ТОЁТОМИ
ХИДЭЁСИ
Издательство «Наука»
I
ААИСКЕНДЕРОВ
ТОЁТОМИ
ХИД) не II
Главная редакция восточной литературы
Москва 1984
I U.K (!. 13(5)
Искандеров Л. A.
1186 Тоётомп Хпдэёси. Главная редакция восточной
литературы издательства «Паука», 198-4.
447 с. с ил.
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслужен-
ный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных со-
бытиях и фактах японской истории второй половины XVI века,
имевших значение переломных для этой страны. Автор прослежи-
вает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающе-
гося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализи-
рует сложный и противоречивый характер этой незаурядной лич-
ности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед
и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных
движениях, рисует политические портреты крупнейших историче-
ских личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того
времени.
П50С>000000-192
11	013(02)84 84'84
ББК 63.3. (5)
(g Главная редакция восточной литературы
издательства «Паука», 1984.
ЁСТУПЛЕПИЁ
Предлагаемая вниманию читателя книга представляет собой по-
вествование о жизни и деятельности выдающегося японского пол-
ководца, политика и реформатора второй половины XVI века Тоё-
томи Хидэёси. Его имя не сходит со страниц японских исторических
исследований, популярных жизнеописаний, публицистических и
художественных произведений. До сих пор в японском народе жи-
вут переходившие от поколения к поколению предания об удиви-
тельной судьбе и легендарных подвигах этой едва ли не самой
яркой и значительной личности во всей средневековой истории
Японии.
Чем же знаменит Тоётоми Хидэёси? Почему спустя почти че-
тыре столетия общественный интерес к нему не только пе осла-
бевает, по даже возрастает?
Причин тому несколько. Тоётомп Хидэёси природа щедро на-
делила умом, талантом и незаурядными способностями крупного
военного и государственного деятеля. Это был первый п, пожа-
луй, единственный в средневековой Японии случай, когда человек
без роду и племени поднялся до самых вершин славы и власти.
Его политическая биография неотделима от исторической эпохи,
насыщенной многими крупными событиями, одним из главных
участников которых он был. И потому эта книга не только, а может
быть, и не столько о самой личности Тоётоми Хидэёси, сколько о
его времени.
А эта эпоха — одна пз интереснейших страниц не только
японской, но и мировой истории. То было время бурных и знаме-
нательных событий; многие из них по праву можно назвать пере-
ломными — так огромно их значение для развития человечества.
Великие географические открытия, проложившие пути к отдален-
ным, а часто и неведомым районам земного шара, значительно рас-
ширили кругозор человека, его представления о мире, заложили
неновы для развития мировой торговли, способствовали более ши-
рокому и тесному общению разных народов и культур Старого и
Нового Света, Запада и Востока. В результате мир, возможпо,
впервые стал восприниматься единым и неделимым.
XVI столетие в Западной Европе было отмечено резким обостре-
нием социальных противоречий и конфликтов. Расшатывались
5
феодальные устои. На политическую арену вступал новый общест-
венный класс — буржуазия. Начиналась полоса буржуазных рево-
люций. Реформация и Великая крестьянская война в Германии,
первая успешная буржуазная революция Нидерландская, как на
битный колокол, возвестили о грядущей победе более* прогрессив
него социального строя — капитализма. В России царь Иван
IV Грозный, опираясь па служилое дворянство, пел тяжелую борь-
бу против крупных вемлевладельцев — бояр, с присущей ему твер-
достью и жестокостью проводил в жизнь реформы, которые отрази-
ли важные социальные изменения в общественном строе страны и
вели к укреплению единого централизованного Русского государ-
ства.
В XVI веке впервые появляется термин «Ренессанс» («Возрож-
дение»), обозначивший целую историко-культурную эпоху, связан-
ную с невиданным расцветом науки, культуры, литературы, искус-
ства. После долгих веков религиозного фанатизма и средневеково-
го мракобесия перед человеком вдруг открылся вполне реальный
мир, в центре которого находился он сам со своими земными ра-
достями, раздумьями о жизни, красотой и богатством внутреннего
содержания. Это гуманистическое течение способствовало освобож-
дению человеческой лнчпости от феодально-религиозной идеологии,
церковных суеверий, догм и легенд, от духовной диктатуры церкви.
Первые ростки гуманизма появились в Италии еще в XIV веке.
Но своего наивысшего расцвета гуманистическая культура достиг-
ла в XVI столетни. Именно в это время жили и творили такие ги-
ганты Возрождения, как Микеланджело и Рафаэль, Леонардо да
Винчи и Тициан, Уильям Шекспир и Томас Мор.
XVI век нс только дал блестящую плеяду великих гуманистов,
имена которых золотыми буквами вписаны в культурную летопись
общечеловеческой цивилизации. Он как бы венчает всю эпоху Воз-
рождения, это мощное социальное, научное, историко-культурное и
эстетическое движение, которое Ф. Энгельс с полным правом мог
определить как «величайший прогрессивный переворот из всех пе-
режитых до того времени человечеством, эпоха, которая нуждалась
в тптапах и которая породила титанов по силе мысли, страсти и ха-
рактеру, по мпогосторопностп и учености» '.
Вместе с тем с XVI века начинается отсчет времени, которое
охватит не одно столетие и явится свидетелем чудовищных пре-
ступлений колониализма, этого позорнейшего порождения капита-
лизма. Народы целых континентов окажутся под игом колонизато-
ров. Та же участь ожидала и Японию, когда в середине XVI века
у ее берегов впервые появились европейцы. II если этого не про-
изошло, то в этом огромная, можно сказать, историческая заслуга
принадлежала Тоётомп Хидэсси, который не только вовремя рас-
6
познал истинные цели европейских держав — Португалии п Испа-
нии, по и прпнял все возможные меры, чтобы отвести нависшую
над страной грозную опасность оказаться на положении колонии.
В. И. Ленин писал, что в Азии «условия наиболее полного развития
товарного производства, наиболее свободного, широкого и быстро-
го роста капитализма создались только в Японии, т. е. только в са-
мостоятельном национальном государстве» 2. То, что общественное
развитие Японии пошло именно таким — независимым, самобыт-
ным путем, в значительной мере обусловлено топ политикой, кото-
рую проводил Тоётоми Хидэёси, отстаивая суверенитет своей
страны.
В истории Японии XVI столетие — переломный момент, когда
в социально-экономических отношениях и общественно-политиче-
ском строе происходили важные качественные сдвиги. Особое зна-
чение имело развернувшееся во второй половине XVI века дви-
жение за объединение, положившее копец постоянным феодальным
междоусобицам и политической раздробленности страны. В этот пе-
риод происходит бурный рост городов, получают развитие новые
отрасли производства, укрепляются позиции торгового капитала,
устанавливаются первые сношения с европейцами.
Тоётоми Хидэёси вошел в отечественную историю прежде всего
как собиратель японских земель и создатель единого централизо-
ванного японского государства. Он вобрал в себя многие черты
гой эпохи и складывавшиеся особенности японской нации, чем в
первую очередь интересен современному японцу. Именно потому
к этой исторической личности так часто обращаются современные
японские авторы, стремящиеся попять и осмыслить дошедшие до
наших дней и сохранившиеся в пароде, хотя по всегда легко уло-
вимые отличительные особенности и своеобразпе процесса стано-
вления японского централизованного государства и развития япон-
ской нации, уходящие своими корнями в те далекие времена.
Максимилиан Волошин, автор биографической повести о
Г>. И. Сурикове, в которой рассказывается о творчестве велпкого
русского художника, в частности о том. как создавались его зна-
менитые полотна на исторические темы, высказал интересную
мысль: «Ни исторические эпохи, ни исторические характеры ни-
когда не угасают бесследно в жизни народов. В современности
всегда присутствует всё, из чего народ слагался исторически. Под-
водные течения истории только па время выносят па поверхность,
па яркий свет известные элементы народного духа п характера,
оставляя другие в тени, в глубине»3. Зто более чем справедливо в
отношении тех исторических деятелей, которые смогли уловить,
попять и верно использовать в своей деятельности главные тенден-
ции эпохи, слить воедино — не всегда, может быть, ясно осознавая
7
это — характер эпохи и присущие данному пароду исторические,
национальные и психологические особенности.
Учет этих особенностей помогает рельефнее представить, психо-
логически глубже и тоньше понять саму личность, се место и роль
в исторических событиях, а также ту среду, которая се выдвинула
и оказала влияние на ее становление и формирование. К сожале-
нию, объективный научный подход нередко приносится в жертву
узким политическим целям, и тогда оценка исторической личности
служит оправданием всякого рода националистических и шовини-
стических увлечений и извращений.
Эта тенденция в какой-то мере коснулась и литературы о Тоё-
томп Хпдэёси, который в некоторых работах предстает не как
реальная историческая фигура со всемп присущими ей сложностя-
ми, противоречиями, прогрессивными и реакционными чертами, а
как явно идеализированный, почти мифологический образ, наде-
ленный одними добродетелями. В подобных жизнеописаниях в ис-
торическое повествование обильно примешиваются всевозможные
легепды и домыслы, от которых историческая лпчпость, вырван-
ная таким образом пз реальных обстоятельств, пачпето теряет
реальные человеческие черты. Иногда это делается непроизвольно
и вызвано слабой изученностью отдаленной веками исторической
эпохи, отсутствием необходимых и заслуживающих доверия источ-
ников, а также не всегда тщательной проверкой и сопоставлением
исторических фактов. К сожалению, нередко авторы исторических
исследований, посвященных той или иной личности, руководству-
ются целями, лежащими в стороне от интересов пауки.
Литература о Тоётоми Хидэёси, изданная в Японии, практи-
чески необозрима. Однако, несмотря па ее обилие, многие стороны
его жизни и деятельности остаются недостаточно выясненными,
по ряду вопросов, в том числе принципиальных, относящихся, на-
пример, к оценке его реформаторской деятельности, социального
содержания этих реформ и их последствий, существуют взаимоис-
ключающие точки зрения. Споры идут ие только по вопросу о роли
и месте Тоётоми Хидэёси в японской истории. До сих пор по выяс-
нены с достаточной полнотой и достоверностью многие стороны
его биографии. Даже в исторических источниках и документах, со-
держащих сведения о Тоётоми Хидэёси и связанных с ним собы-
тиях, доподлинные факты и биографические сведения так сильно
перемешаны с вымыслами н мифами, что порой невозможно отде-
лить легенду от правды.	1
В литературе об исторических личностях довольно часто про-
исходят любопытные метаморфозы. Политические, государствен-
ные и военные деятели, которых прп жизни незаслуженно обходи-
ла слава, спустя годы, десятилетия или столетня вдруг начина-
8
ют привлекать к себе внимание потомков, становятся как бы вы-
разителями их собственных мыслей и поступков. И, наоборот, что
случается гораздо чаще, та или иная личность, причисленная при
жизни чуть ли не к лику святых, постепенно стирается в памяти
следующих поколений, не оставляя сколько-нибудь заметного сле-
да. Случается и так, что на протяжении жизни одного поколения
трактовки и оценки одного и того же деятеля претерпевают столь
существенные изменения, будто речь идет о совершенно разных
людях.
В какой-то мере эта тенденция коснулась и Тоётоми Хидэёси.
Литература о нем проделала немалую эволюцию, прежде чем ро-
дился образ, более или менее близкий к своему прототипу. Время —
беспристрастный судья. Оно как бы взвешивает на весах истории
все обстоятельства и объективные условия, в которых находилась
и действовала та или иная историческая личность, бережно
отбирая и сохраняя все подлинно достоверное и объективно прав-
дивое, отбрасывая все искусственное, случайное, наносное, осво-
бождаясь от ложно понятой романтики, мифической таинственно-
сти и нарочитой развлекательности. Только бережно относясь к ис-
торической правде, такая литература приобретает ту достоверность
и убедительность, без которых немыслимо настоящее научное ис-
следование и правдивое историческое повествование.
Для появившейся в последние годы литературы о Тоётоми
Хидэёси и его эпохе характерны более тщательный отбор, сопостав-
ление и анализ исторических источников и документов, более глу-
бокий подход к исследованию обстановки и условий, в которых он
жил и действовал. Это стало возможным благодаря развитию и ук-
реплению прогрессивных тенденций в современной японской исто-
риографии, достижениям мировой исторической науки в целом.
Следует тем не менее заметить, что исторических документов,
которые в полной мере отражали бы политическпе события япон-
ской истории XVI века, не так-то много. По всей вероятности, мно-
гие документы той поры в результате постоянных междоусобных
войн были уничтожены или пропали бесследно. Тем ценнее пред-
ставляются усилия японских историков по собиранию и описанию
сохранившихся источников и документов, относящихся к рассмат-
риваемому периоду.
Большую ценность в этой связи представляет дошедшее до
нас рукописное наследие Тоётоми Хидэёси, которое проливает
свет на многие стороны его жизни и деятельности, раскрывает
черты его характера, помогает яснее представить его политиче-
ские и идеологические взгляды, отношение к фактам и событиям
того времени, а также взаимоотношения с окружавшими его людь-
ми. Он вел довольно обширную переписку со многими государст-
9
венными и военными деятелями, крупными феодалами, предста-
вителями придворной аристократии и духовенства, родными и
близкими ему людьми. Эти письма проливают свет на отдельные
моменты личной жизни Тоётоми Хидэёси, проясняют причины его
побед н поражений, успехов, трудностей и неудач.
Эпистолярное наследие Тоётоми Хидэёси хранится в Институте
публикаций исторических документов при Токийском университе-
те. Автору довелось побывать в этом институте, где ему была пре-
доставлена возможность познакомиться с рукописными материала-
ми Тоётоми Хидэёси — собственноручно написанными письмами,
различными приказами, распоряжениями, посланиями, записками
и даже коротенькими стихотворениями. Еще накануне второй ми-
ровой войны институт опубликовал часть этих рукописей, а также
подробные комментарии к ним 4, что позволяет не только составить
более полное представление о Тоётоми Хидэёси и некоторых чер-
тах его характера, по и помогает восстановить многие факты и со-
бытия той далекой эпохи.
Желая придать личности Тоётоми Хидэёси еще большую зна-
чимость и сделать его всемирно известным, в Японии его часто
сравнивают с Наполеоном Бонапартом. При посещении историче-
ских мест, связанных с именем Тоётоми Хидэёси, особенно воз-
двигнутого им великолепного замка в Осака, вы непременно услы-
шите из уст экскурсовода ставшую уже стереотипной фразу: «Тоё-
томи Хидэёси — это японский Наполеон Бонапарт». Если эти две
исторические личности и имели какое-то сходство, то оно, пожалуй,
касалось прежде всего присущего им обоим стремления установить
мировое господство.
Исторические аналогии и параллели всегда относительны и
опасны. Если уж и проводить такую аналогию, то гораздо больше
обших черт можно обнаружить у Тоётоми Хидэёси и Ивана Гроз-
ного. Их объединяет не только общая эпоха — XVI век, но п ряд
сходных моментов в их реформаторской деятельности (прежде все-
го в их усилиях, направленных на создание и укрепление центра-
лизованного государства), даже в некоторых чертах характера, на
который время наложило свой отпечаток. Это особенно касается
чрезмерного тщеславия п болезненного честолюбия, а также край-
ней жестокости, с какой они расправлялись со своими явными и
мнимыми противниками. По своей жестокости Тоётоми Хидэёси,
пожалуй, превосходил русского царя. Недаром его иногда сравни-
вают с римским императором Нероном, который отличался неве-
роятной жестокостью в борьбе с сенаторской оппозицией.
Но как бы нп были заманчивы исторические параллели и ана-
логии, они ничего не объясняют, ибо каждая историческая лич-
ность индивидуальна и неповторима, как неповторимы те реаль-
10
iiые условия, в которых эта личность жила и действовала. Поэто-
му, чтобы понять поведение и поступки того или иного историче-
( кого деятеля, склад его ума и образ мысли, необходимо ясно пред-
ставить себе реальную обстановку топ эпохи. Прав Джавахарлал
Неру, который в своих известных исторических письмах к дочери
отмечал: «Если ты хочешь узнать прошлое, ты должна смотреть
па пего с симпатией и пониманием. Чтобы понять человека, жив-
шего в давние времена, тебе надо будет понять окружавшую его
обстановку, условия, при которых он жил, идеи, занимавшие его.
Нелепо судить о людях прошлого так, словно опп живут теперь
и думают таким же образом, как и мы» 5. Ото очень справедливое
замечание человека, который преданно любил историю и которого
история коснулась своим обаянием.
Понять людей, живших в прошлые времена, их поступки и
мысли, почувствовать биение пульса того далекого века, передать
атмосферу исторической эпохи — задача чрезвычайно трудная и
очень ответственная, но вместе с тем исключительно благодарная,
ибо обращение к прошлому помогает лучше попять настоящее и
яснее представить будущее.
Часть первая
НАЧАЛО ПУТИ
Глава первая
ЭПОХА ФЕОДАЛЬНЫХ ВОЙН
Шестнадцатый век вошел в японскую историю как эпоха постоян-
ных войн между феодалами Япония в то время представляла
собой огромное поле битвы. Военные действия, уносившие сотни
тысяч человеческих жизней, разорявшие и опустошавшие страну,
втягивали в пучину нескончаемых междоусобиц всех — от мала до
велика. События стремительно возвышали ранее неизвестных дея-
телей, выбрасывая их на арену политической жизни, и так же не-
ожиданно свергали с пьедестала некогда могущественные феодаль-
12
ио-аристократические дома. Вчерашние вассалы становились сю-
зеренами, а их властелины превращались в вассалов.
В это смутное время все решала военная сила. Ей были под-
чинены человеческие отношения. От нее зависели положение и
влияние в обществе, личное благополучие и общественное при-
знание. Мало кого волновали судьбы страны. Каждый феодал ду-
мал лишь об усилении собственного влияния, заботился о наращи-
вании своего могущества за счет более слабого соседа. Законы
государства не соблюдались, и распоряжения центрального пра-
вительства не исполнялись. Страна распадалась на отдельные
феодальные кпяжества; владетели их только формально призна-
вали центральную власть, которая была настолько ослаблена, что
не могла ни остановить, ни тем более предотвратить все явствен-
нее проступавшие центробежные тенденции.
Вот как описывал Японию середины XVI века один из первых
португальских миссионеров в этой стране — Луиш Фроиш: «В Япо-
нии подлинные отношения сеньора и его вассалов не соблюдаются.
Так называемая эпоха гражданских войн означает, в сущности,
что военачальники, высшие и низшие, сражаются друг против дру-
га ради того, чтобы извлечь для себя наибольшие выгоды и увели-
чить свое могущество» 2.
Начало феодальным войнам, длившимся непрерывно почти все
XVI столетие, положила борьба за власть между главными фео-
дальными группировками, которая вылилась в настоящую граж-
данскую войну, получившую название «война годов Онин» 3. Глав-
ные сражения, в ходе которых мерились силами армии двух наи-
более влиятельных феодальных группировок, развернулись в сто-
лице и ее окрестностях.
У власти находилась тогда феодальная династия Асикага. Ее
основатель Такаудзи4 происходил из знатной самурайской фами-
лии Минамото, с именем которого связано установление в Японии
военного правления, известного под названием сёгуната. Это была
своеобразная система государственного устройства, при которой
глава наиболее могущественного феодального дома выступал одно-
временно и в роли единовластного военного правителя страны, но-
сившего звание сёгуна. Первоначально это воинское звание япон-
ские императоры присваивали военачальникам, которым поруча-
лось возглавить экспедицию по усмирению «варваров» (под послед-
ними понимались айну—коренные жители Японских островов).
....ачальники носили высокое звание сёгуна временно, пока вы-
полнили эту карательную миссию. Официально их величали «ве-
ликий полководец, покоритель варваров» (сэйи тайсёгун). В даль-
нейшем звапие сёгуна приобрело более широкое значение и отно-
силось к военному правителю, в чьих руках концентрировалась
13
реальная военная и политическая власть и который фактически
стал главой японского государства.
Формально сёгун правил от имени императора, последний высо-
чайше удостаивал его этого звания, самого высокого в средневе-
ковой Японии — разумеется, после императора. Теперь оно стано-
вилось не только постоянным, но и наследственным, прочно закреп-
ляясь за представителями только правящего феодального клипа.
Японские императоры постепенно утрачивали былую власть
и все дальше отходили от государственных дел, превращаясь в
послушную игрушку в руках сёгунов. Что касается императорско-
го титула, то сёгупы и не стремились, собственно, его узурпиро-
вать. Им было даже выгодно всячески демонстрировать свою бли-
зость к императору, подчеркивать преданность императорскому
трону. Это усиливало их позиции, ибо всякое непослушание п не-
повиновение сёгуну можно было расценить как проявление не-
уважения п непочтения к императору, который издревле считался
лицом священным п которому все должны были поклоняться. Ле-
генда о божественном происхождении японских императоров глу-
боко и прочно обосновалась в сознании японцев. Непокорность им-
ператору или лицу, действовавшему от его имепи, строго наказы-
валась. Даже представители высшего общества за такое ослушание
могли подвергнуться изгнанию и конфискации принадлежавших
им земель. Так что сёгунам было выгодно выступать от имени им-
ператоров, держа их вдали от реальной власти.
Сёгуны, олицетворявшие собой воеппо-феодальпую диктатуру,
правили страной как непосредственно, издавая законы и распоря-
жения, имевшие обязательную силу па всей территории Японии,
так и через посредство военного правительства (бакуфу). Главной
опорой сёгуната служила постоянная, хорошо обученная армия,
которой командовали сами сёгуны, а также войска преданных сёгу-
пату феодалов.
История японского сёгуната есть история многовекового со-
перничества сильнейших феодальных домов, рвавшихся к власти 5.
Каждый крупный феодал мечтал стать сёгуном, но далеко по каж-
дому удавалось добраться до вершпп верховной власти. Первые
европейцы, посетившие Японию в середине XVI столетия и столк-
нувшиеся с этой своеобразной системой государственного устрой-
ства, ошибочно полагали, что в этой стране одновременно правили
два императора: светский — сёгун и духовный — микадо 6.
В истории японского сёгуната можно выделить три больших
периода господства воеппо-феодальпых диктатур, выражавших и
отстаивавших интересы трех самых могущественных феодальных
домов. Эти исторические эпохи акад. И. И. Конрад называл даже
«военными империями» 7.
14
Первая такая эпоха была связана с правлением феодальной ди-
настии Минамото, оплотом которой служил восток страны. Прежде
чем утвердиться у власти, клан Мппамото вел долгую и трудную
борьбу со своим главным соперником — феодальным домом Тайра,
чьи владения лежали па западе Японии. Внушительная победа
войск Мппамото в морском сражении прн Даипоура (старинное
название Симоносекп) в 1185 году решила этот спор в пользу кла-
иа Минамото, к которому перешла фактическая власть в стране.
15 1192 г. глава этой династии — сорокачетырехлетннй Минамото
Ёритомо, получив высочайшее благословение императора и титул
«великий полководец, покоритель варваров», вскоре лишил импера-
тора реальной власти и утвердился в качестве военного правителя
всей страны. Он был первым среди «великих полководцев», кто на-
всегда сохранил за собой титул сёгуна, придав ему новый смысл —
верховного правителя всей страны. С тех пор сёгуны, которых за
всю историю японского сёгуната насчитывалось 39, сконцентриро-
вали в своих руках всю полноту власти, сохраняя за императором
роль номинального главы государства.
Своей резиденцией и военной ставкой сёгун Ёритомо избрал
Камакура, город, расположенный на востоке страны, недалеко от
современного Токио. По названию повой столицы этот период
японской истории, продолжавшийся почти полтора столетия (с
конца XII века до середины тридцатых годов XIV столетия), на-
зывают также эпохой Камакура.
Второй большой период истории японского сёгуната известен
как сёгунат Асикага. Он продолжался более двухсот лет. Основа-
тель династии Асикага Такаудзи перенес резиденцию сёгуна из
Камакура в Киото, который вновь стал столицей страны. Сёгунский
цюрец располагался в Муромати — одном из районов Киото.
Отсюда происходит и название этого периода — «период Муро-
мати».
Наконец, третья «военная империя», самая продолжительная
по времени, занимала более двух с половиной столетий и длилась
вплоть до буржуазной революции 1868 года, свергнувшей последне-
го сёгуна и открывшей перед Японией путь капиталистического
развития. Феодальный дом Токугава, продержавшийся у власти
дольше других династий, выдвинул такое же количество сёгунов,
как и клал Асикага,— пятнадцать.
Эпоха Асикага в истории японского сёгуната занимает как бы
промежуточное положение. Будучи своего рода мостиком, соедп-
1ПНО1ЦПМ начальный и конечный этапы в развитии системы япон-
скою гёгуната, она отличается тем, что в этот период (с сере-
iiiiu.i \IV до второй половины XVI века) социально-политическая
п экономическая жизнь страны протекала настолько медленно, что
15
казалось, будто остановилось время. Развитие социальных отноше-
нии и общественного прогресса было сильно затруднено войнами,
которые в этом обществе становятся правилом, а мир — исключе-
нием. Как самую главную характерную особенность указанного
периода японской истории многие исследователи отмечают то
обстоятельство, что в течение двух столетий «правители и те, кем
правили, так часто менялись местами, что создавалось впечатле-
ние, словно Япония вообще не имела правительства» 8.
Исключение составлял небольшой по времени период второй
половины XVI века, когда события развертывались стремительно.
Строго говоря, эти события весьма условно можно рассматривать
в рамках периода Асикага: к тому времени сёгуны из этой фео-
дальной династии, почти полностью утратив контроль над страной,
по существу, никак не влияли на ход и исход событий. Они были их
свидетелями, сторонними наблюдателями, но не активными участ-
никами.
Многие японские историки последнюю четверть XVI века (с
момента свержения в 1573 году последнего сёгупа династии Аси-
кага и провозглашения в 1603 году первого сёгупа из феодального
дома Токугава) выделяют в особый период, характеризуя его как
время личных диктатур. Такой точки зрения придерживался и
Н. И. Конрад9. Система сёгуната тоже представляла собой не что
иное, как диктатуру личной власти, хотя и отражавшей господству-
ющее положение определенной феодальной династии. И тем не ме-
нее вторая половина XVI века действительно вносит ряд специ-
фически новых черт, позволяющих выделить этот период особо. Что
характеризовало политическую и государственную систему, созда-
ние которой было связано, в частности, с именем и деятельностью
Тоётоми Хпдэёсп? Мы вернемся к этому вопросу после рассмотре-
ния основных событий и фактов того времени.
В династической истории феодального дома Асикага выделя-
ется непродолжительный по времени период приблизительно в
тридцать лет — с 1379 по 1408 год,— когда страной правил сёгун
Ёсимицу, внук основателя династии. Это был очень ловкий и хит-
рый правитель, который, искусно играя на противоречиях в соб-
ственном лагере, щедро вознаграждая одних и безжалостно подав-
ляя других, прибегая к грубой силе по отношению к слабому про-
тивнику и идя на компромисс с сильным врагом, сумел добиться
относительного равновесия сил, предотвратить полный развал
центральной власти и даже несколько укрепить ее. Первым делом
он решпл примирить две враждовавшпе между собой император-
ские ветви.
После того как в Японии была установлена система сёгуната,
между императорами, не желавшими мириться с той ролью, кото-
76
рук» отводили им новые военные правители, и сёгунами не пре-
кращались раздоры и распри. Императоров никак не устраивало
го положение, в каком они оказались: царствовали, но не правили,
сохраняя за собой лишь функции главы государственной религии.
Считая, что только они могут праведно выражать и осуществлять
божью волю на земле Ямато, что самой судьбой им предназначено
управлять страной и народом, императоры предпринимали неодно-
кратные попытки вернуть себе узурпированную сёгунами полити-
ческую власть.
Одним из первых смелый вызов сёгунату бросил император Го-
дайго. В то время реальная власть находилась в руках феодального
дома Ходзё, представители которого при сёгунате Камакура прочно
удерживали за собой важный пост и титул регента (сиккэн). Дом
Ходзё добился для себя столь высокого положения при сёгунате
Камакура благодаря тому, что в период борьбы за власть, которую
вел род Минамото, он оказал ему активную поддержку, помогая
набирать войска и сражаясь на стороне армии Ёритомо. Новый пра-
витель страны не остался в долгу: оп учредил должность регента,
которую по наследству занимали исключительно представители фео-
дальной фамилии Ходзё. Первым таким регентом стал Токимаса,
лично содействовавший становлению режима сёгуната. Оба сына
Ёритомо — сёгуны Ерииэ и Санэтомо — не имели наследников, чем
ловко воспользовались феодалы из дома Ходзё, окончательно узур-
пировав власть. Более ста лет (с 1219 по 1333 год) эта династия
правила страной, назначая своих представителей регентами-сёгу-
нами.
На стороне императора Годайго, решившего отобрать власть
у узурпаторов, выступило прежде всего духовенство в лице буддий-
ского монашества, представлявшего довольно внушительную силу.
По* пе только оно. Императора активно поддержали некоторые
крупные феодалы, сторонники полной реставрации императорского
правления, и даже ряд феодальных домов, прежде входивших в
сёгунскую коалицию, но выражавших недовольство откровенно
узурпаторскими замашками Ходзё. Против феодального дома Ход-
зё объединились крупные феодальные силы под водительством?
Питта Ёсисада, который захватил столицу Камакура и сверг по-
следнего регента-сёгуна из дома Ходзё. Падение сёгуната Кама-
кура привело к временному восстановлению монархии в прежних
<•<• нравах. Описываемые события происходили в годы Кэмму
(1336—1338), почему и получили название «реставрация Кэмму»
(<• ком му-но тюко»). Особую ретивость и верноподданническую пре-
данность своему монарху проявил Кусуноки Масасигэ, который с
небольшим отрядом доблестно сражался с правительственными вой-
сками, преграждая им путь в императорскую столицу Киото. Своим
17
воинским подвигом он вошел в японскую историю как символ свя-
той веры в вечность и незыблемость императорской власти |0.
Но восстановленное императорское правление просуществова-
ло недолго. Претендовавшая на власть династия Асикага не же-
лала, как и ее предшественники, укрепления влияния император-
ского трона. Крупный военачальник Асикага Такаудзп, который в
решающий момент изменил своему властелину Ходзё л перешел па
сторону его врагов, ускорив тем самым гибель этого рода, теперь
встал на путь нового предательства. Как только он набрал силу и
почувствовал в себе уверенность, тут же не преминул выступить
против императора Годайго, своего недавнего покровителя11.
Однако первый поход Асикага на Киото не увенчался успехом.
Войскам, поддерживавшим императора, удалось отразить атаку
и нанести ему сокрушительное поражение. Сам Асикага вынужден
был с остатком войска отправиться па Кюсю, чтобы собрать под-
крепление и затем снова попытаться овладеть столицей.
Второй поход завершился для пего успешно. Киото был поко-
рен, и Такаудзн посадил па престол послушною ему императора
Комё из другой ветви императорской фамилии. Смещенный Годай-
го покинул свой дворец в Киото и обосновался в местечке Ёсино.
Так образовались две соперничавшие императорские династии,
каждая из которых считала, что именно опа является единствен-
но законным представителем верховной власти и только ей одной
по праву должны принадлежать три священных сокровища, симво-
лизировавших эту власть: зеркало, меч и яшма 12.
Император, находившийся в Ёсино, к югу от Киото, представ-
лял так называемую южную династию, а император, чья резиден-
ция оставалась в Киото,— «северную». Такое положение сохраня-
лось на протяжении 56 лет — с 1336 по 1392 год.
Третий сёгун из дома Асикага — Ёспмицу силой и хитростью
сумел «убедить» «южного» императора отречься от престола в поль-
зу своего «северного» собрата. Этим шагом Ёсимицу хотел убить
сразу двух зайцев: с одной стороны, умерить пыл тех, кто продол-
жал выступать за полное восстановление императорской власти
(авторитет и влияние императора после объединения двух дина-
стий несколько повысились), а с другой — успокоить главные фео-
дальные силы, требовавшие ограничения политического влияния
императора и укрепления военно-феодальной диктатуры (при всем
видимом росте политической ролп императора он продолжал оста-
ваться марионеткой в руках сёгуна). В ознаменование этого собы-
тия, связанного, правда, не столько с восшествием па престол од-
ного императора, сколько с возвеличением самого сёгуна, которому
удалось примирить две императорские династии, в Киото был воз-
двигнут дворец, так называемый Золотой павильон, который дол-
75
жен был по замыслу Ёсимицу символизировать величие и могу-
щество сёгуната Асикага.
Однако, несмотря на всю политическую и государственную зна-
шмость этого первого успеха, Ёсимицу прекрасно понимал, что
примирение двух императорских династий далеко не решает всех
проблем, а главное—не может само по себе надежно гарантиро-
тать лояльность крупных феодалов в его собственном лагере, уме-
рить их властолюбивые амбиции. Поэтому он решил провести ряд
.административных реформ, которые содействовали бы усовершен-
ствованию государственно-административной системы, структуры
политической власти и тем самым могли бы удовлетворить хоть в
какой-то мере честолюбивые устремления не в меру тщеславных
феодалов.
С этой целью была введена должность вице-сёгуна, или перво-
го министра при сёгуне (канрё), которую попеременно занимали
представители трех крупнейших феодальных домов — Сиба, Хосо-
кава и Хатакэяма. Все они принадлежали к правящему клану
на правах его боковых ветвей. И тем не менее даже они могли пред-
ставлять скрытую оппозицию сёгуну, и Ёсимицу вынужден был с
этим считаться. В новой администрации пост вице-сёгуна имел
ключевое значение, поскольку тот, кто занимал эту должность, не
только выступал своего рода посредником между сёгуном и влия-
тельными феодальными домами, но фактически руководил всей
деятельностью военного правительства. По существу, это были те
же регепты (сиккэны), что и при сёгунате Камакура, с той, однако,
разницей, что тогда эту должность монополизировал дом Ходзё, а
теперь на аналогичный пост назначались представители трех фео-
дальных династий.
В системе правительственных служб особо важное место за-
нимали три главных ведомства — административное (мандокоро),
судебное (мондзюсё) и военное (самураидокоро). Первое ведало
общими вопросами управления, в том числе финансами, на второе
были возложены судебные и законодательные функции, включая
дела, связанные с земельными отношениями, третье занималось
делами самураев и исполняло военно-полицейские обязанности,
обеспечивая, в частности, охрану столицы и общий порядок в пей.
;1то был самый важный правительственный орган, руководитель
которого, министр (сёсп), являлся одновременно и военным губер-
натором столичной провинции Ямасиро. Понятно, что этот пост
могли попеременно занимать представители достаточно влиятель-
ных феодальных домов, которые находились в особо доверительных
отношениях с сёгуном, таких, например, как Ямана, Акамацу, Кё-
гоку и Исспки. Наряду с тремя самыми сильными и могуществен-
ными феодальными магнатами, которые удерживали в своих руках
19
пост вице-сёгуна, эти феодальные дома тоже входили в небольшую
группу феодалов, допущенных к кормилу правления 13.
Большое внимание Ёсимпцу уделял усовершенствованию си-
стемы военно-полицейского управления па местах, усилению конт-
роля за провинциями. Он ясно осознавал, что от этих отношений
в огромной мере зависят политическая стабильность в государстве,
прочность центральной власти п благополучие самого сёгуна. Осу-
ществление политики сёгуна и центрального правительства на ме-
стах возлагалось па востоке страны па генерал-губернатора района
Канто, который именовался «Канто канрё» и находился в городе
Камакура, а на юго-западе страны — на наместника сёгуна на
Кюсю («Кюсю тандай») с местом пребывания в городе Хаката,
па севере острова.
Кроме того, за общественный порядок в каждой провинции от-
вечали своего рода начальники полиции (сюго), которые назна-
чались на этп должности правительством сёгуна и призваны были
осуществлять военно-полицейские функции па местах как его пред-
ставители. Часто они активно вмешивались в управление провин-
циями. Обычно па каждую провинцию приходился один такой сюго,
по бывало, что его власть распространялась на две, а то и большее
число провинций.
Сёгунат и все его службы внимательно следили за тем, чтобы
на местах феодалы не наращивали свою военную мощь, что неиз-
бежно могло повлечь за собой изменение соотношения сил между
оппозиционно настроенными феодаламп и сёгунатом, а это, в свою
очередь, привело бы к резкому ослаблению центральной власти. Не
доверяя полностью той информации, которая поступала с мест от
своих же военных губернаторов, сёгун совершал частые инспекци-
онные посздкп, разъезжая по городам и весям. Посещая для види-
мости святые места, буддийские и синтоистские храмы и монасты-
ри, Ёсимицу в сопровождении многочисленной свиты, добрую по-
ловину которой составляли профессиональные шпионы, старатель-
но высматривал, какой реальной военной и экономической мощью
обладает тот или иной феодал и насколько он опасен ему, Ёсимицу.
Некоторые исследователи жизни и деятельности сёгупа Ёсимицу,
явно преувеличивая его исторические заслуги и личные качества,
утверждают, будто в своей государственной и военной деятельно-
сти, в частности в отношениях с сильными феодаламп, оп отдавал
предпочтение тактике компромиссов и уступок, чем добивался не-
обходимого «баланса сил», и чуть ли не полностью пренебрегал
грубымп диктаторскими методами. Исходя из этого, делается даже
вывод, что его, собственно, нельзя и причислять к диктаторам, ко-
торые «железным кулаком» правят страной[4. Ёсимпцу, несом-
ненно, обладал незаурядными способностями политического, госу-
20
дарственного и военного деятеля, что позволяет выделить его из
всех других сёгунов этой династии. Он немало сделал для укреп-
ления центральной власти, улучшения финансового положения
страны, развития внешней торговли, особенно с Китаем 15, в част-
ности благодаря тому, что принял строгие меры против пиратских
набегов на корейские и китайские берега.
Однако, несмотря на все умение сёгуна лавировать, прибегать
к компромиссам, когда того требовала обстановка, идти на уступки,
он, конечно же, был самым типичным военно феодальным дикта-
тором, олицетворял собой настоящую восточную деспотию, прочную
основу которой, как отмечал К. Маркс, составляли замкнутые ма-
ленькие хозяйства, имевшие самодовлеющий характер 16. Поэтому
причины кризиса и падения сёгуната Асикага следует искать не в
том, что после Ёсимицу эта династия не выдвигала из своей среды
сёгунов, которые были бы достойны его таланта, а в изменении со-
циальных условий, и прежде всего в разрушении и гибели отжи-
вавшей свой век системы мелких земельных поместий, которая ста-
новилась тормозом дальнейшего развития экономической основы
общества и его политической надстройки.
Мероприятия Ёсимицу, как бы ни были они важны и в опреде-
ленном смысле даже прогрессивны для своего времени, тем не ме-
нее оставались паллиативами и не в состоянии были предотвратить
углублявшийся процесс разложения и упадка мелкопоместной си-
стемы и базировавшихся на ней средневековых общественных от-
ношений. Ход последующего развития, в том числе война годов
Опин как его кульминационный пункт, служит убедительным и
наглядным тому подтверждением.
К концу своей жизни (Ёсимицу умер в возрасте 50 лет) сёгун
потерял всякий интерес к политической жизни. Он все дальше от-
ходил от государственных дел и все больше предавался мелким
жизненным страстям. Мысли о собственном возвеличении и про-
славлении занимали его теперь куда больше, чем дела и судьбы го-
сударства. Званые обеды и ужины, торжественные церемонии, тща-
тельно продуманные сценарии ритуальных приемов по самому не-
значительному поводу — все это служило одной-единственной
цели — угодить безмерному честолюбию сёгуна, утолить его не-
уемную страсть к почестям и славе. Во всем он старался подражать
придворной аристократии, слепо копируя ее изысканные манеры,
нормы поведения и представления о вкусах — словом, все то. что
и он дворе считалось хорошим тоном. Нарочито показное покрови-
тельство искусству тоже должно было создать у высшего сословия
впечатление, что сёгун ни в чем не уступает придворной арпсто-
i.p.iTiin и самому императору. Оп хотел даже провозгласить своего
любимого сына Ёспцугу императором. Во время грандиозного пир-
21
шества, специально устроенного в честь императора и высочайших
придворных особ, Еспмицу пытался склоппть императора к этой
идее. И как знать, возможно, что сын сёгуна и был бы провоз-
глашен наследным принцем, если бы смертельная болезнь внезап-
но не сразила Еспмпцу 17.
После смерти Ёсимицу политическое влияние клана Асикага
заметно падает. Власть сёгунов практически ограничивается сто-
лицей да небольшим числом прилегавших к пей провинций. Вся
остальная обширная территория страны жила своей обособленной
жизнью. Военные правители дома Асикага продолжали царство-
вать, но уже не правили, хотя их власть, во многом по инерции,
сохранялась вплоть до 1573 года, когда был свергнут последний,
пятнадцатый по счету сёгун этой некогда всесильной феодальной
династии.
Восьмой сёгуц этого клана — Ёспмаса, при котором вспыхнула
война Опии, еще больше, чем его предшественники, питал отвра-
щение к политике. Оп рано самоустранился от государственных
дел, которые довольно быстро ему наскучили, уеднпплся в своем
дворце, где в кругу приближенных вельмож и наложниц вел пра-
здный образ жизни, трапжиря направо и палево огромные госу-
дарственные средства, соперничая в роскоши и пышности с импе-
раторским двором.
Профессор Токийского университета Танака Ёсинарп, основы-
ваясь на исторических источниках, подсчитал, что только па строи-
тельство одного дворца, щедро украшенного золотом, серебром и
драгоценными камнями, Ёспмаса израсходовал колоссальную по
тем временам сумму — 60 миллионов кап 18. Автор считает, что
такая расточительность сёгуна послужила одной из главных при-
чин, вызвавших войну Опии 19.
Летописец оставил следующую запись в хронике годов Онин:
«В первом году Онин (1467 г.— А. II.) страна переживала силь-
ное волнение. В течение длительного времени пять ближних
провинций и семь областей20 находились в полном беспорядке.
Виной тому был верховный властелин сёгуп Ёспмаса, который был
седьмым правителем после Такаудзи. Вместо того чтобы вверить
дела страны достойным минпстрам, Ёспмаса правил, идя па пово-
ду у неблагоразумных жеп и монахинь, таких, как госпожа Томи-
ко, госпожа Спгэко и Касуга-по Цубонэ. II это несмотря па то, что
они не могли даже различить правду от кривды и были абсолютно
несведущи в делах государства. Распоряжения, касавшиеся управ-
ления страной, отдавались во время коротких пауз между беспро-
будными пьянками и увеселениями» 2|.
Заиросы сегуна непрерывно росли, а казна пустела: поступле-
ния с мест непрерывно сокращались. Опустошительные мсждоусоФ
22
hi.ic воины пагубно отражались на сельскохозяйственном произ-
водстве, разоряли основную массу крестьян-налогоплательщиков,,
ко торые все чаще и активнее выступали против непомерных побо-
ров. Пользуясь ослаблением центральной власти и падением влия-
ния сёгуната, военные администраторы провинции все мепыную
часть налогов переводили в центр, все большую ее часть присваи-
вали. Все реже они действовалп в интересах центрального прави-
тельства, все чаще заботились о собственном обогащении. Захва-
тывая государственные земли, -наместники сёгуна, некогда
служившие падежной опорой центральной власти, постепенно
сами превращаются в крупных землевладельцев, выходят из пови-
новения центру и нередко принимают сторону противников сёгу-
на — могущественных феодальных домов, обладавших реальной
силой и претендовавших на верховную власть.
Накануне войны Онин в стране сложились две крупные проти-
воборствовавшие феодальные группировки: восточная, которую
возглавил Хосокава Кацумото, и западная во главе с Ямана
Содзэн.
Опасность для центральной власти, таившуюся в быстро нарож-
давшейся экономической и военной мощи западных феодалов,,
разглядел еще сёгун Ёсимицу. Он был особенно обеспокоен и оза-
бочен тем, как стремительно набирал силу феодальный дом
Ямана, который к концу XIV века владел уже 11 провинциями
из 66, т. е. одной шестой площади всей страны. За это его даже
нарекли «господином одной шестой территории страны». Сёгун
Ёсимицу, который в лице Ямана видел потенциально одного из
самых сильных и потому опасных своих противников, воспользо-
вался ссорой, возникшей внутри этого феодального клана, а воз-
можно, сам ее и спровоцировал, выступил против клана и прину-
дил Ямана отказаться от ряда его владений. Ямана был побежден,
но не сломлен. Постепенно восстанавливались силы и влияние его
феодального дома, и при Ямана Содзэн клан вновь достиг огромно-
го могущества.
В немалой степени этому помог так называемый инцидент
Какицу. В 1441 году, пли, по японскому летосчислению, в 1-м го-
|,у Какицу, феодал Акамацу Мицускэ, прослышав о том, что
сёгун Ёсинори намеревается посягнуть на его владения, пригласил
< го на банкет, который он устроил в его честь в Киото, и в самый
разгар пиршества убил его. Воспользовавшись обострением ситуа-
ции, Ямана спешно прибрал к рукам часть принадлежавших Ака-
мацу владений, став, таким образом, собственником трех новых
и ронппцпй — Харима, Мимасака и Бидзэн. Эти территории состав-
|>1лп своеобразную буферную зону, служившую преградой на
и\ га возможного продвижения сил юго-западных феодалов к
23
столице. Теперь, когда эти провинции перешли к Ямапа, он ока-
зался лицом к лицу с феодальным домом Хосокава, реально угро-
жая его верховной власти.
На стороне Западной коалиции выступил п такой крупный
феодал, как Оути, владения которого лежали па крайнем западе
острова Хопсю. Выгодное географическое и стратегическое поло-
жение его земельных владений, особенно в зоне Сммоносскского
пролива, через который шла оживленная торговля с Кореей и
Китаем, позволило феодальному дому Оути довольно быстро раз-
богатеть п выдвинуться в число наиболее влиятельных и сильных
феодальных магнатов. Ему, как и сёгуну Ёсимицу, минские пра-
вители присвоили титул вана Японии, что позволяло Оути вести
внешнеторговые операции с Китаем самостоятельно, не испраши-
вая на то специального разрешения сёгуната. Это, естественно,
вызывало недовольство и раздражение у сёгунов. И тем не менее
до поры дом Оути верно служил сёгунату: его войска участвовали
в походе против непокорного Ямапа. За преданность п верную
службу сёгун Ёсимицу даже щедро вознаградил Оути: it его нас-
ледственным владениям, состоявшим из провинций Суо и Пагато,
прибавились три новые провинции.
Вскоре, однако, дому Оути пришлось разделить ту же горькую
участь, что и Ямана. Быстрый рост могущества и влияния Оути
пугал сёгуна Ёсимицу, который усматривал в этом скрытую оппо-
зицию центральной власти. Сёгун решил вызвать Оути в столицу
и учинить над ним расправу, но последний разгадал, очевидно,
что за этим приглашением кроется какое-то коварство, отказался
подчиниться приказу сёгуна и, не дожидаясь ответных действий
с его стороны, сам двинул войска по направлению к столице. Сё-
гун направил против него почти всю свою тридцатитысячную ар-
мию и разгромил войска непокорного феодала в районе города
Сакаи, недалеко от Осака. Дом Оути, как в свое время и феодаль-
ный клан Ямана, лишился многих свопх владений. Но так же
быстро, как и Ямана, возродил свою былую мощь.
К началу войны Онип феодальные дома Ямана и Оути пред-
ставляли уже довольно внушительную силу. Их союз составил
основу Западной коалиции феодалов, все громче заявлявших о
себе и своих притязаниях на верховную власть.
Бойна Онпп охватила две трети территория страны, в пей
участвовало около 300 тыс. человек. Но данным хроники, годов
Опии, войска Хосокава и поддерживавших ого феодалов, т. е. так
называемая Восточная армия, насчитывали в своих рядах 161,5
тыс. человек. Численность Западной армии составляла 116 тыс. 22.
Вся эта огромная масса вооруженных людей сконцентрировалась
в основном в столице и ее окрестностях, где проходили особенно
24
ожесточенные и кровопролитные бои. Эта жестокая война, унес-
шая десятки тысяч человеческих жизней, продолжалась долгих
11 лет — с 1467 по 1477 год. В 1473 году обе армии лишаются сво-
их предводителей: в возрасте 69 лет умирает Ямана, а за ним и
Хосокава Кацумото, которому исполнилось всего 43 года. Война
продолжалась и после их смерти, хотя накал и интенсивность ее
заметно поубавились. Основательно измотав силы обеих сторон,
она постепенно стала угасать, так и не выявив победителя.
К 1477 году военные действия в столице фактически прекра-
тились, но мпр в стране так и не наступил. Пламя войны переки-
нулось в провинции, а дотла сожженная столица лежала в руинах.
Горы трупов, голод, эпидемпн, грабежи долго еще напоминали о
минувшей войне, нагоняя страх и ужас на каждого, кто оказывал-
ся невольным свидетелем столичного побоища и его тяжелых раз-
рушительных последствий.
И все-таки война Онин, какой бы жестокой п страшной опа ни
была сама по себе, лишь начало, прелюдия еще более широких по
масштабам, длительных по времени и тяжелых по своим послед-
ствиям феодальных войн, охвативших всю страну. После этой вой-
ны окончательно возобладала центробежная тенденция: самостоя-
тельные княжества, заботясь лишь о собственных интересах, созда-
вали у себя свою систему управления, издавали своп законы и
распоряжения, содержали особое войско, устанавливали таможен-
ные границы и т. д.
Страна вступала в полосу острой внутриполитической борьбы,
которая приняла форму опустошительных феодальных войн, заго-
воров, тайных убийств, жестоких и кровавых расправ с противни-
ками.
Это было время, когда в борьбу втягивались все классы, соци-
альные слои и группы населения. Никто не мог чувствовать
себя в безопасности, нпкто не мог остаться в стороне от прямого
пли косвенного воздействия феодальной междоусобицы. Водоворот
острых политических столкновений вбирал в себя разные по
характеру движения и социально-классовые силы. Выступления
крестьян против жестокого феодального гнета развертывались на
фоне ожесточенных междоусобных войн, вызванных распрями в
самом правящем лагере.
Феодалы более низкого ранга, полагая, очевидно, что пробил их
час, поднимались па борьбу в надежде испытать свое счастье и
занять на иерархической лестнице ступеньку повыше. Даже
внутри феодалытых семей разгоралась ожесточенная борьба:
дети по щадили своих знатных родителей. Нередко на поле брани
представители одной феодальной фамилии встречались не как
соратники ио оружию, а как смертельные враги. Значительное
25
ослабление центральной власти только разжигало страсти и спо-
собствовало росту амбициозных притязании феодалов.
Поднимавшиеся низы боролись против ослабленных верхов.
Это движение получило название «низы побеждают верхи» (гэко-
кудзё). Под «низами» понимались не только низшие но своему
социальному положению слои общества, особенно остро испыты-
вавшие на себе всю тяжесть и жестокость средневекового гнета и
межфеодальиых войн, но и те, кто хотя и принадлежал к господ-
ствующему классу, по находился на нижних ступеньках пирамиды
власти. Воспользовавшись общей смутой, «низы» стремились по-
теснить или вовсе вытеснить стоявших над ними более крупных
владетельных кпязей и запять их место. Впце-сёгуны выступали
против сёгуна, военные администраторы провинций по повинова-
лись центральному правительству и вводили своп порядки на тер-
риториях, которыми управляли, превращая пх в свои вотчины.
В свою очередь, против военных администраторов провинций бо-
ролись их подчиненные.
Движение «низы побеждают верхи» захлестнуло японское об-
щество конца XV—начала XVI века, втянуло в острую полити-
ческую борьбу все ею слои. Па гребне итого движения всплыла
новая политическая фигура, олицетворявшая собой центробежную
тенденцию в японском обществе, постоянными спутниками кото-
рого становились гражданские войны, политическая раздроблен-
ность и народные движения. Это были крупные владетельные
князья, достаточно сильные и могущественные, чтобы по считать-
ся с центральной властью, и достаточно честолюбивые, чтобы са-
мим претендовать па роль верховного властелина. Опп по-своему
остро чувствовали и понимали настрой общества, чутко реагиро-
вали на повые веяния в нем, весьма точно отражая дух того вре-
мени. Их появление па политической арене в качестве влиятель-
ной силы внутри господствующего класса явилось прямым след-
ствием феодальных войн, до основания расшатывавших социально-
экономическую и политическую систему японского феодализма и
угрожавших японскому государству полным его разложением п
распадом на самостоятельные княжества.
Что представляли собой эти новые даймё23? Что это были за
люди? Каково было их социальное происхождение? Что измени-
лось в феодальных отношениях с пх появлением? Чем они от-
личались от прежних даймё? Ответы на эти вопросы помогут яс-
нее представить характер и особенности японскою общества XVI
века.
Появление новых даймё ио времени совпало с эпохой феодаль-
ных войн. Уже, одно это обстоятельство позволяет говорить о том,
что военный фактор сыграл немаловажную роль в их пропсхож-
26
iriiiin, наложил существенный отпечаток па весь уклад их оощест-
iiciiiio экономической жизни п воеппо-полптнчсской деятельности.
Не случайно они получили наименование «даймё эпохи феодаль-
ных воин, или смутного времени» (сэпгоку даймё).
11 тем пе менее вряд ли военный фактор можно считать реша-
ющим в их происхождении. Правильнее было бы думать, что
военными методами лишь завершился процесс, который давно
.ц>сл в недрах японского феодального общества и неизбежно дол-
а.ен был привести к серьезным социально-экономическим и поли-
тическим сдвигам. Военная обстановка XVI века внесла лишь ту
особенность, что этот процесс принял в основном военную форму,
был как бы заключен в военную оболочку. Поэтому появление но-
вых даймё следует рассматривать прежде всего как социальное
явление, отразившее глубокие изменения в самой системе фео-
дальных отношений, которая па рубеже XV—XVI веков вступила
в полосу кризиса, затронувшего, по существу, все стороны жизни
японского общества: его экономику, политику, идеологию.
Японский историк Окуно Такахпро, специально исследовав-
ший проблему появления новых даймё и опубликовавший инте-
ресную монографию на эту тему, в качестве главных факторов,
обусловивших их появление, называет подъем крестьянского дви-
жения, расцвет городов, значительное развитие внутренней и
внешней торговли 24.
Появление новых даймё знаменовало собой разложение част-
нопоместного землевладения и образование крупных феодальных
хозяйств. Частные поместья (сёэн) стали создаваться еще в
VIII веке на землях, формально не числившихся государственны-
ми и потому не подпадавших под действие законов так называе-
мой надельной системы, существовавшей в древней Японии. На
первых порах, пока действовали еще законы, согласно которым
вся земля в стране считалась собственностью государства и под-
лежала периодическому перераспределению между земледельцами
и строгом соответствии с числом членов семьи, поместья возникали
в основном на территории расположения загородных вилл, принад-
лежавших столичной знати (отсюда, собственно, происходит и
название «сёэн» — в буквальном значении «усадьба»).
Однако постепенно все большее количество земельных угодпй
оказывалось изъятым пз системы паделыюго землепользования и
превращалось в частные поместья, тем более что в этом были за-
интересованы господствующие силы: императорский двор, столич-
ная аристократия, храмы и монастыри, являвшиеся крупнейшими
владельцами поместий. Более тысячи поместий находилось в соб-
< гнеппостп императора, несколько сотен принадлежало знатному
роду Фудзивара, который фактически правил страной, значитель-
27
пым числом сёэн владели такие влиятельные храмы и монастыри,
как Тодайдзи, Тодзи, Коясан и др.25.
Разными путями шел процесс становления п развития поме-
стий, сложной оказалась и существовавшая система феодальной
зависимости, подчинения и контроля. Некоторые из них создава-
лись путем слияния нескольких небольших по размерам земельных
наделов, переходивших в собственность одного хозяина. Иногда
такие самостоятельные владельцы поместий из числа местной де-
ревенской верхушки сами вели хозяйство силами своей семьи, при-
влекая крестьян-арендаторов, а нередко и батраков. Но чаще всего
владельцы небольших земельных участков в целях безопасности
отдавали свои паделы под покровительство, а фактически переда-
вали в собственность более сильным и влиятельным лицам, которые,
в свою очередь, находили себе могущественных покровителей в
лице все тех же представителен придворной аристократии и духо-
венства. Поместья возникали также па новых, ранее не обрабаты-
ваемых землях и сразу становились собственностью верхушки об-
щества.
Так образовалась довольно сложная, многоступенчатая система
собственности, подчинения, а также управления поместьями. На-
ряду с многочисленным слоем поминальных владельцев, которые
постоянно проживали в городах, в основном в столице, но сами не
вели хозяйство, а только исправно получали доходы, существовали
фактические владельцы сёэн, а также разного ранга чиновники;
некоторые из последних, например управляющие поместьями, по
своему реальному положению не очень-то отличались от землевла-
дельцев.
Частновладельческие поместья как основная форма аграрных
отношении в средневековой Японии окончательно утвердились в
качестве определенной социально-экономической системы лишь в
XII веке, к XIV столетию они уже вступили в полосу своего раз-
ложения, а в дальнейшем и гибели. Желая сохранить и упрочить
эту систему, новые военпо-феодальные власти в лице сёгуна и
его правительства решили осуществить ряд мер, направленных на
ее реорганизацию. При этом едва ли не главным было стремление
усилить то звено, которое оказалось, пожалуй, наиболее слабым в
механизме отношений между номинальными владельцами поме-
стий п темп, кто призван был эти отношения всемерно оберегать
и защищать. Речь шла в основном о так называемых управляю-
щих поместьями (дзито), па которых было возложено управление
поместьями, обеспечение своевременного сбора налогов и других
податей, а также исполнение различных трудовых повинностей.
Однако эти «блюстители порядка» первыми вступили па путь
нарушения закона, все чаще и активнее вмешиваясь в дела не
28
iojii.ko «своих», но и всех других поместий, расположенных в дан-
ной местности, открыто преступали закон, провозглашавший не-
прикосновенность поместий и запрещавший «местным властям
вступать в поместья». Эти управляющие все больше утрачивали
черты правительственных чиновников и все больше приобретали
качества земельных собственников. Одну из причин разложения
системы сеэн некоторые японские историки видят как раз в том,
что дзито творили настоящее беззаконие и действовали исключи-
тельно в собственных интересах, жестоко угнетая поместных кре-
стьян (хякусё) 26.
Пришедшее к власти военно-феодальное сословие существен-
но потеснило в правах старые аристократические дома не только
в политической сфере, по и в экономической области, прибрав к
рукам значительную часть ранее принадлежавших им поместий.
В целях надежной защиты и эффективного обеспечения экономи-
ческих интересов правящего военно-феодального сословия, укреп-
ления авторитета и влияния центральной власти на местах был
упрочен институт сюго — военных администраторов, особенно их
военно-полицейские функции.
Изменилась и основная хозяйственно-производственная еди-
ница: вместо прежнего двора (ко) ею стала большая патриархаль-
ная семья, во главе которой стоял владелец именного надела
(мёсю) — юридическое лицо, ответственное перед владельцем по-
местья как налогоплательщик.
Однако эти и другие меры могли лишь на какое-то время за-
держать процесс разложения системы сёэн, но не предотвратить
его, ибо самой системе был органически присущ существенный
порок, состоявший в том, что номинальные, отсутствующие вла-
дельцы поместий ограничивали свои экономические интересы по-
лучением доходов, не утруждая себя заботами о развитии сельско-
хозяйственного производства, тем более что они получали фикси-
рованный налог с поместий, который взимался ежегодно без
какой-либо скидки на неурожай. Все это неминуемо должно было
привести и действительно привело к окончательному разложению
н гибели этой системы. Сюго, обладавшие несравненно большими
правами, чем дзито, быстро поняли, откуда ветер дует, и начали,
используя влияние и силу, присваивать сёэн. Так из опоры цент-
ральной власти онп довольно скоро превратились в ее разруши-
телей, подтачивая и размывая саму экономическую основу сёгуна-
та. Именно из сюго в основном вырастали новые даймё, которые
все меньше считались с центральной властью, оказавшейся на-
стоящей пленницей у себя в стране, и все больше стремились к
собственной автономии.
Таким образом, внутри класса феодалов выделяется слой, свя-
29
запный с более передовой формой собственности и более высоким
уровнем производства. И хотя многие из новых даймё как по
своему происхождению, так и по социально классовой прппад
ложности были выходцами из старых аристократических домов и
в силу этого придерживались старых правил, традиций, обычаев
п взглядов, они в известной мере отражали новые процессы п ян
линия, порожденные повой эпохой
Процесс образования крупных самостоятельных феодальных
княжеств имел свои отличительные особенности и в разных райо-
нах страны протекал по-разному. Это было обусловлено неодина-
ковым уровнем развития производительных сил в отдельных ее
частях, характером, размахом и интенсивностью крестьянской
борьбы, положением, личными качествами того пли иного нового
даймё, средой, его окружавшей. Такой, например, фактор, как от-
даленность от столицы, приобретал важное значение, поскольку
сильно ослабленные междоусобными войнами правительственные
войска не могли с таким же успехом, как прежде, подавлять мя-
тежи вышедших из повиновения местных феодалов. Они едва
справлялись с поддержанием относительного порядка в столице и
провинциях, расположенных в непосредственной близости от нее.
Сюго, назначенные в свое время центральным правительством для
выполнения военно-полицейских функций, воспользовавшись вы-
годной для них ситуацией, сами становились «возмутителями
спокойствия», выступали против системы феодальных отношений,
которую были призваны защищать, способствовали ее разруше-
нию и гибели.
Вначале, пользуясь своей властью и опираясь на военную си-
лу, они присваивали часть земельных владений в своих провин-
циях. Но постепенно их аппетиты росли, и они расширяли свои
владения за Счет более слабого соседа, «округляя» пх настолько,
что нередко эти владения включали несколько провинции.
Таким образом, новые даймё — это в основном вчерашние во-
енные администраторы в провинциях, которые постепенно превра-
щались в крупных земельных собственников. Вот несколько наи-
более характерных примеров такого превращения.
Из века в век должность сюго в провинции Кап, расположен-
ной на востоке страны, переходила по наследству к представите-
лям клана Такэда, который происходил от знаменитого рода Ми-
намото как одна из его боковых ветвей. Во время войны Онин этот
клан выступил па стороне Восточной коалиции, поддержал вице-
сёгуна Хосокава. Такэда Нобутора, занимавший в то время долж-
ность военного губернатора этой провинции, раньше, чем многие
другие его соратники по правительственной коалиции, понял всю
бесперспективность этой войны. И поэтому, как только прсдста-
30
ин лея случай, он немедленно вернулся со своими войсками из
истицы в провинцию Каи и, воспользовавшись общей сумятицей
и неразберихой, немедленно приступил к завоеванию чужих зе-
мель, в том числе и принадлежавших его вчерашним союзникам,
армии которых продолжали оставаться в столице. Ему удалось до-
вольно быстро прибрать к рукам всю провинцию Каи и стать еди-
новластным ее владетелем.
Еще больших успехов на этом пути добился сын Нобутора —
Такэда Сингэн. Это была одна из наиболее ярких и интересных
фигур в политической и военной истории Японии второй половины
XVI века. Будучи высокообразованным для своего времени чело-
веком, он немало сделал для подъема сельского хозяйства, разви-
тия торговли, создания новых видов производств.
Много внимания уделял он всестороннему изучению и эффек-
тивному использованию природных богатств своего горного края.
При нем началась добыча золота, отличавшегося очень высоким
качеством, велись лесопосадки, укреплялись берега рек, воздви-
гались дамбы и плотины. Одна из построенных нм плотни (в дерев-
не Рюомура) до сих пор находится в числе действующих соору-
жений 27.
С именем Такэда Сингэн связаны такие важные экономические
мероприятия, как усовершенствование системы меры и веса, упо-
рядочение денежного обращения (он не только отливал металле
чсскне монеты, по, как предполагают некоторые японские иссле-
дователи, базируясь па ряде сохранившихся документов, выпу-
скал и бумажные деньги), обложение налогами и единовременны-
ми сборами за торговлю, транспортные перевозки (он сумел
наладить хорошую службу почтовых лошадей) и даже за отправ-
ление религиозных культов 28. Пользуясь широкой поддержкой и
покровительством со сторопы местных властей, в провинции Каи
успешно развивались такие виды производств, как изготовление
бумаги, лакированных предметов, красильное и кузнечное дело,
резьба по металлу и т. д.
Многое было сделано им и в области организации администра-
тивного управления провинцией, разработки собственного законо-
дательства, развития агрономических и медицинских знаний и
др. 29. Во всем этом он проявил себя выдающимся политиком и
администратором, далеко превзойдя даймё соседних провинций,
тем самым доказав на деле, что находится па уровне своего века
и обладает всеми качествами крупного государственного деятеля.
Однако главные заботы Такэда Сингэн касались военной об-
ласти. Здесь оп особенно преуспел, совершенствуя формы и сред-
ства ведения боевых действий, разрабатывая новые тактические
приемы. Оп и жил войнами, постоянно находился в военных похо-
дах, выискивая все новые жертвы среди своих многочисленных
противников.
Им были составлены правила поведения воина, своего рода
воинские заповеди, предписывавшие самураям строго и неукосни-
тельно выполнять приказы военачальников, не отступать при
встрече с врагом, преследуя врага, не выдаваться слишком вперед,
ни при каких условиях (даже жертвуя жизнью) не покидать поле
боя, до конца удерживая свои позицип, и т. д. В качестве нака-
зания за нарушение уставных требований воин лишался самурай-
ских привилегий30.
Его первой крупной военной победой было завоевание сосед-
ней провинции Синано, принадлежавшей тоже влиятельному и
сильному даймё Уэсуги Кэнсин. Окрыленный относительно легкой
победой — его войска, по существу, не встретили сколько-нибудь
серьезного сопротивления,— Сингэн атаковал еще три провинции
и также легко подчинил их своей власти. За короткий срок Та-
кэда Сингэн значительно расширил свои владения, которые вклю-
чали теперь пять провинций: Каи, Синано, Кодзукэ, Тотоми, Ми-
кава. Все они лежали на востоке и северо-востоке острова Хонсю,
а одна из них — Микава — была расположена недалеко от столи-
цы, что имело особое значение. Теперь его честолюбивые планы
похода на Киото и захвата столицы приобретали, казалось, вполне
реальные очертания.
Идея объединения страны и создания централизованного го-
сударства созрела у пего, возможно, даже раньше, чем у многпх
других новых даймё. Такэда Сингэн тщательно обдумывал эту
идею и активно готовился к ее практической реализации. Он осо-
бенно и не скрывал своего намерения покорить столицу и устано-
вить в стране свою единоличную верховную власть. Более того, он
верил, и притом не без основания, в успех этой кампании. Он об-
ладал для этого многими преимуществами. Прежде всего — силь-
ная армия, которою он располагал. Его активно поддерживали
многие феодалы, чьп владения непосредственно прилегали к сто-
лице. На его стороне в ряде случаев были даже восставшие кре-
стьяне, которые видели в нем сильную личность, способную, как
им казалось, положить конец разрушительным междоусобным
войнам, всей своей тяжестью обрушившимся на них.
Трудно сказать, как развивались бы события и что сталось бы
с его планами захвата столицы, если бы неожиданно подкравшая-
ся болезнь не оказалась смертельной. Такэда Сингэн умер в воз-
расте 52 лет. Уже па смертном одре, сожалея о том, что многое из
того, что было им задумано, не удалось осуществить, он, обра-
щаясь к своему сыну Кацуёрп, завещал продолжить начатые им
военные походы, с тем чтобы знамя феодального дома Такэда раз-
32
певалось над все новыми территориями31. Однако его наследни-
кам не суждено было исполнить эти заветы.
В то время на противоположном конце страны, на ее крайнем
la надо, события принимали еще более резкие очертания. Дерзкий
вызов безраздельно господствовавшему здесь феодальному дому
Оути бросил его вассал Мори Мотонари, когда-то верой и правдой
служивший своему господину. Если Такэда Сингэн был наиболее
типичным представителем новых даймё, происходивших из сюго,
то возвышение Мори Мотонари может служить примером того,
как в смутное время «низы», воспользовавшись общим ослабле-
нием позиций «верхов», которые теряли контроль над событиями,
выступали против своих бывших владык и сами становились сю-
зеренами.
Уже не молодой, по достаточно энергичный (когда он вступил
в единоборство с Оути, ему было более 50 лет), Мори Мотонари,
владелец небольшого замка в Корпяма, имел ряд несомненных
преимуществ перед остальными военачальниками, которые, как и
оп, претендовали на власть и богатства феодального клала Оути.
Во-первых, к тому времени он обладал уже довольно солидным
опытом военных сражений32. Во-вторых, оп оказался много хит-
рее и предприимчивее своих соперников, отличался большей изо-
бретательностью и более глубокими познаниями в области воен-
ного искусства.
Труден путь к вершине власти, и, чтобы овладеть ею, Мори
предстояло выиграть не одну битву. Сильная армия феодала Оути
оказалась не самой главной преградой на этом пути. Нужно было
одолеть тех феодалов, которые не желали уступать ему и сами
рвались к власти, все сметая на своем пути.
Самыми грозными его соперниками были Амако Ёсихпса, с
которым он находился в самых добрых отношениях (вместе участ-
вовали не в одном сражении), и Суэ Харуката, который первым
выступил против Оути и сразил его. Мори Мотонари удалось вый-
ти победителем в единоборстве с ними. Важное значение имела
победа его войск в битве при Ицукусима в 1555 году. Эта победа
открывала перед ним возможность, казалось бы, беспрепятствен-
ного захвата обширных земель па западе страны. Как карточный
домик, рушилась феодальная империя Оути, «короля Ямагутп»,
как его назвали европейцы. Прежние заслуги, чипы, звания и тра-
диции, вассальная преданность — все то, что считалось вечпым и
незыблемым, не могло устоять перед неистребимой жаждой власти.
Втянутый логикой борьбы в бурный поток стремительно раз-
вивавшихся событий, Мори Мотонари пе мог уже остановиться,
сдержать своп честолюбивые амбиции п устремления. Правда, его
самые смелые замыслы относительно расширения территориаль-
2
Заказ 4409
33
пых владений вряд ли выходили за пределы района Тюгоку, при-
надлежавшего его бывшему господину. Что касается похода на
столицу, то вряд ли оп мог всерьез рассчитывать на успех такого
шага. Самое большее, на что он мог надеяться, это завоеваппе се-
верной части острова Кюсю и, возможно, части острова Сикоку.
Если, как считают некоторые биографы Мори, он действительно
вынашивал планы захвата столицы33, то это было пе более как
несбыточной мечтой.
Таким образом, владения нового даймё Мори Мотонарп оста-
вались в основном в границах тех земель, которые принадлежали
феодальному дому Оути, т. е. десяти провинций на западе стра-
ны: Пагато, Ивами, Суо, Аки, Идзумо, Бипго, Хокп, Мимасака,
Бпдзэн и Биттю.
В двух рассмотренных случаях речь шла о новых даймё, ко
торые появились в районах, отдаленных от центра на довольно
значительное расстояние. Что касается еще более дальних райо-
нов, как, например, острова Кюсю, особенно южной его части, то
здесь представители старых аристократических домов Отомо и
Симадзу также постепенно приобретали черты новых даймё, хотя
этот процесс протекал несколько замедленно и не принял столь
острых форм. В центральной части страны военные действия, свя-
занные с выдвижением на политическую сцену новых феодальных
князей, развертывались, может быть, не столь масштабно, как на
востоке и западе. Этому препятствовали размеры территорий и
положение центральных провинций, находившихся под неусып-
ным надзором центральной власти.
Однако по своей остроте и значению эти события имели не
меньшее, а гораздо большее значение для страны в целом, для ее
политического, социального и экономического развития. Особен-
ность этих районов состояла в том, что здесь, по существу, исклю-
чалась возможность концентрации слишком больших земельных
площадей в руках одного, пусть даже сильного феодала. Цент-
ральные власти немедленно отреагировали бы па такие пополз-
новения, с чьей бы стороны они пн исходили, расцепив это как
опасную оппозицию сёгунату.
Процесс образования новых даймё в центральных районах имел
ряд специфических особенностей, главная из которых состояла в
том, что борьба развернулась преимущественно между феодалами
средней руки, сила и влияние которых были примерно равными.
Здесь, в центральной части Японии, более быстрыми темпами раз-
вивались производительные силы, бурно росли города, широкое
распространение получплп ремесло и торговля, новые виды про-
изводства. Феодалы пе могли воспрепятствовать этой тенденции
Более того, они поощряли такое развитие. Все это, пишет пзвест-
34
и1.1п японский историк Ипоуэ Киёсп, объясняет, почему в цент-
ра и.пой части Японии, в частности в области Токайдо, в районе
li.ui го и отчасти на острове Сикоку, не появились крупные фео-
ы н.пые магнаты34.
Гой же точки зрения придерживается и Окуно Такахиро, ко-
н>рый считает, что сложившиеся здесь социально-экономические
и политические условия объективно тормозили процесс превраще-
ния военных администраторов провинций в повых даймё. Автор
подчеркивает важную роль, которую играли волнения крестьян, в
|ом числе и особеппо позиция мелких землевладельцев, стремив-
.хся, как отмечает Окупо, расширить свои земельные паделы и
потому нередко выступавших против феодалов. Однако вряд ли
....но согласиться с выводом автора, будто в областях Токайдо,
\окурику и Санъёдо даймё происходили в основном из числа мел-
ких землевладельцев типа мелкопоместного дворянства, в чем он
усматривает отличительную особенность этого процесса в цент-
ральной части Японии ЗЕ.
(>собенности процесса становления новых даймё были вызва-
... не только территориальными отличиями, но и теми задачами,
ычорые феодальные владетели ставили и пытались решать на раз-
ных этапах борьбы за власть. Некоторые японские историки вы-
ir.iHioT три таких этапа или периода, прямо связывая их с харак-
к-ром и стратегическими целями, которые преследовали новые
|.|пмё, участвуя в межфеодальпых войнах. На первом этапе ста-
вилась задача овладения территорией той провинции, где нахо-
|||лпсь их владения. На втором этапе крупный феодал, который
ыпладевал одной провинцией, стремился установить свое господ-
|| но в регионе, подчиняя своей власти несколько провинций.
II па конец, третий этап определялся развертыванием еще более
miipoKiix по масштабу и жестоких по характеру боевых сражений
in 1ыо осуществления заветной мечты каждого феодального вла-
  in па, даже тех, кто понимал ее несбыточность,— установления
"< iраздельного и единоличного господства над всей страной36.
И’ середине XVI столетия в Японии образовалось несколько
ш и । ров пли полюсов силы, представленных наиболее могущест-
....л мп новыми феодальными владетелями. На востоке и северо-
iincHiKe страны это были Такэда Сингэн, Уэсуги Кэнсин, а также
 и ii.ni.iii феодальный магнат Го-Ходзё37, владения которого co-
in и in hi семь провинций: Сагами, Мусаси, Ава, Кадзуса, Симоса,
иi.ihi, Спмоцукэ. На западе и юго-западе страны наряду с но-
вым шпме Мори Мотонарп влиятельную силу представлял Тёсо-
ны 1\||||1>г|цса, владевший большей частью острова Сикоку. Па
 и ।ринг Кюсю значительно укрепили свои позиции Симадзу и
I > li.Mll
35
Карта 1. Япония в XVI в.
Каждый из новых даймё мечтал овладеть столицей п подчи-
нить себе всю страну. Но далеко не каждый мог реально рассчи-
тывать на успех. Необходимо было обладать большой военной
мощью, чтобы, победив своих ближайших соседей, преодолеть со-
противление тех, чьи владения лежали па длинном пути к столи-
це. Чем ближе владения новых даймё примыкали к столице, тем
меньше усилий надо было затрачивать им на борьбу с теми, кто
мог преградить им путь к власти, тем больше было шансов па
36
Автор «Неофициальной истории Японии», опйсЫвая собы-
ши, которые разворачивались в этой стране в годы Тэпсё (1573—
I.Hll’), когда каждый влиятельный князь грезил тем, чтобы до-
браться с войсками до столицы и установить свою верховную
n.iacri., выделяет четырех самых крупных в то время феодалов,
.огорые, по его мнению, были ближе всех к целп. Это феодальные
|,ома Го-Ходзё, Такэда, Уэсуги и Мори. «Мори из провинции
Аки,— повествует автор,— владел огромной территорией, вклю-
чавшей области Санъёдо и СанъинДо с 13 провинциями. Вторым
пн могуществу был Ходзё из провинции Идзу, обладавший 8 про-
винциями в районе Канто. Такэда из провинции Каи владел про-
винциями Синано, Хида, Суруга п Кодзукэ. Феодалу Уэсуги из
провинции Этиго принадлежали провинции Эттю, Ното и Kara.
Все опп враждовали между собой. Занимаясь сельским хозяйст-
вом, опп постоянно участвовали в боевых сражениях, п каждый
имел войско в несколько тысяч человек.
Для того чтобы достичь столицы - - Киото — и таким образом
установить свою верховную власть над всей страной, Ходзё дол-
.1.(41 был пройти с войсками через владения Такэда и Уэсуги. Но
ин пе могло остаться незамеченным. В свою очередь, оба эти
Юма враждовали между собой и постоянно вели войну, пока Та-
|. >да нс установил полного контроля над провинцией Синано.
Мори обладал огромными владениями, по, поскольку они были
расположены очень далеко и ему предстояло преодолеть слишком
iKi.il.шое расстояние, он не мог добраться до столицы» 38.
Думается, что из всех перечисленных феодальных князей Та-
|..>да Сингэн имел, пожалуй, наибольшие шансы распространить
 1Ю10 власть и влияние па всю страну. Если бы не его внезапная
смерть, неизвестно, как сложилась бы борьба за объединение
( (раны и какие очертания приняли бы многие важные события
юн эпохи японской истории.
Несмотря на большие возможности, которые открывались пе-
ред честолюбивыми замыслами членов феодального дома Такэда,
। । Шиме события развертывались все же в центральных провин-
ции х. Борьба между феодалами средней руки должна была не
Hi'ii.ко выявить самого сильного среди новых даймё, но и решить
iu.ирос о власти в стране в целом.
Чем объяснить, что новые даймё свои притязания па верхов-
ную власть непременно связывали с походом на столицу и ее за-
нятом, несмотря на то что овладение столицей далеко не всегда
। ip.ui тировало, что они будут избавлены от подстерегавших их на
। и.г.дом шагу неожиданностей и опасностей, даже там и тогда,
...л, казалось, вся полнота власти сосредоточена в их руках?
Дг.чо в том, что в данном случае речь шла не просто об овла-
37
депип столицей, служившей политическим, экономическим и
культурным центром страны, ее главным нервом. Речь шла о го-
роде Киото, древпем религиозном центре, месте пребывания импе-
ратора. Императорский трон в глазах простого парода олицетво-
рял собой символ верховной власти — не только светской, по и
религиозной. Поэтому феодальный князь, как бы могуч и силен
оп ин был, овладев столицей, получал наконец возможность как
бы соприкоснуться с императорским тропом, самому «освятпться»,
представить себя избранником бога и судьбы.
Даже влиятельные и могущественные сёгуны, находясь в зе-
ните славы и располагая неограниченной властью, любили демон-
стрировать, по крайней мере внешне, свое уважение к тропу. Тем
паче это должны были делать новые даймё, «выскочки смутного
времени», многие из которых были безвестны, а некоторые не
имели знатного происхождения. Поэтому они особенно нуждались
в «благословении» трона.
Между прочим, мировая история знает немало примеров, ког-
да претенденты па власть, иритом не только представители фео-
дальной знати, по иногда и руководители крестьянских движений,
чтобы придать своей личности высокий авторитет и укрепить свои
позиции, присваивали имя какого-нибудь царя нлп императора, а
то и выдавали себя за лжепророков, святых и т. д. Вспомним хотя
бы эпизод из отечественной истории, когда предводитель кресть-
янской войны 1773 —1775 годов Емельян Пугачев, желая привлечь
на свою сторону новых сторонников и поднять свой авторитет в
глазах отсталой крестьянской массы, выдавал себя за царя Пет-
ра 111, к тайному убийству которого была причастна императрица
Екатерина II 39.
Овладение столицей имело немаловажное н военпо-политиче-
ское значение: часто этого оказывалось достаточно, чтобы враж-
дебно настроенные феодалы покорились тому, в чьих руках опа
оказывалась, не говоря уже о феодалах, которые занимали ней-
тральную позицию. Вот почему в период междоусобных войн тер-
риториальная близость феодального княжества к столице порой
имела куда большее значение, чем численность армий и их воору-
женность. Если столь могущественные феодальные магнаты, как
Мори на западе пли Го-Ходзе на востоке страны, фактически вы-
шли из игры и были, по существу, исключены из борьбы за вер-
ховную власть, то не в последнюю очередь это объяснялось тем,
что их владения находились далеко от Киото.
Среди претендентов на верховную власть такая возможность
открывалась перед немногими, прежде веек» перед теми, чьи впа-
дения либо непосредственно примыкали к столице, либо были рас-
положены па близком к пей расстоянии. В этом отношении новые
38
щймё центральных провинций имели ряд неоспоримых преиму-
ществ. Одно из них мы уже отметили: их владения находились в
центральной части страны, т. е. в непосредственной близости от
столицы. Это были и более развитые в социально-экономическом
отношении районы. Высокий уровень развития производительных
сил, покровительственная политика в отношении новых видов
производств, содействие расширению внутренней и внешней тор-
lon.'iii обеспечивали приток все новых денежных средств, которые
пили необходимы для содержания больших армий, проведения
щрогостоящих военных кампании, совершенствования военного
дела. Не случайно именно в армиях этих даймё впервые в Японии
было применено огнестрельное оружие, что привело к существен-
ным изменениям в тактике ведения боя, потребовало пересмотра
многих положений военного искусства.
В сложной, до предела накаленной обстановке постоянных
поенных столкновений многое зависело от исхода борьбы между
главными претендентами па верховную власть. От того, как сло-
жатся взаимоотношения между ними, какие силы — центробеж-
ные пли центростремительные — в конечном счете одержат верх,
зависели судьбы не только того или иного феодального клана, но
и самого государства.
В эпоху непрестанных феодальных войн каждый крупный фео-
1,ал, даже если оп и не помышлял о захвате столицы и подчинении
всей страны, вынужден был в целях защиты собственных владе-
ний и ограждения себя от любых посягательств на свою автоно-
мию содержать достаточно большую, хорошо оснащенную п обу-
ченную армию, постоянно заботиться о ее боевой мощи, владеть
новейшими методами и средствами ведения войпы. Это было вре-
мя, когда в Японии впервые выделяется весьма многочисленный
слой населения, для которого служба в феодальных армпях ста-
новится главным занятием.
Это были уже не прежние княжеские дружины, которые наби-
рались па то время, пока шли военные действия, а регулярное
войско, состоявшее фактически пз профессиональных военных.
11 тому времени относится и выделение в особую отрасль военного
производства, специализировавшегося па изготовлении различных
ни юн оружия, включая огнестрельное, воинского снаряжения.
()ба эти момента — появление постоянных, крупных по числен-
ное ги феодальных армий, пх содержание и оснащение, а также
выделение военного производства в самостоятельную и важную
отрасль хозяйства — оказали решающее воздействие на все, по
 \ ществу, стороны жнзпп японского общества во второй половине
\\ I пека, так или иначе втягивая в орбиту войны всех и каждого.
<'<> ц-ржаипс массовых армий не просто отвлекало от произво-
39
дптсльпоп деятельности огромное число люден, по и требовало
все новых и новых материальных затрат, которые вынуждено бы-
ло нести общество, но прежде всего, конечно, главные производи-
тели материальных ценностей — крестьяне. Некоторые японские
историки, исследующие эпоху феодальных вопи, высказывают
мысль, что рост военного производства, вызванный объективными
потребностями междоусобной борьбы, имел и определенные поло-
жительные последствия, поскольку-де развитие военной промыш-
ленности способствовало улучшению орудии труда, в том числе в
сельском хозяйстве, что н привело якобы к процветанию японской
деревни 40. При этом неоправданно ссылаются па известное изре-
чение древнегреческого философа Гераклита Эфесского, гласящее:
«Раздор есть отец всего».
Разумеется, военное производство развивалось во взаимосвязи
с другими отраслями народного хозяйства п в известной мере
влияло па общий подъем технического уровня п рост экономиче-
ского потенциала страны. По это влияние было крайне однобоким,
и его «позитивный» результат не шел пн в какое сравнение с
теми отрицательными последствиями, какие войны со всеми усо-
вершенствованными видами оружия, необходимого для их веде-
ния, причиняли обществу, не укрепляя, а разрушая производитель-
ные силы.
Все возраставший спрос на оружие заставлял феодалов расши-
рять его производство непосредственно у себя во владениях. Они
создавали в призамковых городах кузнечные и литейные мастер-
ские, в которых изготовлялись различные виды оружия и отдель-
ные части к ним. Здесь же селились мастера по пошиву одежды
для воинов, по изготовлению доспехов и другого снаряжения. Вы-
водились особые породы лошадей, специально предназначавших-
ся для боевых сражений.
На вооружении феодальных армий находились традиционные
виды оружия: лук и стрелы, мечи, которые применялись в ближ-
нем бою, алебарда, пика и др. Длина лука, который изготовлялся
из ценных пород лиственницы, достигала иногда 2,5 м, что позво-
ляло посылать стрелы на довольно большие расстояния 4|. В даль-
нейшем, когда потребность в оружии резко возросла, лук стали
делать также из бамбука.
Большое значение имела экипировка воинов. Металлические
шлемы, латы, папцпрп, кожаные нагрудники — все то, что защи-
щало воина, а ташке металлические пластины, предохранявшие
лошадь, производили в больших количествах в каждом феодаль-
ном княжестве 42.
Яновские феодалы быстро освоили огнестрельное оружие и
хорошо организовали его производство. Вначале некоторые веще-
40
ства, необходимые для производства Пороха, паприМер селитру,
приходилось ввозить из других стран, но вскоре наладилось их
производство в самой Японии, так же как и свинца, необходимого
для изготовления пуль. Фитиль, с помощью которого поджигали
порох при стрельбе, изготовляли из коры японского кипариса,
бамбукового волокна, а в дальнейшем научились делать из хлоп-
чатобумажной ткани отечественного производства43. Менее чем
за три десятилетия, прошедшие после боя, в котором впервые в
Японии было применено огнестрельное оружие, оно получило са-
мое широкое распространение и в битве при Сэкигахара в 1600 го-
ду использовалось уже в массовом количестве * .
Расширение военных действий, необходимость постоянно на-
ходиться в боевой готовности вынуждали феодалов систематиче-
ски заниматься военным делом, совершенствовать тактику ведения
боевых операций. Чаще бой выигрывали военачальники, лучше
разбиравшиеся в вопросах военного искусства, те, кому удавалось
перехитрить противника, обнаружить более высокое стратегиче-
ское и тактическое мышление.
Если говорить о наступательной тактике, применявшейся в
то время в Японии, то можно выделить два разных по содержанию
вида боя: атаку на замок противника, где были сосредоточены
его основные силы, и сражение на равнинной местности. В пер-
вом случае важное значение имел фактор внезапности, а также
умение правильно выбрать направление атаки, нанести удар там
и тогда, где и когда противник меньше всего ожидал нападения.
Если же не удавалось взять замок приступом, тогда прибегали к
длительной его осаде. Для этого использовали различные приемы
и методы борьбы. Чаще всего перерезали все пути, по которым
доставляли осажденным войскам продовольствие, воду, оружие и
боеприпасы, т. е. ставка делалась на то, чтобы взять осажденных
измором и заставить капитулировать. Применялся и такой спо-
соб: недалеко от замка возводилась высокая плотина, которая
поднимала уровень воды в ближайших реке или водоеме, а затем
вся эта мощная водная лавина обрушивалась па замок и его оби-
тателей.
Что же касается сражений на равнине, то тактика такого боя
претерпела особенно большие изменения. С одной стороны, это
было вызвано появлением огнестрельного оружия, а с другой —
тем, что в боях принимали теперь участие огромные войска: в од-
ном бою иногда по нескольку десятков тысяч человек с обеих сто-
рон. Военных сражений таких масштабов Япония до того времени
не знала.
Изменился и боевой порядок, появились специальные подраз-
деления, на которые возлагались принципиально иные функции.
41
И хотя новые даймё довольно цепко держались за старые, при-
вычные правила и приемы ведения боевых дештинн, сама жизнь
вынуждала их постоянно совершенствовать формы в методы борь
бы, лучше разбираться в военной обстановке и, сообразуясь с ней,
принимать быстрые решения. Большое значение имело, в част-
ности, использование сил прикрытия для оказания поддержки
наступающим войскам 45.
Некоторые японские историки юворят даже об эпохе межфео-
дальиых войн как о времени осуществления настоящей революции
в военном деле, сравнивая при этом тактическую изобретатель-
ность новых даймё с тактикой Наполеона, успешно примененной
им во время Аустерлицкоп битвы 46. Такое сравнение лишено вся
них оснований, и прежде всего потому, что победа под Аустер-
лицем объясняется, как справедливо отмечал видный советский
исследователь А. 3. Манфред, не только военным талантом Бона-
парта и даже пе преимуществами его смелой, инициативной так-
тики над косной, рутншшй тактикой генерала Вейротчра, наибо-
лее отчетливо выражавшего ограниченно-педантичный консерва-
тизм отжившей феодальной доктрины, а главным образом тем,
что это был «решающий поединок нового и старого миров» 47.
Этого, конечно же, нельзя сказать о сражениях, которые прохо-
дили в Японии даже в самый разгар феодальной междоусобицы, о
сражениях, которые не затрагивали характера социально-полити-
ческой системы. Это не значит, разумеется, что соперничавшие
друг с другом крупные японские феодалы, пе признававшие цент-
ральное правительство, отстаивавшие сепаратизм и претендовав-
шие на верховную власть, но пытались проявить необходимую
изобретательность и инициативу в определенной тактике и далее
стратегии. Бее это имело место, как было и то, что каждый из них
стремился побеждать пе только числом, по и умением, словом,
хотел быть на уровне современных ему требований и задач.
Все помыслы новых даймё были направлены на расширение
своих территориальных владений, установление1 личной диктату-
ры сначала в своем регионе, а затем, если удастся, и в масштабах
всей страны. И хотя они с головой уходили в борьбу за власть и
не имели ни сил, ни возможностей вплотную заниматься делами
своих владений, тем не менее наиболее дальновидные из них пре-
красно понимали, что без сильных опорных пунктов и падежных
тылов невозможно вести длительную и изнурительную борьбу со
своими ближними и дальними соседями, устоять в этом стреми-
тельном потоке, который безжалостно сметал на своем пути при-
знанные авторитеты, веками складывавшиеся общественные отно-
шения, устоявшиеся традиции, сам уклад жизни.
Разрушая старые порядки и превращая свои владения в обо-
42
соблеппые самостоятельные княжества, новые даймё рассматри-
вали пх чуть ли не как «государства в государстве». Они издавали
за копы и распоряжения, имевшие обязательную силу на террито-
риях, находившихся под пх контролем, вводили систему строгого
контроля за всеми сферами жизни: экономической, социальной,
политической, военной. В кодексах законов, издававшихся новы-
ми даймё, так называемых кодексах семейного права (кахо), со-
держались статьи, которые предписывали строгую регламентацию
в части уплаты налогов, устанавливали правила ведения торгов-
ли, определяли морально-этические нормы и т. д.
В этих кодексах говорилось также о том, как надлежит вести
себя и чем должны руководствоваться представители новых фео-
дальных домов. Так, в кодексе, разработанном новым даймё Аса-
кура из провинции Этпдзэн и предназначенном для данного клана,
говорилось, например, о том, что пожилые члены этой феодаль-
ной семьи не должны занимать высокие посты и должности в
своих владениях. Вассалам, преданно служившим дому Асакура,
не следует предоставлять административных должностей, если по
своим данным и способностям они того пе заслуживают. Даже в
том случае, говорилось в одной из статей закона, если будет за-
ключен мир с соседом, все равно надо сохранять свою агентуру в
чужих провинциях, чтобы можно было получать оттуда информа-
цию. Членам семьи Асакура предписывалось воздерживаться от
излишней роскоши и пышности. Даже по праздникам им следует
одеваться в скромную одежду из недорогих тканей. При подборе
слуг надо руководствоваться не столько пх умственными способ-
ностями, сколько их честностью. Нельзя допускать, чтобы по-на-
стоящему талантливые люди покидали службу при доме Асакура.
Высказывалась необходимость пе реже трех раз в год направлять
честных и способных людей с инспекционными поездками по про-
винции, с тем чтобы знать, о чем говорят люди различных клас-
сов и сословий, и чтобы можно было с учетом пх миопий исправить
ошибки и недостатки в ведении дел. На территории провинции
только правителю разрешалось иметь замок. Всем знатным людям
надлежало проживать в призамковом городе, а ведение дел в по-
местьях передавать своим управляющим 48.
Образование самостоятельных феодальных княжеств происхо-
дило на фоне упадка мелких и средних феодальных поместии, ко-
торые постепенно поглощались крупными феодалами, сосредото-
чившими в своих руках огромные земельные владения. Междо-
хсобпые войпы придали этому процессу сложный и противоречи-
вый характер. С одной стороны, как справедливо замечает акад.
14. М. Жуков, разрушение мелкопоместного хозяйства «имело
« ноям следствием катастрофическое снижение производительности
43
сельского хозяйства, распад ранее существовавших экономических
связей, полное падение престижа феодалов и невиданное обост-
рение классовой борьбы» 49, но с другой — образование крупных
феодальных княжеств создавало благоприятные условия для но-
вого роста производительных сил. Показателями этого роста, в
особенности в области сельского хозяйства, могут служить появ-
ление новых его отраслей, усовершенствование орудий! обработки
почвы, наметившаяся специализация районов по определенным
видам сельскохозяйственных культур и т. д. Об этом ясе свидетель-
ствует и расширение обрабатываемой площади.
Вся обрабатываемая площадь страны па протяжении шести
столетий — с X по XV век — оставалась почти неизменной. В на-
чале X века она составляла 862 796 тё, к началу XV века — 946 016,
а к концу XV — началу XVI века даже сократилась до 854 711 тё 50,
что было связано с резким обострением междоусобных войн. Од-
нако к концу XVI столетия наблюдается некоторое расширение
обрабатываемой площади примерно до 1,5 млн. тё51. Правда, при
этом нельзя не учитывать то, что единица измерения земельной
площади несколько уменьшилась. Если раньше 1 тё был равен
примерно 1,2 га, то к концу XVI века в результате проведения
земельного кадастра он стал равен примерно 1 га. И все же рост
обрабатываемой площади имел место.
Что касается данных об урожае риса — основной сельскохо-
зяйственной культуры, то они (п то ориентировочные) имеются
лишь на конец XVI века. Весь годовой урожай риса в стране со-
ставлял в то время 18—18,5 млн. коку52. Следует отметить, что
в XVI столетии довольно широкое распространение получили но-
вые сельскохозяйственные культуры: хлопчатник, чай, табак, са-
харный тростник, сладкий картофель и др. Чай, до этого культи-
вировавшийся в основном в провинции Ямасиро, в XVI веке стали
возделывать также в провинциях Ямато, Тамба, Ига, Исэ, Суруга,
Мусаси и др. 53. Распространение культуры чая привело к увели-
чению производства фарфоро-фаянсовых изделий, которое было
сосредоточено главным образом в Сэто (провинция Овари), откуда
и происходит название японских фарфоровых изделий — сэтомо-
но. К XVI веку значительное развитие получили льноводство, шел-
ководство, а также производство хлончатобумаяспых и шелковых
тканей. Наиболее крупными центрами текстильного производства
становятся города Киото, Сакаи, Хаката, Ямагути и др.
К этому времени наметилась некоторая специализация райо-
нов по видам производства. В «Письмовнике» («Тэпкин орай»),
этом своеобразном моральном кодексе, содержащем поучающие
наставления, правила и нормы поведения человека в япопском
обществе периода Муромати, содержатся сведения, позволяющие
44
судить о том, в каких провинциях какие виды товаров и изделий
производились. Провинция Сипапо, например, славилась произ-
водством полотна, а Кодзукэ — возделыванием хлопчатника, в
Каса занимались разведением шелкопряда, в Хитати производили
чесучу, провинция Бинго славилась искусством приготовления
сакэ, хлебные злаки (муги) выращивались в основном в Тикуд-
зэп и Тпкуго, в богатых лесами провинциях Тоса и Аки занима-
лись заготовкой пиломатериалов, в Сануки было налажено про-
изводство рисовой бумаги, в провинциях Кап и Нагато разводили
скот и т. д. 54.
В то время па японских полях, отмечал акад. Н. И. Конрад,
выращивалось до ста сортов риса, двенадцать сортов пшеницы,
ячменя, проса, четырнадцать сортов бобовых. Благодаря приме-
нению водяного колеса улучшилась техника полива, а это позво-
лило снимать два урожая в год. Широкое распространение полу-
чили промысловые культуры: хлопчатник, конопля, масличные
растения, лаковые деревья, из которых приготовлялись краски,
и т. д. 55.
В XVI веке большое развитие получила горнорудная промыш-
ленность. Один за другим открывались золотые приискп и сереб-
ряные рудники. Обнаруживались все новые залежи меди и других
полезных ископаемых. Велась добыча серы, главным образом в
провинциях Бупго и Сацума, ртути, минералов (наждак, агат)
и т. д. Во второй половине XVI века серебро становится одним из
главных предметов японского экспорта. По свидетельству порту-
гальских миссионеров, португальцы ежегодно ввозили в Японию
1,5 тыс. пикулей шелка-сырца, в основном из Китая, бархата, да-
масской стали и других товаров, а вывозплп серебра на сумму
500 тыс. дукатов (крусадо) 56.
Оживленно развивалась в этот период японо-кптайская тор-
говля, которая имела большой удельный вес во внешней торговле
Японии. Уже в XII веке Япония импортировала из Китая шелк,
парчу, пудру, фимиам, сандаловое дерево, фарфор, медные моне-
ты, а экспортировала в Китай золото, ртуть, веера, лакированные
изделия, ширмы, мечи, пиломатериалы 57. В XVI веке происходит
дальнейший рост японского экспорта в Китай по отдельным
статьям. Так, если в 1433 году экспорт медпой руды составлял
2,5 т, в 1453 году — 91,2, то в 1539 году — уже 179,1 т. В Китай
было вывезепо в 1433 году 3502 японских меча, в 1453 году —
9900, а в 1539 году — 24 862 58. Всего за первую половину XVI ве-
ка было вывезепо в Китай 100 тыс. мечей японского производ-
ства 59.
Внешняя торговля оказывала благотворное влияние на разви-
тие японской экономики, особенно горнодобывающей промышлен-
45
пост. Она способствовала росту товарности изделий ремесла,
расширению внутреннего рынка, укреплению торгового капитала,
нто надо к углублению общественного разделения труда.
Рост производительных сил, в особенности растирепие товар-
но-денежных отношении, расцвет городов как центров ремесла и
торговли — все это явилось серьезной экономической предпосыл-
кой политического объединения страны. Конечно, до экономиче-
ского единства страны, т. е. создания единой экономической
системы, было еще далеко. Однако процесс развивался именно в
этом направлении.
Военно-политическая обстановка в стране все настойчивее
выдвигала проблему образования единого централизованного го-
сударства.
Сохранится ли состояние политической! раздробленности, пой-
дет ли Япония по пути дальнейшего территориального дробления,
будут ли появляться все новые обособленные самостоятельные
княжества, или верх одержат центростремительные тенденции,
какими темпами будет развиваться процесс об'ьедннспня страны,
какой характер и какую форму он в конечном итоге примет, кто
окажется во главе этот движения?
Эти вопросы стояли в центре общественно-политической жиз-
ни Японии середины XVI столетия. Опп отражали сложную рас-
становку внутриполитических сил: значительно ослабленному, по
крепко державшемуся за власть сёгупату противостояли новые
владетельные князья с их растущей военной и экономпческой
мощью; все активнее заявлявшие о себе народные массы— дви-
жение крестьян п городских низов — поднимались па борьбу про-
тив феодального гнета, требуя социал).по экономических п поли-
тических перемен.
Все предвещало наступление вал пых событии, которым пред-
стояло многое изменить в положении и облике страны, определить
направление ее будущего развития.
Глава вторая
ВОЗВЫШЕНИЕ СЛМУГЛПСТВЛ
Самурай, или буен, означает «воин». В древней Японии термин
«самурай» (буквально «слуга») помимо своего прямого употребле-
ния в значении «быть в услужении у знатного лица» применялся
также для обозначения воинов, которые несли караульную службу
в императорском дворце и патрулировали улицы н площадп сто-
лицы.
Позднее, с развитием феодальных отношений, самураями стали
называть членов вооруженных дружин, создававшихся владельца-
46
мп поместий (сёэн) для охраны своих владений от нападения со-
седних феодалов, а также для подавления крестьянских выступле-
ний. Дружины эти постепенно расширялись и превращались в на-
стоящее княжеское войско, без которого пи один сколько-нибудь
влиятельный феодал, все больше обособляясь пе только от соседа,
по и от центральной власти, не мыслил уже своего существования.
Чем крупнее был феодал, тем острее он ощущал потребность в соб-
ственном войске.
Самураи-воины вербовались в основном из более или менее
обеспеченной части сельского населения: деревенских старост,
владельцев имеппых наделов (мёдэп), других слоев крестьянства.
Вудучи членами феодальных дружин, самураи в массе своей пе по-
рывали с земледелием. После боевых сражений они, как правило,
возвращались в родные деревни и продолжали крестьянствовать.
Несложная военная техника и снаряжение, которым был вооружен
самурай, ограниченные масштабы боевых сражении пе требовали
от самураев высокой выучки и постоянного нахождения на военной
службе.
Небольшая часть самурайства за верноподданническую вас-
сальную преданность феодалу получала от пего в дар землю вме-
сте с приписанными к ней крестьянскими дворами. Такие самураи
впоследствии сами превращались в феодалов, нередко достаточно
влиятельных, жестоко эксплуатируя безземельных крестьян. В ос-
новном же земельные участки, которые получали самураи за воен-
ную службу, были небольших размеров. Самураи сами пх обраба-
тывали, лишь изредка прибегая к найму арендаторов. По своему
положению это были, по определению акад. Е. М. Жукова, полу-
крестьяне ’, которые по первому же зову своего властелина, как по
сигналу боевой тревоги, являлись па приписные пункты и в со-
ставе военных дружпп участвовали в боевых сражениях.
Медленно, но неуклонно развивался процесс выделения саму-
райства в самостоятельный класс-сословие, укреплялось его приви-
легированное положение в японском средневековом обществе. Чем
дальше, тем больше самурайство взбиралось вверх по иерархиче-
ской лестнице, оспаривая у древней родовой аристократии власть
н привилегии.
По составу и имущественному положению самурайство не было
однородным. Кроме низшего и среднего слоев, сохранявших тесную
связь с крестьянством, начинают выделяться самураи более вы-
сокого ранга, занимавшие верхние ступепьки феодальной пирамп-
1,ы власти. Некоторые из них входили в ближайшее окружение сё-
гупа.
Судьба самурайства все прочнее переплеталась с феодальными
войнами и все больше зависела от них. Войны становились со-
47
держанном всей их жизни. Самураи существовали для войн и
жили войнами. Чем чаще возникали воины и чем дольше они про-
должались, тем острее ощущалась потребность в самурайском во-
инстве.
В XVI столетии, когда междоусобицы происходили уже ие эпи-
зодически, по непрерывно и становились, ио существу, постоянно
действующим фактором на политической сцене Японии, потреб-
ность содержать достаточно сильные, хороню обученные и значи-
тельные по численности феодальные армии необычайно возросла.
Самурайство как ударная сила феодальных армий приобрело черты
профессиональных военных, обособилось в замкнутую, хотя и до-
статочно широкую общественную группу, объединенную общно-
стью социальных и профессиональных интересов.
Пока самураи, находясь в частнопоместных хозяйствах, со-
храняли прочные связи с землей и крестьянством, они пе пред-
ставляли самостоятельного социально-классового образования с
исторически определенным, отличным от других классов и соци-
альных групп положением в системе общественных отношений.
Лишь с образованием крупных феодальных княжеств социальное
положение самурайства начинает качественно меняться: самурай-
ство обособляется от основной массы крестьянства и превращается
в самостоятельную общественную группу. Начавшись в период
Камакура, а точнее, в конце XII — начале XIII века, этот процесс
окончательно завершился в середине XVI столетия.
В истории японского самурайства были свои периоды взлета и
падения, расцвета и упадка. Однако в исторических судьбах са-
мурайства XVI век занимает особое место. Именно в то время про-
изошел качественный сдвиг в общественном положении самураев,
которые полностью порывают с землей и крестьянством и оконча-
тельно формируются как самостоятельный класс-сословие, господ-
ствующий над всем обществом.
Обособлению самурайства п выделению его в особый самостоя-
тельный общественный класс сословие помимо структурных изме-
нений в самом японском феодализме и непрерывно продолжавших-
ся межфеодальных войп способствовало еще одно немаловажное
обстоятельство. В XVI веке в Японии впервые появилось огне-
стрельное оружие, которое завезли в страну португальские купцы.
Оно произвело ошеломляющее впечатление па японских феодалов,
которые наперебой скупали его за большие деньги у португальцев
и испанцев. Спрос был так велик, что вскоре в самой Японии нала-
живается довольно широкое оружейное производство.
Огнестрельное оружие произвело подлинный переворот в воен-
ном деле, вызвало большие изменения в тактике ведения боя, по-
требовало совершенствования военного искусства. Появился новый
48
для японских феодальных армий род войск — пехота, на вооруже-
нии которой находилось огнестрельное оружие. Фитильные ружья-
аркебузы, употреблявшиеся в Европе в XIV—XVI веках, японцы
окрестили «танэгаснма» (по названию острова, па котором в 1542
году высадились португальцы, доставившие сюда огнестрельное
оружие). Наряду с конницей, испокоп веку считавшейся главной
силой на ратном поле, вооруженной копьями-пиками и стрелами,
появляются пехотинцы, которых называли «легкие па погп» (аси-
гару).
У самураев в связи с этим резко увеличился объем воинских
обязанностей. Японский самурай Х\ 1 века — это уже пе средне-
вековый конный латник, а владеющий огнестрельным оружием
воин, знакомый с тактическими основами боя, ибо сам бой приобрел
ряд качественно новых черт, менялись его характер и содержание.
Победителем из пего далеко пе всегда теперь выходил тот, у кого
было больше войска. Успех сражения все чаще определяли не
только внезапность нападения, воинская доблесть и отвага саму-
раев, как это часто бывало прежде. Одного этого уже было недоста-
точно. Все большее значение приобретали оснащенность феодаль-
ных армий огнестрельным оружием и степень владения им. Не
только числом, по в еще большей мере умением можно было выиг-
рать военную кампанию.
В круг новых обязанностей самураев входило не только отлич-
ное владение огнестрельным оружием, по и глубокое освоение но-
вых способов ведения боя, важнейшим элементом которого посте-
пенно становился огопь. Для того чтобы выиграть сражение, вой-
ска должны были добиваться полного взаимодействия всех подраз-
делений и частей, постоянно маневрировать, осуществляя обходы
противника с флангов и нанося ему ощутимые удары с тыла.
Появление на вооружении феодальных армий огнестрельного
оружия вызвало пе только серьезные изменения в тактике ведения
боя, в характере наступательных операций. Оно потребовало соо-
ружения более надежных оборонительных укреплений.
В первую очередь это коснулось замков феодалов, служивших
главными опорными пунктами новых владетельных князей, их ци-
таделью и оплотом. Новые даймё прекрасно понимали военное зна-
чение замков, особенно при неослабевающем накале военных дей-
ствий в стране, непрерывном расширении производства и все
более массовом применении огнестрельного оружия. Величествен-
ная грандиозность замков, их пышное убранство, символизировав-
шие могущество и силу влияния новых феодальных магнатов, сви-
детельствовали также о резко возросшем военно-оборонительпом
значении этих укреплений. Каждый крупный феодал стремился
опередить своего соперника в изобретательности не только по ча-
49
сти архитектурных форм и дорогостоящи\ украшений, по и по на-
дежности фортификационных сооружении.
Вместо старинных деревянных замков воздвигались внушитель-
ных размеров мощные укрепления пз камня н железа, настоящие
крепости, за высокими и толстыми степами которых могло рас-
положиться немалое войско. Такие крепости замки почти невоз-
можно было взять штурмом. Укрывавшиеся в них феодалы со сво-
им войском способны были выдерживать длительную осаду.
Хотя в среднем японские средневековые замки занимали не-
большую площадь, всего метров 3U0 - ООО в длину и 2U(J 30U в ши-
рину, но уже и в ту пору воздвигались значительные по размерам
и огромные но площади замки. Их отличали грандиозные дворцо-
вые здания в несколько этажей, крепостные стены со сторожевыми
башнями, надежно охранявшие обитателей замка от внешней опас-
ности. Непременная принадлежность японского средневекового
замка — широкие и глубокие искусственные рвы, окружавшие его
со всех сторон и служившие дополнительным средством защиты.
Иногда эту функцию выполняла естественная водная преграда —
река, озеро или непроходимые болота. Замки-крепости сооружа-
лись, как правило, па гористой или холмистой местности, па краю
отвесной скалы в сотпи метров высотой, что в те времена также
обеспечивало их неприступность 2.
Во второй половине XVI века в Японии строятся весьма зна-
чительные по размерам феодальные замки3. Например, общая пло-
щадь только внутренних помещений замка, принадлежавшего фео-
дальному клану Такэда пз провинции Кап, составляла почти
20 тыс. кв. м 4. Замок Одавара, построенный феодальным магна-
том XVI века Го-Ходзё, располагался на обширной территории, об-
песеппой крепостными стелами, площадью 170 га. Общая протя-
женность крепостных степ равнялась приблизительно пяти кило-
метрам5. Это почти в два раза больше протяженности степ Мос-
ковского Кремля.
По мере того как самураи, порывая с деревней, оседали у степ
феодальных замков, здесь вырастали поселения, постепенно пре-
вращавшиеся в города. Этот тип феодального города, получивший
наименование призамкового, был самым распространенным в
средневековой Японии. По подсчетам японского историка Харада
Томохико, в течение всего XVI столетия в этой стране ноя вилось
184 новых феодальных города, из них 83 развивались как призам-
ковые6. Многие знаменитые японские замки, вокруг которых бур-
но расцвели такие крупные города, как, например, Нагоя, Хпмэд-
зи, Осака, Канадзава, Одавара, Фукуока л др., были основаны в
XVI веке, преимущественно во второй его половине7.
Призамковые города становились политическими, эконом пче-
50
сними и военными центрами крупных феодальных княжеств. Вме-
сте с тем они явились рассадниками новой культуры, прежде всего
архитектуры и стенной живописи. Замки при всей их громоздко-
сти и вычурности представляли собой великолепный архитектур-
ный ансамбль, оригинальные формы и национальный стиль кото-
рого в неповторимом своеобразии смогли передать дух и атмосферу
той эпохи. Великолепная внутренняя отделка замков, выполненная
мастерами-умельцами, росписи знаменитых художников составили
яркую страницу в истории самобытной японской культуры, внесли
качественно новые, в значительной мере реалистические моменты
в ее развитие.
Самураи вместе с их челядью составляли значительный процент
жителей призамковых городов. Более того, вместе с ремесленника-
ми и торговцами они, в сущности, явились той основой, на которой
сформировалось впоследствии городское, так называемое третье со-
словие.
Как отмечалось выше, самурайство по своему составу не было
однородным. Оно состояло пе из одних полководцев и военачаль-
ников, по включало лиц среднего и младшего командного состава
феодальной армии, для которых военная служба была единствен-
ным источником существования. Несмотря па эту неоднородность,
можно, очевидно, говорить о японском самурайство как о вполне
обособленной и в целом единой общественной группе, связанной
своей принадлежностью к воппству, что объединяло его, подобно
клану, и превращало в самостоятельное воеппо-дворяпское сосло-
вие.
Некоторые западные исследователи, пытаясь попять социаль-
ную природу и моралыю-правствеппые особенности японского са-
мурайства, иногда сравнивают его с европейским средневековым
рыцарством. Так, английский профессор Б. Чемберлен полагал, что
«воспитание, занятия, правила чести и, вообще, вся нравственная
атмосфера, окружавшая самураев, представляла поразительное
сходство с той, в которой находились английская знать и джентри
в средние века. У них, так же как у англичан, безответное и вос-
торженное повиновение феодальным повелителям перешло в пре-
данность до гробовой доски монархам, управляющим по божест-
венному праву. У них, так же как у англичан, имеют значение
только происхождение и воспитание, а пе деньги. Для самурая сло-
во было равносильно обязательству, и ему предписывалось быть
столь же благородным, сколь и храбрым. Без сомнения, некото-
рые резко обозначенные местные оттенки сильно отличают япоп-
скпо понятия о рыцарстве от западных. Обычай самоубийства, ха-
ракири, входящий в кодекс понятий о чести, хотя и напоминает
i.\ эль наших предков, представляется одной из таких своеобразных
51
особенностей. Еще более характерно отсутствие особой вежливости
по отношению к прекрасному полу» 8.
Разумеется, какие-то черты сходства между западноевропей-
ским средневековым рыцарством и японским самурайством при же-
лании можно найти. Но у них все-таки больше различий, чем сход-
ства. Едва ли не самое существенное состоит в том, что рыцарство,
хотя оно и принадлежало к военно-дворянскому сословию, остава-
лось прежде всего воинством, которое находилось на службе у гос-
подствующего класса, пе являясь составной его частью. Что ка-
сается самурайства, к которому, строго говоря, относились все фео-
далы, от мелких и средних до крупных даймё, да и самого сёгупа,
то это был в общем-то весь господствующий класс. Именно осозна-
ние своей принадлежности к господствующему классу объединяло
самурайство, включая самые знатные его слои п прослойки, возвы-
шало его над всеми другими слоями общества, ставило в совершен-
но особое положение, предопределяло специфические каноны, пра-
вила поведения, представления о чести п долге.
Если уж проводить историческую параллель, то с определенны-
ми оговорками самурайство можно было бы сравнить с дворянст-
вом, которое занимало господствующее положение в Западной Ев-
ропе в феодальную эпоху. Но при этом следует учитывать по край-
ней мере два важных обстоятельства. Во-первых, самурайство
было гораздо многочисленнее, чем западноевропейское дворянство.
В странах Западной Европы дворянство в среднем пе превышало
2% общего числа населения. В Японии самурайство составляло пе
менее 10% населения9. Во вторых', самурайство представляло со-
бой пе просто господствующий, привилегированный класс, а такую
социально-политическую силу, в формировании и развитии кото-
рой решающую роль сыграл военный фактор. Это было пе просто
дворянство, а дворянство вое иное, с сильно выраженными воепно-
мплитаристскпми чертами. Это был один из редких примеров в
мировой истории, когда господствующий класс как обыкновенная
военная сила сам себя защищал, постоянно находился в состоянии
военных действий, отстаивая свое господствующее положение в
обществе и привилегии. Являясь продуктом воеппо-феодальпой
диктатуры, самурайство па протяжении многих столетий служило
ей верой п правдой, представляло достаточно широкую и сильную
в военном отношении ее опору.
Многочисленность самурайства, насчитывавшего, по некоторым
оценкам, 2 млн., пли более 11% всего населения Японии в XVI ве-
ке10, и объединявшего в своих рядах крупных феодалов, средних и
мелких землевла (ельцов, а также ie\, кого можно было бы отне-
сти к так называемому служилому самурапству (т. е. тех, кто пе
имел своей земли и жил исключительно военной службой), ставила
52
его в совершешю особое положение в японском феодальном обще-
стве.
Своеобразие этого положения состояло в том, что самурайство
выступало как бы в двух лицах: с одной стороны, оно само было
господствующим классом-сословием, а с другой — представляло
поенную силу, которая ревностно отстаивала интересы и приви-
легии высших феодальных слоев и феодальную систему, как тако-
вую. Это достигалось пе столько благодаря общности экономиче-
ских интересов самурайства и его материального положения, сколь-
ко единой системой политических, философских и религиозных
взглядов, которых твердо придерживалось самурайство. Может
быть, именно в этом кроется одна из глубинных причин, объясняю-
щих, почему, несмотря на сильные потрясения, стремительные и
часто неожиданные передвижения и перестановки внутри правя-
щего класса, сопровождавшиеся бесконечными кровопролитными и
опустошительными междоусобными войнами, существовавшая в
стране система политической власти, формы и методы господства,
по существу, оставались стабильными.
До тех пор, пока самурайство выступало единым и сплоченным
п своей основе социальным организмом, хотя и было разбросано по
враждовавшим между собой лагерям, феодальные устои остава-
лись достаточно прочными, мало подверженными кардинальным
переменам. Вместе с тем, как свидетельствует опыт японской исто-
рии, разложение, упадок и в известном смысле гибель японского
сёгуната были в какой-то мере вызваны разорением и расслоением
самурайства в результате лишения значительной его части, осо-
бенно низшего самурайства, сначала земли, а затем и других источ-
ников дохода, что привело к возникновению в его среде глубоких
оппозиционных настроений, росту социального недовольства. Прав-
да, этот процесс происходил уже в значительно более поздний пе-
риод истории японского феодализма.
Особое положение самурайства в обществе предопределялось
специфическими канонами, правилами и нормами поведения, ус-
тойчивыми представлениями о долге и чести. Все эти принципы и
правила, вырабатывавшиеся на протяжении веков, составили си-
стему взглядов и норм поведения, своеобразный неписаный мораль-
ный кодекс японского самурайства, известный под названием «путь
самурая-воина» (бусидо).
Морально-этические правила и нормы поведения, отразившие
идеологию господствующего класса феодальной Японии, призваны
были, с одной стороны, выделить самураев из всей остальной мас-
сы населения, поставить их в привилегированное положение, а с
другой — привить им верноподданническую идеологию, доказать,
I го слепая верность и бездумная преданность сюзерену являются
53
главной добродетелью самурая. Это вполне отвечало интересам со-
хранения и укрепления существовавших в стране социально-по-
литических порядков. Вассальные отношен ня, которые пронизыва-
ли самурайский кодекс, распространялись в большей или меньшей
степени па все слои самурапства, включая самые высокие его про-
слойки. Исключение составляли лишь сёгун да император, па ко-
торых не распространялись никакие регламентации.
Суть самурайской морали и самурайского бытия выражена в
таких, например, типично самурайских пословицах и поговорках:
«Лучший среди цветов — вишневый, первый среди людей — са-
мурай»; «Когда стоишь перед своим господином, забудь о собствен-
ном отце и родном сыне». В этих лаконичных по форме, по доста-
точно емких по содержанию фразах, с одной стороны, подчеркива-
ется общественное превосходство самураев, а с другой — внедряет-
ся в их сознание психология верноподданнического преклонения
перед господином, который занимает более высокую ступеньку
иерархической лести нцы.
Если попытаться выделить наиболее характерные черты, кото-
рые в совокупности определяли бы облик японского самурая, то
следовало бы, очевидно, прежде всего назвать такие основные ка-
чества, как вассальная преданность, воинственность, мужествен-
ность и отвага, высшим проявлением которых была готовность к
самопожертвованию, пренебрежительное отношение к трудовой
деятельности. Именно прпвптшо этих качеств была посвящена вся
система воспитания самураев. Этим требованиям щлжпы были
отвечать и морально-этические нормы, религиозные догматы, кото-
рыми весьма искусно пользовались представители господствующего
класса для своего самоутверждения, сохранения и укрепления су-
ществовавших социальных порядков. Вооруженный самурай, этот
«рыцарь без страха и упрека», верный своим понятиям о воин-
ской чести, по первому зову готовый вступить в бой за своего гос-
подина— своеобразный символ феодальной Японии, раздираемой
жестокими, кровопролитными междоусобными войнами. Из всех
самурайских заповедей едва ли не главной была та, чье авторство
приписывают крупному феодальному магнату XVI века Такэда
Сипгэп, который в своем кодексе семейного права .записал, что ис-
тинный самурай пи па мппуту не дожвеп расставаться со своим
мечом даже тогда, когда находится с .любимой женщиной н.
Сложная система воспитания самурая должна была привить
ему такие моральные качества и профессиональные навыки, кото-
рые рождали бы в пем чувство собственного достоинства, давали
возможность ощущать себя отличным от других людей, стоящим
выше их. Эта система призвана была воспитать у самурая три
главных качества: мудрость (тп), гумапновгь (дзпп) и храбрость
51
(i<>). Ila атом треножнике держались моральные правила, которые
пыли закреплены в самурайском кодексе бусидо и которыми строго
рх ководствонались самураи ,2.
Выработке этих свойств характера самураев способствовала хо-
рошо продуманная система обучения и воспитания, включавшая
целый комплекс разнообразных предметов — от фехтования и
< । рельбы из лука до философии, литературы и истории. Занятия
гуманитарными дисциплинами преследовали цель дать самураям
io-обходимый минимум общеобразовательной подготовки, повысить
их интеллектуальный уровень. Все остальные предметы имели су-
1 у бо прикладной характер. Например, занятия каллиграфией выра-
батывали четкий и красивый почерк в написании иероглифов и
прививали самураям художествеппо-эстетическнп вкус, по в то же
время по почерку и манере письма можно было как по своего рода
индикатору судить о личных качествах и характере самурая.
Но, конечно, главное место в системе воспитания и обучения
। амураев отводилось военной подготовке. Сюда включались заня-
тия по овладению боевым оружием, военной техникой и осло-
пами тактики, а также физическая подготовка. К тем далеким вре-
менам восходит и поныне широко распространенная в Японии
борьба без оружия—«искусство самозащиты» (дзюдзюцу, или
сподо). Этот вид борьбы, которую иногда называют «гибкий путь»,
был рассчитан па то, чтобы самурай в случае внезапного нападе-
ния на него более сильного противника мог, искусно владея раз-
личными приемами и способами борьбы, увернуться от удара и сам
нанести ответный удар.
Неожиданные броски через тело, подножки, болевые захваты
суставов, захваты па удушение, сильные и резкие удары рукой и
ногой — эти и другие приемы не требовали большой мускульной
силы. Они строились пе па силе, а па ловкости и умении. Это была
и основном оборонительная борьба без применения оружия. Ее
целью было сковать противника, сделать его неспособным к сопро-
тивлению. Поскольку расчет делался главным образом па приме-
нение болевых приемов, то необходимо было знать, какие части
н-.тга особенно чувствительны к ним, а это требовало от самурая
.танин анатомии человеческого тела.
Самураи прибегали к этому впду борьбы и в тех случаях, ког-
i;i у воинов ломался меч плп когда они переходили к рукопашной
« хватке. Кроме того, секретные приемы дзюдо применялись тогда,
когда необходимо было избежать кровопролития. Например, во
время торжественного выезда даймё каждый, кто оказывался па
пути этой пышной процессии, должен был выразить свое почтение
князю коленопреклоненном, обязательно касаясь при этом лбом
«1-м.чп. В случае проявления неуважительного отношения к фео-
55
далыюму властелину сопровождавшие его самураи, чтобы пе при-
влекать внимания остальной публики и по омрачать торжествен-
ности обстановки, использовали против такого смельчака пе меч,
а приемы дзюдо 13.
Борьба дзюдо возникла в самурайской среде, ее способы и прие-
мы были известны только самураям и держались в строгом секрете
от простого люда. Все же в среде крестьян, лишенных права но-
сить мечи, был распространен свой вид борьбы без оружия, при
помощи которого они могли обороняться от вооруженных самураев.
Такое искусство самозащиты называлось каратэ дзюцу или кара-
тэдо |4.
Особое внимание уделялось военной подготовке самураев. Они
должны были хорошо фехтовать, уметь метко стрелять из лука, в
совершенстве владеть оружием и конем, разбираться в искусстве
ведения боя. Главным оружием самурая был меч. Их было два:
длинный, двуручный и короткий, типа кинжала. Ношение двух ме-
чей было не только исключительной привилегией самураев, но и их
святой обязанностью.
Производство мечей, которые считались священным оружием15,
издревле относилось в Японии к одной из самых почетных и очень
престижных профессий. Мастера по изготовлению мечей пользова-
лись особым покровительством крупных феодалов. Самурайские
мечи отличались особой твердостью и упругостью при чрезвычай-
ной остроте и стойкости лезвия. Технология их изготовления была
крайне сложной. Чуть ли не миллион тончайших слоев разноугле-
родной стали необходимо было прочно соединить между собой, что-
бы получить клппок нужного качества. Иной раз на это уходило
целых десять лет 16. Такие клинки пе уступали по качеству знаме-
нитым дамасским клинкам и считались лучшими на Дальнем Во-
стоке.
В XVI веке в связи с расширением масштаба междоусобных
войн спрос на мечи резко повышается. Создаются все новые
центры по их производству. Лучше всего оно было налажено в
провинциях Ямасиро, Ямато, Бидзэн, Сагами и Биттю. Здесь жили
наиболее искусные мастера, чье великолепное умение производить
очень высокого качества клинки, которые называли «живой душой
самурая», пользовалось заслуженной славой пе только в Японии,
но также в Корее, Китае и некоторых странах Юго-Восточной
Азии, куда клинки экспортировались.
С появлением в Японии огнестрельного оружия, потребовав-
шего организации армии па новых началах, самураям пришлось
приобщиться к новым видам оружия, освоить все новшества в во-
енном деле. Ружья находились па вооружении в основном у пехо-
тинцев, которые были рекрутированы главным образом из низших
56
слоев самурайства. Создание нового рода войск потребовало от са-
мураев тактически более грамотного руководства боевым сраже-
нием. От этого в решающей мере зависели теперь боеспособность
феодальной армии, ее мобильность и, что очень важно, умепие не
только стремительно атаковать противника, но и надежно оборо-
няться, тем более что наряду с широким распространением огне-
стрельного оружия, которое доставляли в эту страну европейцы,
началось его изготовление в самой Японии. Появились первые
пушки, заряженные ядрами.
На протяжении многих столетий у самураев складывался свой
особый стиль и уклад жизни, вырабатывались нормы поведения,
которым они неукоснительно следовали. Даже по внешнему виду
они выделялись из общей массы людей. У всех самураев была оди-
наковая прическа. Верхняя часть головы выбривалась, и волосы,
собранные сзади и с боков в один пучок, перевязывались, смазы-
вались жиром и аккуратно укладывались на макушке ,7.
Как и для европейского дворянства, для института японского
самурайства большое значение имело происхождение. Чем дальше
и глубже в прошлое уходило своими корнями родословное древо,
тем высокомернее и презрительнее самурай относился к тем, кто
не был знатного происхождения. Правда, в ходе непрерывных меж-
доусобных войн, составлявших неотъемлемую часть политической
и военной истории японского феодализма, когда стремительно па-
дали влияние и авторитет центральной власти, представленной
некогда могущественной феодальной династией, принадлежность
даже к самым древним аристократическим родам не могла огра-
дить от неожиданных и крутых поворотов в человеческих судьбах.
В это жестокое время больше, пожалуй, чем в другие периоды
японской истории, было отклонений от исстари насаждавшегося в
этой стране отношения к высокочтимым знаменитым предкам,
прошлым заслугам, традициям и нравам.
Самурайство безжалостно выкидывало из своей среды тех, кто,
лишившись сильного покровителя, разорялся, и в то же время
быстро пополнялось за счет тех, кто «выбивался в люди» на вол-
не междоусобицы. Самураями становились пе только по наслед-
ству, по значительно чаще за заслуги па войне. Суровое военное
время диктовало свои законы, предъявляло свои требования и мало
считалось с нравами и обычаями прошлых времеп. Жизнь и удиви-
тельная судьба Тоётоми Хидэёси — одно из самых ярких тому под-
тверждений.
Вся система воспитания и обучения самураев была насквозь
пронизана религиозным фанатизмом, подогревавшим их смелость
и храбрость, высшим проявленпем-которых считалось самопожерт-
вование во имя особой вассальной преданности своему господину.
57
Как справедливо отмечал акад. IT. II. Конрад, «основным действую-
щим фактором психического уклада, свойственного военному дво-
рянству, была религиозность» ,8.
Буддизм, утвердившийся к тому времени в японском обществе
на правах господствующей религии, был активно воспринят саму-
райством главным образом за то, что одна из основных и попу-
лярных его доктрин, особенно наиболее распространенной секты
дзэн, проповедовала бренность всего земного и призывала к по-
виновению и отрешенности от грешного мира. Ото как нельзя
лучше отвечало собственно самурайским моральным пормам, до-
полнительно подкрепляло пх, в особенности те положения саму-
райского морального кодекса, которые воспевали как самую высо-
кую нравственность самопожертвование и беззаветную предан-
ность сюзерену. Буддийская секта дзэн выделялась средн других
религиозных сект большей простотой культивируемых ею ритуаль-
ных обрядов, релпгпозпо-иравствепных принципов и порм поведе-
ния. Ее отличали строгая простота храмов, отсутствие всякой вы-
спренности и пышности при совершении религиозных обрядов. Все
это также вполне отвечало настроениям, царившим среди саму-
райства, особенно па первых порах, когда опо еще сохраняло связи
с народными массами, черпало пз народной среды и простого воин-
ского быта такие черты п свойства характера, как скромность, об-
щительность, настойчивость, человеколюбие, отзывчивость, муже-
ственность.
Однако в дальнейшем эти качества претерпели у самурайства
значительную деформацию, подчиняясь одиой-едппственпой и са-
мой главной цели — служению своему господину |9. Религия актив-
но помогала культивировать в самурайстве такие качества, кото-
рые в максимальной степени отвечали интересам служения гос-
подствующему классу. Привития самураям именно этих качеств
требовала вся атмосфера той эпохи, которую очень образно и точ-
но передал акад. И. II. Конрад: «Шла борьба, требовавшая непре-
рывного напряжения спл, открывавшая доступ к материальным
благам, почету, славе; шла борьба, требовавшая постоянной моби
лпзацпи всех душевных п физических способностей!, стойкости и
упорства, мужества и жестокости, ума и хитрости. Лишь с такими
качествами можно было преуспеть. Без них ждала гибель. Вместе
с тем па формировании самурайских взглядов сказалось и воздей-
ствие господствующих верхов феодального общества, заинтересо-
ванных в том, чтобы эти качества были у их подчиненных, ибо бла-
га сюзеренов и сеньоров добывались при помощи вассалов. Сказа-
лось это воздействие и в том, что весь пыл воинов был направлен
по нужному для господствующего слоя руслу — по линии служе-
ния господину. Так родилась доктрина верности, облагородившая
58
действия полудиких вначале воинов, снабдившая их буйство и же-
сгокость благородным ярлыком, а главное — поставившая пх энер-
гию на службу интересам пх господ. Рядом с „верностью" стал
прппцпи долга, превративший естественную настойчивость и упор-
ство воинов в возвышенное начало морального порядка. Храбрость
и отвага, свойственные отдельным дружинникам, превратились в
мужество как некое благороднейшее свойство человеческой приро-
ды вообще — по конфуцианской формулировке, равноправное с
двумя другими: разумностью и человеколюбием» 20.
Это служение господину требовало от самурая полной отрешен-
ности от всего, что могло отвлечь его от исполнения своего воин-
ского долга, от повседневных действий во имя своего сюзерена, ко-
торому он был предан безгранично и ради которого готов был уме-
реть в любую минуту. Самопожертвование, и в частности возведен-
ное в ранг ритуальной церемонии самоубийство (харакири), столь
выраженное у самураев, усиленно насаждалось религиозными дог-
матами буддизма, его концепцией о бренности бытпя, непостоян-
стве всего земного21.
Не случайно, очевидно, известный литературный памятник «По-
весть о доме Тайра» («Хэйкэ-мопогатарп») 22, рассказывающий о
борьбе двух военно-феодальных домов — Тайра и Мппамото, на-
чинается поэтическими строками, излагающими содержание мо-
литв, которые читались в индийском монастыре Гнои, особенно
усердно проповедовавшем учение Будды.
В отзвуке колоколов,
оглашавших пределы Гпопа,
Бренность деяний земных
обрела непреложность закона.
Разом поблекла листва
иа деревьях сяра в час успенья —
Неотвратимо грядет
увяданье, сменяя цветенье.
Так же педолог был век
закосневших во зле и гордыне —
Спам быстротечных почей
уподобились многие пыле.
Сколько могучих владык,
беспощадных, не ведавших страха,
Ныне ушло без следа —
горстка ветром влекомого праха! 23
Философия буддизма, служившая основой идеологического вос-
питания японского самурайства, нашедшая отражение в литера-
турно-художественных произведениях той эпохи, усиливала дух
самопожертвования и укрепляла в сознании самураев представле-
ния о самурайском культе чести, о верности воинскому долгу, пре-
данности господину.
59
Истинным самураем считался также тот, кто готов был уме-
реть па поле боя, покончить с собой, только не оказаться в поло-
жении пленника. В этом японский самураи резко отличался от
западноевропейского средневекового рыцаря. Если пребывание в
плену пе бросало на последнего и тени позора, то для японского
самурая это казалось просто невозможным: он скорее покончил бы
с собой, чем сдался в плен. Если самурай смалодушничал и попы-
тался любой ценой сохранить себе жизнь, то навсегда покрывал
позором и себя, и всех своих близких24. Нередко самураи вспары-
вали себе животы прямо па поле битвы, чтобы живыми не попасть
в руки врага.
Специально для самураев был разработан ритуал самоубийст-
ва, которое совершалось в обстановке особой торжественности и
даже какой-то праздничной приподнятости. Совершавший этот об-
ряд как бы демонстрировал свою верность воинскому долгу, дока-
зывая, что все достоинства самурая — доблесть, мужество, храб-
рость — присущи ему в полной мере. «Вспарывание живота» (хара-
кири, или сэппуку) — это пе простое самоубийство, а легально
существовавший у самураев обычай, позволявший нм искупить
спою вину за совершенные серьезные проступки или преступления
и тем самым избежать позора, спасти свою честь и не дать запят-
нать репутацию своей фамилии, проявить преданность своему по-
кровителю, принести извинения друзьям и т. д. Причем если саму-
рая принуждали к совершению харакири в качестве официального
наказания за какие-нибудь особо тяжкие провинности, то обряд
этот проводился с какой-то особой церемониальной торжествен-
ностью 25.
Одни на таких случаев описал бывший английский консул в
Японии А. Мнтфорд, которому довелось присутствовать во время
совершения обряда харакири. В феврале 1868 года японский офи-
цер Таки Дзэпдзабуро самолично отдал приказ сжечь поселение
ипострапцев в городе Кобэ и открыть по пим огонь, за что был при-
нужден совершить самоубийство. Причем сделать он это должен
был по велению самого императора.
Церемония харакири проходила в храме Сэйфуку города Кобэ.
В качестве наблюдателей были приглашены семь представителен
иностранных дипломатических миссий, в числе которых находил-
ся А. Митфорд, впоследствии подробно описавший этот случай в
книге «Рассказы о древней Японии». Редко кто из иностранцев
допускался к таинствам совершения обряда харакири. Тем инте-
реснее этот рассказ А. Митфорда.
Автор пишет, что всех иностранцев пригласили вместе с япон-
цами пройти в главное здание храма (хондо), где состоялась цере-
мония харакири. Это был просторный зал с высокими черными ко-
60
лоннами из дерева. Богато расписанный потолок, позолоченные
фонари п затейлйвый орнамент были характерны для буддийских
храмов. На специальном возвышении пере ( высоким алтарем ле-
жал ковер из алого войлока. Пол был устлан красивыми белыми
циновками. На определенном расстоянии друг от друга находились
свечи, от которых разливался слабый, чуть таинственный свет, по-
зволявший, однако, отчетливо видеть все, что происходило в зале.
Был уже поздпин час. Японцы уселись слева от возвышения, а семь
иностранцев — справа.
Через несколько минут тягостного ожидания в зал вошел трп-
дцатидвухлетнип Таки Дзэндзабуро. Это был рослый и стройный
офицер, одетый, как того требовал обряд, в льняную одежду. Он
шел в сопровождении лица, который помогает совершению хараки-
ри (кайсяку), и трех офицеров, на которых были походные накид-
ки (дзпмбаори). Обычно в роли кайсяку выступал кто-нибудь из
ближайших родственников или друзей того, кто совершал хараки-
ри. Однако па сей раз выполнение этой обязанности поручили од-
ному из учеников Таки Дзэндзабуро. Так решили его друзья, по-
скольку ученик Таки Дзэндзабуро великолепно владел искусством
фехтования.
Таки Дзэндзабуро гордо и неторопливо прошел через весь зал,
с большим достоинством поднялся па возвышение, дважды по-
молился перед высоким алтарем и уселся па войлочном ковре спи-
ною к алтарю. Кайсяку низко припал к земле слева от пего. Затем
один пз офицеров вышел вперед, взял в руки подставку, которая в
буддийских храмах обычно используется для подношений, и поло-
жил па нее завернутый в бумагу короткий меч (вакидзасн) с ост-
рым как бритва лезвием. Оп низко поклонился Таки Дзэндзабуро,
который почтительно взял с подставки меч, поднял его двумя ру-
ками до уровня головы, словно демонстрируя его всем присутство-
вавшим, а затем положил перед собой.
Еще раз почтительно поклонившись залу, Такп Дзэндзабуро
дрожащим от волнения голосом, что вполне естественно для че-
ловека, которому предстояло совершить столь мучительно-болез-
ненную процедуру, хотя никаких прямых признаков того, что оп
испытывает страх, заметно не было пи на его лице, пи в том, как
он держался, сказал: «Я, и только я один виноват в том, что отдал
ничем пе оправданный приказ стрелять по иностранцам. Когда они
пытались спастись бегством, я вновь приказал убивать их. За это
преступление я должен покончить с собой. Я благодарен всем вам
за то, что вы присутствуете при этом акте».
Сделав низкий поклон, он снял с себя верхнюю часть одежды
и оголился по пояс. Тщательно, как того требовал обычай, оп сло-
жил рукава, подоткпул ими колени, чтобы придать своему телу
61
устойчивое положение и воспрепятствовать его падению вперед.
Не спеша, твердой рукой он взял меч, который лежал перед ним,
посмотрел на пего задумчивым, нежным взглядом. Ла какой-то
момент казалось, что он в последний раз собирается с мыслями.
Затем он медленно вонзил в себя короткий меч ппже талин с ле-
вой стороны, провел нм поперек вправо п, вращая меч в ране, сде-
лал легкий разрез вверх. Во время этой мучительной операции па
лице его не дрогнул пи один мускул.
Затем он вынул меч пз рапы, наклонился вперед и вытянул
шею. Выражение страдания и жуткой боли впервые появилось па
его лице. Но он пе издал пи единого стопа. В этот момент кайся-
ку, все еще сидевший возле пего, припав к земле и ожидая своего
часа, резко вскочил па ноги, в одно мгновение выхватил на лету
свой меч и одним ударом отрубил ему голову. Раздался неприятный,
тупой звук, словно от падающего тяжелого предмета.
Наступила смертельно напряженная тишина, которую нарушал
лишь шум ручьем струившейся крови. Это было, заключает свой
рассказ А. Митфорд, жуткое зрелище26.
Казалось бы, в наши дин трудно даже представить, чтобы кто-
нибудь мог всерьез думать о возрождении самурайских традиций,
которые никак не вяжутся с современной цивилизацией, с самой
жизнью современного японца, его представлениями о морали,
долге п чести. Но традиции и обычаи, особенно если опп отражают
националистические устремления, живут намного дольше, чем пх
конкретные носители, переживая целые исторические эпохи и об-
щественные отношения, которые их породили и которым они слу-
жили, тем более что очень часто в роли национальных традиций
выступают пережитки.
Об этом вновь напомнило самоубийство, совершенное извест-
ным японским буржуазным писателем Мисима Юкио но всем пра-
вилам самурайского кодекса. В ноябре 1970 года Мисима с не-
сколькими своими единомышленниками проник в расположение
одной пз воинских частей «сил самообороны» в пригороде Токио и
потребовал, чтобы командование выстроило солдат и офицеров.
Затем он обратился к ним с воинственной речью, в которой па все
лады прославлял те времена, когда в стране царил националисти-
ческий угар, под сепыо которого, как па дрожжах, пышно прора-
стали милитаризм, шовинизм, экспансионизм. Он сетовал па то,
что слишком рано преданы забвению самурайские традиции и обы-
чаи, медленно осуществляется милитаризация страны. В конце
речи он трижды прокричал: «Да здравствует император!» -н за-
тем, не встретив поддержки у солдат, в строгом соответствии со
средневековым обрядом совершил харакири.
Это самоубийство показало, что в Японии живы еще реакцион-
ен
по националистические предрассудки, что есть определенные силы,
мечтающие о возрождении японского милитаризма. Ойо было ис-
пользовано реакционными кругами для разжигания националисти-
ческих страстен в стране, особенно среди молодежи, для воскреше-
ния в памяти печально знаменитых образов пилотов-смертников,
так называемых камикадзэ (буквально «божественный ветер») 27,
которые в годы второй мировой войны шли па верную смерть, пи-
кируя па американские военные корабли. Для психологической об-
работки камикадзэ в милитаристско-шовинистическом духе широ-
ко использовались средневековые традиции и обычаи японского са-
мурапства.
Основные принципы самурайской морали, отражавшие п за-
креплявшие в японском феодальном обществе отношения господо
ва и подчинения, до того, как они оформились в более или менее
единую и стройную морально-этическую систему бусидо, были до-
статочно широко п отчетливо представлены, правда в своеобразной
форма, в художественной литературе, которая подробно описыва-
ла и восхваляла военные подвиги, смелость и отвагу самураев. Та-
кие рыцарские романы, именовавшиеся в Япоппи «военными опи-
саниями» пли «записками о войнах» (гупкимоно, или сэпкпмопо),
представляли собой главный вид литературы в период возвышения
самурайства.
В этих произведениях в ярких художественных образах, иног-
да в возвышенно-поэтической форме рассказывалось о реальных
исторических событиях и реальных исторических личностях. При-
чем брались такие события и такие деятели из истории Япоппи,
которые позволяли бы более убедительно и впечатляюще раскрыть
боевые, волевые и благородные качества самураев. Это были в то
же время и исторические повествования, и пе только потому, что
они были посвящены конкретным историческим событиям п реаль-
но существовавшим людям, по и потому, что в них содержался,
иритом пе в малом объеме, исторический материал различные
исторические документы, в которых весьма тщательно и скрупу-
лезно летописцы расска идвалп о всевозможных повседневных де-
лах, связанных с постройкой храмов, дорог, о различных собы-
тиях, в основном местного значения. Такие исторические отступ-
ления были мало связаны с развитием сюжетной липни повество-
вания и поведением главных действующих лиц.
Авторы и точное время появления военных эпопей (гункп) не-
известны. Судя по всему, гуикп — результат коллективного твор-
чества. Гупкп, как правпло, изображали реальных исторических
деятелей, «неистовые битвы», которые, по определению Ф. Энгель-
са, «заполняли средневековье своим шумом»28. Их популярность
среди широких народных масс объяснялась пе только доходчивой
63
формой изложения, ясным и близким для понимай ня содержанием,
но прежде всего тем, что лучшие из этих памятников, как полага-
юг некоторые японские исследователи, с точки зрения отражения
омой сути действительности отличались в целом последователь-
ным реализмом29. Они значительно расширили круг читателей и
слушателей, разорвали узкие рамки старой, так называемой клас-
сической аристократической литературы, рассчитанной на изыскан-
ную придворную публику. Это была новая литература, отразившая
новую эпоху, связанную прежде всего с возвышением нового со-
словия — самурайства.
Самурай выступает пе только главным действующим лицом
острых и во многом трагических событий, развертывавшихся в то
смутное время, по он впервые становится литературным героем.
Показывая величие деяний самураев, с большой художественной
выразительностью отображая такие присущие им черты, как без-
заветная храбрость, презрение к смерти, вассальная преданность
и т. д., авторы военных эпопей стремились высветить и негатив-
ные стороны пх характера и поведения: вероломство, измены, за-
боту о личной выгоде и др. Такой облик самурая явно отличался
от морали бусидо, которая, как считает, например, Изнага Сабуро,
приукрашивалась догматиками конфуцианского учения и лице-
мерно идеализировалась. С точки зрения отображения реальной
действительности, полагает оп, военные эпопеи, особеппо «Повесть
о доме Тайра», демонстрируют определенную широту взглядов и
черты народности, отсутствовавшие в аристократической литера-
туре30. Черты народности, присущие этой повой литературе, нель-
зя, разумеется, трактовать так, будто гупки отразили жпзпь парода
в полном ее объеме, показали борьбу и устремления народных
масс31. И все же было бы, очевидно, пе совсем правильно вовсе
отрицать наличие в них, пусть в крайне еще ограппчеппом виде,
народного фактора, народных мотивов. Тем пе мепее это пе дает
оснований считать гункп полностью народными, а изображаемых
в пих самураев — народными героями 32.
Написанные на смешанном китайско-японском языке с включе-
нием немалого числа чпето японских простонародных слов и выра-
жений, гупки отражали тенденцию, связанную с приближением к
национальному стилю if национальной форме художественного
творчества, тенденцию, характерную для того периода, когда шел
интенсивный процесс развития народной культуры33. Сохраняя
связь с прошлой эпохой, гупки в то же время во все большей ме-
ре учитывали новые веяния пе только в жизни, по и в средствах
и формах ее литературно-художественного отображения. В этом
смысле они довольно объективно передавали характер и своеоб-
разие эпохи, специфические особенности японского самурайства,
64
проявлявшиеся, в частности, в его неоднородности, когда, как от-
мечал Н. И. Конрад, «высшие его слои — в лице вождей могущест-
венных домов — были связаны с родовой знатью: те же Тайра, те
же Минамото вели свое происхождение от рода самих императоров.
