Q)e mi и 3
» 9 5 8


Государственное Издательство Детской Литературы,
Министерства Просвещения РСФСР
Москва 1958
РИСУНКИ В, МИНАЕВА
В эту книгу вошло пять сказок для чтения и представ-
ления.
Они написаны Т. Г. Габбе и многие годы шли на сцене
театров в Москве, Ленинграде, Свердловске, Ярославле,
Рязани и других городах нашей страны, а некоторые из
них были поставлены и за рубежом. Их смотрели и смотрят
дети и взрослые.
Среди них есть пьеса, в основу которой положены ле-
генды и героические предания русского народа («Авдотья
Рязаночка»). Есть драматические сказки, источником кото-
рых являются классические сказочные сюжеты, по-своему
понятые и развитые («Хрустальный башмачок», «Сказка про
солдата и змею»). Есть, наконец, и такие, где и замысел, и
герои, и самое развитие действия целиком созданы автором.
Это — «Город Мастеров» и «Оловянные кольца».
Но, независимо от того, сочинена ли сказка поят
ностъю — со всеми своими событиями, приключениями и
действующими лицами — или же она находит свои истоки
в народных сказках, ее мысли и чувства современны и
обращены к нашему зрителю и читателю, ибо это сказки о
чести и верности, о человеческом достоинстве, о самоотвер-
женной преданности родине и своему народу, о победе ума,
смелости, талантливого труда, щедрой и бескорыстной люб-
ви — над глупостью, праздностью, своекорыстием и лицеме-
рием.
Стихи для четырех пьес, помещенных в этом сб&рнике,
написал С. Я. Маршак.
В пятой пьесе («Авдотья Рязаночка») тексты песен в
основе своей народные.
ТороО мастеров,
ИИ и
сказка о Обух горбунах
Представление
в четырех действиях

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Герцог де Маликорн — наместник чужеземного короля, захва-
тившего Город Мастеров.
Гильом Готшальк, по прозвищу «Большой Гильом»,—
советник герцога.
Нанасс Мушерон Старший — старшина цеха ювелиров и
часовщиков, бургомистр города.
Нанасс Мушерон Младший, по прозвищу «К ли к-К л як»,—
его сын.
Мастер Фирён Старший — старшина златошвейного цеха.
Фирен Младший — его сын.
Вероника — его дочь.
Мастер Мартин, по прозвищу «Маленький Мартин», — старшина
оружейного цеха.
Мастер Тимоллё — старшина гранильного цеха.
Ти*моллё Меньшой — его внук.
Мастер Нинош — старшина пирожного цеха.
Жильбер т, по прозвищу «Караколь», — метельщик.
Б абу шка
Мату шка
Тету шк а
Л о р и а н а
Маргарита
Одноглазый человек.
Гранильщики, оружейники, башмачники и другие жите-
ли Города Мастеров.
Латники и телохранители наместника.
Лев.
Таф а рб — старая гадалка.
Марли
М им й л ь
торговки.
подруги Вероники.
Медведь.
Заяц.
Улитка.

ПРОЛОГ
Занавес опущен. На нем изображен герб сказочного города. Посередине
щита, на серебряном поле, гривастый лев сжимает в ког<тях опутавшую
его змею. В верхних углах щита — головы зайца и медведя. Внизу, под
ногами у льва, — улитка, высунувшая рога из своей раковины.
Из-за занавеса справа выходят лев и медведь. Слева появляются
заяциулитка.
Медведь. Не знаете ли вы, что сегодня будут пред-
ставлять?
Заяц. Сейчас погляжу. У меня с собой афиша. Ну-ка,
что там написано? «Город Мастеров, или Сказка о двух гор-
бунах».
Медведь. О двух горбунах? Значит, о людях. Зачем
же, в таком случае, нас сюда позвали?
Лев. Дорогой медведь, вы рассуждаете, как трехмесяч-
ный медвежонок! Ну что тут удивительного? Ведь это сказ-
ка — не так ли? А какая же сказка обходится без нас, зве-
рей? Вот возьмите меня: я на своем веку перебывал в столь-
ких сказках, что их и пересчитать трудно, — по крайней
мере в тысяче и одной. Уж верно, и сегодня для меня най-
дется роль, хоть самая маленькая, да и для вас тоже. Неда-
ром же на занавесе нарисовали нас всех! Вот поглядите са-
ми: это — я, это — вы, а это — улитка и заяц. Может быть,
мы здесь и не слишком похожи; но зато еще красивее, чем
на самом деле. А это чего-нибудь да стоит!
Заяц. Вы правы. Тут нельзя и требовать полного сход-
ства. Рисунок на гербе — это не портрет и уж во всяком
7
случае — не фотография. Меня, например, нисколько не бес-
покоит, что в этом изображении у меня одно ухо золотое, а
другое — серебряное. Мне это даже нравится. Я этим гор-
жусь. Согласитесь сами — не каждому зайцу удается по-
пасть на городской герб.
Медведь. Далеко не каждому. За всю свою жизнь я,
кажется, ни разу не видал на гербах ни зайцев, ни улиток.
Вот орлам, барсам, оленям, медведям — тем иной раз выпа-
дает такая честь. А уж про льва и говорить нечего — для
него это дело привычное. На то он и лев!
Лев. Ну, как бы там ни было, все мы занимаем на этом
щите достойное место, и надеюсь, что нам найдется местеч-
ко и в сегодняшнем представлении.
Медведь. Одного только я не могу взять в толк: что
будет делать на сцене улитка? В театре поют, играют, пля-
шут, разговаривают, а, насколько мне известно, улитка не
умеет ни плясать, ни петь, ни говорить.
Улитка (высовывает голову из раковины). Всякий го-
ворит по-своему. Умей только слушать.
М е д в е д ь. Скажите на милость — заговорила! А поче-
му же ты молчала столько времени?
Улитка. Ждала подходящего случая. В сегодняшнем
представлении у меня самая большая роль.
Заяц. Больше моей роли?
У л и т к а. Больше.
Медведь. И длиннее моей?
Улитка. Гораздо длиннее.
Л е в. И важнее моей?
Улитка. Пожалуй. Могу сказать без ложной скром-
ности — в этом представлении у меня главная роль, хоть я
вовсе не буду в нем участвовать и даже ни разу не покажусь
на сцене.
Медведь. Это как же так?
Улитка (неторопливо и спокойно). Очень просто.
Я вам сейчас объясню. Дело в том, что в наших краях улит-
ку зовут «Караколь». А от нас это прозвище перешло к тем
людям, которые, как и мы, целый век таскают на плечах
тяжелую ношу. Вот посчитайте-ка, сколько раз повторят
8
нынче это слово «Караколь», тогда и увидите, кому доста-
лось самое почетное место в сегодняшнем представлении.
Л е в. Да за что же тебе столько чести?
У л и т к а. А за то, что я, такая маленькая, могу поднять
тяжесть больше себя самой. Вот попробуйте-ка вы, большие
звери, носить на спине дом, который больше вас, и при этом
делать свое дело, и никому не жаловаться, и сохранять ду-
шевное равновесие.
Лев. Да, до сих пор мне ото не приходило в голову.
Улитка. Так оно всегда и бывает. Живешь, живешь —
и вдруг узнаешь что-нибудь новое.
Медведь. Ну, уж теперь совсем нельзя понять, что это
будет за представление, о чем эта сказка! То есть я-то пони-
маю, я старый театральный медведь, а вот публика, навер-
но, ничего не понимает.
Улитка. Что ж, мы ей расскажем, а потом и покажем.
Слушайте, дорогие гости!
Мы нынче сошли
С городского герба,
Чтоб вам рассказать о том,
Как в городе нашем
Кипела борьба,
Как двух горбунов
Рассудила судьба,
Но первый горбун
Был горбун без горба,
А второй был горбун
С горбом.
Медведь.
Когда это было?
В какой стороне?
Заяц.
Об этом сказать мудрено:
И цифры и буквы
У нас на стене
От времени стерлись давно.
9
Лев.
Но если от времени
Стерлась резьба,
Года не могли стереть
Рассказа, где есть и любовь и борьба,
Где встретились люди и звери с герба —
И заяц, и лев, и медведь.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Картина первая
Раннее утро. Площадь старинного города. Все окна и двери еще закрыты,
Жителей не видно» но по цеховым гербам и вывескам можно угадать,
кто здесь живет: над окном башмачника висит огромный башмак, над
дверью пирожника красуется крендель; моток золотой пряжи и огромная
игла указывают на жилище златошвея. В глубине площади — ворота
замка. Перед ними неподвижно стоит латник с алебардой. Против
замка возвышается старинная статуя, изображающая основателя города
и первого старшину оружейного цеха — Большого Мартина. На поясе у
Мартина — меч, в руках — кузнечный молот.
На площади, кроме часового, только один человек. Это горбун Ж и л ь-
б ерт, по прозвищу «Караколь», — метельщик. Он молод, движется легко
и стремительно, несмотря на свой горб. Лицо у него веселое и красивое.
С горбом он справляется так, как будто это привычная ноша, которая
мало мешает ему. В шляпу его воткнуто несколько пестрых перьев.
Куртка украшена веткой цветущей яблони. Караколь подметает пло«
щадь и поет.
Караколь.
Моя метла в лесу росла,
Росла в лесу зеленом.
Еще вчера она была
Осиной или кленом.
Была вчера на ней роса,
На ней сидели птицы,
Она слыхала голоса
Кукушки и синицы.
Моя метла в лесу росла
Над речкой говорливой.
11
Еще вчера она была
Березой или ивой...
Словно подхватывая его песню, на дереве щебечет птица. Караколь под*
нимает голову и прислушивается.
Вот как? Ты говоришь, что знаешь эту иву? На ней бы-
ло гнездо, в котором ты выросла? Там и теперь есть гнездо,
а в гнезде — птенцы, должно быть, твои младшие братья и
сестры... Ну да, я сам их видел — живы, здоровы!.. Что?
Ладно! Завтра я опять буду в лесу и все им передам. Так и
скажу. (Заливчато свистит.)
Часовой сердито ударяет в землю алебардой.
Сердится... Видно, нам теперь не только с людьми — и с пти-
цей поговорить по душам нельзя. Ничего не поделаешь, се-
стричка! Были мы с тобой вольными птицами, а теперь по-
пали в сеть. (Опять берется за метлу. Подметая, доходит до
подножия статуи.) Здорово, Большой Мартин! Как дела?
Ох, сколько сору накопилось у твоих ног! Площадь и не
узнаешь с тех пор, как пожаловали сюда эти чужеземцы!..
Ну да ничего! Все это мы выметем, выметем... И будет у нас
опять чисто, хорошо... А пока вот тебе привет из лесу, с гор.
(Укрепляет цветущую ветку над щитом Мартина.)
Часовой еще грознее ударяет в землю алебардой.
И этого нельзя? (Соскакивает с пьедестала на землю и сно-
ва принимается мести площадь. Шаг за шагом он добирает-
ся до часового и подметает у самых его ног.) А не угодно
ли вам немного посторониться, почтенный чужеземец?
Часовой замахивается на него алебардой.
Не угодно? Ну, как хотите. Сор — к сору.
Где-то вдалеке бьют часы. Почти одновременно открывается лавка п и-
рожника Ниноша и лавчонки уличных торговок — м а т у ш к
Марли и тетушки Мимиль. Первая из них торгует овощами
фруктами, вторая — пряжками, лентами, всякими дешевыми укра-
шениями.
В нише отдергивается темная занавеска. Там сидит бабушка Та-
ф а р о, старая гадалка. Она тасует карты и что-то варит на жаровне.
Около нее стоит клетка с птицей.
Я я
12
Пирожник Нинош. Доброе утро, соседки! А! И Ка-
раколь здесь! Вернулся? То-то и на площади у нас чисто, и
Большой Мартин такой нарядный.
Тетушка Ми ми л ь. Да и сам Караколь сегодня при-
нарядился. Смотрите-ка: и куртка на нем праздничная, и на
шляпе цветные перышки... Что это у тебя за праздник нын-
че, Караколь?
Караколь. Праздник небольшой, да не будь его, не
было бы для меня и других праздников.
Матушка Марли. Это как же так?
Караколь. А как вы думаете, матушка Марли, если
бы я не родился сегодня на свет, разве пришлось бы мне
справлять какие-нибудь праздники — масленицу, неделю
хлебной Марии или день Большого Мартина — Майский
день? Боюсь, что нет.
Пирожник Нинош. Так, значит, сегодня день тво-
его рождения, Караколь?
Бабушка Тафаро. А то как же? В один день ро-
дились они оба, Караколь и этот... как его... Клик-Кляк.
Один как родился, так и закричал — звонко, весело, словно
молодой петушок. А другой только на третий день голос
подал. Уж как мы его ни шлепали, как ни щипали, мол-
чит — да и всё тут. Зато потом до того раскричался, что и
до сих пор унять нельзя.
Матушка Марли. Это который же три дня молчал,
а потом всю жизнь кричал?
Бабушка Тафаро. Да, уж конечно, не Караколь, а
тот, другой, ровесник его. Сынок нового бургомистра, Му-
шерона Старшего.
Пирожник Нинош. Ну, дружок Караколь, живи
долго да распевай свои песни, как молодой петушок. Дай-ка
я тебя угощу первым своим сегодняшним пирогом. Он нын-
че на славу удался, видно, в твою честь. (Подает Караколю
пирог.)
Караколь. Спасибо, дядюшка Нинош! Ну и пирог!
Недаром его испек сам старшина пирожного цеха, лучший
мастер слойки и сдобы!
13
Матушка М а р л и. А от меня вот тебе ко дню рожде-
ния два самых лучших персика. Только что с дерева!
Тетушка М и м и л ь. А от меня две самые красивые
пряжки — на шляпу и на пояс.
К а рак о ль. Спасибо, матушка Марли! Спасибо^ те-
тушка Мимиль!
Бабушка Т а ф а р о. А мне, внучек, нечего тебе пода-
рить. Разве погадать тебе ради твоего рождения?
Караколь. А что мне гадать, бабушка Тафаро! Люди
гадают на счастье, а мое счастье всегда при мне, как и горб
на спине.
Бабушка Тафаро. Что верно, то верно. Ты хоть
и горбат, а в сорочке родился. Да ведь я, кроме гаданья, ни-
чем тебя угостить не могу.Уж позволь мне, старухе, судьбу
твою сказать. (Разбрасывает перед Караколем колоду ста-
ринных карт.) Выбирай! Каждый сам себе судьбу выбирает.
Караколь берет три карты.
Ну, покажи, какие карты тебе выпали? Что ж! Счастлив
будешь, красив будешь, женишься на первой красавице в
городе. А ты не смейся! Нельзя смеяться, когда тебе га-
дают.
К а р ак о ль. Да уж лучше мне смеяться, чем плакать,
бабушка Тафаро. Так она и пойдет за меня, за горбатого ме-
тельщика, первая красавица в городе! (Оглядывается на тот
дом, где живет старшина златошвейного цеха.)
В это время на балконе появляется дочь старшины, Вероника.
Бабушка Тафаро. Метла-то у тебя к руке не при-
росла.
Караколь. Зато горб к спине навсегда прирос.
Бабушка Тафаро. А что горб? Горбы всякие бы-
вают. Вот хоть на птицу мою погляди. Если ей крылья под-
нять да сложить, сбоку покажется, будто у нее тоже горб за
спиной. Как у тебя. А расправит птица крылья — и никако-
го горба нет.
Кара коль. Эх, бабушка Тафаро, я бы и рад распра-
вить свои крылышки, да не умею.
14
Бабушка Тафаро. Ты-то не умеешь! Ну ладно, по-
годи. Сам увидишь. Не будет у тебя горба. Хочешь — смей-
ся надо мной, хочешь — верь!
Караколь. А когда же это будет, бабушка?
Бабушка Тафаро. Когда твой день придет и час
настанет.
Караколь. А когда же он настанет, мой час?
Бабушка Тафаро. Так тебе всё и скажи! Да уж
ладао — слушай! Когда маленький у большого меч из рук
выбьет, когда эта площадь лесом покроется, когда горбато-
го возьмет могила, тогда и ты и город от горба избавитесь.
Караколь. Вот разве что так! Погоди, горбатый, пока
тебя могила не исправит, а до той поры и с горбом походи.
Велика ли беда! Улитка целый дом на спине носит, да и то
не жалуется. Ну, спасибо тебе, бабушка, на добром слове.
Вероника (с балкона). А ты разве не знаешь, Кара-
коль, — за гаданье нельзя благодарить, а то не сбудется.
Подойди-ка сюда! Отчего тебя так давно не было видно?
Весь город по тебе скучал: утром никто не поет, вечером ни-
кто не смеется. Ты где пропадал?
Караколь. В лесу был, где метелки мои растут. Столь-
ко веников нарезал, что весь сор из города можно вымести.
А какое дерево я приглядел к Майскому дню! Вот вам с не-
го веточка (понижая голос), а заодно и весточка.
Вероника. Ах, милый Караколь!
Караколь (взбирается на выступ стены, подает Веро-
нике цветущую ветку вместе с какой-то запиской и говорит
почти шепотом). В лесу пока что тихо. Цветы уже цветут, а
ягодки еще впереди.
В это время под балконом появляется сын нового бургомистра, часовщи-
ка Нанасса Мушерона, На насс Мушерон Младший, по проз-
вищу «Клик-Кляк». Он одет чрезвычайно нарядно. На пальцах — перст*
ни чуть ли не до самых ногтей, на шляпе, на поясе — блестящие пряж-
ки. Из всех карманов тянутся и свешиваются цепочки от часов.
Клик-Кляк. Доброе утро, прекрасная Вероника! За-
чем этот горбун вскарабкался под самый ваш балкон? Ка-
жется, он вам что-то принес?
Вероника. Да... Принес... Вот эту веточку.
15
Клик-Кляк. Гм!.. И ради этой веточки он залез так
высоко? Смотри, Караколь, ты сейчас свалишься, и у тебя
ъырастет второй горб.
Караколь. Не бойся за меня, дорогой Клик-Кляк.
У меня в горбу спрятаны крылья., Я умею не только взле-
тать вверх, но и спускаться вниз. (Легко соскакивает с
уступа прямо на плечи Клик-Кляка, а потом на землю.)
Клик-Кляк. Ах!.. (Приседает.)
Караколь (заглядывает ему в лицо). Видишь, как это
просто. А вот удастся ли так же ловко спрыгнуть на землю
твоему папаше, нашему новому бургомистру? Уж больно он
высоко забрался.
Клик-Кляк. Молчи, мерзкая улитка! Знаешь, что те-
бе будет за такие слова?
Вероника. А что будет?
Клик-Кляк. Ато же самое, что случилось с вашим
братом, Фиреном-младшим. Уж не от него ли весточку при-
нес вам этот бездельник?
Вероника. Я запрещаю тебе, Нанасс Мушерон, даже
упоминать имя Фирена! И ты бы хорошо сделал, если бы
убрался подальше от нашего дома. А то видишь — у ме-
ня тут много горшков с цветами. Они очень тяжелые и мо-
гут случайно упасть тебе на голову. Прощай! (Хочет уйти.)
Клик-Кляк (жалобно). Прекрасная Вероника! Куда
же вы? Простите меня! У меня сегодня такой большой
праздник — день моего рождения.
Бабушка Тафаро (выглядывает из-за своей занаве-
ски). Что правда, то правда. Я как сейчас помню: вот в та-
кой же денек, в такой же часок родился этот бедняга.
Клик-Кляк. Как ты смеешь называть меня беднягой,
старуха? Кажется, в городе нет никого богаче Му шеронов.
Одни эти часы (вынимает из кармана большие золотые ча-
сы) стоят больше, чем вся твоя лавка с тобой в придачу!
А у меня их вон сколько! (Показывает самые различные ча-
сы — большие и маленькие, на длинных и коротких цепоч-
ках, с боем и без боя.)
Караколь. И что же, все они у тебя показывают раз-
ное время?
16
Клик-Кляк. Нет, на всех часах у меня без четверти
десять.
Караколь. Зачем же ты носишь столько часов, если
все они показывают одно и то же время?
Клик-Кляк. Но ведь это мои часы! Кому же их но-
сить, если не мне?
Бабушка Тафаро. Вот я и говорю — бедняга!
Клйк-Кляк. Какая глупая старуха!
Вероника. Это старуха-то глупая? Нет, она знает, что
говорит. Только не все ее понимают.
Клик-Кляк. Ая и не хочу ее понимать. Много чести!
(Смотрит на часы.) Ого! Время идет. Мне пора собираться
домой — переодеваться к обеду. У нас сегодня обедают го-
сти — все старшины цехов с женами, сыновьями и дочерь-
ми. Но вы, как всегда, будете прекраснее всех девушек, Ве-
роника. Вы, конечно, придете со своим отцом?
Слышен топот тяжелых ног и звон цепей. Из-за угла показываются не-
сколько чужеземных латников. Они ведут двух горожан — старика и
молодого. Горожане в цепях. Головы их опущены. Все молча смотрят
им вслед.
Клик-Кляк. Так вы придете, Вероника?
Вероника. Нет, благодарю за честь. Мы сейчас нику-
да не ходим.
Клик-Кляк. Как же так? Весь город будет у нас обе-
дать.
Караколь. Обедать-то он будет, да боюсь, что не у
вас.
Клик-Кляк. Не с тобой говорят, нищий горбун. Не
беспокойся, тебя с твоей метлой не позовут.
Караколь. А моя метла и не ходит по таким домам,
где на первых местах сидят чужие слуги, а хозяева прислу-
живают им и не смеют при них даже присесть.
Клик-Кляк. А ты откуда все это знаешь? Кто тебе
рассказывал? Не слушайте его, Вероника! У нас бывают не
только слуги наместника. Три дня назад у нас был его стар-
ший егерь, вчера — главный конюший, а сегодня обещал
прийти сам господин Гильом.
17
Вероника. Вот как? Сам господин Гильом! Скажите
на милость! А что, Нанасс Мушерон, правду ли говорят лю-
ди, будто у этого вашего Гильома какой-то особенный меч?
К л и к - К л я к. Ну конечно, особенный. Я сам его ви-
дел. У него черная рукоятка, черные ножны, а на клинке
золотая надпись, говорят.
Бабушка Тафаро. А что же на нем написано?
Клик-Кляк. Ну, этого я еще не знаю. Пока я видел
его только в ножнах. Но говорят, что вся сила в этой самой
надписи...
Бабушка Тафаро. Надпись надписью, а меч ме-
чом. Надписью не колют и не рубят.
Клик-Кляк. Да ведь недаром же этот меч зовут
«Гайан Непобедимый»!
Бабушка Тафаро. Мало ли кого как зовут! Вот те-
бя прозвали «Клик-Кляк», а что это значит?
Клик-Кляк. «Клик-Кляк», конечно, ничего не зна-
чит, а вот «Гайан Непобедимый» значит кое-что. Подумай-
те-ка сами: куда они ни придут, они всех побеждают. А по-
чему побеждают? Потому что у них непобедимый меч.
Бабушка Тафаро. Покуда не победили — непобе-
димый. И не такие мечи из рук выбивали.
Клик - К л я к. Уж не ты ли, старуха, собираешься вое-
вать с наместником и с Большим Гильомом?
Бабушка Тафаро. И посильней меня найдутся и
помоложе.
Клик-Кляк. Это кто же такие?
Бабушка Тафаро. Поживешь — увидишь.
Клик-Кляк. Что, что? Пожуешь — увидишь?.. Вот
еще! Стану я жевать всякую дрянь!..
Бабушка Тафаро. Ох-хо-хо! Какое брюхо, такое и
ухо.
Все смеются.
Клик-Кляк. Смейтесь, смейтесь! Как бы плакать не
пришлось.
Вероника (сдерживая смех). А что, Клик-Кляк, на-
местник такой же большой, как Гильом? Ты уже видел его?
18
Клик-Кляк. Тоже в ножнах... То есть в носилках...
Носилки у него великолепные — сверху донизу украшены
золотом и перламутром. Перед носилками — барабанщики,
кругом — телохранители с алебардами, а справа — Большой
Гильом со своим волшебным мечом Гайаном.
Бабушка Тафаро. Носилки-то и мы видели...
Матушка Марли. И чего он прячется за занавеска-
ми? Хоть бы высунулся когда!
Тетушка Мимиль. На людей бы поглядел, себя бы
показал...
Вероника. Неужели он не покажется даже на май-
ском празднике?
Клик-Кляк. Майского праздника в этом году, пожа-
луй, не будет.
Вероника. Как — не будет? (Повернувшись к две-
рям, кричит.) Отец, ты слышишь? Майского праздника не
будет!
На площади собирается взволнованный народ. Из дому на балкон выхо-
дит отец Вероники, старшина златошвейного цеха Фирен Старший.
Пирожник Нинош. Кто сказал, что майского
праздника не будет?
Матушка Марли. Как это не будет?
Тетушка Мимиль. Неужели не будет?
Бабушка Тафаро. Никогда еще такого не случа-
лось! Всякий год бывала весна, а весною — май, а в мае —
Майский день!
М а тушка Марли. Мастер Фирен, хоть вы скажите
нам, неужели совет старшин отменил нынче майский
праздник?
Фирен Старший. Нет, в совете старшин об этом и
разговора не было.
Пирожник Нинош (Клик-Кляку). Так кто же это
хочет отменить наш праздник? Уж не твой ли папаша Му-
шерон, новый бургомистр?
Голоса. Слышали? Это Мушерон отменил праздник!
Двести лет праздновали, а теперь нельзя!
’ Толпа на площади растет.
19
К л и к - К л як. Да я вовсе не говорил, что майский
праздник отменили. Я только сказал, что его не будет.
Пирожник Нинош. Это еще почему?
К л и к-К л я к. Мой отец говорил... Нет, Большой Гиль-
ом сказал моему отцу, что его светлость запретил собирать-
ся, зажигать цветные фонари и плясать на площади перед
замком наместника.
Пирожник Нинош. Это не площадь перед замком
наместника, парень, а площадь Большого Мартина! Тебе бы
следовало это знать. Ты родился и вырос в этом городе.
Клик-Кляк. Да площадь-то ведь одна... Не все ли
равно, как сказать!
Пирожник Нинош. Нет, не все равно! Да разве
тебе втолкуешь! Легче из соломы сделать слоеный пирог!..
Ну, а болыпе-то он ничего не говорил, ваш Гильом?
Клик-Кляк. Не помню.
Бабушка Тафаро. Да что вы его спрашиваете?
Где ему, бедняге, все запомнить!
Клик-Кляк. Это, может быть, ты, старая, ничего не
помнишь, а я все помню. Самого главного вы еще не знаете.
Большой Гильом говорит, что за шляпы будут сажать в
тюрьму.
Матушка Марли. За шляпы — в тюрьму?
Клик-Кляк. Да, да. За шляпы! Кто не снимет шляпы
перед господином наместником, или перед господином Гильо-
мом, или еще перед кем-нибудь из замка, того сразу же поса-
дят за решетку.
Пирожник Нинош. Ну, что вы скажете на это,
мастер Фирен?
Фирен Старший. Что же на это скажешь, друзья?
Сперва с нас снимут шляпы, а потом и головы.
Пирожник Нинош. Вот так новость! До сих пор
мы снимали шляпы только перед теми, кого уважаем, да
еще перед покойниками. А ведь эти господа еще не отпра-
вились на тот свет.
Караколь. Хорошо нашему Большому Мартину!
С него шляпу не снимут, хоть он и стоит перед самим зам-
ком.
20
Один из прохожих. Да, с него-то не снимут.
А вот нам как быть?
Караколь. Если у человека голова на плечах, а не
только шляпа на макушке, он уж придумает, как быть.
(Быстро взбирается на дерево, снимает шляпу и укрепляет
ее в развилине ветвей.) Пускай в моей шляпе птица себе
гнездо вьет, а я пока что и без шляпы похожу. Ну, что те-
перь с меня возьмешь? У кого нет шляпы, тот ее ни перед
кем не снимает.
Пр схожий. Караколь! Караколь! Повесь на ветку и
мою шляпу.
Г о лчо с а. И мою! И мою! Лови, Караколь!
Со всех сторон к Караколю летят шляпы. Он ловит их и развешивает
на ветвях.
Караколь. Вот и отлично! Эту сюда! А эту широко-
полую — между сучьями. В ней большая птица птенцов
выведет — галка или ворона.
Вероника. Отец, принести и твою шляпу?
Фирен Старший. Опомнись, дитя мое! Где же это
видано, чтобы в шляпе старшины златошвейного цеха, быв-
шего бургомистра, галка или ворона вила себе гнездо! Ну,
да уж так и быть! Коли на то пошло — принеси обе, и
праздничную и будничную!
Голоса на площади. Ай да мастер Фирен!
Вероника быстро убегает и приносит две шляпы: одну — гладкую,
черную, другую — всю расшитую золотом.
Вероника. Вот, Караколь! Черную вешай пониже, а
золотую — на самый верх. (Бросает обе шляпы Караколю.)
Караколь (подхватывая их на лету). Ну и шляпа!
Так и сверкает золотом, смотреть больно! Значит, ваше зо-
лото, мастер Фирен, будет теперь блестеть на дереве, а се-
ребро — у вас на голове.
Пирожник Нинош. Верно, Караколь! А вот что
будет блестеть у меня на голове, когда я сниму с нее шля-
пу? (Снимает свою шляпу. Голова у него совсем лысая, без
единого волоска.)
Все смеются.
21
А все-таки повесь и мою шляпу возле почтенных шляп
мастера Фирена. Надеюсь, я достоин такой чести — я ведь
тоже старшина. (Бросает шляпу Караколю.)
Караколь (ловит шляпу). Ладно. Я найду ей хоро-
шее местечко. (Вешает шляпу на ветку.) Славно мы украси-
ли этот старый каштан — не хуже майского дерева! (На-
клоняется и смотрит вниз.) А что же ты, Клик-Кляк? Куда
повесить твою шляпу?
Клик-Кляк (придерживая шляпу обеими руками).
Я не отдам свою шляпу. Ни за что не отдам! Мало ли что
вы тут придумаете, а я за вас отвечай!..
Стук барабана. На площадь выходит барабанщик, потом отряд чуже-
земных латников. За латниками люди в расшитых золотом каф-
танах несут наглухо закрытые носилки. Рядом с ними идет рослый
угрюмый человек в темном кафтане и тяжелом плаще. Это Большой
Гильом. Большой Гильом поднимает руку. Носилки останавливаются.
Барабанщик опускает свои палочки. На площади становится совсем тихо.
Большой Гильом. Что такое? Что здесь происхо-
дит?
Молчание.
Почему на дереве шляпы?
Караколь (с дерева). Это наш старый городской
обычай, ваша милость, отдавать свои шляпы весенним пти-
цам для их будущих птенцов.
Большой Гильом. Странный обычай! (Наклоняет-
ся, чуть раздвигает занавески носилок и что-то тихо гово-
рит наместнику. Потом, выпрямившись, грозно спраши-
вает.) Как зовут человека, который сидит на дереве?
Караколь. Я Караколь-метельщик, ваша милость.
Большой Гильом. А если ты метельщик, почему
же ты сидишь на дереве?
Караколь. Таков уж обычай у метельщиков, ваша
милость. Наши метлы растут на дереве — вот и приходится
нам по сучьям лазить. Свяжешь метелку из веток, а потом
и метешь улицу.
В толпе сдержанный смех.
22
Большой Гильом. Ты что, смеешься над нами?
Кто позволил тебе ломать ветви на дереве, которое растет
перед замком его светлости? Ты ответишь за это! И ты и
все, кто толпится на площади.
Клик-Кляк (бросаясь к нему). Ваша милость! Я тут
ни при чем!..
Большой Гильом (несколько секунд неподвижно
смотрит на него). Взять его!
Солдаты хватают Клик-Кляка.
(Солдатам.) Repmme его крепче! Это, видно, главный зачин-
щик. Все кругом без шляп, а он один осмеливается стоять
перед носилками его светлости, не снимая шляпы.
Караколь. Видишь, Клик-Кляк, говорили тебе: сни-
ми шляпу! А ты не хотел. Вот теперь мы все без шляп, а
ты в шляпе.
Клик-Кляк (задыхаясь от страха). Господин Гиль-
ом! Я не снял шляпу потому, что я знал, что надо снимать
шляпу перед господином наместником и перед вами, гос-
подин Гильом. Я хорошо знал, что надо снимать шляпу...
Большой Гильом. Знал и не снял?
Клик-Кляк. Потому и не снял. Уверяю вас. А они
сняли шляпы, чтобы не снимать шляп. Только для этого,
клянусь вам!..
Большой Гильом. Что такое он болтает, этот че-
ловек? Он сумасшедший?
Караколь. Не в себе, ваша милость!
Бабушка Тафаро. Это уж он от рождения такой
неудачный. Первые три дня молчал как рыба. Уж мы его
шлепали-шлепали, а он молчит и только пузыри пускает...
Клик-Кляк. Какие пузыри? Это все неправда! Они
меня совсем запутали. Господин Гильом! Будьте милости-
вы, посмотрите на меня! Разве вы меня не узнаёте? Госпо-
дин Гильом...
Большой Гильом. Кто ты такой? Как тебя зо-
вут?
Караколь. Клик-Кляк.
Большой Гильом. Что?
23
Клик-Кляк. Не слушайте его, ваша милость. Меня
зовут Мушерон. Нанасс Мушерон Младший.
Большой Гильом. Сын бургомистра Мушерона?
Клик-Кляк. Сын бургомистра Мушерона!
Большой Гильом. Как же вам не стыдно вести
себя так на улице! (Наклоняется к носилкам и что-то гово-
рит наместнику, потом громко — латникам.) Отведите его
к отцу и скажите, чтобы его никуда не пускали одного.
Клик-Кляка уводят.
А этого шута (показывает на Караколя) сейчас же снимите
с дерева!
Латники. Которого? Горбатого?
Носилки вздрагивают.
Большой Гильом. Тс!.. Тише! Делай, что прика-
зывают, и не разговаривай. На дереве только один чело-
век — его и бери!
Пирожник Нинош. Что? Караколя взять?
Голоса. Не дадим Караколя! Прячься, Караколь!
Сюда, Караколь! Перебирайся на крышу! Мартин! Где Ма-
ленький Мартин! Где оружейники?
Сквозь толпу проталкивается огромный человек, очень похожий на Боль-
шого Мартина. За ним — несколько рослых парней.
Мартин. Кто меня звал? Вот я! (Быстро оглядывается.)
А ну, Караколь, прыгай сюда! К нам! Уж мы тебя в обиду
не дадим!
Караколь соскакивает с дерева. Оружейники его окружают.
Большой Гильом. Рубите их!
Латники замахиваются алебардами. Оружейники хватаются за ножи.
В это время из-за занавески высовывается тощая рука. Она касается
плаща Большого Гильома.
Стойте!
Латники опускают алебарды.
(Опять наклоняется к носилкам, почтительно слушает, по-
том, выпрямившись, говорит громко.) На первый раз его
светлость отпускает вас всех по домам. Но за дерзкое ослу-
шание город повинен заплатить в казну его светлости по
24
триста золотых с каждого цеха. Его светлость приказал мне
также предупредить вас, что он не будет щадить ни ста-
рых, ни молодых, ни мастеров, ни подмастерьев, ни жен их,
ни детей, если они не будут повиноваться ему и оказывать
должное почтение его особе. А сейчас мирно разойдитесь
по домам и занимайтесь своими обычными делами.
Барабанная дробь. Носилки трогаются. Вдруг из-за занавесок опять вы-
совывается рука. Шествие останавливается. Большой Гильом накло-
няется к наместнику.
Погодите! Его светлость желает знать, почему этот человек
столь высокого роста называется Маленьким Мартином.
Мартин. Почему? Да, видно, потому, что я еще не
дорос до моего деда. Старик на много голов выше меня.
Большой Гильом. Вот как? (Наклоняется к но-
силкам.) Его светлость спрашивает, жив ли еще твой дед.
Мартин. Еще бы! Он каменный старик и, пожалуй,
переживет нас всех. Да разве ваша милость не приметила
его? (Показывает на статую.) Вот он, перед вами. Теперь он
живет на площади. Вы себе выбрали квартиру как раз про-
тив него. А когда-то мой дед жил в том самом доме, где те-
перь живу я, на улице Оружейников, и учил подмастерьев
в той самой мастерской, где нынче я работаю. Только при
нем наш город назывался «Вольный Город Мастеров», а
теперь он вольность свою потерял.
Большой Гильом. Ну, ты! На вопросы отвечай, а
лишнего не говори, а не то вы все потеряете не только воль-
ность, но и головы. Иди своей дорогой и помни, что его
светлость шутить не любит...
Опять барабанная дробь. Носилки удаляются. На площади остаются не-
сколько латников, разгоняющих людей.
Латники. По домам! По домам!
Взволнованные люди постепенно расходятся.
Фирен Стар ши й (с балкона). Мы-то у себя дома,
почтенные чужеземцы!
Вероника. А вот вы — в гостях. Шли бы к себе до-
мой!
Занавес
действие второе
Картина вторая
Замок наместника. Мрачная и пышная комната. Тяжелые драпировки.
У стола — высокое кресло, обращенное к зрителю спинкой. На нем си-
дит наместник, но его пока не видно. Сбоку у стола стоит Боль-
шой Гильом. Он молча подает бумагу за бумагой для подписи. На-
местник молча подписывает их и возвращает Гильому. Гильом, кланя-
ясь, принимает. Это длится довольно долго. Зритель видит только
сухую руку наместника в кружевной манжете. В комнате очень тихо.
Наместник (отрывисто и негромко). Душно! Открой
окно.
Большой Гильом. Слушаю, ваша светлость. (Раз-
двигает занавески и приоткрывает окно.)
Становится светлее. На столе шелестят бумаги. Наместник,и Гильом про-
должают свое дело. Снизу, со двора, доносятся различные звуки, напо-
минающие о будничном дне: стук молотка, топот лошади, окрик коню-
ха, плеск воды. Чей-то голос поет.
Кто от солнышка таится,
Верно, сам себя боится!
Змеи прячутся в земле,
Серый сыч сидит в дупле...
Тра-та, та-та, та-та, та-та...
Серый сыч сидит в дупле...
Наместник. Что это за песня? Кто ее поет?
Большой Гильом. Не знаю, ваша светлость. Сей-
час погляжу.
26
Голос.
Кто от солнышка таится,
Верно, сам себя боится...
^Большой Гильом (выглянув в окно). Это наш ко-
нюх, ваша светлость.
Наместник. Чтобы больше я не видал этого человека
и не слыхал этой песни! А кто выдумал ее — узнать сего-
дня же!
Большой Гильом молча кланяется.
Бургомистру велено явиться в замок?
Большой Гильом. Он с утра здесь, ваша светлость.
Ждет в передней вместе со своим сыном.
Наместник. Позвать обоих!.. Погоди. Закрой окно!
Большой Гильом. Слушаю, ваша светлость. (За-
крывает окно и подходит к дверям.) Позвать бургомистра с
сыном!
В комнату входят К л и к-К л я к с отцом. Они низко кланяются и оста-
навливаются около дверей.
Мушерон. Добрый день, господин Гильом. Осме-
люсь спросить вас, как здоровье его светлости?
Б о л ьшой Гильом. Благодарю вас, бургомистр. Его
светлость пребывает в полном здоровье.
Мушерон. А ваше здоровье, господин Гильом?
Б о л ьшой Гильом. Как видите, мне не на что жа*
ловиться.
Мушерон. А как здоровье...
Большой Гильом. Все здоровы и благополучны.
Вы лучше расскажите мне, что говорят в городе.
Мушерон. О чем, ваша милость?
Большой Гильом. Ну, например, о штрафе, на-
ложенном на цеховых мастеров за ослушание, о казнях мя-
тежников, об изгнании молодых людей, которые дерзнули
непочтительно вести себя в присутствии высокой особы на-
местника. Одним словом, что думают и говорят в городе о
благодетельных заботах его светлости?
Мушерон. Вее — от мала до велика — благословля-
ют его светлоеть.
27
Наместник (со своего места). Не лгите!
Мушерон и Клик-Кляк вздрагивают и со страхом смотрят на спинку
кресла, из-за которой донесся голос.
Большой Гильом. Не смейте лгать, бургомистр
Мушерон! Не думайте, что вам удастся обмануть нас. По-
пробуем узнать правду у вашего сына. Надеюсь, молодой
лисенок еще не успел перенять все уловки старой лисы.
(Клик-Кляку.) Отвечайте вы: что говорят про нас в городе?
Клик-Кляк. Проклинают, ваша милость!
Большой Гильом. Кто?
Клик-Кляк. Все, ваша милость!
Большой Гильом. Все?
Клик-Кляк. Простите, господин Гильом, я хотел
сказать: все, кроме меня, моего отца, наших родных, дру-
зей и знакомых...
Большой Гильом. А много ли у вас знакомых и
друзей?
Клик-Кляк. У нас? Почти никого не осталось, ва-
ша милость. С тех пор как моего отца сделали бургомист-
ром, с нами никто и знаться не хочет.
Большой Гильом. Ну, господин Мушерон, ваш
сын, как видно, не похож на вас. Если у вас лисий хвост,
то у него ослиные уши.
Мушерон. Таков он от рождения, ваша милость.
Клик-Кляк. Простите, господин Гильом, я совсем
не то хотел сказать...
Большой Гильом. Вы, кажется, всегда говорите
пе то. Молчите! Я буду разговаривать с вашим отцом. Ска-
жите, бургомистр, почему на дереве против ратуши висело
вчера столько шляп? Правда ли, что у вас такой обычай?
Клик-Кляк. Нет, они повесили шляпы для того,
чтобы...
Большой Гильом. Я приказал вам молчать!
Наместник. Пусть говорит.
Большой Гильом. Что вы хотели сказать, моло-
дой человек?
Клик-Кляк. Вот теперь я и забыл... Ах, да... Они по-
весили шляпы, чтобы не снимать их перед его светлостью.
28
Большой Гильом. Вот как! Кто же это придумал?
Клик-Кляк. Да кто же, как не этот проклятый гор-
бун!
Кресло наместника скрипит. Гильом вздрагивает.
