ледовавш ие вслед за этим перемены в правительстве не могли
не породить социальных иллюзий. В 1727 г. всесильный М ень­
шиков был сослан и вскоре умер в Березове. Вместо П етра три
года правил «Верховный тайный совет», а в 1730 г. юный царь
умер, не реали зовав н ад еж д народа, хотя и не успев р азо ч а­
ровать его.
С. М. Соловьев пишет, что «уже в 1730 г. слы ш ался говор,
что Петр II отравлен Д олгоруким и осьмью другими б о я р а ­
ми, но есть царевич, ж и вет в горах»282. По-видимому, и здесь
речь ш ла о царевиче Алексее и легенда о нем п род о л ж а л а еще
бытовать. Характерно, что следующий Л ж еа л ек с ей выступает
только в 1731 г., когда стал выясняться характер правления Ан­
ны. Н а смену старой олигархии приш ла новая — Бирон и б ли ­
ж а й ш а я к нему кур л янд ск ая знать. П. К. Алефиренко сооб щ а­
ет о нескольких сам озван цах 1730-х годов. Они действовали в
Московской, Нижегородской, Воронежской и Оренбургской гу­
берниях и опирались на крестьян, казаков, бурлаков, солдат и
раскольников. Некоторые из них, такие, как помещичий кресть­
янин Андрей Обудин и посадский человек Андрей Х олщ евни­
ков, не оставили заметного следа в истории крестьянского д ви ­
жения этих десятилетий283.
281 С. Л а ш к е в и ч . И сторическое замечание о казни самозванца Алек­
сандра Семикова, выдававшего себя за царевича Алексея Петровича. «Чтения
в Обществе истории и древностей российских», 1860, кн. 1, отд. II, стр. 141.
282 С. М. С о л о в ь е в . История России с древнейш их времен, кн. X,
стр. 661.
283 П. К А л е ф и р е н к о . Крестьянское д в и ж ен и е... стр. 325— 326. А. Х ол­
щевников действовал в А рзамасском уезд е. Он и группа поддерж ивавш их его
крестьян рассчитывали, что достаточно появиться царевичу Алексею, как
«будет в нар оде возмущ ение и... весь м«р смутитца и пристанет-де., к нему
лолщ евиикопу» (там ж е, стр. 326).

125

Д ру гие выступления самозванцев 1730 х годов значительно
интереснее и располагаю тся в н арастаю щ ем порядке. Г. В. Е си ­
пов связы вал вспышку самозванчества в 1731— 1733 гг. с м а­
нифестом 16 д екабря 1831 г. «Об учинении присяги в верности
наследнику всероссийского престола, который от ее император­
ского величества назначен будет»284, требовавш им присяги к а ­
кому-то неведомому наследнику, который не был назван по име­
ни. П орядок престолонаследия о ставался н е я с н ы м — прямого
наследника не было и никто им не был «назначен», вместе с тем
манифест во зб у ж д а л мысль о том, что в действительности он
где-то есть285.
П редполож ение Г. В. Есипова можно принять с определен­
ным ограничением — подобный манифест мог стимулировать
развитие легенды, но, разумеется, не мог бы ее породить, если
бы отсутствовали более общие и более глубокие социальные и
политические причины. Характерно, что в 1732 г. появляются
одновременно два сам озван ца, которые действовали сообща и'
назы вали себя разными именами. Ряд о м с царевичем Алексеем
оказы вается царевич Петр Петрович286.
Осенью 1732 г. в с. Чуеве Тамбовской губернии р асп ро стра­
нился слух, что в 1731 г. присягали царевичу Алексею П етро­
вичу, он жив и идет к Москве. В селе появился нищий, кото­
рый заявил: «Я не муж ик и не мужичий сын: я орел, орлов сын,
мне орлу и быть. Я царевич Алексей Петрович... есть у меня
i:a спине крест и на л яд в ее родим ая шпага» 287. К рестьяне пове­
ли его к знахарю , который славился тем, что у зн ав ал людей.
З н а х а р ь признал в нем подлинного царевича Алексея П етрови­
ча и пришелец признал, что присяга по манифесту 1731 г. при­
носилась ему. Он обещал муж икам: «Когда мое дело вскроет­
ся, то ланд-милицев и подушных денег не будет и орлы все
п реклонятся белому царю »288. Или: «К ак это-де сделается, и боя р ам -д е ж и тья « е будет, а которые и будут, и те х уж е муж ика
находятся, и буду их судить с протазанам и, воткня в ногу, как
было при ц аре И в ан е Васильевиче»289. Он рассказал , что на
Бузулуке (приток Хопра) скрывается другой царевич — его свод284 «П олное собрание законов Российской империи с 1649 г » т V III
СП б., 1830, № 9 909, стр. 601— 603.
285 Г. Е с и п о в . Л ю ди старого века..., стр. 416— 417.
286 Видимо, имелся в виду царевич Петр (сын Петра I), умерший в 1719 г.
четырех лет от роду.
287 Г. Е с и п о в . Л ю ди старого века..., стр. 434.
288 Там ж е, стр. 423.
289 Там ж е, стр. 428. П. К. Алефиренко цитирует это место таким образом:
«Б удет от него, императора, в неправде всем суд. И как это дел о сделается и
боярам -де не жить... а которые и будут и тем -де х у ж е мужика находиться»
(Г1 . К. А л е ф и р е н к о . Крестьянское движ ение..., стр. 325).

126

пый брат Петр Петрович. К рестьяне немедленно послали и за
ним. О д н ако сам озван ец был внезапно арестован и посаж ен
в Тамбовский острог. Он о к а зал ся монастырским крестьяни­
ном Тимофеем Труж ени ком 290. Чуевские крестьяне предприня­
ли попытку освободить его, но неудачно.
С оратник Тимофея Т руж еника Л ари он С тародубцев («Петр
Петрович») действовал главным образом среди донских казаков.
Известно, что еще до 1732 г. он встречался с Тружеником в с т а ­
нице Яменской на Бузулуке, куда он прибеж ал, дезертировав из
Н арвского драгунского полка. Здесь они договорились о совмест­
ных действиях. После ареста Труж еника Л. С тародубцев делает
попытку собрать вольницу, и его действительно п оддерж ивали
беглые солдаты, казаки, бурлаки, однодворцы и крестьяне. Он
говорил о себе: «Уже мои годы вышли, жил я тайно, а ныне бу­
ду явен. П ор а мне на отцовское пепелище. Скудному ж а л ь к о ­
шеля, а богатому короля. А вот батюшкино царство службам:!
растащ или, а как я сяду на царство, то сл у ж б а уймется на д е ­
сять лет»291. Свое чудесное спасение от смерти он объясняет
таким образом: «У боярина был сын и тому царевичу пришел
лик в лик. У боярина сын умре; он, боярин, в зят и подменил
царевича своим сыном и сказал, что царевич умер, а этого ц а ­
ревича увез» 292. Не обошлось и на этот раз без царской о т м е ­
тины на теле. По рассказу к а з а к а Бочарова, «на груди у него
(т. е. С тародубц ева.— К. Ч.) звезда и на спине месяц»293.
С тародубцев завел своих секретарей, которые записы вали
всех, кто согл аш ал ся служ ить ему. Любопытно «прелестное
письмо», которое он р ассы лал по ближ айш им станицам и д е ­
ревням: «Благослови еси боже наш! Проявился Петр П етро ­
вич старого царя и не императорский, пошел свои законы ис­
кать отцовские и дедовские, и т а к ж е отцовские и дедовские
законы были; при законе их были стрельцы московские, и рейторы, и копейщики, и потешные, и были дю бимые казаки, в ер­
ные слуги ж алованны е, и тако ж е цари государи наши п о кл а­
дались на них якобы на каменную стену, тако и мы, Петр П е т ­
рович, покл ад аем ся на казаков, д аб ы постояли за старую ве­
ру и за чернь, как бы вало при отце нашем и при деду (sic!)
нашем, и вы, голетвенные люди, бесприютные бурлаки, где наш
290 Авторы «Очерков истории СССР» называют его Тимофеем. Т руж ени­
ком («Очерки истории СССР. П ериод ф еодализм а. Вторая четверть X V III в.»,
№ стр. 241). П. К. Алефиренко сообщ ает, что он был монастырским крестьяни­
ном, т. е. «трудником» или «труж еником» (П . К. А л е ф и р е н к о . Крестьян­
ское движ ение..., стр. 325), поэтому вероятно, что «Труженик» не фамилия, а
кличка, связанная с социальным происхож дением самозванца.
291 Г. Е с и п о в . Л ю ди старого века..., стр. 433.
292 Там ж е, стр. 434.
293 Там ж е.

127

гл ас не заслышится, идитя со старого закону денно и нощно.
Яко я, Петр Петрович, в новом законе не поступал, много ж
и страдания о старых книгах принимал, от императора в т е м ­
нице за старую веру сидел д ва раза, и о ево законе не пошел,
понеже он поступал своими законами, много часовни л ом ал,
церкви опоко свещ ал (о п ак ощ и вал?— К. Ч.), каменю веровать
пригонял, красу с человека снимал, волею и неволею по своему
закону на колена ставливал и платья обрезывал, излюбил свою
веру, набрал себе синих кур, женские власы, змеиные ж алы
д а излюбил себе властников, кормных боровьев. А у нашего от­
ца и деда таких законов не бывало, и такие я законы спроглядел: мы, Петр Петрович, спроглядевшия от таких з а к о ­
нов скрылся, и шел я на Чернигов, а с Чернигова на Киев и
в Киеве гр ад е кинул ерлык, а на ерлыку подписано: слетел
орел с тепла гнезда; тогда ж е от императорских законов по­
шел на вольную реку, а теперя я хощу умышлением своим
вступить на отцовское и дедовское пепелище, и вам бы, всему
нашему государству, всею чернию сему нашему ярлы ку верить
и поступать смело, не о п асая себя ничего, читать по ярм ан кам
и по торгам во всенародное известие и д а в а т ь списывать и по­
сы лать списки во все государство, дабы о том вся чернь в е д а ­
ла, а к а з а к а м по всем станицам от нас, П етра Петровича, ерлыки посланы»294.
Специальное письмо Л . С тародубцев направил и донским
ка зака м . К азач ьи старшины вскоре изловили «П етра П етрови­
ча», намеревавш егося идти на Москву, и привезли его в Черкасск, а потом переправили в Тайную канцелярию. Следствие
закончилось казнью Т. Труж еника и Л. С тародубцева. Их со­
ратникам вы резали языки, их били кнутом и сослали в Сибирь.
По-видимому, наиболее значительным было выступление
Л ж е а л е к с е я — работного человека из оскудевших шляхтичей
И в ан а Миницкого в Я рославц е на Д есн е в 1738 г. Миницкий
уверовал якобы в свое царственное происхождение «от некото­
рых сонных видений, ему бывших». Ему удалось увлечь за со­
бой значительное число крестьян, работных людей, солдат Н ов­
городского полка и казаков. Среди его сторонников были к а ­
зачий ата м ан Осип Кучаковский, сотник Андрей Полозок, поп
Г аври ла Могило и др. Готовое вспыхнуть вооруженное восста­
ние было предотвращ ено сотником Климовичем, арестовавшим
И в ан а Миницкого. П оследов ал а ж естокая распр ава и специаль­
ный указ царицы Анны Ивановны, который публиковался по
всей Украине295.
294 См.: Г. Е с и п о в . Л ю ди старого века..., стр. 438—439.
295 «П олное собрание законов Российской империи с 1649 г.», т. X, № 7653,
стр. 608— 614. Сведения о дел е Миницкого см. такж е: Г1. К. А л е ф и р е н к о .
Крестьянское движ ение..., стр. 325; «Очерки истории СССР. Вторая четверть

128

В бу м агах Тайной канцелярии, просмотренных С. М. С о­
ловьевым, значится, что он говорил солдатам: «Вставайте! Я
ваш у нужду знаю; будет вскоре радость: с туркам и заключу
мир вечный, а вас в мае месяце все полки и к а зак о в пошлю в
П ольшу и велю все земли огнем ж ечь и мечем р у б и т ь » 2Э6. И з ­
вестно так ж е, что он о себе р ассказы в ал : «Я — царь Алексей
Петрович и ходил по разн ы м местам, а ныне прямо о себе объя е л я ю , пожалуйте, послужите мне верою и правдою, ка к слу­
ж или отцу моему, а я вас з а это не оставлю» 297. Или: «Я — царь
Алексей Петрович и хож у многие годы в нищенстве» 298.
К концу 1730-х годов легенда о царевиче Алексее теряет
свою популярность. Возникнув в н ачале второго десятилетия
XVIII в. ка к антипетровская легенда, она тем не менее приоб­
рела особенную популярность только после смерти П етра I и
активно бы товала во второй половине 20-х и в 30-е годы
XVIII в., когда сменились одно за другим три правительства,
не оправдавш их н ад еж д народа.
Выявленные факты ограничиваю т время ее бытования пери о ­
дом 1713— 1738 гг., которому предшествовало длительное ф о рм и ­
рование легенды (с 1698 г.), исторически соответствовавшее вре­
мени развития конфликта П етра с царевичем Алексеем.
Вместе с тем постепенно н азр ев ал а ситуация, сл ож и вш аяся
к 60—70-м годам XVIII в. и приведш ая к новой крестьянской
войне.
Смена имен «избавителей» объективно о зн ач ал а поиски
возможного предводителя в будущей антифеодальной в о й н е 2" .
Мы уж е видели, ка к рядом с Алексеем Петровичем появляет­
ся царевич Петр Петрович и некий «царев брат» (М ихаил А л е к ­
сеевич?). В 40—50-е годы XVIII в. объявляется несколько бе­
зымянных самозванцев, которые назы ваю т себя просто «импе­
раторам и» или «самодерж цами». Таков дворцовый крестьянин
Яков Татаринов (1740 г.), однодворец А ртамон Чевычелов, к а ­
з а к М ихаил Р ан дачи ч 300, некий гренадер гарнизонного полка,
возвестивший в Глухове: «Мир! Н а р о д божий, слушайте, я —

X V III в.», стр. 241; С. М. С о л о в ь е в . История России с древнейш их вре­
мен, кн. X, стр. 661— 663; И. Д . Б е л я е в . Русское общ ество от кончины
П етра Великого д о Екатерины II. «Библиотека для чтения», 1865, № 3, стр. 76.
296 С. М С о л о в ь е в . История России с древнейш их времен, кн. X,
стр. 662.
297 Там ж е.
298 Там ж е, стр. 661.
299 Развернутую характеристику крестьянского движ ения, форм социаль­
ного протеста и социально-политических настроений русского крестьянства в
30— 50-х годах X V III в. см. в обстоятельной книге П. К. Алефиренко «К ре­
стьянское движ ение и крестьянский вопрос в России
в 30— 50-х готах
X V III в.».
300 Там ж е, стр. 326— 326.

5

В. К. Чистов

129

царевич!»301. В 1768 г. ад ъю тант Опочинин выдает себя за сы­
на Е лизаветы и английского короля 302.
Появление безымянных самозванцев свидетельствует одно­
временно и о п родолж аю щ ем ся ожидании «избавителя», и о несформированности очередной «избавительской» легенды. Есте­
ственно, что народное воображ ение не могло не реагировать
на судьбу двух царевичей, которым не суждено было стать ц а ­
рями и у п р ав л ят ь государством. О первом из них — П етре II,
рано умершем от оспы, мы у ж е говорили; второй — младенец
И ван Антонович, сын Анны Л еопольдовны (внучки ц аря И в а ­
на V) и У льриха-Антона Брауншвейгского, процарствовал ме­
нее года, был свергнут вместе со своей матерью-правительницей в 1741 г. и заточен пожизненно в Ш лиссельбургскую кре­
пость 303.
*
*
*
Л еген д а о ц ар е Петре II бы товала долго (до середины 60-х
годов), но не получила значительного развития. Тем не менее
факты, с нею связанные, п редставляю т известный интерес.
Несомненно, что легенда о Петре П-«избавителе» ф орм и­
ровалась ка к антиолигархическая и антидворянская легенда.
По свидетельству С. М. Соловьева, у ж е в 1730 г. рас ск а зы в ал и ,
что Петр II не умер естественной смертью, а был убит Д о л г о ­
руким «с осьмью боярам и» 304. В дальнейш ем возник слух о том,
что Петр II, ^подобно И ван у Антоновичу, пребывает в таинствен
ном заточении. Автор статьи « Т ай н ая канц елярия в ц ар ств ов а­
ние императрицы Е л изаветы Петровны. 1741 — 1761 гг.», обсле­
довавш ий бумаги, связанны е с политическими процессами это­
го времени, пишет: «Что касается р ас ска зо в о заточении П е т ­
ра II в других государствах, за морем и о возвращении его в
Россию, то все эти рассказы , весьма в то в рем я в народе р ас­
пространенные,
за
исключением
некоторых
подробностей,
совершенно одинаковы, несмотря на то, передает ли их какой-ни­
будь колодник или солдат или ссыльный в Оренбург» 305.
С осланный в Оренбург, который тут упоминается, в 1749 г. р а с ­
сказы вал: «Скоро придет всем воскресенье и все-де мы воскресг
нем скоро; ездил-де один купец за море и било-де его на море
погодою несколько дней и прибило его к некоторому городу;
301 «Тайная канцелярия в царствование императрицы Елизаветы П етров­
ны. 1741— 1761 гг.» — «Русская старина», 1875. № 12, стр. 532.
302 «Самозванцы».— Энциклопедический словарь», т. X X V III, Саварни —
С ахаров. И зд. Ф. А. Брокгауз (Л ейпциг) и И. А. Е ф ро» (С .-П етербург). С П б ,
1900, стр. 2 0 8 - 2 1 0 .
303 В 1764 г. он был заколот стр аж ей при попытке его освобож дения оф и­
цером Мировичем.
304 С. М. С о л о в ь е в . История России с древнейш их времен, кн. X,
стр. 661.
305 «Тайная канцелярия в царствование Елизаветы Петровны», стр. 533.
130