Простое же дворянство,— дружинники этих вождей, были тесно
связаны с народной массой, с тем же крестьянством» 34.
Гулки имели еще одну важную особенность, связанную с тем,
что они отразили процесс децентрализации литературы. Если до
пх появления книги писались только в столице и их авторами вы-
ступали, как правило, представители придворной аристократии, то
в эпоху возвышения самурайства, когда на окраинах старой, раз-
рушавшейся родовой монархии возникали и быстро набирали силу
новые феодальные династии, создавая основу для установления в
стране военно-феодального режима, управляемого верховным воен
пым правителем — сёгуном, литература стала появляться не толь-
ко в столице, но и на периферии. Говоря об этой тенденции, аме-
риканский исследователь японской культуры Д. Кин обращает
внимание лишь па то, что такая литература, лишенная тем не
мепее местного колорита, создавалась теми, кто сам отошел или
был отстранен от прежних позиций в обществе и вел, в сущности,
затворническую жизнь 35.
Но пе в этом пли не только в этом дело. Если иметь в виду гун-
ки как вид литературы для самураев и о самураях, то в них дей-
ствительно нашли отражение пе только «местные» события, т. е.
борьба поднимавшегося нового сословия против придворной знати,
борьба, которая начиналась из глубинок страны и, постепенно на-
ращиваясь, вовлекала в свою орбиту все новые районы и силы,
пока самурайство окончательно не укрепилось у власти. В созда-
нии этой литературы определенным образом участвовали местные
авторы, если не в роли писателей, то по крайней мере в качестве
собирателей исторического материала, который явился основой для
гунки п в какой-то мере для толкователей этого материала.
К лучшим из гунки, появившимся в средневековой Японии,
относятся «Повесть о доме Тайра» («Хэйкэ-моногатари») и «По-
весть о Великом мире» («Тайхэйки»), Первая из них рассказывает
о возвышении и падении дома Тайра, достигшего своего расцвета
при Киёмори, деятельность которого приходится па вторую поло
вину XII века. Однако после его смерти в 1181 году феодальная
династия Тайра быстро угасла, утратила своп позиции и уступила
место более сильному феодальному дому Минамото. Полная драма-
тизма, жестокая и кровопролитная борьба двух самых могущест-
венных в ту пору феодальных домов, каждый из которых претен-
довал на верховную власть в стране, составляет содержание этой
эпопеи. В несколько иной интерпретации та же история повеству-
3
Заказ 4409
65
ется в другой гункп «Повесть о расцвете и гибели домов Тайра
и Минамото» («Гэмпэй сэйсунки»), которая является одной из вер-
сий « Хэйкэ-мопогатари ».
«Повесть о Великом мире» рассказывает о событиях, связанных
с борьбой двух императорских династий — Северной и Южной,
каждая из которых считала себя единственно законной наследни-
цей трона. В ней воспеваются подвиги верного и преданного са-
мурая Кусупокп Масаспгэ, который встал па защиту императора
Годайго и смело выступил против презреппого предателя и измен-
ника — крупного феодала Асикага Такаудзи, узурпировавшего им-
ператорскую власть. Кусупокп Масасигэ предстает в этой гункп
как олицетворение высочайшей преданности трону, как воплоще-
ние лучших черт и качеств самурая.
Вплоть до второй мировой войпы официальная японская исто-
риография изображала Такаудзи как личность самую гнусную,
мерзкую и предательскую за всю японскую историю. II, наоборот,
Кусупокп Масасигэ служил образцом благороднейшего и честней-
шего самурая, до конца выполнившего своп долг. Особенно часто
использовалась для этого сцепа, в которой описано, как Кусупокп
Масасигэ, перед тем как выступить в последний бой под Минато-
гава, в котором оп погибает, обращаясь к своему малолетнему
сыну Масацура, говорит о том, что не задумываясь готов прине-
сти себя в жертву во имя тропа, но хотел бы умереть с полной уве-
ренностью, что наступит день — и его сын займет его место в борь-
бе за правое дело императора 36.
В военных эпопеях, особенно в «Повести о Великом мире», до-
вольно много мест, которые можно толковать как восхваление им-
ператора и императорской власти, преклонение перед троном
и т. д. Тем не мепее вряд ли следует преувеличивать эту линию
в гунки. В главном опи все-таки были нацелены па оправдание и
восхваление новой военно-феодальной диктатуры в лице сёгуна и
крупных феодалов. Сёгуны тоже любили подчеркивать, что дейст-
вуют от имени п по поручению императора, и всячески демонстри-
ровали свою лояльность в отношении его. Но это вовсе пе отража-
ло пх действительных намерений.
Поэтому и в данном случае вряд ли можно согласиться с тем,
что чуть ли пе главная мысль, которая проходит через все гунки,
заключена в идее о всесилии императорской власти, которая «свя-
щенна и незыблема», и что «всякий, подпивший па нее руку, не-
минуемо подвергнется каре» 37. Идея военных эпопей состоит все-
таки в другом, а имеппо в поддержке и всяческом восхвалении са-
мурайства. Более верной представляется мысль, высказанная ав-
торами книги «Самурай», что поведение Кусупокп Масасигэ, так
возвышенно описанное в «Повести о Великом мире», вовсе не оз-
66
качает еще, что и средние века «все японцы или очень многие из
них сгорали от чувства лояльности к императору. Действительность
говорит прямо о противоположном: склад ума у большинства са-
мураев той эпохи был до конца „феодальным". Это значит, что их
интересовали главным образом благополучие своей собственной
феодальной фамилии и связи, которые устанавливались с борюгцп
мися компаньонами. В то же время предательства и измены были
так часты во время вопи между императорскими дворами, что воз-
никает вопрос, существовала ли вообще хоть какая-нибудь лояль-
ность среди самураев, особенно в период раннего средневековья» 38.
Проимператорскпе настроения особенно широко распространи-
лись среди самурайства в то время, когда в его среде постепенно
зрела п формировалась аптисёгупская оппозиция, приведшая к
свержению токугавского режима и восстановлению императорской
власти, названному официальной японской историографией «реста-
врацией Мэйдзи». В этих событиях, происходивших в конце 60-х
годов XIX столетня, оппозиционно настроенное самурайство сы-
грало довольно активную роль.
Поднимавшееся и возвышавшееся японское самурайство высту-
пало как ретивый стране феодальных порядков, складывавшейся
повой системы феодальных отношений. Непрерывно продолжав-
шиеся в XVI веке междоусобные войны, которые постоянно уве-
личивали спрос на самурайское войско, вызывали, говоря словами
Ф. Энгельса, «вереницы измен, предательских убийств, отравлений,
коварных интриг и всяческих низостей, какие только можно во-
образить, всего того, что скрывалось за поэтическим именем ры-
царства, но пе мешало ему постоянно твердить о чести и вер-
ности» 39.
Японское самурайство в этом отношении не было исключением.
Глава третья
МОЛОДЫЕ ГОДЫ ХИДЭЕСИ
В многочисленных исторических описаниях жизни Тоётоми Хпдэё-
сп крайне мало и скупо повествуется о его молодых годах. Между
тем именно в нору юношества формируются черты характера,
складывается самосознание, вырабатываются убеждения и прин-
ципы, которые определяют многие поступки и действия того или
иного исторического деятеля в период его зрелости.
Несмотря па то что в Японии появилось уже немало работ, в
которых достаточно полно и обстоятельно, насколько позволяет со-
временный уровень исторических знаний, рассматриваются жизпь
и деятельность Тоётоми Хпдэёси, многое все же неизвестно, недо-
статочно раскрыто п изучено. Это относится п к некоторым дета-
67
лям его биографии, особенно периода молодости, таким, например,
как социальное происхождение, условия, в которых он воспиты-
вался, и т. д. По сей день эти и другие вопросы трактуются весь-
ма произвольно и противоречиво, что во многом объясняется при-
чинами, уходящими в далекое прошлое.
Одна из них состоит в том, что феодальные правители дома
Токугава, захватившие после смерти Тоётоми Хидэёси власть в
стране и установившие режим жестокой диктатуры, пе были за-
интересованы в объективном показе заслу! своих предшественпп-
ков, сравнение с которыми и даже невольные исторические ана-
логии никак не способствовали укреплению авторитета этой ди-
настии. Токугавский сёгунат, отличавшийся особой свирепостью и
иезуитской изощренностью в борьбе против малейшей оппозиции,
беспощадно подавлявший всякое здравомыслие и свободолюбие,
стремился держать парод в темноте и невежестве, не только в пол-
ной изоляции от мировой цивилизации и мировых событий, прово-
дя политику «закрытых дверей», по и в неведении своей собствен-
ной истории. Более чем 250-летпее правление феодальной дикта-
туры Токугава превратило Японию в настоящий заповедник
феодализма, где с необыкновенным рвением оберегались и культи-
вировались наиболее отсталые формы средневековья. Именно это,
очевидно, дало полное основание К. Марксу заявить, что «Япония
с ее чпсто феодальной организацией землевладения и с ее широко
развитым мелкокрестьянским хозяйством дает гораздо более вер-
ную картину европейского средневековья, чем все наши истори-
ческие книги, проникнутые по большей части буржуазными пред-
рассудками» ’.
Сёгуны из феодального дома Токугава, кичившиеся своими яко-
бы особыми заслугами перед страной и горделиво превозносившие
свою исключительную роль в японской истории, либо тщательно
скрывали, либо всячески искажали подлинные исторические фак-
ты и события, связанные с жизнью и деятельностью Тоётоми Хи-
дэёси, чья слава еще при его жизни распространилась по всей
стране и за ее пределами. Тем более они скрывали тот факт, что
власть им досталась вовсе пе от бога, а перешла от Хидэёси, кото-
рый к тому же не был даже знатного происхождения. Токугавское
правительство запрещало публикации, в которых упоминалось имя
Хидэёси. Всякого, кто осмелился бы нарушить этот запрет, ожи-
дало суровое наказание.
Однако никакие запреты пе могли изгладить из памяти народ-
ной события сравнительно недавнего времени, связанные с жизнью
и делами Тоётоми Хидэёси, его военными победами. Более того,
чем строже были эти запреты, тем больший интерес проявлялся к
его личности. В пароде слагались предания, переходившие от ио-
68
колепия к поколению. Авторами этих устных рассказов первона-
чально выступали современники Хидэёси, лично знавшие его или
лиц из его ближайшего окружения. Но чем дальше время отдаляло
события той эпохи, тем больше и обильнее вкрапливались в эти
рассказы всевозможные легенды и небылицы. Истина перемеши-
валась с вымыслом. Все труднее становилось отделить историче-
ский факт от мифа.
В дальнейшем некоторые из этих устных рассказов-преданий
были литературно обработаны и, несмотря на строгую цензурную
регламентацию, опубликованы. Японский историк Кувата Тадатп-
ка, один из крупнейших исследователей и знатоков источников и
материалов, относящихся к эпохе Тоётоми Хидэёси, высказывает
предположение, что токугавское правительство вынуждено было
пойти на издание биографий Хидэёси, который в устном творчестве
изображался как подлинный народный герой, так как желало
продемонстрировать свое будто бы доброе к пему отношение и
этим завоевать доверие и поддержку масс2. Разумеется, оно пы-
талось по возможности повлиять и на то, чтобы в таких изданиях
нашла отражение выгодная токугавскому режиму интерпретация
событий топ исторической эпохи и самой личности Хидэёси.
Эти книги выходили под стереотипным названием «Записки о
Тайко» («Тайкоки»), Их авторы с нескрываемой симпатией от-
носились к Хидэёси, говорили о нем как о легендарной личности, в
возвышенно-романтическом духе описывали его военные и госу-
дарственные заслуги. Такое сознательное восхваление историче-
ской личности и ее откровенная идеализация были не только вы-
ражением доброй памяти о Хидэёси, дела и слава которого неза-
служенно замалчивались при токугавском правлении. Они были
и своеобразной критикой деспотического режима феодальной ди-
настии Токугава, при котором бездарность сёгунов компенсирова-
лась резким ужесточением политической системы, свирепым подав-
лением малейшего проявления инакомыслия и всякой оппозиции
к существующей власти.
Лишь после буржуазной революции 1868 года появляются жиз-
неописания Хидэёси, составленные на основе более тщательного
отбора и изучения исторического материала и документов 3. Одна-
ко и в этих изданиях достоверные сведения о Хидэёси перепле-
тались с легендами и преданиями, далекими от реальных истори-
ческих фактов, когда желаемое выдавалось за действительное, а
догадки, предположения и гипотезы выстраивались в один ряд с
истиной.
Работы о Хидэёси, публиковавшиеся в конце XIX — начале
XX столетня, представляли собой более или менее развернутое из-
ложение «Записок о Тайко» и комментарии к ним и почти не со-
69
держали анализа самой эпохи, определения социального характе-
ра и особенностей реформаторской деятельности Тоётоми Хидэёси.
Интерес к Хидэёси со стороны официозной японской историо-
графии, ее оценки этой личности во многом определялись временем
появления тех или иных работ о нем, классовыми потребностями
правящих кругов страны, политическими позициями авторов. Если
в период правления феодальной династии Токугава официальная
точка зрения состояла в том, чтобы замолчать или по возможности
принизить исторические заслуги Тоётоми Хидэёси, то после бур-
жуазной революции 1868 года проявилась другая крайность: его
роль в японской и мировой истории преднамеренно преувеличива-
лась. Это было вызвано, очевидно, двумя тесно связанными между
собой обстоятельствами: во-первых, таким образом новая буржуаз-
ная историография усиливала критику токугавского режима, про-
тивопоставляя ему период правления Хидэёси, а во-вторых, стре-
милась вызвать доверие к новой политической власти, пришедшей
на смену династии Токугава. К сожалению, в истории Японии
XX столетия были и такие периоды, когда милитаристские силы
страны пытались использовать агрессивные планы Хидэёси для оп-
равдания своей экспансионистской политики.
Почти всегда вокруг выдающихся исторических личностей на-
громождается великое множество всяких легепд, полуправд и про-
сто догадок. Часто это вызвано скудостью документального мате-
риала, который оказывается в руках исследователя, сложным
характером практически каждой исторической личности, в кото-
рой, как правило, уживаются, странным образом соединяясь, весь-
ма противоречивые свойства и черты. Все это в той или иной
мере свойственно и натуре Хидэёси.
Как отмечалось выше, многие стороны жизни и деятельности
Тоётоми Хидэёси, особенно относящиеся к годам молодости, ос-
таются недостаточно раскрытыми, малоизвестными. Крайне редки
портретные изображения Хидзёси, пе вполне ясен его внешний об-
лик. До сих пор спорят о том, насколько дошедшие до пас порт-
реты Тоётоми Хидэёси верно передают его внешние черты и внут-
ренний облик. Из существующих портретных изображений наи-
более близкими по внешнему сходству с оригиналом являются, по-
жалуй, два, которые воспроизводятся в настоящей книге. К тому
же и по времени исполнения они относятся к эпохе Хпдэёси: их
создание датируется концом 1598 или началом 1599 года, т. е.
спустя всего несколько месяцев после его смерти.
На первом из них Хпдэёси изображен и домашней обстановке.
На нем длинное широкое кимоно иа топкой подкладке (авасэ)
светло-зеленого цвета, головной убор китайского образца. Обло-
жившись подушками, с веером в правой руке, он уютно располо-
70
жился на красочно разрисованной крупными цветами соломенной
циновке (татами). Худое, вытянутое лицо с узким подбородком,
редкая «козлиная» борода, устремленный вдаль, хотя и заметно
„усталый и потухший взгляд, тщательно выписанные рукой талант»
ливого живописца, передают не только самобытную мудрость и со-
стояние удовлетворенности, но и душевную надломленность, внут-
реннюю настороженность и даже отчужденность от мирской суе-
ты. Стекляппо-холодпые, глубоко впавшие глаза еще выражают
самоуверенность, но вместе с тем в них улавливаются признаки
наступившей старости, непомерной усталости, когда силы начи-
нают угасать.
На задней раздвижной стенке-перегородке, служащей портрет-
ным фоном, черной тушью выписан в типично японской манере
пейзаж с такой его весьма характерной и непременной деталью,
как знаменитая япопская сосна.
Богатое внутреннее убрапство дома, торжественно-величавая
поза, весь внешний вид Хидэёси как бы подчеркивают могущество
этого человека, который паводил страх на людей и заставлял бес-
прекословно подчиняться его власти и воле. В то же время худож-
ник, возможно даже вопреки своему желанию, передал не только
состояние упоенности властью, умиротворенности и успокоенности
от сознания исполненного долга, но и явную растерянность, оза-
боченность и старческое одиночество.
Те же мотивы, может быть в еще большей степени, характер-
ны и для второго портрета, на котором Хидэёси также изображен
сидящим в торжественно-величественной позе па фоне одинокой
сосны. В правой руке у пего веер, левой он держит длинный меч,
с которым истинный самурай никогда не расставался. В вырази-
тельно выписаппых глазах хитрость и жестокость диктатора как
бы отходят на второй план, уступая место грусти и тяжелой, дочти
физически ощущаемой боли.
Художник сознательно изобразил Хидэёси, который был ма-
ленького роста, в широкой одежде, с фальшивыми усами и боро-
дой, желая тем самым придать ему еще большее величие и могу-
щество. И тем пе мепее именно этот портрет, как считают многие
исследователи, наиболее точно передает внешний облик правителя
Японии 4.
Оба портрета выполнены на шелковом полотне. По многим сход-
ным деталям, манере изображения и художественному стилю мож-
но предположить, что они принадлежат кисти одного и того же ма-
стера, который, судя по всему, принадлежал к известной школе
Капо5. Для этой школы японской живописи, основателем которой
был известный японский художник конца XV — начала XVI века
Капо Масанобу, характерно стремление к тщательной выписанно-
71
сти всех деталей, максимально точному воспроизведению натуры,
хотя и изображалась она чисто декоративно 6.
Следует упомянуть еще об одном портретном изображении Хи-
дэёси, которое резко отличается от первых двух и уже этим пред-
ставляет определенный интерес. К тому же его сын Хидэёри счи-
тал, что на этом портрете отец предстает именно таким, каким
он был в последние годы жизни. Хидэёси изображен сидящим на
складном стуле («кёкуроку»), каким обычно пользовались буд-
дийские священники. К стулу приставлен длинный самурайский
меч. В позе изображенного нет ничего торжественно-величавого,
как это было па первых двух портретах, и выглядит он не таким
жестоким и воинственным.
Внешний облик Хидэёси, исполненного спокойствия, с одухо-
творенным и даже добродушным лицом, мало гармонирует с чер-
тами, которые были присущи этой деспотической натуре. Если су-
дить о Хидэёси по такому портрету, то он вовсе не кажется ги-
гантом среди пигмеев, каким его изображают многие авторы, а
предстает скорее этаким отшельником, монахом, отказавшимся от
общения с людьми и замкнувшимся в себе, остающимся наедине
с самим собой и со своими мыслями. Но вряд ли это соответство-
вало истинному положению дел даже на закате его жизни.
Каким же был Хидэёси? Как протекали его молодые годы?
Где и как он воспитывался?
Тоётоми Хидэёси родился в первый дспь первой луны 1536 го-
да 7 в деревне Накамура уезда Аптп провинции Овари (сейчас На-
камура — один из районов города Нагоя). Деревня, родом из кото-
рой был Хидэёси, отличалась от множества ей подобных, ничем
особенно не примечательных и с аналогичными названиями лишь
своим местоположением. Она находилась в центральной части
страны, в нескольких километрах к западу от города Нагоя, не-
далеко от столицы Киото. Сюда быстрее доходили вести о делах
столичных, было больше возможностей почувствовать пульс об-
щественной жизни, глубже и острее испытать на себе перемены,
происходившие в политической и экономической жизни страны.
И хотя прилегавшие к столице провинции часто становились
ареной особенно жестоких боев, которые вели враждовавшие меж-
ду собой феодалы, боровшиеся за власть, именно здесь постепенно
вызревали и формировались силы, которым суждено было сыграть
решающую роль в судьбах всей страны. Значительно раньше, чем
на далеких окраинах, здесь развивались новые отрасли производ-
ства, создавались торгово-промышленные центры. Благоприятные
климатические условия, высокое плодородие почвы способствова-
ли превращению центральных провинций в главную житницу
страны.
72
Прилегавшие к столице провинции имели и большое военно-
политическое значение: каждый удельный князь, мечтавший уста-
новить свою власть над страной, непременно должен был раньше
всего покорить именно их, поскольку здесь пролегал путь к столи-
це. Вот почему борьба за эти провинции и постоянные войны меж-
ду их владетелями составляли едва ли не стержень всей внутрипо-
литической жизни страны в середине XVI столетия.
Провинция Овари, родина Хидэёси, часто подвергалась напа-
дению войск крупного феодала Имагава Есимото из провинции
Тотоми. Детство Тоётоми Хидэёси пришлось как раз на то время,
когда военные действия между войсками этих двух феодальных
княжеств приняли особенно широкие масштабы. В сражениях уча-
ствовал и отец Хидэёси — Киносита Яэмон, служивший пехотин-
цем в армии Ода Нобухидэ, феодала из провинции Овари. В одном
из боев он получил ранение в ногу и вынужден был оставить воен-
ную службу. Возвратившись в родную деревню, Киносита Яэмон
продолжал крестьянствовать.
Мать Хидэёси, Нака, была уроженкой деревни Гикосо того же
уезда Анти провинции Овари. По преданию, она происходила из
знатной семьи. Ее отец якобы был сослан в провинцию Овари,
где отбывал наказание за какие-то провинности. Здесь у него ро-
дилась дочь. Через некоторое время его помиловали и разрешили
вновь вернуться в столицу. Во время пребывания в Киото его дочь
Нака, мать Хидэёси, будто бы служила даже при дворе императо-
ра. Затем семья снова переехала в провинцию Овари, где Нака вы-
шла замуж и родила сына Хидэёси 8.
В японской историографии давно и довольно прочно утверди-
лась точка зрения, согласно которой Тоётоми Хидэёси по своему со-
циальному происхождению будто бы относился к беднейшим сло-
ям крестьянства. Отсюда некоторые авторы делали даже вывод о
том, что он выражал интересы крестьян, выступал чуть ли не их
предводителем.
Однако в последнее время ряд японских историков не без осно-
вания оспаривают это положение. В частности, Судзуки Рёити,
автор широко известной работы о Хидэёси, резонно замечает, что,
хотя в детстве Хидэёси, как, возможно, и всей его семье, пришлось
хватить горя и вдоволь испытать нужду, тем не менее это не дает
еще достаточных оснований для того, чтобы по социальному про-
исхождению причислять его к беднякам 9. Подразделения пехотин-
цев (асигару) формировались не только из самураев, но и из не-
которой части крестьян, которые были представителями либо сель-
ской администрации, либо относительно богатых крестьян. Поэто-
му уже сам факт, что отец Хидэёси служил асигару 10 в армии фео-
дала Ода, ставил его в условия, отличные от тех, в которых находи-
73
лись беднейшие крестьянские массы. По своему социальному по-
ложению отец Хидэёси относился скорее к так называемым место,
т. е. земельным собственникам именных наделов.
Кстати, в провинции Овари, которая отличалась относительно
высоким уровнем развития производительных сил, место находи-
лись в гораздо более привилегированном положении, чем в других
провинциях. Наряду с самураями, ставшими к этому времени про-
фессиональными воинами, мёсю составляли основу феодальных ар-
мий, в том числе воинских подразделений, которые в этих местах
формировал феодал Ода Нобухидэ.
Когда Хидэёси исполнилось восемь лет, внезапно умер его отец.
Мальчик тяжело переживал смерть отца, к которому был сильно
привязан и которого очень любил. Лишившись кормильца, семья
Хидэеси испытала немалые материальные трудности и познала
нужду. Вскоре мать вышла замуж вторично за односельчанина
Тнкуами, который в свое время тоже служил у Ода Нобухидэ, а
когда по болезни вышел в отставку, поселился в деревне Накаму-
ра. От второго брака, как и от первого, у Нака было двое детей —
сын и дочь. Таким образом, число детей в семье удвоилось. Теперь
кроме старшей сестры у Хидэёси появились младшие брат и сест-
ра по материнской линии.
Судьба детей сложилась по-разному, но не у всех так счаст-
ливо, как можно было ожидать. Старшая сестра, которую звали
Томо, рано вышла замуж, жила с мужем в мире и согласии, воспи-
тывая троих сыновей. Ее старшего сына Хидэцугу Хидэёси, у ко-
торого долго не было своих детей, провозгласил даже наследником
и передал ему своп титул канцлера (кампаку), сохранив за собой
скромное звание тайко. Так называли кампаку, который передавал
этот самый высокий после императора титул своему наследнику.
Под именем тайко Хидэёси вошел в японскую историю. Когда же
появился законный наследник, Хидэёси лишпл своего племянни-
ка титула кампаку и заставил покончить жизнь самоубийством.
Убитая горем мать Хидэцугу постриглась в монахини и доживала
свой век, ища утешения в молитвах Будде. Она умерла в 1625 году
в возрасте 92 лет п.
Младший брат Хидэёси, Хидэнага, который известен также под
именем Коитиро, участвовал в военных кампаниях, которые вел
Хидэёси, получил довольпо высокие должности сначала государ-
ственного советника третьего ранга, а затем старшего советника
(дайпагопа). Оп умер в 1591 году в возрасте 52 лет.
Младшая сестра стала женой чиновника провинции Овари по
имени Хинати Мори. Впоследствии Хидэёси заставил сестру, ко-
торой в ту пору было уже 44 года, развестись с первым мужем и
выйти замуж за крупного феодала Токугава Иэясу, с которым она
74
прожила всего четыре года. Асахихпмэ (так звали младшую се-
стру Хидэёси) скончалась в 1590 году в возрасте 48 лет 12.
Внешне Хидэёси был на редкость некрасив, можно сказать, да-
же уродлив. Оп был маленького роста, с очень смуглым, почти чер-
ным лицом, чем походил на обезьяну, за что в детстве его и про-
звали «маленькой обезьянкой» (косару). Это прозвище прочно за-
крепилось за ним па всю жизнь. Друзья называли его ласково —
«господин обезьяна» (сару-сама, или сару-сан), а враги — язвп-
телыто-злобпо — «безобразная обезьяна» (сару-мадзуй), а позже
и «коронованная обезьяна» (сару-кап).
Только ли за свой внешний облик, напоминавший обезьяну, он
был наречен этим прозвищем? Некоторые биографы Хидэёси по-
лагают, что его прозвали так потому, что он родился согласно зна-
кам зодпака в «год обезьяны». Другие же убеждены, что это про-
звище отражало натуру Хидэёси, который в детстве был очень лов-
ким и шустрым, как обезьяна, ребенком 13.
О происхождении Хидэёси сложено и немало легенд, которые
исстари получили широкое хождение в народе. Их появление и
долгая жпзпь объясняются пе только отсутствием вполне достовер-
ных биографических сведений, по и желанием возвысить эту лич-
ность, придать ей более высокое положение и значение, тем более
что в истории Япопии пе часто случалось, чтобы человек, пе при-
надлежавший к знатному роду, мог подняться до самых высоких
вершип власти и славы. Надо было как-то объяснить этот совер-
шенно необычный для феодальной Япоппи феномен, который, ка-
залось, никак не укладывался в систему вассальных отношений и
жестокой иерархии власти, существовавшей и как будто безотказ-
но действовавшей па протяжении столетий. Никто пе хотел верить,
что лицо из непривилегированного класса, можпо сказать, просто-
людин мог в этом обществе сделать столь блестящую карьеру, ка-
кими бы выдающимися личными качествами и способностямп он
пп обладал. Так родилась легенда о том, что Тоётоми Хидэёси был
незаконнорожденным ребенком, что настоящий его отец — выхо-
дец пз придворной аристократии, а мать, хотя п происходила из
низших слоев общества, тем пе менее какпм-то образом тоже со-
прикасалась с его высшими сферами, включая самого императора
пли по крайней мере его окружение. Не важно при этом, что опа
всего лишь прислуживала им.
Согласно легенде, мать Хидэёси была дочерью среднего совет-
ника (тюиагопа) по имени Мотихагп, который за какие-то провин-
ности был сослан в деревню Муракумо провинции Овари. Когда де-
вочке исполнилось два года, тюнагон скончался. В дальнейшем ого
вдова уговорила девочку поехать в столицу. Шли годы. В столице
начались военные сражения, поэтому оставаться в Киото было пе-
75
безопасно, п девочка, которой в то время исполнилось уже 16 лет,
возвратилась в провинцию Овари. В 18 лет опа вышла замуж за
односельчанина Яэмон, и у них родились двое детей: сначала
дочь, а затем утром первого дня первой лупы 5-го года Тэмбун
(1536 год) мальчик. Это и был Хидэёси. К версии о том, что Хидэё-
си был внебрачным ребенком аристократа и простолюдинки, при-
соединилась еще более неправдоподобная легенда о том, будто он
являлся потомком императора. Называлось даже имя императо-
ра — Огимати14.
Эти и им подобные легепды имели широкое хождение еще при
жизни Хидэёси и нередко рождались в ближайшем его окружении,
а возможно, исходили от пего самого. После смерти Хидэёси они
перешли па страницы различных повествований о нем и его вре-
мени.
Пытаясь объяснить причины появления па свет столь неверо-
ятных легенд, а также их долгую жизнь (еще до второй мировой
войны эти версии о происхождении Хидэёси всерьез рассматри-
вались официозной японской историографией), некоторые япон-
ские исследователи справедливо обращают внимание на социаль-
ные мотивы, отмечая, что такие взгляды отражали пе только ха-
рактер и устои японского феодального общества, в котором
простолюдин не мог добиться высокого положения, но и психоло-
гический настрой этого общества, которое не готово было к вос-
приятию столь необычного феномена 15.
Легенды не переставали быть легендами оттого, что попадали
па страницы исторических источников и официальных сочинений.
По постепенно правда пробивала себе дорогу, освобождая истину
от всего заведомо ложного и маловероятного.
Анализируя и сопоставляя различные по характеру источники,
современные японские историки выделяют те и.з них, которые точ-
нее и объективнее передают события той далекой эпохи, помогают
воссоздать более пли менее близкую к реальной действительности
картину жизни и деятельности Хпдэёси. Наиболее достоверные
сведения, как считают ведущие японские специалисты, содержатся
в «Записках о происхождении Тайко» («Тайко Суд.зёки») 16. Их
автор — Цутия Томосада, бывший непосредственным вассалом
сёгунов из феодального дома Токугава. Его мать была родом из
той же деревин Накамура, что и Хпдэёси, поэтому опа, очевидно,
хорошо зпала эту семью. Можно предположить, что детство Хи
дэёсп протекало на ее глазах. Обо всем этом опа часто расска-
зывала своему сыну, вспоминая о давно минувших днях. Впослед-
ствии, основываясь на рассказах матери, оп составил свои «За-
писки о происхождении Тайко».
В этих записках говорится о том, что Хидэёси родился в «год
76
обезьяны», а именно I января 1536 года, что его отец Киносита
Яэмон был родом из деревни Накамура и служил пехотинцем у
феодала Ода Нобухидэ. После военной службы он возвратился в
свою деревню Накамура й продолжал заниматься сельским хо-
зяйством. Когда Хидэёси исполнилось восемь лет, его отец умер.
Мать Хидэёси, уроженка деревни Гокисо той же провинции,
после смерти первого мужа Киносита Яэмона вышла замуж за
Тикуами, который ввиду болезни вынужден был оставить дом Ода
Нобухидэ, где он прислуживал, и поселиться в деревне Нака-
мура |7.
В детстве Хидэёси не отличался пи особыми умственными спо-
собностями, ни большим усердием и прилежанием. Учение дава-
лось ему с трудом. На этом основании его нередко изображают
даже малограмотным. Возможно, о нем и не скажешь, что во всех
отношениях он был высокообразованным для своего времени че-
ловеком. Если судить о грамотности Хидэёси по его эпистолярно-
му наследию, то действительно может создаться впечатление, что
она была у него не очень высокой; он не придерживался никаких
формальностей, не соблюдал общепринятых для этого стиля пра-
вил и норм, редко употреблял иероглифы, хотя сами письма и не
лишены определенных литературных достоинств. Его стиль прост
и незамысловат, употребляемая лексика общедоступна и даже
обыденна. Конечно, это можно рассматривать как свидетельство
недостаточно высокого уровня грамотности. Но в то же время это
вполне могло происходить и от осознания собственного превосход-
ства, отсутствия какой-либо искусственной скованности не только
в практических делах, но и в языке, от презрения к замысловато-
усложненной вычурности аристократического стиля, от стремле-
ния к более простым, общедоступным формам отношений.
Хидэёси сделал поистине головокружительную карьеру. В чем
секрет его успехов? Каковы те обстоятельства, которые способст-
вовали столь необычному его росту?
Пытаясь ответить на эти вопросы, некоторые исследователи
(например, У. Денинг ,8) выделяют такую черту его характера,
как безмерная самоуверенность. Хидэёси, считает У. Денинг, уже
в раннем возрасте решил, что силу и уверенность придает челове-
ку не подражание кому-либо, а самоутверждение, именно поэтому
он развивал в себе только те качества, которые были присущи ему
одному и подчеркивали его индивидуальность. Этим, заявляет
У. Денинг, Хидэёси выделился па фоне гениальных личностей и
оставил значительный след в японской истории, хотя сам гениаль-
ным и не был.
Тоётоми Хидэёси действительно был чрезмерно самоуверен.
И тем не менее одним лишь этим качеством нельзя объяснить его
77
стремительны^ взлет. От природы он был сообразительным, обла-
дал не часто встречавшейся даже у более сильных государствен-
ных деятелей способностью самостоятельно принимать быстрые и
смелые решения. Хидэёси был самобытен, обладал мудростью, ос-
нованной не столько на больших знаниях, сколько на житейском
опыте и раннем столкновении с жизненными неурядицами. Он
был мужественным, смелым и вместе с тем крайне суровым и
даже жестоким человеком.
И все же и этих качеств было явно недостаточно для того, что-
бы в условиях жесточайшей феодальной регламентации и свире-
пой борьбы эа власть так высоко подняться по социальной лест-
нице. Сколько таких же, как он, смельчаков — может быть, еще
более талантливых и мужественных людей из низших слоев обще-
ства, которые не имели возможности проявить свой талант,— ос-
талось прозябать в богом забытых уголках феодальной Японии.
Вообще, в замкнутом феодальном обществе, где средства сообще-
ния и информации были развиты слабо, а люди жили разобщенно
в условиях, которые почти полностью исключали всякую возмож-
ность проявить своп способности, тем, кто не принадлежал к выс-
шему сословию, очень трудно и просто невозможно было «выбить-
ся в люди». Сколько было погребено талантов только потому, что
фортуна не благоприятствовала им, а случай обходил их стороной.
Решающее влияние на его судьбу оказали встречи с людьми,
которые заметили и оценили дремавшие в Хидэёси способности и
талант. Эти встречи стали возможными благодаря первому серь-
езному решению самого Хидэёси. Он рано покинул домашний очаг
и отправился в далекое странствие в надежде познать новый, еще
неведомый ему мир, который казался загадочным и сказочно кра-
сивым. Дом, опустевший после смерти отца, более не притягивал
его. Постепенно в нем зрело решение пуститься в путь по белу
свету. Это важнейшее решение было принято под влиянием двух
обстоятельств.
Во-первых, чем старше становился Хидэёси, тем сложнее и на-
пряженнее складывались его отношения с отчимом, тем острее оп
реагировал на все, что происходило в доме. Отчима он не любил
и пе скрывал этого. Мать тяжело переживала их нелюбовь друг к
ДРУГУ, пыталась, как могла, уладить явно пе складывавшиеся
отношения, но все ее усилия были напрасны.
Во-вторых, в его родную деревню Накамура довольно часто
наведывались торговцы-коробейники, которые рассказывали о
столичных новостях, о вольном городе Сакаи, где люди жили в
мире и согласии, сами управляли всеми делами, о других событи-
ях общественной жизни страны. Хидэёси часами мог слушать
неторопливые рассказы случайно забредших к ним в деревню оди-
78
неких путников и мысленно представлять себе тот далекий и
неведомый, а потому загадочный и интересный мир, в котором
живут интересные люди, совершающие героические и полезные
дела. Он все чаще думал и мечтал о том времени, когда и сам смо-
жет выбраться в большой мир, чтобы собственными глазами уви-
деть все то, о чем так увлекательно рассказывали коробейники.
Он сделал для себя выбор, и ничто, казалось, уже не могло ему
помешать. Все его мысли и чувства были целиком поглощены
заботами о будущем, которое он все больше связывал с новым для
пего миром. Отчим и мать замечали изменения в поведении маль-
чика, но уже пе пытались перечить ему, понимая, очевидно, что
оп жил другой жизнью. Свою мать Хидэёси нежно любил и жалел,
но и эта преданность, и горячая любовь к ней не смогли удержать
его.
Весенним погожим днем 1551 года Тоётоми Хидэёси, которому
едва исполнилось 15 лет, собрал свои пожитки, прихватил немно-
го денег, завещанных ему отцом, в отличном расположении духа
покинул родной дом и отправился в далекое странствие, не зная
пи цели, ни маршрута своего путешествия. Так началась для
Хидэёси вторая половина XVI столетия, того периода в истории
Японии, который прочпо и неразрывно будет связан с его именем.
Трудно сказать, как долго продолжались бы скитания Хидэёси
по белу свету и куда занесло бы его бродяжничество, если бы слу-
чай не свел его с человеком, сыгравшим немаловажную роль в его
судьбе. Это был Мацусита Кахэй, владелец небольшого замка
Куно в провинции Тотоми. Однажды, направляясь из своего замка
в город Хамамацу, Мацусита встретил на дороге молодого стран-
ппка, который привлек его внимание своим внешним видом: труд-
но было сразу определить, человек это или обезьяна. Мацусита
подобрал Хидэёси, который проделал уже огромный путь пешком,
цока не оказался на окраипе Хамамацу, и привез в свой замок.
Здесь Хидэёси провел несколько лет, находясь в услужении у
Мацусита.
Этот период жизни Хидэёси мепее всего изучен и освещен в
литературе. Между тем именно в эти годы происходило становле-
ние личности Хидэёси, формировались его взгляды и убеждения,
вырабатывалось отношение к окружавшему миру, к самой жизни.
Вполне естественно предположить, что на формирование идейных
и политических позиций молодого Хидэёси значительное влияние
оказал именно Мацусита Кахэй. Но в каком направлении? Каких
взглядов придерживался сам Мацусита? Это особенно важно, по-
скольку речь идет о годах, когда мужал характер Хидэёси, выра-
батывались определенные взгляды и политические убеждения.
К сожалению, исторические документы не дают ответа на мпо-
79
гие из этих вопросов. Известно лишь, что сам Хидэёси высоко
отзывался о Мацусита, ценил его доброту и человечность. Много
лет спустя, во время похода на Кюсю, вспоминая время, прове-
денное в замке Мацусита, он скажет своим военачальникам:
«В прежние годы, когда я бродяжничал, Мацусита Кахэй проявил
ко мпе большую доброту и гуманность» 19. Всю жизнь Хидэёси с
благодарностью вспоминал этого доброго и чуткого человека 20.
Однако, несмотря на то что Хидэёси, как он сам впоследствии
признавал, был доволен службой у Мацусита, он в конце концов
должен был покинуть и этот гостеприимный дом, ставший для
пего родным. Почему? Существуют разные точки зрения на этот
счет. Наиболее распространенная, хотя едва ли самая достоверная
версия гласит, что как-то раз Мацусита пригласил к себе Хидэёси
и спросил, пе известно ли ему, поскольку он родом из провинции
Овари, какой панцирь носят воины армии феодала Ода. Это за-
интересовало феодала Имагава Ёсимото, который готовился ата-
ковать позиции войск своего соседа.
Хидэёси ответил, что панцирь, о котором идет речь, в провин-
ции Овари делают теперь не из кожи, а из металла и он защищает
все тело. Речь шла, по-видимому, не об обычном панцире, который
мало чем отличался от применявшегося в войсках других феода-
лов. Скорее всего имелся в виду какой-то новый вид панциря или
кольчуги, о чем мог прослышать Имагава, пожелавший его запо-
лучить. Во всяком случае, Имагава Ёсимото и его верный вассал
Мацусита Кахэй хотели любой ценой выяснить, что это за новый
вид самурайского снаряжения, и раздобыть его.
Мацусита решил, что более подходящего для этой цели чело-
века, чем Хидэёси, ему и искать не надо. Он подробно объяснил
смысл и значение этой операции, снарядил Хидэёси в дорогу, дал
денег, на которые тот должен был приобрести комплект этого
воинского снаряжения, и пожелал скорого и благополучного воз-
вращения. Хидэёси взял деньги, попрощался с Мацусита и отпра-
вился в свою родную провинцию Овари, откуда он уже не вер-
нулся в замок Мацусита.
Этот рассказ содержится в «Записках о происхождении Тайко».
Если п допустить реальность самого описанного факта, то все
равно остаются неясными причины, побудившие Хидэёси восполь-
зоваться этим поводом, чтобы навсегда порвать с Мацусита, так
много сделавшим для него 21.
Случай с покупкой снаряжения создал для Хидэёси благопри-
ятную возможность вернуться на родину. Это решение пришло не
сразу, оно созревало постепенно, по мере того как он взрослел,
все глубже и осмысленнее воспринимал окружавшую его дейст-
вительность. Наблюдательный и восприимчивый ко всему новому,
80
Хпдэёси ire мог не почувствовать затхлость той атмосферы, кото-
рая царила в феодальных владениях Имагава Ёсимото.
Некогда могущественный феодальный дом Имагава, возвысив-
шийся благодаря тому, что в период ожесточенной борьбы за
власть выступил на стороне феодального клана Асикага, будучи
его боковой ветвью, постепенно приходил в упадок. Наибольшего
расцвета оп достиг к концу XIV — началу XV века, когда у вла-
сти находился сёгун Ёсимпцу из династии Асикага. В конце XIV
века войска дома Имагава участвовали под водительством сёгуна
Ёсимицу в покорении острова Кюсю. Его представители кичились
своей близостью к сёгунату Асикага, слыли большими знатоками
утолченной аристократической культуры. В середине XVI века
от былого могущества и блеска этой феодальной фамилии мало
что осталось. Опа медленно, но неотвратимо шла к своему закату,
как, собственно, и ее опора — сёгунат Асикага, показавший пол-
ную неспособность управлять страной. И хотя феодальный дом
Имагава в седьмом поколении, которое представлял Ёсимото,
пытался еще идти вровень с эпохой и даже претепдовать на вер-
ховную власть, он не мог уже предотвратить процесс своего упад-
ка. Ему становилось все труднее управлять собственными владе-
ниями, противостоять силе и могуществу своих грозных соседей.
С этим феодальным домом связывалось уже не будущее и даже
не настоящее, а только прошлое. Об этом давало знать не только
бурное недовольство народных масс, выливавшееся в крестьян-
ские восстания. Чувство неудовлетворенности испытывали даже
те общественные слон, которые занимали привилегированное по-
ложение. Среди них находился, очевидно, и Мацусита Кахэй,
который, видимо, прекрасно понимал происходящее, но не в силах
был что-либо исправить, так как сам доживал свой век. Эти наст-
роения Мацусита не могли не передаться молодому Хидэёси,
который был в состоянии лишь искренне сочувствовать ему, по
помочь п исправить положение, конечно же, не мог. Мацусита
Кахэй, как справедливо пишет Судзуки Рёити, «как бы ни любил
Хидэёси п как бы высоко ни ценил его способности, сам пе пы-
тался бороться со старым, а потому и пе мог удержать его у
себя» 22.
Хпдэёси пе мог долго находиться в этой среде. Всем своим
существом оп был устремлен в будущее. Его влекло пе сохране-
ние во что бы то пи стало старых порядков, а, наоборот, исправ-
ление старого и создание новых порядков, хотя он ясно еще и не
осознавал, каких именно. Поэтому, какие бы сильные чувства люб-
ви и преданности он ни испытывал в отношении Мацусита и как
бы пи жалел его, рано или поздно он должен был покинуть этот,
пусть гостеприимный замок, ибо в его глазах Мацусита выступал
81
носителем прошлого, к которому Хидэёси никак ие был причастен
и которое отрицал всем своим существом.
И тем не менее несколько лет23, проведенных у Мацусита,
оставили глубокий след в душе Хидэёси. Здесь произошло первое
серьезное столкновение с жизнью, здесь под воздействием Мацу-
сита закладывалась основа его мировосприятия и миропонимания,
здесь формировались взгляды, которые впоследствии, несомненно,
оказали свое влияние па его практические решения и действия.
Здесь же, в замке Мацусита, был совершен обряд инициации,
когда ребенку дают взрослое имя, наголо бреют, а если он еще
н знатного происхождения, то вручают самурайский меч.
В Японии не был точно установлен возраст совершеннолетия.
Инициацию проводили и в 12 и в 16 лет. В знаменитом романе
Мурасаки Сикибу «Повесть о Гэндзи» («Гэндзи моногатари») так
описан этот распространенный в знатных кругах феодальной Япо-
нии обряд: «Когда Гэндзи исполнилось двенадцать лет, был со-
вершен обряд совершеннолетия. Император сам следил за всеми
приготовлениями. В прошедшем году в фиолетовом зале дворца
отмечали совершеннолетие наследного принца, но совершенный
обряд не шел ни в какое сравнение с нынешним, поражавшим
своим великолепием и пышностью: во всех залах шли пиры, импе-
ратор лично наблюдал за тем, чтобы из кладовых были извлечены
все драгоценности.
Церемония должна была состояться в восточной части дворца,
где находились покои самого императора, в зале Сэйрёдэн. Трон
поставили так, чтобы император был обращен лицом к востоку.
Подле трона должны были расположиться Гэндзи и садайдзин,
„левый министр", которому и надлежало совершить обряд. Гэндзи,
красивый и стройный, появился в зале в час обезьяны. Длинные
волосы, ниспадавшие на плечи, подчеркивали красоту лица. Всем,
кто здесь присутствовал, было жаль, что этот очаровательный
мальчик из ребенка превратится в мужчину. Даже ведающий дра-
гоценностями, которому надлежало остричь принца, неохотно при-
ступил к своим обязанностям. После совершения обряда Гэндзи
удалился в одну из комнат, переоделся в мужское платье, после
чего вышел в сад и исполнил ритуальный тапец с таким блеском
и изяществом, что все пришли в умиление» 24.
Хидэёси стал совершеннолетним в 16 лет. Мацусита вручил
ему самурайский меч и нарек его именем Токити. За свою жизнь
Хндэёси не раз менял имя и фамилию. Таков был самурайский
обычай. При рождении родители дали ему имя Хиёси. После об-
ряда совершеннолетия он стал Токити, в 26 лет женился и взял
себе имя Хидэёси, под которым и вошел в историю. Кроме того, он
несколько раз менял и фамилию. Сначала он носил фамилию, ко-
82
торая перешла к нему от отца,— Кииосита. Затем он сменил ее
па Хасиба. Аристократическую фамилию Тоётоми дал ему импе-
ратор, когда Хидэёси достиг уже зенита славы и власти. Свое пол-
ное имя Тоётоми Хидэёси, под которым он известен в японской
и мировой истории, он носил лишь последние двенадцать лет сво-
ей жизни.
Итак, выслушав напутственные слова Мацусита Кахэй, Хп-
дэёси распрощался с ним и направился в родную провинцию Ова-
рп. На душе у Хидэёси было и грустно и радостно. Грустно оттого,
что навсегда расставался с милым и добрым человеком, который
приютил его и многому научил. Однако сознание, что ои возвра-
щается па родину, предстоящая встреча с матерью, по которой
он сильно скучал, заглушали печаль разлуки. Кроме того, Хп-
дэёсп надеялся на новые встречи в родном краю, встречи, которые
могли открыть перед ним, уже вполне взрослым и самостоятель-
ным человеком, новые перспективы и горизонты.
И такая встреча действительно произошла. По возвращении
па родную землю он повстречался с человеком, с которым прочно
и навсегда связал свою судьбу. Таким человеком был феодал из
той же провинции Оварп Ода Нобунага.
Глава четвертая
ОДА НОБУНАГА
В ту весну 1551 года, когда Тоётоми Хидэёси покинул родпоп дом
п отправился в далекое странствие, восемнадцатилетнпй Ода Но-
бупага, лишившись отца Ода Нобухидэ, скоропостижно скончав-
шегося в возрасте 42 лет, становится главой феодального дома и
владельцем большей части территории провинции Овари. Прежде
чем утвердиться в этом новом для него качестве, Нобунага ловко
и хладнокровно расправился с возможными противниками в лаге-
ре своего отца, не остановившись даже перед убийством своего
младшего брата Нобуюки, обвиненного им в тайных связях с вра-
гами ’, и некоторых других членов семьи, хотя бы потенциально
представлявших угрозу его монополии на единоличную власть.
Такая беспощадная борьба за власть длилась ни много нп мало
семь лет, пока почти полностью пе была истреблена старая фео-
дальная фамилия Ода, а сам Нобунага таким жестоким способом
пе подчинил своей власти всю провинцию Овари. Центром его
владений становится замок Киёсу, куда он переехал из замка
Нагоя.
Война на уничтожение, которую вел Ода Нобунага против
членов своего же клана, нагнала немало страху на соседних
феодалов: на Имагава Ёсимото, чьи владения лежали к востоку от
83
провинции Овари, п на владельца провинции Мило, расположен-
ной вдоль северных границ Овари, феодала Сайто Досан, который
называл Нобунага «страшным человеком, крайне неприятным и
опасным соседом» 2.
В самый разгар этой борьбы в провинцию Овари после долгого
скитания возвращается юный Хидэёси и тут же оказывается втя-
нутым в военные действия. Случай сводит Хидэёси с Нобунага,
на стороне которого оп храбро сражается. Свою карьеру у нового
господина Хидэёси начинает с исполнения обязанностей простого
слуги. Но уже вскоре оп участвует в боевых сражениях — сначала
рядовым пехотинцем, потом командиром пехотного подразделения,
а спустя еще некоторое время он получает более высокое воинское
знание, и в конце концов его возводят в ранг самурая3, т. е. при-
числяют к воепно-дворяпскому сословию.
Умелыми действиями в бою, смелостью и находчивостью Хи-
дэёси сразу привлек к себе внимание Нобунага и двух главных
его сподвижников — Спбата Кацуиэ и Нива Нагахпдэ. С тех пор
Хидэёси уже пе расставался со своим новым покровителем, слу-
жил ему верой и правдой, пе раз участвовал с ним в боях, показав
большие познапия в военном деле и проявив высокий боевой дух,
твердость характера, несгибаемую волю к победе. За все эти каче-
ства, а также за личное бесстрашие и мужество очень скоро он
завоевал доверие Ода Нобунага, авторитет одного из наиболее та-
лантливых его военачальников. Пожалуй, первым серьезным ис-
пытанием, проявившим военный талант Хидэёси, было сражение
за овладение замком соседнего феодала Сайто. Ода Нобунага дав-
но вынашивал идею фронтальной атаки на этот замок, располо-
женный в Инабаяма, в западной части провинции Мино. Он счи-
тал, что для успеха операции необходимо предварительно пост-
роить па противоположном берегу реки Нагара мощные укрепле-
ния, откуда можно было бы штурмовать замок. Это была трудно-
осуществимая и весьма опасная затея, поскольку строительные
работы надо было вестп, по существу, на территории противника,
обладавшего крупными вооруженными силами. В любой момент
он мог предпринять контратаку, причем река явилась бы серьез-
ной преградой для войск Нобунага, если им пришлось бы отсту-
пать.
Кт да Ода Нобунага собрал своих военачальников, чтобы из-
ложить им свой план действий, не нашлось ни одного, кто взял
бы па себя его осуществление. Разгневанный Нобунага переводил
сердитый взгляд с одного военачальника па другого, но на их
лицах ничего, кроме отказа, так и не прочитал. Тогда из послед-
него ряда поднялся мало еще кому известный человек и заявил,
что готов выполнить поставленную задачу. Этим человеком был
84
Хидэёси. Он тут же предложил свой план операции, который был
одобрен Нобунага.
Хидэёси блестяще провел всю операцию. Он построил надеж-
ные оборонительные сооружения, укрепил позиции войск и орга-
низовал мощное наступление на противника. После тяжелого боя
ему удалось штурмом овладеть замком феодала Сайто 4. Так на-
чалась военная карьера Хидэёси в армии Ода Нобунага.
Подчинив себе провинцию Овари, Нобунага все чаще подумы-
вает о крупных военных кампаниях и широких территориальных
захватах. В войне он видит свое призвание. Без нее не мыслит
уже своего существования. Может быть, именно это наложило
особенно заметный отпечаток на сложный и во многом противоре-
чивый характер пе в меру воинственного диктатора, в котором
надменность, кичливость и высокомерие, полное отрицание всяких
авторитетов спокойно уживались и мирно соседствовали с жесткой
самодисциплиной, почти аскетическим образом жизни. С юноше-
ских лет Ода Нобунага всего себя отдавал занятиям спортом и
изучению военного дела. С марта по сентябрь он купался в реке,
два раза в день упражнялся в верховой езде, с большим рвением
овладевал всеми видами оружия, в том числе огнестрельным, ста-
рательно осваивал приемы и методы ведения боевых действий.
С его именем связывают усовершенствование главного оружия
японской пехоты и конницы в средние века — копья. Выявив яв-
ные преимущества длинного копья перед коротким, он предложил
удлинить его до 6 м 5.
Португальский миссионер Луиш Фроиш, проживший в Японии
34 года и не единожды встречавшийся с Ода Нобунага, так
описывает свои впечатления о нем: «Это был человек среднего ро-
ста, хрупкого телосложения, с редкими усами и высоким, приятно
звучащим голосом. Он был честолюбив и высокомерен, но любил
справедливость, не оставлял без наказания оскорбления, кем бы
опп ни наносились. В то же время он был общителен и проявлял
.милосердие. Спал мало. Рано вставал. Ему было чуждо корысто-
любие. Он действовал всегда скрытно. Был очень ловок и искусен
в военных делах, резок и несдержан в гневе, но отходчив. Он
почти никогда не следовал советам подчиненных. Все относились
к нему с уважением и почтением, хотя и очень боялпсь. Вина не
пил, был умерен в ёде, необыкновенно прост в поведении. Прези-
рал японских императоров и князей, ни во что не ставил богов и
идолов, не верил ни в какие пророчества и суеверия. И хотя сам
принадлежал к буддийской секте Нитирэн, тем не менее твердо
считал, что нет ни бога, ни бессмертия души, ни потусторонней
жизни» 6.
Первые военные сражения, которые вел Нобунага, носили ло-
85
кальный характер, они еще не ставили целью объединение стра-
ны. Идея объединения Японии и создания единого централизо-
ванного государства родилась у него значительно позже. Как спра-
ведливо отмечал акад. Е. М. Жуков, «трудно предположить, что
Ода Нобунага имел какую-то ясно осознанную идею необходимо-
сти борьбы за объединение Японии, для чего и начал свои кампа-
нии против соседних феодальных князей. Скорее можно считать,
что первоначальным побудительным мотивом для походов Ода
было личное честолюбие и желание увеличить собственную тер-
риторию» 7. Прежде чем предпринять крупные военные кампании
в целях расширения своих владений, он сам выдержал суровое
испытание: неоднократно подвергался нападению со сторопы
такого сильного феодального магната, каким был Имагава Ёси-
мото, владелец провинций Микава, Тотоми и Суруга.
Провинция Овари давно возбуждала захватнические вожде-
ления Имагава. Предпринимая походы против Нобунага, он был
абсолютно уверен, что после смерти Ода Нобухидэ ему так же лег-
ко удастся присоединить к своим владениям эту провинцию, как
в свое время оп поступил с провинцией Микава, подчинив ее по-
сле того, как скончался владевший ею Мацудайра Хиротада, отец
Токугава Иэясу, тем более что его поощрял и поддерживал в этом
сам сёгун, который покровительствовал феодальному дому Има
гава, сыгравшему немаловажную роль в период борьбы династии
Асикага за власть и служившему верной опорой сёгуната.
Даймё Имагава Ёсимото мог напасть на провинцию Овари и
значительно раньше, воспользовавшись замешательством в стапе
врага, вызванным внезапной смертью Ода Нобухидэ. Еслп он это-
го пе сделал, то только потому, что был целиком захвачен собы
тиями, развертывавшимися к востоку от владений Имагава. Безо-
пасности его восточных границ угрожал тогда крупный феодал
Ходзё Удзиясу из Одавара, чьи войска вторглись во владения Има-
гава.
Па помощь Имагава пришел его родственник Такэда Сингэп.
Благодаря своевременной поддержке войск последнего конфликт
удалось уладить. Понятно, что, пока опасность для восточных
границ владений Имагава не была устранена, руки у него были
связаны и он не мог активно действовать па западе. В конце кон-
цов все трое — Имагава, Такэда и Ходзё — пришли к согласию,
заключили тройственный союз, скрепив его, как водилось в таких
случаях, узами династических браков: Ходзё взял в жены дочь
Такэда, а сына Имагава женили на дочери Ходзё.
Обеспечив безопасность своих восточных границ, Имагава
двинул огромную армию, в несколько десятков тысяч человек 8, в
провинцию Овари, надеясь быстро ее покорить. Однако расчеты
86
на легкую победу не оправдались. Хорошо обученная, хотя и ус-
тупавшая в численности армия Нобунага, умело маневрируя на
местности, искуспо, смело и быстро контратакуя с самых неожи-
данных направлений, не только оказала упорное сопротивление,
но и в битве при Окэхадзама (1560) нанесла сокрушительное по-
ражение войскам Имагава. Сам Имагава Ёсимото был убит.
В этом сражении молодой Нобунага, которому в ту пору было
26 лет, проявил не только большие познания в военной области,
но и личное мужество, непосредственно участвуя в военных дей-
ствиях. Он блестяще применил тактику смелых кавалерийских
рейдов в тыл противника и стремительных атак небольшими си-
лами, используя в своих целях даже непогоду (ливни и ураган-
ные ветры).
Победа над первым серьезным противником, каким был Има-
гава, воодушевила Ода Нобунага, усилила неуемную жажду сла-
вы, заставила поверить в собственные силы и реальность навеян-
ной юношеским воображением, но во многом уже осознанной меч-
ты о покорении всей страны, которая виделась ему мощным и еди-
ным государством, процветающим под его владычеством. Во вся-
ком случае, на трудном и долгом пути к объединению Японии и
образованию единого централизованного государства был сделан
первый крупный шаг.
У Нобунага появился первый серьезный союзник — Токугава
Иэясу, который после поражения Имагава без промедления при-
нял сторону Нобунага, а также верный и умный сподвижник —
Хидэёси. Прочный союз трех талантливых полководцев, их сов-
местные действия в решающей мере предопределили успешное
развитие последующих военных операций, проведенных под во-
дительством Нобунага, содействовали претворению в жизнь объ-
единительной мисспи, которой все они были глубоко и искренне
преданы. Победу над Имагава можно, очевидно, считать началом
движения за объединение страны, инициатором и вдохновителем
которого выступил Ода Нобунага.
Может быть, именно тогда он впервые поверил в осуществи-
мость своей заветной мечты въехать в столицу на белом коне. Но
до этого было еще далеко. Следовало пройти долгий и тернистый
путь со многими препятствиями и трудностями, одолеть немало
грозных соперников, самым сильным и могущественным из кото-
рых был, пожалуй, Такэда Сингэн.
Однако до поры до времени взоры и устремления Нобунага
были обращены не на восток и даже не на столицу9, а в сторону
западных земель, принадлежавших более слабым противникам.
Расчет был прост: необходимо было укрепиться самому, создать
падежные тылы и только потом вступать в единоборство с более
87
могущественным противником, диктовать свои условия столице и
сёгунату. Именно эти вопросы находились в центре внимания во
время встречи Ода Нобунага с Токугава Иэясу вскоре после бит-*
вы при Окэхадзама. Встреча состоялась в замке Киёсу, где был
не только заключен союз между двумя феодалами, но и опреде-
лены совместные действия, выработаны стратегия и тактика пред-
стоящих военных кампаний. Обе стороны были верпы этому союзу
до конца. И как уже повелось в феодальной Японии, раздираемой
междоусобицами, политический и военный союз скрепили узами
родственных связей. На сей раз старшего сына Иэясу женили на
дочери Нобунага и далп ему имя Нобуясу, составленное из соче-
тания первых букв имени Нобунага и последних букв имени
Иэясу.
На встрече в Киёсу были как бы разграничены сферы влияния
и районы боевых действий обоих феодалов: войскам Токугава
Иэясу предстояло вести сражения на территории принадлежав-
ших Имагава Есимото провинций Тотоми и Суруга, которые ему
следовало покорить и присоединить к своим владениям, а Ода Но-
бунага должен был развивать свой успех на западе и на юге, по-
коряя провинции Мино, Оми и Исэ. На этой встрече Ода Нобуна-
га и Токугава Иэясу впервые увидели друг друга. Несмотря на
разницу в возрасте (Нобунага был на восемь лет старше), между
ними завязалась крепкая дружба, которой они были верпы на
протяжении 22 лет, вплоть до трагической гибели Нобунага 10.
За сравнительно короткий срок Ода Нобунага выиграл целую
серию важных битв, сражаясь с такими сильными феодалами, как
Такэда, Сайто, Асакура, Асаи и др. В его успех большой вклад
внес Хидэёси, который непосредственно участвовал в разработке и
осуществлении военных операций. Значительное военное превос-
ходство над соседними феодалами позволило Нобунага довольно
быстро подчинить своему влиянию значительную территорию к
северу и западу от провинции Овари.
Но не только военное превосходство позволяло Нобунага
одерживать верх в борьбе с противниками. Он ничем не брезгал
для достижения своей цели. Для того чтобы шпионить за даймё
Асаи Нагамаса из соседней провинции Оми, он выдал за него свою
младшую сестру, которая должна была обо всех действиях мужа
доносить брату. В условленное время по ее сигналу войска Нобу-
нага атаковали позиции неприятеля, а сам Асаи был убит п.
Кроме шпионажа в арсенале средств, к которым часто прибе-
гал Нобунага, были такие приемы, как использование его войсками
пли отдельными боевыми отрядами знамен и военных эмблем про-
тивников, неожиданные атаки в самый неподходящий для врага
момент, когда тот меньше всего мог ожидать этого удара и потому
88
не был готов отразить его: под покровом ночи, во время сильных
тропических ливней с ураганными ветрами и т. д.
В то время, когда Нобунага целиком был поглощен военными
Кампаниями, которые он вел к западу от своих владений, покоряя
и подчиняя все новые территории, в столице произошли события,
насторожившие многих крупных феодалов и приковавшие к себе
пристальное внимание Нобунага. В 1564 году неожиданно умер
впце-сёгун (капрё) Миёси Тёкэй, занимавший этот высокий пост
после того, как с политической арены сошел некогда весьма влия-
тельный феодальный дом Хосокава, длительное время фактически
правивший страной и державший в узде малодушных и слабоволь-
ных сёгунов династии Асикага. Вскоре после смерти Миёси Тёкэй
прп странных обстоятельствах погиб и правивший в то время сё-
гун Асикага Ёситэру. Описывая эти события, Луиш Фроиш в сво-
ем донесении в Лиссабон в августе 1565 года ошибочно писал,
будто сёгун явился жертвой заговора, во главе которого стоял сам
капрё Миёси Тёкэй и его верный сподвижник Мацунага Хисахи-
дэ |2. Той же точки зрения придерживались и некоторые японские
историки, в частности Танака Ёсинари, которые даже не пытались
выяснить мотивы столь «странного» заговора 13.
Однако более поздние исследователи пе без оснований выдви-
нули новую точку зрения, которая, несомненно, вернее отражает
характер тех событий. Согласно этой точке зрения, после внезап-
ной смерти Миёси Тёкэй сёгун Ёситэру попытался восстановить
в правах свою в значительной мере узурпированную власть. С этой
целью он направил крупным даймё и настоятелям влиятельных
буддийских и синтоистских храмов секретное письмо, в котором
просил их содействия в осуществлении своего намерения. Когда
же Мацунага Хисахидэ, ближайший сподвижник усопшего вице-
сёгуна, который уже видел себя в этой роли, узнал об этих шагах
сёгуна, он решил избавиться от пего. Его войска атаковали дворец
сёгуна, и Ёситэру ничего не оставалось, как покончить жизнь са-
моубийством и.
Весть о смерти сёгуна Ёситэру быстро облетела всю страну,
вызвав у местных феодалов чувство тревоги и надвигающейся
опасности. Многие из пнх хотели бы, не теряя времени, направить
своп войска в столицу и овладеть положением. Но далеко не каж-
дый чувствовал себя достаточно сильным, чтобы отважиться на
такой смелый, по рискованный шаг.
На это без колебаний решился Ода Нобунага, который с ар-
мией в 50 тыс. человек 15 вступил в столицу, сурово покарал ви-
новных в убийстве сёгуна Ёситэру и провозгласил новым сёгуном
его младшего брата Ёсиаки. В ознаменование свершившегося со-
бытия он приказал воздвигнуть в столице для нового сёгуна велп-
89
чественпып дворец Нпдзёдзё, в постройке которого принимали уча-
стие все покоренные Нобунага провинции. Руководил строитель-
ными работами сам Нобунага.
Луиш Фроиш подробно описал ход строительства, на котором,
как он утверждает, было занято ежедневно до 25 тыс. человек.
Строительного материала не хватало. Нобунага распорядился
разобрать степы блпзлежащпх монастырей, споспть каменные ста-
туи Будды, ломать каменные алтари в храмах и использовать ка-
мень па строительстве дворца. Все население города было занято
на строительстве: одни рыли рвы, другие волокли камни, третьи
валили в горах лес. Вся эта картина, пишет Луиш Фроиш, очень
напоминала строительные работы Дидоны в Карфагене. Самое
удивительное состояло в том, что огромный по тем временам дво-
рец, площадью в несколько городских кварталов, был построен
менее чем за три месяца 16. Португальский миссионер описал слу-
чай, происшедший на той же строите л ьной площадке и свидетель-
ствующий о необузданной свирепости Ода Нобунага. Ежедневно
Нобунага появлялся па стройке, писал Л. Фроиш, оиоясаппып тиг-
ровой шкурой, внимательно следил за тем, как идут работы, п от-
давал необходимые распоряжения. Однажды кто-то пз солдат, за-
нятых на стройке, то ли решпл подшутить над знатной дамой, то
ли просто уставился па нее. Это случайно заметил Побупага и,
долго не раздумывая, выхватил меч и на глазах у всех отсек ему
голову 17.
Чем объяснить, что Нобунага, в руках которого фактически
находилась покоренная им столица и который, по существу, был
уже признан владыкой в значительной части страны, вдруг про-
являет трогательную заботу об укреплении авторитета сёгуна, что,
казалось бы, никак не вязалось с его собственными честолюбивы-
ми планами и чрезмерным властолюбием? Пытаясь ответить па
этот вопрос, некоторые японскпе авторы объясняют столь «неес-
тественное» поведение Ода Нобунага тем, что в тот момент идея
объединения страны еще пе овладела его сознанием и что он еще
серьезно об этом не думал *8.
Однако вряд ли можно согласиться с их точкой зрения. Как
отмечалось выше, мпогпе признаки, свидетельствовавшие об осо-
знании им необходимости борьбы за объединение страны, прояви-
лись у Нобунага значительно раньше. И эта идея была пе только
осознана им как историческая необходимость. Он предпринял и
реальные действия для ее осуществления. Уже битву при Окэхад-
зама можно рассматривать как определенный п весьма существен-
ный рубеж пли этап па этом пути к поставленной цели. После-
дующие победоносные военные походы еще больше укрепили в
нем решимость довести дело до конца.
90
И если, имея за плечами немалые военные успехи и продол
жая пх наращивать, Нобунага тем пе меиее пе стремился форси-
ровать события и действовал предельно осмотрительно в период
разыгравшейся в столице трагедии, то объяснить это можно лишь
тем, что к тому времени он, очевидно, не располагал достаточны-
ми силами и пе был еще вполне уверен в своей непобедимости.
Главные его противники, внимательно следившие за тем, как раз-
впвалпсь события в столице не сказали еще своего слова и в лю-
бой момент могли вступить в тот решающий бой, которого Нобу-
пага пока избегал, не будучи к нему готовым в полной мере.
В этом смысле преданность новому сёгуну, кою всячески де-
монстрировал Нобунага, была не более чем дымовой завесой,
скрывавшей его подлинные намерения, своего рода отвлекающим
маневром, позволявшим ему выиграть время и собрать необходи-
мые силы 19. Когда же оп почувствовал себя достаточно сильным,
чтобы можно было пренебречь мнением и позицией других, он не-
замедлительно низложил сёгуна Ёсиаки, которого сам же поста-
вил у власти, и, более того, ликвидировал институт сёгунов, как
таковой. Это произошло в 1573 году, спустя всего восемь лет после
того, как Нобунага со своей многотысячной армией победителем
вошел в столицу.
После того как Ода Нобунага подчинил себе почти всю цент-
ральную часть страны, дальнейшее продвижение дела объедине-
ния Японии, создания единого п сильного государства прямо п
непосредственно наталкивалось на противодействие двух самых
могущественных феодальных домов — Такэда на востоке и Мори
па западе. У Нобунага был еще один очень грозный противник —
буддийские монастыри.
В борьбе против буддийского духовенства Нобунага использо-
вал все, даже чужестранную религию — христианство, впервые
завезенное в Японию в середине XVI века португальскими мис-
сионерами. Отношение Нобунага к религии вообще, в частности
к буддизму, а также его весьма сложные и противоречивые взаи-
моотношения с западноевропейскими миссионерами подробно рас-
сматриваются в главе седьмой. Здесь же отметим лишь, что непри-
миримо жесткая позиция, занятая им в отношении буддийских
монастырей, была продиктована пе столько его нетерпимостью к
буддизму, сколько общей линией поведения человека, пе щадив-
шего никого, кто хотя бы потенциально мог угрожать осуществле-
нию его честолюбивых планов подчинения всей страны. Влиятель-
ные буддийские монастыри, обладавшие огромными земельными
владениями, и сами по себе были опасны. Но они к тому же слу-
жили местом массового паломничества, привлекали тысячи бо-
гомольцев и передко становились вдохновителями массовых кре-
91
стьянских выступлений, проходивших нод религиозными ло-
зунгами.
Главный удар Ода Нобунага решил нанести по самому могу-
щественному из них — знаменитому монастырю Энрякудзи, что
располагался на горе Хиэйдзан, близ Киото. Основанный в конце
VIII века монастырь и расположенный на его огромной террито-
рии храм буддийской секты тэпдай стали местом массового палом-
ничества. Среди тех, кто исповедовал эту религию, находились са-
мые влиятельные особы японского общества, включая лиц импе-
раторской фамилии и представителей придворной аристократии.
По существу, храм секты единолично осуществлял функции офи-
циального толкователя и проводника государственной религии. Та-
кое положение сохранялось длительное время, пока монастырь
Энрякудзи стоял как неприступная крепость с несколькими тыся-
чами строений, большим числом монахов и своим собственным
войском. Это было настоящее государство, пе подверженное влия-
нию событий, бурно развивавшихся в стране. Преданные Нобуна-
га военачальники не сразу решились на столь дерзкий и, как им
казалось, рискованный шаг — сожжение прославленной религиоз-
ной святыни. Но Нобунага был непоколебим.
Столкнувшись с неповиновением приказу, Нобунага вынуж-
ден был произнести перед своими подчиненными целую речь, в
которой обвинял бонз, укрывавшихся в монастыре, в том, что они
поддерживают злодеев, не исполняют священных обетов, держат
при себе наложниц, свертывают, не читая, священные свитки. Не-
смотря на просьбы своих военачальников отменить приказ хотя
бы по той причине, что за многовековое существование монастыря
никто еще не дерзнул посягнуть па эту святыню, Нобунага стоял
па своем. Настоятели монастыря, говорил оп, пе могут служить
оплотом против дьявольских козпей, они препятствуют умиротво-
рению страны, пе хотят укрепить ослабевшую власть император-
ского правительства. Как отмечают летописцы, речь Нобунага
возымела свое действие: военачальники поверили его доводам и
повели войска на штурм монастыря, уничтожая огнем п мечом все
на своем пути, не щадя ни возраста, нп пола 20. Это была настоя-
щая бойня, во время которой почти полностью были истреблены
все обитатели монастыря.
Разгромив такого мощного противника, каким был буддийский
монастырь Энрякудзи, Ода Нобунага продолжил своп завоеватель-
ные походы, одерживая одпу победу за другой и покоряя все но-
вые территории в западной части острова Хонсю.
На востоке страны в то время главные сражения развертыва-
лись между армиями Такэда и Токугава. Эти феодальные дома
постоянно враждовали друг с другом. Воинственность клана Та-
92
кэда, его необузданная страсть к захватам чужих территорий ни-
сколько не ослабли после смерти главы этой могущественной фео-
дальной фамилии Такэда Сингэн. Его сын Кацуёри, идя по стопам
отца, не оставил давно вынашиваемых планов покорения соседней
провинции Микава. Владелец этой провинции Токугава Иэясу вы-
нужден был оказывать упорное сопротивление силам Такэда, что-
бы сохранить свою автономию.
На этот раз яблоком раздора стал замок Нагасино, расположен-
ный па самой границе, разделявшей владения этих двух феодалов.
Замок, который удерживал в своих руках Такэда Кацуёри, в лю-
бой момент мог быть использован как плацдарм для вторжения
его войск в провинцию Микава. Поэтому, не дожидаясь, пока гроз-
ный сосед нападет па его территорию, Токугава Иэясу решил опе-
редить события: он окружил замок и приготовился к его штурму.
Одпако на помощь осажденным поспешила 15-тысячная армия, ко-
торой командовал Такэда Кацуёри.
Токугава Иэясу вступил в бой с армией Такэда Кацуёри, но,
встретив мощный отпор, вынужден был в срочном порядке
обратиться за помощью к Ода Нобунага. Тот без промедления при-
шел па выручку своему союзнику, направив в район боевых дей-
ствий 30-тысячную армию. Объединенные силы двух армий —
Нобунага и Иэясу — в битве при Нагасино (1575) нанесли сокру-
шительное поражение войскам Кацуёри, после которого некогда
могущественный клан Такэда лишился всякого влияния и не пред-
ставлял уже сколько-нибудь серьезной опасности для лагеря Но-
бунага, хотя еще совсем недавно глава этого феодального дома
Такэда Сингэн, как и Ода Нобунага, вынашивал идею объедине-
ния страны и тщательно готовился к походу на столицу. Если бы
своевременно не пришла па помощь армия Нобунага, то Токугава
Иэясу вряд ли бы уцелел.
Феодальная армия клана Такэда Сингэн считалась одной из
наиболее сильных, профессионально хорошо обученных, обладав-
ших высокой боевой мощью. Войска под командованием Такэда
Сингзн выиграли пе одно сражение, демонстрируя хорошую вы-
учку и высокие боевые качества. Но, несмотря на это, Ода Нобу-
иага удалось одолеть столь грозного противника, и притом отно-
сительно легко.
Военному успеху Нобунага способствовал ряд благоприятных
для него обстоятельств. Во-первых, новый глава клана Такэда —
двадцатидевятилетний Кацуёри во всех отношениях уступал сво-
ему отцу, особенно в части полководческого искусства и военно-
административного управления своими владениями. Во-вторых,
армия Ода Нобунага сражалась вместе с армией Токугава Иэясу,
что значительно укрепило боевую мощь объединенных войск двух
93
и ot*3 кио сильных феодальных армий. В третьих, в этой военной
кампании Ода Нобупага первым среди японских феодалов приме-
нил в широком масштабе огнестрельное оружие, которое не было
еще освоено войсками Такэда и явилось для них большой неожи-
данностью В составе армии Нобунага были уже сформированы
стрелковые подразделения, каждое численностью 500 воинов, воо-
руженных винтовками 21. Все это во многом определило исход сра-
жения, в котором вновь отличился Хидэёси.
Крупное столкновение войск Нобупага и Такэда, характер сра-
жения, в ходе которого было широко использовано огнестрельное
оружие, оставили заметный след в японской военной истории,
внесли серьезные качественные изменения в тактику и военное
искусство в целом. Эти перемены и нововведения были связаны
прежде всего с тем, что утвердились групповые способы ведения
боя, доказав свое преимущество перед методами индивидуального
боя. Было продемонстрировано значение массовых армий, кото-
рые в состоянии наносить поражение войскам, профессионально
лучше обученным, но существенно уступающим противнику в чис-
ленности 22. Применение огнестрельного оружия изменило старые
взгляды на боевые операции и прежние представления о военной
тактике, явилось событием, имевшим огромные последствия с точ-
ки зрения развития военной техники и совершенствования спо-
собов ведения войн. Ио мнению специалистов, именно битва при
Пагасипо впервые наглядно показала преимущества тактики боя
с применением огнестрельного оружия, которую взял на вооруже-
ние Ода Нобунага, перед тактикой тех феодалов, в том числе и
Такэда, которые упор делали па кавалерию, считая ее главным
родом войск23. Воины Нобунага, ведя огонь залпами с близкого
расстояния, расстреливали конницу врага. Одна из особенностей
этого сражения состояла в том, что в нем было убито большое чис-
ло военачальников с обеих сторон. Как считают некоторые япон-
ские исследователи, пн в одной из многочисленных битв за весь
период межфеодальпых войн не погибало такого огромного коли-
чества лиц из высшего командного состава, как в сражении при
Нагаспно 24.
Характерно, что некоторые японские историки возлагают на
Ода Нобупага историческую ответственность за то, что оп первым
в массовом порядке применил на японской земле огнестрельное
оружие в военных целях, и обвиняют его за это в неоправданно
свирепой жестокости; ему ставят в вину и сожжение до основа-
ния буддийского монастыря Энрякудзи. Все это считается особо
отягчающими вину обстоятельствами, чуть ли пе перечеркиваю-
щими всю остальную позитивную деятельность этой исторической
личности 25.
94
Покончив с кланом Такэда и прибрав к рукам важные провин-
ции Суруга и Тотоми, которые перешли к Токугава Иэясу, Ода
Нобунага стал тщательно готовиться к новой и, как потом ока-
залось, по существу, последней своей военной кампании. На этот
раз ему предстояло помериться силами с самым крупным япон-
ским феодалом той эпохи Мори Тэрумото, владения которого за-
нимали всю западную часть острова Хонсю и составляли десять
провинций, или почти одну шестую часть территории страны.
Важная роль в этой кампании отводилась Хидэёси, который с
армией в 20 тыс. человек продвигался к провинции Биттю, где ему
предстояло вступить в единоборство с ударными силами против-
ника. Прибыв в район боевых действий и пзучпв военную обста-
новку, Хпдэёси направил Ода Нобунага письмо, в котором под-
робно обрисовал ситуацию на фронте, сообщил о соотношении сил,
сложившимся не в пользу армии Нобунага, и просил прислать под-
крепления для нанесения решающего удара в районе города Та-
камацу, где были сосредоточены главные силы Мори.
Вот как описал эти события Луиш Фроиш: «Король Амапгутп
(т. е. Мори.— А. И.), видя, что его войска оказались зажатыми
со всех сторон, собрал все наличные силы и сосредоточил их на
участке фронта против армии Хасиба 26. Армия Хидэёси насчиты-
вала не более 20—25 тыс. человек. Поэтому он направил Нобу-
пага письмо, в котором просил о помощи, но не настаивал па его
личном прпезде, поскольку в случае нового подкрепления прибли-
зительно в 30 тыс. человек он и сам был в состоянии полностью
выполнить волю Нобунага — изгнать Мори из его владений, ли-
шить его Жизни, а голову доставить Нобунага.
Однако Ода Нобунага намеревался сначала отправиться в сто-
лицу Киото, а затем заехать в Сакаи и лишь после этого вплотную
запяться делами западного фронта: завершить разгром Мори и
поддерживающих его князей. Оказавшись, таким образом, верхов-
ным владыкой 60 провинций Японии, он планировал двинуться во
главе огромной армии на завоевание Китая, а покоренные им япон-
ские провинции поделить между тремя своими сыновьями» 27.
Ода Нобунага получил письмо Тоётоми Хидэёси как раз в тот
момент, когда собирался из своего замка в Адзути отправиться в
столицу. Несмотря на серьезность положения иа западном фрон-
те, о чем сообщал ему в письме Хидзёси, он не намерен был отме-
нить эту заранее запланированную поездку. Ознакомившись с со-
держанием письма, он приказал одному из своих военачальни-
ков, Акэти Мицухидэ, немедленно собрать необходимое войско и
выступить в поход на помощь Хидэёси. Сам Нобунага после посе-
щения столицы также хотел прибыть к месту боевых действий.
В Киото он, как обычно, остановился на ночлег в храме Хоп-
95
подии. По если при прежних посещениях столицы его, как пра-
вило, сопровождало несколько тысяч телохранителей, то на этот
раз их было почему-то не более ста.
Тем временем Акэти Мицухидэ собрал войско численностью
10 тыс. человек, подобрал преданных ему людей из командного
состава и двинулся в путь — только не на западный фронт, как
ему было приказано, а в сторону столицы. Дойдя до местечка
Оипосака, недалеко от Киото, он приказал натянуть на ноги ло-
шадям сплетенные из соломы мягкие сапожки и подтянуть под-
пруги. Всех это немало удивило, поскольку такие приготовления
делаются непосредственно перед вступлением в лагерь противни-
ка, а до линии фронта было еще достаточно далеко. Воины не зна-
ли, что Акэти, который пользовался особым расположением Ода
Нобунага, изменил своему верховному предводителю и решил ата-
ковать храм Хоннодзп и убить его.
Форсировав реку Кацура и выйдя па подступы к столице, Акэ-
тп собрал группу преданных ему подчиненных и произнес такие
примерно слова: «Мы не пойдем в район Тюгоку. Ода Нобунага
сегодня вечером остановился па ночлег в храме Хопнодзи на Пя-
той улице. Я давно испытываю кровную обпду на Ода Нобунага
и теперь решил атаковать храм Хопнодзи и убить его там. Таково
мое решение и вам надлежит следовать ему» 28.
Все были буквально ошеломлены и обескуражены как самим
сообщением, так и неожиданным поворотом событий. Но воспре-
пятствовать этому они, очевидно, пе могли, а возможно, и не хо-
тели. Во всяком случае, па рассвете 1 июня 1582 года войска за-
говорщиков вошли в столицу, окружили храм Хоннодзи и под
неистовый крик самого Акэти: «Враг в храме Хоннодзи. Не опло-
шайте!» — ворвались па территорию храма и подожгли его.
Почуяв опасность, Нобунага, находившийся в это время в хра-
ме, надел праздничное белое кимоно, взял в руки оружие и вы-
шел на открытую галерею. Обращаясь к разбушевавшимся сол-
датам, он сказал: «Вы из отряда Акэти? Вон отсюда, неблагодар-
ные твари! Вы вероломно предали мепя и пошли за моим васса-
лом. Всех до единого расстреляю» 29.
Но эти грозные слова не возымели никакого действия, они про-
сто сотрясли воздух. Понимая всю чудовищность и безысходность
положения, в котором он оказался, Нобунага вернулся в дом и
покончил жизнь самоубийством, вспоров себе живот, как того тре-
бовал самурайский обычай. Ему было 48 лет. Кое-кто из совре-
менных японских авторов, сочувственно относясь к своему герою
и осуждая коварство его бывших друзей, пытается в самом луч-
шем виде представить Ода Нобунага и поэтому в весьма возвы-
шенных и несколько романтических тонах описывает последние
96
часы его жизни, повествуя, как мужественно и храбро защищал
оп свою честь и свое дело, смело отражая атаку предателей и из-
менников, и как достойно погиб в этом неравном бою30.
Каковы же были действительные мотивы заговора Акэти?
Можно ли в самом деле считать, что причиной убийства Нобуна-
га послужили обиды, которые он когда-то незаслуженно нанес
Акэти? Речь идет, в частности, как утверждают некоторые япон-
ские исследователи, о том, что Ода Нобунага вопреки уговорам
Акэти атаковал и убил Хатапо Хидэхару, после чего была казнена
мать Мпцухпдэ, находившаяся заложницей у этого феодала, а так-
же один или два раза грубо оскорбил Акэти только за то, что
тот осмелился выразить свое несогласие с организацией слиш-
ком пышных приемов в честь Токугава Иэясу. К тому же как
раз в тот момент, когда Акэти готовился выступить с войска-
ми па западный фронт, Ода Нобунага отдал распоряжение пере-
дать принадлежавшие ему провинцию Тамба и уезд Сига в провин-
ции Оми в собственность своего младшего сына — Нобутака.
Взамен Акэти были обещаны две новые провинции — Идзумо и
Ивами па северо-западе острова Хопсю. Однако опи еще не были
покорены; за овладение ими предстояла трудная борьба с силь-
ным противником 3I. И хотя в обмен па одну провинцию и один
уезд Акэти мог стать владельцем двух провинций — их надо было
еще захватить. Пока ясе новые провинции былп для Акэти пе бо-
лее чем журавлем в небе, тогда как синицу уже вырвали из его
рук. Некоторые японские авторы пишут, что Акэти оказался в по-
ложении загнанной мыши, которая кусает кошку.
Разумеется, перечисленные факты могли породить у Акэти
неприязнь к своему властелину и даже вызвать ненависть к пему.
Но как бы ни были горьки обиды, вряд ли опи послужили
главными побудительными причинами трагических событий, про-
исшедших в столичном храме Хоннодзи. Это был настоящий за-
говор с целью захвата власти, о чем свидетельствует тщательно
разработанный план переворота, точпо и искусно выбранный для
его осуществления момент. Об этом же говорит содержание сек-
ретного письма, которое в день мятежа Акэтп направил одному
из военачальников феодала Мори, самого сильного из оставших-
ся противников Ода Нобунага,— Кобаякава Такакагэ. В этом пись-
ме Акэти писал, в частности, о том, что в последние годы оп пи-
тал все большую ненависть к Нобунага’ и в конце концов решил-
ся иа этот шаг 32. Мятеж Акэти, несомненно, отразил честолюби-
вые устремления новоявленного претендента па верховную, власть
в стране.
Ода Нобунага находился у власти всего 17 лет, если временем
установления его личной диктатуры считать 1565 год, когда оп
4
Заказ 4409
97
после убийства сёгуна Ёситэру вступил в атолицу и провозгла-
сил новым сёгулом своего ставленника Ёсиакп, оказавшись таким
образом фактическим правителем страны. Если же исходным
считать 1573 год, когда был низложен последний сёгун династии
Асикага и ликвидирован институт сёгунов, а Ода Нобунага стал
пе только фактическим, но и юридическим правителем страны,
хотя так и не принял титул сёгуна, то- срок его пребывания во
главе государства составит всего девять лет. Так пли иначе, оп
находился у власти очень непродолжительное время. К тому же
его гвласть распространялась пе па всю территорию страны, а лишь
на ее часть, причем не на большую.
Однако и за этот короткий срок ому удалось осуществить ряд
важных преобразований в военной, политической, административ-
ной, социально-экономической областях, которые определенно сви-
детельствуют о его несомненном таланте выдающегося реформа-
тора и крупного государственного деятеля. Эти реформы раскры-
вают значение его личности в истории Япоппи. Не следует забы-
вать, что большую часть времени и основные усилия Ода Нобупа-
га вынужден был 'затрачивать па подготовку и осуществление
утомительных и дорогостоящих военных кампаний, лпчпо участ
вовать в многочисленных сражениях.
Ода Нобунага был прирожденным военным, п естественно поэ-
тому, что он отдавал предпочтение военным методам управления
страной. Не случайно па его личной печати был выгравирован
девиз: «Империей правит сила». Вместе с тем он понимал, что го-
сударственный механизм не может успешно функционировать,
опираясь исключительно па грубую силу. Об этом напоминал пе-
чальный опыт правления сёгуната Асикага. Необходимо было под-
нять престиж государственной власти, восстановить, а фактически
создать заново администрацию, достаточно авторитетную, чтобы
насаждать и укреплять как в центре, так и па местах новые по-
рядки, которые вводил Нобунага.
Начинать надо было со столицы, которая, как и сама централь-
ная власть, по существу, никак пе влпяла па ход событий в стра-
не. Более того, лишенная всякой возможности защитить себя от
постоянного вторжения па ее территорию войск соперничавших
друг с другом феодалов, столица постепенно превращалась в одни
из самых неспокойных городов, где пи один житель, даже самый
знатный, пе чувствовал себя в безопасности. Многие ее здания и
целые кварталы были разрушены до основания, пе уцелели пи
дворцы, ни резиденции императора и сёгупа. По свидетельствам
португальских мисспоперов, посетивших в те годы японскую сто
лицу, это был пустынный город, даже в центре его повсюду вид
пелись одни пустыри и пустоши33. Массами покидали Киото тор-
95
гонцы и ремесленники, отправляясь в феодальные княжества, где
надеялись найти влиятельных покровителей и более благоприят-
ные условия для своей деятельности. Жизнь <в Киото замерла.
Столица уже давно не играла роли центра, вокруг которого когда-
то группировались все политические силы и движения, куда схо-
дились нити всего сложного государственного организма.
Принимая меры для восстановления столицы и усиления ее по-
литической и экономической роли в жизни страны, Ода Нобунага
вовсе пе собирался основательно и навсегда обосноваться в Киото.
Во-первых, это было далеко не самое безопасное и надежное ме-
сто, учитывая, что междоусобные войны были в самом разгаре. Во-
вторых, и это, пожалуй, главное, обширные территории «граны
оставались неподвластными ему, и для их покорения предстояла
еще долгая и трудная борьба. Вопрос о создании единого государ-
ства решался па полях сражений, поэтому военная ставка Ода Но-
бупага находилась не в столице, которая была явно пе приспособ-
лена для этого, а там, откуда можно было оперативно руководить
боевыми действиями.
Тем не менее и в этих условиях значение столицы было вели-
ко, поэтому важно было не только время от времени наведываться
в нее, но и предпринять немалые усилия для того, чтобы придать
ей прежний респектабельный вид, восстановить ее авторитет и
влияние.
Прежде всего Ода Нобунага решил восстановить, вернее, по-
строить запово два великолепных дворца: один — для сёгупа Еспа-
ки, которого сам же с благословения императора Огимати посадил
па престол, а второй — для императора. Он лично руководил строй-
кой и требовал от подвластных ему феодалов все новых пополне-
ний рабочих рук, которые так необходимы были для завершения
столичных строек. Тяжелый, по существу, каторжный труд, по-
стоянное недоедание, свирепствовавшие в ту пору в столице эпи-
демии уносили тысячи человеческих жизней. Роскошные дворцы,
которые возводил Нобунага, покоились па костях тысяч и тысяч
замученных здесь людей.
Разумеется, воздвигая дворцы, Ода Нобунага меньше всего по-
мышлял о том, чтобы содействовать укреплению власти импера-
тора пли сёгуна. Хотя этим своим шагом он и продемонстрировал
определенное уважение к традиционным институтам власти, по
пе в том, конечно, состоял главный смысл его политики. Ему не-
обходимо было вернуть доверие к столице, показать и доказать,
что опа по-прежнему является и самым безопасным и самым удоб-
ным для жительства местом. Это прямо относилось к тем столич-
ным жителям, особенно торговцам п ремесленникам, которые в тре-
вожное время вынуждены были ее покинуть, спасаясь от смерти,
99
a ншерь могли, не страшась опасностей, вернуться и беспренятс!
веипо заняться своим делом.
Желая вселить в жителей столицы уверенность, что все худ-
шее уже позади, Нобунага издал специальный приказ, строжай-
шим образом запрещавший его войскам, расквартированным в ней,
заниматься мародерством и повелевавший им обеспечить общест-
венный порядок и безопасность жителей.
Ода Нобунага стал фактическим и полновластным хозяином в
столице. Даже в его отсутствие все должно было идти по заведен-
ному им порядку. Каждый, кто попытался бы ослушаться и пойти
против его воли, жестоко поплатился бы за такую неосмотритель-
ность. Так, собственно, и произошло с сёгуном Ёсиаки, который,
желая, очевидно, высвободиться из цепких объятий своего покро-
вителя и почувствовать себя самостоятельпым, вышел за рамки
той роли, которую отводил ему Ода Нобунага. Усмотрев в дейст-
виях и поведении сёгуна нелояльное к себе отношение, Нобунага
послал ему письмо с выражением неудовольствия, не слишком ут-
руждая себя подбором вежливых слов и фраз. А вскоре последо-
вали куда более решительные действия: войска Ода Нобунага ата-
ковали сёгунский дворец Нидзё, и его владельцу с большим тру-
дом удалось спастись бегством в западные провинции, где оп про-
вел оставшуюся часть жизни, время от времени напоминая о себе
робкими и безуспешными попытками вернуть утраченные позиции.
Однако добиться этого никто из дома Асикага уже пе смог 34.
Вокруг Ода Нобунага собралась довольно большая группа спо-
собных военачальников и феодальных администраторов. Ош обла-
дал умением выявлять и использовать по .назначению каждого, в
ком обнаруживая полезные задатки. Это даже как-то пе вязалось
с привычными представлениями о диктаторских режимах, при
которых процветали невежество и тупоумие. Многие выпестован-
ные им военачальники были талантливыми не только в военной
области, по и в государственных делах. Талант и незаурядность,
проявленные в конкретных делах, особенно в боевых операциях,
были для пего превыше всего. Таким людям он давал высокие
чипы и звапия, даже если они, как, например, Хидэёси или тот
же Акэти Мпцухпдэ, не были знатного происхождения. При этом
Нобунага нисколько не опасался того, что кто-либо из них может
посягнуть на его власть или принизить его. На этом фоне оп и
сам воспринимался еще более сильным, авторитетным и 'значи-
тельным.
Реформы и преобразования, проведенные Ода Нобунага, затро-
нули почти все стороны жизни японского общества. Но особое
зпачепие опи имели в области совершенствования военного дела.
По существу, он произвел настоящий переворот в военной области,
100
начисто отказавшись от прежней системы военной организации
и старых методов ведения боевых действий. Используя в широких
масштабах огнестрельное оружие, в том числе пушки, он создал
в своей армии специальные подразделения из воинов, вооруженных
винтовками (тэппотай). Наряду с ними он значительно укрепил
отряды копьеносцев (сотай). При нем началось строительство
военных судов с железной обшивкой 35.
Но, пожалуй, самым главным, что позволило Нобунага до-
биться большого военного преимущества над своими противни-
ками, было создание им массовой регулярной армии. По сущест-
ву, он был первым среди феодалов смутного времени, кто не толь-
ко понял всю важность и необходимость постоянного войска, но
и сумел сформировать такую армию из самураев, которых он пол-
ностью и превратил в профессиональных военных, переселив в
призамковые города. Кстати сказать, в провинции Овари, на тер-
ритории которой формировалась новая для Японии армия, бурно
шло развитие призамковых городов. Достаточно сказать, что в
XVI веке в этой провинции насчитывалось 19 призамковых го-
родов, располагавшихся друг от друга на расстоянии 4—6 км 36.
Самым крупным из них был город Нагоя, где находился родовой
замок феодальной семьи Ода и где родился Нобунага. Основное
население призамковых городов составляли самураи с их чадами
и домочадцами.
Новое вооружение в совокупности с существенными изменения-
ми в тактике ведения военных сражений значительно укрепили
боевую мощь армий Ода Нобунага и его союзников, обеспечив тем
самым полное военное превосходство над противниками. Факти-
чески ни один феодал в этих условиях не мог рассчитывать на успех
в военном противоборстве с армией Нобунага. Даже такие круп-
ные феодальные магнаты, как, например, Го-Ходзё на востоке
страны или Мори па западе, в лучшем случае уповали на то, что
им удастся избежать прямого столкновения с войсками Ода Нобу-
пага и отсидеться в своих владениях, наблюдая за тем, как он
хладнокровно и методично расправлялся со своими соперниками,
ближайшими соседями, надеясь, что смогут избежать этой участи.
Разумеется, это не означало еще, что на пути к объединению стра-
ны были устранены все преграды и что к цели вела гладкая
дорога, без извилин, ухабов и крутых поворотов. Во всяком слу-
чае, в военном отношении успех объединительной миссии был уже
в большой мере предрешен.
Реформы Ода Нобунага затронули также широкую сферу соци-
ально-экономических отношений. Главным в этих преобразовани-
ях, их основой явилось то, что на территориях, оказавшихся под
его единоличной властью, он почти полностью сместил, а в ряде
101
случаев просто уничтожил бывших их собственников—феодаль-
ных владетелей, принадлежавших к древним аристократическим
династиям. Их земли он передал в собственность новым хозяе-
вам, главным образом из числа преданных ему п отличившихся
на полях сражений военачальников, которые становились владе-
телями целых провинций, превращаясь в крупных феодальных
магнатов. Именно они по замыслу Нобунага должны были, не
считаясь ши о чем и используя все имеющиеся в их распоряжении
средства, главным образом силу оружия, внедрить такую систе-
му феодальной зависимости крестьян и строжайшего контроля
над ними, при которой не только полностью исключались бы вся-
кие проявления недовольства со стороны крестьян, по которая
служила бы падежной опорой новой власти.
Смещая старых и назначая новых владельцев провинций и
уездов, Ода Нобунага в то же время добивался от них изменения
старых аграрных отношений, слишком отягощенных сложными,
по большей части изжившими себя формами зависимости и опу-
танных многочисленными патриархальными пережитками. Он хо-
тел 'значительно упростить систему земельных отношений путем
создания такой структуры, при которой зависимость японского
крестьянства от новых феодалов и его полная подчиненность
существующей власти внешне выглядели бы простыми и удоб-
ными, но, по существу, ужесточились бы еще больше 37. Именно
эту главную цель преследовали земельные кадастры (кэнти), ко-
торые начали проводить сам Ода Нобунага и некоторые его вас-
салы, напрпмер Сибата Кацуиэ, в принадлежавших им владениях.
Иногда систему феодальной зависимости, которую с таким за-
видным упорством насаждал Нобунага на покоренных им терри-
ториях, называют «чистым» или «настоящим» (дзюндзэн) феода-
лизмом, имея в виду, что главными фигурами, па которых возла-
галась ответственность за успешное функционирование этой си-
стемы, были правители прови щий и уездов, основных единиц
административно-территориального деления Японии. Эти лица,
которых назначал на должности лично Ода Нобунага и которые
получали от него в дар огромные земельные владения, выступали
как бы в двух ипостасях: они были одновременно и военно-фео-
дальными администраторами, осуществлявшими политическую
власть на местах, и крупными земельными собственниками,
усилиями которых он надеялся значительно укрепить экономиче-
ские основы повой власти.
Можно, очевидно, считать, что Ода Нобунага положил начало
тому процессу в развитии японского феодального общества, ког-
да обе структуры—политическая, а точнее, военно-политическая
и экономическая— как бы слились воедино. Это, безусловно, ук-
102
репляло феодальный строй, но одновременно и, возможно, в го-
раздо большей степени ослабляло его, ибо чрезмерная регламен-
тация, насильственно сковывавшая жесткими рамками всю обще-
ственную жизнь, расшатывала и подрывала сами устои феодализ-
ма как социальной системы. Сильная централизация власти, пред-
ставленной к тому же военной диктатурой одной личности, рож-
дала в этих условиях свою противоположность: возникали те же
центробежные тенденции, складывались силы, стремившиеся если
не полностью высвободиться из-под постоянной опеки и давления
со стороны личной диктатуры, то хотя бы ослабить этот пресс.
При существовавшей до Нобунага системе политического и адми-
нистративного управления страной правители провинций являлись
куда более действенными и сильными фигурами, чем сёгунат Аси-
кага, и потому они мало считались с центральной властью. Это,
собственно, предопределило ее ослабление и в конечном счете
окончательное разрушение. При новой системе реальная власть
и инициатива принадлежали Йобунага, а военачальникам, заняв-
шим место прежних правителей провинций, отводилась, по су-
ществу, роль послушных исполнителей его воли.
Военное и политическое объединение феодальных княжеств
требовало создания единой экономической системы, преодоления
огромной силы инерции, которая на протяжении веков толкала
местных феодалов к тому, чтобы вести свое обособленное хозяй-
ство, не считаясь с интересами и потребностями страны в целом.
Ода Нобунага нанес решительный, можно сказать, смертельный
удар по автаркическим тенденциям. Он принял и начал осущест-
влять ряд важных реформ, которые были направлены против хо-
зяйственной замкнутости отдельных феодальных княжеств и вы-
водили страну на путь создания единой экономики.
При этом преследовались две тесно связанные между собой
цели. С одной стороны, феодалы должны были резко активизи-
ровать хозяйственно-экономическую деятельность в своих владе-
ниях, а с другой—^имелось в виду создать необходимые условия
для беспрепятственного развития но всей стране экономического
предпринимательства, особенно расширения внутренней торговли,
укрепления позиций торгового капитала, налаживания свобод-
ных экономических связей между провинциями и уездами.
Уже в первые годы своего фактического пребывания у власти
Ода Нобунага отменил в городе Адзути, куда он перевел из Ги-
фу свою штаб-квартиру, после того как воздвиг здесь мощный
замок, монопольное право, которым пользовались крупные купе-
ческие гильдии в борьбе со своими конкурентами, что сдерживало
рост торгово-коммерческой и производственной деятельности. Эти
меры, получившие название «свободный рынок» и «гильдии, осво-
103
божденные от влияния монополий» (ракуити и ракудза), сыгра-
ли большую роль в развитии товарной экономики. Они способст-
вовали значительному оживлению торговли и промышленности,
складыванию и развитию единого внутреннего рынка. Отмена
рыночных налогов, монопольного права, которым пользовались
лишь немногие торговые объединения, а также других привиле-
гий, выгоду от которых получали местные феодальные магнаты,
аристократическая знать, храмы и монастыри, имела своим пос-
ледствием заметный экономический прогресс не отдельных про-
винций, а страны в целом, укрепление позиций торгового капита-
ла, рост промышленного производства. Ода вел решительную борь-
бу с ростовщичеством.
Особое внимание уделял Ода Нобунага добыче золота и других
драгоценных металлов, которые необходимы были ему для содер-
жания огромного войска, прежде всего для оснащения его огне-
стрельным оружием, которое в обмен на золото и серебро достав-
ляли в Японию португальские купцы. При нем расширилась экс-
плуатация действовавших и началось строительство новых золо-
тых и серебряных рудников. '
Для того чтобы экономическая жизнь на всей подвластной ему
территории вошла в нужную и надежную колею, а экономический
механизм действовал успешно, недостаточно было ликвидировать
монопольное право крупных купеческих объединений, отменить
все их привилегии и провозгласить свободу торговли. Важно было
создать не только политические, но и материальные условия, ко-
торые обеспечивали бы развитие торговли и других сфер эконо-
мической жизни. С этой целью он первым делом устранил такое
серьезное препятствие на пути расширения внутренней торговли,
как заставы, которые служили таможенными барьерами, часто
непреодолимыми для торговцев, между отдельными провинциями,
а нередко и между уездами внутри одной провинции. Большое
значение он придавал ремонту старых и строительству новых до-
рог, которые соединили бы все провинции и обеспечили надеж-
ность коммуникаций и экономических связей. Хорошие дороги
имели не только важное экономическое значение, поскольку зна-
чительно расширяли возможности обращения товаров в стране и
наносили существенный удар по местной автаркии. Они имели и
огромное военное значение, позволяя армии Нобунага, хорошо
вооруженной и достаточно маневренной, вести широкие наступа-
тельные действия против местных феодалов даже в самых отда-
ленных и труднодоступных районах страны.
Для экономической политики Ода Нобунага характерным бы-
ло и то, что он активно поддерживал рост и развитие городов, в
которых видел важный фактор социально-экономического подъема
104
страны. Хотя его отношение к городам было противоречивым, что
проявилось, в частности, в учиненной им расправе над вольным
городом Сакаи (подробно об этом говорится в главе десятой), в
целом он вполне отчетливо представлял себе значение городов в
экономической структуре всей страны. Мероприятия, проведен-
ные в призамковом городе Адзути, выросшем вокруг замка-цита-
дели Ода Нобунага, говорят в пользу такого вывода.
В самом деле, когда в 1577 году Ода Нобунага обнародовал
свой знаменитый указ, освобождавший жителей этого города от
уплаты налогов, в частности рыночных, всевозможных поборов,
взимавшихся, например, па строительство храмов, некоторых дру-
гих повинностей, это сразу дало ощутимые результаты. В городе
заметно оживилась экономическая жизнь, широким потоком хлы-
нули туда торговцы и ремесленники и за короткий срок числен-
ность городского населения резко увеличилась, достигнув к 1582
году 6 тыс.38.
Принятые Ода Нобунага меры не только способствовали рас-
цвету торговли в городе, .где находилась его штаб-квартпра, но
и приобретали общегосударственное значение, 'Вынуждали осталь-
ных феодалов проводить в своих призамковых городах аналогич-
ную экономическую политику. Вместе с тем это давало возмож-
ность приступить к упорядочению денежно-финансовой системы,
а следовательно, к улучшению общей экономической ситуации в
стране, устранению разнобоя в ценах на товары и т. д. В денежном
обращении находилось множество всевозможных денежных зна-
ков, которые нередко признавались в одних провинциях или кня-
жествах и не имели силы в других. Наряду с японскими в ходу
были китайские медные монеты минской чеканки, а также корей-
ские монеты. Особой популярностью пользовались «монеты юплэ»,
служившие своего рода международной валютой, на которую в то
время велась торговля в районе Восточной Азии, Индокитая и
Южных морей39. Нередко находившиеся в обращении монеты ста-
новились объектом махинаций, когда из обращения изымалась пол-
ноценная монета и, наоборот, рынок наводнялся обесцененными
деньгами. Нобунага ввел строжайшее наказание, вплоть до смерт-
ной казни, за финансовые махинации, связанные, в частности, с
изъятием из обращения и припрятыванием полноценных монет,
что усугубляло и без того тяжелое экономическое и финансовое
положение страны.
Таковы некоторые аспекты экономической и социальной поли-
тики Ода Нобунага. Одни из них воплотились в реальные дела,
другие оставались в планах, которые предстояло осуществить уже
не ему, а продолжателям его дела. Признавая важность социально-
экономических преобразований, осуществленных Ода Нобунага,
105
некоторые японские историки не без основания обращают внима-
ние на то, что при всей прогрессивности некоторых из них они тем
не менее не выходили за рамки средневековья и, по существу, не
меняли характера социальных отношений, существовавших в япон-
ском обществе XVI века. Да и сам Ода Нобунага оставался типич-
ным средневековым феодалом40. При всем том многое из задуман-
ного и осуществленного Нобунага содержало элементы того обще-
ства, развитие которого было ускорено благодаря усилиям его пре-
емников, прежде всего Хидэёси, и которое выводило Японию на но-
вый исторический рубеж перехода от средневековья к новому вре-
мени.
Если изменения, происшедшие в военной и социально-экономи-
ческой областях, оказались пе столь глубокими, то в политической
структуре и феодально-административной сфере опи были еще ме-
нее существенными. Здесь Ода Нобунага не очень-то преуспел, сох-
ранив почти в неизменном впде прежнюю политическую систему и
прежний механизм управления страной, хотя в аппарате управле-
ния появилось много новых людей, в том числе и из непосредствен-
ного окружения Нобунага. Как администратор он оказался не та-
ким одаренным, а скорее всего он просто не хотел ничего менять.
Правда, кое-какие перемены произошли и в этой области.
Лишив сёгуна политической власти и фактически заняв его ме-
сто, Ода Нобунага тем не менее не провозгласил себя сёгуном. Чем
объяснить столь, казалось бы, странное поведение Нобунага, тем
более что его знатное происхождение вполне позволяло ему пре-
тендовать на самый высокий в ту нору титул в табели о рангах?
Некоторые японские историки, анализируя отношения между
сёгуном Асикага Ёсиакп и Ода Побунага, полагают, что последний
первоначально не собирался свергать сёгуна и вполне мог доволь-
ствоваться должностью вице-сёгуна, которую попеременно занима-
ли представители трех влиятельных феодальных домов, и что оп,
собственно, использовал сёгуна лишь для того, чтобы отстранить
от власти эту могущественную феодальную группировку, сосредо-
точившую в своих руках слишком большую власть41.
Но не таков был нрав у Нобунага, чтобы останавливаться на
полпути. Он действительно вошел в доверие к сёгуну и использо-
вал его расположение к себе, по не для того, конечпо, чтобы стать
вице-сёгуном и признать над собой чью-то власть. Действуя име-
нем сёгуна, он меньше всего навлекал па себя подозрения других
феодалов, которые, как и он, тоже мечтали войти с войсками в сто-
лицу и лишь ждали удобного случая. В этом отношении Нобунага
оказался и хитрее и проворнее их. Все было обставлено так, что
его войска вошли в столицу по просьбе сёгуна, и поэтому пикто не
мог воспрепятствовать этому. Некоторое время Нобунага, усыпляя
106
бдительность своих врагов, демонстративно показывал свою лояль-
ность и даже преданность традиционным институтам власти —
сёгуну и императорскому трону. Но это продолжалось недолго. Как
только представился случай, как только он почувствовал, что у
него достаточно сил, чтобы самому полностью контролировать си-
туацию, он тут же воспользовался этим и отстранил сёгупа и все
его окружение от власти.
Что же касается вопроса о том, почему Нобунага не провозгла-
сил себя сёгуном пи тогда, когда вошел с войсками в столицу, ни
позже, когда окончательно утвердился у власти, то объяснения
этому могут быть разные. Дело тут пе просто в ето высокомерном
пренебрежении к чинам, должностям и званиям. Для него это бы-
ли, очевидно, лишь атрибуты старых порядков, против которых оп
решительно выступал. Даже титул сёгуна за время правления ди-
настии Асикага, дискредитировавшей себя поразительным неуме-
нием управлять страной, потерял свой прежний престиж, и в та-
ких условиях гальванизация этого звания, в представлении Ода Но-
бупага, могла означать воскрешение старого реяшма. Поэтому,
вероятно, Нобунага, который смотрел вперед, а не назад, отказался
или по крайней мере не претендовал на этот высокий титул.
Характер политической власти в стране фактически не изме-
нился. Вакита Осаму, автор книги «Структура политической вла-
сти Ода Нобунага», посвященной этой малоразработапной пробле-
ме, отмечает, что в период правления Нобунага политическая си-
стема средневекового японского государства не претерпела сколь-
ко нибудь существенных изменений и в силу этого не являлась
той основой, опираясь на которую общество могло осуществить пе-
реход от средневековья к новому времени 42. В дальнейшем, раз-
вивая эту тему, японский историк подчеркнул, что Нобунага про-
являл большую осмотрительность и величайшую осторожность,
когда дело касалось прав и.интересов придворной аристократии,
буддийских и синтоистских храмов — словом, тех сил, которые
служили надежной опорой императора. Он не только не посягал па
традиционные институты власти средневековой Японии, по и ши-
роко использовал их и активно опирался па них 43.
В самом деле, политическая сфера —1 возможно, в большей сте-
пени, чем любая другая область,— особенно отчетливо вскрыла
противоречивость сложной натуры Нобунага и его непоследова-
тельность.
С одной стороны, для него не существовало никаких авторите-
тов ни в какой области человеческой деятельности. Более того, он
испытывал даже какую-то особую, сильно выраженную и открыто
проявлявшуюся страсть к переменам, к ломке всего старого, ле
считаясь ни с высокими авторитетами знаменитых аристократп-
107
ческих родов и фамилии, ни со светской и духовной властью, ши да-
же с древними традициями и обычаями народа, если они не соот-
ветствовали его взглядам на жизнь, его ценностным представлени-
ям. Того же он требовал и от своих вассалов, которые, как и он,
железной рукой должны были проводить в жизнь все его налипа-
ния, не считаясь ни с чем.
С другой стороны, Нобунага фактически сохранил старую по-
литическую систему, являя тем самым непоследовательность в сво-
их взглядах и делах.
Хотелось бы обратить внимание еще на одну область деятель-
ности Ода Нобунага. С его именем связан новый этап в истории
строительства феодальных замков и развитии дворцово-замковой
архитектуры. Воздвигнутый им в Адзути замок представлял со-
бой не только грандиозное сооружение из камня, каких не зпала
до того Япония, но и новый архитектурный стиль и вообще новую
культуру, получившую название «культура Адзути — Момояма».
Замок располагался на холме высотой 110 м над уровнем мо-
ря, вблизи живописного озера Бива, и отстоял от столицы на рас-
стоянии 14 ри (около 55 км), которое можно было покрыть за один
день. Он был выгодно расположен в стратегическом отношении:
через этот пункт пролегала дорога в столицу из областей Хокури-
ку и Токайдо, что имело немаловажное значение, учитывая воз-
можное нашествие на столицу войск тех феодалов, которые не от-
казались от своих претензии на верховную власть.
О размерах замка можно судить по высоте ограждавшей его
каменной стены, которая достигала 12 кэн (около 22 м). Замок
был целиком выложен из камней-великанов. Отдельные монолиты
были так велики, что на стройку их доставляли 2—3 тыс. человек.
А один из них, получивший название «камень-змея», волокли на-
верх три дня и три ночи 10 тыс. человек. Одним из руководителей
этой операции был Хидэёси44. Над всей округой возвышалась
высоченная главная башня замка, с которой, как с наблюдатель-
ного пункта, далеко можно было обозревать бескрайние равнины
и широкую гладь озера.
На строительстве замка, над его архитектурным оформлением
и внутренним убранством трудились лучшие мастера, строители,
архитекторы и живописцы. Почти четыре года провел здесь изве-
стный художник того времени Кано Эйтоку, старательно распи-
сывая стены замка и искусно оформляя его иптерьер.
На стенных росписях он старался запечатлеть пе только сю-
жеты на конфуцианские и буддийские темы, по и японские пейза-
жи, животный мир, жанровые сцены и т. д. Знаменитая фреска,
принадлежащая кисти этого живописца, на которой изображена
схватка дракона и тигра, символически отобразила дух и атмос-
108
феру того смутного времени 45. Наряду с реальными изображались
и мифические животные и птицы вроде птицы Хоо со змеиной
шеей, рыбьим хвостом, черепашьей спиной п куриным клювом.
Появление такой мифической птицы считалось счастливым пред-
знаменованием. На створчатых ширмах часто изображался китай-
ский лев.
Па одной из створчатых ширм художник нарисовал с натуры
замок и город Адзути. Ода Нобунага так высоко оцепил эту рабо-
ту, что решил показать ее самому императору. Впоследствии Но-
бунага через христианских миссионеров переслал эту ширму папе
римскому. Благодаря этой картине европейцы впервые смогли
представить себе облик японского города 46, да и саму Японию.
Мы рассмотрели основные аспекты военной и государственной
деятельности Ода Нобунага, которые позволяют представить ха-
рактер этого человека, его политические взгляды, ту обстановку, в
которой оказался Хидэёси и под влиянием которой формировалось
собственное мировоззрение последнего, его отношение к жизни, к
реальной действительности.
Главным итогом деятельности Ода Нобунага за непродолжи-
тельный период его пребывания у власти следует считать то, что
ему удалось значительно продвинуть процесс объединения страны,
который неумолимо вел к прекращению беспрерывных феодальных
войн и феодальной междоусобицы. Дело шло к образованию еди-
ного централизованного японского государства.
В осуществлении своей объединительной миссии и проведении
социально-экономических реформ Ода Нобунага проявил себя не
только выдающимся полководцем, прекрасно разбиравшимся во
всех тонкостях военной деятельности, но и незаурядным государст-
венным мужем. Конечно, будучи человеком крутого права, он в
своих действиях неоправданно часто прибегал к грубым методам
принуждения и насилия, не останавливаясь перед самыми край-
ними проявлениями жестокости. Впрочем, ему пе чужды были и
некоторые приемы и методы дипломатии, к коим он охотпо прибе-
гал, если с их помощью добивался нужных результатов. Он широко
применял, например, заключение браков между своими детьми и
детьми враждебных ему феодалов, усыновление детей феодалов из
противоположного лагеря и т. д. Этим он привлекал па свою сто-
рону противников или по крайней мере нейтрализовал их. Даже
одержав воепную победу над своими грозными соперниками, оп
спешил тут же заключить с ними «мирное соглашение», которое
сводило бы на нет честолюбивые амбиции не в меру властолюби-
вых даймё, лишало их всякой возможности приблизиться к корми-
лу верховной власти.
Западные исследователи, как правило, не обращают внимания
109
на эти моменты в политике п деятельности Ода Нобунага, которые
в известной мере тоже отражали черты, свойственные его претиво
речивой натуре и характеру самой эпохи, сознательно подчер
кивая лишь негативные стороны, изображая его как варварски
жестокого человека, от которого, собственно, ничего положитель-
ного исходить пе могло. Еще в начале XX века русская исследова-
тельница Т. Богданович справедливо заметила, что западноевро-
пейские авторы, описывая кровопролитную историю владычества
Ода Нобунага, «не находят слов, чтобы заклеймить этого варвара
средн варваров, сравнивают его с Нероном и даже с Навуходоно-
сором. По кажется, что пет надобности забираться так далеко в
глубь времени. Стоит только припомнить, что и в Европе это была
эпоха, когда царствовали Филипп II и Генрих VIII, прославив-
шиеся на весь мир своей жестокостью, а у пас современником Но-
бунага был Иван Грозный» 47. К сожалению, и сегодня можно
столкнуться с таким же ненаучным, откровенно предвзятым
подходом при оценке исторических деятелей стран Востока.
Значение реформаторской деятельности Ода Нобупага состоит
не столько, может быть, в ее конечных результатах, поскольку мно-
гое осталось больше в планах, чем в реальном воплощении, сколь-
ко в ее политической и социальной направленности. В своей сово-
купности реформы, в сущности, подготовляли предпосылки для бо-
лее глубоких и фундаментальных перемен в будущем. Многое из
того, что спустя десятилетия и даже столетия стало материальной
и духовной основой коренных изменений в характере японского об-
щества, было заложено в эпоху Ода Нобупага, явилось, можно
сказать, следствием его соцпально-экономпческой политики, актив-
но поддержанной и продолженной уже Хидэёси.
Далеко пе все реформы Ода Нобупага получили практическую
реализацию при его жизни. История слишком мало отпустила ему
времени для этого. К тому же подвластная ему территория, где они
осуществлялись, была относительно невелика. Это в основном
центральная часть Японии, которая в экономическом отношении
была более развита, да и с более налаженной системой управления.
Большая же часть страны, и прежде всего ее окраинные земли,
оставалась вне сферы его влияния; власть и влияние Нобупага на
пих пе распространялись. Они продолжали жить по-старому, прак-
тически ппкак пе реагируя на те изменения, которые происходили
в центре страны, сохраняя свою автономию, ведя обособленное,
замкнутое хозяйство.
Изменить такое положение, создать благоприятные условия
для полного осуществления задуманных Ода Нобунага, но не на-
шедших в должной мере своего претворения в жизнь планов мож-
но было, лишь подчинив эти феодальные княжества централь-
770
пой власти. Эта слоя пая задача выпала на долю Хидэёси, который
не только продолжил объединительную миссию Ода Нобунага и
осуществил многое из того, что* было им завещано, но и во многом
обошел своего предшественника и учителя, значительно продвинув
вперед дело политического объединения страны, ее экономическо-
го и социального развития.
Глава пятая
ПА ПУТИ К ВЛАСТИ
Когда к Тоётоми Хидэёси пришло известие о смерти Ода Нобува-
га, он находился с войсками далеко от столицы Киото, в западной
провинции Бнттю. Весть застала его в разгар военной кампании,
которую он вел против одного из самых сильных из остававшихся
противников Нобунага. Здесь, на западе страны, простирались об-
ширные владения могущественного феодального клана Мори.
В 1571 году, после смерти Мотонари, при котором этот феодаль-
ный дом достиг своего наивысшего расцвета, во главе клана встал
его внук Тэрумото.
Ода Нобунага не мог простить Тэрумото за то, что тот высту-
пил в защиту сёг,на Асикага Ёспаки, когда Нобунага посягнул на
незыблемые, казалось бы, основы привилегированной власти сёгу-
па. Тогда уже Нобунага решил силой оружия усмирить Двоевласт-
ного даймё, который навлек на себя подозрения п гнев. Он напра-
вил в район Тюгоку огромную армию под командованием наиболее
опытного и талантливого своего военачальника Хидэёси. Однако
эти войска встретили упорное сопротивление армии Тэрумото и
преданных ему феодалов. Хидэёси вынужден был обратиться к По-
бунага с просьбой прислать свежие подкрепления. Но вместо ожи-
даемого оп получил печальную весть о гибели Нобунага.
Это известие принес в Такамацу, район боевых действий, гонец,
специально направленный Акэти Мицухидэ к Мори Тэрумото с се-
кретным посланием. Собственно говоря, оно было адресовано пе
прямо Мори Тэрумото, а его дяде Кобаякава Такакагэ, который на-
ходился в провинции Бнттю, где шли бол с войсками Хидэёси.
Акэти был абсолютно уверен в том, что содержание его послания
тут же станет известно Морп. В письме с нескрываемой радостью
сообщалось о том, что 1 июня в Киото были убиты Нобунага и его
старший сын и что тем самым он, Акэти Мицухидэ, осуществив во-
лю и давнишнюю мечту сёгуна, создал возможность вновь поднять
его знамя. Речь шла о свергнутом Ода Нобунага сёгуне Асикага
Ёспаки, с которым Мори Тэрумото находился в весьма дружествен-
ных отношениях и который укрывался в его владениях, в местечке
Томо провинции Бпттю, где как раз в то время, как говорилось в
111
письме, «Хасиба Тпкудзэн-но нами», т. е. «Хидэёси творил бесчин-
ства». В письме упоминались три феодальные фамилии — Мори,
Ёсикава и Кобаякава,— на лояльность и поддержку которых, оче-
видно, рассчитывал Акэти Мицухидэ, планируя и осуществляя
свой заговор
Вестник появился в Такамацу 3 июня 1582 года. Как свиде-
тельствуют источники, стояла темная ночь. Гонец, который плохо
ориентировался в незнакомой ему обстановке, сбился с пути и ока-
зался в расположении войск Хидэёси. Оп был задержан, и у пего
обнаружили упомянутое выше секретное письмо, из которого Хи-
дэёси, собственно, и узнал о событиях в столичном храме Хоннод-
зи. Существует, однако, и другая версия, согласно которой к Хпдэ-
ёси кем-то из сторонников Нобунага был послан гонец. Японский
историк Такаянаги Мицутоси, специально изучавший этот период
деятельности Тоётоми Хидэёси, тщательно проанализировал и сопо-
ставил разные по характеру и времени появления источники, в ко-
торых в той или иной связи упоминаются эти события. Автор до-
пускает как реально возможные обе эти версии. Для него важно пе
кто первым сообщил эту новость Хидэёси, а когда именно ему ста-
ло известно об этом. На основании изученных документов он счи-
тает вполне доказанным и точно установленным, что Хидэёси уз-
нал о случившемся вечером 3 июня 1582 года. Это подтверждается,
пишет Такаянаги, также письмом самого Хидэёси, написанным
спустя восемь лет после этих событий (20 мая 1590 года) и адресо-
ванным двум его вассалам — Асано Нагамаса и Кимура Хптатпно-
сукэ. В этом письме говорится, что он, Хпдэёси, узнал о смерти Ода
Нобунага вечером 3-го числа2.
В тот момент, когда было совершено нападение на храм Хопно-
дзи, в котором остановился на ночлег Ода Нобунага, все его бли-
жайшие соратники и сподвижники находились далеко от столицы
и не могли поэтому быстро прийти ему на помощь. На это, соб-
ственно, и рассчитывал Мицухидэ, выбирая время для мятежа.
Токугава Иэясу в кругу своих друзей осматривал достоприме-
чательности города Сакаи и проводил время эа чайной церемонней,
большим любителем и топким ценителем которой он был. Нигде,
как в Сакаи, где проживали известные мастера по приготовлению
этого бодрящего напитка и где особенпо тщательно соблюдались и
старательно оберегались традиции и нормы японского чаепития,
нельзя было по-настоящему насладиться строгой простотой и утон-
ченной изысканностью этого нового для Японии обряда.
Получив сообщение о том, что Ода Нобунага прибыл в столицу,
Токугава Иэясу тут же выехал из Сакаи п направился в Киото,
чтобы встретиться со своим высокопочитаемым лидером и верпым
другом. Однако, уже находясь в пути, он узнал о несчастье, кото-
772
рое произошло в храме Хоннодзи3. В первый момент, как утвер-
ждают некоторые авторы, Токугава Иэясу готов был немедленно
вступить в столицу и принять неравный бой, чтобы отомстить за
Нобунага, хотя располагал лишь небольшими силами. Согласно
тем же источникам, он собирался даже совершить харакири в од-
ном из буддийских храмов, но по настоянию своего ближайшего
окружения вынужден был отказаться от этих мыслей. Подобные
утверждения вряд ли соответствуют истине. Как считает Кувата
Тадатика, один из крупнейших специалистов в этой области, по-
добные версии являются не более чем плодом творческой фантазии
тех ученых, которые, желая приукрасить личность Токугава Иэя-
су, сознательно пошли на искажение фактов, чтобы представить
его как натуру самоотверженную и благородную 4.
Согласно одной из версий, Токугава Иэясу оказался в то время
в Сакаи не случайно, а в результате интриг Акэти Мицухидэ, ко-
торый убедил Нобунага в том, чтобы тот посоветовал Иэясу совер-
шить поездку в Осака и Сакаи, где бы он мог хорошо отдохнуть и
приятно провести время. Такой ход событий вполне соответствовал
заговорщическим замыслам Акэти, отдававшего себе ясный отчет
в том, что столь надежного и могущественного союзника Нобунага
в момент совершения заговора лучше держать вдали от его владе-
ний и подальше от Нобунага 5.
На самом же деле Токугава Иэясу, которого действительно со-
провождал небольшой отряд телохранителей, узнав о том, что про-
изошло в столице (об этом подробно рассказал ему богатый купен,
из Киото по имени Киёнобу, когда Токугава со своей свитой при-
был в местечко Иимори в провинции Кавати), решил, чтобы не
оказаться в критическом положении, немедленно вернуться в свои
владения на востоке страны. Для этого оп избрал кратчайший, хо-
тя и не самый безопасный южный путь, пролегавший через про-
винции Ига и Исэ, которые были охвачены крестьянскими восста-
ниями и где к тому же орудовали многочисленные банды разбой-
ников. Следовавший вместе с ним, ио ехавший чуть поодаль близ-
кий друг Токугава Иэясу Анаяма Байсэцу был по дороге убит. Са-
мому Токугава Иэясу удалось с помощью местных проводников
благополучно добраться до своего замка Окадзаки в провинции
Микава.
4 июня, на следующий же день по прибытии в свой замок,
Токугава Иэясу двинул войска на столицу. 19 июня, когда он до-
стиг провинции Овари, пришло известие от Хидэёси, сообщав-
шего о том, что в битве при Ямадзаки армия Акэти Мицухидэ
полностью разгромлена. Токугава Иэясу ничего не оставалось, как
вернуться назад.
Далеко от столицы находились и другие верные Нобупага вое-
213
начальники. Сибата Кацунэ, наиболее близкий п преданный ему
военачальник, который к тому же был опорой семьи Нобунага, уча-
ствовал в военных действиях против крупного феодала Уэсуги Ка-
гэкацу в провинции Эттю на севере Хонсю. Еще дальше, в провин-
ции Кодзукэ, воевал Такигава Кадзумасу, один из ближайших
вассалов Нобунага. Другой влиятельный сподвижник Нобунага,
Нива Нагахидэ, вместе с младшим сыном Ода Нобунага, Нобутака,
находился в Осака, где они готовили армию для похода на остров
Сикоку в целях усмирения крупного феодального магната Тёсо-
кабэ.
Несмотря на то что все основные соратники Ода Нобунага на-
ходились далеко от места разыгравшейся трагедии, Акэти Мицу-
хидэ тем не менее опасался, что, узнав о случившемся, они в лю-
бой момент могут появиться с войсками в столице. Поэтому он
принял ряд мер предосторожности, в частности направил своих
посланцев к наиболее сильным противникам Нобунага.
Вполне резонно предположить, что это входило в план загово-
ра, который вынашивал Акэти. Важно было не только правильно
выбрать момент для нанесения решающего удара, но и склонить на
свою сторону возможно более широкие силы антинобунаговской
оппозиции. Одному Акэти вряд ли удалось бы овладеть положени-
ем. Слишком грозными были его соперники в лагере Нобунага.
Естественно, что он мог рассчитывать прежде всего на поддержку
тех феодальных князей, которые открыто враждовали с Нобунага.
Из них наиболее влиятельными были Мори и Уэсуги. Именно они
оттягивали на себя главные силы Нобунага, которыми командовали
Хидэёси на западном и Сибата на северо-восточном фронтах. Этих
наиболее опытных и преданных Нобунага военачальников больше
всего боялся Акэти. Желая сковать силы Хидэёси и Сибата, он в
первую очередь направил своих гонцов именно к Мори и Уэсуги,
пытаясь заручиться их поддержкой и объединенными усилиями
одолеть главных соратников Нобунага 6.
Весть о гибели Нобунага была настолько неожиданной и так
ошеломила Хидэёси, что он долго не мог прийти в себя. Несколько
часов он провел наедине с собой, ясно не осознавая еще всего того,
что так внезапно обрушилось на его голову. Но постепенно он ов-
ладел собой и лихорадочно стал оценивать создавшуюся ситуацию,
размышляя над возможными последствиями дальнейшего хода со-
бытий.
В нем боролись два взаимоисключающих, по, очевидно, неиз-
бежных в подобных обстоятельствах чувства. С одной стороны,
он глубоко п искренне скорбел по поводу трагической и нелепой
гибели не просто своего авторитетнейшего руководителя, делу п
идеалам которого он был до конца предан. Для него Ода Нобунага
114
пыл той личностью, встреча и общение с которой открыли перед
ним возможность стремительного восхождения по иерархической
лестнице, он ясно осознавал, что в иной ситуации и мечтать не moi
бы об этом.
Хидэёси испытывал особую признательность и большую привя-
занность к Нобунага. Оп был возмущен и оскорблен предательст-
вом, совершенным человеком из их же круга, самим характером
убийства из-за угла, что противоречило натуре и убеждениям
Хидэёси, который при всей своей природной хитрости и ловкости
все же предпочитал открытую и честную борьбу. Все это рождало
в нем вполне понятную ненависть к убийце, естественное желание
отомстить за смерть своего предводителя, наставника и друга. Оп
считал это своим долгом.
С другой стороны, его не покидала мысль о том, что перед ним
неожиданно открылся путь к власти, появилась реальная возмож-
ность сыграть новую роль в судьбах своей страны, осуществит!,
планы и проекты, которые зрели в мечтах, по для осуществления
которых еще пе пришло его время. Действительно ли пробил его
час, готов ли он к новой и очень ответственной роли лидера, в
состоянии ли овладеть сложной обстановкой, сможет ли успешно
продолжить борьбу за объединение страны, так успешно начатую,
по далеко еще не завершенную Ода Нобунага?
Мысли теснились. Присущие Хидэёси самонадеянность и уве-
ренность в собственных силах сменялись растерянностью, несвойст-
венной ему робостью и тревогой. Не потому, что он боялся пред-
стоящего боя с Акэти пли сомневался в его исходе. Он был уверен
в своей полной победе. Его беспокоило другое. Он отлично понимал,
что среди сподвижников Нобунага были и другие полководцы, ко-
торые не с меньшим, а, быть может, с большим основанием, чем
он, могут и, очевидно, будут претендовать на роль преемника
Нобунага. И неизвестно еще, как они отнесутся к его, Хпдэёси.
претензиям на власть.
Мысленно он пытался представить себе настроение тех, кто
потенциально мог претендовать па власть, угадать возможные дей-
ствия с пх стороны. Прежде всего перед ним вставал влиятельный
и сильный Токугава Иэясу, который в последнее время очень сбли-
зился с Нобунага и к тому же в отличие от других приближенных
лиц обладал внушительной военной мощью. Какую позицию займет
он в этой сложной ситуации, что собирается предпринять?
Хпдэёси не мог, разумеется, знать, как именно сложатся и бу-
дут развиваться события, ясно представить себе не только все де-
тали, но даже контуры того здания, которое собирался возводить.
Хоть и радужной казалась вдруг открывшаяся перспектива, много
в ней было неизвестного и тревожного. Но в одном он нисколько
115
не сомневался: надо было действовать, притом быстро, смело и ре-
шительно, чтобы никто, ни враги, ни друзья, не смог опередить его
и раньше овладеть положением. Он принял вызов п смело двинулся
навстречу неведомым силам и подстерегавшим его повсюду все-
возможным опасностям.
Тщательно обдумав план действий, Хидэёси поздно ночью вы-
звал к себе преданных ему военачальников, сообщил им о событиях
в столице и велел высказать свое отношение к случившемуся. Не-
ожиданность этого тревожного известия повергла всех в состояние
полной растерянности и смятения. Понурив головы, военачальники
застыли в скорбном оцепенении. Молчание нарушил Курода Ёсп-
така, один из ближайших сподвижников Хидэёсп. Это был опыт-
ный военный и ловкий политик. Он не раз участвовал в боевых
сражениях на стороне армии Нобунага, в одном из них получил
серьезное ранение в ногу и па всю жизнь остался хромым. К концу
жизни Курода Ёситака принял христианство, был крещен и на-
речен Симоном7. Он умер в 1604 году в возрасте 57 лет и похо-
ронен в церкви города Хаката.
Видя скорбное лицо Хидэёси, сообщившего присутствующим
печальную весть о гибели Ода Нобунага, Курода Ёситака8 бук-
вально ползком приблизился к своему господину, волоча больную
ногу, и стал увещевать того, говоря, что самим богом ниспослано
ему стать владыкой всей страны.
На этом своего рода военном совете было решено заключить
перемирие с Мори и немедленно готовить войска к походу на сто-
лицу. В тот же день начались мирные переговоры. Главной фигу-
рой на переговорах был Курода Ёситака, который от имени Хидэё-
си фактически диктовал условия перемирия. Он заявил, что Хидэё-
си готов снять осаду замка Такамацу и спасти жизнь находившим-
ся там воинам Мори, если владельца этого замка Симидзу Мунэ-
хару принудят совершить самоубийство 9.
Пребывая в полном неведении о мятеже Акэти, Мори ничего
не оставалось, как принять условия перемирия, тем более что
Хидэёси усилил натиск на замок Такамацу, принуждая его за-
щитников к прекращению всякого сопротивления. Этот замок и его
гарнизон уже длительное время находились в осаде. Однако все по-
пытки Хидэёси взять замок приступом не имели успеха. Тогда было
решено соорудить дамбу высотой около 6 м, которая возвышалась
бы над замком, расположенным на невысоком холме и с трех сторон
окруженным непроходимыми болотами. Искусственно созданное
огромное водохранилище, заполненное водами протекавшей рядом
небольшой речушки и обильными ливневыми дождями — был как
раз сезон дождей,— угрожало затопить осажденный замок и всех
его обитателей. Перед лицом этой опасности гарнизон замка капи-
116
тулировал, а его владелец Симидзу Мунэхару покончил Жизнь са-
моубийством.
Мори Тэрумото узнал о гибели Ода Нобунага лишь через сутки
после того, как соглашение о перемирии было подписано. Некото-
рые биографы Хидэёси утверждают даже, что он лично сообщил
новость Мори. Однако с этим вряд ли можно согласиться, ибо такая
точка зрения противоречит всему психологическому настрою Хидэ-
ёси в тот момент, образу его мыслей и характеру предпринятых им
действий. Хидэёсп как раз важно было скрыть известие не только
от врагов, но и от друзей. К тому были серьезные причины.
Во-первых, необходимо было выиграть время. Фактор времени
в той ситуации мог оказаться решающим, и Хидэёси прекрасно это
понимал. Во-вторых, известие о смерти Нобунага могло активизи-
ровать действия его противников, склонить колеблющихся феода-
лов на сторону Акэти Мицухидэ. И, в-третьих, если бы Хидэёси
сразу сообщил Мори правду, вряд ли последний так быстро пошел
бы на заключение перемирия, тем более на условиях, пе очень-то
выгодных ему. Без такого мира Хидэёси лишался свободы действий
для своей армии.
То, что дело обстояло именно так, подтверждает одно из писем
Хидэёси, которое он направил владельцу замка Ибараки в провин-
ции Сэтцу Накагава Киёхидэ. Это письмо датировано 5 июня
1582 года, т. е. написано ужо после того, как Хидэёсп стало извест-
но о событиях в храме Хоннодзи. Тем не менее автор его намерен-
no рисует искаженную картину того, что произошло в столице.
Он пишет, в частности, что Нобунага и его старшему сыну Нобу-
тада удалось выйти из окружения и благополучно добраться до
местечка Дзэдзэ в провинции Оми. Лишь в одном месте письма
Хидэёси говорит правду, сообщая своему адресату, что в тот мо-
мент, когда писал письмо, он, Хидэёси, находился на пути в замок
Химэдзи
Мори, узнав о смерти Нобунага, понял, что был обманут Хидэ-
ёси. Некоторые советники Мори предложили аннулировать согла-
шение о перемирии, поскольку они были введены в заблуждение,
и немедленно организовать преследование войск Хидэёси. Однако
главный советник феодального дома Мори, дядя Мори Тэрумото —
Кобаякава Такакагэ п, настоял на том, чтобы Мори отказался от
этой бесплодной затеи.
Тем временем Хидэёси во главе своего войска стремительно
продвигался но направлению к Киото. Он надеялся застать убий-
цу еще в столице и поэтому останавливался только на редкие при-
валы, чтобы пополнить запасы продовольствия и напоить лошадей.
Об этом походе Хидэёси сложено немало различных легенд, в
которых правда тесно переплелась с вымыслом. Вот одна из них.
117
Хидэёси так спешил, не заботясь о собственной безопасности,
что пс заметил, как в одиночестве вырвался вперед, оторвавшись
от следовавшего за ним эскорта. На подступах к столице, в районе
города Амагасаки, он повстречал группу людей в крестьянских
одеждах, которые ремонтировали дорогу. Поравнявшись с ними,
Хпдэёси сказал торжественным тоном: «Работайте. работайте,
друзья мои. Недолго осталось вам страдать. Скоро я облегчу вашу
горькую участь».
Не успел он произнести эти слова, как раздался звук рожка
и словно из-под земли выросли вооруженные воины, которые на-
ходились, очевидно, в засаде. Опи стремглав выбежали па дорогу,
окружили Хпдэёси и обнажили мечи. Один из них повелительным
топом сказал: «Повинуясь приказу сёгуна Мпцухпдэ, мы прибыли
сюда за твоей головой».
Изумленный таким оборотом дела, Хпдэёси посмотрел вокруг,
пытаясь понять, что же происходит, и соображая, что ему следует
предпринять. Метрах в трехстах оп увидел своего вассала Като
Киёмаса, по путь к тому преграждали вооруженные люди, кото-
рые стекались со всех сторон. Вдруг Хидэёси заметил узенькую
тропинку, пролегавшую в рисовом поле, и во весь опор поскакал
туда. Он проделал это так стремительно, что никто не успел даже
опомниться.
Тропинка вывела его к местному храму. Хидэёси быстро со-
скочил с коня, со всей силы вонзил нож в ногу загнанной лошади
и пустил ее навстречу своим преследователям. Лошадь в бешенст-
ве понеслась, врезалась в толпу воинов, раня пх ударами копыт.
Напуганные и искалеченные воины бросились врассыпную.
Хидэёси, сбросив с себя доспехи, вошел в храм и пристроился
к священнослужителям, которые собирались принимать ванну.
После бани он обрил голову, переоделся в костюм священнослужи-
теля и уже никак не выделялся в этой толпе.
К тому времени подоспел Киёмаса, а вслед за ним появился и
Курода Ёситака с отрядом в несколько десятков человек. Опп на-
гнали страху на наемных убийц, разогнали их и уничтожили. Гла-
варь банды спасся бегством. Он вернулся к Акэти Мпцухпдэ, рас-
сказал о том, что произошло, и, как не исполнивший своего долга,
позорно покинув поле боя, покончил жизнь самоубийством.
Киёмаса и Ёситака ворвались в храм, разыскивая Хпдэёси. Они
с пристрастием допрашивали священнослужителей, но те были
крайне удивлены и ничего не могли пи понять, пн ответить. Тогда
вперед вышел сам Хидэёси в одеянии священнослужителя и. обра-
щаясь к своим воинам, сказал: «Полагая, что нельзя терять ни
одной минуты, чтобы быстрее отомстить за смерть нашего верхов-
ного правителя, я сам попал в затруднительное положение. Но бог
118
был милостив ко мне. Это мое избавление я рассматриваю как на-
граду за то, что мы собираемся уничтожить Мицухидэ». Солдаты
ответили, что до последнего дыхания готовы сражаться ради дела
своего предводителя и горят желанием как можно скорее атако-
вать врага. Ночь Хидэёси и его отряд провели в храме, а на следу-
ющее утро продолжили свой путь в столицу |2.
В этой истории достоверно, пожалуй, лишь то, что Хидэёси дей-
ствительно рвался в бой, не заботясь о собственной безопасности,
не останавливаясь пи перед чем, лишь бы скорее встретиться с
ненавистным врагом и уничтожить его.
Путь от Такамацу до замка Химэдзи Хидэёси проделал за один
день, преодолев расстояние примерно в 80 км. Это немалая для
тех времен скорость, если учесть, что поход проходил в ненастную
погоду: дул сильный ветер, и ливень не прекращался много часов.
В Химэдзи Тоётоми Хидэёси сделал короткую остановку. Надо было
собрать все войска, проверить военное снаряжение, пополнить за-
пасы продовольствия и фуража. Ои приказал раздать военачаль-
никам все хранившееся в его замке золото и серебро, а также рас-
пределить среди воинов весь запас риса. К такой мере почти всегда
прибегали японские полководцы, включая Нобунага, желая поднять
настроение и боевой дух армии перед решающим сражением, а
также после выигранной битвы, отмечая боевые заслуги своих
подчиненных и вознаграждая их за преданность сюзерену,3.
Как отмечают биографы Хидэёси, основываясь на источниках,
прибыв в свой замок Химэдзи, он наскоро принял ванну и вышел
в просторный зал, где собрались все его приближенные. Здесь про-
изошел примерно следующий разговор.
— Что же, на этот раз мы попытаемся сыграть по высокой
ставке,— сказал Хидэёси, обращаясь к Хори Хидэмаса, которого
прислал ему в помощь Ода Нобунага.
— Все этого желают. Есть хорошие шансы на выигрыш. И ве-
тер дует попутный, смелее поднимайте паруса,— ответил Хидэ-
маса, подлаживаясь к Хидэёси.
— Сейчас самое подходящее время. Важно не упустить удачу,
чтобы потом можно было по-настоящему насладиться цветением
вишни, — вступил в разговор Омура Есими.
— Наш господин выглядит несколько опечаленным,— заметил
Курода Еситака,— но беспокойство его напрасно, поскольку сама
судьба благоволит ему, хотя об этом не стоит говорить заранее.
Акэти открыл нашему господину путь к власти |4.
Этот хотя и несколько театральный разговор, по большей частп
придуманный, очевидно, автором одной из первых биографий Хидэ-
ёси, в общем и целом передает атмосферу, царившую в то время в
окружении Хидэёси, свидетельствует о его помыслах и настроении.
119
После небольшого отдыха Хидэёси с войсками двинулся дальше
на восток, к Киото. В провинции Сэтцу, на ближайших подступах к
столице, к нему присоединились войска младшего сына Ода Нобу-
пага — Нобутака и двух соратников Нобунага — Нива Нобухидэ и
Икэда Цунэоки.
Тем временем и Акэти Мицухидэ не сидел сложа руки, а гото-
вился к предстоящим битвам с теми, кто попытается отомстить за
Нобунага. Сразу же после событий в храме Хоннодзи Акэти двинул
свои войска в провинцию Оми с целью захвата замка Адзути —
главной цитадели Ода Нобунага. Ему удалось довольно легко пода-
вить сопротивление верных Нобунага сил и завладеть почти всей
провинцией Оми. 5 июня Акэти овладел замком Адзути и обосно-
вался в нем. Все находившееся в замке золото, серебро и другие дра-
гоценности он щедро раздавал своим сторонникам, желая еще боль-
ше укрепить их привязанность к себе. Отсюда, из замка Адзути, он
направил своего гонца в провинцию Этиго, к Уэсуги Кагэкацу, с
предложением о боевом сотрудничестве.
Однако план заговора, в который входило убийство не одного
Ода Нобунага, но и наиболее верных его сторонников, с самого на-
чала осуществлялся не так, как был задуман Акэти, и это не мог-
ло не тревожить его. По замыслу последнего вслед за Нобунага не-
обходимо было немедленно расправиться по крайней мере с двумя
самыми верными сторонниками Нобунага и наиболее опасными и
сильными противниками Акэти, а именно с Токугава Иэясу и Ха-
сиба Хидэёси. Что касается первого, то его должны были схватить
люди Акэти в районе Яманага в провинции Ига, через которую То-
кугава Иэясу возвращался из Сакаи в свои восточные владения, и
убить. Однако благодаря находчивости Иэясу и своевременной по-
мощи местных властей операция сорвалась. Не удалось Акэти взять
в клещи и Хидэёси, организовав атаку на его войска с запада сила-
ми Мори и с востока силами самого Акэти.
Обстановка складывалась неблагоприятно для Акэти. Пробыв
несколько дней в Адзути, он решил снова возвратиться в столицу,
чтобы заручиться поддержкой не только императора и духовенства,
но и простого люда 15 и попытаться собрать достаточно мощные
силы, которые были бы способны отразить атаки тех военачальни-
ков, которые сохраняли верность Нобунага и в любой момент могли
вступить в открытый бой с Акэти. Последний пе только нисколько
не сомневался в том, что ему не удастся избежать таких схваток, но
и активно готовился к ним.