Большой Гильом. Вы хотите сказать — тот ме-
тельщик, который сидел на дереве?
Клик-Кляк. Да, да. Горбатый метельщик.
Большой Гильом. Называйте людей по именам.
Клик-Кляк. Ну, этот горбун Караколь, ваша ми-
лость.
Большой Гильом. Так и говорите — Караколь!
А что это за диковинное имя.— Караколь?
Клик-Кляк. Это не имя, ваша милость, а прозвище.
Вот меня, например, прозвали «Клик-Кляк» за то, что у ме-
ня в карманах много часов. Сначала меня дразнили «Тик-
так, клик-кляк, тик-так, клик-кляк», а потом осталось толь-
ко «Клик-Кляк». Понимаете?
Большой Гильом. Понимаю. Дальше!
Клик-Кляк. Так вот, на самом деле его зовут
Жильберт. А Караколь — это по-нашему «улитка». Если
вы видели когда-нибудь улитку, ваша милость, то вы знае-
те, что у нее на спине раковина, вроде горба. Вот горбато-
го Караколя и прозвали Караколем за то, что у него на
спине горб.
Большой Гильом. Вы сказали, что его зовут
Жильберт. Ну и говорите: Жиль-берт!
Клик-Кляк хохочет.
Что с вами?
Клик-Кляк (хохоча). Ой, не могу! Горбатый Кара-
коль — Жильберт! Горбатый Караколь — Жильберт!.. Уж
лучше я буду говорить попросту — горбун!
Большой Гильом (бросается к нему и зажимает
ему рот). Молчать, щенок!
Мушерон. Молчи, осел! (Замахивается на Клик-
Кляка.)
Клик-Кляк в страхе вырывается от них и бежит по комнате.
29
Большой Гильом. Стой! Куда!
Клик-Кляк, не слушая, добегает до кресла и вдруг, оцепенев,
останавливается.
Клик-Кляк. А-ах! (Пятится назад.) Там сидит кто-
то вроде Караколя, только очень страшный...
Большой Гильом (в бтчаянии опускает руки).
Какие дьяволы принесли сюда этого дурака?! Да знаешь
ли ты, о ком говоришь? Ведь это...
Кресло наместника медленно отодвигается. Наместник большими шага-
ми выходит на середину комнаты. На спине у него горб, гораздо больше,
чем у Караколя. Ноги сухие и тонкие, руки длинные. Лицо изжелта-
бледное, как у человека, который живет взаперти.
...его светлость.
Мушерон. А-ах!
Наместник (невозмутимо). Рад вас видеть, Муше-
рон Старший и Мушерон Младший.
Мушерон (дрожащим голосом). Мы тоже счастливы
видеть вашу светлость...
Клик-Кляк (бормочет). ...счастливы... светлость...
Наместник. Я знаю, что вы оба преданы мне, и по-
этому удостоил вас чести видеть меня и беседовать со
мною.
Мушерон. Мы постараемся оправдать доверие столь
высокой особы.
Клик-Кляк (бормочет). ...осокой высобы...
Наместник. Надеюсь. А теперь скажите мне, за что
у вас в городе так любят этого метельщика со странным
прозвищем?
Мушерон. Ваша светлость, у нас в городе привыкли
петь за работой и плясать после работы, а этот метельщик
Жильберт знает много песен и даже сам умеет сочинять их.
Весь город поет его песни.
Наместник. Так, пожалуй, и песню про сыча он пу-
стил по городу?
Клик-Кляк. Он, он, ваша светлость! Кто же, если
не сп1
30
Наместник. А вы знаете, про кого эта песня?
К ли к - К ля к. Эта песня...
Отец дергает его за полу, Клик-Кляк умолкает.
Мушерон. Нет, мы не знаем, ваша светлость.
Наместник. А песню эту вы знаете?
Мушерон. Нет, ваша светлость.
Наместник. Жаль. Мне очень хотелось бы ее по-
слушать.
Клик-Кляк. Ая могу вам спеть ее, ваша светлость.
Это очень смешная песня. Вот слушайте!
Отец хватает его за рукав, но он уже-поет старательно, с увлечением.
Кто от солнышка таится,
Верно, сам себя боится.
Змеи прячутся в земле,
Серый сыч сидит в дупле,
Скорпион таится в ямке.
А наместник — в нашем замке!..
Мужерон (шепотом). Нанасс!..
Большой Гильом (шепотом). Молчи!
Клик-Кляк (отстраняя их). Постойте, это еще не
всё. Как там дальше?.. (Напевает вполголоса.)
Скорпион ютится в ямке,
А наместник — в нашем замке.
Громко, во все горло.
До сих пор не знаю я,
Кто он — сыч или змея.
Вот какая дерзкая песня! И сочинил ее этот горбун Кара-
коль! (Пугается собственных слов и зажимает себе рот.)
Я хотел сказать— этот горбун Жильберт! Простите, ваша
светлость, горбатый Караколь!.. (Вытирает со лба пот.)
31
Большой Гильом. Ваша светлость, не прикажете
ли вы прогнать прочь этого болтуна?
Наместник. Нет. Он оказал и еще окажет нам боль-
шие услуги...
Клик-Кляк сразу выпрямляется и гордо поглядывает на отца
и на Гильома.
Так, значит, песню сочинил он?
Клик-Кляк. Он, ваша светлость, он.
Наместник. А кто его друзья?
Клик-Кляк. Весь город, ваша светлость. Да что го-
род — все деревни кругом его знают. И говорят даже, буд-
то его знают все звери и птицы в наших лесах.
Наместник. Вот как! Даже звери и птицы? А ты?
Ты тоже дружен с этим метельщиком?
Клик-Кляк. Что вы, ваша светлость! Я его ненави-
жу. Он смеется надо мной! Пока его нет — все хорошо, а
как только он появится, сразу всем кажется, будто я ду-
рак. Это очень неприятно, ваша светлость.
Наместник. Я думаю.
Клик-Кляк. А хуже всего, ваша светлость, что он
смеется надо мной при Веронике.
Наместник. А кто она такая, эта Вероника?
Клик-Кляк. Кто такая Вероника?! Это первая кра-
савица в нашем городе, ваша светлость, а может, и на всем
свете. Если бы вы ее увидели, клянусь вам, — даже вы
влюбились бы в нее. (Фыркает в кулак.)
Мушерон (тихо). Придержи язык, Нанасс!
Клик-Кляк. Как это — придержать язык?
Мушерон. Молчи. (Наместнику, громко.) Вероника,
ваша светлость, это дочь прежнего бургомистра, старшины
златошвейного цеха Фирена Старшего.
Клик-Кляк. И сестра Фирена Младшего, того са-
мого парня, которого вы изгнали из города.
Наместник. A-а! (Клик-Кляку.) Так тебе, значит,
нравится дочь прежнего бургомистра? Ты хочешь на ней
жениться? А что она? Согласна выйти за тебя замуж?
Клик-Кляк. Нет, ваша светлость. Это очень стран-
32	1
ная девушка. Мне даже кажется, что она влюблена в кого-
то другого.
Наместник. В кого же?
Клик-Кляк. Одно из двух: либо в Маленького Мар-
тина, либо в этого шута Караколя. Но Мартин женат, а
Караколь горбат. Поэтому я надеюсь, что она все-таки ко-
гда-нибудь согласится выйти замуж за меня.
Наместник. Я тоже надеюсь. Мы сыграем эту
свадьбу, Гильом. Будет неплохо, если дочь старого бурго-
мистра выйдет за сына нового бургомистра. Как ты ду-
маешь?
Большой Гильом. Она заслуживает такого нака-
зания, ваша светлость.
Клик-Кляк (в восторге). Благодарю вас, ваша свет-
лость! Благодарю вас, ваша милость!
Наместник. Готовьтесь к свадебному торжеству,
бургомистр.
Мушерон. Ваша светлость! Мастер Фирен не отдаст
дочь за моего сына. С тех пор как меня назначили бурго-
мистром, а его сына изгнали из города, он и смотреть на
меня не хочет.
Наместник. Пустое! Если предо мною не устояли
стены вашего города, то не устоит и прежний его бурго-
мистр. Я сам поговорю с ним.
Клик-Кляк. А когда же будет моя свадьба, ваша
светлость?
Наместник. А вот когда ты избавишь город от этого
дерзкого метельщика.
Клик-Кляк. От горбатого Караколя?..
Наместник. От метельщика. Пока он ходит по ули-
цам, ни тебе, ни мне не будет покоя.
Клик-Кляк. Это сущая правда, ваша светлость. Но
только как же от него избавиться? По-моему, вам это го-
раздо легче сделать, чем мне. Прикажите отрубить ему го-
лову — и всё тут. Говорят, что ваш господин Гильом де-
лает это очень ловко.
Наместник. Но ты же сам сказал, что весь город
стоит за него.
2 Город Мастеров
33
Клик-Кляк. И это правда. Если ему отрубят голо-
ву, так уж мне и моему отцу, наверно, несдобровать, а мо-
жет быть, и вам с господином Гильомом.
Наместник. Обо мне с господином Гильомом мо-
жешь не беспокоиться. Мы уж как-нибудь постоим за
себя.
Большой Гильом. Береги лучше свою голову.
Клик-Кляк. Понятно, своя голова мне дороже ва-
шей. Поэтому-то я и боюсь подступиться к Караколю.
Наместник. Ну, если ты так боишься этого малень-
кого метельщика, так, верно, он и вправду чего-нибудь да
стоит. Может быть, нам женить на Веронике его, как ты по-
лагаешь, Гильом?
Большой Гильом. Это будет прекрасная пара,
ваша светлость.
Клик-Кляк. Да что вы, господин Гильом! Что вы,
ваша светлость! Вероника и Караколь—пара! Вероника—и
несчастный горбун!.. Да ей и на улице нельзя будет пока-
заться рядом с этим горбатым уродом! Ей придется пря-
таться от людей в носилках, как вашей светлости...
Наместник (в бешенстве хватает его за горло длин-
ными цепкими руками и говорит сдавленным голосом).
Если ты скажешь еще хоть одно слово...
Большой Гильом (тоже бросаясь на Клик-Кляка).
...мы задавим тебя, как мышь!
Мушерон. Ваша светлость!.. Ваша милость!
Клик-Кляк хрипит.
Наместник (отпускает его и говорит спокойно). Что
ты хочешь сказать нам, молодой Мушерон?
Мушерон. Ваша светлость, уж лучше пусть он ничего
не говорит.
Наместник. Нет, отчего же? Я слушаю его со вни-
манием. Так ты говоришь, Мушерон Младший, что берешь-
ся избавить нас от метельщика?
Клик-Кляк (сдавленным голосом). Берусь, ваша
светлость.
Наместник. Очень хорошо.
34
Клик-Кляк. Только я не знаю, как это сделать...
Наместник. Ты можешь затеять с ним драку...
Клик-Кляк. Он побьет меня.
Наместник. Ну, так подстереги его где-нибудь но-
чью...
Клик-Кляк. Его подстережешь! Он и во сне все
слышит, и в темноте все видит. А стоит ему закричать, как
со всех улиц к нему сбегутся на помощь.
Наместник. А разве он никогда не уходит из го-
рода?
Клик-Кляк. Нет, часто. Он ходит в лес чуть ли не
каждый день.
Наместник. А ты знаешь, по какой дороге он хо-
дит туда?
Клик-Кляк. Не знаю, ваша светлость. А вот по ка-
кой дороге он ходит обратно, это я знаю очень хорошо.
Наместник. Как же это так?
Клик-Кляк. Вам-то, конечно, невдомек, ваша свет-
лость. Но вы подумайте хорошенько. Ведь он кто? Метель-
щик? Метельщик. А чем метельщик метет улицы? Метлой.
Ну, а метла где растет? В лесу, над рекой. Вот он, перед
тем как идти домой, непременно и завернет к реке — наре-
зать себе ивовых прутьев на метелки. Я еще с малых лет
знаю это место.
Наместник. Ну, значит, дело твое совсем не труд-
ное. На всякого зверя есть западня. И на двуногого тоже.
Если какой-нибудь человек пойдет в лес, а на пути ему по-
падется яма, хорошо прикрытая ветками, он может прова-
литься в нее, и никто даже не узнает, что с ним случилось.
Никто ни в чем не будет виноват, а человек умрет в яме от
голода.
Клик-Кляк. Это верно, ваша светлость. Только там
нет такой ямы.
Наместник. Если ее вырыть — будет.
Клик-Кляк. Верно. Если вырыть — будет.
Наместник. Бургомистр Мушерон! Вы старый и ум-
ный человек. Научите сына, как надо рыть яму своему
ближнему. Вы на это, кажется, мастер. Пусть он ходит по
85
пятам за метельщиком, пусть он видит и слышит его за
тысячу шагов — да так, чтобы тот его не видал и не слы-
хал. А уж вы следите за сыном. Одолжите ему свою голову
до той поры, пока метельщик не сломит свою. Но помните:
про то, о чем мы здесь говорили, должны знать только чет-
веро — я, Гильом да вы двое.
Мушерон. Слушаю, ваша светлость.
Наместник. Ну, идите!
Мушероны кланяются и уходят. Старший — впереди, младший — по
зади. На пороге Клик-Кляк останавливается.
Клик-Кляк. Ох, я и забыл! Ваша светлость! Нет,
господин Гильом! Правда ли, что ваш меч волшебный?
Большой Гильом. Волшебный.
Клик-Кляк. Непобедимый?
Большой Гильом. Непобедимый.
Клик-Кляк. И на нем есть надпись?
Большой Гильом. Есть.
Клик-Кляк. А можно мне посмотреть надпись на
вашем волшебном непобедимом мече?
Большой Гильом. Что? Надпись на моем мече?
Ну, если уж я выну из ножен свой меч, так ты, пожалуй,
не обрадуешься.
Наместник. Нет, отчего же? Покажи ему меч,
Гильом. Пусть он и сам посмотрит и другим расскажет.
Гильом вынимает свой меч и протягивает Клик-Кляку.
Клик-Кляк. Я не понимаю, что тут написано. Это
не по-нашему.
Большой Ги л ьо м. Тут написано: «Прямого — сги-
баю, согнутого — выпрямляю, павшего — подымаю». По-
нял?
К л и к - К л я к. Нет, ваша милость, не совсем. А что это
значит?
Наместник (улыбаясь). Объясни ему, Гильом!
Гильом стремительным взмахом заносит меч над головой Клик-Кляка.
Клик-Кляк сгибается вдвое.
36
Большой Г ил ь о м. Вот что значит «Прямого —
сгибаю», а если опущу— ты выпрямишься навсегда... Опу-
стить?
Клик-Кляк. Нет, нет, ваша милость!.. Пожалуйста,
не надо! Я и без того понял... А что значит: «Павшего по-
дымаю»?
Большой Гильом. А вот когда ты упадешь, тебя
подымут и отнесут в могилу. Хочешь?
Клик-Кляк. Зачем же, ваша милость! Спасибо. Все
и так ясно. Спрячьте лучше свой меч в ножны, я очень про-
шу вас!
Наместник. В самом деле, спрячь свой меч, Гиль-
ом. Он, кажется, все понял. А ты, Мушерон Младший, не
забудь о деле, которое тебе поручено. Сделаешь — женю, не
сделаешь — казню.
Клик-Кляк. Уж я постараюсь, ваша светлость.
Наместник. Хорошо. Ступай. (Отодвигает кресло и
садится.)
К л и к-К л я к, низко кланяясь, уходит.
Наместник и Гильом остаются одни. В комнате так же тихо, как и
в начале картины.
Большой Гильом. Ваша светлость!
Наместник. Что ты хочешь сказать, Гильом?
Большой Гильом. Я в большой тревоге, ваша
светлость...
Наместник. Что же тебя тревожит?
Большой Гильом. Необычайная глупость молодо-
го Мушерона. Она так велика, что может причинить нам
немало бед.
Наместник. Я никогда не боялся и не боюсь чело-
веческой глупости. Она всегда служила мне верой и прав-
дой, мой верный слуга Гильом. Гораздо больше я боюсь
ума.
Занавес
Просцениум
Справа выходят медведь и лев, слева — улитка и заяц.
Медведь. Послушайте-ка, друзья мои, почему это
нас выпускают на сцену только тогда, когда падает зана-
вес?
Лев. Если бы они пустили меня сюда хоть на пять ми-
нут раньше, даже на две минуты, уж поверьте: кое-кому
не поздоровилось бы...
Улитка. Наверно, потому вас и не выпускают: всему
свое время.
Заяц. Признаться, я тоже люблю действие и терпеть
не могу толкаться на сцене между действиями. Мы, звери...
Лев. Кто это — мы?
Заяц. Ну, ты... Медведь... Я, скажем... Ведь я тоже
зверь, а не человек и не насекомое. Как вы думаете?
Медведь. Да, конечно... Ты не человек, не насекомое,
не птица, не гад ползучий. Но все-таки ты и не зверь.
Заяц. Тебе так кажется? Ну ладно, называйте меня
как хотите. Я никогда не был честолюбив, но я знаю, чего
хочу. Я хочу сыграть свою роль в этом представлении. Ина-
че я недостоин занимать место в городском гербе.
Улитка. Ты ее сыграешь.
Лев и Медведь. А мы?
Улитка. И вы, разумеется. Всякий, кому однажды
довелось ступить на сцену, рано или поздно сыграет свою
роль — большую или маленькую, печальную или смеш-
ную, скромную или блестящую. А пока что ступайте-ка, дру^
зья, за кулисы.
Заяц. Ну, а ты?
Улитка. А мне, как всегда, спешить некуда.
Звери уходят. Улитка остается одна и подходит к рампе.
У меня большая роль
В нынешнем спектакле.
Ваш приятель. Караколь —
Тезка мой, не так ли?
38
Но нисколько на меня
Не похож мой тезка.
Бережет меня броня,
Этот панцирь жесткий.
Это мой надежный кров,
Верная защита,
А у тезки для врагов
Грудь всегда открыта.
Не боится никого
Караколь бездомный...
Как бы спрятать мне его
В домик мой укромный?..
(Уходит, задумчиво покачивая головой.)
Картина третья
Комната в доме мастера Фирена. Большой очаг с черепичным навесом.
Высокие окна с разноцветными стеклами. По стенам — резные лари, пол-
ки со старинной посудой: радужными стеклянными бокалами, сере-
бряными и медными блюдами. Все очень светло, уютно, домовито.
Вероника и ее подруги Лориана и Маргарита сидят за
вышиванием. Девушки работают и поют.
Один стежок, другой стежок,—
Не спи, моя иголка,—
Раскрылся лист, расцвел цветок
Лазоревого шелка.
Скользит игла, вертя хвостом,
Снует проворной мышью.
На этом поле золотом
Цветущий сад я вышью.
К себе я птиц веселых жду, —
Они вернутся к маю.
И это дерево в саду
Для них я вышиваю.
Снизу, с улицы, песню подхватывает мужской голос.
39
Короной дорожит король,
Швея — своей иголкой.
А я, метельщик Караколь, —•
Свободой и метелкой!..
Вероника. Это Караколь! Позови его, Лориана!
Л о р и а н а (выглядывая в окно). Да он не один!.. За
ним маленький Мушерон тащится.
Вероника. Ну, значит, надо позвать его так, чтобы
Мушерон не услыхал.
Лориана. А как же это сделать? Если я крикну,
Клик-Кляк непременно услышит.
Вероника. Постой, я сама позову. Дай мне скорее
мой веер!
Маргарита подает ей веер. Вероника раскрывает его, стоя перед окном.
Маргарита. А ведь Караколь в самом деле повер-
нул сюда! Что за волшебный веер у тебя, Вероника?
Вероника. Нет, веер самый простой, только ви-
дишь — совсем черный. Когда я его раскрываю, Караколь
знает, что у меня забота или тревога.
Лориана. Скажите на милость!.. А Клик-Кляк тоже
понимает, что говорит твой веер?
Вероника. Что ты! Конечно, нет.
Лориана. А почему же и он повернул сюда?
Вероника. Это за Караколем. Со вчерашнего дня ой
всюду ходит за ним, точно тень.
Маргарита. Как же нам от него отделаться?
Вероника. Ничего. Что-нибудь придумаем.
Входит Караколь.
Караколь. Вот и я! К вашим услугам, сударыни.
Мне показалось, что вы позвали меня.
Лориана. То, что вам показалось, сударь, было на
самом деле. Расскажите нам поскорей городские новости.
На пороге появляется К л и к-К л я к.
40
Клик-Кляк. Я вам расскажу новости. (Торжествен-
но и раздельно.) Вчера — мы — с — отцом — были — в
замке — господина — наместника. Он сам вышел к нам и
разговаривал со мною целый час.
Караколь. О чем же вы разговаривали?
Клик-Кляк. Мало ли о чем я мог разговаривать с
господином наместником! Это мое дело.
Л о р и а н а. Значит, ты видел наместника, Клик-
Кляк? Ну, расскажи нам про него.
Маргарита. Или, может быть, он и дома сидит за
бархатными занавесками?
Клик-Кляк. Нет. Я видел его так же ясно, как ви-
жу сейчас Караколя.
Л о р и а н а. Каков же он собой?
Клик-Кляк. Не скажу.
Л о р и а н а. Значит, ты его не видел.
Клик-Кляк. Клянусь вам, что видел!
Л о р и а н а. Ну так рассказывай, какой он!
Клик-Кляк (растерянно). Да как вам сказать?.. Вы-
сокая особа... Вот и всё.
Л о р и а н а. Выше Гильома?
Клик-Кляк. Выше. Гильом — советник, а намест-
ник — наместник. А больше и не спрашивайте. Я вам все
равно ничего не скажу. Мне не велели. Нет, одно могу ска-
зать: господин Гильом показал мне наконец свой непобе-
димый меч!
Вероника. Тот самый? Волшебный? Ты выдумы-
ваешь, Клик-Кляк!
Клик-Кляк. Ну, вот еще! Тот самый. Меч «Гайан».
На нем написано... Стойте! Как это? О-о, я хорошо запом-
нил : «Прямого — сгибаю, согнутого — выпрямляю, падаю-
щего... нет, павшего — подымаю».
Вероника. Как ты сказал? «Прямого — сгибаю, со-
гнутого — выпрямляю, павшего — подымаю»? Странная
надпись!
Клик-Кляк. По-вашему, может быть, и странная, а
по-моему, так страшная.
Лориана. А что это значит?
41
Клик-Кляк. Спросите сами у господина Гильома.
Я уже спрашивал.
Маргарита. А больше ты нам ничего не расска-
жешь, Клик-Кляк?
Клик-Кляк. Ни-че-го! Теперь я хочу послушать, о
чем вы тут будете разговаривать.
Вероника. Ах, вот как! Ну, знаешь что, Клик-
Кляк, мне не хватило шелку для вышивания. Купи для
меня у тетушки Мимиль три мотка: один светло-голубой,
другой темно-зеленый, а третий ярко-красный. Вот тебе
деньги.
Маргарита. А мне купи мешочек жареного минда-
ля. У тетушки Марли отличный жареный миндаль...
Лориана. А заодно зайди к бабушке Тафаро и по-
проси ее сказать, когда я выйду замуж. И пусть ее птица
нагадает мне хорошего жениха.
Вероника. Запомнил, Клик-Кляк?
Клик-Кляк (считая деньги). Погодите! Это еще
труднее запомнить, чем надпись на мече. Три мотка мин-
даля для Лорианы, три мешка зеленого и голубого шелка
для Маргариты и жениха для вас.
Вероника. Какого еще жениха?
Клик-Кляк. Ах, я и забыл, что у вас уже есть же-
них!
Вероника. У меня? Кто же это?
Клик-Кляк. Я вам скажу, когда вернусь.
Вероника. Ты немножко перепутал. Но это все рав-
но. Иди скорее.
Клик-Кляк. Вы не успеете оглянуться, как я уже
буду здесь.
Караколь. Не спеши, Клик-Кляк, а то еще больше
напутаешь. Купишь моток голубого миндаля и три мешка
жареных женихов.
Клик-Кляк. О, я-то уж не напутаю! (Уходит.)
Вероника. Скажи, Караколь, когда и где ты видел
Фирена?
Караколь. Этой ночью у реки.
Маргарита. Сегодня ночью был такой дождь...
42
Вероника. И как это они живут там, в лесу, без
огня, без крова?..
Лориана. Подумать страшно!
Караколь. Там не страшнее, чем у нас в городе, Ло-
риана. В лесу каждый куст тебя укроет, а здесь самые тол-
стые стены для нас не защита.
Лориана. Но ведь в лесу дикие звери!
Караколь. Нам ли бояться наших зверей! Мы зна-
ем все их повадки, знаем, по каким тропам они ходят, ко-
гда им надо уступать дорогу, а когда они сами ее уступят.
И для зверей и для нас гораздо опаснее охотники из замка.
Вероника. Неужели наших выследили, Караколь?
Караколь. Всех не выследят. Нас много и с каждым
днем становится всё больше. Все окрестные деревни опу-
стели, зато в лесу теперь больше людей, чем зверей. Скоро
лес подступит к самому нашему городу, Вероника...
Вероника. Слышишь, Лориана? Скоро!.. Караколь,
милый, передай Фирену это письмо.
Лориана. И скажи, что мы их ждем не дождемся.
Караколь. Они и сами лишнего дня не пробудут в
лесу. (Берет у Вероники письмо.) А что, написали вы ему,
Вероника, о том, что выходите замуж?
Вероника. За кого? Пока не вернется Клик-Кляк, я
даже не знаю, кто мой жених. Он обещал сказать мне, ко-
гда принесет миндаль и шелк.
Караколь. Вам-то он еще не сказал, а по всему го-
роду трубит, что наместник решил женить его на вас.
Вероника. Ты шутишь, Караколь!
Караколь. Нет, мне совсем не до шуток!
Лориана. Первый раз слышу, что Караколю не до
шуток! Да и ты, Вероника, кажется, испугалась...
Маргарита. Нашли кому верить! Мало ли что бол-
тает Клик-Кляк. Мастер Фирен ни за что не отдаст дочку
за Мушерона.
Караколь. Если бы на то была воля мастера Фире-
на, он бы и сына не отпустил скитаться по лесам.
Лориана. У нас в городе найдутся люди, которые
постоят за Веронику.
43
Караколь. Наш город не сумел постоять за себя. Ну,
прощайте, Вероника, мне пора.
Вероника. Постой, Караколь, я напишу Фирену
еще несколько слов. (Садится к столу и пишет.)
Л о р и а н а. Скорей пиши. Клик-Кляк идет!
Вероника. Выйди ему навстречу, Лориана. Задер-
жи его.
Лориана. Я не впущу его, пока он не скажет, что на-
гадала мне птица бабушки Тафаро. (Бежит к лестнице.)
Вероника (сворачивая письмо). Я пишу Фирену, что
убегу к нему в лес, если мне не удастся избавиться от
Мушеронов. Ты поможешь мне найти туда дорогу, Ка-
раколь?
Караколь. Нет в лесу такой дорожки и тропинки,
которой бы я не знал. Дайте мне ваше письмо и ни о чем не
тревожьтесь. (Прячет письмо.)
Лориана (появляется в дверях и, держась за косяк,
загораживает путь Клик-Кляку). Нет, нет, нет! Пока ты не
скажешь, что нагадала мне бабушка Тафаро, я тебя не
пущу.
Клик-Кляк (выглядывая то из-за одного ее плеча,
то из-за другого). Пустите меня! Я сейчас рассыплю мин-
даль!
Лориана. Нет, а все-таки, что сказала бабушка Та-
фаро?
Клик-Кляк. Она сказала... Ох, уже сыплется... -
Вероника. Впусти его, Лориана. Я хочу, чтобы он
рассказал все по порядку.
Клик-Кляк (входит, на пороге роняет мешок и рас-
сыпает миндаль). Ну вот, я так и знал!
Караколь. Я тоже.
Маргарита. Что ты наделал, Клик-Кляк! Подбери
сейчас же!
Клик-Кляк ползает по полу и подбирает миндаль.
Лориана. А пока подбираешь, расскажи, что нага-
дала мне бабушка Тафаро.
К л и к - К л я к. Она сказала, что без вас не может
44
гадать про вашего жениха. Для этого ей нужно поглядеть
на вашу ладонь.
Лориана. А ты бы ей показал свою.
Клик-Кляк. Я и показал.
Лориана. Ну, и что же она сказала?
Клик-Кляк. Сказала, что я никогда не женюсь...
Маргарита (хлопая в ладоши). Слышишь, Верони-
ка? Уж если бабушка Тафаро говорит, что Клик-Кляк нико-
гда не женится, значит, так тому и быть. Она все знает.
Клик-Кляк. Наместник знает лучше всякой бабуш-
ки. А он сказал, что я женюсь и даже очень скоро. Вы са-
ми это увидите, Вероника.
Караколь. Ну, мне надо торопиться. Прощайте, су-
дарыни. Прощай, Клик-Кляк! (Уходит.)
Клик-Кляк. Мне тоже надо торопиться. Подбирай-
те сами свой миндаль.
Лориана и Маргарита стараются удержать его.
Лориана. Куда же ты, Клик-Кляк?
Маргарита. Постой!
Клик-Кляк. Пустите меня! Мне до свадьбы нужно
сделать одно очень важное дело. (Убегает.)
Маргарита (глядя в окно). И что за дела могут
быть у Клик-Кляка?
Лориана. Перед свадьбой даже у такого дурака, как
он, дела найдутся. Вы поглядите, как бежит! Только пятки
сверкают.
Вероника. Неужели он помешает Караколю отне-
сти в лес мое письмо?
Маргарита. Не бойся, Вероника. Разве ему угнать-
ся за Караколем!
Лориана. Что за. парень наш Караколь! Если бы у
него не было горба, я бы не пожелала лучшего жениха ни
одной из наших девушек. А ты, Вероника?
Вероника. А я, сказать по правде, и не замечаю,
что у него горб.
Лориана. Вот как? 8а чем же дело стало? Он, ка-
жется, тоже с тебя глаз не сводит.
45
Вероника. Перестаньте шутить! Мне сейчас не до
смеха. (Помолчав.) А уж если говорить не шутя, то во всем
городе нет человека прямее нашего горбатого Караколя.
Маргарита. Как это — нет человека прямее Кара-
коля?
Вероника. Да, да. Он прямее всех. Ему во всем
можно поверить и на нем всех можно проверить. Кто ему
друг — тот хорош, кто ему враг — тот плох. Каждое утро я
просыпаюсь в тревоге: жив ли он, на свободе ли еще, уви-
дим ли мы его опять... Без него мы жили бы, как в тюрьме.
Караколь — простой метельщик, он беден, он горбат, но
люди в замке хорошо знают цену его шуткам и песням. Да
и как не знать? Когда Караколь шутит, мы смеемся. А ко-
гда смеемся, перестаем бояться... Вот и сейчас я больше все-
го надеюсь на него — уж если он не придумает, как мне
выпутаться из этой паутины, так никто не придумает.
Лориана. А ты ив самом деле поверила россказням
Клик-Кляка? Пустое! Неужели у наместника нет другого
дела, как только думать о женитьбе Мушерона Младшего!
За окном слышится дробь барабана.
Маргарита (выглянув в окно). Смотри! Носилки
наместника! Куда это его несут мимо ваших окон?..
Лориана. Остановились.. Да нет, не может быть...
Вероника. Вносят к нам во двор...
Лориана (обнимая Веронику). Нет, нет, Вероника, не
путайся! Конечно, он приехал заказывать золотое шитье
мастеру Фирену. Ведь наше золотое шитье славится на
весь свет.
Маргарита. Постойте, я потихоньку спущусь и уз-
наю, в чем там дело. Да заодно хоть глазком одним погля-
жу, какой он, этот наместник. Ведь’в доме-то он, наверно,
вылезает из своих носилок. (Убегает.)
Лориана. Я думаю, они сюда даже не поднимутся.
Мастер Фирен примет его у себя внизу.
Задыхаясь, вбегает Маргарита.
Что с тобой?
46
Маргарита. Идут! Сюда идут! Только мне кажется,
что это не наместник... Он страшный! Вот такой!.. (Показы-
вает рукой рост наместника.)
Дверь открывается. У косяка останавливается, угодливо придерживая
дверь, Мушерон Старший. В комнату входят: наместник,
Большой Гильом, сзади всех — Фирен Старший.
н аместник. Доброе утро, сударыни!
Девушки растерянно кланяются.
Которая же из них ваша дочь, мастер Фирен? (Оглядывает
девушек и останавливается перед Вероникой.) Впрочем, я
и сам это вижу. А эти красавицы?..
Фирен Старший. Подруги моей дочери.
Наместник (взглянув на них). Боюсь, что мы поме-
шали этим милым девицам заниматься своим делом. Мне
очень жаль лишиться их общества, но я уверен, что шить
и болтать где-нибудь в другом месте им будет веселее, чем
слушать нашу беседу.
Девушки собирают работу, кланяются и уходят. Вероника хочет идти
вслед за ними.
Нет, сударыня, вас я попрошу не покидать нас.
Вероника. Я не хочу мешать беседе старших.
Наместник. То, что я намерен сказать, касается
именно вас. Мастер Фирен, не думаете ли вы, что вам пора
выдать вашу прекрасную дочь замуж?
Фирен Старший. Я надеюсь, ваша светлость, что
вы позволите мне самому позаботиться о судьбе моей до-
чери?
Наместник. Я не отнимаю у вас ваших отцовских
прав, мастер. Но для блага города, который волей или не-
волей оказался на моем попечении, я бы хотел помирить
и даже породнить два почтенных семейства — ваше и се-
мью мастера Мушерона. Что же вы медлите, дорогой Му-
шерон? Просите руки прекрасной Вероники для своего
сына.
Мушерон (вкрадчиво). Мы с вами, дорогой мастер
Фирен, знаем друг друга с детства. Наши дома стоят ря-
47
дом. Ваша дочь выросла у меня на глазах, мой сын — у вас
на глазах...
Фирен Старший. Все это верно, мастер Мушерон.
Я и в самом деле хорошо знаю вас и вашего сына. Поэтому
оставим этот разговор. И если у вас нет ко мне другого де-
ла, то я не смею задерживать вас слишком долго у себя в
доме. Прощайте!
Мушерон (растерянно). Я пришел сюда вместе с его
светлостью и могу уйти только с его разрешения.
Наместник. В самом деле, Мушерон, можете идти.
Я без вас поговорю с мастером Фиреном и его дочерью.
Гильом, проводи господина бургомистра до ворот. Надеюсь,
и вы окажете эту честь своему гостю, дорогой Фирен.
Фирен, Большой Гильом и Мушерон уходят. Минутное
молчание. Наместник пристально смотрит на Веронику.
Be роника. Ваша светлость! Я хотела бы избавить
моего отца от печальной и опасной обязанности объяснять
вам наш отказ. Я сама все скажу вам. Вы можете изгнать
меня из города, как моего брата, вы можете запереть меня
в тюрьму или даже казнить, как многих наших друзей...
Наместник. О, когда вы сердитесь, прекрасная Ве-
роника, вы становитесь еще лучше!
Вероника. Ваша светлость, если вы человек...
Наместник. А кто же я?
Вероника. Не знаю... Но если у вас есть сердце, по<
звольте мне остаться с моим отцом. Его единственного сы-
на вы у него отняли... (Голос ее вздрагивает, она закрывает
лицо руками.)
Наместник. Опустите руки, Вероника! Я хочу по-
смотреть, как вы плачете.
Вероника. Не смейтесь надо мной! Вы в моем доме!
Наместник. А вы в моем городе!,
Вер о н и к а. Я это хорошо знаю. В этом городе нельзя
дышать, с тех пор как он у вас в руках. И все же вам не
удастся выдать меня замуж за вашего шута Мушерона!
Н аместник (смеется). Так вы не хотите за него за-
муж, Вероника? Ну что ж. Пожалуй, вы правы. Даю вам
48
свое герцогское слово, что за Мушерона вы не выйдете.
Я мог думать об этом только до тех пор, пока не увидел вас.
Бы достойны лучшей участи. Этот бедняга Мушерон
не годится вам даже в конюхи. Ну, не печальтесь боль-
ше, улыбнитесь! Ради вашей улыбки я готов сделать
многое.
Вероника. Благодарю вас, ваша светлость. Мне от
вас ничего не надо.
Наместник. Неужели ничего? А ведь я мог бы ра-
ди вас простить вашего брата. Я думаю, вам это было бы
приятно? Или, скажем, вернуть вашему почтенному отцу
золотую цепь бургомистра... По правде говоря, она ему го-
раздо больше пристала, чем этой старой лисе Мушерону.
Вероника. Отец мой был бургомистром Вольного
Города Мастеров...
Наместник. Ну что ж? Пожалуй, я даже не прочь
возвратить вашему городу некоторые из его прежних прав
и вольностей. Не все, разумеется, но некоторые... И даже по-
миловать кое-кого из тех сумасбродов, кто променял свой
дом на лесную берлогу... Признаться, я об этом давно поду-
мываю. Вы удивлены, прекрасная Вероника? Вы, кажется,
не ждали этого от меня?
Вероника. Не ждала, ваша светлость.
Наместник. Еще бы! Вам, наверно, говорили, что я
чудовище, что я никого не жалею и никого не милую?
Вероника. Да, так говорят...
Наместник. Никогда не следует верить людям.
Я могу и пожалеть и простить. Я могу сделать человека
несчастным и могу его осчастливить. Вас я хотел бы видеть
счастливой. В знак моего глубокого расположения к вам
примите этот скромный подарок. (Снимает с пальца кольцо
и протягивает ей.)
Вероника. Что это?
Наместник. Кольцо. Я ношу на руке всего два
перстня. Один, с моей фамильной печатью, достался мне. от
моего отца, другой — от матери. Это ее обручальное коль-
цо. Возьмите его. Оно ваше.
Вероника. Зачем оно мне?
49
Наместник. Вы будете герцогиней де Маликорн.
Вероника. Что вы такое говорите? Вы шутите!..
Наместник. Я никогда не шучу. Вы будете моей
женой. Ну, наденьте же, наденьте это колечко! (Пытается
надеть кольцо на палец Вероники.)
Вероника. Прочь от меня, мерзкий паук!
Наместник (смеясь). Значит, я вам не нравлюсь?
Ну, это не беда! Зато вы мне понравились. А этого доста-
точно для того, чтобы я взял вас к себе в замок. Будьте же
благоразумны, вспомните: горбун, который вам так проти-
вен,— это не какой-нибудь метельщик, это герцог, намест-
ник короля, повелитель вашего города. Он мог бы сделать
вас своей служанкой, а он просит вашей руки, прелестная
златошвейка!
Вероника. Вы просите моей руки? Вот она! (С раз-
маху ударяет его по лицу.)
Наместник отшатывается, на мгновение от ярости теряет дыхание, но
потом овладевает собой.
Наместник. За эту маленькую шалость мы успеем
рассчитаться. Ведь у нас с вами впереди столько счастли-
вых лет...
Вероника. Ни одного дня! Ни одного часа!..
Наместник. Что же вы собираетесь сделать? Убе-
жать или умереть? Уверяю вас, и то и другое не так про-
сто, как вам кажется. С этой минуты вы никогда не остане-
тесь одна— ни днем, ни ночью. За вами по пятам будут хо-
дить мой Гильом и придворные дамы, а у дверей будет
стоять моя стража.
Вероника делает шаг к двери, но он сразу же замечает это и ловит ее
за руку.
Постойте! Если вы сейчас или потом попытаетесь искать
где-нибудь помощи и защиты, если вы не будете послушны
не только моему слову, но даже малейшему движению мо-
ей руки, я не пощажу ни вашего отца, ни ваших родных,
ни ваших друзей!..
Вероника. Весь город — наши родные и друзья!..
50
Наместник. Тогда и от вашего города не останется
камня на камне. Ох, уж этот мне Вольный Город Масте-
ров! Он стоит на месте только потому, что я слишком тер-
пелив. Но и терпению бывает конец!..
В комнату входят Фирен и Гильом. Вероника в смятении кидается
к отцу.
Фирен Старший. Что с тобой, Вероника? *Будь спо*
койна, Мушерон больше не переступит порога нашего дома.
Наместник. Это верно, мастер Фирен. Ему больше
незачем приходить сюда. Ваша дочь расскажет вам о моем
решении. Через три дня у вас в доме и во всем нашем го-
роде будет большое торжество. А пока и ваш дом и вашу
прекрасную дочь будут надежно охранять. Позаботься об
этом, Гильом.
Занавес опускается. Перед занавесом проходит в обычном порядке про-
цессия — барабанщик, латники, потом высокие и мрачные, по-
хожие на катафалк носилки наместника. Рядом с носилками — Боль-
шой Гильом в темном плаще.
Действие третье
Картина четвертая
Лес. Ночь на исходе, но еще совсем темно. На переднем плане — укром-
ная лесная полянка. Вплотную к ней подступают густые заросли деревь-
ев и кустов, перепутанные вьющимися растениями. Постепенно стано-
вится светлее. Но только к концу картины наступает утро. Из чащи
выходят двое. Один — это К л и к-К л я к, другой — одноглазый че-
ловек с повязкой, пересекающей лоб наискось. Он в егерской куртке,
видавшей виды, в помятой шляпе. В руках у Клик-Кляка — фонарь, у
одноглазого — лопата.
Одноглазый. Следовало бы прибавить, ваша ми-
лость. Поработали на совесть, честно. Этакую яму за одну
ночь вырыли! Да мало что вырыли — так прикрыли, будто
ее и нет совсем. Ни человек, ни зверь не заметит, покуда не
провалится.
Клик-Кляк. А вылезти оттуда нельзя?
Одноглазый. Никак, ваша милость. Хоть сами по-
пробуйте.
Клик-Кляк. Нет уж, пробовать я не стану, а приба-
вить — так и быть, прибавлю. Вот тебе, держи.
Одноглазый. Серебро-то получше меди, а золото и
подавно.
Клик-Кляк молча мотает головой.
Ну, да если больше не дадите, так и на этом спасибо. Вы-
пьем за того, кто в эту яму угодит.
К л и к - К л я к. Вот еще! Зачем же за него пить?
