Автор: Филатов Г.
Теги: история фашизм история второй мировой войны издательство наука падение фашистских режимов в европе
Год: 1973
Текст
Г. С. ФИЛАТОВ
КРАХ
ИТАЛЬЯНСКОГО
ФАШИЗМА
ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА»
Книга посвящена одному из
самых бурных периодов в ис-
тории Италии. Автор показы-
вает, чем кончилась сумас-
бродная стратегия Муссолини
и нежелание итальянских сол-
дат воевать за чуждые им
интересы во Франции, на Бал-
канах, в Советском Союзе и в
Африке, объясняет, почему в
Италии фашизм рухнул за-
долго до окончания второй ми-
ровой войны.
Большое внимание уделено во-
оруженному Сопротивлению
итальянского народа. О тех, кто
руководил антифашистской
борьбой, какими идеалами
вдохновлялись итальянские
партизаны и как они сумели
совершить правосудие над Мус-
солини и его приспешниками,
говорится в заключительных
главах.
Г.С.ФИЛАТОВ
КРАХ
ИТАЛЬЯНСКОГО
ФАШИЗМА
Издательство «Наука» Москва 1973
Георгий Семенович Филатов
Крах итальянского фашизма
Редактор издательства И. С. Трахтенберг
Художник и художественный редактор Ю. П. Трапаков
Технический редактор Л. И. Куприянова
Сдано в набор 20/Х-1972 г Подписано к печати 11/I-1973 г.
Формат 60X901/16. Усл. печ. л 30,75. Уч-изд л. 36,9.
Тираж 7500 экз. Т-01210 Тип. зак 1297 Бумага № 1
Цена 2 р 65 к.
Издательство «Наука», 103717 ГСП, Москва, К-62, Подсосенский пер, 21
2-я типография издательства «Наука», 121099, Москва, Г-99, Шубинский пер., 10
Введение
Наиболее зловещие страницы истории первой половины XX века
связаны с понятием фашизм. Но хотя со времени появления этого
слова в политическом лексиконе прошло более 50 лет, исследова-
ние проблем фашизма далеко еще не исчерпано. С наибольшим ос-
нованием это можно утверждать по отношению к Италии, посколь-
ку основное внимание в политической и исторической литературе
всегда уделялось германскому фашизму. Действительно, Герма-
ния играла главную роль в гитлеровском блоке, а ее правящий
класс осуществлял империалистическую политику наиболее жес-
токо и последовательно.
Однако фашизм возник и впервые пришел к власти именно в
Италии. Долгое время методы воздействия на массы и подавле-
ния рабочего движения, которые применял Муссолини, вызывали
восторг виднейших руководителей капиталистического мира.
Гитлер не отрицал приоритета Муссолини и многое позаимство-
вал из его опыта. Правда, в дальнейшем из учителя Муссолини
превратился в ученика, но до конца своего существования италь-
янский фашизм сохранил много своеобразных черт.
Как правило, лозунги итальянских фашистов носили более пре-
тенциозный характер, а результаты их реализации оказывались
гораздо более ограниченными, чем у немецких коллег. В области
внутренней политики это наблюдалось прежде всего при попытках
решать социальный вопрос путем построения «корпоративного го-
сударства» и осуществления крайних форм политики экономи-
ческой автаркии. Существенными были различия и в степени
5
воздействия на жизнь страны. Несмотря на все старания Муссо-
лини стать единоличным и полновластным правителем Италии, в
стране сохранилась монархия и юридическим главой государства
оставался король. Значительное влияние на настроение католиче-
ских масс оказывал Ватикан — суверенное государство, располо-
женное в столице Италии. Все это, безусловно, несколько ограни-
чивало фашистскую диктатуру. Однако главная причина отсутст-
вия внутренней стабильности итальянского фашизма заключалась
в том, что ему никогда не удавалось полностью подчинить своей
воле народные массы, подавить сопротивление и привить италь-
янцам «железную дисциплину».
Итальянские империалистические круги рассчитывали, что фа-
шистская диктатура не только обеспечит «социальный мир», но и
превратит Италию в крупную военную державу, способную вести
захватнические войны большого масштаба. Этим надеждам не
суждено было сбыться. Режим Муссолини оказался слабым зве-
ном в гитлеровском блоке, он не выдержал испытаний второй ми-
ровой войны и потерпел крах за два года до ее окончания.
Для того чтобы лучше представить направления, по которым
следует искать ответ на вопрос о причинах краха итальянского
фашизма, необходимо хотя бы кратко остановиться на общей
оценке фашизма, его месте в истории страны и основных точках
зрения по этому вопросу в итальянской историографии.
В период между двумя мировыми войнами фашистские аполо-
геты пытались представить диктатуру Муссолини увенчанием ис-
торического развития Италии. Виднейший фашистский историк
Дж. Вольпе писал, что фашизм был революцией, которая привела
к «соединению государственной власти с народом» и осуществила
идеалы деятелей итальянского Рисорджименто1. Суть этой «рево-
люции» изображалась так, будто она «навсегда» разрешила
социальный вопрос, построением корпоративной системы доби-
лась примирения классов. Этот тезис торжественно провозгла-
шался в написанной философом Дж. Джентиле совместно с Мус-
солини (и вышедшей за подписью одного дуче) «Доктрине фа-
шизма», считавшейся каноническим текстом фашистской идеоло-
гии 2.
Высшим принципом фашистской доктрины объявлялось го-
сударство, которое носило тотальный характер и охватывало не
только политическое устройство нации, но «всю ее волю, мысли
и чувства». Государство-нация выступало как единственная исто-
рическая реальность, и классовая борьба заменялась борьбой меж-
ду нациями 3.
Фашистский режим, по словам его руководителей, должен был
обеспечить Италии ведущую роль в мире и указать путь движения
1 G. Volpe. Storia del movimento fascista. Milano, 1939.
2 «Enciclopedia Italiana». La doltrina del fascismo. Roma, 1932.
3 G. Gentile. Origini e dottrina del fascismo. Roma, 1929.
6
другим нациям. «XX век будет веком фашизма,— восклицал Мус-
солини в начале 30-х годов.— Через десять лет Европа будет фа-
шистской или фашизированной: противоречия, которые пронизы-
вают современную цивилизацию, могут быть преодолены только
с помощью доктрины и мудрости Рима!» 4
История бесславного краха режима Муссолини убедительно
опровергла хвастливые домыслы фашистских апологетов. После
войны лишь немногие историки осмеливаются оправдывать фа-
шизм и попытки возвеличить Муссолини, которые настойчиво
предпринимаются крайне правыми силами, почти не проникают на
страницы исторической литературы.
Подавляющее число итальянских историков, хотя они далеко
не единодушны в определении сущности фашизма, рассматривает
20-летний период диктатуры Муссолини с антифашистских пози-
ций. При этом, поскольку фашизм продолжает оставаться полити-
ческим фактором в жизни современной Италии, их партийная при-
надлежность оказывает активное влияние на историографические
взгляды.
Наибольшие споры вызвали оценки известного либерального
философа и историка Б. Кроче. В начале 20-х годов Кроче благо-
желательно относился к фашистам, оправдывая их приход к влас-
ти необходимостью «сохранения порядка» и спасения Италии от
анархии, к которой она двигалась 5. Как и многие другие предста-
вители старых правящих групп, Кроче в то время полагал, будто
фашизм ограничится функцией вооруженной гвардии для охраны
либеральных институтов и фашисты придадут буржуазии недо-
стающую ей энергию для сопротивления «большевизму». Когда
же фашизм повел наступление на буржуазную демократию, Кроче
перешел в оппозицию и стал косвенно критиковать фашистский
режим.
В 1928 г. он выпустил капитальную работу «История Италии
с 1871 по 1915 год» 6, в которой изобразил довоенную Италию
страной, медленно, но уверенно двигавшейся под руководством
либералов по восходящей линии. Подобное представление о до-
фашистской Италии не могло объяснить того факта, что она ока-
залась первой страной в Европе, где победил фашизм. Сам Кроче
понимал это и писал, что «опасно искать в предыдущих годах
причины несчастий, которые случились в последующем» 7.
Выступая против детерминизма в историческом процессе, Кро-
че после войны выдвинул широко известную концепцию фашиз-
ма как «моральной болезни общества» и «паузы» в развитии ис-
торического процесса. Если в середине 20-х годов Кроче утверж-
дал, что фашизм был «движением в защиту общественного поряд-
4 G. Giudice. Mussolini. Torino, 1969, p. 498.
5 «Giornale d'ltalia», 29.X 1923.
6 B. Croce. Storia d'ltalia dal 1871 al 1915. Bari, 1928.
7 B. Croce, Due anni di vita politica, Bari, 1949, p. 22—26,
7
ка, поддерживаемым в первую очередь промышленниками и агра-
риями», то теперь он категорически протестовал против толкова-
ния фашизма с точки зрения классовой борьбы. Он писал, что
сторонники и противники фашизма находились во всех классах
и для того, чтобы понять фашизм, необходимо искать болезнь «в
мозгах людей» 8.
С идеалистическими взглядами Кроче в известной мере пере-
кликаются концепции католических историков. Несмотря на дол-
гое пребывание у власти христианско-демократической партии, ка-
толическая историография фашизма не сумела занять прочных
позиций. Как метко заметил итальянский историк К. Павоне, ка-
толики были озабочены прежде всего тем, чтобы доказать законо-
мерность прихода к власти христианско-демократической партии
и ее право на управление страной 9. Критика фашизма построена
у них на признании противоречия фашизма и религиозной мо-
рали. Ставя знак равенства между понятием «католики» и поня-
тием «народные массы», они считают, что приход к власти фа-
шизма закрепил разрыв между народом и государством, порож-
денный Рисорджименто. В соответствии с этим католические ис-
торики утверждают, что сопротивление фашизму было вызвано
не социально-экономическими причинами, а явилось «актом мо-
рального возмущения» и главное место в нем занимают не поли-
тические партии, а те, кто возглавлял «морально-религиозную оп-
позицию».
Католик Ячини пишет, что фашистский режим пал «не оттого,
что он был режимом угнетения, а оттого, что он был основан на
лжи». «Фашизм был прежде всего «инсценировкой»,— пишет
он.— Ему не удалось создать ни собственного правящего класса,
ни армии, ни бюрократического аппарата, ни экономики и фи-
нансов. Он не сумел воплотить свою идею, которая была мифиче-
ской, и представлял собой временное совпадение низменных и про-
тиворечивых интересов, которые разошлись, как только возникла
опасность неминуемого военного поражения» 10.
Абсолютная несостоятельность подобной интерпретации фа-
шизма очевидна, ибо она сводит проблему фашизма к кол-
лективному психозу или объясняет его действиями кучки
обманщиков-авантюристов. Подобный подход также мало способст-
вует выяснению причин краха фашистского режима, как и при-
хода фашистов к власти. Действительно, если фашизм стал воз-
можен благодаря своего рода массовому гипнозу, вызвавшему
временное забвение извечных моральных ценностей, то и процесс
его разложения должен заключаться прежде всего в освобождении
индивидуумов от этого гипноза силой внутреннего нравственного
8 В. Croce. Scritti e discorsi politici. Bari, 1963, vol. I, p. 7, 56; vol. Il, p. 46,
357.
9 «Passato e presente», 1959, № 7, p. 912.
10 S. Jacini. Il regime fascista. Cernuseo sul Naviglio, 1947.
8
усилия. Безусловно, высвобождение из-под воздействия фашист-
ской демагогии сыграло важную роль в расшатывании массовой
базы итальянского фашизма. Однако это было не актом внутрен-
него прозрения, а процессом, вызванным конкретной социально-
политической практикой фашистского режима.
Значительно большее распространение в итальянской буржу-
азной историографии получили взгляды историков радикального
направления. Его представители уделяют внимание социальному
содержанию исторического процесса; они даже используют в сво-
их работах марксистскую терминологию и готовы вводить «эле-
менты» классового анализа событий, не считая их в то же время
факторами решающего значения.
Одним из наиболее крупных представителей такого рода ис-
ториографии в послевоенное время был Ф. Шабо. Во многих ме-
тодологических вопросах он был солидарен с Кроче, однако ре-
шительно расходился с, ним в оценке фашизма. «Никто теперь не
может утверждать,— писал он в 1952 г.,— что фашизм явился
простой «авантюрой», которая неожиданно включилась в италь-
янскую историю, как бы извне» 11. Шабо признавал, что в прихо-
де фашизма к власти содержались «моменты классовой борьбы»,
хотя не меньшее значение придавал тому, что назвал «мелкобур-
жуазной акцентацией в сфере психологии», приведшей к бурному
развитию национализма. Он писал, что итальянские промышлен-
ники извлекали прибыли из войн, которые вел фашизм, однако,
по его словам, «было бы слишком смелым» утверждать, что эти
войны велись «во имя прибылей империалистов» 12.
Первая обширная работа либерально-радикального направле-
ния по фашизму написана историками Д. Сальваторелли и Дж. Ми-
ра. Авторы сознательно ограничили свою задачу «систематизаци-
ей материала по фашизму», однако их общая концепция видна
достаточно отчетливо. Считая фашизм мелкобуржуазным движе-
нием, во главе которого стояли псевдореволюционеры и национа-
листы, они рассматривают его историю как постепенное движение
к неизбежной катастрофе. В то же время, явно преуменьшая роль
антифашистских политических партий и народных масс в борьбе
против диктатуры Муссолини, они считают, что крах режима
явился результатом разложения фашистской верхушки и роста
оппозиции монархии 13.
Истолкование фашизма как мелкобуржуазного движения — ха-
рактерная черта, объединяющая большинство радикальных исто-
риков, при всем различии их взглядов. Отсюда преувеличение ими
самостоятельности фашистского режима по отношению к круп-
ной буржуазии, которая часто рассматривается как более слабый
партнер фашистского режима. Не отрицая роли, которую сыгра-
11 F. Chabod. Lezioni di metodo storico. Bari, 1969, p. 238.
12 F. Chabod. L'ltalia contemporanea. Torino, 1981.
13 L. Salvatorelli, G. Mira. Storia d'Italia nel periodo fascista. Torino, 1962.
9
ли ведущие группы крупной буржуазии в приходе фашистов к
власти, и тех выгод, которые они получали от фашизма, историки
этого направления пишут, будто в целом крупная буржуазия пол-
ностью никогда не принимала фашистский режим.
В наиболее развернутом виде подобная концепция проводится
в работах известного специалиста по истории итальянского
фашизма Р. Де Феличе. В своей многотомной политической био-
графии Муссолини (к 1972 г. вышло в свет три тома) 14 и историо-
графических работах 15 Де Феличе говорит о том, что представи-
тели крупной буржуазии и аристократии оказали решающую под-
держку фашизму в борьбе за власть. Однако, по его словам,
фашизм сумел сохранить свою автономию, хотя часто шел на ком-
промиссы с крупным капиталом. Со своей стороны, пишет Де Фе-
личе, крупная буржуазия была насторожена стремлением фаши-
стского государства установить свой контроль над экономикой,
тенденцией фашистской элиты превратиться в самостоятельный
правящий класс, а также авантюристической внешней политикой
Муссолини.
Де Феличе выступает против интерпретации фашизма с классо-
вой точки зрения. По его словам, «фашизм не был выражением
интересов одного социального класса, но нашел сторонников и
противников во всех классах». Правда, он считает, что «наиболее
горячих сторонников» фашизм нашел среди мелкой буржуазии,
в то время как в рядах рабочего класса и либеральной и католи-
ческой буржуазии преобладало отрицательное или безразличное
отношение к фашизму. По словам Де Феличе, Муссолини ставил
своей целью не подчинение средних слоев крупному капиталу (как
это было в действительности), а стремился пробудить в них само-
стоятельность. Более того, по его мнению, именно эта активная
поддержка мелкой буржуазии позволила фашизму «не утратить
своей собственной самостоятельной политики» по отношению к
крупной буржуазии на протяжении всего периода существования
режима Муссолини. Выступление мелкой буржуазии как активно-
го фактора политической истории, по утверждению Де Феличе,
не только обусловило новизну фашизма по сравнению с другими
консервативными и авторитарными режимами, но и позволяет го-
ворить о фашизме как о некоей потенциальной альтернативе ка-
питализму.
Если бы фашизм действительно представлял собой хотя бы от-
даленную угрозу власти крупной буржуазии или капиталистиче-
скому строю, то следовало бы ожидать с ее стороны нарастания
враждебного отношения к фашистскому режиму. В этом случае
раскол правящей верхушки в Италии произошел бы еще до вто-
рой мировой войны. На деле же солидарность правящего класса с
14 R. De Felice. Mussolini il rivoluzionario. Torino, 1965; idem. Mussolini il
fascista. I. Torino, 1967; idem. Mussolini il fascista. Il. Torino, 1968.
15 R. De Felice. Le interpretazioni del fascismo. Bari, 1969; idem. Il fascismo.
Le interpretazioni dei contemporanei e degli slorici. Bari, 1970.
10
фашизмом была поколеблена лишь военными поражениями и вы-
ступлением рабочего класса весной 1943 г.
Де Феличе и другие историки либерально-радикального направ-
ления активно полемизируют с марксистами. В то же время их
концепции знаменуют собой явный разрыв с консервативными
установками Кроче. Признание несостоятельности крочеанства в
интерпретации фашизма — наиболее значительное явление в
итальянской буржуазной историографии в последние десятилетия.
Одной из главных причин этого, так же как и общего сдвига вле-
во во взглядах итальянских историков, безусловно явилось влия-
ние марксистской мысли.
Большое значение вклада марксистов в изучение итальян-
ского фашизма не оспаривается в настоящее время никем и при-
знается подавляющим большинством итальянских историков.
Успехи социализма во всем мире, возрастание роли рабочего
класса и Итальянской коммунистической партии способствовали
усилению воздействия марксистских идей на все области итальян-
ской культуры, в том числе и на историческую науку. Опублико-
вание неизвестных ранее произведений А. Грамши, а также работ
П. Тольятти и других руководителей партии создало условия для
утверждения итальянской марксистской историографии как одно-
го из важных направлений в изучении истории Италии новейше-
го времени.
Указывая на бессилие идеалистической историографии объяс-
нить фашизм, П. Тольятти писал: «Чрезвычайно удобно и столь
же бессмысленно повторять, что в жизни нации фашизм был пе-
риодом безумства, роковой ошибкой. Фашистский режим был фор-
мой правления итальянской буржуазии, рожденной эпохой Ри-
сорджименто, пятьюдесятью годами существования объединенной
Италии, первым участием в международном вооруженном кон-
фликте» 16.
Начало марксистскому анализу социальной природы фашизма
в Италии положили работы Грамши. Итальянские марксисты ве-
дут разработку проблем фашизма, используя эти работы и опи-
раясь на последующие научные исследования. В 1933 г. XIII пле-
нум Исполкома Коминтерна дал известное определение фашизма
как открытой террористической диктатуры наиболее реакционных,
наиболее шовинистических, наиболее империалистических эле-
ментов финансового капитала.
Первая попытка итальянских марксистов опереться на это
определение для анализа конкретного содержания итальянского
фашизма была предпринята Тольятти в лекциях, прочитанных им
в Москве в 1935 г.17 В этих лекциях он развивал мысли, изложен-
ные им в статье, опубликованной в сентябре 1934 г. в журнале
18 П. Тольятти. Вступительная статья к русскому переводу.— Р. Батталья.
История итальянского движения Сопротивления. М., 1953, стр. 7—8.
17 P. Togliatti. Lezioni sul fascismo. Roma, 1972.
11
«Коммунистический Интернационал». Главный вопрос, который
необходимо решить, писал он, заключается в том, каким образом
фашизму удается поддерживать и отстаивать власть капитала над
рабочим классом и над широкими массами, каким образом ему
удается преодолевать затруднения в экономической и политиче-
ской областях. Для этого нельзя ограничиваться общим утверж-
дением о фашизме как о насильственной и террористической дик-
татуре. Следует установить, что удалось сделать фашизму в об-
ласти политической организации буржуазии и политики по отно-
шению к массам. Отмечая, что до прихода к власти фашистов
итальянская буржуазия не имела сильной политической партии,
Тольятти писал: «Фашизм не только поставил перед собой зада-
чу — создать солидную единую политическую организацию бур-
жуазии, но ему удалось разрешить эту задачу. Фашизм дал
итальянской буржуазии то, чего у нее никогда не было: цельную,
централизованную, дисциплинированную, единую партию, со сво-
ей собственной вооруженной силой» 18. Создание буржуазной пар-
тии «особого типа» Тольятти считал одной из наиболее характер-
ных черт фашистской диктатуры в Италии.
Последовательно рассматривая все формы воздействия на мас-
сы, к которым прибегал фашизм (синдикаты, корпорации и
т. д.), Тольятти отмечал способность фашистов проводить диф-
ферренцированную, сложную работу, приспосабливаясь к момен-
ту, к каждой категории и социальной группе трудящихся. Таким
образом, осуществляя открытую классовую диктатуру буржуазии,
фашизм различного рода манипуляциями подчинил своему влия-
нию значительную массу населения. На протяжении всего курса
лекций Тольятти настойчиво предупреждает против недооценки
влияния социальной демагогии фашизма на массы, его способности
маневрировать и приспосабливать свою идеологию к требованиям
момента.
Разработку проблем соотношения фашистского режима, правя-
щих групп итальянского капитализма и массовой базы фашизма
итальянские марксисты продолжили в послевоенное время.
Вопросу взаимного переплетения интересов итальянских моно-
полий и фашизма уделили много внимания историки-коммуни-
сты П. Алатри, Р. Батталья, Э. Раджоньери, П. Сприано и др.
Констатируя сплочение правящего класса вокруг фашизма, они
подчеркивают ответственность крупной буржуазии за реакцион-
ную и агрессивную политику Муссолини и за ту катастрофу, ко-
торая постигла Италию во время второй мировой войны. Другая
сторона вопроса, которая привлекает внимание итальянских марк-
систов,— это роль в антифашистской борьбе авангарда рабочего
класса. Рабочий класс был той социальной категорией, которая
оказала наиболее упорное противодействие режиму Муссолини.
В том, чтобы должным образом отразить вклад пролетариата в
18 «Коммунистический Интернационал», 1934, № 26—27, стр. 14.
12
расшатывание фашистского режима и крах диктатуры Муссолини,
историки-коммунисты видят одну из своих главных задач.
Первая марксистская работа по всему периоду фашизма напи-
сана Э. Сантарелли19. Основное внимание он уделяет внут-
ренней проблематике фашизма и особенно его идеологии.
Трансформируясь из политического течения в государственный ре-
жим, фашизм получал возможность распространения вширь, но
терял при этом свою поступательную силу, отказываясь от «обно-
вительской» социальной демагогии и выдвигая на первый план
наиболее зловещие черты своей идеологии. Рассматривая процесс
размывания социальной базы фашизма, Сантарелли особое вни-
мание уделяет «второму поколению» фашистов: отход от режима
молодежи и студенчества он считает одним из важнейших пока-
зателей разложения мелкобуржуазной базы фашизма в 30-х годах.
Анализируя государственно-политический механизм фашист-
ской диктатуры, Сантарелли отмечает две ее неразделимые черты:
с одной стороны,— это террор, беспощадная расправа с революци-
онным авангардом рабочего класса и всеми другими силами по-
литической оппозиции. С другой — стремление создать и сохра-
нить массовую базу своего режима. Рассматривая эту вторую сто-
рону фашистской диктатуры, которая в последнее время привле-
кает внимание историков различных направлений, Сантарелли
дает ей совершенно иную оценку, чем буржуазные историки. Он
показывает, что речь шла вовсе не о пробуждении политической
активности и самостоятельности масс, в первую очередь мелкой
буржуазии. Напротив, распространением реакционных мифов фа-
шизм стремился одурманить массы, развить в их сознании ирра-
циональные моменты, привить им чувство покорности и фатализ-
ма. Это облегчало задачу подчинения фашизму различных соци-
альных слоев, их интеграцию в фашистскую систему.
Сантарелли подчеркивает, что социально-экономическая поли-
тика фашизма — корпоративная система, трудовое законодатель-
ство, государственные субсидии предприятиям и т. д.— проводи-
лась в первую очередь в интересах крупных капиталистов. Импе-
риалистическим устремлениям финансово-монополистических
кругов отвечала и агрессивная внешняя политика Муссолини,
направленная на создание колониальной империи в Африке.
Касаясь причин гибели фашизма, Сантарелли показывает, что
самое острое противоречие двух сторон фашистской диктатуры:
его империалистической сущности и массовой базы — привело в
конце концов к глубокому кризису, который развился и ускорился
под влиянием событий второй мировой войны.
Из сказанного выше следует, что анализ истории краха фаши-
стского режима не может ограничиваться периодом второй миро-
вой войны. В той или иной форме историки всех направлений при-
знают, что первые признаки кризиса режима Муссолини следует
19 Е. Santarelli. Storia del raovimento e del regime fascista. Roma, 1967.
13
искать задолго до ее начала. В связи с этим особенно важно учи-
тывать итоги социально-экономической политики фашизма к кон-
цу 30-х годов и прежде всего результаты построения корпоратив-
ной системы и осуществления автаркической кампании, пока-
зать, каким образом эта политика была связана с интересами
монополий, как она влияла на положение различных классов, в
первую очередь трудящихся. Вместе с тем необходимо выявить
элементы кризиса фашистского режима в тех процессах, которые
развивались в самом правящем классе, усиливая колебания и раз-
ногласия в его рядах. Слабость военной машины фашистской Ита-
лии также уходит корнями в предвоенный период, и плохую под-
готовку итальянской армии нельзя объяснить лишь объективными
трудностями итальянской экономики.
Хотя внутренние предпосылки разложения фашистского режи-
ма в Италии складывались заранее, решающую роль в его падении
все же сыграли поражения в ходе второй мировой войны. При
этом войну не следует рассматривать только как мощный катали-
затор, расширивший масштабы разложения фашистского режима
в Италии. Участие в войне СССР придавало ей качественно но-
вые черты борьбы, ведущейся против фашизма в мировом мас-
штабе. Борьба советского народа активизировала все антифашист-
ские силы в Италии и обострила кризис правящей верхушки.
Поэтому неверно сводить причины смещения Муссолини толь-
ко к дипломатическим расчетам королевского двора и полному
истощению военного потенциала Италии. На это событие оказал
большое влияние рост народных волнений, наиболее мощным симп-
томом которых были выступления рабочего класса в марте 1943 г.
Отстранение Муссолини было попыткой правящего класса спасти
свои позиции как на внешней арене, так и внутри страны.
Рассказ о судьбе фашизма в Италии был бы неполным, если бы
из него была исключена история неофашистской «республики»,
существовавшей с 1943 по 1945 г., и вооруженного движения Со-
противления итальянского народа. Под руководством антифаши-
стских партий это движение достигло масштабов национально-ос-
вободительной войны, в ходе которой была заложена основа тех
успехов итальянского рабочего класса и демократических сил, ко-
торые они одержали в послевоенные годы.
При написании книги наряду с обширной литературой, дневни-
ками и воспоминаниями непосредственных участников событий
автор использовал ряд документальных источников, в том числе
и неопубликованных. Из советских материалов такого рода наи-
больший интерес представили документы из Архива Советской
Армии, касающиеся судьбы итальянской армии на Дону. Италь-
янские материалы и фотографии получены автором главным об-
разом в Институте им. А. Грамши в Риме, Институте им. П. Го-
бетти в Турине и Институте им. Дж. Фельтринелли в Милане.
Автор считает своим долгом выразить благодарность руководите-
лям этих учреждений.
глава I Курс Италии на войну
и первые признаки разложения
фашистского режима
Идеологическая подготовка войны. «Мобилизация нации»
Большинство итальянских историков сходится в том, что оконча-
ние войны против Эфиопии знаменовало собой высшую точку внеш-
неполитических успехов фашистского режима в Италии. По случаю
взятия Аддис-Абебы Муссолини приказал устроить «боевой сбор
итальянского народа». 5 мая 1936 г. главные площади итальян-
ских городов под звуки военных маршей и барабанный бой запол-
нились толпами людей. Они были собраны, чтобы прослушать пе-
редаваемую по радио речь дуче с балкона палаццо Венеции. Мус-
солини торжественно объявил о победе итальянской армии и воз-
вестил: «Я заявляю итальянскому народу и всему миру, что мир
восстановлен... Речь идет о нашем мире, римском мире, который
заключается в простом, окончательном и необратимом утвержде-
нии: Эфиопия принадлежит Италии» 1.
Через день король Виктор-Эммануил удостоил Муссолини выс-
шей военной награды — большого военного ордена Савои за то,
что в качестве военного министра он «подготовил и выиграл са-
мую крупную колониальную войну, которую знает история».
9 мая состоялось заседание Большого фашистского совета 2. После
1 L. Salvatorelli, G. Mira. Storia d'llalia nel periodo fascista. Torino, 1962,
p. 841.
2 По своему статуту Большой фашистский совет был призван обсуждать
все важнейшие вопросы государственной политики и принимать по ним
рекомендации, подлежащие утверждению короля. Его состав определял-
ся Муссолини. В Большой фашистский совет входили в качестве пожиз-
ненных членов руководители «похода на Рим» в 1922 г., а также пред-
15
седатель сената, руководители основных министерств, секретарь фашист-
ской партии, начальник фашистской милиции, президент итальянской
академии, представители профсоюзных объединений и лица, имевшие
«особые заслуги» перед фашизмом.
3 L. Salvatorelli, G. Mira. Op. cit., p. 842.
4 Ibid., p. 845.
его окончания Муссолини опять вышел на балкон, чтобы зачитать
декрет о превращении Италии в империю и добавлении к титулу
итальянского короля титула императора Эфиопии. Свое выступле-
ние дуче закончил театральным обращением: «Поднимите ввысь,
о легионеры, ваши знамена, ваше оружие и ваши сердца, чтобы
приветствовать, через пятнадцать веков, восстановление Импе-
рии на указанных судьбою холмах Рима» 3. Итальянский фашизм
пышно праздновал одержанную победу. Через некоторое время
Лига наций приняла решение о прекращении экономических
санкций против Италии, что де-факто означало признание капи-
талистическими державами захвата Эфиопии.
Можно ли считать, что, заявляя о восстановлении мира —
«римского мира»,— Муссолини давал понять, что Италия завер-
шила создание колониальной империи и отказывается от дальней-
ших территориальных притязаний? Что означало сравнение ново-
рожденной империи, добавившей к итальянским колониальным
владениям только Эфиопию, с древнеримской, которая охватыва-
ла почти все Средиземноморье, кроме Эфиопии? Была ли эта
абсурдная историческая аналогия порождена ораторским упоени-
ем Муссолини или в ней содержался призыв к соревнованию с
великими предками?
Некоторые буржуазные итальянские историки склонны считать
захват Эфиопии рубежом, который открывал перед фашизмом
различные перспективы. Л. Сальваторелли и Дж. Мира пишут:
«На другой день после победы над Эфиопией и Лигой наций
перед Муссолини была открыта дорога для двойного умиротворе-
ния — с Европой и Италией. Он мог полностью вернуться к поли-
тике солидарности с западными державами против немецко-на-
цистской угрозы и мог начать либерализацию страны... Он мог
сделать это на протяжении немногих лет, избежав тем самым вто-
рой мировой войны» 4.
Столь абстрактная и чисто формальная постановка вопроса ли-
шена связи с реальностью. Говорить о вероятности «внезапного
прозрения» Муссолини можно, только совершенно отвлекаясь от
тех шовинистических лозунгов, с которыми фашизм пришел к
власти, от экспансионистской идеологии, которая составляла его
суть и обеспечивала фашистам поддержку крупного капитала.
Кратковременный период «примиренчества» с западноевропейски-
ми державами, который последовал вслед за итало-эфиопской вой-
ной, был вызван не духом международного сотрудничества, вне-
запно осенившим Муссолини, а более практическими соображе-
ниями: необходимостью выиграть время для того, чтобы освоить
16
захваченную африканскую колонию и привести в порядок финан-
сы и экономику, расстроенные военным напряжением.
Итало-эфиопская война действительно явилась важным рубе-
жом в истории итальянского фашизма, однако не в том смысле,
что после нее он очутился на развилке дорог, одна из которых ве-
ла к войне, а другая к миру. Удачная колониальная война
резко усилила империалистические устремления фашистов, и сам
Муссолини говорил об этом в следующих словах: «Сейчас, когда
мы добились империи, надо стать империалистами. Итальянцы
должны рассматривать империю как достояние, которое следует
не только усиливать и защищать, но и расширять. Надо всегда
быть готовыми духовно и материально к тому, чтобы использовать
все возможности, которые могут представиться для ее увеличе-
ния» 5.
После эфиопской кампании фашистская Италия гораздо быст-
рее двинулась по пути военных авантюр, которые привели ее к
участию в мировой войне и краху. Все говорило о том, что италь-
янский фашизм готовится к новым, более широким захватниче-
ским походам. Во внутренней политике после 1936 г. началась уси-
ленная пропаганда «великой миссии Италии в мире»; разверну-
лась всесторонняя милитаризация жизни в стране, имевшая целью
превратить итальянцев в дисциплинированную военную нацию,
готовую выступить по первому приказу дуче. Во внешней поли-
тике эти годы характеризовались все более тесным сближением и
союзом с фашистской Германией, громко заявлявшей о своем на-
мерении силой перекроить карту Европы.
В июне 1936 г., вскоре после окончания войны в Эфиопии, в спе-
циальном постановлении руководства фашистской партии гово-
рилось о том, что «возросшая историческая ответственность фа-
шизма» требует строгого соблюдения всей страной «фашистского
стиля». Выступая на ту же тему, Муссолини требовал «поднять
всю жизнь нации на имперский уровень» 6. Эти напыщенные фор-
мулировки скрывали за собой стремление итальянского фашизма
подвести идеологическую базу под политику территориальных за-
хватов и притязаний Италии на Средиземном море.
В начале 30-х годов, когда итальянский фашизм еще не имел
четкого плана территориальной экспансии, Муссолини неодно-
кратно подчеркивал, что империализм совершенно необязатель-
но подразумевает расширение колониальной империи. В «Доктри-
не фашизма» он писал, что «можно представить себе империю,
т. е. нацию, которая непосредственно или косвенно руководит
другими нациями, не нуждаясь в захвате хотя бы одного квадрат-
ного километра территории» 7.
5 G. Giudice. Mussolini. Torino, 1969, p. 541.
6 L. Salvatorelli, G. Mira. Op. cit., p. 849.
7 B. Mussolini. Opera omnia, vol. XXXIV. Firenze, 1961, p. 131.
17
В том же году, беседуя с немецким писателем Э. Людвигом,
Муссолини заявлял, что империя не является необходимостью и
даже опасна. «Чем больше империя расширяется,—говорил он,—
тем больше она теряет свою органическую силу. Но тенденция к
империализму — это элемент силы человеческой природы... до тех
пор пока человек живет, он империалист» 8.
После захвата Эфиопии из лексикона дуче исчезли фразы об
«опасности» создания империи. Появился настойчивый лейтмотив
«маре нострум». «Если для других,—говорил Муссолини в Мила-
не в ноябре 1936 г.,— Средиземное море является дорогой, то для
нас это сама жизнь... Если кто-то действительно думает задушить
жизнь Итальянского Народа в море, которое было Римским мо-
рем, пусть хорошо знает, что Итальянский Народ встанет как один
человек, готовый сражаться с решительностью, которой трудно
найти пример в истории...» 9
То, что не договаривал Муссолини,— делали за него многочис-
ленные фашистские пропагандисты. Так, один из основных попу-
ляризаторов фашистской идеологии, П. Орано в книге «Муссоли-
ни — основатель фашистской империи», писал: «Никакой коммен-
тарий к речам и статьям Муссолини не может быть красноречи-
вее свершившихся фактов. Были правы те, кто 18 лет назад
утверждал, что «поход на Рим» должен иметь естественным про-
должением «поход из Рима». Фашизм нес в себе дыхание коло-
ниальной экспансии. Вот почему при первых известиях о движе-
нии вперед, от старых границ Эритреи и Сомали, итальянский на-
род облегченно вздохнул... Итальянское оружие, закаленное в пла-
мени фашистской веры, наконец было пущено в ход...» 10
Империалистические пропагандисты открыто говорили о наме-
рении итальянского фашизма продолжать экспансию и пытались
обосновать это соответствующей идеологической базой. Им не уда-
валось создать какого-либо подобия цельной концепции колониа-
лизма, поскольку весь ход истории делал ее невозможной и
невероятной. Поэтому речь шла о риторическом возрождении
старых мифов усилиями бывших националистов, последовате-
лей фашистского философа Джованни Джентиле и апологетов
Муссолини.
Первое место среди них занимал миф о воссоздании «священной
римской империи на указанных судьбой холмах Рима». Это была
любимая параллель Муссолини. Фашистская пропаганда спекули-
ровала также на идеях деятелей итальянского Рисорджименто о
цивилизаторской миссии Италии в Африке. Однако блеск и вели-
чие древнего Рима гораздо более импонировали замыслам Муссо-
лини и его приближенных. Упоминавшийся выше Орано писал:
8 Е. Ludwig. Colloqui con Mussolini. Milano, s. d., p. 61.
9 F. Catalano. L'ltalia dalla dittatura alia democrazia, 1919—1948. Milano,
1962, p. 232.
10 P. Orano. Mussolini, foidalore doll'Impero Fascista. Roma, 1940, p. 33.
(8
«Триумфальные победы Муссолини показывают, что итальянцы
являются истинными колонизаторами в полном смысле этого сло-
ва: теми, кто по своим методам и целям имеет более чем кто-либо
другой право на колонизацию... Италия Муссолини подобна Риму
времен цезарей и может быть его преемницей в Европе и во всем
мире» 11.
Другое направление идеологической кампании касалось роли
фашизма в современном мире. Здесь итальянские фашисты, не
ограничиваясь рамками Средиземноморья, начинали мыслить
масштабами вселенной. Если в начале 30-х годов Муссолини го-
ворил о том, что «фашизм — это не товар для экспорта», то теперь
в его высказываниях все чаще стала звучать мысль об «историче-
ской неизбежности» распространения фашизма на весь мир.
Вдохновляющим моментом в этом служили — захват власти в Гер-
мании Гитлером и возникновение фашистских и профашистских
течений в других странах. Очевидная разница в идеологической
базе и политической структуре фашизма и национал-социализма
заставляли Муссолини искать возможно более приемлемых для
гитлеровского союзника формулировок.
Так, выступая в своей газете «Пополо д'Италиа» в октябре
1937 г., он писал, упоминая о себе в третьем лице: «Многие госу-
дарства в Европе идут по пути фашизма... Дело идет к такой ор-
ганизации нации, которую Муссолини много лет назад определил
как «организованный централизм», «авторитарную демократию
на национальной базе». Каждая нация будет иметь «свой» фа-
шизм, т. е. фашизм, приспособленный к особым условиям опреде-
ленной нации» 12.
Это был план относительно мирной экспансии фашизма в Евро-
пе. Однако требование «универсализации» фашизма в выступле-
ниях Муссолини начало звучать все более настойчиво.
Его примеру следовали идеологи итальянского фашизма и их
признанный глава, философ Дж. Джентиле. Выступая осенью
1936 г. по случаю 15-летнего юбилея Института фашистской куль-
туры, он рассматривал отношения фашизма с внешним миром.
«Демократия? — говорил он.— Как указал Муссолини, с этой
ложью давно пора покончить»; «Европа? — Вся Европа нуждает-
ся в лечении». Главным противником становился «большевизм», в
прямую схватку с которым фашистские державы вступили в Ис-
пании 13.
Философ фашизма довольно полно определял схему для обос-
нования «исторической миссии» итальянского фашизма в мире.
Фашизм призван оздоровить больную Европу, «испорченную» де-
мократией, и повести ее на борьбу с «азиатским большевизмом» —
11 Ibid., p. 34.
12 Цит. по: Е. Spinetti. Sintesi di Mussolini. Rocca San Casciano, 1950, p. 355.
13 Цит. по: E. Santarelli. Storia del movimento e del regime fascista, vol. II.
Roma, 1967, p. 231.
19
это была та идеологическая установка, которой следовала вся фа-
шистская пропаганда.
Разделение капиталистических стран Европы во время войны
в Испании непосредственным образом отражалось на идеологиче-
ских установках итальянских фашистов. Главный редактор жур-
нала «Политика» Ф. Коппола писал, что основным врагом являет-
ся «большевизм», который нашел себе союзников в лице «внут-
реннего врага Запада» — Франции и пользуется попустительством
Англии, «традиционно враждебной всякой идее объединения Евро-
пы». Однако большевизму противостоит «итальянский фашизм,
который полностью соответствует характеру итальянского наро-
да, единственного народа, который мыслит, чувствует и желает
национальное как универсальное и универсальное как националь-
ное». Отсюда необходимость для Запада возвратиться к идеям и
идеалам древнего Рима, носителями которых: объявлялся фашизм:
прежде всего к порядку, к истинному боевому духу, к иерархии
(«не только наций и людей, но и идей») и т. д. И как вывод: фа-
шизм представляет собой «великую идею сохранения и возрож-
дения западной цивилизации» 14.
В рассуждениях Копполы, у которого идеи национализма и тре-
бования внешнеполитической конъюнктуры сплетались самым
причудливым образом, повторялся тот же мотив мировой экспан-
сии фашизма.
Таковы были основные черты идеологической мифологии, на ос-
нове которой итальянский фашизм намеревался милитаризовать
итальянский народ, организовать его и вдохнуть в него «фашист-
ский энтузиазм». Эти два элемента — организацию и веру —Мус-
солини считал главными рычагами, при помощи которых следует
управлять массами. «Масса для меня не что иное, как стадо овец,
пока она не организована,— говорил он в интервью Э. Людвигу.—
Я вовсе не против нее. Я только отрицаю, что масса может собой
управлять. Массы не должны знать, а должны верить, ибо только
вера сдвигает горы... Разум может быть орудием, а не. движущей
силой масс» 15.
Важнейшую роль в формировании слепой веры должен был иг-
рать миф о человеке, «ниспосланном Италии провидением».
Превозношение Муссолини в предвоенные годы достигло свое-
го апогея. Далеко в прошлое отошли те времена, когда Муссоли-
ни был только главой правительства, подчеркивавшим свою демо-
кратичность. Официально он продолжал возглавлять совет мини-
стров и руководил несколькими министерствами, но для массы
граждан он должен был представляться чем-то неизмеримо боль-
шим. Сам титул — дуче — военный вождь,— заимствованный у
древнего Рима, говорил о той роли, которую предназначал себе
Муссолини.
14 Цит. по: Е. Santarelli. Op. cit., p. 235—236.
15 E. Ludwig. Op. cit., p. 120.
20
«Как правило, удачливые игроки приписывают победы своему
гению и отдаются безудержной вере в свою ловкость,— писал ис-
торик Г. Сальвемини.— Чем больше они побеждают, тем больше
рискуют, пока не устремляются навстречу поражению. Такой по-
бедой для Муссолини был результат войны в Эфиопии. Этот три-
умф заставил его навсегда потерять чувство меры...» 16.
Любимым способом обращения к толпе для Муссолини стали
речи с балкона дворца на площади Венеции в Риме. Он появлялся
перед населением в пышной военной форме, задрав подбородок и
выпятив нижнюю челюсть, что должно было служить признаком
«железной воли и несгибаемого характера». Повсюду его сопро-
вождала свита из «мушкетеров дуче» — одетые в черную мрачную
форму, со свирепым выражением лица, охранники Муссолини рас-
полагались вокруг своего патрона, сжимая в руках кинжалы. Га-
зетам было запрещено упоминать о возрасте диктатора, посколь-
ку он должен был служить символом «неувядаемой молодости фа-
шистского режима». Наоборот, в печати постоянно появлялись
сообщения, подчеркивавшие невероятную работоспособность и
энергию дуче. Так, в одной из инструкций итальянской печати го-
ворилось: «В сообщении о том, что дуче участвовал в полевых
работах, подчеркнуть, что он четыре часа работал на жатке и сов-
сем не устал».
Особенно часто встречались сообщения о том, что при переме-
щении по стране Муссолини лично пилотировал самолет. Стреми-
тельность самолета также должна была служить символом дина-
мизма фашистского режима, и Муссолини присвоил себе звание
«первого пилота Италии». Цитаты из высказываний дуче все гу-
ще покрывали стены домов. Лозунги вроде: «Муссолини всегда
прав» — настойчиво повторялись газетами. Как говорилось в ин-
струкции министерства культуры, «итальянцы должны были хоро-
шо помнить, что все что делается в настоящее время в Италии,
происходит от дуче и несет на себе его неповторимый отпеча-
ток» 17.
Вера в непогрешимость и всемогущество дуче должна была
подкрепляться соответствующими организационными и воспита-
тельными мероприятиями. Главная роль в «дисциплинировании
нации» отводилась фашистской партии, А. Стараче, который был
ее секретарем с начала 30-х годов, вошел в историю как один из
наиболее ревностных сторонников превращения итальянцев в без-
ропотных исполнителей воли Муссолини. Его личное положение,
так же как юридический статус фашистских партийных организа-
ций, было определено законом, принятым в январе 1937 г.; в соот-
ветствии с ним секретарь фашистской партии наделялся титулом
и правами министра.
16 G. Salvemini. Preludio alla seconda guerra mondiale. Varese, 1967, p. 649.
17 L. Salvatorelli, G. Mira. Op. cit., p. 854.
21
Одним из методов «дисциплинирования нации» Стараче считал
запись в фашистскую партию и контролируемые ею организации
максимального числа итальянцев. Государственные служащие бы-
ли обязаны вступать в фашистскую партию специальным поста-
новлением, подобные же административные меры принимались и
по отношению к другим категориям населения. Результатом было
резкое увеличение рядов фашистской партии, которая в октябре
1937 г. насчитывала более 2 млн. членов, а вместе с подчиненны-
ми ей организациями (не считая профсоюзных) контролировала
более 10 млн. итальянцев 18.
Для привития итальянцам «фашистского стиля» — «быстроты,
решительности и динамизма» — проводились различные мероприя-
тия, среди которых особое место занимали «фашистские суббо-
ты». В соответствии со специальным постановлением совета ми-
нистров, все итальянцы должны были посвящать этот день воен-
ной, политической и спортивной подготовке. Газеты печатали
фотографии Муссолини и его приближенных, совершавших за-
плывы в море или соревнующихся в беге с барьерами. Это долж-
но было вдохновлять итальянцев, побуждая их следовать примеру
руководителей.
Военная подготовка нации и физическая культура стали излюб-
ленными темами фашистской пропаганды. Один из фашистских
специалистов по вопросам воспитания, Р. Маццети, в статье «Им-
перский дух и спорт» глубокомысленно писал: «Человек — это
прежде всего тело, кровь, раса — основа основ всяческого духов-
ного расцвета и уверенности в жизни». Для человека фашистской
эры «спорт не развлечение, а насущная необходимость». В связи
с этим Маццети обрушивался на «худосочных интеллигентиков»,
которые не в силах понять этого: «Интеллигенты и всякие благо-
мыслящие, наблюдающие со стороны новый жизненный опыт, не
участвуя в нем, недовольно качают головами и говорят: «Этот
культ грубой силы антиинтеллектуален и антидуховен». Мы отве-
чаем им: «Господа интеллигенты, вы ведете себя как те мудрецы,
которые изучали со стороны проблему любви и осуждали ее толь-
ко потому, что у самих не было для нее сил»».
Уничтожив таким образом своих воображаемых оппонентов,
автор продолжал: «Спорт — это современное рыцарство, пренебре-
жение к опасности, борьба и чувство чести. Культ женщин заме-
нен чувством непреходящей красоты природы, любовью к бело-
снежным вершинам покоренных гор, небу и воде, подчинившихся
вашей несгибаемой воле, любовью к снегам, расчерченным стре-
мительным следом лыж». До сих пор это довольно педантичное
18 Университетские фашистские группы (ГУФ) насчитывали 82 тыс. чело-
век, боевые молодежные организации — 162 тыс., женские фашистские
организации — 737 тыс., группы молодых фашистов — 256 тыс., органи-
зация сельских хозяев —895 тыс., школьные и другие детские органи-
зации (ДЖИЛ) — более 6 млн. (Е. Santarelli. Op. cit., vol. II, p. 299).
22
изложение идей поэта Д'Аннунцио и футуриста Маринетти. Од-
нако под конец Маццети дополняет эти мировоззренческие взгля-
ды, порожденные ранним периодом фашистского движения, бо-
лее современной нотой: «Спорт — важное связующее звено с ар-
мией, с казарменной жизнью» 19.
Особое внимание обращалось на подрастающее поколение, из
которого должен был формироваться «человек эпохи Муссолини».
«Когда Вождь сказал, что жизнь нации должна быть поднята на
имперский уровень,— писал по этому поводу Маццети,— то лучшие
люди сразу же подумали о школе».
«Лучшие люди», о которых писал Маццети, это его непосред-
ственный начальник — министр национального образования и кон-
сул фашистской милиции Д. Боттаи. В 1936 г. Боттаи издал цир-
куляр «Новые задачи школы». «Фашистская школа,—говорилось
в нем,— это прежде всего школа жизни как таковой и фашистской
жизни. Для такой школы империя не может быть только объектом
лекций и юбилейных дат. Она должна представлять собой самый
высокий идеал для молодежи... Наша школа должна быть инкуба-
тором имперской державы» 20 .
Для подготовки молодых людей, готовых следовать имперским
планам фашизма, особое значение приобретал основной принцип
Муссолини о приоритете веры над знаниями. П. Орано в статье
«Дух и методы культуры в плане имперской политики», обруши-
ваясь на «всезнайство» и «излишнюю эрудицию», сковывающую
волю к действию, приводил в пример гитлеровскую Германию, где
число студентов сокращалось. Он писал, что фашизму досталась
в наследство «абстрактная средняя школа», целью которой была
«информация, а не воспитание». С высшей школой, по его словам,
дела обстояли еще хуже, поскольку, особенно на гуманитарных
факультетах, взращивались «всезнайки», декларировавшие право
на «научное» и «объективное познание». «Италии нужна не шко-
ла как самоцель, а школа, повинующаяся Нации — Государст-
ву...» 21,— заключал Орано.
Если Орано ограничивался общими призывами к «фашизации»
школы, то профессиональный педагог Маццети считал своим дол-
гом конкретизировать задачи. Даже для очень видных педаго-
гов — теоретиков, писал он, наиболее трудно понимаемой пробле-
мой представляется проблема военного воспитания. А между тем,
19 R. Mazzetti. Scuola e nazione sul piano dell'Impero. Bologna, 1938, p. 196.
Действительное положение вещей несколько отличалось от того, как
его видели сами фашисты. Как пишут Л. Сальваторелли и Дж. Мира,
«естественные склонности и пассивное сопротивление народа свели к
минимуму эту программу: фашистские субботы в конечном счете пре-
вратились в дни отдыха и развлечений, т. е. как раз в «английские суб-
боты», против которых так восставали фашистские руководители» (L. Sal-
vatorelli, G. Mira. Op. cit., p. 850).
20 R. Mazzetti. Op. cit., p. 193.
21 P. Orano. Op. cit., p. 159.
23
по его словам, эта задача как раз и является «основным моментом
формирования человека».
Говоря о том, что «воинственный дух» был главной чертой всех
великих деятелей в истории Италии, Маццети объяснял, почему
для фашизма воспитание этого духа становится особенно важным:
«Фашистская корпоративная революция воздействует на жизнь
не только в экономическом плане, поскольку она как никакая дру-
гая система подготавливает экономику мирного времени к войне,
она воздействует на жизнь нации также и в моральном плане,
наполняя содержанием те военные, политические, социальные и
моральные цели, которые определяют жизнь национального кол-
лектива» 22.
Для того чтобы воспитать идеального солдата для будущей
войны, решительного и убежденного, способного действовать, а не
рассуждать, недостаточно было усилий школьных педагогов.
Существовавшие до этого массовые молодежные и детские орга-
низации, носившие названия «Дети волчицы», «Баллила», «Аван-
гардисты», «Молодые фашисты» и т. д., в 1937 г. были объедине-
ны в единую организацию — Итальянская ликторская молодежь
(ДЖИЛ), главнокомандующим которой был назначен Стараче.
Это была организация военного типа, задачей которой было обу-
чать молодежь «жизни в фашистском коллективе» и давать ей во-
енную подготовку. Лозунг ДЖИЛ так же, как и фашистской пар-
тии, гласил: «Верить, повиноваться, сражаться».
В шесть лет маленькие итальянцы давали клятву служить фа-
шизму, «не жалея собственной крови», и становились «Сыновья-
ми волчицы», с восьми до одиннадцати они принадлежали к орга-
низации «Баллила», с одиннадцати до пятнадцати они были «Бал-
лила-мушкетерами», вооруженными деревянными карабинами и
т. д. «Сейчас наша школа,— с триумфом писал Орано,— это одно-
временно гимнастика мускулов и ума, она насыщена духом дис-
циплины и военной подготовки, и нет подростка, мальчика или
девочки, который жил бы вне влияния партии и армии!» 23
Фашистским университетским группам (ГУФ) начиная с
1934 г. было поручено проведение ежегодных «дикторских конкур-
сов». Это были конференции, на которые все высшие учебные за-
ведения присылали победителей отборочных конкурсов для уча-
стия в обсуждении предложенных тем но политике и культуре
(доктрина фашизма, корпоративизм, театр и кино и т. д.). Побе-
дители национального конкурса получали звания «ликторов»
по данной специальности сроком на один год. Ликторские
чтения, по мысли фашистских руководителей, должны были слу-
жить для отбора фашистской интеллектуальной элиты.
Школа, ДЖИЛ и ГУФ формировали молодое поколение. Забо-
та о душах взрослого населения поручалась министерству народ-
22 R. Mazzetti. Op. cit., p. 193.
23 P. Orano. Op. cit., p. 168.
24
ной культуры, созданному в 1937 г. на базе министерства печати
и пропаганды. Возглавлял этот важный идеологический орган
фашистского государства сначала Д. Альфьери, а затем А. Паво-
лини. Перед новым министерством ставились широкие задачи.
Речь шла не только о контроле над печатью и пропагандистской
деятельностью, чем занималось старое министерство: необходимо
было добиться подчинения целям фашизма всей культурной и ин-
теллектуальной жизни нации. За исключением средней и высшей
школы, которая оставалась в компетенции министерства нацио-
нального образования, все остальные виды культурной деятельно-
сти в стране постепенно перешли под контроль нового министер-
ства.
При деятельном участии этого министерства в 1937 г. был обра-
зован Национальный институт фашистской культуры, возглавив-
ший гуманитарные научно-исследовательские институты. Он сле-
дил за тем, чтобы деятельность этих институтов и их научная про-
дукция соответствовали интересам политики фашистского режи-
ма. Характерным порождением института фашистской культуры
была «Школа фашистской мистики», президентом которой стал
Вито Муссолини, племянник дуче. Целью этой школы было рас-
пространение среди молодых людей мистической веры в фашизм,
превращение их в фанатиков, «готовых отдать все, не требуя вза-
мен ничего». Практические результаты деятельности школы ока-
зались весьма незначительными, так как одной из основных форм
работы среди молодежи было чтение вслух и комментирование ре-
чей Муссолини. Однако само создание «школы мистики» характе-
ризовало атмосферу, которую стремился создать в стране фашист-
ский режим.
Особое внимание министерство народной культуры уделяло
органам печати. Фашизация печати в Италии носила тотальный
характер, и журналисты весьма усердно пропагандировали все
мероприятия Муссолини в области внутренней и внешней полити-
ки. Они были организованы в национальный синдикат журнали-
стов, и из среды синдикалистской верхушки, как правило, назна-
чались руководители различных органов печати. Формально в Ита-
лии не существовало предварительной цензуры. Однако, как пи-
шут Л. Сальваторелли и Дж. Мира, «издатели и авторы, которые
не хотели рисковать своими деньгами и временем и опасались не-
милости властей, были сами вынуждены просить предваритель-
ного контроля» 24.
Для того чтобы обеспечить необходимую направленность инфор-
мации, министерство культуры регулярно рассылало всем газетам
подробные указания относительно содержания каждого номера.
Характер этих указаний иллюстрирует подборка, которую приво-
дят в своей книге Сальваторелли и Мира. Вот некоторые из них:
24 L. Salvatorelli, G. Mira. Op. cit., p. 854.
25
«Не публиковать фотографии Примо Карнеры (итальянского чем-
пиона по боксу), сбитого в нокауте»; «по поводу смерти Максима
Горького никаких статей, комментариев или биографических све-
дений, сообщение опубликовать в конце номера; никогда не инте-
ресоваться Эйнштейном; речь дуче, произнесенную в Форли, сле-
дует дать с заголовком на восемь строк: «Мы пойдем напролом в
вопросах расы». Не приводить в заголовке второй фразы: «Мы ни-
кого в этом не копируем», «Посвятить только несколько строк вы-
садке русских на Северном полюсе», «Говоря о Муссолини, назы-
вать его не Главой, а Вождем»; «Напоминаем об абсолютном за-
прете называть другие фамилии в сообщениях об овациях в адрес
дуче» 25.
Среди многочисленных «кампаний» и «битв», которые проводи-
лись фашистским режимом в рамках «имперской политики», вид-
ное место занимала кампания за высокую рождаемость. Увеличе-
ние населения в стране было возведено в принцип государствен-
ной политики и стимулировалось всеми средствами. Была введе-
на специальная награда за наивысший процент прироста населе-
ния: ко всеобщему конфузу, ее чаще всего выигрывали наиболее
бедные южные провинции, наименее поддавшиеся фашизации.
Выступая осенью 1936 г. в Лукании, Муссолини похвалил насе-
ление этой провинции за первое место по рождаемости. Высокая
рождаемость, по его словам, являлась «демографическим, а следо-
вательно, и историческим оправданием империи». Эти слова на-
поминали хорошо известную теорию необходимости приобретения
колоний для того, чтобы дать место избыточному населению.
Муссолини уточнил эту концепцию в следующей формуле: «боль-
ше населения — больше солдат — больше могущества». «На им-
перию имеют право плодовитые народы,— говорил Муссолини,—
народы, которые стремятся распространить свою расу на земном
шаре, плодовитые народы в самом прямом смысле слова» 26.
Весной 1937 г. Большой фашистский совет принял общие ди-
рективы по демографическому развитию нации, которые провоз-
глашали, что «демографическая проблема является проблемой жиз-
ни и ее продолжения, проблемой военной мощи и экономического
развития, проблемой родины».
Принятый на основе директив закон определял меры для повы-
шения рождаемости. Он устанавливал ряд преимуществ для жена-
тых, в том числе предпочтение при приеме на работу и при про-
движении по службе на государственных должностях. Элемент
25 Требование министерства культуры возвеличивать любые действия и по-
ступки Муссолини иногда приводило к неожиданным результатам. Так,
в римской газете «Мессаджеро» 17 июля 1937 г. был напечатан следую-
щий отчет: «Дуче посетил институт психических больных... Эпилептики
приветствовали дуче искренними и трогательными проявлениями торже-
ственной радости». Заметка попалась Муссолини на глаза и редактор
журнала был сурово наказан.
26 G. Giudice. Op. cit. p. 563.
26
театральности в мероприятия фашистских руководителей прив-
носился обычаем массовых фашистских свадеб: в один и тот же
день в Риме праздновались свадьбы сотен молодых людей, при-
ехавших со всех концов Италии. Молодожены присылали Муссо-
лини стандартные телеграммы, в которых обязывались через год
«подарить солдата дорогой фашистской родине».
Несмотря на все усилия, демографическая политика фашизма
не увенчалась успехом. Темпы прироста населения в Италии про-
должали снижаться, что было общим явлением для всех капита-
листических стран. Неутешительные итоги дали повод Муссолини
заявить, что таким путем Италия «сама превратится в колонию»,
и обрушиться на фашистских иерархов, которых он обязал дове-
сти количество детей в своих семьях хотя бы до трех. Провинциям
и городам, граждане которых были особенно нерадивы в вы-
полнении директив дуче, грозили суровые административные
меры, если они не исправят положения к переписи населения
1941 г.27
Война воспрепятствовала выполнению угроз Муссолини, одна-
ко, судя по положению, которое существовало в 1940 г. в некото-
рых городах Северной Италии, холостяки и особенно бездетные
семьи подвергались серьезной опасности. Профессор-фашист
П. Орано, констатируя, что все меры по повышению рождаемости
не дают результатов, обвинял население промышленных центров
Италии в «невыполнении демографических задач». Он отмечал,
что Милан занял 82 место в соревновании по рождаемости, Бо-
лонья — 83, а Турин, Флоренция и Генуя соответственно — 87,
89 и 92 места и ставил им в пример города Южной Италии.
Однако наиболее гневные упреки за существующее положение
вещей, по его мнению, заслужили итальянские женщины. «Лю-
бовь как функция деторождения и женщина как функция
материнства — таков принцип фашистской демографической поли-
тики,— постулировал Орано.— В соответствии с этим жизнь жен-
щины определяется дантовской строкой: «бдеть у люльки»». Со-
временная женщина, продолжал он, «физически вырождается в
результате опасного стремления к экономической независимости,
интеллектуальной или физической работы, злоупотребления та-
баком и алкоголем, увлечения спортом»28. Негодование Орано,
врача по образованию, ставившего в один ряд интеллектуальную
работу, занятие спортом и злоупотребление табаком и алкоголем,
показывает, сколь велико было разочарование фашистских идео-
логов. Между тем не последнюю роль в провале демографической
политики фашизма сыграло общее снижение жизненного уровня
в Италии накануне войны, которое не могли компенсировать
льготы для многодетных. Другой причиной была неуверенность в
завтрашнем дне в связи с воинственной политикой фашизма.
27 L. Salvatorelli, G. Mira. Op. cit., p. 879.
28 P. Orano. Op. cit., p. 174—181.
27
Мероприятия фашизма в области культуры и образа жизни но-
сили название «культурной мелиорации»; с особой силой она раз-
вернулась в 1938 г. Эта кампания развивалась по многим направ-
лениям, важнейшим из которых была борьба против «иностранно-
го» влияния и «буржуазных привычек». Один из активнейших
апологетов всех мероприятий фашистского режима, Де Стефани,
писал в то время: «Многое еще можно сделать в области немате-
риального импорта: образа мышления и жизни, экзотических при-
вычек, которые мы усваиваем. Так, например, Англия высоко це-
нит гимнастику, однако она глубоко испорчена привычкой к
застольным играм. Часто экзотический импорт ведет к отказу от
наших истинных традиций... Фашистский режим должен контро-
лировать не только импорт товаров, но и импорт идей и образа
жизни» 29.
Борьба с «иностранными привычками» зачастую принимала
смехотворные формы: так, энергичная пропаганда велась против
обычая пить чай, и находились писаки, которые всерьез доказы-
вали, что эта привычка «ослабляет нацию». Более серьезные ме-
роприятия проводились в области литературы. В Италии давно
уже были запрещены многие иностранные авторы, которые по
различным причинам не нравились фашистским властям. В 1939 г,
была создана специальная комиссия, которая составляла список
запрещенных книг. Под запрет попали произведения Гоголя,
Тургенева, Толстого и других русских классиков, поскольку их
имена были связаны с «большевистской Россией» По менее по-
нятным причинам оказались запрещенными произведения Овидия,
Теренция, Рабле, По и многих других авторов 30.
Итальянцам надолго запомнилась яростная кампания, которая
началась в 1938 г. против употребления личного местоимения
женского рода в третьем лице в качестве вежливой формы обра-
щения, принятой в итальянском языке. Идея этой кампании ис-
ходила непосредственно от Муссолини, и поэтому в печати неза-
медлительно начали появляться статьи, в которых доказывалось,
что эта «женственная» форма обращения чужда «мужественному»
стилю фашистского режима. Решением фашистской партии пред-
писывалось ограничиваться обращением на «ты» для равных по
положению (как указывалось, это обращение носило «римский
характер») и на «вы» для старших в звании, в качестве выраже-
ния «иерархического принципа».
Отступление от этого считалось признаком антифашистских на-
строений. «Отмена обращения в третьем лице,—с возмущением
писал Бруно Чиконьяни в газете «Коррере делла Сера»,—встреча-
ет некоторое сопротивление... Это третье лицо, которое само по
себе никому не было нужно и лишь усложняло жизнь школьников
29 A. De Stefani. Travaglio economico. Bologna, 1938, p. 202—203.
30 G. Bocca. Storia d'ltalia nella guerra fascista. 1940-1943. Bari, 1969.
28
и простонародья, теперь, после того как оно было отменено но
инициативе фашистского режима, как будто стало необходимым
для некоторых лиц. Совершенно правильно, что в учреждениях
решено не принимать заявлений, в которых употребляется это об-
ращение...» 31
После начала сближения Италии с Германией в стране стали
появляться нововведения, которые являлись непосредственным за-
имствованием методов Гитлера. Так, увидев на военных парадах
в Германии «прусский шаг», Муссолини предписал ввести его в
Италии под названием «римского шага». Захлебываясь от востор-
га, фашистские газеты описывали эту новую манеру маршировать
как «неотвратимый шаг легионов, для которых каждый поход —
завоевание». В печати была опубликована фотография Муссолини,
который демонстрировал, каким именно должен был быть этот
«римский шаг», в своих речах он подчеркивал, что это нововведе-
ние имеет «исключительную важность». «Последуют новые меро-
приятия,— предвещал Муссолини,— будет преодолен скептицизм
отечественных и зарубежных дегенератов, которые хотели бы
видеть Италию легкомысленной, развлекающейся, беспорядочной,
мандолинной, а не дисциплинированной, собранной, молчаливой и
могучей Италией фашистской эры» 32.
В действительности гораздо более широкий отклик и далеко
идущие последствия вызвало заимствование у гитлеровцев расист-
ской идеологии и антисемитского законодательства. «Итальянский
народ,— отмечают Л. Сальваторелли и Дж. Мира,— был совершенно
чужд «еврейской проблеме» ... Ему была незнакома какая-либо
систематическая и глубокая вражда к евреям и особенно ощуще-
ние того, что существует «еврейский вопрос»»33. Количественно
лица еврейской национальности представляли весьма незначи-
тельную часть населения Италии — не более 50 тыс. Большинст-
во из них издавна проживало в Италии и лишь незначительное
число переселилось на Аппенинский полуостров сравнительно не-
давно, в частности, после установления гитлеровского режима в
Германии.
Еще весной 1938 г. специальное коммюнике органа итальян-
ского министерства иностранных дел утверждало, что правитель-
ство «никогда не думало и не думает предпринимать политиче-
ских, экономических или моральных мер против евреев». Однако
31 «Corriere della Sera», 6.VII 1938.
32 «Scritti e discorsi di B. Mussolini», vol. XII. Milano, 1939, p. 25.
Узнав, что король Виктор-Эммануил высказывал критические заме-
чания по поводу «прусского шага», Муссолини следующим образом объ-
яснил это: «Я не виноват, что король ростом с пол-окурка. Конечно, он
не сможет ходить парадным шагом, не вызывая смеха. Он будет его не-
навидеть по той же причине, что он ненавидит лошадей, на которых он
взбирается по лесенке. Однако физические недостатки короля не служат
основанием для оскорбления армии великой державы» (L. Salvatorelli,
G. Mira. Op. cit., p. 926).
33 L. Salvatorelli, G. Mira. Op. cit., p. 937.
29
сближение с Германией побудило Муссолини круто изменить курс.
В июле того же года был опубликован манифест, подготовленный
группой фашистских «ученых;» и официально определявший отно-
шение итальянского фашизма к «проблемам расы». Важнейшие
положения этого манифеста, состоявшего из 10 пунктов, гласили,
что итальянцы «в своем большинстве» относятся к арийской расе
и существует «чистая итальянская раса», к которой не принадле-
жат евреи и которую следует всячески оберегать от чужеродных
элементов 34.
В сентябре того же года Муссолини, выступая в Триесте, по-
ставил расовый вопрос в центр внимания итальянского фашизма:
«Во внутренней политике наиболее злободневной проблемой явля-
ется проблема расы... Те, кто хочет заставить думать, что мы кого-
то имитируем или, хуже того, действуем по наущению, являются
попросту дегенератами, и мы не знаем, следует ли их презирать
или жалеть» 35.
Расистская кампания шла по нарастающей линии. В сентябре
1938 г. были приняты первые антисемитские законы: людям ев-
рейской национальности запрещалось преподавать в школах,
а члены академий, институтов, различных научных и культурных
организаций лишались своих постов. В ноябре совет министров
Италии, по представлению Большого фашистского совета, одобрил
новую серию законов, которые по сути дела исключали евреев из
национальной жизни: им запрещалось служить в государственных
и полугосударственных учреждениях, евреи не подлежали призыву
на военную службу, и их права на недвижимую собственность
существенно ограничивались. Для детей евреев в школах органи-
зовывались отдельные классы, а браки между итальянцами и всеми
«неарийцами» запрещались 36.
Гонения против евреев в Италии не приняли характера физиче-
ской расправы, как это было в гитлеровской Германии; они не но-
сили столь тотального характера: по официальной статистике дис-
криминации подвергались около 3,5 тыс. еврейских семей, прожи-
вавших в Италии 37. Однако антисемитские законы вызвали волну
эмиграции из Италии и рост вражды к фашизму среди лиц еврей-
ской национальности.
Если в плане национальной политики итальянский фашизм
стремился убедить итальянцев в принадлежности к арийской расе
и внушить им чувство превосходства над другими национально-
34 Е. Santarelli. Op. cit., p. 326.
35 «Scritti e discorsi di B. Mussolini», vol. XII, p. 47, 104.
Для того чтобы утвердить приоритет итальянского фашизма в во-
просах расы, итальянская печать в то же время опубликовала статью
Муссолини, написанную в июне 1919 г., в которой он «проявил прозор-
ливость, указав на еврейскую опасность, в то время как ни в Германии,
ни в других местах об этом еще не думали».
36 G. Bосса. Op. cit., p. 19.
37 L. Salvatorelli, G. Mira. Op. cit., p. 952.
30
стями, то в плане социальном предвоенные годы характеризова-
лись нарастанием «антибуржуазной» демагогии. В своих выступ-
лениях Муссолини все чаще упрекал «буржуазию» в непонимании
национальных задач. В октябре 1938 г., выступая в национальном
совете фашистской партии, он сообщил, что, наконец, обнаружил
врага фашистского режима и этот враг называется буржуазией.
«Буржуазия может быть экономической категорией,— уточнял
он,— однако это прежде всего моральная категория, это особое на-
строение, своего рода темперамент, это образ мышления, прямо
противоположный фашизму... Излишек рационализма, враждебно-
го первородным, неизменным и глубоким формам человеческого
бытия — таковы основные соматические черты буржуазии...» Мус-
солини напоминал, что «буржуазия уже получила могучие пинки
в живот»: первым из них был «римский шаг»; другим пинком
была отмена обращения в третьем лице. «Следующим колоссаль-
ным пинком был расовый вопрос». «Нужно перевоспитывать лю-
дей, особенно молодых. Не жалейте вашей энергии для молодых»,
заключал Муссолини, обращаясь к высшим чинам фашистской
партии 38.
Само перечисление «антибуржуазных» мер показывает, что не
могло быть и речи о каком-либо повороте в социальной политике
фашизма. Речь шла не об определенном социальном классе или
категории, а все о тех же ненавистных привычках и обычаях,
мешавших Муссолини превратить итальянца в «аскетического,
сурового и молчаливого бойца». По инициативе секретаря фашист-
ской партии Стараче осенью 1938 г. была организована «антибур-
жуазная» выставка карикатур. Художникам предлагалось высме-
ять такие «буржуазные пережитки», как рукопожатие, цилиндр и
вечерний туалет, застольные игры, привычку пить чай в пять ча-
сов и т. д.
Путем усиленной идеологической обработки и принудительной
организации масс фашистскому режиму удавалось подчинить
своему влиянию некоторую часть населения. Однако главную роль
в том, что итальянцы, казалось, были готовы по первому зову со-
браться в «океанскую толпу», чтобы прослушать очередную речь
Муссолини, играло широкое разветвление в стране полицейско-
репрессивного аппарата.
Перед войной в Италии существовало до 20 видов полицейских
организаций. Наряду с обычными полицейскими органами министр
внутренних дел Буффарини-Гуиди завел собственную сеть осве-
домителей. Секретарь фашистской партии Стараче создал «специ-
альный отдел» фашистской милиции, который конкурировал с орга-
нами министерства внутренних дел. Наибольший след в памяти
итальянцев оставила специальная политическая полиция, детище
фашистского режима — ОВРА, подчиняющаяся непосредственно
?8 G. Bianchi. 25 luglio — crollo di regime. Milano, 1963, p. 64—65.
31
Муссолини. «Мы должны преобразовать специальную инспекцию
полиции в таинственную, могущественную и всеохватывающую
организацию,— инструктировал Муссолини начальника полиции
А. Боккини.— Все итальянцы должны будут ежеминутно чувство-
вать, что они находятся под контролем, что за ними наблюдает и
их изучает глаз, который никто не сможет обнаружить. Каждый
итальянец будет находиться как бы перед жерлом орудия, перед
двумя руками, готовыми схватить его в каждый момент. Новая
организация будет обладать неограниченной властью и неограни-
ченными возможностями. Она должна будет охватить всю страну
как чудовищный дракон, как гигантский спрут. Именно так, как
гигантский спрут» 39. Так появилась на свет тайная полиция фа-
шистского режима, названная четырьмя таинственными буквами
ОВРА 40.
Руководителем этой организации стал А. Боккини. Это был чи-
новник старой полицейской школы, родом из Неаполя, с мягкими
и вкрадчивыми манерами. Внешне ничто не выдавало его жестко-
сти и аморальности. «Артуро Боккини,— пишет автор исследования
об итальянской тайной полиции Ф. Мартинелли,— этот любитель
хорошо поесть и рассказать непристойный анекдот, был готов про-
дать душу дьяволу, лишь бы добиться власти. А для того чтобы
удержать ее, он был готов на самую большую низость. Именно
за эти качества его и оценил Муссолини» 41. Благодаря преданно-
сти Муссолини и умению хорошо ориентироваться в запутанной
обстановке окружения дуче, Боккини продержался на своем посту
до самой смерти в 1940 г.
Первоначально ОВРА занималась почти исключительно борьбой
против антифашистов, выслеживая противников режима в стране,
засылая своих агентов и провокаторов в эмигрантские антифашист-
ские организации, предавая суду или расправляясь с итальянскими
патриотами без суда и следствия. Постепенно область деятельно-
сти тайной полиции расширялась. По заданию Муссолини была
установлена тщательная слежка за всеми видными деятелями
фашистского режима, включая ближайших сотрудников дуче.
Опубликованные после войны списки осведомителей ОВРА 42 по-
казали, что охват итальянского общества носил действительно
широкий и разносторонний характер. Это давало возможность фа-
39 F. Martinelli. OVRA. Milano, 1967, p. 7.
40 Обычно расшифровывают эти буквы как сокращенное название «Орга-
низация по наблюдению и подавлению антифашизма». Однако Боккини
в своих мемуарах утверждает, что эти четыре буквы являются оконча-
нием слова «спрут» (по-итальянски — пьовра). По его словам, Муссоли-
ни хотел, чтобы название организации и ее функции были покрыты на-
летом тайны. «Я достаточно знаю итальянцев,— говорил Муссолини,—
и убежден в том, что чем больше будет таинственности, тем больше
итальянцы будут бояться... А чем больше они будут бояться, тем тише
они будут себя вести» (F. Martinelli. Op. cit., p. 7).
41 F. Martinelli. Op. cit., p. 10.
42 Эти списки были опубликованы в соответствии со специальным реше-
нием правительства («Gazzetta гficiale», 2.VII 1946),
32
шистской полиции не только контролировать настроения общест-
венного мнения, но и выявлять малейшие признаки оппозицион-
ных настроений. Внимания полиции не избегали не только воз-
никавшие в различных городах антифашистские группы, но и не-
осторожные высказывания отдельных лиц.
При малейшем признаке враждебного отношения к существо-
вавшему режиму ОВРА передавала дела арестованных ею людей
в «особый трибунал», учрежденный фашистским режимом в 1926 г.
в качестве «чрезвычайного органа» и сохраненный до конца дик-
татуры Муссолини. Рассмотрение дел в этом трибунале, как пра-
вило, заканчивалось приговорами к максимальным срокам тюрем-
ного заключения, предусмотренным фашистским законодательст-
вом. «Процессы были пустой формальностью и проводились
наспех,— вспоминает старый член итальянской компартии А. Чи-
калини.— Зал суда заполняли чины фашистской милиции и поли-
цейские. Присутствовали также постоянно аккредитованные
журналисты... Адвокаты назначались всегда одни и те же; в своих
коротких и глупых защитительных речах они копировали обвини-
тельную речь прокурора» 43. Если же полиция не располагала
достаточными данными для предания арестованных суду, то она
отправляла их в ссылку в административном порядке на острова
Устику, Понцу, Вентотоне, Лампедузу и др. Часто туда же на-
правлялись лица, оправданные особым трибуналом за полным от-
сутствием улик, однако оставшиеся у полиции на подозрении.
Полицейские органы наряду с организациями фашистской пар-
тии, корпорациями, школой и другими учреждениями играли свою
роль в «дисциплинировании» итальянцев. Если идеологическая
экспансионистская платформа, усердно распространяемая фашист-
кой пропагандой, не могла обеспечить прочной социальной опоры
фашизму, то полицейский террор создавал видимость того, что
итальянцы покорно следуют воле Муссолини. Это давало возмож-
ность фашистским апологетам громко кричать о «полной и окон-
чательной» победе фашизма и выражать уверенность в том, что
«итальянская нация» сумеет выполнить империалистические цели,
которые он намечал.
Социально-экономическая политика фашизма перед войной
Краеугольным камнем фашистского режима было усиление роли
тоталитарного государства. «Природа не знает равенства,— писал
Муссолини в своей главной идеологической работе «Доктрина фа-
шизма»,— и высшей инстанцией общества является государство,
которое должно быть не ночным сторожем, оберегающим покой
граждан, а всемогущим и возвышающимся надо всем источником
43 «Тридцать лет жизни и борьбы Итальянской коммунистической пар-
тии». М., 1953, стр. 280.
33
Силы и власти». Государство провозглашалось «абсолютом, по от-
ношению к которому индивидуумы и группы индивидуумов явля-
ются относительными». Более того, по словам Муссолини, «инди-
виды и группы индивидуумов являются реальностью не сами по
себе, а только в составе государства».
О функциях государства, примат которого утверждался столь
энергично, Муссолини выражался весьма определенно: «Фашист-
ское государство — это воля к могуществу и империи. Традиции
древнего Рима являются в этом смысле идеей-силой. Для фашизма
тенденция к империи, т. е. к экспансии нации, является выраже-
нием жизненной силы нации» 44.
Таким образом государство, отождествляемое с понятием нации,
становилось для итальянских фашистов некоей мистической силой,
которая, высоко вознесясь над своими подданными, воплощала в
то же время империалистические тенденции «национального
духа». Однако составлявшие это государство «группы индивидуу-
мов» вовсе не рассматривались фашизмом как социально и поли-
тически равноправные категории. Утверждая принцип «врожден-
ного неравенства людей», фашизм пытался оправдать свою поли-
тику защиты интересов крупного капитала.
Слова «плутократы» и «олигархия», которые так часто мелькали
на страницах фашистских газет и журналов, всегда относились к
иностранным капиталистам. Итальянские промышленные и фи-
нансовые магнаты, по словам фашистов, «давно утратили классо-
вые признаки». «Странно персонифицировать капитализм в опре-
деленных индувидуумах...,— писал Муссолини.— Современные
промышленники — это капитаны промышленности, крупные орга-
низаторы, на которых лежит большая ответственность, люди, от
которых зависит судьба и благосостояние сотен тысяч рабочих.
Успех их предприятий это успех всей нации» 45.
Что же касается рабочих и крестьян, то фашизм оценивал их
роль в государстве совершенно иначе. Пренебрежительно отзы-
ваясь о трудящихся, Муссолини заявлял: «Я не говорю им, что они
образованы, в то время как они невежественны, не говорю, что они
являются движущей силой и солью земли, потому что тогда я дол-
жен буду поставить их в один ряд с теми, кто ведет вперед челове-
ческую цивилизацию» 46.
Один из фашистских апологетов К. Арена, в книге озаглавлен-
ной «Социальная политика Муссолини», подчеркивал, что Муссо-
лини справедливо требовал «строгого» отношения к рабочим, объ-
яснял это тем, что «материалистическая пропаганда сделала их не-
восприимчивыми к чувству долга» и поэтому «неспособными созда-
вать историю для будущих поколений». Синтезируя социальные
взгляды руководителя итальянского фашизма, Арена писал: «Надо
44 В. Mussolini. Opera omnia, vol. XXXIV, p. 129—131.
45 С. Arena. La politica sociale di Mussolini. Roma, s. d., p. 49.
46 Ibid., p. 23.
34
признать, что он придал уверенность капиталу... Полемизируя с
марксистами, он утверждал, что капитализм не только не находит-
ся в упадке, но переживает свою зарю» 47. Фашизм объявлял круп-
ных капиталистов «истинными представителями нации», интересы
которых совпадают со стремлением к национальному величию.
Своей деятельностью они усиливали фашистское государство, при-
званное играть решающую роль в проведении империалистической
политики.
Основой мероприятий в области государственного устройства в
30-х годах должно было служить завершение строительства «кор-
поративной системы», охватывающей социальную и экономиче-
скую жизнь страны. Главные принципы «корпоративной полити-
ки» были изложены еще в 1927 г., в так называемой Хартии труда,
принятой высшим политическим органом фашистского режима —
Большим фашистским советом.
Классовая природа фашизма определяла содержание этого до-
кумента. Подчеркивая тоталитарный характер государства, как ис-
ходный пункт корпоративной системы, хартия торжественно под-
тверждала, что «корпоративное государство смотрит на частную
инициативу в области производства, как на наиболее действенное
и наиболее полезное для интересов нации орудие». Усиление роли
государства в хозяйственной жизни заключалось в том, что «орга-
низатор предприятия» объявлялся ответственным перед государст-
вом за ход производства; кроме того, государство имело право вме-
шиваться в процесс производства в том случае, если частной ини-
циативы было недостаточно или в этом были замешаны «политиче-
ские интересы» 48. Многочисленные статьи хартии определяли нор-
мы отношений между предпринимательскими организациями и
профсоюзами «для сотрудничества во имя общих национальных
интересов».
Реализация корпоративистских лозунгов хартии шла крайне мед-
ленно. Имелось министерство корпораций, в 1930 г. специальный
закон расширил полномочия прозябавшего в бездействии Нацио-
нального совета корпораций, но самих корпораций на деле не
существовало. Лишь в 1934 г. стали создаваться корпорации,
которые формально охватили почти все активное население
страны.
Практически речь шла о том, чтобы преобразовать существовав-
шие профессиональные союзы в отраслевые корпорации, которые
объединяли бы «на паритетных началах» предпринимателей и лиц
наемного труда. Были созданы 22 корпорации, соответствовавшие
различным отраслям народного хозяйства: промышленности, сель-
ского хозяйства, торговли, банков, транспорта и т. д. Существовали
также особые корпорации для лиц свободных профессий и даже
для домашних хозяек. Кроме того, в каждой провинции был создан
47 Ibid., p. 45.
48 «Конституции буржуазных стран», т. I. M.— Л., 1935, стр. 160—165.
35
экономический совет, координировавший деятельность корпораций
в местном масштабе.
Во главе всей этой громоздкой организации стоял Национальный
совет корпораций, в который, кроме представителей работодателей
и трудящихся, входили делегаты фашистской партии, министры и
их заместители, различные эксперты и специалисты. Таким обра-
зом, как в самих корпорациях, так и в Национальном совете непо-
средственные представители производства оказывались в мень-
шинстве. Более того, все члены совета назначались правительст-
венным декретом, что превращало его в бюрократический орган,
без всяких признаков выборной демократии.
Строительство корпоративного государства было закончено в
1939 г. реорганизацией высших законодательных органов государ-
ства. Еще в 1933 г. Муссолини заявлял, что сохранение палаты де-
путатов в фашистском государстве является анахронизмом, по-
скольку этот институт подразумевает существование множествен-
ности политических партий. Вскоре после этого была создана ко-
миссия для разработки реформы государственного управления.
Однако лишь в 1938 г. Большой фашистский совет одобрил основ-
ные положения реформы, которые были окончательно утверждены
в январе 1939 г. Выражение высших национальных интересов и
законодательная власть поручалась двум органам — Национально-
му совету фашистской партии и Национальному совету корпора-
ций, которые вместе составляли новую палату, названную палатой
фашизма и корпораций.
Фашизм окончательно покончил с той видимостью выборности,
которая сохранялась им при формировании высших законодатель-
ных органов. Новое устройство отвергало «предрассудок», соглас-
но которому представительство обязательно должно основываться
на выборности. Вместо этого, как говорилось в докладе автора про-
екта реформы Джакомо Ачербо, утверждался принцип «прямого,
органического и последовательного выражения ценностей, сил и
интересов фашистского режима: с одной стороны, всего народа,
охваченного и дисциплинированного фашистской партией, а с дру-
гой — производительных слоев, организованных в синдикально-
корпоративную систему» 49.
Новая палата состояла из 500 членов; поскольку только в Нацио-
нальном совете корпораций насчитывалось более 580 человек,
пришлось разделить их на действительных членов, вошедших в па-
лату, и на членов-корреспондентов. Кроме них в палату вошел в
полном составе Национальный совет фашистской партии и члены
Большого фашистского совета. Таким образом членами палаты
фашизма и корпораций становились люди, занимавшие определен-
ные государственные или партийные посты, на которые они назна-
чались и с которых снимались волей дуче. В стороне от реформы
остался сенат; его члены назначались королевским указом, что не
49 L. Salvatorelli, G. Mira. Op. cit., p. 957.
36
мешало ему весь период фашистского режима быть столь же по-
слушным орудием в руках Муссолини, как и фашистская палата.
Право формирования сената было одной из немногих прерогатив,
которые оставались у короля.
Реальное осуществление корпоративной системы было далеко от
демагогических лозунгов раннего периода фашистского движения
и даже от «равноправного сотрудничества производительных сил»,
которые провозглашала Хартия труда. На ее характер наложил
отпечаток тот процесс обюрокрачивания государства и усиления
государственного начала в жизни страны, которые переживал
итальянский фашизм в 30-е годы. «Так называемое самоуправле-
ние производительных категорий,— говорил автор законопроекта
об учреждении корпораций Рокко,— прекрасно сочетается с госу-
дарственным вмешательством: личные интересы производителей
являются не целью, а средством; они являются орудием, исполь-
зуемым государством в своих интересах как представителем всего
общества. Вот почему корпорации есть и должны остаться государ-
ственными органами» 50.
Однако неверно было бы рассматривать корпоративное пере-
устройство исключительно как элемент тотального огосударствле-
ния общественной жизни Италии, не говоря уже о том, что роль
государства по отношению к промышленникам была совсем иной,
чем это декларировали фашистские реформаторы.
Известный итальянский историк-марксист Э. Серени пишет о
том, что введение корпоративной системы демонстрировало не
силу, а слабость фашистского режима и объяснялось стремлением
предотвратить развал политического классового блока, составляв-
шего его массовую базу51. На наш взгляд, на первый план следует
поставить причины более общего порядка. В середине 30-х годов
было рано говорить о серьезной угрозе внутреннего кризиса италь-
янского фашизма. Зато налицо были признаки общего кризиса ка-
питализма в целом. Не случайно после многих лет проволочек
итальянский фашизм приступил к осуществлению корпоративист-
ской политики в тот период, когда мировой экономический кризис
наиболее остро показал органические пороки капиталистической
системы.
С другой стороны, успехи планируемой экономики первого в
мире социалистического государства и гигантский рост промыш-
ленности в Советском Союзе в годы первой пятилетки безусловно
50 Е. Santarelli. Op. cit., vol. II, p. 63.
51 «...Было бы, конечно, ошибочно,— пишет Серени, — рассматривать введе-
ние корпоративной системы, или, точнее говоря, проведение корпора-
тивной политики как доказательство силы или прочности фашистского
режима. Напротив, фашизм был вынужден прибегнуть к этой новой по-
литике именно потому, что он видел развал политического классового
блока, составлявшего его основную массовую базу, и ему приходилось
искать новые формы, чтобы обеспечить власть самых реакционных и
самых воинствующих господствующих групп финансового капитала»
(Э. Серени. Аграрный вопрос в Италии. М., 1949, стр. 266).
37
находили отклик в общественном мнении капиталистических
стран. Все это заставляло правящие группы капиталистических
стран выискивать новые методы социально-экономической полити-
ки. Итальянский фашизм делал это с присущим ему демагогиче-
ским замыслом. Корпоративная система была призвана решить
две задачи, которые имели важнейшее политическое значение: до-
казать способность фашизма «обновить» старую схему капитали-
стических отношений, сделав ее более привлекательной, и в то же
время противопоставить эту новую схему социалистической си-
стеме, успехи которой в Советском Союзе были очевидны.
Корпорации изображались как надклассовые организации, приз-
ванные осуществить «социальную справедливость», уменьшить
разрыв в уровне жизни различных социальных категорий и т. д. По
словам фашистских экономистов, корпоративная система знамено-
вала собой «коренной переворот в производственных отношениях»,
наступление эры гармонии труда и капитала, преобразование клас-
совых отношений в «постоянное и гармоническое сотрудничество».
«В корпоративной системе,— писал Э. Тозарелли в 1940 г. в учеб-
нике политэкономии для итальянских университетов,—классовая
борьба, знаменитый «социальный вопрос», который занимал наро-
ды и экономистов, сменяется сотрудничеством классов, осуществ-
ляемым посредством трудовых коллективных договоров, мирным
разрешением классовых конфликтов» 52.
Другой апологет корпоративной системы, А. Пальяро, шел еще
дальше, приписывая корпорациям способность не только преодо-
леть классовые противоречия, но и ликвидировать классы как та-
ковые: «Фашизм мощной воспитательной работой ликвидировал
всякую оппозицию и разделение между различными категориями
труда... Сейчас в Италии понятия «буржуазия», «пролетариат»,
«мелкая буржуазия» и тому подобные являются словами, которые
не содержат ничего другого, кроме исторической реминисцен-
ции» 53.
Разумеется, социальные функции корпораций были прямо про-
тивоположны тому, что утверждала фашистская пропаганда. Так
называемым классовым миром, который выражался в отсутствии
массовых выступлений трудящихся, фашистский режим был обя-
зан в первую очередь своему репрессивному полицейскому аппа-
рату, тотальному подавлению всякой оппозиции. Что касается
«сотрудничества труда и капитала» внутри корпоративной систе-
мы, то здесь дело свелось к подчинению интересов трудящихся
интересам частного капитала и использованию представителями
монополий корпоративных органов для своих целей. Промышлен-
ники имели полную возможность решать в свою пользу вопросы
условий труда и экономических отношений между работодателя-
52 Е. Tosarelli. Sintesi di politica economica corporativa. Roma, 1940, p. 9.
53 A. Pagliaro. Il fascismo contro il comunismo. Firenze, 1938, p. 38.
38
ми и трудящимися. Паритетное начало, формально принятое в
корпоративных органах, было сплошной фикцией: в то время как
промышленники представляли в них реальную силу, от имени
трудящихся выступали чиновники, назначенные фашистскими
властями (в соответствии с фашистскими синдикалистскими прин-
ципами профсоюзные руководители не «выбирались», а «отбира-
лись»).
Более того, в то время как с введением корпораций окончатель-
но прекратили свое существование профсоюзы трудящихся, про-
мышленники сохранили свое общенациональное объединение —
Конфиндустрию, которая продолжала играть видную роль в си-
стеме фашистского государства. Что же касается эффективности
корпоративных органов в разрешении трудовых конфликтов, то о
ней красноречиво говорят цифры, опубликованные в полемических
целях газетой Муссолини «Пополо д'Италиа»: в 1936 г. из более
чем 130 тыс. конфликтных дел корпорации разрешили 14 тыс.,
в 1937 г.—из 142 тыс. также только 14 тыс.54 Обилие трудовых
споров, которыми занимались корпоративные органы, служило
свидетельством непримиримости классовых интересов, а низкий
процент решений дел — о полной неспособности этих органов
установить какое-либо подобие «классового сотрудничества».
Однако, по заявлениям фашистской пропаганды, корпоративное
устройство должно было знаменовать собой не только «социальную
революцию», но и установление «нового типа руководства эконо-
мической жизнью». По словам фашистских экономистов, он за-
ключался в «преодолении антитезы между либеральной свободой и
социалистической централизацией». Роль арбитра в производст-
венном процессе отводилась государству, которое должно было вно-
сить в него плановое начало. «Основной принцип,— писал
профессор Тозарелли,— заключается в том, что государство,
не занимаясь непосредственно производительной деятельностью,
направляет ее и регулирует экономическое развитие нации» 55.
На деле итальянский фашизм был весьма далек от установления
государственной диктатуры в области экономики, поскольку он не
только не покушался на принцип частной собственности на сред-
ства и орудия производства, но постоянно подчеркивал его незыб-
лемость. «Институт частной собственности представляет собой са-
мый высший синтез, к которому пришли путем длительной исто-
рической эволюции,— писал в 1940 г. экономист П. Микелис— Фа-
шизм добавил к этой реалистической констатации нужд и природы
индивидуума свою концепцию нации, которую он считает само-
стоятельным субъектом, таким же жизненным и реальным, как
индивидуум. Корпоративная экономика преследует две цели:
1) благосостояние индивидуумов, 2) мощь нации. Эти две цели на
практике могут прийти в противоречие друг с другом и тогда вто-
54 G. Босса. Op. cit., p. 40.
55 Е. Tosarelli. Op. cit., p. 10.
39
рая должна всегда стоять на первом месте» 56. Таким образом, Ми-
келис довольно откровенно признавал роль, которую отводили
фашисты корпорации в экономической области в качестве органов
мобилизации национальной экономики за счет интересов трудя-
щихся. Что касается попыток трансформировать систему произ-
водственных отношений, не затрагивая частной собственности, то
они были заведомо обречены на неудачу, даже если предположить,
что у фашистских корпоративистов были какие-либо намерения в
этом отношении.
Вмешательство фашистского правительства в экономические
дела, принявшее широкие размеры в годы мирового экономическо-
го кризиса, имело целью помощь крупным капиталистическим объ-
единениям. На первых порах оно не выходило за рамки обычных
мероприятий капиталистического государства. В те годы подобные
меры принимали и другие государства, которые не кричали о «со-
циальной революции». Фашистское правительство могло похва-
литься лишь более энергичными мероприятиями, направленными
на спасение банков и создание государственно-монополистического
сектора. Однако роль корпораций в этих мероприятиях была бо-
лее чем скромной, поскольку они осуществлялись или традицион-
ными путями, или с помощью специально созданных органов, та-
ких, как Институт промышленной реконструкции.
В тексте закона о принудительном картелировании предприятий
одной отрасли, принятом в 1932 г., который теоретики фашизма
считали первым актом вмешательства правительства в экономиче-
скую жизнь, корпоративные органы по сути дела игнорировались.
Решение о принудительном картелировании принималось боль-
шинством голосов промышленников данной отрасли, иначе говоря,
волею Конфиндустрии. Более того, отметив тенденцию использо-
вать этот закон для усиления корпоративного строя, промышлен-
ники позаботились о том, чтобы после спасения некоторых наибо-
лее пострадавших от кризиса промышленных групп, он тут же был
забыт.
Понадобилось второе издание закона о картелировании, которое
вышло в новой редакции в 1937 г. В этом законе корпорациям от-
водилась значительная роль в контроле над слияниями промыш-
ленных предприятий. Новые консорциумы должны были отчиты-
ваться в своей деятельности перед корпорациями. Но председате-
лями корпораций, к которым направлялись эти отчеты, были пред-
ставители тех самых консорциумов, которые они должны были
контролировать. Нет ничего удивительного в том, что эти отчеты
никогда не приводили их к каким-либо решениям. Как пишет
итальянский экономист Гуалерни, подробно исследовавший дея-
тельность корпоративных органов, «эта документация никогда не
56 P. Michelis. Le role economique des corporations fascistes en Italie. Geneve,
1940, p. 15.
40
служила для глубоких и серьезных исследований деятельности от-
дельных консорциумов, а те обзоры, которые делались, ограничи-
вались простой регистрацией, без какой-либо оценки их влияния
на экономику страны» 57.
Важной прерогативой, которую получили корпорации по закону
1937 г., было монопольное право давать разрешение на открытие
новых предприятий. Однако на практике и в этом случае решение
попадало в руки руководителей Конфиндустрии. Если они не были
заинтересованы в открытии нового предприятия, то проходили ме-
сяцы и даже годы, прежде чем корпоративные органы давали по-
добное разрешение и, наоборот, дело шло необычайно легко и бы-
стро, если этому способствовали могущественные промышленные
группы. В таком случае особым декретом разрешение давал непо-
средственно министр, мотивируя это «национальными интереса-
ми», причем часто этот декрет издавался после того, как завод уже
начинал работать. Иногда такого декрета вообще не было и доста-
точно было молчаливого согласия министра.
«Национальные интересы», а под ними подразумевались планы
подготовки к войне, служили этикеткой для различных спекуля-
тивных сделок. Система выдачи лицензий корпорациями на пост-
ройку новых предприятий оказалась еще одним средством в руках
монополий для удушения какой-либо конкуренции. Это положение
приняло столь широкие масштабы, что даже находило отражение
в официальных документах того времени. Так, во время обследо-
вания строительства новых предприятий, проведенного комиссией
корпоративного совета в 1939 г., инспекция труда во Флоренции
заявила, что «решения корпоративных органов всегда направлены
на ограничение числа новых предприятий, что выгодно для моно-
полий», а комиссия по труду Рима отметила, что «проявляется
стремление захватить лицензии с единственной целью исключить
появление новых соперников» 58.
То же самое отмечалось и в других местах: поскольку закон не
обязывал того, кто получил разрешение, действительно построить
указанное в заявке предприятие, крупные промышленные объеди-
нения представляли фиктивные запросы, которые, стараниями их
представителей в корпоративных органах, получали одобрение.
При этом они вовсе не намеревались строить предприятия, а стре-
мились лишь перекрыть дорогу возможным конкурентам. Как по-
казало обследование, проведенное после войны экономической
комиссией Учредительного собрания, с 1933 по 1941 г. корпора-
циями было выдано крупным компаниям (т. е. таким, акционер-
ный капитал которых превышал 100 млн. лир) 91 разрешение на
постройку новых заводов, а открыто было на основе этих разреше-
ний только одно предприятие 59.
57 G. Gualerni. La politica industriale fascista, vol. I. Milano, 1956, p. 43.
58 Ibid., p. 62.
59 «Промышленные монополии Италии». М., 1951, стр. 141.
41
Характерным в корпоративной системе было явное расхождение
между фашистскими декларациями и действительным положением
дел. В то время как в официальных выступлениях корпорации объ-
являлись «основой государства», в действительности они были ли-
шены возможности как-либо воздействовать на экономическую и
социальную жизнь страны, ограничиваясь выработкой различного
рода рекомендаций и проектов. Заседания корпоративных органов
собирались крайне редко, и их повестки дня носили чисто теоре-
тический, а иногда схоластический характер, поскольку по обсуж-
давшимся вопросам уже были вынесены решения других органов.
Протоколы строились по общей схеме и состояли из трех частей:
1) восхваление корпоративной системы; 2) рассуждения об общих
функциях корпораций; 3) достигнутые результаты. «Первые две
части,— пишет Гуалерни,— составляли 9/10 протоколов. В несколь-
ких последних строках указывались скромные достижения некото-
рых корпораций. Иногда и эти несколько строк отсутствовали, так
как результаты были слишком незначительными 60.
Положение было столь неудовлетворительным, что фашисты-
корпоративисты часто признавали неэффективность отдельных
элементов системы, а иногда и всего корпоративного сооружения в
целом.
Так в 1936 г. министр корпораций Лантини в журнале
«Экономна итальяна», критикуя работу корпораций, отмечал, что
«было разрешено слишком мало вопросов и во многих резолюциях
превалируют общие формулировки». Министр выражал надежду
на то, что «время поможет преодолеть подобное положение ве-
щей». Однако этим надеждам не суждено было сбыться.
Дж. Пала в журнале «Экономна фашиста» за 1942 г. писал, что
«...Корпорации живут отрешенной от действительности жизнью,
обсуждая какой-либо вопрос только в том случае, если инициативу
в этом направлении проявляли иные органы, и не имеют никакой
возможности для практической, серьезной и полезной деятельно-
сти» 61.
Трудно переоценить значение подобных признаний, даже учиты-
вая чувство разочарования, которое охватило некоторых деятелей
фашистского режима в 1942 г. Однако после войны бывшие корпо-
ративисты делали еще более знаменательные заявления. Так, один
из теоретиков корпоративной системы, Дж. Паломба, писал в
1950 г.: «Совершенно очевидно, что корпоративная экономика су-
ществовала только в умах некоторых из нас — теоретиков, которые
пытались, исходя из более или менее фантастических постулатов,
обосновать то, что называлось новым строем. В действительности
существовала лишь корпоративная политика и изменения касались
лишь законодательных норм, ибо «гомо корпоративус» оставался
обычным «гомо экономикус», который, под воздействием обстанов-
60 G. Gualerni. Op. cit., p. 104.
61 Ibid,, p. 112.
42
ки, лишь надел черную рубашку и принял прочие внешние атри-
буты фашизма» 62.
Иными словами это значило, что капиталист, надевший черную
рубашку, продолжал заботиться только о собственных доходах и
фашистский режим мало что мог сделать, чтобы как-либо ограни-
чить его волю. В этом и заключалась главная причина того, что
огромный корпоративистский аппарат работал по сути дела вхоло-
стую.
Основные процессы итальянской экономической жизни в значи-
тельной мере проходили вне сферы корпоративных организаций и
были связаны в первую очередь с «битвой за автаркию». Сам тер-
мин «автаркическая кампания» получил распространение в сере-
дине 30-х годов, однако усилия фашистского правительства для
сокращения зависимости Италии от ввоза стратегического сырья
стали предприниматься значительно раньше. По сути дела они на-
чались еще в 1926 г. «битвой за хлеб». Содержание этой кампании
заключалось в предоставлении различных льгот и субсидий земле-
владельцам, занимавшимся разведением пшеницы, в повышении
цен на хлеб и введении высоких таможенных тарифов на ввоз зер-
на. Несмотря на официальные уверения в том, что увеличение
производства зерна должно идти исключительно за счет повыше-
ния урожайности, а не расширения посевов зерновых, на деле
«битва за хлеб» нанесла значительный урон ряду других отраслей
сельского хозяйства, в первую очередь производству оливкового
масла, винодельчеству и животноводству.
В результате комплекса мер производство зерновых в Италии в
начале 30-х годов повысилось63. В 1933 г. было объявлено о «побе-
де в битве за хлеб». В этом году было произведено более 80 млн.
центнеров пшеницы. Правда, неурожай следующего года опроверг
хвастливые крики о победе, но в среднем производство пшеницы в
Италии в предвоенные годы составило 70—75 млн. центнеров64.
Это не освободило Италию целиком от необходимости ввозить зер-
но из-за рубежа, поскольку ее ежегодная потребность составляла
90—100 млн. центнеров, однако дало возможность снизить импорт
зерна. Для того чтобы еще более сократить количество привозного
зерна, фашистское правительство издало ряд декретов, обязывав-
ших примешивать в муку различные добавки. Полученный таким
образом весьма низкого качества хлеб итальянские трудящиеся на-
зывали «хлебом фашистского режима».
Другим крупным мероприятием в сельском хозяйстве, направ-
ленным на увеличение сельскохозяйственного производства, была
«комплексная мелиорация», которая должна была привести к рас-
ширению посевных площадей. Предусматривалось освоить по всей
62 «Cento anni di vita italiana», vol. II. Roma, 1950/51, p. 271.
63 Производство зерна в Италии в эти годы было следующим: 1930 г.—
57 млн. центнеров, 1931 г.— 66 млн., 1932 г.— 75 млн., 1933 г.— 81 млн.,
1934 г.— 63 млн.
64 F. Guarneri, Battaglie economiche, vol, I. Milano, 1953, p. 285.
43
Италии около 4 млн. гектаров. Эта кампания велась замедленными
темпами, с большими перерывами. Наиболее заметным ее резуль-
татом было осушение Понтийских болот, расположенных недалеко
от Рима. Создание образцового сельскохозяйственного района в
непосредственной близости от столицы имело не только хозяйст-
венное, но и главным образом политическое значение и должно
было символизировать успехи фашистского режима.
Главное развитие «автаркическая битва» получила в промыш-
ленности. Толчком для нее послужило применение экономических
санкций против Италии во время итало-абиссинской войны. Осу-
ществление решения, принятого Лигой наций 18 ноября 1935 г.,
носило со стороны капиталистических держав формально-демонст-
ративный характер. Ф. Гуарнери, бывший в то время министром
внешней торговли и фактически возглавлявший мероприятия для
нейтрализации санкций, писал позднее: «С самого начала было со-
вершенно ясно, что экономическая осада не будет полной... Многие
признаки говорили о том, что те самые государства, которые вы-
ступали как яростные сторонники санкций, намеревались тайком
поддерживать торговые отношения с Италией. Уже после того как
женевские решения были одобрены, английские компании предло-
жили снабжать итальянские железные дороги углем. Через неко-
торое время французские заводы «Рено» и «Ситроен» продали нам
большую партию грузовиков на очень выгодных условиях, в то вре-
мя как другие французские предприятия под совершенно прозрач-
ным прикрытием небольших швейцарских фирм продали нам
250 авиационных моторов. Бельгия поставила нам в марте 1936 г.
800 тыс. тонн угля...» 65.
Однако абиссинская кампания показала слабость военной подго-
товки Италии. Как пишет Гуарнери, вслед за авиационными мото-
рами и гранатометами правительству пришлось закупать большие
партии военных товаров во Франции и США, обувь в Чехослова-
кии, патроны в Швейцарии и Австрии и даже мулов в странах Ла-
тинской Америки. Было совершенно очевидно, что итальянская
военная промышленность и экономика не готовы к войне. Необхо-
димы были новые решения в области экономической политики. Эти
решения, как всегда, должны были исходить от Муссолини.
Выступая 23 марта 1936 г. на генеральной ассамблее корпора-
ций, он заявил: «Те, кто думает, что после окончания осады Ита-
лия возвратится к положению, существовавшему до 18 ноября
(день принятия Лигой наций решения о санкциях.—Г. Ф.), оши-
баются. 18 ноября 1935 г. обозначает начало новой фазы в истории
Италии... В новой фазе будет доминировать постулат: добиться в
самые короткие сроки максимальной экономической независимо-
сти нации, особенно в области обороны» 66.
65 F. Guarneri. Op. cit., vol. I, p. 389.
66 Цит. по: L. R. Franck. Les etapes de 1'economie fasciste italienne, Paris,
1940, p. 30.
44
Автаркическая кампания должна была развиваться по трем ос-
новным направлениям: 1) путем создания «автаркического образа
мышления»; 2) усовершенствованием экономики и развитием на-
учной и технической инициативы, направленных на достижение
экономической независимости; 3) сокращением импорта и увели-
чением экспорта.
Главной целью этих усилий была подготовка к войне. «Автаркию
следует понимать как общий принцип безопасности и усиления
государства, который... регулирует обмен в соответствии с задача-
ми нации, добиваясь ее независимости в определенных обстоятель-
ствах, какими является война» 67,— писал один из экономистов того
времени О. Фантини.
Если официальные представители экономической науки были
вынуждены прибегать к общим формулам и говорить о войне вооб-
ще, то профессор католического университета в Милане А. Фанфа-
ни, ставший после второй мировой войны видным деятелем хри-
стианско-демократической партии, в 1938 г. откровенно связывал
экономические мероприятия с экспансионистскими устремления-
ми итальянского фашизма. «Главным в настоящее время,—писал
он в обзоре итальянской экономики за 1938 г.,— является усиление
связей между двумя странами оси, одна из которых при поддержке
Италии стремится обеспечить себе жизненное пространство в
Центральной и Восточной Европе, в то время как другая с помо-
щью Германии хочет гарантировать себе жизненное пространство
на Средиземном море. Военную и политическую сторону вопроса
необходимо учитывать для понимания экономических аспектов на-
шей внутренней политики, которая приняла особые формы именно
в результате общей обстановки» 68.
Для выработки у итальянцев «автаркического образа мышле-
ния» был мобилизован весь пропагандистский аппарат. В бесчис-
ленных статьях, брошюрах и исследованиях доказывалась необхо-
димость автаркии для существования государства и достижения
«высших целей итальянской нации». «Политическая и экономиче-
ская литература по автаркии имеется теперь в изобилии — с удов-
летворением констатировал в 1938 г. экономист А. Де Стефани.—
Итальянские экономисты пересмотрели или пересматривают свои
традиционные доктрины и прилагают все усилия для того, чтобы
«теоретизировать» автаркию» 69.
Безусловно, не все итальянские экономисты «пересмотрели свои
традиционные взгляды» под воздействием указаний Муссолини.
Однако обилие не только пропагандистской, но и специальной ли-
тературы показывает, что многие из них действительно взялись за
неблагодарную задачу доказать необходимость и возможность ав-
67 О. Fantini. Principi e realizzazioni di politica bancaria e corporativa. Fi-
renze, 1938, p. 102.
68 «Economia italiana nel 1938». Milano, 1939, p. 2.
69 A. De Stefani. Op. cit., p. 178.
45
таркии в условиях Италии, бедной природными ресурсами. Осо-
бенно легко было встать на этот путь людям такого типа, как Де
Стефани, который в предисловии к сборнику своих статей писал:
«Однажды меня, профессора-экономиста, спросили, каковы мои
принципы. Не знаю, разочаровал ли я задавшего вопрос, ответив,
что не знаю есть ли они у меня... Зато я знаю, что у меня есть
вера, питаемая абсолютами»70.
Такими абсолютами для профессора Де Стефани были высказы-
вания Муссолини. Статьи Де Стефани показательны для фашист-
ской литературы того времени как по напыщенному стилю, так и
по стремлению компенсировать недостаток аргументов беззастен-
чивой демагогией.
Одна из очевидных трудностей, которая стояла на пути осуще-
ствления автаркии,— это дороговизна связанных с нею мероприя-
тий. Поэтому в пропаганде делался особый упор на специфические
условия Италии. «Есть еще люди,— с негодованием писал Де Сте-
фани,—которые высчитывают, что такой-то товар дешевле поку-
пать за границей, а не делать у нас. Но стоимость в деньгах совер-
шенно не соответствует стоимости затраченного труда. Стоимость,
выраженная в деньгах, имеет значение в масштабах предприятия,
в торговле, в личной жизни, но не имеет национального значения.
Двойная стоимость в деньгах не означает двойной стоимости в за-
трате труда» 71.
Де Стефани молчаливо исходил в своих рассуждениях из того,
что стоимость рабочей силы в Италии должна быть ниже, чем в
других странах. Другой аргумент, к которому особенно часто при-
бегали апологеты автаркии,— это избыток рабочей силы в стране.
Де Стефани сопровождал этот аргумент обвинением итальянцев
в лени. «Формулу «социально и политически полезна, но экономи-
чески убыточна» следует отбросить,— писал он по поводу осуше-
ния Понтийских болот.— Такого алиби нам не нужно, поскольку
оно показывает неспособность понимать экономические законы в
их взаимосвязи и развитии... Труд, затраченный для осушения
Понтийских болот, был приложен народом, который до сегодняш-
него дня еще не довел свою способность к труду до максимального
физиологического уровня. Следовательно, это было приложение
сил, которые до сих пор не использовались» 72.
Создание «автаркического образа мышления» оказалось чрезвы-
чайно трудным делом, несмотря на все усилия фашизма. Весьма
сложным было «перевоспитание» в духе «национальных задач»
хозяев итальянской экономики — крупных промышленников и фи-
нансовых заправил. Время от времени на страницах итальянских
газет и экономических журналов появлялись гневные обвинения в
адрес крупных промышленников. Так, некто П. Копоферри в сен-
70 A. De Stefani, Op. cit., p. XI.
71 Ibid., p. 48.
72 Ibid., p. 81.
46
тябре 1938 г. писал в журнале «Экономиа национале», что дея-
тельность подобных людей «превращает автаркические проекты,
часто требующие больших жертв со стороны нации, в спекулятив-
ные сделки в интересах монополий» 73. Однако дальше выступле-
ний в печати дело не шло и «автаркический образ мышления» так
и остался одним из многочисленных мифов фашистского режима.
Что касается практических мероприятий в области автаркии,
то они должны были включать в себя полное использование всех
ресурсов для достижения экономической независимости, в том
числе максимальное развитие производства заменителей из нацио-
нального сырья, а также контроль и ограничение потребления.
Весной 1937 г. Муссолини объявил, что «корпорации мобилизо-
ваны для борьбы за автаркию, а Национальный совет корпораций
должен рассматриваться как генеральный штаб, возглавляющий
борьбу» 74. С этой целью в системе корпораций в том же году была
создана Верховная комиссия по автаркии, решения и рекоменда-
ции которой передавались непосредственно в государственные ор-
ганы.
В эту комиссию вошли представители всех крупнейших монопо-
листических групп финансового и промышленного капитала, име-
новавшиеся «специалистами по отраслям». Предполагалось, что
автаркическая комиссия совместно с министерством корпораций
объединит все автаркические программы в «генеральный план на-
циональной автаркии». В действительности такого плана не было
создано до самого начала войны. Отраслевые программы, оформ-
ленные в так называемые автаркические сборники, представляли
из себя технико-экономические разработки, освещавшие положе-
ние в данной отрасли и намечавшие пути уменьшения дефицита
сырья.
Верховная комиссия по автаркии оказывала влияние на регули-
рование капиталовложений, ведала распределением импортного
сырья и дефицитной электроэнергии. Распределение капиталовло-
жений осуществлялось главным образом выдачей корпоративными
органами лицензий на постройку новых предприятий и расшире-
ние уже существовавших. Лицензии выдавались таким образом,
чтобы сократить приток капиталов в отрасли, не имевшие военно-
го значения, и направить их в военно-автаркическую промышлен-
ность. Однако в Италии не имелось большого количества свобод-
ных капиталов. Кроме того, многие капиталисты опасались вкла-
дывать средства в отрасли, которые могли подвергаться конъюнк-
турным колебаниям и зависели от чужой воли. Поэтому привлече-
ние капиталов в автаркическую промышленность этим путем не
давало заметных результатов.
Более перспективным оказался путь создания «полугосударст-
венных» компаний и концернов. «Полугосударственные» организа-
73 L. R. Franck. Op. cit., p. 176.
74 С. М. Слободской. Итальянский фашизм и его крах. М., 1946, стр. 96.
47
ции создавались выпуском гарантированных государством акций.
При их учреждении половина этих акций принадлежала государ-
ству, а другая — частным пайщикам, в роли которых выступали
крупнейшие тресты. Эти организации, получая постоянные субси-
дии из казны, быстро крепли, расширяя сферу своей деятельности,
и превращались в монополистов в своей отрасли. Представители
частных монополий занимали прочные позиции в их руководя-
щих органах. «Государственный контроль» над производством
осуществляли сами воротилы финансового и промышленного
капитала.
Важнейшим военно-автаркическим комплексом был Институт
промышленной реконструкции — (ИРИ) — государственный фи-
нансовый орган, созданный в годы экономического кризиса. После
начала автаркической кампании на него была возложена реорга-
низация всей железоделательной промышленности путем финан-
сирования промышленных предприятий этой отрасли. О роли, ко-
торая предназначалась ИРИ, Муссолини говорил в 1936 г.: «Круп-
ная промышленность, которая прямо или косвенно работает на
оборону страны ...будет преобразована в большие комплексы и при-
обретет особый характер в рамках государства. Операция будет
облегчена тем, что государство уже обладает через посредство
ИРИ большей частью акционерного капитала основных промыш-
ленных групп, интересующих национальную оборону... Эти орга-
нические преобразования важного сектора нашей экономики будут
производиться без ненужной поспешности, спокойно, но с фашист-
ской решимостью» 75.
Для непосредственного руководства тяжелой промышленностью
ИРИ создал дочернее финансовое объединение «Финсидер», кото-
рое подчинило себе металлургические предприятия «Ильва»,
«Терни», «Корнельяно» и «Далмине». Основной капитал «Финси-
дера», составлявший в 1937 г. 900 млн. лир, к 1939 г. удвоился; за
эти же два года, по расчетам итальянского экономиста П. Грифо-
не, доля частного капитала в нем возросла с 50 до 85% 76. Перед
войной на долю предприятий, контролируемых «Финсидером»,
приходилось 70% всей добываемой в Италии железной и марган-
цевой руды, 76% производства чугуна и 45% —стали; эти общест-
ва потребовали 8 % производимой в Италии электроэнергии 77.
Другим крупным филиалом ИРИ было общество «Финмаре», фи-
нансировавшее основные судостроительные верфи и судоходные
компании. Накануне войны контроль ИРИ простирался на весьма
широкие сферы промышленного и финансового капитала. Он ока-
зывал влияние на деятельность таких банков, как Коммерческий
банк, Кредитный и Римский банки, финансировал железоделатель-
ную и судостроительную промышленность, участвовал в производ-
75 A. De Stefani. Op. cit., p. 144—145.
76 P. Grifone. Il capitale finanziario in Italia. Roma, 1945.
77 С. М. Слободской. Указ. соч., стр. 212.
48
стве синтетического каучука и целлюлозы, руководил транспорт-
ными компаниями и постройкой сети гостиниц.
Наряду с ИРИ и его филиалами начали возникать другие полу-
государственные объединения, к началу войны их насчитывалось
около 30. Разведкой и эксплуатацией угля на территории Италии
ведало общество АКАИ. Монополистом в области жидкого топлива
стала компания АДЖИП. Разведочное бурение, проводимое на
территории Италии, стоило колоссальных средств, но не дало по-
ложительных результатов. Поэтому АДЖИП сконцентрировал
свое внимание на эксплуатации нефтескважин в Албании и расши-
рении участия в румынских нефтяных компаниях. Для производ-
ства жидкого топлива, искусственного бензина и переработки неф-
тепродуктов было создано общество АНИК, половина акций кото-
рого принадлежала государству, а другая — тресту «Монтекатини».
Каковы же были практические результаты всех усилий фаши-
стского правительства по увеличению добычи и производства стра-
тегического сырья?
Одной из самых трудных проблем была задача обеспечения
страны топливом и жидким горючим. Запасы каменного угля в
Италии были невелики, причем из-за плохого качества он не мог
быть использован в ряде важнейших видов производства. Годовая
потребность составляла примерно 15 млн. тонн и на 95—97% по-
крывалась за счет импорта. В своей «автаркической» речи в марте
1936 г. Муссолини заявил, что через некоторое время потребность
в ввозе угля будет сокращена вдвое путем увеличения добычи
угля в Италии и использования электроэнергии.
Усиленная разведка и разработка угольных залежей в Италии
привела к увеличению добычи твердого топлива, однако этот при-
рост далеко не соответствовал автаркическим программам; кроме
того, увеличение достигалось главным образом за счет низкока-
чественного бурого угля. Если в 1936 г. в Италии было добыто
1,5 млн. тонн угля, то в предвоенном 1939 г.— 3,1 млн. тонн. Од-
нако по калорийности это количество угля равнялось 2,2 млн. тонн
импортного78. Италия накануне войны продолжала ввозить до
12 млн. тонн угля из-за рубежа.
Не лучше дело обстояло и с жидким топливом. Годовая потреб-
ность в нефти, по данным Верховной комиссии по обороне, ис-
числялась минимум в 3 млн. тонн в мирное время и в 8,5 млн.
тонн во время войны. Внутренние же ресурсы Италии в натураль-
ной нефти фактически равнялись нулю. Автаркические програм-
мы предусматривали увеличение добычи нефти в Италии и Алба-
нии, а также расширение ввоза из Румынии и Ирака 79. Однако
английские нефтяные компании добились того, что поток ирак-
78 Д. Romeo. Breve storia della industria italiana. Rocca San Casciano, 1965,
p. 217; C. Favagrossa. Perche perdemmo la guerra. Milano — Roma, 1946,
p. 80.
79 F. Franck. Op. cit., p. 198.
49
ской нефти в Италию все время сокращался и перед началом вой-
ны прекратился вовсе. Поставки из Румынии были ограничены
гитлеровским правительством, которое почти полностью монопо-
лизировало вывоз румынских нефтепродуктов. Не оправдались
также надежды на увеличение добычи нефти в Албании: в 1938 г.,
который был годом наиболее высокого уровня, она едва превысила
200 тыс. тонн. Кроме того, для получения из албанской нефти бен-
зина требовалось значительное количество дефицитного антрацита.
Лихорадочные попытки облегчить положение путем производ-
ства различного рода заменителей жидкого топлива также не дали
желаемых результатов. По данным начальника Верховного ко-
миссариата военного производства генерала Фавагросса, так на-
зываемое автаркическое горючее давало Италии возможность на-
кануне войны экономить не более 33 тыс. тонн бензина80.
Катастрофическое положение с топливом фашистское прави-
тельство стремилось хотя бы отчасти выправить путем строитель-
ства электростанций. Большое количество горных рек давало воз-
можность довольно быстрыми темпами развивать сеть электро-
станций, что видно из следующих данных: в 1936 г. в Италии
было произведено 13,6 млн. квт часов электроэнергии, в 1937 г.—
15,4, в 1938 — 16,5, а в 1939 г.— 18,4 млн. квт часов. Производство
электроэнергии продолжало расти и в военные годы (в 1940 —
19,3 млн., в 1941 — 20,7 млн.) 81.
Усиленное строительство электростанций объяснялось в пер-
вую очередь высокими прибылями, которые получали компании,
вкладывавшие в них свои капиталы. Их доходы особенно возросли
в годы автаркической кампании. Так, главный электрический
трест «Эдисон» на каждую акцию в 200 лир выплачивал 90 лир
дивидендов 82.
В то же время нельзя сказать, что автаркические усилия при-
вели к резкому росту производства электроэнергии. Если сравнить
данные о выработке электроэнергии в Италии в промежутке меж-
ду двумя войнами (1924 г.— 6,5 млн. квт. часов, 1929 — 10,3,
1935 — 13,8) 83, то станет ясным, что в предвоенные годы темпы
прироста мощностей не испытали революционного скачка. В це-
лом электрической энергии все же не хватало для покрытия де-
фицита в твердом и жидком топливе, не говоря уже о том, что в
ряде случаев электричество не могло заменить уголь и нефть.
Огромные средства отпускались фашистским правительством
для увеличения производства чугуна и стали. «Металлургия, —
пишет в своей книге Фавагросса,— была сектором, которому я
больше всего уделял внимания» 84. Несмотря на все заботы вер-
80 С. Favagrossa. Op. cit., p. 81.
81 R. Romeo. Op. cit., p. 233.
82 P. Grifone. Op. cit., p. 186.
83 R. Romeo. Op. cit., p. 233.
84 C. Favagrossa. Op. cit., p. 81.
50
ховного комиссара, производство стали в стране росло медленно,
и его уровень составлял примерно половину от 4 млн. тонн, кото-
рые верховная автаркическая комиссия считала необходимым для
военного времени. Происходило это по многим причинам, но глав-
ной из них была опять-таки нехватка сырья. В мирное время
Италия ввозила большое количество железной руды и еще больше
металлолома из Франции, Бельгии и Англии. Поскольку предпо-
лагалось, что в военное время эти источники окажутся закрыты-
ми, фашистское правительство делало максимум усилий для до-
бычи железной руды в собственной стране. В 1939 г. она была
доведена до 871 тыс. тонн85. Одновременно происходила реорга-
низация сталелитейной промышленности для работы на отечест-
венной руде. Однако до начала войны переоборудование старых
сталелитейных заводов и постройка новых не были завершены.
В результате, вступая в войну, Италия производила почти столь-
ко же стали, сколько в докризисном 1929 г. При этом она продол-
жала ввозить примерно 500 тыс. тонн железной руды, главным
образом из Марокко.
Военная промышленность Италии очень страдала от отсутствия
в стране марганца, никеля, хрома и других металлов, необходи-
мых для производства высококачественной стали. Правительство
не сумело создать сколь-либо значительных запасов этих метал-
лов, и предприятия были вынуждены прибегать к различного рода
заменителям. Это было одной из причин низкого качества итальян-
ского вооружения.
Отсутствие собственной меди и олова заставляло делать ставку
на замену этих металлов алюминием, для производства которого
Италия располагала значительными залежами бокситов. Выплав-
ка алюминия в Италии с 15 млн. тонн в 1936 г. поднялась до
34 тыс. тонн в 1939 г.86 Это было даже больше того, что преду-
сматривали автаркические планы, однако вскоре выяснилось, что
предварительные планы далеко не соответствовали истинным по-
требностям. Использование алюминия для замены меди и олова,
а также широкое распространение легких сплавов в авиации при-
вело к тому, что к началу войны требовалось не менее 60 тыс. тонн
алюминия в год, т. е. почти вдвое больше, чем производилось в то
время 87.
Очень широкие задачи автаркия выдвигала перед химической
промышленностью. Особенно важное значение для подготовки к
войне имело производство искусственного каучука. Итальянская
резиновая промышленность до автаркической кампании работала
полностью на привозном сырье. Трест «Пирелли» в 1937 г., полу-
чив 50% капитала от государства, создал три института искусст-
венного каучука. Затратив большие средства на эксперименталь-
85 С. Favagrossa. Op. cit., p. 85.
88 R. Romeo. Op. cit., p. 225.
87 С. Favagrossa, Op. cit, p. 89.
51
ные работы, эти учреждения до начала войны не сумели наладить
промышленного производства.
Немногим лучше было положение в текстильной промышлен-
ности. Отечественное сырье покрывало 25% потребности промыш-
ленности в шерсти и лишь 4% в хлопке 88. В этой области делался
упор на производство искусственного волокна, что несколько сни-
зило зависимость Италии от импорта, однако довоенные искусст-
венные ткани были весьма низкого качества.
Разработка залежей бедных руд, создание ряда новых отраслей
промышленности и производство заменителей требовало колоссаль-
ных материальных затрат. Достаточно сказать, что горючее, выра-
батывавшееся на итальянских нефтеперегонных заводах, обходи-
лось в 4—5 раз дороже импортного бензина, искусственный хло-
пок стоил минимум втрое больше натурального, а синтетический
каучук — более чем в четыре раза. Примерно такое же положение
наблюдалось и в металлургической промышленности. Протекцио-
нистская политика фашистского правительства приводила к тому,
что внутренние цены на уголь в три раза, а на сталь в два раза
превышали их стоимость в Англии, в то время как полуфабрика-
ты металлургической промышленности стоили в Италии на 50—
100% дороже, чем за границей89.
В значительной степени высокие внутренние цены были обу-
словлены также тем, что автаркическая политика способствовала
разделению национального рынка между промышленниками, каж-
дый из которых стремился обеспечить свое производство всем не-
обходимым: такое положение затрудняло специализацию произ-
водства и снижение цен.
Конечно, было бы неверным считать влияние автаркической
кампании на итальянскую экономику полностью отрицательным.
Как отмечали итальянские экономисты — авторы капитального
труда, подводящего итоги столетней истории итальянской эконо-
мики, «наряду с решающими негативными аспектами она имела
также и позитивные. Гарантии сбыта в результате военных за-
казов, усилившийся протекционизм и прямая поддержка государ-
ства позволили некоторым отраслям не только сделать шаг впе-
ред, но и обеспечить дальнейшее развитие, особенно после вой-
ны» 90. Это относится в первую очередь к различным отраслям
химической промышленности, в частности к производству искусст-
венного волокна и удобрений, получившим во время войны и по-
сле нее значительное развитие.
За год автаркии изменилась структура промышленного произ-
водства: в результате милитаризации экономики значительно
вырос удельный вес машиностроительной и металлургической
88 С. М. Слободской. Указ. соч., стр. 141.
89 R. Romeo. Op. cit., p. 190.
90 «Cento anni di economia italiana. 1861—1960». Milano, 1960, p. 29.
52
промышленности и сократилась доля текстильной, что видно из
следующих данных91:
Годы
Общий индекс
промышленной
продукции
Индекс метал-
лургической
промышленности
Индекс
машиност-
роения
Индекс тек-
стильной про-
мышленности
1929 100 100 100 100
1937 99 103 127 82
1938 98 110 130 81
1939 112 111 139 84
В значительной степени благодаря развитию этих отраслей,
промышленное производство в Италии перед войной впервые пре-
высило удельный вес сельского хозяйства в валовом производстве,
составив 34,1% по сравнению с 29,4%, которые дало сельское
хозяйство 92.
Однако в целом экономическая политика фашистского прави-
тельства не стимулировала развития производства. Темпы про-
мышленного развития Италии в годы автаркии снизились по срав-
нению с предыдущим периодом. Валовое производство с 1924 г.
до начала второй мировой войны выросло всего на 15%, в то вре-
мя как за первые 13 лет XX в. оно удвоилось93. Как отмечает
Ромео, в эти годы впервые в XX в. темпы промышленного разви-
тия Италии были ниже, чем средние темпы развития аграрно-
индустриальных стран Западной Европы 94
С точки зрения фашистского правительства автаркическая кам-
пания не выполнила своей главной задачи — самообеспечения
государства в случае войны. Об этом красноречиво говорит табли-
ца, которую приводит в своей книге генерал Фавагросса95 (см.
табл. 1).
Большинство цифр предполагаемой годовой потребности, под-
готовленных Национальным исследовательским советом, были за-
вышены. Однако и в этом случае разрыв между тем, что ожида-
лось получить от автаркической кампании, и тем, что было достиг-
нуто, является разительным. Накануне войны Италия продолжала
оставаться в полной зависимости от ввоза; она должна была
ввозить из-за границы до 80% важнейших видов стратегического
сырья.
91 С. Вишнев. Военная экономика фашистской Италии. М., 1946, стр. 73.
Отмечая общий рост итальянской промышленности в 1938 г., авторы
экономического отчета Миланского католического университета писали
в то время: «Совершенно излишне указывать, что увеличение произ-
водства машиностроительной, металлургической, а также горнодобываю-
щей промышленности находится в тесной связи с политикой перевоору-
жения и автаркии» («Economia italiana nel 1938», p. 85).
92 R. Romeo. Op. cit., p. 189.
93 «Economia italiana dal 1861 al 1961». Milano, 1961, p. 202.
94 R. Romeo. Op. cit., p. 193.
95 C. Favagrossa. Op. cit.
53
Таблица 1
Вид сырья
Годовая пот-
ребность в
случае войны
(в тоннах)
Производство
внутри стра-
ны (включая
Албанию) в
1939 г. (в тон-
нах)
Годовой
импорт
(в тоннах)
уголь 16 500 000 2 200 000 11 600 000
Горючие и смазочные материалы 8 500 000 120 000 1 100 000
Сырье для металлургии 4 800 000 2 400 000 800 000
Редкие металлы 100 000 20 000 65 000
Легкие металлы (алюминий 65 000 32 000 5 000
и марганец)
Цинк и свинец 104 000 76 000 10000
Медь и олово 160 000 1 300 30 000
Сырье для производства 50 000 20 000 20 000
взрывчатых веществ
Резина 22 000 — 14 000
Шерсть 43 000 6 000 1 000
Хлопок 75 000 7 000 1 200
Автаркическое требование снижения импорта и увеличение экс-
порта странным образом вступало в противоречие с интересами
национальной обороны. Действительно, усилия, прилагаемые
внешнеэкономическими органами фашистского правительства для
расширения экспорта, не привели к заметным результатам, и сни-
жение внешнеторгового дефицита шло главным образом за счет
сокращения импорта, что видно из следующих данных96 :
Годы Импорт Экспорт
Отношение экспорта
к импорту, в %
1936 6 039 5 542 91,7
1937 13 943 10 444 74,9
1938 11 273 10497 93,1
1939 10 309 10 823 105,0
1940 13 220 11 519 87,1
Положение осложнялось тем, что значительная часть импорта
приходилась на долю стран, в которых Италия видела своих по-
тенциальных противников в войне. Фашистское правительство
прилагало усилия для того, чтобы переориентировать свою внеш-
нюю торговлю на дружеские ей страны, однако эти усилия не да-
вали решающих результатов. По данным советского исследователя
С. Вишнева, доля стран-поставщиков в итальянском импорте в
96 R. Romeo. Op. cit., p. 235.
54
процентном исчислении распределялась следующим образом97:
1929 г. 1933 г. 1938 г.
Германия 12,5 14,7 24,3
Британская империя 20,3 17,4 14,0
Франция 9,9 5,5 2,3
США 16,7 15,0 12,0
Малые страны 27,0 36,2 36,4
До тех пор, пока начало второй мировой войны не изменило ко-
ренным образом всю структуру внешнеторговых связей Италии,
доля дружественных стран в итальянском импорте, несмотря на
значительное увеличение обмена с Германией, продолжала оста-
ваться весьма низкой. В обзоре миланского католического инсти-
тута говорилось, что в 1937 г. на долю дружественных с Италией
стран приходилось 29%, а в 1938 г. 30% ее внешней торговли98.
Фашистское правительство не имело возможности широко ис-
пользовать золотой запас для расширения ввоза, так как он уже
был в значительной степени истощен: с 7 млрд. лир в 1934 г. зо-
лотой запас сократился до 2,2 млрд. в 1938 г. 99 Участие частного
капитала в создании стратегических запасов было весьма ограни-
ченным, так как промышленники не желали омертвлять свой обо-
ротный капитал.
Автаркическая кампания ложилась тяжким бременем на бюд-
жет страны. Общая динамика государственного бюджета Италии
за 1936—1940 гг. (в млрд. лир) выглядела следующим образом100:
1936/37 1937/38 1938/39 1959/40
Поступления 24,7 27,4 26,2 29,7
Расходы 40,9 38,6 39,0 56,1
Превышение расходов над доходами 16,2 11,2 12,8 26,4
За четыре года бюджетный дефицит составил внушительную
сумму в 66,6 млрд. лир, образовавшуюся главным образом за счет
«чрезвычайных расходов» на подготовку к войне. Трудно опреде-
97 С. Вишнев. Указ. соч., стр. 56.
98 «Economia italiana nel 1938», p. 12.
99 С. М. Слободской. Указ. соч., стр. 145—146.
Погоня за золотом в Италии в тот период достигла таких масшта-
бов, что приводила к анекдотическим случаям. Так, Ф. Гуарнери, ведав-
ший внешней торговлей, однажды рассказал Муссолини в виде шутки,
что некий житель Индии предлагает изготовлять золото методом син-
теза. К его удивлению Муссолини совершенно серьезно ответил: «Инду-
сы обладают шестым чувством. Проверьте!» Гуарнери пришлось с боль-
шими трудностями переправлять в Индию известного итальянского хи-
мика, который разоблачил мистификатора (F. Guarneri. Op. cit., p. 395).
100 P. Grifone. Op. cit., p. 170.
55
лить долю автаркической кампании в этих «чрезвычайных расхо-
дах». По расчетам газеты «Джорнале дельи экономист» с 1936 по
1939 г. она должна была составить 22 млрд. лир, т. е. примерно
4—5 млрд. лир в год. Французский экономист Франк, приводя
эти данные, указывает, что в действительности эта цифра должна
быть увеличена по крайней мере втрое и составить около
15 млрд. лир в год101.
Для покрытия нужд военно-автаркических мероприятий прави-
тельство прибегало в первую очередь к увеличению всех видов об-
ложений. Налоговые поступления в 1937/38 г. увеличились, по
сравнению с 1933/34 г. на 9,5 млрд. лир, т. е. на 50%. Вместе с на-
логами и сборами местных административных органов в 1937/38 г.
они составили около половины национального дохода, что для
мирного времени является весьма высокой цифрой102. Несмотря на
это, налоги не покрывали затрат на автаркию и подготовку к
войне. Поэтому правительство прибегало к всевозможным прину-
дительным займам, массовой эмиссии денежных знаков, изъятию
золота и валюты у населения и тому подобным мероприятиям.
Таким образом, по данным финансовых органов, у населения было
получено за период 1934—1939 гг. дополнительно 36 млрд. лир103.
Увеличение налогов, распространение займов, увеличение взно-
сов в различные фашистские организации снижали жизненный
уровень населения. Еще значительнее на положении трудящихся
сказывался рост цен и снижение реальной заработной платы, ко-
торыми сопровождалась подготовка к войне. По расчетам П. Гри-
фоне, индексы цен на предметы потребления выросли с 1936 по
1939 г. с 76,4 до 99,04. Индекс стоимости жизни повышался еще
быстрее: если в 1934 г. он был равен 76, то в 1939 г. он достиг 100,
а в марте 1940 г., т. е. незадолго до вступления Италии в войну,
118, т. е. за 6 лет вырос в полтора раза 104
Заметно сказывались на жизни населения автаркические меро-
приятия в области сельского хозяйства. С 1938 г. итальянцы были
вынуждены довольствоваться низкокачественным хлебом. В связи
с затруднениями в животноводстве падало потребление мяса.
По сообщениям официальных органов, собранным П. Грифоне,
оно в 1938 г. понизилось до 11 кг в год на душу населения по
сравнению с 13,5 кг в 1928 г. По его же расчетам, потребление
овощей снизилось с 42 кг в 1930 г. до 36 кг в 1937 г., а потребле-
ние фруктов за эти же годы — с 41 кг до 34105.
Поскольку за этот период представители имущих классов не
стали есть меньше мяса, овощей, фруктов и других продуктов,
очевидно, что снижение потребления трудящимися было гораздо
более значительным, чем это показывают средние цифры.
101 L. Frank. Op. cit., p. 240.
102 С. Вишнев. Указ. соч., стр. 115.
103 С. М. Слободской. Указ. соч., стр. 145.
104 P. Grifone. Op. cit., p. 182.
105 Ibid., p. 185.
56
Формально заработная плата некоторым категориям трудящих-
ся начиная с 1936 г. была повышена в несколько приемов. Для
рабочих различных специальностей она выросла от 7 до 25% 106
Фашистский режим объявлял это одним из своих крупнейших
достижений и связывал повышение номинальной зарплаты с побе-
дой над Абиссинией и основанием империи. Однако, как было
сказано выше, стоимость жизни с 1936 по 1939 г. возросла при-
мерно на 20% и поэтому никакого увеличения реальной заработ-
ной платы не произошло, даже если верить официальной стати-
стике того времени. Если же взять расчеты Международного бюро
труда, произведенные на основе частичных обследований, то они
показывают некоторое снижение реальной заработной платы
итальянских рабочих — на 1 % с 1935 по 1938 г.107 При этом сле-
дует напомнить, что в конце 20-х годов и особенно в годы эконо-
мического кризиса фашистское правительство несколько раз сни-
жало заработную плату. По расчетам итальянского экономиста
М. Маттеотти, реальная заработная плата всех категорий рабочих
(в том числе и сельскохозяйственных) перед войной оставалась
на 10—25% ниже, чем в 1921 г.108
Уверения пропаганды в том, что фашистский режим будто бы
проявляет особую заботу о трудящихся, опровергаются сравне-
нием материального положения итальянских рабочих и рабочих
других капиталистических стран. По данным Международного бю-
ро труда, средняя почасовая оплата квалифицированного рабочего
в Турине перед войной была на 43% ниже, чем в Париже, и на
61% —чем в Лондоне. В то же время стоимость жизни в Турине
была на 14% выше, чем в Париже, и на 7% выше, чем в Лон-
доне 109.
Несмотря на то что перед войной отрасли промышленности, свя-
занные с автаркией, расширяли свое производство, в стране про-
должала сохраняться безработица — в годы наибольшего благопо-
лучия число безработных никогда не было менее полумиллиона
человек. Кроме армии хронических безработных имелось еще боль-
шее число частично безработных, как в промышленности, так осо-
бенно в сельском хозяйстве.
Тяжелым было также положение крестьян. Фашистское прави-
тельство проводило «битву за хлеб», но ничего не делало для тех-
нического перевооружения сельскохозяйственного производства,
строило «образцовые хозяйства», но даже не думало о том, чтобы
ликвидировать пережитки феодальных отношений деревни. Су-
ществование латифундий, испольщины, издольщины и других ос-
татков прошлого обусловливали сохранение отсталости итальян-
ской деревни. Крестьяне страдали от всякого рода налогов, они
106 М. Matteotti. La classe lavoratrice sotto la dominazione fascista. Roma,
1944, p. 26.
107 Ibid. p. 27.
108 Ibid., p. 30.
109 С. М. Слободской. Указ. соч., стр. 153.
57
были вынуждены покупать по крайне высоким ценам химические
удобрения, без которых немыслимо ведение хозяйства в Италии.
Государство не только не принимало мер против удержания
высоких монопольных цен объединением «Монтекатини», но ока-
зывало ему всяческую поддержку. Еще более обременительной для
крестьянства была система принудительных поставок, которые фа-
шизм начал практиковать после абиссинской войны. Государство
заставляло землевладельцев уступать свою продукцию по низким
ценам, в то время как цены на промышленные товары, необходи-
мые сельскому хозяйству, продолжали расти. К категориям насе-
ления, которые также страдали от милитаризации экономики, от-
носились некоторые группы мелкой и средней буржуазии и
особенно низшие служащие, учителя и другие группы городского
населения, живущие на заработную плату.
Если трудящиеся были вынуждены нести на своих плечах все
бремя военно-автаркической кампании, то для крупных капита-
листов она служила источником дополнительных доходов. Моно-
полистические тресты и концерны за предвоенные годы намного
увеличили прибыли и укрепили свои позиции в стране.
К наиболее мощным финансово-промышленным объединениям,
занимавшим господствующее положение в электропромышленно-
сти, относилось общество «Эдисон», которое контролировало пе-
ред войной акционерные общества с общим капиталом около
5 млрд. лир 110. Главным полем его деятельности было производст-
во и распределение электроэнергии, однако предприятия треста за-
нимались также сооружением и эксплуатацией железных дорог,
трамвайных линий, производством газа и различного промышлен-
ного оборудования. Этот гигантский финансово-промышленный
трест держал в своих руках электропитание Северной Италии, где
был сосредоточен весь промышленный потенциал страны. Группа
«Эдисон» владела не менее 15% акционерного капитала всех
итальянских акционерных обществ и в годы автаркии быстро на-
ращивала свои силы.
В химической промышленности безраздельно господствовал
концерн «Монтекатини». Он контролировал более 30 акционерных
обществ с общим капиталом более 6 млрд. лир. «Монтекатини» был
монополистом в области производства химических удобрений. Его
предприятия выпускали также подавляющую часть фармацевти-
ческой продукции, совместно с государственными обществами за-
нимались гидрогенизацией нефти и производством синтетического
каучука, выпускали большую часть производившихся в Италии
красящих веществ, алюминия, свинца и цинка. Трест обладал
мощно разветвленной вертикальной структурой, он монополизиро-
вал добычу бокситов, владел серными копями, электростанциями,
110 Все данные об итальянских монополиях см.: «Промышленные монопо-
лии Италии». М., 1951; стр. 116—176; С. М. Слободской. Указ. соч.,
стр. 117—121.
58
пароходами и многочисленными подсобными предприятиями. На
долю «Монтекатини» в предвоенные годы приходилось около 10%
всей производимой в Италии электроэнергии и 10% всех перевозок
железнодорожного транспорта.
Монополистическое общество «Сниа-Вискоза», основной капитал
которого к началу войны превысил 1 млрд. лир, контролировало
производство искусственного волокна и целлюлозы. Вместе с об-
ществом «Шатийон» оно производило 90% итальянского искусст-
венного волокна и через картель «Италвискоза» фактически управ-
ляло этой отраслью производства. «Сниа-Вискоза» было одним из
наиболее интернационализированных итальянских акционерных
обществ, особенно сильно в нем был представлен английский капи-
тал.
Резиновый трест «Пирелли» контролировал более 150 предприя-
тий, производивших около 60% всех резиновых изделий в Италии.
Его акционерный капитал вырос с 1934 по 1941 г. с 200 до 500
млн. лир. Это было единственное в то время итальянское акцио-
нерное общество, не только имевшее акции многих иностранных
обществ, но и владевшее резиновыми, электротехническими и ме-
таллургическими предприятиями в Испании, Швейцарии, Бельгии,
Югославии и других странах.
В машиностроительной промышленности господствующее поло-
жение занимал трест ФИАТ, предприятия которого помимо авто-
мобилей выпускали самолеты, дизели и различное вооружение.
Кроме того, ФИАТ контролировал целый ряд транспортных об-
ществ, предприятий по обработке цветных металлов, производству
электрического оборудования и подшипников. Однако основой
процветания треста оставалось автомобилестроение, охраняемое
таможенным протекционизмом фашистского государства. Себе-
стоимость автомашин на заводах ФИАТ перед войной была более
чем в три раза выше, чем в США, однако доходы треста росли с
головокружительной быстротой. Если в 1938 г. чистая прибыль
этого треста составляла 23,5 млн. лир, то к 1941 г. она выросла бо-
лее чем в два раза и достигла 55 млн. лир.
Металлургические и оружейные предприятия пользовались осо-
бым покровительством фашистского государства и через общество
ИРИ неоднократно получали субсидии для переоборудования сво-
их заводов и расширения производства. Крупнейшими предприя-
тиями в этой отрасли обладали тресты «Терни», «Ильва» и «Ан-
сальдо». Наряду с этими трестами, в которых значительную роль
играл государственный капитал, имелись два крупных частных
акционерных общества, «Фальк» и «Бреда», владевшие металлур-
гическими и военными заводами.
Прибыли итальянских монополий в годы автаркии достигали
фантастических размеров111. В 1939 г. концерны «Бреда» на
111 Все сведения о доходах монополий см.: P. Grifone. Op. cit., p. 186—218.
59
127 млн. лир основного капитала получили 33,4 млн. лир чистого
дохода. Контролируемое обществом «Терни» предприятие «Пиад-
жо» поставило своеобразный рекорд, получив в том же году
19,5 млн. лир прибыли на 15 млн. капитала. В 1938 г., в разгар
автаркической горячки, концерн «Монтекатини» выплачивал по
25 лир на каждую акцию достоинством в 100 лир, концерн «Сниа-
Вискоза» — по 165 лир на 250, а «Пирелли» — 475 на 500.
О том, какие огромные суммы получили автаркические пред-
приятия от правительства в виде субсидий, можно судить на при-
мере обществ по производству синтетического горючего АНИК и
АДЖИП, которые только за два года (1937—1939) получили из
государственной казны 1,3 млрд. лир. Автаркические предприя-
тия на протяжении немногих лет удваивали и утраивали свой
капитал. Так, контролируемые Финсидером предприятия повыси-
ли свой капитал в следующих размерах: «Ильва» — с 536 до
800 млн. лир, «Терни» — с 430 до 900, «Далмине» — с 60 до 90.
Наживаясь на автаркической кампании, итальянские монополи-
сты в то же время уклонялись от уплаты налогов. В соответствии
с существующей системой стоимость их капиталов не подверга-
лась контролю и подоходный налог исчислялся на основе добро-
вольных деклараций. Время от времени фашистские деятели об-
ращались к капиталистам с платоническими призывами не
скрывать своих доходов, однако эти обращения падали в пустоту.
Так, в 1939 г. лишь 75 трестов платили дополнительный налог, ко-
торым облагались акционерные общества, обладавшие капиталом
свыше 650 тыс. лир. «Общая сумма поступлений от этого налога
составляла 80 млн. лир, в то время как было очевидно, что эту
сумму вполне можно было бы собрать с трех или четырех этих
трестов» 112,— комментирует итальянский историк Дж. Бокка.
Государственные дотации, таможенные барьеры и другие защи-
тительные меры ставили итальянские монополии в привилегиро-
ванное положение, позволяли им мало считаться с экономически-
ми законами капиталистического мира и не слишком заботиться
об эффективности производства. Технические нововведения
чрезвычайно медленно проникали в итальянскую промышлен-
ность, основной капитал обновлялся крайне незначительно и
итальянская экономика приобретала замкнутый, провинциальный
характер. «Протекционизм, автаркия, милитаризация промышлен-
ности, взаимопроникновение частного и государственного капи-
тала,— пишет Дж. Бокка,— сформировали особый тип итальянско-
го предпринимателя, который знал, что уклонение от обложения
и финансовые манипуляции способны принести больший доход,
чем любое технологическое нововведение. Поэтому необычайная
изворотливость в обмане государства не сопровождалась ростом
профессиональной культуры: итальянские промышленники наря-
112 G. Bосса. Op. cit., p. 47.
60
ду с армейскими генералами были наиболее узколобыми пред-
ставителями фашистского режима.. . 113
Как непосредственный свидетель это подтверждает бывший
глава военной промышленности Фавагросса. Он пишет о деятель-
ности организаций, которые с помощью государственных средств
занимались поисками в Италии нефти и газа: «Я не знаю, дела-
лось ли это сознательно или невольно: остается фактом, что были
затрачены огромные средства с полностью отрицательными ре-
зультатами. Желудки АДЖИП и организации «Метан» должны
были иметь огромные размеры, судя по тому, что эти организа-
ции, поглощая колоссальные суммы, ничего или почти ничего не
производили» 114.
Одним из следствий автаркии было создание промышленных
комплексов с вертикальным строением во всех основных отраслях,
что способствовало дальнейшей концентрации производства. Пе-
репись промышленности 1937 г. показала, что на 345 наиболее
крупных объединениях, которые составляли 0,2% всех существо-
вавших в Италии предприятий, было занято 19,9% всех работни-
ков промышленности. Однако, как справедливо отмечает извест-
ный итальянский экономист Р. Ромео, если учитывать сеть фи-
нансовых и административных отношений, которыми были
опутаны внешне независимые предприятия, то станет ясным, что
процесс концентрации пошел гораздо дальше 115.
Действительно, если взять электропромышленность, то в руко-
водящих органах различных трестов мы встретим одни и те же
фамилии, представлявшие определенные интересы монополисти-
ческих кругов. Так, президент треста «Эдисон» Д. Мотта одно-
временно был членом административного совета электрокомпании
«Страде феррате меридионали» и других электрических, железно-
дорожных и финансовых обществ, играл видную роль в руковод-
стве банка «Итальянский кредит». «Резиновый король» А. Пирел-
ли был вице-президентом общества «Эдисон», президентом
общества «Ла Чентрале» и членом административного совета
общества «Страде феррате меридионали». В свою очередь прези-
дентом общества «Страде феррате меридионали» был руководи-
тель ИРИ А. Бенедуче. Он являлся также вице-президентом
общества «Меридионале ди элеттричита», членом административ-
ного совета «Эдисон» и других электрических обществ. Таким
образом, президенты всех главных электропромышленных обществ
принимали участие в руководстве другими обществами. Более
того, членами административных советов этих электротехнических
монополий состояли не только А. Пирелли и Бенедуче, но и все
крупнейшие воротилы других отраслей промышленности116.
113 Ibid., p. 48.
114 С. Favagrossa. Op. cit., p. 100.
115 R. Romeo. Op. cit., p. 192.
116 «Промышленные монополии Италии», стр. 129—130.
61
Аналогичное Положение наблюдалось и в других отраслях.
Председатель итальянского Коммерческого банка Э. Конти
записал осенью 1939 г. в свой дневник: «В наше время, когда
каждый день твердят о необходимости приблизиться к народу,
создается финансовая олигархия, которая напоминает в области
промышленности средневековый феодализм. Большая часть про-
изводства контролируется несколькими группами, во главе каж-
дой из них стоит один человек. Аньелли, Чини, Вольпи, Пи-
релли, Донегани, Фальк и немногие другие буквально господст-
вуют в различных отраслях производства» 117.
Эти слова, принадлежащие видному финансовому деятелю фа-
шистского периода, показывают, насколько далека была действи-
тельность от той широковещательной программы корпоративных
и автаркических программ, провозглашавших «установление го-
сударственного контроля над производством в интересах коллек-
тива».
Вольпи ди Мизурато управлял почти 40 акционерными об-
ществами с общим капиталом в 3—4 млрд. лир. Он был в числе
руководителей Коммерческого банка и ряда крупных электриче-
ских, судоходных и судостроительных компаний, а также ма-
шиностроительных и металлургических предприятий. В предвоен-
ные годы Вольпи являлся председателем Конфиндустрии. Он был
одним из самых горячих поборников экспансии итальянского им-
периализма в Африке и на Балканах.
Сенатор В. Чини, один из совладельцев треста «Ильва», одно-
временно распоряжался несколькими судовладельческими, стра-
ховыми и электрическими компаниями с общим капиталом около
3 млрд. лир. Так же как Вольпи ди Мизурато, Чини был связан
близкими отношениями с многими представителями фашистской
верхушки и во время кризиса фашистского режима в 1943 г. Мус-
солини пытался ввести его в состав своего последнего министер-
ства.
Дж. Аньелли, единоличный владелец заводов ФИАТ, руково-
дил рядом акционерных обществ с общим капиталом более
2 млрд. лир и распоряжался банком «Итальянский кредит».
А. Донегани, который долгое время стоял во главе треста
«Монтекатини», был председателем целого ряда автаркических
обществ, производивших синтетические материалы, нефтепродук-
ты и алюминий. Он был одним из заправил Коммерческого банка
и других финансовых объединений.
К крупнейшим итальянским капиталистам относились также
председатель треста «Терни» А. Боччардо, владелец предприя-
тий «Фальк» Э. Фальк, хозяин крупнейших судоверфей А. Козу-
лич, бывший глава «Сниа-Вискоза» Д. Борлетти и некоторые
другие.
117 R. Romeo. Op. cit., p. 191—192.
62
Это были наиболее видные представители монополистических
кругов, которые не только руководили экономикой страны, но и
оказывали влияние на основные направления политики фашист-
ского государства. Их фамилии встречаются в списках руководи-
телей корпоративных организаций в качестве председателей раз-
личных отраслевых корпораций, комитетов и комиссий. Однако
если в корпоративных органах монополистический капитал иног-
да представляли доверенные лица меньшего калибра, то в таких
экономических органах, как Верховная комиссия по автаркии,
где речь шла о распределении реальных финансовых и матери-
альных ценностей, заседали его наиболее крупные представите-
ли. Такие «специалисты производства», как Мотта, Вольпи, До-
негани, Пирелли и другие определяли, какие группы предприя-
тий должны были пользоваться особой поддержкой государства
«в национальных интересах».
«Корпоративное государство», которое вначале было насторо-
женно и с опаской встречено некоторыми представителями круп-
ной буржуазии, как оказалось в дальнейшем, вполне устраивало
итальянские монополии. В статье «Промышленники и корпора-
ции», опубликованной незадолго до войны, А. Пирелли с удов-
летворением подчеркивал, что «государство не захотело ввести
в корпоративное законодательство детализированные нормы,
стремясь оставить открытыми все возможности и обеспечить выс-
шие интересы нации, не беря на себя непосредственное руковод-
ство производством, которое осуществляется инициативой отдель-
ных предпринимателей» 118. Промышленники видели в корпора-
тивной системе организацию, которая не только оставляла им
полную свободу действий, но и открывала новые возможности.
Что касается отношения крупного капитала к политическим
органам власти, то, как правило, представители монополистиче-
ской верхушки не занимали видных постов в партийных органах
фашистского режима. Это помогало фашизму выдавать себя за
«надклассовую силу» и давало возможность Муссолини совершать
«антибуржуазные» выпады, усилившиеся в предвоенные годы.
Но капиталистические магнаты и не видели необходимости зани-
маться практической политической деятельностью. У них было
много способов довести до сведения фашистской верхушки свое
мнение. Достаточно прочитать дневники министра иностранных
дел Г. Чиано, для того чтобы убедиться, с каким вниманием ру-
ководители фашистского государства относились к советам пред-
ставителей крупного капитала.
Вместе с тем представители монополистических кругов были
широко представлены в высших государственных органах. Так,
электропромышленные монополии имели в своих административ-
ных советах более 40 сенаторов и депутатов, машиностроитель-
118 R. Romeo. Op. cit., p. 191—192.
63
ные акционерные общества — более 30, химические — свыше 25,
текстильные — свыше 25 и т. д.119
Монополистические круги, как истинные хозяева страны, бра-
ли на свое содержание значительную часть фашистской верхуш-
ки. Уже в начале 30-х годов 112 сенаторов, 175 депутатов и мно-
гие члены Большого фашистского совета и руководства фашист-
ской партии занимали оплачиваемые посты в советах крупней-
ших акционерных обществ. При этом некоторые из них получали
деньги иногда от целого десятка компаний, обеспечивая защиту
их интересов в государственных и партийных органах фашистско-
го режима. «В 1940—1941 гг., — пишут авторы исследования
о структуре итальянских монополий, изданного Всеобщей италь-
янской конфедерацией труда после войны, — связи стали еще бо-
лее многочисленными и более глубокими. Можно утверждать, что
не было сколько-нибудь значительного акционерного общества или
группы обществ, которые не имели бы на своем содержании одно-
го или двух представителей политической власти» 120.
Связь между фашистским государством и представителями
крупного капитала стала в предвоенные годы теснее, чем когда-
либо,— в этом и заключался важнейший итог корпоративной и
автаркической политики. Что же касается главной цели эконо-
мической политики фашизма — подготовки Италии к войне, то
результаты здесь были явно отрицательными. Бывший руководи-
тель итальянской военной промышленности Фавагросса сравни-
вал после войны автаркическую политику с дорогостоящим и
чрезвычайно сильным лекарством, которое предложили в больших
дозах несостоятельному больному. «У Италии не было достаточно
средств, — пишет он, — для того чтобы позволить себе подобного
рода роскошества, которые не разрешали проблемы, а иногда лишь
были выгодны определенным финансовым группам, видным деяте-
лям и их друзьям...» 121
Дело, конечно, не исчерпывалось объективными причинами —
бедностью Италии естественными богатствами и слабостью ее фи-
нансов. Бюрократические органы фашистского государства, в том
числе и военно-промышленный комитет, руководимый генералом
Фавагросса, не в силах были как-либо повлиять на поведение круп-
ной буржуазии, которая видела в этой кампании средство для по-
лучения новых прибылей за счет государства.
Реальным результатом экономической политики фашизма был
рост государственно-монополистического капитализма, что было
новым явлением в итальянской экономике. Однако это нисколько
не ущемляло позиций частного капитала. Вмешательство государ-
ства в экономическую жизнь не приняло характера национализа-
ции каких-либо отраслей или создания собственных предприятий,
119 «Промышленные монополии Италии», стр. 22.
120 Там же, стр. 21.
121 С. Favagrossa. Op. cit., p. 99.
64
способных конкурировать с монополиями. Функции полугосударст-
венных организаций типа Института промышленной реконструк-
ции сводились прежде всего к использованию общественного капи-
тала для оживления ослабевших в результате экономического кри-
зиса частных финансовых и промышленных обществ. В то же вре-
мя представители монополий получили достаточно сильные пози-
ции в создаваемых смешанных объединениях для осуществления
своей политики. Производимое таким образом огосударствление
итальянской промышленности сопровождалось концентрацией про-
изводства и укреплением позиций монополистического капитала.
Начало разложения режима и рост сил оппозиции
«Фашистская Италия становится все более фашистской» — так
озаглавил в 1940 г. последний раздел своей книги историк
Дж. Вольпе 122. Внешняя сторона жизни, казалось, подтверждала
это утверждение. Фашистская партия охватывала своими органи-
зациями почти все активное население страны. Строительство
«корпоративного государства» и автаркическая кампания, как об
этом писали газеты, шли наилучшим образом. Муссолини громко
заявлял, что итальянская армия является чуть ли не самой силь-
ной в мире. Союз с непобедимой Германией должен был вселять
уверенность в будущем и служить залогом успехов фашизма в Ев-
ропе и во всем мире.
В предисловии к «Актам Большого фашистского совета», вы-
шедшим в свет весной 1938 г., Муссолини делил историю итальян-
ского фашизма на три периода: в течение первого периода, по его
словам, были «заложены гранитные основания фашистского режи-
ма», второй период характеризовался примирением с Ватиканом и
фашизацией национальной жизни. «Третий период,— писал Мус-
солини,— можно назвать триумфальным, поскольку он ознамено-
ван основанием Второй Римской империи» 123.
Фашистская пропаганда настойчиво вдалбливала в головы италь-
янцев, что фашизм полностью восторжествовал, преобразовав само
существование нации. «До фашистской эры,— писал «творческий
комментатор идей дуче» П. Орано, — наша страна погрязала в ту-
пике мелких проблем и еще более мелких мероприятий. Она боя-
лась самой себя и Европы. Она не решалась расправить свои чле-
ны в движении, и ее грудь была поражена размягчающим рацио-
нализмом... Теперь итальянцы летают по воздушным путям и ско-
рость стала их лозунгом. Сонливость исчезла, и нынешнее поколе-
ние — это поколение альпинистов, летчиков, мотоциклистов, лыж-
ников... Даже концепция смерти изменилась. Фашизм вселил ми-
стическую веру в бессмертие, и души умерших встают по призыву
122 G. Volpe. Histoire de mouvement fasciste. Rome, 1940.
123 «Scritti e discorsi di B. Mussolini», vol. XII, p. 21.
65
боевых отрядов. Все павшие откликаются на зов и шагают по им-
перским дорогам великой родины с молодым задором» 124 В устах
профессора университета из Перуджи динамизм и мистическая
сила фашистского режима достигали такого накала, что заставля-
ли даже души умерших маршировать с «молодым задором».
Это была, так сказать, характеристика «духовной силы» фашиз-
ма. Второй стороной успехов в формировании «фашистской на-
ции» была жесткая военная дисциплина. «Муссолини разрушил
миф о войне,— писал тот же Орано,— как о случайном эпизоде, ко-
торого можно избежать... Сейчас вся нация мобилизована. Она жи-
вет, стоя по стойке смирно и держа винтовку у ноги» 125 При всей
своей несуразности писания Орано хорошо показывают, какой ри-
совала Италию фашистская пропаганда накануне войны.
Мемуары руководителей итальянской тайной полиции, опубли-
кованные после войны, рисуют картину, весьма далекую от той,
которую пыталась изобразить фашистская пропаганда. Коррупция
в государственном и партийном аппарате, грызня и интриги в бли-
жайшем окружении Муссолини, разочарование широких слоев на-
селения в фашизме и рост оппозиционных настроений — все это
находило отражение в полицейских отчетах, которыми располага-
ли их авторы.
Корпоративизм и автаркия создавали широкие возможности
для самого откровенного мошенничества, причем участники раз-
личных махинаций с полным основанием рассчитывали на безна-
казанность. «Создавалось и укоренялось мнение, не слишком оши-
бочное,— писал начальник политического отдела полиции Г.
Лето,— что достаточно иметь связи в политическом мире
для того, чтобы можно было бросать вызов законам. Если же
все-таки случалось попасть под статью уголовного кодекса, то «по-
литическая целесообразность» (весьма неопределенное понятие,
имевшее в виду престиж фашистского режима) ограничит дейст-
вия закона» 126.
Пример неуемной алчности в использовании всех возможностей
фашистского режима для личного обогащения подавали и фашист-
ские иерархи. Как пишет Лето, полицейские осведомители посто-
янно сообщали ему о тесной дружбе между фашистскими заправи-
лами и представителями крупного капитала. За покровительство
в политических сферах промышленники охотно финансировали
иерархов, дарили им дома и виллы на берегу моря и т. д.127.
В разгар демагогической корпоративистской кампании, когда
пропаганда усиленно раздувала миф о «слиянии народа с государ-
ством», действительная власть в фашистской верхушке все более
стала определяться степенью близости к Муссолини. Предвоенный
период был годами стремительного взлета зятя Муссолини
124 P. Orano. Op. cit., p. 149.
125 Ibid., p. 201.
126 G. Leto. OVRA. Rocca San Casciano, 1952, p. 192.
127 Ibid., p. 195.
66
Г. Чиано. Он распространил свое влияние далеко за пределы ми-
нистерства иностранных дел и превратился в своего рода посред-
ника между могущественным тестем и остальным миром. Любые
крупные перемещения и изменения не проходили без того, чтобы
Чиано заранее не высказал свое мнение. Бывший ранее всемогу-
щим, министр полиции Боккини теперь раз в неделю являлся к
Чиано с неофициальным докладом. Его примеру следовали другие
министры и фашистские иерархи.
Картину «домашнего кабинета Муссолини» дополнял «клан Пе-
таччи» — семья любовницы Муссолини Кларетты Петаччи, — кон-
курировавший с другими приближенными дуче. По своему влия-
нию на ход государственных дел Кларетта не могла сравниться
с Чиано, но быстрая карьера членов ее семьи служила одним из
наиболее ярких примеров коррупции, царившей в высших кругах
итальянского фашизма.
Тайная полиция не только хорошо знала о глухой борьбе, кото-
рая велась в окружении Муссолини, но и принимала в ней актив-
ное участие. «Полицейские осведомители, — пишет Лето, — с голо-
вой ушли в лабиринт сплетен и скандалов. Некоторые из них слу-
жили сразу двум сторонам, придумывая и передавая Чиано то, что
про него говорят в клане Петаччи, а ей — что про нее думает Ста-
раче; Стараче они докладывали, что за его спиной говорят его
друзья, и т. д. Полиция наблюдала за всем этим и все регистриро-
вала: множество пикантных историй должны хранить ее ар-
хивы...» 128
Слухи о разложении фашистской верхушки широко распростра-
нялись по стране; население постоянно сталкивалось с фактами
беззастенчивого грабежа общественного богатства представителями
правящих кругов. Все это способствовало полной потере фашиз-
мом престижа в стране, порождало сомнения и возмущение ши-
роких слоев. В конце 1938 г. итальянская полиция провела широ-
кое обследование состояния общественного мнения. Для всех аген-
тов была разработана специальная инструкция, в которой обраща-
лось особое внимание на необходимость получения «быстрых и
своевременных донесений, способность немедленно схватывать и
оценивать комментарии и настроения, сведения и факты, разгово-
ры и события» 129.
Результаты этой работы были малоутешительны для фашистско-
го режима. «Общественное мнение, — пишет Лето, — которое часто
неосознанно хорошо ощущает приближение великих исторических
кризисов, начало выражать неопределенное беспокойство... Несом-
ненно, итальянский народ, после того как прошел период подъема,
вызванный завоеванием империи, и улетучились надежды на внут-
ренние реформы... стал все более отходить от фашистской иде-
128 Ibid., p. 181.
129 F. Martinelli. Op. cit., p. 422.
67
ологии. Вокруг фашистского режима стала образовываться пус-
тота» 130.
Именно в момент кажущегося триумфа, в момент, когда, каза-
лось, фашистский режим все держал в своих руках, в итальянском
обществе нарастало чувство протеста, которое затем привело к ак-
тивному движению Сопротивления. Этот процесс все более сопут-
ствовал истории итальянского фашизма.