Войска Хидэёси и Мицухидэ встретились лицом к лицу в райо-
не Ямадзаки, в 15 км юго-западнее столицы. Бой развернулся
12 июня 1582 года. Это было одно из крупнейших сражений того
времени. С обеих сторон в нем участвовало до 60 тыс. человек. Ар-
120
.мня Хпдэёси, включая войска присоединившихся к нему воена-
чальников из лагеря Нобунага, составляла примерно 40 тыс. вои-
нов, пз них 20 тыс. насчитывали его собственные войска. Армия
Мпцухпдэ была численностью примерно 16 тыс. человек, из кото-
рых 5 тыс. составляли его собственные войска, а остальные — вой-
ска его союзников 16. Разумеется, эти данные нельзя считать впол-
не достоверными. Тем не менее не вызывает сомнений тот факт,
что армия Хидэёси имела явное численное превосходство. Соотно-
шение численности противостоящих друг другу армий составляло
примерно один к трем в пользу Хидэёси.
Но не только это предопределило победный для Хидэёси исход
сражения. На его стороне был и ряд других преимуществ. Хидэёси
имел к тому времени уже довольно богатый опыт ведения крупных
боевых операций. Участвуя во многих сражениях, он проявлял
большую смелость, отвагу и находчивость, показал себя талантли-
вым военачальником, обладавшим выдающимися воеппо-оргапи-
заторскпми способностями и глубокими познаниями в области во-
енного искусства.
Что касается Мицухидэ, то на его счету пе было столь крупных
и блестящих военных побед, как у Хидэёсп, хотя и он считался не-
заурядным военачальником, отличавшимся высокими боевыми ка-
чествами и большим мужеством. Хидэёси был почти на десять лет
моложе Мпцухпдэ, что также давало ему определенное преимуще-
ство в боевых условиях. Хидэёси было тогда 46 лет, а Мицухидэ
шел уже 55-й год.
Все это, а также более высокий боевой дух армии Хидэёси, для
которой это было сражение ради отмщения врагу, совершившему
подлое убийство ее полководца, сыграли свою роль, дав боль-
шие преимущества Хидэёси.
В день битвы непрерывно лил дождь, хотя сезон дождей уже
прошел. Обе армии стояли лицом к лицу, не начиная серьезных
действий. Лишь к вечеру Акэти Мицухидэ силами своего авангар-
да предпринял наступление на правом фланге, продвигаясь к под-
ножию горы Тэннодзан. Замысел Мицухидэ состоял в том, чтобы
подавить немногочисленные, как ему казалось, силы противника
па его левом фланге, овладеть горой Тэннодзан, чтобы прикрыть
продвижение своих войск в узком ущелье, а затем уже попытать-
ся нанести решающий удар по главным силам Хидэёси.
Как отмечает Такаянаги Мпцутоси, некоторые японские авто-
ры, в особенности военные историки, изучая сражение при Яма-
дзаки, концентрируют внимание на овладении горой Тэннодзан,
ошибочно полагая, что успех боя целиком зависел от того, в чьих
руках окажется эта гора. Сам Такаянаги, ссылаясь на многие ис-
торические документы, оспаривает этот взгляд, считая, что, как
121
бы нп было велико с военной точки зрения значение захвата горы
Тэнподзан, не это решало исход боя. Не случайно во многих доку-
ментах, в том числе и в исторических материалах Хидэёси, в кото-
рых содержится описание данного сражения, о бое за овладение
горой Тэннодзан даже не упоминается. Что касается «Записок о
Тайко», то в них действительно много говорится о сражении за
овладение этой горой и сообщается, в частности, что вечером
12 июня войска Мицухидэ численностью в тысячу человек под ко-
мандованием Мацуда пытались захватить гору Тэннодзан, по были
разбиты частями, которыми командовал Хори, один пз воена-
чальников Хидэёси17.
Такаянаги ставит иод сомнение достоверность этого факта.
Столь большое внимание этому событию в «Записках о Тайко»
японский историк объясняет тем, что их автор находился па служ-
бе у Хори и потому решил прославить своего господина 18. Тако-
го же мнения придерживается и другой японский историк —
Эдзаки Сюннэй, утверждающий, что в исторических источниках,
заслуживающих доверия, о горе Тэннодзан вообще ничего не го-
ворится, поэтому, замечает он, история, расписывающая бой за
эту гору как решающий, от которого зависела победа пли пораже-
ние всего сражения при Ямадзаки, является чистой выдумкой 19.
Однако плану захвата горы Тэннодзан силами Мицухидэ не
суждено было осуществиться. Хидэёси разгадал этот замысел и
сам нанес мощный удар по левому флангу противника, окружил
его и перешел к генеральному наступлению по всему фронту. За
несколько часов жестокого боя Хидэёси наголову разбил войска
Акэти Мицухидэ, которые понесли большие потери: на поле бит-
вы остались тысячи убитых, и в их числе три военачальника20.
Сам Мицухидэ спасся бегством. Цуцуи Дзюнкэй, на поддержку
которого очень рассчитывал Мицухидэ, в последний момент изме-
нил ему и оставил поле боя. Его войска так и не приняли участия
в боевых действиях 21.
Разбитая и лишенная руководства, армия Мицухидэ, беспоря-
дочно отступая, разбрелась в разные стороны. Акэти Мицухидэ,
укрывшийся с небольшим отрядом в замке Сёрю, ночью покинул
его в надежде незамеченным добраться до своего замка в Сакамо-
то. Но по дороге он был схвачен и убит крестьянами. Его голову
по приказу Хидэёси выставили для всеобщего обозрения на разва-
линах столичного храма Хоннодзи в назидание врагам.
Одержав блестящую победу над Акэти Мицухидэ, Хидэёси
значительно укрепил свои позиции как полководец, стоящий во
главе победоносной армии, на деле доказав, что является факти-
ческим продолжателем того дела, за которое боролся п погиб Ода
Нобунага. Однако военные успехи необходимо было закрепить по-
122
литическими акциями, сосредоточить в своих руках всю полноту
власти. Это была нелегкая задача, тем более что главные претен
денты на власть из числа крупных военачальников, обладавших не
меньшими амбициями, чем сам Хидэёси, еще не сказали своего
слова.
Сибата Кацуиэ, находившийся в провинции Эттю, где он воевал
против феодала Уэсуги, узнав о смерти Ода Нобунага, тут же вы
ступил против Мицухидэ. Но не успел он добраться до провинции
Оми, как получил известие о том, что Хидэёси уже разбил армию
Мицухидэ. Таким образом, и этот военачальник, стоявший, пожа-
луй, ближе всех к Нобунага, оказался как бы «вне игры». Токуга-
ва Иэясу дошел с войсками лишь до провинции Овари, когда ему
сообщили, что враг повержен и в его помощи уже нет нужды. Ос
тальные военачальники Нобунага отстали от развернувшихся со-
бытий еще более значительно.
Спустя две недели после битвы при Ямадзаки, 27 июня 1582 го-
да, в фамильном замке Ода Нобунага Киёсу в провинции Овари,
откуда начиналась его военная и политическая карьера, проходи-
ло важное совещание, па котором присутствовали Хаспба Хидэёси,
Сибата Кацуиэ, Нива Нагахидэ и Икэда Цупэоки. Последний боль-
ше известен в японской истории иод именем Нобутэру.
Кто был инициатором созыва совещания? Не вызывает сомне-
ний, что им был либо Хидэёси, либо Кацуиэ. Но кто именно? Источ-
ники нс дают ясного ответа на этот вопрос. Некоторые авторы, на-
пример Дж. Сэпсом, полагают, что оно было созвано ио предло-
жению Хидэеси, который, находясь во главе победоносной армии и
воспользовавшись отсутствием Токугава Иэясу и других видных
военачальников, быстро созвал это совещание, чтобы решить проб-
лемы гражданской администрации22. Но чем же тогда объяснить,
что эти вопросы практически пе обсуждались на встрече?
По мнению ряда японских историков, совещание в Киёсу было
созвано по предложению Сибата Кацуиэ 23. Эта версия кажется нам
более правдоподобной. Дело в том, что Сибата Кацуиэ, который
ближе всех стоял к семье Ода Нобунага и имел большое влияние
на его сыновей, опасался, и пе без оснований, что Хидэёсп сможет
узурпировать власть, и поэтому намеревался как-то ему поме-
шать. Предлагая созвать эту встречу, он рассчитывал, очевидно,
что ему удастся если пе полностью оттеснить, то хотя бы сущест-
венно ограничить честолюбивые амбиции Хидэёсп. По существу,
это была единственная надежда и последняя возможность остано-
вить стремительное продвижение Хидэёси к ничем не ограничен-
ной власти.
Тот факт, что местом встречи был избран фамильный замок
Ода Нобунага, тоже говорит в пользу этой версии. Если бы инп-
циатором встречи был Хидэёси, то скорее всего он пригласил бы
ее участников в замок Химэдзи, куда возвратился после разгрома
войск Мицухидэ. Конечно, Хидэёси мог игнорировать эту встречу,
тем более что он мог догадываться о подлинных намерениях Ка-
цуиэ. И, несмотря на это, он все же принял его приглашение. По-
чему?
Это можно объяснить, с одной стороны, тем, что на стороне
Хидэёси были реальная сила и авторитет победителя, придавав-
шие ему полную уверенность, что, кто бы ни созвал это совеща-
ние, действительным хозяином положения на нем будет он, Хи-
дэёси. С другой стороны, как бы ни были велики его военные за-
слуги, он прекрасно понимал, что не может пока бросить вызов
всем сторонникам Нобунага, что могло лишь объединить всех про-
тив Хидэёси, значительно ослабив его позиции.
Центральное место на совещании, как и следовало ожидать,
занял вопрос о преемнике Ода Нобунага. Сибата Кацуиэ настаи-
вал на том, чтобы объявить законным наследником и продолжа-
телем его дела младшего сына Нобунага — Нобутака, который хотя
и был на несколько месяцев моложе среднего сына Нобунага —
Нобукацу, по имел перед ним то несомненное преимущество, что
лично участвовал в битве при Ямадзаки, мстя врагу за смерть отца.
Однако за этой рекомендацией отчетливо обнаруживалось плохо
скрываемое намерение Сибата Кацуиэ передать всю полноту вла-
сти младшему сыну Нобунага, с которым его связывали почти се-
мейные отношения, поскольку до достижения совершеннолетия
он фактически заменял ему отца, что по замыслу Кацуиэ, несом-
ненно, должно было укрепить его собственное положение и, наобо-
рот, ослабить влияние Хпдэёси.
Вполне естественно, что Хидэёси, без труда разгадавший не-
хитрый маневр Кацуиэ, не мог согласиться с его предложением и
лихорадочно обдумывал свое. Он ловко использовал ссору между
братьями, каждый из которых в предвкушении власти не хотел
уступать другому, и ссора грозила вылиться в открытую и непри-
миримую вражду. Когда страсти обоих братьев разгорелись и, ка-
залось, были накалены до предела, Хидэёси молча встал, не спе-
ша вышел в соседнюю комнату и вскоре вернулся назад, неся па
руках малолетнего внука Нобунага — Самбосп, которого, к удив-
лению всех присутствующих, тут же объявил единственным закон-
ным преемником Ода Нобунага.
Это решение Хидэёси было столь неожиданным, что никто сло-
ва не проронил в первый момент. Тем временем Хпдэёси спокой-
но, по уверенно продолжал настаивать на своем предложении,
проявляя при этом большую мудрость, дипломатическую хитрость
и умение играть на человеческих отношениях. За этим выбором
124
стоял не просто голый расчет Хидэёси на то, что при малолетнем
наследнике фактическая власть будет находиться в его руках, ибо
в военном отношении он значительно превосходил своих соперни-
ков. Из трех сыновей Нобупага Хидэёси больше всех любил стар-
шего — Нобутада. Эта любовь еще больше укрепилась, когда он
узнал о том, как стойко и храбро сражался Нобутада в осажден-
ном замке, оказывая упорное сопротивление войскам Акэти Мицу-
хидэ, несмотря на то что силы были слишком не равны. Перед тем
как н окончить жизнь самоубийством, как того требовал самурай-
ский кодекс, Нобутада вызвал к себе своего самого верного вас-
сала Маэда Гэпъп и приказал ему немедленно отправиться в замок
Гифу и перевезти оттуда жену и двухлетнего сына в замок Кие-
су24, где можно было укрыть их. Преданный вассал выполнил по-
следний приказ своего господина. Возможно, что любовь Хидэёси
к Нобутада перешла теперь к его малолетнему сыну — внуку Но-
бунага.
На совещании Хидэёси держался очень спокойно и уверенно.
Уверенность придавало ему положение победителя, а спокойствие
определялось удовлетворенностью, которое оп испытывал оттого,
что именно ему суждено было отомстить за смерть Нобунага и
разгромить Акэти Мицухидэ. Уже одним этим он, как ему каза
лось, заслуживал всеобщего почитания, повиновения и даже пок-
лонения.
И тем не менее его предложение было для всех присутствовав-
ших не только неожиданным, но весьма странным и нелогичным.
Видя, что его рекомендация не встречает полного понимания и
одобрения, Хидэёси пошел на новую хитрость: в самый разгар дис-
куссии он притворился больным и покинул зал заседания, чем
вызвал немалую растерянность участников и замешательство в их
рядах. Не желая дальнейшего обострения обстановки, Нива Нага
хидэ высказался в пользу предложения Хидэёси, и оно с молчали-
вого согласия остальных было принято25. Так трехлетний сын Но-
бутада — Самбоси, вошедший в историю под именем Ода Хидэно-
бу, был провозглашен законным преемником Ода Нобунага.
На совещании рассматривался вопрос и о некоторых владени-
ях Нобунага. Речь шла, по существу, о разделе территорий, нахо-
дившихся в его личном владении. Второй сын Нобунага — Нобу-
кацу к принадлежавшей ему ранее провинции Исэ добавил про-
винцию Овари. К младшему сыну Нобунага — Нобутака перешла
провинция Мино.
Больше всех приобрел сам Хпдэёси. К единственной провин-
ции Харпма, находившейся в его владении, он прибавил четыре
новые п стал теперь владетелем пяти провинций: Харима, Ямаси-
ро, Кавати, Авадзи и Тамба. Последняя до этого принадлежала
125
Акэти Мицухидэ. Правда, Хидэёси вынужден был уступить Ка-
цуиэ свой замок Нагахама в провинции Оми. Он пошел па это.
чтобы как-то сгладить напряженность в отношениях с ним. К тому
же в политическом отношении значение замка, хотя он и был рас-
положен недалеко от столицы, как и самой провинции Оми, пада-
ло. Столичная провинция Ямасиро, владельцем которой стал те-
перь Хидэёси, в новой ситуации имела куда большее значение,
поскольку главные политические события разворачивались в цент-
ре Японии.
Что касается остальных участников совещания, то они тоже
несколько расширили свои владения. Икэда Цунэоки, например,
получил Амагасаки в провинции Сэтцу. Ряд владений приобрели
также некоторые военачальники, участвовавшие в сражении при
Ямадзаки на стороне Хидэёси 26.
Пожалуй, единственное, о чем мог сожалеть Хидэёси, так это
о том, что не ему достался Осака. Оп перешел к молочному брату
Нобунага — Пкэда Цунэоки. И хотя Хпдэёси сам мечтал завла-
деть этим важным стратегическим пунктом, он не хотел, очевидно,
еще больше обострять и без того сложную обстановку, тем более
что соотношение сил, как справедливо замечает японский историк
Окамото Рёити, автор книги «Замок Осака», не позволяло ему
пока вести себя так, как хотелось бы27. Хидэёси, целиком погло-
щенный думами о предстоящих трудных военных сражениях и
политических битвах, хотел по возможности сгладить остроту раз-
ногласий и противоречий в собственном лагере и потому вынужден
был идти на некоторые уступки.
Таким компромиссом было, в частности, создание совета, со-
стоявшего из четырех военачальников — участников данного сове-
щания, на который возлагались политико-административные функ-
ции, связанные с управлением страной. По замыслу совет должен
был выполнять своего рода опекунские функции при малолетнем
наследнике. Однако решение о создании совета осталось чисто по-
минальным. Практического значения этот совет пе имел и ника-
кого влияния на политическую жизнь страны пе оказывал, да и
не мог оказать.
Разногласия в лагере сторонников Нобунага после совещания
в Киёсу не только не были преодолены, но еще больше обостри-
лись. Становилось все более очевидным, что борьба за власть уси-
лится. Но вряд ли кто-нибудь мог тогда предположить, что эти
разногласия так быстро перерастут в открытую борьбу и примут
столь острые формы. Не успели участники совещания разъехаться
по своим замкам, как стали поступать тревожные вести о том, что
Сибата Кацуиэ и оба сына Нобунага, недовольные решениями,
принятыми на совещании, замышляют что-то недоброе, чуть ли
126
не собираются объявить войну Хидэёси. Обстановка накалялась и
грозила вылиться в настоящую гражданскую войну.
В октябре 1582 года, спустя четыре месяца после гибели Ода
Нобунага, Хидэёси организовал пышные похороны его в столич-
ном храме Дайтокудзи. Похороны были чисто символическими.
Вместо останков Нобунага, тело которого дотла сгорело в храме
Хопнодзи, в гроб поместили вырезанную пз дорогой породы дере-
ва статую Будды. Гроб, обитый тонкой парчой, был установлен па
инкрустированном золотом и серебром паланкине.
Хидэёси шел за гробом, держа в руке обнаженный меч. Он
лично руководил траурной церемонией, придавая этому большое
значение. Организацией пышных, хотя п символических похорон
Хидэёси хотел выразить свое высочайшее почтение Ода Нобуна-
га, который был для него и господином и наставником. В то же
время это был хороший повод самому укрепиться в новом качест-
ве, продемонстрировать свою силу и реальную власть. Чем пыш-
нее, богаче и величественнее были похороны, тем значительнее и
влиятельнее должен был выглядеть пх устроитель — Хидэёси как
продолжатель дела Нобунага и его фактический преемник. Траур-
ный церемониал в столице по своей помпезности превзошел похо-
роны сёгунов.
На торжественно-траурной церемонии присутствовали чуть ли
не вся столичная знать, включая членов императорской семьи,
крупные даймё или их представители. На всем почти трехкило-
метровом пути следования похоронной процессии от храма Дай-
токудзи до Рэндайно, где, по буддийским обычаям, предали огню
деревянную статую Будды, олицетворявшую останки Ода Нобу-
нага, по обе стороны шпалерами расположилось 30 тыс. вопиов,
вооруженных пиками, луками и ружьямп. Охраной во время похо-
рон руководил младший брат Хидэёси — Хасиба Хидэпага. Для
увековечения памяти Ода Нобунага Хидэёси распорядился выде-
лить храму Дайтокудзи денег в количестве 1 тыс. гипсу, 10 тыс.
кан и 500 коку (или 75 т) рпса28. Император Огиматп посмертно
присвоил Ода Нобунага звание «главный министр» (дадзё-дай-
дзип) 29.
На следующий день после «похорон» Хидэёси покинул столи-
цу и отправился в свой новый замок в Ямадзаки. Очевидно, на
столь быстрый его отъезд повлияло то обстоятельство, что на «по-
хороны» не прибыли оба сына Нобунага, а также главный сопер-
ник Хидэёси — Сибата Кацуиэ. Их отсутствие было плохим пред-
знаменованием, предвещавшим что-то тревожное, хотя Хидэёси
еще не знал, что Кацуиэ и младший сын Нобунага - Нобутака
готовили против него заговор.
Описывая церемониал «похорон» Ода Нобунага, некоторые ав-
127
торы, например У. Денинг, утверждают, что на «похоронах» при-
сутствовал и Сибата Кацуиэ, который чуть ли не публично обви-
нил Хидэёси в узурпаторстве. По этой версии, когда один из бли-
жайших соратников Хидэёси, Маэда Гэнъи, собирался, обращаясь
к присутствовавшим в храме Дайтокудзи именитым гостям, зачи-
тать заранее подготовленный текст, в котором говорилось, что внук
Ода Нобунага — Самбоси является отныне законным преемником
Нобунага, а Хидэёси становится фактическим продолжателем его
дела, находившийся здесь же Сибата Кацуиэ воскликнул, что эта
роль по праву принадлежит сыну Нобунага — Нобутака, и никому
другому, а он, Кацуиэ, остается его истинным приверженцем и
покровителем. В этот момент, по словам У. Денинга, с левой сто-
роны храма послышался громкий и суровый голос Хидэёси, кото-
рый, держа на руках Самбоси, шел к алтарю. Приблизившись к
Кацуиэ, он посмотрел на него полными гнева глазами и оскорби-
тельным тоном спросил, какое он вообще имеет право подходить
к алтарю раньше его, Хидэёси. Сибата Кацуиэ не мог сдержать
охватившего его негодования и с возмущением ответил, что эта
его выходка является дерзкой30.
Несмотря на многочисленные подробности, с которыми описа-
на эта сцена, она мало убеждает, да и сам автор не очень-то ве-
рил в надежность этих свидетельств, хотя и утверждал, что опи-
рался на фактический материал, содержащийся в работах неко-
торых японских авторов и даже в источниках, например в «Запи
сках о Тайко». Однако тщательный анализ исторических докумен-
тов и их сопоставление, проведенные современными японскими
историками, не оставляют сомнений в том, что Сибата Кацуиэ, как
и оба сына Нобунага, вообще не присутствовал на этих символиче-
ских похоронах; в те дни они не были в столице, хотя в некоторых
источниках ошибочно указано, что Кацуиэ и оба сына Нобунага
участвовали в «похоронах» 31.
Если следовать логике развития событий после совещания в
Кпёсу, то Сибата Кацуиэ не должен был участвовать в меро-
приятии, организованном Хидэёси и проходившем под его эгидой,
ибо оно имело вполне очевидную цель: укрепить лидирующее по-
ложение последнего среди всех других сподвижников и соратни-
ков Ода Нобунага и тем самым продемонстрировать свою едино-
личную власть, с чем Сибата Кацуиэ никак не мог согласиться.
Последующий ход событий убедительно доказал это.
После совещания в Киёсу Сибата Кацуиэ вернулся в свой за-
мок в Китаносё в провинции Этидзэн, па севере Хонсю, и продол
жал открыто и резко критиковать Хидэёси, обвиняя его в узурпа-
торстве, своевольных и своенравных действиях, которые-де сеяли
семена раздора и вражды в лагере Ода Нобунага. Кацуиэ настраи-
128
вал против Хидэёси младшего сына Нобунага — Нобутака, укры-
вавшегося в отцовском замке Гифу в соседней провинции Мино,
всячески подогревая его честолюбивые амбиции.
К концу 1582 — началу 1583 года сложилась довольно широ-
кая коалиция против Хидэёси, ядро которой составили Сибата Ка-
цуиэ, Нобутака, а также покровитель второго сына Нобунага, Но-
букацу, Такигава Кадзумасу, находившийся в тот момент с вой-
сками на юге Хонсю, в провинции Исэ. Кацуиэ прекрасно пони-
мал, что собственными силами ему не совладать с Хидэёси, кото-
рый может быть побежден лишь объединенными усилиями всех,
кто был к нему настроен враждебно.
Большую ставку Кацуиэ делал на поддержку крупных феода-
лов противоположного лагеря, таких, как Тёсокабэ Мототика с
острова Сикоку, Мори Тэрумото, с которым Хидэёси установил пе-
ремирие, и др. Он надеялся также использовать в своих интересах
воинов-монахов буддийских монастырей, в частности из провин-
ции Каи, и даже крестьянские выступления, нацеливая их на борь-
бу против своих политических противников. Таким образом, ста-
вилось целью создать вокруг Хидэёси враждебное окружение, а
затем нанести ему решающий удар.
Разумеется, Хидэёси не знал всех подробностей существовав-
шего против него заговора. Но он, конечно, был далек от того, что-
бы благодушествовать, так как прекрасно понимал, что Кацуиэ и
его сторонники не сидят сложа руки, а накапливают силы и могут
попытаться выступить против него. Более того, Хидэёси сам ждал
удобного момента, чтобы навсегда покончить со своим постоянным
соперником Сибата Кацуиэ.
Вооруженное столкновение между Хидэёси и Кацуиэ уже нель-
зя было предотвратить, хотя внешне могло казаться, что с двух
сторон продолжали предприниматься усилия к тому, чтобы из-
бежать войны, и лишь стечение обстоятельств не позволило ре-
шить этот конфликт мирными средствами 32.
Не дожидаясь, пока Кацуиэ и его союзники предпримут воен-
ные действия против него, Хидэёси поспешил упредить врага. Свой
первый удар он решил нанести по главному опорному пункту про-
тивника, каковым был замок Нагахама в провинции Оми, который
по решению совещания в Киёсу перешел в собственность Кацуиэ
и теперь использовался как место концентрации его войск в непо-
средственной близости от столицы, а кроме того, обеспечивал по-
стоянную и надежную связь и взаимодействие с Нобутака и Кад-
зумасу. Хидэёси легко овладел этим замком, тем более что Кацуиэ
пе успел еще как следует укрепить его, а сосредоточенные там вой-
ска были немногочисленны. Таким образом, Сибата Кацуиэ ли-
шился важного опорного пункта.
Заказ 4409
129
В январе 1583 года Хидэёси во главе многотысячной армии
вступил в провинцию Исэ. После серии успешных военных опера-
ций он наголову разбил основные силы феодала Такпгава Кадзу-
масу, который вынужден был отступить и укрыться в своем замке
Куваиа, па севере этой провинции.
В разгар военной кампании в провинции Исэ Хидэёси получил
тревожное известие о том, что армия Сибата Кацуиэ продвигается
в направлении к столице и уже вступила в северную часть провин-
ции Оми. Для Хидэёси это было полной неожиданностью. Он нс
думал, что Кацуиэ может решиться на такой смелый, граничащий
с отчаянием шаг. Дело в том, что Хидэёси, готовясь нанести уп-
реждающие удары по основным союзникам Кацуиэ и его опорным
базам, рассчитывал на то, что последний, находясь в провинции
Этидзэн, будет сильно скован в своих действиях, поскольку глу-
бокие снега и сильные снежные заносы в это время года послужат
труднопреодолимым препятствием на пути продвижения его войск
к столице.
Однако резкое ухудшение военного положения союзников Ка-
цуиэ в провинции Исэ, где войска Такпгава Кадзумасу терпели по-
ражение за поражением, вынудило Кацуиэ принять срочные меры.
И он, не дожидаясь оттепели, двинул войска в направлении к сто-
лице. Его армия успешно преодолела большие снега и вступила па
территорию провинции Оми, оказавшись в непосредственной бли-
зости от позиций, которые занимали войска Хидэёсп. Почти одно-
временно с этим Нобутака, воспользовавшись отсутствием Хидэё-
сп, атаковал его замок в Огаки.
Складывалась очепь опасная обстановка, и Хидэёсп был вы-
нужден срочно покинуть провинцию Исэ, по завершив операцию
по полному уничтожению военной группировки Такпгава; он по-
спешно вернулся в своп владения, где разворачивались главные со-
бытия.
Тем временем Кацуиэ, приблизившись па довольно близкое
расстояние к району расположения войск Хндэёси, искал слабое
звено в его обороне, пытаясь прорвать ее и углубиться на терри-
горпю противника, чтобы нанести удар одновременно с фронта и
гыла. В качестве такого слабого звена был избрал форт в Сидзуга-
|;н;э, местечке, расположенном севернее озера Бпва. Нс обошлось
при этом без предательства. Как считают некоторые авторы, Ямад-
зв (’шэп, комендант одной из крепостей, передал Кацуиэ сведения
<> состошпш оборонительных укреплений армии Хндэёси. Из этой
информации следовало, что хуже других был укреплен форт в
(In |.|угадак:). Поэтому именно здесь Кацуиэ решил прорвать обо-
рони i г. или,ю Липпи Хидэёси и попытаться вклиниться в располо-
л.гнпс противника33.
ГУ)
Кацуиэ направил в район Спдзугадакэ войска под командова-
нием своего племянника Сакума Морпмаса, который с марша ата-
ковал крепость. Немногочисленный ее гарнизон, нс выдержав на-
тиска, отступил, понеся большие потери. В бою был убит комен-
дант форта Накагава Киёхидэ.
Когда Хидэёси узнал о том, что войска Кацуиэ прорвали обо-
ропу и продвигаются в глубь его территории, он, верный своей так-
тике неожиданных и молниеносных ударов, с группой молодых са-
мураев ночью немедля двппулся к полю битвы, покрыв расстоя-
ние 50 км за пять часов 34.
Сражение при Сидзугадакэ произошло па рассвете 21 апреля
1583 года. Войска Хидэёси численностью до 20 тыс.35 нанесли мощ-
ный концентрированный удар по вклинившимся в глубь обороны
силам Моримаса, обратив их в беспорядочное бегство. Отборные
силы армии Кацуиэ потерпели сокрушительное поражение. Сам он
с остатками войск поспешил вернуться в свой замок в Кптаносё.
Вот как описывал это сражение находившийся в то время в
Япоппи португальский миссионер Луиш Фропш: «Войска провин-
ции Этидзэн (имеется в виду армия Кацуиэ.— А. II.), которые уча-
ствовали в сражении, сначала отступили в район горы Опва, где
разбили лагерь. Хаспба (т. е. Хидэёси.— А. И.) из своего замка
Кпномото направил против пих шесть тысяч солдат. Племянник
Сибата — Сакума, увидев это, тут же повернул обратно, чтобы
вступить с ними в бой. Это была жестокая бптва. Boii продолжал-
ся с рассвета до полудня. Обе армии убивали друг друга пиками.
Не ясно было, кто же одержит победу. Наконец Хасиба выставил
все остававшиеся в его замке войска, и тогда их общая числен-
ность достигла почти двадцати тысяч. Опп атаковали противника,
который был уя;е истощен, и разбили его. Отступая, противник ук-
рылся в густом лесу, и лишь изредка кое-где виднелось небольшое
число знамен. Спасая жизнь, воины побросали все свое оружие,
снаряжение и даже одежду» 36.
Наступавшая армия Хидэёси через три дня вошла в город Кп-
таносё и окружила замок, в котором укрылся Сибата Кацуиэ со
своими немногочисленными сторонниками. Обреченный па пора-
жение и поппмая бессмысленность дальнейшего сопротивления,
Кацуиэ решил покончить жизнь самоубийством. Но прежде чем
соблюсти этот самурайский обычай, он созвал всех находившихся
в замке своих вассалов и обратился к ним со следующими слова-
ми: «То, что мне пришлось отступить с поля боя и укрыться здесь,
в этом замке, не результат моей трусости. Так распорядилась судь-
ба. Если моя голова достанется врагу, если все мы, наши жены и
дети станем предметом надругательства со стороны врага, то тогда
имя п род Сибата навечно покроют себя позором. Следуя саму-
131
райским обычаям, я твердо решил покончить с собой, сжечь свое
тело, чтобы враг не мог даже видеть его.
Что касается всех вас, то, если есть хоть малейшая надежда
па то, что враг помилует вас, я искренне желаю, чтобы вы сохрани-
ли свои жизни» 37.
Не только его вассалы, но все те, кто находился в замке, вклю-
чая женщин и детей, заявили, что поступят так же, как и он, Ка-
цуиэ, и готовы отдать жизни за своего господина. Поблагодарив
всех за верность и преданность, Кацуиэ велел достать все припа-
сы и вина и организовать праздничный ужин. Началось настоя-
щее пиршество, словно отмечалась очередная крупная военная по-
беда. Несмотря на то что все окна и двери замка были наглухо за-
крыты, звуки музыки и многоголосый гомон разносились далеко
по округе, вызывая неподдельное удивление воинов Хидэёси, окру-
живших замок и готовившихся к его штурму. Это был пир обре-
ченных, находившихся в состоянии агонии, настоящий «пир во
время чумы».
Сибата Кацуиэ, обращаясь к своей жене Оити, которая при-
ходилась родной сестрой Ода Нобунага, настаивал иа том, чтобы
она вместе с детьми покинула замок. По свидетельству современ-
ников, это была необычайно красивая и благородная женщина.
Оити ответила решительным отказом. Кацуиэ и Оити были жена-
ты всего несколько месяцев. Он был ее вторым мужем. Едва Оити
исполнилось 15 лет, как ее старший брат Ода Нобунага, не спро-
сив ее согласия, выдал ее замуж за Асан Нагамаса, принадлежав-
шего к богатому феодальному дому Асаи. Но затем сам же объявил
войну этому дому. Отдавая свою сестру в жены представителю
влиятельного феодального дома, Нобунага, очевидно, преследовал
какие-то свои цели. Не только для Нобунага, но вообще для фео-
дальных домов в эпоху междоусобных войн было вполне обычным
заставлять жен шпионить за влиятельными мужьями в пользу сво-
его родового клана.
Ранний брак самого Нобунага тоже подтверждает это. Когда
Нобунага было 15 лет, его женили на десятилетней Нохимэ, дочери
крупного даймё из соседней провинции Мино. Вскоре после того
как Нобунага стал главой своего феодального клана, его жена ста-
ла замечать, что каждую ночь Нобунага па несколько часов уда-
лялся из спальни. Такое поведение мужа ей показалось странным.
Когда опа наконец решилась спросить его, чем все это вызвано,
Нобунага без обиняков ответил, что он вступил в тайный союз с
двумя влиятельными вассалами ее отца. Эти вассалы ночью долж-
ны убить последнего и подать условный сигнал, по которому вой-
ска Ода Нобунага вступят на территорию его феодального владе-
ния. Но так как он не знает, когда точно им удастся совершить
132
убийство, то вынужден каждую ночь в определенные часы сле-
дить, не появится ли сигнал. При этом с важным видом он напом-
нил Нохимэ об обязанностях и назначении жены, которая должна
во всем оберегать мужа и строго хранить поведанную ей тайну.
Хитрый Нобунага рассказал ей эту легенду, нисколько не сомне-
ваясь в том, что она обязательно передаст информацию о мнимом
заговоре своему отцу. И не ошибся. Владелец провинции Мино, по-
веривший словам дочери, приговорил к смерти ни в чем не повин-
ных двух преданнейших ему вассалов. Нобунага был доволен: ру-
ками отца жены были устранены опытные военачальники, что об-
легчило ему захват соседней территории38.
Выдавая сестру замуж, Нобунага, очевидно, тоже рассчитывал
заставить ее шпионить за его влиятельным соперником. Но Оити,
которая преданно полюбила мужа, не оправдала, видимо, всех на-
дежд своего брата. Когда войска Ода Нобунага напали на владе-
ния его феодального соседа, Нагамаса, который тоже очень любил
Оити, желая спасти ее и троих детей, отправил их всех к Ода Но-
бупага, а сам погиб, защищая свою землю. Незадолго до смерти
Ода Нобунага вторично выдал свою сестру замуж, на этот раз за
Кацуиэ, который был в два раза старше ее.
За свою короткую жизнь Оити дважды пришлось пережить тя-
желую и во многом сходную ситуацию. Разница состояла лишь в
том, что против первого ее мужа боролся ее родной брат, а теперь
над вторым ее мужем нависла угроза со стороны Хндэёси, друга и
соратника ее брата. И снова, как в свое время поступил Нагамаса,
ее второй муж, Кацуиэ, желая спасти ей жизнь и жизнь ее детей,
предложил ей покинуть замок и направиться к Хидэёси, который
хотя бы в память о Нобунага, конечно же, должен будет приютить
их. Но она и слышать не желала об этом. «Я должна была,— зая-
вила она Кацуиэ,— умереть еще тогда, когда погиб мой первый
муж. До сих пор мне стыдно за этот свой поступок. Могу ли я
дважды в своей жизни совершать одну и ту же ошибку. Ни за что.
Я принадлежу своему мужу и умру вместе с ним» 39
Сибата Кацуиэ не стал больше отговаривать Оити. Видно, счи-
тал он, им суждено умереть вместе. Однако детей они решили все
же переправить к Хидэёси. Оити собственноручно написала пись-
мо Хидэёси, в котором просила его приютить ее детей и по воз-
можности позаботиться об их судьбе. Старшая дочь Оити, которой
в то время исполнилось 16 лет и которая была так же хороша со-
бой, как и ее мать, и две ее младшие сестренки были спасены, и
пх судьба теперь целиком зависела от Хидэёси 40.
Когда все приготовления в замке были окончены, Сибата Ка-
цуиэ приказал поджечь разбросанное во всех помещениях сухое
свежее сено. Огненные языки поднимались высоко над замком, ос-
133
вещая ночное небо и нее ближе подступая к супружеской паре,
которая, обнявшись, сидела на иолу. Кацуиэ достал короткий са-
мурайский меч н резким ударом вонзпл его в полуобнаженное тело
любимой жены. Тем же мечом он хладнокровно вспорол себе жи-
вот крест-накрест. Пх примеру последовали и другие обитатели
замка. Всего в ту страшную ночь в замке Кптапосё покончило
жпзпь самоубийством более 80 человек41.
Так закончилась ожесточенная борьба за власть между Хидэёси
и Кацуиэ. Победа над Кацуиэ открывала перед Хпдэёси реальную
возможность установить свою единоличную власть в стране. В фи-
зическом устранении Кацуиэ Хпдэёси видел чуть ли не главное
условие установления своей верховной власти. О том, что дело об-
стояло именно так, можно с достаточным основанием судить по
письму, которое Хпдэёси в начале июля 1583 года направил глав-
ному советнику Морп Тэрумото — Кобаякава Такакагэ, с которым
он после заключения перемирия в Такамацу, в достижении кото-
рого Кобаякава сыграл важную роль, регулярно переписывался.
В этом письме содержится подробное описание последнего дня оса-
ды замка в Кптапосё. Хидэёси отмечает, что 24-го числа, в 4 часа
утра, его войска начали штурм замка, а когда в полдень его люди
ворвались в замок, то застали ужасающую картину: всюду лежали
тела людей, совершивших самоубийство. Всего они насчитали свы-
ше 80 трупов, включая жепщпн и детей.
В этом письме с поразительной откровенностью п прямотой
Хидэёси пишет: «Я был уверен, что если мы позволим Сибата пе-
ревести дух, то дело может затянуться надолго. II вдруг я поду-
мал, что пришло время решать, кто пз нас двоих будет править
Японией. Поэтому Тпкудзэн (так называл себя сам Хидэёси.—
А. II.) решил, что не будет ошибкой, если он пошлет своих людей
умирать во имя этой цели» 42. В заключение Хпдэёси сообщал, что
к 5 часам вечера с противником было покончено.
Завершилась еще одна битва, которую надо было выиграть, что-
бы укрепиться у власти. Хидэёси щедро наградил своих сторонни-
ков, способствовавших этой победе. Нива Нагахидэ был назначен
комендантом крепости в Китаносё. Ему передавались обширные
владения, принадлежавшие ранее Сибата Кацуиэ. Семь молодых
самураев, особо отличившихся в битве при Сидзугадакэ43, были
вознаграждены: каждому устанавливалось жалованье от 3 тыс. до
5 тыс. коку риса.
Разгромив войска Сибата Кацуиэ, Тоётоми Хпдэёси без труда
завладел соседними с Этидзэн провинциями Kara, Ното и Эттю,
которые распределил среди своих военачальников.
Зато суровая кара ждала тех, кто поддерживал Кацуиэ: млад-
шего сына Нобунага, Нобутака, Хпдэёси приказал выдворить пз
131
отцовского замка Гифу и поместить в один из монастырей в про-
винции Овари. Нобутака не выдержал такого позора и покончил
жизнь самоубийством. Такпгава Кадзумасу ничего не оставалось,
как полностью капитулировать перед Хидэёси и подчиниться его
власти. Что же касается «законного» наследника Ода Нобунага
малолетнего Самбоси, то Хидэёси переправил его в освобожденный
от Нобутака замок Гифу, установил ему годовом доход в 300 тыс.
коку и больше о нем ни разу не вспомнил.
Так закончилась многомесячная борьба между Хидэёси и Ка-
цуиэ, которая, возникнув как ссора двух соратников Нобунага, вы-
лилась в жаркую и жестокую схватку двух главных соперников в
борьбе за власть. Сражение при Сидзугадакэ не следует ограни-
чивать битвой в районе севернее озера Бпва. Это понятие, по су-
ществу, включает все военные действия этого периода, развернув-
шиеся на огромном пространстве в центральной части страны — от
провинции Исэ на юге острова Хонсю до провинции Этпдзэн на се-
вере, включая все центральные области, расположенные вокруг
столицы. В военные действия были втянуты огромные коптингеп
ты войск.
Если битва при Ямадзаки, хотя и имела важное политическое
значение, в военном плане носила локальный характер, то сраже-
ние при Сидзугадакэ как с военной точки зрения, так и в плане по-
следующего развития Японии имело исключительно важное зна-
чение. Победа Хидэёси в этой битве оказала весьма существенное
воздействие на социально-политические процессы в развитии этой
страны.
Сражение при Сидзугадакэ укрепило позиции Хидэёси и сто-
явших за ним сил. Теперь не только военная, но и политическая
власть была полностью сосредоточена в его руках.
И все-таки, хотя Хидэёси, одержав важную победу над своим
грозным соперником, мог, казалось бы, упиваться славой победи-
теля, на душе у него пе было спокойно. Нс только и даже не столь-
ко потому, что еще предстояли боевые схватки с сильными и мно-
гочисленными противниками, ибо процесс объединения страны,
начатый Ода Нобунага, был еще далек от завершения, но главным
образом потому, что в его собственном лагере оставались весьма
влиятельные и для него во многом загадочные фигуры, которые до
поры стояли в стороне и намеренно не участвовали в развернув-
шихся событиях, по которые не сказали еще своего слова и в лю-
бой момент могли заявить о себе, стать, может быть, самыми гроз-
ными его противниками. В эти дни Хидэёси все чаще и все тре-
вожнее думал о Токугава Иэясу.
Часть вторая
В ЗЕНИТЕ СЛАВЫ
•
Глава шестая
ЗАМОК В ОСАКА
Придя к власти и стремясь утвердить свое положение фактиче-
ского правителя страны, Тоётоми Хидэёси столкнулся с необхо-
димостью решить по крайней мере четыре неотложные задачи.
Во-первых, заставить всех влиятельных феодалов и военачаль-
ников в собственном лагере признать за ним верховенство и по-
ставить пх в полную зависимость от его ничем не ограниченной
власти. Держать в повиновении местных феодалов всегда было
одной из главных забот и трудных задач центральных властей;
136
Хидэёси прекрасно это понимал, тем более что некоторые из этих
феодалов лишь вынужденно подчинились ему и в любой момент
могли оказаться в стане его врагов.
Во-вторых, необходимо было вместо старого государственного
аппарата, который фактически не функционировал и с авторите-
том которого мало кто считался, создать новый орган государст-
венной власти, способный управлять делами страны. Важность
п срочность этих мер диктовались еще и тем, что сам Хидэёси,
целиком поглощенный подготовкой и проведением одной военной
кампании за другой, не мог повседневно заниматься государствен-
ными делами, которые были доведены до полного запустения.
В-третьих, особую озабоченность Хидэёси вызывало растущее
недовольство народных масс, прежде всего крестьянства, страдав-
шего от бесконечных междоусобиц, тяжкого феодального гнета,
самовластия феодалов и полного беззакония. Восстания крестьян
п городских низов становились таким же постоянным слагаемым
политической жизни Японии XVI столетия, как и гражданские
войны.
Последняя по счету, но пе по важности задача Хидэёси состо-
яла в том, чтобы форсировать процесс объединения страны, так
успешно начатый его выдающимся предшественником Ода Нобу-
пага и так внезапно прерванный неожиданной гибелью последне-
го. Большая часть территории страны находилась во владении мо-
гущественных феодальных князей, которые и не помышляли при-
знавать власть нового правителя.
Хидэёси прекрасно понимал, что одними репрессивно-кара-
тельными мерами, как бы жестоки и суровы сами по себе они ни
были, нельзя держать в узде не в меру эгоистичных и своеволь-
ных даймё, вовремя пресекать любую их попытку организовать
заговор или просто проявить неповиновение. Поэтому он проду-
мал целую систему мер, которые наряду с применением военной
силы дали бы возможность другими, более умеренными, «закон-
ными» методами добиться тех же результатов. Хидэёси оказался
куда более предприимчив и изобретателен, чем его учитель и на-
ставник Ода Нобунага, который отличался весьма крутым правом
и не терпел никаких компромиссных решений. На его фоне суро-
вость и жестокость Хидэёси порой не казались такими уж чрез-
мерными, из ряда вон выходящими. Для Ода Нобунага ничего не
стояло даже за небольшую провинность собственноручно убить
любого, кто хоть в чем-то перечил ему. Он не знал снисхождения
к людям.
Тоётоми Хидэёси в сравнении с ним выглядел иногда даже
сентиментальным, проявлял излишнюю лояльность не только по
отношению к подчиненным, но и по отношению к своим протпвпи-
137
кам. Ou мог великодушно щадить врагов, сохраняя им жизнь, ес-
ли, правда, верил, что они искрение признавали его власть над со-
бой. Так он поступил, например, с Мори, крупным владетельным
князем пз западных провинции Японии, с которым вел жестокую
борьбу, по затем они стали союзниками.
Из сказанного вовсе пе следует, что Тоётомн Хпдэёси был эта-
ким добрячком, гуманным правителем, который испытывал угры-
зения совести оттого, что так же легко и просто переступал через
законность и справедливость, как через трупы. Ничуть пе бывало.
Жестокость века органично соединялась в пем с суровостью и сви-
репостью его собственной натуры. И при всем том он, возможно,
лучше и острее других чувствовал и понимал, что и в самые труд-
ные н суровые времена нельзя властвовать над людьми, прибегая
к одним репрессиям и карательным мерам. Нужны н другие мето-
ды правления, которые гарантировали бы внутреннюю целост-
ность и политическую стабильность общества.
Среди этих мер важное место занимали реформы, которые при-
званы были значительно ослабить власть и влияние местных фео-
далов. Хидэёси постоянно и со всем тщательностью следил за
тем, чтобы ни одни феодал своими действиями пе мог нарушить
сложившееся в пользу Хпдэёси военпо-молптпческое соотношение
спл, чтобы никто пз даймё, признающих его верховную власть, пе
имел пи малейшей возможности поднять мятеж против него или
перейтп в стаи его врагов.
Прежде всего Хпдэёси решил перераспределить владения, при-
надлежавшие влиятельным феодалам, и тем самым оторвать их от
насиженных мест, где они успели укрепиться, создать опорные
базы п могли чувствовать себя достаточно уверенно и независимо,
давая волю своим амбициям. Эта мера преследовала цель поста-
вить крупных феодалов в условия, при которых исключалась бы
всякая возможность их самостоятельных действий. Отрываясь от
своих прежних владений, даймё теряли старые связи с местными
жителями, особеипо те, истоком которых нередко служили родо-
племенпые отношения и привязанности. Таким образом, феодалы
лишались поддержки местного населения, из которого формирова-
лись феодалыто-самурайскпе дружины.
На новом месте все приходилось начинать сначала, что требо-
вало немалых усилий и длительного времени. Па этом, собственно,
и строил свои расчеты Хидэёси, ужесточая систему управления
провинциями и контроля за деятельностью местных феодалов,
особенно в военно-административной области. Прибегая к насиль-
ственному переселению даймё, Хпдэёси строго, не считаясь ни с
высоким положением того пли ппого феодала, ни с его прошлыми
боевыми заслугами, карал каждого, кто пытался ослушаться. Этой
138
участи не изоежали даже те, кго получил владения из рук садки п
Нобунага в награду за верность и преданную службу *.
Одновременно Хидэёсп приказал ликвидировать замки феода
лов, эти опорные пункты, где концентрировались феодальные вой
ска и куда отовсюду стекались, спасаясь от жестоких притеснении
властей, огромные массы крестьян, ремесленников, разного иного
трудового люда. Он выдвинул обязательное условие: «В одной про-
винции — один замок». Па практике это означало, что каждому
местному даймё разрешалось отныне владеть только одним зам-
ком, что, несомненно, ослабляло военную мотць местных феодалов
и давало возможность установить более жесткий контроль за пх
деятельностью со стороны военной администрации Хидэёсп. II хо-
тя внешне мера выглядела вполне пристойной, пе ущемлявшей как
будто достоинство даймё и пе стеснявшей пх права, па самом же
деле опа ставила князей иод контроль, облегчая Хидэёсп органи-
зацию системы постоянной слежки за ними.
Если в одной провинции должен быть только один замок, при-
надлежащий местному феодальному властелину, то и в стране,
считал Хидэёси, следует иметь один главный замок, по такой, что-
бы он олицетворял собой могущество п величие повой власти,
представленной его личной диктатурой. Именно таким виделся
ему замок, который возвышался бы над всей страной как символ
силы и славы нового военного диктатора.
Местом для строительства был избран Осака. Выбор не был
случайным. Сыграло свою роль пе только выгодное географиче-
ское расположение города, места пересечения сухопутных п вод-
ных путей, но п близость моря, открывавшая прекрасные перспек-
тивы для развития внешних связей. На выбор именно этого края
повлияли, очевидно, и еще два немаловажных обстоятельства.
Здесь находился знаменитый храм Исияма секты Икко, при-
верженцы которой относили себя к чпслу самых верных и стойких
поклонников Будды. Основатель храма бонза Рэнънё был вось-
мым по счету настоятелем столичного храма Хонгандзп, считав-
шегося начиная с XIII века одним из влиятельнейших и могуще-
ственнейших буддийских храмов в Японии. После того как в кон-
це XV века было завершено строительство храма Исияма, который
являлся как бы филиалом, своего рода ответвлением храма Хоп-
гапдзп, Рэнънё перебрался па постоянное жительство в Осака и
стал настоятелем нового храма.
За короткое время вокруг храма Исияма возник настоящий го-
род, в котором селились главным образом последователи секты
Икко. К середине XVI столетия храм представлял собой грозную
силу, с которой вынуждены были считаться не только соседние
феодалы, но и центральная власть. Он располагал огромной по
139
тем временам армией. Храм и прихрамовой город были так хорошо
укреплены, что войска Ода Нобунага, который вел решительную
борьбу с буддийским духовенством, понесли тяжелые потери,
прежде чем им удалось сломить упорное сопротивление защитни-
ков храма, этого едва ли пе главного оплота буддизма в то время.
Целых десять лет понадобилось ему, чтобы подавить этот очаг оп-
позиции. Храм и расположенный вокруг него город были сожже-
ны дотла.
В том, что Хидэёси решил построить свой замок на том самом
месте, где некогда красовался знаменитый буддийский храм, был
заключен определенный смысл. С одной стороны, он хотел, очевид-
но, продемонстрировать свою верность идее и делу объединения
страны, свою непоколебимую решимость смести с лица земли всех
тех, кто попытается преградить ему путь к заветной целп. С дру-
гой стороны, Хидэёси намеревался лишний раз доказать, что для
пего все возможно и все доступно: воздвигаемый замок должен
был не только ни в чем не уступать буддийскому храму, которым
некогда любовались все, но и превзойти грандиозностью и велико-
лепием его и все то, что когда-либо сооружалось в Стране восходя-
щего солнца и что можно было лишь представить в воображении.
Выбирая Осака в качестве постоянной резиденции, обосновы-
вая здесь фактически повып военно-политический центр страны,
Хидэёси учитывал, очевидно, и то обстоятельство, что здесь нахо-
дилась одна из первых столиц древнего японского государства —
Панива, как в ту пору именовался Осака. Это поселение в устье
реки Ёдогава известно с конца IV века, когда император Одзпп
построил здесь первый в стране Ямато «город», в центре которого
возвышался императорский дворец, окруженный валами и рвамп 2.
Хидэёси рассчитывал на то, что выставляемая напоказ деятель-
ность, чуть ли не исторически обусловленная, должна была еще
больше укрепить его авторитет и популярность как ревностного
хранителя древних традиций и обычаев.
Связь с прошлым, стремление найти своим действиям истори-
ческие аналогии, оправдать собственные позиции ссылками на ис-
торические события и поведение выдающихся исторических дея-
телей — давняя японская традиция, прочно сохраняющаяся и в
наши дни.
Перед тем как приступить к строительству замка, Хидэёси ре-
шил переместить Икэда Цупэоки, во владение которого по реше-
нию совещания в Кпёсу переходил Осака и вся прилегающая к
нему территория, в другое место, в город Огаки. Это было сделано
под тем предлогом, что шло общее перераспределение владений
между феодалами, задуманное Хидэёси как мера по усилению пх
зависимости от его правительства.
НО
Строительство замка в Осака началось осенью 1583 года и осу-
ществлялось необычайно быстро. Уже к лету следующего года бы-
ли выполнены все основные фортификационные работы, что дало
возможность перевести туда, не дожидаясь полного завершения
строительства, ставку Хидэёси. Еще через год, в 1585 году, была
воздвигнута главная башня замка. Все строительство замка про-
должалось около трех лет. Таких сроков сооружения столь гигант-
ских по размерам замков и оборонительных укреплений япопская
строительная практика еще не знала.
Ежедневно па строительных работах было занято до 20—30
тыс. человек, которых направляли туда со всей страны. Каждая
провинция, находившаяся под властью Хидэёсп, должна была уча-
ствовать в этой гигантской стройке. В Осака доставлялись луч-
шие мастера, разнообразный строительный материал, рабочая си-
ла. Были мобилизованы знаменитые плотники, каменщики, кото-
рые сооружали для Ода Нобунага замечательный замок в Адзути.
Строительными работами руководил сам Хидэёси, проявивший не-
мало оригинальной выдумки и изобретательности. Оп весьма вы-
соко ценил это свое творение и очень гордился им.
При строительстве своего замка в Осака Хидэёси использовал
имевшийся опыт строительного дела, особенно опыт строительства
замка в Адзути, когда Нобунага имел возможность применить все
лучшее, чем располагала япопская строительная техника того вре-
мени, тем более что Хидэёси сам участвовал в строительстве того
замка, поэтому мог учесть положительные и отрицательные мо-
менты этого опыта. Хидэёси превзошел своего предшественника
как по части транспортировки огромных камней-блоков, так и по
размерам, качеству и темпам строительства.
Масштаб стройки, невероятно быстрые темпы, которыми ве-
лось строительство, сами размеры возводимого замка, его архитек-
тура и оборонительные сооружения — все вызывало удивление сов-
ременников, поражало воображение европейцев, которым довелось
видеть это удивительное для того времени сооружение. Даже сегод-
няшние посетители замка не перестают удивляться при виде кам-
ней-велпканов, из которых были сложены замок и крепостные
стены. Камень и раньше, хотя и ограниченно, применялся при
строительстве японских замков. Однако в таком количестве и та-
кого размера, как при сооружении замка в Осака, камень исполь-
зовался в Японии впервые. По существу, весь замок был сложен из
камня. Это был, пожалуй, второй случай за всю историю замкового
строительства в средневековой Японии после замка Ода Нобунага
в Адзути, целиком сооруженного из камня.
Сохранились свидетельства Луиша Фроиша, который, посетив
Осака и осмотрев замок, сделал 8 августа 1585 года следующую
141
запись в своем дневнике: «Тикудзэн-доно (так iiopryiальский
миссионер называл Тоётомн Хидэёсп.— А. И.) построил огромный
замок, в самом центре которого соорудил очень высокую башню,
вырыл ров, воздвиг крепостную стену и другие оборонительные
сооружения. Форт и башня имели ворота разных размеров, оби-
тые железом. В главной башне замка находилась его (Хидэёси.—
А. П.) резиденция, а также жилые помещения, предназначавшие-
ся для самых близких чиновников и служащих. Здесь же храни-
лись сокровища. Специальные помещения предназначались для
храпения боеприпасов и продовольствия.
С правой стороны часть дворца примыкала к степе старого
замка. Вместо с фортом и башней новый дворец представлял со-
бой великолепное зрелище, с которым ничто не может сравниться.
Особенно украшала замок величественная главная башня, кото
рая переливалась па солнце золотом и сияла еппе-зелепым цве-
том. Если смотреть па замок пздали, то он представлял собой еще
более величественное зрелище.
Внутри замка разбит сад, напоминающий паши сады, по этот
япоп'-кпй дворик был устроен с большим мастерством и изящест-
вом. Он украшен камнями, великолепными растениями и множе-
ством других естественных предметов.
В замке находится несколько очень красивых комнат, в кото-
рых совершаются трапеза и чайная церемония. Все они выходят
прямо в сад. В другой стороне сада возвышается еще одпо краси
вое строение, расписанное золотом. Отсюда открывается велико-
лепный вид па зеленые поля п красивые роки. Степы этих комнат
украшают картипы, многие из которых изображают сцепы пз ис-
тории Япопнп и Китая, а также великолепные японские пейза-
жи» 3.
По существу, это единственное дошедшее до пас подробное
описание замка, построенного Хидэёсп в Осака.
Как уже отмечалось, строительный материал поступал в Оса-
ка со всех концов страны. Особенно сложно было доставлять ка-
мень, требовавшийся в огромном количестве.
Трудно представить, как при тогдашней технике строители,
используя обычные веревки и бревна, транспортировали и уклады-
вали колоссальные камеппые монолиты весом в десятки и даже
сотни тошг. Японский историк Окамото Рёитп, работавший ряд лет
директором .замка-музея в Осака, специально изучал этот вопрос,
пытаясь уяснить весь процесс строительства, в особенности спосо-
бы транспортировки камня, его разработки па каменоломнях, ук-
ладки и отделки на строптельстве и т. д. Свои изыскания и рас-
четы оп изложил в книге «Замок в Осака» 4.
Автор пишет, что па место будущего замка со всех концов
142
страпы даймё, желая угодить Хидэёси, доставляли камни огром-
ных размеров. В основном камень добывали в горах провинций
Кавати и Харима, а также на островах Внутреннего Японского
моря, а затем водным путем доставляли на стройку. Но нередко
его везлп из более отдаленных мест. Кроме того, широко использо-
вались камень близлежащих буддийских храмов и монастырей,
надгробные плиты старых могил. В свое время так же поступал
Нобунага, когда возводил дворец для сёгупа Асикага Ёспаки в
Киото.
Самый крупный камень-великан («тако-пси», т. е. камень-
спрут) высотой 5,5 м и шириной 11,7 м, весом почти 140 т был
доставлен из провинции Будзэн па северо-востоке острова Кюсю.
С острова Сёдо во Внутреннем Японском море огромный камень,
размеры которого составили 5,5 X 14 м (вес около 130 т), отправил
на стройку верный вассал Хидэёси — Като Киёмаса, феодал пз
провинции Хнго, отсюда и название камня «Хпго-исп» 5. И сего-
дня эти камни-великаны стоят у входа на территорию замка как
безмолвные свидетели далекого прошлого, поражая наших совре-
менников грандиозностью сооружения, которое было воздвигнуто
40U лет назад.
Крупные камни перевозили в основном водным путем, для чего
использовали суда специальной конструкции. Камни пе грузили
па судно, а подвешивали толстыми веревками под днище судна,
представлявшего собой скорее широкий плот, который медленно
передвигался по воде. Иногда применялись лодки со специальным
отверстием в дппще. На носу и корме укреплялись концы тросов,
и па них подвешивали камень, который таким своеобразным спо-
собом передвигали по воде 6.
Иногда кампи больших размеров доставляли и посуху, для
чего использовали повозки, сделанные пз толстых бревеп. В ппх
впрягали по пескольку буйволов. Десятки людей помогали пере-
двигать повозки: один руками крутили огромные колеса, другие
тянули жерди, прикрепленные к основанию повозок, третьи тол-
кали повозку сзади.
Камень для строительства замка привозили в основном с не-
больших островов во Внутреннем Японском море, славившихся
гранитом. Бывали дни, когда в Осакскую бухту заходило до ты-
сячи судов, груженпых камнем. Вассалы Хидэёси, желая отли-
читься, доставляли на стройку камень самых диковинных форм и
размеров. Здесь было настоящее царство камней. В этом своеоб-
разном соревновании участвовали кроме уже упомянутого Като
Киёмаса такие известные сподвижники Хидэёси, как Курода Ёси-
така, Хосокава Тадаоки и др. Каждому из них был указан уча-
сток работы и вменялись определенные обязанности, связанные со
143
снабжением строительства необходимым материалом и рабочей
силой. По некоторым данным, в строительстве замка принимали
участие даймё из тридцати провинций1.
Разумеется, для сооружения такого огромного, сложного по ар-
хитектурным решениям замка необходима была довольно высоко-
развитая техника обработки кампя, его шлифовки, отделки. Кроме
того, при кладке стен важно было учесть такой новый фактор, как
появление и быстрое распространение огнестрельных орудий, что
заставило делать крепостные стены непробиваемыми для ядер —
в две-три кладки.
В качестве раствора для скрепления каменной кладки приме-
няли свинец. Обычно тщательно тесанные камни держались под
давлением собственной тяжести. В древности в некоторых стра-
нах, папример в Египте, при сооружении храмов каменные блоки
скрепляли скобами. В верхней части двух смежных камней, под-
лежащих соединению, вырезали по пазу, точно соответствовавше-
му каждой половинке скобы-лапы, туда вставляли скобу, как бы
застегивая смежные блоки на «крючки», и таким образом созда-
валась общая масса кладки, близкая к монолиту8.
При кладке стен замка в Осака в качестве такого соединитель-
ного «крючка» применялся, как сказано выше, свинец. Хотя при
кладке стен из огромных каменных глыб раствор не имел боль-
шого практического значения, ибо камни, хорошо отесанные, дер-
жались и сами по себе благодаря своей огромной тяжести, тем пе
менее для большей прочности щели между камнями трижды зали-
вали жидким свинцом. Кроме того, в двух рядом стоящих камнях
прорубали отверстия конусообразной формы, которые также за-
полняли жидким свинцом, служившим своеобразным строитель-
ным раствором. Так создавалась высокая прочность стен, которые
воспринимались как огромный монолит 9.
Замок занимал значительную площадь, в самом центре его воз-
вышалась главная крепость в виде высокой многоярусной башни.
Вся территория в два ряда была обнесена крепостными стенами.
Опоясывавший замок глубокий ров с водой служил еще одной обо-
ронительной линией.
Главная башпя сооружалась, очевидно, по образцу замка в Ад-
зути. Однако копия превзошла оригинал. Башня и в целом замок в
Осака оказались пе только гораздо более значительными по разме-
рам, по в архитектурном отношении и более совершенными. Замок
Хидэёси можно, пожалуй, считать высшим достижением замкового
строительства в Японии того времени. Главная его башня не сохра-
нилась, по если судить по дошедшим до пас схемам и планам, осо-
бенно по сохранившимся красочным изображениям внешнего вида
замка и некоторых деталей его внутреннего убранства, то можно

представить, какое это было великолепное сооружение — пе толь-
ко с точки зрения его военно-оборонительной мощи, по и по его
архитектурному оформлению.
Мощное гранитное основание замка в сочетании с выполнен-
ной пз дорогих пород дерева верхней его частью, двускатные кры-
ши оригинальной формы с причудливой резьбой, венчавшие каж-
дый из семи этажей-ярусов, придавали замку внушительность и
строгую красоту.
Верхний ярус банши, огражденный перилами, служил своеоб-
разной смотровой площадкой. Сюда любил взбираться Хидэёси,
любовавшийся открывавшимися отсюда бескрайними просторамп
страны, которая виделась ему объединенной и сильной под его
владычеством. Как писал Луиш Фроиш, Хидэёси любил показы-
вать гостям свой замок, которым очень гордился. «Он вел себя как
хороший проводник, показывая свой замок. Он привел нас на седь-
мой этаж. По дороге рассказывал о богатствах, которые находи-
лись па каждом этаже. При этом он говорил: „Компата, которую
вы здесь видите, наполнена золотом, а эта — серебром. Следую-
щее помещение заполнено кипами шелка и полотна, четвертое —•
одеждой, а в этих комнатах находятся дорогие мечи (катапа) и
оружие"» *°.
Как сообщают источники, весной 1586 года здесь побывал Ото-
мо Сорин, феодальный князь из провинции Бунго на Кюсю. Он
прибыл к Хидэёси с жалобой на притеснения со стороны более
крупного феодала Спмадзу, чьи княжеские владения занимали
большую часть острова. Он просил Хидэёси заступиться за него и
покарать слишком далеко зашедшего в своих действиях феодала.
Хидэёси пригласил Отомо подняться на верхний этаж замка и,
глядя оттуда вдаль, сказал: «Отсюда можпо видеть даже соседние
провинции и изучать их» ”.
Главная башня замка использовалась как наблюдательная
вышка, как командный пункт и как арсенал. В ней размещались
также жилые помещения. Кроме военного и иного служебного
назначения замки всегда олицетворяли собой мощь феодальных
властителей, особенно тех из них, кто выдвинулся па политиче-
скую арену в период междоусобных войн. В этом отношении за-
мок в Осака был особым. Он не только представлял собой непри-
ступную крепость, построенную по всем правилам военно-строи-
тельного искусства того времени, но и символизировал могущество
п величие нового правителя страны, вызывая чувство страха у лю-
дей, подчеркивая их ничтожность и немощность.
Вблизи главной башни замка находился красивый дворец, спе-
циально построенный для встречи высокого китайского гостя, ко-
торый должен был прибыть в Японию для ведения мирных пере-
745
говоров с Хпдэёси. Одпако в впсокоспый 1596 год в районе Кио-
то — Осака произошло сильное землетрясение, и дворец был пол-
ностью разрушен. Аудиенцию представителю минской династии
Хидэёси вынужден был давать в другом месте.
В дневниках и письмах европейских миссионеров, которым до-
велось видеть дворец, сохранились записи, па основании которых
можно предположить, что это было действительно уникальное со-
оружение. В зале, устланном тысячью татами, все сверкало, пере-
ливаясь яркими красками 12. По внешнему великолепию и роско-
ши обстановки дворец по уступал, очевидно, знаменитому Золото-
му павильону, который построил в Киото сёгун Асикага Есимицу,
правивший страной в конце XIV — начале XV века. Этому сёгуну
Хидэёси во многом подражал.
Но сутп дела, строительство громадного замка в Осака было
началом осуществления грандиозных планов покорения пе толь-
ко всей Японии, по и огромных территорий, лежащих далеко за
се пределами.
Замок в Осака при всей его грозной внушительности п строго-
сти внешнего вида был вполне приспособлен для приема знатных
гостей. Здесь часто устраивались пеобычайпо роскошные ппры и
всевозможные увеселения, проводились чайные церемонии.
Развлекались пе только в помещениях, специально предназна-
ченных для этих целей, по и па открытом воздухе, в великолепном
саду, искусно созданном на территории замка в полном соответст-
вии со всеми канонами японского дворпка, представляющего со-
бой сочетание естественной красоты живой природы и искусно
вписаппых в нее декоративных предметов. Европейцы, которым
довелось видеть сад в замке Хидэёси, были поражены его удиви-
тельной красотой. Некоторые из ппх отмечали в своих письмах,
что оп вполне может соперничать с лучшими европейскими парка-
ми и даже превосходит их. Вот как описывал его Луиш Фроиш:
«На территории этого нового замка разбит сад, который своей пре-
восходной композицией может конкурировать с нашими садами.
Естественный камень в сочетании с травой и аккуратно посажен-
ными деревьями вызывают приятное ощущение свежести и про-
хлады. В многочисленных и всевозможных естественных предме-
тах своеобразно отражается смена времен года». II далее: «Всю-
ду па территории сада размещены очень аккуратненькие чайпые
домпкп со своими крошечными двориками. Все это очень кра-
сиво, создает хорошее настроение, повышает жизненный то-
нус» 13.
Как бы продолжением замкового сада служила роща, вытянув-
шаяся вдоль всего холма, за стенами замка. Здесь, в этой рощице,
Хпдэёси любил прогуливаться, чтобы отвлечься от государствеп-
14G
iii.lv дел, а иногда, наоборот, иаедпие с собой обдумать новые
планы.
Японское искусство садов и парков, уходящее своими корнями
в глубокую древность, в XVI веке достигло небывалого расцвета.
Продолжая классические традиции японских садов, символически
отразившие отношение японца к природе как единому и неразрыв-
ному целому, части его собственного существования, садово-пар-
ковое искусство получило в то время дополнительные импульсы.
Опо становилось, в сущности, неотделимым элементом повой зам-
ковой архитектуры.
Именно в XVI столетни в период массового строительства фео-
дальных замков парки и сады составляли с замками единый архи-
тектурный комплекс. Отличаясь от старых, классических садов и
парков своей масштабностью, занимая большие территории, не-
редко включая в себя расположенные поблизости леса и рощи, они
начинают играть новую функциональную роль. Как п строгая ар-
хитектура замков, сады и парки, вобрав в себя почти все элемен-
ты классического японского садика, непременными атрибутами
которого кроме аккуратно высаженных небольших деревьев были
декоративный камень, мох, небольшой водоем, тоже становятся
более аскетичными и строгими в духе требований смутного вре-
мени. Пышные празднества и различные увеселительпые пред-
ставления, которые устраивались в парках и садах, праздное вре-
мяпрепровождение, беззаботное созерцание природы все чаще до-
полнялись более прозаическими делами, диктовавшимися суровой
военной обстановкой. Парки и сады уже пе только места отдыха
и развлечений. Здесь формировались воинские подразделения, сю-
да стекались княжеские войска пз других провинций, чтобы после
необходимой переподготовки и перегруппировки отправиться па
покорение чужих территорий. Здесь готовились и отсюда начина-
лись многие военные кампании.
Японские сады и парки феодальной эпохи ио своему внешне-
му виду, размерам, стилю и композиции в большой степени отли-
чались от европейских. Главное отличие японского сада от евро-
пейского состояло в том, что японский сад был разбит так, чтобы
казаться частью природы, а пе делом рук человека. Но можно ли
па этом основании утверждать, что японский сад и сад европей-
ский пе просто непохожи пли различны, но в значительной мере
противоположны по самой идее ,4.
Вряд ли следует говорить о противоположности и тем более
противостоянии европейского и японского садов.
Садово-парковое искусство па протяжении столетий и даже
тысячелетий отражало и выражало различные формы взаимодей-
ствия человека и природы, вырабатывая у него не только пред-
747
ставления об окружавшей его природе, по и определенное отноше-
ние к ней, стремление сделать ее естественной частью своего
бытия. В этом смысле сады и парки несли в общем и целом одина-
ковые функции, где бы человек пи жил: в Западной Европе, Рос-
сии или Японии. Как отмечал акад. Д. С. Лихачев, па Руси, па-
прпмер, монастырские сады в основном были такими же, как и на
Западе. Они располагались впутри монастырской ограды и изобра-
жали земной рай, эдем, а монастырская ограда — ограду райскую.
В райском саду должны были быть и райские деревья — яблони,
и випоградпые лозы (в разное время порода «райского дерева по-
знания добра и зла» понималась по-разному), в пем должно было
быть все прекрасно для глаза, для слуха (пение птпц, журчапие
воды, эхо), для обоняния (запахи цветов и душистых трав), для
вкуса (редкостные плоды). В пем должно было быть изобилие
всего и великое пазпообразие, символизирующее разнообразие и
богатство мира. Сады имели свою семантику, свое значение. Впе
монастырей существовали священные рощи, частично сохранив-
шиеся еще от языческих времеп, но освящеппые и «христиапизо-
ванпые» «явлением» в них иконы пли другим церковпым чудом15.
Эта характеристика во многом может быть приложима и к
японским монастырским или так называемым замковым садам
XVI века, с той лишь оговоркой, что в японских садах было, по-
жалуй, меньше разнообразия и изобилия, по больше строгой про-
стоты и символики. Богатство и мпоголикость мпра. сложное взаи-
модействие спл в природе японец мог вполпе осязаемо представить
пе обязательно с помощью реалий живой природы, по п благодаря
простым символам. Так, песок илп галька воспринимались его во-
ображением как водный источник, а небольшие по велпчипе кам-
пи символизировали суровую красоту гор пли скал. Определенным
образом подобранные и искусно выполненные многочисленные
элементы архитектуры сада (дорожки, мостики различной формы,
фонарики, ажурные ворота и беседки и т. д.) прпзвапы были со-
здать представления о сложных взаимосвязях в природе, о посто-
янном взаимодействии человека и окружающего его ландшафта.
Все это с большим мастерством и вкусом было выполнено в
саду Осакского замка.
Одной из примечательных особенностей этого замкового сада
были чайные домики, где Хидэёси любил проводить время за чаш-
кой чаю. Он был большим знатоком и топкпм целителем чайной
перемокни. Искусство чаепития имеет в Япоппи давнюю историю.
Примерно с IX века чай, ввезенный в Японию из Китая, стано-
вится излюбленным напитком императорского двора, придворной
аристократии, буддийских монахов. Разрабатываются даже особые
правила чайной церемонии, которая постепенно приобретает фор-
148
му своеобразного ритуала с сильно выраженной религиозной ок-
раской. Исторические источники сохранили упоминание о том, как
буддийский бонза Эйсай, живший в середине XII — начале XIII
века, пытался чаем исцелить сёгуна Мипамото Санэтомо, питав-
шего непомерную страсть к випу. Этот буддийский монах так ве-
рил в полезное свойство чая, что написал целый трактат на тему
«Целебное влияние чаепития», в котором, в частности, утверждал,
что «чай управляет пятью внутренними органами и изгоняет злых
духов», п давал рекомендации, как следует правильно приготов-
лять и употреблять этот напиток16.
Церемония чаепития, с такой тщательностью расписанная
Эйсаем, по существу, входила составной частью в буддийскую
службу п была рассчитана па то. чтобы, расширяя ряды поклоп-
ппков чая. приобщать пх к буддийской вере. В обществе знатных
особ чаепитию придавалась особая торжественность. В спепиально
отведенных для чайных церемоний огромных залах знатпые фео-
далы. удобно расположившись па устилавших пол тигровых или
леопардовых шкурах, с подчеркнутой медлительностью и нарочи-
той жеманностью попивали чай, вкусно приготовленный лучшими
мастерами.
В замке в Осака тоже существовал огромный, богато обстав-
ленный зал. где Хидэёси устраивал чаепитие для званых гостей.
Степы зала были увешапы картинами, дорогими мечами, различ-
ными изделиями из золота п серебра. Здесь же были расставлены
дорогостоящие чапттые сервизы, выполненные искусными мастера-
ми. Чанный сервпз и отдельные предметы, предназначенные для
чайной церемонии. считались чуть ли пе лучшим подарком, кото-
рый феодалы преподносили друг другу, демонстрируя тем самым
знаки особого внимания и высокого почтения.
Хотя при Хидэёсп чайная церемония, как и прежде, оставалась
в основном привилегией зпатп, тем по мепее именно при нем она
претерпела известную демократизапию: этот обычай постепенно
стал проникать в народную среду. Впервые за все время его су-
ществования в Япоппп Хпдэёси осепыо 1587 года организовал мас-
совое чаепитие в сосновом бору в местечке Китапо, недалеко от
Киото, на которое пригласил не только знатных особ, ио и просто-
людинов: торговцев, ремеслепппков. крестьян. Был даже издан
специальный указ, текст которого сохранился до наших дней.
В нем сообщалось о предстоящем грандиозном чаепитии; крупным
даймё и придворной зпатп предписывалось в назначенный срок
прибыть в указанное место, имея при себе все, что необходимо для
чайной церемонии. Каждому, кто попытался бы не исполнить дан-
ный приказ, грозило наказание в виде строгого запрещения когда-
либо впредь участвовать в чайных церемониях.
149
Как свидетельствуют исторические источники, в сосновый бор
сьехалось множество людей, начиная от очень знатных — членов
императорской фамилии и крупных феодалов — до простых смерт-
ных. Десять дней продолжался чайный пир. Наряду с добротны-
ми чайными домиками, отведенными для высоких особ, было вы-
строено множество простых палаток-шалашей, в которых распива-
ли чай простые люди. Почти в каждом пз таких импровизирован-
ных домиков побывал Хидэёси п выпил, как было им обещано, ча-
шечку чаю в компании со всеми.
Главным специалистом по части щ пгоговлепия чая и органи-
зации чайной церемонии был Сэп-по Рпкю, которого Хидэёси при-
гласил к себе в замок в Осака. Оп был родом пз Сакаи, города, где
культ чая был особенно распространен. Знатные феодалы со своей
многочисленной свитой приезжали в этот город, иногда пз отда-
ленных мест, специально для того, чтобы отведать ароматного чая.
приготовленного самим Сэп-по Рпкю пли по его рецептам. С его
именем связан пе только особый способ пршотовлеппя чая. Оп
выступил в то же время своего рода реформатором чайной цере-
монии.
Смысл новшества состоял в том. что основой своеобразного ко-
декса или правил чанной церемонии оп сделал ее простоту и до-
ступность. Сохраняя п оберегая уважительное отношение к старым
традициям, Рпкю, возвеличивая седую древность и почитание
предков, привносил уже и новые элементы, связанные прежде
всего с простотой нравов широких народных масс и жестокой бед-
ностью населения, переживавшего трудное время военной разрухи.
В культе чая он пытался как бы соединить воедипо вычурность
древних традиций, носительницей которых выступала придворная
аристократия, и безыскусность и строгую простоту жпзип парода.
Главную пдею, заложенную в чайной церемонии, Сэп-по Рпкю
определял двумя словами: «почитание и безмятежность». Правила
чайной церемонии, которые оп культивировал, пе менялись па про-
тяжении веков п в почти неизменном виде дошли до наших диен.
То, что Сэп-по Рпкю удалось осуществить своп замыслы, внести в
чайную церемонию элементы народной жизни, упростить ее и сде-
лать доступной для более широких кругов японского общества, в
том числе и для наиболее бедных слоев, объясняется по только
его реформаторскими способностями, по п суровостью самой об-
становки его времени и, конечно, покровительством Хидэёси, ко-
торый увидел в этих нововведениях еще одно средство усиления
своего влпяппя среди всего населения страны.
Рпкю изменил конструкцию чайного домика, уменьшил его
размеры и, что особенно важно, сделал вход в домик низким и
узким. Этим подчеркивалось, с одной стороны, определенное ра-
150
вопство всех в чайной церемонии: каждый, независимо от социаль-
ного положения и звания, должен был согнуться, проходя через
низкий вход, а с другой стороны, чанная церемония должна была
олицетворять мир и спокойствие, что было так необходимо в то
смутное время, и хотя бы па время освобождать человека от его
постоянных забот в трудной повседневной жизни, дать ему воз-
можность побыть паедппе с собой и пообщаться с природой. По-
строенный Рикю чайный домик имел такой узкий вход, что вхо-
дящий должен был спять меч и оставить его за порогом17.
Что же касается судьбы самого реформатора чайной церемо-
нии, то опа сложилась весьма трагично, что, в общем, тоже весьма
характерно для того жестокого века. Один пз самых приближен-
ных к Хидэёсп людей, пользовавшийся его полным доверием и по-
кровительством, Сэп-по Рикю по воле того же Хидэеси должен был
совершить самоубийство. Существуют разные версии о «провин-
ности» этого уже очень почтенного в то время старца, до такой
степени разгневавшего Хидэёси. Одна пз них гласит, будто Сэп-но
Рикю потребовал, чтобы па воротах буддийского храма Дайтоку-
дзи, па постройку которого оп сделал крупное пожертвование,
установили его деревянную статую. Каждый, в том числе сам
Хидэёси, направляясь в этот храм, должен был проходить под его
деревянным изображением. Это разъярило Хидэёси. Он усмотрел
в таком поступке дерзкий вызов себе.
В исторической литературе имеют хождение и некоторые дру-
гие версии, объясняющие причины столь резкой и неожиданной
перемены отношения Хидэёсп к своему давнему верному сторон-
нику и другу. Один утверждают, папример, что Рикю, пристра-
стившись к деньгам, начал усиленно обогащаться за счет своего
искусства приготовления чая. Торгуя чайными сервизами, оп,
зайдя слишком далеко, перешел все границы дозволенного и тем
самым навлек па себя гнев и возмущение Хидэёси. Другие пола-
гают, что причиной немилости послужил заурядный случай: Рикю
просто пе позволил своей дочери петь для наложниц Хидэёси 18.
Однако, каковы бы ни были истинные причины, побудившие
Хидэёси отказаться от услуг Рпкю, достоверно лишь то, что оп от-
кровенно и грубо презрел его, лишил пе только своего доверия, по
и прежнего высокого положения в обществе. Рикю вынужден был
возвратиться в свой родной город Сакаи, где пребывал в глубоком
раздумье над тем, что же, в сущности, произошло? Как повеству-
ют некоторые исторические источники, из многочисленных по-
клонников, учеников и последователей Рикю только двое, пе стра-
шась гпева Хидэесп и возможных репрессий с его стороны, отва-
жились проводить своего опального учителя |9. Правда, кое-кто пз
сострадания советовал ему пойти па поклон к Хидэёси и просить
151
у пего прощения. Но гордый и вольнолюбивый Рикю остался верен
себе и пе склонил головы перед всемогущим властителем. Он пред-
почел смерть унижению. В этом проявился пе только его сильный
характер, по и убежденность в своей правоте, ясное осознание
своей невиновности.
Многие современные японские авторы впдят в этом факте пре-
жде всего свидетельство крайней жестокости Хвдэссп, которая пе
имеет исторического оправдания, тем более что речь шла о чело-
веке сугубо мирной профессии. В то смутное и суровое время,
когда всюду бушевало пламя войны и каждый в любой момент
мог оказаться жертвой бесчеловечного обращения, крайней свире-
пости и жестокости, небольшая по размерам чайная комнатка, где
Сэп-по Рикю проводил чайпую церемонию, представляла собой
своеобразный микрокосм, в котором господствовали свои законы и
свои ценности. Главные атрибуты этого мира — скромность, про-
стота, миролюбие. Всякий, кто прпходил сюда, должен был за-
быть обиды и вражду, которые жгли его душу, п, расположившись
на матах-татами перед чашечкой с зеленым чаем, вести непри-
нужденную беседу о вещах, далеких от реальных забот и тревог.
Не раз Сэн-но Рикю прислуживал в чайных домиках не только
Хидэёси, но и многим его военачальникам, демопстрируя свое уме-
ние вкусно готовить ароматный чай и создавать атмосферу благо-
желательности и непринужденности. И в результате такой траги-
ческий финал: человек, жизненным кредо которого было хранить
мир, стал жертвой неоправданной жестокости и суровой беспощад-
ности. Даже в то время, когда жизнь любого человека мало что
значила и каждый мог лишиться ее в любой момент и по любому
поводу, факт самоубийства Сэн-но Рикю, к которому принудил его
военный правитель страны Хидэёси, потряс японское общество,
произвел на всех ужасное впечатление20. Тем более безрассудным
и чудовищным представляется этот поступок Хидэёси современно-
му человеку.
Хотя пышпые чайные церемонии устраивались в Осакском
замке часто, больше всего Хидэёси любил проводить время за чаш-
кой чаю в маленьких чайных домиках, выстроенных на террито-
рии парка. В окружении своих приближенных и наложниц он по-
пивал ароматный чай неторопливо, пребывая в хорошем располо-
жении духа и хоть на короткое время отвлекаясь от больших и
сложных государственных дел.
Любил Хидэёси проводить время и в кругу своих жен и много-
численных наложниц. Первую жепу Хпдэёси Китамапдокоро зва-
ли также Нэпэ, а одно время и Ёсико. Когда опи поженились, ей
было всего 13 лет, а Хпдэёси — 25. Хидэёси добился присвоения
11 эпэ придворного звания — сначала третьего, а затем и первого
152
ранга. Ее покои располагались в западной части Осакского замка.
После смерти Хидэёси новый правитель страны Токугава Иэясу
выделил ей «на булавки» 13 тыс. коку риса. Опа умерла в 1624 го-
ду в возрасте 76 лет и была похоронена в одной могиле с Хидэёси
на территории храма Кодайдзи21. По свидетельству некоторых ис-
точников, кроме законных жен у него было шестнадцать налож-
ниц22. Это были совсем молоденькие девочки в возрасте 12—13 лет,
девушки постарше и более зрелого возраста. Все они, как правило,
происходили пз знатных семей. Среди них были дочери таких
влиятельных феодалов, как, например, Маэда, Ходзё, Ямапа и
др.23. Положение наложницы при военном правителе страны пе
воспринималось как нечто предосудительное. На пего смотрели
как па положение фрейлины при императорском дворе. Более
того, отдавая свопх дочерей в наложницы Хпдэёси, влиятельные
феодалы испытывали даже радость, усматривая в этом возмож-
ность сближения с верховным правителем страны и упрочения
свопх позиций в политической структуре повой власти. Вместе с
тем родительское чувство иногда брало верх, и в глубине души
опи, очевидно, противились если пе самой системе наложниц, то
по крайней мере насилию, каким опа оборачивалась против них
самих и их детей. Однако реально опи мало что могли предпри-
нять.
Издревле существовавшая в Япоппи система паложппц, уни-
жая и оскорбляя человеческое достоинство, еще больше усиливала
и без того унизительное и бесправное положение жспщппы в
японском феодальном обществе. Опа имела, очевидно, свои отли-
чия, скажем, от китайской системы паложппц пли от гаремов му-
сульманского мира: некоторые китайские императоры содержали
по тысяче и более наложниц, а в гаремах зажиточных мусульман
их было по поскольку сотеп. Что же касается характера правов и
степени уничижительного отношения к женщине, то японская
система паложппц была пе более человечной, чем все остальные.
Хпдэёси сам отбпрал себе наложниц. Внешне обставлялось это
весьма пышно п даже торжественно. К нему в замок доставляли
хорошеньких девушек, как правило детей знати, и, выбирая для
этого всевозможные поводы, устраивали своего рода смотрины.
Если какая-нибудь пз приглашенных девушек пли дам привлекала
внимание хозяина, он снисходил до того, что просил ее назвать
имя. Этого было достаточно, чтобы подручные Хидэёси поняли, о
чем пдст речь: избраннице надлежит навсегда остаться в замке и
пополнить ряды паложппц. Хидэёси, как и его предшественники —
правители Японии, в том числе и императоры, был строгим при-
верженцем этой системы и ревностно оберегал ее традиции. Когда
первые европейские миссионеры (португальцы и испанцы) посе-
153
гили Японию, некоторым из них удалось получить аудиенцию у
Чпдэсси в замке Осака. Во время одной из таких встреч, как ут
нерждают некоторые источники, Хидэёси, выслушав подробный
рассказ патеров о преимуществах и выгодах католической рели-
гии, спросил: «А сколько по вашей религии разрешено иметь
жен?» И когда в ответ услышал, что только одну, Хидэёси якобы
воскликнул: «Нет. Эта религия пе для меня!» Если верить като-
лическим миссионерам, единственное, что сдерлшвало Хидэёси от
принятия нм христианства, так это запрещение многоженства.
«Если будет разрешено выйти за пределы дозволенного в этом,—
будто бы заявил им Хндэёси,— то и я перейду в вашу веру» 24.
Из всех паложпиц Хидэёси одна заслуживает особого упоми-
нания. Не только потому, что Едогими, как отмечают все летопис-
цы, была очень мила и необыкновенно красива. Это была жспщи
на удивительной судьбы. Ее мать, младшая сестра Ода Нобунага,
вместе со своим вторым мужем Сибата Кацуиэ, храбрым воепа
пальником, одним из ближайших сторонников Нобупага, погибла в
замке Кита посс, осажденном войсками Хндэёси. Едогими тоже на-
ходилась в осажденном замке, по, перед тем как совершить само-
убийство, мать переправила ее «па волю» в надежде, что Хидэёсп
сохранит ей жизнь. Едогими и две ее младшие сестрепки действи-
тельно нашли приют у Хидэёси. Впоследствии опа стала налож-
ницей, а затем женой Хндэёси. Это произошло в 1589 году, когда
ей было 22 года, а Хидэёси — 53. Едогими, как и первая жена
Хндэёси, проживала в западной части замка Осака 25.
Своей красотой, нежностью и очарованием опа была, видимо,
очень похожа на свою мать, которая славилась красотой и изяще-
ством. Едогими сразу заняла особое положение в замке Хидэёси
К поп было приковано всеобщее внимание. Хидэёсп относился к
пей ласково, любовно называл ее «женушкой-соловушкой». А ког-
да у mix родился ребенок, ее положение в замке еще более упро-
чилось, и она, пользуясь полным расположением Хидэёси, стала
фактической хозяйкой, оттеснив первую жену Нэпэ.
Рождение сына было большим событием для Хндэёси, у кото-
рого долго не было детей. Потеряв всякую надежду иметь собст-
венного сына — прямого наследника, Хидэёсп решил усыновить
своего племянника Хидэцугу, которому успел даже передать своп
титул верховного правителя (кампаку), сохранив за собой скром-
ное звание тайко, под которым оп и вошел в японскую историю.
II вдруг, ко всеобщему удивлению, и прежде всего, конечно,
самого Хидэёси, у пего появился законный наследник. Это был
второй ребенок от Едогими. Первый пх сын Цуругамацу умер в
трехлетием возрасте. Когда у них родился второй сын, которого
назвали Хидэёри, Хидэёси было уже 57 лет, а Едогими — 26. По-
754
c.'ic того как появился па свет законный наследник, незаконны!!
должен был исчезнуть, и Хидэёси без тени сомнения, хладнокровно
принуждает Хидэцугу к самоубийству, выпекав для этого каков-
то пустяковый повод.
Тем временем Едогими привольно жила со своим сыном в зам-
ке Осака, окруженная всеобщим вниманием и заботой, пользуясь
особым покровительством со стороны Хидэёси, для которого опа
была теперь пе просто очаровательной женой, по и матерью его
законного наследника. Опа оставалась в этом замке и после смерти
Хидэёси, прожив там с сыном вплоть до 1615 года, пока Токугава
Иэясу пе уничтожил замок и всех тех, кто до конца оставался ве-
рен Хидэёси. Едогими и ее сын Хидэёри, которому к тому времени
исполнилось 23 года, покончили жизнь самоубийством.
Осака, в центре которого возвышался величественный замок,
символизировавший новую власть, постепенно превращался в
крупный военно-административный, экономический и политиче-
ский центр страны. Это была фактическая столица Японии. Отсю-
да осуществлялось управление покоренными провинциями, сюда
тянулись все жизненные артерии страны, здесь решались ее
судьбы.
Хпдэёси проявлял большой интерес к застройке города, его ар-
хитектурному облпку п планировке. Для расширения торговли и
ремесленного производства в новом центре оп переселил сюда
большое число торговцев и ремесленников из близлежащих горо-
дов Сакаи и Хпрапо. Крупные феодалы должны были стропть в
Осака роскошные особняки и застраивать целые жилые кварталы.
Эта мера имела целью, с одной стороны, содействовать городскому
строительству: каждый феодал, как и при сооружении замка,
стремился отличиться и сделать свой участок красивее и богаче, а
с другой - ужесточить систему военно-политического господства.
Речь шла, ио существу, об укреплении и дальнейшем развитии из-
давна существовавшей в Японии системы заложников, которой
Хпдэёси придал вполне официальный и строго обязательный ха-
рактер. По нескольку месяцев в году каждый крупный феодал
должсп был проживать в Осака, находиться, так сказать, па гла-
зах у Хпдэёси, а некоторые нз ближайших родственников феода-
лов должны были проживать здесь постоянно как заложники.
Так Хидэёси стремился предотвратить всякую возможность
возникновения оппозиции местных феодалов к своему реяшму,
пе допустить развития сепаратистских тенденций. Каждый своп
приезд в Осака местный феодал пе только отмечал посещением
резиденции Хидэёси и преподношением цепных даров хозяину
замка и его ближайшему окружению, но и старался внести свой
вклад в благоустройство города, сделать его еще красивее и богаче.
755
Этим местные феодальные владетели демонстрировали вассальную
преданность своему сюзерену.
Усовершенствованная Хидэёси система заложников (санкпн-
котай), при которой даймё посменно находились при дворе сёгу-
нов, просуществовала в Японии вплоть до буржуазной революции
1868 года и была широко использована сёгунами из феодального
дома Токугава.
Заботясь об укреплении своего могущества, Хидэёсп прилагал
большие усилия к тому, чтобы создать такой орган государствен-
ной власти, который бы постоянно и со знанием дела претворял в
жизнь его политику, решал бы финансовые, экономические, адми-
нистративно-политические и другие вопросы. Необходимость в та-
ком органе диктовалась пе только тем, что в стране практически
не существовало правительства, а государственные дела находи-
лись в полном запустении, но п тем, что Хпдэёси, всецело погло-
щенный военными делами, не успевал решать множество других
вопросов, которых накапливалось все больше и больше и которые
ждали своего решения.
Хидэёси создал специальный орган по управлению страной - -
так называемый го-бугё, что означает «пять главных правительст-
венных чиновников». Это был своего рода малый кабинет мини-
стров, каждый из которых ведал вполне определенным кругом во-
просов. Более общие и сложные вопросы они обсуждали и решали
сообща.
В число этих пяти руководителей ведомств вошли лица, хоро-
шо зарекомендовавшие себя практическими делами и пользовав-
шиеся полным доверием Хидэёси. Это были администраторы но-
вого типа, которые до этого как военачальники участвовали вместе
с Хидэёси не в одном сражении. Теперь же опи переключились
па решение гражданских дел. Один пз боевых военачальников
Хидэёси, Асапо Нагамаса, который к тому же состоял с ним в род-
ственных отношениях, ведал всеми юридическими вопросами, был
своего рода министром юстиции. Административной службой, син-
тоистскими и буддийскими храмами, а также деламп, связанными
с соблюдением порядка в столице Киото, занимался Маэда Гэпъп.
Финансами ведал Нагацука Масапэ, судебными делами — Масита
Нагамори, а Исида Мицупарп руководил общественными рабо-
тами.
Каждое из этих ведомств постепенно обрастало правительст-
венными чиновниками; некоторые из них впоследствии либо сами
становились министрами, либо занимали посты такого же пример-
но ранга. Так, известный сакайскпй купец Копией Юкппага, ко-
торого Хидэёси сделал сначала даймё, стал в конце концов зани-
маться финансами страны наравне с членами го-бугё. Именно па
156
таких людей опирался Хидэёси при создании новой системы управ-
ления страной.
Главные его заботы, все его мысли и думы были направлены
на решение основной задачи — полностью подчинить своей вла-
сти всю территорию страны, завершить объединительную миссию
н создать единое сильное государство. Но для осуществления этой
задачи ему предстояло пройти трудный путь военных сражении,
преодолеть немало опасностей.
Оп прекрасно понимал это и тщательно готовился к новым во-
енным походам.
Глава седьмая
ПЕРВЫЕ ЕВРОПЕЙЦЫ В ЯПОНИИ
Во времена Хндэёси Япония, которая и без того была ареной бур-
ных событий, впервые реально ощутила на себе действие новых
факторов, связанных с европейским проникновением и распро-
странением христианства. Она оказалась перед опасностью коло-
ниального порабощения, и надо было обладать прозорливостью
поистине дальновидного политика, чтобы вовремя распознать эту
опасность и принять все меры для защиты суверенитета страны,
создания необходимых условий ее независимого, самобытного об-
щественного развития.
Первым из европейцев, кто поведал западному миру о Японии
и ее будто бы несметных богатствах, был известный итальянский
путешественник Марко Поло, побывавший в конце XIII столетия
во многих странах Востока. Составленная по его рассказам и
опубликованная в 1298 году знаменитая «Книга», пожалуй, впер-
вые знакомила европейского читателя с некоторыми сторонами
истории и культуры азиатских народов, своеобразием их тради-
ций и обычаев, укладом жизни. «Книга» содержи! интересные
наблюдения и сведения географического, этнографического, исто-
рико-культурного характера, касающиеся как тех стран, где дове-
лось побывать Марко Поло, так и тех, данные о которых ему уда-
лось почерпнуть из рассказов очевидцев и письменных источни-
ков, изученных им, очевидно, во время пребывания в азиатских
странах.
Так, сведения о стране Чипунгу1, как Марко Поло называл
Японию, в которой оп никогда пе был, целиком основываются на
китайских источниках (Марко Поло прожил в Китае около
17 лет), а возможно, и па рассказах воинов внука Чингисхана,
великого хана Хубилая, уцелевших после его неудачной попытки
покорить Японию и благополучно возвратившихся в Китай.
Представляя себе Японию как «очень великий» остров, лежащий
/57
на в<к токе, и открытом море, Марко Поло отмечал, ч то ее «жнте-
||| белы, красивы и учтивы; они идолопоклонники, нсзаип-
( пмы, никому ис подчиняются. Золота, скажу вам, у них великое
обилие: чрезвычайно много его тут, и не вывозят его отсюда, с
материка пи купцы, да и никто пе приходит сюда, оттого-то золо-
та у них, как я вам говорил, очень много»2. Не жалея красок, ри-
совал оп идиллическую картину неуемной роскоши, основанной
на огромных богатствах, которые покуда девать. Дворцы в Чипуп-
гу, писал Марко Поло, крыты «чистым золотом, так же точно как
у пас свинцом крыты дома и церквп. Стоит это дорого, и нс
счестц! Полы в покоях, а их тут много, покрыты также чистым
золотом пальца два в толщину, и все во дворце, и залы и окна,
покрыто золотыми украшениями... Жемчугу тут обилие; оп розо-
вый и очень красив, круглый, крупный; дорог оп так же, как и
белый. Есть у них п другие драгоценные камни. Богатый остров,
п не перечесть его богатства»3.
Эти сильно приукрашенные выдумками рассказы Марко Поло
о таинственном острове, где чуть лп не лопатой можно грести зо-
лото п другие драгоценности, взволновали умы географов и море-
ходов, сыграли немаловажную роль в истории Великих географи-
ческих открытий. Известно, например, что выдающийся морепла-
ватель Христофор Колумб, отправляясь во главе испанской экспе-
диции на поиски кратчайшего морского пути пз Европы в Индию,
надеялся отыскать и этот загадочный остров4. Колумб, который
разделял воззрения своего знаменитого земляка Тосканеллп, убе-
жденного сторонника учения о шарообразности Земли, прекрасно
знал, что до индийских берегов можно добраться и западным пу-
тем. Поэтому он нисколько не сомневался, что и следуя па запад5,
он непременно достигнет пе только Индии, но и Японии.
Когда Колумб, преодолев Атлантический оксан, вышел к ост-
рову Сан-Сальвадор, он вначале решил, что перед ним Япония.
На географических картах мира, которыми пользовались европей-
ские мореплаватели в конце XV века, еще не значился не только
Американский материк, но и Тихий океан, и, конечно же, не было
на них и Японии6.
В начале XVI века на географических картах впервые появля-
ются очертания, правда еще весьма приблизительные, Японских
островов, которые на одних картах назывались Пинангу, на дру-
। их — Зипангу или Сипанго. К середине XVI столетия португальцы
имели достаточно четкие представления о странах Азии. К тому
времени Васко да Гама уже трижды совершил плавание в Индшо
вокруг Африки, Португалия захватила часть территории на Индо-
<• ганском полуострове у Аравийского моря, где основала свои коло-
нии Гоа, Диу, а несколько позже и Даман. Португальцы утверди-
15S
лись также па западном побережье Ипдостапского полуострова, па
Молуккских островах, на Суматре, в Сиаме, завладели Малаккой,
Лиампо (Нинбо), Макао (Аомынь) и рядом других территорий.
Португальцы первыми из европейцев достигли берегов Японии.
Но кто именно? Когда и как это произошло? Вопросы, на протя-
жении длительного времени остававшиеся недостаточно изученны-
ми, и сегодня нуждаются в некотором уточнении п верном осве-
щении. Даже дата высадки первых европейцев па японскую землю
определяется в одних случаях 1542 годом, в других — 1543-м.
Более трех столетий в римско-католической историографии уси-
ленно отстаивалась версия, согласно которой первым европейцем,
вступившим па японскую землю, был португальский авантюрист
Мендес Пинто, служивший якобы у Васко да Гамы. В Японии,
согласно этой версии, он оказался совершенно случайно: корабль,
па котором находился Мендес Пинто, потерял управление, больше
трех педель был носим по океану бурей и наконец пристал к остро-
ву Тапэгасима, на юге Японии7.
Такая точка зрения вполне отвечала интересам тех, кто стре-
мился скрыть преднамеренный характер европейской экспансии в
Япоппи и доказать, что европейцы оказались в этой стране чисто
случайно. И хотя М. Пинто действительно дважды пли трижды
посещал Японию и даже опубликовал в 1558 году свои путевые
заметки о странах Азин, в том числе и о Японии, мало кто из со-
временных историков верит его утверждениям, в частности тому,
что он якобы первым из европейцев «открыл» Японию 8.
Согласно другой версии, которая по сути своей сродни первой,
в 1542 году португальские купцы Антониу да Мота, Фраиспшку
Зеймоту и Антониу Пейпюту на джонке вышли из одного из пор-
тов в Сиамском заливе и взяли курс па Китай, где намеревались
выгодно продать свои товары. Опи благополучно прошли пролив
Хайнань, миновали Кантон (Гуанчжоу) и направились дальше, в
сторону портового города Чжанчжоу. В Кантон они не могли вой-
ти, поскольку португальцам было запрещено там появляться. С тех
пор как португальский посол в Китае ФернандПереш ди Андраде в
1515 году жестоко избил одного китайца, специальным приказом
китайского императора португальцам и вообще европейцам, как
говорилось в императорском эдикте, «людям с бородами и больши-
ми глазами», было запрещено появляться в Кантоне. Текст указа,
написанный огромными золотыми иероглифами, был вывешен па
городских воротах. Португальским купцам приходилось отпыпе
плыть в Чжанчжоу и там осуществлять торговые сделки.
Не желая испытывать судьбу, три португальских купца решили
провести торговые сделки прямо в открытом море. Но в это время
па них обрушился страшной силы тайфун. Пятнадцать дней купцы
/5.9
были пленниками разбушевавшихся волн, а когда буря улеглась,
обнаружили, что их джонка блуждает где-то между небольшими
островками. Их заметили островитяне и направились к ним в
лодках, чтобы доставить на берег. Люди в лодках были более свет-
локожими, чем китайцы, с раскосыми глазами и короткими боро-
дами. От них португальцы узнали, что острова, куда их выбросила
буря, называются Ниппон. Японцы оказались очень любезными и
гостеприимными. Они помогли отремонтировать джонку, на кото-
рой португальские купцы, реализовав тут же свой товар и получив
за него серебро, отправились назад, в город Малакку.
Их историю описал португальский хронист Диогу ду Коуту,
который прожил в Португальской Индии почти 60 лет — с 1559 по
1616 год. И хотя его рассказ — правда, с некоторыми разночтения-
ми — повторяется в ряде других публикаций 9, возникают сомнения
в правдивости этой истории. Она получила столь широкое распро-
странение скорее всего потому, что совпадала с официальной пор-
тугальской концепцией, смысл которой состоял в том, чтобы всяче-
ски замаскировать истинные цели колониальной политики Порту-
галии в Африке и Азии. Японские свидетельства, относящиеся к
рассматриваемому периоду, не только не подтверждают, но и прямо
отвергают эту версию и убедительно показывают, что появление
португальских кораблей у Японских островов было вызвано вовсе
не тем, что португальские мореплаватели, терпя бедствие, оказа-
лись в японских водах, а явилось преднамеренным действием, ко-
торое осуществлялось в русле общей стратегии португальского ко-
лониализма.
Согласно японским источникам, к берегам страны явились не
какие-то странствующие любители приключений, потерпевшие ко-
раблекрушение и случайно оказавшиеся на японской земле, а хо-
рошо организованные и обученные отряды, специально подготов-
ленные к колониальной экспансии. Такие сведения содержатся, в
частности, в хронике «Рассказ о появлении огнестрельного оружия
в Японии» («Тэппо-ки»), составленной в годы Кзйтё (1596—1614).
Ее автор проживал на юге острова Кюсю, в провинции Сацума, и
был лично знаком с феодалом, которому принадлежал остров Танэ-
гасима, где высадились первые европейцы. Он, безусловно, был
осведомлен об этом событии и, возможно, был его очевидцем. Сог-
ласно сведениям, содержащимся в этой хронике, к Танэгасима
подошел португальский корабль, па борту которого находилось око-
ло ста человек, в том числе несколько лиц китайского происхожде-
ния. Они высадились в местечке Оура, на западном побережье
острова Танэгасима, расположенного к югу от Кюсю.
Когда один из жителей деревни Оура, наблюдая за тем, как
высаживались на берег неведомые ему люди, начертал на песке:
160
«Из какой страпы прибыли эти люди?» — кто-то из находившихся
здесь японцев ответил: «Это варвары, которые прибыли сюда с юго-
запада». Португальцы действительно появились в Японии со сторо-
ны Южных морей, поэтому в японской литературе за ними прочно
утвердилось название «намбандзин» («южные варвары»). Содер-
жание указанной хроники воспроизводится в ряде работ японских
историков |0. На нее опирались в своих исследованиях и некоторые
западноевропейские историки. Так, английский профессор Ч. Бок-
сер па основе данных хроники «Рассказ о появлении огнестрельного
оружия в Японии» приходит к выводу, что термин «открытие»
Японии европейцами неприменим к этим событиям и.
Речь, конечно, должна идти о начале тщательно подготовленной
экспансии европейской державы в Японию, экспансии, имевшей
целью колонизировать эту страну по примеру тех африканских и
азиатских территорий, которые к тому времени уже были превра-
щены в португальские колонии. Что же касается Японии, то здесь
Португалии пришлось действовать более осмотрительно, применять
пн>ю тактику. Это было вызвано, с одной стороны, полным позна-
нием страпы, силы и способности се народа и ее правителей про-
тивостоять иностранному вмешательству, а с другой — явными
опасениями вступить па этой почве в конфликт с Испанией, инте-
ресы которой лежали в той же зоне ,2.
Необходимо было прежде всего изучить обстановку, подготовить
необходимые условия для осуществления в последующем прямой
колониальной экспансии. Эта задача была возложена на христиан-
ских — католических — миссионеров, которые играли роль своего
рода разведчиков, засылаемых в страну для изучения обстановки
па месте. Кроме того, в задачу миссионерских групп входили ши-
рокое внедрение в жизнь Японии и подготовка социальной базы
для успеха иностранного вмешательства.
Христианские миссионеры, действовавшие в тесном контакте
с португальскими купцами, развернули широкую религиозную про-
паганду — первоначально па острове Кюсю, а затем п по всей стра-
не. Они активно вмешивались во внутренние дела Японии и тем
самым, как справедливо отметила советский исследователь
Э. Я. Файнберг, «прокладывало дорогу для португальских конкви-
стадоров, стремившихся превратить Японию в колонию Португа-
лии» ,3.
Португальцы ловко использовали как приманку огнестрельное
оружие, с которым опи впервые познакомили японцев. Спрос на
пего был велик; страна в ту пору переживала смутное время жес-
точайших междоусобных войн, и местные феодалы стремились
заполучить такого оружия как можно больше. Ради пего они раз
решали миссиоперам вести в своих владениях практически ничем
6
Заказ 4409
161
пе ограниченную пропаганду католической религии. Деятельностью
португальских миссионеров в Японии руководил иезуитский патер
Франциск Ксавье. Он родился в Испании, образование получил в
Париже, где впервые встретился с Игнатием Лойолой, в 1540 году
основавшим орден иезуитов по типу военизированной организации,
призванной верой и правдой служить католической церкви и лич-
но папе. Лойолой были разработаны моральные и организационные
принципы ордена. Внутренняя структура ордена, считал оп, дол-
жна строиться по образцу социальной пирамиды самого общества
XVI века: король, аристократия, духовенство, чернь.
Члены иезуитского общества должны были, как солдаты, слепо
и беспрекословно подчиняться своему генералу, который обладал
неограниченной властью и огромным влиянием. В уставе ордена
500 раз повторяется, что иезуитский генерал является представи-
телем Христа |4, недаром его называли «черным папой» ,5.
Моральная сущность и практическая деятельность ордена онре
делились слонами изречения, которым руководствовались иезуиты:
«Цель оправдывает средства», или, что то же самое: «Так как цель
дозволена, то и средства дозволяются». Сложная система воспита-
ния, включавшая в себя многолетний искус, который должен был
пройти каждый иезуит, имела целью развить в членах ордена
прежде всего такие качества, как фанатизм, лицемерие, смирен-
ность, умение приспосабливаться к любой обстановке. Особенно
усердно насаждались в среде иезуитов доносы на всех и каждого:
донос был возведен в степень священной обязанности |6.
Ксавье, ставший одним из влиятельных сподвижников Лойолы,
покинул в 1541 году Европу и поселился сначала в португальской
Гоа,’а затем перебрался в Малакку. Занимая довольно видное мес-
то в иерархии иезуитского ордена, он в 1549 году отправился в
Японию вместе со своими ближайшими сподвижниками Комэ ди
Торресом и Жуаном Фернандесом. В свите Ксавье находились
также три японца, вывезенные португальцами в Малакку за два
года до этого. Средн них был Ядзиро, который, находясь в услу
женин у патера, принял христианскую веру, изучил португальский
язык п возвращался па родину в качестве переводчика и проводни-
ка Ксавье.
Веред отъездом в Японию Ксавье спросил Ядзиро: «Если я
лично отправлюсь в Японию, примут ли тогда японцы нашу веру?»
На это хитрый Ядзиро ответил: «Японцы не станут, очевидно,
слишком торопиться с этим. Прежде они зададут вам множество
самых разных вопросов и будут выжидать, рассуждая, в какой
мере ваши ответы разумны п насколько их собственный жизнен
пый опыт согласуется с тем, что вы проповедуете. Если в конце
концов опи будут удовлетворены вашими ответами, то и сам князь,
162
а следом за ним самураи и все благоразумные японцы поверят в
христианство» 17.
В августе 154!) года Ксавье. прибыл в порт Кагосима, раеполо
женный па юге острова Кюсю, во владениях феодала Симадзу Та-
кахиса. Иезуит остановился в доме Ядзиро, где прожил некоторое
время. Жители Кагосима успели забыть и самого Ядзиро, и пре-
ступление, которое оп совершил (Ядзиро некогда убил самурая и,
спасаясь от наказания, укрылся на португальском корабле, который
стоял в кагосимском порту; португальские моряки доставили япон-
ца в португальскую колонию Гоа в Индии, где он и был представ-
лен Ксавье, а затем поступил к последнему в услужение).
После нескольких дней, проведенных в доме Ядзиро, Ксавье
наконец смог встретиться с местным правителем — феодальным
князем Симадзу Такахиса, который принял португальца с под-
черкнутым уважением, предоставил ему резиденцию п разрешил
проповедовать в своих владениях новую для Японии религию i8.
Воспользовавшись благосклонностью влиятельного феодала, Ксавье
развернул широкую миссионерскую деятельность, распространив
ее не только на владения, принадлежавшие князю Симадзу, но и
па весь Кюсю. Теперь оп помышлял о большем. С этой целью
Ксавье направился в столицу страны — Киото, где надеялся полу-
чить аудиенцию у императора или сёгуна и, заручившись их под-
держкой, развернуть миссионерскую деятельность по всей Японии.
По его надеждам не суждено было осуществиться. В столицу
Ксавье прибыл в начале 1551 года. То, что он увидел, никак не вя-
залось с представлениями, которые слоя.нлись в его созпапип под
впечатлением рассказов Марко Поло. Вместо роскошных дворцов,
выложенных золотом и драгоценными камнями, как живописал ве-
нецианский путешественник, оп увидел груды развалил и пепе-
лища- следы недавних войн и пожарищ, дотла уничтоживших
столицу, которая представляла собой почти полностью вымерший
город.
Следуя иезуитской политике приспособления к любой обстанов-
ке, Ксавье вошел в столицу, надев па себя грязный, дырявый ме-
шок и опоясавшись простой веревкой. В таком неприглядном виде
оп ходил по пустынным улицам Киото, рассчитывая вызвать у
жителей столицы интерес к своим проповедям. Но этого пе произо-
шло. Они не восприняли его обращения к ним, а внешний облик
патера вызывал у них лишь чувство брезгливого отвращения. Про-
быв в Киото одиннадцать дней. Ксавье вынужден был покинуть
столицу, так и не добившись аудиенции пи у императора, пи у
сёгуна. Да и это, как оп убедился, не имело уже смысла, ибо цент-
ральная власть была настолько ослаблена, что пе оказывала сколь-
ко побудь заметного влияния на ход событий в страпе.
163
Теперь главпая забота Ксавье и его сотрудников состояла в
том, чтобы закрепиться на Кюсю п в западной части острова Хон-
сю, пока обстановка пе изменится к лучшему, когда можно будет
снова попытать счастья в столице.
Католические миссионеры чувствовали себя весьма вольготно
в этой части страны, и не только потому, что впервые появились
именно здесь. Дело в том, что еще во времена монгольского нашест-
вия, предпринятого в конце XIII века Хубилаем с пелыо покорения
Японии, на укрепление оборопы ее юго-западных границ, которым
угрожали монголы, центральное правительство тратило большие
средства, что усиливало местных феодалов как в экономическом,
так и в военном отношении. Это привело, замечает акад. II. И. Коп-
рад, к нарушению равновесия между двумя основными частями
страны — юго-западом и востоком, а также к тому, что ее жизнен-
ный центр стал постепенно перемещаться на запад, оставляя восток
мепее развитым, в основном сельскохозяйственным районом 19. Ког-
да в Японии впервые появились католические миссионеры, дея-
тельность которых была тесно связана с европейскими купцами,
феодалы юго-запада быстро осознали всю выгоду от сотрудничества
с миссионерами, а через них с европейскими купцами, что откры-
вало новые возможности для укрепления их экономического и во-
енного могущества, закрепления п усиления наметившейся тен-
денции экономического подъема юго-запада.
Юго-западная часть страны в то время была вотчиной одного
из богатейших и влиятельнейших феодалов Японии — Оути. Вна-
чале феодальный дом Оути резко отрицательно отпесся к миссио-
нерской деятельности иезуитов, по затем изменил свое отношение.
Когда в эти владения прибыл Ксавье, его встретили благосклонно.
Свою роль сыграли, очевидно, дорогие подарки20, которые Ксавье
преподнес Оути Ёситака, этому «королю Япоппи», как льстиво и
подобострастно имеповалп его миссионеры.
В центре обширного княжества Оути — городе Ямагути, в за-
падной части Хонсю,— собралось большое число католических свя-
щенников, которые развернули активную деятельность. Они по-
строили здесь первый в Японии католический храм, обзавелись
благоустроенными жилищами, превратив их, по существу, в места
паломничества, куда в любое время суток мог прийти каждый япо-
нец, независимо от его чинов и званий: самурай и горожанин, стар
и млад, мужчина и женщина. По три раза в день прямо на улице
миссионеры читали свои проповеди, и толпы людей с затаенным
дыханием и нескрываемым любопытством слушали их рассказы о
сотворении мира, солнечном и лунном затмениях, кометах и мол-
ниях, об образовании дождя и снега и т. п. Вокруг миссионеров
возник ореол загадочности, па них смотрели как' па каких-то осо-
164
бых людей, способных разгадать любую тайпу природы и объяснить
самое сложное явление. Это привлекало к ним все новых верую-
щих. За четыре месяца пребывания Ксавье в Ямагути число при-
нержепцев католичества в атом городе резко возросло и составило
около 500 2I.
Франциск Ксавье покинул Японию в 1551 году, пробыв в этой
стране немногим более двух лет. Довольно внушительное число
японцев было обращено в христианство, сооружены католические
храмы, духовные семинарии, укрепились и расширились связи и
контакты католических священников с местными феодалами. Ко-
нечно, Ксавье рассчитывал на большее, по и то, что ему удалось
сделать за два года пребывания в стране, которая, казалось, была
чужда для восприятия христианской веры, не так уж мало. По
некоторым данным, число японцев, принявших христианство, к мо-
менту отъезда Ксавье из Японии составило примерно 2 тыс. Из
них в Кагосима, откуда начинал свою миссионерскую деятельность
в Японии Ксавье, проживало около 1 тыс. человек, в Ямагути —
500—600, в Хирадо — 180, в провинции Пупго — 50 человек
н т. д.22.
Много это или мало? Конечно, если сравнить с некоторыми дру-
гими азиатскими странами, например с Индией, где за один только
месяц миссионеры смогли окрестить до 10 тыс. человек, то, конеч-
но, немного. Но для Японии это была достаточно внушительная
цифра.
После Японии Франциск Ксавье намеревался направиться с
миссионерской деятельностью в Китай, по вскоре заболел лихорад-
кой и умер. За своп особые заслуги перед римско-католической
церковью он был причислен к лику святых.
Среди обращенных в христианскую веру было немало предста-
вителей высшей знати пз среды известных феодальных фамилий,
придворной аристократии и даже буддийского духовенства. Хри-
стианство приняли некоторые видные военачальники, сподвижники
Хидэёси, в том числе Курода Ёситака, Копией Юкипага, Такаяма
Укон, многие влиятельные государственные чиновники, жены и
дети высокопоставленных особ. Л переход в новую веру личного
врача Хидэёси Мапасэ Досап, одного из самых образованных лю-
дей того времени, произвел настоящую сенсацию 23. Это свидетель-
ствовало о большом влиянии католицизма в Японии и способство-
вало тому, что миссионерская деятельность и после отъезда из
Японии Ксавье продолжала активно развиваться, принимая все
более широкие размеры и охватывая своим влиянием все новые
области страпы, включая столицу. И хотя эта деятельность не всег-
да и пе везде достигала успеха, а временами возникали и серьез-
ные трудности, иезуитов это не смущало и они благодаря своей
165
настойчивости и ловкости таг за шагом отвоевывали все новые
позиции, Устанавливали и приумножали свое влияние в этой стра-
не. Следуя своей излюбленной тактике малыми силами находит],
кратчайшие пути к цели, иезуиты стремились прежде всего обрабо
тать влиятельных представителей господствующего класса, а ужо
затем, опираясь на их поддержку, обращать в католичество про-
стых смертных.
Спустя всего пять лет после посещения Ксавье японской сто-
лицы миссионерам удалось воздвигнуть в Киото и его окрестно-
стях семь католических храмов, а к 1581 году в Японии насчиты-
валось уже 200 церквей и 150 тыс. местных католиков24. Большая
часть крещеных японцев проживала в юго-западной части страны,
главным образом па Кюсю, по и в Центральной Японии влияние
католических священников росло.
Возможно, что эти данные несколько преувеличены, тем пе ме-
нее они отражают общую тенденцию, выражавшуюся в невероятно
быстром и широком распространении христианства в Японии во
второй половине XVI столетия. Что же касается данных о числе
японцев, обращенных в христианство в этот период, то они весьма
противоречивы. В литературе можно встретить упоминание о
600 тыс. и даже 2 млн. японцев, принявших христианство. Эти дан-
ные, конечно, сильно преувеличены25.
Оплотом христианских миссионеров был Кюсю. Здесь в лице
сильных и влиятельных феодальных владетелей они имели своих
верных защитников и покровителей. Многие пз здешних князей пе
только сами приняли новую религию (например, влиятельный
князь Отомо Сорип из провинции Бупго, Лрима Харупобу, даймё
провинции Хпдзэп), но и насильно заставляли своих подданных
становиться католиками. Феодалы Кюсю, поощряя миссионерскую
деятельность в своих владениях, стремились извлечь из этого ре-
альную выгоду обеспечить себе преимущественное положение в
торговых сделках с португальскими крщами, доставлявшими в
Японию огнестрельное оружие и другие товары, пользовавшиеся
огромным спросом. В расширении японо-португальской торговли
немаловажную роль играли миссионеры, которые выступали и как
посредники п как переводчики. Нередко иезуиты выполняли «по
совместительству» функции агентов крещеных феодалов, доносили
нм о недовольстве среди крестьян, о готовившихся восстаниях,
шпионили за их окружением.
Феодалы юго-запада Японии держались до такой степени само-
уверенно и независимо, совершенно не считаясь с центральной
властью, а пх отношения к миссионерам стали столь близкими и
даже доверительными, что они согласились, правда но наущению
патеров, послать в Европу специальную миссию, которой надлежа-
166
ло от имени далекой Японии выразить королю Испании и Порту-
галии Филиппу II п папе римскому Григорию XIII чувства высо-
кого уважения, сыновней любви и преданности. При этом каждая
из сторон преследовала свои цели. Миссионеры хотели продемон-
стрировать папе, как велики успехи католицизма в Японии и, сле-
довательно, их собственные заслуги в атом. Что же касается япон-
ских феодалов, то такой акцией они стремились, опираясь па под-
держку миссионеров и стоявших за ними европейских держав,
укрепить свою экономическую и военную мощь, обретая тем самым
еще большую независимость от центрального правительства.
В 1383 году небольшая миссия в составе четырех молодых япон-
цев, близких родственников влиятельных феодалов с острова Кюсю,
которые приняли христианство и имели тесные связи с миссионера-
ми, в сопровождении епископа Алессандро Валипьяпи па порту-
гальском корабле прибыла в Гоа, а оттуда была переправлена в
Западную Европу, где пробыла восемь лет.
Миссия посетила Мадрид, Рим. Всюду ей был оказан востор-
женным прием. Ее члены побывали также в Венеции, где по .лично-
му указапи'ю самого папы26 их радушно встретили, познакомили с
историческими достопримечательностями, продемонстрировали сок-
ровища западноевропейской культуры, одарили богатыми подар-
ками 27.
За столь подчеркнуто благосклонным вниманием к посланцам
далекой Япоппи скрывалось желание показать, сколь велико влия-
ние католицизма, как широко распространилось в мире христиан
ское вероисповедание.
Изображая дело так. будто в лоне католицизма появилась новая
страна, да еще такая, как Япония, о богатствах которой прямо-таки
грезили европейцы, римско-католическая церковь надеялась укре-
пить свои устои, значительно пошатнувшиеся в результате мощно-
го реформаторского движения, лучшие представители которого
выступали, по словам Ф. Энгельса, против «всех основных догма-
тов пе только католицизма, но и христианства вообще»28 Под
воздействием передовых идей реформации развертывалась Кре-
стьянская война в Германии, проходила буржуазная революция в
Нидерландах, набирал силу протестантизм, который откололся от
католицизма в ходе реформации XVI века. Все более острый ха-
рактер принимала борьба за реформу в делах церкви, шли ожесто-
ченные споры о христианской вере. Эта борьба, как справедливо
писал советский исследователь М. М. Смприп, была, по существу,
идеологическим выражением борьбы политической и социальной29.
В 1590 году японские христиане возвратились па родину, па ост-
ров Кюсю, и вместе с ними прибыли 17 миссионеров иезуитов, ко-
торые прпсоедппились к португальским священнослужителям, об-
167
щсс число которых в Японии в ту пору достигало нескольких со-
тен человек.
Несмотря на то что специальная булла папы запрещала непезу-
итам заниматься в Японии миссионерской деятельностью, в эту
страну широким потоком хлынули испанские монахи — представи-
тели различных католических орденов: францисканцы, доминикан-
цы, августинцы и др. Опп прибывали туда главным образом с Фи-
липпин, которые в то время находились в колониальной зависимо-
сти от Испании.
Вот как описывал в середине XIX века одни из русских свя-
щенников успехи католической пропаганды в Япония: «Японии
так хорошо приняли иностранцев и показались нм так способными
к принятию христианства, что Франциск Ксавье, друг и сподвиж-
ник Лойолы, при первом известии о них вскипел желанием посвя-
тить себя апостольскому труду между ними. Блестящий успех
сопровождал его труды. По следам его (Ксавье.— А. II.) нахлынули
толпы португальских и испанских монахов разных орденов, и все
имели успех: в двадцать пять лет христианство охватило весь юго-
запад Японии» 30. И действительно, к концу XVI столетия евро-
пейские миссионеры значительно укрепились в этой стране. Резко
возросло число японцев, обращенных в христианство: с 1582 по
1597 год это число удвоилось, достигнув 300 тыс.31.
В чем причины столь быстрого и широкого распространения
христианства в Японии? Почему иноземная религия, казалось бы
чуждая нравам, образу жизни, складу ума японцев, нашла в этой
стране такое большое число приверженцев?
Причин тому много, п лежат опп в различных областях: эконо-
мической, политической, социальной, а также религиозной.
Миссионеры появились в Японии в разгар ожесточенной
внутриполитической борьбы, когда честолюбивые феодалы вели
между собой настоящие войны, от которых больше всего страдал
народ, совершенно бесправный, живший в ужасающей нищете. В
этой сложной, не поддающейся никакому контролю обстановке,
когда невозможно было предугадать ход событий и все решала
грубая сила, местные князья, мечтавшие лишь о расширении п
укреплении личных владений, использовали любую возможность
для укрепления своего положения и делали все, чтобы ослабить
позиции явных п потенциальных противников.
Вот почему, когда европейские к\ ппы, а следом за ними и
миссионеры появились в Японии, местные феодалы прежде все-
го прикинули, какую пользу опп могут извле ib для себя от об-
щения с европейцами. Когда же выяснилось, чго европейцы при
были не с пустыми руками, а доставили неведомое дотоле
японцам огнестрельное оружие, японские феодалы были так
168
ошеломлены,что тут же захотели получить его в возможно боль-
шем количестве. 1’адп згою они готовы были идти на все, в том
числе п па принятие повой веры п создание условий для миссио-
нерское деятельности на территории своих владений. Португаль-
цы обучали японских феодалов владению огнестрельным оружи-
ем, пршотоплению пороха.
Огнестрельное оружие н порох были главными, во не единст-
венными из заморских товаров, к которым японские феодалы
проявляли необыкновенный интерес. Из Европы па Дальний Во-
сток португальские купцы вывозили пе слишком большой ассор-
тимент издечий: это было и невыгодно, и занимало много време-
ни. Поэтому список европейских товаров ограничивался лишь
темп изделиями, которые пе производились па Востоке и имели
большой спрос в Японии: песочные часы, очки, некоторые сорта
вцп. В основном же португальские купцы занимались посредни-
ческой торговлей: опи закупали в Индии, Китае и других азиат-
ских странах большие партии товаров, таких, как ароматичес-
кое дерево, всевозможные лекарства, шелк-сырец, шелковые
ткани, гончарные изделия, золото и другие, и сбывали их в Япо-
нию. В числе ввозимых в Японию товаров были также дорогие
ткани, шкуры диких животных, коралловые украшения, мускус,
дорогостоящие краски, оцинкованное железо и др.32. Из Японии
португальцы вывозили серебро, мечи, зерновые культуры, лакиро-
ванные изделия, веера и продавали пх в Китае, Индии и других
странах33.
Такая посредническая деятельность португальских купцов
вполне устраивала японских феодалов, особенно тех, чьи владе-
ния располагались па того западном побережье Японии и кто
имел в связи с этим преимущество в ведении внешнеторговых
сделок. Надо сказать, что феодалы Кюсю к приходу’ европейцев
накопили немалый опыт в развитии торговых связей с близле-
жащими странами и знали в этом толк. Поэтому опи довольно
спокойно, а некоторые даже благожелательно встретили появле-
ние португальских кораблей у японских берегов, явно желая за-
вязать с европейцами торговые отношения. Но поскольку между
португальскими купцами и миссионерами иезуитского ордена
существовали неразрывные связи, японские феодалы, заиптересо
наппые в торговле с Португалией, особенно в приобретении ог-
нестрельного оружия, и притом в большом количестве (пока пе
организовали его производство у себя), должны были ладить и с
миссионерами, терпеть их христианские проповеди.
Дело пе только в том, что португальские купцы и миссионе-
ры служили одной вере и о (пому королю. По существу, порту-
гальские купцы шагу не могли ступить без миссионеров, так как
169
не знали ни японского языка, пи местных условии. ни ооычаев
этою народа. Опп могли чувствовать себя более или менее спо-
койно лишь в тех местах, где предварительно побывали миссио-
неры н где после типе создали для них благожелательную атмос-
феру. В то тревожное время, когда повсюду и часто неожиданно
возникали распри и военные действия, португальские купцы
заходили лишь в те порты, па которые указывали им миссионе-
ры 3*.
Христианские миссионеры, в свою очередь, через португаль-
ских купцов оказывали давление па японских феодалов, заинте-
ресованных в расширенно торговли с европейскими странами,
склоняя многих пз них к принятию католической веры. Япон-
ские феодалы стремились установить добрые отношения с мис-
сионерами. чтобы, заручившись их поддержкой и используя их
влияние, привлечь в свои владения португальских купцов. Как
справедливо отмечает японский историк Есида Когоро, успех
распространения христианства в Японии был неразрывно связан
с торговой деятельностью португальских купцов35. Через миссио-
неров, которые выступали своего рода посредниками и просто пе-
реводчиками, феодалы запада Японии, стараясь опередить своих
соперников, зазывали к себе португальских купцов. Опп охотно
«открывали» порты, расположенные в пх владениях, для захода
иностранных торговых су юв, создавая благоприятные условия для
португальских купцов, всячески поощряя их деятельность.
Отношение феодалов к миссионерам находилось часто в пря
мой зависимости от того, как вели себя португальские купцы.
Если они регулярно посещали владения местного феодального
магната, доставляли нужные ему товары, то оп мирился с мне
споперской пропагандой, а нередко даже лично содействовал ее
успеху. II, наоборот, когда сокращались, а тем более вовсе свер-
тывались эти торговые сделки, то и у феодала милость к христи-
анским миссионерам сменялась па гнев. Так, стоило только пор-
тугальским купцам пренебречь экономическими интересами
влиятельнейшего феодала Симадзу. который вначале был весь-
ма доброжелателен к католическим миссионерам, с большими
почестями принимая их у себя, как он резко измени.'! к ним от-
ношение. II это оп сделал только потому, что португальские ко-
рабли перестали заходить в южные порты, а следовали па севе
ро-запад и северо-восток острова, облюбовав, в частности, порт
Фунай в провинции Бупго. принадлежавший сопернику Симад-
зу феодалу Отомо Сории, который не только сам принял хри
стианство, но и принуждал к этому подвластных ему людей 36.
Среди причин, обусловивших широкое распространение хри-
стианства в Японии, немаловажной была позиция тогдашнего
170
фактического правителя Японии Ода Нобунага, который откро-
венно враждебно относился к буддийскому духовенству.
На аптибуддпйские настроения Ода Нобунага повлияли два
обстоятельства. С одной стороны, ото бы ло вызвано тем, что буд-
дийское духовенство, прежде всего влиятельные буддийские
храмы и монастыри, с самого начала заняло враждебную пози-
цию по отношению к его планам объединения страны, видя в
сильной централизованной власти причину возможной утраты
своего независимого положения. Буддийские монастыря превра-
тились. по существу, в оплот аптниобунаговской оппозиции. С
другой! стороны, Ода Нобупага, который был пе очень привержен
к религии п относился сочувственно лишь к конфуцианству в
силу присущих последнему рационализма п практицизма, рас-
сматривал христианских миссионеров и их проповедническую
деятельность в Японии как неожиданно открывшуюся возмож-
ность для ослабления влияния могущественных буддийских
бонз. Именно в этих целях оп стремился максимально использо-
вать христианских миссионеров, проявляя в то же время необхо-
димую бдительность и пи в чем существенном не доверяя им.
Любопытно, что такая негативная позиция Ода Нобунага в
отношении буддизма и его покровительство миссионерам объек-
тивно совпадали с поведением и действиями местных феодалов,
хотя они и принадлежали к противоборствующим лагерям. При
этом те пз них, к го поддерживал линию Ода, а тем более те, кто
получил владения пз его рук, вели настоящую войну против буд-
дийских монахов п поощряли деятельность португальских мис-
сионеров, полагая, что тем самым исполняют волю своего пред-
водителя и содействуют его усилиям но обч.едппению страны.
Феодалы, которые пе хотели подчиняться Ода Нобупага и не
признавали его претензий на верховную власть, практически по
ступали так же, как и их противники, но исходили при этом на
желания во что бы то пи стало сохранить, а по возможности и ук-
репить свою самостоятельность.
Португальские миссионеры, прекрасно осведомленные об анти
буддийских настроениях Ода 1Гобунага, пытались с помощью
всевозможных интриг, лицемерного угодничества вызвать в нем
еще большую ненависть к своим религиозным соперникам, побу
дпть его принять еще более крутые и жесткие меры в отношении
буддийских бонз. Одновременно они прилагали немалые усилия
к тому, чтобы подорвать веру народных масс в буддизм, ограни-
чить сферу его влияния в стране и тем самым расчистить путь
для проникновения католицизма, тем более что иля этого было
достаточно оснований. Простые японцы часто принимали хри-
стианство, чтобы таким своеобразным путем выразить свое педо-
171
польство буддийскими бонзами, занимавшими привилегированное
положение в обществе и, по существу, мало чем отличавшимися
от феодальных эксплуататоров. Справедливо обращая внимание
па социальные причины, обусловившие успех миссионерской
пропаганды, японский историк Окада Акио отмечает, что в при-
нятии христианства низшими слоями японского общества следует
видеть не только акт принуждения со стороны феодалов, по и фор-
му протеста масс против роскоши и бездушия, характерного для
буддийского духовенства, которое нимало пе печалилось о тяже-
лой жизни п судьбе простого парода37.
Буддизм, который проник в Японию через Китай и Корею в
середине VI века, поначалу прививался в основном в верхушеч-
ном слое японского общества и почти пе затрагивал толщи на-
родных масс, где безраздельно господствовал синтоизм — чисто
японская религия. Господствующий класс привлекали в буддиз-
ме пышность обрядов, великолепное и богатое убранство храмов
и монастырей, высокий уровень материальной культуры, празд-
ная беспечность, а также те стороны его учения, которые можно
было использовать в политических целях для укрепления фео-
дального государства.
С не меньшим размахом и пышностью, чем в Индии и Ки-
тае, возводились в Японии буддийские храмы и монастыри, стро-
ились многоярусные пагоды, создавались бесчисленные статуи
Будды — гигантские, как, например, крупнейшая в мире брон-
зовая статуя Большого Будды (Дайбуцу), установленная в хра-
ме Тодайдзи в городе Нара38, пли миниатюрные, выполненные
из дерева, камня и металла. Японские и специально приглашен-
ные иноземные мастера изготовляли всевозможные предметы, в
том числе из драгоценных камней, предназначавшиеся для бого-
служения и внутреннего убранства храмов, выполняли дорогие
росписи с изображением сцен из жизни Будды. Все это содейст-
вовало развитию прикладного искусства, живописи и скульпту-
ры.
Правящий класс, поощряя распространение буддизма в Япо-
нии, воспринимал его пе только как новую религию, по, может
быть, в большей мере как новые для Японии искусство, живо-
пись, скульптуру, архитектуру, литературу — словом,все то,что
должно было украсить быт придворной аристократии, запять ее
праздность. В то же время правящий класс очень быстро понял,
что новая буддийская вера может быть использована и как мощ-
ное политическое и идеологическое средство в борьбе против соб-
ственного народа.
Представители верхних слоев японского общества всячески
подчеркивали и пропагандировали те догмы буддийского учения,
172
которые призывали людей к покорности, к отрешенности от все-
го земного, от сует жизни (а следовательно, к отказу от всякой
борьбы за свои социальные права и интересы), к пребыванию в
каком-то бессознательно спокойном состоянии и пассивному на-
блюдению за тем, нто происходит в этом мире. Только при отре-
шении от всего суетного, в том числе н от самого себя, можно
погрузиться в состояние покоя, можно управлять и владеть со-
бой. Это и есть то высочайшее блаженство, учит буддизм, кото-
рого достигает человек, обретая нирвану, т. е. вступая в период
полного своего просветления и даже превращения в самого Буд-
ду. Но для того чтобы достигнуть нирваны, человеку нужно прой-
ти через многие трудности и страдания, и только после этого он
сможет освободиться от своих пороков.
Краеугольным камнем буддизма является учение о «четырех
благородных истинах».
Первая из нпх гласит, что мир полон страданий: рождение,
старость, болезнь, смерть, соединение с неприятным, разъедине-
ние с приятпым, неисполнение всякого желания — все это стра-
дание. Жизнь, которая пе свободна от всевозможных желаний и
страстей, фактически также является страданием.
Вторая «благородная истина» утверждает, что причиной всех
человеческих страданий является жажда жизни, проистекающая
от стремления к радостям и незнания того, что жизнь есть
страдание.
Если можно было бы отказаться от желаний, которые лежат
в основе человеческих страстей, то исчезли бы и сами страсти,
а вместе с ними и человеческие страдания. Об этом повествует
третья «благородная истина».
Четвертая «благородная истина» гласит, что существует
«восьмеричный путь спасения», состоящий из правильных воз-
зрений, правильных мыслей, правильной речи, правильного по-
ведения, правильного образа жизни, правильных усилий, пра-
вильной памяти и правильного сосредоточения.
Согласно учению Будды, тот, кто научится правильно пони-
мать эти «благородные истины» и будет неукоснительно следо-
вать пм, достигнет просветления, и тогда перед ним откроется
путь к праведной жизни, свободной от земных страстей и стра-
даний 39.
Столкновение двух мировых религий — христианства и буд-
дизма — па японской почве имело свои особенности. Христиан-
ские миссионеры появились в Японии в тот период, когда буд-
дизм значительно укрепил своп позиции — и пе только как гос-
подствующая религия, но и как крупная политическая сила.
Как справедливо отмечает английский исследователь истории
773
японского буддизма Ч, Элиот, «в течение всей второй половины
XVI в. буддизм в Японии представлял собой значительную силу,
которая, однако, выступала больше как политический, чем рели-
гиозный, фактор. Главные монастыри время от времени появля-
лись па сцене точно таким же путем, как крупные военные до-
ма, со своим войском, укреплениями, территориальными амби-
циями п намерениями уничтожить своих противников или подчи-
нить их своей власти» 40.
Представляя собой самостоятельные феодальные владения,
буддийские храмы и монастыри активно влияли на развитие со-
бытий в стране, стремились подчинить себе широкие народные
массы.
В период феодальной раздробленности, который переживала
Япония, когда, как отмечают С. А. Арутюнов и Г. Е. Светлов,
центральная власть, выступавшая главным покровителем буддий-
ских храмов и монастырей, значительно ослабла, последние могли
сохраниться лишь как самостоятельные феодальные владения, а
для этого опи должны были привлечь на сторону буддийской
церкви широкие массы народа4".
В этих условиях соперничество двух религий происходило не
столько из-за религиозных догматов, хотя и здесь шла ожесточен-
ная дуэль, сколько из-за овладения умами и душами масс, а в
конечном счете и всем обществом.
С самого начала эта борьба приняла острый политический
характер, отражая общую ситуацию, существовавшую в ту пору
в стране и характеризовавшуюся непрерывными военными сра-
жениями и пе менее ожесточенными социальными конфликтами.
Сама обстановка в стране порождала неопределенность, по-
литическую нестабильность, полное беззаконие и бесправие, же-
стокость нравов, беззащитность и ужасающую нищету масс. Она
ставила людей в отчаянное положение безысходности, выбраться
из которого представлялось совершенно невероятным, казалось,
пе было для этого ни сил, ни реальных возможностей. Буддизм
же с его обожествлением человеческих страданий и отстаивани-
ем идей об иллюзорности тех ценностей, которыми обычпо доро-
жит индивид, не мог облегчить тяжелое положение народных
масс. Проповедники буддизма заявляли при этом, что привер-
женность к земным благам, страсти, связанные с ними, пе толь
ко отягощают нынешнее существование человека и не позволя-
ют разорвать цепь человеческих страданий, по и предопределяют
новые страдания, поскольку источник всех страданий человека
пе реальная жизнь, а рождение и причина последнего пос-
тупки, совершенные в прошлой жизни. Прекращения страданий н
достижения состояния пирваны можно добиться, согласно уче-
174
пню Будды, лишь пройдя «восьмеричный путь», или «восемь сту-
пеней совершенствования», приводящих верующего, но существу,
к полной отрешенности от реальною мира. Идеологи буддизма
уверяли, что прохождение через «восемь ступеней совершенст-
ва» обеспечивает человеку полное душевное успокоение, дости-
гаемое тем, что оп никогда более пе воплотится в мире и нс бу-
щт, следовательно, подвержен порождаемым им страданиям42.
Что же касается христианства, то существовавшая тогда в
Ипоппп обстановка благоприятствовала распространению его дог-
матов, поскольку христианское учение показалось японцам более
попятным и не таким мрачным и безысходным, .особенно по от-
ношению к земным реалиям. Поскольку, согласно буддизму, че-
ловек проходит ряд перерождений и постоянно находится в сос-
тоянии беспокойства и страха, он остается беззащитным, являясь
жертвой вечных страданий. Если в христианстве главное — страх
смерти, то в буддизме — страх жизни, бесконечной из-за непре-
рывных перевоплощений конкретных людей и других живых су-
ществ43. Конечно, такая перспектива, особенно когда человек
постоянно подвергался (насилию и притеснениям, мало кого могла
увлечь. И хотя в пышности церемонии культа и обрядов, в рос-
коши, которой было обставлено 601 ослужепие, обе религии в тот
период имели много общего и, в сущности, мало отличались одна
от другой44, христианские проповеди в той крайне суровой дейст-
вительности оказывали большее воздействие на японцев.
Христианские миссионеры убеждали японцев, что стоит при-
нять католическую религию и креститься, и человек после смер-
чи сразу же попадет в рай, не испытав никакого мучительного
переселения души, о чем постоянно напоминало буддийское ве-
роучение, согласно которому высшее блаженство в вечности —
нирвана, пли бесконечный непробудный сон в лоне Будды,—
возможно лишь после многовековых перерождений, повторяю-
щихся несчастных жизней и тысячи смертей45.
Кроме того, христианские миссионеры выдвигали тезис о ра-
венстве всех перед богом, о любви к ближнему. У буддистов же
больше шансов попасть в «лучший пз миров» имели те, кто в сос-
тоянии был делать богатые подношения религиозной общине.
Японцы охотно откликались па христианские проповеди, в
которых иезуиты искусно осуждали мрачные догматы буддийско-
го мировоззрения, особенно те, что вселяли в народные массы
чувство страха, изображали страдание как своего рода очисти-
тельный процесс, призывали убивать в себе волю к жизпп. Всему
атому опп противопоставляли в радужном свете свое вероучение,
якобы отвечающее нравственно более высоким и гуманным чело-
веческим идеалам (например, заповедь, призывающую делать
175
людям добро). При этом христианские миссионеры пе ограничи-
вались лини, религиозными догматами. Опи использовали даже
достижения некоторых паук, уровень развития которых в то вре
мя в Европе был значительно выше, чем is Японии. Аргументы,
которые приводили патеры в публичных диспутах с буддийскими
бонзами, особенно по вопросам мироздания, опираясь па данные
наук, выглядели более убедительными и нередко производили
сильное впечатление па восприимчивых, по весьма слабо разби-
равшихся в тайпах вселенной японских слушателей.
По описанию Луиша Фроиша, во время одного из таких диспу-
тов, который происходил в присутствии Ода Нобунага, христиан-
ские миссионеры беззастенчиво уличали своих буддийских оп-
понентов в элементарном невежестве в области научных представ-
лений о многих проблемах развития и существования мира, что
повергло в уныние буддийских бонз и привело в восторг Побуна-
га и его окружение 46.
Проповеди Миссионеров, их критика буддийского учения оказы-
вали воздействие не только на высшие круги японского общества,
многие представители которых, как говорилось выше, принимали
христианство, но и па широкие народные массы, что не могло не
вызвать тревогу у правящего класса, который имел все основания
опасаться растущего влияния новой религии в этой стране. Причем
опасность эту новые правители Японии видели не только, а воз-
можно, пе столько в самом христианстве, а прежде всего в его воз-
действии па массы, что создавало скрытую возможность использо-
вать верующих христиан для более широкого проникновения в эту
страну европейских держав и насаждения здесь колониальных по-
рядков, как и в тех странах Востока, где за спинами христианских
миссионеров быстро возникали зловещие фигуры колонизаторов.
Такую реально существовавшую для Японии опасность своевремен-
но распознал Хидэёси, который стал жестоко преследовать христи-
анских миссионеров.
Трудно сказать, как сложилась бы религиозная ситуация в Япо-
нии и каким путем развивалась эта страна, если бы католицизму
удалось значительно оттеснить буддизм и прочпо утвердиться в
Японии. Ведь в свое время буддизм, значительно потеснив влияние
местной религии, пе ограничил свою роль сферами культуры
и искусства, а оказал заметное воздейс iвне па многие стороны пе
только духовной, но и материальной жизни японцев, на обществен-
ное развитие этой страны. Вполне реально предположить, что если
бы христианству удалось утвердиться в Японии, как в свое время
удалось буддизму, то это, песомненпо, сказалось бы па характере
развития этой страны, придало бы ему некоторые новые черты,
возможно, изменило бы сам уклад жпзпи японцев. И все же хотя
176
история не рассматривает варианты с «если», пе упитывает того,
как могли бы развиваться те пли иные события, если бы возобла-
дали одни факторы и, наоборот, свелись на пет другие, если попы-
таться представить себе развитие этой страны в случае полной по-
беды католицизма и его безраздельного господства, па что оп, ко-
нечно же, претендовал, то вполне возможно предположить, что ли-
цо Японии, ее социально-культурный облик были бы сегодня совер-
шенно ииыни47. Этого пе произошло исключительно в силу того,
что против католицизма и христиан были приняты поистине дра-
коновские меры. О причинах гонения па христиан речь пойдет в
следующей главе. Здесь же отметим лишь то обстоятельство, что
Хидэёси и в этом вопросе оказался более прозорливым, чем его вы-
дающийся предшественник Ода Нобупага.
В борьбе против буддизма христианские миссионеры ловко ис-
пользовали раздоры и распри между различными сектами, каждая
из которых пыталась установить свою монополию па Будду. Суще-
ствование буддийских сект было вызвано тем, что буддизм, отра-
зивший в себе верования разных богословских школ, часто очень
непохожих друг на друга в трактовке вопросов вероучения, прони-
кал в Японию в виде учений в основном шести школ, отличавших-
ся друх от друга главным образом тем, какую сутру каждая из
них полагала главной48.