и тот-де купец, вышед из того судна, р а з д а в а л в том городе ни­
щим милостыню и, р азд ав милостыню, шел по-прежнему на ко­
рабль, и стоящие-де у одной п алатки часовые оному купцу го­
ворили, что-де он всем нищим милостыню подавал, а своему-де
российскому не подал; и оный-де купец пришел в ту пал атку
д ля подаяния тому человеку милостыни и содерж ащ ийся-де в
той п алатке человек говорил том у купцу: знаеш ь ли де ты меня?
И оный-де купец д ал ■тому человеку милостыню и сказал;
что-де я его не знаю! и оный-де человек тому купцу сказал;
знаеш ь ли де ты, что я ваш монарх — второй Петр и страж дуде здесь долговременно. И теперь-де мне писем ему, купцу, д а ­
вать невозможно, что-де увидят караульны е; и чтоб-де он при­
шел поутру для подаяния милостыни, а он-де ему приготовит
от себя вид. И оный-де купец, не говоря тогда ничего, из этой
палатки вышел, а потом на другой день оный ж е купец в ту ж е
п ал атку ходил, и оный-де содерж ащ и й ся в той п ал атк е чело­
век д ал ему сапоги, и приказы вал, чтоб он, купец, те сапоги
отдал сестре его, милостивой государыне, и она-де те сапоги
распорет и может-де его узнать. И потому-де уповательно, что
уж е туда для свидетельства того человека давно у ж е полки
посланы».
Когда ж е один из слушателей возразил, что он сам помнит,
«как второму императору погребение было в Москве», то рас­
сказчик отвечал, «что-де сделали это князья Д олгорукие и
мертвое тело вместо государя подложили другое, а его-де, го­
сударя, знатно выняли, т а к ж е как ныне всемилостивейшую го­
сударыню хотели было увезти под ка раулом » 306.
Самозванец, вы дававш ий себя за П етра II, появился только
через 15 лет, в пору, когда у ж е шел активный процесс форми­
рования легенды о ц аре П етре III, впоследствии совершенно
заслонившей легенду о П етре II.
В 1764 г. властям стало известно о разговоре, происходив­
шем меж ду Потапом Гордеевым, крестьянином дер. Яблонной
Березинской волости Нижегородской губернии, и дьяком Его­
ром Афанасьевым. П. Гордеев говорил: «Вот-де господь нам д а ­
рует государя Петра Алексеевича, императора второго». На
вопрос А ф а н а сь ев а:— «К ак же, Потап, где ему взяться, вить
он умер!», Потап сказал : «Нет-де, хотя и сказали, что он умер,
а как в оспе л еж а л , так его в то время скрали и з ак л ал и в сте­
ну, только-де чрез святого духа из стены-то он теперь вышел!»,
и прибавил: « Буде ж е-д е будет от государыни к П етру Второ­
му милость, т а к хорошо, а как-де не будет, т а к мы и сами к
ней пойдем»307.
308 Там ж е.
307
К. В. С и в к о в . Самозванчество в России в последней трети1 X V III в
«Исторические записки», т. 31, М., 1950, стр. 99— 100.
5*

131

Допрос, учиненный П. Гордееву, установил, что «Петр II» н а ­
ходится где-то в раскольничьих кельях. Это сообщение совпало
с арестом в З а в о л ж ь е сам о зван ца И в ан а М ихайлова (он ж е Иев
Евдокимов, однодворец из Кром) 308. Он обещ ал староверам сво­
боду вероисповедания, всем крестьянам — освобождение от к а ­
зенных податей и говорил своим сторонникам, что если с ним «не
будет милости... то-де зберет вольницу и пойдем боем» 309. О себе
он рассказы вал: «Когда кн. Голицын, И ван Д олгоруков и граф
Миних уговорили его (т. е. П етра II,— К. Ч.) ехать в Шуйский
уезд на псовую охоту, то он, не д о е з ж а я Шуи, заб ол ел оспой;
увидя это, бояре увезли его в И талию ; кто вез и какими д о р о г а­
ми, он не знает, но помнит, что тайно и скрытно». В И тали и он
« закладен был в столб каменной на королевском дворе; в столбе
было маленькое окошко; тут он пробыл 24У2 года и получал в
окно от короля хлеб и воду, а девять лет н а за д в столбе с д е л а ­
л ась расселина; считая это действием святого духа, он тайно в ы ­
шел из столба и пошел в Россию и был в пути девять лет» 3,°.
К огда слух о появившемся «П етре II» распространился и воз­
никла опасность ареста, И ван М ихайлов б еж а л в Пошехонье, а
потом на Керженец, откуда собирался уйти в «понизовые горо­
да». Любопытно, что, сознавшись после ареста в самозванчестве,
он утверж д ал , что слы ш ал от некоего стар ц а Л ар и о н а, будто и м ­
ператор Петр II был «подлинно скрыт» и «вживе н ах о д и тс я» 311.
В 1760-е ж е годы появился и первый самозванец, выдававш ий
себя за И в ан а VI (И вана Антоновича). Он о к а зал ся крестьяни­
ном Крестного монастыря Каргопольского уезда и дер. Л апинской К араш инской волости И ваном М ихайловичем М атвеевым.
О бъявивш ись И ваном Антоновичем, он рассы лал «прелестные
письма» такого содерж ания: « Я —-Иоанн, император и сам о д ер­
ж ец всероссийский, а Елизавету-императрицу и наследника ее
свергну с престола; и ныне я под скрытием нахож усь в Негренской пустыне казначеем, в том и подписуюсь я, И ван М и хай ­
лов» 312. С ам озван ец был немедленно схвачен, бит кнутами, ему
вырвали ноздри и сослали на вечные работы в Рогервик.
Второй случай, связанны й с легендой об И ване Антоновиче,
излагается автором статьи «Тайная канц ел ярия в царствование
императрицы Е л изаветы Петровны. 1741— 1761 гг.» таким о б р а ­
зом: сибирский купецкий человек р ас ска зы в ал карауливш им его
солдатам в Тайной канцелярии, что он был в Польш е и Пруссии
и видел бывшего адъю танта русской службы М анштейна. Прус308 О дновременно распространился слух о том, что Петр II был не сыном
Алексея Петровича и Шарлотты Вольфенбюттельской, а незаконнорожденным
отпрыском царицы Елизаветы Петровны (К. В. С и в к о в . Указ. соч.,
стр. 10 0 ).
309 Там ж е, стр. 102.
310 Там ж е, стр. 101.
311 «Тайная канцелярия в царствование Елизаветы Петровны», стр. 533312 Там ж е.

1зг

ский король «дал... вид, чтоб ему ехать к И вану Антоновичу У ль­
риху, чтоб ему по-прежнему быть в России на царстве; и с тем-де
видом поехал он (рассказчик.— К. Ч.) в П ольш у к староверам
д ля согласия, чтоб И в ан а Антоновича посадить по-прежнему в
России на царство; и у тех-де староверов он был; и как-де он от
тех староверов пошел, то-де попался он под к а р а у л » 313.
Слухи об И ван е Антоновиче особенно активизировались в н а ­
чале 1760-х годов, после смерти Елизаветы. Несмотря на то, что
при заточении всей семьи Антона-Ульриха соблю далась с тр о ж ай ­
ш ая секретность, документы того времени свидетельствуют о том,
что многие знали, кто именуется «безымянным колодником», при­
везенным в 1756 г. из Холмогор в Ш л и сс ел ь б у р г314.
В м арте 1762 г. стало известно, что Петр III посетил И ван а
Антоновича в Ш лиссельбурге. В июне-июле того ж е года в связи
с решением Екатерины отправить в Ш лиссельбург свергнутого
муж а, И в ан а Антоновича срочно везут в Кексгольм. По дороге
происходит кораблекрушение. Ед ва спасенного узника ведут
дал ьш е пешком, « за в я з а в голову на р у к а х » 315; в Кексгольме его
поселяют в случайный дом, наскоро окруженный высоким з а б о ­
ром. 6 июля Петр III убит в Ропш е и И в ан а Антоновича в о зв р а ­
щаю т в Ш лиссельбург. В августе его здесь посетила Екатерина,
считавш ая его важ нейш им претендентом на престол. Все это по­
рож д ал о новые слухи об И ван е Антоновиче, стимулировало р а с ­
пространение легенды о нем.
В 1764 г. поручик В. Я. Мирович соверш ает попытку освобо­
дить И в ан а Антоновича и снова возвести его на престол. Эта по­
пытка закан чи вается трагически. Офицеры стражи, действуя по
инструкции, за к а л ы в а ю т заключенного.
В дореволюционной историографии В. Я. Мирович обычно
и зо б р а ж а е т с я как психически неуравновешенный карьерист, р а с ­
считывавший в ходе дворцового переворота добыть себе чины,
славу и б о г а т с т в о 3!6. Однако, каковы бы ни были субъективные
побуж дения неудачливого заговорщ ика, нельзя не видеть того,
что инцидент, связанны й с ним, был выражением роста антиекатерининских настроений. Не случайно Мирович выступает в один
год с первыми самозванцами, действовавшими под именем П е т­
ра III (см. ниж е), и И ваном М ихайловы м — Л ж еп етро м II. Н е ­
сомненно, что Мирович находился под влиянием возродившейся
в эти годы легенды об И ван е Антоновиче. В своей капитальной мо­
нографии Бильбасов пишет: «Слухи и толки об И ван е Антонови­
313 Там ж е.
314 См.: Б и л ь б а с о в . Иоанн Антонович и Мирович. «Русская быль»,
вып. X, серия 1. М., 1908, стр. 5— 6 — о д ел е Авдотьи Кировой, преследовав­
шейся за распространение слухов об И ване Антоновиче
315 Там ж е, стр. 8.
315 О дел е В. Я. Мироиича, кроме упомянутой выше книги Бильбасова, см.
статью Д . Н. Б лудова «Заговор и казнь Мировича» (в кн.: Е. К о в а л е в ­
с к и й . Граф Блудов и его время. СП б., 1866, стр. 222—23 0 ),

*33

че, строго говоря, никогда не прекращ ались, но весной 1764 г. в
Петербурге стали ходить неясные толки о какой-то предстоящей
катастрофе. Слухи стали так настойчивы, так часты, что могли
подать повод к каким-либо мерам, о которых, однако, нет серь­
езных упоминаний» 317. Бильбасов сообщает т а к ж е о нескольких
встречах М ировича с солдатами, которые все время говорили
ему об И ване Антоновиче и предстоящ ем будто бы его воцарении
(серж ант Изм айловского полка М орозов, солдат, с которым Мирович п ер ее зж ал на лодке через Неву, рейтар М. Торопчанин и
др.) 318 20 июня 1764 г. властям стало известно «подметное пись­
мо», в котором прямо зая вл я л о сь о предстоящем освобождении
шлиссельбургского узника («а н адлеж и т на царский престол у т­
вердить непорочного ц аря и неповинного И оанн а Антоновича») 319.
Характерно, что слухи и толки о «колоднике» особенно усилились
во время поездки Екатерины II в Л ифляндию .
10 июня 1764 г. ц ари ца писала Н. И. Панину: «Хотя зло пре­
сечено в своем корне, я опасаюсь, однако, чтобы в таком б оль­
шом городе, ка к Петербург, глухие толки не наделали бы много
несчастных» и «надобно до ф ундамента знать, сколь далеко д у­
рачество распространилось» 32°. Документы сохранили свидетель­
ство того, что легенда об И ван е Антоновиче в каком-то виде про­
д о л ж а л а бытовать и в последующие годы: в 1766 г. р ас с м а тр и в а ­
лось шесть тайных дел, в которых упоминалось его имя, а в сле­
дующем 1767 г.— д в а 321.
И, наконец, последний эпизод относится уж е к 1788 г. П. Б а р ­
тенев опубликовал документ, извлеченный из дела канцелярии
прибалтийского генерал-губернатора, из которого следует, что в
Ливонии объяви лся новый «И ван Антонович», который р а с с к а ­
зы вал о себе, что сидел долгое время в Ш лиссельбургской кре­
пости 322. В 1762 г. комендант крепости Ребиндер 323 якобы нашел
за 3000 рублей похожего на него человека «из чухон» (или некое
го Петра 324) ih подменил его. После этого он уехал в З а п о р о ж ­
скую сечь, был принят в ка заки и ходил с ними под Очаков, был
в Астрахани и в Крыму. В 1782 г. он побы вал в Петербурге и в
Архангельске, чтобы узнать о судьбе своих родных. Выяснилось
якобы, что отец (Ульрих-Аптон) и мать (Анна Л еопольдовна)
умерли, а «братья и сестры» сосланы на судне « П о л яр н ая звезда»
в океан. В Ливонии сам озван ец якобы стремился наладить связь
с герцогом Бироном, надеясь на его поддержку. После ареста вы ­
317 Б и л ь б а с о в . Указ. соч., стр. 22— 23.
318 Там ж е, стр. 24, 35, 36 » др.
319 Там ж е, стр. 23—24, прим.
320 Там ж е, стр. 54.
321 Там ж е, стр. 73— 74.
322 «Осьмнадцатый век. Исторический сборник, издаваемый П. Бартене­
вым, издателем «Р усского архива», кн. I. М., 1869, стр. 460— 465.
323 В действительности комендантом в то время был Береднцков,
324 К В. С и в к о в . Указ, соч., стр, 129— 130,

13«

яснилось, что действительное имя сам озван ца Тимофей Иванович
Курдилов (из кременчугских купцов).
Итак, документальные свидетельства как о бытовании легенд
о Петре II и И ван е Антоновиче, т а к и о связанном с ними самозванчестве в целом не очень значительны. С ам озванцы были с л а ­
бо связаны с народными движ ениям и этой поры и не п оль зов а­
лись сколько-нибудь широкой поддержкой.
Н а р я д у с ф актам и, относящимися к выступлениям са м о зв ан ­
цев, документы того времени сохранили пересказы легенды, бы­
товавш ей помимо них. В фольклорном облике этих легенд п ояв­
ляется нечто новое. Традиционные мотивы — «избавитель» ск р ы ­
вается (Di) или странствует (D2) после «чудесного спасения»
(С) — зам енены здесь в обоих случаях заточением героя за мо­
рем, в иностранном государстве, в Италии, в Ш лиссельбурге
(D 3). Мотив подмены сохраняется в весьма своеобразной
форме. Если до сих пор герой зам ен ял ся верным человеком, что­
бы и збеж ать смерти (C i), то в легендах о Петре II и И в ан е А н­
тоновиче враги выдаю т чужой труп за умершего ц аря (В 4) для
того, чтобы свергнуть «избавителя» с престола и вслед за тем з а ­
точить его (D3). Все это напоминает легенды о «подмененном ц а ­
ре», бытовавшие в конце XVII и в первой четверти XVIII в. П р а ­
в ящ а я ц ари ца не знает о совершившемся злодействе — она сам а
игрушка в руках дворянской олигархии. «И збавителю » обычно
еще предстоит выяснить, как она отнесется к нему. Он надеется на
признание, но вместе с тем готов начать с ней борьбу. В отличие
от легенд XVII в. здесь, т а к ж е ка к в легенде об Алексее, упоми­
наются имена злодеев-дворян (Меньшиков, Д олгорукий, Голи­
цын, Миних и др.). Все это ослабляет конфликт «избавитель»—
царь-узурпатор и выдвигает на первое место конфликт « и зб а ви ­
теля» с олигархами.
Новые черты в легендах об «избавителях» появились под воз­
действием исторических событий послепетровского времени: д в о р ­
цовых переворотов, арестов и заточений царей, правителей и ф а ­
воритов, ослабления са м о д ер ж а ви я в пользу дворянских о л и га р ­
хических групп и т. д. Если в легенде об И ван е Антоновиче м о­
тив заточения возник на основе известного исторического факта,
то в легенде о Петре II он вымыш лен в духе обычных событий
первой половины XV III в.
И, наконец, характерно, что легенда о П етре II связан а с к а ­
зачеством и расколом. В анализированны х легендах вместо ц а ­
ревича действуют им п ераторы Петр II и И ван VI. Это о б ъ я с н я ­
ется кратковременностью их царствования и малолетством того
и другого. Состояние страны в годы их правления не ставилось
им в вину и на них ещ е возлагали сь социальные и политические
надежды. С ледовательно, в народном сознании они были близки
к традиционны м царевичам-« 1избавителям», известным по леген­
дам XVII — н ач ал а XVIII в.
135

Анализируя легенды XVII в., мы отмечали, что рост полити­
ческого сознания народа обычно о т р а ж а л с я в переходе от антибоярских легенд, бытование которых сопровождалось сохранени­
ем царистских иллюзий, к антицарским легендам, ф орм ул и ро в ав ­
шим в своеобразной форме стремление заменить ц аря-угнетателя
«народным» царем. Появление антидворянских черт в легендах
первой половины — середины XVIII в. не знаменовало 'возврата
к антибоярской и процаристской формуле, а означало историче­
ское ослабление са м о д ер ж а ви я в пользу дворянской олигархии
в послепетровское и доекатерининское время.
«ПЕТР III»

(1762-1773 гг.)