52
Одноглазый. А ежели вы прибавите, так мы и за ва-
ше здоровье выпьем. Нам все равно. У нас уж такой обы-
чай — пьем и за мертвого и за живого, и за повешенного и
за веревку. Да вы не скупитесь — прикиньте еще! Ведь бога-
че вас и в городе-то никого нет.
Клик-Кляк. А разве ты меня знаешь?
Одноглазый. Как не знать, если на улице все паль-
цами на вас показывают.
Клик-Кляк. Ну, если знаешь, так молчи.
Одноглазый. Молчанье-то, говорят, золото, а вы ме-
дью платите.
Клик-Кляк. Ладно уж, получишь золотой. Только по-
кажи мне еще раз эту яму, а то я, пожалуй, не найду ее.
Одноглазый (посмеиваясь). Найти-то и вправду
мудрено. На то и западня. Да ведь я вам ее только что по-
казывал...
Клик-Кляк. Ая забыл.
Одноглазый. Забывчивость в таком деле не годится,
ваша милость! Да вот же она, яма-то, вправо, в пяти шагах
отсюда... (Показывает через плечо.)
Клик-Кляк (стоя против него). Ага! Да, да... Вправо,
в пяти шагах отсюда... Вот от этого вяза, значит... Ну ладно,
идем!..
Оба уходят. На сцене несколько мгновений пусто и тихо. Потом из за-
рослей выходит Караколь с двумя спутниками. Один из них — Фи-
рен Младший, брат Вероники. Другой — мальчик лет тринадцати
Тимолле Меньшой.
Караколь. Дальше не ходите. Где начинаются
тропинки, там и людей встретить можно. И своих и чу-
жих.
Фирен Младший. Сказать по правде, Караколь,
надоело мне оглядываться и при каждом шорохе прятаться
в кусты, будто мы не у себя дома, не в том самом лесу, где
мальчишками орехи собирали.
Караколь. Что поделаешь, друг Фирен! Недаром у
нас в гербе лев, заяц и медведь. Старики говорят: «Будь
смел, как лев, силен, как медведь, и осторожен, как заяц».
53
Тимолле Меньшой. Пока мы только и делаем, что
прячемся. Не для того убежал я сюда из дому, чтобы сидеть
в кустах, словно заяц!
Караколь. Потерпи. Даже и льву случается иной раз
притаиться, прежде чем прыгнуть. А зато уж если прыгнешь,
прыгай, как лев, а не как заяц — вперед, а не в кусты.
ТимоллеМеныпой. Дали бы мне только прыгнуть!
Фирен Младший. Да, уж за него можно пору-
читься. Так и скажи его деду, Караколь : Меньшой Тимолле
не посрамит славного цеха гранильщиков. Он — моя правая
рука, мой оруженосец и помощник. Где мы с ним не побы-
вали за это время! И у пастухов в горах, и у рыбаков
на взморье... И домой мы с ним придем вместе. Верно, Ти-
молле?
Тимолле Меньшой. Как — домой? Домой я не
хочу.
Фирен Младший. Слышишь, Караколь? Только
одного он и боится: как бы его не отослали домой раньше
времени. Да нет! Я не о том говорю. Мы пойдем с тобой вме-
сте освобождать наш город.
Тимолле Меньшой. Хоть сегодня, Фирен! Хоть
сейчас!
Фирен Младший. Так и все у нас думают — хоть
сегодня, хоть сейчас! Чего бы мы ни дали, чтобы поско-
рей увидеть опять наши улицы, наши дома, наши мастер-
ские! Правду говорят люди: надо потерять свой родной
дом, чтобы узнать, как сильно его любишь. Если бы не
ты, Караколь, он был бы от нас еще дальше, чем теперь.
А с тобой к нам в лес приходит весь наш город — с часовой
башней, с мостами и переулками, даже с Большим Марти-
ном на площади.
Караколь. А я-то и не замечал, что ношу к вам та-
кой тяжелый груз. Должно быть, он весь помещается в ра-
ковине у меня за спиной. А вот письмо, которое я нынче
принес тебе, Фирен, показалось мне и вправду тяжелым.
Фирен Младший. Скажи им, Караколь, пусть не
тревожатся. Все так и будет, как я сказал. Мы не опоздаем.
Ждите нас да получше готовьтесь к майскому празднику.
54
Тимолле Меньшой. А когда услышите пастуший
рожок, встречайте гостей. (Подносит рожок к губам.)
Фирен Младший. Тише! Еще не время. Этот рожок
должен будить друзей, а не врагов... Ну, прощай, Караколь!
Уже светает. А мы пока еще боимся света, как ночные
птицы.
Тимолле Меньшой. Прощай, Караколь!
Караколь (вслед им). Поторапливайтесь, поторапли-
вайтесь, ночные птицы, а то уже дневные защебетали. Ишь,
как они разговорились сегодня! Видно, за ночь у них набра-
лось много новостей. (Прислушиваясь.) Э, да тут как будто
и моя знакомая — та, у которой сестра живет на площади
Большого Мартина. Надо передать ей поклон. (Свистит. Ему
отвечает птичий щебет.) Да, она жива и здорова. Говорит,
что соскучилась по родным ивам. Беспокойно ей в городе.
Раньше было ничего — сытно, весело. А теперь и веселья
нет, и корма не хватает. И людям и птицам плохо прихо-
дится.
В кустах встревоженный щебет.
Да вы не тревожьтесь! Авось в следующий раз принесу вам
новости получше. Занимайтесь своим делом, а я примусь
за свое. (Режет ветки и напевает песню. Сначала тихо, без
слов, потом все громче, отчетливее.)
Ты видишь льва в гербе у нас,
А в прежние века
Он здесь охотился не раз
И пил из родника.
В гербе ты видишь и змею,
Опутавшую льва.
Она жила в чужом краю,
Когда была жива.
Но вот однажды в львиный дом
Злодейка забралась,
И там серебряным клубком
На камне улеглась.
55
Пришел домой косматый лев
И в яростном бою
Зажал в когтях, рассвирепев,
Трехглавую змею.
С тех самых пор у нас в гербе
На поле огневом
Не знают отдыха в борьбе
Змея с могучим львом.
Во время этой песни из чащи выглядывают звери — заяц, потом мед-
ведь и наконец лев. За работой Караколь их не замечает.
Потом он поднимает голову и видит своих слушателей.
Ах, вон кто меня слушает! А я-то думал, что я здесь один.
Пою себе и не знаю, что весь леоной народ собрался сюда.
Даже сам старшина пожаловал — мастер лев! Знал бы —
спел бы получше. А не опасно ли вам, друзья, выходить в
эту пору из чащи? В прежние-то времена вас никто бы не
тронул. Тогда город наш был вольный, лес — заповедный.
А теперь на каждом шагу ловушки — ив городе и в лесу.
Глядите в оба, земляки!
Звери прячутся за ветвями.
Хорошо мне с этим лесным народом! Только они одни и не
знают, что я горбун. Думают — такой, как надо, а может, и
еще лучше. Ну вот, как будто и всё. Веток хватит надолго.
Можно и домой собираться. Только надо бы захватить чего-
нибудь для дедушки Мартина и для Вероники. Кажется, на
том берегу шиповник уже расцвел. (Убегает, оставив куртку
и нарезанные ветки.)
Несколько мгновений в лесу совсем тихо. Потом издали доносится топот
лошадей, лай собак, отзвуки людских голосов. На поляну выскакивает
перепуганный заяц. За ним появляются медведь иле в. Пробираясь
сквозь заросли кустов, они натыкаются на западню, вырытую для Кара-
коля. Лев и заяц успевают отпрянуть. Медведь проваливается. Через се-
кунду на поляну выходит К л и к-К л я к. Он осматривается и замечает
нарезанные ветки, куртку и сумку Караколя.
56
Клик-Кляк. Ветки!.. Сумка!.. И куртка тут?.. О! Зна-
чит, и сам он недалеко. Только где же? (Растерянно смотрит
по сторонам и вдруг слышит шорох и хруст в яме.) А, вот
ты где! Так тебе и надо! (Машет рукой и кричит.) Сюда!
Сюда!..
Из чащи выходит наместник в сопровождении двух егерей.
Здесь, ваша светлость!
Наместник. Хорошо. (Егерям.) Дайте господину Му-
шерону охотничий рог, а сами ступайте на опушку леса —•
туда, где остались господин Гильом и бургомистр. Вернетесь
сюда, когда услышите звук рога, не раньше. До тех пор
ждите!
Егеря подают Клик-Кляку большой охотничий рог, кланяются и ухо-
дят. Клик-Кляк вешает рог на ветку дерева.
Ты уверен, что дичь попалась?
Клик-Кляк. Уверен, ваша светлость. Поглядите са-
ми — вот его сумка, вот куртка, вот ивовые ветки, которые
он только что нарезал. А сам он в яме!..
Наместник. Аты уже заглянул туда?
Клик-Кляк. Нет еще, ваша светлость. Но я хорошо
слышал, как он там ворочался и кряхтел.
Наместник. Пойдем посмотрим. Я верю только сво-
им собственным глазам.
Клик-Кляк. Там темно, ваша светлость, вы ничего
не увидите. Но, если хотите, посмотрим. Только сначала од-
но слово. Нет, извините, два! Когда свадьба?
Наместник. Скоро, Мушерон, скоро! Послезавтра!
К л и к - К л я к бе восторге). Послезавтра! В самом деле,
ваша светлость? А Вероника знает, что у нее послезавтра
свадьба?
Наместник. Не беспокойся. Знает.
Клик-Кляк. Ну, если так, ваша светлость, идемте
скорее к яме. Дайте мне вашу руку. Сюда, за мной! (Внезап-
но останавливается.) Постойте!.. Где же эта яма? Пять шагов
направо...
Наместник. Да ведь ты идешь налево!
57
Клик-Кляк. Ах, да... (Идет в другую сторону.) И тут
нет... Забыл...
Наместник. Но ведь ты же сам говорил, что слышал
в яме хруст!..
Клик-Кляк. Слышал. Вот только не помню, с какой
стороны. Караколь — он хитрый, сидит себе и молчит. Он
может так промолчать до самой смерти. Назло!.. Ну хоть бы
охнул разок, хоть бы пошевелился, я бы его сразу и нашел!
А так ей-ей не знаю, где эта чертова яма... Пять шагов... От-
туда сюда или отсюда туда? Хоть убейте, не помню!..
Наместник, ни слова не говоря, в гневе кидается на него. Клик-Кляк в
ужасе отскакивает.
Стойте, стойте, ваша светлость! Вспомнил! Вспомнил!.. Пять
шагов от этого вяза!.. Идемте! Раз, два, три, четыре... Ах!
Держите меня!.. (Падает в яму, увлекая за собой намест-
ника.)
На полянку снова выбегает Караколь. В руках у него несколько ве-
ток цветущего шиповника.
Караколь. Что такое? Рычит кто-то... Кряхтит, сто-
нет... Да где же это? Не пойму. (Раздвигает кусты и замечает
яму.) Ох, чуть было не оступился!.. Настоящая западня! Кто
же и на какого зверя тут охотится? (Наклоняется к яме,
прислушивается.) Никак, медведь рычит? Он! Конечно, он!
Ну, надо выручать старого приятеля. (Распутывает веревку,
которой была стянута вязанка веток, перекидывает ее через
толстый сук и спускает конец в яму.) Эх, бурый, бурый! Го-
ворил же я тебе, что здесь на каждом шагу ловушка!.. Ну,
вылезай!
Из ямы по веревке вылезает К л и к-К л я к.
Клик-Кляк!.. Вот уж этого я никак не ожидал! Ты-то как по-
пал в яму?
Клик-Кляк. Нечаянно...
Караколь. Что же ты сопел, как медведь?
Клик-Кляк. Это не я, это сам медведь сопел, как
медведь. Я думал, он меня съест...
58
Караколь. Что ты! Разве медведь станет есть всякую
дрянь! Но скажи мне на милость, как это ты очутился здесь,
в лесу, да еще на рассвете?
Клик-Кляк. На охоту пришел, вот и все.
Караколь. Ну, а как же тебя угораздило попасть в
яму?
Клик-Кляк. Да я нашел твою сумку, куртку и поду-
мал, что это ты... того... в яму угодил.
Караколь. И полез ко мне в гости? Спасибо.
Клик-Кляк. Не стоит! Ну, прощай, Караколь! Я пой-
ду в город.
Караколь. В город? Зачем? Я думаю, там и без тебя
прекрасно обойдутся. А ну-ка, полезай обратно!
Клик-Кляк. Что ты, Караколь! Спятил? Ведь у меня
послезавтра свадьба!
Караколь. Вот потому-то тебе и лучше сидеть в яме,
чем идти в город. Ну, полезай, полезай!.. (Подталкивает егс
к яме.)
Клик-Кляк (отбиваясь). Не полезу, горбун прокля-
тый! Я тебя самого туда столкну!
Неожиданно из чащи появляется лев; он трясет гривои и грозно рычит.
Караколь! Караколь! Он разорвет меня!
К а р а к о л ь. А ты скорей полезай в яму, вот он тебя и
не тронет.
Клик-Кляк. Да ведь там медведь!
Караколь.’ Медведя я вытащу.
Клик-Кляк. Вытащишь? Нет, знаешь, Караколь,
лучше отпусти меня домой!
Караколь. Это на свадьбу-то?
Клик-Кляк. Какая там свадьба! Клянусь жизнью,
что я не женюсь на Веронике. Да ты только подумай, разве
мастер Фирен отдаст ее за меня?..
Караколь. Но ведь ты же сам говорил, что намест-
ник его заставит.
Клик-Кляк. Мало ли что я говорил! Да пропади он
совсем, этот наместник!..
Н аместник (из ямы). Мушерон!
59
Клик-Кляк. Ох, я и забыл совсем!..
Караколь. Кто это там, Клик-Кляк?
Клик-Кляк. В яме-то? Н-не знаю... Медведь, на-
верно...
Караколь. Так это медведь тебя по имени зовет?
Клик-Кляк. А что ж? Я его тоже по имени зову.
Он меня «Мушерон», а я его «Медведь»...
Наместник. Помолчи, Мушерон! Слушай, метель-
щик, я — Бистеколь, хранитель печати его светлости. Выта-
щи меня отсюда — ты не пожалеешь.
Караколь. Это в самом деле хранитель печати, Клик-
Кляк?
Клик-Кляк. Ага... хранитель!..
Караколь. А как же он сюда попал?
К л и к - К л я к. Не попал, а упал. Мы с ним вместе.
Наместник. Ну что же, метельщик?.. Брось мне ве-
ревку! Я тебе хорошо заплачу.
Караколь. А мне от вас ничего не надо, сударь. Хра-
ните свою печать в этой яме. Лучшего места для нее и при-
думать нельзя.
Наместник. Не смейся над герцогской печатью, ме-
тельщик! Она может послать человека на плаху, но она же
может избавить тысячи людей от тюрьмы, от изгнания, даже
от казни!
Караколь. Даже от казни? Что и говорить — славная
печать!
Наместник. Вытащи меня, и я дам тебе эту печать
на три дня. Подумай: целых три дня ты будешь править сво-
им городом! За это время можно много успеть.
Караколь. Да, немало... А не обманываете ли вы ме-
ня, господин Бистеколь? Печать-то в самом деле при вас?
Наместник. Она всегда при мне. Ну! Спускай ве-
ревку!
Караколь. Пожалуй. Только на первый раз я спущу
вам не веревку, а веревочку. Печать-то она выдержит, а вот
вашу милость вряд ли.
Наместник. А если ты возьмешь мою печать, а меня
оставишь в яме?
60
Караколь. Не верите? Ну что ж, живите себе в этой
берлоге, пока живется. Мне-то что?
Наместник. Спускай веревку!
Караколь. Веревочку!.. А ты, Клик-Кляк, сиди смир-
но. Моё лев шутить не любит.
Клик-Кляк замирает на месте. Лев возле него на страже.
Привязали?
Наместник. Тяни!
Караколь (вытягивает перстень и рассматривает его).
Верно, перстень с печатью. На печати — змея.
Наместник. Это не змея, а трехглавый дракон с тре-
мя коронами. Фамильный герб наместника.
Караколь. А, все равно, одна порода — что змея, что
дракон, что наместник! Ну, если дело идет без обмана,
спускаю вам веревку потолще. (Тянет с трудом.) Ох, и тяже-
леньки же вы, ваша милость!
Из ямы показывается голова медведя.
Вот тебе и на! Это в самом деле ты, бурый! Зачем же ты вы-
давал себя за хранителя печати? Ну, пойдем, пойдем отсю-
да!.. Нашему брату лучше держаться подальше от всяких
ловушек.
Лев и медведь скрываются в чаще.
Наместник. Стой, обманщик! Ты хочешь одурачить
меня? Взял мою печать и уходишь!..
Караколь. Да не тревожьтесь вы, сударь! Кара-
коль еще никогда никого не обманывал. Но вас в яме так
много, что мне и не разобраться, кто из вас медведь, а кто
хранитель печати... Ну, спускаю опять веревку. Держитесь!
Посмотрим, какой зверь вылезет на этот раз.
Из ямы вылезает наместник. Караколь смотрит на него с удивлением.
Вот вы какой, господин Бистеколь! Недаром у нас с вами
схожие имена. Мы и сами немножко похожи друг на друга.
Только если меня за мой горб прозвали улиткой, то вы —
по крайней мере верблюд! Ну, давайте я вам помогу распу-
тать веревку. Она вам больше не нужна.
61
Наместник. Зато тебе она еще понадобится. Я в этом
уверен!..
Караколь. Вот и готово, ваша милость. Вы свободны.
Наместник. Спасибо, метельщик. Ты, видно, чест-
ный малый... Ну, Мушерон, бери свой рог.
Клик-Кляк звонко трубит.
Караколь. Что-то не нравится мне эта музыка... На-
до уносить ноги! Прощайте, господин Бистеколь!
Наместник. Нет, погоди, погоди, метельщик! Ровно
через три дня, час в час, минута в минуту, ты должен
явиться на это самое место. Понял?
Караколь. Ладно. Приду.
Наместник. Да смотри не потеряй перстень. Ведь
это печать самого наместника.
Караколь. Уж я-то не потеряю. С тех пор как я
стал хранителем печати его светлости, я только о ней и
думаю.
Наместник. Что же ты собираешься с ней делать?
Караколь. Увидите, господин Бистеколь.
Наместник. Посмотрим, Караколь.
На поляну выбегают егеря, латники, Большой Гильом
и Мушерон Старший.
Большой Гильом. Ваша светлость, мы не знали,
что и думать!
Караколь. Так вот оно что!.. Баша светлость!..
Наместник. Думать не о чем, Гильом. Хватайте это-
ге человека! Он украл у меня перстень с печатью.
Клик-Кляк. Украл! Украл!
Стража хватает Караколя.
Караколь. Вы оба лжете!..
Наместник. Бургомистр Мушерон, кто по вашим го-
родским законам судит людей, совершивших кражу, и как
их за это наказывают?
Мушерон Старший. Ваша светлость, воров судит
у нас совет старшин. За первую кражу вора лишают левой
руки и приговаривают к изгнанию из города...
62
Караколь. Ах, мне следует отрубить обе руки!
Наместник. Вот как?
Караколь. Да, обе! Эти руки вытащили из ямы та-
кую ядовитую гадину.
Большой Гильом. Ваша светлость, не прикажете
ли вы повесить его сейчас же на этом дереве?
Наместник. Нет, Гильом! Пусть всё будет по зако-
нам н обычаям славного Вольного Города Мастеров. Бурго-
мистр Мушерон! Вы видите мое кольцо у него на пальце?
Господин Мушерон Младший! Гильом! Егеря! Солдаты! Все
видите? Хорошо. Завтра же он предстанет перед судом
старшин.
Караколь. Так тебе и надо, Караколь! Ловко тебя
поймали в западню...
Занавес
Просцениум
С одной стороны выходят лев, медведь и заяц. С другой
появляется улитка.
Лев. Медведь! Ты умеешь говорить?
Медведь. Говорить? Да вот с тобой, зайцем и улиткой
разговариваю. А поймут ли меня люди — не знаю. Я их не
всегда понимаю.
Заяц. Я тоже.
Лев. Как же быть? Сейчас я завидую пятилетнему ре-
бенку, который может рассказать словами обо всем, что ви-
дел. Его тоненький голосок, его детский лепет услышат и
поймут, а мое львиное рычание, твой медвежий рев, самый
отчаянный, самый жалобный крик зайца — всё это для них
только лесной шум и ничего больше. Уж лучше молчать как
рыба, как улитка!
Улитка. Говорить можно не только словами.
Медведь. А как же?
Улитка. Словами я этого сказать не могу. Идемте за
мной!
Она уходит. За нею — заяц, медведь, лев.
63
Картина пятая
Та же площадь, что и в первой картине. В глубине на высоком помосте,
окруженном латниками, — нечто вроде шатра. Темные занавеси опуще-
ны, на них блестит герб наместника. Рядом с шатром — кресло Большого
Гильома. Над помостом развевается черное знамя завоевателей. Внизу,
на площади, разостлан ковер. На нем стоит тяжелый резной стол с ве-
сами правосудия. Перед столом — кресло бургомистра. Справа и слева —
места обвинителя и защитника.
Площадь полна народа. Каждый цех группируется возле своего старши-
ны. В руках у знаменосцев — стяги с вышитыми гербами цехов. На бал-
коне сидит Вероника.
Мушерон. Господа старшины, славные мастера всех
искусств, ремесел и рукоделий! Сегодня мы будем судить
преступника, нарушившего законы нашего Вольного Горо-
да Мастеров. Судите его по своей совести и разумению,
строго и нелицеприятно, как судили наши отцы и деды.
(Садится в кресло.) Кто потерпевший?
Большой Гильом (поднимаясь с места). Его свет-
лость герцог Филипп Август Юстус де Маликорн, правитель
города. А его высокую особу представляю я, первый совет-
ник его светлости, Гильом Марцелл Готшальк..
Мушерон. Введите обвиняемого.
Латники вводят Караколя.
Голоса. Бедный Караколь! И за что его судят?
— Говорят, за кражу.
— Какая там кража! Кто поверит, что наш Караколь
на руку нечист!
— Дело тут не в руке, а в языке!..
Мушерон. Обвиняемый, назови свое имя и звание.
Караколь. Что с вами, дядюшка Мушерон? Забыли
вы меня, что ли? А я-то думал, что вы знаете меня не хуже,
чем я вас.
Мушерон. Не говори лишнего, метельщик Жиль-
бер?!
64
Караколь. А если вы знаете, как меня зовут, так за-
чем же спрашиваете?
Мушерон. Откуда ты родом?
Караколь. Спросите у Большого Мартина, бурго-
мистр. Мы с ним земляки.
Мушерон. Ты не на ярмарке, метельщик, а на суде
старшин. И пришел ты сюда не для того, чтобы смешить на-
род, а для того, чтобы отвечать за свое преступление!
Караколь. О, если речь идет о преступлении, так не
сядете ли вы на мое место, господин Мушерон? А уж я най-
ду себе местечко поудобнее.
Голоса. Верно, Караколь!
— Так и быть, уступи ему свое место!
— Пусть поменяется с тобой!..
Мушерон. Соблюдайте тишину, горожане!.. Кто же-
лает защищать подсудимого Жильберта, обвиняемого в
краже?
Г о л о с а. Я!
— Я хочу его защищать!
— Нет, я! Я!..
Мартин. Я, Мартин, старшина оружейного цеха, буду
защищать метельщика Жильберта.
Мушерон. Займите свое место, старшина оружейного
цеха! Кто будет обвинять метельщика Жильберта?
Все молчат.
Кто желает быть обвинителем метельщика Жильберта?
Молчание.
Я, Мушерон, старшина ювелиров и часовщиков, займу место
обвинителя. А свое кресло я уступаю старейшему из нас —
старшине гранильного цеха мастеру Тимолле. Пожалуйте,
мастер Тимолле!
Один из старшин, седой, дряхлый старик, занимает кресло бургомистра,
Мушерон и Мартин располагаются справа и слева.
* 3 Город Мастеров
65
Мастер Тимолле. Господин Гильом Марцелл Гот-
шальк, скажите нам, в чем обвиняет метельщика Жильбер-
та ваш доверитель.
Большой Гильом (поднимаясь). Герцог де Мали-
корн обвиняет метельщика Жильберта в том, что он похи-
тил у его светлости перстень с фамильной печатью. Герцог
требует, чтобы столь дерзкое преступление было наказано
со всей строгостью законов и обычаев славного Города
Мастеров.
Мастер Тимолле. Что скажет обвинитель?
Мушерон (разворачивая длинный пергаментный сви-
ток). Цеховые старшины и мастера! Все мы, и старые и мо-
лодые, родились и выросли в этом славном городе. Здесь,
под гробовыми плитами, обтесанными руками наших искус-
ных каменщиков, лежит прах наших отцов и дедов. Честь
нашего вольного города нам дороже всего...
Голос из толпы. Да знаешь ли ты, что такое честь,
бургомистр Мушерон?
Му шерон (гневно поглядев по сторонам). Но среди
жителей Города Мастеров нашелся такой, который запят-
нал его древний герб...
Голос. Уж не ты ли это, старая лиса?
Мушерон. Это Жильберт, метельщик, прозванный
Караколем...
В толпе волнение, ропот.
В темном лесу, с шайкой таких же, как он, воров и бродяг,
напал он врасплох на его светлость и сорвал с его пальца
драгоценный перстень, гордость старинного герцогского ро-
да. Вот этот перстень, господа судьи, вы все его видите.
Воровская рука, дерзнувшая совершить столь тяжкое пре-
ступление, должна быть отсечена по самое плечо, а наша
честная семья должна отсечь от себя гнилой отпрыск,
изгнав преступника из стен города. Здесь нет места для жа-
лости. Кто не хочет осудить вора, тот соучастник его пре-
ступления.
Мастер Тимолле. Введите свидетелей!
Входят К л и к-К ля к, егеря и солдаты, которые были в лесу.
66
Господин Нанасс Мушерон Младший, видели ли вы собст-
венными глазами, как метельщик Жильберт похитил у его
светлости перстень с печатью?
Клик-Кляк. Да, всё, что я видел, я видел собствен-
ными глазами.
Ма стер Тимолле. Как же это было?
Клик-Кляк. Это было... это было в лесу... во время
охоты... То есть нет... То есть да... во время охоты... Я нахо-
дился в свите его светлости. (Оправившись, начинает гово-
рить гладко, как по-заученному.) В погоне за зверем мы с
его светлостью углубились в чащу. Неожиданно из-за де-
ревьев вышел горбун... то есть метельщик Жильберт в со-
провождении нескольких неизвестных лиц, закутанных в
плащи до самых глаз... Они... они... они... ну, словом, они
напали на нас и отняли перстень.
Мастер Тимолле. Это всё?
К л и к - К л як. Это всё. Отняли перстень и углубились...
(помолчав) в чащу.
Мастер Тимолле. Кто же именно углубился?
Клик-Кляк. Мы с его светлостью. То есть разбой-
ники...
В толпе смех.
Мушерон. Господин Мушерон Младший, видели ли
вы перстень его светлости на руке у метельщика?
Клик-Кляк. Еще бы! Конечно, видел. Уж это-то
правда!
Голос из толпы. А все остальное ложь?
Клик-Кляк. Почему ложь?
Голос. Потому что вранье!
Мушерон. Прошу соблюдать тишину! Егеря и солда-
ты, правду ли говорит господин Мушерон Младший?
Егерь. Сущую правду.
Солдат. Кольцо было на пальце у метельщика.
Мастер Тимолле. Мастер Мартин, что вы можете
сказать в защиту Жильберта?
Мартин. Что я могу сказать? Я даю руку на отсече-
ние, что Караколь ни в чем не виноват.
5*
67
Мушерон. Отсекут руку не у вас, а у вора, мастер
Мартин.
Мартин. У вора? Да что же тут делается, старшина
Тимолле? Ну, вот скажите мне по совести, как сосед соседу,
как мастер мастеру: разве вы не доверили бы Караколю и
свои деньги, и свою мастерскую, и все, что у вас есть за ду-
шой? А вы, мастер Фирен? А вы, дядюшка Нинош? А вы,
все мастера и подмастерья?
Пирожник Нинош. Кто же из нас не знает Кара-
коля!
Голоса. Мы знаем его лучше, чем себя!
Мушерон (усмехаясь и разводя руками). А что гово-
рят улики, мастер Мартин? А что говорят свидетели?
Мартин. Я верю не вашим уликам, не вашим свиде-
телям, а своему сердцу и рассудку. А сердце и рассудок
говорят мне, что мы судим нынче не Караколя, а самих
себя.
Голоса. Правильно, Мартин! Себя судим!
— Говори дальше!
Мартин. Что же еще сказать? Все и так ясно! Нынче
мы осудим Караколя, завтра — мастера Фирена, потом дя-
дюшку Ниноша, потом меня, а потом очередь дойдет и до
дедушки Тимолле и, чего доброго, до Большого Мартина.
И все это мы сделаем своими руками, по своей совести и ра-
зумению, по законам и обычаям нашего славного Вольного
Города Мастеров. А из замка будут смотреть на нас и
смеяться над нами!..
Большой Гильом. Господин бургомистр! Подтвер-
дите, что ни его светлость, ни я, скромный представитель
его высокой особы, ничем не нарушили свободы и независи-
мости суда старшин.
Мушерон. Я подтверждаю это, господин Гильом.
Мастер Тимолле. Выслушаем обвиняемого. Гово-
ри, Жильберт!
Голоса. Говори! Говори, Караколь!
Караколь. Ну что ж, скажу. Свидетели сказали
правду. Кольцо украл горбун.
68
Голоса. Что он говорит?
— Он с ума сошел!
Мушерон. Вы слышите, старшины и мастера? Пре-
ступник сознался!
Мастер Тимолле. Не спешите, бургомистр. Это
только начало речи. Еще неизвестно, каков будет ее ко-
нец. Мы слушаем тебя, Жильберт.
Караколь. Кольцо украл горбун. Если господин Гиль-
ом отдернет вон ту расшитую золотом занавеску, я покажу
вам его! Он там!
Большой Гильом. Я требую, чтобы этому болтли-
вому метельщику заткнули рот! Разве судьи не видят сами,
что он несет всякий вздор, лишь бы выгадать время и отсро-
чить заслуженную казнь!
Мастер Тимолле. Суд должен выслушать обви-
няемого до конца. Продолжай, Караколь.
Караколь. А украдено кольцо у меня... Я только
вчера купил его. Мне понравилась печать, которая на нем
вырезана. Вы знаете, что это за печать? Если приложить ее
к бумаге, бумага становится волшебной. Она может отво-
рить дверь темницы, снять у человека веревку с шеи, вер-
нуть любого из наших друзей в родной дом... Вот для это-
го-то я и купил перстень у владельца. Купил на целых три
дня, но не проносил и трех минут. Покупатель оказался
простаком, а продавец — обманщиком.
Мушерон. Кто же из нас поверит этим небылицам!
Как мог нищий метельщик купить драгоценный перстень,
да еще с фамильной печатью!
Караколь. А все-таки я его купил, бургомистр Му-
шерон. Да, да, купил! И заплатил слишком дорого: выта-
щил из ямы того, кто роет яму всем нам!
Шум в толпе.
Большой Гильом. Судьи, вместо того чтобы вы-
слушивать весь этот бред, все эти нелепые и преступные рос-
сказни, вы должны были бы задать подсудимому всего один
вопрос: есть ли у него свидетели?
69
Мушерон. Да, да! Есть ли у него свидетели?
Мастер Тимолле. Скажи, Караколь, кто может
подтвердить справедливость твоих слов?
Караколь. Боюсь, что никто, дедушка Тимолле.
Моих свидетелей здесь нет, они далеко.
Мастер Тимолле. Назови их, Жильберт.
Караколь. Отчего же не назвать? Это славный, чест-
ный народ, наши соседи, наши земляки: лев, медведь и
заяц из заповедного леса. Они всё видели, да не ска-
жут.
Мушерон. Лев, медведь и заяц! Хороши свидетели!
Господа старшины, все эти басни годятся только для ма-
леньких детей! По законам нашего города обвинение счи-
тается доказанным, если у защиты нет свидетелей. Не так
ли, мастер Тимолле?
Мастер Тимолле. Да, по закону это так...
Мушерон. Стало быть, больше не о чем раздумывать
и не о чем говорить. Именем закона я требую, чтобы у вора
отрубили левую руку и навсегда изгнали его из города.
Старшины молчат. На площади становится совсем тихо. Мушерон разво-
рачивает пергаментный свиток.
Приговор ясен. Нам остается только подписать под ним
свои имена!
Фирен Старший (поднимаясь с места). Погодите,
Мушерон! Мастер Тимолле, вспомните об одном хорошем
обычае нашего города.
Мастер Тимолле. О каком, мастер Фирен? Гово-
рите, мы слушаем вас.
Фирен Старший. Если свидетелей защиты нет в
суде, их выкликают трижды, перед тем как вынести при-
говор.
Мастер Тимолле. Вы правы, мастер Фирен. Я со-
всем забыл об этом обычае. Глашатаи! Трижды призовите
свидетелей защиты. Призовите трижды!
Глашатаи с длинными трубами в руках выходят вперед. Все вокруг стоят
в напряженном ожидании.
70
Первый глашатай. Кто может доказать невинов-
ность метельщика Жильберта, по прозвищу Караколь, яви-
тесь сюда без страха и сомнения!
На площади тихо. Все замирают.
Второй глашатай (после короткой паузы). Муж-
чина или женщина, старик или ребенок, лицо известное всем
или неведомое никому, явитесь сюда во имя истины и спра-
ведливости!..
Молчание.
Третий глашатай. Жители города и окрестно-
стей, уроженцы наших гор, лесов и полей, явитесь и свиде-
тельствуйте!
Никто не отзывается.
Мушерон (с торжеством). Свидетелей защиты нет!
Мастер Тимолле (беспомощно разводя руками).
Свидетелей защиты нет...
Народ на площади молчит, омраченный и подавленный. И вдруг тишину
прерывает многоголосый крик. Толпа в смятении раздается, и на пло-
щади — под гербом города, изображающим льва, медведя и зайца, — по-
являются живые лев, медведь и заяц.
’ Караколь. Это они, мои звери! Мои свидетели!
Клик-Кляк. Не пускайте их сюда! Я сам всё расска-
жу!.. Всю правду расскажу!..
БолыпойГильом. Стража! Егеря! Да что вы смот-
рите? Дикие звери бродят по городу! Окружайте их! Ловите!
Бейте!..
Мастер Тимолле. Нет, ваша милость, свидетели
по нашим законам неприкосновенны.
Мартин (выступая вперед). Старшины и мастера! Ес-
ли даже звери наших лесов свидетельствуют за Караколя,
можем ли мы сомневаться в его правоте! А если бы звери
не пришли, пришли бы деревья! А если бы не деревья —
явились бы камни с наших дорог!
В толпе бурно хлопают в ладоши, кричат: «Правильно, Мартин! Пра-
вильно, мастер Тимолле!» Звери скрываются.
71
Мушерон. Звери, деревья и камни не могут быть
свидетелями. Свидетели должны владеть человеческой
речью.
Мартин. Зато твой сынок владеет человеческой речью.
Он всё и расскажет за них. Ну, говори, Нанасс! Ты обещал
сказать правду. Где ты видел этих зверей?
Клик-Кляк. Кого где... Льва — над ямой, а медве-
дя — в яме...
Мартин. В какой такой яме?
Клик-Кляк. Ну, в западне.
Мартин. В западне? А кто ее вырыл?
Клик-Кляк. Одноглазый...
Мартин. Какой еще одноглазый?
Клик-Кляк. А тот, которого я нанял.
Мартин. Вон что!.. А зачем ты полез в свою же за-
падню?
Клик-Кляк. Да я не полез, я упал...
М а р т и н. А кто тебя вытащил?
Клик-Кляк. Никто. Сам вылез.
Караколь. Как же ты выбрался, Нанасс? По лестни-
це, что ли?
Клик-Кляк. По какой еще лестнице? По самой
обыкновенной веревке!
Караколь. А не скажешь ли ты, Нанасс, за какой
конец веревки ты держался — за верхний или за нижний?
Клик-Кляк. Ну конечно, за нижний.
Караколь. Обманываешь, Клик-Кляк!
Клик-Кляк. Нет, нет! Ты не собьешь меня! Я хоро-
шо помню, что за нижний. За верхний держался ты сам!
В толпе смех.
Мартин. Стало быть, Нанасс, тебя вытащил Караколь!
Клик-Кляк. Мало ли что вытащил! Это он нечаян-
но... Хотел выручить медведя, а сначала по ошибке выта-
щил меня...
Мартин. А потом?
Клик-Кляк. Потом медведя и его светлость!.. Нет,
нет, хранителя печати его светлости!
72
Мушерон. Я предлагаю прервать допрос свидетеля.
Он не в своем уме.
Мастер Тимолле. Нет, господин Мушерон Стар-
ший, в своем! Мы так же, как и вы, знаем господина Муше-
рона Младшего с самого рождения и можем подтвердить,
что у него никогда не было больше ума, чем сегодня. Про-
должайте, мастер Мартин!
Мартин. Значит, Караколь выручил и тебя, Мушерон
Младший, и медведя, и хранителя печати?
Клик-Кляк. Да, и меня, и медведя, и хранителя!
Мартин. Ну, выходит, что звери оказались благодар-
нее людей: они ему заплатили добром. А вот люди чем за-
платили!..
Клик-Кляк. Люди тоже заплатили добром: за са-
мую простую веревку ему дали перстень...
Мартин. Перстень? Какой еще перстень?
Клик-Кляк. Да вон тот, что лежит в ларце!
Мартин. Вот ларчик и открылся! Теперь все ясней
ясного.
В толпе радостный шум.
Большой Гильом. Я требую, чтобы допрос был
прекращен.
Мастер Тимолле. Ваше желание будет исполнено.
Допрос окончен. Старшины и мастера, подойдите к весам
правосудия. Левая чаша весов, как всегда, чаша обвинения,
правая — оправдания!
Старшины один за другим подходят к весам и кладут медные шары в
правую чашу. Только один Мушерон опускает свой шар в левую. Правая
низко опускается, перевешивая левую.
Суд старшин славного Города Мастеров, допросив обвиняе-
мого и свидетелей, выслушав потерпевшего, обвинителя и
защитника и рассудив дело по древним законам и обычаям,
по совести своей и разумению, постановляет: обвиняемого
Жильберта-метельщика, по прозвищу «Караколь», считать
оправданным!.. Ты свободен, Караколь! Ступай домой!
Караколя сразу окружает ликующая толпа, и он теряется в ней. К су-
дейскому столу подходит Гильом с двумя латниками.
73
Большой Гильом. Не спешите расходиться, госпо-
да старшины! От имени моего высокого доверителя заяв-
ляю вам, что решение вашего суда неправильно и неза-
конно.
Мастер Тимолле. Мы решили это дело по совести
и по закону, господин Гильом Готшальк. Если одна из сто-
рон недовольна...
Большой Гильом. Как вы смеете называть его
светлость герцога де Маликорн «одной из сторон»?
Мастер Тимолле. Однако его светлость герцог де
Маликорн судился с метельщиком Жильбертом.
Большой Гильом. Нет. Вы судили метельщика за
кражу!
Мастер Тимолле. И оправдали его! Если его
светлость не пожелает сообщить, что именно он считает
неправильным и незаконным, решение суда останется
в силе.
Занавес отдергивается, и перед толпой появляется наместник.
Наместник. Хорошо же! Я скажу вам, чем я недо-
волен!
Голоса. Кто это?
— Что за чудовище?
— Да у него горб втрое больше, чем у Караколя!
Большой Гильом. Тише вы, медники и башмач-
ники! Его светлость говорит!
Стража ощетинилась алебардами. Становится тихо.
Наместник. Старшины! Я оказал вам честь, разре-
шив судить преступника Жильберта по вашим старым за-
конам и обычаям. Я хотел испытать благоразумие горожан.
Но вижу — меня обманули ваши седые бороды и старческие
морщины. Вы не судьи, вы запальчивые юноши, а со-
бравшиеся здесь жители города — неразумные дети,
достойные розги. До сих пор я вас щадил. Но если с этой
минуты кто-нибудь из вас посмеет нарушить мою волю,
весь город поплатится за это. Я не оставлю здесь камня
на камне...
74
Вероника (порывисто поднимаясь с места). Ах, до-
вольно мы берегли камни нашего города. Нам надо беречь
его честь!..
Наместник (потрясая жезлом). Прочь!.. Да и вам
всем, старшины и мастера, лучше разойтись по своим ма-
стерским — к вашим печам, верстакам и наковальням. Это
вам больше пристало, чем сидеть в судейских креслах.
С этого дня я буду судить преступников сам, своим судом!..
Господин Гильом, вы знаете, что надо делать... (Исчезает.)
Большой Гильом. Бургомистр Мушерон! Прика-
жите городской страже отвести преступника Жильберта в
тюрьму.
Мушерон. Ваша милость, преступника нигде нет.
Он скрылся!..
Занавес
действие четвертое
Просцениум
Медведь.
Мы, звери, сошли с городского герба
Сегодня в последний раз.
На площади этой решится борьба,
Виновных и правых рассудит судьба...
Ули тка.
И это случится сейчас!
Лев.
Недели и месяцы быстро бегут
В лучах театральных огней.
Здесь рушатся стены в пятнадцать минут,
А в жизни их, жертвуя жизнью, берут...
Улитка.
И это гораздо трудней!
Заяц.
Вчера мы пришли из дремучих лесов,
Узнав, что в плену Караколь.
В беде мы явились на дружеский зов,
И пусть наша роль оказалась без слов...
Улитка.
Но это прекрасная роль!
Лев.
Теперь мы достойное место займем
Над сводами древних ворот,
76
В старинном гербе, что покрыт серебром.
Наш город мы будем хранить вчетвером.
Улитка.
И это высокий почет!
Картина шестая
Площадь Большого Мартина. Раннее утро. У ворот замка и у дверей до-
ма мастера Фирена — часовые.
Матушка Марли и тетушка Мимиль почти одновременно
появляются в своих нишах.