Споры между различными буддийскими сектами, нередко при-
нимавшие форму ожесточенных схваток, были по большей части
вызваны не тем, что их религиозные догматы были столь уж не-
примиримыми. Объяснялось это скорее другими обстоятельствами:
каждая из сект, представлявшая в той или иной мере определен-
ные социальные силы и отдельные группировки, стремилась ис-
пользовать феодальную междоусобицу для расширения и укрепле-
ния своих политических позиций, роста своего экономического и во-
енного могущества. В этом отношении буддийское духовенство
мало чем отличалось от воинственно настроенных феодалов, забо-
тившихся лишь о своих собственных владениях. Это вполне соот-
ветствовало духу времени, всей внутриполитической обстановке в
стране, которая оказалась ввергнутой в раздиравшие ее непре-
рывные феодальные войны.
Каждая буддийская секта стремилась воспользоваться ситуаци-
ей! и укрепить свое влияние. Каждая из них объявляла себя единст-
венно правоверным толкователем учения Будды. При этом все они
вводили своп культурные обряды и привносили в читаемые ими
проповеди взгляды и идеи, которые учитывали бы местные тради-
ции и обычаи. Собственно говоря, появление различных сект в
рамках одной религии — буддизма, с'одной стороны, отражало
стремление выработать вероучение, которое лучше и полнее соче-
177
талось бы с особенностями духовной жизни Японии, а с другой —
выражало бы свое отношение к острой внутриполитической борь-
бе, к которой буддийские храмы и монастыри отнюдь не были ин-
дифферентны ми.
Едва ли не самой распространенной и влиятельной была секта
Дзэн, которая, как считают некоторые исследователи, больше дру-
гих' преуспела в том, что касается соединения буддийского вероуче-
ния с японскими духовными ценностями 49. Сторонники этой секты
уверяли, что каждый может достигнуть состояния просветления и
стать Буддой, если познает «благородный путь спасения»; спасе-
ния можно достигнуть, овладев медитацией, т. е. сосредоточен-
ным размышлением с принятием определенной позы (по-японски
дзадзэп). Паилучшрй позой, по их утверждению, является сиде-
ние с поджатыми под себя ногами. Такое положение тела, заявля-
ют сторонники секты Дзэн, паплучшим образом содействует само-
углублению и молчаливому созерцанию. Вот почему его избрал
сам Будда, который, согласно легенде, сидя под деревом бодхи в
такой позе, пребывал в глубоких размышлениях, и тут ему от-
крылась истина. Он нашел путь к конечному «спасению» и стал
называться Буддой, что значит «Умудренный», «Просветленный
истиной».
Секта Дзэн пользовалась особым покровительством военного
сословия. Опа и сама напоминала военизированную организацию,
члены которой должны были руководствоваться самыми строгими
предписаниями относительно нищи, внешнего поведения и освое-
ния дисциплины50. Вместе с тем эта секта оказала заметное влия-
ние па развитие национальных форм литературы и искусства.
Из других буддийских сект следует упомянуть Нитпрэн, назван-
ную так но имени ее основателя, религиозного реформа! ора вто-
рой половины XIII века, и секту Икко, пли Икко-сю, которая поль-
зовалась большим влиянием среди крестьян: частые крестьянские
восстания в XV и XVI веках проходили в основном под ее рели-
гиозными лозунгами.
Сторонники секты Нитпрэн главным в буддийском учении счи-
тали сутру Лотоса («Саддхарма лупдарика сутра», или по-японски
«Хоккэкё»), в которой, как утверждал Нитирэп, есть все необходи-
мое для спасения человека. Достаточно произнести молитвенное
восклицание: «Поклоняюсь сутре Лотоса», как у верующего на-
ступает прозрение, оп познает истину и освобождается от всех гре-
хов. Эта секта была, возможно, самой непримиримой и наиболее во-
инственно настроенной в отношении всех остальных религиозных
течений, существовавших в то время в Японии.
Кроме упомянутых были и другие секты — как чисто буддий
ские по своему характеру, так ц представлявшие некий симбиоз
178
двух религий — буддизма и синтоизма51. Если к этому добавить
широкое распространение конфуцианства, хотя и не в виде особой
религиозной секты, но тем пе менее в форме определенной нравст-
венно-богословской школы, то легко себе представить, насколько
сложной и противоречивой была в Японии религиозная и духовпо-
правственная обстановка, которой не замедлили воспользоваться в
своих интересах католические миссионеры.
Правда, проповедники некоторых буддийских сект утверждали,
что между конфуцианством и буддизмом нет, собственно, никаких
различий. Конфуцианство — это, мол, «божественная» сущность от-
ношений между людьми в обществе, а буддизм — это «любовь», ко-
торая должна очаровывать и очищать сердца людей. Так считал, в
частности, Кэйаи (1427 — 1505). один пз проповедников секты
Дзэн, мечтавший о том, чтобы конфуцианство, как и в Китае, игра-
ло в Японии роль идеологии единого государственного орга-
низма под управлением божественного императорского дома52.
Следует назвать еще одну причину, обусловившую относитель-
но быстрое распространение христианства среди японцев. Речь
идет о любознательности японцев, их тяготении ко всему новому,
доселе неизвестному. TV христианской религии у них тоже понача-
лу было отношение как к чему-то неведомому, и уже одно это вы-
зывало у них повышенный интерес.
Однако внимание к новому пе означает автоматическое заимст-
вование всего без разбору. Японцы столь же склонны к заимство-
ваниям, как и к сохранению в неприкосновенности своего уклада
жизни и традиционных форм взаимоотношений. Поэтому пх сопри-
косновение с новой религией пе обязательно приводило к принятию
христианской веры. Однако интерес к пей был действительно ве-
лик, а в отдельные периоды п в некоторых районах страны наблю-
далось даже массовое увлечение христианством; это облегчало про-
поведническую деятельность миссионеров, гарантировало им нема-
лый успех.
Миссионеры довольно умело лавировали, прибегая к различным
приемам и методам пропаганды, чтобы показать японцам свое ува-
жение к их обычаям и традициям. Они шли даже на то, что изме-
няли католическую обрядность, чтобы впей как можно меньше
чувствовалось отличий от обрядов, привычных японцам. .Это тоже
была одна пз сторон политики приспособления к местным усло-
виям, которой следовали иезуиты в странах Востока, в том числе
в Японии, и начало которой положил Франциск Ксавье. Написан-
ные специально для этих стран католические книги, молитвы, гим-
ны излагались но образцу привычных населению книг н молитв
местных культов 53.
Однако при этом необходимо иметь в виду, что католические
179
миссионеры очень строго и ревниво следили за тем, чтооы оградить
своих приверженцев от всякого постороннего влияния, не допус-
кать каких-либо контактов, за исключенном самых необходимых
деловых отношений, с лицами иной веры, пе говоря уже о вступ
лсипи в брак с приверженцами других религии, что было катего-
рически <аирещепо 5'1.
Христианские миссионеры, желая охватить католической верой
как можно более широкие слои японского общества, старательно
изучали эту страну — ее историю, культуру, обычаи и традиции.
Они были первыми, кто своими письмами и сообщениями из Япо-
нии знакомил европейцев с правами японцев, укладом их общест-
венной жизни, политическими событиями, в гуще которых миссио-
неры нередко оказывались. Письменные свидетельства миссионе-
ров и даже целые научные трактаты представляют определенный
интерес для исследователей, хотя, разумеется, далеко пе все в их
оценках и выводах соответствовало действительности.
Среди авторов этих сочинений выделяется португальский мис-
сионер Лупш Фроиш. автор первого труда по истории Японии, на-
писанною европейцем. Оп прожил в Японии 34 года (1563—1597)
и все это время вел подробнейшие дневниковые записи, которые
впоследствии легли в основу его «Истории Японии».
Луиш Фропш родился в Лиссабоне в 1532 году, был членом ие-
зуитского ордена и в качестве христианского миссионера в 1563 го-
ду прибыл в Японию. За 34 года своей миссионерской деятельнос-
ти, которые он почти безвыездно прожил в этой стране, отлучаясь
лишь на короткое время в Португальскую Индию и на родину, оп
подготовил и отправил из Японии сотнп писем и отчетов В них оп
детальнейшим образом описывал свои встречи и беседы с различ-
ными людьми — от рядовых прихожан до государственных деяте-
лей, делился впечатлениями о стране, ее жителях, их быте и пра-
вах, рассказывал о своих наблюдениях за развитием важнейших
событий в Японии в тот период. О его необыкновенном трудолю-
бии и склонности к литературному труду свидетельствует написан-
ная им «История Японии», насчитывающая несколько тысяч стра-
ниц.
Судьба этой рукописи, которой Луиш Фроиш отдал шесть лет
напряженнейшего труда, сложилась па редкость песчастливо. Бо-
лее трех столетий опа пролежала без движения, о пей почти ниче-
го пе было известно, не зпали даже, где опа находится. Впервые
рукопись, и то лишь первая ее часть, охватывающая период япон-
ской истории с 1549 по 1578 год, была опубликована в переводе па
немецкий язык только в 1926 году. На родине Луиша Фронта, в
Португалии, лишь в 1976 году вышел в свет первый том «Истории
Японии», включающий период с 1549 по 1564 год. К настоящему
180
времени опубликовано четыре тома ss. Отдельные выдержки из его
писем и отчетов публиковались в разное время, по в весьма непол-
ном виде.
Идея написания истории Японии появилась у Фроиша в
1579 году, по приступить к ее осуществлению он смог не ранее
1585 года, когда был уже серьезно болен. Когда рукопись была за-
вершена, оп направил ее для одобрения епископу Алессандро 13а-
лнпьяпи, тогдашнему главе португальского монашеского ордена в
Индии, который в то время находился в Малакке, с просьбой после
прочтения переслать ее в Рим.
Получив рукопись Фроиша, с которой оп в какой-то мерс имел
возможность ознакомиться еще раньше, во время своего пребыва-
ния в Японии, Валиньяни тем пе менее пе торопился с ее отправ-
кой в Европу, хотя имел на этот счет прямое предписание высших
католических кругов, проявлявших большой интерес к этой работе.
Ссылаясь на большую занятость и заявляя, что рукопись нуждает-
ся в значительных сокращениях и большой редакторской правке,
он умышленно задерживал ее у себя. Думается, что главная при-
чина столь странной позиции, занятой Валиньяни, объяснялась, с
одной стороны, интригами, в которых погрязли мпссионеры, а с
другой — непомерным тщеславием Валиньяни, который считал се-
бя главным специалистом по истории стран Азии (до этого он на-
писал книгу по истории Индии и собирался подготовить работу по
истории Японии) и не хотел дать ход рукописи конкурента.
Формальные замечания Валиньяни сводились к тому, что ру-
копись слишком велика (в ней насчитывалось несколько тысяч
страниц) и что се необходимо сократить как минимум до 300 стра-
ниц. Фроиш и сам считал ее чрезмерно объемистой и прекрасно
понимал, что опа нуждается в сокращении и редактировании. Оп
даже пометил на полях некоторые места, которые без особого ущер-
ба могли быть сокращены. Но вместе с тем он требовал, чтобы сок-
ращения были минимальными, справедливо полагая, что от бездум-
ного сокращения, на чем категорически настаивал Валиньяни, ру-
копись может серьезно пострадать. Поэтому он предлагал напра-
вить ее в Рим в полном объеме. Однако эта просьба автора очепь
долго оставалась неисполненной.
Пытаясь как-то оправдать свою позицию перед Римом, Валииь-
япи уже после смерти Фроиша направил в Ватикан письмо, в ко-
тором, в частности, повторил, что «История Японии» Л. Фроиша пе
могла быть отправлена ранее, ввиду того что рукопись нуждается
в большой правке 56.
На самом деле причина, как отмечалось выше, была другой.
В 4601 году Валиньяни приступил к написанию своей исто-
рии Японии и собирался многое позаимствовать из рукописи Фро-
181
шла. Он планировал подготовить пять книг, но успел завершить
лишь одну, в которой затрагиваются события с 1549 по 1570 год.
Его труд и работа Фропша оказались несопоставимы, и это, вероят-
но, великолепно понимал сам Валиньяни, которому нс оставалось
ничего другого, как и дальше упорно замалчивать рукопись пред-
шественника.
Почти до середины XVIII века о рукописи Фропша не было ни-
каких сведений. Более того, в начале XVIII века один из автори-
тетных 'знатоков португальских архивов, Аптонпу Франко, после
предпринятых им неудачных попыток найти ее писал: «Что же
произошло с этой историей? Находится ли опа и Макао, Гоа или
Риме? Я считаю, что опа вообще не написана. Если же опа дейст-
вительно существует, то это чрезвычайно любопытно» Б7.
После того как в 1720 году была образована лиссабонская Ака-
демия истории, предпринимались неоднократные попытки разыс-
кать эту рукопись. Одна пз таких попыток оказалась успешной: в
Малакке средп бумаг, принадлежавших христианской миссии, ко-
торая действовала в Португальской Индии, рукопись была наконец
обнаружена. Ее доставили в Лиссабон, ио опубликована опа не бы-
ла, так как Академия истории испытывала серьезные финансовые
затруднения. Вскоре о рукописи опять забыли, п еще более столе-
тия она фактически пролежала без движения.
В 20-х годах XX века немецкий исследователь португальских
миссий па Востоке Г. ПТурхаммер58, работавший в архивах
Лиссабона, обнаружил одну пз частей рукописи Л. Фропша, за-
интересовался ею, вместе с Е. А. Воретшем перевел на немецкий
язык и издал в Лейпциге в 1926 году. Так впервые увидела свет
вся первая часть работы Л. Фропша, охватывающая события с
1549 по 1578 год.
Пе давая здесь подробной характеристики рукописи Л. Фро-
иша, к которой мы не раз еще будем обращаться, отметим лишь,
что это пе просто труд священника, в котором излагаются дела
миссионеров и освещается пх проповедническая деятельность,
хотя все это обильпо представлено в нем. Книга Фропша инте-
ресна прежде всего как труд историка, внимательного наблюда-
теля многих сторон японской действительности, писателя, увле-
кательно рассказавшего о своих взаимоотношениях с японцами,
включая высших представителей власти. Оп испытывает истин-
ную страсть к упоминанию имен, дат, фактов, к описанию малей-
ших подробностей, которые помогают создать более полное пред-
ставление об исторической обстановке, поведении и настроениях
политических и государственных деятелей, о культуре, быте и
традициях японцев. К тому же оп обладал определенным лите-
ратурным даром.
1S2
Какими предстают японцы в описании Л. Фронта и других
христианских миссионеров? Как миссионеры восприняли япон-
скую действительность? Каково было их отношение к истории и
культуре итого народа? В свою очередь, какова была реакция
японцев па соприкосновение с иосланцами Ватикана? Что они
думали о европейцах, их образе жизни и культуре?
Многих из этих вопросов касаются в своих письменных отче-
тах и других свидетельствах христианские миссионеры, хотя,
разумеется, далеко не со всеми их оценками можно согласиться.
Почти все миссионеры отмечали исключительную приветли-
вость и любознательность японцев, их довольно высокий куль-
турный уровень. Еще до поездки в Японию Фроиш, служивший
в семинарии св. Павла в Гоа, где оп привял сан священника, в
одном из своих писем в Европу отмечал, что часто слышал рас-
сказы о том, что Франциск Ксавье называл японцев «самым
лучшим из всех до сих пор открытых христианством пародов»,
говорил о них как об очень благородных, одаренных и культур-
ных людях, подчеркивая при этом, что па всем пути «от Рима до
Японии нет парода, более способного к принятию христианства,
чем японцы», п что «среди неверующих не найдется пи одного
парода, который превосходил бы японцев» 59.
Приведем характеристику, которую дал японцам Франциск
Ксавье: «Если судить о людях, с которыми мы часто встречаем-
ся, то я должен отметить, что японцы—< самая лучшая пз от-
крытых нами рас, и я пе уверен, что среди язычников можно
еще встретить такой парод. Японцы очень общительны, добро-
желательны. не злобны, дорожат честью н достоинством, кото-
рые ставят превыше всего.
В массе своей они бедны, по бедность здесь пе презирается.
Им присуща одна весьма характерная черта, которой нет пи у
одного парода христианского мира: как бы пи был беден дворя-
нин (или каким бы богатством нп обладал простолюдин), япон-
цы относятся к нему с таким же уважением, как если бы он был
богат. Бедный дворянин никогда пе женится па девушке пз про-
стой семьи, даже будь у нее богатое приданое. П все только по-
тому, что для японцев честь дороже всякого богатства. Женить-
ся па простой девушке значит для них потерять свое лицо,
достоинство.
Японцы высоко ценят оружие и очень полагаются :на пего. Нс
только дворяне, по и простые люди посят меч и кинжал, едва до-
стигнув четырнадцати лет. Опп не позволяют себе никакого оскор-
бления пли высокомерно-пренебрежительного отношения к кому
бы то пи было. Люди держатся с достоинством и большим уваже-
нием Друг к другу. В свою очередь, дворяне гордятся тем, что
183
служат своему сюзерену, повинуясь любому его приказу. Опп по-
ступают пак, я полагаю, пе из-за страха быть подвергнутыми нака-
занию за непослушание, а скорее потому, что, поступая иначе,
опи могут уронить свою честь и достоинство, а это причинит им
куда больше страданий» со.
Прожив в Японии много лет, Луиш Фроиш уточнит и допол-
нит многое из этой характеристики. О.п считал, что японцы нс
только обходительны и внимательны, но обладают и большим са-
момнением, презрительно относятся к другим народам п считают
себя мудрее и практичнее всех остальных 61.
Епископ Алессандро Валиньяни выделял такие черты харак-
тера японцев, как воспитанность и вежливость. Он считал, что
в этом отношении японцы «стоят выше не только азиатских па-
родов, но и европейцев». Японцы, писал он, «очень способны и
смышлены, их дети очень быстро схватывают наши уроки и зада-
ния. Опи овладевают чтением и письмом на нашем языке намного
быстрее и легче, чем европейские дети. Низшие классы в Японии
не так невежественны и грубы, как в Европе. Здесь опи в большин-
стве своем разумны, хорошо воспитаны, и им легко дается уче-
ние» 62. Тот же А. Валиньяни подмечает и сдержанность японцев.
Они «очень сдержанны в своих отношениях с другими, никогда
не утомляют кого-либо надоедливыми рассказами о своих забо-
тах и тревогах, как это часто делают жители европейских стран.
Когда японец наносит кому-либо визит, то он, как того требует
этикет, пе станет высказывать ничего такого, что могло бы рас-
строить хозяина. Он никогда пе будет жаловаться и распростра-
няться о своих заботах, оставаясь со своими переживаниями нае-
дине с собой. Для японца страдать — значит проявлять мужество
в несчастье. Встречая кого-либо и нанося кому-либо визит, япон-
цы всегда внешне выглядят веселыми и беззаботными, демонст-
рируя хорошее настроение, и, как правило, вообще не касаются
переживаемых ими проблем и трудностей, а если и упоминают о
ппх, то делают это так, будто это совершенно пустячная вещь п
не очень-то их заботит» 63.
Многие миссионеры подчеркивали воинственность японцев,
которая в значительной мере определялась тем тревожным вре-
менем, периодом непрестанных междоусобных войн. Нс случайно
это смутное время вошло в японскую историю под названием «эпо-
хи воюющих государств» (сэнгоку дзидай). Японцы, отмечал, нап-
ример, Франциск Ксавье, «весьма высоко ценят свое оружие. Они
больше, чем кто-либо иной в мире, отдают предпочтение хороше-
му оружию, которое украшают золотом и серебром. Они постоянно
имеют при себе и меч и кинжал, посят оружие и дома и вне дома.
Даже когда ложатся спать, кладут оружие рядом с собой на по-
184
душку. Никогда за всю свою жизнь я не встречал людей, которые
так полагались бы па оружие. Японцы — отличные лучники и в
сращениях участвуют пешими, хотя в стране разводят лошадей.
Японцы почтительно вежливы друг с другом, но никогда не де-
монстрируют свою учтивость иностранцам, которых презирают.
Все деньги тратят на одежду, оружие и прислугу и вовсе не стре-
мятся к обогащению. Японцы очень воинственно настроенные лю-
ди, опи постоянно участвуют в войнах, поэтому тот, кто преуспева-
ет в этом, становится властелином и возвышается над всеми ос-
тальными. У них один король, хотя они пе повинуются ему вот
уже более 150 лет, и поэтому все это время продолжаются граж-
данские войны» 64.
Эту же мысль высказывал и Комэ ди Торрес, который сопро-
вождал Ксавье в его поездке в Японию. Он отмечал, в частности,
что японцы «очень храбрые и целиком полагаются па свое оружие.
Даже дети старше тринадцати лет носят меч и кинжал и никогда
пе расстаются с ними. Оружие у японцев различного вида — насту-
пательное и оборонительное. Некоторые из его образцов очень до-
рогие. Можно встретить, например, мечп, которые стоят 1500 кру-
садо» ||5>.
В отчетах и письмах миссионеров содержатся подробные дан-
ные этнографического характера, касающиеся быта японцев, их
пищи, одежды, устройства жилищ, характера труда, организации
досуга и т. д. Миссионеров поражало то обстоятельство, что япон-
цы почти во всем существенно отличались от европейцев. Алес-
сандро Валиньяни писал, что «различия в еде, одежде, поведении,
обрядах, языке, ведении хозяйства, манере переговоров, сидении,
строительстве, ношении раненых и больных, обучении и воспита-
нии детей и во многом другом так велики, что невозможно это ни
описать, пи понять» 66.
Миссионеров удивляла довольно скромная пища японцев, ко-
торая состояла в основном из риса, овощей и небольшого количе-
ства рыбы, а также их удивительная чистоплотность и опрятность
(независимо от имущественного положения японец по поскольку
раз в день мылся и в идеальной чистоте содержал свое жилище),
умение быть обходительными и приветливыми. В то же время
бросалось в глаза униженное положение японской женщины: муж
мог в любой момент и без всякого к тому повода выставить жену
из дому, нисколько при этом пе опасаясь, что кто-либо из его род-
ственников илп родственников со стороны жены осудит этот по-
ступок. Более того, все будут делать вид, будто ничего особенного
не произошло, и как ни в чем нс бывало продолжать общение друг
с другом.
В письменных свидетельствах миссионеров мы находим дап-
185
ныс о внешнем облике японских городов. Особенно много запи-
сей, касающихся столицы (Киото), говорит о роскоши дворцов
императоров п сёгуиов и, наоборот, о военной строгости замков
феодалов.
Фроиш в своей «Истории Японии» подробно описывает кра-
соту японской столицы, ее великолепные дворцы, храмы и мона-
стыри, причудливые сады и парки, всевозможные статуи Будды,
ажурные павильоны, украшенные тончайшей резьбой по дереву,
аккуратные чайные домнки, живописную японскую природу. Все
это помогает живо представить облик японских средневековых
городов, своеобразие их архитектуры, яркий колорит японской
национальной культуры той эпохи.
В свопх описаниях миссионеры довольно часто упоминают
Ямагути, владение влиятельного князя Оути Еситака, который
весьма терпимо и даже благосклонно относился к их деятельно-
сти. В этом городе, если судить по данным миссионеров, насчиты-
валось в ту пору 10 тыс. жителей, большую часть которых состав-
ляли самураи. Все дома в нем были деревянными 67.
Что касается столицы страны — Киото, то о нои говорится,
что это был большой город, насчитывавший в старину более
180 тыс. домов. В результате беспрерывных военных действий,
которые часто велись па его территории, город сильно пострадал:
большая его часть была полностью разрушена 68.
В материалах миссионеров содержится подробное описание
замка Ода Нобупага в Лдзутп и замка Тоётоми Хидэёси в Осака,
первой церкви в Киото и многих христианских храмов в других
местах, военных сражений, особенно тех, в которых участвовали
крещеные феодалы, землетрясений и других стихийных бедствий.
Описывая замок, воздвигнутый Ода Нобунага в Адзути, Луиш
Фроиш отмечал, что по своей архитектуре, прочности и велико-
лепию этот замок вполне можно сравнить с самым крупным со-
оружением в Европе. Замок, пишет он, «сильно укреплен, его
окружают мощные каменные стены высотой более 13 м, а в от-
дельных местах еще выше. На территории замка расположено
много красивых домов изящной формы, каждый из которых рас-
писан золотом и кажется верхом совершенства.
В центре замка находится своеобразная башня, которая назы-
вается тэнсю, опа намного красивее и величественнее, чем паши
башпи — тауэры. Башня имеет семь этажей, каждый очень кра-
сивой архитектурной формы и раскрашен в свой цвет: белый,
голубой, красный. Окна окрашены в черный цвет, как того тре-
бует японский обычай. Башня и расположенные поблизости дома
крыты черепицей голубого цвета, которая много прочнее и краси-
вее, чем та, что мы применяем в Европе. Конькп крыш округлены
186
и позолочены. Кровля заканчивается желобками изящной формы.
Словом, все сооружение выглядит великолепно.
Поскольку замок стоит на холме, что само ио себе украшает
его, он виден издалека за многие километры, н кажется, будто
касается облаков» 69.
Желая показать, как восторженно встретил Хидэёсп католи-
ческих миссионеров в своем замке в Осака, Л. Фроиш всячески
подчеркивает, что опи были приняты в личной комнате Хидэёсп.
Kait пишет португалец, Хидэёси велел принести чашку с сакэ,
взял се в руки и передал патеру. Затем попросил еще две чашки
с сакэ. Отпил пз каждой по маленькому глоточку, а остальное
сакэ разлил по чашкам всем присутствовавшим, заявив, что, по
японскому обычаю, это означает то же самое, что подношение им
чашечки с сакэ каждому в отдельности. Потом он настоял на том,
чтобы все выпили. Когда принесли закуску, он взял палочки
(хаси) и сам положил се каждому. Это было сделано, пишет
Фроиш, с такой доброжелательностью и любезностью, что все,
кто видел это или слышал об этом, говорили, что, с тех пор как
Хидэёси стал править страной, оп ничего подобного себе не поз-
волял, даже по отношению к высочайшим особам, которые его
навещали 70.
Но наибольшее место в отчетах занимали, конечно, религиоз-
ные темы. Миссионеры подробно и красочно расписывали успехи
христианской пропаганды в Японии, явно стараясь их преувели-
чить. Одновременно они всячески принижали значение местных
религий, пх роль в общественной жизни, утверждали, что японцы
якобы с большим недоверием относятся к своим священнослужи-
телям, предпочитая им христианских миссионеров.
Как писал Франциск Ксавье, оп был крайне удивлен, услышав
о том, что в Японии чрезвычайно много монахов. «Люди, заслу-
живающие доверия,- отмечал он, уверяли меня в том, что на
землях одного князя расположено 800 монастырей, в каждом из
которых обитает по меньшей мере 30 монахов и монахинь. К это-
м> следует добавить другие духовные учреждения с числом оби-
тателей в шесть-восемь человек. Исходя из того, что мне самому
довелось видеть в Японии, я могу поверить в то, что это правда» 7*.
Оп утверждал, что в Японии существовало девять религиоз-
ных сект и что каждый японец волен выбирать, в какую из них
ему вступать. Нередко члены одной семьи принадлежат к разным
сектам, некоторые из которых проповедуют триста и даже пять-
сот заповедей. Но общими для всех сект, заявлял Ксавье, явля-
ются следующие пять заповедей: не убий, пе воруй, не совершай
прелюбодеяния, пе лги, не ней вино 72.
Миссионеры восторженно описывали дела п «подвиги» креще-
187
пых феодалов, с нескрываемой радостью изображали, что они
сносили буддийские монастыри и храмы. Патер Органтипо, на-
пример, сообщал о большом числе буддийских монастырей, раз-
рушенных в городе Такацукл73.
Из отчетов миссионеров видно, сколь неблаговидную роль они
играли, плетя постоянные интриги против местных духовных лиц,
строча доносы на них, в результате чего многие японские священ-
нослужители впадали в немилость у властей. В свои интриги им
удавалось втягивать даже самого Ода Нобунага.
Зная резко отрицательное отношение Ода Нобунага к буддий-
скому духовенству и играя па этом, иезуиты уговорили его дать
согласие на проведение своего рода публичного диспута между
христианским миссионером и одним из буддийских бонз. Цель
затеи состояла в том, чтобы доказать Нобунага преимущества
католической религии и никчемность буддизма. Это, очевидно,
совпадало с желанием и самого Нобунага, который охотно согла-
сился па организацию такого диспута и даже сам присутствовал
на нем. Луши Фроиш, выступавший в роли переводчика (к тому
времени он в совершенстве овладел японским языком), подробно
описал эту встречу.
Диспут происходил в 1569 году. Кроме Нобунага на нем при-
сутствовало около 300 знатных особ. Представитель христианских
миссионеров па все лады расхваливал католическую религию,
изображая ее как стройную и последовательную религиозную си-
стему, и противопоставлял христианство буддизму, который, как
он старался доказать, в отличие от католицизма, в сущности, не
представляет никакой ценности. Он восхвалял всемогущего бога,
который, но его словам, совершает только благие деяния, и пото-
му люди обязаны молиться ему. Бог дал людям не только жизнь,
говорил он, но и понятия, чтобы они могли познавать и восхвалять
его. На это Нобунага, по словам Фроиша, заметил: «Если эти сло-
ва верны, то не повредит ли тем людям, которые лишены этих по-
нятий или глупы от природы и невежественны, то, что они не будут
его восхвалять, поскольку не обладают такой возможностью?» 74.
Па это замечание Нобунага последовал такой ответ: «Они так-
же обязаны восхвалять его, ибо богу очевидны все вещи. Много
раз мы убеждались в том, что те люди, которых он наделял муд-
ростью, использовали ее не для достижения той цели, которой
она должна была служить, и тем самым повергали государства в
хаос, причиняли беспокойство народам и совершали всякого рода
другие злодеяния. Но те, кому бог не дал такого сильного ума,
должны его восхвалять, ибо в том случае, если бы он и им дал бо-
лее живой ум, то они увеличили бы число тех, кто употребляет
его ие по назначению» 7Б.
188
Такой ответ, по словам Фрошпа, поправился Нобунага, у ко
торого вызвал, очевидно определенные ассоциации с японской
действительностью, с тем состоянием хаоса, в котором пребывала
страна.
Иезуиты, которые, видимо, па это и рассчитывали, почувство-
вав явное расположение к себе Нобунага, продолжали высоко-
мерно восхвалять католицизм и уничижительно отзываться о буд-
дизме. Когда они заговорили о душе, буддийский монах ле вы-
держал и, весь охваченный гневом, выхватил меч, произнося при
этом такие слова: «Если верно то, что вы здесь говорили, то я
хочу этим мечом убить одного из вас, и пусть патер покажет мне
эту душу, если опа действительно существует» 76.
Присутствовавшие в зале феодалы схватили монаха и вырва-
ли меч. Нобупага пе без упрека заметил: «Ты плохо поступил. По
дело жреца хвататься за оружие. Надо своп закон защищать силой
аргументов» 11.
Заключая свой рассказ, Фроиш в торжествующих топах пи-
шет о победе католической веры над буддизмом, уверяя, что не
только все присутствующие па диспуте, но и жители япопской
столицы, среди которых быстро распространилась весть о диспуте,
считали, что католические миссионеры одержали победу, а буд-
дийские священнослужители потерпели сокрушительное пора-
жение.
В материалах христианской миссии можно найти сведения о
государственном устройстве Японии XVI века, ее районировании,
социальном строе, о войнах, которые вели между собой феодалы.
Так, Гаспар Вплела в своих отчетах пытался выделить соцп
алытыс слои японского общества. Япония второй половины
XVI века, писал оп, представляет собой социальную структуру,
состоящую из четырех общественных групп. К первой социальной
группе оп относил гптуловаипуго знать, в которую включал всю
придворную знать, а также нетитулованное мелкопоместное дно
рянство. Это был слой немногочисленный, но занимавший веду-
щее положение в стране. Именно оп, писал Вилела, ведет псп ре
вращающиеся войны, которые потрясают всю страну. Ко второй
группе он причислял священников, которые, по его словам, весьма
многочисленны в этой стране. В третью группу он включил тор-
говцев, которых тоже было очень много. И, наконец, к четвертой
группе, занимающей низшую ступеньку социальной пирамиды,
он относил крестьян, не владеющих землей, работающих в по
местьях своих хозяев, которым отдают две трети урожая, а одну
треть оставляют себе 78.
Католические миссионеры были первыми европейцами, кото-
рые оказались свидетелями поворотного этапа в япопской истории,
189
когда происходили серьезные изменения, затрагивавшие полити-
ческую и социальную структуру Японии. Они имели возможность
наблюдать за развитием событии, сравнивать их с тем, что проис-
ходило в то время в Западной Европе. Однако многое из того, что
происходило тогда и Японии, воспринималось и трактовалось мис-
сионерами весьма односторонне, они пе могли оценить характер
этих событий, а тем более предопределить пх значение для буду-
щего развития страны. Да и осведомленность их была во мпогом
ограничена, хотя некоторым из них доводилось встречаться с
темп, кто выступал па японской политической сцепе в качестве
главных действующих лиц. К тому же деятельность миссионеров
в основном была сосредоточена па острове Кюсю и в ряде запад-
ных провинций острова Хонсю. Между тем главные события
развертывались в центре, где позиции их не были столь значи-
тельными.
Несмотря па то что руководители миссионеров, в частности
епископ Валпньяни, настойчиво рекомендовали им максимум уси-
лий сосредоточить па деятельности в центральных провинциях, а
пе только на Кюсю79, эти рекомендации оставались в основном
рекомендациями: миссионеры пе решались слишком отдаляться
от западного побережья, где чувствовали себя более уверенно и
безопасно рядом со своими судами, которые служили для них и
домом и крепостью.
Вместе с тем пребывание христианских миссионеров в Японии
во второй половине XVI века имело и определенное позитивное
значение. Европейцы в Японии выступали как бы в трех ипоста-
сях: пе только как проповедники христианского вероучения и
проводники колониальной политики европейских держав, но и как
носители повой для Японии цивилизации.
Не преувеличивая .значения последнего фактора, следует тем
не менее отмстить, что объективно они в какой-то мере способст
повали взаимодействию двух мировых культур - европейской и
азиатской в ее японской специфике. Это было, по существу, пер-
вое для Японии взаимодействие, а точнее, соприкосновение двух
культур, когда японцы столкнулись с некоторыми достижениями
до того времени незнакомой им западноевропейской цивилизации.
Это был период, как отмечает советский исследователь В. Т. Даш-
кевич, сильного увлечения Европой, ее культурой и даже мода-
ми 80. Однако наибольший интерес японцы проявляли прежде все-
го к оружию, а также к европейским вещам, предметам приклад-
ного искусства. Когда Фроиш впервые в 1569 году оказался в
замке Ода Нобунага, он был несказанно удивлен, увидев обилие
всевозможных предметов европейского, в основном португальско-
го, производства. Как пишет Фроиш, оп даже не мог всего запом-
190
пить. Среди изделий, которые он перечислил, были пелерины
алого цвета, бархатные шляпы с перьями, рулоны темно-красного
сатина, кордовские кожи, песочные и солнечные часы, подсвеч-
ники и тонкие свечи к ним, изделия из тончайшего стекла и др.
Всего было много. Вещи хранились в 12—15 ящиках, точно таких
же, как португальские 8|.
В тот период устанавливались первые связи и контакты Япо-
нии с Европой, европейской культурой. Япония как бы открывала
окно в новый для себя мир. который ие только поражал п удивлял
японцев, но и привлекал некоторыми неизвестными им видами
человеческой деятельности.
В самой Европе в то время совершались знаменательные со-
бытия: феодализм вступал в глубокий кризис, усиливался про-
цесс его разложения На политической арене все активнее заяв-
лял о себе новый общественный класс буржуазия, которая
смело разрушала старые, феодальные порядки пе только в сфере
материального производства, по во всем укладе жизни общества,
в идеологии, культуре, системе образования. Новый, буржуазный
класс провозглашал идеи щмократическнх свобод и прав челове-
ка, которые воспринимались как нечто невероятное и неосущест-
вимое, как луч надежды в средневековом мраке. В истории паро-
дов Западной Европы и в целом во всемирной истории началось
движение от феодализма к новому общественному строю — капи-
тализму.
Разумеется, католические церковники, особенно иезуиты, ко-
торые боролись против модернизации общества и религии и вы-
ступали как одна из активнейших сил феодальной реакции, да и
португальские купцы, хотя и ближе стояли к новым западноевро-
пейским веяниям, связанным с развитием капиталистического
предпринимательства, вовсе пе стремились донести до японцев
новые идеи и представления, которыми в то время жила Европа,
раскрыть перед ними значение наметившихся социальных пере-
мен.
Однако объективно новые европейские процессы, новая евро-
пейская культура и искусство в каких-то своих проявлениях ока-
зались доступными японцам. Европейцы пе только «открывали»
Японию для Европы, ио и через .что их посре щпчество Европа
тоже какими-то своими сторонами «открывалась» японцам. Евро
нейские товары, во все большем количестве ввозимые в Японию,
всевозможные предметы материальной культуры, которые патеры
преподносили японским деятелям в качестве дорогих подарков,
иконы и картины в католических храмах и местах проживания
христианских миссионеров, киши па португальском и испанском
языках, с которыми впервые познакомились японцы, все >то в
191
совокупности вплеталось в качестве самостоятельного элемента в
живую ткань японской общественной, культурной и экономиче-
ской жизни 82,
Однако при всем том положительном и полезном, что Япония
могла извлечь для себя из первых контактов с европейцами и
взаимодействия двух культур и двух цивилизаций, все-таки в це-
лом отношение Японии к этим новым веяниям правильнее было
бы, пожалуй, характеризовать как настороженное. Правители
страны, хотя и были вполне терпимы и даже внимательны к евро-
пейцам, особенно на первых порах, позднее изменили свое отно-
шение и заняли откровенно враждебную позицию, что привело к
изданию ряда антихристианских указов, гонениям па миссионе-
ров, а впоследствии и к насильственной высылке их из страны. Но
об этом в следующей главе.
Глава восьмая
ПОХОД НА КЮСЮ
К моменту гибели Ода Нобунага (1582) под его контролем нахо-
дилась меньшая часть территории страны. По одним данным, пз
бб провинций Японии лишь 30 признавали власть Нобунага, по
другим — и того меньше: ему удалось объединить под своей вла-
стью только треть территории, т. е. 22 провинции.
Но как бы то ни было, процесс объединения страны, у истоков
которого стоял Ода Нобунага, был далек от завершения.
Предстояла долгая и трудная борьба за покорение обширных
территорий, принадлежавших сильным и влиятельным феодаль-
ным кпязьям, которые вели себя совершенно независимо п вовсе
не спешили признавать чью-либо власть. Эта борьба требовала
огромных военных усилий и материальных средств.
Для объединения всех японских земель Хидэёси предстояло
совершить не один крупный военный поход.
Самым опасным и грозным противником Хидэёси по-ирежпему
оставался Токугава Иэясу. Еще в тот критический момент, когда
Хидэёси только узнал о гибели Ода Нобунага и обдумывал план
своих действий, его больше всего беспокоила пе предстоящая
битва с Акэти Мицухидэ, в исходе которой оп нисколько пе сом-
невался, а поведение реальных претендентов на власть, и прежде
всего, конечно, Токугава Иэясу. Ие предпримет ли оп попытку
оттеснить его, Хидэёси, и возглавить лагерь Нобупага? Даже пос-
ле того как Акэти был повержен и Хпдэёси победителем вошел в
столицу, эти мысли не покидали его.
Настороженность Хидэёси в отношении Иэясу была более чем
оправдана. Оп лучше, чем кто-либо, знал, какой огромной воеп-
192
пой мощью обладал этот феодал, отдавал себе ясный отчет в том,
что рано или поздно между ними произойдет схватка.
Что касается Токугава Иэясу, то он никогда, собственно, не
питал к Хидэёси особой симпатии. Его отношение к нему, пожа-
луй, всегда было надменно-презрительным. Токугава Иэясу, кото-
рый кичился своим знатным происхождением, смотрел на Хидэёси
как на выскочку, который неоправданно быстро продвигался но
иерархической лестнице и слишком легко получал все новые чипы
п звания.
Сам Иэясу был абсолютно убежден в том, что никто из
бывшего окружения Нобунага не мог больше, чем он, так сказать,
на «законных основаниях» претендовать на верховную власть.
Тем более он не мог смириться с тем, что эта власть оказалась в
руках безродного выскочки.
Однако в сложившихся условиях ему ничего не оставалось, как
выжидать, проявляя в то же время неустанную заботу об укреп-
лении своих позиций. Он прекрасно понимал, что строить свои
отношения с Хидэёси можно, лишь опираясь па военную и эконо-
мическую мощь. Владея пятью провинциями, оп придавал важное
значение установлению прочных связей и контактов с соседними
феодалами, прежде всего с таким сильным восточным соседом, как
Ходзё Удзинао. Он даже отдал ему в жены свою дочь, чтобы их
союз был еще крепче.
Одновременно Токугава Иэясу стремился ослабить тылы Хидэ-
ёси, всюду, где было возможно, окружить его враждебными сила-
ми, склонить на свою сторону как можно большее число феода-
лов, которые в нужный момент могли бы пойти войной на Хидэ-
ёси.
В то же время феодалы, заботясь о своих собственных
интересах, не прочь были, играя па антагонизме Хидэёси и Иэя-
су, расширить собственные владения. Опи пе торопились сделать
свой выбор, не зная, к какому из лагерей примкнуть, и выжидая,
чем закончится «битва титанов».
Между тем обстановка быстро накалялась. Становилось все
более очевидным, что прямого столкновения двух армий па поле
брани пе избежать. Складывалась довольно сложная военно-стра-
тегическая ситуация. Основная группировка сил, действовавших
па стороне Токугава, включала даймё с острова Сикоку Тёсокабэ
Мототика, войска которого должны были морем добраться до Оса-
ка и атаковать замок Хидэёси, феодала Сасса Наримаса из про-
винции Эттю, которому предписывалось захватить провинции Ka-
ra и Этидзэп, парализовать силы союзников Хидэёси — Нива
Пагахидэ и Маэда Тосииэ — и лишить их возможности действо-
вать. Большие надежды возлагались также на монашеское воин
7
Заказ 4409
193
Карта 2. Походы Тоётоми Хидэёси (1582—15!Ю)
стио монастырей Нэгоро п Сайга 1 в провинции Кии, которому от-
водилась роль ударной силы при наступлении на позиции Хидэ-
ёси с юга.
Желая привлечь на свою сторону как можно большее число
сторонников и втянуть их в активную борьбу против Хидэёси, вер-
ные вассалы Тогугава Иэясу обращались к ним с воззваниями, в
которых изображали Хидэёси коварным и бесчестным человеком,
узурпировавшим верховную власть в стране, противопоставляли
191
ему Токугава Иэясу как благородного деятеля, оставшегося до
конца преданным Ода Нобунага и его делу2.
Хидэёси тоже пе сидел сложа руки. Прекрасно осведомленный
об истинных намерениях Токугава Иэясу, оп тоже стремился изо-
лировать своего противника, настроить против пего и его союзни-
ков тех феодалов, которые еще совсем недавно находились во
враждебном Нобунага лагере Так, Хидэёси настойчиво добивался,
чтобы Уэсугп Кагэкацу из провинции Этиго сковал силы своего
ближайшего соседа Сасса Наримаса и тем самым не дал ему вы-
ступить па стороне Токугава Иэясу 3.
Желая перехватить инициативу и не дожидаясь, пока Нобу-
кацу и Иэясу объединенными силами предпримут наступление
против пего, Хидэёси в конце марта 1584 года двинул свои войска
в провинцию Овари и расположил их в юго-западной части ее, в
районе невысокой горы Комакн, недалеко от населенного пункта
Нагакутэ, у самой границы провинции Исэ. Вскоре в этот район
направил свою армию и Иэясу. Две армии столкнулись па поле
битвы у населенного пункта Нагакутэ.
Сражение, которое вошло в историю под названием «битва Ко-
макп-Нагакутэ», началось 9 апреля в «час лошади» (т. е. в пол-
(спь) и было очень непродолжительным. 13 этом бою крупную
победу одержал Токугава Иэясу, проявивший незаурядные пол-
ководческие способности. Хидэёси в бою пе участвовал и факти-
чески пе руководил войсками, надеясь, очевидно, на легкую побе-
ду, которую без особого труда одержат его военачальники. Он
оставался в замке в Сакамото в провинции Оми, ожидая хороших
вестей из района боевых действий. Но вести приходили плохие.
Армия Хидэёси несла тяжелые потери.
Точных данных о численности войск, участвовавших в этом
сражении, равно как н о потерях с обеих сторон, нет. Одни источ-
ники сообщают, что армия Хидэёси насчитывала 50 тыс. человек,
другие- что 100 тыс.4. По данным католических миссионеров,
которые находились в то время в Японии, общее число погибших
превысило 10 тыс., причем больше потерь понесли войска Хидэ-
ёси 5.
С победой в этой битве Токугава Иэясу связывал далеко иду-
щие планы. Внешне как бы оставаясь в тени, выдвигая па первый
план Нобукацу и всячески подчеркивая, что заботится лишь о его
благополучии и восстановлении попранной справедливости, он на
самом деле вынашивал идею захвата столицы и установления
своего господства над всей страной. Об этом можно судить на
основании письма, которое Иэясу направил одному из своих сто-
ронников сразу' же после битвы Комаки-Нагакутэ. В письме, ли-
гированном 10 апреля 1584 года, содержится мысль о том, что
7.9.5
победа в этой битве может быть приравнена к захвату столицы 6.
Именно это место в письме Токугава Иэясу дало основание вид-
ному японскому историку Кувата Тадатика заключить, что Иэясу
был полон решимости разгромить Хпдэёси и войти в столицу.
В этом, считает Кувата, проявилась явная переоценка значения
победы в битве при Нагакутэ со стороны Токугава Иэясу 7.
Однако, как бы пи было велико значение победы, одержанной
Токугава Иэясу, она существенно пе меняла общей военно-стра-
тегической обстановки в стране, а лишь заставила Хидэёси моби-
лизовать все наличные силы и готовиться к нанесению решающе-
го удара по противнику, который оказался намного сильнее, чем
он предполагал. Одновременно Хидэёси искал пути, которые с
меньшими затратами сил привели бы это противоборство к же-
лаемому им исходу (хотя он не исключал и компромиссного ре-
шения) .
Между тем главную ставку Хпдэёси делал все же на военную
силу. Он подтягивал в центральную часть страны все новые вой-
ска, возводил здесь фортификационные сооружения, подготовляя
наступление по всей линии фронта, которая проходила теперь
через три провинции — Оми, Овари и Исэ. Кроме того, выступив-
шие на стороне Токугава воины-монахи буддийских монастырей
Нэгоро и Сайга из провинции Кии вошли в провинцию Идзуми и
расположились в непосредственной близости от цитадели Хидэ-
еси — Осака, а к северо-востоку от провинции Овари (в провин-
ции Синано) шли ожесточенные бои между силами Хидэёси, ко-
торыми командовал Кисо Ёсимаса, и войсками Токугава под
командованием Огасавара Садаёси 8.
Таким образом, театр военных действий значительно расши-
рился. Однако превосходство, включая численность войск, было
па стороне Хпдэёси. Его армия насчитывала 62 тыс. человек9, в
то время как войска Токугава составляли лишь 18 тыс. 10. И все
же ни Хидэёси, который имел внушительное военное преимуще-
ство, ни тем более Токугава Иэясу, явно уступавший ему в воен-
ной силе, пе желали вновь искушать судьбу п искали пути к
миру.
В литературе высказывается иногда точка зрения о том, что
перемирие, к которому в конце концов пришли обе стороны, яви-
лось результатом того, что Хидэёси различными приемами уда-
лось воздействовать на Нобукацу, который, действуя сепаратно
;.а спиной Токугава, пошел на заключение мира вопреки воле и
желанию Токугава, поставив, таким образом, последнего перед
свершившимся фактом. Такую точку зрения еще до второй миро-
вой войны высказывал А. Садлер, утверждавший, будто переми-
рие было заключено, несмотря па решимость Токугава Иэясу
196
про должать борьбу. К тому же, заявлял автор, к этому времени
подоспела подмога в лице Сасса Наримаса, который, преодолев
горные перевалы, покрытые снегами, прибыл в расположение ар-
мии Токугава, чтобы принять участие в военных действиях про-
тив Хидэёси.
Если верить А. Садлеру, Токугава Иэясу ничего не оставалось,
как поблагодарить своего боевого соратника за поддержку и зая-
вить, что от него уже ничего не зависит, поскольку Йобукацу за-
ключил мир с Хидэёси. Токугава оставалось лишь поздравить
йобукацу и Хидэёси с заключением мира". Японский историк
Эдзаки Сюнпэй считает, что, идя на заключение мира с Хидэёси,
йобукацу не счел даже нужным предварительно посоветоваться
с Токугава Иэясу 12.
Думается все-таки, что это была совместная акция, отражав-
шая реальное соотношение сил, и Токугава Иэясу, несмотря на
внушительную победу в «битве Комакж-Нагакутэ», не мог рас-
считывать па полный успех своих планов. Оставаясь верным сво-
ей тактике занимать выжидательные позиции, ои пошел па за-
ключение мира с Хидэёси.
По условиям перемирия, которые в основном были выгодны
Хидэёси, к Йобукацу переходили четыре уезда в северной части
провинции Исэ, ранее захваченные Хидэёси. Это Куваиа, Ииабэ,
Асакэ и Миэ. В то же время Хидэёси получил три уезда в про-
винции Ига — Аэ, Ига и Набари и уезды в южной части провин-
ции Исэ — Судзука, Кавака, Итиси, Ииио, Такэ и Ватараи. В соб-
ственность Хидэёси переходили также замок Инуяма и крепость
Кода в провинции Овари. Одновременно обе армии должны были
уничтожить возведенные в провинциях Исэ и Овари временные
фортификационные сооружения.
Как было принято в те времена, перемирие решено было
закрепить узами родства. Хидэёси взял в приемные дочери дочь
йобукацу, а сына Токугава Иэясу — в заложники. В то же вре-
мя свою родную сестру Асахихпмэ оп выдал замуж за Токугава
Иэясу, предварительно разведя ее с мужем, которому выплатил
за это 50 тыс. коку риса.13.
Заключив мир с Токугава Иэясу и Йобукацу, Хидэёси решил
немедленно расправиться с теми, кто выступал на стороне его
противников. Он предал огню и мечу провинции Идзуми и Кии:
дотла сжег монастыри Нэгоро и Сайга, почти полностью истребил
монахов-воинов, в крови подавил восстание крестьян, действо-
вавших заодно с буддийскими монахами. В марте 1585 года
Хидэёси с триумфом возвратился в Осака и тут же начал гото-
виться к военному походу против феодала Тёсокабэ Мототпка
< острова Сикоку, также выступавшего на стороне Токугава
197
Иэясу и Нобукацу, а до того па стороне Сибата Кацупэ, лютого
врага Хпдэёси.	.
В апреле 1585 года Хидэёси пишет письмо Кобаякава Така-
кагэ, в котором сообщает о том, что покорил провинции Идзуми
и Кип, а в скором времени намерен предпринять военный поход
па Сикокуи. К этому походу Хпдэёси готовился давно. Еще в
январе 1585 года два верных его вассала — Курода Ёситака и
Хатпсуга Масакацу в письме к военачальнику Мори Тэрумо-
то — Иноуэ Харутада упоминали о походе па Сикоку, который
Хидэёси собирался осуществить летом 1585 года с целью захва-
та двух провинций — Иё и Тоса 15.
Остров Сикоку служил вотчиной феодального клана Тёсо-
кабэ. Этот клан, которому вначале принадлежала лишь провин
цпя Тоса па юге острова, воспользовавшись междоусобицей, до-
вольно быстро одолел своих соседей п захватил весь остров,
полностью подчинив себе все четыре провинции — Тоса, Ава, Иё
и Сапукп. Это произошло в то время, когда во главе клана стоял
Мототика, превративший остров Сикоку в настоящий заповед-
ник феодализма.
Он разработал свой кодекс законов и требовал строгого их
исполнения. Этот свод законов, известный как «сто статей Тё-
сокабэ Мототика», может служить образцом провинциального
законодательства эпохи междоусобных войн. Такие местные,
пли «домашние», законы, а точнее, кодексы семейного права
стремился ввести у себя каждый феодальный князь. Характер
пой пх чертой было стремление как можно строже регламенти-
ровать уклад жизни и сферу деятельности своих вассалов и кре-
стьян.
Главная цель такого кодекса состояла в том, чтобы юриди-
чески и фактически закрепить существовавшие в феодальных
княжествах социальные порядки, обеспечить независимость вот-
чины, ее экономическую и военную мощь. Одна пз важнейших
задач кодекса заключалась в том, чтобы усилить систему васса-
литета п создать такую систему феодальной зависимости, при
которой исключались бы всякие попытки неповиновения княже-
ской власти, а тем более сопротивления ей. Поэтому предусма-
тривалось очень строгое разграничение прав и обязанностей
каждого слоя населения, недопущение их смешения и взаимо-
проникновения. Даже вассалы четко разграничивались па раз-
ные категории. Кодекс подробно перечислял должности и звания
лиц, причислявшихся к так называемым непосредственным вас-
салам (дзпкпснп), а по своему социальному и экономическому
положению стоявших значительно выше тех, кто по этой града-
ции относился к так называемым субвассалам, пли вассалам вас-
198
салов (байсии). Этот привилегированный высший слон во вла-
дениях Тёсокабэ к концу XVI века насчитывал 9736 человек16.
В кодексе нашли отражение фактически все стороны социаль-
но-экономической, политической, военной, правовой п иной
деятельности. В пем освещались вопросы, касавшиеся землевла-
дения и землепользования, ведения судебных дел и отправления
религиозных культов, налогов (особенно па ведение военных
кампаний), путей сообщения, лесных угодий, снабжения во-
дой и т. д.
Кодекс определял характер преступлений и провинностей,
меры п форму наказания, в том числе коллективной ответствен-
ности всех жителей деревни. Так, за сокрытие преступления или
укрывательство преступника наказанию могли подвергнуться все
жители деревни, включая сельского старосту. Кодекс семейного
права отражал и закреплял определенные морально-нравственные
нормы и принципы, существовавшие в феодальной Японии того
времени. По существу, вся повседневная жизнь населения провин-
ций находилась под неусыпным контролем со стороны феодальной
администрации и была строго регламентирована.
Сразу же после того как было заключено перемирие между
Токугава Иэясу и Хидэёсп, Тёсокабэ Мототпка, опасаясь, что
именно оп станет главным объектом очередной военной кампа-
нии Хндэёси, пытался как-то уладить свои отношения с ним, за-
добрить его дорогими подарками и согласился даже уступить
ему провинцию Пё. Но Хндэёси и по думал менять гнев па ми-
лость. Оп требовал передачи ему двух провинций — Иё и То-
са — и, конечно, полного подчинения его верховной власти.
Пока Тёсокабэ Мототпка думал п гадал, как ему действовать
в этой весьма неблагоприятно сложившейся для него ситуации,
Хидэёси отдал приказ своим войскам начать наступление па Си-
коку с целью захвата и покорения острова.
Поход на Сикоку был предпринят в начале нюня 1585 года.
Сам Хидэёси в этом походе пе участвовал. По одним источникам,
это было вызвано тем, что он опасался выступления армии Сасса
Нарпмаса и поэтому решил оставить в центре страны достаточно
крупные воинские части и сам командовать ими в случае, если
придется отражать атаку войск этого феодала. Очевидно, Хи ю-
ёсп боялся повторения отрицательного опыта, когда он, явно не-
дооценив всей важности сражения с объединенными силами То-
кугава Иэясу и Побукацу. передоверил все своим военачальни-
кам и в результате его армия потерпела крупное поражение.
Согласно другой версии, Хидэёсп пе смог лично участвовать в
военном походе па Сикоку из-за болезни п.
Захват острова Сикоку осуществлялся с трех направлений.
199
Па одном из них действовали войска под командованием брата
Хпдэёси — Хпдэпага и племянника Хпдэцугу, которому в ту по-
ру было всего 17 лет. Войска Хпдэпага, сформированные на базе
трех центральных провинций — Ямато, Идзумп п Кпи и насчиты-
вавшие 30 тыс., вышли пз Сакаи п прибыли па остров Авадзи,
где соединились с войсками Хпдэцугу, которые формировались
па базе трех провинций — Сэтцу, Омп п Тамба. Их численность
составляла, по одним данным, 30 тыс., по другим —20 тыс. Эта
многочисленная южная группировка войск на 800 больших и ма-
лых судах, пройдя через пролив Кип, вышла в Тихий океан и
высадилась па южном побережье острова Сикоку, в провинции
Тоса. Переход оказался трудным: стояла ненастная погода, силь-
но штормило, добрая половина воинов страдала от морской бо-
лезни.
Второе направление было представлено группировкой войск
численностью 23 тыс. (по другим данным — 15 тыс.), которыми
командовали Укита Хпдэпэ, Курода Ёситака и Хатисуга Масака-
цу. Эти войска формировались па базе провинции Бпдзэп, Мпма-
сака и Харима. Опп высадились па севере острова Сикоку, в про-
винции Сануки.
Наконец, в провинции Иё, в северо-западной части острова, вы-
садились войска Мори Тэрумото, которыми командовали Кобаяка-
ва Такакагэ и Ёсикава Мотопага. Их численность составила, по
одним данным, 30 тыс., по другим — 40 тыс., по третьим —
25 тыс.18.
Таким образом, общая численность войск, которые, выполняя
приказ Хидэёси, должны были захватить остров Сикоку и подчи-
нить его новому правителю страны, составляла пе менее 100 тыс.
Попятно, что Тёсокабэ Мототика пе мог устоять перед такой во-
енной мощью и вынужден был капитулировать. С остатками вер-
ных ему войск Мототика верпулся в фамильное пмепие п там до-
живал своп век. Его сын Моритика примкнул к Хидэёси и верно
служил ему. Оп участвовал даже в сражении против войск Току-
гава Иэясу, который после смерти Хидэёси решил овладеть замком
последнего в Осака, где укрывались верные сторопникп Хидэёси.
Моритика погиб в этом сражении вместе с членами семьи Хидэеси.
В 1587 году, после капитуляции Тёсокабэ Мототика, Хидэёси
предпринял широкое военное наступление па остров Кюсю, в ко-
тором принял личное участие. В этой военной кампании кроме ар-
мии, которой командовал сам Хидэёси, участвовали войска верных
ему феодалов пз всех 37 провинций, к тому времени находившихся
под его властью. Под зпамепамп Хпдэёси выступило 300 тыс. че-
ловек (по другим данным — 250 тыс.) 19.
Хидэёси придавал этому походу особое значение. На острове
200
Кюсю были расположены обширнейшие поместья, владельцы ко-
торых, пользуясь отдаленностью своих территорий от центра, вели
себя независимо, полностью игнорируя центральную власть и ни-
сколько не опасаясь какой-либо реакции с ее стороны. К тому же
феодалы на Кюсю обладали достаточно большой военной мощью,
что длительное время надежно ограждало их самостоятельность от
возможных посягательств.
Феодальные князья с острова Кюсю не только сами по себе
представляли довольно грозную силу, препятствуя процессу объ-
единения страны, они активно поддерживали тех феодалов, кото-
рые, так же как и опи, нс желали считаться с верховной властью
новых правителей страны. Хидэёси имел возможность лично убе-
диться в этом, когда, сражаясь против войск феодала Мори, столк-
нулся с тем, что кпязь Спмадзу, чьи владения находились па юге
Кюсю, активно помогал Мори противостоять планам Ода Нобунага
по объединению страны. Уже тогда Хидэёси было ясно, что в лице
Симадзу опи имеют одного пз самых сильных и опасных противни-
ков, с которым рано или поздно придется сразиться на поле брани.
Однако были и еще некоторые причины, побуждавшие Хидэ-
ёси с особой тщательностью готовиться к покорению этой части
страны.
Во-первых, Кюсю служил как бы конечным пунктом на торго-
вом пути из Японии в заморские страны и первым привалом на
японской земле для японских и иностранных судов, которые с то-
варами прибывали в Японию.' Это обстоятельство ловко использо-
вали местные князья в интересах личного обогащения. Не счита-
ясь с волей центральных правителей, они самостоятельно снаря-
жали морские экспедиции и отправляли их на поиски выгодных
объектов заморской торговли. Более того, эти князья поощряли
даже пиратские набеги на соседние приморские страны, когда они
сулпли им экономическую выгоду.
Тоётоми Хидэёси, понимавший толк во внешней торговле и ее
выгодах для экономического развития страны, не мог смириться с
тем, чтобы кому-то только благодаря выгодному географическому
расположению их владений доставались огромные прибыли от за-
морской торговли. Для него было принципиально важно, чтобы вы-
годы от внешней торговли получало централизованное государство,
находившееся под его владычеством, а не отдельные феодалы, тем
более что потребность в денежных средствах ощущалась очень
остро.
Во-вторых, Кюсю стал своего рода прибежищем, где находили
защиту п помощь христианские миссионеры, усиленно насаждав-
шие здесь католическую религию. И хотя Хпдэёси, особенно па
первых порах, открыто не выступал против христианства и про-
201
должал проводить линию Ода Нобунага в этом вопросе, оп тем пе
менее начал склоняться в сторону негативного отношения к мис-
сионерской деятельности европейцев, которые все больше укреп-
ляли и расширяли свои позиции в Японии, чему в немалой степе-
ни способствовали феодалы Кюсю, часть которых приняла новую
веру.
Следует указать еще на одну причину. За год до начала похода
на Кюсю, в 1586 году, Хидэёсп принял в своем замке в Осака пред-
ставителей ордена иезуитов Гаспара Вплела и Коэлхо. Во время
этой беседы он рассказал о своем намерении осуществить кара-
тельную экспедицию па Кюсю, а после покорения острова двинуть
войска па материк с целью захвата Кореи и Китая. Хндэёси рас-
крыл перед ними свои планы покорения территорий лежащих в
южной части Тихого океана, и даже распространения своего влия-
ния на обширный район Юго-Восточной Азин20. Видимо, это было
сделано специально в расчете па то, чтобы получить реальную по-
мощь от Португалии.
По свидетельству иезуитов. Хидэёси добивался их содействия
в том, чтобы Португалия предоставила ему два больших корабля21,
па которых можно было бы перебросить войско па материк для по-
корения Кореи и Китая. Со своей стороны, оп обещал не только пе
препятствовать распространению христианства в Японии, но и вся-
чески содействовать этому. Оп обещал после захвата Кюсю
распределить земли провинции Хидзэп (па северо-западе острова)
между феодалами, принявшими христианскую религию, и даже го-
род Нагасаки передать в собственность ордену иезуитов, а в случае
покорения Китая обратить в новую веру чуть ли пе половину на-
селения всей Японии22
Все это придавало особое значение походу на Кюсю, который
для Хидэёсп означал не только важную веху на пути осуществле-
ния объединительной миссии, но и начало реализации давно вына-
шиваемых им планов территориальных захватов па Азиатском ма-
терике. Острову Кюсю отводилась при этом важная роль военно-
стратегического плацдарма, откуда должна была осуществляться
агрессия па материк.
Главным и самым мосущественным князем, которому принад-
лежала большая часть территории острова, был Симадзу. Покорить
остров можно было, лишь разгромив войска Симадзу, который фак-
тически держал в повиновении весь остров и располагал довольно
внушительной военной силой23. Против пего и был направлен
главный удар; остальных феодалов Кюсю Хидэёси практически пе
принимал в расчет. К тому же некоторые из них, например Ото-
мо Сорин, на себе испытавшие военное могущество клана Си-
мадзу и постоянные притеснения с его стороны, только и ждали
202
момента, чтобы отомстить ему. Опи выступили па стороне Хидэ-
ёси.
В конце 1586 года Хидэёси принял окончательное решение о
покорении Кюсю и приказал своим администраторам во главе с
Исида Мицупари, который в правительстве Хидэёси ведал обще-
ственными работами, запастись необходимым количеством продо-
вольствия для 300-тысячпой армии и фуражом для 20 тыс. лоша
дей24.
Отпраздновав встречу нового, 1587 года в кругу преданных ему
военачальников, Хидэёси объявил им порядок выступления войск.
Вся 300-тысячная армия, предназначавшаяся для похода на Кю-
сю, состояла пз семи отдельных корпусов. Первый из них под ко-
мандованием Укпта Хидэиэ выступил 25 января. Затем через каж-
дые 15 дней в поход отправлялись одни за другим армейские
корпуса, которыми командовали такие опытные вое начальники,
как Хасиба Хидэиага, Хаспба Хпдэкацу, Маэда Тосииэ, Гамо
Удзисато и Куки Ёситака25.
Сам Хидэёси во главе своей армии и в сопровождении группы
боевых военачальников, в которую входили Асано Нагамаса, Сас
са Парпмаса и др., выступил из Осака 1 марта 1587 года. Хпдэёси
восседал па копе в роскошном одеянии, словно отправлялся пе на
ноле боя, а на какую-то торжественную церемонию. Особую при
подпятость п величавость шествию должно было придать npucvT
ствие па нем принца, который специально прибыл в Осака, чтобы
проводить Хидэёси и вручить ему послание императора Гоёдзэп,
а также высших сановников императорского двора.
Поравнявшись с кортежем посланника императора, Хидэёси со
всей своей многочисленной свитой остановился, быстро спешился
и принял из рук принца императорское письмо. Эта сцепа больше
напоминала хорошо отрепетированное театральное представление,
чем искреннее проявление знаков особого уважения и почтения к
высокому' гостю, хотя тот и представлял самого императора. (Как
уже отмечалось, Хпдэёси направился в поход па Кюсю 1 марта
1587 года, а спустя ровно три года, тоже 1 марта, началось покоре
пне последнего оплота феодальной оппозиции — востока страны,
где находились владения одного пз влиятельнейших князей - Го-
Ходзё. Историки давно обратили внимание на это совпадение ис-
торических дат и пытались найти ему' какое-то объяснение. Неко-
торые из них считают, что оно вряд ли было случайным. Высказы
вается, в частности, предположение, что оно связано с определенным
поверьем, согласно которому' первый день весны служит сча-
стливым предзнаменованием, предвещая успех делу, которое начи-
нается в этот день) 26.
К концу марта Хпдэёси с войскамп прибыл на Кюсю и распо-
203
ложился в замке Кокурадзё в провинции Будзэн (на севере ос-
трова) . По пути следования Хидэёси встретился с бывшим сёгуном
Асикага Ёспаки, который, находясь в изгнании, жил в местечке
Томо в провинции Эттю27. Прибыв на Кюсю, Хидэёси намеревал-
ся немедленно атаковать ударные силы армии Симадзу, выдвинув-
шиеся в район соседней провинции Бунго. Однако к моменту вы-
садки Хидэёси войска Симадзу, преследуемые корпусом под
командованием Хасиба Хидэнага, вынуждены были отступить на
юг, в провинцию Хыога.
Армия Хидэёси, разделившись на две части, продвигалась на
юг в двух направлениях — вдоль восточного и западного побере-
жий острова. Войсками, которые двигались вдоль западного побе-
режья, командовал лпчпо Хпдэёси, а войсками, продвигавшимися
по восточному побережью,— его брат Хасиба Хидэнага. Кроме то-
го, в район боевых действий, где были сосредоточены войска под
командованием Хидэёси, часть войск была доставлена морским
путем.
Главные сражения с армией Симадзу развернулись в провин-
ции Хыога, где действовали войска Хидэнага, и в провинции Са-
цума, непосредственной вотчине Симадзу, где военными операция-
ми руководил сам Хидэёси. Продвигаясь дальше на юг, армия
Хпдэёси расположилась всего в 50 км от Кагосима, главного города
провинции Сацума. Здесь Хидэёси разместил свою ставку и отсюда
руководил боевыми действиями войск.
Зажатый с двух сторон в клещи, Симадзу вынужден был при-
знать себя побежденным и сложить оружие. Он постригся в мо-
нахи и доживал свой век в родовом имении.
Так завершилась военная операция по покорению Кюсю, ко-
торая заняла немногим более двух месяцев. Ее успешному осуще-
ствлению способствовали не только умелые и согласованные дей-
ствия войсковых соединений, предоставленных в распоряжение
Хидэёси различными феодалами из его лагеря, прежде всего из
близлежащих районов — Тюгоку и с острова Сикоку. Большую
поддержку оказали ему купцы портовых городов Сакаи и Хаката,
которые организовали бесперебойное снабжение войск всем не-
обходимым, наладив для этой цели широкие перевозки продоволь-
ствия, фуража, оружия и самих воинских подразделений по Вну-
треннему Японскому морю.
Хидэёси высоко оцепил эту деятельность торговцев и в знак
своего особого внимания к ним и поощрения их занятий решил
восстановить портовый город Хаката, который в результате воен-
ных действий был почти полностью разрушен.
Когда по дороге из Сацума в Осака Хидэёси на короткое время
остановился в местечке Хакодзаки, недалеко от Хаката, он под-
204
робио обсудил с местными феодалами илан восстановления этого
важного торгового центра, через который не только шла почти вся
торговля по Внутреннему Японскому морю, но и осуществлялись
торговые связи с материком. Купцам города Хаката была предо-
ставлена, по существу, полная свобода в торгово-коммерческих
операциях, включая право на ведение внешней торговли, что спо-
собствовало расцвету Хаката и превращению его в один из влия-
тельных городов со своей автономией городского управления по
типу так называемых вольных городов.
Во время пребывания на Кюсю Хидэёси столкнулся с одной из
серьезнейших проблем — миссионерской деятельностью португаль-
ских патеров, всю опасность которой оп ранее не представлял себе
так явственно и осознанно, как здесь. По существу, пх деятель-
ность на Кюсю ничем не была ограничена. Речь шла уже о безо-
пасности страны.
Хидэёси, как и его предшественник Ода Нобупага, вначале бла-
госклонно относился к миссионерам, часто встречался с ними, ра-
душно принимал в своем замке Осака и знал о том, что среди япон-
цев, главным образом жителей юго-западных провинций, где осо-
бенно активно действовали миссионеры, многие приняли новую
веру. Патеры-иезуиты в то время казались ему безобидными людь-
ми, даже несправедливо притесняемыми местными властями, тем
более что опи охотно прикидывались униженными и оскорбленны-
ми, взывали о помощи и защите. Он не представлял себе, в сколь
огромных и угрожающих размерах развернулась деятельность мис-
сионеров, которые не только проповедовали свою религию, по и
активно занимались широкими торговыми операциями, наживаясь
даже па продаже японцев в рабство.
Город Нагасаки, расположенный на западе Кюсю, превратплся
не только в цептр миссионерской деятельности, но и в своеобраз-
ный перевалочный пункт, через который осуществлялась рабо-
торговля. Этот город, по существу, оказался на положении колонии
Португалии, какими были в то время Гоа в Индии или Макао
(Аомынь) в Китае. Все это пе могло пе насторожить Хидэёсп, за-
ставило его принять решения, которые многим показались стран-
ными и неожиданными.
Ночью 18 июня 1587 года оп вдруг вызвал в свою резиденцию
в Хакодзаки некоторых феодальных кпязей и обсудил с ними сло-
жившуюся ситуацию. С гневом и раздражением он говорил о тех
князьях, которые превратили своп владения в опорные пункты
миссионеров, насильно обращали местное население в христианст-
во, спокойно взирали на то, как миссионеры открыто вмешивались
во внутренние дела страны, не считаясь с японскими обычаями и
традициями. В ультимативной форме Хидэёси потребовал от тех
205
князей, которые сами крестились, отказаться от христианской ве-
ры. Он пригрозил, что в противном случае лишит их всех владе-
ний. На этом же совещании Хидэёси сформулировал известные
нить вопросов, на которые руководитель миссионеров на Кюсю
епископ Коэлхо должен был незамедлительно дать ответы. Бы-
ли поставлены следующие вопросы.
Почему японцев насильно заставляют принимать христиан-
ство?
Почему уничтожаются синтоистские и буддийские храмы?
Почему преследуются буддийские священники?
Почему христиане употребляют в пищу мясо полезных человеку
животных, в частности рабочего скота — лошадей и буйволов?
Почему разрешается продавать японцев в рабство?28.
Коэлхо, получив послание Хидэёси с пятью вопросами, был
страшно удивлен п напуган. Ведь только накануне Хидэёси по
его приглашению посетил португальский корабль, который! стоял
в порту Хиката, где они вместе провели несколько часов. Хпдэёси
ознакомился с кораблем, с его мореходными качествами и воору-
жением, был как будто в хорошем расположении духа, обещал раз-
решить миссионерам постройку церкви в Хаката и вообще всяче-
ски поддержать их (еятельность. И вдруг всего через несколько
часов после того, как Хпдэёси покинул гостеприимный португаль-
ский корабль, такой неожиданный и резкий поворот. Коэлхо ни-
чего пе мог попять. Гонец, доставивший ему послание Хидэёси в
столь поздний час, требовал немедленного ответа па все постав-
ленные вопросы.
Для Коэлхо не представляло большого труда ответить на пер-
вый вопрос, поскольку, как оп считал, вся миссионерская деятель-
ность па Кюсю строилась в полном соответствии с разрешением,
полученным от самого Хпдэёси еще в мае 1586 года. Патер отри-
цал, что иезуиты применяют хоть в какой-то мере насилие над
японцами. Что касается употребления в пищу мяса рабочего скота,
то Коэлхо утверждал, что если миссионеры и едят это мясо, то
только сами, и то очень редко. В их стране так принято. Но если
Хидэёси видит в этом проявление неуважения к японцам, их обы-
чаям и привычкам, то миссионеры готовы воздержаться от упо-
требления такого мяса в будущем.
Ответ па последний вопрос был чрезвычайно показательным.
Коэлхо фактически признавал факт существования работорговли,
заявив, что патеры не в состоянии воспрепятствовать продаже
японцев в рабство и вывозу их в Португальскую Индию и другие
страны, что прекратить это можно, лишь издав соответствующие
распоряжения, которые бы строго соблюдались в портах, через ко-
торые осуществляется работорговля29.
206
Отпеты Коэл.хо не удовлетворили Хидэёси. Он тут же расноря
лился отправить впце-енпскона и Хпрадо, там же собрать всех мне
своперов и приказать им в течение шести месяцев покинуть Япо-
нию. 11а следующий день, 19 июня 1587 года, был принят указ,
который строжайше предписывал всем миссионерам под угрозой
смертной казни покинуть страну в течение 20 дней. В нем говори-
лось о том, что португальские миссионеры проповедуют законы,
которые находятся в противоречии с японскими, что опи ведут
себя вызывающе, что позволяют себе разрушать храмы и мона-
стыри, возведенные в честь японских богов и 1>удды. Такое гру-
бое попрание закона в нрав японцев заслуживает самого сурового
наказания, по, если миссионеры за 20 дней покинут Японию, им
пе будет причинено никакого вреда или ущерба. Но истечении
этого срока каждый иезуит, который появится в любой пз провин-
ций страны, должен быть арестован и подвергнут наказанию как
самый опасный преступник.
Что же касается португальских торговцев, то за ними сохрани-
лось право приезжать, как и прежде, в японские порты и вести
обычную торговлю. Однако им предписывалось заключать торго-
вые сделки самим, а пе через посредников, в роли которых неред-
ко выступали христианские миссионеры, наживавшиеся па этих
операциях. Если португальские купцы будут уличены в том, что
нелегально ввозят в Японию иностранных священнослужителей,
опи будут подвергнуты наказанию в виде конфискации их судов
и товаров 30.
Чем была вызвана столь неожиданная вспышка гнева у Хпдэ-
ёси но отношению к христианским миссионерам? Что явилось той
каплей, которая переполнила чашу терпения и побудила его при-
нять такие строгие меры против христиан?
Надо сказать, что и раньше, до похода па Кюсю, оп слышал
жалобы на иезуитов, которые чинили насилия, бесчинствовали,
держали в страхе местное население, оказывали сильное влияние
па некоторых крупных феодалов, которые, в сущности, во всем
были им послушны. 11 тем пе менее Хидэёси продолжал поддержи-
вать миссионеров.
Оп, вероятно, пе мог представить себе, что их действия приня-
ли столь угрожающие размеры п осуществляются в таких грубых,
насильственных формах. Только па Кюсю оп, очевидно, понял,
сколь опасными могут стать для страны миссионеры, если не при-
нять против них немедленных и решительных мер. Особую озабо-
ченность вызвали у пего факты, связанные с работорговлей, кото-
рая принимала все более широкие размеры, а также те действия
португальцев, в которых он усмотрел неприкрытое вмешательство
во внутренние дела Японии, а следовательно, и реальную возмож-
на/
iiocti. того, что в один прекрасный день страна может оказаться
в полной зависимости от иностранной державы.
Португальские миссионеры хотя и признали, что продают япон-
цев в рабство, но пытались доказать, что это единичные случаи.
Между тем работорговля на Кюсю приняла широкие размеры.
Один из тех, кто сопровождал Хидэёсп во время его военного по-
хода па Кюсю, Омура Юки, сообщал, в частности, о том, что «япон-
цев сотнями, включая жешцип и детей, покупают и доставляют на
черные корабли, заковывают в цепи, загоняют в трюмы, подвергая
жесточайшим наказаниям» 31.
Мэрдок приводит выдержки из одного документа, обнаружен-
ного в архиве Академии истории в Мадриде; в нем говорится о том,
как португальцы осуществляли позорную работорговлю в различ-
ных районах мира, в том числе и в Японии 32.
Работорговля, которую не знала до этого Япония, не могла не
настроить ее правителей против тех, кто пытался навязать стране
это позорное явление. Выдающаяся заслуга Тоётоми Хидэёси со-
стояла в том, что оп был первым среди японских политических и
государственных деятелей, кто ликвидировал работорговлю — одно
из самых омерзительных и позорных проявлений колониальной
политики.
В действиях португальских миссионеров па Кюсю, открыто
вмешивавшихся во внутренние дела Японии, поддерживавших од-
них феодалов и выступавших против других в ходе междоусобной
борьбы33, Хидэёсп увидел опасность закабаления Японии ино-
странной державой. В этой мысли он окончательно утвердился тог-
да, когда ему донесли, что один подвыпивший матрос с португаль-
ского судна кичливо заявил: «Наши короли начинают с того, что
посылают в страны, которые они хотят завоевать, священников,
соблазняющих парод к принятию пашей религии; и когда те уже
достигают значительного успеха, они призывают войска, которые
вступают в союз с новыми христианами; и тогда нашим королям
уже нетрудно довершить остальное» 34. Как писал Б. Чемберлен,
когда эти хвастливые речи португальского матроса дошли до Хидэ-
ёси, «ярость его была безгранична, и он тут же издал эдикт, стро-
жайшим образом запрещавший христианство и его проповеди в
Японии и предписывавший высылку всех миссионеров из стра-
пы» 35.
Конечно, описанный случай мог послужить той каплей, которая
переполнила чашу терпения, но никак не причиной. Внутренне
Хидэёси был готов к принятию такого решения. А это известие
могло лишь окончательно утвердить его во мнении, что главная за-
дача португальских миссионеров состояла именно в том, чтобы
проложить дорогу порабощению его родины, которая в любой мо-
208
мент могла лишиться своей независимости, как это неоднократно
случалось с другими странами.
Достаточно вспомнить военные захваты португальцами восточ-
ного побережья Африки, многих районов Индии и Юго-Восточной
Азии пли походы испанских конкистадоров Ф. Писарро и Э. Кор-
теса, приведшие к покорению Мексики и других латиноамерикан-
ских стран. А ведь Мексика или Индия были ничуть не слабее
Японии. В колониальной политике Португалии, как справедливо
замечает советский исследователь А. М. Хазанов, большое место
отводилось всевозможным лицемерным приемам с целью усыпить
бдительность народов и их правителей разговорами о своей особой,
«цивилизаторской» и «христианской» миссии36. Автор приводит
слова португальского хрониста XVI века, который писал: «Король
предусмотрительно отправлял своих посредников с посланиями к
вождям и старался зарекомендовать себя их близким и надежным
союзником во всех делах и войнах» 37.
Ту же тактику применяли португальцы и в Японии. Но то, что
Япония сохранила свою независимость и не оказалась под ино-
странным владычеством, несомненно, связано и с той политикой,
которую проводил Тоётоми Хидэёси, вовремя разгадав коварные
замыслы португальских экспансионистов и своевременно приняв
решительные меры по защите японского государства.
Историки буржуазно-клерикального направления пытаются
объяснить такое резкое изменение позиции Хидэёси в отношении
христианства и миссионеров всякого рода измышлениями, мало
объясняющими суть дела. Выдвигаются малоубедительные версии,
которые всю сложность проблемы сводят к личным качествам Хи-
дэёси, его взбалмошным причудам и сумасбродному характеру. Не-
которые авторы считают, например, что причиной столь неожи-
данного решения, принятого Хидэёси в отношении португальских
миссионеров, явилось будто бы то, что капитан одного португаль-
ского корабля отказался плыть из Хирадо в Хаката. Согласно дру-
гой версии, Хидэёси, изображавший себя чуть ли не богом, пони-
мал, что никто, кроме христиан, не станет противиться этому и от-
рицать его как божественное лицо, поэтому он решил всех их
истребить. Выдвигалась даже версия, согласно которой причину
искали в сексуальной распущенности Хидэёси, утверждая, что он
н в Осака содержал триста наложниц, и на Кюсю вел распутную
жизнь. По этой версии, некий Тогуун, который якобы был лечащим
врачом Хидэёси, тем только и занимался па Кюсю, что развлекал
своего шефа, поставляя ему все новых женщин. Однажды с этой
целью оп направился в город Арима, славившийся хорошень-
кими девушками, но там его встретили холодно, и он, вернув-
шись в Хаката в дурном настроении, поклялся отомстить священ-
209
послужптелям-католпкам, которые всем верховодили в этом го-
роде и очень грубо с ним обошлись. Тогуун вернулся ни с чем
в Хаката и застал Хидэёси в состоянии сильного опьянения, после
того как тот три часа провел на борту португальского корабля,
где Коэлхо щедро его угощал. Воспользовавшись его состоянием,
Тогуун стал рассказывать Хидэёси о своей неудачной поездке в
Арима, обвиняя во всем Такаяма Укон38 и иезуитов39. Этот свод-
ник якобы сумел настроить Хидэёси против миссионеров, и тот под
пьяную руку издал приказ о высылке всех католиков из страпы.
Версия, связанная с Тодууном, встречается и у В. Чемберлена,
который отмечал, что еще до поездки па Кюсю один из лечащих
врачей Хидэёси, фанатичный буддист, давно внушал ему, что ду-
ховные отцы-католики прилагают огромные усилия к тому, что-
бы обращать в свою религию лиц благородного происхождения. Но
все пх разговоры о спасении душ лишь предлог, хитрая выдумка,
в то время как главная пх цель — покорение Японии. Это делалось
для того, замечал’ Б. Чемберлен, чтобы вызвать у Хидэёсп подо-
зрительность к христианским миссионерам. Однако Хндэёси тогда
не воспринял эти доводы всерьез и даже посмеивался над своим
врачом. Но когда оп прибыл на Кюсю и лично убедился в том, что
многие феодалы вместе со своими вассалами приняли христиан-
ство и вступили в очень тесные контакты и слишком доверитель-
ные отношения с отцами церкви, тогда он вспомнил, что говорил
ему Тогуун, и понял, что проповедь новой религии может оказать-
ся пагубной для безопасности его империи. В этом состояла, писал
Б. Чемберлен, истинная причина того, почему Хидэёси так резко
изменил свое отношение к миссионерам40.
Кто же такой этот загадочный Тогуун, который оказал, соглас-
но расхожей версии, столь сильное влияние па Хидэёси, что заста-
вил его круто изменить свою позицию в отношении христиан? Сре-
ди лечащих врачей Хидэёси, а их у него, по некоторым данным,
было восемь, врач по фамилии Тогуун не значился41. Предполага-
лось, что речь могла идти о самом известном в ту эпоху враче по
имени Нагата Токпхои, который прожил 118 лет (1512 -1630). Но
этот врач служил у Такэда Сингэн, владетельного феодала из про-
винции Каи, а затем у Токугава Иэясу и никогда пе лечил Хидэ-
ёсп .
Возможно также, что имелся в виду один из лечащих врАчей
Хидэёси, которого звали Сэякупн Дзэнсо. Миссионеры дали ему
имя Дакуип Токуй. Оп был родом из провинции Оми, служил свя-
щенником в знаменитом монастыре. Хиэйдзап, изучал медицину, а
в дальнейшем прислуживал Хидэёси, который очень высоко его
ценил. В свое время оп возглавил своеобразное благотворительное
учреждение, где бедные могли бесплатно получать лекарства и
210
м< щ пинскую помощь. Это учреждение, представлявше< собой од
повременно и аптеку и больницу для бедных, называлось Сэякуии,
отсюда и происходит фамилия, которую взял себе этот врач. Не-
которые авторы, например Мэрдок, полагали, что профессиональ-
ная ревность к нему со стороны других врачей, в частности Манаса
Досап, который был тесно связан с миссионерами, могла вызвать
\ Дакуип Токуй еще большую неприязнь к иностранным священ-
нослужителям, что, в свою очередь, могло повлиять и на настрое-
ния самого Хидэёси42.
Все эти точки зрения мало что объясняют. Неубедительно зву-
чит и то, что кто-то пз ближайшего окружения Хидэёси случайно
подслушал подвыпившего капитана иностранного судна, который
спьяну хвастливо рассуждал, какой огромной силой располагает ис-
панский король и как с помощью миссионеров п новообращенных
христиан оп приобрел обширные владения во всех частях света и
что та же участь уготована Японии.
Изменение отношения японских правителей к миссионерам было
вызвано не каким-то случайным фактором или личным поведением
того или иного деятеля. С одной стороны, в отличие от Ода Нобу
нага, который искал в христианских миссионерах опору в своей
борьбе против буд (ийского духовенства, пе желавшего признавать
его власть, Хидэёси не нуждался в такой поддержке. Оп чувство
вал себя уже достаточно уверенно, да и позиция японских религи
озных деятелей, смирившихся с существующим положением, стала
пион: они все чаще становились сторонниками новой власти.
С другой стороны, к тому времени, когда у власти оказался
Хидэёси, миссионеры, ранее поощряемые и поддерживаемые Но-
бупага, почувствовали свою силу и влияние в этой стране и по-
тому стали действовать грубо и неприкрыто, вмешиваясь во вну-
тренние дела, участвуя в заговорах, сея распри, разжигая конф
шиты между различными феодалами.
Пребывание Хидэёси на Кюсю, его непосредственное ознаком-
leinie с деятельностью миссионеров, которая пе могла ие пора-
шть его своей масштабностью, пе оставила у пего сомнений в том,
что если пе будут приняты незамедлительные и самые крутые
меры, то это может привести к тому, что Япония будет в конце
концов порабощена и ограблена европейскими державами. Если
португальские купцы при содействии христианских миссионеров,
рассуждал Хидэёси, свободно занимаются в его стране работоргов-
лей — скупают и увозят на своих судах в Китай, Корею и другие
страны и там продают в рабство тысячи японцев; если миссионеры
п поддерживающие их феодалы развернули настоящее наступле-
ние на местные религии, преследуя верующих и насильственно за
ставляя их принимать христианство; если они плетут сети загово-
211
ров и открыто вмешиваются во внутренние дела страны, то стано-
вится все более очевидным, что такой ход событий может в конце
концов лишить Японию независимости и суверенитета. Именно
этими соображениями руководствовался Хпдэёси, когда принимал
решения, направленные против христианских миссионеров. Хотя,
разумеется, стечение отдельных фактов могло иметь место, но они
лишь ускорили принятие решения, которое было подготовлено бо-
лее глубокими причинами43.
Из истории хорошо известно, что колонизаторы и их адепты
часто обвиняли в безнравственности местных аптиколоииалистски
настроенных политических деятелей, чтобы скрыть позорную
сущность своей политики, которая всеми, в том числе глубоко амо-
ральными и отвратительными, приемами и методами стремилась
поработить народы Азии, Африки и Латинской Америки, навечно
сделать их объектом колониальной эксплуатации.
При всей жесткости мер, к которым вынужден был прибег-
нуть Хидэёси, чтобы спасти страну от европейской экспансии, он
отчетливо осознавал, что борется не с Европой и европейцами и
даже не с христианством, а с теми, кто прибыл в эту страну не
для достижения взаимопонимания и развития отношений подлин-
ного сотрудничества, а с целью подчинения ее интересам европей-
ских держав. Хидэёси был ревностным поборником широких эко-
номических и культурных контактов и связей с европейскими
странами. Он прекрасно понимал значение внешней торговли как
важного инструмента экономического роста нового централизо-
ванного государства. В этом отношении его внешняя политика
коренным образом отличалась от политики строгой изоляции стра-
ны от внешнего мира, которую проводили после него сёгуны из фео-
дального дома Токугава. Характерно, что в эдиктах, которыми
Хпдэёси предписывал всем миссионерам под угрозой смертной
казни покинуть Японию, содержались пункты, прямо указывав-
шие на то, что за португальскими купцами сохранялось право, как
и прежде, посещать японские порты и вести торговые сделки.
Борясь против католических миссионеров, правящие силы
Японии, в том числе Хидэёси, не могли не ощущать и ту опас-
ность, которая была связана с воздействием христианства па ши-
рокие народные массы. Она заключалась для них, возможно, не в
христианстве, как таковом, а в его растущем влиянии на массы,
что могло создать колонизаторам широкую социальную базу, кото
рая в подходящий момент использовалась бы ими для проникно-
вения в страну европейских держав и насаждения колониальных
порядков. Этого не произошло, что позволило Японии сохранить
свою независимость и развиваться самостоятельно.
В течение двух дней — 18 и 19 июня 1587 года — Хидэёси под-
212
писывает два антихристианских указа, предписывающие миссио-
нерам немедленно прекратить всякую деятельность в Японии и в
течение 20 дней покинуть страну. В первом указе, состоявшем из
11 статей, говорилось, в частности, о том, что феодальные князья
заставляют своих крестьян отказываться от буддийской веры и на-
сильственно принуждают их принимать христианство. В указе
содержалась также скрытая угроза князьям, которые могут ли-
шиться своих поместий, если и впредь будут поддерживать хри-
стианских миссионеров. Владетелям поместий размером свыше
200 тё и с годовым доходом более 2 тыс. кан запрещалось прини-
мать христианскую веру. Все остальные могли становиться хри-
стианами, если при этом строго соблюдаются принципы доброволь-
ности, ибо, как отмечалось в указе, «принимать или не принимать
христианскую веру — личное дело самого верующего» 44.
В то же время подчеркивалось, что многие даймё, насильно об-
ращая своих подданных в христианскую веру, не заботятся о том,
чтобы на территории их владений строились буддийские храмы, и
тем самым наносят вред интересам государства. Что касается хри-
стианских миссионеров, то им вменялось в вину то, что они вме-
шиваются во внутренние дела, занимаются подстрекательством,
побуждая население к неуплате налогов, к организации беспоряд-
ков, и т. д.
Указ строжайше запрещал работорговлю. В нем говорилось,
что продажа японцев в Китай, Корею и другие страны Южных
морей является позором и лица, уличенные в этом, должны нака-
зываться со всей строгостью. Запрещалось также продавать, уби-
вать и есть лошадей и буйволов.
Этот указ был преднамеренно составлен так, что имел как бы
только внутригосударственное значение: он был направлен в ос-
новном против влиятельных князей, на которых возлагалась глав-
ная ответственность за создавшееся положение. Хидэёси собрал у
себя в резиденции близ Хаката даймё, ознакомил их с указом и тут
же обнародовал другой, обращенный уже, так сказать, вовне, т. е.
к самим христианским миссионерам и, более того, вообще к ино-
странцам.
Во втором эдикте, состоявшем из пяти пунктов, отмечалось,
что Япония является «страной Ками», т. е. придерживающейся
синтоистской веры, и «дьявольские законы» христианского госу-
дарства она не приемлет. Поэтому, говорилось далее, неслыханно,
чтобы жителей такой страны заставляли обращаться в чужезем-
ную веру и уничтожать синтоистские и буддийские храмы.
Поскольку патеры, как утверждал указ, самовольничают, пре-
вышают свои права, не признают и нарушают местные законы и
обычаи, они не могут более оставаться в Японии и им надлежит в
213
течение 20 дней уладить все своп дела п вернуться в свою страну.
Никто в этот период не должен чинить им какие-либо препятст
впя или возводить на них напраслину.
Два последних пункта эдикта разъясняли, что все эти строго-
сти касаются лишь миссионеров и пе распространяются на других
иностранцев, в особенности на купцов, которые, как и прежде, мо-
гут беспрепятственно приезжать в Японию, и им будут оказаны
все необходимые знаки внимания 45.
Португальские миссионеры, пытаясь спасти положение, стали
во всем обвинять соперничающих с ними испанских миссионеров,
которые-де одни повинны в том, что могло возмутить и раздосадо-
вать Хпдэёси. С этой целью глава португальской миссии Коэлхо
направился к Хидэёси в надежде разжалобить его и добиться того,
чтобы тот сменил гнев на милость. Но Хпдэёси был непоколебим и
твердо стоял па своем.
В последующие годы политика Хидэёси в отношении христиан
скнх миссионеров еще более ужесточилась. За год до смерти оп
приказал подвергнуть пыткам и казнить несколько миссионеров и
японских христиан в назидание тем, кто уклонялся от выполнения
его указов об изгнании миссионеров из Японии и запрещении
христианской пропаганды в стране. Двадцать шесть христиан
шесть испанских францисканских монахов, три португальских ие-
зуита и семнадцать японцев, обращенных в христианство, были
схвачены и подвергнуты жестоким истязаниям. Их, изуродован
пых до неузнаваемости пытками, возили ио многим городам, сея
ужас среди населения. Затем всех доставили в Нагасаки и там рас-
пяли па крестах46.
Преследование христианства, начало которому положил Хидэ-
ёси, продолжалось все последующие столетия, когда страной пра-
вил пришедший ему на смепу феодальный дом Токугава. Как от-
мечают некоторые исследователи, потомки казненных христиан в
течение семи поколений считались подозрительными и находились
под надзором полиции вплоть до падения току ганского сёгуната.
Каждый год они должны были являться в определенный буддий-
ский храм и отрекаться от христианства. При этом их заставляли
попирать ногами христианские иконы47.
Когда Коэлхо, руководивший христианской миссией па Кюсю,
прибыл в резиденцию Хидэёси в Хаката в надежде, что тот сми-
лостивится, и убедился в бесполезности своих усилий, он выдви-
нул последний аргумент, с помощью которого пытался выиграть
время. В то время в портах Японии стоял только один португаль-
ский корабль, и Коэлхо убеждал Хпдэёси, что потребуется не ме-
нее шести месяцев, чтобы вывезти всех миссионеров. Хидэёси при-
знал этот аргумент убедительным, но тут же приказал, чтобы сам
214
1й>.>лхо покинул Японию норным же репсом; остальным миссионе-
рам было разрешено остаться в стране и ждать, пока не прибудут
за ними португальские корабли. Это было первое послабление, ко-
торым не преминули воспользоваться миссионеры, усмотрев в нем
некоторую возможность маневрирования.
Тем временем, несмотря па строжайшие указы Хидэёси, лишь
небольшое число католиков покинуло пределы Японии. Выехали
главным образом те, кто направлялся в Китай для продолжения
миссионерской службы. Основная же масса миссионеров укры-
лась в феодальных владениях даймё, которые покровительственно
относились к миссионерам, тем более что некоторые из этих кня-
зей не только пе понесли никакого наказания, но даже, как, напри
мер, Копией Юкипага и Курода Еситака, расширили своп владе-
ния па Кюсю, хотя сами приняли христианство. Копией Юкипага
(христианское имя Дон Аустип) стал наместником Кюсю, что дало
< му возможность в какой-то мере смягчить удары, обрушиваемые
па миссионеров Хидэёси. Пострадал лишь Такаяма Укон, кото-
рого, как отмечалось выше, Хидэёси лишил всех владений на Кю-
сю, разжаловал и сослал на поселение в глухую провинцию Kara.
Единственным, пожалуй, местом па Кюсю, где более или менее
точно исполнялись указы Хидэёси, был Нагасаки, поскольку имен-
но здесь сосредоточилось особенно большое число иезуитов и сам
город выглядел как иностранное владение. После антихристиан-
ских указов Хидэёси Нагасаки перешел на положение правитель-
ственной территории, управляемой непосредственно из центра.
Почти откровенное игнорирование феодалами Кюсю указов
Хидэёси о запрещении христианства и высылке из страны всех
миссионеров 18 было вызвано их явной заинтересованностью в со-
хранении дружбы с миссионерами, которые обеспечивали им не-
малые доходы от внешней торговли, а главное — бесперебойно
снабжали огнестрельным оружием, потребность в котором постоян-
но росла. Феодалы пе замедлили учесть послабления со стороны
самого Хидэёси, интересы которого после покорения Кюсю были
устремлены па восток и северо-восток Японии, где все еще власт-
вовали два влиятельнейших феодала— Го-Ходзё и Датэ, пе при
шававшие главенства нового правителя страны.
Самым грозным пз оставшихся противников Хпдэёси был мо-
। уществеппып феодальный клан Го-Ходзё, владевший огромной
геррпторней па востоке страны. Влияние его на востоке было так
же велико, как феодального дома Мори на западе. Ходзё создал
целое государство в государстве. Центром феодальной вотчины кла-
на был знаменитый замок Одавара в провинции Сагами с вырос-
шим вокруг пего призамковом городом с тем же названием, раз-
вивавшимся как крупный административный, экономический и
2/5
культурный центр обширного района Канто. Отец и сын, Удзпмаса
и Удзппао, так уверовали в свое военное могущество, что держа-
лись совершенно независимо и вызывающе, позволяя себе дерзкие
выпады против Хидэёси. Опи грубо отклонили приглашение Хи-
дэёси посетить его дворец в столице, несмотря на то что такую
честь Хидэёси оказал даже сам император.
Приглашая отца и сына Ходзё в Киото, Хидэёси, вероятно,
рассчитывал на то, что ему удастся уладить их отношения, не при-
бегая к военным действиям. Во всяком случае, иногда это ему
удавалось, например когда он имел дело с таким сильным против-
ником, как клан Мори. Однако в данном случае эта тактика оказа-
лась безуспешной.
Почувствовав явную враждебность со стороны Ходзё, Хидэёсп
решил действовать быстро и решительно. Он бросил все силы на
подавление последнего, но очень грозного своего противника.
1 марта 1590 года Хидэёси отдал приказ войскам выступить про-
тив клана Ходзё. В конце марта армия Хидэёси, двигаясь по до-
роге Токайдо, вступила во владения Ходзё, захватила ряд важных
опорных пунктов, подошла к замку Одавара, где укрылись основ-
ные силы Ходзё, и окружила его.
Силы были неравные. Армия Хидэёси насчитывала более
200 тыс. человек. Основной ее костяк составляли войска Токугава
Иэясу, Тоётоми Хидэцугу и Ода Нобукацу. Они насчитывали око-
ло 150 тыс. воинов и были сосредоточены на главном направлении,
наступая по дороге Токайдо. Кроме того, па стороне Хидэёсп сра-
жались войска под командованием Маэда Тосииэ и Уэсуги Кагэка-
цу численностью до 30 тыс., которые двигались по дороге Тосандо.
Примерно 10 тыс. своих воинов послали на фронт бывшие про-
тивники Хидэёси, впоследствии перешедшие в его лагерь,— фео-
далы Мори Тэрумото и Тёсокабэ Мототпка. Их войска направля-
лись к месту сражений морем.
Хидэёси разработал подробный план военных операций по за-
хвату замка Одавара и покорению восточной части страны. Со-
гласно этому плану провинции, лежащие к востоку от провинции
Ига, а также провинции Оми и Мино должны были выставить во-
инские подразделения, которым надлежало следовать по дороге
Токайдо к месту боевых действий. Авангард этих войск составляли
30 тыс. всадников, которыми командовал Токугава Иэясу. Войска,
сформированные на базе двух провинций — Этиго и Синано, под
командованием Уэсуги Кагэкацу и Маэда Тосииэ, продвигаясь по
дороге Тосандо с севера па юг, должны были занять позиции в про-
винциях Кодзукэ и Мусаси для последующего наступления. Кро-
ме того, в район боевых действий направлялись военно-морские
силы из района Тюгоку и с острова Сикоку. Время выступления
216
войск было назначено на период с 1 февраля по 1 марта 1590 года.
Необходимо было привести в порядок все почтовые стапции, рас-
положенные па дороге Токай до, каждая из которых должна была
иметь 50 почтовых лошадей для военпых нужд. Специально огова-
ривались меры по подготовке провианта. Необходимо было собрать
200 тыс. коку риса. Сверх этого были выделены деньги в количе-
стве 10 тыс. золотых монет для покупки риса в провинциях Исэ,
Овари, Микава, Тотоми и Суруга.
Наиболее многочисленными были войска, которые продвигались
по дороге Токайдо. Опи насчитывали 140 тыс. Численность моря-
ков составляла 10 тыс. Такое же примерно количество приходи-
лось на войска, которые несли гарнизонную службу в замках и
крепостях вдоль всей дороги Токайдо49.
Против этой огромной армии клан Ходзё мог выставить войско
численностью не более 35 тыс. и какое-то число дружин соседних
феодалов. Общая численность этих войск не превышала 50 тыс.60.
Конечно, при таком соотношении сил пи о каком действительно
серьезном сопротивлении Хидэёси со стороны феодала Ходзё не
могло быть и речи. Армия Ходзё фактически распалась еще до
того, как вступила в открытый бой с превосходящими силами
Хидэёси. Собственно, последний тоже, похоже, избегал открытого
сражения и не собирался штурмом брать замок Одавара, а избрал
тактику длительной его осады. Осада этой хороню укрепленной ци-
тадели продолжалась сто дней.
Удзимаса и Удзпнао, надежно укрывшись в своем замке, кото-
рый по тем временам считался неприступной крепостью, рассчи-
тывали па то, что войска Хидэёси, отрезанные от своих основных
баз, лишенные регулярного снабжения продовольствием, не смогут
долго продержаться, вынуждены будут спять осаду и отсту-
пить.
Хидэёси легко разгадал этот замысел и паладил регулярное
снабжение своих войск: продовольствие бесперебойно поступало из
столицы и западных провинций страны. Понимая, что осада замка
Ходзё может принять затяжной характер, Хидэёси велел разбить
военный лагерь неподалеку на возвышенности, чтобы можно было
постоянно наблюдать за замком, и приготовился к длительной
осаде. Оп вызвал пз Осака свою любовницу Едогими, мастера по
приготовлению чая Сэп-по Рикю, многих торговцев из Киото и Са-
каи, и жизнь его вошла в привычное русло. Он нисколько пе со-
крушался о том, что осада замка может оказаться весьма продол-
жительной.
А тем временем в самом замке шли длительные и бесплодные
дебаты по вопросу о том, что же в этой ситуации следует предпри-
нять, какой избрать образ действий. Более трех месяцев осажден-
217
пые обсуждали свое положение, пытаясь найти хоть какой-то вы-
ход. Так и пе придя пп к какому решению51, обитатели замка вы-
нуждены были в конце концов признать себя побежденными.
11 июля 1590 года владелец замка Одавара Ходзё Удзпмаса,
видя всю бессмысленность дальнейшего сопротивления, покончил
жизнь самоубийством. Так закончился почти 22-летппй период без-
раздельного господства могущественного феодала, который превра-
тил этот край в свою вотчину, пе считался с центральной властью,
держал в страхе своих соседей.
Победа над Ходзё означала не просто ликвидацию еще одного
оплота противника, хотя и очень сильного. Но существу, это озна-
чало, что процесс объединения страпы вступил в последнюю, за-
вершающую стадию.
Некоторые японские историки победу Хндэёси над кланом Хо-
дзё приравнивают по своему значению к возникновению сёгуната
в Камакура пли провозглашению правительства в Токио.
Победа в этом сражении, считают опп. ускорила ликвидацию
большой обособленности района Канто. в результате которой на-
метились существенные различия в области культуры между восто-
ком н западом Японии. После гибели рода Го-Ходзё и утвержде-
ния в указанной части страны власти и влияния Токугава Иэясу
эти культурные различия, замечают авторы, стали быстро сокра-
щаться 52.
Говоря о причинах победы Хидэёсп над таким мощ,иым против-
ником, каким являлся клан Го-Ходзё, многие исследователи об-
ращают внимание на то. что армия Хндэёси была более современ-
ной как по своей организации и методам управления, так и по
характеру вооружения. Кроме того, в армии Ходзё господствовали
старые отношения порабощения самураями крестьян, которые в
армии Хидэёсп в значительной мере были упразднены.
После покорения Ходзё Удзпмаса для Хидэёсп уже пе пред-
ставляло большого груда покончить с самостоятельностью северо-
восточных провинций Японии, принадлежавших феодальному до-
му Датэ. Один из основателей этого клана, Датэ Тапэмуиэ, был
сюго провинции Муцу в период Муромати. Во время междоусоб-
ной борьбы этот клан значительно преуспел и расширил своп вла-
дения за счет близлежащих провинций, владельцы которых в во-
енном отношении оказались слабее. Когда войска Хидэёсп, овла-
дев замком Одавара, двинулись па северо-восток страны, во вла-
дения феодального дома Датэ, во главе этого клана стоял внук
Тапэмуиэ, двадцатипятилетппй Масамупэ. В детстве оп перенес
натуральную оспу и ослеп па правый глаз. Но это нисколько не
смягчало его воинственности. Оп совершал один за другим за-
хватнические походы против соседей, пока к своим и без того об-
218
iinipubiM владениям не «прирезал» всю сисе цною провинцию
Айдзу.
Несмотря па спою молодость, ои держался весьма уверенно и
не очень считался с грозными приказами Хпдэёси, который требо-
вал прекращения меж щусобицы в этом районе и признания за-
конности повой власти. Когда к Масамуиэ прибыл гонец, доста-
вивший послание Хпдэёси, содержавшее почти в ультимативной
форме категорическое требование немедленно прекратить захва-
ты чужих территорий, особенно принадлежавших тем даймё, ко-
торые приняли сторону Хпдэёси н активно с ним сотрудничали,
п угрозу, что в случае непослушания Масамуиэ ожидает
жестокое наказание, тот надменно ответил: «Нашему кла-
ну Дата, который происходит от самого губернатора Оу, неведомы
поражения» 53. Однако после того как поступило известие, что
замок Одавара пал и 200-гысячпая армия Хпдэёси быстро прод-
вигается па северо-восток, эта бравада быстро выдохлась.
В своих владениях и па .завоеванных им территориях Маса-
му нэ установил жесточайший режим военной диктатуры и с не-
вероятной свирепостью подавлял малейшие проявления недоволь-
ства введенными им порядками. В июле 1590 гола, за два
месяца до того, как войска Хпдэёси вступили в его владения, Ма-
самуиэ жестоко подавил восстание крестьян, выступивших про-
тив разорительных междоусобных войн п призывавших к уста-
новлению мира в этом районе. Но свидетельству исторических ис-
точников, Масамуиэ лично убил более 500 человек пз числа вос-
ставших крестьян и приказал отрубить головы еще 2 тыс., пе ща-
дя пи женщин, пи детей54. В сентябре 1590 года Хпдэёси разгро-
мил силы Масамуиэ и полностью овладел всем северо-востоком
страны, выйдя па самую северную оконечность острова Хонсю.
Здесь, па севере Японии, куда оп прибыл после успешно про-
веденной южной экспедиции, Хпдэбсн завершил свои военные по-
ходы по подавлению всех своих противников. Так закончилась
долгая и трудная борьба за обд.едипение страны, которую начал
Ода Нобупага и успешно завершил его последователь Тоётоми
Хпдэёси. Эта борьба длилась долгих 30 лет. Двадцать два года
вел Ода Нобупага, начиная с битвы под Окэхадзама в 1560 го-
ду, в которой наголову была разгромлена армия феодала Имагава
Есимото и которую мо/Кно считать первым боевым сражением на
этом пути, п до своей трагической гибели в 1582 году. Восемь лет
вооруженную борьбу за объединение страны возглавлял Хидэёси,
начиная с битвы при Ямадзаки, в которой оп разбил мятежные
войска генерала Акэти. организовавшего заговор против Нобуиа-
га с целью захвата власти, и кончая последним сражением па тер-
ритории феодальных владений клана Дата.
219
Восемь лет, которые потребовались Хидэёси для завершения
процесса объединения страны, срок как будто немалый. Но если
сравнить его с 22 годами, затраченными па эту борьбу Нобунага,
и учесть при этом, что незавоеванпых территорий осталось на до-
лю Хидэёси больше, чем тех, которые удалось подчинить, то исто-
рические заслуги последнего, его роль в создании единого центра-
лизованного японского государства поистине огромны. Оп высту-
пил не просто как собиратель и объединитель японских земель,
хотя и решавший эту чрезвычайно важную и сложную задачу
исключительно военными методами. Впрочем, и чисто военных
успехов его было бы достаточно, чтобы войти в японскую исто-
рию как одна из выдающихся национальных исторических лич-
ностей.
Основные военные сражения и походы, которые вел в этот
период Хидэёси, показаны на публикуемой карте. Это — сражение
прп Ямадзаки (1582), битва при Сидзугадакэ (1583), сражение
в провинции Эттю против феодала Сасса Иарпмаса (1583), битва
Комаки-Нагакутэ (1584), покорение острова Сикоку (1585), по-
ход на Кюсю (1587), сражение при Одавара (1590), завоевание
северо-восточных провинций (1590).
Хидэёси выступил — и в этом состоит одно из его отличий от
многих других правителей Японии—'как крупный реформатор,
который даже в то суровое время, когда, казалось, все решает
грубая военная сила, понимал, что государство пе может успешно
функционировать, не осуществляя социальных реформ, которые
обеспечивали бы рост экономического, политического, военного и
культурного потенциала страны. II оп много и плодотворно тру-
дился на этом поприще, не ставя перед собой, разумеется, цели
изменить саму природу существовавшего тогда общественного
строя в Японии, сохраняя и укрепляя его.
Среди этих реформ главное место он отводил земельным отно-
шениям, проблеме крестьянства, которое он всячески стремился
усмирить и если пе превратить из противника социального строя
в опору повой власти, то по крайней мере нейтрализовать его,
подчинить своей воле и обезвредить как грозного социального
противника нового режима. Именно этим целям должен был слу-
жить так называемый земельный кадастр Хидэёси.
Глава девятая
ХИДЭЕСИ II КРЕСТЬЯНСТВО
Реформаторская деятельность нового правителя Японии всего
полнее и ярче раскрылась в сфере аграрной политики. Сюда пап
равлял он главные свои усилия, здесь лежали основные его забо-
220
ibi об укреплении централизованного государства и перспективах
его развития.
Это было вызвано не только тем, что в сельской ыестиости про
«кивала подавляющая часть населения страны, а земледелие пред-
ставляло собой ключевую отрасль феодальной экономики. После
того как Хидэёси нанес сокрушительное военное поражение всем
своим противникам — строптивым и непокорным феодалам, пол-
ностью подчинив их своей власти, перед ним во весь рост встала
задача усмирения крестьянства, которое он намеревался целой се-
рией социально-экономических и полицейских мер .накрепко свя-
зать с повой политической системой, навсегда покончить с кре-
стьянскими выступлениями, постоянно сотрясавшими японское
феодальное общество.
Хидэёси выступил как истый феодал, последовательнее и усерд-
нее любого самого что пи на есть прямого п потомственного
представителя этого класса, как глава государства, заботившийся
об укреплении феодальных порядков и благополучии господству-
ющего класса. В истории передки случаи, когда выходцы из низ-
ших слоев общества, которые в силу тех или иных обстоятельств,
чаще всего благодаря случаю, оказывались па верхних ступеньках
социальной лестницы, действовали в интересах эксплуататорского
класса куда более энергично и преданно, чехг самые высокие п
.знатные представители правящей элиты. (Известны, правда, и
протпвоположпые случаи, когда выходцы из господствующих клас-
сов и социальных групп «шли в народ», понимая и отстаивая его
взгляды и интересы полнее и глубже его собственных представи-
телей.)
Что касается Хидэёси, который происходил из социальных ни-
зов, то, насаждая и утверждая твердой рукой и железной волей
диктатуру личной власти, он одновременно закладывал и укреплял
фундамент того феодального общества, которое жестокостью экс-
плуатации и свирепостью нравов превзойдет все, что знала до
того японская история.
Реформы Хидэёси в области аграрных отношений (проведен-
ный по его приказу обмер полей, пли земельный кадастр), полу-
чившие наименование «Тайко кэнти», включали целый комплекс
мер, касавшихся системы землепользования, социального положе-
ния крестьян, развития сельскохозяйственного производства, уп-
равления деревней и др. Осуществляя земельную реформу, Хи-
дэёси преследовал несколько целен. Главные из них состояли в
том, чтобы:
восстановить и развить сильно пострадавшее в период междо
усобных вопи сельское хозяйство, добиться значительного повыше
пня сельскохозяйственного производства и на этой основе резко
221
увеличить поступления в государственную казну, которая к тому
временя практически была иуста;
усмирить крестьян путем дальнейшего пх закрепощения и
строжайшей регламентации их труда и быта;
насадить в деревнях систему круговой поруки и взаимной
слежки, чтобы избежать в будущем массовых крестьянских вы-
ступлений;
укрепить позиции местных феодалов — выразителей интересов
Хидэёси и полномочных представителей новой власти, многие из
которых своим выдвижением были обязаны ему, щедро награж-
давшему их огромными земельными владениями, нуждавшимися
в мирное время в тщательном обследовании и переписи;
установить жесткие социальные рамки, разделив японское
общество на строго изолированные друг от друга слон населения,
пе допуская пх смешения.
Кадастры (кэитп) проводились в Японии и раньше. Обследо-
вание п перепись земель в своих обширных владениях осуществ-
ляли такие, например, влиятельные феодальные князья, как Та-
кэда, Ходзё, Имагава, Уэсугн и другие. Главная цель аграрных
преобразований местных даймё состояла в том, чтобы укрепить
свое господствующее положение в определенном районе страны,
установить контроль над землей — важнейшим средством произ-
водства в феодальную эпоху. Поскольку непрерывные войны тре-
бовали от феодалов содержания больших армий н постоянного
пополнения их свежими силами, которые черпались ие только из
самураев, ио и из крестьян, невозможно было провести четкую
разграничительную линию между воинами и крестьянами, полно-
стью закрепостив последних. Во владениях даймё все еще сохра-
нялись средние и мелкие земельные собственники, принадлежав-
шие к категории так называемого свободного населения. Важно
было .знать действительное положение в деревне.
Волыное значение учету и распределению земель в Японии
придавал Ода Нобунага, рассматривавший .земельный кадастр как
необходимое и существенное звено своей военной стратегии.
Принуждая местных феодалов, несмотря на их явное сопротив-
ление. проводить перепись всех земельных владений, он исходил
главным образом пз военных целей: необходимо было выявить,
какой реальной экономической и финансовой мощыо обладают
даймё и в какой мере их присоединение к сторонникам Нобунага
или, наоборот, переход в лагерь его противников могли изменить
общую военную ситуацию в стране.
Так, настоятельно требуя обследовать земли в провинции Яма-
то, Ода Нобунага исходил из намерения раз и навсегда покончить
с влиянием расположенного в тех местах могущественного храма
Кофукудзи, представлявшего собой, но существу, крупное фео
дольное владение. Чиновникам, посланным туда для проведения
учета и оценки земельных владений, предстояло добыть вполне
юстоверные данные о том, какой земельной площадью владеет
храм Кофукудзи, сколько земли находится в собственности подчи-
ненных ему храмов, отдельных священнослужителей и других ча-
•гных лиц. Предстояло выяснить также взаимоотношения между
владельцами земли н характер перемещения земельной собствен-
ности '. Встретив яростное сопротивление со стороны буддийского
туховенства и поддерживавших его феодалов провинции Ямато.
без труда разгадавших истинный смысл предпринятого «упорядо-
чения» земель в этом районе. Ода Нобунага направил туда спе-
циальную карательную экспедицию, разгромил воинственно наст-
роенных монахов, конфисковал почти все принадлежавшие этому
храму земли.
Среди ближайших помощников Ода Побупага, кому были до-
верены обследование и учет всех земель, находился и Хидэёси, ко-
торый лично проводил перепись земель в принадлежавшей ему
провинции Харима. Впоследствии, претворяя в жизнь неосуще-
ствленные планы и мечты Ода Нобунага, Хпдэёси использовал,
конечно, его идеи урегулирования земельных отношений и свои
собственный опыт в этом деле.
И тем не менее аграрная политика Хидэёси 2 имела ряд суще-
ственных отличий от земельных реформ, осуществлявшихся н
Ода Побупага. н некоторыми крупными феодалами до пего. Все
проводившиеся ранее обследования земель касались отдельных
княжеств, в лучшем случае некоторых провинций. При правле-
нии Хидэёси обследование земель осуществлялось в масштабе
всей страны, что давало возможность полностью учесть весь налич-
ный земельный фонд, определить характер н особенности системы
землевладения и землепользования с учетом специфики различных
районов. Далее, хотя Хидэёси начал претворять в жизнь свою аг-
рарную политику в тот момент, когда междоусобные войны еще
продолжались, все-таки главные и решающие ее этаны пришлись
уже на мирное время, когда в основном сложилось единое центра-
лизованное государство и в силу этого социально-экономические
задачи приобретали все большее значение, оттесняя на второй план
чисто военные цели. Аграрная политика Хидэёси становится важ-
ной составной частью его программы политического, социального
и экономического переустройства японского общества в рамках
единого централизованного государства.
Основные мероприятия, связанные с осуществлением аграрной
политики Хидэёси, приходятся на годы Бупроку (1592—.1396),
поэтому в японской историографии земельный кадастр Хпдэёси
получил также наименование «Бунроку-но кэнти»3. Перепись и
учет земли проводились по всей территории Японии и примерно
в одни и те же сроки. Лишь немногим феодальным владетелям Хи-
дэёси предоставил право самим проводить кэнти в своих княжест-
вах. Такой высокой чести были удостоены, например, Токугава,
Мори, Икэда и некоторые другие влиятельные дома. Но и они при
известной самостоятельности вынуждены были в конце концов под
давлением администрации Хидэёси следовать общей линии, кото-
рая осуществлялась чрезвычайно последовательно и с крайней же-
стокостью. В отличие от Ода Нобунага, нередко довольствовавше-
гося сведениями (часто не соответствовавшими действительному
положению дел), которые предоставляли ему сами владельцы зе-
мель о проведенных ими кэнти, Хидэёси строго следил за тем, что-
бы все его указания и распоряжения исполнялись неукоснительно
и в полном соответствии с его инструкциями.
На места направлялись специально уполномоченные для этого
чиновники, которым вменялось в обязанность самым тщательным
образом контролировать проведение кэнти, своевременно пресе-
кать любые попытки, от кого бы они ни исходили, уклониться от
переписи земель, помешать ее осуществлению или утаить налич-
ный земельный фонд, в том числе залежные и целинные земли.
Когда же становились известными случаи неповиновения или со-
противления со стороны отдельных феодалов или крестьян, Хидэ-
ёси пе останавливался пи перед чем, любой ценой и любыми до-
ступными средствами добиваясь осуществления поставленной це-
ли. В этом он не знал пи жалости, ни компромиссов.
В районы, где оказывались «смутьяны», направлялись кара-
тельные отряды, которые чинили жестокую расправу над местным
населением: устраивали массовые казни, уничтожали целые де-
ревни, сеяли страх и смерть всюду, где хоть в малейшей мере воз-
никала оппозиция к мероприятиям Хидэёси, выражалось недоволь-
ство его пичем и никем не сдерживаемым насилием над крестья-
нами, его необузданной страстью любой ценой насадить новые
порядки. Поистине огнем и мечом осуществлял Хидэёси свою зе-
мельную реформу. Анализируя реформаторскую деятельность Хи-
дэёси, особенно в сфере аграрных отношений, методы и средства,
которыми осуществлялись реформы, ряд японских исследователей
приходят даже к выводу о том, что в действительности он был го-
раздо деспотичнее своего именитого предшественника Ода Нобу-
нага 4.
Перепись и оценка земель, проводившиеся по приказу Хидэёсп
по всей стране, предусматривали точное определение размеров зе-
мельной площади, которой владел каждый феодал, а также земель-
ного надела, находившегося в пользовании каждой крестьянской
224
семьи. Одновременно с этим необходимо было определил, размеры
урожая и общую доходность всей обрабатываемой в стране
земли.
Как справедливо отмечал акад. Е. М. Жуков, решением этой
труднейшей задачи учета общего состояния сельского хозяйства
феодальной Японии Хидэёси намеревался «ликвидировать неравен-
ство в распределении налогов и повинностей, определить место,
долю и долг каждого перед своим хозяином» 5.
Первое обследование земель Хидэёси провел в провинции Оми,
в центральной части страны. Это было в 1583 году, вскоре после
того, как он встал у власти. Проведением кэнти непосредственно
руководили Асано Нагамаса и Масита Нагамори, занимавшие вы-
сокое положение в администрации Хидэёси. При проведении пере-
писи земель необходимо было строго придерживаться повой систе-
мы мер как для определения земельной площади, так и для уче-
та урожайности. Эта система вводилась одновременно с аграрной
реформой Хидэёси как одпа из ее составных частей. Рапее в Япо-
нии, по существу, отсутствовала единая система измерения площа-
ди земли. Единицей измерения площадей считался тап, состоявший
пз 360 бу. Но в одних районах страпы бу представлял собой квад-
рат со стороной 6 сяку (182 см), в других — 6 сяку 2 сун (188 см),
в третьих — 6 сяку 5 сун (2 м) и т. д. 6. Хидэёси установил более
простую систему измерения площади, которая была обязательной
па всей территории страны. Теперь один новый тан состоял из
300 бу, а 1 бу представлял собой квадрат со стороной 6 сяку и 3 сун,
т. е. 191 см7. В свою очередь, 1 тан составлял десятую часть тё и
соответствовал примерно 0,1 га. Таким образом, шкала измерения
земельной площади выглядела теперь так: 1 тё был равен 10 тан,
пли 3 тыс. бу.
Вслед за этим по всей стране была введена как обязательная
повая единица измерения урожая, который определялся теперь в
коку8. Несомненное преимущество этой системы состояло в том,
что новая единица измерения земельной площади —. тан — и но-
вая мера определения урожая — коку — легко соотносились меж-
ду собой: с 1 тап орошаемой земли собирали в среднем 1 коку риса,
что позволяло относительно просто п довольно точно учитывать
общую доходность 'земельных владений, выражавшуюся в коку, па
оспове количества тап всей обрабатываемой площади. Наряду с
>тим Хидэёси законодательно ввел установившуюся на складывав-
шемся в Осака едином общеяпонском рынке меру кёмасу, равную
сотой доле коку, которой должна была измеряться подать и кото-
рая становилась обязательной при всякой купле-продаже9.
Таким образом, по всей Японии вводился новый принцип учета
и измерения богатства. Влияние и могущество феодальных владе-
10 Заказ 4409
225
телей определялись теперь не размерами их территорий, не земель-
ными площадями, а количеством коку, т. е. величиной урожая и
доходов в коку риса (кокудака). Все финансовые расчеты также
стали проводиться только в коку. Даже жалованье самураям вы-
плачивалось в форме рисового пайка в коку. Эта система (практи-
чески без каких-либо существенных изменений) просуществовала
в Японии более двух с половиной столетий, т. е. в течение всего
периода, пока в стране еще развивался феодализм.
По реформе Хидэёси земельные участки в зависимости от ка-
чества подразделялись па категории: лучшие земли, средние,
плохие и наихудшие. Кроме того, выделялись орошаемые, сухо-
дольные и приусадебные земли. С 1 тан лучших орошаемых земель
урожай определялся в 1 коку 5 то, для средних — в 1 коку 3 то и
для худших—в 1 коку 1 то 10. Практически же было немало по-
лей лучшего качества, с которых снимали урожай риса по 1 коку
6 то, а иногда по 1 коку 8 то. Даже среди полей среднего и низ-
шего качества были участки, которые давали урожай в 1 коку
6 то11. Что касается суходольных земель, то для них норма уро-
жая определялась несколько ниже: для лучших полей — 1 коку
1 то, а для средних и плохих — не более 8 то 12.
Таким образом, в результате земельной реформы Хидэёси раз-
мер обрабатываемой площади в стране увеличился, поскольку он
измерялся теперь уменьшенным тан, а общая сумма налога воз-
росла. В этом заключалась одна из скрытых целей упорядочения
основной меры земельной площади, ибо это вело к увеличению
налогов, взимавшихся с крестьян, поскольку обрабатывамая ими
земля практически сохранилась в прежних размерах, но записано
за ними было большее количество земельной площади. По неко-
торым данным, благодаря этим мерам обрабатываемой площади
в стране стало примерно на 9% больше 13, взимание налога с
сокращенного тана в том Hie размере, что и с полного, дополни-
тельно увеличивало размер земельного налога в среднем еще на
30%14. И хотя по реформе Хидэёси все существовавшие ранее на-
логи (например, за пользование горными лесами, налог на про-
дукты моря и др.) были отменены 15, жизнь японского крестьяпи
на не стала легче. Налоговое бремя, возложенное па плечи яион
ского крестьянства, стало тяжелее. Это было одной из основных
целей и одним из главных последствий аграрных преобразований,
осуществленных Тоётоми Хидэёси.
По реформе Хидэёси повсеместно в стране вводилась новая
система взимания подати (нашу) с крестьян, которая основыва-
лась на следующем принципе: две трети урожая в коку (кокуда-
ка) крестьяне обязаны былп сдавать феодальным землевладель-
цам, а одну треть оставляли себе. В прежние времена средний
226
размер налога, взимавшегося с крестьян, как правило, не превы-
шал 50% урожая16.
Основным источником, по которому можно судить о том, что
была установлена именно такая пропорция, служит приказ Хидэё-
си о повторном проведении переписи земель в провинции Оми в
1586 году. Приказ содержал пункт, гласивший, что треть урожая
риса должна оставаться крестьянину, а две трети — поступать в
доход феодальному владетелю *7. С еще большей определенностью
об этом говорится в эдикте Хидэёси от 3 августа 1595 года, кото-
рый предписывал при обследовании полей с целью установления
размера урожая и сельскохозяйственного налога руководствовать-
ся принципом: две трети урожая — дзито (управляющим во вла-
дениях даймё), одна треть — крестьянину18.
До недавнего времени это была общепринятая точка зрения,
и никто не подвергал сомнению то положение, что при Хидэёси в
стране был установлен земельный налог именно в такой пропор-
ции. Однако в последнее время некоторые японские историки,
возвращаясь к этой проблеме, ставят, в частности, вопрос о том,
как распределялись две трети урожая, которые взимались с кре-
стьян в виде подати, какая доля шла в государственную казну, а
какая — оседала у местных феодалов. Не совсем ясен и механизм
сбора налога. Если, как считают некоторые японские авторы, ад-
министрация Хидэёси непосредственно сама распоряжалась той
частью урожая, которая шла как земельный налог, т. е. двумя его
третями, то при введении системы кокудака, когда рис становился
мерилом всех ценностей, это было бы слишком громоздким делом
н потребовало бы вдвое больше времени.
Что касается самой пропорции 2:1, то если при определении
урожая оказывалось, пишут эти историки, что в действительности
он соответствовал или был близок к тому размеру, который уста-
навливала реформа, то сохранялась прежняя пропорция распре-
деления урожая, которая могла быть 6 : 6 или 6 : 7 19. Остаются не-
выясненными также причины, побудившие Хидэёси столь резко
изменить соотношение распределения урожая между феодалами
и крестьянами, если учесть, что Ода Нобунага придерживался со-
вершенно другой пропорции: одна часть урожая—феодалу, две
части — крестьянину. В самом деле, этот вопрос — один из наи-
более сложных и Очень важных, от решения которого во многом
зависит правильное понимание и толкование характера аграрных
преобразований Хидэёси, их социальных последствий. Надо пола-
гать, что продолжающаяся в современной японской историогра-
фии дискуссия по этому и другим аспектам аграрной политики
Хпдэёси даст новый материал, который позволит расширить и
углубить паши незнания в этой области20.
227
Важным результатом аграрной реформы Хидэёси явился за-
метный рост урожая риса в стране. По данным, относящимся к
3-му году Кэйтё (1598), урожай риса в целом по стране, за исклю-
чением двух островов — Ики и Цусима, по которым нет сведений,
составил 18,5 млн. коку21. При этом в ряде провинций, таких,
например, как Исэ, Симоса, Оми, Мино, собирали урожай
риса по 500 тыс. коку и более, а в провинции Мицу — свыше
1,5 млн. коку. Характерно, что в 20-е годы XVIII столетня, т. е.
спустя более 120 лет, урожай риса в Японии увеличился лишь па
6,5 млп., составив 25 млн. коку 22.
Из 18,5 млн. коку собиравшегося при Хидэёси урожая риса
центральному правительству шло 2,2 млн. коку23. Очевидно, это
то количество, которым распоряжался непосредственно Хидэёси.
Не ясно, правда, включалось ли в это число то количество риса
(и немалое), которое ежегодно выплачивалось в виде жалованья
(так называемого рисового пайка) самураям-воинам, находившим-
ся на службе в армии, которой командовал лично Хидэёсп. Для
сравнения отметим, что при Токугава отчисления центральному
правительству составляли 16,5% всего урожая риса в стране 24.
При Хидэеси общая сумма земельного налога, если исходить
из расчета 2:1, должна была определяться в 12,4 млн. коку. Если
одна треть этой суммы, как полагают некоторые японские исто-
рики, поступала в казну центрального правительства, т. е. Хидэё-
си, а две трети становились достоянием местных феодальных маг-
натов25, то опа должна была составить 4,1 млн. коку, т. е. пре-
вышала почти в 2 раза указанную выше — 2,2 млн. Так ли бы-
ло па самом деле, с полной уверенностью сказать пока невоз-
можно.
Все сведения о результатах обследования земель заносились
в специальные книги — реестры (кэптитё), в которых выделен-
ные для этого чиновники обязаны были подробно указывать ко-
личество крестьян и крестьянских дворов, приписанных к земле
того или иного феодала, название провинции, уезда и деревни,
время проведения кэнти, размер земельного участка, качество
земли, урожайность и т. д. Но, пожалуй, важнейшей задачей чи-
новников, проводивших перепись земель, было выявить и занести
в земельный реестр имя крестьянина, который приписывался к
определенному земельному участку как основной сельскохозяйст-
венный производитель и налогоплательщик.
Между крепостным земледельцем (сакунпн) и феодалом-зем-
левладельцем устанавливались отношения прямого и непосредст-
венного подчинения первого второму. Цель состояла в том, чтобы
исключить всяких посредников между ними и облегчить феода-
лам эксплуатацию крепостного крестьянина. Здесь, как и с вве-
228
депием новой системы определения урожая и исчисления нало-
га, земельная реформа Хидэёси, с одной стороны, упрощала фео-
дальные отношения, давая возможность установить более четкий
н строгий контроль за их состоянием п развитием, а с другой —
усиливала феодальный гнет. Фактически японский крестьянин
оказывался накрепко привязанным к земле, которую не имел пра-
на покидать, не говоря уже о том, что ему строжайше запреща-
лось продавать, покупать или закладывать землю.
Подчиняя крепостных крестьян пепосредствеппо крупному фео-
далу, Хидэёси пытался создать более или менее однородные кре-
стьянские хозяйства мелких производителен, способных поднять
уровень сельского хозяйства и обеспечить регулярное поступле-
ние налогов. Этот класс закрепощенного крестьянства образовы-
вался из числа как бедных крестьян, так и более состоятельных сло-
ев, которые вели самостоятельное хозяйство, и даже из некоторой, в
основном разорившейся, части самураев-землевладельцев. Конеч-
но, далеко не сразу и не все формы феодальных и патриархально-
архаических отношений были ликвидированы. И все же упорядо-
чением земельно-имущественных отношений Хидэеси удалось в
известной мере унифицировать социальный состав деревенских
поселений, последовательно осуществить, как верно замечает акад.
Е. М. Жуков, феодальный прппцпп «нераздельности земли и кре-
стьянина», проведя подлинную реставрацию крепостничества в
масштабе всей страны 26.
Из крестьян, которые по реформе навечно прикреплялись к
земле и должны были вести мелкое самостоятельное хозяйство
(дзиэй кономин), создавались сельские поселения с четко очерчен-
ными границами, получившие название «деревня» (мура) и слу-
жившие новой административной единицей. Во главе деревин стоял
сельский староста (сёя, напуси, отона и т. д.), который подчинялся
непосредственно феодальному чиновнику, представлявшему власть
и интересы даймё. Крестьянское самоуправление было резко огра-
ничено. Там, где феодалам выгодно было сохранить его чисто внеш-
нюю форму, лишив самостоятельности, оно превращалось, по су-
ществу, в аппарат по взиманию налогов с зависимых крестьян.
В самой деревне насаждалась система коллективной ответственно-
сти ее жителей за неукоснительное выполнение всех феодальных
повинностей. Уже в это время зарождалась печально известная си-
стема пятидворок (гонипгуми), с полющею которой в стране вво-
дилась повальная слежка за людьми, устанавливалась так называе-
мая коллективная ответственность, по которой за малейшую про-
винность кого-либо пз крестьян наказанию подвергались все
жители пяти соседних дворов, а в особых случаях и вся деревня.
< Отсюда — постоянная слежка соседей друг за другом, доносы, ко-
229
торые всячески поощрялись феодальными властями. Добровольные
и платные осведомители щедро вознаграждались.
Все диктаторы — и Хидэёси не был в этом отношении исключе-
нием — не полагались на одну только силу, а всегда в дополнение
к ней стремились использовать широкий арсенал средств и мето-
дов, с помощью которого разобщали народ, держали его в постоян-
ном напряжении и страхе, создавали атмосферу всеобщей подозри-
тельности и шпиономании, когда недоверие, клевета и донос даже
па своих близких и родных считались чуть ли не высшим проявле-
нием нравственности, а честность, доброта и порядочность — уде-
лом малодушных, слабовольных и просто неудачников. Так было
в деспотических обществах до Хидэёси, и мало что изменилось при
нем. Уроки истории не для диктаторов и властолюбцев. Каждый
из них считает себя исключением из правил, единственным в
своем роде и неповторимым. История, к сожалению, наказывает не
самих диктаторов, которые к тому времени в силу естественной
смерти или иных объективных причин уже часто сходят с истори-
ческой сцены, и пе тех, кто делал диктатора диктатором, безбожно
раздувая кадило личной власти, а само общество, ибо все эти необ-
ходимые атрибуты деспотического режима и полицейского государ-
ства лишают общество динамичного развития, обрекая его на со-
циальную, экономическую и культурную отсталость.
К концу пребывания у власти и в результате новой аграрной
политики Хидэёси удалось втиснуть жизнь японского крестьян-
ства в узкие рамки суровых феодальных законов, строжайшей рег-
ламентации всего уклада крестьянского быта.
Земельная реформа Хидэёси, проводившаяся в жизнь насильст-
венными мерами, встречала сопротивление со стороны крестьян,
которые открыто выражали свое недовольство характером реформы,
саботировали ее осуществление и нередко поднимали восстания.
Крестьяне отказывались давать сведения о землях, утаивали часть
земель, требовали сохранения крестьянского самоуправления. Кое-
где, например в провинции Оми, благодаря организованной борьбе
крестьян было сорвано проведение кэнти, и власти вынуждены
были проделать его повторно, после того как были беспощадно по-
давлены крестьянские волнения. Крупное восстание хорошо воору-
женных крестьян, выступивших против аграрной политики Хидэ-
ёси, проходило также в провинции Хиго.
В районы, где во время проведения кэнти вспыхивали восста-
ния крестьян, направлялись карательные экспедиции, в некоторых
из них участвовал сам Хидэёси. И тогда па непокорных крестьян
обрушивались особенно жестокие репрессии: сжигались крестьян-
ские дома, следовали массовые казпи, пе щадили ни женщин, ни
детей.
230
Сохранилось письмо, которое Хидэёси направил Асано Нагама-
са, своему уполномоченному по проведению кэнти в Оу (провин-
ции Муцу и Дэва). Оно относится к 1590 году. Хидэёси требовал
от своего вассала проявления твердости в проведении кэнти, не
считающейся ни с чем и ни с кем. Если феодалы выступают про-
тив кэнти, говорилось в письме, то необходимо атаковать их замки
и перебить всех поголовно. Так же следует поступать и в отноше-
нии недовольных крестьян, не останавливаясь перед уничтожени-
ем целых деревень 27.
Для того чтобы усмирить крестьян, держать их в полном пови-
новении и таким образом обеспечить проведение кэнти, а в даль-
нейшем и функционирование новой системы аграрных отношений,
необходимо было разоружить крестьянство. Дело в том, что в
период междоусобных войн феодалы часто и в довольно широких
масштабах привлекали крестьян к участию в военных кампаниях
или для защиты своих территорий от нападения соседних феода-
лов. Они создавали крестьянское ополчение в помощь своим регу-
лярным войскам, вооружая крестьян всеми видами оружия, в том
числе и огнестрельным. Военные действия принимали, как прави-
ло, затяжной характер, но и тогда, когда они прекращались, на-
ступала лишь временная передышка, а не мир, и крестьяне, воз-
вращаясь к своему труду, не расставались с оружием, так как
война могла вспыхнуть в любой момент. Феодалы вынуждены были
считаться с суровой действительностью и терпеть вооруженный
парод, несмотря па то что крестьяне нередко использовали это ору-
жие в борьбе за свои права.
Но времена изменились. Междоусобные войны прекратились.
В стране наступил мир. Местные феодалы признали над собой
власть нового правителя, который видел в вооруженном крестьян-
стве большую опасность не только для старых, но и для новых,
насаждавшихся им порядков. Ведя борьбу со своими феодальными
противниками, Хидэёси не раз использовал вооруженный народ и
добивался благодаря этому внушительных побед. Однако тогда он
был лишь одним из претендентов па власть, а потому поддерживал
и использовал всех, кто ослаблял и подтачивал ее, в том числе кре-
стьянское ополчение и даже крестьянские восстания. Теперь оп
выступал уже в иной роли, олицетворяя саму власть, для которой
вооруженный народ представлял серьезную опасность, ибо нельзя
господствовать над пародом, не подавляя и не угнетая его.
Политические цели этой меры, направленной на разоружение
крестьян и получившей наименование «охота за мечами» (катапа-
гари), довольно четко и недвусмысленно изложил сам Хидэёси.
I ! его указе в качестве причин, вызвавших категорическое запре-
щение во всех провинциях владения и ношения крестьянами лю-
231
бого вида оружия, назывались такие, как скопление «ненужного»
оружия, задержка с уплатой годовых налогов, опасность возникно-
вения бунтов п совершения толпой преступных действий по отно-
шению к его вассалам28. Изъятию подлежали мечи, короткие мечи,
луки, ружья и другие виды оружия. «Крестьяне,— говорилось в
указе,— должны иметь только сельскохозяйственные орудия и ра-
ботать в поле. Так должны поступать всегда и их потомки. Нужно
быть милостивыми к крестьянам, но заставить их соблюдать это.
В этом основа благополучия народа и безопасность государства» 29.
Кроме крестьян разоружению подлежали воины-монахи, кото-
рые составляли довольно внушительное войско, находившееся на
службе крупных буддийских монастырей, которые боролись про-
тив объединительной политики Ода Нобунага и Тоётоми Хидэёси.
Нередко вооруженные выступления буддийских монахов происхо-
дили во взаимодействии с крестьянскими восстаниями, проходив-
шими под религиозными лозунгами.
Некоторые крупные феодалы пз лагеря Нобунага — Хидэёси и
раньше проводили конфискацию оружия в своих владениях, опа-
саясь вооруженных выступлений крестьян. Так, поголовно изъял
оружие у крестьян крупный феодал Сибата Кацуиэ в принадле-
жавшей ему провинции Kara. Аналогичные попытки предпринима-
ли и другие феодалы, оказавшиеся у себя во владениях лицом к
лицу с вооруженным крестьянством. Но это были единичные и
разрозненные действия отдельных феодалов, и они не решали
проблемы в масштабе всей страны.
Указ Хидэёси, как и предпринятые им другие шаги в этом на-
правлении, был нацелен не только на то, чтобы отобрать оружие
у крестьян, запретить ношение его всем вообще несамураям и тем
самым поставить самураев в особые условия. Речь шла о том, что-
бы, во-первых, навсегда оторвать самураев пе только от земли,
по — чему придавалось особое значение — и от крестьян. Не слу-
чайно им было строжайше запрещено проживать в деревнях и во-
обще вступать в какие-либо контакты с деревенскими жителями30
(слишком свежи в памяти феодалов были массовые крестьянские
выступления, серьезно сотрясавшие феодальное здание, в которых
участвовали также самураи-воины, проживавшие в сельской мест-
ности). Во-вторых, такие целенаправленные действия Хидэёси, с
одной стороны, превращали самураев в новый многочисленный
господствующий класс, полностью выключенный из процесса об-
щественного производства, а с другой — должны были содейство-
вать формированию из самураев огромного контингента войск,
предназначавшихся для внешних захватов, в частности для гото-
вившегося им военного вторжения в Корею.
В указе Хидэёси об изъятии оружия у крестьян содержалось
232
полное цинизма заявление о том, что конфискованное оружие пе
следует уничтожать, оно должно быть переплавлено в металл, из
которого будет отлита великая статуя Будды, и тем самым будет
совершено своего рода жертвоприношение, что принесет крестья-
нам спасение и избавление от всех бед если не в этом, то в ином
мире. Похоже, это и должно было служить тем примером «мило-
стивого обращения с крестьянами», к которому призывал Хидэёси.
Бея затея с сооружением великой статуи Будды в одном из столич-
ных храмов была предпринята Хидэёси вовсе не для того, чтобы
ублажить буддийское духовенство или проявить свои религиозные
чувства. Религиозным он не был, к буддизму относился насторо-
женно, а временами даже враждебно.
Просто ловкий политик Хидэёси хотел одним выстрелом убить
двух зайцев: замаскировать удары, которые всей тяжестью обру-
шились на крестьянские массы, напустив религиозного туману
и тем самым сделав крестьян покладистее и покорнее. Он учитывал
присущую японскому крестьянству набожность, которая прояви-
лась и в том, что борьба крестьян часто принимала ярко выражен-
ную религиозную окраску. С другой стороны, Хидэёси, добиваясь
благосклонного расположения к себе императора, чтобы еще боль-
ше упрочить свою власть и возвеличить собственную персону,
должен был развеять представление о себе как о государственном
деятеле, враждебно относящемся к религии вообще и к буддизму в
особенности, а следовательно, продемонстрировать свое почтитель-
ное отношение к императору, снять всякие сомнения и подозрения
на этот счет у императора как общепризнанного религиозного ли-
дера страны.
Некоторые исследователи жизни и деятельности Хпдзёси, в ча-
стности его аграрной политики, подчеркивают пеоригинальность и
несамостоятельность Хидэёси, который будто бы во всем слепо ко-
пировал Нобунага, не выходя за рамки идей и начинаний своего
знаменитого предшественника.
Однако и затея с возведением великой статуи Будды, и заигры-
вание с императором говорят скорее о другом. Хидэёси, как, впро-
чем, и Нобунага, был прежде всего политическим прагматиком,
и многие его поступки и действия определялись конъюнктурными
соображениями, желанием добиться немедленных практических
результатов. Если уж говорить о подражапип, то в случае с отлив-
кой огромной статуи Будды Хидэёси действительно не был ориги-
нален, но копировал оп в данном случае пе Нобунага (который,
как известно, враждебно относился к буддизму и буддийскому
|.уховенству и пе очепь-то жаловал японских императоров), а ско-
рее всего первого японского сёгупа Мппамото Ёритомо, по ппицпа-
niiie которого в Камакура была воздвигнута огромная статуя Буд-
233
ды. Существует точка зрения, пе лишенная основания, согласно
которой если у Хидэёси и был кумир, то им был, очевидно, Ёри-
томо31.
В этой на первый взгляд противоречивой позиции Хидэёси не
было между тем ничего странного. Он действовал с присущей ему
манерой поведения, сочетая жестокость и грубую силу с компро-
миссными решениями. Главным в его аграрной политике было
стремление усмирить крестьянство, социально изолировать его от
других классов и слоев общества, превратить в безропотных произ-
водителей основных материальных ценностей и исправных налого-
плательщиков. Для достижения этих целей все средства, как счи-
тал он, были хороши. Если кроме чисто принудительных и кара-
тельных мер можно было использовать методы политического и
морального воздействия (в данном случае влияние буддизма и авто-
ритет императорской власти), то он не задумываясь шел на это.
Принцип «кнута и пряника» был его излюбленным принципом.
Этим Хидэёси тоже резко отличался от Нобунага, которому были
совершенно чужды любые уступки и какие-либо компромиссы.