Д есятилетие с середины 60-х до середины 70-х годов XVIII в.
вошло в русскую историю ка к период подготовки крестьянской
войны под руководством Е. И. П угачева — самой значительной
из крестьянских антифеодальны х войн в русской истории. В ели­
ка я крестьянская война XVIII в. бы ла не только самой продол­
жительной, но самой популярной, а р ас п р а ва с ее участниками —
самой кровавой; она яв и л ась высшим этапом крестьянских войн
в России, наиболее мощным вы раж ен и ем феодального кризиса,
охватившего русское общество. Свой расцвет п ереж иваю т в это
время и народные легенды о ц ар ях (царевичах)-«избавителях».
О крестьянском движении в России во второй половине
X V III в., в том числе и движении, возглавленном Е. И. Пугачевым,
написано очень много. Опубликованы и изучены сотни докум ен­
тов, хранивш ихся в центральных и областны х архивах, рассмот­
рены отдельные этапы движения, роль и судьба П угачева и его
б ли ж айш их соратников, участие крестьян отдельных губерний,
роль уральских работных людей, отзвуки восстания на террито­
риях, не охваченных крестьянской войной (центральные губернии,
север, Сибирь и т. д .); написаны обширные историографические
обзоры, изучалось отраж ение крестьянской войны в литературе,
фольклоре, живописи, ее влияние на общественную мысль и рево­
люционно-освободительное движ ение X V III— XIX вв. 325 И все же,
изучая развитие легенд об «избавителях» во второй половине
XVIII в., мы постоянно сталкивали сь с весьма значительными
трудностями. За к л ю ч ал и сь они преж де всего в колоссальном о б ъ ­
еме фактического м атери ал а, в отсутствии свода документов, по­
добного сборникам документов о восстаниях под руководством
И. И. Болотникова, С. Т. Р ази н а , К. А. Б у л ав и н а и др., и, н ако ­
нец, в том, что н астоящ ая работа писалась одновременно с капи­
тальной обобщ аю щ ей трехтомной работой, предпринятой группой
325
Н аиболее полный историографический обзор см.: В. В. М а в р о д и н .
Крестьянская война в России в 1773— 1775 гг. Восстание Е. И. Пугачева.
Л ., 1961.
136

историков Л енинградского университета под руководством проф.
В. В. М авродин а 326.
Мы не ставим перед собой зад ач у демонстрации всех м атери ­
алов, которые могли бы х арактери зовать развитие легенд об «из­
бавителях» во второй половине XVIII в,— это было бы н евозм ож ­
но. Б у р н ая деятельность Е. И. П угачева и других самозванцев,
использовавших легенду о П етре Ш -«избавителе» на п р о тяж е­
нии нескольких десятилетий, вплеталась в бытование самой л е ­
генды, ср астал ась с ней, вл ияла на нее, способствуя то ее р а з в и ­
тию, то затуханию. Н а ш у зад ач у облегчает наличие обстоятель­
ных р абот по истории самозванчества в эти десятилетия 327.
Р асц в ет легенды о Петре Ш -«избавителе» приходится на
время царствования Екатерины II и в основном она носила антиекатерининский характер. Хорошо известно, что движение
Е. И. П угачева отличалось четкостью социального состава уч а­
стников и ясностью антикрепостнических настроений. Поэтому
для этих десятилетий антиекатерининская легенда в сознании
масс (крестьянства, казач ества и уральских работных людей бы­
л а синонимом и персонификацией антикрепостнических идей и
лозунгов.
В старой историографии да и в некоторых р аботах более ново­
го времени 328 .неоднократно ставился вопрос о том, почему имен­
но Петр III был избран народом в качестве героя легенды, какие
реальные черты его деятельности, характера, намерений и т. д.
могли этому способствовать. Обычно приводилось два основания:
попытка П етра III ограничить крепостнические устремления мо­
настырей, права ф абрикантов на покупку крестьян и больш ая,
чем при Елизавете, терпимость к старообрядц ам 329. Эти доводы
при бли ж айш ем рассмотрении оказы ваю тся неубедительными.
Именно Е катери на II, а не Петр III окончательно секуляризиро­
в ал а монастырские владения; она тож е ограничивала покупку
крепостных частными ф аб ри кам и и заводами, а что касается л и ­
беральны х жестов и временных послаблений, то подобных прим е­
ров в деятельности Екатерины более чем достаточно. Кроме того,
есть свидетельства, что и деал и зац ия П етра III н ачалась ещ е до
326 В 1961— 1966 гг. опубликованы два тома задум анной монографии.
Н азванная выше книга В. В. М авродина является вводным томом; в 1966 г.
опубликован второй том — «Крестьянская война в России в 1773— 1775 гг.
Восстание Е. И. Пугачева». Л., 1966.
327 К- В. С и в к о в . Указ. соч.; стр. 88— 136; В. В. М а в р о д и н . Указ.
соч., стр. 469—478.
328 См., например: Н. Н. Ф и р с о в . Пугачевщина. Опыт социолого-психологической характеристики. Л ., 1924, стр. 45— 57; К. В. С и в к о в . Указ. соч.,
стр. 89— 90 и др.
329 Н. Н. Ф и р с о в . Указ. соч., стр. 46. Ещ е менее вероятным представ­
ляется 'Нам предполож ение, что указ о вольности дворянской, изданный
Петром III, мог быть истолковал как залог того, что вслед за ним будет издан
указ о вольности народной (см., например: К. В. С и в к о в . Указ соч.,
стр. 89 и д р .).

137

его вступления на престол и, следовательно, до того, как он п ред­
принял шаги, которые считаются причиной его популярности.
Н а ш опыт изучения легенд о ц арях (царевичах)-«избавителях»
показал, что их образы в сознании народа исполнены обычно не­
гативного содерж ания; они противопоставляются правящ им ц а ­
рям, источникам социального зла, к а к некое, понимаемое в самых
неопределенных сочетаниях социальное добро. Поэтому гораздо
важ н ее в биографии П етра III то, что он был 19 лет официально
назначенным наследником престола — цесаревичем, воцарения
которого с нетерпением ож идали, на которого возлагали годами
таившиеся надеж ды , приобретавш ие реальные формы в зави си м о­
сти от социально-политической ситуации в стране, и, наконец, о со ­
бенно то, что он царствовал коротко и не успел (так ж е как не
успел, например, Л ж ед м и тр и й I) дискредитировать себя в г л а ­
зах народа (если верить его традиционному изображению, осно­
ванному главным образом на записках самой Екатерины и ее б л и ­
ж айш ей соратницы Е. Р. Д аш ковой, надо было бы сказать: д а ж е
он, при всех своих качествах, не успел себя дискредитировать).
Известную роль сы грал о и то, что он был после длительного пе­
рерыва единственным наследником-мужчиной, единственным
царевичем в условиях, когда социальная несправедливость и
беспорядок в государстве объяснялись помимо всего прочего и
тем, что у власти стоят женщ ины-царицы 33°. Напомним, что на
протяжении полутораста лет не возникало ни одной легенды, ге­
роиней которой была бы царевна.
Совершенно так ж е, ка к в петровское время, вместе с р аспро­
странением слухов о том, что императрица «неприродная», с осо­
знанием ее правления ка к «бабьего» и уж е поэтому, с точки
зрения патриархального крестьянина, непригодного, н ачала р а з ­
виваться и и д е ал и зац и я антагониста царицы — великого князя
П етра Федоровича.
В 1742 г. Петр Федорович был объявлен наследником, и уж е
в 1747 г., т. е. за 14 лет до его коронования, в Тайной -канцеля­
рии расследовалось дело крестьянина Д ан и л ы Юдина, р аспр о­
странявш его «возмутительные письма», в которых с тревогой со­
общ алось о намерении придворных '«извести великого князя П е т ­
ра Федоровича» 331.
Через д ва года произошел эпизод, который дореволюцион­
ная историография, как и дело Мировича, бьигта склонна тр а к то ­
вать как индивидуальное чудачество и ли фанатический монар­
хизм. Некто И осаф Батурин подстерег цесаревича Петра во в р е­
мя подмосковной охоты и, бросившись к его ногам, «предложил
взбунтовать народ в его пользу». Батурин был схвачен и заточен
в Петропавловскую крепость. В дальнейшем он проявил удиви­
330 П. К. А л е ф и р е н к о . Крестьянское д в и ж е т е ..., стр. 304— 306, 312.
331 Н. Л. Р у б и н ш т е й н . Крестьянское движ ение в России во второй
половине X V III в. «Вопросы истории», 1956, № 1, стр. 3 6 —37.
138

тельное упорство. В 1767 г., т. е. через 28 лет, он уверял солдат
Ш лиссельбургской крепости в том, что Петр III «жив и 1уляег,
а через д ва года сюда возвратится». После этого его выслали в
Большерецкий острог 332.
В 1758 г. солдат Герасим Щ едрин говорил: « Д ля чего-де не
садится на царство великий князь Петр Федорович, и т а к все
войско р азб еж ал о сь от графов Ш уваловых. Д олго ль им войско
разорять» 333. Д воровы й Григорий Еремеев виновником несчастий
назы вает А. Г. Разумовского: «Государь-де наш Петр Федорович
приказал... каж д о м у сол д ату прибавить по одному рублю на
треть, а Алексей Григорьевич Разумовский д а в а т ь не велел»;
вторивший ему Петр Прокофьев утвер ж д ал при этом, что «Пегр
Федорович хотел Алексея Разум овского убить» 334. П. К. А леф и ­
ренко, приведя целый р я д подобных фактов, приходит к за к л ю ­
чению: « И д еа ли зац и я П етра I и П етра III была широко распро ­
странена среди крестьян во второй четверти XVIII в.» 335 В этом
совершенно справедливом обобщении объединены два разн о р о д ­
ных процесса: идеал и зац ия прошлого жак одна из форм соц и аль­
ной и политической критики настоящего, персониф ицировавш а­
яся в личности П етра I, м процесс формирования легенды о ц еса­
ревиче Петре Федоровиче-«избавителе», предшествовавшей л е ­
генде о ц аре Петре Ш -«избавителе».
У нас нет данных утверж дать, что сущ ествовала вполне сф ор­
м и ровавш аяся легенда о цесаревиче Петре. О днако и д е ал и зац и я
Петра и противопоставление его Е лизавете Петровне и ее ф а в о ­
ритам несомненны. Это облегчило формирование легенды о П е т­
ре III сразу ж е после его смещения с престола (28 июня 1762 г.)
и особенно после его убийства в Ропш е 7 июля 1762 г.
И действительно, у ж е в 1762 г. в правительственных д о к у ­
ментах зафиксировано распространение слухов о том, что Петр
III жив, а вместо него похоронен кто-то другой (Сг). Так, нап ри ­
мер, на Я ике р ассказы вал и о том, что Петр III не умер, как
об ъявлялось в манифесте, а «украден», а вместо него «похоронен
солдат, на него похожий» 336.
Видимо, слух о том, что Петр III спасся, распространился
очень быстро. В том ж е 1762 г. он отмечен в сербской рукописи,
а вслед за тем в Черногории появился самозванец, выдававш ий
332 А. Б а р с у к о в . И осаф Батурин. Э пизод из истории царствования
Елизаветы Петровны. «Древняя и новая Россия», 1876, кн. 2, стр. 170— 184.
В 1771 г. Батурин принял участие в так называемом «бунте Бениовского» и в
его плавании по Тихому океану
и был ь том ж е году убит.
333 П. К. А л е ф и р е н к о . Крестьянское движ ение..., стр. 310.
334 Там ж е, стр. 309.
335 Там ж е, стр. 313.
336 А. И. А я д р у щ е й к о . О сам озванстве Е. И. П угачева и его отно­
шении с яицкими казаками. «Вопросы социально-экономической истории и ис­
точниковедение периода ф еодализм а в России. К 70-летию А. А. Новосельокого». М., 1961, стр. 149.
139

себя за покойного царя. События, связанны е с ним, чрезвычайно
интересны, но изложение их увело бы нас дал еко от нашей
темы 337.
В мае 1763 г., т. е. меньше чем через год после убийства
П етра III, в Тайной экспедиции разб и рал ось дело о доносе се р ­
ж а н т а расквартированного в Петербурге И н германландского
полка Н. Е рем еева на се рж ан та того ж е полка И. П яткова, кото­
рый говорил, что «государь Петр Федорович жив». К огда Е рем е­
ев спросил: « К а к жив? Он умер и погребен здесь!»,— Пятков
отвечал: «А ты разве не знаеш ь, за что ростовский архиерей р а с ­
стрижен? З а то, что он его ф альш иво погребал». Н а допросе
П ятков п оказал, что слы ш ал об этом от гвардейского б а р а б а н ­
щ ика Н. Бессонова 338.
В том ж е году слухи о том, что Петр III ж и в и скрывается у
яицких к а за к о в , распространяю тся в Оренбургской губернии.
У казом Екатерины от 19 м а р та 1763 г. отмечен любопытный
факт. Поп из с. Спасского (Чесноковка тож ) И ван Федоров и
дьячок Федоров были арестованы «за то, что он в отправлении
утренни и на молебне на эктенпи упоминал о здравии бывшего
императора П е тр а III и говорил, якобы он здравствует, и оному
дьячку Федорову д а п онамарю п риказы вал на многолетии петь
о здравии его же, бывшего императора» ззэ.
В 1764 г. слух о том, что Петр III жив, получает дальнейш ее
развитие. С удя по официальным документам, крестьянин ку р ­
ского помещ ика М атвеева Д а н и и л а Тихонов был заточен в мот
настырь.
Он р ассказы в ал , что видел в Курске П етра Федоровича, ко­
торый теперь находится в Киеве 340. В эти ж е месяцы легенда
п р одол ж ает обсуж даться и в Петербурге — здесь солдат лейбгвардии Семеновского полка говорил, что «государь Петр Ф едо­
рович жив, а вместо ево погребли другово, а гвардия и лейб-компания ж е л а ю т быть опять государю» 341 (т. е. возникает сочета­
ние мотивов С + D + G ). В том ж е 1764 г., т. е. менее чем через
д ва года после смерти П етр а III, появляю тся первые два са м о з­
в ан ц а — Н и кол ай Колченко и Антон Асланбеков.
337 См.: А. И. Я д и м и р с к и й . Л ж епетр III у черногорцев. «И сториче­
ский вестник», 1907, № 8, сгр. 515 и др.; Д . Л . М о р д о в ц е в . Самозванец
Степан М алый.— Собрание сочинений, т. X V II, ч. I СП б., 1901, стр. 5— 39;
«Ж урнальная записка происшествиям во время экспедиции кн. Ю. В. Д о л го ­
рукова в Черную Гору в 1769 г.» — «И звестия СПб. Славянского благотво­
рительного общ ества», 1886, № 6, стр. 284; «И стория Ю гославии», т. I. М.,
1963, стр. 222— 223.
338 В. К- С и в к о в. Указ. соч., стр. 96.
339 «Указ императрицы Екатерины II». — «Русский архив», 1871, № 9,
стр. 1252; см. такж е: «Отголоски П угачевского бунта. По архивным мате­
риалам»,— «Р усская старина», 1905, № 6, стр. 664; К. В. С и в к о в . Указ.
соч., стр. 96.
840 Там ж е, стр. 97.
341 Там ж е.
140

Таким образом, есть все основания считать, что к 1764 г. л е ­
генда сф орм ировалась во всех своих основных моментах. И д е а ­
лизац ия царевича П етр а Федоровича, краткость его ц а р с т в о в а ­
ния, насильственное отстранение, а затем убийство, появление на
троне очередной женщ ины -царицы «не прямого» и «не п рирод­
ного» происхождения — все это необычайно ускорило ф орм и ро­
вание легенды.
Если сопоставлять не реальный ход событий, а его осм ысле­
ние в народном сознании, то убийство П етра III в истории л е ­
генды о нем долж но быть приравнено не к угличским событиям
1591 г., а к расправе с Л ж ед м и три ем I в 1605 г. Петр III в о ц а­
рился к а к долгож данны й царевич-«избавитель» и затем, гак же
как «царь Д митрий», был свергнут н едоброж елателям и за то,
что он хотел освободить народ от феодального притеснения (Ai +

+ Bi).

С 1764 г. развитие легенды начинает переплетаться с истори­
ей самозванчества. Таким образом с 1747 по 1761 г. легенда пе­
р е ж и в а л а предварительный этап в форме легенды о царевиче
Петре Федоровиче, в 1761 — 1762 гг. была некоторая в ы ж и д а ­
тельная пауза, а в 1762— 1764 гг. сф ор м ировал ась легенда о ц а ­
ре Петре Ш -«и збави теле» на почве слухов о его спасении (С).
Следующий этап развития легенды — четвертый — зан и м ает вре­
мя с 1764 по 1773 г., т. е. до времени, когда Е. И. Пугачев принял
на себя имя П етра III. В эти д ев ять лет выступили по крайней
мере семь самозванцев, н азы вавш их себя этим именем, и упоми­
навшиеся у ж е сам озванцы «Петры II» и «Иоанны Антоновичи».
Почти непрерывное появление сам озванцев и слухи, которыми
сопровож дались их действия, п одд ерж ивали бытование легенды,
способствовали ее развитию в условиях подготовки крестьянской
войны под руководством Е. И. П угач ева 342. Вместе с тем один
из интереснейших эпизодов в истории легенды этого периода не
связан с самозванчеством.
342
См.: «М атериалы для истории сам озванца Кремнеиа. Указ В ор он еж ­
ской губ. канцелярии».— «Воронеж ская бесед а на 1861 г». СПб., 1861, стр. 1—
12; «Материалы для история самозванца И ова Мосякима». Там ж е, стр. 13—
14; Д . Н. Б л у д о в . О сам озванцах, являвшихся при Екатерине II в В оро­
неж ской губернии.— В кн.: Е. К о в а л е в с к и й . Граф Блудов и его время,
стр. 191— 192; С. М. С о л о в ь е в . Зам етка о сам озванцах в России, стр. 266—
281; «К азак Ф едор Каменщ иков».— «Памятники новой русской истории.
Сборник исторических статей и материалов», т. III. СП б., 1873, стр. 384— 396;
Н. Д у б р о в и н . Пугачев и его сообщники. Э пи зод из истории царствова­
ния императрицы Екатерины II. 1773— 1774 гг. П о неизданным источникам,
т. I. СПб., 1884, стр. 106— 131; С. В. М а к с и м о в . Сибирь и каторга,
стр. 385, 448— 460 и др.; «Отголоски Пугачевского бунта», стр. 662— 670;
Д . JI. М о р д о в ц е в . Самозванцы и понизовая вольница, ч. 1.— Собрание
сочинений, т. X V II, СП б., 1901, стр. 1— 51; Н. П у т и н ц е в . Самозванец
Рябов. «Русский архив», 1902, № 2, стр. 59—60; Б. К у б а л о в. СиОмрь и
самозванцы. И з истории народных волнений в XIX в. «Сибирские огни», 1924,
№ 3, стр. 152— 163; П. О р л о в . Пугачевщ ина в Сибири. По материалам
Омского губ. архива. Там ж е, 1925, № 6, стр. 127— 146; И. П. К о з л о в 141