Матушка Марли. Смотрите-ка, соседка, а старуха
Тафаро все-таки готовится к празднику — и коврик разост-
лала, и цветов припасла. Бабушка Тафаро, а бабушка Тафа-
ро! Что это вы нынче праздновать собрались? Майский ^день
или, чего доброго, свадьбу?
Бабушка Тафаро. Может, и тр, может, и дру-
гое.
Матушка Марли. Да что вы, бабушка Тафаро!
Неужто вам не жаль Вероники? Плакать надо, а не празд-
новать.
Бабушка Тафаро. Раньше времени плакать-то не
стоит.
Тетушка Мимиль. Где там раньше времени! Ей,
бедняжке, всего часа три на воле жить осталось. Да и то —
какая это воля! Ведь она и сейчас под замком, наша Веро-
ника, хоть еще из дома родного не выходила.
На пороге своей пекарни показывается дядюшка Нинош.
Матушка Марли. Добрый день, дядюшка Нинош!
Нинош. Нечего сказать — добрый! Я и не помню дня
хуже этого. Мне и тесто месить неохота, и миндаль толочь
невмоготу... Всё из рук валится. Куда ни погляжу, только
его и вижу...
Бабушка Тафаро. Это кого же?
Нинош. Да всё его, этого... сыча из замка. Вот и сей-
час — во сне или наяву, а чудится мне, будто там, из-за
угла, носилки его показались...
77
Из-за угла появляются наглухо закрытые носилки, окруженные латника-
ми. Впереди — маленький барабанщик. Сбоку, как всегда, — высо-
кий человек в темном плаще. Капюшон надвинут на глаза.
Матушка Марли. Какое там — чудится! Он самый!
К дому мастера Фирена идут...
Тетушка Мимиль. За Вероникой...
По мере приближения носилок разговор становится все тише.
Матушка Марли. Что же он теперь с ней сделает—
к венцу поведет или в тюрьму посадит?
Н и н о ш. Одно другого стоит.
Тетушка Мимиль. У ворот остановились...
Н и н о ш. Лучше и не глядеть! (Уходит к себе.)
МатушкаМарли. Да и на глаза им лучше не попа-
даться!.. (Тоже прячется.)
Носилки скрываются в доме Фирена.
Тетушка Мимиль. Голубушка Вероника, что-то с
ней будет! Ох! Смотрите! Уже назад идут!.. (Всплеснув ру-
ками, бросается к одному окошку, потом к другому и сту-
чит в ставни.) Дядюшка Нинош! Матушка Марли!.. Уносят!..
Бабушка Тафаро! Да что же это?..
Носилки двинулись от дома Фирена. В это время из ворот замка по-
являются другие носилки. Они также окружены латниками. Возле них
тоже человек в темном плаще. Лицо его открыто, и все видят, что это
Большой Гильом. Происходит мгновенное замешательство. Потом
Гильом кричит: «Стойте!», и с несколькими латниками бросается напе-
ререз первым носилкам.
Большой Гильом. Остановите этих людей! Это
обманщики! Задержите их носилки!
Двойник Гильом а. Попробуйте только! Там его
светлость! Герцог!
Большой Гильом. Вы лжете! Его светлость в этих
носилках! В моих!
Латники Гильом а. Ни с места!
Латники другого отряда. С дороги!
Происходит короткая схватка. Латники Гильома пытаются задержать
первые носилки, но в это время из-за занавесей показывается рука, кото-
рая останавливает их знакомым повелительным жестом.
78
Латники (отступая). Герцог!
Двойник Гильома. Теперь видели? Прочь!
Даже Большой Гильом на мгновение теряется. Тогда из своих носилок
выскакивает сам наместник.
Наместник. Что вы смотрите? Хватайте этого чело-
века! Законный правитель города я!
Из первых носилок навстречу ему кидается другой горбун, в таком же
плаще и такой же шляпе. Это Караколь.
Караколь. Лжешь! Не по закону, а силой захватил
ты наш город. А на всякую силу есть сила!
Двойник Гильом а. Ко мне, горожане! Сюда! Го-
ните чужеземцев! (Сбрасывает плащ.) Я — Мартин оружей-
ник!
Караколь (тоже открывая лицо). А я — Караколь!
Герцог бросается на него с кинжалом. Но Караколь предупреждает его
удар, и наместник падает мертвым.
Большой Гильом. Ваша светлость!.. Герцог!.. Он
убил герцога... Ну, не уйдешь ты от меня!.. (Замахивается
своим волшебным мечом.)
Вероника (откидывая занавес носилок и соскакивая
на землю). Берегись, Караколь!
Большой Гильом (со всего размаха опускает меч
на плечи Караколя). Вот я тебя выпрямлю!..
Караколь падает.
Нинош. Он ударил Караколя своим волшебным ме-
чом!
Вероника. Он убил Караколя!..
Мартин. Друзья! Горожане! Караколь убит! Наш Ка-
раколь! Рубите чужеземцев! Пусть они запомнят этот день!
Оружейники, ко мне!
Большой Гильом. Латники, ко мне! Бейте бунтов-
щиков!
К маленькому Мартину со всех сторон сбегаются горожане, вооруженные
чем попало. Большого Гильома окружают латники. Вероника и женщи-
ны переносят тело Караколя к подножию статуи Большого Мартина и
оттуда в слезах и тревоге следят за всеми перипетиями боя.
79
Мартин. Смелей, горожане! Умирать, так умирать с
честью!
Гранильщик. Вот вам, грабители, объедалы, опива-
лы!
Оружейник. Прочь с нашей земли, воры медноголо-
вые!
Н и н о ш. За Большого Мартина! За Караколя!
Большой Гильом. Окружайте этих башмачников!
Не выпускайте живыми!.. A-а, побежали!..
Горожанам приходится все труднее. Одетые в железо латники теснят их.
Мартин. Остановитесь! Нам некуда отступать...
Издалека слышны пастушеский рожок и песня, которая словно плывет
к городу.
Вероника. Мартин! Горожане! Слушайте! Лес идет к
нам на помощь!..
Песня звучит все ближе, громче, все грознее и веселей.
В горах снега лежат зимой,
Весной бегут с вершин.
Мы из лесов идем домой,
К тебе, Большой Мартин!
Мартин. Лес идет к нам на помощь! Держитесь, масте-
ра!
Горожане. Помощь, помощь идет! Держитесь!
А песня уже заливает улицы.
Мы навсегда вернулись вновь
К старинным очагам.
Родному городу — любовь
И смерть — его врагам!
Из боковых улиц и переулков на площадь выбегают люди, вооруженные
мечами, копьями, самострелами. На шляпах у них, за поясами и пере-
вязями — зелёные ветки.
Впереди — Фирен Младший и Тимолле Меньшой.
Фирен Младший. Мы дома, братья! Гоните чуже-
земцев!
80
Тимолле- Меньшой. Гоните их! _ Бейте! Нас мно-
го — не пересчитать! Мы заняли всю дорогу — от леса до го-
родских ворот!
Мартин. Вовремя подоспели, друзья!.. Вперед, внуки
и правнуки Большого Мартина! За мной! Да здравствует Го-
род Мастеров!
В рядах чужеземцев смятение. Латники в растерянности отступают к
замку.
Большой Гильом. Ни шагу назад! Стыдно солда-
там бояться кузнецов и пирожников! Смотрите, у меня в ру-
ке мой славный меч «Гайан», мой волшебный меч. Мы
непобедимы!
Мартин (пробиваясь к нему). Оружейника мечом не
испугаешь. А ну, держись, господин Гильом!
Мартин бросается на Большого Гильома, но Гильом выбивает оружие у
него из рук и заносит над самой головой Мартина свой волшебный меч.
Большой Гильом. А вот тебе и последний удар!
Тимолле Меньшой (неожиданно вынырнув из тол-
пы, с размаху ударяет Гильома по руке толстой палкой.)
А вот тебе — мой первый!
Гильом роняет меч. Мартин подхватывает его.
Латники. Меч!.. Волшебный меч!.. Мальчишка выбил
меч из рук Гильома...
Большой Гильом. В замок! За мной! Им не про-
рваться сюда... Запирайте ворота!
Гильом и латники бегут к замку. Горожане преследуют их. На площади
возле тела Караколя остаются только Вероника и бабушка Тафаро. Они
прислушиваются к шуму боя.
Из замка доносятся шум голосов, звон оружия, тяжелые удары и треск
дверей, которые подаются под этими ударами.
Вероника. Слышишь, бабушка? Наши уже ломают
двери замка. А Караколь этого не знает. Нет у нас больше
Караколя!
81
Бабушка Тафаро. Он еще тут, милая. Он возле
тебя.
Вероника. Мертвый, бабушка Тафаро! (Плачет.) А ты
еще говорила, что он расправит крылья, будет красив, будет
счастлив...
Бабушка Тафаро. А разве он не расправил кры-
лья? Вон какого коршуна подбил!
Вероника. Уж очень дорого заплатил он за это, ба-
бушка, — своей жизнью. Да и моей тоже.
Бабушка Тафаро. Кто хочет дешево платить, тот
хорошего не купит. Можно и целую жизнь прожить, а жизни
не увидеть. (Наклоняется над Караколем.) Сынок, а сынок,
знаешь ли ты, какие у нас новости? Горбатого могила взяла,
лес на городскую площадь пришел, маленький из рук боль-
шого меч выбил. Всё — как я говорила... Слышишь, Кара-
коль? А?
Вероника. Разве мертвые слышат, бабушка?
Бабушка Тафаро. Иной раз смерть на сон похожа,
а сон — на смерть...
Вероника. Ты думаешь, он не умер, бабушка? Отве-
чай же! Ты думаешь, он не умер?
Бабушка Тафаро. Если проснется — значит, не
умер. А заглядится на свои сны, так и не вернется к нам.
Меч-то ведь волшебный, говорят...
Из ворот дома выбегают Лориана и Маргарита.
Маргарита. Вероника! Уйдем скорей отсюда. Бой
еще не кончен.
Лориана. Надо унести Караколя. Не лежать же ему
здесь, на площади...
Вероника. Нет, пусть он остается здесь, пока не ре-
шилась судьба нашего города. Разве может Караколь, даже
мертвый, быть в четырех стенах, когда все на улице!
Грохот в замке еще сильней. С шумом мешаются голоса.
Бабушка Тафаро. От такого веселого стука и
мертвый проснется. Долго мы ждали этого дня!
82
Вероника. Если бы не горе — было бы счастье!
Лориана. Слушайте! В замке что-то тихо стало.
Бабушка Тафаро. А ведь верно.
Маргарита. Смотрите! Большой Гильом идет!
Лориана. Нет, это наши ведут Большого Гильома!
Из ворот замка выходят толпой горожане, усталые, разгоряченные боем,
счастливые. На площади собирается толпа.
Мартин. Горожане! Мастера и подмастерья! Мы сво-
бодны! В замке — наши, и замок наш! Вот его вчерашние
хозяева — один валяется на площади рядом со своими раз-
золоченными носилками, другого мы привели сюда, на ваш
суд. Все чужеземцы до единого сдались. Наемники бросают
оружие, когда перестают бояться хозяйских угроз и не ждут
платы.
Голоса. Да здравствует Вольный Город Мастеров!
— Конец чужеземцам!
— Смерть предателям!
Мартин. Унесите отсюда того, кто еще сегодня назы-
вал себя правителем нашего города. А его верного слугу
Гильома подведите поближе.
Тело наместника уносят. Гильома подводят к статуе Большого Мартина.
Пирожник Нинош. А Мушероны где? Неужто убе-
жали?
Голоса из толпы. Тут они, тут! Хотели улизнуть,
да не удалось. У городских ворот поймали!
Мушеронов выталкивают вперед.
Го л оса. А, попались, изменники! Что, небось стыдно,
Мушерон? Смотрите, смотрите, цепь-то еще на нем! Цепь
бургомистра!..
Мушерон. Горожане! Мастера и подмастерья! Выслу-
шайте меня! (Снимает с себя цепь.) Вот вам цепь Большого
Мартина! Наконец-то я дождался того счастливого дня, ко-
гда могу отдать ее законному бургомистру, вашему достой-
ному избраннику! Возьмите ее. (Передает цепь Мартину.)
Тяжелым бременем лежала она на моих старых плечах.
Я нес ее вам, когда эти добрые люди остановили меня.
83
Г о л о с а. А как же ты очутился у городских ворот, ста-
рый Мушерон? Неужто забыл дорогу на площадь Большого
Мартина?
Мушерон. Радость, как и горе, может помутить рас-
судок. Я и сам не знал, куда иду.
Смех.
М а р т и н. А ты куда шел, Мушерон Младший?
Клик-Кляк. Я — за отцом.
Мартин. А отец куда?
Клик-Кляк. Он сказал: все равно куда, лишь бы по-
дальше от вас.
Мартин. Значит, он хотел бежать из города с цепью
Большого Мартина?
Клик-Кляк. Ну конечно, хотел. Ведь вы ему, чего
доброго, голову свернете. А заодно и мне.
В толпе опять смеются.
Мартин. Пожалуй, что и так. Ты стал догадлив, Му-
шерон Младший.
Мушерон. Не слушайте этого дурака, мастер Мартин!
Мартин. Нет, видно, он не так глуп, как мы думали
до сих пор.
Клик-Кляк. Вот и его светлость господин намест-
ник говорил то же самое!
Смех.
Мушерон. Вы сами видите, мастер Мартин, судьба
наказала меня, наградив таким сыном. И когда только я от
него избавлюсь!
Клик-Кляк. Нет, когда я наконец избавлюсь от та-
кого отца! Ему бургомистром быть захотелось, а я за него
отвечай!
Мартин. Скоро вы оба избавитесь друг от друга. Лису
выдал хвост, осла — уши.
Голоса. Да что с ними разговаривать! Удавить их!
Сбросить с крыши замка! Утопить в колодце!
Мартин. Всё в свое время. Завтра в ратуше соберется
84
суд старшин и будет судить предателей. А пока уведите их
и заприте в подземелье замка.
Оружейники ведут Мушеронов.
Клик-Кляк. Мастер Мартин! Мастер Мартин! Я не
хочу сидеть вместе с отцом! Посадите меня отдельно! Он
только что показал мне кулак! Вы не видели!..
Все алеются. Мушеронов уводят.
Мартин. Ну, а вы, господин Гильом, тоже хотите си-
деть отдельно или проведете последнюю ночь вместе с ваши-
ми приятелями Мушеронами?
Большой Гильом. Я хочу, чтобы меня казнили
сейчас.
Голоса. Ишь, как торопится!
— Не желает, чтобы его судили.
Большой Гильом. Я солдат, а солдат умирает без
разговоров.
Мартин. Что вы скажете, старшины и мастера?
Пирожник Нинош. Отчего же? Можно и сейчас,
если уж ему так не терпится.
Большой Гильом. Перед смертью я прошу только
об одном.
Все насторожились. Становится тихо.
М а р т и н. О чем же?
Большой Гильом. Пусть меня убьют моим мечом,
а не чужим, и пусть этот меч вложат в мои мертвые руки
прежде, чем они окоченеют.
Тимолле Меньшой. Да как же это можно—от-
дать ему волшебный меч? Пусть он теперь нам по-
служит.
Гильом. Сегодня мой «Гайан» потерял свою волшеб-
ную силу. Его выбил из моих рук ребенок. Вы сами это ви-
дели.
Тимолле Меньшой. Тот, кто выбил у тебя из рук
меч, перестал быть ребенком!.
Голоса. Верно, верно, маленький Тимолле! Да здрав-
ствует мастер Тимолле Младший!
85
Большой Гильом. Дослушайте меня до конца.
Пускай мой меч изменил мне — я не изменю ему. Он пере-
стал быть грозным, непобедимым «Гайаном». Он больше ни-
кому не принесет удачи, но в моих руках он будет памятью
прежних побед...
Мартин. Согласны вы исполнить его просьбу, горо-
жане?
Старый гранильщик. Всякому мастеру свой ин-
струмент дорог. Кому резец, кому молоток, а ему — меч...
Большой Гильом. Он был мне дороже жизни!
Вероника. Горожане! Мастера! Позвольте и мне ска-
зать слово.
Голоса. Послушаем дочь мастера Фирона!
— Пусть говорит!
Вероника. Горожане! Мастера! Этим мечом убит Ка-
раколь! Его кровь еще не засохла на клинке. Неужели мы
смешаем кровь нашего Караколя с волчьей кровью Гиль-
ома?!
Голоса. Верно! Она хорошо говорит! Слушайте ее!
Вероника. Караколь купил этот меч своей жизнью.
Это наш меч. Если мертвые руки должны держать его руко-
ятку, то это руки Караколя.
Голоса. Правда! Это наш меч! Не отдадим меча! Пусть
он без него ложится в могилу!
Большой Гильом. Горожане! Я у вас в плену.
Мой конец близок. Эти часы на башне отсчитывают мои
последние минуты. Исполните же мою предсмертную
просьбу!..
Вероника. Ты и смерть хочешь обмануть, Гильом?
Что написано на твоем волшебном мече?
Гильом молчит.
Пусть он ответит мне!
Мартин. Отвечай!
Большой Гильом. Там написано: «Прямого —»
сгибаю. Согнутого — выпрямляю».
Вероника. Это всё?
Большой Гильом. Всё.
86
Вероника. Плохо же ты знаешь надпись на своем
мече! Дочитай уж ее до конца, а не то я за тебя дочитаю.
Мартин вытаскивает меч из ножен и протягивает Гильому.
Большой Гильом. Павшего — подымаю.
Вероника. Вложите этот меч в руки Караколя!
Бабушка Тафаро. Вложите скорей, пока его руки
не окоченели.
Фирен Младший и Тимолле Меньшой поднимаются на ступеньки, где
лежит Караколь. Фирен наклоняется и вкладывает ему в руки меч. На
площади становится совсем тихо. Караколь приподнимается и садится,
прислонившись к щиту Большого Мартина.
Голоса. Караколь!
— Смотрите, Караколь очнулся!
— Он жив!
Мартин. Тише, горожане!
Караколь. Что это? Сколько народу на площади!
Разве нынче праздник?
Голоса. Праздник, Караколь!
— Майский день!
Караколь. А ведь верно! Я совсем забыл... Как же
это я заснул посреди площади, под ногами у Большого Мар-
тина?
Фирен Младший. Видно, ты нынче сильно устал,
Караколь.
Караколь. Да. У меня и сейчас еще в глазах мутится
и в ушах звенит. (Проводит рукой по глазам.) Фирен! Ты
здесь! И маленький Тимолле! Да когда же вы пришли?
А я-то думал, что мне это приснилось...
Мартин. Сегодня все наши сны сбылись, Караколь!
Смотри, ворота замка открыты! Мы свободны!
Караколь. А где наместник?
Вероника. Разве ты не помнишь, Караколь?
Караколь. Помнить-то помню, да не знаю, что было
во сйе, а что наяву. Что это за меч у меня в руках?
Вероника. Это волшебный меч Гильома.
Караколь. А где же сам Гильом?
Тимолле Меньшой. Он у нас в плену!
87
К.арако л ь. В илену? Так что же вы его не стережете?
Вон он бежит, ваш Гильом! За угол заворачивает.
Голоса. Бегите за ним!
— Ловите его!
— Закрывайте все двери! Ворота!
Несколько человек гонятся за Гильомом и приводят его назад — к ста-
туе Большого Мартина.
Мартин (Гильому). Не удалось обмануть — так наутек
пустился?
Фирен Старший. Где же твоя солдатская честь,
Гильом Готшальк? «Солдат умирает без разговоров»...
Голоса. Какой он солдат? Он вор! Палач!
— Снесите ему голову, да не мечом, а дубиной! Топо-
ром!..
— Пусть умирает без разговоров!
Большой Гильом (падая на колени). Пощадите
меня! Моя жизнь еще может вам пригодиться!
Мартин. Твоя смерть нам нужнее! Отведите его к Му-
шеронам. Да не спускайте с него глаз, покуда он жив.
Гильома уводят.
Недаром этот волк столько лет служил своему хозяину —
научился он у него змеиным уверткам. Если бы не Верони-
ка, он бы, чего доброго, остался живым, а Караколь —
мертвым.
Голоса. Да здравствует Вероника!
Тимо л л е Меньшой. А если бы не Караколь, ему,
пожалуй, удалось бы убежать от нас!
Голоса. Да здравствует Караколь!
Караколь (поднимаясь на ноги). Да здравствует Воль-
ный Город Мастеров!
Голоса. Смотрите! Смотрите!
— Это не он!
— Это не Караколь!
Караколь. А кто же? Вы что, не узнаете меня?
Пирожник Нинош. Караколь, а где же твой
горб?
Караколь. До сих пор был при мне... А сейчас...
88
Лориана. А сейчас его нет, как не бывало! Посмотри,
Вероника, какой он стал красивый, наш Караколь!
Маргарита. Прямой, статный!.. Как он переменился!
Вероника. Разве? А по-моему, он всегда был
такой.
Бабушка Тафаро. Правда, Вероника! Он всегда
был такой, да не все это видели. Ну что, Караколь? Всё
вышло по-моему! И горба у тебя нет, и красив ты, и счаст-
лив, и женишься на первой красавице в городе.
Караколь. А пойдет ли она за меня, первая краса-
вица?
Бабушка Тафаро. Уж если я говорю, что пойдет,
так пойдет. Тут и гадать нечего. Правда, Вероника?
Вероника. Не знаю, пойдет ли за него первая краса-
вица, а я бы пошла.
Бабушка Тафаро. Ну, теперь за вами слово, ма-
стер Фирен.
Фирен Старший. Караколь заменял мне сына в пе-
чальные дни, когда мой сын был в изгнании. Я рад на-
звать его сыном в счастливый день.
Фирен Младший. Ая уже давно считаю его своим
братом.
Мартин. Пусть же день нашего освобождения будет
днем свадьбы Караколя и Вероники!
Голоса. Да здравствует Вольный Город Мастеров!
— Да здравствуют Караколь и Вероника!
Пирожник Нинош. Такого Майского дня у нас еще
никогда не было. Верно, мастер Фирен? Верно, дедушка Ти-
молле?
Мастер Тимолле. Верно, мастер Нинош. Сколько
лет я на свете живу, а еще ни разу не бывало, чтобы три
праздника пришлись на один день!
Мартин. Ну что ж! Если так, мы сумеем как следует
отпраздновать все три праздника разом. Жаль только, что
не запаслись мы в этом году Майским деревом. Не до того
было.
Тимолле Меньшой. Как — не запаслись? Мы при-
несли его с собой из леса. Такого дерева у нас еще никогда
89
не было — оно все в цвету. Мы шли с ним домой, как со зна-
менем!
Мартин. Где же оно? Давайте его сюда! Гранильщи-
ки! Башмачники! Ткачи! Златошвеи! Оружейники! Стеколь-
щики! Пирожники! Несите подарки моему старому камен-
ному деду — нынче его день! А вы, мастер Фирен, наденьте
опять золотую цепь бургомистра, цепь Большого Мартина.
Она принадлежит вам по праву.
Голоса. Привет бургомистру Вольного Города Масте-
ров!
На площади устанавливают кудрявую цветущую яблоню. Со всех сто-
рон несут цеховые знамена и эмблемы цехов: меч в рост человека, гра-
неный хрустальный фонарь на высоком шесте — эмблему гранильщиков,
огромный башмак, пирог величиной с ладью, цветные ковры, кружевные
шали. Площадь становится пестрой и веселой, как во время карнавала.
Фирен Старший. Мастера и подмастерья! Три дня
тому назад запретили зажигать фонари перед этим замком
и плясать под музыку на этой площади.
Пирожник Нинош. Тот, кто это запретил, лежит
в могиле...
Фирен Ста рш и й. Это судьба всякого, кто захочет
отнять у нас свободу и честь. Берегите их, друзья. Дороже их
нет ничего на свете. А теперь зажигайте фонари, факелы,
светильники и плошки! Всё, что может гореть и светить,
пусть горит и светит! Пускай наши скрипачи, трубачи и ба-
рабанщики не жалеют сегодня ни своих рук, ни щек, ни
струн...
М а р т и н. А Караколь пусть споет сам. Ты споешь, Ка-
раколь? Хоть и говорят, что покойники на своих похоронах
не плачут, а плясуны на своей свадьбе не пляшут, но без
твоей песни нам и праздник не праздник.
Караколь. Я бы спел, да боюсь — не разучился ли...
Вероника. Разве может Караколь разучиться петь?
Ты пел тогда, когда весь город молчал, неужели же ты бу-
дешь молчать, когда весь город поет?
Голоса. Спой, Караколь! Большой Мартин тебя слу-
шает.
— Майское дерево без тебя не цветет!
90
Караколь. Что ж, попробую! Спою о вас, о себе и о
своем вчерашнем горбе. Слушайте!
Двенадцать месяцев в году,
Считай иль не считай,
Но самый радостный в году —
Прекрасный месяц май.
В прекрасном мае много дней —
Их тридцать и один.
Но лучший день из майских дней
Твой день, Большой Мартин.
Пускай наш город до утра
Поет и веселится.
Трубите в трубы, мастера,
Пляшите, мастерицы!
Одна счастливая судьба
У вас и Караколя —
И он избавлен от горба,
И вы, друзья, на воле.
Кдгда-то двое горбунов
На этом свете жили.
Один, как видите, здоров,
Другой горбун — в могиле.
Пряма, как трость, моя спина,
Ее ничто не давит.
Зато другого горбуна
Могила не исправит.
Он, как полено, глух и нем,
Не страшен добрым людям,
И мы теперь ни перед кем
Сгибать спины не будем.
91
Двенадцать месяцев в году,
Считай иль не считай,
Но самый радостный в году —
Веселый месяц май!..
Музыка становится все тише и тише. Занавес медленно опускается. Пе-
ред занавесом появляется улитка.
У литка.
Когда это было, в какой стороне,
Об этом сказать мудрено:
И цифры и буквы у нас на стене
От времени стерлись давно»
Но были улитки во все времена,
Медведи, и зайцы, и львы.
А может быть, были и два горбуна,
Которых увидели вы.
3анаве с
Хрустальный
башмачок
Драматическая сказка
в четырех действиях

действующие лица
Золушка.
Мачеха.
Гортензия )
Жавотта	дочери-
Фея Мелюзина.
Король.
Королева.
Принц.
Придворный.
Придворный шут.
Придворный историк.
Три городских советника.
Гости короля и королевы.
Кучер.

ПРОЛОГ
На просцениуме появляется человек с веселым и умным лицом, в ду-
рацком колпаке и пестром, нарочито нелепом костюме. В руках у него
гитара. Пощипывая струны, он поет:
Я королевский главный шут,
Моя работа — смех.
Пусть дураком меня зовут,
Но я умнее всех.
Умнее принца самого
И короля-отца.
Нет у него
Ни одного
На шапке бубенца!
Весь двор я шуткой веселю,
Дразню насмешкой знать
И даже правду королю
В глаза могу сказать.
Пою у трона «тра-ля-ля»,
Бубенчиком звеня.
Все слушаются короля,
А слушают меня.
Пусть дураком меня зовут,
Но я умнее всех.
Я королевский главный шут,
Моя работа — смех!..
Занавес раздвигается. Перед зрителем — широкая внутренняя лестница
в королевском дворце. Ступеньки устланы ярким ковром. Перила
золоченые.
4 Город Мастеров
97
Наверху за балюстрадой сидят в креслах пышно разодетые в парчу и
атлас придворные. Они образуют сплошной пестрый ряд. На троне —
очень маленький, очень старый, утопающий в длинных локонах парика
и складках горностаевой мантии король. Рядом с ним — большая,
пышная, моложавая королева. На верхней ступеньке лестницы
стоит молодой, стройный, весь в белом принц. Несколькими ступеня-
ми ниже — старый и важный придворный. На самой нижней сту-
пеньке усаживается шут. Музыка играет нечто вроде гимна.
Придворный (в зрительный зал). Его величество ко-
роль, ее величество королева и его высочество наследный
принц приветствуют и всемилостивейше благодарят всех со-
бравшихся здесь по случаю совершеннолетия его высоче-
ства.
Шут. Да, да, с нынешнего утра наш маленький принц
перестанет быть ребенком и сделается совершенно совершен-
нолетним. Значит, всем капризам конец. Плохо дело! Ему
придется пить молоко с пенками и заседать в королевском
совете. А вот я, например, бываю совершеннолетним только
летом. Уверяю вас! Зимою я совершенно зимний, осенью —
совершенно осенний, а весной — совершенно весенний.
Придворный. Помолчите, господин шут.
Шут. Хорошо, господин придворный, я помолчу. Вы от-
лично замените меня.
Придворный (поворачиваясь в сторону короля, ко-
ролевы и принца). Ваши величества и ваше высочество! Стар-
шины нашего города просят вашего милостивого соизволе-
ния преподнести его высочеству свои скромные подарки.
Принц кланяется. Король и королева слегка наклоняют головы.
(Придворный обращается к зрительному залу.) Пожалуй-
те, господа!
Из зрительного зала на сцену поднимаются гуськом три городских со-
ветника. По росту они составляют лесенку: один высокий, другой по-
меньше, третий еще меньше. У первого в руках разукрашенное седло, у
другого — наборная уздечка, у третьего — серебряные шпоры.
Первый советник. От имени нашего древнего и
славного города...
98
Второй советник. ...мы осмеливаемся поднести его
высочеству...
Третий советник. ...в знак нашей преданности...
Первый советник. ...коня под седло...
Второй советник. ...серебряную уздечку...
Третий советник. ...и шпоры.
Принц опять кланяется.
Придворный. Его высочество выражает вам свою
высочайшую благодарность.
Шут. Постойте, постойте, почтенные! Седло и шпоры я
вижу, а вот коня что-то незаметно. Этак и я могу подарить
нашему совершеннолетнему принцу коня, верблюда, а то и
целого слона. Вот вам, ваше высочество, покамест ремешок,
а конь, слон и верблюд за мною.
Пер вый советник. Простите, сударь, коня мы
оставили во дворе...
Шут. Отчего же во дворе? У нас при дворе бывают не
только лошади, но даже ослы и ослицы.
П р и д в о р н ы й. Не обращайте внимания, господа. Вы
же видите по его дурацкому колпаку, что это шут.
Шут. Но предупреждаю вас наперед, что на всех дура-
ков у нас не хватает колпаков.
П ридворный. Потише, потише, любезный! (Кланя-
ясь принцу.) Ваше высочество, господа придворные истори-
ки просят позволения сложить к вашим ногам свой дар —
плод долгих размышлений и усердного труда.
Принц кланяется. Придворный опять поворачивается к зрительному залу.
Пожалуйте, господа!
Из зала на сцену поднимаются двое: придворный историк в мантии и
берете и писец, нагруженный огромным количеством толстых томов.
Придворный историк. Осмелюсь поднести ваше-
му высочеству это краткое жизнеописание ваших предков.
Оно состоит всего лишь из шестидесяти томов, ста двадцати
частей и двухсот сорока глав и включает в себя поучитель-
ную историю двенадцати достославных королей, от Дйдери-
ка Смелого до Будерика Кроткого.
99
Шут. От Дидерика до Будерика? Это что же — сказки
или басни?
Историк (строго и сухо). Это история, господин шут!
Шут. Смешная история?
Историк. История никогда не бывает смешной.
Шут. Что вы! У нас тут на днях такая смешная история
вышла! (Прыскает в кулак.) Такие дйдерики-будерики, что
хоть ложись и помирай. И всего в одном томе, то бишь, в од-
ном доме.
Придворный. Довольно, господин шут! Его величе-
ство, ее величество и его высочество от души благодарят гос-
под придворных историков за драгоценный и поучительный
подарок. Наш принц с удовольствием прочтет их труд на до-
суге...
Король (поднимаясь). Но, к сожалению, у королей и
принцев бывает мало досуга. Они делают историю, а не чи-
тают ее. А нашему наследному принцу предстоит к тому же
важная государственная забота: он должен выбрать себе
невесту.
Королева. Да, да, невесту!..
Король. Поблагодарите ученых за усердие, господин
барон, и объявите собравшимся нашу высочайшую волю.
Придворный (кланяется королю и обращается в
зрительный зал). Почтенные и любезные гости! Их величе-
ства король н королева приглашают всех девиц города во
дворец на веселый и торжественный праздник, который бу-
дет продолжаться три вечера подряд. На этом празднике его
высочество принц выберет себе невесту. Самая прекрасная и
достойная станет наследной принцессой. Двери дворца ши-
роко открыты для всех красавиц королевства!
Шут. Милости просим! Милости просим! Я тоже буду
на этом балу и, уж конечно, не дам никому соскучиться.
Пусть дураком меня зовут,
Но я умнее всех.
Я королевский главный шут,
Моя работа — смех!..
Занавес
действие первое
Картина первая
Сцена представляет собой большую комнату с камином, круглым сто-
лом, креслами перед каминной решеткой и высокими стоячими часа-
ми. Справа и слева — две двери, ведущие в комнаты сестер Золуш-
ки — Гортензии и Жавотты. Посередине — дверь на лестницу. Вечер.
Почти совсем темно. Тихо. Только в камине потрескивает огонь да где-
то в углу скребутся мыши. Из двери, ведущей на лестницу, выходит
Золушка со свечой в руке. Часы громко бьют семь раз.
Золушка. ...Три... четыре... пять... шесть... семь...
Семь часов! Надо кончать уборку, и в камин подбавить угля,
и утюг поставить на огонь — сестрицы велели. (Подбрасы-
вает в топку уголь, ставит на огонь утюг. Задумчиво напе-
вает вполголоса.)
Когда-то девушка жила
В своем родимом доме.
На чердаке она спала
Под крышей, на соломе...
Как тихо у нас, когда сестриц нет дома! Слышно даже, как
мыши скребутся, как часы тикают, как жучок точит стенку.
Вот теперь можно и перед камином посидеть, как сидели мы
с матушкой, когда она была жива. Жаль, что кресла ее
больше нет, — его снесли на чердак, а сюда поставили вот
это новое, для мачехи. Только моя скамеечка и осталась
101
от всего, что было прежде... (Садится на скамеечку перед
огнем и негромко поет в лад своим невеселым мыс-
лям.)
Она мела и двор и дом,
В квашне месила тесто,
А за обеденным столом
Ей не хватало места.
Дружила девушка с метлой,
С котлом и сковородкой,
Кастрюли чистила золой
И терла жесткой щеткой.
Стирала, гладила белье,
Вощила половицы,
И звали Золушкой ее
Хозяюшки-сестрицы...
А хорошо все-таки, когда никто тебя не торопит, никто не
кричит: «Золушка, подай! Золушка, принеси! Золушка,
унеси!» Сама я себе хозяйка по крайней мере на полчаса или
даже на целый час. (Оглядывается по сторонам.) Делать мне
как будто больше нечего — вот только метлу поставить в
угол да последить, чтобы утюг не перекалился. А комнаты
уже прибраны. Нигде ни соринки. Хоть гостей принимай!
А что, если бы вдруг на самом деле ко мне хоть когда-нибудь
пришли какие-нибудь гости? (Смеется.) Нет, этого и быть не
может. Разве в такую игру поиграть, будто ко мне пришли
гости... (Поворачивает метлу щетиной вверх.)
Вот и тетушка Метла
В гости к Золушке пришла!
Ах, какая у вас пышная прическа, сударыня! Даже пыш-
нее, чем у моей сестрицы Жавотты. А какая у вас тонкая
талия — тоньше, чем у моей сестрицы Гортензии. Садитесь,
пожалуйста, в это кресло перед камином и поставьте ногу
на скамеечку, как моя мачеха. Вот так. Надеюсь, вы у нас
не соскучитесь. Вы со всеми здесь знакомы? Позвольте вам
представить:
102
Вот это — наша кочерга,
Вся черная и ржавая.
У кочерги одна нога,
По-видимому — правая.
Кочерга в руках у Золушки кланяется метле. Метла отвечает «ей.
А это — наш старинный друг
Горячий, вспыльчивый утюг.
Прикладывает ко рту палец, а потом касается утюга.
Утюг шипит.
А вот каминные щипцы —
Серебряные шпоры.
Они лихие храбрецы
И славные танцоры.
Щипцы звонко щелкают шпорами.
Ах, мои дорогие гости, я так рада вам всем, так рада! Ведь
мне некому и слова сказать. Ну, расскажите мне, какие на
свете новости. Что слышно при дворе, госпожа Метла? (Ме-
няя голос, говорит басом.) «При дворе, дитя мое? Я нынче
подмела там все полы. Во дворце скоро будет бал». Да, да, я
слышала. Весь город про это говорит... Ах, как мне хотелось
бы хоть раз побывать на балу! Не поехать ли нам туда с ва-
ми, госпожа Кочерга, господин Утюг и господа Каминные
Щипцы? Что вы скажете на это, тетушка Кочерга? (Снова
басом.) «Я бы с удовольствием поехала, дружок, но ведь я
вся черная от золы, от копоти. Да и ты, милая Золушка, не
лучше меня. Погляди на свои руки, на свой передник. Тебя,
чего доброго, примут за трубочиста». (Своим голосом.) Но
ведь мы можем умыться и приодеться! (Опять басом.) «Нет,
Кочергу, сколько ни мой, не отмоешь. Поезжай со Щипца-
ми и с Утюгом». (Щелкает щипцами и говорит за них звонко
и быстро.) «Нет, что вы! Что вы! Что вы! Нам нечего надеть.
У нас есть ноги, но нет штанов. А во дворце нужны штаны
определенной ширины. Да и тебе, Золушка, не в чем ехать.
Где твое бальное платье? У тебя его нет, нет, нет!» (Своим
юз
голосом.) А если мы с Утюгом выгладим это, старенькое?
Как вы думаете, дорогой Утюг? (Опять меняя голос.) «Нет,
Золушка, я не берусссь! Не берусссь гладить такое платье.
Нас с тобой во дворце засмеют». (Своим голосом.) За-сме-ют?
Засмеют! (Тяжело вздыхает. Потом — решительно тряхнув
головой.) Ну, так знаете что, дорогие мои? Останемся лучше
дома и постараемся провести время как можно веселей.
Щипцы и Утюг сыграют нам что-нибудь хорошенькое, а мы
с тетушкой Метлой потанцуем. Ах, что вы говорите, судары-
ня? Вы не умеете танцевать? Ну, это не беда! Мы с гос-
пожой Кочергой научим вас. Смотрите на наши ноги и ста-
райтесь запомнить. Раз-два-три! Раз-два-три!.. (Танцует
с кочергой.)
Дверь открывается, и в комнату входят одна за другой Гортензия,
Жавотта и мачеха.
Ж а в о т т а. Ты что тут делаешь? Пляшешь, кажется?
Гортензия. С ума сошла!
Золушка. Нет, нет, сестрицы! Я убираю комнату...
Мачеха. Хороша уборка! Грязная метла лежит у меня
на кресле, а она прыгает по комнате с кочергой!..
Золушка. Простите, матушка, простите, сестрицы!
(Переворачивает метлу, ставит кочергу и щипцы в угол,
утюг — на огонь). Вот всё и на месте.
Гортензия. Ас кем ты разговаривала?
Золушка. Сама с собой.
Жавотта. Значит, ты разговаривала с дурочкой!
Золушка. Больше мне не с кем было разговаривать.
Умных не было дома.
Мачеха. Молчи, дерзкая девчонка!
Гортензия. Чем болтать, сбегай лучше вниз и при-
неси из кареты наши покупки.
Золушка. Сейчас, сестрица Гортензия.
Жавотта. Только смотри ничего не сомни и не расте-
ряй!
Золушка. Хорошо, сестрица Жавотта.
104
Мачеха. Да скажи кучеру, чтобы он как следует про-
тер окошки в карете и расчесал лошадям гривы и хвосты.
Завтра мы едем во дворец на бал.
Золушка. На бал во дворец?
Гортензия. Да. Мыполучили приглашение от самой
королевы.
Ж а в о т т а. На шелковой бумаге! Золотыми буквами!..
Гортензия. В левом углу корона, в правом — вен-
зель!..
Жавотта. А под короной и вензелем написано: «Ко-
роль, королева и принц просят вас...»
Мачеха. Это значит — меня.
Жавотта. «...оказать им честь и пожаловать во дво-
рец на королевский бал вместе с вашими прекрасными до-
черьми».
Гортензия. Это значит — вместе с нами.
Золушка. Ах, как там, наверно, будет весело! Хоть бы
мне одним глазком, в щелочку, посмотреть на этот бал!
Столько о нем в городе разговоров!..
Гортензия. Вот еще! Тебя ко дворцу и близко не
подпустят, такую замарашку. Ну, беги скорей, беги! Только
бы молоть языком!
Жавотта. Да смотри не забудь: тебе еще нужно
сегодня ночью выстирать наши воротнички, накрахма-
лить наши юбки, выгладить наши кружева и почистить
мелом наши золотые цепочки. А ты, будто нарочно, ни
с места!
Золушка. Иду, сестрицы, иду! (Убегает.)
Жавотта. Знаешь, Гортензия, я надену завтра крас-
ное бархатное с золотыми цветами. А ты?
Гортензия. Ая лимонное с серебряными пчелками.
А вы, матушка?
М ач ех а. А я—лиловое с пальмами и райскими птица-
ми. Надеюсь, на балу не будет никого наряднее нас — кроме
самой королевы, конечно. Только ложитесь сегодня порань-
ше, девочки, чтобы завтра у вас были ясные глазки и румя-
ные щечки. Не забудьте, что на этом балу принц хочет вы-
брать себе невесту.
105
Ж ав от та (мечтательно). Невесту!.. (Ходит по комнате,
томно напевая вполголоса).
Я так прелестна и добра,
Что стану королевой,
А старшая моя сестра —
Придворной старой девой...
Гортензия (тихо, сквозь зубы). Отарой девой? Ну,
это мы еще посмотрим! (Громко.) Послушай, милая Жавот-
та, я еще с утра хотела тебе сказать: на твоем месте я бы,
пожалуй, надела не красное с цветами, а знаешь, то — фи-
сташковое, в мушках. Правда, оно немного скромнее, но за-
то идет тебе гораздо больше.
Жавотта. Ах, вот как! Немного скромнее? Так сама
и надевай фисташковое в мушках. В твои годы можно уже
перестать наряжаться.
Гортензия. В мои годы? Да ведь я старше тебя все-
го на один год!