Жесткие рамки, в которые было поставлено японское крестьян-
ство, имели целью, с одной стороны, полностью отделить крестьян
от самураев, четко разграничить таким образом воинов и кре-
стьян32, а с другой стороны, разделить все общество на сословия,
не допуская ни малейшего их смешения и взаимного проникнове-
ния. В 1591 году Хидэёси приказал провести во всех 66 провинци-
ях страны перепись населения. Она должна была выявить числен-
ность сельских и городских жителей, их социальный состав и
территориально-географическое распределение, приписать их, осо-
бенно крестьян, к постоянному месту проживания, запретив пере-
ход из провинции в провинцию и из деревни в деревню (в надежде
таким путем решить сразу две задачи: полностью прикрепить
крестьян к земле и ликвидировать бродяжничество, принявшее в
период междоусобных войн огромные размеры). Кроме того, пе-
репись должна была законодательно установить новую сословную
систему, исключавшую всякую возможность отрыва крестьян от
земли и перехода лиц из одного сословия в другое. Перепись на-
селения проводилась одновременно с земельным кадастром и яви-
лась составной частью общей аграрной политики и сословной ре-
формы Хидэёси.
В указах 1591 года давались наставления, как проводить пе-
репись населения и в каком направлении должна осуществляться
сословная реформа, строго разграничивались горожане и крестьяне
и регистрировались в разных списках, выходцам из других провин-
ций категорически запрещалось менять место жительства, а тех,
кто нарушал предписание, надлежало возвращать к их прежним
234
хозяевам. За тайное проживание горожанина или крестьянина от-
ветственность несли соответствующие город или деревня 33.
В этих и других статьях указов Хидэёси довольно явственно про-
слеживается стремление разделить все японское общество па обо-
собленные друг от друга и в социальном отношении противостоящие
одно другому сословия, что позволило бы ему держать народ в
узде, установить строжайшую регламентацию всего общественного
строя и уклада жизни, единолично управлять страной, добиваясь
безропотного подчинения и полной покорности всех и каждого.
Японское общество было разделено при Хидэёси на три сословия:
дворянство, которое включало в себя пе только феодалов-землевла-
дельцев, но и находившихся у них на содержании воинов; кре-
стьянство и горожан (торговцы и ремесленники). В последующие
десятилетия, уже при новых правителях Японии из феодального
дома Токугава, эта социальная структура приняла еще более чет-
кие формы: японское общество было разделено на четыре резко
обособленных сословия: воинов (си), крестьянство (но), ремеслен-
ников (ко) и торговцев (сё). Введенная Хидэёси социальная
структура с небольшими модификациями, осуществленными то-
кугавскими правителями, просуществовала в стране вплоть до бур-
жуазной революции 1868 года, т. е. более двух с половиной сто-
летий.
Новая сословная реформа и связанные с ней социально-экономи-
ческие и политико-административные меры претворялись в жизнь
с таким упорством, что малейшие проявления недовольства, а тем
более сопротивления жестоко карались. По тому, как Хпдэёси и
его подручные расправлялись со всеми, кто хоть как-то противился
этим крайним мерам, и в первую очередь с поднимавшимся па
борьбу крестьянством, было ясно, что новые правители страны, в
том числе «выходцы пз низов», быстро овладели всеми формами
и методами эксплуатации и деспотического самовластия, ни в чем
не уступая и даже превосходя в этом «истинных» феодалов.
Это был весьма своеобразный период в японской истории, когда,
как отмечали летописцы, необычайно быстро росло влияние «сосло-
вия самураев из крестьян» 34. Сам Хидэёси и многие его сподвиж-
ники, такие, как Курода Ёситака, Като Киёмаса, Асано Нагамаса,
Маэда Тосииэ и некоторые другие, благодаря своим удачным воен-
ным походам быстро выдвинувшиеся в смутное время, заняли са-
мые высокие государственные посты. Оказавшись у власти и
всласть вкусив славы, опи постарались поскорее «забыть» свое
прошлое, стали стыдиться своего незнатного происхождения, по-
спешили даже причислить себя к старым родовым и феодальным
домам, изобретая себе аристократические фамилии и присваивая
высокие звания. При этом амбиции далеко не всегда соответство-
235
вали амуниции. Погоня за новыми, все более высокими званиями
и титулами должна была скрадывать недостатки образования, вос-
питания, а нередко и умственных способностей новых правителей
Японии. За их новой фразеологией (например, увещеваниями
«быть милостивыми к крестьянам») скрывались подлинная при-
верженность новых властителей к старым порядкам и отношениям,
стремление укрепить феодальный строй. Не случайно Ода Нобу-
пага в одном из писем, разосланных своим сподвижникам, отме-
чал, что необходимо восстановить в деревне порядок, который су-
ществовал до «мятежей» 35, т. е. до массовых выступлений крестьян
в XV веке против прикрепления к земле. Очевидно, такой же иде-
альный, но понятиям японских феодалов, порядок стремился ввести
и Хидэёси.
Все это так, но вместе с тем встает вопрос: как следует оценить
значение аграрных преобразований, осуществленных Хидэёси?
Каковы их объективные показатели и социальные последствия?
В какой мере опи повлияли на социально-экономическое развитие
страны?
Надо сказать, что у японских исследователей нет единой точки
зрения по этим и другим вопросам. Очевидно, однозначного подхо-
да и не может быть, учитывая сложный и противоречивый харак-
тер как самой личности Хидэёси, так и своеобразие его эпохи. Но в
одном, пожалуй, сходятся все авторы: аграрная политика Хидэёси
имела своим результатом полную и окончательную ликвидацию
старой феодально-поместной системы среднего и мелкого землевла-
дения (сёэн), которая в ходе непрерывных феодальных войн при-
шла к упадку и разорению и на ее развалинах шло становление
новой формы феодальных отношений, утвердившейся на основе
создания крупных княжеств-даймиатов: в руках нескольких де-
сятков богатейших феодальных домов были сконцентрированы ог-
ромные земельные массивы. Крупные феодалы, владельцы огром-
ных территорий, опираясь па военную силу и поддержку новых
правителей страны, стали повсеместно разрушать поместья сёэн,
непосредственно подчиняя себе крестьян и прибирая к рукам все
доходы от их эксплуатации. Собственно говоря, появление и укреп-
ление крупных феодальных княжеств означали разорение и раз-
рушение вотчинной системы мелких и средних поместий (сёэн).
В результате аграрной реформы Хидэёси исчезли даже прежние
наименования, указывавшие на принадлежность земли или кре-
стьянского поселения к сёэн 36.
Что касается оценки аграрной политики Хидэёси, ее целей и
социальных последствий, то в работах японских историков на эту
тему довольно четко прослеживаются два подхода. Одни из них де-
лают упор в основном па экономическом аспекте аграрных преобра-
236
зований, другие подчеркивают главным образом пх социальную
сторону. Некоторые, в основном довоенные, авторы оценивали зе-
мельную реформу Хидэёси главным образом с точки зрения укреп-
ления феодальных отношений и насаждения таких порядков, кото-
рые просуществовали в Японии без каких-либо заметных измене-
ний более двух с половиной веков. Как отмечает Ханами Сакуми,
дом Токугава, который пришел на смену правлению Хидэёси, в
основу своей феодальной политики положил систему земельных
отношений, разработанную и внедренную Хидэёси; благодаря это-
му за 250 лет она в сути своей пе претерпела никаких изменений37.
Разумеется, политике феодального дома Токугава были свой-
ственны определенные черты преемственности, которые сохраняли
связь времен, особенно с периодом правления Ода Нобунага и
Гоётоми Хидэёси. Однако насколько тесными и органичными были
эти связи, настолько и разнились эти режимы если не по коренным
принципам отношения к феодальным порядкам, как таковым, то
но крайней мере по многим весьма существенным признакам по-
литического и социально-экономического развития Японии.
Неправильно было бы идеализировать Хидэёси, противопостав-
лять его последующим правителям феодальной Японии, видеть в
его деятельности, в данном случае в его аграрных преобразованиях,
лишь позитивные стороны. Между тем такой именно подход ха-
рактерен для ряда японских исследователей, особенно довоенного
времени. Такаянаги Мицухиса, специально исследовавший аграр-
ную политику Хидэёси, в частности его земельный кадастр, по су-
ществу, не находит никаких слабых сторон или отрицательных
последствий этой политики. Он утверждает, что, «какой бы аспект
этих преобразований мы ни взяли — введение ли нового тана как
единицы земельной площади, когда были изменены старые поряд-
ки и землю стали измерять с помощью бамбуковой палки длиною
немногим более 1 м и 90 см, или отмену старой системы и установ-
ление налога в пропорции: две части — казне, одна — крестьянину,
или отказ от определения урожая в кан и переход повсеместно к
единой системе оценки урожая в коку (кокудака) — все эти меро-
приятия, несомненно, представляли собой реформы выдающегося
значения в системе земельных отношений, когда-либо прежде осу-
ществляемые в Японии» 38. В своей оценке аграрных преобразова-
ний Хидэёси автор идет еще дальше, заявляя, что Хидэёси, при-
давая исключительно большое значение земле как самому важному
составному элементу экономической мощи государства, который в
гу пору серьезно осложнял обстановку, разрешил вопрос о земле
п масштабах всем страпы. В этом автор усматривает историческую
неизбежность и огромную значимость кэнти Хидэёси39.
Значение аграрных преобразований, осуществленных Хидэёси,
237
действительно велико, особенно если их рассматривать в контексте
его политики объединения страны и создания единого централизо-
ванного японскою государства. Но при этом нельзя не учитывать
то, какими методами и средствами достигалась поставленная цель,
а главное — то, что земельный вопрос, о котором говорит японский
исследователь, решился главным образом в пользу крупных фео-
далов. На основании такого «решения» усиливалась феодальная
эксплуатация крестьян, которые попали в еще более сильную фео-
дальную зависимость. Можно ли вообще говорить о решении зе-
мельного вопроса, если в результате бремя феодального гнета не
только не ослабло, но усилилось?
Не соглашаясь с теми, кто явно преувеличивает значение аграр-
ных реформ Хидэёси, утверждая, будто они разрешили вопрос о
земле, японский историк Мацуёси Садао, автор интересного иссле-
дования «Тоётоми Хидэёси и крестьянство», справедливо заметил,
что в результате этих реформ выросли не земельные площади, а на-
логи с этих земель40. То, что аграрные преобразования, проведен-
ные Хидэёси, кому-то кажутся решением земельного вопроса, про-
должает автор, является всего лишь иллюзией. На самом же деле,
отмечает он, главной целью кэпти Хидэёси было формально и фак-
тически закрепить феодальную эксплуатацию японского крестьян-
ства, держать его в беспрекословном повиновении и па этой осно-
ве утвердить свою верховную власть в стране41. Одним из пока-
зателей невыносимо тяжелого положения крестьянства было то,
что бегство крестьян, выражавших в такой форме свой протест
против аграрной политики феодалов, и Хидэёси в том числе, прак-
тически не прекращалось, хотя важной задачей кэнти было как раз
прикрепление крестьян к земле и строжайшее запрещение всех
видов бродяжничества.
Что же касается оценки аграрных реформ Хидэёси в более ши-
роком смысле, то Мацуёси Садао видит их историческое значение
в том, в частности, что проведенное резкое разделение между вои-
нами-самураями и крестьянами явилось необходимой предпосыл-
кой, составной частью процесса перехода японского феодализма
от средневековой формы к новой стадии его развития 42.
Вместе с тем некоторые исследователи склонны рассматривать
аграрные реформы Хидэёси не как развитие японского феодализ-
ма, а скорее как шаг назад, как чуть лп пе возвращение к нату-
ральной системе ведения хозяйства. Такой вывод делается обычно
на основании введения по всей стране системы кокудака (изме-
рения урожая риса и вообще богатства в коку), которая вытеснила
все другие существовавшие до того системы, в том числе денежную
ренту (кандака). На этом основании они считают, что в стране
была установлена «рисовая экономика» и что именно таким путем
238
центральная власть стремилась «ограничить развитие товарно-де-
нежных отношении и предотвратить разложение феодального
< г роя» 43.
То, что система кокудака, по крайней мере внешне, представ-
лялась как натуральная рента, еще ни о чем не говорит, тем более
что феодалы, в том числе самураи, которым платили жалованье в
виде так называемого рисового пайка, вполне свободно реализовали
< вой рис на внутреннем рынке, который в то время был уже доста-
ючно разнит и принимал общенациональные черты. Влиятельные
купцы и ростовщики, обладавшие огромными денежными средства-
ми, охотно и во все больших количествах скупали рис у феодалов,
а затем перепродавали его, наживая немалые прибыли па этих
товарно-денежных операциях. В то время, несомненно, происходи-
ло не свертывание товарно-денежных отношений, а их дальнейшее
развитие и расцвет.
В этом смысле более убедительной представляется точка зрения
тех японских историков, которые, как отмечал Е. М. Жуков, спра-
ведливо рассматривают период правления Ода Нобунага и Тоётоми
Хидэёси как «рубеж, отделяющий средневековый период истории
Японии от истории нового времени, проходящей уже под знаком
постепенного вызревания буржуазных общественных отноше-
ний» 44.
Как отмечает японский историк Вакита Осаму, до введения си-
стемы кокудака доля риса в общем производстве сельскохозяйст-
венных культур в Японии была не так уж велика. Земельный налог
выплачивался различными сельскохозяйственными продуктами, но
и основном соевыми бобами. Что же касается денежной формы, то
в системе налогообложения она пе превышала 20% 45-
В послевоенные годы в японской историографии развернулась
довольно острая дискуссия по вопросу о характере и социальных
последствиях кэнти Хидэёси, в ходе которой выдвигались более
широкие проблемы, касающиеся закономерностей и особенностей
развития японского феодализма, классовой основы политической
власти в стране в период правления Ода Нобунага и Тоётоми Хи-
дэёси, социально-классовых противоречий той эпохи, особенностей
генезиса капитализма в Японии и др. Многие японские историки,
оценивая аграрные преобразования Хидэёси, особое внимание об-
ращают на их социально-политические последствия и рассматри-
вают эти реформы под углом зрения социальной эволюции япон-
ского общества. Иноуэ Киёси выделяет такой, например, момент,
как значительное расширение и углубление классового расслоения
японской деревни, охватившего уже в начале правления дома То-
iiyi ава всю страну, процесса, основы которого были заложены кэнти
Хпдэёси46. Иначе говоря, аграрные преобразования Хидэёси в из-
239
вестном смысле можно рассматривать, с одной стороны, как меры,
направленные на укрепление феодальной системы на базе круп-
ных княжеских владений и па усиление эксплуатации крепостных
крестьян, а с другой — как объективные предпосылки следующего
за ними качественно более высокого уровня социально-экономиче-
ского развития страны. Не случайно этот период японской истории
(последняя четверть XVI столетия) все чаще оценивается как пе-
реходный этап, знаменовавший собой стабилизацию феодального
юсударства, образование общенационального рынка, утверждение
новой формы феодальных отношений, а вместе с этим и постепен-
ного вызревания элементов или «кусочков» капиталистического
развития Японии.
Вопрос о том, в какой мере и насколько научно обосновано
25-летний период господства военных диктатур, период правле-
ния Нобунага и Хидэёси (1573—1598), особенно 16 лет правления
последнего (1582—1598), связывать с зарождением буржуазных
отношений в этой стране, нуждается в специальном исследовании.
Здесь же лишь отметим, что все большее число современных япон-
ских историков склонны, и, очевидно, не без основания, видеть в
экономических преобразованиях, осуществленных в эти годы и за-
тронувших не только аграрную область, но и многие другие сферы
социально-экономической и государственной жизни страны (в том
числе в усилиях по созданию и укреплению единого централизо-
ванного государства), более глубокие и долговременные предпо-
сылки и последствия, определившие характер и особенности обще-
ственного развития Японии в повое’ время.
Подчеркивая важное значение аграрных преобразований Хидэ-
ёси, другой японский исследователь, Ямагути Кэйдзи, отмечает, что
«бамбуковая палка кэнти», которой производился обмер земли, на-
ряду с огнестрельным оружием, которым была оснащена армия
Хидэёси, явилась в его руках тем сильнодействующим средством,
благодаря которому он сумел объединить страну и подчинить ее
единой политической власти, представленной централизованным
феодальным государством47.
Проводя в жизнь земельную реформу, Хидэёси преследовал
также вполне определенные военные цели. Вынашивая уже тогда
планы военной экспансии на Азиатский материк, он стремился
подготовить ее не только экономически; он усовершенствовал и
саму систему воинской повинности и массовой мобилизации на-
селения в армию в период войны. При этом предусматривалось,
чтобы численность войска, выставляемого тем или иным феода-
лом, находилась в строгом соответствии (в определенной пропор-
ции) с зафиксированными в кпигах-реестрах (кэнтитё) данными
о площади описанной земли и установленном урожае. Так, к при-
240
меру, даймё Тёсокабэ из провинции Тоса (остров Сикоку), кото-
рый собирал с принадлежавших ему земель урожай в 98 тыс. коку
риса, должен был выставить войско численностью 3 тыс.48. Если
соотнести эти данные с общим количеством урожая по стране, ко-
торый в результате обследования земель был определен в 18,5 млн.
коку, то получится, что по всеобщей мобилизации Хпдэёси мог
собрать под ружье более чем полумиллионную армию.
В результате - аграрной политики Хпдэёси значительно изме-
нился социальный облик япопской деревни. Копечпо, Хпдэёси, по-
смотри на все его старапня, пе удалось полностью пзмепить века-
ми складывавшийся деревенский уклад жизни со всеми органиче-
ски присущими ему патриархальными нравами, обычаями и
традициями, с естественной для крестьян привязанностью к совме-
стной обработке земли, взаимодействием в борьбе со стихиями, вза-
имной выручкой. Однако наличие сильных патриархальных пере-
житков пе могло уже сдержать развитие новой системы землевла-
дения и землепользования, помешать резкому усилению процесса
дифференциации японского крестьянства, все более широкому про-
никновению в деревню товарно-денежных отношений.
Основной фигурой в послереформенной япопской деревне ста-
новится мелкий крепостной крестьянин, зарегистрированный в
книгах-реестрах (кэнтитё) как лицо, ответственное за обработку
определенного земельного надела п за уплату феодальной ренты.
Находясь в сильной и непосредственной зависимости от владетель-
ных князей, крепостные крестьяне с их мелким крепостным хозяй-
ством составляли базу той феодально-крепостнической системы,
которую, опираясь на военную сплу, Хидэёси пытался внедрить по
всей стране. Строжайшей регламентацией всего уклада деревен-
ской жизни, жестокими репрессиями, которым крестьяне подверга-
лись за малейшие провинности, новая власть надеялась обеспечить
относительную устойчивость политической обстановки в стране,
столь обильно начиненной такими взрывоопасными элементами,
как острые междоусобные распри, нередко принимавшие форму
открытых военных столкновений, а также массовые народные вол-
нения, сотрясавшие все феодальное здание.
Преобразования Хидэёси наряду с изменением аграрного строя
затрагивали многие стороны экономики, политико-административ-
ного устройства страны, методов управления единым централизо-
ванным государством п т. д. Эти действительно глубокие по своему
содержанию и социальным последствиям, грандиозные по своим
масштабам мероприятия пе имели равных в предшествующей ис-
тории Японии.
И все-таки, несмотря па всю грандиозность аграрных преобра-
зований Хидэёси, онп пе дали всех тех результатов, па которые
241
он рассчитывал, и не достигли полностью тех целей, которые он
ставил перед собой. Идеальная картина, которую рисовал себе
Хидэёси, воображая японскую деревню как социально однородный
организм, составляющий надежную опору новой власти, остава-
лась все же далекой от реальной действительности.
На пути осуществления этой его мечты стояло множество труд-
ностей, а история распорядилась так, что времени на пх преодоле-
ние у пего оставалось все мепыпе п меньше. Можно, очевидно,
сказать — и то с известными оговорками — о значительных резуль-
татах аграрных преобразований Хидэёси в центральных провинцн
ях Японии. Что же касается отдаленных районов страны, где осо-
бенно сильно давали о себе знать пережитки старой системы пат-
риархальной зависимости и где, по существу, не прекращалось со-
противление не только крестьян, но и отдельных феодалов, пытав-
шихся всеми средствами сохранить прежние отношения в деревне,
то там земельная реформа Хидэёси имела куда более скромные
успехи.
Как отмечалось выше, эта реформа строжайше предписывала
провести полное и четкое разграничение социальных и производ-
ственных функций самураев и землевладельцев, не допуская сов-
мещения их, как было прежде, в деятельности одного лица. В до-
реформенной японской деревне наиболее зажиточную часть сель-
ского населения составляли мелкие и средние землевладельцы,
которые выступали в двух иностасях — и как земледельцы, и как
вопны-самураи. Представители этой деревенской верхушки, име-
нуемые дзидзамурап или кокудзин, владея довольно большими зе-
мельными участками, с которых собирали урожай риса до 50 коку
и выше, широко эксплуатировали труд деревенских батраков
(наго или хикан), которые, как правило, были лишены земли, а
если и имели ее, то небольшие клочки, урожай с которых не до-
стигал и 1 коку риса49.
По указу Хидэёси этим деревенским богатеям предстоял вы-
бор: либо они должны были оставаться в деревне и вести самостоя-
тельное крестьянское хозяйство, либо переехать на постоянное
жительство в город, стать профессиональными воинами-самураями
и навсегда лишиться своих земельных владений. Однако, несмотря
на все строгости самого указа и жесточайшие меры, которые при-
нимались для его реализации, многие его положения и предписа-
ния выполнялись с большими отступлениями. Жизнь вносила свои,
иногда весьма существенные коррективы.
Некоторые бывшие землевладельцы, покинувшие родные места
и поселившиеся в городах, вовсе не собирались отказываться от
своих прежних прав па землю и преспокойно продолжали получать
доход с ранее принадлежавших им земель, безжалостно эксплуа-
242
тируя подневольный труд все тех ;ке наго и хикап. Конечно, фор-
мально, т. о. согласно букве закона о земельной реформе, господ-
ствовавшая в японской деревне система землевладения и земле-
пользования лишалась социально-экономической базы, и крестьяне
могли пе считаться со старыми отношениями патриархальной за-
висимости, так глубоко и цепко опутавшими все стороны сельской
жизни. Однако сила веками складывавшихся традиций и привычек
была так велика, что должно было пройти немало времени, пока
крестьяне поверили бы в могущество и всесилие очередной серии
законов, в прочность и надежность новых отношений и самой но-
вой власти. Как справедливо замечает Дж. Сэнсом, результаты,
па которые рассчитывал Хидэёси, пе могли проявиться сразу. Это
требовало длительного времени, особенно тогда, когда дело шло об
отдаленных районах страпы50. А жизнь Хидэёси была уже на ис-
ходе.
Созданию социально однородной деревни как надежной опоры
повой власти, которая жила в воображении Хидэёси, мешали не
только сильные пережитки старых отношений патриархальной за-
висимости, но и начавшийся в японской деревне процесс диффе-
ренциации крестьянства, который уже невозможно было остано-
вить, а тем более предотвратить. О глубине и характере этого про-
цесса дают представление некоторые, хотя и немногочисленные
источники, относящиеся к рассматриваемому периоду. Так, мате-
риалы обследования земель в ходе проведения аграрной реформы
показывают, что к концу XVI века в японской деревне довольно
четко наметилась тенденция, связанная, с одной стороны, с укреп-
лением позиций зажиточной прослойки, которая все более богатела,
обособляясь от остального крестьянства, а с другой — с увеличени-
ем числа безземельных и малоземельных крестьян. На основа-
нии имеющихся данных, правда несколько отрывочных, можно су-
дить о том, что в некоторых районах страны, особенно в централь-
ном, экономически наиболее развитом, процесс дифференциации
крестьянства принял довольно заметные формы: деревенские бога-
теи, которые составляли 2—3% общего числа дворов, владели бо-
iee чем 20% всей обрабатываемой площади. В то же время приб-
лизительно три четверти крестьянских дворов имели всего по
0,5 тё земли, которая, конечно же, пе могла прокормить крестьян-
скую семью51. Разумеется, в разных районах Японии процесс диф-
ференциации крестьянства протекал по-разному, имел свои особен-
ности, отличался масштабами и интенсивностью. Однако важно
отметить то, что этот процесс, приобретая все более зримые черты
п четкие контуры, становился, в сущности, необратимым. Именно
х казанная тенденция была главной, опа определяла в конечном
счете характер и перспективы развития японской деревни.
243
Самой реформе были присущи противоречия, отражавшие
сложные социальные отношения, существовавшие в японском об-
ществе того времени. Главная сложность состояла в том, что ме-
жду целями, которые ставил перед реформой Хпдэёси, и их прак-
тической реализацией образовался довольно глубокий разрыв, ко-
торый, очевидно, не позволял осуществить все то, что было заду-
мано. Этому мешало и то, что само централизованное государство
п, по существу, новый аппарат управления, как и политическая си-
стема в целом, -находились еще в стадии становления, не обрели
необходимую силу, да и оппозиция новому режиму пе была еще
полностью сломлена.
С помощью аграрной реформы Хидэёси пытался прежде всего
установить прямые отношения между землевладельцем и непо-
средственным производителем сельскохозяйственной продукции,
устранив таким образом посредников между ними. Тем самым
вводилось прямое налогообложение, которое исключало бы воз-
можность того, чтобы даже малая часть ренты-налога оседала в
карманах мелких самураев-помещиков. Для этого важно было не
только описать все — как старые, так и новые — пахотные земли,
но и обеспечить крестьянину как основному податному классу, ко-
торый, собственно, создает финансово-экономическую основу фео-
дального государства, возможность иметь в своем пользовании зе-
мельный надел и строго следить за тем, чтобы каждый участок
земли был тщательно обработан, ибо только при этом условии мож-
но было рассчитывать на реальный рост урожая, а вместе с пим
и доходов крупных феодалов и поступлений в государственную
казну. Создавалась в известном смысле скрытая или по крайней
мерс не столь явная и очевидная зависимость от княжеской упра-
вы и центральной власти, что ставило крестьян, особенно тех, кто
получил по реформе земельные наделы, в иное положение по срав-
нению с тем временем, когда они находились в подчинении у мел-
ких феодалов и когда над ними стояла огромная масса всяких чи-
новников, представителей как местной, так и центральной власти.
Путем наделения землей безземельных и малоземельных кре-
стьян, в том числе за счет освоения целины, сверху создавались до-
вольно крепкие податные хозяйства, представленные самостоятель-
ным малоземельным крестьянством, что обеспечило известный рост
сельскохозяйственного производства в стране и, конечно, увеличи-
ло доходы крупных феодалов, а также поступления в казну госу-
дарства 52. В то же время несколько улучшилось материальное по-
ложение самого крестьянства. Все это, песомпенно, имело положи-
тельное значение и содействовало общей активизации экономиче-
ской жизни в стране.
Аграрные преобразования Хидэёси представляли собой часть
244
хотя главную и весьма существенную, по тем не менее лишь одну
из многих частей его социально-экономической политики. Пони-
мая всю важность восстановления экономики, которая за долгие
|<‘сятилетпя непрерывных междоусобных войн оказалась в состоя-
нии почти полного развала и упадка, Хидэёси решительно поддер-
жпвал и поощрял частнопредпринимательскую деятельность как
самих крупных феодалов, так и особенно представителей торгово-
промышленных кругов.
Благосклонность нового правителя Японии к тем, кто олицетво-
рял собой растущую экономическую силу торгового капитала, объ-
яснялась кроме всего прочего еще и тем, что богатые купцы щедро
финансировали все военные кампании Хидэёси. Проявление такой
взаимной поддержки и зависимости Дж. Сэнсом иллюстрирует на
примере деятельности торгового дома Копией. Главу этого дома,
богатого купца из города Сакаи Конисп Рюса, Хидэёси назначил
верховным комиссаром, поручив ему ведение своих денежных дел.
I Го существу, Кониси Рюса был государственным казначеем. Во
время военной кампании по покорению Кюсю он обеспечил снаб-
жение 300-тысячной армии Хидэёси продовольствием, доставил и
ее и 20 тыс. лошадей в города Хёго и Амагасаки. Оттуда, подгото-
вив необходимые транспортные средства, он переправил всю эту
армаду по Внутреннему Японскому морю в порт Симоносеки, на
западе Хонсю. Сып Копией Рюса, Юкипага, хорошо знавший мор-
ское дело, стал командующим флотом на Внутреннем Японском
море. Его старания и усердие на этом поприще были высоко оце-
нены, и вскоре он вошел в небольшой круг приближенных воена-
чальников, которые пользовались особым довернем и благосклон-
ностью Хпдэёси53.
Среди богатых и влиятельных купцов, которые тесно сотрудни-
чали с Хидэёси во всех важных его начинаниях, следует упомянуть
Камигая Содзин, который установпл довольно широкие по тем
временам торговые связи с Кореей, Китаем, Таиландом. У себя на
родине, в Фукуока, он наладил производство красильпых веществ,
изготовлял знаменитые ткани Хаката, осуществлял разработку се-
ребряных рудников Иван, построил замок для феодала Курода
Иситака, одного из ближайших приверженцев Хидэёси, а для него
самого — военный лагерь в Пагоя. В качестве кредитора Хидэёси
во многом обеспечивал финансовую сторону его экономической по-
л ттики. Купец Симаи Сосицу имел свои торговые агентства в Ко-
рее, Китае, Лусоне, Таиланде; обладая огромными богатствами, он
фактически держал в своих руках феодальных князей острова
Кюсю, участвовал в подготовке похода Хидэёси па Корею и Ки-
та й54.
Продолжая линию Ода Нобупага на всемерное поощрение ча-
245
стпого предпринимательства, Тоётоми Хидэёси резко активизиро-
вал деятельность торгового капитала, значительно расширив ее
сферу и возможности. Получая от центрального правительства офи-
циальное разрешение в виде специальных лицензий, торговцы мог-
ли беспрепятственно осуществлять (и притом в гораздо более ши-
роких масштабах, чем прежде) свои операции в области как внут-
ренней, так и внешней торговли. Стали появляться крупные тор-
говые объединения, в руках которых сосредоточивались огромные
финансовые средства и которые совершали не только чисто тор-
говые сделки, но и во все большей степени подчиняли себе наибо-
лее важные отрасли промышленности.
Из среды торговцев постепенно выделяются крупные коммер-
санты (тойя или тонья), осуществлявшие оптовую торговлю в весь-
ма значительных размерах. За относительно короткий срок из вла-
дельцев складов, где хранился рис, взимавшийся с крестьян в виде
подати и предназначавшийся в основном тем землевладельцам, ко-
торые проживали в городах, но регулярно получали доход в нату-
ре с принадлежавших им земель, они превратились в крупных тор-
говцев. С развитием товарно-денежных отношений и растущими
потребностями феодалов в деньгах рис и другие продукты сель-
ского хозяйства стали продавать на местных рынках, а феодалам
переводились деньги. После аграрных преобразований Хидэёси, в
результате которых увеличился размер податей, уплачивавшихся
крестьянами, а следовательно, и количество риса, концентрировав-
шегося в руках коммерсантов, этот процесс усилился, что привело
к расширению кредитно-денежных операций и росту экономиче-
ской мощи тойя, которые начинают выступать уже не просто в
роли хранителей риса, а в качестве влиятельных коммерческих
предпринимателей, занимающихся довольно крупными по тем вре-
менам торгово-ростовщическими операциями.
Разрушение старых купеческих и ремесленных объединений,
находившихся исключительно под покровительством местных фео-
далов, возникновение новых, более широких объединений торгов-
цев содействовало созданию более благоприятных условий для
развития общегосударственных социально-экономических процес-
сов. Этому способствовали и ремонт старых и строительство новых
дорог, соединявших различные провинции, ликвидация таможен-
ных барьеров, существовавших между отдельными феодальными
княжествами, упразднение местных застав, унификация денежной
системы, введение единой системы мер и весов и т. д. До XVI века
в Японии не было единой денежной системы. Монеты отливались
частным порядком. Необходимо было постоянно определять пари-
тет находившихся в обращении различных монет. И только в пе-
риод правления Ода Нобунага и Тоётоми Хидэёси были предпри-
246
пи гы попытки как-то унифицировать государственную денежную
< петому 55.
Эти и другие социально-экономические преобразования значи-
юльно ослабляли позиции местных феодальных князей и усилива-
ли власть и влияние Хидэёси, содействовали реализации его пла-
нов объединения всей страны, нодводя нод них солидную экономи-
ческую базу.
Покровительственная политика Хндэёси в отношении предста-
вителей торгового капитала вызывала благоприятную ответную
реакцию со стороны последних: опи оказывали большую финансо-
вую поддержку его социально-экономическим мероприятиям.
Г» этом они видели единственную и реальную возможность навсе-
гда покончить с междоусобными войнами, обеспечить хорошие ус-
ловия и надежные гарантии для широкой деятельности торгового
капитала в Японии, который к концу XVI столетия представлял
собой довольно внушительную и влиятельную силу.
Длительные междоусобные войны, феодальная раздроблен-
ность страны, таможенные барьеры, существовавшие между фео-
дальными княжествами,— все это отрицательно сказывалось на
экономическом росте страны, в частности на развитии торгового
капитала. Вот почему крупные торговцы оказывали активную, пре-
жде всего финансовую, поддержку силам, выступавшим за объеди-
нение страпы и создание централизованного японского государст-
ва. Как и в Западной Европе, они содействовали установлению
единой политической системы в стране. Только в Японии этот про-
цесс происходил позже, чем, например, в Англии и во Франции,
п имел ряд специфических особенностей. Здесь, в частности, не
существовало, как это было в странах Западной Европы, союза ко-
ролевской власти и бюргерства, который, по словам Ф. Энгельса,
«помог королевской власти одержать окончательную победу»56.
13 Японии этот союз принял своеобразную форму и выступил как
союз торгового капитала — предвестника буржуазии — и, по суще-
ству, неограниченной власти личных диктатур в лице Ода Нобу-
нага и Тоётоми Хидэёси.
Финансовая поддержка, оказываемая крупными купцами но-
вым правителям Японии, союз военных диктаторов п торгового ка-
питала в большой мере обеспечили окончательную победу над фео-
дальной раздробленностью страны и содействовали образованию
единого централизованного японского государства с политической
системой военпо-деснотического, тиранического правления в фор-
ме ничем не ограниченной власти лпчных диктатур. Но как бы ни
была велика роль торгового капитала в борьбе с феодальной раз-
дробленностью и как бы нп был значителен его вклад в победу сил,
боровшихся за объединение страны, Хидэёсп, как и его предшест-
247
вепник Ода Нобунага, опасался, как бы растущая экономическая
мощь п слишком большая политическая самостоятельность круп
пых торговцев не вылились в оппозицию повой власти и не подо-
рвали сами ее основы Поддерживая торговцев, Хпдэёси жестоко
расправлялся с темп пз них, в деятельности и поведении которых
мог усмотреть опасность для той социально-политической структу-
ры, которую он создавал, ревностно оберегал и всеми силами за-
щищал. В этом, как и во многих других действиях и решениях
Хидэёси, отчетливо проявились сложность и противоречивость его
натуры, непоследовательность его социально-экономической поли-
тики.
В годы правления Ода Побунага, а в еще большей степени в пе-
риод, когда власть перешла к Хидэёси, Японию охватила настоя-
щая «золотая лихорадка). Начало этому буму положили сами но-
вые правители Японии, которые в лично им принадлежавших вла-
дениях, а затем и по всей стране, побуждая к этому местных фео-
далов, развернули в масштабах, каких не знала еще Япония, ра-
боты по добыче золота, серебра и других драгоценных металлов.
Огромные массы людей из городов и сел сгоняли на прииски, где
они должны были отбывать трудовую повинность, доводившую че-
ловека до полного изнеможения и крайнего изнурения.
Не только острая потребность в средствах, без которых новая
власть не могла осуществить широкие социально-экономические
мероприятия, не только давно замышлявшиеся Хидэёси агрессив-
ные планы военного вторжения на Азиатский материк, которые
приобретали теперь вполне конкретные черты и ясную практиче-
скую направленность, заставляли центральное правительство ши-
роким фронтом вести работы по добыче золота и серебра. К этому
побуждала неуемная страсть к роскоши и богатству, которая обуя-
ла новых правителей Японии. Ода Нобунага и Тоётомп Хидэёси
скопили в своих главных замках — первый в Адзути, а второй в
Осака — такое количество слитков золота и серебра, что могли, па-
верпое, вполне соперничать по богатству с государственной казной.
Но этого им было мало, и они требовали все новых и во все боль-
ших количествах поступлений золота и других драгоценных метал-
лов в свои личные фонды.
Страсть к богатству, роскоши и накопительству была свойст-
венна всем правителям во все времена. Отличие состояло лишь в
возможностях, которыми они располагали, и масштабах, какие
принимало личное обогащение. Что касается Хидэёси, то по вели-
чине накопленного им богатства и степени личной причастности к
обогащению он мало чем отличался от прежних японских прави-
телей — честолюбивых и корыстолюбивых сёгунов — и, может
быть, даже превзошел их.
248
Никогда прежде в Японии в обращении не находилось такого
количества золота и его так широко пе использовали, как при Хи-
дэёси. Наряду с расширением производства золота, серебра совер-
шенствовались методы плавки и технической обработки этих ме-
ТИЛЛОВ.
Большая личная печа’Ть, которой Хидэёси закреплял свою
подпись на особо важных государственных бумагах, была отлита
из золота. Поход на Кюсю он решил увековечить выпуском в обра-
щение большой золотой монеты обан. Золото очень часто использо-
валось для орнаментированных украшений.
Спрос на золото был так велик, что правительство разрешало
торговцам свободно импортировать его в страну. В то же время в
обмен на золото японские купцы в большом количестве экспорти-
ровали серебро. Многие феодалы, особенно те из пих, в чьих владе-
ниях находились золотые прииски, имели большие запасы золота
и серебра в слитках, а также золотого песка. Во время своего похо-
да на восток для покорения последнего из оставшихся открытых
его противников — феодалов Ходзё — Хидэёси переправил па ло-
шадях в район боевых действий (Одавара) огромное количество
золота, которое предназначалось для закупки продовольствия и
всего необходимого для действующей армии.
Таким образом, социально-экономические преобразования Хидэ-
ёси, особенно его аграрная реформа, несмотря па свою непосле-
довательность и ограниченный характер, имели важное историче-
ское значение, они дали новые импульсы развитию страны в це-
лом, способствовали росту товарно-денежных отношений, которые,
все активнее проникая в японскую деревню, разрушали натураль-
ное хозяйство. На базе общего сельскохозяйственного, промышлен-
ного и торгового развития Японии во второй половине XVI века
необычайно быстро расцветали города как центры экономической,
политической и культурной жизни страны.
Глава десятая
РАСЦВЕТ ГОРОДОВ
В борьбе за объединение Японии Ода Нобунага, а в еще большей
мере Тоётоми Хидэёси опирались на растущую экономическую и
финансовую мощь городов, которые были весьма заинтересованы
в ликвидации феодальной раздроблеппости и образовании единого
централизованного государства как необходимого условия широко-
го развития внутреннего рынка и внешнеторговых операций. Эко-
номический рост японских городов явился серьезной предпосылкой
политического объединения страны, содействовал укреплению
центральной власти. Города начинают играть все более заметную
249
роль в хозяйственно экономической жизни страны. За городскими
стенами и рвами, писал Ф. Энгельс, «развивалось средневековое
ремесло,— правда, достаточно пропитанное бюргерски-цеховым ду-
хом и ограниченностью,— накоплялись первые капиталы, возник-
ла потребность в торговых сношениях городов друг с другом и с
остальным миром, а вместе с потребностью в торговых сношениях
постепенно создавались также и средства для их защиты» ’.
Необычайно быстрое развитие городов — одна из примечатель-
ных особенностей Японии второй половины XVI века. По некото-
рым оценкам, к концу XVI века в стране насчитывалось от 500 до
600 городов2; многие пз них имели по нескольку десятков тысяч
жителей. Не менее половины феодальных городов, главным обра-
зом так называемые призамковые поселения, возникло в период
междоусобных войн, и их происхождение было тесно связано с об-
разованием крупных самостоятельных феодальных княжеств-дап-
миатов, этих «государств в государстве».
В XVI веке ремесло, составлявшее производственную основу
феодального города, получило довольно широкое распространение
и развитие. Для этого времени характерен как количественный, так
и качественный рост ремесленного производства, повсеместно воз-
никали относительно крупные его центры. Развитие ремесла про-
исходило одновременно с быстрым ростом горного дела, судострое-
ния, расширением внутренней и внешней торговли.
Из всех существовавших еще внутри мелких феодальных по-
местий ремесленных специальностей наиболее распространенными
были кузнечное и литейное дело. Кузнецы и литейщики изготовля-
ли самое необходимое — сельскохозяйственные орудия и всевоз-
можные предметы домашнего обихода. Именно поэтому обе спе-
циальности обособились раньше других.
Как и кузнечное ремесло, литейное дело первоначально возник-
ло в небольших феодальных владениях и обслуживало нужды ме-
стных феодалов и крестьян. Однако спрос на изделия кузнецов и
литейщиков был ограничен рамками небольшого феодального вла-
дения, поэтому опи все чаще вынуждены были бродить по дорогам
страпы, переходя из одного поместья в другое в поисках покупа-
теля своей продукции. Постепенно они оседали в местах, наибо-
лее пригодных и безопасных для их деятельности в суровое время
непрерывных междоусобных войн. Особенно широкое развитие ли-
тейное производство получило в провинциях Кавати, Ямато, Хари-
ма, расположенных в центральной части страны.
Кроме изготовления предметов первой необходимости мастера
по лптыо занимались отливкой всевозможных изделий, предназна-
чавшихся для буддийских и синтоистских храмов. По их заказам
они отливали колокола, гонги, статуи Будды, делали фонари, лам-
250
иадгя п т. д. С усилением, в известном смысле даже с возрождени-
ем влияния местных религий, после того как Хидэёси повел па-
< гоящее наступление па миссионеров, насильственно изгоняя их
из страны, широким фронтом начались работы по восстановлению
старых, разрушенных миссионерами буддийских храмов и мона-
стырей и строительство новых, что резко увеличило спрос на про-
дукцию ремесленников.
Дальнейшее развитие в этот период получает также производ-
ство лакированных и фарфоровых изделий, тканей и некоторых
других видов ремесленных изделий. Рост горной промышленности
в XVI веке, оживление торговли (как внутренней, так и внешней),
распространение новых сельскохозяйственных культур (чай, та-
бак, хлопчатник)—все это способствовало развитию ремесла и
промышленности. Судостроение, производство бумаги, выработка
хлопчатобумажных тканей и другие виды хозяйственной деятель-
ности получили широкое распространение именно в XVI столетии.
11о едва ли не самым важным п престижным ремеслом становится
с середины XVI века изготовление огнестрельного оружия: многие
феодалы и монастыри налаживали производство такого оружия не-
посредственно у себя.
Значительно выросли в XVI веке и города. Киото, Сакаи, Ха-
ката, Ямагути представляли собой уже крупные центры промыш-
ленности и торговли. Сакаи, где в широких масштабах велось в ту
пору производство различных видов оружия — от мечей и охотни-
чьих ружей до винтовок и пушек, славился также своими высо-
кокачественными тканями п Изделиями из лака, известными под
названиями сакаи-нурп и сюпкэй-нурн3. Для того времени там
было достаточно хорошо поставлено производство всевозможных
изделий из металла, сама техника обработки металла находилась
на высоком уровне.
Текстильное производство было сосредоточено главным обра-
зом в Киото. Большой известностью пользовались также ткани, ко-
торые вырабатывались в городе Хаката. Центрами изготовления
бумаги становятся города Футю (провинция Этидзэп), Осима (про-
винция Овари), Токняма (провинция Мино). Значительно повы-
сился уровень гончарного производства, чему в немалой степени
способствовало освоение опыта искусных ремеслепппков Кореи,
которые славились своими фарфоро-фаянсовыми изделиями.
Источники позволяют установить несколько десятков ремес-
ленных специальностей, которые были представлены в японских
городах в XVI веке. Среди них кузнецы, литейщик®, оружейники,
гончары, мастера, изготовлявшие различные предметы пз лака,
резчики по дереву и металлу, ювелиры, ткачи, шляпники, кожев-
ники, плотники, столяры, кровельщики, маляры, виноделы, масло-
25/
делы и др. Следует особо выделить кузнецов — мастеров по ковке
меди, серебра и железа, так как в то время, судя по историческим
документам, уже существовало разделение труда внутри этой ре
меслепной специальности.
В деятельности ремесленников значительное место занимало
производство изделий по заказу потребителя. Ремесло как первая
форма промышленности, отрываемой от патриархального земледе
лия, есть, по словам В. И. Ленина, «производство изделий по зака-
зу потребителя. Материал может принадлежать при этом потреби-
телю-заказчику или ремесленнику, а оплата труда ремесленника
происходит либо деньгами, либо натурой (помещение и содержа-
ние ремесленника, вознаграждение долей продукта, напр., муки
и т. д.)» 4.
Именно к этому виду ремесленного производства следует от-
нести деятельность мастеров-литейщиков, которые были заняты
отливкой колоколов, статуй Будды и других предметов, предназна-
чавшихся для храмов. Получая соответствующий заказ от храмов,
опи часто отправлялись в далекий и долгий путь, колеся по всей
стране. Так, литейщиков из провинции Ямато можно было видеть
в провинциях Сануки, Тоса, Идзуми, Оми, а литейщиков из про-
винции Кавати — в провинциях Ямасиро, Ямато, Кии, Харима,
Идзуми, Сэтцу, Оми, Микава, Мино, Тоса, Иё, Сануки. Мастера из
Камакура выполняли заказы в провинциях Мусаси, Ава и т. д.5.
К этому же виду деятельности можно отнести труд ремесленников,
занимавшихся выделкой дорогих тканей для представителей зна-
ти, изготовлением оружия (особенно огнестрельного), некоторые
строительные специальности, потребные исключительно при вы-
полнении заказов на строительство феодальных замков, буддий-
ских и сиптоистских храмов, дорог и т. д.
Преобладание этого вида ремесленной деятельности было свя-
зано прежде всего с недостаточно высоким уровнем развития то-
варного производства. Рынок оставался узким, спрос на изделия
ремесла рос медленно. В это время ремесло в деревне еще в до-
вольно значительной степени продолжало оставаться дополнением
к натуральному крестьянскому хозяйству.
Вместе с тем было бы неправильным недооценивать уровень
развития товарного производства в стране в XVI веке, особенно во
второй его половине, когда ускорился процесс расширения внут-
реннего рынка, чему в немалой степени содействовали прекраще-
ние феодальных междоусобиц и образование единого централизо-
ванного государства. Этот период отмечен значительным ростом
товарно-денежных отношений; производство на рынок начинает
занимать все большее место в деятельности специалиста-ремес-
ленника. Пропорция между первым и вторым видами ремесла за-
252
метно менялась: удельный вес производства непосредственно на
рынок непрерывно возрастал, хотя оно, возможно, п пе стало еще
। ,реобладающим.
Городские ремесленники были объединены в особые корпора-
ции— цехи, представлявшие собой феодальную форму организа-
ции ремесла. В Японии такие объединения именовались «дза», их
число резко возросло в XV и особенно в XVI веке. Только в одной
провинции Ямато их насчитывалось 806 В XVI веке в Японии не
было, пожалуй, ни одной провинции, ни одного более или менео
крупного города, где не существовали бы объединения ремеслен-
ников.
В исторических документах, относящихся к рассматриваемому
периоду, встречаются десятки всевозможных наименований кор-
пораций ремесленников, которые специализировались на изготов-
лении того или иного вида товара. Были, папример, дза кузнецов,
дза, объединявшие мастеров-литейщиков, кровельщиков, плотни-
ков, лиц, занимавшихся производством различных металлических
изделий, выделкой хлопчатобумажных и шелковых тканей, изго-
товлением керамических изделий, предметов пз дорогих пород де-
рева, лака, а также специализировавшихся на производстве сакэ,
масла, дрожжей и т. д. Одни дза были заняты исключительно про-
изводством бумаги, другие — выделкой кожи, третьи — изготовле-
нием различных изделий из бамбука и т. д.
В условиях феодальной организации всей страны дза могли
найти покровительство лишь среди влиятельных храмов и мона-
стырей, могущественных феодалов, а иногда и придворной аристо-
кратии. Такое покровительство гарантировало ремесленникам и
торговцам, объединенным в дза, относительную устойчивость, по
за это они должны были платить своим патронам всевозможные
пошлины в виде изделий ремесла, а также выплачивать единовре-
менные сборы. Кроме того, за деятельностью дза был установлен
строгий контроль. Все это определило сильную зависимость их от
феодальной власти. Может быть, в этом состояло одно из важных
отличий японских дза от западноевропейских цехов и гильдий, ко-
торые завоевали относительно большую самостоятельность.
Особенно много дза было образовано в крупных городах стра-
ны: Киото, Камакура, Нара, Хаката, Сакаи, Хёго и др. В Камакура
их насчитывалось 27 7. В Киото, где было приблизительно 44 дза,
кварталы города, густо населенные ремесленниками, назывались
«матидза». В них проживали ткачи, деревообделочники, работни-
ки других ремесленных специальностей8. Доказательством кон-
центрации ремесленников одной профессии в определенных квар-
талах японского города (что явилось одной из предпосылок обра-
зования дза) служат названия, которые давались этим кварталам
253
и сохранились в паши дпи: «кузнечный» (кадзимати), «плотниц-
кий» (дайкуматп), «красильный» (конъямати), «оружейный»
(тэпноматп), «серебряный» (сироганэмати), «бумажный» (камису-
кимати) и т. д., причем три первых названия встречаются особен-
но часто.
Дза представляли собой объединения мелких товаропроизводи-
телей, перед которыми постоянно стояла проблема сбыта своей
продукции, от чего, собственно, зависело их существование. По-
этому основной и главной заботой дза было обеспечение за собой
монопольного права па производство и продажу определенного
вида товаров. «Мелкий товаропроизводитель чувствует, что его ин-
тересы, в противоположность интересам остального общества, тре-
буют сохранения этого монопольного положения, и потому он бо-
ится конкуренции. Он употребляет всяческие усилия, как едино-
личные, так и коллективные, чтобы задержать конкуренцию, что-
бы „не пустить" соперников в свой район, чтобы укрепить свое
обеспеченное положение мелкого хозяйчика, имеющего опреде-
ленный круг покупателей» 9.
Недостаточный спрос на изделия ремесленников порождал
сильную регламентацию их деятельности и вызывал ожесточен-
ную борьбу дза против «чужаков». Документы зафиксировали та-
кой, например, факт. В городе Оямадзаки ремесленники-маслоде-
лы, объединенные в дза, захватили и уничтожили оборудование,
принадлежавшее ремесленникам, которые осмелились производить
масло, не имея на то разрешения ,0.
Не всегда дза могли сами справиться с «чужаками». И для того
чтобы укрепить свое монопольное право, они все чаще прибегали
к силе и влиянию своего покровителя. Феодалы и храмы нередко
издавали распоряжения, запрещавшие кому бы то ни было зани-
маться торгово-ремесленной деятельностью на территории принад-
лежавших им владений, пе имея па то специального разрешения.
В одном из документов храма Хиёси-дзиндзя, датированном
1549 годом, говорится, что если на рынке в городе Исидэра будут
обнаружены лица, торгующие бумагой и не входящие в дза, то
весь их товар будет конфискован п.
В основном монополия дза распространялась на вполне опре-
деленную территорию, хотя известны случаи, когда крупные дза
обслуживали фактически всю страну. Например, дза маслоделов
города Оямадзаки действовали не только в районе Кинки (за иск-
лючением провинции Ямато), но и во всей западной части
страны 12.
Совершенно очевидно, что феодалы и храмы, предоставляя дза
монопольное право на производство и продажу тех или иных то-
варов, пытались извлечь из этого дополнительный, и притом пе-
254
малый, источник доходов: дза превращались в их постоянных па-
югоплателыциков. Это, собственно, обусловливало п сильную рег-
шмептацию дза со стороны храмов и феодалов, которые пе только
\станавлпвали зону деятельности того или иного объединения, но
п предписывали, какой товар им надлежит производить, какова
юлжпа быть численность корпорации и т. д.
В среднем дза насчитывали по 10 членов, иногда опи объеди-
няли более 50 человек. Значительно реже встречались крупные
объединения — свыше 100 ремесленников.
В первый период своего существования дза сыграли положи-
ельную роль, поскольку способствовали развитию ремесленного
производства, а следовательно, и экономическому росту феодаль-
ного города. Но к концу XVI века они, как справедливо отмечает
японский историк Эндо Мотоо, стали тормозить развитие товар-
но-денежных отношений и рост производительных сил, сковывать
экономическое развитие страны ,3.
В эти годы Ода Нобунага, а в дальнейшем и Хпдэёси, борясь
против крупных (феодалов и монастырей, препятствовавших объ-
единению страны и установлению единых внутригосударственных
хозяйственных связей, приняли ряд важных экономических мер,
в том числе направленных па ликвидацию цеховой замкнутости,
па роспуск дза 14 и отмепу многих ограничений в производствен-
ной и торговой сферах.
Почти одновременно с этим в японских городах были созданы
новые объединения ремесленников и торговцев, известные под на-
званием «накама» или «кабупакама». Что представляли собой эти
корпорации, находившиеся под непосредственным контролем цент-
рального правительства? С первого взгляда может показаться, что
они ничем особенным не отличались от прежних дза, поскольку
также создавались сверху и находились в столь же сильной зави-
симости от властей, как и дза. Так, собственно, и объясняет проис-
хождение новых объединений японский историк Тоёда Такэси:
старым корпорациям запретили именовать себя «дза», поэтому
торговцы и ремеслеппики стали объединяться в повые ассоциации,
которые получали от центрального правительства официальное
разрешение (кабу) и именовались «кабупакама» ,5. В какой то
степени это верно, но верно также и то, что изменения коснулись
пе только формальной стороны, по п существа, т. е. самих функ-
ций, дза.
Появление зтих корпораций было результатом значительного
роста товарности ремесленных изделий. Ремесленники все реже
реализуют свою продукцию сами и все чаще прибегают к услугам
торговцев. Несомненно, прав Эндо Мотоо, утверждая, что к концу
XVI века, когда ремесло достигло своего наивысшего расцвета, ре-
255
месленные изделия все чаще стали попадать к потребителям через
торговцев и рынок ,6.
В положении и деятельности объединений ремесленников, су-
ществовавших в японских феодальных и европейских средневеко-
вых городах, было немало сходных черт. Они касались прежде все-
го общих причин возникновения этих ассоциаций, которые были
порождены самим феодальным строем, когда пизкий уровень раз-
вития товарно-денежных отношений с объективной необходи-
мостью обусловливал суровую регламентацию как самого производ-
ства, так и продажи ремесленных изделий. В то же время объеди-
нения японских ремесленников и торговцев имели некоторые осо-
бенности, наиболее существенная из которых состояла в том, что
опп находились в гораздо более сильной зависимости от феодалов,
храмов и монастырей, чем европейские цехи п гильдии. Японские
феодальные города почти не знали случаев, когда бы ремесленники
в какой-либо форме участвовали в управлении городом. Это было
вызвано тем, что в Японии, как, впрочем, и во многих других во-
сточных государствах, феодальные устои оказались куда более
крепкими и продержались дольше, чем в Европе.
Одним из важных показателей экономического роста феодаль-
ного города служит уровень развития городской торговли, ее орга-
низации. При этом особое значение имеет состояние внутреннего
рынка, ибо, как бы ни была велика роль внешней торговли, эконо-
мический облик японского феодального города определяла торгов
ля внутренняя. Привозные товары находили спрос главным образом
в приморских городах, основная же масса японских городов XVI
века была тесно связана с прилегающей сельскохозяйственной ок-
ругой, являясь для нее центром ремесла и торговли.
Это тем более необходимо подчеркнуть, что, несмотря на даль-
нейшее развитие ремесла и товарно-денежных отношений, господ-
ствующим в стране укладом оставалось натуральное хозяйство. До
XVI века городские рынки функционировали, как правило, не ча-
ще одного-трех раз в месяц. К концу XV и началу XVI века в свя-
зи с расширением товарного производства опи работали уже шесть
и более раз в месяц. Появились ежедневные рынки; возникли рын-
ки специализированные: рыбный в Ёдо, рисовый в Киото, конский
в Нара; имелись рынки по продаже волов и др.
Городской рыпок удовлетворял пе только потребности горожан
в продовольствии. Крестьяне прилегающей округи могли покупать
на нем изделия труда ремесленников. Источники позволяют уста-
новить относительно полный перечень товаров, обращавшихся на
рынках японских городов в XVI веке. Это рис, табак, уксус, муги
(злакп), сладкий картофель, сакэ, соевые бобы, чай, масло, овощи,
рыба, дрожжи, хлопок, птица, соль, дрова и лесоматериалы, древес
256
iibiii уголь, шелковые, хлопчатобумажные и льняные ткани, лаки-
рованные изделия, изделия из бамбука, фарфоровые изделия, ци-
новки, котлы, таганы, мечи, мотыги, топоры, кастрюли, гвозди, бу-
мага и т. д.
К сожалению, нет данных, па основании которых можно хотя
бы приблизительно установить размеры товарного обращения.
Тем пе менее совершенно очевидно, что со второй половины
XVI века товарное производство и товарное обращение в стране
получают значительное развитие, чему в большой мере способст-
вовала объединительная деятельность Ода Побупага и Тоётоми
Хпдэёси, видевших в расширении торговли важный фактор эконо-
мического подъема централизованного государства.
Среди японских историков нет единого подхода к оценке харак-
тера и целей тех мер, которые приняли новые правители Японии
для оживления торговли и экономического развития городов. Одни
пз них явно преувеличивают их значение, другие, наоборот, прини-
жают важность мероприятий, направленных главным образом па
го, чтобы спять ограничения с торговли, отменить ряд рыночных
налогов и предоставить большую самостоятельность торговому ка-
питалу. Очевидно, новые правители страны, в том числе и Хидэёси,
если и не вполне сознательно, то по крайней мере интуитивно,
ощущали потребность в оздоровлении экономической системы, в
которой наряду с аграрными преобразованиями большое место от-
водилось развитию городского производства п торгового капитала,
1НИТОЯППО усиливавшего своп позиции. Некоторые японские авто-
ры пе без основания полагают, что если эти меры содействовали
расцвету городов, то и сама экономическая политика новых прави-
телей Японии в значительной мере основывалась в то время па рос-
те городов 17.
Активизация предпринимательской деятельности в японских
городах, накопление огромных бога' ств в руках крупных купцов,
усиление экономического могущества и политического влияния
торгового капитала имели своим источником значительное расти
реппе внешней торговли, которой Хидэёси придавал особое значе-
ние и всячески покровительствовал. Внешняя торговля во второй
половине XVI века достигла высокого уровня, оказывая большое
влияние на развитие японских городов, поскольку содействовала
усилению общественного разделения труда, появлению новых ви-
дов и отраслей производства, расширению товарно-денежных отно-
шений.
В XVI столетни Япония имела довольно широкие внешнеторго-
вые связи. Кроме Китая, Кореи и островов Рюкю опа торговала со
многими странами Южной и Юго-Восточной Азии. Опа импортиро-
вала шелк-сырец, шерстяные ткани, бархат, хлопок, ковры, ртуть,
257
11
Заказ 4409
сахар, слоновую кость, изделия из стекла и т. д., а вывозила мечи,
лакированные изделия, створчатые ширмы, веера, предметы из зо-
лота и серебра и др. 18.
С середины XVI века Япония устанавливает торговые связи с
некоторыми европейскими государствами, раньше всего с Португа-
лией и Испанией. Европейские купцы ввозили главным образом ог-
нестрельное оружие и занимались реэкспортом товаров из ряда
азиатских стран. Прямое влияние на развитие приморских городов
страны, таких, как Сакаи, Хёго, Хаката, Хирадо, Нагасаки, Фунай,
где, кстати, были особенно сильны позиции торгового капитала,
оказала именно внешняя торговля.
В XVI веке заметно вырос объем японо-китайской торговли.
Так, если в 1433 году Япония экспортировала в Китай 2,5 т медной
руды, в 1453 году — 91,2, то в 1539 году — уже 179,1 т. Резко уве-
личился также экспорт мечей: в 1433 году он составлял 3502 шт.,
в 1453 году — 9900, а в 1539 году — 24 862 шт ,9. Косвенным пока-
зателем роста объема япопо-китайской торговли в этот период
служат и такие данные: в 1468 году японское посольство в Китае
насчитывало 200 человек, а в 1539 году — 456, из которых 197 пред-
ставителей выполняли функции, связанные исключительно с тор-
говыми сделками 20.
Центрами внешней торговли были крупные, главным образом
приморские, города, они же являлись основными потребителями
привозных товаров. Но эта торговля оказала влияние и на развитие
япопской экономики в целом, особенно горнодобывающей промыш-
ленности. Внешняя торговля способствовала расширению внутрен-
ней, росту товарности сельскохозяйственного производства, углуб-
лению процесса общественного разделения труда.
Показателем роста феодальных городов Японии в XVI веке яв-
ляется относительно высокая численность городского населения.
Как известно, численность и плотность городского населения отно-
сятся к числу факторов, влияющих на процесс общественного раз-
деления труда, а следовательно, и на развитие города, хотя это
влияние не следует абсолютизировать^1.
Вопрос о численности населения феодальных городов — один из
наиболее сложных. Практически невозможно сколько нибудь точно
подсчитать городское население периода раннего феодализма. Это
справедливо в отношении не только Японии, но и других стран.
Известпый советский историк акад. М. Н. Тихомиров отмечал, в
частности, что «численность населения в древнерусских городах
фактически почти не поддается учету и по этому вопросу можпо
сделать кое-какие приблизительные выкладки» 22.
Исследователи феодального города не располагают материала-
ми, которые непосредственно характеризовали бы численность го
258
Iн),icкого населения. В лучшем случае в их распоряжении оказыва-
ются исторические документы, позволяющие установить ее лишь
на основании косвенных показателей. Ввиду этого данные о чис-
.iciiHocTii населения в ранних феодальных городах почти всегда
очень приблизительны.
В японских источниках, в сущности, нет конкретных сведений
о числе горожан в XVI веке, не говоря уже о более раннем периоде.
Поэтому исследователь сталкивается с весьма противоречивыми
(явными даже в тех случаях, когда речь идет о численности сто-
личных жителей. Японский исследователь Такэкоси Ёсабуро отме-
чает, например, что, по одним данным, в столице Киото уже во вто-
рой половине XV века должно было проживать свыше 1 млн. че-
ловек, по другим — 90 тыс.23.
Исследователи применяют обычно несколько методов при подсче-
(с численности населения в феодальных городах. Нередко она оп-
ределяется па основании сведений о числе домов или дворов, унич-
тоженных в результате сильных пожаров или других стихийных
бедствий (что, как правило, находило отражение в летописях и
хрониках), о размере войска, выставленного тем или иным горо-
дом, а также исходя из материалов археологических раскопок. Ко-
нечно, наиболее достоверными оказываются данные, полученные
при помощи всех этих трех методов. Но неправильно было бы про-
тивопоставлять один метод другому. Выбор способа подсчета го-
родского населения зависит не столько от исследователя, сколько
от тех источников, которые оказываются в его руках. Для Японии
важнейшими пз них служат хроники и храмовые документы. Опи
ас содержат, правда, прямых указаний о численности населения в
том пли ином городе, но все же дают некоторые сведения, позволя-
ющие при известных допусках сделать приблизительные выкладки.
В документах можно найти данные о числе домов в определен-
ной местности пли поселении. Например, в одном из документов
храма Дайдзёин отмечается, что в городе Ёдо (провинция Ямаси-
Р<>) к годам Энтоку (1489—1491) насчитывалось 1 тыс. домов. Еще
чаще встречаются данные о домах, пострадавших от стихийных
бедствий и сильных пожаров. Так, имеется упоминание о том, что
в 1180 году в городе Оцу (провинция Оми) в результате пожара
« горело 2853 дома, в городе Омити в 1319 году — свыше 1 тыс., в
городе Касивадзаки в 1488 году — 3 тыс. домов и т. д. 24.
Харада Томихико, специально исследовавший эту проблему,
собрал большой документальный материал, в котором содержатся
га кого рода сведения, и на основании его попытался определить
численность населения в некоторых городах Японии как в XVI ве-
ке, так и в более ранний период. При этом он исходил из числа
\ инчтоженпых при пожаре или стихийных бедствиях домов, при-
259
лив за средний показатель пять жителей на один дом. Эта цифра
тоже взята из одного документа, датированного 1499 годом, в ко-
тором говорилось буквально следующее: «В Оминато в результате
наводнения свыше тысячи домов было уничтожено и пять тысяч
человек погибли» 25.
Харада считает, что такое соотношение (пять человек на одну
семью) оставалось неизменным в течение длительного периода,
включая новое п даже новейшее время. Этой точки зрения придер-
живаются п некоторые другие японские историки.
Однако при применении этого метода необходимо не только
учитывать число уничтоженных домов, но и принимать во внима-
ние известный процент строений, которые могли не пострадать от
пожара пли стихийного бедствия 26.
Таким образом, данные, приводимые Харада, кажутся нам не-
сколько заниженными. Впрочем, оп и сам считает пх минимальны-
ми. Вместе с тем необходимо помнить, что при определении числен-
ности населения в японском феодальном городе часто оказывается
невозможным отделить город от прилегающей к нему округи. По-
этому в состав горожан включаются иногда не только обитатели
города в строгом смысле этого слова, но и жители близлежащей
округи, охватывающей довольно значительное число деревень, тем
более что средневековые японские города в отличие от европейских
и русских пе были, как правило, обнесены стеноп, а это мешало
четко отграничить городское население от негородского.
Тем пе менее численность населения японских городов в
XVI веке была относительно высокой. Не говоря уже о столице
Киото, где проживало свыше 100 тыс. человек, в стране в то время
существовали и другие крупные города В 1532 году пожар охватил
почти всю северную и треть южной части Сакаи, в результате ко-
торого сгорело 4 тыс. домов. Из этого можпо сделать вывод, что
численность горожан Сакаи составляла не менее 30- 10 тыс. Ему,
видимо, ненамного уступали такие города, как Тэннодзи, Хаката,
Касугаяма, Аннодзу и некоторые другие. Не менее 10 городов на-
считывали более чем по 10 тыс. жителей.
Следовательно, численность населения в японских городах в
XVI веке была несколько выше, чем та, о которой говорит Харада.
По вряд ли можно согласиться с некоторыми европейцами, посе-
тившими в то время Японию, например с испанцем доном Родри-
го де Виверо-и Веласко, который утверждал, что в этой стране
было много городов с населением в 200 тыс. 27. По его данным, в
конце Х\ I — начале XVII века население Киото составляло 300—
400 тыс., Осака — 200 тыс., Эдо — 150 тыс., Сидзуока —120 тыс..
Сакаи — 80 тыс. и т. д. Эти числа явно завышенные.
В XVI веке в городах Японии проживало примерно 1,5	2 млн.
260
•u’.iobck, что составляло более 10% общей численности населения
 (раны. Это довольно высокий процент городского населения, если
..... гь, что в указанное число не входят самураи, которые в ту пору
н массе своей оседали в городах.
Города росли главным образом за счет притока в них крестьян.
•J! течение всего средневековья,— отмечали К. Маркс и Ф. Эн-
le.ii.c,— непрерывно продолжается бегство крепостных в города.
. И и крепостные, преследуемые в деревнях своими господами, при-
'.идилп поодиночке в города, где опи заставали организованную об-
щину, по отношению к которой они были беспомощны и в рамках
i.i> горой опи вынуждены были подчиниться тому их положению,
i.nropoe определялось потребностью в их труде и интересами их ор-
।аннзоваппых городских конкурентов»28. Бегство из деревепь как
ища из специфических форм классовой борьбы японского кресть-
янства в XVI веке приняло большие размеры. Об этом свидетель-
< । нует серия указов, строжайше запрещавших крестьянам поки-
i.iti, свои деревни и селиться в городах. В одном из них, датирован-
ном 1533 годом, в частности, говорилось: «Горожанам запрещается
переходить в крестьяне, а крестьянам — становиться горожа-
нами» 29.
Феодалы боролись прежде всего против бегства «своих» кресть-
>|ц, опасаясь, что оно может привести к упадку сельскохозяйствен -
...<> производства и сокращению доходов, которые складывались в
|>< новпом пз многочисленных поборов с крестьянства. К тому же,
|..н,не бы выгоды ни приносил феодалу город, опи не шли в сравне-
ние с тем, что он получал от сельского хозяйства путем постояпно-
н| усиления податного гнета. Кроме того, уже в силу своей классо-
вой принадлежности феодал не мог пе цепляться за сохранение па-
рк ральпого хозяйства. В то же время это пе мешало ему вводить
и готы для жителей городов, расположенных па территории его
г., bi доний, тем самым привлекая в них крестьян из чужих владений.
С усилением феодального гнета учащались случаи бегства пз де-
ргиепь бедных крестьян. Крестьяне этой категории, убегая от сво-
их господ, селились, как правило, в тех местах, где уже имелись
i.iи по крайней мере складывались поселения ремеслеппиков-про-
||>|‘егнопалов, которые пе находили достаточного применения свое-
му труду в деревне, где им становилось все труднее сбывать свои
пцелия, особенно те, изготовление которых требовало высокого
м и-герства и значительной затраты сил и времени. Поэтому ремес-
iiiifHiKn-професспопалы стремились избавиться от феодального
। пета п стать самостоятельными, т. е. уйти из деревни и поселить-
 п гам, где находили более благоприятные условия для своей дея-
11- ц.пости и лучший спрос па изделия своего ремесла.
'Гаковы были мотивы бегства ремесленников из деревни. Однако
261
пх желание не осуществилось бы, если бы не было для этого эк<>
комической предпосылки. Чтобы уйти из деревни и поселиться па
новом месте, надо было владеть движимым имуществом, а оно рапь
ше всего могло появиться у крестьян-ремесленников. Причем, чем
выше была их квалификация, тем естественно, больше было у них
движимого имущества.
К. Маркс и Ф. Энгельс писали: «Не нужно забывать, что уже
необходимость сохранить существование крепостных и невозмож-
ность крупного хозяйства, которая'влекла за собой распределение
allotments (мелких участков земли) между крепостными, очень
скоро свели повинности крепостных по отношению к феодалам к
такому среднему уровню оброка и барщипы, который сделал воз-
можным для крепостного накопления движимого имущества, что
облегчало ему побег от своего владельца и давало ему возможность
устроиться в качестве горожанина, а также порождало дифферен-
циацию среди крепостных; таким образом, беглые крепостные были
уже наполовину буржуа. При этом ясно также, что крепостные
крестьяне, владевшие каким-нибудь ремеслом, имели больше всего
шансов приобрести движимое имущество» 30. Эту мысль К. Маркса
и Ф. Энгельса следует подчеркнуть, поскольку некоторые японские
историки, анализируя социальный состав населения феодального
города, недостаточное внимание уделяют характеристике именно
ремеслепников и торговцев, составлявших основу населения фео-
дального города.
Ремесло и торговля, которые в древности считались зазорными
занятиями, в средние века стали важнейшей деятельностью город-
ских жителей, и, несмотря на то что в японском городе XVI века аг-
рарный элемент был еще значителен, именпо опи определяли эко-
номическое и социальное лицо феодального города. Если раньше
ремесленники и торговцы полностью исключались из числа полно-
правных граждан и находились, по существу, в полурабской зави-
висимости от феодалов и монастырей, то в XVI веке их положение
резко изменилось. Появились даже свободные ремесленники.
В крупных городах, таких, как Сакаи, Хаката и другие, их было
особенно много.
Конечно, феодальный гнет давил на ремесленников и торговцев
неодинаково. Часто японские историки определяют их одним тер-
мином «горожане». И это правильно. Во-первых, потому, что даже
в XVI веке ремесленник нередко выступал и в роли торговца, а во-
вторых, имущественная дифференциация среди ремесленников и
отчасти торговцев не всегда проявлялась столь отчетливо. Тем не
менее разделение труда между этими категориями городских жи-
телей, а также имущественное и правовое неравенство между ними
становились все заметнее.
262
Выстрое развитие товарно-денежных отношений вело к росту
влияния крупных купцов, в руках которых сосредоточивались зна-
чительные по тем временам богатства. В XVI веке они начинают
играть заметную роль в экономической и политической жизни
японского города, в некоторых городах подчиняют своему контро-
по многих торговцев и ремесленников. Особенно сильным их влия-
ние было в Киото, Сакаи, Хаката. Экономическое могущество са-
капских купцов дало им возможность откупиться от феодалов и
создать орган самоуправления, в который избирались крупные тор-
говцы и ростовщики — наиболее богатые и влиятельные жители го-
рода.
Таким образом, два общественных слоя — ремесленники и тор-
говцы — представляли собой основу населения феодального горо-
i,a Японии. Феодалы были экономически заинтересованы в торго-
во-ремесленной деятельности, видя в ней дополнительный источник
своих доходов. Этим можно объяснить их стремление привлекать в
города все новых жителей за счет «чужих» крестьян.
Говоря о ремесленниках и торговцах в средневековых городах,
некоторые японские историки применяют по отношению к пим
гакже термин «класс» (кайкю). Можно лп в самом деле считать,
что ремесленники и торговцы представляли собой самостоятельный
общественный класс феодального общества? Этот вопрос встает в
связи с тем, что некоторые советские исследователи западноевро-
пейского средневекового города также были склонны рассматри-
вать ремесленников как одни из самостоятельных классов фео-
ьчлыюго общества31.
Основным признаком различия между классами В. И. Лепин
i-читал «их место в обществепном производстве, а следовательно, их
отношение к средствам производства» 32. Но можно ли сказать, что
v ремесленника было принципиально иное отношение к средствам
производства, чем у крестьян? Ремеслепник являлся мелким собст-
венником, владевшим нехитрыми орудиями производства, и в этом
смысле он мало чем отличался от крестьян, которые тоже были мел-
кими товаропроизводителями. Ведь нельзя же думать, что господ-
ство натурального хозяйства в деревне в эпоху феодализма пачисто
исключало всякую возможность превращения продуктов сельско-
\о шйственпого производства в товар. Как бы ни была сильна зави-
симость крестьян от феодала, с развитием товарно-денежных отно-
шений ему было выгоднее взимать с крестьян подать не натурой, а
гепьгами. Таким образом, принципиально и у крестьян и ремеслен-
ников было одинаковое отношеппе к средствам производства как
мелких собственников, мелких товаропроизводителей. Это не зна-
чит, конечно, что между ними не было никаких различий, но этп
различия касались главным образом характера их производствен-
263
ной деятельности, а не отношения к средствам производства и их
места в общественном производстве.
Конечно, помимо основных классов в каждой формации могут
существовать и существуют, сохраняя определенную самостоятель-
ность, неосновные классы — оставшиеся от предшествующих обще-
ственных систем и зародыши новых. Так, в эпоху капитализма су-
ществует неосновной класс крестьянства, который был основным в
период феодализма. Сами феодальные отношения па протяжении
довольно длительного времени во многих странах Востока, в том
числе в Япопип, сочетались с отношениями рабства.
Что же касается ремесленников, то их следует, вероятнее всего,
рассматривать как промежуточный слой, который, выделившись из
крестьян, затем в большинстве своем превратился в класс наемных
рабочих.
Помимо ремесленников и торговцев в состав населения япоп-
кпх городов в XVI веке входили также крестьяне. В некоторых
японских городах аграрный элемент, как отмечалось выше, состав-
лял довольно значительный процент В летописи годов Тэммон
(1532—1554) говорится, что в городе Такацуки (провинция Сэт-
цу) «проживало много людей и все насел сипе города подразделя-
лось на три общественных слоя: самураи, крестьяне, имевшие ри-
совые поля в его окрестностях, и ремесленники» 33. Сведения о кре-
стьянах как городских жителях содержатся и в некоторых других
источниках, например в документах Уэсуги, датированных 1566 го-
дом, где упоминается город Касивадзаки (провинция Этиго), и др.
Большой процент крестьян в составе городского населения впол-
не объясним. Как бы пп был значителен уровень экономического и
политического развития японского города XVI века, его связь с де-
ревней была самой непосредственной п органичной. Контакт под-
держивался пе только крестьянами, но и ремесленниками и торгов-
цами, которые еще длительное время сохраняли весьма прочные
связи с деревней. Известны случаи, когда наиболее влиятельные
торговцы, а иногда и богатые ремесленники покупали землю в
близлежащей округе и выступали одновременно и в роли землевла-
дельцев, правда не очень крупных.
К тому же социальное обособление горожан в особое «третье со-
словие» происходило в Японии гораздо позже, хотя некоторые
японские авторы придерживаются той точки зрения, что в Японии
в XVI веке, во всяком случае в два последних его десятилетия, шло
достаточно бурное развитие «третьего сословия», включавшего в се-
бя даже некоторые элементы нарождавшейся буржуазии. Для это-
го периода, как считают некоторые японские псторпкп, были уже
характерными как стремление горожан вырваться из узких и зам-
кнутых отношений средневековья, так и проявление консолидации
264
юродских жителей, основу которой составлял городской уклад жиз-
ни, складывавшийся и укреплявшийся под воздействием товарно-
ннежпых отношений34. Наиболее ярко эта тенденция проявилась
н борьбе городов за свое самоуправление.
В японских городах в XVI веке существовало несколько типов
самоуправления, определявшегося как степенью экономического
развития того пли иного города, так и уровнем борьбы городов про-
тив феодалов. Городское самоуправление складывалось в ходе этой
борьбы, причем опа не всегда принимала форму открытых воору-
женных столкновений. Города располагалп таким мощным оружи-
ем, как деньги, что давало нм возможность откупиться от феодалов.
Иногда городам удавалось добиваться полного самоуправления,
иногда же им приходилось ограничиваться неполным. Наиболее
характерным примером так называемых вольных городов был Са-
каи— один пз немногих городов па Востоке, пользовавшийся пол-
ным самоуправлением. Выгодность географического положения и
раннее установление торговых связей с внешним миром (еще в XIV
веке тогдашний хозяин города, один из крупнейших феодалов стра-
ны, Оути, признал за ним право вести торговлю с Китаем и Коре-
ей) способствовали усилению купцов, явившихся той основной си-
лой, которая выступила против феодалов и добилась для Сакаи
полного самоуправления. Синайские купцы наживались главным
образом на посреднической торговле огнестрельным оружием.
Среди товаров, вывозившихся Японией в другие страны, были не
только предметы собственного производства, но и товары, приобре-
тенные в других странах,— черный перец, дорогие породы дерева
(купленные, впдпмо, па островах Рюкю, куда опи доставлялись из
стран бассейна Тихого океана) и т. д.35.
Огромные прибыли получали купцы Сакаи от торговли огнест-
рельным оружием, которое, как отмечалось выше, в большом ко-
личестве доставляли в Японию европейцы. Учитывая все возрас-
ывшпе потребности в нем феодалов, купцы наладили его изготов-
ление в своем городе 36.
С развитием ремесленного производства и ростом товарно-де-
нежных отношений Сакаи в XVI столетии превратился в один из
крупнейших цептров ремесла и торговли. Сосредоточив в свопх ру-
ках значительные денежные богатства, сакайские купцы вначале
выплачивали феодалу определенного размера подать, а в дальней-
шем полностью откупились от него. Город перешел к системе само-
управления. По своему характеру он весьма напоминал европей-
ские вольные города. Йе случайно первые европейцы, посетившие
Японию в то время, описывали его как «свободный и республикан-
ский Сакаи» и называли «японской Венецией»37.
В середине XVI века вся страна была превращена в театр воеп-
265
пых действий. В этом море феодальной междоусобицы Сакаи пред
ставлял собой остров., где какое-то время сохранялся мир. «Во всей
Японии пет более безопасного места, чем город Сакаи,— отмечал в
1552 году миссионер Вплела Падре Гаспар.— Несмотря на то что
все провинции охвачены войной, здесь царит спокойствие. И если
бы в этот город прибыли и победители и побежденные, то и они жи-
ли бы в мире и согласии»38.
Это оказалось возможным благодаря тому, что Сакаи был воль-
ным городом, во главе которого стоял выборный орган — городской
совет, насчитывавший 36 членов. В него избирались наиболее бо
гатые и влиятельные жители, преимущественно крупные торговцы.
Совет устанавливал налоги, вел судебные разбирательства, руково-
дил обороной города и т. д. В условиях непрерывных междоусоб-
ных войн Сакаи постоянно угрожала опасность военного нападе-
ния. Чтобы защитить свою независимость, город должен был иметь
собственные вооруженные силы, которые также находились в ве-
дении городского совета. Одним из средств защиты от возможного
нападения войск соседних феодалов служил ров, которым был ок-
ружен город.
Однако мирная жизнь города продолжалась недолго. Ода Но-
бунага, боровшийся против своих основных противников — круп-
ных феодалов и монастырей — и стремившийся подчинить всю стра-
ну, решил раз и навсегда покончить с независимостью Сакаи. В ка-
кой-то мере это было продиктовано тем, что крупные сакайские
купцы финансировали некоторых враждебных ему феодалов. Пер-
вое ультимативное требование Ода Нобунага, адресованное жите-
лям Сакаи в 1568 году, сводилось к тому, что город должеп немед-
ленно выплатить ему так называемый военный налог в размере 20
тыс. кап39. Городской совет Сакаи отклонил ультиматум. Тогда Но-
бунага повторил свое требование, увеличив сумму налога до 30 тыс.
к ан.
В одной из летописей того времени по этому поводу говорится
следующее: «Все цветущие населенные пункты, расположенные в
районе Кинаи, включая храмы, были обложены военным налогом.
И каждый понимал, что это было необходимо. Все исправно выпла-
чивали налог. Это была действительно вынужденная мера. Что же
касается города Сакаи, расположенного в провинции Идзуми, то
там проживали богатые торговцы, и потому он должен был выпла-
тить налог в размере 30 тыс. кан. Можно считать, что для него это
была небольшая сумма»40.
В Сакаи, как говорится в той же летописи, было созвано экст-
ренное заседание городского совета, на котором требование Ода Но
бупага вновь было отклонено. Тогда Нобунага решил применить
силу и двинул против непокорного Сакаи свои войска. Городской
266
пнет, предвидя неизбежность военного нападения, стал активно
 огониться к защите города. Создавалось ополчение, строились ук-
репления. На защиту Сакаи поднялось, по существу, все его иасе-
н ипе. Городской совет рассчитывал, вероятно, на то, что Ода Но-
ну нага, занятый в то время более важной и Трудной для него борь-
бой против войск феодала Миёси, не решится немедленно высту-
пить против непокорного города. Однако эти надежды не оправда-
лись. Сакаи, как и другие города, вынужден был подчиниться вла-
<• гп Ода Нобунага. В 1568 году с самоуправлением Сакаи было по-
копчено.
Сакаи в XVI веке играл большую роль не только в экономиче-
ской и политической жизни страны. С его названием в большой сте-
пени связано зарождение и развитие демократических тенденций в
японской национальной культуре, чему способствовало в особен-
ности то обстоятельство, что город пользовался правом самоуправ-
ления. Имея широкие по тому времени внешнеторговые связи с ря-
1ом стран Азпп и Европы, Сакаи испытал влияние восточной и за-
падной культур. Раньше, чем в каком-либо другом японском горо-
де. там появились ростки культуры «третьего сословия», которая
к концу XVI века приобрела более яркие очертания.
Сакаи был не единственным в Япоппи городом, пользовавшим-
ся правом самоуправления. К таким городам следует отнести так-
аю Хирапо (провинция Сэтцу), расположенный недалеко от портов
Бакан и Хёго и тоже (правда, не в такой степени, как они) участ-
вовавший во внешнеторговых операциях. В XVI веке Хирано пре-
вратился уже в довольно крупный центр ремесла и торговли. Ему,
как и Сакаи, удалось заключить с феодалом, во владениях которо-
III он находился, договор о выплате установленной подати, за что
город получил право на самоуправление. Приблизительно в середи-
не XVI века оп откупился от феодала и стал самостоятельным. Во
нчаве города находился совет старейшин, в который входили бога-
ii.ie купцы. Большим влиянием в городе пользовался купеческий
him Суэёси, вложивший значительные суммы депег в судоходную
компанию Сакаи, которая занималась в основном внешней торгов-
лей.
В архиве дома Суэёси обнаружен чрезвычайно интересный до-
i.v мент, который с несомненностью подтверждает, что Хирано был
самоуправляющимся городом. Документ этот представляет собой
послание городского совета Сакаи совету старейшин-города Хира-
ио. Пз текста вытекает, что оно было написапо во второй половине
\ VI века, вероятнее всего в 1568 году, когда Ода Нобупага высту-
НП.1 против Сакаи, желая подчинить город своей власти. В послании
кжорится следующее: «Городскому совету Хирано. Как нам ста-
ло известно, Ода... скоро предпримет против пас наступление. По-
267
этому мы обращаемся к вам, надеясь договориться о том, чтобы обе
стороны направили своп войска к пашни границам для совместной
защиты наших территорий.
С глубоким уважением
Городской совет Сакаи»41.
Документ интересен с двух точек зрения. Во-первых, он подтвер-
ждает наличие городского совета в Хнрано, а это дает все основа-
ния полагать, что город, как и Сакаи, был вольным. В тех условиях
Сакаи вряд ли стал обращаться непосредственно к какому-либо го-
роду, если бы тот пе имел того же статуса, что и он сам. Во-вторых,
документ позволяет предположить, что в Японии в XVI веке, как
верно замечает Хани Горо, «были даже попытки создания союзов
вольных городов» 1,2.
Близок к Хпрапо но своему положению был и город Хаката в
провинции Тикудзэп на Кюсю, хотя полностью самоуправляющим-
ся его вряд ли можно считать. Хаката занимал очень удобное геог-
рафическое положение. Уже в XIII — XIV веках оп стал важным
портом. Суда, которые направлялись из Сакаи в Китай, заходили в
Хёго, Муро, Ономптики, Ямагути и Амагасаки на побережье Вну-
треннего Японского моря, а затем в Хаката и уже оттуда шли в
порты Китая и Кореи. Таким образом, Хаката был последним япон-
ским портом для судов, покидавших страну, и первым пунктом на
пути пх следования на родину. Оп был своего рода морскими воро-
тами Японии.
В период междоусобных войн Хаката постоянно подвергался
нападениям и разрушениям. В 1587 году Хпдэёси провел 20 дней в
этом городе, куда прпбыл после того, как наголову разбил войска
феодала Симадзу. В руках купцов, живших тогда в Хаката, были
сосредоточены довольно крупные денежные средства. Наиболее бо-
гатыми из них был купеческий дом Симаи. Во время военного по-
хода Хпдэёси па Кюсю он оказывал финансовую поддержку Отомо,
который действовал на стороне Хпдэёси. Когда Хидэёси вошел в
Хаката, богатые купцы, прежде всего те, кто принадлежал к дому
Симаи, устроили ему восторженный прием. В ответ Хпдэёси издал
распоряжение, согласно которому городу были предоставлены не-
которые льготы. Его жители освобождались от ряда повинностей,
вводилась свободная торговля и т. д.43.
Анализ системы самоуправления, существовавшей в японских
городах Сакаи, Хирапо и некоторых других, опровергает довольно
распространенное мнение о том, что вольные города — это специ-
фически западноевропейское явление, в то время как восточные го-
рода никогда не были самостоятельными44.
В Японии в XVI веке было немало городов с ограниченным, или
'неполным, самоуправлением. Они оставались под контролем феода-
265
ion, но в то Hie время добивались от них некоторых прав. К такому
мшу городов можно отнести Каспвадзаки (провинция Этиго), Ма
цуяма (провпнцня Мусаси), Амагасаки (владения феодалов Оути)
и т. д. За этими городами признавалось, например, право самообло-
жения. В них создавался специальный орган, который ведал в ос-
новном сбором налогов с населения. В некоторых случаях городам
передавались полицейские функции ио поддержанию порядка в их
стенах и пр. Правом неполного самоуправления пользовались обыч-
но портовые города. Это и попятно, поскольку здесь копцентрпро
вались наиболее крупные купцы, которые имели возможность отку-
питься от феодалов. В пх руках находились органы городской
власти. Контроль за городскими жителями феодалы осуществляли
через посредство назначаемых ими градоначальников (бугс).
Предоставляя городам ограниченное самоуправление, феодалы
стремились получить как можно большую экономическую выгоду,
поскольку за каждую такую привилегию города обязаны были от-
купаться от них. Вместе с тем феодалы стремились заручиться из-
вестной поддержкой городского населения, ибо совершенно нс счи
таться с пим уже пе могли45.
Несмотря на то что японские города в то время в большинстве
своем продолжали обслуживать феодалов и развитие этих городов
не означало еще разложения феодализма, феодалы боялись пх эко-
номического и политического роста, так как видели в них сплу, уг-
рожавшую самим основам социального строя. Тем не мепее они вы-
нуждены были предоставить отдельным городам (главным образом
тем из пих, где роль крупных купцов была особенно значительной)
некоторые, хотя и весьма ограниченные права самоуправления.
На развитие самоуправления в японских городах большое влия-
ние оказало крестьянское движение. Во-первых, крестьянское са-
моуправление явилось в известной мере прообразом городского са
моуправленпя в вольных городах, а во-вторых, рост крестьянского
движения расшатывал феодальные устои, ослаблял власть феода-
лов, что не могло не способствовать успеху борьбы горожан. Tie
случайно восстания крестьян нередко подкреплялись выступления-
ми городских жителей46.
Отдельные японские историки, в их числе Харада Томохпко,
справедливо отмечают, что система самоуправления, которая
складывалась в японских городах, имела много общего с формами
управления в деревне47. Аналогичное явление было характерно и
для Западной Европы, где марка — община с ее учреждениями —
югла в основу города и городских учреждений48.
Наряду с борьбой крестьян большое влияние на развитие са
моуправленпя в японских феодальных городах оказали крупные
торговцы, которые имели достаточно средств, чтобы откупиться
269
от феодалов или, во всяком случае, деньгами добиться от них не-
которых привилегий.
Как отмечает Тоёда Такэси, усиление влияния богатых купцов
н ростовщиков наряду с расширением крестьянских восстаний
вынуждало феодалов идти на предоставление городам самоуправ-
ления. «С развитием товарно-денежных отношений,— продолжает
автор,— богатые купцы все более увеличивают свое влияние и в
конце концов начинают играть главную роль в управлении горо-
дом» 49. С мыслью автора вполне можно было бы согласиться, если
бы он не так настойчиво подчеркивал исключительную роль бога-
тых купцов в борьбе с феодалами. Конечно, значение купцов в
экономической и политической жизни городов, как это особенно
отчетливо видно на примере Сакаи, было достаточно велико, по
по настолько, чтобы недооценивать другие силы, и в частности
городские низы, которые не просто пользовались плодами добыто-
го другими самоуправления, но активно боролись за него и защи-
щали его. Поэтому нам кажется справедливой критика Мацуяма
Хироси, который, полемизируя с Тоёда Такэси, замечает, что в
борьбе против феодалов участвовали не только крупные купцы, но
и низшие слои городского населения50. Другое дело, что купцам
удавалось держать в своих руках управление городом и использо-
вать свое привилегированное положение для эксплуатации бед-
нейшего населения города.
Итак, городской строй в японских городах в XVI столетии
развивался достаточно быстрыми темпами; города играли доволь-
но заметную роль не только в экономической, но п в политической
жизни страны. Особенно велико значение японских феодальных
городов в политическом объединении страны и создании центра-
лизованного государства.
Государственное объединение Японии во второй половине
XVI столетия оказалось бы невозможным, если бы к этому време-
ни не созрели необходимые социально-экономические предпосыл-
ки. Немалая роль в их создании принадлежала городам. К концу
XVI века японский феодальный город, пройдя длительный путь
эволюции, достиг достаточно высокого уровня экономической, по-
литической и культурной зрелости. Однако этот рост осуществлял-
ся па феодальной основе. Экономическое развитие японских фео-
дальных городов в XVI столетии не означало еще разложения фео-
дальных отношений, которые оставались сильными и продолжали
укрепляться.
Проблема феодальных городов имеет не только самостоятель-
ное научное значение, но и непосредственное отношение к вопросу
о генезисе капитализма в Японии, тем более что, как отмечают
некоторые японские авторы, в Японии в то время уже существо-
270
вали предприятия мануфактурного типа, в основном по производ-
ству сакэ51, И хотя эта точка зрения оспаривается многими япон-
скими историками, которые чаще всего мануфактурную стадию
капитализма в Японии датируют последними десятилетиями
XVIII и первой половиной XIX века, это не означает, конечно, что
до конца XVIII и начала XIX века Япония52, оставаясь страной
с чисто феодальной организацией землевладения, была полностью
пилена элементов пли признаков капиталистических отношений,
возникавших в недрах феодального хозяйства.
Как отмечал В. И. Ленин, признаки капитализма появляются
на топ стадии развития товарного производства, когда товаром
становятся уже не только продукты человеческого труда, но и
сама рабочая сила человека. Поэтому в историческом развитии
капитализма важны «два момента: 1) превращение натурального
хозяйства непосредственных производителей в товарное и 2) пре-
вращение товарного хозяйства в капиталистическое. Первое пре-
вращение совершается в силу того, что появляется обществепное
разделение труда — специализация обособленных [NB: это — не-
пременное условие товарного хозяйства], отдельных производите-
лей по занятию одной только отраслью промышленности. Второе
превращение совершается в силу того, что отдельные производи-
тели, производя каждый особняком товары на рынок, становятся
в отношение конкуренции: каждый стремится дороже продать,
дешевле купить, и необходимым результатом является усиление
сильного и падение слабого, обогащение меньшинства и разорение
массы, ведущее к превращению самостоятельных производителей
в наемных рабочих и многих мелких заведений в немногие круп-
ные» 53.
В связи с этим немалый интерес представляет анализ процес-
са классового расслоения деревни, которое предполагает не про-
стое имущественное неравенство, а качественные различия: зажи-
точное крестьянство во все более значительной степени пользуется
наемным трудом, а бедняки вынуждены все чаще прибегать к
продаже своей рабочей силы. Естественно, что, пытаясь наметить
признаки капитализма в экономике феодальной Японии, иссле-
дователи уделяют важное место анализу аграрных отношений.
«Капитализм простой кооперации и мануфактуры,— отмечал
Г>. И. Ленин,— нигде и никогда не был связан с полным отлучени-
ем работника от земли» 54. Это особенно характерно для раннего
периода развития капитализма, когда работник был очень тесно
связан с землей.
Но было бы неправильно недооценивать вторую, более суще-
твенную сторону проблемы — развитие капитализма в городе,
поскольку капиталистические отношения складывались прежде
271
всего в городе. При этом важно исходить не просто из уровня эко-
номического развития города и даже страны в целом, в данном
случае Японии, а из того, что «капитализм существует и при низ
кой и при высоко развитой технике» 55.
Экономический рост японских городов в XVI веке еще не
означал разложения феодализма. Они продолжали обслуживать
феодалов. Не существовало еще достаточно широких экономичес-
ких связей городов друг с другом.
Но в то же время в истории развития японских городов
XVI век был в известной .мере переломным. В сфере экономики
это нашло свое отражение в росте промышленности и торговли,
появлении новых видов производств, более широком развитии то-
варно-денежных отношений, укреплении позиций торгового капи-
тала. И хотя экономический подъем Японии осуществлялся на фео-
дальной основе, тем не менее в нем можно уже усмотреть тенден-
цию последующего исторического развития страны.
Экономический рост японских городов в XVI столетии, являясь
результатом развития производительных сил и общественного
разделения труда, сам оказал на них активное воздействие. Поли-
тика изоляции страны, которую проводили правители феодальной
Японии из дома Токугава, могла лишь па время оттянуть, по пе
остановить начавшийся рост производительных сил. Таким обра-
зом, толчком для их развития в XVII—XVIII веках послужили
именно качественные процессы, происходившие в XVI веке — веке
бурного роста и расцвета японских городов.
Глава одиннадцатая
КАМПАКУ
Ни Ода Нобунага, ни Тоётоми Хидэёси не имели титула сёгуна.
Потому ли, что этому мешала их не слишком знатная родословная,
потому ли, что само это звание было так опошлено бездарным прав-
лением последних сёгунов пз династии Лсикага, что потеряло свое
прежнее значение и высокое к себе уважение. Может быть, и обе
эти причины сыграли свою роль.
Казалось бы, обладание реальной властью освобождало вер-
ховного правителя от пустых соблазнов, в частности от стремле-
ния присваивать всевозможные чины и звания, которые мало что
могли прибавить этим историческим личностям. Они и без того,
как живые монументы, возвышались над всеми, постоянно осве-
щаясь ослепительными лучами славы. И тем не мепее в льстиво-
угодливом восхвалении личности внешне формальные атрибуты
занимали далеко не последнее место. Есть, очевидно, своя зако-
номерность в том, что, чем сильнее жажда испить полную чашу
272
। iaiii.1 и чем острее выражена эта страсть к почестям, тем уродлп-
I I < они проявляются.
Ода Нобунага, стоявший по своему социальному происхожде-
нию на несравненно более высокой ступени иерархической лестни-
цы, чем Хидэёси, и будучи, несомненно, более образованным чело-
иском, гораздо сдержаннее последнего относился к собственным
hi нам и званпям, хотя нисколько не уступал ему в тщеславии.
< >п взял себе лишь одно звание правого министра (удайдзин). кото-
рое в табели о рангах, существовавших еще в древней Японии, за-
нимало относительно скромное место. Это был третий ио рангу
министр после главного министра (дайдзё-даидзин) и левого ми-
нистра (садайдзин).
Правда, некоторые японские авторы высказывают мнение, буд-
то Ода Нобунага добивался получения одного пз трех самых высо-
ких званий, существовавших в тогдашней Японии: сёгуна, канц-
лера (кампаку) или главного министра. Более того, утверждается,
ч го император якобы собирался уже произвести Нобунага в сёгу-
ны и даже направил к нему своего специального посланника, чтобы
получить от пего согласие на это. но Нобунага почему-то медлил с
ответом. J3 связи с этим высказывается предположение, что оп в
io время обдумывал пе свой ответ императору, а новую структуру
политической власти, которая полностью обеспечивала бы его еди-
ноличное правление всей страной. Рассказанное, как полагают
некоторые японские историки, происходило всего за 27 дней до
внезапной гибели Нобунага, и поэтому, мол, истинная причина
того, почему Ода Нобунага не ответил императору, так и осталась
навсегда не выясненной'.
Однако, какова бы ни была действительная причина, фактом
остается то, что высшим званием, которым обладал Нобунага, было
звание правого министра. Кстати, это звание оп получил от импе-
ратора в 1568 году, т. е. в самом начале своей блестящей карьеры.
Конечно, при желании оп вполне мог присвоить себе и другие,
куда более высокие звания и чипы.
Но-другому относился к чинам и званпям Хпдэёси. Его по
очень-то мучили сомнения, принимать или по принимать новое,
более высокое звание. Казалось, он обладал всеми возможными
чипами и званиями. Не в пример Нобунага он щедро одаривал
императора за получаемые звания2.
Из всех чипов и титулов, которыми был наделен Хпдэёси, он
особенно гордился званием кампаку, полученным им в 1585 году3.
Это звание, которое примерно соответствовало канцлеру или глав-
ному советнику императора, хотя фактически было значительно бо-
лее высокого ранга п шло сразу после императора, носили пред-
ставители древнего аристократического дома Фудзивара, выпол-
273
внешне функции регентов при японских императорах, но факти
чески правившие страной начиная с IX века. Присваивая себе
званпе кампаку, Хидэёси стремился не просто подчеркнуть свою
близость к императору, а встать если не вровень с ним, то по край-
ней мере совсем рядом, демонстрируя свою реальную верховную
власть не только фактически, но и юридически. Во всяком случае,
выше звания, не считая сёгуна, ни один человек даже из самых
знаменитых и влиятельных феодальных династий и придворной
зпатп никогда пе удостаивался.
В ознаменование столь значительного для пего события — при-
своения ему звания кампаку — и желая придать этому еще боль-
шую респектабельность и величественность, утоляя неуемное тще-
славие и необузданную страсть к неограниченной личной власти,
Хпдэёси решил воздвигнуть в Киото дворец, да такой, чтобы своим
великолепием, красотой и грандиозностью оп затмил все, что ко-
гда-либо сооружалось в японской столице. Дворец Дзюракудай
строился три года — с 1585 по 1587-й. К сожалению, сам дворец
впоследствии был полностью разрушен и о нем мы можем судить
лишь по случайно уцелевшим некоторым его частям, например
так называемым китайским воротам (карамон), находящимся ныне
н храме Дайтокудзи в Кпото, и некоторым другим деталям, а так-
же по отрывочным сообщениям современников. Последние позво-
ляют заключить, что это было действительно уникальное сооруже-
ние, выполненное в строгом соответствии со всеми требованиями и
эстетическими канонами архитектурного стиля, который господст-
вовал в период так называемой культуры Момояма (конец
XVI века).
Дворец Дзюракудай как резиденция и канцелярия кампаку
Хпдэёси воздвигался с большой помпой. На его сооружение не
жалели ни средств, ни людского труда. Это было, пожалуй, одно из
самых дорогостоящих сооружений, которые когда-либо воздвига-
лись в японской столице. Такая подчеркнутая расточительность
тоже имела определенный смысл: получив титул кампаку, Хидэёси
пе только доказывал свое моральное превосходство над столичной
аристократией, обитавшей в своих роскошных виллах, но и откро-
венно выставлял напоказ свои богатства, чтобы никто пе сомне-
вался в том, что он самый богатый человек в стране. Поэтому его
дворец и по размерам занимаемой площади, и по местоположению,
не говоря уже о внешнем виде и внутреннем убранстве, должен был
превзойти все другие столичные постройки, включая дворец само-
го императора.
Хпдэёси придавал сооружению дворца очень большое значение
н лично следил за ходом строительства. В одном пз писем жспе оп
сообщал, что только что вернулся в Оцу прямо из Киото, где нахо-
274
шлея в связи с работами но сооружению дворца Дзюракудай и
। << давал необходимые распоряжения. С нескрываемой радостью
и заметил, что «строительство дворца в Киото близится к завер-
шению» 4.
Дворец Дзюракудай был расположен в самом центре столицы и
ыипмал довольно значительную площадь. Это было великолепное
 архитектурной точки зрения и грандиозное по своим размерам
 троение, больше напоминавшее хорошо укрепленный феодаль-
ный замок, чем впллу, предназначавшуюся для кратковременного
пребывания правптеля в столице. Усадьба с разбитыми на ней пре-
। раснымп садами и тенистыми аллеями была отгорожена от внеш-
него мира четырьмя высокими каменными стенами, вдоль которых
। внешней стороны по всему периметру тянулся широкий и глубо-
ки ров, наполненный водой. Внутренние помещения дворца по-
мимо богатых покоев самого Хидэёси, жилых комнат, предназпа-
Г1ВПГИХСЯ для влиятельных феодалов, которые приезжали в столи-
цу по его вызову и останавливались во дворце, включали также
громпые парадные залы, где устраивались пышные приемы для
шатных гостей, многочисленные чайные комнаты, а также залы.
;; которых в большом количестве хранились золото, серебро, дру-
। не драгоценности, которыми Хидэёси щедро одаривал своих вер-
ноподданных вассалов. Во дворце была предусмотрена специаль-
ная площадка, па которой устрапвалпсь представления театра Но.
Наряду со строительством дворца Хидэёси развернул огромпые
< гроительные работы по полной, в сущности, реконструкции всей
с голицы. Был перестроен, вернее, заново построен императорский
। ворец. Влиятельные феодалы пе только пз прилегающих к столице
провинций, по п пз более отдаленных районов возводили для себя
богатые особняки, в которых остапавлпвалпсь, когда приезжали в
столицу. В городе появились новые улицы п районы. Большинство
 гарых улиц обрели после реконструкции совершенно новый об-
лик. Хидэёси установил новые границы города п обнес его зем-
ляным валом протяженностью 23 км, что придавало столице вид
। орода-креиостп.
Все храмы, которые былп разбросаны повсюду, Хндэёси ирп-
। тзал сосредоточить в западной п восточной частях города. По его
\ казаппю в Киото была сооружена статуя Будды, которая хотя и
\ступала по своим размерам известным статуям Будды в Нара
и Камакура, но тоже была достаточно массивной и величественной.
Внешний вид Киото, который во всем своем великолеппп пред-
с гает сегодня перед нашим взором, во многом сохраняет черты и
"блик того старого города, который в эпоху Хпдэёсп п его старапия-
411 был, в сущности, построен наново и превращен в один из кра-
сивейших городов Востока.
Когда первый пз португальских миссионеров, Франциск Ксавье,
посетил в 1551 году Киото, японская столица, еще пе оправившая
ся от недавних ожесточенных междоусобных вопи, лежала в руи-
нах. За 40 лет японская столица совершенно преобразилась. Это
был, по существу, новый город, который не просто был восстанов-
лен пз руин п пепелищ, но построен заново, с широкими, прямыми
улицами, красивыми парками, великолепными дворцами, храма-
ми п особняками.
Вот как описывает Киото топ поры португальский миссионер
епископ Алессандро Валпньяпп, которого Хпдэёси принимал в
своем столичном дворце в 1591 году: «В центре столицы располо-
жен сильно укрепленный, очень красивый замок. Вокруг пего вы-
рос огромный город. В этом городе феодалы построили великолеп-
ные особняки. Все здесь достигло степени совершенства. Можно,
вероятно, вообразить себе, какой это замечательный город, если
учесть, что нигде в Европе пе сыщешь такого.
Внутри особняков и вокруг них удивительная чистота, а сами
строения настолько изящны и красивы, что п представить себе не-
возможно, чтобы что-ппбудь могло быть совершеннее этого» Б.
Однако сохранившиеся впечатления одного пз иезуитов, сопро-
вождавших Валпньяни во время его посещения дворца Дзюракудай,
были пе столь восторженными: «В Европе не одни короли и ари-
стократы, по п горожане имеют богатые особняки. А в этой столице
этого нет. Единственное, что выдерживает сравнение с европей-
скими городами, это величественность японской столицы, по край-
ней мере части ее» 6.
На строительство дворца Дзюракудай и реконструкцию столи-
цы щедро давали деньги богатые сакайскпе купцы, нажившие ог-
ромные состояния па внешней торговле, чем во многом были обя-
заны своему покровителю Тоётоми Хпдэёси. Это было время, когда
Япония необычайно бурно п оживленно расширяла старые н уста-
навливала новые внешние связи, которые так или иначе сосредо-
точивались в столице. У японских берегов все чаще стали появ-
ляться иностранные корабли с заморскпмп товарами, все большее
число любознательных японцев выезжало за границу, направляясь
не только в соседние, по и в далекие европейские государства, рос-
ло количество стран, где возникали японские поселения. Такне по-
селения создавались в Таиланде. Камбодже, других странах Юго-
Восточной Азии.
Японская столица жадно вбирала в себя все новое, что появ-
лялось в стране в результате широких сношений с внешним мпром.
Это касалось всего: новинок промышленных изделий, предметов
домашнего обихода, образцов прикладного искусства, произведений
живописи, скульптуры, графики и т. д. Роскошь дворцов и расцвет
276
культуры в различных ее проявлениях — вот что составляло со-
держание непродолжительного периода в нсторпи Киото, связан-
ного с последними годами жпзпп Хидэёси. Этот короткий отрезок
времени, именуемый в истории япопской культуры «периодом Мо-
мояма», некоторые японские исследователи отождествляют даже
с европейским Ренессансом. Так велик был, по пх мнению, подъем
японской культуры в то время7. Эпицентром этого культурного
«взрыва», естественно, была японская столица, которая в период
правления Хпдэёси переживала свой «золотой век».
Но вернемся к дворцу Дзюракудай. Когда Хидэёси принял ре-
шение построить в столице грандиозный дворец-замок, оп вовсе не
собирался .менять расположение своей военной ставки. Главный
его штаб продолжал оставаться в Осака. Там он чувствовал себя и
увереннее и безопаснее. Отсюда во все провинции страны тяну-
лись нити, связывавшие военного диктатора с теми, кто осущест-
влял его власть па местах. Там была сосредоточена вся система
военно-деспотического управления страной. Новый дворец имел
другие функции, главная пз них состояла в том, чтобы военной
диктатуре придать некоторые гражданские, точнее, светские черты.
Л для этого необходимо было не только присвоить себе самое вы-
сокое звание японской придворной аристократии — кампаку, но н
показать, что обладатель его по праву принадлежит к высшпм сло-
ям японского общества и имеет фактические п юридические права
управлять всей страной.
По для того чтобы еще больше укрепить свою власть и свой
авторитет, Хпдэёси решил торжественно и пышно отметить завер-
шение строительства дворца. Веспой 1588 года в столицу со всей
страны съехались влиятельные феодалы, которым надлежало уча-
ствовать в церемонии открытия дворца, а главное — в чество-
вании его хозяина, который не только имел теперь столь высокое
звание кампаку, но к тому времени победоносно завершил поход
на Кюсю, предопределивший, по существу, благоприятный для него
исход всей долгой борьбы за установление своего полного господ-
ства над всей территорией Японии.
Чтобы придать церемонии еще большую значимость и торжест-
венность, Хпдэёси просил императора посетить этот дворец.
Император Гоёдзэп принял приглашение и дал согласие лично
участвовать в торжествах. Это было удивительно. Японские импе-
раторы, вокруг которых веками создавалп ореол таинственности и
которые изображались чуть ли не божествамп, практически не по-
сещали частных резиденций, какой бы высокий пост ни занимал их
владелец п в каком бы звании нп находился. Если опп и наносили
визиты знатным особам, то делали это в крайне редких случаях:
предыдущий императорский визит был нанесен шестому сёгуну из
277
дома Лспкага— Ёсинори— в 9-м году Эйкё (1437), т. е. более чем
за сто пятьдесят лет до впзита Гоёдзэя во дворец Хидэёсп8.
Хидэёсп придавал весьма важное значение факту присутствия
императора на его торжествах. И объяснялось это отнюдь не про-
стым желанием восстановить и укрепить дружественные отноше-
ния с императорским двором, заметно ослабевшие при Ода Нобу-
пага и даже вовсе прерванные последним. Демонстрируя высокое
уважение к императору и внешне всячески поддерживая его авто-
ритет, Хидэёсп преследовал свои собственные цели. Нельзя не со-
гласиться с Иноуэ Киёси, который придерживается такой же точки
зрения п в подтверждение ее приводит высказывание японского
ученого XVIII века Накан Тикудзан, утверждавшего, что Хидэёсп,
всячески афишируя свое уважительное отношение к императору,
на самом деле стремился использовать, как и все прежние дикта-
торы, авторитет последнего для того, чтобы оказать давление па
феодалов и тем самым утвердить и укрепить свою власть над
ними 9.
Шествие императора во дворец Хидэёсп было обставлено очень
торжественно. На всем пути следования собралось множество лю-
дей, которые паблюдали за столь необычной процессией, во главе
которой находились император, императрица и лица император-
ской фамилии в окружении высокопоставленных императорских
сановппков, представителей прпдворной аристократии, а также
многочисленной свиты, одетой в блестящие, красочные наряды.
Рядом с императором ехал Хидэёси, а чуть поодаль — министры
и наиболее влиятельные даймё, специально прибывшие в столицу,
чтобы участвовать в этой церемонии.
Это было необыкновенно яркое зрелище, стоял теплый апрель-
ский день, весь город утопал в зелени, еще цвела свопм нежно-
розовым цветом знаменитая японская сакура, наполняя воздух
свежестью. Все это прибавляло торжественному шествию новые
краски п делало его еще более великолепным. Чтобы полюбовать-
ся процессией, в столицу прибыло множество народу не только пз
пяти центральных провинций, расположенных вблизи Киото, по и
из отдаленных мест. Участники шествия двигались медленно и ве-
личаво, лишь изредка останавливаясь для непродолжительного от-
дыха. Все улпцы п переулки, по которым опп проходили, усилен-
но охранялись шестью тысячами стражников10.
Биограф Хидэёсп У. Депипг так описал это непривычное даже
для столичных жителей событие: «В 1588 году Хидэёси решил от-
праздновать свой триумф па юге, устроив у себя во дворце Дзюра-
кудай прием в честь императора. В предшествующую эпоху,
насыщенную бурными событиями, императорская власть не пользо-
валась особым вниманием, поэтому мало кто разбирался в тонко-
278
< r>i.\ церемонии, связанной с организацией визита императора. Од-
ним из них был Мазда Гэнъи, который после соответствующих
консультаций с придворными аристократами разработал ритуал,
оольше всего подходивший для данного случая. В основном и глав-
ном этот ритуал соответствовал тому, который исполнял третий
сёгун из дома Асикага — Есимицу.
Подготовка к этому пышному шествию заняла целых три ме-
сяца. Когда все необходимые приготовления были закончены,
Хидэёси и его высшие государственные чиновники сопровождали
императора пз его дворца до дворца Дзюракудай...
Впечатление от приема, устроенного в честь императора, было
просто сенсационным. Ничего подобного не происходило на про-
тяжении столетий. Для многих император всегда оставался лич-
ностью таинственной и даже божественной» и.
В самом деле, Хидэёси приказал одному из своих верных вас-
салов, Маэда Гэнъи, тщательно продумать все детали церемонии,
связанной с организацией торжественной встречи императора, в
частности подробно изучить ритуал, которому следовали, когда им-
ператор посещал сёгуна Асикага Есинори в столичном квартале
Муромати ,2. Сам Хпдэёси ранним утром 14 апреля 1588 года на-
правился к императорскому дворцу и оттуда, находясь среди сви-
ты, сопровождал императорский экипаж до самого дворца Дзюра-
кудай. А когда процессия прибыла ко дворцу, он встретил импера-
тора по всем правилам этикета, воздав ему все необходимые по-
чести ,3.
Император провел во дворце Хидэёси несколько дней м. Орга-
низаторы все устроили так, чтобы император не чувствовал ни ма-
лейших неудобств. В почестях и знаках внимания к Сыну неба,
как именовали японских императоров, недостатка не было.
Здесь же, во дворце, Хидэёси представил императору важных
особ, которые находились в родственных отношениях с Хидэёси пли
были близкими ему людьми. Это были Ода Нобукацу, который за-
нимал пост министра — хранителя печати (найдайдзин), Токуга-
ва Иэясу, имевший звание старшего советника (дайпагоп), Хидэ-
нага (родной младший брат Хидэёси), занимавший положение
старшего советника (дайнагон), Хидэцугу, имевший звание сред-
него советника (тюнагон), Укита Хидэиэ — впце-мипистр, началь-
ник левой дворцовой охраны, Маэда Тосппэ — начальник правой
дворцовой охраны ,5.
На второй день, 15 апреля, Хидэёси провел официальную встре-
чу с участием императора, на которой присутствовали 29 самых
влиятельных и могущественных феодалов страны 16. Внешне встре-
ча была обставлена так, что создавалось впечатление, будто фео-
далы съехались в столицу со всех концов страны исключительно
279
для того, чтооы продемонстрировать свое уважение и свою иредан-
иость императору Японии. На самом же деле, вызывая феодалов
в столицу, Хпдэёси преследовал иную цель. Император нужен был
для того, чтобы, принося дань уважения ему и отдавая необходимые
почести, заручиться полной его поддержкой п от его имени п его
устами заставить феодалов беспрекословно повиноваться новому
верховному правителю страны.
На этой встрече, которая проходила в одном пз парадных залов
дворца Дзюракудай, феодалы присягали па верность не столько
императору, сколько фактическому властелину — кампаку Хндэё-
си. Текст клятвы, которую в торжественной обстановке, в присут-
ствии императора давал каждый! пз феодалов в отдельности, содер-
жал трп пункта. В ней говорилось о чувствах вечной благодарности
императору, о необходимости заботиться о благополучии его вели-
чества. Но главным был пункт, гласивший: «Приказы и распоря-
жения кампаку должны соблюдаться всеми, все пх должны беспре-
кословно выполнять» 17.
Каждый, кто нарушит эту клятву, говорилось в ней, будет про-
клят богами всех 66 провинций Японии, он лишится всех своих
владений и все его родные и близкие будут уничтожены.
Обращает па себя внимание то обстоятельство, что главной фи-
гурой, кому феодалы поклялись служить верой и правдой, был
Хпдэёси, а император оказался как бы пристегнутым к этому со-
бытию, не оказывая па пего сколько-нибудь значительного влия-
ния. В тексте клятвы упоминалось о владениях императора, па ко-
торые феодалы поклялись не посягать. Но если учесть, что большую
часть этих владений императорский двор получил из рук того же
Хпдэёси, то станет очевидным, что, обращаясь к императору, фео-
далы фактически славили того же Хидэёси.
Что касается реальной политической! власти, то в положении
императора ровным счетом ничего не изменилось: оп продолжал
царствовать, но пе править. Единственное, пожалуй, что измени-
лось в его положении, это то, что оп вышел пз почти полной изоля-
ции. в какой пребывал в годы правления Нобунага, и пренебре-
жение со стороны фактических правителей, как это было до Хидэё-
си, сменилось показным уважением. Однако императорский двор
ио-прежнему держали в стороне от политической жизни, не допу-
скали к кормилу власти, которое целиком находилось в руках
Хидэёси.
Звание кампаку, которое восходило к древнему японскому роду
Фудзпвара и присваивалось исключительно представителям самых
знатных феодальных династий, требовало, чтобы обладатель его
непременно был аристократического происхождения. Но поскольку
Хпдэёси по своему социальному положению пе отвечал этому тре-
28U
 хшаипю, то ему необходимо было по крайней мере взять аристо-
кратическую фамилию, чтобы хотя бы внешне все выглядело рес-
пектабельно. II император дал ему новую, вполне аристократиче-
скую фамилию Тоётоми, которая отныне как бы приравнивалась
к такпм известным фамилиям высшей феодальной знати, как Фу-
цзпвара, Мппамото, Тайра, Татпбана *8. Это была его последняя
Ф (Милин, которую оп носил оставшиеся десять лет своей жизни и
под которой вошел в японскую историю.
Хидэёсп был вполне удовлетворен тем, как император сыграл
предназначавшуюся ему роль, своим авторитетом воздавая хвалу
п честь новому и единственному правителю всей страны, склоняя
присутствовавших во дворце Дзюракудай феодалов к безоговороч-
ному признанию исключительной власти Хидэёсп над собой. За эти
усилия и старания император был щедро вознагражден. По неко-
торым данным, Хидэёсп вручил императору огромную по тем вре-
менам сумму — 5530 рё 19. Это пе считая других многочисленных
п дорогпх подарков, в том числе земельных угодий.
Дорогие подарки получили все члены императорской фамилии,
придворные аристократы, высокопоставленные императорские са-
новники, а также многочисленная свита, сопровождавшая импера-
тора, включая фрейлин и прислугу.
Так завершились пышные торжества, устроенные Хидэёсп по
случаю возведения в столице дворца-замка, который становился
резиденцией нового правителя страпы и домом, где, по мысли его
хозяина, предполагалось устраивать приемы для самых высокопо-
ставленных особ японского общества, включая императора и при-
дворную аристократию. Этим Хидэёсп надеялся окончательно рас-
положить к себе императора и его ближайшее окружение.
Свое шумное появление в столице, почти полную реконструк-
цию Кпото, а по существу, отстройку его заново Хидэёсп отметил
пе только пышными празднествами во дворце Дзюракудай, па ко-
торых присутствовала привилегированная знать. Оп решил озна-
меновать свое восхождение па аристократический Олимп грандиоз-
ным чаепитием, па которое наряду с феодалами и другими знат-
ными особами собрали п простой люд. Хидэёси стремился проде-
монстрировать свою «связь» с народом, понимание его нужд и чая-
ний.
Празднества во дворце Дзюракудай проводились весной
1588 года, а чаепитие было организовано осенью того же года. Его
устроили прямо па холме Китано, у храма Тэммапгу, в северной
части Кпото. Чаепитие действительно было грандиозное. На него
съехались многочисленные торговцы пз Сакаи п других городов,
прибыли п крестьяне близлежащих сел п деревень. Об этом не-
обычайно многолюдном п, очевидно, очень красочном пиршестве
281
написано немало и подробно. Рассказывается, как тщательно оно
готовилось, с какой настойчивостью и каким упорством Хпдэёси
требовал, чтобы как можно большее число людей собралось па это
чаепитие, как демократично он вел себя, свободно общаясь и с
высокопоставленными особами, и с простым людом.
На основании этого факта некоторые авторы склонны изобра-
жать Хидэёси чуть ли пе выразителем интересов широких парод-
пых масс. Японский историк Цудзи Дзэнноскэ, например, явно
преувеличивая значение этой личности в япопской истории и пред-
ставляя Хидэёси как политика, стоявшего вне общественных клас-
сов, писал, будто тот в равной мере выражал интересы всего наро-
да: больших и малепышх людей, образованных людей и простых
смертных — словом, всех общественных классов 20.
Хидэёси жпл и действовал в условиях классового общества и,
естественно, не мог находиться вне определенной системы социаль-
ных отношений. Несмотря на то что он был далеко не знатного
происхождения, оп, оказавшись па самой вершине власти, прекрас-
но «вписался» в структуру правящего класса, усердно и старатель-
но отстаивая его интересы и укрепляя его господствующие пози-
ции. Однако как каждый правитель, стремящийся любой ценой
удержаться у власти, он нуждался в поддержке не только правя-
щей элиты, но п широких народных масс. Отсюда — его постоян-
ные заигрывания с пародом, стремление выставить себя вырази-
телем и защитником его интересов. Хидэёси, хитрому политику и
искусному дипломату, пе раз удавалось обманывать пе только
своих соперников, рвавшихся к власти, но и народные массы, ко-
торые, особенно па первых порах, возможно, и поверили в эту
исключительную личность, связывая с ней свои надежды па луч-
шую жизнь. Но пз этого вовсе не следует вывод, будто Хпдэёси
стоял пад классами и в одинаковой мере заботился о всех слоях
японского общества. Вышедший из трудовой среды, но рано
оказавшийся у кормила правления страной, он с упоением вку-
шал прелестп жизни диктатора, укрепляя общественные устои
того социального строя, который его породил.
Дворец Дзюракудай, построенный в тот момент, когда Хпдэ-
ёси находился в зените славы и власти, просуществовал недолго.
В 1592” году, всего через четыре года после того, как торжествен-
но п пышно отпраздновали открытие роскошной резиденции,
Хидэёси добровольно отказался от звания кампаку, которое пере-
шло к его племяннику — приемному сыну и наследнику Хпдэцу-
гу, а сам Хидэёси навсегда покинул дворец Дзюракудай и посе-
лился в замке Фусими, где в уединении, почти затворппком
провел остаток своей жизни. С этого времени и до копца дней
своих Тоётоми Хидэёси носил титул Тайко, который давался от-
282
сгаипом^ кампаку, передавшему эго высокое звание своему па
следнпку.
Что побудило Хидэёси к такому шагу? Какие причины лежали
в основе столь неожиданного решения? Ответить на эти вопросы
однозначно невозможно. Совершенно очевидно, что необходимо
учитывать сумму обстоятельств.
Первое соображение, которое напрашивается само собой, это
надвигавшаяся старость и связанное с этим желание заранее по-
заботиться о том, чтобы после его смерти власть в стране прочно
удерживалась за его родом. В 1592 году Хпдэёси исполнилось
56 лет. По тем временам это был весьма почтенный возраст, до
которого доживали далеко не многие. И хотя Хидэёси прожил
почти в полном уединении, па которое он сам себя обрек, еще
целых шесть лет, но и в 56 лет он выглядел уже глубоким стар-
цем н поэтому, очевидно, спешил еще при жизни решить пробле-
му наследования власти.
Он прекрасно помнил, как сложно и остро протекала борьба
вокруг вопроса о преемнике Ода Нобунага, сколько хитрости
надо было проявить и сколько потратить сил самому Хидэёси,
чтобы решить этот вопрос в свою пользу. А где гарантия, что все
это пе повторится после смерти и кто-лпбо из его же близкого
окружения не попытается силой отстранить от власти его закон-
ного наследника и сам захватить власть? Он не мог не думать об
этом и пе предпринимать какие-либо шаги, чтобы предотвратить
жестокую битву за власть, которая, как ему казалось, неизбежно
возникла бы и разрушила все то здание, которое создавалось с
колоссальными жертвами п огромным трудом.
Подтверждением сказанного могут служить письма Хидэёси
последних лет его жизнп, в которых явственно прослеживается
тревога за будущее развитие страны, которое он связывал прежде
всего с тем, в чьих руках окажется власть после его смерти и
как будет осуществляться управление государством. Он прекрас-
но понимал, что на верховную власть будут претендовать все
наиболее влиятельные п тщеславные феодалы, которых ничто пе
остановит, если появится хоть малейшая возможность захватить
власть. Поэтому еще при жизни Хпдэёси хотел как-то умерить
аппетиты крупных феодалов, оградить их притязания на высший
пост в государстве определенными рамками, которые никто не
мог бы переступить, чтобы посягнуть на верховную власть, кото-
рая по замыслу Хпдэёси должна принадлежать только прямым
потомкам его фамилии.
Когда Хидэёси прппял решение отказаться от зваппя кампа-
ку, его наследнику, приемному сыну, шел 24-й год. Это был воз
раст достаточно зрелого человека, которому вполне можно было
253
доверить управление страной. Хидэёси именно на это и рассчиты-
вал, надеясь дать своему наследнику возможность постепенно ос-
воить сложную структуру политической власти и самостоятельно
заниматься государственными делами.
Вместе со званием кампаку к Хпдэцугу перешел и дворец
Дзюракудай, где он поселился на постоянное жительство как
полноправный его хозяин.
Однако спустя три года обстановка круто изменилась и собы-
тия приняли глубоко драматический оборот. Все началось с того,
что в 1595 году, когда Хидэёси шел уже 60-й год, его любимая
наложница родила ему сына Хпдэбрп. Появление па свет родного
сына, законного наследника, заставило Хидэёсп отказаться от
своих прежних решений и пойти на открытое вероломство. Вез
всяких на то оснований оп обвинил своего племянника, приемно-
го сына, в измене и вынудил его покончить жизнь самоубийством,
а звание кампаку передал новорожденному. Что касается дворца
Дзюракудай, который был немым свидетелем разыгравшейся в
его степах страшной трагедии, то Хидэёсп приказал сровнять его
с землей, чтобы пи сейчас, ни в будущем оп пе напоминал людям
об инциденте, характеризующем бесчеловечность и свирепую же-
стокость диктатора. Так неожиданно быстро и бесславно закончи-
лась история дворца, который строился па века п, казалось, вечно
должен был, как бессменный часовой, оберегать все то, что было
сделало Хндэёси для процветания японского государства, олицет-
ворять его самого и его эпоху.
Хидэёсп не остановился на том, что заставил своего племян-
ника, которого сам же провозгласил своим наследником, расстать-
ся с жизнью. Одной смерти ему было мало. То ли боясь за буду-
щее благополучие нового наследника, то ли будучи уже в состоя-
нии душевного и умственного расстройства, оп пошел на крайнюю
и ничем не оправданную жестокость: спустя полмесяца после
того, как Хпдэцугу совершил по его приказу самоубийство, оп
истребил всех его родных, близких и тех, кто входил и его окру-
жение. Эта кровавая бойня была учинена, как свидетельствуют
письменные источники, наемными убийцами, которых набрали
пз числа так называемых каварамопо, т. е. оборванцев, обитате-
лей кпотоского района Кавара, «славившегося» своим преступным
миром. Этих бродяг переодели в военную форму, снабдили всеми
видами оружия и на рассвете 2 августа 1595 года доставили в за-
ранее обусловленное место, где опп учинили страшную резню. Об
этом ужасном побоище подробно говорится в одном пз ранних
жизнеописаний Хндэёси, составленном Хоан («Хоап Тайкокп»).
По описанию автора, 50 бородатых мужчин с хладнокровием сади-
стов. орудуя длинными мечами, убивали всех, пе щадя пн жен-
281
щпп, ни детей. Трехлетиям дочь Хпдэцугу и его жена повивали о
помощи к Будде, произнося молитву: «Наму амида буцу» («Гос-
поди, помилуй!»), ио и они были схвачены и убиты. В то страш-
ное утро было убпто более 20 человек только за то, что они нахо-
дились в родственных отношениях с племянником Хидэёси —
Хпдэцугу 21.
Кровавая расправа, учиненная над Хпдэцугу, его родными н
близкими, далеко не единственный пример проявления крайней
жестокости п абсолютной безжалостности, присущих Хпдэёси.
которому, когда он находился в состоянии гнева пли простого
каприза, ничего не стоило убить человека, даже если это были
близкие ему люди.
Неожиданное для всех, в том числе и прежде всего для самого
Хпдэёси, рождение сына, который становился отныне законным
преемником отца, продолжателем его рода и его правления, еще
острее поставило проблему власти, вызывало у Хпдэёси тяжелые
и горестные размышления о том, как сохранить власть за его
сыном и оградить его от всех опасностей и превратностей судьбы.
Оп прекрасно поппмал, что насильственная смерть Хпдэцугу, ко-
торого Хпдэёси сам же провозгласил своим наследником и кото-
рому передал свое звание кампаку. пе только пе решила проблему
власти, а, может быть, еще более осложнила ее. Быстро старею-
щий и дряхлеющий Хидэёси хотел во что бы то пи стало решить
этот вопрос и как можно скорее. Он, разумеется, пе желал повто-
рения прошлого опыта, не хотел, чтобы и после его смерти раз-
вернулась ожесточенная борьба за власть п чтобы кто-то пз
феодалов, пусть даже близких ему’ по духу, завоевал власть, как
в свое время добился этого оп сам, и чтобы эта власть оказалась
пе в руках его собственного сына.
Каким образом избежать этого? Как обеспечить «законный»
характер передачи политической власти своему малолетнему
сыну, сохранить ее за ним и в дальнейшем, когда Хпдэёси уже пе
будет па свете и резко возрастет число явных и скрытых претеп-
щнтов на власть? Вот что больше всего заботило Хпдэёси, кото-
рый лихорадочно пытался найти пути решения этой очень непро-
стой задачи.
Он решил образовать специальный совет, который состоял бы
из сильных и верных ему сторонников. Опп должны были бы на-
|ожпо опекать его сына, пока оп не достигнет совершеннолетня, и
вести государственные дела в полном соответствии с его собствен-
ными замыслами. Этим целям призван был служить так называе-
мый совет пяти старейшин, или высших советников (го-тайро),
которым Хпдэёси вверял не только надежную охрану своего сына,
по н судьбу страны. Сохранилась копия документа, в котором
28.J
Xпдэёсп, обращаясь к ья i n самым влиятельным своим снидвнжнп
кам, которых назначил высшими советниками — членами этого
совета пяти старейшин, просил оказать помощь его сыну Хпдэёрп.
В документе говорится: «До тех пор, пока Хидэёри не достигнет
совершеннолетия, я прошу тех, чьи имена указаны здесь, помогать
ему во всем. Это единственная моя просьба.
Я повторяю: я прошу вас пятерых взять на себя заботу о моем
сыпе Хпдэёрп и всех его делах. Детали сообщены пяти админист-
раторам 22, и я пе хотел бы их повторять. На этом я закапчиваю» 23.
Документ датируется 5 июля 1598 года, а Тоётоми Хидэёси
скопчался 18 августа 1598 года, т. е. оп был написан почти за пол-
тора месяца до смерти его автора. В числе ллц, кому вверял Хп-
дэёси судьбу своего сына и будущее страны, оказались Токугава
Иэясу, Маэда Тосппэ, Мори Тэрумото, Уэсупг Кагэкацу и Укпта
X идэиэ.
Почему выбор пал именно на этих людей?
Прежде всего потому, что это были наиболее сильные, влия-
тельные феодалы, которые обладали достаточно большой властью
и большими возможностями, чтобы активно влпять па ход событий
в стране.
Главной фпгурой был, конечно, Токугава Иэясу, который не
только обладал огромным богатством, мощной военной силой и гро-
мадным влиянием, но имел и еще одно важное преимущество и тем
выделялся среди других: он, как и сам Хидэёси, был одним из бли-
жайших сподвижников Ода Нобунага, активным продолжателем
его дела. К тому же оп более чем па десять лет был старше тропх
пз пяти, что также имело определенное значение. Лишь Маэда
Тосппэ был старше его по возрасту, хотя разница между ними со-
ставляла всего четыре года.
Маэда Тосппэ. служил в войсках Ода Нобунага, от которого
за военные победы, одержанные в боях против его противников,
получил земли в провинции Этпдзэн и стал владельцем феодально-
го замка в Футю. Но особенно преуспел оп при Хидэёси. Когда Ма-
эда Тосппэ понял, что обстоятельства складываются в пользу
Хпдэёси, оп тут же переметнулся на сторону последнего, предав
в тяжелый момент своего военачальника Сибата Кацупэ, одного из
ближайших сподвижников Ода Нобунага. В битве при Спдзуга-
дакэ, окончательно решившей исход борьбы за власть между Хн-
дэёсн и Кацуиэ в пользу первого, измена Маэда Тосииэ тоже сде-
лала свое дело: она ослабила армию Сибата п укрепила позиции
Тоётоми Хидэёси.
Хпдэёси оцепил Маэда, равно как и его раболепно-угодливое
услужение новому правителю, которому он отдал в наложницы
свою трппадцатилетнюю дочь, ставшую впоследствии госпожой
288
Ii’ara (Кагадоно— ио названию провинции, которую ее отец полу
hiл от Хидэёси, в том числе и за то, очевидно, что пожертвовал
му свою красавицу дочь). Маэда Тосииэ быстро продвигался по
 |ужебной лестнице, получая все более высокие военные звания
и административные должности, а вместе с ними и все новые зе-
мельные владения, ежегодный доход с которых достигал 235 тыс.
коку риса24. Он непосредственно руководил строительными рабо-
1амп при сооружении замка для Хидэёсп в Нагоя (провинция
Хидзэн, на Кюсю), а также замка Фусими под Киото, куда пере-
ехал Хидэёси, отказавшись от своего звания кампаку и покинув
цюрец Дзюракудай. Хидэёси был настолько близок с Тосииэ, что
(ал ему даже свое имя Тикудзэн, которое ранее носил сам по на-
званию принадлежавшей ему провинции, также перешедшей те-
перь в руки Маэда Тосииэ.
Из пятерки наиболее влиятельных людей в правящей элите,
на кого обратил в то время свой взор Хидэёси, Маэда Тосииэ был
|.иавным, кто мог реально претендовать на самые первые роли в
армии и государстве после смерти Хидэёси. Но не прошло и года
после смерти Хидэёси, как Маэда Тосипэ внезапно заболел и умер.
В тот момент борьба за власть среди тех, кому Хидэёси завещал
всячески оберегать и защищать своего малолетнего сына, к кото-
рому, как оп наивно надеялся, автоматически перейдет власть,
еще не достигла полного накала. Маэда Тосииэ умер 3 марта
1599 года в возрасте 61 года.
Крупной фигурой был также Мори Тэрумото. Его отношения с
Хидэёси складывались и чрезвычайно сложно, и на редкость про-
<го. Впервые опи столкнулись па поле битвы как представители
враждующих лагерей. Сильный и воинственный клан Мори, об-
ширные владения которого занимали почти всю западную часть
петрова Хонсю, никак не мог смириться с чрезмерными амбициями
Ода Нобунага, пытавшегося подчинить своей власти всю Японию
и посягнувшего па самостоятельность этого влиятельнейшего фео-
дального дома. Армия Мори стойко противостояла всем попыткам
войск Ода Нобунага покорить западные районы страпы. Западной
। руппировкой войск Нобунага, перед которой стояла задача раз-
। ромить армию Мори и таким образом заставить этот феодальны i
|,<>м подчиниться власти Нобунага, командовал Хидэёсп. Ода Нобу-
нага не только пристально следил за развитием событий на этом
театре военных действий, но и собирался лично прибыть па запад-
ный фронт для папесения главного удара по позициям против-
ника.
Однако, как рассказано выше, неожиданная трагическая гибель
Нобунага круто изменила всю ситуацию на этом фронте. Хидэёси,
который прекрасно понимал, что в создавшейся обстановке необхо-
287
димо предпринять быстрые и решительные действия, предложил
Мори Тэрумото прекратить военные действия и заключить мир.
Последний, не зная еще подлинных причин столь резкого поворота
событий, пошел па перемирие, чем объективно облегчил положение
Хидэёси, обеспечив ему возможность немедленных действий, свя-
занных с необходимостью срочно направиться с войсками в столп
цу и вовремя подавить мятеж Акэти Мицухидэ, не дав ему при
влечь па свою сторону другие силы из числа как сподвижников,
так и противников Нобунага.
Впоследствии Мори Тэрумото встал на сторону Хидэёси и иод
его знаменами участвовал во многих крупных военных операциях.
В частности, его войска участвовали в военных походах па Сикоку
п Кюсю, сражались па стороне Хпдэёси в битве при Одавара, в
ходе которой был повергнут в прах последний из грозных против-
ников Хидэёси — феодальный клан Го-Ходзё.
При Хидэёси Мори Тэрумото был одним из крупнейших фео-
далов. Оп владел огромными территориями на западе страны, ко
торые приносили ему доход более миллиона коку риса.
Мори Тэрумото остался верен Хидэёси и его семье до конца.
Когда Токугава Иэясу, первый нарушивший клятву верности, дан-
ную Хпдэёси, посягнул на власть и стал притеснять тех, кому опа
была завещана, Тэрумото не колеблясь вступил с ним в открытья!
бой. Но в битве при Сэкигахара силы так называемой западной
группировки, в которую входили и войска Тэрумото, потерпели
поражение, и политическая власть перешла в руки нового иравп
теля страны Токугава Иэясу. Мори Тэрумото лишился почти всех
своих владений.
Однако клан Мори, хотя и сильно ослабленный, продолжал су
ществовать, а впоследствии сыграл немаловажную роль в сверже-
нии токугавского режима, действуя в союзе с другими так назы
ваемыми посторонними феодальными князьями (тодзама даймё),
т. о. теми, кто пе принадлежал непосредственно к роду сёгунов
из феодальной династии Токугава и не был ее прямым вассалом.
Кроме Мори в это число входили такие кланы, как Маэда, Симад-
зу, Датэ и др.
Что касается двух других членов совета старейший так назы
ваемой пятерки (го-бугё), то и они были весьма влиятельными
феодалами. Кагэкацу принадлежал к знаменитому княжескому
роду Уэсуги, который значительно возвысился в эпоху Камакура
(1192—1333), пользуясь покровительством сёгуна Асикага Та
каудзи. Почувствовав в себе силу и уверенность, представители
этого клана активно включились в междоусобные войны с сосед
ппми феодалами, пытаясь расширить свои владения и укрепить
свое влияние в северо-восточном районе страны. Однако неожидан
288
нос возвышение феодального дома Го-Ходзё встало грозной прегра-
дой на пути осуществления захватнических планов феодалов рода
Уэсуги, которые пе в состоянпп были одолеть этого сильного про-
тивника и вынуждены были искать помощи и защиты у тех, кто
обладал большей военной мощью. Таким оказался феодал Наган
Кагэтора пз северной провинции Этпго, ставший впоследствии
главой этого феодального дома и принявший имя Уэсуги Кэнсин.
Кагэкацу был его приемным сыном.
Когда Хпдэёси, ведя войну против Сибата Кацуиэ, выиграл
важное сражение при Спдзугадакэ, разгромив войска своего гроз-
ного противника и обеспечив тем самым беспрепятственное про-
движение к власти, Уэсуги Кагэкацу присоединился к лагерю по-
бедителя и признал его власть пад собой. К тому времени оп вла-
дел огромными территориями в северо-восточной части страны,
включая провинции Сипаио, Этиго и остров Садо, с доходом в
550 тыс. коку риса.
Летом 1586 года Кагэкацу прибыл в столицу, где встретился с
Хидэёси, после чего так тесно связал свою судьбу и с ним, и с его
семейством, что ему в знак особого уважения была дарована фами
лия, которую прежде носил сам Хидэёси,— Хаспба. Кагэкацу со
своими войсками участвовал в разгроме армии Го-Ходзё, наступая
на замок и город Одавара со стороны Хокурпкудо. Вместе с Хидэ-
ёси оп участвовал в военных кампаниях по покорению северо-
востока страны. Хидэёси, высоко ценивший Кагэкацу как способ-
ного военачальника и талантливого организатора, присваивал ему
высокие воинские звапия п назначал па ответственные посты в
государственном аппарате. В правительстве Хпдэёси Кагэкацу за-
нимал довольно высокую должность государственного советника
третьего ранга.
Вместе с высокими чинами и должностями Хидэёси щедро ода-
ривал его новыми землями, которые расширили и без того огром-
ные владения Кагэкацу и значительно увеличили его доходы. Так,
в его владение перешли три уезда в провинции Оми: Гамо, Ясу и
Такасима, которые приносили ему дополнительно доход в 10 тыс.
коку риса.
Однако Кагэкацу не сдержал слова и изменил клятве, данной
Хидэёси. Когда Токугава Иэясу, опираясь па свою военную мощь,
решил силой оружия проложить себе путь к власти, Уэсуги Кагэ-
кацу принял его сторону и вместе с ним атаковал замок Осака, где
укрывались семья Хпдэёси п верные его сторонники, до последнего
сражавшиеся в осажденном городе Осака.
Зато завидную стойкость, верность заветам Хидэёси проявил
Укпта Хидэпэ. Владелец провинций Гшдзэп н Мнмасака, он пре-
данно служил Хидэёси, участвуя вместе с ним в военных кампа-
12
Заказ 4409
280
ниях по завоеванию островов Сикоку и Кюсю. В битве при Одавара
он был командующим морскими силами, обеспечивая доставку мо-
рем в район боевых действий армии Хидэёси и войск верных ему
феодалов. За боевые заслуги и личную преданность Хидэёси назна-
чил его, как и Уэсугп Кагэкацу, государственным советником
третьего ранга. При Хидэёсп он значительно расширил свои владе-
ния. Кроме провинции Бпдзэп и Мпмасака, которые достались ему
по наследству, оп владел также половиной провпнцпи Бнттю и тре-
мя уездами в провинции Харпма. Его годовой доход исчислялся в
574 тыс. коку риса.
Когда Токугава Иэясу, нарушив клятву, данную Хидэёси, раз-
вернул ожесточенную борьбу за власть, Хидэпэ пытался противо-
действовать его честолюбивым устремлениям. Он организовал и
возглавил объединенные силы воинских подразделений западных
феодалов. Однако в битве при Сэкнгахара западная военная труп
пировка потерпела пораженно, п Хидэпэ вынужден был бежать с
поля боя и скрываться от преследователей. Он нашел приют и убе-
жище па юге острова Кюсю, во владениях феодального дома Си
мадзу. В этой глуши он прожил до конца своей жпзпн, отдавая
все свободное время изготовлению декоративных изделий пз бам-
бука и сочинению стихов. Хидэпэ умер в 1655 году в возрасте
82 лет.
Высший совет пз пяти самых влиятельных и могущественных
феодалов был создан Хндэёси для защиты его рода от всяких слу-
чайностей и любых поползновений силой захватить власть, которую
он завещал своему родному сыну. Что же касается руководства
повседневными деламп страпы, то совет старейшин этим практи-
чески не занимался. Между тем социально-экономическая полити-
ка Хидэёсп, предусматривавшая изменение аграрного строя, раз-
витие внутренней и внешней торговли, создание новых отраслей
промышленного производства, требовала принципиально иной си-
стемы управления страной, которая в условиях складывания обще-
государственных хозяйственных связей пе могла строиться лишь па
воепно-адмшшстратпвпых, в сущности своей деспотических ме-
тодах.
Сложность новых задач, особенно в социально-экономической
области, остро стоявших перед единым централизованным госу-
дарством, требовала нового подхода к пх решению и новых форм
управления. Хидэёсп понимал, что старая система управлс пия го-
сударством, существовавшая при режиме сёгуната Асикага и со-
хранявшаяся в почти нетронутом виде при Ода Нобунага, нужда-
ется в серьезных пзмепеппях, хотя и не очень пока яспо представ-
лял себе*, какой характер должны носить эти перемены. С одной
стороны, как любой диктатор, оп пе мог представить, чтобы кто-то
290
помимо него принимал решения по какому-либо, даже самому нус-
гячпому вопросу, а с другой сторопы, уже был пе в состоянии
один решать все, да и сиды начинали угасать. Неумолимо надви-
галась старость, а вместе с нею все сильнее и отчетливее проявля-
ли себя физическая дряхлость и умственная слабость. Личная
власть, которую Хидэёси так усиленно насаждал и укреплял и
благодаря которой, казалось, всего можно было добиться легко и
просто, сама по себе не обеспечивала работу всех звепьсв сложного
государственного механизма. Нужны были знающие и энергичные
.'поди, которые смогли бы руководить основными участками лшзне-
деятелыюстп централизованного государства.
Однако при подборе таких людей главными принципами, кото-
рыми руководствовались диктаторы, были не компетентность и пе
отношение этих людей к своим служебным обязанностям, а степень
их личной преданности диктатору. Почти всегда правители вос-
принимали всю сложность этой проблемы через призму простей-
шей формулы: «Интересы диктатора превыше всего». На деле это
означало, что аппарат власти должен думать и заботиться прежде
всего о безопасности и благополучии правителя, а затем уже печься
об интересах и делах государственных. И все только потому, что
те, кто насаждал и укреплял режим личной власти, своп интересы
ставили превыше всего.
На Востоке родилась притча, согласно которой правитель, если
оп хочет казаться умнее и благороднее, чем есть па самом деле,
должен иметь возле себя способных и энергичных визирей, чтобы
па их фоне и самому выглядеть в глазах доверчивых людей благо-
разумным и рассудительным. Однако притча оставалась всего лишь
нравоучением, а жизнь вносила суровые коррективы, пе оставляя
места для сентиментальности. Мировая история пе богата приме-
рами, когда великих людей, оказавшихся в ореоле славы, всецело
поглощали бы деяния на благо своего отечества, а безрассудные
поступки, направленные па возвеличение собственной персоны и
укрепление единоличной власти, пе затемняли бы их волю и соз-
нание.