Демагогические лозунги «обновления», которые обеспечивали
поступательное движение итальянского фашизма в 20-х годах,
окончательно выродились в риторику. Отсутствие внутреннего со-
держания фашизм пытался заменить потоком пустых слов, на-
деясь, что их беспрерывное повторение способно повлиять на ход
дел. Искусственное насаждение невежества, проповедь мистическо-
го начала, раздувание культа грубой силы вызывали все больший
протест в душах итальянцев.
До сих пор в итальянской исторической литературе очень мало
сказано о борьбе трудящихся против фашизма в предвоенной Ита-
лии. Между тем, несмотря на массовый террор, лишивший трудя-
щихся организованной силы и выведший из строя наиболее актив-
ную часть противников фашистского режима, несмотря на отсутст-
вие каких-либо собственных организаций, трудящиеся продолжали
сопротивление фашистской диктатуре. В предвоенные годы это со-
противление не выливалось в массовые фронтальные действия, для
организации которых у антифашистов не было сил. Скорее это
было капиллярное распространение антифашистских идей, кото-
рые постепенно все глубже проникали в массовую базу фашизма,
подтачивали и размывали ее изнутри.
Подавляющее большинство активных антифашистов, осужден-
ных Особым трибуналом, были рабочими, крестьянами и ремеслен-
никами. Из 958 человек, обвиненных на протяжении 1937—1939 гг.
в «особо тяжких преступлениях против фашистского режима», 707
принадлежали к этим категориям населения131. Как правило, они
являлись членами коммунистической партии. После 1936 г. число
дел, подлежавших рассмотрению Особого трибунала, постоянно
росло. Высший орган расправы с антифашистами уже не справлял-
ся со всем объемом работы. Поэтому, начиная со следующего года,
дела, которые судьи считали «менее важными», передавались на
рассмотрение другим судебным органам.
В 1936 г. были вынесены приговоры многочисленным членам
коммунистических организаций, смело действовавших в различ-
ных городах Италии. В частности, это относится к группе рабочих
из Пармы, создавших в городе разветвленную сеть активно дейст-
вовавших ячеек. Руководитель этой организации В. Сантини, кото-
130 G. Leto. Op. cit., p. 184—186.
131 Все последующие материалы о судебных процессах взяты из актов
Особого трибунала, опубликованных в книге: A. Dal Pont, A. Leonetti,
P. Maiello, L. Zocchi. Aula IV. Roma, 1961, p. 295—393.
68
рый, как сказано в полицейском протоколе, «также и в зале суда
неоднократно утверждал преданность своей идее», был приговорен
к 20 годам заключения. Группе коммунистов из Эмилии-Романьи,
как говорится в обвинительном заключении, «удалось проникнуть
в профсоюзы, культурные и спортивные организации и привлечь
на свою сторону неопытную молодежь». Руководители организа-
ции М. Фабиани, Э. Бонацци и М. Канова были приговорены к 22
годам заключения каждый. Л. Лерис, «специализировавшийся на
работе среди молодежи в Турине», осужден на 20 лет. В этом же
году были осуждены большие группы коммунистов из Комо, Чиви-
такастелланы, Модены, Гориции, Ливорно, Триеста, Падуи, Мила-
на, Рима.
Помимо групповых процессов в 1936 г. происходило разбиратель-
ство дел одиночек — все они были активистами коммунистической
партии, посланными заграничным центром в Италию и попавшими
в руки полиции.
Против представителей других политических течений в этом го-
ду состоялся всего один процесс. Это была группа из семи человек,
принадлежавшая к движению «Справедливость и свобода» и дейст-
вовавшая в Милане под руководством В. Фоа и М. Джуа.
В 1937 г. деятельность Особого трибунала началась очередным
процессом против группы коммунистов из Пезаро, осужденных на
сроки от 4 до 16 лег. Все они были обвинены в создании коммуни-
стических ячеек на предприятиях и распространении подпольной
литературы, которую им «удавалось доставлять даже в казармы».
Затем последовали процессы против коммунистов Флоренции,
Триеста, Савоны, Рима (22 человека). Коммунисты-подпольщики
в Ченцано, как сказано в обвинительном заключении, отличались
«крепкой организацией, которая смогла развернуть деятельность
по привлечению новых членов». По этому процессу было осуждено
20 человек (крестьяне и плотники, виноделы и чернорабочие).
Большая часть коммунистических организаций, на след кото-
рых нападала полиция, находилась в Северной и Центральной Ита-
лии. Однако в конце 1937 г. состоялись два крупных процесса по
делу коммунистических организаций Калабрии и Сардинии. За-
кончилась годовая деятельность Особого трибунала приговором
против коммунистической группы Флоренции. По этому делу было
осуждено 8 человек. Однако полиции не удалось полностью обна-
ружить состав хорошо законспирированных нелегальных групп:
размах работы, особенно на предприятиях «Нобель», говорил о том,
что коммунистическая сеть была значительно шире.
Документы Особого трибунала за 1937 г. регистрируют новые
явления, которые появились в антифашистском движении: первые
шаги на пути создания единого антифашистского фронта. В ок-
тябре 1937 г. состоялся процесс над представителями «Единого
антифашистского фронта», действовавшего в Милане. Его участни-
ки проводили активную работу в пользу республиканской Испании
и распространяли антифашистскую литературу.
G9
По этому процессу было осуждено 9 коммунистов, социалистов
и республиканцев. Главные обвиняемые, во главе с известным дея-
телем социалистической партии Р. Моранди, были осуждены на 10
лет заключения каждый. Незадолго до этого состоялись два про-
цесса над группами участников движения «Справедливость и сво-
бода» из Турина и Каррары. Эти группы действовали в тесном кон-
такте с парижским центром движения и занимались, в частности,
переправкой добровольцев в Испанию.
Несмотря на то что «менее важные» политические дела в
1937 г. Особый трибунал начал передавать в другие инстанции,
часть из них все же принималась на рассмотрение. В своем боль-
шинстве это были дела по обвинению в оскорблении дуче, фашист-
ской партии, милиции, государственных учреждений и короля. Как
правило, эти действия носили индивидуальный характер, но отра-
жали настроения значительной части населения.
Число актов индивидуального протеста значительно увеличива-
ется в 1938 и 1939 гг. Так, в январе 1938 г. Особый трибунал рас-
сматривал дело механика Лукарини из Специи по обвинению в
«апологии коммунизма». Лукарини заявил, что он готов ехать
в Испанию, но «для того, чтобы перейти на сторону красных».
В том же месяце был осужден торговец из Тренто Д. Гоццер, ко-
торый заявил: «Фашистская милиция состоит из таких же вырод-
ков, как ее командиры».
В июле 1938 г. в Генуе кожевник Э. Помата, остановившись
перед тележкой бродячего торговца, на которой был выставлен
бюст Муссолини, произнес: «Посмотрите, что за собачья рожа». Как
сказано в решении трибунала, «суду не удалось со всей точностью
установить, имел ли он в виду изображение Муссолини или изоб-
ражение собаки, которое также было выставлено на повозке». Тем
не менее Помата, подозреваемый также в распространении анти-
фашистских листовок, был осужден на 10 лет заключения. Еще один
приговор, свидетельствующий о том, что Особый трибунал был не
судебным органом, а орудием расправы над людьми, известными
своей враждой к фашизму: А. Ферри из Аббьятеграссо во время
спора оскорбил своего собеседника. Он был осужден за «оскорбле-
ние нации», поскольку его противник был фашистом, «а следова-
тельно, — как говорилось в обвинительном заключении, — была ос-
корблена партия, которая в свою очередь идентифицируется с на-
цией».
Многие документы этих лет говорят о твердом поведении ком-
мунистов перед лицом фашистского трибунала. В этом они сле-
довали примеру А. Грамши, который бросил в 1928 г. в лицо
фашистским судьям пророческие слова: «Вы приведете Италию к
катастрофе; мы, коммунисты, спасем ее!», примеру других руко-
водителей компартии, арестованных в конце 20-х годов. Коммуни-
сты выполняли указания партии не называть других товарищей, не
говорить ни о чем, что могло бы повредить организации и ее работе.
«Нелегко выполнять эти директивы, — пишет прошедший через
70
Особый трибунал коммунист А. Чикалини, — когда человек заперт
в мрачной камере, долгие дни остается без воды и без пищи, когда
он одинок, ослабел, а полицейские по очереди допрашивают его,
действуя то насилием, то лестью, когда доказательства накаплива-
ются, когда, наконец, находится трус или предатель, подтверждаю-
щий обвинение» 132. Были и такие, которые не выдерживали испы-
тания, были и изменники, переходившие на сторону врага, однако
огромное большинство держалось стойко.
В мае 1937 г. был арестован активист компартии, рабочий-метал-
лист Освальдо Негарвилль. Во время допросов он заявил, что «не
обязан и не намерен отчитываться перед трибуналом о работе, ко-
торую проводил и собирался проводить». Его судили вместе с дру-
гими 13 рабочими из Эмполи и приговорили к 18 годам заключе-
ния.
Основная работа Особого трибунала в 1938—1939 гг. по-прежне-
му заключалась в рассмотрении дел коммунистических организа-
ций, по которым привлекались группы активистов. Из судебных
отчетов ясно видны два основных направления, по которым раз-
вертывалась деятельность коммунистических организаций в этот
период. Это было проникновение в фашистские организации с
целью использовать легальные возможности для борьбы с фашиз-
мом и организация помощи народу Испании. В январе 1938 г. со-
стоялся большой процесс над рабочими-коммунистами судострои-
тельных верфей в Генуе. Как говорилось в обвинительном заклю-
чении, этой организации удалось поставить коммунистов во главе
профсоюзных органов верфей и тем самым «проникнуть в самые
ответственные органы фашистского режима». Механик Л. Грасси,
главный обвиняемый, был осужден на 18 лет. Затем последовали
процессы против коммунистических организаций Сарзаны, Реджо-
Эмилии, Таранто, опять Реджо-Эмилии, Савоны, Болоньи, Равен-
ны, Бриндизи, Эмполи, Монтоны, Полы, Неаполя и других горо-
дов.
Особенно массовый характер носили процессы над коммунистами
Болоньи, их судили тремя группами. Пожалуй, впервые в истории
антифашизма на скамье подсудимых оказалась столь много-
численная группа рабочих и студентов. Обвинительные акты гово-
рили о широкой деятельности организации в 1937—1938 гг.
Посещая профсоюзные курсы, коммунисты доказывали губитель-
ность политики фашизма. В университете на лекциях студенты
«в полемическом духе высказывали идеи, весьма далекие от фа-
шистских». Прокурор особо подчеркивал, что члены этой органи-
зации занимали ответственные посты в фашистских профсоюзах,
и предупреждал против «серьезной угрозы подобного проникнове-
ния».
В январе 1939 г. проходил большой процесс над группой комму-
нистов из города Скио, близ швейцарской границы. Одним из ос-
132 «Тридцать лет жизни и борьбы...», стр. 279.
71
новных пунктов обвинения была организация переброски через
границу многочисленных добровольцев-антифашистов, направляв-
шихся изо всех городов Италии в Испанию. В этом же году про-
ходили процессы над коммунистами Болоньи, Полы, Флоренции,
Эмполи, Милана, Вальсезии, Вероны, миланских предприятий
«Бреда», «Отис», «Стиглер», «Марелли», городов Реджо-Эмилии.
В актах Особого трибунала за 1938—1939 гг. не фигурируют ни-
какие другие организации, помимо коммунистических.
То же самое подтверждает и начальник политического отдела
тайной полиции Г. Лето, который пишет в своих мемуарах: «После
начала войны в Испании деятельность Особого трибунала заметно
оживилась. Коммунисты проявили большую активность: они пы-
тались организовать типографии, выпускали листовки. Почти все
жертвы Особого трибунала были, естественно, коммунистами, по-
тому что все другие партии в стране не подавали признаков жиз-
ни» 133.
Материалы Особого трибунала дают далеко не полную картину
антифашистского движения: много дел антифашистов проходило
через другие судебные инстанции, фашистский режим часто рас-
правлялся со своими противниками и без посредства судебных ор-
ганов. Однако эти документы неопровержимо свидетельствуют
о том, что коммунисты были в авангарде антифашистской борьбы.
Фашистские власти видели в компартии своего главного и наи-
более опасного врага.
Важную роль в ослаблении фашистского режима сыграло то об-
стоятельство, что стремление критически переосмыслить происхо-
дящее вокруг охватывало в первую очередь молодое поколение.
Именно среди тех, на кого фашизм пытался оказать наибольшее
идеологическое воздействие, дисциплинировать и превратить
в свой резерв, стали раздаваться протесты против навязываемых
сверху догматов.
«Может быть, ни одно поколение не было так несчастно, как то,
которое родилось в годы первой мировой войны..., — писал Б. Кро-
че. — Деятельность фашизма не была и не могла быть истинным
интеллектуальным и моральным воспитанием, она была давлени-
ем, растлением, коррупцией, в общем, деятельностью по прируче-
нию, подобной той, которую применяет человек по отношению
к животным, стремясь подчинить их, своим нуждам» 134. Кроче
утверждал, что этим методом фашизм достиг большого материаль-
ного эффекта, поскольку он связывал по рукам и ногам и увле-
кал за собой. Но, по его словам, эта деятельность не могла дать и
не давала «духовного эффекта», так как она не порождала внут-
реннего убеждения и глубокого энтузиазма, а лишь создавала в
душах вакуум.
133 G. Leto. Op. cit., p. 166.
134 В. Croce. Scritti varii XI. Scritti e discorsi politici, vol. I. Bari, 1963,
p. 39—40.
72
Неправильно было бы, как это делает Б. Кроче, полностью отри-
цать способность фашизма оказывать идеологическое воздействие
на молодежь. Лживость идеологических мифов еще не обусловли-
вает невозможность их распространения, особенно в условиях той
изоляции, в которой находилось итальянское молодое поколение.
Некоторое число молодых итальянцев поверило в националистиче-
ский миф о «Великой Италии», однако, по свидетельству Р. Дзан-
гранди, начавшего свой жизненный путь активным фашистом,
важнее было то, что посредством демагогии и фальсификации фа-
шизм преподносил неопытной молодежи свои теории как нечто
напоминающее идеалы социалистического характера. «В резуль-
тате точно рассчитанного обмана, который сегодня кажется просто
невероятным,— пишет он,— большая часть итальянской молодежи
поверила в этот миф, поверила в фашизм — не в тот, каким он был
на самом деле, а в тот, за который он себя выдавал» 135.
Разочарование в вере, которую стремились им привить, вело
к отдалению молодых итальянцев от фашизма. Этот процесс сти-
мулировался нарастающим противоречием между пропагандой фа-
шизма и реальным ходом дел в стране. Не случайно его рубежом
стали 1935—1936 гг. — период, когда подошел срок выполнения фа-
шизмом бесчисленных обещаний в области внутренней политики,
а в области внешней политики агрессия против Эфиопии вызвала
тревогу у наиболее сознательной части итальянского общества.
После 1936 г. во многих городах страны стали появляться новые
антифашистские группы. Выросшие при фашистском режиме, эти
молодые люди ничего не знали о тысячах итальянцев, которые про-
должали борьбу с фашистским режимом в эмиграции или томились
в тюрьмах и на каторге. Они не слышали имен Грамши и Гобет-
ти, а Маттеотти и Джованни Амендола, казалось им, принадлежат
к далекому прошлому. Оглушенные фашистской пропагандой, они
постепенно прозревали и испытывали острую потребность
общения со своими единомышленниками. Эти маленькие груп-
пы «нелояльных» и «бунтарей» или просто «объективно мыс-
лящих» молодых людей становились все более многочисленными.
Как правило, их руководители не ставили перед собой задач соз-
дания собственных партийных организаций. Чаще всего стремле-
ние к уяснению политических позиций толкало их к сближению
с уже существовавшими партийными течениями. Их мало привле-
кали призывы к ожиданию и осторожности, раздававшиеся со сто-
роны буржуазных оппозиционных деятелей. Наибольший отклик
среди молодежи находили призывы к действию и единству, беском-
промиссное осуждение правящего класса, которое они находили
в подпольных обращениях коммунистической партии. Было бы не-
правильным считать, что все оппозиционные группы, возникшие
среди молодого поколения в 1936—1940 гг., в дальнейшем полно-
135 «Тридцать лет жизни и борьбы...», стр. 319.
73
стью влились в коммунистическую партию, однако подавляющее
число их пошло именно по этому пути.
Кроче, который с неудовольствием отмечал, что в качестве реак-
ции на пустоту, созданную фашизмом в душах молодого поколе-
ния, «некоторые или многие из этих молодых людей обращались
к коммунизму», не мог дать этому удовлетворительного объясне-
ния. Идеолог итальянского либерализма был крайне встревожен
этим явлением и пытался отделаться ссылками на то, что комму-
низм привлекал своим «упрощением» формул борьбы и молодежь
тянулась к нему, «не имея возможности добыть себе другую ду-
ховную пищу».
Неверно утверждение, что возможность идеологического выбора
для молодых итальянцев ограничивалась лишь альтернативой фа-
шизм и коммунизм. Сам Кроче делал все возможное, чтобы проти-
вопоставить фашизму либеральные идеалы. Говоря о том, что и
при фашизме «были писатели, избегавшие лжи», он пишет о самом
себе: «Один из них специально для молодежи написал историю
Италии либерального века и ряд других работ, чтобы углубить и
обновить теорию свободы... и эти его книги не остались неизвест-
ными молодежи» 136. Действительно, произведения Кроче, которые
свободно печатались в Италии, легче было получить, чем нелегаль-
ные издания компартии. Тем не менее не только многочисленные
группы молодежи всех слоев тянулись к марксизму, но и некото-
рые из ближайших учеников Кроче отходили от его позиции «мо-
рального неприятия» и вставали на путь активной антифашист-
ской борьбы. Вопреки предсказаниям Кроче именно коммунистиче-
ские идеалы стали самой серьезной движущей силой молодого по-
коления антифашистов.
Яркой иллюстрацией к этому служит история группы Молодых
коммунистов Рима, наиболее широкой подпольной молодежной
организации в предвоенные годы: многие члены этой группы в по-
следующем стали руководителями коммунистической партии. Она
образовалась в 1936 г. из числа молодых людей, преимущественно
студентов 137. Их политические взгляды в то время были далеко не
однородными, однако все они относились критически к либераль-
ному антифашизму старшего поколения, включая антифашизм Бе-
недетто Кроче, а их наиболее передовая часть приближалась
к марксизму.
Решающим толчком для формирования политических позиций
послужило появление в этом кружке коммунистов старшего поко-
ления М. Росси-Дория и Б. Сангвинетти; один из них вышел из
тюрьмы, а другой приехал из Франции, где находился загранич-
136 В. Croce. Scritti varii XI, vol. I, p. 41—42.
137 Все сведения о группе Молодых коммунистов взяты из: R. Zangrandi.
Il lungo viaggio attraverso il fascismo. Milano, 1964, p. 486—490; A. Del
Pont, A. Leonetti, P. Maiello, L. Zocchi. Aula IV. Tutti i processi del tribu-
nale speciale fascista, p. 407.
74
ный центр партии. Весной 1937 г. под их влиянием в антифашист-
ской молодежной организации выделилась группа Молодых ком-
мунистов, во главе которой первоначально стояли А. Натоли,
П. Амендола, Л. Ломбардо Радиче, П. Буффалини и др. Эта груп-
па не порывала своих связей с товарищами, часть из которых
примкнула к движению «Справедливость и свобода», а другие об-
разовали социалистическую группу. Однако коммунистическая
группа значительно превосходила по численности и по влиянию
все остальные. К ним примкнули новые группы молодых людей
во главе с П. Инграо и М. Аликата.
Политическая линия и практическая работа Молодых коммуни-
стов строились на основе указаний из заграничного центра, связь
с которым была установлена в начале 1937 г. и не прерывалась до
самой войны. Участники организации активно занимались сбором
средств в пользу республиканской Испании, проводили антифа-
шистскую пропаганду, печатали и распространяли листовки. В ок-
тябре 1938 г. они провели подпольную конференцию, на которой
присутствовало около 20 делегатов. Молодые коммунисты стреми-
лись установить связи с коммунистическими группами в других
городах и объединиться в своей работе с борьбой рабочего класса.
В 1939 г. ОВРА напала на следы организаций в городах Лацио,
которые были связаны с римскими Молодыми коммунистами. По-
следовали аресты и процесс в Особом трибунале. Весной 1940 г.
на скамье подсудимых оказались представители старшего поколе-
ния коммунистов: Ф. Амикони, Б. Корби, руководители римских
Молодых коммунистов А. Натоли, П. Амендола и Л. Ломбардо Ра-
диче, рабочие А. Казадио и Дж. Манчини, студент Д. Спаллоне,
скрипач П. Джакетти и другие — все они были приговорены к дли-
тельным срокам заключения.
Однако полиции не удалось ликвидировать основную часть ор-
ганизации, потеря опытных руководителей не прервала ее дея-
тельности. Под руководством П. Буффалини, П. Инграо, М. Алика-
та, А. Тромбадори она все более решительно связывала свою борьбу
с коммунистическими ячейками, которые существовали на пред-
приятиях Рима и в его окрестностях. Хотя в 1940, 1941 и особен-
но в 1942 гг. организация Молодых коммунистов понесла новые
потери, ее деятельность не прекращалась до падения фашистского
режима.
История группы Молодых коммунистов из Рима была одним из
наиболее значительных примеров того, как антифашизм предста-
вителей молодого поколения привел их сначала к идеологическому
сближению, а затем к огранизационному слиянию с коммунисти-
ческой партией. «Некоторые поражаются тому, — писал после вой-
ны один из руководителей группы Молодых коммунистов
Л. Ломбардо Радиче, — что после падения фашизма из подполья
вышло столь сильное молодежное коммунистическое движение;
есть люди, которые до сих пор не могут понять, как случилось, что
дети многих выдающихся деятелей либерального антифашизма бо-
75
рются сейчас в рядах коммунистической партии... Этот окончатель-
ный выбор произошел не в результате внезапного мистического об-
ращения, а потому, что эта молодежь на практике увидела в рабо-
чем классе и его авангарде единственную живую, объединяющую
национальную силу» 138.
Если в истории Молодых коммунистов отчетливо видна преемст-
венность между старым антифашизмом и новыми поколениями, то
будущий руководитель молодежной организации компартии
Э. Куриель и его товарищи из Падуанского университета продела-
ли свой путь гораздо самостоятельнее. Куриель происходил из за-
житочной триестинской семьи 139. Однако с молодых лет он непо-
средственно сталкивался с картинами тяжелой жизни окружавших
его родной город деревень.
«Я помню одну деревушку на склоне горы Нанос, — писал он
позднее, — она состояла из нескольких хибарок, расположенных в
хилом лесочке. Для того чтобы попасть в нее, надо было взбираться
по тропе от ближайшей автобусной станции. Люди жили там в чер-
ной нужде, по сути дела натуральным хозяйством, теми продукта-
ми, которые они взращивали на небольших огородах. Землю для
них они приносили на своих плечах из долины. Время от времени
патруль карабинеров или солдат с заряженными винтовками про-
ходил по улице мимо закрытых дверей, окруженный молчаливой
ненавистью крестьян» 140.
Стремление сблизиться с народом было характерно для Курие-
ля с юношеского возраста. Так, несмотря на блестящие успехи, он
дважды прерывал свои занятия во Флорентийском университете
и начинал преподавать в сельской школе. Его идеологические и по-
литические взгляды в студенческие годы были еще весьма пута-
ными. Он увлекался различными философскими теориями, пропо-
ведовавшими самоусовершенствование личности. С 1934 г. Куриель
начал преподавать математику в Падуанском университете и вско-
ре сошелся с группой молодых преподавателей и студентов, зани-
мавших критические позиции к окружавшему их миру. Однако Ку-
риель вскоре отметил, что, при всей разнице взглядов его друзей,
их антифашизм имел общий недостаток — все они очень любили
дискуссии, но никто из них не был способен от слов перейти к
делу.
Когда в кружке появился молодой коммунист А. Браун, Ку-
риель быстро воспринял основы марксистского учения, потому
что уже на протяжении ряда лет самостоятельно приближался к
тому пониманию мира, которое открылось ему в работах класси-
ков марксизма. Принятие марксизма означало для него разреше-
ние того вопроса об отношении между теорией и практикой,
138 «Тридцать лет жизни и борьбы...», стр. 335.
l39 E. Curiel. Classi e generazioni nel Secondo Risorgimento. Roma, 1955;
«Тридцать дет жизни и борьбы...», стр. 465—468.
140 E. Curiel Op. cit., p. XIII.
76
который занимал его на протяжении ряда лет. Куриель вступил
в коммунистическую партию и благодаря своим способностям и
энергии вскоре стал во главе ячейки.
В конце 1936 г. этой группе удалось установить контакт с цент-
ральными органами партии: Куриель побывал в Париже, где по-
лучил инструкции о дальнейшей работе. Они предусматривали
распространение подпольной пропагандистской и марксистской
литературы, налаживание контактов с другими антифашистскими
группами для создания единого фронта. Однако главное заклю-
чалось в использовании легальных возможностей для работы
внутри фашистских молодежных и синдикальных организаций
Италии.
К тому времени Куриель был одним из руководителей универ-
ситетского журнала «Иль Бо», где он занимался профсоюзными
вопросами. Позднее Куриель рассказывал, как трудно пришлось
ему и его товарищам, когда они стали налаживать связи с рабо-
чими. На первых порах рабочие с подозрением относились к моло-
дым интеллигентам, которые с непонятной настойчивостью стре-
мились втянуть их в откровенный разговор. Однажды пожилой
типограф сказал Куриелю, что рабочие считали их «провокатора-
ми, подосланными хозяевами и фашистскими руководителями» 141.
Понадобилось много сил и терпения, для того чтобы завоевать
доверие собеседников.
Наряду с легальной деятельностью группа Куриеля издавала
подпольные листовки и материалы, а его статьи появлялись в цент-
ральных органах коммунистической партии. Однажды Куриеля
вместе с другими редакторами молодежных журналов вызвали
в Рим. Руководитель отдела пропаганды фашистских профсоюзов
сказал им, что за последнее время противники фашистского ре-
жима активизировались, и показал пачку нелегальных изданий,
попавших в руки полиции. Он был далек от мысли, что перед ним
стоит человек, который руководил подготовкой многих из этих ма-
териалов.
Легальная деятельность Куриеля была прервана в 1938 г.:
фашистские власти заподозрили юношу и изгнали его из универ-
ситета. С этого времени он становится профессиональным рево-
люционером, выполняя задания заграничного центра ИКП.
В июле 1939 г. он был арестован и вышел на свободу лишь после
краха фашистского режима. Коммунистическая группа в Падуан-
ском университете продолжала действовать и после ареста ее руко-
водителя: в годы войны этот университет был одним из важных
центров антифашизма в области Венето.
Не всегда свой выбор молодые люди делали так быстро и реши-
тельно, как это произошло с Молодыми коммунистами из Рима и
группой Куриеля. Однако действительность шаг за шагом опровер-
гала все то, что было привито молодому поколению фашистским
141 Ibid., p. XXXVII.
77
воспитанием. Одно из наиболее поучительных свидетельств такого
рода — это история Р. Дзангранди и группы его товарищей, кото-
рую он подробно описал в книге «Длинный путь через фашизм» 142.
Эта история особенно интересна благодаря по крайней мере двум
особенностям. Во-первых, исходным пунктом движения Дзангран-
ди была, по его собственным словам, «самая полная и всеобъем-
лющая вера в фашизм» 143. Во-вторых, автор начал свой долгий
путь к антифашизму, будучи близок к самой вершине режима —
семье Муссолини.
Друг детства старшего сына дуче, Витторио, Дзангранди еще
в школьные годы основал рукописный журнал, название которому
дал Муссолини-отец. Вокруг этого журнала объединилась группа
молодых людей, выступавших за «ревизию и обновление фашиз-
ма». «Для нас,— пишет Дзангранди,— фашизм был всем. И не
только с идеологической точки зрения, но и более конкретно: поли-
тически — были левые и правые, недобросовестные фашисты (это,
конечно, были правые) и истинные фашисты, происходившие из
социалистов и синдикалистов, были и реакционеры, которые пыта-
лись исказить ход революции и даже использовать ее в своих це-
лях. И были мы, молодежь, которая считала, что «революция про-
должается» 144.
Витторио Муссолини вскоре отошел от этой группы, однако
Дзангранди и его товарищи продолжали поддерживать между со-
бой связь и в студенческие годы. К началу 1937 г., как пишет
Дзангранди, его единомышленники группировались главным обра-
зом вокруг университетских газет и журналов. Любимой темой
выступлений этих журналов было право молодых на «обновление
фашизма» путем критики существующего положения вещей.
В 1937 г., в то время как союз с Германией уже стал определяю-
щим во внешней политике Италии, университетские журналы про-
должали осуждать гитлеровский расизм. Это вызвало решительное
вмешательство министерства культуры. В октябре 1937 г. в одном
из журналов появилась статья, в которой оспаривалась конститу-
ционная законность присвоения секретарю фашистской партии
звания министра. Непосредственно заинтересованный в происшед-
шем, «министр-секретарь партии» Стараче в тот же день снял
с поста главного редактора.
Оппозиционные настроения университетской молодежи находили
выход также во время так называемых ликторских конкурсов. На-
чиная с 1936 г. эти конкурсы стали приобретать беспокоящий вла-
сти характер. Антиконформистские и антифашистские оппозицион-
ные группы, такие, как группа Дзангранди, использовали широ-
кую аудиторию, выступая с докладами или участвуя в дискуссии.
Каждый раз в конце конкурса вмешивались фашистские власти,
142 R. Zangrandi. Lungo viaggio attraverso il faseismo» Roma, 1964.
143 Ibid., p. 15.
144 Ibid., p. 42.
78
для того чтобы призвать участников к порядку и исключить из
конкурса наименее ортодоксальных участников.
Группа Дзангранди приобретала все более явственно антифа-
шистский характер, и у ее руководителей росло сознание необхо-
димости выйти за пределы узкой университетской среды. Это было
признаком не только известной политической зрелости, но и сме-
лости. «Если группа молодых,— пишет Дзангранди,— проявляла
самостоятельность и доставляла беспокойство, то с ней ничего или
почти ничего не случалось: бывало даже, что фашистские руково-
дители предлагали субсидию организации, для того чтобы «приру-
чить» ее. Но если в студенческой группе обнаруживалась связь с
рабочими, все полностью менялось: ее «дело» передавалось в поли-
цию с соответствующими последствиями» 145.
Первые попытки Дзангранди и его товарищей из буржуазной
среды «сблизиться с народом» были неудачными. Правильный путь
был найден, когда сам Дзангранди и другие члены группы стали
выступать на страницах печати по вопросам профсоюзного дви-
жения. Получая письма, они знакомились с условиями жизни ра-
бочего класса. Однако настоящие связи с рабочими установились
позднее — уже после начала войны.
С весны 1938 г. группа Дзангранди встала на путь создания
нелегальной организации. К этому времени ее руководители имели
связь со многими молодыми людьми, проживавшими в различных
городах страны. Их точкой опоры стало Итальянское журналист-
ское агентство, созданное Дзангранди. В декабре 1939 г., собрав-
шись в небольшом городке около Рима, товарищи Дзангранди ос-
новали Социалистическую революционную партию. Эта организа-
ция просуществовала до весны 1942 г., когда ее главные
руководители, в том числе и Дзангранди, были арестованы.
История создания Социалистической революционной партии
(руководители которой затем стали коммунистами) — это история
отхода от фашизма «истинных» представителей его молодого по-
коления. Дзангранди долгое время продолжал сотрудничать в га-
зете Муссолини «Пополо д'Италиа» 146, куда он был принят по лич-
ной рекомендации дуче; его товарищи руководили различными
изданиями фашистских молодежных организаций. Их движение
имело слабые контакты с более зрелыми группами антифашистов
и не сумело связаться с традиционными антифашистскими партия-
ми. Как пишет Дзангранди, он и его товарищи на протяжении
ряда лет пытались найти кого-либо из антифашистов, кто дал бы
им политические установки и указания, точные задачи борьбы.
145 Ibid., Op. cit., p. 167.
146 Дзангранди не был единственным сотрудником газеты Муссолини, встав-
шим на путь антифашистской борьбы. Как пишет в своих мемуарах
главный редактор «Пополо д'Италиа» Д. Пини, в мае 1939 г. тайная поли-
ция сообщила, что рабочий типографии Морони отпечатал листовки оппо-
зиционного характера и стал их распространять. Дуче был вне себя (G. Pi-
ni. Filo diretto con Palazzo Venezia. Rocca San Casciano, 1950, p. 193).
79
Однако их попытки не увенчались успехом. Только позднее мы
поняли, пишет Дзангранди, что нам не доверяли и имели на это
свои основания.
История студенческих кружков Куриеля и Дзангранди — это ис-
тория самых первых групп молодого поколения интеллигенции,
пришедших на путь отрицания фашизма. В своей массе студенты,
а практически все они были членами фашистских университетских
организаций (ГУФ), оставались в лучшем случае на позициях
«конструктивной» критики фашизма. Как пишет итальянский ис-
торик М. Делле Пьяне, переживший этот период в студенческой
среде, это объяснялось тем, что они еще не освободились от двой-
ного заблуждения: веры в то, что фашизм — это «революция»,
которая еще продолжается, и убеждения, что истоки фашизма
были «чистыми» и «антибуржуазными» 147. По своему социальному
составу студенчество тех лет было преимущественно мелкобуржу-
азным, и критическое отношение к фашизму в этой среде служило
показателем распада массовой базы фашизма. Процесс дефашиза-
ции молодого поколения шел неравномерно, тем не менее перелом
в настроении молодых поколений был очевиден.
Именно приход молодого поколения в ряды коммунистической
партии позволял ей продолжать трудную борьбу в условиях под-
полья. Более того, за годы нелегальной деятельности произошли
значительные изменения соотношения сил внутри антифашист-
ского лагеря. В 1926 г. коммунистическая партия была одной из
партий меньшинства антифашистского фронта, она значительно
уступала социалистам по влиянию на рабочий класс. Накануне
войны она объединяла наиболее активные силы антифашизма
и была единственной партией, которая сохраняла свою организа-
цию внутри страны.
Этот поворот был обеспечен правильной стратегической линией
партии рабочего класса, ее способностью не ограничиваться пропа-
гандой лозунгов, а, преодолевая все трудности, сочетать политиче-
скую работу с огромным организационным усилием. Партия избе-
жала опасности зачахнуть в эмиграции, как это случилось с неко-
торыми другими антифашистскими группами. Несмотря на по-
стоянные потери в руководящих кадрах и кадрах среднего звена,
несмотря на неизбежное проникновение агентов врага, итальянские
коммунисты восстанавливали прерванные связи в стране, сплачи-
вали вновь возникавшие группы на основе единой политической
линии.
Успеху компартии способствовала международная обстановка,
которая подтверждала правильность марксистского анализа и пред-
видений коммунистов. Мировой экономический кризис глубоко
потряс капиталистическую систему, вскрыл ее противоречия и соз-
дал предпосылки подъема антифашистского движения. Коммуни-
147 М. Delle Plane. Alla ricerca di un'Italia civile.— «Il Ponte», 1956, № XII,
p. 975—987
80
стическая партия прилагала максимум усилий для того, чтобы
использовать новые условия.
Решающее значение имел тот факт, что миру капитализма и его
порождению — фашизму противостояла страна социализма — Со-
ветский Союз. Невиданными темпами рабочий класс СССР преоб-
разовывал отсталую страну в государство с современной промыш-
ленностью и сельским хозяйством, построенным на новых
общественно-экономических основах. Успехи Страны Советов, ко-
торые буржуазия вначале объявляла невозможными, а потом ста-
ралась замолчать, давали в руки трудящихся объективные доказа-
тельства того, что перед человечеством открылся новый путь раз-
вития.
Под влиянием этих факторов в рядах итальянских антифашист-
ских сил наступило заметное смещение влево. Один из будущих
руководителей итальянской компартии Дж. Амендола пришел
к марксизму на рубеже 30-х годов. До этого он следовал по пути
своего отца, известного либерального деятеля, и был учеником Бе-
недетто Кроче. В 1931 г. к Кроче приехал С. Цвейг, незадолго до
этого посетивший Советский Союз. «В этот вечер я поспешил в дом
Кроче, — вспоминает Дж. Амендола,— Встречая меня, Кроче ска-
зал: «Проходите, проходите, Амендола, вы услышите кое-что о ва-
шей России». Эта фраза показывала, что Кроче кое-что услышал
о моей новой ориентации». Стефан Цвейг начал говорить о России
и рассказал об экономических трудностях. Однако он признался, что
его поразили рост промышленности, воля народа создать нечто но-
вое и единство рабочего класса с коммунистической партией.
«В этот вечер,— пишет Амендола,— я с большей уверенностью по-
чувствовал, что я правильно выбрал мой новый путь» 148. Дж. Амен-
дола не был исключением. Многие ученики философа-идеалиста
покинули своего учителя, проповедовавшего «моральную» оппози-
цию режиму, и встали на путь активной борьбы.
Неизмеримо более широкий и непосредственный отклик успехи
Советского Союза вызывали в среде рабочего класса, среди италь-
янских трудящихся. Дж. Грилли, который в 1936—1938 гг. работал
с советскими торговыми представителями на судоверфях Ливорно,
рассказывает в своих воспоминаниях: «Ливорнские рабочие не
только уважали советских инженеров, они любили их... В день,
когда «Ташкент» спускали на воду, население собралось около вер-
фи. Когда красавец корабль с красным флагом на корме скользнул
в волны, в толпе раздались возгласы приветствия. Присутствующие
приветствовали не только строителей корабля, но и красный флаг
страны социализма» 149.
Политические установки, которыми руководствовались итальян-
ские коммунисты в предвоенные годы, были определены на IV съез-
148 G. Amendola. Il tribunale speciale e l'antifascismo aH'interno.— «Fascismo
e antifascismo», vol. II. Milano, 1962, p. 240—241.
149 G. Grilli. Due generazioni. Roma, 1953, p. 184—185.
81
де партии, состоявшемся в апреле 1931 г. в Германии. Это был по-
следний съезд итальянских коммунистов в фашистский период.
Несмотря на трудные условия, на нем присутствовало около 60 де-
легатов, представлявших почти все области Италии. В документах,
одобренных съездом, чувствовалась некоторая поспешность в опре-
делении сроков революционных схваток, не всегда перспективы
борьбы были правильно оценены. Однако директивы съезда свиде-
тельствовали о том, что партия намерена твердо идти по пути про-
должения борьбы в стране.
Особый интерес имели указания съезда о работе внутри фа-
шистских профсоюзов и других массовых организаций. В своих
решениях съезд констатировал, что разгул реакции после уста-
новления фашистского режима, аресты тысячей товарищей, умень-
шение боеспособности и активности рабочего класса под ударами
фашизма вынудили партию к известному отступлению. Одним из
важнейших его признаков был отрыв партии от предприятий, со-
кращение числа ячеек и масштабов деятельности вообще, что вы-
зывало общую угрозу ослабления связи с массами. Для предотвра-
щения этой угрозы партия предлагала смелее развертывать рабо-
ту в массовых организациях, созданных фашистским режимом, и
прежде всего — в профсоюзах.
Этот лозунг выдвигался уже в 1929 г. коммунистами во время
II нелегальной конференции Всеобщей конфедерации труда. Те-
перь он ставился на первый план решением наиболее авторитетно-
го органа коммунистов, и это имело большое значение для изжи-
вания сектантских настроений. Решения съезда призывали ис-
пользовать все возможности для установления связей с молодым
поколением, интеллигенцией, чиновниками и другими социальны-
ми слоями и группами, среди которых партия могла найти союз-
ников 150.
Оценивая результаты IVсъезда, П. Тольятти писал: «Итальян-
ская коммунистическая партия созрела не только для того, что-
бы самой совершить поворот, но и для того, чтобы сыграть важней-
шую роль в обосновании и подготовке того великого поворота во
всем движении, во всем ходе борьбы против фашизма и войны, за
единство рабочего класса, всех трудящихся и всех демократических
и прогрессивных сил, который начался через два года после съезда
и пути которого были всесторонне определены VII конгрессом Ком-
мунистического Интернационала» 151.
Важной предпосылкой объединения сил итальянского рабочего
класса явилось заключение в 1934 г. пакта о единстве действий
компартии с социалистами. Итальянские социалисты, ослабленные
многочисленными расколами, произошедшими в партии, в 1930 г.
собрались на объединительный съезд.
150 «Тридцать лет жизни и борьбы...», стр. 349—358.
151 Там же, стр. 258.
82
Выработанная на съезде Хартия единства провозглашала, что
новая итальянская социалистическая партия, «основываясь на
марксистском учении», ставит своей задачей «освобождение чело-
вечества от политического и экономического рабства капитализма».
Хартия признавала восстание одним из законных средств борьбы
пролетариата. В то же время хартия содержала много формулиро-
вок, которые были характерны для старых социал-демократических
вождей и в весьма расплывчатой форме рисовали будущее устрой-
ство Италии. В основном докладе о политической деятельности
в Италии, сделанном Дж Сарагатом, не было даже упоминания
о возможности нелегальной работы в стране, очень скромные на-
метки содержались и в резолюции о профсоюзной работе.
Несмотря на сильный налет социал-реформизма в партии, ее
новое руководство во главе с П. Ненни взяло курс на отход от бур-
жуазных антифашистских группировок и сближение с коммуниста-
ми. В июле 1934 г. коммунистическая партия обратилась к социа-
листам с официальным предложением о создании единого фронта.
17 августа в Париже было подписано соглашение о единстве дей-
ствий между двумя партиями.
В Пакте о единстве действий 152 констатировалось, что в отно-
шении основных принципов, а также в оценке международной об-
становки между двумя партиями имеются существенные разногла-
сия по вопросам теории, методов и тактики, которые препятствуют
созданию общего политического фронта. Однако наличие единства
взглядов по ряду актуальных вопросов борьбы пролетариата против
фашизма и войны дают возможность заключить пакт для достиже-
ния таких целей, как вызволение из тюрем жертв репрессий фа-
шизма, улучшение жизни трудящихся и борьбы против корпора-
тивной системы. Сохраняя полную самостоятельность и обязуясь
не вмешиваться во внутренние дела другой партии, коммунисты и
социалисты обязывались дать своим организациям за границей и в
Италии инструкции об установлении тесного сотрудничества.
В период, когда партии буржуазной оппозиции переживали кри-
зис и ограничивались бесплодной полемикой, наиболее активная
часть итальянского пролетариата сделала решительные шаги
к объединению своих сил. Наряду с пунктами, имевшими прехо-
дящее значение и отражавшими требования момента, в пакте со-
держались положения, направленные на установление долговре-
менного и все более тесного сотрудничества.
Итальянской коммунистической партии, сделавшей значитель-
ные шаги на пути сближения с социалистами, не потребовалось
больших усилий для того, чтобы воспринять лозунги VII конгрес-
са Коммунистического Интернационала о едином народном фрон-
те, о расширении борьбы против фашизма и угрозы войны. Руко-
водитель итальянских коммунистов П. Тольятти принимал деятель-
ное участие в подготовке конгресса и был на нем одним из главных
152 Там же, стр. 361—362.
докладчиков. Итальянские коммунисты хорошо сознавали опас-
ность, которую представлял фашизм для всего рабочего движения.
Задача расширения политического сотрудничества и создания
единого фронта требовала прежде всего установления новых отно-
шений с мелкобуржуазным движением «Справедливость и свобо-
да». Руководители этого движения, происходившие из среды мо-
лодых интеллигентов-антифашистов, принадлежали ранее к социа-
листической, республиканской и либеральной партиям. Их объеди-
няло стремление к непосредственным и немедленным действиям
против фашистского режима. Виднейшими представителями этого
движения были К. Росселли, Э. Луссу и А. Таркьяни. Относитель-
но социально-политического устройства будущей Италии у них не
было единства взглядов — наряду с элементами социалистической
идеологии среди них широко распространены были идеи либераль-
но-демократического порядка. Основным пунктом программы ново-
го движения было установление в Италии республиканского строя.
Характер нового движения отражало обращение, которое было
помещено в первом номере журнала «Справедливость и свобода»,
вышедшем в 1929 г., оно было скорее призывом к действию, чем
программным заявлением. «Происходя из различных партий,— го-
ворилось в нем,— мы на время сдаем в архив свои партийные би-
леты ради единства действий. Революционное движение «Справед-
ливость и свобода», не знающее партийных различий, своим назва-
нием определяет программу действий. Республиканцы, социалисты
и демократы, мы боремся за свободу, за республику, за социаль-
ную справедливость» 153.
Главной ошибкой старых оппозиционных партий, подчеркивали
авторы манифеста, было то, что они вели борьбу с фашизмом в кон-
ституционно-моральном плане, в то время как фашизм можно раз-
бить только силой оружия. К. Росселли выдвигал задачу подготов-
ки всеобщего восстания, призванного покончить с фашизмом. Ме-
тоды подготовки такого восстания напоминали действия заговор-
щиков прошлого века. Значительное место отводилось действиям
героев-одиночек, которые должны были поднять волю масс
к борьбе.
В начале 30-х годов в Италии участились случаи индивидуально-
го террора, причем фашистские власти приписывали их движению
«Справедливость и свобода». В действительности, если руководите-
ли движения и не проповедовали индивидуальный террор, то зна-
чительная часть молодых людей, которая была осуждена фашист-
ским трибуналом за покушения в этот период, была так или иначе
с ним связана.
Важной задачей эмигрантской группы «Справедливость и сво-
бода» ее руководители считали перенесение антифашистской про-
паганды в Италию. С этой целью они практиковали массовую по-
153 A. Dal Pont, A. Leonetti, M, Massara. Giornali fuori legge. Roma, 1964,
p. 188.
84
сылку антифашистской литературы по адресам учреждений и част-
ных лиц. Наибольший резонанс получил организованный этой
группой полет молодого итальянского эмигранта Бассанези над
Миланом. Поднявшись на самолете на территории Швейцарии, он
в течение получаса кружил над столицей Ломбардии, разбрасы-
вая листовки с антифашистскими призывами.
В листовках, которые разбрасывал Бассанези над Миланом, го-
ворилось: «Уже в тридцати городах комитеты «Справедливости и
свободы» организуются и вооружаются для выступления». Это
было явным преувеличением. Тем не менее группы нового движе-
ния действительно возникли в начале 30-х годов во многих городах.
Особенно активной была миланская организация. Это были люди,
горевшие нетерпением покончить с фашизмом и считавшие, что
эта задача может быть выполнена в ближайшее время. Их дейст-
вия были зачастую весьма наивными: так, они вели активную про-
паганду против курения, надеясь тем самым сократить доходы фа-
шистского государства от налога на табак.
Неопытные конспираторы быстро привлекли к себе внимание
фашистской полиции. Уже в 1929 г. провокатор ОВРА Дель Ре
находился в самом центре деятельности руководящей группы
«Справедливость и свобода». Последовали аресты, и в руки полиции
попали почти все руководители движения, находившиеся в Италии.
Внутренняя организация движения не смогла выдержать нанесен-
ного ей удара. Местные группы «Справедливости и свободы» вос-
становились и продолжали свою деятельность в Турине, Риме и
некоторых других городах. Наладить движение в национальном
масштабе больше не удалось.
Парижский центр движения «Справедливость и свобода» под
руководством К. Росселли продолжал активную антифашистскую
деятельность среди эмигрантской интеллигенции и доставлял мно-
го забот фашистской полиции. Но руководители движения воздер-
живались от какого-либо сотрудничества с коммунистами. Они не
участвовали в конгрессе итальянских антифашистов, созванном
в Брюсселе в октябре 1935 г. по инициативе коммунистов и при-
нявшем манифест протеста против фашистской агрессии в Африке.
Росселли считал, что в связи с войной в Италии назревает рево-
люционная ситуация и выступление в пользу санкций может по-
вредить подготовке восстания 154
154 Руководителей движения «Справедливость и свобода» разделяла с ком-
мунистами не только идеологическая платформа, но и различный под-
ход к вопросу о практической деятельности. Весной 1936 г. К. Росселли
встретился с Л. Лонго и предложил ему объединить усилия для посылки
в Италию максимального числа людей, которые должны были пропаган-
дой, диверсиями и террором подготовить восстание. Лонго отрицатель-
но отнесся к идее Росселли, справедливо указав, что ситуация в Италии
не дает возможности выдвигать лозунг о превращении войны империа-
листической в гражданскую, кроме того он указал, что коммунисты про-
тив тактики индивидуального террора (A. Garosci, Sloria dei fuorueciti.
Bari, 1955, p. 131-132),
88
В воззвании, с которым обратился конгресс ко всем итальянцам,
говорилось, что «война, начавшаяся в Африке, это не война Ита-
лии, а война фашизма». Авторы воззвания указывали, что нападе-
ние на Эфиопию является логическим следствием той империали-
стической политики, которой фашизм следовал на протяжении
тринадцати лет. Конгресс обратился к солдатам, матерям, трудя-
щимся и всем свободолюбивым людям Италии, а также к членам
фашистской партии с призывом добиться немедленного прекра-
щения военных действий и вывода итальянских войск из Эфиопии.
В заключение воззвания провозглашался лозунг: «Немедленный
мир с Абиссинией! Долой Муссолини!» 155
Решения конгресса в Брюсселе, а также кратковременная дея-
тельность образованного им комитета не смогли существенно по-
влиять на ход событий в Италии. Тем не менее они демонстрирова-
ли всему миру, что фашизм не вправе говорить и действовать от
имени всей Италии, как он на это претендовал. Не менее важным
результатом конгресса были первые связи между партиями рабоче-
го класса и представителями других антифашистских групп.
Начавшаяся через два месяца после окончания эфиопской аван-
тюры Муссолини гражданская война в Испании усилила объеди-
нительные тенденции, наметившиеся в среде итальянских антифа-
шистских сил. Антифашисты считали долгом чести доказать, что
лучшая часть итальянского народа непричастна к действиям Мус-
солини. Они были одними из первых, кто поспешил в Испанию для
того, чтобы сражаться на стороне республики. Уже в августе 1936 г.
на Арагонском фронте вступила в строй «Итальянская колонна»,
насчитывавшая более сотни бойцов, принадлежавших главным об-
разом к движению «Справедливость и свобода». Через несколько
недель в строй вступил отряд «Гастоне Соцци», организованный
коммунистами. Наконец, в октябре, когда в Испанию начала при-
бывать основная масса итальянских добровольцев-антифашистов,
был создан батальон имени Гарибальди, преобразованный в даль-
нейшем в бригаду.
Все итальянские антифашистские партии и группы восприняли
войну в Испании как первую возможность выступить против фа-
шизма с оружием в руках. Наибольший вклад в создание итальян-
ских формирований внесла коммунистическая партия. Из 3354
итальянских антифашистов, находившихся в Испании, подавляю-
щее большинство — 1819 человек были коммунистами, 310 — социа-
листами и участниками движения «Справедливость и свобода» и
1096 — беспартийными. Большая часть добровольцев — около
2 тыс.— прибыла из Франции, более 200 человек непосредственно
из Италии, остальные из США, Советского Союза и других
стран.
Итальянские добровольцы не только составляли значительный
контингент среди иностранных антифашистов, но и занимали вид-
155 «Тридцать лет жизни и борьбы...», стр. 359—361.
86
ные командные посты в вооруженных силах испанской республи-
ки. Коммунист Лонго и социалист Ненни были генеральными ко-
миссарами интернациональных бригад, Витторио Видали являлся
организатором, а затем политическим комиссаром легендарного
5-го полка, четыре итальянца были подполковниками испанской
армии, 13 — майорами 156. П. Тольятти возглавлял делегацию Ко-
минтерна при Коммунистической партии Испании.
В сражениях под Мадридом и Уеской, в Серо де лос Анхелес,
Баодилья дель Монте и на Хараме, в Сарагосе и Эстремадуре
итальянские добровольцы показали свое мужество и волю к борьбе.
Однако самым важным для них было участие гарибальдийского ба-
тальона в битве под Гвадалахарой.
Это был первый случай, когда гарибальдийцы встретились на
поле боя со своими соотечественниками, посланными на войну Мус-
солини. Нельзя сказать, что добровольцы-антифашисты имели хо-
рошую военную подготовку: батальон состоял из людей возрастом
от 16 до 60 лет, многие из которых впервые держали в руках вин-
товку. Однако огромное моральное превосходство людей, всем серд-
цем стремившихся сражаться за правое дело, помогло гарибальдий-
цам успешно выдержать натиск колонн фашистов. Гарибальдий-
ский батальон сыграл важную роль в 10-дневном сражении под
Гвадалахарой, в ходе которого итальянский экспедиционный кор-
пус в составе 5 дивизий потерпел поражение.
Итальянские гарибальдийцы оставались в Испании до конца вой-
ны, выполнив свой интернациональный долг. «9 февраля 1939 г.
последняя группа гарибальдийцев после двадцати восьми месяцев
борьбы, отступая с боями вплоть до французской границы, остави-
ла Испанию,— пишет А. Роазио, бывший комиссаром бригады.—
Гарибальдийцы отступали с высоко поднятой головой, с разверну-
тыми знаменами, с красными платками на шее, как непобежденные
бойцы, с сознанием выполненного долга» 157. Одним из последних
итальянцев, оставивших Испанию, был П. Тольятти. Только благо-
даря счастливому стечению обстоятельств он не попал в руки фа-
лангистов.
Активное участие в войне в Испании, оживление подпольных
коммунистических групп в стране, политика единства антифашист-
ских сил, последовательно проводимая итальянскими коммуниста-
ми,— все это решительно выдвигало их на первый план борьбы
против фашизма. На фронтах Испании впервые стал осуществлять-
ся пакт единства действий коммунистов и социалистов, и совмест-
ная борьба сблизила две партии рабочего класса.
В июле 1937 г. между ними был заключен новый пакт о единстве
действий, предусматривавший сотрудничество на значительно бо-
лее широкой основе. Обе партии подтверждали свою конечную об-
щую цель — свержение фашизма и установление социалистическо-
156 Там же, стр. 306—308.
157 Там же, стр. 311.
87
го общества. В то же время они выдвигали в качестве непосредст-
венной задачи борьбу за восстановление в Италии свободы и уста-
новление демократической республики, опирающейся на рабочий
класс. Для достижения этого коммунистическая и социалистиче-
ская партии призывали к единству антифашистов, рассматривая
единый фронт между партиями рабочего класса как важнейшее
условие консолидации этих сил.
Важный пункт, который отражал опыт, накопленный к тому вре-
мени коммунистами, касался необходимости вести работу в массо-
вых организациях фашизма, «используя для этого также все ле-
гальные возможности». В новом пакте указывалось на непосредст-
венную угрозу мировой войны, которую несут в себе агрессивные
действия международного фашизма, и говорилось о предотвраще-
нии войны как об одной из основных задач рабочего класса. Если
же такая война разразится, подчеркивалось в заявлении двух пар-
тий, то пролетариат превратит ее в могилу фашизма 158.
В этот период наметилось также сближение между компартией и
движением «Справедливость и свобода». Как пишет американский
историк Ш. Дельдзелль, «триумф социал-коммунистических сил
у Гвадалахары произвел глубокое впечатление на К. Росселли. Он
не мог не оценить их силы, единства и политического разума, хо-
тя и сохранял недоверие к их методам действий» 159. Росселли на-
чал переговоры о присоединении руководимого им движения к
пакту единства действий между коммунистами и социалистами.
Осуществить эти планы ему не удалось. Итальянская полиция и
лично Муссолини давно уже с беспокойством следили за деятель-
ностью Росселли. Его лозунг: «Сегодня в Испании, завтра в Ита-
лии» — повторяли подпольные радиостанции, и тысячи итальян-
цев, несмотря на жестокие преследования, тайком слушали этот го-
лос. Арестованная в Милане весной 1937 г. группа антифашистов
во главе с Моранди была связана с парижским центром Россели.
Фашистские власти решили расправиться с мужественным бор-
цом. 11 июня 1937 г. Карло Росселли и его брат Нелло были най-
дены мертвыми на обочине провинциальной дороги в Нормандии,
куда их заманили обманом. «Они лежали на каменистой почве,—
пишет сподвижник Росселли А. Гароши. — Карло с головой, отки-
нутой назад, Нелло с лицом, залитым кровью. Карло был убит,
когда он стоял около автомобиля, Нелло, который отличался неимо-
верной физической силой, сопротивлялся: под ногтями у него
была земля и нитки от одежды убийцы» 160.
Убийство братьев Росселли всколыхнуло демократическое об-
щественное мнение. Во время похорон, состоявшихся в Париже,
около 200 тыс. человек сопровождали траурное шествие на клад-
бище Пер Лашез. Пожалуй, только расправа с социалистом Д. Мат-
158 «Тридцать лет жизни и борьбы...», стр. 362—363.
159 Ch. F. Delzell. I nemici di Mussolini. Torino, 1966, p. 153.
160 L. Salvatorelli, G. Mira. Op. cit., p. 918.
88
теотти, осуществленная фашистами в столь же свирепой форме,
вызвала подобный взрыв возмущения. Итальянские фашисты были
вынуждены реагировать, и итальянская печать пыталась припи-
сать это убийство коммунистам и анархо-синдикалистам. Столь
наглая ложь никого не могла ввести в заблуждение. После второй
мировой войны полностью подтвердилось то, о чем писали италь-
янские антифашисты еще в 1937 г.: нити этого убийства вели
в Рим. На процессе бывших офицеров итальянской военной раз-
ведки (СИМ) майора Навале и подполковника Эммануэле вскры-
лось, что имелась договоренность с французскими кагулярами об
этом террористическом акте. В качестве платы французские фа-
шисты получили из Италии 100 винтовок. Задание «убрать»
братьев Росселли руководителям итальянской разведки, видимо с
ведома Муссолини, дал министр иностранных дел Чиано 161.
Лишившись своего активного руководителя, зарубежная органи-
зация движения «Справедливость и свобода» пережила период кри-
зиса, закончившийся выходом из организации деятелей правого
крыла во главе с А. Таркьяни. Наиболее авторитетным руководи-
телем в этот период стал Э. Луссу, который стремился внести в про-
грамму движения элементы социализма. В программных установ-
ках появился пункт, признававший необходимым социализацию
тяжелой промышленности 162. Новые веяния отразились и в назва-
нии движения: оно стало именоваться «Справедливость и свобо-
да — движение за социалистическое единство».
Влияние этого движения в эмигрантских кругах после 1937 г.
сократилось; заграничный центр почти не имел связей со страной.
Тем не менее в Италии сохранились небольшие, но влиятельные
группы, идейно связанные с движением Росселли, послужившие
в годы войны основой для создания активной политической партии.
В 1937 г. итальянский антифашизм понес крупнейшую потерю:
27 апреля в Риме, после более десяти лет тюремного заключения,
скончался А. Грамши. Широкая кампания протеста заставила Мус-
солини перевести руководителя итальянских коммунистов зимой
1936 г. сначала в тюремную больницу, а затем в римскую кли-
нику «Квисисана». Здесь его охраняла особая команда из 18 кара-
бинеров и 2 полицейских под командованием комиссара. Этот отряд
должен был стеречь человека, который целыми днями лежал без
чувств, не будучи в силах подняться с постели без посторонней
помощи. За время пребывания Грамши в тюрьме было несколько
амнистий, и срок его заключения истекал не в 1947, а в 1937 г.
Грамши ожесточенно боролся со смертью, надеясь, что после
окончания срока заключения ему удастся серьезно лечиться и сно-
ва стать работоспособным. Он умер через неделю после того, как
юридически истек срок его заключения. Больной, подвергавшийся
систематическим притеснениям тюремной администрации, Грамши
161 «Il Mondo», 30.VI 1951.
162 Ch. F. Delzell. Op. cit., p. 160.
89
написал за годы заключения монументальный труд — «Тюремные
тетради». «Грамши своей слабой, постоянно болевшей рукой, ко-
торой он не мог без судороги поднять даже самую малую тяжесть,
исписал за годы тюрьмы убористым, мелким почерком 280 тетра-
дочных страниц,— пишут биографы Грамши Л. Ломбардо Радиче
и Дж. Карбоне.— В этих тетрадях Антонио Грамши оставил италь-
янским рабочим, всем трудящимся, интеллигенции, оставил всей
Италии замечательный синтез своего опыта и идей...» 163 «Тюрем-
ные тетради» Грамши, увидевшие свет в послевоенные годы, по-
ставили его в ряды выдающихся теоретиков мирового коммуни-
стического и рабочего движения.
Несмотря на тяжелые потери, итальянские антифашистские си-
лы в 1937 г. сделали значительный шаг по пути единства. По ини-
циативе коммунистов и социалистов в марте 1937 г. во Франции
было создано широкое объединение всех антифашистских сил под
названием «Итальянский народный союз». Ведущую роль в нем
играли коммунисты и социалисты, однако, в нем участвовали пред-
ставителя движения «Справедливость и свобода», республиканцы,
члены итальянской Лиги прав человека (антифашистского объеди-
нения некоммунистических групп) и другие политические деяте-
ли. Новое объединение было рассчитано на привлечение самых
широких масс итальянских эмигрантов.
В июле 1937 г. начала выходить ежедневная газета союза под
названием «Воче дельи итальяни». За короткий срок эта газета
достигла значительной популярности. Ее главными редакторами
были коммунисты Д. Ди Витторио, А. Донини, А. Уголини и
М. Монтаньяна,
Итальянский народный союз несомненно был самым широким
объединением итальянских эмигрантов: в 1937—1939 гг. в его ря-
дах состояло более 45 тыс. человек 164. Главными опорными пунк-
тами союза служили промышленные и горнодобывающие районы
Восточной Франции, где находилось большое количество итальян-
ских рабочих-эмигрантов. Союз основал также свою газету в Ту-
нисе, для работы среди проживавших там итальянцев. В 1938 г.
туда были направлены коммунисты Дж. Амендола и В. Спано.
Основанная ими демократическая газета «Джорнале ди Тунизи»
стала пользоваться значительным влиянием среди местного италь-
янского населения и успешно противостояла влиянию фашистов
в Тунисе 165.
Как внутри Народного союза, так и в других областях деятель-
ности Итальянская коммунистическая партия проявляла наиболь-
шую активность. Особое внимание заграничный центр уделял пар-
тийной печати. Массовым органом партии продолжала быть газета
163 Л. Ломбардо-Радиче, Дж. Карбоне. Жизнь Антонио Грамши. М., 1953,
стр. 1781.
164 Ch. F. Delzell. Op. cit., p. 150.
165 «Тридцать лет жизни и борьбы...», стр. 297.
90
«Унита», которая выходила во Франции и нелегальными путями
переправлялась в Италию. Иногда специальные курьеры перево-
зили через границу матрицы, что давало возможность отпечатывать
и распространять большое количество экземпляров. Газета выхо-
дила с перерывами, ее издание было связано с огромными трудно-
стями. Однако вплоть до начала войны она доносила голос аван-
гарда рабочего класса до тысяч итальянских трудящихся.
В 1927 г. по инициативе П. Тольятти компартия возобновила
в Париже издание своего теоретического органа — журнала «Стато
Операйо», который до 1925 г. выходил в Милане. Так же как и
«Унита», некоторая часть тиража печаталась на тонкой бумаге и
направлялась в Италию. В 1937 г. удалось отпечатать несколько
тысяч экземпляров журнала в самой Италии.
«Унита» и «Стато операйо» не исчерпывали список изданий ком-
партии. Во Франции и Италии появлялся «Бюллетень итальянской
коммунистической партии», посвященный текущим проблемам
партийной жизни; в 1939 г. силами римской организации этот
бюллетень был распространен во многих городах страны. Комму-
нисты стремились проводить работу в итальянской армии. Для этой
цели издавались специальные газеты: «Казерма», «Гриджоверде»
и «Маринайо россо», главной темой которых было разоблачение
подготовки фашизмом войны. Периодически в Италии появлялись
также специальные издания для молодежи, для женщин, много
другой пропагандистской литературы готовилось местными орга-
низациями партии 166.
Непрерывные усилия коммунистов, стремившихся использовать
все возможные формы борьбы с фашизмом, не проходили даром.
В тяжелые для антифашистского движения годы перед началом
второй мировой войны, когда многие деятели других партий сло-
жили оружие и отказались от борьбы, они продолжали утверждать
неизбежность падения фашистского режима и призывать рабочий
класс к борьбе. Политический авангард антифашистских сил на-
носил ощутимый удар по диктатуре Муссолини.
От создания оси Берлин — Рим к заключению «стального пакта»
В работах итальянских буржуазных историков встречается утвер-
ждение, что в годы, предшествовавшие второй мировой войне,
внешняя политика Муссолини играла роль определяющего фактора
во внутренней жизни страны. Действительно же внешняя политика
Муссолини следовала той внутренней логике развития фашизма,
которая толкала его на путь империалистических авантюр. Как
правильно отмечал итальянский историк Ф. Вентури, «уже в 1936 г.
в итальянском фашизме выкристаллизовались все элементы, кото-
166 A. Dal Pont, A. Leonetti, M. Massara. Giornali fuori legge, p. 133—162.
91
рые должны были привести к войне» 167. Это и определяло курс
внешней политики итальянского фашизма в предвоенные годы.
С 1922 г. и до нападения на Эфиопию Муссолини не порывал
окончательно с традиционными направлениями итальянской внеш-
ней политики, развивавшей инициативу главным образом на Бал-
канах. Пользуясь каждым случаем для того, чтобы громогласно
заявить о более широких империалистических притязаниях Ита-
лии на Средиземном море, Муссолини вместе с тем сознавал, что
реальное соотношение сил вынуждает его отказываться от воору-
женных действий. Успех в Африке побудил его резко активизиро-
ваться.
Внешним проявлением нового курса послужила смена министра
иностранных дел. Через месяц после захвата Эфиопии и провоз-
глашения Италии империей им стал Г. Чиано. Назначение Чиано
знаменовало собой разрыв фашистского режима со старой диплома-
тической кастой. Карьерой он был во многом обязан женитьбе на
старшей дочери Муссолини Эдде, и большую часть жизни слепо
исполнял волю тестя. Чиано был типичным представителем той
части итальянской крупной буржуазии, которая привела фашизм
к власти и долгое время отождествляла с ним свою судьбу. Его
отец, богатый ливорнский промышленник, был видным участником
фашистского движения с самого его начала. Министр, а потом
председатель фашистской палаты депутатов, он был в 1926 г. офи-
циально намечен преемником Муссолини в случае смерти дуче.
Кроме своей преданности фашистскому режиму, граф Констанцо
Чиано отличался тем, что умело использовал пребывание на госу-
дарственных постах для увеличения своего и без того значительно-
го состояния.
Его сын Галеаццо начал свою дипломатическую деятельность в
итальянских посольствах в Бразилии и Китае. В 1929 г. он позна-
комился с дочерью Муссолини, которая не отличалась привлека-
тельной наружностью, но пользовалась особым расположением
дуче. Этого было достаточно, чтобы Чиано вскоре сделал ей пред-
ложение. Карьера Чиано круто пошла в гору: в 1933 г. он был уже
заведующим отделом печати премьер-министра, а год спустя — за-
местителем министра печати и пропаганды. В 1936 г. Муссолини
доверил ему пост министра иностранных дел. Чиано, которому едва
исполнилось 33 года, стал третьим, после Муссолини и короля, че-
ловеком в Италии.
Чиано был характерной креатурой фашистского режима: для не-
го в вопросах внешней (как, впрочем, и внутренней) политики не су-
ществовало каких-либо моральных принципов. Он признавал един-
ственное право — право сильного. Еще в период приготовлений
к захвату Эфиопии Чиано, тогда еще заместитель министра печати
и пропаганды, руководил неслыханной по бесстыдству кампанией
167 «Trent'anni di storia italiana (1915—1945)». Torino, 1961, p. 196.
92
против этой страны. Итальянские газеты, нисколько не заботясь
о правдоподобии, называли Эфиопию «пистолетом, нацеленным в
сердце Италии», и изображали ее вооруженным до зубов агрессо-
ром, готовым будто бы захватить всю Северную Африку.
С приходом к руководству внешней политикой Чиано откровен-
ное попирание каких-либо норм в отношениях между странами
было открыто объявлено правилом фашистской дипломатии. Глав-
ный внешнеполитический комментатор итальянского фашизма
В. Гайда писал: «Сама жизнь рождает право. Сейчас мировая по-
литика, которая кажется историкам столь сложной, возвращается
в своих наиболее общих проявлениях к простоте естественных со-
бытий. Биологическое право здоровых, плодотворных и произво-
дительных наций превращается в новое политическое право. Имен-
но отсюда берут начало великие европейские и мировые конфлик-
ты» 168.
В исполнение обязанностей министра иностранных дел Чиано
внес тон «баловня фашистского режима», который характеризовал
все его поведение. Как пишет итальянский историк Ф. Бандини,
«тщательному анализу источников информации, изучению докла-
дов и донесений Чиано предпочитал дипломатию светских салонов
и площадок для игры в гольф, будуарные сплетни и личный успех,
который заключался в подражании позам и ораторским приемам
своего тестя. Он никогда не читал донесений длиннее полстраницы,
всегда отказывался от советов экспертов и выказывал полное пре-
зрение к дипломатам-профессионалам» 169.
В июле 1936 г. началась гражданская война в Испании. С пер-
вых же дней мятежа стало ясно, что международный фашизм стре-
мится использовать выступление реакционных генералов для кон-
солидации и демонстрации своей силы. Застрельщиком в этом деле
выступил Муссолини.
Готовясь к мятежу, франкисты обратились к руководителям фа-
шистской Италии за помощью и получили положительный ответ.
Итальянские военные самолеты помогли мятежникам перебросить
из Марокко в Испанию войска и начать гражданскую войну. Из
итальянских портов начали отправляться корабли с вооружением,
боеприпасами и военными инструкторами. В сентябре итальянские
фашисты организовали военно-морскую базу на Балеарских остро-
вах, которая стала центром снабжения франкистской армии. За два
месяца в Испанию прибыло не менее 66 пароходов, груженных во-
енной техникой. 18 ноября итальянское правительство признало
Франко главой «национального правительства» Испании и через
несколько дней заключило с ним секретный договор о дружбе, ко-
торый предусматривал не только поддержку усилий Франко «по
восстановлению внутреннего порядка», но и обязательство сотруд-
ничать в послевоенный период 170.
168 V. Gayda. Italia e Francia. Roma, 1939, p. 176.
169 F. Bandini. Tecnica della sconfitta. Milano, 1963, p. 208.
170 L. Salvatorelli, G. Mira. Op. cit., p. 907.
93
Неудача первого наступления франкистов на Мадрид осенью
1936 г. побудила Муссолини ускорить и расширить помощь Фран-
ко. В декабре в Кадисе высадилась крупная партия «добровольцев»
в количестве 3 тыс. человек, через некоторое время прибыл второй
контингент такой же численности. Из них были образованы две
бригады, включенные в иностранный легион. Весной 1937 г. италь-
янские силы в Испании достигли численности в 50 тыс. человек под
командованием генерала М. Роатта. Они были сведены в четыре
дивизии и несколько бригад, хорошо снабжены военной техникой и
располагали значительным количеством самолетов 171. Это был на-
стоящий экспедиционный корпус, обладавший собственным штабом
и базами снабжения. Все силы итальянского корпуса были сконцен-
трированы к северу от Мадрида для наступления на испанскую сто-
лицу.
Перед началом мятежа его руководители обращались за по-
мощью не только к Италии, но и к Германии. Однако Германия не
посылала в Испанию крупных наземных соединений, как это сде-
лал Муссолини, ограничившись посылкой самолетов и пилотов.
Легион «Кондор» и другие части, посланные Гитлером, насчиты-
вали около 6 тыс. человек. Посланец Гитлера Франк, прибывший
в сентябре 1936 г. в Рим, подчеркивал, что фюрер считает Среди-
земное море «чисто итальянским морем» и что Германия не имеет
в этом районе никаких особых интересов 172. Таким образом, меж-
ду двумя диктаторами в период, когда сближение между Италией
и Германией только началось, наметился известный раздел сфер
влияния. «Незаинтересованность», проявляемая в тот период Гер-
манией на Средиземном море, объяснялась стремлением столкнуть
Италию с Англией, ревниво следившей за ходом дел в этом районе.
Однако риск непосредственного столкновения с Англией в тот мо-
мент был незначительным, так как английские консерваторы были
на стороне Франко, и Муссолини это знал.
Позиция английского правительства сыграла значительную роль
в злополучной политике «невмешательства». Даже если бы италь-
янские войска в Испании состояли целиком из добровольцев — чего
на деле не было 17З,— легко было доказать, что они были набраны,
171 Боевой техники, посланной в Испанию, хватило бы на оснащение по
меньшей мере 20 дивизий. Она включала 1930 орудий, 10 тыс. пулеметов,
240 тыс. винтовок, 387 млн. патронов и 7,5 млн. зарядов для орудий,
763 самолета (Historicus. Da Versailles a Cassibile. Rocca San Casciano,
1954, p. 56).
172 F. Catalano. Op. cit., p. 235.
173 Бывший начальник политического отдела итальянской тайной полиции
Г. Лето пишет в своих мемуарах, что среди «легионеров» были и добро-
вольцы, однако тут же добавляет, что большая часть из них поехала в
Испанию по экономическим соображениям. «Объясняется это тем, что
даже в период экономического подъема в Италии не ликвидировалась
нищета и количество безработных было велико... Среди добровольцев
были также искатели авантюр: они сильно повредили доброму имени
итальянцев в Испании» (G. Leto. OVRA. Rocca San Casciano, 1952, p. 178).
94
вооружены и содержались на средства итальянского правительства.
Однако английское правительство закрывало глаза на наглые дей-
ствия фашистов. Франция также встала на путь предоставления
свободы действий Гитлеру и Муссолини в Испании. Правительства
капиталистических стран, идя на уступки агрессорам, добились
отклонения в Лиге Наций всех предложений Советского Союза об
оказании эффективной помощи законному испанскому правитель-
ству и способствовали победе франкистского режима.
В марте 1937 г. мятежники начали очередное наступление на
Мадрид. Ударную силу этого наступления составлял итальянский
экспедиционный корпус. Обладая превосходящими силами, фа-
шистские дивизии в первые дни значительно продвинулись вперед.
Муссолини в специальной телеграмме выразил полную уверенность
в том, что «наступательный порыв легионеров сломит сопротивле-
ние противника», и добавил: «Пусть легионеры знают, что я еже-
часно слежу за всеми их действиями, которые увенчаются по-
бедой».
Несмотря на эту уверенность, итальянский экспедиционный кор-
пус понес под Гвадалахарой сокрушительное поражение, причем,
как было сказано выше, большую роль в этом сыграл батальон
итальянцев-антифашистов, сражавшийся на стороне республикан-
цев. Легионеры Муссолини отступили в полном беспорядке.
Поражение под Гвадалахарой нанесло колоссальный удар по пре-
стижу итальянского экспедиционного корпуса, вынужденного про-
сить помощи у Франко для того, чтобы избежать окончательного
разгрома. Муссолини был взбешен неожиданным поражением
своих войск. Он не хотел и слышать об отзыве экспедиционного
корпуса, как это ему советовал итальянский посол в Испании и сам
командующий корпусом. Вместо этого он отозвал своего посла в
Мадриде и распорядился послать в Испанию новые контингенты
итальянской авиации. Одновременно итальянский флот начал на
Средиземном море настоящие пиратские действия, нападая на па-
роходы, направлявшиеся в порты республиканской Испании.
Итальянские фашистские дивизии оставались в Испании до кон-
ца гражданской войны, и итальянские самолеты осуществляли тер-
рористические налеты на испанские города. Тем не менее Муссо-
лини так и не дождался реванша за Гвадалахару, столь сильно за-
девшую его самолюбие. Муссолини жаждал решительных и мол-
ниеносных ударов, на что франкисты не решались, а к самостоя-
тельным операциям крупного масштаба итальянский корпус ока-
зался неспособным.
Интервенция в Испании обошлась фашистскому правительству в
14 млрд. лир, что равнялось почти двум третям итальянского бюд-
жета 1936/1937 финансового года и в шесть раз превосходила сум-
му, затраченную гитлеровской Германией 174 В то же время Мус-
174 «Trent'anni di storia italiana», p. 229.
О том, как Франко регулярно срывал всякие соглашения о возме-
95
щении итальянских затрат на военную помощь, подробно пишет Ф. Гу-
арнери, бывший в то время министром внешней торговли (F. Guarneri.
Op. cit., vol. II, p. 130—135).
175 E. Santarelli. Op. cit., vol. II, p. 250.
176 G. Ciano. L'Europa verso la catastrofe. Milano, 1964, p. 89.
солини не добился военных и политических выгод, на которые он
рассчитывал и которые могли бы оправдать такие затраты. Франко
настоял на ликвидации итальянской военной базы на Балеарских
островах и выводе всех войск после окончания военных действий.
Если война против Эфиопии послужила толчком для сближения
между Италией и Германией, то в период интервенции в Испании
окончательно сформировалась та общность политических и госу-
дарственных интересов, которая привела к постоянно крепнущему
союзу между ними. Во время упомянутого визита в Рим в сентябре
1936 г. германский министр Франк передал приглашение Муссоли-
ни посетить, когда он это сочтет удобным, Германию. При этом
подчеркивалось, что Муссолини будет принят не только в качестве
главы правительства, но и как «основатель и вождь партии, кото-
рая близка национал-социализму». Излагая взгляды Гитлера на
разграничение сфер политико-территориальных интересов в Евро-
пе, Франк особенно выделял мысль о том, что соглашение между
двумя странами должно быть основано на общей идеологической
основе борьбы против «большевистской опасности».
Отвечая Франку, Муссолини выразил согласие с тем, что глав-
ным общим врагом является большевизм, и было очевидно, что в
борьбе с ним он не думает ограничиваться рамками Иберийского
полуострова. Это было особенно ясно из того, каким образом Мус-
солини сформулировал задачи дальнейших контактов: сближение
близких по идеологии движений и режимов, а также определение
«общей политики двух государств, которая должна быть ясно на-
мечена по всем направлениям: на Восток и на Запад, на Юг и на
Север» 175.
Для того чтобы подготовить почву для дальнейшего сближения,
в Германию направился Чиано. Это была его первая ответственная
дипломатическая миссия, и он приложил все силы, чтобы оправдать
доверие. После возвращения он с гордостью докладывал, что Гер-
мания официально признала захват Италией Эфиопии. Однако го-
раздо большее значение имело подписание протокола, в котором
говорилось о необходимости «нового статута» для Европы и Среди-
земное море определялось сферой интересов Италии. Особый пункт
этого протокола указывал, что «главной опасностью» является ком-
мунизм и обе стороны обязывались бороться с ней «всеми силами
государств и партий» 176.
В заключение визита Чиано посетил Гитлера. Это произошло в
Берхтесгадене 24 октября. Чиано рассказывал позднее, что Гитлер
показал далекую церковь на горизонте и заметил: «Вы видите, я
вынужден смотреть на свою немецкую родину, Зальцбург, в би-
96
нокль». «Он говорил об Австрии»,—пояснил Чиано. «На это трудно
закрывать глаза» 177,— ответил дуче. Он не хотел, чтобы Австрия
стала на пути создаваемого союза, и уже готовился пожертвовать
ею ради сближения с Гитлером.
Свои более чем прозрачные намеки Гитлер сопровождал потоком
комплиментов в адрес Муссолини, называя его, по словам Чиано,
«самым великим государственным деятелем на земном шаре». Не-
смотря на подобное самоунижение, Гитлер давал «самому вели-
кому человеку» советы, которые придавали заключенным согла-
шениям совершенно определенное толкование: «Не надо ограничи-
ваться пассивной позицией. Нужно вести себя активно. Нужно пе-
рейти в атаку. И тактическим полем, на котором следует развивать
маневр, должен быть антибольшевизм. Действительно, многие стра-
ны, опасаясь пангерманизма или итальянского империализма, мо-
гут стать на враждебные нам позиции; они примкнут к нам, если
будут видеть в итало-немецком союзе барьер против угрозы боль-
шевизма изнутри и извне». Совместную интервенцию в Испании
Гитлер назвал «первой траншеей», которую Италия и Германия
совместно заняли против большевизма. «Гитлер говорил медленно
и вполголоса,— писал Чиано,— когда же он касался России и боль-
шевиков, то его охватывала ярость...» 178
Идеи Гитлера нашли у Муссолини полное понимание. Выступая
1 ноября 1936 г. в Милане, он заявил, что «вертикаль Рим — Берлин
следует рассматривать как ось», вокруг которой он предлагал со-
трудничать европейским державам. «То, что мы поднимаем знамя
антибольшевизма,— говорил он,— не должно вызывать никакого
удивления. Это наше старое знамя. Мы родились под этим знаме-
нем, и мы сражались с этим противником!» — с пафосом восклицал
Муссолини. Он назвал в этой речи переговоры о разоружении «пу-
стой иллюзией» и заявил, что «Лига Наций может спокойно скон-
чаться» 179.
Таким образом, с самого начала «ось Берлин — Рим», по мысли
ее руководителей, была предназначена для ведения активной агрес-
сивной политики, направленной в первую очередь против Совет-
ского Союза. Как Гитлер в доверительной беседе с посланцем дуче,
так и Муссолини, выступавший перед широкой аудиторией, под-
черкивали, что они связывают с этим союзом далеко идущие пла-
ны. Разница заключалась в том, что Гитлер рассчитывал в конеч-
ном счете привлечь к этому союзу Англию. Муссолини придержи-
вался по отношению к Англии более враждебной позиции. В своей
речи в Милане он уже не в первый раз в угрожающем тоне повто-
рил, что «если для Англии Средиземное море лишь дорога к коло-
ниям, то для Италии это сама жизнь».
177 М. Mourin. Ciano contro Mussolini. Paris, 1960, p. 16.
178 G. Ciano. L'Europa verso la catastrofe, p. 99—107.
179 L. Salvatorelli, G. Mira. Op. cit., p. 905—906.
97
Комментарии, которыми сопровождалось заключение пакта, до-
статочно определенно говорили о том, что ему суждено сыграть зло-
вещую роль в истории Европы. Так, ведущий итальянский коммен-
татор по внешней политике В. Гайда в «Джорнале д'Италиа» пер-
вой среди причин, которые привели к созданию оси, называл общ-
ность идеологий итальянского фашизма и немецкого социал-нацио-
нализма, единство их внешних и внутренних целей. Переходя к по-
зициям этих стран в Европе, он писал: «Германия проиграла войну
и потеряла часть национальной территории и все колонии. Италия
выиграла войну, но также осталась без колоний. Но Италия и Гер-
мания обладают наибольшей плотностью населения среди великих
европейских держав и наибольшей способностью к труду. Обе стра-
ны нуждаются в более полном национальном единстве и террито-
риальной экспансии...» 180
Особый смысл итало-германскому союзу придавало то обстоя-
тельство, что, по мысли Гитлера, он вписывался в более широкую
коалицию агрессивных держав. 25 ноября 1936 г. Германия подпи-
сала с Японией так называемый антикоминтерновский пакт, на-
правленный на изоляцию и окружение Советского Союза. Секрет-
ные статьи этого пакта не были сообщены Муссолини. Чиано было
сказано в общей форме, что между Германией и Японией достиг-
нута «большая степень взаимопонимания». Вырисовывавшийся
треугольник держался на односторонних договорах и замыкался
на Германии. Но уже в то время определилась общая антикомму-
нистическая платформа, на которой должно было происходить
дальнейшее сближение.
Для каждой из трех держав в общей форме обрисовалась сфера
будущей агрессии: для Германии — Центральная Европа (которая
захватывала прибалтийские государства и Украину), для Япо-
нии — Азия, для Италии — Средиземное море. Из трех агрессивных
держав Италия в то время, пожалуй, наименее четко представляла
себе непосредственные объекты своих захватнических действий —
известная доля импровизации сопровождала всю историю итальян-
ского фашизма.
Решающие шаги в сближении с Германией быта сделаны осенью
1937 г. В сентябре Муссолини приехал в Германию. Вместе с Гит-
лером он присутствовал на военных маневрах и посещал военные
заводы. Во время митинга на олимпийском стадионе в Берлине, на
котором присутствовало около миллиона человек, диктаторы обме-
нялись программными речами. Они говорили о близости национал-
социалистского и фашистского движения, об общих целях и
общих врагах, которые делают «исторически необходимым» их
тесный союз 181. 6 ноября 1937 г. Италия примкнула к антикомин-
терновскому пакту. Тем самым был окончательно оформлен поли-
тический союз империалистических государств, которые под зна-
180 V. Gayda. Che cosa vuole I'ltalia? Roma, 1940, p. 209—210.
181 L. Salvatorelli, G. Mira. Op. cit., p. 920.
98
менем борьбы с коммунизмом взяли на себя инициативу подготов-
ки второй мировой войны.
Подчиненное положение в этом союзе Италии наметилось с пер-
вых же шагов. Готовность Муссолини идти на всевозможные
уступки своему партнеру была особенно наглядно продемонстри-
рована в период захвата Германией Австрии. Муссолини всегда
считал Австрию зоной непосредственных интересов Италии.
В 1934 г., когда Гитлер сделал попытку аншлюса, реакция Муссо-
лини явилась одной из причин, заставивших его временно отсту-
пить. При известии об убийстве канцлера Дольфуса дуче отдал
приказ о концентрации войск и послал вице-канцлеру телеграмму,
в которой выражал твердое намерение Италии «всеми средствами»
сохранить независимость Австрии. Муссолини разразился высоко-
мерной речью, в которой между прочим сказал: «Тридцать веков
истории позволяют нам с сожалением смотреть на некоторые докт-
рины, возникшие за Альпами и разделяемые людьми, предки ко-
торых еще не умели писать, в то время как в Риме были Цезарь,
Вергилий и Август» 182.
Прошло всего два года, и от позы наставника, которую стремил-
ся занять дуче, не осталось и следа. Крутой поворот произошел и
в его отношении к австрийской независимости. Осенью 1937 г. он
заявил, что ему надоело быть часовым на страже независимости
Австрии, «особенно если сами австрийцы не хотят о ней слы-
шать»; он выражал лишь надежду, что Гитлер не предпримет ре-
шительных шагов без предварительного предупреждения. «Пред-
варительное предупреждение» было послано Гитлером 11 марта
1938 г., когда немецкие войска уже пересекли австрийскую грани-
цу. Муссолини пассивно наблюдал за действиями Гитлера, кото-
рые еще несколько лет тому назад вызывали его резкую реакцию.
«Когда какое-либо событие становится фатально неизбежным,—
говорил он через несколько дней в палате депутатов,— то лучше,
чтобы оно происходило с вашим участием, чем без вас или против
вас» 183.
«Фатально неизбежным» аншлюс стал в значительной мере
благодаря готовности Муссолини прийти на помощь своему парт-
неру. Недаром когда посланец Гитлера принц Филипп сообщил
ему слова Муссолини: «Австрия мне безразлична»,— то Гитлер бук-
вально завопил в телефон: «Передайте Муссолини, что я этого
никогда не забуду... Никогда, никогда, никогда, что бы ни случи-
лось!.. Как только дело с Австрией будет закончено, я буду рядом
с ним в любом деле, против всех... Послушайте! Я заключу с ним
любой договор!» 184
С точки зрения государственных интересов и дипломатической
стратегии Италия была заинтересована в существовании независи-
182 L. Salvatorelli, G. Mira. Op. cit., p. 765.
183 F. Catalano. Op. cit., p. 236.
184 E. Santarelli. Op. cit., vol. II, p. 318.
99
мой Австрии, так же как и три года назад. Это было настолько
очевидным, что фашистская пропаганда находилась в большом за-
труднении, пытаясь доказать обратное. Итальянцы хорошо помни-
ли высказывания печати в дни кризиса 1934 г. Газеты писали в то
время, что лишать Австрию независимости во имя германского им-
периалистического духа было бы «в высшей степени несправедли-
во» и твердая оппозиция Италии аншлюсу «диктуется соображе-
ниями справедливости, от которых ни в коем случае нельзя
отказываться». В поучающем тоне «Коррьере делла сера» преду-
преждала, что, «по правде говоря, Германии нет никакой нужды
возрождать так называемую Священную Римскую империю», и,
перефразируя известные слова Талейрана, утверждала, что «убий-
ство несчастного Дольфуса — это больше чем преступление: это
ошибка» 185.
Теперь в статье «Муссолини принимает аншлюс» та же газета
утверждала, что «события в Австрии нашли свое естественное
разрешение» и «новая ситуация в Австрии принимается итальян-
ским народом с симпатией и доверием». Перечисляя причины, ко-
торые привели к исчезновению Австрии с географической карты,
«Коррьере делла сера» на первое место ставила итало-германскую
дружбу и растущую общность их государственных интересов.
Осторожно отмечая, что «исчезновение Австрии не было или не
казалось лишенным неудобств для нас, хотя и очень неопределен-
ных и далеких, газета невразумительно заключала, что это собы-
тие «находилось в рамках нормального течения международного
кризиса» 186.
Поведение Муссолини в период аннексии Австрии было не
простым соучастием, так как соучастие подразумевает какую-то
компенсацию. Муссолини же не только не получил никакой ком-
пенсации, но способствовал усилению своего партнера за счет по-
зиций собственной страны. Присоединение Австрии к Германии
разрушило треугольник: Вена — Будапешт — Белград, на союзе
с которым итальянская внешняя политика долгое время основы-
вала свое влияние в этой части Европы. Аншлюс серьезно подры-
вал также двусторонние отношения Италии с Венгрией, так как
отныне эта страна начала склоняться в сторону Германии.
Для того чтобы сгладить явно неблагоприятное впечатление,
оставленное позицией Италии во время аншлюса, и поднять прес-
тиж Муссолини и фашизма, пропаганда предприняла самые не-
уклюжие контрмеры. Фашистская палата депутатов в знак заслуг
Муссолини в области внешней политики присвоила ему специаль-
но учрежденное звание маршала империи. Свою речь в этот день
Муссолини, впервые за тринадцать лет, как он подчеркнул, посвя-
тил состоянию военной мощи Италии. Он заявил, что страна гото-
ва в любой момент выставить 8 млн. солдат, вооруженных самым
185 «Corriere della Sera», 20.II 1934.
186 «Corriere della Sera», 12.III 1939.
100
современным оружием. Итальянский подводный флот Муссолини
назвал самым сильным в мире, а авиацию — одной из самых силь-
ных. Заканчивая свою речь, Муссолини воскликнул: «В будущей
войне будет только один руководитель вооруженных сил Италии—
им будет тот, кто сейчас обращается к вам». Сенат принял поста-
новление вывесить текст этой речи во всех городах Италии 187.
Союз с гитлеровской Германией становился все более тесным.
В мае 1938 г. Гитлер прибыл с визитом в Италию. Весь аппарат
фашистской партии был мобилизован для того, чтобы организо-
вать манифестации на пути его следования от Бреннерского пере-
вала до Рима. Столица Италии была украшена флагами со свасти-
кой, что немало скандализировало папу Пия XI, уехавшего в этот
день в загородную резиденцию Кастель Гандольфо, чтобы не ви-
деть «языческого символа» над «священным городом Христа».
В Неаполе Гитлер и Муссолини приняли парад «имперского во-
енно-морского флота», а затем посетили Флоренцию, которую
Гитлер назвал своим «любимым городом».
В течение этого года обмен делегациями между двумя страна-
ми достиг небывалой интенсивности: визитами обменивались на-
ционал-социалистская и фашистская партии, все виды воору-
женных сил, чернорубашечники и эсэсовцы, молодежные, женские
и другие организации. Все это должно было символизировать
близость двух режимов и нерушимость их единства.
Действительно, когда к осени 1938 г. судетский кризис достиг
своего наивысшего накала, выступления Муссолини в поддержку
гитлеровских притязаний в Чехословакии стали не менее наглы-
ми, чем речи самого Гитлера. 15 сентября он опубликовал в своей
газете статью без подписи, в которой отрицал право на существова-
ние чехословацкого государства и советовал английскому посред-
нику лорду Ренсимену потребовать у Бенеша плебисцита не толь-
ко для Судетов, но и «для всех национальностей, которые этого
захотят». Муссолини давал понять, что в случае конфликта он
немедленно выступит на стороне Германии. На деле он надеялся,
что западные державы уступят перед наглым шантажом.
Муссолини хорошо понимал, что правительства Англии и Фран-
ции готовы пожертвовать независимостью Чехословакии, посколь-
ку в основе их политики лежало стремление направить герман-
скую агрессию на Восток, против Советского Союза. Как сообщал
Д. Гранди, бывший в то время итальянским послом в Лондоне,
Чемберлен несколько раз говорил ему: «Германия — это бешеный
бык. Дело заключается не в том, чтобы посадить его в клетку,—
что было бы невозможным,— а в том, чтобы направить его
на другую цель». Поясняя свою мысль, Чемберлен добавлял, что
единственный способ нейтрализовать Германию — это столкнуть ее
с Советским Союзом 188.
187 L. Salvatorelli, G. Mira. Op. cit., p. 931.
188 F. Catalano. Op. cit., p. 237.
101
Итальянские правящие круги целиком одобряли подобный об-
раз мышления: антибольшевистский поход способствовал бы по-
вышению роли Италии; кроме того, направление гитлеровской
агрессии на Восток давало возможность Италии выдвинуть
претензии на Средиземное море по отношению к тем самым
державам, которые проявили столь большую уступчивость в
Мюнхене.
Поэтому, когда Чемберлен обратился к Муссолини с просьбой
о посредничестве между западными державами и Гитлером, дуче
не дал себя долго упрашивать. Мюнхенская конференция, в кото-
рой участвовали Гитлер, Муссолини, Чемберлен и Даладье, нача-
лась утром 29 сентября, а уже вечером на следующий день были
подписаны соглашения, расчленявшие Чехословакию. Столь быст-
рое ее течение объясняется тем, что еще до начала заседаний
премьеры Англии и Франции сообщили Муссолини, что они со-
гласны с основным требованием Гитлера о передаче Судетской об-
ласти: Германии, а в ходе заседаний с невероятной покорностью
капитулировали перед новыми требованиями, выдвинутыми по от-
ношению к Чехословакии.
Внешне роль Муссолини на конференции была весьма значи-
тельной: на пленарном заседании он предложил документ из пяти
пунктов, который определял порядок передачи Судетов Германии
и который Чемберлен и Даладье одобрили без всяких оговорок.
Муссолини воспротивился тому, чтобы на конференцию был при-
глашен представитель Чехословакии, и представители Англии и
Франции тут же уступили. Наконец, Муссолини изложил венгер-
ские требования к Чехословакии, которые также были одобрены
другими участниками конференции. За спиной Муссолини отчет-
ливо проглядывала рука Гитлера: пять пунктов, составлявшие
основу принятых решений, были сформулированы немцами. Это
не помешало фашистской пропаганде изобразить Мюнхенскую
конференцию как личный триумф Муссолини.
При возвращении в Италию ему была организована почетная
встреча. В Болонье фашисты кричали: «Дуче, ты великий чело-
век!» Король прервал свой отпуск, чтобы встретить его во Фло-
ренции. «Италия почувствовала,— писала газета «Коррьере делла
сера»,— что в решающий для Европы и всего мира момент Муссо-
лини стал центром притяжения всех сил, которым надлежало
разрешить в духе справедливости ужасный кризис... Благодаря
нашему дуче был не только спасен мир, но и исправлены вопию-
щие несправедливости» 189.
189 «Corriere della Sera», 1.X 1938.
О том, что Муссолини удалось использовать свою роль посредника и
создать преувеличенное впечатление о своем авторитете, свидетельству-
ет запись из дневника А. Франсуа-Понсе, французского посла в Герма-
нии, а затем в Италии: «Во время заседаний Мюнхенской конференции
я был поражен влиянием, которое оказывал Муссолини на своего парт-
нера... Гитлер не сводил с Муссолини глаз. Он взирал на него с почти-
102
тельным восхищением... Я заключил из этого, что Муссолини был един-
ственным, кто может удержать Гитлера на грани войны, и, следователь-
но, ключи от мира находятся не в Берлине, а в Риме» (A. Frangois-Pon-
cet. Au Palais Farnese. Paris, 1961, p. 9).
190 Цит. по: F. W. Deakin. Storia della repubblica di Said. Torino, 1963, p. 10.
191 M. Toscano. Le origini diplomatiche del Patto d'Accaio. Firenze, 1956, p. 52.
Поскольку создавалось впечатление, что главной заслугой Мус-
солини было спасение мира, он поспешил дать правильное на-
правление пропагандистской кампании. Выступая на националь-
ном совете фашистской партии, он говорил: «То, что произошло
в Мюнхене, колоссально. Я употребляю это слово, так как оно
наше — вспомните о Колизее. Произошло следующее: конец ком-
мунизма в Европе, конец всякого политического влияния России
на этом континенте» 190. Если Муссолини сильно заблуждался на-
счет результатов конференции, выдавая желаемое за действитель-
ное, то относительно ее антисоветской направленности он выра-
зился достаточно откровенно.
Экзальтация Муссолини, мнившего себя вершителем судеб Ев-
ропы, мало чего стоила. Внутри фашистского блока соотношение
сил все более заметно изменялось в пользу Германии. Роль пер-
вой скрипки все более уверенно брал на себя Гитлер.
В октябре 1938 г. он предложил Муссолини заключить трехсто-
ронний военный пакт между Германией, Италией и Японией. При-
бывший в Рим Риббентроп следующим образом излагал мнение
Гитлера о необходимости такого пакта: «Война с западными де-
мократиями неизбежна в ближайшие 3—4 года. Чехословацкий
кризис показал нашу силу. У нас преимущество инициативы, и мы
хозяева событий... Наше военное положение превосходно: уже
с сентября мы готовы к войне с западными демократиями». Гит-
лер заверял, что он намерен проводить дружественную политику
по отношению к Польше, и обещал самую решительную помощь
Германии итальянским планам на Средиземном море: «Два раза
Италия доказывала свою дружбу по отношению к Германии. Те-
перь очередь Италии воспользоваться немецкой поддержкой» 191.
Это послание Гитлера давало важные и несколько неожиданные
для итальянской стороны разъяснения немецкой политики: если
до Мюнхена у Муссолини были основания думать, что агрессив-
ные намерения Гитлера направлены на Восток, то теперь вероят-
ной первой целью Германии становились западные державы.
Неожиданным оказались и сроки начала решительных действий.
Ко всему этому Италия не была еще готова. Поэтому Муссолини
во время беседы с Риббентропом заявил, что по ряду причин воен-
ный пакт еще не назрел. В то же время он горячо одобрил саму
идею союза, более того, он заранее определил характер этого сою-
за. «Когда союз между нами и Германией назреет,— говорил Мус-
солини,— нужно будет определить цели. Мы не должны заклю-
чать чисто оборонительный союз. В этом нет необходимости, ибо
никто не думает нападать на тоталитарные государства. Мы долж-
103
ны заключить союз для того, чтобы изменить географическую
карту мира. Для этого нужно наметить цели и объекты завоеваний.
Что касается нас, то мы уже знаем, куда должны двигаться» 192.
Редко даже на самых секретных совещаниях представители фа-
шистских держав с такой откровенностью рассуждали об истин-
ном характере своей политики. Слова о том, что Германия и Ита-
лия должны изменить географическую карту мира, хорошо пока-
зывали, сколь сильным стимулятором для фашистских держав
послужила капитулянтская политика правящих кругов Англии и
Франции. Что касается вопроса о целях будущей агрессии, то он
впервые возник в отношениях между Германией и Италией и в
известной мере отражал беспокойство Муссолини в связи с быст-
рым изменением ориентации своего партнера.
Муссолини явно преувеличивал одно: Италия к тому времени
еще не определила своих ближайших целей. Более того, видимо,
именно беседы с Риббентропом побудили его поспешить с этим
уточнением. Из послания Гитлера следовало, что он в первую оче-
редь был намерен действовать против Франции; по отношению
к ней и следовало определить свои требования. Это было сделано
в последующие за беседой с Риббентропом недели. В секретной
инструкции, посланной Чиано итальянскому послу в Лондоне
Гранди 14 ноября, говорилось: «Как ты можешь себе вообразить,—
писал министр иностранных дел Италии,— не в характере дуче
останавливаться хотя бы на один момент. Имеется проблема, кото-
рая должна быть нами рассмотрена с точки зрения новых импер-
ских завоеваний режима. Я говорю о наших отношениях с Фран-
цией... Требования, которые мы раньше держали в наших душах,
в скором времени могут быть положены на стол. Три пункта яв-
ляются основными в нашей политике по отношению к Франции:
Тунис, Джибути и Суэцкий канал» 193.
Требования Италии, как и предсказывал Чиано, вскоре были
«положены на стол», причем в весьма неуклюжей форме. 29 нояб-
ря 1938 г. был аккредитован новый посол Франции в Италии. Это
означало полное восстановление дипломатических отношений и
признание захвата Италией Эфиопии.
Посол А. Франсуа-Понсе, прибывший в Рим с надеждой на улуч-
шение франко-итальянских отношений, был удивлен, что его так
настойчиво приглашают присутствовать на заседании палаты депу-
татов 30 ноября. Его недоумение рассеялось самым неприятным
образом. «Речь Чиано не содержала ничего сенсационного,— пи-
шет он в своих мемуарах.— Однако едва он произнес слова «есте-
ственные права итальянского народа», как вдруг около полутора
десятков депутатов вскочили на ноги и начали кричать: «Тунис,
Корсика, Савойя!» Поведение крикунов сразу же убедило меня,
что слова министра (об «естественных правах») послужили услов-
192 G. Ciano. L'Europa verso la cataslrofe, p. 373—378.
193 G. Bianchi. Op. cit., p. 66.
104
ным сигналом и роли были распределены заранее. Я не сомневал-
ся в том, что попал в ловушку, и демонстративно покинул зал» 194.
Французский посол был прав — демонстрация в зале была под-
строена секретарем фашистской партии Стараче по договоренности
с Муссолини и Чиано 195. Это была грубая мистификация, типич-
ная для фашистской дипломатии, которая никого не могла обма-
нуть.
После инсценировки в палате депутатов антифранцузская кам-
пания приобрела широкий размах. Около здания французского по-
сольства в Риме происходили шумные манифестации. «Эти
«стихийные демонстрации горячих юношей»,— пишет Франсуа-
Понсе,— в действительности тщательно готовились Стараче или
подонками из его окружения. Я о них узнавал еще утром, заслы-
шав на улице мерные шаги карабинеров, которые за несколько
часов устанавливали охрану, чтобы сдерживать «стихийные мани-
фестации» в определенных рамках. Манифестации происходили
сразу после окончания занятий в коммерческом училище, распо-
ложенном неподалеку от моей резиденции» 196 .
Еще более «организованный» характер кампания приобрела на
страницах фашистской печати. Главную роль, как это всегда было
в таких случаях, взял на себя В. Гайда. Он доказывал, что италь-
янцы имели приоритет перед французами в Тунисе, поскольку еще
древние римляне начали переносить цивилизацию в Африку,
а Джибути называл «центром тайных маневров против имперских
интересов Италии». В качестве наиболее зловредных маневров та-
кого рода он указывал на то, что Франция до сих пор не передала
Италии здание бывшего эфиопского консульства в этом городе.
Далее рассуждения Гайды шли в соответствии с привычными
схемами фашистской пропаганды: «Франция теряет право на им-
перию,— писал он.— Это право поддерживается высокой рождае-
мостью, а во Франции она идет по нисходящей... Два мира, два
различных типа империи стоят лицом к лицу в Африке: итальян-
ская народная империя, как назвал ее Муссолини, которая засе-
ляется итальянцами еще до того, как туда открываются все двери
для европейской цивилизации, и французская империя, бюрокра-
тическая и военизированная, бедная белыми людьми, но богатая
жаждой к мировому господству» 197.
Начало 1939 г. было периодом необычайного прилива воинствен-
ности итальянского империализма. Всего два месяца, по мнению
Муссолини, понадобилось Италии для того, чтобы «созреть» для
военного союза с Германией и Японией. 2 января 1939 г. Чиано
официально уведомил письмом Риббентропа о том, что Италия го-
това подписать тройственный военный союз и надеется, что это
194 A. Franfois-Poncet. Op. cit, p. 21—22.
195 G. Acerbo. Fra due plotoni di esecuzione. Rocca San Casciano, 1968, p. 452.
196 A. Francois-Poncet. Op. cit, p. 47.
197 V. Gayda. Italia e Francia, p. 174.
105
состоится в конце месяца 198. Правда, заключение такого союза не
состоялось, но произошло это отнюдь не по вине Муссолини. От
этого воздержалась империалистическая Япония, которая рас-
сматривала свои соглашения с Германией в первую очередь как
средство окружения Советского Союза. Видя, что направление дей-
ствий Гитлера временно смещается, японские правящие круги ре-
шили не связывать себя обязательствами в делах Западной Ев-
ропы.
Почему же Муссолини так энергично настаивал на заключении
военного союза, если он сам признавал в письме к Гитлеру, что
«никто не собирается нападать на тоталитарные государства»? Со-
вершенно естественный ответ заключается в том, что Муссолини
предвидел в скором времени начало завоевательной войны и, со-
знавая слабость Италии, стремился укрепить свои связи с союз-
никами.
Именно поэтому итальянские руководители стремились уточнить
программу своих требований, которые постоянно менялись. В бе-
седе с Чиано Муссолини следующим образом определил програм-
му-минимум и программу-максимум по отношению к главным объ-
ектам. Корсика: автономия, независимость, аннексия; Тунис: осо-
бый статут для итальянцев, независимость бея, итальянский
протекторат; Джибути: свободный порт, совместное с Францией
совладение, передача Джибути Италии; Суэцкий канал: решаю-
щее участие в администрации; по договоренности с Белградом ан-
нексия Албании199. Совершенно очевидно, что надежд на осуще-
ствление этой программы мирным путем, без войны, было мало.
В январе 1939 г. английское правительство сделало попытку
ослабить итальянский нажим на Францию. С этой целью Чембер-
лен И января прибыл в Рим, где несколько раз встречался с Мус-
солини и Чиано. Однако эта попытка была обречена на провал,
в частности потому, что Англия не могла предложить никаких
компенсаций взамен тех выгод, которые Муссолини надеялся из-
влечь из союза с Гитлером. Как сообщил Чиано Риббентропу, пе-
реговоры носили «совершенно безобидный характер и были сплош-
ным лимонадом» 200.
Зато итальянские руководители сделали для себя из этого ви-
зита весьма важное заключение: они поняли, что руководители
английской политики продолжают придерживаться капитулянт-
ской линии. «Это люди совсем не из того теста, из которого был
сделан ван Дрейк и другие великолепные авантюристы, создавшие
Британскую империю,— комментировал свои впечатления Муссо-
198 G. Ciano. Diario, vol. I. Milano, 1963, p. 14.
Сообщая о том, что Муссолини торопится с заключением союза, по-
скольку он уверен в неизбежности войны, Чиано добавляет: «За месяц
он хочет подготовить итальянское общественное мнение, на которое он,
впрочем, по его словам, плюет».
199 Ibid., p. 22.
200 Ibid., p. 25.
106
лини.— Они ее потеряют». Чиано, в более деловом тоне, записал
в свой дневник: «Немецкое перевооружение висит над ними как
свинцовая гиря. Они готовы на любые жертвы, лишь бы знать, что
им готовит будущее. Эта их мрачная озабоченность еще более
убеждает меня в необходимости тройственного пакта. Имея в ру-
ках подобный документ, мы можем добиться всего, чего хотим.
Англичане не хотят воевать. Они стараются отступать как можно
медленнее, но они не хотят сражаться» 201 .
Причины, которые обрекли английскую и французскую дипло-
матию на бессилие, крылись в первую очередь в антисоветских
планах, вынашиваемых правящими кругами этих стран. Продол-
жая надеяться на то, что агрессия Гитлера будет повернута на
Восток и там найдет свое разрешение, они плохо представляли
себе, каким образом могут быть удовлетворены империалистиче-
ские аппетиты Италии. Правящие круги западных держав питали
иллюзию, что им удастся договориться с Муссолини, хотя никаких
оснований для этого уже не имелось.
Г. Сальвемини, находившийся в США, следующим образом ха-
рактеризовал в то время политику Англии и Франции: «Француз-
ские и английские политические деятели напоминают тех мужей,
которые не хотят верить, что их жены им изменяют. Даже после
итало-германского союза в мае 1939 г. они не оставляли попыток
«возвратить» Муссолини. Но, чтобы «возвратить» Муссолини, они
должны были уступить часть своих владений — а это было совсем
другим делом, чем передать Гитлеру Чехословакию. Единственное,
что они готовы уступить, принадлежало другим» 202.
Комментарии итальянского историка основывались на реальных
фактах, и мемуары французского посла в Риме А. Франсуа-Понсе
служат к ним хорошей иллюстрацией. В своих телеграммах на
Ке Д'Орсэ он неоднократно преувеличивал итало-германские про-
тиворечия, всячески поддерживая иллюзии о «миролюбии» Муссо-
лини. Уже накануне заключения «стального пакта» он считал
«мало вероятным» дальнейшее сближение между Италией и Гер-
манией, подтверждая это следующими соображениями: «Германия
не уважает своего союзника. Она считает, что Италия готова ее
предать. Итальянцы жалуются на высокомерие партнера. Они оза-
бочены планами германского господства и гегемонии». Все, о чем
писал Понсе, действительно имело место. Однако этого было совер-
шенно недостаточно для того, чтобы заставить Муссолини изме-
нить империалистическим целям, которых он надеялся добиться
в союзе с Гитлером. Признавая в своих мемуарах, что он сам и
другие «западники» были в плену иллюзий о «миролюбии» Муссо-
лини, Понсе дает этому довольно наивное объяснение: «Мир при-
вык к яростным и оскорбительным речам дуче. Их не принимали
буквально. Их относили за счет южной экспансивности... Тогда не
201 Ibid., p. 24—25.
202 G. Salvemini. Op. cit., p. 771.
107
знали, что Мюнхен в действительности совершенно не изменил его
идей и планов» 203.
С точки зрения фашистской дипломатии перспективы были са-
мыми радужными: французское правительство ограничивалось
безобидными протестами против провокаций фашистов, англий-
ские правящие круги не высказывали никакого желания вступить-
ся за свою союзницу. В январе 1939 г. войска Франко и итальян-
ский экспедиционный корпус заняли столицу Каталонии Барсело-
ну. 27 февраля правительства Англии и Франции признали
правительство Франко единственно законным правительством
Испании. Поражение Испанской республики изменяло соотноше-
ние сил в Европе, оно придавало уверенность правителям Герма-
нии и Италии.
Тревожные для Муссолини и его окружения события последо-
вали с неожиданной стороны. Еще 13 марта Чиано записал
в дневнике, что в этот день не произошло ничего важного и дуче
не придает значения событиям в Словакии. Однако уже через день
тон записей Чиано совершенно изменился: оккупация Богемии и
занятие Праги свалились на итальянскую фашистскую верхушку
как снег на голову. Муссолини был возмущен неискренностью Гит-
лера, который еще недавно уверял, что не хочет присоединять
к Германии «ни одного чеха». Теперь Гитлер по собственной ини-
циативе начал перекраивать мюнхенскую систему, одним из глав-
ных «творцов» которой мнил себя Муссолини. Особое возмущение
Муссолини вызвало то, что Гитлер не только не посоветовался с
ним, но даже не сообщил ничего заранее.
Принц Филипп, офицер немецкой армии и зять итальянского
короля, которого Гитлер, как всегда в таких случаях, прислал к
Муссолини, ограничился на этот раз устным сообщением о слу-
чившемся. Его объяснения были столь надуманными, что Чиано
отметил в своем дневнике: «Эти предлоги, может быть, подойдут
для пропаганды Геббельса, но не для нас». Муссолини был так
унижен, что даже запретил сообщать в печати о способе, которым
Гитлер уведомил его о своем решении: «Итальянцы осмеют меня.
Каждый раз, когда Гитлер захватывает страну, он просто присы-
лает мне гонца» 204.
203 A. Franpois-Poncet. Op. cit., p. 33, 104.
В свою очередь итальянский посол во Франции Р. Гуарилья пишет
в своих воспоминаниях, что в Париже также не были склонны прини-
мать всерьез речи Муссолини. «Контрдемонстрации в Латинском квар-
тале и у нашего посольства носили иронический и пренебрежительный
характер («Даешь Венецию для медового месяца!» — кричали студен-
ты)» (R. Guariglia. Ricordi. Napoli, 1950, p. 369). Если парижским сту-
дентам было вполне простительно заблуждаться насчет истинных на-
мерений Муссолини, то вряд ли можно сказать то же самое относитель-
но французского посла в Риме.
204 G. Ciano. Diario, vol. I, p. 62—64.
Пренебрежение, выказанное Гитлером к Муссолини, было очевид-
ным для всех. «Состояние духа Муссолини, его недовольство и гнев не
остаются секретом,— писал в своем дневнике французский посол в Ита-
108
Несмотря на бурю негодования, кипевшую в груди Муссолини,
официальное представление Гитлеру по поводу образа его дейст-
вий выглядело весьма скромно. Его выразил итальянский посол
в Берлине Аттолико в беседе с заместителем министра иностран-
ных дел Вейцзекером. «Хотя немцы предлагают Италии Средизем-
ное море,— заявил он,— однако примыкающие к нему государст-
ва и Дунайский бассейн также входят в эту зону. Германская
сторона действовала слишком быстро и было бы хорошо, чтобы
видные итальянские экономисты, например министр Гуарнери,
прибыли в Берлин, чтобы определить итало-германские интересы».
Комментируя это заявление, Вейцзекер, который вел запись бесе-
ды, писал в своем отчете, что Аттолико выразил «недовольство и
разочарование» своего правительства и считал «в интересах буду-
щего сотрудничества абсолютно необходимым выделить Италии
часть добычи» 205.
Захват Чехословакии нарушал равновесие внутри оси. Необхо-
димо было срочно предпринимать меры для того, чтобы исправить
положение. По мнению Чиано, такими мерами должна была послу-
жить оккупация Албании: «По моему мнению, поход в Албанию
поднимет моральное состояние в стране, явится реальным положи-
тельным плодом политики оси, подобрав который, мы смогли бы
пересмотреть нашу политику. Этот пересмотр должен коснуться
также наших отношений с Германией, гегемония которой начи-
нает принимать угрожающие очертания» 206.
Впервые идея «интегрального разрешения» албанского вопроса
возникла у Муссолини вскоре после ликвидации Гитлером неза-
висимости Австрии. Осенью 1938 г. Муссолини в узком кругу фа-
шистских руководителей указывал на Албанию как на один из
важных объектов «фашистского динамизма». В конце января
1938 г. этот «динамизм» приобрел конкретные очертания: Чиано
нанес визит в Югославию с целью добиться согласия на акцию
против Албании. М. Стоядинович, бывший в то время премьером,
заявил ему, что наилучшим «интегральным решением» албанско-
го вопроса был бы раздел страны между Италией и Югосла-
вией207. Однако вопрос о том, когда должно состояться это «инте-
гральное решение», продолжал оставаться открытым.
Несомненно, захват Чехословакии Гитлером послужил решаю-
щим толчком в судьбе Албании. Как только в Риме были получе-
ны сведения о продвижении немецких войск, Чиано с жаром во-
зобновил свои попытки склонить Муссолини к решительным
действиям. Он заявлял, что «сейчас мы не встретим ни сопротив-
ления в стране, ни серьезных международных осложнений». В пер-
вый момент Муссолини воспротивился этому, справедливо заме-
лии А. Франсуа-Понсе.— Слухи об этом ходили по столице. Они дости-
гали и моих ушей» (A. Franpois-Poncet. Op. cit., p. 94—95).
205 M. Toscano. Op. cit., p. 196.
206 G. Ciano. Diario, vol. I, p. 64,
207 Ibid., p. 30.
109
тив, что Албания явится «слишком жалкой компенсацией» за
занятие немцами «одного из самых богатых районов Центральной
Европы». Однако никакой более значительной компенсации он
придумать не мог. 24 марта Чиано с торжеством отмечает в днев-
нике, что план действий против Албании окончательно согласован
с дуче: «...вначале следует начать переговоры, а в случае упрям-
ства Зогу следует предъявить ультиматум и ввести войска208.
Гитлер не собирался противиться действиям своего союзника.
25 марта Италия предложила Албании проект нового договора
о союзе, который содержал пункт о введении итальянских войск
на территорию Албании и фактически означал ликвидацию ее са-
мостоятельности. Не дожидаясь конца переговоров, итальянское
правительство предъявило 5 апреля албанскому королю неприем-
лемый ультиматум, а 7 апреля войска начали высадку в порту
Дураццо. Через день они заняли Тирану. В то время как король
Зогу бежал в Грецию, марионеточное «учредительное собрание»,
собравшись в Тиране, единогласно проголосовало за унию Албании
с Италией.
Чиано был в восторге от того, что ему удалось провести «свою
собственную» войну. Муссолини со своей стороны выражал неудо-
вольствие итальянской армией, которая в операциях против безо-
ружной страны проявила большую неорганизованность209. Тем не
менее, отмечая личные заслуги Чиано в подготовке захвата Алба-
нии, он поддержал намерение короля наградить министра ино-
странных дел лентой рыцарского ордена Савойской династии с
бриллиантами, что давало ее владельцу право называть себя «ку-
зеном короля». «Графу Чиано мы обязаны тем проникновением
изнутри, которое позволило нам практически почти без выстрела
аннексировать Албанию»,— писал дуче в своем представлении.
Действительно, Чиано в этот период развил широкую и разнооб-
разную деятельность. Он запугивал албанских дипломатов, оказы-
вал давление на правительства соседних стран и даже организо-
вывал террористические и диверсионные акты. Так, он послал аса
фашистской авиации Мути с бандой головорезов в Тирану.
«Я предоставил им полную свободу действий с единственным усло-
вием сохранить королеву и ее дитя» 210,— замечает он.
Фашистская пропаганда лицемерно представляла захват Алба-
нии как некую благотворительную миссию. «Политическое и эко-
номическое неустройство Албании, обусловленное феодальным ре-
жимом короля Зогу,— писал в «Джорнале Д'Италиа» В. Гайда,
комментируя происшедшее,— послужило естественной причиной,
208 G. Ciano. Diario, vol. I, p. 73—74.
209 Ф. Анфузо, начальник кабинета и личный друг Чиано, писал в своих
мемуарах: «Десант в Албании был осуществлен со столь детским диле-
тантизмом, что, будь у короля Зогу хотя бы одна хорошо обученная по-
жарная команда, он сбросил бы нас в море» (F. Anfuso. Da Palazzo Vene-
zia al lago di Garda. Rocca San Casciano, 1957, p. 97).
210 G. Ciwo. Diario, vol I, p. 81, 155.
110
вызвавшей размещение итальянских войск на этой балканской
территории». Фашистскому журналисту казалось вполне достаточ-
ным для оправдания оккупации страны указать на ее экономиче-
скую отсталость.
Италия и до этого обладала большой свободой действий в Алба-
нии. Теперь она получала территорию страны в свое полное рас-
поряжение. «В результате экономического, политического и воен-
ного присоединения Албании Италия стала самой крупной балкан-
ской державой,— утверждал Гайда.— Единство двух наций
глубоко изменило режим на Адриатическом море, политическую и
экономическую систему на Балканах» 211 Фашистская пропаганда,
безусловно, преувеличивала стратегическое значение этого шага.
Ввод войск в Албанию, которая давно уже была в полной зависи-
мости от Италии, не только не превращал Италию в «крупнейшую
балканскую державу», но и, как показал ход дальнейших собы-
тий, не обеспечивал ей преобладающего влияния в этой части Сре-
диземноморья.
Оккупация Албании удовлетворила честолюбие Чиано, в конеч-
ном счете ею был доволен и Муссолини. Однако как тот, так и дру-
гой понимали, что им не удалось укрепить свое положение в оси
и тем более осуществить «пересмотр отношений», о которых писал
Чиано. Признание превосходства своего партнера в силе и дина-
мизме, опасение новых сюрпризов со стороны Гитлера побуждали
Муссолини узнать как можно больше о действительных планах
союзника. 9 марта Риббентроп впервые заговорил о возможности
двустороннего военного соглашения в ожидании, пока Япония «со-
зреет» для этого. Муссолини положительно отнесся к немецкой
инициативе. В предвидении переговоров Муссолини передал
29 марта в итальянское министерство иностранных дел записку
о вопросах, которые следовало обсудить в первую очередь. Первым
пунктом в этой записке значились цели немецкой политики в про-
странстве и времени212. Этот вопрос волновал Муссолини больше
всего.
Во время переговоров с Герингом, прибывшим в Рим в середине
апреля, он явно стремился добиться информации у своего собесед-
ника. Как говорилось в немецкой записи этой беседы, «дуче зая-
вил, что, по его мнению, война неизбежна. Он спрашивает только,
когда наступит наиболее благоприятный момент для оси и кто
возьмет на себя инициативу этой войны». Геринг хорошо понял
смысл риторического вопроса Муссолини и ответил, что, по его
мнению, державы оси должны выждать, «пока уровень их воору-
жений не будет более благоприятным для такого конфликта».
«Здесь маршал Геринг,— говорится в записи беседы,— указал
1942—1943 гг. как момент, когда соотношение вооружений между
Германией и Англией будет наиболее благоприятным, особенно
211 V. Gayda. Che cosa vuole l'ltalia?, p. 254.
212 M. Toscano. Op. cit., p. 193.
111
в области военно-морского флота». Муссолини спросил, что же
должны делать державы оси в ожидании этого времени? Держа-
вы оси, ответил Геринг, «должны вооружаться до зубов и уже сей-
час быть в состоянии мобилизационной готовности» 213.
Таким образом, весной 1939 г. отношения между партнерами по
оси были далеки от ясности. Попытки Муссолини выведать сроки
и направления гитлеровской агрессии не давали результатов.
С другой стороны, незадолго до визита в Рим, во время состояв-
шихся в Инсбруке переговоров между начальниками итальянского
и немецкого генеральных штабов, итальянская сторона настойчиво
указывала на перспективу сепаратной итало-французской войны.
Это породило в Берлине ошибочное мнение, что итальянское пра-
вительство намерено напасть на Францию, увлекая за собой Гер-
манию. Геринг во время беседы с Муссолини подчеркивал, что
французская подготовка носит оборонительный характер, ожидая
от Муссолини разъяснения итальянской политики.
Как отмечает М. Тоскано, «оба члена оси попали в забавный
экивок, в результате которого в Риме были уверены в том, что
Германия не начнет войны в ближайшие три года, а в Берлине,
основываясь на агрессивных планах Муссолини против Франции,
думали, что Италия во всех случаях вступит в конфликт» 214 Это
взаимное заблуждение послужило основой несогласованности дей-
ствий и недовольства друг другом в августе — сентябре 1939 г.
6 мая Чиано должен был встретиться с Риббентропом в Милане.
Целью встречи было опять-таки взаимное выяснение позиций и
намерений. Накануне встречи Муссолини вручил своему зятю па-
мятную записку. Муссолини подтверждал «свое твердое убежде-
ние» в том, что державам оси необходим период мирного времени
«не менее трех лет», ибо «только начиная с 1943 г. военные уси-
лия сделают победу наиболее вероятной». Он подробно перечислял,
что именно собиралась сделать Италия за этот срок: закончить
военное устройство в Ливии и Албании и усмирение Абиссинии,
которая должна поставить армию в полмиллиона человек; завер-
шить постройку и реконструкцию 6 линейных кораблей; обновить
парк средней и тяжелой артиллерии; продвинуть вперед автарки-
ческие планы; провести в Риме в 1942 г. всемирную выставку
в честь 20-летия фашистского режима с тем, чтобы «пополнить ва-
лютные резервы»; завершить уже начатую передислокацию воен-
ных предприятий из долины реки По в Южную Италию215.
Некоторые из этих пунктов носили вполне реальный характер,
другие создавали впечатление надуманности (передислокация во-
енной промышленности в Южную Италию). Наконец, некоторые
пункты относились к области фантастики: надежда собрать валю-
ту для ведения войны с помощью международной выставки была
213 М. Toscano. Op. cit., p. 238—240.
214 Ibid., p. 216.
215 Ibid., p. 278—279.
112
более чем призрачной. При всем этом общая идея Муссолини была
ясна: убежденный в необходимости начала войны, он видел лишь
трудности «технического» порядка для ее скорейшего начала. «Го-
ворить о мире и готовиться к войне»,— так формулировал он об-
щую линию поведения оси в конце своей записки.
В «меморандуме» Муссолини имелся пункт, который был спосо-
бен оживить подозрения Гитлера: говоря о возможности двусто-
роннего конфликта между Италией и Францией, Муссолини пи-
сал, что в этом случае «Италия будет нуждаться не в помощи
людьми, а лишь техническими средствами». Немцы считали пер-
спективу самостоятельного нападения Италии на Францию весьма
реальной и в заметках, подготовленных германским министерст-
вом иностранных дел Риббентропу, подробно и критически анали-
зировалась итальянская военная стратегия на этот случай. Немец-
кие военные специалисты были настроены очень скептически:
«итальянцы придают слишком большое значение второстепенным
целям. Они даже не думают о необходимости приковать макси-
мальное количество французских дивизий к Альпийскому фронту.
Это доказывает со стороны итальянцев серьезную нехватку логики
и последовательности» 216,— писали немецкие генералы про своих
итальянских коллег.
С итальянской стороны не предусматривалось во время перего-
воров между министрами иностранных дел в Милане принимать
каких-либо решений о военном союзе. Для Гитлера также гораздо
важнее было бы соглашение с Японией, но, поскольку японские
империалисты продолжали колебаться, он усилил свой нажим на
Италию. Муссолини, которому Чиано сообщил по телефону, что
Риббентроп заговорил в Милане о перспективе двустороннего со-
глашения, неожиданно предложил немедленно согласиться на под-
писание военного пакта.
При всем своем дипломатическом провинциализме Муссолини
сознавал, что события заставляют его согласовывать свои действия
с волей более сильного партнера. В военном пакте он видел как
раз одно из средств навязать Гитлеру такое согласование. Однако
деятельность итальянской дипломатии в период подготовки и под-
писания пакта мало способствовала достижению поставленной
цели. Подготовку текста соглашения взял на себя Риббентроп.
Формулировка его проекта была столь откровенно агрессивна,
что она вызвала чувство смятения у итальянского посла в Берлине
Б. Аттолико. Как только он ознакомился с проектом пакта, он тут
же послал в Рим тревожную телеграмму. «Как видно из проекта,
договор совершенно явно выходит за рамки обычного и устанав-
ливает новый тип пакта, так сказать, тотального образца,— сооб-
щал он.— Текст пакта доходит до такой интегральной солидарно-
сти, которая совершенно справедливо заставляет считать, что она
носит не только оборонительный, но и наступательный характер».
216 Ibid., p. 283.
113
Содержащуюся в преамбуле фразу о «реализации вечных жиз-
ненных прав двух наций» он называл «сенсационной» и добавлял,
что это выражение «может интерпретироваться самым различным
и тревожным образом». В заключение своего донесения посол ука-
зывал на эффект, который должен был вызвать этот пакт. «Я бы
позволил себе почтительно пожелать, чтобы хотя бы название
пакта было изменено. Его можно было бы назвать «Итало-немец-
кий военно-политический оборонительный пакт», иначе пакт бла-
годаря новизне концепции и силе формулировок вызовет беспокой-
ство и опасения, которые... увеличат уже столь острое напряжение
в Европе» 217.
Но те самые формулировки, которые вызывали у Аттолико столь
большие опасения и робкие протесты, были как раз необходимы
Муссолини. Муссолини давно заявлял, что между Италией и Гер-
манией имел смысл только наступательный военный пакт. Теперь
его пожелание исполнялось в полной мере. Чиано, прочтя текст
пакта, воскликнул: «Я никогда не читал ничего подобного: это на-
стоящий динамит!» Никаких контрпредложений с итальянской
стороны не последовало, и пакт был подписан в Берлине 22 мая.
В преамбуле договора говорилось о том, что Германия и Италия,
«объединенные общим мировоззрением и общими интересами, ре-
шили действовать плечом к плечу для того, чтобы обеспечить
жизненное пространство и мир». В случае возникновения между-
народных осложнений, затрагивающих их общие интересы, обе
стороны обязаны были оказывать взаимную политическую и дип-
ломатическую поддержку. Имелся пункт о взаимных консульта-
циях для согласования действий двух держав — он был особенно
дорог Муссолини. Однако центральное место в договоре занимал
третий пункт, который гласил: «Если, несмотря на желание и на-
дежды договаривающихся сторон, одна из них вступит в военные
действия с другой или другими державами, вторая договариваю-
щаяся сторона немедленно встанет рядом с ней и поддержит ее
всеми вооруженными силами на земле, на море и в воздухе» 218.
Таким образом, впервые в дипломатической практике XX в. был
заключен военный союз, который не только не оговаривал оборо-
нительный характер взаимопомощи, но и прямо исходил из воз-
можности агрессивной войны. Если с этой стороны характер пакта
полностью соответствовал тому, к чему стремился Муссолини, то
подготовка к подписанию договора — который был наречен «Сталь-
ным пактом» — ничего не дала для выяснения дальнейших наме-
рений Гитлера. Муссолини оставалось только следовать курсу
старшего партнера, с которым его теперь связывали точные и ка-
тегорические обязательства.
217 М. Toscano. Op. cit., p. 334—335.
218 L. Salvatorelll, G. Mira. Op. cit., p. 967.
глава II Италия во второй мировой войне
Италия между миром и войной
Когда 1 сентября 1939 г. Гитлер, напав на Польшу, развязал вто-
рую мировую войну, во всем мире царило убеждение, что его
союзник, в соответствии с условиями «Стального пакта», немед-
ленно присоединится к агрессии. Вместо этого в тот же день
итальянский совет министров опубликовал заявление о том, что
Италия намерена придерживаться статута «невмешательства». По-
добный оборот дел был большой неожиданностью даже для Гит-
лера.
«После стольких речей, прославлявших войну,— с иронией ком-
ментировал происшедшее Г. Сальвемини,— ту прекрасную войну,
которая является для человечества тем, чем материнство для
женщины, после стольких тяжелых жертв, навязанных итальян-
скому народу, война вспыхнула в Европе. И вдруг Муссолини
заявил, что «Италия не возьмет на себя инициативу в начале воен-
ных операций». Чем же можно объяснить этот непредвиденный
выкидыш?» 1
В наиболее простой форме ответ на это заключается в том, что
после многолетних усилий фашистского режима Италия оказалась
все же неподготовленной к началу войны.
Со времен Мюнхена Муссолини понимал, что Италия может
быть неожиданно втянута в войну большого масштаба, и захват
Германией Чехословакии служил еще одним предупреждением.
Эти мысли постоянно занимали Муссолини. Выступая на заседа-
1 G. Salvemini. Preludio alla seconda guerra mondiale. Varese, 1967, p. 776.
115
нии Большого фашистского совета в феврале 1939 г., Муссолини
рассуждал следующим образом: «Находимся ли мы сейчас в иде-
альных условиях для того, чтобы вести войну? Ни одно государ-
ство в мире никогда не бывает полностью готовым к войне, если
под этим подразумевать математическую уверенность в победе...
Но нет сомнений в том, что наша подготовка будет лучшей через
несколько лет». Далее он изложил программу военной подготовки
Италии, которую затем повторил в упоминавшемся письме к Гит-
леру с той лишь разницей, что, обращаясь к иерархам, он доба-
вил, что для начала войны необходимо реализовать «хотя бы на
50% наши автаркические планы» 2.
Муссолини считал, что, с точки зрения Италии, войну было бы
выгоднее начать в 1943 г. Когда Чиано сказал об этом Риббентро-
пу в период переговоров о «Стальном пакте», то германский ми-
нистр иностранных дел даже увеличил этот срок. «Германия так-
же убеждена в необходимости мира в течение 4—5 лет...— ответил
он.— Это не значит, что ранее этого Германия не будет готова
к войне. Если мы будем к этому вынуждены, то фюрер намерен
решить ее быстро. Если это не будет возможным, он готовится
также к длительной войне» 3.
Ответы Риббентропа внешне звучали успокоительно. Однако его
оговорки о возможности «вынужденной войны» способны были
вызвать подозрения в искренности Гитлера4. Муссолини, который
уже научился не доверять своему партнеру, вскоре после заклю-
чения «Стального пакта» послал в Германию генерала Каваллеро.
Будущий начальник итальянского генерального штаба вручил
Гитлеру пространный меморандум.
Констатируя, что война между «плутократическими консерва-
тивными нациями» и «бедными нациями» неизбежна, Муссолини
повторял уже много раз приводимые соображения, которые, по
его мнению, требовали не менее трех лет военной, политической
и моральной подготовки. В «моральную подготовку» Муссолини,
в частности, включал проведение диверсий и саботажа в странах
предполагаемого противника, а также «усилия по подрыву внут-
реннего единства», к которым он относил стимулирование паци-
физма, антисемитизма, сепаратистских движений и т. п.
Большое место в меморандуме Муссолини уделил рассуждениям
об общей стратегии войны, явно стремясь поразить Гитлера ши-
ротой своих взглядов. Он высказывал мнение, что на Западе война
будет носить позиционный характер и лишь на Востоке и Юго-
Востоке Европы страны оси смогут проявить свой динамизм. По-
2 F. W. Deakin. Storia della repubblica di Said. Torino, 1969, p. 8.
3 G. Ciano. L'Europa verso la catastrofe. Milano, 1964, p. 428—434.
4 На самом деле Гитлер на абсолютно секретном совещании своих прибли-
женных в мае 1939 г. со всей определенностью заявил, что он «атакует
Польшу при первой возможности», добавив, что это решение должно
держаться в тайне как от Италии, так и от Японии (М. Toscano, Le ori-
gini diplomatiche del patto d'acciaio. Firenze, 1956.
116
скольку «великие демократии» готовят войну на истощение, то
Муссолини предлагал «для обеспечения стран оси сырьем и про-
мышленными поставками» захватить Грецию, Румынию и Тур-
цию, используя для этого «две пешки»: Венгрию и Болгарию. Не
предвидел затруднений Муссолини и в расправе над Польшей «до
того, как ей будет оказана конкретная помощь». В заключение
Муссолини выражал желание узнать мнение Гитлера о его сооб-
ражениях и в случае положительного ответа предлагал «дать ди-
рективы генеральным штабам для подготовки соответствующих
планов» 5.
Безудержная воинственность меморандума Муссолини могла
сравниться только с невероятным дилетантизмом его стратегиче-
ских концепций. Однако он придавал своему меморандуму очень
большое значение и приказал ознакомить с ним всех итальянских
министров и высших генералов. Тем самым создавалось впечат-
ление, что речь идет о согласованной линии поведения держав оси.
Между тем в Германии, где уже был выработан свой конкретный
план действий и велась усиленная подготовка к его осуществле-
нию, туманные рассуждения Муссолини были встречены весьма
холодно6.
Хорошим комментарием к немецкой оценке творчества Муссо-
лини служит запись из дневника начальника кабинета Риббентро-
па Е. Кордта: «Заметки о подготовке и ходе возможного конфлик-
та в 1943 г., которые изложены в письме Муссолини, являются
типичным примером отсутствия морали в его характере и претен-
циозного идиотизма его выражений. Нет даже нужды входить
в подробности» 7.
Гитлер ничего не ответил Муссолини. Он ограничился тем, что
приказал сообщить итальянскому послу, что «в общем» одобряет
соображения Муссолини, но хотел бы побеседовать с ним лично.
Между тем запланированная между диктаторами встреча в Брен-
нере была заменена свиданием Чиано — Риббентроп в Зальцбур-
ге и обмен мнениями по поводу стратегического плана Муссолини
так и не состоялся.
Поскольку Гитлер ничего не предпринял, чтобы развеять иллю-
зии Муссолини, то до августа 1939 г. итальянская сторона продол-
жала считать, что трехлетняя отсрочка войны принята немцами.
Поэтому, когда летом 1939 г. Гитлер стал нагнетать напряжение
вокруг вопроса о Данциге, Муссолини приказал министерству
иностранных дел подготовить проект организации международной
конференции для разрешения данцигского вопроса. Лавры Мюн-
хена не давали ему покоя, и он надеялся еще раз сыграть роль
5 Текст меморандума см.: Ministero affari esteri. I documenti diplomatic]
italiani (далее: DDI), serie VIII, vol. XII, p. 49—50.
6 Гитлер приказал не делать копий с послания Муссолини и направил его
в архив. Он не хотел огласки итальянских оговорок (N. D'Aroma. Musso-
lini: Storia di un uomo, vol. II. Milano, p. 137).
7 U. Toscano. Op. cit., p. 374.
117
арбитра в решении европейских дел. Однако Гитлер и Риббентроп
решительно отвергли идею международной конференции, которая
никак не соответствовала их планам. В декабре 1943 г., находясь
в камере Веронской тюрьмы и ожидая расстрела, бывший министр
иностранных дел Италии написал нечто вроде политического за-
вещания. «Итальянская трагедия,— писал он в своей записке,—
началась, по-моему, в августе 1939 г., когда, отправившись
в Зальцбург, я столкнулся с холодной и циничной решимостью
немцев начать войну... В то время как мы готовились сесть за обе-
денный стол, Риббентроп сообщил мне потрясающую новость так,
как будто речь шла о самой обычной вещи. «Итак, Риббентроп,
что же вы хотите? — спросил я, когда мы с ним прогуливались по
саду.— Польский коридор или Данциг? — «Теперь уже ни того, ни
другого,— ответил он и уставился на меня своими холодными гла-
зами восковой фигуры из музея Гревен,— мы хотим войны»» 8.
На Нюрнбергском процессе Риббентроп категорически отрицал-
эту фразу. Тем не менее он признал, что его целью в Зальцбурге
было внушить Чиано мысль о готовности Германии к решитель-
ным действиям: «Учитывая известную неспособность итальянских
придворных и правительственных кругов хранить тайну,— писал
Риббентроп,— в наших интересах было абсолютно необходимо, что-
бы граф Чиано убедился в твердой решимости фюрера и сообщил
об этом Муссолини. Впечатление о нерешительности фюрера
в польском вопросе было бы немедленно передано из Рима в Лон-
дон, а оттуда в Варшаву» 9.
Конечно, наивно было бы доверять словам Чиано, будто он до-
гадался, что Германия идет к мировой войне лишь в августе
1939 г. Сюрпризом для него в Зальцбурге было только то, что это
может произойти так скоро. Причем удивление итальянского ми-
нистра иностранных дел было в первую очередь следствием его
собственного легкомыслия и поверхностности.
Начиная с середины июня 1939 г. Аттолико настойчиво сообщал
в своих донесениях, что Германия готовится к началу войны в бли-
жайшем будущем. Вначале это были сообщения о «слухах». Затем
донесения посла стали все более конкретными и тревожными.
«Происходит лихорадочная концентрация войск на польской гра-
нице,— писал Аттолико 11 июля.— Официально нашим военным
атташе ничего не сообщают, но они узнают от своих коллег, что
создаются новые армейские корпуса. Переброска войск должна
быть закончена к 15 августа». 24 июля и 9 августа Аттолико сооб-
8 G. Ciano. Diario, vol. I. Milano, 1963, p. 5—6.
9 F. Bandini. Tecnica della sconfitta. Milano, 1963, p. 222.
Если Риббентроп говорит правду, то гитлеровская дипломатия до-
стигла цели с поразительной быстротой. Когда итальянский посол в
Берлине узнал о результатах переговоров в Зальцбурге, первое, что он
сделал, это сообщил своему английскому коллеге, что «война неизбеж-
на». Сам Чиано по возвращении в Рим вызвал английского посла и за-
явил ему с подчеркнутой серьезностью, что «положение очень тяжелое».
118
щал о том, что «немецкая акция против Польши начнется 10 ав-
густа» и «возможности мирного исхода сокращаются» 10.
Не было недостатка в сведениях из различных источников.
21 июля начальник военно-морской разведки Ланс купался на
пляже под Римом с начальником немецкой военной разведки Ка-
нарисом. Канарис довольно скептически оценивал германскую под-
готовку к войне, однако сказал, что «возможность мирного реше-
ния данцигского вопроса исключена». Буквально через день при-
была шифрованная телеграмма от итальянского консула в Праге,
в которой говорилось, что немецкая акция, по-видимому, начнется
15 августа. 2 и 3 августа итальянский военный атташе в Берли-
не генерал Роатта в срочных телеграммах сообщал о военных при-
готовлениях Германии и приходил к выводу, что «рейх слишком
втянулся в подготовку, чтобы отступать» 11.
Однако Чиано обращал мало внимания на все эти сигналы.
В кругу приближенных и в своем дневнике он изощрялся в сар-
казмах по адресу Аттолико. Чиано гораздо больше доверял сооб-
щениям своего родственника Маджистрати, который был первым
советником посольства в Берлине и выполнял роль личного пред-
ставителя министра иностранных дел. Маджистрати писал в Рим
прямо противоположное тому, о чем сообщал его шеф Аттолико.
«Все спокойно в Берлине,— писал он 1 августа в игривом тоне.—
Фюрер слушает Вагнера, а Риббентроп ловит форель в прохлад-
ных альпийских озерах...» Через несколько дней в пику Аттолико
он писал: «Во-первых, не верно, что напряжение из-за Данцига
возникло по вине немцев, ...вину за это несут поляки... Со стороны
немцев нет никаких симптомов того, что они собираются предпри-
нимать какие-либо неожиданные шаги, скорее наоборот» 12.
Вся эта доморощенная дипломатия очень нравилась Чиано, ибо
образ мышления Маджистрати соответствовал его собственному:
«Массимо (Маджистрати.— Г. Ф),— писал он,— не такой песси-
мист по поводу обстановки и подтверждает то, что я сам чувствую,
т. е. то, что Аттолико поддался панике...» 13 Сообщение Риббентро-
па в Зальцбурге ясно говорило, что Аттолико был прав, а «интуи-
ция» Чиано оказалась столь же обманчивой, как и самоуверенное
легкомыслие Маджистрати.
Не следует, однако, делать вывода, что летом 1939 г. Гитлер
стремился к войне, а Муссолини всячески его удерживал от этого
шага. Со свойственной ему непоследовательностью Муссолини
в определенные моменты выступал самым горячим сторонником
скорейшего начала войны. Так, 24 июля он направил итальянско-
му посольству в Берлине инструкцию в связи с предполагавшейся
в то время встречей с Гитлером. «Первое, что следует подчеркнуть
10 DDI, serie VIII, vol. XII, p. 401-402, 449, 487, 609.
11 Ibid., p. 486, 496, 566, 573.
12 Ibid., p. 555, 598.
13 G. Ciano. Diario, vol. I, p. 149.
119
со всей ясностью и безапелляционностью,— писал Муссолини,—
это то, что если фюрер считает, что сейчас действительно насту-
пило время для войны, то Италия готова согласиться с ним на
100 % ! Если Германия будет вынуждена объявить мобилизацию,
то Италия тотчас же сделает то же самое для того, чтобы выпол-
нить всеми силами взятые обязательства. Как я сказал, это долж-
но быть абсолютно ясным».
В конце послания Муссолини выступал с соображениями, кото-
рые звучали как прямое подстрекательство: «Сейчас война была
бы сюрпризом, в то время как среди важных преимуществ держав
оси должна быть именно возможность выступить в момент, когда
этого менее всего ожидают, чтобы сразу достичь максимальных
результатов. По всей вероятности, через несколько месяцев обще-
ственное мнение демократических стран устанет от нынешнего на-
пряжения нервов и тогда возможность для сюрприза будет еще
большей» 14.
Таким образом, дело было вовсе не в принципиально различ-
ном подходе к вопросу о войне. Речь шла о разногласиях между
двумя разбойниками насчет того, когда выгоднее напасть на свою
жертву. При этом Муссолини проявил ничуть не меньше циниз-
ма, чем Гитлер. Оба партнера были полны взаимного недоверия
и справедливо подозревали друг друга в неискренности. Поэтому
совершенно неуместными были взаимные обиды за отсутствие
откровенности, которые так часто высказывались, особенно в
Италии.
Тем не менее Чиано после свидания в Зальцбурге находился
в крайнем озлоблении. «Я вернулся в Рим с отвращением к Гер-
мании, ее руководителям и их образу действий,— писал он в своем
дневнике.— Они нас обманывали и лгали нам. А сейчас они втя-
гивают нас в авантюру, которая может угрожать существованию
фашистского режима и страны... Я не знаю, следует ли нам же-
лать германской победы или поражения» 15.
Помимо личной обиды, Чиано действительно испытывал страх
перед последствиями, к которым могло привести слепое следова-
ние в фарватере гитлеровской политики. Он гораздо более песси-
мистически, чем Муссолини, оценивал возможности Италии и
боялся большой войны. Антигерманские настроения итальянского
министра иностранных дел быстро прогрессировали, что, впрочем,
не мешало ему послушно исполнять приказы Муссолини, давая
волю своим чувствам лишь в кругу близких ему людей. Чиано ока-
зался в положении человека, имеющего два лица: с одной стороны,
он был одним из главных создателей оси и экспансионистские за-
мыслы итальянской внешней политики требовали укрепления это-
го союза, а с другой — он боялся последствий и делал робкие по-
пытки удержать Муссолини от вступления в большую войну.
14 DDI, serie VIII, vol. XII, p. 497—499.
15 G. Ciano. Diario, vol. I, p. 158.
120
Как пишет в своем дневнике Чиано, реакция Муссолини на
сообщение об итогах его поездки в Германию в августе 1939 г. была
разного рода. «Сначала он согласился со мной. Затем заявил, что
чувство чести заставляет его выступить вместе с Германией. На-
конец, он стал утверждать, что хочет получить свою часть добычи
в Хорватии и Далмации» 16. В этих рассуждениях Муссолини за-
ключались все элементы, которые объясняют его поведение в на-
чале войны. В конце августа 1939 г. он переходил от одной край-
ности к другой. То он заявлял, что Италия должна выступить,
даже если в войну вступят Англия и Франция, то утверждал, что
страна совершенно не готова к войне и воевать не может.
Большое место в его мыслях в то время занимала Югославия;
он стал лелеять надежду воспользоваться нападением Гитлера на
Польшу, чтобы расчленить ее, повторив то, что было сделано по
отношению к Албании после вступления Гитлера в Чехословакию.
15 августа Муссолини беседовал с Чиано 6 часов подряд и говорил
«с грубой откровенностью». Он сказал, что Италия «не должна
следовать за Гитлером с завязанными глазами», поскольку скорее
всего Франция и Англия выступят в защиту Польши. Однако еще
есть вероятность, хотя и небольшая, что «демократии клюнут».
В этом случае Италия «не должна ссориться с Германией», пото-
му что «мы также должны получить нашу часть добычи». «Таким
образом,— резюмировал Чиано мысли Муссолини,— надо найти
решение, которое позволило бы: а) если демократии атакуют, «не
теряя чести», оторваться от Германии; б) если демократии «про-
глотят пилюлю», воспользоваться случаем, чтобы раз навсегда
свести счеты с Югославией» 17.
Это был план действий мелкого хищника.. Не испытывая ника-
кой солидарности к своему собрату, он готов при первых призна-
ках серьезной опасности спрятаться в кусты, бросив союзника на
произвол судьбы.
Однако и столь небольшая доля «самостоятельности» стала пу-
гать Муссолини. Он все больше боялся последствий «неверности»
союзнику и даже высказывал опасение, что Гитлер в порыве гнева
вместо Польши нападет на Италию. К 25 августа, когда военные
приготовления Гитлера не оставляли уже никаких сомнений, Мус-
солини был убежден в необходимости «идти плечом к плечу»
с Гитлером. Он распорядился в течение ночи подготовить приказ
о всеобщей мобилизации. Фашистская Италия готовилась вступить
в войну, которую начинал Гитлер. Чиано записал в дневнике:
«Муссолини решил вступить в войну немедленно. Бороться бес-
полезно: я смиряюсь» 18.
Внезапно все изменилось, и произошло это по инициативе Гит-
лера. В тот же день в Рим прибыло послание, в котором Гитлер
16 Ibid., p. 159.
17 Ibid., p. 160.
18 Ibid., p. 167—168.
121
давал понять, что нападение на Польшу последует в ближайшее
время, и просил «понимания с итальянской стороны». Можно было
по-всякому толковать эту фразу, но было ясно, что Гитлер не тре-
бует во что бы то ни стало немедленного военного вмешательства
Италии.
Муссолини решил вступить со своим партнером в торг. Вечером
Чиано продиктовал послу в Берлине ответ Муссолини на личное
послание Гитлера: «Если Германия атакует Польшу и конфликт
будет локализован, Италия окажет Германии любой вид полити-
ческой и экономической помощи, которую от нее потребуют. Если
Германия атакует Польшу и ее союзники контратакуют Германию,
я предпочел бы не брать на себя инициативу по развязыванию
военных действий, учитывая современное состояние итальянской
военной подготовки, о которой неоднократно и своевременно сооб-
щалось вам, фюрер, и Риббентропу. Однако наше выступление
может быть немедленным, если Германия тотчас же предоставит
нам военные средства и сырье, необходимые для того, чтобы вы-
держать удар, который англо-французы направят преимуществен-
но против нас» 19.
Гитлер ожидал от своего союзника совсем другого. «Немецкая
реакция была весьма холодной»,— отметил в дневнике Чиано.
В своем ближайшем окружении Гитлер заявил: «Итальянцы по-
ступают совершенно так же, как в 1914 г.»,— и значительную
часть вины за это приписывал Чиано. Поздно вечером немецкий
посол в Риме Г. Макензен вручил короткую ноту, в которой запра-
шивались точные данные об итальянских потребностях.
Утром 26 августа Муссолини собрал в своем кабинете началь-
ников штабов трех родов войск и приказал им составить список
военных материалов, необходимых для того, чтобы Италия была
способна вступить в войну. При этом было дано понять, что стес-
няться в этом случае не следует. В результате получился доку-
мент, который, по выражению Чиано, «был бы способен убить
быка, если бы он умел читать». В нем значилось 170 млн. тонн
военных материалов, для транспортировки которых понадобилось
бы 17 тыс. железнодорожных эшелонов. Этот список Муссолини
тут же направил Гитлеру20.
Это было заведомым вымогательством: при всем желании Гер-
мания не способна была выполнить требования итальянцев.
В своем ответе, прибывшем 27 августа, Гитлер просил лишь не
сообщать о решении Италии соблюдать нейтралитет, продолжать
мобилизационные мероприятия для того, чтобы держать в напря-
жении Францию и Англию, а также послать сельскохозяйствен-
ных и промышленных рабочих в Германию. Муссолини согласился
на эти условия. Он отменил приказ о всеобщей мобилизации, од-
нако была предусмотрена серия мероприятий, которые показыва-
19 DDI, serie VIII, vol. XIII, p. 164—165.
20 G. Ciano. Diario, vol. I, p. 169.
122
ли готовность Италии выступить: была призвана часть офицеров
запаса, в городах начались учебные воздушные тревоги.
1 сентября 1939 г., в день начала войны, было опубликовано
официальное коммюнике о том, что Италия занимает позицию
«неучастия» и «не возьмет на себя инициативу начала военных
действий». Последняя фраза была заведомо ложной, поскольку
Муссолини за несколько дней до этого торжественно обещал Гит-
леру, что Италия вступит в войну «через некоторое время». Мус-
солини был совершенно обескуражен происшедшим: по словам
Чиано, для него это было «страшным ударом». Однако дуче был
подавлен вовсе не тем, что не смог выполнить своих обязательств
перед союзником. Его угнетала мысль, что Италия может остаться
в стороне от дележа добычи, которая казалась ему столь близкой.
Каково же было действительное состояние итальянской военной
машины осенью 1939 г.?
После войны в Италии было потрачено море чернил для того,
чтобы доказать слабость вооруженных сил. Больше всего усердия
проявили представители высших военных кругов, которые помога-
ли Муссолини готовиться к войне и несли вместе с ним ответст-
венность за состояние армии21. Цель всех многочисленных сочи-
нений подобного рода, авторы которых приводят целые вереницы
статистических выкладок, — снять с себя ответственность за пора-
жение и доказать, что только Муссолини, все же втянувший Ита-
лию в войну, несмотря на все их предупреждения, виновен в ка-
тастрофе. «Если хотя бы половина усилий, потраченных на сбор
этой документации,— с иронией пишет итальянский историк
Ф. Бандини,— была бы направлена на ведение войны, может быть
результаты были бы иными и вся эта статистика не была столь
необходимой» 22.
Мемуары итальянских генералов подтверждают лишь то, что
итальянская армия была совсем не такой, какой ее изображала фа-
шистская пропаганда и какой ее привыкли видеть во время много-
численных военных парадов23.
В отличие от германского генерального штаба итальянское
командование совершенно не воспользовалось опытом войны в Ис-
пании, для того чтобы обновить тактически и технически свою
21 См. работы: P. Badoglio. L'ltalia nella seconda guerra mondiale. Verona,
1946; C. Favagrossa. Perche perdemmo la guerra. Milano, 1946; С Armelli-
ni. Diario di guerra. Milano, 1946; U. Spigo. Premesse tecniche della dis-
fatta. Roma, 1946; A. Tosti. La guerra che non si doveva fare. Roma, 1946;
C. Ami. Guerra segreta in Italia. Roma, 1954; Historicus. Da Versalles a
Cassibile. Bologna, 1954; G. Messe. La mia armata in Tunisi. Milano, 1960.
22 F. Bandini. Op. cit., p. 344.
23 «Каждый парад,— пишет генерал Фавагросса,— представлял собой де-
монстрацию металлолома: оружия, автосредств и другой техники, хоро-
шо начищенной, но устаревшей. Эти ветераны, достойные почтения и от-
дыха, собирались со складов всей Италии, чтобы после длительного и
дорогостоящего путешествия стать объектом критики международных
наблюдателей» (С. Favagrossa. Op. cit., p. 12).
123
армию. Более того, фашистские генералы нашли на полях Испании
подтверждение итальянского варианта «молниеносной войны»,
основанного на действиях легких подвижных колонн. Итальянская
армия по качеству своего вооружения и по своим тактическим
взглядам в 1939 г. продолжала оставаться на уровне периода вой-
ны с Эфиопией. Ни одного нового вида оружия, ни одного опера-
тивного новшества не было введено за период, прошедший за это
время.
И это происходило в то время, когда военный бюджет Италии
быстро возрастал. С 1930 по 1937 г. военные ассигнования страны
исчислялись примерно в 5 млрд. лир ежегодно, в бюджете
1937/38 г. они поднялись до 6 млрд., а в следующем году достигли
8 млрд. Наконец, в 1939/40 г. на военные цели было затрачено
11 млрд. лир. В конце 1939 г. были опубликованы общие цифры
военных расходов: по официальным данным, фашистская Италия
затратила на подготовку к войне более 133 млрд. лир, из них на
сухопутную армию 72 млрд., на морской флот 33 млрд., авиацию
26 млрд. и около 1,5 млрд. на фашистскую милицию 24. Может быть,
этих денег было недостаточно, чтобы подготовить непобедимую
армию, но их явно должно было хватить, чтобы армия была
в лучшем состоянии, чем в августе 1939 г.
На 1 августа 1939 г. итальянская армия насчитывала 67 диви-
зий, из них 43 пехотных, 3 бронетанковых, 3 моторизованных,
3 подвижных и 5 горно-альпийских25. Через несколько месяцев
число дивизий возросло сразу до 73; это было достигнуто не толь-
ко за счет частичной мобилизации, не главным образом в резуль-
тате сокращения в существующих дивизиях числа полков с трех
до двух. Вооружение этих дивизий, большая часть которых была
укомплектована по штатам мирного времени, было довольно уста-
ревшим: основным оружием пехотинца продолжала оставаться
винтовка образца 1891 г. Слабой была дивизионная артиллерия:
орудий было явно недостаточно, а имеющиеся на вооружении об-
разцы относились ко времени первой мировой войны — частично
это были трофеи, взятые у австрийской армии.
Переход к дивизиям двухполкового состава внес беспорядок во
всю систему комплектования армии — недостаток офицерских кад-
ров заставил широко прибегать к призыву из запаса и назначению
на должности малоподготовленных людей. Возросший разрыв
между числом дивизий и количеством артиллерии итальянская
промышленность не в силах была восполнить. В месяц артилле-
рийские заводы Италии выпускали около 70 орудий всех типов,
в то время как артиллерийский парк итальянской армии насчиты-
вал около 12 тыс. орудий. Строительство новых артиллерийских
24 L. Salvatorelli, G. Mira. Storia d'ltalia nel periodo fascista. Torino, 1962,
p. 970—971.
25 Все данные о состоянии итальянской армии взяты из: С. Favagrossa.
Op. cit., p. 11—24; Historicus. Op. cit., p. 63—66.
124
заводов общей мощностью 200—250 орудий в месяц было начато
в 1938 г., однако ко времени пуска их в ход в 1941 г. в Италии
уже не хватало металла. Противотанковая артиллерия имела на
вооружении лишь 45-мм пушки, слишком слабые для борьбы
с тяжелыми танками. Плохо обстояло дело с зенитной артилле-
рией, имевшей около тысячи орудий устарелого образца.
Основу вооружения бронетанковых дивизий составляли трех-
тонные танкетки, уязвимые для винтовочных пуль и прозванные
солдатами «спичечные коробки». Число средних 11-тонных тан-
ков, которые промышленность начала выпускать уже во время
войны, в лучшие времена во всей армии не превышало 60. Тяже-
лых танков в итальянской армии вообще не существовало. Осенью
1939 г. в итальянской армии имелось около 30 тыс. автомашин,
чего едва хватало для укомплектования моторизованных дивизий.,
Так называемые подвижные дивизии были моторизованы явно не-
достаточно. Обследование авиации — «оружия фашистского режи-
ма», произведенное в 1939 г., показало довольно неутешительную
картину. Из числившихся в строю более 3 тыс. самолетов лишь
третья часть действительно была в состоянии летать.
Наиболее боеспособным был военно-морской флот. Его ядро со-
ставляли 6 линейных кораблей и 22 легких крейсера; число под-
водных лодок равнялось 133. Усиленная постройка тяжелых ко-
раблей и подводных лодок соответствовала претенциозному плану
создания «океанского флота». Слабым местом военно-морского
флота был недостаток топлива, что дало себя знать в первый же
год войны. Кроме того, для успешных действий на большом рас-
стоянии флот нуждался в прикрытии с воздуха, чего итальянская
морская авиация была не в силах обеспечить.
Особое место в армии занимала «фашистская милиция нацио-
нальной безопасности», созданная еще в 20-х годах и включенная
Муссолини в вооруженные силы в качестве его личной гвардии.
Части милиции носили пышные названия, заимствованные из тер-
минологии древнего Рима, — «легионы», «крылья», «манипулы»
и т. д., а офицеры — звания римских военачальников: «консул»,
«проконсул», «командир манипулы». Вооружение милиции было
«облегченным» по сравнению с соответствующими частями пе-
хоты.
«Преданность идее» и «высокий боевой дух» должны были вос-
полнить слабость вооружения. «К сожалению, этого боевого духа
никому не дано было увидеть,— пишет в своих мемуарах замести-
тель начальника итальянского генерального штаба генерал Дза-
нусси.— Он исчезал при первых же стычках с противником. Са-
мые «преданные» Муссолини фашисты быстро убедились, что на
войне недостаточно кричать «дуче, дуче, дуче» и маршировать
гусиным шагом». Особо стоит сказать об офицерах этого войска.
Как правило, это были отбросы армии, те, кого обошли при при-
своении звания, или карьеристы самого низкого пошиба. Кроме
того, среди них имелись люди, сделавшие карьеру по самым неве-
125
роятным причинам — благодаря личным связям, успехам в спорте
или на поприще изящных искусств. «Когда я с ними сталкивал-
ся,— пишет Дзанусси,— я каждый раз поражался смеси невежест-
ва и нахальства. Достойным их представителем был командующий
милицией Гальбиати: в одном из своих выступлений он заявил,
что задача чернорубашечников — «бороться с врагами, которые
угрожают Италии со всех трехсот шестидесяти пяти градусов го-
ризонта». Видимо, он решил, что для фашистов обычный горизонт
слишком узок, и расширил его на пять градусов» 26.
Наиболее полную картину потребностей войны и возможностей
итальянской военной промышленности дает книга генерала Фава-
гросса, ставшего начальником управления военного производства
в сентябре 1939 г. Приводимые им данные, на которых обычно
основываются итальянские авторы, намеренно создают совершенно
катастрофическое впечатление. Он приводит следующие сводные
данные способности итальянской военной промышленности осенью
1939 г. обеспечивать заявки армии: артиллерия — 6%, боеприпа-
сы — от 7 до 25%, винтовки образца 1891 г.— 10%, пулеметы —
10%, зенитные пулеметы — 25%, противотанковые пушки —
25%, минометы — 40—70%, бронетанковые средства — в абсолют-
но недостаточной степени, самолеты — 50%, моторы — 40%. По
его словам, для того чтобы полностью выполнять требования ар-
мии, артиллерийская промышленность должна была в 16 раз уве-
личить свою производительность, производство боеприпасов нуж-
но было увеличить от 4 до 14 раз, производство пулеметов в 10 раз,
винтовочных патронов в 4—7 раз и т. д.27
В 1939 г. Верховная комиссия по обороне по заданию Муссо-
лини изучила нужды Италии в различных видах сырья. На 1 сен-
тября 1939 г. запасы сырья для военной промышленности, по све-
дениям комиссии, были совершенно смехотворными. Так, пред-
приятия по производству стали были обеспечены сырьем на две
недели работы; наиболее благополучными считались заводы по пе-
реработке железной руды — их запасов должно было хватить на
6 месяцев. Из 8 млн. т горючего, которые по расчетам комиссии
требовались армии на год, не было даже и десятой части — скла-
ды для топлива практически имел только военно-морской флот.
Что касается мощностей военной промышленности, то комиссия
пришла к выводу, что они будут готовы обеспечивать — и то не
полностью — потребности войны лишь к концу 1943 г. По расче-
там комиссии, для покрытия потребностей одного года войны
Италии необходимо было ввезти 21 млн. т различных материалов:
топлива и горючего, промышленных товаров, древесины, целлюло-
зы и т. д. В случае войны с Францией и Англией и соответствую-
щего сокращения морских перевозок основная часть этих материа-
лов должна была бы ввозиться железнодорожным транспортом из
26 G. Zanussi. Guerra e cataslrofe d'ltalia. Roma, 1946, p. 59—60.
27 С. Favagrossa. Op. cit., p. 49, 69—70.
136
Центральной и Восточной Европы. Для того чтобы хотя бы час-
тично выполнить эту задачу, необходимо было заранее начать
завоз стратегического сырья, определяя места для хранения и со-
здавая склады. Ничего подобного сделано не было28.
Приводимые Фавагросса и другими итальянскими генералами
цифры рисуют столь мрачную картину, что невольно возникает
вопрос: каким образом, начав войну в условиях, когда запасов
в лучшем случае должно было хватить на 6 месяцев, орудия
итальянской армии все же стреляли, самолеты летали, а солдаты
пусть не так уж хорошо, но все же были одеты и получали пищу
на протяжении всех трех лет войны?
Дело заключалось в том, что все статистические выкладки, при-
водимые итальянскими военными специалистами, основываются
не на том количестве материалов, которое реально было необхо-
димым, а на предварительных ориентировочных цифрах, которые
были определены в штабах еще до начала войны. А эти цифры
бесстыдно раздувались заинтересованными представителями родов
войск. Как пишет Ф. Бандини, «это делалось с чисто итальянской
склонностью к излишествам, как с тайной целью, запросив вдвое,
получить половину, так и по соображениям престижа перед дру-
гими родами войск» 29.
Есть много примеров того, что представители армии пользова-
лись полной свободой бесконтрольно формулировать свои заказы.
Так, в конце 1938 г. командование авиации заявило, что потреб-
ность в самолетах на 1939 г. составляет 12 885 машин. Эта взя-
тая с потолка цифра не только не соответствовала возможностям
итальянской авиационной промышленности, но и была в то время
не под силу ни одному капиталистическому государству. В 1939 г.
производство боевых самолетов в США, Германии и Франции,
вместе взятых, не превышало 10 тыс.30
Почти столь же фантастическими были расчеты представите-
лей итальянских вооруженных сил в области горючего. Верховная
комиссия по обороне указывала в 1939 г., что годовая потребность
Италии в нефти в военное время составит 8,5 млн. т. Поскольку
Италия вела военные действия на протяжении 39 месяцев, соглас-
но наметкам Верховной комиссии, она должна была бы затратить
по крайней мере 34 млн. т нефти. Фактически же она затратила
не более 6—7 млн. т 31. Правда, при этом итальянская армия и
флот испытывали жестокий голод в горючем: но если бы Италия
располагала количеством нефти вдвое большим этого, то голода,
по-видимому, не было бы. Однако и в этом случае количество горю-
чего составило бы около одной трети того, что считала необходи-
мым Верховная комиссия по обороне в 1939 г.
28 Ibid., p. 77—82.
29 F. Bandini. Op. cit., p. 347—348.
30 Ibid., p. 348.
31 Ibid., p. 367.
127
Для сравнения можно указать, что германская армия оценивала
свою потребность в горючем на 1939/40 г. в 8 млн. т, т. е. меньше,
чем итальянская. При этом она уже имела 150 мобилизованных
дивизий, около 3 тыс. танков и значительно больше самолетов,
чем Италия. Япония, военный и торговый флот которой был почти
в два раза многочисленнее итальянского, в конце того же года
оценивала годовую потребность в топливе в 5,5 млн. тонн — на
3 млн. тонн меньше, чем руководители итальянских вооруженных
сил.
В конце 1938 г. штаб итальянской авиации заказал на 1939 г.
199 тыс. т авиационных бомб. Военная промышленность сумела
выполнить заказ примерно на 50%, поставив 103 тыс. т бомб. Од-
нако за первый год войны итальянская авиация сбросила на про-
тивника 8115 т бомб, т. е. в 25 раз меньше того количества, кото-
рое она просила перед ее началом. Более того, до 1943 г. общий
вес бомб, сброшенных на Германию союзной авиацией, составил
353 тыс. т32, так что итальянского производства за этот период
вполне хватило бы для обеспечения этих налетов.
В итальянской исторической и военной литературе не было сде-
лано попыток рассчитать действительные нужды вооруженных
сил на основе данных военных лет. Сопоставление имевшейся
военной техники и военных материалов с предварительными на-
метками создает заведомо ложную картину. Реальным критерием
для такого рода анализа могло бы послужить сравнение итальян-
ской армии с армиями ее предполагаемых противников.