Ж а в о т т а. На целый год! Да еще на три месяца, две
недели и четыре дня.
Гортензия. Ну и пусть на четыре дня! Зато я не ры-
жая!
Жавотта. Аяне косая и не кривобокая!
Гортензия. Рыжая! Рыжая! Рыжая!
Жавотта. Кривобокая! Кривобокая! Кривобо...
Гортензия бросается на Жавотту и запускает обе руки в ее прическу.
Жавотта царапает Гортензии лицо.
Мачеха. Гортензия! Жавотта! Девочки! Что вы де-
лаете? Если вы расцарапаете друг другу носы и вырвете во-
лосы, вы не сможете поехать на бал!
Гортензия. Мне все равно! Пускай я не поеду, да за-
то и она не поедет.
Жавотта. Ай!
В руках у Гортензии клок рыжих волос Жавотты.
Я ж тебе покажу, кривобокая ведьма!
Сестры бешено дерутся, роняя стулья, вазы с цветами.
106
Мачеха. Девочки! Девочки! Вы с ума сошли! Да пере-
станьте же!
Вбегает Золушка с двумя полосатыми картонками.
Золушка (запыхавшись). Там какая-то старушка при-
шла и спрашивает вас. (Замечает дерущихся сестер.) Ах!..
Сестрицы!..
М а ч е х а. Нас нет дома! Дома нет!
Золушка. А я уже сказала, что вы дома...
Мачеха. Дура! Ну, скажи, что мы спим. Спим! Да по-
скорее...
Золушка опять убегает.
А вы, бешеные кошки, сейчас же по своим комнатам! А то,
если я рассержусь, это будет похуже вашего. (Растаскивает
дочек, вталкивает одну в комнату направо; другую — в ком-
нату налево, а сама, отдуваясь, падает в кресло.)
Дверь открывается, и в комнату входит фея Мелюзина. Она в тем-
ном простом платье, в старушечьем чепце и в очках. На руке у нее ви-
сит большой потертый бархатный мешок с выцветшим узором. Никто бы
не угадал феи в этой скромной, бедно одетой старушке.
Фея Мелюзина. Уже проснулись? Вот и хорошо.
А я-то удивилась, что вы спите в такое неурочное время: ук-
ладываться на ночь как будто еще рано, а после обеда отды-
хать как будто уже поздно.
Мачеха. Простите, сударыня, я не узнаю вас...
Фея Мелюзина. Как вам меня узнать! Вы меня ни-
когда и не видали. Я бывала в этом доме, когда вас здесь
не было. А теперь здесь нет тек, у кого я бывала.
Мачеха. Я что-то не пойму вас... Кто вы такая? Мо-
жет быть, вы по ошибке попали не в тот дом?
Фея Мелюзина. Нет, этот дом я очень хорошо знаю.
Очень хорошо. Я сама подарила его моей покойной племян-
нице, когда она выходила замуж.
Мачеха. Ах, вот как? Что же вы стоите, сударыня?
Присядьте, пожалуйста.
Фея Мелюзина. Спасибо. (Садится.) С тех пор про-
шло немало лет. Племянницы моей уже нет на свете, муж
107
ее женился на другой, на какой-то вдове с двумя дочками,
а потом и сам умер. Но говорят, что в этом доме осталась
девочка, моя внучатая племянница. Вот я и приехала наве-
стить ее. Ведь, кроме нее, у меня нет на свете никакой родни.
Мачеха. Из каких же мест вы приехали к нам, суда-
рыня?
Фея Мелюзина. Из далеких.
Мачеха. У вас там усадьба или городской дом?
Фея Мелюзина. Ни того, ни другого.
Мачеха. А где же вы живете?
Фея Мелюзина. Где случится.
Мачеха. Гм!.. А сюда вы надолго пожаловали?
Фея Мелюзина. Как поживется.
Из двух противоположных дверей выглядывают Гортензия
и Жавотта. Они делают матери какие-то знаки.
Мачеха (подходит к Гортензии, тихо). Чего тебе?
Гортензия. Велите Золушке приготовить мне при-
мочку. У меня синяк под левым глазом и царапина на пра-
вой щеке.
Мачеха. Тише! Людей постыдись! (Подходит к другой
двери.) А тебе чего?
Жавотта. Пусть Золушка причешет меня, а то эта
ведьма спутала мне все волосы.
Мачеха. Погоди. Успеешь. (Возвращается на свое ме-
сто.) Мы, конечно, очень рады вам, сударыня, но боюсь, что
вам будет у нас беспокойно.
Фея Мелюзина. Почему же?
М а ч е х а. У нас мыши. Пропасть мышей!
Фея Мелюзина. Это ничего. У меня с собой кошка.
(Растягивает свой мешок.)
Из мешка высовывается усатая голова большой черной кошки. Кошка
поглядывает по сторонам желтыми злыми глазами. Фея опять затяги-
вает мешок.
Мачеха. Как странно, что вы носите с собой кошку!
Фея Мелюзина. Я всегда ношу с собой всё, что мне
может понадобиться.
108
Мачеха. Всё? Но у нас очень тесно. Вам негде будет
разложить ваши вещи.
Фея Мелюзина. Не тревожьтесь. Кроме этого меш-
ка, у меня ничего нет.
Мачеха. Вот как! А где же ваш гардероб — ваши пла-
тья, накидки, башмаки, кружева, перчатки?
Фея Мелюзина. Платье, башмаки и перчатки на
мне. А больше мне ничего не надо.
Мачеха. У вас только одна пара башмаков и одна па-
ра перчаток?
Фея Мелюзина. У меня только две руки и две но-
ги. Зачем же мне больше?
Жавотта (выглядывая из дверей). Матушка, долго
еще вы будет разговаривать с этой старухой? Я не могу
больше ждать!
Гортензия (выглядывая из другой двери). Матушка,
пошлите же ко мне Золушку. И как это люди не понимают,
что нельзя сидеть в гостях без конца!
Мачеха. Сейчас, девочки. Мы уже кончили наш раз-
говор. (Встает.) Вот что, милая, приходите к нам в другой
раз. Я, может быть, соберу для вас кое-какие вещи, которые
еще могут вам послужить. А пока извините нас, нам неко-
гда :, мы должны готовиться к завтрашнему королевскому
балу. Я и мои дочери получили приглашение от самой коро-
левы.
Фея Мелюзина. Хорошо. Я вас не задержу. Я толь-
ко хотела бы поглядеть на вашу падчерицу, на мою внуча-
тую племянницу.
Мачеха. Да ведь вы ее уже видели. Она открыла вам
двери.
Фея Мелюзина. Ах, так это была она? А я думала,
что это ваша служанка.
Мачеха. Да. Она такая замарашка и так плохо была
воспитана своей матерью, что все принимают ее за служанку.
Фея Мелюзина. Плохо воспитана? Должно быть.
Вы, кажется, воспитали своих дочек гораздо лучше. Неда-
ром, когда я поднималась по лестнице, я слышала здесь ка-
кой-то шум. Ваши милые девочки, вероятно, резвились...
109
Мачеха. Вы еще осмеливаетесь говорить мне дерзо-
сти! Уходите отсюда!
Гортензия и Жавотта одновременно выглядывают из дверей.
Гортензия. Убирайтесь вон, старая нищенка!
Жавотта. Не забудьте захватить свою кошку в мешке!
Фея Мелюзина. Не беспокойтесь, сударыни, я нико-
гда ничего не забываю. Прощайте. (Идет к дверям и на поро-
ге сталкивается с Золушкой.) До свиданья, дитя мое. (Ухо-
дит.)
В комнату выскакивают Гортензия и Жавотта.
Гортензия (Золушке). Это ты во всем виновата, не-
годная девчонка!
Жавотта. Как ты смела привести в наш дом эту ста-
рую побирушку!
3 о л у ш к а. Я ее не приводила. Она сама пришла.
М а ч е х а. К тебе в гости пожаловала!
Золушка. Вы шутите, матушка!
Мачеха. Что за шутки! К нам такие не ходят. Эта ста-
рая карга — твоя родственница. Тетка твоей матери.
Золушка. Тетка моей матери? Бабушка Мелюзина?
И вы ее прогнали? (Бежит к окну, распахивает его и кри-
чит.) Бабушка Мелюзина! Вернитесь!
Мачеха хватает ее за платье и оттаскивает от окна. Сестры закрывают
ставни.
Мачеха. Если ты хоть раз впустишь ее в дом, я выго-
ню тебя вон вместе с нею!
Жавотта. Будете вместе милостыню просить.
Гортензия. И спать под мостом.
Золушка. Ах, я ничего не боюсь! Боюсь только одно-
го: как бы она не подумала, что я такая же, как вы!
Занавес
действие второе
Картина вторая
Небольшой двор, обнесенный высокой каменной оградой. Старинные
узорные ворота. Каменная скамейка. В дом ведет высокая лестница. По
лестнице одна за другой спускаются мачеха, Гортензия и Жа-
во т т а. Вое они пышно разряжены и двигаются осторожно, чтобы не
помять платья и не расстроить прически.
Мачеха. Золушка!
Гортензия. Золушка!
Жавотта. Золушка!
С улицы, из ворот, вбегает 3 о лушка.
Золушка. Лошади поданы, матушка! Можете садить-
ся в карету!
Мачеха и сестры торжественно идут к воротам.
Гортензия. Ах! Что-то треснуло. Кажется, я насту-
пила себе на подол. Так и есть! Оторвалась оборка!
Жавотта. Вечно ты наступаешь себе на подол! Из-за
тебя мы опоздаем.
Гортензия. Аты бы причесывалась еще два часа, так
мы бы приехали к самому разъезду.
Жавотта. Уж не тебе говорить про мою прическу! Ты
вчера меня так причесала, что мне сегодня и завивать было
нечего.
111
Гортензия. А ты меня так разрисовала, что ника-
кими белилами не замажешь!
Мачеха. Тише, девочки! Вас могут услышать на ули-
це! Что о вас люди подумают? Золушка, живо! Иголку с
ниткой!
Золушка. У меня иголка с собой. Не шевелитесь, се-
стрица. (Опускается на колени и подшивает юбку.)
Гортензия. Скорей! Скорей!
Жавотта. Во дворце уже, наверно, танцуют, музыка
играет...
с Золушка. Вот все и готово!
Мачеха и сестры идут к воротам.
Жавотта. Ах!.. Я оставила дома веер.
Гортензия. Ты бы еще голову дома оставила!
Мачеха. Золушка, наверх! Принеси сестре веер!
Золушка. Сейчас, матушка! (Бежит наверх по лест-
нице.)
Гортензия. Ну вот, теперь-то уж мы, конечно, опоз-
даем! Во дворце, должно быть, второй танец танцуют.
Мачеха. Золушка, скорей!
Гортензия и Ж а в о тт а. Скорей, Золушка!
Золушка опрометью сбегает по лестнице.
Золушка. Вот вам веер, сестрица Жавотта. А вы, се-
стрица Гортензия, оставили дома одну перчатку. Я нашла ее
под столом.
Жавотта (Гортензии). Вот видишь! Значит, это не я, а
ты оставишь когда-нибудь дома голову.
Мачеха. Ах, вы обе очень забывчивы, девоч-
ки. Кажется, я одна в этом доме никогда ничего не те-
ряю.
Мачеха и сестры идут к воротам.
Но где же моя табакерка? Я оставила ее дома на столе.
Гортензия и Жавотта смеются.
112
Не вам надо мной смеяться, неряхи! Золушка, сбегай.
Золушка бежит.
Постой!
Золушка останавливается на середине лестницы. Мачеха оборачивается к
дочерям и говорит сухо.
Припомните, больше вы ничего не забыли?
Гортензия. А вы, матушка?
Мачеха (сквозь зубы). Придержи язык, Гортензия! И в
кого ты такая, ума не приложу!.. Золушка! Что же ты сто-
ишь? Мы из-за тебя опаздываем. Беги скорее!
Жавотта. Из-за вашей табакерки мы останемся без
кавалеров.
Гортензия. Пока она вернется, принц успеет выбрать
себе невесту.
Мачеха. Золушка!
Гортензия. Золушка!
Жавотта. Золушка!
Золушка почти скатывается с лестницы.
Золушка (с трудом переводя дыхание). Вот ваша та-
бакерка, матушка, ваш лорнет и ваш браслет. А вы, сестри-
ца Гортензия, забыли дома свой платок, а вы, сестрица Жа-
вотта, оставили свой флакон с духами.
Мачеха. Давай скорее!
Жавотта. Не могла раньше напомнить!
Гортензия. Она нарочно нас задерживает.
Мачеха. И как только тебе не стыдно, скверная дев-
чонка! Идемте, дочки.
Мачеха и сестры направляются к воротам. У ворот мачеха останавли-
вается.
Гортензия (в ужасе). Еще что-нибудь оставили или
потеряли?
Мачеха. Я уже сказала тебе, что никогда ничего не
оставляю и не теряю. Слушай, Золушка, мы вернемся позд-
но. А ты без нас прибери комнаты, приготовь мне и сестрам
постели и жди нас. Да смотри не вздумай уснуть, чтобы нам
113
не пришлось долго стучаться. Подбери шлейф, Гортензия!
Поправь локон, Жавотта! Идем!
Они уходят. Слышно, как хлопает дверца кареты. Кучер щелкает бичом
и кричит: «Берегись!» Потом раздается стук колес и топот копыт— сна-
чала громкий, затем все тише, тише. Мачеха и сестры уехали. Золушка
становится на скамейку, смотрит через ограду им вслед. Когда стук
совсем затихает вдали, она соскакивает на землю, запирает ворота и са-
дится на скамейку.
Золушка. Наконец-то уехали!.. Дорого достался мне
этот королевский бал. Во дворце еще танцы не начались, а
мне уже стало жарко. И стирай, и гладь, и завивай, и под-
шивай, и застегивай, и затягивай!.. Как-то они понравятся
во дворце, мои сестрицы? Кажется, наряднее и быть нельзя.
А может, и найдется кто-нибудь еще наряднее? Ведь это ко-
ролевский бал. Там, наверно, светло, красиво, музыка так и
гремит — скрипки, арфы, серебряные трубы...
В это время за оградой раздается напев шарманки. Сначала шарманка
поет жалобно, хрипло, потом, разойдясь, играет какой-то простой и тро-
гательный мотив старинной песенки.
Вот и моя музыка пришла! (Ухватившись за решетку, вы-
глядывает на улицу.) Где же этот шарманщик? Должно
быть, на соседнем дворе... А как слышно хорошо! (Слушает9
покачивая в такт головой и подпевая.)
Шарманщик ходит по дворам
С шарманкой на спине,
И девушки по вечерам
Танцуют при луне.
Моих сестер король позвал
Сегодня во дворец,
И только Золушку на бал
Не пригласил гонец.
Дворцом мне будет этот двор,
Одетый в лунный свет.
Трава густая — мой ковер,
И только крыши нет.
114
Зато сияет небосвод,
А в небе надо мной
Кружится звездный хоровод
С царицею луной...
Шарманка переходит на плясовой мотив.
(Золушка умолкает, прислушивается.) Что это он играет?
А, знаю... Ну чем у меня не королевский бал!.. (Танцует сна-
чала медленно, плавно, потом все быстрее.) Ах, как хорошо!
Так бы и проплясала всю ночь!
Шарманка опять хрипит, свистит и умолкает. Золушка останавливается,
опустив бессильно руки.
Занавес
Картина третья
Занавес поднимается. Снова та же комната с камином. Уже совсем тем-
но, только красноватые отблески углей перебегают по стенам, играют
на каминной решетке. Открывается дверь. В комнату медленно входит
Золушка.
Золушка (садится На скамеечку перед камином). Ну,
вот и кончилось мое веселье. Так я весь век и проживу со-
всем одна, среди этих котлов и сковородок... (Плачет, опу-
стив голову на колени и закрыв лицо передником.)
Вдруг огонь в камине вспыхивает ярче, пламя расступается. Из камина,
словно из распахнувшихся ворот, выходит фея Мелюзина. Золушка
не видит этого.
Фея Мелюзина. О чем ты плачешь, милая?
Золушка. Кто это? Бабушка Мелюзина! А я и не
слышала, как вы вошли... Ах, я так боялась, что вы больше
никогда не придете!
Фея Мелюзина. Я и не пришла. Я прилетела.
Только, пожалуйста, не называй меня бабушкой. Я этого не
люблю. Называй меня тетушка Мелюзина.
115
Золушка. Хорошо, тетушка Мелюзина. Но разве вы
умеете летать?
Фея Мелюзина. Я не умею, но у меня есть коврик,
который летает отлично.
Золушка. Неужели? Какой удивительный коврик!
Фея Мелюзина. Ничего удивительного в нем нет.
Это обыкновенный волшебный ковер-самолет. Скажи мне,
а ты не боишься разговаривать со мной? Ведь тебе это, ка-
жется, запретили.
Золушка. Откуда вы знаете, тетушка? Неужели вы
слышали?
Фея Мелюзина. Да. У меня очень хороший слух.
Я слышу все, что хочу услышать, а чего не хочу, того и не
слышу.
Золушка. Присядьте, тетушка Мелюзина. Вы, навер-
но, устали? Не принести ли вам чего-нибудь поесть?
Фея Мелюзина. Но ведь тебя прогонят из дому, если
узнают, что я у тебя была.
Золушка. Ну и пусть прогонят! Я и вчера звала вас
из окошка. А вы не вернулись. Мне было так грустно!..
Фея Мелюзина. Я это знала. Потому и решила на-
вестить тебя сегодня. Ну, покажись, покажись, девочка. Как
ты похожа на свою мать! Те же глаза, те же волосы. (Гладит
ее по голове.) Отчего же ты опять плачешь?
Золушка. С тех пор как умерла матушка, меня никто
не гладил по голове. Вы будете часто приходить ко мне?
Только как бы они вас не обидели... И подумать страшно!
Лучше приходите, когда их не будет дома. Постучитесь в
маленькое окошко справа от двери — там у нас кухня — и
позовите: «Золушка!» Я и выбегу.
Фея Мелюзина. Хорошо, Золушка. Мы теперь ча-
сто будем видеться. Только ведь тебе, пожалуй, будет скуч-
но со мной, старухой.
Золушка. Что вы, тетушка Мелюзина!
Фея Мелюзина. Нет, нет, я знаю, что говорю. Ты
мне, конечно, очень рада. Но ведь тебе шестнадцать лет, а
мне девяносто девять.
116
Золушка. Неужели девяносто девять? Никто не даст
вам этих лет, тетушка!
Фея Мелюзина. По меньшей мере девяносто девять.
По правде сказать, мне гораздо больше. Но я давно уже ре-
шила не начинать второй сотни. Так я себя чувствую бод-
рее и моложе. Но дело не в моем возрасте, а в твоем. Тебе
шестнадцать лет, и ты должна встречаться со своими сверст-
никами, плясать, веселиться. Хочешь сегодня на бал, Зо-
лушка?
Золушка. На какой?
Фея Мелюзина. На королевский.
Золушка. Мне ехать на королевский бал?
Фея Мелюзина. Ну да. Садись и поезжай.
Золушка. На чем же?
Фея Мелюзина. А у вас в кладовой есть тыква?
Золушка. Тыква? Есть. Только очень старая. Она вся
высохла.
Фея Мелюзина. Тем лучше.
Золушка. А зачем тыква?
Фея Мелюзина. Принеси — узнаешь.
Золушка убегает и через мгновение возвращается с большой тыквой
в руках. Фея постукивает по корке тыквы палочкой.
Да, хорошая тыква. Это как раз то, что нам с тобой
нужно. Раз, два, три! (Бросает тыкву в камин и говорит
громко и повелительно.)
Тыква желтая, пустая,
С высохшими зернами,
Будь карета золотая
>С дверцами узорными,
С четырьмя окошками,
С легкими подножками!
Тыква превращается в золотую карету.
Золушка. Ах, что за карета! Я думаю, у самой коро-
левы нет такой.
117
Фея Мелюзина. Конечно, нет. Откуда же королеве
взять такую карету! Теперь нам с тобой нужна только ше-
стерка лошадей.
Золушка. У нас никогда и не было шестерки... В на-
шей конюшне всего две вороные лошадки, но матушка и се-
стрицы уехали на них во дворец.
Фея Мелюзина. Я не люблю вороных лошадей. Се-
рые, по-моему, гораздо красивее... Твоя мачеха, кажется,
сказала, что у вас в доме много мышей?
Золушка. Очень много.
Фея Мелюзина. Прекрасно! (Достает из кармана
серебряную дудочку и начинает играть на ней.)
На зов дудочки из темного угла за камином выбегают шесть резвых
мышей.
Славные у вас мыши — веселые, гладкие! Сразу видно, что
живут в богатом доме. Ну, подпольные жители, придется
вам сегодня поработать. Раз, два, три! (Взмахивает палоч-
кой.)
Мыши одна за другой прыгают в камин.
(Подняв свою волшебную палочку, она провожает их напут-
ствием.)
Ну-ка, мачехины мыши,
Станьте больше, станьте выше!
Обрастите гривою —
Пышною, красивою.
Шею выгните дугой,
В землю топните ногой!
Мыши превращаются в шестерку прекрасных коней серо-мышиной масти.
3 о л у ш к а. Ах, какие великолепные лошади! Должно
быть, у самого короля нет таких!
Фея Мелюзина. Ни у короля, ни у принца, ни у ту-
рецкого султана... А есть у вас кучер, Золушка?
Золушка. Есть. Но он повез на бал матушку и сест-
риц.
118
Фея Мелюзина. Ничего, мы найдем другого. Где
мой бархатный мешок?
Золушка. Вон там на кресле, в уголке...
Фея Мелюзина. Да, вижу, вижу. Карабас, где же
вы? Проснитесь, мой друг!
Откуда-то раздается хриплое, отрывистое мяуканье.
Золушка. Что это? Словно кошка мяукнула... У нас
нет кошек.
Фея Мелюзина. Зато у меня есть. (Вытаскивает из
мешка большого черного кота, гладит его, чешет между уша-
ми.) Это знаменитый ловчий кот, по прозвищу Карабас, ди-
тя мое. Он мой старый друг и преданный слуга. Выспались,
Карабас! Очень хорошо. Нынче вам придется сослужить нам
службу. Эти кони еще недавно боялись ваших когтей,—они
будут слушаться ваших вожжей. (Поднимает палочку.) Раз,
два, три!
Сядь на козлы в добрый час,
Старый, умный Карабас!
Высоко хлыстом взмахни,
Крепче вожжи натяни,
Погоняй своих коней,
Серогривых не жалей!
Стань у самого крыльца
Королевского дворца!
(Бросает кота в камин.)
Золушка (в ужасе закрывает глаза руками). Ах, те-
тушка! Что вы сделали! Ведь он же сгорит...
Фея Мелюзина. Не беспокойся, мой друг. Это очень
умный кот — он и в огне не горит, и в воде не тонет.
Пламя на минуту вспыхивает, переливаясь разными цветами — алым,
голубым, лиловым. Из камина вырываются клубы дыма, столбы искр.
Когда языки пламени опадают, рядом с каретой и конями оказывается
важный кучер в бархатном кафтане, в галунах, пряжках и перьях.
Золушка. Ах, тетушка, да вы настоящая волшебни-
ца! Я и глазам своим поверить не могу!
Фея Мелюзина. Что же тебя так удивляет?
119
Золушка. Да ведь как же?.. Неужели этот важный
кучер весь в золоте и серебре всего минуту назад был ста-
рым черным котом?
Кучер смущенно покашливает.
Ах, простите, сударь! Я, кажется, вас обидела? Уверяю вас,
я не хотела...
Кучер. Ничего, сударыня, не беспокойтесь. Пожалуй-
те в карету!
Фея Мелюзина. В самом деле, Золушка, тебе пора
ехать.
Золушка. В этом платье? В этих башмаках?
Фея Мелюзина. Нет, в холщовом переднике и в де-
ревянных башмаках на балы не ездят.
Золушка. У меня ничего другого нет.
Фея Мелюзина. Подожди немножко — будет. Но
скажи мне сначала, что тебе нравится больше: цветы или
облака?
Золушка. Пожалуй, цветы, тетушка. Облака я видела
только издали.
Фея Мелюзина. Ну что ж, у всякого свой вкус.
Цветы — так цветы! Что это там стоит у вас на окошке?
Золушка (снимает с подоконника два цветочных
горшка). Это отводок жасмина, тетушка. А тут я посадила
луковицу нарцисса. Но им еще не скоро цвести.
Фея Мелюзина. А вот мы их поторопим. Опусти-ка
цветы на пол, дитя мое. (Пододвигает горшки с цветами к
ногам Золушки.) Так. Хорошо. Раз, два, три!
Из цветов могу соткать я
Шелк для праздничного платья!
Из нарциссов — рукава.
Из жасмина — кружева!
(Взмахивает палочкой.)
Повинуясь ее повелительному движению, из горшков поднимаются кус-
ты белых цветов. Ветки и стебли их «.на мгновение скрывают Золушку.
Когда они снова раздвигаются, ее едва можно узнать в пышном бело-
снежном наряде.
120
Золушка (оглядывая себя). Ах, какое платье! Оно бе-
лее снега. Ни у одной принцессы нет такого платья!
Фея Мелюзина. Конечно, нет. Откуда же обыкновен-
ной принцессе взять такое платье! А ты погляделась в
зеркало?
Золушка. Нет еще.
Фея Мелюзина. Так поглядись!
Золушка (робко подходит к зеркалу). Неужели это я?
Фея Мелюзина. А кто же? Это платье так пристало
тебе, словно ты век не носила другого. (Прячет в мешок свою
палочку.)
Золушка (оборачивается и в тревоге всплескивает ру-
ками). Тетушка!..
Фея Мелюзина. Что случилось, Дитя мое? Почему
ты так испугалась?
Золушка. Тетушка, а где же ваша волшебная палоч-
ка?
Фея Мелюзина. Лее убрала. Она нам больше не
нужна. А что?
Золушка. Мы забыли про башмачки, тетушка. Я так
и осталась в деревянных башмаках.
Фея Мелюзина. Не беспокойся. У меня правило:
всякое дело делать до конца. (Достает из своего мешка пару
башмачков.) Вот тебе башмачки.
Золушка. Хрустальные! Ах, тетушка Мелюзина, все
это как будто во сне!
Фея Мелюзина. Пожалуй. Только смотри не проспи
своего счастья. Времени у тебя не так уж много.
Обе подходят к камину. Фея грозит пальцем коням.
Ну, оерогривые, смотрите у меня: сегодня до полуночи вы
не мыши, а чистокровные арабские кони. Можете ржать, мо-
жете мотать гривами, а пищать по-мышиному и точить сте-
ны нельзя! И вы, Карабас, не забудьте: ни зубком, ни ко-
готком, а только кнутом! Порядочные кучера не кусают ло-
шадей.
Карабас. Что вы, сударыня! Разве я сам не понимаю?
Даже слушать обидно!..
121
Фея Мелюзина. То-то! Я на вас надеюсь.
Карабас. Будьте покойны. Не впервой. Тпррр, мыша-
стые!
Фея Мелюзина. Ну, садись же скорее в карету, ди-
тя мое, поезжай. Танцуй, веселись, но почаще поглядывай
на часы. Чуть только они пробьют двенадцать раз, твоя ка-
рета опять станет тыквою, кони — мышами, а мой верный
Карабас снова натянет свою кошачью шубу. И платье твое
поблекнет и увянет, как лепестки цветов, из которых оно
соткано. Уезжай домой до полуночи. Не забудешь?
Золушка. Нет, тетушка Мелюзина. Ни одного вашего
слова не забуду. А вы разве не поедете со мной?
Фея Мелюзина. Нет, дружок. В моем возрасте на
балы не ездят. Да и в карете меня, пожалуй, растрясет. Мне
удобнее и спокойнее летать на моем старом коврике. Про-
щай, дитя мое! (Обнимает ее, усаживает в карету и делает
знак кучеру.) Трогай!
Кучер щелкает бичом, и карета исчезает в глубине озаренного золотисто-
алым светом камина.
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Картина четвертая
Пышный, ярко освещенный зал в королевском дворце. Он полон гостей.
Справа и слева — две тяжелые занавеси. Одна из них отдернута, и вид-
на маленькая гостиная. В гостиной разговаривают: король, ко р о л е-
ва и принц. У ног их сидит шут. Пока в гостиной идет разговор,
гости в зале сидят почти неподвижно и только изредка обмениваются це-
ремонными поклонами или молча оглядывают друг друга. Среди гос-
тей — мачеха, Гортензия и Жавотта.
Король. Ну, мой сын, ступайте к гостям. Веселитесь,
танцуйте, но и среди веселья не забывайте, что у вас есть
важное дело.
К о р о л е в а. Да, очень, очень важное! Выбрать невесту
не так-то просто.
Шут (хлопая принца по плечу). Ну, на это особого ума
не требуется. Ведь вот даже ваш батюшка — и тот выбрал
себе когда-то невесту.
Король. Что ты там болтаешь? Молчи, дурак!
Шут. Только и слышу от всех: молчи да молчи! А если
я и вправду попробую помолчать три дня, так меня, чего
доброго, и кормить не станут. Да уж ладно, я на этот раз по-
молчу, а вы поучите сына, как умные люди невест выби-
рают.
Король. Нет, нет, мы не хотим ему ничего совето-
вать.
Королева. Пусть выбирает по своему вкусу.
123
Король. Разумеется, по своему. Только смотрите, мой
сын, чтобы она была хороша собою.
Королева. И любезна.
Король. Но не со всеми.
Королева. И чтоб умела говорить на всех языках.
Король. А еще лучше, чтоб она умела молчать на
всех языках.
Королева. Это было бы скучно.
Король. Но зато прилично.
Шут. А больше вы ничего не хотите посоветовать ва-
шему совершеннолетнему сыну?
Король. А мы ничего и не советуем.
Шут. Разве? А все-таки главное посоветовать вы поза-
были.
Король. Что же именно?
Шут. Дайте пряник — скажу.
Король (достает из кармана пряник и дает ему.) Гово-
ри, дурак!
Шут. Я-то дурак, а вы умные, да забыли, что невеста
должна быть умна.
Король. А ведь и в самом деле забыли!
Королева. Пустое! Я знала многих принцесс и даже
королев, которые вовсе и не слыхали, что такое ум.
Ш у т. Я тоже знал одну... (Принцу.) Вот что, братец, ес-
ли тебе еще не надоело слушать чужие советы, я тебе тоже
кое-что посоветую. Возьми меня с собою на бал. Я тебе по-
могу выбрать хорошую невесту.
Принц. Как же ты мне поможешь?
Шут. Посмотрю на тебя и скажу.
Принц. На меня или на нее?
Шут. На тебя.
Принц. Что же ты увидишь, если посмотришь на
меня?
Шут. Увижу, нравится тебе девушка, с которой ты тан
дуешь, или нет.
Принц. Это-то я узнаю и без тебя.
Шут. Ну, а если узнаешь, так зачем ты нас всех слуша
етпь? Иди и выбирай невесту. Но на твоем месте я бы все-
124
таки взял с собой дурака. Он никому не позволит тебя оду-
рачить.
Король. Это правда. Возьмите его с собой на всякий
случай. А теперь, королева, дайте мне вашу руку. Мы с ва-
ми заглянем в зал, скажем гостям что-нибудь приятное и
пойдем играть в домино. Когда принц выберет невесту, он
приведет ее показать нам. Да, кстати, сын мой, не забудьте
спросить у ваших невест, играют ли они в домино. На ста-
рости лет эта игра доставит вам большое удовольствие.
Король, королева и принц идут в зал. Они обходят всех гостей
и приветствуют их. Гости низко кланяются. Один только шут задержи-
вается на несколько минут на авансцене. Аккомпанируя себе на гитаре, он
поет песенку.
Шут.
Наш милый принц устроил бал,
Чтобы найти жену.
Он сто девиц сюда созвал,
А выберет одну.
Все гостьи хороши собой,
Уродов не видать.
Есть недостатки у любой,
Но как их угадать?
Одна прекрасна, но глупа,
Другая не добра,
А третья, может быть, скупа
Иль чересчур щедра.
С четвертой от тоски помрешь,
У пятой нос велик,
А у десятой нос хорош,
Но длинноват язык.
(Закончив песню, делает пируэт и опрометью догоняет коро-
ля, королеву и принца.)
Король (медленно двигаясь вдоль ряда гостей). Мы ра-
ды видеть вас в нашем скромном доме...
Королева. Надеюсь, вы не будете скучать у нас.
Гости кланяются.
125
Король (так же). Мы рады видеть вас в нашем скром-
ном доме...
Королева. Надеюсь, вы не будете скучать у нас.
Шут. Ия надеюсь... Мы с принцем не дадим вам соску-
читься. Принц будет выбирать себе невесту, а я себе—ба-
бушку.
Король. Молчи, дурак!
Шут. Дай пряник — замолчу.
Король (дает ему пряник). А теперь, дорогие гости, мы
просим у вас прощения. Важные государственные дела не
позволяют нам с королевой веселиться вместе с вами. Мы
должны вас покинуть.
Королева. Вместо себя мы оставляем вам нашего
сына.
Шут. И меня!
Король и королева уходят. В гостиной слева они усаживаются и
принимаются играть в домино.
Жавотта (Гортензии). А знаешь, Гортензия, принц мне
очень нравится. Он молодой и красивый. Ты заметила — он
сейчас посмотрел в мою сторону.
Гортензия. В твою? Ну, это потому, что рядом с то-
бою сижу я.
Жавотта. Как бы не так!
Мачеха. Не ссорьтесь, девочки, вы не дома!
Жавотта. Поглядите, поглядите! С кем это принц раз-
говаривает?
Гортензия. Не знаю. С какой-то лягушкой в зеле-
ном.
Жавотта. А теперь с кем?
Гортензия. С какой-то индюшкой в розовом.
Мачеха. Тише! Вас могут услышать.
Жавотта. Гортензия! Гортензия! Теперь-то уж принц
идет ко мне.
Гортензия. Да нет же! Ко мне! Скорей, матушка,
расправьте мне оборки. Ах, он совсем не к нам идет... Нет,
к нам!..
Жавотта. Нет, не к нам.
126
П р и н ц (подходит к Гортензии). Играете ли вы в доми-
но, сударыня?
Мачеха. О, моя дочь играет во все игры, ваше высо-
чество.
Гортензия. И в домино, и в лото, и в шахматы, и в
шашки, и в кегли, и в бирюльки... И никогда не проигрываю,
ваше высочество.
Шут. Это, наверно, потому, что вы можете левым гла-
зом смотреть в свои карты, а правым —в карты соседа.
{Принцу, тихо.) Разве ты не видишь, братец, что она косая?
Идем-ка, дальше!
Принц. Желаю вам счастливой игры, сударыня.
(Подходит к Жавотте.) Вы танцуете, сударыня?
Мачеха. Скажу без ложной скромности, ваше высоче-
ство, моя дочь танцует даже лучше, чем поет.
Принц. Ах, она и поет!
М а ч е х а. Я сама этого не говорю, но те, кто слышал ее,
говорят, что она поет, как соловей.
Принц. В таком случае, не споете ли вы нам что-ни-
будь, сударыня?
Мачеха. Слой, дитя мое!
Жавотта (приседает, выпрямляется и начинает петь.
Ей вторят музыканты и шут на гитаре).
Несется жаворонка трель,
Ля-ля, ля-ля, ля-ля.
А ей в ответ поет свирель,
Ля-ля, ля-ля, ля-ля.
Барашки пляшут на лугах,
Ля-ля, ля-ля, ля-ля.
У них ромашки на рогах,
Л Я—ЛЯ, ЛЯ—ЛЯ, ЛЯ-ЛЯ.
Ля-ля!
Ля-ля!
Ля-ля, ля-ля, ля-ля, ля-ля,
Ля-ля, ля-ля, ля-ля.
(Пронзительно визжит.)
Принц с ужасом смотрит ей в рот, откуда вырываются какие-то замыс-
ловатые фиоритуры. Шут машет рукой.
127
Ш у т. Успокойтесь, сударыня!
Ж а в о т та.
Ля-ля, ля-ля, ля-ля, ля-ля,
ЛЯ“ЛЯ, ЛЯ~ЛЯ, ЛЯ-ЛЯ...
Шут (мачехе). Похлопайте ее по спине!
Жавотта.
Ля-ля!
Ля-ля!
Шут. Вот тебе и на! У нее, кажется, испортилась какая-
то пружинка.
Жавотта. Ля-ля... (Внезапно умолкает.)
Шут. Ну, вот и прошло. Идемте дальше, ваше высоче-
ство, пока ее опять не схватило.
Принц быстро кланяется и отходит.
Гортензия (Жавотте). Ну что, спела, соловушка?
Жавотта. А ты, кажется проиграла, картежница? От-
пугнула принца, косоглазая ведьма!..
Гортензия. Нет, это ты его отпугнула, рыжее чучело!
Жавотта. Нет, ты!
Гортензия. Нет, ты!
Исподтишка щиплют друг дружку и обе тихо стонут.
Мачеха. Опомнитесь, девочки! Вы же в королевском
дворце! Вон и принц на вас смотрит...
Гортензия. Да-а!.. Станет он на нас смотреть, когда
мы хуже всех одеты!
Жавотта. А вы еще говорили, что мы будем на балу
самые нарядные...
Гортензия. Не могли одеть дочек получше! Все тан-
цуют, а мы сидим... Что такое? На кого это все смотрят? Что
там случилось?
Жавотта. Да ты погляди, какая красавица при-
ехала!
Мачеха. У нас в городе таких и нет. Это, наверно, ка-
кая-нибудь чужестранка.
128
Гортензия. Ну, теперь мы пропали...
В зал входит Золушка. Все на мгновение замирают. Потом танцы во-
зобновляются. Принц сажает на место свою даму и подзывает шута.
Принц (шуту). Не знаешь ли ты, кто эта красавица в
белом?
Шут. Как же! Знаю.
Принц. Ну, кто же она? Говори скорей. Какая-нибудь
принцесса?
Шут. Нет, невеста одного принца.
Принц. Какого принца?
Шут. Нашего, если он не будет дураком и сумеет ей по-
нравиться.
Принц. Ах, я даже не смею заговорить с ней!
Шут. Ну, если не смеешь заговорить, так позови ее тан-
цевать, пока другие не позвали.
Принц. Я никому не позволю опередить себя! (Под-
ходит к Золушке и кланяется.) Я счастлив, сударыня, ви-
деть вас у себя в доме. Позвольте мне пригласить вас на
танец.
Золушка кланяется и подает ему руку. Они танцуют. Потом музыка
умолкает. Принц отводит Золушку на место, усаживает в кресло, а сам
остается подле нее. Гости заняты разговором, но искоса поглядывают на
них. Принц не замечает никого, кроме Золушки.
Из какого королевства прибыли вы к нам, сударыня?
Золушка. Из вашего, принц.
Принц. Из нашего? Почему же я до сих пор не знал
вас?
Золушка. А разве вы знаете всех жителей вашего ко-
ролевства?
Принц. Нет, конечно, не всех. Но самых знатных, са-
мых богатых и достойных я знаю.
Золушка. Почему же вы думаете, что я такая знат-
ная, богатая, достойная?
Принц. Как — почему? Это видно по вашему наряду,
по вашим башмачкам...
Золушка. Наряд может обмануть, принц...
5 Город Мастеров
129
Принц. Вы говорите загадками.
Золушка. Если бы вы знали разгадку, вы, может
быть, не захотели бы танцевать со мной.
Принц. О нет, какова бы ни была эта разгадка, я го-
тов танцевать с вами до самого утра — и завтра и послезав-
тра — все три дня бала и еще целый год!
Музыка опять начинает играть. Принц с Золушкой танцуют.
Гортензия. Жавотта! Жавотта! Ты погляди, какое у
нее платье!
Жавотта. Что — платье! Ты погляди, какие у нее
башмачки. Хрустальные! Они так и сверкают, когда она
пляшет.
Гортензия. В таких башмачках и я бы плясала не
хуже. Только разве нам купят!
Мачеха (сердито). Да где же я возьму вам хрусталь-
ные башмаки? Таких и у принцесс не бывает. Вот спроси-
те у нее, где она раздобыла свои, тогда и мы купим.
Жавотта. Так прямо и спросить, где раздобыла баш-
мачки? Это невозможно! Я ни за что не решусь.
Гортензия. А я спрошу.
Принц с Золушкой проходят мимо них.
Жавотта. Ну что, спросила?
Гортензия. В другой раз спрошу.
Часы бьют половину двенадцатого.
Золушка. Ах, как поздно! Уже половина двенадца-
того. Мне пора, принц. Прощайте!
Принц. Что вы! Еще так рано! Никто из гостей и не
думает ехать домой.
Золушка. А мне нельзя оставаться дольше. Будьте
счастливы!
Принц. Если вы приедете завтра, я буду счастлив.
Золушка делает реверанс и поспешно уходит. Принц смотрит ей вслед.
130
Просцениум
Яа середине просцениума стоит мачеха. Она уже причесана по-баль-
ному, но еще в халате.
Мачеха (кричит). Гортензия! Жавотта! Жавотта! Гор-
тензия! Да проснитесь же! Мы опаздываем...
Гортензия (полуодетая, в чепце, выходит, потягива-
ясь). Куда мы опаздываем?
Мачеха. Как это — куда? Во дворец, на бал!
Жавотта (появляется с другой стороны. Лицо у нее
заспанное, волосы всклокочены. Громко зевает). На ба-ал?
Очень надо! Сидеть — стенки подпирать...
Гортензия. Хоть бы на смех кто-нибудь танцевать
пригласил! Не поеду!
Мачеха. Да ведь не в танцах дело! Может быть, прин-
цу как раз и понравится, что вы такие скромные и даже не
танцуете. Он подумает, подумает, да и женится на вас.
Жавотта (зло). Как же! Да он на нас и не смотрел,
этот ваш принц, а все только своей куклой в хрустальных
башмаках любовался. И откуда она только взялась?..
Гортензия. Откуда взялась, туда и убралась.
Мачеха. Значит, не поедете? Ну, так я велю сказать,
чтобы распрягали лошадей. (Кричит.) Золушка-а!