Тоётоми Хидэёси не был в этом отношении исключением. Как
всякий тиран, почти искренне убежденный в своем праве па все-
дозволенность, он не терпел никакой самостоятельности своих чи-
новников, какой бы высокий пост опи ни занимали, если это ка-
салось государственных дел, решение по которым принимал он
личпо. При назначении на государственные посты основным крите-
рием, из которого он исходил, служили пе деловые качества лю-
i.cii, хотя полностью игнорировать это было невозможно, а их лич 
пая преданность ему, нередко подкрепляемая родственными свя-
зями.
291
Главной фигурой в воепно-административном аппарате Хидэёси,
фактически первым министром был Асано Нагамаса. Это был выс-
ший сановник Хидэёси, его, так сказать, премьер-министр. Столь
высокое положение Асано Нагамаса объяснялось особо доверитель-
ным характером их отношений: его жена была младшей сестрой
любимой фаворитки Хидэёси — Едогими. Это обстоятельство имело
куда большее значение, чем деловые качества руководителя чинов-
ничьего аппарата государственной власти, хотя он и обладал, оче-
видно, незаурядными способностями администратора, что прояви-
лось, в частности, в том, что ему принадлежала едва ли не важ-
нейшая роль в разработке и проведении кэнтп Хидэёси.
Во главе ведомств, существовавших при Хпдэёси как главе го-
сударства, оп поставил доверенных и преданных ему людей, кото-
рых лично хорошо знал. Это были феодалы сродней руки родом
либо пз провинции Овари, где родился сам Хидэёси, либо из сосед-
ней провинции Оми. Ведомство, в ведении которого находились
дела столицы и прилегавших к ней территорий, а также вопросы
религии, возглавлял Маэда Гэпыг. Он же выступал в роли главного
судебного эксперта по гражданским делам. Финансами страны и
всеми валютными операциями занималось специальное ведомство,
во главе которого стоял Нагацука Масаиэ, обладавший способно-
стью запоминать цифры и быстро считать. Существовали специ-
альные ведомства, которые занимались торговлей, а также общест-
венными работами. Первым из них руководил Масита Нагамори,
вторым — Исида Мицупари. Последний одновременно исполнял
обязанности начальника полиции и специального уполпомочеипо-
। о ио городу Сакаи.
Примерно те же ведомства и с тем же кругом обязанностей
существовали при Ода Нобунага. Однако это чисто внешнее сход-
ство. Создавая при себе эти органы исполнительной власти, Но-
бунага и пе помышлял о том, чтобы наделить пх реальным правом
решать какие-то вопросы. Оп не очепь-то прислушивался к чьему
бы то пи было мнению, поэтому и руководителей этих ведомств, им
же самим назначенных, он вовсе пе рассматривал как своих со-
ветников, предложения которых следует хоть в какой-то степени
учитывать. Он шел напролом, не считаясь ни с чем, не утруждая
себя никакими играми в гражданское правление и действуя исклю-
чительно как военный диктатор, признававший лишь грубую воен-
ную силу и военные методы правления. Это было вызвано не только
суровыми обстоятельствами смутного времени, но и поспешностью,
стремлением очень быстро, почти мгповенпо решить все вопросы.
Несмотря на деспотизм Хидэёси, в чем он вряд ли уступал Нобу-
нага, он, вероятно, лучше, чем его предшественник, понимал важ-
ность создания эффективной системы управления страной с расши-
292
рением элементов гражданского правления. К тому же оп обладал
и лучшими организаторскими способностями.
Каковы бы пи были действительные причины, ясно одно: во
взглядах Нобунага и Хпдэёси па роль и место гражданской адми-
нистрации в системе государственного устройства и управления
страной проявились определенные различия. Многие исследовате-
ли сходятся во мнении, что меропрпятпя Хидэёси в этой области
носили более последовательный характер, они учитывали пе только
сиюминутные задачи, пе только его личные интересы п потребно-
сти, по в известной мере и будущее страны, перспективы ее раз-
вития.
Существует, правда, н другая точка зрения, смысл которой сво-
дится it тому, что Хидэёси, как и его предшественник Ода Побупа-
га, смотрел па эти ведомства скорее как па традиционные пне гиту-
ты, которые никакой реальной роли в управлении страной пе
должны играть. Так называемый совет пяти администраторов (го-
бугё) , как и совет старейший (го-тайро), предназначался вовсе пе
для того, чтобы стать составной частью государственной машины
и па деле осуществлять функции исполнительной, а тем более за-
конодательной власти.
Если даже согласиться с такой точкой зрения, то п в этом слу-
чае нельзя пройти мимо тех попыток, которые предпринимал Хп-
дэёси и которые свидетельствуют о том, что оп ясно понимал — уп-
равлять страной, руководить сложными социально-экономическими
процессами нельзя одними военными методами. Он был, пожалуй,
первым из японских военных диктаторов, кто пе только осознавал
это, по и предпринял ряд важных шагов, которые объективно со-
действовали созданию новой системы государственного устройства
и государственного управления, системы, которая, по его убежде-
нию, должна была после кровопролитных междоусобных войн,
длившихся непрерывно почти два столетия, наконец надолго, если
пе навсегда, обеспечить в стране мир и политически то стабильность.
Исторические источники донесли до наших современников
слишком мало сведений, па основании которых можно было бы су-
дить в полном объеме о структуре государственной власти при
Хидэёси, формах и методах управления делами страны, иерархии
должностных лиц. И тем не менее сохранившиеся документы и ма-
териалы той эпохи позволяют с большой долей достоверности вос-
создать довольно стройную систему управления страной, представ-
лявшую собой сложный государственный механизм, все составные
части которого были тщательно продуманы и находились — как в
центре, так и на местах — в соподчинении друг с другом и во взаи-
модействии. Это были п государственные чиновники разных ран-
гов, подчинявшиеся руководителям соответствующих ведомств, и
293
управляющие провинциями со своим многочисленным штатом
сотрудников, которые управляли территориями, принадлежавшими
лично Хидэёсп и были обязаны постоянно следить за соседними
княжествами, и главные советники, в обязанности которых входило
решение спорных вопросов и отдельных недоразумении, которые
могли возникать между членами совета старейшин (iо тавро), и
быть своего рода посредниками между ними.
Среди чиновников, состоявших па государственной службе,
было, очевидно, немало способных, грамотных специалистов, пре-
данно исполнявших своп обязанности, а иногда даже и сочувствен
по относившихся к нуждам и чаяниям простых людей. Хронисты
донесли до нас рассказ чиновника по имени Тамака Ёсияку, кото-
рый отвечал за проведение аграрной реформы Хидэёси в пяти про-
винциях. Первое свое назначение на ответственную должность,
связанную с проведением земельного кадастра в провинции Иё, па
острове Сикоку, оп получил в 1583 году, когда ему было 30 лет.
Сохранившиеся записи рисуют тяжелое положение крестьян, едва
сводивших концы с концами, питавшихся вместо риса, которого
вечно пе хватало, листьями и травой. В своих ветхих лачугах опп
страдали от холода п сырости, так как пе имели теплой одежды.
Сочувственное отношение к крестьянству со стороны высокого го-
сударственного чиновника, каким был Тамака, который к тому же
приходился родственником влиятельному феодалу Мори, следует
рассматривать скорее как исключение. По такие исключения, оче-
видно, были, и опи свидетельствуют о том, что в административ-
ном аппарате были специалисты, которые в социально-экономиче-
ских преобразованиях Хндэёси хотели видеть, может быть, более
глубокий социальный смысл, чем усматривал оп сам.
Конечно, как бы пи был высок интерес Хидэёсп к делам граж-
данской администрации, сколь большое значение пи придавал он
созданию повои системы управления страной, но сути своей он
оставался военным диктатором и в силу7 этого больше полагался
конечно, па силу и авторитет своих военных приказов, чем па иные
методы решеппя проблем страпы И тем более ему были чужды ка-
кие-либо правовые нормы, законы, которые соблюдались бы па всей
территории страны и в рамках которых происходил бы процесс
становления и развития нового общества п новых общественных
отношений 25.
К концу7 жизни Хидэёси и вовсе отошел от решения внутренних
проблем страпы, передоверив пх другим, а сам целиком посвятил
себя подготовке к завоевательным походам на Азиатский материк с
целью покорения обширных районов, лежащих за многие сотни
и тысячи километров от Японии Среди причин, побудивших Хи
дэёсп отказаться от звания кампаку7 и передать его, а вместе* с ним
294
и передоверить решение внутригосударственных дел своему пле-
мяннику, может быть, самая главная причина состояла именно в
ion, что тем самым он освобождал себя от всех второстепенных, с
его точки зрения, дел, чтобы полностью посвятить себя осуществле-
нию этой бредовой идеи, которая с неудержимой силой обуяла его
на склоне лет. Оп настолько уверовал в свое могущество, что стра
на, которую он полностью подчинил своей власти, уже казалась
вму слишком малой территорией, она виделась ему как одна про-
винция, п он оказывается одержимым идеей мирового господства,
ему мерещатся обширные земли н целые континенты, которые
благодаря завоевательным походам его непобедимой армии в одни
прекрасный день окажутся под его владычеством. Он полностью
посвятил остаток своей жизни подготовке п осуществлению воен-
ной интервенции на материк.
В качестве первой жертвы своих агрессивных захватов Хидэёси
избрал Корею, покорив которую оп собирался двинуться дальше,
па Китай, а затем и па другие страны.
Корейская авантюра самая мрачная страница всей жизни п
Н’ятелыюсти Хидэёси. Этими действиями он перечеркнул многое
пз того, что было им содеяно и что принесло ему успех и славу.
В пей отчетливо выявилась негативная сущность его деятельности,
которая до поры скрадывалась тем, что па первый план выступила
(еятелыюсть позитивная внутри страны, связанная прежде всего
с прекращением междоусобных войн и объединением японских зе-
мель в централизованное государство.
Это был рубеж, резко отделивший прежний период деятельно-
сти Хпдэёси как объединителя страны п создателя единого цент-
рализованного японского государства от последнего этапа его жиз-
ни, бесславно завершившейся захватнической войной, которая
лишь на долгие годы покрыла позором и того, кто ее развязал,
и страну, которая вела эту грязную воину.
Неспровоцированная война против Корен, в победоносном исхо-
де которой Хидэёси нисколько пе сомневался, должна была по его
замыслам явиться лишь началом ого широкомасштабных захват-
нических иохо щи. Благодаря им оп надеялся прочно войти не толь-
ко в японскую, по и в мировую историю как волн кая личность, под-
вигами которой будущие поколения будут только восхищаться.
В действительности же я ноно-корейская война показала, что Хи
дэёси был далеко пе во всем дальновидным политическим деятелем.
Он оказался неспособным учитывать национальные интересы сво-
его п других пародов, пх священное право и долг защищать свою
свободу и независимость. Эта война повела Хпдэёси пе к величию,
пе к сиянию сланы, а к закату и бесславию.
Часть третья
ЛА ЗАКАТЕ ЖИЗНИ
•
Глава двенадцатая
ЯПОНО-КОРЕЙСКАЯ ВОЙНА
Завоевательными походами па Азиатский материк Тоётоми Хидэ-
ссп грезил давпо. Ио, может быть, окончательно он поверил в ре-
альность свопх планов, когда во главе многотысячной армии на-
ходился па острове Кюсю, руководя военными операциями против
непокорного феодала Симадзу. Ему мерещилось, как оп победите-
лем вступит из обширные земли, простирающиеся по ту сторону
Японского моря, и как покоренные мм пароды будут славпть сво-
его нового правителя. Это были пе просто мечты. Оп всерьез го-
206
говился к осуществлению своей авантюры, нисколько не сомнева-
ясь в ее успехе.
Известно, что Хидэёси пытался через португальских миссии
нгров в Японии получить от Португалии военные корабли, па ко-
торых намеревался доставить на материк свою огромную экспеди-
ционную армию. Во время аудиенции, которую Хидэёси дал епис-
копу Гаспару Коэлхо в своем замке в Осака в мае 1586 года, речь
шла именно об этом. Хидэёси откровенно говорил о своих захват-
нических планах в отношении народов Азиатского материка. По
свидетельству португальских миссионеров, он заявил тогда, что
единственным его желанием является увековечить свое имя и ради
этого оп твердо решил передать правление страной племяннику, а
самому во главе огромного экспедиционного войска отправиться
на материк с целью покорения Кореи и Китая.
В этой связи он настаивал на том, чтобы патеры посодейство-
вали ему в получении двух больших португальских хорошо во-
оруженных судов (карака) вместе с капитанами и командой, ко-
торых он обещал щедро вознаградить. Если его военная авантюра
увенчается успехом, он разрешит патерам возводить церкви по все-
му Китаю и прикажет населению Японии и покоренных им стран
принять христианскую веру.
Епископ Коэлхо не придал особого значения словам Хидэёси,
убежденный в том, что тот просто страдает манией величия, а вы-
нашиваемый им план военного похода на Азиатский материк лишь
плод больного воображения и никогда пе может быть осуществлен.
Поэтому оп с легкостью необыкновенной заверил Хидэёси, что вы-
полнит его просьбу, обеспечит экспедиционную армию двумя боль-
шими португальскими военными судами, и к тому же пообещал
дополнительную помощь, которая может прийти из Португальской
Индии ’.
К сожалению, это были не просто ничего не значащие слова,
исходившие от человека, страдавшего непомерным тщеславием.
Спустя пять лет в послании, адресованном генерал-губернатору
Филиппин Гомесу Пересу Дасмарпнасу, Хидэёси, раскрывая свои
планы создания японской «восточноазиатской империи», вновь са-
монадеянно бахвалился, заявляя, что сама судьба уготовила ему
стать пе только правителем его страпы, no и властелином мира 2.
Таким образом, Хидэёси вынашивал планы мирового господст-
ва в течение многих лет, по не приступал к их реализации не по-
тому, разумеется, что пе верил в их реальность. Оп считал, что
еще не настало время для их осуществления. Находясь на Кюсю,
где сама обстановка, казалось, настраивала его на победный лад
и где оп почти физически ощутил непосредственную близость к
тем географическим районам, куда собирался направить свои экс-
2.97
недпцноппые войска, Хпдэёси прочно и окончательно утвердился
в этом своем решении.
Это подтверждается рядом фактов. После тою как была завер
шеиа военная кампания па Кюсю, Хпдэёси на некоторое время ос
тановился в портовом городе Хаката, па севере этого острова. Оп
вызвал к себе Со Ёсптомо, феодального владетеля с острова Цуси-
ма, и поделился с ним своими планами покорения Кореи, прика-
зав ему начать подготовку к вторжению на материк3.
Еще одни факт. Коэлхо пригласил Хи щёсп посетить небольшое
португальское военное судно, стоявшее в порту Хаката. Хпдэёси,
прибыв па корабль, потребовал, чтобы португальские суда, кото-
рые посещают порт Хирадо (па северо-западе Кюсю), заходили бы
также и в Хаката. Это нужно было Хпдэёси, очевидно, для гою,
чтобы он мог лично видеть португальский флот. Однако Коэлхо
отказался выполнить эту его просьбу, сославшись па то, что бухта
в Хаката мелководна, а португальские корабли имеют глубокую
осадку. Хидэёси ие принял во внимание эти доводы, усмотрев в
них к тому же попытку уйти от выполнения данного год назад
обещания предоставить в его распоряжение два больших военных
судна. Близкий к Хпдэёси феодал Такаяма Укон хотел как-то по-
править дело п попросил командующего морскими силами Копией
Юкипага встретиться с Коэлхо и уговорить его, чтобы португаль-
цы построили специально для Японии и предоставили в дар Хи-
дэёси необходимые ему военные корабли. По Коэлхо пе согласил-
ся, что привело в ярость Хщфёси, который, как уже известно чи-
тателю, круто изменил свое отношение к миссионерам и тут же
приказал изгнать их пз страны. Это явилось, как считают некото-
рые японские исследователи, одной из непосредственных причин
массовой высылки португальских миссионеров пз Японии и жесто-
кого их преследования4.
Однако к немедленному осуществлению своего плана покоре-
ния Кореи Хидэёси приступить пока пе мог. II не только в силу
указанных обстоятельств. Еще продолжалась ожесточенная меж-
доусобная борьба. Не были покорены восток и северо-восток стра-
ны, феодалы которых упорно сопротивлялись, пе желая призна-
вать новую власть и .лишаться своей независимости. II лишь к
концу 159U началу 1591 года Хидэёси приступил к непосредст-
вен noii подготовке завоевательного похода против Кореи.
Каковы причины завоевательных походов Хпдэёси? Что по
буждало его идти па столь рискованные и дорогостоящие внешние
авантюры?
В японской исторической литературе существуют самые разные
и во многом противоречивые суждения па этот счет. Чаще всего
эти причины пытаются искать в личных качествах Хпдэёси, его
298
неукротимом стремлении к славе и почитанию, в том числе к сла-
ве завоевателя.
Вскоре после окончания японо-корейской войны ио требова-
нию даймё с острова Цусима Со Ёситомо была подготовлена спе-
циальная работа, которая называлась «Причины корейского по-
хода Тайко Хидэёси». В этой книге давалось такое пх объяснение.
Однажды Хидэёси пошел в столичный храм Тофукудзи н там увп
дел изображение основателя этого храма Эндзи, жившего в
XIII веке, и тут ему пришла идея прославить и увековечить и
свое имя, чтобы оно перешло к будущим поколениям. По для это-
го одной Япоппп было мало. Надо было выйти за ее пределы и
связать свое имя с крупными государствами, лежавшими па Ази-
атском материке, такими, как Корея, Китай и Индия. Это был,
считали авторы указанной книги, главный побудительный мотив
захватнических походов Хпдэёсп, который жаждал, чтобы его имя
прогремело па весь мпр 5.
В некоторых японских работах, особенно довоенного времени,
не только всячески оправдывалась агрессия Хидэёси па Азиат-
ский материк, ио высказывалось даже сожаление, что его захват-
нические планы пе были осуществлены. При этом делались по-
пытки доказать, что причины внешних захватов Хидэёси корени-
лись якобы исключительно в его личных амбициях. Так, в одной
из книг, посвященных япопо-корейской войне, говорилось, что эта
война, вошедшая в историю как выдающаяся экспедиция Тайко-
сама (Тоётоми Хпдэёсп), величайшего героя тех дней, явилась
следствием его честолюбивых замыслов в последние годы жизни.
Даже после того как была осуществлена грандиозная задача —
объединены все японские провинции, его властолюбивые амбиции
все еще оставались неудовлетворенными. Одержимый сильным же-
ланием завоевать Азиатский континент, он послал свои войска па
Корейский полуостров, считая это первым шагом к покорению мин-
ской династии. Однако, к сожалению, сетовал автор книги, его ве-
ликолепная идея пе была осуществлена ввиду непредвиденных
обстоятельств, в частности болезни, в результате которой великий
герой скончался, а прославившая его кампания пе была успешно
завершена. Неудача, которую потерпела его экспедиция, явилась
одной пз главных причин падения рода Тоётоми6.
Хидэёси действительно был невероятно тщеславным правите-
лем; его обуревала патологическая страсть ко всякого рода почес-
тям, хвалебным славословиям, которые возвышали бы его над все-
ми остальными смертными п представляли как самого великого и
самого мудрого. II оп пе упускал случая выспренне восхвалить
себя. Как писал глава мпссии францисканцев в Японии Педро
Батиста Бланки 7, Хидэёси в беседе с иим заявил: «Когда я родпл-
299
ся, солнечный луч упал па мою грудь, и, когда прорицателей спро-
сили, что бы это могло значить, опи ответили, что мне суждено
властвовать над всем, что лежит между Востоком и Западом».
П тут же добавил: «В течение 104 прошедших эр правления не
было еще властителя, который правил бы и управлял всей Яно
иней, а я сумел покорить ее всю» 8.
Jia тщеславие Хидэёси указывают и другие источники, в том
числе его письма и документы.
Но как бы резко и сильно пи были выражены тщеславие и
властолюбие этого человека, не в них следует искать главные при-
чины внешних завоевательных походов Хидэёси.
Мало убеждает также версия о том, что его мечты о мировом
господстве выглядели очень наивными, так как, имея плохие по-
знания в географии, он не очень то ясно представлял себе даже
размеры территорий тех государств, которые стремился покорить,
полагая, что речь идет о таких же провинциях, как в его стране,
которые оп относительно легко и быстро подчинил своей власти.
Ипогда в качестве причины называют смерть в 1591 году сына
Хидэёси — Цуругамацу, после которой отец впал в сильный трапе;
чтобы рассеять глубокую печаль, Хпдэёси и развязал японо-корей-
скую войну. Высказывается также мнение, будто война возникла
вследствпе того, что переговоры, которые вела в то время Япония
с Кореей (речь шла в основном о заключении торгового договора),
зашли в тупик; Хпдэёси, разгневанный неуступчивостью Кореи,
решил объявить ей войну. Но все это былп скорее поводы, а не
причины.
Правы те историки, которые основной упор делают па внутрен-
ние факторы, справедливо полагая, что захватнические воппы (и
корейский поход Хидэёси пе является в этом отношении исключе-
нием) имеют глубокие внутренние корпи и часто порождаются
стремлением топ стороны, которая прибегает к агрессии, отвести
от себя недовольство, зреющее внутри страпы, и направить это не-
довольство вовне 9.
И в самом деле, причины корейского похода Хидэёси лежали
гораздо глубже и были связаны прежде всего с социально эконо-
мическими и политическими факторами, хотя не следует игнори-
ровать и личные качества этого своевластного человека, часто, осо-
бенно в последние годы жизпи, принимавшего решения по своей
прихоти и произволу, не очепь-то задумываясь над их последст-
виями.
После того как Хидэёси успешно завершил длительную борьбу
за объединение японских земель, а Япония, на протяжении веков
раздираемая междоусобными феодальными помпами, приведшими
к ее полному раздроблению, разорению и опустошению, обрела
3Q0
наконец внутренний мир и единую государственность с относи-
tea I.но палажеппым централизованным управлением и хорошо ор-
ганизованной финансово-хозяйственной системой, ом, казалось, мог
пожинать плоды — славу, которую по праву заслужил своей бур-
ной полководческой и государственной деятельностью во имя осу-
ществления великой исторической миссии — объединения всей
сграпы и создания единого централизованного государства. Эта
в высшей степени важная для нормального развития страны цель
была достигнута; и перед Хидэёси как признанным лидером еди-
ного централизованного японского государства открывались бла-
гоприятные возможности направить свои усилия и нацелить своих
сторонников на решение внутренних проблем, связанных с восста-
новлением и развитием экономики, государственным строительст-
вом, созданием новой политической системы.
Нельзя сказать, что Хидэёси и его ближайшее окружепие не
понимали этого и не предпринимали никаких шагов, чтобы по-
пытаться разрешить сложные внутриполитические проблемы и
серьезные экономические трудности. И тем пе менее в этот ответ-
ственный период японской истории был сделан роковой шаг, ко-
торый имел тяжелые последствия для страны в целом. Вместо того
чтобы сконцентрировать все силы на поисках и осуществлении
оптимальных решений внутренних проблем, Хидэёси избрал путь
внешних захватов, с помощью которых оп надеялся решить сразу
три задачи: преодолеть экономические трудности, подавить рас-
тущее недовольство народных масс и, наконец, укротить пе в меру
воинственно настроенных феодалов, которые хотя и покорились
ему, но не оставляли надежды на возрождение своей полной са-
мостоятельности. Войной на чужбине оп хотел запять самураев и
тем самым обескровить силы подвластных ему феодальных кня-
зей, чтобы междоусобицы пе могли возобновиться.
Тоётомп Хпдэёси и ближайшие его военачальники, замышляя
внешние захваты, надеялись, что одновременно с этим им удастся
разрешить ряд назревших внутренних социально экономических
и политических проблем, преодолеть трудности и противоречия в
развитии собственной страны. Внешняя экспансия должна была,
по пх расчетам, поглотить п растворить хотя бы па время внутрен-
ние сложности и проблемы, вогнать их вглубь, нс дать перерасти
в крупные социальные конфликты.
Осложнение внутриполитической обстановки в стране в значи-
тельной мере было обусловлено растущими экономическими труд-
ностями. Длительные межфеодальныс войны разоряли страну, рас-
точали ее богатства, крайне истощали материальные и людские
ресурсы.
Исторические источники не содержат суммарных данных о раз-
30/
рушениях, причиненных военными действиями производительным
силам н экономике страны в целом. В то же время в сохранивших
ся документах, в основном в летописях и хрониках, нередко при
водятся сведения о разрушенных городах, сожженных деревнях,
растоптанных и уничтоженных крестьянских полях, где проходили
ожесточенные сражения, о голоде, болезнях, эпидемиях и других
прямых следствиях междоусобных войп.
Войны уносили огромное число человеческих жпзией. Сотни
тысяч людей, находившихся на военной службе в армиях феода-
лов, были не просто оторваны от производительного труда, по само
их содержапие и вооружение требовали огромных средств, кото-
рых постоянно не хватало. Даже самая нещадная эксплуатация
крестьян и городских низов пе могла уже обеспечить поступление
того количества средств, которое требовалось на содержапие небы-
вало огромных для этой страны войск. Пе покрывала военных рас-
ходов и внешняя торговля, расширение которой центральные вла-
сти всячески поощряли. Местные феодалы, которые вовсе не со-
бирались ослаблять свою военную мощь, выискивали все новые
каналы, по которым можно было бы добыть дополнительные сред-
ства, пе гнушаясь даже таким «источником», как пиратские набе-
ги, постоянно совершавшиеся в целях грабежа па прибрежные рай-
оны Кореи и Китая.
Некоторые японские авторы в своих трудах, вышедших в свет
перед второй мировой войной, подчеркивали значение такого фак-
тора, как внешняя торговля, и отводили ей чуть ли пе главпое
место в событиях, связанных с внешней экспансией Хидэёси. Ут-
верждалось, например, что Хпдэёси развязал внешнюю агрессию
исключительно ради того, чтобы связать Китай торговыми отно-
шениями с Японией. Стремясь возродить и улучшить внешнетор-
говые связи Японии, которые нри сёгунате Асикага были резко
ослаблены, Хпдэёси, утверждали сторонники такой точки зрения,
принимал ряд важных мер. Но когда понял, что его усилия пе
дают желаемых результатов, оп вынужден был прибегнуть к во-
енной силе. Таких взглядов придерживался, в частности, Цудзп
Дзэпиоскэ, автор специальной работы, посвященной причинам во-
енной экспансии Тоётоми Хидэёси в Китай и Корею 10. Другой ав-
тор — Касивабара Сёсапсп следующим образом пытался оправдать
политику внешних захватов, которую проводил Хидэёси. Оп, как
и Цудзп Дзэнноскэ, придерживался той точки зрения, что японо-
корейская война велась в интересах развития внешнеторговых свя-
зей между Японией и соседними государствами, так как минское
правительство без всяких оснований запретило японским торговым
судам заходить в порт Нинбо, через который велась торговля меж-
ду Японией п Китаем. Это привело к большим затруднениям, но-
302
тому что многие товары повседневного спроса (например, медика-
менты, чан, бумага, книги) Япония вывозила из Китая. Лравн-
1ел1.ство Хи цгёсп, пишет автор, пытаясь урегулировать возникший
торговый конфликт, направило своего представителя Янагава Сп-
гэнобу, феодала с острова Цусима, в Корею, надеясь, что корей-
ское правительство выступит, как это неоднократно бывало и
прежде, в роли посредника. Однако па сей раз корейское прави-
тельство отклонило требования Японии. Встретив решительный
отказ со стороны Короп, японский представитель вынужден был
возвратиться домой с пустыми руками. Разгневанному Хидэёсп ни-
чего не оставалось, как объявить Корее войну11.
Однако и в довоенной Японии вопреки стараниям официозной
историографии доказать, будто захватнические походы Хидэёсп
имели историческое оправдание, вполне отвечали политическим
интересам правящих кругов этой страпы, которые замышляли
агрессию против стран Юго Восточной Азии, были историки, стре-
мившиеся к восстановлению исторической правды, объективному
освещению тех далеких событий. Среди них был Токутомп Иити-
ро, опубликовавший капитальный труд, посвященный внешней
экспансии Хидэёси. Не соглашаясь с официальной точкой зрения
{[поисков историографии и подвергая ее всесторонней научной
критике, оп убедительно доказывал, что истинной причиной воен-
ных походов Хидэёси на материк было стремление захватить чу-
жие территории и создать великую империю 12. При этом автор ре-
шительно оспаривает ложную версию о том, что Корея была ис-
конно японской территорией и что, мол, па долю Хидэёси выпала
историческая миссия вернуть Японии эти земли и таким образом
восстановить историческую справедливость 13.
Токутоми Иитиро, как и некоторые другие японские историки,
пе исключал при этом, что эти бредовые планы могли явиться пря-
мым следствием старения Хидэёси |4.
К сожалению, у автора не всегда четко прослеживается связь
между внешней экспансией Хпдэёси и его внутренней политикой,
теми негативными внутриполитическими процессами, нежелатель-
ное развитие которых Хидэёсп надеялся предотвратить путем ши-
роких внешних захватов. Хидэёсп глубоко заблуждался, надеясь,
что экспансией па Азиатский материк и захватом чужих террито-
рий ему удастся не только легко преодолеть серьезные экономи-
ческие трудности, которые переживала страна, по и разрешить
острые внутриполитические противоречия и конфликты.
Следует указать в связи с этим па два важных обстоятельства:
па неспокойное положение в среде самих феодалов и па растущее
недовольство широких народных масс.
Что касается крупных феодалов, то многие из пих, хотя и вы-
303
пуждены были признать верховную власть Хидэёси, все же стре-
мились по возможности сохранить свою былую независимость н
потому пе были заинтересованы в слишком сильной централиза
ции и укреплении центральной власти. На этих позициях стояли
такие влиятельные и могущественные феодальные дома, как То-
кугава, Симадзу, Датэ, Мори. Эти феодалы представляли потен-
циальную угрозу существовавшему режиму личной диктатуры
Хидэёси, н он вынужден был по только считаться с этим, по и
предпринимать шаги, которые могли бы усмирить скрытую оппо-
зицию, спять напряженность в его отношениях с этой довольно
влиятельной группировкой. Как справедливо отмечал акад.
Е. М. Жуков, Хидэёси рассчитывал па то, что покорные, но все
еще опасные для него феодалы, найдя выход своим «рыцарским
инстинктам» во внешней войне, при любом ее исходе будут ослаб-
лены и стапут болей чем когда-либо зависимы от центрального пра-
вительства, т. е. от него, Хидэёси 15.
Было у Хидэёси и еще одно соображение. В случае военного
успеха оп собирался щедро одарить феодалов новыми обширными
землями, а, возможно, кое-кого из пих вообще переселить па за-
хваченные территории и тем самым ослабить оппозицию внутри
страны. Так не раз поступал он сам и его предшественник Ода
Нобунага, расправляясь с неподатливыми феодалами, которые не
считались с центральной властью и действовали совершенно авто-
номно: оба насильственно отрывали непокорных от фамильных по-
местий и отправляли па новое местожительство, нередко в самые
отдаленные районы страны.
В планах расширения японской экспансии пе последнее место
Хидэёси отводил захватам чужих территорий, которые стали бы
его личной собственностью, а также владениями его многочислен-
ных родственников и ближайшего окружения. Спустя примерно
три педели после того, как японские войска высадились на корей-
ском побережье, Хидэёси отправил письмо своему племяннику
Хидэцугу, которого оставил в Киото и поручил ему вести все госу-
дарственные дела, передав и своп высокий титул кампаку. Это
письмо, интересное во многих отношениях, показывает ход мысли
уже старого и больного Хидэёси, его представления о будущей
Японии, в которой все ключевые посты займут близкие ему люди.
Таким образом, полагал он, удастся обеспечить целостность и
внутриполитическую стабильность государства, а также сохранить
вечную память о нем самом как о создателе великой япопской им-
перии. В письме говорилось, в частности, что через два года оп на-
мерен устроить пышную встречу императору Гоёдзэп в Пекине,
столице минского государства, которое (оп пе сомпевался в этом)
к тому времени полпостью будет ему подвластно. В собственно
304
Японии он хотел бы видеть императором либо наследного припца
Капэхито, либо младшего брата императора кроннрппца Томохпто.
Хидэцугу он собирался сделать китайским кампаку, а япон-
ским— либо младшего брата Хпдэцугу, Хасиба Хпдэясу, либо
У кита Хидэиэ, одного из своих ближайших подручных. Во владе-
ние последнему или своему приемному сыну Хасиба Хпдэкацу оп
намеревался отдать Сеул. Замок Нагоя должен был перейти в соб-
ственность племянника жены Хпдэёси. Себе оп отводил китайский
порт Нинбо, в котором собирался поселиться.
Как следует из текста письма, подчинив своему господству Ко
рею и Китай, Хидэёси планировал продолжать завоевательные по-
ходы с целью покорения Индии 16.
Но и этим имперские притязания Хидэёси пе ограничивались.
Они распространялись чуть ли не на весь райоп Юго-Восточной
Азии. Есть прямые свидетельства того, что он намеревался захва-
тить Филиппины и ряд других стран этого региона. Многие япон-
ские историки с достаточным основанием считают, что если бы во
впешпей экспансии Хидэёси сопутствовали такие же военные ус-
пехи, как в период междоусобной борьбы с местными феодалами,
то он пе остановился бы на полпути, а попытался завоевать всю
Азию. Эта линия авантюристического внешнеполитического курса
Хидэёси высвечивается достаточно четко. Исторические докумен-
ты, относящиеся к дипломатической истории того времени, рас-
крывающие, в частности, закулисную деятельность Японии в от-
ношении Филиппин, указывают па то, что Хидэёси, развязывая
войну против Кореи и ставя перед собой главной целью покоре-
ние таких великих азиатских держав, как Китай и Индия, «пе за-
бывал» и о малых странах региона, таких, как Филиппины и др.
Есть еще одно обстоятельство, о котором следует упомянуть.
Речь идет о том, что Хидэёси, вынашивая свои планы установле-
ния мирового господства (разумеется, в тех географических рам-
ках и пределах, которыми он определял это понятие), находился
под впечатлением, а возможно, брал за образец возвышение мон-
гольской империи, завоевательные походы монгольских ханов про-
тив народов Азии и Восточной Европы. Этот исторический пример,
который, несомненно, был ему хорошо известен, тем более, что мон-
гольские феодалы пытались покорить и Японию, стоит, очевидно,
не последним в ряду причпп, побудивших Хидэёси к внешним за-
хватам и вселивших в пего уверенность в их успехе.
Иногда в исторической литературе высказывается мнение, что
в ближайшем окружении Хпдэёси были люди, которые понимали
всю безрассудность впешпей экспансии, чреватой серьезными по-
следствиями для страны. К ним причисляют таких, панример, дея-
телей, как Конисп Юкинага, на которого Хидэёси возложил коман-
305
Довапис военно-морским флотом, роль которого в организации
вторжения японских войск па материк была особенно велика. Счн
тают, что Копией придерживался аиттцнишых взглядов17. Неко
торые авторы, например Дж. Сэнсом, говорят даже о наличии в
высших военных сферах двух партий или групп военачальников,
один из которых выступали за войну, а другие желали мггра ,8.
Правда, Сэнсом имеет в виду период, когда воина уже велась и
наступательные операции японских войск в Корее захлебну
лиев, встретив мощное сопротивление со стороны корейской ар-
мии и развернувшегося в стране широкого освободительного
движения.
11 тем пе менее вряд ли можно всерьез говорить о существова
шгн какой-либо определенным образом организованной группы
пли фракции, которая реально противостояла бы Хпдэёсп. Это не
значит, конечно, что среди окружения Хидэёси не было людей, ко-
торые пе понимали бы, к каким тяжелым последствиям для страны
могут привести его авантюристические планы. Логичнее было бы
как раз заключить, что не все думали так, как Хпдэёси, и пе все,
в том числе и из его ближайшего окружения, внутренне разде-
ляли его имперские амбиции. Но ситуация была такова, что никто
не мог ему перечить, ибо любое непослушание пресекалось са-
мым строгим и жестоким образом. Поэтому каждый был выпуж
ieir действовать в общем русле тех событии, в которых оп участ-
вовал, и вольно плп невольно следовать единой политической лп-
ннп, даже если он и понимал всю безрассудность и ошибочность
такой политики. Во всяком случае, ни о какой сколько пибудь
серьезной, а тем более организованной оппозиции Хпдэёсп внутри
правящей группировки как пакапупе развязывания япопо корей-
ской войны, так и в ходе военных действий, даже когда япопская
армия терпела тяжелые поражения па фроптах и несла большие
потери, говорить пе приходится.
Служебное положение и личное благополучие каждого, кто вхо-
дил в высший эшелон власти, а тем более тех, кто был связан с
диктатором (в том числе родственными узами), полностью зави-
сели от самого диктатора, его физическою, душевного и психиче-
ского состояния. Поэтому, как могли, они оберегали его, иредохра
вяли от излишних волнений п переживании. При этом ими двп
гало пе столько чувство личной преданности диктатору и даже пе
страх перед ним, сколько стремление уберечь себя, сохранить за
собой привилегированное положение в обществе, вволю насладить-
ся властью и земными благами. Создался своего рода замкнутый
круг, пз которого никто пе мог выйти по доброй воле и разорвать
невидимые инти, связывавшие все окружение Хидэёси. Только
смерть диктатора могла изменить положение. Это, очевидно, но
306
нпмалн псе. Одни гкдали этой смерти, другие, наоборот, молили
нога, чтобы развязка наступила как можно позже.
Те же, кто заботился пе только о собственном благополучии,
наблюдая постепенную и все более глубокую деградацию личности
Хндэёси, который становился уже неспособным управлять стра-
ной и командовать армией, и, по осозпавая этого и веря в спою
правоту и непогрешимость, совершал все новые и все более тя-
желые и опасные своими последствиями ошибки, ждали смерти
шктатора, связывая с пей возможность выхода пз создавшегося
положения.
Развязанная нм военная экспансия на Азиатский материк пе
только была самой большой и тяжелой его личной ошибкой, по и
нанесла тяжелейший удар по репутации и престижу страны, ко-
торую соседние пароды стали воспринимать не иначе как захват-
чика и агрессора. Такова уж горькая участь исторических про-
счетов: за их негативные последствия приходится расплачиваться
не одному поколению людей.
Говоря о причинах японо-корейской войны, необходимо под-
черкнуть еще одни, очень важный момент, который часто оказы-
вается вне поля зрепия исследователей. Речь идет о выступлени-
ях народных масс, которые, как будет показано в следующей гла-
ве, становились все более широкими, охватывали самые разные
слон сельского п городского населения и отличались четко выра-
женной антифеодальной направленностью. Меры, которые пред-
принимал Хндэёси, чтобы сбить накал народных выступлений, лик-
видировать или по крайней мере смягчить социальные конфликты
в стране, избежать опасности крестьянской войны, пе приносили
желаемых результатов. Поэтому оп надеялся, что, заставив огром-
ные людские массы участвовать во внешних захватах, оп сможет
отвлечь их внимание от острых внутренних проблем и социальных
противоречий и таким путем предотвратить рост антифеодальных
выступлений широких народных масс, ослабить их социальный
протест. В этом определенным образом проявились тесная связь
и взаимозависимость внешнем н внутренней политики Хпдэёси.
История знает немало примеров, когда провалы во внутренней
политике, трудности экономического характера, обострение соци-
альных противоречий и конфликтов толкали правителей многих
стран к опасным внешним экспансиям, за счет которых они падея
лись поправить свои внутренние дела. Но, как учит та же исто-
рия, такие авантюры почти всегда заканчивались позорными про-
валами, а внутренние проблемы пе только оставались, по и при-
обретали еще большую остроту.
В экспансионистских планах Хидэёсп военной интервенции в
Корею отводилось особое место. Во-первых, потому, что это было
первое и очень важное звено в длинной цепи внешних захватов,
успех которых прямо зависел от того, удастся лп японским вой
скам завладеть этой территорией и превратить ее в опорный пункт
для расширения своей агрессии па Азиатский материк. Во-вторых,
высадка огромной экспедиционной армии па материк требовала пе
только большого флота, способного осуществить такую широко
масштабную операцию, по и решения многих сложных проблем,
связанных как с доставкой па материк свежих подкреплений, бое-
припасов, продовольствия, так и с управлением войсками, находив
шимнся на значительном отдалении от штаб-квартиры Хидэёси,
которая располагалась в Нагоя, па севере Кюсю. И хотя Хидэёси
рассчитывал па молниеносную легкую победу |9, его ие могли пе
заботить все эти проблемы.
Подготовка к вооруженному нападению па Корею велась дол-
го и тщательно. Создавался мощный флот, который должен был
пе только обеспечить перевозку войск, снаряжения и продовольст-
вия, но и иметь в своем составе суда и подразделения для участия
в морских сражениях. Формировались иовые и переоснащались
действующие армип. Создавались ударные силы, которым пред-
стояло первым штурмовать укрепленные позиции на корейском по-
бережье.
Наряду с этим шла идеологическая обработка армии и в целом
населения страны. Широко распространялся миф, что еще импе-
ратрица Дзингу па заре япопской истории предприняла поход на
Корею, считая ее нераздельной частью «великой страны Ямато».
Пришло время осуществить извечную мечту Японии и вернуть
«блудную дочь» — Корею — в прародительское лоно. Самой исто-
рией предписано ему, Хидэёси, исполнить эту важную миссию.
Самим Небом ппспослапьт ему святое право и священный долг
преподать урок этой стране, проучить ее за то, что во времена Ху-
билай-хапа опа участвовала в монгольском военном походе па
Японию.
Одним словом, покарать за прошлое и сделать Страну утреп-
пей свежести послушной и покорной в будущем. В таком
шовинистическом, милитаристском угаре, охватившем нс только
высшие военные сферы, но и пизкорапговых самураев п рядовых
воинов, готовилась и велась война против Кореи.
1 марта 1592 года Тоётоми Хидэёси покинул свой столичный
дворец и в сопровождении ряда военачальников и огромной свиты
направился на север Кюсю, в замок Нагоя, чтобы непосредствен-
но заняться подготовкой и осуществлением военной экспедиции на
Азиатский материк. Вспомним, что военные походы па Кюсю и па
восток страны, в райоп Одавара, вотчину сильного и непокорного
феодала Го-Ходзё, Хидэёси тоже начинал 1 марта: поход ради
308
покорения Кюсю — 1 марта 1587 года, второй поход — 1 марта
151)0 года. Хидэёси верил, как в талисман, в это число, которое
соязателыю должно прин< стн ему удачу.
В первых двух случаях успех действительно сопутствовал Хи-
эёси. Ну а каким будет исход дела на этот раз? Таким же счаст-
ливым?
Через несколько дней Хидэёси прибыл в замок Иагоя, куда уже
стягивались войска со всей страпы. Еще в начале января многие
феодалы получили строгий приказ Хидэёси, который предписывал
нм направить свои воинские части в его распоряжение для участия
в военном походе на Корею. Основной контингент экспедицион-
ной армии составили войска тех феодалов, чьи владения находи-
лись па Кюсю, Сикоку, а также в западной и центральной частях
острова Хопсю, т. е. в районах, примыкавших к месту концентра-
ции армпи Хидэёси, предназначавшейся для вторжения в Корею.
По его приказу было сформировано девять дивизий общей чис-
ленностью 158,8 тыс. воинов под командованием 32 военачальни-
ков 20.
Первая дивизия, насчитывавшая 18,7 тыс. воинов, была сфор-
мировала из войск феодалов, владения которых находились па
острове Цусима и острове Кюсю, в провинциях Хиго и Хидзэн.
Даймё с острова Цусима Со Ёстттомо выставил 5 тыс. воинов, Ко-
пией Юкипага, чьи владения находились в провинции Хиго,—
7 тыс., а четыре феодала из провинции Хидзэн: Мацуура Сигэнобу,
Лрпма Харунобу, Омура Ёсисаки и Гото Сумихару — соответст-
венно 3 тыс., 2 тыс., 1 тыс. и 700 человек. В состав командования
этой дивизии входило шесть военачальников во главе с Кониси
Юкипага.
Во вторую дивизию входили войска трех феодалов из провин-
ций Хиго и Хидзэн: Като Киёмаса, владельца замка Кумамото в
провинции Хиго (10 тыс.), Набэсима Наосигэ из провинции Хид-
зэп (12 тыс.) и Сагара Нагацунэ из провинции Хиго (800воинов).
Численность дивизии, которой командовал Като Киёмаса, состав-
ляла 22,8 тыс.
Третью дивизию, насчитывавшую 1.1 тыс. воинов, составили
войска двух феодалов: Курода Нагамаса, владельца замка Пакацу
в провинции Будзэи, на севере Кюсю (5 тыс.), сына Курода Ёси-
така, и Омо Ёсимупэ из соседней провинции Бунго (6 тыс.). Ко-
мандиром дивизии был назначен Курода Нагамаса.
Четвертая дивизия была сформирована в основном па базе
войск Симадзу Ёсихиро, феодала из провинции Осуми, на юге
Кюсю (10 тыс.), и феодала Мори Ёсинари пз провинции Будзэп
(2 тыс.). Кроме того, 2 тыс. своих воипов выделили в эту дивизию
четыре феодала, чьи владения находились на юго-востоке Кюсю;
80S
Такахаси Мототапэ, Лкпдзуки Тапэпага, Ито Сукэтака п Симадзу
Тадамори.
Пятая дивизия была самая многочисленная. Она насчитывала
25 тыс. и состояла из войск феодалов с острова Сикоку, владения
трех из них находились в провинции Иё. Это Фукусима Масапорн.
войска которого насчитывали 4,8 тыс., Тода Кацутака (3,9 тыс.) и
Куруспма Митиюкп (700 воинов). В состав дивизии входили также
воинские подразделения феодалов Тёсокабэ Мототика, владетеля
провинции Тоса, на острове Сикоку (3 тыс.), Хатпсука Пэмаса,
владельца замка Токусима в провинции Ава, па востоке Сикоку
(7,2 тыс.) и Икома Тпкамаса из провинции Сануки, па севере Си-
коку (5,5 тыс.).
Шестая дивизия, насчитывавшая 15,7 тыс. воинов, была сфер
мпровапа из войск, прибывших пз провинций Тикудзэп п Тнкуго,
на севере Кюсю. Первую представляли войска феодала Кобаякава
Такакагэ (10 тыс.), который был назначен командиром этой ди
впзии, а вторую — феодалы Мори Хпдэкапэ (1,5 тыс.), Талибана
Мунэсигэ (2,5 тыс.), Такахаси Наоцугу (800 человек) и Цукуси
Хирокадо (900человек).
Седьмая дивизия была сформирована полностью из войск фео-
дала Мори Тэрумото, владельца замка Хиросима в провинции Аки,
па западе острова Хонсю, п насчитывала 30 тыс. человек.
В состав восьмой дивизии вошли воинские части Укита Хп-
дэпэ, владетельного князя из провинции Бидзэн, что расположена
в центральной части страны. Эта дивизия насчитывала 10 тыс. че-
ловек.
Наконец, девятая дивизия была сформирована из войск двух
феодалов — Хасиба Хидэкацу из центральной провинции Мино
(8 тыс.) и Хосокава Тадаоки пз провинции Тапго, также распо
ложенпой в центральной части Япоппи (3.5 тыс.) 2I.
Приведенные данные можно считать вполне достоверными, по-
скольку опи почти точно отражают соотношение между доходами
феодалов и численностью войск, которое установил Хидэёси по но-
вой системе военной организации. По этой системе каждому дай-
мё вменялось в обязанность формировать свои воинские подраз
деления и предоставлять пх в случае необходимости в распоряже-
ние государства в таком количестве, которое точно соответство-
вало бы пх имущественному положению, т. е. размерам принадле-
жавших им феодальных поместий, а точнее, реальным доходам.
Таким образом, была установлена своеобразная разверстка, соглас-
но которой каждый феодал па 100 коку риса, которые он получал
в качестве дохода с принадлежавших ему владений, должен был
выделить определенное число воинов. Для даймё, чьи владения на-
ходились па Кюсю,— 5 человек, для района Тюгоку, в западной
310
части острова Хонсю, и острова Сикоку — 4 человека. Если, на-
пример, феодал Копией Юкппага, доход которого с ею земель на
севере Кюсю составлял 146 тыс. коку, должен был выставить вой
ско численностью 7 тыс., то Мори Тэрумото из ранена Тюгоку, по-
лучавший чистый доход в 730 тыс. коку, должен был сформиро-
вать армию численностью 30 тыс.22.
Кроме указанных воинских подразделении в распоряжении Хи
дэёсл находились прибывшие в Нагоя вооруженные формирования
еще 28 феодалов, в том числе таких влиятельных, как Токугава
Иэясу и Уэсуги Кагэкацу. Общая численность этих войск, по
одним данным, составляла 75 тыс.23, ио другим превышала
100 тыс.24. Вторая цифра не видимому более достоверна.
К этому следует добавить военно-морские силы, представлен
иые И адмиралами и 9 тыс. матросов, а также армию самого Хи
дэёсп, насчитывавшую 30 тыс. человек25.
Таким образом, для осуществления внешних захватов Хидэеси
мобилизовал и привел в состояние боевой готовности огромную ар-
мию в 300 тыс. воинов, что составляло 1.5% всего 20-мпллиопиого
населения страны.
Следует при этом отметить, что в 1590 году во время похода
Хидэёси па восток страны для покорения крупного (феодального
магната Го-Ходзё, он собрал войско численностью 210 тыс.26. Та-
ким образом, за два года ему удалось почти па одну треть увели
чить численность своей армии.
Но приказу Хидэёси первые семь дивизий, составлявшие глав-
ные силы вторжения, должны были, высадившись на корейском
побережье, разгромить корейскую армию, закрепиться на этом
плацдарме и отсю ia начать продвижение в глубь страны с целью
полной ее оккупации. Расчет был на то, что с появлением япоп
скоп армии у берегов Корен последняя тут же капитулирует.
Вслед за этим должны были быть подтянуты остальные силы, па
которые возлагалась задача выйти к границам Китая, атаковать
китайскую армию и захватить эту страну. Восьмая дивизия, рас-
квартированная на острове Цусима, и девятая, находившаяся на
острове Икп, у северо-западного побережья Кюсю, а также воин-
ские подразделения, сконцентрированные в районе Нагоя, рядом
со штаб квартирой Хпдэёсп, ждали сигнала к началу выступлении
В середине апреля 1592 года у северо-западного побережья ост-
рова Цусима теснились сотни больших кораблей, мелких судов и
просто лодок, доставленных туда со всей страны.
Казалось, что все плавучие средства, принадлежавшие феода-
лам, особенно тем, чьи владения имели выход к морю, были моби
линованы для осуществления массовой переброски войск па копти
пент. Спешно шла погрузка военного снаряжения, продовольствия,
311
Карта 3. Японо-корейская война (1502—1508)
лошадей, фуража. К отплытию к корейским берегам готовилось
52,5 тыс. воинов, входивших в состав первых трех дивизий.
Стояли теплые ясные дни. Море было спокойным, не предве-
щая никаких неожиданностей. Довольно легко преодолев запад-
ный проход Корейского пролива, первая дивизия под командова
пием Копией Юкипага высадилась па корейском побережье вбли-
зи города Пусан. Вслед за ней подошли вторая и третья дивизии,
которыми командовали Като Киёмаса и Курода Нагамаса. Не
встретив практически никакого сопротивления, японские войска
за несколько часов овладели крепостью Пусан п тремя колоннами
двинулись в глубь страны, по направлению к столице Сеулу, за-
хватывая п уничтожая па своем пути замки и крепости (маршру-
ты первой, второй п третьей дивизий в направлении па Сеул по-
казаны па карте-схеме).
Чем объяснить, что корейский военно-морской флот, в составе
которого было немало хорошо оснащенных и крупных военных ко-
раблей, фактически уклонился от военных операции и пе воспре-
пятствовал высадке японских войск па корейскую территорию, тем
более что с японской стороны эта операция была осуществлена
далеко не лучшим образом? По существу, настоящего военного
прикрытия транспортные суда, па которых перевозились японские
войска, пе имели. Значительная часть японских военных кораб-
лей, которые должны были конвоировать транспортные суда, к на-
чалу операции находились во Внутреннем Японском море и оста-
вили войска фактически без боевого прикрытия. К тому же была
хорошая видимость, и легко можно было обнаружить японские су-
да, которые могли бы оказаться беспомощными, если бы им был
навязан бой корейским флотом, который по всем показателям пре-
восходил японский. Вполне реально допустить, что если бы корей-
ский военно-морской флот своевременно вступил в бой, то япон-
ский десант пе высадился бы па корейской территории, тем паче
что операция, связанная с переправкой и высадкой японских
войск, осуществлялась довольно беспорядочно и суматошно. Но
этого пе произошло. Почему?
Этот вопрос интересовал многих исследователей, и на него да-
вали разные ответы. Высказывалась, в частности, точка зрения, ко-
торая выглядит достаточно убедительной: корейский ван и его
правительство до последнего момента не верили в реальность тре-
бования Япоппи, которая настаивала па использовании корейской
территории для продвижения ее войск к границам Китая, и пото-
му пе предпринимали никаких превентивных мер. Даже тогда,
когда японская агрессия стала свершившимся фактом, в дворцо-
вых кругах Кореи все еще думали и обсуждали, гак поступит!., и
явно медлили с направленном армии п особенно флоту нообходн
,31,3
пых указанно, согласно которым следовало бы перейти к активным
боевым действиям, воспрепятствовав тем самым высадке японско-
го десанта и быстрому продвижению японских войск в глубь стра-
пы. В этом ли состояла основная причина выжидательном позиции,
••	г"	27
которую занимало корейское правительство, пли пыли другие ,
по факт остается фактом: в первые дни войны японская армия пе
встречала сколько-нибудь серьезного, а главное, организованного
сопротивления, что дало ей возможность действовать быстро и ре-
шительно, захватывая обширные территории страны. Уже 3 мая,
т. е. спустя примерно 20 дней с момента высадки первого япон-
ского десанта, японские войска код командованием Копией Юки-
пага, продвигаясь со скоросп.го 20 25 км в сутки, достигли Сеула
и, пе встретив никакого сопротивления, вошли в город через его
восточные ворота. Через несколько часов в столицу через ее юж
иые ворота вошли войска второй дивизии иод командованием Като
Киёмаса, которая двигалась па столицу с юго-запада28. Вскоре
подошли войска третьей дивизии под командованием Курода Па-
гамаса, которые двигались на Сеул с запада.
Получив известие о том, что Сеул пал, Хидэёсп, абсолютно уве
репный, что Tcnepi. уже ничто не может помешать осуществлению
его планов захвата и полного подчинения Японией пе только Ко-
реи, но и Китая, начал думать, как ему управлять этими тремя
государствами. Своп мысли он изложил в одном пз писем: «Япои
ского императора я направлю в столицу Китая. В дар император
скому двору представлю десять провинций, расположенных вокруг
столицы.
В столицу Кореи я назначу Хаспба Хндэкацу или Укпта Хи
дэиэ. Сам я намерен поселиться в городской префектуре Нинбо,
куда заходят японские корабли.
Я отдаю моему пароду, который участвует в военном походе,
страну, расположенную близко к Индии. В дальнейшем и Индия
тоже будет покорена» 29.
Тем временем к Сеулу стягивались все новые воинские подраз-
деления японской армии. ГГроделав тот же путь, что и первые три
дивизии, в Сеул вошли еще четыре: четвертая, пятая, шестая и
восьмая. Войскам седьмой дивизии под командованием Мори Тэ
румото и девятой, которой командовал Хаспба Хндэкацу, было
приказано завладеть провинцией Кёисаи и удерживать ее в своих
руках.
Военачальники японской армии, находившиеся в то время в
Сеуле, провели в пачале мая 1592 года своего рода военный совет,
па которс м перед каждой дивизией была поставлена задача за-
хватить п держать под своим контролем все восемг. провинций
Кореи. Укпта Хидэпэ и находившейся под его командованием вось-
314
мой дивизии вменялось в обязанность захватить провинцию Кёигп
(японское название Кэпко). Копией Юкипага и его первая ди-
визия должны были атаковать провинцию Пхёпан (Хэйаи), Като
Киёмаса п его вторая дивизия были ответственны за операцию по
покорению провинции Хамгёп (Капке), провинция Хванхэ (Ko-
i.a ii) закреплялась за Курода Нагамаса и его третьей дивизией,
Мори Ёснпарн и четвертая дивизия, которой он командовал, дол-
жны были захватить провинцию Капвоп (Когэп), провинция
Чхупчхоп (Тюсэй) была объявлена объектом вторжения частей
пятой дивизии, которой командовал Фукусима Масаиорп, Кобая-
кава Такакагэ и его шестая дивизия должны были захватить про-
винцию Чилла (Дзэпра). и, наконец, Мори Тэрумото и находив-
шейся под его командованием седьмой дивизии надлежало обес-
печить полный контроль над провинцией Кёпсап (Кэйсе) 30.
За несколько дней до того, как японские войска вошли в Сеул,
корейский ван Сопджо и его министры трусливо бежалп ночью пз
столицы. Опи получили с фронтов панические донесения от своих
военачальников, которые были совершенно бездарны в военном
отношении п к тому же до такой степени растерялись, что, имея
в своем распоряжении немалую ио численности армию, оказались
неспособными если ие приостановить, то хотя бы в какой-то мере
помешать беспрепятственному продвижению врага. Возмущенные
бегством двора, жители корейской столицы сожгли правительст-
венные здания и дворцы, принадлежавшие членам ваиской
фамилии. Вслед за двором позорно бежали с ноля боя и коман-
дующие корейскими поисками, которые непосредственно отвечали
за оборону столицы.
'Гем временем японские войска, пе встретив никакого сопротив-
ления, сочли, что корейская армия либо полностью разгромлена,
либо распалась сама но себе и разбрелась по стране. В Сеул они
вошли без боя. Это были войска Копией Юкипага. Па несколько
шей Сеул был отдай па разграбление японским воякам, которые
издевались над мирными жителями и уничтожали все, что попада-
ло им на глаза.
Вскоре к Сеулу подошла дивизия Като Киёмаса, а чуть поз-
же и армия Курода Нагамаса, усиленная затем войсками Си-
мадзу. В Сеул во главе 10-тысяч пой армии прибыл У кита Хпдэиэ,
назначенный главнокомандующим всеми японскими экспедици-
онными силами в Корее.
Здесь, в Сеуле, оп расположил свою ставку и ждал дальнейших
приказов от Хпдэёсп — прежде всего его распоряжения, когда и
какими силами начать вторжение в Китай.
Между тем застигнутые врасплох, лишенные оперативного ру-
ководства, значительно потрепанные п беспорядочно отступавшие
315
иод натиском япопской армии корейские войска постепенно оправ
лялись от первых военных поражений, стягпваясь па северо-заиа I,
страны п концентрируясь в районе города Пхеньян, где находи
лись ван и его правительство, надеясь отсюда начать организован
ное контрнаступление. Двор вынужден был сместить ряд бездар
ных и коррумпированных военачальников и назначить повых
командующих, которым предстояло, по существу, заново налажи-
вать всю систему военной организации страны, развалившуюся в
первые же дни войны.
Одновременно с этим крепло сопротивление агрессору па юж-
ном участке фронта, организованное в основном на базе провин-
ций Чолла и Кёпсам, которые японской армии, несмотря па все
ее усилия, так и пе удалось захватить.
Из Сеула японские войска двумя потоками двинулись на се-
веро-запад и северо-восток страны, стремясь разгромить корейскую
армию, захватить Пхеньян и выйти непосредственно к границам
Китая. Копией Юкипага, продвигаясь в северо-западном направ-
лении ставил целью овладение провинцией Пхсиап и выход к гра
лицам Китая в районе города Ыйджу. В северо-восточном направ-
лении двигались войска Като Киёмаса, перед которыми стояла за-
дача подойти к китайским границам, со стороны северо-восточного
побережья Кореи. Остальные подразделения японских войск, ко-
торыми командовали Курода, Симадзу, Фукусима, Кобаякава и
Мори, должны были оккупировать и удерживать центральные и
южные провинции.
Па своем пути на север японские войска впервые, пожалуй, за
два месяца, прошедшие с момента пх вторжения па корейскую
землю, встретили упорное сопротивление. Это произошло в сраже-
нии па реке Имджишап. Благодаря мужеству и стойкости корей-
ских воинов японская армия не смогла форсировать реку, хотя в
течение десяти дней неоднократно предпринимала такие попыт-
ки, но безуспешно. Ничего пе добившись, японцы пошли па хит-
рость: опи сделали вид, что начали отступать. Поверив в это, ко-
рейские войска оставили позиции, которые выгодно занимали па
крутом берегу, переправились через реку па ее левый, низменный
берег и попытались контратаковать противника. Но здесь, па рав-
нинной местности, корейские войска, попав в засаду, были неожи-
данно атакованы и вынуждены были отступить к Пхеньяну.
На подступах к городу войска Конисп Юкипага неоднократно
подвергались смелым нападениям со стороны корейских регуляр-
ных частей, по остановить продвижение японских войск послед-
ние все же пе смогли. В середине июня 1592 года Пхеньян пал,
а находившиеся там корейский ван п правительство перебрались
еще дальше па север, в город Ыйджу. Уверенный в том, что ко-
316
ренская армия разбита наголову, Коииси вернулся в Сеул и са-
моуверенно доложил главнокомандующему Укпта, что «путь на
Китай свободен», уверяя также, что необходимо немедленно дви-
нуть войска в Китай, пока китайцы не выступили на стороне Ко-
реи и не направили в эту страну свои воинские части31.
На северном фронте обстановка складывалась сравнительно
благоприятно для японской армии. Кроме войск Копией успешно
продвигалась на север вдоль восточного побережья страпы диви-
зия Като. Несмотря па ожесточенное сопротивление корейских
войск, Като к концу июня занял город Ёпхып и продвигался даль-
ше, к границам Китая. В районе пограничного города Хверёп ему
удалось, правда пе без помощи прямого предательства, захватить
в плеп двоих сыновей корейского вапа, которые были посланы туда
для того, чтобы собрать войско и организовать сопротивление на-
ступавшим японским войскам 32.
И хотя успехи японской армии были очевидны, главнокоман-
дующий Укита и пе помышлял отдавать приказ экспедиционным
силам о вторжении в пределы Китая, хотя не в меру ретивые япон-
ские командующие, например Копией, торопили его. Чем объяс-
нить такое на первый взгляд странное поведение Укпта?
Причин к тому было немало. В основном они были теми же, по
каким Хидэёси откладывал свой приезд в Корею, чтобы самолично
руководить военными операциями японских войск. Укита ждал его
приезда и надеялся, что столь ответственное и рискованное реше-
ние, связанное с дальнейшим расширением агрессин, со все боль-
шим и опасным удалением японских войск от своих баз, примет
сам Хпдэёси здесь, па месте событий, исходя из реальной обста-
новки, пе такой уж безоблачной, какой опа рисовалась па основа-
нии тех донесении, которые он получал, сидя в своем замке Нагоя.
Когда год назад, летом 1591 года, Хидэёсп собрал в своем зам-
ке в Осака всех своих главных военачальников и многих влиятель-
ных даймё, чтобы объявить им о своем решении осуществить во-
енный поход в Корею и Китай, он заверял их, что лично возглавит
экспедиционную армию. Замышляя поход па Азиатский материк,
он надеялся па то, что сможет использовать в своих целях и ко-
рейскую армию. Если же корейские войска пе примут его сто-
рону, оп легко уничтожит их и без особых затруднений обеспе-
чит свободный проход японской армии по корейской территории
к границам Китая и дальше через Маньчжурию па Пекин. В его
планах пе было даже намека на то, что корейцы смогут хоть как-
то помешать продвижению японской армии по их территории.
Кстати говоря, решение перебросить японские экспедиционные
силы через относительно узкий Корейский пролив, а нс через
Японское море с высадкой непосредственно па китайское нобе-
317
режье было принято Хидэёси не только потому, что Япония пе
распила!ала тогда достаточно большим и вполне падежным фло
том, чтобы быстро доставить па материк многочисленную армию,
огромное количество оружия, артиллерию, боеприпасы, лошадей,
провиант п т. д. Расчет был па то, что Корея слишком слаба и по
тому просто по в состояпип чинить какие-либо препятствия япоп
ской армии. Столкнувшись с японским вторжением, считал Хпдэ-
ёсп, опа просто-напросто вынуждена будет смириться с тон уча
стыо, которую уготовила eii Япония, и даже превратиться в сво
его рода базу для японского вторжения в Китаи. В самом деле,
думал Хпдэёсп, если Корея пе в состоянии была пресечь пабегп
небольших групп японских пиратов, грабивших ее побережье, то
как ей справиться с сильной, вооруженной огнестрельным ору-
жием и пушками, хорошо обученной и накопившей немалый бое-
вой опыт японской армией?
II тем ие менее, несмотря на явное военное превосходство, про-
движение японской армии по корейской земле пе было легкой про-
гулкой, па которую поначалу рассчитывало японское командование.
Очаги сопротивления японским захватчикам возникали по всей
стране. Я хотя за три месяца войны японские войска оккупиро-
вали около половины корейской территории33, им так п пе удалось
превратить эту страну в базу своей агрессии в Китае. Захватчики
чувствовали себя очень неспокойно, пребывая в постоянном напря-
жении и тревоге, встречая ненависть и гнев местного населения,
готового в любой момент подняться па всенародную борьбу про-
тив агрессора.
Па оккупированных территориях японские власти вводили но-
вую систему административного управления, подобную той, что
существовала в феодальной Японии. Опп начали проводить аграр
пую реформу и перераспределение земельной площади по апало
гни с земельным кадастром Хпдэёси. Местных жителей паспльст
веппо заставляли изучать японский язык, приобщаться к япон-
ским обычаям и нравам. Характер этих реформ, методы, с по
мощью которых опи проводились в жизнь, пе оставляли сомнений
в том, что Япония рассматривала захваченную территорию как
свою вечную собственность, приучая корейцев к мысли о том,
что пх родина должна стать частью япопской империи.
Однако ни насильственные меры, осуществлявшиеся японскими
оккупационными войсками, пи шумная и навязчивая японская
пропаганда не достигли поставленной цели. Опи не только пе смог-
ли заручиться поддержкой корейских народных масс, на которую
рассчитывал Хидэёси, но вызвали новую волну массового возму-
щения и еще больше способствовали расширению и активизации
аптпяпоиского движения сопротивления.
318
В июле 1592 года, после того как японские войска заняли Се
ул, Хпдэёси вознамерился наконец отправиться в Корею п при
пять личное участие в осуществлении своего плана вторжения и
Китаи. Уже велись широкие приготовления по этому случаю как
в самой Японии, так п в японской оккупационной армии, которая
юлжпа была с большой помпой встретить своего верховного глав-
нокомандующего. Но в последний момент оп отказался от этой
идеи п решил остаться в своей ставке в Нагоя.
Существуют разные версии относительно причин, побудивших
Хпдэёси круто отступить от первоначального намерения. Соглас-
но одной из этих версий, против поездки Хпдэёси в Корею реши
телыю п настойчиво выступали Токугава Иэясу и Маэда Тосппэ,
проявляя будто бы заботу о его вдоровье. Вначале оп пе подда-
вался пх уговорам и пе приел ушивался к доводам, по потом пошел
на понятную и принял их точку зрения, тем более что пмпера
тор Гоёдзэй тоже пытался удержать его от столь опрометчивого и
необдуманного, как нм всем казалось, шага. Но другой версии,
отъезд Хпдэёси, несмотря па то что все необходимые приготовле-
ния были уже сделаны, пе состоялся только потому, что внезапно
тяжело заболела его мать п он, как примерный любящий сын,
вместо Кореи отправился навестить больную мать.
Разумеется, все эти и другие версии, сколь бы внешне правдо-
подобными они ни казались, вряд ли можно принять всерьез. При-
чины были в другом. Главная из ппх состояла в том. что военная
ситуация в Корее складывалась далеко пе так благополучно, как
рассчитывали японское командование и сам Хпдэёси Многие ела
гаемые его плана молниеносного разгрома корейской армии и стре-
мительного продвижения японских войск по корейской террито-
рии к китайской границе на практике оказались невыполнимыми.
Следует в этой связи указать на три важных фактора, действия
которых явно недооценило японское командование и которые хотя
н в неодинаковой мере, по в своей совокупности оказали решаю
идее влияние па изменение всей стратегической ситуации в войне,
предопределив неудачу и в конечном счете поражение войск агрес
сора. Это, во-первых, успешные действия корейского флота, кого
рып провел ряд крупных боевых операций, сорвавших наступление
японской армии и нанесших ей весьма ощутимый урон. Во вто
рых, и это главное, развернувшееся но всей стране массовое со
противление народных сил. придавшее войне против японских за
хватчиков характер общенародного освободительного движения, по
позволивших осуществить нлапы агрессора установить свое гос-
подство в Корее, превратить ее в базу своей агрессии, псиользо
стать все ресурсы этой страны, в том числе и людские, для завосва
тельного похода в Китай. Наконец, определенную роль сыграла
319
военная помощь Корее от минского Китая, правители которою
опасаясь прежде всего за свое благополучие, вынуждены были,
хотя и с большими проволочками, направить в Корею контииг...
своих войск для отражения японской агрессии.
К началу войны Корея располагала довольно внушительным
флотом, превосходившим японский не только по числу военных
кораблей, но и по их оснащенности. В составе корейского флота
были суда, покрытые листовым железом, обладавшие большой ог
невой мощью и хорошей маневренностью, что практически дела
ло их неуязвимыми для врага. К тому же па корейском флолг
было немало талантливых командиров, прекрасно владевших мор
ским делом. Особое место в этом ряду занимал выдающийся фло
товодец, истинный патриот Ли Сулсии.
Однако в первые дни войны корейский флот фактически без
действовал. Японские войска получили возможность беспрепятст-
венно пересечь Корейский пролив и благополучно высадиться па
юго-восточном побережье Кореи. Объяснялось это помимо уже па
званных причин еще и тем, что корейский флот был фактически
разобщен, каждая из четырех его флотилий действовала автоним
но, пе было координации пх действий, пе существовало и единого
командования. Без специального разрешения правительства фло
тилии не имели права прийти на помощь друг другу, даже если
того требовала боевая обстановка. Корабли одной флотилии пе
могли появляться в районе, приписанном к другой флотилии.
А поскольку правительство, пребывавшее в первые дпи войны в
полной растерянности и панике, бездействовало, то было нару-
шено всякое взаимодействие между флотилиями. Когда начались
военные действия и японская армада подошла к корейским бере-
гам, оказалось, что далеко не все корейские корабли находились
в состоянии полной боевой готовности. Не обошлось и без прямой
измены воинскому долгу, когда некоторые командиры, стремившие-
ся любым путем избежать встречи с японским флотом, бросали
свои корабли, а то и просто сжигали их и спасались бегством. Во-
ипская дисциплина пала. Неудивительно, что корейский флот, в
частности две его флотилии, базировавшиеся в провинции Кен
сан, па юге востоке страпы, понес тяжелые потери.
Но вскоре корейский флот оправился от первых серьезных
поражений, сумел мобилизовать и объединить все имевшиеся в на
личин силы и провести ряд важных операций, оказавших сущест
веппое влияние па ход и исход военных действий. Огромная заслу-
га в этом принадлежала корейскому флотоводцу Л и Сунсину, глу-
боко и трезво проанализировавшему создавшееся военное поло
жеппе и верно определившему место п роль корейского флота в
этой войне. Он понял, что в той обстановке, когда понесшая боль
320
шие потери корейская армия беспорядочно отступала па север,
а значительная ее часть просто распалась и разбрелась по всей
стране, преградить путь дальнейшему наступлению войск захват-
чиков, разрушить их коммуникации, пе допустить переброски в
Корею свежих подкреплений, оружия и провианта мог только ко-
рейский флот, располагавший, несмотря па тяжелые потери в пер-
вые дни войпы, еще достаточными силами, способными вступить
в единоборство с врагом. По Для этого необходимо было добиться
полного взаимодействия всех флотилий и кораблей, установить
па флоте железную дисциплину, как того требовала суровая об-
становка военного времени.
Решение этих задач было нелегким делом, если учесть бездар-
ность и трусость правительства и высшего военного командования.
И тем значительнее историческая роль и высокая гражданствен
ность этого мужественного человека, великого сына своей стра
ны, национального героя, который взял па себя руководство фло-
том п смело провел ряд успешных морских сражений. Нацеленный
па победу, Ли Супсип, который сам служил примером песен
баемого мужества и непоколебимой стойкости, требовал от всего
личного состава флота высокой организованности, железной дне
цпилппы, четкого и неукоснительного исполнения боевых прока
зов и распоряжений34.
В начале мая 1592 года, когда Сеул был уже взят н дальнейшее
промедление могло привести к полному разгрому корейской армии
и захвату всей территории страны, флотилия, которой комаи ювал
Ли Супсип, базировавшаяся в порту Ёсу. выйдя в море, неожидан-
но и смело атаковала базу вражеского флота в районе островов
Кадокто и Коджедо, уничтожив более половины находившихся там
кораблей. Продвигаясь дальше, к провинции Кёнсан, где концепт
рировались основные силы противника, флотилия Ли Суш и на п<>
топила еще несколько вражеских кораблей и уничтожила большое
количество живой силы. Эта первая морская операция корейского
флотоводца стоила японцам нескольких десятков потопленных су
дов, в том числе многих крупных.
В последующие два месяца Ли Супсип провел еще две круп
иыс военно морские операции, в результате которых в водах про
випцпи Кёнсан было уничтожено в общей сложности около 200
японских судов35.
Разгромив почти весь японский флот, базировавшийся на ост
ровах Кадокто и Коджедо, и установив свое полное господство в
Корейском проливе, объединенный корейский флот под кома я .то
ваппем Ли Супсипа атаковал и уничтожил все оставшиеся мор
скпе силы врага, которые укрывались в бухте Пусан. Когда пер
вые корейские корабли вошли в бухту, японское комаи циннию но
13 Заказ 4409
321
боялось вступать в открытый морской бой, приказало высадить
команды на берег и открыть огонь по корейским кораблям из бе-
реговых орудий.
Для Ли Сунсина главным было уничтожение японских кораб
лей. Уклонившись от сражения на суше, где превосходство япон-
ской армии было очевидным, он решил сжечь как можно больше
японских судов, стоявших на якоре в порту Пусап. Только за один
день было уничтожено свыше 100 судов 36.
В ходе победоносных морских сражений корейские моряки
продемонстрировали высокую боевую выучку, отвагу и бесстра-
шие, великолепное умение ориентироваться в быстро менявшей-
ся обстановке, действовать слаженно, точно и своевременно вы-
полнять приказы своих командиров. В этих морских сражениях
проявилось также высокое оперативное искусство командного со-
става корейского флота, который удачно использовал различные
приемы боя, умело маневрировал, хорошо контратаковал, ловко
заманивая врага в ловушку, правильно используя резервы и т. д.
Все это, вместе взятое, предопределило успех морских операций,
проведенных корейским флотом в летние месяцы 1592 года. При
этом следует отметить, что потерн корейского флота были мини-
мальными.
Победы корейского флота имели исключительно большое зна-
чение. Можно смело утверждать, что на начальном этапе войны
опи явились решающим фактором, содействовавшим тому, что
дальнейшее наступление японской армии па север фактически за-
хлебнулось. Во-первых, японское командование вынуждено было
держать значительные силы па юге, в райопе города Пусан, опа-
саясь атак корейского флота, а во-вторых, японский флот был ли-
шен возможности выйти к западному побережью Кореи и ока-
зать поддержку японским сухопутным частям, которые получили
приказ двигаться в направлении китайской границы. Военное
превосходство корейского флота, фактически установившего свое
полное господство в водах Корейского пролива, ставило в весьма
тяжелое положение японскую экспедиционную армию, перекры-
вая и уничтожая пути ее снабжения свежими воинскими подкреп-
лениями, оружием, боеприпасами, продовольствием, нарушая ее
бесперебойную связь с тыловыми базами в Японии и ставкой
Хидэёси.
Необходимо указать еще па одно чрезвычайно важное обстоя
тельство. Победы корейского флота сыграли громадную роль в уси-
лении и расширении движения сопротивления, они вселили уве-
ренность, придали новые импульсы всенародной борьбе против
японских захватчиков, заставили народ в критический для стра-
ны момент, когда, казалось, не только сухопутные силы уже пе
322
и состоянии были оправиться от тяжелых поражений, по и раз-
валивалась вся государственная машина, поверить в возможность
и ней (бежность победы над ненавистным врагом
Смертельная опасность и тяжелые испытания, выпавшие на
(олю корейского парода, не сломили его волю к борьбе за свобо-
ду родины. По всей стране ширилось и росло народное сопротив-
кчше. Повсеместно создавались отряды народного ополчения, в
которые добровольно вступали тысячи и тысячи людей: крестьяне,
чуддийские монахи, городской люд, государственные чиновники.
За короткий срок это движение превратилось в мощную воеппо-
нолитическую силу, сыгравшую огромную роль в борьбе против
лионских оккупантов. Можно сказать, что весь парод поднялся па
священную войну за правое дело. Возникновение народного опол-
чения, которое по праву назвали «Армией справедливости» (по-
корейски «Ыйбён»), коренным образом изменило военно-полити-
ческую обстановку в стране.
Отважные защитники родины вступили в неравный бой с пре-
восходящими силами противника. Опи совершали смелые рейды
и тылы врага, нападали на его гарнизоны, стойко держали обо-
рону городов, уездов и целых провинций. Боевые операции народ-
ных ополченцев, в ходе которых был проявлен массовый героизм,
игачительпо активизировали действия корейской регулярной ар-
мии: ее подразделения все чаще стали выступать во взаимодей-
ствии с «Армией справедливости». Все это заставило правитель-
с । во считаться с волей народа и занять более решительную пози-
цию в организации отпора врагу.
О масштабе и боевой силе народного ополчения, мужестве и
с । oiiкости его участников можно судить по обороне города Чинд-
|.у, служившего своего рода воротами, через которые японская
>1>мия намеревалась чуть ли не парадным маршем пройти из ок-
। уппровапнон его провинции Кёпсап в соседнюю провинцию Чол-
i.i, упорно защищаемую всем населением. Осенью 1592 года япон-
ские войска численностью 30 тыс. человек подошли к городской
ciene, надеясь штурмом взять город-крепость, но натолкнулись на
иростное сопротивление его защитников. Находившиеся в крепо-
сти регулярные воинские части насчитывали в своем составе всего
 тыс. солдат. На защиту города поднялось все его население.
Противник вел непрерывный огонь по крепости, он возвел огром-
ные земляные насыпи, с которых пытался штурмовать городские
\ |.ренлепия. Но все оказалось напрасным.
Когда японцы наконец предприняли штурм осажденного го-
рода, на них обрушился шквал огня, в них летели камни, лились
потоки кипящей воды. Японские войска, понеся огромные потери,
вынуждены были отступить. Только одних военачальников они
323
потеряли более 300 37. В битве за Чипджу с самой лучшей стороны
показали себя отряды народного ополчения. Опп успешно дейст-
вовали как в самом городе, так п в прилегающих к нему районах,
где внезапными и постоянными атаками па противника с тыла на-
носили ему чувствительные удары, отвлекая от города значитель-
ные его силы.
У японского писателя Лкутагава Рюноскэ есть известный рас-
сказ, который называется «Генерал Ким». В пем говорится о
народном предании, относящемся к далеким событиям японо-ко-
рейской войпы. Согласно этой старинной легенде, командир одного
из отрядов «Армии справедливости» приносит в жертву свою
младшую сестру, посылая ее па верную смерть с заданием тайно
пробраться к Копией Юкипага и убить его. Копией, как известно,
убит не был и живым возвратился с японо-корейской войпы. На
этом основании можно было бы утверждать, что приведенная пи-
сателем легенда является всего лишь его художественным вымыс-
лом. Но все дело в том, что, хотя народное предание и содержит
в себе историческую недостоверность, касающуюся данной кон-
кретной личности, оно, однако, песет в себе большую жизненную
правду. Легенда верно отразила дух корейского народа, подняв-
шегося па борьбу с оккупантами, его несгибаемую волю к победе,
даже если ради этой победы приходилось жертвовать самым до-
рогим — жизнью близких и любимых людей. Именно поэтому ле-
генда жила и живет в корейском народе как святая правда о ге-
роической отечественной войне, как светлая память о героях, пав-
ших в борьбе за независимость родины.
Народное сопротивление наращивало успех за успехом. Ши-
роко и умело применяя тактику партизанской войпы, корейские
патриоты демонстрировали высокий боевой дух и наносили все бо-
лее чувствительные удары по оккупационным войскам, держа их
в постоянном страхе, заставляя японскую армию чувствовать себя
пленницей в стране, парод которой от мала до велпка поднялся
па борьбу против нависшей над ним угрозы порабощения, вы-
нуждая ее постоянно держать круговую оборону.
Охватившее все провинции мощное движение народного сопро-
тивления вызвало серьезную тревогу и у правительства страпы,
которое не без оснований опасалось, что волна народного гнева п
возмущения, особенно восстания крестьян, может до основания
потрясти политическую систему п всю государственную машину,
которые при первом же серьезном испытании оказались, по суще-
ству, на грапп полного крушения. Боясь своего собственного па-
рода и, в сущности, не веря в возможность быстрого восстановле-
ния боевой мощи регулярной армии, ван и правительство, укрыв-
шиеся в безопасном месте па севере страпы, у самой границы с
324
Китаем, направляли минским правителям один паническое посла-
ние за другим, взывая о помощи.
Между тем минская династия нс торопилась с выполнением
своих обязательств в отношении Кореи, которая находилась в вас-
альной зависимости от Китая и была па положении, так сказать,
подвассальной монархии. Было ли это действительно связано с
гем, что минская династия переживала в то время внутренние
междоусобные распри и потому ие могла высвободить для отправ-
ки в Корею требуемое количество правительственных войск, ко-
торые нужны были ей самой для подавления мятежных феодалов,
плн китайские правители следовали своей излюбленной выжида-
тельной политике?
В конце концов, хотя п с запозданием, они все же решили на-
править небольшой контингент своих войск, которые прибыли в
Корею осенью 1592 года.
Однако это был скорее символический жест, ибо небелы нос
воинское подразделение, которое китайское правительство посла-
ло в помощь державшим оборону к северу от Пхеньяна корейским
частям, по обладало достаточными силами, чтобы прорвать обо-
рону противника и выбить его из этого города. К тому же па пер-
вых порах китайские войска явно недооценили противника, ре-
шив, что его можно одолеть легко и просто, напугав одним своим
присутствием. Считая, что имеет дело со слабым противником,
китайский отряд вел себя весьма самоуверенно; на марше по вы-
< ьг.тал вперед дозорных, пе выставлял сторожевое охранение, пе
соблюдал других необходимых предосторожностей. Такое нове-
йшие выглядело тем более самонадеянным, что китайские ко-
мандиры пе очень хорошо знали боевую обстановку п фактически
не проводили рекогносцировку местности. Этой беспечностью пе
преминули воспользоваться японцы: они заманили китайский от-
ряд в ловушку, рассекли его на части и, оттеснив к болотам, об-
рекли на гибель.
Только после такого весьма поучительного урока китайское
правительство наконец-то осознало, что япопская армия представ-
шет собой довольно внушительную силу, п направило в Северную
Борею крупные воинские подразделения под командованием Ли
• Б.хсуия. К концу 1592 года китайские войска, взаимодействуя с
корейскими регулярными частями, подошли к Пхеньяну и штур-
мом овладели городом. Войска Кошки Юкипага, неся большие но-
1 < рн, отступили к Сеулу. Это было, по существу, первое крупное
lopa.i.cnne японской армии в ходе япопо-корейскон войны, ко-
oipoe свидетельствовало о том, что японские войска, изрядно из-
мотанные и в значительной мере отрезанные от своих тыловых
ом к оказались в довольно тяжелом положении, испытывая иема-
325
лыс трудности в пополнении свежими силами, снабжении боепри-
пасами и продовольствием.
Война принимала все более затяжной характер. Чувствовалась
усталость японских войск, среди солдат начались эпидемии, резко
упала воинская дисциплина, утрачивался воинственный дух. Ко
писи Юкипага, войска которого приняли на себя удар китайской
армии, прекрасно понимая сложившуюся ситуацию, усугубляемую
поражениями японского флота и непрерывными атаками сил ко-
рейского народного ополчения, искал пути к перемирию.
Казалось бы, в этих условиях китайские войска имели пре-
красные возможности, наращивая свои наступательные действия,
нанести противнику сокрушительное поражение и вынудить его
покинуть всю захваченную им территорию. Но этого не произо-
шло.
Создалось своеобразное и в какой-то мере тупиковое положе-
ние. Японская армия, потерпев ряд чувствительных поражений и
не получая необходимых подкреплений, не могла успешно раз-
вивать боевые операции и вынуждена была отходить все дальше
па юг, собирая уцелевшие части в укрепленных районах, где мож-
но было бы сохранить наличные силы и дождаться прибытия из
Японии новых значительных подкреплений для продолжения во-
енных действий.
Что же касается корейских регулярных частей, то они, хотя и
удалось несколько восстановить и укрепить их боевую мощь, все
же не обладали еще достаточными силами для того, чтобы одер-
жать полную победу в единоборстве с япопской армией.
Отряды народного ополчения своими смелыми рейдами в тылы
врага и активными партизанскими действиями сильно изматыва-
ли противника, все чаще срывали его наступательные операции,
заставляя переходить к оборонительной тактике. И тем пе менее
одно партизанское движение, несмотря па его широкий размах,
пе могло нанести сокрушительный удар по захватчикам. К тому
же корейские правящие круги, с большой опаской относившиеся
к всенародному движению сопротивления, видя в нем силу, угро-
жавшую существующему режиму, старались не допустить союза
и взаимодействия регулярной армии и отрядов народного опол-
чения.
Китайское командование делало вид, что iotobo к активным
боевым действиям, и даже провело, как уже говорилось, ряд ус-
пешных операций, вынудивших японские войска отступить с за-
нимаемых ими позиций на севере Кореи, в том числе оставить
Пхеньян. Однако дальше этого оно пе пошло, не стало преследо-
вать отступавшего и сильно ослабленного противника, позволив
ему уйти от полного разгрома и закрепиться в Сеуле, стянуть туда
326
остальные свои воинские подразделения. Между тем освобожде-
ние Сеула, па чем настаивало корейское командование (такая воз-
можность представлялась вполне реальной), могло рассечь япон-
ские войска, дислоцированные в районе Хэджу, Кэсона и Сеула,
привести к полному их разгрому и фактическому освобождению
всей захваченной японской армией корейской территории.
Вместо этого китайское командование, продолжая для види-
мости военные действия, которые больше напоминали военные
игры, за спиной корейской стороны и легко поступаясь чужими
интересами, вело линию па заключение мира с японцами. Еще па
дальних подступах к Пхеньяну командование китайских войск,
прибывших в Северную Корею для отражения японской агрессии,
начало зондировать почву относительно возможности заключения
мира с Японией, не вступая в вооруженное столкновение с ее ар-
мией. В западной историографии широко распространено мнение,
что такую позицию китайского командования следует рассматри-
вать всего лишь как тактическую уловку, как своего рода воен-
ную хитрость, рассчитанную па то, чтобы ввести противника в за-
блуждение, усыпить его бдительность, выиграть время, а затем
нанести ему сокрушительный удар 38.
Эта «хитрость» китайского командования позволила японским
войскам избежать полного разгрома, сохранить значительные
силы, перегруппировав пх и сконцентрировав в укрепленном рай-
оне на юге страпы, создав там плацдарм, откуда, получив новые
подкрепления, можно было бы вновь развернуть военные опера-
ции. В более широком смысле позиция китайского командования
не только не приблизила окончание войны, хотя такая возмож-
ность была вполне реальной, по па ряд лет отодвинула его.
Если уж говорить о военной хитрости, то ее проявило скорее
японское командование, которое прекрасно понимало, что соот-
ношение сил и вся обстановка на фронте резко изменились пе в
пользу японской армии и что в этой ситуации необходимо вести
дело к мирным переговорам, иначе не избежать поражения. Имен-
но неожиданное для Японии изменение ситуации па фронте и на-
чавшееся отступление японских войск заставили Хидэёси отло-
жить свою поездку в Корею. Понижал оп это или нет, по его мечта
въехать как победитель па белом коне в Корею п Китай станови-
лись все более иллюзорной. Хидэёси, несомненно, знал, что об-
становка па корейском фронте развивается не в пользу японской
армии. Об этом свидетельствует его письмо Кобаякава Такакагэ,
в котором, в частности, говорилось: «Я приказываю тебе, чтобы
гы, не останавливаясь в Сеуле, направлялся па переднюю линию
Фрон га. Поистине сожалею, что нам пе удалось сохранить и укре-
пи н> наше господство над захваченными районами» 39. Это письмо,
327
датированное январем 1593 года, можно, пожалуй, рассматривать
пак фактическое признание если пе окончательного провала, то,
во всяком случае, крушения авантюристических планов Хпдэёси
закабалить Корею и Китай.
Конисп Юкипага, который, собственно, по своей инициативе
вступил в мирные переговоры с китайским командованием, дабы
не допустить полного разгрома японских войск, делал все для
того, чтобы склонить Хпдэёси к заключению мира па условиях,
которые, как он расписывал, должны были вполне отвечать ин-
тересам Японии и удовлетворить властолюбивые амбиции Хидэёси.
Речь шла о том, что китайский императорский двор признает за
Хпдэёси титул вана (короля), что Копией произвольно толковал
как фактическое признание за Японией сюзеренных прав пад Ки-
таем, который в результате этого становился чуть ли пе вассалом
Япоппи. Китайский же представитель на переговорах Чэнь
Вэйцзпп информировал китайский двор таким образом, будто речь
шла всего лишь об удовлетворении просьбы японской стороны
присвоить правителю Японии титул вана и разрешить ему в ка-
честве вассала поставлять минскому двору ежегодную дапь.
Чтобы окончательно успокоить Хидэёси, Конисп уверял его,
что китайское командование согласилось также с тем, чтобы четы-
ре южные провинции Корен полностью отошли к Япоппи Хн-
дэёсп требовал, чтобы ему в жепы была отдана минская принцес-
са и чтобы в качестве заложников при нем находились корейские
принцы. Однако эти его требования, как и условие, связанное с
передачей Японии южпых корейских провинций, пе были даже
доведены до сведения китайского правительства 40.
Мирные переговоры являли собой странную картппу. Каждая
пз сторон, умышленно искажая суть этих переговоров и характер
выдвигаемых па них требований, всячески стремилась скрыть от
своего правительства правду п представить заведомо ложпую ин-
формацию, сообщая лишь то, что могло быть воспринято благо-
склонно, и скрывая то, что могло вызвать недоумение и раздра-
жение правителей участвовавших в них стран. На что же рассчи-
тывали те, кто был ответствен за ход и исход мирных переговоров?
Неужели опи не осознавали всю рискованность такой аван-
тюристической позиции, которая в любой момент и довольно лег-
ко могла быть обнаружена? Возможно (но это лишь предположе-
ние, и притом весьма условное), что представители японского и
китайского командования на переговорах Коппсп Юкипага и Чэнь
Вэйцзии, явно пе заинтересованные в продолжении военных дей-
ствий, поскольку понимали, что их армии находились в состоя-
нии почти полного физического и морального истощения, и пытав-
шиеся любой целой продлить период мирной передышки, падея-
328
пкь, что в случае осложнения ситуации можно будет все сва-
IIIгь на корейскую сторону, сделать ее козлом отпущеппя. Это пе
начпт, конечно, что обе. стороны заранее обо всем договорились
и действовали соответственно этой договоренности.
По думали они, очевидно, об одном, тем более что па мирных
переговорах корейская сторона пе присутствовала и велись опи
фактически за ее спиной. Вопросы, затрагивавшие суверенитет
.ной страпы, обсуждались и решались так, словно речь шла лишь
об отношениях между двумя странами — Китаем и Японией. Мне-
ние жертвы агрессии не учитывалось вовсе. Поэтому любой пово-
рот событий можно было бы объяснить кознями Корен. Кроме
кио, каждый пз двух участников переговоров думал о своем лич-
ном престиже, мечтал извлечь как можно больше выгоды для себя
н еще выше подняться вверх по иерархической лестнице. Авантю-
ризм — далеко не последнее средство в достижении своекорыст-
ных целей.
Пока велись переговоры между Копией Юкипага и Чэпь
Вэйцзипом, японские войска смогли спокойно сохранить свои бое-
вые порядки, эвакуироваться пз Сеула и расположиться на южном
побережье Кореи, в районе Пусана, где опп возвели несколько
мощных укреплений. Прибывший из Пхеньяна в Сеул командую-
щий китайскими войсками Лн Жусуп пе был намерен начинать
бой с отступавшей японской армией и расположил свои воин-
ские подразделения подальше от японских баз. К тому времени
многие китайские части покинули Корею и вернулись в Китай.
Нисколько пе опасаясь новых столкновений с китайской ар-
мией, которая практически считала для себя войну закопченной,
и желая расширить и укрепить своп позиции па юге Корен, япон-
ское командование решило захватить город Чппджу, .использовав
|.ля этого свежие подкрепления, прибывшие пз Яиоппп. В шопе
1393 года почти 50-тысячная японская армия подошла к степам
। <>рода п окружила его плотным кольцом. Силы были слишком не-
равные, н. несмотря па героическое сопротивление защитников
Чппджу, па этот раз им пе удалось сдержать сильный натиск про-
। шишка. Город пал, п почти все его защитники— воины и граж-
(зпекое население были уничтожены разъяренным врагом, ко-
торый жестоко мстил за сокрушительное поражение у стен этого
города в первые дин войны.
Однако дальше наращивать военные успехи японская армия,
которая несла большие потери, уже пе могла. Ен оставалось лишь
прочно и надолго засесть в своих укрепленных убежищах и па-
ня п.ся па благоприятный исход мирных переговоров. Трпум
фалиню возвращение па родипу пе состоялось. Японская армия
пос тенснио эвакуировала пз Кореи большое число своих подраз
329
делений, личный состав которых до такой степени был измотан
боями, педоедаштем и болезнями, что оставлять его па чужбине
значило обречь его па верную смерть.
Как-то само собой наступившее перемирие хотя и давало пере-
дышку в войне, но таило в себе и большую опасность. Никто не
знал, какой оборот примут события, в каком направлении будут
развиваться, как поведут себя союзнические войска. Для Кореи
это были вопросы ее существования как единого государства, ее
будущей судьбы.
В июне 1593 года, в то время, когда японские войска штурмо-
вали крепость Чипджу, посланники минской династии прибыли
в Нагоя для встречи с Хпдэёси и обсуждения с ним условий мир-
ного договора.
На этой встрече Хидэёси занял непримиримую позицию. Он
вел себя так, словно японская армия не отступала под ударами
китайских и корейских регулярных частей и народных мстителей,
а имела полное превосходство над противником, которому ничего
пе оставалось, как принять кабальные условия мира. Явно не счи-
таясь с реальной обстановкой на фронте, Хпдэёси высокомерно и
заносчиво диктовал свои условия.
Он требовал, в частности, чтобы минский правитель прислал
ему в жены свою дочь, чтобы была возобновлена торговля между
Японией и Китаем, в которой могли бы участвовать как офици-
альные правительственные учреждения, так и частные лица. Оп
снисходительно обещал возвратить Корее, если будет заключен
мирный договор, четыре северные провинции и столицу страны
Сеул, из чего следовало, что четыре южные провинции Япония
намерена сохранить за собой. Хидэёси требовал* также, чтобы Ко-
рея направила в Японию в качестве заложников корейских прин-
цев и чтобы высокопоставленные должностные лица дали клятву,
что Корея никогда не поднимет мятежа против Японии 4I.
Разумеется, эти требования пе могли лечь в основу мирного
договора. Китайская сторона пе осмеливалась даже довести их до
сведения минского двора, чтобы не навлечь на себя неудоволь-
ствие и гпев государя. Да и далеко пе все находившиеся в Корее
японские военачальники были согласны со столь жесткой пози-
цией, запятой Хидэёси и совершенно пе отражавшей действитель-
ного соотношения сил воюющих сторон. Им было ясно, что такая
позиция вела пе к миру, а к затяжной войне, которую Япония —
и это становилось все более очевидным —• выиграть уже не могла.
Ио если некоторые японские военачальники, п в их числе Кониси
Юкипага, это прекрасно понимали, то Хидэёси пе желал считать-
ся с реальными фактами и продолжал настаивать на проведении
его прежнего авантюристического курса.
330
Теперь, когда китайские посланцы побывали в ставке Хидэёси
в Нагоя и от него самого услышали условия мира, оказавшиеся
явно неприемлемыми, Чэнь Вэйцзин, создававший все это время
ложное представление о миролюбии Хидэёси, вынужден был, что-
бы избежать разоблачения, ловчить, идти на всевозможные хит-
рости и как можно дольше держать минский двор в неведении.
Однако бесконечно скрывать действительные намерения Японии
становилось уже невозможным. Когда наконец до минских прави-
телей дошла правда об условиях, которые выдвигал Хидэёси, им
ничего пе оставалось, как сместить старого и назначить нового
главнокомандующего китайской армией в Корее, который в любой
момент мог дезавуировать действия своего предшественника и про-
демонстрировать свою полную «неосведомленность» по поводу
мирных переговоров.
Это была линия на затягивание переговоров. Китайское пра-
вительство не торопилось направить своих представителен в Япо-
нию для заключения мирного договора на условиях, которые счи-
тало неприемлемыми. Вместе с тем оно использовало любой пред-
лог, чтобы отказать послам Хидэёси в посещении минского двора.
Такое положение сохранялось довольно долго — почти полтора
года: с осени 1593 до конца 1594 года. Китайцы, очевидно, рассчи-
тывали взять японцев измором.
Хидэёси сердился, бросался из одной крайности в другую. Но
никакие его меры, в том числе и попытки возобновить военные
действия, не давали желаемых результатов, И он вынужден был
набраться терпения и ждать, пока китайская сторона не соблаго-
волит направить своих послов в Японию или принять у себя его
посланцев.
В начале 1595 года китайский император согласился наконец
встретиться с японским послом, которому было заявлено, что мин-
ский двор вообще впервые узпает от него о том, что командующий
китайской армией в Корее вел какие-то мирные переговоры с
японской стороной, и уж совсем ему ничего не ведомо о деталях
этих переговоров. Конечно, это была еще одна тактическая улов-
ка, рассчитанная па то, чтобы и дальше тянуть время, пока про-
тивник окончательно не выбьется из сил. Продолжая наводить
тень па ясный день, китайский император сообщил японскому пос-
лу, что готов произвести Хидэёси в ваны и для подписания мирно-
го договора в скором времени готов направить в Японию офици-
альную делегацию 42.
Однако в течение всего 1595 года пи одна китайская делегация
гак и пе побывала в Японии. И лишь в начале 1596 года к Хи-
дэёси пожаловал китайский посол, который вручил ему дорогие
подарки от минского двора, хотя тут же заявил, что пе уполпомо-
331
чсп вести какие-либо официальные переговоры касательно заклю
чеппя мирного договора.
Только в 1597 году в Японию прибыло долгожданное китай-
ское посольство. От Пусана до японской столицы китайскую де-
легацию сопровождал Копией Юкипага. Когда китайская делега-
ция прибыла в Киото, ей был оказан пышный прием 43, так как
минские послы сообщили, что имеют при себе грамоту китайского
императора, провозглашающую Хидэёси ваном.
Хпдэёси пожелал, чтобы грамота была вручена ему в торжест-
венной обстановке, в присутствии самых высоких и почетных Лю
дей государства. По этому случаю в столицу съехались влиятель-
ные феодалы и крупные военачальники, прибыла вся придворная
знать. Когда в его столичном замке Фуспмп собрались все высоко-
поставленные особы и китайский посол торжественно вручил Хи-
дэёсн грамоту китайского императора, Хпдэёси велел представите-
лю минской династии огласить текст грамоты и письмо, которое
направил ему китайский император. Тем самым оп хотел проде-
монстрировать, какой высочайшей чести удостаивается, получая
этот титул от минского двора, который вынужден прпзпать-таки в
нем своего влиятельнейшего сюзерена и сильного покровителя.
Каково же было удивление Хидэёси, когда оп услышал, что
китайский император провозглашает его всего-павсего ваном Япо-
нии, каковым он фактически и так являлся, вовсе пе нуждаясь в
чьем-либо узаконении этого своего положения. Хпдэёси, надеяв-
шийся услышать от минского двора чуть ли не верноподданниче-
ские излияния в вечной верности и преданности своему новому
кумиру, сам предстал перед всеми, если внимательно вчитаться в
текст грамоты и письма, пе более чем одним пз вассалов Китая.
Такого надругательства пад собой пе в меру властолюбивый и
тщеславный Хидэёси, конечно, стерпеть не мог. Его реакция па
все происшедшее была невероятно бурной. Оп пришел в бешен-
ство. Пе было границ его неистовой ярости. Хидэёси с бранью на-
бросился на китайских послов и с позором изгнал их из своего
дворца. Охватившее его негодование было столь сильным и не-
поддельным, что привело всех в полное замешательство. И тем
пе менее вряд ли кто ипбудь ожидал тогда, что все это -может вы
литься в самое что пи па есть крайнее и безрассудное действие:
словно в отместку за оскорбление Хпдэёси принял решение начать
повое вооруженное вторжение в Корею, и тут же приказал своим
феодалам без промедления готовиться к повой войне.
Мирная передышка кончилась. Начался новым этап японо-ко-
рейской войны. Корея оказалась перед лицом нового японского
нашествия.
Уже в первые месяцы 1597 года Хпдэёси удалось собрать 140-
332
гысячпую армию 44 и переправить ее в Корею в дополнение к тем
японским частям, которые были сосредоточены в районе Пусапа.
Главнокомандующим экспедиционными войсками был назначен
приемный сын Хпдэёси — Хидэаки, который сменил па этом посту
Укпта Хидэпэ, пе оправдавшего возлагавшихся па него надежд, да
к тому лее п получившего серьезное ранение в одном пз сражений.
В ходе подготовки и осуществления второго вторжения япон-
ской армии па корейскую землю особое значение придавалось
флоту, который во время первой военной кампании показал себя
далеко пе с лучшей стороны. По всем показателям оп уступал ко-
рейскому флоту: и по размерам судов, и по их боевой оснащенно-
сти, и но маневренности, и по выучке моряков.
В составе японского флота не было пи одного так называемого
корабля-черепахи (кпеэп), обитого листовым железом и обладав-
шего большой огневой мощью. Корабли японского флота служили
в основном транспортным средством и не были прпгодпы к веде-
нию крупных морских сражении. Пе па высоком уровне оказалось
и военно-морское командование. По существу, единого командова-
ния не было, и каждый командир действовал так, как ему забла-
горассудится, пе счптаясь с интересами своих соседей и общим раз-
витием боевых действий. Об этом сообщают многие японские пе-
сочники. Если, папример, корейские флотоводцы, такие, как Ли
Сунсип, Вон Гюп п Ли Окки, имея одинаковые званпя и занимая
одинаковые должности (все они были командующими флотилия-
ми), почти с самого начала воины действовали согласованно, под-
чиняясь единому руководству в лице Ли Супспна, то в японском
флоте ничего подобного пе было: каждый из морских команди-
ров — будь то Куки, Тодо, Като или Вакпдзаки — действовал по
своему усмотрению, и между ними пе было никакого согласия45.
Еще в ходе первой яноио-корейской кампании, особенно в пе-
риод мирной передышки, Хидэёсп пытался исправить крупные
просчеты как в строительстве флота, так и в организации системы
военно-оперативного командования флота. Кое-что ему удалось
сделать. Были, в частности, построены десятки новых судов, в том
числе немало крупных, среди которых особое место занимали обн-
n.ie листовым железом «корабли-черепахи» («кобуксоиы»), хо-
рошо вооруженные пушками и достаточно маневренные.
Что касается командования японского военно-морского флота,
то в этой области Япония продолжала заметно отставать: ее ко-
мандиры по-прежнему значительно уступали корейским в искус-
< гве ведения морских сражений. Вот почему во время второй во-
енной кампании для Яиоппп большую опасность представлял уже
 • сам по себе корейский флот, поскольку по числу и качеству ко-
раолей она практически догнала Корею, а его командование, цре-
333
жде всего, конечно, Ли Супсин. У Хидэёси пе было таких талант-
ливых флотоводцев, как Ли Супсип; оп прекрасно понимал, какое
огромное значение в морских сражениях, особенно если силы при-
мерно равны, имеет воинское мастерство командного состава.
В этом, как и во многом другом, корейский флотоводец пе зпал
себе равных. Именно поэтому, затевая новую агрессию против Ко-
реи, Хпдэёси ставил перед своими военачальниками задачу любой
ценой ликвидировать Ли Сунспиа и тем самым ослабить ударную
мощь корейского флота.
Осуществление этого зловещего замысла взял на себя Кониси
Юкинага, находившийся с войсками в укрепленном районе Пуса-
на и ожидавший прибытия огромной экспедиционной армии, что-
бы начать повое наступление на Сеул.
В начале января 1597 года вассал Кониси, служивший при нем
переводчиком, некто Ёдзиро, проник в расположение войск Ким
Ыпсона, военачальника правой полупровинции Кёнсан, и заявил
ему, что прибыл по поручению своего господина, чтобы сообщить
корейскому командованию сведения чрезвычайной важности. По
словам Ёдзиро, Кониси Юкипага велел ему передать корейской
стороне следующее: «Лицом, которое всячески препятствует за-
ключению мира, является Като Киёмаса. В ближайшее время оп
прибывает из Японии. Корея имеет явное превосходство на море;
если немедленно направить военные корабли в район Киджа и
предпринять совместные действия с военачальником левой полу-
провинции Кёнсап, то можно будет перехватить войска Като, а
его, негодника, убить. Сейчас представился самый подходящий
случай, который нельзя упустить» 46.
Ким Ынсон поверил этому сообщению и тут же направил соот-
ветствующее донесение вапскому двору. Там тоже без тени сомне-
ния вняли словам Ёдзиро и решили действовать так, как предла-
гал Копией Юкипага.
Во второй половине января специальный королевский посла-
нец прибыл в провинцию Чолла и передал Ли Сунсипу высочай-
ший приказ, в котором говорилось, что двор и правительство рас-
полагают неоспоримыми доказательствами, что в скором времени
Като Киёмаса с войсками прибудет в Корею, а посему флотилии
иод комаидовапием Ли Супсппа предписывается папестп против-
нику впозаппый удар па море в районе Пусана.
Лн Супсип выразпл сомнение в целесообразности таких дейст-
вий. Он заявил, что не верит в искреннюю заботу Кониси о ско-
рейшем окончании войны и считает абсурдным, чтобы одна воюю-
щая сторона добровольно предоставляла в распоряжение другой
воюющей стороне секретные сведения о планируемых военных
операциях с той только целью, чтобы избавиться от неугодного
334
военачальника. Вернее всего, убежденно сказал оп, речь идет о
заговоре, «имеющем целью устроить засаду нашему флоту и од-
ним ударом уничтожить его» '17. При этом Лн Супснн резонно до-
казывал нелепость задержки крупных кораблей в прибрежных во-
дах, где их легко могут атаковать даже небольшие силы против-
ника.
Однако все его доводы пе принимались во внимание, от пего
требовали неукоснительного выполнения приказа. И тем нс менее
Ли Сунсип, убежденный в своей правоте, пе подчинился приказу,
и благодаря этому удалось спасти корейский флот от полного раз-
грома, на что надеялось японское командование, составившее ко-
варный план, связанный с дезинформацией корейской стороны.
Вскоре войска Като, которые переправлялись пе тем путем, па
который указывал переводчик Копией, благополучно высадились
на корейском побережье. Спустя некоторое время Ёдзиро вновь по-
явился у ворот военного лагеря Ким Ынсона и, изображая себя и
своего господина обиженными и оскорбленными тем, что корей-
ское командование не воспользовалось предоставленной ему цен-
ной информацией, произнес такую тираду: «Почему вы пе атако-
вали Като Киёмаса на море? Дать ему высадиться па берег все
равно что выпустить кровожадного тигра в поле. Теперь японская
армия, следуя его воле, вынуждена вопреки своему желанию на-
чать второй корейский поход. Добрые намерения Копией рассы-
пались прахом» 48.
Некоторые японские историки изображают Едзиро как двой-
ного шпиона, который одновременно служил и японцам и корей-
цам. Этим они объясняют столь беспрепятственное общение его с
представителями корейского военного командования. Но как бы
то пи было, ясно одно: в данной ситуации Ёдзпро, безусловно,
действовал в пользу япопской стороны. В то же время его поступ-
ки объективно были па руку тем силам в корейском военном и по-
литическом руководстве, которые искали лишь повод для того,
чтобы избавиться от неугодного нм флотоводца. В этом отношении
у командования двух противоборствующих армий была одна и та
же цель.
Когда Ким Ыпсон, ссылаясь па слова Ёдзиро, вновь допес дво-
ру па Ли Супсипа, обвиняя его в неповиновении приказу вана,
против талантливого флотоводца, как часто это бывало не только
в корейской истории, поднялись все ничтожества и вся бездарь.
Умного и смелого командующего корейским флотом обвинили в
трусости и в конце марта 1597 года приговорили к смертной каз-
ни. Ли Супсин стал жертвой пе только подрывной деятельности
японского военного командования в Корее, но и дворцовых ин-
триг.
335
В корейских высших сферах в то время шла острая борьба
менаду двумя фракциями, постоянно нападавшими одна па дру-
гу ю. Особен но усердствовала так называемая западная i руппиров-
ка, которая плела интриги против Ли Сунспиа, добиваясь отстра-
нения его от командования корейским флотом и назначения вме-
сто него бездарного Вон Гюпа, примыкавшего к этой фракции.
Вместе с тем удар направлялся и против премьер-министра, ко-
торым в свое время назначил Ли Суиснпа па этот ноет. «Запад
ной» фракции удалось навязать капскому двору решение о выне-
сении Ли Суиснпу смертного приговора. Однако максимум, чего
смогла в этих условиях добиться так называемая восточная фрак-
ция, это сохранение ему жизни. В конце концов Ли Сунспиа раз-
жаловали в рядовые, а Вон Гюпа назначили командующим корей-
ским военно-морским флотом. Как показал ход событий, это была
одна из самых роковых ошибок правящих кругов Кореи, которая
привела, в сущности, к полному уничтожению, а точнее говоря, к
самоуничтожению некогда могущественного корейского флота.
Когда Вон Гюи занял пост главнокомандующего военно-мор-
скими силами, поступила новая информация — все от того же
Ёдзиро. На этот раз он сообщил время прибытия в Пусан новых
многочисленных японских вооруженных формирований и мар-
шрут следования япопской морской армады. При этом он выражал
надежду, что па сей раз корейская сторона пе оплошает и пе упус-
тит случая покончить наконец с Киёмаса49.
Реакция двора была немедленной. Вон Гюиу предписывалось
срочно направить флот в район Пусана. Но прежде чем выполнить
этот приказ, Вон Гюн, пе без основания опасавшийся встречи с
японским флотом, направил вану депешу, настаивая на том, что-
бы сухопутные силы тоже были подключены к этой операции и
взаимодействовали с воеппо-морскпмп. Одпако двор ответил от-
казом, мотивируя это тем, что регулярная корейская армия дол-
жна Дождаться прибытия минских войск, чтобы выступить объ-
единенными силами и тем самым добиться военно-стратегическо-
го превосходства над противником. Флоту предписывалось дейст-
вовать автономно.
В первых числах июля 1597 года по приказу Вон Гюпа воен-
ные корабли корейского флота, базировавшиеся па острове Хан-
сандо, снялись с якоря и взяли курс на Пусан. К вечеру 7 июля
корейский флот подошел к острову Чоллёндо, неподалеку от Пу-
сана, где попал в сильный шторм. Большие волны и шквальный
ветер швыряли, как щенки, огромные военные корабли, которые
потеряли управление и лишились связи друг с другом. Оказав-
шись наедине с разбушевавшейся стихией, они становились ми-
шенью, легко расстреливаемой противником. На острове Кадокто,
336
где корейский флот искал убежища, он попал в ловушку, расстав-
ленную японской армией. Большое число корейских кораблей с
их экипажами было уничтожено. Корейский флот почти полно-
стью был разбит50.
Как п па начальном этапе войпы, грубейшие просчеты и серь-
езнейшие ошибки правящих кругов Кореи имели тяжелые послед-
ствия; страна вновь оказалась в крайне критическом положении,
челг незамедлительно воспользовались японские войска, предпри-
нявшие широкое наступление па позиции корейской армян. Лион
скис сухопутные формирования, поддержанные военными кораб-
лями, которые плыли вдоль западного побережья страпы, форси-
рованным маршем продвинулись на сотни километров в глубь про-
винции Чолла, захватив ряд городов и крупных населенных пунк-
тов, и вошли в пределы провинции Чхупчхоп. Над страной снова
нависла опасность порабощения.
В этой тяжелой обстановке корейские властп решают восста-
новить Ли Сунспиа в прежнем звании п должности. Правда, от
военно-морского флота после непродолжительной и бесславной
деятельности Вон Гюпа почти ничего пе осталось. На флоте было
всего 12 боевых кораблей. Но это не смутило мужественного фло-
товодца и великого патриота. Отбросив в сторону все обиды за
причиненные ему душевные страдания, незаслуженные унижения
и оскорбления, Ли Супсгш, прекрасно понимавший весь трагизм
создавшегося положения, со свойственной ему решимостью и ог-
ромной энергией взялся за возрождение флота. Вопреки мнению
властей, склонявшихся к тому, чтобы вообще ликвидировать флот
как самостоятельный род войск51, Ли Суисип настаивал па его
сохранении и укреплении, ясно понимая, что без флота невозмож-
но сковать силы противника, а в дальнейшем и разгромить его.
Ли Сунспп был назначен на ранее занимаемый нм пост 22 ав-
густа 1597 года, а менее чем через месяц, 16 сентября, ои во гла-
ве небольшой флотилии из 12 боевых кораблей смело вступил в
неравный бой с японским флотом, в составе которого насчитыва-
лось более 200 кораблей. Это морское сражение произошло в рай-
оне острова Чпндо, где базировался корейский флот и куда дви-
нулась армада японских боевых кораблей, ставя своей целью унич-
тожить оставшиеся корейские суда. Но врага ожидало жестокое
разочарование. В этом бою оп потерял 50 кораблей, а его войска
были обращены в бегство. Вновь во всем блеске проявились воин-
ский талапт, храбрость п высокое мастерство выдающегося корей-
ского флотоводца. С этих пор, как и в первые месяцы воины, япон-
ский военно-морской флот, боясь понести тяжелые потери, вся-
чески избегал встречи с флотилией Ли Супспна. Эта флотилия,
перебазировавшись на остров Когымдо, к югу от Капджппа, бы-
337
стро восстанавливала свою боевую мощь, вновь утверждая свое
превосходство па море и активно поддерживая наступательные
действия сухопутных частей.
Тем временем японские войска, продвигаясь па север вдоль
западного побережья Кореи, дошли до города Чнксап в провинции
Чхупчхоп. На этом их наступление захлебнулось. Встретив упор-
ное сопротивление регулярных частей корейской армии и отрядов
народного ополчения, японские войска, которыми командовало
Копией, Като и Симадзу, пе смогли выйти к Сеулу п тем более к
границам Китая.
После ряда ожесточенных сражений в развитии военных дей-
ствии наступил перелом, резко изменилась военно-стратегическая
ситуация. Начались широкие наступательные операции корейских
войск, которые теснили противника по всему фронту, нанося ему
тяжелые удары.
За время мирной передышки корейская армия была коренным
образом реорганизована и претерпела ряд важных модификаций.
Учтя печальный опыт первого этапа войны, корейские власти вы-
нуждены были перед, лицом повой агрессии принять срочные меры
по совершенствованию всей системы военной организации в
стране.
По существу, заново формировались воинские подразделения,
которые создавались теперь пе по сословному принципу, а по ви-
дам оружия, т. е. одпп части специализировались па владении
мечами и копьями, другие состояли исключительно пз лучников,
были выделены специальные войска, па вооружении которых на-
ходилось огнестрельное оружие (мушкеты и пушки).
Была ликвидирована старая система военной организации, ос-
новывавшаяся па территориальном принципе, согласно которому
только столичные корпуса имели свое постоянное командование,
а так называемые провинциальные воинские части подчинялись
гражданской администрации и не имели права предпринимать ни-
каких действий, даже если того требовала обстановка военного
времени, пока из столицы пе прибудут военачальники. Теперь все
воинские формирования, в том числе и местные, имели своих по-
стоянных командиров. Более совершенной стала вся система, свя-
занная с обучением войск, подготовкой командного состава, комп-
лектованием частей и соединений, укрепилась воппская дисцип-
лина, повысилась ответственность командиров, улучшились руко-
водство it управление войсками. Дальнейшее развитие получило
движение всенародного сопротивления агрессору. Улучшилась
связь между регулярными частями корейской армии и отрядами
Б1йбёп, наладилось взаимодействие этих двух сил.
Важное значение для отражения япопской агрессии и окопча-
338
тельного разгрома врага имело присутствие в Корее 140-тысячной
китайской армии. После провала мирных переговоров с Хидэёси
китайские власти, нисколько не сомневаясь в его истинных наме-
рениях и не желая оказаться лицом к лицу с врагом па своей соб-
ственной территории, па этот раз действовали более решительно и
оперативно. Опи направили в помощь корейской армии значи-
тельный контингент своих вооруженных сил. В феврале 1598 года
китайские войска, форсировав реку Имджингап, вышли к Сеулу и
заняли позиции к югу от столицы.
Объединенные силы, включавшие в себя подразделения корей-
ской и китайской армий, а также отряды народного ополчения, по
вели широкое наступление по всему фронту. С большими потеря-
ми враг отступал на юг, намереваясь укрепиться на пусанском
плацдарме. Тем же самым путем, по которому в 1592 году войска
Като Киёмаса двигались на Сеул, японские войска следовали не
с юга на север, как тогда, а с севера на юг. Корейские и китай-
ские армейские части освобождали от захватчиков корейские го-
рода и деревни. Жестоким был бой за освобождение города Ул-
сана, который обороняли войска Като Киёмаса. Почти десять
дней длилась его осада. За это время только от голода, холода и
болезной погибло огромное число японских воинов.
Отступавший противник, еще больше ожесточившийся от тя-
желых военных поражений и полного провала своей авантюры,
вымещал злобу па мирном населении. Оккупанты полностью раз-
рушили древнюю столицу Силлы, одного из трех ранних корей-
ских государств,— город Кёнджу с его великолепными архитектур-
ными памятниками, богатыми храмами, замечательными творе-
ниями корейских мастеров.
Десятки тысяч до смерти замученных людей, груды развалил,
иод которыми погребены многие исторические и культурные па-
мятники корейского народа, дотла сожженные деревни — эти
страшпые следы чудовищных преступлений оккупантов, как неза-
живающие рапы, долго, очень долго зияли па народном теле, на-
поминая об этой жестокой и тяжелой войне52. Вместе с тем эта
жестокость — свидетельство полной безнадежности и крайнего от-
чаяния агрессора. Для него каждый новый бой становился все бо
лее тяжелым и кровопролитным. Оп пе имел уже никаких шансов
не только па военный успех, по и па то, чтобы отстоять хоть ка-
кие-нибудь укрепленные пункты, где можно было бы разместить
оставшиеся японские войска, их беспорядочное отступление пре-
кратилось в паническое бегство.
Массированные удары регулярных частей дополнялись смелы
мн репдами в тылы врага, совершавшимися отрядами народного
ополчения. Опи выводили из строя целые японские гарпизоны,
339
сжигали амоары с продовольствием, уничтожали японские склады
с оружием и боеприпасами.
Большую роль в разгроме вражеских группировок сыграли во-
еппо-морскпе силы, представленные окрепшим корейским флотом
и прибывшими ему на помощь китайскими боевыми кораблями с
5 тыс. моряков. Согласованными действиями им удалось сковать
силы противника иа южном направлении, сорвать все его попыт-
ки перебросить свежие подкрепления, чтобы приостановить от-
ступление японских войск. Особенно тяжелая ситуация сложилась
для Копией п его армии, зажатой в кольцо с сушп п моря па не-
большом клочке земли в районе города Супчхоп. Им па выручку
поспешили войска Симадзу, находившиеся почти па самой южной
оконечности Корейского полуострова, в районе города Сачхоп, и
войска Като Киёмаса, державшие оборону у города Ульсап, па
юго-восточном побережье Кореи. Одновременно был мобилизован
чуть лп пе весь японский флот, находившийся в это время на юге.
Более 500 вражеских кораблей направилось в бухту Норяпджип
с целью вызволить пз окружения войска Крппсп. Своевременно
оказавшиеся в этом районе объединенные силы корейского и ки-
тайского флотов навязали противнику жестокий бой. В этом мор-
ском сражении враг потерял много своих кораблей и более 10 тыс.
убитыми. Это было последнее сражение японо-корейской войпы;
в пем Лп Супспп получил смертельное ранение. Подлинный герой
отечественной войны корейского народа до копца исполнил свой
воинский и патриотический долг.
К осени 1598 года положение японской экспедиционной армии
стало особенно критическим. Японские войска, выбитые пз всех
укрепленных пунктов, были почти полностью деморализованы,
большие размеры приняло дезертирство, охватившее пе только
рядовых воинов, по п самураев. При том паническом смятении,
всеобщем хаосе и страхе, которые царили в рядах неприятеля,
уже мало кого заботил вопрос о том, как переломить ход военных
действий. Вряд ли кто-ппбудь вообще сомневался в том, что война
окончательно проиграна. Каждый думал лишь о том, как бы са-
мому выбраться пз этого ада, целым п невредимым добраться до
Японии.
Именно тогда в Корею пришло известие о смерти главного ви-
новника яиопо-коренекой воины Тоётоми Хидэёси53. Столь неожи-
данная весть еще больше обострила п без того накаленную до пре-
дела обстановку в японских войсках. В этих условиях японское
командование решило предпринять максимум усилий и во что бы
то пи стало заключить перемирие с Китаем, сохранив тем самым
наличные войска и обеспечив их беспрепятственное возвращение
на родину 54. Уже в тот момент, когда японские войска подверг-
340
нгсь первым мощным атакам со стороны корейских регулярных
частей и прибывшей к ним па помощь китайской армии, Коплен
Юкипага, понимая, очевидно, что военно-стратегическая ецтуа
пня начинает складываться пе в пользу Японии, па свой страх и
риск предпринял попытку установить контакты с китайским ко-
мандованием и возобновить мирные переговоры. Но тогда эти по-
пытки успеха пе имели. Теперь инициативу в проведении таких
переговоров взял па себя Со Ёсптомо, владетельный князь с остро-
ва J Лемма.
Положение сторон па мирных переговорах было опять нерав-
нозначным. Па этот раз японская армия терпела поражение и на-
ходилась скорее па положении заложницы, тогда как китайская
армия чувствовала себя победительницей и, казалось, могла дик-
товать своп условия. По позиции пх в известном смысле и сов-
падали, во всяком случае, обе стороны думали об одном и том
же — как бы поскорее закончить военные действия и вернуться
на родину. Этим, собственно, и объясняется то обстоятельство, что
участники переговоров как с китайской, так и тем более с япоп-
ской стороны, по существу, не ставплп перед собой задачи выра-
ботать какие-то согласованные условия мира и заключить мирный
договор, а свели дело к фактической фиксации того положения,
что война окончена, по мир пе заключен.
Япопо-корейская война, продолжавшаяся шесть долгих лет, за-
кончилась полным провалом авантюристической политики Хи-
дэёси. Она показала, что агрессия, какие бы огромные силы в пее
ли были втянуты, не имеет и пе может иметь успеха, когда па
борьбу против агрессора встает весь парод. Для корейского наро-
да это была священная отечественная войпа. В ходе ее во весь
рост встал вопрос о независимом существовании самого корейско-
го государства, о его будущем.
В этой войне Япопия впервые выступила в роли государства-
агрессора, вызвав у пародов соседних стран, каждая пз которых в
любой момент могла стать жертвой очередной япопской агрессии,
чувство тревоги п беспокойства за свою безопасность. Политика
ппешпей экспансии, осуществлявшаяся Хидэёси в конце его жиз-
ни. породила уже в то время, а в еще большей мере в последую-
щие десятилетия и столетия разное отношение и к самой этой вой-
не, и к ее организатору и главному виновнику Тоётоми Хидэёси.
Наиболее воинственно настроенные правящие круги, открыто
сожалевшие о печальном исходе захватнического похода на Ази-
а гский материк, объясняли военное поражение Японии чисто
случайным фактором, неудачно сложившимися обстоятельствами,
го горые в будущем легко могут быть преодолены, после чего Япо-
ния наверстает упущенное. Именно такой образ мыслей и такие
341
действия создавали ту благодатную почву, на которой впоследст
вии бурно произрастали всевозможные милитаристские и рева и
шистские силы, толкавшие страну па путь опасных военных авап
тюр.
Но были и другие силы, которые негативно относились к этой
войне, хотя и не всегда имели возможность активно противосто
ять агрессивной внешнеполитической линии Хидэёси. Опи видели
всю бесперспективность такой политики, понимали тяжесть по
следствий этой войны для страны в целом. Наибольшую ненависть
война вызывала у простого люда, на плечи которого была взвале-
на тяжелейшая ноша военного бремени. Война повлекла за собой
огромные человеческие жертвы55, прпнесла лишения японскому
народу. Народ, прежде всего крестьян, превратили в поставщиков
пушечного мяса, а с тех, кто оставался трудиться на полях, драли
три шкуры, требуя все новых и новых жертв во имя победы в вой-
не, которая велась за тридевять земель и с которой простые люди
никак не связывали свое благополучие.
Даже средн ближайших сподвижников Хидэёси далеко пе все
были рьяными сторонниками его внешних авантюр. Можно в этой
связи сослаться на позицию, которую занимал, в частности, Току-
гава Иэясу и которая, хотя и не была до конца последовательной и
решительной, тем пе менее достаточно ясно свидетельствовала о
его негативном отношении к данной войне. Возможно, правы те
исследователи, которые считают, что одна из причин того, почему,
придя к власти, Токугава Иэясу, а в дальнейшем и другие пред-
ставители дома Токугава стали проводить так называемую поли-
тику закрытой страны, т. е. почти полной ее изоляции от внеш-
него мира, заключалась в опасении, как бы Япония сама не стала
объектом не только вражды, но и военного нападения стран, в от-
ношении которых она совершила акты агрессии.
В XX веке японо-корейская война XVI века нередко станови-
лась предметом особого к себе внимания со стороны япопской во-
енщины. Выискивая всевозможные «исторические аргументы» в
оправдание захватнической политики Хидэёси и спекулируя на
его популярности в пароде, опа пыталась представить свои агрес-
сивные действия так, словно опи являются продолжением дела
Хидэёси, осуществлением миссии, уготованной Японии самой ис-
торией. Однако агрессор не перестает быть агрессором, если даже
рядится к тогу миротворца. Агрессия не имеет оправдания в наши
дни, как не имела его в прошлые времена, ибо в ней всегда про-
являлось и проявляется все самое отрицательное, что встречается
в развитии человеческого общества.
История беспристрастна. Опа судит сурово, но справедливо.
Правда, далеко не всегда из ее уроков делаются надлежащие вы-
342
воды. За это приходится расплачиваться. И пе только отдельным
историческим деятелям, которые пе считаются с объективной ло-
iiinoii общественною развития, по и целым странам и пародам,
которые долго несут на себе ц>уз прошлых ошибок, испытывая
тяжелые последствия содеянного их далекими и не очень далеки-
ми предками. Японо-корейская война — весьма поучительный в
>том отношении урок истории.
Глава тринадцатая
11Л 1*( )Д ПНЕ ДВИ /I* El 111Я
Когда Хидэёси лишь начинал свою военную и политическую
карьеру, Япония была охвачена пе только постоянными феодаль-
ными междоусобицами, но и мощными народными движениями,
достигшими к тому времени небывалого размаха и остроты.
Главная отличительная черта народных движений в Японии то-
го периода заключалась в том, что опи происходили, как прави-
ло, одновременно, а иногда и в тесной связи и прямом взаимо-
действии с феодальными войнами. Основное содержание всей по-
литической жизни страпы в эпоху, охватывавшую почти целиком
два столетня — XV и XVI, составляли беспрерывные междоусоб-
ные войпы, которые вели феодалы против центральной власти и
друг с другом ради расширения своего влияния, укрепления во-
енно-экономического могущества и утверждения своего незави-
симого положения. Именно это обстоятельство наложило весьма
существенный отпечаток на народные движения, па выступле-
ния крестьян, что определенным образом отразилось па формах
и методах борьбы пародпых масс, характере требований, общей
социально-политической направленности этого движения.
Часто принимавшие религиозную окраску, заключавшие в
себе немало противоречий, движения пародпых масс, в особен-
ности крестьян, порождают немалые трудности в изучении этого
важного для понимания рассматриваемой исторической эпохи
вопроса. К тому же испытывается большая потребность в доброт-
ных исторических документах и материалах, которые проливали
бы дополнительный свет па объект исследования, давали возмож-
ность взглянуть на пего и шире и глубже.
В оценке крестьянских движений, представлявших собой
важную составную часть политической жизни этой страпы в XVI
। оке, японские исследователи нередко придерживаются диаметраль-
но противоположных взглядов. При этом один из них главное вни-
мание обращают та скорму, которую принимало то или иное вос-
< гапие, оставляя в стороне его социальный характер. Другие же,
наоборот, сосредоточивая все свое внимание па анализе борьбы
343
крестьян, почти полностью абстрагируются от со формы, что не-
редко ведет к преувеличению социально-классовой направлен
пости крестьянского движенияВ последние годы в японской
псториограс^пи заметен несомненный прогресс в изучении п тол-
ковании этой проблемы, хотя многие вопросы, как и прежде,
нуждаются в дополнительных изысканиях, более глубоком и все-
стороннем пх освещении.
Для того чтобы лучше попять характер полемики, которую па
протяжении не одного уже десятилетия ведут японские истори-
ки по вопросам, касающимся роли крестьянских движений и п\
воздействпя па японское общество XVI века, когда шла пере-
стройка феодальных отношений, выявить сильные и слабые сто-
роны в их научной аргументации, равно как п определить свое
отношение к проблеме в целом, необходимо рассмотреть наибо-
лее типичные крестьянские выступления того времени и попы-
таться наметить основные особенности и главные тенденции в
развитии народных движений в Японии в рассматриваемый исто-
рический период.
В цепи народных выступлений, которыми так богата полити-
ческая история Японпп второй половины XV — всего XVI века,
особое место занимает восстание в провинции Ямаспро, которое
являлось, с одной стороны, высшей точкой крестьянского движе-
ния в этой стране за всю предшествующую историю, его куль-
минацией, а с другой своего рода ориентиром и мощным им-
пульсом для развертывания борьбы японских крестьян в XVI
столетни. Это восстание интересно прежде всего тем, что дает
возможность рассмотреть некоторые принципиально важные ме-
тодологические вопросы, относящиеся к оценке крестьянских
движений Японии топ эпохи, пх социальной направленности, сте-
пени заключенного в них революционного потенциала, места и
роли в политических переменах и социально-экономических един
гах, которые происходили в японском обществе во второй поло-
вине XVI века и па рубеже XVI—XVII веков. Неудивительно,
что в оценке именно этого восстания наиболее остро проявились
крайние точки зрения.
Провинция Ямаспро непосредственно примыкала к столице, тг
уже одно это обстоятельство в смутное время, когда силой ору-
жия решался вопрос, кому править страной, привело к тому, что ее
территория пе раз превращалась в арену ожесточенных сражений
различных феодальных группировок, боровшихся за верховную
власть. Жители провинции, может быть, острее других понима-
ли и чувствовали развитие событии, связанных с ослаблением
политической власти центрального правительства и усиленном в
стране центробежных тенденций. Мпогпе крупные феодалы, пре-
344
тепдовавшие на всю пол готу власти, пе раз вступали в ожесточен-
ные схватки со своими соперниками, стремясь овладеть этой про-
внпцпей.
К концу XV века практически вся провинция Ямаспро оказа-
лась во власти могущественного феодального дома Хатакэяма.
Две группировки этого рода, руководимые родными братьями
.хатакэяма Еспнарп и Хатакэяма Масапага, каждый из которых
претендовал на роль военного губернатора, вели между собой
настоящую войну на уничтожение, всей своей тяжестью обру-
шившуюся на плечи крестьян. Борьба пе утихла и после того,
как закончилась одпппадцатплетняя война годов Опии, вконец раз-
рушившая столицу Киото п причинившая огромный ущерб про-
винции Ямаспро и другим в ристо личным областям, где в те го-
ды проходили особенно ожесточенные бон.
Для отпрысков дома Хатакэяма провинция Ямаспро пред-
ставляла большую ценность пе только с военной точки зрения,
ибо владение укрепленным плацдармом в непосредственной бли-
зости от столицы давало возможность постоянно и активно пре-
тендовать па высокие посты в центральном правительстве. Эта
провинция, особенно ее южная часть, имела важное экономиче-
ское значение. Здесь пролегал торговый путь, связывавший Кио-
то с древней столицей страны и крупнейшим храмовым городом
Пара. Вдоль всего тракта возникали поселения торговцев и ре-
месленников, у перевалочных пунктов селплся простой люд,
который обслуншвал транзитную торговлю. В провинции Яма-
спро было выше развито сельское хозяйство, специализировав-
шееся главным образом па производстве продуктов питания для
жителей столицы и ее окрестностей. Плодородные земли и мяг-
кий климат позволяли собирать в лучшие годы по два урожая
некоторых видов сельскохозяйственных культур. Все это обеспе-
чивало и относительно более высокий уровень жизни сельского
населения. Близость к столице имела своим последствием и бо-
лее высокую политическую активность населения провинции, где
раньше, чем в других районах страны, и гораздо острее прояв-
лялись вольнодумство, неповиновение местным властям, тепден-
ШШ к самоуправлению.
В ходе крестьянских выступлении, которые и раньше проис-
ходили в этих местах, наряду с основным требованием о введе-
нии моратория па выплату ренты п налогов2 делались слабые
попытки ввести самоуправление в некоторых поместьях, глав-
ным образом в тех, владельцы которых проживали либо в сто-
лице, либо в городе Пара, а пх поместьями управляли намест-
ники. И тем не мепее до определенного времепп восставшие
крестьяне не покушались па феодальную власть и существовав-
345
Шни строй, а ставили перед собой куда более скромную зада-
чу — упорядочить систему взимания податей, сделать ее более
«справедливой и гуманной», несколько смягчить феодальный и
ростовщический гнет.
Восстание в Ямасиро ознаменовало качественно новый этан
в истории крестьянского движения Японии.
По подсчетам японских историков, в XV веке в стране про-
изошло 113 крестьянских выступлений, из которых почти две
трети приходились на центральные провинции, расположенные
вокруг городов Киото и Нара, включая провинцию Ямасиро3.
В ряду этих выступлений восстание в провинции Ямасиро зани-
мает особое место. Оно не только достойно венчало мощный
подъем борьбы японского крестьянства в XV веке, по п вывело
народные движения па новые рубежи.
Непосредственным поводом к восстанию нос |ужнла упоми
павшаяся уже междоусобная война двух феодалов дома Хата
кэяма. Опа полностью дезорганизовала жизнь этой провинции,
имела губительные последствия для всей ее экономики, пагубно
сказалась па материальном положении ее жителей и держала пх
в постоянном страхе. Их заставляли нести тяжелое бремя всевоз-
можных повинностей: обслуживать армии феодалов, спабжая их
продовольствием, выплачивать огромные военные налоги. Войпы
уничтожали жилища и целые деревни. Вытаптывались крестьяп-
скпе поля.
Именно поэтому главным требованием восставших был немед-
ленный и полный вывод всех войск обоих представителей фео
дальнего дома Хатакэяма из провинции Ямасиро. Восставшие пре-
красно понимали, что осуществить это требование можно было
только объединенными усилиями всего населения, когда на борь-
бу, в том чпсле и вооруженную, поднимутся все, кто в состоянии
отразить атаки феодальных войск.
Восстание началось 11 декабря 1485 года, когда па многолюд-
ном собрании жителей провинции были оглашены и приняты тре-
бования, которые восставший народ должен был предъявить фео-
далам Хатакэяма. Восставшие, к которым присоединились и пеко
торые более зажиточные слои, включая мелкопоместное дворян
сгво, потребовали вывода с территории провинции всех войск
феодалов, возвращения захваченных у крестьян земель,
уничтожения таможенных застав, воздвигнутых между отдельными
районами провинции, и др. Крестьяне в ультимативной форме
заявили, что в случае, если их законные требования не будут
удовлетворены, они прибегнут к силе1. В одном из немногих до-
шедших до пас документов, имеющих непосредственное отиоше
ние к этому восстанию, а именно в дневнике буддийского монаха
346
из храма Дайдзёип, говорится: «Жители провинции Ямасиро и
возрасте от 15 до 60 лет созвали большое собрание.
Одновременно сходки проходили по всей провинции. Затем
все жители пришли к общему 'Согласию л потребовали вывода
войск из провинции. Поистине это было вершиной гэкокудзё
(„низы побеждают верхи")»4. В пароде говорили: «Кто бы из
двух владетельных князей ни победил, для нас лично это не име-
ет никакого значения. Опи оба должны убраться пз пашой про
ВИ11ЩПИ»5.
Столкнувшись с твердой позицией широких крестьянских
масс, которые пе просто провозгласили это требование, по и
полны были решимости с оружием в руках его отстаивать, фео
далы, располагавшие не столь уж многочисленными войсками",
вынуждены были отступить, тем более что все их попытки силой
подавить народное сопротивление были легко отбиты. К концу
1485 года войска обоих Хатакэяма покинули пределы провинции.
Это была первая серьезная победа восставших, хотя, разумеется,
опасность нового вторжения феодальных войск, и нс только это-
го клана, по и правительственных, реально продолжала сущест-
вовать. Это потребовало от восставших создания своих вооружен-
ных отрядов, которые в состоянии были бы отразить вторжение в
провинцию феодальных спл.
Что же касается требования об уничтожении застав, то оно
относилось к многочисленному слою торговцев, которые экопо
мически были заинтересованы в ликвидации всех помех и огра
ппчений па нути расширения торговли. В этом были заиптере
совапы и те слои крестьянства, которые, имея сельскохозяйствен
пые излишки, ио всегда могли реализовать их па местном рынке
и вынуждены были отправляться на дальние. Искусственно возд
вигпутые заставы и таможенные барьеры мешали этому.
Судя по характеру требований, восстание в Ямаспро охвати
ло чрезвычайно широкий по социальному составу круг участии
ков. Оно включало в себя неоднородные силы, каждая пз кото
рых в большей или меньшей мере стремилась выразить и от-
стоять свои интересы. Не вызывает, одпако, сомнений, что основ
ной и самой массовой движущей силон восстания было
крестьянство, все его слои — от наибеднейших, включая париев
и люмпенов, до сельских богатеев. Естественно, что руководители
восстания стремились в той или иной мере учитывать требовании
всех его участников, чтобы сохранить их единство — важнейшее
условие успешного развертывания борьбы.
После изгнания феодалов дома Хатакэяма управление прении
цпей полностью перешло в руки восставших. Всеми делами ведал
выборный орган, состоявший пз 36 наиболее влиятельных пред
347
ставителей самостоятельных деревенских хозяев (так называемых
кокудзпп)7. Совет руководил всеми делами провинции: заботился
об охране своей территории от нападения войск соседних феода
лов, определял размеры налогов8, осуществлял контроль за об-
щественным порядком и т. д. Восемь лет провинция Ямаспро на-
ходилась па положении самоуправляемой. По, пожалуй, самым
примечательным было то, что спустя два месяца после начала
восстания, а именно 13 февраля 148G года, Зб выборных предста-
вителей на своем засада пин в храме Бёдопп в N дзп приняли спе-
циальное законоположение («Куппдзю окптэхо»), которое' имело
обязательную силу па всей территории Ямаспро. Это было сво-
его рода юридическое оформление системы самоуправления, ко-
торая была создана в провинции в ходе крестьянского восстания.
К сожалению, законоположение, которое могло бы пролить
свет па многие проблемы, связанные как с самой системой вла
сти и конкретным осуществлением самоуправления, так в с ха-
рактером восстания, его движущими силами и особенно его руко-
водством, пе сохранилось. Очевидно имея в виду сам факт суще-
ствования такого документа, некоторые японские историки пыта-
лись определить представительное собранно, созданное в ходе
этого восстаппя, как народный парламент, выполнявший все
функции высшего государственного органа, а этот документ име-
новать «Конституцией Республики Ямаспро»9. Эта точка зрения,
основанная па предпосылке о подлинно народном характере вос-
стаппя в Ямасиро, те встретила одобрения у большинства япон-
ских историков, хотя некоторые из них и пе склонны были пол-
ностью ее игнорировать, усматривая в пей и некоторые положи-
тельные моменты
Но прежде чем давать общую характеристику восстанию, не-
обходимо рассмотреть самые трудные и недостаточно изученные
вопросы — о социально!! базе восстания и главных целях кото-
рые преследовали его руководители. Следовательно, что предста-
вляла собой и в чьих интересах действовала новая политическая
власть, так называемое всенровипцпальпое собрание (сококу)?
Восстание в Ямаспро было движением п массовых!, и чрезвы
чаппо широким по социальному составу его участников. По су-
ществу, оно охватывало все социальные слои и группы населения
провинции, исключая, пожалуй, лишь высший, феодальный слой.
Восстание вполне можно считать всенародным в том смысле, что
в борьбе в той или иной степени принимало участие все населе-
ние провинции, все слон сельских и городских жителей. Однако
главной движущей силой восстания было, (несомненно, крестьян-
ство, в основном его беднейшие п средние слои, а также зажп
точная часть сельского населения, так называемые земельные
348
< амурап (дзпдзамурап). Характер взаимоотношений этих двух
сил в конечном счете предопределял направленность восстания,
успешное или неуспешное развитие событии, его конечные цели.
Социальное положение этих двух главных сил было далеко
пе одинаковым. Если «земельные самураи» владели участками
земли в несколько гектаров, то среднее крестьянство имело в лич-
ном пользовании не более 0,3 га 10. Их объединяло то общее, что
и те и другие, хотя и в неодинаковой степени, подвергались один
эксплуатации, другие притеснениям со стороны крупных феода-
лов. Эта неудовлетворенность своим положением и стремление
высвободиться пз тисков, в которые пх все туже зажимали круп-
ные феодалы, толкали их па совместную борьбу против общего
врага. В то же время, если крестьяне боролись против тяжелого
налогового бремени, за улучшение своего материального положе-
ния, пытались вырваться из нищеты и бесправия и обеспечить
себе более или менее сноспое существование, то деревенские бога-
теи ставили перед собой совсем иные цели: опп хотели пе просто
ликвидировать крупных феодальных собственников, как таковых,
по и вытесппть их и запять их место. Некоторые японские исто-
рики, желая подчеркнуть высокий удельный вес «земельных са-
мураев» в этом восстании, ставят вопрос даже так: а пе находи-
лись лп эти самые «земельные самураи» в вассальных отношениях
с Хосокава Масамото, который близко стоял к группировке Хата-
кэяма Масапага, и если это так, то, следуя намерениям Хосокава
и ловко манипулируя сельским населением, не преследовали
лп опп цель лишь добиться изгнания пз провинции Ямасиро пе
вообще феодальных войск, а только войск Хатакэяма Ёсп-
парп? 11.
Противоречия между участниками восстания, прежде всего
между главными его силами — крестьянством и «земельными са-
мураями», пе могли, конечно, пе отразиться па характере восста-
ния, его развитии и исходе. 13 конечном счете опи предопредели-
ли и его поражение. Эти противоречия существовали с самого на-
чала и проявились, в частности, в том, что «земельные самураи»,
захватив лидерство, стремились подчинить борьбу крестьян до-
стижению своих корыстных целей. Характерно, что собрания кре-
стьян и «земельных самураев» проходили раздельно. Делалось
это, очевидно, для того, чтобы последние могли свободнее обсу-
ждать и решать свои проблемы, пе будучи стесненными присутст-
вием крестьянских представителей.
В то же время «земельные самураи», идя па союз с крестьян-
ством и понимая, что одним им не одолеть крупных феодалов,
вынуждены были учитывать требования крестьянских масс, да и
всего населения провинции, которое испытывало на себе жестокий
349
феодально-ростовщический гнет и в среде которого достаточно
глубоко укоренились идеи крестьянского самоуправления.
Исполнительная власть в провинции, представленная офици
альным главой провинции, так называемым всепровпнцпальным
судьей (сококу цуки гёдзн), который избирался сроком на один
месяц из числа членов провинциального собрания, скорее всего из
представителей «земельных самураев», в своей деятельности, осо-
бенно на первых норах, должна была строго следить за тем, чтобы
требования, одобренные па сходке всего населения провинции
(или, как пишут некоторые японские авторы, «народным собра-
нием»— «кокумин сюкай»), неукоснительно выполнялись.
За несколько лет существования в провинции Ямасиро систе-
мы самоуправления удалось добиться многого. Союз и единство
действий всех антифеодальных сил позволили не только обуздать
могущественных представителей феодального дома Хатакэяма,
изгнать из провинции их войска и наместника центрального пра-
вительства (сюго), но и осуществить ряд важных социально-эко-
номических мероприятий, заметно улучшивших материальное
положение крестьянства и всего трудового населения и преобра-
зивших экономическую и общественно-политическую жизнь про-
винции. Воцарился долгожданный мир, прекратились грабежи и
разбои 12.