Так, весной 1940 г., т. е. после того, как Франция и Англия уже
около 9 месяцев находились в состоянии войны и перестроили
свою армию и промышленность на военный лад, французская
авиация имела в строю менее 2 тыс. самолетов, а общее число
танков во французской и английской армиях не превышало 3 тыс.
Англия имела всего несколько десятков танков, а ее авиация на-
считывала 1720 самолетов 33. Таким образом, каждый из двух ос-
новных противников Италии в отдельности даже в 1940 г. по важ-
нейшим показателям вооружения не превосходил того, чем обла-
дала Италия осенью 1939 г.
Тем не менее итальянская верхушка в августе 1939 г. имела
серьезные основания считать подготовку своей армии к войне да-
лекой от завершения. Позднее Муссолини неоднократно жаловался
на то, что его помощники в военных делах постоянно его обманы-
вали, давая ложные и противоречивые сведения. Итальянские ге-
нералы, наоборот, доказывают, что каждый из них стремился от-
крыть глаза Муссолини на истинное положение вещей, но дуче на-
меренно не принимал их сообщений к сведению.
Подготовку вооруженных сил к войне координировал начальник
32 F. Bandini. Op. cit., p. 367, 415—416.
33 «История Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941—1945»,
т. 1. М., 1960, стр. 219.
128
генерального штаба П. Бадольо, в ведении которого находились
также вопросы военной промышленности. Он был председателем
Национальной комиссии по достижению экономической независи-
мости, являвшейся высшим органом автаркической кампании.
В своих мемуарах Бадольо пишет: «Ясно, что глава правительства
всегда был точно информирован о степени нашей военной подго-
товки как во время заседаний Верховной комиссии по обороне, так
и еженедельными сводками, которые ему представлял начальник
генерального штаба. Об этом знало слишком много народа, для
того чтобы это оставалось секретом. Все знали, что от главы пра-
вительства ничего не утаивали» 34.
Генерал Фавагросса, отвечавший за военное производство, так-
же подтверждает это: «Как я могу доподлинно доказать, в течение
1939 г. генеральный штаб многократно обращал внимание главы
правительства на серьезные прорехи, которые существовали,
особенно в артиллерии, танках, зенитных и противотанковых
пушках» 35
В таком же духе пишут и другие представители военной вер-
хушки, и они в значительной степени правы. Сам Муссолини
много раз говорил, что забота об усилении вооруженных сил была
главным содержанием его деятельности. Правда, его невежество
в военных вопросах было весьма значительным, и часто он тратил
свою энергию на пустяки. Чиано, отмечая в своем дневнике весной
1939 г., что «со всех сторон» он получает сведения о «катастрофи-
ческой» неподготовленности вооруженных сил, писал: «А что де-
лает дуче? Он концентрирует свое внимание скорее на вопросах
формы: он впадает в страшный гнев, если замечает, что солдат не-
достаточно четко взял винтовку «на караул» или какой-нибудь
офицер недостаточно высоко поднимает ногу в «римском шаге».
Но о недостатках, о которых он полностью осведомлен, он как буд-
то не слишком беспокоится» 36.
Все же сознание серьезных недостатков в подготовке вооружен-
ных сил было одним из основных соображений, удержавших Мус-
солини от выступления в сентябре 1939 г. Однако совершенно яс-
но, что он руководствовался при этом и соображениями полити-
ческого характера: он хотел выждать более благоприятный момент,
понаблюдать некоторое время со стороны, как пойдут дела у его
партнера.
В пользу этого говорит тот факт, что с самого начала решение
Муссолини воздержаться от выступления не носило категориче-
ского характера — он ясно заявил Гитлеру, что вступит в войну
«через некоторое время». Кроме того, он также намеревался вме-
шаться в случае, если бы конфликт ограничился войной между
Германией и Польшей, т. о. если бы при этом он, ничем не рискуя,
34 P. Badoglio. Op. cit., p. 25, 38.
35 С. Favagrossa. Op. cit., p. 13, 112
36 G. Ciano. Diario, vol. I, p. 104.
129
имел бы возможность, по выражению Чиано, «получить свою
часть добычи». Наконец, Муссолини бросил Италию в войну вес-
ной 1940 г., когда ее подготовка была немногим лучше, чем осенью
1939 г., но перспективы победы Германии казались более реаль-
ными. В этом случае тревожные заявления итальянских генера-
лов о недостатках армии не произвели на Муссолини никакого
впечатления. Таким образом, когда Гитлер сравнивал поведение
Муссолини в августе 1939 г. с поведением итальянского правитель-
ства в 1914 г., он был не так уж далек от истины. И в том и в дру-
гом случае поведение правительства Италии диктовалось стремле-
нием обеспечить себе наиболее выгодные условия в войне, мало
считаясь с интересами союзника.
1 сентября 1939 г. Гитлер прислал Муссолини официальную
телеграмму, в которой благодарил за оказанную поддержку и вы-
ражал мнение, что «в сложившихся условиях» Германия не нуж-
дается в прямой военной помощи Италии. Для того чтобы добить-
ся этой телеграммы, текст которой не был опубликован в герман-
ской печати, итальянскому послу Аттолико пришлось приложить
немало сил: в кругу своих приближенных Гитлер выражал край-
нее недовольство поведением своего союзника37.
Период «неучастия» и вступление Италии в войну
Сообщение о том, что Италия воздержалась от вступления в вой-
ну 1 сентября 1939 г., было воспринято огромным большинством
страны с чувством облегчения. Несмотря на все старания фаши-
стского режима привить итальянцам воинственность, в стране бы-
ло мало людей, которые искренне хотели войны, если не считать
промышленников, заинтересованных в военных прибылях, и групп
ультрафашистов, возглавляемых секретарем партии Стараче.
Г. Лето, который в этот период руководил политическим отделом
тайной полиции, пишет: «В месяцы, которые предшествовали на-
чалу второй мировой войны, массы населения инстинктивно чув-
ствовали опасность и вовсе не хотели бросаться в огонь также и
потому, что было достаточно хорошо известно о нашей плохой под-
готовке, в которой было много показного».
По его словам, в периодических отчетах о моральном состоянии
населения, которые представляли местные власти, можно было
обнаружить «чудеса словесной эквилибристики», поскольку они
37 7 сентября посол Аттолико сделал официальное представление герман-
скому МИД, в котором указывал, что, как ему хорошо известно, герман-
ская публика критикует поведение Италии. В связи с этим итальянский
посол просил германскую пропаганду предпринять меры для того, что-
бы «исправить положение». Об этом демарше было доложено Гитлеру,
который уклончиво ответил, что Италию критикуют «отдельные лица»,
в целом же к Италии «хорошее отношение» («Les archives secretes de la
Wilhelmstrasse», vol. VIII, livre I. Paris, 1956, p. 22—23).
130
утверждали, что народ горит нетерпением двигаться плечом к пле-
чу с союзником, но в то же время давали понять, что этот офи-
циальный оптимизм является абсолютно фальшивым. Гораздо
более достоверная информация от осведомителей и из других кон-
фиденциальных источников была абсолютно негативной по отно-
шению к войне и говорила о чувстве отчаяния, которое охваты-
вает граждан при мысли о ней 38.
Неучастие Италии в войне ослабляло солидарность фашизма с
нацистской Германией, и это служило дополнительной причиной,
вызывавшей удовлетворение среди тех, кто враждебно относился
к этому союзу. С другой стороны, никто не ставил нейтралитет в
заслугу фашистскому режиму: всем было ясно, что Муссолини
сделал это против своей воли. Осенью 1939 г. итальянский фа-
шизм перед лицом всего мира продемонстрировал свою слабость.
Муссолини чувствовал себя униженным и впадал в ярость, ког-
да ему на глаза попадались сообщения из иностранных газет,
в которых говорилось, что итальянское неучастие носит «вынуж-
денный характер» 39. Против своего обыкновения он почти месяц
не произносил речей и не показывался перед публикой. Когда же
он наконец выступил перед активистами фашистской партии об-
ласти Эмилия, то темой его выступления стала необходимость
«очистить углы от остатков антифашизма, еврейства и масонства»
и покончить с пораженчеством. Итальянский народ, говорил он,
знает, что нельзя мешать пилоту, особенно когда он ведет само-
лет среди бурных туч. «Когда я снова появлюсь на балконе, то
это будет не для того, чтобы сделать обзор положения, а для
того, чтобы объявить всему итальянскому народу о решении ог-
ромной исторической важности» 40,— обещал он.
Утешая себя громкими фразами, «пилот» тем временем про-
извел в конце октября значительные изменения в фашистской
верхушке, вымещая свое неудовольствие на других. Он назначил
главу молодежных организаций Р. Риччи министром корпораций,
а ультрафашиста А. Паволини — министром народной культуры.
Несколько раньше бывший посол в Лондоне, представитель «ста-
рой гвардии» Д. Гранди был назначен министром юстиции. Бы-
ли сняты с постов заместители военного министра (министром
38 G. Leto. OVRA. Rocca San Casciano, 1952, p. 203.
39 G. Ciano. Diario, vol. I, p. 175—185.
Г. Сальвемини писал в то время в американской газете: «Деньги, ко-
торые Муссолини вырвал у итальянского народа для подготовки своей
молниеносной атаки, были растранжирены главарями армии, крупными
дельцами и партийной верхушкой». Для иллюстрации мнения американ-
ской прессы Сальвемини приводил статью Д. Витакера из газеты «Сати-
дей ивнинг пост» за 25 декабря 1939 г., в которой американский журна-
лист писал, что «война застала Италию врасплох. Она не сделала ника-
ких военных запасов и теперь вынуждена торговать оружием для полу-
чения сырья. Обладая огромным количеством призывников, она не зна-
ет, чем их вооружить» (G. Salvemini. Op. cit., p. 776—777).
40 G. Bianchi. 25 luglio — crollo di un regime. Milano, 1963, p. 122.
131
был сам Муссолини) — они должны были отвечать за плохую под-
готовку вооруженных сил. Наконец, после 10-летнего пребывания
на посту секретаря фашистской партии был снят и назначен на
должность начальника штаба фашистской милиции А. Стараче.
Ею место занял бывший ас фашистской авиации и флибустьер
Этторе Мути.
Большинство из вновь выдвинутых на высокие посты оказа-
лись друзьями Чиано или людьми, от него зависевшими. Новый
кабинет получил даже наименование «министерства Чиано». Ми-
нистр иностранных дел, который с нескрываемым удовлетворением
встретил происшедшие перемены, был особенно доволен смеще-
нием Стараче, считавшимся его врагом номер один. Относительно
нового секретаря партии Мути, импозантная внешность которого
сочеталась с поразительной ограниченностью, он записал следую-
щее: «Вчера долго говорил с Мути и наметил ему линию поведе-
ния. Он будет следовать за мною, как ребенок...» 41
Создание нового кабинета вовсе не означало, что зять Муссо-
лини получил возможность влиять на решения дуче. Эти пере-
мещения укрепили личную позицию Чиано, однако решение важ-
нейших вопросов продолжало находиться полностью в руках
Муссолини. Что касается нового секретаря фашистской партии,
то Чиано вскоре с неудовольствием отметил, что его ставленник
не менее, чем Стараче, усердствует в воспитании «фашистского
духа», а главное, еще более энергично выступает против нейтра-
литета Италии.
Наиболее смелым выступлением в пользу нейтралитета само-
го Чиано была его речь в палате депутатов 16 декабря 1939 г.
Он стремился представить итальянскую политику политикой мир-
ного разрешения всех проблем; ничего не говорил об итальянских
притязаниях и выдвинул перспективу добрососедских отношений
с балканскими государствами, упомянув не только Югославию, но
и Грецию, Турцию и Болгарию. Наиболее интересные пункты
его речи касались отношений с Германией: Чиано рассказал, что
Италия предложила трехлетнюю отсрочку для лучшей подготов-
ки к войне, а германская сторона не только согласилась на это,
но даже указала, что этот период должен быть продлен до 4—
5 лет. Более того, Чиано напоминал, что «Стальной пакт» содер-
жал «не только статьи о помощи, но и статьи о консультациях» 42.
В своем дневнике Чиано выражал убеждение, что после его
речи «невозможно будет заставить итальянцев воевать на сторо-
не Германии», поскольку «все теперь знают, что она нас два
раза предала» 43. На самом деле его антигерманские выпады по-
тонули в заполнявших речь славословиях дуче и уверениях, что
41 G. Ciano. Diario, vol. I, p. 209.
42 E. Santarelli. Storia del movimento e del regime fascista, vol. II. Roma,
p. 374—375.
43 G. Ciano. Diario, vol. I, p. 223—224.
132
Италия не боится войны. Даже в Германии она не вызвала про-
теста, хотя ее отдельные места не понравились Риббентропу44.
Главное же заключалось в том, что нейтралистский дух, ко-
торым было заполнено это выступление, соответствовал настрое-
нию Муссолини в тот момент. После того как у Муссолини не-
сколько притупилось чувство горечи от проявленного бессилия,
он все больше стал думать о тех выгодах, которые способно при-
нести Италии «неучастие». «Сегодня дуче кажется несколько
успокоенным,— отмечал Чиано в дневнике 27 августа.— Он совер-
шенно ничего не говорит о вступлении в войну «на втором этапе».
Он говорит, что будет делать только то, что нам выгодно, спокой-
но выждав развитие событий». Еще более многозначительна запись,
сделанная Чиано на следующий день: «Теперь дуче достаточно
спокоен... Он не хочет произносить слово «нейтралитет», но его
настроение именно таково. Он даже начинает надеяться, что
борьба между другими будет жестокой, длительной и кровавой:
он видит в этом возможность больших выгод для нас» 45. Подоб-
ные надежды мало вязались с торжественными заверениями в
дружбе и солидарности, которые так часто делал Муссолини Гит-
леру, однако они хорошо рисовали истинные отношения между
союзниками по оси.
«Спокойно выжидать развития событий» было совсем не в ха-
рактере Муссолини. Не имея четкого плана действий в области
внешней политики, он сгорал от желания проявить свою инициа-
тиву. После захвата Польши он выступил с предложением о по-
средничестве между Гитлером и западными державами для заклю-
чения мира. Когда это не удалось, он вернулся к Югославии.
Несмотря на недавно сделанные заявления о дружественных чув-
ствах к этой стране, он хотел бы оторвать от нее Хорватию.
Этот план разделял также Чиано, который откровенно писал,
что сепаратистское движение в Хорватии в значительной мере
усилилось благодаря «деньгам, затрачиваемым нами». Однако он
считал, что эта операция должна быть проведена «на манер Ал-
бании», если не при соучастии, то во всяком случае без протестов
со стороны Англии и Франции. Несмотря на убеждение Чиано,
что «обстановка для нашего вмешательства созрела», план рас-
членения Югославии был в то время нереальным и от него при-
шлось временно отказаться46.
Более широкие планы появились у Муссолини в конце 1939 г.
Они заключались в попытке склонить Гитлера к агрессии против
Советского Союза. Муссолини всегда считал, что крестовый поход
против коммунизма поднимет престиж Италии и позволит ей до-
стичь своих целей на Балканах. После начала советско-финской
44 «Les archives secretes de la Wilhelmstrasse», vol. XIII, livre I. Paris, 1956,
p. 496.
45 G. Ciano. Diario, vol. I, p. 171—172.
46 Ibid., p. 203.
133
войны Чиано, с его одобрения, развернул широкую кампанию по
формированию групп «добровольцев» для участия в войне на
стороне финских реакционеров. Италия поставила Финляндии
25 военных самолетов47.
Свои мысли Муссолини наиболее полно изложил в личном по-
слании Гитлеру, отправленном 5 января 1940 г. Муссолини выдви-
гал план компромисса с западными державами путем создания
«небольшой разоруженной Польши под германской эгидой» и за-
клинал Гитлера «не забывать о борьбе с большевизмом»: «Фю-
рер, вы не можете оставить антибольшевистское и антисемитское
знамя, которое вы держали на протяжении 20 лет... Разрешение
вопроса о жизненном пространстве Германии находится в России
и нигде более». В своем послании он самым настоящим образом
науськивал Гитлера, доказывая, что «Россия чужда Европе», что
«благодаря своей протяженности и малонаселенности это не дер-
жава, а географическое понятие», что, наконец, «большая часть
ее населения славянского и азиатского происхождения, и если
раньше единство России обеспечивали выходцы из Прибалтики,
то теперь эту роль выполняют евреи». «И это все объясняет» 48,—
глубокомысленно заканчивал Муссолини.
Вспышка антисоветизма у Муссолини была столь злобной,
что даже вызвала в Германии удивление: Риббентроп в беседе
с итальянским послом спросил, чем можно объяснить столь яро-
стный тон дуче, который «еще недавно советовал улучшить от-
ношения с Россией». Аттолико пытался объяснить это обидой на
коммунистическую печать, которая пишет, что «Италия стоит в
стороне, чтобы выступить на стороне Германии в момент побе-
ды» 49. Безусловно, прогнозы коммунистической печати, раскры-
вавшей замыслы Муссолини и совпадавшие с тем, что писал в
своем секретном дневнике Чиано, должны были раздражать Мус-
солини. Однако более важной причиной было опасение, что дого-
вор о ненападении между Советским Союзом и Германией и раз-
витие отношений между этими странами могут привести к ослаб-
лению заинтересованности Германии в союзе с Италией. Этим
объясняется то, что наряду с соображениями экономического по-
рядка в своем послании он делал столь большой упор на идеоло-
гические мотивы, особенно стараясь задеть антисемитские чув-
ства Гитлера.
Непрошеные советы Муссолини не понравились Гитлеру, не
имевшему никакого желания посвящать дуче в свои планы. Мус-
солини пришлось долго ожидать ответа. Лишь 8 марта прибыло
письмо Гитлера, суть которого сводилась к тому, что он полон
решимости решать все вопросы силой оружия и уверен в победе.
В осенние и зимние месяцы 1939/40 г. германские руководи-
47 «Les archives secretes...», vol. VIII, livre II, p. 23.
48 Ibidem.
49 Ibid., p. 56.
134
тели относились к Италии весьма настороженно. Прежде все-
го они не могли простить отказа Италии вступить в войну. В фев-
рале 1940 г. Риббентроп следующим образом инструктировал не-
мецкого дипломата Вюстера, который направлялся советником по
пропаганде в Рим: «Министр сказал, что, по его мнению, Англия
не объявила бы нам войны, если бы Италия немедленно и безу-
словно встала бы на сторону Германии.. Он много раз говорил то
же самое послу Аттолико. Но об этих вещах ни в коем случае
не следует говорить в Италии...» 50
Это общее настроение отчужденности обостряло разногласия
по частным вопросам. Осенью 1939 г. всплыл вопрос о немецком
населении итальянского Южного Тироля (Альто Адидже). Летом
итальянское правительство приняло постановление о выселении
из этого района всех иностранных граждан. Поскольку речь шла
в первую очередь о немцах, то, как сообщила печать, этот вопрос
был решен «в духе дружбы» между дуче и фюрером. Однако,
когда дело дошло до переселения тех лиц немецкой национально-
сти, которые захотели уехать в Германию, возникли серьезные
осложнения. Соглашение, подписанное 21 октября, предоставляло
для переселенцев трехлетний срок; по словам Чиано, они вели
себя совершенно нетерпимо: не чувствуя себя связанными италь-
янскими законами, вели националистическую пропаганду, явно
надеясь на отторжение Южного Тироля от Италии. Все это
искусственно раздувалось Чиано, и при каждом очередном до-
кладе Муссолини приходил в бешенство.
Гораздо более серьезным источником трений служили эконо-
мическая политика Италии и торговые отношения между двумя
странами. Германия, как старший партнер, считала, что имеет
право диктовать определенные условия совместной подготовки к
войне. Между тем автаркическая политика, которая стала особен-
но активно осуществляться в Италии в 1939 г., совершенно не
соответствовала этим взглядам. В июне 1939 г. итальянский по-
сол в Берлине в пространном донесении излагал беседу немецко-
го министра Функа с итальянским советником по торговле. Гит-
леровский министр крайне бесцеремонно высказывал свою точку
зрения. «По мнению Функа,— писал посол,— итальянская про-
грамма развития промышленности определяется лишь преходя-
щими нуждами валютного и социального характера, но не учи-
тывает в должной мере необходимость поддерживать хотя бы
нормальный обмен между двумя дружественными странами».
Функ приводил в пример Германию, которая, по его словам,
развивает автаркию лишь в той части, которая выгодна стране,
а остальную продукцию закупает за рубежом. «В Италии созда-
ются предприятия не только для производства товаров, необходи-
мых для военного производства,— продолжал немецкий министр,—
50 Ibid., p. 152.
135
но и тех, которые Италия могла бы гораздо дешевле покупать
у своих друзей». Это ведет к увеличению потребностей Италии в
угле, металле и станках, в которых сама Германия остро нужда-
ется, и сокращает возможности осуществления нормального экс-
порта в Италию Германией. «Я спрашиваю себя,— говорил
Функ,—что будет с торговлей между Германией и Италией, если
дело будет продолжаться так же и в дальнейшем». Особенно рез-
ко протестовал гитлеровский министр против развития в Италии
химической и станкостроительной промышленности. Он прямо за-
явил, что если Италия не сократит свои программы по этим от-
раслям («столь характерным для Германии»), то Германия будет
вынуждена стимулировать в других странах производство про-
дуктов, которые обычно закупала в Италии (овощи, фрукты,
и т. д.) 51.
В период «неучастия» Италии экономические разногласия
между союзниками по оси перешли в сферу политики. Итальян-
ские промышленники развили большую активность, наживаясь
на военной конъюнктуре. Под предлогом обеспечения страны
сырьем они стали расширять торговлю с Францией и Англией.
Эти страны охотно шли на заключение сделок не только потому,
что нуждались в ряде товаров военного характера, но и потому,
что надеялись удержать таким образом Италию от вступления в
войну. Как пишет в своих воспоминаниях Р. Гуарилья, бывший в
то время итальянским послом во Франции, «осенью 1939 г. лихо-
радка франко-итальянского обмена захватила многих людей,
и доходы были значительными. Как всегда, наши фирмы занима-
лись вредной конкуренцией: ФИАТ и Ансальдо претендовали на
руководство в переговорах» 52.
Сведения о происходящем сразу же стали известны немцам,
которые неоднократно обращались к Чиано и представителям
внешнеторговых ведомств для того, чтобы получить разъяснения.
Итальянский министр категорически отрицал, что экспорт со
стороны Италии включает в себя военные товары. Однако у нем-
цев было достаточно доказательств обратного, и Муссолини в
своем письме Гитлеру, направленном в начале января, был вы-
нужден давать объяснения. Сообщив Гитлеру, что отношения
Италии с Францией и Англией «корректные, но холодные», он
писал: «Мы им поставляем товары: некоторые из них могут кос-
венно помогать военному усилию; поставки безусловно военных
товаров запрещены. Эта торговля дает нам возможность получать
сырье, необходимое для нашей подготовки к войне» 53.
Через несколько дней после того, как Муссолини направил
свое письмо Гитлеру, германский посол в Риме, «опираясь на со-
общения консульств промышленных районов Северной Италии»,
51 DDI, serie VIII, vol. XII, p. 242—243.
52 R. Guariglia. Ricordi. 1922—1946. Napoli, 1950, p. 430.
53 «Les archives secretes.,.», vol. VIII, livre I, p. 22,
136
сообщал в Берлин, что положение Не изменилось. «Настойчивые
слухи о поставках военных материалов нашим противникам под-
тверждаются... Они касаются, главным образом, передачи Фран-
ции самолетов и авиационных моторов... Я не думаю, что ФИАТ
смог получить заказы на танки, но очень возможно, что Франции
были переданы грузовики. Другими товарами являются обувь,
толь для покрытия авиационных ангаров, кожа... Переговоры ши-
рокого масштаба безусловно ведутся в настоящее время между
Англией и Францией, с одной стороны, и итальянскими фирма-
ми—с другой, с целью закупки важных военных материалов,
и итальянское правительство так же, как итальянские фирмы,
вовсе не враждебно идее пойти навстречу этим пожеланиям» 54.
Немецкие консулы в Италии, как видно, обладали хорошими
источниками информации. Сведения о военных поставках во
Францию подтверждает в своих воспоминаниях французский по-
сол в Риме Франсуа-Понсе. Он пишет, что официальное запреще-
ние вывозить товары военного значения применялось «с самой
широкой терпимостью. Италия поставляла нам локомотивы, ваго-
ны, грузовые автомашины, тренировочные и разведывательные
самолеты и даже взрывчатые вещества и противотанковые
мины» 55.
Могло ли все это привести к тому, чтобы фашистская Италия
отошла от союза с Германией и осталась в стороне от «большой
войны», как на это надеялись Чиано и некоторые его единомыш-
ленники? Факты говорят о том, что период «нейтралистских» ко-
лебаний Муссолини был кратковременен и он при всем желании
не мог оторваться от Гитлера. Империалистические интересы
итальянских правящих кругов настойчиво толкали его к участию
в войне, и он с увлечением играл роль главного представителя
наиболее агрессивных групп итальянского капитала.
О позиции итальянских промышленников в то время красноре-
чиво говорит запись из дневника итальянского посла во Франции
Гуарильи, который в канун 1940 г. приехал в Рим, где у него
было много друзей среди крупных капиталистов. «Может быть,
кто-нибудь из них помнит,— пишет он,— как во время встреч в
Гранд-отеле я говорил, что они с большим успехом, чем кто-либо
в Италии, способны противостоять стремлению Муссолини участ-
вовать в конфликте. Они держали в руках промышленное про-
изводство, которое является основой войны. Муссолини был скло-
нен пренебрегать мнением политических деятелей и военных,
считая себя бесконечно выше их, но ему труднее было бы возра-
жать руководителям итальянской промышленности... Однако я с
сожалением должен был констатировать, что среди них, так же
как среди тех, что навещал меня в Париже, господствовало по-
вальное восхищение немецкой промышленной мощью, соединен-
54 Ibid., p. 32-34.
55 A. Franpois-Poncet. Au Palais Farnese. Paris, 1961, p. 14G.
137
ное с убеждением, что возможности промышленности США рай-
дуты американскими газетами»56. Осторожный дипломат Гуа-
рилья не пишет прямо, что его собеседники стремились к войне
на стороне Германии, но из его слов это вытекает со всей непре-
ложностью.
Решающее влияние на позицию фашистской Италии империа-
листических расчетов хорошо сознавал Гитлер и черпал в этом
уверенность в верности союзника. Делая общий обзор положения
на совещании военных руководителей рейха 23 ноября 1939 г.,
Гитлер говорил: «Италия имеет важные объекты для укрепления
своей империи. Фашизм и лично дуче являются главной движу-
щей силой этой идеи. Королевский двор против этого. До тех
пор, пока дуче будет жить, можно быть уверенным, что Италия
ухватится за любую возможность для достижения своих импе-
риалистических целей» 57.
Уже в январе 1940 г. Муссолини, для которого, по словам Гуа-
рильи, понятие «нейтральный» было синонимом слова «евнух»,
стал проявлять признаки нетерпения. Под давлением Гитлера он,
наконец, запретил вывоз военных товаров во Францию. Важную
роль в этом сыграло то обстоятельство, что Германия обязалась
поставлять Италии 12 млн. тонн угля в год, взяв, таким образом,
итальянскую промышленность на полное довольствие. В значи-
тельной мере эта щедрость объяснялась тем, что, по словам не-
мецкого министра Функа, после захвата Польши вопрос заклю-
чался не в угле, а в транспорте. В конце декабря 1939 г. были
согласованы технические вопросы, и с тех пор итальянская про-
мышленность стала получать уголь, в котором она больше всего
нуждалась, целиком из Германии 58
1 февраля, выступая перед чернорубашечниками по случаю
юбилея фашистской милиции, Муссолини приписал итальянцам
«жажду сражения» и впервые публично заявил, что «это сраже-
ние будет». Последние слова были вычеркнуты из текста, пере-
данного для печати59, однако Чиано был крайне ими встревожен.
«К сожалению., ничего нельзя поделать: его воля твердо нацелена
на войну»60,— меланхолически комментировал он. 10—11 марта
Риббентроп писал: «Если я правильно понял, вступление Италии
в войну не вызывает сомнений» 61.
18 марта произошла встреча Муссолини с Гитлером в Бренне-
ре: это было их первое свидание после начала войны, и они мно-
го рассуждали как о прошлом, так и о будущем. Гитлер сказал,
что он «понял» позицию Муссолини осенью 1939 г., правда, вы-
56 R. Guariglia. Op. cit., p. 430.
57 «Les archives secretes...», vol. VIII, livre I, p. 380.
58 Ibid., p. 186, 489.
59 G. Bianchi. Op. cit., p. 138.
60 G. Ciano. Diario, vol. I, p. 248.
61 «Les archives secretes...», vol. VIII, livre II, p. 317—319.
138
сказав сожаление, что «не оказалось возможным демонстрациями
со стороны Италии помешать Англии и Франции вступить в вой-
ну...» Муссолини Со своей стороны похвалил Гитлера за то, что
он «вовремя» начал войну против Польши.
Однако главное, что интересовало собеседников,— это будущее.
Тут Гитлер приложил все силы для того, чтобы разжечь аппети-
ты Муссолини. Он сказал, что если Италию удовлетворяет поло-
жение второстепенной державы на Средиземном море, то ей не
надо делать более того, что она сейчас делает. Но если она хочет
стать первостепенной средиземноморской державой, то она долж-
на знать, что Англия и Франция «всегда будут стоять у нее на
пути». Более того, он добавил, что если Германия выиграет вой-
ну, то она «сможет осуществлять общее регулирование, только
считаясь с сотрудничеством великого партнера». Это был ясный
намек на то, что доля Италии будет находиться в прямой зави-
симости от ее вклада.
Дуче поспешил заверить Гитлера, что он очень страдает от
положения, «которое ему было навязано обстоятельствами», ибо
он «далеко не пацифист». Он торжественно заявил, что «фашист-
ское правительство, фашистская партия и итальянский народ
чувствуют, что они не могут оставаться нейтральными до конца
войны». Муссолини уточнил, что Италия «неизбежно вступит в
войну» не потому, что Германия нуждается в ее помощи — так
как он уверен, что Гитлер справится со своими врагами на За-
паде, так же как справился с Польшей,— но потому, что этого
«требуют ее интересы». Далее он сказал, что военно-морской флот
Италии будет готов через 3—4 месяца, к этому же сроку будет
готова авиация; большой прогресс будет достигнут в производ-
стве новой артиллерийской техники и создании бронетанковых
соединений. Однако финансовое положение Италии не позволит
ей вести длительной войны. Поэтому она выступит, резюмировал
Муссолини, как только Германия «начнет победное наступле-
ние» 62.
В конце марта Муссолини направил королю Виктору-Эммануи-
лу меморандум, в котором синтезировал позицию Италии. Он кон-
статировал, что «Италия не запрятана в углу Европы, как Испа-
ния, не находится наполовину в Азии, как Россия, не так далека
от полей сражения, как Япония или США; Италия находится
среди воюющих стран как на суше, так и на море». Отсюда
Муссолини делал вывод, что Италия не может остаться в стороне.
Она должна выступить на стороне Германии, ибо если она «со
всем оружием и багажом» перейдет в лагерь англо-французов,
то немедленно окажется в состоянии войны с Германией, причем
ей придется сражаться с ней один на один. Исключив, таким об-
разом, гипотезу перемены фронта, Муссолини утверждал, что
62 Ibid., p. 7—17.
139
остается только перспектива «параллельной с Германией войны
для достижения наших целей, которые заключаются в следую-
щем: свобода на море, окно в океан».
К «географическому» обоснованию необходимости вмешатель-
ства Италии Муссолини добавлял еще одно, по его мнению, «ка-
питальное» соображение: Италия не может оставаться нейтраль-
ной, не опустившись до уровня «увеличенной в десять раз Швей-
царии». Следовало готовиться к выступлению, которое будет осу-
ществлено в «решающий момент» 63.
В рассуждениях Муссолини совершенно фальшивые посылки,
которые якобы вынуждали Италию вступить в войну, соединялись
с откровенно империалистическими расчетами. Комментируя со-
держание меморандума в беседе с Чиано, Муссолини добавил,
что неучастие в войне «дисквалифицировало бы Италию как ве-
ликую державу на сто лет, а фашистский режим — навсегда» 64
Таким образом, он открыто подтверждал то, что фашизм нераз-
рывно связан с войной.
Между тем руководители западных держав делали безуспеш-
ные попытки предотвратить вступление Италии в войну. В фев-
рале и марте 1940 г. Рим посетил заместитель американского го-
сударственного секретаря С. Уэллес. Он тщетно пытался отвра-
тить Муссолини от союза с Германией: дуче упорно твердил, что
до тех пор, пока Италия остается «пленницей Средиземного мо-
ря», она не может считать себя удовлетворенной. Начиная с кон-
ца апреля последовал целый ряд демаршей, которые были на-
правлены к той же цели: письмо папы Пия XII Муссолини 30 ап-
реля, четыре послания Рузвельта в мае, письмо Черчилля
Муссолини 10 мая и, наконец, обращение Даладье 30 мая, кото-
рое Чиано расценивал как «весьма перспективное». Однако
Муссолини даже не удостаивал своих корреспондентов разбором
их аргументов.
Причины решимости Муссолини были весьма понятными — он
все более убеждался в приближении победы своего партнера.
9 апреля Гитлер начал оккупацию Дании и Норвегии. Последние
колебания представителей итальянского правящего класса исче-
зали. Французский посол в Риме Франсуа-Понсе пишет, что в
конце мая вступление Италии в войну стало «вопросом времени».
«Итальянская толпа,— пишет он,— остается спокойной, и нет ни-
каких признаков воинственного энтузиазма... Что касается кру-
гов, которые в сентябре 1939 г. были против вступления Италии
в войну — король и его окружение, армия, церковь,— то они ока-
зались захваченными событиями. Потрясающие победы Гитлера
доказывали правоту Муссолини. Раз его предсказания сбываются,
надо идти за ним» 65. Сторонники прозападной ориентации теперь
63 Е. Saniarelli. Op. cit., vol. II, p. 398—399.
64 G. Ciano. Diario, vol. I, p. 277.
65 A. Francois-Poncet. Op. cit., p. 175.
140
все более склонялись к мысли о том, что настает время для вме-
шательства в войну Италии66.
Главная забота короля Виктора-Эммануила, который осенью
1939 г. давал понять, что он против вступления в войну, теперь
заключалась в том, кто будет главнокомандующим итальянскими
войсками. Вопреки его ожиданиям, в марте 1940 г. был принят
законопроект, согласно которому верховным главнокомандую-
щим во время войны «по поручению короля» должен стать «пер-
вый маршал империи», т. е. Муссолини. Такой оборот дела крайне
не понравился королю; он надеялся, что номинальное командо-
вание останется за ним. В качестве главы государства он всяче-
ски оттягивал утверждение этого закона и подписал его лишь
9 мая.
Главный представитель «нейтралов» в фашистской верхушке
Чиано находился в это время в большом смятении. В марте ми-
нистр королевского двора герцог Акварон, встретившись с ним
в гольф-клубе, повел крайне серьезный разговор. Он заявил, что
король хорошо понимает трудности момента, которые пережива-
ет страна, и чувствует, что может наступить «необходимость не-
посредственного вмешательства». Король, по словам Акварона,
питал к Чиано не просто благожелательство, а «самую настоя-
щую любовь и огромное доверие». Столь прямые намеки повергли
Чиано в большое смущение. Действовал ли Акварон по поруче-
нию короля или только прикрывался его именем? Насколько
реальными были намерения короля и на кого он мог рассчиты-
вать? Все эти вопросы заставляли Чиано быть осторожным, и он
предпочел уклониться от продолжения беседы, которая могла
завести его слишком далеко67.
Влияние Чиано зимой 1940 г. достигло апогея. В правящих
кругах не было никого, кто не искал бы его расположения и по-
кровительства. Однако его позиция по-прежнему полностью зави-
села от Муссолини. В фашистской верхушке по отношению к нему
господствовало тайное недоброжелательство. Ему не могли про-
стить молниеносной карьеры и недостатка фашистской ортодок-
сальности.
Все это не может служить доказательством серьезных колеба-
ний итальянских правящих групп. Правда, в Германии оппози-
ция Чиано вызывала некоторую тревогу. 23 марта 1940 г. началь-
ник полиции безопасности Гейдрих направил Риббентропу справ-
ку, в которой, основываясь на донесениях «секретных агентов в
66 Среди тех, кто изменил в это время свою позицию, Чиано называет
секретаря фашистской партии Мути, министра корпораций Риччи и ми-
нистра внешней торговли Риккарди, который еще недавно жаловался
на плохое состояние финансов. Через некоторое время он писал, что
Бадольо «теперь менее враждебен» идее войны, так как «немецкая побе-
да в Норвегии оказала свое воздействие» (G. Ciano, Diario, vol. I, p. 271,
293).
67 G. Ciano. Diario, vol. I, p. 267.
141
Италии», писал, что «Чиано не разделяет позиции Муссолини».
Однако немецкий посол в Риме Макензен в ответ на запрос Риб-
бентропа прислал пространную телеграмму успокоительного ха-
рактера. Он сообщал, что слухи эти давно циркулируют по Риму
и «хорошо известно, что Чиано стоит за более миролюбивую по-
литику по отношению к Англии и Франции». Ничего опасного в
этом нельзя усматривать, так как верность политике оси «явля-
ется единственной политической линией итальянской внешней по-
литики и она была разработана Муссолини». Представить себе
Чиано, пытающегося противопоставить себя дуче или не выпол-
няющего инструкции, «совершенно невозможно» 68.
Решающим моментом для преодоления всех колебаний италь-
янских правящих кругов явилось наступление Гитлера против
Франции. Сообщение о нем было сделано Гитлером в своеобраз-
ной форме. 9 мая, когда Чиано прощался с немецким послом
Макензеном, в доме которого он обедал («обед был плохим и бе-
седа скучной»,— уточнил Чиано), хозяин дома сказал, что «воз-
можно» ему придется ночью побеспокоить итальянского министра
иностранных дел, поскольку он ждет важное сообщение по теле-
фону из Берлина. В 4 часа утра Макензен позвонил Чиано и ска-
зал, что заедет за ним через полчаса, чтобы отправиться к Мус-
солини. Когда Чиано увидел Макензена, то заметил у него в ру-
ках толстую папку, «которая, конечно, не могла быть присланной
из Берлина по телефону» 69.
Прибыв к Муссолини, немецкий посол зачитал длинное посла-
ние, в котором говорилось о начале наступления против Бельгии.
Голландии и Франции. Оно начиналось словами: «Дуче, когда вы
получите это послание, я уже перейду Рубикон...» Муссолини о
видом великого стратега два часа рассматривал приложенные к
посланию карты и заявил послу, что он целиком согласен с дей-
ствиями Гитлера, поскольку давно был уверен, что Англия и
Франция «намерены вторгнуться через Бельгию и Голландию в
Германию». В конце послания Гитлер писал: «Я вас буду дер-
жать в курсе операций, и вы будете в состоянии совершенно сво-
бодно принимать решения, которые вы считаете необходимы-
ми...» 70 Будучи уверен в том, что вермахт своими силами спра-
вится с французской армией, Гитлер не предъявлял своему парт-
неру никаких требований.
Необходимости подталкивать итальянские правящие круги не
было — воинственный дух охватил все без исключения группы фа-
шистской верхушки. Жена Муссолини Рашель в своих мемуарах
вспоминает нетерпеливое волнение мужа: «Я помню, как он вер-
нулся домой с пачкой фотографий и документальным фильмом
о немецких операциях. Мы смотрели эти фильмы, и они имели
68 «Les archives secretes...», vol. IX, livre I, p. 292—294.
69 G. Ciano. Diario, vol. I, p. 294.
70 «Les archives secretes..,», vol, IX, livre II, p. 15—16.
142
невероятный эффект. Армия рейха казалась циклоном, ломающим
на пути все препятствия и подавляющим всякое сопротивление.
«Посмотри на эту потрясающую армию! — восклицал Бенито.—
Выступим мы или нет, немцы займут всю Европу, и если мы не
заплатим нашу долю кровью, то они будут единоличными дикта-
торами Европы... Теперь все хотят войны, даже те немногие, кто
был против «Стального пакта». Меня критикуют за промедление,
боясь, что мы останемся в дураках, придя последними...»»71.
Немецкий посол Макензен сообщал 14 мая, что Чиано «под
впечатлением сообщений об успехе операций в первый раз бла-
гоприятно высказался в пользу активного вмешательства Италии.
Он сказал, что момент настал. Италия будет ждать не более
10—15 дней» 72.
Вскоре после этого Муссолини принимал в своем кабинете круп-
нейших итальянских промышленников и произнес перед ними
речь. Он заявил, что Италия в ближайшее время вступит в вой-
ну, и утверждал, что она готова к ней в военном и экономическом
отношении. Как рассказывал текстильный король Маринотти, «ни-
кто из присутствовавших в кабинете не осмелился протестовать
против последнего утверждения Муссолини в той части, которая
его касалась» 73. Легко предположить, что не столько боязнь про-
тиворечить диктатору, сколько солидарность с его словами заста-
вила глав итальянской промышленности согласно промолчать.
Чиано регулярно заносил в свой дневник критические записи
в адрес политики Муссолини, представители военной верхушки
после войны единодушно утверждали, что каждый из них «сде-
лал все», чтобы удержать Муссолини от вступления в войну. Но
нет ни одного — пусть даже не слишком надежного — свидетель-
ства о том, что что-либо подобное предпринималось со стороны
заправил крупного капитала. Осенью 1939 г., когда дальнейший
ход войны еще не определился, итальянские промышленники были
целиком согласны с идеей Муссолини наживаться на торговле с
воюющими сторонами. Однако было ясно, что это положение не
может длиться вечно. Для металлургической, машиностроитель-
ной и химической промышленности, т. е. тех отраслей, где моно-
полистический капитал достиг наибольшего развития, поставки
немецкого угля играли все более важную роль. Расширение
этих поставок в обмен на усилившийся экспорт итальянских про-
дуктов сельского хозяйства в Германию значительно уменьшило
заинтересованность итальянских промышленников в торговле с
Францией и Англией.
Конечно, экономическое сближение с Германией еще не было
достаточным аргументом для того, чтобы торопиться с участием
в войне: благодаря военным заказам промышленность уже да-
71 R. Mussolini. Ma vie avec Benito. Paris, 1948, p. 140.
72 «Les archives secretes...», vol. IX, livre II, p. 15.
73 R. Guariglia. Op. cit., p. 452.
143
вала возможность получения высоких прибылей и перспектива
длительной войны могла поставить под угрозу эту благоприятную
конъюнктуру.
Успешное начало гитлеровской «молниеносной войны», по сло-
вам вице-президента фашистской конфедерации промышленников
А. Пирелли, «опрокинула вероятность длительной войны на исто-
щение». И в этой обстановке представители итальянского про-
мышленного капитала стали ревностными сторонниками интер-
вентизма. Жажда распространить сферу приложения капиталов
на самые широкие районы Средиземного моря побуждала их пол-
ностью разделять тезисы Муссолини. А. Пирелли в предисловии
к своей книге «Экономика и война», написанном в июне 1940 г.,
давал следующее обоснование империалистических притязаний
Италии: «Разрешение средиземноморской проблемы... является не
только политической проблемой и вопросом престижа, но и жиз-
ненной необходимостью, важнейшим условием более широкого
дыхания экономики» 74
Ощущая единодушную поддержку руководящих групп монопо-
листического капитала, Муссолини не обращал особого внимания
на робкие ссылки военных на недостаточную техническую подго-
товленность армии. Он лихорадочно торопил командующих воору-
женными силами. «Унизительно сидеть сложа руки, когда другие
творят историю,— говорил он Чиано. — Для того чтобы сделать
народ великим, надо заставить его воевать, даже с помощью пин-
ков в зад. Я так и сделаю» 75. 18 мая Гитлер прислал очередное
послание, в котором говорилось: «Бельгийская и голландская ар-
мии раздавлены... Люфтваффе господствует в воздухе... Марна
больше не повторится» 76.
Вскоре Муссолини собрал совещание начальников штабов и за-
явил им, что начиная с 5 июня следует «со дня на день» ждать
приказа о выступлении против Франции. В своем ответе Гитлеру
он обещал «в ближайшие дни сообщить важные новости». В это
время ни Муссолини, ни Чиано уже не делали секрета из своих
намерений.
29 мая в ответ на предложение французского посла изложить
требования Италии по отношению к его стране Чиано высокомер-
но заявил, что, даже если бы посол принес на блюдечке Тунис,
Алжир, Корсику и Ниццу, он мог бы только отказаться. «Для
Италии осталось только одно: война» 77.
В тот же день Чиано принял английского посла. Ему он за-
явил, что не видит другого пути для разрешения вопросов меж-
ду двумя странами, как «силой оружия». В ответ на замечания
74 A. Pirelli. Economia e guerra, vol. II. Milano, 1940. Premessa. Цит. по:
E. Santarelli. Op. cit., vol. II, p. 409.
75 G. Ciano. Diario, vol. I, p. 283.
76 «Les archives secretes...», vol. IX, livre II, p. 61.
77 Ibid., p. 165.
144
посла о том, что это заявление важно «для установления ответ-
ственности за будущее», Чиано ответил, что для Италии суще-
ствует только один вопрос: как она выиграет войну 78.
Рассказывая немецкому послу Макензену о содержании своего
разговора с его французскими и английскими коллегами, Чиано
подчеркнул, что его заявления «почти равнозначны» объявлению
войны. Вместе с тем дату выступления Италии Муссолини старал-
ся скрыть до последнего момента даже от немцев. Лишь 30 мая
Муссолини направил Гитлеру письмо, в котором сообщал, что Ита-
лия вступит в войну 5 июня. Дуче писал, что итальянская армия
располагает 70 дивизиями в боевой готовности и кроме того в
Итальянской Восточной Африке имеется еще 350 тыс. итальянских
и туземных солдат. Касаясь политических аспектов войны, Муссо-
лини высказывал убеждение, что ее «не следует распространять на
Дунайский бассейн и Балканы», так как Италия намерена полу-
чать из этих районов снабжение для ведения военных действий79.
Гитлер великодушно советовал Муссолини перенести начало
военных действий с 5 июня на 6 или 8. Он не советовал вступать
в войну 7 июня, так как это пятница, «которую многие считают не-
счастливым днем». В беседе с Чиано немецкий посол Макензен
1 июня спросил итальянского министра иностранных дел, действи-
тельно ли Италии необходимо вступать в войну. По словам Макен-
зена, Чиано высокопарно ответил, что поскольку сейчас «весь мир»
ждет, что" Италия вступит в войну «со дня на день», то нет ника-
ких причин не сделать этого80. Однако, когда Макензен сообщил,
что Гитлер согласен с датой 5 июня, Муссолини тут же ответил,
что он передумал и начнет войну 10 июня.
Прохладное отношение Гитлера к итальянскому участию объяс-
нялось сомнениями в боеспособности фашистской армии. Муссо-
лини писал Гитлеру, что состояние его авиации и морского флота
«превосходно», а армия «По», созданная в самых мелких деталях
под его личным контролем, превосходно вооружена и отлично эки-
пирована. Он говорил, что эта армия может быть использована по-
всюду, где фюрер сочтет нужным, «даже против Британских остро-
вов». Но за несколько дней до этого германский военный атташе
в Риме, генерал Ринтелен сообщал нечто иное. Он писал, что, по
мнению начальника генерального штаба Бадольо, «от Италии не
следует многого ждать, так как ее армия и авиация не готовы к
войне, а дело идет об обороне очень протяженной альпийской гра-
ницы» 81. Вполне понятно, что Гитлер больше верил своему воен-
ному представителю, чем Муссолини.
10 июня Чиано вызвал к себе послов Франции и Англии и сде-
лал им заявление о том, что Италия объявляет этим странам вой-
78 Ibid., p. 167.
79 Ibid., p. 191.
80 Ibid., p. 204.
81 Ibid., p. 231, 251.
145
ну. Посол Франции после заявления Чиано сказал: «Это удар кин-
жала в спину человеку, поверженному на землю...» Более сдер-
жанный посол Англии ограничился тем, что переспросил, можно
ли считать заявление Чиано официальным объявлением войны 82.
В тот же день Муссолини произнес речь перед многотысячной
римской толпой. Он говорил, что Италия вступает в войну «бедных
и молодых народов» против «народов бесплодных и дегенерирую-
щих». Это было повторением старых тезисов фашистской пропа-
ганды, и Муссолини не считал нужным искать никаких других
обоснований. Он не формулировал конкретных претензий к Фран-
ции и Англии, ограничившись заявлением, что эти страны стреми-
лись держать Италию «пленницей Средиземного моря». Что каса-
ется целей войны, то они были весьма широковещательными, но
выражены в общей форме: «Мы беремся за оружие для того, что-
бы разрешить проблему наших морских границ... 45-миллионный
народ не может быть свободным, если у него нет свободного досту-
па к океанам». Муссолини торжественно подтверждал, что Италия
не намерена втягивать в конфликт пограничные с ней страны, пе-
речислив Швейцарию, Грецию, Турцию и Египет83. Своим бли-
жайшим сотрудникам, по словам Бадольо, цели войны Муссолини
объяснил довольно цинично: «Мне необходимо несколько тысяч
убитых, чтобы обеспечить место Италии за столом мирной конфе-
ренции».
Было ясным, что главным мотивом правящих групп Италии
было не опоздать к финалу. В июне 1940 г. мало что изменилось в
военной подготовке страны по сравнению с августом 1939 г. Со-
стояние вооруженных сил ненамного улучшилось. Об этом италь-
янские военные заявляли не только Муссолини, но и своим немец-
ким коллегам. Не было в стране и подъема шовинистических на-
строений. Конечно, известия о немецких победах, которые разду-
вались фашистской пропагандой, не могли не оказать воздействия
на некоторую часть населения. Однако Муссолини хорошо знал,
что число итальянцев, захваченных милитаристской пропаган-
дой, было весьма ограниченным. Недаром, уверяя Гитлера в том,
что «не в силах более сдерживать воинственный пыл итальянского
народа», он в то же время обещал своему приближенному Чиано,
что заставит итальянцев сражаться «пинками в зад».
Провал «параллельной войны»
Муссолини много раз говорил о том, что Италия намерена вести
«параллельную войну», т. е., пользуясь победами Гитлера на глав-
ных направлениях, добиваться своих собственных целей. Наиболее
развернутое определение этих стратегических целей он дал в речи
82 G. Ciano. Diario, vol. I, p. 313—314.
83 L. Salvatorelli, G. Mira. Op. cit., p. 994.
146
на заседании Большого фашистского совета 4 февраля 1940 г. Эта
речь была программой действий итальянского империализма, изло-
женной со всей откровенностью высшему органу фашистского го-
сударства. Италия является пленницей Средиземного моря, гово-
рил Муссолини, и чем более населенной и могущественной она бу-
дет становиться, тем невыносимее будет ее положение. Железная
решетка закрывает ей доступ к океанам: Корсика, Тунис, Мальта,
Кипр, Суэц и Гибралтар.
Первая задача политики Италии, которая, по словам Муссолини,
не имеет территориальных претензий в Европе,— это сломать же-
лезную решетку. После этого у Италии будет только один лозунг —
вперед, к океану. К какому океану? К Индийскому, через Судан и
Ливию, или к Атлантическому, через французскую Северную
Африку. При любом решении Италии придется столкнуться с
Францией и Англией. Именно поэтому, заключал Муссолини,
союз с Германией, которая прикроет Италию с тыла, «является
основополагающей исторической необходимостью» 84
Эта широковещательная программа мало соответствовала реаль-
ным возможностям фашистской Италии, но иллюстрировала ее
неумеренные аппетиты. План не был достаточно конкретным. Тем
не менее основная его мысль была достаточно ясна: оставляя
Европу Гитлеру, развивать свою экспансию в районе Средизем-
ного моря. С точки зрения политической стратегии нереально было
думать, что Италия сможет оставаться в стороне от европейских
дел. Правда, Муссолини развивал эти мысли в период, когда он
еще не знал, насколько успешными будут действия Гитлера, и уж
никак не предполагал, что события развернутся столь стремитель-
но, как это произошло весной 1940 г. Однако в таком случае ему
не приходилось рассчитывать, что Англия и Франция дадут фа-
шистской Италии так легко совершить поход к океанам.
6 апреля 1940 г. Муссолини направил начальнику генерального
штаба меморандум с изложением общего плана ведения военных
действий. Этот план предусматривал оборонительные действия на
французской границе, накопление сил и выжидательную позицию
против Югославии, оборонительные мероприятия на Эгейском море
и в Ливии, частичное наступление в Эфиопии. Наступательные
действия должен был вести военно-морской флот во взаимодейст-
вии с авиацией. Таким образом, этот план уже отходил от перво-
начального намерения не вмешиваться в европейскую войну. В то
же время он показывал стремление ограничиваться в первое время
демонстрационными действиями, чем-то вроде копирования «стран-
ной войны», которая в то время велась между Германией и Фран-
цией 85.
84 F. W. Deakin. Op. cit., p. 7.
85 Штаб военно-морского флота после ознакомления с меморандумом пред-
ставил свои соображения, в которых говорилось, что «ввиду невозмож-
ности достигнуть важных стратегических целей иди нанести поражение
противнику» командование флота «вынуждено предусмотреть перспек-
147
тиву оборонительной тактики также и на море». Тем самым руководи-
тели единственного вида вооруженных сил, для которых предусматрива-
лось ведение активных боевых действий, признавали, что они не в со-
стоянии выполнить должным образом эту задачу (L. Salvatorelli, G. Mi-
ra. Op. cit., p. 996).
Возможно, этот план диктовался подобием здравого смысла,
однако смешно было думать пробиться к океанам, ограничиваясь
действиями военно-морского флота и авиации. Зыбкость общего
замысла Муссолини выступала в этом достаточно отчетливо: начи-
ная войну и обещая правящему классу «выход к океанам», Муссо-
лини в служебном документе фактически признавал, что воору-
женные силы не способны перейти в наступление ни на одном из
многочисленных фронтов.
Итальянские военные специалисты, которые упрекают Муссо-
лини в военной безграмотности, отмечают, что имелись конкретные
цели, действуя против которых итальянские вооруженные силы
могли добиться успеха. В первую очередь называют Мальту, слу-
жившую английской военной базой и сыгравшую важную роль в
неудаче фашистских войск в Африке. Указывают также на сущест-
вовавшую в то время возможность сконцентрировать войска в
Ливии и начать успешное наступление против Египта. Рассужде-
ния такого рода показывают непонимание истинного характера
«параллельной войны», которую надеялся вести итальянский фа-
шизм. Суть ее сводилась к провозглашению самых широких целей
с надеждой достичь максимальных результатов, действуя по прин-
ципу мелкого воришки: хватай, что плохо лежит.
Какими же средствами располагали итальянские вооруженные
силы ко времени вступления в войну?
С апреля по июнь 1940 г. в стране проходила мобилизация. Она
проходила не обычным путем, т. е. призывом на действительную
службу из запаса определенных контингентов. Вместо этого был
выбран метод рассылки мобилизационных повесток лицам различ-
ных призывных возрастов, что объяснялось стремлением не нару-
шать обычный ритм национальной жизни. Эта система открывала
путь для различного рода махинаций и вызывала большое недо-
вольство. Было призвано в армию много пожилых людей, в то
время как более молодые по возрасту оставались дома, так как
признавались «незаменимыми». Освобождались от службы до
достижения 26-летнего возраста студенты и некоторые другие
категории. Таким образом, избежал призыва примерно миллион
человек.
На 10 июня 1940 г. в боевом расписании итальянской армии зна-
чилось 1636 тыс. солдат и офицеров. Они составляли 43 пехотных,
5 альпийских, 3 бронетанковых, 9 «подвижных», 2 моторизован-
ные дивизии и вспомогательные части. В сухопутной армии име-
лись также 3 дивизии фашистской милиции и туземные дивизии
в Ливии.
148
Эти силы были распределены следующим образом: на альпий-
ской границе располагалась группа армий «Запад» в составе 1-й и
4-й армий (6 армейских корпусов), в резерве группа имела
7-ю армию; на восточной границе — группа армий «Восток» и
армия «По»; в Центральной и Южной Италии — группа армий
«Юг». В Албании находилось 5 дивизий и одна дивизия —на Эгей-
ских островах. Группа армий дислоцировалась в Ливии (две
армии — 5-я и 10-я). В Итальянской Восточной Африке 5 губерна-
торов имели под ружьем 225 тыс. человек — итальянцев и тузем-
цев; там же находились многочисленные полицейские части.
Из 73 мобилизованных дивизий лишь 19 считались полностью
укомплектованными, 34 — «эффективными» и 20 — «неполного со-
става». В целом же дивизии считались готовыми: по личному со-
ставу — от 100 до 60%, по транспортным средствам — от 100 до
50%. В области вооружения не произошло решающих сдвигов по
сравнению с осенью 1939 г.86 Наибольшей модернизации за 10 ме-
сяцев «неучастия» подверглась авиация: к ,10 июня 1940 г. в
строю числилось 3434 боевых самолета, что почти равнялось чис-
лу самолетов, которыми к тому времени располагали Англия и
Франция вместе взятые 87. Были сняты с производства устаревшие
типы самолетов и интенсифицировано производство новых. По-
скольку авиационные заводы Италии выпускали в то время 250 са-
молетов в месяц, обновление самолетного парка было значитель-
ным.
Группа армий «Запад», предназначавшаяся для действий против
Франции, была создана еще к августу 1939 г. С этого времени она
постоянно усиливалась и к началу военных действий насчитывала
22 дивизии и специальные подразделения — всего 300 тыс. чело-
век, 3 тыс. орудий, более 3 тыс. минометов, 4300 тяжелых и более
5 тыс. легких пулеметов.
86 Сведения о состоянии итальянской армии взяты из: С. Favagrossa. Op.
cit., p. 25—28; Historicus. Op. cit., p. 91—93. F. Bandini. Op. cit., p. 18.
Фавагросса, сгущая краски, пишет: «И в этой трагической ситуации
до мая 1940 г. мы экспортировали во Францию, Англию, Финляндию,
Швецию и другие страны оружие, самолеты, автосредства, обмундиро-
вание, снаряжение и т. д. С Югославией, незадолго до объявления ей
войны, была достигнута договоренность о поставке снаряжения для мо-
торизованной дивизии...» Однако сам факт, что Италия широко экспор-
тировала военные товары, говорит не только о легкомыслии итальянско-
го руководства, но и о том, что положение не было столь трагическим,
как это утверждает Фавагросса.
87 Ф. Бандини, сравнивая официальные данные о числе самолетов, нахо-
дившихся в строю, с количеством самолетов, которые были произведе-
ны за 1939/40 г., показывает, что к 3434 самолетам, зачисленным в под-
разделения, следует добавить по крайней мере 1 тыс. новых самолетов,
переданных авиации, но еще не зачисленных в строй. Кроме того, он
указывает, что официальные источники произвольно не включают в со-
став авиации транспортную авиацию, учебно-тренировочные и другие
самолеты, которых также насчитывалось не менее тысячи. Таким обра-
зом, общее число самолетов в итальянской военной авиации превышало
5 тыс. единиц (F. Bandini, Op. cit., p. 713—714).
149
О том, что творилось по другую сторону Альп, итальянское ко-
мандование имело мало представления. Как пишет в своих мемуа-
рах бывший начальник военной итальянской разведки генерал
Ч. Аме, усилиями его организации был заранее составлен план
французских укреплений. «На нем были указаны оборонительные
сооружения на всех участках границы с обозначением гарнизо-
нов, складов боеприпасов и т. д., с фотографиями и чертежами».
Однако, жалуется генерал, в результате пренебрежения со стороны
высших штабов «не производился сбор сведений, которые дали
бы возможность дополнить и освежить данные о противнике» 88.
Тем не менее итальянское командование считало, что хорошо
укрепленная французская граница обороняется значительными си-
лами. Тенденция преувеличивать силы противника продолжается
и в послевоенной литературе. Обычно указывается, что к моменту
вступления Италии в войну французские силы на альпийской гра-
нице насчитывали около 150 тыс. человек, а в официальном изда-
нии исторического отдела итальянского генерального штаба эта
цифра доводится до 200 тыс.89 Французские же источники сооб-
щают, что на итальянском фронте имелась всего 81 тыс. человек.
Основным вооружением укреплений оборонительной полосы слу-
жили 65 дивизионов артиллерии 90.
Легко было догадаться, что в июне 1940 г. французское коман-
дование перебрасывало все, что у него имелось, на оборону Пари-
жа, подвергавшегося непосредственной угрозе немецких дивизий.
Однако группа армий «Запад» занимала оборонительное построе-
ние и не готовилась к наступательным операциям. У итальянского
командования не было оперативных планов подобного рода. Един-
ственный вариант решительного наступления был сформулирован
Гитлером во время свидания с Муссолини в Бреннере 18 марта.
Тогда Гитлер сказал, что, если Италия выступит против Фран-
ции, ей нет смысла атаковать на участке границы между Швей-
царией и морем. Он предложил итальянской армии объединиться
с германской и, обойдя Швейцарию, проникнуть во Францию через
«Бургундские ворота». Двигаясь по долине Роны, она зашла бы
с тыла французским войскам на альпийской границе. Гитлер ска-
зал, что, по расчетам немецких специалистов, для обходного ма-
невра хватило бы 20 итальянских дивизий, и добавил, что сможет
обеспечить переброску этих сил к французской границе за 20—
25 дней91. Немецкий план, высказанный Гитлером в общей форме,
был конкретизирован германским генеральным штабом и передан
итальянцам в апреле 1940 г. Однако с итальянской стороны никто
им серьезно не занялся.
88 С. Атe. Op. cit., p. 21—22.
89 Ministero della Difesa. Stato Maggiore Esercito. Ufficio Storico. La battag-
lia degli Alpi Occidentali. Roma, 1947, p. 38—39.
90 F. Bandini. Op. cit., p. 716.
91 «Les archives secretes,..», vol, IX, livre I, p. 17.
150
Первые дни после объявления войны явились «дебютом» Муссо-
лини в качестве верховного главнокомандующего и стратегического
руководителя. Дебют этот был сумбурным и неудачным. Чередо-
вание приказов и контрприказов внесло в действия итальянских
войск дезорганизацию и сумятицу. 10 июня войска руководствова-
лись распоряжением «в случае возникновения военных действий
не предпринимать никаких действий по ту сторону границы».
Через четыре дня, после того как союзники бомбардировали с моря
Геную, был отдан приказ «как можно скорее осуществить наиболь-
шие наступательные операции».
Однако через день, когда стало ясно, что крах французской
армии под напором вермахта произойдет со дня на день, Муссо-
лини приказал Бадольо «в течение трех дней подготовить армию
к наступлению». 17 июня начальник штаба сухопутной армии Гра-
циани передал приказ дуче: «приготовиться к решающей атаке в
ближайшее время — никак не позднее 23 июня». На следующий
день Муссолини вылетел на встречу с Гитлером в Мюнхен, отдав
перед отъездом распоряжение: «Военные действия с Францией
прекращаются с получением настоящего приказа» 92.
То, что «мир разразился», по выражению Чиано, так быстро,
крайне обескуражило Муссолини. Он понимал, что Гитлер выиграл
войну без его помощи. Тем не менее, направляясь в Мюнхен, он
собирался настаивать на полной оккупации французской террито-
рии и передаче странам оси французского флота. Кроме того,
Муссолини хотел, чтобы Италии были переданы Ницца, Корсика,
Французское Сомали, Тунис, а также предоставлены военные
базы в Алжире и Марокко. Гитлер оказался сторонником гораздо
более умеренных требований, надеясь в тот период на примирение
с Англией. Он как будто не возражал против итальянских притя-
заний (Гитлер и Муссолини в течение двух часов беседовали с
глазу на глаз, и записи их беседы не имеется) 93, однако Риббен-
троп в беседах с Чиано настойчиво указывал на необходимость
«проявить умеренность» 94.
Для того чтобы подкрепить свои претензии, Муссолини, не
смущаясь тем, что между Францией и Германией уже начались
переговоры о перемирии, после возвращения в Рим приказал Ба-
дольо немедленно начать наступление по всему фронту. С военной
точки зрения это наступление окончилось полным крахом: оно на-
чалось 20 июня, длилось четыре дня и не принесло победных лав-
ров «первому маршалу». 19 итальянских дивизий атаковали
3 французские дивизии, состоявшие из резервистов, и не добились
успеха.
Наиболее значительным было продвижение вдоль морского побе-
режья, где итальянские войска заняли Ментону. За время военных
92 R. Battaglia. La seconda guerra mondiale. Roma, 1960, p. 91—92.
93 «Les archives secretes...», vol. IX, livre II, p. 333.
94 G. Ciano. Diario, vol. I, p. 315.
151
действий против Франции потери итальянской армии составили
631 человек убитыми, 2493 ранеными и 2150 обмороженными 95.
Большое число обмороженных свидетельствовало о беспорядке,
в котором проходило наступление. О том же говорил тот факт, что
за это время, по французским данным, в плен попал 1141 италья-
нец. Французская армия потеряла за время военных действий
37 человек убитыми, 42 ранеными и 150 пропавшими без вести.
Командующий французскими войсками генерал Олри в своем до-
кладе генеральному штабу писал, что «оборонительная битва нами
была безусловно выиграна» 96.
Неуспех весьма угнетающе подействовал на Муссолини. Ища
виновных, он на этот раз сравнивал себя с гениальным, но неудач-
ливым скульптором. «Мне не хватает нужного материала,— гово-
рил он Чиано.— Микеланджело тоже нужен был мрамор для
скульптур. Если бы у него была только глина, он остался бы про-
стым керамистом» 97.
Муссолини очень хотел, чтобы Франция капитулировала одно-
временно перед Германией и Италией. Однако Гитлер решительно
воспротивился этому. Он не желал делить с Муссолини победные
лавры и сообщил, что итальянцам следует вести переговоры само-
стоятельно. Гитлер был недоволен партнером. Он говорил герман-
скому военному атташе в Риме, генералу Ринтелену, что когда
Муссолини сообщил ему о начале военных действий, то он был
уверен, что готовится какая-нибудь операция против Корсики,
Туниса или Мальты. «Однако моя надежда, что на следующее утро
что-то случится, была обманута: ничего не случилось» 98.
В то же время своим вмешательством Муссолини лишь создавал
различные осложнения. Во время переговоров о перемирии между
Германией и Францией глава французской делегации Хитцингер
пытался их затянуть под тем предлогом, что ему неизвестны тре-
95 Historicus. Op. cit., p. 99.
96 F. Bandini. Op. cit., p. 839. Об обстановке, которая царила в штабе дей-
ствующей армии, полковник Д. Дука писал в частном письме генералу
Дж. Карбони следующее: «Вот тебе правдивый рассказ о далеко не бле-
стящем первом дне наступления: ...Авиация должна была бомбардиро-
вать, но был туман.— Колонны должны были двигаться вперед, но они
еще не заняли исходных позиций.— Резервы для развития успеха долж-
ны были быть подтянуты к фронту, но они прибыли лишь частично.—Связь
должна была быть налажена, но пока что есть одна линия, которая го-
това лопнуть от истошных криков... С фронта поступают редкие и ниче-
го не значащие сведения, здесь их тщетно пытаются расцветить, чтобы
представлять дуче, как он приказал, военную сводку каждые два часа...
Так наступает вечер. Куда пропал маршал? Куда делся начальник опе-
ративного отдела? Этот вопрос передается по телефону из одного конца
в другой... Мой дорогой генерал! Я пишу не фельетон, а точную хрони-
ку событий. Я бы хотел, чтобы ты приехал сюда хотя бы на несколько
часов, чтобы понять, что такое штаб армии!... К счастью, французы сда-
ются: за десять дней наша армия захватила уже двух пленных...» (Ibid.,
р. 830).
97 G. Ciano. Diario, vol. I, p. 317.
98 G. Bianchi. Op. cit., p. 161.
152
бования итальянцев, «Я не хочу говорить о поведении Италии,
чтобы не отравлять атмосферы переговоров,— говорил он.— Но,
имея дело с солдатами, я знаю, что в подобных случаях вещи, ко-
торые даже не были сказаны, будут поняты...» 99 Лишь категори-
ческий приказ, полученный от правительства из Бордо, заставил
французского генерала изменить свою позицию.
Недовольство Гитлера усилилось в связи с тем, что буквально
накануне вступления в войну итальянское правительство присла-
ло телеграмму, в которой настойчиво запросило у Германии до-
полнительного сырья и других стратегических материалов; хотя на
этот раз поставки не должны были служить условием вступления
в войну, они вызвали у Гитлера раздражение. Он заявил, что италь-
янские заявки должны быть рассмотрены «ограничительно», по-
скольку они в известной мере выше разумных и могут быть удов-
летворены «лишь частично и в сокращенных масштабах» 100.
Чтобы не вызвать серьезного обострения в отношениях с Бер-
лином, Муссолини отказался от своих требований к Франции.
22 июня он сообщил Гитлеру, что «с целью облегчить переговоры
о перемирии» решил ограничиться оккупацией лишь тех терри-
торий, где находились итальянские войска 101.
23 июня в Рим на немецких самолетах была доставлена фран-
цузская делегация во главе с Хитцингером. Вечером того же дня
она встретилась с итальянской делегацией, которую возглавляли
Чиано и Бадольо. Бадольо, которому предстояло подписывать
перемирие, выглядел весьма взволнованным — французы включили
в делегацию его старого друга, генерала Паризо («Кто знает, сколь-
ко раз они вместе ругали немцев!» — замечает Чиано). Подписан-
ние протокола о перемирии состоялось на вилле Инчиза, близ
Рима, 26 июня, около 7 часов вечера. Было установлено, что воен-
ные действия окончатся через шесть часов после этого. Чиано,
который по телефону докладывал Муссолини о ходе переговоров,
записал в свой дневник: «В голосе дуче явная горечь: он хотел бы,
чтобы перемирие наступило после победы нашего оружия» 102.
Хотя надежды Муссолини на быстрое окончание войны были
развеяны продолжавшимся сопротивлением Англии, нейтрализа-
ция французского флота выравнивала силы на Средиземном море и,
казалось, давала возможность для начала того «марша к океанам»,
о котором так мечтал дуче. Уже 11 июня приказ верховного
командования за его подписью говорил о том, что необходимо «до-
ставить генеральному губернатору Ливии любыми средствами все
запрошенное им снаряжение, для того чтобы он как можно скорее
был готов выполнить поставленную перед ним задачу решающего
политического и стратегического значения» 103.
99 «Les archives secretes...», vol. IX, livre II, p. 379
100 Ibid., p. 270.
101 Ibid., p. 417.
102 G. Ciano. Diario, vol. I, p. 319.
103 L. Salvatorelli, G. Mira. Op. cit., p. 1001.
153
Надо сказать, что удовлетворить заявки генерального губерна-
тора И. Бальбо было не так просто. Две армии, находившиеся под
его командованием, состояли из 14 дивизий. Он имел в своем рас-
поряжении 1800 орудий, 4600 тяжелых и 3800 легких пулеметов,
339 легких танков. По сравнению с двумя английскими дивизиями
в Египте и еще меньшими силами французов в Тунисе это выгля-
дели весьма внушительно. На тунисской границе преимущество
итальянцев составляло 10 : 1 в артиллерии, 3 : 1 в пехоте; на еги-
петской — 5 :1 в артиллерии и 2 :1 в пехотных войсках 104.
Тем не менее маршал Бальбо энергично требовал от Рима при-
сылки новых пополнений людьми, вооружением и снаряжением.
Его панические призывы были вызваны действиями английских
патрулей. Сразу же после начала войны небольшие моторизован-
ные группы англичан, пользуясь тем, что итальянские дивизии
были растянуты вдоль границы, стали проникать к ним в тыл, сея
панику. Когда же против них начинали разворачиваться целые
дивизии и поднимались в воздух эскадрильи бомбардировщиков,
англичане немедленно исчезали.
Активные действия англичан настолько деморализовали италь-
янское командование, что оно начало перебрасывать на оборони-
тельные позиции вдоль египетской границы часть армии, находя-
щейся на тунисском направлении. Вечером 16 июня Бальбо на-
правил Бадольо телеграмму, которая свидетельствовала о том, что
итальянский командующий совершенно подавлен обстановкой.
В десятый раз указывая на недостаток средств в своих войсках,
он писал, что англичане обладают решающим превосходством,
имея «не менее 360 средних танков и бронеавтомобилей». «Если
бы я был английским командующим, я дошел бы до Тобрука» 105,—
заканчивал он свою телеграмму. Если бы у английского командую-
щего действительно было 360 танков, он, возможно, дошел бы
гораздо дальше Тобрука, но он не имел даже десятой части того,
что мерещилось итальянскому маршалу.
20 июня, когда Бальбо только что отправил письмо с описа-
нием плачевного положения своего войска, он получил телеграмму
из Рима, в которой говорилось, что ему «разрешается захватить
территории Египта, не заботясь о политических последствиях».
Бальбо немедленно ответил новым списком снаряжения, которое
он считал необходимым. В него входили тысяча автомашин, про-
тивотанковая и зенитная артиллерия и «максимально возможное
число средних танков». В этом же письме Бальбо выдвигал маро-
дерское предложение о том, чтобы ему было разрешено, «как толь-
ко будет заключено перемирие с Францией, захватить Тунис и
разрешить проблемы с помощью французского снаряжения» 106.
104 F. Bandini. Op. cit., p. 715.
105 Ibid., p. 770—771.
106 Ibid., p. 830.
154
Обращения Бальбо вызывали в Риме раздражение. До оконча-
ния войны с Францией, опасаясь союзного флота, итальянское
командование не решалось отправлять военные транспорты в
Африку. За первые двенадцать дней войны в Ливию было достав-
лено лишь несколько десятков противотанковых орудий на подвод-
ной лодке. При этом, когда они прибыли на место назначения, об-
наружилось, что у них не хватает прицелов и нет боеприпасов 107.
Лишь после того как было подписано перемирие с Францией,
в Африку направились транспортные корабли. Однако Бальбо не
дождался прибытия подкреплений: 28 июня его самолет по ошибке
был сбит итальянской зенитной артиллерией. Фашистская печать
не решилась сказать правду о причине гибели главнокомандую-
щего, и это породило упорные слухи о том, что он был «ликвиди-
рован» по заданию дуче.
Муссолини продолжал торопиться с началом наступления. «Те-
перь дуче говорит, что поход на Александрию — дело решенное.
По его словам, Бадольо также считает «этот поход легким и руча-
ется за успех»» 108,— отмечал в своем дневнике Чиано. Речь, с ко-
торой выступил Бадольо на совещании начальников штабов родов
войск вскоре после окончания войны с Францией, не совсем под-
тверждала эти слова. «Театр наших боевых действий,— говорил
Бадольо,— перемещается в Ливию. Начальнику штаба сухопутной
армии следует изучить возможности нашего наступления на Еги-
пет. Это серьезная проблема, поскольку, для того чтобы достичь
Мерса-Матрух, нужно преодолеть 220 км и еще столько же после
этого рубежа... Но может случиться, что обстановка для англичан
в Египте станет чрезвычайно трудной и нам необходимо будет
произвести решительное продвижение, для того чтобы предоста-
вить дуче существенный элемент для притязаний по отношению
к Египту» 109.
Эта речь Бадольо была очень для него характерна. Со свойст-
венной ему осторожностью, излагая директивы Муссолини, он как
бы давал понять, что особенно торопиться не следует, ожидая, что
события будут развиваться в желаемую сторону. В его трактовке
«марш на Египет» превращался в осторожное приближение к цели
Бадольо еще больше, чем Муссолини, надеялся на то, что действия
гитлеровских войск против Британских островов поставят Англию
на край катастрофы.
Наступление должно было начаться 15 июля. Маршал Грациани,
назначенный на место Бальбо, воинственный, но бесталанный, был
одним из самых преданных фашизму итальянских генералов. Тем
не менее, прибыв в Ливию в начале июля, он тут же начал посы-
лать телеграммы в Рим, добавляя к длинным спискам Бальбо но-
107 Ibid., p. 830.
108 G. Ciano. Diario, vol. I, p. 325.
109 F. Bandini. Op. cit., p. 840.
155
вые списки оружия и снаряжения 110. Атаку решено было отло-
жить. 5 августа Грациани вернулся в Рим, где доложил Муссолини
свой план действий. Он предлагал разбить наступление на несколь-
ко мелких этапов: первой целью был намечен Сиди-Баррани, нахо-
дившийся в 150 километрах от границы, затем должно было по-
следовать продвижение до Мерса-Матрух.
Грациани надеялся оттянуть начало операций на возможно позд-
ний срок, ожидая прибытия автосредств, но в конце августа после-
довал категорический приказ начать наступление немедленно.
В тот момент Муссолини считал, что в ближайшее время следует
ожидать решительной атаки гитлеровских войск против Британ-
ских островов или заключения компромиссного мира. В обоих слу-
чаях итальянцам необходим был «хотя бы один бой» против
англичан, чтобы претендовать на свою долю.
Это было то же самое опасение «прибыть слишком поздно», ко-
торое преследовало Муссолини с начала второй мировой войны.
«Высадка в Англии — дело решенное...,— писал он Грациани
19 августа.— Она может произойти через неделю или через месяц.
Как только первый взвод немецких солдат достигнет английского
берега, вы немедленно начнете атаку. Я еще раз повторяю, что не
ставлю перед вами территориальных задач... Я требую от вас
лишь атаковать английские силы, которые находятся перед
вами...» 111
Высадки в Англии не последовало, однако 12 сентября италь-
янские войска перешли в наступление и через четыре дня заняли
Сиди-Баррани. Английские войска не оказали какого-либо сопро-
тивления, и достигнутый успех имел совершенно второстепенное
значение. Тем не менее он опьянил Муссолини: наконец-то италь-
янские войска двинулись вперед. «Этот успех принес Италии сла-
ву, которой она тщательно добивалась триста лет!» 112 — восклик-
нул он. Послав горячие поздравления Грациани, он торопил его с
продолжением наступления. Но даже ограниченные усилия пер-
вого этапа вызвали истощение тылового хозяйства итальянской
армии, и Грациани удалось добиться отсрочки. Наступление на
Египет было опять отложено.
Ограниченными были успехи, достигнутые итальянскими вой-
сками и в Восточной Африке113. Итальянская армия распола-
гала здесь подавляющим превосходством: против почти 300-ты-
сячной итальянской армии, находившейся в Эфиопии, англичане
мобилизовали в Сомали, Кении и Судане 30 тыс. человек. Осенью
1940 г. итальянские войска легко заняли Британское Сомали.
Однако наступление против Судана, которое могло в случае реши-
110 G. Ciano. Diario, vol. I, p. 334.
111 M. Cervi. Storia della guerra di Grecia. Milano, 1965, p. 39.
112 G. Ciano. Diario, vol. I, p. 350.
113 С 1936 г. Итальянская Восточная Африка состояла из Эфиопии, Эритреи
и Сомали; управлял ею генеральный генерал-губернатор с титулом ви-
це-короля Эфиопии.
156
тельных успехов осложнить положение английских войск, нахо-
дившихся в Египте, развито не было. К концу осени англичане
сумели подбросить подкрепления в Кению и провести несколько
контратак местного значения. Это сразу же заставило итальянские
войска перейти к обороне. Положение на всех африканских фрон-
тах стабилизировалось.
Для «марша к океанам» решающее значение должны были
иметь активные действия итальянского флота. После падения
Франции силы итальянского и английского флотов на Средизем-
ном море уравновесились, причем итальянские корабли опирались
на хорошо оборудованные порты Апеннинского полуострова, в то
время как его противник был вынужден действовать за тысячи
километров от метрополии. Однако итальянский военно-морской
штаб не проявлял склонности к решительным действиям, Коман-
дующий английским флотом адмирал Каннингхем, находившийся
в Александрии, через неделю после начала военных действий с не-
которым удивлением отмечал в своем дневнике: «Итальянский
военный флот до сих пор не подавал признаков жизни, и все имею-
щиеся в распоряжении сведения, как мне кажется, говорят о том,
что он не собирается сражаться всерьез» 114.
Для ведения боевых операций итальянское командование напра-
вило в море около 50 подводных лодок: одна из них, «Галилео»,
19 июня была захвачена англичанами. В руки англичан попал
приказ о боевых действиях всех итальянских подводных лодок в
Красном море. За последующую неделю они потопили еще шесть
лодок: итальянскому подводному флоту был нанесен чувствитель-
ный удар, а на Красном море он был лишен возможности продол-
жать активные действия.
В июле 1940 г. командование итальянского флота имело воз-
можность реабилитировать себя ударом по английским кораблям:
в начале месяца морской разведке удалось перехватить и частично
расшифровать телеграмму, которая содержала приказ крупным
силам английского флота выйти в море и направиться к берегам
Сицилии. Было известно время операции, число и тип кораблей,
которые должны были принимать в ней участие, и другие подроб-
ности. Однако морской штаб не решился отдать приказ о выходе
в море двух линейных кораблей, которые обеспечили бы перевес
сил над английской эскадрой. Встреча кораблей, происшедшая у
мыса Стило, не принесла успеха какой-либо стороне, и, таким об-
разом, по мнению адмиралов А. Якино и А. Коккия, была упущена
самая благоприятная для итальянского флота возможность за все
время войны 115.
Самое обидное для итальянцев заключалось в том, что два линей-
ных корабля, которые командование флотом не рискнуло вывести
в море, через несколько месяцев, так и Не покинув базы, были тор-
114 F. Bandini. Op. cit., p. 799.
115 Ibid., p. 895-896.
157
педированы английскими самолетами в порту Таранто. Вместе с
ними пострадал еще один линкор — таким образом из строя была
выведена сразу половина итальянских тяжелых кораблей. Понадо-
билось несколько месяцев ремонтных работ, для того чтобы их вос-
становить.
Если ход дел в Африке и на Средиземном море нельзя было на-
звать удачным, то наибольшие разочарования фашистским руково-
дителям к концу 1940 г. принесли события на Балканах. Балкан-
ские государства были давней целью итальянского империализма.
Однако этот район совершенно выпадал из общего плана «марша к
океанам». Более того, было совершенно очевидным, что ограничен-
ные ресурсы Италии не смогут выдержать распыления сил и вся-
кое отвлечение от выполнения задач на основных направлениях
сразу же поставит под угрозу всю стратегическую концепцию.
Тем не менее Муссолини уже в июле 1940 г. начал планировать
военные походы на Балканском полуострове. Его стремление
нельзя было оправдать идеологическими мотивами. Югославское
правительство проводило по отношению к Италии дружелюбную
политику, а диктатор Греции Метаксас в своих методах во многом
копировал итальянских фашистов. Обе страны никак не могли быть
причислены к «богатым плутократиям». Так что здесь не могло
идти и речи о войне против «вымирающих богатых наций». Трудно
было пустить в ход и версию о «колонизаторской миссии» Италии,
которая широко использовалась для войн в Африке.
Обращая свои взоры на Балканы, Муссолини не только в корне
подрывал выполнение плана «похода к океанам», но и превращал
«параллельную войну» в войну конкурентную, в которой заранее
обрекал себя на неудачу. Однако соблазн захватить добычу, кото-
рая сулила немедленные выгоды, был слишком силен. Это и побу-
дило Муссолини уже через несколько недель после падения Фран-
ции заговорить о военном походе против Югославии, причем на
этот раз Чиано, бывший главным представителем более осмотри-
тельных групп итальянского империализма, был целиком с ним
согласен. Он рассчитывал, что наступление в этом направлении
будет вестись не только независимо от Германии, но и направлено
против ее интересов.
В июле 1940 г. Муссолини отдал приказ о подготовке оператив-
ных планов нападения на Югославию к началу сентября; в августе
аналогичные распоряжения были отданы насчет Греции. Полной
ясности, с которой из этих двух стран начнется завоевание, в то
время не было. В начале августа внимание Муссолини привлекла
Греция, и большую роль в этом сыграли действия лиц, представляв-
ших определенные группы правящего класса. Значительную актив-
ность развил Чиано. Ему всячески помогали генерал-губернатор
Албании Якомони и командующий итальянскими войсками в Алба-
нии генерал Висконти Праска. Независимо от группы ставленников
Чиано, но с еще большим рвением действовал губернатор Додека-
незских островов маршал Де Векки.
158
«Квадриумвир» (один из четырех руководителей «похода на
Рим» в 1922 г.) Де Векки отличался умственной ограниченностью
и необузданностью нрава. Он осуществлял итальянизацию Додека-
незских островов самыми жестокими методами и вызвал ненависть
местного населения. Будучи ярым сторонником нападения на Гре-
цию, он бомбардировал Рим фальсифицированными сообщениями
о «воинственности греков». Его телеграммы регулярно опроверга-
лись донесениями итальянского посла и военного атташе в Афинах,
однако Муссолини было выгоднее верить своему старому товарищу
по партии 116. Дуче признавался Чиано, что ему хотелось бы «уда-
рить по Греции» также и потому, что с 1923 г. у него к грекам
имеется неоплаченный счет, и «греки зря надеются, что он их про-
стил» 117. Неудачная попытка Муссолини отторгнуть у Греции
остров Корфу в начале 20-х годов продолжала ранить его само-
любие.
Чиано не был склонен верить сообщениям Де Векки о вызываю-
щем поведении греков, однако при каждом удобном случае он
обрушивался на греческих дипломатических представителей с
угрозами. Более того, он настойчиво требовал от своих подручных
новых предлогов для нагнетания атмосферы.
Губернатор Албании Якомони в начале августа 1940 г. предо-
ставил ему требуемый предлог для начала антигреческой кампа-
нии. Он сообщил, что «известный албанский патриот Даут Ходжа»,
«борец за независимость Чамерии» (греческая территория, погра-
ничная с Албанией), был зверски убит греками на албанской тер-
ритории. По указанию Чиано вся итальянская печать внезапно
заговорила о никому до тех пор не известном Ходже, провозглашая
его «героем чамерийского народа», смерть которого «глубоко по-
трясла всех патриотов, мечтающих об отделении от Греции».
Эта пропагандистская кампания была шита белыми нитками.
В специальном коммюнике греческого правительства говорилось,
что Даут Ходжа, известный уголовный преступник, начиная с
1919 г. был шесть раз осужден к смертной казни за убийства и
бандитизм; итальянское правительство хорошо знало об этом, по-
скольку греческие судебные власти просили о его выдаче. Вся
история с Ходжой была создана так неуклюже, что даже немецкий
посол в Афинах Эрбах сообщал Риббентропу, что «использование
убийства Ходжи... рассматривается в народе как циничная прово-
кация» 118.
116 Военный атташе Италии в Греции полковник Мондини писал в связи
с этим: «Расследования инцидентов, проводимые мною и морским атта-
ше, капитаном Морин, всегда давали отрицательный результат. Только
позднее нам стало известно, что сообщения, которые вызывали гнев в
Риме, происходили от губернатора Эгейского моря и основывались на
донесениях недобросовестных агентов, считавших своим долгом найти
требуемое» (М. Cervi. Op. cit., p. 31).
117 G. Ciano. Diario, vol. I, p. 336.
118 Цит. по: M. Cervi Op. cit., p. 40.
159
Итальянские фашисты совершенно не заботились о правдоподо-
бии своих утверждений. «Муссолини говорит о внезапном нападе-
нии на Грецию в конце сентября,— записал в свой дневник Чиано
11 августа.— Если он так решил, то я думаю, что следует поторо-
питься. Опасно давать грекам время для подготовки» 119, На сле-
дующий день Муссолини вызвал Чиано, Якомони и командующего
итальянскими войсками в Албании Висконти-Праску. «Дуче дал
политические и военные установки для действий против Греции,—
резюмировал итоги совещания Чиано в своем дневнике.— Если
Чамерия и Корфу будут нам отданы без боя, то мы этим удовлет-
воримся. Если же они будут сопротивляться, то мы пойдем до кон-
ца. Якомони и Висконти Праска считают, что это не потребует
больших усилий при условии, если все будет сделано быстро 120.
Якомони прилагал все старания, для того чтобы нападение на
Грецию было осуществлено, в соответствии с пожеланиями Чиано,
«как можно быстрее». 17 августа в совершенно секретном мемо-
рандуме он сообщал министру иностранных дел о мерах для «под-
готовки нового события». Эта подготовка включала начало радио-
передач на греческом языке и издание пропагандистского мате-
риала. «Под прикрытием этого страстного хора народных голо-
сов,— писал Якомони,— я готовлю в самой строгой тайне военно-по-
литические мероприятия, которые будут осуществлены по знаку
вашего превосходительства».
Эти мероприятия, которые должны были начаться по распоря-
жению министра иностранных дел, включали осуществление про-
вокаций на границе и диверсий в тылу греческой армии. «Я запро-
сил у Висконти-Праска,— объяснял Якомони,— некоторое количе-
ство винтовок, принятых на вооружение греческой армией, с соот-
ветствующими боеприпасами, а также иностранные гранаты для
действий на греческой территории. В определенный момент может
быть уместно произвести силами верных людей нападение на один
из наших пограничных постов» 121.
Неизвестно, знал ли Якомони об опыте организации провока-
ции на польской границе, которая послужила Гитлеру предлогом
для начала войны. Во всяком случае общность образа мышления
заставляла его почти полностью копировать — правда, в сокращен-
ных масштабах — то, что было уже осуществлено гитлеровцами в
августе 1939 г.
Даже если бандитские провокации, которые готовил Якомони,
были в какой-то мере плодом его собственной инициативы, то они
вполне соответствовали общему стилю действий фашистских руко-
водителей, о котором следует сказать подробнее. 15 августа старый
греческий крейсер «Хелли», прибывший в небольшой порт Тино
по случаю религиозного праздника, неожиданно взлетел на воздух
119 G. Ciano. Diario, vol. I, p. 336.
120 Ibid., p. 337.
121 M. Cervi. Op. cit., p. 392—393.
160
на глазах у толпы верующих, собравшихся на набережной. Следст-
вием было установлено, что по крейсеру было выпущено три тор-
педы, из которых только одна попала в корабль, а две другие взор-
вались у набережной, посеяв панику среди гражданского насе-
ления.
Кровавая провокация была столь нелепой и вызывающей, что
даже Чиано, если верить его записи в дневнике, думал в первые
дни, что это дело рук Де Векки («Я думаю, что это результат невы-
держанности Де Векки»,— записал он) 122. Лишь в 1960 г. стало
известно, что это преступление было прямым результатом указа-
ний Муссолини, усугубленных рвением Де Векки и неразборчи-
востью в средствах непосредственных исполнителей. Бывший ко-
мандир подводной лодки «Дельфино» капитан Аикарди рассказал,
что произошло у острова Тино: 14 августа 1940 г. его вызвал к
себе губернатор Де Векки и показал ему приказ командования
военно-морским флотом, отданный на основании распоряжения
Муссолини. В этом приказе предписывалось подводной лодке, «вы-
бранной по усмотрению губернатора», выйти в море и развить
максимальную активность, «торпедируя все пароходы, которые
предположительно осуществляют перевозки для противника, пусть
даже под нейтральным флагом».
Устно Де Векки добавил, что не следует делать различия меж-
ду военными кораблями, грузовыми и пассажирскими пароходами:
важно как можно скорее выполнить приказ. Де Векки указал два
греческих острова, около которых наблюдалось наиболее интенсив-
ное движение кораблей: Тино и Сира. По словам Аикарди, подой-
дя к порту Тино, он намеревался торпедировать два парохода, но
в это время увидел крейсер, который он и торпедировал 123.
Воинственный пыл Муссолини и Чиано, как это уже не раз слу-
чалось, был охлажден вмешательством немцев. 17 августа Риббен-
троп сообщил Альфьери, сменившему Аттолико на посту итальян-
ского посла в Берлине, что Гитлер не одобряет намерений Муссо-
лини предпринять действия против Греции и Югославии. Он до-
вольно резонно указал, что «в настоящее время ось должна ре-
шить вопрос жизни или смерти, т. е. разбить Англию. Всякая
деятельность, направленная на другие цели, представляет собой
опасное распыление сил, которое абсолютно необходимо избегать.
С падением Англии все другие проблемы будут автоматически раз-
решены»124. Комментируя сообщения Альфьери, Чиано в своем
дневнике отметил, что это практически означало команду «стоп,
ни с места». Ответ Риббентропу диктовал сам Муссолини — «конеч-
но, полностью согласившись с берлинской точкой зрения»,—не без
досады заключал Чиано 125.
122 G. Ciano. Diario, vol. I, p. 337.
123 M. Cervi. Op. cit., p. 50—52.
124 Ibid., p. 390—391
125 G. Ciano. Diario, vol. I, p. 338.
161
В ответе, так не понравившемся Чиано, содержалось уверение,
что Италия не намерена нападать на Грецию и что этот вопрос
«мы стремимся решить в дипломатическом плане и ограничива-
емся посылкой новых дивизий для усиления тех, которые в настоя-
щее время несут гарнизонную службу в Албании» 126. Гитлер не
был очень уверен в действенности итальянских заверений.
20 августа Риббентроп вновь вызвал к себе итальянского посла.
«Риббентроп сказал,— писал в дневнике Альфьери,— что наши
эвентуальные действия могли бы позволить Англии осуществить
десанты, а России вмешаться на Балканах, изменяя таким образом
статус-кво, которое мы заинтересованы в настоящее время сохра-
нить» 127.
Чтобы окончательно успокоить Гитлера, 24 августа Муссолини
направил ему личное послание, в котором заверял, что политика
Италии на Балканах имеет целью «держать этот район вне конф-
ликта». «Что касается военных мер на греческой и югославской
границах,— писал он,— то они носят чисто предупредительный ха-
рактер, поскольку обе эти страны глубоко враждебны оси и готовы
нанести ей удар в спину при удобном случае...» 128
Ссылка на то, что Греция и Югославия готовы наброситься на
Германию и Италию, вряд ли могла убедить Гитлера. Тем не ме-
нее Муссолини окончательно смирился с необходимостью следо-
вать указаниям своего союзника. Во всяком случае антигреческая
кампания в итальянской печати внезапно иссякла. Даут Ходжа,
который в свое время был возведен в ранг «легендарного патрио-
та Чамерии», был полностью забыт и, казалось, навсегда.
Имелось много признаков того, что Муссолини утихомирился:
в сентябре он даже отдал приказ об увольнении из армии «на
сезон осенних полевых работ» 600 тыс. резервистов. К 15 октября,
дню нового поворота в мыслях Муссолини, была уволена половина
этих людей. 25 сентября Бадольо, выступая перед начальни-
ками штабов родов войск, говорил: «Действия против Югославии
кажутся мало вероятными... Войск, находящихся в Албании, впол-
не достаточно для того, чтобы поставить на место Грецию, которая
не имеет никаких намерений нас атаковать... греческая проблема,
так же как и югославская, будет разрешена за столом мирной кон-
ференции». 11 октября в той же аудитории Бадольо повторил с не-
скрываемым удовольствием, что «так называемая кампания про-
тив Греции» окончательно отложена и ничего в этом направлении
предприниматься не будет 129.
Однако в тот же день немцы сообщили Муссолини, что по прось-
бе румынского правительства вермахт «берет под защиту» нефтя-
ные промыслы этой страны. В действительности же 8 октября не-
126 М. Cervi. Op. cit., p. 392.
127 Ibid., p. 396.
128 Ibid., p. 401.
129 Ibid., p. 81—82.
162
мецкие войска начали продвижение по румынской территории. Это
был очередной шаг, который Гитлер предпринимал, не посоветовав-
шись со своим партнером по «Стальному пакту».
«Гитлер всегда ставит меня перед лицом свершившихся фак-
тов,— узнав об этом, заявил взбешенный дуче.— На этот раз я от-
плачу ему той же монетой. Он узнает из газет о том, что я занял
Грецию» 130. На следующий день Муссолини информировал о
своем решении атаковать Грецию начальника генерального шта-
ба Бадольо, который отдал 13 октября следующий приказ:
«В 00 часов 26 октября все должно быть готово для того, чтобы
начать предусмотренные действия (План «Г»)». Однако в беседах
с близкими ему генералами он давал понять, что надеется на но-
вое изменение в настроении дуче и не слишком верит в действен-
ность полученных инструкций. Тем не менее 15 октября Муссоли-
ни созвал у себя совещание высших политических и военных чи-
нов, на котором были приняты общие директивы для нападения
на Грецию. Кроме Бадольо па совещание были приглашены испол-
няющий обязанности начальника сухопутной армии генерал Роат-
та, его помощник генерал Содду, командующий войсками в Алба-
нии Висконти-Праска, Чиано и Якомони.
Это было странное совещание: все его участники в своих после-
военных мемуарах (кроме Чиано, не дожившего до этого времени)
утверждали, что они были против нападения на Грецию. Более
того, каждый из них пишет, что он так или иначе высказывал свою
точку зрения 131. Но из сохранившейся стенографической записи
следует, что даже те, кто действительно был против этой авантюры
(в первую очередь Бадольо), не осмеливались возражать Муссоли-
ни. Наоборот, все они говорили именно то, что хотелось слышать
дуче, объятому одним стремлением — как можно скорее «сломать
грекам ребра» 132.
В начале заседания Муссолини сообщил, что целью нападения
является оккупация Греции, для того чтобы «при всех обстоятель-
ствах она оставалась территорией, находящейся под нашим поли-
тико-экономическим контролем». Он добавил, что нападение на
Грецию представляет собой операцию, которая зрела в его уме
«в течение многих месяцев до нашего участия в войне и даже до
начала самой войны».
Наиболее горячими сторонниками нападения, как и следовало
ожидать, выступили Чиано и Висконти-Праска. Первый из них
дал понять, что произведенная им подготовка позволит взорвать
греческое сопротивление изнутри, как это было с Албанией, а вто-
рой заявил, что для занятия Эпира ему понадобится 10—15 дней.
130 G. Ciano. Diario, vol. I, p. 353.
131 S. Visconti-Prasca. Io ho aggredito la Grecia. Milano, 1946; F. Jacomoni. La
politica dell'Italia in Albania. Bologna, 4956; M. Roatta. Otto milioni di
baionette. Milano, 1946; P. Badoglio. L'ltalia nella seconda guerra mondia-
le. Milano, 1946.
132 M. Cervi. Op. cit., p. 417—424.
1f.3
«Эта операция,— говорил Висконти-Праска,— которая позволит
нам уничтожить всю греческую армию, разработана во всех дета-
лях и сделано все, что в человеческих силах, для того, чтобы она
была доведена до совершенства... Боевой дух войск чрезвычайно
высок, энтузиазм достиг максимума. Единственное нарушение дис-
циплины со стороны офицеров и солдат было связано с избытком
желания двигаться вперед и сражаться».
План войны против Греции, разработанный итальянским гене-
ральным штабом еще в августе (так называемый План «Г»), пре-
дусматривал использование примерно десяти дивизий. Этот план
исходил из предпосылок, что вместе с Италией в войне будет уча-
ствовать Болгария, сковав значительную часть греческой армии.
Кроме того, План «Г» ограничивал действия итальянских войск
оккупацией Эпира. Тем не менее было решено положить его в
основу действий, перебросив из Италии в случае нужды допол-
нительные дивизии для оккупации всей территории Греции.
Уточняя детали, Муссолини высказал пожелание, чтобы была
создана «видимость неизбежности начала военных действий». Пер-
вым откликнулся Якомони: «Я могу сделать кое-что на границах:
столкновения между чамериотами и греческими властями». К нему
присоединился Висконти-Праска: «Мы подготовили французское
оружие и гранаты для организации ложных нападений...» Однако
наиболее определенно высказался Чиано. «Когда вы хотите, чтобы
был инцидент?» — спросил он у Муссолини. «24 числа»,— ответил
он. «24-го инцидент будет»,— заверил Чиано, выступая в роли, ко-
торую даже в гитлеровской Германии брали на себя эсэсовцы, а не
министерство иностранных дел 133.
Дальнейшие события показали, что именно эта часть плана вой-
ны против Греции была выполнена с наибольшей точностью и пол-
нотой. Начиная с 25 июля (нападение на Грецию было перенесено
на 28 октября) каждый день случалось по инциденту: сначала в
резиденции Якомони разорвалась бомба («дело рук английских
и греческих агентов»), затем была атакована пограничная италь-
янская застава и, наконец, самолеты «неизвестного происхожде-
ния» разбросали над албанской территорией листовки с призывом
восставать против итальянцев. Не сработал только один, но весь-
ма существенный пункт диверсионной деятельности, заботливо
подготовленный Чиано и Якомони: 250 албанцев, прошедших спе-
циальную подготовку для действий в тылу греческой армии,
получив аванс, исчезли и не подавали больше признаков
жизни 134.
В три часа ночи 28 октября итальянский посол в Афинах без
предупреждения приехал на виллу греческого премьера Метаксаса.
Вышедшему навстречу в домашних туфлях и халате премьер-
министру он вручил совершенно неприемлемый ультиматум, полу-
133 М. Cervi. Op. cit., p. 420—421.
134 Ibid., p. 124—125.
164
ценный из Рима. Греческому правительству давалось три часа на
обдумывание, после чего итальянские войска начнут наступле-
ние. Все было сделано таким образом, чтобы греческое правитель-
ство физически не смогло бы даже собраться и обсудить создав-
шееся положение.
За полчаса до истечения срока ультиматума итальянские диви-
зии перешли границу и начали продвижение по греческой терри-
тории. К этому времени итальянское командование сосредоточило в
Албании превосходящие силы. На совещании в кабинете Муссоли-
ни 15 октября Висконти-Праска говорил, что соотношение италь-
янских и греческих сил на фронте равно 2:1. Правда, бывший на-
чальник военной разведки генерал Аме пишет, что эти сведения
не соответствуют действительности и что, по его данным, силы
пехоты были равными 135 Историк М. Черви в книге, посвященной
войне против Греции, поправляет обоих генералов. Основываясь
на итальянских и греческих источниках, он уточняет, что к момен-
ту начала военных действий 28 октября против 8 итальянских стоя-
ли 4 греческих дивизии. К 14 ноября положение несколько изме-
нилось: против 10 итальянских дивизий действовало уже 7 грече-
ских, а 30 ноября греки имели 11 дивизий, в то время как итальян-
ские силы достигли 15 дивизий 136.
Снаряжена итальянская армия была значительно лучше грече-
ской, она имела большое преимущество в артиллерии, подавляю-
щее превосходство в танках и особенно в авиации. На греческом
фронте было сосредоточено около 400 самолетов, в то время как
вся греческая авиация насчитывала немногим более 60 самолетов
устаревших типов. Все это давало несомненные преимущества
итальянской армии. Правда, в первые дни наступления плохая по-
года исключила использование авиации. Тем не менее итальянские
дивизии под проливным дождем двигались вперед, и Висконти-
Праска докладывал Муссолини, что наступление развертывается
«в соответствии с планом».
За первую неделю наступления, когда главным противником
итальянской армии была ненастная погода, она достигла реки Ка-
ламас. Однако уже 2 ноября греки стали оказывать более реши-
тельное сопротивление. В тяжелом положении оказалась альпий-
ская дивизия «Джулия», которая выдвинулась далеко вперед, стре-
мясь преодолеть предгорье Пинда. Через десять дней итальянское
наступление было окончательно остановлено, а дивизия «Джулия»
с большими потерями возвратилась на исходные позиции. 8 ноября
верховное командование было вынуждено отдать приказ о переходе
к обороне по всему фронту.
Непредвиденный оборот, который приняла война в Греции, при-
вел Муссолини в полное исступление. «Назовите мне виновных и
я заставлю всех расстрелять»,— кричал он. Расстрелян никто не
135 С. Ату Op. cit., p. 26—27.
138 М. Cervi. Op. cit., p. 134.
165
был, однако был снят со своего поста главнокомандующий войска-
ми Висконти-Праска. Муссолини приказал отправить в Грецию еще
8 дивизий и начать новое наступление 5 декабря. Обращаясь к ру-
ководителям провинциальных фашистских организаций 18 ноября,
он восклицал: «Есть ли среди вас кто-нибудь, кто помнит мою речь
в Эболи, произнесенную в июле 1935 г., до начала эфиопской вой-
ны? Я сказал тогда, что мы сломаем ребра негусу. Сейчас, с той
же абсолютной — я подчеркиваю — абсолютной уверенностью я го-
ворю: мы сломаем Греции ребра» 137.
Обещание «сломать Греции ребра» превратилось в одну из
многочисленных громких и нелепых фраз, которые Муссолини
оставил для истории. Изменить ход дел на греческом фронте было
труднее, чем сделать такое обещание. Произнося свою речь перед
фашистскими руководителями, дуче еще не знал о результатах
контрнаступления, предпринятого греческой армией на македон-
ском фронте. Оно было начато силами трех дивизий, однако уже
через два дня командующий итальянским сектором фронта генерал
Наши отдал приказ об отходе четырех итальянских дивизий. Это
привело к отступлению по всему фронту: к 24 ноября итальянские
войска не только полностью очистили греческую территорию, но
и уступили противнику часть территории Албании. Начала выри-
совываться перспектива крупного военного поражения. Отступле-
ние итальянцев было столь стремительным, что озадаченный
командующий греческой армией генерал Папагос, ожидая ловуш-
ки, даже испытал серьезные колебания, прежде чем отдать приказ
о продолжении наступления.
В то время как итальянские солдаты брели в тыл по покрытым
снегом и грязью горным дорогам, на фронт в качестве личного на-
блюдателя Муссолини прибыл начальник штаба авиации генерал
Приколо. В своем официальном отчете он сообщал, что «штабы
плохо ориентируются в положении как с точки зрения тактиче-
ской, так и с точки зрения тыла и географии», что «командиры
питают самые серьезные сомнения относительно боевого духа
войск; ...подразделения часто находятся в беспорядке... моральное
состояние войск, униженных поражением, неудовлетворительно,
оно усугубляется сознанием того, что ими плохо командовали и
плохо снабжали» 138.
Если солдаты считали, что вину за неудачи несет верховное
командование, то в фашистской верхушке придерживались иного
мнения. Начальник штаба фашистской милиции Стараче, вернув-
шись из поездки на фронт в конце ноября, осуждал поведение
войск. «Наши солдаты сражались плохо,— говорил он Чиано.—
В этом заключается истинная, основная причина всего того, что
случилось» 139.
137 М. Cervi. Op. cit., p. 196.
138 Ibid., p. 210.
139 G. Ciano. Diario, vol. I, p. 369.
166
Перед лицом военного поражения необходимо было найти более
крупную фигуру, чем командующий Висконти-Праска, для того,
чтобы свалить на него вину. Начальник генерального штаба
Бадольо был публично обвинен в «недостаточной предусмотритель-
ности и неудачно выбранном времени». По распоряжению Муссо-
лини один из наиболее фанатичных представителей фашистской
верхушки, Р. Фариначчи, поместил в своей газете «Реджиме фа-
шиста» статью, в которой, между прочим, говорилось: «Муссолини
сказал ясно. Муссолини провозгласил, что современный Карфаген
будет разрушен и Греции будут сломаны ребра. Мы уверены, что
это произойдет, несмотря на то что некоторая непредусмотритель-
ность и несвоевременность действий генерального штаба позволила
Черчиллю сделать несколько глупых выпадов. Не всякая болезнь
вредна. Чем сильней будет реакция, тем более потрясающим будет
разгром врага» 140.
Участь Бадольо была предопределена, поскольку за несколько
дней до этого он сказал в частном разговоре, что главным винов-
ником неудач является дуче. Об этом немедленно стало известно
Муссолини, который обозвал Бадольо «врагом фашистского режи-
ма» и «предателем». «Пожалуй, эти эпитеты слишком сильны для
человека, занимающего должность начальника генерального
штаба» 141,— саркастически заметил в своем дневнике Чиано.
В первых числах декабря Бадольо был вынужден подать в от-
ставку. На его место Муссолини назначил генерала У. Каваллеро.
Это была весьма примечательная фигура среди итальянской воен-
ной верхушки. За глаза его называли «генералом-дельцом», потому
что он совмещал военную службу с удачной предпринимательской
деятельностью, причем в обоих качествах проявлял незаурядную
ловкость и беззастенчивость. Его пребывание на посту администра-
тора треста «Ансальдо» закончилось посылкой комиссии для рас-
следования махинаций с целью обогащения. Это не помешало
Каваллеро в 38 лет получить генеральский чин и успешно продол-
жать свою карьеру в генеральном штабе, где он был известен сво-
ими пронемецкими взглядами и умением ладить с представителями
гитлеровской армии.
Каваллеро заступил на новый пост в момент, когда положение
на греческом фронте принимало катастрофический характер.
4 декабря, т. е. накануне того дня, когда, согласно приказу Муссо-
лини, итальянские войска должны были начать генеральное на-
ступление, они были атакованы на многих направлениях гречески-
ми частями. В тот же день фронт был прорван, и генерал Содду,
который исполнял обязанности командующего войсками, в полной
панике послал в Рим донесение о том, что положение стало столь
критическим, что следует подумать о «завершении конфликта по-
литическим путем».
140 G. Bianchi. Op. cit., p. 232—234.
141 G. Ciano. Diario, vol. I, p. 367,
167
Телеграмма Содду вызвала в Риме переполох. Муссолини неис-
товствовал, требовал немедленной посылки в Грецию всех имею-
щихся в Италии сил и мобилизации новых дивизий. Командую-
щему авиацией было приказано «смести с лица земли все грече-
ские города и населенные пункты, насчитывающие более 10 тыс.
жителей» 142. Он поносил последними словами всю итальянскую
армию от высших генералов до последнего солдата. Когда проходи-
ли вспышки ярости, Муссолини впадал в самое мрачное состояние
духа. «Там нечего больше делать,— говорил он Чиано.— Это аб-
сурдно, это смехотворно, но это так. Нужно попросить передышку
через посредство Гитлера» 143. Однако это было почти так же труд-
но, как смести с лица земли все греческие города.
К середине декабря итальянские силы на греческом фронте до-
стигали 15 дивизий, против которых действовали 11 греческих
дивизий. Тем не менее наступление греческих войск продолжа-
лось. Создалась непосредственная угроза албанскому порту Вало-
не, который служил главным пунктом высадки итальянских войск.
Муссолини заготовил письмо к Гитлеру, в котором описывал со-
стояние дел и просил помощи. Только доводы его сотрудников,
доказывавших, что немецкие войска не смогут прибыть ранее, чем
через месяц, заставили его задержать отправку унизительного по-
слания. Тем временем он снял Содду с поста командующего вой-
сками в Албании и назначил на его место Каваллеро, который
должен был совмещать эту должность с обязанностями начальника
генерального штаба. Каваллеро был одним из немногих итальян-
ских генералов, сохранявших в то время оптимизм, и это очень
импонировало Муссолини.
Кризис на греческом фронте совпал с началом наступления
английских войск в Ливии. 9 декабря получившая подкрепление
8 английская армия перешла в наступление. Позиции итальянцев
были смяты, и началось беспорядочное отступление. Английские
подвижные группы беспрепятственно проникали в глубокий тыл,
сея панику и вызывая беспорядок. 10 декабря пал Сиди-Баррани,
захватом которого так гордился Грациани, через две недели капи-
тулировала Бардия, а затем Тобрук. Донесения Грациани в Рим
носили столь сумбурный и невразумительный характер, что Мус-
солини даже заметил: «Вот человек, на которого я не могу даже
рассердиться, так я его презираю».
К концу года итальянская армия в Киренаике была разгромле-
на; на каждом этапе боев десятки тысяч солдат сдавались в плен.
Изо всей армии Грациани уцелело немногим более 10 тыс. человек,
в то время как 150 тыс. солдат и офицеров оказались в плену.
Продолжая наступление, англичане могли также захватить Трипо-
литанию, однако командующий Файвелл остановил свои дивизии
и начал переброску части сил в Грецию и в Судан.
142 М. Roatta. Op. cit., p. 132.
143 G. Ciano. Diario, vol. I, p. 371.
168
Если вспомнить, что в разгар отступления в Греции и незадолго
до начала отступления в Ливии итальянский флот потерял поло-
вину своих линейных кораблей в Таранто, то станет ясным, сколь
неутешительными были итоги войны к концу 1940 г. для итальян-
ской верхушки. Муссолини все чаще впадал в черную меланхолию
и срывал свой гнев на «итальянской расе», которая не оправдала
его надежд. Накануне рождества он сделал своему зятю следую-
щее признание: «Надо сознаться, что итальянцы 1914 г. были луч-
ше нынешних. Это неутешительный результат для фашистского
режима, но это так» 144
Если Муссолини пытался объяснить военные неудачи качеством
итальянской нации, то Гитлер был недоволен самим дуче. Он был
неприятно поражен сюрпризом, который преподнес ему Муссо-
лини неожиданным нападением на Грецию, и особенно тем, что
дела союзника на этом фронте идут из рук вон плохо. 18 ноября
1940 г., встретившись в Зальцбурге с Чиано, Риббентроп с весьма
мрачным видом сообщил, что с ним хочет поговорить Гитлер. Во
время этого свидания Гитлер заявил, что происшедшее в Греции
очень осложнило обстановку. «Его критика носила открытый, рез-
кий и безапелляционный характер». Когда Чиано пытался оправ-
дываться, Гитлер даже не дал ему возможности говорить 145
Не удовлетворившись отповедью итальянскому министру иност-
ранных дел, Гитлер послал письмо Муссолини, в котором был не
менее категоричен. Он писал, что время для нападения на Грецию
выбрано крайне неудачно, что итальянские действия имели «не-
желательные психологические и крайне серьезные военные послед-
ствия» 146. Позднее Гитлер пытался даже свалить на Муссолини
вину за неудачу похода против СССР. «Неожиданное вступ-
ление Италии в войну дало возможность нашим противникам одер-
жать первые победы,— говорил он.— Несмотря на то что италь-
янцы видели, что им не удается удерживать позиции в Эфиопии
и Киренаике, они имели мужество устремиться в бесполезную
кампанию в Греции, не спросив у нас совета и даже не предупредив
нас. Позорное поражение, которое они там понесли, вызвало на-
смешки и неуважение к нам некоторых балканских государств...
Если бы война велась только нами, а не осью, то мы были бы в
состоянии атаковать Россию 15 мая 1941 г. ...Мы смогли бы окон-
чить кампанию до начала зимы» 147.
Если не считать совершенно очевидного стремления оправдать
поведением партнера свою собственную катастрофу, то надо приз-
нать, что критические замечания Гитлера содержали в себе долю
истины. Неудачи Муссолини довольно серьезно нарушали планы
и расчеты Гитлера. Однако виновность дуче была в этом лишь
144 G. Ciano. Diario, vol. I, p. 380.
145 Ibid., p. 364—365.
146 M. Cervi. Op. cit., p. 204—205.
147 Ibid., p. 12.
169
частичной, так как Гитлер ревниво скрывал от него свои замыслы.
Муссолини не подозревал о том, что германская военная машина
уже тщательно готовилась к нападению па Советский Союз.
Поэтому он не препятствовал попыткам своего зятя Чиано улуч-
шить отношения с Советским Союзом.
Первые попытки такого рода были предприняты итальянской
дипломатией летом 1940 г., вскоре после вступления Италии в
войну. В то время был даже выдвинут проект поездки Чиано в
Москву. Несмотря на свой антикоммунизм, Чиано надеялся найти
в этом опору сопротивлению немецким притязаниям на Балканах.
Однако выраженное Риббентропом неудовольствие заставило Чиа-
но отказаться от этих намерений, и в августе 1940 г. переговоры
практически были прекращены.
Новую попытку опереться на улучшение отношений с Советским
Союзом Чиано предпринял в ноябре того же года. 7 ноября он
в первый раз за все время пребывания па посту министра явился
на прием в советское посольство. Вскоре обмен мнениями между
двумя государствами возобновился, причем на этот раз Чиано тща-
тельно заботился о том, чтобы немцы были в курсе дел и не имели
бы повода высказать неудовольствие. Это не помогло: с немецкой
стороны последовал новый призыв к порядку и в январе перегово-
ры были прекращены. На этот раз окончательно.
Специалист по итальянской внешней политике М. Тоскано, ис-
следовавший историю итало-советских переговоров на основе
итальянских дипломатических документов, отмечает, что в ходе
этих переговоров итальянская сторона продемонстрировала огра-
ниченный кругозор, поверхностность и непоследовательность, в то
время как советская дипломатия была ясной и упорной в достиже-
нии своих целей 148. Объяснение поведения итальянской стороны
следует искать в отсутствии искреннего стремления улучшить от-
ношения с Советским Союзом, на сближение с которым итальян-
ская дипломатия шла из чисто спекулятивных расчетов. Основой
итальянской политики продолжал оставаться антисоветизм и все
большее подчинение планам своего германского союзника.
27 сентября 1940 г. в Берлине был подписан трехсторонний гер-
мано-японо-итальянский пакт. Гитлер уже принял решение о под-
готовке «похода на Восток», и соглашение было по существу на-
правлено также против Советского Союза, хотя специальный пункт
официального протокола устанавливал, что это соглашение не из-
меняет политического статута, существующего между этими стра-
нами и Советским Союзом.
В опубликованном тексте соглашения говорилось, что Япония
признает руководство Германии и Италии в деле создания «нового
порядка» в Европе, а эти две страны — руководство Японии в уста-
новлении «нового порядка» в «великом Восточно-азиатском прост-
ранстве». В случае, если одна из этих стран подвергнется нападе-
148 М. Toscano. Una mancata intesa italo-sovietica nel 1940 e 1941, p. 135—136.
170
нию какой-либо еще не участвующей в войне державы, две другие
обязывались прийти к ней на помощь. Секретный протокол, прило-
женный к пакту, предусматривал создание различных комиссий
для усиления сотрудничества между этими странами в экономиче-
ской, военной и других областях 149.
Италия была меньше своих партнеров заинтересована в тройст-
венном пакте, который касался в первую очередь планов Германии
и Японии. Тем не менее она охотно подписала его, идя навстречу
пожеланиям Гитлера, решившего сплотить союзников в будущей
войне против Советского Союза.
Главным итогом 1940 г. для Италии был крах военных планов
фашистской верхушки и капитуляция перед своим партнером.
Немецкий военный атташе, генерал Ринтелен, следующим обра-
зом рисовал военное положение союзника к концу года: «Италия
после полугода участия в войне вынуждена полностью перейти к
обороне. Англичане господствуют на Средиземном море... Итальян-
ские колонии находятся в серьезной опасности. Владения в Вос-
точной Африке отрезаны от метрополии; вопрос заключается толь-
ко в том, когда они попадут в руки противника. Грациани со сво-
ими восемью пехотными дивизиями все еще находится около Сиди-
Баррани; он дал время англичанам подготовиться к контрнаступ-
лению, которого осталось недолга ждать. Тем самым ставится под
угрозу также североафриканская колония Ливия. Итальянская
армия, предназначенная для захвата Греции, ведет тяжелую оборо-
нительную войну и ее положение вызывает самые серьезные опа-
сения». Доклад Ринтелена, отправленный до начала английского
наступления в Ливии, заканчивался самыми мрачными прогноза-
ми: «Италия не в силах самостоятельно вести войну на Средизем-
ном море,— писал он,— и разгром Италии мог бы отрицательно ска-
заться на ведении операций немецкой армией» 150.
Гитлеровская «помощь» Италии на Балканах
и в Северной Африке. Конец империи Муссолини
19—21 января 1941 г. состоялось свидание Муссолини с Гитлером
в Бергхофе. Муссолини направлялся на эту встречу с большой
неохотой. Однако Гитлер оказался гораздо более снисходительным
к своему неудачливому партнеру, чем этого можно было ожидать.
Готовясь к нападению на Советский Союз, он был заинтересован в
том, чтобы разногласия с главным союзником не принимали широ-
ких размеров. Гитлер скрыл от Муссолини намерение атаковать
СССР, хотя значительную часть своего монолога посвятил рассуж-
дениям об «угрозе с Востока». Зато он подробно рассказал о плане
немецкой атаки против Греции: сообщение о том, что Германия
149 В. Л. Исраэлян, Л. Н. Кутаков. Дипломатия агрессоров. М., 1967, стр. 88.
150 Е. von Rintelen. Mussolini, alieato. Roma, 1952, p. 105.
171
намерена «прийти на помощь» своему союзнику на Балканах, было
передано раньше через итальянского посла в Берлине 181.
Муссолини ничего не мог возразить. Теперь он был даже согла-
сен с планами посылки немецкой бронетанковой дивизии в Африку,
от которой ранее отказывался. Муссолини вернулся в Рим доволь-
ный: не догадываясь об истинных причинах благоволения Гитлера,
он думал, что все дело сводится к интересам Германии на Балка-
нах. Он стал лихорадочно торопить начальника генерального шта-
ба Каваллеро с началом контрнаступления в Греции, надеясь
нанести решающий удар до вмешательства немцев.
В действующую армию были направлены иерархи фашистской
партии и министры. «Я покажу, как можно управлять страной без
министров!» — восклицал Муссолини и с нескрываемым злорадст-
вом лично сообщал министрам об их судьбе. «Что ты собираешься
делать?» — спрашивал он по телефону у министра общественных
работ Горла.— «Ехать в Албанию инспектировать ход дел».— «Ты
туда поедешь, но не инспектировать, а воевать» 152. «Когда ты со-
бираешься ехать в Германию?« — звонил он другому министру,
Боттаи. — «В понедельник».— «Позвони своему коллеге, что визит
откладывается до конца войны» 153.
Муссолини отдал приказ, чтобы новоявленным легионерам не
предоставлялось никаких привилегий: ни денщиков, ни транспорта
для чемоданов. Несмотря на это, фашистские иерархи превратили
свое пребывание на фронте в удобное времяпрепровождение, сопро-
вождавшееся получением наград и увеселениями. Наиболее шумно
вел себя Чиано: попав со своей авиационной эскадрильей в Бари,
он организовывал ночные гулянья офицеров, пальбу холостыми
патронами по патрулям и другие подобные выходки 154
Сам Муссолини дополнял эту театрализованную сторону фа-
шистской войны, перенеся ставку «верховного главнокомандующе-
го» из Рима в Апулию. Отказавшись от подготовленной ему рос-
кошной виллы, он приказал расположить свой штаб в простом
крестьянском домике, показывая тем самым, что намерен делить
тяготы своих солдат. Географически его ставка была ближе к Ал-
бании, чем Рим, однако средства связи как с Римом, так и с Алба-
нией были в отвратительном состоянии. В результате сам дуче и
его штабные работники были вынуждены постоянно курсировать
между столицей и ставкой, преодолевая каждый раз сотни кило-
метров 155
Каваллеро, понукаемый Муссолини, посылал все новые части и
дивизии в Албанию. К концу февраля в Албании находилось
25 итальянских дивизий против 14 греческих. Их превосходство
151 М. Cervi. Op. cit., p. 258.
152 G. Gorla. L Italia nella seconda guerra mondiale. Milano, 1959, p. 290.
153 G. Bottai. Vent'anni e im giorno. Milano, 1949, p. 201.
154 G. Bocca. Storia d'ltalia nella guerra fascista. Bari, 1969, p. 300.
155 M. Cervi. Op. cit., p. 253.
172
в снаряжении и вооружении было подавляющим. Казалось, все
было готово для контрнаступления. Выступая 23 февраля перед
руководителями фашистских организаций Рима, Муссолини пате-
тически воскликнул: «Скоро наступит весна — наше время года —
и скоро все пойдет прекрасно! Я вам говорю, что все пойдет пре-
красно повсюду!» 156 На этот раз Муссолини было легко выступать
в роли пророка, поскольку он знал, что немецкие приготовления
к вторжению в Грецию и отправке экспедиционного корпуса в Аф-
рику близки к завершению.
2 марта Муссолини сел в самолет на аэродроме в Бари. На нем
была полевая форма со знаками различия маршала империи; заняв
место пилота, он сам поднял самолет в воздух и взял курс на Ти-
рану. Верховный главнокомандующий хотел лично руководить
наступлением, которое должно было, наконец, сломить сопротив-
ление греков.
9 марта итальянские войска двинулись в атаку. Ценой огром-
ных потерь они заняли несколько греческих позиций, но не смогли
сделать большего. Пять дней подряд итальянские офицеры гнали
солдат вперед, и каждый раз повторялась одна и та же картина:
к вечеру выяснялось, что греки прочно удерживают линию обо-
роны. Попытка наступления обошлась итальянским войскам более
чем в 12 тыс. убитыми и не дала практических результатов.
16 марта Муссолини вынужден был согласиться с мнением Кавал-
леро и других генералов, что продолжать атаки бессмысленно.
Военные сводки ни словом не обмолвились о том, что происходило
в эти дни на фронте. В то время как по приказу Муссолини италь-
янские генералы всеми силами пытались прорвать фронт, в газетах
говорилось о «боях местного значения» 157.
20 марта Муссолини улетел обратно в Италию. Свои впечатления
он суммировал следующим образом: «Меня тошнит от этих людей.
Мы не продвинулись ни на шаг. Меня обманывали вплоть до сегод-
няшнего дня. Я глубоко презираю всех их» 158.
Наступала весна. Из-под таявших в горах Албании снегов вы-
ступали трупы солдат, разбросанное повсюду снаряжение — ясно
видимые результаты визита дуче на фронт. Все это было не так
«прекрасно», как он обещал фашистским иерархам, аплодировав-
шим ему в конце февраля в Риме. Провал мартовского наступле-
ния означал окончательный крах надежды соперничать с Гитле-
ром на Балканах.
156 Ibid., p. 270. В своей речи Муссолини невероятно фальсифицировал циф-
ры, чтобы объяснить неудачи итальянской армия. Так, он утверждал,
что с греческой стороны действовало «1500—2000 самолетов и столько
же танков». (На самом деле англичане на всех фронтах Средиземного
моря имели 500 танков.) Что касается авиации, то итальянская развед-
ка считала, что было 700—800 самолетов,— в действительности англича-
не имели всего 90 самолетов, а греки давно лишились своей малочис-
ленной авиации.
157 Ibid., p. 295.
158 Ibid., p. 294.
173
25 марта югославское правительство примкнуло к трехсторон-
нему пакту: через два дня после этого под напором народного вы-
ступления правительство пало, и новое правительство подписало
пакт о ненападении с Советским Союзом. Гитлер был в бешенстве:
по его приказу в течение нескольких дней генеральный штаб раз-
работал план захвата Югославии, скоординировав его с планом
вторжения в Грецию.
6 апреля немецкие бронетанковые дивизии вторглись на терри-
торию Югославии и Греции. Лишь через 5 дней после этого, когда
греческий главнокомандующий Папагос отдал приказ о всеобщем
отходе, итальянские дивизии смогли двинуться вперед. «В глуби-
не души каждый чувствовал грусть в связи с этой запоздалой и
вымученной победой, одержанной над поверженным противни-
ком,— пишет итальянский историк М. Черви.— Лишь высшие
чины, начиная с Каваллеро, пытались делать вид, что они коман-
дуют и направляют движение войск — ни на кого это не произво-
дило впечатления. Даже для ребенка было ясно, что наступление
в то время означало просто идти по пятам греков, которые отхо-
дили» 159.
Итальянские войска еще не достигли албано-греческой границы,
а греческие генералы уже прекращали сопротивление немцам и
капитулировали. 21 апреля немецкий командующий в Греции, ге-
нерал Лист, подписал протокол о прекращении военных действий.
Узнав о том, что гитлеровцы подписывают перемирие, совершенно
не считаясь с ним, Муссолини вызвал к себе немецкого военного
атташе и устроил ему настоящую сцену. Дуче стучал кулаком по
столу, требуя, чтобы греки обратились также и к нему с просьбой
о перемирии. Не теряя спокойствия, Ринтелен ответил, что «это
было чистой случайностью», что греки обратились с подобной
просьбой к войскам, «прибывшим из Янины».
Упоминание о городе, который Муссолини тщетно пытался зах-
ватить на протяжении шести месяцев, совершенно вывело Муссо-
лини из равновесия. Он отдал приказ итальянским войскам про-
должать военные действия, несмотря на немецко-греческое пере-
мирие. На некоторых участках фронта создавалась курьезная си-
туация, когда, натыкаясь на немецкие части, итальянские войска
пытались их обойти, чтобы выполнить приказ командиров. Лишь
вмешательство Гитлера покончило с этой неразберихой: он деза-
вуировал акт о перемирии, подписанный Листом, и приказал под-
писать общий протокол, который включал бы также итальянцев.
Этот протокол был подписан в Салониках 23 апреля.
Последняя итальянская военная сводка, опубликованная 24 ап-
реля, говорила о том, что «за последние дни наши войска потеряли
убитыми и ранеными около 6 тыс. человек, в том числе 400 офи-
церов» 160. Это был типичный для Муссолини прием, повторение
159 М. Cervi. Op. cit., p. 341,
160 Ibid., p. 359.
174
того, что произошло во время войны с Францией: не достигнув
военных успехов, которые могли бы усилить его позицию, он гото-
вился предъявить за столом переговоров счет за убитых солдат
и офицеров, принесенных в жертву его спекулятивным расчетам.
Выступая в первую годовщину вступления Италии в войну
с одной из самых лживых в своей ораторской карьере речей, Мус-
солини сообщил данные об общих потерях итальянских войск в
Греции: 13 тыс. убитых, 38 тыс. раненых и 12 тыс. обмороженных.
В действительности потери составляли 13 тыс. убитыми, 50 тыс.
ранеными, 12 тыс. обмороженными и 25 тыс. пропавшими без
вести. Подавляющую часть пропавших без вести составляли те,
чьи трупы не были опознаны 161.
Греческие войска потеряли, по официальным данным, 13 тыс.
убитыми и 42 тыс. ранеными. Таким образом, почти 50 тыс. чело-
век было убито и 100 тыс. ранено из-за того, что за шесть месяцев
до этого Муссолини, задетый поведением Гитлера, решил отплатить
ему той же монетой. Греческая кампания навлекла на Муссолини
пренебрежение и презрение друзей и врагов.
Тем не менее у него хватило бесстыдства послать Каваллеро
телеграмму, в которой он в высокопарных выражениях поздравил
его с «великой победой». Этот трагикомический фарс побудил Гит-
лера воскликнуть: «Счастливый народ эти итальянцы: когда они
получают по шее, они об этом забывают через три дня. Когда же
им удается одержать победу, они записывают ее навечно». Чер-
чилль, выступая в палате общин, назвал Муссолини «побитым ша-
калом», а его приветствие Каваллеро — «бесспорным мировым ре-
кордом в области низкого и смехотворного» 162.
Если в Грецию Муссолини сумел проникнуть, как «побитый
шакал», то по отношению к Югославии он действовал, как шакал,
идущий по пятам своего партнера. Предупрежденный Гитлером о
готовящемся нападении на Югославию, он отдал приказ о концен-
трации на границе итальянских войск. 6 апреля под командова-
нием генерала Амброзио, назначенного командующим, находилось
8 пехотных, 3 кавалерийские и 3 моторизованные дивизии163.
Амброзио не торопился с началом наступления. Итальянские вой-
ска двинулись вперед лишь после того, как немецкие дивизии
заняли Белград. Это продвижение было столь медленным и неор-
ганизованным, что немцы чуть было не оказались раньше италь-
янцев в Любляне, находившейся в нескольких десятках километ-
ров от границы. Лишь посадив на грузовики берсальерскую часть
и послав ее вперед, итальянское командование избежало очередно-
го унижения. 18 апреля югославское правительство капитулирова-
ло, и итальянские войска смогли продолжать продвижение вдоль
Далматинского побережья к Черногории.
161 Ibid., p. 373.
162 Ibid., p. 360, 367.
163 G. Bосса. Op. cit, p. 348.
175
Италия получила свою часть добычи на Балканском полуост-
рове, причем Гитлер на этот раз оказался довольно щедрым. Он
считал возможным доверить полицейскую службу на Балканах
своим союзникам, с тем чтобы высвободить максимальное количе-
ство немецких дивизий для нападения на Советский Союз. В рас-
члененной Югославии Италия получила часть Словении, побе-
режье Далмации и протекторат над Черногорией. Было создано
марионеточное королевство Хорватия, переданное под протекторат
Италии. 18 апреля 1941 г. хорватская делегация во главе с Паве-
личем явилась в Рим с просьбой назначить кого-либо из итальян-
ских принцев хорватским королем. Согласие последовало немед-
ленно, поскольку все было заранее договорено, и королем Хорватии
был провозглашен герцог Сполетский, который принял по этому
случаю имя Звонимира. Однако новый король предпочел ограни-
читься коронацией в Риме и ни разу за все время своего пребы-
вания на троне не показался в Хорватии.
Может быть еще явственнее, чем на Балканах, зависимость
итальянской армии от помощи немецких дивизий была продемонст-
рирована в первые месяцы 1941 г. на фронтах в Африке. Гитлер
принял решение прийти на помощь своему союзнику в Африке
на основании политических соображений. «Для хода войны,— го-
ворил он,— жизненно необходимо, чтобы Италия не потерпела
крах...» 164 Он решил воспрепятствовать потере Северной Африки
и санкционировал операцию «Подсолнух» — посылку бронетанко-
вого корпуса с ограниченной задачей остановить и отбросить анг-
личан от Триполи.
12 февраля 1941 г. в Триполи прибыл Роммель, через несколь-
ко дней начали высаживаться части двух немецких бронетанковых
дивизий, которые должны были составить «Африканский корпус»
под его командованием.
Роммель застал итальянскую армию в Триполитании в плачев-
ном состоянии. Город был переполнен военными: солдаты, поки-
нувшие свои части, офицеры, которые приготовили чемоданы в
ожидании скорой эвакуации в Италию. На линии фронта остава-
лись две итальянские дивизии, три другие концентрировались вок-
руг Триполи. Бывший итальянский командующий, Грациани, был
снят по собственному желанию («Дуче,— писал он,— последние со-
бытия истощили мои нервы и физические силы настолько, что я
не чувствую себя способным командовать далее»...) 165, и на его
место был назначен генерал Гарибольди.
Отношения между немецким генералом и итальянским командо-
ванием были вначале весьма неопределенными. Роммель имел при-
каз действовать самостоятельно, в то время как верховное командо-
вание оставалось за итальянцами. Но прошло несколько дней, и
Роммель полностью завладел инициативой.
161 G.Bосса. Op. cit., p. 318.
165 Ibid., p. 314.
176
Убедившись, что в Киренаике не имеется британских «превос-
ходящих сил», как об этом сообщала итальянская разведка, он ре-
шил произвести внезапную атаку. Не дожидаясь одобрения своих
действий немецким командованием и совершенно не считаясь с
итальянскими планами (они предусматривали наступление только
осенью), Роммель повел наступление на Бенгази. Его успех был
столь неожиданным, что вызвал в Риме растерянность. Муссолини
отдал приказ Гарибольди остановить Роммеля, поскольку он «на-
рушает ранее выработанные планы». Гарибольди отправился из
глубокого тыла на поиски Роммеля, находившегося на передовой;
в то время как они спорили между собой, немецкие танки вошли
в Бенгази.
С этого момента Роммель стал хозяином положения: немецкое
командование предоставило ему свободу действий, а Муссолини
приказал Гарибольди «во всем поддерживать Роммеля» 166. Анг-
лийское командование было застигнуто врасплох, кроме того оно
не могло надеяться на подкрепление, так как часть дивизий, пред-
назначавшихся для Африки, была переадресована в Грецию. 9 ап-
реля немецкие и итальянские войска были у Тобрука, 13 апреля
заняли Бардию и через два дня Соллум. За две недели Роммелю
удалось отвоевать Киренаику, вернув все, что до этого потеряли
итальянские генералы. Правда, против ожидания англичане не
сдали Тобрука, и его гарнизон продолжал сопротивляться, оказав-
шись в глубоком тылу у противника.
В апрельском наступлении в Северной Африке участвовало
40 тыс. немцев и 150 тыс. итальянцев. Тем не менее главную тя-
жесть борьбы выносили немецкие дивизии. Роммель не скрывал
своего разочарования: итальянские дивизии были плохо вооруже-
ны, еще хуже обучены и не способны выполнять даже те вспомо-
гательные задачи, которые им отводились. Итальянская бронетан-
ковая дивизия, имевшая в начале наступления 100 танков и не
участвовавшая в крупных боях, прибыла к Тобруку, имея всего
10 танков в строю 167.
В то время как немецкие танки исправляли положение в Север-
ной Африке, в Восточной Африке «империя» Муссолини доживала
свои последние дни. В январе 1941 г. английское командование
направило часть сил из Северной Африки в Судан. В тот же пе-
риод англичане помогли императору Эфиопии Хайле Селассие,
прибывшему в Хартум, организовать добровольческий корпус и
вступить на территорию своей страны. С появлением в Эфиопии
этого корпуса партизанская война, которая не прекращалась весь
период итальянского господства, приобрела гораздо больший
размах.
Однако первоочередные задачи английского наступления в Вос-
точной Африке были практического порядка: необходимо было как
168 Ibid., p. 328.
167 Ibid., p. 332.
177
можно скорее сделать безопасным Для плавания Красное море и
позволить американским судам доставлять в Египет военные гру-
зы. Поэтому первый удар был направлен против бывшей итальян-
ской Эритреи. Английские войска, наступавшие на этом направле-
нии, были малочисленнее своего противника, но лучше снаряжены
и вооружены. Незадолго до этого английская авиация совершила
массированный налет, уничтожив на аэродромах большую часть
итальянских самолетов.
Сломив сопротивление итальянских войск в горах у Керена, анг-
лийские войска беспрепятственно заняли Асмару и Массауа
(7 и 11 апреля). Американские суда получили доступ в Красное
море как раз в тот момент, когда наступление Роммеля в Северной
Африке потребовало от англичан напряжения всех сил.
Еще меньших усилий стоило англичанам развитие наступления
на южном участке фронта: начав его И февраля, они продвигались
к Могадишо, почти не встречая сопротивления. Итальянские ча-
сти, как правило, отступали без боя, а командовавшие ими офицеры
первыми обращались в бегство. 5 мая англичане заняли столицу
Эфиопии Аддис-Абебу. Тем самым закончила свое существование
итальянская империя, создание которой с такой помпой праздно-
вали итальянские фашисты в мае 1936 г.
Вице-король Эфиопии и верховный командующий итальянскими
войсками в Восточной Африке герцог Аосты без сопротивления
оставил Аддис-Абебу и отошел в горный район Амба Аладжи. Вы-
звано это было тем, что вице-король боялся восстания местного
населения гораздо больше, чем англичан. После символического
сопротивления он сдался 20 апреля. Несколько отдаленных италь-
янских гарнизонов продолжало существовать в Эфиопии до осени
1941 г., но в целом колония «Итальянская Восточная Африка»
навсегда отошла от Италии. Империя Муссолини оказалась одной
из самых недолговечных империй в истории.
Антифашистские партии и антифашистское движение
на первом этапе войны
Начало второй мировой войны застало итальянское антифашист-
ское движение в состоянии раскола. Не сумев правильно оценить
значение советско-германских соглашений, руководители итальян-
ской социалистической партии скатились на антисоветские позиции
и фактически разорвали пакт единства действий с коммунистами.
Аналогичные позиции заняли руководители движения «Справед-
ливость и свобода» и других антифашистских группировок.
Все это происходило в период, когда Франция, где находился
центр итальянской антифашистской эмиграции, вступила в войну.
Это добавляло к политическим разногласиям серьезные трудности
организационного характера. Особенно тяжелыми они были для
итальянских коммунистов, против которых сразу же было направ-
лено острие репрессий французских властей.
178
11—13 августа 1939 г. в Париже быта проведена конференция
ИКП, на которой присутствовали делегаты, прибывшие из Италии
и из главных центров эмиграции. На ней присутствовали П. Толь-
ятти, в течение последних лет работавший в Коминтерне и не уча-
ствовавший в собраниях руководящих органов партии, Л. Лонго,
незадолго до этого вернувшийся из Испании. Было решено реорга-
низовать старый Центральный комитет, секретарем которого с
1938 г. был Д. Берти, с тем чтобы подготовить перевод руководя-
щих органов партии в Италию.
Однако антикоммунистическая волна, поднявшаяся во Франции
после заключения советско-германских соглашений и начала вто-
рой мировой войны, надолго задержала осуществление этих ре-
шений. Правительство Даладье, подписавшее капитуляцию в Мюн-
хене, обрушило жестокие репрессии не только на Французскую
коммунистическую партию, но и на итальянских антифашистов.
Л. Лонго, М. Монтаньяна, Джулиано Пайетта, Ф. Платоне и мно-
гие другие руководители компартии были заключены в концентра-
ционные лагери, а позднее переданы итальянской полиции; боль-
шинство из них вышло на свободу только после крушения фашиз-
ма. Был арестован также П. Тольятти. Лишь благодаря его хладно-
кровию и строгому соблюдению правил конспирации французской
полиции не удалось установить, кто находится у нее в руках.
Осужденный за использование чужих документов, через шесть
месяцев, в марте 1940 г., Тольятти был выпущен из тюрьмы.
«Это были невероятно тяжелые месяцы, может быть самые тя-
желые в истории Итальянской коммунистической партии после
трагических недель ноября 1926 г., когда был арестован Грам-
ши» 168,— пишет один из руководителей ИКП Дж. Амендола. Руко-
водство партии было практически обезглавлено, связи с Италией
прерваны. Оставшиеся на свободе работники нелегальных органов
партии были вынуждены покинуть Францию, часть из них напра-
вилась в Советский Союз, другая — переехала в США. В США
была перенесена редакция журнала «Стато операйо», который пе-
рестал быть официальным органом партии. Таким образом, центры
деятельности партии не только не приблизились к Италии, как это
предусматривали решения августовской конференции, но, наобо-
рот, отдалились от нее.
Все это не значило, что деятельность заграничной организации
компартии была парализована. Уже в октябре 1939 г. группа
оставшихся на свободе коммунистов начала издавать в Швейцарии
журнал «Леттере ди Спартако» («Письма Спартака»), который
должен был в какой-то мере заменить «Стато операйо» и разъяс-
нять итальянским трудящимся позицию партии по основным воп-
росам. В первом же номере журнала, размножавшегося на ротато-
ре, был напечатан «Манифест Мира» ЦК ИКП.
168 «Il comunismo italiano nella seconda guerra mondiale». Roma, 1963,
p. XXI.
179
Определяя свое отношение к начавшейся мировой войне, италь-
янские коммунисты подчеркивали, что она была вызвана агрес-
сивностью фашистских государств, ненасытных в захватнических
притязаниях. С другой стороны, говорилось о манифесте, ответст-
венность за начало войны несут также англо-французские импе-
риалисты, сорвавшие заключение англо-франко-советского пакта,
осуществление которого могло бы предотвратить войну. «Сейчас
нет никого, кто бы не видел,— писали итальянские коммунисты,—
что Гитлер является агрессором, но также и то, что Англия и Фран-
ция добровольно разрушили единственное препятствие, которое
стояло на пути гитлеровской агрессии».
В обращении давалась правильная и оправдавшая себя в даль-
нейшем оценка позиции фашистской Италии: так называемое не-
участие, говорилось в нем, никак нельзя объяснить «миролюбием»
Муссолини, а лишь «желанием с наибольшим успехом и в наибо-
лее удобный момент осуществить свои империалистические
притязания... Фашистское правительство оставило за собой право
вступить в войну в момент, который оно сочтет наиболее выгод-
ным» 169. Для того чтобы лучше объяснить итальянским трудя-
щимся значение советско-германского договора о ненападении,
в этом же номере журнала был перепечатан текст выступления
В. М. Молотова на IV Чрезвычайной сессии Верховного Совета
СССР 31 августа 1939 г.
Отношение итальянского рабочего класса к войне и задачи борь-
бы против фашизма в новых условиях занимали центральное место
в журнале. «Итальянская империалистическая буржуазия — под-
жигательница войны,— говорилось в номере журнала, вышедшем в
январе 1940 г.,— ответственна за эту войну в той же степени, что
и буржуазия других стран. Попытки, которые она предпринимает
для того, чтобы скрыть эту тяжелейшую ответственность от масс,
не могут заставить итальянских трудящихся забыть ее преступле-
ния против мира и свободы нашего народа и народов, на которые
она напала и которых поработила. Эти преступления способство-
вали началу новой империалистической войны, в которую фашист-
ское правительство готовится втянуть итальянский народ»170.
Другой вопрос, которому уделялось много внимания, была поле-
мика с итальянскими социалистами. Уже в «Манифесте Мира»,
напечатанном в первом номере журнала, разоблачался антисове-
тизм Таски, оказавшегося во главе социалистической партии, и его
действия квалифицировались как предательство171. Особенно рез-
кий тон эта полемика приняла в последующих выпусках «Писем».
Обострение полемики было связано в значительной мере с тем,
что во время советско-финской войны итальянские социалисты от-
кровенно выступили против Советского Союза. Справедливо вы-
169 «Lettere di Spartaco», 1939, № 1, p. 1—2, 5.
170 «Lettere di Spartaco», 1940, № 4, p. 5.
171 «Lettere di Spartaco», 1939, № 1, p. 6.
180
ступая против руководителей социалистической партии и ожесто-
ченно обличая каждого из них поименно, журнал в то же время
меньше внимания уделял поиску практических путей для восста-
новления единства с трудящимися различных антифашистских
убеждений.
Положение значительно изменилось после марта 1940 г., когда
под руководством вышедшего из тюрьмы Тольятти была произве-
дена реорганизация руководящих органов партии. Были подтверж-
дены решения о роспуске старого Центрального комитета и дирек-
тива о нацеливании всей работы на деятельность внутри страны.
Было сформировано новое «Заграничное бюро» в составе: У. Мас-
сола, А. Роазио, А. Новелла, Ч. Негарвилль, позднее Дж. Амендо-
ла. Перед ним была поставлена задача перенести свою деятель-
ность в Италию, развернув борьбу против вступления в войну, а
в случае окончания фашистского «неучастия» возглавить антивоен-
ные выступления масс 172. Часть руководителей партии во главе с
Тольятти должна была направиться в Москву и создать там центр
для общего руководства деятельностью коммунистов.
Решение о переносе издания журнала «Стато операйо» в Соеди-
ненные Штаты было подвергнуто критике. Основным печатным
органом партии стал «Леттере ди Спартако». С девятого номера,
вышедшего в марте 1940 г. и написанного почти целиком Тольят-
ти 173, журнал стал изменять свой облик. Хотя он продолжал выхо-
дить в машинописном издании, с количеством страниц, которое
колебалось от 10 до 50, но по своему содержанию он терял перво-
начальный характер полемического листка.
«Кто такой Спартак?» — называлась центральная статья девя-
того номера, написанная Тольятти. Отвечая на этот вопрос, он
формулировал насущные задачи, которые стояли в тот период пе-
ред итальянскими коммунистами. Они заключались прежде всего
в ясности и твердости идеологических и политических взглядов,
необходимых для правильного понимания сложной обстановки.
Важнейшим компасом для ориентировки являются интересы и по-
зиция страны победившей пролетарской революции, писал Толь-
ятти. Статья подчеркивала, что в трудной обстановке, создавшейся
после начала войны, коммунистам как никогда необходимо рево-
люционное мужество, энтузиазм и боевой дух.
Надо решительно отбросить взгляды тех, кто оправдывает свою
бездеятельность уверениями, что в настоящее время «ничего не
поделаешь». «В любом положении для коммунистов есть дело,
а сейчас более чем когда-либо необходимо изучать обстановку, ори-
ентировать других, руководить, организовывать и создавать». Для
этого недостаточно одного энтузиазма, нужно проявлять органи-
зационные способности: начиная с немногого, действуя с крайней
172 «Il comunismo italiano nella seconda guerra mondiale», p. XXII.
173 A. Dal Pont, A. Leonetti, M. Massara, Giornali fuori legge. Roma, 1964,
p. 240.
181
осторожностью, создавать, пусть ограниченную, но крепкую и на-
дежную организацию.
Вся статья была проникнута боевым и оптимистическим настрое-
нием, столь необходимым в тот период. «Когда обстановка изме-
нится, перед нами встанет задача нанести удар по одному из са-
мых реакционных режимов в Европе и во всем мире. Никогда
нельзя терять из виду эту почетную задачу» 174,— напоминал
Тольятти в конце статьи.
«Леттере ди Спартако» с этого времени стали выходить более
регулярно. Полемика с социалистами продолжала занимать видное
место, однако в ней повысился удельный вес конструктивных за-
дач восстановления антифашистского единства. Главный упор в
разъяснительной работе делался на воссоздании единства рабочего
класса снизу, путем объединения коммунистов и социалистов на
предприятиях, в общей борьбе против предпринимателей и фа-
шизма. Такой же была позиция по отношению к членам респуб-
ликанской партии и движения «Справедливость и свобода». Особо
подчеркивалась необходимость сближения с рабочими-католиками,
представляющими значительный отряд итальянских трудящихся,
а также с беспартийными трудящимися и рабочими-фашистами.
Таким образом журнал подтверждал ту общую политическую ли-
нию, которая была выработана итальянскими коммунистами в го-
ды, предшествовавшие войне.
Многочисленные материалы, помещавшиеся в «Леттере ди
Спартако», посвященные положению в Италии, свидетельствовали
об укреплении связей заграничного центра со страной. Эти мате-
риалы носили конкретный характер и касались насущных вопро-
сов жизни трудящихся и политической жизни страны. Однако пе-
ренести деятельность Заграничного бюро в Италию до лета 1940 г.
так и не удалось. Это запоздание имело серьезные последствия:
вступление Италии в войну и оккупация Франции создали новые
трудности для нелегальной работы л крайне затруднили связи
центра с организациями в Италии.
Важнейшим документом, характеризующим политическую ли-
нию компартии в этот период, является «Декларация коммунисти-
ческой партии Италии в связи с вступлением Италии в войну»,
опубликованная в июне 1940 г. Этот документ был разработан ру-
ководящими центрами партии, находившимися в Москве и во
Франции.
Коммунистическая партия указывала, что эта война может быть
выгодна только фашистской буржуазии и итальянский народ жиз-
ненно заинтересован в том, чтобы прекратилась эта бойня, которая
уносит сотни тысяч человеческих жизней и вызывает опустоши-
тельные разрушения. Задачу прекращения войны итальянские
коммунисты объединяли с задачей свержения фашистской дикта-
туры. «В Италии существует сила,— говорилось в декларации,—
174 «Lettere di Spartaco», 1940, № 9, p. 1—4.
182
способная объединить весь народ в один прочный сплоченный союз
и повести его на борьбу против фашистской диктатуры, против
империалистической диктатуры... Сила эта — могучая четырехмил-
лионная армия промышленных рабочих, сконцентрированных на
промышленных предприятиях Милана, Турина, Генуи, Неаполя,
Брешии и сотен других городов, громадные массы сельскохозяй-
ственных рабочих...»
В воззвании указывались конкретные цели, к борьбе за которые
коммунисты призывали трудящихся. Они включали в себя немед-
ленное прекращение военных действий, восстановление демокра-
тических свобод, освобождение всех политических заключенных,
арест и предание суду фашистских главарей. В качестве конечной
цели коммунисты выдвигали создание правительства рабочих и
крестьян, ибо только оно «может положить конец капиталистиче-
ской эксплуатации и империалистической войне, только оно может
обеспечить полное освобождение трудящихся». Вместе с тем ком-
мунистическая партия заявляла, что она «готова сотрудничать со
всеми партиями, организациями и группами, которые будут актив-
но бороться за осуществление изложенных выше требований» 175.
Документ компартии не только был нацелен на решительную
борьбу против фашистского режима и войны, но и демонстрировал
ее стремление исключить все моменты, которые могли бы привести
к сужению антифашистского фронта. Июньская декларация 1940 г.
служила итальянским коммунистам программой к действию. Ее
положения широко использовались в «Письмах Спартака», которые
продолжали служить главным печатным органом партии.
После первых поражений итальянской армии в журнале все на-
стойчивее стали раздаваться призывы к активизации борьбы про-
тив фашизма. Анализируя причины поражения итальянской армии
в Греции и Северной Африке, журнал отвергал официальные вер-
сии, приписывавшие их условиям местности и погоде. «Главная
причина поражения итальянского империализма в Греции и Егип-
те,— говорилось в статье,— заключается в том, что итальянские сол-
даты не захотели сражаться... Итальянский народ чувствует, что
эта война носит несправедливый, захватнический характер, и по-
этому отказывается воевать за интересы фашизма».
Касаясь политических последствий поражения, журнал указы-
вал, что это неизбежно вызовет рост недовольства в стране. Задача
партии рабочего класса — использовать недовольство населения,
вызванное тяготами войны и усугубляемое военными поражения-
ми, и направить его против фашистского режима, истинного винов-
ника всех бедствий итальянского народа. «Можно почти безоши-
бочно утверждать,— говорилось в статье,— что традиционно анти-
фашистские и нефашистские группы и партии, а также новые те-
чения, которые стремятся организационно оформиться, уже начали
действовать в нашей стране в связи с новой обстановкой. Сейчас
175 «Тридцать лет жизни и борьбы...», стр. 478—481.
183
трудно определить эти партии, группы и течения, поскольку они
находятся в глубоком подполье, но можно предвидеть, что развитие
обстановки — и в первую очередь военные трудности,— прольют
на них больше света». В связи с этим перед коммунистами стави-
лась задача искать связи с этими группами, стремясь к созданию
единого «внутреннего фронта», готового выступить против фашиз-
ма 176. Таким образом, печать итальянской компартии не только
помогала своим читателям правильно ориентироваться в обстанов-
ке, но и давала указания относительно направления действий.
«Леттере ди Спартако» доставлялся в Италию и распространял-
ся в промышленных центрах Севера страны. Однако поддержание
регулярной связи заграничной организации с Италией наталкива-
лось на непреодолимые трудности. Как на занятой гитлеровцами
территории Франции, так и на территории, контролируемой пра-
вительством Виши, полиция с одинаковым усердием охотилась за
итальянскими антифашистами. Многие активисты были переданы
в это время французской полицией итальянскому правительству и
оказались на острове для политических ссыльных — Вентотене.
Часть коммунистов, перейдя на нелегальное положение, включа-
лась в ряды французских маки. До июля 1941 г. итальянским ком-
мунистам не удавалось создать внутренний руководящий центр в
Италии. Из двух человек, которые должны были его составить,
лишь У. Массоле удалось перебраться в пограничную с Италией
Швейцарию; возможностей для легализации в самой Италии в то
время не было.
Лишь коммунисты пытались в этот трудный период наладить
работу в Италии. Остальные партии и группировки фактически
прекратили организованную деятельность. Наиболее сильная после
коммунистов политическая группировка, находившаяся во Фран-
ции,— социалисты — переживала период серьезного кризиса. Ее
секретарь П. Ненни осенью 1939 г. высказался против разрыва
пакта единства действий с коммунистами и отказался присоеди-
ниться к антисоветской кампании. Оказавшись в меньшинстве, он
подал в отставку и отошел от активной политической деятельности.
Место секретаря практически оказалось вакантным, поскольку ни
А. Таска, ни Дж. Сарагат, которые представляли большинство, не
захотели его занять 177.
Таска вскоре принял французское гражданство, а затем начал
сотрудничать с вишистскими властями, а Сарагат поселился в не-
большой деревушке и отошел от политической жизни. Секретарем
партии объявил себя И. Силоне, проживавший в Цюрихе и изда-
вавший там журнал «Аввенире деи лаворатори». Он являлся ярым
противником «неннианского социал-коммунизма» и был преиспол-
нен желания «обновить» идеологию итальянского социализма. Си-
лоне проповедовал «этический социализм», а его главной полити-
176 «Lettere di Spartaco», 1940, № 20, p. 2—7.
177 «Lettere di Spartaco», 1940, № 4, p. 12; Ch. F. Delzell. Op. cit., p. 182.
184
ческой идеей была реорганизация Европы на федералистских
началах 178. Политически фигура Силоне была слишком скомпро-
метированной, а его идеи слишком путаными для того, чтобы он
смог занять ведущее положение в социалистическом движении. На
протяжении 1940 г. эмигрантские группы социалистической пар-
тии продолжали находиться в состоянии разброда и политического
анабиоза.
Представители непролетарских антифашистских групп, находив-
шиеся во Франции в начале войны, были в еще большем смятении.
Группа республиканцев и представителей движения «Справедли-
вость и свобода» во главе с Р. Паччарди, А. Таркьяни и К. Сфор-
ца стали добиваться у правительства Даладье согласия на созда-
ние «добровольческого итальянского корпуса» для участия в войне
против Германии. Когда разрешение было получено, выяснилось,
что у этих политических групп не хватает людей для того, чтобы
составить из них хотя бы одну боевую часть 179.
После военного разгрома Франции большая часть деятелей этих
политических течений различными путями перебралась в США.
Среди них были К. Сфорца, А. Таркьяни, А. Гароши, А. Чанка,
Р. Паччарди, К. Стурцо и др. Из членов коммунистической партии
там же находились А. Донини и Д. Берти, продолжавшие выпус-
кать журнал «Стато операйо». Как пишет американский историк
Ш. Делдзелл, в 1940—1941 гг. среди итальянских антифашистов в
США «только со стороны небольшой группы коммунистов проводи-
лась хорошо организованная деятельность, в то время как другие
считали более легким развивать свою пропагандистскую деятель-
ность на беспартийной основе...» 180 В 1941 г. буржуазные деятели
во главе с Таркьяни и Сфорца основали общество «Мадзини сосай-
ти», перед которым ставилась задача «сплотить всех итальянских
демократов» (исключая коммунистов). Некоторое время в этом об-
ществе сотрудничал историк Г. Сальвемини, однако он вскоре пор-
вал с его деятелями, отличавшимися реакционностью.
Обстановка в Италии в период «неучастия» и в первые месяцы
войны не способствовала развертыванию массового антифашист-
ского движения. Первоначальные успехи гитлеровской армии ис-
пользовались фашистской пропагандой для раздувания мифа о ее
непобедимости и неизбежном успехе «молниеносной войны».
С другой стороны, повышенный спрос на рабочую силу почти лик-
видировал безработицу в городе и деревне, а продовольственные за-
труднения еще не были достаточно ощутимыми. Усилившиеся
полицейский надзор и репрессии против лиц, подозреваемых в ан-
тифашистских взглядах, нарушение связей между группами анти-
фашистских партий, отсутствие общей ориентации крайне затруд-
няли распространение сведений об истинном положении дел.
178 Ch. F. Delzell. Op. cit, p. 189.
179 Ibid., p. 183—184.
180 Ibid., p. 194.
185
Вместе с тем в этот период наряду с ранее существовавшими ор-
ганизациями антифашистских партий продолжали появляться но-
вые оппозиционные группы, особенно среди молодежи. Появление
таких групп говорило о разочаровании в фашизме новых катего-
рий и слоев населения.
Как и в довоенные годы, наиболее многочисленными организа-
циями были коммунистические. По своему влиянию выделялась
римская организация Молодых коммунистов, о которой уже упо-
миналось. Арест главных руководителей этой группы и суровые
приговоры, вынесенные им Особым трибуналом в мае 1940 г., не
прекратили деятельности организации. На смену пришли молодые
товарищи, которые продолжали работу с таким же упорством.
В это время во главе организации встали П. Буфалини, П. Инграо,
М. Аликата, А. Тромбадори. В основном это были студенты, про-
исходившие из непролетарских семей, и одной из их главных це-
лей по-прежнему было наладить связи с рабочими. В 1940 г. это
им удалось сделать, причем не только в Риме, но и за его преде-
лами.
Некоторые рабочие, которые особенно интересовали Молодых
коммунистов, были хорошо известны своими антифашистскими
взглядами, и полиция давно вела за ними наблюдение. В 1941 г.
последовала новая серия арестов руководителей группы во гла-
ве с Буфалини и Тромбадори. Было арестовано много студентов
и рабочих-антифашистов. Следуя традиционной тактике, Особый
трибунал приговорил к суровому наказанию рабочих (П. Моли-
нари, Р. Форти, Д. Вальдарки и др.), в то время как студенты
отделались более мягким наказанием 181.
Из других организаций коммунистического характера следует
отметить группу молодых миланцев, объединившихся вокруг жур-
нала «Корренте ди вита джованиле». В нее входили студенты раз-
личных политических убеждений, но ее основное ядро составляли
коммунисты. Более монолитная по своим политическим взглядам
группа возникла в 1939 г. в Лигурии под руководством писателя
А. Уголини и молодого преподавателя лицея Д. Сербандини. Бла-
годаря незаурядной энергии и мужеству последнего, за короткое
время ячейки этой организации появились во всех важнейших го-
родах Лигурии, причем наряду со студенческой молодежью в них
входило много рабочих. Организация была раскрыта в начале
1940 г., и на скамье подсудимых оказалось 25 человек самого раз-
личного социального происхождения 182.
Весьма симптоматичным было появление в 1940 г. группы мо-
лодых коммунистически настроенных студентов в Неаполе — го-
роде, не имевшем социалистических традиций. Эти студенты, сре-
ди которых были Р. Гальдерези, Р. Лапичирелла, Л. Вивиани,
181 R. Zangrandi. Il lungo viaggio altraverso il foscismo. Milano, 1964, p. 488—
489.
182 A. Dal Pont, A. Leonetti, P. Maiello, L. Zocchi. Op. cit., p. 402; R. Zangran-
di. Op. cit., p. 491,
186
М. Капрара, как правило, тяготели к литературной деятельности.
Их группа заняла господствующее положение в редакции студен-
ческого журнала. Свой протест против фашистского режима ее
представители выражали самыми различными способами: в раз-
деле литературной критики печатались статьи, в которых отстаи-
валось право на «аполитичную литературу», а в своих литератур-
ных творениях студенты проповедовали антиконформизм, что не
раз вызывало раздражение фашистских властей. Наряду со срав-
нительно безобидными действиями неаполитанским студентам
удавалось печатать в журнале отрывки из произведений Маркса,
подписывая их чужой фамилией; позднее они наладили печата-
ние антифашистских листовок183.
Сведения о молодежных коммунистических организациях, воз-
никших в первые военные годы, являются далеко не полными —
до сих пор в итальянских источниках и литературе нет исчерпы-
вающих сведений на этот счет. Однако сказанное выше показы-
вает, что в большинстве главных городов страны в этот период
имелись люди, которые инстинктивно тянулись к коммунистиче-
ской идеологии и, не будучи связанными между собой, действо-
вали в одном направлении.
Как пишет историк-коммунист П. Сприано, в 1939—1940 гг.
сеть антифашистских групп не только росла вширь, но и претер-
певала качественные изменения: от уточнения идеологических
позиций молодые люди переходили к созданию нелегальных по-
литических организаций184. «После Кроче мы начали читать Лаб-
риолу и Маркса,— вспоминает один из руководителей римской
группы П. Буфалини.— Философия Кроче уже перестала казаться
нам законченной системой. ...Бросалось в глаза противоречие
между проповедью «религии свободы» и практической деятель-
ностью либералов и демократов, которые не сумели воспрепятст-
вовать победе фашизма, а затем указать путь для его свержения.
Таким образом, мы сначала примкнули к организации коммуни-
стов, приняли ее программу борьбы и дисциплину, а затем в ре-
зультате длительного опыта сами стали коммунистами и маркси-
стами: не все, но большая часть молодых интеллигентов-антифа-
шистов того времени...» 185.
Уже в первые годы войны начали определяться результаты той
подготовительной работы, которая привела к появлению в период
движения Сопротивления многочисленного пополнения руководи-
телей партии из числа молодежи. Тюрьмы Чивитавеккии, Фосса-
но, Кастельфранко дель Эмилии и другие превратились для моло-
дых коммунистов в настоящие школы партийной жизни.
В одном из отчетов полицейского инспектора тюрьмы в Фоссано
183 R. Zangrandi. Op. cit., p. 492—493.
184 P. Spriano. Storia del Partito comunista italiano, vol. III. Torino, 1970,
p. 344.
185 Ibid., p. 343.
187
осенью 1939 г. говорилось следующее о жизни коммунистов: «Они
превратили свои камеры в центры учебы и воспитания, в которых
все, даже самые малограмотные, подвергаются постоянной пропа-
ганде, что позволяет им в короткий срок достичь весьма значи-
тельной степени революционной культуры. Эти камеры находятся
под полным влиянием коммунистов..., во главе которых стоят ру-
ководители, тайно выбираемые другими заключенными. Каждый
вновь прибывший в тюрьму немедленно подвергается допросу, для
того чтобы узнать о новых тактических установках партии и по-
ведении товарищей, захваченных полицией. Это делается с целью
сообщить затем партии о предателях и провокаторах. Кроме того,
если вновь прибывший уже подал прошение о помиловании, то,
как правило, через несколько недель после пребывания в Фоссано
он приходит к начальнику тюрьмы и отказывается от своей прось-
бы...» 186
Отчет полицейского из Фоссано рисует весьма точную картину,
совершенно аналогичную той, которая наблюдалась и в других
тюрьмах. Руководители коммунистов, находившиеся в заключе-
нии, воспитывали у своих товарищей революционную закалку и
чувство товарищеской солидарности, прививали им вкус к инди-
видуальным и коллективным занятиям и к политической дискус-
сии. Особое внимание уделялось изучению языков (для того что-
бы читать произведения классиков марксизма, не переведенные
на итальянский язык), политической экономии и истории.
Для тех коммунистов, которые из тюрьмы попадали в ссылку,
возможности для контактов с товарищами и для политического
развития были шире. На острове Вентотене, где находилась наи-
более многочисленная колония ссыльных, представителями «ста-
рой гвардии» были организованы самые настоящие курсы. Камил-
ла Равера вела курс общей культуры и иностранных языков,
Мауро Скочимарро и Пьетро Секкья читали лекции по экономике
и политическому самообразованию, Пьетро Грифоне создал иссле-
довательскую группу по изучению финансового капитала и т. д.
Разумеется, политическая учеба не была единственным методом
воспитания нового поколения коммунистов. Все вопросы повсе-
дневной жизни заключенного, начиная с поведения в коллективе
и необходимости делиться с товарищами посылками, приходящи-
ми от родственников, решались коммунистами сообща. Молодые
коммунисты участвовали в политических дискуссиях, которые
возникали с представителями других политических партий. Это
были, главным образом, социалисты и участники групп «Справед-
ливость и свобода», т. е. тех политических групп, которые, хотя и
в значительно меньших масштабах, чем коммунисты, стали появ-
ляться в Италии.
Социалистические группы, возникшие в период войны в Италии,
не были многочисленными. Наиболее представительная из них
186 Цит. по: P. Spriano. Op. cit., p. 340.
188
«Мовименто ди унита пролетариа» («Движение пролетарского
единства») начала свою деятельность в Милане в 1939 г. Несмот-
ря на свое название, она состояла в основном из студентов, кото-
рые сумели связаться с представителями старшего поколения со-
циалистов (Л. Бассо, Л. Луццато). Эта группа сохранила свои
кадры до 1943 г. и в дальнейшем послужила основой для вос-
создания в Италии социалистической партии.