Жавотта. Постойте! Поехать, что ли?
Гортензия. Поедем, пожалуй. Может, на наше сча-
стье, ее сегодня не будет, этой королевны заморской. (Кри-
чит.) Золушка, одеваться!..
Жавотта. Золушка-а! Причесываться!
Карти на пятая
Второй день бала
Гости танцуют, Мачеха, Гортензия и Жавотта сидят у са-
мой двери на лестницу. Их никто не приглашает. Принц не танцует. Он
стоит вместе с шутом в противоположном конце зала и не отрываясь
смотрит на дверь.
Жавотта (оглядываясь по сторонам). Кажется, ее нет.
Гортензия. Ив самом деле — нет. Слава богу!
131
Мачеха. Вот видите, девочки! А вы еще не хотели
ехать. Принц только в вашу сторону и смотрит. Встаньте же!
Встаньте! Он идет сюда! К вам!..
Гортензия и Жавотта вскакивают с места. Мачеха торопливо оправляет
на них ленты и оборки. Принц идет все быстрее. Он почти бежит
навстречу Золушке, которая в это мгновение появляется в дверях. Он
сразу же приглашает ее на танец. Обе сестры так и плюхаются на
свои места.
Жавотта (вполголоса). Приехала! И уже танцует!..
Гортензия (так же). Ах, хоть бы пол под ней прова-
лился!
Шут (неожиданно появляясь рядом). Не надейтесь, кра-
савицы мои! Полы у нас прочные — они даже вас выдер-
жат, если вы вздумаете потанцевать. (Сгибается в три поги-
бели в преувеличенно вежливом поклоне.) Не угодно ли, су-
дарыни?
Гортензия (высокомерно). Мы не танцуем.
Шут. Не танцуете? Я еще в прошлый раз это заметил.
А вот наш принц такой танцор, такой плясун...
Мачеха (тихо). Слышите, девочки? (Шуту.) Ах, сударь,
мои дочери тоже без ума от танцев.
Шут. Неужели от танцев? Что ж, попляшем? (Подхва-
тив обеих сестриц, несется с ними по сцене в причудливой
комической пляске.)
Все трое исчезают за кулисами. Принц и Золушка, окончив та-
нец, выходят на авансцену.
Принц. Вы и сегодня приехали совсем одна. Разве у
вас нет ни родных, ни друзей?
Золушка. Родные есть, а друзей нет. Ах, я и забыла!
Со вчерашнего вечера у меня появился один добрый друг.
Если бы не он, мы бы с вами не встретились.
Принц. Как я благодарен этому вашему другу! Но с
нынешнего вечера, если вы позволите, у вас будет двое дру-
зей. Можно мне навестить вас? Завтра утром?
Золушка. Вы не найдете меня.
Принц. Я обойду весь город — все замки, все
дома...
132
3 о л у ш к а. Но вам и в голову не придет заглянуть ту-
да, где буду я.
Принц. Где бы вы ни спрятались, я найду вас.
Золушка. А если й найдете, так не узнаете.
Принц. Этого не может быть.
Золушка. Может. Сегодня я и сама себя не узнаю. Но
уже скоро двенадцать. Мне пора домой.
Принц. Домой? А я ждал вас весь вечер! Вы опять при-
ехали так поздно и уезжаете так рано! Разве вам не весело
здесь?
Золушка. Мне еще никогда не было так весело, как
нынче. Но я прошу вас — не удерживайте меня. Я должна
спешить.
Принц. Нет, я ни за что не отпущу вас. Я запру все
двери, все ворота...
Золушка. Ах, если вы желаете мне добра, позвольте
мне уйти!
Принц. Один танец!
Золушка. Ну, последний!..
Принц с Золушкой танцуют. Часы бьют три четверти.
(Внезапно останавливается.) Что это? Без четверти двена-
дцать? Прощайте!
Принц. Постойте! Не уходите! Ну, разрешите мне про-
водить вас до ворот.
Золушка. Если вы сделаете хоть один шаг, вы нико-
гда больше не увидите меня.
Принц. До завтра!
Золушка убегает.
Просцениум
Королева. У меня девяносто очков, ваше величество,
а у вас всего сорок.
Король. Сорок два, ваше величество.
Королева. Ну, это уж все равно. Можно считать, что
вы проиграли.
133
Король. Не скажите. Авось я еще свое наверстаю. Не
все потеряно!
Королева. Но отчего это перестали играть музыкан-
ты? Неужели бал уже кончился?
Входит принц.
Король. Ну, мой сын, выбрали вы себе невесту?
Принц. Да, ваше величество.
Королева. Вот как? Кто же она?
Принц. Я не знаю. Знаю только, что она прекраснее,
умнее и милее всех на свете.
Король. Ну, приведите ее к нам, покажите.
Принц (чуть ли не сквозь слезы). Я не могу пока-
зать ее.
Король. Не можете? Почему?
Принц. Я не успеваю оглянуться, как она исчезает.
Когда она здесь, я не замечаю времени...
Шут. Зато она весь вечер смотрит на часы. И чуть толь-
ко время приближается к полуночи, убегает так быстро, что
даже я не могу догнать и спросить, откуда она и как ее
зовут.
Королева. Очень странно!
Король (покачивая головой). Забавная история! Но
знаете что, мой сын? Будь я на вашем месте, я бы сумел
удержать ее.
Шут. Это еще бабушка надвое сказала.
Король. Какая бабушка?
Шут. Ну, дедушка. То есть вы, ваше величество.
Король. Дурак!
Шут. Только по должности, ваше величество, но не по
уму. А бывает и наоборот.
Король. Ладно. Помалкивай. (Принцу.) А вы не па-
дайте духом, мой сын. У вас еще есть надежда удержать ва-
шу невесту и представить ее нам. Только уж на этот раз не
зевайте. Завтра последний день праздника.
134
Картина шестая
Третий день бала
Все танцуют, кроме Гортензии, Жавотты, мачехин нескольких
пожилых дам. Среди танцующих — принц с Золушкой. Появ-
ляется придворный. Он ударяет жезлом об пол. Музыка умолкает.
П р и д в о р н ы й. Их величества король и королева!
Музыка играет туш. Король и королева входят в зал.
Все кланяются. Дамы приседают <
Король. Танцуйте, танцуйте, дорогие гости!
Королева. А мы посидим и полюбуемся вашим ве-
сельем.
Музыка опять начинает играть, но теперь это торжественный церемони-
альный танец со множеством сложных фигур. Танцуют все, даже Гор-
тензия и Жавотта. Высокую, дюжую Гортензию пригласил маленький,
сухонький старичок, толстую, низенькую Жавотту — длинный и тощий
юноша. Обе эти пары следуют в танце сразу же за принцем с Золушкой.
Мачеха пересаживается поближе к королю и королеве и прислушивается
к их разговору. У подножия трона на ступеньках сидит шут. Когда
принц с Золушкой проходят мимо трона, король оживляется, а короле-
ва подносит к глазам лорнет.
Королева (наклоняясь к королю). В самом деле,
очень, очень мила!
В эту минуту принца и Золушку уже сменила вторая пара: Гортензия
и старичок. Услышав слова королевы, Гортензия вздрагивает
и оборачивается.
Король (глядя вслед Золушке). Больше чем мила —
прелестна! Обворожительна! Какая талия! Какие ножки!..
В то время как он произносит эти слова, вторую пару сменяет третья:
Жавотта со своим кавалером. Приняв похвалу короля на свой счет, Жа-
вотта победоносно улыбается и танцует с особым старанием.
Королева. А какое платье! Какие башмачки! Долж-
но быть, хрустальные!.. Даже я не видела таких башмачков.
Король. Ая никогда не видел такой прекрасной особы!
Королева (язвительно). Никогда?
Король. Нет, видел, конечно, но только тогда, когда
вы были в ее возрасте.
135
Шут. А это давненько было. Уже не грех и позабыть.
Королева бьет шута веером по голове.
Король (смеясь). Молчи, дурак!
Шут. А разве ее величество от этого помолодеет?
Танец продолжается. Король начинает клевать носом и даже похрапы-
вать. Шут подражает ему.
Королева (тихо). Ваше величество, вы, кажется, за-
сыпаете?
Король. Ничуть. Хр-р-р...
Королева. А не желаете ли вы удалиться во внутрен-
ние покои и отдохнуть немножко?
Король. Да, да... (Поднимается во весь рост.)
Музыка умолкает. Пары останавливаются.
Дорогие гости! Мы с королевой были бы рады остаться с ва-
ми до самого утра, но короли не всегда могут следовать сво-
им желаниям. (Подавляет зевок и кланяется.) Покойной но-
чи! То есть... желаю вам веселиться!
Музыка играет туш. Король с королевой, кланяясь направо и
налево, удаляются. Пары расходятся. Слуги разносят вино и фрукты.
Принц подает Золушке бокал вина. Они ведут между собой неслышный
разговор. Жавотта и Гортензия подбегают к мачехе.
Гортензия. Вы слышали, матушка, что обо мне го-
ворила королева? Она сказала: «Как она мила!»
Мачеха. Еще бы! Конечно, слышала. Она даже сказа-
ла: «Очень, очень мила!»
Жавотта. А слышали, что обо мне сказал король?
«Прелестна! Обворожительна! Какая у нее талия!»...
Мачеха. Ну вот видишь!..
Жавотта (надув губы). Только ведь это все ни к чему.
Король-то хвалит, а этот негодный принц по-прежнему вер-
тится вокруг хрустальных башмачков...
Мачеха. Ничего, пусть вертится. Главное — что вы
понравились королю и королеве. Если отец и мать ему при-
кажут, он все равно женится на нас.
136
Гортензия. На ком из нас? На мне или на ней?
Мачеха. Там видно будет.
Слуга подносит им вино и фрукты. Мачеха залпом выпивает бокал, дает
по два апельсина дочкам. Остальные фрукты прячет к себе в мешок. Все
три садятся в угол и принимаются уплетать.
На авансцену выходят принц и Золушка.
Принц. Третий вечер мы танцуем вместе. Третьи сут-
ки я думаю только о вас и даже не знаю, как вас зовут...
Золушка. Ах, сказать по правде, я и сама забыла свое
имя!
Принц. Вы шутите!
Золушка. Ничуть. Мне совсем не до шуток.
Принц. А между тем, когда вы смеетесь, вокруг ста-
новится светло и весело.
Золушка. Но я редко смеюсь, принц.
Принц. Ах, как должны быть счастливы те, кто каж-
дый день видит вас, говорит с вами, слышит ваш голос!
Золушка. Но я редко разговариваю с кем-нибудь,
принц.
Принц. Все, что вы говорите, так странно и непонятно!
Вы, наверно, приехали к нам из какого-нибудь заколдован-
ного леса, из волшебного замка, на волшебных конях...
Золушка. Вы угадали, принц, но только наполовину.
Мои кони и в самом деле волшебные, а волшебные замки я
видела только во сне...
Часы бьют двенадцать раз.
Двенадцать часов! Я опоздала... Ах, что теперь будет?!
(Убегает.)
Принц (роняя бокал и бросаясь вслед за ней). Куда же
вы? Остановитесь! Одно слово!..
Свет гаснет.
В темноте по сцене пробегает Золушка. Пока она бежит, платье на
ней тускнеет, меркнет и превращается в прежнее — старое, заплатанное.
Золушка скрывается, а вслед за ней бегут мыши, черный кот,
катится тыква.
Свет зажигается.
Площадка дворцовой лестницы. Выбегает принц.
137
Принц. Постойте! Погодите! Да где же, где же она?..
(В тревоге озирается по сторонам.) Исчезла, и я никогда
больше не увижу ее! И как это я позволил ей убежать, не до-
гнал, не удержал силой!.. Растаяла, как снежинка, как об-
лачко в небе — без следа. Но что это — там, на ступеньке?..
Ее хрустальный башмачок! (Хватает башмачок и прижи-
мает к груди.) Ах, милый маленький башмачок! Ведь это
все, что мне осталось на память о ней! О, я самый несчаст-
ный принц на свете!..
На лестницу выбегает шут.
Шут. Ну что, поймал, догнал? Э-э, братец, надо было
хватать ее за руку, а не за ногу, тогда бы тебе досталась ее
рука, а может быть, и сердце. А так — один только башма-
чок.
П р и н ц (с горечью). Как ты можешь шутить?
Шут. А на то я и шут. Ну погоди, не плачь! Для того
у дурака и голова на плечах, чтобы помогать умным, когда
они теряют голову. (Разглядывает башмачок.) Та-ак!..
Принц. Ну что, что?
Шут (покачивая головой). И подумать только, что на
свете бывают такие крошечные ножки!.. Ха-ха!..
Принц. Только у одной девушки в мире! Только у нее!
Шут. Ну, а если и вправду только у нее, так наше дело
в шляпе или, вернее сказать, в башмачке.
Принц. Не понимаю. Ничего не понимаю!..
Шут. Эх, и недогадлив же ты, братец! Охотник находит
лань по следу копытца, мы найдем твою невесту по баш-
мачку.
Принц. О, тогда я буду самым счастливым принцем на
свете!..
действие четвертое
Просцениум
Из-за кулис выходит, прихрамывая от усталости, старый придвор-
ный со свитком в руках, за ним — принц, переодетый, с наклеенны-
ми усами, с бородой и в парике. У принца в руках футляр с хрустальным
башмачком. За принцем — шут с огромным картонным башмаком
под мышкой и с палочкой, на которую он опирается.
Придворный (вытирая пот со лба). Ох... Клянусь
честью, из всех государственных дел, которые поручал мне
мой король, сегодняшнее — самое трудное. Воевать, вести
переговоры с чужеземными министрами — все это легче
и безопаснее, чем примерять башмачок девицам, которые
мечтают о короне. Не отложить ли нам дело до завтра,
принц? Прошу прощенья, но меня уже не держат ноги.
Принц. Ах нет, дорогой барон! Если мы не найдем ее
сегодня, мне уже не видеть завтрашнего дня.
Придворный. Как угодно вашему высочеству!..
Я готов отдать жизнь вашему королевскому дому. Но
боюсь, что мы так и не найдем девушки, которой этот хру-
стальный башмачок пришелся бы впору. Он игрушечный.
Такой девушки на свете нет.
Принц. Но я же сам видел ее! Сам говорил и танцевал
с ней!
Придворный. Не смею сомневаться. Ну что ж, пой-
дем.
139
Шут. Пойдем, пойдем, дядюшка, поищем нашу буду-
щую королеву. Да не вешай ты нос: всему бывает конец.
Невест у нас в королевстве не так уж много, и у каждой
всего только по две ноги. Работать — так работать!
Старый придворный и принц медленно и устало идут по просцениуму.
Шут следует за ними, приплясывая и водя тростью по картонному баш-
маку, словно смычком по струнам скрипки. Они уходят, а шут останав-
ливается у рампы и, аккомпанируя себе на воображаемой скрипке, поет
песенку.
Шут.
Я обошел пятьсот домов,
И что я перенес!
Я слышал много горьких слов
И видел много слез.
Я поднимался на чердак,
Заглядывал в подвал
И сотням девушек башмак
Хрустальный примерял.
Я не один слыхал упрек,
Но чем я виноват,
Что наш хрустальный башмачок
Для многих тесноват!
Ну да ладно! Если не найдется ножки для хрустального баш-
мачка, мы начнем примерять вот этот. (Высоко поднимает
свой картонный башмак. В публику.) Не угодно ли, судары-
ни? (Убегает.)
Картина седьмая
Та же комната, что и в первой картине. Стол накрыт для завтрака. Зо-
лушка в большом фартуке стоит посреди комнаты с метелкой из перь-
ев в одной руке и со своим хрустальным башмачком — в другой. Пол-
день. Часы бьют двенадцать раз.
Золушка. Двенадцать часов... Опять двенадцать!
А вчерашнего вечера уж не воротишь, и все, что у меня оста-
лось от него, — это мой хрустальный башмачок. Один... На
140
что он теперь! Разве только спрятать его и любоваться им
потихоньку, когда никто не видит.
Жавотта (из комнаты справа). Золушка! Где моя гре-
бенка?
Гортензия^ комнаты слева). Золушка! Туфли!
Золушка. Сейчас, сестрица Жавотта! Сейчас, сестри-
ца Гортензия! (Прячет башмачок в карман фартука и бежит
в комнату Гортензии.) Иду, сестрица Гортензия, иду!
Мачеха (входит в комнату). Золушка! И куда только
она девалась?! Опять ее нет!
Золушка (выбегает из комнаты слева). Я здесь, ма-
тушка.
Мачеха. Почему ты не поджарила хлеб? Все в го-
роде уже обедать собираются, а у тебя еще и завтрак не
готов.
Золушка. Нет, завтрак готов, матушка. Садитесь за
стол. Я сейчас подам. (Ставит на стол блюдо.)
Мачеха. Гортензия! Жавотта! Идите скорей. Все осты-
нет.
Из своих комнат выходят Гортензия и Жавотта. Они растрепаны,
небрежно одеты, вид у обеих заспанный и сердитый. Мачеха и дочки
усаживаются за стол. Золушка им прислуживает.
Гортензия. Золушка опять пережарила цыпленка.
Есть нельзя!
Жавотта. Пережарила? А по-моему,—так недожари-
ла. Он совсем сырой.
Золушка. Как жалко! А я так старалась, чтобы хоро-
шо вышло! Значит, убрать, сестрицы?
Гортензия. Не надо!
Жавотта. Ладно уж! Оставь.
Обе едят с жадностью.
Мачеха. Налей мне вина, Золушка! Что это у тебя ру-
ки дрожат? Провинилась в чем-нибудь? Что ты делала тут
вчера вечером без нас?
Золушка. Ничего особенного, матушка!
Мачеха. Ничего? Гм!.. А позавчера?
141
Золушка. Тоже ничего.
М а ч е х а. И третьего дня ничего?
Золушка молчит.
Так я и знала! Дармоедка! За эти три вечера, что мы были
во дворце, можно было все чулки перештопать. Ну, чего ты
стоишь? Гренки совсем остыли, подогрей!
'	Золушка наклоняется над очагом.
Гортензия. Сегодня все холодное!
Жавотта. И очень невкусное...
Мачеха. Ну ладно, ладно, нечего привередничать!
У меня для вас поваров нет. Подумаешь, три вечера погости-
ли во дворце, отведали королевского пирожного да мороже-
ного, и уже все им не по вкусу!
Гортензия. «Погостили во дворце»!.. Нечего сказать!
Жавотта. Ни с кем не потанцевали, ни с кем не пого-
ворили!..
Гортензия. А все вы виноваты!
Мачеха. Я виновата?
Жавотта. А кто же? Одели нас во что попало...
Гортензия. Никому не представили!
Жавотта. Ни с кем не познакомили!
Мачеха. Да опомнитесь! Что вы такое болтаете? Не
представила!.. Не познакомила!.. А кто эту королевну в бе-
лом платье с принцем познакомил? Сама явилась, сама и
понравиться сумела. А чем? Обхождением, повадкой, поход-
кой... Золушка! Где же мои гренки, бездельница ты этакая!
Золушка. Вот они, матушка!
Мачеха. Да не стучи ты так своими деревяшками! То-
пает, как лошадь!.. (Дочкам.) Вот вы, видно, с нее-то пример
и берете. Тоже шагу ступить не умеете. Поучились бы лучше
у той принцессы в хрустальных башмачках. Как-никак, три
вечера на нее глазели...
Гортензия. Вот еще! Да мы на нее и смотреть не хо-
тели!
Жавотта. Это вы на нее глаза пялили, вместо того
чтобы о дочках подумать!
142
м а ч е х а. Глаза пялила? Да как вы смеете со мной так
разговаривать!.. Дуры! Невежи! Растрепы! И в кого только
вы такие уродились?
Гортензия. В кого? А вы поглядитесь в зеркало, ма-
тушка!..
Жавотта. Тогда узнаете.
Мачех а. Ах, так?!. Вот же вам! Вот! Получайте! (Пе-
регнувшись через стол, награждает звучными пощечинами
обеих дочек.)
Оловянные тарелки со звоном летят на пол, кувшин с вином опрокиды-
вается. Все отчаянно ревут. В эту минуту в дверь кто-то громко
и отчетливо стучит.
Золушка! Не пускай никого! Гони всех в шею!
Золушка бежит к дверям, но уже поздно: в комнату входят при-
дворный, переодетый принц и шут.
Придворный. Прошу прощенья, сударыни! Мы, ка-
жется, помешали вашему завтраку. Но мы явились к вам
по приказу его величества.
Гортензия, Жавотта (вместе). А-ах!
Мачеха (тихо). Вот видите, негодные девчонки! А вы
еще ворчите на меня! (Придворному.) Мы так счастливы, су-
дарь... Не угодно ли присесть? (Золушке.) Подбери тарелки,
неряха!
Золушка старается как можно скорее и незаметнее подобрать с пола по-
суду. Принц украдкой смотрит на нее. Подобрав тарелки в передник,
она тихонько выходит из комнаты.
Придворный (торжественно разворачивает длинный
свиток с печатями, надевает на нос очки и медленно, нара-
спев, читает).
По воле королевы,
По слову короля —
Должны примерить все вы,
Прекраснейшие девы,
Башмак из хрусталя!
143
Ш у т (прищурившись, приглядывается к ногам обеих де-
виц в растоптанных домашних туфлях).
Кому не тесноват он,
Не узок, не широк, —
У той, наверно, спрятан
Такой же башмачок...
(Показывает публике свой огромный картонный башмак.)
Мачеха. Но простите!.. Мы совсем не ждали таких
знатных гостей. У нас не прибрано...
П р и дв о р н ы й. Не будем напрасно тратить время, су-
дарыни, мы очень спешим.
Шут (грозно).
Все, кто боится смерти
И любит короля,
Немедленно примерьте
Башмак из хрусталя!
(Достает из кармана пряник и принимается жевать его.)
Гортензия. Ах, матушка! А мы не одеты...
Жавотта. Не причесаны!
П р и д в о р н ы й. Не беспокойтесь, прекрасные дамы, се-
годня мы ничего не видим, кроме ног. Та, которой этот баш-
мачок придется по мерке, станет невестой принца, нарядна
она или не нарядна, причесана или не причесана.
Шут (стряхивая с ладоней крошки и приплясывая).
Кому придется впору
Башмак из хрусталя,
Та станет очень скоро
Невесткой короля!
Придворный. Кому из вас прикажете мерить башма-
чок раньше?
Гортензия. Я примерю!
Жавотта. Нет, я!
Принц (вполголоса придворному). Стоит ли нам пона-
прасну беспокоить этих благородных девиц? Башмачок все
равно не подойдет ни одной из них...
144
Гортензия (упершись обеими руками в бока). Откуда
вы знаете? Ведь я его еще не примеряла!
Ш у т, Я его тоже не примерял, а знаю, что он мне не
подходит. Ну, да у нас с вами есть про запас другой — чу-
точку побольше. (Подносит Гортензии свои картонный баш-
мак.)
Гортензия (отталкивая картонный башмак). Вот и
примеряйте его сами, а мне подайте тот, хрустальный, как
вам приказано!
Придворный (со вздохом). Извольте! (Став на одно
колено, примёряет Гортензии башмачок.) Нет, сударыня, он
вам не годится.
Гортензия. Почему это не годится?
Шут (задумчиво). Либо башмачок слишком мал, либо
ножка чересчур велика...
Гортензия. Вот как? А ну-ка, дайте, я его сама
примерю. (Старается натянуть башмачок. Морщится, за-
кусывает губы, кряхтит, но не может всунуть в него даже
пальцы.)
Принц пожимает плечами.
Жавотта злорадно хохочет. В эту минуту из-за двери осторожно выгля-
дывает Золушка. Принц старается ее разглядеть. Она опять прячется.
Жавотта. Что — надела?
Гортензия. Думаешь, он на твою ногу налезет? Как
же! Как же! Попробуй.
Жавотта. И попробую! (Изо всех сил старается всу-
нуть ногу в башмачок, краснеет, пыхтит, натягивает башма-
чок обеими руками.)
Мачеха. Притопни, Жавотта, притопни!
Жавотта топает. Гортензия смеется.
(Шепотом.) Пальцы, пальцы подогни. Уж потерпи как-ни-
будь, да надень.
Жавотта. Сами надевайте, а мне не лезет!
Гортензия (злорадно). А ты бы, Жавотта, подрезала
немножко свои пальчики, вот башмачок бы и налез.
Мачеха. Чему ты радуешься, глупая? Не удалось тебе
стать невестой принца, так ты хоть свояченицей ему будешь,
145
если Жавотта постарается как следует. Ну, Жавотта, ну, ми-
лая! Растяни его, растяни!
Шут. Не трудитесь, сударыня. Этот башмачок не растя-
гивается. Он хрустальный.
Придворный. Прощайте, прекрасные дамы. Нам по-
ра в соседний дом.
Принц. Нет, постойте! Я видел тут еще одну девушку.
Мачеха. Вы ошибаетесь, сударь. У меня только две до-
чери.
Принц. А та, которую мы встретили в дверях?
Мачеха. Что вы! Ведь это Золушка, наша служанка.
Она такая замарашка, такая неряха... Да она никогда и не
носила ничего, кроме деревянных башмаков. Не станете же
вы примерять ей хрустальный!
Придворный (устало). Нам приказано примерить
его всем девушкам в городе.
Шут. Умыты они или не умыты, причесаны или не при-
чесаны...
Гортензия. Ах, если бы я знала, что вы уже надева-
ли этот гадкий башмак на ноги всех служанок, я бы ни за
что не надела его!
Жавотта. Ия тоже!
Шут. Не горюйте, сударыня, вам ведь и не удалось его
надеть.
Пр и н ц. Но где же эта девушка?..
Жавотта. А где же ей быть? У печки, на ящике с зо-
лой. На то она и Золушка!
Гортензия. Шли бы к ней на кухню и мерили...
Мачеха. Гортензия! Жавотта! Не забывайте, с кем вы
говорите! (Старику любезно.) Простите, сударь. Мои дочки
сейчас позовут нашу служанку. Гортензия, позови!
Гортензия. Не пойду!
Мачеха. Ступай ты, Жавотта!
Жавотта. Не хочу!
Мачеха (вполголоса). Ну, погодите у меня! (Кричит.)
Золушка! Золушка-а!..
Золушка (появляясь в дверях). Что прикажете, ма-
тушка?
146
Мачеха. Ничего. (Придворному.) Вот вам наша судо-
мойка.
Придворный (несколько растерянно). Гм!.. Ну что ж,
садитесь, девушка. Примерьте этот башмачок!
Гортензия. Ха-ха-ха! Вот и нашли, кому примерить
башмачок принцессы. Ну-ка, ну-ка, скинь свои деревяшки!..
Жавотта (тоже смеясь до слез). Ой, умру!.. Ой, не мо-
гу!.. Золушка — в хрустальных башмачках! А ну, примерь,
примерь, только смотри не выпачкай его сажей.
Золушка. А мне и не нужно его мерить.
Придворный. Почему, сударыня?
Золушка. Яи так знаю, что он мне впору.
Жавотта. Скажите пожалуйста!
Гортензия. Экая принцесса нашлась!
Золушка (садясь в кресло). Позвольте мне башмачок,
сударь.
Придворный. Извольте, сударыня.
Золушка сбрасывает деревянный башмак и надевает хрустальный. Все
так и замирают, глядя на ее ноги в разных башмаках: одна — в дере*
вянном, другая — в хрустальном.
Мачеха, Гортензия и Жавотта. А-ах!
Шут. Как раз впору!
Золушка. А вот и второй башмак. (Вынимает из кар-
мана другой хрустальный башмачок и надевает его.)
Гортензия и Жавотта. Ах!..
Придворный. Ничего не понимаю!.. Не может же
все-таки эта девушка быть вчерашней принцессой!
III у т. А откуда же у нее второй башмачок?
Мачеха. Башмачок откуда? Да, может, на улице на-
шла. Принцесса ваша один башмак потеряла, а другой, вер-
но, в окно выбросила. На что он ей, один-то?
Ш у т. А ножки она тоже на улице нашла? Ведь других
таких ножек мы во всем городе разыскать не могли. А уж
сколько ищем...
Принц. Это она!
П р и д в о р н ы й. Но помилуйте, как же так?.. Конечно,
у этой служанки очень маленькие ножки, и все-таки я не
147
вижу в ней ни малейшего сходства с той принцессой, кото-
рой мы вчера так любовались.
Принц. Аяее узнал!
Золушка. Ия вас узнала, принц.
Гортензия и Жавотта (бросаясь к мачехе). Ма-
тушка! Это принц!..
В дверях появляется фея Мелюзина.
Фея Мелюзина. Вот и хорошо, что вы оба узнали
друг друга. Значит, и быть вам с этого дня всегда вместе,
как этой паре хрустальных башмачков. Желаю вам обоим
счастья, дети мои.
Придворный (вздыхая). Ну что ж, примите и мои
поздравления, ваше высочество. Пора нам во дворец. Король
и королева давно ожидают нас.
Гортензия и Жавотта громко рыдают.
Что это с ними?
м а ч е х а. И вы еще спрашиваете, сударь! Ах, у них та-
кое горе, такое горе!.. Они расстаются сегодня со своей лю-
бимой сестрой.
Придворный. А разве у вас есть еще одна дочка?
Мачеха. Как же! (Показывает на Золушку.) Вот она!
Это моя младшая дочь! Моя радость! Моя любимица!..
Шут. А мне было показалось, что вы называли ее ва-
шей служанкой или даже судомойкой.
Мачеха. Ах, она была для нас всем... Всем на свете...
Дорогая моя, бесценная моя Золушка! (Бросается ей на
шею.)
Шут. Осторожно, сударыня! Не задушите ее!
Мачеха. Что мы будем делать без тебя, дитя мое? Не
забывай нас!
Золушка. Как вас забыть, матушка!
М а ч е х а. Гортензия! Жавотта! Что же вы сидите?
Оденьте сестру как следует. Ведь ей во дворец ехать!
Жавотта (каким-то не своим, нежным голосом). Хо-
чешь, Золушка, надень мое красное бархатное?
Гортензия (сквозь зубы). Отстань от нее! Ей гораздо
больше пойдет мое лимонное!
148
Ш у т. А своего-то у нее нету?
Ма ч ех а. Из старых она уже выросла, а новое для нее
еще не готово.
Фея Мелюзина. Нет, готово!
Золушка. Ах, тетушка Мелюзина! Как я перед вами
виновата! Не сердитесь на меня!
Фея Мелюзина. На тебя уже довольно сердились,
Золушка. Больше сердиться не будут.
Придворный (тихо мачехе). Не скажете ли вы, суда-
рыня, кто она, эта тетушка Мелюзина?
Мачеха. Ах, это наша бедная старая родственница.
В это время фея сбрасывает свой темный плащ с капюшоном и оказы-
вается в том пышном наряде, который спокон веков носят всё фёи: в
платье, вышитом звездами, в длинной мантии, в остроконечной золотой
шапке.
Шут. Вот так бедная родственница!
Фея Мелюзина. Подойди-ка сюда, Золушка. При-
мерь новое платье. (Поднимает вверх свою волшебную па-
лочку.)
Эни, дени, трени, жес,
Сходит облако с небес.
Звезды в облаке горят —
Это Золушкин наряд.
Что-то легкое, белое опускается сверху и окутывает Золушку. И вот она
уже в подвенечном наряде, в кружевной фате.
Жавотта. Смотрите, смотрите — вчерашняя краса-
вица!
Гортензия (горестно). Она!..
Мачеха. Но ее теперь и узнать нельзя...
Фея Мелюзина. Да ведь вы никогда не узнавали ее,
сударыни. Она улыбалась только тогда, когда вас не было
дома, пела, когда вы ее не слышали, танцевала, когда вы ее
не видели. Вы всё у нее отняли — и называли ее нищенкой.
Вы заставляли ее выгребать из печек золу — и называли ее
Золушкой. Так пусть же это имя станет прозвищем самых
лучших девушек на свете.
149
Принц. Пусть люди говорят: «Она мила, как Зо-
лушка. Она скромна, как Золушка. Она прекрасна, как
Золушка!»
Все (кроме мачехи и сестер). Да здравствует прекрасная
Золушка!
Занавес опускается
На просцениуме один шут.»
Шут (поет, аккомпанируя себе на гитаре).
Когда-то девушка жила
В своем родимом доме.
На чердаке она спала
Под крышей, на соломе.
Она мела и двор и дом,
В квашне месила тесто,
А за обеденным столом
Ей не хватало места.
Дружила девушка с метлой,
Котлом и сковородкой,
Кастрюли чистила золой
И терла жесткой щеткой.
Стирала, гладила белье,
Вощила половицы,
И звали Золушкой ее
Хозяюшки-сестрицы.
Но стала золотом зола
У Золушки на платье.
Она хозяйка у стола!
Чего нам пожелать ей?
Пускай не знает черных дней,
Живет в любви и ласке,
Пусть люди добрые о ней
Рассказывают сказки!..
Оловянные
шоца
Сказка-комедия
в четырех действиях

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Доктор Л е ч и б о ль.
Пилюлио —его помощник.
Серебрино С к о р о б о га ч ч и о — владелец верфей
и рудников, потом капитан парусника.
Я н у а р и я — королева Фазанин и Павлинин.
А п ре л и я, сокращенно Алели V дочерИ
Августа	J
Ф л ю г е р и о — министр двора.
Садовник Зинзивер.
При н ц Б о л т а л о н.
Принц Альдебаран.
Мухамиель —предводитель морских разбойников.
К о х и н у р — старый пират.
Первый часовой в разбойничьем замке.
Втор ой часовой.
Т р е т и й часовой.
Четвертый часовой.
Седоусый солдат.
Молодой солдат.
Начальник караула.
Придворный.
Слуги во дворце Яну арии.
Администратор.
Автор.
Старуха Сказка.

ПРОЛОГ
Свет гаснет. На просцениум выходит администратор. Он озабочен.
В руках у него листок с какими-то записями.
Ад министратор (заглядывает в листок, готовясь
объявить начало спектакля). Так... Значит, пьеса в четырех
действиях и шести картинах... с началом и концом... То есть
с прологом и эпилогом.
С противоположной стороны навстречу ему выходит высокая, сгорб-
ленная старуха. Она в старинном платье неопределенного покроя
v в плаще с низко надвинутым капюшоном. Опираясь на посох, она
решительно шагает вперед, не обращая никакого внимания на
администратора.
Простите, гражданка!..
Старуха (не останавливаясь). Прощаю.
Администратор. Позвольте, разве вы не слышали?
Вам русским языком говорят: «Простите»!
Старуха. Слышала и простила. Только не делайте
больше ничего дурного.
Администратор. Да нет, вы меня не так поняли...
Я хотел сказать, что вы не туда идете.
Старуха. А сказали совсем другое. Но почему вы ду-
маете, что я иду не туда?
Администратор. Я не думаю — я вижу. Здесь,
гражданка, театр! Сцена!
Старуха. Ая вовсе и не предполагала, что здесь вок-
зал или баня. Вы, кажется, считаете меня ребенком.
155
Администратор. Ребенком? Ха-ха! Наши дети ве-
ликолепно разбираются, что к чему, куда можно ходить й
куда не следует. А вот бабушки их, извините, не всегда.
Старуха. Ну, старухам это йростительно. А вот лю-
дям вашего возраста — едва ли... Но прошу вас, не задер-
живайте меня. Я очень спешу.
Администратор. Да разве вы не видите, что здесь
написано? «Посторонним вход воспрещается».
Старуха. А я не посторонняя.
Администратор. Вот как?.. Ах, вы, вероятно, при-
ходитесь родственницей кому-нибудь из актеров...
Старуха. Всем!
Администратор. Что — всем?
Старуха. Я прихожусь родственницей всем актерам.
И всем поэтам. И всем художникам. Если они, разумеется,
настоящие художники, поэты и актеры. Понимаете?
Администратор. Нет. Сказать по правде, ничего не
понимаю. Вижу только, что вы, несмотря на свой преклон-
ный возраст, не прочь пошутить и поиграть словами. Это,
конечно, очень мило. Доказывает, что вы сохранили извест-
ную жизнерадостность. Но мне сейчас, признаться, не до иг-
ры. Скажите прямо, кто вы такая?
Старуха. Если вам не до игры, лучше было бы уйти
из театра. А впрочем, я готова ответить на ваш вопрос пря-
мо. Я — Сказка.
Администратор. Что такое?
С т а р у х а. Да ничего особенного. Я просто Сказка. Ну,
что с вами? Почему вы окаменели?
Администратор. Окаменеешь тут! «Просто Сказ-
ка»!.. Неплохо придумано!
Старуха. Ая всегда придумываю неплохо. Но все-
таки, отчего у вас такой смущенный вид? Вы что, не верите
мне?
Администратор. Нет, отчего же?.. Верю. Но не
вполне... Короче говоря — сомневаюсь.
Старуха. Я могу доказать. (Достает из кармана не-
большую палочку.) Хотите, я сейчас превращу вас в собаку
любой породы, в тигра, в мышь, в попугая? Что вам больше
156
нравится? Или, может быть, вы предпочитаете превратиться
во что-нибудь неодушевленное?
Администратор. А куда же денется моя душа?
Старуха. Душа? В пятки.
Администратор. Нет, благодарю покорно. Я уже
это испытал однажды. Очень неприятное ощущение. Я луч-
ше позову к вам одного товарища — это как раз автор той
самой пьесы, что идет у нас нынче, —вы с ним побеседуете,
может быть, даже найдете общий язык... На днях про него
писали в газете, что он прекрасно понимает сущность сказ-
ки. (Кричит за кулисы.) Можно вас на одну минутку? Да,
да, именно вас! Тут, видите ли, необходимо разобраться...
На просцениум выходит автор.
Автор. В чем дело?
Администратор. Да пустяки!.. Маленькое недора-
зумение. (Вполголоса.) Вот эта особа утверждает, что ока...
знаете кто? Сказка!
Автор. Что такое?
Администратор (торжествующе). Ага! Вы тоже
сомневаетесь? Вот и я не верю.
Автор. Постойте-ка! Дайте поглядеть...
Оба, склонив головы — один к правому ‘ плечу, другой к левому, — раз-
глядывают старуху. Она в это время неторопливо, словно не замечая их,
разгуливает перед занавесом. Вид у нее спокойный и достойный.
Администратор. Ну что, втирает очки? А?
Автор (задумчиво). Да нет... Не знаю... Если судить по
походке... Черт побери! Поверить, конечно, трудно, но может
быть.
Администратор. Что вы говорите! Да неужели?..
Автор. Возможно. Постойте, сейчас мы это узнаем на-
верное. (Старухе.) Гражданка! Вы разрешите задать вам три
вопроса?
Ст.аруха. Отчего же? Пожалуйста. За свою жизнь я
ответила на столько вопросов, что ответить еще на три меня
не затруднит.
Автор. Сколько вам лет? Извините за нескромность...
157
Старуха. Что же тут нескромного? Отвечать на такие
вопросы трудно тем, кому лет больше или меньше, чем они
хотят. А мне ровно столько, сколько я хочу.
Автор. Все-таки, сколько же? Много или мало?
Старуха. Много и мало.
Администратор. Что — увиливает?
Автор. Да нет... В этом ответе есть свой смысл.
Администратор. Вот именно, что свой. Береги-
тесь! Старушка-то себе на уме.
Автор. Пожалуй... (Старухе.) А теперь скажите: чем
вы занимаетесь?
Старуха. Учу и забавляю. Когда забавляю—учу. Ко-
гда учу — забавляю.
Администратор. Ох, уж эти мне головоломки!
Автор. Нет, нет... Все это довольно понятно. Ну, те-
перь последний вопрос: каково ваше образование?
Старуха. Что?
Автор. Где, когда, у кого и чему вы учились?
Старуха. О, везде, всегда и у всех... У людей, у зве-
рей, у деревьев, у трав и у книг. Училась прежде, учусь те-
перь и буду учиться еще долго-долго. А научилась я всему
тому, чему учу других.
Автор. Чему же, например?
Старуха. Например, отличать поддельное от настоя-
щего, простоту — от глупости, ум — от хитрости, гнев — от
злости... Учу не бояться страха, смеяться над тем, что смеш-
но, черное называть ^рным, а белое — белым... Вот чему я
учу, например.
Администратор. Ишь ты, как заговорила!.. (Авто-
ру.) Ну? Что вы думаете?
Автор. Это она!
Администратор. Быть того не может! Послушай-
те, да разве же это порядок? Если она и вправду Сказка, то
как же являться без предупреждения? Мы бы подготови-
лись: устроили бы хорошенькую выставку в фойе, организо-
вали бы беседу со зрителями... (Хлопает себя по лбу.) По-
стойте-ка! Да ведь это еще и теперь не поздно. Ради такого
случая можно отложить спектакль минут на пятнадцать и
158
провести небольшую беседу. Сейчас я велю дать сюда столик,
графин с водой, пару стульев... Вы будете председательство-
вать... (Потирает от удовольствия руки.) Получится очень
неплохое мероприятие.
Старуха. Нет уж, увольте! Я не охотница до меро-
приятий. Признаться, я думала попросту показать вашим
зрителям сказку.
Администратор. То есть себя во весь рост? Пред-
ложение, конечно, заманчивое... Но у нас, видите ли, назна-
чен на сегодня спектакль. Я уже говорил вам: пьеса вот это-
го товарища...
Старуха. Что ж, я могла бы, пожалуй, участвовать в
вашем спектакле, если только автор пьесы не возражает.
Автор. Да нет, что вы! Я был бы очень рад, но, изви-
ните, решительно не представляю себе, как это сделать.
Старуха. Очень просто. Показывайте зрителям свою
пьесу, а я прибавлю кое-что от себя.
А в т о р. От себя? Что же именно? Все-таки мне хотелось
бы знать заранее.
С т а р у х а. Да так, пустяки. Я вам не помешаю, не бой-
тесь.
Автор. Я не боюсь. Только имейте в виду: характеры
должны остаться мои.
Старуха. Идет! А имена и костюмы пусть будут мои—
сказочные.
Автор. Идет! Но предупреждаю вас: мысли будут мои.
Старуха. А приключения — мои.
Автор. Ладно. Я как раз не мастер выдумывать при-
ключения. Пусть будут ваши. Но уж зато чувства — мои.