К ак известно, т а к н азы ва ем а я «дубинщина» — восстание кре­
стьян Д олм атовского монастыря в З а у р а л ь е в 1762— 1764 г г . —
б ы л а одним из наиболее значительных народных волнений предп>гачевского времени, вспыхнувших после временного в о з в р а ­
щения Екатериной II монастырям их во тч и н 313. Восставшие о ж и ­
д ал и грамоту царицы, которая «велела бы им за монастырем н<;
быть». В 1763— 1764 гг. на этой почве возникает слух о ложном
указе («толкуют по всей-де России: за домами архиерейскими и
монастырскими вотчинами не быть m ни в какие работы не всту­
пать не повелено и стойте, крестьяне, в том, в чем утвердились
прежде») 344. Указ Екатерины от 26 ф ев р ал я 1764 г. о секу л яр и ­
зации церковных и монастырских зем ель и о передаче м онасты р­
ских крестьян в коллегию экономии воспринимается уч астн и ка­
ми «дубишцины» как недостаточный. В селах, п рин ад леж авш их
Д олм атовском у монастырю, появляется исетский к а з а к Федор
Каменщ иков (он ж е Скудников и Алтынный Г л а з ), бежавш ий
из-под ареста и связанны й с в о ж ак ам и «дубинщины» Козьмой
М ерзляковы м и Денисом Ж ер наковы м . Он выдает себя за «се­
натского курьера М ихаила Резцова», который прислан с указом,
подписанным Петром III, «будто бы из правительствующего се­
ната д ля исследования об обидах и разорениях» 345. Д е л о Ф. К а ­
менщ икова тянулось до октября 1766 г. Выяснилось, что при нем
было действительно д в а у к а за — о смерти Елизаветы и о прися­
ге П етру III. Кроме того, ка к говорилось в официальном д о ку­
менте, «во время содерж ан ия в Троицкой крепости показывал...
(Федор К аменщ иков.— К. Ч.) печатный указ, якобы на имя его,
К аменщ икова, присланный с титулом императора П етра III, и
прнтом-де, да и во многие времена, ка к он, т а к и плотник О рен ­
бургского полка Петр Д олгих, у которого он, Каменщиков, к в а р ­
тиру имел, уверяли, что-де он, бывший император, вж иве и неоднократно-де в Троицкую крепость обще с действительным
статским советником и бывшим губернатором Оренбургской гу ­
бернии Волковым п р иезж ал и д л я расследования о народных оби­
д ах в ночные времена, на которых он, Каменщ иков, над еж д у
имеет» 346. Р асследовани е п оказало, что слы ш ал обо всем этом
ч'. К аменщ иков от к а з а к а Чебаркульской крепости Конона Д ел янина, который якобы сам участвовал в этих поездках.
с к и й . Один из эпизодов революционного движ ения на Д о н у в XVI I I в.
(1772 г.). «И звестия С еверо-К авказского гос. ун-та», т. X, Р остов-на-Д ону,
1926, стр. 125— 134; К. В. С и в к о в . Указ. соч., стр. 88— 121; Н. Л . Р у б и н ­
ш т е й н . Указ. соч., стр. 34— 51; В. В. М а в р о д и н . Указ. соч., стр. 375 —
478; А. И. А н д р у щ е н к о . Указ. соч., стр. 146— 150; А. А. К о н д р а ­
т е н к о в. Очерки истории крестьянских восстаний в Заур алье в X V III в.
Курган, 1962, стр. 176.
343 См.; А. З а в ь я л о в . Вопрос о церковных имениях при императрице
Екатерине II. СП б., 1900.
344 См.; А. А. К о н д р а ш е н к о в. Указ. соч., стр. 84.
345 «К азак Ф едор Каменщиков», стр. 387.
346 Там ж е, стр. 389; ом. такж е: К. В. С и в к о в . Указ. соч., стр. 111;
В. В. М а в р о д и н. Указ. соч., стр. 418, 444.

142

Примечательно, что в этих ж е местах у ж е об суж дали изве­
стие о том, что «царь Петр Федорович» под Оренбургом (D 2) и
в ы р а ж ал и уверенность в том, что «теперь начнет п равда шаверх
выходить» 347 (К или L). Когда монахи попытались схватить Д е ­
ниса Ж а р к о в а , организовавш его сходку, он ушел к Пугачеву.
В ноябре 1773 г. среди казаков Ч ебаркульской, Коельской и д ру ­
гих крепостей этого района распространился слух о том, что
Федор Каменщ иков тож е находится у Пугачева. В связи с этим
возникло намерение крестьян связаться с ним 348. История «се­
натского курьера М ихаила Р езц ова» — Ф. К аменщ икова свиде­
тельствует о том, что легенда о Петре П Ь « и зб авител е» была
«е только распространена и в этом районе России, но н ачала
уж е играть некоторую роль в народных волнениях того времени.
С другой стороны, характерно, что участники «дубинщины» у з н а ­
ют о ней у ж е тогда, когда движение переж ило кризис; кресть­
янские настроения этого этап а выразились в своеобразной форме
ложного у каза от имени «избавителя». Это еще раз п о д тв ер ж д а­
ет, что в 1762— 1765 гг. шел процесс активного формирования
легенды. О последующем ее развитии мы знаем главным образом
из документов, связанны х с деятельностью сам озванцев предпугачевского времени. В какие же формы отл и валась легенда в эти
годы?
Степень нашей осведомленности об этих семи сам озван цах
весьма различна. Н а р я д у с довольно значительными са м о зв ан ­
цами (например, Гаврилой Кремневым или особенно Федотом
К азины м-Богомоловы м, прямым предшественником Е. И. П у г а ­
чева) действовали неудачники (Н иколай Колченко, Антон
Асланбеков, Петр Чернышев, Н и ко л ай Кретов, Р яб ов) или лич­
ности, до сих пор плохо выясненные («дворцовой крестьянин»,
М осякин и др.). Тем не менее мы встречаемся постоянно со з н а ­
комыми мотивами легенд о царях-«избавителях», например:
С. Г аври ла Кремнев рассказы вает, что «Петр III не умер, а
умер солдат», а он, Кремнев, «стоял тогда (т. е. в 1762 г.—
К. Ч.) на часах». Это сообщение совершенно правильно истол­
ковано К. В. Сивковым: «Очевидно, он хотел сказать, что этим
часовым был император, скрывшийся потом и теперь вот по­
явившийся среди однодворцев южных уездов» 349. В Оренбурге
Николай Кретов передает этот мотив в двух вариантах:
а) «вместо него был похоронен другой человек»; б) «схороненде не он, а из возку (т. е. воску.— К. Ч.) сд ел ан н ая статуя, а
государь-де по нещастии (т. е. после сверж ения с престола.—
К. Ч.) со д ер ж ал ся в П етергофе под арестом и оттуда ушел»
(D 3 + С 3) и об этом «знают гр. 3. Г. Чернышев и Н. И. Панин,
да и государь цесаревич П авел Петрович известен» 350. Н. Кретов
347
348
349
350

А. А. К о и д р а ш е н к о п. Указ. соч., стр. 104.
Там ж е, стр. 119.
К. В. С и в к о в . Указ. соч., стр. 105.
Там ж е, стр. 118.

143

при этом д о бавл я л: «Ведь-де простые люди многие преж де о
ово смерти сумпевались и говорили, будто бы не у м е р » 351.
В 1765 г. в Нижегородской губернии была схвачена ж ена к а н ­
целяриста соляной конторы Устинья З а в ь я л о в а и ж ена кронш ­
тадтского боцмана Ф екла М ак аров а, «которые говорили, что
император Петр III жив, а вместо него похоронен адъютант,
что к нынешнему Петрову или Успеньеву дню надо ож и д ать
перемен» 352. С вязы вался ли этот слух с каким-нибудь с а м о ­
званцем, неизвестно. Т аким образом, мотив подмены приобрел
черты, свойственные XVIII в.: подменяет «избавителя» солдат,
адъю тант и т. д., а не поповский сын, стрелец или острожник,
ка к это было в легендах XVII в.
Н. Ф. И. К азин-Богомолов, посаженный под ка р ау л и при­
говоренный к н аказан ию кнутом, вырыванию ноздрей и ссылке
в Нерчинск, спраш ивает у одного из караульны х: где государь
Петр Федорович? К араульн ы й отвечает: «Скончался!». Ч ерез
два дня караульн ы й Я. П рокофьев долож ил капралу, что «колод­
ник показы вал ему изображ енный на теле крест и объявил о
себе, что он государь» 353. К ап р ал поверил, и слух распро стра­
нился по Ц ариц ы ну и дошел до Д она. К огда в тюрьму к
Ф. И. Богомолову явились посланные от донских казако в, то
сам озван ец прибег к этому ж е средству убеждения. По словам
одного из казаков, Степана Певчего, Богомолов открыл грудь
и Певчий увидел на теле беловатого вида крест. «Точно такой
ж е имею я,— прибавил Богомолов,— на л бу и на плечах» 354.
Г аври ла Кремнев, приводя к присяге своих сторонников, тож е
п оказы вал на ноге крест, который долж ен был служить неопро­
вержимы м д оказательством его царственного происхождения 355.
С ледовательно, мотив «царские отметки на теле» пр одол ж ал
сущ ествовать в его специфическом традиционном виде.
Д . С ам озванцы 6 0 -х —н а ч а л а 70-х годов XVIII в. и зо б р а­
ж а ю т свои скитания к а к результат гонения «праведного» и
«прямого» царя. Некоторы е из них в момент объявления о к а ­
351 К. В. С и в к о в. Указ. соч., стр. 119.
352 Там ж е, стр. 99. Ф. В. Л иванов, опубликовавш ий некоторые ци­
таты из документов архива Тайной экспедиции, связанны х с делом У. З авь­
яловой и Ф. М акаровой, сообщ ает: «Рассказы вали, будто стоявший во д в о ­
рце па часах гвардейский солдат спас государя и будто император, пом е­
нявшись с солдатом платьем, скрылся, а вместо него в опочивальне скон­
чался верный солдат, добровольно решившийся пожертвовать за государя
своею жизнью» (Ф. В. Л и в а и о в. Раскольники и острожники, т. IV. СПб.,
1873. стр. 480).
363 Н. Д у б р о в и н . Указ. соч., т. I, стр. 109; К. В. С и в к о в . Указ. соч..
стр. 115.
354 К. В. С и в к о в . Указ. соч., стр. 120; см. здесь ж е о разговоре с по­
пом Никифором Григорьевым. Осмотрев Богомолова, поп сказал кара­
ульному: «Особливые знаки на нем неспроста, а надлеж ит всему гопоренному верить, что он государь» (там ж е, стр. 123).
356 Там ж е, стр. 104— 105.

144

зы ваю тся просто благородны ми бродягами, другие присваиваю т
себе какую-нибудь временную личину. В отличие от са м о зв а н ­
цев XVII в. они н азы ваю т себя не беглыми казакам и , иноками
н т. д., а дворянским недорослем (Н. К ретов), вахмистром гу­
сарской команды (Н. К олченко), капитаном (Г. К ремнев) и т. д.
Д во е сам озванцев считают нужным, чтобы скрываю щ ийся
император носил «временную» фамилию Богомолова. С ви де­
тельствует ли это о том, что Ф. К азин-Богомолов знал о сам о ­
званстве Г. К р е м н е в а —-«капитана Богомолова» и и зо б р а ж ал
д в а ж д ы и збеж авш его расправы, ка к это позж е дел ал Е. И. П у ­
гачев, или фам илии этой прид авал ся особый смысл и значение
(ср. Нечай, позже Пугач, Метелкин и т. д .)? Характерно, что
тот ж е Г. Кремнев велел крестьянам н азы вать себя «надежеюгосударем», как позж е будет назы вать себя Е. И. Пугачев.
Ki(Ks) + L. Различен, но в целом тож е очень типичен х арактер
обещаний и пож алований, которые п ровозглаш ались са м о зв а н ­
цами. Так, Г аври ла Кремнев, и з о б р а ж а я себя «капитаном Б о ­
гомоловым», говорил, что он «послан с указом», будто в куре­
нии вина не будет зап рещ ен и я и в течение 12 лет не будет сбора
подушных податей. П осле того ка к Г. Кремнев «признался», что
он — Петр III, он, по свидетельству С. Бухоного из с. Н овосол­
датского, о б р ащ а л с я к его односельчанам со следующими р еч а­
ми: «Детушки, замучены вы; подушные деньги налож ен ы на
вас чежелые, но те деньги будут сложены, а собираться будет
с души по два гарнца хлеба». Отставной вахмистр С. Мезинцев
па допросе показал, что Г. Кремнев обещ ал сложить подушную
подать на 12 лет, зам енив ее сбором с души по четверику муки
и по два гарнца круп 356 и т. д. Д а в а л ои обещ ания и отдельным
лицам (например, серж ан ту Тибекину — произвести в поручи­
ки). Антон Асланбеков принимал от крестьян ж а л о б ы на поме­
щиков и, видимо, обещ ал н ак а зать виновных. Беглый серж ан т
Великолуцкого пограничного батал ьо н а Н иколай М ам ыкин р ас­
ск азы вал в разных местах Нижегородской губернии (1765 г.),
что Петр III ж ив и примет скоро государство, обещ ал от его
имени, что «крестьян всех отпишет за себя и подушных денег
с души будет по рублю» 357. При появлении И. Колченко пошел
слух, что он едет «рассм атривать М алую Россию» 358, т. е., ви­
димо, отменять на Украине крепостное право или по крайней
мере разб и р ать ж а л о б ы крестьян на помещиков.
К а к видим, круг обещаний и п ож алований пе очень широк и
хар актер обещаний различен. Ч а щ е они связаны не с уннчто356 К. В. С и в к о в . Указ соч., стр. 104— 105. См, такж е: «Материалы для
истории самозванца Кремнева...», стр. 2: «Рекрут и подуш ных двадцать лет
браню не будет и гданное курение будет вольное».
357 К. В. С и в к о в . Указ. соч., стр. 112.
358 «Отголоски Пугачевокого бунта», стр. 664; К. В. С и в к о в . Указ соч.,
стр. 97.
145

жением крепостной зависимости, а с ослаблением гнета или
различными льготами. Х арактерен мотив, выдвигавш ийся Н. Мамыкиным и знаком ый нам из истории «дубинщины» и других
волнений середины XV III в.,— ж елани е крестьян перейти из
помещичьих в государственные. В соединении с призывом р а с ­
правиться с помещ иками и устанавли вать казачье устройство
этот мотив будет позже звучать и в у к а за х Пугачева. Он о т р а ­
ж а е т реакцию крестьян на массовое р азд ари ван ие зем ель и
крепостных, производившееся при Екатерине II (было роздано
около 1 млн. человек).
Отметим ещ е некоторые особенности деятельности са м о зв ан ­
цев предпугачевского времени, которые интересны для ан ал и за
развития легенды в 1773— 1774 гг. Некоторые наиболее круп­
ные сам озв ан ц ы считают необходимым обзавестись своим
«двором» или по крайней мере сослаться на п оддерж ку извест­
ных сановников или генералов. Г. Кремнев н азы вает двух
своих соратников генералом Р умянцевы м и генералом А лексе­
ем Пушкиным 359. По словам Ф. К аменщ икова, вместе с П е т­
ром III в Троицкую крепость п риезж ал губернатор Волков.
Однодворец Трофим Клишин, рас ска зы в ая в 1772 г. в г. Козлове
о том, что Петр III жив, «ныне находится у донских к азако в и
хочет идти с оружием возвратить себе престол», одновременно
у тв ерж д ал , что о всем этом «и сенатор Мельгунов знает» 36°.
Н. Кретов говорил, что «об нем-де знаю т гр. 3. Г. Черны ш ев и
Н. И. Панин, да и государь-де цесаревич П а ве л Петрович и з­
в есте н » 361. Ф. К азин-Богомолов обзаводится собственным «го­
сударственным секретарем» (к ап рал Бухалов) и т. д.
И, наконец, значительную роль в распространении легенды
играли неожиданны е свидетели подлинности «царя П етра III».
Обычно это солдаты, ка заки или другие лица, бывавш ие в П е ­
тербурге. Так, распоп Л ев М ихайлов утвер ж д ал , что Г. К р ем ­
н е в — несомненно спасшийся император, т а к ка к «будто он,
бывши дворцовым певчим, зн а в а л его маленьким и наш ивал
на руках» 362. К азак и М арусенок и Лучинкин призн авали в
Ф. К азине-Богомолове П етр а III, но в ы сказали и некоторые
сомнения: «Хотя сей признаваемы й бывшего и отменен, о д н а ­
ко же, мож ет статься, он, ка к много лет тому минуло, переме­
нился» 363.
К. В. Сивков весьма внимательно обследовал среду, в кото­
рой действовали и из которой выходили самозванцы в последней
трети XVIII в., и пришел к выводу, что н аряд у с крестьянством
359 К. В. С и в к о в . Указ. соч., стр. 104.
360 Там ж е, стр. 113.
361 Там ж е, стр. 118.
362 «Материалы для истории сам озванца Кремнева....», стр. 3; Д . Н. Б л уд о в. О сам озванцах, являвшихся при Екатерине II в Воронеж ской губер ­
нии, стр. 191.
363 Н. Д у б р о в и н . Указ. соч., т. I, стр. 107.