Менее четкую политическую окраску носили различные группы,
которые в дальнейшем примкнули к движению «Справедливость
и свобода». Как правило, эти группы возникали вокруг универси-
тетских профессоров или деятелей культуры, которые были враж-
дебны фашизму и сохраняли независимость взглядов. Они носили
характер «школ», где «ученики» воспринимали идеи своего «учи-
теля», причем часто приходили к гораздо более радикальным по-
зициям, чем сам «учитель». В Пизе и Риме такие группы создал
профессор Г. Калоджеро, в Эмилии — К. Раггьянти, во Флорен-
ции — П. Каламандреи и Э. Аньолетти, в Бари и Апулии — Т. Фьо-
ре. Как рассказывает историк М. Делле Пьяне, бывший членом та-
кой группы в Сиене, «до 1939 г. наша деятельность исчерпывалась
поисками других групп антифашистов и попытками внесения не-
которой идеологической ясности в нашу собственную среду...
К началу войны мы уже установили контакты с другими группа-
ми, наш горизонт расширился и желание «делать что-либо» стало
острее. В Сиене мои друзья расклеивали на стенах домов листов-
ки, написанные от руки. Я сам в Модене наклеивал в залах кино
небольшие плакатики с антифашистскими и пацифистскими ло-
зунгами. Весной 1940 г. мы начали рассылать письма генералам,
адмиралам, высшим офицерам, призывая их отказаться от уча-
стия в войне на стороне Германии» 187.
Подобные группы антифашистов-интеллигентов, слившись с
эмигрантским движением «Справедливость и свобода», в 1943 г.
послужили основой для создания Партии действия. Антифашист-
ские настроения проникали также и в круги молодых католиков.
Правда, в этой среде не создавались самостоятельные политиче-
ские группы по той причине, что молодые католики уже имели
свои организации религиозного и светского характера, которые
сохранялись на всем протяжении фашистского режима. Более то-
го, для многих из них не существовало той проблемы самостоя-
тельного выбора между фашизмом и антифашизмом, с которым
в конечном счете сталкивались другие молодые люди. Молодеж-
ные католические организации были лояльны к фашистскому ре-
жиму — иначе они не смогли бы и существовать. Однако наряду с
фашистскими символами веры у них имелся и другой идеологиче-
ский источник — Ватикан, который одновременно служил органи-
зационным центром этих организаций. На первом этапе войны
даже те молодые католики, которые начали разочаровываться в
187 R. Zangrandi.Op. cit., p. 481—484.
189
фашизме, не проявляли инициативы и предпочитали ожидать
команды от вышестоящих инстанций.
Наряду с группами молодых людей, которых с большим или
меньшим основанием можно было с самого начала причислить к
традиционным антифашистским течениям, в Италии зарождались
также различные организации, лишь в дальнейшем определившие
свои позиции. Большинство из них склонялось к революционному
крылу антифашизма. Одна из наиболее многочисленных органи-
заций такого рода возникла среди молодых рабочих района Бьел-
лы под названием «Рабочая группа итальянского революционного
коммунистического движения». Как говорилось в приговоре Осо-
бого трибунала, ее руководитель, 20-летний Франческо Моранино,
использовал свое положение руководителя местной фашистской
молодежной организации, «для того чтобы сеять смуту и в бес-
покойной среде рабочих и вести настоящую пропаганду коммуниз-
ма». В начале 1941 г. 18 наиболее активных деятелей этой группы
были арестованы 188.
В 1939 г. в Милане была создана группа под названием «МАФ»
(«Мовименто антифашиста»). В ее состав входили молодые ме-
дики и рабочие, которые были объединены желанием активной
борьбы с фашизмом. Помимо пропагандистской деятельности ее
члены организовали несколько актов саботажа. Поэтому когда в
начале 1941 г. около 60 ее членов были арестованы, то главный
из них, Кавалотти, успевший скрыться, был заочно приговорен к
смертной казни189.
Невозможно рассказать о всех антифашистских организациях.
Трудно перечислить даже те организации, которые были раскры-
ты полицией и дела которых остались в протоколах Особого три-
бунала: в 1939—1940 гг. их насчитывалось несколько десятков.
Молодая поросль антифашистских сил была значительно гуще,
она охватывала преимущественно Северную Италию, однако и в
других частях страны оппозиция набирала силы.
Об этом же свидетельствовали процессы Особого трибунала, рас-
сматривавшего дела об индивидуальных выступлениях против
фашистского режима.
Рабочие и учителя, студенты и чиновники, ремесленники и до-
мохозяйки попадали в Особый трибунал за выступления против
фашистского режима, квалифицировавшиеся как «особо тяжкие».
Характерным было увеличение среди осужденных числа солдат,
т. е. вчерашних рабочих и крестьян. Так, осенью 1939 г. почти
одновременно в различных частях страны были осуждены четыре
группы солдат, которые выражали свой протест против войн
идентичных выражениях.
Иногда судьи Особого трибунала испытывали известные затруд-
нения при квалификации проступков. Так, в сентябре 1940 г. бро-
188 A. Dal Pont, A. Leonetti, P. Maiello, L. Zocchi. Op. cit., p. 429.
189 Ibid., p. 446.
190
дячий музыкант, допускавший в своих песнях критику существо-
вавшего положения вещей, был осужден «за распространение лож-
ных слухов» на 6 лет тюрьмы. Некоторые случаи были довольно
анекдотичны, например, перед трибуналом предстал римский тор-
говец Фатуччи, который при известии о гибели в Северной Афри-
ке Бальбо воскликнул: «Одним меньше!» Судьям не удалось до-
казать, что возглас торговца относился именно к фашистскому
маршалу. Два рабочих из Фиуме были приговорены к 4 и 5 годам
заключения по обвинению в «оскорблении вооруженных сил», по-
скольку на протяжении нескольких дней подряд они обращались
к лейтенанту-фашисту с одним и тем же вопросом: «Господин
лейтенант, а как идут дела в Греции?» Таксист из Рима получил
год тюрьмы за то, что в ответ на заявление пассажира-черноруба-
шечника о том, что он принимал участие во всех войнах, заявил:
«А мне наплевать!» 190
Нельзя утверждать, что начало второй мировой войны и вступ-
ление в нее Италии вызвали немедленный подъем антифашист-
ских настроений в стране. В это время продолжался тот процесс
подтачивания устоев фашистской диктатуры, который начался
раньше. Он резко усилился к началу 1941 г., после первых пора-
жений фашистской армии и начала экономических трудностей.
Падение престижа фашистского режима в это время стало край-
не заметным; слишком обнаженно проявилось действительное по-
ложение вещей, по сравнению с тем, что утверждала официальная
пропаганда. Если лживость утверждений о «социальном обновле-
нии» общества, которое символизировала корпоративная система,
была очевидной еще до этого и служила причиной освобождения
значительной части молодого поколения из-под влияния фашиз-
ма, то теперь разваливался миф о могучей и великой Италии,
на протяжении многих лет создаваемый усилиями фашистской
верхушки. Призыв в армию крупных контингентов из запаса да-
вал возможность многим на собственном опыте убедиться в непод-
готовленности Италии к военным походам. В то же время роль
младшего партнера Германии унижала национальное достоинство
итальянцев, а методы действий гитлеровцев вызывали неприязнь
и отвращение.
Рост враждебности к фашистскому режиму становился столь
очевидным, что он вызывал беспокойство у представителей пра-
вящей верхушки. 12 декабря 1940 г. Чиано, по его словам, сове-
товал Муссолини «сделать что-нибудь, чтобы поднять моральное
состояние людей. Нужно обратиться к сердцу итальянцев. Дать им
понять, что речь идет не о судьбе фашистской партии, а о Родине,
вечной, общей для всех, стоящей над людьми, временем и фрак-
циями» 191. Фашистские иерархи в трудный момент начали разде-
190 Материалы взяты в кн.: A. Dal Pont, A. Leonetti, P. Maiello, L. Zocchi.
Op. cit., p. 413—460.
191 G. Ciano, Diario, vol. I, p. 375.
191
лять понятия родина и фашистский режим, для того чтобы заста-
вить итальянцев жертвовать собой; это произошло после того, как
на протяжении многих лет они доказывали нерасторжимость этих
понятий.
За несколько дней до того, как Чиано сделал эту запись, началь-
ник корпуса карабинеров генерал Азон в беседе с адъютантом ко-
роля Пунтони рисовал положение в стране в самом мрачном све-
те: «Недовольство масс растет. Гнев народа направлен против
Чиано и его окружения». В конце декабря начальник военной
разведки Амэ говорил тому же Пунтони: «В этот момент большая
часть итальянцев переживает моральную катастрофу — большин-
ство хочет мира любой ценой. Все это порождено недоверием к
политическим и военным руководителям. Фашизм переживает са-
мый тяжелый кризис, и сам Муссолини потерял почти весь свой
престиж» 192.
Может быть представители военной верхушки, тяготевшие к ко-
ролевскому двору, несколько сгущали краски; тем не менее фа-
шизм начинал терять почву под ногами и это понимал сам Муссо-
лини. Дневник Чиано за этот период полон записей о яростных
выпадах дуче против армейских генералов, которых он обвинял
в неспособности, против короля — «единственного пораженца в
Италии», против «ожиревшей буржуазии» и даже против немцев
и Гитлера. Муссолини грозился устроить «после победы» гранди-
озную чистку среди своих приближенных. Главным ответствен-
ным за несостоятельность «внутреннего фронта» Муссолини счи-
тал секретаря фашистской партии Мути, который в октябре 1940 г.
лишился своего поста.
Заметным признаком идеологического кризиса фашистского ре-
жима служила продолжающаяся радикализация молодежных фа-
шистских организаций. Среди руководителей студенческих газет
далеко не все перешли от позиции критики недостатков системы
к критике самой системы, как это было, например, с Дзангранди
и его друзьями. Однако журналы молодежных университетских
организаций все менее завуалированно выступали с критикой, ча-
сто используя официальные лозунги фашистской пропаганды. Так,
после начала войны одной из наиболее распространенных тем,
которая обсуждалась на страницах этих журналов, было толкова-
ние войны как элемента социальной революции. Поскольку офи-
циальные тезисы говорили о том, что война ведется «бедным на-
родом» против «богатых», а лозунг «сокращения дистанций» меж-
ду малоимущими и богатыми был давно выдвинут Муссолини, то
именно период военных испытаний должен послужить стимулом
для проявления национальной солидарности и осуществления
«истинных» социальных задач фашизма.
Эта кампания принимала на страницах университетских жур-
налов форму требования борьбы со «сверхприбылями» «отечест-
192 F. Catalano. Op. cit., p. 291.
192
венных плутократов и богачей», а также разработки планов
практического осуществления лозунга «обнародования данных
имущественного состояния», которым Муссолини демагогически
пригрозил буржуазии в одном из своих выступлений. Призывы к
«возврату к чистым истокам», «очищению от коррупции в огне
войны» были темами, которые также усердно разрабатывались на
страницах молодежной прессы.
Поскольку большая часть итальянского студенчества принадле-
жала к мелкобуржуазной среде, справедливо суждение итальян-
ского историка-марксиста Э. Сантарелли о том, что «фашистский
антифашизм» студенческой печати явился одним из признаков
начала колебаний в среде мелкой буржуазии, которая долгое вре-
мя была главной массовой опорой фашизма 193. Проблема смены
поколений вплеталась в диалектику классовых отношений. Та
часть молодого поколения, которую фашистская верхушка воспи-
тывала в университетах, в молодежных организациях и на «дик-
торских конкурсах», все дальше отходила от «ортодоксального фа-
шизма» и двигалась по направлению к отрицанию фашизма во-
обще.
193 Е. Sanlarelli. Op. cit., vol. II, p. 387.
глава III Поворот во второй мировой войне
и военное поражение Италии
Участие в агрессии против Советского Союза
Гитлеровская агрессия против Советского Союза летом 1941 г. из-
менила характер второй мировой войны. Для Италии это прежде
всего означало сокращение военной помощи союзника. А без этой
помощи итальянская армия не была способна не только достиг-
нуть решающего успеха на Средиземном море, но даже удержать
то, что было захвачено раньше. В то время этого совершенно не
понимал Муссолини, очертя голову присоединившийся к своему
партнеру в «походе на Восток».
21 июня 1941 г. в полночь германский посол фон Бисмарк по-
явился у Чиано с личным посланием Гитлера. Фюрер сообщал,
что он принял, «может быть, самое важное решение в своей жиз-
ни» — решение атаковать Россию. «Мы сели на диван,— пишет
начальник кабинета Чиано Анфузо в своих воспоминаниях,—и я
перевел на итальянский язык послание Гитлера. Когда Бисмарк,
который следил за моим чтением по тексту, находил, что я пере-
вожу недостаточно точно, он похлопывал меня по плечу и повто-
рял перевод на английском языке» 1.
По окончании затянувшегося чтения Чиано поспешил к теле-
фону, чтобы доложить о потрясающей новости Муссолини. Едва
Муссолини услышал сообщение своего министра, как предложил
использовать итальянские войска против России.
Во дворце Киджи, итальянском министерстве иностранных дел,
с раннего утра началось необычное оживление: созванные в не-
1 F. Anfuso. Da Palazzo Venezia al lago di Garda. Rocca San Casciano, 1957,
p. 204—205.
194
урочный час чиновники срочно составляли дипломатические до-
кументы. Служащие протокольного отдела пребывали в большом
волнении: было воскресенье и им никак не удавалось связаться с
советским послом. Лишь в 12.30 министр иностранных дел Ита-
лии встретился с представителем СССР. Заявление Чиано о том,
что Италия присоединяется к агрессии гитлеровской Германии,
не произвело ожидаемого впечатления, и он был этим явно
уязвлен2.
Чувство разочарования испытал и итальянский посол в Берли-
не Альфьери. 22 июня в четыре часа утра он был разбужен теле-
фонным звонком. Через 25 минут его машина уже подъезжала к
министерству иностранных дел Германии. Его ожидал Риббентроп,
окруженный многочисленными секретарями: «Я имею честь со-
общить вам, что сегодня в три часа утра немецкие войска перешли
русскую границу...» Вернувшись в посольство, Альфьери собрал
своих ближайших сотрудников. «Мы обменялись впечатления-
ми,— пишет он,— и еще раз констатировали, что Германия поста-
вила Италию перед свершившимся фактом, не предупредив за-
ранее» 3.
Немного погодя из Рима позвонил Чиано. Он просил Альфьери
сообщить Гитлеру, что Италия считает себя в состоянии войны
с Россией с трех часов утра 22 июня. Альфьери опять отправился
к Риббентропу. На этот раз ему пришлось долго ожидать аудиен-
ции. Наконец появился немецкий министр иностранных дел. Он
был в халате. «У него был заспанный вид, и он выслушал мое
сообщение, не придав ему значения» 4,— пишет Альфьери.
В то время как экстренные выпуски итальянских газет сообщи-
ли о «стальной решимости» союзников по оси «в соответствии с
заранее согласованными планами» начать «крестовый поход про-
тив большевизма», Муссолини изливал своим близким негодова-
ние по поводу образа действий Гитлера. «Я не решаюсь ночью
беспокоить прислугу, а он заставляет меня вскакивать с постели
без всякого зазрения совести» 5,— говорил он Чиано. «Я спраши-
ваю себя,—говорит он другому приближенному, журналисту
д'Арома,—что такое Гитлер. В октябре прошлого года во Флорен-
ции мы договорились о том, что сразу же после того, как будет
сломлена Греция, он обрушит всю мощь своей авиации на Север-
ную Африку. Теперь он неожиданно объявляет крестовый поход
против России... Это настоящее безумие, это идиотизм, сплошная
импровизация!»6
Чиано возвратился к событиям, сопутствовавшим вступлению
Италии в войну против Советского Союза, в январе 1944 г., когда
бывший министр иностранных дел Италии сидел в Веронской
2 G. Ciano. Diario, vol. II. Milano, 1963, p. 50.
3 D. Alfieri. Deux dictateurs face a face. Paris, 1948, p. 204.
4 Ibid., p. 206.
5 G. Ciano. Diario, vol. II, p. 54.
8 G. Fusco. La lunga marcia. Milano, 1961, p. 11.
195
тюрьме. «Во время итальянского нейтралитета и когда Италия
вступила в войну,— писал он,— политика Берлина по отношению
к нам была сплошной цепью вранья, интриг и обманов. С нами
всегда обращались не как с партнерами, а как со слугами. Все дей-
ствия предпринимались за нашей спиной, обо всех решениях, да-
же самых важных, нам сообщали, когда дело было уже сделано.
О нападении на Россию нам сообщили через полчаса после того,
как войска рейха перешли восточную границу. А речь шла дале-
ко не о второстепенном событии...» 7
Если Гитлер и его приспешники тщательно скрывали от италь-
янцев дату нападения на Советский Союз, то это не значит, что
война против Страны Советов была для них полной неожидан-
ностью. «Крестовый поход» против коммунизма был давнишней
мечтой дуче. Об этом счел нужным напомнить официальный жур-
нал «Вита итальяна» в связи с вступлением Италии в войну про-
тив Советского Союза: «В войне против СССР —войне, которую
ведет ось,— Италия стоит на первой линии плечом к плечу с рей-
хом. Отправка итальянского экспедиционного корпуса на русский
фронт символизирует присутствие Италии на передовой линии с
военной точки зрения; она в то же время демонстрирует братство
по оружию и итальянскую военную мощь. Но, если такое разли-
чие возможно, мы хотели бы сказать, что Италия была первой в
борьбе против большевизма с политической точки зрения; это —
линия 1919 года, и она, как сказал в свое время Муссолини, явля-
ется «нашим старым знаменем»» 8.
Убеждение в том, что Гитлер рано или поздно нападет на Совет-
ский Союз, Муссолини сохранял всегда и не скрывал этого. Высту-
пая на заседании совета министров в сентябре 1940 г., он совето-
вал своим приближенным хорошо помнить о том, что столкновение
стран оси с Советской Россией неизбежно. Правда, он думал тог-
да, что это произойдет между 1945 и 1950 гг.
Весной 1941 г. сведения о подготовке германской агрессии про-
тив Советского Союза, поступавшие в Рим, становились все более
настойчивыми. 14 мая Чиано записал в дневник, что по сообще-
нию начальника военной разведки атака против России решена и
начнется 15 июня. «Это может быть. Но это опасная игра. И, на
мой взгляд, без точной цели. История Наполеона повторяется» 9,—
так комментировались им эти сведения. 30 мая Муссолини вы-
звал начальника генерального штаба Каваллеро и сообщил, что
предвидит возможность конфликта между Германией и Россией.
«Италия не может остаться в стороне» 10,— сказал он и приказал
подготовить три дивизии.
Сообщения о грядущих событиях становились все более на-
7 G. Ciano. Diario, vol. I, p. 5—6.
8 «La vita italiana». Roma, luglio, 1941, p. 18.
9 G. Ciano. Diario, vol. II, p. 31.
10 U. Cavallero. Comando Supremo. Rocca San Casciano, 1948, p. 112.
196
стойчивыми. 15 июня в Рим со специальным докладом прибыл
военный атташе в Берлине генерал Маррас. На приеме у Муссо-
лини он заявил, что, по его сведениям, нападение Германии на
Россию — дело ближайших недель. Он даже назвал главные стра-
тегические направления — Ленинград, Москва, Одесса. Это, прав-
да, не было большим откровением, для этого достаточно было бег-
ло взглянуть на географическую карту. Однако это придавало до-
стоверность сообщению Марраса.
21 июня в Риме не было сомнений насчет того, что нападение
на Советский Союз следует ожидать со дня на день. Вечером Чиа-
но сделал запись, которая свидетельствует о том, что он более ре-
алистично, чем многие другие представители фашистской вер-
хушки, оценивал положение: «Многочисленные признаки говорят
о том, что начало операций против русских теперь близко,.. .—
писал он.— Каков будет ход войны? Немцы думают, что в тече-
ние восьми недель все закончится, и это возможно, так как воен-
ные расчеты Берлина всегда были более точными, чем политиче-
ские. Но если этого не случится? Если Красная Армия окажет со-
противление более стойкое, чем армии буржуазных государств?
Какова будет реакция в широких пролетарских массах- всего
мира?» 11
Ночное сообщение немецкого посла в Риме вывело итальянских
руководителей из состояния напряженного ожидания. «Англия
побеждена,— писал в своем послании Гитлер,— но не желает при-
знать себя таковой до тех пор, пока имеется надежда на получе-
ние помощи союзников. После падения Франции такими союзни-
ками могут быть только США и Россия. Поэтому следует ликви-
дировать Россию, бросив против нее все силы. Тогда судьба вой-
ны будет решена». Не скрывал Гитлер и грабительских целей, ко-
торых он надеялся достичь: «Война на Востоке будет, безусловно,
тяжелой, но я ни на минуту не сомневаюсь в ее полном успехе.
Я особенно надеюсь, что нам таким образом удастся на долгое
время превратить Украину в общую базу военного снабжения,
которое, возможно, нам понадобится...»
Наиболее неожиданной и неприятной для Муссолини была та
часть послания, которая касалась итальянского участия в войне.
«Генерал Маррас сообщил,— писал Гитлер,—что вы, дуче, предо-
ставите в мое распоряжение по крайней мере экспедиционный
корпус. Если таково ваше желание — я его, безусловно, принимаю
с сердечной благодарностью — то у вас будет достаточно времени
для его осуществления, учитывая, что на столь обширном театре
военных действий продвижение не может происходить одновре-
менно. Однако решающую помощь вы, дуче, сможете оказать,
увеличивая ваши силы в Северной Африке» 12.
11 G. Ciano. Diario, vol. II, p. 49—50.
12 A. Valori. La campagna di Russia, vol. I. Roma, 1950, p. 36—37.
197
Из слов Гитлера было совершенно ясно, что он охотно обошел-
ся бы без итальянских войск. Было также очевидно, что он хотел
бы закончить войну до того, как итальянцы прибудут на фронт.
«Этого не было сказано в документе, но было настолько очевидно,
будто это было написано», — записал по этому поводу начальник
кабинета итальянского министра иностранных дел Анфузо. Точно
так же интерпретировал послание Гитлера Чиано 13. Рассужде-
ния Гитлера опирались на трезвый расчет. Действительно, у Ита-
лии был свой театр военных действий в Северной Африке и она
там терпела неудачи. Логически она должна была сосредоточить
все силы на Средиземном море. Однако дуче делал вид, что он
не понимает намеков Гитлера.
Что же заставляло главу итальянского фашизма так торопиться
с посылкой экспедиционного корпуса в Россию? В официальных
выступлениях Муссолини делал упор на идеологическом харак-
тере войны, подчеркивая, что фашистская Италия считает своим
долгом участвовать в походе против коммунизма. Этот же мотив
он широко использовал во время переговоров с Гитлером. Офи-
циальная пропаганда получила указание срочно извлечь на свет
лозунг верности фашистской Италии «старому знамени антиком-
мунизма», временно сданному в архив в годы действия германо-
советского пакта.
Не имея возможности дать вразумительные объяснения, фа-
шистские писаки прибегли к невероятной смеси риторики, мисти-
цизма и вульгарных домыслов. Так, некий Паскуале Пеннизи пи-
сал в журнале «Вита итальяна»: «Никакая другая война не может
принести такого ощущения спокойствия, как эта, и никакой дру-
гой взрыв насилия не способен найти столь полного отзвука в со-
знании, как этот высший акт справедливости... Теперь, когда на-
ше старое знамя антибольшевизма опять развевается во главе
батальонов, духовная, идеологическая, политическая и военная
перспективы стали ясными и очевидными. Для Духа объявление
войны Советскому Союзу явилось актом освобождения. А для фа-
шистской Революции это радостное освобождение Духа, эта аб-
солютная ясность позиций явилась лучшей перспективой для мар-
ша вперед во время войны и после нее».
Далее автор статьи серьезно заявлял, что в военном плане
СССР является «придатком Британской империи», а в политиче-
ском — «большевизм представляет собой окончательную логичес-
кую трансформацию демолиберализма, официальное название ко-
торого — иудаизм» 14. Трудно поверить, что нагромождение этих
нелепостей могло служить какой-либо аргументацией, но именно
так изъяснялся в июле 1941 г. внешнеполитический официоз фа-
шистской Италии.
13 F. Anfuso. Op. cit., p. 205.
14 G. Bianchi. 25 luglio — crollo di un regine. Milano, 1963, p. 794—795.
198
Смешно было бы искать в пропагандистских тезисах обоснова-
ние истинных мотивов действия фашизма. Мотивы идеологиче-
ского «крестового похода» имели определенное влияние на внеш-
нюю политику Италии — это вытекало из самой сущности фашист-
ского режима. Однако они объясняли в первую очередь юридиче-
ский акт присоединения Италии к агрессивной войне против Со-
ветского государства, а не поспешность, с которой Муссолини
стремился послать своих солдат на Восток. Его действия свиде-
тельствовали, что, несмотря на все свои провалы и неудачи, Мус-
солини все еще надеялся на успех в соревновании с Гитлером.
Для усиления позиции фашистской Италии после победы необ-
ходимо было участие в войне на Восточном фронте. Об этом дуче
говорил на первом после нападения на СССР заседании совета ми-
нистров (5 июля 1941 г.). «В ночь на 22 июня,—сказал Муссоли-
ни,— Гитлер передал мне послание с сообщением о том, что он
принял решение атаковать Россию. Это — историческое решение,
и я сразу осознал его серьезность и значение, которое оно имеет
для будущего Германии и Европы: последствия этого решения
будут ощущаться на протяжении веков».
Отметив, что на новом фронте решается «судьба Европы и
всего мира», Муссолини сообщил, что он отдал приказ немедлен-
но послать в Россию три дивизии, за которыми последуют новые
контингенты. «Я задал себе вопрос,— продолжал дуче,— успеют
ли наши войска прибыть на поле боя до того, как судьба войны
будет решена и Россия будет уничтожена? Обуреваемый сомне-
ниями, я вызвал германского военного атташе генерала Ринтелена.
Я получил от него заверения, что итальянские дивизии прибудут
вовремя, чтобы принять активное участие в боевых действиях» 15.
Муссолини было достаточно ясно, что обещания Гитлера пре-
вратить Украину в «общую базу продовольственного и военного
снабжения» останутся пустым звуком, если соотношение сил внут-
ри фашистского блока не позволит Италии настаивать на своей доле.
Присутствие итальянских дивизий должно было обеспечить это.
Относительно исхода «восточного похода» у подавляющего боль-
шинства представителей итальянской верхушки в то время не воз-
никало особых сомнений. Фраза о восьми неделях, которые фюрер
считал достаточными для достижения победы, без конца повторя-
лась гитлеровскими чиновниками своим итальянским коллегам и
действовала на них гипнотически. 23 июля 1941 г. Чиано записал
в дневник: «Каваллеро считает, что немцы легко могут одержать
решающую победу. Он считает, что вооруженные силы большеви-
ков рассеются» 16.
Что касается собственных источников информации итальянско-
го правительства, то они были весьма скудными и позволяли стро-
15 G. Gorla. L'ltalia nella seconda guerra mondiale. Milano, 1959, p. 216—217.
16 G. Ciano, Diario, vol. II, p. 51.
199
ить самые оптимистические прогнозы. Историк А. Валори, кото-
рый был весьма близок к руководству итальянской фашистской
армии, пишет, что мнение о слабости СССР, основанное на доне-
сениях итальянских дипломатов, распространилось весьма широ-
ко 17.
Безотчетная уверенность Муссолини и его окружения в силе
немецкого оружия была столь велика, что даже доставляла им
беспокойство. Лихорадочная суетливость итальянских руководите-
лей была бы даже комичной, если могут быть комичными дейст-
вия, связанные с жизнью десятков тысяч людей. В частности,
итальянский посол в Германии Альфьери во время проводов экс-
педиционного корпуса обратился к стоящему с ним рядом немец-
кому генералу: «Эти солдаты успеют прибыть вовремя, чтобы при-
нять участие в каком-либо крупном сражении?» Изумленный
гитлеровский генерал ответил вопросом на вопрос: «Это ваша
единственная забота, господин посол?» 18
Итальянскому корпусу предстояло действовать совместно с
лучшими дивизиями гитлеровской армии, хорошо моторизованны-
ми и натренированными в молниеносных походах. Муссолини по-
своему заботился о национальном престиже: 15 июня, когда впер-
вые зашел разговор о подготовке корпуса, он наметил его состав —
бронетанковая дивизия, механизированная дивизия и дивизия гре-
надеров. «Гренадеры высокого роста,— сказал он.— Они хорошо
представят нашу расу».
Однако жизнь заставляла вносить коррективы в предначертания
дуче. На совещании, созванном вскоре в генеральном штабе, выяс-
нилось, что подготовить бронетанковую дивизию, достойную по-
добного названия, не представляется возможным. Кроме того, бы-
ло очевидно, что высокий рост солдат гренадерской дивизии не
мог компенсировать отсутствия автомашин в современной войне.
В итоге было принято решение включить в состав экспедиционно-
го корпуса две механизированные дивизии «Пасубио» и «Торино»
и дивизию «Челере», носившую имя принца Амедео, герцога Аос-
ты. Корпусу придали также авиационную группу, состоявшую из
транспортных самолетов и эскадрильи истребителей.
Генеральный штаб делал все возможное, чтобы послать в Рос-
сию лучшее, чем располагала итальянская армия, и дуче сам сле-
дил за ходом подготовки корпуса. 30 июня Муссолини получил
долгожданный ответ от Гитлера. В этом послании фюрер делился
первыми впечатлениями о ходе операций на Востоке. Гитлер не
скрывал, что сопротивление русских оказалось сильнее, чем пред-
полагалось. «Русские солдаты сражаются фанатически»,— отмечал
он и сообщал, что «с благодарностью» принимает предложение по-
слать экспедиционный корпус и истребительную авиацию на вос-
17 A. Valori. Op. cit., vol. I, p. 34.
18 L. Simoni (M. Lanza). Berlin. Ambassade d'ltalie. Paris, 1947, p. 291.
200
точный театр военных действий. Насчет предполагаемого исполь-
зования корпуса были даны самые общие сведения. Зато в конце
письма Гитлер делал Муссолини весьма заманчивое предложение
встретиться на Восточном фронте, что крайне польстило самолю-
бию дуче19.
Едва первая дивизия экспедиционного корпуса была готова к
отправке, Муссолини, прервав свой летний отдых, прилетел в Ве-
рону. По мнению дуче, дивизия была подготовлена превосходно.
Немецкий военный атташе Рентилен позволил себе усомниться в
этом, но его возражения Муссолини оставил без внимания.
Большое значение Муссолини придал выбору названия экспе-
диционных сил, которые должны были прославить фашистскую
армию на Восточном фронте. Одно время предполагалось утвер-
дить название «итальянский антисоветский корпус» (КАИ). Одна-
ко в последний момент кто-то заметил, что КАИ уже имеется —
«итальянский альпийский клуб». Пришлось отказаться от этого
наименования и согласиться на вариант, предлагаемый военны-
ми,— «итальянский экспедиционный корпус в России» (КСИР).
10 июля 1941 г. три дивизии корпуса начали свое движение:
225 эшелонов везли на Восток 62 тыс. итальянцев — 2900 офице-
ров и 59 тыс. рядовых. При отправлении эшелонов было произне-
сено много речей, в которых превозносилось братство по оружию,
выражалась уверенность в скорой победе. Солдат провожали фа-
шистские главари, представители королевского двора, городские
власти. Активистки из женских фашистских организаций дарили
воинам цветы и памятные подарки.
В Италии стояла солнечная погода, и казалось, солнце будет
сопровождать итальянцев на всем протяжении этой кампании. А в
том, что к зиме все будет кончено и можно будет возвратиться до-
мой с орденами и наградами, руководители похода не сомнева-
лись. Правда, многие солдаты с трудом представляли, что их ждет
впереди, и не разделяли этого энтузиазма. Только в батальонах
чернорубашечников имелись добровольцы. Остальные рассматри-
вали поездку как продолжение службы, которая ни у кого не вы-
зывала восторга.
Командиром экспедиционного корпуса был назначен генерал
Мессе. Он участвовал во всех захватнических походах Муссолини
и за участие в войне против Греции получил чин корпусного ге-
нерала. Июнь 1941 г. застал Мессе в должности командующего
«специальным корпусом» на Балканах. В своих мемуарах он
позднее писал: «Немецкая атака в июне 1941 г., по тому как она
была задумана и осуществлена, обладала всеми характерными
чертами агрессии» 20. Тем не менее назначение, которое делало
его участником этой агрессии, Мессе принял в 1941 г. с явным
удовлетворением.
19 A. Valori. Op. cit., vol. I, p. 39.
20 G. Messe. La guerra al fronte russo. Roma, 1947, p. 13.
201
Ознакомление с дивизиями корпуса привело Мессе к убеждению,
что «войска и материальная часть находятся в отличном состоя-
нии». Единственное, что вызывало беспокойство командующего,
это убежденность его подчиненных в легкой и короткой военной
прогулке, ожидающей их. По мнению Мессе, это было отражением
настроений, царивших в Риме: «Ко мне в штаб прибыли из Рима
шесть журналистов... Я спросил их, что думают в Риме об этой
войне и какие указания они получили для описания событий. Все
они единодушно заявили, что в Италии весьма распространено
мнение, что война близится к победному концу. В связи с этим им
рекомендовали не драматизировать событий, чтобы не производить
тяжелого впечатления своими корреспонденциями. Таковы были
указания министерства культуры» 21.
Однако у главнокомандующего в те дни появились более серь-
езные заботы. Мессе не имел представления о том, как его кор-
пус будут использовать немцы. Подразумевалось, что он будет
действовать как самостоятельная боевая единица, находящаяся в
оперативном подчинении немецкой армии. Первые дни пребыва-
ния в России говорили об обратном. Командование 11-й немецкой
армии, в которую был включен итальянский корпус, дало понять,
что намеревается распоряжаться прибывающими дивизиями и
частями по своему усмотрению. Мессе начал жаловаться в Рим.
Темпераментного генерала заставило смириться письмо Кейтеля.
«Мы постараемся использовать итальянский корпус как единое
целое,— писал Кейтель,— Однако не исключена возможность, что
создастся обстановка, при которой отказ от использования двух
дивизий, уже имеющихся в наличии, противоречил бы чувству
ответственности» 22.
Итальянский корпус должен был сконцентрироваться на Днест-
ре у Ямполя в качестве армейского резерва. Поскольку автотранс-
порта хватало для одновременной переброски только одной диви-
зии, вперед выдвинулась «Пасубио». Дивизия «Торино» последо-
вала за ней пешим строем. Пошли дожди, дороги размокли, и ди-
визия «Пасубио» завязла в грязи. Колонны итальянского корпуса
растянулись на сотни километров.
В это время немецкое командование вывело итальянский корпус
из состава 11-й армии и передало его бронетанковому корпусу
фон Клейста, двигавшемуся к переправам через Днепр между
Запорожьем и Днепропетровском. Итальянцы, боровшиеся с до-
рожными невзгодами, не смогли участвовать и в этой операции.
Клейст приказал корпусу прибыть на Днепр и сменить немецкие
части гарнизонной службы, освободив их для выполнения актив-
ных задач.
20 августа основные силы трех итальянских дивизий, наконец,
вышли к Днепру и заняли оборонительный сектор в 150 км. Они
21 G. Messe. Op. cit., p. 50.
22 A. Valori. Op. cil., vol. I, p. 54.
202
еще, не участвовали в боях, но уже выглядели потрепанными. Пе-
хотинцы «Торино» прошли пешком 750 км и выглядели хуже всех.
Такой же путь проделали нагруженные до предела мулы. Автомо-
бильный парк после езды по размытым дорогам понес значитель-
ный ущерб23.
В это время Гитлер пригласил Муссолини на Восточный фронт.
По словам Анфузо, оставившего подробное описание визита, встре-
чи в ставке были заполнены длинными монологами Гитлера. Наи-
более интересными были признания Гитлером просчетов в оценке
потенциала Советского Союза. «Русские оказались не теми «степ-
ными полуварварами», попавшими под ярмо марксизма, которые
рисовались Гитлеру до начала военных действий,— пишет Анфу-
зо,— у них было .. .хорошее оружие и они яростно сражались. Хо-
тя Гитлер продолжал утверждать, что он уничтожил Красную
Армию, было ясно, что он натолкнулся на крепкий орешек». Мус-
солини с некоторым удовлетворением отмечал поток прилагатель-
ных, которыми Гитлер пытался оправдать «издержки» плана «мол-
ниеносной войны». Свои впечатления он суммировал следующим
образом: «Тяжелая для Германии война отвлечет большую часть
ее сил и восстановит при заключении мира то равновесие между
Италией и Германией, которое сейчас нарушено» 24.
Из ставки, находившейся в районе Растенбурга, Муссолини на-
правился в Брест, где расположился штаб Геринга. Дуче был
поражен видом Брестской крепости, носившей следы недавно окон-
чившихся боев: победные реляции немцев не вязались с нагляд-
ным свидетельством героизма советских воинов. Специальные по-
езда повезли диктаторов через Польшу на Южный фронт. Конеч-
ной целью была Умань, где находился штаб Рундштедта. Здесь
Гитлер подвел всех к огромной карте военных действий и скло-
нился над ней вместе с Муссолини. Так все стояли до тех пор,
пока не прибыла группа официальных фотографов и не запечатле-
ла двух диктаторов, делавших вид, что они совместно обсуждают
планы военных операций.
Затем Гитлер и Муссолини направились на перекресток дорог
около Умани, где был назначен смотр итальянским частям, дви-
гавшимся на фронт. Муссолини считал, что настал его черед, и
надеялся показать Гитлеру блестящую дивизию, полную боевого
духа. Однако с трудом подготовленный спектакль не удался. На
бортах проезжавших грузовиков были ясно видны плохо закра-
шенные надписи фамилий бывших владельцев: «Пиво Перрони»,
«Братья Гондрад» и т. д. Мотоциклисты-берсальеры, с петушины-
ми хвостами на стальных шлемах, ехали по скользкой дороге, ши-
роко расставив ноги, что придавало им комичный вид. Немцы взи-
рали на эту картину с мрачными и насупленными лицами25.
23 Ibid., p. 85—90.
24 F. Anfuso. Op. cit., p. 206, 208.
25 Ibid., p. 217.
203
В своих мемуарах Анфузо утверждает, что во время поездки он
присутствовал на всех встречах Гитлера и Муссолини. Он пишет,
что никаких серьезных совещаний, на которых рассматривался бы
план войны, не было и никаких решений не принималось. Гитлер
заставлял итальянских гостей выслушивать свои речи, совершенно
не интересуясь мнением партнеров 26. За внешними проявлениями
солидарности и позированием перед фотографами скрывалось яв-
ное нежелание Гитлера считаться со своим союзником.
Визит Муссолини не оказал заметного влияния на судьбу сол-
дат экспедиционного корпуса, продолжавших месить грязь на
осенних дорогах Украины. К середине сентября итальянские ди-
визии сосредоточились у днепропетровского плацдарма. Они были
введены в действие, когда советские дивизии уже начали отход.
Части корпуса провели несколько операций местного значения; за
период активных боевых действий с 22 сентября по 1 октября
итальянский корпус потерял 87 человек убитыми и 190 ране-
ными 27.
Бой у Петриковки, в котором участвовали преимущественно
итальянские части, вошел в историю корпуса, как его первая са-
мостоятельная операция. Муссолини направил своим войскам
поздравление. В свою очередь Гитлер поздравил Муссолини. При
этом его послание содержало намек на подсобную роль итальян-
цев: «Удар Клейста для создания плацдарма у Днепропетровска
дал возможность также и вашим дивизиям впервые и с успехом
провести собственную боевую операцию» 28. Приказ командующе-
го корпусом Мессе отличался пышностью и риторическими обо-
ротами, характерными для фашистского стиля: «С гордостью
командующего,— писал он,— я выражаю восхищение в связи с
тем, что экспедиционный корпус показал несокрушимое единство,
энергию и волю, полное сознание, что он представляет за рубежом
страну, идущую к великому будущему» 29. Однако официальные
восторги явно не соответствовали масштабам проведенной опера-
ции и положению корпуса. Над ним нависла реальная угроза
окончательно превратиться в тыловую часть. 8 октября бронетан-
ковая армия фон Клейста получила приказ двигаться на Сталино,
Таганрог и Ростов. Итальянский корпус должен был прикрывать
левый фланг армии, двигаясь по Донбассу в направлении Павло-
град — Сталино. Однако темпы продвижения, которые намечались
для КСИР, были для него явно непосильными. «С самого начала,—
пишет генерал Мессе,— немцы показали, что они не желают по-
нять реальные возможности нашего корпуса. Название «мотори-
зованные» означало лишь, что пехота этих дивизий обучена пе-
редвижению на автомашинах, но она не имела автотранспорта...
26 F. Anfuso. Op. cit., p. 224.
27 A. Valori. Op. cit., vol. I, p. 121.
28 Ibid., p. 125.
29 Ibid., p. 128.
204
Я всячески убеждал немцев зачеркнуть на их картах колесики
на условных знаках наших дивизии»30 .
Хотя Мессе и стремится показать, что в возникших недоразу-
мениях повинны непонятливые немцы, даже из его слов ясно, что
большую часть ответственности несет итальянский генеральный
штаб, механизировавший свои дивизии на бумаге. Как бы там ни
было, но задача, поставленная перед корпусом, оказалась ему не
по плечу. Мессе направил фон Клейсту очередной протест и ука-
зал свой собственный план движения дивизий, наметив рубежом
реку Донец. Результатом перепалки было ограничение задач
итальянского корпуса. Он двигался вперед, растянувшись в длин-
ную колонну, почти без боев. Свои первые потери, исчисляемые
несколькими солдатами, дивизия «Челере» понесла только в боях
под Сталино.
После занятия Сталино итальянский корпус получил указание
двигаться по направлению Горловка — Никитовка — Трудовая.
В Никитовке и Горловке итальянские дивизии столкнулись с соп-
ротивлением арьергардов Красной Армии и партизанских отрядов.
В Никитовке один итальянский полк даже попал в окружение, по-
теряв на несколько дней связь с основными силами. Итальянский
корпус понес относительно большие потери — около 150 человек
убитыми и 800 ранеными 31. Создавалось впечатление, что период
беспрепятственного продвижения вперед подходит к концу. Оче-
редной приказ командования немецкой 1-й армии — продвинуться
вперед до Городища — итальянцами выполнен не был. Мессе в
своих мемуарах пишет, что он сделал это сознательно, учитывая
плохое состояние своих войск 32.
Военный историк Валори сообщает другую версию: он пишет,
что Мессе отдал приказ о наступлении, но попытка выполнить его
успеха не имела 33.
Так или иначе, но итальянский корпус окончательно остановил-
ся 14 ноября, ограничившись занятием населенного пункта Хаце-
петовка. Мессе отдал приказ корпусу приступить к фортификаци-
онным работам и готовиться к зимовке. Новые усилия генерала
фон Клейста заставить Мессе двинуться вперед ни к чему не
привели.
В известной мере упрямство Мессе было вызвано объективными
трудностями, о которых он так много пишет. К этому времени
дивизии КСИР прошли в среднем по 1300 км: из них 1000 км —
догоняя немецкие войска от румынской границы до Днепра и
300 км — по Донбассу. Длительное продвижение по Украине и
первые бои подтвердили низкое качество материальной части
итальянского корпуса. Пулеметы и винтовки засорялись и требо-
30 G. Messe. Op. cit., p. 26.
31 A. Valori. Op. cit., vol. I, p. 185—194.
32 G. Messe. Op. cit., p. 126.
33 4. Valori. Op. cit,, vol. I, p. 219—221.
205
вали непрерывной чистки. Гранаты, попадая на мягкую почву, в
грязь и снег, как правило, не взрывались. Артиллерия была слиш-
ком малого калибра. Во время пробных стрельб по подбитому со-
ветскому танку снаряды итальянских пушек лишь оставляли на
броне небольшие вмятины или рикошетили и с воем уходили в
небо.
Особенно плачевно обстояли дела с автопарком. Подвеска гру-
зовиков совершенно не выдерживала тряски по грунтовым доро-
гам. Покрышки не имели достаточного сцепления и даже после
небольшого дождя автоколонны начинали буксовать. Пестрота ма-
рок реквизированных машин крайне затрудняла их ремонт.
Мотоциклы берсальерских батальонов значительную часть пути
проделали на телегах и в кузовах грузовиков, так как распутица
сделала их непригодными, а моторизованные дивизии прошли боль-
шую часть пути пешком. Это вызвало у участников похода ассо-
циации с картинами средневековых войн, когда, отправляясь на
войну, конные рыцари окружали себя пехотой, набранной среди
своих вассалов. «На дорогах России,— пишет один из итальян-
ских офицеров,— итальянцы, румыны, венгры, австрийцы и бавар-
цы с трудом поспевали за быстро двигавшимися вперед пруссака-
ми, которые в башнях их танков и бронетранспортеров казались
синьорами нынешней войны. Когда эти рыцари уставали и оста-
навливались на привал, они располагали вокруг себя пехоту, ко-
торая должна была охранять их отдых и награбленные трофеи» 34.
Одной из причин трений между итальянцами и немецким коман-
дованием явилось тыловое снабжение. Организация и функцио-
нирование тыловых служб итальянского корпуса были определе-
ны специальным немецко-итальянским соглашением. Этим прото-
колом было предусмотрено, что основная часть снабжения по-
ставлялась немецким командованием. Кроме того, от немецкого
командования зависело предоставление транспорта для поставок
из Италии. Особенно много конфликтов вызывали железнодорож-
ные перевозки — это было одним из мотивов неоднократных угроз
Мессе приостановить движение корпуса.
Итальянцев не устраивал немецкий паек. Командование КСИР
считало, что он должен соответствовать итальянскому уставу. Од-
нако на протесты итальянской стороны немецкое командование
ответило письмом, в котором говорилось: «Немецкий солдат не
имеет права на твердый паек... Войска берут все, что имеется, из
ресурсов страны, где они находятся. В соответствии с этим прин-
ципом немецкое интендантство не может гарантировать постоян-
ное наличие всех продуктов, составляющих итальянский паек» 35.
Несомненно, и без советов и примера немцев командование
итальянским корпусом «принимало меры к использованию мест-
34 G. Tolloy. Con Farmata italiana in Russia, Torino,, 1947. p. 17.
35 A. Valori.Op. cit.,vol.I, p. 146.
Ж
ных ресурсов», иначе говоря, проводило реквизиции. Однако
итальянцам мало что доставалось после гитлеровцев. «Мы посто-
янно сталкивались,— горестно отмечает по этому поводу Мессе,—
с органами немецкой экономической оккупации, которые с неве-
роятной оперативностью учреждались в захваченных населенных
пунктах и накладывали руку на все имеющиеся ресурсы» 36.
Итальянский корпус столкнулся с трудностями, которые пре-
восходили все предполагавшиеся при его отправке. Причины это-
го заключались как в общих недостатках итальянской армии, так
и в том, что немецкое командование, без всякого энтузиазма- со-
гласившееся на сотрудничество с войсками своего союзника, выде-
ляло ему снабжение в последнюю очередь. Жалобы итальянского
командования были обоснованы лишь частично: гитлеровская ар-
мия в эти месяцы сама испытывала острый недостаток в некото-
рых видах снабжения, в частности горючего.
С другой стороны, Мессе явно сгущал краски как в своих обра-
щениях к немецкому командованию, так и в донесениях в Рим.
Именно поэтому большая часть его апелляций оставалась без от-
вета. За всеми его действиями угадывалось стремление сохранить
войска до финальных сражений, которые, по уверениям немецкого
командования, недалеки и участие итальянских сил в которых
подняло бы престиж итальянской армии. Он предпочитал сохра-
нять КСИР в тылу у наступающих бронетанковых колонн нем-
цев, не подвергая его угрозе серьезного поражения. К концу лет-
ней кампании итальянский экспедиционный корпус, хотя и не до-
был военных лавров на полях сражений, но и понес относительно
небольшие потери, которые не идут в сравнение с потерями пе-
редовых немецких соединений.
Наступление зимы осложнило положение экспедиционного кор-
пуса. Русские морозы доставили много неприятностей итальян-
ским солдатам в эту первую зиму. Теплое обмундирование нача-
ло поступать на фронт только после 15 декабря, причем оно
выдавалось лишь офицерам и часовым для несения караульной
службы. Большая часть солдат продолжала ходить в широких и
коротких шинелях, совершено не приспособленных к морозной
погоде. Наиболее уязвимым местом обмундирования была обувь.
Армейские ботинки на морозе моментально обледеневали и сжи-
мали ноги ледяными тисками. Между гвоздями набивался снег,
что заставляло итальянских солдат поминутно заниматься экви-
либристикой.
Итальянские ботинки не выдерживали конкуренции с немецки-
ми сапогами и тем более с русскими валенками. Упоминание о
русских валенках является обязательным элементом всех воспо-
минаний участников войны. Историк Валори подробно описывает,
что такое валенки, и под конец меланхолически замечает: «Это
36 G. Messe. Op. cit., p. 90.
207
непревзойденная обувь, теплая и удобная... Если бы эта обувь
была распространена среди наших войск, скольких обморожений
можно было бы избежать» 37.
Достоинства валенок оценил и итальянский главнокомандую-
щий. Он велел отобрать несколько образцов и послал их в воен-
ное министерство с просьбой срочно наладить производство вале-
нок в Италии. Образцы прибыли в Рим, когда в столице Италии
была уже весна и стояла теплая погода. Одна за другой интен-
дантские комиссии рассматривали столь непривычные их взору
предметы. Возможно, что авторитетные инстанции пришли к за-
ключению, что изготовление валенок является причудой Мессе.
Более вероятно, что нашлись люди, которые были заинтересованы
в том, чтобы валенки не перекрыли путь уставным ботинкам. Как
бы то ни было, но производство валенок не было налажено и
итальянские солдаты продолжали воевать в ботинках. По офи-
циальным данным, зимой 1941/42 г. 3614 человек из 60 тыс. полу-
чили обморожения и почти 2 тыс. из них (3,3% от общей числен-
ности корпуса) были отправлены на излечение в Италию38.
В середине ноября генерал Мессе решил выпрямить линию
расположения своих дивизий. Операция была поручена дивизии
«Торино». Подойдя к станции Трудовая, передовая колонна диви-
зии попала в окружение. Ее командир стал просить помощи у
немцев, а не у собственного командования. Однако отчаянные
призывы остались без ответа,— немцы не двинулись со своих по-
зиций39. Лишь через шесть дней сильно поредевшей колонне
удалось выйти из котла. Дивизия «Торино» понесла в этом бою
серьезные потери (из ее состава выбыло почти полторы тысячи
человек). Был убит заместитель командира дивизии генерал
де Каролис, неосмотрительно выскочивший из убежища во время
артиллерийской перестрелки.
Неудачный поход, проведенный Мессе без санкции немецкого
командования, вызвал недовольство фон Клейста. Видимо, для
этого были основания. Во всяком случае приказы итальянского
командования о проведении операции, попавшие в руки советских
войск, говорят о том, что она была весьма плохо подготовлена.
Анализируя эти документы, офицеры штаба 18-й армии отмечали
в оперативной разработке серьезные упущения. Главными из них
они считали отсутствие сведений о противнике и недостаточно
четко поставленную задачу, что придавало действиям итальянско-
го авангарда характер импровизации и послужило источником
серьезных неприятностей для частей, выполнявших операцию40.
«Рождественский бой» начался двумя неделями позже. Едва
забрезжил рассвет после рождественской ночи, как на передовые
37 A. Valorw Op. cit., vol. I, p. 206.
38 G. Messe. Op. cit., p. 134.
39 G. Fusco. La lunga marcia. Milano, 1961, p. 81.
40 Архив МО СССР, ф. 228, oп. 709; д. 499, л. 25.
208
позиции итальянцев обрушилась атака советской пехоты. Удар
пришелся по частям дивизии «Челере» и чернорубашечникам
легиона «Тальяменто». Это был первый серьезный оборонитель-
ный бой экспедиционного корпуса. Нельзя сказать, что удар был
полной неожиданностью для итальянского командования. Один
из попавших в плен офицеров легиона «Тальяменто» во время
допроса говорил о том, что еще 18 декабря командир батальона
предупреждал командиров рот о готовящемся наступлении41.
В числе трофейных документов, попавших в руки советского
командования, оказалась запись телефонограммы, переданной из
штаба дивизии «Челере» 23 декабря, т. е. накануне атаки: «Штаб
дивизии «Челере» предупреждает о готовящемся в ближайшее
время наступления противника на нашем направлении. Усильте
наблюдение и ускорьте строительство оборонительных сооруже-
ний» 42.
Однако никаких серьезных мер принято не было. Передовые
части в первый же день в панике бежали или, оказавшись в ок-
ружении, сдавались в плен. Чернорубашечники из легиона
«Тальяменто», впервые попавшие на передовую, оказались наи-
менее стойкими. Передовая рота, находившаяся в деревне Новая
Орловка, не успев отступить, сдалась в плен, а остальные по-
спешно откатились назад. За несколько часов советские части
заняли три населенных пункта.
Итоги «рождественского сражения» оказались весьма тревож-
ными для экспедиционного корпуса. Общие потери, большая часть
которых приходилась на дивизию «Челере», составили 1400 чело-
век. Мессе обратился к фон Клейсту с настойчивой просьбой
отвести дивизию «Челере», а возможно, и весь корпус во вторую
линию. Его обращение было полно драматических нот: «Рапорты,
которые я получаю в эти дни, говорят о том, что дивизия «Челере»
крайне ослаблена и части, сохраняя высокое моральное состояние,
находятся на грани истощения сил. Поэтому считаю своим дол-
гом еще раз обратить внимание на срочную необходимость заме-
нить немецкими частями все части дивизии «Челере». Дивизии
«Пасубио» и «Торино» также устали и понесли тяжелые потери...
Считаю своим прямым долгом, писал генерал, обратить ваше лич-
ное внимание на это положение, которое, по моему мнению, весь-
ма серьезно» 43.
На итальянском секторе после декабрьского боя наступило за-
тишье. Однако общий ход событий заставлял итальянского коман-
дующего делать весьма неутешительные прогнозы. Говоря о «по-
разительном зимнем возрождении русских», он следующим
образом обобщал свои впечатления в докладной записке, послан-
ной в Рим: «Зимнее наступление русских... показало материаль-
41 Там же, д. 67, л. 2.
42 Там же, д. 499, л. 28.
43 G. Messe. Op. cit., p. 146.
209
ную и духовную жизненность армии, которую немцы считали
окончательно разбитой. Секрет этой чудесной способности к воз-
рождению следует искать в несомненных организационных спо-
собностях командования, которое осуществляло руководство
войной энергично, последовательно и строго реалистично во всех
ситуациях, всегда оценивая ее ход с большой широтой взглядов;
в решительности, с которой руководство оказалось способным вес-
ти сражения, пресекать все признаки слабости и контролировать
самые трагические события; в огромных материальных и людских
ресурсах страны; в превосходной способности людей переносить
самые тяжелые испытания, не теряя веры и дисциплины» 44.
Длительная передышка позволила потрепанному корпусу не-
сколько привести себя в порядок. Из Италии прибыло новое по-
полнение. Конец зимних холодов и приближение обещанного
летнего наступления немцев несколько приободрили итальянского
главнокомандующего. 4 мая Мессе послал в Рим отчет, в котором
отказывался от попыток добиться замены итальянских дивизий
немецкими: «Я вскоре убедился, что наличие сил и сложность
фронтовой обстановки не позволят заменить мои войска на пер-
вой линии и что престиж и чувство самосохранения требуют
стоять насмерть» 45. Слово «вскоре» свидетельствовало об относи-
тельности понятия времени у генерала: оно соответствовало от-
резку времени, который потребовался для того, чтобы убедиться
в тщетности попыток добиться у фон Клейста замены.
Итальянский генеральный штаб хранил загадочное молчание,
никак не реагируя на предложения беспокойного генерала и не
посвящая его в свои планы. В конце мая 1942 г. Мессе был вы-
зван для доклада в Рим. Лишь здесь он узнал о новых «историче-
ских решениях» дуче. Эти решения вызвали у него чувство глу-
бокой обиды: Муссолини намеревался отправить на Восточный
фронт целую армию, но не Мессе должен был стать ее командую-
щим. Разумеется, немцы знали об этом, и только сам Мессе пре-
бывал в неведении до последнего момента.
Неудача «похода на Египет» и поражение итало-немецких войск
в Северной Африке
Ход военных действий в Северной Африке во многом зависел от
соотношения военно-морских сил на Средиземном море. Весной
1941 г. у Италии оставалось в строю 3 линейных корабля и 6 крей-
серов, и английский флот получил явное превосходство. Однако
в мае при эвакуации экспедиционных сил из Греции английская
эскадра понесла тяжелые потери в боях с немецкими бомбарди-
44 G. Messe. Op. cit., p. 146.
45 Ibid., p. 156.
210
ровщиками у берегов Крита. Была потоплена или получила серь-
езные повреждения половина тяжелых кораблей, которыми она
располагала. Несколько кораблей погибло от итальянских торпе-
доносцев во время прохода английских кораблей к Мальте. Весьма
успешными были также действия немецких подводных лодок,
появившихся в Средиземном море; они, в частности, потопили
единственный авианосец, который еще оставался у англичан
(«АркРоял»). 19 ноября итальянские подводные диверсанты про-
никли во внутренний рейд Александрии и подорвали два англий-
ских боевых корабля. Таким образом, к концу года преимущество
опять перешло на сторону итальянского флота.
Между тем итало-немецкая армия к этому времени оказалась
отброшенной от границы Египта. 18 ноября, обойдя правый фланг
противника, удерживаемый итальянскими частями, англичане
решительно двинулись вперед. Роммель, который с 15 августа
официально стал командующим итало-немецкими войсками, был
вынужден начать общий отход, так как испытывал большие труд-
ности со снабжением. Освободив гарнизон Тобрука, выдержавший
многомесячную осаду, английские войска к концу года вытеснили
своего противника за пределы Киренаики46.
В начале 1942 г. Роммель несколько поправил свои дела: был
занят город и аэродром Бенгази и несколько других населенных
пунктов. Но в голове честолюбивого немецкого генерала зрели
самые широкие замыслы. Ослабление английского флота к концу
1941 г. дало ему возможность получить подкрепление. Под коман-
дованием Роммеля в это время находились две немецкие бро-
нетанковые дивизии (по 320 танков в каждой), итальянская бро-
нетанковая дивизия «Арьете» (240 танков), две моторизованные
дивизии (немецкая и итальянская). Кроме того, четыре итальян-
ские пехотные дивизии и одна бронетанковая («Литторио»)
выгружались в портах. Итальянские войска насчитывали более
200 тыс. человек, немецкие — около 70 тыс.47
В численном отношении силы Роммеля превосходили англий-
ские. Правда, не по всем видам вооружения: по числу танков они
были приблизительно равными, а в авиации англичане имели пре-
восходство (700 немецким и итальянским самолетам они могли
противопоставить 1000 своих). Роммель торопился: в декабре
1941 г. в войну вступили Соединенные Штаты Америки и было
ясно, что поставки англичанам из-за океана в скором времени
возрастут. В то же время провал гитлеровской «молниеносной
войны» на Востоке должен был еще более понизить интерес к Аф-
риканскому театру военных действий.
26 мая 1942 г. с наступлением темноты 10 тыс автомашин, бро-
невиков и танков двинулись в Ливийскую пустыню, направляясь
на юг. Пехотные дивизии должны были начать отвлекающее на-
46 G. Bосса. Storia d'ltalia nеllа guerra fascista. Bari, 1969, p. 400—401.
47 Ibid., p. 413.
211
ступление вдоль побережья, а основные бронетанковые силы пош-
ли в обход минных полей и укреплений англичан. Маневр имел
успех, хотя итальянская моторизованная дивизия «Триесте» за-
блудилась в темноте и чуть было не заехала в расположение ан-
гличан. 28 мая, встретившись с бронетанковыми силами англичан,
дивизии Роммеля разбили их.
Продвижение вперед было несколько задержано сопротивлени-
ем оазиса Эль-Бир-Хакейма, который обороняла французская
дивизия «Свободная Франция». Осада Бир-Хакейма продолжа-
лась до 11 июня; немецкие войска понесли ощутимые потери,
а потери итальянцев были столь значительными, что Каваллеро
прислал телеграмму, в которой предлагал остановить продвиже-
ние. Роммель не счел нужным отвечать на послание из Рима48.
20 июня немецкие танки ворвались в Тобрук. Немецко-итальян-
ские войска опять оказались вблизи египетской границы. Однако
их силы были сильно истощены. В немецком «африканском кор-
пусе» насчитывалось не более 100 танков. Три итальянские бро-
нетанковые и механизированные дивизии, несмотря на то что они
прибыли к границе, по выражению Д. Бокка, «на прицепе у нем-
цев», были в еще худшем состоянии: в каждой из них осталось
не более 4 тыс. человек, а танков во всех трех насчитывалось не
более 5049.
Сторонники приостановки наступления из итальянского гене-
рального штаба возобновили свои попытки. Не имея возможности
непосредственно воздействовать на Роммеля, который в эти дни
получил звание маршала, Муссолини обратился 21 июня с пись-
мом к Гитлеру. Он писал, что итальянский флот почти полностью
исчерпал свои запасы горючего и проблема транспорта в Африку
может быть решена только захватом Мальты50.
Первый план операции против этой английской военно-морской
базы был разработан итальянским генеральным штабом осенью
1941 г. Он предусматривал участие в десанте на остров трех италь-
янских и одной немецкой парашютной дивизии под прикрытием
немецких военно-воздушных сил. Этот план был утвержден и на-
чалась деятельная подготовка к его осуществлению. На Сицилию
прибыл 10-й немецкий воздушный флот в составе 500 самолетов
и приступил к систематическим бомбардировкам английского
острова.
Штурм Мальты был назначен на июнь 1942 г. Однако против
этого решительно восстал Роммель. Он доказывал, что атака
Мальты будет пустой тратой времени и сил, которые так нужны
для атаки на Египет. Настойчивость новоиспеченного маршала
сыграла свою роль. В своем ответе Муссолини Гитлер писал,
48 G. Bосса. Storia d'ltalia nella guerra fascista. Bari, 1969, p. 417.
49 Ibid., p. 419.
50 Ibid., p. 420.
212
что «судьба предоставила возможность, которая никогда более не
повторится на этом театре военных действий» — возможность про-
биться в Египет и продолжать наступление «до предела сил» 51.
Мнение Гитлера оказалось решающим. Перед мысленным взо-
ром Муссолини немедленно возникла перспектива очередной побе-
ды, завоеванной немецкими войсками, и он стал мечтать о тор-
жественном въезде в Каир. По указанию Муссолини Каваллеро
подготовил приказ итальянским войскам, в котором говорилось о
продолжении наступления: «Цель: Суэцкий канал, двигаясь по
направлению Суэц и Исмаилия. Задача: блокировать прибы-
тие подкреплений с Среднего Востока. Предпосылкой этого на-
ступления должно служить занятие Каира на Юге...» 52 Для того
чтобы ознакомиться с обстановкой на месте, Каваллеро, которому
Муссолини только что присвоил звание маршала, прибыл в Се-
верную Африку. Вскоре он передал в Рим условный знак — слово
«Тибр», что означало, что все готово для визита Муссолини и его
ждет триумфальный въезд в Каир.
Муссолини прилетел в Триполи, откуда он поспешил к линии
фронта, чтобы быть поближе к Египту. Он хотел видеть Роммеля,
однако этот последний уклонился от встречи: немецкий коман-
дующий был крайне обижен присвоением маршальского звания
Каваллеро, которого он упорно продолжал называть «графом».
Муссолини сдержал свое негодование против человека, который
готовился подарить ему лавровый венок завоевателя Египта.
Роммель спешил; немецкие и итальянские дивизии были силь-
но истощены, однако во время наступления они захватили боль-
шие трофеи и им не приходилось думать о горючем. Захватив
Мерса-Матрух, его войска направились к Эль-Аламейну на еги-
петской территории. 1 июля остатки «африканского корпуса» по-
вели атаку на английские позиции: тщетные попытки прорвать
английскую оборону длились 8 дней. После того как немецкие
войска выдохлись, англичане нанесли контрудары и сумели за-
хватить в плен две недавно прибывшие итальянские дивизии —
«Брешию» и «Павию» 53.
К концу июля стало ясным, что «поход на Каир» не может со-
стояться: английские войска получали сильные подкрепления и
соотношение сил все более менялось в их пользу. Последним, кто
согласился в это поверить, был Муссолини: ему слишком хотелось
надеяться, что «через три-четыре недели» наступление на Египет
возобновится и он въедет в Каир на белом коне, подготовленном
для этого случая54.
Главными виновниками провала наступления на Египет Ром-
мель в своих мемуарах считал итальянцев; по его словам, они не
51 Ibid., p. 420—421.
52 Ibid., p. 423.
53 Ibid., p. 430.
54 G. Ciano. Diario, vol. II, p. 204.
213
только плохо сражались, но и всячески саботировали доставку
подкреплений обессилевшим дивизиям. Более того, он пишет, что
итальянский флот отдавал предпочтение грузам, которые не слу-
жили непосредственно целям продолжения наступления55.
Весьма вероятно, что итальянские штабы стремились удовлет-
ворить в первую очередь заявки собственных войск (точно так же
поступали немцы на советско-германском фронте). Однако глав-
ной причиной недостатков немецкого военного снабжения в Се-
верной Африке было отсутствие ресурсов в самой Германии. Вся
гитлеровская военно-промышленная машина работала для удов-
летворения нужд Восточного фронта и для Африки отпускалось
крайне мало. Так, в июле 1942 г. в Италии имелось всего 42 не-
мецких танка, готовых для отправки к Роммелю. Случалось, что
итальянские транспорты, предназначенные для перевозки немец-
ких грузов, выходили в море полупустыми56.
В конце июля 1942 г. Роммель сделал последнюю отчаянную
попытку прорвать английскую линию обороны у Эль-Аламейна.
Через два дня немецкие танки отступили на исходные позиции.
Англичане не стали преследовать противника: они понимали, что
время работает на них. В течение августа в Египет прибыло
400 тыс. тонн военных грузов (в десять раз больше, чем получил
за это время Роммель). Разгружались американские танки и ору-
дия, части для самолетов и продовольствие. Командующим зна-
чительно пополнившейся 8-й английской армии был назначен
генерал Монтгомери.
В это же время итальянские транспорты в Африку стали при-
бывать все реже и реже. Главным препятствием для выхода
кораблей в море стала нехватка топлива. В одном из отчетов во-
енно-морского штаба осенью 1942 г. говорилось: «Поскольку все
запасы топлива истощены... поставки в Северную Африку неиз-
бежно должны чрезвычайно замедлиться и охрана караванов
должна быть значительно сокращена» 57.
Грузовой флот нес огромные потери. Часто итальянские транс-
порты гибли на виду африканских портов, где их так ждали.
В октябре месяце 1942 г. половина грузов не достигала места на-
значения. Вновь встал вопрос о Мальте, которая активизирова-
лась после того, как к острову прорвались несколько английских
караванов. Застрельщиком в этом выступил Каваллеро, который
с гордостью повторял: «Мальта — это мой Карфаген». В отличие
от древнеримского полководца Каваллеро никого особенно не при-
ходилось убеждать в желательности взятия Мальты: немцы хоте-
ли этого не меньше итальянцев. Однако атака на Мальту была
немыслима без мощной авиационной поддержки, а когда дело
дошло до определения конкретных сроков операции, то немецкое
55 Е. Rommel. Guerra senza odio. Milano, 1959, p. 212.
56 G. Bосса. Op. cit., p. 429.
57 Ibid., p. 500.
214
командование сообщило, что авиация может быть прислана «толь-
ко после захвата Сталинграда» 58. Поскольку битва на Волге окон-
чилась совершенно не так, как это предполагали немецкие
генералы, «операция Мальта» так никогда и не была осущест-
влена.
Итало-немецкому командованию оставалось лишь наблюдать за
тем, как английская армия в Египте накапливает силы и готовит-
ся перейти в наступление. К середине октября 1942 г. немецко-
итальянские силы на египетском фронте состояли из 4 немецких
и 8 итальянских дивизий, из них 4 бронетанковые. В английской
8-й армии было 11 дивизий, из них 4 бронетанковые. Однако в
результате различия в численности и вооружении дивизий англи-
чане обладали большим преимуществом. Если итало-немецкие
силы насчитывали 180 тыс. человек, то в английской армии было
220 тыс. Если у Роммеля было менее 500 танков, то у англичан —
почти в три раза больше. Подавляющим было также превосходство
англичан в авиации: их противники не имели в Африке и третьей
части от 1300 самолетов, прибывших за эти месяцы в Египет59.
Монтгомери не хотел рисковать, и его план атаки исходил из
решающего превосходства над противником в людях и технике.
«Противник будет танцевать под нашу дудку до тех пор, пока от
него не останутся одни кости» 60,— заявил перед началом атаки
английский генерал. Наступление началось вечером 23 октября;
артиллерийская подготовка, поддержанная бомбардировкой с воз-
духа, велась на фронте в 60 км. Роммель в это время находился
на излечении в Германии, а заменявший его генерал Штумме
умер после начала атаки от апоплексического удара. Некоторое
время итало-немецкие войска не имели командующего, затем на
свой пост срочно возвратился Роммель. В течение двух дней он
пытался удерживать позиции, бросая в короткие контратаки тан-
ковые части.
28 октября Роммель, поняв, что таким образом он потеряет все
свои ударные силы, решил начать отход. Однако вскоре прибыл
личный приказ Гитлера: обещая прибытие «мощных авиацион-
ных подкреплений», фюрер категорически запрещал отступать,
«хотя бы на один шаг». «Вы можете указать вашим войскам лишь
два пути — к победе или к смерти» 61,— так кончался этот безрас-
судный приказ.
Так же как под Сталинградом, Гитлер продолжал верить в ма-
гическую силу своего слова. Роммель, понимая нелепость гитле-
ровского приказа, все же всеми силами пытался его выполнить.
«Этот приказ требовал невозможного,— позднее объяснял он.—
Я принял трудное решение, поскольку сам всегда требовал без-
58 Ibid., p. 501.
59 Ibid., p. 504-505.
60 Ibid., p. 505-606.
61 Е. Rommel. Op. cit., p. 283.
245
условного подчинения и, следовательно, считал, что тоже подпа-
даю под этот принцип» 62.
Это вызвало лишь новые потери в людях и технике. 4 ноября
английские танки разбили итальянский моторизованный корпус,
началось поспешное отступление по всему фронту. На этот раз
даже Муссолини понял, что это не очередной «взмах качелей»,
которые регулярно повторялись в Северной Африке, а нечто бо-
лее серьезное. «Крушение фронта в Ливии,— записал в свой днев-
ник Чиано 4 ноября.— Рано утром Муссолини позвонил мне, ска-
зав, чтобы я отменил визит Каллаи в Рим: сейчас не время
принимать гостей. Позднее виделся с дуче в палаццо «Венеция».
Он бледен, черты лица обострились, выглядит очень усталым...» 63
Отступление итало-германской армии проходило в тяжелых ус-
ловиях. Пользуясь превосходством в механизации, англичане
проводили обходные маневры, разрезали отступавшие части и по-
степенно перемалывали их. «Условия на дороге были неописуе-
мыми: автоколонны, состоявшие из немецких и итальянских
машин, в полном беспорядке устремлялись в проходы среди мин-
ных полей. Они делали рывок вперед, но вскоре останавливались.
Многие автомашины были на буксире: бензина было очень
мало» 64,— так описывал отступление своей армии Роммель.
Положение стало особенно безнадежным после того, как 8 нояб-
ря американо-английские войска начали высадку в Алжире.
Правда, экспедиционные войска в Алжире действовали крайне
медленно и неповоротливо. Однако отныне все подкрепления, на-
правляемые немцами и итальянцами в Африку, были предназна-
чены для создания нового фронта. Отступление в Северной Афри-
ке приняло характер военной катастрофы; пустыня была усеяна
брошенной военной техникой, итальянские солдаты толпами сда-
вались в плен. Когда остатки армии достигли границы Киренаики,
из трех немецких дивизий можно было с трудом составить лишь
одну. В восьми итальянских дивизиях оставалась половина лич-
ного состава65.
Отступление не кончилось сдачей Киренаики, как это бывало
в 1941 и 1942 гг.: в январе 1943 г. остатки итальянских и немец-
ких дивизий продолжали откатываться по Сиртике и Триполита-
нии. Главный город Ливии — Триполи — был сдан 23 января. Тем
самым Муссолини потерял в Африке территорию, бывшую италь-
янской колонией еще до прихода к власти фашизма. Правда,
в Тунисе в это время высаживался 30-й армейский корпус,
командовать которым Муссолини назначил генерала Мессе,
и 5-я бронетанковая немецкая армия под командованием генерала
62 G. Bосса. Op. cit., p. 509.
63 G. Ciano. Diario, vol. II, p. 237.
64 E. Rommel. Op. cit., p. 307.
65 L. Salvatorelli, G. Mira. Storia d'ltalia nel periodo fascista. Torino, 1962,
p. 1028.
216
Арнима. Гитлер пытался оттянуть перенесение военных действий
в Европу. Однако это была попытка с негодными средствами.
Все силы германской военной машины были направлены на Вос-
ток, и им нечего было противопоставить англо-американским
армиям в Северной Африке.
Разгром итальянской армии на Дону
Весной 1942 г., когда, казалось, ничто не предвещало трагического
оборота событий в Африке, мысли Муссолини были прикованы к
Восточному фронту, где, как это все понимали, решалась судьба
войны. Свои затаенные планы он высказал еще в июле 1941 г., вы-
ступая на заседании совета министров. «Есть одна мысль,— гово-
рил он тогда,— которая часто приходит мне в голову: после немец-
кой победы над Россией не будет ли слишком велика диспропор-
ция между немецким и итальянским вкладом в дело оси? В этом
вопросе заключается основная причина, побудившая меня послать
итальянские силы на русский фронт» 66. На том же заседании со-
вета министров он сообщил о трех новых дивизиях, которые он
приказал послать на советский фронт. А через некоторое время
дуче мечтал уже о двадцати дивизиях.
10 октября того же года Чиано записал в своем дневнике: ««Ко-
нек» Муссолини — это посылка итальянский войск в Россию. Он
хочет послать туда весной еще двадцать дивизий, говоря, что
таким образом мы приблизим наше военное усилие к немецкому
и избежим того, что после победы (он уверен, что она будет) Гер-
мания станет нам диктовать свои условия точно так же, как по-
бежденным странам» 67.
Начальник генерального штаба Каваллеро знал, что замыслы
Муссолини не соответствуют возможностям итальянских воору-
женных сил. Однако честолюбие заставляло его угождать жела-
ниям дуче. 2 октября Каваллеро записал в дневник: «Я обещал
дуче, что мы сделаем все, чтобы оправдать его доверие. Теперь
я уверен, что мы это выполним» 68. Но Каваллеро приходилось
сокращать фантастические цифры, называемые Муссолини. Это
видно из памятной записки генерального штаба итальянской ар-
мии от 23 октября 1941 г. В ней говорилось, что в лучшем случае
в Россию можно будет послать шесть дивизий, причем эти диви-
зии не смогут получить противотанковой и зенитной артиллерии,
помимо той, что имеется в частях, уже находящихся в России,
и не будут обеспечены автотранспортом — об автотранспорте
должны позаботиться немцы69.
66 G. Gorla. Op. cit, p. 217.
67 G. Ciano. Diario, vol. II, p. 75.
68 U. Cavallero. Op. cit., p. 144.
69 G. Messe. Op. cit., p. 174.
217
Переговоры о посылке новых войск на советско-германский
фронт вел Чиано. Министр иностранных дел Италии в октябре
1941 г. отправился в Германию, где был принят Гитлером и
Риббентропом. Результаты бесед Чиано изложил Муссолини в
подробном отчете70. Гитлер сразу же заявил Чиано, что теперь
Россия «вне игры» и «операции близки к победному заверше-
нию». Правда, русские пытаются осуществить эвакуацию массы
промышленных рабочих в Сибирь, чтобы наладить там производ-
ство, но «Гитлер категорически отвергает возможность какого-
либо успеха. Думать, что Россия может продолжать войну, равно
предположению, что это могла бы сделать Германия, потеряв Рур
и Верхнюю Силезию, 95% своих военных заводов и 65% своих
транспортных путей».
В таком же духе Гитлер довольно долго развивал свои взгля-
ды. Трудно сказать, насколько он сам был уверен в своих словах.
Одно несомненно: целью монолога было доказать посланцу
Муссолини, что все идет в полном соответствии с планом и Гер-
мания уже выиграла войну на главном театре военных действий.
Министр иностранных дел Италии сумел уловить это тайное
стремление. Изложив содержание речей Гитлера, Чиано ком-
ментировал их следующим образом: «Можно отметить противо-
речия в том, что говорит Гитлер. С одной стороны, он настойчиво
утверждает, что кампания в России может считаться завершен-
ной, а с другой — подчеркивает многочисленные сюрпризы, кото-
рые ему принесла эта война». Перечисляя эти «сюрпризы» со
слов Гитлера, Чиано отмечал, что вооружение и боевая подготов-
ка советских войск, компетенция штабов оказались бесконечно
выше любых предположений, а поведение солдат в бою и отно-
шение населения показали их приверженность к советскому ре-
жиму. «Теперь Гитлер,— продолжал Чиано,— как будто задает
себе вопрос, кончилась ли эта серия сюрпризов или же обширные
пространства, которые еще остались под контролем Сталина,
заключают в себе новые возможности для сопротивления
и борьбы».
Что касается вопроса о посылке новых итальянских войск на
Восток, то Чиано докладывал о полном успехе своей миссии.
«Я встретил со стороны фюрера полное понимание наших поже-
ланий». Правда, это понимание носило несколько своеобразный
характер. Гитлер сказал Чиано, что «широкое участие итальян-
ских сил будет особенно полезным после преодоления Кавказа,
так как на этой территории итальянский солдат будет более при-
годен, чем немецкий, из-за характера местности и климата». Это
можно было понять как предложение не слишком спешить. Од-
нако Чиано было важно показать, что он сумел выполнить пору-
чение Муссолини. Поэтому он с оттенком гордости писал в кон-
70 A. Valori.Op. cit., vol. I, p. 172—174,
218
це: «Если наш генеральный штаб войдет в контакт с соответст-
вующими немецкими органами, я не думаю, что он теперь
встретится с возражениями и трудностями».
Чиано уличал Гитлера в противоречиях не только потому, что
ему нужно было доказать дуче свое умение видеть вещи в их
истинном свете. Он хорошо знал, что Муссолини неприятно было
бы получить сведения о слишком быстрой и легкой победе союз-
ника. В своих дневниках Чиано неоднократно писал, что при-
остановка немецкого наступления осенью 1941 г. обрадовала
Муссолини.
При этом Муссолини как бы забывал, что военные поражения
трудно дозировать и что вместе с гитлеровскими войсками
в России находились итальянские дивизии, которые попали туда
по его воле. Впрочем, судьба итальянских солдат совершенно не
трогала Муссолини. Между тем в донесениях итальянского по-
сольства из Берлина настойчиво подчеркивалась мысль, что не-
мецкие поражения уже перешли те границы, которые могли бы
быть полезны Италии, не ставя под угрозу конечный результат
войны. Итальянские дипломаты в Берлине были ближе к источ-
никам информации, говорившей о серьезности положения.
Контрнаступление советских войск зимой 1941 г. заставило
Гитлера изменить отношение к предложениям Муссолини. В ян-
варе 1942 г. итальянский посол Альфьери получил сообщение о
том, что Гитлер не только согласен на увеличение итальянского
контингента на Восточном фронте, но и просит ускорить посылку
войск. О причинах этого Гитлер позднее рассказывал Муссолини.
По словам Муссолини, во время встречи в Зальцбурге в апреле
1942 г. Гитлер признался ему, что «прошедшая зима была ужас-
ной для Германии и что она чудом избежала катастрофы. Офи-
циально немцы сообщают о 260 тыс. убитых. Гитлер мне говорил,
что в действительности их вдвое больше, кроме того, более мил-
лиона раненых и обмороженных. Нет ни одной немецкой семьи,
в которой не было бы убитых или раненых».
Гитлер был заинтересован в получении возможно большего
числа войск сателлитов для советско-германского фронта. Одна-
ко уверенность Чиано, что переговоры между генеральными
штабами пойдут гладко, не подтвердилась. Итальянский гене-
ральный штаб пытался выторговать максимум немецкого сна-
ряжения для новых дивизий. Особенно настойчиво он просил
снабдить их противотанковыми средствами и автотранспортом.
Кейтель обещал только железнодорожный транспорт. В утешение
он напоминал, что германская армия сама испытывает трудности
и «снаряжение немецких войск не может быть таким хорошим,
как этого хотелось бы». Кейтель торопил итальянцев с подготов-
кой армии и настаивал, чтобы первый корпус был готов к 1 мая,
а второй — к 1 июня. 18 февраля Каваллеро ответил согласием,
но продолжал торговаться, выпрашивая у немцев хотя бы авто-
машины.
219
Единственным, кто протестовал против планов увеличения
итальянских контингентов, был Мессе. В середине мая, когда
подготовка армии шла полным ходом, он еще ничего не знал о
своем смещении. Поэтому, прибыв в Рим в конце месяца, он сра-
зу начал оспаривать целесообразность посылки новых дивизий.
Опыт пребывания на фронте достаточно хорошо убедил его в
этом. Однако к голосу Мессе никто не хотел прислушиваться.
«За столом мирной конференций 200 тыс. солдат экспедиционной
армии будут много весить. Намного больше, чем 60 тыс. человек
экспедиционного корпуса» 71,— заявил Муссолини в ответ на до-
воды Мессе.
Мессе пришлось смириться с тем, что его командиром стал
генерал Гарибольди. Не последнюю роль в его смещении сыграл
Каваллеро, считавший, что Мессе начинает расти слишком быст-
ро. Новый командующий итальянскими силами на советско-гер-
манском фронте Гарибольди не отличался большими военными
талантами, а Чиано называл его просто «глупым и старым».
Флегматичный старик, носивший под массивным носом подкра-
шенные усики, очень почитал французский генеральный штаб,
а в отношении русских он вообще сомневался, что они могут быть
военными.
«Его деятельность, так же как у конституционного монарха,
ограничивалась риторическими приказами, речами, награжде-
ниями и представительскими обедами,— пишет один из офицеров
штаба Гарибольди.— Он очень заботился о том, чтобы его подчи-
ненные носили все награды. Кампания в Северной Африке при-
учила его к почитанию представителей политической власти:
перед отправкой в Россию он нанес визит молодому Чиано» 72.
Назначением Гарибольди был очень доволен Гитлер: по его све-
дениям, Гарибольди не отличался сильным характером и не был
столь строптив, как Мессе.
Новые итальянские дивизии не смогли прибыть на Восточный
фронт к началу летнего немецкого наступления, как просил Гит-
лер. Лишь в июне 1942 г. была окончена их подготовка.
Ядром новых контингентов служили три альпийские дивизии
«Тридентина», «Джулия» и «Кунеэнсе». Альпийские части всегда
считались в Италии наиболее надежными войсками. Их личный со-
став набирался из жителей Северной Италии, преимущественно
горцев, которые переносили невзгоды военной жизни легче южан.
Набор в альпийские батальоны производился по территориально-
му признаку, и в ротах и взводах служили не только соседи по
деревне, но часто даже родственники. Это придавало подразделе-
ниям альпийцев внутреннюю спайку и служило преимуществом
при действиях небольшими группами, как это бывало обычно в
71 G. Messe. Op. cit., p. 178.
72 G. Tolloy. Op. cit., p. 18.
220
горной местности. Дивизии, как правило, принимали наименова-
ние областей, в которых они формировались.
Все были уверены, что конечная цель альпийского корпуса —
Кавказские горы, поэтому горные стрелки взяли с собой веревки,
клинья, альпенштоки и другое имущество. Как впоследствии пи-
сал один итальянский офицер, альпенштоки им пригодились толь-
ко для того, чтобы сшибать головы курам и уткам в украинских
деревнях.
Вместе с альпийскими дивизиями на Восточный фронт отпра-
вился второй армейский корпус в составе дивизий «Равенна»,
«Коссерия» и «Сфорцеска». К этим дивизиям для несения тыло-
вой службы была добавлена дивизия «Винченца» неполного со-
става, не имевшая тяжелого вооружения. Ее солдатами и офи-
церами были недавно призванные резервисты, многие из них —
люди пожилого возраста, давно не служившие в армии.
В составе экспедиционных сил увеличивалось число батальонов
чернорубашечников. Вместе с новыми дивизиями на фронт отпра-
вились четыре бригады фашистской милиции: «Имени 3 января»,
«Имени 23 марта», «Балле Скривиа» и «Леонесса». К 1942 г. ба-
тальоны чернорубашечников несколько не соответствовали своему
званию «избранной гвардии» фашистского режима. Если офицер-
ские должности в них продолжали занимать ветераны партии и
руководители местных фашистских организаций, жаждавшие по-
лучить медали за боевые заслуги, то для восполнения недостатка
солдат-добровольцев пришлось прибегать к обычной мобилизации
военнообязанных.
Новая армия, в состав которой должен был влиться экспедици-
онный корпус, получила наименование «Итальянская армия в
России» (АРМИР). В июле — августе началась переброска но-
вых дивизий на фронт. За год, прошедший со времени отправки
на фронт экспедиционного корпуса, обстановка в Италии значи-
тельно изменилась. Упадок фашистского режима уже давал себя
чувствовать в армии. Поэтому военные руководители принимали
все меры для того, чтобы предотвратить в частях, отправляв-
шихся в «коммунистическую Россию», распространение «под-
рывного духа». «Перед отправкой велась настойчивая пропаган-
дистская обработка,— пишет лейтенант Ревелли в своих воспо-
минаниях.— Вот ее тезисы: дезорганизованные русские истощены
и не хотят сражаться, они сотнями тысяч сдаются в плен, на-
селение тоже устало от войны и встречает войска оси как осво-
бодителей — это примитивное население африканского типа. Как
в свое время в Эфиопии, достаточно будет нескольких блестящих
безделушек, чтобы получить взамен по крайней мере корову.
Особенно рекомендуются открытки с изображением дуче и коро-
ля. Трудно было поверить во все это, но когда подобные вещи
повторяются каждый день, они что-то все-таки оставляют» 73.
73 N. Revelli. La guerra dei poveri. Torino, 1962, p. 11.
221
В штаб новой армии поступали тревожные сведения. Так, ко-
мандир одного из полков дивизии «Джулия» доложил о письме
солдата, который спрашивал, долго ли итальянская армия будет
орудием иностранной тирании и не пора ли ей стать представи-
телем итальянского народа. Это письмо было передано в выше-
стоящие инстанции с пометкой: «Явно коммунистический дух».
В военный трибунал были переданы дела нескольких солдат,
которые допускали антифашистские высказывания или «произ-
носили угрозы в адрес своих офицеров». В канун отправки на
фронт в дивизии «Коссерия» солдаты курсантской роты органи-
зовали хоровое пение гимна итальянского рабочего класса —
«Бандьера росса».
Итальянская армия в то время уже испытывала недостаток в
офицерских кадрах, а число добровольцев резко сократилось.
Возможности тщательного отбора, как это было во времена под-
готовки экспедиционного корпуса, ограничились. Дело дошло до
того, что на советско-германский фронт стали отправлять офице-
ров, антифашистские настроения которых были хорошо известны
полиции. Однако это были лишь отдельные случаи, которые не
определяли лицо офицерского корпуса итальянской армии в Рос-
сии. Его основу составляли кадровые офицеры и резервисты,
продолжавшие служить фашистскому режиму. Часть из них не
переставала верить в победу оси, были среди них и добровольцы.
К этим последним принадлежал молодой офицер Нуто Ревелли,
недавно закончивший военную академию, будущий известный
партизанский командир, а в то время образцовый служака.
«Я стремился только к войне, к тому, чтобы выполнить свой
долг,— пишет он в своих воспоминаниях.— Различные анекдоты,
тыловое пораженчество меня глубоко задевали. Я ревниво отно-
сился к военной карьере и наградам; особенно к наградам, так
как они отделяли фронтовиков от плоскостопых тыловых крыс...
Я написал рапорт с просьбой направить меня на фронт. Вскоре
меня вызвали в штаб полка. Я ожидал поздравлений и похвал.
Вместо этого старший адъютант встретил меня криком: «Что ты
там натворил? Обесчестил чью-нибудь дочь или проигрался в
карты?»» 74
Летом 1942 г. гитлеровские армии продвигались к Кавказу,
и победные сводки заставляли многих забывать про тревоги про-
шедшей зимы. «Известия с русского фронта хорошие,— писал в
эти дни лейтенант Францини, готовясь отправиться на Восточный
фронт с дивизией «Кунеэнсе».— Наша печать громко превозносит
молниеносное продвижение немецких танковых дивизий.
Под Сталинградом русские миллионами сдаются в плен. Со дня
на день ожидается падение Москвы. Наша поездка на фронт бу-
дет простой прогулкой. Есть, правда, пессимисты, но их немно-
74 N. Revelli. La guerra dei poveri, p. 6.
222
го»75. Таково было настроение многих офицеров, собиравшихся
в далекую Россию.
Солдатская масса состояла из молодых рекрутов, недавно по-
павших под ружье. Фашистские заправилы обещали им легкую
победу, священники благословили их перед отъездом. Но голос
здравого смысла порождал в их душах смутную тревогу. «Это
было странное отправление,— пишет Н. Ревелли, отбывший с од-
ним из первых эшелонов альпийцев,— в утренний час, когда го-
лубые огни затемнения таяли в холодном свете занимавшейся
зари. Эшелон казался спящим. Только иногда из хвостовых ваго-
нов доносился нервный перестук копыт мулов. И вдруг песня...
Я и сейчас слышу эту песню 46-й роты, печальную и задумчи-
вую, которая слилась с перестуком колес тронувшегося эшелона:
«На мосту Бассано черные знамена — траурные флаги вестники
смертей. На войну собрались юноши-альпийцы — движутся на-
встречу гибели своей»» 76.
Когда эшелоны, проехав всю Европу, начали углубляться в бе-
лорусские леса, итальянские солдаты стали замечать, что даже
в глубоком тылу немцы не чувствовали себя хозяевами. По ваго-
нам был отдан приказ держать оружие наготове, офицеры объяс-
няли солдатам, что можно ожидать налетов партизан. Высунув-
шись из окон, солдаты показывали друг другу лежащие вверх
колесами локомотивы, пущенные под откос поезда. Несколько
вагонов с альпийцами подверглись обстрелу, один эшелон с сол-
датами дивизии «Кунеэнсе» взлетел на воздух. Навстречу двига-
лись госпитальные поезда, подтверждая невеселые догадки
альпийцев.
Таковы были первые впечатления солдат, еще не успевших
покинуть свои эшелоны. Во многом похожи на них рассказы
офицеров. «Во время проезда через Германию,— записал в своем
дневнике лейтенант Францини,— меня поразила одна вещь: то-
варищество по оружию, о котором пишет так много наша печать,
как будто совсем не существует. Вернее, оно проявляется только
в обмене пайками между итальянскими и немецкими солдатами.
Немцы ценят у итальянцев только макароны и рагу. В остальном
они смотрят на нас свысока и всячески нас унижают» 77.
«Во время стоянки в Бобруйске,— пишет капитан Д. Толлои,—
мы с товарищем, который хорошо говорил по-русски, остановили
трех крестьянок, возвращавшихся с поля. Искренность их отве-
тов, отсутствие заискивания перед «победителями» вызвали во
мне большую симпатию. Они похвалили моего друга за красный
галстук (это был отличительный знак дивизии «Ре»), сказали,
что до прихода немцев они жили хорошо, и спросили, зачем мы
75 Е. Franzini. In Russia. Venezia, 1962, p. 9.
76 N. Revelli. La guerra dei poveri, p. 13.
77 E. Franzini. Op. cit., p. 12,
223
сюда приехали... Подошел немец и грубо закричал на девушек —
они ответили с вызовом, затем медленно отошли» 78.
К середине августа 1942 г. большая часть итальянской армии
прибыла в Донбасс. Повторилась история 1941 г.: итальянским
частям пришлось в пешем строю догонять быстро удалявшийся
фронт. Опять, как летом 1941 г., мимо колонн итальянцев проез-
жали моторизованные союзники, вызывая зависть и раздражение
альпийцев, непривычных к переходам по равнине.
Высадка из эшелонов произошла на значительном удалении от
итальянской базы, и части оказались без продовольствия. Ба-
тальоны двигались по деревням, как саранча, отыскивая у насе-
ления продукты, которые не успели захватить немцы. Внимание
к домашней птице со стороны солдат итальянской королевской
армии было сразу отмечено населением. Прозвище «солдат-кур-
ка» прочно закрепилось за ними. Оно было связано не только с
непривычным видом итальянских солдат в широких кургузых
шинелях, из-под которых торчали ноги в обмотках, но и с лю-
бовью к домашней птице.
Достигнув района Миллерово, вновь прибывшие итальянские
части попадали в расположение итальянского экспедиционного
корпуса. Многие думали, что теперь речь может идти только о
гарнизонной службе, поскольку немецкие сводки писали, что ко-
нец сопротивления советских армий — дело ближайших недель.
«Ветераны видели на их губах улыбку,— пишет солдат Ф. Гам-
бетти,— ту самую улыбку, которая была у них год назад. Вете-
раны надеялись несколько раз разыграть новеньких, пока те сами
не поймут, как в действительности обстоят дела» 79.
В то время как итальянские дивизии прибывали в район боевых
действий, немецкое летнее наступление 1942 г. было в полном
разгаре. «Яростная битва на Восточном фронте,— писал Гитлер
Муссолини в начале августа 1942 г.,— на этот раз проходит в
полном соответствии с планом... Я ни на минуту не сомневаюсь,
что в результате этого Сталинград попадет в наши руки. Тем
временем дивизии правого крыла движутся к Кавказу, ведя
непрерывные бои...»
Относительно итальянской армии Гитлер сообщал, что она бу-
дет расположена «для отражения эвентуальных атак противника
на флангах». Он просил согласия на то, чтобы альпийские ди-
визии были использованы на Кавказе. «Тем более,— писал Гит-
лер,— что форсирование Кавказа приведет нас на территорию,
которая не входит в сферу немецких интересов, и поэтому также
по психологическим мотивам было бы важно, чтобы вместе с
нами там были итальянские части, если возможно — альпийский
корпус, который более пригоден для этой цели» 80.
78 G. Tolloy. Op. cit., p. 33.
79 F. Gambetti. I morti e vivi dell'ARMIR. Milano, 1948, p. 21.
80 G. Messe. Op. cit., p. 199—200.
224
Павильон химического треста «Монтекатини» на автаркической выставке
«Италия рвется из Средиземного
моря» Плакат кануна войны
Военизированная реклама
металлургнческих заводов «Ансальдо»
Заседание фашистского «особого трибунала»
Виктор-Эммануил
и Бадольо на маневрах
«Марш на Лондон». Итальянская пропагандистская открытка
Итальянские солдаты Греции
Отступление итальянских солдат после разгрома на Дону
Итальянские солдаты в песках Африки
Муссолини среди немецких парашютистов после освобождения
в сентябре 1943 г.
Гитлер
воскрешает Муссолини
(сентябрь 1943 г.).
Карикатура
Немецкий патруль у Собора св. Петра (сентябрь 194.1 г.)
Итальянские солдаты сдаются в плен в Сицилии (июль 1943 г.)
Первый номер нелегальной галеты «Унита», вышедший Италии
в 1942 г.
Очередь перед продовольственным магазином
Итальянские антифашисты
в Испании
Жители покидают города, спасаясь от бомбежки
Забастовка (март 1943 г.)
Глава Партии действия
Ф. Парри
Конец диктатора
Народ сбивает фашистские эмблемы
Один из первых партизанских отрядов Вальсезии (Пьемонт)
Советские партизаны из «русского батальона», действовавшие в Эмилии
Командир гарнбальдийскнх бригад Л. Лонго
Пар-пианы ведут бой во Флоренции
Гитлеровские солдаты в Северной Италии
Гитлеровцы жгут партизанскую деревню Бовес
Партизаны освобожденного района
Бои на улице Неаполя
Партизаны в освобожденной Венеции
П. Тольятти и папаша Черви
Война окончена! —
немецкий солдат
после капитуляции
в апреле 1945 г.
Гитлеровцы сдаются партизанам
Выступление Москателли
в Милане
(апрель 1945 г.)
Гарибальдийцы вступают в Геную
Руководители партизанского движения Северной Италии на улицах Милана
ИТАЛЬЯНСКИЕ КОЛОНИИ ПЕРЕД ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНОЙ
СХЕМА НАСТУПЛЕНИЯ СОВЕТСКИХ ВОЙСК НА ДОНУ В НОЯБРЕ 1942 — ЯНВАРЕ 1943 г.
СХЕМА РАСПОЛОЖЕНИЯ ИТАЛЬЯНСКИХ И НЕМЕЦКИХ ДИВИЗИЙ
ОКОЛО РИМА НАКАНУНЕ 8 СЕНТЯБРЯ 1943 Г.
Итальянская армия в России, получившая порядковый номер
восемь, насчитывала в то время в своем составе 7 тыс. офицеров
и 220 тыс. солдат: 10 дивизий и 4 бригады чернорубашечников.
Она имела на вооружении более 4 тыс. пулеметов, 860 минометов
и 1700 орудий разного калибра и типов. Танковые силы армии
сводились к 55 легким танкам. Транспортные средства армии
состояли из 25 тыс. лошадей и мулов, 16 тыс. автомашин, 1 тыс.
тракторов 81.
Бывший экспедиционный корпус в составе дивизий «Пасубио»,
«Торино» и «Челере» принял название 35-го армейского корпуса.
2-й армейский корпус составляли пехотные дивизии «Равенна»,
«Коссерия» и «Сфорцеска». Альпийский корпус насчитывал так-
же три дивизии. Дивизия «Винченца» и бригады чернорубашеч-
ников действовали самостоятельно или придавались тому или
иному корпусу.
К началу продвижения немецких армий к Дону на линии фрон-
та находились лишь три дивизии, входившие ранее в экспеди-
ционный корпус. Альпийский корпус в соответствии с пожела-
ниями Гитлера был нацелен на Кавказ, и уже началась переброс-
ка на юг дивизии «Кунеэнсе».
Впечатление, что война подходит к концу, заставило Гариболь-
ди торопиться. Он поспешил принять командование армией, сми-
рившись с тем, что при этом он оказался в подчинении немецкого
генерала ниже его по чину. Итальянский командующий взывал
к Риму, настаивая на том, чтобы альпийский корпус не посылали
на Кавказ и не изымали из-под его командования. Из Рима от-
вечали, что это невозможно, поскольку такое решение «соответ-
ствует политическим взглядам дуче». Но не успел этот категори-
ческий ответ прибыть в штаб армии, как немецкое командование
переменило свое решение и раздумало посылать альпийские ди-
визии на Кавказ. «Политические взгляды дуче» были тут же за-
быты, и альпийцы резко изменили свой маршрут, повернув
к Дону.
В июльско-августовском наступлении смогли принять участие
дивизии 35-го корпуса и дивизия «Сфорцеска». Приказ о наступ-
лении последовал после того, как немецкие войска, находившиеся
на флангах итальянского сектора, уже продвинулись далеко впе-
ред. По замыслу немецкого командования они должны были,
продвигаясь между Донцом и Доном, взять в клещи находившиеся
там советские войска. Однако советское командование вывело вой-
ска из-под удара, и когда итальянские дивизии двинулись вперед,
выяснилось, что перед ними образовалась пустота.
«Единственный бой, который нашим войскам пришлось выдер-
жать,— писал Дж. Толлои,— произошел в Ивановке, где немец-
кие пикирующие бомбардировщики по ошибке разбомбили ко-
лонну наших берсальеров. Русские войска, находившиеся в из-
81 A. Valori. Op. cit., vol. I, p. 420.
225
лучине Дона, отошли, и в мешок, который немцы считали закры-
тым, попала 8-я итальянская армия» 82.
Итальянская армия должна была занять позиции вдоль Дона и
прикрывать фланг немецкой армии, двигавшейся к Сталинграду.
Едва она заняла отведенный ей сектор, как 20 августа на распо-
ложение дивизии «Сфорцеска» обрушился удар советских войск.
Дивизия не выдержала, и ее части начали беспорядочно откаты-
ваться назад. 21 августа дивизия разделилась на две части и
практически выбыла из боя. По словам Валори, это «поставило
под угрозу судьбу всей итальянской армии» 83.
На место разбежавшейся дивизии командование армии спешно
перебросило части дивизий «Челере» и «Равенна». Одновременно
Мессе, командовавший 35-м корпусом, запросил помощи у сосед-
него немецкого корпуса. Немецкое командование выслало лишь
небольшие заслоны, которые перехватывали итальянских солдат,
покидавших поле боя.
Окончился бой, который итальянские историки называют «пер-
вым оборонительным сражением на Дону». Это был бой ограни-
ченного масштаба как по территории, на которой происходили
операции, так и по количеству участвовавших в нем сил. Однако
уже здесь проявились некоторые моменты, которые в дальней-
шем сыграли важную роль: недостаточная стойкость итальянских
частей и отсутствие солидарности со стороны немецкого коман-
дования. За дни боев дивизия «Сфорцеска» потеряла, по итальян-
ским данным, 202 человека убитыми, 1005 ранеными и 524 про-
павшими без вести 84. Сводки 63-й советской армии, соединения
которой проводили наступательную операцию, говорят о том, что
большинство тех, кого итальянское командование числило «про-
павшими без вести», попали в плен 85
В отчете штаба 63-й советской армии, подводившем итоги боя,
отмечалось, что между войсками союзников «пет не только един-
ства, а, наоборот, господствует рознь и ненависть к немцам посто-
янно усиливается, принимая подчас характер серьезных эксцес-
сов». В подтверждение приводился приказ командира немецкого
корпуса генерала Обстфельдера, в котором говорилось: «Климат
и природные условия сделали итальянцев не такими солдатами,
каким является немец. Их темперамент более подвержен различ-
ным воздействиям, чем у закаленного немца. Следствием этого
является восторженность, с одной стороны, и быстрая утомляе-
мость — с другой. Несдержанность и зазнайство по отношению
к нашим итальянским друзьям недопустимы... Применение кли-
чек, а также дерзкое и вызывающее поведение строго воспре-
щаются» 86.
82 G. Tolloy. Op. cit., p. 44.
83 A. Valori. Op. cit., vol. II, p. 471.
84 Ibid., p. 473.
85 Архив МО СССР, ф. 206, oп. 249, д. 17, л. 250.
86 Архив МО СССР, ф. 206, оп. 284, д. 17, лл. 304-312.
226
Приказ немецкого генерала обращает на себя внимание духом
превосходства над итальянцами, который делает малоубедитель-
ными призывы к взаимопониманию. Попытки немецких генералов
насаждать дух товарищества в приказном порядке не имели
эффекта.
После августовских боев на итальянском секторе наступило
длительное затишье, подействовавшее самым ободряющим обра-
зом на командование армии, которое обосновывалось в Миллеро-
во. Штаб армии отличался многочисленностью. В оперативном
отделе имелось вдвое больше офицеров, чем полагалось по штату.
Еще более раздутым был разведывательный отдел. Возглавляв-
ший его полковник, бывший до войны военным атташе в Москве,
создал гигантский аппарат. В нем числилось 105 офицеров вме-
сто 17. Кроме того, имелся отдел пропаганды из 42 офицеров,
отдел военной экономики из 12 офицеров, который вел постоян-
ную войну с немецкими комиссарами из-за распределения мест-
ных ресурсов, и отдел гражданских дел, находившийся в том же
положении. Существовал генерал карабинеров, носивший титул
«инспектора службы полиции в России», генерал-комиссар чер-
норубашечников, член Большого фашистского совета в отставке
и масса различных фашистских чинов, стремившихся выслу-
житься или получить теплое место.
Как пишет Толлои, многие тыловые офицеры увлекались спе-
кулятивными операциями 87.
С наблюдениями Толлои перекликаются записи в дневнике
Н. Ревелли. «Окопавшиеся офицеры торгуют чем попало,— писал
он.— Те, кто покрупнее, продают товары, сворованные на скла-
дах целыми партиями, сержанты ведут мелочную торговлю.
В общем на рынке можно купить не только любой сорт сигарет,
в то время как на передовой нечего курить, но и все виды веще-
вого снабжения, принятого в итальянской королевской армии» 88.
Благодушие и беззаботность, царившие в штабе армии, начали
исчезать с наступлением холодной погоды. К тому же жители
Миллерово стали откровенно говорить, что советские войска ско-
ро вернутся. «Оставшись наедине, русские не скрывают радости
по этому поводу,— отмечает Голлои.— Их уверенность еще более
возросла в середине ноября, когда немецкая армия под Сталин-
градом оказалась в окружении и в Миллерово стало прибывать
много раненых и еще больше обмороженных. Итальянские сол-
даты и офицеры ходили смотреть на разгрузку эшелонов, и это
зрелище наводило их на грустные размышления. Те, кто никогда
не интересовался ходом дел на фронте и продолжал путать Дон
с Волгой, стали теперь проявлять большое любопытство и выда-
87 G. Tolloy. Op. cit, p. 51.
88 N. Revelli. Mai tardi. Cuneo, 1946, p. 84.
227
вали себя вопросами: «В общем, сколько же километров от Милле-
рово до русских?» 89
Жизнь итальянских солдат на передовой значительно отлича-
лась от того, что происходило в штабах. Подготовка к зиме, забо-
та о пропитании, страх перед ночными вылазками советских
патрулей, война с крысами заполняли время солдат. «На Дону
у меня не было времени размышлять,— рассказывает солдат
Вието из 1-го альпийского полка.— Днем я нес охрану, по ночам
рыл окопы и устраивал бункер. Потом нас перевели на другую
позицию, где местность была голая, как стол, и мы опять начали
рыть землю, сооружая окопы. Пищевой рацион все время скудел.
Сухарь и булка с кофе утром, в полдень суп и мясо. Мы все
20-летние ребята и нам хочется есть: мы устраиваемся, разыски-
вая картофель и горох на полях» 90.
«Наш бункер,— пишет сержант Ригони,— находился в рыбац-
кой деревне на берегу Дона. Огневые точки и ходы сообщений
были отрыты на склоне замерзшей реки... Перед нами на рас-
стоянии 500 метров на другой стороне реки бункер русских. Там,
где мы стояли, должно быть, была красивая деревня. Сейчас от
домов остались лишь кирпичные трубы. Церковь наполовину раз-
рушена; в уцелевшей ее части — штаб роты, наблюдательный
пункт и тяжелый пулемет. Единственными живыми существами,
оставшимися в деревне, были кошки. Они бродили по улицам,
охотясь на крыс, которые были повсюду. Когда мы ложились
спать, крысы забирались к нам под одеяла. На рождество я хотел
зажарить кошку и сделать из ее шкурки шапку. Но хитрые кош-
ки не попадались в ловушку» 91.
В ноябре 1942 г. сектор, занимаемый итальянской армией, не-
сколько сократился: она передала румынскому корпусу участок
южнее станицы Вешенской. Наиболее пострадавшие дивизии
(«Челере» и «Сфорцеска») были отведены во второй эшелон.
Одновременно командование группы армий вклинило между
итальянскими дивизиями немецкие полки и тактические группы,
надеясь тем самым укрепить оборону.
Итальянские дивизии деятельно готовились к зиме. Холмистый
берег Днепра покрывался долговременными огневыми точками,
окопами, ходами сообщений, бункерами. Солдаты рыли противо-
танковые рвы, расставляли проволочные заграждения. Распоря-
жения начальства свидетельствовали о том, что следует готовить-
ся к зимовке. Хозяйственный командир 54-го полка дивизии
«Сфорцеска» писал в приказе: «Учитывая наши многочисленные
и разнообразные нужды на зиму, следует обратить особое вни-
мание на рациональное использование местных ресурсов... Нуж-
но собирать все: даже гвозди и пустые банки, доски, железо, де-
89 G. Tolloy. Op. cit., p. 166.
90 N. Revelli. La strada del davai. Torino, 1966, p. 284.
91 M. Rigoni Stern. Il sergente nella neve. Torino, 1953. p. 12.
228
рево, солому, словом, все. Предложить, вернее приказать населе-
нию заготовить по крайней мере вчетверо больше кирпичиков из
кизяка для отопления, дав им понять, что 3/4 они должны будут
уступить нам. Дело это не терпит отлагательства» 92.
В памяти фронтовиков сохранились эпизоды, которые несколь-
ко оживляли монотонную окопную жизнь. Лейтенант Миссироли
описывал случай, приключившийся с неким капитаном, спавшим
в одной землянке с двумя телефонистами. «Ему приснилось
ночью, что русские ворвались в землянку, и он вскочил с кровати
с криком: «Тревога!» Один из телефонистов, разбуженный этим
криком, увидел рядом с собой человеческую тень и подмял капи-
тана под себя. Этот последний, почувствовав, что на него напали,
окончательно убедился, что он в руках русских. Некоторое время
прошло в молчаливой борьбе, потом капитан, которому приходи-
лось плохо, опять закричал. Только тут телефонист разобрался,
что он сидит верхом на своем начальнике» 93.
Любимыми объектами сарказма и шуток фронтовиков были на-
чальство и тыловики. Солдаты альпийских дивизий изощрялись
в юморе в адрес жителей южных провинций. Особенно достава-
лось дивизии «Винченца», находившейся в тылу у альпийского
корпуса. Успехом пользовался рассказ об офицере-сицилианце из
этой дивизии, который никак не решался слезть с печки и речи
которого, произносимые на сицилийском диалекте, никогда но
отходили от вопроса о температуре: «Что за холод, матерь божья!
Сегодня ведь гораздо холоднее, чем вчера, а ведь вчера было уже
очень холодно! Что вы скажете, сержант? Завтра будет холоднее,
чем сегодня, или не так холодно? Если похолодает, я брошусь
в печь! Сержант! Подбросьте дров, опять холодает!» 94
Советские патрули все чаще беспокоили позиции итальянцев.
Рассказы об офицерах из дивизии «Коссерия», застигнутых во время
сна и бежавших по снегу в одних пижамах, распространились по
всему фронту. Ходили слухи о русской дивизии-«призраке», спе-
циально обученной действиям ночью и совершавшей рейды по
тылам. Все это держало передовые части в постоянной тревоге.
Хотя в ноябре и начале декабря в секторе итальянской армии было
относительно спокойно, бывший главнокомандующий экспедицион-
ным корпусом Мессе, возвращавшийся в Италию, довольно реши-
тельно выражал опасения по поводу перспектив и судьбы италь-
янской армии.
В пространном отчете, представленном генеральному штабу
в ноябре 1942 г., он писал, что деятельность пропаганды «при-
вела к тому, что в итальянском общественном мнении созда-
лось фальсифицированное представление о Советском Союзе, его
военном потенциале и боевой силе его армии» и это вызывает
92 Архив МО СССР, ф. 206, оп. 294, д. 17, л. 304.
93 В. Ceva. Cinque anni di storia italiana. Milano, 1964, p. 75.
94 G. Fusco. Op. cit., p. 118.
229
Недовольство в наших боевых частях, которые прекрасно знают,
что дело обстоит совсем иначе. То же самое следует сказать от-
носительно способности русской армии к сопротивлению, о мо-
ральном состоянии войск противника, о русской зиме, описания-
ми которой бездумно увлеклись некоторые комментаторы италь-
янского радио. Жизнь показала превосходные боевые качества
русского солдата, его отличное вооружение, выносливость и спо-
собность приспосабливаться к любым условиям95.
В ноябре 1942 г. советские войска прорвали оборону против-
ника северо-западнее и южнее Сталинграда и окружили немец-
кую 6-ю армию. В кольце оказалась крупнейшая группировка
немцев и их союзников общей численностью более 300 тыс. че-
ловек. В конце ноября и начале декабря немецкое командование
предпринимало попытки прийти на помощь армии фон Паулюса,
но двинувшиеся было вперед немецкие и румынские дивизии
вскоре остановились и перешли к обороне.
Тогда немецкое командование начало срочно перебрасывать
резервы к левому флангу Юго-Западного фронта. Одновременно
была создана крупная группировка перед Сталинградским фрон-
том, в районе Котельниково. Перед ними ставилась задача про-
рвать оборону советских войск и соединиться с окруженной ста-
линградской группировкой. 8-я итальянская и остатки румынской
армии, расположенные против правого крыла и центра Юго-За-
падного фронта и левого крыла Воронежского фронта, должны
были упорной обороной на реке Дон сковать советские войска и
прикрыть левый фланг ударных группировок.
Появление ударных группировок не прошло незамеченным.
Поэтому советское командование несколько видоизменило общий
план наступательных операций Юго-Западного и Воронежского
фронтов. Сроки подготовки наступления были сокращены, и на-
чало операции было перенесено на 16 декабря96.
Главную задачу операции должны были выполнить войска
Юго-Западного фронта: прорвать оборону противника и нанести
удар по флангу и в тыл немецких группировок, готовившихся
к освобождению армии фон Паулюса. С войсками Юго-Западного
фронта взаимодействовала 6-я армия, расположенная на левом
фланге Воронежского фронта.
Основные удары советских войск планировались по секторам,
занимаемым итальянскими дивизиями. Опыт боевых действий
говорил, что здесь советские войска могли рассчитывать на наи-
больший успех. «После разгрома румынской армии,— говорилось
в отчете Юго-Западного фронта,— слабым звеном противника
была 8-я итальянская армия. По этой армии командование фрон-
та и наметило нанести главный удар» 97.
95 G. Messe. Op. cit., p. 169.
96 «История Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941—1945»,
т. 3. М., 1960, стр. 42—47.
97 Архив МО СССР, ф. 229, оп. 612, д. 90, л. 34.
230
В документах штабов Юго-Западного и Воронежского фронтов
отмечалось, что итальянские солдаты не желают воевать за чуж-
дые им интересы гитлеровской Германии, они не проявляют
вражды к советскому народу и неприязненно относятся к гитле-
ровскому союзнику, их боевой дух невысок и они легко сдаются
в плен. В сводках советских штабов отмечалась также слабая
профессиональная подготовка офицерского состава итальянской
армии. В ходе боя эти офицеры не проявляли умения руководить
солдатами, что приводило к дезорганизации частей и большим
потерям.
Вот как, например, выглядела заключительная часть характе-
ристики дивизии «Коссерия»: «В ходе активных боевых; действий
дивизия показала слабое упорство в обороне. Многие солдаты
бросали оружие и спасались бегством. Политико-моральное со-
стояние дивизии низкое. Пленные объясняют это трудностями
войны и нежеланием воевать за Гитлера. В целом подготовка
дивизии слабая. Она боеспособна, но упорства в боях не прояв-
ляет. Для действий в условиях сурового климата не трениро-
вана» 98.
Ведущая роль в выполнении общей задачи наступления отводи-
лась танковым и механизированным соединениям, которые долж-
ны были стремительным броском проникнуть в глубокий тыл
врага. Переброска войск проходила в большой тайне, и прини-
маемые меры вводили в заблуждение противника. «Советское
командование,— говорилось в официальном отчете исторического
отдела итальянского генерального штаба,— совершало концентра-
цию своих войск быстро и скрытно, перебрасывая танковые части
ночью и маскируя их движение шумом тракторов и автомашин.
Таким образом, ему удалось до последнего момента скрывать
часть вновь прибывших войск» 99.
Итальянская армия занимала позиции между 2-й венгерской и
3-й румынской армиями, разместив свои дивизии в одну линию
вдоль Дона. Левый фланг, примыкавший к венгерской армии,
составлял альпийский корпус, который оставался вне зоны де-
кабрьского наступления Красной Армии. Далее, вниз по течению
Дона, стояли две дивизии 2-го армейского корпуса «Коссерия»
и «Равенна», между которыми занимал позиции 318-й немецкий
пехотный полк. Затем следовал 35-й армейский корпус (его пози-
ции начинались у устья реки Богучар), который составляли 298-я
немецкая дивизия и итальянская дивизия «Пасубио». На правом
фланге итальянской армии был 29-й корпус, имевший немецкий
штаб, но включавший в себя три итальянские дивизии: «Торино»,
«Челере» и «Сфорцеска», сектор которой кончался у станицы Ве-
шенской. Практически армия не располагала оперативным резер-
98 Архив МО СССР, ф. 206, oп. 294, д. 17, лл. 304—334.
99 Ministero della guerra. Stato Maggiore Esercito. L'armata italiana nella se-
conda battaglia difensiva del Don. Roma, 1946, p. 13.
231
вом, три немецкие дивизии, находившиеся у нее в тылу, в конце
ноября были переброшены к Сталинграду.
Наступление советских войск началось утром 16 декабря
В 8 часов утра на всем протяжении реки — от Осетровской излу-
чины до устья реки Чир и станицы Вешенской — загремели ору-
дия. Вслед за этим стрелковые части пошли в атаку.
Больших успехов в первые дни достигли войска левого фланга
Воронежского фронта. Соединения 6-й армии разгромили дивизию
«Коссерия» и прорвали полосу обороны на участке Новая Калит-
ва — Березовка. Соединения Воронежского фронта вскоре оказа-
лись на фланге и в тылу основных сил итальянской армии.
В районе Осетровской излучины Дона, где наступали войска
1-й гвардейской армии Юго-Западного фронта, итальянское
командование всеми силами пыталось организовать сопротивление.
Особенно ожесточенные бои развернулись в центре ударной груп-
пировки, у высоты 197. Здесь итальянские позиции были хорошо
укреплены и прикрыты минными полями. Сопротивление про-
тивника было сломлено 17 декабря. В этот день дивизия «Равен-
на» стала стремительно отходить назад, открывая фланги и тылы
соседней с ней 298-й немецкой дивизии.
В итоге первых дней наступления советских войск была про-
рвана укрепленная полоса итальянской оборонительной линии по
Дону и рассечен на части фронт 8-й армии. Все ее дивизии стре-
мительно откатывались назад. Служебная сводка Юго-Западного
фронта, подводившего итоги боев, гласила: «На правом фланге
фронта от Новой Калитвы до Боковской (т. е. на фронте итальян-
ской армии.—Г. Ф.) противник начал повсеместный отход, при-
крываясь арьергардными боями и частными контратаками вновь
подошедших частей из резерва. На отдельных участках отход
противника перешел в беспорядочное отступление» 100.
20 декабря советские газеты на первой странице поместили
сообщение Информбюро «В последний час». Из него мир узнал
о событиях, происходящих на Дону. В сообщении говорилось:
«На днях наши войска, расположенные в районе среднего тече-
ния Дона, перешли в наступление против немецко-фашистских
войск... Наши войска за четыре дня напряженных боев, преодоле-
вая сопротивление противника, продвинулись вперед от 5 до
90 км. Нашими войсками занято более 200 населенных пунктов,
в том числе Новая Калитва, Кантемировка, Богучар и райцентры
Талы, Радченское, Боковская. В ходе наступления наших войск
разгромлено девять пехотных дивизий и одна пехотная бригада
противника» 101. В эти дни сообщения с Дона заняли видное место
в сводках о ходе боев на фронтах Отечественной войны.
После прорыва фронта и первых ударов нужно было не дать
противнику опомниться и закрыть прорыв прибывавшими из тыла
100 Архив МО СССР, ф. 229, оп. 612, д. 44, л. 102.
101 «Правда», 20.ХII 1942.
232
дивизиями. Командующий Юго-Западным фронтом генерал Вату-
тин обратил внимание войск на необходимость решительных дей-
ствий, для того чтобы не упустить благоприятного момента. Ко-
мандирам соединений первого эшелона он приказал не ввязы-
ваться в длительные бои с сопротивляющимися группами против-
ника, а обходить их, блокируя ограниченными силами. В дирек-
тиве командующего подчеркивалось, что наступило время броска
танковых соединений. В соответствии с общим планом операции
им предписывалось выйти на оперативный простор, развернуться
и начать безостановочное движение параллельно линии фронта102.
Танковые части и соединения, принимавшие участие в операции,
блестяще выполнили поставленную перед ними задачу: в первые
же дни наступления дивизии противника потеряли связь с коман-
дованием и между собой, а неожиданное появление танков вносило
в ряды отступающих невероятную панику.
Стрелковые части, двигавшиеся следом, завершали окружение
и разгром сопротивляющихся групп противника. Таким образом,
бои шли на всем пространстве — в тылу противника и в тылу у на-
ступавших советских войск. Никакой определенной линии фронта
не существовало; в некоторых случаях населенные пункты, через
которые уже прошли советские танки, вновь занимались колонна-
ми отступающих. Нередко вторым эшелонам приходилось вновь
вести бои за деревни, которые уже считались занятыми. Разроз-
ненные и перемешанные части итальянских и немецких дивизий
стихийно объединялись в группы, которые двигались наобум,
стремясь прорваться на запад.
С 16 по 30 декабря советские войска продвинулись вперед на
150—200 км, освободив 1246 населенных пунктов. За это время
они разгромили шесть итальянских и пять немецких дивизий, бри-
гаду чернорубашечников и ряд отдельных частей. Противник по-
терял только убитыми более 50 тыс. человек, много солдат и офи-
церов было взято в плен 103. В результате разгрома на Дону румын-
ской, а затем итальянской армий южный фланг ударной группи-
ровки немецких войск, готовящейся к прорыву сталинградской
блокады, оказался открытым. Немецкое командование окончатель-
но отказалось от идеи деблокирования своих войск, зажатых в ста-
линградском кольце.
Основные силы 8-й армии — шесть дивизий — вышли из боя и
передали свой сектор немецкому корпусу 30 декабря, т. е. через
15 дней после начала наступления советских войск. Остальные
итальянские дивизии, составлявшие альпийский корпус, и диви-
зия «Винченца» оказались вне волны советского наступления.
57 тыс. итальянцев, входивших в альпийский корпус, занимали
позиции на Верхнем Дону. Слева от них располагалась 2-я венгер-
102 В. Сидоров, П. Фокин. Разгром итало-немецких войск на Дону. М., 1914,
стр. 17—18.
103 Там же, стр. 33.
233
ская армия, справа — 24-й немецкий корпус, прикрывавший участок
фронта, оставленный итальянскими дивизиями в ходе декабрь-
ского отступления. В январе 1943 г. против них и были направ-
лены удары Воронежского фронта. Это наступление осуществля-
лось как первая после Сталинграда операция на окружение. Оно
протекало еще более стремительно, чем предшествующее наступ-
ление на Среднем Дону. Командование Воронежского фронта не
обладало превосходством в силах над противником. Исходя из
этого, оно пошло на смелый маневр, оставив минимальные силы
в центре: на 1 км фронта здесь приходилось 50 бойцов и 2 пуле-
мета, на каждые 2 км — 1 орудие и 1 миномет. За этот счет оно
создало на флангах мощные группировки прорыва 104.
12 января командование фронта предприняло разведку боем.
Последовавший удар главными силами принес немедленный
успех: венгерские дивизии покатились назад; не смогли сдержать
атаки советских частей и немецкие дивизии 24-го корпуса. Уже
18 января войска двух фланговых группировок соединились
в районе Алексеевки, позади итальянского альпийского корпуса.
В образовавшемся кольце помимо четырех итальянских оказались
четыре немецкие дивизии и части разбитой венгерской армии.
Попав в окружение, эти группы не оказали сильного сопротив-
ления. Разрозненные части двигались на запад. Стояли сильные
морозы, метели и заносы затрудняли движение. Тем не менее как
механизированные соединения советских войск, так и стрелковые
части сумели организовать преследование, перерезая пути от-
хода.
Отступление итальянского альпийского корпуса длилось
15 дней. Солдаты шли через степь, покрытую снегом, по доро-
гам, забитым брошенными автомашинами и повозками. Под уда-
рами советских войск и партизан колонны отступавших редели.
Этот марш окончился в Шебекино, более чем за 300 км от Дона.
Из 57 тыс. человек, попавших в окружение, удалось вырваться
едва 27 тыс. Во время отступления альпийский корпус потерял
90% лошадей и мулов, 99% автосредств, 100% артиллерии, авто-
матического оружия и материальной части 105.
После разгрома альпийского корпуса на советско-германском
фронте не осталось боеспособных итальянских дивизий. По
приказу немецкого командования 1 февраля итальянская армия
покинула свой сектор, а остатки разбитых дивизий направились
пешим порядком в зону реорганизации, к северо-востоку от Кие-
ва. По данным итальянского генерального штаба, с 11 декабря
1942 г. по 31 января 1943 г. итальянская армия на советском
фронте потеряла убитыми, пропавшими без вести и пленными
84 830 человек, 29 690 ранеными и обмороженными. Это равня-
104 «История Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941—1945»,
т. 3, стр. 102.
105 A. Valori. Op. cit., vol. II, p. 699.
234
лось 60% офицерского и 49% рядового состава армии до начала
наступления 106.
Воспоминания итальянских солдат и офицеров — участников
сражения на Дону — рассказывают о событиях, ставших для мно-
гих наиболее трагическими и наиболее важными. Эти мемуары
гораздо выразительнее, откровеннее и полнее показывают истин-
ную картину событий, чем это делают документы, составленные
до падения фашистского режима заинтересованными лицами.
В одних случаях они существенно поправляют официальные вер-
сии, в других говорят о том, о чем официальные источники пред-
почитают молчать: об ответственности итальянского командова-
ния и штабов, о панике и развале целых дивизий, о грабежах,
которые сопровождали отступление.
Среди итальянских солдат и офицеров, оставивших свои запи-
си, очень мало тех, кто находился на переднем крае в момент
начала наступления. Одним из них был Ф. Гамбетти. «Атака еще
не началась,— писал Гамбетти,— но в дивизии потери уже велики.
Солдаты пять дней толком не спали и не получали горячей пищи.
В ночь на 16 декабря некоторые солдаты бросали посты и возвра-
щались в бункера, трясясь от страха, обросшие, голодные, без
ружей. Невозможно было заставить их вернуться назад. Некото-
рые под угрозой трибунала выходили наружу, но можно было
ручаться, что, едва скрывшись из глаз, они немедленно спуска-
лись в другой бункер. Дело было не в храбрости или трусости. Это
была паника, которая охватывает людей во время стихийных
бедствий: наводнений, землетрясений и лесных пожаров» 107.
«Я еще чувствую запах масла на заржавевшем стволе пулеме-
та,— вспоминает сержант Ригони.— У меня в ушах еще звучит
скрип снега под тяжестью шагов, покашливание русских дозор-
ных, шуршание сухой травы под порывами ветра на берегу Дона.
Я вновь испытываю ужас того утра, когда «катюша» первый раз
обрушила на нас свои семьдесят два снаряда... Я услышал тяже-
лый гул, и земля под ногами вздрогнула. Снег посыпался в краев
окопа, огненные стрелы прорезали небо над нами и темная колон-
на дыма поднялась на другой стороне и закрыла солнце. Я метал-
ся в окопе, не зная, куда деваться и что делать. Я озирался вокруг,
потеряв способность соображать» 108.
Офицеры-фронтовики в своих воспоминаниях возлагают вину
за возникшую панику на вышестоящих командиров и штабы.
Еще более резко высказывается лейтенант Корти из дивизии «Па-
субио»: «Русские танки вызвали бегство всех тылов. Мы были еще
на передовой, а далеко позади нас уже бежали охваченные не-
вообразимой паникой. Люди висли на бортах грузовиков и, поте-
ряв силы, падали под колеса. Солдаты старались остановить авто-
106 Ministero della guerra. Stato Maggiore Esercito. L'armata italiana,.., p. 4.
107 F. Gambetti. Op. cit., p. 66.
108 M. Rigoni Stern. Op. cit., p. 11—52.
235
машины, преградив дорогу, но машины сбивали их, не сбрасывая
газ...
Штабов больше не существовало. Наш командир корпуса бежал
вместе со штабом до начала окружения, затем вернулся к своим
войскам и, наконец, когда кольцо стало замыкаться, вновь пы-
тался бежать. Среди нас был офицер, который клялся, что он
видел, как генерал бросился вперед с автоматом в руках и пал
от пуль русских. Однако через несколько недель, выйдя из окру-
жения, мы увидели, что он не только жив, но и прекрасно себя
чувствует. Ясно, что беспорядок в этих условиях достиг апо-
гея» 109.
О том, что происходило в эти дни в штабе 8-й армии, сообщает
Дж. Толлои: «Штабы отступали беспорядочно. Они не получали
и не отдавали приказов. Тем не менее в штабе армии продол-
жали писать приказы и заносили их в «историческое описание».
Дивизии «Пасубио», «Торино», «Сфорцеска» и «Челере» так
и не получили приказа об отходе, хотя об этом сказано в «истори-
ческом дневнике». Они начали отступление по собственной ини-
циативе. Штабные колонны, как правило, старались держаться
поближе к немецким частям, у которых было противотанковое
оружие и которые еще продолжали держать в руках своих людей.
Итальянские генералы отдавали себя в распоряжение немецких
капитанов. Однако их принимали плохо и всячески старались от
них отделаться. Во время остановок итальянцам приходилось
выставлять часовых, чтобы немцы не бросили их. Через 8—9 дней
даже штабные подполковники шли пешком, и, когда они пытались
прицепиться к борту немецкого грузовика, их грубо сбрасы-
вали...» 110.
Из 125 тыс. солдат двух наиболее пострадавших корпусов спас-
лось 40 тыс., а из 20 генералов уцелело 18, из 50 офицеров штабов
корпусов, может быть, погибло пятеро. Диспропорция слишком
бросается в глаза, и ее нельзя оправдать характером операции.
Это можно объяснить только тем, что, отдав приказ о сопротивле-
нии до конца, штабы соединений тут же начинали эвакуацию.
Когда советское командование в январе предприняло новое на-
ступление на Дону, окружив оставшиеся дивизии итальянского
альпийского корпуса, первым, кто подвергся удару, был штаб
корпуса, расположенный в Россоши. Вот как описывает появле-
ние советских танков один из свидетелей: «15 января. В Россоши
едва начал брезжить рассвет. Повсюду тишина. Только кое-где
у белых стен домов виднеются тени карабинерских патрулей.
Радисты дремали на командных пунктах, освещенных коптил-
ками. Накануне они приняли из штабов дивизий «Тридентина»
и «Кунеэнсе», находившихся в 15 км от Дона, успокоительные
сообщения: «Новости: НН» (новостей нет). Правда, было извест-
109 Е. Corti. I piu non ritornano. Milano, 1947, p. 73.
110 G. Toloy. Op. cit., p. 173—183.
236
но, что около Острогорска венгры сдерживают довольно сильные
атаки русских, но в целом все было спокойно. Вдруг часовые,
закутанные в тулупы, затаили дыхание. Откуда-то из-за домов,
покрытых снегом, стали доноситься странные звуки. Это было
похоже на далекие рыдания, сопровождаемые глухими ударами
и скрежетом металла. Как будто кто-то развлекался, поднимая и
бросая цепь от колодца. Потом у крайней избы показалась грозная
тень. Сразу же за ней —вторая. Потом —еще и еще. Это было не-
вероятно, но сомнений быть не могло: русские танки» 111
Неожиданное появление танков заставило штаб альпийского
корпуса поспешно покинуть Россошь. Приказ дивизиям об от-
ступлении был передан с задержкой: он определял направление
отхода на Валуйки. Однако вскоре из штаба армии прибыл
контрприказ: всем дивизиям отходить на Николаевку. Но об
этом узнал только штаб дивизии «Тридентина». Между тем боль-
шая часть альпийского корпуса, не получив указания об измене-
нии маршрута, направилась к Валуйкам, где встретила сильные
заслоны советских войск.
Первые дни подразделения еще продолжали сохранять един-
ство, хотя штабы соединений уже потеряли возможность управ-
лять их движением. Постепенно дисциплина в подразделениях
падала. Как только колонны входили в деревню, солдаты устрем-
лялись в избы в поисках пищи и теплых вещей.
«Мы шли днем и ночью,— вспоминает солдат Кастеллино из ба-
тальона «Мондови»—Мы заходили в избы для того, чтобы найти
еду» 112.
Колонны отступающих двигались, устилая свой путь мертвыми
и ранеными, сея разрушение и смерть. Окончательно рвались свя-
зи, которые объединяли солдат в взводы, роты и батальоны. Рас-
падались группы, образовавшиеся из наиболее выносливых и пред-
приимчивых. Наступало время, когда каждый начинал бороться
за жизнь в одиночку. «Это было 26 января 1943 г.,— пишет Ри-
гони —... Было еще темно, но в деревне стоял шум. Раненые сто-
нали на снегу и в избах. Я теперь ни о чем не думал; даже о род-
ном доме. Я был, как камень в горном потоке, и, как камень, дви-
гался вместе с водой. Я не стремился найти товарищей и даже не
очень торопился. Как камень в горном потоке! Ничто меня не
трогало и не волновало... Мои ботинки развалились, и я скрепил
их проволокой и обрывками тряпок. Кожа на ногах потрескалась
и образовались открытые раны. Колени болели и при каждом
шаге похрустывали. У меня дизентерия. Я шел вперед, не говоря
ни с кем ни слова» 113.
В первых числах февраля солдаты и офицеры альпийского кор-
пуса, вышедшие из окружения, собрались в Шебекино. Вместе
111 G. Fusco. Op. cit., p. 120.
112 N. Revelli, La strada del davai, p. 296.
113 M. Rtgoni Stern. Op. cit., p. 145.
237
с солдатами дивизий, разгромленных в декабре, альпийцы напра-
вились в район Нежина, а затем в Гомель. Немецкое командова-
ние отказалось снабжать союзников продуктами и не предоста-
вило им транспорта. Колонны итальянских солдат направились
пешком с Украины в Белоруссию, отмеряя новые сотни километ-
ров. Для того чтобы прокормиться, они обменивали у населения
на продукты все, что у них еще оставалось или что им удавалось
раздобыть: одеяла, одежду, оружие, боеприпасы. Когда этого не
удавалось сделать, просили милостыню.
Многие садились на первые попавшиеся поезда и уезжали куда
глаза глядят: несколько тысяч дезертиров позднее были обнару-
жены в Румынии, Польше и даже Италии. Офицеров никто не
слушал. Одежда большинства наполовину состояла из лохмотьев.
Ноги были обмотаны тряпками. «Видя нас в таком виде,— пишет
Равелли,— похожих на нищих, без оружия, русские крестьяне
говорили: «Итальянцы капут!»» 114
В Италии мало кто знал о том, что происходит под Сталингра-
дом и на Дону. Газеты продолжали писать об успехах «непобеди-
мой немецкой армии» и «героизме итальянских легионеров». Не-
дельная сводка генерального штаба с 16 по 23 декабря 1942 г.
гласила: «В положении на фронте, удерживаемом итальянской
армией, не произошло существенных изменений» 115.
Лишь небольшая группа лиц из окружения Муссолини спала
более или менее точно, как на самом деле обстояли дела. При этом
Муссолини раньше своего партнера по оси отметил поворот в ходе
событий на Востоке и пришел к определенным заключениям, тем
более что Сталинградская битва совпадала по времени с пораже-
ниями войск оси в Северной Африке.
Считая, что непосредственная опасность Италии угрожает
с юга, Муссолини сделал попытку склонить Гитлера к сепарат-
ному миру с Советским Союзом, что дало бы возможность скон-
центрировать усилия фашистского блока на Средиземном море
и на Западе. Впервые он заговорил об этом в ноябре 1942 г., во
время беседы с немецким военным атташе Ринтеленом. Когда
в начале декабря в Рим приехал Геринг, Муссолини возвратился
к этой теме. В записи, сделанной самим Муссолини, говорилось:
«Дуче выражает мнение, что тяжелая война против России долж-
на быть теперь так или иначе окончена. Если бы сейчас было
возможно добиться второго Брест-Литовска, а это можно было бы
сделать, предоставив территориальные компенсации России
в Центральной Азии, то нужно было бы создать оборонительную
линию, которая парализовала бы всякую инициативу противника,
отвлекая минимальные силы оси» 116.
114 N. Revelli. Mai tardi, p. 256.
115 G. Tolloy. Op. cit., p. 203.
116 F. W. Deakin. Storia della repubblica du Salo. Torino, 1965, p. 89.
238
Для того чтобы убедить Гитлера в необходимости подобной по-
пытки, Муссолини стал настаивать на личной встрече с ним. Од-
нако Гитлер не спешил. Он понимал, что поражение под Сталин-
градом ставит его в невыгодное положение, и ждал улучшения
обстановки. 15 декабря, в разгар приготовлений к свиданию,
Гитлер предложил вместо запланированной встречи прислать,
к нему в Восточную Пруссию Чиано и Каваллеро. Гитлер не сооб-
щал о повестке дня, а указывал только, что «переговоры будут
очень важными и закончатся в несколько дней». Это означало, что
Гитлер стремился избежать обсуждения общеполитических воп-
росов.
Через день после получения телеграммы поезд с Чиано, Кавал-
леро и немецким послом в Риме Макензеном уже катил на север.
Чиано не знал повестки дня предстоящих переговоров. Он имел
лишь одну ясную директиву: изложить Гитлеру предложения Мус-
солини о сепаратном мире с Советским Союзом. В краткой запи-
си инструкции Муссолини выглядели следующим образом: «Если
мы не хотим войны на два фронта, то необходим, если возможно,
Брест-Литовск. Если это невозможно, то по крайней мере — стаби-
лизация Восточного фронта. Отвод наиболее боеспособных соеди-
нений оси. Война с Россией бесцельна» 117.
В то время как комфортабельный поезд Чиано пересекал Герма-
нию, две трети итальянской армии на Дону уже были разбиты
и солдаты начали свой марш по заснеженной равнине. Ни Чиано,
ни начальник генерального штаба ничего об этом не знали. Но
ставка Гитлера была хорошо информирована, и посланцам Муссо-
лини оказали такой прием, который заставил Чиано оставить его
обычный легкомысленный тон. Вот что рассказывает об этом мар-
киз Ланца: «Когда мы присоединились к свите Чиано в неболь-
шом деревянном домике фюрера, то все выглядели страшно воз-
бужденными и расстроенными. Их буквально атаковали немцы,
которые были в ярости от положения на Восточном фронте. Они
обвиняют наши дивизии в том, что те бежали сегодня ночью,
поставив под угрозу войска под Сталинградом. Чиано вернулся
к нам только через несколько часов. «Положение очень серьез-
но»,—сказал он. Сам фюрер просил его позвонить Муссолини,
чтобы тот обратился к итальянским войскам с торжественным
призывом прекратить отступление» 118.
В подобной атмосфере Чиано трудно было надеяться на то, что
предложения Муссолини встретят понимание. Действительно,
когда ему, наконец, предоставилась возможность изложить план
«политического урегулирования вопроса с Россией», Гитлер ясно
дал понять, что он считает его совершенно нереальным и беспоч-
венным. Обе стороны расстались, крайне недовольные друг дру-
117 Ibid., p. 92—93.
118 L. Simoni. Berline, ambasciata d'ltalia 1939—1943. Roma, 1946, p. 346—347.
239
гом. Гитлер нашел в поведении Чиано подтверждение своих по-
дозрений о недостаточной воле итальянцев к продолжению войны.
Чиано же был обижен невниманием к предложениям Муссолини
и обвинениями в адрес итальянской армии.
Если Чиано воспринимал неудачи итальянской армии несколь-
ко отвлеченно, то начальника генерального штаба Каваллеро
они касались лично. 20 декабря он записал в дневник: «Прорыв
между Харьковом и Кантемировкой. Резервы, которые должны
закрыть брешь, прибудут из Франции. Здесь стараются припи-
сать вину Гарибольди. Это нечто вроде заранее подготовленного
маневра, чтобы его обвинить. А надо вину отнести за счет их рас-
поряжений». В этой записи Каваллеро полностью разоблачает
себя: еще не получив точных сведений о том, что произошло на
самом деле, он уже подготовил программу действий: отвечать на
обвинения обвинениями, валить все на немцев.
Эту программу он конкретизирует в последующей записи, сде-
ланной при возвращении в Рим: «Неопровержимо ясно, что вина
за случившееся в России абсолютно не касается Гарибольди,
а целиком лежит на немецком командовании. Хотя наступление
русских предвиделось оно не подготовило ни тактических, ни
стратегических резервов. На протяжении шести дней яростного
сражения, которое вели наши войска, не прибыло сколько-нибудь
значительных подкреплений, как это было обещано» 119.
Аргументы для оправдания командования 8-й армии, сформули-
рованные Каваллеро, послужили основой для официальной версии,
которую Муссолини изложил своим министрам на заседании пра-
вительства 23 января.
«Важной причиной» прорыва он назвал слишком большую про-
тяженность фронта, которую установило немецкое командование
для итальянских частей. Однако «решающей причиной», по его
словам, был отход немецких дивизий на флангах, что позволило
русским окружить итальянские позиции. Муссолини признал, что
после прорыва фронта армия была смята и понесла серьезнейшие
потери как в людском составе, так и в технике. «Менее крепкие
дивизии целиком развалились и оставили противнику 700 орудий
и б тыс. автомашин,— говорил он.— Три альпийские дивизии су-
мели сохранить единство, они прорвали окружение ценой значи-
тельных потерь» 120.
Гитлер придерживался прямо противоположного мнения о при-
чинах разгрома итальянской армии. 16 февраля он направил Мус-
солини письмо, которое по тону и по содержанию было самым
резким в истории их переписки. Гитлер нарисовал апокалиптиче-
скую картину Европы, которая в случае поражения оси будет раз-
рушена и уничтожена «большевиками и международным еврей-
ством». «Я буду сражаться на Востоке с союзниками или без
119 U. Cavallero. Op. cit., p. 421—422.
120 G. Gorla. Op. cit., p. 392.
240
них»,— патетически восклицал он, совершенно явно подразумевая
Италию среди этих союзников, способных ему изменить.
Гитлер осыпал итальянскую армию градом упреков за неудач-
ные действия в Греции и Югославии. Но особенно много язвитель-
ных замечаний было в той части письма, которая касалась поло-
жения на Восточном фронте. Он писал, что слабость войск союз-
ников сорвала все его планы на 1942 г. и теперь брешь, открытая
противником на протяжении 400 км вдоль Дона и на Сталинград-
ском фронте, заставляет удерживать новую линию немецкими
силами.
«Для того чтобы закрыть брешь в несколько сот километров ши-
риной,— писал он,— я был вынужден призвать очень молодых
новобранцев. Эти ребята до сих пор получали закалку в районах,
пораженных партизанским движением, где они охраняли линии
коммуникаций. Учитывая, что абсолютно невозможно отводить
с линии фронта немецкие войска, находящиеся на передовой ли-
нии, несмотря на то что они сражались уже на протяжении мно-
гих месяцев, а иногда нескольких лет, я подумал о том, что могу
просить у 8-й итальянской армии, которая отвела с фронта неко-
торые свои соединения, перевести по крайней мере эти соединения
в район Гомеля, с тем чтобы можно было взять наших рекрутов,
которые там находятся, и направить их на фронт» 121.
Предложение послать армию, которая, как еще недавно предпо-
лагал Муссолини, должна была принять участие в финальных
боях на Востоке, на смену безусым юнцам, несущим тыловую
службу, было унизительным и Муссолини ни в коем случае не мог
согласиться на это.
В ответном послании Муссолини подтверждал верность иллюзор-
ной идее сепаратного мира с Россией, высказывая, правда, свои
предложения в менее категорической форме. «Вы можете себе
представить, фюрер, с каким напряженным вниманием я следил
за развитием последних событий в России,— писал он.— Я никог-
да не сомневался — ни на секунду,— что вооруженные силы рейха
восстановят положение... Но в момент, когда вы создадите восточ-
ный вал, истощенная Россия уже не будет представлять собой той
смертельной опасности, какой она была два года назад, и, если вы
не будете абсолютно уверены в возможности навсегда ее разбить,
я спрашиваю себя, не слишком ли рискованно возобновить битву
против необъятного, практически бесконечного, пространства Рос-
сии, в то время как увеличивается англосаксонская опасность на
Западе. В тот день, когда Россия будет так или иначе ликвидиро-
вана или нейтрализована, победа будет за нами».
Переходя к повседневным делам, Муссолини настаивал на том,
чтобы Италия была представлена на Восточном фронте хотя бы
армейским корпусом. При этом он язвительно замечал, что если
121 «Les lettres secretes echangees par Hitler et Mussolini». Paris, 1946, p. 156—
158.
241
этот корпус примет линейное построение, «как это было с 8-й ар-
мией на Дону», без резервов и с устаревшим вооружением, «то
нельзя рассчитывать, что дела пойдут иначе, чем это было до сих
пор». Он выражал надежду, что немцы снабдят корпус эффектив-
ным оружием, и просил, чтобы итальянский армейский корпус
был использован в зоне боевых действий, а не в тыловых служ-
бах 122.
Пожелания, которые высказывал Муссолини в своем послании,
несколько запоздали. Его письмо было отправлено 9 марта, а за не-
сколько дней до этого Гитлер во время совещания в ставке, пре-
рвав Йодля, докладывавшего об итальянских предложениях отно-
сительно восстановления армейского корпуса на Восточном фрон-
те, заявил: «Я скажу дуче, что это не имеет смысла. Давать им
оружие — значит обманывать самих себя... Нет никакого смысла
давать итальянцам вооружение для организации армии, которая
побросает оружие перед лицом врага при первом же случае. Точ-
но так же не к чему вооружать армию, если нет уверенности в ее
внутренней прочности... Я не дам себя обмануть еще раз» 123.
Для Гитлера вопрос об итальянских войсках на советско-герман-
ском фронте был решен. Единственное, что оставалось сделать
Муссолини,- это отказаться от использования на охранной службе
дивизий, которые еще недавно именовались фашистской пропа-
гандой «цветом итальянской армии».
Печальным было возвращение остатков экспедиционной армии
на родину. Поезда с итальянскими солдатами представляли собой
жалкое зрелище. Истощенные, оборванные, они подвергались
всяческим унижениям и оскорблениям. Это происходило не только
на территории, где командовали гитлеровцы. Прибывающие в Ита-
лию эшелоны тщательно прятали от посторонних глаз, чтобы на-
селение не могло увидеть, в каком состоянии возвращаются «за-
воеватели фашистской империи». Двери и окна вагонов запирали
на ключ, и никто не должен был показываться наружу. «Откройте,
мы не скотина!»—кричали альпийцы в поезде. «Население не
должно вас видеть»,— отвечали им железнодорожники. «Мы не
чумные, мы—альпийцы, которые возвращаются из России»,—
продолжали шуметь запертые солдаты. «Причем здесь альпийцы
вы или нет?—отвечали с платформы.—Вы посмотрите на себя!
Разве вы не понимаете, что на вас жалко и противно смотреть!» 124
Не менее грустным был обратный путь командующего разбитой
армии. Гарибольди выехал в Италию в конце марта, не дожидаясь
конца эвакуации своих солдат. По настоянию итальянского посла
по дороге он заехал в Берлин для участия в официальной церемо-
нии. «Старый локомотив подтянул к перрону вагон генерала,—
вспоминает советник посольства Ланца.— Два низкорослых воен-
122 «Les lettres secretes echangees par Hitler et Mussolini». Paris, 1946, p. 170.
123 F. W. Deakin. Op. cit., p. 206.
124 G. Bedeschi. Centomila gavette di ghiaccio. Milano, 1963, p. 379.
242
ных жандарма, плохо одетые, спустились на платформу. Они не-
брежно забросили свои винтовки за спину и стали прогуливаться
взад и вперед, не удостаивая взглядом группу итальянских ди-
пломатов и генералов. Кто-то сзади меня сказал: «Вот остатки
великой армии». Сцена ужасно тяжелая. Через несколько минут
генерал сошел вниз: он сгорблен, печален, вид у него усталый.
На него жалко смотреть. Мы его увезли в посольство. В своей речи
посол намекнул на непонимание со стороны наших немецких
союзников. Гарибольди высказался в еще более решительных
тонах. Ничего себе атмосфера военного товарищества!» 125
При описании судьбы войск Муссолини на советско-германском
фронте многие авторы проводят сравнение между этой кампанией
и участием итальянских войск в походе Наполеона. Действитель-
но, здесь имеется ряд аналогий. Итальянские войска участвовали
в этих войнах в качестве вассалов более сильного партнера. В
1941 г. из соображений престижа Муссолини послал на Восток
свои лучшие дивизии. Точно так же в 1812 г. вице-король Италии
и король Неаполя отрядили в «великую армию» свои отборные ба-
тальоны. При этом если в армии Наполеона неизвестно почему
оказались неаполитанские моряки, то теперь вместе с немецкими
бронетанковыми колоннами по степи следовали альпийцы со своим
горным снаряжением.
В обоих случаях участие в войне закончилось сокрушительным
разгромом итальянских войск. В 1812 г. войска Евгения Богарне
и Мюрата оставили в России 70% своих людей и 100% матери-
альной части и лошадей. Немногим меньшими были потери италь-
янской армии на Дону. Кампания 1812 г. ослабила итальянские
государства в военном отношении: Южное королевство не в силах
было противостоять англо-бурбонскому давлению. Потеря диви-
зий 8-й армии сказалась во время немецкой оккупации Италии
в сентябре 1943 г.
Однако внешнее сходство двух кампаний касается главным об-
разом военной стороны. Важнейшее принципиальное отличие вы-
текало из характера, который придавала фашистская верхушка
участию в войне против Советского Союза. Посылая свои войска
в СССР, Муссолини подчеркивал идеологический характер похо-
да, хотя соображения империалистического грабежа играли в его
решении далеко не последнюю роль. Вторая мировая война завер-
шилась для Италии не простым ослаблением военной мощи госу-
дарства, а крахом фашистского режима. Движение Сопротивле-
ния, которое привело к окончательной ликвидации фашизма в
Италии, многими нитями связано с провалом военных авантюр
ее правящих кругов.
События на Дону знаменовали собой серьезный кризис оси Бер-
лин — Рим. Разгром итальянских войск на советско-германском
фронте образовал глубокую трещину в фашистском блоке, и вза-
185 L. Simoni. Op. cit., p. 378.
843
имное недовольство приняло самые крайние формы. «Разгром на
Дону,— пишет английский историк Ф. Дикин,— явился важней-
шим поворотом в отношениях между двумя странами. Более того, он
стал основной причиной психологического краха фашистской
войны» 126.
Отсутствие духа военного товарищества отмечалось с обеих сто-
рон и раньше, особенно во время африканской кампании, когда
итальянские и немецкие войска впервые действовали совместно.
Но то, что произошло на Восточном фронте, далеко превосходи-
ло Северную Африку. Здесь речь шла о решающих битвах на
главном для Германии фронте. Поэтому тот факт, что итальянцы
«подвели» под Сталинградом, вызвал бурную реакцию фюрера.
В послевоенные годы обвинения против итальянской армии пов-
торяет западногерманский историк К. Типпельскирх. «Решающей
причиной, которая заставила прекратить продвижение под Ста-
линградом, был удар русских на Дону 16 декабря,— пишет он и
указывает, что «уже через два дня весь фронт итальянской армии,
который удерживали семь итальянских и одна немецкая дивизия,
был прорван до самой Новой Калитвы. Создать импровизирован-
ную оборону на новом рубеже... итальянцы, при их взглядах и
боевых качествах войск и командного состава, не могли. Если в от-
дельных местах окруженные итальянские части под влиянием
немцев нередко оказывали ожесточенное сопротивление..., то
во многих других местах войска теряли выдержку и бежали
в панике» 127.
Фронтовой антифашизм
Служба в фашистской армии никогда не пользовалась популяр-
ностью у итальянского народа. Для молодых итальянцев она была
повинностью, от которой они старались освободиться или отбыть
ее возможно скорее. Более чем на 50% армия состояла из молодых
крестьян, и идея создания «великой империи», которую им усерд-
но вдалбливали в головы, не находила отклика в их сердцах. Сред-
ний и младший офицерский состав — в своем большинстве вы-
ходцы из мелкой буржуазии — видел в военной карьере один из
способов устроить свою судьбу. Среди них попадались и такие,
которые ревностно служили фашизму. Наиболее фашизированной
была авиация. Однако в целом влияние пропаганды на армейскую
среду не шло ни в какое сравнение с теми усилиями, которые при-
лагал фашизм для воспитания «граждан-воинов», начиная со
школьной скамьи.
То, что итальянские солдаты сражались во время захватниче-
ских походов Муссолини ниже своих возможностей, свидетельству-
ет лишь о том, что эта война глубоко противоречила чувству спра-
126 F. W. Deakin. Op. cit., p. 206.
127 К. Типпельскирх. История второй мировой войны. М., 1956, стр. 261.
244
ведливости, присущему итальянскому народу. Лейтенант Совет-
ской Армии А. Тарасов, сражавшийся в рядах итальянских пар-
тизан, писал в своих воспоминаниях: «Говорят об итальянских
солдатах, что они не выдерживают долгого боя. Думаю, что это не
так. Думаю, что солдат любой национальности станет воевать
плохо, если он не будет убежден, что воюет за правое дело. Мне
не раз приходилось встречаться с итальянскими солдатами, вер-
нувшимися с советско-германского и африканского фронтов. Они
сами признавались в том, что «воевали отвратительно». Но эти же
бывшие солдаты, став партизанами, проявляли и чудеса храбрости
в схватках с нацистскими оккупантами» 128. Таким образом, дело
заключалось не в каких-то «природных качествах», которые делали
из итальянцев плохих солдат, как это часто утверждали во время
войны Муссолини и гитлеровские генералы, а в том, что с тече-
нием времени все большее число итальянских солдат убеждалось
в несправедливости фашистской войны и отказывалось воевать за
чуждые им цели.
Нельзя утверждать, что вступление Италии в войну сразу же
вызвало враждебное отношение к фашизму в солдатской массе.
В июне 1940 г. многие еще твердо верили в то, что предстоящая
война — это та самая молниеносная кампания, которую обещал
Муссолини. Действительно, один из противников — Франция — был
уже поставлен па колени, а второй — Англия — вот-вот подверг-
нется прямой атаке непобедимых немецких дивизий. Неопределен-
ная вера в то, что война приведет к какому-то выходу, поможет
решить насущные надежды была довольно распространена среди
призванных на службу солдат.
«Окопный антифашизм», который родился на фронтах второй
мировой войны, появился и нарастал под влиянием непосредствен-
ных впечатлений солдат и офицеров. Наиболее значительными
этапами этого процесса была война против Греции и особенно про-
тив Советского Союза, однако его первичные элементы зарожда-
лись еще раньше.
Самым кратким военным опытом итальянских солдат была вой-
на против Франции. Несмотря на громкую антифранцузскую про-
паганду, трудно было заставить итальянских альпийских стрел-
ков, составлявших большую часть действующей армии, ненавидеть
французов. Как вспоминают солдаты дивизии «Тридентина», на-
ходившиеся на передовой, они кричали французским солдатам,
высовывавшимся из укреплений: «Эй ты, спрячься, а то убьют!»
«Один французский сержант,— вспоминал солдат Ре из батальона
«Салуццо»,— взял в плен нашего альпийца из долины Варайта. До-
прашивая его, он спросил, откуда этот альпиец, в каком доме он
жил в своей деревне. Наконец они узнали друг друга. Они были
троюродными братьями, и француз его отпустил» 129.
128 А. Тарасов. В горах Италии. Л., 1960, стр. 109—110.
129 N. Revelli.La strada del davai, p. 128.
245
Когда же все-таки приходилось стрелять, альпийцы делали это
крайне неохотно. Альпийский стрелок из батальона «Дронеро»
так рассказывал о первых днях войны: «10 июня мы стояли в до-
лине Майра. Я был в парикмахерской, как вдруг по всему лагерю
начали кричать: «Дуче объявил войну Франции!» К сожалению,
эту плохую весть мы уже ждали. Теперь мы должны сражаться
против своих братьев,— подумал я.— Половина наших против-
ников является итальянцами. Вечером мы отправились к горе Фор-
чиолине, затем спустились на французскую территорию. Лейте-
нант Брикко приказывает стрелять, но никто из нас не хотел этого
делать. Перед нами был французский форт и только лейтенант
стрелял по нему из пулемета» 130.
Примерно то же рассказывает артиллерист Дутто: «Наша бата-
рея заняла позицию у Монвизо. Вокруг дождь и снег. Мы открыли
огонь и при каждом выстреле я думал про себя: «У меня дядя и
племянники во Франции. Не хватало еще, чтобы один из моих
снарядов угодил в кого-нибудь из них» 131.
Главное впечатление от короткой кампании в Западных Альпах,
которое осталось у всех ее участников,— это огромная разница
между той картиной могучей военной машины фашизма, какой
представляла ее пропаганда, и действительным состоянием армии.
Плохое обмундирование, огромное количество обморожений, не-
достаток автосредств, принуждавший солдат к длительным маршам
под снегом и дождем, гранаты, которые не взрывались, и устаре-
лая артиллерия, которая оказывалась бессильной против француз-
ских укреплений,— все это в первые же дни войны предстало
перед глазами ее участников.
К разочарованию от снаряжения прибавлялось не менее гнету-
щее впечатление от неспособности командиров. Неразбериха
в штабах, порожденная беспорядочными распоряжениями Мус-
солини и вмешательством его приближенных, приводила к бес-
смысленным передвижениям, которые заставляли людей выби-
ваться из сил без понятной для них цели. Часто снабжение солдат
было плохим не потому, что для этого не хватало средств, а в ре-
зультате организационного хаоса. Шофер Гейдо рассказывал, как,
отправившись к линии фронта с обедом для солдат, он более суток
не мог попасть в свою часть, в конечном счете он роздал обед жи-
телям города Мондови в день перемирия 132.
Разочарование в силе армии, неверие в командиров были все-
общими. Однако кратковременность кампании не позволила этим
чувствам достаточно укорениться в солдатских душах. Ведь как-
никак, а этот поход закончился победой, пусть добытой другими,
но предвещавшей скорый мир и возвращение домой.
130 N. Revelli. La strada del davai, p. 440.
131 Ibid., p. 470.
132 A. Lualdi.Op. cit., p. 56.
346
«Для меня эта маленькая война означала только одну ночь стра-
ха,— рассказывает солдат Демприя из альпийского батальона
«Валь-майра».— Однажды утром французы начали кричать:
«Итальянцы, итальянцы, наступил мир!»—и повели нас в свои
форты. Мы жали друг другу руки, продолжая кричать: «Мир,
мир!» Мне подарили коробку галет, и так закончилась для меня
эта война» 133.
В начале войны против Греции иллюзии скорой победы были
еще широко распространены среди солдат. Как вспоминает аль-
пийский стрелок Бозио из батальона «Валь майра», при отправке
в Грецию он чувствовал себя довольно беззаботно: «Впечатление
такое, что война должна скоро кончиться. На Западном фронте все
кончилось в несколько дней, в Албании все кончится за несколько
месяцев, мы победим и вернемся домой. Эти слова нам так часто
повторяли, что они укоренились у нас в душах. Мой опыт на За-
падном фронте был коротким. Я не думал, как не думали и другие,
что большие трудности встретятся нам в Албании» 134
Ощущение того, что дело идет к победному концу, укреплялось
также уверенностью в силе немецкой армии, которая разбила
Францию и теперь поможет быстро покончить с Грецией. «Это
казалось нам легким делом, которое будет решено в несколько
дней, небольшой стычкой, исход которой уже решен дипломатиче-
ским путем,— говорил солдат Паттольо из батальона «Дронеро».—
Эта уверенность основывалась не на наших силах, а на силах нем-
цев. После войны на Западе мы знали, что с нашим вооружением
мало что сделаешь. Но мы знали, что немцы целятся на Грецию,
и победа нам казалась легкой».
Некоторые из тех, кто отправлялся в Албанию с легким серд-
цем, уже по дороге стали ощущать, что не все обстоит так благо-
получно, как это им казалось. «На аэродром в Фоджу прибывали
самолеты, которые должны были доставить нас в Албанию,— го-
ворит тот же солдат Паттольо,— они заполнены ранеными. Это
альпийцы и пехотинцы; они говорили нам: «Бедняги, там настоя-
щий ад. Мы довольны, потому что возвращаемся живыми. Уви-
дите сами, что там творится» 135.
«Все время дождь сверху и грязь под ногами,— вспоминает сол-
дат Джираудо о своем походе против Греции.— Одеты мы плохо.
Мы выбрасывали развалившиеся ботинки и обматывали ноги кус-
ками одеял. Наша одежда расползалась, и у нас не хватало ниток,
чтобы зашивать дыры. Обходились железной проволокой. Снега
мало, но дождь никогда не переставал. Мы ели немного мяса и за-
плесневевший хлеб. Сигарет не хватало, норму никогда не выда-
вали... В мае 1941 г., когда мы возвратились домой, я был сыт вой-
ной по горло. Но зимой началась другая история — Россия. Мы,
133 N. Revelli. La strada del davai, p. 179.
134 Ibid., p. 186.
135 Ibid., p. 260.
247
солдаты, уже хорошо знали, что нет никакой надежды побе-
дить...» 136
Фашистская пропаганда во время войны против Греции неодно-
кратно описывала подвиги дивизии «Джулия». Эта дивизия из-за
бездумного оптимизма командующего в первые дни продвинулась
далеко вперед и, попав в окружение, выбралась из него в самом
жалком виде. «Это было стадо существ, потерявших все признаки
принадлежности к человеческому обществу. Они рылись в кучах
пустых консервных банок, надеясь обнаружить остатки еды. Они
вымаливали еду у всех встречных. Их волосы кишели паразитами,
часто они брели без курток или ботинок, которые им заменяли
спущенные и завязанные снизу кальсоны» 137.
Бессмысленность страданий, отсутствие понятной цели приводи-
ли к тому, что в груди каждого зарождался глубокий протест.
Лейтенант Патрици из дивизии «Венеция» находился на излече-
нии в госпитале Бари. Однажды он рассказывал соседям по пала-
те, как на его глазах около Тепелени батальон чернорубашечников
был послан в атаку на небольшую высоту. Это была форменная
бойня, солдаты наступали по открытой местности и несли огром-
ные потери. Тем не менее высота была взята. И тут же последовал
приказ батальону отойти назад138. В кульминационный момент
рассказа с одной из коек раздался вой: лежащий на ней человек
сбросил одеяло и все увидели, что вместо ног у него короткие об-
рубки. Это был офицер того самого батальона, который брал высо-
ту. «Он не знал, как кончилась атака, и теперь извивался на своей
кровати, изрыгая проклятья. Было трудно разобрать, что именно
он кричит, но общий смысл ясен: негодяи, будьте вы прокля-
ты!» 139
Не менее красноречивый эпизод произошел после окончания
военных действий на дороге в Корицу, по которой двигалась ми-
нометная рота дивизии «Венеция». Многие солдаты были без бо-
тинок и одежда висела клочьями. Около колонны остановился
автомобиль, и офицер, одетый в элегантную шубу, строго обра-
тился к командиру роты: «Лейтенант, куда вы ведете эту толпу
оборванцев?» Лейтенант, который провел всю греческую кампанию
на фронте, в свою очередь спросил довольно резко: «А вы кто та-
кой?» Офицер назвал себя— он оказался тем генералом, про кото-
рого было известно, что он устраивал пышные обеды на Охрид-
ском озере, в то время как его солдаты гибли от холода и голода.
Рота остановилась без всякой команды: в рядах поднялся громкий
ропот и многие сжали кулаки. Генерал поспешно отбыл, пригро-
зив всем военным трибуналом 140.
136 N. Revelli. La strada del davai, p. 402.
137 A. Lualdi. Op. cit., p. 140.
138 Ibid., p. 178—179.
139 Ibid., p. 176—177.
140 Ibid., p. 189.
248
«Ни в дивизионном госпитале в Аргирокастроне, куда прибыва-
ли раненые 11-й армии, ни в бараках в Валоне, которые выдавали
за госпиталь, оборудованный для приема раненых, больных и об-
мороженных со всего фронта,— писал А. Тромбадори, бывший уча-
стник греческого похода,— я никогда больше не встречал ни одного
солдата или офицера, который одобрял бы кампанию в Греции или
в какой-то мере оправдывал виновников катастрофы» 141.
После захвата фашистскими государствами Греции и Югосла-
вии на Балканах разгорелась партизанская война. Сталкиваясь
с югославскими и греческими патриотами, живя бок о бок с ме-
стным населением, солдаты итальянской оккупационной армии на-
чинали понимать, что для тех, кто взялся за оружие, не существо-
вало вопроса, который возникал в их душах: зачем? Они видели,
что эти люди имеют ясную цель — защиту родины и ее независи-
мости и сражаются ради нее с большим мужеством. Не случайно
в 1943 г. столь многие из итальянских солдат, находившихся
в Югославии и Греции, сделали окончательный выбор и присоеди-
нились к партизанам.
Назревание антивоенных и антифашистских настроений среди
итальянских солдат, сражавшихся в Северной Африке, происхо-
дило медленнее. Война не приняла здесь сразу такого катастро-
фического характера, как в Греции: с 1940 до конца 1942 г. борьба
шла с переменным успехом, и если итальянские дивизии не выс-
казывали большого боевого духа, то им на помощь приходили
танки генерала Роммеля. На Балканах итальянские солдаты столк-
нулись с сопротивлением небольшого народа, стойко боровшегося
за свою национальную независимость. В Африке же они имели де-
ло с армией державы, так же как и Италия, сражавшейся за им-
периалистические интересы.
Значительную часть итальянских войск на Балканах составляли
альпийские дивизии: они состояли главным образом из жителей
альпийских долин, среди которых фашистское влияние не было
глубоким. В Северную Африку направлялось много частей черно-
рубашечников, там находилась даже «молодежная фашистская ди-
визия». Превосходство англичан в вооружении находило себе
оправдание в глазах молодых фашистов: ведь это была война за
место под солнцем «бедных наций против богатых». Отдельные
эпизоды, в которых итальянские чернорубашечники проявляли
стойкость, как, например, при обороне Вир эль Гоби или Джира-
буба, всячески раздувались печатью и радио; все это создавало
определенную атмосферу вокруг африканских походов.
Однако дезорганизация в снабжении, бездарность генералов,
страдания и гибель товарищей постепенно делали свое дело.
«Когда тебя атакуют, а тебе нечем стрелять, это тяжело действует
на моральное состояние,— пишет А. Луалди.— Когда к тому же
141 «Тридцать лет жизни и борьбы Итальянской коммунистической партии».
М., 1953, стр. 384.