Сокращение налогов,* размеры которых устанавливались те-
перь самими крестьянами (к тому же основная их часть шла на
общественные нужды), прекращение реквизиций, которым по-
стоянно подвергались и без того убогое крестьянское имущество
и скудный урожай, улучшение орошения полей, дорожное строи-
тельство, уничтожение застав, мешавших развитию торговли вну-
три провинции, расширение и укрепление органов самоуправле-
ния в деревнях, волостях, уездах — эти и другие шаги новой вла-
сти имели, несомненно, прогрессивный характер, и подрывали
основы феодального строя. Вот почему и круппые феодалы, преж-
де всего те, кто зарилря па богатые земли провинции Ямасиро, и
центральное правительство не могли смириться с создавшимся
положением, которое таило в себе немалую угрозу для правящего
класса.
Одпако правительство, само значительно ослабленное фео-
дальной междоусобицей, не решалось открыто подавить восста-
ние и прибегло к тактике заигрывания с его руководителями, тем
более что попытка Исэ Садамунэ, который был назначен военным
администратором провинции Ямасиро вместо Хатакэяма Масана-
га, войти с войсками в провинцию для наведения там «порядка»
окончилась провалом 13.
В конце концов феодальным силам удалось собрать нсобходп-
350
мое войско п осуществить вооруженное вторжение в Ямасиро.
При этом, как часто бывало в подобных случаях, не обошлось и
оез прямого предательства со стороны тех, кто вначале примыкал
к восстанию, но, как показали события, фактически оказался его
случайным попутчиком. Сопротивление восставших крестьян, в
|ом числе и их вооруженных формирований, было резко ослабле-
но наметившимся расколом в их рядах, прежде всего усиливши-
мися разногласиями и противоречиями в самом руководстве.
К. сожалению, время не сохранило никаких сведений о руко-
водителях восстания. Нам неизвестно, что это были за люди, ка-
ких взглядов придерживались, какие идеи отстаивали. Ясно, од-
нако, что многие представители «земельных самураев», входив-
шие в ядро восстания еще в то время, когда оно находилось па
подъеме, стали искать пути сотрудничества с официальными вла-
стями, боясь упустить момент и оказаться в проигрыше. Опп го-
товы были предать интересы восставших, если это могло обеспе-
чить признание за ними тех привилегий и преимуществ, которых
они добились для себя после упразднения права прежних феода-
лов на владение крупными поместьями, на которые теперь пре-
тендовали опи сами.
Феодальные войска, вступившие в пределы провинции Ямаси-
ро, преодолевая разрозненные очаги сопротивления восставших
крестьян, захватывали уезд за уездом и вскоре установили пол-
ный контроль над всей территорией. К началу 1494 года восстание
было полностью подавлено, и на всей территории провинции с
повой силой разгорелась феодальная междоусобица 14.
Таков печальный исход восстания в Ямасиро. Оно потерпело
поражение в силу тех же главных причин, которые не раз в миро-
вой исторической практике приводили к неудачам даже более
крупные и лучше организованные антифеодальные выступления
крестьян. Это — различие интересов у участников восстания, их
разрозненность, отсутствие сильного и падежного руководства,
предательство тех сил, которые па начальном этапе примыкали к
восставшим, по затем стали переходить па сторону врага. Кроме
того, ограничившись, по существу, одной провинцией и пе имея
широких и тесных связей с борьбой крестьян в других провинци-
ях, восстание оказалось изолированным от остальной части стра-
ны, где продолжали господствовать старые средневековые порядки
и нравы.
Крестьянское восстание в Ямасиро имело как отрицательные,
так и положительные последствия. В этом и состоит диалектика
развития общества. С одной стороны, поражение восстания вело
к усилению феодального гнета, укреплению политического и эко-
номического могущества крупных феодальных князей, далытей-
351
тему обострению феодальных междоусобиц. Ио, с другой стороны,
несмотря па поражение, само восстание, установленная им систе
ма крестьянского самоуправления, которая просуществовала более
Boei.Mii лет, сыграли огромную революционизирующую роль, все-
лили широким народным массам как деревни, так и города уве-
ренность в возможности ликвидации феодального строя, зародили
в освободительном движении Япоппп демократические идеи и тем
депцпи — разумеется, насколько это было возможно в то время 15.
В оценке этого восстания, его характера и последствий мнения
японских историков расходятся, причем амплитуда расхождения
взглядов достаточно широка. Нельзя пе согласиться с советским
исследователем А. А. Швецовым, который, полемизируя с рядом
японских авторов, обращает внимание па известное иреувеличс
пне некоторыми из пих уровня сознательности крестьянства в ту
эпоху, па явную модернизацию, к которой опп прибегают, в част-
ности, тогда, когда новую политическую власть в провинции Яма
сиро определяют как «народный парламент», п т. д. 16.
При всей справедливости такой критики хочется вместе с тем
обратить внимание и па другую сторону проблемы. В какой мере
можно (и возможно лп вообще) рассматривать это восстание как
качественно новый рубеж в истории развития нс только крестьян
ского движения, по и самого японского общества, изменения его
социально-экономической структуры? Или, говоря иначе, можно
лп это восстание ставить в определенную историческую связь с
глубинными изменениями, которые происходили в японском об-
ществе того времени? В этом, собственно, состоит суть дискуссии.
Отрицая плодотворность попыток некоторых японских авторов
найти такие связующие липни, не следует впадать в другую край-
ность и невольно принижать значение крестьянского движения
как важнейшего и радикальнейшего события, ведущего к обост-
рению кризиса всей феодальной системы, а в конечном счете к ее
разложению и гибели. Рассмотрим эту очень непростую проблему
в более широкой ее постановке.
При изучении крестьянских войн и крестьянских движений
периода позднего феодализма (XV XVII века) исследователи,
применяя метод сравнительно-исторического анализа, в качестве
определенного эталона, своего рода отправной точки зрения берут
Крестьянскую войну в Германии середины 20-х годов XVI сто
летпя, которая открыла в Европе эпоху буржуазных революций
п которая нашла такого блестящего исследователя, каким был
Ф. Энгельс. Его работа «Крестьянская война в Германии», спе-
циально посвященная этому событию, служит образцом тщатель-
ного научного анализа, широких обобщений, искусного примене-
ния сравнительно-исторического метода. Проводя известную
352
аналогию между Крестьянской войной и революцией 1848—
1850 годов в Германии, Ф. Энгельс подчеркивает ту мысль, что
при всем существенном отличии их друг от друга перед револю-
цией 1525 года стояли, по существу, те же крупные проблемы,
имевшие жизненное значение для всего народа, какие впоследст-
вии стояли в более широком плане перед буржуазной революцией
середины XIX века 17. Не случайно Ф. Энгельс отмечал, что со
времени Великой крестьянской войны «протекло три столетия и
многое изменилось; и все же Крестьянская война вовсе не так
далека от наших современных битв, и противники, с которыми
приходится сражаться, большей частью те же самые» 18.
Изучая историю крестьянских движений своей страны, далеко
пе каждый исследователь может устоять перед искушением «под-
тянуть» отдельные, наиболее крупные выступления крестьян или
систему взглядов их руководителей до уровня событий и фактов
немецкой истории эпохи Реформации и Крестьянской войны.
В таких случаях нередко прорисовывается картина, которая хотя
и содержит черты некоторого внешнего сходства, но сходство это
в значительной мере предстает все же иллюзорным.
Не удалось избежать этих крайностей и некоторым японским
историкам, особенно тем, которые, как отмечалось выше, хотели
бы несколько «приподнять» значение антифеодальных движений
в своей стране, придать нм более высокое социальное звучание.
Именно этим следует объяснить желание ряда японских истори-
ков привнести в восстание в Ямасиро элементы, которые если и
не отождествляли бы, то по крайней мерс ассоциировали бы это
событие с отдельными чертами буржуазной революции.
Восстание в Ямасиро при всем том, что это был кульминаци-
онный пункт борьбы японских крестьян в XV веке, не содержало
требований, на основании которых можно было бы говорить даже
о зародышах буржуазного развития. Для этого не созрели объек-
тивные предпосылки. И пе только социально-экономические. Это
восстание имело все-таки местный, локальный характер и не при-
няло общенациональных размеров. Условия раздробленной страны,
которую буквально раздирали нескончаемые внутренние феодаль-
ные войны, объективно сдерживали зарождение и рост буржуаз-
ных элементов. Любопытно в этой связи замечание Ф. Энгельса:
подчеркивая высокую выдержку и энергию, проявленные немец-
ким пародом в эпоху Реформации и Крестьянской войпы, оп пишет,
что в иных условиях, т. е. у «централизованной нации», эти вы-
держка и энергия «привели бы к самым блестящим результа-
там» |9.
Сейчас мы подошли к одному из очень важных вопросов, свя-
занных с принципиальной оценкой крестьянского движения и во-
14 Заказ 4409	353
обще борьбы народных масс в Японии в XVI веко, их роли в со
бытиях, которые развернулись в стране во второй половине этого
столетия и если были не самыми радикальными во всей предше-
ствовавшей японской истории, то, во всяком случае, имели пере-
ломное значение.
В японской и советской историографии утвердилась точка зре-
ния, согласно которой после восстания в Ямасиро крестьянское
движение в Японии пошло на убыль. В доказательство этого те-
зиса приводятся обычно данные о сокращении числа зафиксиро-
ванных крестьянских восстаний. Оно действительно сократилось.
Если в XV веке произошло ИЗ крестьянских восстаний, то па
XVI век приходится всего 44 20.
В то же время, несмотря на сокращение числа восстаний япон-
ских крестьян в XVI веке, некоторые историки (например, Каса-
хара Кадзуо, Инамура Рюпти) говорят применительно к данному
периоду даже о крестьянской войне. В чем тут дело? Как объяс-
нить столт, значительные расхождения во взглядах?
Весь вопрос в том, под каким углом зрения рассматривать эти
восстания. Если смотреть на них как на силу, с помощью которой
новые феодальные владетели пытались установить свое господ-
ство, а затем, достигнув этой цели, подавить борьбу крестьян, то
тогда логически вытекает вывод, что с установлением нового фео-
дального господства путем образования крупных феодальных
княжеств (а это происходило как раз на рубеже XV- XVI веков)
крестьянское движение неизбежно должно было идти на убыль21.
Но это в том случае, если крестьянское движение рассматривать
лишь как неразрывную составную часть феодальных войн.
Иногда пишут о спаде самостоятельной крестьянской борьбы
в XVI веке, объясняя его тем, что, во-первых, от борьбы отошли
крупные мёсю и самураи-землевладельцы, которые к началу
XVI века укрепили свои 'феодальные права, а во-вторых, состоя-
тельные крестьяне и крестьяне, освободившиеся в связи с неко-
торым увеличением числа мелких хозяйств от барщипной и пат-
риархальной эксплуатации, стали широко привлекаться воюющи-
ми князьями в свои армии22. Тс японские авторы, которые не
склонны признавать крестьянское движение как самостоятельную
революционную силу, рассматривают борьбу крестьян, особеппо
в период внутренних феодальных воин (XV—XVI века), лишь
как своеобразный привесок к феодальной междоусобице. При
этом главная роль отводится «земельным самураям» и далее фео-
далам, которые в борьбе со своими соперниками терпели пораже-
ние, разорялпсь и сами превращались в крестьян23.
Крестьянское движение в Японии в середине и второй полови-
не XVI века в самом деле было тесно связано и часто перекрещи-
354
u.i.iocb с феодальными воинами, развиваясь, как справедливо
замечает Н. А. Иофан, как бы в одном потоке с феодальными меж-
щусобицами24. Однако основная характерная черта, присущая
японскому крестьянскому движению этого периода, главная его
тенденция определялась тем, что борьба крестьянства и народные
движения в целом явились составной частью объединительного
процесса, сыграли важную роль в образовании централизованного
японского государства. Именно в этом прежде всего проявилось
качественно повое содержание народных движений, включая
борьбу крестьян, в середине XVI века ,в Японии, которая от фео-
дальной раздробленности шла к созданию единой государствен-
ности со всеми сопровождающими этот процесс политическими,
•копомическпми, социальными л культурно-идеологическими ас-
пектами такой борьбы. Это придавало крестьянскому движению
более широкий размах ио охвату как участников, так и террито-
рий, усиливало его социальную направленность, делало еще ост-
рее, упорнее и кровопролитнее, превращаясь фактически в на-
стоящие крестьянские войны 25.
Это был пе однозначны! процесс. Он протекал сложно и про-
тиворечиво. В то время Япония, еще пе представлявшая собой
централизованной нации, нс была расколота на два больших, про-
тивостоящих друг другу лагеря, как это имело место в некоторых
западноевропейских странах накануне буржуазных революций, по
сам господствующий класс оказался расколотым по меньшей мере
на три враждовавших между собой лагеря. Один был представлен
объединителями страны — сначала Ода Нобунага, а затем про-
должателем его дела Тоётоми Хпдэёси и поддерживавшими их
крупными феодалами; в другом же находились противоборствую-
щие силы, представленные прежде всего местными князьями,
стремившимися любой ценой сохранить свою независимость по
только от центрального правительства, но и от новоявленных пре-
тендентов на верховную власть. Эти княжества, практически
изолированные друг от др>га, находились по преимуществу на
восточных и западных окраинах страны, по тем временам значи-
тельно отдаленных от центра, где разворачивались главные поли-
тические битвы и военные сражения. И, наконец, весьма внуши-
тельную силу представляла буддийская церковь, которая сама
превращалась в феодала, настоящего феодального землевладель-
ца, в руках которого были сосредоточены огромные земельные
массивы, не говоря уже о других несметных богатствах. В распо-
ряжении буддийской церкви находилась также многочисленная,
хорошо вооруженная армия.
Самой могущественной среди буддийских сект к середине
WI столетия становится Икко, или Монтосю («секта привержен-
цев»), которая охватывала своим влиянием около половины всех
последователей буддизма в Японии. Главный ее храм Хонгандзи,
представлявший собой неприступную крепость, был расположен
на горе Исияма, близ Осака. Могущественный сам по себе, он
имел многочисленные ответвления по всей стране, но особенно
велико было его влияние на периферии.
Крестьянское движение, охватившее в XVI веке огромные
территории (главным образом на окраинах Японии), проходило в
основном под лозунгами и руководством этой буддийской секты.
Наиболее крупные волнения крестьян приходились на середину
и вторую половину XVI века и развертывались, как правило, на
обширных пространствах к северо-востоку и юго-западу от сто-
лицы, включая провинции Микава, Этидзэн, Исэ, Кии и др.
Провинция Микава, расположенная в восточной части острова
Хонсю, в середппе XVI века превратилась в арену ожесточенной
междоусобной борьбы, которую с переменным успехом вели между
собой различные феодалы, претендовавшие на эти земли. Ситуа-
ция в провинции приняла остродраматическпй характер после
того, как в военные действия, которые вначале велись в основном
между войсками феодала Мацудайра, владевшего этой провинцией,
и феодального дома Имагава, притязавшего на эту территорию,
были втянуты войска Ода Нобунага и Токугава Иэясу. Первый из
них вел в то время междоусобную войну с Имагава, а второй сам
не прочь был, воспользовавшись моментом, укрепить и расширить
свои позиции.
Совершенно естественно, что больше всех пострадали в этой
междоусобице крестьяне, на плечи которых непосильной ношей
легли огромные поборы, постоянные реквизиции продовольствия.
Крестьянские посевы вытаптывались, уничтожались целые дерев-
ни, разорялось крестьянское хозяйство, трудовые массы пищали.
У них не оставалось иного выхода, кроме как всем миром под-
няться на борьбу против феодалов, как старых своих господ, так
и новых претендентов на эту роль, не очень разбираясь в том,
какие цели каждый из них преследовал и какого политического
курса придерживался. Доведенные до отчаяния, они сражались
против невыносимого феодального гнета, отстаивали свое право
на существование и мирную жизнь. При этом крестьянство, как
это нетрудно представить исходя из характера требований и ло-
зунгов, которые отстаивали восставшие, выступало против фео-
дальных междоусобиц, державших жителей провинции в постоян-
ном страхе за свою жизнь.
Однако иной позиции придерживались высшие сановники
церкви, которые в качестве крупных земельных собственников
наравне со светскими феодалами участвовали в феодальной меж-
356
доусобице, опираясь в этой борьбе не только на свои вооруженные
формирования, но пытаясь активно использовать крестьянские
восстания, направляя их против своих политических противников.
Гак, собственно, было и во времена восстания крестьян в провин-
ции Микава, где, как справедливо отмечает Н. А. Иофан, «боро-
лись между собой за власть две основные политические силы:
секта икко и группировка крупных феодалов во главе с Токугава
Иэясу» 26.
В конечном итоге победа оказалась на стороне военной груп-
пировки, которую возглавил Токугава Иэясу, разгромивший по-
встанческую армию этой секты в битве при Вада в феврале
1564 года. С этого момента наметился определенный спад движе-
ния — во всяком случае, в той его форме, в какой оно развивалось
до того.
В японской историографии, несмотря на наличие весьма раз-
норечивых точек зрения по вопросу о характере крестьянского
движения, протекавшего в религиозной оболочке, тем не менее
довольно прочно утвердился взгляд на это движение как на силу,
активно противостоявшую объединению Японии 27.
Некоторые японские историки, в том числе видные, например
Ппоуэ Кпёси, полагают, что у объединителей Японии Ода Нсбу-
пага и Тоётоми Хидэёси были три главных врага: во-первых, круп-
нейшие буддийские и синтоистские храмы, расположенные в Нара
к на горе Коясап (провинция Кии), с древних времен владевшие
огромными поместьями (сёэн) в районе Кинки и державшие
большое число вопнов-монахов; во-вторых, крупные даймё, непо-
средственные враги, которые нп в чем не уступали Ода Нобунага
(в частности, Асап из провинции Оми, Асакура из Этидзэн, Такэ-
да из Каи, Уэсуги из Этиго, Мори из района Тюгоку), и, наконец,
крестьянские восстания, протекавшие под знаком секты Икко,
которые развивались повсеместно в районах Хокурику, Токайдо и
Кинки 28.
Прп такой постановке вопроса борьба крестьянских масс, про-
ходившая под религиозными лозунгами, рассматривается исклю-
чительно в контексте феодальных междоусобных войн, как одна
из составных ее частей. Неудивительно поэтому, что многие япон-
ские историки не склонны видеть в религиозных крестьянских
восстаниях ничего революционного и говорят о них лишь как о
силе, которую использовали представители господствующего клас-
са в своих интересах, т. е. для укрепления политической власти и
шепомической мощи феодалов, как духовных, так и светских.
При всей справедливости суждений о сложности и противоре-
чивости этой формы борьбы япопских крестьян, которая, несом-
ненно, несла на себе определенную печать феодальных междоусо-
357
биц и даже включала в себя отдельные их элементы, оыло бы
неправильным рассматривать это движение лишь в рамках фео-
дальных войн, которые в тот период действительно занимали глав-
ное место в политической жизни Японип, сводить его к одной из
сил, противодействовавших процессу объединения страны. Мало-
убедительной выглядит также логика рассуждепш, по которой
объединение Яиоппп и возникновение единого централизованного
государства предстают как простая нужда в подавлении крестьян-
ских движений и сами эти объективные процессы выступают как
следствие разраставшегося крестьянского движения, внушавшего
большие опасения всему классу феодалов.
Спору нет, объединители страны Ода Нобунага и Тоётоми
Хидэёсп, ведя жестокую борьбу со своими противниками из фео-
дального лагеря, с не меньшей жестокостью подавляли любое
проявление неповиновения, а тем более открытое сопротивление
пх линии на создапио централизованного государства. В этом от-
ношении они ие делали никакого различия между оппозиционно
настроенными к ним феодалами, светскими п духовными, и народ-
ными двнжеяиями, если последние добровольно выступали на
стороне «своих» феодалов или вопреки воле и желанию крестьян
оказывались втянутыми в феодальную междоусобицу. В отноше-
нии народных движений Ода Нобунага и Тоётомн Хидэёсп про-
являли особую жестокость и свирепость. Иначе и быть пе могло.
Сохранились лаконичные записи летописцев п хронистов, ко-
торые с завидным хладнокровием фиксировали чудовищные рас-
правы, чинимые армией Ода Нобунага над повстанцами в провпн
цпях Kara, Этидзэп, Исэ, Кип и в других местах. Особенно жесто-
кий характер эти репрессии приняли в провинциях Kara29 и
Этпдзэн, где были уничтожены чуть лп не все повстанцы. В 60—
70-х годах XVI века центрами крестьянского движения, приняв-
шего религиозную оболочку, становятся провинции Кип и Исэ, па
юге острова Хонсю, п именно сюда устремляется армия Нобунага,
который вел с духовенством настоящую войну на уничтожение.
Его 80-тысячная армия, вторгшаяся на территорию этих двух
провинций, уничтожала все па своем пути. В провинции Исэ вой-
ска Нобунага штурмом овладели замком-крепостью Нагасима,
центром восстания, п уничтожили весь ее 20-тысячпый гарни-
зон 30. Это произошло в 1574 году. Две его попытки, предприни-
мавшиеся до этого (одна в 1571 и вторая в 1573 году), натолкну-
лись на упорное сопротивление восставших крестьян и окончи
лись неудачей.
Жестоко подавляя малейшее проявление неповпповенпя, Ода
Нобунага, как считает японский историк Судзуки Рёпти, пе мог
рассчитывать па поддержку крестьян. При этом ученый ссылает-
358
< я па письмо пз 17 пунктов, которое Нобунага направил сёгуну
Асикага Ёсиакп в 1572 году, где он выразил свое удивление и
неудовольствие по поводу того, что происходит в стране, особенно
и связи с крестьянскими волнениями 31.
Вместе с тем следует, очевидно, иметь в виду и объективный
характер тех событии, которые развертывались на политической
сцене Японии. Крестьянство, поднимавшееся на борьбу под ре-
лигиозными лозунгами, далеко не всегда слепо следовало за свои-
ми религиозными наставниками. При анализе религиозного по
форме движения крестьян, получившего наименование икко икки,
и его оценке исследователи вынуждены в основном опираться па
щкументы, исходящие либо от буддийского духовенства, высту-
павшего в роли лидера этого движения, либо от светских феода-
лов, боровшихся против буддийской церкви и поддерживавших ее
сил, в том числе п крестьянских выступлений, имевших религиоз-
ную окраску. Исследователям почти ничего не известно о позиции
самих крестьян, их настроениях, думах и чаяниях и о том, в ка-
кой мере пх действительные устремления нашли свое адекватное
выражение в дошедших до нас документах, составленных буддий-
ским духовенством, претендовавшим на роль не только политиче-
ского и военного руководителя религиозных восстаний крестьян,
но п идейного лидера крестьянства. Мы пе знаем также, насколько
юстоверны сами источники, которые составлялись при опреде-
ленном направленном воздействии господствующего класса фео-
|.алов, стремившегося изобразить крестьянские восстания как вы-
ступления сборища мятежников, государственных преступников,
бандитов и разбойников. В каждом источнике, а особенно когда
речь идет о крестьянской борьбе, нельзя не видеть его классовую
направленность, выраженную в нем вполне определенную поли-
тическую тенденцию, чисто практические задачи и цели.
Движение пкко икки было пе только разношерстным по соста-
ву участников; по существу, оно объединяло три разных по целям
пшжеппя. Участвовавшие в нем наряду с крестьянством владель-
цы земельной собственности, включая так называемых земельных
самураев, и буддийское духовенство в лице могущественного
храма Хонгандзи с его многочисленными местными храмами п
огромным монашеским воинством стремились использовать рево-
люционную энергию крестьянских масс для достижения своих
пелен. Первые надеялись расширить свои владения и подняться
на ступеньку или несколько ступенек выше по иерархической
юстпице. У буддийского же духовенства аппетиты были непомер-
ными: оно добивалось не просто расширения храмовых владений,
по превращения в крупных феодалов — владетелей провинций.
II непосредственные враги у них были разные. Если первые вели
359
борьбу, так сказать, на локальном уровне, т. е. против владельцев
крупных поместий, не выходя за пределы своих уездов, в крайнем
случае своей провинции, то вторые ставили перед собой задачу
самим стать влиятельными владетельными князьями и наравне с
самыми могущественными феодалами бороться за свое не только
экономическое, но и политическое господство.
Наиболее опасными и реальными противниками высшего духо-
венства секты Икко, которое, судя по всему, претендовало даже
на обладание всей полнотой политической власти в стране, были,
естественно, объединители страны — Ода Нобунага, а после его
смерти Тоётоми Хидэёси. Опи могли сорвать эти далеко идущие
планы. Поэтому именно против них храм Хонгандзи и его много-
численные ответвления на местах развернули борьбу, втягивая в
нее всех своих приверженцев, и прежде всего крестьянство как
самую многочисленную и подвергавшуюся наиболее жестокому
угнетению силу.
Для того чтобы привлечь на свою сторону широкие крестьян-
ские массы и удерживать их под своим влиянием, недостаточно
было одной религиозно-духовной общности п принадлежности к
одной секте. Необходимо было учитывать социальные требования
крестьян, проявлять заинтересованное отношение к их нуждам
и заботам.
Собственно говоря, «Десять статей Хонгандзи», которые слу-
жили своего рода программой восстаний, проходивших под рели-
гиозными лозунгами секты Икко, достаточно полно выражали
требования крестьян, во всяком случае па первом этапе борьбы 32.
Многие японские исследователи обращают внимание па то,
что популярность секты Икко среди крестьянских масс и вообще
трудового люда в значительной мерс объяснялась тем, что эта
секта проповедовала более простые и доступные «истины», а се
обряды были скромны и обыденны. В ее проповедях содержались
даже идеи равенства и справедливости, которые, находясь в яв-
ном противоречии с принципами феодально-сословной системы, в
тот жестокий век звучали чуть ли пе революционным вызовом
обществу, в котором господствовал культ грубой силы, а беззако-
ние, угнетение и насилие вошли в его плоть и кровь.
Однако следует при этом иметь в виду, что сказанное, особен-
но в части, касающейся поддержки требований крестьян, спра-
ведливо в отношении того периода деятельности секты Икко (ко-
нец XV — начало XVI века), когда она еще не имела своих хра-
мовых владений и не превратилась в духовного феодала. К сере-
дине XVI века эта секта, по существу, сама стала эксплуататором
крестьян и наряду со светскими феодалами участвовала в междо-
усобной войне, надеясь расширить свои и без того огромные вла-
360
депия и укрепить свою экономическую мощь и политическое
влияние.
В этот период происходит заметное размежевание спл внутри
|.г.пжения икко икки, которое фактически распадается на два про-
। ивоположпых в социально-классовом отношении лагеря с разны-
ми задачами и целями борьбы, хотя внешне движение оставалось
как бы в одной'религиозной оболочке. По существу же религиоз-
ная общность превращалась в ширму, которая не могла скрыть
острые социальные противоречия между духовными феодалами, в
которых превратилось духовенство секты Икко, и крестьянами,
т. е. между эксплуататорами и эксплуатируемыми. Очевидно,
именно это обстоятельство имел в впду Судзуки Рёити, когда пи-
сал, например, что сражения в провинции Этидзэн «с самого на-
чала и до конца всецело представляли собой борьбу класса против
класса» 33. При этом автор ссылается на хроники периода правле-
ния Ода Нобунага («Нобунага коки»), в которых говорится, в
частности, о том, что «в обеих провинциях собралось огромное
количество самураев, которые имели здесь родственников, и, по-
лучив возможность вернуться к своей прежней деятельности, они
создавали здесь посады у ворот монастырей» 34. Речь идет скорее
всего о тех самураях, которые после поражения феодальных армий
своих сюзеренов искали пристанища в родных местах и возвра-
щались в основном к крестьянскому труду.
Эту же мысль проводит и Кокусё Ивао, обращая внимание на
го, что в провинции Иё, например, довольно часты были случаи,
когда феодалы, ведя ожесточенные войны друг с другом и войска-
ми центрального правительства ради сохранения своей автономии,
потерпев поражение, разорялись и становились простыми кре-
<• гьяпами 35.
Эволюция, которую претерпели руководители движения икко
икки, влекла, конечно, за собой и определенные изменения харак-
юра самого движения, его ближайших и конечных целей. Проис-
ходило все более широкое п в социальном отношении все более
глубокое раздвоение этого движения. Руководителей восстания
все меньше занимали нужды и требования крестьян п все больше
захватывала феодальная междоусобица, па которую они смотрели
как на естественную и насущную необходимость, без чего нельзя
\ крепить свои позиции, а при благоприятном развитии событий
установить свое господство над значительной частью территории
<• грапы и даже над всем обществом. До поры опи скрывали свои
истинные цели, чтобы пе оттолкнуть от себя крестьянство, на-
правляли его борьбу против светских феодалов, свопх врагов в
междоусобной борьбе, в том числе и в особенности против объеди-
нителей страны Ода Нобунага и Тоётоми Хпдэёси, которые к тому
361
же преследовали буддизм, а следовательно, и секту Икко как одно
пз его ответвлении.
Однако в политике, которой следовали объединители Японии,
в тех мероприятиях, которые они осуществляли на подвластных
им территориях, было немало общего с требованиями, выдвигав-
шимися и отстаивавшимися участниками пародпых движений.
Более того, многие из требований, которые пытались реализовать
восставшие в той или ппой провинции (ликвидация поместий,
уничтожение таможенных застав, введение свободной торговли,
свободное пользование общинными угодьями, отмена или зпачи
тельное снижение местных феодальных налогов и др.) 36, в объеди-
ненном государстве получали более реальные шансы па претво-
рение в жизнь. В условиях феодальной междоусобицы успехи,
достигнутые в ходе крестьянской борьбы, пе могли быть прочны-
ми и долговечными, ибо любая провинция, как бы далеко она ни
была расположена, оставалась лишь островком в бушующем океа-
не феодальных войн и в любой момент на него могли обрушиться
волны огромной разрушительной силы. Укрепление политическо-
го н экономического могущества князей (именно к этому своди-
лась в конечном счете линия духовенства секты Икко, которое
само превращалось в феодальных владетелей) сохраняло и уси-
ливало раздробленность страны, а это, в свою очередь, вело к за-
стою в экономической жизни, ужесточению феодальной реакции,
закреплению патриархальных отношений.
Конечно, трудно представить, чтобы участники крестьянских
восстаний, даже более сознательные их представители, ясно вос-
принимали цели, да и сам характер движения за объединение
страны, тем более что прп самой высокой степени организованно-
сти религиозных восстаний элемент стихийности был в них весьма
значительным, если пе преобладающим. Но п при всем этом нель-
зя не видеть определенную, может быть, не вполне осознанную
взаимосвязь между требованиями восставших крестьян, направ-
ленными против «своих» феодалов и носившими местный харак-
тер, и движением за политическое и государственное объединение
страны, в ходе которого пе только безжалостно уничтожались ста-
рые институты власти как в центре, так и на местах, но и меня-
лась социально-экономическая и политическая структура всего
общества. Антифеодальная борьба широких крестьянских масс,
расшатывая старые феодальные устои, несомненно, объективно
содействовала этому процессу. Поэтому, несмотря на локальный
характер, в самом этом движении достаточно отчетливо просту-
пали общенациональные черты, отразившие новые веяния, глав-
ные особенности и основные тенденции той эпохи.
Религиозное движение японских крестьян если не развивалось
362
в одном русле с движением за ооъединепие страны, то. во всяком
случае, объективно содействовало этому процессу, по никак не
противостояло ему, хотя в то время субъективно руководство дви-
жением всячески стремилось направить движение против объеди-
нителен Японии, прекрасно понимая, что с созданием единого
централизованного государства оно лишится своего автономного
положения, основанного на политическом влиянии и экономиче-
ском могуществе, которых оно достигло в значительной мере бла-
годаря тому, что использовало антифеодальные настроения и борь-
бу крестьян в своих корыстных интересах, отражая центробежные
тенденции.
Движение икко икки представляло собой классовую борьбу
японских крестьян. И если в отдельные периоды и моменты этой
борьбы их интересы, нужды и требования скрывались под рели-
гиозной оболочкой, то это нисколько не меняло дела п объяснялось
лишь условиями того времени. Как отмечал Ф. Энгельс, революци-
онная оппозиция феодализму проходит через все средневековье,
выступая соответственно условиям времени «то в виде мистики, то
в виде открытой ереси, то в виде вооруженного восстания» 37.
Борьба японского крестьянства, проходившая под религиозны-
ми лозунгами, была важной, но не единственной формой выраже-
ния крестьянского протеста и тем более народного сопротивления
в целом феодальной реакции во второй половине XVI века. На-
родные движения, охватившие широкие социальные слои пе толь-
ко деревни, но и города, продолжали набирать силу, нанося ощу-
тимые удары по позициям уже не только старой, по и новой фео-
дальной власти. Крестьянам приходилось в трудной борьбе отстаи-
вать и те завоевания, которых им удалось добиться ценой огром-
ных жертв в ходе антифеодальных восстаний в предшествовавшие
десятилетия и благодаря которым несколько улучшилось их мате-
риальное и правовое положение. В ряде провинций они активно
сопротивлялись проведению аграрной политики Хпдэёсп, особен
по выступая против тех ее сторон, которые прямо были направле-
ны па ликвидацию крестьянского самоуправления, на жесткую
регламентацию всего уклада крестьянской жизни. Такне восста
пня происходили в ряде районов страны38.
Важное значение в этот период приобретает борьба горожан,
особенно их низших слоев, недавних выходцев из деревень. Горн
да как торгово-ремесленные центры, эти «вершит ы средневековья »,
нередко находились в открытой оппозиции к феодальным князь
ям, пытаясь борьбой и откупом если не уничтожить, то по крайней
мере ослабить свою зависимость от феодалов, добиться болыш-п
самостоятельности в ведении собственных дел. При всей сложно
стп их отношений с объединителями страны, особенно с Ода 11 < -
363
бунага, который силой пытался подавить любое проявление свобо-
долюбия в японских городах, последние тем не менее активно со-
действовали процессу создания единого централизованного госу-
дарства, видя в этом одно из решающих условий расширения тор-
говой деятельности по всей стране и роста промышленного произ-
водства.
При анализе пародпых движений в Японии во второй половине
XVI века обращает на себя внимание то обстоятельство, что среди
участников восстаний довольно широко была распространена идея
самоуправления, которая овладела (по-видимому, можно так ут-
верждать) самыми широкими массами. В этом состоит одна из
главных отличительных особенностей крестьянских восстаний и во-
обще народных движений в Японии второй половины XVI столе-
тия. Именно этот необычный для средневековья феномен дал не-
которым японским историкам основание для суждений о том, а не
стояла ли Япония в то время па пороге вызревания буржуазных
отношений? Отсюда, очевидно, проистекают встречающиеся в
японской историографии такие, например, оценки и определения,
относящиеся к характеристике крестьянских восстаний и народ-
ных движений в рассматриваемый период, как «народный парла-
мент», «независимая крестьянская республика», «предтеча демок-
ратического движения Японии» и т. д. При всем модернизме этих
определений, в которых, несомненно, содержится известная пере-
оценка социально-экономического и общественно-политического
уровня развития японского общества того времени, было бы невер-
но впадать в другую крайность и недооценивать борьбы, которую
вели японские крестьяне и широкие народные массы в ту пере-
ломную эпоху японской истории, борьбы, которая в значительной,
если не в решающей мере повлияла на изменения, по существу
затронувшие все стороны политической, экономической и культур-
ной жизни государства. И, может быть, самым главным условием
или предпосылкой этих глубоких перемен было то, что идея само-
управления, которую повсеместно, как в деревне, так и в городе39,
выдвигали и отстаивали народные движения, находилась в прямой
конфронтации с политикой автономии, которую проводили круп-
ные феодальные князья и из-за которой велись феодальные войны.
И если автономия крупных феодалов и верховного духовенства
стояла серьезной преградой на пути политического объединения
страны и образования единого централизованного государства, то
самоуправление, которого добивались антифеодальные силы, объ-
ективно способствовало развитию этого процесса. В этом суть проб-
лемы и правильного понимания характера крестьянского движе-
ния в Японии в историческую эпоху, когда народные массы своей
самоотверженной борьбой расшатывали и разрушали сами основы
364
старых отношений феодального господства и содействовали ста-
новлению новых отношений как в политической, так и в социаль-
но-экономической сфере.
Конечно, эти их устремления были во многом наивными и ил-
люзорными, они не имели ясно осознанной и четко выраженной
цели. И тем не менее это был протест против существующих по-
рядков, призыв к ниспровержению феодального строя, революци-
онная оппозиция феодализму. Все это, вместе взятое, несомненно,
подрывало сами устои существовавшего политического режима, со-
действовало прогрессу общества.
Разумеется, осознание необходимости социальных изменений
далеко не всегда соответствует наличию объективных материаль-
ных предпосылок для этого. Очевидно, и в данном случае сущест-
вовало противоречие между субъективными устремлениями народ-
ных масс и наличием объективных социально-экономических пред-
посылок, необходимых для их осуществления.
Объединптели страны Ода Нобунага и особенно Тоётоми Хидэ-
ёси, борясь против крестьянства как антифеодальной силы, вынуж-
дены были считаться с его требованиями и даже идти на удовлет-
ворение некоторых из них во избежание дальнейшего обострения
политической ситуации в стране и усиления новой волны народ-
ного гнева. К тому же ряд требований имел во многих отношениях
единую направленность: и у крестьян, и у тех, кто выступал за
политическое объединение страны, были, в сущности, одни и те же
враги — сёгунат Асикага, феодальные группировки, на которые он
все еще опирался, и сама старая, отживавшая свой век полити-
ческая и социально-экономическая структура общества. Ломка
устаревших форм феодальных отношений и всей политической обо-
лочки общества происходила не только сверху. Крестьянство объ-
ективно было заинтересовано в успешном завершении этого про-
цесса, связывая с ним свои надежды на лучшую жизнь. Поэтому
вряд ли правомерно политику объединения Японии выводить из
стремления ее инициаторов раз и навсегда покончить с крестьян
ским движением. Как бы ни были мощны по размаху и остроте
крестьянские восстания и сколько бы ни доставляли они хлопот
княжеской власти, не они, а феодалы раздирали страну на части,
и именно это явилось основой и главной предпосылкой движения
за объединение страны, которое объективно созрело и по времени,
и по оформлению сил, которые могли взять на себя осущсстиле
ние этой важной исторической миссии.
Налицо имелись и определенные материальные условия и со
циальные предпосылки. Вопрос об уровне социально-экопомиче
ского развития Японии в XVI веке, особенно во второй его поло
вине, остается одним из наиболее сложных в современной >111011
365
скол историографии. Одни историки придерживаются мнения о
значительной экономической отсталости этой страны в тот пери-
од, другие, напротив, сильно преувеличивают уровень ее экономи-
ческого и социального развития, в том числе элементы п признаки
капиталистического уклада. Как отмечал видный советский иссле-
дователь А. Л. Гальперин, Япония в указанный период в ряде об-
ластей промышленного производства отставала от соседей — Китая
и Кореи. Но в то Hie время тезис о чрезвычайной экономической
отсталости Японии вызывал у него серьезные сомнения. По его
мнению, в ту пору в стране уже нарождалась буржуазия (в лице
торговцев, ростовщиков, отдельных промышленников), усиление
которой, особенно в связи с ростом городов, внешней торговли, раз-
витием горного дела, производством оружия и т. д., вызывало бес-
покойство в феодальных кругах40. И хотя при желании можно
было бы упрекнуть исследователя в некоторой переоценке роли и
возможностей торгово-ростовщического капитала41, в целом его
анализ социально-экономического положения Японии конца
XVI века и попытки выявить тенденцию общественного развития
Японии в тот период представляются интересными и весьма пло-
дотворными.
В самом деле, во второй половине XVI века заметно оживи-
лись промышленность и торговля, развитие которых, однако, все
больше упиралось в узость региональных границ феодальных кня-
жеств. Торговля с заморскими странами велась порой куда ожив-
леннее, чем внутри страны между отдельными провинциями, от-
гороженными друг от друга таможенными барьерами, заставами п
другими искусственно созданными препятствиями и заслонами.
Раздробленная страна, раздираемая феодальными войнами, стано-
вилась серьезной преградой на пути политического л социально-
экономического развития, объективно порождала силы, способные
организовать п возглавить движение за ее объединение. Это была
историческая необходимость, которая все настойчивее пробивала
себе дорогу, обусловливая закономерность происходившей ломки
старых феодальных отношений и пх глубокую перестройку. В этом
процессе роль крестьянской борьбы была чрезвычайно велика.
Именно в этом аспекте следует прежде всего рассматривать и с
этой точки зрения оценивать крестьянское движение в Японии во
второй половине XVI столетия.
Конечно, эта перестройка шла в рамках и па базе феодального
общественного строя 42. Но в этом процессе вполне могли проявить-
ся, пусть лишь в зачаточной форме, и элементы нового, капита-
листического уклада. Причем буржуазные элементы нередко воз-
никали и проявляли себя вначале не в масштабе всей страны, а на
местном уровне — в отдельных, более развитых княжествах, в не-
,366
которых городах и лишь затем при благоприятно складывающие
ся условиях становились достоянием страны в целом. В этом <>i
ношении определенный интерес представляют замечания couei
ского историка М. М. Смирила, крупного специалиста в области
изучения Крестьянской войпы в Германии, который, говоря <><>
особенностях положения первых буржуазных элементов в Герма
нии, отмечал, что они «зарождались в раздробленной страпе, где
отсутствовали элементарные условия для их дальнейшего разни
тля. При княжеском мелкодержавпи пе могло быть речп о госу-
дарственном покровительстве возникавшим элементам капитали
стического уклада; отсутствовали даже такие условия, как без
опасность дорог, единство монетной системы, общегосударственная
законность. Нескончаемые внутренние феодальные войны, сопро-
вождаемые грабежами и контрибуциями, произвольный княжеский
фиск и вымогательства многочисленных чиновников княжеских
«дворов» ставили всякую предпринимательскую деятельность, ле
обеспеченную особыми привилегиями, в зависимость от произво-
ла и всяких случайностей. Несоответствие условий, существовав
тих в феодальной Германии, характеру новых производительных
сил проявилось уже при самом зарождении первых элементов и
даже предпосылок капиталистической мануфактуры» 43. Очевидно,
некоторые пз названных черт пригодны и для социальио-экономп
ческой характеристики японского общества второй половины
XVI века.
В ряде крупных феодальных княжеств к концу XVI века нала
дился довольно быстрый рост некоторых видов производства. В ча
стности, в прибрежных княжествах особенно быстро развивалось
кораблестроение. Именно па эти княжества Хидэёси дал развер
стку на строительство судов, когда готовился к войне против Ко
реп. Центры кораблестроения находились в то время в провипцп
ях Исэ, Цусима, Кии. Здесь были построены военные суда общим
водоизмещением 16 тыс. т44. Строительство кораблей веля
и купцы в ряде портовых городов (Сакаи, Хаката, Осака и
др.). Японские суда, которые вели в то время торговлю с Китаем,
могли перевозить до 2,5 тыс. коку грузов (т. е. до 400 т) 4Б.
К XVI веку относится широкая эксплуатация, по существу,
всех известных ныне в Японии золотых, серебряных и медных рут
пиков. К тому времени значительно усовершенствовались меточы
добычи и плавки металла.
Как известно, К. Маркс отмечал, что открытие золотых и серт
ряных приисков в Америке явилось одним пз главных момсигон
первоначального накопления, утренней зарей капиталистический
эры производства. Что касается Японии, то открытие таких рудпи
ков в самой стране, несомненно, также сыграло важную роль п ее
367
экономическом и социальном развитии. Конечно, тот факт, что
эти рудники принадлежали феодалам, не мог не задерживать раз-
витие капитализма. Но в то же время феодалы, которые нужда-
лись в различных товарах, особенно в оружии, вынуждены были
прибегать к услугам торговцев, в руки которых стали переходить
и драгоценные металлы. И совершенно естественно предположить,
что, как в свое время внешняя торговля, которая первоначально
велась храмами и феодалами, а затем все больше стала переходить
в руки торговцев, рудники, принадлежавшие правительству или
феодалам, постепенно отдавались на откуп какому-либо частному
предпринимателю.
Таким образом, к концу XVI века в Японии довольно четко
обозначились явления, связанные, с одной стороны, со значитель-
ным накоплением денежных средств в руках торгового капитала
на основе главным образом доходов от внешней и внутренней тор-
говли, судоходства, добычи драгоценных металлов, ростовщических
операций, а с другой — с появлением крестьян, которые не полу-
чили по земельной реформе Хидэёси надела, были лишены средств
производства и вынуждены были продавать свою рабочую силу46.
Однако вложение этих накоплений в промышленность было за-
труднено всей системой феодальных регламентаций, а также тем,
что наиболее выгодные отрасли производства — горное дело, кораб-
лестроение, производство оружия — были сосредоточены в руках
феодалов или центрального правительства.
Поэтому ранние формы капиталистической промышленности
(за исключением,.возможно, рассеянной мануфактуры) если и мог-
ли возникнуть в этот период, то лишь в единичных случаях и
были, очевидно, недолговечными. Правда, некоторые японские ис-
торики-медиевисты пишут о существовании в Японии уже в
XVI веке не только рассеянной мануфактуры, что вполне вероятно
(в частности, для домашней промышленности, подчиненной опто-
вому торговцу), но и первых централизованных мануфактур47.
Можно предположить, что в Японии, как, впрочем, и в некоторых
других странах Востока, казенные мануфактуры, принадлежавшие
центральному правительству или отдельным крупным феодалам,
развились по времени раньше и получили распространение более
широкое, чем частная капиталистическая мануфактура.
В то же время и параллельно с этим развивалось частное пред-
принимательство. Характерно, что мероприятия Ода Нобунага и
Тоётоми Хидэёси по ограничению приема в цехи и гильдии новых
членов и роспуску некоторых крупнейших объединений ремеслен-
ников и торговцев объективно отражали, как справедливо считают
некоторые японские авторы, интересы новых торговцев и предпри-
нимателей и должны были содействовать росту частного предпри-
368
пимательства, зарождению ранних форм капиталистической про-
м ышленности48.
Необходимо обратить внимание на еще одно немаловажное об-
стоятельство. На процессы, происходившие в Японии во второй по-
ловине XVI века и заключавшие в себе определенные условия для
зарождения элементов капиталистического развития, оказали из-
вестное влияние вступившие к тому времени в полосу капиталисти-
ческого производства европейские государства, устанавливавшие
первые контакты и связи с этой страной, в том числе в области
экономических отношений.
Однако насаждавшаяся в Японии с начала XVII века полити-
ческая система, основанная на всемерном укреплении феодальных
устоев путем введения жесткой феодальной регламентации, пол-
ного контроля над всеми сферами социально-экономической жизни
общества и строгой изоляции страны от внешнего рынка, по суще-
ству, в зародыше уничтожила первые ростки буржуазного разви-
тия как в области зарождения материальных предпосылок нового
общества, так и особенно в сфере формирования демократических
основ и традиций, создаваемых под огромным воздействием широ-
ких крестьянских восстаний и массовых народных выступлений,
охвативших страну в XVI столетии, особенно во второй его поло-
вине.
Успешное развертывание крестьянской борьбы сыграло исклю-
чительно важную роль в становлении и развитии элементов нового
общества, помогало им укрепиться в будущем. Крестьянские дви-
жения даже в период, когда феодализм как социальная система
еще не вступил в полосу своего разложения, если и терпят пора-
жение, то все равно в огромной мере содействуют общественному
прогрессу. От размаха, остроты и глубины крестьянской борьбы
во многом зависят и темпы общественного прогресса, и последо-
вательность политических и социальных преобразований, обеспе-
чивающих его успешное развитие.
Поэтому, когда говорят о политической и социально-экономи-
ческой обстановке, сложившейся в Японии к концу XVI века, а
также о характере крестьянского движения, то речь должна идти,
очевидно, не о том, чтобы во что бы то ни стало доказать, что к
тому времени в этой стране уже зародились капиталистические
производственные отношения, а о том, насколько реальной была
перспектива именно такого развития. Думается, что такая пер-
спектива открывалась перед Японией и если она не реализовалась,
то во многом это объяснялось не отсутствием объективных пред-
посылок, а скорее причинами субъективного характера, своеобраз-
ным стечением исторических обстоятельств.
Японские исследователи немало внимания уделяют выявлению
369
причин поражения крестьянских движений. Они даже пытаются
вывести некую закономерность того, что крестьянские восстания к
концу XVI века неизбежно должны были пойти на убыль, что они
чуть ли не фатально были обречены на бесперспективность.
Исследуя этот вопрос, Наидзё Норио, например, выделяет еле
дующие три причины, которые, по его мнению, предопределили
спад, а в конечном счете и поражение крестьянских восстаний в
Японии в конце XVI века. В качестве первой он называет тот факт,
что у крестьян было изъято оружие. В 1578 году крупный дайме
Сибата. Кацуиэ запретил крестьянам своих владений иметь ору-
жие. Затем его примеру последовал Хидэёси, который в 1585 году
запретил хранить в монастыре Коясан военные доспехи и ружья,
а вслед за этим в 1588 году издал указ о полном изъятии у кресть-
ян всякого оружия, указ, известный под названием «охота за ме-
чами» («катанагари»). По этому указу повсеместно в стране, во
всех ее провинциях, крестьянам запрещалось иметь длинные и ко-
роткие мечи, луки, ружья и всякое другое оружие.
Вторая причина, по мнению Нандзё Норио, состояла в том, что
Хидэёси в 1591 году провел жесткое разделение японского обще-
ства на три социальные категории: самураев-воинов, горожан и
крестьян. В результате все самураи должны были покинуть сель-
скую местность и поселиться на постоянное жительство в призам-
ковых городах, что привело к разрыву союза крестьян и «земель-
ных самураев», составлявшего основу крестьянского движения той
эпохи, его движущую силу. Крестьяне, лишившиеся руководства
со стороны «земельных самураев», не могли дальше успешно раз-
вивать восстания.
Наконец, третьей причиной автор считает то обстоятельство,
что уже при Токугава Иэясу, который, кстати сказать, весьма опа-
сался крестьянских восстаний, совершенно намеренно проводи-
лась политика строжайшей регламентации всей жизни общества
и резкого усиления надзора над крестьянством по всей стране, ко-
торая имела целью ослабить крестьянство и духовно и физиче-
ски 48.
Как видим, основные причины спада крестьянского движения
автор связывает в основном с личностью Хидэёси, его политикой в
отношении крестьянства.
Действительно, крестьянские восстания, которые приходились
уже на период правления Хидэёси, выдвигали требования, направ-
ленные и против нового режима власти. К крестьянским восстани-
ям, вызванным старыми, в значительной степени патриархальны-
ми отношениями, существовавшими в японской деревне до прове
дения кэнти Хидэёси, прибавлялось и наслаивалось недовольство
политикой новых властей, при которых фактически завершился
370
процесс перестройки феодальных отношений и для которых кре-
стьянский вопрос был решен, а потому, мол, не было никаких ос-
нований для выражения крестьянами какого-либо протеста. Имен-
но такой хотели видеть действительность новые крупные феодаль-
ные князья, в том числе и сам Хидэёси. Но не такой радужной
носпринимали реальную жизнь крестьяне и вообще трудовой люд
Японии. Оснований для протеста оставалось предостаточно.
К прежним факторам, вызывавшим недовольство крестьян,
прибавились новые, и среди них такой немаловажный, как развя-
1анная Хидэёси захватническая японо-корейская война, уносив-
шая десятки тысяч человеческих жизней и требовавшая все новых
жертв и лишений, ввергавшая в состояние отчаянной безысходно-
сти все общество, но более всего низшие его слои, прежде всего
крестьянство, которое не только несло на себе всю тяжесть воен-
ных расходов, но и было превращено в основного поставщика пу-
шечного мяса. По данным Нэдзу Масаси, подати и поборы с кре-
стьян доходили в тот период до 80—90% урожая50. Война резко
ухудшила и без того тяжелое положение японского крестьянства,
от которого требовали все новых и новых жертв во имя далеких
от него и непонятных ему имперских целей и амбиций правителей.
Японии. Как уже отмечалось, Хидэёси рассчитывал, что японо-
корейская война позволит ему не только значительно ослабить или
новее ликвидировать оппозицию крупных феодалов, но самое глав-
ное— решительно ликвидировать народные восстания и сделать
крестьян послушным орудием своей политики. Но, несмотря ни на
что, народные массы продолжали борьбу. Их протест нередко при-
нимал специфические формы: это было и открытое неповиновение
властям, и уклонение от уплаты государственных налогов и посто-
я иных сборов средств на военные нужды, и бегство из родных мест,
чтобы избежать мобилизации в армию, и т. д. Исторические доку-
менты того времени зафиксировали серьезные трудности, которые
испытывали местные власти по сбору налогов с крестьян и город-
ских жителей и набору все новых рекрутов для безнадежно затя-
нувшейся и, казалось, не имевшей конца войны.
Таким образом, крестьяне продолжали вести борьбу и при ре-
жиме Хидэёси, хотя это и были в основном отдельные проявления
крестьянского недовольства. В целом же к концу XVT века кресть-
янское движение в Японии идет на убыль.
Если причины поражения крестьянских движений в конце
WI века связывать непосредственно с деятельностью Хидэёси, то
в числе других следует назвать и такой немаловажный фактор,
как созданный новым правителем страны огромный репрессивный
аппарат для подавления всякой оппозиции, прежде всего, разу-
меется, народных выступлений.
371
Одной из первейших забот Хидэёси было создание такой внут-
риполитической системы, при которой применяемый им широкий
арсенал мер, в первую очередь массовые репрессии, позволял бы
в самом зародыше душить малейшие проявления недовольства
диктаторским режимом и удерживать всю полноту власти в руках
одного человека. Как истый самовластный деспот, Хидэёси не мог
обойтись без своего репрессивного аппарата принуждения и отла-
женной системы, которая наряду с выколачиванием налогов из
крестьянства полностью исключала бы всякую возможность не
только организованного, но и стихийного выступления против ре-
жима личной власти как со стороны народных масс, так и со сто-
роны феодалов, прежде всего самурайства.
Эта система покоилась на указах Хидэёси, в которых устанав-
ливался строгий порядок начисления и взимания налогов с кресть-
ян, вводилась жесткая регламентация всего уклада жизни кресть-
ян и самураев, устанавливалась круговая порука, при которой про-
цветали взаимная слежка и тайные доносы друг на друга. В ука-
зе о создании пятидворок и десятидворок и об их круговой поруке
предписывалось, чтобы все самураи, объединившись по пять, а
низшее население по десять человек, составив свои общины, в
письменном виде дали круговое поручительство (с приложением
личных печатей) в том, что они не допустят преступных дейст-
вий Б1.
В другом указе, который закреплял социальные различия в
японском обществе конца XVI века, говорилось о том, что в слу-
чае, если крестьянин бросит свой надел и займется торговлей или
поступит в услужение, то наказание должен понести не только
он, но и все крестьяне его деревни. Если же такого крестьянина
станут укрывать крестьяне или горожане, то наказание понесет
вся деревня или весь определенный район города.
Здесь же предписывалось, чтобы самураи всех рангов, которые
без разрешения покинули своих сюзеренов, были подвергнуты
тщательной проверке. Если же сюзерен даст самураю возможность
скрыться, то вместо него надлежит казнить трех других вассалов
этого же сюзерена, а если не будут казнены эти трое, то наказанию
следует подвергнуть самого сеньора Б2.
Система пятидворок для самураев и десятидворок для низших
слоев японского общества, которая была установлена для всей тер-
ритории страны, призвана была обнаруживать в зародыше и же-
стоко подавлять любую феодальную оппозицию режиму личной
диктатуры, любой протест народных масс. Она, несомненно, была
нацелена на то, чтобы лишить народные массы возможности ак-
тивно бороться за свои жизненные права и социально-классовые
интересы.
372
Из других причин, обусловивших спад крестьянского движе-
ния, необходимо указать на слабость союза крестьян и горожан
(особенно плебейства). Находясь в довольно сильной зависимости
от феодальных магнатов, японский средневековый город не всегда
мог достаточно активно проявлять свою ведущую роль в полити-
ческой и идеологической жизни общества. Даже в тех городах, где
торгово-ремесленная деятельность достигла относительно высокого
уровня и где существовало городское самоуправление, крупные
торговцы, эти «отцы городов», сами эксплуатировали крестьян и
нередко помогали феодалам усмирять крестьянские и городские
восстания.
Но, конечно, главные причины спада и в конечном счете пора-
жения крестьянской борьбы лежали в самом крестьянском движе-
нии, которое все больше раскалывалось под воздействием острых
внутренних противоречий. От борьбы отходили не только деревен-
ские богатеи и «земельные самураи», после того как первые уве-
личивали богатство и укрепляли свое положение независимых хо-
зяев, а вторые превращались в феодальных землевладельцев. До-
бившись некоторого улучшения материального положения, борьбу
прекращала и какая-то часть крестьянства. Сказывались также
недостатки и просчеты в организации крестьянских восстаний,
слабость их руководства, а также идеологической базы крестьян-
ской борьбы.
Все эти и другие объективные факторы предопределили пора-
жение крестьянских восстаний в конце XVI века, и тем не менее
последние сыграли огромную революционизирующую роль, оказа-
ли чрезвычайно большое влияние на сам процесс перестройки фео-
дальных отношений, на политическое и социально-экономическое
развитие Японии в XVI веке и в последующие столетия. Своей
борьбой крестьянство не просто расшатывало основы феодального
строя, но и вынуждало господствующий класс идти на уступки,
отказываться от устаревших форм эксплуатации и переходить к
более «передовым» методам управления обществом, создавая тем
самым необходимые предпосылки и условия, при которых большой
простор для вызревания получают элементы нового, капиталисти-
ческого развития как в материально-производственной сфере, так
и в области зарождения и утверждения прогрессивных идей и тра-
диций.
Восстания японских крестьян второй половины XVI века — не
исключение из этого правила и этой общей исторической законо-
мерности. Именно здесь находятся истоки многих событий после-
дующей истории Японии, тех глубоких политических, социальных
и экономических перемен, которые произошли в этой стране спу-
стя столетия, в том числе и в особенности в области развития об-
373
щественной мысли и демократических'идей, в немалой степени
содействовавших вызреванию элементов и некоторых характерных
черт буржуазного строя, его революционному становлению.
Глава четырнадцатая
ПОСЛЕДНИЕ ДНИ ТАЙКО
Последний год своей жизни Хидэёси почти безвыездно провел во
дворце-замке, построенном в тихом и живописном месте на южной
окраине японской столицы — в местечке Фусими.
Он строился два года и был закончен в 1594 году ', за четыре
года до смерти его хозяина. Почти 250 тыс. человек, занятых на
этой стройке, доставляли сюда огромные каменные глыбы из Кио-
то и со всей округи, рубили леса на возвышавшихся неподалеку
холмах, возводили высокие крепостные стены, рыли глубокие
рвы 2. Особое внимание уделялось созданию надежной системы на-
ружных и внутренних укреплений для обеспечения полной безо-
пасности обитателей этой крепости-замка, и прежде всего, конеч-
но, самого правителя.
Дворец в Фусими примечателен еще и тем, что он стал своего
рода средоточием новых веяний в архитектуре, нового жанра в
стенной живописи, высокохудожественного исполнения предметов
прикладного искусства — словом, всего того, что в совокупности
составило характерные черты и особенности новой культуры, по-
лучившей наименование «культуры Момояма». Само это название
происходит от второго названия дворца Фусими, который известен
также как дворец или замок Момояма. Иногда его именовали зам-
ком Фусими-Момояма. По своему великолепию, красоте и изяще-
ству форм, весьма искусному и нарядному внешнему оформле-
нию и внутреннему убранству этот замок оставил далеко позади
все столичные дворцы и знаменитые храмы. Так же как и в зам-
ке, построенном Ода Нобунага в Адзути, представленные во дворце
Фусими великолепные творения японских художников, скульпто-
ров, архитекторов составили целое направление, новый этап в ис-
тории японской культуры.
Пребывание Тоётоми Хидэёси в столичном дворце Фусимп на-
поминало жизнь затворника. Будучи уже тяжело больным, пони-
мая, что жизненные силы покидают его и что скоро должен на-
ступить конец, он мало кого допускал к себе, томясь почти в пол-
ном одиночестве.
17 июня 1598 года, незадолго до смерти, Хидэёси описывал не-
известному адресату свое физическое и моральное состояние.
«Я бо#ен и чувствую себя одиноким,— писал он.— Пятнадцать
дней я ничего не ем и очень истощен. А вчера, чтобы развеяться,
374

выезжал на место, где ведутся строительные работы, но самочув-
ствие мое от этого лучше не стало. Болезнь моя все развивается,
и я слабею и слабею.
Вы должны беречь себя, а когда Вам полегчает, пожалуйста,
навестите меня. Я надеюсь в скором времени увидеть Вас» 3.
Не много оставалось развлечений, которые могли бы утешить
больного, уставшего от дел и самой жизни, быстро угасавшего Хи-
дэёси. Не доставляло ему уже большого удовольствия проводить,
как прежде, целые дни напролет в веселой компании прелестных
паложниц. Единственное, что он позволял себе в последние дни,
пытаясь как-то отвлечься от своих недугов, это поездки в храм
Дайго.
Это был довольно известный буддийский храм, который нахо-
дился в том же местечке Фусими, неподалеку от дворца Хидэёси,
и являлся основной цитаделью буддийской секты сингон. Священ-
ник Сёбо, который считается основателем этого храма, построил
для себя в горах хижину и жил настоящим отшельником. В ран-
нем средневековье храм пользовался покровительством императора
Дайго, который в начале X века значительно расширил его, воз-
ведя много новых построек на прилегавшей территории. Однако во
время войны годов Онин храм был почти полностью уничтожен.
Его восстановили уже при Хидэёси, во многом благодаря его уси-
лиям. Старые постройки были тщательно отремонтированы, вклю-
чая знаменитую пятиярусную пагоду, относящуюся к середине
X века. Были возведены два новых храма — Кондо и Самбоин, по-
строенные уже в стиле Момояма.
В начале 1598 года Хидэёси распорядился, чтобы были приве-
дены в порядок дороги, ведущие в храм Дайго, убрана территория
вокруг него — словом, сделаны все необходимые приготовления к
визиту правителя. Эти обязанности возлагались на правительст-
венных чиновников, членов го-бугё Маэда Гэнъи, Асано Нагамаса,
Масита Нагамори и др.
По-королевски пышный выезд Хидэёси в храм Дайго состоялся
в начале весны и был приурочен к началу цветения знаменитой
японской вишни — сакуры. Весь путь от стоянки экипажей близ
храма и до наблюдательной площадки, сооруженной на холмистой
местности, откуда Хидэёси и его многочисленной свите предстояло
любоваться цветением дерева, был устлан тысячью татами, а по
обе стороны дороги длиною 350 кэн (немногим более 600 м) при-
мерно через каждые 2 м было посажено в общей сложности 700 де
ревьев сакуры 4.
Хидэёси вместе со своим сыном-наследником Хидэёри, женой п
наложницами провел здесь целый день. Он много шутил, веселил
ся, даже сочинял стихи, не обращая никакого внимания на уста
375
лость и совершенно позабыв о времени. Лишь на исходе дня все
возвратились во дворец Фусими.
В одном из первых жизнеописаний Хидэёси — «Записках о Тай-
ко» («Тайкоки»),— написанном в конце XVIII века, есть слова, ко-
торые, как полагают некоторые японские исследователи, навеяны
именно этим посещением Хидэёси храма Дайго: «Перед сединой
все равны, луна не может рассеять тучи, цветам никогда не наску-
чит ветер, у смерти нет заранее назначенного часа — так уж пове-
лось в этом мире» 5.
В начале апреля Хидэёси посетил храм Самбоин и наблюдал
за тем, как велись строительные работы. Это был его последний
выезд из дворца Фусими.
Были у него и некоторые другие увлечения. Еще находясь в
своей военной ставке в Нагоя, откуда он руководил операциями
японской экспедиционной армии в Корее, Хидэёси, томясь ожида-
нием добрых вестей с фронтов, заполнял досуг чтением и разучи-
ванием пьес театра Но, особенно тех, что изобиловали баталь-
ными сценами и острыми драматическими событиями. В письмах
к жене он привел перечень пьес, которые не просто прочитал, но
и выучил, и притом так, очевидно, хорошо, что считал себя уже
крупным специалистом в этой области 6.
Более того, Хидэёси испытал страстное желание лично участ-
вовать в представлениях театра Но в качестве актера. В Нагоя
был приглашен профессиональный постановщик этих пьес некто
Курэмацу Синкуро. Учитель всячески расхваливал своего необыч-
ного ученика, угодливо льстил ему, с похвалой отзываясь о его
якобы незаурядных актерских способностях и великолепной тех-
нике актерского мастерства. Он уверял Хидэёси, что тот вполне
может выступать перед зрителями как профессиональный артист 7.
Конечно, в этих словах больше откровенной лести, чем правды,
что, впрочем, вполне соответствовало характеру взаимоотношений
между подневольным учителем и его очень грозным и крайне тще-
славным учеником, действия и поступки которого невозможно было
предугадать.
Хидэёси стали подражать его подчиненные, усердно разучивая
пьесы Но и участвуя вместе со своим полководцем в театрализо-
ванных представлениях, на которые специально приезжали в ка-
честве зрителей знатные столичные дамы. И все это было обстав-
лено с такой праздничной и пышной торжественностью, словно
Япония не испытывала тяжелого бремени войны или будто япон-
ская армия одерживала на фронтах одну победу за другой.
Возможно, что, доживая свой век во дворце Фусими, Хидэёси,
который постепенно отошел от государственных дел и которого
перестала волновать даже японо-корейская война, находил утеше-
376
пие в пьесах театра Но. Некоторые стихи, написанные Хидэёси в
то время, непосредственно касались сюжетов, навеянных содержа-
нием этих пьес, или легко ассоциировались с ними.
Хидэёси страшно боялся наступающей старости, он стал болез-
ненно мнительным и очень суеверным, хотя и верил в свое долго-
летие. В его стихах и личных письмах все чаще встречалось упо-
минание сосны (мацу) — дерева, являющегося в Японии симво-
лом долголетия. В письме, адресованном одному из своих лечащих
врачей и близких друзей, Сэякуин Дзэнсо, Хидэёси поместил со-
чиненное им короткое стихотворение, где пытался выразить душев-
пое состояние, в котором он пребывал, находясь в Нагоя, вдали
от столицы и своего замка в Осака. Вот строки этого стихотво-
рения:
Сосна и слива
принялись и сейчас цветут
в моем саду8.
В некоторых пьесах театра Но сосна олицетворяла собой не
только долголетие, но и стойкость в достижении намеченной
цели. Слива первоначально тоже была символом долголетия, но
чаще всего этим поэтическим образом выражались радость и ве-
селье, связанные с церемонией вступления в брак, а также благо-
получие семейной жизни. Своим стихотворением, как считают'не-
которые исследователи эпистолярного наследия Хидэёси, в частно-
сти Адриана Боскаро, Хидэёси хотел сказать примерно следующее:
«Я тверд и непоколебим в достижении своей цели, и в новой си-
туации все мои домашние дела будут также в полном порядке.
Как и прежде, я с надеждой смотрю в будущее, верю в свое долго-
летие, и ничего дурного со мной не должно случиться. Я буду про-
должать наслаждаться всеми прелестями жизни» 9.
Любопытно, однако, что в японской поэзии слова «сосна» и
«слива» часто стоят рядом со словом «бамбук». Их даже считают
словами-братьями, поскольку они обычно находятся вместе. Хидэё-
си отбросил слово «бамбук» и тем самым как бы отлучил одного
брата от двух других. Объясняется это, очевидно, тем, что бамбук
символизирует не только, а возможно, и не столько долголетие,
сколько вообще старость. Это-то как раз и не устраивало Хидэёси,
который никак не хотел смириться с тем, что ему, как и всем
смертным, придется испить чашу горестных чувств и беспомощ-
ности, приходящих вместе со старостью. О его более чем болезнен-
ной реакции на некоторые приметы надвигавшейся старости, на-
пример появление седых волос, свидетельствует содержание не-
которых писем Хидэёси, относящихся к последним годам его жиз-
ни 10.
377
В это время он еще не вполне осознал, что жизнь уже на исхо-
де, и гнал прочь мысли о скорой смерти. Он не просто мечтает о
долголетии, но убежден, что у него на роду написан долгий жиз-
ненный путь. И тем не менее за внешним благополучием, величи-
ем и великолепием все чаще и заметнее проступают следы физиче-
ской усталости и умственной слабости, когда силы его постепенно
угасают и он, может быть впервые за всю свою долгую жизнь,
чувствует себя слабым и беспомощным.
В последние годы жизни Хидэёси становится особенно набож-
ным и суеверным. Этот некогда могущественный п всесильный дик-
татор, которому при жизни поклонялись как богу, написал уже на
смертном одре свое последнее стихотворение, в котором сравнил
себя с простой капелькой росы, быстро тающей и исчезающей бес-
следно:
Я — как падающая капелька росы,
как росинка, что исчезает бесследно.
Даже замок в Осака —
Всего лишь сновидение п.
Некоторые японские историки, рассматривая Хидэёси как лич-
ность и пытаясь раскрыть положительные черты его характера,
стараются показать, что наиболее положительные свойства его на-
туры проявились именно в последние годы жизни. Пишут, в част-
ности, о его нежных чувствах и большой доброте к родным и близ-
ким, особенно к больной матери, о необычайной его простоте п
любви к домашней обстановке 12. Нередко подчеркивают свойствен-
ную вспыльчивому характеру Хидэёси некоторую сентименталь-
ность как проявление терпимости и чуть ли не внимательного и
даже нежного отношения к людям, его окружавшим.
Однако сентиментальность и жестокость далеко не всегда яв-
ляются взаимоисключающими свойствами человеческой натуры.
Более того, они вполне уживаются. Именно таким, сентименталь-
ным и жестоким, судя по всему, был Тоётоми Хидэёси, и в этом
отношении он ничем не отличался ни от своего не менее жестокого
предшественника Ода Нобунага, ни от других деспотов и дикта-
торов.
Что заботило Хидэёси в последние годы жизни больше всего?
Как виделся ему мир без него?
Конечно, трудно, да, пожалуй, и невозможно знать все то, что
ему пришлось передумать, когда он оставался наедине с собой и
пытался представить, как будут развертываться события и возмож-
но ли предотвратить их нежелательное развитие. Он, конечно, ста-
рался что-то предпринять в этом направлении. Но понимал ли оп,
что от него уже мало что зависело?
Из всего беспорядочного нагромождения мыслей больного,
378
умирающего Хидэёси две выступают особенно рельефно. Прежде
всего его беспокоила мысль о том, как бы надежнее увековечить
себя, чтобы слава о нем и его делах пережила века, чтобы и после*
его смерти люди поклонялись ему как богу. С этим связана и вто-
рая навязчивая идея — крайнее беспокойство по поводу того, как
сложится судьба его единственного сына, позволят ли ему в полиол
мере осуществить права наследника и продолжить политику отца.
Останется ли Хидэёси жить в доброй и вечной памяти народной,
пли имя его будет предано полному забвению? Сохранит ли за со-
бой род Хидэёси положение правящего клана и по-прежнему ли
будет вершить судьбами страны, определяя пе только ее настоя
щее, по и грядущее?
О том, что таким или примерно таким был ход его мыслей в
последние дни жизни, свидетельствует дневниковая запись, сде-
ланная одним из португальских миссионеров, который посетил дво-
рец Фусими и беседовал с умирающим Хидэёси.
По словам патера Родригеса, перед смертью правитель Японии
буквально бредил идеей собственного обожествления. «Этот ти
ран,— писал Родригес,— жизнь которого была наполнена многими
неблаговидными деяниями, решил перед смертью обратить себя
в бога... Он... мыслил себя богом и требовал, чтобы после его смер-
ти люди поклонялись ему как божеству» 13. Хидэёси пожелал стать
новым «богом войны» (по-японски «Син Хатиман»), Но в этом
случае, следуя японским обычаям, покойника нельзя было ежп
гать, и поэтому он распорядился, чтобы его останки поместили в
специальный, богато украшенный саркофаг, установленный во
дворце Фусими для всеобщего поклонения. В этом, пишет Родригес,
Хидэёси обнаружил большое сходство со своим предшественником
Ода Нобупага, который тоже требовал, чтобы ему поклонялись как
божеству. Эти свои последние распоряжения Хидэёси, отмечает на
тер, давал, чувствуя, что болезнь прогрессирует и приближается
конец.
Вторая мысль, на которой акцентирует внимание португаль-
ский миссионер, сводилась к тому, как после смерти Хидэёси со
хранить реальную политическую власть в стране в руках его сына
Хидэёри, которому он формально ее передал. Как отмечает Род
ригес, Хидэёси сказал сыну необходимые напутственные слова, а
затем как бы передал его на дальнейшее попечение Токугава Нэя
су и при этом, обращаясь к Хидэёри, заявил, что отныне Токугава
становится его отцом.
Можно легко попять, почему этот вопрос так тревожил мятеж
пую душу Хидэёси и почему его выбор пал именно на Токугава
Иэясу. Хидэёси прекрасно знал и из истории других феодальных
домов, и по своему собственному опыту, какой ожесточенный ха
379
рактер принимала борьба за власть всякий раз, когда уходил из
жизни глава правящего феодального клана.
В тот жестокий век, когда все воевали против всех, дети уби-
вали своих отцов, а родные братья сражались, находясь в разных
враждующих лагерях, трудно было рассчитывать на то, что власть,
а тем более власть государственная может быть передана по на-
следству и что процесс ее передачи пройдет легко и безболезненно.
Хидэёси сам в свое время отстранил всех наследников Ода Нобу-
нага 14, даже тех, кто лишь потенциально мог претендовать на
власть, и стал единолично править страной. Тогда в этом ему по-
могли не только реальная сила и мудрость, но и случай. Однако
где гарантии, что ие повторится то же самое с наследником Хи-
дэёси и не обойдутся с ним так же грубо, жестоко и бесцеремон-
но, как в свое время он, Хидэёси, обошелся с наследниками Ода
Нобунага?
Разумеется, таких гарантий никто дать не мог, да и обещания,
которые брали на себя ближайшие соратники Хидэёси, делались
больше для того, чтобы успокоить умирающего диктатора, чем
действительно следовать им. И все-таки Хидэёси надеялся, что с
его прямым наследником этого не произойдет и что «завещание
Тайко», так же неукоснительно будет выполняться, как и во вре-
мена его владычества, когда любое его распоряжение воспринима-
лось как закон для всех и не подлежало никакому обсуждению, а
тем более возражению.
Единственное, пожалуй, в чем Хидэёси нисколько не сомневал-
ся, так это в том, что главной фигурой, от которой будет зависеть,
удастся ли сохранить политическую власть за его наследником и
обеспечить благополучие всей его семьи, но и какой оборот примут
события в стране после его смерти, несомненно, оставался Току-
гава Иэясу.
Отношения между ними всегда были не очень дружественными.
После неожиданной и трагической гибели Ода Нобунага, который с
большой симпатией и даже нежностью относился к Иэясу, некото-
рые военные деятели из ближайшего окружения Нобунага считали
его одним из наиболее вероятных претендентов на верховную
власть. Однако сам Иэясу рассудил более трезво, полагая, что его
время еще не наступило. Тогда он удалился в свои восточные вла-
дения и занял выжидательную позицию, пристально наблюдая за
тем, как разворачивалась ожесточенная борьба за власть между
Тоётоми Хидэёси и ближайшим соратником Ода Нобунага — Си-
бата Кацуиэ.
Иэясу долго не мог смириться с мыслью, что власть в конечном
итоге полностью перешла в руки Хидэёси. Он вынужден был, ко-
нечно, считаться с реальностью, но, видимо, внутренне так и не
380
примирился с тем, что впервые в истории Японии власть ока-
залась в руках человека, который не принадлежал к господствую-
щему классу. Все годы, пока страной правил Хидэёси, Токугава
Иэясу фактически находился в оппозиции к нему, то явной, то
скрытой. Он ждал своего звездного часа. И не только ждал, но и
готовился к нему, укрепляя свою экономическую и военную мощь.
Благо для этого были все возможности; ему, в частности, содей-
ствовало и то обстоятельство, что его владения лежали на востоке
страны, вдали от центральных областей, где постоянно бушевали
политические страсти и плелись придворные интриги. Да и сам
Токугава Иэясу старался по возможности не появляться в столице
и в расположении ставки Хидэёси, чтобы не дать втянуть себя
преждевременно в какие-либо конфликты, сохранить независи-
мость и не раскрывать до поры своих истинных планов и намере-
ний, оставаясь в какой-то мере загадкой для других.
Хидэёси испытывал к нему двоякое чувство. С одной стороны,
он всячески стремился приблизить Токугава Иэясу к себе, сделать
их отношения более откровенными и доверительными. Но, с дру-
гой стороны, он не мог не замечать непомерные амбиции Токугава,
его известную отчужденность в отношениях и с самим Хидэёси, и
с его ближайшим окружением, отчужденность, за которой, как мог
заподозрить Хидэёси, скрывалось лишь временное отдаление от
власти и готовность при первой же возможности вступить в откры-
тую борьбу за то, чтобы самому стать у ее кормила. И все же было
одно обстоятельство, которое заставляло Хидэёси выделять Токуга-
ва Иэясу из числа других, тоже достаточно могущественных фео-
далов и считаться с ним больше, чем с остальными своими сторон-
никами. Дом Токугава, как отмечалось выше, вел свое происхож-
дение от именитого рода Минамото, представитель которого стал
первым в Японии сёгуном. Это был Минамото Ёритомо, которым
Хидэёси искренне восхищался и перед именем которого преклонял-
ся всю жизнь. Отпрыски этого дома, как, кстати, вообще так на-
зываемые восточнее феодалы, т. е. те, чьи владения находились
на востоке острова Хонсю, отличались не только своей воинствен-
ностью и агрессивностью, но и крайней жестокостью и неоправ-
данной свирепостью, вызываемыми отсталостью, невежеством и
грубостью этих «восточных дикарей», какими нередко изображала
их средневековая японская литература1Е. Многие из этих черт были
свойственны и Токугава Иэясу как одному из наиболее типичных
представителей «восточных» феодалов.
Все это прекрасно понимал и старался учитывать Хидэёсп,
строя свои отношения с Иэясу. Он не только испытывал к нему
чувство симпатии, но и завидовал его столь высокому и знатному
происхождению. Вместе с тем ои вполне реально представлял, па
381
сколько серьезную опасность — если не для него самого, то для его
наследника — может представлять растущая экономическая и во
епная мощь Токугава Иэясу, постоянно подогревавшая его власто
любивые амбиции. Хидэёси старался не просто ладить с Иэясу, но
и приблизить его к себе, сделать более послушным и покладистым.
Последний, видя все это, тоже не лез на рожон, а всячески стре-
мился продемонстрировать свою лояльность к диктатору. Он не
упускал случая оказать ему знаки внимания.
О характере этих отношений дают некоторое представление
письма Хидэёси, в которых он не только благодарит Токугава
Иэясу за ценные подарки и преподношения, но и всячески под-
черкивает свое дружеское расположение к нему. Особый интерес
представляет одно из последних писем, относящееся к 1598 году,
в котором Хидэёси своей рукой сделал приписку: «Проявляемую
Вамп заботу обо мне я очень высоко ценю. Когда я вновь увижу
Вас, я смогу полнее и глубже выразить свою признательность» 16.
Примерно за месяц до смерти Хидэёси продиктовал текст клят-
венного обязательства, которое должны были взять на себя и стро-
го соблюдать верные ему феодалы. Это было не первое его обра-
щение к своим вассалам с призывом до конца исполнить свой долг
перед их повелителем. Он обращался к ним еще в то время, когда
отказался от политической власти в пользу своего племянника, ко-
торому передал должность и звание кампаку, а за собой сохранил
звание Тайко (экс-канцлера). Но особую настойчивость в этом во-
просе он стал проявлять после того, как у него родился сын17, ко-
торый, как того добивался Хидэёси, должен был стать законным
наследником власти, а все вассалы должны так же преданно и вер-
но служить новому правителю, как они служили ему, Хидэёси.
Клятва в верности, которую по требованию Хидэёси должны
были дать преданные ему феодальные князья, представляла собой
и своего рода завещание, содержавшее ряд пунктов, касавшихся
почти исключительно того, как следует вести себя его сторонни-
кам, чтобы сохранить ту систему правления и те отношения между
феодалами, которые установились при нем, и тем самым не вы-
звать новые распри и ожесточенные битвы в стране. При этом глав-
ные усилия они должны направить на поддержку всего рода Тоё-
томи, который на законном основании будет и дальше править
страной. Клятва-завещание призывала всех феодалов верой н
правдой служить Хидэёри, законному наследнику Хидэёси, не
предпринимать ничего худого по отношению к нему и всем сердцем
помогать укреплению законной власти18.
Торжественная церемония, во время которой пять влиятельней-
ших особ принимали этот клятвенный обет, происходила в сто-
личном особняке Маэда Тосииэ, который пользовался особым рас-
382
положением и доверием Хидэёси. Каждый из присутствовавших
должен был скрепить это клятвенное обязательство своей под-
писью и личной печатью. Но и это не вселило в Хидэёси полной
уверенности в том, что клятвы, которые с такой торжественностью
произносились феодалами в доме Маэда Тосииэ, будут выполнять-
ся. И он за несколько дней до своей кончины, а точнее, 5 августа
1598 года собственноручно пишет коротенькое письмо всем чле-
нам «пятерки», в котором снова и снова просит, почти умоляет
их позаботиться о его наследнике, не дать его погубить.
Однако, как показали последующие события, он не достиг же-
темых результатов. Это был скорее вопль отчаяния умирающего
щктатора, чем реалистический учет действительной ситуации.
Грозный документ превращался в" малозначащую бумажку, а
жизнь предъявляла свои суровые требования. Да и могло ли быть
иначе, если о законах вспоминали лишь тогда, когда пытались дру-
гих заставить уважать законность? Принципы, которые грубо по-
пирались при жизни диктатора, не могли вдруг, по одному его
завещанию действовать после его смерти. Так, собственно, и про-
изошло. Со смертью Хидэёси — он умер 18 августа 1598 года -—
ушли в небытие и данные ему клятвенные заверения, которых ни-
кто уже всерьез не принимал.
Правда, на первых порах Маэда Тосииэ, который официально
считался опекуном Хидэёри, удавалось еще как-то улаживать от-
ношения между противоборствующими силами, не доводя дело до
острых конфликтов и столкновений. В первые же дни после смер-
ти Хидэёси его соратники, отдавая должное памяти своего предво-
щтеля, начали сооружать в его честь новый синтоистский храм у
подножия горы Хигасияма, близ Киото. В начале 1599 года храм
был построен, и ему дали название «Тоёкуни дзиндзя» («Храм
Гоётоми Хидэёси»), Появился даже новый церковный праздник —
I оёкуни даймёдзин, во время которого поминали недавно скончав-
шегося правителя страны19.
Тем временем государственная власть все более расшатывалась.
Среди высших чинов (так называемой пятерки, т. е. высших со-
ветников) , которым Хидэёси завещал хранить единство и помогать
наследнику править страной, начались раздоры, все чаще перера-
ставшие в открытую вражду.
Уже и Маэда Тосииэ, несмотря на свой богатый жизненный
<шыт и высокий авторитет, не мог один полностью владеть ситуа-
цией. Слишком накалены были страсти. Пожалуй, единственное, в
чем проявилось, можно сказать, полное единодушие всех высших
советников, это принятие ими решения о выводе из Кореи
и конских войск, что фактически означало окончание японо-корей-
ской войны и демонстрировало если не осуждение, то, во всяком
383
случае, несогласие с политикой внешних захватов, которую прово-
дил Хидэёси.
Вскоре умер и Маэда Тосииэ. Пока он был жив, несмотря на
интриги и скрытые действия отдельных группировок, удавалось
сохранять известное равновесие сил и ни одна из клик не могла
взять верх в этой борьбе. Но со смертью Маэда Тосииэ положе-
ние резко изменилось. В рядах бывших сторонников Хидэёси с но-
вой силой разгорелась борьба за власть, которая принимала все
более ожесточенные формы и в которую постепенно втягивались
уже не только члены совета пятерки, но, по существу, все круп-
ные феодалы. Еще при жизни Маэда Тосииэ кое-кто из бывших
приближенных Хидэёси пытался столкнуть друг с другом Маэда
Тосииэ и Токугава Иэясу и таким образом извлечь для себя опре-
деленные выгоды. Особенно усердствовал в этом отношении лю-
бимец Хидэёси — Исида Мицунари.
Первым на авансцену борьбы, как и следовало ожидать, сме-
ло и решительно выступил Токугава Иэясу, поведение и действия
которого сразу насторожили остальных членов совета пятерки и
многих крупных феодалов, справедливо усмотревших в них если
еще не прямую попытку захватить власть, то по меньшей мере яв-
ное стремление укрепить свое влияние и тем самым продвинуться
к заветной цели. Без всякой консультации со своими коллегами
и не испрашивая их согласия, Токугава Иэясу заключил ряд по-
литических браков, породнившись через детей со многими влия-
тельными феодалами, что должно было сколотить новую широкую
феодальную коалицию, способную укрепить его и без того силь-
ные позиции и в конечном счете привести его к власти.
Так и случилось. Вскоре сформировались две мощные проти-
воборствующие феодальные группировки, состоявшие, как это не
раз бывало в прошлом, из «западных» и «восточных» феодалов.
Победа оказалась на стороне «восточных» феодалов, и их лидер
Токугава Иэясу стал единственным и самовластным правителем
страны. Он беспощадно расправился со всеми, кто стоял на его
пути к власти, физически уничтожил всех, кто хоть как-то был
связан с домом Хидэёси, не говоря уже о членах семьи умершего
правителя и самом наследнике. Как в свое время, замечает япон-
ский историк Харада Томохико, Тоётоми Хидэёси пошел войной на
сына Ода Нобунага, Нобутака, и принудил его к самоубийству,
так и теперь Токугава Иэясу, напав на замок в Осака, где укрыва-
лась семья Хидэёси, заставил его сына Хидэёри совершить хара-
кири 20.
То, что не удалось осуществить Ода Нобунага и Тоётоми Хидэё-
си, которые не смогли обеспечить преемственность своей власти и
сделать ее наследственной, осуществил Токугава Иэясу, который
384
не только провозгласил себя в 1603 году сёгуном, считая себя за-
конным наследником японского сёгуната, но и ввел жесточайшую
систему управления японским обществом, которая на протяжении
более 250 лет обеспечивала безраздельное господство феодального
дома Токугава.
Широкое хождение в Японии имеет притча, которую обычно
рассказывают в тех случаях, когда хотят сравнить личные качества
к сопоставить характеры трех исторических деятелей — Ода 11 о
бунага, Тоётоми Хидэёси и Токугава Иэясу, которые во второй но
.новине XVI столетия находились в самой гуще важнейших со-
бытий, разворачивавшихся с калейдоскопической быстротой и вы-
звавших крупные перемены в политической и социально-экономи-
ческой жизни этой страны. Как стал бы вести себя каждый из этих
деятелей, если бы, скажем, соловей потерял голос д совсем пере-
стал петь? Ода Нобунага, повествует притча, приказал бы немед-
ленно убить соловья. Токугава Иэясу долго и терпеливо ожидал бы,
пока птица сама заноет. Ну а Хидэёси попытался бы заставить со-
ловья запеть’21.
Этот нравоучительный рассказ передает особенности и отличи-
тельные черты характера этих людей, что, возможно, наложило
свой отпечаток и на их военную и государственную деятель-
ность.
Отношения, складывавшиеся между этими тремя исторически-
ми личностями, во многом не только определяли военно-полщги-
ческую обстановку в стране в тот период, но и в значительной
мере повлияли на последующее развитие Японии. Вклад каждого
пз них в строительство новой Японии иногда определяют таким
образным изречением: Нобунага замесил тесто, Хидэёси испек из
него пирог, а Иэясу,съел этот пирог. Ту же мысль некоторые из-
лагают следующими словами: Нобунага добывал на каменолом-
нях камни для строительства здания новой Японии, Хидэёси грубо
обтесывал их; а Иэясу закладывал из этих камней фундамент 22.
При оценке характера исторической эпохи, в которой жили и
действовали данные личности, иногда высказывается даже такое
весьма крайнее суждение: чтобы знать историю своей страны, со
временному японцу, оказывается, совершенно необязательно про
пикать слишком далеко в глубь веков, а достаточно ограничиться
рассматриваемой эпохой, ибо все то, что происходило в этой стране
до этого, никакого отношения к отечественной истории не имеет.
()тсюда следует вести и отсчет национальной истории. Причем го
корится это так, словно речь идет о событиях, которые до этого
разворачивались будто бы пе на япопской территории, а в каком
го другом государстве23. Нет необходимости доказывать всю тгн
депциозность и претенциозность такой точки зрения.
!.', Заказ 4409
385
При всем том, если уж речь зашла об истоках современного
японского государства, а точнее говоря, о формировании предпо-
сылок создания такого государства, то в значительной мере они
закладывались именно в то время. В этом смысле XVI век в исто-
рии Японии занимает особое место. Он был и бурным и решаю-
щим, став своего рода водоразделом, четко отграничив новое время
от средневековья.
В ходе строительства новой Японии Тоётоми Хидэёси сыграл,
несомненно, более значительную роль, чем рано сошедший с поли-
тической арены Ода Нобунага и даже Токугава Иэясу, хотя ос-
новная деятельность последнего как руководителя государства при-
ходится уже на начало XVII века..Можно утверждать, что, по
существу, Хидэёси создал токугавскую Японию, а Иэясу получил
ее уже в относительно готовом виде.
Переломный момент японской истории, связанный прежде все-
го с именем и деятельностью Тоётоми Хидэёси, был насыщен не
только ожесточенными межфеодальными войнами, острыми соци-
альными конфликтами и крупными политическими событиями, но
и глубокими социальными сдвигами, отражавшими, в сущности,
переход японского феодализма от одной его стадии, или формы, к
другой, более зрелой.
Вполне естественно, что личность Тоётоми Хидэёси, оставив-
шего глубокий след в памяти своего народа, является предметом
постоянных научных изысканий. Существующая в Японии лите-
ратура о нем огромна. К сожалению, нередко даже в солидных
исследовательских трудах Хидэёси предстает не просто как выда-
ющаяся историческая личность, много сделавшая для прогресса
своей страны, а как великий герой, чьи подвиги и дела описаны
в радужно-возвышенных тонах, что, несомненно, ведет к отступ-
лению от строго научного принципа, придерживаясь которого
только и можно правильно понять и осветить такую важную и
сложную проблему исторической науки, каким является вопрос о
роли личности в истории.
Сложность этой проблемы обусловлена не тем, что она трудна
для исследования и понимания, а прежде всего тем, что почти
всегда несет на себе печать острых идеологических наслоений. Да-
же те деятели, которые жили в далекие от нас времена, нередко
оказываются в фокусе современной идеологической борьбы, и во-
круг них разгораются острые дискуссии. Оценка исторических
личностей находится подчас в прямой зависимости от политиче-
ских интересов определенных классов и социальных групп.
В этом проявляется, с одной стороны, органичная связь времен,
взаимодействие истории и современности, а с другой — весьма про-
извольное, субъективистское толкование этой проблемы, когда пы-
386
таются искусствепо «приподнять» ту или иную историческую
личность и использовать ее для решения современных проблем
идеологии и политики.
При оценке роли личности в истории очень важно придержи-
ваться как главного ориентира принципа историзма. Б. И. Ленин
подчеркивал не раз, что самое надежное и необходимое в обще-
ственной науке состоит в том, чтобы любую проблему и любое яв-
ление рассматривать исторически, т. е. непременно учитывать ос-
новную историческую связь, «смотреть на каждый вопрос с точки
зрения того, как известное явление в истории возникло, какие глав-
ные этапы в своем развитии это явление проходило, и с точки зре-
ния этого его развития смотреть, чем данная вещь стала теперь» 24.
Только такой методологический принцип позволяет лучше и
глубже понять саму историческую личность, которая, будучи по-
рожденной определенной эпохой и в силу этого тесно связанной со
своим временем, не является статичной, а находится в процессе
движения и развития, и через нее рельефнее и выразительнее
представить и многообразие исторической жизни. Через исто-
рическую личность и ее эпоху отчетливее прослеживается также
единая и непрерывная связь и взаимодействие прошлого, настоя-
щего и будущего.
Поэтому одинаково неправомерно как искусственно отрывать
личность от исторической эпохи и рассматривать ее изолированно,
вне контекста сложных коллизий и острых противоречий эпохи,
отражающихся па делах и поступках исторических деятелей, так
и недооценивать возможность этих личностей воздействовать на
исторический процесс. Видеть сложный механизм взаимодействия
исторической личности и исторической эпохи, воспринимать исто-
рического деятеля со всеми проблемами, трудностями и противоре-
чиями — необходимое условие правильного и всестороннего истол-
кования его жизни и деятельности, его роли и места в националь-
ной и мировой истории.
Исторический подход предполагает всесторонний учет как за-
конов развития самой личности, так и факторов, влияющих на ее
формирование и поведение, непосредственно вытекающих из ха-
рактера и особенностей исторической эпохи. Как правило, различ-
ные этапы в становлении и развитии исторической личности имеют
свои отличительные черты, и нередко в разные периоды один и тот
же человек ведет себя по-разному, и эти его жизненные этапы
очень разнятся между собой, один не похож на другой, а порой они
даже противоречат друг другу.
В мировой историографии, в том числе и в японской, часто
сталкиваются две крайности при трактовке этой проблемы: одни
авторы склонны видеть в деятельности исторических личностей
387
главную и чуть ли не единственную пружину общественного раз-
вития, другие же, наоборот, правильно воспринимая необходимост!,
всесторонне учитывать всю совокупность исторической жизни, тем
не менее принижают роль и значение исторических деятелей, фак-
тически с большими оговорками признают за ними реальную и до-
статочно активную силу, способную в сильной степени воздей-
ствовать на исторический процесс, ускоряя или замедляя его.
В свое время Г. В. Плеханов в одной из лучших своих работ,
«К вопросу о роли личности в Истории», справедливо писал: «Ве-
ликий человек придает событиям печать своей индивидуальности,
но не в этом его главное значение. Он велик не тем, что его лич-
ные особенности придают индивидуальную физиономию великим
историческим событиям, а тем, что у него есть особенности, дела-
ющие его наиболее способным для служения великим обществен-
ным нуждам своего времени, возникшим под влиянием общих и
особенных причин» 25. Причем воздействие личностей на ход обще-
ственного развития, отмечал Г. В. Плеханов, может быть даже
очень значительным, но «как самая возможность подобного влия-
ния, так и размеры его определяются организацией общества, со-
отношением его сил. Характер личности является „фактором" об-
щественного развития лишь там, лишь тогда и лишь постольку,
где, когда и поскольку ей позволяют это общественные отноше-
ния» 26. И далее: «Влиятельные личности благодаря особенностям
своего ума и характера могут изменять индивидуальную физио-
номию событий и некоторые частные их последствия, но они не
могут изменить их общее направление, которое определяется дру-
гими силами» 27.
Что касается японской историографии, то даже в новейших
публикациях, посвященных жизни и деятельности Тоётоми Хидэё-
си, можно встретить такие, например, утверждения, что Хидэёси
пользовался чуть ли не полной поддеряской народных масс, что
это был «стопроцентный» японец и поэтому все, что оп совершал,
как хорошее, так и плохое, имеет полное оправдание, что его идеи
находятся в сердцах современных японцев и т. д. и т. п. 28. Разу-
меется, подобные односторонние рассуждения лишь привносят
определенный элемент национализма в оценку личности Хидэёси,
они не содействуют воссозданию правдивого образа этого истори-
ческого деятеля, его действительной роли и места в японской ис-
тории.
Если следовать принципу историзма, то необходимо прежде
всего четко различать неодинаковые по своему характеру и зна-
чению периоды или этапы в деятельности Тоётоми Хидэёси. Мож-
но выделить три таких периода. Первый охватывает примерно
25 лет — с того момента, когда Хидэёси впервые вступил в армию
388
Ода Нобунага и до неожиданной гибели последнего в 1582 году.
Это было время расцвета военного таланта Хидэёси, его блестящих
побед во многих боевых сражениях. Второй приходится па первые
годы пребывания Хидэёси у власти. Именно па эти годы падает
наиболее активная не только военная, но и государственная дея-
тельность, когда он провел в жизнь немало передовых для того
времени реформ, имевших своими последствиями глубокие измене-
ния в социально-экономической структуре и политической систе-
ме средневековой Японии. И, наконец, третий охватывает послед-
ние годы его жизни, главным образом после начала развязанной
им агрессивной войны против Кореи, войны, которая фактически
перечеркнула многое из того, что было создано им в предшест-
вующие годы.
Только объективный анализ деятельности Тоётоми Хидэёси во
всей совокупности как прогрессивных, так и реакционных ее сторон
позволит воссоздать правдивый образ этой незаурядной историче-
ской личности, воспроизвести живую картину той далекой эпохи.
Анализируя деятельность Тоётоми Хидэёси, определяя его ре-
альный вклад в общественное развитие Японии, важно выявить
объективную тенденцию, которую оп выражал, идя навстречу тре-
бованиям своей эпохи. Это главное состояло в следующем: многое'
из того, что ему удалось осуществить, как и он сам, несло на себе
печать переломного времени, когда перед японским обществом
открывалась перспектива вступления на путь более ускоренного
и более прогрессивного развития. И деятельность Хпдэёси создава-
ла для этого благоприятные возможности и подготавливала необ-
ходимые материальные предпосылки, которые, однако, пришед-
ший к власти после Хидэёси феодальный дом Токугава не исполь-
зовал в полной мере; своей политикой, в том числе изоляцией
страны от внешнего мира, он сдерживал начавшийся при Хидэёси
общественный прогресс страны.
Началась новая страница японской истории, так непохожая и
в чем-то даже противоположная той эпохе и тому времени, ко
торые связаны с деятельностью Тоётоми Хидэёси.
эпилог
Четыре столетия отделяют современного читателя от рассказанных
в этой книге исторических событий, в центре которых стояла одна
иэ самых ярких и самобытных личностей в японской истории.
О Тоётоми Хидэёси и его времени написаны целые библиотеки ли-
тературы, которую практически невозможно обозреть. И этот
книжный поток непрерывно растет: из-под пера историков, писа-
телей и публицистов выходят все новые произведения, посвя-
щенные великому полководцу и выдающемуся государственному
деятелю.
Казалось бы, что может еще одно жизнеописание добавить но-
вого к многочисленным томам, написанным на протяжении почти
четырех веков о человеке с необыкновенной судьбой. Оказывается,
можно, и притом весьма существенное, позволяющее на основе
фактов расширить наши представления о самой исторической лич-
ности, а иногда и по-новому взглянуть на события той далекой
эпохи, подвергнуть сомнению некоторые, прочно как будто утвер-
дившиеся оценки и выводы или, наоборот, убедиться в их досто-
верности и надежности. К тому же время властно диктует свои
требования, руководствуясь которыми исследователь или художник
слова ищет свои пути и подходы, заставляющие всякий раз пере-
осмысливать многие факты и события прошлого, заново соотно-
сить такие понятия, как история и современность, вырабатывать
определенную систему представлений об эволюции человеческой
цивилизации, глубоко раскрывающую смысл и значение всегда
актуальных и очень емких слов «отношение к истории».
У современного читателя может вызвать удивление то обсто-
ятельство, что имя Тоётоми Хидэёси, пользующееся огромной
популярностью у него на родине, мало кому знакомо за предела-
ми Японии. К сожалению, нередко случается так, что довольно
заурядная личность, оказавшись однажды объектом внимания
талантливого исследователя или писателя, вдруг обретает широ-
кую известность — не только национальную, но и международ-
ную. И, наоборот, даже великая историческая личность, если ее
жизнь и деятельность описаны бегло, скучно илп невыразитель-
но, не вызывает особого интереса даже соотечественников, не
говоря уже о зарубежном читателе.
390
Однако в том, что Тоётоми Хидэёси как интересная и само
битная историческая личность почти неизвестен мировому лита
телю, меньше всего повинны японские историки, которые созда
ли о нем немало ярких повествований. И дело тут даже не в ялы
новом барьере, каким является для европейцев да и других
народов трудный японский язык, хотя это нельзя полностью
сбрасывать со счетов. Причины кроются в другом. Главная из
них связана, пожалуй, с тем, что в буржуазной историографии
на протяжении длительного времени господствующие позиции
занимал и занимает так называемый европоцентризм, консерва-
тивно-охранительную сущность которого в поэтической форме
выразил известный английский писатель Дж. Р. Киплинг в своей
«Балладе о Востоке и Западе»:
О, Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с мест опи пе сойдут,
Пока по предстанет Небо с Землей па страшный господен суд.
(Пер. Е. Полонской)
Само понятие «Восток», появившееся в Европе, должно было
не столько показать своеобразие стран Азии, их немалое отличие
от западного мира, сколько противопоставить Запад и Восток,
доказать, что они никогда не поймут друг друга, ибо между ними
будто бы лежит непреодолимая пропасть. Такой взгляд на мир и
историю цивилизации,' основанный на ложной концепции прио-
ритета европейского феномена как всеобщего закона движения
и развития всего человеческого общества, всегда страдал одно-
сторонностью. В наши дни, когда сотни миллионов людей в Азии
и Африке из объекта истории превратились в ее активного твор-
ца, подобный взгляд на всемирно-исторический процесс и подав-
но выглядит анахронизмом.
Сегодня мало кто отважится открыто отрицать позитивный
вклад народов, живущих на всех континентах, в мировую циви-
лизацию. Но это вовсе не значит, что уже полностью преодолена
инерция мышления и что навсегда покончено с рецидивами хро-
нической болезни, которая все еще довольно широко распростра-
нена в западноевропейской историографии.
До сих пор во многих странах Старого Света система истори-
ческого образования, как и в прежние времена, ориентирована
на откровенно предвзятый, ненаучный подход к истории стран
Востока, при котором восточные общества изображаются «вне-
историческими», где извечно соседствовали, дополняя друг друга,
застой, социальный хаос, жесточайшее правление деспотов.
И если бы в свое время «цивилизованный» Запад пе вмешался в су-
дьбу народов Востока, утверждают некоторые буржуазные исто-
рики, и не вывел их из* состояния мрака и дикости, то они и те-
391
перь пребывали бы на стадии варварства, вселяя страх и ужас
всему остальному миру. Неудивительно поэтому, что нередко, ус-
воив как главный постулат идею о всемирно-историческом про-
цессе, в котором самодовлеющим фактором выступает европей-
ская история, не испытавшая на себе пи в прошлом, ни в насто-
ящем никакого влияния других цивилизаций и других народов,
а лишь определявшая развитие чуть ли пе всего остального мира,
такой «образованный человек» нисколько не чувствует себя не-
вежественным оттого, что не имеет понятия о важнейших собы-
тиях в исторических судьбах народов, проживающих на огром-
ных пространствах земли, их самобытной культуре, талантливых
представителях многих областей человеческой деятельности.
При всем социальном и культурном своеобразии Востока
история, отмечал еще в 1922 году один из крупнейших советских
востоковедов, С. Ф. Ольденбург, «глубже всматривается в эти,
как будто совсем новые и необычные явления и скоро замечает
аналогию, сходство, иногда даже почти тождество и поэтому оп-
ределенно указывает, что здесь тот же общечеловеческий мир, с
теми же явлениями, теми же законами развития, что человек на
Востоке тоже, прежде всего, человек вообще» ’. Исходя из этого,
ученый делал вывод: «Нужно знать и древний и новый Восток,
без этого знания наша жизнь будет беднее и одностороннее.
Чтобы свершилось, наконец, давно желанное глубокое и настоя-
щее единение Востока и Запада, необходимо полное понимание,
к нему мы стремимся и хотим по мере сил ему помочь» 2.
Незнание историко-культурного прошлого других народов
объективно ведет к самоизоляции, а в конечном счете порождает
узость взгляда на свою собственную историю, которая предстает
сильно обедненной, лишенной живых связей и контактов, без
которых немыслимо полнокровное развитие ни одной страны —
ни большой, ни малой. При таком подходе многосложный и мно-
гослойный всемирно-исторический процесс входит в сознание
людей в искаженном виде, как бы разорванным на отдельные
части и лишенным внутренней логики развития, обусловленной
действием объективных закономерностей, которые носят не ло-
кальный, а глобальный характер. Именно игнорирование общих
закономерностей единого историко-культурного процесса наро-
дов мира ведет к национальной ограниченности, всякого рода бес-
плодным и надуманным спорам о «более культурных» и «менее
культурных» нациях. На этой Же почве то в одной, то в другой
стране Старого Света вдруг возгорается пламя шовинизма и paL
сизма как горькое напоминание о живучести и цепкости консерва-
тивных взглядов, силе инерции старого мышления.
Однако, несмотря на отмеченные негативные моменты, в це-
392
лом процесс взаимообогащения разных национальных культур
па основе более тесного сотрудничества народов й стран приобрел
в паши дни поистине всемирный характер. Важная особенность
этого процесса состоит в том, что духовные и материальные цеп
пости, создававшиеся на протяжении многих веков и целых ты-
сячелетий, перестают быть предметом исследования лишь узкого
круга специалистов, а все шире и глубже входят в жизнь пародов,
обогащая их память знанием всех тех богатств, которое вырабо-
тало человечество за всю историю своего развития. Тенденция
развития такова, что взаимопроникновение культур, их сопостав-
ление и взаимообогащение происходят на уровне народов, а не
отдельных их представителей, что является велением нашего
времени, отражает характерную черту современного этапа все-
мирного историко-культурного развития человечества. Процесс
взаимопознания не может быть односторонним. Для того чтобы
добиться подлинного взаимопонимания и дружбы, жить в мире,
укреплять добрососедство, народы должны лучше знаТь друг дру-
га, уважать национальные особенности, исторические и культур-
ные традиции каждого народа.
В нашей стране всегда проявлялся необычайно высокий и
устойчивый интерес к Японии, ее народу, самобытной националь-
ной культуре. Он определялся совершенно естественным же-
ланием как можно лучше узнать своего соседа, понять его, най-
ти, несмотря на громадное различие социальных условий, уклада
жизни, исторических и культурных традиций, национальной
психологии, те точки и линии соприкосновения, благодаря кото-
рым закладывается прочная основа взаимопонимания и взаимно-
го доверия.
Наличие существенных отличий и многочисленных особенно-
стей в общественном развитии стран Востока вообще и Японии в
частности вовсе не означает, будто восточные народы наглухо
скрыты за плотной завесой таинственности; и это якобы не поз-
воляет исследователю глубоко проникнуть в их мир, познать и
верно отобразить его, так как он всегда будет рисоваться иска-
женным, слабо напоминающим реальную действительность. Кое-
кто, попросту говоря, хотел бы старое определение «Чужая ду-
ша — потемки» сделать чуть ли не главным принципом подхода
к изучению истории и культуры восточных народов.
Как раз наоборот: по мере углубления исследований и расши-
рения наших представлений о Востоке оп предстает не каким-то
окутанным туманом скоплением случайных и изолированных
фактов и явлений, а развивающимся миром, в котором действуют
те же законы, что присущи всему человеческому обществу, па
основании чего, собственно, и можно говорить о всеобщности и
393
единстве всемирно-исторического процесса со всем его многообра-
зием, региональными и национальными особенностями.
Эпоха Тоётоми Хидэёси, рассмотрению которой посвящено на-
стоящее исследование, привлекла внимание автора не только тем,
что это было время бурных политических событии и больших
социальных перемен в японском обществе, что позволяет лучше
понять как прошлое, так и настоящее этой страны, но и тем, что
наряду с огромной спецификой и громадным своеобразием это раз-
витие имело и немало сходных черт, определявших общую карти-
ну всего мира, хотя в то время многие страпы и народы еще пе
вступили в полосу широких и постоянных связей и контактов.
Это лишь подтверждает, что в основном и главном человечество
развивалось по одним и тем же общим закономерностям.
Что же касается самой личности Тоётоми Хидэёси, то и в ней
помимо специфически японского национально-психологического
характера определенным образом отразились черты эпохи, что при-
дает ей некоторую общность с историческими деятелями других
стран, жившими примерно в то же время.
Если говорить о преемственности и продолжении единой линии
исторического развития Японии, то эта линия яснее и четче прос-
матривается в характере событий, которые развертывались в этой
стране не сразу после того, как Хидэёси сошел с политической
сцены, и даже не в первые десятилетия XVII века, а гораздо позже,
по прошествии значительно более длительного времени, когда
Япония вплотную приблизилась к буржуазным по своей сути пре-
образованиям. В этом смысле Тоётоми Хидэёси предстает несрав-
ненно более значительной и более современной личностью, чем
многие из тех исторических деятелей Японии, которые по времени
стояли ближе к нашей эпохе. Между тем некоторые исследовате-
ли называют «основателем» или «строителем» современной Япо-
нии Токугава Иэясу. Если уж применять с оговорками этот тер
мин, то он с большим основанием подходит для оценки и характе-
ристики личности Тоетоми Хидэёси. Чтобы судить о характере и
значении преобразований, направленных на создание и укрепление
единого централизованного государства, нужно помнить, что роль
Хидэёси в японской истории была столь же велика и прогрессив-
на, как в европейской истории роль королевской власти, которая,
по определению Ф. Энгельса, во всеобщей путанице выступила
«представительницей порядка в беспорядке, представительницей
образующейся нации в противовес раздробленности на мятежные
вассальные государства»8. Именно то обстоятельство, что его
жизнь и реформаторская деятельность воспринимаются не просто
как только одна из страниц, пусть даже самых ярких, далекой
истории японского народа, а скорее как составная часть тесной и
394
органичной связи времен, делает эту личность понятной и илтсре
сноп современному читателю, и не только японскому.
Тоётоми Хидэёси продолжает оставаться в фокусе многих
исторических исследований. Его жизнь изучают, о нем спорят, он
вызывает разное к себе отношение современных авторов. Но при
всем различии взглядов и неодинаковых подходах к оценке этого
исторического деятеля в целом и отдельных сторон его внутренней
и внешней политики, роли и места в японской и мировой историп
почти все согласны с тем, что это была одна из наиболее ярких,
если не самая яркая и выдающаяся личность за всю историю этой
страны.
ПРИМЕЧАНИЯ
Вступление
1	Ф. Энгельс. Диалектика природы.— Т. 20, с. 346. (Здесь, и. далее
Ссылки на труды К. Маркса и Ф. Энгельса даются по изданию: К. Маркс
и Ф. 3 н г е л ь с. Сочинения. Изд 2-е.)
2	В. И. Лени н. О праве наций на самоопределение.— Т. 25, с. 262.
(Здесь и далее ссылки на труды В. И. Ленина даются но Полному собранию
сочинений.)
3	М. А. В о л о ш и н. Суриков.— «Радуга». 1966, № 3, с. 54.
4	См.: Хо Тайко синсэкисю кайеэцу (Подлинные рукописи Тайко Тоёто-
ми и их толкование). Токио, 1938.
6	Д. Неру. Взгляд на всемирную историю. Письма к дочери пз тюрь-
мы, содержащие свободное изложение истории для юношества. Т. 3. М.,
1977, с. 420.
Глава первая
1	В японской историографии этот период именуется «эпохой воюющих
государств» (сэнгоку дзидай). Термин, скалькированный с китайского язы-
ка, не совсем точно передает содержание той эпохи: несмотря на напряжен-
ную обстановку, отмеченную постоянной и острой междоусобной борьбой,
в Японии существовала, хотя и сильно ослабленная, центральная власть.
Поэтому период японской истории, охватывающий конец XV — первую поло-
вину XVI в., правильнее называть эпохой межфеодальных войн.
12	Цит. по: Е. Norman. Ando Shoeki and the Anatomy of Japanese Feu-
dalism. Tokyo, 1949, c. 51.
3	В Японии до сих пор наряду с европейской широко распространена
система летосчисления, основанная на годах царствования императоров.
В качестве девизов годов правления иногда брали события, которые имели
важные последствия для страны: сильные землетрясения, войны, засухи
и т. д.
4	Здесь и далее сохранен японский порядок написания имен: сначала
фамилия, а затем имя.
5	Взлету и падению последовательно сменявших друг друга феодальных
династий, их ожесточенной борьбе за верховную власть посвящен первый,
пожалуй, в этой стране исторический труд, написанный не по указке пра-
вительства и по правительственным чиновником, как это обычно бывало при
подготовке такого рода работ, а частным лицом, не состоявшим на государ-
ственной службе. Это давало ему возможность по-своему, не считаясь с офи-
циальной точкой зрения, трактовать события и факты отечественной исто-
рии. Отсюда — название труда «Нихон гайси» («Неофициальная история
Японии»), над которым его автор Рай Санъё работал четверть века—с 1802
по 1826 г. В начале XX в. перевод этого издания на русский язык предпри-
нял известный русский востоковед В. М. Мендрин. К сожалению, смерть по-
мешала ему завершить перевод этого уникального исторического повество-
вания. Из 22 книг ему удалось перевести и опубликовать лишь первые
396
шесть. См.: В. М. Мендрин. История сёгуната в Японии. Пер. с яп., <• при
меч. и коммент. Кн. 1. Тайра. Владивосток, 1910; кн. 2. Минамото, 1.1911;
кн. 3. Минамото, 2, 1913; кн. 4. Ходзё, 1913; кн. 5. Кусуноки, 1915; кн. 6
Нитта, 1915.
6	В. М. М е н д р и н. История сёгуната в Японии. Кн. 1, с. 6.
7	И. Конрад. Вопросы японского феодализма.— «Новый Восток». 1923,
К» 4, с. 357. Определяя сёгунат как своеобразную форму государственной пли
сти, выражавшей интересы военного дворянства, Н. И. Конрад дает следую
щую периодизацию истории японского сёгуната, подчеркивая постепенное из
менение содержания «дворянской империи» «...от военной диктатуры дома Мп
иамото (конец XII и начало XIII в.) через демократическую тиранию рода
Ходзё (XIII и начало XIV в.), через сословную империю дома Асикага (с
половины XIV в. номинально по конец XVI в., фактически по конец XV в.),
через период государственной анархии (XVI в., вплоть до последней чствер
ти) и новой эры демократического абсолютизма Нобунага и Хидэёси (конец
XVI в.) к феодальной империи дома Токугава (с XVII по середину XIX в.)».
См.: Н. И. Конрад. Очерки японской литературы. М., 1973, с. 26.
8	См.: W. Denin g. The Life of Toyotomi Hideyoshi. Tokyo, 1955, c. 6.
В подтверждение этих слов автор ссылается на «Нихон гайси», в которой
эпоха Асикага сравнивается с чудовищем, имеющим хвост такой длины, что
им невозможно махать, а голова потеряла всякую способность управлять
конечностями тела, имя которому — государство.
9	См.: Н. И. Конрад. Япония. Народ п государство. Исторический
очерк. Пг., 1923, с. 25.
10	Автор «Нихон гайси», не скрывая своих симпатий, восторженно пн
шет: «Кусуноки одии-единственный при всем своем невидном, ничтожном
положении воззвал в это самое время к долгу перед верховным главою, вол
звал к справедливости. Он загородил Ходзё путь, по которому опи могли
ударить; он вырвал у них их когти-и зубы, и этим он поднял, оживил дух
преданных долгу мужей во всех четырех сторонах и в то же время заставил
их подняться одного за другим. Под топор и секиру, в прах поверг он и со
крушил без остатка главного злодея; лютой местью воздал врагу за глубо
кую вражду, накопившуюся у целого ряда священных (т. е. императоров.—
Примеч. пер.)-, смыл великий позор и обиду ряда поколений их, и десятки
тысяч родов Поднебесной снова получили возможность взирать па сияние
солнца и луны (т. е. блеск государя.— Примеч. пер.)». См.: В. М. Mon-
fl р и и. История сёгуната в Японии. Кн. 5, с. 6—7.
11	В «Нихон гайси» по этому поводу говорится следующее: «Император
Годайго еще до своего выступления (против Ходзё) хорошо был осведомлен
о том, что фамилия Асикага представляет собой сильный род, и, когда ему
стало известно, что Асикага (Такаудзи.— А. И.) повернул свое копье наобо-
рот (против Ходзё), он сразу же пожаловал его большими сравнительно с
другими высокими званиями и должностями, и, следовательно, сам же импе-
ратор открыл Асикага дверь для того, чтобы он залил впоследствии грязью
и обратил в игрушку императорское правительство, чтобы возымел вожде-
ления, каких иметь ие смел». См.: В. М. Мендрин. История сёгуната в
Японии. Ки. 6, с. 4—5.
12	Считаясь предметами божественного происхождения, эти император-
ские регалии, символизировавшие такие качества, необходимые для управ-
ления страной, как храбрость, доброта, твердость, мудрость, служили своего
рода эмблемой верховной власти. В «Нихон гайси» говорится, что, когда от-
страненному от императорского престола Годайго предложили передать по
вому императору священные сокровища, он пе виял этим просьбам. См.:
В. М. М е и д р и и. История сёгуната в Японии. Кн. 5, с. 16.
13	Три феодальные фамилии — Сиба, Хосокава и Хатакэяма, которым
397
принадлежал пост вице-сёгуна, назывались «санкан», т. с. сокращенно «три
вице-сёгуна», а четыре феодальных дома— Ямана, Акамацу, Кёгоку и Исси-
ки, из представителей которых назначались руководители военного ведом-
ства (самураидокоро), именовались «сисёку», т. е. «четыре министра». Вся
эта семерка, служившая главной опорой сёгуната Асикага и составлявшая
ядро военно-феодальной диктатуры, именовалась «санкан-сисёку», т. е. «три
вице-сёгуна и четыре министра».
14	См.: Р. Varley. The Onin War. History of its Origins and Background
with a Selective Translation of the Chronicle of Onin. N. Y.— L., 1967, s. 62.
15	Ради расширения торговли с Китаем Ёсимицу пошел даже па то. что
согласплся принять политическое условие, которое выдвинули правители
минской династии, царствовавшей в то время в Китае, а именно чтобы Япо-
ния признала себя вассалом китайского императора. Вместе с китайскими
лицензиями на право ввоза японских и вывоза китайских товаров Ёсимицу
получил титул вана (короля) Японии. Согласиться с требованиями минского
правительства, считает акад. Н. И. Конрад, побудили Ёсимицу прежде всего
соображения собственной выгоды — как политической, так и экономической
(см.: Н. И. Конрад. Избранные труды. История. М., 1974, с. 454), Но по-
мимо личной выгоды для Ёсимицу торговля с Китаем сулила и очевидные
экономические выгоды стране в целом.
16	Такие хозяйства, писал К. Маркс, «ограничивали человеческий разум
самыми узкими рамками, делая из него покорное орудие суеверия, наклады-
вая на пего рабские цепи традиционных правил, лишая его всякого вели-
чия, всякой исторической инициативы». См.: К. Маркс. Британское влады-
чество в Индии.— Т. 9, с. 135.
17	Существует мнение, что сёгун Ёсимицу завещал, чтобы после смерти
его, как и японских императоров, причислили к лику святых. Однако по-
томки не исполнили этого его завета.
18	Кан — денежная единица, равная 3,75 кг, или 1000 моммэ, серебра.
В то время серебро ценилось наравне с золотом, а одно время котировалось
даже выше золота.
19	Танака Ёсинари. Асикага дзидайси (История эпохи Асикага).
Токио, 1939, с. 212, 215.
20	Территория Японии в средние века была разбита па 66 провинций.
Пять из них — так называемые ближние провинции — были расположены
вокруг столицы Киото. Это Ямасиро, Ямато, Кавати, Идзуми и Сэтцу.
Остальная территория страны была разделена на семь больших областей:
самая крупная — Токайдо — включала 15 провинций, расположенных вдоль
тихоокеанского побережья Японии (Ига, Исэ, Сима, Овари, Микава, Тотоми,
СУРУ™, Каи, Идзу, Сагами, Мусаси, Ава, Кодзуса, Симоса, Хитати). Область
Тосандо включала горные провинции на северо-востоке страны (Оми, Мино,
Хида, Синано, Кодзукэ, Симоцукэ, Мицу, Дэва). В область Хокурику вхо-
дили провинции, расположенные вдоль побережья Японского моря на севе-
ро-востоке острова Хонсю (Вакаса, Этидзэн, Эттю, Этиго, Kara, Ното а также
остров Садо). Область Санъиндо включала провинции, лежащие вдоль по-
бережья Японского моря на северо-западе острова Хонсю (Оки, Ивами, Ид-
зумо, Хоки, Инаба, Тадзима, Тамба, Танго). Область Санъёдо включала про-
винции, расположенные вдоль побережья Внутреннего Японского моря (Ха-
рима, Мимасака, Бидзэн, Биттю, Бинго, Аки, Суо, Нагато). Область Нанкайдо
включала провинции, расположенные на острове Сикоку и па полуострове
Кии (Сануки, Ава, Тоса, Иё, Кии, Авадзи). Провинции острова Кюсю вхо-
дили в состав области Сайкайдо (Хидзэн, Тикудзэн, Будзэн, Тикуго, Бунго,
Хиго, Хюга, Осуми, Сацума, а также остров Цусима).
21	Цит. по: Р. V а г 1 е у. The Onin War., с. 139.
22	Cut: Р. V а г 1 с у. The Onin War., с. 131.
398
23	Даймё (букв, «большое» или «великое имя») — феодальный владе-
тель. Первоначально этим термином обозначалось лицо, владевшее Несколь-
кими именными наделами, служившими в древней Японии единицей нало-
гообложения. Существовали также сёмё (букв, «маленькое имя»), которые
обладали не столь крупными земельными владениями. В XVI в. даймё —
крупный феодал, владетельный князь.
24	О к у н о Т а к а х и р о. Сэнгоку даймё (Даймё эпохи феодальных
войн). Токио, 1960, с. 30.
25	См.: Kuroda К е i i с h i. Slioen.— «Acta Asiatica. Studies in Japanese
Medieval Social and Economic History». Tokyo, 1983, № 44, c. 7.
20	См.: Синподзиуму Нихон рэкиси. Сёэнсэй (Симпозиум ио истории
Японии. Система сёэн). Т. 6. Токио, 1973, с. 219.
27	См.: Такэда Сингэн-но субэтэ (Все о Такэда Сингэн). Токио, 1983, с. 42.
28	Он ввел, например, такой порядок: каждый, кто шел поклониться свя-
щенной горе Фудзи, а также горным вершинам Минобэ и Митакэ (а в то
время такое поклонение было массовым), должен был заплатить 4 сэн (там
же, с. 50).
29	Такэда Сингэн-но субэтэ, с. 49—50.
30	См.: О к у и о Т а к а х и р о. Такэда Сингэн. Токио, 1970, с. 157.
31	См.: Кувата Тадатика. Сэнгоку-но сива (История эпохи феодаль-
ных войн). Токио, 1965, с. 72—73.
32	По данным некоторых биографов Мори Мотонари, он участвовал бо-
лее чем в двухстах сражениях. См.: Даймё рэцудэн (Биографии даймё). Т. 1.
Токио, 1966, с. 278.
83	См.: Даймё рэцудэи. Т. 1, с. 279.
34	Иноуэ Киёси. Нихон-но рэкиси (История Японии). Т. 1. Токио,
1975, с. 199.
85	ОкуноТакахиро. Сэнгоку даймё, с. 40.
36	См.: Нихон-но кассэн (Японские баталии). Гунъю каккё. Т. 4. (Сопер-
ничество местных феодалов). Ч. 2. Токио, 1978, с. 15—16.
37	Это был новый владетельный князь, не имевший ничего общего с из-
вестным кланом Ходзё, представители которого, занимая в сёгунате Кама-
кура посты регентов (сиккэнов), фактически правили страной. Приставка
«после» (го) к фамилии нового даймё Ходзё должна была подчеркивать это
различие между двумя феодальными домами.
38	Нихон гайси (Неофициальная история Японии). Токио, 1910, с. 735.
39	Видный советский писатель В. Я. Шишков в широко известном исто-
рическом повествовании «Емельян Пугачев» приводит такие слова своего
героя: «Я не купец, а Петр Федорыч Третий, царь. Поезжай, друг, поско-
реича домой и толкуй добрым старикам, чтобы ко мне приезжали, да не
мешкали». И далее: «Петр Федорыч, слава Христу, жив... Это выдумка была,
что умер. Ты взирай на меня, как на него. Я и есть он, он и есть я». При
этом Пугачев, желая придать большую достоверность этой «новости», потре-
бовал, чтобы о ней не всякому балакали, а «только казакам войсковой сто-
роны». В. Я. Шишков. Емельян Пугачев.— Собрание сочинений. Т. 6. М.,
1983, с. 164—165.
40	Ф у т а к и К э и ъ и т и. Кассэн-но бутайура (За кулисами боевых сра-
жений). Токио, 1979, с. 99.
41	Нихон-но кассэн. Т. 4. Ч. 2, с. 374.
42	Там же, с. 380—385.
43	Ф у т а к и К э н ъ и т и. Кассэн-но бутайура, с. 93.
44	Там же, с. 98.
46	Нихон-но кассэн. Т. 3. Ч. 1. Токио, 1978, с. 413.
46	Там же, с. 413—414.
47	А. 3. Манфред. Наполеон Бонапарт. М., 1980, с. 478.
399
48	Перевод этого кодекса опубликован: G. В. Sansom. History о£ Japan.
1334—1615. Stanford, California, 1961, с, 252-253.
49	E. M. Жуков. Политика Хидэёси в отношении крестьянства,— «Из-
вестия АН СССР». Сер. истории и философии. 'Г. 3, 1946, № 6, с. 254.
50	Хо и д з ё Э й д з и р о. Нихон кэйдзайси (Экономическая история Япо-
нии). Токио, 1954, с. 125. Тё —мера площади, равная 0,99 га.
51	Хондзё Эйдзиро. Нихон сякай кэйдзайси (Социально-экономи-
ческая история Японии). Токио, 1928, с. 376.
62	См.: Дай Нихон содзэйси (История налогового обложения в Японии).
Т. 2. Токио, 1927, с. 257; ХопдзёЭйдзиро. Нихон сякай кэйдзайси, с. 375.
Коку — мера емкости для жидких и сыпучих тел, равная 180,391 л
(1 коку риса весит около 150 кг).
53	Т о ё д а Т а к э с и. Тюсой Нихон сёгёси-но кэнкю (Изучение истории
торговли в Японии в средние века). Токио, 1954, с. 9.
54	Нихонси сирёсю (Сборник документов по истории Японии). Т. 2. Ч. 1.
Токио, 1944, с. 1009—1010.
65	См.: Н. И. Конрад. Избранные труды. История. М., 1974, с. 452.
50	Португальская денежная единица крусадо, известная также под на-
званием «дукат», оценивалась в 10 моммэ серебра: по курсу за одну япон-
скую монету (в 44 моммэ) давали 43 крусадо. См.: Яцуси Кабата. Се-
ребро в депеяшом обращении Восточной Азии в XVI и XVII вв.— Доклад на
XIII Международном конгрессе исторических паук. М., 1970, с. 2—3.
57	См.: G. В. Sansom. A History of Japan to 1334. L., 1958, c. 423.
58	Cm.: Wang Yi-t’ung. Official Relations between China and Japan,
1368—1549. Cambridge (Mass.), 1953, s',‘104—106.
59	Там же, с. 97.
Глава вторая
1	См.: [Е. М. Жуков.] Исторические корни японского милитаризма.—
Японский милитаризм. М., 1972, с. 10.
2	Один из своих замков феодал Го-Ходзё воздвиг на вершине горы, на
высоте 562 м над уровнем моря, что должно было обеспечить его большую
надежность как оборонительного сооружения. См.: Сэнгоку-но хэйси то но-
мин (Воины и крестьяне в период межфеодальных войн). Токио, 1978, с. 167.
В книге отмечается, что феодалы востока страны, такие, как Го-Ходзё,
Уэсуги и Такэда, сооружая мощные замки, заботились прежде всего об уси-
лении их оборонительных функций (там же, с. 166).
3	В отдельных случаях длина наружного искусственного рва достигала
4—5 км [См.: Найто Акира, М и д з у н о Кодзи, Юаса К о д з о. Сиро-
но Нихонси (Замки в истории Японии). Токио, 1982, с. 156].
4	ОруйСин, Тоба Macao. Нихон дзёкаси (История японских зам-
ков и крепостей). Токио, 1960, с. 423.
5	Там же.
6	Харада Т ом о х и к о. Тюсэй-ни окэру тоси-но кэнкю (Изучение
средневековых городов). Токио, 1942, с. 236.
7	Анализируя бурный рост японских феодальных городов (особенно при-
замковых) в конце XVI — начале XVII в. профессор Йельского универси-
тета Дж. Холл пришел к выводу, что «трудно найти в мировой истории при-
мер такого интенсивного городского строительства за столь короткий срок».
См.: J. W. Hall. Castle Town and Japan’s Modern Urbanization.— «Far Eastern
Quarterly». Vol. 15. November, 1955, № 1, c. 44. .
8	Чемберлен. Вся Япония. СПб., 1905, с. 298—299.
9	См.: I n a z о Nitobe. Bushido. The Soul of Japan. Tokyo, 1907, c. 138.
10	Некоторые японские историки, основываясь на данных описей земель
400
(кадастров) и исходя из определяемых размеров урожая (кокудака), пришли
к заключению, что население Японии во второй половине XVI в. составляло
примерно 18 млн.; из них 2—3 млн. проживало в городах (см.: Окуно 'Га-
ка хи р о. Такэда Сингэн. Токио, 1970, с. 173—174).
11	Цит. по: Иноуэ Киёси. Нихон-но рэкиси (История Японии). Т. 1.
Токио, 1975, с. 201.
12	См.: I n a z о Nitobe. Bushido. The Soul of Japan, s. 85. Проф. Нитобэ
Инадзо одним из первых в японской историографии попытался понять и
объяснить роль бусидо как свода морально-нравственных принципов для
воспитания самурайства в феодальную эпоху, а также место заложенных в
л ем норм поведения в моральных устоях японского общества в буржуазное
время. Автор сам происходил из знатной в прошлом самурайской семьи
(см.: S u к е о К i t a s a w a. The Life of Dr. Nitobe. Tokyo, 1953). Первое изда-
ние книги Нитобэ Инадзо появилось в 1899 г. До сих пор она не потеряла
своего значения как познавательная, оставаясь, в сущности, наиболее об-
стоятельным специальным исследованием этой проблемы.
13	См.: А. Б. Спеваковский. Самураи — военное сословие Японии.
М., 1981, с. 94.
14	Там же, с. 152.
15	По преданию, богиня солнца Аматэрасу Омиками, которую легенда
считает прародительницей японской императорской династии, посылая на
землю своего внука, преподнесла ему в подарок меч, с помшцью которого
он, правя страной Ямато, должен был искоренять зло, утверждать справед-
ливость и добро.
16	См. А. Б. Спеваковский. Самураи —военное сословие Японии,
с. 121.
17	Автор исторического повествования «Сёгун» американский историк и
публицист Дж. Клавелл, выявляя некоторые общие черты, присущие япон-
скому самурайству, замечает, что такой стиль прически был характерен для
самураев второй половины XVI века и считался для них обязательным. См.:
.1. С1 a v е 1 ]. Shogun. N. Y„ 1977, с. 34 35.
18	И. И. К о и р а д. Японская литература в образцах и очерках. Т. 1. Л.,
1927, с. 18.
19	Некоторые японские авторы, отмечая, что идея преданности госпо-
дину имела превалирующее значение в отношениях между самураем и сю-
зереном, подчеркивают вместе с тем, что эти отношения предусматривали
уже и определенные двусторонние обязательства, основанные на новых мо-
ральных принципах, а не только на рабском подчинении, как это было в
древнем обществе. «Подобные черты морали,— пишет Иэнага Сабуро,—
в рамках отношений вассалитета были неизбежными, ибо феодальный союз
сюзерена и вассала представлял собой форму общественных отношений, сло-
жившихся во всех районах страны самостоятельно, независимо друг от
друга, после крушения феодального единства древнего государства». См.:
Иэнага Сабуро. История японской культуры. Пер. с яп. М., 1972, с. 101.
20	Н. И. К о и р а д. Японская литература. От «Кодзики» по Токутомп.
М., 1974, с. 339—340.
21	Буддийские представления об иллюзорности и эфемерности мира были
взяты па вооружение сектой Дзэн, которая призывала своих приверженце и
презреть смерть и не цепляться за жизнь. Именно это, как полагают пеке
торне исследователи, больше всего притягивало к дзэн-буддизму японское
самурайство (см.: А. Б. Спеваковский. Самураи — военное сословие
Японии, с. 62). Объясняя, почему секта Дзэн получила особое распростране-
ние среди господствующего класса в рассматриваемый период, II. И. Коп
рад писал: «Выдвигая на первый план практику так называемого созерца
ния, медитации, она тем самым усиливала в буддизме рационалистическую
401
струю, решительно отстраняя веру в магическое значение религиозных ак-
тов и связанную с ними обрядность. Своим же культом воли и самооблада
пня опа отвечала требованиям, предъявлявшимся к воспитанию характера
воина». См.: Н. 11. Конрад. Избранные труды. История. М., 1974, с. 457.
Следует, однако, сказать, что помимо дзэн-буддизма популярностью среди
самурайства пользовалась и буддийская секта дзёдо, проповедовавшая «чи-
стую религию» и пе требовавшая от своих приверженцев ни богатых жертво-
приношений, ни слишком строгого послушания.
22	Как отмечал Н. И. Копрад, облик самурая, рисуемый «Хэйкэ-монога-
тари» и в еще большей мере «Тайхэйки» («Повесть о Великом мире»), есть
в то же время и облик бусидо, поэтому, считал он, познать «путь самурая-
воина» можно, только обратившись к этим литературным памятникам
(см.: Н. И. Копрад. Японская литература, с. 338, 339).
23	«Хэйкэ-моногатари» («Повесть о доме Тайра»). Пер. с яп. М., 1982,
с. 27.
24	См.: Р. Varley, Ivan and N о Ь u k о Morris. Samurai. L., 1970,
c. 32—33.
25	Cm.: Inazo Nitob.e. Bushido, c. 87.
26	A. M i t f о г d. Tales of Old Japan. Vol. 1. L., 1871, c. 231—236.
27	Этот термин своим происхождением восходит к XIII в., когда Япония
подверглась нападению со стороны монголов, под властью которых находи-
лась тогда значительная территория Азии, включая Китай и Корею. На ост-
рове Кюсю, который японцы считали наиболее вероятным местом возможной
высадки неприятельских войск, была сосредоточена огромная масса саму-
раев для отражения монгольского нашествия. Однако сама стихия пришла
на помощь самураям. Поднявшийся у берегов Кюсю огромной силы тайфун
вдребезги разбил почти все суда вражеской армады. Фанатично религиоз-
ные самураи всерьез поверили, что этот ветер вызвал сам бог, чтобы спасти
страну Ямато от уничтожения, поэтому этому тайфуну дали название «бо-
жественный ветер» (по-японски камикадзэ).
28	Ф. Э н г е л ь с. О разложении феодализма и возникновении националь-
ных государств.— Т. 21, с. 406.
29	Иэ нага Сабур о. История япопской культуры, с. 103.
30	Там же.
31	В этом отношении нельзя не согласиться с мнением советского иссле-
дователя Е. М. Пинус, которая считает, что влияние событий народной жиз-
ни, в частности выступлений крестьян, в военных эпопеях не ощущается:
«Мы не видим здесь также героя, который полностью олицетворял бы народ-
ные стремления». См.: Е. М. Пи ну с. Средневековые военно-феодальные
эпопеи Японии — гупки (XIII—XIV вв.).— Памяти академика Игнатия
Юлиановича Крачковского. Л., 1958, с. 113.
32	В интересном предисловии к русскому изданию «Хэйкэ-моногатари»
этот литературный памятник без всяких оговорок отнесен к народному
произведению, а самурай Ёспцунэ, младший брат первого японского сёгуна
Минамото Ёритомо, охарактеризован как народный герой (см.: «Повесть о
доме Тайра», с. 21). В повести он действительно наделен многими благород-
ными чертами (мужеством, честностью, добротой и др.), что еще больше
подчеркивает жестокость и коварство Ёритомо и вызывает симпатии чита-
теля к Ёсицунэ, который пал жертвой злобы и зависти своего старшего бра-
та. Но ведь представители побежденного рода Тайра тоже вызывают состра-
дание и жалость, предстают куда более благородными, чем победители. Од-
нако этого недостаточно, чтобы причислить их к народным героям,
игнорируя тот факт, что речь идет о межфеодальной борьбе, которая неред-
ко принимала крайне жестокий характер и всегда преследовала одну и ту
же цель — захват власти и господство над народом.
402
33	См.: И э п а г а Сабур о. История японской культуры, с. 126. Отход от
старой аристократической литературы, рассчитанной на очень узкий круг
читателей, наблюдается уже в творчестве Мурасаки Сикибу, которая ко
праву считается одной из ярчайших звезд на небосклоне не только пацпо
нальиой японской, но и мировой художественной прозы. Ее роман а........
(«Гэндзи-моногатари») с большой художественной выразительностью и реп
лпстичиостыо нарисовал образы живых людей, действовавших в реальных
условиях, показал сложные перипетии их взаимоотношений, события и яилс
ния, составившие характерные черты и особенности эпохи Хэйан. Писатель
ница смело отказывается от условных, нежизненных сюжетов, от установив
шейся канонической формы, заимствованной из древней китайской литера
туры, и демонстрирует реалистический подход к изображению жизненных
обстоятельств и ярких человеческих характеров. Принципиально новый под
ход к художественному творчеству и повое содержание потребовали со вер
шеиства формы, и прежде всего перехода к широкому и активному исполь
зованию национальных языковых форм, т. е. японского языка. И хотя в
«Гэндзи-моногатари» нет непосредственного изображения столь трагических
событий, как в военных эпопеях, в частности в «Хэйкэ-моногатари» (правда,
в относительно спокойной манере повествования, присущей «Гэндзи-монога
тари», тоже проглядывается трагичность человеческого существования), ме
жду этими произведениями есть определенное сходство, выраженное прежде
всего в их реалистическом подходе к изображению действительности.
34	См.: Н. И. Конрад. Японская литература в образцах и очерках. Т. 1,
с. 326—327.
35	См.: D. К е е n е. Japanese Literature. Tokyo, 1977, с. 82.
36	«„Не помысли сравнивать и выбирать между счастьем и несчастьем,
между благополучием и страданием,— приводит слова Масасигэ, обращен-
ные к сыну, автор „Нихон гайси".— Не помысли уклониться к выгоде и за-
быть свой долг, обратив в ничтожество этим верность и преданность отца
твоего властелину его... Принеси себя в жертву за благо государства: пусть
будет для тебя впереди смерть одна, и. ничего больше..." С этими словами
он передал Масацура пожалованный когда-то Масасигэ императором драго-
ценный меч и, простившись, расстался с ним». См.: В. М. Мендрин. Исто-
рия сёгуната в Японии. Кн. 5, с. 51.
37	Е. М. Пи и у с. Средневековые военио-феодальные эпопеи Японии —
гунки (ХШ—XIV вв.), с. 111.
38	См.: Р. Varley, Ivan and No Ьи с о Morris. Samurai, c. 89.
39	Ф. Энгельс. О разложении феодализма и возникновении националь-
ных государств, с. 411.
Глава третья
1	К. Марк с. Капитал. Т. 1,— Т. 23, с. 729.
2	К у в а т а Т а д а т и к а. Хо Тайко дэнки моногатари-по кэнкю (Изу-
чение литературы о Тайко Тоётоми). Токио, 1940, с. 9.
3	Примером такого издания может служить 12-томное (360 глав) сочи-
нение под названием «Списё Тайкоки» («Истинные записки о Тайко»),
В самом названии как бы содержится утверждение, что именно это издание
в отличие от всех прочих изданий подобного рода является наиболее досто-
верным историческим повествованием. Оно действительно самое полное соб-
рание биографических сведений о Хидэёси. Его автором является Йобумицу
Магонодзё, известный также под псевдонимом Рюаи. Оп начал свой труд еще
задолго до буржуазной революции 1868 г., но впервые его удалось опубли-
ковать лишь в 1893 г., спустя 20 с лишним лет после смерти автора.
См.: Синсё Тайкоки (Истинные записки о Тайко). Токио, 1896.
403
4	См.: Нихон рэкиси тэмбо (История Японии в иллюстрациях). Т. 7.
Токио, 1981, с. 112.
5	Там же.
6	См.: Японское искусство. М., 1959, с. 44, 58.
7	Некоторые японские историки датой рождения Хидэёси считают ше-
стой день второй луны 1537 г. Так, Кувата Тадатика, например, утверждает,
что, хотя общераспространенной точкой зрения является то, что Хидэёси
родился в первый дет 1536 г., тем не менее в эту версию трудно поверить,
поскольку, по его мнению, она основана на таком не вполне надежном ис-
точнике, каким он считает «Тайкоки» («Записки о Тайко»), составленные
Одзэ Хоан. Кувата Тадатика уверяет, что его версия является более верной,
так как она основана на таком надежном, с его точки зрения, источнике,
как «Кампаку нпнканки» («Записки о присвоении Хидэёси звания кампа-
ку»), изданные Омура Юко, одним из тех, кто ухаживал за больным Хидэёси.
См.: Нихон-по кассэн (Японские баталии). Т. 6. Тоётоми Хидэёси. Токио,
1978, с. 11.
8	Эта версия содержится, в частности, в «Хидэёси дзики» («Записки о
делах Хпдэёси»). См.: Танака Ёсинари. Тоётоми дзидайси (История
эпохи Тоётоми Хидэёси). Токио, 1954, с. 4.
9	Судзуки Рёити. Тоётоми Хпдэёси. Токио, 1971, с. 3—4.
10	См.: Мацуда Киити. Хидэёси-но намбан гайко (Внешняя поли-
тика Хидэёси в отношении «южных варваров»). Токио, 1972, с. 13.
11	См.: Эдзаки Сюнпэй. Тоётоми Хидэёси. Токио, 1983, с. 171.
12	Там же, с. 172. Вот как выглядит родословное древо семьи Хидэёси.
Отец Киносита Яэмон — Мать Нака — Отчим Тикуами
Томо, дочь
XVXV1V, дичь
(1534-1625)
Хидэёси
Хидэнага Асахихимэ, дочь
Cl z J.U'd.AiiAJ.'IlVlEj j
(1540-1591)	(1543-1590)
Хидэцугу Хидэкацу Хидэясу Цурумацу Хидэёри
(1565-1595) (1578-1594)	(1589-1591) (1592-1615)
13	См.: Току то ми Иитиро. Тоётомиси дзидай (Время Тоётоми Хи-
дэёси). Токио, 1925, с. 8—9. Автор отмечает также, что, согласно преданию,
обезьяна служила богу Хиэ, и это тоже могло явиться причиной того, по-
чему Хидэёси дали такое прозвище. Между прочим, в японской мифологии
образ обезьяны встречается довольно часто.
14	См.: Сэки Сю п ъ ити, Н а канисй Нобуо. Нобунага, Хидэёси,
Иэясу-но нингэн канкэй гаку (Изучение личных отношений между Ода Но-
бунага, Тоётоми Хндэёси и Токугава Иэясу). Токио, 1983, с. 68.
15	Там же, с. 70.
16	Судзуки Рёити, например, считает, что «Тайко Судзёки» («Записки
о происхождении Тайко») являются одним из наиболее заслуживающих до-
верия источников. См.: Судзуки Рёити. Тоётоми Хидэёси, с. 3. Анало-
гичной точки зрения придерживался и Токутоми Иитиро, который отмечал,
что версия о происхождении Тоётоми Хидэёси, содержащаяся в этих за-
писках, является наиболее достоверной. См.: Токутоми Иитиро. Тоё-
томиси дзидай, с. 18.
ш
17	См.: Т о к у т о м и И и тир о. Тоётомиси дзидай, с. 17.
18	W. D е и i и g. The Life of Toyotomi Hideyoshi. Tokyo, 1955, c. 10.
19	Цит. по: С у д з у к и P ё и т и. Тоётоми Хидэёси, с. 6.
20	После гибели феодального дома Имагава Мацусита одно время слу-
жил у Токугава Иэясу, получая очень скромное жалованье. Придя к власти,
Хидэёси позаботился о нем: он вернул ему замок Куно и установил жало-
ванье в 31 тыс. коку риса, что по тем временам соответствовало доходу бо-
гатого феодала. См.: Нихон-чю кассэн. Т. 6, с. 15.
21	Существует и другая, более простая и, возможно, более правильная
версия, согласно которой Хидэёси все чаще скучал по дому и Мацусита,
видя, как он страдает, пожалел его: разрешил Хидэёси вернуться на родину
и даже дал денег на дорогу. См. Нихон-но кассэн. Т. 6, с. 13.
22	С у д з у к и Р ё и т и. Тоётоми Хидэёси, с. 8.
23	Нет вполне точных сведений о том, сколько лет провел Хидэёси у
Мацусита. По одним данным, он находился в замке Куно два года, по дру-
гим — почти целых четыре и покинул его тогда, когда ему исполнилось
18 лет. См.: Нихон-но кассэн. Т. 6, с. 14.
24	Гэндзи-моногатари (Повесть о Гэндзи). Т. 1. Токио, 1976, с. 14—15.
Глава четвертая
1	См.: Нихон-но кассэн (Японские баталии). Т. 5. Ода Нобунага. Токио,
1978, с. 26.
2	Цит. по: Ода Нобунага-но субэтэ (Все об Ода Нобунага). Токио, 1983,
с. 15.
3	См.: Нихон-но кассэн. Т. 6. Тоётоми Хидэёси. Токио, 1978, с. 17.
4	Там же, с. 20—21.
5	Нихон-но кассэн. Т. 5, с. 19.