Старуха. Только ваши? Нет, чувства давайте поделим
пополам. Одно — ваше, другое — мое...
Автор. Хорошо. Если только ваши чувства не будут
противоречить моим...
Старуха. Нет, зачем же? Поладим как-нибудь. Шут-
ки, надеюсь, вы уступите мне?
Автор. А может быть, и шутки поделим пополам? Ва-
ша — моя, ваша — моя?..
159
Старуха. Я не скупая. Пополам — так пополам. Ну,
что еще? Теперь как будто обо всем условились?
Автор. Нет, погодите! Самое-то главное я и позабыл.
Весь ход событий — так сказать, развитие действия — цели-
ком принадлежит мне.
Старуха. Не спорю. Но время и место действия вы-
беру я.
Автор. Пусть будет по-вашему. Но уж зато мораль я
ни за что не уступлю. Мораль будет моя!
Старуха. И моя!
Автор. То есть как же это так? Мораль в пьесе одна.
Ее нельзя разделить.
Старуха. И не надо. Она будет ваша и моя. Общая!
Автор (несколько озадаченный). Ах, вот как!.. Ну
что ж, попробуем, пожалуй. Идемте за кулисы.
Администратор (автору). Дослушайте, это все-таки
очень неосторожно. Как бы чего не вышло...
Автор. Да вы посмотрите, какая это почтенная старая
женщина! Она не то что зрителям — нам с вами в бабушки
годится.
.Администратор. Ну-ну!.. Только смотрите: я ни за
что не отвечаю.
Оба раздвигают занавес, чтобы пропустить на сцену старуху. В это мгно-
вение она оборачивается, сдвигает капюшон, и зритель видит молодое^
дерзкое и веселое лицо, обрамленное белокурыми растрепанными
кудрями.
Сказка (зрителям через плечо). Чур! Не выдавать!
(Подхватывает шлейф своего длинного старушечьего платья
и, показав при этом ноги в спортивных туфлях, убегает за
кулисы.)
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Восьмиугольная комната в башне. Каменные стены. Огромный очаг. Вин*
товая лестница ведет вверх, к маленькой двери, которая помещается
почти под потолком. На огне в колбах, тиглях, сообщающихся сосудах
кипят и шипят какие-то таинственные разноцветные жидкости. На
крючьях сушатся пучки трав. Чугунная входная дверь плотно затворена,
но узкие, высокие окна открыты, и вдалеке, внизу, виднеются крыши до-
мов, верхушки деревьев, паруса кораблей. В одном из простенков висит
зеркало.
П и л ю л и о, помощник и слуга знаменитого доктора Лечиболя, огром-
ный мрачный человек в фартуке, хозяйничает у очага.
П и л ю л и о (приговаривает басом). Здесь помешаем...
Тут снимем пену... Сюда прибавим марганцево-кислого ка-
лия... (Напевает.) Марганцево-кислого калия и бертолетовой
соли...
Кто-то стучит в чугунную дверь башни.
...и бертолетовой соли... Кто там?
Голос за дверью. Здесь ли живет знаменитый
доктор Лечиболь?
П и л ю л и о (меланхолично). Знаменитый доктор Лечи-
боль живет здесь.
Голос за дверью. А могу я его видеть?
П и л ю л и о. Если только вы не слепой, вы можете его
видеть.
Голос за дверью. Почему вы думаете, что я слепой?
Пилюли о. Я этого не думаю, но к нам ходят и сле-
пые. И даже безногие ходят...
6 Город Мастеров
161
Г о л о с з а дверью. Нет, нет, у меня есть и глаза и
ноги! И все-таки я очень болен... Впустите меня, по-
жалуйста!..
П и л ю л и о (открывая дверь). Войдите!
Входит пожилой человек, чрезвычайно богато одетый. Его темный плащ
расшит серебром. На шляпе — серебряное перо. Серебряные кружева на
воротнике и манжетах. Пальцы унизаны серебряными и золотыми перст-
нями. Это владелец верфей и рудников Серебрино
Скоробогаччио.
Скоробогаччио. С кем имею честь говорить? Не с
самим ли знаменитым доктором Лечиболем?
П и л ю л и о. Вы делаете мне честь своей ошибкой.
Я всего только лекарский и аптекарский помощник Пилю-
лио. А доктор есть доктор. Мне до него и не дотянуться!
Скоробогаччио (глядя на него почтительно). О-о!
П и л ю л и о. Как о вас доложить?
Скоробогаччио. Меня зовут Серебрино Скоробо-
гаччио. Я владелец верфей, пристаней и складов всего на-
шего побережья, а также серебряных рудников по ту сторо-
ну моря.
Пи лю л и о. Так и доложу. (Стучит метлой в потолок.)
Дверь наверху отворяется, и по винтовой лестнице спускается малень-
кий старичок в темной докторской мантии и бархатной шапочке.
Остановившись на площадке посередине лестницы, он мгновение внима-
тельно смотрит на гостя.
Лечиболь. Здравствуйте, Скоробогаччио. Садитесь.
Итак, вы страдаете головными болями, одышкой, скукой и
бессонницей. Не правда ли?
Скоробогаччио. Совершенная правда. Но откуда
вы узнали, кто я и чем страдаю?
Лечиболь. О, это нетрудно угадать. Вот найти для
вас лекарство гораздо труднее.
Скоробогаччио. Но ведь у вас их так много...
Лечиболь. К сожалению, ни одно из них вам не по-
может. Ни пилюли, ни порошки, ни микстуры...
Скоробогаччио. Что вы говорите, доктор? Значит,
моя болезнь неизлечима?
162
Л е ч и б о л ь. Почему же? Пока у человека бьется серд-
це, мы, врачи, не теряем надежды. Но ваше лечение потре-
бует от вас больших жертв.
Скоробогаччио. О, я ничего не пожалею!
Лечиболь. Тем лучше для вас. Потрудитесь подойти
к этому стеклу и скажите, что вы в нем видите.
Скоробогаччио. К зеркалу?
Лечиболь. Да, да, к этому стеклу. Ну-с!
Скоробогаччио. Я вижу себя...
Лечиболь. И больше ничего?
Скоробогаччио. Себя и небольшую часть ком-
наты.
Лечиболь. Так... Не много же вы видите! А теперь
поглядите в другое стекло, напротив.
Скоробогаччио. В какое? В окно?
Лечиболь. Да,, да, в оконное стекло. Ну, что вы те-
перь видите?
Скоробогаччио. Вижу площадь, соседние улицы,
переулки, сады. Реку, мост через нее. Дворцы, памятники,
фонтан на площади...
Лечиболь. А еще?
Скоробогаччио. Ну — людей. Мужчин, женщин...
Грузчиков на пристани... Нищего на ступеньках лестницы...
Детей, которые играют на мостовой... Ах, смотрите! Смот-
рите!..
Лечиболь. Что такое?
Скоробогаччио. Цыгане ведут медведя! Давненько
я этого не видал — чуть ли не с самого детства... Я очень
любил когда-то такие простые развлечения!..
Лечиболь. Как много вы, однако, увидели в этом
стекле — даже свое детство!
Скоробогаччио. Это потому, что вы очень высоко
живете: весь город как на ладони.
Лечиболь. Да, я высоко живу. И все-таки в другом
моем стекле вы ничего не увидели, кроме себя самого.
Скоробогаччио. Но ведь то зеркало!
Лечиболь. Да, посеребренное стекло. Стекло, покры-
тое серебром!
163
Скоробогаччио. Боюсь, что я но понимаю вас, док-
тор.
Лечиболь. Подумайте и поймете. Если у человека
слишком много серебра и он посеребрит все свои окна, он
будет иметь удовольствие постоянно видеть самого себя. Но
скоро ему станет скучно, он потеряет сон и начнет страдать
головными болями. Вот и всё. Больше мне нечего вам ска-
зать.
Скоробогаччио. А как же мне лечиться?
Лечиболь. Догадайтесь сами. До свиданья. (Подни-
мается по винтовой лестнице и плотно закрывает за собой
дверь.)
Скоробогаччио. Ну и чудак же ваш доктор! Не-
ужели из-за бессонницы и головных болей он советует мне
отказаться от всего моего богатства — от серебра, от золо-
та? Стать снова простым лодочником, каким я был в юно-
сти? Да, правда, тогда мне некогда было скучать, и спал я
как сурок. Подумать — так славные были времена!.. (Пово-
рачивается к Пилюлио.) Послушайте-ка, любезный! Доктор
Лечиболь, конечно, мудрый и знаменитый человек, но ведь
и вы, я полагаю, смыслите кое-что в медицине. Вон у вас
сколько всяких зелий, снадобий, порошков, мазей... Дай-
те мне каких-нибудь пилюль от бессонницы и головной
боли. Я хорошо заплачу (вынимает из кармана большой
кошелек).
Пилюлио. Серебром?
Скоробогаччио. Могу и золотом.
Пилюлио. Поглядите-ка сначала в стекло, сударь.
Скоробогаччио. Опять в стекло? В какое же те-
перь — в простое или в зеркальное?
Пилюлио. Разумеется, в простое прозрачное стекло,
как предписал вам доктор Лечиболь.
Скоробогаччио. Значит — в окно?
Пилюлио. Да, да, в окно. Поглядите — и вы увидите
там на углу, кроме всего прочего, вывеску аптекаря. Так
вот, зайдите в эту лавочку, достаньте свой кошелек, и вам
дадут на ваше серебро целый мешок пилюль, облаток и по-
рошков — от головной боли, от зубной боли, от сухотки, от
164
чесотки, от кашля, от тошноты и от куриной слепоты...
А мы с доктором Лечиболем этим не занимаемся. Мы слу-
жим науке и человечеству. Прощайте, сударь.
Скоробогаччио. Странные люди! Бороды по пояс,
а рассуждают как дети! Прощайте. Поищу кого-нибудь по-
сговорчивее. (Прячет кошелек и уходит.)
Пилю лио (как ни в чем не бывало)... и бертолетовой
соли... (Мешает в котле, потом берет со стола какой-то со-
суд и смотрит на свет.) Нет, пока я не добьюсь полной про-
зрачности, я не успокоюсь!
В дверь стучат.
Кто там еще?
Мужской голос (за дверью). Ее величество Януа-
рия вторая, вдовствующая королева Фазанин и Павлинии, с
принцессами-дочерьми, в сопровождении министра двора
барона Флюгерио.
Пилюлио (отворяя дверь.) Войдите!
Королева/e дверях). Дочери мои, подождите здесь,
пока я вас не позову. (Входит в башню).
За нею — Флюгерио.
Флюгерио (выступая вперед и кланяясь). Достопоч-
тенный доктор Лечиболь!..
П и л ю л и о. Не доктор и не Лечиболь.
Флюгерио. А где же доктор?
Пилюлио молча показывает наверх.
Королева. Умер!.. Какое несчастье!
Пилюлио. Жив и вполне здоров.
Королева. Какое счастье!
Пилюлио стучит метлой в потолок. Дверь наверху отворяется.
По лестнице неторопливо спускается Лечиболь.
Лечиболь. Приветствую вас, королева! Здравствуй-
те, господин Флюгерио! Что привело вас ко мне?
Королев а. Доктор! Я доверю вам государственную
тайну: у меня две дочери...
Лечиболь. Разве это государственная тайна?
165
Королева. Ах, нет! Тайна не в этом, а в том, что обе
немного нездоровы. Одна из них... видите ли... не совсем
добра, а другая... понимаете ли... не совсем умна.
Флюгерио. Ваше величество! Не будем скрывать от
доктора печальную правду. Одна совсем не добра, а другая
совсем не умна. Да и это, пожалуй, уже ни для кого не
тайна...
Королева. Боюсь, что вы, как всегда, правы, дорогой
Флюгерио. Доктор! Нет ли у вас какого-нибудь средства от
этих... недомоганий? Не скрою от вас: обеих принцесс по-
ра выдавать замуж. С тех пор как умер мой муж, король
Февра ль-Август, у нас то и дело неприятности: с суши на-
падают соседи, с моря — пираты, а наши собственные при-
дворные только и думают о том, как бы обмануть нас. Вот
даже барон Флюгерио...
Флюгерио. Ваше величество!..
Королев а. Ах, не спорьте, не спорьте, пожалуйста!
Я знаю, что вы усердно служите нам, но ведь вас недаром
зовут «Флюгерио». Вы охотно поворачиваетесь в любую сто-
рону, но для того, чтобы поворачивать вас куда надо, у ме-
ня не хватает ни сил, ни терпения... Словом, доктор, необхо-
димо выдать замуж хоть одну из моих дочерей и взять в наш
царствующий дом порядочного, рассудительного короля.
Мой муж и завещание такое составил: та из принцесс, кото-
рая выйдет замуж раньше, получит в приданое всю наслед-
ственную Фазанию и вдобавок Павлинию, которую он нароч-
но для этого завоевал. У меня ведь нет старшей дочери, док-
тор, они обе — младшие. То есть, что я? Младшей нет, обе
старшие... Ах, кажется, я совсем запуталась...
Лечиболь. Нет, нет, я все понял. Вы, вероятно, хо-
тите сказать, что ваши дочери — близнецы?
Королева. Вот именно, близнецы! Как я рада, что
наконец встретила человека, который меня понимает! А то
в моем королевстве никто не понимает меня, даже Флю-
герио!
Флюгерио (с упреком). Ваше величество!..
Королева. «Величество, величество»! А сами только
руками разводите да пожимаете плечами... Нет, пусть вы-
166
ходят замуж и возятся с этим несчастным королевством, а
с меня хватит! Но, к сожалению, доктор, пристроить их не
так-то просто. Сколько женихов перебывало у нас за пос-
ледний год, и всё напрасно!.. Принцессу Августу почему-то
никто не берет, а принцесса Алели отчего-то сама не хочет
выходить замуж. Чистое наказание!..
Флюгерио. Собственно говоря, доктор, настоящее
имя принцессы Алели — Апрелия, по имени месяца, когда
она появилась на свет. Но принцесса в детстве не произно-
сила буквы «р» и поэтому стала называть себя «Алели».
Так ее и зовут до сих пор.
Лечиболь. Что ж, это очень красивое имя!.. Ну, а те-
перь, ваше величество, покажите мне своих дочерей.
Флюгерио (бросаясь к двери). Ваше высочество! Ва-
ше высочество! Принцесса Алели! Принцесса Августа!
Пожалуйте сюда!
Входят обе принцессы. Они одеты одинаково, только цвета платьев раз*
ные. Алели необыкновенно хороша. Августа кажется очень некра-
сивой рядом с красавицей сестрой. Алели плачет.
Королева. Что такое? О чем вы плачете, Алели?
Августа. Разве вы не знаете, матушка, что Алели все-
гда и плачет и смеется без причины?
Лечиболь. Но на этот раз нетрудно угадать, почему
плачет принцесса. Приподнимите ее правый рукав, ваше
величество, и вы сразу увидите причину ее слез.
Королева (приподнимая рукав). Ах, какой синяк!
Откуда это, Алели?
Лечиболь. Я полагаю, что это след чьих-то нежных
и прекрасных пальцев. Не правда ли, принцесса Алели?
Почему вы молчите?
Алели не отвечает.
Лечиболь (Августе). А вы что скажете, принцесса?
Августабне глядя на Лечиболя, королеве). Ах, ма-
тушка, если бы вы знали, какую глупость она только что
сделала, вы бы тоже не выдержали.
Королева (встревоженно). Что такое?
Августа. Она отдала какой-то босой девчонке свои
туфли (смеется), а сама осталась босая!
1G7
Королева. Алели! Разве можно ходить босой?!
Алели. А эта девочка ходит...
Королева. Но ведь она не принцесса!
Алели. Откуда вы знаете, матушка? Она ничего не
говорила.
Королева. Боже мой! Алели! Есть же у вас глаза!..
Алели. Ну конечно есть, матушка. Если бы не было,
я бы не видела, что она босая.
Королева (с тяжелым вздохом). Ах, мое бедное
дитя!... Флюгерио, пошлите верхового во дворец за туф-
лями.
Флюгерио. Сию минуту, ваше величество! (ВыходитJ
Алели. А знаете, матушка, это очень приятно—ходить
босиком. (Подбирает подол и с удовольствием прохаживает-
ся по комнате, шлепая пятками.) Право же, очень приятно!
Как-то прохладно, весело... Попробуйте!
Королева в ужасе всплескивает руками. У Августы от раздражения чуть
ли не судороги. Алели этого не замечает. Она увидела на столе у Пилю-
лио колбы, реторты и прочую аптечную утварь.
Ах, какая у вас маленькая миленькая кастрюлечка с ми-
ленькой маленькой крышечкой! Подарите мне ее для моей
куклы! Пожалуйста!
Лечиболь. Для куклы?
Алели. Да, Сама-то я уже в куклы не играю. (Взды-
хает.) Говорят: большая! Неприлично! Но моей старой кук-
ле очень нравятся такие кастрюлечки.
Августа (сквозь зубы). Алели!
Алели. Ах, да... А другую такую кастрюлечку пода-
рите, пожалуйста, Августе.
Лечиболь. С удовольствием.
Алели. Августа! Вот и у тебя будет такая кастрюлеч-
ка. Теперь ты не будешь щипаться и отнимать мою? Прав-
да? (Ласково и просительно заглядывая сестре в глаза, по-
дает ей чашечку.)
Августа швыряет в нее чашечку, но попадает в только что вошедшего
Флюгерио.
168
Флюгерио. Ах! (Поднимает чашечку и останавли-
вается, не зная, кому ее подать — Августе или Алели.)
Вы, кажется, уронили...
Алели. Не сердитесь, дорогой Флюгерио: это она не-
чаянно... Она хотела попасть в меня.
Лечиболь. Итак, королева, все ясно. Мне остается
сказать вам несколько слов наедине. Впрочем, мой помощ-
ник Пилюлио и ваш помощник господин Флюгерио могут
присутствовать при этом разговоре.
Королев а. Оставьте нас, принцессы! Августа, прошу
вас не обижать Алели.
Алели. Я лучше здесь посижу, на этой скамеечке, и
полюбуюсь на эти серебряные чашечки...
Лечиболь. Пилюлио, возьмите с собой чашечки и по-
будьте с принцессами в саду.
Пилюлио (Алели). Идем, дитя мое! (Августе.) Пожа-
луйте, принцесса.
Уходят.
Лечиболь. Я должен вас опечалить, королева...
Флюгерио. Так я и знал!
Лечиболь. У меня есть лекарство только для одной
из ваших дочерей.
Королева. Для кого же, доктор? Для Августы или
для Алели?
Лечиболь. Для той, которой оно может помочь.
(Достает из шкафа маленькую шкатулку.) Вот тут у меня
два кольца. Золотом и алмазами вас не удивишь. Мои коль-
ца оловянные...
Королева. Что же нам делать с вашими оловянными
кольцами?
Лечиболь. У них, королева, есть чудесное свойство:
они могут придать человеку то, чего ему не хватает.
Флюгерио. Но ведь это именно то, что нам нужно!
Королева. Да, да! Ах, если бы они могли придать
Августе немножко красоты и доброты, а бедной Алели
хоть капельку ума! Кстати, ведь у вас два кольца... Почему
бы не дать одно Августе, а другое — Алели?
169
Лечиболь. К сожалению, это невозможно. Кольца,
которые лежат в этой коробочке, обручальные. Вот это
отдайте одной из ваших дочерей, а это приберегите для че-
ловека, который ее по-настоящему полюбит. И я надеюсь,
что они принесут обоим то, чего им не хватает. Иными сло-
вами — счастье.
Королева. Вот как? Благодарю вас, доктор. Но вы
задали мне трудную задачу... Как же мне решить, кому от-
дать кольцо — Алели или Августе? Пожалуй, Алели... Нет,
Августе!.. Или все-таки Алели?.. Ну, что же вы молчите,
Флюгерио?
Флюгерио (твердо и уверенно). Конечно, принцессе
Августе, ваше величество. А впрочем, простите, — лучше
принцессе Алели... То есть, я хотел сказать — принцессе
Августе!
Королева. Кому же? Алели? Августе? Ничего не по-
нимаю! Хоть бы один раз вы мне ответили прямо и реши-
тельно! Нет, я просто теряю голову...
Лечиболь. Предоставьте выбор самим принцессам,
королева. Сделаем вот как... (Достает что-то из шкафа.)
У меня есть еще одна коробочка. Она пустая, но на вид, по-
жалуй, не хуже первой.
Королева. Какое же может быть сравнение! Та дере-
вянная, а эта перламутровая, с золотом.
Лечиболь. Очень рад, что она вам нравится. Теперь
нам нужно самое обыкновенное золотое кольцо. Не согласи-
тесь ли вы положить в эту коробочку одно из ваших?
Королева. Зачем?
Лечиболь. Сейчас мы позовем обеих принцесс
и предложим им самим выбрать себе по коробочке с коль-
цом.
Королева. Хорошо... Пусть так. (Протягивает
Лечиболю руку, унизанную кольцами.) Берите любое,
доктор.
Лечиболь. Если позволите, вот это, с короной. (Кла-
дет кольцо в коробочку, подходит к окну и, взяв нечто вроде
рупора, говорит негромко.) Пилюлио! Пригласите наверх
обеих принцесс. (Королеве.) Сейчас они придут.
170
Королева. Ах, я бы так хотела, чтобы коробочка с
волшебным кольцом досталась моей бедной Алели! Нет,
Августе!.. А вы что думаете, Флюгерио?
Флюгерио. Я совершенно согласен с вашим величест-
вом. Хорошо, если бы оно досталось принцессе Августе...
То есть принцессе Алели...
Входит Пилюлио, пропуская вперед Августу и Алели.
Пилюлио. Вы звали нас, доктор?
Лечиболь. Да, звал. (Принцессам.) Мои прекрасные
гостьи, я приготовил для вас по маленькому подарку. Вот
две коробочки с кольцами. Пусть каждая из вас выберет ту,
что ей больше по вкусу.
Августа. Я уже выбрала! (Протягивает руку, но Але-
ли удерживает ее).
Алели. Августа, милая, уступи мне на этот раз! Я те-
бе отдам мое ожерелье, серьги, даже моего попугая, только
оставь мне это колечко, а возьми другое.
Августа. Сама возьми другое! Очень мне нужен твой
попугай!
Алели. Ну, не хочешь попугая, возьми мое зеркальце
на цепочке, всё что хочешь возьми, а это колечко пусть бу-
дет мое!
Августа. Да какое — «это»?
Алели робко протягивает руку к оловянному кольцу.
Ах, оловянное! (Смеется.) Ну что ж, бери его, если уж оно
так тебе нравится. Только смотри не забудь про зеркальце,
сережки и ожерелье. Ты обещала!.. А уж я, так и быть,
возьму золотое с короной.
Алели. Вот спасибо, Августа! Какая ты добрая! А то
ведь золотых у меня много, а это такое гладенькое, белень-
кое (надевает кольцо на палец), совсем как мои кастрюлеч-
ки... Ой! Где же они, кастрюлечки? В саду забыла...
(Убегает.)
Королева. Августа, не оставляйте вашу сестру одну.
Смотрите, чтоб она не вышла из сада на улицу до тех пор,
пока ей не привезут туфли.
171
Августа. Авы думаете, матушка, что в саду она не
сможет натворить сто тысяч глупостей?
Королева. Я думаю, дочь моя, что вам следует по-
торопиться. Ступайте в сад и приглядите за сестрой.
Августа, пожимая плечами, выходит.
Лечиболь. Побудьте и вы в саду, Пилюлио.
Королева. Доктор, ну вот Алели и надела ваше оло-
вянное кольцо, но я что-то не вижу в ней никакой переме-
ны. А вы, Флюгерио?
Флюгерио. Ия ничего не замечаю.
Королева. В чем же дело, доктор?
Лечиболь. Не тревожьтесь, королева. Волшебная си-
ла моего подарка скажется только тогда, когда ваша дочь
обменяется кольцами с тем, кто ее полюбит.
Королева. Но кто же полюбит ее, пока она такая ду-
рочка? Разве дурак какой-нибудь...
Лечиболь. Нет, почему же?.. Вы не знаете умных
людей, ваше величество. Это такие чудаки.
Королева. Не спорю. Может быть... Вам виднее. Но,
признаюсь откровенно, доктор, у меня от этих ваших чудес
голова кругом идет. Я ровно ничего не понимаю. А вы,
Флюгерио?
Флюгерио. А я, кажется, на этот раз кое-что понял...
Ну, ваше величество, поблагодарим почтенного доктора и
поспешим во дворец. Время второго завтрака уже под-
ходит.
Королева. Что ж, идемте! Доктор! Я благодарна вам
от всего сердца. Дайте доктору сто золотых, Флюгерио.
Лечиболь. Ни одного золотого, королева. Мои оло-
вянные кольца стоят гораздо дешевле и гораздо дороже.
Королева. В таком случае, мы пожалуем вам звание
рыцаря и серебряные шпоры.
Лечибол ь. Если я куда-нибудь еду, ваше величество,
то обычно нанимаю извозчика, а для этого не нужно шпор.
Да и звание менять мне уже поздно. Я лекарь, а не рыцарь.
Королева. Как вам угодно. Во всяком случае, при-
мите нашу благодарность.
172
Флюгерио. А шпоры я вам все-таки пришлю. Про-
щайте.
Оба уходят. Лечиболь медленно поднимается по лестнице. В башню вхо-
дит Пилюлио. Доктор останавливается на площадке и смотрит на не-
го сверху.
Лечиболь. Уехали?
Пилюлио. Уехали, доктор.
Лечиболь. А вы записали их адрес в большую книгу,
Пилюлио?
Пилюлио. Адрес у королей короткий — ни улицы, ни
номера дома, а просто: такое-то королевство, королевский
дворец. А зачем вам понадобился их адрес, доктор?
Лечиболь. Я хочу знать, что принесут на этот раз
волшебные кольца Альманзора — счастье или несчастье.
Пилюлио. Да разве они могут принести несчастье?
Ведь олово — не золото...
В это время чугунная дверь открывается от сильного толчка, и в башню
стремительно входит человек в плаще и чалме. Это старый пират
К о х и н у р.
К о х ину р (кладет на стол большой мешок). Вот золо-
то! Много золота, господин мой!
Пилюлио. Осторожнее! Вы разобьете колбы!
К о х и н у р. На эти деньги вы можете купить сотню
таких сосудов и наполнить их доверху изумрудами и жем-
чугом. Кто здесь многославный и многомудрый доктор Ле-
чиболь? Ты?
Пилюлио. Нет.
К ох ину р (Лечиболю). Значит, ты, господин? (Низко
кланяется.) Я переплыл море, чтобы купить у тебя чудес-
ные кольца волшебника Альманзора.
Лечиболь. Вот как? А на что они тебе?
К о х и н у р. Султан Синего берега Абдурахман, сын
Абдурахмана, в милости щедрый, как солнце, в гневе гроз-
ный, как гром, желает подарить их своей любимой дочери
Нунуфар ко дню ее свадьбы. Мы искали их по всему свету,
пока не узнали из волшебных книг, что они здесь. Золото
твое — кольца наши. Я спешу, господин мой! Прости!
173
Лечиболь. Пират Кохинур!
К о х и н у р. Да... Так меня зовут! Откуда ты знаешь мое
имя, старый человек?
Лечиболь. Старые люди много знают... А ты возвра-
щайся к себе на остров, пират Кохинур, и скажи своему ка-
питану Мухамиелю, что я не беру золота за оловянные
кольца.
Кохинур. Золота не берешь? А что берешь? Алмазы?
Парчу индийскую? Коня арабского? Ну? Говори, что тебе
надо!
Лечиболь. Ничего не надо.
Кохинур. Добром не продашь — силой возьмем.
Лечиболь. Плохо же вы читали свои волшебные кни-
ги! Разве тебе не говорили, Кохинур, что эти кольца нельзя
ни купить, ни украсть, ни взять силой?
Кохинур. Говорили. Не верим.
Лечиболь. Ваше дело. А только так оно и есть. По-
дарят тебе такое кольцо по любви, по дружбе — бери, ра-
дуйся, твое счастье. А добудешь его силой или хитростью,
ничего не добудешь, кроме простого олова. Так-то, пират
Кохинур! (Уходит и затворяет за собой дверь.)
Кохинур. Упрямый колдун! Видно, долго жил —
больше жить не хочет. Скажи ему: пусть отдаст кольца, а
не то худо будет.
Пилюлио. Доктор Лечиболь не колдун, а доктор.
А ты ступай себе, откуда пришел. Не теряй времени зря.
Ничего ты не дождешься.
Кохинур. Дождусь, слуга сатаны! Нельзя мне без
колец уходить. Мухамиель шутить не любит!
Пилюлио. Да нет у нас этих колец!
Кохинур. Обманываешь!..
Пилюлио. Правду говорю. Раньше тебя люди бы-
ли — унесли. Ненамного ты и опоздал.
Кохинур. Кто унес?
Пилюлио. О! Не достанешь!
Кохинур. До неба не достану, а на земле всё достану.
Я видел, кто у вас был... Королева с дочками!
174
Пилюлио. Да ведь этих колец ни отнять, ни украсть
нельзя. Только по любви, по дружбе получить можно.
К о х и н у р. Дружбу, любовь украсть можно! Всё мож-
но украсть! (Быстро уходит.)
Пи л ю л и о. Вон как! Надо доктору сказать. (Стучит
в потолок.)
Лечиболь (появляется на пороге). Что тебе, Пилю-
лио?
Пилюлио. Ох, доктор! Пожалуй, и вправду наши чу-
десные кольца принесут немало бед и тревог!
Личеболь. Без этого не бывает и счастья, Пилюлио!
А ты записал адрес пирата Мухамиеля?
Пилюлио. Что там записывать? У пиратов адрес не
длиннее, чем у королей: «Синее море. Корабль без флага».
Занавес
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Сад. Площадка неподалеку от королевского дворца. Водоем, окруженный
цветами. Беседка. На ее остроконечной крыше кружится по ветру золо-
ченый фазан — флюгер. В сад выходит Флюгерио. Он задумчив и
сосредоточен.
Флюгерио (размышляя). С одной стороны — так, а с
другой — этак... Нельзя не сознаться, но надо признаться...
Как будто бы ясно, а все же опасно... (Заложив руки за спи-
ну, несколько раз проходит по дорожке сада и снова оста-
навливается.) Итак, есть два принца и две принцессы. Ка-
залось бы, дело простое: один из принцев женится на
одной принцессе, другой — на другой... Но кого на ком же-
нить? А главное — кого сделать королем и королевой?
Вот вопрос!.. (После недолгого молчания.) Разумеется, коро-
лем и королевой должна стать та пара, которая не будет ме-
шать мне управлять королевством. Стало быть, задача на-
половину решена. Королевой будет принцесса Алели. Она
для этого достаточно глупа. А вот кто из принцев будет ей
под стать — Альдебаран или Болталон? Болталон или
Альдебаран? (Задумывается, устремив глаза на золоченого
фазана, который блестит на крыше беседки.) А ну-ка, дру-
жище флюгер, подскажи тезке, кого лучше выбрать. Если
Альдебарана, повернись налево, если Болталона — напра-
во! (Отбегает в сторону и смотрит на крышу.) Однако что
это нынче творится с нашим фазаном? Как он быстро вер-
тится! Направо, налево, направо, налево... Болталон,
176
Альдебаран, Болталон, Альдебаран, Болталон... Ничего не
понимаю!..
На площадку выходит принц Болталон. У него комически-воин-
ственная внешность. На боку — огромная шпага, за поясом — пистолеты,
на ногах — высоченные ботфорты со шпорами. Нос перебит. Одного уха
не хватает.
Болталон. На что это вы смотрите, господин ми-
нистр... извините, не помню, как вас величают. Что за шту-
ка у вас там наверху?
Флюгерио. Флюгер, ваше высочество. Обыкновенный
флюгер.
Болталон. А зачем?
Флюгерио. Этот фазан указывает направление вет-
ра, принц.
Болталон. Будто?
Флюгерио. Уверяю вас.
Болталон. Гм!.. Интересно. А он снимается?
Ф л ю г е р и о. Если это необходимо...
Болталон. Необходимо. Дайте-ка его мне!
Флюгерио. Но зачем же он вам, ваше высочество?
Болталон. Как это — зачем? Узнавать направление
ветра. А то иной раз никак не разберешь, откуда ветер
Дует.
Ф л ю г е р и о. Он! (Радостно потирает руки.) Ах, принц,
вы получите и этот флюгер, и беседку, и дворец, и все ко-
ролевство в придачу. Для этого вам надо только жениться
на одной из наших принцесс. Я вижу, вы будете настоящим
королем, и счастлив служить вам.
Болталон. Э-э, да ты славный старик! Но скажи
мне по правде, сколько женихов нужно этой вашей прин-
цессе?
Флюгерио. Разумеется, один, ваше высочество. Что
за вопрос?
Болталон. Зачем же, в таком случае, здесь торчит
этот другой... как его там... Альдебаран?
Флюгерио. Но ведь у нас две принцессы, ваше вы-
сочество. Не могут же они обе выйти замуж за одного
принца.
177
Болтало н. Гм! Пожалуй... Но ведь это значит, что
и королевство придется делить пополам, и дворец, и этот
флюгер?
Флюгерио. Нет, принц, королевство — с дворцом,
флюгером и вашим старым Флюгерио — достанется той из
принцесс, которая выйдет замуж раньше.
Болтало н. Какой же дурак женится тогда на дру-
гой?
Флюгерио. Надеюсь, что принц Альдебаран, ваше
высочество. Но и он не будет в обиде. Ему достанется пре-
красное приданое. А королем станете вы, если, конечно, не
будете слишком медлить.
Болталон. Медлить? Это не в моем характере. Я еще
и невесты не видал, а уж обручальные кольца у меня в кар-
мане!
Флюгерио. Такая предусмотрительность делает честь
вашему уму. Но обыкновенные обручальные кольца вам не
понадобятся. Если вы поклянетесь не выдать меня, я от-
крою вам государственную тайну.
Болтало н. Ну, клянусь, клянусь!.. Что там еще за
тайна?
Флюгерио. Для обручения наследницы Февраля—
Августа мы приобрели волшебные кольца Альманзора.
(Достает кольцо.) Вот одно из них!
Болталон. Да ведь это олово!
Флюгерио. Олово.
Болтало н. Вы так бедны?
Ф люгерио. Мы так богаты! Этим кольцам, принц,
нет цены. Если принцесса полюбит вас и наденет вам на
палец такое же оловянное колечко, вы получите всё, чего
вам не хватает.
Болтало н. А чего мне не хватает? Только королев-
ства! Да еще, пожалуй, этого флюгера...
Флюгерио. Прекрасно сказано, ваше высочество! Но
и кроме королевства, вам, простите, не хватает еще кое-чего.
Так, мелочей...
Б о л та л о н. Чего же именно?
Флюгерио. Об этом я могу вам сказать только на
178
ухо, если вы соблаговолите повернуться ко мне левой сто-
роной.
Болталон. Ну?
Флюгерио. Вам, ваше высочество, не хватает правого
уха. Простите за правду!
Болталон (выдергивает из ножен шпагу). Это дер-
зость!
Флюгерио. Не гневайтесь, принц. Правое ухо появит-
ся у вас, чуть только вы обручитесь с принцессой. Да и не
только зто... Вас ждет много приятных перемен. Ну, скажем,
у вас выпрямится нос, появятся ресницы, исчезнут рубцы
на щеке, губе и подбородке, пропадет несколько лишних
бородавок...
Болталон. Ну, довольно, довольно!.. Без подробно-
стей!
Флюгерио. Одним словом, у вас будет всё, чего вам
до сих пор не хватало, и не будет того, что мешает вам.
Болталон. Дай сюда кольцо!
Флюгерио. Перед обручением, принц...
Болталон. Обручение будет через пять минут. (Бе-
рет из рук Флюгерио перстень.) Только скажи, которой из
двух принцесс я должен понравиться.
Флюгерио. Той, у которой на пальце такое же оло-
вянное кольцо, — принцессе Апрелии.
Болталон. Апрелии? Великолепно! Где же она?..
На площадку выходит принц Альдебаран. Он немолод, тщедушен
и очень кокетлив. Сухое, несколько сморщенное лукавое личико обрамле-
но пышными локонами. Кружева, перья, банты, пряжки. То и дело под-
носит к глазам лорнет.
. Альдебаран. Дорогой Флюгерио, где же наконец
ваши принцессы? Мне надоело шататься по саду и топтать
цветы!
Болталон. Если так, почему бы вам не уехать домой,
ваше высочество? Я бы на вашем месте уехал.
Альдебаран. Нет, сидеть дома мне еще больше на-
доело. И к тому же я решил стать королем Фазанин и Пав-
линии. Здесь не холодно, не жарко и редко идет дождь.
179
Болталон. Вот еще! Вам не видать Фазанин, как сво-
их ушей.
Альдебаран. Зато вам, ваше высочество, должно
быть, удалось увидеть собственное ухо — когда вам его от-
рубили.
Болтало н. Но уж вы-то не увидите своей головы, ко-
гда я вам ее отрублю! (Хватается за шпагу.)
Флюгерио. Принц Болталон! Принц Альдебаран! Ва-
ши высочества! Успокойтесь!.. Вот идет ее величество с до-
черьми.
Звуки труб. На площадку выходит придворный в парче и лентах.
В руке у него жезл.
Придворный. Ее фазанье и павлинье величество
вдовствующая королева Януария! Их высочества принцесса
Апрелия и принцесса Августа!
Королева (тихо). Алели, прошу вас, если вам сдела-
ют предложение, не говорите сразу «нет». Это невежливо.
Августа, предупреждаю вас: если вам сделают предложе-
ние, не говорите слишком быстро «да». Это не принято.
(Громко.) Я очень рада видеть вас, дорогие гости. Как вы
спали, принц Альдебаран? Как вы спали, принц... принц...
Флюгерио (подсказывает). Принц Болталон, четвер-
тый сын достославного короля Шутландии и Осландии.
Королева (тихо Флюгерио). Разве есть и такое коро-
левство?
Флюгерио. Если есть принц, ваше величество, то, на-
верно, есть и королевство.
Королева. Пожалуй... Дорогие гости, надеюсь, вы у
нас не будете скучать. Мы устроим для вас соколиную охо-
ту, петушиные бои, карусель... А пока принцессы, чтобы не-
много развлечь вас, покажут вам могилу моего незабвенно-
го супруга Февраля-Августа и клетку с его любимыми
обезьянами. Мы же с моим старым Флюгерио пойдем зани-
маться нашими скучными государственными делами. Ах,
простите, что это я хотела сказать?..
Болталон. Право, не знаю, ваше величество.
Альдебаран. Рад бы угадать, королева, но не могу.
180
Короле в а. Ах, это мое вечное несчастье — я забываю
самое главное, а мой бедный Флюгерио никогда ничего не
может мне напомнить!
Флюгерио беспомощно разводит руками.
Ах да, вспомнила! (Вполголоса предостерегающе.) Алели,
будьте хоть немножко разумнее! Августа, будьте хоть не-
множко добрее! (Уходит вместе с Флюгерио.)
Августа (с деланной любезностью). Куда же мы пой-
дем, дорогие гости? Чем вас развлечь? Не хотите ли посмот-
реть наших обезьян?
Алели (тихо). Ой, что ты! Они же испугаются...
Августа. Кто? Принцы?
Алели. Да нет! Обезьяны, конечно!
Августа. Молчи, дура!
Алели. Аяи молчу.
Болталон (негромко Алъдебарану). Которая из них
Апрелия? Я что-то не разберу... Эта или та?
Альдебаран. Ах, вам нужна принцесса Апрелия?
(Лукаво прищурившись, кивает в сторону Августы.) Вот эта.
Болталон. Гм!.. Ну, ничего не поделаешь... (Реши-
тельно подходит к Августе.) Не покажете ли вы мне, ваше
высочество, могилу покойного короля?
А в г у ст а. О, с большим удовольствием, принц! Это лю-
бимое место моих прогулок.
Болталон. Еще бы! Если бы мой отец и старшие бра-
тья скончались, я бы тоже с удовольствием ходил на их мо-
гилы.
Августа. Я вполне понимаю ваши чувства, принц.
Уходят.
Альдебар ан. Прекрасная принцесса Апрелия, как я
рад, что нас оставили одних!
Алели. Рады?
Альдебаран. Я просто счастлив...
Алели. Ну, так сейчас вы будете еще счастливее. Я то-
же уйду.
Альдебаран. О нет, нет! Не уходите! Позвольте мне
признаться откровенно, ради кого я прибыл в ваши края.
181
Только ради вас! Выслушайте же меня благосклонно.
Я у ваших ног, я прошу вашей руки!
Алели. Руки? А что, у вас своих нет?
Альдебаран. О, не шутите так жестоко! Скажите
мне просто и откровенно, как другу: хотите вы быть коро-
левой?
Алели. Нет.
Альдебаран. Не может быть! Кто же отказывается
от короны?! А для того чтобы стать королевой, вы должны
всего только выйти замуж раньше вашей сестры. Так заве-
щал ваш отец. Хоть на час, хоть на несколько минут рань-
ше!.. Не будем же терять дорогое время. Пока мы здесь раз-
говариваем, ваша сестра, может быть, уже согласилась вый-
ти замуж за этого принца с отрубленным ухом и перебитым
носом. Это было бы очень досадно, не правда ли? Согласи-
тесь же стать королевой и женой Альдебарана!
Алели. Какого еще барана? Разве вы баран?
Альдебаран. Альдебаран, принцесса. Это очень
древнее и громкое имя: Аль-де-ба-ран!
Алели (хохочет). Ай-да-баран! Ай-да-баран!.. Ну, а
если я выйду за вас замуж, как же будут звать меня:
«Ай-да-борона» или «Ай-да-овца»? Нет, не хочу!..
Альдебаран. Какая вы злая, принцесса Апрелия!
Алели. Нет, что вы! Злая у нас Августа, а я просто
глупая. Только вы, пожалуйста, никому про это не расска-
зывайте. Это наша государственная тайна.