249
ты видишь перед собой хорошо питающегося и воюющего со всеми
удобствами противника, то гордость помогает лишь до известного
предела. Во всяком случае наступает момент, когда голод и жажда
оказываются сильнее гордости. Из палаток, где расположен третий
батальон дивизии «Форли», время от времени доносятся проклятья
в адрес Муссолини, войны и фашистских иерархов — эти про-
клятья произносят на всех диалектах Италии. Те, кто всегда заяв-
лял о своей вере в фашизм, не смеют протестовать: может быть,
в глубине души они думают точно так же» 142.
В Северной Африке итальянские солдаты сражались бок о бок
с немецкими войсками. Это знакомство порождало у них двой-
ственное чувство: они видели превосходство немецкой военной
машины, завидовали их организации. «По правде говоря, итальян-
ские солдаты уважали гораздо больше Роммеля, чем высшие
итальянские штабы,— пишет А. Луалди.— Генерал, который жи-
вет вместе с солдатами, разделяет с ними опасность и способен по-
беждать смелостью и хитростью, вызывает гораздо больше дове-
рия, чем те офицеры, которые живут изолированно от солдат, не
зная об их состоянии и заботах» 143.
А среди итальянских офицеров были такие, которые вызывали
насмешки солдат и неприязнь, когда их неспособность приводила
к ненужным жертвам. «Один офицер превратил свою служебную
машину в удобную спальню, его обслуживают денщик и повар,—
рассказывает шофер Поцци из 9-го берсальерского полка.— Одно
время я его возил. Нас сопровождал грузовик, в котором находил-
ся еще один шофер и берсальер для охраны. Мы ели как у папы
римского... Однажды я сопровождал этого офицера в гости к сек-
ретарю фашистской организации города Дерна... Никогда в жизни
я не ел так хорошо, как во время этого обеда... И это в то время
как недалеко люди умирали с пустым желудком» 144.
Чувство зависти к немцам постепенно вытеснялось растущей
враждебностью. Высокомерное отношение союзников, считавших
итальянцев виновниками неудач, их нежелание помочь в беде вы-
зывали нарастающее озлобление. Особенно испортились отноше-
ния между союзниками во время отступления зимой 1942 г., ког-
да механизированные колонны Роммеля часто бросали итальян-
ских пехотинцев на произвол судьбы.
Именно в этот период у многих итальянских солдат окончатель-
но созрело чувство вражды к фашизму. Как рассказывает лейте-
нант из дивизии «Фольгоре», попав в плен, все посмотрели друг
на друга и каждый видел в глазах другого ответ на свой вопрос:
«Все было бесполезным... Видимо, что-то было неверным с самого
начала: может быть, неверным был сам исходный пункт» 145.
142 A. Lualdi. Op. cit., p. 240.
143 Ibid., p. 255—256.
144 Ibid., p. 258—259.
145 Ibid., p. 286.
250
Нигде вражда к фашистскому режиму и союзнику не прини-
мала таких острых форм и не была столь широко распространена,
как среди итальянских войск на Восточном фронте. Война против
СССР была не только захватнической войной, но и «крестовым по-
ходом против большевизма». Поэтому разгром армии Муссолини
на Дону был не только наиболее сокрушительным военным, но и
крупнейшим политическим и идеологическим поражением италь-
янского фашизма.
Уже первые месяцы войны на Востоке стали вызывать у италь-
янских солдат и офицеров серьезные сомнения в том, что речь
идет об увеселительной прогулке, которую обещала им фашист-
ская пропаганда. Бесконечные марши по тылам гитлеровской ар-
мии, нераспорядительность штабов, презрение союзников — все это
вызывало чувство неуверенности.
Навстречу итальянцам время от времени попадались колонны
военнопленных. «Русские пленные шли, шатаясь от усталости и
истощения,— пишет Д. Фуско.— Многие из них были в граждан-
ском, как будто только вчера оставили рабочее место на заводе или
в шахте, чтобы защищать родную землю. Они двигались молча,
но в их глазах было такое выражение, как будто они хотят на-
всегда запомнить физиономии сопровождавших их прусских жан-
дармов, самой мягкой частью тела которых был, безусловно, сталь-
ной шлем» 146.
Итальянцы замечали, что никто не считает войска оккупантов
«освободителями». Более того, солдаты видели, что патриотизм
русских объясняется не только традиционной ненавистью к за-
хватчикам. При вступлении в Днепропетровск солдаты экспеди-
ционного корпуса были поражены тем, что вначале население от-
носилось к ним даже с большей неприязнью, чем к гитлеровцам.
Причиной этому были знаки различия итальянской армии, благо-
даря которым их принимали за белогвардейцев.
Когда итальянские солдаты дошли до Донбасса и на смену ти-
хим украинским деревням пришли промышленные поселки и
шахтные сооружения, они были поражены: увиденное совершенно
не соответствовало утверждениям фашистской пропаганды об от-
сталой России. «На фоне светлого неба,— пишет тот же Фуско,—
чернели промышленные сооружения, переплетения труб и башен,
свидетельствующие о колоссальном усилии народа, который за
25 лет сделал прыжок от феодализма к современности, от крестьян-
ской лопаты к домнам. Перед лицом этих бетонных колоссов наши
солдаты впервые почти с уверенностью почувствовали, что там,
вдали, за горизонтом, готовится что-то таинственное и ужасное» 147.
Показания итальянских солдат, попадавших в плен, подтверж-
дают, что перелом в состоянии боевого духа экспедиционного кор-
пуса произошел весьма быстро. Лишь в первые месяцы его пре-
146 G. Fusco. Op. cit., p. 34.
147 Ibid., p. 50.
251
бывания на фронте некоторые из пленных повторяли тезисы фа-
шистской пропаганды. Так, один младший лейтенант — артиллерист
из дивизии «Челере» в сентябре 1941 г. заявлял, что итальянские
войска «прибыли на фронт для того, чтобы уничтожить комму-
низм... Для этой цели в Россию прибыли отборные войска,— гово-
рил он,— укомплектованные членами фашистской партии и фа-
шистских молодежных организаций». Всем своим поведением он
показывал, что для него нет сомнений в скорой победе 148.
Менее уверенно оправдывал участие Италии в войне против
Советского Союза лейтенант из дивизии «Торино», попавший в
плен на месяц позже. По его словам, итальянцы не хотят войны
против России и не питают к ней никакой ненависти. Однако Ита-
лия является союзником Германии и решила ей помочь, потому
что Германии нужны хлеб, нефть и другое сырье для продолже-
ния войны против Англии. По словам лейтенанта, его солдаты ве-
рят в победу Германии. Сам лейтенант придерживался того же
мнения 149.
С конца 1941 г. тон показаний пленных заметно изменился. Не
стало оптимистических высказываний о судьбе войны, совершенно
исчезли ноты превосходства, которые проскальзывали в ответах
некоторых офицеров в первые месяцы. «Когда итальянский сол-
дат знает, за что он воюет,— говорил берсальер дивизии «Челе-
ре»,— он воюет неплохо. В этой же войне солдаты не только не
знают, за что они воюют, но они не желали и не желают этой
войны. Поэтому они только и думают о том, как бы вернуться до-
мой» 150. Все без исключения пленные говорили об упадке дисци-
плины в своих частях, причем большинство выражало недоволь-
ство низкой профессиональной подготовкой своих офицеров. Мно-
гие жаловались на питание и особенно на недостаток зимнего об-
мундирования.
«Несмотря на хорошее обеспечение корпуса врачами и санитар-
ным оборудованием,— говорил батальонный врач дивизии «Тори-
но», попавший в плен в декабре 1941 г.,— материальное положе-
ние войск плохое. Большинство солдат не мылось со времени отъ-
езда из Италии. В дивизиях имеются душевые установки, но с на-
ступлением осени они оказались непригодными. Кроме того, из-за
движения форсированным маршем их не удавалось использовать
даже летом, тем более что были большие перебои в снабжении
мылом. В связи с этим все солдаты и большинство офицеров завши-
вели» 151.
Все чаще пленные говорили о вражде к союзникам-немцам и
жаловались на плохое отношение с их стороны. «Наши газеты пи-
шут о дружбе между немецкими и итальянскими солдатами,—
148 Архив МО СССР, ф. 228, оп. 709, д. 485, л. 12.
149 Там же, д. 483, л. 74.
150 Там же, д. 485, л. 45.
151 Там же, д. 492, л. 16.
252
говорил капрал из дивизии «Челере» в марте 1942 г.— Между
нами нет согласия, а тем более дружбы. Немцы нас оскорбляют
на каждом шагу» 152.
Первые неудачи немецкой армии играли важную роль в упадке
настроения. «Официальных сообщений о том, что немцы остави-
ли Ростов, не было,— говорил в декабре 1941 г. младший лейте-
нант из дивизии «Челере».—Однако среди офицеров и солдат хо-
дят слухи, что немцы под Ростовом потерпели поражение и ото-
шли. Ходят также слухи о поражении немцев под Москвой. Эти
слухи оказывают огромное воздействие. Мы все более начинаем
понимать, что эта война для нас бесперспективна» 153.
Пленные охотно заявляли о своей вражде или равнодушии к фа-
шизму, связывая это с отрицательным отношением к войне. «Я
ничего не понимаю в политике, но я решительно против войны,—
говорил солдат 80-го полка дивизии «Торино».— Ничего она нам
не принесла и не принесет. Меня заставили пойти на войну, но
ничего хорошего я в ней не вижу. Я не за Муссолини и не против
него. Если без его падения война не может кончиться, пусть он
падет, лишь бы прекратилась война. Разговоров о победе у нас
почти не слышно. Раз мы нигде не побеждаем, как мы победим
здесь?» 154
Упадок боевого духа коснулся не только армейских частей, но
распространялся также и на чернорубашечников. «Солдаты откры-
то выражают недовольство войной, плохим питанием и недостат-
ком военного обмундирования,— говорил лейтенант легиона «Таль-
яменто», взятый в плен в декабре 1941 г.— До этого наш батальон
в боях не участвовал и не имел больших потерь. Однако солдаты
панически боятся партизан. Ходит слух, что в районе Сталино
действует отряд в 2 тыс. человек» 155
Одним из важных показателей ухудшения морального состояния
итальянских войск служило появление дезертиров и перебежчиков.
В своих мемуарах маршал Мессе категорически утверждает: «За
все время существования экспедиционного корпуса в нем не на-
блюдалось ни одного случая дезертирства» 156. Материалы штабов
советских соединений опровергают итальянского командующего.
Уже в осенние месяцы 1941 г. в расположение советских войск
стали попадать дезертиры и перебежчики. Один из таких солдат во
время допроса сказал: «Я знаю, что из моей дивизии дезертирова-
ло несколько человек... Я знаю также случаи, когда за дезертир-
ство расстреливали. В моей батарее были ребята, готовые каждую
минуту бросить оружие» 157.
152 Там же, оп. 710, д. 176, л. 45.
153 Там же, оп. 709, д. 485, л. 55.
154 Там же, оп. 710, д. 715, л. 149.
155 Там же, оп. 709, д. 67, л. 2.
156 G. Messe. Op. cit., p. 167.
157 Архив МО СССР, ф. 228, оп. 710, д. 175, л. 151.
253
Случаи дезертирства и добровольной сдачи в плен были еще
исключением. Да и трудно было дезертировать, находясь за тыся-
чи километров от родины, в стране, которая для большинства про-
должала оставаться чуждой. У многих существовало убеждение,
которое питалось фашистской пропагандой, что все попадающие
в руки Советской Армии солдаты противника подвергаются пыт-
кам и расстреливаются. Солдаты видели, как обращаются гитле-
ровцы с русскими военнопленными, и считали, что Советская
Армия будет платить той же монетой. И если, несмотря на это,
находились солдаты, которые предпочитали окончить войну, сдав-
шись в плен, то это говорило о серьезных трещинах в дивизиях,
посланных Муссолини на Восточный фронт.
Безусловно, положение военнопленного заставляло итальянских
солдат и офицеров говорить то, что могло благоприятно повлиять
на их судьбу. Но имеется возможность сравнить рассказы итальян-
ских военнопленных с показаниями немецких солдат, захваченных
в тот же период и на том же участке фронта. Это солдаты немец-
ких дивизий, которые были расположены рядом с итальянскими.
Их рассказы отличаются от показаний итальянских пленных.
Осенью 1941 г. вера в конечную победу в рядах гитлеровской ар-
мии была еще мало поколеблена и разговоров о поражении плен-
ные почти не вели. Редко встречались высказывания против суще-
ствующего режима. Солдаты охотно говорили о непредвиденных
трудностях, но большая часть из них утверждала, что дисциплина
в армии продолжает оставаться достаточно хорошей158.
Показания немецких солдат и офицеров подтвердили сведения
об ухудшении отношений между немецкой армией и войсками
союзников. Один солдат 97-й немецкой дивизии говорил: «Старая
немецкая пословица гласит: сохрани нас бог от друзей наших, а с
врагами мы как-нибудь сами справимся. Первая половина пого-
ворки относится к нашим союзникам. Мы смеемся при виде италь-
янцев. Как солдаты они никуда не годятся. Нам запрещено всту-
пать с ними в близкие отношения. В начале войны мы еще держа-
лись вместе, но теперь этого уже нет. С помощью этих союзников
мы войны не выиграем, а проиграть ее мы и сами сумеем» 159. Дру-
гой солдат из 111-й дивизии пояснял: «И в самом деле, зачем им
драться — у них нет для этого никаких причин» 160.
Советские штабы уже в сентябре 1941 г. считали, что моральное
состояние итальянских частей резко отличается от состояния не-
мецких войск. В сводке штаба 18-й армии о состоянии итальян-
ских дивизий говорилось: «Несмотря на пышные проводы в Ита-
лии и громкие речи, уже тогда значительная часть солдат и неко-
торые офицеры считали, что Италии нет никакого смысла воевать
против Советского Союза. После понесенных потерь и затяжки
158 См. Архив МО СССР, ф. 228, оп. 710, д. 175, лл. 160-180.
159 Там же, д. 180, л. 15.
160 Там же, л. 16.
254
войны ее бессмысленность стала особенно очевидной... Мораль-
ное состояние итальянских войск пониженное. Виной всему италь-
янские солдаты считают Германию. Дисциплина пока держится,
но непрочно. Во всем замечаются признаки ее падения. Имеется
несколько случаев дезертирства. Приказы офицеров выполняются,
но вяло и безразлично» 161.
Первые морозы угнетающе подействовали на офицеров экспеди-
ционного корпуса, в том числе и тех, кто пустился в поход по соб-
ственной воле. Проведя три месяца на фронте и получив право
на нашивки «За участие в Восточной кампании», некоторые из
них решили, что они могут убраться восвояси. Один из унтер-офи-
церов 80-го полка дивизии «Торино» рассказывал: «За последнее
время у нас произошли большие изменения в командном составе.
Большинство прежних командиров отправилось в Италию по бо-
лезни или по другим не известным мне причинам. Уехал в Италию
и командир полка полковник Кьяромонти. У него что-то случилось
с глазами...» 162
Недомогание командира 80-го полка полковника Кьяромонти,
как и некоторых других, не оказалось слишком серьезным. Возвра-
тившись в Италию, он дослужился до генеральского чина. Выйдя
в отставку, он поселился в родной Сицилии и через 20 лет после
окончания войны выступил с хвастливыми рассказами о боях на
полях Украины 163.
У бывшего командира 80-го полка осталось достаточно времени,
для того чтобы на досуге составить описание своих неправдопо-
добных подвигов. Этой возможности не было у командира 3-го бер-
сальерского полка полковника Каретто, погибшего в донской сте-
пи. Однако остались письма с фронта полковника Каретто, кото-
рые рисуют картину гораздо более реалистическую. Кадровый
военный с хорошим образованием, Каретто, уже будучи в чине под-
полковника, отказался вступить в фашистскую партию, хотя это
и грозило ему осложнениями по службе. Он часто писал своей
семье, подробно и откровенно — в рамках, дозволенных цензурой,—
рассказывал о своих впечатлениях. Его письма иллюстрируют
первую фазу действий экспедиционного корпуса.
«Между двумя реками — Бугом и Днепром,— писал полковник
Каретто 17 августа,—нам не пришлось сражаться — немцы все
сделали до нас. Полк движется вперед; но скольких усилий стоит
мне сохранять дисциплину и заставлять уважать чужую собствен-
ность. К сожалению, не все находятся на высоте положения и не
все понимают это так, как я...» Полк, которым командовал Карет-
то, первым отличился в боях, освободив под Никитовкой авангард,
попавший в окружение. Командир полка был награжден военной
медалью. Однако тон его писем продолжал оставаться меланхолич-
161 Там же, д. 175, лл. 148—150.
162 Там же, л. 148.
163 G. Fusco. Op. cit., p. 52—53,
255
ным. «Мы еще держимся в отличие от других, которые, выражаясь
военным языком, «отметились» и уехали или собираются уехать
домой».
Впрочем, как вскоре выяснилось, офицеры берсальерского полка
также оказались подверженными общему настроению. Сообщая,
что недавно полк посетили немецкие генералы во главе с фон
Клейстом, Каретто писал жене 16 января 1942 г.: «Вообще немец-
кие генералы здесь чаще появляются, чем наши. У нас царит
нечто вроде повального бегства: кто уезжает из-за обморожений,
кто — из-за болезни живота, кто — по семейным обстоятельствам
и т. д. Если и дальше так дело пойдет, то через три месяца в полку
останусь я, еще несколько человек, полковое знамя и павшие в
боях, которых не так уж мало».
Награждение полка, которым командовал Каретто, золотой ме-
далью вызвало у него гордость за своих солдат. Однако его воз-
мущают преувеличения фашистской пропаганды: «Вчера у нас
был журналист из «Коррьере делла сера». Вообще в корреспон-
денциях о 3-м полке недостатка не ощущается. Почти все газеты
«воспевают» наши подвиги. Сколько риторики и сколько вранья!
Ах, если бы можно было сказать правду!!!» 164
Полковник Каретто писал о том, как он скучает по дому, и стро-
ил планы тихой семейной жизни после войны. Однако он не стал
искать предлога для «легального дезертирства» с фронта. Он по-
гиб на высоте 197 у берега Дона.
Несмотря на все старания командования держать войска в изо-
ляции, контакты с населением, особенно после стабилизации фрон-
та, становились все более широкими. Этот факт вызывал беспо-
койство итальянского командования, которое опасалось, что это
приведет к проникновению в армию «коммунистических идей».
Мессе писал в одном из своих отчетов: «Не следует исключать,
что затяжка войны и результаты длительного пребывания в Рос-
сии, где солдаты находятся в контакте с населением, управляемым
коммунизмом, и учреждениями, которые являются его прямым по-
рождением, могут в дальнейшем сделать необходимым разъясни-
тельную и воспитательную работу по проблемам войны и комму-
низма» 165. Осторожные слова Мессе скрывают признание полити-
ческого и морального поражения итальянского фашизма: придя в
страну в качестве завоевателя и покорителя, его армия не только
не смогла навязать своей идеологии, но опасалась силы идей стра-
ны, которую фашисты считали почти побежденной.
Оснований для подобных опасений у итальянского командова-
ния было вполне достаточно. «По мере того,— пишет Толлои,—
как итальянский солдат сближался с русским населением, он пе-
реходил от сюрприза к сюрпризу: чувство семьи, не менее проч-
ное, чем в итальянской деревне, поразительно распространенное
164 В Ceva. Op. cit., p. 54—61.
165 G. Messe. Op. cit., p. 170.
256
среди молодых образование, когда неожиданно девушка-уборщица
оказывалась человеком с высшим образованием, а в оборванном
мальчишке солдаты обнаруживали знания, которыми сами не об-
ладали. Кроме того, они видели достижения социального строя,
фабрики и постройки, узнавали про любовь к Ленину и ненависть
к немцам. А мы были на «освобожденной» Украине. Все это пора-
жало и возбуждало симпатии наших солдат. Эта страна вовсе не
казалась разбитой. Женщины и дети развивали в борьбе за суще-
ствование неодолимую энергию, никогда не опускаясь до униже-
ния и угодливости перед победителями» 166.
На самого Толлои наиболее сильное впечатление произвели
встречи с теми, кому война принесла наибольшие страдания.
«После того как не стало мужчин, о которых не было сведений с
начала войны,— пишет он,— а молодежь была вывезена в Герма-
нию, матери поручали старшим детям заботу о младших, а сами,
объединившись по двое и по трое и толкая вперед себя тележку,
направлялись в районы, где они надеялись найти хлеб. Тысячи
женщин, как мне казалось, все матери Украины, шли по пыльным
дорогам, ночуя под открытым небом, с окровавленными ногами и
натруженными плечами. Эти женщины, готовые выдержать непо-
мерные усилия, казались мне самим воплощением долга. Благо-
даря им я научился любить русский народ» 167.
В душе Нуто Ревелли, образцового офицера, ставившего превыше
всего чувство долга, особенно сильный отзвук вызывал патриотизм
советских людей. На улице в Миллерово он встретил колонну
пленных партизан, двигавшихся под конвоем итальянских солдат.
«Среди них были старые и молодые. Все они шли, высоко подняв
головы, хотя знали,— а может быть именно потому, что они зна-
ли,— какая судьба их ожидает. Я чувствовал стыд за армию, кото-
рая занимается подобными долами, был унижен» 168.
Военный капеллан Фонтана в первую очередь интересовался
вопросами религии. Среди людей старшего поколения он нашел
много верующих. Однако он остался недоволен молодежью: «Рус-
ские мальчишки, воспитанные в духе пренебрежения ко всякой
религиозной идее, были враждебны и насмешливы. Если они вхо-
дили в церковь или подходили к месту, где капеллан служил мес-
су, то они держали руки в карманах и не снимали шапок. Их ло-
зунгом было: «Бога нет». Несмотря на подобные огорчения, во-
енный капеллан признавал, что итальянские офицеры были само-
го положительного мнения о русских169.
Интересным свидетельством того, какой представилась итальян-
цам страна, в которой они находились, являются письма с фронта.
Эти письма писались до разгрома итальянской армии, вызвавшего
переоценку ценностей у многих самых косных или ослепленных
166 G. Тоllоy. Op. cit., p. 56.
167 Ibid., p.57.
168 N. Revelli. Mai tardi, p. 81
169 F. Pontana. Croce ed armi. Roma, 1946, p. 205.
257
фашистской пропагандой участников похода. Корреспонденция
проходила военную цензуру, и это заставляло авторов писем
соблюдать осторожность. Поэтому признания кричащего противо-
речия между созданными ранее представлениями и тем, что италь-
янские солдаты и офицеры увидели своими глазами, представля-
ют особую ценность.
Быстрее других начинали разбираться в окружающей обстанов-
ке те, кто питал меньше предубеждений и стремился выработать
самостоятельную точку зрения на происходящее. К таким отно-
сился лейтенант С. Боничелли, бывший студент-юрист, служив-
ший в разведывательном отделе штаба дивизии «Тридентина».
Боничелли пошел на фронт добровольцем и был убит под Нико-
лаевкой в январе 1943 г. Попав на территорию Украины, он ста-
рался использовать все возможности для того, чтобы узнать по-
больше. В письме 25 июля 1942 г. он описывал своей невесте до-
рожные впечатления: «Вдоль всего маршрута, начиная с Варша-
вы, разрушения постоянно нарастают. Иногда попадаются оазисы
относительного мира; но также и здесь поражает отсутствие жи-
телей. Где они? Убиты, бежали или вывезены? В большинстве го-
родов их осталось 10—15%». Первые встречи с населением: «Все
дети умеют читать и писать. Я попросил их написать свои имена,
и они это сделали уверенно и хорошим почерком... У них живые
и умные глазки, у этих маленьких мужичков, и они очень общи-
тельны, хотя я не дал им ни конфет, ни монет, так как немецкое
командование нам это запрещает».
В письме 13 августа Боничелли делает уже первые выводы из
виденного: «Посетил Ростов. По дороге видел знаменитые колхо-
зы и много городов. Это было очень интересно. Одно могу сказать
уже сейчас: слишком толстый слой вранья покрывает русскую дей-
ствительность, вранья захватчиков и завоевателей, которые заин-
тересованы скрыть истину. Эта действительность... бесконечно
далека от того, что думают люди. Взгляда, брошенного в центр
захваченной страны, достаточно для того, чтобы освободиться от
многих предубеждений и легенд».
Не прошло и недели как Боничелли сообщает, что у него «мас-
са новых впечатлений и новые открытия». «Мелкие подробности
подчас открывают целый мир,— пишет он.— Вчера я ехал на своей
машине через лес и навстречу мне попалась девушка, хорошо
одетая, с тонкими чертами лица. Она была преподавательницей
русского языка в Ростовском институте. Сейчас она работает та-
бельщицей на шахте. Она говорит по-немецки, и я ее спросил,
правда ли, что великолепное современное здание, которое я видел
несколько дней назад, было театром. Она ответила утвердительно,
а потом, неожиданно сверкнув глазами, сказала: «О, как был пре-
красен Ростов...»»
23 августа Боничелли возвращается к тому, что больше всего
его поразило на советской земле: «Следы гигантской деятельности
по модернизации больше всего видны в промышленных городах.
258
Я видел весь угольный бассейн: это почти нескончаемая вереница
шахт, которые в настоящее время почти все разрушены. По мне-
нию специалистов, оборудование было вполне современным и от-
лично служило промышленности».
Боничелли оценивает виденное им как человек, мучительно
ищущий ответа на волнующие его вопросы. «Русские сражаются
потому, что видят врага у себя в доме, а этот дом был достаточно
удобен, и несомненно более спокоен, чем нам это описывали» 170,—
признает он.
Гораздо менее склонен к объективным умозаключениям был
капитан Миссироли, служивший в штабе дивизии «Кунеэнсе». Ка-
питан был полон высокомерия по отношению ко всему русскому
и до конца своих дней сохранил убеждение, что они не знают, что
такое водопровод и другие блага цивилизации. Так же пренебрежи-
тельно отзывался он о боевых качествах советских войск, призна-
ваясь, правда, что его дивизия не участвовала в серьезных боях.
Проходит немного времени, и Миссироли начинает кое-что видеть:
«В домах много книг, я видел учебники по алгебре, физике, бота-
нике в самых бедных домах. Книги по истории более подробны,
чем наши».
Миссироли все больше раздражают сообщения итальянской прес-
сы с русского фронта. «Вчера видел в «Гадзетта дель пополо»,—
пишет он 2 ноября,— статью под заголовком «Балкон на Дон», в
которой описывается визит в батальон «Кунеэнсе». В ней такая
гора преувеличений и глупостей, что нам было бы очень неприят-
но, если бы в них поверили». Капитан продолжает сохранять лег-
комысленный тон по отношению к противнику. 14 и 26 декабря
он пишет об артиллерийской стрельбе, которая доносится в распо-
ложение его дивизии: «Мы переворачиваемся на другой бок и не
обращаем внимания. Если это зимнее русское наступление, то
остается только посмеяться!»171 Между тем это была артиллерий-
ская подготовка наступления, в результате которого две трети
итальянской армии перестали существовать и сам капитан был
убит.
Интересно сопоставить письма офицеров с рассказами простых
солдат, собранными через 20 лет после войны Н. Ревелли 172. Ни в
одном из полусотни свидетельств нет и следа той антикоммуни-
стической риторики, той предвзятой неприязни ко всему русскому,
которые насаждал среди своих солдат фашистский режим.
«Мы знаем из нашего непосредственного опыта во время похода
к Дону, что русские — хорошие люди,— говорил альпиец Джован-
ни Бозио.— Это были такие же крестьяне, как и мы. Мы с ними
объяснялись знаками. Они также страдали от войны: весь их
скот был переписан немцами и находился в их распоряжении. Они
170 В. Ceva. Op. cit., p. 80—86.
171 Ibid., p. 71—77.
172 N. Revelli. La strada del davai, p. 63, 112, 191, 426, 450.
259
так же, как и мы, страдали от голода». «V меня хорошие воспо-
минания о русских и очень плохие о немцах»,--кратко и катего-
рически сформулировал свое мнение Джованни Главерна, черно-
рабочий из городка Санта Кроче.
Центральное место в книгах участников «похода на Восток»
занимают разгром армии и отступление. Неожиданный и полный
крах фашистской армии, страдания, которые пришлось перенести,
были для многих переломным моментом. «Это было как длинный
темный туннель, полный ужасов, выйдя из которого, я понял, что
никогда не буду прежним»,—говорил позднее один итальянский
офицер.
Воспоминания и дневники участников отступления показывают
тот поворот в их воззрениях и взглядах, который вызвало пере-
житое. Каждый из авторов стремится подвести итог, сделать вы-
воды из своего личного опыта, вспомнить эпизод, провести парал-
лели, которые помогают осмыслить происходившее, разобраться в
его причинах. При всей разнице в исходных позициях и глубине
наблюдений в них часто повторяются одни и те же мысли. Наибо-
лее распространенное убеждение, порожденное в душах испыта-
ниями снегового марша,— это осуждение фашистской войны.
Так, в книге сержанта Ригони центральным моментом стал эпи-
зод, в котором драматическое повествование об отступлении пре-
рывает мотив человеческого взаимопонимания. В поисках помощи
Ригони зашел в одну избу. «Я вижу там русских солдат. Пленные?
Нет. Они вооружены. На шапках у них красные звезды! У меня
в руках винтовка. Окаменев, я смотрю на них. Они сидят вокруг
стола и едят. Они едят суп из одной большой миски. И смотрят
на меня с ложками, повисшими в воздухе.
— Мне хочется есть,— говорю я.
В комнате находятся также женщины. Одна из них берет тарел-
ку, наполняет супом из общей миски и протягивает ее мне.
Я делаю шаг вперед, закидываю винтовку за плечи и ем. Русские
солдаты смотрят на меня. Женщины и дети тоже смотрят на ме-
ня. Никто не двигается. Слышен только стук ложки в моей тарел-
ке. И звук каждого глотка.
— Спасибо,— говорю я, кончив есть.
Женщина берет тарелку из моих рук.
— Пожалуйста,— отвечает она.
Солдаты смотрят, как я направляюсь к выходу, не двигаясь с
места...
Так это было. Сейчас, когда я вспоминаю, я не вижу в этом ни-
чего странного. Наоборот, я нахожу это совершенно естествен-
ным... В этой избе между мной, русскими солдатами, женщинами
и детьми создалось понимание, которое было чем-то большим, чем
перемирие. Случилось так, что обстоятельства заставили людей
остаться людьми» 173.
173 М. Rigoni Stern. Op. cit., p. 136—137.
260
Лейтенант Корти был человеком глубоко религиозным. Для его
обобщений характерна христианская символика; осуждение фа-
шистских руководителей смягчено у него иррациональными мо-
тивами.
«Оборванные солдаты тяжело тащились вдалеке. Это была вой-
на... И я подумал о тех, кто устраивал демонстрации с требова-
нием войны... Я подумал о наших руководителях, которые объяви-
ли войну. Свиньи, сукины дети!.. Однако и они только несчастные
люди, оружия в руках Судьбы. Невозможно, чтобы те страдания,
которые мы пережили, зависели от воли нескольких людей. Это
было искупление вины всем человечеством. Только так можно
объяснить войну» 174.
Ф. Гамбетти, доброволец-чернорубашечник, под конец отступле-
ния попал в плен. Его привели в помещение, где уже были собра-
ны солдаты из самых разных частей. Все они были возбуждены и
каждый торопился высказать то, что накопилось у него на душе:
«Проклятья в адрес офицеров и штабов так и носились по воз-
духу, и большинство из них невозможно передать. Больше всех
достается политике, которая привела нас к войне, и тем людям,
которые ее олицетворяют. Солдаты в таком состоянии, что, знай
они, что я доброволец и что под наглухо застегнутой шинелью у
меня черная рубашка, они были способны донести русским, что я
бандит, совершивший бог знает какие преступления» 175.
Многие солдаты и офицеры, попав в плен, охотно писали в га-
зету «Альба», издававшуюся для военнопленных в Советском Сою-
зе. Их воспоминания о пережитом, размышления и выводы во
многом повторяют то, что мы уже встречали в письмах с фронта,
в мемуарах тех, кто избежал плена. И это показывает, что выска-
зывания пленных на страницах газеты не были обусловлены по-
ложением, в котором находились их авторы, а были искренним
выражением их чувств.
Главное место среди них занимает гневное осуждение гитлеров-
ской Германии и итальянского фашизма. Часто эти заявления но-
сили характер коллективных деклараций. Так, в обращении пер-
вой конференции итальянских военнопленных, состоявшейся в
марте 1943 г., говорилось: «Посылая на войну, нас уверили, что мы
направляемся защищать европейскую цивилизацию от большевиз-
ма. Но мы видели, что за цивилизацию несет фашизм Европе. Мы
видели трупы изнасилованных женщин, мы видели костры, на ко-
торых гитлеровцы сжигали военнопленных, мы видели школы,
музеи, больницы, разграбленные так называемыми защитниками
цивилизации...» 176
В заявлении, подписанном большой группой офицеров, среди
которых три полковника и около десяти старших офицеров, гово-
174 Е. Corti. Op. cit., p. 214, 254.
175 F. Gambetti. Op. cit., p. 123.
176 Alba, 14.III 1943.
261
рилось: «Ко множеству голосов, которые раздаются из различных
лагерей для военнопленных в СССР, мы хотели бы присоединить
наш голос, голос тех, кто любит свою далекую родину и убежден в
необходимости покончить с несчастьями, на нас обрушившимися.
Мы обращаемся к итальянскому народу с призывом покончить с
абсурдной и разрушительной войной. Война, которую мы ведем,
не может принести какой-либо пользы нашей стране, эта война —
в интересах немецкого империализма» 177.
«Почему мы антифашисты? — так озаглавил свою статью солдат
из дивизии «Торино» и, отвечая на этот вопрос, писал: «Мы анти-
фашисты, потому что итальянский фашизм не является патриоти-
ческой партией. Если бы он был таковым, то не привел бы Италию
к нынешнему жалкому состоянию. Из-за него наши близкие в
Италии страдают от холода и голода, из-за него миллионы моло-
дых людей проливают кровь на поле боя и умирают. По вине фа-
шизма Италия сегодня в трауре» 178.
Рассуждения одного из пленных офицеров предваряют выво-
ды, к которым после войны приходили военные историки и авто-
ры мемуарной литературы: «Ясно, что объяснять неудачи италь-
янской армии в этой войне трусостью солдат, это значит
оскорблять итальянский народ. Итальянский солдат не менее
храбр, чем солдат других армий, и он это не раз доказывал в прош-
лом. Но итальянский народ не любит несправедливости, и итальян-
ский солдат не хочет быть бандитом и наемником. А эта война —
война разбойничья. Что нужно было итальянскому народу от фран-
цузского, греческого или югославского народа? Что плохого сделал
русский народ итальянскому народу на всем протяжении его исто-
рии? Какое зло причинили все эти народы рабочему из Турина,
крестьянину из Апулии или ремесленнику из Флоренции?.. Италь-
янский солдат понимал трагизм положения, к которому привел
Италию Муссолини, и сражался против воли или совсем не сра-
жался» 179.
Таковы были мысли солдат и офицеров, попавших в плен и имев-
ших возможность высказывать то, что накипело у них на душе.
Их выводы были по сути дела продолжением мыслей, бродивших
в головах тех итальянских солдат и офицеров, которые избежали
плена и весной 1943 г. ожидали решения своей участи в белорус-
ских городах и селах. Эти солдаты не слушали приказаний своих
командиров, все более открыто проявляли свои симпатии к насе-
лению и нежелание враждовать с партизанами, действовавшими в
этих районах.
В начале апреля 1943 г. Бастианини, сменивший Чиано на посту
министра иностранных дел, получил от своего близкого друга из
России письмо, которое показалось ему столь важным, что он пе-
177 «Alba», 3.VIII 1943.
178 «Alba», 8.V 1943.
179 Ibidem.
262
редал его для прочтения Муссолини. В письме, на котором стоит
штамп «Прочитано дуче», говорилось: «Моральное состояние войск
невероятно низкое, и то же самое следует сказать об офицерах,
особенно младших. Нужно побывать в частях, для того чтобы по-
нять истинное состояние людей: все они перенесли психическую
травму, которая повергла их в глубокий фатализм, боевой дух от-
сутствует... Милосердие местных жителей во время отступления
часто оттеняло нетоварищеское поведение союзников. Теперь наши
солдаты в России и большинство младших офицеров не считают
более русских главным противником. Доказательства этому мы
находим в письмах, отправляемых родным. Среди офицеров, как
старших, так и младших, кроме того, господствуют настроения
вражды и недоверия к режиму, который они обвиняют за все ошиб-
ки. Распространяется опасный дух антифашизма. Даже сам дуче
более или менее замаскированно, подвергается нападкам...»180
Автор письма, закоренелый фашист, ужасается тем, что он уви-
дел. «Здесь зреет заговор против фашистского режима!» — воскли-
цает он в конце письма.
Осуждение фашистского режима солдатами и офицерами, воз-
вращавшимися в Италию с Восточного фронта, передавалось и тем,
кто потерял своих близких в далекой России. Сержант Ригони
вспоминает о встрече с отцом своего однополчанина. Он встретился
с ним в ясный солнечный день на берегу озера, окруженного зеле-
ными деревьями. Мимо них прогуливались нарядно одетые девуш-
ки и молодые парни. Ригони видел в последний раз сына этого ста-
рика лежащим на снегу без сил в конце отступления. «Мне трудно
говорить правду,— сказал я отцу.— Но если вы хотите, я вам скажу
ее... Он выслушал меня молча, не перебивая и ничего не спраши-
вая. «Так это было»,— закончил я. Он взял меня под руку и повел
в тратторию. Литр вина и два стакана. Еще литр вина. Он посмот-
рел на портрет Муссолини, висевший на стене, сжал зубы и кула-
ки. Он ничего не сказал и не заплакал...» 181
Источником антифашистских настроений служила еще одна при-
чина, которая проходит во всех воспоминаниях: «Русские хорошие,
русские такие же, как мы». Это было убеждение, наносившее тя-
желый удар по фашистской пропаганде, не жалевшей сил для того,
чтобы очернить русский народ. Но еще более неожиданным было
то, что многие солдаты и офицеры сумели увидеть достижения
советского народа. Это впечатление было тем разительнее, чем
больше старалась фашистская печать оклеветать советский строй.
Итальянский генеральный консул в Инсбруке, который занимался
отправлением эшелонов с солдатами из России, доносил в Рим:
«Многие восхищены боевыми качествами Советской Армии... Мно-
гие были особенно поражены достижениями советского режима» 182.
180 F. W. Deakin. Op. cit., p. 218—219.
181 M. Rigoni Stern. Op. cit., p. 64.
182 F. W. Deakin. Op. cit., p. 206.
263
В дни, когда эшелоны с остатками 8-й армии начали отправлять-
ся в Италию, в Турине и других городах вспыхнули первые мас-
совые забастовки против фашистского режима. Выступления рабо-
чего класса свидетельствовали о том, что кризис режима Муссоли-
ни вступил в завершающую стадию. Возглавляли массовые выступ-
ления против фашизма коммунисты и антифашисты, которые про-
должали свою борьбу на протяжении всех лет фашистского режи-
ма. Их деятельность слилась с «военным антифашизмом» солдат и
офицеров, которые пришли к отрицанию фашизма в африканской
пустыне, в балканских горах и русской степи. Сливаясь воедино,
все эти потоки сделали невозможным для правящих классов сохра-
нение у власти Муссолини.
глава IV Крах фашистской диктатуры
Развал военной экономики
Накануне второй мировой войны в Италии для координации воен-
ного производства был создан комиссариат военной промышлен-
ности (Фабригуерра) во главе с генералом Фавагросса. Его зада-
чей было согласовывать производственные программы вооружен-
ных сил и приводить их в соответствие с возможностями нацио-
нальной экономики. Однако право размещения военных заказов
сохранялось за министерствами сухопутной армии, флота и авиа-
ции. Тем самым вновь созданный орган с самого начала был лишен
основных рычагов для осуществления своих координационных
функций. Он занимался, главным образом, распределением сырья
между отраслями промышленности, выполнявшими заказы штабов
трех вооруженных сил.
Одновременно при генеральном штабе имелось главное интен-
дантство, которое также вмешивалось в вопросы военных заказов
и накопления резервов. В то же время комиссариат военной про-
мышленности не контролировал распределение таких видов воен-
ного сырья, как уголь, горючее, шерсть, искусственное волокно и
каучук, часть из них находилась в ведении различных автаркиче-
ских комитетов, другая — зависела от соответствующих мини-
стерств.
Решение о создании единого министерства военной промышлен-
ности было принято лишь весной 1943 г., за несколько месяцев до
крушения фашизма, когда итальянская экономика находилась в
полном упадке и спасти ее не могли никакие административные
реформы.
265
Невероятная путаница способствовала бюрократической волоки-
те и в конечном счете приводила к тому, что экономический потен-
циал страны далеко не полностью использовался в интересах вой-
ны. Однако именно такое положение устраивало крупных промыш-
ленников, поскольку оно создавало большие возможности для раз-
личного рода махинаций. Отсутствие эффективного контроля над
распределением сырья позволяло им использовать дефицитные
материалы в соответствии со своими интересами, не считаясь с
потребностями военного производства.
Децентрализация размещения заказов приводила к тому, что
частные предприятия различными маневрами добивались наиболее
выгодных для себя условий. Военные министерства конкурировали
и перехватывали чужие заказы, переплачивая фирмам значитель-
ные суммы. За один и тот же вид продукции министерство авиа-
ции, располагая более широкими возможностями, платило значи-
тельно больше, чем министерство военно-морского флота 1. При этом
главой всех трех военных министерств являлся Муссолини. На
словах он мог метать громы и молнии в адрес «буржуазии», а на
деле никогда не смел поступиться интересами монополистов.
Военная промышленность задыхалась от недостатка металла и
фашистские власти производили реквизиции металлических оград
и других металлических предметов, а частные фирмы накапливали
запасы сырья, которое использовали по собственному усмотрению.
В то время как итальянская армия была вооружена артиллерией,
доставшейся ей от Австро-Венгрии во время первой мировой вой-
ны, новые образцы с огромным трудом пробивали себе путь через
бесконечный бюрократический лабиринт. В среде военных чинов-
ников господствовала коррупция — промышленники были заинте-
ресованы в их поддержке, а они в свою очередь стремились воспол-
нить свою весьма низкую заработную плату.
Дутые цифры в сводках, неправильная информация о действи-
тельном положении вещей были обычными в практике военной ад-
министрации. Сам Фавагросса признает, что в докладах Муссоли-
ни он постоянно драматизировал положение, оправдывая это
стремлением сначала удержать дуче от войны, а затем побудить его
разорвать с Гитлером2. Пример подавал начальник генерального
штаба Каваллеро. Как-то на приеме у Муссолини он представил
таблицу, из которой следовало, что в Италии производится еже-
месячно 280 противотанковых пушек. Когда дуче усомнился в
истинности этой цифры, Каваллеро тут же признал, что это соот-
ветствует «теоретической мощи», и карандашом исправил цифру
280 на 160. «Такие скидки делают только спекулянты на черном
рынке»,— заявил по этому поводу Чиано. Муссолини был возму-
щен, но заметил, что после многих смен начальников штабов он
убедился, что все они одинаковые вруны. «Только Скуэро (один из
1 С. Favagrossa. Perche perdemmo la guerra. Milano, 1947, p. 37.
2 C. Favagrossa. Op. cit., p. 151, 165.
266
заместителей Каваллеро.—Г. Ф.) честный,—заметил он.—Глупый,
но честный» 3.
В какой-то мере оправданием для начальника генерального шта-
ба служил тот факт, что реальная отдача итальянской военной
промышленности на протяжении всех лет войны, действительно,
значительно отставала от ее теоретической мощности. Генерал Фа-
вагросса приводит в своей книге таблицу, из которой следует, что
с 1939 по 1943 г. промышленные мощности в области вооружений
значительно возросли. Так, артиллерийских орудий она могла да-
вать в четыре-пять раз больше, чем в 1939 г., боеприпасов к ним и
автоматического оружия — в три раза больше, самолетов и моторов
к ним — в два раза больше4. Однако производство сдерживалось
недостатком сырья, электроэнергии и неполадками организацион-
ного характера.
В первый год войны добыча и производство промышленного и
сельскохозяйственного сырья и полуфабрикатов дали известный
прирост и были наиболее высокими за военные годы. В последую-
щем кривая добычи железной и медной руды, свинца и других ис-
копаемых неуклонно пошла вниз. Главными причинами этого бы-
ли призыв в армию значительного числа молодых рабочих, занятых
в горнодобывающей и тяжелой промышленности, и сокращение
возможностей транспорта. Железнодорожный транспорт был чрез-
вычайно загружен перевозкой каменного угля из Германии, кото-
рый раньше доставлялся морским путем.
В 1941 г. количество получаемого сырья стало падать, однако
военное производство достигло рекордных цифр. Это было резуль-
татом переработки сырья, поступившего в предыдущий период.
Правда, начал сказываться недостаток угля, поставки которого из
Германии не покрывали нужд промышленности. К концу лета
1941 г. число предприятий, вынужденных прерывать работу из-за
недостатка топлива, достигло 338. Среди них фигурировали такие
крупные заводы, как «Реджане» и «Капрони», производившие са-
молеты, сталелитейные заводы «Ильва» и «Корнельяно» и др. Как
пишет Фавагросса, Муссолини не высказал по этому поводу особо-
го беспокойства, так как он был уверен, что скорая победа разре-
шит все проблемы 5.
Фавагросса в своих мемуарах обвиняет в неоправданном опти-
мизме Муссолини, но летом 1941 г. он сам питал радужные на-
дежды. Как пишет Каваллеро, обсуждая с ним вопрос о производ-
стве стали, Фавагросса заметил, что до зимы «русский вопрос бу-
дет решен и тогда мы получим доступ к богатейшим ресурсам» 6.
Свидетельство Каваллеро подтверждает одна из многочисленных
памятных записок, которую руководитель итальянской военной
3 G. Ciano. Diario, vol. II. Milano, 1963, p. 137.
4 С. Favugrossa. Op. cit., p. 137.
5 Ibid., p. 162.
6 U. Cavallero. Comando Supremo. Diario. 1940—1943. Bologna, 1957, p. 98.
267
промышленности направил Муссолини в ноябре того же года.
Предвкушая поток сырья с оккупированной территории Советско-
го Союза, он предусмотрительно беспокоился о том, что железно-
дорожного транспорта будет недостаточно. «Если зимой Украина,
бассейн Дона и Донца смогут дать значительное количество
сырья для промышленности, то для этого необходимо обеспечить
транспортировку его морем» 7.
Опыт совместной с Германией оккупации Югославии и Греции
мог бы заставить руководителя итальянской военной промышлен-
ности быть менее оптимистичным в своих прогнозах. Присоеди-
нение провинций Любляна и Далмация к Италии и оккупация
других территорий на Балканах породили в среде итальянского
промышленного и торгового капитала жажду немедленно вос-
пользоваться плодами захватов. Однако зоны оккупации и сферы
влияния оказались разграничены таким образом, что итальянцы
мало чем могли поживиться. Около Любляны немцы отрезали в
свою пользу угледобывающий район и сталелитейный завод
«Ассилинг», находившиеся в десятке километров от Италии,
а границу в Далмации провели таким образом, что все источники
энергии новой итальянской провинции оказались отрезанными.
«Все эти факты,— горестно пишет Фавагросса,— свидетельство-
вали о стремлении воспрепятствовать нашему промышленному
развитию, особенно развитию горной и металлургической про-
мышленности». Он сообщает, что «в качестве непосредственных
приобретений на Балканах» Италия получила «немного алюми-
ния», «некоторое количество цемента» и «довольно скромные
предприятия по производству стальных сплавов в Далмации» 8.
Потерпев неудачу на Балканах, руководящие итальянские кру-
ги с особым вожделением обращали свои взоры к Советскому
Союзу. Фавагросса был далеко не единственным, кто обманы-
вался на этот счет. Генерал Мессе, возглавлявший экспедицион-
ный корпус, призывал своих солдат смелее сражаться за Украи-
ну — «будущую житницу победителей» 9. При штабе экспедици-
онной армии существовал специальный отдел, который был занят
изучением возможности использования природных ресурсов
Украины. Каваллеро планировал присылку в Италию «для ис-
пользования на тяжелых работах в шахтах» 10 тыс. русских
военнопленных10.
Следуя приказам из Рима, итальянские генералы пытались на-
ладить тотальное ограбление контролируемой ими территории.
Представление об этом дает подробный приказ «О мобилизации
местных ресурсов» командира 2-го корпуса генерала Дзингалеса,
изданный им 8 ноября 1942 г. Почти на десяти страницах генерал
7 С. Favagrossa. Op. cit., p. 166.
8 Ibid., p. 156—157.
9 «La tragedia dell'ARMIR nelle arringhe di Sotgiu e Paone al processo
d'Onofrio». Milano, 1950, p. 216.
10 U. Cavallero. Op. cit., p. 144.
268
уточнял, какие именно объекты интересуют итальянское командо-
вание «с точки зрения военной экономики»: все виды скота, все
виды зерновых, овощей и молочных продуктов, домашняя птица,
сено и солома, кожа и шерсть, лесоматериалы и «все другие виды
сырья, которые могут быть использованы для нужд армии, про-
мышленности и сельского хозяйства». Особое внимание обраща-
лось на оборудование промышленных и сельскохозяйственных
предприятий, моторы и запасные части к ним, горючие и смазоч-
ные вещества 11.
Итальянская армия производила многочисленные реквизиции.
Однако немецкие власти пресекали поползновения итальянцев
переправлять награбленное в Италию, отбирая трофеи и сохраняя
эту привилегию для себя.
«Итальянцы,— пишет Валори,— много раз предлагали свое
сотрудничество немецким штабам для использования оккупиро-
ванной территории... Однако немцы не имели никакого желания
делиться с союзником своими трофеями и всеми способами про-
тивились тому, чтобы Италия получала хотя бы скромную часть
сельскохозяйственных продуктов и сырья... Только преодолевая
огромные трудности, итальянскому командованию удалось по-
слать некоторое количество железного лома и различных метал-
лов. С немцами было заключено соглашение на 10 тыс. тонн, прав-
да, в действительности удалось отправить значительно больше» 12.
Как свидетельствует генерал Фавагросса, немцы регулярно раз-
гружали вагоны, которые загружались медью и другими метал-
лами. Если некоторая часть материалов все же попадала в Ита-
лию, то это удавалось сделать благодаря многочисленным
фьяскам вина, которые заставляли немецких чиновников закры-
вать глаза на происходящее. «И это происходило в то время, как
металлолом имелся в избытке и сами немцы не могли его выво-
зить целиком из-за недостатка транспорта!»13 — с возмущением
пишет Фавагросса.
Что касается поставок из Германии, то после нападения на
Советский Союз они стали сокращаться и шли с перебоями. Наи-
более важной статьей импорта был каменный уголь, и итальян-
ские власти делали все возможное, чтобы поток угля из Германии
не иссякал. Тем не менее к сентябрю 1942 г. задолженность Гер-
мании в угле превысила более 2 млн. тонн. По другим видам ма-
териалов дело обстояло еще хуже: задолженность по металлурги-
ческому сырью и полуфабрикатам равнялась трем месяцам, по
алюминию — шести месяцам, по хрому — двенадцати и т. д.14
Германия предоставляла итальянской армии также некоторое
количество вооружения, но это было трофейное оружие, захва-
11 Comando 35 Согро d'Armata. № 4530/25. Личный архив автора.
12 A. Valori. La campagna di Russia. 1941—1943, vol. II. Roma, 1950, p. 238—
239.
13 С.Favagrossa. Op. cit., p. 171,
14 Ibid., p. 180.
269
ченное в других странах, и его использование было связано со
значительными трудностями.
Со своей стороны немецкая администрация стремилась превра-
тить Италию в объект грабежа. Она имела для этого большие
возможности. Одним из; наиболее широко используемых путей
было размещение заказов среди итальянских фирм с оплатой из
денежных сумм, отпускаемых итальянским правительством на
содержание немецких войск и подлежащих возврату после вой-
ны. Итальянское государство выступало в роли банкира, который
не только давал широкие кредиты своему союзнику, но и финан-
сировал отечественные частные предприятия. Владельцы италь-
янских предприятий охотно шли на эти манипуляции, получая
большие доходы и закрывая глаза на то, что они соучаствуют в
ограблении государственной казны. Фавагросса признает, что все
попытки воспрепятствовать подобным сделкам не имели эффек-
та, «так как жажда наживы подавляла у некоторых все другие
чувства» 15.
Немцы наводнили Италию различными организациями, кото-
рые охватывали все сферы предпринимательской деятельности.
Система выкачивания средств, по свидетельству Фавагросса,
«действовала превосходно». Особое внимание уделялось скупке
сельскохозяйственной продукции: консервированные фрукты и
овощи, свиное мясо и другие продукты, минуя контроль итальян-
ских властей, непрерывным потоком отправлялись в Германию.
Их оплачивали также за счет кредитов итальянского прави-
тельства.
Одна из памятных записок Фавагросса Муссолини весной
1942 г. начиналась следующим образом: «Академик, профессор
Джордани рассказал мне, что в провинции Беневенто немецкие
солдаты скупают живых свиней. Об этом сообщил один сельско-
хозяйственный инспектор, к которому обратился крестьянин с
просьбой засвидетельствовать, что уплаченные ему лиры не были
фальшивыми» 16. Анекдотический характер этой записки свиде-
тельствует о том, что итальянская администрация мало знала о
том, что творят немецкие представители в Италии.
Свою финансовую задолженность Италии немцы рассматривали
как совершенно естественное явление. Летом 1942 г. германский
министр Ландфред заявил, что германские долги представляют
собой «вклад, который вносят другие страны в общую борьбу», и
«железный фонд накопления», который Германия оплатит после
победы17.
Одним из видов «вклада» Италии в «общее военное усилие»
была посылка итальянских рабочих в Германию. Отошли в прошлое
времена, когда итальянские рабочие направлялись в Германию,
15 С. Favagrossa. Op. cit, p. 207.
16 Ibid., p. 303—304.
17 Ibid., p. 219,
270
спасаясь от безработицы и надеясь на высокие заработки. Теперь
они мало отличались от военнопленных: они жили в бараках, их
жизнь тщательно регламентировалась, а заработки резко сокра-
тились. Положение итальянских рабочих служило предметом
безуспешных протестов с итальянской стороны. Летом 1942 г.
Муссолини в порыве гнева даже запретил посылку новых кон-
тингентов в Германию, однако после вмешательства немецкого
посольства был вынужден отменить свое решение.
В 1942 г. дезорганизованная итальянская экономика быстро
двигалась к развалу. Снижение производства охватило даже те
области, где в первые годы войны наблюдался известный подъем.
Стала остро ощущаться нехватка электроэнергии. Производство
электроэнергии снизилось незначительно: если в 1940 и 1941 гг.
было выработано около 20 млрд. квтч., то в 1942 г.— 19 млрд.
квтч18. Однако сокращение поставок угля из Германии привело
к ее усиленному потреблению. Были введены всякого рода огра-
ничения как в промышленности, так и для населения. Еще хуже
дело обстояло с жидким топливом, поскольку производство
всех видов заменителей не давало результатов, а импорт доли
румынской нефти, которую предоставляли немцы, все более со-
кращался.
Металлургическая промышленность также переживала трудное
время: выплавка стали значительно упала даже по сравнению с до-
военным временем (если в 1938 г. она равнялась 2,3 млн. т, то в
1942 г. было произведено 1,9 млн. т стали) 19. Сократилась вы-
плавка алюминия, который согласно автаркическим планам дол-
жен был заменить ряд цветных металлов.
В большом беспорядке находилось финансовое хозяйство стра-
ны: огромные расходы на войну приводили к быстрому росту
дефицита государственного бюджета. Если в 1940/41 финансовом
году общие расходы составили 107 млрд. лир, а доходы 34 млрд.,
то в 1941/42 г.— соответственно 118 и 41 млрд., а в 1942/43 г.—
135 и 48 млрд. лир. Дефицит бюджета достиг 86 млрд. лир20. Как
писал экономист Гуарнери, за три года войны «были полностью
исчерпаны накопления предыдущих поколений» и «продолжение
усилий в таких же масштабах могло привести лишь к полному
краху» 21.
Тяжелейшее положение, в котором оказалась итальянская эко-
номика на третьем году войны, убедительно свидетельствовало о
полном провале социально-экономической политики фашизма.
Автаркическая политика давала минимальные результаты, а кор-
порации оказались бессильными регулировать хозяйственную
жизнь.
18 С. Вишнев. Военная экономика фашистской Италии. М., 1946, стр. 59.
19 G. Bосса. Storia d'ltalia nella guerra fascista. Bari, 1969, p. 488.
20 F. Catalano. L'ltalia dalla dittatura alia democrazia 1919—1948. Milano, 1962,
p. 355.
21 Ibid., p. 356.
271
Муссолини в конце 1942 г. сравнивал корпоративную систему
с «пустой рамкой». «Что же находится внутри этой рамки? Кого
мы поместили в нее? В этом весь вопрос. Что за люди сидят во
всех этих конфедерациях кожаных изделий, спиртных напитков
и вареных груш?» «Этот итальянский экономический мир был
либеральным до 1925 г. и по существу он остался таковым и в
настоящее время,— отвечал он сам себе.— Он видел в фашизме
орудие для защиты частной собственности и поэтому принял его...
Практически все осталось таким, как было» 22.
В январе 1943 г. Боттаи, долгое время занимавший пост мини-
стра корпораций, поместил в журнале «Экономия фашиста» об-
ширную статью, в которой подводил неутешительные итоги кор-
поративистской политики фашизма. «Существует ли проблема
политико-экономических функций корпоративных учреждений,—
задавал риторический вопрос Боттаи на 21-м году «фашистской
эры»,— т. е. функций корпораций вообще?.. Этот вопрос мог бы
показаться лишенным смысла, поскольку действующий устав
корпораций не может не дать на это ясного ответа. Но, несмотря
на четкие корпоративистские установки в «Хартии труда» и со-
вершенно ясные высказывания дуче по этому вопросу, находится
немало людей, которые, исходя из опыта последних лет, ставят
под сомнение состоятельность нашей системы экономической
политики...»
Боттаи признавал, что опыт 16 лет существования политико-
экономической системы корпораций «не способствовал созданию
ясной картины для наблюдателя», и перечислял причины этого.
«Явления экономической концентрации; лишение частными или
государственными организациями профсоюзов части их функций
или направление их деятельности в собственных интересах; раз-
витие консорциумов; все расширяющееся поглощение предприя-
тий государством — все эти элементы намного ослабляют дейст-
венность принципов «Хартии труда»... Но словам Боттаи, это
произошло из-за того, что «в результате неэффективной деятель-
ности корпораций» определенные частные интересы смогли одер-
жать верх.
Констатация подобного положения приводила главного теоре-
тика корпоративизма к самым пессимистическим выводам. «Если
явления, о которых мы говорим,— писал он,— будут продолжать-
ся и развиваться после окончания военной конъюнктуры, то это
полностью извратит характер корпоративной системы: это дока-
зало бы, что все то, что фашизм сделал в области производства,
надо коренным образом переделать. Заметьте: речь не может идти
о «логическом развитии», «необходимой эволюции» — речь долж-
на в этом случае пойти о полном изменении курса» 23.
22 G. Giudice. Mussolini. Torino, 1969, p. 619—620.
23 G. Gualerni. La politica industriale fascista. Milano, 1956, p. 45—50.
272
Боттаи, который с известными основаниями считал себя одним
из творцов корпоративной системы, готов был признать, что мно-
голетние усилия фашистского режима не дали достаточно убе-
дительных доказательств возможности успешного и эффективно-
го функционирования этой системы. Откровения такого рода
трудно переоценить, даже учитывая атмосферу всеобщего уны-
ния, которая царила в фашистских кругах в начале 1943 г.
Обострение внутреннего положения
По мере того как ухудшалось положение внутри страны, фа-
шистской пропаганде приходилось прибегать все к новым ухищ-
рениям, чтобы скрыть правду о действительном положении ве-
щей и ориентировать общественное мнение в желаемом направ-
лении. В течение 1941—1942 гг. вводились все новые ограничения
для населения, сокращалась подача газа и электроэнергии, цент-
ральное отопление работало лишь несколько часов в сутки,
запрещалось производство обуви из кожи, устанавливались лишь
три типа ботинок из заменителей, которые разрешались к прода-
же, и т. д. Сообщая о повышении цен на хлеб, молоко, яйца и т. д.,
ни одна газета не употребляла слово «увеличение»: по указанию
министерства культуры в комментариях фигурировали выраже-
ния «изменение цен» и «обновление цен». Теоретически можно
было предположить, что речь идет о снижении.
Осенью 1941 г. газеты громко трубили о скором крахе «красной
России». Подробно описывались подвиги итальянских легионе-
ров в России, что создавало впечатление равноправного участия
фашистской Италии в борьбе на главном фронте. Когда последо-
вало сообщение об атаке японской авиации на Пёрл-Харбор и
объявлении Италии войны США, газеты тут же напомнили слова
Муссолини: «Много врагов, много чести» — и принялись воспе-
вать солидарность партнеров по «треугольнику». Сообщения об
успехах японского оружия занимали в зимние месяцы централь-
ное место на страницах газет; они создавали впечатление, что
восточные союзники собственными силами сумеют сокрушить
Америку. В то же время это отвлекало внимание от советско-
германского фронта, где «согласно заранее разработанным пла-
нам» войска Гитлера «временно приостановили» свое продви-
жение.
Весной 1942 г. трудности повседневной жизни увеличились:
официально сообщалось, что потребление электроэнергии будет
сокращено на 20% по сравнению с прошлым годом, сокращалась
норма отпуска хлеба, ограничивалась продажа мяса. Остро ощу-
щалась нехватка овощей, и население призывалось раскопать все
городские скверы под («военные огороды». Однако, по уверениям
газет, итальянцы должны были стойко переносить эти необходи-
мые лишения, поскольку победа близка. Итальянские солдаты
273
выказывали чудеса храбрости в Северной Африке, и недалеко то
время, когда вместе с немецкими союзниками они начнут безоста-
новочный марш в глубь Египта. Военные комментаторы гадали:
приведет ли это к соединению с войсками, которые действуют в
России? Вновь двинувшись вперед, германские войска достигли
там Кавказа и теперь не предвиделось остановок на зимний пе-
риод.
Однако наступила осень и принесла отрезвление для тех, кто
еще продолжал верить газетам. К тому же сами сообщения фа-
шистской прессы становились все менее убедительными. Так,
признавалось, что в России опять наступили холода и мороз в
тех районах, где находятся итальянские дивизии, достигает
20—30°. Правда, как утверждал некий профессор Маральди на
страницах авторитетного журнала, страшного в этом ничего нет.
«30—40°...,— писал он из далекой России,— Замерзает вода, за-
мерзает вино, замерзает жидкость в орудиях. Но не стоит слиш-
ком беспокоиться об этом. Зажигается огонек, разогреваются про-
дукты и можно прекрасно поесть. Оружие также начинает ожи-
вать под влиянием тепла и повсюду слышно мяуканье пуль и за-
вывание снарядов. А если винтовка заедает, то бой ведется хо-
лодным оружием» 24.
Если верить словам профессора Маральди, то все происходит
легко и просто. В подтверждение его слов газеты напечатали фо-
тографию с подписью: «Передовой пост АРМИР на берегу Дона».
Однако, когда читатели рассматривали эту фотографию, не только
не существовало фронта на Дону, но и большей части солдат
итальянского экспедиционного корпуса не приходилось заботить-
ся о своем оружии, брошенном при отступлении. Через некоторое
время газеты сообщили о русском наступлении, но читателю
трудно было догадаться об истинных масштабах событий. «Совет-
ские войска,— сообщала «Коррьере делла сера»,— удерживаются
немцами и их союзниками — итальянцами, румынами и венгра-
ми. Поскольку большевистское наступление еще не окончено,
трудно делать предсказания, но оно не может не окончиться
провалом...»
8 января 1943 г. речь того же комментатора стала совсем
невразумительной: «Битва продолжается. Советскому командова-
нию как будто не удается сдержать войска, брошенные в атаку,
или изменить ее цели, несмотря на огромные потери в людях и
технике. Наступление красных приобрело какой-то механический
характер, что, конечно, не снижает к нему живого интереса, но
препятствует тому, чтобы каждый день происходили новые со-
бытия» 25. Это была одна из последних корреспонденций из Рос-
сии. Внезапно сообщения об итальянской экспедиционной ар-
мии полностью исчезли со страниц газет, и ее судьба надолго
24 A. Lualdi. Nudi alia meta. Milano, 1965, p. 378.
25 Ibid., p. 379.
274
окуталась тайной. Лишь через несколько месяцев население
узнало, что те самые солдаты, которые постоянно атаковали на
Дону, неизвестно почему очутились в Италии.
Примерно так же дело обстояло с событиями в Африке. По офи-
циальным сообщениям, итальянские солдаты ходили в атаки и
контратаки или же занимали заранее подготовленные позиции,
нацеливаясь на Египет, а фронт тем временем все больше отодви-
гался к Тунису. Фашистской пропаганде все труднее было скры-
вать правду, и сознание неизбежности поражения заставляло
итальянцев особенно остро чувствовать все лишения и жертвы,
которые вызывала война.
Лишь одна категория итальянского населения не только не
чувствовала тягот войны, но и наживалась на ней — это была
крупная буржуазия, в первую очередь промышленники. Одним
из основных показателей их доходов был рост курса акций круп-
нейших компаний, которые с 1939 по 1942 г. стали на 50—100%
дороже. Особенно выросли за этот период акции металлургиче-
ских, электрических и химических обществ, часто вдвое превысив
свою довоенную стоимость26.
В какой-то мере рост цен на акции был следствием обесцени-
вания денег и поэтому выражал не только увеличение их реаль-
ной стоимости. Однако в целом крупная промышленная буржуа-
зия сохраняла возможность увеличивать свои доходы. Попытки
увеличить обложение налогом частных обществ, получавших
наибольшие доходы от войны, кончались неудачей. Против зако-
нопроекта об обязательной регистрации владельцев акций для
привлечения их к уплате налога активно выступали представи-
тели фашистской верхушки, связанные с крупным капиталом,—
Чиано, Гранди, Чини и др. После долгих проволочек закон о ре-
гистрации акционеров был принят в 1941 г., однако в силу он
вступил лишь в середине 1942 г. Административные органы не
выказывали никакого стремления осуществлять этот закон; дез-
организация хозяйства достигла к тому времени такого масштаба,
что промышленникам легко было его обойти; закон так и не при-
вел к увеличению обложений крупных капиталистов.
Другой категорией, которая также получила широкие возмож-
ности для наживы, были крупные землевладельцы. Невзирая на
законы об обязательной сдаче по твердым ценам продуктов, они
направляли значительную часть их на черный рынок. Доходы от
этих спекулятивных операций достигали колоссальных размеров.
Черный рынок служил также источником обогащения многочис-
ленных посредников-торговцев.
Основная масса крестьянства пострадала от мобилизации в ар-
мию наиболее трудоспособных возрастов. Обязательные поставки,
высокие налоги, рост цен на удобрение и фураж, недостаток сель-
скохозяйственных машин — все это тяжело сказалось на положе-
26 R. Battaglia. Storia della Resistenza italiana. Torino, 1964, p. 19.
275
нии трудового крестьянства в годы войны. Если для помещиков
и зажиточных крестьян уклонение от обязательных поставок
было вызвано стремлением заработать на черном рынке, то для
рядовой крестьянской семьи это было необходимо для того, чтобы
выжить. Как признавали фашистские власти, в 1941 г. сицилий-
ские крестьяне сдавали государству не более 27% своей про-
дукции 27.
В то время как население сельских районов имело какие-то
собственные источники продовольствия, городское население, в пер-
вую очередь рабочий класс, в полной мере ощутило всю тяжесть
военных лишений. В течение 1941 г. карточки были введены на
все основные виды продовольственных и промышленных товаров,
причем нормы были одними из самых низких в Европе. Так, по
карточкам выдавалось 200 г хлеба в день, 400 г мяса, 500 г сахара
и 100 г оливкового масла в месяц. Получаемые по карточкам про-
дукты обеспечивали итальянцам 1100 калорий в день, в то время
как в Германии норма равнялась 1990 калориям28.
По официальным данным, стоимость жизни за годы войны вы-
росла более чем в два раза 29. Однако в Италии не было семьи, ко-
торая не прибегала бы к черному рынку, а разница в ценах между
нормированными продуктами и вольным рынком была колоссаль-
ной. В середине 1942 г. дюжина яиц по карточкам стоила 6 лир,
а на черном рынке — до 90 лир, оливковое масло соответствен-
но— 15 и 120 лир за литр, сливочное масло — 28 и 150—200 лир
за килограмм, хлеб — 2, 6 лиры и 23 лиры30.
В то же время заработная плата рабочих и служащих выросла
весьма незначительно. Продолжал действовать закон о блокиро-
вании заработной платы, и ее повышения производились постанов-
лениями правительства. Они касались главным образом рабочих,
занятых на военном производстве; кроме того, в 1941 г. была по-
вышена заработная плата многодетным, увеличены пенсии вдовам
и сиротам погибших на фронте. К началу 1943 г. заработная пла-
та повысилась в среднем не более чем на 70%, что не шло ни в
какое сравнение с ростом стоимости жизни и не давало возможно-
сти трудящимся пользоваться свободным рынком. Квалифициро-
ванный рабочий в металлургической промышленности получал
немногим более 4 лир в час, а работница на текстильной фабри-
ке — не более 1,9 лиры в час31. Для того чтобы купить бутыль
оливкового масла, составляющего основу итальянской кухни, тек-
стильщица должна была отдать почти двухнедельный заработок.
Фашистское правительство широко рекламировало меры, кото-
рые оно принимало против черного рынка, публикуя в печати при-
27 G. Gorla. L'ltalia nella seconda guerra mondiale. Milano, 1959, p. 242.
28 G. Bосса. Storia d'ltalia nella guerra fascista. Bari, 1969, p. 462.
29 F. Catalano. Op. cit., p. 356.
30 G. Bосса. Op. cit., p. 465.
31 R. Luraghi. Dal 25 luglio all'8 settembre,— «Trent'anni di storia italiana
(1915—1945)». Torino, 1961, p. 294—295.
276
говоры Особого трибунала нарушителям. Одним из первых был
осужден некий мельник Кондино, который вместе с тринадцатью
сыновьями и таким же количеством чемоданов два раза в неделю
приезжал в Беневенто, где продавал свой хлеб. Хотя на суде
выяснилось, что одной из главных клиенток мельника была жена
секретаря местной организации фашистской партии, он был осу-
жден на два года заключения32.
Гораздо более суровому наказанию — на 20 лет каждый — под-
верглись в апреле 1942 г. четыре торговца из Генуи; в том же ме-
сяце владелец мельницы, создававший запасы муки, был приго-
ворен к 24 годам заключения. 11 июня 1942 г. был опубликован
новый закон, согласно которому за особо тяжкие преступления в
области продовольственной политики предусматривалась смертная
казнь. Уже на следующий день газеты сообщили о казни одного
скупщика муки33.
Полицейские меры носили спорадический характер — они не
давали и не могли дать должного эффекта, поскольку положение с
продовольствием в стране все более ухудшалось, а дезорганизация
росла. Главное командование фашистской милиции, которая обла-
дала собственной сетью полицейских осведомителей, регулярно
представляло Муссолини отчеты о положении в стране. В сводке
фашистской милиции о продовольственном положении за первые
три месяца 1943 г. говорилось: «Среди менее имущих слоев нара-
стает недовольство и критика в связи с процветающим и почти не
преследуемым черным рынком. В некоторых провинциях никогда
не проводилась выдача овощей и других продуктов, причитающих-
ся по карточкам. Развитие спекуляции подтверждает слухи о том,
что в органах контроля имеются люди, заинтересованные в сохра-
нении существующего положения вещей». В том же отчете отме-
чалось, что «между капиталистами началось настоящее соревнова-
ние в приобретении недвижимого имущества. Землевладельцы по-
лучают через посредников предложения о продаже земли по бас-
нословным ценам. Все стремятся надежно поместить свои деньги.
Сообщают о скупке крупных партий мрамора-сырца любого каче-
ства» 34
К продовольственным трудностям, которые испытывало населе-
ние, добавились воздушные бомбардировки. С осени 1942 г. англо-
американская авиация начала систематические налеты на италь-
янские города южной части страны, а затем перенесла удары на
промышленные центры Севера. Это были не отдельные рейсы не-
скольких самолетов, как происходило в первые годы войны, а си-
стематические разрушительные бомбежки, в которых участвовали
сотни «летающих крепостей». Воздушные налеты не только нару-
32 G. Bосса. Op. cit., p. 465.
33 L. Salvatorelli, G. Mira. Storia d'llalia nel periodo fascista. Torino, 1962,
p. 1036.
34 G. Bianchi. 25 luglio — crollo di un regime. Milano, 1963, p. 329—330.
277
шали работу транспорта и промышленных предприятий, но и раз-
рушали целые кварталы жилых домов. В таких городах, как Милан
и Турин, где зима по итальянским условиям является особенно
суровой, жилищный кризис достиг больших размеров.
В начале 1943 г. Италию посетил глава СС Гиммлер. Когда он
выразил сопровождавшему его начальнику итальянской полиции
Сенизе удивление по поводу того, что население равнодушно от-
неслось к потере Триполи, тот ему ответил: «Что же вы хотите,
чтобы люди, проведя ночь в бомбоубежище, а утром выстояв не-
сколько часов в очереди за куском хлeбa, принялись распевать
„Джовинеццу"?» 35 («Джовинецца» — фашистский гимн с бодрым,
маршевым мотивом).
Одной из форм протеста населения против фашистского режима
было пассивное сопротивление его мероприятиям. «Самым серь-
езным явлением,— писал начальник политического отдела полиции
Лето,— было молчаливое гражданское неповиновение. Так населе-
ние демонстрировало свое отношение к войне и существовавшему
режиму. Это был результат усталости и враждебной пропаганды...
Никто более не выполнял своего долга, и полиция ежедневно ре-
гистрировала постоянное нарастание этого процесса» 36.
Нежелание выполнять распоряжения властей и вражда к фа-
шизму демонстрировались тысячью различных способов. Появле-
ние изображения Муссолини на экранах встречалось в кинотеат-
рах гнетущим молчанием. Никем не соблюдался приказ Муссолини
вставать, когда по радио передавали коммюнике о ходе военных
действий. Когда об этом доложили Муссолини, то он заметил:
«Ничего не поделаешь. Лишь бы коммюнике были не так плохи».
Анекдоты и различные шутки, порождаемые природной склон-
ностью итальянцев к юмору, все чаще высмеивали фашизм и Мус-
солини.
Одна история рассказывала о немце, который, сидя в траттории,
возмутился обилием мух и обратился к ее владельцу со следую-
щими словами: «У вас было столько битв: за хлеб, за высокую
рождаемость и всякие другие битвы. Почему вы не начнете битву
против мух?» «У нас она была,— ответил хозяин траттории,— но
мы ее тоже проиграли». Еще один анекдот касался отношений
между союзниками по оси. Во время свидания Гитлера с Муссоли-
ни первый на минуту вышел из комнаты. Пытаясь открыть бутыл-
ку шампанского, Муссолини не удержал пробку и она подбила
ему глаз. Возвратившись, Гитлер заметил: «Ах дуче, дуче. Стоит
оставить тебя на минуту одного, как ты уже весь в синяках!»
Часто чувство протеста против войны и фашизма приобретало
менее невинные формы. Отошли в прошлое времена, когда тысячи
молодых фашистов выражали желание добровольно сражаться в
Африке. В 1942 г. повсеместным явлением стало уклонение от от-
35 G. Bосса. Op. cit., p. 542.
36 G. Leto. OVRA. Rocca San Casciano, 1952, p. 243.
278
правки на фронт. Когда в авиации был объявлен конкурс на заме-
щение офицерских должностей во внутренних аэропортах, то на
500 мест было подано 3 тыс. заявлений. Более половины выпускни-
ков военно-пехотной академии в Модене в том же году выразили
желание служить в карабинерском корпусе, как известно, не пред-
назначавшемся для ведения боевых действий и традиционно счи-
тавшемся стоящим «вне политики» 37.
В то же время все меньше итальянцев соглашалось вступать в
фашистскую милицию, несмотря на перспективу быстрой карьеры.
«Истинным несчастьем милиции начиная со второго года войны,—
горестно восклицает в своих мемуарах ее командующий Гальбиа-
ти,— была проблема пополнения ее отрядов. Партия и подчинен-
ные ей организации насчитывали миллионы членов, единственное,
что имелось в то время в изобилии в Италии, это была человече-
ская масса, однако милиции все больше не хватало добровольцев» 38.
Дело дошло до того, что для пополнения поредевших рядов «доб-
ровольческой милиции» военное командование стало направлять
в ее распоряжение часть контингентов, призванных на военную
службу в обычном порядке.
В деревне крестьяне отказывались сдавать продукты по обяза-
тельным поставкам. Многочисленные штрафы, которым подверга-
лись нарушители, не могли преодолеть их молчаливого упорства.
Учащались случаи стихийных выступлений крестьян против фа-
шистских чиновников, пытавшихся реквизировать продукты.
Рабочие на предприятиях не слушали руководителей фашист-
ских профсоюзов, уговаривавших их повысить производительность
труда. В 1942 г. на заводах и фабриках начались первые волнения.
Они носили экономический характер, однако требование мира и
другие лозунги политического характера постепенно проникали в
сознание трудящихся. Как пишет один из руководящих деятелей
компартии Италии, У. Массола, из 41 стачки зимой 1942/43 г. бо-
лее половины носили политическую окраску 39.
Фашистский Особый трибунал был буквально завален рассмот-
рением дел итальянцев, которые выражали свое разочарование в
фашистском режиме. В ноябре 1941 г. один римский мясник в ответ
на протесты покупателей по поводу плохого качества мяса заявил:
«Вы, наверное, ходили аплодировать дуче под балконом палаццо
Венеция? Теперь расплачивайтесь за это». В марте 1941 г. посту-
пил донос на двух рабочих из Гвидонии, которые обсуждали вопрос
о «воровстве и круговой поруке в правительстве». В 1941—1942 гг.
активная антифашистская пропаганда велась на предприятии
«Индустрие мекканике э аэронаутике» в Неаполе. В электромеха-
ническом цехе существовало правило: придя на работу, плевать
на портрет Муссолини. По этому делу было осуждено десять
37 G. Bосса. Op. cit., p. 435.
38 G. Bianchi. Op. cit., p. 266.
39 U. Massola. Marzo 1943, ore 10. Roma, 1950, p. 15.
279
электриков. Сходный эпизод произошел на другом конце Апеннин-
ского полуострова — рабочий из Триеста был осужден за то, что он
«с явным удовольствием плюнул на портрет дуче». Пожилой ка-
менщик из Болоньи Сканабисси получил два года тюрьмы за то,
что он ночью распевал на улицах сочиненные им частушки, в ко-
торых протестовал против экономических трудностей. Даже на
песке пляжа в Риччоне, недалеко от личной кабины Муссолини,
несколько раз появлялась надпись: «Смерть дуче и его приближен-
ным! Да пошлет им господь бог рак!» Авторами этих надписей
оказались два солдата из охраны40.
Наряду с бунтарскими выступлениями против фашизма все боль-
шее распространение получало выражение чувств симпатии к ком-
мунизму и Советскому Союзу. Этот процесс также отражали доку-
менты фашистского Особого трибунала. Печник Саккони был осуж-
ден за то, что, будучи мобилизованным в армию, он заявил в июле
1941 г.: «Гитлер и Муссолини мне глубоко отвратительны; теперь
можно считать, что война проиграна». В августе того же года воен-
ная цензура перехватила письмо одного солдата из Сардинии, в ко-
тором он писал: «Питаемся мы плохо: надеемся, что скоро придет
Медведь (СССР.— Г. Ф.), который покончит с войной». В сентябре
в военном лагере около Рима некий офицер подслушал разговор трех
солдат-чернорубашечников, двое из которых были крестьянами, а
третий каменщиком. «Мы вовсе не добровольцы и не хотим воевать
за господ... Да здравствует Россия и Югославия». Моряк-маши-
нист Эллер с корабля «Карбония» летом 1941 г. предсказывал, что
Италия потерпит поражение, восхвалял социализм и уговаривал
своих товарищей не записываться в фашистскую партию. В сен-
тябре военная цензура перехватила письмо солдата Беллегамба,
который писал брату: «Будем надеяться, что скоро зачинщики вой-
ны поплатятся своей жизнью... Продвижение немцев окончено...
Коммунизм сильнее, чем когда-либо...» В мае 1942 г. два капрала
в казарме рассуждали следующим образом: «Не будет марша на
Москву, а будет марш на Рим дядюшки Сталина, которого мы при-
мем с распростертыми объятьями» 41.
Фашистские газеты еще продолжали описывать успехи герман-
ской армии у берегов Волги, а Особый трибунал уже занимался
делами итальянцев, которые сумели угадать истинное значение
происходивших за многие тысячи километров событий. В декабре
1942 г. хлебопек Мазоеро из Алессандрии заявил: «Я уже спорил
на 50 лир, что мы не возьмем ни Москвы, ни Сталинграда, и выиг-
рал оба раза. Теперь я готов спорить на 500 лир, что мы проиграем
войну». В апреле 1943 г. политический ссыльный Скардина, пе-
карь по профессии, поднял следующий тост: «Через три месяца
фашизма не будет у власти. Да здравствуют Черчилль и Сталин».
40 A. Dal Pont, A. Leonetti, P. Maiello, L. Zocchi. Aula IV. Roma, 1961, p. 472,
476, 480, 482, 484, 488, 506.
41 Ibid., p. 470, 471, 472, 477, 478, 488.
280
Он был дополнительно приговорен к 12 годам заключения, однако
отбыл из них только три месяца, поскольку его пророчество сбы-
лось с поразительной точностью42.
Процессы Особого трибунала в 1942 г. все чаще стали кончаться
приговорами к смертной казни. Руководители полиции делали все
возможное, чтобы пресечь «подрывную деятельность». Однако
престиж фашистского режима в стране неотвратимо падал.
Это выражалось в ослаблении фашистской партии, в неспособ-
ности ее руководителей предотвратить размывание остатков мас-
совой базы фашизма. В октябре 1940 г. Мути, доказавший свою
полную неспособность, был заменен на посту секретаря фашист-
ской партии А. Серена, который был до этого министром общест-
венных работ. Под его руководством в январе 1941 г. осуществля-
лась сумасбродная идея Муссолини о посылке на фронт фашист-
ских иерархов. Это мероприятие вызвало дезорганизацию в работе
высших административных и партийных органов и лишь дискре-
дитировало фашистскую верхушку. Глядя на фашистских запра-
вил, явившихся на фронт с видом заезжих гастролеров, солдаты
говорили: «Если они не нужны в Риме, зачем они нужны здесь».
Бывший секретарь фашистской партии и главнокомандующий фа-
шистской милицией Стараче тщетно добивался офицерской долж-
ности — никто не хотел доверять ему даже батальона. Как только
Муссолини вернулся с греческого фронта, фашистские иерархи
последовали его примеру. Стараче незаконно нацепил нашивку за
ранение. Узнав об этом, Муссолини приказал не допускать его к
командованию фашистской милицией.
Осенью 1941 г. под руководством Серена был разработан декрет
о «гражданской мобилизации», в соответствии с которым все муж-
ское население от 18 до 55 лет должно было считать себя мобили-
зованным. Никто толком не понимал, что это должно означать,
однако, поскольку все нововведения повторяли немецкие образцы,
распространился слух, что это будет копией введенной в Германии
трудовой повинности.
Осуществление закона о «гражданской мобилизации» проходило
уже под руководством нового секретаря фашистской партии Ви-
дуссони, занявшего этот пост в декабре 1941 г. «Секретарем партии
назначен некто Видуссони,— саркастически комментировал это со-
бытие Чиано.— Он имеет золотую медаль, двадцать шесть лет от
роду и готовится закончить юридический факультет. Ничего более
сказать о нем я не могу...» При первом знакомстве Видуссони по-
разил Чиано своим невежеством и наивностью.
Назначение Видуссони, по мысли Муссолини, должно было
знаменовать собой приток в партию молодых сил, передачу эста-
феты новым поколениям. «Посмотрим,—говорил Муссолини свое-
му сподвижнику Боттаи,— что даст партии этот новый рецепт:
старые кадры плечом к плечу с молодыми. Это последняя попыт-
42 Ibid., p. 543, 535, 538.
281
ка, после чего можно будет закрыть лавочку» 43. Выбор Муссо-
лини оказался крайне неудачным. В народе говорили, что Видус-
сони полностью олицетворяет фашистскую молодежь: изуродован-
ную (у Видуссони не было одной руки), невежественную.
Один из тайных информаторов немецкого посла в Риме, кото-
рый предоставлял немцам подробные донесения о положении
в стране (возможно это был заместитель министра внутренних
дел Буффарини), писал, что назначение Видуссони «породило
волну иронии среди фашистов и антифашистов, которые относи-
лись к этой кандидатуре совершенно одинаково. Партия потеряла
всякое уважение, и ее сила чисто внешняя,— продолжал этот ин-
форматор.— Таким образом в борьбе за внутренний фронт Италия
лишена какой-либо политической организации. Положение на
местах отражает то, что творится в центре. Все заставляет ду-
мать, что если дела будут идти таким образом, то вскоре партия
не сможет сохранять веру и дисциплину в своих рядах» 44.
В начале войны были облегчены условия вступления в партию,
и это привело к быстрому росту ее членов: с 2,6 млн. человек она
выросла к 1943 г. до 4,5 млн.45 Это несоразмерное увеличение утя-
желило руководство, вызвало чрезвычайную бюрократизацию
партийного аппарата и способствовало развитию центробежных
тенденций в ее рядах.
С другой стороны, партийный аппарат все более ориентировал-
ся на выполнение государственных функций, не свойственных
ему в мирное время. «Огосударствление» партийного аппарата
началось в то время, когда секретарем был Серена. При Видус-
сони партия еще больше, чем раньше, стала заниматься хозяйст-
венными вопросами и в первую очередь продовольственной проб-
лемой. Оттесняя корпорации, партийные органы вмешивались
в сферу деятельности министров, что порождало много трений.
Муссолини был поглощен ходом военных операций и мало за-
нимался политическими вопросами. Его правление все больше обре-
тало черты личной диктатуры. Внешним проявлением этого была
бездеятельность Большого фашистского совета, который ни разу не
собирался после 1939 г. В момент, когда неблагоприятный ход воен-
ных действий требовал особого внимания к «внутреннему фронту»,
фашистская партия оказалась деморализованной. Она продолжала
контролировать печать и направлять работу пропаганды, но идео-
логические тезисы и конкретное содержание этой пропаганды ста-
новились все более узкими и примитивными.
Центробежные тенденции в партии, как правило, не получали
организационного оформления:1 чаще всего это были группы, сфор-
мировавшиеся вокруг видных иерархов, таких, как Гранди, Чиано,
43 G. Bottai. Vent'anni e un giorno. Milano, 1949, p. 245.
44 F. W. Deakin. Storia della repubblica du Salo. Torino, 1965, p. 221—222.
45 E. Santareili. Storia del movimenlo e del regime fascista, vol, I, Roma,
1967, p. 449; L. Salvatorelli, G. Mira. Op. cit., p. 1039.
282
Боттаи и др. Но основные направления, по которым намечались
расхождения, были очевидными. Левое крыло в партии составля-
ли молодежные группы, сконцентрировавшиеся вокруг студенче-
ских журналов. Это «второе поколение» фашистского режима все
больше отходило от официальных установок фашизма, критика
существующего положения вещей на страницах журналов стано-
вилась все решительнее, а маскировка этой критики — все более
прозрачной. После неоднократных попыток призвать руководи-
телей молодежной прессы к порядку, Муссолини в начале 1943 г.
распорядился закрыть все основные университетские журналы.
С «молодежной оппозицией» перекликались выступления мини-
стра национального образования Боттаи, который в своем стрем-
лении добиться «либерализации» фашистского режима доходил до
предложения разрешить внутри партии нечто вроде официальной
оппозиции.
Неодобрительную позицию по отношению к новому партийному
руководству занимали также ветераны «фашистской революции»,
знаменем которых до гибели в Ливии был Бальбо. Эти представи-
тели «чистого фашизма» своими призывами «возвратиться к ре-
волюционным истокам» оказывали определенное влияние на моло-
дые поколения, разочарованные в фашистской действительности.
Наиболее воинственным крылом в фашистской партии были
ультрафашисты во главе с Фариначчи. Явный разлад и упадок
боевого духа в партии побуждали их предводителя до предела
обострять полемику против «пораженцев и укрывающихся». Со
страниц газеты Фариначчи «Реджиме фашиста» раздавались при-
зывы к самым суровым мерам, к радикальным чисткам партий-
ных рядов. Однако в идеологическом плане Фариначчи не мог
предложить ничего, кроме повторения экстремистских лозунгов:
любимыми темами были антисемитизм, безудержный шовинизм
и призывы к более тесному единству с гитлеровской Германией.
Последний пункт занимал особое место в писаниях экстремистов.
Фариначчи видел опасность, которая угрожала итальянскому фа-
шизму, и считал, что единственное спасение заключается в укреп-
лении союза с Германией.
Не случайно обращение фашистских идеологов-германофилов
к историческим примерам — опыт совместных военных действий
порождал глубокую вражду к гитлеризму у большинства итальян-
цев. Поскольку действительность давала мало материала для про-
паганды союза, приходилось прибегать к расизму и выламыванию
рук исторической истине.
Цепляясь за остатки имперской идеологии фашизма, представи-
тели экстремистов совершали невероятные насилия над фактами.
Интересный пример препарирования истории являет собой книга
шовиниста Поллини «Два народа — одна судьба», появившаяся
в 1941 г.46 Идея автора сводится к тому, что все содержание
46 L. Pollini. Due popoli: un destino. Milano, 1941.
283
человеческого прогресса заключается в тесном сближении Италии
и Германии. «Италия и Германия,— пишет автор,— принадлежат
к индо-арийской, самой цивилизованной расе среди человеческих
существ... Они стоят над всеми другими расами, которые легко
подпадают под их влияние и несут отпечаток этих двух цивили-
заций». Эти две расы —по словам Поллини — являются также
единственными творческими расами, поэтому даже когда процесс
сближения между ними прерывался враждебными отношениями,
то все равно они обогащали друг друга.
Для подтверждения этого автор обращается к примеру первой
мировой войны: на первый взгляд кажется, что Италия выиграла
ее для своих союзников, но на самом деле она выиграла ее и для
Германии, так как, «разгромив Габсбургскую империю, Италия
создала условия для создания великой Германии и указала путь
для объединения Центральной Европы». Другой, не менее пора-
жающий здравый смысл пример: воспрепятствовав в 1934 г. при-
соединению к Германии Австрии, Италия действовала исключи-
тельно в интересах немцев, ибо она «помешала тому, чтобы в ре-
зультате этого несвоевременного шага вся Европа бросилась бы
на еще не вооружившуюся Германию».
Кризис партийного руководства служил дополнительным фак-
тором, усугублявшим тяжелое впечатление от общей ситуации.
Несмотря на поток партийных взысканий и массовые исключения
из партии, которые обрушил Видуссони на рядовых членов партии,
партийная дисциплина катастрофически падала. Знаменательный
факт — среди осужденных Особым трибуналом в 1942 и начале
1943 г. резко увеличилось число чернорубашечников.
Один чернорубашечник писал домой с фронта: «Нас никто не
переносит, ни гражданские, ни военные... даже дети называют нас
вшивыми... военные транспорты торпедируют и солдаты тонут: не
лучше ли было бы утопить нас, фашистов?» Другой черноруба-
шечник публично заявил в Савоне: «Красная Армия выиграет вой-
ну: будем надеяться, что это произойдет скоро, так как я жду не
дождусь, когда можно будет сбросить с плеч эту поганую рубаху».
Старый член фашистской милиции крестьянин из Виллафранки
Бово не стал ждать окончания войны. В октябре 1942 г. он напра-
вил в штаб своего отряда следующее послание: «Я, нижеподписав-
шийся Бово Натале, прошу демобилизовать меня, поскольку неко-
торое время тому назад я твердо решил любой ценой освободиться
от отвратительной, бесчестной и бесславной униформы, которая
позорит Италию. Пусть бог тысячу раз проклянет фашистскую
милицию и того, кто ее выдумал... Большое спасибо, с антифаши-
стским приветом Бово Натале, хватит мне быть чернорубашеч-
ником» 47.
Особый трибунал вынес сравнительно мягкий приговор автору
письма, «учитывая его безупречное фашистское прошлое». Убеж-
47 A. Dal Pont, A. Leonetti, M. Maiello, L. Zocchi. Aula IV, p. 471, 485, 537.
284
денность и искренность, которые отличают послание бывшего
чернорубашечника, красноречивее многих других документов
свидетельствуют о чувстве отвращения к фашизму, охватывавшем
итальянцев в канун 1943 г.
Активизация антифашистских партий
Поворот в ходе второй мировой войны после нападения гитле-
ровской Германии на Советский Союз создал новые условия для
деятельности итальянских антифашистских партий. Для про-
тивников фашистского режима это означало надежду, что на-
цистские полчища будут остановлены и поражение гитлеровского
блока приведет к ликвидации итальянского фашизма.
Вот как вспоминает о дне 22 июня 1941 г. член руководящего
центра итальянской компартии Дж. Амендола, находившийся
тогда вместе с товарищами на юге Франции: «Эти негодяи нако-
нец получат заслуженный урок! Нас охватило сознание важности
момента, сознание необходимости действовать, делать что-то, вне-
сти свой вклад, чтобы быть вместе с Советской Армией в общей
борьбе. Было невозможно работать так, как мы работали до этого,
надо было делать больше и лучше» 48.
В июле 1941 г. руководство компартии уточнило политическую
линию своей борьбы на новом этапе. Эта линия определялась
требованием свергнуть фашизм и создать правительство, «исхо-
дящее из народа и опирающееся на народ». Такое правительство,
говорилась в документе руководства компартии, должно будет
немедленно заключить перемирие, восстановить конституционные
гарантии и народные свободы, освободить всех политических за-
ключенных и ссыльных, арестовать и осудить фашистских руково-
дителей и тех, кто несет ответственность за фашизм и войну.
Коммунисты еще раз выражали готовность заключить боевой
союз со всеми политическими силами, стремящимися бороться
за народное правительство .
Предложение о восстановлении прерванных связей и антифа-
шистского единства было направлено Ненни и представителям
движения «Справедливость и свобода» во Францию. Через неко-
торое время делегаты этих партий встретились в Марселе, а в ок-
тябре 1941 г. в Тулузе была проведена конференция, на которой
коммунистическую партию представляли Э. Серени и Д. Доцца,
социалистическую — П. Ненни и Д. Сарагат, организацию «Спра-
ведливость и свобода» — Э. Луссу. Участники конференции под-
писали обращение, в котором призывали итальянский народ
к объединению для борьбы за немедленное заключение сепарат-
ного мира, независимость страны от гитлеризма, восстановление
48 G. Amendola. Comunismo, antifascismo, Resistenza. Roma, 1967, p. 440.
49 «Il comunismo italiano nella seconda guerra mondiale», Roma, 1963, p. 6—7.
285
политической свободы и создание правительства, «которое отве-
чает воле и интересам итальянского народа». Для борьбы за осу-
ществление этих требований три политические партии образовали
Комитет действия по объединению итальянского народа и при-
50
звали присоединиться к ним все политические партии и течения .
Восстановление единства левого крыла антифашистских партий
имело большое политическое значение. Однако возможности для
реализации выработанной программы оставались пока ограничен-
ными. Только коммунисты имели в то время связь со страной;
эмигрантские группы других партий продолжали жить в изоля-
ции. Лидер социалистов Ненни писал в то время в своем дневнике
про коммунистов, составлявших заграничный центр: «Они рабо-
тают, учатся, ездят по всей Франции и обладают небольшой типо-
графской машиной. Они связаны между собой и хорошо осведом-
лены. Одни из них считают, что война окончится революцией,
другие более осторожны в своих прогнозах» 51.
Коммунисты всю свою работу нацеливали на возобновление
и расширение деятельности внутри страны. По радио из Москвы
под псевдонимом Марио Корренти к итальянским трудящимся три
раза в неделю обращался П. Тольятти. В августе 1941 г. предста-
витель заграничного центра У. Массола перешел границу и обо-
сновался в Милане. Одновременно заграничный центр возобновил
посылку курьеров в промышленные центры Северной Италии,
снабжая существовавшие там организации пропагандистским
материалом и инструкциями.
В то время партийная организация не располагала возможно-
стями для широкого печатания пропагандистского материала
внутри страны. Поэтому те, кто получал такой материал, должны
были изготовить вручную две или три копии, а затем передать их
товарищам с таким же заданием. Таким образом с лета 1941 г.
регулярно распространялся рукописный журнал «Куадерни дель
лавораторе» («Тетради трудящегося»).
Вскоре появился изданный типографским способом журнал
«Гридо ди Спартако» («Клич Спартака»). Его первый номер вы-
шел 24 октября 1941 года, когда гитлеровские армии находились
в нескольких десятках километров от Москвы и вся фашистская
печать возвещала неминуемое падение столицы Советского Союза.
На первой странице журнала компартии говорилось: «Никогда
нацифашистам не удастся занять Москву, никогда им не удастся
разбить армию советских рабочих и крестьян». Журнал помещал
призывы и документы компартии, речи советских руководителей,
информацию о положении в Италии и за рубежом, а также от-
рывки из «Краткого курса истории ВКП(б)» 52.
50 «Тридцать лет жизни и борьбы Итальянской коммунистической партии.
М., 1953, стр. 485—488.
51 P. Nenni. Vingt ans de fascisme. Paris, 1960, p. 141.
52 A. Dal Pont, A. Leonetti, M. Massara. Giornali fuori legge. Roma, 1964,
p 241.
286
Примитивная типография, в которой печатался журнал, посто-
янно меняла место, издателям приходилось преодолевать тысячи
трудностей. Однако небольшая группа энтузиастов под руковод-
ством Массолы делала чудеса. Вскоре тираж журнала достиг
500—600 экземпляров. Сеть его корреспондентов росла: в журнале
стали появляться сведения о волнениях, происходивших в круп-
нейших городах. Несколько девушек-коммунисток окончили кур-
сы стенографии и начали записывать передачи радио из Москвы
и Лондона; международный отдел журнала стал более полным
и оперативным.
Успехи, которые были достигнуты подпольным партийным цент-
ром, побудили его руководителей приступить к изданию газеты
«Унита». «Мы брали на себя большую ответственность,— вспоми-
нает У. Массола,— потому что «Унита» была центральным орга-
ном нашей партии и мы не могли ее издавать, не будучи уверен-
ными в том, что эта работа будет делаться должным образом. Тем
не менее мы рискнули» 53.
Первый номер «Униты» вышел 1 июля 1942 г. Начав с 600 эк-
земпляров, «Унита» каждый месяц увеличивала свой тираж:
в августе он достиг 1200 экземпляров, а в январе 1943 г.— уже
6 тыс. Газета печаталась в Милане и сразу же направлялась
в Турин и другие города страны. Осенью 1942 г. «Унита» достав-
лялась во все крупнейшие центры Италии, достигая крайнего
Юга.
Две темы занимали центральное место на страницах газеты
коммунистической партии: необходимость создания антифашист-
ского Национального фронта и развертывание забастовочной борь-
бы против войны и фашизма. Редакция стремилась укреплять
свои связи с предприятиями и отражать на своих страницах
жизнь рабочего класса. Так, летом 1942 г. фашистские власти
произвели медицинское обследование рабочих ФИАТ для того,
чтобы опровергнуть слухи об усиленной эксплуатации. Однако
результаты оказались столь неутешительными, что фашисты по-
боялись опубликовать полученные данные. О том, чтобы рабочие
узнали о них, позаботилась «Унита»: во втором номере газеты
(август 1942 г.) приводились цифры, свидетельствовавшие о том,
что за два года войны рабочие ФИАТ потеряли в среднем по
8—10 кг веса, значительно увеличилось распространение таких
болезней, как туберкулез54.
Редакция газеты, работавшая в условиях самой строгой конс-
пирации, подчас сталкивалась с совершенно неожиданными пре-
пятствиями. Долгое время типография помещалась в квартире
супругов Перего («дом молодоженов», как называли ее подполь-
щики). 28 октября, когда набирался номер, посвященный 25-ле-
тию Октябрьской революции, в дом попала американская бомба.
53 Ibid., p. 242.
54 Ibid., p. 243.
287
Начался пожар, и типографию пришлось срочно эвакуировать.
Несмотря на все это, 7 ноября вышел очередной номер газеты.
«Сообщения из Москвы» начинались необычным для подпольной
газеты образом: «Вчера, 6 ноября...». Газета печатала текст речи
Сталина, произнесенной им накануне: стенографистки успели
ночью записать ее по радио из Москвы 55.
В номере, вышедшем 14 января 1943 г., был напечатан первый
список лиц (разумеется, без указания фамилий), внесших день-
ги в фонд газеты. Подписка принесла поразительные результаты:
она достигла 150 тыс. лир, что в тогдашнем масштабе цен было
весьма значительной суммой. Среди наиболее крупных вкладов
фигурировал золотой депутатский значок одного старого соци-
алиста: в своем завещании он распорядился, чтобы семья пере-
дала значок партии, которая будет наиболее последовательно
бороться против фашизма 56.
«Регулярность, с которой выходила и распространялась «Уни-
та»,— говорилось в отчете руководства партии V съезду ИКП
(1946 г.),—своевременность, с которой она информировала чита-
телей, определяла свою позицию и давала директивы по всем
важнейшим внутренним и внешним проблемам, превращали ее
в наиболее читаемую газету итальянских трудящихся и анти-
фашистов» 57. Круг читателей газеты составлял десятки тысяч
человек.
Кроме «Униты» в некоторых городах страны коммунистиче-
ские организации налаживали выпуск собственных изданий.
Большого масштаба достигло распространение листовок. Комму-
нистическая печать играла неоценимую роль в пробуждении
умов, в борьбе против позиции выжидания и подготовке народных
выступлений.
1 мая 1942 г. в Турине появилась листовка с призывом озна-
меновать международный праздник трудящихся митингами про-
теста. В этот день на улицах города царило большое оживление:
повсюду собирались группы людей, горячо обсуждалось положе-
ние и произносились антивоенные речи. В июне того же года ком-
мунистическая печать сообщила о первой забастовке, организо-
ванной партийной ячейкой на стекольном заводе в городе Асти.
За пять последующих месяцев коммунистические организации
выступили инициаторами десяти забастовок и двух уличных
манифестаций. Особое значение имела забастовка на заводе
ФИАТ — «Мирафьори» в Турине: она была проведена в связи
с поступлением заказа на авиационные моторы для немецких
истребителей и на 24 часа парализовала работу на этом крупней-
шем предприятии. Темп забастовочного движения нарастал: за
55 A. Dal Pont, A. Leonetti, M. Massare. Giornali fuori legge. Roma, 1964,
p. 244.
56 Ibidem.
57 «Il comunismo italiano nella seconda guerra mondiale», p. 13.
288
первые два месяца 1943 г. коммунисты организовали 11 заба-
стовок 58.
Пробуждавшееся рабочее движение служило действенной под-
держкой призывам компартии к единству антифашистских сил.
Туринские коммунисты в августе 1942 г. обратились к социали-
стам с предложением объединить усилия. В ноябре возник пер-
вый в стране Комитет национального фронта. Вместе с комму-
нистами, социалистами и представителями движения «Справед-
ливость и свобода» в него вошли представители католических
групп. Этот комитет можно с полным правом назвать прообразом
будущих политических комитетов движения Сопротивления, ко-
торые руководили борьбой против фашизма в 1943—1945 гг.
Комитет национального фронта был создан в городе, имевшем
славные традиции рабочего движения, там, где волнение масс
ощущалось с особой силой. Обращая внимание на это обстоятель-
ство, итальянский буржуазный историк Д. Ваккарино писал:
«Именно наличие этой рабочей массы... , сконцентрированной
в одном месте и поэтому легко мобилизуемой, давало возможность
партии, которая сознавала, что она выступает от имени этих
масс, стать действенным авангардом готовящейся революции» .
Через некоторое время комитеты действия стали появляться
в других городах Северной Италии.
Установление контактов с католиками, а позднее и с либера-
лами было важным политическим фактом. Однако буржуазные
группы присоединились к единому фронту в значительной мере
формально. Их представители противились идее превращения
единых органов в орудия действенной борьбы, уклонялись от раз-
работки программы конкретных действий и опасались призывов
к массовым выступлениям. В декабре 1942 г. «Унита» открыто
выступила против тех, кто противился лозунгу «немедленного
сепаратного мира» и предпочитал заниматься разработкой про-
грамм на период, который последует за «спонтанным» падением
фашизма60. Буржуазные антифашистские партии еще не оформи-
лись организационно, но уже определялись позиции, с которых
они намеревались бороться за свои классовые интересы: это была
линия сопротивления массовым выступлениям против фашизма.
В начале 1943 г. в Италию перебрались члены заграничного
центра Ч. Негарвиль и А. Роазио; одновременно из заключения
удалось бежать А. Роведа, который также был включен в руко-
водство. В марте того же года через границу перешли Д. Амен-
дола и А. Новелла — таким образом все члены заграничного цент-
ра активно включились в работу.
Ощущение того, что поражение фашизма приближается, застави-
ло все партии активизироваться и приступить к реорганизации.
58 Ibid., p. 11.
59 «Aspetti della Resistenza in Piemonte». Torino, 1950, p. 5.
60 «Il comunismo italiano nella seconda guerra mondiale», p. 10—11.
289
Весьма трудными были первые шаги социалистической партии.
Ее силы как в эмиграции, так и внутри страны были незначитель-
ными. Как пишет один из лидеров социалистов, Л. Бассо, «моло-
дые поколения охотнее обращались к коммунистической партии
или Партии действия; социалистическая традиция казалась слиш-
ком устарелой, чтобы успешно служить необходимому обновлению
Италии» 61.
Даже среди примыкавших к социалистическим группам суще-
ствовало большое опасение, что партия возродится во главе с ру-
ководителями, замкнувшимися в полемике 20-х годов между ре-
формизмом и максимализмом и неспособными понять глубокие
изменения, происшедшие в обстановке. Поэтому социалистиче-
ские группы, которые создавались в Италии, всячески подчеркива-
ли свой обновленный характер.
В начале 1942 г. группа старых социалистов во главе с Дж. Ро-
мита воссоздала в Риме нелегальный Центральный комитет пар-
тии, в состав которого вошли О. Лидзадри, Е. Каневари, Н. Пе-
ротти и др. Однако в столице имелась также организация моло-
дых социалистов — «Итальянское пролетарское объединение», ко-
торое было близко к коммунистам и находилось в оппозиции к ре-
формистскому Центральному комитету. Многочисленной и влия-
тельной организацией социалистов было миланское «Движение
пролетарского единства» во главе с Л. Бассо. Эта группа начала
в 1943 г. выпускать газету социалистов «Аванти!» 62.
Опыт фашизма не прошел даром для новых поколений социали-
стов. Как пишет Бассо, их разделяла со старым поколением рефор-
мистов в первую очередь оценка характера и значения фашизма
в итальянской истории: «Те, кто рассматривал фашизм как «пау-
зу» в национальной жизни, ориентировались на преемственность
с дофашистской Италией и стремились прежде всего восстановить
парламентскую демократию, убежденные, что это является основ-
ным... Мы же считали, что фашизм — это не «пауза», а проявление
глубинных тенденций, имевших экономические и социальные кор-
ни, поэтому нашей задачей было не только разрушить фашист-
ский фасад государства, но и добиться всех тех глубоких струк-
турных реформ, которые не только сделали бы невозможным воз-
врат к диктаторским методам, но и открыли бы демократический
путь к социализму....» 63.
Новые социалистические группы требовали коренного обновле-
ния партии на основе сплочения всех сил рабочего класса. Это
стремление зиждилось на создании необходимости революционно-
го преобразования итальянского общества и уверенности, что час
революционных выступлений пролетариата близок.
61 L. Basso. Il partito socialista italiano. Milano, 1958, p. 55.
62 Ibid., p. 56.
63 L. Basso. La ricostruzione del Partito socialista italiano,— «Fascismo e anti-
fascismo». Milano, 1962, p. 468.
290
Руководителям социалистической партии, находившимся во
Франции, нелегко было найти путь к объединению всех социали-
стических групп. Тем более что в январе 1943 г. был предпринят
маневр, направленный на то, чтобы навязать итальянским социа-
листам антикоммунистическую линию. Когда встал вопрос о вы-
боре генерального секретаря воссоздавшейся партии, некоторые
эмигрантские организации попытались не допустить на этот пост
Ненни. «Что хотели от итальянских социалистов? — писал Нен-
ни.— Чтобы мы стали Эбертами или даже Носке антикоммунисти-
ческой авантюры, которая, так же как 20 лет назад в Германии,
преградила бы путь не только пролетарской, но и демократиче-
ской революции, единственно возможной, учитывая положение
в Италии... Весь этот маневр имеет цель отделить нас от комму-
нистов — иного смысла в нем нет. И это в момент, когда судьба
войны решается в Сталинграде! ...При ближайшем рассмотрении
на этом маневре видна марка: «Сделано в США»» 64.
Попытка консервативных сил, к которой были непосредственно
причастны итало-американские руководители профсоюзов США,
не удалась. Ненни вскоре стал генеральным секретарем партии,
однако был арестован, и социалистическая партия фактически
оставалась разделенной до краха фашистского режима. Когда Нен-
ни, выпущенный из заключения, прибыл в начале августа 1943 г.
в Рим, он был поражен малочисленностью организованных сил
социалистов. «Но нас так пало! Партии нет, есть одни коммунис-
ты!» 65 — воскликнул он.
Из нерабочих антифашистских партий быстрее других создала
свою нелегальную организацию мелкобуржуазная Партия дейст-
вия, официально основанная в январе 1943 г. Она объединила
участников движения «Справедливость и свобода», а также лево-
радикальные и либерал-социалистические группы, действовавшие
в Италии.
Наиболее близкой по идеям движению «Справедливость и сво-
бода» была группа профессора философии Г. Калоджеро, образо-
вавшаяся еще до войны в Пизе. Калоджеро считал либерализм и
социализм одинаково необходимыми понятиями, которые следова-
ло не противопоставлять друг другу, а «гармонически синтезиро-
вать». Он считал, что главной задачей XX в. должно было быть
создание «третьей силы», которая вберет в себя и тем самым при-
мирит наиболее жизненные элементы реформистского социализма
и политического либерализма 66.
Эти идеи группы Калоджеро вызывали в свое время резкую кри-
тику Кроче, который был весьма обеспокоен возможностью про-
никновения марксизма в среду либеральной интеллигенции. Он
выступил с посланием, в котором обвинил либерал-социалистов в
64 P. Nenni. Op. cit., p. 259—261.
65 Ch. Delzell. I nemici di Mussolini. Torino, 1966, p. 204.
66 Ibid., p. 165.
291
недопустимом эклектизме. Однако критика Кроче не прервала тео-
ретических исканий группы Калоджеро и мало повлияла на их
практическую деятельность. Не будучи сторонниками насильст-
венной революции, либерал-социалисты выступали за широкое со-
трудничество интеллигенции с коммунистами. Некоторые из чле-
нов этого течения (Л. Ломбардо-Радиче, Г. Манакорда, А. Тром-
бадори) перешли затем на позиции марксизма и вступили в
коммунистическую партию 67.
Либерал-социалисты распространяли свое влияние на многие го-
рода Италии, однако их группы были крайне немногочисленными
и чаще всего ограничивались университетскими кругами. В 1940 г.
они упрочили свои связи с радикально-республиканскими органи-
зациями, во главе которых стоял известный антифашистский дея-
тель Ф. Парри. Несмотря на то что Парри недавно вернулся из
ссылки, он активно включился в антифашистскую деятельность и
быстро сгруппировал вокруг себя в Милане молодых интелли-
гентов.
В мае 1940 г. была сделана первая попытка объединить силы
либерал-социалистов и радикалов. Собравшись в Ассизи, предста-
вители этих групп обратились к либералам, марксистам и католи-
кам с призывом сплотиться в борьбе с фашизмом. Делегаты при-
зывали либералов осознать, что в свое время их партия позволила
фашизму «родиться, набрать сил и подавить либеральные свобо-
ды». Обращаясь к марксистам, либерал-социалисты призвали их
отказаться от исторического материализма и обратиться к «Марк-
су — агитатору, стороннику этического идеала справедливости».
Что касается католиков, то авторы обращения говорили, что «ли-
берал-социализм есть вечный идеал Евангелия» и «является од-
ной из форм практического христианства, обращенного к реальной
действительности» 68. Разумеется, на основе столь путаной плат-
формы либерал-социалистам трудно было рассчитывать на какой-
либо отклик тех политических сил, к которым они обращались.
На протяжении всего 1941 г. либерал-социалистические группы
продолжали оживленный обмен мнениями, поскольку среди них
существовали самые серьезные разногласия по поводу конкретной
программы действий. В разгар споров, в феврале 1942 г., основная
руководящая группа этого течения — Г. Калоджеро, А. Капитини,
К. Раггьянти, К. Фракович и другие — была арестована. Одновре-
менно в Милане был арестован Ф. Парри. Дела социал-либералов
не были переданы в Особый трибунал, и все обвиняемые отдела-
лись административной высылкой. Парри предстал перед Особым
трибуналом, но за недостатком улик в ноябре 1942 г. был выпу-
щен на свободу.
Тем временем оставшиеся на свободе участники движения в
67 Ch. Dehell. I nemici di Mussolini. Torino, 1966, p. 165.
68 Ibid., p. 205.
292
июле 1942 г. опубликовали общую программу, которая была выра-
ботана в ходе дискуссий. Она состояла из семи пунктов: 1) низло-
жение Савойской династии и провозглашение республики; 2) об-
ластная автономия и межобластная «гармонизация» экономики;
3) национализация крупнейших промышленных монополий; 4) ра-
дикальная аграрная реформа, предусматривающая справедливое
перераспределение земли; 5) восстановление профсоюзных свобод
и осуществление права рабочих участвовать в управлении пред-
приятиями; 6) полная свобода вероисповедания и отделение церк-
ви от государства; 7) провозглашение европейской федерации сво-
бодных демократических государств в рамках более широкого меж-
дународного сотрудничества 69.
Программные требования социал-радикалов отражали крайне
разнородный характер групп, которые к старым идеалам респуб-
ликанизма и антиклерикализма добавляли элементы антимонопо-
листических мероприятий в области экономики. На основе этой
программы начала создаваться партия, которую вначале хотели
назвать партией труда или либерал-социалистической партией.
Однако в январе 1943 г. участники движения остановились на на-
звании Партия действия, подчеркивая тем самым свое стремление
к активной борьбе.
В феврале 1943 г. в Милане вышел первый номер подпольной
газеты новой партии—«Италия либера» («Свободная Италия»).
В нем был напечатан призыв к борьбе за немедленное заключе-
ние сепаратного мира, свержение диктаторского строя, установле-
ние режима, основанного на политических и гражданских свобо-
дах и на представительных институтах. Особенно горячо газета
атаковала Савойскую династию, «которая разделяла всю ответст-
венность авторитарного строя», и утверждала, что «династия
должна быть низвергнута вместе с фашистским режимом» 70.
В это время руководящий центр Партии действия переместился
в Рим; его наиболее видными деятелями в то время были Г. Де
Руджеро, Л. Сальваторелли, С. Феноальтеа, О. Реале, П. Кала-
мандреи и др. Все это были известные деятели науки и культуры,
однако их организация несколько напоминала собрание генералов
без армии, поскольку их влияние не выходило за пределы узких
кругов интеллигенции.
Оживление антифашистской деятельности побудило и католи-
ков воссоздать свою политическую партию. Лидером католических
групп был бывший деятель Народной партии, А. Де Гаспери.
В годы фашистского режима он работал библиотекарем в Ватика-
не, а в середине 1942 г., используя связи ватиканской организа-
ции «Католического действия», начал устанавливать контакты с
католическими политическими кругами.
69 «Una lotta nel suo corso». Venezia, 1954, p. 347.
70 Ch. Delzell. Op. cit., p. 207.
293
Среди католических деятелей того периода были Г. Гонелла,
Д. Спатаро, М. Шельба, Д. Гронки, А. Гранди, Д. Тупини,
А. Сеньи, Д. Родино. Однако единственная активная группа като-
ликов существовала в Милане, где ее вдохновителем был П. Маль-
вестити. Именно с этой группой Де Гаспери установил связи ле-
том 1942 г. Результатом встречи была выработка программы под
названием «Реконструктивные идеи христианской демократии».
Программа основывалась на морализирующих высказываниях па-
пы Пия XII и подтверждала необходимость сотрудничества госу-
дарства и церкви на основе Латеранских соглашений 1929 г. В со-
циальной и политической областях христианские демократы стоя-
ли за восстановление гражданских свобод и деятельности парла-
мента, причем предлагали реорганизацию сената в корпоративист-
ском духе, путем представительства в нем профессиональных
категорий. Выдвигалась идея создания высшей конституционной
палаты и установления областной автономии 71.
Как пишет один из деятельных католиков того времени,
О. Джакки, христианская демократия «не развертывала никакой
боевой деятельности и не проводила какой-либо революционной
работы» 72, однако она активно использовала ватиканские органи-
зации для собирания сил для будущего. «Антифашизм,— писал
в 1942 г. Де Гаспери,— является преходящим политическим яв-
лением, которое в определенный момент для блага и прогресса
родины уступит место новым политическим идеалам, более при-
сущим основным и постоянным течениям итальянской обществен-
ной жизни» 73. Именно в той мере, в которой ликвидация фашизма
могла способствовать установлению этих «новых политических
идеалов, более присущих итальянской жизни», т. е. соответствую-
щих католической идеологии, христианская демократия готова
была участвовать в антифашистском движении.
Не все молодые католики были согласны со столь ограничитель-
ным толкованием антифашизма и с отсутствием обновительных
идей у деятелей Народной партии. В военные годы в Риме, Мила-
не и некоторых других городах в студенческой среде возникло дви-
жение, которое пыталось синтезировать католическое учение
с коммунистической идеологией. Виднейшими представителями
католиков-коммунистов были Ф. Родано, А. Оссичини, Ф. Сакко-
ни. Они сотрудничали со студенческими коммунистическими орга-
низациями, и в конце 1942 г. была даже сделана попытка органи-
зационного слияния, правда, потерпевшая неудачу74.
Весной 1943 г. появилась еще одна буржуазная антифашистская
71 Ch. Delzell. Op. cit., p. 209.
72 О. Giacchi. La riorganizzazione della Democrazia Cristiana.— «Fascismo e
antifascismo», p. 465—466.
73 Ibid., p. 464.
74 R. Zangrandi. Il lungo viaggio attraverso il fascismo. Milano, 1964, p. 494—
495.
294
партия, которая приняла название Партии демократии труда. Ее
сторонники были весьма немногочисленны, однако благодаря то-
му, что ее возглавлял видный политический деятель дофашистской
Италии И. Бономи, она сыграла определенную роль в истории тех
лет. По своим политическим установкам партия занимала проме-
жуточное положение между Партией действия и либералами, пы-
таясь распространить свое влияние на антиклерикальные буржуаз-
ные группы. Она выступала за восстановление парламентского
строя, введение прогрессивного налога на имущество, областную
автономию, независимость печати, введение бесплатного образова-
ния, а также за «реформы, направленные на поднятие чести тру-
да, сохраняя при этом уважение к капиталу и не подвергая риску
экономическую структуру государства» 75. Деятельность руководи-
телей партии сводилась главным образом к посреднической мис-
сии, которую выполнял Бономи между различными антифашист-
скими силами.
Наиболее консервативной партией антифашистского лагеря бы-
ли либералы, которые также начали проявлять признаки жизни
в конце 1942 г. Их политические идеалы сводились к восстановле-
нию строя дофашистской Италии с возможно меньшими измене-
ниями. В экономической области либералы следовали экстрава-
гантному тезису Кроче, согласно которому «партия свободы не
нуждается в том, чтобы опускаться до мирских дел и формулиро-
вать какие-либо программы» 76. Либералы не были едины. В то
время как крупные землевладельцы, составлявшие основу партии
в Центральной и Южной Италии, были монархистами и против-
никами каких-либо реформ, на Севере, где влиятельными фигура-
ми были известный экономист Л. Эйнауди и А. Казати, либералы
проявляли больше понимания социальной проблематики. Как
единый партийный организм либералы оформились лишь после
падения фашизма, однако их деятели играли известную роль в ан-
тифашистском лагере.
В то время как левые антифашисты в Италии стремились к ре-
шающим выступлениям против фашизма, буржуазные группы бы-
ли полны забот о том, как бы не остаться после его падения за
бортом политической жизни. Такие же опасения обуревали эми-
грантские группировки, находившиеся в Америке. Чтобы подгото-
вить почву для своего возвращения на политическую арену, в ав-
густе 1942 г. в Монтевидео по инициативе «Мадзини сосайти» был
созван конгресс итальянских антифашистов. В нем участвовали
пестрые группы эмигрантов, проживавших в Северной и Южной
Америке, однако главные антифашистские партии были пред-
ставлены слабо, а коммунисты вовсе отсутствовали. Конгресс вы-
работал претенциозный манифест, который показывал стремление
его организаторов поставить себя во главе антифашистского дви-
75 Ch. Delzell. Op. cit, p. 211.
76 Ibid., p. 212.
295
жения. Программа на будущее ограничивалась требованием созы-
ва после падения фашизма учредительного собрания для разработ-
ки новой конституции, предусматривавшей низложение монархии.
Зато участники конгресса предлагали немедленно созвать в США
нечто вроде итальянского правительства в изгнании — «Итальян-
ский национальный совет», для того чтобы «координировать анти-
фашистскую деятельность» и представлять «свободную Италию»
перед Объединенными Нациями. «Духовный вождь итальянских
антифашистов» К. Сфорца должен был стать во главе этого со-
вета, а Р. Паччарди заняться созданием экспедиционного корпуса
«свободной Италии» 77.
Расчет Сфорца и Паччарди, опираясь на поддержку американ-
ских консервативных кругов, сыграть роль «итальянских де Гол-
лей» был более чем очевидным. Однако эти деятели были столь
далеки от итальянской действительности и представляли такой уз-
кий сектор итальянского антифашизма, что американо-английские
руководители не сочли нужным оказать им широкую поддержку.
Несмотря на симпатии, которые сумел завоевать Сфорца в аме-
риканском государственном департаменте, из его широковещатель-
ной затеи ничего не вышло. Точно так же Паччарди не удалось со-
здать военный легион для вступления на территорию Италии вме-
сте с англо-американскими войсками. Американская и английская
разведка широко пользовалась услугами окружения Сфорцы для
своих целей, однако как политическая организация «Националь-
ный совет» потерпел полное фиаско.
Для консолидации итальянских антифашистских сил большое
значение имела конференция Комитета действия по объединению
итальянского народа, состоявшаяся в марте 1943 г. в Лионе. На
ней впервые была принята резолюция программного характера,
во многом предвосхитившая политическую платформу движения
Сопротивления. Резолюцию подписали представители трех партий,
составлявших левое крыло антифашистского фронта: от коммуни-
стической партии Амендола и Доцца, от социалистической партии
Сарагат (Ненни к этому времени был арестован французскими
властями) и от Партии действия Луссу.
Эти партии брали на себя обязательство вести борьбу за спасе-
ние Италии, «путем всенародного восстания положить конец ги-
бельной фашистской политике войны, свергнуть правительство
Муссолини и добиться заключения сепаратного мира». Антифа-
шистские партии считали необходимым «в процессе демократиче-
ского возрождения итальянского государства ликвидировать вме-
сте с фашизмом также экономические, политические и социальные
силы, которые вызвали его к жизни..., осуществить восстановление
страны в рамках такой демократии, главенствующая роль в кото-
рой будет принадлежать труду».
77 Ch. Delzell. Op. cit., p. 196.
296
В резолюции осуждалась всякая форма пассивного ожидания,
в том числе упование на высадку англо-американских войск на
территории Италии, и выражалась уверенность, что только энер-
гичные действия народных масс способны вывести страну из ка-
тастрофического положения78. Решения Комитета действия за-
крепляли ведущее положение партий рабочего класса в антифа-
шистском фронте.
Кризис верхов
Итальянские фашисты готовились торжественно отметить 28 ок-
тября 1942 г.— 20-летие своего пребывания у власти. Еще до вой-
ны начались приготовления к всемирной выставке (несколько
зданий, выстроенных в помпезном стиле фашистской архитекту-
ры, до сих пор можно видеть на окраине Рима). Одно время
Муссолини думал даже приурочить к этой дате вступление Италии
в войну. Однако плачевные итоги 20-летия заставили Муссолини
полностью изменить планы празднования годовщины «похода на
Рим». Даже торжественную речь, с которой он намеревался обра-
титься в этот день к представителям фашистской верхушки, при-
шлось отменить: дуче едва оправился от обострения язвенной бо-
лезни, проходил курс лечения и появлялся в Рим лишь наездами.
Он пребывал в очень плохом настроении. Позднее Муссолини пи-
сал: «С октября 1942 г. судьба повернулась ко мне спиной... У ме-
ня нарастало предчувствие кризиса, и моя болезнь этому весьма
способствовала» 79.
Трудно сказать, насколько правдивыми были эти запоздалые
откровения, однако ощущение безысходности было у многих.
Единственным мероприятием, связанным с 20-летием режима,
было открытие музея «истории фашистской революции». «Цере-
мония была жалкой,— записал по этому поводу в свой дневник
Чиано.— Между выступавшими не было даже намека на товари-
щеское чувство. Нынешний секретариат партии состоит из неиз-
вестных лиц, для которых мы в свою очередь являемся неизвест-
ными... Именно сегодня, в этот день фашистского праздника, го-
раздо сильнее чувствуется упадок партии» 80.
Юбилейные дни англо-американская авиация отметила усиле-
нием бомбардировок, донося дыхание войны во все уголки страны.
Правящие круги Италии все чаще стали задумываться над буду-
щим. В конце ноября 1942 г., беседуя с адмиралом Мауджери,
Чиано обругал секретаря фашистской партии Видуссони, началь-
ника генерального штаба Каваллеро, «жулика, с потрохами про-
давшегося немцам», а затем вдруг заявил: «Остается одно — пере-
менить все с начала до конца. Только так можно вытащить Ита-
лию...». Изумленный адмирал, не ожидавший таких откровений,
78 Текст резолюции см.: «Тридцать лет жизни и борьбы...», стр. 488—491.
79 В. Mussolini. Opera omnia, vol. XXXIV, p. 288—289.
80 G. Ciano. Diario, vol. II, p. 233.
297
немедленно сообщил о содержании разговора одному из родствен-
ников короля. Тот ответил: «Мне очень неприятно сойтись во мне-
ниях с таким человеком, как граф Чиано, но он прав» 81.
«Переменить все» означало в первую очередь отстранить Мус-
солини. Неверно было бы говорить о создании организованной оп-
позиции против Муссолини осенью 1942 г. Однако налицо было
оживление тех элементов правящего класса, которые отражали ин-
тересы «умеренного» крыла итальянского капитализма. Это были
представители фашистской верхушки, королевского окружения и
крупной буржуазии, в свое время опасавшиеся «большой войны»
и выдвигавшие более ограниченные планы империалистических
захватов. В области внутренней политики они недоверчиво отно-
сились к некоторым хозяйственно-экономическим мероприятиям
фашистского режима, были раздражены псевдореволюционной де-
магогией Муссолини, возобновившего нападки на буржуазию.
Оппозиция в фашистской верхушке обусловливалась также лич-
ными причинами, прежде всего борьбой за власть и теплые ме-
стечки. Муссолини никогда не стремился создавать вокруг себя
постоянную группу сотрудников. Характерной чертой его метода
была постоянная смена людей на руководящих постах. Он всегда
держал в резерве значительную группу людей, которые, ожидая
своего часа, старательно подсиживали друг друга и не были
способны к установлению длительных союзов. Муссолини не
допускал, чтобы около него появлялась фигура, которая, хотя бы
отдаленно, угрожала ему соперничеством. Единственный предста-
витель «старой гвардии» Бальбо, осмелившийся публично ему про-
тиворечить, был сослан в Африку.
Наиболее своеобразной фигурой в среде фашистов-диссидентов
был, несомненно, Чиано. К концу 1942 г. его карьера близилась к
закату. Муссолини все с большим подозрением относился к герма-
нофобским эскападам своего зятя, боясь, что они могут лишить
его благоволения Гитлера Кроме того, Чиано открыто враждовал
с любовницей Муссолини Петаччи и ее семьей, которые беззастен-
чиво эксплуатировали сентиментальную привязанность престаре-
лого диктатора.
Несмотря на всю свою поверхностность, Чиано не был лишен
способности быстро схватывать дух времени. Он раньше Муссоли-
ни понял губительные последствия союза с Гитлером, и его на-
растающая неприязнь к Муссолини вызывалась в первую очередь
неспособностью тестя оторваться от своего союзника. Чиано пред-
принимал все более настойчивые попытки снискать симпатии ко-
ролевского окружения и Ватикана.
Другим видным фашистом, все больше отходившим от Муссо-
лини, был Гранди. Хитрый и честолюбивый циник, он проявлял
поразительное лицемерие, стремясь при любой ситуации остаться
на поверхности. Гранди был министром иностранных дел, затем
81 М. Mourin. Ciano contre Mussolini. Paris, 1960, p. 32.
298
долгое время послом в Лондоне. В 1939 г. Муссолини назначил
его министром юстиции, а после смерти Констанцо Чиано — пред-
седателем фашистской палаты депутатов. «Кем бы я был, если бы
не встретил вас,— писал Гранди в личном письме Муссолини.—
Самое большое — безвестным провинциальным адвокатом». «Соз-
данием фашистского государства,— говорил с беспримерной лестью
Гранди, обращаясь к Муссолини по случаю вступления в долж-
ность министра юстиции,— вы установили господство справедли-
вости для всех итальянцев; созданием корпоративного государст-
ва вы обеспечили справедливость в экономической и социальной
жизни нации; вашей титанической деятельностью вы указали все-
му миру, что без справедливости не может быть мира между на-
родами. На всем этом лежит отпечаток вашего гения и вашего
духа» 82.
Все это не помешало Гранди в 1943 г. возглавить заговор против
своего благодетеля и «гения справедливости». Перед войной
Гранди, сторонник сближения с Англией, был против оси
Берлин — Рим и на этой почве сблизился с Чиано, которого,
кстати сказать, очень не любил. Однако стоило Гитлеру одержать
ряд побед на Западе, как Гранди в фашистской палате обрушил-
ся на «коварный Альбион». Чиано с насмешливым удовольствием
отметил по этому поводу в своем дневнике, что Гранди в связи с
речью получил всего три поздравления, причем одно из них было
прислано сумасшедшим из Катании, который предлагал за 100
лир переложить речь Гранди на стихи. Непосредственные наблю-
дения во время кратковременного пребывания на фронте в Алба-
нии, куда он был послан в 1941г., убедили Гранди в неспособно-
сти фашизма руководить ходом военных операций. По его словам,
именно «в окопах Греции» у него зародился план отстранения
Муссолини от командования армией83. Проверить утверждение
Гранди довольно трудно, поскольку о существовании подобного
плана в 1942 г. никто не знал, а сам Гранди продолжал, как и
раньше, раболепствовать перед Муссолини.
Противниками продолжения войны на стороне Германии были
также министр просвещения Боттаи и бывший председатель се-
ната президент Академии наук Федерцони. Первый из них извес-
тен как представитель умеренного крыла фашизма, а Федерцони
был одним из немногих оставшихся в живых ветеранов фашист-
ского движения, которые пришли в него из рядов националисти-
ческой партии. Он занимал видные посты в фашистском государ-
стве, однако никогда полностью не солидаризовался со взглядами
ближайшего окружения Муссолини.
Все эти фрондирующие фашисты не были объединены между
собой никакой другой идеей, кроме сознания общей опасности.
«Мы кусаем себе локти, сознавая невозможность действовать,—
82 G. Bianchi. Op. cit., p. 849.
83 F. W. Deakin, Op. cit., p. 50.
299
писал в своих мемуарах Боттаи.— Мы лишь изолированные друг
от друга люди: мы не представляем правящий класс. Мы не явля-
емся даже правящей группой» 84 Болезнь Муссолини впервые
после прихода фашизма к власти поставила вопрос о возможности
его ухода со сцены, и это также разъединяло фашистских иерар-
хов, каждый из которых строил свои личные планы.
Теоретически вопросом о подыскании наследника Муссолини
должен был заниматься Большой фашистский совет. В 1924 г. в
качестве преемника Муссолини был назначен Констанцо Чиано,
отец министра иностранных дел. Однако после смерти Чиано в
1939 г. Большой фашистский совет ни разу не собирался. Поэтому,
когда осенью 1942 г. затянувшаяся болезнь Муссолини породила
упорные слухи, что у него обнаружена раковая опухоль, все пред-
ставители фашистской верхушки, которые могли претендовать на
го, чтобы занять его место, пребывали в состоянии ажиотажа.
Муссолини знал о настроениях, которые царили в его ближай-
шем окружении. Начальник полиции ежедневно доставлял ему
зеленые папки, в которых были собраны сведения о поведении фа-
шистских заправил. Полицейские осведомители сообщали о непоч-
тительных высказываниях в его адрес, о подозрительных встречах,
которые участились между фрондирующими иерархами. Стоило
Чиано поужинать в компании Боттаи и Фариначчи, как об этом
на следующий день стало известно тестю. В очередном разговоре
по телефону с Чиано Муссолини не отказал себе в удовольствии
намекнуть ему об этом. Однако в целом его мало беспокоило по-
ведение иерархов: он был уверен в себе и слишком презирал своих
приближенных, чтобы их бояться.
Муссолини был прав в том отношении, что сами по себе фа-
шистские иерархи не представляли для него опасности. Они тоже
хорошо это понимали, и поэтому каждый из них стремился зару-
читься поддержкой короля или королевского окружения. Юридиче-
ски король продолжал оставаться главой государства и сохранение
монархии служило одним из показателей ограниченности фашист-
ской «революции» в Италии. Правда, король Виктор-Эммануил
всегда проявлял себя послушным исполнителем воли Муссолини
и покорно терпел все унижения, которым его подвергали. Одна-
ко Муссолини, как глава правительства, должен был регулярно
являться на доклад к королю и информировать его о положении
в стране, а все законодательные постановления представлялись
ему на подпись.
Подобное положение создавало у Муссолини настоящий комп-
лекс неполноценности. «Если бы у Гитлера на ногах болтался та-
кой балласт, как Савойская династия, он ничего бы не смог сде-
лать»,— говорил он как-то своему зятю. Со своей стороны Гитлер
неоднократно указывал на опасность, которую представляла мо-
нархия для фашизма. «Главное препятствие в деятельности
84 G. Bottai.Op. cit., p. 250.
800
дуче,— объяснял он своим близким,— заключается в том, что его
власть ограничена короной. Никто не может руководить нацией,
когда, например, армия присягала в верности другому» 85. В этом
случае Гитлер оказался более прозорливым, чем его партнер, не-
дооценивавший возможности короля.
Осенью 1942 г. Виктор-Эммануил был еще очень далек от мыс-
ли восставать против Муссолини. Его послевоенное заявление
(«с октября 1942 г. я решил освободиться от услуг Муссолини»86)
является лишь попыткой задним числом отмежеваться от фашиз-
ма. Верно другое, а именно то, что в этот период королевский двор
стал средоточием всех тех, кто начинал поиски выхода из создав-
шегося положения. «Я всегда был против войны и все об этом
знают,— говорил в это время Чиано приближенному короля, на-
чальнику корпуса карабинеров генералу Азону.— Я всегда был и
продолжаю быть противником корпоративной системы, которая
расстроила экономическую жизнь страны. Абсолютно ясно, что
я совершенно не разделяю ответственности, которую несет дуче.
Я предан королю и вижу в нем единственного надежного руково-
дителя, которым располагает Италия» 87.
Примеру Чиано следовали многие другие видные фашисты, не
говоря уже о представителях военной верхушки и высших чинов
бюрократии. Адъютант короля Пунтони, передавая Виктору-Эм-
мануилу результаты беседы с начальником военной разведки, ге-
нералом Аме, говорил: «Они надеются на вмешательство короны и
считают необходимым, чтобы король использовал армию, которая
является единственной силой, способной в случае кризиса спасти
положение» 88. Итальянские генералы стали вспоминать, что они
присягали на верность монархии, а не фашизму. Некоторые из них
даже побуждали короля активнее вмешаться в ход событий. Одна-
ко осторожный и скрытный Виктор-Эммануил, как только речь за-
ходила о каких-то решительных шагах, делал вид, что не пони-
мает, о чем идет речь, и моментально переводил разговор на ба-
нальные темы.
Единственно о чем он проявлял заботу в то время — это о том,
чтобы вокруг Рима было достаточно войск для пресечения воз-
можных беспорядков. «В стране дела идут все хуже и хуже,— до-
кладывал ему генерал Азон.— Недовольство Муссолини и фашист-
скими иерархами становится все более сильным» 89. Король пани-
чески боялся возможности народных волнений. Призрак массовых
выступлений преследовал его со времен революционных событий
в начале 20-х годов. Он рассказывал Пунтони, что в тот момент
его все бросили и он был вынужден сам «отдавать приказы пре-
фектам и командирам армейских корпусов, чтобы итальянцы не
85 W. F. Deakin. Op. сit., p. 54.
86 R. Zangrandi.1943: 25 luglio — 8 settembre. Milano, 1964, p. 70.
87 G. Bocca, Op. cit., p. 448.
88 F. W. Deakin. Op. cit., p. 54.
89 G. Bianchi. Op. cit, p. 268.
301
начали убивать друг друга»; именно поэтому он призвал к власти
фашистов 90. Теперь он при каждом удобном случае твердил Мус-
солини и близким ему людям о необходимости отозвать войска с
фронтов и сконцентрировать их на территории Италии.
В остальном король хранил загадочное молчание, стараясь дер-
жаться в тени. Зато активную, хотя и тщательно замаскирован-
ную, деятельность развивал его приближенный, герцог Акварон.
Этот бывший кавалерийский офицер, женившись на дочери бога-
тейшего промышленника, стал владельцем огромного состояния.
Его ловкость в делах, скрытность и изобретательность были оцене-
ны королем. В 1939 г. Виктор-Эммануил сделал Акварона распо-
рядителем королевского имущества. Хитроумный генуэзец вскоре
стал главным и единственным доверенным лицом престарелого
монарха. Интриги против Муссолини в его лице приобрели дея-
тельного организатора.
Акварон стремился сплотить вокруг двора тех, кто позволил бы
ему контролировать обстановку в решающий момент. Для этого он
приблизил к себе командующего корпусом карабинеров генерала
Азона, ярого монархиста. Карабинеры — корпус военной жандар-
мерии — были одним из самых дисциплинированных организмов в
итальянском государстве и по традиции находились под сильным
монархическим влиянием. Начальник политической полиции Се-
низе также сблизился в это время с королевским двором. Акварон
поддерживал контакты с маршалами Бадольо и Кавильей, которые
были обижены Муссолини.
Представители монархической верхушки и фашистские дисси-
денты были тесно связаны с могущественными кругами промыш-
ленного и финансового капитала. Некоторые из них, как, напри-
мер, Чиано, Каваллеро, Акварон, сами являлись крупными капи-
талистами. В других случаях эти связи носили менее непосредст-
венный характер. Представители монополистического капитала,
такие, как Вольпи, Чини, Донегани и другие, после начала войны
подчеркнуто держались в тени, представляя тем самым войну лич-
ным делом Муссолини.
К концу 1942 г. угроза потерять все те преимущества, которые
получали от войны представители крупного капитала, стала весь-
ма реальной. Появление сильной англо-американской армии в
Африке и разгром итальянской армии на советско-германском
фронте опрокинули расчеты на хозяйничанье в этих районах. В са-
мой Италии затруднения с сырьем достигли угрожающих размеров.
Кроме того, англо-американские бомбардировщики наносили ощу-
тимый урон промышленным объектам и их владельцы не хотели
пассивно наблюдать за разрушением своего имущества. Немецкие
военные и экономические представители все бесцеремоннее вмеши-
вались в хозяйственную жизнь Италии, ущемляя интересы италь-
янских промышленников.
90 F. W. Deakin. Op. cit., p. 53.
302
Все это побуждало итальянскую крупную буржуазию предпри-
нимать первые шаги для предотвращения надвигавшейся угрозы.
В конце 1942 г. с немецкой стороны было сделано предложение о
заключении таможенного союза с Италией. Узнав об этом, прези-
дент общества «Монтекатини» Донегани устремился в министерст-
во иностранных дел с протестом. Со стороны Чиано он нашел пол-
ное понимание. «Практически это означало бы открыть для них
двери нашего дома, оставив их закрытыми для других,— записал
по этому поводу Чиано в свой дневник.— Немцы уже достаточно с
нас получили. Неужели они еще не удовлетворились?» 91.
Еще более знаменательную запись сделал Чиано 7 января
1943 г.: «Пирелли в беседе со мной открыл свои карты. Он расска-
зал о беседе с одним швейцарским банкиром, недавно вернувшим-
ся из Лондона. Он не скрыл, что считает войну выигранной союз-
никами... Он подтвердил, что для нас будет легче найти понимание
в Лондоне, чем в Вашингтоне» 92. Один из крупнейших итальян-
ских магнатов разговаривал с фашистским министром иностран-
ных дел тоном хозяина. Он не ограничивался намеками, как это
делали другие, а точно указывал, в каком направлении следует
действовать и к кому обращаться.
Определенное влияние на поведение фашистской верхушки ока-
зывал Ватикан. Позиция руководителей католической церкви от-
личалась традиционной осмотрительностью и опасениями скомпро-
метировать себя категорическими утверждениями. В рождествен-
ских посланиях, которые являлись определяющими документами
ватиканской политики, папа Пий XII ограничивался самыми об-
щими фразами в пользу мира, призывая к милосердию по отноше-
нию к побежденным и страдающим. Некоторые из его высказыва-
ний истолковывались как косвенное осуждение расовой политики
и гитлеровского «нового порядка» в Европе 93. В то же время мно-
гие высшие прелаты и католические журналы призывали паству
к «выполнению своего долга перед государством». Архиепископ
Палермо кардинал Лавитрано в интервью одной газете о деятель-
ности церкви для укрепления внутреннего фронта говорил: «Это
война, которую народ глубоко чувствует и хорошо сознает ее спра-
ведливые цели... В этот момент надо повиноваться не обсуждая» 94.
Своими профашистскими высказываниями широко прославился
также миланский архиепископ кардинал Шустер.
В рождественском послании папы в 1942 г. содержались гораздо
более явственные призывы к «справедливому и почетному миру»,
который должен положить конец «страданиям народов». Все мес-
та из папской речи, касавшиеся этого вопроса, были вычеркнуты
итальянской цензурой, а секретарь фашистской партии Видуссони
стал даже говорить о том, что «партия готовится взять Ватикан
91 G. Ciano. Diario, vol. II, p. 261.
92 Ibid., p. 267—268.
93 G. Castelli. La chiesa e il fascismo. Roma, 1951, p. 568.
94 G. Bianchi. Op. cit., p. 276—277.
303
штурмом» 95. В действительности официальные документы Ватика-
на не содержали ничего, что могло бы оправдать столь решитель-
ные меры со стороны секретаря партии. Однако в это время нача-
лось определенное охлаждение Ватикана к фашистскому режиму.
Руководители внешней политики Ватикана ранее чем кто-либо
начали опасаться последствий, связанных с возможным крахом
фашистского режима. Весной 1942 г. на пост итальянского посла
при Ватикане был назначен профессиональный дипломат и лич-
ный друг ватиканского государственного секретаря Гуарилья. В то
время положение Германии казалось еще очень сильным, однако в
откровенных беседах с послом государственный секретарь Ватика-
на Мальоне признавался, что «будущее ему представляется весь-
ма неясным, как с точки зрения военного, так и внутреннего поло-
жения Италии». В связи с этим руководитель внешней политики
Ватикана считал, что было бы полезным усилить власть главы го-
сударства по отношению к главе правительства. «И это не из-за
вражды к главе правительства или его строю,— пишет Гуарилья,—
но только потому, что, будучи умудренным политиком, кардинал
предвидел, что в случае кризиса режима, вызванного внутренними
или внешними причинами, необходимо было существование друго-
го источника власти, другого полюса притяжения, способного вы-
держать бурю без излишних потрясений» 96.
Как пишет Гуарилья, на позицию руководителей внешней поли-
тики Ватикана большое влияние оказал визит специального пос-
ланника Рузвельта Тэйлора в сентябре 1942 г. В его задачу, в част-
ности, входило убедить, что соглашение США с существующим
режимом невозможно и поэтому попытки посредничества, которые
могли бы исходить от Ватикана, бесцельны. При этом посланец
американского президента многозначительно добавил, что «буду-
щее устройство Европы без участия России невозможно» 97.
Скрытое стремление Ватикана отмежеваться от фашизма доста-
точно хорошо чувствовал Муссолини. В разговоре со своими близ-
кими он все более открыто нападал на руководителей католиче-
ской церкви, обвиняя их в том, что Ватикан стал центром поражен-
цев и антифашистов. Действительно, осторожные попытки Ватика-
на оказать поддержку монархии служили ориентиром для многих
представителей правящего класса.
Ослабление итальянского союзника не прошло незамеченным в
Германии. С целью узнать истинное положение вещей в стране
в октябре 1942 г. в Италию прибыл глава немецких СС Гиммлер.
Как пишет в своем дневнике Чиано, при первой же встрече Гимм-
лер «очень много спрашивал о положении в Италии. Особенно его
интересовали монархия и Ватикан. Я восхвалял солидарность мо-
нархии и позитивную позицию Ватикана» 98.
95 G. Bianchi. Op. cit., p. 278—279.
96 R. Guariglia. Ricordi, 1922—1946. Napoli, 1950, p. 494.
97 Ibid., p. 527.
98 G. Ciano. Diario, vol. II, p. 228.
304
Муссолини также стремился рассеять подозрения посланца Гит-
лера. Как сообщал Гиммлер в своем отчете, дуче принял его «очень
сердечно» и утверждал, что моральное состояние населения «не
восторженное, но прочное», что «он и партия крепко держат народ
в кулаке и нет никаких причин для какого-либо недовольства».
Относительно монархии Муссолини заверил, что хотя «король, ко-
нечно, сильно постарел, но остается солидарным», а наследный
принц является фашистом99.
Заверения фашистских руководителей имели для Гиммлера
лишь относительную ценность. Как следует из его отчета, за три
дня, проведенных в Риме, он стремился получить сведения из пер-
вых рук. Переодевшись в гражданское платье, он шнырял по горо-
ду, и его постоянными спутниками были министр внутренних дел
Буффарини, министр корпораций Риччи и представитель СС в Ита-
лии Доллман. Эти люди были его главными источниками инфор-
мации, и не случайно Риччи после отъезда Гиммлера признался,
что этот визит «имел жизненно важное значение для друзей оси в
Риме, позиции которых атакованы со многих сторон». Гиммлер
стремился вдохнуть энергию в сторонников Германии, сплотить та-
ких людей, как Фариначчи, Буффарини и Риччи, на случай каких-
либо угроз. Положение в итальянской правящей верхушке вызы-
вало обоснованную тревогу в Германии.
Военно-монархический переворот 25 июля 1943 г.
Весной 1943 г. все внешние и внутренние факторы, которые вели
итальянский фашизм к краху, сплелись в один неразрывный узел.
Военное положение страны резко ухудшилось. Итальянские вой-
ска под Сталинградом и в Северной Африке понесли тяжелое по-
ражение. 8-ю армию после разгрома на Дону пришлось фактиче-
ски создавать заново. Остатки ливийской армии вместе с дивизия-
ми Роммеля отступали в Тунис, где руководители держав осп
пытались создать новый театр военных действий.
Фашистская пропаганда делала все возможное, чтобы скрыть
истинное положение дел на решающих фронтах. Тем не менее
все большее число итальянцев начинало сознавать, что судьба
войны решается на советско-германском фронте, где гитлеровские
войска терпели поражение. Истинные масштабы разгрома фа-
шистских армий под Сталинградом, знаменовавшего собой корен-
ной перелом в ходе второй мировой войны, становились все более
очевидными. Лучше других в Италии были осведомлены о проис-
ходящем правящие круги. Начиная с января 1943 г. Чиано упор-
но повторяет в своих записях, что все высшие генералы, в том
числе будущий начальник генерального штаба Амброзио, склоня-
ются к мысли о неизбежности поражения гитлеровского блока.
99 F. W. Deakin. Op. cit., p. 58.
305
Итальянский посол в Германии и будущий активный участник
заговора против Муссолини Д. Альфьери записал в своем дневни-
ке: «Драма в России не оставила никаких сомнений в неизбежно-
сти поражения Германии и того, что это будет означать для Ита-
лии». Несколькими днями позже он уточнил: «Начало разгрома
рейха носит название «Сталинград»» 100.
Если сведения о грандиозных победах Советской Армии порож-
дали в ближайшем окружении Муссолини уныние и безнадеж-
ность, то среди итальянских антифашистов они укрепляли
уверенность в том, что крушение фашизма неизбежно прибли-
жается. Слухи о событиях под Сталинградом все шире распрост-
ранялись в стране и проникали даже в тюрьмы и на острова для
политических ссыльных. Л. Лонго, находившийся в то время вме-
сте с большой группой коммунистов на острове Вентотене, писал:
«С неописуемым волнением следили мы в те дни за ходом воен-
ных действий... Вслед за сообщениями и героической обороне
Москвы, Ленинграда и Сталинграда до нас дошли сведения о
блестящей победе под Сталинградом... Это было началом конца
нацизма, и этот перелом наступил еще до того, как был открыт
второй фронт и союзники начали военные действия на Западе» 101.
Исторические победы Советской Армии с особой силой сказы-
вались на положении в Италии, поскольку военные действия в то
время приближались к Апеннинскому полуострову с юга.
К 1 февраля в Северной Африке окончательно определилась ли-
ния фронта с обеих сторон. На севере, с центром в Тунисе, распо-
ложилась 5-я немецкая армия под командованием генерала Арни-
ма, состоявшая из трех немецких и двух итальянских дивизий.
На юге, на так называемой линии Марета, находилась 1-я италь-
янская армия, состоявшая из четырех итальянских и двух немец-
ких дивизий. Это были войска, проделавшие путь из Ливии;
командовать ими был назначен генерал Мессе, прибывший с Вос-
точного фронта. Всего группа армий насчитывала 300 тыс. чело-
век, из них 116 тыс.— немцев. Перед 5-й немецкой армией нахо-
дились англо-американские войска, высадившиеся в Алжире,
против «линии Марета» действовала 8-я английская армия, пре-
следовавшая противника от самой границы Египта.
Цель создания нового фронта в Тунисе заключалась в том,
чтобы сковать англо-американские силы в районе, находящемся
неподалеку от итальянских портов и военно-воздушных баз. В то
время как англо-американские войска бесперебойно получали под-
крепления и снабжение, итальянские перевозки через Сицилий-
ский пролив продолжали осуществляться с большим трудом. Те-
перь уже речь шла не о захвате Мальты, а хотя бы о ее нейтрали-
100 D. Aljieri. Deux dictateurs face a face, Rome — Berlin, 1939—1943. Paris,
1948, p. 235, 247.
101 Л. Лонго. Народ Италии в борьбе. М., 1951, стр. 66.
306
зации. Для этого итальянскому флоту необходимо было прикрытие
с воздуха, в котором немецкое командование ему решительно от-
казывало.
Битва за Тунис была проиграна на море, и судьба находивших-
ся там дивизий предрешена ударами Советской Армии за многие
тысячи километров. Главнокомандующий итало-германскими си-
лами в Тунисе Роммель не строил иллюзий по поводу будущего.
«Дальнейшее пребывание группы армий в Тунисе представляет
собой самое настоящее самоубийство»,— писал он. Не менее пес-
симистическими были предсказания итальянского генерала
Мессе102.
Однако Муссолини никак не хотел поверить в безвыходность
положения. 9 марта Роммель прилетел в Рим и беседовал с ним
с глазу на глаз. Как рассказывает Роммель, Муссолини убеждал
его в необходимости защищать Тунис — «бастион Европы», поте-
ря которого «самым решающим образом повлияет на мировую об-
становку». Однако Роммель остался глух к заклинаниям дуче, ис-
пытывая, по его словам, «глубокое отвращение к вечному опти-
мизму» Муссолини103.
Настроение Роммеля крайне не понравилось также Гитлеру,
который отверг план вывода войск из Туниса и уволил маршала
в отпуск «по состоянию здоровья». Место Роммеля занял Кессель-
ринг, что не улучшило положения войск держав оси в Тунисе.
Как и предполагалось, англо-американские войска начали на-
ступление в середине марта. Операция сводилась к затягиванию
петли вокруг итало-немецких дивизий, зажатых со всех сторон
и лишенных возможности маневрировать. К концу апреля они
еще удерживали небольшой плацдарм вокруг Бизерты и Туниса,
однако их сопротивление слабело с каждым днем. 7 мая амери-
канцы вошли в Бизерту, а через два дня англичане заняли Ту-
нис. 12 мая генерал Мессе капитулировал — вместе с ним в плен
попало более 200 тыс. итальянцев и немцев. 13 мая итальянские
газеты поместили лаконичное сообщение: «1-я армия сегодня
прекратила сопротивление по приказу дуче» 104.
В то время как итальянская армия делала последние усилия,
чтобы удержаться в Африке, политический кризис в стране за-
растал быстрыми темпами. «Положение следует рассматривать
также с точки зрения внутреннего фронта, поскольку мы сможем
продолжать войну только в том случае, если он будет держаться.
Новые серьезные военные неуспехи могут быть пережиты толь-
ко в том случае, если вся нация готова к этому» 105,— так
начинал свое очередное донесение германскому посольству ано-
нимный информатор из итальянской фашистской верхушки в
102 G. Bocca. Op. cit., p. 549.
103 F. W. Deakin. Op. cit., p. 210.
104 G. Bocca. Op. cit., p. 551.
105 F. W. Deakin. Op. cit., p. 220.
807
феврале 1943 г. Необходимость что-то сделать для укрепления
положения хорошо понимал Муссолини.
В конце января он вернулся из своего поместья в Рокка делла
Каминате, где отдыхал после длительной болезни. За это время
у него появилась мысль о необходимости произвести в руководя-
щих органах коренную «чистку». Первой жертвой стал началь-
ник генерального штаба Каваллеро. 31 января он был снят с по-
ста, и на его место был назначен генерал Амброзио. Каваллеро
был известен как человек, всегда искавший расположения нем-
цев. Муссолини, никогда не решавшийся открыто восставать про-
тив Гитлера, таким образом косвенно выказывал свое недовольст-
во немецким генеральным штабом.
Как и следовало ожидать, смещение Каваллеро было восприня-
то немцами с крайним неудовольствием. Наоборот, Чиано и его
единомышленники ликовали106. Однако это ликование было не-
сколько преждевременным. 5 февраля Муссолини вызвал к себе
Чиано и сообщил, что снимает также и его. Из предложенных
должностей Чиано выбрал место посла при Ватикане. На следую-
щий день он послал Муссолини письмо, в котором в раболепном
тоне благодарил его за то, что он «удостоил его возможности
близко сотрудничать на протяжении стольких лет», и заве-
рял, что на новом посту будет продолжать «с тем же чувством»
выполнять приказания дуче. В действительности Чиано был
крайне озлоблен и выбрал пост при Ватикане, понимая, что это
даст ему возможность успешнее интриговать против тестя.
Через несколько часов после того, как расстроенный Чиано
расстался с Муссолини, итальянское радио передало сообщение
о коренной реорганизации правительства. Пост министра иност-
ранных дел Муссолини оставил за собой, назначив своим заме-
стителем Бастиниани. Боттаи был снят с поста министра нацио-
нального воспитания, а Гранди — министра юстиции. Смещенным
оказался также заместитель министра внутренних дел Буффари-
ни (министром был сам Муссолини); «твердые фашисты» Риччи
и Паволини также потеряли свои посты министров корпораций
и народной культуры 107.
Всеми этими перемещениями Муссолини добивался двух основ-
ных целей — удалить из правительства друзей Чиано — «поражен-
цев и ворчунов», продемонстрировать свою силу и намерение
лично возглавить ведение дел. Кроме того, он надеялся приглу-
шить всеобщее недовольство дезорганизацией хозяйственной и
административной деятельности в стране. На деле столь неожи-
данная реорганизация и демонстративная небрежность в обра-
щении с увольняемыми (большинство из них узнало о своем сме-
106 Чиано отмечал в своем дневнике: «Смещение Каваллеро вызвало у нем-
цев тревогу и беспокойство. Он был их верным слугой. Теперь они боят-
ся, что изменится вся система отношений» (G., Ciano. Diario, vol. II,
p. 279).
107 L. Salvatorellt, G. Mira. Op. cit, p. 1038.
808
щении из сообщений по радио), создали впечатление, что Муссо-
лини теряет почву под ногами. Гитлер назвал эту министерскую
перетасовку «плохой новостью» 108.
Никакие министерские перестановки и мобилизации уже не
могли спасти фашизм. Атмосфера неверия в фашизм, ожидание
близкого конца проявлялись повсеместно. В марте 1943 г., перей-
дя итало-французскую границу, в Турин направлялись члены ру-
ководства итальянской компартии Дж. Амендола и А. Новелла.
«Уже в поезде мы встретились с Италией, — вспоминает Амендо-
ла. — Наши соседи по вагону без опасений говорили о бомбежках,
о черном рынке, о поражениях в Африке. Мы с Новеллой молча
переглянулись: «Наконец-то! Кажется, мы прибыли вовремя!»» 109.
В начале апреля также из Франции в Италию прибыл руково-
дитель социалистов Ненни. Он путешествовал в сопровождении
двух карабинеров, так как был выдан французскими властями и
направлялся в ссылку. «Первым вопросом,— писал Ненни в
своем дневнике,— который мне задал полицейский комиссар на
границе, был: «Почему вы дали себя арестовать? Вы решили воз-
вратиться предвидя, что наступает финал?» «Не беспокойтесь,—
говорил ему один из сопровождавших карабинеров,— скоро вы бу-
дете на свободе», а его товарищ добавил: «Эта проклятая война
идет к концу». Пассажиры в поезде, узнав, что с ними едет поли-
тический заключенный, наперебой предлагали еду, сигареты pi
вино. Рекорд гостеприимства поставил шофер полицейской ма-
шины в Риме. Узнав, что Ненни не был на родине почти 20 лет,
он решил показать ему город и, прежде чем доставить в тюрьму,
долго кружил по центру, провезя узника даже под балконом, с ко-
торого Муссолини произносил свои речи 110.
Важнейшее значение для создания новой атмосферы в стране
имели мартовские забастовки в Северной Италии. В подготовке
выступления итальянского рабочего класса активную роль сыг-
рали коммунисты и особенно руководитель организации на за-
водах ФИАТ — «Мирафьори» в Турине Л. Ланфранки. Руковод-
ство партии придавало особое значение этому предприятию, по-
скольку знало, что пример трудящихся крупнейшего промышлен-
ного комплекса способен увлечь за собой других. Партийная ор-
ганизация на заводе не была многочисленной — немногим более
100 человек на 20 тыс. рабочих, однако в накаленной обстановке
того времени их возможности были очень большими.
Подготовительная работа велась через ячейки на предприяти-
ях, большое значение имело распространение пропагандистской
литературы. Многочисленные листовки призывали трудящихся
выступать в защиту своих требований под лозунгом «За хлеб,
за мир, за свободу!» 111
108 F. W. Deakin. Op. cit,, p. 153.
109 G. Amendola. Op. cit., p. 445.
110 P. Nenni. Op. cit., p. 284—287.
111 Л. Лонго. Народ Италии в борьбе. М., 1947, стр. 63.
309
Сигналом для начала выступления должна была послужить си-
рена противовоздушной обороны 5 марта в 10 часов утра. Адми-
нистрация, до которой дошли слухи о готовящихся волнениях,
отменила подачу сигнала. Тем не менее в течение нескольких ми-
нут рабочие всего огромного предприятия бросили работу. Эта но-
вость распространилась по городу, и через несколько часов к ра-
бочим ФИАТ присоединились трудящиеся еще 7 заводов. Хотя
отряды фашистской милиции были собраны по тревоге еще на
рассвете этого дня, неожиданный размах выступлений заставил
власти воздержаться от немедленных мер. Перепуганный секре-
тарь фашистского синдиката сообщал в Рим 8 марта, что забасто-
вочным движением охвачено до 35 тыс. рабочих.
14 марта в Милане собралось руководство коммунистической
партии. Обсудив ход борьбы в Пьемонте, оно решило принять все
меры для распространения движения на другие области страны.
На следующий день во всех промышленных центрах Севера рас-
пространялась вышедшая массовым тиражом газета «Унита».
Сообщая о борьбе туринских рабочих, газета призывала: «Все
должны следовать их примеру, чтобы добиться хлеба, мира и
свободы!» 112 19 марта начались забастовки в Милане, и на протя-
жении следующей недели многие предприятия города и провин-
ции присоединились к борьбе: в этот период число бастующих
в Северной Италии достигало 300 тыс. человек.
Повсеместно рабочие выдвигали требования экономического
характера: оплата 192 рабочих часов в месяц, увеличение над-
бавки за дороговизну и продуктовых пайков. Во время митингов
ораторы открыто призывали покончить с войной и добиться де-
мократических прав. Встревоженный полицейский префект Ту-
рина доносил в те дни, что «рабочие открыто делают мятежные
заявления и призывают к саботажу» 113. Тем не менее полиция
не решалась начать массовые репрессии.
Забастовки «были вызваны экономическими причинами, но ве-
лись за политические цели», начальник полиции Сенизе писал в
своих мемуарах, что полиция заранее знала о готовящемся вы-
ступлении, но ничего не могла сделать, чтобы предупредить его.
«Весьма примечательным,— пишет Сенизе,— было всеобщее уча-
стие в забастовке фашистов и даже членов фашистской милиции.
На заводе ФИАТ в Турине имелся специальный легион чернору-
башечников, созданный по соглашению между партией и владель-
цами завода для того, чтобы контролировать политические настрое-
ния масс: члены этого легиона участвовали в забастовке наряду
со всеми, хотя они не могли не понять ее политической цели» 114.
112 «П comunismo italiano nella seconda guerra mondiale», p. 15.
113 G. Vaccarino. Il movimento operaio a Torino nei primi mesi della crisi ita-
liana. Milano, 1953, p. 19.
114 C. Senise. Quando еrо capo della polizia. Roma, 1946, p. 171—173.
310
17 марта в Турин прибыл заместитель секретаря фашистской
партии Скорца. Однако, посоветовавшись с местными руководите-
лями, он даже не посмел выступить перед рабочими: всякие по-
пытки фашистских руководителей обращаться к массам конча-
лись обструкцией. Чанетти, незадолго до этого назначенный ми-
нистром корпораций, был направлен в эти дни в Милан. В своем
донесении в Рим он сообщал, что на него произвело «невероятное
впечатление, что члены фашистской партии не только участвова-
ли в забастовке, но иногда были среди организаторов».
Другой видный фашист, Федерцони, в личном письме к Муссо-
лини писал об обстановке в Милане: «Если тебе будут говорить,
что движение носило экономический характер — то это ложь...
Партия отсутствует — она бессильна... Творится что-то невообра-
зимое... Повсюду — в трамваях, в кафе, театрах и кино, в поездах,
в бомбоубежищах — критикуют и ругают режим и адресуют свои
выпады не против того или иного партийного руководителя,
а против дуче. Самое серьезное, что никто против этого не про-
тестует» 115.
Муссолини каждый день звонил начальнику полиции и требо-
вал от него отчета о ходе дел. 11 марта собралось на очередное
заседание руководство фашистской партии. В то время еще не
был до конца ясен размах движения. Тем не менее забастовка
была главным событием, и Муссолини с яростью обрушился на
рабочих. «Мы не какое-либо либеральное государство,— говорил
он,— которое позволяет себя шантажировать часовой забастов-
кой на предприятии. Я рассматриваю это как самое настоящее
предательство... Если они сейчас же не прекратят беззаконие, то
с ними будут поступать, как с теми, кто покидает свое место на
фронте перед врагом» 116.
Хотя начальник полиции Сенизе в своих мемуарах уверяет,
будто Муссолини не отдавал ему никаких приказов о репрессиях,
в середине марта начались аресты: в Турине было схвачено более
160 человек, в Милане — около 300. Дела 87 туринских рабочих
были переданы в Особый трибунал. Кроме того, многие рабочие
были объявлены мобилизованными и отправлены в Сицилию117.
Все же фашистские власти не решились двинуть против рабо-
чих войска, и волнения продолжались также и в первых числах
апреля. В то время как Муссолини кричал, что он не даст за-
бастовщикам «ни одного чентезимо», владельцы предприятий,
напуганные силой протеста, были склонны пойти на перемирие.
115 F. W. Deakin. Op. cit., p. 228—229.
116 Ibid., p. 230.
117 Ibid., p. 227. «Следует отметить,— говорилось в обвинительном заключе-
нии Особого трибунала, судившего 87 забастовщиков,— что движение
носило характер самого настоящего мятежа, организованного под пред-
логом борьбы за экономические требования. Движение явилось практи-
ческим осуществлением призывов к беспорядкам, распространяемых
противниками существующего режима» (G. Vaccarino. Op. cit., p. 19).
311
В середине апреля почти все экономические требования рабочих
были удовлетворены.
Муссолини вынужден был признать свое поражение. Нераст-
раченную злобу он сорвал на начальнике полиции Сенизе, обви-
нив его в «слабости» и сняв с поста 15 апреля. Через два дня ли-
шился своего поста также секретарь фашистской партии Видус-
сони. Муссолини объяснил это тем, что «при всех своих хороших
качествах» Видуссони плохой оратор, в то время как «момент
требует умения воздействовать на массы». Сообщив о снятии Ви-
дуссони на заседании руководства партии, Муссолини свою речь
посвятил мартовским событиям. «Этот в высшей степени непри-
ятный, крайне огорчительный эпизод,— говорил он,— неожидан-
но отбросил нас на 20 лет назад; следует рассматривать его в ши-
роких рамках международного положения, связывая его с тем
фактом, что русское наступление в то время казалось неудержи-
мым и создавало впечатление, что «усач» (так в рабочих кругах
называют Сталина) скоро придет «освобождать» Италию...»