146

и казачеством значительную роль играли однодворцы южнорусских уездов, полумиллионная м асса которых ка к раз в эти
десятилетия окончательно л и ш ал ас ь привилегий, ун асл ед ов ан ­
ных от предков, поселенных когда-то на ю жных границах М ос­
ковского государства. Интересна с этой точки зрения и геогра­
фия распространения легенды и действий самозванцев — губер­
нии В оронеж ская, Черниговская,
Н иж егородская,
Н и ж н яя
Волга, Д он, Сибирь, П риуралье, т. е. значительная часть терр и ­
тории, на которой через несколько лет вспыхнет п лам я кресть­
янской войны под руководством Е. И. Пугачева.
Ни одному из перечисленных самозванцев не удалось ни
возбудить, ни возглавить более или менее значительное н ар о д ­
ное движ ение 364. Некоторы е из них приобретали 200— 300 сто­
ронников, другие не добивались д а ж е столь незначительного
успеха. И все ж е факты, с ними связанные, рисуют картину
большой напряженности социальных отношений. Х арактерно и
то внимание, которое все больше и больше уделяется са м о зв а н ­
цам правительством Екатерины, несомненно уж е предчувство­
вавшим события, готовые разразиться. И, наконец, анализ р а з ­
вития легенды в предпугачевское время помогает выяснить,
хотя бы в общих чертах, ее состояние и формы к тому времени,
когда ею воспользовался Е. И. Пугачев.
ПУГАЧЕВСКАЯ ВЕРСИЯ ЛЕГЕНДЫ О ПЕТРЕ III
И ЕЕ Ф О ЛЬКЛ ОРИ ЗА ЦИ Я

Н е подлеж ит сомнению, что П угачев не только зн ал легенду,
но и слы ш ал о деятельности некоторых самозванцев. Известно,
например, что он отож ествлял себя с Ф. Богомоловым, у т в е р ж ­
дал, что его арестовывали в Ц ариц ы не и отп равляли в ссылку
в Сибирь, но ему удалось и на этот раз у б еж а ть 365. Тем самым
он присваивал себе не только имя, уж е использовавш ееся его
крупнейшим предшественником, но и его успех и слухи, по рож ­
денные его деятельностью, распространивш иеся, видимо, д о ­
вольно широко, и т. д. С подобным случаем мы у ж е встречались
и д а ж е еще в более значительных м асш табах. Л ж ед м и три й II
присваивал себе не только ф акты реальной биографии Л ж е ­
дмитрия I, начиная с его появления в качестве царевича Д м и т ­
рия, его славу и его успех, но и его ж ену и ее родственников,
364 О крестьянском движ ении этого времени см.: Н. Л . Р у б и н ш т е й н .
Указ. соч., стр. 34— 51; В. В. М а в р о д и н .. Указ. соч., стр. 339— 468.
365 Н. Д убровин высказал предполож ение, что П угачев услышал о Б о­
гомолове в станице Глазуковской, в 'которую он за езж а л по дороге с поль­
ского р у б е ж а в конце 1772 г. (Н. Д у б р о в и н . Указ. соч., т. I, стр. 149).
Сам ж е Пугачев показал, что «историю о царицынском самозванце расска­
зывал ем у Чика» (т. е. И. Зарубин.— К ■ Ч.) («Пугачевщ ина. Сборник д о ­
кументов», т. II. М.— Л ., 19-29, стр. 230, № 74).
147

игравших заметную роль в политической ситуации н ачала
XVII в.
Пугачев окончательно объявился осенью 1773 г. О том, как
и почему он решился это сделать, он р ас ска зы в ал различно на
разны х стадиях непрерывного допроса, которому он был под­
вергнут после пленения. Причина этих расхождений в том, что
Пугачев первоначально попытался и зо б р а ж ать себя чьим-то
орудием или жертвой, соблазненной кем-то. Это не удалось, и
рассказ его значительно упростился. Однако нас интересуют не
столько мотивы поступков Е. И. Пугачева, сколько вопрос о
том, ка к он и зл агал легенду в разговорах со своими сторонни­
ками, т. е. пугачевская версия легенды. Версия эта, разумеется,
интересна и са м а по себе, но вместе с тем она была, с одной
стороны, результатом усвоения и передачи Е. И. Пугачевым
бытовавшей до него легенды, к которой он вынужден был при­
страиваться; с другой стороны, она не могла не ок а зать зн ач и ­
тельного влияния на бытование легенды в годы крестьянской
войны и после нее.
П угачевская версия легенды мож ет быть восстановлена по
источникам разного хар а ктер а : по протоколам его допроса, по
отдельным элементам, фигурирующ им в пугачевских м ан и ф е­
стах, и, наконец, в передаче его бли ж айш его окруж ения, тож е
зафиксированной в следственных документах и в вышедших из
этой среды письменных свидетельствах.
П е р ва я попытка Е. И. П угачева «признаться» в том, что он
П етр III, была предпринята им еще в ноябре 1772 г., т. е. почти
з а год до н ач ал а решительных действий. К ак он п оказы вал на
допросе в Тайной канцелярии 4 — 14 ноября 1774 г., он говорил
к а з а к у Д . С. Пьянову, впоследствии игравш ем у значительную
роль в ш табе пугачевцев: «Вот, слушай, Д енис Степаныч, хоть
поведаеш ь ты к а за к а м , хоть не поведаешь, ка к хочешь, только
знай, что я государь Петр третий». И оной П ьянов изумился, а
потом, помолчав немного, спросил: «Ну, коли ты государь, т а к
р ас ск а ж и шь мне, где ты странствовал». И он, Емелька, гово­
рил: «Меня приш ла гвардия и в зял а под караул, а капитан
М аслов и отпустил, и я-де ходил в Польше, в Ц ареграде, во
Египте, а оттоль пришол к вам на Я и к » ?66.
В августе 1773 г. на умете у к а за к а , прозванного Ереминой
Курицей, Е. И. Пугачев в д оказательство своего царственного
происхождения у ж е по казы вал «царские знаки», совершенно
такие же, к а к у многих самозванцев X V II—XVIII вв. Р а с с к а з ы ­
вал он об этом так: «И побыв у Ереминой Курицы два дни, оной
позвал ево, Емельку, в баню, и он ему ск азал : «У меня р у б аш ­
ки нет». И Ерем ина Курица сказал : «Я-де свою рубаш ку дам».
366 «Восстание
стр. 1 1 1 .
148

Емельяна

П угачева.

Сборник

документов».

Л .,

1935.,

И потом пошли только двое в баню. А как взошли в баню и он,
Емелька, р азделся, то увидел Еремина К урица на груди под
титьками после бывших у него, Емельки, от болезни ран знаки
и спросил ево, Емельку: «Што у тебя это такое, Пугачев, на
груди-та?». И он, Е м елька, догад ал ся, что, конечно, ему Пьянов
о том, что он.... Пугачев, бывши на Яике н азы вал себя Петромтретьим, ск азал , то он, Емелька, ск азал Ереминой Курице:
«А это знаки государския». И Ерем ина Курица, услы ш а оное,
ск азал : «Хорошо, коли так!» 367.
П осле прихода к азаков К а р а в а е в а , Заруби н а, Ш игаева,
М ясникова и др., извещенных Ереминой Курицей о появлении
«П етра III», обсуждение «знаков» п родолж алось: «А ка к сели,
то К а р а в а е в говорил ему, Емельке: «Ты-де н азы ваеш ь себя
государем, а у государей-де бывают на теле царские знаки», то
Е м елька встал з земли и, р а зо д р ав рубаш ки ворот, ск азал : «Н а
вот, коли вы не верите, што я государь, т а к смотрите — вот вам
царской знак». И п оказал сперва под грудями, ка к выше сего
он говорил, от бывших после болезни ран знаки, а потом такое
ж е пятно и на левом виске. Оные казаки Ш игаев, К арав аев,
Зарубин, Мясников, посмотря те знаки, сказал и : «Ну, теперь
верим и за государя тебя признаем» 368.
По документам другого допроса восстанавливается несколь­
ко иной в ари ан т р а с ск а за об «объявлении» 369. По этому в а р и а н ­
ту К а р а в а е в обратился к Пугачеву с просьбой: «П окаж итко-де
нам царские знаки, что было вам чему верить, и не прогневайся,
что я вас о сем просил!». Почему я взял ножик и, р азр е зав до
пупа ворот у рубашки, п оказы вал им свои раны; а к а к они
спросили: «Отчего-де эти знаки?». Н а то я говорил: «Когда-де
в П етербурге против меня возмутились, то это гвардейцы коло­
ли штыками». А к а к Ш игаев увидел у меня на левом виске
пятно от золотухи и спросил: «А это-де что у вас?» Н а то я
говорил: «Это-де ш рам у меня, потому что болело». А гербов и
орлов российских отнюдь он не показы вал; но где что ск азан о на
меня, если кто говорил, то напрасно. И потом сказы вал им на
спрос их, каким образом по восшествии ее величества на пре­
стол ушел из Петербурга: якобы выпустил меня офицер и вме­
сто меня похоронен другой. А ка заки говорили: «И нам слышно
было, что государь скончался, однако ж более-де говорили, что
он жив, д а взять не зн али где, а теперь видим, что ваш е вели­
чество здесь. Д а где ж е вы такое долгое время были?» Н а то я
отвечал, что «был-де я в Киеве, в Польше, в Египте, в И е р у с а ­
лиме и на реке Тереке, а оттоль вышел на Дон, а с Д ону-де
367 Там ж е, сгр. 123.
368 Там ж е, стр. 125— 126.
369 «Допросы П угачеву».— «Чтения в О бщ естве истории и древностей рос­
сийских», 1858, кн. 2, стр. 13.
149

приехал к вам и слышу, что вы, да й вся чернь обижена, т а к я
хочу за вас вступиться и удовольствовать» 370.
Одновременно с характерны ми легендарными мотивами
(B + C + D + H + K + L) Пугачев включает в легенду р е а л ь ­
ные факты из жизни Ф. Богомолова и своей: «И меня хотели
арестовать, однако я ушел. И где-то я не был. Был в Царицыне,
под караулом , был и в Казани, и изо всех мест бог меня вы ­
нес» 371.
Существенное расхождение, которое содерж ится в двух в а ­
риантах изложения эпизода объявления на умете Ереминой
Курицы, по всей вероятности, связано с обстоятельствами сл ед ­
ствия. Е. И. Пугачев стремится снять с себя возможное обвине­
ние еще в одном государственном преступлении — оскорблении
царского герба. Поэтому традиционный мотив родовой отмети­
ны на теле (Hi) получает здесь мнимо реалистическое обосно­
в а н и е — «знаки» оказы ваю тся следами ран, нанесенных сверг­
нутому царю м ятеж никами-гвардейцами, и пятнами от золотухи.
В действительности эти знаки, ка к мы знаем, были следствием
какой-то болезни, которую перенес Е. И. Пугачев после тур ец ­
кой войны. У него «гнили ноги и грудь» 372, он был отпущен из
с. Г олая К аменка, где стоял его полк, на Д о н и в Черкасске
вдова С коробогатова лечила его, п р ик лады вая к больным ме­
стам «из убитых баранов лехким» 373. По другим сведениям, у
Е. И. П угачева, кроме того, были полосы на спине от сечения
плетьми во время прусского похода 374.
Любопытно, что в п оказани ях лиц, привлеченных по делу
Е. И. Пугачева, вклю чая и показания Д . П ьянова, И. Заруби н а,
М. Ш игаева, нам ни разу не встретилось изложение эпизода,
связанного с демонстрацией «знаков». Вместе с тем в м а тер и а­
л а х почти всех допросов фигурируют мотивы спасения «царя
П етра III», свергнутого с престола (С ), и его странствий (D ).
Отчасти это объясняется, вероятно, характером вопросов, кото­
рые регулярно з а д а в а л и с ь следственной комиссией, но вместе
с тем этот факт, мож ет быть, о т р а ж а е т и определенное соотно­
шение представлений в сознании сторонников Е. И. Пугачева.
К ак увидим дальш е, он почти непрерывно предпринимал какието шаги, которые долж ны были укреплять веру в него ка к в
П етра III. Поэтому значение демонстрации «знаков» долж но
было померкнуть в ходе движения, перестать играть ту роль,
370 «Допросы П угачеву», стр. 15. В правительственном объявлении по
дел у Ё. И. Пугачева в январе 1775 г. говорится: «...И. К араваев рассказывал,
йкобы видели на зл одее царские знаки, так называя пятна, оставш ияся нл
теле злодея после болезни его под Бендерами» («Восстание Емельяна П у ­
гачева...», стр. 195).
371 «Допросы П угачеву», стр. 16.
372 «Восстание Емельяна Пугачева...», стр. 95.
373 Там же.
874 «Допросы П угачеву», стр. 8.
150

которую она и гр ал а в первые дни «объявления» яицким к а з а ­
к а м — П угачев был уж е признан Петром III.
К акой ж е из двух вариантов вернее передает события на
умете Ереминой Курицы? По-видимому, все-таки первый. Он
очень похож на обычный ритуал узнавания «избавителя» и в
основе его л еж и т вера в особую природу лиц царственного
происхождения, которая, как мы знаем, п р о д о л ж а л а сущ ество­
вать в 60— 70 годах XVIII в.
С удя по по казани ям Д . П ьянова, Пугачев еще до объявления
внуш ал ему мысль, что Петр III, арестованный в Царицы не,
сумел уйти из-под стражи. Д . Пьянов рассказы вал: «А ка к в то
время на Яике слышно было, что в Ц ариц ы не явился какой-то
царь, почему он, Пьянов, из любопытства сп раш ивал Е м ельян а
И ванова о причине онаго, на что Е м елька отвечал: «Это-де
п равда, и тот есть подлинно царь Петр Федорович; и хотя его
в Ц ариц ы не поймали, однако ж он ушол, а вместо его замучили
другова». Н а то П ьянов говорил: «К ак этому статца? Вить
Петр Федорович умер». А Е м елька говорил: «Н еправда, он так
ж е спасся и в Петербурге от смерти, ка к и в Царицыне» 375.
О спасении П етра III и его странствиях близкие к Пугачеву
участники восстания то ж е р ассказы в ал и различно. Трудно п ред­
ставить себе, чтобы сам Е. И. Пугачев т а к варьировал свой
рассказ; он не мог не соблю дать известной осторожности и
избегать противоречий. Поэтому вернее считать, что активность
бытования этих рассказов была такова, что д а ж е в ближ айш ем
окружении Е. И. П у гач ева всякий новый элемент, привнесен­
ный в легенду, п одвергался быстрой фольклоризации.
В некоторых случаях (см. показания Горшкова, Щучкиных,
П устобаева и др.) мотивы спасения и странствия (С + D) пе­
редаю тся очень кратко: '«А больших бояр клялся всех истребить
за то, что они свергли его с престола и довели его до нещастнаго странствования через столь долгое время» 376. Или: «О том
слышно ж было, что он т ак ж е спасся, ка к и в Ц арицы не, стр а н ­
ствовал по чужим зем лям довольное время» 377. Вместе с тем
это не значит, что все, кто п ередавал легенду столь кратко,
слы ш али ее и р ассказы в ал и ее именно в таком ж е виде. Л а п и ­
дарность передачи в этих случаях могла быть связан а с у сло­
виями следствия, отнюдь не способствовавшими расцвечиванию
рассказа.
Д опрос известного М. А. Ш вановича, одного из немногих
офицеров-дворян, сраж ав ш и хся на стороне Е. И. Пугачева,
выяснил, что в какой-то форме, хотя бы краткой, Пугачев р а с ­
ск азы вал легенду при каж дом официальном акте. Так, нап ри ­
375 «Пугачевщина», т. II, стр. 116, № 35.
376 Там ж е, стр. М2, № 34.
377 Там ж е, стр. 179, № 53.
151

мер, описывая сцену присяги и «ж алов ан и я к руке», М. А. Ш ванович р ас ска зал : «А к а к подходили, в то время он п л а к а л и , ути­
рая платком глаза, взды хал и говорил при том: «Вот детушки!
Бог привел меня еще над вами царствовать по д вен адц ати л ет­
нем странствовании: был во Иерусалиме, в Ц ар егр ад е, и в Егип­
те». Потом, став с кресел, махнув рукою, ск азал : « Ж а л у ю всех
вас землями, морями, лесами, крестом и бородою и всякою
волностию» 378.
Л егенда, усл ы ш ан н ая из уст самого Е. И. П угачева, не могла
не порож д ать дальнейш их рассказов, их варьирования и д е т а л и ­
зации.
Если это наш е заклю чение верно, то тем более долж ны це­
ниться документы, заф и ксир овавш ие более пространное и есте­
ственное изложение легенды. Так, например, один из пугачев­
ских полковников Т. И. П адур ов следующим образом передает
пугачевскую версию легенды: «Меня-де возненавидели бояра
за то, что я з а ч а л было поступать с ними строго, и выдумали
вот что на меня, будто бы я хотел церкви переобратить в кирки,
чего-де у меня и в мы слях не бывало, а я-де только хотел снять
с церквей четвероконечные кресты и поставить осьмиконечные.
А под тем-то видом, что будто бы я — беззаконник, свергли
меня с престола, и заа р есто в ав в Р ан бов е (т. е. в О р ани ен б ау­
ме.— К. Ч.), привезли в Петербург, а оттуда зас л ал и и сам не
знаю куда. Но, дай-де бог здоровье кар аул ьн ом у офицеру, он
меня выпустил, и с тех пор я странствовал, тому н а за д тр и н а д ­
цатый год; и был в Польше, в Ц а реград е, в Иерусалиме, у папы
римского и на Дону, и много-де в это время потерпел я нужды,
был и голоден и холоден, да еще и высидел под имянем д он ­
ского к а з а к а П угачева в К азан е в тю рьме месяцов с восемь, но,
спасибо-де, караульн ой солдат меня выпустил, его-де и имя у
меня записано, я-де его за это, естьли найду, не оставлю без н а ­
г р а ж д е н и я » 379.
В этом варианте в качестве причины конфликта на первое
место выдвинуто несогласие в вере. Петр III якобы хотел вос­
становить «древлее» осьмиконечие, а его обвинили в ж елании
зам енить православи е лю теранством. Здесь, несомненно, сл ы ­
шится отклик официального манифеста о свержении П етра III,
в котором он уп рекался в пренебрежении русскими н ац ион ал ь­
ными обычаями.
В п оказани ях Я кова Почиталина, отца известного И в ан а
Почиталина, еще более подробно р ассказы в ается о причинах
378 «Пугачевщ ина», т. III. М.— Л., 1931, стр. 210, № 103
379 Там ж е, стр. 187— 188, № вО. Ср. рассказ П угачева в передаче И. З а ­
рубина (Ч и к и ): «В от-де, детуш ки, я страдаю у ж е двенадцать лет, и был-де
я у черкасов, на Д о н у и по России во многих городах, то примечал, что вез­
де народ раззорен, и вы-де такж е терпите много оби д и налог» (там ж е,
стр. 131, № 41).
152