6	L. Fro is. Die Geschichte Japans (1549—1578). Lpz., 1926, c. 353—354.
7	E. Жуков. История Японии. Краткий очерк. М., 1939, с. 36.
8	Исторические источники приводят разные данные о численности войск
Имагава, вторгшихся в провинцию Овари: от 10 тыс. до 45 тыс. См.: Т а-
п а к а Ё с и н а р и. Ода дзидайси (История эпохи Ода). Токио, 1939, с. 27.
В коллективном труде «Нихон-но кассэн» говорится, что армия Имагава
Ёсимото, которая прошла через провинцию Микава и вторглась на террито-
рию провинции Овари, в южной ее части, насчитывала более 20 тыс. чело-
век. См.: Нихон-но кассэн. Т. 5, с. 27.
9	Мэрдок ошибочно считал, что на следующий же год после победы над
Имагава, т. е. в 1561 г., Нобунага отправился в Киото, чтобы доложить сё-
гуну о случившемся, получить его благословение и начать свои завоеватель-
ные походы. См.: J. Murdoch. A History of Japan. During the Century of
Early Foreign Intercourse (1542—1651). Kobe, 1903, c. 123. Действительно, Но-
бунага, сопровождаемый небольшим отрядом всего в 80 человек, посетил
столицу и побывал в Нара, где осмотрел древние памятники. В столице его
принял сёгун Асикага Ёситэру. Но это было не после победы над Имагава,
а значительно раньше, вскоре после того, как Нобунага стал главой феодаль-
ного дома Ода.
Что касается планов, которые вынашивал Нобунага после победы над
Имагава, то они сводились прежде всего к тому, чтобы полностью подчинить
своей власти всю провинцию Овари, покорить земли, лежавшие к западу от
его владений, и только после этого предпринять поход па столицу. Именно
и такой последовательности развивались события после битвы при Окэхад-
зама. См.: Нихон-но кассэн. Т. 5, с. 27.
10	См.: Сасса Кацуаки. Токугава Иэясу. Токио, 1982, с. 66.
405
11	Р. V а г 1 е у, I v an a nd N о Ь и к о Morris. Samurai. L., 1970. с. 50.
12	См.: L. Fro is. Die Geschichte Japans (1549—1578), c. 355.
13	Таиа к а Ёсипари. Ода дзидайси, с. 37.
14	См.: Нихон рэкиси дзэнсю (Полная история Японии). Т. 10. Нобунага
и Хидэёси. Токио, 1969, с. 73.
15	Эта цифра содержится в донесениях Луиша Фроиша. См.: L. Fro is.
Die Geschichte Japans (1549—1578), c. 352. Однако некоторые современные
японские авторы определяют численность армии Ода Нобунага, вступившей
в Киото, в 60 тыс. человек. См.: То баси Хару сига. Ода Нобунага. То-
кио, 1973, с. 78.
16	L. Fro is. Die Geschichte Japans (1549—1578), c. 353.
17	Там же, с. 350.
18	См.: Кайда Юдзи, Харада Том о хи к о, Сугияма Дзиро.
Ода Нобунага. Токио, 1972, с. 157.
19	Как справедливо отмечают некоторые японские историки, категори-
ческий отказ Нобунага занять предложенный ему пост вице-сёгупа дикто-
вался стратегическими соображениями, его стремлением установить свою
единоличную власть над всей страной. См.: Ода Нобупага-но субэтэ, с. 116.
20	См.: А. А. Пеликан. Очерки современной Японии. СПб., 1904, с. 43.
21	Ода Нобунага-но субэтэ, с. 205. Некоторые японские авторы приводят
данные, свидетельствующие о том, что армия Нобунага, участвовавшая в
битве при Нагасино, располагала 3 тыс. винтовок (Сасса К а ц у а к и.
Токугава Иэясу, с. 97).
22	См.: Охае и Такэо. Сэнгоку бусё кэцудан. Кассэн-о суйри суру
(Полководческие решения в период феодальных войн. Оценка военных сра-
жений). Токио, 1973, с. 63.
23	Ода Нобунага-но субэтэ, с. 206.
24	С а с с а К а ц у а к и. Токугава Иэясу, с. 98.
25	См.: Taro Sakamoto. Japanese History. Tokyo, 1975, c. 74.
26	В то время Хидэёси чаще всего именовали Хасиба Тикудзэн-но ками.
Тикудзэн — провинция, которой он владел. В средневековой Японии было
принято давать знатным людям имена по названию принадлежавших им
владений.
27	Цит. по: J. М u г d о с h. A History of Japan. During the Century
of Early Foreign Intercourse (1542—1651), c. 137.
28	Эти слова приводятся в книге, впервые изданной в начале XVIII в.
под названием «Записки о благодарственных грамотах военачальников».
Дело в том, что в период феодальных войн (сэнгоку дзидай) в Японии су-
ществовал обычай, когда крупный феодал награждал своих воинов, особо
отличившихся на поле битвы, благодарственной, или, как мы сказали бы
сегодня, похвальной, грамотой. Отсюда и название киши. Правда, она не
просто собрание грамот и посвящена даже не тем, кто был ими награжден,
а вообще храбрости, воинской доблести и боевым заслугам, достойным этой
награды. Перевод книги на современный японский язык осуществил Мипабэ
Мотогаки. См.: Бусё кандзёки (Записки о благодарственных грамотах воена-
чальников). Токио, 1972, с. 245.
29	Бусё кандзёки, с. 245.
30	См.: Т о б а с и Харусигэ. Ода Нобунага, с. 221.
81	См.: Сэки Сюнъити, Наканиси Нобуо. Нобунага, Хидэёси, Иэясу-
. но нингэн канкэй гаку (Изучение личных отношений между Ода- Нобупага,
Тоётоми Хидэёси и Токугава Иэясу). Токио, 1983, с. 57—58.
32	См.: Нихон-но кассэн. Т. 5, с. 42.
33	См.: W. Cole. Kyoto in the Momoyama Period. Norman. Oklahoma,
1967, c. 33.
34	Три десятилетия Япония не имела сёгуна; вновь ои появился лишь
406
в 1603 г., им стал Токугава Иэясу, который в период междоусобных войн
сражался на стороне Ода Нобунага, но был более знатного происхождения:
он вел свою родословную от знаменитой феодальной фамилии Мпнамото,
из которой вышел первый сёгун Минамото Ёритомо.
35	См.: Танака Ё с и и а р и. Ода дзидайси, с. 278.
36	Ода Нобунага-но субэтэ, с. 119.
37	Эта система феодальных отношений, задуманная Ода Нобунага и едва
начавшая осуществляться при его жизни, получила дальнейшее развитие
при Тоётоми Хидэёси и окончательно утвердилась при Токугава Иэясу. На-
целенная на всемерное укрепление феодального строя, она означала вместе
с тем и начало кризиса японского феодализма, который вступал в высшпй
и последний этап своего развития.
38	Нихон рэкиси дзэвсю. Т. 10. Нобунага и Хидэёси, с. 131.
39	См.: Н. И. Конрад. Избранные труды. История, М., 1974, с. 453.
40	Ода Нобунага-но субэтэ, с. 138.
41	Такой точки зрения придерживался, в частности, Ханами Сакуми, ко-
торый считал, что если бы Нобунага восстановил институт канрё (вице-
сёгунов, или премьер-министров), существовавший при сёгунате Асикага,
и вдохнул в него жизнь, то у него могли установиться с сёгуном вполне
нормальные отношения (см.: Ханами Сакуми. Ода Тоётоми ниси-но
тоицу дзигё (Единая линия Ода и Тоётоми). Токио, 1934, с. 15—16.
42	В а к и т а Осаму. Ода сэйкэн-но кисо кодзо (Структура политиче-
ской власти Ода Нобунага). Токио, 1975, с. 306—307.
43	Вакита Осаму. Нобунага-но рёкоку кэйэй (Управление Нобунага
покоренными провинциями).— Ода Нобунага-но субэтэ, с. 94—95.
44	Ода Нобунага-но субэтэ, с. 130.
46	См.: Нихон бунка-но рэкиси. Адзути — Момояма (История японской
культуры. Период Адзути — Момояма). Т. 7. Токио, 1980, с. 41.
46	См.: Нихон рэкиси дзэнсю. Т. 10, с. 130.
47	Т. Богданович. Очерки из прошлого и настоящего Японии. СПб.,
1905, с. 136.
Глава пятая
1	См.: Нихон-но кассэн (Японские баталии). Т. 6. Тоётоми Хидэёси. То-
кио, 1978, с. 93—94.
2	См.: Такаянаги Мицутоси. Хонподзи но хэн. Ямадзаки-но сэн
(События в храме Хоннодзи и битва при Ямадзаки). Токио, 1958, с. 89—90.
3	Некоторые авторы дают следующую трактовку этих событий. Прежде
чем самому отправиться в Киото, Токугава Иэясу решил послать туда своих
людей, чтобы узнать, прибыл ли Нобунага в столицу и не изменились ли
его планы. Посланцы, которые должны были передать Нобунага письмо от
Иэясу, вскоре возвратились назад с печальным известием. Вначале в сто-
лицу был послан один из богатых киотоских купцов — Тяя Спродзиро, ко-
торый сопровождал Токугава Иэясу в его поездке в Сакаи. Вслед за ним
в Киото был отправлен еще один вассал Токугава Иэясу — Хонда Тадакацу,
который должен был передать Нобунага письмо от Иэясу. Но, не добрав-
шись до столицы, Хонда повстречал возвращавшегося опечаленного Сн-
родзиро, который рассказал ему о событиях в храме Хоннодзи. «До чего же
докатился мир,— сказал он, когда увидел Тадакацу.— Сегодня утром Акэти
поднял мятеж, ворвался в храм Хоннодзи, где остановился Ода Нобунага,
поджег храм и вылудил его высочество покончить жизнь самоубийством.
Наследник также был окружен в своей резиденции и после ожесточенного
боя тоже покончил жизнь самоубийством. Я так спешил пазад, чтобы успеть
407
быстрее сообщить эту новость». Хонда тотчас же доставил Сиродзиро
к Иэясу. См.: Sadler A. L. The Maker of Modern Japan. The Life of Toku-
gawa leyasu. L., 1937, c. 113—114.
4	Нихон-но кассэн. T. 6, с. 88.
5	Там же, с. 89.
6	Помимо Мори Тэрумото, с войсками которого сражался Хидэёси, Акэти
Мицухидэ пытался также привлечь на свою сторону Уэсуги Кагэкацу, про-
тив армии которого вел в то время военную кампанию Сибата Кацуиэ. По-
сланец Акэти появился у Уэсуги 6 июня 1582, г., т. е. на три дня позже, чем
в районе Такамацу. См.: Нихон рэкиси дзэнсю. (Вся история Японии). Т. 10.
Нобунага и Хидэёси. Токио, 1969, с. 163.
7	См.: Фу ку мот о Сэй. Курода Ёситака. Токио, 1912, с. 35.
8	Некоторые биографы Курода Ёситака полагают, что именно в его руки
попал посланец Акэти и он первым сообщил эту новость Хидэёси, а затем
вместе с ним разработал план действий, включавший немедленное перемирие
с Мори и поход на столицу (см.: Фуку мото Сэй. Курода Ёситака, с. 61).
9	См.: Нихон-но кассэн. Т. 6, с. 95.
10	Излагая содержание этого письма, Такаяпаги Мицутоси совершенно
справедливо замечает, что Хидэёси сознательно пишет неправду, чтобы
Киёхидэ, которому оно адресовано, не спешил принять сторону Акэти Ми-
цухидэ. Очевидно, замечает автор, письма аналогичного содержания Хи-
дэёси направил и другим даймё, желая не допустить их перехода на сто-
рону противника или по крайней мере попытаться как-то их нейтрализо-
вать. См.: Такаянаги Мицутоси. Хоннодзи-но хан. Ямадзаки-но сэн,
с. 102—103.
11	Впоследствии Кобаякава Такакагэ, как, впрочем, и сам Мори Тэру-
мото, стал союзником Хидэёси, пользовался его покровительством и дове-
рием. Кобаякава в составе армии Хидэёси участвовал в войне против Кореи,
а Мори Тэрумото был одним из пяти членов совета старейшин, созданного
Хидэёси в надежде, что таким образом удастся избежать обострения борьбы
за власть после его смерти.
12	Воспроизводя этот рассказ, который приводится с различными вариа-
циями в ряде работ японских авторов, в том числе и в исторических доку-
ментах, У. Денинг отмечает, что существует и другая версия, согласно ко-
торой описанная история, если она действительно имела место, связана ско-
рее всего не с самим Хидэёси, а, возможно, с ехавшим впереди всех под-
ставным лицом, загримированным под Хидэёси. Сам Хидэёси в целях без-
опасности переоделся простым кучером, чтобы затеряться в толпе. См.:
W. D е n i n g. The Life of Toyotomi Hideyoshi. Tokyo, 1955, c. 203—206.
13	Упоминая об этом факте, Дж. Сэнсом дает ему совершенно иную
трактовку. Оп утверждает, что Хидэёси раздал все серебро, золото и рис,
которые находились в замке Химэдзи и предназначались на военные нужды,
чтобы тем самым продемонстрировать, что у него нет намерений продол-
жать военные действия, а также успокоить население страны, которое жило
в постоянном напряжении и страхе (см.: G. Sansom. A History of Japan.
1334—1615. Stanford, California, 1961, c. 313). Однако в тот момент Хидэёси
вовсе не думал об этом. Перед ним стояла куда более ограниченная и ясная
цель: надо было любой ценой выиграть предстоящую битву с Акэти Мицу-
хидэ, и ради достижения этой цели оп шел на все, лишь бы поднять боевой
дух своего войска.
14	См.: О д з а к и Сиро. Тоётоми Хидэёси. Токио, 1961, с. 38—39; см. так-
же: Нихон-но кассэн. Т. 6, с. 96. У Судзуки Рёити слова Курода Ёситака
даны в несколько иной редакции: «Наш господин выглядит несколько опе-
чаленным. Но если можно было бы заглянуть в глубину его души, то
мы заметили бы, что он счастлив оттого, что все мы объединены одним
408
общим желанием» (см.: Судзуки Рёити. Тоётоми Хидэёси. Токио, 1971,
с. 61).	.
15	Чтобы завоевать авторитет и популярность, Акэти Мицухидэ освоп»
дил жителей столицы от уплаты поземельного налога и стал одаривать ап
лотом и серебром не только храмы и монастыри, но даже простой ли>д
(см.: Нихон-но кассэн. Т. 6, с. 103).
16	Подсчеты японского историка Такаянаги Мицутоси основаны пн
источниках, в частности на «Тайкоки» («Записки о Тайко»), где приводятт.п
данные о численности войск, участвовавших в этом сражении на стороне
Хидэёси: войска Такаяма насчитывали 2 тыс. человек, Накагава — 2,5 тыс.,
Икэда — 5 тыс., Нива — 4 тыс. и сына Нобунага, Нобутака,— 4 тыс. См.:
Такаянаги Мицутоси. Хоннодзи-но хэн. Ямадзаки-но сэн, с. 134—135
17	См.: Тайкоки (Записки о Тайко). Токио, 1928, с. 329—333.
,8	Такаяпаги Мицутоси. Хоннодзи-но хэн. Ямадзаки-но сэи,
с. 150—151.
19	См.: Эдзаки Сю пи эй. Тоётоми Хидэёси. Токио, 1983, с. 50.
20	Точных данных о числе убитых в этом сражении нет. Однако почти
все источники, в которых оно упоминается, подчеркивают ожесточенный ха
рактер боя и большие потери с обеих сторон. Эдзаки Сюнпэй считает, что
сражение продолжалось всего два часа, а общее число убитых с обеих сто-
рон составило 3 тыс. (см.: Эдзаки Сюнпэй. Тоётоми Хидэёси, с. 49).
21	Это имя стало с тех пор нарицательным и применяется к человеку,
который быстро меняет свои решения, и даже для обозначения предателя,
по аналогии с Иудой.
22	G. S a n s о m. A History of Japan. 1334—1615, с. 311.
23	См.: Нихон рэкиси дзэнсю. Т. 10, с. 166. Той же точки зрения придер-
живается и японский историк Хаясия Тацусабуро, который считает, что по
вопросу о созыве совещания в Киёсу более или менее достоверные данные
содержатся лишь в «Записках о Тайко», составленных Кавадзуми («Ка-
вадзуми Тайкоки»), на основании которых можно предположить, что ини-
циатором выступил Сибата Кацуиэ. См.: Нихон-но рэкиси (История Япо-
нии). Т. 12. Токио, 1973, с. 293.
21	Такаянаги Мицутоси. Хоннодзи-но хэн. Ямадзаки-но сэи, с. 51.
25	Нихон рэкиси дзэнсю. Т. 10, с. 157.
26	См.: Такаянаги Мицутоси. Сидзутадакэ-но сэи (Битва при
Сидзугадакэ). Токио, 1958, с. 10; Судзуки Рёити. Тоётоми Хидэёси,
с. 62—63.
27	Ока мото Рёити. Осакадзё (Замок Осака). Токио, 1972, с. 34.
28	Подробно о символических похоронах Ода Нобунага см.: Танака
Ё с и и а р и. Тоётоми дзидайси (История эпохи Тоётоми). Токио, 1934,
с. 25—26; Такаянаги Мицутоси. Сидзугадакэ-по сэн, с. 32—36; Фу-
таки Кэнъити. Кассэн-но бутайура (За кулисами боевых сражений).
Токио, 1979, с. 119.
28	Эдзаки Сюнпэй. Тоётоми Хидэёси, с. 58.
30	См.: W. D е n i и g. The Life of Toyotomi Hideyoshi, c. 217—219.
31	Как отмечает Такаянаги Мицутоси, в некоторых источниках действи-
тельно говорится, что Сибата Кацуиэ и его сторонники прибыли с войсками
в Киото для организации «похорон» Ода Нобунага. Однако автор считает это
утверждение ошибочным. Оно могло быть вызвано тем, что Кацуиэ обращал-
ся к своим сторонникам с письмами, в которых высказывал мнение о необ-
ходимости организовать такие «похороны». На этом основании намерение
Кацуиэ вполне могло быть выдано за реальный факт (см.: Такаянаги
Мицутоси. Сидзугадакэ-по сэн, с. 33).
32	Как пишет У. Депинг. Сибата Кацуиэ направил к Хидэёси своего по-
сланника Маэда Тосциэ с целью убедить его, будто Кацуиэ и не помыпг-
409
ляет о войне против Хидэёси, а, напротив, желает мира и дружбы с ним.
Хидэёси, принимая послание от Кацуиэ, без труда угадал смысл очередной
его уловки, но сделал вид, что поверил в искренность слов Кацуиэ, и даже
принял от него дорогие подарки. Но как только посланник Кацуиэ уехал,
Хидэёси разразился громким смехом. Когда же окружающие спросили, над
чем он так заразительно смеется, Хидэёси ответил: «Все разговоры Кацуиэ
о дружбе — сплошное притворство. Глупец. Он думает, что этой грубой
уловкой сможет провести меня. Он прислал мне ложное послание, и я от-
правил ему такое же. Вы скоро сами убедитесь в том, как ловко я распо-
знал все его замыслы». См.: W. Deni ng. The Life of Toyotomi Hideyoshi,
c. 224—225.
33	Cm.: W. D en i ng. The Life of Toyotomi Hideyoshi, c. 226.
34	Такаянаги Мицутоси. Сидзугадакэ-но сэп, с. 179. Сэнсом го-
ворит о расстоянии в 50 миль, которое Хидэёси покрыл за шесть часов (см.:
G. Sansom. A History of Japan. 1334—1615, с. 313). Этот разнобой в опреде-
лении расстояния объясняется, видимо, тем, что нет полной ясности, где в
то время был Хидэёси. Большинство исследователей утверждают, что весть
о наступлении войск Кацуиэ в районе Сидзугадакэ застала Хидэёси в тот
момент, когда он находился в своем замке Огаки.
Но есть и другое предположение, основанное на данных «Бусё кандзё-
ки» («Записки о благодарственных грамотах военачальников за военные за-
слуги»), где говорится, что Хидэёси сообщили об этом, когда он с войсками
штурмовал замок Гифу, где укрывался сын Нобунага — Нобутака. Кацуиэ и
Нобутака условились, что последний будет оставаться в замке Гифу, кото-
рый Хидэёси непременно попытается атаковать. И тогда Кацуиэ должен
будет напасть на войска Хидэёси с тыла. Когда Хидэёси с войсками прибыл
в Гифу и готовился к штурму замка, говорится в этом источнике, наступил
вечер и полил сильный дождь. Войска Хидэёси не смогли с ходу форсиро-
вать две протекавшие здесь небольшие речушки, поскольку вода быстро
прибывала. Тогда он решил разбить лагерь на берегу реки и дождаться,
пока в реках спадет вода. Как раз в это время пришло известие о наступ-
лении войск Кацуиэ. Хидэёси тут же устремился навстречу наступавшему
противнику (см.: Бусё кандзёки. Токио, 1972, с. 83—84). Если Хидэёси дей-
ствительно находился в Гпфу, откуда до Сидзугадакэ дальше, чем от Огаки,
то тогда понятно это расхождение в определении расстояния, которое в од-
них случаях измеряется в 50 км, а в других значительно больше — в 50 миль.
35	По данным «Тайкоки», численность войск Хидэёси, участвовавших в
этом сражении, составляла 15 тыс. Луиш Фроиш отмечает, что армия Хидэ-
ёси к концу сражения достигла 20 тыс. человек. См.: Такаянаги Мицу-
тоси. Сидзугадакэ-но сэн, с. 187.
36	Цит. по: Такаянаги Мицутоси. Сидзугадакэ-по сэн, с. 209—
210. Дж. Мэрдок, описывая это сражение, также ссылается на Фроиша, по-
лагая, что его оценки заслуживают доверия, поскольку он использовал ин-
формацию, полученную скорее всего от крещеного даймё Такаяма Укон. См.:
J. Murdoch. A History of Japan during the Century of Ear]y Foreign Inter-
course. Kobe, 1903, c. 193—194.
37	Цит. no: J. Murdoch. A History of Japan..., c. 194. Как бы предвидя
возможные сомнения в подлинности этих слов и желая их развеять,
Л. Фроиш, на которого ссылается Мэрдок, уверял, что этот рассказ поведала
миру пожилая женщина, которая была свидетельницей описанной сцены в
замке Китаносё и каким-то чудом спаслась.
38	См.: Р. Varley, Ivan and Nobuko Morris. The Samurai. L.,
1970, c. 104—105.
39	Цит. no: W. Denin g. The Life of Toyotomi Hideyoshi, c. 231—232.
40	См.: Кувата Тадатика. Едогими. Токио, 1969, с. 32.
410
41	См.: Такаянаги Мицутоси. Сидзугадакэ-но сэн, с. 236; Купа
та Тадатика. Едогими, с. 31.
42	Цит. по: Такаянаги Мицутоси. Сидаугадакэ-но сэн, с. 236
237. Выдержки из этого письма Хидэёси приводит также Судзуки Рёити.
См.: Судзуки Рёити. Тоётоми Хидэёси, с. 66.
43	С тех пор в японский язык вошло выражение «семь пик Сидзугадакэ»
(сидзугадакэ нанахоняри) как синоним мужества и отваги.
Глава шестая
1	См.: Судзуки Рёити. Тоётоми Хидэёси. Токио, 1971, с. 71—72.
2	М. В. Воробьев. Япония в III—VII вв. М., 1980, с. 238.
s,	Цит. по: They came to Japan. An Anthology of European Reports
on Japan. 1543—1640. M. Cooper (ed.). L„ 1965, c. 135—136.
4	Ока мото Рёити. Осакадзё (Замок в Осака). Токио, 1972.
5	Камень «Хиго-иси» называют также «тодзю татами сику», т. е. «ка-
мень, на котором можно расстелить пятьдесят татами» (татами — соломен-
ный мат площадью несколько более 1,5 кв. м). Хотя мировая строительная
практика знает случаи применения огромных каменных монолитов (напри-
мер, в пирамиде Хефрена в Гизе есть камни весом до 500 т), тем не менее
это явление уникальное, если к тому же учесть, что в распоряжении япон-
ских строителей были обыкновенные канаты, бревна да гужевой транспорт.
6	См.: Ока мо то Рёити. Осакадзё, с. 170—171.
7	См.: Мэйдзё-моногатари (Старинные японские замки). Токио, 1960, с. 68.
8	См.: X. А. Кинк. Древнеегипетский храм. М., 1979, с. 78—79.
9	Мэйдзё-моногатари, с. 70.
10	Цит. по: They came to Japan.., с. 136.
11	Цит. по: Ок а мото Рёити. Осакадзё, с. 58.
12	Там же, с. 61—62.
13	Цит. по: О к а м о т о Ё с и т о м о. Тоётоми Хидэёси намбан-но кироку
(Тоётоми Хидэёси. По свидетельствам «южных варваров»), Токио, 1974,
с. 44—45.
14	Такой точки зрения придерживается Н. Николаева, автор интересной
монографии «Японские сады». Она пишет, что «европейский парк — это при-
рода, преобразованная человеком, олицетворение его разума, воли и торже-
ства над неорганизованным, хаотичным миром. Это всегда декоративно
„улучшенная" природа, существующая как архитектурное эхо в окружаю-
щей человека естественной среде». Однако из этого правильного определе-
ния делается, на наш взгляд, неверпый вывод: «При всем разнообразии ев-
ропейских садов и парков все опи вместе как целое противостояли япон-
скому саду» (см.: Н. Николаева. Японские сады. М., 1975, с. 5).
15	Д. С. Лихачев. Заметки о русском.— «Новый мир». 1980, № 3, с. 29.
16	См.: Чемберлен. Вся Япония. СПб., 1904, с. 367.
17	См.: Хани Г о р о. История японского народа. Пер. с яп. М., 1957, с. 67.
18	См.: Нихон рэкиси дзэнсю. Т. 10. Нобунага и Хидэёси. Токио, 1969,
с. 243—244
19	Там же, с. 244
20	См.: Daisaku Ikeda, Yasushi Inoue. Letters of Four Seasons.
Tokyo — New York — San Francisco, 1980, c. 115-
21	См.: Эдзаки Сюнпэй. Тоётоми Хидэёси. Токио, 1983, с. 172—173.
22	К у в а т а Т а д а т и к а. Едогими. Токио, 1969, с. 34.
23	Там же, с. 35.
24	С. R. Boxer. The Christian Century in Japan. 1549—1650. Berkeley —
Los Angeles — London, 1974, c. 139—140.
26	См.: Эдзаки Сюнпэй. Тоётоми Хидэёси, с. 173—174.
411
Глава седьмая
1	Европейское название Японии — Джалал, трансформированное из Чи-
нунгу, или Зипангу, по терминологии Марко Поло, происходит от китай-
ского слова «Жибэньго», что означает «Страна солнечного восхода», или бо-
лее поэтично, «Страна восходящего солнца» (в японском произношении —
Нихон, или Ниппон).
2	Книга Марко Поло. Пер. старофранцузского текста. М., 1956, с. 170.
3	Там же.
4	См.: Е. Ф. Корш. Япония и японцы.— «Современник». Т. 35. Отд. 2.
СПб., 1852, с. 3.
5	В ту пору уже наметился раздел сфер колониальных захватов между
Испанией и Португалией. По Тордесильяскому договору 1494 г., придавшему
этому разделу «законную силу», Испания могла открывать и колонизировать
земли к западу, а Португалия — к востоку от островов Зеленого Мыса.
6	См.: Риноиэ Масафуми. Гайкокудзин-ни ёру Нихон рэтто-но
хаккэн (Открытие Японских островов европейцами). Токио, 1962, с. 135—136.
7	См.; Э. Р е к л ю. Земля и люди. Т. 7. СПб., 1885, с. 563. Вплоть до на-
чала XX в. эта версия имела широкое хождение не только в Западной Ев-
ропе, но и в России, в частности в русско-православной историографии
(см.: Епископ Владимир. Недобрые деяния иезуитов в японской импе-
рии в 16-м и 17-м вв. и до настоящего времени. Воронеж, 1892, с. 5).
8	См.: They came to Japan. An Anthology of European Reports on Japan.
1543—1640. M. Cooper (ed.). L., 1965, c. 410. Эта версия оспаривается также
рядом японских историков, которые справедливо указывают на ее научную
несостоятельность. Так, Окамото Ёситомо, автор обстоятельного труда по
истории сношений Японии с Европой в XVI в., высказывает обоснованные
сомнения в достоверности сведений о Японии, содержащихся в путевых за-
метках М. Пинто. Многие в мире, указывает автор, считают, что его записки
целиком ложны, сообщаемые им сведения преувеличены и им нельзя ве-
рить. Что касается появления Пинто в Японии, то Окамото полагает, что это
произошло не ранее 1545 года [см.: Окамото Ёситомо. Дзюроку сайки
Нитио коцуси-но кэнкю (Исследование по истории сношений Японйи с Ев-
ропой в XVI в.). Токио, 1936, с. 146]. Другой японский историк, Маки Кэндзи,
высказывает сомнение в том, что приоритет «открытия» Японии принадле-
жит Пинто [см.: Маки Кэндзи. Сэйёдзин-но мита Нихонси (История
Японии глазами европейцев). Токио, 1968, с. 21].
9	См.: С. R. В о х е г. The Christian Century in Japan. 1549—1650. L., 1974,
c. 24—25. Этой точки зрения придерживался, в частности, немецкий автор
X. Ванденберг, полагавший, что Антониу да Мото был первым среди евро-
пейцев, кого в 1542 г. буря прибила к японским берегам, что касается Пин-
то, то автор считает, что он пристал к южным берегам Японии в 1545 г.
(см.: X. Ванденберг. Историческое развитие Японии. От основания го-
сударства до Цусимского боя. Пер. с нем. СПб., 1905, с. 34).
10	См.: Окамото Ёситомо. Дзюроку сайки Нитио коцуси-но кэнкю,
с. 153; Риноиэ Масафуми. Гапкокудзин-ни ёру Нихон рэтто-но хаккэн,
с. 137—138.
11	См.: С. R. Boxer. The Christian Century in Japan. 1549—1650, c. 27.
12	Колониальные вожделения Испании не ограничивались Филиппинами,
основную часть которых во второй половине XVI в. она захватила и подчи-
нила себе. Испанские правители вынашивали планы завоевания Японии и
главным своим соперником считали Португалию.
13	Э. Я. Ф а й н б е р г. Начало экспансии европейских держав в Японии
(1542—1640 гг.).— Япония. Вопросы истории. М., 1959, с. 27.
14	См.: Ж. Губер. Иезуиты. Их история, учение, организация и практп-
412
ческая деятельность в сфере общественной жизни, политики и религии
СПб., 1898, с. 31.
15	См.: Д. Е. Михневич. Очерки из истории католической реакции
(иезуиты). М., 1955, с. 59.
16	Ж. Губер. Иезуиты.., с. 52.
17	Цит. по: Е с и д а К о г о р о. Кириситан даймё (Крещеные князья).
Токио, 1957, с. 15—16.
18	Там же, с. 18.
19	См.: Н. И. Конрад. Избранные труды. История. М., 1974, с. 449.
20	Среди подарков, которые Ксавье преподнес влиятельному князю Оути
в качестве благодарности за предоставленную свободу проповеди, были часы,
маникордио — старинный музыкальный инструмент о семидесяти струнах,
кремневая пищаль (аркебуза) с тремя стволами, парча, хрусталь, зеркала,
очки, португальская одежда и др. (см.: Я. Б. Радул ь-Зату лове кий.
Конфуцианство и его распространение в Японии. М.— Л., 1947, с. 251).
21	Ё с и д а К о г о р о. Кириситап даймё, с. 24.
22	Там же, с. 26. Сам Франциск Ксавье в донесении архиепископу Гоа
сообщал, что за время своего пребывания в Японии он окрестил 1 тыс.
японцев (см.: Э. Я. Файнберг. Начало экспансии европейских держав
в Японии с. 29).
23	См.: С. К. Boxer. The Christian Century in Japan. 1549—1650, c. 139.
24	W. E. Griffis. The Micado’s Empire. N. Y.— L., 1906, c. 250.
26	В первом случае данные (600 тыс.) основаны на отчетах миссионе-
ров, во втором (2 млн.) приводятся в сочинениях некоторых японских авто-
ров. См.: W. Е. Griffis. The Micado’s Empire, с. 250. Английский исследо-
ватель Ч. Боксер считает что данные о 150 тыс. японских христиан более
или менее верно отражают действительное положение, существовавшее в
Японии в начале 80-х годов XVI в. Из 150 тыс. примерно 20 тыс. проживало
в столице и ее окрестностях, к этому времени было построено 200 церквей
и действовало 5 семинарий. Ежегодные расходы миссионеров составляли
10—12 тыс. крусадо, которые покрывались за счет дотаций римского папы’
и архиепископа Гоа, а также собственных доходов иезуитов от участия в
японо-португальской торговле (примерно 4—6 тыс. крусадо в год). См.:
С. R Boxer. The Christian Century in Japan. 1549—1650, c. 114, 211.
26	К этому времени главой католической церкви вместо папы Григо
рия XIII, умершего в 1585 г., стал Сикст V.
27	А. В os с аг о. New Documents on the First Japanese Mission to Euro-
pe.— «Transactions of the International Conference of Orientalists in Japan».
№ 15. Tokyo, 1970, c. 47, 51.
28	Ф. Энгельс. Крестьянская война в Германии.— Т. 7, с. 370.
29	М. М. Смири н. Эразм Роттердамский и реформационное движение
в Германии. М., 1978, с. 8.
30	Иеромонах Николай. Япония с точки зрения христианской мне
сии.— «Русский вестник». Т. 83. М., 1869, с. 246—247.
31	См.: Р. Lum. Six Centuries in East Asia. China, Japan and Korea from
the 14th Century to 1912. N. Y„ 1973, c. 128.
Это число, очевидно, более или менее верно отражает истинное поло
жепие дел. По данным самих миссионеров, к 1570 году число крещеных
японцев достигло 200 тыс. [см.: Д. Е. Михневич. Очерки по истории ка
топической реакции (иезуиты), с. 180].
32	См.: Ватанабэ Сюдзиро. Сэкай-ни окэру нихондзин (Японцы и
мире). Токио, 1897, с. 159.
33	См.: ЁсидаКогоро. Кириситан даймё, с. 30.
34	См.: М а ц у д а К и и т и. Хидэёси-но намбан гайко (Внешняя поли гики
Хидэёси в отношении «южных варваров»), Токио, 1972, с. 27.
413
85	Ёс и да Korop о. Кириситан даймё, с. 31.
86	Как сообщает Окамото Ёситомо, ссылаясь на свидетельства самих мис-
сионеров, Отомо Сорин, который после крещения взял имя Франциск, застав-
лял своих вассалов и жителей его поместий принимать католическую веру.
По его приказу было разрушено около 3 тыс. буддийских и синтоистских
храмов, находившихся в его владениях (см.: Окамото Ёситомо. Дзю-
року сэйки Нитио коцуси-но кэнкю, с. 349). Все это делалось в значитель-
ной мере для того, чтобы расположить к себе португальских купцов и на-
житься па внешнеторговых операциях.
37	См.: Окада Акио. Кириситан патэрэн (Христианские патеры в Япо-
нии). Токио, 1959. с. 51.
38	На изготовление Большого Будды, высота которого достигает 16 м,
было израсходовано 500 т бронзы. На отливку и установку статуи ушло
шесть лет. Сам император принимал участие в работах: носил в широких
рукавах своего кимоно землю для опок (см.: И. Можейко. 7 и 37 чудес.
М., 1980, с. 350). Вместе с тем отлитый из бронзы Большой Будда показал,
какой высоты уже в то время достигло искусство художественного литья
(см.: Н. И. Конрад. Очерки истории культуры средневековой Японии. М.,
1980, с. 31).
39	См.: The Teaching of Buddha. Tokyo, 1966, c. 41.
40	Ch. El i ot. Japanese Buddhism. L., 193,5, c. 301.
41	См.: С. А. Арутюнов, Г. E. Светлов. Старые и новые боги Япо-
нии. М., 1968, с. 49.
42	См.: Г. М. Б о н г а р д - Л е в и н. Древнеиндийская цивилизация. Фи-
лософия, наука, религия. М., 1980, с. 112—ИЗ.
43	Там же, с. 116.
44	Проповеди иезуитов были так же блестяще обставлены, как и у буд-
дистов: такие же дорогие облачения из парчи или шелка, множество пылав-
ших свечей, сиявшие золотом алтари. Пышностью церемоний своего латин-
ского культа христианские миссионеры, которые навезли в Японию огром-
ное количество икон и картин, украшавших их алтари, золоченые статуи
Христа и святых, даже превосходили своих буддийских противников. Иезу-
иты были удивлены, встретив в Японии столь большую близость своих и
буддийских обрядов, атрибутов и правил: облачения, формы алтаря, статуи,
четки, безбрачие духовенства, молитвы об избавлении от мук чистилища,
придорожные часовни с идолами, обязательное пилигримство, обеты, способ
каждения, колокольчики при богослужении, бритые головы ксендзов и бонз,
индульгенция, бритые монахи и монахини, титулы святости за политиче-
скую ловкость и т. д. (см.: Епископ Владимир. Недобрые деяпия иезуитов
в японской империи в 16-м и 17-м вв. и до настоящего времени, с. 23).
45	Там же, с. 15.
46	L. Fro is. Die Geschichte Japans (1549—1578) Lpz., 1926, c. 549.
He следует при этом забывать о том, что буддисты могли сознательно укло-
няться от споров, касавшихся законов развития и существования мира,
поскольку, как отмечает Г. М. Бонгард-Левин, буддизм центр тяжести пере-
носил на этику и весь комплекс вопросов, связанных с нормами человече-
ского поведения (см.: Г. М. Бонгард-Левин. Древнеиндийская цивили-
зация. Философия, наука, религия, с. 114).
47	Трудно предположить, чтобы христианская религия могла сосуще-
ствовать с буддизмом, как сосуществует с ним синтоизм. Одна из причин
того, почему буддизм и синтоизм оказались не только терпимыми друг к
ДРУГУ, но в чем-то даже слились, состоит, как считают некоторые исследова-
тели, в том, что приверженцы синто восприняли буддийское вероучение,
рассматривающее Вселенную как проявление будды Вайрочаны, отождест-
вив космический, солнечный характер этого Будды с высшим синтоистским
414
божеством — богиней Солнца Аматэрасу, которую стали считать как бы
«местным» воплощением будды Вайрочаны, а санскритское слово «Вайро-
чана» переводить японскими словами «Дайнити» («Великое солнце»).
Вполне вероятно, что именно на этой концепции покоится дуализм синто,
что позволяет этим двум религиям вполне спокойно сосуществовать, пе от-
рицая друг друга (см.: И. Львова. Комментарии.— Повесть о доме Тайра.
Пер. с яп. М., 1982, с. 632—633).
48	См.: Н, И. Конрад. Очерки истории культуры средневековой Япо-
нии, с. 30.
49	Например, английский профессор Ч. Элиот пе без оснований замечает,
что среди буддийских сект «секта Дзэн является такой же решительно япон-
ской, как чайная церемония или представления театра Но» (см.: Ch. Elliot.
Japanese Buddhism, с. 286).
50	См.: Иеромонах Николай. Япония с точки зрения христианской
миссии, с. 238. Автор подчеркивает при этом, что «секта любит похваляться»
своим правоверием, своею неиспорченностью.
51	Подробно об этом см.: Н. И. Копра д. Очерк истории культуры сред-
невековой Японии, с. 95—98; С. А. Арутюнов, Г. Е. Светло в. Старые
и новые боги Японии, с. 56—61.
52	См.: Я. Б. Р а д у л ь-3 а т у л о в с к и й. Конфуцианство и его распро-
странение в Японии, с. 247.
53	См.: Д. Е. Михнев и ч. Очерки из истории католической реакции
(иезуиты), с. 180.
54	См.: С. В. Boxer. Four Centuries of Portuguese Expansion. 1415—1825.
Berkeley— Los Angeles, 1969, c. 38.
65	L. Frois. Die Geschichte Japans (1549—1578). Lpz., 1926; on же.
Historia de Japam. Voh 1 (1549—1564). Lisboa, 1976; Vol. 2 (1565—1578), 1981;
Vol. 3 (1578—1582), 1982; Vol. 4 (1583—1587), 1983.
56	L. Frois. Historia de Japam. Vol. 1, c. 412.
57	Там же, с. 15—16.
58	Об этом своем открытии Г. Шурхаммер впервые сообщил в 1925 г.
в журнале немецких иезуитов «Штиммен дер Цайт» («Голоса времени»)
статьей, которая называлась «Луиш Фроиш — историк-миссионер XVI в.
в Индии и Японии» (см.: G. Schur hammer. Р. Luis Frois S. J., ein Mis
sionshistoriker des 16. Jahrhunderts in Indien und Japan.— «Stimmen der Zeit».
1925, № 109).
59	Cm.: L. Frois. Die Geschichte Japans (1549—1578), c. 25.
60	Цит. no: They came to Japan.., c. 60—61.
61	Там же, с. 42.
62	Там же, с. 4.
63	Там же, с. 43.
64	Там же, с. 4L
65	Там же, с. 41.
66	Там же, с. 229.
67	См.: Гайкокудзин-по мита Нихон (Япония глазами иностранцев). Т. 1.
Токио, 1962, с. 116.
68	Там же, с. 118.
69	They came to Japan.., с. 134.
70	Там же, с. 137.
71	Там же, с. 313.
72	Там же, с. 313—314.
73	Ясо кайси Ниппон цусил (Сообщения о Японии миссионеров ордена
иезуитов). Токио, 1928, с. 502.
74	L. Frois. Die Geschichte Japans (1549—1578), с. 379.
75	Там же.
415
76	Там же.
77	Там же.
78	They came to Japan.., с. 53.
79	См.: С. R. Boxer. The Christian Century in Japan. 1549—1650, c. 95.
80	В. T. Дашкевич. К вопросу о культурных связях Японии с Евро-
пой в XVI—XVIII вв. (по материалам Эрмитажа).— Страны и народы Во-
стока. Вып. 17. Кн. 3. М., 1975, с. 172.
81	С. В. В о х е г. The Christian Century in Japan. 1:549—1650, c. 95—96.
82	К этому времени относится и появление в японском языке ряда слов,
заимствованных из португальского, таких, например, как <<пан» («хлеб»),
«каруто» («игральные карты»), «касутэра» («бисквит»), «табако» («табак»),
«ботан» («пуговица»), «фурасуко» («флакон»), а также некоторых названий
блюд типа «тэмпура» (рыба и овощи, зажаренные в тесте). Это наименова-
ние происходит от португальского «кватуор темпера», что означало «пост»,
когда отцы-иезуиты ели блюда, приготовленные из рыбы.
Глава восьмая
1	В свое время эти монастыри, действуя сообща с одним из влиятельней-
ших буддийских храмов — Хонгандзи, активно боролись против Ода Нобу-
пага.
2	A. L. Sadler. The Maker of Modem Japan. The Life of Tokugawa
leyasu. L., 1937, c. 124
3	См.: Нихоп-но кассой (Японские баталии). Т. 7. Токугава Иэясу. Токио,
1978, с. 26.
4	Там же, с. 27.
5	Там же.
6	См.: К у в а т а Т а д а т и к а. Сэнгоку бусё-но тэгами (Письма воена-
чальников периода межфеодальных войн). Токио, 1962, с. 264.
7	Там же, с. 264—265.
8	См.: Эдзаки Сюнпэй. Тоётоми Хидэёси. Токио, 1983, с. 86.
9	Там же.
10	Нихон-но кассэн. Т. 7, с. 28.
11	См.: A. L. Sadler. The Maker of Modern Japan..., c. 133.
12	Э д з а к и С ю н п э й. Тоётоми Хидэёси, с. 88.
13	Там же; Нихон-но кассэн. Т. 7, с. 28.
14	См.: Ямамото Такэси. Тёсокабэ Мототика. Токио, 1972, с. 119.
15	Там же, с. 120.
16	Там же, с. 175.
17	См.: Нихон-но кассэн. Т. 6. Тоётоми Хидэёси. Токио, 1978, с. 230—231.
18	Там же, с. 232.
19	См.: Эдзаки Сюнпэй. Тоётоми Хидэёси, с. 105.
20	См.: Цудзи Дзэпноскэ. Побупага, Хидэёси, Иэясу. Токио, 1943, с. 70.
21	Во второй половине XVI века Португалия располагала лучшим в мире
флотом. Ее корабли были оснащены самым совершенным парусным снаря-
жением, обладали хорошей маневренностью и скоростью. Как отмечал
Ф. Энгельс, «все усовершенствования, какие были введены, принадлежали
итальянцам и португальцам, которые теперь стали самыми смелыми моря-
ками... Эра колониальных предприятий, которая теперь открылась для всех
морских наций, также явилась эпохой образования крупных военных фло-
тов для защиты только что основанных колоний и торговли с ними».
Ф. Энгельс. Военно-морской флот,—К. Маркс и Ф. Энгельс. Т. 14
с. 381-382.
22	С у д з у к и Рёити. Тоётоми Хидэёси. Токио, 1975, с. 136—137.
416
23	Армия Симадзу состояла не из одних только самураев. Благодаря ине
денной им хорошо налаженной системе воинской повинности он мог в слу-
чае необходимости мобилизовать довольно крупные воинские силы числен-
ностью свыше 100 тыс. человек за счет набора в армию крестьян, в основ
ном обеспеченных, а также представителей других слоев населения [см .
МикиЯсуси. Сацума Симадзу удзи (Род Симадзу из провинции Сацума).
Токио, 1972, с. 237].
24	О д з а к и Сиро. Тоётоми Хидэёси. Токио, 1961, с. 180.
25	Там же, с. 180.
25	Там же, с. 181.
27	См.: Эдзаки Сюнпэй. Тоётоми Хидэёси, с. 106.
28	СудзукиРёити. Тоётоми Хидэёси, с. 136.
29	Ответы Коэлхо см.: J. Murdoch. A History of Japan. Vo], 2. L., 1925,
c. 242.
so	Там же, с. 243; Судзуки Рёити. Тоётоми Хидэёси, с. 137—138.
31	Цит. по: Окамото Ёситомо. Дзюроку сэйки Нитио коцуси-по
кэнкю (Исследование по истории сношепий Японии с Европой в XVI в.).
Токио, 1936, с. 734.
02	В этом документе говорится, в частности, о том, что даже матросы
с португальских кораблей приобретали и вывозили в рабство местных жи-
телей. В дороге многие рабы умирали, так как обращались с ними как со
скотом. Им не давали никакой пищи. Португальские моряки развратничали,
совращая молоденьких девочек, которых приобретали на «землях язычни-
ков», в том числе и в Японии, а затем отправляли в Макао, где продавали
в рабство. См.: J. Murdoch. A History of Japan. Vol. 2, с. 243.
33	Описывая деятельность португальских миссионеров, в частности их
лидера Коэлхо, английский исследователь истории христианства в Японии
Ч. Боксер отмечал, что Коэлхо забыл о наказе Валиньяни не вмешиваться
в местные политические дела. См.: С. В. Boxer. The Christian Century in
Japan. 1549—1650, c. 141. Дело тут вовсе не в чьей-то забывчивости, а скорее
в преднамеренной деятельности.
34	Чемберлен. Вся Япония. СПб., 1904, с. 407.
35	Там же, с. 214.
36	А. М. X а з а н о в. Исторические корни португальского колониализма.—
Борьба за освобождение португальских колоний в Африке. М., 1975, с. 140.
37	Там же.
33	Феодала Такаяма Укон, который принял христианство, Хидэёси за его
активное сотрудничество с миссионерами лишил всех владений на Кюсю
и в 1587 г. отправил в ссылку в провинцию Kara; позднее Такаяма Укон
был выслан в Манилу, где и умер в 1614 г.
39	J. М ur d о ch. A History of Japan. Vol. 2, с. 244.
40	В. Н. Chamberlain. Japanese Things. Being Notes on Various
Subjects Connected with Japan. Tokyo, 1975, c. 323—324.
41	J. M и r d о c h. A History of Japan. Vol. 2, c. 244.
42	Там же.
43	Тоётоми Хидэёси был всерьез встревожен усилением позиций порту-
гальцев в Нагасаки и других портовых городах на Кюсю, а также тем, что
в любой момент они могли открыть путь португальской армаде из Индии
для покорения Японии. Он сказал: «Добродетель иностранных миссионеров
есть всего лишь маска притворства и служит скрытию их вредных замыслов
против империи» (см.: J. Murdoch. A History of Japan. Vol. 2, с. 239).
44	См.: Судзуки Рёити. Тоётоми Хидэёси, с. 137.
45	Тексты указов опубликованы в: Судзуки Рёити. Тоётоми Хидэёси,
с. 137—139; Ёспда Когоро. Кириситан даймё. (Крещеные князья). То-
кио, 1957, с. 102—104.
16 Заказ 4409	417
46	W. Scott Morton. Japan. Its History and Culture. Newton-Abbot,
1973, c. 114.
47	См.: Архимандрит Сергий. По Японии (Записки миссионера). Свя-
то-Троицкая Сергиева Лавра, 1903, с. 80. Автор описывает сохранившиеся
иконы, литые из меди, которые попирались ногами потомками японских
христиан. Эти иконы были стерты ногами, особенно по краям, выступавшим
вокруг икон в виде рамы. Не решаясь, пишет он, открыто отказаться от
попирания своей святыни, отрекавшиеся становились на ее края и избегали,
таким образом, касаться самой иконы. Автор утверждает, что эту меру воз-
действия на потомков японских христиан подсказали японскому правитель-
ству протестанты-голландцы.
46	Из 120 иезуитов, доставленных по приказу Хидэёси в Хирадо и подле-
жавших высылке из страны, 70 были отправлены в город Арима, где
специально для них выстроили два удобных и просторных здания, одно из
которых предназначалось для них, а другое — для семинаристов; девять че-
ловек — в Амакуса, 2 — в Курума, четверо остались в Хирадо и пятеро
были направлены в провинцию Бунго (см.: J. Murdoch. A History of Japan.
Vol., 2, с. 248).
49	См.: Нихон-но кассэн. Т. 6, с. 327—329.
50	См.: Нихон рэкиси дзэнсю. Т. 10. Нобунага и Хидэёси. Токио, 1969,
с. 231.
51	В японском языке появилось с тех пор выражение «Одавара хёдзё»,
которое стало употребляться для обозначения затяжных и бесплодных пере-
говоров, пустых словопрений.
52	Нихон-но кассэн. Т. 6, с. 349.
53	Цит. по: Нихон рэкиси дзэнсю. Т. 10, с. 236.
54	Там же, с. 242.
Глава девятая
1	См.: Кокуси сирёсю (Сборник документов по истории Японии). Т. 3.
Ч. 1. Токио, 1944, с. 148.
2	Политике Хидэёси в отношении крестьянства, анализу его земельного
кадастра посвящена замечательная работа акад. Е. М. Жукова. Небольшая
по объему, но чрезвычайно глубокая по содержанию его статья, написанная
почти 40 лет назад, и сегодня сохраняет свою научную актуальность, а ос-
новные положения и выводы автора выдержали суровую проверку временем
(см.: Е. М. Жуков. Политика Хидэёси в отношении крестьянства (Рестав-
рация крепостничества в конце XVI столетия в Японии).— ИАН СССР. Серия
истории и философии. Т. 3, № 6. М., 1946).
3	См.: Такаянаги Мицухиса. Тоётоми Хидэёси-но кэнти (Кэнти
Тоётоми Хидэёси). Токио, 1935, с. 3.
4	См.: Судзуки Рёити. Тоётоми Хидэёси. Токио, 1975, с. 81.
5	Е. М. Жуков. Политика Хидэёси в отношении крестьянства.., с. 530.
®	Такаянаги Мицухиса. Тоётоми Хидэёси-но кэнти, с. 21. Пло-
щадь бу, установленная при Хидэёси, равнялась 3,6 кв. м; 1 тан составил
0,0991 га, а 1 тё — 0,9917 га.
7	Там же.
8	Коку — мера емкости для жидких и сыпучих тел, равная немногим
более 180 л. 1 коку риса весит около 150 кг.
9	См.: Г. И. П о д п а л о в а. Крестьянское петиционное движение в Япо-
нии во второй половине XVII — начале XVIII в. М., 1960, с. 170.
10	См.: Эдзаки Сюнпэй. Тоётоми Хидэёси. Токио, 1983, с. 179.
11	Вакита Осаму. Кинсэй хокэнсэй сэйрицу сирон (Историяразви-
тия феодальной системы в новое время). Т. 2. Токио, 1977, с. 33.
418
12	Эдзаки Сюнпэй. Тоётоми Хидэёси, с. 179.
13	См.: Тоётоми Хидаёси-но субэтэ (Все о Тоётоми Хидэёси). Токио,
1981, с. 95.
14	См.: Е. М. Жуков. Политика Хидэёси в отношении крестьянства..,
с. 533.
15	См.: И. Г. Поздняков. Роль кэнти в закрепощении японского кре-
стьянства во второй половине XVI в.— Япония. Вопросы истории. М., 1959,
с. 80.
16	Такаянаги Мицухиса отметает, что, хотя в эпоху Камакура (конец
XII — начало XIV в.) и существовали определенные различия в величине
налога в зависимости от качества земельных участков (которые подразде-
лялись на три категории: лучшие, средние и худшие), земельный налог в
среднем определялся пропорцией: половину урожая крестьянин отдавал фео-
далу, половину оставлял у себя. Эта система получила наименование «гоко
гомин» (т. е. «пять частей — казне, пять — пароду»). В эпоху Муромати (на-
чало XIV — середина XVI в.) земельный налог определялся уже другой про-
порцией: 40% урожая шло феодалу и 60% крестьяне оставляли себе. Такая
система получила наименование «сико рокумин» («четыре части — казне,
шесть — народу»). См.: Такаянаги Мицухиса. Тоётоми Хидэёси-но
кэнти, с. 27.
17	См.: Вакита Осаму. Кинсэй хокэнсэй сэйрицусирон, с. 42.
18	См.: Эдзаки Сюнпэй. Тоётоми Хидэёси, с. 179.
19	См.: Вакита Осаму. Кинсэй хокэнсэй сэйрицусирон, с. 44.
20	Подробно о дискуссии см.: Тоётоми Хидэёси-но субэтэ, с. 102—111.
21	См.: Ямагути Кэйдзи. Бакухансэй сэйрицу-но кэнкю (История
становления системы Бакухан). Токио, 1975, с. 50.
22	Там же, с. 51.
23	Там же, с. 50.
24	Там же, с. 51.
25	См.: Такаянаги Мицухиса. Тоётоми Хидэёси-но кэпти, с. 30.
20	Е. М. Ж у к о в. Политика Хидэёси в отношении крестьянства..., с. 532.
27	См.: ЭдзакиСюнпэй. Тоётоми Хидэёси, с. 180.
28	Кокуси сирёсю (Сборник документов по истории Японии). Т. 3. Ч. 1.
Токио, 1944, с. 274—275. Полный перевод текста указа см.: Е. М. Жуков.
Политика Хидэёси в отношении крестьянства.., с. 528—529; И. Г. П о з д н fl-
it о в. Роль кэнти в закрепощении японского крестьянства во второй поло-
вине XVI в., с. 86—87.
29	Там же.
30	В конце 1591 г. Хидэёси издал очень строгий приказ, согласно кото-
рому лицам, находившимся на военной службе, какого бы чина они ни были,
запрещалось даже вступать на территорию деревни. Если тем не менее кто-
либо из военных появится в сельской местности, его немедленно следовало
удалить оттуда. За этим должна была следить вся деревня. За ослушание
все жители деревни подвергались наказанию (см.: G. Sansom. A History
of Japan. 1334—1615. Stanford, California, 1961, c. 332).
81	Как утверждают некоторые исследователи, однажды Хидэёси, обра-
щаясь к статуе Минамото Ёритомо, которая была установлена в городе Ка-
макура, где находилось первое военное правительство Японии (бакуфу),
произнес такие слова: «Ты — друг мой. Вся власть в этой стране принад-
лежала тебе. Только ты и я способны на это. Но ты происходил из знатного
рода, а я — из крестьян. И я намерен покорить весь мир, даже Китай. Что
ты об этом думаешь?» (цит. по: Т. Богданович. Очерки из прошлого и
настоящего Японии. СПб., 1905, с. 138). Трудно сказать, какова мера досто-
верности этих слов, но одно несомненно: они вполне отражают суть самой
натуры Хидэёси, характер вынашивавшихся им замыслов.
419
32	Эта мера имела также вполне реальную и конкретную цель — подго-
товить необходимый контингент войск для завоевательного похода на Корею,
план которого давно вынашивал Хидэёси.
33	См.: Кокуси сирёсю. Т. 3. Ч. 1, с. 278—281.
34	См.: Такигава Масадзиро. Нихон сякайси (История японского
общества). Токио, 1946, с. 152.
35	Цит. по: Ханами Сакуми. Адзути Момояма дуй даней (История
периода Адзути — Момояма). Т. 2. Токио, 1940, с. 579.
33	См.: Е. М. Жуков. Политика Хидэёси в отношении крестьянства..,
с. 532.
37	См.: Ханами Сакуми. Ода — Тоётоми ниси-но тоицу дзигё (Объ-
единительная миссия Ода Нобунага и Тоётоми Хидэёси). Токио, 1934,
с. 72—73.
38	Такаянаги Мицухиса. Тоётоми Хидэёси-по кэнти, с. 37.
89	Там же.
40	См.: Мацуёси Сада о. Тайко то хякусё (Тайко Хидэёси и кре-
стьянство). Токио, 1957, с. 98.
41	Там же, с. 94.
42	Там же, с. 88.
43	И. Г. Поздняков. Роль кэнти в закрепощении японского крестьян-
ства во второй половине XVI в., с. 80—81. -
44	Е. М. Ж у к о в. Политика Хидэёси в отношении крестьянства.., с. 523.
45	Вакита Осаму. Кинсэй хокэнсэй сэйрицусирон, с. 11.
46	Иноуэ Киёси. Нихон-но рэкиси (История Японии). Т. 1. Токио,
1975, с. 41.
47	См.: Ямагути Кэйдзи. Бакухансэй сэйрицу-но кэнкю, с. 41.
48	См.: Тоётоми Хидэёси-но субэтэ, с. 117.
49	В ходе переписи земель в деревне Орисака уезда Саката провинции
Оми было установлено, что свыше 80% дворов этой деревпи, которых насчи-
тывалось в общей сложности 137, владели обрабатываемой землей площадью
менее 3 тан, 45 дворов имели менее 1 тан земли каждый, а 52 двора — до
2 тан (См.: Мацуёси Садао. Тайко то хякусё, с. 147).
50	G. В. S ansom. A History of Japan. 1334—1615, с. 335.	*
51	См.: Косима Т о с и о. Кисэй дзинуси-но сэйсэй то тэнкай (Зарожде-
ние и развитие системы паразитического землевладения^. Токио, 1952, с. 29.
82	Во всяком случае, в экономически более передовых районах страны,
например в районе Кинки, кэнти Хидэёси содействовала именно такому на-
правлению развития аграрных отношений (см.: Иноуэ Киёси. Нихон-но
рэкиси. Т. 1, с. 247).
83	См.: G. В. Sansom. A History of Japan. 1334—1615, с. 338—339.
84	См.: Н. И. Конрад. Очерк японской истории с древнейших времен
до «революции Мэйдзи».— Япония. М., 1932, с. 258.
85	В годы Тэнсё (1571—1591) основной денежной единицей в стране ста-
новится золотая монета цухо, а в годы Кэйтё (1596—1614) —обан (см.: Ни-
хон рэкиси кодза. Т. 4. Ч. 1. Токио, 1955, с. 8).
86	Ф. Энгельс. О разложении феодализма и возникновении националь-
ных государств.— Т. 21, с. 412.
Глава десятая
1	Ф. Энгельс. О разложении феодализма и возникновении нацио-
нальных государств.— Т. 21, с. 406.
2	См.: Харада Томохико. Нихон хокэн сэйка-но тоси то сякай (Го-
рода, и общество феодальной Японии). Токио, 1960, с. 14.
420
s	См.: Хондзё Эйдзиро. Нихон кэйдзайси (Экономическая йсторйя
Японии). Токио, 1954, с. 125.
4	В. И. Л е и и н. Развитие капитализма в России.— Т. 3, с. 329.
s	См.: Т о ё д а Т а к э с и. Тюсэй Нихон сёгёси-но кэнкю (Изучение
истории торговли в средневековой Японии). Токио, 1954, с. 84—85.
6	См.: Сейма Нобудзиро. Нихон тоси хаттацуси (Истории разви-
тия японских городов). Токио, 1955, с. 176.
7	См.: Накамура Такая. Нихон сякай кэйдзайси гайеэцу (Очерк
социально-экономической истории Япопии).— Синко Дайнихонси (Новый
курс лекций по истории Японии). Т. 12. Токио, 1942, с. 18.
8	См.: Takeshi Toyoda. Japanese Guilds.— The Annals of Hitotsu-
bashi Academy. Vol. 5. 1954, № 1, c. 74—75.
9	В. И. Л e н и п. Развитие капитализма в России.— Т. 3, с. 332—333.
10	TakeshiToyoda. Japanese Guilds, с. 77.
11	Кокуси сирёсю (Сборник документов по истории Японии). Т. 3. Ч. 1.
Токио, 1944, с. 70.
12	TakeshiToyoda. Japanese Guilds, с. 77.
18	Э и д о Мотоо. Кинсэй сёкупин сива (Рассказ о ремесленниках но-
вого времени). Токио, 1946, с. 46.
14	Конечно, нельзя думать, что были запрещены все существовавшие в
стране дза. Оно Хитоси называет целый ряд городов, где все дза были рас-
пущены [см.: Оно Хитоси. Кинсэй дзёкамати-по кэнкю (Изучение при-
замковых городов нового времени). Токио, 1928, с. 83]. Но его список далеко
не исчерпывает всех городов, где существовали дза. Известно также, что в
1583 г. Хидэёси признал за Киото право иметь дза (см.: Эндо Мотоо.
Кинсэй сёкунин сива, с. 47). Таким образом, совершенно очевидно, что в
ряде городов дза продолжали существовать наряду с кабупакама.
15	См.: Takeshi Toyoda. Japanese Guilds, с. 80—81.
16	Э н д о Мотоо. Нихон тюсэй тосироп (Средневековые города Япо-
нии). Токио, 1940, с. 228—229.
17	См.: В аки та Харуко. Нихон тюсэй тосироп (Средневековые го-
рода Японии). Токио, 1981, с. 384.
18	См.: Накамура Такая. Нихон сякай кэйдзайси гайеэцу, с. 18.
19	См.: Wang Yi-tung. Official Relations between China and Japan,
1368—1549. Cambridge (Mass.), 1953, c. 104—106.
20	Там же, с. 106.
21	Известный исследователь феодального города в Западной Европе
В. В. Стоклицкая-Терешкович показала зависимость роста феодальных го-
родов от роста народонаселения: «Рост городов, к которому в конечном счете
приводит отделение ремесла от сельского хозяйства, проявляется тем резче,
чем больше возрастает население» (В. В. Стоклицкая-Терешкович.
Происхождение феодального города в Западной Европе.— «Вестник Москов-
ского университета». Серия общественных наук. Вып. 1, 1955, с. 360). Этот
свой вывод автор делает, опираясь на известное положение К. Маркса, гла-
сящее: «Если для разделения труда внутри мануфактуры материальной
предпосылкой является определенная численность одновременно “занятых
рабочих, то для разделения труда внутри общества такой же предпосылкой
является численность населения и его плотность, которые здесь играют
ту же роль, какую играет скопление людей в одной и той же мастерской»
(К. Маркс. Капитал. Т. 1.— Т. 23, с. 365). Но К. Маркс, придавая серьез-
ное значение народонаселению и его роли в общественном разделении труда,
в то же время подчеркивал, что сама «плотность населения есть нечто отно-
сительное. Страна, сравнительно слабо населенная, но с развитыми сред-
ствами сообщения, обладает более плотным населением, чем более населен-
ная страна с 'неразвитыми средствами сообщения; в этом смысле северные
421
штаты Американского союза населены плотнее, чем, например, Индия»
(там же). То же самое можно, очевидно, сказать о плотности городского на-
селения. Численность населения не всегда определяла уровень развития го-
рода, тем более феодального. Численность населения японских городов в
рассматриваемый период была в ряде случаев выше, чем в европейских
средневековых городах, но это, как справедливо замечает японский историк
Харада Томохико, вовсе не говорит о том, что в период феодализма япон-
ские города находились на более высокой ступени развития по сравнению
с европейскими.
22	М. Н. Тихомиров. Древнерусские города. М., 1956, с. 138.
23	Т ак а к о си Ёсабуро. Нихон кэйдзайси (Экономическая история
Японии). Т. 2. Токио, 1928, с. 175—176.
24	См.: Эндо Мот о о. Нихон тюсэй тосирон, с. 114.
25	Цит. по: Харада Томохико. Тюсэй-ни окэру тоси-но кэнкю
(Изучение средневековых городов). Токио, 1942, с. 133.
26	М. Н. Тихомиров, ссылаясь на древние русские летописи, в которых
упоминается, в частности, о большом пожаре 1211 г. в Новгороде, в резуль-
тате которого сгорело 4300 дворов, приходит к выводу, что в начале XIII в.
население Новгорода составляло приблизительно 20—30 тыс. Такое предпо-
ложение вполне оправдано, ибо, как справедливо замечает автор, «пожар
был „великим", но охватил не весь город» (М. Н. Т и х о м и р о в. Древнерус-
ские города, с. 139).
27	Родриго де Виверо-и-Веласко находился в Японии с 1608 по 1610 г.
(см.: В. Бартольд. История изучения Востока в Европе и России. Л.,
1925, с. 95).
28	К. Маркс и Ф. Энгельс. Немецкая идеология.—Т. 3, с. 51.
29	Цит. по: Харада Томохико. Тюсэй-ни окэру тоси-но кэнкю,
с. 254.
80	К. Маркс и Ф. Энгель с. Немецкая идеология.— Т. 3, с. 78.
31	Этого мнения придерживалась, в частности, В. В. Стоклицкая-Тереш-
кович, которая следующим образом аргументировала свою точку зрения:
«В борьбе с феодалами и в совместной работе ремесленников разных спе-
циальностей, организованных в цехи, постепенно создавалось — по мере рас-
ширения рынка и обмена — единство всей ремесленной массы. Создавался
класс ремесленников — мелких товаропроизводителей, владевших орудиями
производства и составлявших основную массу населения средневековых го-
родов. Это был не основной класс феодального общества, подобно классу
крепостных крестьян и феодалов-землевладельцев, во это был все же особый
класс его, сыгравший большую роль в экономической, политической и куль-
турной жизни средневекового города» (В. В. С т о к л и ц к а я - Т е р е ш к о-
вич. Происхождение феодального города в Западной Европе, с. 14).
32	В. И. Ленин. Вульгарный социализм и народничество, воскрешае-
мые социалистами-революционерами.— Т. 7, с. 45.
33	Цит. по: Харада Томохико. Тюсэй-ни окэру тоси-но кэнкю,
с. 146.
34	См.: Харада Томохико. Сэкигахара кассэн дзэнго. Хокэн сякай-
ни окэру вингэв-но кэнкю (До и после битвы при Сэкигахара. Положение
человека в феодальном обществе). Токио, 1956, с. 151.
35	См.: Wang Yi-t’ung. Official Relations between China and Japan.
1368—1549, c. 97.
38	Прав советский исследователь А. Л. Гальперин, отмечавший, что в тот
период такие отрасли производства, как «кораблестроение и производство
оружия, развивались и в свободных городах Сакаи, Хаката и др., где они
создавались, очевидно, купцами, а не феодальными властями» [см.:
А. Л. Гальперин. Очерки истории Японии в 1640—1700 гг.— «Ученые
422
записки Института востоковедения». Т. 15 («Японский сборник»). М., 1956,
с. 16).
37	Цит. по: Е. Norman. Ando Shoeki and the Anatomy of Japanese
Feudalism. Tokyo, 1949, c. 4.
38	Цит. по: Тоёда Такэси. Сакаи. Сёпин-но синсюцу то тоси но дзию
(Сакаи. Активизация торговцев и свобода городов). Токио, 1959, с. 57.
09	Каи — денежная единица, равная 3,75 кг серебра.
40	Кокуси сирёсю. Т. 2. Ч. 2. Токио, 1944, с. 1029.
41	Там же.
42	Хани Гор о. История японского народа. Пер. с яп. М., 1957, с. 63.
4	3Такэкоси Ёсабуро. Нихон кэйдзайси. Т. 2, с. 619—620. Текст
приказа Хидэёси имеется также в английском издании книги: Yosaburo
Takekoshi. The Economic Aspects of the History of the Civilization
of Japan. Vol. 1, L. 1930, c. 368—369.
44	Такой точки зрения придерживался даже известный советский иссле-
дователь западноевропейского феодализма А. И. Неусыхин, считавший, что
города Востока никогда не были самостоятельными общинами, автономными
корпорациями, ибо этому мешала ритуальная связанность членов одного
рода или даже одного племени. «Так, в Китае, Японии и Индии,— писал он,—
вовсе не существовало города как автономной корпорации с населением из
бюргеров как носителей определенных сословных привилегий. Были гиль-
дии, профессиональные объединения (Япония), чиновничьи, сословные
организации (Китай), касты (Индия), но не автономные общины» (см.:
А. И. Неусыхин. Проблемы европейского феодализма. М., 1974, с. 474).
45	Интересную мысль высказал исследователь древнерусских городов
В. И. Сергеевич, который на основании детального изучения веча пришел к
выводу, что само существование веча было вызвано тем, что позиции князя
были еще недостаточно прочными, а «свободное население являлось доволь-
но внушительной силой, которая могла оказать князю или деятельное со-
противление, пли существенную поддержку. Где сила, там и власть, и в на-
чале истории народные массы составляли силу» (цит. по: М. П. Тихом и-
р о в. Древнерусские города, с. 218).
46	Например, восстание в городе Нара в 1532 г. было тесно связано с
выступлениями крестьян. Наряду с беднейшим населением этого города в
пем принимали участие и богатые купцы [Тоёда Такэси. Нихон-но хо-
кэн тоси (Феодальные города Японии). Токио, 1954, с. 62].
47	Харада Томохико. Тюсэй-ни окэру тоси-но кэнкю, с. 113—114.
48	Рассматривая политическую историю феодальных городов Западной
Европы, В. В. Стоклицкая-Терешкович писала: «Крестьяне принесли с собой
старые обычаи управления по марковому праву. На этой основе конституи-
ровались новые общины будущих городов. Марковый строй был первым
строом управления городского общества. Он предшествовал сеньориальному
режиму, с которого обычно буржуазные историки начинают политическую
историю города. Как видно из некоторых документов по истории западно-
европейских городов, отдельные черты маркового строя сохранились в го-
родском управлении при сеньориальном и даже при цеховом режиме. Глав-
ным органом общины, конструировавшейся на основе маркового строя, было
общее собрание всех ее членов. Оно решало важнейшие в жизни общины
дела: тяжбы, касавшиеся пользования альмендой, т. о. общинными землями,
дела о мерах и весах, касавшиеся торговли, и выборы должностных лиц,
обязанных приводить в исполнение решения общего схода» (В. В. Сток-
лицкая-Терешкович. Происхождение феодального города в Западной
Европе, с. 12).
49	Тоёда Такэси. Нихон-но хокэн тоси, с. 58.
50	Мацуяма Хироси. Хокэн тоси сэйрицу-ни цуйтэ-но косацу (Ис-
423
следование о становлении феодальных городов).— «Рэкисигаку кэнкю».
1955, № 180, с. 12-13.
51	А киям а Кэндзо. Нихон тюсэйси (Средневековая история Япо
нии). Т. 2. Токио, 1936, с. 216—220.
62	Такой известный исследователь, как Хаттори Сисо, считал, что об
этой стадии развития капитализма в Японии можно говорить начиная с го-
дов Тэмпо (1830—1843) [см.: Хаттори Сисо. Мануфакутю сироп (Исто-
рия мануфактуры).— Собрание сочинений. Т. 2. Токио, 1955, с. 150].
53	В. И. Ленин. По поводу так называемого вопроса о рынках.— Т. 1,
с. 87.
м В. И. Ленин. Что такое «друзья народа» и как они воюют против
социал-демократов? — Т. 1, с. 214.
65	В. И. Л е н и н. Экономическое содержание народничества и критика
его в книге г. Струве.— Т. 1, с. 459.
Глава одиннадцатая
1	См.: Ода Нобунага-но субэтэ (Все об Ода Нобунага). Токио, 1983, с. 27.
2	Звания правого министра Нобунага был удостоен в знак проявленной
к нему признательности со стороны императора, которому Нобунага, вступив
в столицу, выделил дополнительные земли с доходом в 300 коку риса.
Хидэёси же за свои высокие чины и звания пожаловал императору земли
с доходом в 7 тыс. коку риса. Для Хидэёси это была не столь уж большая
жертва, если учесть, что он сам владел землями, которые ежегодно прино-
сили ему доход в 2 млн. коку риса [см.: И н о у э К и ё с и. Нихон-но рэкиси
(История Японии). Т. 1. Токио, 1975, с. 246].
3	Помимо кампаку он был еще и главным министром, и министром —
хранителем печати (найдайдзин), обладал многими другими званиями
[см.: Тоётоми Хидэёси-но субэтэ (Все о Тоётоми Хидэёси). Токио, 1981,
с. 148—149].
4	Цит. по: 101 Letters of Hideyoshi. Transl. and ed. by A. Boscaro. Tokyo,
1975, c. 81.
6	Цит. по: Нихон рэкиси дзэнсю (Вся история Японии). Т. 10. Нобунага
и Хидэёси. Токио, 1969, с. 202.
6	Там же.
7	Интересны рассуждения на этот счет известного японского историка-
медиевиста. Харада Томохико, который считает, что во второй половине
XVI столетия в Японии сложились благоприятные условия для расцвета
культуры в форме Ренессанса. Однако правители страны, пришедшие на
смену Хидэёси, пишет он, своей политикой прервали такой именно ход раз-
вития, не дали элементам культуры Возрождения, которые, несомненно, вы-
зревали в ту пору, проявиться в полной мере [См.: Харада Томохико.
Сэкигахара кассэн дзэнго. Хокэн сякай-ни окэру нингэн-но кэнкю (До и
после битвы при Сэкигахара. Положение человека в феодальном обществе).
Токио, 1956, с. 159—160].
8	См.: О д з аки Сиро. Тоётоми Хидэёси. Токио, 1961, с. 193.
9	ИноуэКиёси. Нихон-но рэкиси. Т. 1, с. 245.
10	См.: Сиба Рётаро. Тоётомикэ-но хитобито (Семья Тоётоми).
Токио, 1973, с. 38.
11	W. Deni ng. The Life of Toyotomi Hideyoshi. Tokyo, 1955, c. 258.
12	См.: Тоётоми Хидэёси-но субэтэ, с. 150.
13	Там же.
14	По одним данным — три дня, по другим — четыре и даже пять.
15	Тоётоми Хидэёси-но субэтэ, с. 150.
424
16	Нихон рэкиси дзэнсю. Т. 10, с. 203.
17	Цит. по: Нихон-но кассэн (Японские баталии). Т. 6. Тоётоми Хидэёси.
Токио, 1978, с. 304.
18	Как сообщала японская газета «Иомиури», обнаружены новые архив-
ные документы, на основании которых можно заключить, в частности, что
Хидэёси претендовал на то, чтобы ему была дана фамилия Фудзивара, ко-
торую носили представители старинного аристократического рода, и чтобы
впредь его величали Фудзивара Хидэёси (см.: «Иомиури», 20 05.1982).
19	См.: Тоётоми Хидэёси-по субэтэ, с. 151. Р ё — старинная японская мо-
нета, золотая и серебряная.
20	См.: Цудзи Дзэнноскэ. Нобунага, Хидэёси, Иэясу. Токио,
1943, с. 59.
21	См.: Мацуёси Сада о. Тайко то хякусё (Тоётоми Хидэёси и кре-
стьяне) . Токио, 1957, с. 20—21.
22	Речь идет об исполнительном органе — так называемых пяти адми-
нистраторах, или министрах (го-бугё),— который был создан Хидэёси для
решения текущих дел.
23	101 Letters of Hideyoshi, с. 77.
24	Т а к и я и а г и Ми ц.у т о с и, Мацудайра То с нит и. Сэнгоку
дзиммэй дзитэн (Биографический словарь по периоду феодальных войн).
Токио, 1963, с. 225.
25	Прав, очевидно, Дж. Сэнсом, который считает, что, осуществляя объ-
единительную миссию, ни Нобунага, ни Хидэёси и не помышляли о том,
чтобы создать единую систему гражданского и уголовного права, обязатель-
ную для всей страны (см.: G. В. Sansom. A History of Japan. 1334—1615.
Stanford, California, 1961, c. 337).
Глава двенадцатая
1	C. R. Boxer. The Christian Century in Japan. 1549—1650. Berkely —
Los Angeles — London, 1974, c. 141.
2	См.: Hap и Сидзума. Супэйп кобупсё-о цудзитэ мита Нихон то
Фирипин (Япония и Филиппины по древним испанским документам). То-
кио, 1942, с. 41—42.
3	Харада Т ан э д з у ми. Тёсэн-но эки моногатари (Повествование
о корейском походе). Токио, 1971, с. 15.
4	Там же.
5	См.: Ниссэн канкэйси-но кэнкю (История японо-корейских отноше-
ний). Т. 2. Токио, 1969, с. 75.
6	Hiroshi Ikeuchi. The War of Bunroku and Keicho. Tokyo, 1936, c. 1.
7	Педро Батиста Бланки во главе филиппинского посольства, состояв-
шего из францисканцев, прибыл в Японию в мае 1593 г. и вскоре был при-
нят Хидэёси в его замке в Нагоя (Кюсю). Бланки удалось, несмотря на за-
прет властей, построить ряд церквей в столице, а также в Осака и Нага-
саки. Однако через четыре года, в феврале 1597 г. его в числе 25 других
христиан, среди которых были двое японских детей 12 и 13 лёт, по приказу
Хидэёси казнили в Нагасаки по обвинению в миссионерской деятельности,
которая была объявлена вне закона.
8	Цит. по: They came to Japan. An Antology of European Reports on
Japan. 1543—1640. M. Cooper (ed.). L., 1965, c. 111.
9	См.: Нихон рэкиси дзэнсю (Вся история Японии). Т. 10. Нобупага и
Хидэёси. Токио, 1969, с. 273.
10	См.: Току то ми Иитиро. Тёсэн эки (Корейский поход). Т. 1.
Токио, 1936, с. 120.
425
11	Там же, с. 122-123.
12	Там же, с. 130—131.
13	Там же, с. 124—125.
14	Конечно, нельзя совсем сбрасывать со счетов физическое и психиче-
ское состояние Хидэёси, который в последние годы жизни определенно стра-
дал манией величия, вознес себя так высоко, что не всегда был в состоянии
мыслить реальными категориями, трезво оценивать ситуацию. Опьяненный
крупными военными победами, одержанными над внутренними противника-
ми, он уверовал в такую же легкую и быструю победу и во внешних воен-
ных походах, что, как ему мерещилось, позволит подчинить его власти це-
лые народы Азиатского материка. Эту же мысль внушали ему воинственно
настроенные военачальники, которых война породила, наделила огромными
богатствами и которые продолжали жить мечтой о новых войнах, а следо-
вательно, и о новой славе, новых богатствах и новых почестях.
15	См.: Е. Жуков. История Японии. Краткий очерк. М., 1939, с. 46.
16	Цит, по: Нихон рэкиси дзэнсю. Т. 10, с. 272—273.
17	См.: Мацуда К и и т и. Хидэёси-ио намбан гайко (Внешняя поли-
тика Хидэёси в отношении «южных варваров»), Токио, 1972, с. 289.
18	G. В. Sansom. A History of Japan. 1344—1615. Stanford, California,
1961, c. 359.
19	Во многих письмах, которые Хидэёси направлял из Нагоя в столицу
Киото и в Осака, постоянно присутствовала уверенность в скором и победо-
носном завершении военной кампании японской армии в Корее. В письме,
датированном 27 мая 1592 г. Хидэёси заявил, например, что собирается в
Корею, чтобы на месте распорядиться, как организовать управление этой
страной, а к октябрю с триумфом возвратиться в Японию. 3 августа он писал,
что уже к началу сентября ожидает триумфального возвращения своих
войск из Кореи (см.: 101 Letters of Hideyoshi. Tokyo, 1975, с. 57, 58).
Что же касается личного участия Хидэёси в военных действиях на ма-
терике, то прямых доказательств его пребывания в Корее нет, хотя некото-
рые исследователи утверждают, что он был в этой стране и лично руково-
дил боевыми операциями. В письмах, написанных в период развертывания
военных действий в Корее, действительно содержатся многократные упоми-
нания о его намерении отправиться туда и принять участие в военных опе-
рациях. Так, в декабре 1592 г. в письме одному из своих вассалов, он сооб-
щает, что намерен направиться в Корею и хотел бы взять своего адресата с
собой (там же, с. 49)> В письме жене он вновь говорит о том, что намерен
переправиться в Корею и ждет, пока установится благоприятная погода.
«Если я отправлюсь в Корею, то возвращусь скоро и с триумфом»,— писал
Хидэёси в этом письме (там же, с. 53). Таким образом, намерение такое
было, но оно так и не было осуществлено.
20	См.: Харада Танэдзуми. Тёсэн-но эки моногатари, с. 30. Неко-
торые другие авторы называют несколько меньшее число —158,7 тыс. чело-
век. См.: Хироси Икэути. Бунроку — Кэйтё-но сэнсо (Война годов
Бунроку и Кэйтё). Токио, 1936, с. 8. Однако расхождения очень незначитель-
ны, поэтому приведенные данные можно считать вполне достоверными.
21	Эти данные основаны на архивных материалах феодального дома
Мори. См.: Токутоми Иитиро. Тоётоми Хидэёси-но дзидай (Эпоха
Тоётоми Хидэёси). Токио, 1936, с. 288—291; Харада Танэдзуми. Тёс-
эн-но эки моногатари, с. 30—33; Хироси Икэути. Бунроку — Кэйтё-но
сэнсо, с. 6—8.
22	См.: Тоётоми Хидэёси-но субэтэ (Все о Тоётоми Хидэёси). Токио,
1981, с. 85.
23	G. В. Sansom. A History of Japan. 1334—1615, с. 353.
24	Харада Танэдзуми. Тёсэн-но эки моногатари, с. 33.
426
25	Там же.
26	Тоётоми Хидэёси-но субэтэ, с. 86.
27	Не исключено, что корейский ван и его советники, зная, что ocnoniioii
целью военной экспансии Японии было покорение минской империи, iio.un
дело к тому, чтобы решающие битвы с японской армией проходили по пн
их, а на китайской территории.
28	Японские исследователи, основываясь, очевидно, на разных неточна
ках, приводят несколько не совпадающие даты взятия Сеула. Так, Хи рада
Танэдзуми считает, что главные японские войска вошли в Сеул в 8 часов
вечера 2 мая 1592 г., а первая дивизия под командованием Кониси Юкппа
га — несколько раньше. В то же время Хироси Икэути утверждает, что пор
вая и вторая дивизии одновременно вступили в Сеул и произошло это уч
ром 3 мая 1592 г. (см.: Харада Танэдзуми. Тёсэп-но эки мопогатарп,
с. 54; X и р о с и Икэути. Бунроку — Кэйтё-но сэнсо, с. 8)
29	Цит. по: Харада Танэдзуми. Тёсэп-но эки моногатари, с. 56—57.
30	См.: X и р о с и Икэути. Бунроку — Кэйтё-но сэнсо, с. 115—117.
31	См.: Б. Перлин. Из истории дальневосточного средневековья (Япо
но-корейская война XVI века).— «Исторический журнал». 1941, № 4, с. 75.
32	См.: История Кореи (с древнейших времен до наших дней). Т. 1. М.,
1974, с. 222.
33	Неверны утверждения, будто японские войска захватили и покорили
почти всю Корею (см.: В. Ф р о м. Япония и Корея. М., 1904, с. 128).
34	Ли Сунспн не останавливался перед применением самых крутых, а
порой и жестоких мер. Источники зафиксировали случай, когда перед оче-
редным боем он приказал отрубить голову офицеру и повесить се на рее в
наказание за то, что тот проявил неприсущие военному моряку малодушие
и трусость (см.: История Кореи с древнейших времен до наших дней. Т. 1,
с. 439). Очевидно, это было сделано не только в наказание за сам проступок,
айв назидание другим.
85	История Кореи с древнейших времен до наших дней. Т. 1, с. 224.
38	Там же, с. 225.
37	Там же, с. 227.
38	Эта точка зрения в свое время почти в неизменном виде перекоче-
вала и в некоторые советские исследования, авторы которых, некритически
восприняв ее, утверждали, будто китайское командование вступило с япон-
цами в мирные переговоры исключительно с целью «обмануть бдительных
японцев и выиграть время, необходимое для подхода новых, более крупных
китайских сил» (см.: Б. Перлин. Из истории дальневосточного средневе-
ковья, с. 75).
39	Цит. по: Нихон рэкиси дзэнсю. Т. 10, с. 279.
40	См.: История Кореи (с древнейших времен до наших дней). Т. 1,
с. 232.
41	См.: G. В. Sansom. A History of Japan. 1334—1615, с. 358.
42	В качестве официального посланника Японии в Китай был направлен
Найто Дзёан, один из вассалов Кониси Юкинага. После трудных перегово-
ров он по настоянию того же Кониси фактически принял условия китайской
стороны, которые сводились к тому, что Китай и Япония обязуются вывести
свои войска из Кореи, а китайский император провозгласит Хидэёси ваном.
Однако обо всем этом Хидэёси ничего не знал (см.: Нихон рэкиси дзэнсю.
Т. 10, с. 281). Не только в этом, но и в военных делах Хидэёси держали в не-
ведении. Мало кто отваживался говорить ему правду, поэтому многое из той
информации, которой он владел и в которую верил, было весьма далеко от
реальной действительности. По свидетельству христианского миссионера
Педро Бланки, встречавшегося с Хидэёси в 1593 г., последний самоуверен-
но заявил, что уже завоевал Корею и ждет прибытия официальных китай-
427
ских представителей, которые будут просить его вступить в дружественные
отношения с минской династией (см.: They came to Japan.., с. 111).
43	Вместе с китайской делегацией в японскую столицу прибыли также
корейские представители. Однако их словно не замечали. Хидэёси и его ок-
ружение полностью игнорировали их, намеренно демонстрируя, что их при-
сутствие нежелательно, поскольку переговоры-де затрагивают лишь две
стороны — Японию и Китай.
44	Общая численность экспедиционной армии составила 147,5 тыс. Бо-
лее четырех пятых ее (121 тыс.) приходилось на наступательные, или удар-
ные, силы (когэкитай) и около одной пятой (немногим более 20 тыс.) — на
воинские подразделения, предназначавшиеся для несения гарнизонной
службы (сюбитай). В командный состав армии входило 42 военачальника.
Поставщиками основного воинского контингента, как и на первом этапе
японо-корейской войны, были феодалы острова Кюсю и западной части ост-
рова Хонсю (см.: Харада Танэдзуми. Тёсэн-но эки моногатари,
с. 168—171).
46	См.: Токутоми И и т и р о. Тёсэн эки. Т. 1, с. 687.
46	Цит. по: Харада Танэдзуми. Тёсэп-но эки моногатари, с. 173.
47	Там же, с. 175.
48	Там же.
49	Там же, с. 177.
60	Что касается японского флота, то он в составе почти 1 тыс. боевых н
транспортных кораблей действительно появился в то время и .следовал при-
мерно тем курсом, на которые указал Ёдзиро. С корейского флагманского
корабля были видны японские суда: они шли от острова Цусима по направ-
лению к Пусану. Вон Гюн даже дал залп из сигнальной пушки, подавая
команду к началу боя. Однако, уже в значительной мере разбитый и лишен-
ный взаимодействия, корейский флот не был в состоянии преградить путь
японским кораблям, которые благополучно добрались до Пусана и достави-
ли новые крупные воинские подразделения.
61	Выражая сомнение в целесообразности сохранения флота и настаи-
вая на том, чтобы всех моряков влить в сухопутные войска, ванский двор
обратился к Ли Сунсину с таким посланием: «Сейчас, когда флот лишился
почти всех своих военных кораблей и вряд ли возможны боевые операции
на море, не лучше ли моряков включить в состав сухопутных войск?» На это
Ли Сунсин ответил решительным отказом. «Сейчас,—писал он,— у пас
только 12 кораблей, но, если приложить все усилия и проявить огромное
рвение, мы сможем сохранить флот» (цит. по: Харада Танэдзуми.
Тёсэн-но эки моногатари, с. 180). При этом Ли Сунсин убежденно заявил
двору: «Враг только и ждет, чтобы был уничтожен наш флот. Поэтому, если
распустим флот, то Ваш слуга боится, как бы враг не добрался морем до
реки Ханган (т. е. до самого Сеула.— А. И.). Пусть кораблей поразительно
мало, но, до тех пор пока жив Ваш слуга, враг не сможет пе посчитаться с
с нами» [цит. по: История Кореи (с древнейших времен до наших дней).
Т. 1, с. 234].
52	О жестокости японских агрессоров напоминает и «Могила ушей» («Ми-
мидзука») в Киото, в которой было зарыто, как утверждают, 38 тыс. ушей,
отрезанных у корейцев и привезенных в Японию в доказательство победы
(см.: G. В. Sansom. A History of Japan. 1334—1615, с. 360).
53	Хидэёси умер 18 августа 1598 г., но об этом долго не сообщалось, что-
бы избежать беспорядков в стране. До Кореи новость дошла не ранее по-
следних чисел сентября, т. е. спустя более месяца.
54	Иногда высказывается мнение, основанное, как правило, на утверж-
дениях западных исследователей, согласно которому после ряда поражений
японской армии, оказавшейся в критическом положении, Хидэёси понял
428
бессмысленность своей авантюры, признал, что победить в этой войне он
не в состоянии, и уже в апреле 1598 г. отдал распоряжение японским экспе-
диционным войскам возвращаться в Японию (см.: Б. Перлин. Из истории
дальневосточного средневековья, с. 76). Однако никаких достоверных дан-
ных, которые бы подтверждали такой вывод, нет. Более того, известно, что,
хотя некоторые сподвижники Хидэёси, например Токугава Иэясу и Маэда
Тосииэ, по-видимому больше других понимавшие, что война проиграна, пы-
тались как-то повлиять на него, чтобы найти достойный выход, сам Хидэёси
до конца своих дней валимая воинствующую позицию, не принимал ника-
ких возражений и требовал отправки в Корею все новых и новых контин-
гентов войск. Приказ о выводе японских войск из Кореи был дан от имени
совета старейшин уже после смерти Хидэёси (см.: Нихон рэкиси дзэнсю.
Т. 10, с. 285).
65	Сколько-нибудь достоверных данных о потерях сторон в японо-корей-
ской войне пет. Что касается потерь с японской стороны, то эти данные со-
знательно замалчиваются историческими источниками. Ясно, однако, что
Япония потеряла убитыми не один десяток тысяч человек.
Глава тринадцатая
1	По мнению крупного специалиста в области экономической истории
Японии Хондзё Эйдзиро, крестьянские восстания рассматриваемого периода,
проходившие под религиозными лозунгами, являлись не более как стычка-
ми представителей различных религиозных течений (см.: Хондзё Эйд-
зиро. Социальная история Японии. М., 1935, с. 117). Примерно на такой же
позиции стоит и Судзуки Рёити, который видит значение японских кре-
стьянских движений XVI века, по существу, лишь в том, что представители
господствующего класса, не стоявшие у власти, но стремившиеся к ней, ис-
пользовали борьбу крестьян в своих корыстных целях [см.: Судзуки
Рёити. Гэкокудзё-но сякай (Общество, в котором «низы» побеждают «вер-
хи»), Токио, 1949, с. 143]. В то же время такой историк, как Инамура Рюи-
ти, называет выступления японских крестьян, принимавшие религиозную
форму, крестьянскими войнами, подчеркивая при этом, что они были наибо-
лее последовательными и подлинно революционными [см.: Инамура Р ю и-
ти. Сюкё кайкаку то Нихон номип сэнсо (Религиозная реформация и кре-
стьянские войны в Японии). Токио, 1955, с. 1]. Как бы полемизируя с этой
точкой зрения, Кокусё Ивао заявляет, что в отличие от Западной Европы,
где действительно имели место и крестьянские войны, и крестьянские вос-
стания, в Японии выступления крестьян не были ни войнами, ни восста-
ниями, а были всего лишь волнениями или мятежами [см.: Кокусё Ивао.
Хякусё икки-но кэнкю (Изучение крестьянских восстаний). Токио, 1959,
с. 60].
2	В японской историографии эти восстания получили название «току-
сэй икки» (букв, «восстание за установление справедливого правления»).
Они были направлены в основном против ростовщической кабалы, в защиту
прав крестьян.
3	См.: Нихон бункаси тайкэй (История японской культуры). Т. 8. Токио,
1956, с. 127.
4	Цит. по: И а н д з ё И о р и о. Борёку-по Нихонси. Сёмин-ва икаии Хан-
ко ситэкита ка (Народные волнения в истории Японии. Как сопротивлялся
простой народ?). Токио, 1971, с. 87.
5	Там же, с. 86.
6	Войска феодала Масанага насчитывали 1,5 тыс. человек, а войска его
младшего брата Ёсинари— всего 1 тыс. (Нандзё Норио. Борёку по Ни
хонси..., с. 85).
429
7	По другим данным, совет состоял из 38 человек [см.: Иноуэ Киёси.
Нихон-но рэкиси (История Японии). Т. 1. Токио, 1975, с. 194].
8	Земельный налог-рента был сокращен наполовину [см.: Нихон сирё
сюсэй (Сборник документов по истории Японии). Токио, 1956, с. 236—237].
9	Такую концепцию, немало удивившую многих ученых, выдвинул в
свое время Миура Сюко в работе, которую он так и озаглавил — «Народный
парламент в эпоху сэнгоку» («Сэнгоку дзидай-но кокумип гикай»),
10	См.: Накамура Китидзи. Нихон кэйдзайси (Экономическая
история Японии). Ч. 1. Токио, 1955, с. 285.
11	Такой точки зрения придеряшвается, в частности, Нандзё Норио, по-
лагающий, что именно этим следует объяснить, почему центральное прави-
тельство не направило карательные войска для подавления восстания (см.:
Н а нд з ё Норио. Борёку-но Нихонси..., с. 88).
12	Источники описывают такой случай: когда один торговец был убит
в целях ограбления, то убийца немедленно был найден, арестован и по ре-
шению общего собрания приговорен к смерти [см.: Ямасирококу икки (Вос-
стание в Ямасиро).— «Рэкиси хёрон». 1955, февраль, № 63, с. 7].
13	См.: Ямасирококу икки, с. 8.
14	Там же, с. 8—9.
15	Не Случайно известный японский историк Хани Горо, определяя ме-
сто этого восстания в истории крестьянского движения средневековой Япо-
нии, писал, что оно явилось «провозвестником демократического движения
в Японии и имело огромное значение в истории освободительной борьбы
японского парода» (см.: Хани Горо. История японского народа. М., 1957,
с. 55).
16	А. А. Швецов. Восстание японских крестьян в Ямасиро (1485—
1493 гг.).— Исследования по истории стран Востока. Л., 1964, с. 34.
17	Ф. Энгельс. Крестьянская война в Германии. Т. 7, с. 436.
18	Там же, с. 345.
19	Там же.
20	Нихон бункаси тайкэй, с. 127.
21	Такой именно точки зрения придерживается, в частности, Судзуки
Рёити, считающий, что, после того как укрепились княжества и в стране
возникло новое феодальное господство, крестьянство начало распадаться и
не представляло собой уже столь грозной силы, как в период годов Онин,
когда росли новые феодальные силы и крестьянство своей борьбой со-
действовало этому процессу [см.: Судзуки Рёити. Нихон тюсэй-но
номин мондай (Крестьянский вопрос в Японии в средние века). Киото, 1948,
с. 180].
22	См.: И. Г. Поздняков. О некоторых особенностях крестьянских
восстаний в Японии в XV—XVI вв.— «Краткие сообщения Института наро-
дов Азии АН СССР». Вып. 50. Японский сборник. М., 1962, с. 40.
23	К о к у с ё И в а о. Х,акусё икки-но кэнкю, с. 9.
24	Н. А. Иофан. Из истории феодальных войн и народных движений в
Японии в середине XVI в. (Икко икки в провинции Микава).— «Краткие со-
общения Института народов Азии АН СССР». Вып. 64. История стран Даль-
него Востока. М., 1963, с. 102.
25	Представляется верной оценка, которую дает этим движениям Каса-
хара Кадзуо, определяя их как крестьянские войны [Касахара Кадзуо.
Нихон-ни окэру номип сэнсо (Крестьянские войны в Японии). Токио, 1954,
с. 36]. По существу, такой же точки зрения придерживался известный япон-
ский историк Хаттори Сисо, рассматривавший выступления японских кре-
стьян в XV—XVI вв. как крестьянскую войну, длившуюся более столетия
[см.: Хаттори Сисо. Тёсакусю (Собрание сочинений). Т. 4. Токио, 1955,
с. 157].
430
28	Н. А. И о ф а н. Из истории феодальных войн и народных движений в
Японии в середине XVI в.., с. 106—107.
27	Такой же точки зрения придерживаются и некоторые советские исто-
рики. Так, А. А. Швецов подъем религиозных восстаний во второй половине
XVI в. прямо связывает с политикой феодальных объединителей страны, в
которой сторонники секты Икко видели новое усиление крепостнического
гнета (см.: А. А. Швецов. Восстания японских крестьян в XV—XVI веках
под религиозными лозунгами.— «Ученые записки Дальневосточного госу-
дарственного университета». Вып. 6. Владивосток, 1962, с. 245). И. Г. Поз-
дняков пишет, что «во всех восстаниях секты против крупных феодалов,
а затем во второй половине XVI в. против объединителей страны единым
фронтом боролись разнородные силы: крестьянство, самураи и духовенство.
Такой блок оказался прочным во время восстаний 1487 г. в Нага, 1563 г. в
Микава, 1570—1580 гг. в Кипай» (см.: И. Г. П о з д и я к о в. О некоторых
особенностях крестьянских восстаний в Японии в XV—XVI вв., с. 44). Не та-
кую категоричную, хотя и близкую к этому позицию занимает и Н. А. Ио-
фан, считающая, что «Икко икки в своей последней стадии являлось весьма
серьезной помехой для объединения Японии» (см.: И. А. И о ф а и. Из исто-
рии феодальных войн и народных движений в Японии в середине XVI в.
(Икко икки в провинции Микава), с. 107].
28	См.: Иноуэ Киёси. Нихон-но рэкиси. Т. 1, с. 237.
29	Только в провинции Kara было истреблено от 30 тыс. до 40 тыс. че-
ловек [см.: Нихон дзэнси (Полная история Японии). Т. 7. Токио, 1959, с. 30].
Почти целое столетие просуществовала в этой провинции автономная власть
местных феодалов и духовенства, установленная в результате успешного
восстания, проходившего в 1487—1488 гг. под лозунгом секты Икко и охва-
тившего около 200 тыс. крестьян [см.: Нихон сирё сюсэй (Сборник докумен-
тов по истории Японии),. Токио, 1956, с. 249]. Именно в результате этого по-
бедоносного восстания резко возросло влияние секты Икко и в других про-
винциях страны. Более того, власти провинции Kara, которую после победы
повстанцев стали именовать даже «крестьянским государством» («хякусё
моти-но купи»), несколько раз направляли повстанческую армию в сосед-
нюю провинцию Этидзэн с намерением и ее освободить из-под господства
могущественного феодала Асакура, который, в свою очередь, надеялся раз-
громить религиозных повстанцев и подчинить себе провинцию Kara. Одна-
ко примерное равновесие сил не давало возможности ни одной из сторон
осуществить свои замыслы. Даже Ода Нобунага сумел покорить провинцию
Этидзэн лишь после смерти Асакура.
30	См.: Ина мура Рюити. Сюкё кайкаку то Нихон номин сэнсо,
с. 195.
31	См.: Судзуки Рёити. Тоётоми Хидэёси. Токио, 1971, с. 35.
32	В этом документе, который регламентировал обязанности монахов
храма Хонгандзи и вообще приверженцев секты Икко, содержались и тре-
бования, с которыми выступали крестьяне, в частности против сюго и дзито,
нещадно эксплуатировавших крестьян и облагавших их непомерными по-
борами [см.: Касахара Кадзуо. Синею хаттэн то икко икки (Разви-
тие секты Синею и восстания секты Икко). Токио, 1949, с. 209].
33	Судзуки Рёити. Тоётоми Хпдэёси, с. 34—35.
34	Там же, с. 34.
35	См.: К о к у с ё И в а о. Хакусё икки-но кэнкю, с. 9.
36	Например, требование о моратории на феодальные налоги и долги
ростовщикам (токусэй), с которым неизменно выступали восставшие. Оно
входило составной частью в серию мер, которые принял Ода Нобунага в
целях оживления торговли, особенно в городах. Он ввел, в частности, дни
для свободной торговли на рынке в городе, который возник вокруг его замка
431
Адзути. То же самое сделал Хидэёси. Правда, высказывается точка зрения,
что Нобунага ловко использовал это требование крестьян, чтобы затруднить
развитие крестьянской борьбы, поскольку одно из основных требований, за
осуществление которых боролись крестьяне, стало ненужным (см.: Н а н д з ё
Порно. Борёку-но Нихонси.., с. 104—105). Даже если все обстояло так,как
пишет автор, это не меняет дела, поскольку речь в данном случае идет
о том, что на определенном этапе борьбы некоторые из требований крестьян
и объединителей страны объективно могли совпадать.
87	Ф. Э и г е л ь с. Крестьянская война в Германии.— Т. 7, с. 361.
38	Иногда японские историки, преувеличивая прогрессивный характер
аграрных преобразований Тоётоми Хидэёси, склонны любое сопротивление
его политике характеризовать чуть ли не как реакционное выступление па
том лишь основании, что это сопротивление, как, например, в провинциях
Хиго в 1587 г. и Муцу в 1590—1591 гг., было не чисто крестьянским и даже
не столько крестьянским, сколько выступлением самураев-землевладельцев,
мелких и средних феодалов, которые стремились сохранить старые порядки
и использовали борьбу крестьян в своих интересах. Такой точки зрения при-
держивается, в частности, Араки Мориаки [см. его статью «Тайко кэнти-но
рэкиситэки иги» («Историческое значение кэнти Хидэёси»),— «Рэкисигаку
кэнкю». 1954, № 167, с. 17—19]. Однако участие феодальных элементов и даже
их руководство не могут умалить значение революционной борьбы крестьян
за свои права. Можно напомпить в этой связи слова К. Маркса, который пи-
сал, что крестьяне (речь шла как раз о парцелльных крестьянах) «неспо-
собны защищать свои классовые интересы от своего собственного имени...
Они не могут представлять себя, их должны представлять другие. Их пред-
ставитель должен вместе с тем являться их господином, авторитетом, стоя-
щим над ними, неограниченной правительственной властью, защищающей
их от других классов и ниспосылающей им свыше дождь и солнечный свет»
(К. Маркс. Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта.— Т. 8, с. 208).
89	На становление и развитие самоуправления, существовавшего в XVI в.
в ряде японских городов, большое влияние оказало крестьянское движение,
которое расшатывало феодальные устои, ослабляло могущество феодалов и
облегчало борьбу горожан за независимость от феодальных князей.
40	См.: А. Л. Гальперин. Очерки социально-политической истории
Японии в период позднего феодализма. М., 1963, с. 15.
41	А. Л. Гальперин писал: «Активность торгово-ростовщического капи-
тала, его стремление сосредоточить в своих руках торговлю и даже произ-
водство, перехватить у феодалов их важные дополнительные источники до-
ходов (рудники, внешнюю торговлю и др.) и проникнуть в деревню (под-
чинение домашней крестьянской промышленности) — все это в известной
мере подрывало устойчивость феодальных порядков, монополию даймё, их
экономическое и политическое господство». (А. Л. Гальперин. Очерки
социально-политической истории Японии..., с. 15—16).
42	В оценке характера этого переходного периода в развитии японского
феодализма тоже нет единой точки зрения. Некоторые японские историки
считают, что в то время в Японии «возникло новое феодальное господство»
[см.: Судзуки Рёити. Нихон тюсэй-ио номин мондай (Крестьянский во-
прос в Японии в средние века). Киото, 1948, с. 180]. Советский исследова-
тель И. Г. Поздняков определяет эту эпоху как период «расцвета и некото-
рой перестройки феодальной формации». Именно то, полагает автор, что
подъем крестьянских восстаний относился не ко времени разложения фео-
дальной формации, обусловило неизбежность их поражения (см.: И. Г. Позд-
няков. О некоторых особенностях крестьянских восстаний в Японии в
XV—XVI вв., с. 48).
432
43	М. М. С мир ин. Народная реформация Томаса Мюнцора и H-viiu ш
Крестьянская война. М., 1955, с. 9.
44	Мэйдзи дзидай-по когёси (История промышленности периода М >ii i ш)
Т. 3. Токио, 1931, с. 24.
45	Там же, с. 22.
46	По мнению японского историка Иэдзу Масаси, на горных ироднрин
тиях, главным образом казенных, где работали в основном беглыо кпгегыпн'
существовала своеобразная форма наемного труда, (см.: Иэдзу М in л । п
Син Иихон рэкиси (История Японии в новом освещении). Т. 1. Токи», Г«»!1,
с. 291].
47	Как полагает, например, Акияма Кэндзо, во многих случаях гш-иод
ство капитала распространялось на сферу обращения и только в редких cjij
чаях проникало в сферу производства. И хотя, пишет он, вопрос о мипуфпк
туре является спорным, он лично не исключает, что такая мануфактур» и
производстве сакэ существовала в Японии еще в конце XVI в. (см.: Л к и и м и
Кэндзо. Тюсэй-ни окэру Нпхон-по рэкиси (История Японии в <родиио
века). Токио, 1936, с. 216—217].
48	См.: Иэдзу Масаси. Син Нихон рэкиси. Т. 1, с. 27—29.
49	См. Нандзё Норио. Борёку-но Нихонси..., с. 105.
50	НэдэуМасаси. Син Нихон рэкиси. Т. 1, с. 233.
51	См.: Нихон сирё сюсэй, с. 258. Перевод этого указа на русский плыв
содержится в: Г. И. Подпалов а. Крестьянское петиционное движении к
Японии. М., 1960, с. 168—169.
62	Полный текст указа Хидэёси о закреплении социальных различии
см.: Г. И. По дна лова. Крестьянское петиционное движение в Японии,
с. 168.
Глава четырнадцатая
1	Дворец был почти полностью разрушен во время сильного землотрн
сепия. Тогда в Фусими погибли сотни людей, включая занятых па строп
тельных работах. Сам Хидэёси и его свита, находившиеся в Фусими,
не пострадали, так как жили во временных соломенных домиках (ем
W. Cole. Kyoto in the Momoyama Period. Norman, 1967, c. 43—44).
2	См.: Ханами Саку ми. Адзути — Момояма дзидайси (Истории ан»
хи Лдзути — Момояма). Токио, 1929, с. 272.
8	101 Letters of Hideyoshi. Tokyo, 1975, с. 76.
4	ХанамиСакуми. Лдзути — Момояма дзидайси, с. 274.
8	Там же, с. 275.
6	См.: 101 Letters of Hideyoshi, с. 51.
7	Там же.
8	Там же, с. 51.
9	Там же, с. 52.
10	В одном из писем к жене Хидэёси, подробно описывая свое прсбыин
ние на Кюсю и боевые походы против армии непокорного феодального мш
ната Симадзу, жалуется на то, что начинает все острее ощущать прилипни
надвигающейся старости. «После последнего сражения,— пишет он, и н<>
чувствовал себя гораздо старше, чем есть на самом деле. Появляются иго
новые и новые седые волосы, и я не могу уже все их повыдери уть. Я < гы
жусь показаться кому-либо в таком виде. Только ты можешь с uoiiiimiuiui м
и терпением отнестись к этому. И все же я очень переживаю это сшю со
стояние» (101 Letters of Hideyoshi, с. 30—31). Не отсюда ли упомииинио
о седине, которая никого не щадит, что содержится в одной из норных Они
графий Тоётоми Хидэёси.
433
11	Хо Тайко синсэкисю кайсэцу (Подлинные рукописи Тайко Тоётоми
и их толкование). Токио, 1938, с. 42 (перевод автора).
12	См.: Ханами Сакуми. Адзути — Момояма дзидайси, с. 282—283.
13	Цит. по: Окамото Еситомо. Тоётоми Хидэёси. Токио, 1971, с. 182.
14	У Ода Нобунага было трое своих сыновей, но ни одному из них не
суждено было унаследовать власть отца и продолжить его дело.
15	Авторы широко известного и популярного в Японии эпического па-
мятника «Хэйкэ моногатари» («Повесть о доме Тайра»), изданного у нас
в прекрасном переводе И. Львовой, рассказывая о гибели феодального клана
Тайра, который самоуправно владычествовал в этой стране в конце XI —
начале XII в., под мощным натиском войск, воевавших под знаменами
Минамото, выражают свои явные симпатии побежденным и открыто осуж-
дают победителей. Они наделяют Минамото Ёритомо такими отрицатель-
ными и просто отвратительными качествами, как коварство и лицемерие,
подозрительность и интриганство, жестокость и бесчеловечность.
16	См.: (101 Letters of Hideyoshi, Tokyo, 1975, с. 75—76). Среди подарков,
которые регулярно преподносил Токугава Иэясу, как, впрочем, и остальные
крупные феодалы, и которые Хидэёси очень любил, были, как явствует из
писем, и такие, например, как устрицы, птичий клей, свечи и т. д.
17	После радостной вести о рождении сына, которую получил Хидэёси,
находившийся в то время в своей военной ставке в Нагоя, поползли слухи
о том, что это не его ребенок. Называли даже имя фактического отца ре-
бенка, каковым якобы был любовник Едогими некто Оно Харунага (см.:
W. Cole. Kyoto in the Momoyama Period. Norman, Oklahoma, 1967, c. 51).
18	См.: Ханами Сакуми. Адзути — Момояма дзидайси, с. 280.
18	См.: Нихон рэкиси дзэнсю (Вся история Японии). Т. 10. Нобунага и
Хидэёси. Токио, 1969, с. 289.
20	Харада Томохико. Сэкигахара кассэн дзэнго (До и после битвы
при Сэкигахара). Токио, 1956, с. 143.
21	См.: Сэки Сюнъити, Нака нис и Нобуо. Нобунага, Хидэёси,
Иэясу-но нингэн канкэйгаку (Изучение личных отношений между Нобу-
нага, Хидэёси и Иэясу). Токио, 1983, с. 215.
22	См.: С. R. Boxer. The Christian Century in Japan. 1549—1650. L.,
1974, c. 56.
23	Там же.
24	В. И. Лепин. О государстве.— Т. 39, с. 67.
28	Г. В. Плеханов. К вопросу о роли личности в истории.— Избран-
ные философские произведения. Т. 2. М., 1956, с. 333.
26	Там же, с. 322.
27	Там же, с. 326.
28	Подробно об основных направлениях изучения Тоётоми Хидэёси в
Японии и существующих в японской историографии точках зрения по этому
вопросу см. обстоятельную статью: Кувата Тадатика. Хидэёси-но
рэкиситэки хёка (Исторические оценки Хидэёси).— Тоётоми Хидэёси-но су-
бэтэ (Все о Тоётоми Хидэёси). Токио, 1981, с. 10—60.
Эпилог
1	Цит. по: Восток — Запад. Исследования. Переводы. Публикации. М.,
1982, с. 6.
2	Там же, с. 8.
3Ф. Энгельс. О разложении феодализма и возникновении националь-
ных государств.— Т. 21, с. 411.
УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН
Акамацу 19, 23, 398
Акамацу Мицускэ 23
Акидзуки Танэнага 310
Акияма Кэндзо 433
Акутагава Рюноскэ 324
Акэти Мицухидэ 95—97, 100, 110—
126, 192, 219, 288, 407—409
Амако Есихиса 33
Анаяма Байсэцу 113
Араки Мориаки 432
Арима Харунобу 166, 309
Арутюнов С. А. 174
Асаи 88, 132, 357
Асаи Нагамаса 88, 132, 133
Асакура 43, 88, 357 431
Асано Нагамаса 112, 156, 203, 225,
231, 235, 292, 375
Асахихимэ 75, 197, 404
Асикага 13, 15, 16, 18, 19, 22, 81, 86,
89, 98, 100, 107, 272, 278, 397
Асикага Ёсиаки 89, 91, 98—100, 106,
111, 143, 204, 359
Асикага Ёсимаса 22
Асикага Ёсимицу 16, 18—24, 81, 146,
279 398
Асикага Ёсинори 23, 278, 279
Асикага Ёситэру 89, 97, 405
Асикага Ёсицугу 21
Асикага Такаудзи 13, 15, 18, 22, 66,
288, 397
Вейротер 42
Виверо-и-Веласко Родриго де 260,
422
Вилела Падре Гаспар 189, 202, 266
Волошин М. А. 7
Вон Гюн 333, 336, 337, 428
Воретш Е. М. 182
Гальперин А. Л. 366, 422, 432
Гамо Удзисато 203
Генрих VIII 110
Гераклит Эфесский 40
Годайго 17, 18, 66, 397
Гоёдзэй 203, 277, 278, 304, 319
Го-Ходзё 35, 37, 38, 50, 86, 101, 203,
215—218, 222, 288, 289, 308, 311,
399, 400
Гото Сумихару 309
Григорий XIII 167, 413
Дайго 375
Дакуин Токуй см. Сэякуин Дзэнсо
Датэ 215, 218, 220, 288, 304
Датэ Масамунэ 218, 219
Датэ Танэмунэ 218
Дашкевич В. Т. 190
Денинг У. 77, 128, 278, 408, 409
Дзингу 308
Диогу ду Коуту 160
Бланки Педро Батиста 299, 425, 427
Богданович Т. 110
Боксер Ч. Р. 161, 413, 417
Бонгард-Левин Г. М. 414
Боскаро Адриана 377
Вакидзаки 333
Вакита Осаму 107, 239
Валиньяни Алессандро 167, 181, 182,
184, 185, 190, 276, 417
Ванденберг X. 412
Васко да Гама 158, 159
Екатерина II Алексеевна 38
Ёдзиро 334—336, 428
Едогими 154, 155, 217, 292, 434
Ёрииэ см. Минамото Ёрииэ
Ёритомо см. Минамото Ёритомо
Ёсиаки см. Асикага Ёсиаки
Ёсида Когоро 170
Ёсикава 112
Ёсикава Мотонага 200
Ёсико см. Китамандокоро
435
Ёспмаса см. Аспкага Ёспмаса
Ёсимицу см. Асикага Ёсимицу
Ёсимото см. Имагава Ёсимото
Ёсинари см. Хатакэяма Ёсинари
Ёсинори см. Асикага Ёсинори
Ёситака см. Курода Ёситака
Ёситэру см. Асикага Ёситэру
Ёсицугу см. Асикага Ёсицугу
Ёсицунэ см. Минамото Ёсицунэ
Жуков Е. М. 43, 47, 86, 225, 229, 239,
304, 418
Зеймоту Франсшику 159
Иван IV Васильевич Грозный 6, 10,
110
Икома Тпкамаса 310
Икэда 224
Икэда Цунэоки 120, 123, 126, 140, 409
Имагава 81, 86, 222, 356, 405
Имагава Ёсимото 73, 80, 81, 83, 86—
88, 219, 405
Инамура Рюити 354, 429
Иноуэ Киёси 35, 239, 278, 357
Иноуэ Харутада 198
Иофан И. А. 355, 357, 431
Исида Мицунари 156, 203, 292, 384
Иссики 19, 398
Исэ Садамунэ 350
Ито Сукэтака 310
Иэнага Сабуро 64, 401
Иэясу см. Токугава Иэясу
Кагэкацу см. Уэсуги Кагэкацу
Кадзумасу см. Такпгава Кадзумасу
Камигая Содзин 245
Кано Масанобу 71
Кано Эйтоку 108
Канэхито 305
Касахара Кадзуо 354, 430
Касивабара Сёсанси 302
Касуга-но Цубонэ 22
Като Ёсиаки 333
Като Киёмаса 118, 143, 235, 309, 313—
317, 334—336, 338—340
Кацуёри см. Такэда Кацуёри
Кацуиэ см. Сибата Кацуиэ
Кёгоку 19, 398
Киёмаса см. Като Киёмаса
Киёмори 65
Киёнобу 113
Ким Ынсон 334, 335
Кимура Хитатиносукэ 112
Кин Д. 65
Киносита Яэмон 73, 76, 77, 83, 404
Киплинг Джозеф Редьярд 391
Кисо Ёсимаса 196
Китамандокоро 152, 154
Клавелл Дж. 401
Кобаякава 112
Кобаякава Такакагэ 97, 111, 117, 134,
198, 200, 310, 315, 316, 327, 408
Кокусё Ивао 361, 429
Колумб Христофор 158
Комё 18
Кониси Рюса 245
Кониси Юкипага 156, 165, 215, 245,
298, 305, 306, 309, 311, 313—317,
324—326, 328—330, 332, 334, 335,
338, 340, 341, 427
Конрад И. И. 14, 16, 45, 58, 65, 164,
397, 398, 401, 402
Кортес Эрнан 209
Коэлхо Гаспар 202, 206, 210, 214, 215,
297, 298, 417
Ксавье Франциск 162—166, 168, 179,
183—185, 187, 276, 413
Кувата Тадатика 69, ИЗ, 196, 404,
434
Куки Ёситака 203, 333
Курода Ёситака 116, 118, 119, 143,
165, 198, 200, 203, 215, 235, 245, 309,
408
Курода Нагамаса 309, 313—316
Курусима Митпюки 310
Курэмацу Синкуро 376
Кусуноки Масасигэ 17, 66, 397, 403
Кэйан 179
Ленин В. И. 7, 252, 263, 271, 387
Леонардо да Винчи 6
Ли Жусун 325, 329
Ли Окки 333
Ли Сунсин 320—322, 333—337, 340,
427, 428
Лихачев Д. С. 148
Лойола Игнатий 162, 168
Маки Кэндзи 412
Манасэ Досан 165, 211
Манфред А. 3. 42
Марко Поло см. Поло Марко
Маркс Карл 21, 68, 261, 262, 367, 398,
421
436
Масамуиэ см. Датэ Масамуиэ
Масаиага см. Хатакэяма Масанага
Масасигэ см. Кусуноки Масасигэ
Масацура 66, 403
Масита Нагамори 156, 225, 292, 375
Мацуда 122
Мацудайра 356
Мацудайра Хиротада 86
Мацуёси Садао 238
Мацунага Хисахидэ 89
Мацусита Кахэй 79—83, 405
Мацуура Сигэпобу 309
Мацуяма Хироси 270
Маэда 153, 288
Маэда Гэнъи 125, 128, 156, 279, 292,
375
Маэда Тосииэ 193, 203, 216, 235, 279,
286, 287, 319, 382-384, 409, 429
Мендрин В. М. 396
Миёси Тёкэй 89
Микеланджело Буонарроти 6
Минабэ Мотоюки 406
Минамото 13, 15, 17, 30, 59, 65, 66,
281, 381, 397, 407, 433
Минамото Ёрииэ 17
Минамото Ёритомо 15, 17, 233, 234,
381, 402, 407, 419, 434
Минамото Ёсицунэ 402
Минамото Санэтомо 17, 149
Митфорд А. Б. 60, 62
Мисима Юкио 62
Миура Сюко 430
Мицухидэ см. Акэти Мицухидэ
Мор Томас 6
Мори 33, 34, 37, 38, 91, 95, 97, 101,
111, 112, 114, 116, 120, 138, 201, 215,
216, 224, 287, 294, 304, 357, 426
Мори Ёсинари 309, 315
Мори Мотонари 33—35, 111, 399
Мори Тэрумото 95, 111, 117, 129, 134,
198, 200, 216, 286—288, 310, 311,
314—316, 408
Мори Хидэканэ 310
Моримаса см. Сакума Моримаса
Моритика см. Тёсокабэ Моритика
Мотихаги 75
Мота Антониу да 159, 412
Мотонари см. Мори Мотонари
Мототика см. Тёсокабэ Мототика
Мурасаки Сикибу 82, 403
Мэрдок Дж. 208, 211, 405, 410
Набэсима Наосигэ 309
Навуходоносор 110
Нагамаса см. Асано Нагамаса
Нагата Токихон 210
Нагацука Масаиэ 156, 292
Найто Дзёан 427
Нака 73, 74, 404
Накагава Киёхидэ 117, 131, 408, 409
Накаи Тикудзан 278
Напдзё Норио 370, 430
Наполеон Бонапарт 10, 42
Нерон 10, 110
Неру Джавахарлал 11
Неусыхин А. И. 423
Нива Нагахидэ 84, 114, 120, 123, 125,
134, 193, 409
Николаева Н. С. 411
Нитобэ Инадзо 401
Нитта Ёсисада 17
Нобукацу см. Ода Нобукацу
Нобумицу Магонодзё 403
Нобунага см. Ода Нобунага
Нобутада см. Ода Нобутада
Нобутака см. Ода Нобутака
Нобутора см. Такэда Нобутора
Нобутэру см. Икэда Цунэоки
Нобуюки см. Ода Нобуюки
Нобуясу см. Токугава Нобуясу
Нохимэ 132, 133
Нэдзу Масаси 371, 433
Нэнэ см. Китамандокоро
Огасавара Садаёси 196
Огимати 76, 99, 127
Ода 73, 80, 83, 101, 405
Ода Нобукацу 124, 125, 129, 195—
199 216 279
Ода Нобунага 83—117, 119—129,
132—135, 137, 139—141, 143, 154,
171, 176, 177, 186, 188—190, 192, 195,
201, 202, 205, 211, 219, 220, 222—
224, 227, 232—234, 236, 237, 239, 240,
245—249, 255, 257, 266, 267, 272, 273,
278, 280, 283, 286—288, 290, 292,
293, 304, 355—361, 363, 365, 368,
374, 378-380, 384-386, 397, 405
407, 409, 410, 416, 424, 425, 431,
432
Ода Нобутада 117, 125
Ода Нобутака 97, 114, 120, 124, 125,
127-130, 134, 135, 384, 409, 410
Ода Нобухидэ 73, 74, 77, 83, 86
Ода Нобуюки 83
Ода Хидэнобу 124, 125, 128, 135
Одзин 140
Одзэ Хоан 404
437
Оити 132, 133
Окада Акио 172
Окамото Ёсимото 412, 414
Окамото Рёити 126, 142
Окуно Такахиро 27, 35
Ольденбург С. Ф. 392
Омо Ёсимунэ 309
Омура Ёсими 119
Омура Ёсисаки 309
Омура Юки 208
Оно Харунага 434
Оно Хитоси 421
Органтино 188
Отомо 34, 35, 268
Отомо Сорин 145, 166, 170, 202, 414
Оути 24, 33, 34, 164, 265, 269, 413
Оути Ёситака 164, 186
Пейшоту Антониу 159
Переш ди Андраде Фернанд 159
Петр III Федорович 38, 399
Пинто Мендес 159, 412
Пинус Е. М. 402
Писарро Франсиско 209
Плеханов Г. В. 388
Поздняков И. Г. 431, 432
Поло Марко 157, 158, 163, 412
Пугачев Емельян 38, 399
Рай Санъё 396
Рафаэль Санти 6
Родригес 379
Рэнънё 139
Сагара Нагацунэ 309
Садлер А. Л. 196, 197
Сайто Досан 84, 85, 88
Сакума Моримаса 131
Самбоси см. Ода Хидэнобу
Санэтомо см. Минамото Санэтомо
Сасса Наримаса 193, 195, 197, 199,
203, 220
Светлов Г. Е. 174
Сергеевич В. И. 423
Сёбо 375
Сиба 19, 397
Сибата Кацуиэ 84, 102, 114, 123, 124,
126—135, 154, 198, 232, 286, 289,
370, 380, 408—410
Сигэко 22
Сикст V 413
Симадзу 34, 35, 145, 163, 170, 201,
202, 204, 268 288, 290, 296, 304, 315,
316, 338 417, 433
Симадзу Ёсихиро 309, 316
Симадзу Тадамори 310
Симадзу Такахиса 163
Симаи Сосицу 245, 268
Симидзу Мунэхару 116, 117
Сингэн см. Такэда Сингэн
Сиродзиро см. Тяя Сиродзиро
Смирин М. М. 167, 367
Со Ёситомо 298, 299, 309, 341
Сонджо 315
Стоклицкая-Терешкович В. В. 421—
423
Судзуки Рёити 73, 81, 358, 361, 404.
408, 411, 429, 430
Суриков В. И. 7
Суэ Харуката 33
Суэёси 267
Сэн-но Рикю 150—152, 217
Сэнсом Дж. 123, 243, 245, 306, 408,
410, 425
Сэякуин Дзэнсо 210, 211, 377
Тайра 15, 59, 65, 66, 281, 402,
434
Такаудзи см. Асикага Такаудзи
Такахаси Мототанэ 310
Такахаси Наоцугу 310
Такаяма Укон 165, 210, 215, 298, 409,
410, 417
Такаянаги Мицутоси 112, 121, 122,
408, 409
Такаянаги Мицухиса 237, 419
Таки Дзэндзабуро 60, 61
Такигава Кадзумасу 114, 129, 130,
135
Такэда 30, 32, 37, 50, 86, 88, 91—95.
222, 357, 400
Такэда Кацуёри 32, 93
Такэда Нобутора 30, 31
Такэда Сингэн 31—33, 35, 37, 54, 86—
88, 93, 210
Такэкоси Ёсабуро 259
Тамака Ёсияку 294
Танака Ёсииари 22, 89
Татибана 281
Татибана Мунэсигэ 310
Тёсокабэ 114, 198, 199, 241
Тёсокабэ Моритика 200
Тёсокабэ Мототика 35, 129, 193, 197—
200, 216, 310
Тикуами 74, 77, 404
Тихомиров М. Н. 258, 422
Тициан Вечеллио 6
438
Тогуун 209, 210
Тода Кацутака 310
Тодо 333
Тоёда Такэси 255, 270
Токимаса см. Ходзё Токимаса
Токугава 15, 16, 68—70, 76, 92, 156,
212, 214, 224, 228, 235, 237, 239,
272, 304, 342, 381, 385, 389, 397
Токугава Иэясу 74, 86—88, 93, 95, 97,
112, 113, 115, 120, 123, 135, 153, 155,
192—200, 210, 216, 218, 279, 286,
288—290, 311, 319, 342, 356, 357,
370, 379—382, 384—386, 394, 405,
407, 408, 429, 434
Токугава Нобуясу 88
Токутоми Иитиро 303, 404
Томико 22
Томо 74, 404
Томохито 305
Торрес Комэ ди 162, 185
Тосканелли Паоло дель Поццо 158
Тэрумото см. Мори Тэрумото
Тяя Сиродзиро 407, 408
Удзимаса см. Ходзё Удзимаса
Удзиясу см. Ходзё Удзиясу
Укита Хидэиэ 200, 203, 279, 286,
289, 290, 305, 310, 314, 315, 317,
333
Уэсуги 37, 114, 123, 222, 264, 288, 289,
357, 400
Уэсуги Кагэкацу 114, 120, 195, 216,
286, 288—290, 311, 408
Уэсуги Кэнсин 32, 35, 289
Файнберг Э. Я. 161
Фернандес Жуан 162
Филипп II 110, 167
Франко Антониу 182
Фроиш Луиш 13, 85, 89, 90, 95, 131,
141, 145, 146, 176, 180—184, 186—
190, 406, 410
Фудзивара 27, 273, 280, 281, 425
Фукусима Масанори 216, 310, 315
Хасиба Хидэнага 74, 127, 200, 20.1,
204, 279, 404
Хасиба Хпдэясу 305, 404
Хатакэяма 19, 345—347, 350, 397
Хатакэяма Есинари 345, 349, 429
Хатакэяма Масанага 345, 349, 350,
429
Хатано Хидэхару 97
Хатисуга Масакацу 198, 200
Хатисука Иэмаса 310
Хаттори Сисо 424, 430
Хаяси Тацусабуро 409
Хидэёри 72, 154, 155, 284, 286, 375,
379, 382—384, 404
Хидэиэ см. Укита Хидэиэ
Хидэнага см. Хасиба Хидэнага
Хидэцугу 74, 154, 155, 200, 216, 279,
282, 284,-285, 304, 305
Хинати Мори 74
Ходзё 17, 18, 153, 397, 399
Ходзё Токимаса 17
Ходзё Удзимаса 216—218
Ходзё Удзинао 193, 216, 217
Ходзё Удзиясу 86, 216
Холл Дж. 400
Хонда Тадакацу 407, 408
Хондзё Эйдзиро 429
Хори Хидэмаса 119, 122
Хосокава 19, 24, 30, 89, 397
Хосокава Кацумото 23, 25,
Хосокава Масамото 349
Хосокава Тадаоки 143, 310
Хубилай 157, 164, 308
Цудзи Дзэнноскэ 282, 302
Цукуси Хирокадо 310
Цуругамацу 154, 300, 404
Цутия Томосада 76
Цуцуи Дзюнкэй 122
Чемберлен Б. X. 51, 208, 210
Чингисхан 157
Чэнь Вэйцзин 328, 329, 331
Хазанов А. М. 209
Ханами Сакуми 237 407
Хани Горо 268, 430
Харада Томохико 50, 259, 260, 269,
384, 422, 424
Хасиба Хидэкацу 203, 305, 310, 314,
404
Шекспир Уильям 6
Швецов А. А. 352, 431
Шишков В. Я. 399
Шурхаммер Г. 182, 415
Эдзаки Сюнпэй 122, 197, 409
Эйсай 149
439
Элиот Ч. 174, 415
Энгельс Фридрих 6, 63, 67, 167, 250,
261, 262, 352, 353, 363, 416
Эидзи 299
Эндо Мотоо 255
Юкипага . см. Кониси Юкипага
Ядзиро 162, 163
Ямагути Кэйдзи 240
Ямадзи Согэи 130
Ямана 19, 23—25, 153, 398
Ямана Содзэн 23, 25
Яиагава Сигэиобу 303
Яэмон см. Киносита Яэмон
5 Zt Ф 'Aft Ъ ft Ю
Л Ж	ft	©	№	JK	•	ВД	й	©	Ж
Л l'	~C	Jti'i	ft	X.	ft	Ж	•	W	fa
Г Г	<	ft	ft	Zc	Zc	$i	-fc	®I	©
JS	i	ft	I'l'J	©	3C	?E	fl'J	-r	№	Ht	+
x.	й»	2	ЗВ	W	Л	ft	П	ffi	ft	ft	IS
й:	л*	-r	m	ve	w	и	•	«й	•	ж
zr.	ь	°	ж	i	и	Jfi	•	Ж	•	Ж	zx
Ъ	Ь	i	47	21	Е	*'	'Е	'7-	ft	HI	Ь
'	-г	Zc	Ъ	II	Hi'	3'1'	ГЛ	ft	И	i'
v	'	IW-	«Е	fliU	К	М	U!	'Ч	7'1!	Ж	Ъ
й.	,iff	14	*)	Ъ	7х	ZS	А	Л	!Ы)	•	W,
©	ГМ	П	Ж	.Е	Ж	41-	•	Ж	•	4й>	III
Ж	ft	Ж	<	9	Ж	-Г	’Л	;1ь	Л;	Jj	L
# ©	Л	1Ж	©	<	1П	-С	|,",J	-х	и.
ffl	<	СТ	Н	к	V'	©	©	'
W Ж	<Е	L	Ж	4	ГД	lift	Ji'I	i
s	П	'	M	-t	ffi	*	*1-	•	©
© «? M	a	b	r>	°	•	л	°	A	CT
Й ь <	ft	L	5S	fti
ЙЙ1 Й1	К	I'	r	#	'	м	Й
K. ~S.	b	3>	L	'
Ж Гв	'	711	©	i i T-
ж ж	a	£	у	йн
Zx ©	®
Ж IS	И"	И	B
Ж 0	ГФ	~c	ft	Й1
Zx	•	V'	©	Ф
ЬЁФ S й Ф
•c	Й	t	-C
i'	S	©	©	t'
4	A	5?	?>
-Ф <	•	Йс	S	Й
° Zi	JJ:	К	ГЙ
Ж	5£	®	ГЕ
о	Ю	it	i	$
йФРИ ©
ft i-1' a
L $J £> 4
Ф 6 t fc
InJ Й Й ° MB
• M В
jl ft; Ж A '
-о й J; © в
it ft' b Ф Ф
Zc Я Й? Ж В
t' © < ft ft
к ft 31 ffi ©
К ё" Ж- В К
© Гы.	•	'ГГ
Л Ф	В	А
JW	Ж	3'|!
•	!ft	/W
ft й	©	Ж
© V'	й	?>
fit ВЁ	%
ft ft	©	П
•	Й	И	<Ь
е	к	zx
Ж MB	ft	?>
Фг ©	•	ч?
й'	д
ft Й	Ж nt
©ft	ъ ft
» ъ	ft •
Ж	ft К
<к В	• И
Йс Ж	М ©
Ж В ФЙ
441
(Ь
%
о
7?
L
ft
3? 31 В
тЬс	Еёэ
И И
© © й ЕЙ
RJ6 Вс © 3?
№ О ft
' SO ©
4# ® © ♦
К- к Я Ш
ВД ' t 11
ft В 7? =
S ^ ° ft-
ift © ft К
© & 2г
ft ft t x [ft
W й 5? й-
° 5® =ь -г»
<Н и С
ш © £
©О '
я- к ж z
Я Вс Й 2г
в is& ft ъ
Ж # fil? IX
IX ftlj © ft
* г и ж
й Ж ТЕ ©
± Я Я н
' Яс 7? 35
3f S? й> йё.
л о к
& Ъ ' В£
ft % ® $
2г Яс gfc 2г
4 Ь Г т:
г? Ъ %Г
Й fc t
Si® s
L & ®
Яс 6<J L
Ж M I'
I'
4
ft
о
ж
> ofc в 35
ft Ж Я IX
# © © '
?> 35 35 ©
Ш ix (X $$
V' Я Ю Я -ft В й Я
X IO	t	®	Й	B-]	i!	FSlS	fe	S;
ft $ V'	й»	<	Ж	•£	ft	©	V'	Ж
° Яс Яс	'	ix	t	©	s	Л	®	fc	tc
ft S®	fr	'	ix	is	@	ic	c	jt
к JS
t © .© $ # ft: 7? %f tr jc. §
©#Bfe©KJ«?®Lt ^2г
ж m ж г к ж fc к я x
Й 5	tc	Й	Д	%	U	©	й>	Ь	1>
&J '	W-	W	т?	fc	т?	т?	2г	?>
A^t^SL^IX^XJ:
4b W	Ж	R	%	fc	ic	&	'	i'	5
© й"-	W	©	©	°	£	<	t	t	ю
Ш r x t i- '
OML©Ofi ° W
T?5fcKifc^^2Bi’W
Й * Xi (H ° 7? Ъ S © 2г, ©
J§ fc fc Й X M © Be
T $Я Я M © 5± Eifffi
?J ti	д'	ft	©	о	Й	ft	ftll	©
ft Я	©	®	%)•	fc	й?	1:	r
ftr Й	ft	l	#	t	Ш	й»	Я
' 5 -	Й£	'	Bl	ft	Ш	fe	©
К KJ B# Й5 л о Й
2г %Г	#-	ft	tX	J®	И	?>	fc	&X
© -j-	Я	©	'	-<	c.	S	'
Ж s	g	й	Ь	©	ft	-ft	ft:
ftft ft	ft	ft	Ж	2г	ftOft	gfc
Й Й	f§	K-	6ft	X	к	7?	ft£	©
© ®	Й	Ж	Ш	i'	©	^	Ж-	Ж
L	О	Д1	4	fc	£	Ж	>
Яс ' x -t	Ж ft и> ъ © ft
ь 7 © а	© ° т? * e
ft i>	t	2г	W	fc	°	Й
7	ft	fc	Ж	W	<	ft	7?	'
Й! ©	°	ift	fc	tX	'	2г	'	В
1Й JA	3076	Ъ	®	в	к	0	ft
К ft W Ж ft Д ft It.
® Й: й» к ' W К SX £
К) ±4 g L S Й 'tft
ft ® В X Wtgfc^ftS
$& ©	©	ft	©	Я	W	Й
ft ®i	Я	ft	ft	Гд	5S>	«	Jftlft
% Ж Й ft ® © И S ft
§§ к	Be	Jffi	ft	Яс	Я	3c	ft	ft
W ft	Ж	©	о	©	к	й
Ъ Д	Й	X	Яг	Ш-	»
7011 Я V'	й! 1 к? ке
44.2
^фо^вн ,*«
oftr^W^WMi*
^ix^3'^a^S>WS«7rS ,£«O^r<	^Г^Мл^
WW=tfCOT ^^^SM0S^7H^g^5tlfi8	-*«
оЧ^Гф^^^ш	| ЖОИНН+шЛ IW
o4^r^S- W
^««ЖбНМ	,rW3§«7Г^ ^mW»
OS^	,^Ж r* oftr'WFHS#
[ЖШ^^ЭШН^ЙШН ,^ivr<wA4«$
o4hv 5 И о	Л»0>
mo^QrV ^0<^й<^9^(У-Й^З:^ЙЛ^94 ^^OrV ,<?ЬМ?7Ф©ЗШ^Й^Ж^КРЖН?
60	1#Ш ^W®^*O^rn ,£П1КЙ oFJTG^ftKVrH^>?*TEE50f
>W-B-O>hrn
4-?t HF %-М-ш Л.^ * si ч <r У a • > . »®ф-й - si» ч *W W • «Ш О Ж < ЯчМИ ^я»-^
ж
ВСТУПЛЕНИЕ
5
Часть первая
НАЧАЛО ПУТИ '
•
Глава первая
ЭПОХА ФЕОДАЛЬНЫХ ВОЙН
12
Глава вторая
ВОЗВЫШЕНИЕ САМУРАЙСТВА
46
Глава третья
МОЛОДЫЕ ГОДЫ ХИДЭЁСИ
67
Глава четвертая
ОДА НОБУНАГА
88
Глава пятая
НА ПУТИ К ВЛАСТИ
111
Часть вторая
В ЗЕНИТЕ СЛАВЫ
•
Глава шестая
ЗАМОК В ОСАКА
136
Глава седьмая
ПЕРВЫЕ ЕВРОПЕЙЦЫ В ЯПОНИИ
157
Глава восьмая
ПОХОД НА КЮСЮ
192
Глава девятая
ХИДЭЁСИ И КРЕСТЬЯНСТВО
220
Глава десятая
РАСЦВЕТ ГОРОДОВ
249
Глава одиннадцатая
КАМПАКУ
272
Часть третья
ПЛ ЗАКАТЕ ЖИЗНИ
•
Глава двенадцатая
Я1Ю11О КОРЕЙСКАЯ война
296
Глава тринадцатая
НАРОДНЫЕ ДВИЖЕНИЯ
343
Глава четырнадцатая
ПОСЛЕДНИЕ ДНИ ТАЙКО
374
ЭПИЛОГ
390
ПРИМЕЧАНИЯ
396
УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН
' 435
РЕЗЮМЕ
443
INTRODUCTION
5
Part One
START OF THE WAY
•
Chapter One
THE PERIOD OF FEUDAL WARS
12
Chapter Two
THE RISE OF SAMURAI
46
Chapter Three
TOYOTOMI HIDEyOSHI’S YOUTH
67
Chapter Four
ODA NOBUNAGA
83
Chapter Five
ON THE WAY TO POWER
111
Part Two
AT THE ZENITH OF FAME
•
Chapter Six
A CASTLE IN OSAKA
136
Chapter Seven
FIRST EUROPEANS IN JAPAN
157
Chapter Eight
CAMPAIGN AGAINST KYUSHU
192
Chapter Nine
HIDEYOSHI AND PEASANTRY
.	220
Chapter Tenth
THE FLOURISHING OF TOWNS
249
Chapter Eleven
KAMPAKU
272
Part Three
AT THE EBB OF LIFE
•
Chapter Twelwe
THE JAPANESE-KOREAN WAR
296
Chapter Thirteen
POPULAR MOVEMENTS
343
Chapter Fourteen
THE LAST DAYS OF TA1KO
374
EPILOGUE
390
NOTES
396
NAME INDEX
435
SUMMARY IN JAPANESE
443
АХМЕД АХМЕДОВИЧ
ИСКЕНДЕРОВ
•
ТОЁТОМИ
ХИДЭЁСИ
Редактор
Б. Л. Модель
Младший редактор
Н. Н. Сенина
Художник
С. С. Верховский
Художественный редактор
Б. Л. Резников
Технический редактор
3, С. Теплякова
Корректоры
Л. Н. Дегтярева и Л. И. Письмаи
ИБ М 14958
Сдано в набор 16.04.84. Подписано к пе-
чати 27.09.84. Л-04616. Формат 60Х84’/ю.
Бумага типографская М5 1 (тифдручпая).
Вкладка отпечатана па мелованной бу-
маге. Гарнитура «Обыкновенная новая».
Печать высокая. У с л. п. л. 26,04+1,86 п. Л.
вкл. Усл. кр.-отт. 32,73. Уч.-изд. л. 28,88.
Тираж 10 000 экз. Изд. № 5559.
Зак № 4409. Цена 2 р. 60 к.
Главная редакция восточной литературы
издательства «Наука»
Москва К-31, ул. Жданова, 12/1
Ордена Ленина типография
«Красный пролетарий»
103473, Москва И-473,
Краснопролетарская, 16

Фудзивири Таканобу.
1142—1205.
Портрет
первого сёгуна
Минамото Ёритомо
Храм Киёмидзу
(Чистый источник).
Киото.
Основан в 798 г.,
реконструирован
в XVII в.
Кинкакудзи
(Золотой павильон)
монастыря
Рокуондзи.
Киото. 1397 г.
Интерьер храма
Санд зюсапкендо
(Тысяча святых).
Киото. XIII в.
Гинкакудзи
( Серебряный
павильон)
монастыря
Дзисёдзи.
Киото. Конец XV в.
Портрет
Ода Нобунага. 1583
Портрет
Тоётоми Хидэёси.
1598
Портрет
Тоётоми Хидэёси.
1599
Хасэгава Тохаку.
1539—1610.
Портрет
Такэда Сингэн
Сражение
при Нагасино.
Часть ширмы

И»
MWVrtMWWHrtiiAii «Нм
Цг Х* j
Портрет
Тоётоми Хидэёси
Огнестрельное
оружие эпохи
межфеод алы vwx
воин


Дворец Дзюракудай.
Киото. Конец XVI в.
Доспехи Хидэёси
с изображением
на панцгсре
«солнечного
круга»
( «хи-но мару» ) —
возможного
прообраза
государственного
флага Японии
Походная накидка
Хидэёси
( дзимбаори)
Портрет
Акэти Мицухидз.
1613
Нано Танъю.
1602—1674.
Портрет
Токугава Иэясу
Портрет
Франциска Ксавье
(1506—1552),
одного из
основателей
ордена иезуитов,
главы первой
группы
к ат о лич еских
миссионеров
в Японии
Портрет Оити

Замок Хидэёси
е Осака
«Каменъ-спрут»^ —-
самый большой
в Осакском замке
Монеты эпохи
Хидэёси
Сад монастыря
Дайтокудзи. Киото.
Начало XVI в.

Сад храма
Тайдзоин
монастыря
Мёсиндзи.
Киото. Середина
XVI в.
Создателем сада
считают Кано
Мотонобу.
1476—1559
Хасэгава Тохаку.
Портрет Сэн-но
Рикю. 1595
Сад камней
монастыря Рёандзи.
Киото. XVI в.
Кувшин
для чайной
церемонии
(мидзусаси)
Чаша для чайной
церемонии
Тайан — чайный
домик Сэн-но Рикю
на территории
храма Мёкиан
Сосуд для воды —
предмет чайной
церемонии
Предметы
для чайной
церемонии
( золото),
принадлежавшие
знатным, феодалам
Портрет Ли Сунсина
(1545—1598),
выдающегося корейского
флотоводца, национального
героя Кореи
Знамя крестьянского
восстания, проходившего
под религиозными
лозунгами буддийской
секты икко
Любование цветами
е саду монастыря
Дайго. Часть
ширмы.
Период Момояма
Жанровая
живопись.
Наклейка на ширму.
Середина XVI в

Сосуд для
обливания
теплой водой
при купании
(роспись «макиэ» )
Шкафчик для книг
(роспись «макиэ» )
Кано дйтоку.
1543—1590.
Кипарисовик
японский.
Часть ширмы
Лаковая гикатулка
для письменных
пр инадлежн остей
(роспись «манив» )
Кано Эйтоку. Львы
Часть ширмы
Кано Санраку.
1558—1635. Пейзаж
Кайхо Юсе.
1533—-1615. Пейзаж
Кано Эйтоку.
Игра на кото.
Из цикла
« Кинкисегадзу»


ж»
1 ОЁ

Нано Эйтоку.
Киото и его
окрестности
(Ракутю раку гай).
Часть ширмы.
Около 1570 г.
Хасэгава Тохаку.
Пейзаж.
Часть раздвижной
перегородки
Кано Санраку.
Пейзаж.
Часть раздвижной
перегородки
Сцена из спектакля
театра Но