Муссолини раскритиковал полицейский, корпоративный и пар-
тийный аппарат, обвиняя всех в беспомощности. В Турине, гово-
рил он, «происходили абсурдные вещи»; никто из местных руко-
водителей не набрался смелости решительно пресечь движение.
Партия, по его словам, «была не на высоте положения ни в Ми-
лане, ни в Турине», более того, находились фашисты, которые
даже посмели не выполнить приказ об обязательном ношении
черной рубашки, изданный в эти дни. «Создавалось впечатление,
что неожиданность выступления полностью дезорганизовала
местный партийный аппарат». Полицию Муссолини обвинил в
преступной мягкотелости: «Если бы полицейские броневики от-
крыли огонь из пулеметов, я немедленно принял бы на себя от-
ветственность за это».
Сообщая о своем намерении «усилить все органы фашистского
режима» и «взять за горло пораженцев», Муссолини закончил
следующей сентенцией: «Претендовать на то, чтобы война была
популярной в широких народных массах, означает претендовать
на абсурд. Широкие массы народа должны повиноваться. Они
не могут выносить суждения. У них нет способностей для
этого» 118.
Мартовские забастовки показали, что итальянский рабочий
класс решительно становился во главе массовой борьбы, чего так
упорно добивалась коммунистическая партия. Итальянские тру-
дящиеся стали обретать уверенность в своих силах и открыто
бросали вызов всему аппарату фашистского гнета и террора.
В мартовские дни фашистские корпоративные синдикаты ока-
зались полностью оттесненными. Одним ударом было покончено
с мифом о классовом мире, которого якобы удалось добиться фа-
шизму. «Не сердись на меня,— доверительно писал ультрафа-
118 F. W. Deakin. Op. cit., p. 316—318.
312
шист Фариначчи Муссолини в дни забастовки,— если я еще раз
скажу тебе, что корпоративный эксперимент обновителей, импро-
визаторов, доктринеров и демагогов не удался» 119.
Массовое выступление трудящихся вызвало панику и расте-
рянность в итальянских правящих кругах; оно встревожило так-
же Гитлера и его окружение. Узнав о волнениях в Турине, Гит-
лер воскликнул: «Для меня немыслимо, что народ может басто-
вать на восьми фабриках. И никто не решается вмешаться! Им
удалось ограничить забастовку, но лишь после долгих колебаний.
Я убежден, что те, кто проявляет в подобных случаях минималь-
ную слабость, может считать себя потерянным». Как пишет
английский историк Дикин, в значительной мере следствием мар-
товских забастовок был приказ Гитлера о создании в Италии,
наряду с сетью информаторов Гиммлера, настоящей разведыва-
тельной сети с использованием радиостанций для непосредствен-
ного доклада в Берлин120.
7—10 апреля Гитлер встретился с Муссолини в замке Клесс-
хейм, близ Зальцбурга. Это было одно из самых бессодержатель-
ных свиданий двух диктаторов. Муссолини неуверенно пытался
возобновить разговор о сепаратном мире с Советским Союзом,
в то время как Гитлер стремился доказать, что две трети совет-
ских войск уже уничтожены и до конечной победы осталось сов-
сем немного.
Безрадостными были суждения участников встречи и о внут-
реннем положении оси. Бастианини, излагая Риббентропу пред-
варительные заметки Муссолини по этому поводу, не скрыл, что
«волна пессимизма охватила Италию» и «не следует недооцени-
вать некоторые манифестации, кик, например, недавние забастов-
ки в Турине и Милане». Продолжая в том же духе, Бастианини
сказал: «Всегда говорят о старом добром итальянском народе,
однако его естественная доброта имеет пределы. Муссолини гово-
рит, что он хорошо узнал этих знаменитых итальянцев после
первой мировой войны, когда они яростно набрасывались на фа-
шистов...» 121.
Призраки прошлого, воспоминания о событиях начала 20-х
годов преследовали Муссолини. Он неожиданно попросил свида-
ния с Гиммлером и сообщил ему, что «обеспокоен влиянием,
которое может оказать длительная война на политическую струк-
туру обеих стран». Начальник СС быстро понял, чего именно ожи-
дает от него дуче. Он сказал, что система концентрационных ла-
герей и принудительных работ дает хорошие результаты в Гер-
мании, но не рекомендовал использовать эти методы в Италии.
Он считал, что будет правильнее создать специальные части фа-
шистской милиции по образцу СС, и предложил послать в Италию
119 Ibid., p. 228.
120 Ibid., p. 232.
121 Ibid., p. 263.
313
полное снаряжение для одной дивизии. Гиммлер пренебрежи-
тельно высказался о фашистской милиции и сказал, что ее ко-
мандир Гальбиати «хороший фашист, но в моих СС он был бы
максимум унтер-офицером» 122.
Вскоре на свет появилась дивизия М («Муссолини»): она соз-
давалась под наблюдением немецких инструкторов и была воору-
жена современным оружием, в том числе танками «тигр». Для ее
формирования Муссолини собрал чернорубашечников, проявив-
ших себя на фронте или в борьбе с партизанами, и разместил ди-
визию неподалеку от Рима.
К решающим событиям готовились также антифашисты. Ком-
мунисты в апреле 1943 г. образовали три руководящих центра —
в Милане, Турине и Болонье. Стремясь активизировать все силы
и использовать все возможности, они вели переговоры с коман-
диром дивизии «Ариете» генералом Р. Кадорна и предлагали ли-
бералам воздействовать на короля123. Однако главные усилия
партии были направлены на создание массового фронта. Здесь
они сталкивались с трудностями двоякого порядка: с одной сто-
роны, социалисты и Партия действия не допускали мысли о ка-
ком-либо компромиссе с монархией, а с другой — и это было са-
мым серьезным — христианские демократы и либералы противи-
лись призывам к массовым выступлениям.
В конце июня в Милане состоялось совещание, на котором при-
сутствовали представители пяти антифашистских партий. Ком-
мунисты предложили собравшимся создать Национальный фронт
во главе с комитетом, способным возглавить народное движение;
обратиться к народу с воззванием, призвав его к повстанческой
деятельности; подготовить и провести всеобщую забастовку; до-
биться выступления армии в поддержку народа; опираясь на пов-
станческое движение, заставить короля выступить, арестовать
Муссолини и создать демократическое правительство, которое
немедленно разорвало бы договор о союзе с Германией и восста-
новило демократические свободы 124.
Однако лишь через месяц в Милане был создан Комитет анти-
фашистских оппозиционных партий, в который вошли католики
и либералы. После долгих дискуссий этот комитет заявил, что он
будет готов возглавить восстание, если не удастся заключить со-
глашение с королем и военными кругами. К этому соглашению
примкнули 20 июля антифашистские группы Рима. Но было
слишком поздно.
Буржуазные антифашистские партии противились инициативе
народных масс не только и не столько потому, что они не верили
в возможность успеха. Как пишет известный буржуазный исто-
рик Ф. Шабо, либералы и католики считали, что инициатива
122 F. W. Deakin. Op. cit., p. 273—274.
123 «Тридцать лет жизни и борьбы...», стр. 407.
124 Там же, стр. 407.
314
должна была исходить от короля, ибо они «уже тогда враждебно
относились к идее революционных действий»125, иначе говоря,
опасались, как бы народная борьба не переросла в революцию.
Весной 1943 г. видные буржуазные деятели-антифашисты на-
стойчиво добивались контактов с королем, стремясь выяснить его
позиции и побудить монархию к действию. Особую активность
проявлял руководитель группы «либеральной реконструкции» Бо-
номи. 2 июня он был принят Виктором-Эммануилом. По словам
Бономи, он ясно дал понять королю, что если монархия хочет
удержать инициативу в своих руках, то необходимо как можно
быстрее сместить Муссолини и сформировать переходное прави-
тельство во главе с военным, но с участием антифашистов. Ко-
роль не ответил бывшему премьеру ничего определенного.
«Я ушел разочарованным, — пишет Бономи в своем дневнике. —
Мне кажется, что од очень ловко притворяется или не имеет оп-
ределенных намерений. Он будет действовать в зависимости от
обстановки, а не в соответствии с задуманным планом» 126.
Через несколько дней король принял другого старого предста-
вителя либеральной партии — М. Солери. И в этом случае король
был «замкнут и уклончив». Со стороны Бономи и его друзей на-
ивным было думать, что король откроет им свои карты. Однако
в одном они были правы — король в то время действительно не
имел отчетливого плана действий. Тем не менее он во всех слу-
чаях не хотел прихода к власти антифашистов и предпочитал им
представителей военной верхушки.
Не без обиды Бономи отмечает в своем дневнике, что, по сло-
вам Бадольо, король назвал его, Солери, Эйнауди и других пред-
ставителей дофашистской Италии «привидениями». В определе-
нии короля была доля истины: он не верил, что эти люди пред-
ставляют реальные силы, и по его поручению Акварон продолжал
приближать ко двору начальника генерального штаба Амброзио,
начальника корпуса карабинеров Азона, нового начальника по-
лиции Кьеричи. Все это не значило, что король решился действо-
вать: он все еще надеялся на какие-либо перемены в положении
Италии.
Лишь новые неудачи военного характера побудили короля, фа-
шистов-оппозиционеров и других представителей правящего клас-
са настроиться более решительно. После эвакуации Туниса италь-
янский и немецкий генеральные штабы были заняты прогнозами
относительно дальнейших планов англо-американцев на Среди-
земном море. Союзное командование располагало в Северной Аф-
рике 35 дивизиями и 5 тыс. самолетов. Военно-морской флот на-
считывал 6 линейных кораблей, 25 крейсеров, большое число мел-
ких кораблей127. Было ясно, что скоро эти силы будут пущены
125 F. Chabod. L'ltalia contemporanea. Torino, 1961, p. 113.
126 I. Bonomi. Diario di un anno. Cernusco sul Naviglio, 1947, p. 6—7.
127 G. Bocca. Op. cit., p. 551.
315
в ход. Гитлер считал, что следует ожидать десанта союзников на
Сардинии. Муссолини думал, что удар будет направлен сначала
против Сицилии, затем против Сардинии и сразу же после это-
го — против Южной Франции.
В начале июня произошли события, подтверждавшие первую
часть прогноза Муссолини. 6 июня союзная авиация усилила бом-
бардировку острова Пантеллерия, расположенного между Туни-
сом и Сицилией. По словам фашистской пропаганды, этот скали-
стый остров представлял собой «итальянский Гибралтар»: он был
защищен мощной системой тяжелой береговой артиллерии, имел
подземные ангары для самолетов и укрытия для персонала. Одна-
ко, когда английская эскадра приблизилась к острову, ей не было
оказано никакого сопротивления. Командующий обороной адми-
рал отдал приказ о капитуляции. Военно-морская крепость с мно-
гочисленным гарнизоном сдалась без выстрела.
Это известие произвело на Муссолини потрясающее впечатле-
ние. «Это сигнал тревоги, даже скорее стук в дверь!»—воскли-
цал он. Возвращаясь к этому эпизоду, в своих мемуарах Муссо-
лини с возмущением писал, что захват Пантеллерии стоил англи-
чанам двух легко раненных при высадке солдат, в то время как
итальянский гарнизон, насчитывавший 12 тыс. человек, потерял
во время бомбардировок 35 солдат, обслуживавших зенитные ору-
дия 128.
Вскоре Муссолини ожидали еще более неприятные сюрпризы.
24 июня на совещании руководителей фашистской партии он
выступил с длинной речью, которая была опубликована в газетах
5 июля. Касаясь перспективы военных действий, он заявил: «Про-
тивник должен будет «сыграть» свою карту. Он слишком много
говорил о том, что надо захватить континент. Он должен будет по-
пытаться это сделать... Как только он попытается высадиться,
нужно будет пригвоздить его к полосе, которую моряки называют
«ватерлинией» ... Можно будет сказать, что они заняли кусок на-
шей территории, но заняли, чтобы навсегда остаться на нем в го-
ризонтальном положении» 129. То, что Муссолини ошибочно назвал
ватерлинией полосу прибоя, вызвало у многих смех. Но не это
сделало его речь «знаменитой». Прошло всего несколько дней по-
сле совещания, и в ночь на 10 июля англо-американские войска
начали высадку на Сицилии. Они не только без труда преодолели
прибрежную полосу, но в течение нескольких недель заняли весь
остров.
К моменту высадки на Сицилии находилось 10 итальянских и
2 немецкие дивизии, кроме того, сюда были стянуты авиационные
части и силы военно-морского флота. В целом силы оборонявших-
ся насчитывали не менее 300 тыс. человек, вооруженных 1500 ору-
диями. Англо-американский десант насчитывал 160 тыс. человек с
128 В. Mussolini. Opera omnia, vol. XXXIV, p. 221—222.
129 Текст речи см.: G. Bianchi. Op. cit., p. 910—923.
316
1 тыс. орудий и 600 танками; правда, союзники имели значитель-
ное превосходство в авиации: 4 тыс. самолетов прикрывали десант-
ные операции 130.
Дивизии береговой обороны, состоявшие частично из жителей
Сицилии, растаяли как снег при первых же ударах союзников.
Сильно укрепленная крепость Августа была покинута гарнизоном
при появлении на горизонте союзного флота. Солдаты массами
сдавались в плен или дезертировали, офицеры ничего не предпри-
нимали для того, чтобы заставить их сражаться. Их действия нель-
зя было объяснить трусостью или отсутствием патриотизма: сол-
даты показывали, что они не только полностью отделяют фашизм
от понятия родины, но и считают его силой, враждебной Италии.
14 июля начальник генерального штаба Амброзио представил
Муссолини меморандум о военном положении, в котором го-
ворилось, что «судьбу Сицилии следует считать решенной», и со-
держалось следующее обобщение: «Генеральный штаб обращает
внимание дуче на крайнюю серьезность военного положения и
невозможность продолжать с честью борьбу без немедленного и
мощного вмешательства крупных наземных и воздушных сил со-
юзника» 131.
Уже на следующий день после начала высадки на Сицилии заме-
ститель министра иностранных дел Бастианини позвонил в италь-
янское посольство в Берлине и «возбужденным голосом» передал
просьбу ускорить присылку новых немецких сил, в первую очередь
самолетов. В последующие дни просьбы о помощи повторились по
всем каналам и на всех уровнях. Однако на этот раз Гитлер был
неумолим. Он поручил германскому военному атташе передать
Муссолини от своего имени, что «некоторые итальянские соедине-
ния в Сицилии не сражались должным образом» и что «если италь-
янцы не имеют намерения сражаться», то фюрер не будет больше
посылать войск в Италию» 132.
Гитлер давно и окончательно разочаровался в своем союзнике.
Еще в конце мая 1943 г., предвидя возможность того, что Италия
попытается выйти из игры, он приказал разработать план оккупа-
ции Северной и Центральной Италии под условным названием
«Аларих». Частичная переброска германских дивизий в Италию
имела целью в первую очередь подготовку к выполнению этого
плана. В начале июля близ Мюнхена в обстановке полной секрет-
ности был создан штаб будущей оккупационной армии под коман-
дованием Роммеля 133.
Итальянские руководители, разумеется, не знали об этом, одна-
ко они видели, что Гитлер не намерен рисковать большими сила-
130 G. Bосса. Op. cit., р. 560; В. Mussolini. Opera omnia, vol. XXXIV, p. 328—
329.
131 F. W. Deakin. Op. cit., p. 372.
132 Ibid., p. 372.
133 Ibid., p. 357.
317
ми для удержания Сицилии. 12 июля посол Альфьери направил
Бастианини личное послание, в котором высказывал «неприкры-
тую правду» о намерениях Гитлера. Он начал с того, что «Герма-
ния сейчас полностью поглощена войной на Востоке» и поэтому
рассматривает территорию союзных и оккупированных стран на
Западе «как бастион немецкой крепости». Италия как раз является
таким бастионом, поддерживать сопротивление которого Германия
намерена малыми средствами, сберегая свои силы для борьбы с
Россией 134
Итальянский посол подчеркивал ограничивающее влияние, ко-
торое оказывал Восточный фронт на возможности Германии на
Западе. Буквально на следующий день его прогнозы были под-
тверждены. 18 июля германское верховное командование уведо-
мило итальянского военного атташе, что русские начали наступле-
ние на всем фронте и всякая надежда на какую-либо существен-
ную помощь из Германии была оставлена 135. Оставшись один на
один с англо-американскими армиями, Муссолини не мог рассчи-
тывать на успешную оборону ни Сицилии, ни Апеннинского полу-
острова.
Принято считать, что судьба Муссолини была окончательно
предрешена представителями правящего класса 19 июля. Что ка-
сается монархической верхушки, то это верно. В тот день произо-
шли два события, побудившие короля покончить со своей нереши-
тельностью: Муссолини во время встречи с Гитлером в Фельтре не
осмелился заявить своему партнеру, что Италия не в силах про-
должать войну; в то же время Рим впервые подвергся массирован-
ному налету американской авиации. Однако еще раньше предста-
вители других групп правящего класса заняли позицию, которая
лишала Муссолини возможности удержаться у власти.
Пока король в глубокой тайне готовил план смещения Муссоли-
ни, а фашистские иерархи твердили друг другу, что что-то следует
предпринять, сигнал для открытой критики Муссолини подал
представитель итальянского монополистического капитала Чини,
который с февраля 1943 г. был министром путей сообщения. На за-
седании совета министров 19 июня, после того как Муссолини сде-
лал обзор общего положения и предложил перейти к текущим де-
лам, Чини неожиданно попросил слова. Он сказал, что уверения
Муссолини в конечной победе его не удовлетворяют и следует на-
чать широкое обсуждение создавшейся обстановки. «Пришло вре-
мя,— заявил он,— реально посмотреть на вещи и решить, может ли
Италия продолжать войну. Если нет, то нужно подумать о заклю-
чении мира или каком-либо промежуточном решении, не дожи-
даясь последнего часа».
При первых словах Чини на лице Муссолини, так же как и при-
сутствующих министров, отразилось крайнее изумление: уже
134 G. Bianchi. Op. cit., p. 454
135 F. W. Deakin. Op. cit., p. 380.
318
20 лет никто не смел так разговаривать с дуче. Но Чини еще не
кончил. Повсюду создается ситуация, говорил он, которая может
привести к серьезным последствиям. Народ страдает и раздаются
проклятья. Невозможно, больше закрывать глаза и затыкать уши,
нужно вмешаться, чтобы не случилось непоправимое 136.
Придя в себя, Муссолини заявил, что никакой общей дискуссии
он не допустит, а все, кто сомневается в победе, предстанут перед
военным трибуналом. После этого он закрыл заседание. Вернув-
шись домой, Чини написал прошение об отставке и стал ждать
ареста. Но Муссолини и не думал трогать одного из крупнейших
промышленных магнатов. Более того, он сообщил Чини, что при-
нимает отставку, но официального сообщения об этом дано по
будет.
Устами Чини монополистические круги Италии, стоявшие за
кулисами фашизма, изложили свои требования: не ожидая, пока
народные массы скажут свое решающее слово, произвести корен-
ные изменения в курсе страны. Если Муссолини не в силах этого
сделать, он должен уйти со сцены, уступив место другим.
Заявление Чини произвело большое впечатление в высших сфе-
рах итальянского фашизма. Однако среди фашистских иерархов
никто не знал, что следует предпринять. 13 июля Скорца созвал
секретарей федераций и видных руководителей партии на срочное
заседание. Он сообщил о решении Муссолини послать всех видных
фашистов в провинции для выступлений на митингах с целью вдох-
нуть в население «гранитную решимость» к сопротивлению. Не-
ожиданно иерархи взбунтовались против этого. Гранди и Федер-
цони вообще не явились на совещание, хотя им угрожали партий-
ным взысканием. Чиано прикинулся больным. Боттаи выразил
общее мнение, заявив, что он не знает, о чем сейчас можно гово-
рить: «Несколько дней назад Муссолини сказал, что противнику
не удастся вступить на итальянскую территорию. У людей хоро-
шая память. Каковы ваши инструкции для объяснения трагиче-
ского поворота в событиях? И вообще каково положение? Хотя бы
мы, которые должны объяснять его, должны знать, как в дейст-
вительности обстоят дела?» 137 Скорца не смог ничего ответить.
Через два дня, 16 июля, Скорца вновь созвал ораторов, намечен-
ных для выступлений. Вечером их должен был принять Муссолини,
и секретарь фашистской партии хотел предварительно прозондиро-
вать настроения. Во время бурной дискуссии выяснилось, что боль-
шинство присутствующих хочет собрания Большого фашистского
совета, для того чтобы выслушать Муссолини. Муссолини, к кото-
рому вскоре направились всей группой иерархи, выслушал их без
всякого удовольствия. В конце концов он согласился созвать Боль-
шой фашистский совет во второй половине июля.
136 Текст выступления Чини см.: G. Bianchi. Op. cit., p. 904—907.
137 G. Bocca. Op. cit., p. 562.
319
Что касается короля, то к 15 июля он уже пришел к решению о
том, что следует подготовить «запасное» правительство «специали-
стов» во главе с Бадольо. 16 июля герцог Акварон пригласил к себе
либерала Солери и попросил его от имени короля помочь подобрать
кандидатуры на министерские посты. И все же до последней мину-
ты король продолжал надеяться, что дело может обойтись без по-
добных потрясений. Лишь результаты встречи в Фельтре заставили
его отдать приказ Амброзио о подготовке к смещению Муссолини.
Король сообщил, что это должно будет произойти 26 июля, во
время очередного доклада Муссолини королю. Амброзио и Акварон
немедленно принялись за дело. Первый отдал приказ о переброске
к Риму трех армейских дивизий, чтобы парализовать возможную
реакцию чернорубашечников. Акварон уточнил с бывшим началь-
ником полиции Сенизе технический план переворота: видимо, по
его совету было решено арестовать Муссолини сразу же после ко-
ролевской аудиенции, не дав ему покинуть дворец. Арест Муссо-
лини должны были произвести карабинеры: начальник корпуса
Азон погиб во время бомбардировки Рима 19 июля и занявший его
место генерал Черика был посвящен в детали заговора 138.
Фашистские иерархи, ничего не зная о планах королевского дво-
ра, готовились к назначенному на 24 июля заседанию Большого
фашистского совета. 21 числа в Рим приехал Гранди. Он привез
с собой проект резолюции, которую намеревался поставить на го-
лосование верховного органа фашистской партии. Резолюция пред-
лагала передать королю командование всеми вооруженными сила-
ми и предоставить ему «ту высшую инициативу в принятии реше-
ний, которую предусматривает наше конституционное устройство».
В резолюции содержались пункты о превращении палаты корпора-
ций в палату депутатов, повышении роли совета министров и осо-
бенно Большого фашистского, совета. В ней ничего не говорилось
об отстранении Муссолини: фашистская диктатура должна была
войти в рамки конституционной монархии, а личная власть дуче
ограничена 139.
Гранди немедленно начал знакомить с содержанием резолюции
своих друзей. С ней согласились Боттаи, Федерцони и Чиано;
они же приняли участие в редактировании окончательного текста.
Копию резолюции Гранди направил Акварону для передачи коро-
лю, другую — послал Муссолини через секретаря партии Скорца.
Таким образом Муссолини знал о том, что готовили его ближайшие
приспешники; кроме того, со всех сторон к нему поступали сведе-
ния о подготовке заговора в среде генерального штаба. Однако он
не придавал всему этому особого значения и отверг предложения
Гальбиати принять чрезвычайные меры предосторожности.
К 17 часам 24 июля фашистские главари, надев, как это требо-
вал устав, черные рубашки и сапоги, стали собираться в Венеци-
138 F. W. Deakin. Op. cit, p. 430—432.
139 Текст резолюции см.: ibid., p. 447—448.
320
анском дворце. Атмосфера была очень напряженной: Гранди, Фе-
дерцони и Чиано перед началом заседания исповедовались; кроме
того, Гранди положил в карман две ручные гранаты. В то время
как прибывающие иерархи беседовали в ожидании начала засе-
дания, Гранди переходил от одной группы к другой, собирая подпи-
си под своей резолюцией.
Заседание открыл Муссолини: в своем двухчасовом докладе он
сделал обзор хода военных действий, обвиняя в неудачах генераль-
ный штаб. Перейдя к внутреннему положению, он атаковал пора-
женцев, в частности Гранди. «Будьте осторожны, резолюция Гран-
ди может поставить вопрос о существовании фашистского режи-
ма»,— закончил он. После Муссолини выступили два престарелых
маршала, Де Боно и Де Бекки, которые восстали в защиту армии,
прибегая главным образом к риторическим фразам. После них на-
ступила очередь Гранди. Он зачитал свою резолюцию, содержание
которой было уже известно почти всем присутствующим. Затем он
резко атаковал Муссолини: «Твоя диктатура подорвала фашизм,
глупая и узкая формулировка фашистской войны привела нас к
кризису... Что ты сделал за 15 лет, в течение которых стоял во
главе военных министерств?» 140
Во время речи Гранди Муссолини сохранял полную пассивность,
как человек, смирившийся со своей судьбой. Сгорбившись за пред-
седательским столом, он молча выслушивал сыпавшиеся на него
обвинения. Когда Гальбиати прошептал ему на ухо, что он хочет
вызвать в зал охрану и тут же расстрелять «предателей», Муссоли-
ни только устало махнул рукой. Он оживился только, когда слово
взял Чиано. Муссолини с нескрываемой яростью слушал, как его
зять, человек, который был ему всем обязан, объявлял всю внеш-
нюю политику цепью ошибок. Когда Чиано заявил, что в резуль-
тате войны, которую никто не хотел, страна отвернулась от фа-
шизма, Муссолини прервал его: «Одна из причин этого было обо-
гащение сверх всякой меры иерархов!» Почти никто из присутст-
вующих не посмел протестовать против этого обвинения 141.
По подсказке Муссолини Скорца предложил перенести заседа-
ние на следующий день. Против этого восстал Гранди, чувствуя,
что это грозит ему поражением. Около 2 часов ночи, после почти
10-часового заседания, Муссолини поставил резолюцию Гранди на
голосование. Его исход был известен заранее — 19 человек голосо-
вали за нее, против — 8 142. Закрывая заседание, Муссолини сказал:
«Вы вызвали кризис фашистского режима».
Существует много предположений относительно того, почему
Муссолини был так пассивен во время заседания Большого совета
и в предшествующие дни. Правильнее всего считать, что свою роль
140 G. Bосса. Op. cit., p. 565.
141 G. Acerbo. Fra due plotoni di esecuzione. Rocca San Casciano, 1968, p. 514—
515.
142 G. Bianchi. Op. cit., p. 608.
321
сыграли многие факторы, главным из которых было сознание глу-
бины кризиса, который переживал фашистский режим. Однако при
всем том Муссолини был уверен, что он не потерял контроля над
обстановкой и способен восстановить власть над своими взбунто-
вавшимися сподвижниками. Он знал, что рекомендации Большого
совета подлежат утверждению короля и твердо надеялся на его
поддержку.
На другое утро Муссолини попросил короля принять его досроч-
но, в тот же день вечером. Когда к нему явился Гальбиати с пред-
ложением арестовать всех, кто голосовал за резолюцию Гранди,
дуче ответил: «Через несколько часов я буду у короля и мы с ним
все решим». Однако, когда в 5 часов он прибыл на королевскую
виллу, то Виктор-Эммануил неожиданно заявил, что новым главой
правительства будет маршал Бадольо. Беседа с королем заняла
всего около 20 минут.
Как только Муссолини вышел из виллы, дорогу ему преградил
капитан карабинеров. «Дуче,— сказал он,— король приказал мне
сопровождать вас, чтобы защитить от толпы». «Я не вижу в этом
необходимости»,— ответил Муссолини и попытался пройти к своей
машине. «Не в эту,—настаивал капитан.—А в ту». Он указал на
санитарный автомобиль, стоявший поодаль. Муссолини направился
к машине, но, увидев внутри вооруженных людей, заколебался.
Тогда капитан взял дуче за локоть и бесцеремонно затолкал внутрь.
В тот же момент машина рванулась с места и на полной скорости
направилась к запасному выходу из королевского парка. Пока
охрана Муссолини ожидала его у главного входа, дуче был достав-
лен в казарму карабинеров и надежно укрыт от посторонних глаз.
Только тут он понял, что находится под арестом 143.
В тот же вечер по радио было передано сообщение, что король
«принял отставку кавалера Бенито Муссолини» и назначил главой
правительства маршала Бадольо. Падение Муссолини произошло
необычайно легко. Ни один из его приближенных, которые столько
раз клялись в верности до гроба, не попытался прийти к нему на
помощь.
Это свидетельствовало о том, что все руководящие группы пра-
вящего класса стремились переложить на Муссолини ответствен-
ность за политику, которую они до недавнего времени целиком
поддерживали. Его нужно было принести в жертву во имя общих
классовых интересов, не дожидаясь, пока события поставят их под
угрозу.
Несмотря на все колебания и проволочки, предшествовавшие
25 июля, монархической верхушке удалось опередить народные
силы. Хотя мартовские выступления рабочего класса активизиро-
вали оппозицию, антифашисты не сумели еще создать в стране
движения, направленного против диктатуры. Народные массы не
были достаточно хорошо ориентированы, им не хватало организо-
143 R. Battaglia, R. Ramat. Un popolo in lotla. Firenze, 1961, p. 291.
322
ванности и средств для борьбы. В то же время монархия восполь-
зовалась услугами не только государственного аппарата, но и выс-
ших сфер фашистской партии. Решающее значение имела помощь
армии и полиции. Все, кто готовил и осуществлял государственный
переворот, знали, что их действия одобряют представители про-
мышленного и финансового капитала.
Но если все они сходились на необходимости хотя бы временно
устранить Муссолини или лишить его полноты власти, то насчет
структуры фашистского режима мнения многих из них расходи-
лись. Лозунг «фашизм без Муссолини» являлся программой дей-
ствия многих из тех, кто принял участие в свержении диктатора.
Поэтому 25 июля 1943 г. нельзя считать датой окончательной лик-
видации фашистского режима в Италии.
45 дней правительства Бадольо
Приход к власти правительства Бадольо означал переориентацию
итальянского правящего класса на военно-монархическую дикта-
туру. Новое руководство должно было выполнить задачи, которые
оказались не под силу Муссолини,— вывести Италию из войны, не
допустив при этом взрыва народных волнений.
Замысел короля и его окружения заключался приблизительно в
следующем. Военное правительство во главе со «старым солдатом»
Бадольо по возможности постепенно и без потерь отдалится от Гер-
мании и заключит перемирие, обеспечивая в стране спокойствие и
порядок. После этого будет сформировано «политическое прави-
тельство».
Кто должен был возглавить это правительство и какой характер
оно должно было носить? На первую часть вопроса ответить до-
вольно трудно. Фашистские иерархи, в первую очередь Гранди,
думали, что они займут в нем видное место, и имели для этого осно-
вания. Король не исключал даже того, что к власти может возвра-
титься Муссолини, правда, не в роли всемогущего диктатора, а в
качестве «премьер-министра его величества». На пост премьера
надеялся также В. Э. Орландо, известный консерватор, поддержи-
вавший тесную связь с королевским двором. На этот же пост наде-
ялся И. Бономи, однако король считал его слишком «левым».
Во всех случаях это правительство должно было оставить в
неприкосновенности те стороны фашистского режима, которые
вполне устраивали монархию, ликвидировав лишь некоторые его
наиболее одиозные учреждения, вроде Особого трибунала. Но это
было делом будущего, а пока что для безопасности правящего клас-
са в трудной и сложной обстановке нужна была военная диктатура.
Новая система государственного правления, по мысли Виктора-
Эммануила и его ближайших советников, сводилась к концентра-
ции всей полноты власти в руках Бадольо, который должен был
323
действовать в строгом соответствий с указаниями Короля, создай
чисто административное правительство «специалистов».
Казалось, Бадольо явился самой подходящей фигурой на роль
военного диктатора, не претендующего на право политических ре-
шений. Быструю военную карьеру в конце первой мировой войны
Бадольо сделал в значительной степени благодаря личной бли-
зости к В. Э. Орландо, возглавлявшему в то время правительство.
Ему не повредило даже то обстоятельство, что во время катастро-
фического поражения при Капоретто австрийская армия осущест-
вила прорыв на участке корпуса, которым он командовал. В 1925 г.
Бадольо был начальником генерального штаба и все его дальней-
шие успехи были связаны с верным служением фашистскому ре-
жиму. За руководство завоеванием Эфиопии он получил титулы
«герцога Аддис-Абебы» и «вице-короля Абиссинии». Бадольо ру-
ководил итальянской интервенцией в Испании, разработал план
оккупации Албании и готовил итальянскую армию к участию во
второй мировой войне.
Фашистский режим не только привел Бадольо к высшим ступе-
ням военной карьеры, но и сделал его крупным землевладельцем и
капиталистом. Маршал предпочитал обращаться за различного
рода милостями непосредственно к Муссолини. Его просьбы каса-
лись иногда присвоения титула маркиза или права передачи по
наследству титула герцога, а чаще различного рода денежных суб-
сидий и неизменно заканчивались подобострастными заверениями
в полной верности дуче. Перед войной Бадольо, будучи начальни-
ком генерального штаба, сенатором и занимая еще несколько вид-
ных постов, являлся одним из самых высокооплачиваемых предста-
вителей фашистской правящей группы 144
Серьезной осечкой в его карьере послужила война против Гре-
ции. В принципе Бадольо ничего не имел против этого военного
похода, однако он лучше, чем кто-либо, знал о слабой подготовке
итальянской армии. Его первоначальные сомнения были рассеяны
уверениями Чиано, и накануне агрессии Бадольо писал губерна-
тору Де Векки: «28 начнется карательная экспедиция против Гре-
ции. С этими греками мы будем обращаться так, как они этого за-
служили!» 145. Когда же Муссолини сделал Бадольо козлом отпуще-
ния за провал этой «карательной экспедиции», то начались взаим-
ные обиды. К личной неприязни главным образом сводился «анти-
фашизм» 70-летнего маршала, когда он вышел в отставку, сохра-
няя все виды денежного содержания, которые обеспечил ему фа-
шизм.
Скрытность и жестокость, присущие Бадольо, отсутствие широ-
ких политических связей весьма импонировали королю. Бадольо
надлежало действовать, сохраняя полную преемственность по от-
144 Сведения о биографии Бадольо см.: М. Benedetti. Chi era Badoglio? —
R. Zangrandi. 1943: 25 luglio — 8 settombre, p. 936—942.
145 R. Zangrandi. 1943: 25 luglio — 8 seltembre, p. 942.
324
ношению к фашистскому режиму, и именно поэтому король стре-
мился придать смещению Муссолини характер обычной смены
правительственных кабинетов. Не случайно сообщение по радио
вечером 25 июля начиналось словами о том, что «его величест-
во король и император принял отставку кавалера Бенито Мус-
солини» 146.
В состав нового правительства не включили никого из видных
фашистов, так как это могло только осложнить положение. Новые
министры занимали при фашизме второстепенные посты, однако,
за небольшим исключением, были известны как ревностные испол-
нители воли Муссолини.
Во главе четырех военных министерств (армии, военно-морского
флота, авиации и военной промышленности) оказались генералы,
входившие в круг ближайших сотрудников дуче. Министр ино-
странных дел Р. Гуарилья был последнее время послом в Турции,
а министр внутренних дел Б. Форначари — фашистским префектом.
Министром юстиции стал председатель фашистского «расового три-
бунала» Г. Адзарити, а во главе министерства финансов поста-
вили бывшего главу управления полиграфической промышлен-
ности Д. Бартолини, который сразу же после сообщения о падении
Муссолини был избит собственными служащими за усердное слу-
жение фашистскому режиму 147.
О составе нового министерства красноречиво говорит эпизод,
рассказанный К. Сенизе, которого Бадольо возвратил на пост на-
чальника полиции. В ответ на упреки одного из министров в том,
что он не опубликовал данных, порочащих некоторых видных фа-
шистов, он заявил: «Но ведь мы здесь все друг друга хорошо знаем!
Еще несколько дней назад все вы были дисциплинированными и
почтительными фашистами, откуда у вас сейчас столько прыти?»
По его словам, эффект от этих слов был поразительным, особенно
когда Сенизе пригрозил своим собеседникам, что он опубликует их
собственные досье 148.
Уверенность в том, что новое правительство будет действовать
в интересах правящей верхушки, побуждала всех высших предста-
вителей государственного аппарата активно с ним сотрудничать.
Заместитель министра внутренних дел Альбини, который еще на-
кануне был на докладе у Муссолини, лично призвал всех префек-
тов выполнять указания нового правительства. Смещенный началь-
ник полиции Кьеричи вместе с новым начальником, Сенизе, звонил
начальникам полиции итальянских городов с аналогичным призы-
вом. Никто из представителей власти на местах не выказал ни
146 G. Bianchi. Op. cit., p. 704.
147 R. Zangrandi. 1943: 25 luglio — 8 settembre, p. 158.
148 C. Senise. Op. cit., p. 219. Муссолини, прочитав список новых министров,
сказал, что это «хорошее министерство» и «по-видимому, оно будет про-
должать линию старого правительства». Лучшей аттестации с точки зре-
ния фашистской ортодоксальности новому правительству трудно было
заслужить (R. Zangrandi. 1943: 25 luglio — 8 settembre, p. 158).
325
малейшего желания воспротивиться указаниям или выйти в от-
ставку 149.
Крупнейшие фашистские иерархи также наперебой предлагали
Бадольо и Акварону свои услуги. Единственным, кто как будто
имел намерение предпринять что-то в защиту Муссолини, был Фа-
риначчи. Не надеясь найти сочувствия ни у кого из ответственных
представителей итальянской верхушки, он обратился за помощью
в германское посольство. Однако немецкий посол немедленно поса-
дил его на самолет и отправил в Германию.
Накануне 25 июля был составлен список наиболее видных фа-
шистов, которых предполагалось арестовать. Но из всех перечис-
ленных в нем лиц в тюрьме оказался лишь бывший заместитель
министра внутренних дел Буффарини, который сам позвонил на-
чальнику полиции с просьбой поместить его под охрану во избе-
жание народного гнева. Видным фашистам, которые обращались
к Бадольо и его сотрудникам с вопросом, что им делать, давался
один и тот же совет: вступайте в армию (каждый из фашистских
иерархов имел довольно высокий армейский чин) 150.
Покорность фашистской верхушки намного облегчила переход
под контроль монархии государственного аппарата. Однако оста-
вались две силы, которые внушали серьезные опасения,— фашист-
ская партия и фашистская милиция. Многое зависело от поведе-
ния секретаря партии Скорцы и начальника штаба милиции
(командующим был Муссолини) Гальбиати. Скорца фигурировал
первым в списке фашистов, которых заговорщики намеревались
арестовать накануне переворота. В то время как полицейские аген-
ты повсюду разыскивали его, Скорца собственной персоной явился
к начальнику полиции, намереваясь воспользоваться телефоном, так
как коммутатор секретариата партии был отключен. Вместо того
чтобы надеть на Скорца наручники, начальник полиции взял с
него слово, что он не будет препятствовать действиям новых вла-
стей. 26 июля все секретари фашистских федераций получили те-
леграмму за подписью Скорцы, в которой они обязывались не до-
пускать каких-либо действий в защиту Муссолини.
Несколько больше беспокойства новым властям доставил началь-
ник штаба фашистской милиции. Генерал Гальбиати в ответ на
сообщение о том, что он снят с поста, ответил: «Готов служить ко-
ролю»,— однако созвал на совещание своих ближайших сотрудни-
ков и остался на ночь в штабе. Одновременно возникли слухи, что
к Риму движутся части дивизии чернорубашечников «М». Это за-
ставило руководителей переворота во главе с Бадольо провести тре-
вожную ночь. Однако, когда 26 июля генерал Армеллини прибыл
в штаб милиции, чтобы сменить Гальбиати, тот не только уступил
ему свое место, но и помог составить обращение к чернорубашеч-
никам «всей Италии».
149 L. Salvatorelli, G. Mira. Op. cit., p. 1051.
150 R. Zangrandi. 1943: 25 luglio — 8 settembre.
326
Через несколько дней фашистская милиция была включена в ар-
мию. При этом генерал Армеллини обратился к ее командирам
в следующем тоне: «Новый глава правительства признает необхо-
димость милиции для нации... Падение дуче не могло не внести
глубокую тревогу в ряды милиций, которая под его командованием
действовала с таким энтузиазмом.., Я осуждаю несознательные и
оскорбительные действия грязного плебса: им будет положен конец
энергичными мерами» 151. Стиль этого обращения только отчасти
можно объяснить расчетом нейтрализовать враждебность фаши-
стов. Новый режим был заинтересован в том, чтобы фашистская
милиция внесла в армию дух ненависти к «подлому плебсу», т. е.
народным массам.
Для того чтобы проиллюстрировать до конца степень классовой
солидарности, которая характеризовала все события, связанные с
переворотом 25 июля, следует упомянуть об обмене письмами меж-
ду Бадольо и Муссолини. Через несколько часов после ареста Мус-
солини Бадольо написал ему, что это было сделано «исключительно
в его собственных интересах». В ответном письме Муссолини уве-
рял, что со своей стороны он вовсе не намерен создавать какие-либо
трудности деятельности Бадольо и даже выражал «полную готов-
ность к любому возможному сотрудничеству» 152. Безусловно, вза-
имные заботы не были искренними, и в душе каждый из авторов
боялся и ненавидел другого. Однако каждый из них стремился све-
сти происшедшее к нормальной процедуре смены правительства,
что было в их общих интересах.
Сохраняя представителей старого режима, Бадольо в ликвида-
ции учреждений фашистского режима пошел гораздо дальше, чем
этого хотел король. С 29 июля по 5 августа правительство приня-
ло декреты о роспуске фашистской партии, Большого фашистско-
го совета, упразднении Особого трибунала, палаты фашизма и
корпораций и института фашистской культуры. Были изменены
названия министерств корпораций, народной культуры, диктор-
ские пучки на военной форме заменены звездочками, отменено фа-
шистское приветствие и т. д.
Бадольо намеревался опираться на армию и опасался соперни-
чества со стороны фашистской партии. Но этим не исчерпывает-
ся объяснение принятых мер. Как пишет в своих мемуарах близ-
кий советник короля, либерал М. Солери, вскоре после переворо-
та Гранди обратился с предложением создать «единую националь-
ную партию», которая объединила бы фашистов, либералов и ка-
толиков. Гранди убеждал, что это будет «единственным средством
противостоять огромной силе коммунизма». Солери ответил, что
как раз наоборот, если монархия немедленно не отмежуется от
фашизма, то это вызовет соответствующую реакцию масс и «будет
прямым путем к коммунизму» 153. Мнение Солери разделял Ба-
151 Ibid., p. 169.
152 Ibid., p. 170.
153 М. Soleri. Memorie. Roma, 1951, p. 225, 255..
327
дольо, о чем свидетельствует следующая запись из его мемуаров:
«Уже более года итальянский народ открыто демонстрирует свою
ненависть к фашизму и войне. Достаточно не сидеть взаперти
дома и не быть слепым и глухим для того, чтобы отдать себе
отчет в истинном положении вещей» 154.
Подтверждением этому служил взрыв народного ликования, ко-
торый последовал вслед за сообщением о смещении Муссолини.
Впервые после того, как 20 лет население сгонялось на площади
для того, чтобы прослушать очередную речь дуче и инсценировать
одобрение мероприятий фашистского режима, повсюду происхо-
дили стихийные и искренние манифестации.
«Тишина летней ночи была взбудоражена песнями, криками,
возгласами,— так описывает обстановку в Риме 25 июля журна-
лист П. Монелли.— Какая-то группа движется по улице Тритоне,
крича во все горло: «Граждане! Проснитесь, Муссолини арестован,
смерть Муссолини, долой фашизм!» Окна домов внезапно ярко
освещаются, двери распахиваются, и все в крайнем волнении то-
ропятся на улицу, чтобы обняться и обменяться новостями. На
тех, кто сохранил на отвороте пиджака фашистский значок, немед-
ленно набрасываются с криком «Долой этого клопа!»» 155.
В Милане к полуночи около редакции газеты Муссолини «По-
шло д'Италия» собралась толпа. Подоспела полиция и рассеяла
ее. На другой день народ заполнил главную площадь города. С бал-
кона к присутствующим обратился двоюродный брат короля, пре-
старелый князь Туринский: «То, что случилось... должно было
случиться»,—сказал он. Толпа разразилась громким криком. Ка-
кой-то офицер призвал к тишине. «Война... продолжается»,— про-
должал князь. Сразу же наступила леденящая тишина — она была
прервана резкими свистками 156.
В большинстве городов народные манифестации продолжались
всю ночь. Со стен домов срывали фашистские эмблемы, многие
помещения фашистской партии были разгромлены. Фашисты, ко-
торые неосмотрительно показывались на улице в форме, были вы-
нуждены сбрасывать ее и возвращаться домой полураздетыми.
Однако никто из видных представителей павшего режима не по-
страдал в эти дни от народного гнева.
Хотя манифестанты выражали солидарность с новым правитель-
ством и кричали «да здравствует король», размах стихийных вы-
ступлений крайне напугал новых руководителей страны. Если к
фашистам правительство проявляло заботу и предупредитель-
ность, то по отношению к народу оно было намерено действовать
самым решительным образом, Уже в первом воззвании, передан-
ном по радио вечером 25 июля, содержалось предупреждение:
«В торжественный час, когда решается судьба родины, каждый
154 P. Badoglio. L'ltalie dans la seconde guerre mondiale. Paris, 1946, p. 84.
155 P. Monelli. Roma 1943. Roma, 1945, p. 156—157.
156 G. Ferrata. I 45 giorni del governo Badoglio. - «Fascismo e antifascismo»,
p. 458.
328
должен занять свой пост, как это ему повелевают долг, вера и
воинская дисциплина. Не должно быть терпимо никакое отклоне-
ние, не должны быть позволены никакие обвинения». Совершен-
но очевидно, что имелись в виду обвинения, которые народ имел
все основания выдвинуть против фашистов. Второе обращение,
зачитанное 25 июля от имени Бадольо, содержало еще одно преду-
преждение: «Война продолжается, Италия... остается верной дан-
ному слову, ревностно придерживаясь своих тысячелетних тради-
ций» 157.
В то время как народ праздновал на площадях свержение Мус-
солини, префекты всех городов получили следующую телеграмму;
«Немедленно принять меры в соответствии с «планом А»». Это был
план, разработанный фашистскими властями и предусматривав-
ший приведение в боевую готовность всех сил «общественного по-
рядка». На следующий день последовал приказ о вступлении а
силу «плана Б», который вводил в стране военное положение. Вся
власть на местах передавалась военным штабам. Был введен ко-
мендантский час с захода солнца и до рассвета, запрещено соби-
раться на улицах более чем трем человекам, передвигаться на
автомашинах и распространять какие-либо призывы. Всякие по-
пытки организовывать демонстрации должны были рассматри-
ваться как начало восстания, и военные командиры были обязаны
открывать огонь против демонстрантов «без всякого предупреж-
дения» 158.
Не довольствуясь введением мер, рассчитанных фашистским ре-
жимом на крайний случай, Бадольо направил всем командирам
воинских частей подробную инструкцию. Этот циркуляр, состав-
ленный начальником генерального штаба сухопутной армии ге-
нералом М. Роатта, заслуживает того, чтобы были приведены его
основные пункты: «При создавшемся положении любое наруше-
ние, как бы оно ни было незначительно и какой бы характер оно
ни носило, представляет собой предательство, и в случае, если оно
не будет подавлено, может привести к самым тяжелым последст-
виям. Любое движение должно быть подавлено беспощадно в са-
мом зародыше. Необходимо решительно отказаться от допотопных
методов заградительных кордонов, звуковых сигналов, предупреж-
дений и убеждений. Войска должны выступать против нарушите-
лей в боевом порядке и без всяких предупреждений открывать
огонь на расстоянии, не останавливаясь перед применением ми-
нометов и артиллерии, совершенно так же, как если бы они дей-
ствовали против неприятеля. Ни в коем случае не следует стрелять
в воздух, но прямо по цели, как в боевых условиях...» 159.
В первые же дни после установления военной диктатуры, италь-
янские генералы показали, что они способны действовать про-
157 G. Bianchi. Op. cit., p. 704—705.
158 R. Zangrandi. 1943: 25 luglio — 8 settembre, p. 185—186.
159 P. Батталья. История итальянского движения Сопротивления,
стр. 92—93.
329
тив собственного народа, как против неприятеля, к чему призыва-
ли их начальники. 26 июля в городах Северной Италии стихийно
началась всеобщая забастовка. В Милане демонстранты направи-
лись к городской тюрьме, требуя освобождения политических
заключенных. В тюрьме начался бунт: заключенные сломали ре-
шетки камер и заняли здание. На место происшествия немедлен-
но прибыли войска с огнеметами и танками. Воспользовавшись
тем, что заключенные вступили в переговоры и выслали парла-
ментеров, солдаты проникли в здание. Они наугад схватили не-
сколько человек. «Все они были молодыми, и одному едва испол-
нилось 19 лет,— пишет один из свидетелей,— вначале они совер-
шенно не подозревали, что их ожидает. Но вот одного за другим
их ставят к стенке и солдаты открывают огонь. Первый из них
кричит: «Да здравствует коммунизм!» После того как было рас-
стреляно трое, вмешался тюремный священник. Начальник кара-
телей заявил: «Хорошо. С остальными мы расправимся завтра»» 160.
Через несколько дней в Милане произошли кровавые столкно-
вения между бастовавшими рабочими завода «Пирелли», поли-
цией и войсками. В рапорте полицейского командования сообща-
лось по этому поводу. «Один танк, не принадлежащий поли-
цейским частям, открыл огонь по рабочим, ранив пять человек.
Полиция произвела аресты» 161.
Печать продолжала находиться под строгим контролем прави-
тельства, и ей запрещалось сообщать о забастовках и полицей-
ских репрессиях. В некоторых газетах появлялись лишь косвен-
ные сведения о происходившем. Так, миланская газета «Коррье-
ре делла сера» сообщала 28 июля: «Вчера утром шофер Д. Бер-
толуччи был поражен пулей во время перестрелки на площади
Кордузио. Он скончался. Такая же судьба постигла механика
В. Донати; неизвестно кем выпущенная пуля попала ему в жи-
вот». Во Флоренции, где также происходили стычки, газеты в тот
же день сообщали: «В результате перестрелки, происходившей в
два последних дня, в городские больницы доставлены следующие
лица, получившие ранения...» Следовал список, состоявший из
трех десятков человек162.
В Турине забастовка сразу же приняла организованный харак-
тер, командующий войсками генерал Адами-Росси приказал вой-
скам оцепить все крупные заводы. В первые же дни в городе бы-
ло убито и ранено несколько рабочих. Адами-Росси в одном из
своих приказов объявил благодарность капитану, который «в соот-
ветствии с чувством долга и полученными инструкциями бросил
гранату в группу рабочих, агитировавших против возобновления
работы, и ранил некоторых из них...» В другом приказе выража-
160 R. Zangrandi. 1943: 25 luglio — 8 settembre, p. 189—190.
161 Ibid., p. 188.
162 Ibid., p. 189.
330
лась благодарность некоему лейтенанту за то, что он «приказал
открыть огонь по группе рабочих, отказавшихся встать к станкам
и иронически утверждавших, что солдаты не будут стрелять» 163.
Столь же жестокими были действия войск и в других городах.
В Реджо-Эмилии был открыт огонь против рабочих предприятий
«Реджане», в результате девять человек, в том числе одна жен-
щина, были убиты. Еще более кровопролитными были события в
Бари, где на площади была расстреляна толпа, праздновавшая ос-
вобождение от фашизма. Было ранено 70 и убито 20 человек.
Не всегда армейским командирам удавалось заставить итальян-
ских солдат открывать огонь по безоружной толпе. Вот эпизод,
рассказанный сержантом из батальона, направленного на пред-
приятие СИПЕ, недалеко от Модены. «Во дворе фабрики раздает-
ся шум. Плотная группа рабочих направляется к воротам с пла-
катами в руках. Офицеры отдали приказ открыть огонь в случае,
если эта группа выйдет за ворота: сначала в воздух, а потом по
цели... Я поднимаю ствол вверх и даю очередь. Толпа рабочих
сначала колеблется, потом они еще плотнее смыкают ряды и про-
должают двигаться вперед. По команде «огонь по цели» я еще
выше задираю ствол и даю несколько очередей. Рабочие останав-
ливаются: они не отступают ни на шаг и держатся плотной мас-
сой. Они пристально смотрят на нас, в их взглядах презрение» 164.
Несколько офицеров и солдат были преданы суду военного три-
бунала за неисполнение приказа. Однако это было исключением.
Главный итог первых дней существования военной диктатуры
заключался в том, что, в то время как ни один фашист не запла-
тил хотя бы за часть совершенных им преступлений, улицы италь-
янских городов окрасились кровью рабочих.
Монархия стремилась использовать для сохранения тоталитар-
ного режима все средства, изобретенные для этого фашизмом. Ни
одна из полицейских организаций не претерпела каких-либо из-
менений. Печати было дано указание ни в коем случае не упоми-
нать о политической полиции ОВРА, однако эта организация про-
должала действовать, точно так же как и в фашистский период.
В декрете об упразднении Особого трибунала, изданном 29 июля,
говорилось, что дела, подлежащие его компетенции, «на период
военного положения» будут рассматриваться военными трибу-
налами.
Эти трибуналы проявили даже большую активность, чем фаши-
стские. Их деятельность широко освещалась в газетах в целях
устрашения. По подсчетам Р. Дзангранди, с 27 июля и до начала
сентября 1943 г. в 20 крупнейших городах Италии было осужде-
но не менее 3500 человек к срокам от шести до восемнадцати лет.
Общее число лиц, дела которых были переданы за это время в
163 G. Vaccarino. Storia del movimento operaio torinese durante la Resisten-
za.— «Movimento di Liberazione in Italia», 1949, № 19, p. 33.
164 R. Zangrandi. 1943: 25 luglio — 8 settembre, p. 192—193.
881
военные трибуналы, достигало 30 тыс. человек 165. Наиболее рас-
пространенными обвинениями были «организация запрещенных
сборищ», «подстрекательские выкрики», нападение на фашистов,
призывы к забастовке и т. д. В Риме арестовали и заключили в
тюрьму Реджина Чели делегацию демократической общественно-
сти, явившуюся требовать смещения префекта, назначенного при
фашистском режиме 166.
Отправляя в тюрьму «противников существующего режима»,
правительство Бадольо отнюдь не собиралось выпускать на волю
политических заключенных, которые были туда направлены фа-
шизмом. 30 июля газеты сообщили, что совет министров принял
решение об амнистии. В действительности на свободу было выпу-
щено буквально несколько десятков человек, осужденных за са-
мые незначительные провинности. Что касается основной массы
политических заключенных, то в середине августа было объяв-
лено, что их процессы будут пересмотрены; однако судебные вла-
сти не спешили, и немецкая оккупация прервала эту работу в са-
мом начале. Многие коммунисты оставались в тюрьме до начала
сентября и попали в руки гитлеровцев. Именно такой была судь-
ба известного деятеля ИКП Э. Серени и его товарищей, аресто-
ванных при правительстве Бадольо 167.
Случалось, что, выпустив заключенных на свободу, военные
власти через несколько дней опять их арестовывали. Дважды аре-
стовывали руководителя мартовских забастовок 1943 г. в Турине
Л. Ланфранки, а руководитель генуэзских коммунистов Г. Марио-
тини был схвачен буквально на следующий день после своего ос-
вобождения 168. В более широких масштабах проводилось освобож-
дение тех, кто отбывал ссылку на островах. Однако и здесь ком-
мунисты подвергались дискриминации — многие из них вырвались
на свободу лишь во время всеобщего беспорядка, предшествовав-
шего немецкой оккупации.
Несмотря на жестокие репрессии, правительству не удавалось
полностью взять под контроль положение в стране. Слишком ве-
лико было желание народа решительно покончить с ненавистным
прошлым. Если король был противником каких-либо компромис-
сов с демократическими силами, то Бадольо понимал, что необходи-
мы уступки. Несмотря на то что в декрете о роспуске фашистской
партии подчеркивалось, что одновременно запрещается деятель-
ность любых других политических партий, антифашистские силы
сумели выйти из положения полной нелегальности.
Находившиеся в Риме антифашистские деятели создали коми-
тет оппозиционных партий. В него входили представители либе-
ральной партии, партии «Демократия труда», христианских де-
165 R. Zangrandi. 1943: 25 luglio — 8 settembre, p. 195.
166 Л. Лонго. Указ. соч., стр. 77.
167 Там же, стр. 78.
168 R. Zangrandi. 1943: 25 luglio —8 seltembre, p. 198.
332
мократов, Партии действия, социалисты и коммунисты. Руково-
дящее положение в комитете занимал И. Бономи, бывший премьер-
министром еще до прихода к власти фашизма и формально не
примыкавший ни к какой из партий. Это был консерватор и анти-
коммунист, один из тех деятелей, про которых П. Тольятти пи-
сал, что они «играли двусмысленную роль, ибо, присоединившись
к одному лагерю, часто играли на руку противоположному лаге-
рю» 169. Действительно, благодаря посредничеству Бономи, через
которого осуществлялась связь комитета с Бадольо и Аквароном,
требования народных масс доходили до правительства весьма смяг-
ченными. Бономи и представители других буржуазных партий на-
вязывали комитету лояльную позицию по отношению к новому
правительству, весьма удобную для монархии. Обращаясь к тол-
пе демонстрантов с балкона своего дома 26 июля, Бономи гово-
рил: «Необходимо соблюдать порядок. Свобода должна родиться
при соблюдении общественного порядка» 170.
На первом заседании комитета оппозиционных партий была
принята резолюция, которая указывала на необходимость роспус-
ка фашистской партии, ликвидации Особого трибунала и фашист-
ской милиции, освобождения политических заключенных и сво-
боды печати. Осуществление первых пунктов этой программы со-
впадало с тем, что намеревался сделать сам Бадольо. Поэтому,
когда Бономи изложил ему предложения комитета, Бадольо заве-
рил, что он пойдет навстречу политическим партиям. Через не-
сколько дней делегация комитета оппозиционных партий опять
направилась к Бадольо с намерением обсудить вопрос о заключе-
нии мира. Но глава правительства отказался даже разговаривать
на эту тему171.
Отказ от сотрудничества с антифашистскими партиями по воп-
росам внешней политики Бадольо решил компенсировать уступ-
ками в другой области. Первоначально его правительство приня-
ло решение о том, что бывшие корпорации, преобразованные в
профсоюзные конфедерации, должны будут управляться префек-
тами. Бадольо вскоре понял, что следует проявить большую гиб-
кость, и предложил, чтобы во главе отраслевых профсоюзов были
бы поставлены комиссары, назначаемые правительством, но вы-
двигаемые антифашистскими партиями.
Назначение правительственных комиссаров затянулось: первые
кандидатуры были одобрены лишь 15 августа. Главой конфедера-
ции трудящихся промышленности был назначен социалист Б. Буоц-
ци, а его заместителями коммунист Д. Роведа и христианский
демократ Д. Куарелло, профсоюз трудящихся сельского хозяйст-
ва возглавил христианский демократ А. Гранди, а его заместите-
169 П. Тольятти. Вступительная статья.— Р. Батталья. История итальянско-
го движения Сопротивления. М., 1953, стр. 11.
170 I. Bonomi. Op. cit., p. 40.
171 P. Батталья. Указ. соч., стр. 95—96.
333
лями стали коммунист Д. Ди Витторио и социалист О. Лидзад-
ри 172. Это открывало значительные возможности для воссоздания
самостоятельных организаций рабочего класса, однако срок пре-
бывания новых комиссаров на своих постах оказался слишком
коротким. Реальным вкладом, который успели сделать вновь на-
значенные комиссары, было их требование об освобождении по-
литических заключенных, предъявленное Бадольо. Во второй поло-
вине августа освобождение политических заключенных стало про-
изводиться более широко.
Приход к руководству профсоюзами антифашистских деятелей
явился наиболее ощутимым достижением оппозиционных партий
по отношению к правительству. Антифашистские партии не обла-
дали силами для того, чтобы оказывать на правительство достаточ-
но сильное давление. За исключением коммунистов, никто из них
не имел в стране даже подобия какой-либо организации. Факти-
чески они представляли собой небольшие группы, не имевшие ни-
какой связи с массами.
Была еще одна, не менее важная, причина, ослаблявшая коми-
тет оппозиционных партий. Уже в первые же дни его легальной
деятельности обнаружились серьезные разногласия между его
членами. Эти разногласия касались в первую очередь отношения
к народным выступлениям. Начавшаяся 26 июля забастовка была
поддержана левым крылом комитета — коммунистами, социали-
стами и Партией действия. В Милане, где промышленные рабочие
дружно откликнулись на призыв, комитет антифашистских пар-
тий в тот же день одобрил общую программу политических тре-
бований, предложенную коммунистами. Она включала в себя за-
ключение перемирия, восстановление демократических партий,
свобод и создание «правительства из представителей всех партий,
выражающих волю к действию в интересах нации» 173. Однако
одобрив политическую установку, предложенную коммунистами,
представители буржуазных партий отказались призвать к продол-
жению всеобщей забастовки, для того чтобы заставить правитель-
ство выполнить эти требования. Было принято компромиссное
решение — продолжать забастовку еще в течение одного дня.
Еще более враждебное отношение предложение коммунистов
встретило, когда представители миланского комитета прибыли
27 июля в Рим и внесли его на рассмотрение комитета оппозицион-
ных партий под председательством Бономи. С 27 июля в Риме
проходили многочисленные совещания комитета, в которых при-
нимали участие: Дж. Амендола, Дж. Роведа и К. Маркези от
коммунистов, Д. Ромита и Б. Буоцци от социалистов, С. Феноаль-
теа, Л. Сальваторелли и Р. Бауер от Партии действия, А. Де
Гаспери, С. Ячина и Д. Спатаро от христианских демократов,
А. Казати и Л. Каттани от либералов и М. Руини от партии
172 R. Zangrandi. 1943: 25 luglio — 8 settembre, p. 213—214.
173 «Тридцать лет жизни и борьбы...», стр. 493.
334
«Демократия труда» 174. Бономи продолжал оставаться вне пар-
тий, чтобы продемонстрировать свою «независимость».
Буржуазные партии решительно возражали против продолже-
ния забастовок и призывали к «политическому перемирию» с пра-
вительством. Дискуссия приняла острый характер. Наиболее не-
примиримую позицию занимали представители Партии действия.
Они выступали даже против временного сотрудничества с прави-
тельством до тех пор, пока во главе государства будет находить-
ся король, и призывали использовать для его свержения все сред-
ства, вплоть до восстания. Социалистическая партия колебалась,
однако она была близка к взглядам Партии действия.
Коммунистическая партия занимала гораздо более реалистиче-
скую и соответствующую моменту позицию. Она исходила из не-
обходимости объединения всех сил для достижения мира, борьбы
против гитлеровской угрозы и фашизма. Поэтому, выступая за
создание демократического правительства, коммунисты не выдви-
гали требования немедленной ликвидации монархии и были со-
гласны на сотрудничество с деятелями типа Бадольо 175.
Буржуазные партии во главе с Бономи были против активных
действий по отношению к правительству, стремясь навязать дру-
гим осторожную тактику выжидания. По тактическим соображе-
ниям они были также против немедленного участия в правитель-
стве или создания антифашистского правительства.
Обосновывая эту тактику, лидер христианских демократов Де
Гаспери использовал аргументацию, которая ярко характеризует
тактику буржуазных деятелей, ставивших свои узкопартийные
интересы превыше всего. Де Гаспери заявлял, что следует про-
вести грань между свержением фашизма и заключением переми-
рия. «Решение первой проблемы может быть записано в актив
политических деятелей, которые были призваны его осуществить.
Второе является пассивом, так как заключение мира с нынешни-
ми врагами будет нелегким делом и возложит тяжкую ответст-
венность на тех, кто будет вести переговоры. Поэтому было бы
ошибкой, покончив с делом, которое может быть записано в актив,
приниматься за дело, относящееся к пассиву» 176.
Буржуазные партии, стремясь передоверить Бадольо заключе-
ние мира, думали о приобретении «актива» для успешного уча-
стия в политической игре в будущем. Их поведение несколько
изменилось к середине августа: двуличная политика правитель-
ства, нарушавшего одно за другим свои обещания, заставляла
буржуазных деятелей занять более решительную позицию. Этому
способствовали также новые выступления рабочего класса Север-
ной Италии.
Разочарование в политике правительства, возмущение кровавы-
174 R. Zangrandi. 1943: 25 luglio — 8 settembre, p. 210—215.
175 «Il comunismo italiano nella seconda guerra mondiale», p. 32.
176 I. Bonomi. Op. cit., p. 35.
335
ми расправами все шире распространялось среди населения. Га-
зета компартии «Унита» 12 августа следующим образом подводи-
ла итог двух недель пребывания Бадольо у власти: «Итальянская
нация, после того как она громко и открыто выразила свою ра-
дость в связи с изгнанием негодяев, которые покрыли нас позором
и привели к разрухе, сейчас находится как бы в недоумении пе-
ред лицом политики, которая не имеет ничего общего с тем, что
ожидали итальянские граждане... На манифестации с требова-
нием мира и свободы отвечают объявлением жестокого осадного
положения и залпами. Героям, которые находятся в тюрьмах и
ссылке, обещают свободу и вместо этого запирают их на двойной
замок» 177.
Положение в стране особенно обострилось в связи с бомбарди-
ровками, которым подверглись города Северной Италии 16 авгу-
ста. Это были самые сильные налеты англо-американской авиа-
ции за все время войны. Англо-американское командование стре-
милось таким образом заставить новое правительство ускорить
выход Италии из войны.
17 августа в городах Северной Италии поднялась новая волна
забастовок. Выступления были поддержаны левыми партиями и в
Милане и Турине приобрели характер всеобщих стачек. Орган
Партии действия газета «Италиа либера» писала в те дни: «Ра-
бочие мужественно выразили свою волю. Они полностью прекра-
тили работу на всех предприятиях, от самых крупных до самых
мелких. Частично остановился городской транспорт» 178. Трудя-
щиеся вышли на улицы, требуя заключения мира и освобождения
политических заключенных.
Выступления трудящихся побудили миланский комитет анти-
фашистских партий принять резолюцию, в которой выражалось
решительное требование заключения перемирия. Однако как толь-
ко эта резолюция достигла Рима, она встретила решительное про-
тиводействие Бономи и Де Гаспери. Было принято решение сооб-
щить содержание резолюции Бадольо, воздержавшись от ее ши-
рокого обнародования. Требования народных масс в очередной
раз были стерилизованы стараниями Бономи и его сторонников.
Сохраняя в переговорах с представителями антифашистских
партий непримиримый тон и стремясь показать, что «волнения
плебса» не могут повлиять на решения правительства, Бадольо
все же был вынужден идти на новые маневры. На этот раз он
предпринял шаг, который должен был показать антифашистам
стремление пойти им навстречу и одновременно укрепить
его личную позицию. Отношения между королем и Бадольо к се-
редине августа стали весьма напряженными. Виктор-Эммануил
считал, что глава правительства Проявляет излишнюю податли-
177 R. Gabriele. I partiti e le masse popolari.— R. Zangrandi. 1943: 25 luglio —
8 settembre, p. 927.
178 Ibid., p. 930.
336
вость перед демократическими силами и слишком далеко заходит
в дефашизации страны.
Либерал Солери писал в дневнике о короле, которого он часто
видел: «Он обеспокоен тем, что слишком быстро разрушены уч-
реждения фашистского режима и удалены люди, которые их
представляют. Он думал, что достаточно было бы ликвидировать
Особый трибунал и еще некоторые орудия диктатуры» 179. В сво-
ем ближайшем окружении король называл Бадольо «антифаши-
стом», что в его устах означало высшую степень неодобрения.
16 августа король вручил Бадольо меморандум, который должен
был определять политику правительства. В нем указывалось, что
только «последующие кабинеты министров» должны будут зани-
маться политическими вопросами. Бадольо же надлежит ограни-
читься военными вопросами. Напоминая об обещании не пресле-
довать представителей фашистского режима, король требовал «ре-
шительно пресечь» всякую дискриминацию по отношению к ним.
В меморандуме говорилось, что появление на свет антифашистских
партий противоречит решению совета министров и против них
должны быть приняты самые суровые меры. «Никакой партии не
должно быть позволено организовываться и выпускать свои пе-
чатные органы. Всякая терпимость есть слабость, а всякая сла-
бость — отсутствие долга» 180,— предупреждал король.
Одновременно с вручением меморандума, который носил ульти-
мативный характер, Виктор-Эммануил, действуя как всегда в от-
ветственных случаях через герцога Акварона, начал готовить
смещение Бадольо. В новое правительство он намеревался вклю-
чить Гранди и некоторых других видных фашистов. Как только
Бадольо стало известно о намерении короля, он решил одним уда-
ром избавиться от конкурентов. Через военную разведку он стал
усиленно распространять слухи о подготовке группой видных фа-
шистов государственного переворота. В действительности бывшие
члены Большого фашистского совета, перепуганные народными
манифестациями, думали каждый о собственном спасении и были
мало способны к решительным действиям.
Тем не менее в ночь на 24 августа военная полиция арестовала
ряд видных фашистов, среди которых были Боттаи, Стараче,
Гальбиати, генералы Каваллеро и Содду и еще около двух десят-
ков менее известных 181. Первым в списке значился бывший сек-
ретарь фашистской партии Мути, однако он оказался убитым «при
попытке к бегству», как гласила официальная версия. Арестован-
ные фашисты были мало связаны между собой, однако все они бы-
ли известны, как личные враги Бадольо. Часть из них уже че-
рез несколько часов оказалась на свободе, но свою роль аресты
фашистов к тому времени сыграли. Бадольо нейтрализовал манев-
179 R. Zangrandi. 1943: 25 luglio — 8 settembre, p. 201.
180 Ibid., p. 922—923.
181 Ibid., p. 231.
337
ры короля и поднял свои акции в глазах общественного мнения.
К концу августа 1943 г. основные организации фашистского режи-
ма оказались распущенными, а его виднейшие представители на-
ходились под арестом или были вынуждены скрываться.
Антифашистские силы и партии к этому времени значительно
укрепились. Ведущей силой антифашистской коалиции все более
твердо становилась коммунистическая партия. Ее политический
лозунг был: «Мир и свобода!» Наиболее прямым путем к его осу-
ществлению была бы замена Бадольо правительством антифашист-
ских партий. Однако ряд соображений удерживал коммунистов от
призывов к народным массам восстать против правительства. Го-
воря об этом на V съезде ИКП в 1946 г., П. Тольятти указывал,
что в то время, за исключением промышленных центров Северной
Италии, население еще продолжало доверять королю и Бадольо.
Восстание против правительства разорвало бы только что начинав-
шее складываться единство антифашистских партий, привело бы
к вмешательству гитлеровцев и, наконец, затруднило бы контакты
Бадольо с союзниками, сведениями о которых располагала пар-
тия 182.
Констатируя нереальность попыток свергнуть правительство,
к чему иногда призывала Партия действия, компартия встала на
путь мобилизации народных и антифашистских сил для постоян-
ного давления на правительства. Она исходила из того, что глав-
ной проблемой в то время было сохранение национальной незави-
симости Италии. Отсюда и необходимость всячески укреплять
единство антифашистских сил, организуя в то же время борьбу
широких народных масс.
Политическую деятельность комитетов антифашистских партий
коммунисты стремились подкрепить выступлениями рабочего
класса. Забастовки, которые проводились, несмотря на запрещения
правительства, повышали боевой дух трудящихся, придавали им
сознание собственной силы. По инициативе коммунистов на заво-
дах начали создаваться фабричные комитеты. Местные власти и
владельцы предприятий со страхом следили за ростом организа-
ций рабочего класса. В письме итальянской конфедерации про-
мышленников, разосланном областным союзом предпринимателей
3 августа, обращалось внимание на возрождение профсоюзного
движения, которое «стремится использовать волнение в умах, вы-
званное событиями 25 июля», и предлагалось внимательно следить
за попытками этого движения «создать представительные органы
рабочей массы и привлечь промышленных рабочих к определен-
ным синдикальным, социальным и политическим теориям» 183.
К моменту падения фашизма руководство компартии имело по-
стоянные связи с организациями Милана, Турина и нескольких
других городов Северной Италии, а также Рима и области Эми-
182 «Il comunismo italiano nella seconda guerra mondiale», p. 33
183 «Movimento di Liberazione in Italia», 1949, № 19, p. 40.
338
лия. В большинстве же случаев существовали отдельные группы,
которые не были объединены иногда даже в масштабе одного го-
рода. Поэтому сразу же после 25 июля встала задача создать еди-
ные организации в крупнейших городах, связать их с руководст-
вом и построить их работу на основе общей политической линии.
Особенно сложно осуществить это было в Центральной и Южной
Италии, где организационная база партии была весьма слабой 184.
Значительная часть руководителей компартии продолжала на-
ходиться в заключении. Лишь во второй половине августа руко-
водство партии укрепилось за счет товарищей, вышедших на сво-
боду. Особенно многочисленная группа прибыла с острова Венто-
тене: Л. Лонго, М. Скочимарро, П. Секкья, Д. Ли Каузи, Д. Ди
Витторио и др. 29 августа в Риме было создано временное руко-
водство партии, в которое, кроме руководителей, освобожденных
с острова Вентотене, вошли Дж. Амендола, У. Массола, Ч. Негар-
виль, Д. Роведа. Новое руководство, послав приветствие главе
партии П. Тольятти, находившемуся в Советском Союзе, приняло
решение об усилении работы в массах и укреплении связей с пред-
ставителями левого крыла антифашистского фронта. Для опера-
тивного руководства партии в любой ситуации было решено разде-
лить руководство на две части с местопребыванием в Риме и Ми-
лане 185.
Только коммунистическая партия сумела в период правительст-
ва Бадольо со значительным размахом приступить к реоргани-
зации своих рядов. Социалистическая партия в это время была
занята объединением сил в одну организацию. 22 августа две наи-
более значительные группы социалистов — Итальянская социали-
стическая партия и «Движение пролетарского единства» — сли-
лись и образовали партию под названием Итальянская социали-
стическая партия пролетарского единства. Ее главой стал вернув-
шийся из ссылки П. Ненни. Новая партия подтвердила пакт един-
ства действий с коммунистами.
Партия действия экстремистскими лозунгами безуспешно пыта-
лась добиться популярности среди трудящихся. Ее немногочис-
ленные группы провели 3—6 сентября свою первую конференцию,
собравшись нелегально во Флоренции. Несмотря на то что сведе-
ния о готовящемся перемирии приобрели к тому времени достаточ-
ную достоверность, делегаты конференции продолжали сектант-
скую линию, настаивая на полном разрыве с Бадольо. Газета
партии «Италиа либера» выражала полное неверие в возмож-
ность сотрудничества правительства и народа для отражения гит-
леровской угрозы186.
В плане практической деятельности представители Партии дей-
ствия согласились на предложение коммунистов и социалистов о
184 «И comunismo italiano nella seconda guerra moadiale», p. 37.
185 Ibid., p. 38.
186 C. Ragghianti. Disegno della liberazione italiana, Pisa, 1954, p. 67—82.
339
необходимости объединения усилий левого крыла антифашистов.
30 августа состоялось совещание, на котором от компартии при-
сутствовали Л. Лонго, М. Скочимарро и Дж. Амендола, от социа-
листов — П. Ненни и Дж. Сарагат и от Партии действия — У. Ла
Мальфэ, Э. Луссу и О. Бауэр. На этом совещании был создан объ-
единенный военный комитет трех партий, в который вошли Лон-
го, Пертини и Бауэр. В их задачу входила непосредственная под-
готовка народного сопротивления гитлеровцам. Было решено при-
ступить к организации в городах страны национальной гвардии,
которая была бы связана с военным комитетом. От имени комите-
та Лонго установил связь с генералом Карбони, командующим бро-
нетанковым корпусом, охранявшим столицу 187.
К концу августа угроза немецкого вторжения становилась все
более реальной. С самого начала было ясно, что Гитлер не позво-
лит своему главному союзнику безнаказанно выйти из войны. По-
этому наиболее разумным было как можно быстрее заключить
перемирие, используя замешательство немцев после свержения
Муссолини. В первые дни после переворота в Италии было всего
7 немецких дивизий, 4 из которых вели бои на Сицилии. Король
и Бадольо выбрали путь проволочек и двойной игры, который по-
зволил Гитлеру собраться с силами 188.
После злополучной фразы в коммюнике о смещении Муссолини
«война продолжается» Бадольо в первые же часы после перево-
рота поспешил заверить немецких представителей в своей верно-
сти. 27 июля он послал Гитлеру телеграмму, предлагая устроить
встречу втроем (Гитлер, король и Бадольо). Гитлер наотрез от-
казался от этого предложения189. Было решено, что 6 августа в по-
граничном городке Тарвизио встретятся министры иностранных
дел Риббентроп и Гуарилья и начальники генеральных штабов
Амброзио и Кейтель.
Как и следовало ожидать, встреча в Тарвизио проходила в ат-
мосфере взаимного недоверия и подозрений. Немецкая делегация
прибыла на границу на бронепоезде, на крыше которого были
установлены скорострельные пушки; отряд эсэсовцев немедленно
оцепил место встречи. Риббентроп в суровом тоне потребовал от
187 P. Secchia. La Resistenza: organizzazione o spontaneity?— «МLI», 1959,
№ 55, p. 58-81.
188 По вопросу о губительных последствиях затяжки с выходом из войны
сходятся мнения политических деятелей и историков самых различных
направлений. Убеждение в том, что выход из войны сразу же после
переворота был не только политически правилен, но и практически осу-
ществим, высказывают такие далекие друг от друга деятели того вре-
мени, как Л. Лонго (Л. Лонго. Указ. соч., стр. 74), И. Бономи (I. Bonomi.
Op. cit., Prefazione), M. Солери (М. Soleri. Op. cit., p. 261), Д. Пиккарди,
бывший у Бадольо министром корпораций (D. Piccardi. La storia non as-
petta. Milano, 1967, p. 52), маршал Кавилья (Е. Caviglia. Diario. Roma,
1952), заместитель начальника штаба сухопутной армии генерал Дж. Дза-
нусси (G. Zanussi. Guerra е catastrofe d'ltalia. Roma, 1946, p. 43—46),
189 F. W. Deakin. Op. cit., p. 494.
340
итальянской делегации объяснений по поводу смещения Муссоли-
ни и высказал мнение, что новое правительство быстро теряет кон-
троль над положением, в результате чего «коммунисты смогут
одержать верх» 190.
Гуарилья доказывал, что смещение Муссолини объясняется
«чисто внутренними соображениями» и Италия искренне намере-
вается продолжать войну на стороне Германии. Он без колебаний
дал Риббентропу честное слово, что никаких переговоров с англо-
американцами не ведется, хотя за несколько дней до этого италь-
янский представитель уже был направлен в Лиссабон. Амброзио
пытался протестовать по поводу прибытия в Италию новых диви-
зий, но Кейтель напомнил ему, что совсем недавно, во время сви-
дания в Фельтре, сам Амброзио настаивал на посылке новых под-
креплений. Итальянская делегация отбыла из Тарвизио, ничего не
добившись. Однако Гуарилья и Амброзио были уверены в том, что
им удалось рассеять подозрения посланцев Гитлера в том, что
Италия готовится выйти из войны191.
Это было заблуждением. Несмотря на то что падение Муссоли-
ни застигло врасплох германское посольство в Италии и первое
время в Берлин прибывали самые путаные сообщения (за что по-
сол Макензен был снят со своего поста), Гитлер и его окружение
ни на минуту не сомневались в истинных намерениях нового пра-
вительства.
Уже 26 июля Гитлер, собрав совещание военных специалистов,
выразил убеждение, что новое правительство «готовит предатель-
ство», и заявил, что на этот раз он «твердо намерен нанести мгно-
венный и решительный удар, точно так же, как это было в Юго-
славии» 192. Германский генеральный штаб по приказу Гитлера
разработал план нескольких операций: операцию «Штудент» для
мгновенного захвата Рима немецкой парашютной дивизией гене-
рала Штудента, операцию «Эйхе», под командованием эсэсовца
Скорцени для освобождения Муссолини; более широкая по своим
масштабам операция «Ось» являлась видоизмененным планом
«Аларих», который еще раньше был подготовлен гитлеровским
штабом. Это был план оккупации Италии, который предусматри-
вал разоружение итальянской армии и установление оборонитель-
ной линии против англо-американских войск на выгодных рубе-
жах 193.
Исполнение этих планов отложили до прояснения обстановки.
Свои впечатления от встречи с итальянцами в Тарвизио Риббен-
троп немедленно передал Гитлеру. Они заключались в убеждении,
что Бадольо готовится порвать с Германией194. Из Австрии и
190 R. Zangrandi. 1943: 25 luglio — 8 setlembre, p. 255.
191 F. W. Deakin. Op. cit., p. 501—502.
192 Ibid., p. 487.
193 В. С. Стрельников, Н. М. Черепанов. Война без риска. М., 1965, стр. 101.
194 F. W. Deakin, Op. cit., p. 504.
341
Франции на территорию Италии стали перебрасываться новые
германские дивизии. Генерал Штудент расположил свою пара-
шютную дивизию в Пратика дель Маре, недалеко от Рима. С ним
взаимодействовала группа Скорцени, занимавшаяся усиленными
поисками Муссолини.
Итальянское командование также производило перегруппировку
сил. Как свидетельствует начальник штаба итальянской сухопут-
ной армии генерал Роатта, он получил приказ стянуть к главным
городам большую часть дивизий, способных к быстрому маневру.
Однако эти передвижения мало что общего имели с подготовкой
вооруженных сил к отпору немецкому вторжению. Они были на-
правлены в первую очередь на предотвращение народных волне-
ний. Сам Роатта пишет, что принятые меры обеспечили сохране-
ние спокойствия, но в «огромной степени ослабили оборонитель-
ную систему страны» 195.
Главную надежду на свое спасение монархическое правительст-
во возлагало на вмешательство англо-американских войск. Это свя-
зывалось итальянскими правящими кругами с определенными
политическими соображениями. Итальянские руководители рас-
считывали, что англо-американцы были в одинаковой мере заин-
тересованы в том, чтобы не допустить оккупации Апеннинского
полуострова германской армией или дождаться смещения Бадольо
антифашистами. Но в действиях итальянской дипломатии прогля-
дывали расчеты еще более дальнего прицела. О них поведал
в своих мемуарах министр иностранных дел в правительстве Ба-
дольо Р. Гуарилья. Он писал: «Одна из основных причин, почему
мы должны сговориться с западными союзниками, была опасность
на нашей восточной границе... Меня больше всего беспокоило, что
дальнейшее развитие военных операций позволит русским начать
наступление на Венето или Ломбардию. Только соглашение с со-
юзниками могло позволить избежать этого, поскольку в их инте-
ресах было опередить славян...» 196
Уже в первых числах августа начались контакты итальянских
представителей с англо-американцами. Решение начать перегово-
ры было принято 31 июля во время совещания у короля, на кото-
ром присутствовали Бадольо, Гуарилья, Акварон и Амброзио.
В начале августа в Швейцарию отправился промышленник А. Пи-
релли, которого Гуарилья просил склонить правительство этой
страны на посредничество в переговорах. Однако Пирелли получил
отказ от швейцарских властей, заявивших, что и без того у них
«слишком сложные отношения» с Германией197.
Тогда переговоры были поручены сразу двум дипломатическим
чиновникам — советнику итальянского консульства в Португалии
195 М. Roatta. Otto milioni di baionette. Milano, 1946, p. 262; R. Zangrandi.
1943: 25 luglio — 8 settembre, p. 245.
196 R. Ganglia. Op. cit., 1946, p. 703.
197 G. Bianchi. Op. cit., p. 498.
342
маркизу Д'Айета и консулу в Танжере Верно. Первый из них
поспешил информировать английского посла в Португалии о «ре-
акции рабочих на события 25 июля, об итальянском коммунизме
и его организации» и просил срочно оказать помощь итальянскому
правительству против «экстремизма», который уже начинает под-
нимать голову. Как сообщал в своем отчете Берио, он стремился
доказать английскому послу, что в интересах союзников не допу-
стить, чтобы Италия, центр христианского мира, погибла в разди-
рающей Европу ужасной войне. Оба посланца рисовали положение
Италии в самых мрачных красках и говорили о том, что только
англо-американское вмешательство может предотвратить оккупа-
цию страны вермахтом 198.
В сообщении Рузвельту Черчилль так резюмировал итоги бесед
английского посла в Лиссабоне с итальянским представителем:
«В течение всего разговора Д'Айета ни разу не упомянул об усло-
виях мира, и его речь представляла собой мольбу о том, чтобы мы
как можно скорее спасли Италию от немцев и от нее самой» 199.
Обоим итальянским посланцам было дано понять, что англо-аме-
риканцы намерены вести переговоры с военными представителя-
ми и речь может идти только о безусловной капитуляции Италии.
Несмотря на это, правительство Бадольо решило продолжать
торг. 12 августа в Лиссабон был направлен генерал Кастеллано.
Он ничего не знал о неуспехе предыдущих попыток и не имел
полномочий для ведения переговоров о перемирии, зато получил
указания настаивать на высадке англо-американских войск «север-
нее Рима» и со стороны Адриатического моря в районе Римини.
В Лиссабоне Кастеллано встретился с начальником штаба англо-
американских сил в районе Средиземного моря генералом Б. Сми-
том и американским поверенным в делах Дж. Кеннаном, которые
предъявили ему условия капитуляции. Они включали в себя не-
медленное окончание военных действий со стороны Италии, пре-
кращение всякой помощи Германии, возвращение военнопленных,
использование территории Италии в качестве базы для разверты-
вания дальнейших операций, концентрацию флота и авиации для
их разоружения в указанных пунктах200.
После длительных переговоров, во время которых союзники
с удивлением констатировали, что итальянский представитель не
имеет никаких полномочий, Кастеллано было сказано, что если
до 30 августа итальянская сторона не сообщит о своем согласии
принять условия капитуляции, то это будет означать отказ от пе-
ремирия. В случае согласия итальянского правительства союзный
главнокомандующий генерал Эйзенхауэр должен был объявить
о нем за пять-шесть часов до начала высадки англо-американских
войск на Апеннинском полуострове. Со своей стороны Бадольо
198 Текст отчетов Д'Айета и Берио см.: A. Tamaro. Due anni di storia. Roma,
1950 p. 297 307.
199 R. Zangrandi. 1943: 25 luglio - 8 settembre, p. 284.
200 Ibid., p. 290.
343
также обязывался немедленно опубликовать воззвание с сообще-
нием о перемирии 201.
Поскольку Кастеллано в целях конспирации задержался в Испа-
нии, а итальянский посол в Лиссабоне так тщательно зашифровал
сообщение об итогах переговоров, что чиновники министерства
иностранных дел ничего в нем не поняли, в Риме стали проявлять
беспокойство. В Лиссабон были посланы еще два гонца: одним из
них был фашистский иерарх Гранди, который должен был дейст-
вовать неофициально, другим — генерал Дзанусси. Оба они при-
были в Лиссабон 24 августа, в тот самый день, когда Кастеллано
отправился обратно. Появление Дзанусси вызвало столь большое
недоумение, что в первый момент его приняли за немецкого шпио-
на и собирались арестовать. Это был уже пятый или шестой пред-
ставитель правительства Бадольо, который претендовал на ведение
переговоров, совершенно игнорируя результаты предыдущих
встреч.
28 августа Кастеллано возвратился в Рим, привезя с собой усло-
вия перемирия. Было очевидно, что надежды итальянских руково-
дителей призвать англо-американские войска на помощь до объяв-
ления перемирия терпят крах. В первый момент Гуарилья стал
настаивать на том, чтобы союзникам был дан ответ, который озна-
чал бы «ни принятие их условия, ни отказ от них» 202. Однако не-
уклюжие попытки выторговать что-либо слишком затянулись. Ко-
роль и Бадольо сообщили союзникам о согласии подписать пере-
мирие.
Генерал Кастеллано вылетел 31 августа на Сицилию, где его
ждали представители англо-американского командования. Первое,
что у него спросили при встрече, имеет ли он полномочия для
подписания перемирия. Оказалось, что и на этот раз у итальян-
ского представителя таких полномочий не имеется. Тем не менее
Кастеллано вновь принялся добиваться предварительной высадки
«севернее Рима» не менее 15 англо-американских дивизий. На
следующий день Кастеллано вернулся в Рим и доложил, что сооб-
щение о перемирии последует за высадкой союзного десанта «около
Рима», американская парашютная дивизия займет столицу, а глав-
ные силы союзников начнут десант в Южной Италии203. Полной
ясности, были ли сделаны подобные обещания Кастеллано, до сих
пор нет. Эйзенхауэр в своих мемуарах ограничивается указанием
на то, что «итальянские представители делали все возможное, что-
бы узнать о наших планах, чего мы не хотели делать, не исключая
возможности предательства» 204
1 сентября Кастеллано опять был на Сицилии, забыв, однако,
запастись письменными полномочиями для подписания перемирия.
После энергичных телеграмм в Рим было установлено, что доку-
201 L. Salvatorelli, G. Mira. Op. cit., p. 1060.
202 R. Zangrandi. 1943: 25 luglio — 8 settembre, p. 295.
203 Ibid., p. 308-309.
204 D. Eisenhower. Crociata in Europa. Milano, 1949, p. 238.
344
мент, уполномочивающий Кастеллано подписать перемирие, будет
передан английскому послу в Ватикане. Эта процедура отняла еще
два дня. Наконец 3 сентября Кастеллано и Б. Смит в местечке
Кассибиле на Сицилии подписали протокол о капитуляции Ита-
лии. Присутствовавший при этом Эйзенхауэр не захотел поставить
свою подпись под документом. Дата объявления секретного согла-
шения не была точно установлена: Кастеллано было только ска-
зано, что это произойдет в «течение двух недель». На этом осно-
вании Кастеллано решил, что высадка десанта и объявление о пе-
ремирии будут осуществлены 12 сентября. Это его неизвестно на
чем основанное убеждение послужило исходным пунктом для рас-
четок итальянских руководителей205.
Однако никаких серьезных мер для оказания сопротивления не-
мецкому вторжению в период, последовавший за подписанием со-
глашения, не последовало. Единственная согласованная операция,
которую союзники собирались осуществить,— высадка авиадесант-
ной дивизии около Рима — была сорвана по вине итальянской сто-
роны. Когда заместитель командира этой дивизии генерал Тейлор
тайно прибыл 7 сентября в Рим, то оказалось, что итальянское
командование совершенно не готово к тому, чтобы обеспечить ее
десантирование и намеченные аэродромы находятся под контро-
лем гитлеровцев206.
Что касается своих собственных войск, то итальянские генера-
лы ограничились дополнительной переброской к Риму нескольких
дивизий. Каких-либо общих указаний о подготовке к сопротивле-
нию немцам не было дано. Правда, со 2 по 5 сентября командую-
щие армиями были устно ознакомлены с документом, известным
под названием «Памятная записка 44», который говорил о сопро-
тивлении в случае «враждебных действий» со стороны гитлеров-
ских войск207. Однако этот приказ должен был вступить в силу
только в случае получения из Рима дополнительного указания.
Этого указания получено не было.
О сотрудничестве с антифашистами итальянские правители да-
же не думали. 30 августа правительству был передан составленный
Лонго «Меморандум о срочной необходимости организовать нацио-
205 Вопрос о том, каким образом возникла дата 12 сентября, до сих пор яв-
ляется спорным. Военный трибунал, рассматривавший в 1949 г. дела ге-
нералов Амброзио, Роатта, Кастеллано, Карбони и других по обвинению
их в сдаче Рима гитлеровцам, ограничился констатацией, что «истинное
происхождение этого указания еще не ясно» и «возникновение даты объ-
ясняется различно» (R. Zangrandi. 1943: 25 luglio — 8 settembre, p. 323).
P. Дзангранди, подробно анализировавший этот вопрос на основании до-
кументов и бесед с многочисленными свидетелями, высказывает убежде-
ние в том, что Кастеллано была сообщена истинная дата — 8 сентября и
место высадки — Салерно и что дата 12 сентября была выдумана позднее
с целью обелить итальянскую военную верхушку (Ibid., p. 323).
206 L. Salvatorelli, G. Mira. Op.cit., p. 1062.
207 Содержание этого документа см.: R. Zangrandi. 1943: 25 luglio — 8 set-
tembre, p 461—462.
345
нальную оборону». Главная идея документа заключалась в объ-
единении сил армии и народа для оказания отпора гитлеровцам и
фашистам. Для этого предлагалось отдать всем вооруженным силам
приказ о решительном сопротивлении немцам и приступить к фор-
мированию народных отрядов, которые, «следуя славным тради-
циям гарибальдийцев эпохи Воссоединения Италии, должны при-
дать войне ясно и отчетливо выраженный характер войны за на-
циональное освобождение и независимость» 208.
Правительство оставило эти предложения без внимания. Бадольо
было довольно легко отвергать предложения левых партий, по-
скольку он знал, что буржуазные деятели антифашистского коми-
тета не разделяют их взглядов. Действительно, Бономи безапелля-
ционно заявлял приближенным короля, что, по его мнению,
единственная сила, на которую можно надеяться в тот момент,—
это англо-американские армии209. Глава христианских демократов
Де Гаспери также считал, что «всякое выступление до того, как нач-
нется высадка англо-американцев, выльется в ненужное кровопро-
литие» 210. Когда начальник бронетанкового корпуса генерал Кар-
бони по собственной инициативе предложил руководителю либе-
ральной партии Казати оружие, последний отказался, так как он
совершенно не знал, что ему с этим оружием делать 211
8 сентября радио Лондона передало сообщение о капитуляции
Италии. Никто из представителей королевского двора и военной
верхушки в тот момент не подумал о том, чтобы возглавить сопро-
тивление гитлеровцам. Все думали лишь о собственном спасении.
208 Л. Лонго. Указ. соч., стр. 79—80.
209 I. Bonomi. Op. cit., p. 65.
210 Ibid., p. 72.
211 R. Zangrandi. 1943: 25 luglio — 8 settembre, p. 219,
глава V Национально-освободительная война
итальянского народа
Капитуляция Италии и гитлеровская оккупация страны
Прибытие в Рим 7 сентября американского генерала Тейлора вы-
звало в военной верхушке большой переполох. Посланец Эйзен-
хауэра заявил, что прибытие авиадесантной дивизии в окрестно-
сти Рима намечено на следующий день, одновременно с высадкой
войск в Южной Италии и объявлением о перемирии. Генерал Кар-
бони, который вел с ним переговоры, хорошо знал, что никакой
подготовки к приему авиадесантной дивизии не велось; кроме то-
го, по-видимому, он искренне полагал, что о перемирии будет
объявлено не ранее 12 сентября. Чтобы рассеять недоразумение,
пришлось обратиться к Бадольо. Маршал заявил, что итальянская
сторона еще не готова к перемирию, затем составил телеграмму
Эйзенхауэру, которая была отправлена на рассвете. В этом посла-
нии говорилось, что вследствие ухудшения обстановки и присут-
ствия германских войск около Рима «немедленное согласие на пе-
ремирие стало невозможным». Бадольо сообщал, что высадка
американской дивизии около Рима также неосуществима, по-
скольку у него нет сил для защиты аэродромов 1.
Фраза о том, что немедленное перемирие стало невозможным,
доказывала, что ее автор знал об истинных сроках окончания вой-
ны, иначе Бадольо стал бы настаивать на ранее достигнутом со-
глашении. Версия о том, что дата 8 сентября была полной неожи-
данностью для итальянской стороны, является крайне сомнитель-
ной. Об этом, в частности, свидетельствует ответная телеграмма
1 P. Secchia, F. Frassati. Storia della Resistenza, vol. I. Roma, 1965, p. 82.
347
Эйзенхауэра, вскоре полученная в Риме и составленная в весьма
резком тоне. «Я намерен объявить о перемирии по радио в ранее
согласованный срок,— писал американский главнокомандующий.—
Если вы или часть ваших вооруженных сил откажетесь сотрудни-
чать, как об этом было договорено, то я предам гласности все
подробности об этом деле. Сегодня день X, и я жду, что вы выпол-
ните ваши обязательства. Я не принимаю вашего сегодняшнего
послания об отсрочке перемирия» 2.
Послание носило ультимативный характер, и сразу же после по-
лучения телеграммы было собрано совещание ближайших сотруд-
ников короля и руководителей военных и правительственных
учреждений. Примерно половина присутствующих (в том числе
командующие авиацией и военно-морским флотом) до тех пор ни-
чего не знала о переговорах, поэтому совещание прошло в страш-
ном беспорядке. Раздавались предложения дезавуировать заявле-
ние Эйзенхауэра, а министр иностранных дел Гуарилья предлагал
заявить, что Бадольо начал и вел переговоры о перемирии без
ведома короля.
В то время как в здании военного министерства шли бурные де-
баты, поступило сообщение, что в 18 час. 30 мин. по радио было
передано сообщение Эйзенхауэра о перемирии. Это заставило
присутствующих более трезво взглянуть на создавшееся положе-
ние. Король заявил, что не остается ничего другого, как подчи-
ниться. Бадольо, не проронивший во время совещания ни одного
слова, отправился на радио, где в 19 час. 45 мин. прочел сообще-
ние об окончании военных действий против англо-американцев.
В конце обращения Бадольо содержалась фраза о том, что италь-
янские вооруженные силы, прекратив сопротивление англо-аме-
риканцам, должны оказывать сопротивление «возможным
нападениям с любой другой стороны». Однако ни Бадольо, ни ко-
роль, так же как никто из их ближайшего окружения, ничего не
сделали для того, чтобы эта туманная фраза превратилась в при-
зыв к сопротивлению против неизбежного наступления гитлеров-
цев. Все они стали пассивно ждать развития событий с тайной
надеждой, что гитлеровские дивизии отступят в Северную Ита-
лию, не пытаясь захватить Рим.
Реакция гитлеровцев не заставила себя долго ждать. Уже через
два часа после объявления о перемирии все железные дороги, со-
единяющие Италию с другими странами, были перекрыты у гра-
ницы. Затем наступила очередь итальянских дивизий, расположен-
ных на полуострове. Первыми были атакованы соединения, рас-
положенные вдоль Тирренского побережья: в соответствии
с заранее намеченным планом гитлеровские командиры должны
были предотвратить возможные попытки англо-американских де-
сантов.
Сообщение, что дивизии береговой обороны подверглись напа-
2 P. Secchia, F. Frassati. Storia della Resistenza, vol. I. Roma, 1965, p. 83.
348
дению, вызвало в Риме новую волну паники: рушились последние
иллюзии о том, что немецкие дивизии могут мирно оставить
Италию. Еще большее замешательство вызвало сообщение началь-
ника штаба сухопутной армии генерала Роатта, что гитлеровские
парашютисты перерезают дороги, ведущие из Рима. Роатта пер-
вым высказал мнение, что королю и правительству следует оста-
вить Рим. Эта идея сразу же была подхвачена. В 5 часов утра
9 сентября от здания военного министерства стали отправляться
колонны легковых машин. В первой группе находились король
с семьей и Бадольо. За ними последовали высшие правительст-
венные чиновники и военные во главе с начальником генерального
штаба Амброзио. Их машины поспешно направлялись в Пескару
на Адриатическом побережье, откуда корабли военно-морского
флота должны были перевезти беглецов на южную оконечность
полуострова, где начали высаживаться английские войска. Через
день король со своей свитой на военном корвете «Байонетта» бла-
гополучно прибыл в Бриндизи.
Никто из беглецов не подумал о том, чтобы оставить сколько-
либо вразумительные инструкции своим подчиненным, оставшим-
ся в Риме. Более того, перед отправкой в Пескару Амброзио разо-
слал приказ, в котором говорилось, что командиры соединений
«ни в коем случае не должны брать на себя инициативу враждеб-
ных действий с германскими войсками» и обязаны «предоставить
им возможность свободно передвигаться по территории, контроли-
руемой итальянскими силами». Правда, через несколько минут
начальник штаба сухопутной армии Роатта передал новый крат-
кий приказ: «На применение силы отвечать применением силы» 3.
Однако эта фраза не могла заменить условленного текста о
вступлении в силу «приказа 44», который побудил бы к действию
итальянских командиров. На телефонные запросы командиров
соединений из Рима отвечали, что все старшие начальники поки-
нули столицу и им следует действовать, «сообразуясь с обстанов-
кой». Легко понять, что в результате этого возможности организо-
ванного сопротивления итальянской армии были подорваны с са-
мого начала.
Между тем даже в той сложной обстановке, которая создалась
в стране благодаря трусости и нерешительности монархических
правителей, еще были значительные возможности для оказания
сопротивления. Хотя Гитлер знал, что день выхода Италии из вой-
ны приближается, он не мог направить на Апеннинский полуост-
ров значительных сил, поскольку все они были прикованы к Вос-
точному фронту. За полтора месяца в Италию прибыло 9 немец-
ких дивизий, и к 8 сентября их число достигло 16 (из них в
Центральной и Южной Италии—7) 4. Часть из них была пред-
назначена для отпора англо-американским войскам: 3 сен-
3 P. Secchia, F. Frassati. Storia della Resistenza, vol. I, p. 87.
4 F. Rossi. Come arrivammo all'armislizio. Milano, 1946, p. 293—294.
349
тября англичане высадились небольшими силами в Калабрии. Не-
мецкое командование справедливо считало, что десантирование
основных сил еще впереди, и предполагало, что это произойдет
в районе Рима. Даже после того как на рассвете 9 сентября нача-
лась высадка англо-американских войск в районе Салерно, оно
продолжало опасаться новых ударов с моря.
Итальянскому командованию за 45 дней не удалось возвратить
дивизии, расположенные во Франции и на Балканах. Однако и без
этого численный перевес в силах на Апеннинском полуострове
был на стороне итальянской армии. Она имела в Италии 47 диви-
зий, не считая полицейских и других военизированных формиро-
ваний 5. При этом итальянским войскам предстояло сражаться на
территории своей страны, защищая от нашествия родной дом. По-
этому достаточно было бы решительного призыва, приказа непо-
средственных начальников, чтобы вся эта масса вооруженных лю-
дей вступила в действие, значительно затруднив гитлеровскую
оккупацию.
Ничего этого сделано не было. Наиболее ярким проявлением
пораженчества была сдача Рима. Несмотря на то что гитлеровцы
имели вблизи столицы Италии всего две дивизии, а три итальян-
ских корпуса, предназначенных для обороны города, насчитывали
не менее восьми дивизий, никто из высших военных представите-
лей не подумал об организации обороны 6. Действия тех генералов,
которые пытались что-то предпринять, были парализованы всеоб-
щей сумятицей, а иногда и сознательным вмешательством прави-
тельственных властей.
Перед тем как бежать вслед за королем и Бадольо на Юг, на-
чальник штаба сухопутной армии Роатта передал генералу Кар-
бони, командовавшему механизированным корпусом, предназна-
ченным для обороны Рима, приказ, в котором говорилось, что
«оборона столицы исключается» и его корпус следует отвести
в направлении Тиволи7. Смысл этого маневра, который должны
были осуществить наиболее боеспособные дивизии, находившиеся
около Рима, был ясен: они должны были прикрыть дорогу, по ко-
торой стремительно удалялись король и его свита. Этот приказ
внес замешательство в итальянские войска, вступившие в сраже-
ние с немецкими частями накануне вечером.
Входившая в корпус бронетанковая дивизия «Ариете» вела бои
с немецкой дивизией, направлявшейся к Риму с севера. Приказ
об отходе к Тиволи открывал дорогу гитлеровцам, и ее командир,
генерал Кадорна, поначалу даже отказался его выполнить. Лишь
повторный приказ заставил его начать переброску частей, что зна-
чительно облегчило задачу гитлеровцев8.
5 В. С. Стрельников, Н. М. Черепанов. Война без риска. М., 1965, стр. 98.
6 P. Secchia, F. Frassati. Storia della Resistenza, vol. I, p. 25, 74—75.
7 R. Zangrandi. 1943: 25 luglio - 8 settembre. Milano, 1964, p. 656—657.
8 P. Secchia, F. Frassati. Storia della Resistenza, vol. I, p. 113.
350
Дивизия «Гранатьери», оборонявшая Рим с юга, 9 сентября весь
день сопротивлялась атакам немецкой парашютной дивизии и
лишь к вечеру отошла к черте города. У ворот Сан Паоло к ней
присоединились боевые группы римских патриотов, созданные ан-
тифашистскими партиями. Еще в конце августа коммунисты
Л. Лонго, Д. Ди Витторио и А. Тромбадори от имени левого крыла
антифашистских партий вступили в переговоры с генералом Кар-
бони, который совмещал должность командира корпуса с руковод-
ством военной разведкой («Сервицио информациони милитари» —
«СИМ»). Целью переговоров было вооружение патриотов и подго-
товка народного сопротивления гитлеровцам.
В ночь на 8 сентября два грузовика с оружием и боеприпасами
по приказу Карбони были переданы группе коммунистов во главе
с Лонго. Однако через несколько часов часть складов, где было
размещено оружие, подверглась налету полиции 9. Это было сдела-
но по приказу начальника полиции Сенизе. «Раздача оружия
частным лицам, которую производила военная разведка, могла
привести лишь к репрессиям со стороны немцев» 10,— писал он
в своих мемуарах. Для Сенизе, как и для большинства представи-
телей правящей верхушки, вопрос о том, кто будет хозяином в сто-
лице, был предрешен еще до того, как гитлеровцы начали наступ-
ление.
Антифашисты думали иначе. Тем оружием, которое удалось
спрятать от полиции, были вооружены группы патриотов, которые
у ворот Сан Паоло утром 10 сентября оказали упорное сопротив-
ление частям гитлеровцев. Однако в момент, когда казалось, что
это сопротивление может послужить переломным пунктом в защи-
те города, по радио было передано сообщение о подписании согла-
шения об объявлении Рима «открытым городом». Один из участ-
ников событий тех дней, А. Бальдацци, так вспоминал об этом:
«Я находился у ворот Сан Паоло вместе с многими рабочими, чи-
новниками, студентами и солдатами гренадерского полка. Утром 10
мы еще держали свои позиции на площади, несмотря на нехват-
ку оружия. Немцы продвинулись по улице Мерулано, но и там их
сдерживали гранатами. Вдруг на шоссе Аурелио показались гру-
зовики с солдатами и офицерами, которые возвращались в город
Они кричали нам, что борьба уже окончена» 11.
Перемирие с немцами подписал маршал Кавилья, который взял
на себя командование итальянскими войсками в Риме. Уже утром
9 сентября он послал парламентеров к маршалу Кессельрингу. Это
было сделано тайком от генерала Карбони, который был намерен
продолжать сопротивление, и переговоры вел зять короля, генерал
Кальви ди Берголо. Он командовал дивизией «М» чернорубашечни-
ков, переименованной после ареста Муссолини в дивизию «Чен-
9 Ibid., p. 108—109.
10 R. Zangrandi. Op. cit., p. 659.
11 P. Secchia, F. Frassati. Storia della Resistenza, vol. I, p. 124.
351
тауро», но сохранившей всех своих офицеров-фашистов. Немец-
кий командующий потребовал сдачи оружия и расформирования
итальянских соединений в радиусе 50 км от Рима, обещая со своей
стороны, что Рим будет объявлен «открытым городом» и немец-
кие войска не будут пересекать городскую черту. Для поддержа-
ния внутреннего порядка в городе итальянскому командованию
сохранялась дивизия «Пьяве» и все полицейские силы 12.
Принятие этих условий было явной капитуляцией. Тем не ме-
нее Кавилья и его окружение утром 10 сентября согласились на
них. Войска получили приказ о прекращении сопротивления. Это
решение поддержали буржуазные партии антифашистского фрон-
та. Комитет оппозиций утром 9 сентября направил Бономи и Руи-
ни к Бадольо для того, чтобы получить сведения о намерении
правительства. Однако Бадольо в это время был уже далеко от
Рима, хотя министр внутренних дел, с которым встретилась деле-
гация, категорически опровергал это. На вопрос, намерено ли пра-
вительство организовывать сопротивление, министр ничего не от-
ветил. Он был занят тем, что лихорадочно хватал все бумаги,
находившиеся на столе, рвал их и бросал в корзину. Зато на во-
прос, будет ли роздано населению оружие, последовало категори-
ческое «нет», причем кто-то из присутствующих добавил, что в
случае немецкой атаки «не следует ожесточать оккупантов» 13.
В тот же вечер комитет антифашистских оппозиционных партий
принял решение о своем преобразовании в Комитет национального
освобождения (КНО). В документе о его создании говорилось:
«В момент, когда нацизм пытается восстановить в Риме и в Ита-
лии своего фашистского союзника, антифашистские партии объ-
единяются в Комитет национального освобождения для того, что-
бы призвать итальянцев к борьбе и сопротивлению и вернуть Ита-
лии место, которое ей надлежит занимать в сообществе свободных
наций». От компартии во вновь созданный комитет вошли Ско-
чимарро и Амендола, от социалистов — Ненни и Ромита, от Пар-
тии действия — Ла Мальфа и Феноальтеа; Де Гаспери представ-
лял христианских демократов, Руини — партию «Демократия тру-
да» и Казати — либералов. Место председателя сохранил Бо-
нгоми 14.
Однако, подписав торжественное обязательство возглавить борь-
бу за освобождение, представители буржуазных партий тут же
доказали, что они не намереваются подкреплять эти слова делом.
Когда маршал Кавилья получил условия перемирия с немцами,
в его кабинете находились Бономи, Казати и Руини. С «сокрушен-
ным и печальным видом» он пересказал эти условия представи-
телям правого крыла антифашистского комитета. «Что бы сделал
12 P. Secchia, F. Frassati. Storia della Resistenza, vol. I, p. 125.
13 I. Bonomi. Op. cit., p. 99.
14 P. Батталья. История итальянского движения Сопротивления. М., 1953,
стр. 111, 151.
352
каждый из вас на моем месте?» — спросил Кавилья. В один голос
они ответили: «Мы бы приняли их». Не имея на то полномочий,
представители правого крыла антифашистского комитета факти-
чески санкционировали принятие немецкого ультиматума 15.
В 16 часов 10 сентября капитуляция была подписана, и в город
тут же вступили германские регулярные войска, занимая страте-
гические пункты. «Гитлеровские войска проходили по пустынным
или переполненным враждебными, молчаливыми людьми улицам
города,— пишет Л. Лонго.— С угрюмым отчаянием смотрел народ,
храбро сражавшийся и надеявшийся в эти дни положить начало
возрождению родины, на желтые комбинезоны немецких парашю-
тистов, на черепа, красовавшиеся на рукавах танкистов, на още-
тинившиеся автоматами гитлеровские войска»16.
Гитлеровцы не только нарушили только что выработанный ста-
тут «открытого города», но и начали разоружать итальянские вой-
ска, в том числе и дивизию «Пьяве», которая должна была остать-
ся в распоряжении генерала Кальви. Не довольствуясь этим, они
арестовали самого генерала Кальви, утвержденного на посту
командующего «открытым городом». Одновременно был опублико-
ван приказ Кессельринга, который предупреждал, что «контроли-
руемая германскими войсками территория Италии объявляется
театром военных действий. На ней действуют германские законы
военного времени» 17. Таким образом было полностью покончено с
фиктивным компромиссом, и столица Италии оказалась под же-
стким контролем гитлеровцев.
Пример короля и его окружения, позорно дезертировавших,
сыграл роковую роль в судьбе итальянской армии. Большинство
итальянских генералов в решающий момент или покинули свои
посты или покорно передали власть гитлеровцам. Когда генерал
Роатта после благополучного бегства в Бриндизи стал жаловаться
одному из своих помощников, что командиры соединений не про-
явили достаточной инициативы, то его собеседник возразил: «Вы
лучше меня знаете наших командующих! Сомнительно, что даже
получив категорический приказ о сопротивлении, хотя бы каждый
второй выполнил его, поскольку это не только требует силы воли,
но и заставляет рисковать собственной головой... Теперь же они
знают о том, какой выбор мы сделали сами!» 18
Крупнейшие города Северной Италии были фактически сданы
немцам. Командующий миланским гарнизоном генерал Руджеро
отверг все предложения антифашистских партий о подготовке
к сопротивлению. Когда по инициативе коммунистов на предприя-
тиях началось формирование национальной гвардии, он поспешил
подписать акт о капитуляции. Одновременно он издал приказ, ко-
15 R. Zangrandi. Op. cit., p. 679.
16 Л. Лонго. Народ Италии в борьбе. М., 1951, стр. 87.
17 P. Secchia, F. Frassati. Storia della Resistenza, vol. I, p. 128.
18 Ibid., p. 161.
353
торый может поспорить с приказом любого гитлеровского комен-
данта: «Всякий, кто применит оружие против кого бы то ни было,
немедленно будет расстрелян на месте. Самым категорическим
образом запрещаются собрания также и в закрытых помещениях,
за исключением религиозных служб в церквах. Под открытым не-
бом запрещается собираться более чем трем лицам. Против групп,
которые будут насчитывать большее число лиц, полиция без пре-
дупреждения будет открывать огонь» 19.
Командующий гарнизоном Турина, генерал Адами-Росси, кото-
рый проявил такую готовность к кровавым расправам над рабочи-
ми, также добровольно передал командование немцам. Деятель-
ную поддержку военным властям в «поддержании общественного
порядка» здесь оказали промышленники, священники и даже дея-
тели правых партий, называвшие себя антифашистами. Они вы-
ступали на площадях и предприятиях, усиленно распространяя
капитулянтские настроения и пропагандируя мысль о безрассуд-
стве сопротивления «непобедимой немецкой армии». Либерал Со-
лери пишет в своих мемуарах, что «по совету директора заводов
ФИАТ и начальника полиции» он «делал все возможное, чтобы
успокоить рабочую массу, охваченную гневом, и призвать рабочих
к благоразумию во избежание репрессий» 20.
В Центральной и Южной Италии задача генерала Кессельринга
была более сложной. У него здесь было меньше сил, причем часть
из них он должен был направить на юг, где началась высадка
англо-американских армий. Несмотря на это, и здесь капитуля-
ция итальянской армии произошла быстро.
Сила сопротивления гитлеровскому нашествию в те дни опреде-
лялась не количеством находившихся в том или ином городе
итальянских войск, а личной инициативой отдельных командиров
или политических деятелей, возможностью объединить силы ар-
мии и народа. Так, в небольшом городе Пьомбино, где военное
командование бежало до появления немцев, гитлеровский десант
был сброшен в море соединенными усилиями моряков, солдат и
патриотов и баррикадные бои продолжались несколько дней21.
В Неаполе командующий военным округом не имел никакого на-
мерения оказывать гитлеровцам сопротивление или разрешать
кому-либо другому сражаться с оккупантами. В ответ на требова-
ние представителей левых партий выдать им оружие он откровен-
но заявил: «Если народ получит его в свои руки, очень трудно
будет потом отобрать это оружие» 22. Однако гитлеровцы встретили
неожиданное сопротивление солдат и горожан, когда они явились
в военные казармы.
19 Р. Батталъя. Указ. соч., стр. 115.
20 М. Soleri. Memorie, p. 273.
21 Р. Батталья. Указ. соч., стр. 116.
22 «L'Unita», 19.XII 44.
354
Отдельные вспышки сопротивления, героизм авангардов народ-
ных сил, подвиги отдельных солдат и офицеров потонули во все-
общем хаосе и панике. Через два дня после объявления перемирия
вся территория Италии, за исключением южной оконечности полу-
острова, оказалась во власти гитлеровских войск.
10 сентября немецкое верховное командование опубликовало со-
общение: «Итальянских вооруженных сил больше не существу-
ет...» 23. Это хвастливое утверждение было справедливо по отно-
шению к континентальной части Италии, но вне территории стра-
ны оставались дивизии, которые несли оккупационную службу во
Франции, на Балканах и островах Средиземного моря. И здесь гит-
леровцы столкнулись с сопротивлением, которое намного превос-
ходило их ожидания.
На первый взгляд это казалось трудно объяснимым, поскольку
итальянские войска за рубежом находились в более сложных усло-
виях: они были отрезаны от родины и линии коммуникаций и
снабжения находились в руках у гитлеровцев. Однако у бывших
фронтовиков не было того суеверного страха перед всесилием гер-
манской армии, который парализовал в Италии высшие штабы и
распространялся на подчиненных. Нельзя сказать, что команди-
ры соединений, находившихся за пределами Италии, проявили
больше инициативы, чем их римские коллеги, просто пример рим-
ской верхушки оказывал здесь гораздо меньшее воздействие. На-
оборот, настроения солдатской массы и низших офицеров сказы-
вались здесь с гораздо большей силой, чем в Италии.
Так, наиболее яркий эпизод сопротивления итальянской армии
за рубежом — эпопея острова Кефаллинии — приобрел героиче-
ский характер благодаря инициативе низших офицеров. Командир
дивизии «Акуи», находившейся на этом острове, генерал Гандин
получил приказ не оказывать гитлеровцам сопротивления. Пы-
таясь выиграть время, он вступил с ними в переговоры. Однако
группа младших офицеров во главе с капитаном Аполлонио высту-
пила против этого, организовав нападение на гитлеровский гарни-
зон. В ночь на 14 сентября в дивизии был проведен плебисцит, во
время которого решался вопрос: «с немцами или против них?» Это
был беспрецедентный случай в истории итальянской армии, и еди-
нодушным ответом было желание сражаться с гитлеровцами. На
следующий день генерал Гандин объявил гитлеровскому командо-
ванию, что «по приказу верховного командования и по воле офи-
церов и солдат, дивизия «Акуи» не сдает оружия». Эта формули-
ровка, в которой наряду со ссылкой на воинскую субординацию
фигурировала воля солдатских масс, также была совершенно но-
вой и необычной.
Отказ от сдачи оружия повлек за собой немедленный ответ гит-
леровцев: авиация начала бомбардировки итальянских позиций и
продолжала их целую неделю. Получив подкрепление, гитлеровцы
23 Р. Батталья. Указ. соч., стр. 120.
355
перешли в наступление. 22 сентября сопротивление защитников
острова было сломлено. Началась жестокая расправа. Первыми
были расстреляны солдаты батальона, выступившего против гит-
леровцев 9 сентября: более 900 пленных были выстроены в неболь-
шой долине, после чего со всех сторон застрочили пулеметы.
Когда пулеметные очереди смолкли, немецкий офицер прокричал:
«Кто остался жив! Вы будете пощажены, и вам будет оказана
помощь!» Несколько десятков человек с трудом выбрались из гру-
ды тел, как только они собрались вместе, вновь заговорили пуле-
меты, после чего в долине воцарилась могильная тишина24.
Это было только началом. По всему острову расстреливали сол-
дат и офицеров, которых удавалось захватить в плен; не щадили
и раненых, находившихся в госпиталях. Всего в эти дни на Ке-
фаллинии погибло почти 9 тыс. солдат и офицеров дивизии
«Акуи» 25. Лишь несколько сот человек сумели скрыться — они
присоединились к греческим патриотам. Итальянский отряд под
командованием капитана Аполлонио сражался в рядах партизан
до изгнания гитлеровцев с острова в 1944 г.
На других островах Эгейского и Ионического морей сопротив-
ление итальянских частей не было столь единодушным, как на
Кефаллинии, однако почти во всех случаях оно было более значи-
тельным, чем в Италии. Особенно ожесточенная борьба происхо-
дила за Додеканезские острова, где находились самые отдаленные
от Италии гарнизоны. На острове Лерос итальянцы сопротивля-
лись почти два месяца и сдались только после того, как у них кон-
чились все запасы и капитулировали находившиеся на острове
английские части.
Итальянская армия на Балканах, насчитывавшая около 30 ди-
визий, не оказала гитлеровцам организованного сопротивления.
Ее командующий генерал Рози получил 8 сентября приказ, кото-
рый запрещал брать на себя инициативу во враждебных действиях
по отношению к германской армии. Пользуясь замешательством
высших штабов, гитлеровцам удалось занять выгодные стратеги-
ческие позиции, захватить в плен или разгромить штабы соедине-
ний и нарушить связь между ними. Во многих случаях солдаты
были введены в заблуждение немецкими представителями и соб-
ственными генералами, которые обещали им отправку на родину.
Вместо этого, как только гитлеровцам удалось установить свой кон-
троль, они заключали итальянских солдат в концентрационные ла-
геря или отправляли в Германию.
Командующий итальянскими войсками в Греции генерал Векья-
релли заключил 10 сентября с немецкими представителями согла-
шение о том, что его армия будет переброшена в Италию с воору-
жением, «достаточным для того, чтобы в случае изменения обста-
новки вновь вступить в борьбу» или «бороться с большевизмом,
24 P. Secchia, F. Frassati. Storia della Resistenza, vol. I, p. 150—151.
25 P. Батталья. Указ. соч., стр. 131.
356
если он начнет развиваться в стране» 26. Однако этому соглаше-
нию, которое хорошо показывает настроения итальянских генера-
лов, не суждено было претвориться в жизнь. Генерал Векьярелли
вместе со своим штабом был вскоре арестован и отправлен в Гер-
манию.
Некоторые итальянские генералы в Греции отказались выпол-
нить ультиматум немецкого командования о капитуляции. Среди
них был командующий дивизией «Фиренце» генерал Ацци, кото-
рый призвал своих подчиненных выступить против немцев. На
его обращение откликнулись почти все солдаты и офицеры диви-
зии. Наиболее решительные из них присоединились к греческим
партизанам и создали итальянские группы или отряды, которые
участвовали в освободительной борьбе греческого народа.
В широких масштабах переход солдат и офицеров в ряды парти-
занской армии происходил в Югославии. Приказ высшего коман-
дования о запрещении выступлений против гитлеровцев вызвал
здесь гораздо большую враждебность, чем в Греции. В Черногории
и Далмации вспыхивали бои, в ходе которых гитлеровцы несли
большие потери. Две дивизии — «Венеция» и «Тауриненсе» — во
взаимодействии с югославскими партизанами сумели отбить все
атаки гитлеровцев. В декабре 1943 г. из солдат и офицеров этих
дивизий была создана партизанская дивизия «Гарибальди». Это
было первое крупное партизанское соединение за рубежом;
командные посты в его подразделениях заняли наиболее реши-
тельные антифашисты, рядом с командирами появились политиче-
ские комиссары27.
Сопротивление итальянских соединений, находившихся за ру-
бежом, и переход солдат на сторону народов, боровшихся против
фашизма, были логическим завершением процессов, которые воз-
никали во фронтовых дивизиях гораздо раньше. Антифашизм
фронтовиков не привел к всеобщему восстанию: высшие предста-
вители командования своими действиями способствовали капиту-
лянтским настроениям, велико было желание любым способом по-
пасть домой. Тем не менее многие итальянские солдаты и офице-
ры пришли к активному антифашизму и добровольно встали на
путь борьбы, которая сулила им новые трудности и лишения.
Двусмысленная и эгоистическая политика монархического пра-
вительства дорого обошлась стране. Итальянские источники не
дают возможности точно установить людские и материальные по-
тери, понесенные в те дни. 7 ноября 1943 г. начальник германско-
го генерального штаба Йодль в докладе Гитлеру сообщал, что гер-
манская армия захватила в Италии более 1 млн. 200 тыс. винто-
вок, почти 40 тыс. пулеметов, около 10 тыс. орудий разного
калибра, 15 тыс. автомашин, около 1 тыс. танков и самоходных
орудий, около 4 тыс. самолетов и более 60 боевых кораблей. В до-
26 P. Secchia, F. Frassati. Storia della Resistenza, vol. I, p. 142.
27 P. Батталья. Указ. соч., стр. 137.
357
кладе перечислялись различные военные материалы и подчерки-
валось, что количество стратегического сырья «намного превышало
то, что можно было ожидать на основе постоянных итальянских
экономических требований».
По сведениям немецкого генерального штаба, к этому времени
51 итальянская дивизия была полностью разоружена, 29 дивизий
были «вероятно разоружены» и 3 дивизии значились неразоружен-
ными. Гитлеровская армия захватила в плен почти 600 тыс. италь-
янских солдат и офицеров 28.
Наименьшие трофеи гитлеровцы захватили у итальянского воен-
но-морского флота. По условиям перемирия, подписанного в Кас-
сибиле, итальянские корабли передавались в распоряжение союз-
ников. Англо-американские представители придавали этому пунк-
ту большое значение, поскольку итальянский флот продолжал
быть наиболее боеспособной частью итальянских вооруженных
сил. Однако еще утром 8 сентября начальник штаба флота адми-
рал Де Куртен ничего не знал о том, что за пять дней до этого
было подписано перемирие. Поэтому, когда он получил известия
о том, что англо-американские корабли направляются с десантом
к Южной Италии, он отдал приказ о приведении флота в боевую
готовность для отражения попыток высадки. Лишь во время сове-
щания у короля, за два часа до объявления о перемирии, Де Кур-
тену стало известно об истинном положении вещей. Итальянский
флот, главные силы которого находились на базе Специя, получил
приказ выйти в море и двигаться к Мальте 29. Во время этого пере-
хода немецкая авиация неоднократно атаковала итальянские ко-
рабли. Во время одной из атак флагман флота линейный корабль
«Рома» был поражен торпедой в пороховой погреб, разломился
надвое и затонул в течение нескольких минут с большей частью
своего экипажа. Однако основные силы флота с черными вымпела-
ми на мачтах в знак капитуляции прибыли к Мальте. Гитлеров-
скому командованию удалось захватить лишь мелкие корабли.
В то время как германская армия разоружала итальянские ди-
визии, небольшая группа немецких парашютистов под командо-
ванием капитана Скорцени завершала подготовку плана освобож-
дения Муссолини. Гитлер и его окружение придавали этой опера-
ции большое значение. Дело было вовсе не в желании помочь
своему «другу», попавшему в беду. Как следует из дневника
Скорцени, вызванного к Гитлеру 26 июля, фюрер рассматривал
освобождение дуче с точки зрения своих собственных интересов.
По словам Гитлера, освобождение Муссолини должно было иметь
«неизмеримое значение для развертывания военных действий в
будущем» 30. Все силы были мобилизованы на поиски; по свиде-
тельству Скорцени, в Берлине даже астрологов заставили гадать
28 Текст отчета Йодля см. R. Zangrandi. Op. cit., p. 1007—1009.
29 P. Secchia, F. Frassati. Storia della Resistenza, vol. I, p. 129—130.
30 O. Scorzeny. Missions secretes. Paris, 1950, p. 42.
358
по звездам, где находится Муссолини, правда, без особых успе-
хов 31. Сам Скорцени был направлен в Рим, где ему помогали воен-
ная разведка и полиция.
Муссолини в это время находился в полной изоляции на остро-
ве Понца, недалеко от Неаполя, куда его перевезли вскоре после
ареста. Этот остров служил колонией для политических ссыль-
ных, учрежденной самим Муссолини. Бывший диктатор, которому
в день приезда на остров исполнилось 60 лет, коротал свои дни,
читая жизнеописание Христа и предаваясь мрачным размышле-
ниям. «Политически я конченный человек» 32,— признавался он
сопровождавшему его адмиралу Мауджери.
6 августа в целях конспирации Муссолини был переведен на
остров Маддалену, где находилась военно-морская база. Однако и
здесь он пробыл недолго. 18 августа над островом пролетел немец-
кий разведывательный самолет, что вызвало тревогу. Она была
обоснованной, так как на борту самолета находился Скорцени; по-
лучив сведения от немецкой разведки, что Муссолини находится
на Маддалене, он изучал возможности освобождения дуче. На об-
ратном пути его самолет упал в воду, и Скорцени был спасен по-
доспевшим катером. Это не охладило пыла предприимчивого ди-
версанта, который стал готовить комбинированный налет на
остров парашютистов и морских катеров.
Прежде чем приготовления были закончены, стало известно, что
Муссолини вновь переменил свое местонахождение и временно
исчез из поля зрения немецкой разведки. На этот раз он был воз-
вращен на материк. Сначала гидросамолет, а потом санитарная
машина доставили его на зимний курорт Гран Сассо, находящий-
ся в высокогорной части Апеннин, недалеко от Аквила. Здесь дуче
под охраной 250 карабинеров был помещен в гостинице «Кампо
императоре», сообщавшейся с внешним миром при помощи фуни-
кулера.
Через несколько дней после прибытия Муссолини на Гран Сас-
со глава немецкой полиции в Италии Капплер уже знал об этом.
Приготовления к операции по освобождению происходили под об-
щим руководством командира парашютной дивизии генерала Шту-
дента. Было решено, что группа парашютистов, в том числе
30 эсэсовцев, под командованием Скорцени высадится на плане-
рах непосредственно у гостиницы, где содержался Муссолини.
В это же время другая группа под командованием майора Морса
захватит станцию фуникулера у подножья горы. В последний мо-
мент кому-то пришло в голову взять с собой в качестве заложника
генерала карабинеров Солети, который подбирал охранников Мус-
31 Ibid., p. 56. «Как говорят, лично Гиммлер выдвинул идею прибегнуть к
помощи этих «ученых»,— пишет Скорцени.— Однако я никогда не слы-
шал, чтобы их участие в поисках дало какой-либо положительный эф-
фект».
32 F. W. Deakin. Storia della repubblica di Salo. Torino, 1965, p. 532.
359
солини. Генерала отыскали и, несмотря на протесты, затолкали
в один из планеров, готовившихся к взлету 33.
12 сентября на каменистом плоскогорье вокруг гостиницы при-
землились планеры. Среди немецких парашютистов карабинеры
узнали своего начальника генерала Солети. Он размахивал рука-
ми и призывал не открывать огонь. В этих призывах не было осо-
бой необходимости, так как полицейский Гуэли, находившийся
неотлучно при Муссолини, еще до этого приказал не оказывать
сопротивления34. Через несколько минут карабинеры дружески
выпивали с парашютистами, в то время как Муссолини поспешно
собирал свои пожитки.
«По правде говоря,— пишет в своих воспоминаниях Скорце-
ни,— человек, находившийся передо мной, одетый в явно широ-
кий для него гражданский костюм далеко не элегантного покроя,
вовсе не походил на фотографии, которые я видел до этого. Чер-
ты его лица не изменились, но он очень состарился. На первый
взгляд казалось, что он тяжело болен, и это впечатление усили-
валось небритой бородой и особенно короткими волосами, кото-
рые покрывали обычно голый череп» 35. Муссолини просил, чтобы
его доставили в поместье Рокка делла Каминате, говоря, что он
намерен удалиться от политики, но на его слова никто не обращал
внимания. Самолет взял курс на немецкую базу в Пратика дель
Маре около Рима. Там Муссолини ждал другой самолет, который
немедленно направился в Германию.
Воздушный десант с целью «похищения» Муссолини в значи-
тельной степени носил характер театральной постановки, которая
должна была демонстрировать готовность Гитлера прийти на по-
мощь своему коллеге, преодолевая все трудности. Эта операция
была осуществлена лишь после того, как территория Италии прак-
тически была в руках гитлеровской армии. В то время как эсэсов-
цы, прибывшие на планерах, приближались к зданию гостиницы,
с другой стороны показались немецкие солдаты, приехавшие из
Рима на грузовиках и беспрепятственно поднявшиеся на фунику-
лере. Вместо рискованного и неудобного полета на перегруженном
самолете, гораздо проще было доставить Муссолини тем же путем
на ближайший аэродром. Но в этом случае померк бы ореол ге-
роизма вокруг действий Скорцени. Несмотря на шум, поднятый
гитлеровской пропагандой вокруг «похищения» Муссолини, прав
был Солети, назвавший операцию Скорцени «спортивным трю-
ком» 36.
Более того, существует весьма обоснованное предположение,
что представители Бадольо договорились с Кессельрингом о том,
что Муссолини будет оставлен гитлеровцам в обмен на обязатель-
33 F. W. Deakin. Storia della republica di Salo. Torino, 1965, p. 537—538.
34 E. Amicucci. I 600 giorni di Mussolini. Roma, 1948, p. 9.
35 O. Scorzeny. Op. cit., p. 102.
36 E. Amicucci. Op. cit., p. 13.
360
cтво нe препятствовать бегству короля, Бадольо и их окружения
из Рима 37. Действительно, в часы, предшествовавшие отъезду из
Рима, Бадольо проявил необъяснимую забывчивость и не оставил
никаких распоряжений насчет судьбы Муссолини. Это тем более
странно, если учесть, что он хорошо знал о политических послед-
ствиях, к которым могло привести освобождение Муссолини, и
с самого момента ареста делал все возможное, чтобы этого не про-
изошло. Полицейский Гуэли, который командовал охраной, полу-
чил через начальника полиции Сенизе указание ни в коем случае
не допускать, чтобы Муссолини попал в руки к немцам живым.
В случае опасности Муссолини следовало убить. Однако утром
12 сентября, незадолго до прибытия немцев на Гран Сассо, Сенизе
передал по телефону фразу: «Действуйте с крайней осторожно-
стью». Как Гуэли объяснил подчиненному ему начальнику отряда
карабинеров, эта фраза «по договоренности с начальником поли-
ции означала, что распоряжения изменены и Муссолини должен
быть выдан» 38.
По условиям перемирия Муссолини следовало передать в распо-
ряжение союзников. Это было легко осуществить: массив Гран
Сассо находится недалеко от дороги, по которой король бежал из
Рима, и достаточно было телефонного звонка, чтобы Муссолини
присоединился к колоннам автомашин, следующим в Пескару. Од-
нако ни Бадольо, ни те, кто остался после него в Риме, подобного
распоряжения не сделали, хотя имели в своем распоряжении не
менее трех дней.
С освобождением Муссолини гитлеровцы добились всех основ-
ных целей, которые были предусмотрены на случай выхода Италии
из войны. В то же время это было одним из звеньев тех неудач,
которые преследовали правительство Бадольо. При всей сложно-
сти стоявших перед ним задач, трудно было ожидать столь пол-
ного фиаско.
Создание неофашистской «социальной республики»
Еще весной 1943 г. Гитлер и его окружение предвидели возмож-
ность выхода фашистской Италии из войны. Однако никто не
предполагал, что это будет сопровождаться столь скандальным
крахом фашистского режима. Теперь последствия событий в Ита-
лии выходили за рамки военных проблем и приобретали полити-
ческий характер. Речь шла не только о потере главного союзни-
ка, но и о провале однотипного режима, что могло вызвать крайне
нежелательный отклик в самой Германии.
Уже 10 сентября Гитлер поспешил выступить по радио, для то-
го чтобы объяснить происшедшее. В своей речи он сводил дело
37 R. Zangrandi. Op. cit., p. 512, 520.
38 Ibid., p. 519.
361
к предательству кучки монархистов и аристократов, которые дав-
но уже интриговали против Муссолини. Бывшего дуче Гитлер
продолжал называть «великим человеком». В конце выступления
он угрожающе заявил, что «меры, принятые для защиты герман-
ских интересов в Италии, являются очень жесткими... Они уже
осуществляются методически и эффективно» 39.
Кроме опасений за состояние собственного тыла Гитлер боялся,
что действия Италии послужат примером для других союзников
Германии. Поэтому необходимо было дать наглядный урок всем,
кто мог подумать о подобной перспективе. Геббельс записал
в свой дневник: «Фюрер твердо решил превратить Италию в выж-
женную пустыню» 40.
В секретном распоряжении Гитлер приказал назначить в Ита-
лию «полномочного представителя» и поставить под его контроль
всю оккупированную территорию. Таким полномочным представи-
телем по политическим вопросам стал Р. Ранн, бывший послом при
правительстве Бадольо. В военном отношении Италия была пре-
вращена в оперативную зону, командование которой поручалось
маршалу Кессельрингу. Бывшие территории Северной Италии —
Альто Адидже и Южная Каринтия — перешли под контроль не-
мецкой гражданской администрации, и в эти провинции были на-
значены гитлеровские гаулейтеры. Наконец, ответственным за
внутренний порядок и безопасность в Италии был назначен эс-
эсовский генерал К. Вольф.
Наряду с мерами военно-политического характера Гитлер наме-
ревался возродить в Италии фашизм: не только для того чтобы
облегчить оккупационную политику, но и доказать, что «преда-
тельство» Бадольо не дискредитировало фашистскую идею и не
подорвало ее жизненности. Когда Муссолини привезли 14 сентяб-
ря в Восточную Пруссию, там уже находился целый ряд его быв-
ших сподвижников. Известный германофил Фариначчи и теоретик
итальянского антисемитизма Прециози бежали в Германию сразу
же после переворота 25 июля. Здесь же оказался бывший министр
культуры Паволини, министр корпораций Риччи и даже Чиано,
надеявшийся, что ему удастся вскоре отправиться в Испанию.
Бегство Чиано из Рима было подготовлено и осуществлено гер-
манской полицией, которая имела на него особые виды. Как и мно-
гие другие фашистские иерархи, Чиано после переворота 25 июля
не испытывал особого беспокойства. «Посижу месяц-другой дома,
а там посмотрим»,— говорил он. Однако арест некоторых из его
друзей и убийство Мути заставили его подумать о переезде в Ис-
панию. Свои услуги предложило германское посольство, и вскоре
Чиано со всей семьей очутился в Мюнхене. Он надеялся просле-
довать дальше, однако ему было сказано, что отъезд несколько за-
держивается. Каждый день находился новый предлог, пока Чиано
39 F. W. Deakin. Op. cit, p. 524.
40 Ibid., p. 525.
362
не понял, что попал в ловушку и что он пленник немцев. Однако
еще до этого он имел случай последний раз увидеться с Муссо-
лини.
После измены ближайших приспешников и полуторамесячного
пребывания под арестом у Муссолини не осталось и следа былой
спеси. Все, кто видел его после приезда в Германию, описывают
Муссолини как постаревшего и сгорбившегося человека с беспо-
койным взглядом, абсолютно инертного. Одежда болталась на нем
как на вешалке, а надвинутая на уши шляпа делала смешной его
мрачно нахохленную фигуру. «Я считаю себя на три четверти
мертвецом» 41,— писал в те дни Муссолини своей сестре и был
недалек от истины. При встрече с «предавшим» его Чиано он не
был суров и даже говорил, что следует забыть прошлое.
Однако настроение и слова Муссолини мало что значили в то
время. Он был таким же пленником немцев, как и Чиано, и его
судьба была целиком в руках Гитлера. Отмечая плохое моральное
и физическое состояние Муссолини, Геббельс записал в свой днев-
ник: «Скоро мы увидим, способен ли он еще к политической дея-
тельности в широком масштабе. Фюрер думает, что да». Сам Геб-
бельс был настроен скептически, считая, что без Муссолини гер-
манские власти смогли бы иметь «полную свободу рук» в Италии.
Еще более враждебно к идее возвращения Муссолини к полити-
ческой деятельности относились представители германской ар-
мии, намеревавшиеся управлять Италией, как любой другой окку-
пированной страной. Однако было ясно, что последнее слово при-
надлежит Гитлеру.
При встрече с Муссолини Гитлер внешне был очень приветлив.
Однако стоило им остаться в узком кругу, как он дал волю своему
недовольству. «Что это за фашизм, который тает, как снег под
лучами солнца? — вопрошал он удрученного дуче.— На протяже-
нии многих лет я заверял своих генералов, что фашизм является
нашим самым надежным союзником». Однако главное внимание
он уделил будущему. «После того как мы выиграем войну, Ита-
лия будет восстановлена в своих правах,— говорил он.— Сейчас
же главное заключается в том, чтобы фашизм в Италии возродил-
ся и совершил суд над теми, кто его предал» 42.
Задачи были сформулированы ясно и категорично, и Муссолини
не оставалось ничего другого, как приняться за их осуществление.
Однако он не торопился возвращаться в Италию. Большую часть
времени он проводил за чтением газетных подшивок за 45 дней,
проведенных им в заключении. Муссолини старательно подчерки-
вал все касающиеся его лично места и делал исправления там, где
находил фактические неточности.
Собравшись с мыслями, 18 сентября дуче впервые выступил по
радио из Мюнхена. Он заявил, что в Италии будет восстановлен
41 P. Monelli. Mussolini piccolo borghese. Milano, 1959, p. 322.
42 F. Anfuso. Op. cit., p. 326—328.
363
фашистский режим и создано антимонархическое правительство,
которое будет «в высшей степени национальным и социальным».
Ближайшие задачи неофашистской республики заключались в том,
чтобы возможно скорее вновь взяться за оружие на стороне Герма-
нии, возродить фашистскую милицию, «ликвидировать» предате-
лей, «уничтожить паразитическую плутократию и сделать, нако-
нец, труд основой государства» 43. Он обещал «сбить спесь» с бур-
жуазии и клятвенно заверял, что отныне будет опираться на
неимущие классы. «Я отдам предприятия рабочим, землю —
крестьянам» 44,— заявлял он.
Муссолини не составляло большого труда давать подобные обе-
щания в то время, когда судьба Италии была далеко еще не реше-
на. Гораздо труднее оказалось сделать первые практические шаги,
начиная с создания неофашистского правительства. В Италию был
командирован Паволини, назначенный «временным» секретарем
фашистской партии. Он заверил Муссолини, что у него имеется
список из 40 человек, которые охотно вошли бы в правительство.
Однако только три человека из этого списка согласились связать
свою судьбу с возрождаемым фашизмом. Остальные скрывались
или находили всяческие предлоги для отказа. Последний секре-
тарь фашистской партии Скорца заявил даже, что он охотно всту-
пил бы в движение, «которое не подчеркивало бы свою связь со
старым фашизмом», а основатель итальянского футуризма Мари-
нетти вообще высказался за то, чтобы были найдены «новые идеи
для национального единства»45 .
В новое правительство вошли карьеристы, опекаемые Паволици
и поддерживаемые гитлеровцами. Достаточно было сказать, что
этого желают немцы, как Муссолини немедленно соглашался. Так,
на ключевой пост министра внутренних дел был назначен нена-
вистный бывшему дуче Буффарини-Гуиди, поскольку начальник
гитлеровской разведки в Италии Дольман заявил: «За Буффарини
я ручаюсь, как за самого себя». Дольман знал, чего хотел: он при-
ставил к Муссолини надежного информатора; кроме того, Буффа-
рини бесстыдно давал немецкому разведчику взятки. Точно так же
видное положение в «республике» занял Фариначчи, который во
время заседания Большого фашистского совета 25 июля 1943 г.
внес резолюцию (собравшую один голос), в которой предлагал
полное подчинение итальянской армии немцам. В последний мо-
мент пост военного министра согласился занять маршал Грациани.
К моменту краха фашизма он находился под следствием за воен-
ные поражения в Африке, но был известен как смертельный враг
Бадольо. Командующим милицией был назначен Риччи.
Всеми переговорами о создании нового правительства в Риме
руководил немецкий представитель Ранн. 23 сентября формирова-
43 F. W. Deakin. Op. cit., p. 557.
44 P. Батталья. Указ. соч., стр. 169.
45 F. W. Deakin. Op. cit., p. 557.
364
ние правительства было закончено, и помощник Ранна, через ко-
торого поддерживалась связь с Муссолини, так комментировал
происшедшее: «Создание нового республиканского фашистского
правительства Паволини было трагикомедией, полной отвратитель-
ных интриг и тайного соперничества» 46.
В этот же день Муссолини вылетел в Италию в сопровождении
генерала СС Вольфа. Немцы водворили его в Гарньяно — неболь-
шое местечко в Северной Италии, недалеко от курорта на озере
Гарда-Сало, где расположилось большинство министерств новой ма-
рионеточной республики, часто называемой по имени этого город-
ка — «республикой Сало». К резиденции Муссолини вела единст-
венная дорога, находившаяся под неослабным наблюдением эсэсов-
цев. Немецкие часовые охраняли дом Муссолини и даже стояли
перед дверью в его кабинет. Попытки дуче протестовать ни к чему
не приводили, и он до конца своих дней был вынужден жить под
надзором солдат в черных мундирах.
Немецкий офицер связи, приставленный к Муссолини, в одном
из своих первых донесений сообщал, что его люди полностью конт-
ролируют окружение дуче. «Это дает мне возможность знать обо
всем, что происходит,— писал он,— быть в курсе всех нанесенных
Муссолини визитов и идей, которые появляются в самом близком
окружении дуче, и в случае необходимости информировать о них
заинтересованные немецкие органы... Ближайшие сотрудники дуче
не смогли бы начать какую-либо деятельность без немецких офи-
церов связи. В новой обстановке, создавшейся после 8 сентября,
они совершенно бессильны» 47.
Действительно положение нового правительства, которое собра-
лось в первый раз 27 сентября, было самым жалким. Немцы даже
слышать не хотели о его переезде в Рим, что лишало неофашист-
ских правителей даже видимости национального представительст-
ва. В коммюнике об итогах первого заседания совета министров
говорилось, что ввиду объявления Рима «открытым городом» «пра-
вительство изберет себе местопребывание вблизи главной ставки
вооруженных сил» 48. Более унизительной формулы для признания
своей роли придатка немецкой военной администрации трудно
было придумать.
Марионеточная республика была лишена самых необходимых
атрибутов суверенного государства. Сразу же после 8 сентября
гитлеровцы наложили руки на золотой запас Италии, который
правительство Бадольо не позаботилось вывезти из Рима. Не до-
вольствуясь этим, немецкие власти выпустили оккупационные
марки, что означало открытый грабеж страны. Когда Муссолини
пытался протестовать, немецкий представитель Ранн цинично от-
ветил, что, «поскольку Италия освободилась от значительной части
46 Ibid., p. 560.
47 Ibid., p. 597.
48 Ibid., p. 565.
365
своих военных расходов», Германия должна получать от нее «взнос
на военные нужды, способный покрыть расходы немецкой армии
в Италии» 49.
Гитлеровцы требовали, чтобы Муссолини взял на содержание их
армию в Италии, раз он оказался не в состоянии сохранить свою
собственную. Это была настоящая контрибуция, но бывшему дуче
оставалось только согласиться. Было решено, что гитлеровские
власти прекратят выпуск оккупационных марок, а итальянская
сторона будет ежемесячно выплачивать на содержание гитлеров-
ской армии 7 млрд. лир. Это была колоссальная сумма: до выхода
Италии из войны она тратила на военные цели лишь немногим
больше 8 млрд. лир50. Если при этом учесть, что немецкие власти
объявили материалы, найденные на итальянских военных складах,
своей собственностью и установили полный контроль над итальян-
ской промышленностью, то станет ясным, сколь тяжким было бре-
мя, возложенное Гитлером на своего бывшего союзника.
Муссолини сознавал, что в условиях, которые он нашел при воз-
вращении в Италию, его миссия была заведомо обречена на неуда-
чу. Поэтому дуче обратился к Гитлеру с обширным посланием. Он
не смел противиться экономическим мероприятиям гитлеровцев,
сознавая, что это бесполезно. Выражая «согласие» с действиями
германских властей, Муссолини лишь просил Гитлера дать указа-
ния, чтобы «по возможности» реквизиции не подвергались уста-
новки по снабжению населения газом, водой и электричеством.
«Иначе будет трудно избежать внутренних беспорядков и продол-
жать набор людей для милиции и трудовой повинности»,— пояс-
нял он.
Муссолини надеялся получить хотя бы минимум самостоятель-
ности в ведении повседневных административных дел. Отчитав-
шись о первых мероприятиях правительства, Муссолини продол-
жал: «Если мы хотим привести в порядок гражданскую жизнь в
стране, то необходимо, чтобы сформированное мною правительст-
во имело необходимую самостоятельность для того, чтобы управ-
лять, т. е. давать указания гражданским властям, которые от него
зависят... Если этого не будет сделано, то итальянское и междуна-
родное общественное мнение будет считать, что правительство не
способно функционировать, оно потеряет всякий авторитет и, что
того хуже, будет вызывать насмешки» 51.
Избежать насмешек и презрения не только итальянцев, но и тех,
кого Муссолини считал своими друзьями, ему не удалось. Даже ге-
нерал Франко, во многом обязанный фашистской Италии своим
приходом к власти, проявил черную неблагодарность. В ответ на
призыв Риббентропа признать новое итальянское правительство он
заявил, что от Муссолини «осталась лишь тень и его власть цели-
49 F. W. Deakin. Op. cit., p. 563.
50 R. Zangrandi. Op. cit., p. 753.
51 F. W. Deakin. Op. cit., p. 568.
366
ком зависит от присутствия германской армии». «Кроме того, Мус-
солини болен и, вероятно, недолго проживет» 52,— добавил Франко,
отказываясь признать «республику Сало». Вопросом престижа
для Муссолини было воссоздание вооруженных сил. Он был полон
злобы к армейской верхушке, «предавшей» его, и договорился о
том, что Гиммлер поможет ему создать фашистскую милицию по
образцу CС. Однако этому проекту воспротивился Грациани, счи-
тавший, что ему будет легче набрать людей в армию, которая со-
храняла бы видимость независимости от фашистской партии. Кад-
ры для нее он надеялся найти среди 600 тыс. итальянских солдат
и офицеров, вывезенных в Германию и содержавшихся в концла-
герях.
Споры между фашистскими главарями оказались довольно бес-
предметными, поскольку гитлеровские власти имели на этот счет
свое мнение, которое оказалось решающим. Они совершенно не
верили в способность итальянцев создать боеспособную армию и
намеревались использовать военнопленных главным образом как
рабочую силу. Поэтому вопрос о формировании итальянских ди-
визий в Германии был отложен, а Муссолини было разрешено для
поддержания внутреннего порядка создать «национальную рес-
публиканскую гвардию». В то время как секретарь партии Паво-
лини начал вербовку «гвардейцев» среди отбросов общества, гит-
леровцы стали создавать под своим непосредственным командова-
нием подразделения «итальянских СС».
Наряду с подготовкой репрессивных сил, Муссолини решил по-
пытаться предотвратить антифашистские выступления при помо-
щи самой беспардонной социальной демагогии. В своих первых
выступлениях он обещал в ближайшем будущем созвать учреди-
тельное собрание для решений «революционного и социалистиче-
ского характера». Когда обеспокоенный представитель Гитлера за-
просил объяснений по поводу сенсационных деклараций и выра-
зил надежду, что учредительное собрание не будет иметь права
«обсуждать», а только «принимать» решения, Муссолини ответил,
что он именно этого и хочет. Он добавил, что «по понятным при-
чинам» созыв собрания будет сопровождаться «большой помпой»,
однако его члены смогут лишь одобрить «уже готовые законопро-
екты» 53.
Между тем Муссолини вскоре понял, что проект созыва учреди-
тельного собрания даже с ограниченной целью проштамповать уже
выработанные решения слишком амбициозен. Его возвращение в
Италию было встречено откровенным равнодушием, и население
столь открыто высказывало свою враждебность к фашизму, что на
первое время следовало ограничиться сплочением тех, кого еще
можно было взять под контроль партии. Поэтому решено было за-
менить учредительное собрание съездом неофашистской партии.
52 Ibidem.
53 Ibid., p. 569.
367
Документ, который должен был одобрить съезд, получил гром-
кое название «Веронской хартии». Это была весьма путаная, сум-
бурная и противоречивая резолюция. Достаточно сказать, что
наряду с Паволини и другими представителями экстремистского
крыла фашизма в его создании принимал участие ренегат Н. Бом-
баччи, продолжавший называть себя социалистом. Окончательный
вариант «хартии» был просмотрен Муссолини и подвергнут цензуре
Ранна54. «Хартия» состояла из 18 пунктов и содержала множество
обещаний, выполнение которых обусловливалось «созывом учреди-
тельного собрания». Она провозглашала уничтожение монархиче-
ского строя, декларировала право контроля и критики органов го-
сударственной власти, сулила право избрания главы государства
сроком на 5 лет «всеми гражданами». В области внешней полити-
ки провозглашалась «необходимость жизненного пространства»
для 45 млн. итальянцев и лозунг создания «европейского сообщест-
ва наций» в форме федерации.
Наиболее любопытными были пункты, касавшиеся социальной
политики. В них утверждалось, что «республика будет основана
на физическом, техническом и умственном труде и основные пред-
приятия будут «социализированы»»55.
За всей этой демагогией крылся очевидный отказ от попыток
возродить «корпоративное государство»: о корпорациях, которые
в 30-х годах объявлялись «основой фашистского государства», в
программе даже не упоминалось. Теперь, улавливая веяние време-
ни и пытаясь спекулировать на растущей популярности социализ-
ма, Муссолини доводил социальное словоблудие до такой степени,
которая вызывала даже протесты немецкого представителя Ранна.
Муссолини не присутствовал на конгрессе в Вероне, состоявшем-
ся в ноябре, и главную скрипку на нем играл Паволини. Высту-
павшие занимались главным образом взаимными обвинениями:
особенно досталось молодому поколению фашистов, «не оправдав-
шему надежд», и представителям армии, которая «на 90% не за-
служивает доверия». Беспорядочное заседание было неожиданно
прервано сообщением, что только что назначенный федеральный
секретарь Феррары убит партизанами. Присутствующие сквадра-
тисты бросились в Феррару, намереваясь устроить в этом городе
«варфоломеевскую ночь». Врываясь в квартиры людей, подозре-
ваемых в антифашизме, они избивали всех подряд. Во время по-
грома «делегаты съезда» убили 17 человек и искалечили десятки
жителей. Так закончился съезд, который должен был знаменовать
начало «национального возрождения» фашизма.
54 Ранн докладывал в Берлин по этому поводу: «Партийный манифест был
создан при моем участии: я был вынужден смягчить его первоначаль-
ную явно социалистическую тенденцию в интересах сохранения част-
ных предприятий и военной промышленности и зачеркнуть внесенный
дуче пункт относительно сохранения национальной целостности Италии»
(F. W. Deakin. Op. cit., p. 616).
55 Ibid., p. 616—617.
368
Имелась еще одна неотложная задача, которую надлежало вы-
полнить «республике Сало»,— это была расправа с «предателями».
На «примерном наказании» с самого начала настаивал Гитлер, это-
го же хотел Паволини, который, кстати говоря, был обязан Чиано
своей карьерой, а теперь стремился ликвидировать как можно
больше возможных конкурентов. Положение Муссолини осложня-
лось тем, что в числе главных обвиняемых должен был фигуриро-
вать его зять. Его дочь Эдда угрожала в случае осуждения мужа
опубликовать дневники Чиано, которые, как справедливо предпо-
лагал Муссолини, содержали много материалов, компрометировав-
ших его лично. Тем не менее он не осмеливался противиться воле
Гитлера.
Одним из первых декретов новое правительство восстановило
Особый трибунал, распущенный при правительстве Бадольо. Ана-
логичные трибуналы были созданы в каждой провинции. Перед
ними была поставлена задача расправиться со всеми, кто прини-
мал участие в перевороте 25 июля или выказал «недостаток фаши-
стской твердости».
Из 19 членов Большого фашистского совета, которые голосовали
25 июля за резолюцию Гранди, удалось схватить только шесте-
рых — остальные бежали за границу, как Гранди и Боттаи, или
скрывались в Италии. Это был 77-летний маршал Де Боно, один из
четырех «квадриумвиров», руководивших в 1922 г. «походом на
Рим», Парески, Готтарди и Маринелли, не принадлежавшие к фа-
шистской верхушке,— двое первых вообще впервые присутствовали
25 июля на заседании фашистского совета, а Маринелли был почти
совсем глухим и мало что понимал из происходившего. Замести-
тель министра корпораций Чанетти был единственным, кто, про-
голосовав за резолюцию Гранди, на другой день прислал Муссоли-
ни покаянное письмо. Главным обвиняемым был, несомненно,
Чиано, который под охраной эсэсовцев был доставлен в Италию и
заключен в тюрьму.
Процесс над ними проходил в Вероне в январе 1944 г., в том
самом дворце Скалигеров, где незадолго до этого состоялся съезд
фашистской партии. Бывшие члены фашистского совета обвиня-
лись в заговоре против фашистского режима и государственной из-
мене. Несмотря на то что по отношению к большинству обвиняе-
мых невозможно было доказать, что они вступили в сговор с мо-
нархией или Бадольо и даже вообще что-либо знали о готовящемся
перевороте до 25 июля, исход процесса был ясен заранее.
В лице Чиано и других Муссолини намеревался расправиться
с теми, на кого он хотел свалить ответственность за банкротство
фашистского режима и собственные неудачи. Нужно было про-
явить решимость и поднять свои акции у Гитлера. Когда министр
юстиции Пизенти недвусмысленно заявил Муссолини, что доказа-
тельства основных пунктов обвинения отсутствуют, Муссолини
ответил: «Вы рассматриваете процесс с чисто юридической точки
зрения. Иначе говоря, рассуждаете как юрист. Я же должен ви-
369
деть его с политической точки зрения. Государственные соображе-
ния превыше всего. Теперь мы должны идти до конца» 56.
Состав суда был подобран Паволини, и присяжные послушно
утвердили заранее предрешенный приговор. За исключением Ча-
нетти, все остальные обвиняемые были приговорены к расстрелу
в спину. Единственным, кто оказался приговорен к смертной казни
всеми членами суда единогласно, был Чиано. Лихорадочные по-
пытки Эдды обменять жизнь мужа на его дневники ни к чему не
привели. Обманув бдительность немецкой разведки, она скрылась
в Швейцарию, увезя с собой дневники. Перед бегством она остави-
ла отцу письмо, в котором угрожала использовать без всякой жа-
лости «все записи мужа» и «все, что она знает и может дока-
зать» 57. Был момент, когда Гиммлер и Кальтенбруннер, надеяв-
шиеся найти в дневниках Чиано материалы, компрометирующие
Риббентропа, казалось, согласились на условия его жены. Однако,
узнав об этом, Гитлер лично позвонил начальнику гестапо в Север-
ной Италии, приказав пресечь всякие переговоры, касавшиеся
Чиано. Менее чем через сутки после вынесения приговора пятеро
осужденных были расстреляны. Для того чтобы удостовериться в
том, что итальянцы их не надуют, гитлеровское командование по-
слало специального наблюдателя, присутствовавшего на экзекуции
и составившего детальный отчет о процедуре расстрела.
Веронский процесс подкрепил веру Гитлера в то, что его бывший
партнер еще способен принести некоторую пользу. Как сообщал
бывший приятель Чиано, а в то время итальянский посол в Бер-
лине Анфузо, «веронский процесс был для немцев пробным кам-
нем для испытания возможностей итальянской республики» 58.
Муссолини успешно прошел испытание, и это в глазах Гитлера
значило гораздо больше, чем программные декларации неофашист-
ской партии.
Если Гитлер был доволен расправой над «пораженцами», то на
итальянцев веронский процесс произвел самое тягостное впечатле-
ние. Все понимали, что фашизм был искусственно восстановлен по
воле Гитлера и воскресший из небытия дуче является марионет-
кой в его руках. Лишь ничтожная часть итальянцев была введена
в заблуждение последним приливом социальной демагогии Муссо-
лини. Большую часть людей, служивших «республике Сало», со-
ставляли отпетые фашисты, которым нечего было терять, или же
жалкие подонки итальянского общества.
Трудное начало движения Сопротивления
Гитлеровская оккупация Италии, подобно стихийной катастрофе,
глубоко потрясла жизнь страны. Большая часть итальянцев была
захвачена волной хаоса, прокатившейся по всей стране. Никто тол-
56 F. W. Deakin. Op. cit., p. 024.
57 Ibid., p. 631.
58 Ibid., p. 635.
370
ком не знал, от кого зависит его судьба и что ожидает его в бли-
жайшем будущем. Много тысяч итальянцев были лишены домаш-
него очага, повсюду бродили солдаты распавшейся армии, проби-
раясь домой и пытаясь избежать отправки в Германию.
Если говорить о господствующем настроении в стране, то это
было, конечно, глубокое отвращение к фашизму и отказ от его под-
держки. Но осуждение фашистского режима и нежелание сотруд-
ничать с оккупантами еще не означали, что эти люди сделали
окончательный выбор и стали на путь активной борьбы. Многие из
тех, кто искренне разочаровался в фашизме и ненавидел оккупан-
тов, еще боялись думать о какой бы то ни было борьбе и продол-
жали считать гитлеровскую армию непобедимой.
Неверно было бы представлять начало движения Сопротивле-
ния единодушным восстанием большинства итальянцев, внезапно
прозревших и взявшихся за оружие по велению внутреннего голо-
са. Один из популярных партизанских командиров, видный дея-
тель Партии действия, Д. Л. Бьянко, писал в своих мемуарах, об-
ращаясь к «историкам будущего»: «Для этих историков итальян-
ский народ, вероятно, как один человек восстанет с самого первого
дня в едином порыве, для того чтобы изгнать ненавистного немца
и разгромить гнусный фашизм. Они не будут упоминать о том,
как отцы удерживали своих сыновей от вступления в отряды, о том,
как сыновья «привлекали» своих отцов к антифашистской деятель-
кости. Но если к тому времени еще будут живы партизаны или
участники подпольной борьбы в городах или на худой конец кто-
либо из их сыновей, знавших по их рассказам, как в действитель-
ности обстояло дело, то они внесут необходимые уточнения и вос-
становят истину» 59.
Бьянко не был коммунистом. Однако он был боевым командиром,
одним из первых организаторов движения в Пьемонте. Личный
опыт побуждал его писать о начале Сопротивления почти в тех же
выражениях, в которых о нем пишут историки-марксисты. «Нача-
ло Сопротивления не было ни простым, ни легким делом,— пишет
П. Секкья.— Италия не была страной, как это любят представлять
некоторые, где в момент немецкого нашествия все население вы-
ступило с оружием в руках против иностранных захватчиков и
фашистских предателей. Не было никакой стихийной силы, кото-
рая побудила бы всех соревноваться в записи в партизанские от-
ряды» 60.
В альпийских долинах и в предгорьях Апеннин после 8 сентября
оказалось много людей — вместе с солдатами и беженцами были и
те, кто решил переждать тяжелые времена в расчете на скорый
приход англо-американцев. Но из всей этой массы в первые десять
дней после перемирия лишь 1500 могли быть названы партизана-
ми: две трети из них в Северной Италии, причем половина в Пье-
59 D. Livio Bianco. Guerra partigiana. Torino, 1954, p. 375—376.
60 «MLI, 1959», № 55, p. 61.
371
монте61. Северная Италия, где была сконцентрирована основная
масса итальянского пролетариата и находились основные силы
антифашистских партий, сразу же стала центром событий.
Кем же были люди, которые с первых дней без колебаний реши-
ли взяться за оружие?
Это были в первую очередь антифашисты, для которых парти-
занское движение было лишь новым и решительным этапом в их
борьбе против диктатуры. Некоторые из них недавно вернулись из
ссылки или прибыли из эмиграции, другие были участниками анти-
фашистских групп, возникших за последние годы в Италии. Им
не нужно было дожидаться приказов сверху для того, чтобы начать
действовать, так как ход событий мобилизовал их на выполнение
долга по отношению к своим политическим убеждениям и будуще-
му своей страны.
Так, в Пьемонте один из наиболее многочисленных отрядов об-
разовался в Вальсезии под руководством Чино Москателли. «Это
был старый член коммунистической партии, с прекрасной внеш-
ностью, симпатичный, сердечный,— пишет историк Бокка.— Комму-
нист, способный вызывать уважение и симпатию даже у своих
классовых врагов. Один из тех, про кого буржуа в виде исклю-
чения готов сказать: «Да, это действительно молодец». Благодаря
Москателли вскоре все партизанские отряды этой долины стали
коммунистическими» 62.
В долине Куарна, недалеко от озера Орта, отряд из двух десят-
ков бывших солдат собрал Альбино Калетти, коммунист, идейные
взгляды которого сформировались под влиянием полковника Со-
ветской Армии Л. Маневича, долгое время находившегося с ним в
одной камере тюрьмы Кастельфранко.
Из города Кунеовгоры ушла группа сторонников Партии дей-
ствия из 12 человек под руководством Д. Галимберти и известного
адвоката Д. Бьянко — это был один из немногих примеров, когда
отряд был сформирован еще до того, как он оказался в горах. Не-
далеко от них начал действовать отряд, созданный тремя офицера-
ми, один из них — ветеран войны на Восточном фронте Нуто Ре-
велли. В то время они еще отказывались примкнуть к какой-либо
партии, однако фронтовой опыт наполнял их ненавистью к гитле-
ровцам. Свой отряд они назвали «Группа мщения за погибших
альпийцев».
В долине По слились две группы: одна из них состояла из ком-
мунистов из Турина (Л. Джеймонат, Дж. К. Пайетта, Г. Комолло),
другая включала офицеров-кавалеристов под командованием сици-
лийского адвоката П. Колаянни, отрезанного от дома военными
действиями. Вскоре под псевдонимом «Барбато» он стал одним из
самых популярных командиров в Пьемонте 63.
61 G. Bосса. Storia dell'Italia partigiana, p. 34.
62 Ibid., p. 29.
63 Ibid., p. 24—30.
372
Так же как и в других областях, в Пьемонте наряду с «полити-
ческими» отрядами имелись многочисленные формирования, на-
зывавшие себя «независимыми». Как правило, они состояли из
солдат и офицеров распавшейся армии. Ими командовали майоры
и полковники, которые стремились не допустить в ряды своих
подчиненных «политики» и заявляли о своей верности королю и
«законному правительству». Если ушедшие в горы антифашисты в
лучшем случае имели винтовки, а чаще всего довольствовались
пистолетами, то старшие офицеры захватывали вооружение с
армейских складов и нередко кроме пулеметов увозили в горы ар-
тиллерию. В Пьемонте, где находились соединения 4-й армии,
а также в Центральной Италии, куда были стянуты дивизии для
обороны Рима, таких отрядов было особенно много.
Невозможно перечислить хотя бы часть отрядов, находившихся
в горах в сентябре 1943 г. Далеко не все из них выдержали труд-
ности борьбы, которая оказалась гораздо более длительной и жесто-
кой, чем это казалось в то время. Кроме объективных трудностей,
сразу же вставших перед стихийно возникшими партизанскими
отрядами, имелись препятствия также и политического характера.
Понадобилось не только время, но и большие усилия антифа-
шистских партий для создания из этой разрозненной массы мощ-
ной армии Сопротивления.
Чтобы правильно разобраться в движущих силах движения, не-
обходимо напомнить позицию основных социальных и политиче-
ских классов и партий в тот период. Если рабочий класс еще до
падения режима Муссолини доказал свою готовность к широким
и решительным выступлением против фашизма, то ведущая сила
правящего класса — крупная финансовая и промышленная бур-
жуазия Северной Италии явилась вдохновителем тактики «выжи-
дания». Не примкнув безраздельно к «республике Сало», крупные
промышленники прибегали к двойной игре: с одной стороны, они
хотели сотрудничать с немцами, чтобы получать доходы от воен-
ных заказов, а с другой — готовили себе политические позиции на
будущее, для чего стали налаживать связи с правыми партиями,
способными, по их мнению, послужить защитой от «опасности»
коммунизма. Крупная буржуазия понимала, что ожесточенная
борьба масс угрожает ее политическим позициям как правящего
класса. Поэтому промышленники всячески доказывали «безрассуд-
ность» борьбы против «вооруженной до зубов немецкой армии» и
призывали «терпеть» и спокойно дожидаться прихода англо-аме-
риканских войск.