свержения П етра Ш , причем особенно подчеркиваются со­
циальные мотивы конфликта. Вместо «Ран бова» здесь ф игури­
рует прогулка по Н еве в шлюпке. «Они-де (т. е. придворная
знать.— К. Ч.) были и причиною моей погибели. Я-де с церквей
велел кресты снять, те, которые зд ел ан ы кры ж ом 380, так, ка к на
кирках бывает, а вместо их поставить настоящ ие кресты, т ак
ка к божественное писание повелевает; а они (т. е. господа)
взвели на меня, будто бы я церкви п рео б р ащ ал в кирки, чего-де
у меня и в мыслях не бывало. А главная-д е причина — вот чем
я им был не люб; многие-де из бояр-та, молодые люди и середовичи, бывало, еще при тетушке Е лисавете Петровне, д а по­
том и при мне, годные бы еще служить, взявш и себе чин, пойдет
в отставку д а и ж и вет себе в деревне с крестьянами, раззо ряет
их, бедных, совсем, и одни себе почти зав л ад ел и всем царством;
т а к я-де стал таковы х п рин уж дать в служ бу и хотел-де отнять
у них деревни, чтоб они служили на одном ж алов ан ье. А судейта де, которые д ел а судят неправдою и притесняют народ, н а к а ­
зы вал и смерти хотел предавать. Вот-де з а ето они и стали
надо (подо? — К. Ч.) мною копать яму. И когда-де я поехал по
Неве-реке гулять в шлюбке, они-де меня тут заа р есто в ал и да и
показали на меня небылицу и заставили-де меня странствовать
по свету. Где-де где у ж я не был и какой нужды не потерпел! Был
холоден и голоден, в тю рьмах сколько с и д е л —-уж только од ­
ному богу вестимо!» 381
В п оказани ях к а з а к а А. Кожевникова, то ж е передаю щ их
пугачевский рассказ, упоминается не «Ранбов» и не Нева, а
К ронш тадт и н азы вается имя офицера, который помог П етру III
уйти от расправы : «А хотя-де так о е разгл аш ен ие обо мне и есть,
что якобы я помер, ложно, потому: когда я плыл из Петербурга
в К р ан ш тат и был пойман и посаж ен в темницу и п риказан в
смотрение офицеру М аслову, то-де он из той темницы меня
отпустил, а на место мое посадил другова. С коего-де времени
я и странствовал; однако ж е де хотя в писании и писано, чтоб
мне еще з год не явится, д а принужден ныне явица д ля того,
что вас не увижу, к а к всех растащ ат...» 382 (мотив G3).
Б л и зо к к этому вари ан ту р ассказ а т а м ан а Каргина. Н а о б ­
винение полковника Симонова в том, что ата м ан поддался
самозванцу, Каргин отвечал: «Всем у ж е не безызвестно, на
каких основаниях российское государство лиш илось всемилостивейшего своего м онарха от злодеев нашего любезного отече­
ства. Его императорское величество изволило всему яицкому
войску изъяснить, что в бытность-де мою в Ранбове, согласясь,
380 Крыж (от польского krzy2 — « к р е с т » )— крест не православный, рим­
ский (католический или лю теранский). См.: В. Д а л ь . Толковый словарь
ж ивого великорусского языка, т. II. М., 1955, стр. 204.
381 «Пугачевщ ина», т. II, стр. 194— 196, № 64.
382 Там ж е, стр. 176, № 5 2 .
153

в а ш и некоторые, заб ы в страх И закон божий, с Орловым б е ж а ­
ли в Петербург, объявили л ож н ы е клеветы всей гвардии на
лицо его императорского величества. И так, чрезвычайно, оты ­
скался злодей И зм айловского полка майор Н и колай Р осл авл ев
и, обольстя весь И зм айловский полк, привел к присяге, и весь
П етербург возмутили, о б ъ яв л яя и и зблевая на д р аж а й ш его
своего монарха различны е б... и, с которым случае таким ж е
образом всю армию обманули, а от государя в Кронш тадте
ворота затворили и, вооруж ась злодейски, в помянутый К р он ­
штадт не впустили» 383.
В некоторых п оказани ях детализируется мотив подмены
(С ь С2). Так, пугачевский полковник И. Н. Белобородов гово­
рил: « И з д а в н а слы хал в народной молве, якобы государь жив
и сослан в ссылку, а вместо ево погребен гвардейский к а п ­
р а л » 384. С екретарь пугачевской военной коллегии М. Д . Г орш ­
ков передает другой вариант: «Они-де, ракальи, вымыслили
обмануть народ, что я умер, и так, подделав похожую на меня
из воску чучалу, похоронили под имянем моим» 385.
Большую роль в распространении легенды сыграли п у га­
чевские манифесты и воззвания его военной коллегии и отдель­
ных полковников. Публично читавшиеся указы производили
особенно сильное впечатление на неграмотную массу крестьян,
к азаков и работных людей и сами по себе у ж е были свидетель­
ством «подлинности» столь долго ожидаем ого и наконец я в и в ­
шегося ц аря П етра III.
Л о ж н ы е указы, и здававш иеся от царского имени, были спе­
цифическим вариантом самозванчества и получили зн ачитель­
ное распространение в русском политическом быту XVIII —
первой половины XIX в. Сведения о них или о преследованиях
их составителей, различных расследованиях, которые они вы зы ­
вали, встречаются в изобилии в труд ах историков, посвященных
крестьянским волнениям середины и второй половины XVIII в.
Н. Л. Рубинштейн отмечает, что с 50— 60 годов XVIII в. лож ны е
указы становятся обычными и весьма беспокоят правительст­
в о 3815. В борьбе с ними еще Е л и зав ета издает специальный указ
от 15 августа 1758 г., предписывающий всем подданным прини­
м ать во внимание только печатные указы и не верить переписан­
ным от руки. П равительство предполагало такой мерой обезору­
жить крестьян — авторов лож н ы х указов, которые, конечно, не
могли печатать свои указы типографским способом. В 1762—
1766 гг. Екатер и на II вынуж дена была издать еще несколько
383 Н. Д у б р о в и н . Указ. соч., т. I, стр. 390.
384 «Пугачевщ ина», т. II, стр. 336, № 126.
386 Там ж е, стр. 113, № 34.
386
Н. Л. Р у б и н ш т е й н . Указ. соч., стр. 34— 51. См, также: К. В. Сив­
к о в . П одпольная политическая литература
в России в последней трети
X V III в. «Исторические записки», т. 19, 1946, стр. 63— 101.
154

правительственных распоряж ений о «пасквилях, выданных под
именем именных указов» 387.
Л о ж н ы е указы появлялись в связи с тем, что народ не мог
д о ж д ать ся от правительства издания таких законов, которые ему
казал и сь единственно справедливыми. Авторы их ка к бы времен­
но принимали на себя правительственные функции и д ей ств ова­
ли в духе народных чаяний. Л о ж н ы е указы возникали на той же
социально-психологической почве, что и легенды об избавителях
и самозванчестве. Т а к ж е как самозванчество и народная под­
д е р ж к а самозванцев, л о ж н ы е указы являли сь формой активного
проявления царистских иллюзий.
Впрочем, до сих пор лож н ы е указы, их идеологическое зн ач е­
ние и место в истории общественной мысли народных масс изу­
чены еще далеко не достаточно. Н е исследовались они и с другой
точки зрения — ка к памятники крестьянской письменной т р а д и ­
ции. П оэтому мы вынуждены ограничиться лишь п ред варитель­
ными зам ечаниями, имея в виду еще раз обратиться к ним в ходе
нашего изложения.
Указы, рассы лавш иеся Е. И. Пугачевым, таким образом исто­
рически вливаются в этот общий поток лож ны х именных указов
и вместе с тем поднимают их на необыкновенную высоту. У казам
Пугачева сопутствует легенда о Петре III и быстро рас п р о с тр а­
нявшиеся рассказы о действиях самозванца. Если, ка к пишет
Н. Л. Рубинштейн, в лож н ы х у к а зах «дурным... зак о н ам проти­
вопоставлялись другие, хорошие законы и указы» 388, то с а м о ­
званчество противопоставляло дурным властям хорошие власти,
которые, несомненно, долж ны и здавать только хорошие законы
и указы.
Характерно, что большинство пугачевских манифестов, вне
зависимости от того, к кому и по каком у поводу они обращены,
со д ер ж ат вместе с варьировавш ейся формулой п ож алован и я, на
которой мы еще остановимся, обязательное, но очень краткое
387 См.: «П олное собрание законов Российской империи с 1649 г.»,
т. XVI, № 11710, М730, 12089; т. X V II, № 12313. 12633, 12733 и др.
388 Н. Л. Р у б и н ш т е й н 1. Указ. соч., стр. 37.
И звестно, что А. С, Пушкин первым обратил внимание на пугачевские
манифесты. В «Заметках к «Истории П угачева» он писал: «П ервое возм у­
тительное воззвание П угачева к яицким казакам есть удивительный обра­
зец народного красноречия, хотя и безграмотного. Оно тем бол ее, подейство­
вало, что объявления или публикации Рейнсдорпа (оренбургского губерна­
тора.— К. Ч.) были написаны столько ж е вяло, как и правильно, длинными
обинякам», с глаголами на конце периодов» (А. С. П у ш к и н . П олное соб­
рание сочинений в ш ести томах, т. 5. М., 1936, стр. 488). Д . Л. М ордовцев,
изучавший пугачевские манифесты, называл их «пугачевской литературой»
(Д . Л. М о р д о в ц е в . Политические движ ения русского народа, т. 1. СПб.,
1871, стр. 50— 53); см. такж е: С. Ф. Е л е о н е к и й . П угачевские указы и ма­
нифесты как памятники литературы. «Х удож ественны й фольклор», т. IV— V.
М., 1929, стр. 63— 75; Г. П. Ъ\ а к о г о н е н к о. Радищ ев и его время. М.,
1956, стр. 190— 198; о н ж е . Н ародная публицистика X V III в. и Р адищ ев.—
В ,да,; «Радищ ев. Статьи и материалы». Л., 1950, стр. 26— 65.

155

опровержение манифеста о смерти П етра III и мотив его стр ан ­
ствий после сверж ения с престола (К ь L + С + D ). Несомненно,
что манифестов в действительности было разослано значительно
больше, чем это до сих пор обнаруж ено в архивах и издано.
Об этом свидетельствуют не только рапорты и донесения из р а з ­
личных районов России и р аспоряж ения об уничтожении м а н и ­
фестов сам озван ца 389, но и тексты некоторых пугачевских м ани ­
фестов.
Так, о б р ащ а я сь к оренбургскому губернатору Рейнздорфу,
Е. И. Пугачев писал: «Довольно известно вам ис публикованных
манифестов усмотреть можете, каким образом мы от зависников
общ аго покоя всероссийского престола биззаконно лишены
были» 390. М еж ду тем подробного изложения этих обстоятельств
нет ни в одном из известных нам пугачевских манифестов. В то
ж е время в одном из поздних манифестов, адресованном к а з а ­
кам Березовской станицы в августе 1774 г., говорится: «Доволно
у ж е наполнена была Россия о нашем от злодеев (главных се н а­
торов и дворян) укрытии вероятным слухом, но и иностранные
государства н ебезы звестн ы »391. Зд есь по каким-то причинам со­
держ и тся ссылка не на предыдущие манифесты, а на слух, ко ­
торым «наполнена бы ла Россия». Характерно, что в этом ж е
манифесте имеется пересказ знакомого нам объяснения причин
сверж ения с престола П етр а III, написанный слогом, близким
к официальному или по крайней мере имитирующим интонации
официальных документов X V III в. М анифест обвиняет «главных
сенаторов и дворян» в нарушении «древнего святых отец п р е д а ­
ния», «а вместо того от их злое вредного вымыслу с немецких
обычаев введен в Россию другой закон и самое богомерское
брадобритие и разны е христианской вере к а к в кресте, т а к и
протчем неистовства. И подвергнули, кроме нашей монаршей
власти, всию Россию себе в подданство, с наложением великих
отягощениев, и доведя ее до самой крайней гибели, через что как
Мицкоя, Д онское и Волское войско ож и д ал и своего крайнего
раззорени я и истребления. Что нами обо всем выше прописан­
ном отечески соболезновав, со ж ал ел и и намерены [?] были от их
злодейского ти ран ства свободить и учинить во всей России вод­
ность. З а что нечаянно лишены мы всероссийского престола и
вменены злоумы ш ленными публикованными у к а зам и в мертвые.
Ныне ж по промыслу всевышней десницы волею его святою в м е­
сто совсем забвения имя наше процветает» 392.
389 В записке кн. Вяземскому Екатерина велела, чтобы «пугачевские ука­
зы были сжигаемы через палача» («Бумаги императрицы Екатерины II».—
«Сборник имп. Русского исторического общ ества», т. XIII. СПб.,
1874,
стр. 441.
390 «Пугачевщ ина», т. I. М.— Л ., 1926, стр. 34, № П .
391 Там ж е, стр. 41, № 21.
392 Там ж е, стр. 41— 42, № 21.

156

В большинстве дошедших до нас манифестов мотивы легенды
воспроизводятся довольно кратко. Н апример (G + D 2+ K): «А ны­
не ж я д ля вас всех един ис потеренных обявился и всю землю
своими ногами исходил и д ля д аро в ан и я вам милосердия от со­
зд ател я создан» 393. И ли (G + D 2) : «Ис потерянных обявился,
своими ногами всю землю исходил» 394. Или (К + B i): «И ж е л а ­
ем вам спасения душ и спокойной в свете жизни, д ля которой мы
вкусили и претерпели от прописанных злодеев-дворян странствие
и немалы я бедствии» 395. Или (Gj + D j ): «Я во свете всему вой­
ску и народом учрежденны велики государь, явивш ейся ис т а й ­
ного места» 396.
У казы военной коллегии и пугачевских полковников повторя­
ют все эти мотивы именных манифестов. Так, например, в них
можно встретить и краткую формулу: «П етр Федорович из не­
видимых восходит на всероссийски императорски и отеческий
свой престол» 397, и пространное объяснение: «Д ворянство же
премногощедрого отца отечества великого государя П етра Феодоровича за то, что он соизволил при вступлении своем на пре­
стол о крестьянех указать, чтоб у дворян их не было во владении,
но то дворянем нежели ныне, но и тогда не ползовало, а кольми
паче ныне изгнали всяким неправедным наведением. И т а к чрез
то принужденным наш олся одиннадцать лет отец наш странство­
вать, а мы, бедные люди, оставались сиротами» 398.
Н аибольш ий идеологический интерес и в п оказаниях уч аст­
ников пугачевского движения, и в м анифестах представляю т так
назы ваем ы е формулы п ож ал ован и я (К ь К 2) 399- Т а к же, к а к и
другие действия Е. И. П угачева, эти формулы о тр аж аю т попытку
393 Там
ж е, стр. 36, № 13.
394 Там
ж е, стр. 38, № 16.
395 Там
ж е, стр. 41, № 19.
396 Там
ж е, стр. 29, №
5.
397 Там
ж е, стр. 79, № 73.
398 Там ж е, стр. 74, № 70.
399 Термин принадлеж ит С. Ф. Елеонскому. В его статье, которую мы уп о­
минали, содерж и тся обстоятельный анализ устойчивых элементов пугачевских
манифестов: формулы пож алования, прощения, увещ евания, угрозы, загл ав­
ного титула, объявления о себе, заключительной подписи. С. Ф. Елецнский пи­
шет: «Встречаю тся в этих памятниках народной литературы отголоски леген­
дарных рассказов, возникавших вокруг загадочной личности и, как мы знаем,
распускавш ихся отчасти им ж е самим». (С. Ф. Е л е о н с к и й. Указ. соч.,
стр. 72). Таким образом, исследователь говорит не об отголосках легенды, ко­
торой воспользовался Е. И. Пугачев, а о легендарных рассказах о сам ом П у­
гачеве. И совсем у ж е неверно следую щ ее заключение: «Н о гораздо заметнее,
чем в содерж ании, эпические влияния сказались в стиле этих текстов» (там
ж е ). При этом называется «ритмический склад», рифмы, повторения, постоян­
ные эпитеты и т. д. П олагаем, что если проанализировать лю бую группу оф и­
циальных документов X V III в. (да и не только X V III в .), в них тож е выявятся
свои формулы, обнар уж атся определенны е закономерности ритмического и ин­
тонационного оклада, свой круг постоянных эпитетов, повторов и т. д. О дн а­
ко все это ещ е не д окаж ет наличие «эпического влияния», т. е. влияния фоль­
клорной эпики.

157

оеализации народны х чаяний и ожиданий (К, L ), на почве кото­
рых возникла легенда и которые она в ы р а ж а л а . В одном из п ер­
вых манифестов, об ъ я в л я я себя не только Петром III, но и н а ­
родным царем, перечислив все статьи, которыми он ж а л у е т своих
подданных, Е. И. Пугачев прямо говорит: дарую «всем тем, чем
вы ж елаете во всю жизнь ваш у» 400.
В другом манифесте П угачев стремился подчеркнуть серьез­
ность своих намерений: «И буду вам за то поотив сего моего у в е­
щевательного у к а за отец и ж а ло в ател ь, и не будет от меня лжи:
много будет милости, в чем я дал мою пред богом за п о в е д ь » 401.
Сознательность своего стремления следовать народным и деалам
подтвердил Е. И. Пугачев и на допросе в Тайной канцелярии.
Р а с с к а з ы в а я о том, ка к он объявился, и о первых переговорах
с приехавшей к нему группой яицких казаков, П угачев признал,
что форм ула п ож алован и я была введена в первый ж е его м а ­
нифест, и именно в таком составе, который нам известен, «ибо
сие д ля яицких к азако в было надобно» 402.
Формула п ож ал ован и я со ставл ял а необходимый и основной
элемент пугачевской программы (К, L ). Все остальное касалось
противников этой программы — злодеев-дворян и Екатерины II,
угнетающих народ и совершивших преступление против него —
П етр а III, истинного народного цар я, ж е ла вш его освободить н а ­
род из крепостного состояния (K i). Все они достойны жестокого
н аказан ия, а Е катери на II будет заточен а в монастырь; при этом
крестьянам и к а за к а м предоставлялось право суда и расправы
со «злодеями». И стребление дворян воспринимается ка к восста­
новление поправной справедливости, отмщ ение за измену н а р о ­
ду и народному царю 403.
Ф ормула п ож алован и я, как и другие элементы программы
Е. И. Пугачева, много раз и в различны х аспектах изучалась ис­
ториками. Социальный характер и политический смысл этой про­
грамм ы очевиден. Это программа крестьянской антифеодальной
войны, цель к о то р о й — преобразование общества, истребление
дворянства и сверж ение дворянской императрицы. Н а р а з в а л и ­
нах дворянского государства до лж но было возникнуть вольное
общ еж итие зем лепаш цев казачьего типа с народным ц арем во
главе. С наибольшей силой и ясностью эта прогр ам м а была и з­
л о ж ен а в именном манифесте от 31 'июля 1774 г., который пуб­
ликовался «во всенародное известие»: « Ж а л у е м сим имянным
указом с монарш им и отеческим н аш и м милосердием всех, н ахо­
дившихся преж де в крестьянстве и в подд ан стве помещиков, быть
400 «Пугачевщ ина», т. I, стр. 28, № 4.
401 Там ж е, стр. 31, № 6.
402 «Восстание Емельяна Пугачева», стр. 18.
403 См. такж е в показаниях пугачевцев И. Зарубина (Чики) («П угачев­
щина», т. I, стр. 135), Я- Почиталина (там ж е , стр. 194); «Допросы Пугачеву»,
стр. 2 1 и др.