Крупная буржуазия Северной Италии была не единственной
силой, которая была против активной партизанской борьбы. Совер-
шенно не хотело народной войны также монархическое правитель-
ство, обосновавшееся в Бриндизи. Как пишет Бадольо в своих ме-
муарах, «правительство сразу поняло, что нельзя допускать, чтобы
это движение развивалось бесконтрольно. Оно могло принести
873
большую пользу, находясь под правильным руководством» 64. Для
того чтобы обеспечить это «правильное руководство», при гене-
ральном штабе в Бриндизи был создан «военный центр», который
принялся деятельно изыскивать способы установления контроля
над партизанским движением. Тесно сотрудничая с английской
и американской разведками, военный центр подбирал персонал
военных миссий для посылки в тыл к немцам65.
В качестве общего руководства для деятельности этих миссий
за подписью начальника генерального штаба маршала Мессе была
распространена обширная инструкция, известная как «цирку-
ляр 330». Автор циркуляра многословно доказывал, что в Италии
невозможно развитие массового движения Сопротивления «по об-
разцу других стран», так как плотность населения и условия
местности (хорошо развитая дорожная сеть, отсутствие больших
лесных массивов и т. д.) «не благоприятствуют гверилье». В связи
с этим указывалось на нежелательность создания новых партизан-
ских отрядов, а уже существующим группам предписывалось уйти
глубоко в горы и в ожидании «удобного момента для начала актив-
ных действий» посвятить свои силы улучшению организации и
дисциплины.
Далее в циркуляре утверждалось, что политические партии не
способны создать единой организации Сопротивления, поскольку
«каждая из них стремится к достижению своих собственных це-
лей». В связи с этим предлагалось создание «чисто военной» орга-
низации, руководимой армейскими офицерами и подчиняющейся
указаниям генерального штаба 66.
Содержание циркуляра свидетельствовало о том, что военная вер-
хушка не только совершенно не понимала характера народной вой-
ны, но и плохо представляла себе, в каких условиях приходилось
действовать первым партизанским отрядам. Так, в цитируемом
документе ничего не говорилось о том, как партизаны должны
добывать оружие и снаряжение, каковы должны быть их отноше-
ния с населением. Зато давались подробные указания о форме и
знаках различия, которые надлежало носить партизанам «в соот-
ветствии с королевским декретом». Легко себе представить, какую
реакцию подобные наставления могли вызвать среди патриотов,
лишенных в горах самого необходимого.
Монархические круги на Юге были слишком оторваны от реаль-
ных событий, происходивших на оккупированной территории, для
того чтобы оказывать заметное влияние на развитие партизанского
движения. Посылаемые генеральным штабом эмиссары, как пра-
вило, не были способны установить сотрудничество с политически-
64 P. Badoglio. L'ltalie dans la seconde guerre mondiale. Paris, 1946, p. 279—
280.
65 По словам Бадольо, с октября 1943 по май 1944 г. было послано 26 та-
ких миссий, из которых 22 имели радиосвязь с центром.
66 «Societa», 1948, № 4, р. 86.
874
ми партиями, а их попытки создать собственную организацию
быстро провалились. Так, например, генерал Аккаме, посланный
Бадольо в конце 1943 г. на Север для руководства партизанским
движением, едва успел сколотить в Милане группу из нескольких
десятков офицеров, как вся его организация оказалась в тюрьме 67.
Точно так же терпели провал те офицеры итальянской армии,
которые пытались следовать критериям, пропагандируемым гене-
ральным штабом. Полковник Моранди, назначенный командующим
партизанскими силами зоны Лекко в Ломбардии, издал 20 сентяб-
ря следующую инструкцию: «Первая фаза, которая сейчас необ-
ходима,— это фаза тщательной военной и организационной подго-
товки; она исключает всякое политическое влияние, хотя и под-
разумевает моральную деятельность, способную обеспечить спо-
койствие духа тем, кто подвергается столь большому риску ради
великой идеи. За этой фазой последует фаза действия. По этому
вопросу в свое время будут даны особые распоряжения в соответ-
ствии с точными указаниями центральных органов». Далее в ин-
струкции педантично перечислялись мероприятия, необходимый
для того, чтобы отряды могли считать себя подготовленными ко
«второй фазе». Например, указывалось, что в распоряжении каж-
дого отряда должны были иметься «переводчики английского,
немецкого и славянских языков», а каждый тяжелый пулемет
«снабжен боекомплектом из 1660 патронов» 68.
Полковник распространил свою инструкцию в то время, когда в
зоне уже активно действовали партизанские отряды, строившие
свою работу на совершенно иных принципах.
Наиболее решительно встала на путь организации вооруженной
борьбы коммунистическая партия. Ее руководство в Северной Ита-
лии, которое возглавлял Лонго, открыто выступило против всяких
настроений выжидания и пассивности. «Почему мы должны дей-
ствовать немедленно» — называлась статья в подпольном журна-
ле компартии «Ла ностра лотта», в которой пункт за пунктом опро-
вергались тезисы сторонников политики выжидания и доказыва-
лось, что их «здравый смысл» не имеет ничего общего с логикой
освободительной войны.
В этой статье говорилось, что только действуя решительно, не
ожидая освобождения от англичан и американцев, можно сокра-
тить сроки войны и избавить народ от страданий. «Если благодаря
борьбе итальянского народа против немцев удастся сократить про-
должительность войны на три месяца или хотя бы на один только
месяц, это будет итогом огромного значения... Будет спасена жизнь
67 Эпизод с организацией Аккаме, члены которой, находясь в миланской
тюрьме, стали жертвой провокатора, выдававшего себя за генерала
итальянской армии, и были расстреляны, послужил известному режис-
серу Де Сика основой для создания фильма «Генерал Делла Ровере».
68 «МLI», 1953, № 23, р. 30—31, 42.
375
десятков тысяч мирных жителей и солдат, сотни деревень и горо-
дов будут спасены от огня, ограбления и разрушения».
Необходимо также действовать потому, продолжал журнал, что
«только в зависимости от того, насколько активно итальянский на-
род будет участвовать в борьбе за изгнание немцев из Италии, за
поражение итальянского и германского фашизма, можно будет
действительно завоевать себе независимость и свободу». Наконец,
необходимо действовать немедленно и решительно, «для того чтобы
укрепилась и развивалась в ходе борьбы наша организация. Невер-
но, что раньше нужно организоваться, а затем действовать, что если
мы начнем действовать раньше, то мы будем разгромлены. Если
наши военные огранизации не начнут действовать, они в скором
времени зачахнут, развалятся, а затем окончательно распадутся.
Борьба же, напротив, будет лучшей школой для этих военных
организаций; приобретя опыт, они закалятся в борьбе, окрепнут
и разовьются» 69.
Ведя борьбу со сторонниками политики выжидания, компартия
стремилась на практике доказать возможность активных действий.
«Для нас было ясно,— пишет Лонго,— что никакой довод не заста-
вит сторонников тактики выжидания изменить свою позицию, по
главное заключалось вовсе не в этом... Нужно было немедленно и
решительно организовать борьбу, сделать ее реальным фактом» 70.
Сразу же после начала немецкой оккупации руководство ком-
партии разослало всем организациям директиву «Всеобщая моби-
лизация», согласно которой 50% всех партийных работников, на-
чиная с ячейки, следовало направлять на военную работу, а 15% ~
непосредственно в горные отряды 71. 20 сентября в Милане было
создано военное командование партизанскими отрядами партии,
названными именем Гарибальди. Командующим гарибальдийски-
ми отрядами стал Л. Лонго, его заместителем и начальником шта-
ба Дж. . К. Пайетта, политическим комиссаром П. Секкья.
Дж. Амендола был назначен командиром отрядов Центральной
Италии, а А. Роазио, Ф. Скотти, Ф. Леоне, А. Карини, А. Чикали-
ни и У. Массола — инспекторами различных областей Северной
Италии 72.
Военное командование разработало и начало осуществлять план
создания ударных бригад в горах. Это был смелый замысел созда-
ния подлинно народной партизанской армии, организованной на
совершенно иных началах, чем те, которые предлагали офицеры
старой королевской армии. «Почему ударные отряды? — писал в то
время Лонго.— Потому что они созданы для военных действий,
для штурма, для смелых атак. Ударные отряды, потому что они
принимают железную организацию и дисциплину, необходимые
69 Р. Батталья. Указ. соч., стр. 222.
70 «Тридцать лет жизни и борьбы Итальянской коммунистической пар-
тии». М., 1953, стр. 435.
71 «Per la liberta e rindipendenza d'ltalia». Roma, 1946, p. 86.
72 P. Secchia, F. Frassati. Storia della Resistenza, vol. I, p. 203.
376
для выполнения стоящих перед ними задач. Ударные бригады носят
имя Гарибальди, потому что их действия продолжают лучшие на-
родные и национальные традиции, начиная от времен воссоединения
Италии и до традиций героической бригады Гарибальди, сражав-
шейся в Испании, бойцы которой сейчас возглавляют наиболее
боевые партизанские отряды» 73.
Как отмечает Л. Лонго, при выработке политических и органи-
зационных принципов создания народной армии итальянские ком-
мунисты широко использовали указания Маркса, Энгельса и
Ленина, обобщивших в своих работах опыт войн периода объеди-
нения Италии, французской и русских революций. Особенно цен-
ным для партизан был опыт организации народной войны против
фашистских захватчиков советским народом в ходе второй мировой
войны74.
Компартия считала, что гарибальдийские бригады не могут быть
придатком партии, а должны быть самостоятельной организацией
с собственным командованием и структурой. Единственным усло-
вием вступления в них было искреннее намерение сражаться с
фашизмом. Командные кадры этих бригад формировались из лю-
дей, часто не имевших военного образования, но доказавших на
деле свое стремление сражаться с фашизмом и способность пове-
сти за собой людей.
Важную роль в отрядах играли политические комиссары. В то
время как командир отвечал за военные операции своей части,
комиссар — за моральное состояние и политическую сознательность
бойцов. Как правило, политическими комиссарами гарибальдий-
ских отрядов были представители партии. «Именно эти партийные
кадры,— пишет Л. Лонго,— придали войне ясно выраженный ха-
рактер войны за освобождение, а бойцам-партизанам —сознание
характера и целей этой войны. Благодаря своему авторитету и ад-
министративным способностям политические комиссары разрешили
жгучий вопрос об установлении правильных отношений с населе-
нием, основанных на признании высокого авторитета и законности
органов партизанского движения,— отношений, которые сближали
население с партизанами, а не противопоставляли их друг другу» 75.
Гарибальдийское командование исходило из того, что в условиях
партизанской войны бессмысленны всякие «предварительные эта-
пы». Поэтому в своей первой же директиве оно писало: «Коман-
дование приказывает всем гарибальдийским отрядам и ударным
бригадам нападать всеми способами и уничтожать офицеров, сол-
дат, материальную часть и склады гитлеровских вооруженных сил;
нападать всеми способами и уничтожать фашистских предателей,
помещения фашистских организаций и их собственность, а также
собственность всех тех, кто сотрудничает с немецкими оккупанта-
73 L. Longo. Sulla via dell'insurrezione nazionale. Roma, 1954, p. 28—29.
74 Ibid., p. XV, XXI.
75 Ibid., p. 136.
377
ми; нападать всеми способами и разрушать промышленные объек-
ты, работающие на немцев, пути и средства сообщения и все то,
что может служить военным и грабительским планам гитлеров-
цев» 76.
Гарибальдийцы отказались от системы «жесткой обороны»,
предлагавшейся «военными специалистами». Они наносили смер-
тельные удары по врагу, стараясь застать его врасплох, и укло-
нялись от встречи с превосходящими силами противника. Это была
тактика, соответствующая духу народной, партизанской войны.
Генерал Кадорна писал после посещения отрядов Ч. Москателли:
«Следует признать, что Москателли одним из первых усвоил и
применил на практике своеобразие партизанской войны. Благодаря
этому его отряды наносили большой ущерб врагу, неся в то же
время относительно небольшие потери» 77.
Конечно, нельзя уподоблять деятельность компартии по созда-
нию боевых отрядов мобилизационным мероприятиям государства,
вступающего в войну. Как раз наоборот, здесь, как и в других
областях деятельности патриотов, колоссальное значение имела
инициатива, идущая снизу. Важно установить тот факт, что для
каждого коммуниста не существовало вопроса, следует ли начи-
нать борьбу, для них выбор был сделан уже раньше. Им чужды
были сомнения, обуревавшие некоторых католических деятелей,
относительно того, соответствует ли партизанская война духу рели-
гиозных догматов; для того чтобы приступить к действиям, они не
ждали указаний генерального штаба, как это было с некоторыми
высокопоставленными офицерами.
Где бы ни находились коммунисты, они выступали сторонниками
немедленных действий. Вот как рассказывает о первом заседании
комитета национального освобождения города Аккуи Д. Пеше:
«Собрание начинается. Говорим о бегстве короля, о Бадольо, о не-
обходимости подготовиться к приходу англичан и т. п. Но никто
не говорит об истинной цели собрания — что надо предпринять не-
медленно, чтобы успешно бороться против нацистов и фашистов...
Я решаюсь: ставлю вопрос, сам того не желая, может быть, не-
сколько грубо, но зато ясно выражаю свою позицию антифашиста
и коммуниста. Я говорю им, что следует начать борьбу немедленно,
нужно помочь уже созданным отрядам, необходимо сейчас же
перейти к действиям, что в ряды партизан должно вступить как
можно больше молодежи.
Я кончил говорить. Несколько секунд длилось напряженное мол-
чание. Потом всех словно прорвало.
По мнению большинства, я изложил совершенно невыполнимые
планы. Мне заявили, что я не знаю обстановки, еще слишком
молод, и коммунистическая партия должна была прислать более
зрелого и уравновешенного представителя, обладающего большим
76 L. Longo. Op. cit., p. 31—32.
77 R. Cadorna. La Riscossa. Milano, 1948, p. 171.
378
опытом («Каким опытом? — спрашивал я себя, выслушивая все эти
филиппики»)» 78.
Вдова известного антифашистского деятеля Ада Гобетти, бывшая
во время войны членом Партии действия, в своих воспоминаниях
рассказывает о встрече антифашистов в городке под Турином. Вме-
сте с коммунистом Серджо они ожидали представителей других
партий. «Вскоре мы увидели странную процессию: 10 или 15 чело-
век шли по улице, делая вид, что не знают друг друга. Они
столь загадочно держали себя, что даже дети прекращали игры и
смотрели на них с изумлением... Мы заняли места вокруг стола,
и вдруг один из вновь пришедших с черной повязкой на лбу под-
нялся и торжественно начал: «И вот мы здесь собрались, после того
как в течение 20 лет могильный гнет фашизма...» и т. д. и т. д. Кто
знает, каких усилий стоило ему составить эту речь и сколько вре-
мени он ожидал возможности ее произнести? Сразу же, после того
как он сел и прежде чем кому-либо пришла в голову мысль отве-
чать в таком же тоне, взял слово Серджо. Он поставил вопрос
о создании подпольной организации в долине так ясно и точно,
что я была положительно восхищена. Он все свел к немногим
пунктам и несколько раз возвратился к ним в простой и четкой
форме. Я чувствовала, что за его молодым энтузиазмом крылось
нечто большее, чем его личная подготовка и опыт» 79.
Для того чтобы развернуть борьбу в городах, гарибальдийское
командование стало создавать боевые группы патриотического дей-
ствия (ГАП). Эти группы состояли из трех-четырех человек, они
были изолированы друг от друга и объединялись командованием
ГАП города или района. Каждая группа имела своего связного,
который знал один тайник и в случае провала мало что мог расска-
зать фашистам. Склад оружия и боеприпасов был известен только
командованию ГАП: когда оно принимало решение о проведении
операции, то командиру ГАП сообщались час и место, где он полу-
чит все необходимое — взрывчатку, велосипеды, а часто и оружие.
Боевая деятельность гапистов носила самый разнообразный ха-
рактер: налеты на вражеские штабы, организация диверсий, совер-
шение правосудия над фашистами, организация митингов и рас-
пространение пропагандистской литературы. В городах сразу же
была создана боевая атмосфера, способствовавшая мобилизации
масс на борьбу с германскими и итальянскими фашистами.
«Для нанесения удара,— пишет командир ГАП в Турине и Ми-
лане Д. Пеше,— гаписты каждый раз выбирали такой объект, что
была очевидна прямая связь между действиями отрядов ГАП и
освободительным движением всего народа, и эти их действия, при-
нося ощутимые непосредственные результаты, имели важное мо-
ральное и материальное значение для всей борьбы в целом...
Гаписты были смелыми, выдержанными бойцами, убежденны-
78 Д. Пеше. Солдаты без формы. М., 1959, стр. 14—15.
79 A. Gobetti. Diario partigiano. Torino, 1956, p. 39—40.
379
ми в том, что враг должен быть уничтожен. Они показали, что мел-
кие группы, разбросанные в разных районах города, даже если они
и плохо вооружены, могут наносить врагу чувствительные
удары...» 80
В группы патриотического действия отбирались отчаянно храб-
рые бойцы как правило совсем молодые люди. Таким был первый
командир гапистов Турина Атео Гареми, под руководством которо-
го 10 человек держали в напряжении фашистский гарнизон боль-
шого города. Нападению подвергалась то колонна гитлеровцев,
проходившая по улицам, то кафе, где собирались фашистские кара-
тели. 30 октября, после того как гаписты расправились с двумя
видными фашистами, Гареми и его товарищи были схвачены. Га-
реми не просил пощады: «Вы меня расстреляете, но боитесь вы, а
не я»,— заявил он своим палачам. Не прошло и двух недель, как
туринские гаписты под руководством нового командира, Д. Пеше,
возобновили свою деятельность 81.
В Милане ГАП уже в октябре насчитывали более 30 человек.
2 октября патриоты взорвали склад боеприпасов аэродрома, насле-
дующий день подорвали немецкий эшелон, еще через три дня бомба
взорвалась в немецкой комендатуре вокзала. Широкий отклик вы-
звала операция, проведенная 18 декабря. Трое миланских рабочих
получили задание: человек, которого следует застрелить, одет в
фашистскую форму, он имеет такие-то приметы и завтра будет
выходить из подъезда такого-то дома. Гаписты сумели выполнить
задание и скрылись от погони на велосипедах. Только после этого
они узнали имя убитого фашиста: это был Альдо Резега, глава нео-
фашистов города.
Миланские фашисты организовали своему руководителю пыш-
ные похороны. Однако на одной из улиц на колонну «республикан-
ской гвардии», сопровождавшую шествие, неожиданно посыпались
ручные гранаты. Фашисты разбежались, беспорядочно стреляя во
все стороны, и похоронная процессия смогла проследовать дальше
лишь после того, как вызванные на подмогу гитлеровцы прочесали
прилегавшие кварталы 82.
В Генуе действия ГАП проводились с таким размахом, что в но-
ябре фашистские и военные власти объявили всеобщую мобилиза-
цию своих сил. Активно действовали патриоты Рима, Болоньи, Спе-
ции и других городов — нигде неофашистские власти не чувство-
вали себя спокойно.
План коммунистов по созданию сети боевых групп в городах
успешно осуществлялся, хотя вначале все остальные партии анти-
фашистского фронта были против диверсионной деятельности. Офи-
циальным обоснованием этой позиции были опасения, что подоб-
ные акции вызовут репрессии, которые коснутся безоружного на-
селения. Однако за искренней боязнью реакции гитлеровцев и
80 Д. Пеше. Указ. соч., стр. 150.
81 G. Bосса. Op. cit., p. 166.
82 Ibid., p. 167.
380
фашистов крылись также и другие причины. За исключением ком-
партии, никто в то время не был способен создать подобную орга-
низацию. Ни у кого не было таких людей, как создатель ГАП Илио
Баронтини. Профессиональный революционер, прошедший боевую
школу в Испании и Франции, он постоянно разъезжал по городам,
обучая молодых гапистов искусству конспирации и боевой дея-
тельности.
Его ближайшими учениками были А. Гареми, Д. Рубини, Д. Пе-
ше. Внешне ничем не примечательный, небольшого роста, с рано
появившимися залысинами, Пеше напоминал скорее скромного
служащего банка, чем отважного террориста, и его физические
данные идеально подходили для человека, ежеминутно находяще-
гося под взглядом врага. Пожалуй лишь твердый взгляд его не-
больших глаз говорил о поразительной выдержке. В своих воспо-
минаниях он искренне рассказывает, как трудно ему было первый
раз выстрелить в фашиста — мясника, торговавшего в своей ла-
вочке. А через несколько месяцев Пеше, за голову которого фа-
шистское командование к тому времени назначило колоссальную
награду, стреляя из двух пистолетов, хладнокровно уничтожил
средь бела дня на одной из улиц Турина четырех вооруженных гит-
леровских офицеров и успешно скрылся 83.
Безусловно, коммунисты внесли наибольший вклад в организа-
цию партизанского движения осенью 1943 г. Но неверно было бы
все заслуги в этом приписывать одной партии. Значительную роль
в создании партизанского движения сыграла Партия действия, ко-
торая занимала по количеству созданных ею отрядов второе место.
Хотя ее руководители заявляли, что запись в отряды, принявшие
название «Справедливость и свобода», открыта для всех патриотов,
на практике была заметна тенденция к отбору в них ограниченно-
го числа лиц, преимущественно из интеллигенции.
Это было отражением теоретических установок движения, кото-
рое со времен Росселли преувеличивало роль «интеллектуальной
элиты», способной своим героическим примером увлечь вперед
инертную массу. Находившийся в Милане руководитель Партии
действия Ф. Парри вначале был против создания массовой парти-
занской армии, не потому, что он менее других стремился к борьбе
с фашизмом, а потому, что сомневался в реальности подобного пла-
на. Когда руководитель социалистов П. Ненни предложил ему
стать во главе объединенного военного командования, Парри отве-
тил, что «положение слишком запутанно и неустойчиво, чтобы
думать о создании военного командования» 84
Тем не менее многие отряды «Справедливость и свобода» с са-
мого начала приняли характер постоянных боевых единиц. Этому
способствовало то обстоятельство, что их руководители происходи-
ли из зажиточных слоев и с помощью друзей могли самостоятельно
83 «Герои Сопротивления». М., 1970, стр. 179—181.
84 F. Catalano. Storia del CLNAI. Bari, 1956, p. 58.
381
обеспечивать существование в горах довольно значительных пар-
тизанских групп.
Социалистическая партия осенью 1943 г. не сумела развить зна-
чительной деятельности по созданию отрядов; позднее, используя
опыт коммунистов, она стала создавать боевые группы, присвоив
им имя Маттеотти. Если социалистам недоставало руководящих
кадров, то католики и либералы не принимали участия в создании
отрядов по другой причине. Долгое время они противились самой
идее вооруженной борьбы, пытаясь ограничить деятельность пат-
риотов созданием небольших разведывательных и диверсионных
групп под руководством англичан и американцев. Позднее, опа-
саясь усиления левых партий, христианские демократы стали на-
лаживать связи с «независимыми» отрядами, которые стали назы-
ваться «Зеленое пламя».
В то время как военная организация движения Сопротивления
переживала период становления, сопровождаемый неизбежными
ошибками и потерями, были созданы его политические органы —
комитеты национального освобождения (КНО). В большинстве
случаев они образовались на основе комитетов оппозиционных пар-
тий, существовавших в период 45 дней правления Бадольо. Гла-
венствующее положение формально занимал римский Комитет на-
ционального освобождения, однако его связи с Северной Италией,
где находился эпицентр борьбы, были весьма затрудненными; кро-
ме того, господствующее положение в нем буржуазных партий да-
леко не соответствовало реальной расстановке сил в рядах патрио-
тов. Все это приводило к тому, что действительным политическим
руководителем партизанской армии стал миланский комитет, при-
нявший в дальнейшем название Комитет национального освобож-
дения Северной Италии (КНОСИ).
В отличие от римского комитета КНОСИ состоял из пяти партий
(на Севере отсутствовала партия «Демократия труда»); его пре-
зидентом был беспартийный А. Пиччони, однако его роль была
гораздо менее значительной, чем та, которую играл Бономи в Риме.
Аттендистские настроения также и здесь накладывали свой отпе-
чаток на позиции буржуазных партий, но инициатива левых пар-
тий в развертывании борьбы обеспечивала им растущее влияние.
Начало боевых операций побуждало комитеты национального
освобождения в Северной Италии меньше времени тратить на дис-
куссии по общим вопросам и больше заниматься практическими
делами. Так, вопрос об отношении к монархии, который парализо-
вал деятельность римского комитета, после обсуждения в Милане
был фактически отложен на послевоенное время. Внимание милан-
цев сразу же было поглощено вопросами связи с отрядами и ру-
ководством партизанским движением. В составе КНОСИ образо-
вался военный комитет, который должен был координировать дея-
тельность отрядов различных направлений. На должность руково-
дителя этого комитета был предложен Парри, по в дальнейшем он
поделил эту должность с Лонго.
382
В конце октября представители военного комитета были направ-
лены в районы партизанского движения для того, чтобы устано-
вить с отрядами связь, выяснить их реальное состояние и возмож-
ности. Часто эти представители бывали разочарованы: некоторые
отряды существовали только на бумаге, командиры других заявля-
ли, что они отказываются признавать авторитет КНО и считают
себя «независимыми». Тем не менее удалось наладить первые кон-
такты между отрядами и в некоторых случаях создать местное
командование, которое должно было укреплять связи между раз-
личными течениями. Они выяснили нужды отрядов и КНО и стали
более активно помогать партизанам в горах.
Это было особенно важно, поскольку наступление холодов услож-
нило положение партизан и заставляло слабых духом подумать
о возвращении домой. Гитлеровское командование в это время
предприняло первые карательные экспедиции. Они не приняли
характера систематических «прочесов», к которым в дальнейшем
прибегали оккупанты, снимая с фронта целые дивизии. Осенью
1943 г. гитлеровцы еще не представляли себе полностью возмож-
ности народной войны и надеялись короткими ударами и жестоки-
ми расправами погасить разгоравшееся пламя.
Наибольший отклик в первые месяцы вызвала трагедия неболь-
шого пьемонтского городка Бовес, где после перемирия сконцен-
трировалось около тысячи солдат и офицеров итальянской армии.
Большая часть из них не намеревалась нападать на немцев, однако
скопление военнослужащих привлекло внимание гитлеровцев.
19 сентября они предложили всем находившимся в этом районе
сдать оружие, угрожая репрессиями.
Хотя гарнизон Бовеса не принял ультиматума, никто из стар-
ших офицеров не высказался за организацию обороны. Поэтому,
когда колонна из 300 эсэсовцев вошла в город, ей не было оказано
сопротивления. Гитлеровцы поджигали дома и расстреливали мир-
ных жителей, не успевших скрыться. Десятки людей погибли в
этот день. Не пощадили даже местного священника, который был
заживо сожжен. После этого колонна гитлеровцев повела наступ-
ление на тех, кто находился в близлежащих горах. Сопротивление
им оказала только группа патриотов под руководством младшего
лейтенанта Виана; остальные предпочли рассеяться или сдаться
в плен 85.
Налетом на Бовес, а также другими террористическими дейст-
виями, такими, как уничтожение еврейских семей в местечках
вдоль Лаго Маджоре, гитлеровцы показали свою готовность к са-
мым жестоким методам борьбы. До сих пор итальянцы лишь по-
наслышке знали о расправах с населением деревень в России,
Польше или на Балканах. Теперь перед их глазами был наглядный
пример, который должен был запугать и заставить отказаться от
85 P. Secchia, F. Frassati. Storia della Resistenza, vol. I, p. 215—218.
383
мысли поддерживать партизан. Во многих частях Италии повто-
рялось то, что произошло в Бовесе. В то же время в горах создава-
лось ядро будущего боеспособного Сопротивления. Ряды партизан
продолжали расти: место ушедших домой, случайных людей за-
нимали новобранцы, которые оказывались в горах не силой собы-
тий, как это часто происходило после 8 сентября, а брались за ору-
жие, полностью сознавая ответственность выбора, который они сде-
лали. За три месяца после перемирия число партизан увеличилось
более чем в два раза и к началу 1944 г. достигало почти 4 тыс. че-
ловек 86. Их боевые действия в первое время еще имели ограничен-
ные цели: расправы с предателями, захват оружия и продовольст-
вия. Но уже в конце октября происходят крупные стычки. Так,
в Пьемонте бойцы только что созданной 2-й бригады Гарибальди,
заняв небольшой городок Виладоссолу, удерживали его более суток
и отступили лишь после того, как оккупанты получили сильные
подкрепления. В окрестностях Бьеллы за несколько недель был
разоружен ряд фашистских гарнизонов. В Эмилии и Тоскане, где
проходили важные линии коммуникаций, соединявшие Юг и Се-
вер страны, партизаны особенно часто совершали диверсии на же-
лезных дорогах. Только в провинции Болонья движение прерыва-
лось более 20 раз.
Значительную активность проявляли в этот период партизаны,
действовавшие в окрестностях Рима. Здесь не было крупных отря-
дов, которые были бы способны выдерживать длительные бои. Зато
действия мелких подразделений на железных дорогах и шоссе
причиняли оккупантам постоянное беспокойство, затрудняя пере-
броску войск на фронт. Одной из наиболее удачных диверсий был
взрыв двух эшелонов противника 20 декабря. В том же месяце
партизаны Лациума дважды предпринимали одновременные опе-
рации, разрушая телеграфные линии и железнодорожные стрелки,
обстреливая немецкий транспорт. Это была первая попытка согла-
сованных действий нескольких отрядов 87.
К началу 1944 г. было ясно, что уже ничто не в силах помешать
дальнейшему развитию партизанского движения. Важнейшим по-
литическим итогом первых месяцев борьбы был провал попытки
направить движение Сопротивления по пути соглашательства и
примирения. Л. Лонго писал в органе гарибальдийских бригад
«Иль комбаттенте»: «Движение Сопротивления и вооруженная
борьба против немецких оккупантов и их фашистских приспешни-
ков с каждым днем приобретают все больший размах и выража-
ются в самых различных формах... Мы горды тем, что были в пер-
вых рядах инициаторов борьбы за национальное освобождение и
того наступательного и героического порыва, который выказывают
патриоты в боях» 88.
86 G. Bосса. Op. cit., p. 109.
87 Л. Лонго. Указ. соч., стр. 129—140.
88 L. Longo. Op. cit., p. 59.
384
Коммунистическая партия Италии справедливо считала, что для
того чтобы придать борьбе общенародный размах, необходимо со-
четать вооруженную борьбу с широкими выступлениями масс. Сде-
лать это было гораздо труднее, чем создать группы патриотическо-
го действия и партизанские отряды, потому что большинство
партий КНО не поддерживало идею распространения массовой
борьбы.
Руководители либералов и христианских демократов выступали
против всякого расширения борьбы, особенно на предприятиях. Эта
позиция обусловливалась не разногласиями по тактическим вопро-
сам, а их связями с владельцами предприятий, боявшимися, что
рабочие заставят их отказаться от политики «двойной игры». Пар-
тия действия также высказывалась за то, чтобы комитеты нацио-
нального освобождения стояли в стороне от «экономических вол-
нений», опасаясь, что включение в сферу деятельности КНО широ-
ких масс трудящихся усилит положение компартии, с которой она
упорно пыталась конкурировать. Лишь социалисты разделяли, хотя
и не всегда последовательно, установку компартии на всемерное
развертывание забастовочной борьбы.
Выдвигая лозунг сочетания вооруженной борьбы с движением
против хозяев-коллаборационистов, за экономические права, ком-
мунисты твердо верили в поддержку масс. Уже в октябре 1943 г.
начались отдельные забастовки, а в ноябре в таких городах, как
Турин, движение охватило одновременно несколько предприятий.
Нужно было поднять забастовочное движение на высшую сту-
пень, превратить его в ряд организованных боев, проводимых по
единому плану и подготавливающих генеральное сражение. Для
руководства борьбой на заводах и фабриках коммунисты стали
создавать комитеты движения. «Коммунистам надлежит взять на
себя инициативу в деле создания подпольных комитетов,— писала
«Ла ностра лотта».— Они должны стать их душой и добиться спло-
чения вокруг них всех рабочих предприятий, с тем чтобы комитеты
движения были в состоянии выполнить все свои задачи — от руко-
водства повседневной борьбой за отдельные экономические требо-
вания до главной политической цели — подготовки вооруженного
восстания» 89.
Создание комитетов придало организованность забастовочному
движению; уже во время крупной стачки в середине декабря 1943 г.
в Милане рабочие начали выступление по сигналу комитета. Друж-
ное выступление рабочих увлекло за собой всех служащих пред-
приятий. «Впервые за 20 лет,— писала «Ла ностра лотта» о де-
кабрьской забастовке в Милане,— вместе с рабочими бастовали
также служащие и инженерно-технический состав предприятий».
Как отмечал автор статьи Л. Лонго, указания компартии беспре-
кословно выполнялись бастующими: «Все говорили: «Мы не возоб-
новим работы, пока не получим приказа от партии». Рабочие не
89 P. Secchia. I comunisti e l'insurrezione, p. 71.
385
говорят даже «компартии». Достаточно сказать «партия», и все
понимают, что речь идет о той партии, которая на деле одна руко-
водит борьбой: это партия коммунистов, партия трудящихся»90.
В начале 1944 г. движение распространилось на другие центры
и охватило слои трудящихся, которые ранее воздерживались от
участия в забастовочном движении. В этот период были предпри-
няты первые попытки согласовывать действия партизанских отря-
дов и групп патриотического действия с выступлениями рабочих.
Так, партизанские соединения, действовавшие в районе Бьеллы,
сумели защитить бастовавших рабочих этого города от налетов
гитлеровцев и фашистов. В ряде мест партизанские отряды нала-
живали непосредственные связи с руководителями движения на
предприятиях.
Достигнутые результаты позволяли компартии уже в то время
намечать самые широкие цели в борьбе с фашизмом: всеобщую по-
литическую забастовку и народное восстание. «Ла ностра лотта»
писала в декабре 1943 г.: «Политическая забастовка и националь-
ное восстание не могут быть лишь лозунгами для развертывания
движения: они должны уже сейчас стать предметом конкретной
организационной работы. Поэтому следует продолжать расширять
и усиливать уже ведущуюся борьбу за национальное освобожде-
ние — вооруженное движение партизан и борьбу трудящихся за
повседневные требования» 91.
В начале весны 1944 г. компартия выдвинула задачу проведения
всеобщей забастовки, которая рассматривалась как «генеральная
репетиция национального восстания». Этому способствовало не-
прекращающееся наступление Красной Армии, а также ожидае-
мое в самой Италии возобновление наступления англо-американ-
ских армий, прерванного на зимний период. С другой стороны, те
небольшие уступки, которые были вырваны у предпринимателей
в результате предыдущих забастовок, были быстро сведены на нет
головокружительным ростом цен, и материальное положение ра-
бочих, так же как и всех трудящихся, было весьма тяжелым.
По продуктовым карточкам выдавалось в месяц 600 г мяса, 2 кг
риса или макарон, 300 г жиров и 300 г сыра. По расчетам фашист-
ской печати, итальянская семья тратила в то время 100 лир на приоб-
ретение продуктов по карточкам, получая 2/3 необходимых ей ка-
лорий, и 700—800 лир для покупки на черном рынке недостающе-
го 92. Жилищные условия непрерывно ухудшались. В результате
англо-американских «тотальных» бомбардировок к концу 1943 г.
в Турине было разрушено и повреждено 10 тыс. домов из 23 тыс.,
в Милане 200 тыс. человек не имели жилья. Примерно таким же
было положение в других крупных городах 93.
90 L. Longo. Op. cit, p. 112.
91 Ibid., p. 82.
92 G. Bocca. Op. cit., p. 162.
93 Ibid., p. 159.
386
Многие предприятия работали с перерывами, тысячи молодых
людей постоянно жили под угрозой отправки в Германию. Все это
создавало предпосылки для того, чтобы на борьбу поднялись самые
широкие массы населения.
«Всеобщая забастовка,— писал Л. Лонго в феврале 1944 г.,—
главной целью имеет защиту экономических завоеваний, вырван-
ных у предпринимателей в ходе предыдущей борьбы... Но с этим
связываются другие, не менее важные цели: должно быть прекра-
щено военное производство для немцев... Магнаты крупной италь-
янской промышленности, в течение 20 лет поддерживавшие фа-
шизм и еще сейчас наживающиеся на несчастьях итальянского на-
рода, должны перестать передавать немцам остатки нашего сырья,
они должны прекратить подлое и угодливое содействие отправке
итальянских рабочих в Германию и увольнение с заводов моло-
дежи» 94.
Подготовка к этой забастовке напоминала открытое объявление
войны. Всей работой руководил специально созданный объединен-
ный комитет движения Пьемонта, Лигурии и Ломбардии, в который
вошли представители крупнейших предприятий. Объединенный
комитет наладил печатание агитационной литературы, в которой
пропагандировались задачи движения, говорилось о порядке про-
ведения забастовки и давались советы на случай контрмер хозяев
и фашистов. Эта подготовка к бою на глазах у противника была
одним из наиболее ярких показателей соотношения сил, склады-
вавшегося в тот период; она наглядно свидетельствовала о росте
организованности и силы рабочего класса. Как и рассчитывали
руководители движения, психологическое воздействие подготови-
тельной работы было огромно: вся Северная Италия напряженно
ждала больших событий, повсюду открыто говорили о готовящемся
восстании и близком конце фашистского режима.
К забастовке готовились также фашистские власти. «В январе
коммунистический глава Эрколи (Тольятти.—Г. Ф.) прибыл в Ми-
лан из Швейцарии и собрал секретное совещание, на котором было
решено провести всеобщую забастовку в конце февраля»95,— гово-
рилось в одном из полицейских донесений того времени. Хотя Толь-
ятти в то время был в Москве, фашисты были крайне встревожены.
Предпринимаемые меры были двоякого рода: с одной стороны, на
предприятиях было объявлено, что в случае волнений все, кто при-
мет в них участие, будут отправлены в Германию, а с другой —
владельцам предприятий предписывалось в конце февраля закрыть
заводы под предлогом нехватки энергии. Но ни одно, ни другое не
помогло.
Забастовка началась 1 марта по сигналу объединенного комитета
движения. На помощь бастующим рабочим были мобилизованы
бригады Гарибальди и ГАП. Совершая налеты на фашистов в при-
94 L. Longo. Op. cit., p. 82.
95 G. Bосса. Op. cit., p. 233.
387
городах, они отвлекали на себя силы гитлеровцев, останавливали
поезда и призывали трудящихся, ехавших на работу, присоединять-
ся к бастующим. В некоторых случаях гарибальдийцы появлялись
непосредственно на заводах и фабриках и помогали рабочим орга-
низовать стачку, как это было, например, в Новаре, где забастовка
проходила под контролем партизан96. Во Флоренции гаписты ночью
проникли в помещение фашистских синдикатов и сожгли все хра-
нившиеся там документы, в том числе списки рабочих, подлежа-
щих отправке в Германию. На рассвете во всех концах города по-
слышались взрывы — это рвались бомбы, заложенные в трамвайных
депо. В тот день ни один трамвай не вышел на линию 97.
Душой борьбы были комитеты движения, образованные в дни за-
бастовки на всех предприятиях. И хотя в большинстве мест эконо-
мические требования бастовавших не были удовлетворены, рабочие
чувствовали себя победителями. «Нас интересует не только увели-
чение продажи жиров, мы бастуем, чтобы быстрее покончить с фа-
шизмом и немецкой оккупацией, мы хотим конца войны» 98,— го-
ворили они.
Это хорошо понимали гитлеровцы. «Абсолютно неверно ду-
мать,— писал один из германских экономических представителей
в Италии, Ланфред,— что нынешние забастовки вызваны недоста-
точным вниманием к вопросам снабжения и заработной платы. На
мой взгляд, забастовки вызваны исключительно политическими ма-
неврами коммунистов» ". Если гитлеровский представитель из ве-
домственных соображений пытался отрицать, что снабжение италь-
янских трудящихся происходит неудовлетворительно, то он был
прав, подчеркивая политический характер выступления рабочих.
Узнав о забастовке, Гитлер 6 марта приказал Кессельрингу и
Вольфу «вывезти в Германию и направить на принудительные
работы не менее 20% забастовщиков» 100. Гитлеровцы в Италии
понимали, что вывезти более 100 тыс. рабочих практически не-
возможно. Все же через день начались массовые аресты, обыски
и репрессии: всем этим занимались гитлеровцы, в то время как
итальянские фашисты, напуганные размахом движения, почти
нигде не посмели открыто выступить против рабочих.
В истории Италии не было забастовки, подобной мартовской
1944 г. В ней участвовало около 1 млн. рабочих, поддержанных
самыми различными слоями населения. 20 тыс. партизан и чле-
нов групп патриотического действия помогали бастующим. За-
бастовка свидетельствовала, что рабочий класс уверенно возгла-
вил освободительное движение. Если в период подготовки выступ-
ления только социалистическая партия и Партия действия одоб-
96 L. Longo. Op. cit., p. 149.
97 «Rinascita», 1945, № 8—9, p. 135.
98 L. Longo. Op. cit., p. 149.
99 G. Bocca. Op. cit., p. 238.
100 Ibid., p. 237.
388
рили инициативу коммунистов, то в ходе самой забастовки пат-
риотический подъем населения заставил все остальные партии
изменить позицию. Миланский КНО и комитеты других городов
примкнули к движению и выступили с обращениями, в которых
солидаризировались с борьбой рабочих.
Весенние забастовки 1944 г. показали, какой огромный путь
итальянский рабочий класс прошел со времени крупнейших мар-
товских выступлений 1943 г. В 1943 г. предприятия втягивались
в движение постепенно, следуя примеру передовых, а в 1944 г.
большинство предприятий одновременно прекратило работу и за-
бастовка сразу же приобрела широкий размах. В то время как в
1943 г. организаторы движения имели крайне ограниченные воз-
можности для обращения к бастующим через печать, в 1944 г.
вся Северная Италия была буквально наводнена нелегальными
изданиями. Достаточно сказать, что только в одном Милане га-
зета местного комитета движения «Ла фаббрика» вышла тиражом
в 200 тыс. экземпляров, а количество распространенных в те дни
листовок превышало миллион101. В некоторых городах, как, на-
пример, в Турине, в дни забастовки регулярно печатались сводки
комитета действия.
Подводя итоги мартовским выступлениям, «Ла ностра лотта»
писала: «Всеобщая забастовка 1—9 марта приобрела националь-
ное и международное значение, которое намного превосходит не-
посредственные цели, для достижения которых она проводилась.
Она указывала путь, по которому следует идти, когда в ближай-
шем будущем в Италии и во всем мире произойдут решающие
битвы за уничтожение наци-фашизма и освобождение народов.
Итальянские рабочие, которые выступили инициаторами забас-
товки, итальянские трудящиеся и патриоты, которые их поддер-
жали, организации, которые ее подготовили и руководили борь-
бой, могут гордиться выигранной ими великой битвой...» 102.
Так же как мартовская забастовка 1943 г. послужила прелю-
дией к падению диктатуры Муссолини, движение в марте 1944 г.
открыло дорогу народной национально-освободительной войне.
«Южное королевство»
С осени 1943 до апреля 1945 г. территория Италии была разделе-
на линией фронта, который передвигался с юга на север. В то
время как в одной части господствовали гитлеровские оккупанты,
другая находилась под контролем англо-американских военных
властей. Территория, где номинально существовала юрисдикция
«республики Сало», неуклонно сокращалась и соответственно рос-
ло число провинций по другую сторону фронта, получивших на-
звание «Южного королевства».
101 «Riuascita», 1945, № 8—9, р. 135.
102 P. Secchia, F. Frassati. Storia della Resistenza, vol. I, p. 478.
389
Вторжение союзных войск на территорию Апеннинского полу-
острова началось 3 сентября 1943 г. высадкой двух английских
дивизий на самом кончике итальянского сапога, недалеко от Ред-
жо ди Калабрия. Десанту предшествовала массированная артил-
лерийская подготовка, проводившаяся через Мессинский пролив
и с кораблей: плотность огня на полосе высадки составляла свы-
ше 100 орудий на один километр. Кроме того, прибрежная поло-
са усиленно обрабатывалась союзной авиацией103.
Вся эта внушительная масса снарядов и бомб была истрачена
почти впустую: 29-я немецкая моторизованная дивизия, находив-
шаяся в Калабрии, получила приказ отойти от побережья и вести
лишь сдерживающие бои. Немногочисленные итальянские части
береговой обороны не собирались оказывать никакого сопротивле-
ния. Войдя в город Реджо ди Калабрия, англичане начали мед-
ленно и осторожно продвигаться на север. Главным препятстви-
ем на их пути были разрушения на дорогах, которые создавали
отступавшие немецкие саперные части. К 9 сентября они прод-
винулись всего на 20—25 км от места высадки.
Ранним утром 9 сентября, через 10 часов после объявления
о капитуляции Италии, началась высадка основных сил англо-
американцев на пустынном пляже около Салерно, примерно в
60 км южнее Неаполя. Хотя немецкое командование знало зара-
нее о времени и месте нового десанта, у него не было сил для ор-
ганизации контрудара. За первый день боев части 5-й американ-
ской армии, осуществлявшей десант, потеряли 604 человека, из
них 136 убитыми104. Союзная авиация полностью господствовала
в воздухе, нещадно бомбя железные дороги, шоссе и окрестные
населенные пункты. Город Изерния, через который двигались не-
мецкие подкрепления, в эти дни был стерт с лица земли, а треть
его населения погибла105.
Лишь 13 сентября немецкое командование, пользуясь тем, что
дивизии 8-й английской армии продвигались с южной части полу-
острова невероятно медленно, собралось с силами и попыталось
ликвидировать плацдарм у Салерно. Однако эта попытка была
сорвана мощным артиллерийским огнем с моря и беспрерывны-
ми бомбовыми ударами авиации. Тогда гитлеровское командова-
ние решило провести перегруппировку: немецкие части неожи-
данно для противника начали быстрый отход на север. При этом
немецкое командование пересмотрело свой первоначальный план,
который предусматривал уход без боя из Южной Италии и орга-
низацию обороны на подступах к Риму. Медлительные действия
союзников побудили его взять курс на затяжку военных действий
и организацию ряда промежуточных рубежей. По приказу Кес-
сельринга, который к тому времени стал главнокомандующим не
103 В. С. Стрельников, Н. М. Черепанов. Указ. соч., стр. 114—115.
104 Там же, стр. 128.
105 G. Bосса. Op. cit., p. 68.
390
мецкой армией в Италии, первым таким рубежом должны были
стать удобные для обороны позиции, проходившие севернее Неа-
поля, по линии Гаэта — Ортона.
Между тем у Эйзенхауэра отступление немцев вызвало радуж-
ные надежды. В конце сентября в союзном штабе были разрабо-
таны директивы, которые предусматривали захват Рима до кон-
ца 1943 г. и выход в район Флоренции и Ливорно к весне. Аме-
риканская армия начала продвижение за отступавшими гитле-
ровскими частями вдоль Тирренского побережья, в то время как
английская армия двигалась вдоль Адриатического моря. Превос-
ходство сил было на стороне союзников: 10-я немецкая армия
имела на линии фронта девять дивизий, а 15-я группа армий, в
которую входили 5-я американская и 8-я английская армии, рас-
полагала одиннадцатью пехотными дивизиями. При этом немец-
кие дивизии были неполного состава, и союзники имели в Ита-
лии в три раза больше пехоты, танков и артиллерии. Их превос-
ходство в авиации было подавляющим106. Тем не менее, заняв
Неаполь и подойдя в начале ноября к зимней оборонительной
линии немцев, ни англичане, ни американцы не смогли ее прор-
вать.
Уже первые недели военных действий показали, что итальян-
ские патриоты не намерены оставаться безучастными зрителя-
ми происходящего: при подходе союзников во многих городах
Южной Италии стали вспыхивать восстания. Центральным эпи-
зодом этого стихийного движения были события в Неаполе
27—30 сентября 1943 г. Столица Южной Италии сильно постра-
дала от войны: город подвергся 120 воздушным бомбардировкам
и значительная часть кварталов, прилегавших к порту, лежала
в руинах. В городе не хватало воды и царил голод — хлебная
норма, выдаваемая по карточкам, еще в 1942 г. была доведена
до 50 г в день.
Во время кратковременной гитлеровской оккупации к мате-
риальным лишениям добавились жестокие расправы, отправка
молодежи на принудительные работы, насилия оккупантов, оз-
лобленных «изменой» бывшего союзника и сознававших, что им
недолго придется оставаться в городе. Население мирного и
жизнерадостного Неаполя было доведено до отчаяния, и как
только разнеслись слухи о том, что немецкие танки оставляют
город, народ поднял восстание.
В течение четырех дней длилось сражение безоружного насе-
ления с немецким гарнизоном. «Никогда больше нацистам не
приходилось переживать того, что произошло в Неаполе, — пи-
шет Р. Батталья, — ...ибо никогда еще ни одна современная ар-
мия не подвергалась такому нападению и не была смята против-
ником, столь плохо вооруженным, столь героическим и высту-
106 «История Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941—1945»,
т. 3. М., 1960, стр. 568.
391
пившим столь неожиданно» 107. Восстание вспыхнуло стихийно,
без какой-либо организационной подготовки. Вооруженные чем
попало патриоты нападали на гитлеровцев, которые были вы-
нуждены ввести в бой танки и броневики. Сражение состояло
из ряда непрестанных стычек, вспыхивавших на улицах и пло-
щадях города, оно, как пламя пожара, перекидывалось из одного
квартала в другой.
Наибольшим размахом отличались военные действия в райо-
не Вомеро, где во главе восставших был коммунист Тарсия.
Однако коммунисты, так же как и представители других пар-
тий, принимали участие в неаполитанском восстании сами по
себе, не будучи связанными с какой-либо организацией.
В результате четырехдневных боев начальник немецкого гар-
низона был вынужден вступить в переговоры с представителя-
ми тех, кого он презрительно называл «оборванцами». После
того как эти «оборванцы» сумели показать на деле, как они умеют
сражаться, спесивому немецкому коменданту пришлось согласиться
на условия, выдвинутые восставшими. Он отпустил заложников в
обмен на группу гитлеровцев, осажденных патриотами на город-
ском стадионе.
30 сентября немецкие арьергарды покинули город, оставляя
после себя дым пожаров и развалины домов. 66 неаполитанцев по-
гибло во время восстания, гораздо больше было расстреляно гит-
леровцами при отступлении 108. Когда авангардные части союз-
нических войск приблизились к Неаполю, их встретил шум ликую-
щего города, праздновавшего свое освобождение. Как писал один
американский военный корреспондент, единственными немцами,
которых они увидели в городе, были группы пленных, конвоируе-
мых воинственного вида молодыми итальянцами 109.
Восстание в Неаполе воплотило в себе характерные черты анти-
гитлеровских выступлений на Юге страны. Вспышки сопротивле-
ния гитлеровской оккупации в городах, расположенных южнее
Рима, не были связаны между собой, они не приняли характера
широкой партизанской войны. Это произошло потому, что окку-
пация Южной Италии продлилась всего несколько недель. Анти-
фашистские партии не сумели здесь организоваться, а военные
руководители не проявили желания возглавить народное движе-
ние. Эти героические вспышки послужили прелюдией народной
войны, охватившей вскоре всю Италию, но не оказали значитель-
ного влияния на развитие событий в южной части страны.
К ноябрю 1943 г. около четверти всей территории Италии ока-
залось освобожденной от гитлеровской оккупации. Союзное коман-
дование намеревалось управлять этими областями по собствен-
ному усмотрению. Подчеркивая свое пренебрежение к капитули-
107 Р. Батталья. Указ. соч., стр. 143.
108 G. Bосса. Op. cit., p. 79.
109 «L'Unita», 28.IX 1944.
392
ровавшему монарху, глава союзной военной миссии генерал Мак
Фарлан явился на первую аудиенцию к Виктору-Эммануилу в по-
левой военной форме: коротких шортах и мятой рубашке с завер-
нутыми рукавами. В своем отчете он крайне пренебрежительно
отзывался о монархической верхушке и сообщал, в частности, что,
по его мнению, солдаты королевской армии «не могут принести
никакой пользы, если не считать того, что они могут быть исполь-
зованы на рабских работах в портах» 110.
Для управления итальянскими территориями была создана спе-
циальная организация — Союзническая военная администрация
оккупированными территориями (АМГОТ). Временный глава
АМГОТ генерал Холмс так формулировал свои функции: «Мы осу-
ществляем контроль без особой огласки под носом у коротышки-
короля и старого маршала» 111.
29 сентября на острове Мальта Бадольо подписал так называе-
мый длинный текст перемирия, который расширял права англо-
американцев и ставил под их контроль все материальные ценно-
сти на территории Италии. 13 октября итальянское правительство
объявило войну Германии 112. Эти действия несколько укрепили
личную позицию Бадольо в глазах союзников. Однако монархиче-
ское правительство не пользовалось авторитетом в глазах италь-
янцев. Обстановка настойчиво требовала расширения базы прави-
тельства «специалистов».
Антифашистские партии, которые в Южной Италии вышли из
подполья, добивались этого. Однако одним из препятствий для де-
мократизации правительства служил вопрос о монархии, так как
представители Партии действия и социалисты ставили непремен-
ным условием немедленное установление республиканского строя.
Такое положение вызывало глубокие разногласия в комитетах на-
ционального освобождения и было на руку английским и амери-
канским военным властям. Оно давало им возможность саботиро-
вать решение Московской конференции министров иностранных
дел СССР, США и Англии, где в декларации об Италии по предло-
жению советской стороны был внесен специальный пункт о необ-
ходимости включения в правительство «представителей тех слоев
итальянского народа, которые всегда выступали против фашиз-
ма» 113.
Коммунистической партии на Юге приходилось действовать в
более сложной социальной и политической обстановке, чем на Се-
вере. Компартия не имела здесь глубоких политических и органи-
зационных традиций. Лозунг о национальном единстве не сразу
нашел здесь понимание даже среди партийных активистов, многие
110 P. Secchia, F. Frassati. Storia della Resistenza, vol. I, p. 226.
111 Ibid., p. 226.
112 Ibid., p. 246.
113 «Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны,
т. I. M., 1946, стр. 416.
393
из которых исходили из перспективы близкой социалистической
революции. Компартия в течение долгих месяцев была вынуждена
вести борьбу против левацких взглядов в своих собственных ря-
дах 114.
Социалистическая партия пользовалась на Юге известным влия-
нием, но она также не имела крепкой организации. К тому же
среди ее руководителей было немало оппортунистов, прикрывав-
шихся ультралевой фразеологией. Все это ослабляло позиции ра-
бочего класса и затрудняло его борьбу против буржуазных партий,
пользовавшихся поддержкой англо-американских оккупационных
властей.
Все характерные черты политической обстановки на Юге нашли
свое отражение во время конгресса комитетов национального ос-
вобождения, который состоялся в начале 1944 г. в Бари. Дискус-
сия на конгрессе велась вокруг предложенной Партией действия
резолюции, требовавшей немедленного отречения короля и превра-
щения конгресса в нечто вроде чрезвычайного правительства, ко-
торое противопоставило бы себя правительству Бадольо.
Экстремистской платформе, сформулированной Партией дейст-
вия, противостояла позиция признанного главы либералов Б. Кро-
че, который доказывал, что, поскольку любой «акт силы» невозмо-
жен ввиду присутствия англо-американских войск, конгрессу не
остается ничего иного, как воздействовать на короля путем «мо-
рального давления». После ожесточенных дебатов конгресс одоб-
рил компромиссную резолюцию, в которой, с одной стороны, вы-
двигалось требование немедленного отречения короля, а с другой —
объявлялось о создании постоянного исполнительного органа, ко-
торый, однако, не имел никаких конкретных указаний о характере
своей деятельности 115.
. После конгресса в Бари положение еще более обострилось: все
пути для достижения соглашения с правительством Бадольо за-
крылись и в то же время не было никакой возможности предпри-
нять шаги для изменения обстановки путем народного выступле-
ния. Этому препятствовали не только англо-американские войска,
но и христианские демократы и либералы, верные призыву Кроче
не допускать никаких «уличных движений».
В таких условиях правящим кругам Англии и США было легко
проводить политику превращения Италии в послушного исполни-
теля их воли. Они всячески стремились держать страну в положе-
нии политического бессилия, разжигая страсти вокруг вопроса о
монархии. Действуя в этом направлении, англичане и американцы
стремились как можно сильнее обострить разлад между правитель-
ством и КНО, поддерживая короля и его сторонников и одновре-
менно делая вид, что поддерживают КНО, а не короля. «Если бы
англо-американцы,— заметил по этому поводу деятель ИКП В. Спа-
114 «Тридцать лет жизни и борьбы...», стр. 420.
115 Р. Батталья. Указ. соч., стр. 277.
394
но,— в ведении военных операций проявили такую же тактическую
ловкость и такое же усердие, какие они показали в деле раскола
итальянского народа, то вполне возможно, что весь полуостров
был бы освобожден уже к концу 1943 г.» 116
Из сказанного выше становится ясным огромное значение дип-
ломатического шага, предпринятого правительством Советского
Союза весной 1944 г. 14 марта было опубликовано сообщение об
установлении прямых дипломатических отношений между СССР
и Италией. В соответствии с этим решением обе страны обменя-
лись представителями, облеченными дипломатическими полномо-
чиями. Эта инициатива Советского правительства логически вы-
текала из решений Московской конференции министров иностран-
ных дел СССР, США и Англии, предусматривавших возвращение
итальянскому народу права на самоуправление. Шаг Советского
правительства был высоко оценен всеми итальянскими кругами.
Один из видных итальянских дипломатов того времени, В. Вено-
ста, писал впоследствии, что признание итальянского правитель-
ства Советским Союзом было «величайшим событием» и что «эта
дата навсегда останется в памяти итальянского народа» 117.
В правящих кругах Англии и США установление дипломатиче-
ских отношений между Советским Союзом и Италией вызвало бес-
покойство. Английская и американская печать разразилась пото-
ком кисло-сладких комментариев, упрекая СССР в том, что его
действия не были согласованы с союзниками, и давая понять, что
за этим шагом Советского Союза кроются намерения вмешаться
во внутренние дела Италии. Однако, несмотря на заявления, сде-
ланные в конце марта министрами иностранных дел Англии и
США, о том, что они не намерены следовать примеру Советского
Союза, вскоре правительства западных стран пересмотрели свою
позицию и также установили дипломатические отношения с Ита-
лией.
Политика защиты национальных интересов Италии, проводимая
Советским Союзом, намного облегчила борьбу итальянских демо-
кратических сил за создание антифашистского правительства. Ре-
шающие шаги в этом направлении были связаны с инициативой
коммунистической партии. 29 марта руководитель итальянских
коммунистов П. Тольятти, только что вернувшийся в Италию после
многолетнего пребывания в эмиграции, выступил с заявлением, в
котором он рассматривал события в иной логической последова-
тельности, чем это делали до сих пор на Юге руководители левых
партий, которые считали, что только создав «чрезвычайное прави-
тельство» и добившись отречения короля, можно осуществить ре-
шительный перелом в стране. Тольятти подчеркнул главную стра-
тегическую задачу — уничтожение фашизма и освобождение стра-
ны. «Никакая свобода и никакие демократические права не могут
116 «Тридцать лет жизни и борьбы...», стр. 416.
117 «МLI», 1957, № 48, р. 34.
895
быть гарантированы итальянскому народу до тех пор, пока нацист-
ская армия не будет изгнана за пределы Италии... Мы должны,
следовательно, создать правительство национального единства, что
будет означать значительный шаг вперед в изменении существую-
щей обстановки» 118. Решение же вопроса о монархии следовало
отложить на период после освобождения.
Заявление Тольятти произвело впечатление разорвавшейся бом-
бы: итальянские реакционеры и англо-американские генералы бы-
ли застигнуты врасплох; со стороны представителей Партии дей-
ствия стали раздаваться крики о «моральной недопустимости»
компромисса с монархией. Однако предложение Тольятти откры-
вало единственный путь выхода из, казалось бы, безнадежного
тупика. После бурных дискуссий антифашистские партии решили
начать переговоры о вступлении в правительство. Одновременно
король заявил, что после освобождения Рима он отойдет от госу-
дарственных дел и назначит своим наместником сына — принца
Пьемонтского 119.
24 апреля 1944 г. в Салерно было создано правительство нацио-
нального единства, в которое впервые в истории Италии вошли
коммунисты. Председателем совета министров остался Бадольо,
а партии, входившие в КНО, были представлены в нем на основе
равного представительства. В правительстве было учреждено 5 по-
стов министров без портфеля (Партия действия отказалась от уча-
стия в правительстве) — политических советников премьера.
Министрами без портфеля стали либерал П. Кроче, католик
Д. Родино, формально беспартийный, но весьма близкий к респуб-
ликанской партии К. Сфорца, социалист Д. Манчини и предста-
витель компартии П. Тольятти 120. Первое правительство нацио-
нального единства просуществовало менее двух месяцев — до осво-
бождения Рима.
Наступление союзников приостановилось примерно на полпути
между Неаполем и Римом, на оборонительных позициях, которые
получили наименование «линии Густава». Это дало возможность
гитлеровскому командованию подтянуть подкрепления. 17 диви-
зий, находившихся под командованием Кессельринга, составили
две армии — 10-ю и 14-ю. 10-я армия держала оборону на «линии
Густава», а 14-я — была дислоцирована в Северной Италии, охра-
няя побережье и неся оккупационную службу.
Союзнические силы — 5-я американская и 8-я английская ар-
мии — по-прежнему объединялись в 15-ю группу армий и находи-
лись под командованием генерала Александера. Он имел под своим
командованием 19 дивизий, несколько бригад и отдельных частей.
Против 300 немецких самолетов действовала союзническая армада
118 Р. Ватталья. Указ. соч., стр. 287.
119 P. Secchia, F. Frassati.Storia della Resistenza, vol. I, p. 540.
120 Ibid., p. 542.
396
более чем в 4 тыс. самолетов, господство на море было также абсо-
лютным 121.
Планы союзников на 1944 г. разрабатывались с учетом реше-
ний совещания глав трех держав в Тегеране, состоявшегося в
конце 1943 г. По настоянию советской делегации в Тегеране ос-
новной операцией англо-американцев была признана планируемая
высадка в Северной Франции и операции в Италии должны были
носить по сравнению с ней второстепенное значение 122. Однако
Черчилль продолжал надеяться на то, что ему удастся проникнуть
через Италию на Балканы. Поэтому он всячески побуждал Алек-
сандера поторопиться с занятием Рима и Центральной Италии. Во
время совещания в Тунисе 25 декабря с участием Черчилля был
разработан план наступления, который предусматривал выход на
линию Римини — Пиза в январе — феврале 1944 г. Замысел опе-
рации состоял в том, чтобы начать наступление вдоль Тирренского
моря силами 5-й армии, а затем высадить в тылу у оборонявшихся
немцев десант в районе Анцио, несколько южнее Рима. Тем самым
предполагалось заставить гитлеровцев капитулировать или же
поспешно отступить из Рима. «Эта операция удивит мир»,--хваст-
ливо говорил Черчилль и добавлял, что она «бесспорно испугает
Кессельринга» 123.
1 января союзная авиация начала усиленно бомбить Централь-
ную Италию, разрушая коммуникации и уничтожая немецкую
авиацию. Повреждения на железных дорогах и шоссе были огром-
ными — за 20 дней на территорию Италии было сброшено более
5 тыс. тонн бомб 124 Однако, начав 12 января наступление, амери-
канцы вели его так неумело, что гитлеровское командование су-
мело сконцентрировать около городка Кассино, где шли главные
бои, достаточно сил для обороны. Одно время оно даже имело воз-
можность отбросить дивизии противника за исходные рубежи,
однако этому помешала десантная операция в Анцио, начавшаяся
19 января.
Высадка в Анцио вначале доставила много неприятностей не-
мецкому командованию. Гитлеровская авиация не в силах была
вести даже разведывательных полетов, и появление противника
было неожиданным. Дорога на Рим в то время была открыта, и
Кессельринг позднее признавался, что энергичные действия про-
тивника могли привести к коллапсу немецкой армии 125. Однако
Анцио оказалось одной из многих неиспользованных возможностей
англо-американцев в Италии. Высадившиеся дивизии действовали
так неторопливо, что у гитлеровского командования оказалось до-
статочно времени, чтобы перебросить к Анцио войска не только
121 В. С. Стрельников, Н. М. Черепанов. Указ. соч., стр. 142—145.
122 «Тегеран — Ялта — Потсдам». Сб. документов. М., 1967, стр. 5—38,
123 В. С. Стрельников, Н. М. Черепанов. Указ. соч., стр. 149—152.
124 Там же, стр. 157.
125 Там же, стр. 163.
897
из Северной Италии, но даже из Франции. Через две недели аме-
риканский плацдарм был плотно зажат немецкими частями. Разо-
чарованный Черчилль комментировал происшедшее следующим
образом: «Я надеялся бросить на берег дикую кошку, а вместо
этого на нем оказался севший на мель кит» 126.
Приближение фронта к Риму вызвало в столице оживление дея-
тельности патриотов. Правда, возможности сторонников активных
действий были здесь гораздо меньшими, чем в Северной Италии.
Представители буржуазных партий здесь были далеки от мысли
об организации вооруженной борьбы. Когда 19 сентября 1943 г.
генерал Кадорна спросил председателя КНО Бономи и руководи-
теля либералов Казати, как предполагается организовать Сопротив-
ление, Бономи удивился и ответил, что для этого у комитета нет
средств и, кроме того, он не чувствует достаточно власти для того,
чтобы подвергнуть опасности Рим и гражданское население.
«Наступила моя очередь изумиться,— комментирует Кадорна,—
и мне сразу стали ясны разногласия внутри Сопротивления» 127.
Римский комитет напоминал скорее дискуссионный клуб, чем
рабочий орган движения Сопротивления. Как рассказывает Кадор-
на, в доме священника Барбьери, где скрывались представители
правых партий КНО, «в дни больших надежд готовили списки бу-
дущих министров, а в дни, когда обстановка казалась мрачной,
монсиньор Барбьери предлагал сыграть в карты» 128.
Сторонники политики выжидания в Риме преследовали вполне
определенную цель — не допустить в городе восстания при отходе
гитлеровских войск. Генерал Бенчивенга, намеченный буржуаз-
ными партиями на пост военного диктатора, говорил: «Нашим
главным стремлением было предотвратить гражданскую войну»129.
Еще в самом начале деятельности комитета Бономи созвал специ-
альное заседание, для того чтобы добиться обещания его членов
«не устраивать никаких восстаний». С этих пор вопрос о «недопу-
стимости экстремистских действий» неоднократно ставился на по-
вестку дня римского КНО 130.
При поддержке партий правого крыла Бономи фактически до-
бился устранения коммунистов от руководства военным комитетом
при КНО. Он делал все возможное, для того чтобы КНО признавал
единственной военной силой, находящейся в его распоряжении,
организацию полковника Монтедземоло, отряды которого, по сло-
вам Бономи, «отличаются более высоким боевым духом, нежели
отряды так называемых партизан» 131.
Группа Монтедземоло была наиболее крупной организацией,
действовавшей на оккупированной территории под непосредствен-
128 G. Bосса. Op. cit., p. 204.
127 R.Cadorna. Op. cit., p. 87.
128 Ibid., p. 104.
129 «Processo Graziani», vol. II. Roma, 1949, p. 145.
130 I. Bonomi. Op. cit., p. 120, 132.
131 Ibid., p. 138.
398
ным контролем правительства Бадольо. Офицер генерального шта-
ба Монтедземоло, монархист по убеждению, был, по его собствен-
ным словам, яростным противником того, чтобы «политические
партии были допущены к руководству партизанским движени-
ем» 132. Его организация, состоявшая в основном из кадровых офи-
церов, занималась сбором разведывательных сведений для англо-
американцев и готовилась выступить в качестве «сил порядка» при
отступлении немцев. По признанию Бономи, лидеры правых пар-
тий КНО придавали этой организации «большой вес», поскольку
она «была способна обеспечить общественный порядок и воспре-
пятствовать внезапному выступлению крайних элементов» 133.
22 января Монтедземоло получил из военного центра при пра-
вительстве Бадольо срочную телеграмму, в которой говорилось:
«Союзники требуют, чтобы отряды Рима вступили в действие».
Военная организация была поставлена в весьма затруднительное
положение: на бумаге у нее существовали многочисленные отряды,
объединенные в роты и даже батальоны и охватывающие все виды
вооруженных сил, в том числе нотацию и карабинеров. Но в дей-
ствительности эти люди, регулярно получавшие содержание и спо-
койно жившие на своих квартирах, совершенно не намеревались
сражаться с оружием в руках.
В Бриндизи была отправлена ответная телеграмма, в которой
говорилось, что «все отряды с утра 22 вступили в действие», и
даже указывалось, что ими освобожден городок Коллефьорито, ко-
торый, правда, находился ближе к Тирренскому морю, чем к ли-
нии фронта, и никогда не видел партизан. Никаких боевых дейст-
вий в действительности предпринято не было 134 Между тем уг-
роза Риму, вызванная высадкой в Анцио, побудила немецкую
полицию позаботиться о ликвидации разведывательной сети в сво-
ем тылу. Гитлеровцы имели многочисленных осведомителей в ор-
ганизации Монтедземоло, но до поры до времени не трогали ее,
зная о роли, которую она играла в Сопротивлении. Теперь в тече-
ние нескольких дней все руководители военной организации во
главе с Монтедземоло были арестованы.
В римских событиях того времени весьма значительной была
роль Ватикана. С одной стороны, многие антифашистские деятели,
особенно правого крыла, так же как лица, преследовавшиеся гит-
леровцами, находили убежище в многочисленных монастырях и
колледжах, пользовавшихся правом экстерриториальности. С дру-
гой стороны, ватиканские руководители, глубоко обеспокоенные
возможностью революционных выступлений в «столице католиче-
ского мира», делали все возможное, чтобы сдержать вооруженное
движение Сопротивления. Папа Пий XII в своих обращениях за-
клинал верующих не допустить того, чтобы Рим превратился
132 R. Cadorna. Op. cit., p. 93.
133 Ibid., p. 86.
134 P. Secchia, F. Frassati. Storia della Resistenza, vol. I, p. 490—491.
399
«в поле битвы». Официальный орган Ватикана «Оссерваторе рома-
но» обвинял партизан в нарушении заветов Христа, а их руководи-
телей называл «безответственными людьми» 135.
В мае 1944 г. папа принял главу эсэсовцев в Италии Вольфа
и во время длительной аудиенции обсуждал с этим человеком, ко-
торый был одним из организаторов истребления польских евреев,
проблему «опасности большевизма» 136. В папском дворце родилась
идея добиться мирной передачи власти в Риме при подходе англо-
американских войск. С этой целью представители Ватикана вели
переговоры с посланцами Грациани и Бадольо. Один из участников
переговоров так описывает свою встречу с архиепископом Ронка:
«Этот высший прелат предложил нам установить контакт между
правительством Юга и правительством социальной республики с
целью уменьшить остроту гражданской войны» 137. В результате
первых контактов правительству Бадольо была послана следующая
телеграмма: «Самые высшие сферы католической церкви считали
бы необходимым для дела национального согласия изыскать воз-
можность для договоренности между вами и Грациани. Переговоры
могли бы вестись через промышленника Мотта» 138.
Представителям Ватикана не удалось организовать официаль-
ную договоренность между правительством Бадольо и «республи-
кой Сало». Однако усилиями всех консервативных сил патриотиче-
ская борьба против оккупантов в Риме была значительно ослаб-
лена.
Имелись и объективные причины, затруднявшие развитие борь-
бы в Риме. Это в первую очередь социальная среда столицы — го-
рода, почти лишенного промышленного пролетариата и наводнен-
ного чиновниками и духовенством. Население было враждебно
гитлеровцам. Но эта враждебность чаще приводила к пассивному
сопротивлению, к саботажу распоряжений властей и уклонению
от работы на оккупантов, чем к активным действиям.
С другой стороны, репрессии гитлеровцев в Риме с самого
начала отличались особой жестокостью, поскольку город пред-
ставлял собой важнейший центр, через который проходило снаб-
жение немецких армий, и гитлеровское командование стремилось
обеспечить в нем спокойствие любой ценой.
Однако и в этих сложных условиях римские коммунисты сумели
развернуть боевую деятельность. Созданные ими в городе группы
патриотического действия вписали блестящую страницу в историю
Сопротивления. Своими отважными налетами они держали в по-
стоянном страхе и напряжении немецких и итальянских фаши-
стов. Вокруг города имелись отряды, руководимые компартией. Но
это были действия авангарда, не поддержанного крупной армией.
135 G. Bосса. Op. cit., p. 336.
136 Ibid., p. 337.
137 «Processo Graziani», vol. II, p. 185.
138 Ibid., p. 432.
400
Наибольшее беспокойство оккупантам доставляли римские гапи-
сты, которыми руководили А. Тромбадори и К. Салинари. В отли-
чие от городов Севера в Риме большинство бойцов ГАП были сту-
дентами. Студентом архитектурного института был один из героев
Сопротивления, Дж. Лабо, молчаливый, с очками на близору-
ких глазах, организатор подпольной мастерской по изготовлению
взрывчатки. Три курса медицинского факультета окончил весе-
лый и жизнерадостный, отличавшийся отчаянной храбростью
Р. Бентивенья.
Студенткой юридического факультета была Карла Каппони,
одна из немногих итальянских женщин, прижизненно награжден-
ная правительством высшей воинской наградой — золотой медалью.
Трудно было предположить, что эта красивая 20-летняя девушка
способна на самые рискованные действия, требовавшие величай-
шего хладнокровия и самообладания. По словам историка Бокка,
«на фоне римского «аттендизма» такие женщины, как Карла
Каппони, приобретают легендарное величие: эта девушка действо-
вала пистолетом и гранатами, в то время как великое множество
офицеров, профессиональных военных пряталось в надежных ук-
рытиях» 139.
Вместе с Бентивенья Каппони была одной из главных участни-
ков наиболее выдающейся операции римских патриотов. 23 марта
1944 г., в годовщину основания фашистского движения в Италии,
в центре города раздался грандиозный взрыв. Это было делом рук
17 гапистов, которые напали на роту эсэсовцев, проходивших по
улице Разелла.
Незадолго до трех часов дня Розарио Бентивенья, одетый мусор-
щиком, получил около Колизея, где был склад боеприпасов, 20 кг
взрывчатки. Он медленно двинулся к центру города, толкая перед
собой тележку с замаскированным на ней зарядом. Подъехав к
улице Разелла, Бентивенья увидел на другом конце товарища, ко-
торый должен был подать знак о приближении колонны гитлеров-
цев. Однако на этот раз пунктуальные гитлеровцы запаздывали,
и Бентивенья почти час пришлось делать вид, что он собирает
уличный мусор. Наконец условный сигнал подан — он поджег фи-
тиль, рассчитанный на 50 секунд, и едва успел завернуть за угол,
как раздался взрыв. За ним последовали выстрелы, очереди из
автоматов и разрывы гранат: это товарищи прикрывали огнем
отход группы Бентивенья. Во время наступившего замешательства
все участники нападения благополучно скрылись. Расчет был то-
чен: взрыв произошел в тот момент, когда центр колонны проходил
мимо тележки: 32 гитлеровца были убиты на месте, более 40 были
ранены 140.
Через час весь центр города был блокирован: гитлеровцы и фа-
шисты задерживали и избивали всех прохожих, обыскивали квар-
139 G. Bосса. Op. cit., p. 328.
140 R. Katz. Morte a Roma. Roma, 1967, p. 80—85.
401
тиры прилегающих кварталов. Начальник римского гарнизона
генерал Мельцер прибыл на место происшествия с праздничного
банкета. «Я всех расстреляю и взорву все дома»,— кричал он, раз-
мазывая по лицу пьяные слезы. Он немедленно связался со ставкой
Гитлера и получил приказ: расстрелять за каждого погибшего
эсэсовца от 30 до 50 итальянцев. После ожесточенного спора Кес-
сельринг своей властью снизил цифру до 10 человек. Не медля ни
часа, эсэсовское командование начало составлять списки антифа-
шистов, находившихся у него в руках. Гитлеровцам усердно помо-
гали фашистские власти. Начальник центральной тюрьмы Реджина
Чели Карузо вместо 50 затребованных заключенных отправил 65,
обрекая на смерть лишних 15 человек.
Местом для массового расстрела были выбраны заброшенные
пещеры на Ардеатинском шоссе, на окраине Рима. Весь день
24 марта сюда свозили заключенных, не подозревавших об ожидав-
шей их участи. По пять человек их уводили в пещеру, где груда
тел в дальнем углу росла с каждым часом. К 10 часам вечера эс-
эсовцы, которыми командовал майор Капплер, закончили свою ра-
боту. После этого саперы взорвали вход в пещеру, надеясь сохра-
нить в тайне место экзекуции. На следующий день гитлеровское
командование опубликовало коммюнике, в котором говорилось, что
в ответ на убийство 32 германских солдат расстреляно 320 «бадоль-
янских коммунистов» 141.
В коммюнике была допущена сознательная ложь: число расстре-
лянных достигло 335 человек. Что касается определения «бадоль-
янские коммунисты», то вместе с бадольянцем Монтедземоло в
Ардеатинских пещерах погибли коммунисты В. Фьорентини и
Д. Джезмуно, члены Партии действия П. Альбертелли и А. Бусси
и многие другие руководители римского Сопротивления; однако
значительную часть жертв гитлеровцев составляли люди, не имев-
шие к нему отношения. Самому молодому из расстрелянных было
14 лет, самому старому — около 70.
Расправа в Ардеатинских пещерах была одной из самых жесто-
ких репрессий гитлеровцев за время оккупации Италии. Она про-
изошла в столице и получила резонанс во всей стране. Немецкое
командование знало о слабости римского Сопротивления, знало и
о разногласиях в его рядах. Оно надеялось подавить террором волю
римлян к борьбе и в то же время еще более углубить раскол, кото-
рый парализовал руководителей политических партий. Однако
буквально на следующий день, 26 марта, в подпольной печати поя-
вился ответ командования ГАП, в котором твердо предупрежда-
лось, что «деятельность партизан и патриотов в Риме не прекра-
тится до полного разгрома фашизма» 142.
Ардеатинские пещеры не изолировали коммунистов от других
партий: центральный КНО, правда, с некоторым запозданием, выз-
141 R. Katz. Morte a Roma. Roma, 1967, p. 90, 180.
142 P. Secchia, F. Frassati. Storia della Resistenza, vol. I, p. 502—503.
402
ванным колебаниями Бономи, опубликовал обращение, в котором
солидаризовался с действиями ГАП и призвал итальянцев усилить
борьбу. Борьба римских патриотов продолжалась до освобождения
города: она стала пользоваться большей поддержкой населения,
научившегося ненавидеть оккупантов и фашизм. Фашисты уже не
смели показываться на улице в одиночку. Один из них, оказавшись
в церкви Санта Мария Маджоре во время заупокойной мессы,
посвященной жертвам гитлеровцев, был растерзан толпой прихо-
жан. «Ардеатинские пещеры ознаменовали наш окончательный
провал» 143,— признавался один из руководителей римских фаши-
стов.
Несмотря на активизацию антифашистской борьбы в Риме,
левым партиям все же не удалось организовать восстания при
приближении к городу союзников. Римская организация ГАП
понесла тяжелые потери: ее руководители Тромбадори и Салина-
ри были выданы предателем и арестованы, а остальные члены бое-
вых групп скрылись из города под угрозой провала.
Наступление англо-американцев, которое привело к освобожде-
нию Рима, началось в мае 1944 г., почти на полгода позднее, чем
это планировало союзное командование. Все попытки 5-й амери-
канской армии перейти в наступление в январе — марте 1944 г.
кончались неудачей. В связи с этим союзное командование пере-
бросило из Северной Африки и со Среднего Востока свежие ди-
визии и их число достигло 28, в то время как у немцев имелось
22 потрепанных дивизии. 11 мая после авиационной подготовки,
в которой участвовало почти 4 тыс. самолетов, американская и
английская армии перешли в наступление. На решающем направ-
лении, около Кассино, было достигнуто подавляющее превосход-
ство в силах и технике: плотность артиллерийского огня достига-
ла здесь одного орудия на 12 м фронта. Городок Кассино был пре-
вращен в груду развалин, так же как находившийся на вершине
горы исторический памятник — средневековый монастырь 144.
Как обычно, союзное командование у Кассино сначала двинуло
вперед марокканцев французского экспедиционного корпуса и по-
ляков дивизии Андерса, входивших в состав 8-й английской ар-
мии. Они открыли дорогу английским и американским дивизиям,
которые 25 мая перешли в общее наступление. Над немецкой ар-
мией возникла реальная угроза окружения.
Однако командующий 5-й американской армией генерал Кларк,
нарушая приказ Александера, изменил направление наступления.
Вместо обходного маневра в направлении Вальмонтоне, который
отрезал бы пути отхода гитлеровцам, он бросил свои главные силы
к Риму. Кларк не желал делить лавры с англичанами и хотел
единолично завоевать столицу Италии. Основные силы немецкой
армии получили возможность беспрепятственно отойти, зато
143 G. Bосса. Op. cit., p. 334.
144 В. С. Стрельников, Н. М. Черепанов. Указ. соч., стр. 184—204.
403
4 июня генерал Кларк во главе своих войск вошел в Рим, поспеш-
но оставленный немцами 145.
Столица Италии оказалась единственным крупным центром
страны, где немецкие арьергарды беспрепятственно покинули го-
род. Перед этим они расстреляли большую группу антифашистов,
среди которых был видный профсоюзный деятель Бруно Буоцци.
Многочисленные «резервные отряды», как назывались подразде-
ления военной организации Монтедземоло, не проявили никакой
охоты подвергать себя риску. Несколько отрядов в окрестностях
Рима осуществляли саботаж на путях отхода гитлеровцев, но это
были слишком незначительные действия для такого города, как
Рим,
Несмотря на это, освобождение столицы Италии было не толь-
ко военным, но и большим политическим событием. Вступило в си-
лу отречение от трона короля Виктора-Эммануила, и официальным
главой итальянского государства стал генеральный наместник
принц Умберто. 7 июня Бадольо подал в отставку, и Умберто не-
медленно вновь поручил ему формирование правительства, реко-
мендуя включить в него «некоторых политических представителей
из Рима». На следующий день Бадольо вместо с представителями
шести политических партий отправился из Салерно в Рим. В Гранд
Отеле их ожидали члены Центрального КНО. Как только прибыв-
шие заняли места за столом, представитель партии «Демократия
труда» Руини заявил, что римский КНО выдвигает на пост главы
правительства Бономи. Представитель компартии Тольятти со-
мневался в целесообразности этой замены, однако он не стал вы-
ступать против мнения большинства, и уже на следующий день
было сформировано новое правительство.
Помимо поста премьер-министра Бономи возглавил в нем ми-
нистерства внутренних и иностранных дел. Представители Пар-
тии действия получили министерства финансов и образования,
партия «Демократия труда» — министерства связи и путей сообще-
ния, либералы — министерство казначейства и военное министер-
ство, христианско-демократическая партия — промышленности.
Коммунист Ф. Гулло стал министром сельского хозяйства, а со-
циалист Д. Манчини — министром общественных работ.
Шесть министров без портфеля представляли интересы партий
КНО: Б. Кроче — либералов (вскоре его заменил Н. Карандини),
А. Де Гаспери — христианских демократов, М. Руини — партии
«Демократия труда», А. Чанка — Партии действия, Д. Сарагат —
социалистов и П. Тольятти — коммунистов. Седьмым министром
без портфеля стал беспартийный К. Сфорца 146.
Внешне победа антифашистских партий была весьма значи-
тельной: с политической сцены сошли король Виктор-Эммануил
и Бадольо, на протяжении десятилетий поддерживавшие фашизм
145 P. Secchia, F. Frassati. Sloria della Resistenza, vol. I, p. 608.
146 L. Salvatorelli, G. Mira. Storia d'ltalia nel periodo fascista, p. 1099.
404
и активно с ним сотрудничавшие. Черчилль был настолько недо-
волен устранением Бадольо, что снял с поста главу военной мис-
сии генерала Мак Фарлана, которого он обвинил в недостаточной
твердости. Однако вскоре выяснилось, что во внутренней полити-
ке Бономи открыто стремился опереться на поддержку консерва-
тивных сил и оказался гораздо более податливым по отношению
к требованиям союзников, чем Бадольо.
В правительстве все большую роль играл глава католиков Де
Гаспери. Это происходило не только из-за умения лавировать, ко-
торое он проявлял во всех обстоятельствах, но и благодаря поддерж-
ке Ватикана. До этого времени итальянская крупная буржуазия,
представленная в Риме финансовым капиталом и опиравшаяся на
чиновничий аппарат столицы, еще колебалась в выборе своего по-
литического представительства. Ватикан во многом предопределил
выбор в пользу христианской демократии, которая своими лозун-
гами обновления государства была способна, по мнению католи-
ческих кругов, предотвратить включение в сферу влияния рабо-
чих партий трудящихся масс.
Католическая партия в это время сделала шаг, который, каза-
лось, подчеркивал ее стремление к сотрудничеству с рабочими
партиями. Еще до освобождения Рима представитель католиче-
ских профсоюзов А. Гранди вел переговоры с коммунистом Ди
Витторио и социалистом Б. Буоцци об объединении трех проф-
союзных течений. 4 июня, через несколько часов после того, как
Бруно Буоцци был расстрелян в пригородах города отступавши-
ми гитлеровцами, коммунисты, социалисты и католики подписа-
ли «Декларацию о профсоюзном единстве», которая положила на-
чало созданию единой профсоюзной организации 147.
Новое правительство начало функционировать под бдительным
надзором Союзной контрольной комиссии. Если местная военная
администрация (АМГОТ) занималась жизнью итальянские про-
винций, то контрольная комиссия представляла собой организа-
цию, которая утверждала или отвергала все важнейшие решения
правительства. Воспользовавшись удалением англичанина Мак
Фарлана, американцы поставили во главе комиссии американско-
го адмирала Э. Стоуна. Под его руководством Контрольная комис-
сия превратилась в разветвленную организацию, от которой пол-
ностью зависела деятельность министров и центральной админи-
страции.
Важнейшим вопросом, который стремилось разрешить итальян-
ское правительство, было расширение участия Италии в войне
против Германии. После образования первого правительства на-
ционального единства в Салерно Бадольо удалось добиться созда-
ния Итальянского корпуса освобождения — армейского соедине-
ния, состоявшего из нескольких батальонов пехоты и артиллерий-
ских дивизионов. Его подразделения участвовали в битве у Кас-
147 Р. Seeehia, F. Frassati, Storia della Resistenza, vol. I, p. 633.
405
сино и показали достаточно хорошие боевые качества. Однако со-
юзное командование стремилось ограничить итальянское участие
в войне, опасаясь, что это создаст осложнения при заключении
мирного договора.
После освобождения Рима по инициативе антифашистских пар-
тий в освобожденных городах были открыты пункты по вербовке
добровольцев для вступления в армию, однако эти пункты тут же
были закрыты союзными властями. Все же вывод из Италии не-
которых англо-американских дивизий для участия в высадке в
Южной Франции побудил союзников пойти навстречу настояниям
итальянского правительства. Они согласились создать пять ита-
льянских «боевых групп» (итальянское правительство предлага-
ло десять дивизий), которые после долгих проволочек, только в
1945 г. сумели принять участие в боевых; действиях 148. Гораздо
более значительный вклад в разгром фашизма внесли патриоты
оккупированной Италии, которые для того, чтобы сражаться, не
должны были спрашивать разрешения англо-американских вла-
стей.
Решающая фаза борьбы
После сдачи Рима немецкое командование намеревалось остано-
вить наступление англо-американцев на промежуточном рубеже
Орбетелло, Сполето, Порто-Чивитанова, примерно в 100 км север-
нее столицы. Однако 6 июня американо-английские армии начали
высадку на севере Франции. Через две недели на советско-гер-
манском фронте началось гигантское наступление Советской Ар-
мии на фронте в 700 км; в результате через 12 дней около 40 ди-
визий гитлеровцев оказались в окружении.
Это заставило германское командование оставить Центральную
Италию. Теперь немецкие войска должны были отойти на «гот-
скую линию», проходившую по Апеннинскому хребту. Цель этого
маневра заключалась в том, чтобы, используя выгодные рубежи,
подготовка которых началась заранее, окончательно остановить
продвижение союзников и высвободить максимальные силы для
отправки на советско-германский фронт или во Францию. Таким
образом англо-американцы получили возможность продолжать
свое наступление до линии Пиза — Флоренция — Пезаро.
Безостановочное продвижение союзников в весенние и летние
месяцы 1944 г. создавало впечатление близкого окончания войны
в Италии. Движение Сопротивления весной 1944 г. стало приоб-
ретать масштабы национально-освободительной войны. В Сопро-
тивлении принимали участие все новые слои населения, и ряды
партизанской армии быстро росли. Мощным внутренним импуль-
148 L. Salvaterelli, G. Mtra. Op. cit., p. 1103.
406
сом послужили мартовские забастовки, поставившие рабочий класс
во главе борьбы.
Из представителей «средних слоев» на путь борьбы раньше дру-
гих стали значительные группы интеллигенции. Национальная
катастрофа, последовавшая за падением фашизма, вызвала в сре-
де итальянской интеллигенции резкое размежевание. Лишь не-
большая ее часть осталась на стороне фашизма: одни это делали
из корыстных побуждений, другие пытались найти в демагогии
«республики Сало» основу для «новых» социальных теорий. Го-
раздо больше было тех, кого крах фашистского режима заставил
пересмотреть свои позиции, позволявшие мирно приспосабливать-
ся к существовавшему ранее режиму.
Замечательным примером осознания долга перед родиной бы-
ла инициатива преподавателей и студентов Падуанского универ-
ситета, превративших его в один из важнейших центров подполь-
ной деятельности в области Венето. Толчком к развертыванию
этой антифашистской деятельности послужило обращение ректо-
ра университета К. Маркези. «Преданные ложью, насилием,
инертностью, преступным сервилизмом,— говорил Маркези, обра-
щаясь к студентам и преподавателям, собравшимся в актовом за-
ле,— вы вместе с рабочей и крестьянской молодежью должны пере-
делать историю Италии и привести к возрождению итальянский
народ... Во имя веры, которая освещает ваш путь, во имя гнева,
которым вы горите, не позволяйте захватчику распоряжаться ва-
шей жизнью, восстановите ваши прежние батальоны, освободите
Италию от позора...»149 «Падуанский призыв» опровергал доводы
деятелей, которые рассуждениями об «особой миссии интеллиген-
ции» прикрывали свою бездеятельность. Интеллигенция должна
прекратить обслуживание старого правящего класса, приведшего
страну к национальной катастрофе, и перейти на сторону рабочих
и крестьян. К этому сводилась суть обращения видного ученого,
четко осознавшего свой путь и твердо ставшего на сторону рабо-
чего класса.
Далеко не все группы антифашистской интеллигенции были
способны к безусловному сотрудничеству с рабочим классом.
Многие из них, с самого начала поняв необходимость борьбы с
фашизмом, боялись попасть под влияние партий рабочего класса.
Отражением подобной позиции, в частности, являлись идеология
и политика Партии действия, которую называли партией универ-
ситетских доцентов и адвокатов.
Значительно более сильным было воздействие борьбы рабоче-
го класса на техников, инженеров и служащих крупных пред-
приятий, находившихся в постоянном контакте с рабочими. Как
свидетельствует Л. Лонго, во время мартовских забастовок
1944 г. в ряде мест служащие предприятий создавали свои соб-
149 Р. Батталья. Указ. соч., стр. 202—203.
407
ственные комитеты действия и выступали в поддержку бастую-
щих рабочих. На туринских предприятиях «Черетти» представи-
тель инженеров и техников, выступая на митинге и обращаясь к
рабочим, говорил: «Мы гордимся вами и гордимся тем, что бо-
ремся с вами плечом к плечу» 150. Было бы ошибкой считать, что
весной 1944 г. вся или подавляющая часть технической интелли-
генции перешла на сторону Сопротивления. Степень ее активно-
сти еще во многом определялась соотношением сил на местах.
Однако если до мартовской забастовки ее участие в движении
было спорадическим и уравновешивалось сотрудничеством другой
ее части с фашистскими властями, то в последующий период это
равновесие было решительно смещено в пользу движения Со-
противления.
Среди бойцов Сопротивления в городах и горных отрядах было
много студентов и ремесленников. Сильная оппозиция фашизму
существовала также среди работников судебных органов, создав-
ших довольно широкую подпольную организацию, связанную с
местными КНО. Изменение соотношения сил, продемонстриро-
ванное мартовскими забастовками, слабее всего сказалось на по-
зиции чиновников, оставшихся на службе «республики Сало».
Нельзя сказать, что эта категория продолжала с рвением служите
фашистскому режиму, так как его непрочность становилась все
более очевидной, однако лишь незначительная часть государст-
венных служащих — чиновников — встала на путь активной
борьбы.
Наиболее важной задачей весной 1944 г. было вовлечение и
борьбу самого многочисленного класса — крестьянства.
Итальянскому фашизму никогда не удавалось завоевать ши-
рокие слои трудящихся в деревне. После 8 сентября 1943 г. до-
мой возвратились сотни тысяч молодых крестьян, которые несли
в деревню новые силы и новое брожение. Прибыв из стран, под-
вергшихся фашистской агрессии, они принесли с собой в Италию
не только чувство озлобления против предателей-генералов. Они
узнали там также, что такое партизанская война и Сопротивле-
ние, узнали, на что способен народ, поднявшийся на борьбу.
Одной из первых областей, где крестьянство перешло на сто-
рону Сопротивления, была Эмилия, известная своими револю-
ционными и социалистическими традициями. Здесь родились и
погибли семь братьев Черви, ставшие национальными героями
Италии. Это была многочисленная семья: 22 человека во главе
с «папашей Альчиде» дружно трудились на ферме, пользуясь ува-
жением в округе. Еще до войны все сыновья занимались распро-
странением газеты «Унита», а один из них, Альдо, организовал
коммунистическую ячейку. Когда Муссолини был свергнут,
отец Черви решил отпраздновать падение фашизма по-своему:
собрав всю муку, масло, яйца и вино, которые имелись в доме, он
150 L. Longo. Op. cit., p. 158.
408
велел сварить несколько центнеров макарон и устроил угощение
на всю деревню.
Но вскоре пришли гитлеровцы и братья вступили в борьбу.
«Мои сыновья питали глубокое уважение к Советскому Союзу,—
вспоминает Альчиде Черви,— и, когда радио Москвы произнесло:
«Смерть немецким оккупантам», они без лишних слов перешли
к делу». Они раздобыли стальную пилу и, сменяя друг друга,
целую ночь пилили опоры линии высокого напряжения: на рас-
свете она рухнула на землю. Несколько раз братья Черви напа-
дали на местных фашистов, разоружая их: винтовки и пистоле-
ты были нужны для бежавших из концлагерей пленных, которых
они направляли в партизанские отряды. Дом Черви стал цент-
ром, куда приводили русских, англичан, американцев.
В ночь на 25 ноября в доме ночевало шесть пленных во главе
с лейтенантом Анатолием Тарасовым, на рассвете они должны
были уйти в горы. Вдруг раздались крики: «Черви, сдавайтесь!»
Более 100 фашистов окружили ферму, на которой были женщи-
ны и дети. После перестрелки, когда огонь охватил сеновал и
подбирался к дому, Альдо сказал: «Надо сдаться. Я возьму все на
себя». Братья и их отец со связанными руками были доставлены
в тюрьму. Здесь полицейский предложил им перейти на сторону
«социальной республики». «Мы боимся испачкаться»,—ответил
за всех Альдо. Тогда начались допросы и избиения. 28 декабря
1943 г. на военном полигоне города Реджо-Эмилия семь братьев
были расстреляны. Отец Черви узнал о смерти сыновей только
через месяц, когда во время бомбардировки ему удалось бежать
из тюрьмы. «Невестки и внуки подошли ко мне, и я оплакал
своих сыновей,— вспоминает Альчиде.— Потом я кончил плакать
и сказал: За одним урожаем следует другой. Надо смотреть
вперед»» 151.
История братьев Черви была в 1943 г. исключением. В целом
расширение фронта борьбы в деревне шло значительно медлен-
нее, чем в городе. «Было бы ошибочным утверждать,— пишет
член руководства ИКП Джанкарло Пайетта,— что в деревне дви-
жение активного Сопротивления зародилось в первые же недели
или месяцы после событий 25 июля» 152. В первое время в дерев-
не преобладало настроение ожидания, оно было враждебно фа-
шизму, но не вело непосредственно к вооруженной борьбе. Со-
знание необходимости борьбы росло постепенно; оно рождалось
под влиянием бесчинств и насилий, которые творили фашист-
ские бандиты, под впечатлением наглого поведения оккупантов,
организованных ими массовых реквизиций и вывоза сельскохо-
зяйственных продуктов.
Кроме того, постепенно сельское население убеждалось, что
партизаны — это сила, способная бороться против оккупантов и
151 «Герои Сопротивления», стр. 204—209.
152 «Тридцать лет жизни и борьбы...», стр. 458.
409
итальянских фашистов. Поэтому, когда весной 1944 г. Муссолини
объявил призыв в фашистскую армию, молодые крестьяне стали
массами уходить в горы, пополняя партизанские отряды.
Для перенесения войны из горных долин на равнину и подго-
товки восстания нужно было привлечь к борьбе подавляющую
часть крестьянства. «Партизанские бойцы и рабочие в городах
решительно движутся к восстанию,— писал Л. Лонго в начале
лета 1944 г.— Это доказывают сражения последних недель. Но
совершенно необходимым условием народного восстания являет-
ся то, чтобы к бойцам-партизанам, к рабочему классу примкнули
широкие массы крестьянства. В истории нет примера народного
восстания, которое бы победило без того, чтобы к действиям ра-
бочих и солдат не присоединились крестьяне» 153.
Поднимая на борьбу крестьянство, компартия приступила к
организации в селах отрядов самообороны (САП), представляв-
ших собой массовую вооруженную организацию, действовавшую
в контакте с партизанскими бригадами и местными КНО. В за-
дачу САП входила борьба против фашистских поборов и рекви-
зиций, срыв уплаты налогов и сдачи поставок, а также расправа
с местными фашистами и предателями. Первые САП появились
в начале лета в Эмилии и за короткий срок распространились по
всей оккупированной Италии. Постепенно многие из них превра-
тились в настоящие боевые единицы: не ограничиваясь обороной
своих деревень, они стали наносить удары по дальним позици-
ям врага.
Летом и осенью 1944 г. национально-освободительное движе-
ние в Северной Италии достигло особенного размаха. Итальян-
ские патриоты прилагали все силы, чтобы ускорить освобожде-
ние своей родины от фашизма. Партизанская армия превратилась
к тому времени в грозную силу. Если в феврале — марте 1944 г.
в партизанских отрядах Северной Италии насчитывалось
20—25 тыс. человек, то в июне это число возросло до 50—60 тыс.,
а к осени превысило 100 тыс. человек154. Не было районов, где
не действовали бы отряды ГАП и САП. П. Тольятти в одном из
своих выступлений в то время говорил, что военные операции
партизанской армии, переплетаясь с забастовками и антифа-
шистскими выступлениями масс, готовили и уже осуществляли
всенародное освободительное восстание 155.
Вместе с итальянскими патриотами в партизанских отрядах в
то время можно было встретить людей, которые в объяснениях
с товарищами часто прибегали к языку жестов. Это были военно-
пленные, бежавшие из лагерей, люди, высланные в Италию из
других стран или насильно мобилизованные в немецкую армию:
153 L. Longo. Op. cit., p. 249, 251.
154 P. Батталья. Указ. соч., стр. 357; Л. Лонго. Указ. соч., стр. 304; G. Bосса.
Op. cit., p. 389.
155 P. Togliatti (Ercoli). Avanti, verso la democrazia. Mosca, 1945, p. 28.
410
англичане и новозеландцы, австралийцы, американцы, чехи и
югославы. Многие из них, попав в партизанские отряды, отказы-
вались перейти линию фронта и предпочитали остаться в рядах
итальянских патриотов. Наибольший след в движении итальян-
ского Сопротивления оставили своим участием советские граж-
дане.
Итальянские партизаны хорошо помнят имя Федора Полетае-
ва (Поэтана), награжденного итальянским правительством золо-
той медалью за участие в движении Сопротивления. «Когда он
пришел в горы,— рассказывают его товарищи по отряду,— мы у
него спросили: «Как тебя зовут?» — «Федор»,— ответил он. «Рус-
ский?» — «Русский».— «Откуда ты?» — «Из немецкого концентра-
ционного лагеря».— «Почему ты решил бороться вместе с на-
ми?» — «Чтобы все люди были свободными и равными». Он был
огромный, как дуб, настоящий Геркулес, добрый и смелый. Он
был самый лучший из нас» 156.
Во время боя, в котором погиб Ф. Полетаев, он во главе не-
большой группы смельчаков пробрался в тыл немецкого отряда,
пытавшегося захватить штаб партизанской дивизии. Смелая и
неожиданная атака пулеметчиков Полетаева заставила гитлеров-
цев в панике отступить.
Трудно сказать, сколько русских сражалось вместе с итальян-
скими партизанами. По далеко не полным данным, их было не
менее 2 тыс. человек. В дни апрельского восстания 1945 г. эта
цифра значительно увеличилась. Воспользовавшись смятением,
охватившим в те дни врага, многие советские военнопленные
захватывали оружие и присоединялись к восставшему народу.
Иногда не удавалось даже установить имена тех русских ге-
роев, которые отдали свою жизнь за свободу и независимость
итальянского народа. Так было, например, с двумя русскими воен-
нопленными, подавшими сигнал к восстанию против гитлеров-
цев в небольшом южном городке Санта Мария Капуа Ветере и
павшими в этом бою. В других случаях русские составляли целые
подразделения и отряды, и об их бесстрашии хорошо знали не
только друзья, но и враги. Неувядаемой славой покрыл себя
«Русский батальон» в Эмилии, в котором объединилось свыше
100 советских людей под командованием В. Переладова. Расска-
зывая о смелости и мужестве этого батальона, писатель Сильвио
Микеле говорил: «Когда раздавалось их троекратное ура, каза-
лось — они сильнее и многочисленнее, чем в действительности.
Эсэсовцев они приводили в ужас».
«Свобода не имеет границ»,—написано на памятнике, воз-
двигнутом итальянцами на месте гибели русского партизана
Николая Буянова в местечке Кастель Нуово в Тоскане. «Нет в
Италии края,— пишет один из руководителей партизанского дви-
жения в Лигурии, Дж. Сербандини,— в котором не помнили бы
156 Р. Батталья. Указ. соч., стр. 377—378.
411
своего Михаила, Сашу, Виктора, Григория. Русские имена впе-
ремежку с итальянскими можно увидеть на многочисленных
мемориальных досках на горных кладбищах в Альпах и Апенни-
нах. На могилах павших советских бойцов всегда свежие цветы
как знак вечной памяти и признательности» 157.
Летом 1944 г. партизанская армия прочно взяла в свои руки
инициативу и переносила военные действия все ближе к горо-
дам. Наступление шло по всему фронту: крупные сражения пе-
ремежались стычками, засадами, налетами на склады и мелкие
гарнизоны фашистов. В центре всей этой деятельности находи-
лись итальянские коммунисты. Генерал Кадорна, прибывший
летом 1944 г. на оккупированную территорию, сообщал в отчете
англо-американскому главному штабу, что «ведущей силой дви-
жения является Итальянская коммунистическая партия», и пи-
сал далее: «Следует отметить, что коммунисты являются един-
ственной партией, которая ведет борьбу во всеоружии, распола-
гая тыловым хозяйством, организационными центрами, мастер-
скими, типографиями, умелыми и надежными связными.
Коммунисты наиболее решительно ведут борьбу против немцев
и фашистов: они неуклонно выступают против всяких соглаше-
ния и компромиссов с противником» 158.
О сотнях боев и столкновений сообщали двухнедельные бюлле-
тени командования партизанских соединений летом и осенью
1944 г. 22 июня 3-я бригада Гарибальди заняла город Торрилья,
расположенный в 40 км от Генуи. В те же дни 6-я бригада Гари-
бальди вступила в город Серавалле, Борго-Сезия и Романьяно-Се-
зия. В Пьемонте, Лигурии, Эмилии, Тоскане и Венето все больше
сел и долин переходило в руки патриотов. В июле — августе пламя
партизанской войны с особой силой полыхало в Тоскане и Марке.
Патриоты очищали территорию от итальянских фашистов до при-
хода американо-английских войск, они нападали на отступавшие
немецкие колонны. Толентино, Мачерата, Озимо и многие другие
города Тосканы и Марке были освобождены партизанами 159.
15 июля гарибальдийские отряды, действовавшие вокруг Фло-
ренции, спустились с гор и подошли вплотную к городу. Горные
отряды соединились с восставшим населением и завязали крово-
пролитные бои на улицах Флоренции. В это время английская
армия остановилась на берегу Арно, в пригородах города. Лишь
через шесть дней после освобождения столицы Тосканы англий-
ские патрули вступили на ее улицы. На вопрос социалиста С. Пер-
тини, почему англичане не перешли Арно вслед за партизанами,
один английский майор ответил, что союзники ожидали, пока пар-
тизаны окончательно очистят город от фашистов 160.
157 «Объединение Италии». М., 1963, стр. 342.
158 R. Cadorna. Op. cit., p. 181.
159 См. Л. Лонго. Указ. соч., стр. 249.
160 G. Bосса. Op. cit., p. 362.
412
Наступлением партизан руководил один из героев национально-
освободительной войны, командир гарибальдийской дивизии «Арно»
Алиджи Бальдуччи («Потенте»), «Потенте, который был одет в
красную гарибальдийскую рубашку и короткие штаны цвета хаки,
все время среди своих бойцов. Его располагающая к себе внеш-
ность, ясные и улыбающиеся глаза, откинутые назад светлые воло-
сы делают его похожим на легендарного народного вождя. Парти-
заны его отрядов готовы идти за ним на край света, пренебрегая
всеми опасностями» 161. В момент, когда Бальдуччи руководил пе-
реправой первых частей через Арно, он был тяжело ранен и погиб,
так и не успев увидеть свой родной город свободным.
В сентябре в Эмилии и Романье борьба приняла характер все-
народного восстания. 25 партизанских бригад и бригады ГАП ата-
ковали гитлеровцев и итальянских фашистов. Отряды САП воз-
главляли выступления населения. Во многих городах трудящиеся
штурмовали префектуры и мэрии, уничтожали налоговые регистры
и другие документы, расправлялись с местными фашистами и их
пособниками. О масштабах битвы в Эмилии говорит число вражес-
ких потерь: только за две недели сентября противник потерял
здесь убитыми и ранеными более 2200 человек; было выведено
из строя большое количество военной техники.
7 ноября, в годовщину Великой Октябрьской революции, парти-
занское командование Эмилии сконцентрировало в Болонье значи-
тельные силы и нанесло гитлеровцам сокрушительный удар. По-
сле кровопролитных боев, в которых участвовали артиллерия и
танки, гитлеровцы, потеряв более 250 человек убитыми, были вы-
нуждены отступить. Центр города в течение нескольких дней на-
ходился в руках партизан. Партизаны и патриоты Эмилии, которую
друзья и враги называли «Красной Эмилией», к осени 1944 г.
ликвидировали власть фашистской администрации почти во всей
области. Гитлеровцы смогли сохранить органы «республики» Мус-
солини лишь в отдельных пунктах.
Гитлеровский главнокомандующий в Италии Кессельринг писал
в своих мемуарах: «После оставления Рима (июнь 1944 г.) про-
изошло усиление партизанской деятельности в совершенно неожи-
данных для нас масштабах... С этого момента партизанское движе-
ние превратилось для немецкого командования в реальную опас-
ность и его ликвидация стала задачей первостепенной важно-
сти» 162.
Фашисты пытались ослабить размах освободительного движения
массовым террором и жестоко расправлялись с мирным населением.
Зверские приказы гитлеровских оккупантов и фашистских властей
следовали один за другим. Весной 1944 г. Муссолини издал декрет
о предании смертной казни всех, кто оказывал какую-либо помощь
партизанам. В августе того же года Кессельринг приказал рас-
161 О. Barbieri. Ponti sull'Arno. Roma, 1958, p. 327.
162 A. Kesselring. Memorie di guerra. Milano, 1954, p. 252.
413
стреливать заложников при каждом действии партизан, сжигать
дома и кварталы, вблизи которых было произведено нападение
на немецких солдат 163. Немецкое командование создало специаль-
ные «центры по борьбе с партизанами», имевшие в своем распо-
ряжении значительное количество воинских частей. Число кара-
тельных операций эсесовцев и итальянских фашистов в июне до-
стигало в Лигурии — 51, в Ломбардии — 25, в Эмилии и Романье —
32, в Венето — 18 и в Пьемонте — 111. Несмотря на то что в этих
походах фашистские войска, как правило, поддерживались артил-
лерией, танками и самолетами, им не удавалось разбить партизан.
Свою бессильную ярость фашистские звери вымещали на парти-
занах, захваченных в плен. Попавшие в руки врага патриоты
подвергались зверским истязаниям. В Оссоле (Ломбардия) фаши-
сты подвешивали пленных партизан за ребра на железных крю-
ках. В Казалеккио (Эмилия) эсэсовцы привязали 20 пленных га-
рибальдийцев к столбам и, прострелив им сначала ноги, а затем
руки, оставили их умирать медленной смертью 164. В Италии нет
человека, который не слышал бы о небольшом городке в Эмилии —
Марцаботто. 23 сентября 1944 г. два полка эсэсовской дивизии
«Адольф Гитлер» окружили Марцаботто и прилегающие к нему
села, многие жители которых ушли в партизанские отряды. Эс-
эсовцы загоняли население в сараи и сжигали заживо стариков, рас-
парывали кинжалами животы женщинам и разбивали прикладами
головы грудным младенцам. 2 тыс. человек — более половины жи-
телей — погибли от рук фашистских извергов 165.
Передовые бойцы армии Сопротивления показывали образцы ге-
роизма и боролись до последнего вздоха. Молодой туринский ком-
мунист Данте ди Нанни, посмертно награжденный за доблесть
золотой медалью, во время налета на городскую радиостанцию
получил семь ранений. Фашисты окружили дом, в котором нахо-
дился герой, и попытались захватить его в плен. Истекая кровью,
он в течение нескольких часов отбивал атаки фашистов, вызвавших
на подмогу два легких танка. Когда у Данте ди Нанни кончились
ручные гранаты и патроны, он выполз на балкон и бросился вниз
на каменную мостовую.
Когда прокурор миланского трибунала спросил командира
бригады ГАП Кампеджи, принимал ли он участие в операциях гапи-
стов, тот ответил: «Я не только участвовал в них, я их подготав-
ливал и руководил ими». Когда был зачитан приговор, ему пред-
ложили подписать прошение о помиловании. На это Кампеджи
ответил: «Пусть о помиловании просит Муссолини, ему это очень
скоро понадобится» 166. Ранним утром на следующий день спешив-
шие на фабрику рабочие услышали из проезжавшего мимо них
163 R.Carli-Ballola. Storia della Resistenza. Roma, 1957, p. 168.
164 «Epopea partigiana». Bologna, 1946, p. 88—89.
165 Л. Лонго. Указ. соч., стр. 314—315.
166 Д. Пеше. Указ. соч., стр. 153.
414
крытого грузовика боевую песню рабочего класса «Бандьера
росса»! Эту песню пели Кампеджи и его товарищи, которых везли
на казнь.
Старый коммунист-подпольщик Эузебио Джамбоне был аресто-
ван весной 1944 г. вместе с другими членами КНО Пьемонта и
приговорен к расстрелу. После оглашения приговора он гордо за-
явил своим палачам: «Как рабочий и как коммунист я 25 лет
боролся за свержение фашизма. Как рабочий и как итальянец я
горжусь этой борьбой и горжусь тем, что отдаю жизнь за свободу
и независимость моего народа». Приговоренный к смертной казни
вместе с Джамбоне рабочий-социалист Бевилакуа писал перед
смертью своей матери: «Твой сын не виновен в том, в чем его
обвиняют, ведь его обвиняют в том, что он был террористом и сабо-
тажником, в то время как на самом деле он был просто социали-
стом, отдавшим свою жизнь за дело всех рабочих» 167.
Вместе с Джамбоне и Бевилакуа было казнено еще пять членов
пьемонтского КНО. Это были люди, принадлежавшие к различным
социальным категориям и политическим партиям. Однако между
ними было нечто общее, что их сближало,— это их отношение к
родине. Свобода, за которую сражались и умирали бойцы Сопро-
тивления, была свободой для всего народа, а понятие родины
включало в себя представление о преобразованной, обновленной
родине.
Итальянские патриоты и партизаны не имели специально напи-
санной программы на будущее. Однако многие документы руково-
дящих органов Сопротивления отражают идеи обновления, кото-
рыми оно вдохновлялось.
КНО Северной Италии писал в одной из своих резолюций:
«В Италии будущего не будет места для режима замаскированной
реакции или урезанной демократии. Новой политической, социаль-
ной и экономической системой может быть только глубокая и дей-
ственная демократия. КНО является прообразом будущего прави-
тельства. В этом правительстве рабочие, крестьяне, ремесленни-
ки — все трудящиеся классы будут иметь решающее влияние и
партии, представляющие их, займут в нем место, соответствующее
их весу» 168.
Политические и социальные требования, выдвигаемые передо-
выми антифашистскими партиями, получили в тот период широкое
распространение среди сражавшихся партизан. Политический ко-
миссар отрядов Партии действия Пьемонта писал в циркуляре,
разосланном комиссарам отрядов: «Необходимо, чтобы все парти-
заны хорошо поняли, что они являются солдатами новой, револю-
ционной армии, армии национального освобождения... Необходимо
объяснить характер, цели и задачи армии национального освобож-
дения. В частности, надо ясно сказать, что солдаты этой армии не
167 Р. Батталья. Указ. соч., стр. 324.
167 «Per la liberta e l'indipendenza d'ltalia», p. 91.
415
удовлетворяются расплывчатым патриотизмом тех, кто стремится
лишь к «изгнанию захватчика со священной земли отчизны»,
а являются в первую очередь вооруженным авангардом движения
обновления, революционного процесса, который захватывает весь
социальный и политический строй страны и должен превратить
Италию в свободную, демократическую и передовую нацию»169.
Прогрессивные социальные идеи захватывали также и католи-
ков, принимавших участие в движении Сопротивления. Интерес-
ным свидетельством настроений, проникавших в эти отряды, яв-
ляется соглашение, заключенное 17 августа 1944 г. между брига-
дами Партии действия района Кунео и «автономными» отрядами,
действовавшими в районе Монреале и Ланге. В этом соглашении
говорилось: «Борьба против немцев и фашистов является лишь
предпосылкой и этапом на пути к достижению нашей конечной
цели, заключающейся прежде всего в коренном политическом,
моральном и социальном обновлении страны... Мы боремся за уста-
новление здоровой демократии, за достижение полной свободы,
уважение человеческой личности, уничтожение всяческих приви-
легий, за достижение социальной справедливости. Мы хотим, что-
бы итальянский народ свободно и искренне, без всякого давления
со стороны, выразил свою волю и избрал для себя наиболее подхо-
дящее устройство» 170.
В своем партизанском дневнике Р. Батталья рассказывает об од-
ном замечательном эпизоде. Комиссар отряда спросил старого
пастуха с горы Монте Тондо, почему он стал партизаном. Тот
ответил, что из ненависти к фашистским властям, которые оштра-
фовали его за то, что он пас скот в лесу. Став партизаном, он
надеется, что сможет пасти стадо, где захочет. Комиссар улыбнул-
ся этой наивной концепции и спросил: «А как же законы, ведь если
каждый будет делать, что ему заблагорассудится, то ведь исчезнут
и леса, которые нужны для пастбищ?» И пастух с Монте Тондо
ответил: «Законы мы установим, но это будут справедливые за-
коны, такие же справедливые, как мы сами» 171.
Стремление к обществу, основанному на добровольном сотруд-
ничестве свободных и равных людей, сознательно участвующих
в решении судеб своей родины, широко отражено как в докумен-
тах политических органов Сопротивления, так и в воспоминаниях
рядовых партизан. Мысль о том, что только общими усилиями
можно добиться права участия народа в политической жизни, прео-
долеть разрыв между народом и государственной властью, объеди-
няла рабочих предприятий ФИАТ и крестьян из горных долин,
патриотически настроенных офицеров и рядовых католиков, гари-
бальдийцев и бойцов из отрядов Партии действия.
169 F. Chabod. L'ltalia contemporanea. Torino, 1961, p. 133.
170 R. Battaglia, G. Garritano. Breve storia della Resistenza Italiana. Novara,
1955, p 213.
171 R. Battaglia. Un uomo, un partigiano. Milano, 1946, p. 180.
416
После прекращения деятельности Центрального КНО на окку-
пированной территории значение КНО Северной Италии еще более
возросло. Ряд актов, принятых им в этот период, ясно показывал,
что КНО Северной Италии окончательно определил свое место в
борьбе и полностью осознал ответственность, которую возлагало на
него народное движение.
2 июня КНО Северной Италии объявил себя правительственным
органом и заявил, что его целью является подготовка националь-
ного восстания. В другом постановлении, от 14 июня, КНО реши-
тельно и ясно сформулировал характер восстания, определяя его
как ряд непрерывных нарастающих боев, которые подготовят ре-
шающую схватку, поддержанную всеобщей забастовкой172.
10 июня КНО Северной Италии опубликовал воззвание к крестья-
нам, призывая их саботировать хлебопоставки фашистскому пра-
вительству и не сдавать урожай: 9 августа комитет в первый раз
обратился к промышленникам по вопросу о защите предприятий
от разграбления и разрушения их гитлеровцами, напомнив им, что
этот вопрос «имеет политическое значение и должен быть разрешен
как таковой... Комитет согласен вести переговоры с промышлен-
никами только при условии, если они ясно заявят, что признают
его право организовать и руководить защитой предприятий, и офи-
циально обязуются не предпринимать никаких других действий
в этом вопросе» 173
«Это были не простые увещания,— пишет Батталья,— в этот пе-
риод господствующий класс действительно утратил свою спесь, был
растерян, неожиданно для себя очутившись изолированным перед
лицом народа и его организованных сил. Немало промышленни-
ков были вынуждены идти в Каноссу, были готовы пойти на все
уступки, лишь бы пережить грозу...» 174
Доказательством новых отношений между органами Сопротив-
ления и промышленниками служит другое обращение КНО Север-
ной Италии от 21 сентября, в канун крупной забастовки в Мила-
не. «В ближайшем будущем,— говорится в документе,— промыш-
ленные предприятия должны будут прекратить работу на период,
длительность которого трудно в настоящее время определить.
Руководящие круги промышленников должны проявить человече-
скую и гражданскую солидарность по отношению к массам рабо-
чих. В момент, когда лучшие сыны Италии без колебаний встали
на трудный и полный опасностей путь партизанской войны, италь-
янские промышленники не могут уклониться от выполнения своего
долга...» 175
Летом 1944 г. КНО Северной Италии издал первые инструкции
о создании и усилении местных комитетов национального освобож-
172 F. Catalano. Op. cit., p. 177.
173 R. Carli-Ballola. Op. cit., p. 197.
174 P. Батталья. Указ. соч., стр. 448.
175 R. Carli-Ballola. Op. cit., p. 198.
417
дения. Это было большой победой коммунистов, видевших в КНО
органы руководства массовой борьбой. «В то время,— пишет
Л. Лонго,— дилемма заключалась в следующем: массовые КНО на
предприятиях, в городских кварталах, деревнях и представляющие
все активные силы на местах или же только КНО в масштабах
провинции, как этого хотели представители христианских демо-
кратов и либералов, стремившиеся превратить их в коалиционные
органы, исполняющие распоряжения Центрального КНО. Разуме-
ется, мы были за КНО, которые были бы не бюрократическими
придатками, а органами мобилизации и самоуправления масс, ору-
диями непосредственной демократии» 176.
Либералы и христианские демократы опасались, что их предста-
вители в местных КНО попадут под влияние левых сил антифа-
шистской коалиции. Они и слышать не хотели о создании КНО на
предприятиях, понимая, что эти комитеты, непосредственно пред-
ставляющие рабочий класс, будут решающим образом определять
характер деятельности КНО города или квартала.
Как всегда, коммунисты не ограничивались дискуссией в цент-
ральных органах, а действовали в соответствии с требованиями
народной войны, уверенные в том, что факты всегда сильнее слов.
Повсюду, где только представлялась возможность, коммунисты
выступали инициаторами создания комитетов национального осво-
бождения.
«Следует отметить,— пишет Л. Лонго,— что при практической
реализации нашей линии на местах мы не встречали сопротивления
и оппозиции, как это было в центральных органах. И это понятно.
Там, где имелись настоящие бойцы, будь они либералами или хри-
стианскими демократами, представителями Партии действия или
партии рабочего класса, они не могли не признать вслед за нами
необходимость расширить организацию и укрепить единство дей-
ствий» 177. Сами руководители этих партий в центральных орга-
нах перестали сопротивляться тому, чтобы их друзья на местах
принимали участие в организации КНО: понимая, что не в силах
остановить этот процесс, они удовлетворялись тем, что по мере
своих сил старались его затормозить.
Осенью 1944 г. в качестве правомочных членов Сопротивления
были признаны «Фронт молодежи» и «Группы защиты женщин».
Эти организации, созданные по инициативе компартии и насчиты-
вавшие многие десятки тысяч членов, долгое время оставались
вне КНО из-за сопротивления консервативных партий. Их при-
знание еще более укрепило массовую базу комитетов националь-
ного освобождения.
Историк-социалист М. Джована, констатируя факт усиления ле-
вых партий в КНО, следующим образом объяснял причины подоб-
ной эволюции: «Дело заключалось в том, что мобилизация масс
176 L. Longo. Op. cit., p. XXXIV.
177 Ibid., p. XXXVII.
418
становилась всеобщей и КНО втягивал в свою орбиту все активные
сферы народного движения, охваченные массовыми огранизация-
ми... Политическая ось коалиции смещалась влево, по мере того
как организация КНО становилась шире и включала в себя новые
силы, порожденные инициативой народных масс» 178.
Расширение вооруженной борьбы выдвигало много новых про-
блем военного характера, которые выходили за пределы компетен-
ции политических органов, например указание районов действия
партизанским соединениям, координация операций между отряда-
ми различных партий, распределение между ними продовольствия
и оружия. Учитывая все это, коммунисты в мае 1944 г. предложили
план создания объединенного военного командования. «В настоя-
щее время как политические, так и военные причины,— писал по
этому поводу Л. Лонго в органе бригад Гарибальди «Иль комбат-
тенте»,— требуют создания центрального партизанского командо-
вания; организация и деятельность такого органа возможны уже
сейчас. Все, что препятствует единству, препятствует ведению
войны. Поэтому должны быть отброшены все сектантские пред-
рассудки и преодолены местнические взгляды, которые являются
плодом ограниченной перспективы и узкого опыта; они должны
отступить перед стремлением освободить родину своими сила-
ми» 179.
На основе предложений, представленных коммунистами, такой
орган был официально создан 9 июня под названием «Командование
корпусом добровольцев свободы». Руководящее положение в нем
заняли Л. Лонго и Ф. Парри. Генерал Кадорна, который претен-
довал на пост командующего, но был вынужден в то время огра-
ничиться более скромной ролью военного советника, пишет в своих
мемуарах: «Формально в главном командовании корпуса добро-
вольцев свободы были представлены все партии на паритетных
началах. Однако подавляющим влиянием в нем пользовались
Лонго и Парри... Это господствующее влияние коммунистической
партии и Партии действия соответствовало реальному соотно-
шению сил в партизанской армии» 180. Главное командование опи-
ралось на сеть периферийных органов, которые начали создаваться
по областям, секторам и отдельным долинам. Его деятельность
придавала партизанским действиям более планомерный характер,
улучшала взаимодействие между различными отрядами.
Конец лета 1944 г. ознаменовался разгаром партизанского на-
ступления. О его размахе говорит тот факт, что в операциях против
партизан в этот период кроме всех вооруженных формирований
Муссолини постоянно было занято не менее 6—8 дивизий немцев181.
178 «МLI», 1957, № 48, р. 97.
179 L. Longo. Op. cit., p. 226.
180 R. Cadorna. Op. cit., p. 132.
181 F. Chabod. Op. cit., p. 128.
419
В результате действий партизан на оккупированной территории
множились освобожденные районы. Из долины Вальсезия, неда-
леко от города Бьеллы, фашисты были изгнаны уже в начале июня.
Между Генуей и Пьяченцей освобожденный район простирался на
150 км. В Пьемонте крупнейший партизанский район Валь ди Лан-
цо находился всего в 30 км от Турина. В общей сложности летом
и осенью 1944 г. в Северной и Центральной Италии существовало
более 15 освобожденных районов. Крупнейшими из таких районов,
которые партизаны удерживали от одного до трех месяцев, были
Монтефьорино, Оссола и Карния.
Партизанское наступление, начавшееся на город Монтефьорино,
закончилось 18 июня разгромом немецкого гарнизона. В Монте-
фьорино была провозглашена республика и проведены свободные
выборы местной администрации. В боях за этот район немцы по-
теряли более 800 человек убитыми и 700 пленными. Партизаны
захватили 24 пушки, 160 машин и много другого снаряжения.
Когда в конце июня гитлеровцам удалось предпринять контрна-
ступление, бросив в бой до 30 тыс. солдат, на защиту свободной
республики вместе с партизанами выступило все население осво-
божденных сел 182.
Не менее героической была история республики Оссолы, распо-
ложенной недалеко от швейцарской границы. На протяжении июля
и августа партизаны освободили один за другим населенные пунк-
ты района, обладавшего значительными промышленными пред-
приятиями. На территории района было создано временное пра-
вительство. Оно обратилось к англо-американскому командованию
с предложением высадить на освобожденной территории, распола-
гавшей двумя действующими аэродромами, десант. В этом случае
республика, занимавшая важные стратегические позиции, могла
бы превратиться в постоянный освобожденный район. Однако обе-
щанная помощь не прибыла. «Когда президент республики Ти-
бальди,— пишет один из деятелей республики Оссола, Адзари,—
обратился за помощью, ему ответили из Лондона: «Мы вам дадим
все»... Но 20 ноября, когда началось немецкое наступление, нам
неожиданно сообщили, что ничего, даже одежды, прислано не бу-
дет. Патриоты до сих пор задают себе вопрос, почему это произо-
шло» 183.
В области Венето свободная территория Карния просуществова-
ла около трех месяцев. С первых же дней освобожденный район
стал подвергаться атакам гитлеровцев. Фашисты безжалостно рас-
правлялись с местным населением, поддерживавшим партизан.
Кровопролитные бои, в ходе которых гитлеровцы потеряли почти
полторы тысячи убитыми, продолжались несколько недель.
Жизнь освобожденных районов, несмотря на суровые условия,
182 П. Секкъя. Итальянские коммунисты и Сопротивление.— «Новая и но-
вейшая история», 1963, № 3, стр. 103—104.
183 «МLI», 1958, № 52—53, р. 97—99.
420
в которых им приходилось существовать, представляла собой при-
мер той непосредственной народной демократии, за которую боро-
лись итальянские патриоты. «Необходимо,— писала газета «Иль
комбаттенте»,— чтобы там, где прошли партизаны, преподавался
неизгладимый урок большого политического значения: «партизан-
ские» селения, свободные зоны должны стать образцовыми для
итальянского демократического государства» 184. В первые же дни
на общих собраниях населения избирались муниципальные джун-
ты — органы внутреннего административного управления. В то вре-
мя как КНО были политическими органами мобилизации и руко-
водства массами, народные муниципальные джунты занимались
разрешением многочисленных и сложных вопросов внутренней
жизни населения освобожденных городов и сел.
Новые народно-демократические органы развивали бурную дея-
тельность: внутренние ресурсы района использовались для обеспе-
чения нужд партизанских соединений и населения, вводилось спра-
ведливое распределение продовольственных запасов, устанавлива-
лись твердые цены и велась жестокая борьба с черным рынком.
Опираясь на волю большинства населения, у крупных владельцев
производились реквизиции, на имущество богачей вводился высо-
кий прогрессивный налог.
Существование многочисленных освобожденных районов, непре-
рывное нападение партизан на вражеские гарнизоны, действия
ГАП в городах создавали обстановку всеобщего подъема. Осенью
1944 г. фашисты перестали быть хозяевами на оккупированной
территории. «В Северной Италии,— писала в то время «Унита»,—
фашизм существует только номинально, в виде... декретов» 185.
Антифашистская печать в этот период призывала к всемерному
усилению борьбы, к началу всеобщего восстания. 26 августа англо-
американские войска повели наступление на «Готскую линию»
обороны. Призывы, с которыми союзное командование обращалось
к итальянским патриотам, давали все основания предполагать, что
речь идет о генеральном наступлении. Вскоре главный штаб англо-
американских войск объявил, что «Готская линия» прорвана «на
всем протяжении от перевалов через Апеннины до Адриатического
моря». В связи с переходом реки Рубикон командующий опера-
циями на Средиземном море генерал Вильсон гордо заявил: «Я ду-
маю, что переход Рубикона, так же как это было в свое время под
руководством знаменитого полководца античных времен, означает
окончательный разгром армии противника» 186-187. Но, спустившись
с гор и выйдя на равнину По, англо-американские войска замедли-
ли свое продвижение, а затем окончательно остановились.
Прекращение наступательных операций было вызвано большими
потерями и ослаблением союзнических армий в результате пере-
184 Л. Лонго. Указ. соч., стр. 266.
185 «L'Unita», 18.XI 1944.
186-187 E. Bammerton. The Second Great War, vol. 8. London, 1948, p. 3473.
421
броски трех английских дивизий в Грецию. Однако итальянские
партизаны в то время рассматривали эту остановку как доказа-
тельство нежелания англо-американского командования поддер-
жать усилия патриотов, как акт, направленный против националь-
но-освободительного движения. Действительно, несмотря на неко-
торое ослабление своих войск, англо-американское командование
продолжало сохранять перевес над немецкими дивизиями, нахо-
дившимися в Италии, как в количестве живой силы, так и особенно
в боевой технике. Благоприятные возможности для продолжения
продвижения были созданы действиями партизан, оттянувших на
себя значительные силы гитлеровцев. Кроме того, союзническое
командование могло послать на фронт сформированные на осво-
божденной территории итальянские воинские части, однако англо-
американское командование не использовало этих возможностей
и предпочитало держать эти части в тылу.
Внезапная остановка продвижения союзников поставила парти-
зан в очень тяжелое положение. Она дала возможность гитлеров-
цам в начале зимы снять с фронта несколько дивизий и обрушить
на партизанскую армию ряд сильных ударов. В истории освободи-
тельной войны наступил новый этап — от развернутой атаки по
всему фронту партизаны были вынуждены временно перейти к
обороне.
Банкротство «республики Сало>>
Территория «республики Сало» летом 1944 г. по своим размерам
была меньше освобожденной части Италии, но она включала об-
ласти, где было сконцентрировано до 4/5 итальянского промышлен-
ного потенциала. Использовать этот потенциал фашистам удава-
лось весьма ограниченно. Нет полных данных для характеристики
итальянской экономики в этот период, однако те цифры, которые
известны, свидетельствуют о самом тяжелом положении националь-
ного хозяйства. Нехватка сырья и нарушение сети коммуникаций,
разрушения от бомбардировок и разделение страны линией фронта
привели к резкому снижению производства.
Общий индекс обрабатывающей промышленности в этом году со-
ставил всего 42% от довоенного 1938 г. Добыча железной руды в
1944 г. составила около 1/3, а бокситов немногим более 1/10 по срав-
нению с довоенным уровнем. Стали в этом году было выплавлено
около 1 млн. т, т. е. вдвое меньше, чем до войны, а чугуна — в 15 раз
меньше. Производство алюминия, которое продолжало расти до
1943 г., на следующий год сократилось сразу в три раза. Довольно
значительным продолжало оставаться производство грузовых авто-
мобилей—около 11 тыс. единиц (хотя это и вдвое меньше, чем в
1942 г.), зато легковых машин было произведено всего несколько
сотен. Катастрофически обстояло дело с жидким горючим: бензин
и другое жидкое топливо производились в мизерных количествах,
422
исчисляемых сотнями тонн. Резко снизилось производство элек-
троэнергии — до 13 млн. квт-час 188-189.
Производство хлеба, сахара и других сельскохозяйственных про-
дуктов упало в десятки раз и было совершенно недостаточным.
Быстрыми темпами росла инфляция: в целом по стране цена лиры
в 1944 г. упала в 7 раз по сравнению с 1938 г.; правда, обесценива-
ние монеты шло гораздо быстрее на территории, занятой союзни-
ками, где англо-американцы выпускали огромное количество окку-
пационных денежных знаков («амлир» — американских лир). Не-
мецкие власти, прекратившие в октябре 1943 г. выпуск оккупа-
ционных марок, находили много других способов выкачивать сред-
ства у «социальной республики», что приближало ее финансовое
хозяйство к краху.
С декабря 1943 г. сумма, которую выплачивало правительство
Муссолини Германии «на военные расходы в Италии», была увели-
чена до 1 млрд. лир в месяц. Помимо этого, итальянские власти
были вынуждены платить за квартирование германских военных
частей, за их транспортировку, за постройку укреплений и т. д.
Применялись и совсем жульнические комбинации: так, немецкий
банк задерживал переводы, которые посылали своим семьям италь-
янские рабочие, находившиеся в Германии, и заставляли итальян-
ский банк оплачивать их за свой счет. По свидетельству министра
финансов «республики Сало» Пеллегрини-Санпьеро, в течение
1944 г. гитлеровцы ежемесячно выкачивали из Италии около
17 млрд. лир 190.
Гитлер был твердо намерен до конца использовать ресурсы «со-
циальной республики». «Совершенно безразлично, кто с них снимет
штаны, мы или англичане»,— говорил он. Существовал план вывоза
в Германию всей итальянской промышленности, но из-за техниче-
ской сложности подобной операции было решено ограничиться вы-
возом отдельных предприятий и наиболее ценного оборудования,
в то время как основной промышленный потенциал должен был
эксплуатироваться на месте. Фабрики и заводы Северной Италии
были поставлены под контроль немецких экономических органов:
им должны были сообщать все сведения о наличии сырья и специ-
альные организации выдавали разрешение на заказы итальянским
предприятиям. На итальянские заводы военного значения распро-
странились правила, действовавшие в военной промышленности
Германии.
Нет полных сведений о том, какая часть итальянской продукции
отправлялась в Германию в период существования «республики
Сало». Некоторое представление об этом дают частичные данные
за апрель 1944 г.: из 5 тыс. т серы, добытой в этом месяце, 3 тыс.
были отправлены в Германию, из 5,9 тыс. т марганца — 5 тыс. т,
188-189 R. Romeo. Breve storia della grande industria italiana, p. 212—230.
190 E. Colotti. L'amministrazione tedesca dell'Italia occupata. Milano, 1963,
p. 149—150.
423
из 2,3 тыс. т железной руды — 2 тыс. и так далее. Электрическая
промышленность полностью работала на вермахт, организация
Тодта забирала весь цемент и другие строительные материалы, в
Германию отправлялось около 2/3 производства текстильной про-
мышленности.
Итальянские военные заводы поставили гитлеровской армии в
апреле 1944 г. 7500 автоматов, 7 тыс. пистолетов, 10 тыс. винтовок,
100 артиллерийских орудий, 97 самолетов. Со своей стороны гитле-
ровцы, стремясь обеспечить военное производство, увеличили ввоз
каменного угля в Италию, распределяя его между своими постав-
щиками 191.
Итальянские промышленники охотно обслуживали гитлеровскую
армию. Получив заказ на 500 самолетов, руководитель заводов
ФИАТ Валлетта обратился к послу Ранну, выражая готовность со-
трудничать в более широких масштабах 192. Это объяснялось не
только тем, что внутренний рынок не мог обеспечить высоких при-
былей и гарантии сбыта, но и желанием укрепить свое независимое
положение по отношению к марионеточной республике Муссоли-
ни. Промышленники видели, что гитлеровцы являются более на-
дежной защитой от выступлений рабочих и одновременно застрахо-
вывали себя от «социальных» экспериментов Муссолини.
«Социализация предприятий» встретила со стороны германских
властей крайне недоброжелательное отношение: из-за их вмеша-
тельства вступление в силу закона, принятого 12 февраля 1944 г.,
было отсрочено до 30 июня. Было запрещено проводить «социали-
зацию» предприятий, находившихся в их ведении. А поскольку все
предприятия, имевшие даже самое отдаленное отношение к воен-
ному производству, контролировались немецкими представителя-
ми, то Муссолини пришлось летом 1944 г. удовлетвориться «со-
циализацией» книжных и журнальных издательств 193.
Значительная часть продукции сельского хозяйства также пред-
назначалась для Германии. Гитлеровская армия в Италии, точно
так же как на всех оккупированных территориях, почти полностью
состояла на местном довольствии. Кроме того, значительная часть
продуктов отправлялась в Германию. Всего в 1944 г. гитлеровцы
забрали 1/4 риса, 1/7 сахара, 1/3 овощей, 1/4 фруктов, 1/7 мяса
и рыбы, производимых в Италии 194.
Большие надежды гитлеровцы возлагали также на эксплуатацию
квалифицированной рабочей силы, в которой Германия крайне
нуждалась. «Итальянская катастрофа оказалась для нас выгодным
делом благодаря захвату вооружения и приобретению рабочей
силы» 195,— отмечал осенью 1943 г. Геббельс в своем дневнике. Так-
191 Е. Colotti. Op. cit., p. 169.
192 Ibid., p. 170.
193 Ibid., p. 159—160.
194 Ibid., p. 176.
195 Ibid., p. 130.
424
же и в этом отношении Италия рассматривалась гитлеровскими
руководителями совершенно на одинаковых правах с другими ок-
купированными странами. Когда Гитлер в январе 1944 г. приказал
привезти в Германию дополнительно 4 миллиона иностранных
рабочих, то Италия фигурировала на первом месте в списке по-
ставщиков: она должна была поставить полтора миллиона че-
ловек.
Во всех итальянских городах были открыты пункты по вербовке
рабочих. Многочисленные плакаты обещали им полное равенство
с немецкими рабочими и другие блага. Однако, несмотря на то что
в Северной Италии существовала безработица, в Германию вырази-
ли желание отправиться только некоторые фашисты, которые на-
столько себя скомпрометировали, что, боясь скорой расплаты, рас-
считывали найти в Германии более надежное убежище.
Тогда было решено перейти к насильственным мерам. В роли
современных работорговцев выступали итальянские власти. На
территории «социальной республики» была установлена трудовая
повинность, за уклонение от которой полагался суд военного три-
бунала. Несмотря на это, итальянцы упорно отказывались испол-
нять распоряжения властей. Начальник вербовочного пункта
в Пинероло сообщал в июле 1944 г., что из 700 человек, получив-
ших повестки, явилось только 10, причем один из них оказался
глухим и несколько других — хромыми. Немецкий представитель
в Генуе писал, что из 2600 человек явилось всего 30, между тем
как он ежедневно видит на улицах торода трудоспособных людей,
играющих в кости и кегли. «...Нежелание итальянцев работать,—
докладывал он,— усугубляется сейчас особым политическим поло-
жением и коммунистической пропагандой» 196.
Всего до конца апреля 1944 г. вместо запланированного к тому
времени миллиона удалось отправить около 25 тыс. человек. В ос-
новном это были люди, схваченные во время массовых облав или
заподозренные в помощи партизанам. Кроме того, среди них было
много уголовных преступников, взятых непосредственно из италь-
янских тюрем 197. План вывоза итальянской рабочей силы потерпел
провал. Как признавали немецкие власти, одной из причин этого
было партизанское движение в которое вступали те, кому грозила
отправка в Германию.
Стремление получить в Италии максимальное количество деше-
вой рабочей силы было одной из причин нежелания гитлеровцев
разрешать Муссолини создание армии. «Раз навсегда решено, что
итальянские войска не могут больше быть использованы,— в раз-
дражении писал Гитлер Ранну осенью 1943 г.— Единственно, на
что они способны, это — организовывать шумные манифестации,
которые отравляют народ. Боевые части, на которые действитель-
но можно было бы надеяться, не можем создать ни мы, ни наши
196 Ibid., p. 208.
197 Ibid., p. 216.
425
союзники» 198. Развитие партизанского движения заставило гитле-
ровские власти несколько изменить свою позицию. Из числа италь-
янских солдат, вывезенных после 8 сентября в Германию, было ре-
шено создать четыре дивизии, которые пройдут обучение в Гер-
мании.
В июле 1944 г. Муссолини было разрешено посетить итальянских
солдат, заканчивавших обучение. Эта поездка была жалким напо-
минанием довоенных времен, когда Муссолини объезжал на коне
или в открытом автомобиле бесконечные шеренги солдат, которые
должны были завоевать ему империю. Теперь немецкие инструк-
торы осматривали оружие итальянцев, заботясь, чтобы в винтовках
не оставалось патронов. Муссолини сопровождало несколько грузо-
виков с эсэсовцами, вооруженными пулеметами.
Эти меры предосторожности оказались излишними, однако, ког-
да, заканчивая свой визит, Муссолини 20 июля прибыл в ставку
Гитлера, его ждало неожиданное потрясение. Гитлер встретил его
на перроне словами: «Дуче, только что в моем штабе была взор-
вана адская машина». В то время как Муссолини осматривал место
покушения и выслушивал жалобы Гитлера на своих генералов,
Кейтель сделал Грациани предложение оставить обученные диви-
зии в Германии и использовать их для обслуживания противовоз-
душной обороны. «Это невозможно,— ответил Грациани.— Это было
бы концом всего». Кейтель не стал настаивать.
При прощании Гитлер горячо обнял Муссолини, воскликнув:
«Вы мой лучший, а может быть единственный друг на всем зем-
ном шаре!» Это было сказано так прочувствованно, что присут-
ствовавший при этом Ранн на миг даже поверил в искренность
Гитлера. «Однако через две минуты,— пишет Ранн,— когда насту-
пила моя очередь прощаться с Гитлером, он выразительно взгля-
нул на спину Муссолини и шепнул мне: «Ранн, будьте начеку»» 199.
«Лучший друг» не остался в долгу и после возвращения в Ита-
лию со злорадством заметил: «Теперь по части заговоров мы как
будто не составляем исключения» 200 Так закончилось последнее
свидание двух фашистских диктаторов.
Несмотря ни на что, Муссолини был доволен результатами по-
ездки в Германию. Он воочию увидел дивизии, которые, как он на-
деялся, вскоре вступят в строй. Что еще более важно, он убедился,
что Гитлер заинтересован в продолжении существования марионе-
точной республики и в укреплении его личного положения. Во вре-
мя предыдущей встречи, происходившей в апреле в Клессхейме,
Гитлер сказал: «Сейчас Италия является нашим единственным со-
юзником, который тесно связан с нами идеологически. И это явля-
ется причиной того, что в моих собственных интересах — удовлет-
ворить все желания дуче. И не только когда все идет хорошо. Нуж-
198 F. W. Deakin. Op. cit., p. 647.
199 P. Monelli. Op. cit, p. 345.
200 G. Bocca. Op. cit., p. 420.
426
но думать также и о собственном конце. Дуче и я сам являемся
безусловно самыми ненавидимыми людьми в мире...» 201 Сознание
общности судьбы подтверждало надежды Муссолини на солидар-
ность Гитлера, которая была его единственной опорой.
Вскоре в Италию стали отправляться дивизии, сформированные
в Германии. Дивизия «Сан Маркс» прибыла в конце июля, «Монте-
роза» и «Литторио» — в октябре и «Италия» — в декабре 1944 г.
Первые три соединения сразу же были включены в итало-немец-
кую армию «Лигурия», которая охраняла побережье от попыток
десантов и вела борьбу с партизанами. Официально командовать
ею был назначен Грациани, однако его полномочия были крайне
ограниченными.
Как и предвидели гитлеровцы, итальянские солдаты начали раз-
бегаться: некоторые делали это, как только эшелоны пересекали
итальянскую границу, другие — после того, как разобрались в об-
становке на родине, от которой они долгое время были изолиро-
ваны.
Солдаты не просто дезертировали: значительная их часть при-
соединялась к партизанам. Иногда в горы отправлялись целые
взводы или даже роты с вооружением и с офицерами во главе. Все-
го из состава этих дивизий, пребывание которых в Германии уве-
личило ненависть итальянских солдат к гитлеровскому союзнику,
дезертировало не менее одной четверти 202. Гитлеровское командо-
вание так и не решилось направить их на фронт — несмотря на
просьбы Муссолини, только два батальона приняли участие в боях
южнее Генуи. Остальные до конца войны оставались в тылу.
Гораздо больше энергии, чем войска регулярной армии, в борьбе
с партизанами проявляли отряды «республиканской гвардии», со-
зданные Паволини, а также другие формирования, возникшие са-
мыми различными путями. Наиболее многочисленным отрядом та-
кого рода была «10-я флотилия торпедных катеров» («Десятая
MAC») под командованием князя Валерио Боргезе. Его ядро со-
ставили моряки флотилии торпедных катеров, которой командовал
честолюбивый и заносчивый отпрыск старинного дворянского рода.
Этот отряд был чем-то вроде личной армии Боргезе, державшегося
довольно независимо по отношению к властям «республики Сало».
В отрядах Боргезе многие носили монархические звездочки. Сам
Боргезе заявил, что он «не допустит политики в военную сроду»
и его единственной целью является продолжение традиций италь-
янской армии.
В действительности Боргезе метил занять место командующего
вооруженными силами «Сало», а может быть даже замышлял сме-
стить Муссолини. Полицейские донесения по этому поводу привели
к тому, что Боргезе на короткий срок был даже арестован. Однако
немцы видели в отряде Боргезе одну из немногих частей, которые
201 F. W. Deakin. Op. cit., p. 676.
202 G. Bосса. Op. cit., p. 421.
.427
были готовы решительно бороться с партизанами, и «Десятая MAC»
просуществовала до конца войны, прославив себя жестокими рас-
правами над итальянскими патриотами.
Такого же рода автономным отрядом был «Легион Мути», соз-
данный в Милане под покровительством министра внутренних дел
Буффарини-Гуиди. Во время операций против партизан члены
этого «легиона» не проявили никакой доблести, зато они были из-
вестны как жестокие палачи, прибегавшие к самым изощренным
пыткам во время допросов.
Наряду с «Десятой флотилией MAC», «Легионом Мути», отрядом
парашютистов «Нембо», которые еще могли считаться военными
формированиями, существовали банды, представлявшие собой неч-
то вроде частных полицейских организаций, специализировавших-
ся на борьбе с антифашистами. Это были группы уголовников, во
главе которых стояли настоящие изверги, соревновавшиеся в изо-
бретении самых зверских мучений для своих жертв. Они были из-
вестны по именам предводителей: банда Карита, банда Коха, ор-
ганизация Полластрини и т. д. Наряду с профессиональными убий-
цами, в них подбирались люди с садистскими наклонностями, нар-
команы и дегенераты. Эти банды занимались не только «политиче-
ской» деятельностью, но и откровенным бандитизмом, вымогая
деньги и драгоценности у людей, не имевших отношения к движе-
нию Сопротивления, шантажируя личных противников того или
иного фашистского иерарха и т. д.
Ни обученные в Германии дивизии, ни «республиканская гвар-
дия» и банды авантюристов не в силах были справиться с движе-
нием итальянских патриотов. В ноябре 1943 г., в самом начале
движения Сопротивления, Муссолини в письме к Гитлеру писал:
«Я не считаю чем-либо серьезным появление вооруженных групп
в некоторых горных районах... Они не представляют опасности».
Муссолини сообщал о своем решении «покончить с действиями
этих групп», для чего намеревался использовать 2 тыс. полицей-
ских 203. Жизнь скоро показала полную вздорность хвастливых обе-
щаний Муссолини. Уже 2 апреля 1944 г. фашистский главно-
командующий Грациани в письме к начальнику генерального
штаба гитлеровского вермахта Кейтелю признавал, что партиза-
ны «представляют собой главную опасность» существованию «рес-
публики» 204.
Многочисленные документы «республики Сало» говорят о той па-
нике, которая охватила фашистов перед лицом летнего наступле-
ния партизан 1944 г. Во время совещания руководителей воору-
женных сил «республики», происходившего 15 июня, глава черно-
рубашечников Пьемонта заявил, что «положение ухудшается
с каждым днем» и если не будет принято срочных мер, то «мятеж-
ники, которые в настоящее время контролируют почти весь Пье-
203 «МLI», 1950, № 5, р. 4-6.
204 Ibid., p. 3.
428
монт, полностью возьмут его в свои руки» 205. В тон ему выступал
генерал, командующий войсками Ломбардии, подчеркнувший, что
«главную опасность в Милане представляют 300 тыс. промышлен-
ных рабочих, которые готовятся начать всеобщую забастовку
и восстание» 206.
За несколько дней до этого совещания Грациани представил
Муссолини меморандум о внутреннем положении, в котором пи-
сал: «В партизанском движении принимает участие большая часть
молодежи призывных возрастов. Масштаб этого движения излиш-
не подчеркивать: практически силы социальной республики кон-
тролируют, и то неполностью, полосу территории вдоль реки По,
остальная часть территории находится в руках партизан, которые
пользуются широкой поддержкой населения. Положение за послед-
ние недели еще более ухудшилось...» Как на одну из основных
причин расширения партизанского движения Грациани в том же
меморандуме указывал на «распространение коммунистических
идей», которые «захватили широкие слои населения не только в го-
родах, но и в деревне» 207.
Любопытные признания содержатся в отчете штаба фашистской
армии от 30 июня 1944 г., авторы которого пишут: «Массы населе-
ния с интересом и большой симпатией следят за движением мя-
тежников. Факторы, определяющие подобное положение, много-
численны: 1) всеобщее отвращение к фашизму, в который никто
не верит; 2) антипатия к немцам... 3) желание, чтобы война ско-
рее кончилась... 4) призыв в армию, предоставивший возможность
мятежникам вести широкую и успешную пропагандистскую дея-
тельность; 5) неэффективность операций по проведению каратель-
ных экспедиций и облав... 6) некоторые злоупотребления, допу-
щенные силами порядка во время карательных экспедиций... 7) не-
способность властей обеспечить защиту населения. Угроза быть
отправленными в Германию вызвала широкие забастовки и заста-
вила многих рабочих и население более или менее открыто поддер-
живать движение мятежников» 208.
Попытки Муссолини организовать координированное наступле-
ние против партизан оканчивались провалом. В конце июня 1944 г.
он отдал приказ Грациани и его заместителю генералу Миски
«очистить Пьемонт, действуя такими методами, которые поразили
бы психологию населения», «выжечь язву огнем и мечом». Когда
выяснилась неспособность армейских командиров возглавить по-
добную операцию, то в поход «против большевистской Вандеи»
двинулся сам секретарь фашистской партии Паволини. Однако
в первой же стычке он был ранен в ягодицу и, лишенный возмож-
205 «МLI», 1950, № 9, р. 59.
206«МLI», 1950, № 7, р. 29-30.
207 «Processo Craziani», vol. II, p. 32—35.
208 «МLI», 1950, № 9, р. 7.
429
ности достаточно быстро передвигаться, едва не был захвачен пар-
тизанами.
Фашистское воинство летом 1944 г. не было способно к наступле-
нию; даже в собственных казармах солдаты чувствовали себя, как
в осажденной крепости. Генерал Миски писал в одной из своих
инструкций: «Напоминаю всем командирам о необходимости со-
здания атмосферы постоянной подозрительности. Нельзя доверять
даже тем людям, которые сумели завоевать ваше расположение.
Подозревайте! Подозревайте! Подозревайте!» 209
Детализируя инструкции начальника, командир фашистских сил
области Эмилия писал об оборудовании казарм: «Вход должен быть
всегда под контролем, с наведенным на него оружием. Глазок на
двери, цепочка или другое приспособление, которое позволяет про-
пускать по одному человеку. Если входящий человек вам знаком,
то его не должны сопровождать посторонние. Если пришла группа,
то удалить ее на 50 м. Пропустить в дверь только узнанное вами
лицо и немедленно ее закрыть. Затем скомандовать: вперед по од-
ному, дистанция двадцать метров, руки вверх!» 210.
Глава марионеточной республики чувствовал себя летом 1944 г.
не лучше своих подчиненных. Муссолини вел как бы двойную
жизнь. С одной стороны, имелся «домашний» Муссолини, опустив-
шийся, бродивший без дела по дому в старом военном мундире без
знаков отличия и заводивший беседы на отвлеченные темы со все-
ми, кто только встречался ему. Под вечер он по привычке зажигал
свет в служебном кабинете — так на протяжении многих лет он
делал в Венецианском дворце в Риме, чтобы люди думали, что
«дуче» работает денно и нощно,— а сам отправлялся через черный
ход к Кларетте Петаччи, которую генерал Вольф заботливо поме-
стил в соседней вилле. Муссолини признавался своим ближним:
«Если бы я сейчас обещал итальянцам золотые монеты, то никто
бы не поверил. Если бы я стал раздавать эти монеты, то их брали
бы с глубокой уверенностью, что они фальшивые. А если специа-
листы сказали бы, что они подлинные, то итальянцы подумали,
что теперь золото ничего не стоит. Дело обстоит именно так, и ни-
что не может этого изменить» 211
Но имелся и «официальный дуче», который находился под влия-
нием Паволини и выполнял волю немцев. Муссолини-человек знал,
что игра проиграна, и выражал это довольно открыто, Муссолини-
«дуче» заявлял, что верит в германскую победу, и пытался вну-
шить всем веру в германское секретное оружие.
Пожалуй, две страсти всерьез владели в этот последний период
жизни бывшим диктатором — жажда мести по отношению ко всем,
кто был причастен к его падению, и стремление реабилитировать
себя перед историей. С этой целью он начал писать мемуары под
209 G. Bосса. Op. cit., p. 424.
210 Ibid., p. 425.
211 F. Belotti. La repubblica di Mussolini. Milano, 1947, p. 130.
430
названием «История одного года», в которых всячески поносил ко-
роля, Бадольо и всех «предавших» его фашистов. Мемуары, как
правило, пишутся для самооправдания. Но в стремлении превоз-
нести себя Муссолини переходил все границы. Он писал о себе
в третьем лице и прибегал в апологетике собственной персоны
к самой бесстыдной фальсификации.
Он писал, что превратил Италию в «центр мировых идеалов»,
страну, которая «прививала человечеству свою доктрину, свою
веру, свой стиль жизни, безупречно совершенную концепцию ин-
дивидуальности, общества и нации»212. Он утверждал, что «фа-
шистское десятилетие, которое началось Латеранскими соглаше-
ниями и закончилось войной в Испании, одним скачком превра-
тило Италию в великую империю... оно будет вдохновлять
поколения второй половины нашего века» 213.
Само собой разумеется, Муссолини отрицал, что существовали
внутренние причины падения фашистского режима: «История,
особенно новейшая,— писал он, совершенно не считаясь с истори-
ческими фактами,— показывает, что режим никогда не рушится
под влиянием внутренних причин. Моральные проблемы, экономи-
ческие трудности, борьба партий никогда не ставят под угрозу его
существование. Любой режим рушится под тяжестью военных по-
ражений» 214. Виновниками поражения, которое понесла Италия,
были не только король и предатели-фашисты. По словам Муссоли-
ни, в этом были виноваты все итальянцы, не оправдавшие его на-
дежд: «Нет иного средства, чем война, для того чтобы раскрыть
самообман народа». Итальянцы недостойны славы и уважения не
только потому, что они оказались плохими солдатами: «Что можно
сказать о народе, который так быстро, можно сказать истерически,
меняет свое настроение?» 215 — комментировал он антифашистские
демонстрации после 25 июля 1943 г.
Прикрываясь прозрачным псевдонимом, Муссолини писал в этот
период многочисленные статьи, которые касались не только прош-
лого. Пропаганда была единственной областью, где гитлеровские
власти не только его не лимитировали, но и всячески побуждали
к активности. Посол Ранн говорил Муссолини, что «германское
правительство было бы счастливо, если бы дуче, который, несом-
ненно, продолжает оставаться владельцем душ итальянцев, смог бы
показываться народу и обратился бы к нему» 216.
Пытаясь доказать другим, что он действительно продолжает быть
«владельцем душ итальянцев», во что он сам мало верил, Муссо-
лини, комментируя проекты социализации, писал о себе: «Еще раз,
хотят этого или нет профессиональные тупицы, революционная
212 G. Giudice. Mussolini. Torino, 1969, p. 664.
213 В. Mussolini. Opera omnia, vol. XXXIV, p. 391.
214 Ibid., p. 339.
215 Ibid., p. 367.
216 Ibid., p. 659.
431
мысль дуче оказалась в авангарде и показывает путь». Он стал на-
стойчиво проповедовать преемственность неофашизма по отноше-
нию к фашизму довоенному. Говоря о том, что «социализация» яв-
ляется «продолжением мысли Муссолини, которая была конкрети-
зирована в его деятельности на протяжении 20 лет», Муссолини
подчеркивал, что этот путь разрешения социальной проблемы по-
прежнему составляет альтернативу «плутократическому капита-
лизму и социализму».
На деле декреты о социализации не были введены в действие
ни в одной из решающих отраслей хозяйства до конца 1944 г.
Единственной реальной стороной жизни «республики» была от-
чаянная борьба против движения Сопротивления. Поглощенный
этой главной заботой, Муссолини обращал мало внимания на со-
здание государственной структуры. Впрочем, его возможности
в этой области были весьма ограниченными. Министерства и пра-
вительственные учреждения были размещены вдали от резиденции
Муссолини, и плохо действовавшая сеть связи была по-прежнему
под контролем немцев. Это создавало чисто материальные трудно-
сти для управления правительством, к чему Муссолини и не очень
стремился.
Во время отступления гитлеровцев из Центральной Италии эфе-
мерность власти неофашизма стала особенно ясной. Паволини,
который был послан Муссолини в прифронтовые провинции, сооб-
щал, что при приближении союзников органы власти практически
самоликвидировались. «Повсюду,— писал он,— карабинеры скры-
вались, причем почти всегда с оружием. Что гораздо серьезнее,
часть республиканской гвардии также разбегалась. То же самое
можно сказать об армейских частях» 217.
Положение в фашистских организациях северных областей бы-
ло немногим лучше того, что творилось в прифронтовых районах.
В конце июня руководство партии произвело обследование пар-
тийных организаций Пьемонта. В представленном отчете говори-
лось, что фашистские организации Турина «охвачены отчаянием
и не обладают никаким боевым пылом». В партийных организа-
циях провинции числилось 11 тыс. фашистов, однако на послед-
ние партийные собрания явилось только 500 человек, из них 100
полицейских агентов. Авторы отчета писали, что «положение фа-
шизма в Турине является крайне неблагополучным, фашистам не
хватает решительности, идей и мужества... Мятежники могут за-
нять Турин, когда они того захотят»,— к такому печальному вы-
воду приходили представители руководства фашистской пар-
тии 218.
Эти невеселые сообщения побудили Муссолини назначить в че-
тырех областях, которые еще оставались у него,— Эмилии-Ро-
манье, Пьемонте, Лигурии и Венето, чрезвычайных областных
217 F. W. Deakin. Op. cit., p. 679.
218 Ibid., p. 688.
432
комиссаров. Им были подчинены все местные власти и полицей-
ские силы. Одновременно 21 июня все члены фашистской партии
объявлялись мобилизованными и были зачислены в «черные бри-
гады», «готовые к выступлению по первому приказу». Партийное
руководство переименовывалось в главный штаб «черных бригад»,
а партийные руководители на местах становились командирами
частей и подразделений219. Практически ядро «черных бригад» со-
ставили фашисты, бежавшие из занятых англо-американцами об-
ластей.
Создание «черных бригад» еще более децентрализовало командо-
вание военными формированиями неофашистов. Одни из них подчи-
нялись партии, другие — штабу армии или непосредственно немец-
кому командованию или старались не подчиняться никому. Все
это усиливало хаос, который характеризовал жизнь марионеточной
«республики».
Ухудшение военной обстановки в августе и сентябре заставляло
власти «республики Сало» подумать о своем будущем. Муссоли-
ни призывал фашистов оборонять долину реки По «пядь за
пядью» и «превратить ее в новый Сталинград». Но в то же время
по его заданию Паволини занялся подысканием места для эвакуа-
ции. «В случае вторжения противника на территорию республи-
ки,— писал Паволини в отчете,— наиболее логичным и достойным
решением было бы укрепиться с нашими чернорубашечниками,
с нашим оружием и правительством в удобной для обороны мест-
ности, такой, как провинция Сондрио и часть провинции Комо...» 220
Как всегда в важных случаях, было запрошено мнение Ранна,
который отверг в качестве последнего редута итальянских фаши-
стов район близ швейцарской границы. «Люди есть люди,— реали-
стически заметил он.— Возможность перехода в Швейцарию со-
блазнит многих из менее убежденных и вы останетесь с кучкой
людей». За мнимой рассудительностью германского представителя
крылись вполне ясные расчеты: он предлагал итальянским фаши-
стам в случае чрезвычайной обстановки отступить к границе с
Югославией, создав тем самым фронт против югославской освобо-
дительной армии. Однако Муссолини настаивал на своем и послал
личную телеграмму Гитлеру с просьбой срочно высказать мнение
по этому вопросу. Ответа Гитлера он так и не дождался221.
Неожиданная остановка наступления англо-американцев в кон-
це октября крайне приободрила Муссолини. В середине ноября он
написал Гитлеру пространное письмо: возвращаясь к тону, кото-
рый характеризовал его послания в былые времена, он многослов-
но высказывался по общим вопросам стратегии и выражал
убеждение, что наиболее выгодным для Германии было бы развер-
нуть мощное контрнаступление на Апеннинском полуострове, по-
219 Ibid., p. 681—683.
220 Ibid., p. 711.
221 Ibid., p. 712.
433
скольку на восточном и западном фронтах возможность активных
действий исключалась. Он уверял, что «объединенные итало-гер-
манские силы» способны решительным ударом отогнать против-
ника до Неаполя, «что существенно облегчило бы положение на
других фронтах» 222.
Неизвестно, удостоил ли Гитлер Муссолини ответом, однако от-
ношение руководителей Германии к своему незадачливому союз-
нику в этот период еще более ухудшилось. Новые свидетельства
слабости марионеточной республики вызывали раздражение. По-
сол «республики Сало» в Берлине в своих донесениях постоянно
подчеркивал, что, пока немцы не убедятся в способности итальян-
ских фашистов укрепить государственный аппарат и вооруженные
силы, «невозможно строить никаких иллюзий». Гитлеровские вла-
сти продолжали удерживать в Германии большую часть интерни-
рованных год назад солдат, на попытки завести разговор о возвра-
щении Италии провинций Тироль и Венето Ранн высокомерно от-
ветил, что, по его мнению, «население и фашисты этих провинций
не высказывают избыточного энтузиазма служить делу социальной
республики» 223.
Гитлеровские представители все настойчивее высказывали недо-
вольство недостаточной активностью Муссолини. Ранн заявлял
итальянским представителям, что самостоятельность «республи-
ки» может быть достигнута, только «если Муссолини сумеет дока-
зать населению, что у него есть правительство и оно не покинуто
на произвол судьбы». Ранн жаловался, что на его предложение
выступить в Милане по случаю годовщины «похода на Рим» Мус-
солини ответил, что «ему ничего сказать».
Бесцеремонные настояния немцев были одной из причин, кото-
рые побудили Муссолини наконец прервать свое пребывание на
берегу озера Гарда и выступить перед миланскими фашистами
с большой речью. Это выступление, состоявшееся 16 декабря
1944 г. в театре Лирико, оказалось последним. Обстановка митинга
мало напоминала те времена, когда Муссолини обращался со свое-
го балкона к «океанской толпе» в Риме. Тем не менее его тон был
весьма претенциозным. Вначале Муссолини не удержался от того,
чтобы еще раз обрушиться на «предателей» — короля, Бадольо,
масонов и «плутократические круги». Переходя к актуальным во-
просам, он ясно намекал на возможность раскола в лагере против-
ников Германии и упрекал Черчилля в непонимании «общих
интересов западного мира»: «Однажды,— говорил Муссолини,—
советский посол в Риме сказал: «Первая мировая война больше-
визировала Россию, вторая большевизирует Европу». Это предска-
зание не сбудется, но если бы это случилось, то ответственность за
это легла бы в первую очередь на Великобританию». Однако глав-
ным козырем в руках оси — по словам Муссолини — было секрет-
222 F. W. Deakin. Op. cit., p. 718—719.
223 Ibid., p. 721.
434
ное оружие, которое скоро вступит в действие и «коренным обра-
зом изменит ход военных действии» 224.
Мистическая вера в «секретное оружие» и другие пропагандист-
ские выдумки Муссолини не могли поправить плачевного положе-
ния марионеточной «республики». В середине января 1945 г. на
заседании совета министров было решено послать для переговоров
с Ранном делегацию высших правительственных чинов во главе
с Грациани и Паволини. Эта делегация заявила, что она хочет
«решительного выяснения отношений, поскольку через 15 меся-
цев после создания и торжественного признания республиканского
правительства невозможно опровергнуть впечатление, что терри-
тория республики, ее люди и материальные ценности продолжают
рассматриваться как военные трофеи».
Важнейшим вопросом продолжала оставаться проблема воору-
жения итальянских дивизий и их участия в военных действиях.
«Мы хорошо знаем,— говорил Грациани,— что по мнению немец-
кой стороны итальянцы не могут сражаться, а должны лишь ис-
пользоваться как рабочая сила... Наши дивизии частично разору-
жены, в дивизии «Италия» 25% солдат не имеют оружия». Ранн
немедленно отпарировал: «Не забывайте про дезертирства из пер-
вых дивизий». «В первых двух дивизиях,— признал Грациани,—
в целом имелось 5 тыс. дезертиров».— «Нет, десять».— «Но вы
ведь сами предвидели 20% дезертиров» 225.
В таком тоне взаимная перепалка продолжалась довольно дол-
го. «Выяснение отношений на высшем уровне» подтвердило, что
обе стороны все больше расходились и сотрудничество станови-
лось невозможным. Пытаясь шантажировать немцев, Муссолини
решил продолжить социализацию, несмотря на их протесты. В ян-
варе 1945 г. были национализированы четыре промышленных
предприятия — это было не так уж много. Но одновременно на
свет появилось министерство труда, которое должно было продол-
жить деятельность в этом направлении.