158

верноподанными р аб ам и (собственной нашей короне и н а г р а ж д а ­
ем древним крестом и молитвою, головами и бородами, волностию и свободою и вечно к азакам и , не требуя рекрутских н або­
ров, подушных и протчих денежны х податей, владением землями,
лесными, сенокосными угодьями и рыбными ловлями, и соляны ­
ми озерами без покупки и без аброку и свобож даем всех преж де
чинимых от злодеев дворян и градцких мздоимцов — судей крестьяном и всему н ароду нал агаем ы х податей и отягощениев» 404.
О дво рянах здесь ж е говорится: «Кои п реж д е были дворяне в
своих помест[иях] и водчинах, оных противников нашей власти и
возмутителей империи и раззорителей крестьян ловить, казнить
и вешать и поступать равным образом так, как они, не имея в
себе христианства, чинили с вами, крестьянами» 40Ь. С. Ф. Елеонский совершенно справедливо писал, что форм ула п ож алован и я
при всей своей стереотипности варьируется в зависимости от об ­
стоятельств и адреса (общее обращение, обращение к к а зак а м ,
крестьянам, гарнизонным солдатам, баш кирам ) 406. Это еще раз
показы вает, к а к внимательно Е. И. Пугачев и его окруж ение от­
носились к народным представлениям о вольности и к а к ёмка
была основная ф орм ул а пож алования, прозвучавш ая ещ е в пер­
вом манифесте от 17 сентября 1773 г. и о бращ енн ая к яицким
ка зака м : «И ж а л о в а ю я вас: рякою с вершин до усья и землею,
и травам и, и дениж ным ж а л о в ан ь ям , и свинцом, и порахам,
и хлебныим правиянтам » 407. Если не считать специфически к а ­
зачьих мотивов (сидение на «реке», денежное, хлебное и порохо­
вое ж а л о в а н и е ), остальные элементы — земля, тр ава, леса, во­
д ы — фигурируют во всех вариантах. Они о т р аж аю т основное
в народных чаяниях — вольный труд на вольной земле. К этому
может присоединяться «крест и борода», т. е. свобода вероиспо­
в е д а н и я — мотив очень важ ны й для староверов, принимавших
активное участие в движении.
В связи с этим давний спор о том, являлось ли для крестьян
самым важ н ы м п ож алован и е из помещичьих в государственные
крестьяне, п редставляется нам беспредметным 408. Переход этот
несомненно мыслился к а к некий минимум, максимум ж е — в ол ь­
ное владение землей, казачье-общинное устройство во главе
с народным, а не дворянским царем — отчетливо сформулирован
404 «Пугачевщ ина», т. I, стр. 40—41, № 19.
405 Там ж е, стр. 41.
406 С. Ф. Е л е о - н е к и й . Указ. соч., стр. 69— 70.
407 «Пугачевщ ина», т. I, № 1, стр. 25.
408 о б этом писал ещ е Г. В. П леханов в «Истории русской общ ественной
мысли» («Сочинения», т. XXI. М.— Л ., 19'25, стр. 285 и д р .). М. Н. П окров­
ский (см., например, его предисловие к первому тому «Пугачевщины») и мно­
гие историки 1920-х годов (см.: В. В. М а в р о д и н . К рестьян см я война в
России в 1773— 1775 гг.), а в яедавиее время — Н. Л . Рубинш тейн (см. его
книгу «Крестьянское движ ение в России во второй половине X V III в.»,
стр. 42).

159

£s Манифестах и указах, созданных участниками крестьянской
войны 1773— 1775 гг.
Г. П. М акогоненко обратил внимание на то, что манифесты
в своей совокупности рисуют чрезвычайно примечательный образ
народного царя. В нимательное сопоставление формул, которые
С. Ф. Елеонский н азв ал заглавн ы м и титулами, приводит иссле­
дователя к зам ечательном у выводу — этот о б раз р азв и ва л ся по
мере развития пугачевского движения. Если в первом манифесте
титул начинается в п одраж ан и е официальным бумагам того в ре­
м е н и — «сам одерж авного ам ператора, нашего великаго государя
Петра Ф едаровича всероссийского: и прочая, и прочая, и про­
чая» 40э, то в дальнейш ем эта пустая в социальном смысле ф о р ­
мула зам ен яется оценкой личности П етра III: «Российского вой­
ска сод ерж ател я и великого государя и всех меньших и больших
уволитель и милосердой сопротивником казнитель, больших по­
читатель, меньших почитатель же, скудных об о гати тел ь» 410. П о ­
добную ж е характери сти ку ц аря-«избави теля» можно найти и в
других манифестах. Н апример: «Я во свете всему войску и н ар о ­
дом учрежденны велики государь, явивш ейся ис тайного места,
прощ аю щ ей народ и животных в винах, дел атель благодеяний,
сладоязычной, милостивый, мяхкосердечный российский царь,
император Петр Федорович, во всем свете волны (вольный.—
К. Ч.), в усердии чисты и разного зван ия народов сам одерж атель:
и прочая, и прочая, и п р о ч а я » 411.
В этих строках перед нами редчайший случай письменной
фиксации о б р а за «избавителя». Разу м еется, из этого не следует,
что об «избавителе» р ассказы в ал ось в устной традиции так, ка к
это читается в манифестах. М анифесты демонстрируют лишь пу­
гачевское понимание этого о б р аза в своеобразной передаче од ­
ного из о кр уж ав ш и х его грамотных людей. О днако и Е. И. П у г а ­
чев и авторы манифестов были носителями и распространите­
л ям и легенды, повлиявшими на ее судьбу и облик.
Г лавное в этом о б разе «избавителя» известно нам и по д р у ­
гим легендам — это « делатель» всевозмож ны х «благодеяний»,
гл ав н а я функция его — освобождение народа от феодального
гнета (К ). Характерно, что все свойства «избавителя» п р едста­
ют в весьма обобщенном виде, они лишены каких бы то ни
было индивидуальных красок. К аж д о е качество, которое ему
приписывается, идеально (войска содерж атель, меньших и бо ль­
ших уволитель, т. е. удоволиватель, сопротивникам казнитель,
больших почитатель, меньших почитатель же, прощающ ий в ви409 «Пугачевщ ина», т. I, № 1, стр. 25.
410 Там ж е, стр. 26; Г. П. М а к о г о н е н к о . Указ. соч., стр. 196— 197.
В месте с тем Г. П. М акогоненко соверш ает традиционную ош ибку, говоря не
об обр азе легендарного П етра III, а П угачева, называя формулы титула
«автохарактеристиками» и т. д. (там ж е, стр. 196).
411 «Пугачевщ ина», т. I, стр. 29, № 5.
160

Пах, дел атель благодеяний, сладоязычный, милостивый, м ягко ­
сердечный, самый вольный, т. е. даю щ ий своим подданным м а к ­
симальную волю, в усердии чистый и т. д.), а в своей совокупно­
сти они рисуют гиперболизированный во всех своих качествах
образ персонифицированного социального добра, противостоя­
щий всему социальному злу.
И, наконец, в м анифестах содерж ится чрезвычайно х а р а к т е р ­
ный мотив, о б наруж иваю щ ий неспособность Е. И. П угачева и его
окруж ения представлять себе конкретные очертания будущего
государства. Вольность мы слилась ими как отмена всех бед и
угнетений, ка к реш ительная приостановка действий феодальных
законов и закономерностей. Поэтому будущее рисовалось как
тишина и покой, т. е. лишенным какой бы то ни было историчес­
кой динамики. Так, в манифесте от 31 июня 1774 г., к тексту ко­
торого мы у ж е неоднократно обращ ались, говорится после п о ж а ­
лований: «И ж е л а ем вам спасения душ и спокойной в свете ж и з ­
ни, для которой мы вкусили и претерпели от прописанных злодеев-дворян странствие и немалы я бедствии» 412. После н ак а за
расправляться с ослуш никам и-дворянам и еще раз повторяется:
«По истреблении которых противников и злодеез-дворян, всякой
может возчувствовать тишину и спокойную жизнь, коя до века
продол ж атця б у д е т » 413. В другом манифесте дворяне н а з ы в а ­
ются в соответствии с этими представлениями '«зависниками общаго покоя» 414.
В основе этих представлений л еж и т та ж е социальная логи ­
ка, которая в ы р аж ен а в ск азка х об униженном герое, д о би в аю ­
щемся царского престола или по крайней мере руки царской д о ­
чери. К а к только цель достигнута и несправедливость устранена,
наступает состояние покоя («Стали жить-пож ивать да добра н а ­
ж и вать»), действие дурных закономерностей прекращ ается, д и ­
намический сюжет исчерпан и будущее мыслится ка к некая с т а ­
тичная социальная структура. Р азн и ц а меж ду сказкой и легендой
в этом смысле заклю чается в том, что в первой речь идет о не­
справедливости, постигшей героя, и успех его носит тож е соот­
ветственно индивидуальный, частный характер, в то время как
во второй эта несправедливость п редставляется социальным
злом, имеющим всеобщий характер, а герой легенды — не инди­
видуально преуспевающий добрый молодец, н аграж денны й за
свои добродетели, а д ари тель всеобщего блага или, говоря сло­
вами манифеста, «делатель благодеяний», «избавитель».
Таким образом, манифесты и указы пугачевцев и отчасти их
показания во время следствия даю т возможность выяснить идео­
логическое содерж ание легенды, ее социальный и политический
смысл значительно более широко, обстоятельно и до кум енталь­
412 «Пугачевщ ина», т. I, стр. 41, № 19.
413 Там ж е.
414 Там ж е, стр. 34, № 11.

6 К. В. Чистов

161

но, чем это было до сих пор с подавляю щ им большинством л е ­
генд об «избавителях», к которым мы обращ ались. В период
крестьянской войны XVIII в. легенда имела отчетливый антиф ео­
дальный, антидворянский и антицарский характер. Е. И. Пугачев
и его сторонники вы работали весьма широкую политическую
программу, которая получила энергичный отклик среди крестьян,
казаков, городских низов и заводских людей. И сследователи пу­
гачевского движ ения считают, что в нем принимало участие не
менее 2 млн. человек и охватило оно значительную часть то гд аш ­
ней российской территории. Очень интересен д ля истории легенд
об «избавителях» и давно у ж е установленный ф ак т ёмкости и
варьирования формулы п ож алован и я в пугачевских манифестах
и речах. «Избавитель», на этот раз царь Петр III, долж ен был
явиться и явился для того, чтобы творить добро и восстановить
справедливость. Совершенно естественно, что в эти понятия кре­
стьяне, казаки, городские и заводские люди и их различные груп­
пы и прослойки вкл ад ы в али свое содержание. Т ак было всегда
в истории легенды, так было и на этот раз. П ереф рази ру я извест­
ные слова Ф. Энгельса, можно сказать, что каж д ы й из угн етае­
мых классов и слоев феодального общества мог присвоить ее
себе, не изменяя ее с у щ е с т в а 415.
Л егенда о царе Петре III широко бы товала в России. Мы уж е
отмечали, что еще до осени 1773 г., судя по документам, с в я ­
занным с деятельностью первых самозванцев, оиа была расп ро ­
странена во многих губерниях центра, южной части России,
в Поволжье, П ри уралье и Сибири. Д еятельность Е. И. Пугачева
способствовала проникновению ее в отдаленнейшие уголки им­
перии. Естественно, что столь активное и широкое бытование л е ­
генды сопровож далось дальнейш им развитием отдельных ее э л е ­
ментов и ф ольклоризацией мотивов, привнесенных в легенду
Е. И. Пугачевы м и его ближ айш им окружением. К сожалению,
мы располагаем сравнительно незначительным материалом, не
даю щ им возможность нарисовать картину, достойную этого с а ­
мого зам ечательного э тап а в истории русских народных легенд
об «избавителях». Письменные документы сохранили лишь неко­
торые эпизоды, к которым мы теперь обратимся.
Н а м известно несколько документированных случаев б ы то в а­
ния легенды в различны х частях России, не связанных непосред­
ственно с Е. И. Пугачевы м и его окружением. Так, например,
в с. Богородском Кунгурского уезда в годы восстания р а с с к а зы ­
валось, что «император Петр III, будто бы ж елавш ий улучшить
положение крепостных, жив и отправлен в ссылку, а вместо него

415
Ср. слова Ф. Энгельса о немецких народных книгах: «Они неисчерпае­
мы; к аж д ая эпоха м ож ет, не изменяя их сущ ества, присвоить их себе»
(Ф. Э н г е л ь с . Н емецкие народные книги.— К. М а р к с и Ф. Э н г е л ь с . И з
ранних произведений. М ., 1956, стр. 347).
162

погребен какой-то гвардейский капрал» 416. К а з а к донской стани­
цы Филоновской М. Гвоздков р ас ска зы в ал к а за к у А. Чикунову
из ст. Березовской, что у них известно, что «государь Петр III
по Волге следует и на линии к а за к а м р азд ев ал с я и п оказы вал на
себе знаки: на плечах к р е с т ы » 417. Сотник астраханского к а за ч ь е ­
го войска В. В. Горский так пересказы вал историю спасения П е т­
ра III, вкл ад ы в ая ее в уста Е. И. П угачева: «Я-де украден гене­
ралом М асловы м и из П етербурга в три дня в Киеве стал, а в
проезде в так скорое время загон ял 18 лош адей и зап л ати л за
каж д ую 10 или 100 империалов, точно сего не упомню, только
великую сумму... Есть ли бог велит в тех местах мне еще быть,
то я т а к сделаю, чтоб они меня в роды родов п ом н и л и »418.
Любопытно введение в легенду казанского эпизода из био­
графии Пугачева, которое заф иксировано в рапорте сенатского
курьера Полубояринова, проехавшего с депешей из П етербурга
в С аратов и обратно. П олубояринов сообщает о С аратове: «...и
будучи там одни сутки с половиною слы ш ал, что чернь говорит
о находящ емся под Оренбургом злодее яко о настоящ ем П е т­
ре III, который-де не умер, но был четыре года в Петербурге,
а после со д ерж ал ся в Казаще и оттуда из-под к а р ау л а у ш е л » 4,э.
Здесь зам ечательно не только свидетельство активности б ы това­
ния легенды (достаточно было д а ж е столь официальному лицу,
как сенатский курьер, пробыть в С аратове около полутора суток,
как он услы ш ал ее!), >но и ф акт превращ ения короткого ареста
Пугачева в К азани в восьмилетнее заклю чение П етра III.
По-видимому, п р од о л ж а л ась фольклоризация и других ф а к ­
тов, связанны х с Ф. Богомоловым, которые, ка к знаем, Е. И. П у ­
гачев приписывал себе. В 1774 г. в донской станице Голубенской
крестьянин помещицы М. И. Головиной П. С. Емельянов р а с с к а ­
зывал: «...государь, который нынче в Оренбурге, он был в Дубовке под карау л ом и... его мучали и в воде хотели потопить, он-де
не скры вает и о том пишет» 420.
В подобных ж е пересказах встречается и мотив, бытовавший,
как у ж е знаем, в пугачевском окруж ении,— Петр III долж ен был
скры ваться 15 лет, но не вы д ер ж ал этого срока, так ка к не мог
терпеть долее страдани я народа (G 3). Крестьянин с. Троицкого,
приписанного к Юговским завод ам , С. Г. Котельников уверял
канцеляриста Трубникова: «что подлинно государь Петр III и м ­
ператор, а не злодей П угачев восходит по-прежнему на царство;
быв он по своему государству и р азв ед ы вал тайно обиды и о т я ­
416 М. Н. М а р т ы н о в . Пугачевский атаман Иван Белобородов. Пермь,
1958, стр. 18.
417 «Д он
и Н иж нее П оволж ье в период
крестьянской войны
1773—
1775 гг.». Р остов-на-Д он у, 1961, стр. 27.
418 Там ж е, стр. 206.
419 «Пугачевщ ина», т. III, стр. 458.
420 «Д он
и Н иж нее П оволж ье в период
крестьянской войны
1773—
1775 гг.», стр. 38. Ни в одном из дош едш их манифестов Е. И. П угачева упо­
минания дубовского эпизода нет.
6*

163

гощения крестьянства от бояр и заводчиков и еще, было-де, хо­
тел три года о себе не д ать знать, что жив, но не мог претерпеть
народного раззорения и тягости и принужден себя о б я в и т ь » 421.
В устной традиции п р о д о л ж а л а развиваться и другая версия
мотива странствий — Петр III не был в ссылке и не бродил тайно,
в ы см атривая обидчиков, а б еж ал из-под ареста за рубеж (D !) ’
Она заф и ксир ована в п оказаниях подпрапорщ ика воинского
С тавропольского батал ьон а Г. А. Аверкиева, который слышал,
«будто оный сам о зван ец был в Ц а р ег р ад е и после в Рим е у папы
д ля испраш ивания помощи, дабы он был по-прежнему в России
государем, на что папа ему говорил: Когда-де ты сделаеш ь такой
колокол, чтоб во всем свете слы ш ан был... то тогда-де ты госуда­
рем и будешь» 422.
Встреча с римским папой и требование отлить большой кол о­
кол с более рационалистическим обоснованием фигурируют и в
вари ан тах легенды, отраж енны х в сибирских документах. 18 мая
1774 г. генерал-губернатор Чичерин писал генералу Д екалон гу о
крестьянине Усть-Суэрской слободы П. Ш алобанове, который го­
ворил своим односельчанам: «Вот когда государь Петр Ф едоро­
вич воцарится, он господ всех перевешает. П етра Федоровича
благословил, на царство папа римский и п рик азал слить большой
колокол, чтобы звон был слышен по всей зем ле для собирания
силы, а по тому звону народ збунтовался и скопляется к оному
царю охотно» 423. В другом случае в составе р ас ска за о римском
папе оказы вается знакомый у ж е нам вариант подмены Петра III
восковой фигурой (С 2). 22 м арта 1774 г. комендант Омской кр е­
пости бригадир К лавер доносил, что по его приказу повешен ко ­
лодник В. Морозов, говоривший ссыльным: «Не будут иметь
д воряна людей, все отберуться государю. Во время погребения
Петра Федоровича государыни не было, а он отпущен жив и жил
у римского папы в прикрытии и потом, когда он вышел от папы
в Россию, набравш и партию, в то время осм атривали гроб, в ко ­
тором и нашли восковую статую» 424.
Некоторые рассказы вклю чаю т в себя вторичные мотивы, воз­
никшие в связи с развитием событий 1773— 1775 гг. Слухи о дей­
ствиях Е. И. П угачева, его армии и отдельных отрядов расп р о­
странялись по всей России и обрастали домыслами, п риобрета­
ли черты гиперболизма, трактовку тех или иных фактов в ж е л а ­
тельном для рассказчиков смысле. Таких слухов зафиксировано
множество. Они приводились в к а ж д о м сборнике документов и в
к аж дом исследовании, касаю щ емся этого времени. Приведем
421 «Пугачевщ ина», т. II, стр. 346, № 132.
422 Там ж е, стр. 390.
423 А. И. Д м и т р и е в - М а м о в о в. Пугачевский бунт в Зауралье и
Сибири. СП б., 1907, стр. 128; П. О р л о в . Пугачевщина в Сибири, стр. 144.
424 А. И. Д м и т р и е в - М а м о н о в . Указ. соч., стр. 123; П. О р л о в .
Указ. соч., стр. 145.
164

только некоторые иллюстрации, которые продемонстрируют
обычный механизм фольклоризации слухов и превращ ения их в
легенду или материал для ф ормирования легенды.
Крестьянин Д. Котельников из с. Троицкого, к р ас ск а зам ко ­
тор ою мы у ж е од наж д ы обращ ались, говорил односельчанам:
«Взяв в свое владение Оренбург, Уфу, Ново-Троицкую и Ч ебаркульскую крепости, он отправил в М оскву д ля покорения 100
полков, а под Кунгур идет с полковником Белобородовы м 20 пол­
ков. Построил государь в степи пороховые и пушечные заводы,
делает белый и черный порох. Белый порох сильно палит, а огонь­
ку не дает. П уш ек у государя великое множество и поставлены
они в Ново-Троицкой крепости в шесть ярусов. Ту Ново-Троицкую
крепость именовал он Петербургом, а Ч е б а р к у л ь с к у ю — М о ск ­
вою. Его высочество П а ве л Петрович с великой княгиней Н а т а ­
лией Алексеевной и граф 3. Г. Чернышов приехали в Оренбург.
Его превосходительство генерал-анш еф А. И. Бибиков съехался
с государем и, увидя точную его персону, весьма устрашился,
принял из пуговицы крепкое зелье и умер» 425.
В «Экстракте, учиненном из дел об открывшемся р а з г л а ш е ­
нии вора и государственного злодея Пугачева», составленном
для сибирского губернатора, сообщалось, что ссыльный яицкий
к а за к И. Логинов распростран ял в Иркутске фантастические
слухи, что Петр III — подлинный царь, у ж е многие сибирские
города взял и сам сибирский губернатор схвачен им в Тобольске.
Такие ж е слухи отмечаются составителями «Э кстракта» во мно­
гих районах Сибири (Томск, Тара, К расноярск и др.) 426.
Крестьянин П. С. Емельянов рассказы вал в станице Голубинской: «У нас-де в Москве ныне б ольш ая помутка. Р азв е-д е у вас
не слышно, что государь Петр Федорович явился в Оренбург и
н абрал войска до 7000, и пишет он, чтоб государыня, не д о ж ­
давш ись его, ш ла бы в монастырь, а крестьян всех хочет от бояр
отобрать и иметь их только за своим именем» 427.
Известен ряд фактов, подобных приведенному выше рассказу
о смерти Бибикова. П ри езд у Н. И. П анина в район военных д ей ­
ствий против войск Е. И. П угачева сопутствовал слух о том, что
они встретились и П анин узнал П етра III, или другой слух о том,
что П анин послан П а вл о м для переговоров с Пугачевы м 428. Н и ­
жегородский губернатор Ступшин в рапорте А. И. Бибикову пи­
сал, что жители К озьм одемьянска уверяли, что прочтенный им м а ­
нифест Екатерины II повелевает им не назы вать П угачева импе­
425 Н. Д у б р о в и н . Пугачев и его сообщники..., т. I, стр. 56— 57.
426 «Пугачевщ ина», т. II, стр. 97— 104, № 31.
427 «Д он и Н иж нее П оволж ье в период крестьянской войны 1773—
1775 гг.», стр. 38.
428 А. Н. JI о з а н о в а. Первоначальные рассказы и легенды о пугачев­
щине. «Л итературны е беседы», вып. Ц. Саратов, 1930, стр. 85. Статья содерж и т
интересные, но, к сожалению , не систематические наблюдения н ад бытовани­
ем легенды о П етре III в X V III в.
165

ратором, а именовать его «Балтийских островов князем», а ж и т е ­
ли с. Т атанц ева той ж е губернии говорили, что П угачева « п р и к а ­
зано н азы вать голштинским князем» и что «с ним пришло несколь­
ко тысяч голштинской пехоты и артиллерии» 429. В ответ на это
донесение Бибиков п рик азал повторить чтение манифеста и об ­
ратился сам с объявлением: «...открылось, что многие городские
и сельские, т а к и деревенские жители по простоте и глупости сво­
ей прямой силы и р азу м а публикованных ее императорским ве­
личеством манифестов о злодее, л ж есам озван ц е, беглом ка заке
Ем ельяне П угачеве не понимают и делаю т оным свои глупые и
кривые толки» 430.
К а к мы видим, в годы крестьянской войны 1773— 1775 гг. л е ­
генда о царе Петре Ш -«избавителе» бы товала в различных
частях России в формах, близких к пугачевской версии и к ее в а ­
риантам, распространенным в его ближ айш ем окружении (знаки
на теле (H i), похороненный к ап рал или восковая статуя ( C i ,C 2),
появление П етра III на три года раньш е срока (G3), разны е в а ­
рианты его странствования — по России, за рубежом или сидение
в ссылке или тюрьме (D b D 2, D 3,). П оявляется и специфический
мотив, который, по всей видимости, возник в устной традиции без
участия Е. И. П угачева — встреча с папой римским (или жизнь
у него в «прикрытии») и его совет отлить большой колокол, кото­
рый приобретает символический смысл набатного колокола
крестьянской войны.
В легенду активно включались новые детали, частично вы­
мышленные, но большей частью связанны е с действиями
Е. И. П угачева, его войска или отдельных отрядов «пугачей», к о ­
торые в большей или меньшей мере контролировали огромную
территорию. Вокруг основной легенды склады вались многочис­
ленные рассказы, не связанны е прямо с ней, но в совокупности
п р одолж авш ие р азр а б а ты в а т ь образ императора Петра П1-«избавителя», ож идавш егося, явившегося и действовавшего.
К акую ж е роль сы грал а легенда в крестьянской войне 1773—
1775 гг.?
Мы знаем теперь, на какой социально-психологической почве
возникали на протяжении более чем полутора столетий легенды
об «избавителях», как «избавители» ожидались многими поколе­
ниями и как напряженно было это ож идание в десятилетие, пред­
шествовавшее выступлению Е. И. Пугачева. Легкость, с какой
народ принимал самозванцев, примитивность процедуры их приз
нания (знаки « а теле и легенда) не долж ны обманывать. Они
свидетельствуют не о легковерии или склонности к «шатостн»
или тем более не о приверженности царскому «корню», а об ре­
шимости отчаяния и страстности веры в избавление от рабства.
429 Н. Д у б р о в и н. Указ. соч., т. I, стр. 242.
430 Там ж е, стр. 245. Д ал ее Бибиков велит «просгакам> воздерж ать себя
«от всех глупы* и кривых толков», а «зловредным» грозит наказаянем.
166

О б ъ я вл яя себя Петром III, Е. И. Пугачев брался за дело ис­
ключительной трудности. «И збавителя» ож и дали как чуда, образ
его был предельно идеализирован, он долж ен был постоянно
удерж и ваться на необыкновенной высоте. Ему готовы были в е­
рить, но эта вера тр еб ов ал а непрерывных доказательств. К аж д ы й
военный успех помогал ему подниматься все выше, обрастал л е ­
гендарными подробностями, становился частью легенды, вместе
с волной слухов распространялся по всей стране. Успехи подоб­
ного рода не могли быть каждодневными. Их надо было д опол­
нять какими-то неожиданными открытиями, ш агам и или мерами,
которые помогали бы сохранить непрерывную напряженность
веры, выделяли бы сам озван ца из его окружения. На первых по­
рах этому служ или рассказы о спасении, о скитаниях, одеж д а
Е. И. П угачева, сбруя его коня, почести, которые оказы вали ему
яицкие казаки. Однако этого было мало. Пугачев добывает к а ­
ким-то путем так н азы ваемое «голштинское» знамя, появление
которого весьма обеспокоило Е к а т е р и н у 431, заводит своих г р а ­
фов (гр. 3. Чернышев — И. Зарубин, гр. Воронцов-Ш игаев,
гр. Панин-Овчинников и др.), свой орден, свою медаль, печать,
пишет манифесты, н азы вает Б ерду — Москвой, К ар гал е — П е ­
тербургом, С акм арский городок — Киевом и т. д., вы рабаты вает
свой ритуал появления народу, вступления в крепость, публич­
ного суда над изменниками и т. д. и т. п. Характерно, что особен­
но настойчиво требует он себе царских почестей в месяцы неудач,
перед окончательной катастрофой сооруж ает себе «царскую» п а ­
латку, а в ней возвышение, на котором восседает; свита вся в о р ­
денах и звездах; грудь его украш ен а андреевской звездой, на к а ­
зацкой п апахе — золотой крест, в р уках его постоянно подзорная
труба и т. д.432
Таким образом, возникло специфическое противоречие: П у г а ­
чев д олж ен был заботиться о постоянной поддерж ке веры в свою
«истинность» и царское достоинство; д ел ая это, он вместе с тем
вовлекался в постепенно разр аставш ееся противоречие с поро­
дившей и поддерж ивавш ей его средой. У тверж д аясь как «царь»,
он постоянно рисковал перестать быть в гл азах народа народным
царем.
Петр III царствовал коротко, но прожил в России достаточно
долго. Значительное число казаков, солдат и просто крестьян ви­
дели его и могли судить по-своему, похож ли на него Е. И. П у ­
гачев. Такие встречи происходили часто и, по-видимому, Е. И. П у ­
гачев привык их не опасаться и д а ж е поощрял своих «узнавателей» (мотив Н 3). Он хорошо знал, что в случае неудачи всегда
мож ет объявить своего противника «изменщиком» и быстро р а с ­
431 «Письма государыни императрицы Екатерины II к князю М. Н. В ол ­
конскому».— «Осьмнадцатый век», кн. I. М., 1869, стр. 147— 150. Екатерина
говорит здесь о «голштинском знамени Дельвигова драгунского полка».
432 С. П е т р о в . Пугачев в Пензенском крае. П енза, 1956, стр. 113— 114.
167

правиться с ним; удача ж е сулила ему чрезвычайно важ н ое для
него подтверждение его истинности.
Весьма характерны й в этом случае эпизод имел место под
крепостью Оса. О саж денны е послали к Е. И. П угачеву гвардейца,
который видел П етра III в Петербурге, чтобы выяснить, подлин­
ный ли царь со своим войском осадил их крепость. Встретившись'
с Е. И. Пугачевым, вышедшим ему навстречу, гвардеец после
некоторого сомнения признал его, вернулся в крепость, и крепост­
ные ворота открылись 433.
К а з а к П. А. П устобаев р ас ска зы в ал на допросе, что большую
роль в укреплении его веры в П угачева сыграл старшина Я. Витошнов, который видел настоящего П етра III и многократно пуб­
лично зая в л я л , что Пугачев и Петр III несомненно одно и то ж е
лицо 434. Пугачевский полковник И. Н. Белобородов показал, что
д ля него такую ж е роль сыграл гвардейский унтер-офицер
М. Т. Голев и солдат Тюмин. Первы й из них говорил: «И я-де
потому больше ево знаю, что когда находился в гвардии, то во
время учения бивал из своих рук и пришиб к ружью персты, отчего-де имею знаки» 435. И. Н. Белобородов сам тоже бывал в П е ­
тербурге, но, не узнав в Пугачеве П етра III, поверил Голеву и
Тюмину. О Голеве рас ск а зы в ал и астраханский сотник В. В. Гор­
ский. Е. И. Пугачев спраш ивал при нем старого унтер-офицера:
«А что, Голев, много ли я тебя бивал, как был еще князем?».
«Нет, батю ш ка,— отвечал Голев,— однова только вы ударили
меня в грудь!». Н а вопрос Пугачева, где ж е это происходило, Го­
лев сказал: «Д а в Зимнем дворце, сударь, в те поры, как вы вели
лейб-компанский корпус»436.
Известно, что П угачева — П етра III «узнали» к а за к Дубоиский 437, один татарский мулла, бывавший в Петербурге 438, депу­
т ат комиссии по составлению нового улож ения П е р ф и л ь е в 439
'И Д р .

Утверждение, что если бы Е. И. Пугачев был самозванцем, его
легко могли бы разоб лачить люди, знавш ие П етра III, играло
большую роль в л агер е восставших. Если правительство спе­
циально обсуждало, следует ли в официальных реляциях сравни­
вать Е. И. П угачева с Григорием Отрепьевым, и пришло к выво­
433
«Пугачевщ ина», т II, стр. 148, № 44. Ср. признание И. А. Творогова —
судьи военной коллегии П угачева: «Старые солдаты, так как и разночинцы,
попадаю щ ие разными случаями в наш у толпу, уверяли о злодее, что он под­
линной государь» (там ж е, стр. 162, № 44).
434 Там ж е, стр. 225, № 73. Пугачев произвел Я. Витош нова в хорупж ии
(см.: «Допросы П угачеву», стр. 20).
435 «Д он и Н иж нее П оволж ье в период крестьянской войны 1773—
1775 гг.», стр. 208.
436 «Допросы П угачеву», стр. 22.
437 Там же.
438 «Восстание Емельяна Пугачева», стр. 133.
439 Там же, стр. 150.
168

ду о рискованности этого сравнения, так как Л ж едм и три ю I у д а ­
лось воцариться, то сторонники Е. И. Пугачева не боялись этого
сравнения. В одном из полковничьих указов говорилось: «Вы ж.
не видя, н азы вайте Емельяном Пугачевым, а мы, видя, и сви де­
тельствовали... Д а и вы не дураки ли: Д митрий царевич был весь­
ма малолетен, а Гришка н азв ал ся у ж е взрослым; почему ж было
можно опознать его? К а к наш батю шка, всемилостивейший госу­
дарь, у ж е не малых лет принимать изволил Россию; следственно,
кого б я видал прежде, но и на всех послаться могу, что узнаю
чрез д ватц ать лет, нежели чрез одиннадцать лет. И так, естьли
отыщутся у вас б лагоразумны е люди, рассудить могут, что и у з ­
нать можно» 44°.
Одним из постоянных средств пугачевского самоутверждения
были разговоры о сыне П етра III П авле, «воспоминания» о нем,
толки о связи с ним и т. д. Бл и ж н ие казаки добыли Е. И. П у г а ­
чеву портрет П авл а. Яков П очиталин рассказы вал на допросе,
ка к Пугачев плакал, р азг л я д ы в ая портрет: «Вот-де я оставил ево
малинькова, а ныне-де вырос какой большой, уж без двух лет
дватцати; авосьлибо господь, царь небесной, свет, велит мне и
видится с ним» 441. По свидетельству многих лиц, близко о б щ а в ­
шихся с Е. И. Пугачевым, он постоянно провозглаш ал тосты за
П а в л а и его жену великую княгиню Н атал ью Алексеевну 442. П р и ­
ехавшего из П етербурга депутата П ерф ильева Пугачев при всех
расспраш ивает о П авле. Тот ж е П ерфильев кричит через несколь­
ко дней оренбургским к а зак а м : «Я, Перфильев, который был в
Петербурге и прислан оттуда к вам от П а в л а Петровича с тем,
чтобы вы шли и служили его величеству П етру Федоровичу 443».
В л агере пугачевцев ходили какие-то смутные толки о том,
что П авел собирается приехать к Пугачеву, с ним идет какая-то
переписка, а в некоторых районах России, ка к мы уж е писали,
распространился слух о том, что П авел вместе с Н. И. Паниным
и 3. Г. Черны ш овы м у ж е у П угачева под Оренбургом 444. В этом
ж е смысле истолковывалось и назначение Н. И. Панина.
А страханский сотник В. В. Горский р ас ска зы в ал на допросе
31 октября 1774 г.: «Когда были на Сальниковой ватаге у пол­
ковника Толмачева в гостях, Егор Кузнецов (брат Устиньи) го­
ворил: «К нам-де скоро будет и молодой государь». А ка к я его
спросил: «Какой это молодой государь?», то Кузнецов сказал:
440 «Пугачевщ ина», т. I, стр. 75, № 71.
441 «П угач евщ и н а», т. II, стр. 195, № 64. П авел родился в 1754 г.
442 Там ж е, стр. 197, 198, 212, 217; «Д он и Н иж нее П оволж ье в период
крестьянской войны 1773— 1775 гг.», стр. 208 и др.
443 Н. Д у б р о в и н . Указ. соч., стр. 150.
444 П о сведениям Екатерины, П угачев хотел будто бы какого-то мальчи­
ка выдавать за П авла. Она велела М. Н. Волконскому выяснить, «и кто тот
мальчик, которого он прочил на место великого князя, и где тот мальчик, ска­
зывают; сержантский сын» («П исьма... Екатерины II к князю М. Н. Волкон­
скому», стр. 150).
169

«Цесаревич-де П авел Петрович!». Я еще спросил: «Д а р азве его
высочество знаит, что батю ш ка его здесь?». Кузнецов отвечал:
«Б этю ш ка-де к нему много раз писал, да все перехваты вали
письма, однако ж е дошло одно письмо,— но чрез кого — не с к а ­
з а л ,— так-де цесаревич писал на это к батюшке, что он много
от себя письма посылал да и генерала послал от себя (какого,
не с к а з а л ), но т а к ж е и генерал на дороге пер