Новый министр, Спинелли, направился в Турин, для того чтобы
изучить возможности социализации заводов ФИАТ. Он доложил
Муссолини, что результаты визита «не были обнадеживающими».
Для того чтобы «практически прозондировать настроения масс»,
министр решил провести выборы в заводскую комиссию, которая
должна была бы участвовать в разработке проекта социализации.
Несмотря на старания фашистских организаций, число служащих,
принявших участие в голосовании, оказалось 30—40%, а рабо-
чих— менее 10%. При этом, меланхолически докладывал министр,
«половина бюллетеней как рабочих, так и служащих оказались не-
заполненными, а в другой половине наряду с именами кандидатов
фигурировали различные надписи» 226.
224 Ibid., p. 724-725.
225 Ibid., p. 726—728.
226 Ibid., p. 730.
435
Последним мероприятием в области правительственной деятель-
ности Муссолини было увольнение с поста министра внутренних
дел Буффарини-Гуиди, которого не без оснований подозревали в
том, что он служит одним из главных информаторов Вольфа и
Ранна. Это окончательно испортило отношения между дуче и не-
мецкими властями: Вольф открыто высказывал опасения, что уда-
ление Буффарини даст возможность итальянцам осуществить
очередное «предательство». Однако сам глава немецких СС в Ита-
лии в это время уже вел секретные переговоры с Алленом Далле-
сом о капитуляции. Приближение катастрофы заставляло каждого
из бывших союзников думать только о себе.
Национально-освободительное восстание 25 апреля 1945 г.
Оценивая политическую борьбу в 1943—1945 гг. в Италии,
П. Тольятти писал, что в ней принимали участие три основные
силы: это был рабочий класс, который стал во главе нации, остат-
ки старого правящего класса — буржуазии,— «которые стреми-
лись прийти в себя и вновь одержать верх», и рядом с ними —
англо-американские власти «со своей превосходящей, подавляю-
щей военной мощью»227 .
Политика правящих кругов Англии и США по отношению к де-
мократическому движению в Италии и к движению Сопротивле-
ния как его наиболее активному боевому авангарду определялась
стремлением сохранить в стране консервативный режим. Главную
роль в выработке политической стратегии союзников в этом райо-
не играл Черчилль, антидемократические и антикоммунистические
убеждения которого были хорошо известны228. Безусловно, нельзя
полностью отождествлять позицию правящих кругов Англии и
США по отношению к итальянскому антифашизму. Различной так-
же была степень информации: английское правительство распола-
гало большими данными, чем представители США.
Но эти разногласия и эта разница в степени информации имели
второстепенное значение: в вопросе об обуздании демократическо-
го движения в Италии правящие круги Англии и США были
едины. Американский историк Н. Коган в своем выступлении на
II Международном конгрессе по истории Сопротивления говорил:
«Военные руководители союзников, включая и американцев, с по-
дозрением относились к партизанам как из-за понятного недове-
227 П. Тольятти. Вступительная статья.— Р. Батталья. История итальянско-
го движения Сопротивления, стр. 11.
228 Бывший помощник государственного секретаря США С. Уэллес писал в
своих мемуарах: «Общий план открыто основывался на превосходстве
английских интересов в Италии. Было достигнуто соглашение о том, что
как в военных, так и в политических организациях американцы будут
представлены в том же количестве, что и англичане, однако влияние
американцев должно было быть не равным, а меньшим по сравнению с
англичанами» (S. Welles. Where Are We Heading? New York, 1946, p. 130).
436
рия ко всякого рода неконтролируемым действиям, так и из-за
руководящей роли в движении левых партий. Они хотели, чтобы
партизаны занимались разведывательной работой и диверсионной
деятельностью. Но партизаны хотели сформировать организован-
ную армию, захватить обширные территории и управлять ими.
Это создавало угрозу конкуренции с правительством Бадольо, чего
американцы опасались не меньше, чем англичане» 229.
По мнению англо-американского командования, итальянские
патриоты «не имели права» создавать сильную партизанскую ар-
мию. Английский резидент в Швейцарии Мак Кеффери в ответ на
протесты Парри по поводу нарушения англичанами обещаний о
доставке по воздуху оружия писал: «Партизанские отряды сража-
лись хорошо. Мы это знаем. Но вы хотите превратить эти отряды
в целую армию, а кто вас об этом просил? Во всяком случае не
мы» 230.
Когда партизанское движение окрепло и в его рядах все более
настойчиво стали раздаваться требования демократического об-
новления страны, англо-американское командование начало про-
являть к нему усиленный интерес. Но это был интерес особого
рода. Специально созданные для этой цели отделы американской
и английской разведок начали усиленно засылать на оккупиро-
ванную территорию свои миссии. За время войны было сброшено
не менее 150 миссий: в первые месяцы их было немного, после
июля 1944 г. их число значительно возросло, а весной 1945 г.
миссии посыпались на оккупированную территорию как из рога
изобилия231.
Эти миссии должны были, минуя центральные органы Сопротив-
ления, налаживать связи с партизанскими отрядами и по возмож-
ности навязывать им свое руководство. Ф. Каталано в монографии
о движении Сопротивления писал: «Если на первом этапе было
ясно, что союзники не понимают и явно не желают поддерживать
широкое и организованное движение Сопротивления, то затем ста-
ло видно их намерение игнорировать центральные органы Сопро-
тивления и попытаться самим руководить движением. Снабжение
по воздуху происходило чаще, чем в первые месяцы, однако ору-
жие сбрасывалось по отдельным заявкам, которые не соответство-
вали общим интересам борьбы» 232. Союзнические миссии проводи-
ли политику дискриминации, давая сведения о политической
«благонадежности» того или иного отряда и целесообразности его
снабжения по воздуху.
Случалось, что персонал союзных миссий лучше относился
к итальянским партизанам, нежели представители главного штаба.
Н. Коган, служивший во время войны в американском штабе в
229 N. Kogan. American Policies towards European Resistance Movements. Mi-
lano, 1961, p. 17.
230 «Trent'anni di storia italiana». Torino, 1962, p. 350.
231 F. Parri, F. Venturi. La Resistenza e gli Alleati. Milano, 1961, p. 22.
232 F. Catalano. Op. cit., p. 145.
437
Италии, писал: «Осенью 1944 г. и весной 1945 г. союзные офице-
ры в Италии были гораздо более благожелательно настроены
к итальянцам, чем их правительства. Это в первую очередь касает-
ся англичан — Черчилль и Иден были враждебно настроены к
Италии» 233. Сталкиваясь непосредственно с героической борьбой
партизан, некоторые офицеры начинали лояльно сотрудничать с
патриотами. Однако, если судить по многочисленным партизан-
ским мемуарам, то это скорее было исключением. Как правило,
союзные офицеры были подобны однофамильцу английского
премьера майору П. Черчиллю, являвшемуся представителем союз-
ного штаба в Милане, который заявлял, что он рассматривает КНО
Северной Италии как «вражеского агента» 234.
Однако главное, конечно, заключалось не в том, каковы были
личные симпатии того или другого офицера, сброшенного на пара-
шюте к партизанам. Союзные миссии действовали на основе еди-
ных инструкций главного штаба. О характере этих инструкций
дает представление итоговый отчет английского Управления спе-
циальных служб в Италии. «Создание подпольной армии на окку-
пированной территории,— говорится в этом докладе,— никогда не
входило в намерения союзных командующих... С самого начала
активного Сопротивления наша пропаганда и союзные миссии по-
стоянно повторяли партизанам, что они должны считать себя не-
отъемлемой частью союзных армий в Италии». Авторы доклада
пишут: «Даваемые летом 1944 г. инструкции ясно намечали зада-
чи партизан: продолжать повсеместно ограниченные действия,
беспокоящие противника, не вызывая контрмер широких мас-
штабов» 235.
В другом докладе этой организации отмечалось, что осенью
1944 г. директивы главного штаба были пересмотрены: «Замедле-
ние темпов наступательных операций в зимние месяцы, а также
возросшее опасение, что после освобождения в Италии могут про-
изойти беспорядки, обусловили то положение, что основная дея-
тельность Сопротивления должна была сводиться к действиям по
предотвращению немецких диверсий против промышленных объ-
ектов» 236.
Таковы были общие установки, характеризующие политику анг-
ло-американского командования.
Посылка военных миссий на Север была одним из средств осу-
ществления подобной политики. Однако союзные миссии не могли
охватить все партизанские районы; кроме того, политика разъеди-
нения отрядов встречала противодействие со стороны централь-
ных органов Сопротивления. Поэтому наряду с посылкой своих
эмиссаров англичане и американцы интенсивно налаживали кон-
такты с руководителями буржуазных партий, входивших в КНО.
233 «МLI», 1958, № 52—53, р. 182.
234 L. Valiant. Dall'antifascismo alla Resistenza. Milano, 1961, p. 146.
235 «MLI», 1949, № 3, p. 6-7.
236 «MLI», 1951, № 14, p. 26.
438
Наиболее широко использовались для этого организации либера-
лов. Либеральная партия не маскировала своего стремления пре-
вратить партизанские отряды в придатки англо-американских раз-
ведок. Ее крупнейшая организация — подпольная группа «Фран-
ки» — возглавлялась Э. Соньо, присланным на Север в качестве
английского разведчика.
В интересах либеральной партии действовал также генерал Ка-
дорна, которого союзники предложили летом 1944 г. назначить
командующим Корпусом добровольцев свободы. Прибыв в Север-
ную Италию, Кадорна заявил, что у него имеются инструкции от
союзников и итальянского правительства о «недопустимости того,
чтобы политические влияния мешали развитию движения».
Однако очень скоро он убедился, что невозможно обойтись без
сотрудничества с партиями, которые руководили подавляющим
большинством отрядов. После длительных дискуссий ему при-
шлось согласиться на пост военного консультанта. Все попытки
Кадорны создать себе опору в партизанских отрядах для противо-
действия левым партиям, как он сам признается в мемуарах, не
дали результатов. Поэтому, когда весной 1945 г. по предложению
коммунистов было принято решение о слиянии всех отрядов и на-
значении Кадорны на пост командующего, фактическое руководст-
во партизанскими силами все же осталось в руках его заместите-
лей — Л. Лонго и Ф. Парри.
Остановка наступления союзников в октябре 1944 г. дала воз-
можность гитлеровскому командованию бросить против партизан
значительные силы. Гитлеровский штаб разработал единый план
операций для всей Северной Италии, по которому против одного
района концентрировалось сразу несколько дивизий с целью окру-
жить и уничтожить партизанские соединения. Партизаны были
вынуждены оставить ряд районов, освобожденных ими в ходе лет-
них боев.
В самый разгар немецкого контрнаступления, 13 ноября 1944 г.,
главнокомандующий англо-американскими войсками Александер
обратился к партизанам с воззванием, в котором сообщал, что
«летняя кампания окончена», и призывал партизан «прекратить
операции широкого масштаба» «в ожидании новых инструкций» 237.
Передача приказа Александера по радио послужила предупреж-
дением немцам о том, что союзное командование намерено поки-
нуть итальянских партизан на произвол судьбы и что действиям
немецких войск против партизан ничто не будет препятствовать.
Даже те из участников движения Сопротивления, кто увидел в
этом обращении лишь результат «непонимания», решительно и
резко осудили это воззвание, нанесшее большой вред итальянским
патриотам. Члены Партии действия Парри и Вентури писали: «Это
был холодный душ в момент, когда климат как физически, так и
237 Текст обращения Александера см.: P. Secchia, F. Frassati. La resistenza
e gli alleati. Milano, 1962, p. 151—153.
439
морально был и без того леденящим; обращение совершенно игно-
рировало партизанские командования, которые с таким трудом
создавались в каждом центре; более того,— и это является наи-
более серьезным — оно доказывало абсолютное непонимание при-
роды партизанской войны, для которой совершенно немыслимы
были никакие перерывы» 238.
Патриоты, боровшиеся в горах, понимали, что нелепо и невоз-
можно следовать советам английского фельдмаршала. О том, ка-
кие чувства вызвало обращение у итальянских патриотов, хорошо
рассказывает писательница Дариа Банфи, жена известного италь-
янского философа: «Мы терпеливо прослушали обращение генера-
ла Александера до самого конца. Потом я сказала, указывая на
радио: «Вот что называется быть негодяем». Доктор спросил: «Ну
а теперь?..» — «Что теперь?» — «Ваши партизаны, что они теперь
будут делать»? — «Наденут свитера, потому что становится холод-
но, и будут продолжать сражаться».— «Вы думаете?» — «Я в этом
уверена» 239.
Обращение Александера было на руку «республике Сало». Гит-
леровцы и итальянские фашисты поспешили распространить его
по радио. Фашистская печать запестрела обращениями к итальян-
цам, сражавшимся «по ту сторону баррикад», с предложениями
прекратить «междоусобную войну» и установить «гражданский
мир».
Особенно активные попытки приглушить пламя гражданской
войны в этот период предпринимались представителями высшей
католической иерархии. По мере того как национально-освободи-
тельное движение принимало все более широкие масштабы, беспо-
койство и озабоченность Ватикана постоянно нарастали. В то
время как значительная часть приходских священников, особенно
в горных местностях, сочувственно относилась к движению патрио-
тов, а некоторые священники даже состояли в партизанских отря-
дах, церковные руководители все более энергично осуждали «меж-
доусобную войну».
Нетрудно найти объяснение этому явлению. Низшее духовенст-
во непосредственно сталкивалось с теми бесчинствами и насилия-
ми, которые творили фашисты, священники убеждались в правоте
дела, за которое боролись патриоты, и часто поддавались порыву
своих чувств. Весьма показательно в этом отношении письмо мо-
лодого священника из Тосканы своему настоятелю, в котором он
рассказывает о расстреле фашистами 18-летней девушки, ухажи-
вавшей за ранеными партизанами. «Когда раздались шаги тех, кто
пришел за ней,— пишет он,— девушка продолжала напевать колы-
бельную, которую ей пела в детстве мать, только глаза ее неесте-
ственно расширились. Я не мог перенести всего этого, и дьявол
238 F. Parri, F. Ventari. Op. cit., p. 26.
239 D. Banfi Malaguzzi. A Milano nella Resistenza. Roma, 1958, p. 134—135.
440
овладел мною. Я испытывал страшные муки. То, что у меня в ру-
ках не было оружия, заставляло меня ощущать ужасное бессилие.
Буду ли я когда-нибудь прощен, падре? Правда заключается
в следующем: если я не убил, если я не стал стрелять по этим лю-
дям, то только потому, что у меня не было оружия» 240. В словах
молодого священника ясно чувствуется опасение, что овладевшее
им желание стрелять по фашистам не только противоречит хри-
стианской доктрине, но и может вызвать осуждение непосредствен-
ного начальства.
Чувства и настроения рядовых католиков и части низшего ду-
ховенства глубоко отличались от позиции официальных предста-
вителей высшей церковной иерархии. Архиепископ Барбьери, осу-
ществлявший связь между Ватиканом и Центральным Комитетом
национального освобождения в период оккупации Рима, писал:
«Главная задача сегодняшнего дня — это защита свободных госу-
дарств от всяких беспорядков. Основная драма нашего века заклю-
чается в ожесточенной борьбе между гуманитарной цивилизацией
и тоталитаристскими тенденциями. Человечество рискует быть
свидетелем полного крушения прогресса в результате забвения мо-
ральных ценностей и торжества материалистических теорий» 241.
Очевидно, что в основе политики Ватикана лежал страх перед
«беспорядками», которые могут привести к революционной дикта-
туре народных сил. Официальные представители церковных вла-
стей неоднократно выступали с осуждением действий партизан.
Вскоре после начала гитлеровской оккупации в газетах Флоренции
было опубликовано обращение кардинала Элиа делла Коста, в ко-
тором он, осуждая всякие выступления против «законной власти»,
призывал воздерживаться от насилия и давал указания священни-
кам «распространять гуманное отношение на германских солдат
и командование»242. Председатель КНО Флоренции Раггьянти
писал впоследствии: «Флорентийская курия всегда указывала на
действия партизан, как на преступные акции... В то же время она
видела в нашем противнике законную власть и рассматривала фа-
шистские преступления как законные действия» 243.
В момент подготовки широкого наступления патриотов Северной
Италии весной 1944 г. было составлено «письмо архиепископов и
епископов Пьемонта к священникам и народу». Оно целиком со-
впадало по содержанию с подобными ему обращениями церковных
властей других областей. В этих обращениях делалось отеческое
предупреждение оккупационным властям и органам фашистской
«республики» против «злоупотребления силой», но гораздо бо-
лее суровые слова были обращены к сражающимся партизанам:
«Если наш голос сможет достичь слуха тех безрассудных, которые
240 О. Barbieri. Op. cit, p. 311.
241 P. Barbieri. Il travaglio della democrazia italiana. Roma, 1948, p. X, XIV.
242 «MLI», 1951, № 14, p. 14.
243 L. Ragghianti. Disegno della Liberazione italiana. Pisa, 1954, p. 115.
441
прибегают к насилиям и коварным уловкам в своих действиях,
направленных против местных властей и оккупационных войск,
мы хотели бы напомнить им, что единственным следствием подоб-
ных террористических актов, противоречащих всяким божеским и
человеческим законам, являются неописуемые страдания невинно-
го и беззащитного населения» 244.
Осенью 1944 г. центральную роль в попытках католических вла-
стей добиться «умиротворения» стал играть миланский кардинал
Шустер, который часто действовал через своего доверенного свя-
щенника Биккьераи. В октябре 1944 г. Биккьераи представил
правым партиям КНО план «смягчения гражданской войны» —
нечто вроде пакта о ненападении. После того как КНО в резуль-
тате резкого протеста коммунистов отказался вести какие-либо
переговоры с противником, Биккьераи сосредоточил свои усилия
на англо-американцах. Как говорится в одном из отчетов КНО,
миланская курия твердо надеялась на то, что союзники благо-
склонно отнесутся к проекту мирного соглашения с гитлеровцами
и предотвращения восстания, «поскольку они не хотели, чтобы
коммунизм, который мог рассчитывать на поддержку широких
масс рабочих, привыкших к хорошо организованным совместным
действиям, превратился бы в неудержимую силу» 245.
Однако обращение миланской курии не имело успеха у англо-
американского командования. Кроме всего прочего, англо-амери-
канский штаб в это время выработал свой собственный план ослаб-
ления влияния компартии в руководстве партизанским движением.
Этот план заключался в попытке объединить все автономные пар-
тизанские отряды в единую организацию — Итальянский фронт
внутреннего сопротивления (ФИРИ). За осуществление этого
плана горячо взялся руководитель либералов Э. Соньо. Он привлек
к этой работе Кадорну, убеждая его формально сотрудничать
с коммунистами, но в то же время создать свой собственный штаб,
независимый от КНО246. Однако Кадорна, как мы отмечали, вско-
ре увидел, что у него нет никакой возможности противопоставлять
себя Комитету национального освобождения.
Обращение Александера поставило представителей левых сил
в движении Сопротивления в очень трудное положение. Оно при-
дало силы аттендистским позициям буржуазных партий и было
способно вызвать опасное замешательство. Нужны были немедлен-
ные решения, и выход был найден благодаря инициативе Л. Лонго.
Как рассказывает Амендола, он пришел к Лонго в страшном воз-
мущении и стал доказывать, что необходимо немедленно высту-
пить против обращения Александера. ««Подожди, дай мне поду-
мать»,— спокойно прервал меня Лонго и начал ходить взад и впе-
ред по маленькой комнатке, напоминавшей тюремную камеру.
244 «Aspetti della Resistenza in Piemonte». Torino, 1950, p. 50.
245 F. Catalano. Op. cit., p. 317—318.
246 E. Sogno. Guerra senza bandiera, p. 305—306.
442
Я продолжал настаивать на своем, хотя знал, что это может вы-
звать раскол в КНО и на это никогда не согласится Кадорна.
«Нет,— ответил Лонго,— так дело не пойдет. Нельзя начинать с
этого наши отношения с союзниками. Приказы сверху нельзя от-
вергать. Но,— добавил он,— их следует растолковывать».— «Но
как же можно приемлемым образом растолковать подобное обра-
щение?» — возразил я.— «Можно попробовать»,— ответил Лонго и
сразу же взялся за работу. Через некоторое время он встал из-за
стола и протянул мне текст со словами: «Посмотри, что у меня
получилось»» 247.
Вскоре командование Корпусом добровольцев свободы разослало
инструкцию, которая пункт за пунктом объясняла партизанам об-
ращение Александера, давая им по сути дела совершенно иное
толкование. «Не следует забывать,— говорилось в письме,— что
партизанская борьба для итальянского народа и для каждого от-
дельного бойца не была капризом или роскошью, от которой мож-
но отказаться, когда захочется. Она вытекала и вытекает из необ-
ходимости повседневной защиты материального, политического и
морального достояния итальянского народа; она вытекала и выте-
кает для всех патриотов из необходимости защищать свою личную
свободу и свое существование».
Партизанское командование напоминало, что «на Восточном
фронте советские войска подошли к Будапешту и решительно дви-
жутся на Запад... зима никогда не являлась препятствием для Со-
ветской Армии, которая проводила в зимний период крупнейшие
операции, не менее грандиозные, чем Летом», и давало указание
всем соединениям продолжать борьбу: «Наши штабы не могут и
не должны ориентироваться на демобилизацию, а обязаны улуч-
шать и расширять организацию и повышать боеспособность».
В письме давались подробные указания о тактике партизанской
войны в новых условиях. В частности, указывалось, что, попав
в окружение превосходящих сил противника, партизанские отряды
не должны уходить в горы, а, прорываясь через боевые порядки
противника, должны вырываться на оперативный простор рав-
нины248.
Инструкции партизанского командования сыграли большую роль
в «зимней кампании». «Спуск на равнину», осуществленный гари-
бальдийцами, послужил примером для всей партизанской армии.
Эта смелая установка, с одной стороны, давала возможность сохра-
нить партизанские соединения, а с другой — переносила центр
борьбы ближе к крупным городам. Кроме того, при такой тактике
легче было организовать взаимопомощь населения и партизанской
армии.
Лозунг, выдвинутый компартией: «Борьба против голода и тер-
рора» — стал программой действий комитетов национального осво-
247 G. Amendola. Comunismo, antifascismo, Resistenza, p. 643—644.
248 «Per la liberta e l'indipendenza d'ltalia», p. 10—12.
443
бождения, массовых молодежных и женских антифашистских ор-
ганизаций. Замечательным примером народной солидарности яви-
лась проходившая по всей стране Неделя партизана. Рабочие на
предприятиях бросали работу и проводили антифашистские митин-
ги, во время которых производился сбор средств для партизан.
Члены женских и молодежных организаций доставляли в отряды
десятки тысяч посылок с теплой одеждой, медикаментами, обувью
и другими вещами, столь необходимыми партизанам. Неделя пар-
тизана проходила с огромным успехом.
Народная поддержка позволила партизанам перенести трудные
месяцы гитлеровского контрнаступления. Выступая в апреле
1945 г., П. Тольятти говорил: «Несмотря на то что со всех сторон
нам советовали, а иногда и приказывали отказаться от борьбы и
вернуться по домам, борьба в зимние месяцы продолжалась и число
бойцов Корпуса добровольцев свободы увеличилось, армия Сопро-
тивления стала более сплоченной, более организованной, более
сильной, чем раньше. Итальянские патриоты доказали, что они
могут выполнять свой национальный долг гораздо успешнее тог-
да, когда они не находятся под опекой,— они это доказали, не-
смотря на то что и с итальянской стороны были люди, которые
старались помешать этому военному усилию» 249.
Тот факт, что партизанское движение сумело не только преодо-
леть трудности осенних месяцев 1944 г., но и выйти из них окреп-
шим, заставил англо-американское командование пойти на офици-
альные переговоры с КНО Северной Италии. Эти переговоры,
которые велись с конца ноября 1944 г., закончились подписанием
7 декабря так называемых римских протоколов. Союзники призна-
ли КНО руководящими органами Сопротивления, обещали усилить
снабжение партизан по воздуху и разрешили итальянскому пра-
вительству регулярно финансировать патриотов. Одновременно
итальянское правительстве не только фактически, но и юридиче-
ски признавало КНО Северной Италии своим представителем на
оккупированной территории. Со своей стороны КНО Северной
Италии обязывался выполнять указания союзного командования
«в ходе войны и после ее окончания» и назначить в качестве глав-
нокомандующего Корпусом добровольцев свободы офицера, «при-
емлемого для союзников» 250.
Некоторые итальянские историки рассматривают «римские про-
токолы» как уступку или даже капитуляцию движения Сопротив-
ления. Однако результаты «миссии на Юг» нельзя оценивать
только по документам, исходя из их буквального содержания.
К чему стремились англо-американцы, пойдя на официаль-
ные переговоры с руководителями итальянских патриотов? Об
этом пишет в своих мемуарах Э. Соньо, принимавший в них уча-
249 «L'Unita», 8.IV 1945.
250 P. Secchia, F. Frassati. La Resistenza e gli alleati, p. 192—194.
444
стие: «Сразу же выяснилось, что главной заботой союзников было
предотвратить возможные попытки революционного восстания»251.
Таким образом, англо-американцы получили лишь подтверждение
того, что Сопротивление уже решило самостоятельно, т. е. что
партизаны не выступят против них с оружием в руках.
Со своей стороны представители КНО добились в Риме решения
жизненно важных для всего движения вопросов об усилении по-
мощи, доставляемой воздушным путем, и финансировании движе-
ния, т. е. того, что с самого начала движения стояло в центре вни-
мания руководства партизанскими отрядами. Юридическое при-
знание КНО со стороны правительства поднимало престиж орга-
нов Сопротивления и приносило патриотам важные практические
выгоды. Оно обязывало союзников осуществлять связь с парти-
занскими отрядами через центральные органы движения, что да-
вало возможность партизанскому командованию распределять ору-
жие и снаряжение, получаемые по воздуху.
Итоги переговоров делегации КНО в Риме явились несомненной
победой итальянских патриотов, сумевших добиться выгодных
условий. Значение этого успеха подчеркивается тем фактом, что
переговоры велись в момент, когда буржуазные партии при под-
держке английских консерваторов сделали попытку разрушить
единство КНО в Риме и сдвинуть ось правительственной коалиции
вправо. Застрельщиком начавшегося 26 ноября правительственно-
го кризиса выступил Бономи. Он потребовал у левых партий со-
гласия на ликвидацию верховного комиссариата по чистке, зани-
мавшегося разбором дел бывших фашистов. Этим самым Бономи
явно хотел спровоцировать партии рабочего класса оставить пра-
вительство.
Переговоры о формировании нового правительства были весьма
грудными и продлились две недели. В городах освобожденной ча-
сти страны проходили манифестации в защиту политики единства
КНО. Комитет национального освобождения Северной Италии
прислал телеграмму, в которой энергично подчеркнул, что «только
правительство КНО может получить согласие на Севере» и что
образование правительства на иной основе «создаст серьезные труд-
ности военного и политического характера движению в Северной
Италии» 252.
Перед лицом этих фактов Бономи и другим консерваторам при-
шлось временно отказаться от своих планов и возвратиться к со-
трудничеству с левыми партиями. Однако социалисты и Партия
действия отказались войти в новое правительство. Коммунисты
поставили условием своего участия в нем создание министерства
по делам оккупированной Италии, включение партизан в ряды
итальянской армии и признание КНО Северной Италии правитель-
251 Е. Sogno. Op. cit., p. 268.
252 P. Secchia, F. Frassati. Storia della Resistenza, vol. II, p. 863.
445
ственным органом. Эти условия были приняты, и новое правитель-
ство было создано под председательством Бономи.
Правительственный кризис был первой попыткой консерватив-
ных сил перейти в контрнаступление. Она была предпринята при
непосредственном участии англо-американских представителей,
стремившихся консолидировать силы итальянской реакции в Ри-
ме в предвидении скорого освобождения Северной Италии.
В этой сложной обстановке для бойцов Сопротивления особенно
ценной была поддержка, которую им оказывала Советская Армия.
Подпольная партизанская печать постоянно напоминала патрио-
там, что они не одиноки в своей борьбе, что борьба народов против
фашизма возглавляется могучим Советским Союзом.
Итальянские партизаны отмечали праздники советского народа
усилением своей боевой активности. Годовщины Октябрьской ре-
волюции ознаменовывались наиболее дерзкими налетами парти-
занских групп, проведением митингов, взрывами в немецких шта-
бах. Стены домов в городах покрывались надписями с привет-
ствиями советскому народу и его героической армии-освободитель-
нице. Все фашистские гарнизоны в эти дни приводились в боевую
готовность, фашисты предпочитали не показываться на улицах.
Отзвуки победного марша советских армий доходили до итальян-
ских партизан не только через подпольную печать. Многие италь-
янцы, рискуя жизнью, слушали радиопередачи из Москвы, в кото-
рых рассказывалось о жизни и борьбе советского народа. Коман-
дир отрядов ГАП Д. Пеше рассказывает, как группа подпольщиков
собралась в домике на окраине города послушать передачу мос-
ковского радио. Правила конспирации не допускали, чтобы все
были внутри дома; однако никто не хотел оставаться снаружи и
для назначения часового пришлось кидать жребий. «Мы все усе-
лись вокруг радиоприемника, устремив взгляды к маленькому
освещенному квадрату. И вдруг раздались слова: «Говорит Моск-
ва». Мы даже подпрыгнули от неожиданности и инстинктивно по-
двинулись ближе к приемнику. С каким волнением и надеждой
мы слушали каждое слово диктора! За тысячи километров до нас
доносился голос доблестного советского народа, советских парти-
зан. И это придавало нам новые силы» 253.
Сознание, что советские армии продолжают безостановочно дви-
гаться вперед в любое время года, помогало итальянским патрио-
там переносить трудности боевой жизни. Не случайно, когда новый
командующий союзными войсками в Италии американский гене-
рал Кларк в послании к партизанам зимой 1944 г. повторил не-
которые тезисы пресловутого обращения Александера, КНО
Северной Италии обнародовал приветствие советским армиям. Об-
ращаясь к советским воинам, «победоносно ведущим титаническую
борьбу за освобождение угнетенных народов от нацистской тира-
253 Д. Пеше. Указ. соч., стр. 127.
446
нии», высший политический орган итальянского Сопротивления
горячо приветствовал «народы и армии Советского Союза, героизм
которых порождает в итальянских патриотах новый энтузиазм и
новый порыв к решающему сражению» 254. Этот документ был под-
писан всеми партиями КНО.
Уже в январе 1944 г. кратковременный период отступления сме-
нился новым подъемом национально-освободительной борьбы. Этот
подъем совпал с началом мощного наступления Советской Армии
на широком фронте от Балтийского моря до Карпат, в ходе кото-
рого советские войска взломали оборону гитлеровцев и открыли
себе дорогу к Берлину.
В течение февраля и марта 1945 г., т. е. в то время, когда англо-
американские армии еще не сдвинулись с зимних позиций, пар-
тизанское наступление развивалось уже полным ходом. «Гранди-
озные успехи советского зимнего наступления создали условия
для скорейшего освобождения нашей страны»255,— писала «Ла
ностра лотта» в феврале 1945 г. Действия итальянских партизан,
во главе которых шли бригады Гарибальди, Л. Лонго назвал
«маршем на сближение».
Ряды партизанской армии быстро росли: если в начале марта,
по расчетам главного командования, в Корпусе добровольцев сво-
боды было 80 тыс. бойцов, то к середине апреля их число возросло
до 130 тыс. Противостоящие им силы были более многочисленны
и гораздо лучше вооружены: около 9 немецких дивизий по 10 тыс.
человек в каждой, 4 итальянские дивизии общей численностью в
30—35 тыс. человек и фашистские формирования «черные брига-
ды», «республиканская гвардия» и другие, которые насчитывали
более 100 тыс. человек. Итого: около 220 тыс. человек256.
Однако весной 1945 г. число солдат и количество вооружения
уже не имело решающего значения. В рядах итальянских фаши-
стов царила паника. Дезертирство из армии и полиции, бегство
с постов чиновников администрации приняли массовый характер.
Призывы в армию и в «черные бригады» приводили лишь к тому,
что молодежь уходила к партизанам. Популярный партизанский
командир Чино Москателли рассказывает: «Когда объявлялся на-
бор, то деревенский старшина, как это водится по традиции, соби-
рал призывников. Начинались танцы и веселье, а затем молодые
люди, провожаемые всей деревней, направлялись к нам в горы.
Приказ фашистов часто «соблюдался» по всем пунктам — призыв-
ники являлись с запасом продуктов на одни сутки» 257. В деревнях
шутили, что Москателли собирается потребовать от Муссолини
прекращения призывов, так как он уже не знает, куда девать
столько новобранцев.
254 Р. Батталья. Указ. соч., стр. 564.
255 P. Secchia. Op. cit., p. 371.
256 G. Bосса. Op. cit., p. 571.
257 «L'Unita», 10.VI 1945.
447
Приближение часа решительного выступления заставляло кон-
сервативные силы искать способ предотвратить назревавший
взрыв народного гнева. Высший представитель церковной иерар-
хии на оккупированной территории миланский кардинал Шустер,
после того как КНО ответил отказом на предложение о заключе-
нии «пакта о ненападении», предложил новую основу для перего-
воров: немецкое командование обязывалось не производить разру-
шений итальянских предприятий в обмен на обещание партизан
ограничить свои нападения на итальянских фашистов и не вести
боевых действий против немцев.
Шустер поддержал попытку Муссолини договориться непосред-
ственно с англо-американским командованием. Силы «социальной
республики», писал Муссолини в своем меморандуме, переданном
Шустером в штаб союзного командования, должны «воспрепятство-
вать тому, чтобы жизнь нации потонула в хаосе, всеобщей анар-
хии и гражданской войне. Всякое неконтролируемое экстремист-
ское движение (коммунистические партизанские отряды, митин-
ги, забастовки) должно быть подавлено совместными силами соци-
альной республики и союзников с помощью священников, кото-
рые приложат все усилия для пропаганды идей всеобщего уми-
ротворения» 258. В обмен на это Муссолини просил сообщить,
какова будет судьба «членов правительства и руководящих
деятелей социальной республики». Таким образом, Муссолини вы-
ражал готовность отказаться от социальных и идеологических
завоеваний «республики», которые он так часто провозглашал,
и свести ее роль к чисто полицейским функциям.
Генерал Кадорна, назначенный к тому времени главнокоман-
дующим Корпусом добровольцев свободы, также выступил сторон-
ником переговоров между немцами и союзниками. По его словам,
он побуждал англо-американцев проявить инициативу в этом на-
правлении, поскольку «итальянское Сопротивление много раз за-
являло, что оно не намерено вести каких-либо переговоров с про-
тивником». Он передавал союзникам мирные предложения
гитлеровцев и призывал их подумать над тем, «в чем заключается
их высший военный интерес: допускать, чтобы продолжался терро-
ризм, несущий в себе столько экономических и социальных по-
следствий для населения, или же достигнуть согласия о «переход-
ном периоде»» 259.
Беспокойство охватило также представителей англо-американ-
ских правящих кругов. Выступая 17 января в палате общин,
У. Черчилль с тревогой говорил, что при изгнании гитлеровцев из
Северной Италии произойдет столкновение между «массой населе-
ния этих областей, находящейся под влиянием различных поли-
тических партий и решительных политических деятелей, руководя-
щих сражающимися в горах партизанами», с одной стороны.
258 F. Catalano. Op. cit., p. 386—387.
259 R. Cadorna. Op. cit., p. 225—227.
448
и «хрупкой структурой центрального правительства» — с другой,
причем «результаты этого столкновения невозможно предви-
деть» 260. В первых числах марта Кадорна и Вальяни были пригла-
шены в Швейцарию, где они встретились с англичанином Розбери
и американцем А. Даллесом. По словам Кадорны, как англичане,
так и американцы «стремились выявить возможности итальянского
движения и оценить целесообразность его использования в срав-
нении с риском, к которому вела революционная тактика левых
партий». В связи с этим их первым желанием было узнать реаль-
ную силу коммунистов, которые «совершенно очевидно являлись
ведущей силой КНО» 261.
Тревога англо-американцев была настолько велика, что, как пи-
шет Ф. Каталано, «они были даже готовы отказаться от наступ-
ления на полуострове, если со стороны КНО не будут даны заве-
рения об ограничении инициативы коммунистов»262. Англо-аме-
риканцам недостаточно было многократных заявлений Кадорны
о том, что «у нас не повторится греческий вариант» 263. Поэтому
они послали в конце марта для непосредственных переговоров с
КНО заместителя министра по делам оккупированной Италии Ме-
дичи, передавшего требования союзников: комитетам национально-
го освобождения отказаться от политических функций и превра-
титься после освобождения в чисто консультативные органы.
В то же время англо-американцы предприняли ряд шагов в об-
ход центральных органов Сопротивления с целью воздействовать
на партизанские командования непосредственно через свои воен-
ные миссии. Союзные миссии связи получили указания препят-
ствовать «неорганизованному вооружению партизан»264. Англо-
американская военная миссия в Пьемонте 25 марта 1945 г. на-
правила туринскому КНО письмо, в котором указывалось, что
«союзное командование не может допустить увеличения партизан-
ских формирований по сравнению с уровнем, достигнутым на
1 марта... Командиры отдельных отрядов ни в коем случае не
должны набирать новых людей. Общее число партизан, насчиты-
вающееся на 1 марта, должно остаться неизменным. Комитеты
национального освобождения не имеют права включать граждан-
ских лиц в формирования ГАП и САП. Такие действия, предпри-
нятые без разрешения союзной миссии, должны рассматриваться
как незаконные» 265.
Несмотря на все трудности, компартия продолжала твердо дер-
жать курс на скорейшую подготовку всенародного освободитель-
ного восстания.
260 A. Tamaro. Due anni di storia, vol. III, p. 502.
261 R. Cadorna. Op. cit, p. 225.
262 F. Catalano. Op. cit., p. 384.
263 R. Cadorna. Op. cit., p. 233.
264 «Enciclopedia Italiana 1938—1948», vol. II. «Resistenza».
265 «Cahiers de l'histoire de la guerre», (Paris), 1950, № 3, p. 107,
449
Еще летом 1944 г. во всех областях Северной Италии компар-
тией были созданы тройки по проведению восстания, в которые
вошли руководители гарибальдийских отрядов, ГАП, САП и мас-
совых организаций. Тройки должны были осуществлять руковод-
ство восстанием в своей области и обеспечить его победу даже
в том случае, если бы другие организации национально-освободи-
тельного движения оказались парализованными противодействием
консервативных сил.
На совещании этих троек, состоявшемся в ноябре 1944 г., были
разработаны основные положения партизанской стратегии для под-
готовки восстания. На совещании было решено усилить привле-
чение новых членов в партию. «Призыв для восстания» увенчался
полным успехом. За зимние месяцы партийные организации круп-
нейших городов возросли более чем в 2 раза. Так, в Турине число
коммунистов возросло с 4700 до 14 600, в Милане — с 6 тыс. до
10 тыс., в Генуе — с 3 тыс. до 6114, в Болонье — с 2893 до 7200
и т. д. Общее число коммунистов на оккупированной части Ита-
лии за этот период возросло с 60 тыс. до 90 тыс., что в условиях
подполья представляло собой значительную цифру266.
Осуществляя курс на расширение численности своих рядов,
партия выдвигала требование: «Коммунисты должны быть на
каждой фабрике, на каждой стройке, в каждом цехе и мастерской,
потому что каждое предприятие и каждый цех должны быть спа-
сены от разрушения нацистами, потому что на каждом предприя-
тии и в каждой мастерской находятся трудящиеся, которые долж-
ны с оружием в руках подняться на восстание для освобождения
и спасения Италии» 267.
Коммунистические ячейки и комитеты действия на предприя-
тиях руководили сотнями забастовок, происходивших в зимние
месяцы. Фактически уже с конца февраля промышленность Се-
верной Италии была парализована. Коммунисты организовали
борьбу рабочих за спасение фабрик от разграбления их гитлеров-
цами. Оборудование и станки укрывались в надежные места, уво-
зились в горы, отряды САП осуществляли охрану заводов и
фабрик.
11—12 марта в Милане было созвано расширенное совещание
руководства компартии Северной Италии, на котором с доклада-
ми выступили Л. Лонго и П. Секкья. Две основные задачи стояли
в связи с приближением решающего выступления: во-первых,
обеспечить действительно всенародное восстание, в котором, поми-
мо вооруженных партизанских сил участвовали бы все патриоти-
ческие антифашистские силы; во-вторых, было необходимо сохра-
нить в ходе восстания единство политических сил, объединенных
комитетами национального освобождения. Подчеркивая, что един-
ство является основным условием успеха, Л. Лонго говорил в своем
266 P. Secchia. Op. cit., p. 397.
267 Ibid., p. 393.
450
докладе: «Это должно быть единством рабочего класса, единством
всех передовых народных и национальных сил, поддерживающих
комитеты национального освобождения и их политическую про-
грамму» 268.
В принятом на совещании воззвании, которое было озаглавлено
«Призыв коммунистической партии к восстанию», партия обраща-
лась к рабочим, крестьянам, интеллигенции, к женщинам и моло-
дежи, к партизанам и ко всем патриотам, поднимая их на решаю-
щий бой. В воззвании говорилось: «Товарищи коммунисты! Спа-
сение нашей страны и будущее нашего народа требуют в
настоящий момент ведения смелой и беспощадной борьбы. Мы
должны суметь убедить в этом широкие народные массы и наших
союзников-антифашистов. Мы должны показать себя достойными
славных традиций партии Грамши и Тольятти, свидетельствую-
щих о том, что коммунизм является школой смелости и дально-
видности. В заключительной фазе этой страшной войны коммуни-
сты, как всегда, должны находиться в первых рядах, там, где идет
самая яростная борьба, во главе трудящихся масс города и дерев-
ни. На заводе и на улице, в партизанском отряде, в группах пат-
риотического действия ГАП и САП, в комитетах действия и в ко-
митетах национального освобождения... коммунист должен быть
самым стойким и самым дисциплинированным бойцом» 269.
Стремясь еще более сплотить все вооруженные силы Сопротив-
ления, руководство компартии на Севере представило Комитету
национального освобождения проект объединения всех партизан-
ских отрядов. Компартия предлагала объединить партизанские
части в дивизии и по зонам, создать единые командования на ме-
стах, добиться самого строгого соблюдения воинской субординации
каждым военным командованием. В результате этого партизанская
армия, объединенная в Корпус добровольцев свободы, должна
была утратить всякое разграничение по партийной принадлеж-
ности.
29 марта эти предложения компартии были официально одоб-
рены КНО Северной Италии. «Если это не смогло еще практиче-
ски привести к перестройке всего партизанского движения, к чему
мы стремились,— пишет Л. Лонго,— то все же способствовало соз-
данию в отношениях между всеми вооруженными соединениями и
всеми политическими течениями атмосферы большего доверия, по-
нимания и стремления к сотрудничеству» 270.
10 апреля руководство ИКП в Северной Италии разослало «ди-
рективу № 16», в которой указывалось, что час решительного вы-
ступления настал: «Советская Армия готовится на Одере нанести
последний удар гитлеровской Германии. Мы также должны раз-
вернуть окончательное наступление. Дело идет уже не об усилении
268 L. Longo. Op. cit., p. 430.
269 «Тридцать лет жизни и борьбы...», стр. 503.
270 Там же, стр. 448.
451
партизанской борьбы, а о начале восстания». Руководство ИКП
предупреждало всех коммунистов: «В этот решительный момент
борьбы следует ожидать неслыханного и открытого усиления всех
маневров, направленных к тому, чтобы воспрепятствовать и сор-
вать восстание и особенно не допустить, чтобы оно приняло на-
родный характер. Может быть, эта директива будет последней, ко-
торую наши организации смогут получить из центра». Директива
еще раз твердо предписывала коммунистам бороться со всеми по-
пытками сорвать выступление, если даже они исходят от «самих
высших итальянских и иностранных властей» 271.
Предположения руководителей компартии о возможном проти-
водействии восстанию скоро подтвердились. После начала наступ-
ления союзников (9 апреля) командующий англо-американскими
войсками Кларк обратился к партизанам с новым обращением, в
котором заявлял, что момент для «массового наступления партизан
еще не наступил». «Некоторым отрядам уже даны специальные
инструкции,— писал американский генерал.— Те отряды, которые
не получили особых заданий, должны накапливать силы и быть го-
товыми выступить по призыву. Не выступайте раньше, чем мы
дадим вам указания. Не растрачивайте ваших сил. Не поддавай-
тесь искушению выступить преждевременно» 272. Как и следовало
ожидать, указание о выступлении, о котором говорил Кларк, так
никогда и не было получено.
Но итальянские патриоты не ожидали инструкций из союзного
штаба, для того чтобы приступить к действиям; точно так же они
не намеревались следовать советам «соблюдать осторожность и
накапливать силы».
19 апреля партизанское командование Эмилии-Романьи, во
главе которого стоял коммунист И. Баронтини, отдало приказ о на-
ступлении всеми силами на Болонью. После кровопролитного боя,
в котором немцы потеряли 300 человек убитыми и более тысячи
пленными, город был освобожден. За несколько дней до этого от-
ряды популярного командира партизан Арриго Болдрини заняли
Равенну, Форли и другие города Адриатического побережья. Осо-
бенно ожесточенным было сопротивление гитлеровцев в Модене,
Имоле и Ферраре, где они сконцентрировали значительные силы.
Здесь, как и во всех городах Эмилии, силы партизан были под-
держаны восстанием всего населения. Только в Модене сражав-
шиеся патриоты насчитывали 12 800 человек, из которых 1052
пали в боях на улицах родного города 273.
События стремительно нарастали по всей Северной Италии.
Один из руководителей гарибальдийских бригад — И. Бусетто —
писал о начале восстания: «Историки будущего потратят много
времени, сидя над пожелтевшими от времени бумагами, для того
271 «Per la liberta e 1'indipendenza d'ltalia», p. 275.
272 F. Catalano. Op. cit., p. 407—408.
273 Л. Лонго. Указ. соч., стр. 376—377.
452
чтобы установить точный день и час начала восстания. В душе
народа сейчас запечатлена дата 25 апреля. Однако это было не
днем начала восстания, а моментом, когда весь итальянский народ
поднялся против гитлеровцев и их сообщников. В действительно-
сти восстание началось значительно раньше» 274
Оперативные планы восстания для большинства областей были
составлены еще летом и осенью 1944 г. и уточнены весной 1945 г.
Эти планы предусматривали тесное взаимодействие между парти-
занскими частями и группами патриотов в городах. Каждому пар-
тизанскому соединению были указаны стратегические пункты, ко-
торые следовало занять в первую очередь. За несколько дней до
начала восстания, пишет Л. Лонго, мы подсчитали наши силы.
Корпус добровольцев свободы насчитывал в то время 130 тыс. че-
ловек. В дни, предшествующие восстанию, благодаря захвату ору-
жия немецких и итальянских фашистов и приливу новых добро-
вольцев силы корпуса намного увеличились. Можно считать, что
они достигли 250 тыс., поскольку приблизительно такое число лю-
дей участвовало в восстании с оружием в руках275.
Утром 24 апреля руководство компартии приняло решение о на-
чале всеобщей забастовки и восстания по всей Северной Италии.
Радиостанция «Свободный Милан» передала следующее воззвание
Комитета национального освобождения Северной Италии: «Патрио-
ты Севера! Советская Армия вошла в Берлин, центр нацистского
империализма... КНО Северной Италии призывает вас восстать
во всех городах и провинциях, чтобы изгнать захватчиков и фа-
шистских изменников и заложить основы новой демократии, ко-
торая будет отражать интересы народа» 276.
Итальянский народ вступил в решительную схватку с врагом.
25 апреля все фабрики Милана были заняты рабочими, которые
под руководством САП организовали защиту предприятий от раз-
рушения, задуманного фашистами. Городской транспорт и желез-
нодорожный узел прекратили работу. В ночь на 25 апреля парти-
занские силы, расположенные в городе, начали занимать страте-
гические пункты. В 10 часов вечера передача фашистской сводки
по миланскому радио внезапно прервалась, и взволнованный голос
произнес в микрофон: «Вся территория от Милана до швейцар-
ской границы освобождена патриотами!»
26 апреля, когда в разных частях города подавлялись последние
очаги сопротивления фашистов, а на окраинах велись бои с не-
мецкими колоннами, пытавшимися прорваться на Север, все на-
селение высыпало на улицы, празднуя победу. В город входили
гарибальдийские дивизии под командованием Москателли. Победа
патриотов в Милане, который фашисты хотели превратить в свой
последний оплот, была быстрой и полной: противник был застиг-
274 I.Busetto. Brigate Garibaldi. Milano, 1955, p. 183.
275 Л. Лонго. Указ. соч., стр. 375.
276 «L'Unita», 26.IV 1945.
453
нут врасплох и деморализован трусливым поведением фашист-
ских главарей.
Нелегко досталась победа партизанам в Турине. Всеобщая заба-
стовка на предприятиях здесь началась еще 18 апреля. «Город,
видавший на своем веку много забастовок, еще не видел столь
дружного выступления... Рабочий класс вел за собой не только
служащих предприятий и инженеров, но и все слои населения —
ремесленников, государственных служащих, людей свободных про-
фессий и чиновников»277. На следующий день начались первые
стычки между рабочими и фашистами, вскоре перешедшие в об-
щее сражение. Гитлеровцы стремились подавить выступление ра-
бочих, прежде чем в город прибудут партизанские дивизии. Тя-
желые танки атаковали заводы. Они были отбиты рабочими дру-
жинами. Черные клубы дыма от горящих танков вздымались над
городом.
25 апреля, когда 12 тыс. бойцов партизанских дивизий уже вели
бои на окраинах Турина, пробиваясь на помощь сражавшимся
в городе, американо-английская миссия попыталась сорвать на-
ступление. Глава миссии полковник Стевенс еще за несколько дней
до этого передал КНО меморандум, где доказывал, что англо-аме-
риканские колонны прибудут в Пьемонт позднее, чем в другие
районы, и предостерегал КНО и военное командование Пьемонта
от «преждевременных действий, которые были бы крайне риско-
ванными, учитывая наличие в этом районе сильных континген-
тов немецких войск». Теперь он попытался непосредственно воз-
действовать на горные отряды, предложив им остановить продви-
жение к городу278. Действия представителя американо-английского
командования вызвали у патриотов глубокое возмущение. Гари-
бальдийские соединения получили приказ своего командования
продолжать наступление.
Партизаны все теснее сжимали кольцо окружения, очищая от
немецких и итальянских фашистов один квартал за другим. «Не-
возможно перечислить даже наиболее выдающиеся героические
эпизоды трехдневных боев в Турине,— пишет командующий гари-
бальдийцами Пьемонта П. Колаянни («Барбато»).— Но как не
вспомнить о трех молодых гарибальдийцах из бригады Джамбоне,
которые, встретив ночью отряд эсэсовцев с двумя танками «тигр»,
предпочли не уклониться от встречи с противником и завязали
безнадежный бой, ценой своей жизни спасая от внезапного напа-
дения товарищей по бригаде. Или о героях из 11-й бригады, кото-
рые, захватив бронеавтомобиль, с отчаянной храбростью атаковали
на нем танковую группу противника» 279. 27 апреля грохот артил-
лерии, рев немецких «тигров» и ружейная перестрелка стали сти-
хать. На следующий день весь город был в руках патриотов.
277 «Rinascita», 1945, № 12, р. 239.
278 «Aspetti della Resistenza in Piemonte», p. 149.
279 «Rinascita», 1955, № 4, p. 300.
454
Накануне восстания партизанские силы, расположенные во-
круг Генуи, насчитывали более 7 тыс. человек, из которых подав-
ляющая часть входила в гарибальдийские соединения. Кроме того,
в городе действовали многочисленные группы ГАП и САП. В ночь
на 24 апреля КНО Лигурии принял решение о начале восстания.
Было распространено обращение к населению, в то время как
связные передали командованию горных отрядов приказ военного
командования начать наступление на город. Уже на следующее
утро группы САП и ГАП заняли все главные здания Генуи, зах-
ватили полицейское управление и радиостанцию, а рабочие орга-
низовали оборону своих предприятий.
Горные отряды перерезали все железнодорожные пути и шос-
сейные дороги, ведущие из города, преградив путь отступавшим
гитлеровцам. Командующий немецко-фашистскими войсками
в Генуе генерал Мейенгольд, оказавшись в окружении, попытался
договориться о пропуске своих войск в Ломбардию, обещая взамен
не производить в городе разрушений. Ответом ему было наступле-
ние партизанских дивизий, вошедших в Геную и завязавших бои
на улицах. Убедившись в бессмысленности сопротивления, немец-
кий командующий вынужден был капитулировать.
В подписанном 25 апреля документе говорилось: «1. Все герман-
ские вооруженные силы на суше и на море, подчиненные генералу
Мейенгольду, капитулируют перед вооруженными силами Корпуса
добровольцев свободы, подчиненными военному командованию Ли-
гурии. 2. Капитуляция производится путем явки в ближайшие
партизанские отряды, выполнением соответствующих формально-
стей и в первую очередь сдачей оружия...» 280
От имени патриотов акт о капитуляции подписал председатель
КНО Генуи рабочий-коммунист Ремо Скаппини. Более 15 тыс. гит-
леровских солдат и офицеров сложили оружие и под конвоем пар-
тизан были проведены по улицам города, заполненным народом.
Особенно ожесточенной была борьба в городах и на дорогах Ве-
нето, где крупные немецкие колонны стремились во что бы то ни
стало пробиться к горным перевалам, ведущим в Австрию и Гер-
манию. По приказу немецкого командования селения этой области
были превращены в укрепленные пункты, прикрывающие отход
немецкой армии из Италии. Восстание в Венето превратилось
в ряд кровопролитных боев, закончившихся в некоторых местах
только 2 мая. Семь гарибальдийских дивизий и шесть дивизий
других партий одна за другой занимали населенные пункты, всту-
пали в открытые бои с двигавшимися по дорогам немецкими ко-
лоннами. Только небольшим группам гитлеровцев удалось добрать-
ся до границы: более 140 тыс. гитлеровцев вынуждены были ка-
питулировать и сдаться в плен.
Главный город области — Венеция — был окончательно освобож-
ден, после того как патриоты не только заставили капитулировать
280 Ibid., p. 278.
455
довольно сильный гарнизон итальянских фашистов, но и отбили
попытки немцев высадить в городе десант. В послании КНО Вене-
ции командующий англо-американскими войсками генерал Кларк
писал: «В интересах истины мы должны признать, что ваш город
был освобожден изнутри, силами Корпуса добровольцев свободы,
поддержанными всем населением. Портовая зона и коммунальное
хозяйство Венеции были сохранены, и противнику не было позво-
лено разрушить многочисленные памятники, украшающие го-
род» 281.
Народное восстание в Северной Италии увенчалось полным ус-
пехом. Уже 27 апреля руководители ИКП в Северной Италии
Л. Лонго, П. Секкья и Дж. Амендола в телеграмме на имя П. Толь-
ятти сообщили: «Северная Италия освобождена всеобщим народ-
ным восстанием. Все наши товарищи и организации в полном
единстве с антифашистскими силами были во главе борьбы. Повсю-
ду власть находится в руках народа, руководимого комитетами на-
ционального освобождения» 282
Основной чертой восстания был его массовый, всенародный ха-
рактер: решительное наступление партизанских и патриотических
сил было повсеместно поддержано населением, принимавшим ак-
тивное участие в боевых действиях. Это дало возможность быстро
покончить с «республикой Сало» и очистить Северную Италию ох
гитлеровцев до прихода англо-американских войск.
Как и следовало ожидать, марионеточная фашистская республи-
ка развалилась под ударами патриотов, как карточный домик, а ее
главари попали в руки восставшего народа.
Муссолини весной 1945 г. безвыездно находился в Гарньяно. Он
еще продолжал по инерции отдавать распоряжения и приказы, но
это была лишь видимость деятельности. Немецкий врач Захарис,
приставленный Гитлером к Муссолини, описывает его как челове-
ка, «находившегося в состоянии полной физической и моральной
депрессии, абсолютно лишенного энергии и способности сообра-
жать» 283. С одной стороны, Муссолини давал задание Паволини
подготовить «последний редут» в Тироле, а с другой — обсуждал
с главой полиции Тамбурини проект побега на подводной лодке
в Полинезию или Японию.
Чтобы быть ближе к событиям, Муссолини решил покинуть
Гарньяно и приехать в Милан. 17 апреля в сопровождении свиты
эсэсовцев он прибыл в миланскую префектуру. К этому времени он
как будто окончательно остановился на плане отступления в доли-
ну Вальтеллины, находящуюся на границе с Австрией и связанную
с баварским редутом Гитлера. Любовь к театральной позе, столь
свойственная Муссолини, еще не оставила его. Он включил в про-
грамму своего пребывания в Милане прощальное обращение
281 «Rinascita», 1955, № 4, р. 307.
282 «Per la liberta e l'indipendenza d'ltalia», p. 282.
283 P. Monelli. Op. cit., p. 346.
456
к итальянцам, которое он намеревался зачитать по радио, а также
торжественный молебен в миланском соборе по всем погибшим
в войне 284
Однако события стали развиваться столь стремительно, что ему
пришлось отказаться как от торжественного молебна, так и от
оглашения политического завещания, текст которого был уже на-
писан. В здании городской префектуры, где обосновался Муссоли-
ни, один за другим собирались фашистские главари. Об обстановке
в эти дни один очевидец писал: «Во дворе префектуры, на лест-
ницах, в комнатах царила страшная неразбериха. Министры, гене-
ралы, офицеры и солдаты метались во всех направлениях, что-то
возбужденно говорили, спорили, проклинали и жаловались» 285.
Муссолини очень хотел узнать, что думают делать немцы. Для
этого он подсылал своих приближенных, сам пытался найти Воль-
фа, сделавшегося вдруг неуловимым. Однако все было напрасно:
гитлеровцы продолжали твердить, что положение не так уж тра-
гично и что они со дня на день ожидают пуска в ход «секретного
оружия». 21 апреля Муссолини собрал узкий круг своих прибли-
женных для обсуждения положения. Паволини доложил, что он
отдал приказ всем чернорубашечникам любой ценой пробиваться
к Милану и далее в Комо для отступления в Вальтеллину. По его
словам, в ближайшие дни в Комо должно было собраться 30—
50 тыс. преданных фашистов, готовых умереть за дуче.
«Республике Сало» осталось жить считаные дни. 23 апреля анг-
ло-американцы вступили в Парму. Кремона и Мантуя не отвечали
по телефону, так как фашистская администрация этих городов
разбежалась. 24 апреля к Муссолини явился промышленник Чел-
ла. Он передал предложение кардинала Шустера встретиться
с представителями Комитета национального освобождения Север-
ной Италии. Муссолини охотно согласился.
Эта встреча состоялась на следующий день в кардинальском
дворце. Комитет национального освобождения, собравшись послед-
ний раз нелегально рано утром 25 апреля, выделил для перегово-
ров генерала Кадорну, христианского демократа Мараццу и пред-
ставителя Партии действия Рикардо Ломбарди. Им было поручено
потребовать безусловной капитуляции фашистских сил, не всту-
пать в обсуждение других вопросов и не затягивать переговоры
более чем на один час286.
Рикардо Ломбарди передает, как протекала эта встреча: «Кар-
динал попросил уточнить предложения главного командования
Корпуса добровольцев свободы; в ответ Марацца сообщил, что наш
мандат ограничивается требованием безоговорочной капитуляции;
Муссолини заметил, что он удивлен и «ожидал иного». Мы вновь
подтвердили наши цели и ограниченность полномочий, добавив,
284 Е. Amicucci. Op. cit., p. 249.
285 G. Roux. Mussolini, p. 460.
286 «Trent'anni di storia italiana», p. 385.
457
что корпус обещает неприкосновенность семьям фашистских руко-
водителей, которые сдадутся без сопротивления, в то время как
судьбу руководителей будут решать трибуналы на основании
имеющихся законов. На вопрос о том, подразумеваются ли воен-
ные законы или законы мирного времени, мы ограничились повто-
рением «действующие законы». Этим самым мы подтверждали ис-
ключительное право Комитета национального освобождения Се-
верной Италии принимать решение о судьбе главных представите-
лей фашизма» 287. Вмешался Грациани, который заявил, что его
глубоко поразил факт переговоров о капитуляции, когда немцы
еще продолжают сражаться. В этот момент монсиньор Биккьераи
сообщил фашистам о том, что немцы со своей стороны уже ведут
переговоры с союзниками. Муссолини был изумлен и обескуражен
этой новостью, он неопределенно заявил, что намерен «как следу-
ет поговорить» с немцами, для чего ему нужно время. Поэтому он
попросил прервать переговоры, обещав в течение часа сообщить
кардиналу свой ответ на предложения Комитета национального
освобождения.
Муссолини покинул дворец кардинала, проклиная немцев, бро-
сивших его на произвол судьбы. «Они всегда обращались с нами
как со слугами, а теперь они меня предали!» — кричал он в запаль-
чивости в адрес немцев и угрожал немедленно объявить по радио
об их измене. Но вот к Муссолини, запыхавшись, явился префект
Милана Пьенго, задержавшийся у кардинала. Он рассказал, что во
дворец прибыл решительно настроенный представитель социали-
стической партии С. Пертини и заявил, что Муссолини будет су-
дить народный трибунал. При рассказе Пьенго Муссолини пол-
ностью потерял самообладание. Не оставив никаких распоряжений,
он бросился в автомашину, подготовленную ему Паволини, и при-
казал отправляться в Комо. Пример Муссолини подействовал на
всех как сигнал «спасайся, кто может». Началось беспорядочное
бегство фашистских министров и генералов — в этот момент каж-
дый из них уже думал только о спасении собственной жизни.
Около 9 часов вечера 25 апреля колонна, состоявшая из трех
десятков автомашин, во главе которой шел немецкий танк и не-
сколько броневиков, прибыла к муниципалитету города Комо. Мус-
солини рассчитывал найти там тысячи «верных фашистов», так
как миланское радио несколько раз повторило приказ Паволини
о сборе в Комо всех чернорубашечников. Однако во дворе толпи-
лось лишь несколько десятков человек.
Всю ночь и следующий день Муссолини и сопровождавшие его
фашисты метались по дороге, которая идет вдоль озера Комо на
север. Они тщетно ожидали прибытия из Милана фашистов, кото-
рых должен был привести Паволини. Надежда на их прибытие по-
степенно таяла, и Муссолини стали покидать его ближайшие при-
спешники. Грациани, даже не предупредив Муссолини, откололся
287 «Trent'anni di storia italiana», p. 386.
458
от колонны и отправился обратно к Милану, надеясь сдаться анг-
ло-американцам. Группа фашистских префектов пыталась про-
браться в Швейцарию, но их задержали на границе партизаны.
Во время одной из остановок колонны кто-то включил радио
в тот момент, когда из Милана передавался приказ КНО всем пар-
тизанским соединениям найти и арестовать беглого диктатора.
Кольцо вокруг фашистских главарей сжималось все теснее. Позд-
но ночью появился столь нетерпеливо ожидаемый Паволини
с группой высших чиновников фашистской партии. Отряд в 5 тыс.
фашистов оказался плодом его фантазии. Было ясно, что помощи
ждать неоткуда, и Муссолини приказал двигаться по дороге на
север.
Вскоре караван фашистских машин пристроился к колонне гру-
зовиков, на которой отступала немецкая часть противовоздушной
обороны. Некоторое время колонна беспрепятственно продолжала
свой путь, однако у местечка Донго была остановлена партизан-
ской заставой. Это были бойцы 52-й гарибальдийской бригады, ко-
торые накануне спустились с гор и заняли несколько населенных
пунктов. В бригаде было всего 69 человек, в своем большинстве это
были необстрелянные новобранцы, недавно пришедшие в горы.
Командовал бригадой бывший кавалерийский офицер граф Белли-
ни делле Стелле (Педро), а комиссаром был бывший служащий та-
моженной полиции Урбани Ладзаро (Билл) 288.
Командир бригады вступил с немецким капитаном, командовав-
шим колонной, в длительные переговоры: понимая, что наиболее
ожесточенного сопротивления следует ожидать от итальянских фа-
шистов, присоединившихся к колонне, Педро решил попытаться
разъединить их с немцами. Он согласился пропустить немецкие
машины, если итальянские фашисты сдадутся. Немцы должны
были подвергнуться обыску и проверке документов в Донго.
Немецкий офицер не сообщил итальянским фашистам условия
соглашения, он лишь предложил Муссолини надеть немецкую ши-
нель и спрятаться в немецкий грузовик. Муссолини согласился.
Итальянские фашисты сдались почти без сопротивления: некото-
рые из них пытались повернуть в Комо, но были задержаны пар-
тизанскими патрулями. Броневик, в котором находился Паволини,
пытался прорваться вперед и был подорван партизанской гра-
натой.
Во время проверки немецкой колонны, которая происходила на
площади Донго, партизан Джузеппе Негри, сапожник по профес-
сии, влез на один из грузовиков и потребовал у всех сидящих
в нем документы. «Под конец остался один,— рассказывает Нег-
ри.— Он лежал, прислонившись к кабине водителя и опершись пле-
чом на левый борт. Его лица не было видно, так как он поднял
воротник шинели, а стальной шлем опустил на глаза. Я направил-
288 P. L. Bellini delle Stelle (Pedro), U. Lazzaro (Bill). Dongo, ultima azione.
Verona, 1962, p. 93.
459
ся к нему, чтобы спросить документы, но немцы, сидевшие в ма-
шине, задержали меня, говоря на ломаном итальянском: «Друг
пьяный, друг пьяный». Я их не послушал и приблизился к лежа-
щему человеку. Около него была куча одеял, одним из которых он
прикрывался. Я увидел его профиль и сразу узнал его: это был
Муссолини!» 289
Негри сделал вид, что ничего не случилось, спрыгнул с грузови-
ка и поспешил найти комиссара отряда Билла. Тот сначала не по-
верил, затем подошел к грузовику, на который ему незаметно по-
казал Негри. «Я вгляделся внутрь и увидел человека, лежащего
у кабины,— рассказывает Билл,— он именно таков, каким его опи-
сал Негри. Я похлопываю его по плечу и окликаю: «Камерата!»
Никакого движения, никакого ответа. Обозлившись, я громко кри-
чу: «Кавалер Бенито Муссолини!»
Человек в шинели вздрагивает. Немцы молча наблюдают за про-
исходящим. Кое-кто из них бледнеет. Теперь я знаю, кто этот че-
ловек. Тем временем много гарибальдийцев и местных жителей со-
брались у грузовика. Я приблизился к безмолвно и неподвижно
лежащему человеку, снял с него шлем. Я снял с него темные очки
и опустил воротник: это был он, Муссолини! Человек, который за-
ставлял дрожать всех, человек, которым я восхищался в ранней
молодости и которого затем проклинал, лежал, скорчившись у моих
ног, бледный, почти не подавая признаков жизни!» 290
Так неожиданно просто, без единого выстрела и какого-либо со-
противления Муссолини оказался в руках представителей вос-
ставшего народа. Размышляя через несколько часов о происшед-
шем, командир отряда Педро писал: «Если бы несколько дней тому
назад я на один миг представил себе, что Муссолини проследует
через нашу зону, я был бы, конечно, уверен в том, что его будут
защищать тысячи верных ему людей и мы не только не посмеем
его атаковать, но и не сможем даже носа высунуть из наших убе-
жищ. Где же все преданные ему до гробовой доски фашисты, по-
клявшиеся до самой смерти защищать его?» 291 Муссолини был вы-
нужден просить защиты у иностранцев, которые, как оказалось,
тоже рады были от него избавиться.
К вечеру в здании муниципалитета Донго под охраной партизан
собралось несколько необычное для этих мест общество. Помимо
Муссолини здесь находилось несколько министров фашистской
республики, партийные чины и командиры фашистских формиро-
ваний — всего около 50 человек. Поздно вечером Педро удалось
связаться с Миланом и передать главному командованию Корпуса
добровольцев свободы донесение о поимке Муссолини. Положение
было сложным: силы отряда Педро были весьма незначительными,
289 P. L. Bllini delle Stelle (Pedro), U. Lazzaro (Bill). Dongo, ultima azione,
Verona, 1962, p. 162.
290 Ibid., p. 164.
291 Ibid., p. 199.
460
а в окрестностях бродило много групп вооруженных фашистов.
С другой стороны, поступали сведения, что к Комо уже подходят
авангарды англо-американских войск. Как пишет Педро, «чтобы
избежать сюрпризов со стороны врагов и друзей», было решено
переправить часть пленных в более надежное место, а Муссолини
изолировать от всех и произвести двойное перемещение: в первый
раз перевезти Муссолини, создавая видимость секретности, но так,
чтобы просочились слухи о его новом местопребывании, затем еще
раз переместить Муссолини в полной тайне в такое место, о кото-
ром знало бы не более двух-трех человек.
Осуществление этого плана заняло всю ночь: сначала Муссоли-
ни с несколькими фашистами доставили в соседнее селение. Среди
ночи его под видом раненого партизана (чтобы его труднее было
опознать, Муссолини перевязали голову) перевезли в глухую дере-
вушку. Не открывая хозяевам имени пленника, Педро оставил его
в крестьянском доме под охраной двух надежных партизан. Вместе
с ним была помещена Кларетта Петаччи: она была задержана не-
далеко от Донго и настойчиво просила соединить их, говоря, что
готова разделить судьбу Муссолини.
На следующий день в Донго из Милана, преодолевая тысячу
препятствий и отделавшись от англо-американских агентов, кото-
рые были посланы на поиски Муссолини, прибыл представитель
главного командования Корпуса добровольцев свободы «полковник
Валерио». Только в 1947 г. стало известно, что это был псевдоним
бывшего бухгалтера Вальтера Аудизио, члена коммунистической
партии с 1931 г., проведшего несколько лет в тюрьме за антифа-
шистскую деятельность292.
В сопровождении 12 партизан он прибыл для того, чтобы приме-
нить к захваченным фашистским главарям статью 5-ю декрета Ко-
митета национального освобождения Северной Италии, принятого
25 апреля 1945 г. Эта статья гласила: «Члены фашистского пра-
вительства и фашистские главари, виновные в отмене конституци-
онных гарантий, в ликвидации народных свобод, в создании фа-
шизма, в том, что они поставили под угрозу судьбу родины, преда-
ли ее и привели ее к катастрофе, наказуются смертной казнью...» 293
Категорический приказ совершить правосудие Валерио получил
непосредственно от Л. Лонго.
В соответствии с 1-й статьей того же декрета роль судебных ор-
ганов во время чрезвычайного положения принадлежала военным
трибуналам. Такой трибунал был сформирован из членов командо-
вания 52-й бригады. Из фашистских главарей, захваченных в Дон-
го, 17 человек были приговорены к смертной казни.
Валерио в сопровождении комиссара бригады Билла немедленно
отправился в деревню Бонцаниго, где находился Муссолини. Подъ-
292 «Enciclopedia dell'antifascismo e della Resistenza», vol. I. Milano, 1968,
p. 170.
293 Ibid., p. 171.
461
езжая к деревне, Валерио наметил место, где должна была про-
изойти казнь,— «крутой поворот узкого шоссе, закрытые железные
ворота, ведущие в фруктовый сад, пустынный дом в глубине. Толь-
ко потом я узнал, что это место называется Джулино ди Медзегра».
Посадив с собой в машину Муссолини и Петаччи, Валерио отпра-
вился в обратный путь. «Как только мы поравнялись с железными
воротами,— пишет Валерио,— я приказал остановиться. Затем
я приказал Муссолини встать между стеной и столбом от ворот. Он
исполнил это с покорностью овцы... Я стал читать приговор. По-
моему, Муссолини даже не понял смысла моих слов: он смотрел
широко раскрытыми глазами на направленный на него автомат...
Я нажал на спусковой крючок, но выстрелов не последовало. Авто-
мат заело. Я вынимаю пистолет, но он тоже отказывает... Тогда
я громко зову комиссара 52-й бригады, который прибегает со своим
автоматом... Я выпускаю пять пуль. Преступник упал на колени,
голова его свесилась на грудь... Потеряв голову, оглушенная Пе-
таччи мечется, попадает под очередь и падает на землю. Было
16 часов 10 минут 28 апреля 1945 г.» 294
Валерио вернулся в Донго, куда были собраны остальные осуж-
денные. В здании муниципалитета им был зачитан приговор, за-
тем приговоренные к смертной казни фашистские преступники во
главе с Паволини были выведены на площадь и расстреляны. Че-
рез некоторое время их трупы были погружены на автомашину и
отправлены в Милан. Утром 29 апреля вместе с Муссолини они
были подвешены вниз головой к металлическим опорам бензоза-
правочной станции на площади Лорето. Весь день площадь была
заполнена миланцами, изливавшими свой гнев и ненависть к фа-
шистским главарям.
В этот день Комитет национального освобождения опубликовал
сообщение о казни Муссолини и фашистских министров, в кото-
ром говорилось: «Комитет национального освобождения Северной
Италии заявляет, что расстрел Муссолини и его приспешников,
произведенный по приказу комитета, представляет собой необхо-
димое завершение исторического этапа, материальные и мораль-
ные следы которого мы повсюду видим; это завершение повстан-
ческой борьбы, которая создала предпосылки возрождения и вос-
становления нашей страны. Итальянский народ не смог бы начать
свободной и нормальной жизни, в которой фашизм отказывал ему
20 лет, если бы Комитет национального освобождения своевремен-
но не продемонстрировал свою железную волю привести в испол-
нение приговор, уже вынесенный историей» 295
Так закончилось апрельское восстание 1945 г., которое явилось
достойным завершением почти двухлетней вооруженной борьбы
итальянского народа. В военном отношении вклад итальянских
патриотов в общую победу был очень большим. В итоговом докладе
294 «L'Unita», 28.III 1947.
295 «L'Unita», 19.III 1947.
462
английского Управления специальных служб в Италии отмечалось,
что 125 городов и населенных пунктов Центральной и Северной
Италии были освобождены итальянскими партизанами до прихода
англо-американских войск, и говорилось далее: «Вклад партизан
в победу союзников в Италии был весьма значительным и намного
превзошел все ожидания. Силой оружия они помогли разбить
мощь и подорвать моральный дух противника, намного превосхо-
дящего их по численности. Без помощи партизан победа союзни-
ков в Италии не была бы столь быстрой, столь полной и не стоила
бы так мало жертв» 296.
В силу условий партизанской войны не имеется полных данных,
характеризующих военные результаты боевых действий итальян-
ских партизан. С июня 1944 г. командование Корпуса доброволь-
цев свободы начало издавать двухнедельные сводки о военных
действиях. По данным этого бюллетеня, с 1 июня 1944 г. по 30 мар-
та 1945 г. партизаны уничтожили 16 380 гитлеровцев и итальян-
ских фашистов, ранили 10536 человек, провели 6449 операций
и 5571 акт саботажа, уничтожили или подожгли 230 паровозов
и 760 вагонов, взорвали 276 мостов, привели в негодность или уни-
чтожили 237 самолетов297.
Победа, одержанная итальянскими патриотами, имела большое
политическое значение. Она показала, что итальянский народ спо-
собен собственными силами завоевать свободу. Решительность,
с которой выступили патриоты, дала им возможность захватить
и осудить виднейших фашистских преступников — виновников
стольких бедствий итальянского народа298.
Несмотря на настояния англо-американского штаба, чтобы ка-
питуляцию немецких войск принимали только союзные офицеры,
фактически большая часть немецких соединений была вынуждена
сдаться в руки восставшего народа. Сам немецкий командующий
фон Фитингоф не решился приехать в главную ставку союзников
для подписания официального акта о капитуляции, так как он бо-
ялся попасть в руки партизан. От его имени капитуляцию 29 апре-
ля подписали два полковника, прибывшие в Казерту через Швей-
царию.
Внезапность, с которой патриоты обрушили свои удары на гит-
леровцев, воспрепятствовала осуществлению планов разрушения
итальянских городов и промышленных предприятий, разработан-
ных немецким командованием. Большая часть промышленного
296 «МLI», 1949, № 3, р. 9.
297 П. Секкъя. Итальянские коммунисты и Сопротивление.— «Новая и но-
вейшая история», 1963, № 3, стр. 107.
298 Неофашистская публицистика, стремясь запугать общественное мнение
«ужасами революции», в течение ряда лет после войны широко распи-
сывала «избиения фашистов» в дни восстания. В опровержение этой
клеветнической кампании итальянское правительство опубликовало спе-
циальное коммюнике, в котором указывалось, что во время восстания в
Северной Италии было расстреляно по приговору народных трибуналов
1732 фашиста (Е. Salvatorelli, G. Mira. Op. cit., p. 1120).
463
потенциала Северной Италии, транспортные сооружения, объекты
городского хозяйства и линии связи были спасены силами парти-
зан и патриотов. В Турине и Милане, так же как и во всех других
крупнейших городах, промышленные предприятия были заняты
вооруженными рабочими, до того как немецкие саперы сумели их
разрушить. Важнейшее значение для национального хозяйства
Италии имело спасение генуэзского порта, который был заминиро-
ван немцами.
Спасение национального достояния итальянскими патриотами
широко признается в служебном отчете английского союзного
командования об итогах движения Сопротивления, где говорится:
«В целом объекты, спасенные от разрушения, были двух родов:
военные, такие, как дороги, мосты и туннели, и гражданские, та-
кие, как промышленные предприятия и электростанции. Объекты
первого рода, как правило, были спасены наступлением партизан
в дни освобождения. Объекты второй группы обычно занимали
подпольные группы рабочих, которые действовали в соответствии
с заранее разработанным планом» 299.
Единодушие, с которым выступили в апрельские дни итальян-
ские трудящиеся, подняло авторитет комитетов национального ос-
вобождения. Как истинные представители народной власти, они
сразу же развернули энергичную деятельность. В освобожденных
городах налаживалось коммунальное хозяйство, работал транспорт.
Общественный порядок поддерживала партизанская полиция.
Представители компартии находились в центре событий, их ини-
циатива играла решающую роль во всех мероприятиях, осуществ-
лявшихся органами демократической власти. Помещения федера-
ций и комитетов партии служили в те дни своеобразными штабами,
куда стекались тысячи людей, видевших в коммунистах наиболее
последовательных борцов за новую демократию, за которую сража-
лись итальянские партизаны.
299 «МLI», № 14, 1951, р. 42.
Заключение
Некоторые историки задают риторический вопрос: что было бы
с итальянским фашизмом, если не было бы второй мировой войны?
Чаще встречается иная постановка вопроса: если бы Муссолини
проявил больше осмотрительности и после завоевания империи не
стал бы ввязываться в мировую войну, то весьма вероятно, что он
сохранился бы у власти, как ото произошло с Франко. Совершенно
очевидно, что подобные гипотезы носят надуманный характер
и лишены смысла, поскольку всеми своими действиями итальян-
ский фашизм доказал, что он неотделим от стремления к захват-
ническим войнам, немыслим без них. Не говоря уже о непомерном
честолюбии Муссолини и алчности тех групп правящего класса,
которые его поддерживали, само географическое положение Ита-
лии, находящейся в центре Европы, говорило о том, что итальян-
ский фашизм не останется в стороне от мировой войны. Еще в на-
чале 30-х годов не только марксисты, но и находившийся в США
Г. Сальвемини неустанно повторяли, что итальянский фашизм не-
избежно движется к империалистическим войнам, которые приве-
дут его к краху.
Идеологическая и пропагандистская подготовка к войне прово-
дилась в фашистской Италии совершенно открыто. Этой цели слу-
жил миф о фашистской Италии — наследнице «великой Римской
империи», призванной занять ее место в современном мире. Новое
звучание приобрел старый лозунг о фашизме, как оплоте борьбы
против «коммунистической опасности». Если в начале 20-х годов
465
он был обращен против революционного движения в самой Италии,
то теперь ему придавали международное звучание. Идеологиче-
ская обработка итальянцев сопровождалась различными мероприя-
тиями по «закалке» нации, воспеванием культа грубой физической
силы, введением военного воспитания с дошкольного возраста
и т. д.
В области экономики милитаризация итальянского хозяйства не
ограничивалась простым расширением военных отраслей произ-
водства: огромные средства тратились на автаркическую кампа-
нию, призванную приспособить итальянское хозяйство к специфи-
ческим нуждам войны. Массовые организации фашизма подверг-
лись централизации, а все содержание их работы подчинялось зада-
че превращения итальянцев из «нации мандолинистов» в «нацию
воинов». Усиление полицейского режима, создание новых органов
тайной полиции для подавления оппозиции также следует рас-
сматривать как одну из важных мер для укрепления «внутреннего
фронта» во время войны.
Наконец, в области внешней политики сближение с гитлеровской
Германией говорило о том, что Италия намерена играть самую ак-
тивную роль в развязывании второй мировой войны. Не ограни-
чиваясь военным союзом, итальянский фашизм копировал гитле-
ровские идеологические установки, которые были призваны обос-
новать претензии фашистских государств руководить Европой
и всем миром. Это относится в первую очередь к расовой теории;
заимствования были также сделаны в области «милитаризации
нравов».
Решающее значение для сближения двух фашистских государств
имела общая антикоммунистическая и антисоветская платформа.
Правда, ни «расовая близость», ни «единое антибольшевистское
мировоззрение», которое воспевала фашистская пропаганда, не
могли затушевать противоречий, с самого начала существовавших
между Италией и Германией. Но это было естественным для союза
двух хищников, объединившихся лишь для того, чтобы им удобно
было грабить.
Именно потому, что вся деятельность режима была направлена
на войну, события августа 1939 г., когда Муссолини, вопреки своей
воле и обязательствам «Стального пакта» воздержался от немед-
ленного выступления, знаменовали собой крупный провал военно-
политического характера. Несомненно, сознание недостатков подго-
товки страны сыграло в этом решающую роль.
Действительная проблема крушения диктатуры Муссолини за-
ключается прежде всего в вопросе, почему итальянский фашизм
так быстро рухнул, не выдержав испытаний войны, почему, поят
вившись первым на исторической сцене, он первым среди европей-
ских тоталитарных режимов покинул ее задолго до окончания
войны. Для объяснения этого явления нельзя ограничиваться
внешней стороной событий. Сейчас мало кто решается отрицать,
что итальянский фашизм пал не только под напором армии против-
466
ника (как это было в Германии), но я в результате внутриполи-
тической и классовой борьбы.
Не выдерживают никакой критики попытки бывших деятелей
фашистского режима и самого Муссолини свести причины собст-
венных неудач к поражениям во время войны, к «предательству»
монархии. Попытки подобного рода предпринимались и предпри-
нимаются с главной целью доказать «жизненность» фашистской
идеологии и социальной практики. В действительности итальян-
ский фашизм оказался банкротом и не только в области военной
политики, но и во всех важнейших областях внутренней жизни
страны.
Итальянский фашизм появился на свет и пришел к власти в
значительной мере с негативными функциями. Он явился реакцией
на подъем революционной волны и представлял собой своего рода
превентивную контрреволюцию. Антисоциалистическая направлен-
ность фашизма и обеспечила ему активную поддержку ведущих
групп правящего класса и значительной части мелкой буржуазии.
Функцию террористического подавления революции, особенно на
первых порах, итальянский фашизм выполнял довольно успешно.
Однако только террором фашизм не мог достигнуть долговре-
менной социальной стабилизации. Он должен был решить ряд
проблем, возникших перед правящими кругами в обстановке обще-
го кризиса капитализма. В области политической фашизм должен
был с помощью широкой социальной демагогии обеспечить непо-
средственный контроль над широкими массами, что не было под
силу либеральным правительствам. Если традиционные консерва-
тивные режимы стремились исключить народные массы из полити-
ческой жизни, то фашизм силился создать у масс впечатление ак-
тивного участия в создании нового порядка, который был бы каче-
ственно иным и лучшим по сравнению с существовавшим до этого.
Итальянский историк Р. Де Феличе справедливо назвал эту сторо-
ну одной из важнейших характерных черт фашистского режима 1.
Мобилизации населения служило создание массовой партии, конт-
ролировавшей многочисленные организации, и трансформация
профсоюзов во всеобъемлющую корпоративную систему.
Не менее важные задачи вставали в области экономики, где
еще в годы первой мировой войны ощущались тенденции к обоб-
ществлению управления производством. Наиболее типичной реали-
зацией этой тенденции в Италии было создание полугосударствен-
ных концернов и автаркических трестов после мирового экономи-
ческого кризиса 1929 г. Наконец, фашисты, открыто призывавшие
к экспансии, должны были обеспечить крупной буржуазии возмож-
ность получения новых сфер для приложения капиталов.
Для того чтобы развеять в прах все иллюзии в области
внешней политики, понадобились испытания войны. В области
1 R. De Felice. Op. cit., p. XIV.
467
внутренней политики слабость итальянского фашизма выявилась
значительно ранее. Признаки его разложения можно обнаружить
уже с середины 30-х годов, и к началу второй мировой войны этот
процесс достиг значительных масштабов. Только этим можно объ-
яснить легкость, с которой фашистский строй развалился в резуль-
тате военных неудач.
По мере того как вырисовывался окончательный рисунок кор-
поративного государства, становилось ясным, что никакой «рево-
люции» в отношениях между трудом и капиталом оно не пред-
ставляет. Фашисты и не помышляли о посягательстве на частную
собственность и другие категории капиталистической экономики.
Корпоративные органы, управляемые доверенными лицами круп-
ного капитала, функционировали только в той мере, которая была
выгодна промышленникам и другим землевладельцам.
Становился также очевиден провал военно-экономической поли-
тики фашизма. В условиях Италии, бедной природными ресурса-
ми, полное самообеспечение производства сырьем вообще было не-
реальной задачей. Однако фашисты не сумели использовать в
должной мере даже те возможности, которые имелись в стране.
В предвоенные годы темпы прироста промышленной продукции
снизились по сравнению с предыдущим периодом. Как показало
гораздо более быстрое развитие итальянской промышленности по-
сле второй мировой войны, автаркия искусственно задерживала
ее рост. Расходы на автаркическую кампанию и другие мероприя-
тия по подготовке к войне поглощали огромные средства, истоща-
ли финансы и ухудшали положение трудящихся.
Развитие военных отраслей приводило к повышению зарплаты
лишь незначительного числа рабочих. В целом рабочий класс Ита-
лии перед войной жил хуже, чем до мирового экономического кри-
зиса, а безработица сохранилась почти в тех же размерах. От кам-
пании «битвы за хлеб» выиграли только ограниченные категории
зажиточных крестьян, а так называемая интегральная мелиорация
улучшила положение совершенно ничтожного числа земледельцев,
занятых в «образцовых хозяйствах». Основная масса крестьянства
испытывала на себе усилившийся гнет налоговой политики прави-
тельства и страдала от введения системы обязательных поставок.
Особенно сильно от подготовки к войне страдали те категории на-
селения, которые жили на заработную плату.
Отсутствие широких выступлений трудящихся в защиту своих
прав в предвоенной Италии вовсе не свидетельствовало о затуха-
нии классовых противоречий и никак не может объясняться «по-
среднической» ролью корпораций. Несмотря на гнет полицейского
государства, террор и репрессии, недовольство народа проявлялось
все более открыто. Хотя антифашистским партиям было очень
трудно вести работу внутри страны, их влияние продолжало ощу-
щаться. В стране возникали все новые группы антифашистов, и оп-
позиционные настроения все шире охватывали итальянское обще-
ство.
468
Неблагополучие внутри диктаторского режима сознавали и фа-
шисты. В фашистской партии перед войной выявилось несколько
направлений, по которым развивалась внутренняя оппозиция.
Группы фашистов-«ревизионпстов» возникли главным образом в
молодежной и университетской среде. Молодые люди видели раз-
рыв между словами и деяниями фашистского режима, в частности
между его «антибуржуазной» демагогией и служением интересам
крупной буржуазии. Наряду с «ревизионистами» существовала оп-
позиция «старой гвардии», видевшей выход из затруднений в воз-
врате к радикальным идеям 20-х годов. Сближение с гитлеровской
Германией породило новую оппозицию буржуазных групп, бояв-
шихся слишком «смелых» захватнических планов Муссолини. Та-
кие их представители, как Чиано, были еще далеки от мысли о
возможности открытых выступлений против Муссолини, однако
пессимистические взгляды все глубже укоренялись в самых высо-
ких сферах итальянского фашизма. Развитие разнородных оппо-
зиционных настроений не было прямолинейным, оно испытывало
паузы и отступления, однако основные линии, по которым в даль-
нейшем раскололась фашистская верхушка, наметились уже до
войны.
Вступая в войну, Муссолини заявил, что он делает это не для
того, чтобы помочь Гитлеру, а для того, чтобы добиться собствен-
ных целей, и на этот раз говорил правду.
Влияние событий советско-германского фронта на положение
«неучастия». Однако весной 1940 г. идею вступления в конфликт
поддерживали все ведущие группы правящего класса, причем на-
ряду с надеждами на скорую победу соображения конкуренции с
союзником играли важную роль. Стратегия «параллельной войны»
не была исключительно плодом личного замысла Муссолини, а от-
ражала требования итальянских империалистов вести войну, сорев-
нуясь с гитлеровским союзником. В период «неучастия» союз с
Германией не мешал итальянским промышленникам использовать
благоприятную конъюнктуру и наживаться на военных поставках
ее противникам. Теперь расчеты на участие в грабеже завоеванных
стран заставляли итальянскую крупную буржуазию торопить Мус-
солини с выступлением на стороне Германии.
Итальянские буржуазные историки пытаются доказать, что не-
умение Муссолини рассчитать свои силы, стремление к слишком
широким захватническим целям и распыление армии по многочис-
ленным фронтам явились чуть ли не главной причиной поражения
Италии. Не меньший упор эти авторы делают на неподготовлен-
ность и техническую отсталость итальянской армии. Безусловно
сумасбродная стратегия Муссолини сыграла свою роль. Что каса-
ется тактического и технического состояния вооруженных сил, то
достигнутые результаты также не соответствовали средствам, кото-
рые были затрачены на подготовку к войне.
Но если судить о готовности итальянских вооруженных сил не
на основе картины, которую пыталась создать фашистская пропа-
469
ганда, а соотнести ее с силой неприятеля, то положение будет вы-
глядеть иначе. Ни в Восточных Альпах, ни в Африке, не говоря
уже о Греции, противники Италии не обладали превосходством
в численном или техническом отношении. Тем не менее нигде
итальянской армии не удалось добиться побед. Причины этого сле-
дует искать в первую очередь в нежелании итальянских солдат
воевать за чуждые им захватнические цели, проливать кровь в вой-
не, которую Муссолини назвал «фашистской». Итальянские тру-
дящиеся, в подавляющем числе крестьяне, одетые в солдатские
мундиры, еще не были готовы к тому, чтобы повернуть оружие
против фашистского режима, однако, сражаясь ниже своих возмож-
ностей, они выражали свое осуждение фашистской войне.
На первом этапе войны наиболее показательной с этой точки
зрения были кампания против Греции. Это было первой неудачей
итальянского фашизма, о которой стало довольно широко известно
в стране. Удар, нанесенный престижу фашистского режима, был
весьма ощутимым.
Тем не менее в среде итальянской правящей верхушки в то вре-
мя никто не помышлял всерьез о выступлении против Муссолини.
Только уверенностью в полной поддержке правящего класса мож-
но объяснить ту безрассудность и поспешность, которую проявил
Муссолини, присоединяясь к походу против Советского Союза. По-
сле войны мало кто из представителей итальянского правящего
класса не осуждал Муссолини за этот шаг. Между тем в июне
1941 г. никто не высказал вслух своего мнения.
Влияние событий на советско-германском фронте на положение
на Средиземном море трудно переоценить. После неудачи в Греции
было ясно, что итальянская армия не в состоянии обойтись без не-
посредственной помощи Германии. Между тем эта помощь по мере
роста затруднений гитлеровцев на Востоке все более сокращалась.
Легко проследить, как на всех этапах, начиная от провала «похода
на Египет» и до «битвы за Сицилию», действия Красной Армии не
давали гитлеровцам возможности ответить на призывы Муссолини
о помощи. Оставшись один на один со своими противниками на
Средиземном море, фашистская Италия была обречена на пора-
жение.
Участие в войне Советского Союза вселило надежды в сердца
итальянских антифашистов. С конца 1941 г. начали активизиро-
вать свою деятельность политические группы, находившиеся в эми-
грации. «Сопротивление, оказанное армией и народами Советского
Союза гитлеровской агрессии,— писал П. Тольятти,— первая победа
при обороне Москвы, последующая зимняя кампания, а затем ве-
ликая победоносная Сталинградская битва поставили по-новому
вопрос о Советском государстве, о его международной роли, его
мощи, а следовательно, и вопрос о коммунизме» 2.
2 «Тридцать лет жизни и борьбы Итальянской коммунистической партии».
М., 1953, стр. 370.
470
До того времени антифашистские настроения в Италии, особен-
но среди молодого поколения, носили зачастую весьма неопреде-
ленный характер. Теперь победы Советской Армии привлекали на
сторону идей социализма все новые группы итальянцев. Среди соз-
давшихся подпольных организаций влияние коммунистов станови-
лось преобладающим. Итальянские трудящиеся все больше убеж-
дались в том, что конец фашистского режима приближается.
Угрозу своим классовым позициям осознавали представители
правящих групп. Если в первое время представители итальянской
правящей верхушки даже радовались частичным неуспехам своего
союзника, то после Сталинградской битвы они все больше стали
убеждаться, что неудачи германской армии превосходят рамки, в
которых они могут быть выгодны фашистской Италии. Характерно,
что в этот период представители крупного капитала, раньше пред-
почитавшие держаться в тени, начали активно воздействовать на
фашистскую верхушку.
Давление крупного капитала было важнейшим фактором, кото-
рый усиливал разброд в фашистской верхушке, однако лишь при-
ближение военных действий к территории Италии заставило италь-
янский правящий класс по-настоящему задуматься о необходимо-
сти устранить Муссолини для того, чтобы оторваться от гитлеров-
ской Германии.
Разгром в Африке по-новому поставил вопрос о войне, которую
вела Италия. Фашистскую захватническую войну диктатура про-
играла окончательно. Теперь речь шла о ее способности организо-
вать оборону национальной территории от вторжения англо-амери-
канских войск. Казалось бы, лозунги защиты отечества, которые
были срочно вытащены на свет фашистской пропагандой, давали
ей возможность надеяться на более стойкое поведение итальянских
солдат. На деле оказалось обратное. Развал обороны на Сицилии
подтвердил, что итальянские солдаты еще меньше желают сра-
жаться, чем раньше. Это была настоящая забастовка, которая дока-
зывала, что итальянцы давно отказали фашизму в праве выступать
от имени нации.
Развал фашистской армии сопровождался резким обострением
положения в стране. Мартовские забастовки 1943 г. в Северной
Италии создали в стране совершенно новую политическую атмо-
сферу. Многочисленные свидетельства представителей правящей
верхушки говорят о том, что выступления рабочего класса побуди-
ли представителей оппозиции поторопиться с осуществлением сво-
их планов. В этот критический момент сказалась вся органическая
слабость итальянского фашизма. В заговоре против Муссолини
участвовали не только монархическая и военная верхушка, сотруд-
ничество которой с фашизмом никогда не приводило к полному
слиянию с ним, но и фашистские иерархи, оппозиция которых бы-
ла в значительной мере вызвана процессом внутреннего разложе-
ния и полного вырождения фашизма. По ироническому замечанию
Р. Дзангранди, буквально на следующий день после 25 июля 1943 г.
471
выяснилось, что в Италии было много фашизма, но почти не оста-
лось фашистов.
Монархическим заговорщикам, которые готовили свержение
Муссолини, удалось осуществить «дворцовый переворот», отклонив
сотрудничество антифашистов. Это в известной мере произошло по
вине тех буржуазных лидеров, которые, противясь единству дейст-
вий с коммунистами, раскалывали и ослабляли общий фронт борь-
бы с фашизмом, не давали ему возможности опереться на народные
силы. Но кроме этого объективно существовал значительный раз-
рыв между потенциальной способностью народных масс к выступ-
лениям и возможностью антифашистов возглавить эти выступле-
ния. Политические партии располагали в стране явно недостаточ-
ными силами и это не могло быть иначе, учитывая систему терро-
ра, которая существовала в Италии на протяжении 20 лет.
Таким образом, падение диктатуры Муссолини было вызвано
совокупностью ряда внешних и внутренних причин. В обстановке
военного и политического кризиса руководящие круги итальянско-
го правящего класса, стремясь отмежеваться от катившегося в про-
пасть фашизма, решили пожертвовать Муссолини. Они хотели по-
лучить свободу рук для выхода из войны и предотвратить реши-
тельные выступления народных масс, угроза которых ощущалась
все определеннее.
События, последовавшие за переворотом 25 июля, во многом
опрокинули эти расчеты. История 45 дней пребывания у власти
военно-монархического правительства Бадольо — это история посте-
пенного отступления правящих групп под напором трудящихся
масс и антифашистских сил. Враждебность народа фашизму прояв-
лялась столь широко и энергично, что правительство было вынуж-
дено принимать все более решительные меры по уничтожению его
наиболее ненавистных институтов. Таким образом, ликвидация фа-
шистского режима, не входившая в расчеты участников военно-мо-
нархического переворота, происходила при непосредственном уча-
стии народных сил.
Парализованные страхом перед народной инициативой, новые
руководители страны не смогли обеспечить сохранение националь-
ной независимости Италии. Это дало возможность возродить в Ита-
лии фашизм. Расчет на то, что бывший дуче облегчит задачу гер-
манских оккупационных властей, побудил Гитлера создать марио-
неточное правительство. Однако было бы ошибочным сводить все
содержание деятельности «республики Сало» к выполнению ее ру-
ководителями воли гитлеровцев. Для истории итальянского фашиз-
ма интерес представляют попытки Муссолини «трансформировать»
фашизм, приспособив его к сложившейся обстановке, и оставить
нечто вроде «идейного наследства» на послевоенное время. Декла-
рация Веронской хартии о борьбе за европейское сообщество наций
без капитализма, о включении трудящихся в управление экономи-
ческой жизнью страны и другие были явной попыткой спекулиро-
вать на растущей популярности идей социализма. Выдвигая самые
472
радикальные лозунги и обещая возврат к «чистым истокам», ру-
ководители «республики Сало» надеялись захватить в свою орбиту
мелкобуржуазную массу, обеспечившую приход к власти фашизма
в начале 20-х годов, а теперь демонстрировавшую свое разочаро-
вание.
Попытка реставрировать фашизм с помощью гитлеровских
штыков вызвала вооруженное сопротивление итальянского народа,
которое переросло в национально-освободительную войну. Это был
бурный выход на политическую арену народных сил, которые по-
лучили, наконец, возможность организоваться и проявить свою
инициативу. Ее влияние на историю Италии первой половины
XX в. столь велико, что для обозначения итальянского Сопротивле-
ния общеупотребительным стал термин «второе Рисорджименто».
Разумеется, этот термин, подчеркивая сопоставимость по масштабу
двух исторических событий, не означает их тождественности.
В наиболее общих чертах разница между ними заключается в том,
что в период Сопротивления социально-политические мотивы были
гораздо ярче выражены, чем во время движения за объединение
Италии в XIX в. В ходе этой войны патриоты демонстрировали не
только свою волю добиться освобождения и окончательно покон-
чить с фашистским режимом, но и стремление к установлению
в Италии нового демократического строя, который не был бы по-
вторением дофашистской Италии.
Движение Сопротивления, так же как и Рисорджименто, было
борьбой за независимость и социальный прогресс. Однако эти дви-
жения не только принимали различные формы и преодолевали
различные препятствия, но ими руководили различные социальные
силы. Главной характеристикой внутреннего содержания движе-
ния Сопротивления, по определению П. Тольятти, было «появле-
ние и утверждение нового руководящего класса, находящегося во
главе всей нации» 3. Рабочий класс, обладавший хорошо организо-
ванной политической партией, безусловно был ведущей силой дви-
жения.
Историческая новизна заключалась в том, что впервые за вре-
мя существования итальянского государства народные массы, не-
смотря на еще недостаточную организованность, доказали, что они
способны решать наиболее важные вопросы национальной жизни,
каковым в то время была война. Несмотря на все трудности не толь-
ко внешнего, но и внутреннего порядка, антифашистские партии
сумели создать многочисленную партизанскую армию, которая при
поддержке широких слоев населения внесла ощутимый вклад в
окончательный разгром фашизма на территории Италии.
Итальянское движение Сопротивления составляли силы, кото-
рые вдохновлялись различными политическими и социальными
идеалами. Передовая сила антифашистского фронта — итальянская
3 П. Тольятти. Вступительная статья.— Р. Батталья, «История итальянского
движения Сопротивления», М., 1953, стр. 8.
473
компартия выдвигала в качестве цели установление «прогрессив-
ной демократии». Объясняя содержание этого понятия, П. Тольят-
ти говорил в 1944 г., что прогрессивная демократия должна будет
уничтожить остатки феодализма в стране, лишить возможности
плутократические группы взять власть в свои руки, разгромить ре-
акционные группы и создать «правительство народа и для народа».
Развитие прогрессивной демократии практически ничем не ограни-
чивалось, и коммунисты не скрывали, что оно должно привести
в конечном счете к победе социализма 4.
Таким образом, итальянское движение далеко переросло рамки
народной борьбы против фашизма. Правда, оно не сумело добиться
осуществления задач, которые ставили перед собой его передовые
представители. Однако достигнутые им результаты в демократиза-
ции итальянской жизни были весьма значительными. Послевоен-
ная Италия оказалась глубоко отличной от той, какой она была
до прихода к власти фашистов. Самыми важными завоеваниями
национально-освободительной войны явились установление респуб-
ликанского строя и утверждение демократической конституции.
Весьма существенные изменения произошли также в социально-
политической структуре итальянского общества в связи с приходом
к политической жизни миллионных масс населения, объединенных
в политические партии и профсоюзы. Узкие либеральные группи-
ровки, правившие Италией до первой мировой войны, оказались
оттесненными далеко на второй план политической жизни. Движе-
ние Сопротивления привело в действие такие народные силы, само
присутствие которых служит социальному и политическому обнов-
лению страны. Среди политически активного населения резко по-
высился удельный вес социалистических сил. Ведущее положение
среди них заняла массовая коммунистическая партия.
Крах фашизма и движение Сопротивления нанесли сильней-
ший удар руководящим группам правящего класса, и они были вы-
нуждены долгое время маневрировать, прежде чем добились отно-
сительной политической стабилизации. Значительную помощь в
этом им оказала католическая церковь, выдвинувшая в авангард
антисоциалистических сил христианско-демократическую партию.
Крайние правые партии долгое время были исключены из жизни
нации.
Фашизм как попытка сил крайней реакции разрешить противо-
речия капиталистического общества террористическими методами
доказал свою историческую несостоятельность. Но это не умаляет
опасности авторитарных и тоталитаристских тенденций. В услови-
ях обострения внутриполитической обстановки не исключаются
попытки империалистических сил прибегнуть к крайнему резерву
и попытаться вернуться к тоталитарным методам правления.
Не прошло и двух десятков лет после окончания войны, как
фашизм снова дал о себе знать в Италии. Несмотря на то что по-
4 P. Togliatti, Per la salvezza del nostro paese, Roma, 1944, p. 192,
474
слевоенная конституция страны запрещает воссоздание в какой-
либо форме фашистских организаций, на свет появилась неофа-
шистская партия «Итальянское социальное движение». Она не об-
ладает значительной массовой базой, но располагает значительны-
ми средствами и пользуется поддержкой влиятельных покровите-
лей, в том числе и за рубежом. Хотя современные итальянские фа-
шисты и заявляют о том, что они «обновили» свою идеологическую
и политическую доктрину, их связь с прошлым очевидна. Сам
мрачный символ неофашистской партии — пламя, вырывающееся
из гроба с телом Муссолини,— свидетельствует о стремлении сохра-
нить преемственность по отношению к родоначальнику итальян-
ского фашизма. Так же, как и в прошлом, фашисты делают ставку
на крайний национализм и антикоммунизм. Приступив в начале
70-х годов к выработке социальной программы, неофашисты вновь
извлекли на свет корпоративистские теории и обратились к соци-
альной демагогии времен «республики Сало».
Открытые призывы неофашистов к «прямому действию» против
рабочего движения и созданию «блока сил порядка» привлекают
к ним все большее внимание реакции, противящейся демократи-
ческому развитию страны. Итальянские правящие группы уже
дважды за послевоенное время — в 1960 и 1964 гг.— делали попыт-
ки, опираясь на фашистские силы, подготовить почву для установ-
ления авторитарного режима. В обоих случаях эти действия на-
толкнулись на отпор итальянского рабочего класса.
Пытаясь спекулировать на национальных чувствах, неофа-
шисты создают миф о былом «величии Италии», которое ей якобы
обеспечил фашизм, ищут пути для завоевания молодого поколения.
Поэтому разоблачение фашизма как злейшего врага трудящихся,
как силы, нанесшей огромный ущерб национальным интересам
Италии и приведшей ее к беспрецедентной катастрофе, не только
представляет исторический интерес, но и является политически ак-
туальной задачей.
Библиография
Ленин В. И. Съезд итальянских социалистов.— Поля. собр. соч., т. 21.
Ленин В. И. Конец войны Италии с Турцией.— Полн. собр. соч., т. 22.
Ленин В. И. Европейская война и международный социализм.— Полн. собр
соч, т 26.
Ленин В. И. Крах II Интернационала.— Полн. собр. соч., т. 26.
Ленин В. И. Империализм и социализм в Италии.— Полн. собр. соч., т. 27.
Ленин В. И. Приветствие съезду Итальянской социалистической партии.—
Полн. собр. соч., т. 30.
Ленин В. И. Пацифизм буржуазный и пацифизм социалистический.— Полн.
собр. соч., т. 30.
Ленин В. И. Поворот в мировой политике.— Полн. собр. соч., т. 30.
Ленин В. И. Об основании Коммунистического Интернационала.— Полн.
собр. соч., т. 37.
Ленин В. И. I Конгресс Коммунистического Интернационала. Тезисы к до-
кладу о буржуазной демократии и диктатуре пролетариата.— Полн. собр.
соч., т. 37.
Ленин В. И. Третий Интернационал и его место в истории.— Полн. собр.
соч., т. 38.
Ленин В. И. Товарищам Серрати и Лаццари.— Полн. собр. соч., т. 39.
Ленин В. И. Привет итальянским, французским и немецким коммунистам.—
Полн. собр. соч., т. 39.
Ленин В. И. Товарищу Серрати и итальянским коммунистам вообще.— Полн.
собр. соч., т. 39.
Ленин В. И. Детская болезнь «левизны» в коммунизме.— Полн. собр. соч.,
т. 41.
Ленин В. И. II Конгресс Коммунистического Интернационала. Речь о роли
Коммунистической партии. Речь об условиях приема в Коммунистиче-
ский Интернационал. Речь о парламентаризме.— Ноли. собр. соч., т. 41.
Ленин В. И. О борьбе внутри итальянской социалистической партии.— Полн.
собр. соч., т. 41.
Ленин В. И. III Конгресс Коммунистического Интернационала. Речь по
итальянскому вопросу. Речь в защиту тактики Коммунистического Ин-
тернационала.— Полн. собр. соч., т. 44.
Ленин В. И. IV Конгресс Коммунистического Интернационала. Пять лет
российской революции и перспектива мировой революции.— Полн. собр.
соч., т. 45.
Работы руководящих деятелей международного коммунистического движения
Грамши А. Избранные произведения, т. 1—3. М., 1957—1959.
Лонго Л. Народ Италии в борьбе. М., 1951.
Тольятти П. Избранные статьи и речи, т. I—II. М., 1965.
476
Тольятти П. Итальянская коммунистическая партия. М., 1959.
Тольятти П. Жизнь и борьба Итальянской коммунистической партии. М.,
1963.
Тольятти П. Речи в Учредительном собрании. М., 1959.
Longo L. Sulla via dell'insurrezione nazionale. Roma, 1954.
Togliatti P. Discorso su Giolitti. Roma, 1950.
Togliatti P. Gramsci. Milano, 1949.
Togliatti P. Momenti della storia d'ltalia. Roma, 1963.
Togliatti P. Sul movimento operaio internazionale. Roma, 1964.
Togliatti P. (M. Correnti). Discorsi agli italiani. Roma, 1945.
Togliatti P. Avanti, verso la democrazia. Mosca, 1944.
Архивы и опубликованные документы
Архив Министерства обороны СССР.
Архив Министерства иностранных дел СССР.
Архив Института им. Грамши.
Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны, т. I—
П. М., 1944, 1946, 1947.
Внешняя политика СССР. Сб. документов, т. IV. М., 1946.
Документы и материалы кануна второй мировой войны, т. I. Из архива ми-
нистерства иностранных дел Германии. М., 1948.
Коммунистический Интернационал перед VII Всемирным конгрессом. М.,
1935.
Материалы VIII съезда Итальянской коммунистической партии. М., 1957.
Мирный договор с Италией. 1947 г. М., 1947.
Нюрнбергский процесс над главными немецкими военными преступниками,
т. 1—7. М., 1957—1961 гг.
Парижская мирная конференция. Сборник выступлений и материалов. М.,
1947.
Переписка Председателя Совета Министров СССР с президентами США и
премьер-министром Великобритании во время Великой Отечественной
войны 1941—1945 гг. М., 1957.
XII Пленум ИККИ. Стенографический отчет, т. 1—2. М., 1933.
XIII Пленум ИККИ. Стенографический отчет. М., 1934.
Постановление Президиума Исполнительного Комитета Коммунистического
Интернационала.— «Коммунистический Интернационал», 1943, № 5—6.
Резолюции VII Всемирного конгресса Коммунистического Интернационала.
М., 1935.
IX съезд Итальянской коммунистической партии. М., 1960.
X съезд Итальянской коммунистической партии. М., 1963.
Тегеран — Ялта — Потсдам. Сборник документов. М., 1967.
Annuario statistico italiano 1939, 1940. Roma, 1939, 1940.
Les Archives secretes de la Wilhelmstrasse. Paris, 1956, vol. VIII, livre I: 4 set-
tembre — 30 decembre 1939; livre Il: 2 Janvier —18 mars 1940. Vol. IX,
livre 1: 18 mars — 10 mai 1940; livre Il; 11 mai — 22 juin 1940.
Atti del Comando Generale del Corpo dei Volontari della liberta.. Roma, 1946.
Bolletino di notizie economiche 1939—1941. Milano.
La Carta del lavoro. Roma, 1940.
Ciano G. L'Europa verso la catastrofe. Milano, 1948.
Codice corporativo e del lavoro. Mirano, 1940.
Il comunismo italiano nella seconda guerra mondiale. Relazione e documenti
presentati della direzione del partito al V Congresso del Partito comunista
italiano. Roma, 1963.
Il Consiglio di stato nel sessenio 1941—1946, vol. I—Il. Roma, 1946—1947.
Dal Pont A., Leonetti A., Maiello P., Zocchi L. Aula IV. Tutti i processi del tri-
bunale fascista. Roma, 1961.
Documents of German Foreign Policy. 1919—1945. Series D (1937—1945) vol.
VI. The Last Months of Peace. March — August 1939. London, 1956; vol. VII.
477
The Last Days of Peace. August 9 — September 3, 1939. Washington, 1956;
vol. VIII. The War Years. September 4, 1939 — March 18, 1940. Washington,
1954; vol. IX. The War Years, March 18 — June 22, 1940. Washington, 1956;
vol. X. The War Years. June 23 August 31, 1940. Washington, 1957; vol. XI.
The War Years September 1, 1940 — January 31, 1941. Washington, 1960;
vol. XII. The War Years. February 1, 1941 — June 22, 1941, Washington,
1962.
Documenti ufficiali del Comitato di Liberazione Nazionale per l'Alta Italia.
Milano, 1945.
Hitler's Secret Conversations. New York, 1959.
Italia. Leggi. Codice civile. «Libro del lavoro». Roma, 1941.
Italia. Leggi. Ordinamento giudiziario. Roma, 1941.
Italia. Leggi. Organizzazione della nazione per la guerra. Milano, 1940.
Italia. Parlamento. Camera dei fasci e delle corporazioni. Roma, 1941.
Italia. Parlamento. Camera dei fasci e delle corporazioni Assamblea plenaria.
Roma, 1943.
Italia. Parlamento. Senato. La legislazione fascista nella XXIX legislazione.
Roma, 1939.
Italia. Parlamento. Senato. Bolletino delle assamblee legislative. Roma, 1940.
Italia. Tribunale Supremo Militare. Massimario delle sentenze dei T.S.M.
Roma, 1941.
Les lettres secretes echangees par Hitler et Mussolini. Paris, 1946.
Ministero degli Affari Esteri. Comitato per la documentazione dell'opera dell'Ita-
lia in Africa. «L'ltalia in Africa», vol. I—Il. Roma, 1960.
Ministero degli Affari Esteri. I documenti diplomatici italiani. Ottava serie:
1935—1939, vol. XII. 23 maggio — 11 agosto 1939. Roma, 1952; vol. XIII,
12 agosto —3 settembre 1939. Roma, 1953. Nona serie: 1939—1943, vol. I.
3 settembre—24 ottobre 1939. Roma, 1954; vol. III. 1 gen-
naio — 8 aprile 1940; vol. IV. 9 aprile — 10 giugno 1940. Roma, 1960; vol. V.
11 giugno —28 ottobre 1940. Roma, 1965.
Processo Graziani, vol. I—III. Roma, 1948—1949.
Le testament politique de Hitler. Notes recuellies par M. Bormann. Paris, 1959.
Ufficio Storico dello Stato Maggiore Esercito. Le operazioni del CSIR e del
ARMIR dal giugno 1941 all'8 ottobre 1942. Roma, 1947.
Ufficio Storico dello Stato Maggiore Esercito. L'8 armata italiana nella seconda
battaglia difensiva sul Don. Roma, 1946.
Ufficio Storico dello Stato Maggiore Esercito. La battaglia delle Alpi Occiden-
tal^ Roma, 1947.
Ufficio Storico dello Stato Maggiore Esercito. In Africa Settentrionale. La pre-
parazione al conflitto. La avanzata di Sidi el-Barrani. Roma, 1953.
Ufficio Storico dello Stato Maggiore Esercito. La prima offensiva brittanica in
Africa Settentrionale. Roma, 1949.
Ufficio Storico dello Stato Maggiore Esercito. La seconda offensiva brittanica
in Africa Settentrionale. Roma, 1951.
Ufficio Storico dello Stato Maggiore Esercito. La seconda controffensiva italo-
tedesca in Africa Settentrionale. Roma, 1951.
Ufficio Storico dello Stato Maggiore Esercito. Terza offensiva brittanica in Af-
rica Settentrionale. Roma, 1962.
Ufficio Storico della Marina. La marina italiana nella seconda guerra mondia-
le, vol. I—IX. Roma, 1959—1965.
United States and Italy. 1937—1946. Documentary Record. Washington, 1946.
Периоднка
1936-1945
«Правда», «Известия», «Коммунистический Интернационал», «Мировое хо-
зяйство и мировая политика».
«Alba», «Avantil», «Il Grido di Spartaco», «Caserma», «La nostra lotta», «Qua-
478
derni di Giustizia e Liberta», «Il Quotidiano», «Il Popolo», «Il Ribelle»,
«Rinascita», «La Ricostruzione liberate», «Lo Stato Operaio», «L'Unita».
«Almanacco fascista del «Popolo d'ltalia». «Corriere della Sera», «Gerar-
chia», «Il Giornale d'ltalia», «l'lllustrazione italiana», «Il lavoro fascista»,
«Nazione militare», «Osservatore Romano», «Politica», «Il Popolo d'ltalia»,
«Regime fascista», «Relazioni- internazionali», «Rivista di politica econo-
mica», «Il sole».
1946—1970
«Critica marxista», «L'Espresso», «Il Mondo», «Il Movimento di Liberazione in
Italia», «Passato e Presente», «Il Ponte», «Rinascita», «Rivista militare»,
«Rivista storica italiana», «Societa», «Studi storici», «Vita e Pensiero».
Воспоминания, дневники, письма
Боргезе В. Десятая флотилия. М., 1957.
Серени М. Дни нашей жизни. М., 1957.
Слово непобежденных. Письма итальянских антифашистов из тюрем и ссыл-
ки. М., 1964.
Феррара М. Беседуя с Тольятти. М., 1954.
Фьоре Ч. От Мантелатте до Устики. М., 1968.
Черви А. Мои семь сыновей. М., 1956.
Acerbo G. Fra due plotoni di esecuzione. Rocca San Casciano, 1968.
Alfieri D. Deux dictateurs face a face. Rome — Berlin, 1939—1943. Paris, 1948.
Ame C. Guerra segreta in Italia. 1940—1943. Roma, 1954.
Anfuso F. Da Palazzo Venezia al lago di Garda. Rocca San Casciano, 1957.
Armellini G. Diario di Guerra. Milano, 1946.
Aroma D'N. Mussolini segreto. Bologna, 1958.
Badoglio P. L'ltalie dans la guerre mondiale. Paris, 1946.
Banfi Malaguzzi D. A Milano nella Resistenza. Roma, 1959.
Battaglia R. Un uomo, un partigiano. Milano, 1945.
Barbieri 0. Ponti sull'Arno. Roma, 1958.
Battaglia R., Ramat R. Un popolo in lotta. Firenze, 1961.
Bedeschi G. Centomila gavette di ghiaccio. Milano, 1963.
Bellini delle Stelle P. L,, Urbani Lazzaro. Dongo, ultima azione. Verona, 1962.
Bianco D. L. Guerra partigiana. Torino, 1954.
Bolis L. Il mio granello di sabbia. Genova, 1946.
Bonomi I. Diario di un anno. Cernusco sul Naviglio, 1947.
Bottai G. Scritti. Capelli ed. 1965.
Bottai G. Vent'anni e un giorno. Milano, 1949.
Bozzi C. La tragedia degli italiani vissuta da un italiano. Roma, 1947.
Cadorna R. La Riscossa. Milano, 1948.
Calamandrei P. Uomini e citta della Resistenza. Bari, 1955.
Carboni G. L'armistizio e la difesa di Roma. Roma, 1945.
Carboni G. Piu che il dovere. Roma, 1952.
Carloni M. La campagna di Russia. Milano, 1956.
Cavallero U. Comando Supremo. Diario. 1940—1943. Bologna, 1957.
Caviglia E. Diario. Roma, 1952.
Cersosimo V. Dall'istruttoria alia fucilazione. Storia del processo di Verona,
Milano, 1961.
Cesarini M. Modena M., Modena P. Roma, 1955.
Ceva B. Cinque anni di storia italiana. Milano, 1964.
Charles-Roux G. Huits ans au Vatican. 1932—1940. Paris, 1947.
Churchill W. L. 5. The Second World War, vol. I—III. Boston, 1948—1951.
Ciano G. Diario, 1937—1938. Milano, 1948.
Ciano G. Diario. 1939—1940, vol. I—Il. Milano, 1963.
Colombi A. Nelle mani del nemico. Roma, 1958.
Costa G. Vent'anni dopo. Milano, 1964.
479
Cucco A. Non volevamo perdere. Rocca San Casciano, 1950.
Dollmann E. Roma nazista. Milano, 1950.
Dotti S. Ritirata in Russia. Bologna, 1956.
Dunchi N. Memorie partigiane. Firenze, 1957.
Fusco F. La lunga marcia. Milano, 1961.
Francois-Poncet A. Au Palais Farnese. Paris, 1961.
Gafenco G. Derniers jours de l'Europe. Paris, 1946.
Galbiati E. Il 25 luglio e la M. V. S. N. Milano, 1950.
Gambetti F. I morti e i vivi dell'ARMIR. Milano, 1940.
Gambetti F. Gli anni che scottano. Milano, 1967.
Giovana M. Storia di una formazione partigiana. Torino, 1964.
Gobetti A. Diario partigiano. Torino, 1956.
Gorla G. L'ltalia nella seconda guerra mondiale. Milano, 1959.
Graziani R. Ho difeso la patria. Milano, 1951.
Guariglia R. Ricordi. 1922—1946. Napoli, 1950.
Grilli G. Due generazioni. Roma, 1953.
Kesselring A. Memorie di guerra. Milano, 1954.
Lasagna G. Ponte rotto. Genova, 1945.
Lazzaretti A. I giorni dell'ira. Milano, 1957.
Leto G. OVRA. Rocca San Casciano, 1952.
Ludwig E. Colloqui con Mussolini. Milano, s. d.
Marzo (Сапера G. B.). La repubblica di Torriglia. Genova, 1955.
Massola U. Marzo 1943, ore 10. Roma, 1950.
Mazzola N. Pietro aspetta il sole. Cronache partigiane. Roma, 1960.
Meneghetti E. Scritti clandestini. Padova, 1964.
Messe G. La mia armata in Tunisia. Milano, 1960.
Messe G. La guerra al fronte russo. Roma, 1947.
Micheli M. Uomini sui monti. Roma, 1953.
Micheli S. Giorni di fuoco. Roma, 1955.
Mussolini B. Storia di un anno.— B. Mussolini. Opera omnia, vol. XXXIV. Fi-
renze, 1961.
Mussolini R. Ma vie avec Benito. Paris, 1948.
Negri С I lunghi fucili. Torino, 1956.
Nenni P. Pagine di diario. Milano, 1947.
Nenni P. Vingt ans de fascisme. Paris, 1960.
Nizza E. Autobiografia del fascismo. Roma, 1946.
Odasso M. Con il corpo alpino italiano in Russia. Cuneo, 1949.
Ojetti U. I taccuini. 1914—1943. Firenze, 1954.
Taddei B. Donne processate dal tribunale speciale (1927—1943).—Verona, s. d.
Tolloy G. Con l'armata italiana in Russia. Torino, 1947.
Trabucchi A. I vinti hanno sempre torto. Torino, 1947.
Vallini E. Guerra sulle rotaie. Milano, 1964.
Vinciguerra M. Il fascismo visto da un solitario. Milano, 1963.
Visconti-Prasca S. Io ho aggredito la Grecia. Roma, 1946.
Zachariae G. Mussolini si confessa. Milano, 1966.
Zangrandi R. Il lungo viaggio attraverso il fascismo. Milano, 1964.
Zanussi G. Guerra e catastrofe d'ltalia. Roma, 1946.
Исследования, публикации, сборники статей
Общие проблемы фашизма
Авербух Р. А. Италия в первой и второй мировых войнах. М.—Л., 1946.
Алатри П. Происхождение фашизма. М., 1961.
Исраэлян В. Л., Кутаков Л. Н. Дипломатия агрессоров. Германо-итало-япон-
ский фашистский блок. История его возникновения и краха. М., 1957.
История внешней политики СССР, ч. 1. 1917—1945. М., 1966.
История международных отношений и внешней политики СССР, т, I—II.
М., 1962.
Коммунистический Интернационал. Краткий исторический очерк. М., 1969,
480
Ломбардо-Радиче Л., Карбоне Дж. Жизнь Антонио Грамши. М., 1953.
Лопухов Б. Р. Фашизм и рабочее движение в Италия. М., 1968.
Объединение Италии. 100 лет борьбы за независимость и демократию. Сбор-
ник статей. М., 1963.
Промышленные монополии Италии. М., 1961.
Серени Э. Аграрный вопрос в Италии. М., 1949.
Слободской С. М. Итальянский фашизм и его крах. М., 1946.
Тридцать лет жизни и борьбы Итальянской коммунистической партии. М.,
1953.
Хвостов В. М., Некрич А. М. Как возникла вторая мировая война. М., 1959.
Шейнман М. Ватикан между двумя мировыми войнами. М.— Л., 1948.
Alatri P. L'antifascismo italiano, vol. I—II. Roma, 1961.
Amendola G. Comunismo, antifascismo, Resistenza. Roma, 1967.
Armaroli M. Fascismo e Resistenza. Milano, 1961.
Basso L. И partito Socialista italiano. Milano, 1958.
Bertoldi S. Mussolini tale e quale. Milano, 1964.
Carofiglio M. Vita di Mussolini e storia del fascismo. Torino, 1950.
Castelli G. La chiesa e il fascismo. Roma, 1951.
Catalano F. L'ltalia dalla dittatura alia democrazia. 1919—1948. Milano, 1962.
Chabod F. L'ltalia contemporanea (1918—1948). Torino, 1961.
Chilanti F. Il colpevole. Milano, 1966.
Cento anni di economia italiana (1861—1960). Milano, 1960.
Cento anni di vita italiana (1848—1948), vol. I—II. Roma, 1950—1951.
Corbino E. L'economia italiana dal 1860 al 1960. Bologna, 1962.
Croce B. Pagine sparse, vol. I—II. Bari, 1955—1960.
Dal Pont A., Leonetti A., Massara M. Giornali fuori legge. Roma, 1964.
De Felice R. Mussolini il rivoluzionario (1883—1920) Torino, 1965.
De Felice R. Mussolini il fascista (1921—1925). I. Torino, 1967.
De Felice R. Mussolini il fascista (1925—1929). II. Torino, 1988.
De Felice R. Le interpretazioni del fascismo. Bari, 1969.
De Felice R. Il fascismo. Le interpretazioni dei contemporanei e degli storici.
Bari, 1970.
Delzell C. R. I nemici di Mussolini. Torino, 1966.
Donosti M. Mussolini e l'Europa. Roma, 1945.
Dorso G. Dittatura, classe dirigente e classe politica. Torino, 1949.
Economia italiana dal 1861 al 1961. Milano, 1961.
Fascismo e antifascismo. Lezioni e testimonianze. Milano, 1962, vol. I—II.
Fermi L. Mussolini. Milano, 1963.
Finer H. Mussolini's Italy. London, 1964.
Flora F. Ritratto di un ventennio. Bologna, 1965.
Gambetti F. 1919—1945. Inchiesta sul fascismo. Roma, 1953.
Gentile G. Origini e dottrina del fascismo. Roma, 1929.
Giovanni A. Il partito liberale italiano. Milano, 1958.
Giudice G. Mussolini. Torino, 1969.
Grifone P. Il capitale finanziario in Italia. Roma, 1945.
Gualerni G. La politica industriale fascista. Milano, 1956.
Guerin D. Fascismo e gran capitale. Milano, 1956.
Italiani per la liberta. A cura di G. Trevisani e С Salinari, vol. I—II. Novara,
1967.
Jacini S. Il regime fascista. Milano, 1947.
Jemolo A. Chiesa e Stato in Italia negli ultimi cento anni. Torino, 1955.
Halperin S. Mussolini and Italian fascism. Princeton, 1964.
Hibbert C. Benito Mussolini. The Rise and fall of il Dace. Harmousworth, 1965.
Historicus. Da Versailles a Cassibile. Lo sforzo militare italiano nel venticin-
quennio 1918—1943. Rocca San Casciano, 1954.
Lezioni sul antifascismo. Bari, 1962.
Magri F. La democrazia cristiana in Italia. 1897—1949. Milano, 1954.
Martinelli F. L'OVRA. Bologna, 1967.
Matteotti M. La classe lavoratrice sotto la dominazione fascista (1921—1943).
Roma, 1944.
481
Milizia Volontaria. Armata di popolo. Bologna, 1961.
Morandi R. Lotta di popolo. Torino, 1958.
Mourin M. Ciano contre Mussolini. Paris, 1960.
Mussolini B. Opera omnia, vol. XXXIV. Firenze, 1961.
Nolte E. I tre volti del fascismo. Milano, 1966.
Papa E. Storia di due manifesti. Il fascismo e la cultura italiana. Milano, 1958.
Perticone G. La democrazia in Italia. Roma, 1946.
Perticone G. La politica italiana dal primo al secondo dopoguerra. Milano, 1965.
Preti L. Impero fascista, africani ed ebrei. Milano, 1968.
Radius E. Usi e costumi dell'uomo fascista. Milano, 1964.
La Resistenza al fascismo. Scritti e testimonianze, a cura di M. Milan e
F. Vighi. Milano, 1955.
Rivoire M. Vita e morte del fascismo. Milano, 1947.
Robotti P., Germanetto G. Trent'anni di lotte dei comunisti italiani. Roma, 1952.
Rocca M. La sconfitta dell'Europa. Milano, 1960.
Romeo R. Breve storia della grande industria in Italia. Rocca San Casciano,
1963.
Rossi С. Il tribunale speciale. Storia documentata. Milano, 1952.
Rossi E. I padroni del vapore. Bari, 1957.
Saitta A. Dal fascismo alia Resistenza, profilo storico e documenti. Firenze,
1961.
Salvatorelli L., Mira G. Storia d'ltalia nel periodo fascista. Torino, 1962.
Salvemini G. Scritti sul fascismo, vol. I—II. Milano, 1961—1966.
Santarelli E. Storia del movimento e del regime fascista, vol. I—II. Roma, 1967.
Sforza C. Il Corporativismo come esperienza giuridica. Milano, 1942.
Struttura dei monopoli induslriali in Italia. Roma, 1949.
Somma L. Mussolini morto e vivo. Napoli — Roma, 1960.
Spinetti W. Sintesi di Mussolini. Raccolta di brani scritti e discorsi di Musso-
lini. Bologna, 1950.
Spriano P. Storia del Partito comunista italiano, vol. I—III. Torino, 1967—1972.
Sturzo L. Chiesa e Stato. Bologna, 1958.
Tamaro A. Venti anni di storia (1922—1943), vol. I—II. Roma, 1953.
Tosarelli E. Sintesi di politica economica e corporativa. Roma, 1940.
Trent'anni di storia italiana (1915—1945). Torino, 1961.
Valle G. Storia dell'aeronautica italiana. Milano, 1946.
Vateri N. Lezioni di storia moderna. Milano, 1956.
Viana M. La monarchia e il fascismo. Roma, 1951.
Villari L. Italian Foreign Policy under Mussolini. New York, 1956.
Volpe G. Storia del movimento fascista. Milano, 1939.
Woodward L. British Foreign Policy in the Second World War. London, 1962.
Подготовка итальянского фашизма к войне
Вишнев С. Военная экономика фашистской Италии. М., 1946.
Лисовский П. А. Абиссинская авантюра итальянского фашизма. М.— Л., 1936.
Arena С. La politica sociale di Mussolini. Roma, s/d.
Beltranelli A. L'Uomo nuovo. Milano, 1940.
Costamagna G. Dottrina del fascismo. Torino, 1940.
Catalano F. L'economia italiana di guerra. 1935—1913. Milano, 1969.
De Stefani. Il travaglio economico. Bologna, 1940.
Fantini O. Principi e realizzazioni della politica bancaria e corporativa. Firen-
ze, 1938.
Favagrossa C. Perche perdemmo la guerra. Milano, 1947.
Feroci V. Istituzioni di diritto pubblico. Milano, 1939.
Fontana-Russo L. Politica, economica generale e corporativa. Roma, 1940.
Gayda V. Che cosa vuole l'ltalia? Roma, 1940.
Gayda V. Italia e Francia. Roma, 1939.
Guarneri F. Battaglie economiche, vol. I—Il. Milano, 1953.
Mazzetti R. Scuola e nazione sul piano del Impero. Bologna, 1938.
482
Michelis P. Le role economique des corporations fascistes en Italie. Geneve,
1940.
M.V.S.N. XVII annuale. Roma, 1941.
Orano P. Il fascismo, vol. I—II. Roma, 1939.
Orano P. Miissolini, fondatore dell'Impero fascista. Roma, 1940.
Pagliaro P. Il fascismo contro il comunismo. Firenze, 1938.
Piazza C. La vita della nazione. Roma, 1940.
Pirelli A. Economia di guerra. Milano, 1940.
Pollini L. Due popoli: un destino. Milano, 1941.
Preti L. I miti dell'Impero e della razza nell'Italia degli anni 30, Roma.
1965.
Salvemini G. Preludio alia seconda guerra mondiale. Varese, 1967.
Sereni E. Profittatori di tutte le guerre. Pirelli. Parigi, 1939.
Stellinwerf G. La protezione antiaerea nel quadro del piano regolatore di Roma
imperiale. Roma, 1940.
Toscano M. Le origini diplomatiche del patto d'acciaio. Firenze, 1956.
Война и крах фашистской диктатуры
Мировая война 1939—1945. Сб. статей. М., 1957.
Проэктор Д. М. Война в Европе. 1939—1941. М., 1963.
Протопопов А. С. Внешняя политика Италии после второй мировой войны.
М., 1963.
Секистов В. А. «Странная война» в Западной Европе и в бассейне Среди-
земного моря. М., 1958.
Сидоров В., Фокин Н. Разгром итало-немецких войск на Дону. М., 1944.
Смирнова Н. Д. Балканская политика фашистской Италии. М., 1969.
Стрельников В. С, Черепанов Н. М. Война без риска. М., 1965.
Трухановский В. Г. Внешняя политика Англии в период второй мировой
войны. М., 1965.
Типпелъскирх К. История второй мировой войны. М., 1956.
Филатов Г. С. Восточный поход Муссолини. М., 1956.
Araldi V. Dalla non belligeranza all'intervento. Rocca San Casciano, 1965.
Bandini F. Tecnica della sconfitta. Milano, 1963.
Battaglia R. La seconda guerra mondiale. Roma, 1960.
Bernotti R. Storia della guerra nel Mediterraneo. Roma, 1960.
Bianchi G. 25 luglio — crollo di un regime. Milano, 1963.
Bocca G. Storia d'ltalia nella guerra fascista. Bari, 1969.
Canevari E. La guerra italiana. Roma, 1948.
Cervi M. La guerra in Grecia. Milano, 1965.
Colotti E. L'occupazione nazista in Europa. Roma, 1964.
Corselli R. Cinque anni di guerra italiana. Roma, 1951.
Deakin F. W. The Brutal Friendship. London, 1962. (trad, italiana: Deakin F. W.
Storia della repnbblica di Salo. Torino, 1965).
Faldella E. L'ltalia nella seconda guerra mondialo. Bologna, 1959.
Gigli G. La seconda guerra mondiale. Bari, 1964.
Lualdi A. Nudi alia meta. Milano, 1965.
Monelli P. Roma, 1943. Milano, 1946.
Palermo I. Storia di un armistizio. Verona, 1967.
Rossi F. Come arivammo all'armistizio. Milano, 1946.
Tosti A. La guerra che non si doveva fare. Roma, 1945.
Vaccarino G. Il movimento operaio a Torino nei primi mesi della crisi italiana.
Milano, 1953.
Valori A. La campagna di Russia. 1941—1943, vol. I—II. Roma, 1950—1951.
Vaussard M. La conjuration du Grand Conseil fasciste contre Mussolini. Paris,
1965.
Zangrandi R. 1943: 25 luglio — 8 settembre. Milano, 1984.
483
Движение Сопротивления и «республика Сало»
Батталья Р. История итальянского движения Сопротивления. М., 1953.
Комолова Н. П. Движение сопротивления и политическая борьба в Италии,
М., 1972.
Ковальский Н. А. Итальянский народ против фашизма. М., 1957.
Семиряга М. И. Советские люди в европейском Сопротивлении. М., 1970.
Секкъя П., Москателли В. Монте-Роза спустилась в Милан. М., 1961.
Филатов Г. С. Итальянские коммунисты в движении Сопротивления. М., 1964.
Amicucci Е. 1 600 giorni di Mussolini. Roma, 1951.
Aspetti della Resistenza in Piemonte. Torino, 1950.
Aversa N. Napoli sotto il terrore tedesco. Napoli, 1943.
Baccino R. Contributo alia storia della Resistenza di Genova. Genova, 1955.
Battaglia R., Garritano G. Breve storia della Resistenza italiana. Torino, 1955.
Battaglia R. Risorgimento e Resistenza. Roma, 1964.
Barbagallo C. Napoli contro il terrore nazista. Napoli, 1954.
Barbieri P. Il travaglio della democrazia italiana. Roma, 1948.
Bendiscioli M. La Resistenza: aspetti politici. Roma, 1955.
Busetto I. Brigate Garibaldi. Milano. 1954.
Bravo A. La repubblica partigiana dell'Alto Monferrato. Torino, 1964.
Carli-Ballola R. Storia della Resistenza. Roma, 1957.
Catalano F. Storia del CLNAI. Bari, 1956.
Cogan N. Italy and the Allies. Cambridge, 1956.
Colotti E. L'amministrazione tedesca dell'Italia occupata. Milano, 1963.
Croce B. Quando l'ltalia era tagliata in due. Bari, 1946.
Curiel E. Classi e generazioni nel Secondo Risorgimento. Roma, 1955.
De Jaco A. La citta insorge. Roma, 1956.
Delle Piane M. Funzione storica dei Comitati della Liberazione nazionale. Fi-
renze, 1946.
Dieci anni dopo (1945—1955). Bari, 1955.
Francovich C. La Resistenza a Firenze. Firenze, 1962.
Gallieni M. I partigiani sovietici nella Resistenza Italiana. Roma, 1967.
Giorgi R. Marzabotto parla. Milano, 1955.
Giovana M. La Resistenza in Piemonte. Milano, 1956.
Il contributo socialista nella Resistenza in Piemonte. Torino, s. d.
Il Secondo Risorgimento. Roma, 1955.
Katz R. Morte a Roma. Roma, 1968.
La Repubblica d'Ossola. Domodossola, 1959»
Leone F. Le brigate Garibaldi nel movimento partigiano in Italia. Roma, 1944.
Lombardi G. L'Otto settembre fuori d'ltalia. Milano, 1966.
Malvestiti P. Achtung. Banditi. Milano, 1960.
Perrone Capano R. La Resistenza in Roma, vol. I—Il. Napoli, 1963.
Perticone G. La repubblica di Said. Roma, 1947.
Piscitelli E. Storia della Resistenza romana. Bari, 1965.
Ragghianti L. Disegno della Liberazione italiana. Pisa, 1954.
Richezza A. La Resistenza dietro le quinte. Milano, 1967.
Rossini G. Il fascismo e la Resistenza. Roma, 1955.
Salvadori M. Brief Histori of the Patriot Movement in Italy. Chicago, 1954.
Secchia P., Frassati F. Storia della Resistenza, vol. I—Il. Roma, 1965.
Secchia P., Frassati F. La Resistenza e gli Alleati. Milano, 1962.
Secchia P. I comunisti e l'insurrezione. Roma, 1954.
Secchia P. Risorgimento e Resistenza. Biella, 1958.
Sereni E. CLN nella cospirazione, nella insurrezione, nella ricostruzione. Mila-
no, 1945.
Sogno E. Guerra senza bandiera. Milano, 1951.
Tamaro A. Due anni di storia, vol. I—Il. Roma, 1948—1950.
Una lotta nel suo corso. Venezia, 1954.
Valiani L. Dall'antifascismo alia Resistenza. Torino, 1960.
Valiant L. Tutte le strade conducono a Roma. Firenze, 1947.
25 aprile. La Resistenza in Piemonte. Torino. 1946.
Указатель имен
Август 99
Адами-Росси Э. 330, 354
Адзари 420
Адзарити Г. 325
Азон А. 192, 302, 320
Аикарди 161
Акварон П. 141, 302, 315, 320, 326,
333, 337, 342
Аккаме 375
Алатри П. 12
Александер Г. 396, 397, 403, 439, 440,
442, 443, 446
Аликата М. 15, 186
Альбертелли П. 402
Альбини У. 325
Альфьери Д. 25, 161, 162
Амброзио В. 175, 305, 308, 315, 317,
320, 340—342, 345, 349
Аме Ч. 123, 150, 165, 192, 301
Амендола Дж. 73, 81, 90, 179, 181,
285, 289, 296, 309, 334, 339, 340,
352, 376, 442, 443, 456
Амендола П. 75
Амикони Ф. 75
Амикуччи Э. 360
Андерс 403
Анфузо Ф. 110, 194, 198, 203, 204,
363, 370
Аньелли Дж. 62
Аньолетти Э. 183
Аполлонио 355, 356
Арена К. 34
Армеллини К. 123, 326, 327
Аттолико Б. 109, ИЗ, 114, 118, 119,
130, 134, 135, 161
Аудизио В. 461, 462
Ацци 357
Ачербо Дж. 36, 105, 321
Бадольо П. 123, 129, 141, 145, 146,
151, 153-155, 162, 163, 167, 302,
315, 320, 322—329, 332-340,
342-344, 346, 350, 352, 361, 362,
364, 365, 369, 392, 394, 399, 400,
404, 405, 431, 434, 472
Бальбо И. 154, 155, 191, 283, 298
Бальдации А. 351
Бальдуччи А. 413
Бандини Ф. 93, 118, 123, 127, 149,
150, 152, 154—156
Банфи Д. 440
Барбьери О. 413, 441
Барбьери 398
Баронтини И. 381, 452
Бартолини Д. 325
Бассанези Дж. 85
Бассо Л. 189, 290
Бастиниани Дж. 262,308,313,317, 318
Батталья Р. И, 12, 15, 274, 322, 329,
333, 352, 354, 355, 357, 364, 376,
391, 392, 394, 396, 407,< 410, 411,
415-417, 436, 447, 473
Бауэр О. 340
Бауер Р. 334
Бевилакуа В. 415
Беллини делле Стелле 459, 460, 461
Белотти Ф. 430
Бенедуче А. 61
Бенедетти М. 324
Бенеш Э. 101
Бентивенья Р. 401
Бенчивенга Р. 398
Верно 343
Берти Д. 179, 185
Биккьераи 442
Билл см. Ладзаро У.
Бисмарк О. 194
Богарне Евгений 243
Бозио Дж. 259
Бокка Дж. 28, 30, 39, 60, 172, 176,
211, 212, 214, 216, 271, 276—279,
301, 307, 316, 317, 319, 321, 372,
380, 384, 386—388, 390, 392, 398,
400, 401, 403, 411, 412, 426, 427,
430, 447
Боккини А. 32, 67
Болдрини А. 452
Бомбаччи Н. 365
Бонацци Э. 69
Боничелли С. 258, 259
Бономи И. 295, 315, 333—336, 340,
346, 352, 382, 398, 399, 404, 405,
445, 446
Боргезе В. 427
Борлетти Д. 62
Боттаи Дж. 23, 172, 272, 273, 281,299,
300, 308, 319, 320, 337, 369
Боччардо А. 62
Браун А. 76
Брикко 246
Буоцци Б. 333, 334, 404, 405
Бусетто И. 452, 453
Бусси А. 402
Буффалини П. 75, 186, 187
Буффарини-Гуиди 31, 282, 305, 308,
326, 364, 428, 436
Буянов Н. 411
Бьянки Дж. 31, 104, 131, 138, 152,
167, 198, 277, 279, 299, 301, 303,
316, 318, 319, 322, 325, 329, 342
Бьянко Д. Л. 371
Ваккарино Д. 289, 310, 311, 331
Валерио см. Аудизио В.
Валлетта В. 424
Валори А. 197, 200—202, 204—208,
218, 225, 226, 234, 269
Вальдарки Д. 186
Вальяни Л. 438, 449
Ватутин Н. Ф. 233
Вейцзекер Э. 109
Векьярелли К. 357
Веноста В. 395
Вентури Ф. 91, 437, 439, 440
Виана 383
Вивиани Л. 186
Видали В. 87
Видуссони А. 281, 282, 284, 297, 312
Вието 228
Виктор-Эммануил III15, 29,139, 141,
300-302, 315, 322, 336, 337, 393,
404, 405
Вильсон М. 421
Висконти-ПраскаС 158,160,163—167
Витакер Д. 131
Вишнев С. 53, 54, 56, 271
Вольпе Дж. 6, 65
Вольпи ди Мизурато Дж. 62, 63, 302
Вольф К. 362, 365, 388, 400, 430,436
Вюстер 135
Габриеле Р. 336
Галимберти Д. 372
Гальбиати 126, 279, 314, 320—322,
326, 337
Гальдерези Р. 186
Гамбетти Ф. 224, 235, 261
Гандин А. 355
Гареми А. 380, 381
Гарибальди Дж. 376, 377
Гарибольди 176, 177, 220, 225, 240,
242, 243
Гароши А. 85, 185
Гарритано Д. 416
Гайда В. 93, 98, 105, 110, 111
Геббельс 108, 363, 423
Гейдрих 141
Геринг 111, 112, 238
Гиммлер 278, 304, 305, 359, 367, 370
Гитлер 5, 19, 29, 94—99, 101 — 104,
106-111, 113-123, 129, 130, 133,
134, 136-140, 142, 144—147,
150—153, 160—163, 168—176, 179,
192, 194-201, 203, 204, 212, 213,
215, 217—220, 224, 225, 231, 238—
242, 266, 273, 278, 298—301, 305,
307, 309, 313, 316-318, 340, 341,
349, 357, 358, 360—363, 366, 367,
369, 370, 388, 402, 423, 425-428,
433, 434, 456, 469, 472
Гобетти А. 379
Гоббети 73
Гоголь А. В. 28
Гонелла Г. 294
Горла Дж. 172, 199, 217, 249, 276
Горький М. 26
Готтарди Л. 369
Гоццер Д. 70
Грамши А. И, 70, 73, 89, 90, 179, 451
Гранди А. 405
Гранди Д. 101, 104, 131, 275, 282,
294, 298, 299, 308, 319—321, 323,
327, 337, 344, 369
Грасси Л. 71
Грациани Р. 151, 155, 156, 168, 171,
176, 364, 367, 400, 426-429, 435,
458
Грилли Дж. 81
Грифоне П. 48, 50, 55, 56, 59, 188
Гронки Д. 294
Гуалерни Д. 40—42, 272
Гуарилья Р. 108, 136, 138, 143, 304,
313,314, 325, 340, 341, 342,344,348
Гуарнери Ф. 43, 44, 55, 96, 109
Гулло Ф. 404
Гуэли Д;к. 361
Д'Айета Л. Б. 343
Даладье 102, 140, 179, 185
Даллес А. 436, 446
Даль Понт А. 68,74, 84, 91, 181,
186, 190, 191, 280, 284, 286
Д'Аннунцио Г. 23
Д'Арома Н. 117, 195
Даут Ходжа 159, 162
Де Боно Э. 321, 369
Де Векки Ч. М. 158,159,161, 321, 324
Де Гаспери А. 293, 294, 334—336,
346, 352, 404, 405
Де Куртен Р. 358
Делле Пьяне М. 80, 189
Дельдзелль Ш. Ф. 88—90, 184, 185,
291, 293, 295, 296
Дель Ре 85
Де Руджеро Г. 293
Де Сика В. 375
Де Стефани А. 28, 45, 46, 48
Де Феличе Р. 10, И, 467
Джакетти П. 75
Джакки О. 294
Джамбоне Э. 415
Джезмуно Д. 402
Джеймонат Л. 372
Джентиле Дж. 6, 18, 19
Джована М. 418
Джордани 270
Джуа М. 69
Джудиче Д. 7, 17, 26, 272
Дзангранди Р. 73, 74, 77—80, 186,
187, 189, 192, 295, 301, 324-326,
329—332, 334—337, 341—346, 350,
351, 353, 358, 361, 366, 471
Дзанусси Дж. 125, 126, 340, 344
ДзоккиЛ. 68, 74,186, 190, 191,280,284
ДиВитторио Д. 90, 334, 339, 351, 405
Дикин Ф. В. 102, 103, 116, 147, 238,
242, 244, 263, 282, 299, 301, 302,
305, 307, 309, 311—313, 317, 318,
320, 341, 359, 362, 364, 366—369
Ди Нанни Д. 414
Дольман 305, 364
Дольфус Э. 99, 100
Донегани А. 62, 63, 302, 303
Донини А. 90, 185
Доцца Д. 285 296
Дрейк, ван 106
Дука Д. 152
Зогу, король Албании 110
Захарис Г. 456
Иден А. 438
Инграо П. 75, 186
Исраэлян В. Л. 171
Йодль А. 242, 357
Каваллеро У. 116,168,172—175, 196,
199, 212—214, 217, 219, 220, 239,
240, 266—268, 297, 302, 308, 337
Кавалотти Э. 190
Кавилья П. 302, 340, 351, 352, 353
Кадорна Р. 314, 350, 378, 398, 399,
412, 419, 439, 442, 443, 448, 449, 457
Казадио А. 75
Казати А. 295, 334, 352, 398
Каламандреи П. 189, 293
Калетти А. 372
Каллаи Н. 216
Калоджеро Г. 189, 291, 292
Кальви ди Берголо К. 351, 353
Кальтенбруннер Э. 370
Кампеджи 414, 415
Канарис В. 119
Каневари Е. 290
Каннингхем 157
Канова М. 69
Капитини А. 292
Капплер Г. 359, 402
Каппони К. 401
Капрара М. 187
Карандини Н. 404
Карбоне Дж. 90
Карбони Д. 152, 340, 345, 347, 351
Каретто 255, 256
Карини А. 376
Карли-Баллола Р. 414, 417
Карнера П. 26
Каролис де 208
Карузо Ч. 402
Кастеллано Дж. 343—345
Кастелли Д. 303
Кастеллино 237
Каталано Ф. 18, 94, 99, 101, 192,
271, 276, 381, 417, 437, 442, 448,
449, 452
Каттани Л. 334
Кац Р. 401
Кейтель В. 202, 219, 340, 341, 426, 428
Кеннан Дж. 343
Кессельринг А. 307, 351,353,354,362,
389, 390, 396, 397, 402, 413
Кларк 403, 404, 446, 452, 456
Клейст фон 202, 204, 205, 208—210,
256
Коган Н. 436, 437
Козулич А. 62
Коккия А. 157
Колаянни П. 372, 454
Колотти Э. 423
Комолло Г. 372
Конти Э. 62
Коппола Ф. 20
Корби Б. 75
Кордт Е. 117
Корренти М. см. Тольятти
Корти Э. 235, 236, 261
Кроче Б. 7-9, И, 72-74, 80, 187,
291, 292, 295, 394, 396, 404
Куарелло Д. 333
Куриель Э. 76, 77, 80
Кутаков Л. Н. 171
Кьеричи Р. 315, 325
Кьяромонти 255
Лабо Дж. 401
Лабриола А. 187
Лавитрано, кардинал 303
Ладзаро У. 459—461
Ла Мальфа У. 340, 352
Ландфред 270
Ланс 119
Лантини Ф. 42
Ланфранки Л. 309, 332
Ланфред 388
Ланца 239, 242
Лапичирелла Р. 186
Ленин В. И. 257, 377
Леоне Ф. 376
Леонетти А. 68, 74, 84, 91, 181, 186,
190, 191, 280, 284, 286
Лерис Л. 69
Лето Г. 66-68, 72, 94, 130, 131,
278
Лидзадри О. 290, 334
Ли Каузи Д. 339
Лист С. В. 174
Ломбарди Р. 457
Ломбардо-Радиче Л. 75, 90, 292
Лонго Л. 85, 87, 179, 306, 309, 332,
339, 340, 345, 351, 353, 375—378,
382, 384—388, 407, 408, 411, 412,
414, 418, 419, 421, 439, 442, 443,
447, 450, 451-453, 456, 461
Луалди А. 246, 248, 250, 274
Лукарини 70
Лураги Р. 276
Луссу Э. 84, 89, 284, 296, 340
Луццато Л. 189
Людвиг Э. 18, 20
Маджистрати 119
Майелло П. 68, 74, 186, 190, 280, 284
Макензен Г. Г. В. фон 122, 142, 143,
145, 239, 341
Мак Кеффери 437
Мак Фарлан Ф. М. 393, 405
Мальвестити П. 294
Мальоне Л. 304
Манакорда Г. 292
Маневич Л. Е. 372
Манчини Дж. 75
Манчини Д. 396, 404
Маральди 274
Марацца А. 457
Маринелли Дж. 369
Маринетти 23
Маринотти Ф. 143
Мариотини Г. 332
Маркези К. 334, 407
Маркс К. 187, 377
Маррас Э. 197
Мартинелли Ф. 31, 32, 67
Массара М. 84, 91, 181, 286
Массола У. 181, 184, 279, 286, 287,
339, 376
Маттеотти Дж. 73, 88, 382
Маттеотти М. 57
Мауджери Ф. 297, 359
Маццети Р. 22—24
Медичи А. 449
Мейенголд 455
Мельцер 402
Мессе Д. 123, 201, 202, 204-210,
216, 217, 220, 224, 226, 229, 230,
253, 256, 268, 306, 307, 374
Метаксас И. 158, 164
Микеле С. 411
Микелис П. 39, 40
Микельанджело 152
Мира Дж. 9, 15, 16, 17, 21, 23, 25,
27, 29, 30, 36, 88, 93, 97, 99, 114,
124, 148, 153, 216, 277, 308, 326,
344, 345, 404, 406, 463
Миски А. 429, 430
Миссироли М. 229, 259
Молинари П. 186
Молотов В. М. 180
Мондини 159
Монелли П. 328, 363, 426, 456
Монтаньяна М. 90 179
Монтгомери 214, 215
Монтедземоло 398, 402
Моранди Р. 70, 88, 375
Моранино Ф. 191
Морин 159
Морони Э. 79
Мора 359
Москателли Ч. 372, 378, 447, 453
Мотта Д. 61, 63, 400
Муссолини Б. 5—7, 9, 10, 12—23,
25—34, 36, 37, 44-49, 55, 62, 63,
65-67, 70, 78, 79, 86, 88, 89,
91-123, 125, 126, 128—148, 150—
153, 155, 156, 158-175, 177-180,
191 — 197, 199—201, 203, 204, 210,
212, 213, 216—220, 224, 238-246,
250, 251, 253, 254, 262—264, 266—
268, 271, 273, 277—283, 296—302,
304—309, 311—329, 340—342, 351,
358-370, 373, 389, 411, 413, 414,
419, 423-436, 447, 448, 456-462,
465-467, 469-472, 475
Муссолини В. 78
Мути Э. 110, 141, 192, 281, 337, 362
Мюрат 243
Навале 89
Наполеон Бонапарт 196, 243
Натоли А. 75
Негарвиль О. 71
Негарвиль Ч. 181, 289, 339
Негри Дж. 459, 460
Ненни П. 83, 87, 184, 285, 286, 291,
296, 309, 339, 340, 352, 381
Новелла А. 181, 289, 309
Обстфельдер 226
Овидий 28
Орано П. 18, 23, 24, 27, 65, 60
Орландо В. Э. 323, 324
Оссичини А. 294
Павелич А. 176
Паволини А. 25, 131, 308, 362, 364,
365, 367-369, 427, 429, 430, 432,
433, 435, 456-459, 462
Павоне К. 8
Пайетта Дж. К. 179, 372, 376, 409
Пала Дж. 42
Паломба Дж. 42
Пальяро А. 38
Папагос А. 166, 174
Парески К 369
Паризо 153
Парри Ф. 292, 381, 382, 419, 437,
439, 440
Паулюс фон 230
Паччарди Р. 185, 296
Педро см. Беллини делле Стелле
Пеллегрини-Санпьеро Дж. 423
Перелагав В. Я 411
Перотти Н. 290
Пертини С. 340, 412, 458
Петаччи К. 67, 298, 430, 461, 462
Пеше Д. 378-381, 414, 446
Пий XI 101
Пий XII 140, 303, 399
Пиккарди Д. 340
Пини Дж 79
Пирелли А. 61—63, 144, 303, 342
Пиччони А. 382
Платоне Ф. 179
По Э. 28
Полетаев Ф. 411
Пол лини Л. 283, 284
Помата Э. 70
Прециози Д-к. 362
Приколо Ф. 166
Пунтони П. 192, 301
Пьенго 458
Рабле 28
Равера К. 188
Раггьянти К. 189, 292, 339, 441
Раджоньери Э. 12
Рамат Р. 322
Ранн Р. 362, 364, 365, 368, 424, 425,
431, 433-436
Реале О. 293
РевеллиН. 221—223, 227, 228, 237,
238, 245, 247, 257, 259, 372
Резега А. 380
Ренсимен В. 101
Риббентроп 103—105, 111, ИЗ, 116—
119, 122, 133-135, 141, 142, 151,
159, 161, 162, 169, 170, 195, 218,
313, 340, 341, 366
Ригони Стерн М. 228, 235, 237, 260,
263
Риккарди Р. 141
Ринтелен фон 145, 152, 171, 172, 174,
199 201 238
Риччи Р. 131, 141, 305, 308, 362
Роазио А. 87, 181, 289, 376
Роатта М. 94, 119, 168, 329, 342,
345, 349, 350, 353
Роведа Дж. 289, 333, 334, 339
Родано Ф. 294
Родино Д. 294, 396
Розбери 449
Рокко Г. 37
Ромео Р. 49—54, 61—63, 423
Ромита Дж. 299, 334, 352
Роммель Э. 176—178, 211-218, 249,
250, 307
Ронка, архиепископ 400
Россели К. 84, 85, 88, 89, 381
Россели Н. 88, 89
Росси-Дория М. 74
Росси Ф 349
Рубини Д. 381
Руджеро 353
Рузвельт Ф. Д. 140, 304, 343
Руини М. 334, 352, 404
Рундштедт фон 203
Саккони Ф. 294
Салинари К. 401, 403
Сальваторелли Л. 9, 15—17, 21, 23,
25, 27, 29, 30, 36, 88, 93, 97—99,
101, 114, 124, 146, 148, 153, 216,
277, 293, 308, 326, 334, 344, 345,
404, 406, 463
Сальвемини Г. 21, 107, 115, 131, 185,
465
Сангвинетти Б. 74
Сантарелли Э. 13, 19, 20, 22, 30, 37,
96, 99, 132, 140, 144, 193, 287
Сантини В. 68
Сарагат Дж. 83, 184, 285, 296, 340,
404
Секкья П. 188, 339, 340, 347, 349—
351,353, 358, 371,376, 383, 389, 393,
396, 399, 402, 420, 439, 444, 445,
447, 450, 456, 463
Сенизе К. 278, 310—312, 320, 325,
351, 361
Сеньи А. 294
Сербандини Д. 186, 411
Серена А. 281, 282
Серени Э. 37, 285, 332
Сидоров В. 233
Силоне И. 184, 185
Симони Л. 200, 239, 243
Скаппини Р. 455
Скорца К. 311, 319-321, 326, 364
Скорцени О. 341, 358—360
Скотти Ф. 376
Скочимарро М. 188, 339, 340, 352
Слободской С. М. 47, 48, 52, 55—58
Смит Б. 343, 345
Содду У. 163, 167, 168, 337
Солери М. 315, 320, 327, 337, 340, 354
Солети Ф. 359, 360
Соньо Э. 439, 442, 444, 445
Спаллоне Д. 75
Спано В. 90, 394
Спатаро Д. 294, 334
Спинелли Дж. 435
Сшшетти Э. 19
Сполетский, герцог 176
Сприано П. 12, 187, 188
Сталин И. В. 280, 288, 312
Стараче А. 21, 22, 24, 31, 67, 78,
105, 130, 132, 166, 281, 337
Стевенс 454
Стоядинович Д. 109
Стоун Э. 405
Стрельников В. С. 341, 350, 390,
396, 403
Стурцо К. 185
Сфорца К. 185, 296, 396, 404
Тайлор 304, 345, 347
Талейран 100
Тамаро А. 343, 449
Тамбурини 456
Тарасов А. 245, 409
Таркьяни А. 84, 89
Тарсия А. 392
Таска А. 180, 184
Тибальди Э. 420
Типельскирх К. 244
Тозарелли Э. 38, 39
Толлои Дж. 206, 220, 223—228, 236,
256, 257
Толстой Л. Н. 28
Тольятти П. И, 12, 82, 87, 91, 179,
181, 182, 286, 333, 338, 339, 387,
395, 396, 404, 411, 436, 444, 456,
470, 473, 474
Тоскано М. 103, 109, 111, 112, 116,
117, 170
Тости А. 123
Тромбадори А. 75, 86, 249, 293, 351,
401, 403
Тупини Д. 294
Тургенев И. С. 28
Уголини А. 90, 186
Умберто, принц 404
Уэллес С. 140, 436
Фабиани М. 69
Фавагросса К. 49—51, 53, 54, 61,
64, 123, 124, 126, 127, 129, 149,
265—270
Файвелл А. П. 168'
Фальк Э. 62
Фантини О. 45
Фариначчи Р. 167,283, 300, 305, 313,
326, 362. 364
Федерцони Л. 299, 311, 319, 321
Феноальтеа С. 293, 334, 352
Феррата 328
Ферри А. 70
Филипп, принц 99, 108
Фитингоф фон 463
Фоа В. 69
Фокин П. 233
Фонтана Ф. 257
Форначари Б. 325
Форти Р. 186
Франкович К. 292
Франк 94, 96
Франк Л. Р. 44, 47, 49, 56
Франко 93—95, 108, 366, 367, 465
Франсуа-Понсе А. 102—105, 107—
109, 137, 140
Францини Э. 223
Фрассати Ф. 347, 349—351, 353, 358,
376, 383, 389, 393, 399, 402, 404,
405, 439, 444, 445
Функ 135, 136, 138
Фуско Д. 195, 208, 229, 237, 251,
255
Фьоре Т. 189
Фьорентшш В. 402
Хаммертон Э. 421
Хисторикус(псевд.) 94, 123, 124, 149,
152
Хитцингер 152, 153
Холмс 399
Цвейг С. 81
Цезарь Ю. 99
Чанетти Т. 311, 369, 370
Чанка А. 404
Чева Б. 229, 256, 259
Чел л а 457
Чемберлен Н. 101, 102, 106
Черви А. 408, 409
Черви М. 156, 159, 161, 163, 165, 166,
169 172 173 174
Черепанов'Н. М. 341, 350, 390, 397,
403
Черика А. 320
Черчилль П. 438
Черчилль У. 140, 167, 175, 280, 343,
397, 398, 405, 434, 438, 448
Чиано К. 92, 299, 300
Чиано Г. 63, 67, 89, 92, 93, 96—98,
104—114, 116, 117, 119—123, 129—
138, 140-146, 151-153, 155, 156,
158-164, 166-170, 172, 191, 192,
194—199, 213, 216—220, 239, 240,
262, 266, 267 275, 281, 282, 297 —
299, 301-303, 305, 308, 319—321,
324, 362, 363, 369, 370, 469
Чикалини А. 33, 71, 376
Чиконьяки Б. 28
Чини В. 62, 275, 302, 318, 319
Шабо Ф. 9, 314, 315, 416, 419
Шельба М. 294
Штудент 341, 342, 359
Штумме 215
Шустер И. , кардинал 303, 442, 448,
457
Эйзенхауэр Д. 343—345, 347, 348»
391
Эйнауди Л. 295, 315
Эйнштейн А. 26
Элиа делла Коста 441
Эммануэле 89
Энгельс Ф. 377
Эрбах 159
Эрколи см. Тольятти
Якино А. 157
Якомони Ф. 158—160, 163, 164
Ячини С. 8, 334
Оглавление
Введение 5
Глава I. Курс Италии на войну и первые признаки разложения
фашистского режима 15
Идеологическая подготовка войны. «Мобилизация нации» 15
Социально-экономическая политика фашизма перед войной 33
Начало разложения режима и рост сил оппозиции 65
От создания оси Берлин — Рим к заключению «стального
пакта» 91
Глава II. Италия во второй мировой войне 115
Италия между миром и войной 115
Период «неучастия» и вступление Италии в войну 130
Провал параллельной войны 146
Гитлеровская «помощь» Италии на Балканах и в Северной
Африке. Конец империи Муссолини 171
Антифашистские партии и антифашистское движение на
первом этапе войны 178
Глава III. Поворот во второй мировой войне и военное поражение
Италии
Участие в агрессии против Советского Союза 194
Неудача «похода на Египет» и поражение итало-немецких
войск в Северной Африке 210
Разгром итальянской армии на Дону 217
Фронтовой антифашизм 244
Глава IV. Крах фашистской диктатуры 265
Развал военной экономики 265
Обострение внутреннего положения 273
Активизация антифашистских партий 285
Кризис верхов 297
Военно-монархический переворот 25 июля 1943 г. 305
45 дней правительства Бадольо 323
Глава V. Национально-освободительная война итальянского народа 347
Капитуляция Италии и гитлеровская оккупация страны 347
Создание неофашистской «социальной республики» 361
Трудное начало движения Сопротивления 370
«Южное королевство» 389
Решающая фаза борьбы 406
Банкротство «республики Сало» 422
Национально-освободительное восстание 25 апреля 1945 г. 436
Заключение 465
Библиография 476
Указатель имен
485
ОПЕЧАТКИ И ИСПРАВЛЕНИЯ
Стр. Строка Напечатано Должно быть
48 11 сн. потребовали потребляли
52 6 сн. год годы
201 9 св. Рентилен Ринтелен
290 7 сн. создании сознании
292 9 сн. Фракович Франкович
321 13 св. Де Бекки Де Векки
434 21 сн. ничего нечего
ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА»
Готовится к печати книга:
«БАНКРОТСТВО СТРАТЕГИИ ГЕРМАНСКОГО
ФАШИЗМА (1939—1945)».
В двух томах. 100 л. 6 р. 70 к. за оба тома.
Двухтомник — второе, дополненное и расширенное издание книги «Совершенно
секретно! Только для командования!» В нем собраны и прокомментированы
документы и материалы по стратегии фашистской Германии, относящиеся к пе-
риоду подготовки и ведения гитлеровским командованием второй мировой
войны в целом. Публикуются важнейшие документы ставки Гитлера, штаба вер-
ховного главнокомандования, генерального штаба сухопутных войск, командо-
ваний ВВС и ВМС, выдержки из военных дневников руководящих деятелей
вермахта и пр.
Вышла в свет книга:
ПРОЭКТОР Д. М. АГРЕССИЯ И КАТАСТРОФА
Высшее военное руководство фашистской Германии в
годы второй мировой войны (1939—1945 гг.).
Изд. 2-е, доп., 40 л. 2 р. 80 к.
Широко используя новые архивные материалы и документы, автор прослежи-
вает путь гитлеровского вермахта от побед, одержанных в Европе в начале вой-
ны, до полной его катастрофы под ударами армий антигитлеровской коалиции,
прежде всего Советских Вооруженных сил. Важное место в книге отводится
тому, как гитлеровская Германия готовила и развязала агрессию против Со-
ветского Союза.
Автор раскрывает преступную деятельность германского генерального штаба и
верховного военного командования в 1939—1945 гг. Немало внимания уделено
в книге характеристикам военных деятелей «третьего рейха», их взаимоотноше-
ниям.
Для получения книг почтой заказы просим направлять по адресу:
МОСКВА, В-463, Мичуринский проспект, 12, магазин «Книга—почтой» Центральной конторы
« Академкнига»;
ЛЕНИНГРАД, П-110, Петрозаводская ул., 7, магазин «Книга—почтой» Северо-Западной конто-
ры «Академкнига» или в ближайшие магазины «Академкнига»