Альдебаран. Ах, вот как! Хорошо, что вы открыли
мне вашу государственную тайну вовремя. Честь имею кла-
няться! (Про себя.) Черт побери, как бы из-за этой дурочки
мне, умному, не остаться в дураках!.. (Идет и на ходу стал-
кивается с Болталоном.)
Тот выбегает на площадку весь взъерошенный и багровый от ярости.
Болталон. Черт побери! Как вы смели так подшу-
тить надо мной?
Альдебаран. Боюсь, что я подшутил не над вами, а
над собой.
Болталон. Бросьте эти уловки! Принцесса, которую
182
вы назвали Апрелией, оказалась Августой, да еще при этом
такой ведьмой, что чуть глаза мне не выцарапала, когда я
назвал ее Апрелией. Нет, этого я вам не прощу, клянусь че-
стью!
Альдебаран (обрадованно.) Ах, так вы не получили
согласия принцессы Августы?
Болталон. А вы получили согласие принцессы Апре-
лии?
Альдебаран. Вас это не касается.
Болталон. Зато моя шпага сейчас коснется вашей пе-
ченки! (Хватается за эфес шпаги.) Я четыреста раз дрался
с такими бездельниками, как вы!
Альдебаран. И потеряли только одно ухо? Мало!
Болталон. А вы сейчас потеряете оба! (Выхватывает
свою тяжёлую, длинную шпагу.)
Альдебаран (небрежно). Послушайте, вы! Если уж
вам так хочется драться, можно выбрать другое место и дру-
гое время. А сейчас я что-то не расположен.
Болталон. Ах, не расположены? Ну, так я вас рас-
положу! Держитесь!
Альдебаран (отступая). Но-но! Потише! Уж не хоти-
те ли вы напугать принца Альдебарана?
Болталон(размахивая шпагой). Нет, я хочу проткнуть
его, как цыпленка!
Альдебаран (волей-неволей вытаскивает свою тон-
кую, с нарядным эфесом шпажонку). Ах, вот как! а Что ж,
пеняйте на себя! (Нерешительно топчется на месте и на-
конец делает выпад, стараясь держаться подальше от про-
тивника.)
Болталон (при виде обнаженной шпаги сразу отска-
кивает). Постойте! Что вы делаете? (С грохотом бросает шпа-
гу в ножны и, отдуваясь, отирает со лба пот.) Благодарите
принцессу за то, что остались живы!..
Альдебаран (тоже спрятав шпагу и держась за
сердце). А вы в другой раз поосторожней размахивайте сво-
ей оглоблей, а то ушей и носов у вас не так уж много.
Болталон (ворчливо). На мой век хватит! У вас, вид-
но, другого дела нет, как считать чужие уши и носы!
183
Альдебаран. Нет, отчего же? Дело есть, и очень
спешное. Я сейчас отправляюсь искать принцессу Августу.
Прошу прощения. (Кланяется Алели и уходит.)
Алели. Идите, идите! (Болталону.) И вы тоже! Ведь те-
перь-то вы знаете, что Августу зовут Августой.
Болталон. Нет, я останусь здесь.
Алели. Тогда я отсюда уйду.
Болталон. Ая вас не пущу! Принцесса Апрелия!
Я вас люблю и не люблю долго разговаривать. Скажите пря-
мо : у вас есть оловянное кольцо?
Алели (в недоумении). Есть.
Болталон. Будьте добры, покажите мне его.
Алели. А зачем вам? Ну, вот оно!..
Бо лталон. У меня есть точно такое же.
Алели. Такое же оловянное? Покажите!
Болталон. Вот! (Протягивает руку.)
Ajizjivl (смотрит на его пальцы). Никакого оловянного
кольца у вас нет. Как не стыдно говорить неправду!
Болталонбв тревоге). В самом деле нет! Потерял! Не-
ужели потерял? Только где же? Где?.. Должно быть, соско-
чило с пальца, когда я дрался с этим проклятым Альдеба-
раном! (Ползает по песку, по траве, разыскивая кольцо.)
Алели. А вы бы не дрались. Разве это хорошо —
драться?
Болталон (ворчливо). А шпага у меня на что?
А л е л и. А вы бы ее дома оставили.
Болталон. Нельзя: не полагается. Черт побери! Куда
же оно подевалось, это несчастное кольцо? Ага, вот!.. Нет,
это какая-то гусеница серебристая. Свернулась кольцом,
словно нарочно дразнит. Тьфу, гадость какая!..
Алели хохочет.
Смейтесь, смейтесь! Вот сейчас найду его и обручусь с ва-
ми... Эх, досада! Прямо будто сквозь землю провалилось!
Алели. А может быть, и вправду провалилось? Или
вы его не тут потеряли, а где-нибудь в другом месте?
Болталон (поднимая голову). В другом месте? Где
же еще?.. Постойте! (Вскакивает на ноги.) Может, я его и в
184
самом деле обронил на могиле этого... как его там... Янва-
ря-Февраля, что ли? Ну, словом, вашего покойного ба-
тюшки. Сбегаю посмотрю. (Придерживая шпагу, убегает.)
Алели. Что ж, сбегайте посмотрите. А я пока пойду
домой да так спрячусь, что вы будете меня искать, как это
ваше кольцо, и все равно не найдете. (Уходит.)
Сцена несколько мгновений пуста. В саду вечереет. Тихо. Только где-то
позвякивают садовые ножницы, словно в траве стрекочет кузнечик-ве-
ликан. Из глубины сада, постепенно приближаясь, слышится песня.
Траву скошу я на лугу,
А у фонтана подстригу.
Газон в саду дворцовом
Быть должен образцовым.
Из-за кустов выходит садовник Зинзивер. Лицо его похоже на
добродушную клоунскую маску, смешную и нелепую. Рыжие волосы тор-
чат, как петушиный гребень. Зинзивер работает и поет.
Зинзивер.
Кусты, деревья быть должны
Одной и той же вышины
И меж собой похожи,
Как дамы и вельможи.
Но на один и тот же лад
Расти деревья не хотят.
Цветы по-своему цветут,
Кусты по-своему растут.
Не так они покорны,
Как важный штат придворный.
А все же дуб, и клен, и бук
Умелых слушаются рук.
На то я и садовник,
Чтоб розой стал шиповник.
Кто это нынче здесь всю траву вытоптал? Лошадей сюда
пустили, что ли? И цветы помяты... (Наклоняется и осмат-
ривает цветы.) Стой! А это что? Колечко! Право, колечко!
Видно, обронил кто. Пойти разве отнести помощнику стар-
шего придворного камердинера?.. (Рассматривает кольцо.)
185
Да нет, колечко простое, оловянное... Во дворце таких не
носят. Цена им грош за пару. Можно его, пожалуй, и себе
оставить. На счастье!..
На площадку выбегает Алели. Зинзивер прячется в кустах. Она садит-
ся на скамью и, уткнувшись лицом в ладони, горько плачет. Зинзивер
бесшумно раздвигает ветви и через спинку скамьи бросает ей на колени
большое румяное яблоко.
Алели (не оглядываясь и тяжело вздыхая). Спасибо!
(Берет яблоко и, всхлипывая, принимается есть.)
Зинзивер (из кустов). О чем вы плачете? Кто вас
обидел?
Алели (жалобно). Все. Смеются, бранят... Что я ни
скажу, всё не так. Что ни сделаю, всё нехорошо. Неужели
я и в самом деле хуже всех?
Зинзивер. Не хуже, а лучше. В тысячу раз лучше!
Алели (оглядываясь). Ой, кто это сказал? Вы что,
птица?
Зинзивер. Пожалуй, что и так. Меня зовут Зинзи-
вер. А Зинзивер — это такая маленькая веселая птица, из
породы синиц. Знаете?
Алели. Теперь знаю. (Смотрит через спинку скамей-
ки в кусты.) Где же вы? Я хочу посмотреть, что за птица—
Зинзивер.
Зинзивер. Ох, лучше не надо!
Алели. Почему?
Зинзивер. Если вы увидите меня, вы уж больше не
захотите со мной разговаривать.
Алели. Нет, я захочу! Правда, захочу! (Соскакивает
с места и вытаскивает Зинзивера из кустов за рукав.) Ой,
что это? Зачем вы шапкой себе лицо закрыли?
Зинзивер. Да шапка-то у меня, пожалуй, получше,
чем лицо.
Алели. А вот я посмотрю! (Отнимает у него шапку.)
Ой, какой вы смешной! Вы и в самом деле ужасно смеш-
ной!.. Если бы вы себя увидели, вам тоже стало бы очень
смешно. (Громко хохочет.)
Зинзивер (закрывая лицо руками). Ах, зачем, за-
186
чем вы заставили меня показаться вам! Уж пусть бы дру-
гие смеялись надо мной, только не вы!
Алели. А кто же это смеется над вами?
Зинзивер. Спросите лучше, кто не смеется. Да мне
это с полгоря. У меня на каждую шутку десять в запасе...
И, пожалуй, поострей, чем у них.
Алели. Десять? Нет, правда? А почему же вы сейчас
не шутите?
Зинзивер (тихо). Не до шуток мне— Ведь я больше
всего на свете боялся, что и вы будете смеяться надо мной,
если я попадусь вам на глаза. Так оно и случилось. (Кру-
то поворачивается и хочет уйти.)
Алели (хватает его за рукав). Постойте, куда же вы?
Да разве я над вами смеюсь? Я просто так смеюсь, потому
что на вас смотреть весело. А у нас во дворце на всех смот-
реть скучно. Понимаете? Мне очень нравится на вас смот-
реть. Не уходите, пожалуйста.
Зинзивер. Где уж тут уйти!.. Ладно, смотрите на ме-
ня и смейтесь сколько хотите. А я буду смотреть на вас.
Ведь я еще никогда не видел вас так близко. Издали вы —
как звездочка в небе, вблизи — как солнышко.
Алели. Кто это вас научил говорить такие удивитель-
ные слова?
Зинзивер. Вы*научили...
А л е л и. Я? Да ведь я дурочка. Я и говорить-то как сле-
дует не умею.
Зинзивер. Кто это вам сказал?
Алели. Да все говорят. Может быть, я и в самом деле
дура...
Зинзивер. Не может быть! Дуракам и в голову ни-
когда не приходит, что они глупые.
Алели. Нет, правда? А почему же тогда все у нас во
дворце считают меня ужасной дурой?
Зинзивер. Вот уж не знаю. Должно быть, вы чем-
нибудь не похожи на тех, кто так думает.
Алели. Как это — не похожа?
Зинзивер. Ну, как вам объяснить... Вон на том дво-
ре, за решеткою, разгуливают куры. Этакие породистые —
187
китайские или персидские, что ли... Знаете, с такими высо-
кими резными гребешками вроде маленьких корон.
Алели. Знаю, знаю. ВиделаГ
Зинзивер. Очень важные куры, не правда ли? Ну,
а там, под крышей беседки, живут ласточки. Так вот, если
бы куры умели говорить, они бы вам сказали, что ласточки
ужасные дуры.
Алели. Почему?
Зинзивер. А потому, что ласточки летают, а не раз-
гуливают по двору, щебечут, а не кудахчут. Ну, одним сло-
вом, потому, что ласточки — ласточки, а куры — куры.
Алели. А ведь верно! Вы это очень забавно сказали.
Должно быть, вы умный, да? Всё понимаете!.. И знаете что?
Вы совсем уж не такой некрасивый...
Зинзивер. Спасибо на добром слове.
Алели. Нет правда, правда! Я даже думаю, что вы
довольно красивый... А скажите, как вы попали к нам в сад?
Почему я вас никогда не видела?..
Зинзивер. А ведь я тут у вас с малых лет живу.
Алели. Где? В кустах?
Зинзивер. Нет, зачем же? Я хоть и Зинзивер, а не
птица, и живу не в кустах, а в маленьком домике у ограды.
Ведь я просто-напросто ваш садовник.
Алели. Вы что, шутите? Садовника я знаю. Он каждый
день приносит нам с Августой розы. Вы на него ничуть не
похожи. Он толстый, важный...
Зинзивер. Так то старший садовник, а я младший.
Я выращиваю розы и срезаю, а он их носит во дворец.
Алели. А не можете ли вы с завтрашнего дня прино-
сить их сами?
Зинзивер. Что вы! Меня и к дверям не подпустят.
Алели. Почему?
Зинзивер. Да говорят — вид у меня для дворца не-
подходящий.
Алели. А как же принца Болталона пускают?
Зинзивер. Так ведь он принц!..
Алели. Ничего не понимаю! Ну ладно. Если вас не
пускают во дворец, я сама буду каждый день приходить к
188
вам сюда. Мне что-то понравилось с вами разговаривать.
Только... только вам, наверно, скучно со мною? Я ведь та-
кая глупая!
Зинзивер. Мне— скучно с вами?! Что это вы говори-
те! Да я никогда в жизни не был так счастлив, как сегодня!
Алели. Счастливы? Какое хорошее слово! Я, кажется,
тоже немножко счастлива... Ну, вот что, мне надо идти, а то
матушка сердиться будет. Смотрите, уже совсем темно, даже
луна взошла. Как мне завтра найти вас?
Зинзивер. Да я -всегда тут, в саду. Только людям на
глаза не показываюсь.
Алели. Ну, если вы не показываетесь, так ведь и я вас
не увижу.
Зинзивер. Зато услышите.
Алели. Как это?
Зинзивер. Очень просто. Я за работой всегда пою или
насвистываю, как птица. Должно быть, за это меня и про-
звали Зинзивером.
Алели. Неужели вы и свистеть умеете? Ах, какой вы
умный, какой вы умный! Ну, как вы это делаете?
Зинзивер насвистывает песенку.
Очень красиво! Теперь-то уж я отличу Зинзивера от дру-
гих птиц!
Издали доносится голос Августы: «Алели! Где ты? Алели!»
Уходите! Скорей уходите! Это Августа. Вы не знаете, какая
она у нас злая...
Зинзивер скрывается в кустах.
Августа (выходя на площадку). С кем ты тут разгова-
ривала?
Алели. Ни с кем.
Августа. Я сама слышала.
Алели. Это так, в шутку — с птицей.
Августа. Как всегда, глупости!
Алели. Я глупая, вот и говорю глупости. А ты умни-
ца — скажи что-нибудь умное.
189
Августа. Некогда мне с тобой болтать. Идем домой.
Скоро праздник начнется, а мы до сих пор не готовы — не
причесаны, не одеты...
Алели. Какой еще праздник?
Августа. Ты что, до сих пор ничего не поняла?
Праздник в честь принцев, наших женихов.
Алели. У меня нет жениха.
Августа. Ау меня есть.
Алели. Это кто же?
Августа. Альдебаран или Болталон. Во всяком слу-
чае, с одним из них я намерена сегодня обручиться.
Алели. Ну и обручайся хоть с обоими, а я лучше тут
посижу.
Августа. Да ведь без тебя праздник не начнут. Ты
хоть и дура, а принцесса. Ну, идем, идем! Уже темно стало.
Смотри, луна взошла.
Алели. Даже целых две.
Августа. Совсем с ума спятила! Где это ты нашла две
луны?
Алели. Одну — на небе, другую — в воде. Вон — пла-
вает... Погоди, я тебе ее сейчас достану. Хочешь? Она такая
золотая, блестящая... Ты же любишь все золотое...
Августа (сердито смеясь). Доставай, доставай! Только
если ты свалишься в воду вниз головой, я тебя вытаскивать
не буду. До того мне надоело слушать всякий вздор!..
Алели (садится на край водоема). Нет, я не свалюсь.
Луна совсем близко. Сейчас я ее поймаю и дам тебе. Пойма -
ла! Держи, Августа! (Выплескивает на Августу полные при-
горшни воды.)
Августа (отскакивая). Не смей!
Алели (смеясь). Ах, прости, пожалуйста! Я и не заме-
тила, как она у меня из рук выскользнула. Ну, уж теперь-то
не уйдет. Сейчас я ее веткой подгоню к самому краю и вы-
тащу... Нет, опять не дается... Ну что мне с ней делать?
Голос из-за кустов. Если хочешь, госпожа, я те-
бе достану луну.
Августа. Ай!.. Кто это?
Из кустов выходит Кохинур.
190
К ох и н у р. Не бойтесь, красавицы! Это я, ваш верный
слуга. Я привез вам подарки от султана Синего Берега, от
самого Абдурахмана Щедрого. Только прикажите — и
луна будет у ваших ног. Вот она! (Достает из-под плаща се-
ребряный полумесяц, украшенный алмазами.)
Августа. Ах, какая прелесть! Какие алмазы! Так и
играют!
Алели. Играют? Покажите-ка!
Августа. Не давайте ей! Она сломает... Дайте мне!..
Алели. А мне и не нужно! Ни во что они не играют.
Обыкновенные камешки, только блестящие. И потом, на не-
бе и в воде луна целая, а это какая-то половинка.
К о х и н у р. Полумесяц, госпожа. Не нравится? Пойдем
на берег, совсем недалеко — рукой подать, я вам полную
золотую луну покажу, ярче настоящей сияет.
Алели. Ну и пусть себе сияет! Вот у меня колечко —
оловянное, не золотое, а смотри, как блестит!.. Не хуже всех
ваших алмазов.
Кохинур. У тебя есть оловянное колечко, моя краса-
вица? Покажи-ка, покажи! Хорошее колечко, только не для
королевской дочки — королевским дочкам получше, побога-
че надо. Подари-ка ты его мне, старику, а я тебе за него что
хочешь дам. У меня звезды алмазные — яснее, чем на небе,
роса жемчужная — крупней, чем на траве.
Августа. Слышишь, Алели?
Алели. Слышу. Не глухая.
Августа. А может, нам и в самом деле пойти посмот-
реть?
Кохинур. Как же не посмотреть, красавицы? На что
человеку глаза даны, если не смотреть?
Алели. Да разве нам можно уходить из дому без по-
зволения?
Кохинур. Зачем — без позволения? Ты сестрице по-
зволь, сестрица тебе позволит, вот и будет можно. Ну, идем.
Алели. Без старших?
Р ох и н у р. Я старший, госпожа, — яс вами пойду. Да
ты что, боишься? Погляди на мою седую бороду! У меня
внучки такие, как ты. Одну зовут Айше, другую Ферюзэ...
191
Алели. Спасибо, дедушка. Я лучше здесь останусь.
К о хи ну р. Ай, госпожа, выпустишь счастье из рук,
другой раз не поймаешь. Ну, прощайте, красавицы мои! Хо-
тел я вам волшебные сережки подарить, такие сережки, чтоб
все женихи на вас загляделись, — во сне бы вас видели и
наяву только о вас думали... Да уж, видно, не судьба. (Хо-
чет уйти.)
Августа. Постойте! Погодите!... Алели, милая, пой-
дем!
Алели молчит.
Пойдем, Алели!
Алели. Да не хочу я. Очень надо!
Августа. Ну конечно! Тебе ничего не надо...
Алели. А тебе все нужно! Иди. Я тебя не держу.
А в г у с т а. Да ведь не могу же я пойти совсем одна!
Ал ели. Так не ходи.
Августа. Злючка! Пальцем ради сестры не пошевель-
нет! Подумаешь, как трудно на берег спуститься! Ну, Алели,
ну, дорогая моя, я очень тебя прошу! Я умоляю тебя! Ну,
хочешь — я на коленки стану?
Але ли. Да что ты, Августа! С ума сошла? Ладно уж,
ладно, пойдем.
Августа. Ведь это всего на одну минутку. Мы сейчас
вернемся... (Бежит вслед за Кохинуром, увлекая за собой
Алели.)
Из чащи кустов осторожно выходит Зинзивер.
Зинзивер. Что это? Куда они пошли? Как будто не
во дворец... (Прислушивается.) Неужели на берег спуска-
ются?.. Да, так и есть! Ох, надо бы посмотреть... (Бежит
вслед за принцессами и Кохинуром.)
В это время в саду один за другим зажигаются фонари.
Выбегают слуги.
Первый слуга. Принцесса Алели!
Второй слуга. Принцесса Августа!
Первый слуга (второму). И здесь их нет!
Второй слуга (первому). Нигде нет!
В сад выходит Флюгерио.
192
Флюгерио. Ваши высочества! Принцессы! Где же
они?
Первый слуга. Мы обыскали весь сад.
Второй слуга. Их нет нигде.
Флюгерио. Ничего не понимаю! Куда же они могли
деваться? Ведь уже пора начинать праздник.
Откуда-то раздается музыка. Выходит королева в сопровождении
принцев.
Королева. Дочери мои! Алели, Августа! Нельзя же
заставлять ждать себя!
Флюгерио. Принцесс здесь нет.
Королева. Разве их нет в саду?
Флюгерио. Их нет ни в саду, ни во дворце!
Королева. Что вы говорите, Флюгерио?
На площадку выбегает Зинзивер.
Зинзивер. Их увезли! Обеих принцесс увезли!
Королева. Ах!
Флюгерио. Кто? Кто увез?
Зинзивер. Не знаю! Морские разбойники... Пира-
ты... Они только что отплыли! Их еще можно догнать!
Королева. Да почему же ты не удержал их? Поче-
му не позвал на помощь?
Зинзивер. Они меня ударили веслом по голове и
сшибли с ног... Их было много, а я один...
Флюгерио. Ваше величество, я сейчас велю послать
в погоню самый быстрый из наших кораблей.
Королева. И объявите по всему королевству, что тот,
кто спасет моих дочерей, станет мужем одной из них и по-
лучит корону Февраля-Августа еще до моей смерти. Ах!
(Подносит платок к глазам.) Бедные мои девочки! Поду-
мать только — они в руках у пиратов... У пи-ра-тов!... (Пла-
чет.)
Зинзивер. Ваша милость!.. То есть ваша светлость!..
То есть ваше величество! Позвольте мне отправиться на
этом корабле. Жив не буду, а разыщу ваших дочек.
Королева. Ты?.. Боже мой! Флюгерио?!
7 Город Мастеров
193
Флюгерио. Что ж, этот добрый малый может приго-
диться, если уж он так предан вашему августейшему се-
мейству. Но сначала надо узнать, кто из принцев готов пу-
ститься в это опасное путешествие ради своей будущей суп-
руги и короны.
Молчание.
Альдебаран (после паузы). Что касается меня, то я
считаю своим долгом оставаться здесь, пока не вернутся до-
мой принцессы, и утешать королеву. Честь не позволяет
мне покинуть женщину в беде.
Болталон. И мне тоже!
Зинзивер (Флюгерио). Ну, так я, ваша милость, один
отправлюсь. Что ж понапрасну время тратить?..
Флюгерио. Нет! Знай свое место и помалкивай! (Бе-
рет под руку Болталона и отводит в сторону.) Принц! По-
зволю себе напомнить вам: вы потеряете корону.
Болталон. Но зато сберегу голову.
Флюгерио (вполголоса). Значит, вы не согласны
ехать?
Болталон. Нет.
Флюгерио. Что ж, ваша воля... Тогда я уговорю
принца Альдебарана. Он освободит принцесс и станет ко-
ролем Павлинин и Фазанин. А вы попляшете на его
свадьбе.
Болталон (вне себя от гнева, громко). Что? Мне пля-
сать на свадьбе у этого барана разряженного?! Нет, уж
лучше пусть он попляшет на моей свадьбе! Еду! Сейчас!
Немедленно!
Флюгерио. Давно бы так.
Альдебаран. Куда это вы собрались, ваше высоче-
ство?
Болталон. Спасать мою невесту, ваше высочество.
К пиратам!
Альдебаран. Ах, вот как! Ну что ж, в таком слу-
чае и я еду к пиратам — спасать мою невесту. Ничего не
поделаешь. Дорогой Флюгерио, поручаю вам заботу о мо-
ей будущей августейшей теще.
194
Болталон. Береги мою корону, старик!
Флюгерио. Как свою, ваше высочество. Корабль уже
у пристани.
Королева. Поторопитесь, поторопитесь, принцы! По-
думать только — мои девочки могут утонуть, простудить-
ся... Могут научиться у пиратов самым дурным манерам!
Вся моя надежда на вас!
Альдебаран (кланяясь королеве). Мы не вернемся
без ваших прекрасных дочерей!
Болталон (тоже кланяясь). Мы вернемся только с
ними!
Зинзивер (на бегу). Были бы только живы, а уж вы-
ручить — выручим!
Занавес
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Замок пиратов. Большая комната, увешанная и устланная коврами. На
стенах — оружие, на полу — узорные подушки. Справа и слева два вхо-
да. Вход справа ведет в башню, где живет Мухамиель, капитан пиратов.
В глубине — две низенькие, окованные железом дверцы с тяжелыми
замками.
Когда поднимается занавес, Кохинур на сцене один. Он слушает, что
делается за окованными железом дверями. Ковер справа откидывается,
и в комнату входит Мухамиель. Кохинур склоняется перед ним и
подносит руку ко лбу, к губам и к груди.
Кохинур. Твое приказание исполнено, господин:
волшебные кольца Альманзора в наших руках.
Мухамиель. Ты хороший слуга, Кохинур. Султан
наградит тебя. Давай кольца сюда!
Кохинур (показывая на обе двери по очереди). Одно
кольцо здесь, господин, другое — там.
Мухамиель. Почему же ты держишь их в разных
комнатах?
Кохинур. Чтобы они не ссорились, господин мой.
Мухамиель. Кольца?
Кохинур. Нет, девушки, господин. Принцессы с то-
го берега...
Мухамиель. Зачем ты привез мне девушек? Мне
нужны не девушки, а кольца.
Кохинур. Что делать, господин мой! Это волшебные
перстни. Цена им невелика, ибо они из простого олова, но
их нельзя ни купить, ни украсть, ни силой отнять. Можно
только в подарок получить — по любви, по дружбе. Такой
196
уж зарок положил на них Альманзор. Вот я и привез тебе
принцесс вместе с их оловянными кольцами. А уж подарок
от них получить — твое дело. Я не такой молодой, не та-
кой красивый, как ты.
Мухамиель. Что ж, веди девушек сюда!
Кохинур. Обеих? Прости, господин, я старый чело-
век, я тебе хороший совет дам: поговори сперва с одной, по-
том с другой. Наедине люди сговорчивей.
Мухамиель. Пусть будет по-твоему.
Кохинур открывает дверь. На сцену выходит Алели.
Клянусь луной и звездами, это прекраснейшая девушка на
свете! Почему ты не сказал мне об этом, Кохинур?
Кохинур. Я увез ее из дому вечером, господин, а
привез ночью. Было темно, я не успел ее разглядеть.
Мухамиель. Но она сама светлее солнца!
Кохинур. У меня старые глаза, я давно уже не гля-
жу на солнце.
Мухамиель. Прости, красавица, что мы увезли тебя
из родного дома. Не бойся нас, мы тебя не обидим.
Алели. Нет, вы меня уже обидели. Этот злой, страш-
ный старик уговорил Августу посмотреть на какие-то там
камешки, а вместо этого взял да увез нас обеих сюда и за-
пер на замок. Я хочу домой! И Августа тоже!
Мухамиель. Ты и будешь скоро дома, госпожа! Мы
отпустим тебя с дорогими подарками — оденем в золото, в
алмазы, в персидскую бирюзу с головы до ног. Хочешь?
Алели. Не хочу я никаких алмазов, никакой бирю-
зы! Везите меня сейчас же домой! (Плачет.)
Мухамиель. Хорошо, госпожа моя! Не плачь! Жаль
мне тебя отпускать, да, видно, ничего не поделаешь. Готовь
лодку, Кохинур, а я пока угощу прекрасную принцессу.
(Хлопает в ладоши.) На дорогу!
Рабы вносят огромный поднос, уставленный сластями.
Вот, отведай, звезда очей* моих, сладкого кутафеха с ме-
дом, сахарного шербета из роз, ширазского варенья,
197
сирийских фиников в миндальном молоке... Чего ты хочешь»
красавица? Попробуй! (Сам пробует.) Ай, султанский рахат-
лукум!.. Сладок, как утренний сон.
Алели. Ну и ешьте его, пожалуйста, если он такой
сладкий! Хоть всё съешьтр! А мне тут у вас не нравится...
(Оглядывается.) Ножи зачем-то на стенку повесили... Поду-
шек на пол набросали... Домой хочу!
Мухамиель. Корабль уже на волнах качается —
ждет тебя. Одно только слово мне скажи...
Алели. Я даже два скажу: да — мой!
Мухамиель. Нет, красавица, другое мне скажи:
есть у тебя волшебное колечко?
Алели. Нет.
Мухамиель. Как так — нет? Гладенькое такое, оло-
вянное.
Алели. Оловянное есть.
Мухамиель (вкрадчиво). Дай мне его, пожалуйста.
Алели молча качает головой.
Жалеешь... Почему жалеешь?
Алели (тихо). Матушка сказала, что в этом колечке
мое счастье.
Мухамиель. Неправду тебе сказали, красавица.
Счастье как алмаз блестит, а твое колечко совсем худое,
совсем простое — сама погляди. Отдай мне его, а я тебе за
это серебряные туфельки подарю.
Алели (качая головой). У меня дома золотые есть.
Мухамиель. Серьги с хрустальными колокольчи-
ками!
Алели. Вот еще! Что я, телушка — ходить, звонить?
Не надо!
Мухамиель. Ну, хочешь платье с пляшущими кру-
жевами, с поющими рукавами?
Алели. А разве такие бывают?
Мухамиель. Не бывают. Только у меня есть.
Алели. Ой, покажите! Покажите, пожалуйста!
Мухамиель. Сейчас увидишь. (Хлопает в ладоши.)
Эй, принесите сюда платье волшебницы Нур-Султанэ!
198
Алели. Я думаю, вы меня опять обманываете. Не мо-
жет быть такого платья.
Мухамиель. Твоя правда, госпожа, не может быть.
Но смотри — вот оно!
Ковер над дверью приподнимается. Два раба не столько выносят, сколь-
ко выводят пышное платье на каркасе. Оно из такой плотной парчовой
ткани, что может стоять на полу. Покрыто золотыми кружевами. Ши-
рокие рукава украшены длинной бахромой.
Платье волшебницы Нур-Султанэ, попляши для нас. А вы,
рукава, спойте!
Начинает играть музыка. Платье приходит в движение. Рукава мерно
приподнимаются. Слышится песня.
Я пляшущее платье, джан,
Попробуй меня надеть —
И буду с тобой плясать я, джан,
и буду с тобою петь...
Ну что, красавица, видела ты когда-нибудь такое платье?
Алели. Нет, никогда не видела.
Мухамиель. Ну, так еще посмотри — послушай!
(Хлопает в ладоши.)
Платье опять пляшет и поет.
Скроил меня старый волшебник-портной.
Тринадцать ночей колдовал надо мной.
Тринадцать созвездий он вплел в кружева
И песней наполнил мои рукава.
Ай, джан, джан!..
Как звезды, блестят кружева мои, джан,
Как птицы, поют рукава мои, джан...
В свой свадебный праздник меня ты надень
И будешь прекрасней, чем солнечный день!
Ай, джан, джан!..
Пройдя по кругу, платье останавливается и умолкает. Рукава бессильно
опускаются.
Мухамиель. Что скажешь, госпожа моя? Хочешь
такое платье? Нравится тебе, как оно пляшет и поет?
19Э
Алели. А вам?
Мухам иель. Очень нравится.
Алели. Так знаете что? Носите его сами. А мне до-
мой пора!
Мухамиель. Я не отпущу тебя, пока ты не отдашь
мне колечко! Ну на что тебе, красавице, такое некрасивое
оловянное кольцо?
Алели. А вам оно зачем, если оно такое некрасивое,
такое оловянное? Не отдам.
Мухамиель. Постой, красавица, послушай!
Алели. И слушать не хочу! (Отворачивается.)
Мухамиель. Да ты хоть погляди на меня...
А л е л и. И глядеть не стану! Не отдам, не отдам и не
отдам!..
Мухамиель. Кохинур!
Кохинур. Я здесь, господин.
Мухамиель. Эту — уведи! Ту — приведи!
Алели уводят. Из другой двери выводят Августу.
Августа. Как вы смели привезти нас сюда? Вы знае-
те, что я принцесса Фазанин и Павлинин?
Мухамиель (кланяясь). Да, госпожа.
Августа. Не госпожа, а ваше высочество!
Мухамиель. Пусть будет по-твоему. Высочество, ве-
личество — нам все равно...
Августа. Отпустите нас сейчас же домой, а не то
королева пришлет за нами все свои корабли с пуш-
ками!
Мухамиель. У нас тоже есть корабли, твое высоче-
ство. И пушки есть...
Августа. Наши корабли ваши корабли потопят!
Лучше отпустите добром, а не то хуже будет: матушка
прикажет вас колесовать, четвертовать, в смоле сварить, на
мачте повесить!..
Мухамиель (смеется). Ай, какая сердитая! На мач-
те повесишь? Ну так я тебя, твое высочество, раньше в
мешок посажу и в море опущу. На самое дно. Тихая ста-
нешь.
200
Августа (в ужасе). Вы не смеете! Я королевская
дочь! Я будущая королева!..
Мухамиель. Ну, так я тебя в шелковый мешок по-
сажу. Эй, Кохинур! Сюда!
Августа (испуганно). Постойте! Погодите! Скажите
сначала, чего вам надо от нас... Чего вы хотите? Денег, что
ли? Матушка даст большой выкуп. Особенно за меня! Она
ничего не пожалеет...
Мухамиель. Вот теперь хорошо говоришь, твое высо-
чество. Только нам ваших денег не надо. Мы и сами не
бедные — все твое царство купить можем. Вот если тебе не
жалко, колечко мне подари! Добром подари — по любви,
по дружбе.
Августа. Колечко? Пожалуйста! Возьмите хоть
все, только отпустите поскорее! (Протягивает ему обе
руки.)
Мух амиель (смотрит на ее пальцы). Нет, таких ко-
лечек не берем. У нас получше есть. Дай то!
Августа. Какое?
Мухамиель. Сама знаешь: оловянное. Спрятала,
наверно?
Августа. Оловянное, вы говорите? Ах, оловянное!
Это которое нам дал доктор Лечиболь? Так ведь оно у сест-
ры. У Алели.
Мухамиель. Знаем, что у сестры. Другое где? Ой,
смотри, в мешок посажу!
Августа. Другое? Не понимаю... Да разве есть еще
одно такое кольцо?
Мухамиель. Не притворяйся! Два кольца было!
(Делает к ней шаг.)
Августа (отступая). Нет, нет, подождите! Я, кажет-
ся, видела оловянное кольцо на пальце у принца Болтало-
на. Да, да, конечно, на мизинце...
Мухамиель. А не врешь? Нет?
Августа. Клянусь!
Мухамиель. Ну ладно, пусть так будет. Видно,
придется старого Кохинура опять на тот берег посылать...
А ты слушай, девушка: хочешь домой живая вернуться?
201
Августа (жалобно). Хочу...
Мухамиель. Ну, так вот, уговори сестру кольцо от-
дать. Она у тебя упрямая. Ей, видно, ни твоей, ни своей го-
ловы не жалко.
Августа (сквозь зубы). Что ж, хорошо, уговорю. Эту
дурочку уговорить ничего не стоит.
Мухамиель. Ай, умница, твое высочество! Ступай
уговаривай! Всем тебя угощу, всем тебя одарю — в золоте
домой поедешь... Хочешь кутафеха с медом, шербета сахар-
ного, рахат-лукума султанского? Ты такого не ела. Попро-
буй!
Августа. Вкусно! (Облизывает пальцы.) Дайте еще
немножко.
Мухамиель. Потом, госпожа. Ты только сестру уго-
вори, а я тебе бочку шербета, две бочки рахат-лукума дам...
Всё дам, чего захочешь, и домой отпущу. Солнце не зай-
дет — дома будешь.
Августа. Нет, правда?
Мухамиель. Правда, госпожа.
Августа. Ну, так погодите! Я сейчас принесу вам
кольцо. С пальцем оторву.
Мухамиель. Нет, госпожа. Нам пальца не надо. Ко-
лечко надо. Сама пускай принесет. Силой не хотим — доб-
ром хотим.
Августа (зловеще). Добром? Ну что ж, я ее заставлю
принести добром.
Мухамиель. Кохинур!
Кохинур бесшумно появляется из-за ковра.
•Отведи госпожу к сестре — пускай теперь вместе посидят,
поговорят.
Кохинур открывает ту же дверь, за которой скрылась Алели, впускает
туда Августу, запирает замок и, низко поклонившись Мухамиелю, оста-
навливается перед ним.
Ты беззубый пес, Кохинур! Ты ленивый осел!
Кохинур. Чем я прогневал тебя, господин?
202
Мухамиель. Два кольца надо, а ты одно привез, да
и того нет. Близко, а не возьмешь. А возьмешь — другого
кольца нет. Что султану скажем?
Кохинур. Искать будем, господин.
Мухамиель. «Искать»! Слушай, ты! Опять тебе на
тот берег плыть надо. Девушка говорит, будто она кольцо
на пальце у одного принца видела... Такое имя худое...
Болталон...
Кохинур. Пошли другого, господин! Я старый...
Мухамиель. Мухамиель два раза не говорит.
В башню вбегает пират.
Пират (кланяясь Мухамиелю). Корабль пришел, гос-
подин. Якорь бросил.
Мухамиель. Чей корабль? Откуда пришел?
Пират. С того берега, господин. Два принца прибы-
ли — богатый выкуп привезли. Что делать будем? Выкуп
возьмем или всё вместе возьмем — и выкуп, и корабль, и
принцев?
Мухамиель. Всё возьмем — сперва выкуп, потом
принцев, потом корабль. Где принцы?
Пират. Здесь, господин. Один у дверей стоит, и вы-
куп с ним, большой выкуп! Другой на корабле остался,
кричит, саблей машет. Не то нас пугает, не то сам боится!
Мухамиель. Который пришел — того впусти, кото-
рый не пришел — того замани. Нам оба нужны.
Пират. Будет исполнено, господин.
В башню вводят Альдебарана. За ним вносят три сундука.
Альдебаран (низко кланяясь). Счастлив привет-
ствовать славного повелителя этого прекрасного острова!
Мухамиель. Счастлив, говоришь? Ну, и я сегодня
счастливый: только хотел корабль за вами посылать, а вы
уже тут. Что хорошего привезли?
Альдебаран. Убитая горем королева Фазанин умо-
ляет отпустить ее дочерей и посылает за них дорогой вы-
куп (показывает на сундуки) — золото, серебро и драгоцен-
ные ткани.
203
Мухамиель. Хорошо. Возьмем. Только нам прибав-
ка нужна.
Альдебаран. Прибавка?
Мухамиель. Очень маленькая, на одном пальце
унести можно: колечко надо.
Альдебаран. Колечко?
Муха миель. Да. «Волшебное кольцо Альманзора»
называется. У тебя оно?
Альдебаран. Нет... И не было никогда.
Мухамиель. Имя твое какое?
Альдебаран. Принц Альдебаран.
Мухамиель. Пусть тебя рыбы съедят, принц Альде-
баран! Не надо мне тебя совсем, другой нужен. Ну, что мне
с тобой делать, скажи пожалуйста? На стене повесить или
в воде утопить?
Альдебаран. Отпустите меня! Умоляю вас!..
Мухамиель. Э-э, глупости говоришь! Зачем отпус-
кать? Лучше я тебя за решетку посажу, султану Синего
Берега продам. Уведите его!
Но не успевают Альдебарана увести, как в башню с криком вбегают два
пирата и кидаются к Мухамиелю. За ними, размахивая шпагой, го-
нится Болталон.
Первый пират (тихо Мухамиелю). Заманили, гос-
подин!
Второй пират (так же). Теперь хоть голыми рука-
ми бери!
Болталон (ничего не замечая). Трусы! На колени, а
не то заколю!
Мухамиель. Постой, господин! Опусти саблю.
У меня побольше твоей, поострей. (Показывает клинок.)
Пальцем шевельну — без головы будешь. Зачем сюда при-
бежал?
Болталон (от ужаса роняет шпагу). Я вам все ска-
жу, только не надо шевелить пальцем! Я пришел за прин-
цессами. Но если вы их не хотите отдать — пожалуйста,
пусть остаются у вас. Я и без них уеду. Прощайте.
Мухамиель. Куда торопишься? Погости!
204
Болталон. Нет, спасибо. Я лучше домой — в Шут-
ландию... (Идет к двери направо, но путь ему преграждает
вооруженный до зубов пират; кидается к двери налево —
и там та же преграда. Он в ужасе отступает.) Не трогайте
меня! Пощадите! Я принц Болталон! Вам за меня богатый
выкуп дадут...
Мухамиель. Болталон, говоришь? Ну, здравствуй,
здравствуй, принц Болталон. Ты хороший человек — по ли-
цу видно. Подари колечко, по любви, по дружбе прошу.
Подаришь — как дорогой гость сидеть будешь. Выкуп у те-
бя возьму, королевских дочек тебе отдам и вас обоих домой
отпущу. Не подаришь — как мертвый камень лежать бу-
дешь.
Болталон стоит молча, опустив голову.
Альдебаран. Не понимаю, о чем вы думаете, Бол-
талон! Отдайте им это несчастное кольцо, и едем домой.
Болталон. Да нет его у меня. Понимаете? Нет! По-
терял!..
Мухамиель. Ай, дурной осел! Лучше глаз потерять,
чем такое кольцо потерять! Чего кому недостаёт, чего кому
не хватает—оно всё дать может: красоту и мудрость,
храбрость и силу. Всё может дать! А у тебя ничего нет — ни
красоты, ни ума, ни храбрости, ни силы, и ты взял да поте-
рял... Ай-ай-ай! Видал глупых людей — такого не видал...
(Задумчиво и укоризненно смотрит на Болталона.) Ну, вот
что я тебе скажу: становись на колени, голову рубить бу-
ду. Не нужна тебе такая глупая голова! (Выхватывает из
ножен кривую саблю.)
Болталон (ползая перед Мухамиелем на коленях).
Не надо! Погодите! Повелитель всех повелителей! Султан
всех пиратов! Пират всех султанов! Спрячьте свою саблю.
Я вам другое такое кольцо дам.
Мухамиель. Ладно. Давай!
Болталон. Да оно не у меня. Оно у этой... Ну, у
принцессы, которую вы увезли. У Апрелии... или как ее
там... У Алели...
Альдебаран. Ах, вот что! У Алели?...
205
Мухамиель. Про это кольцо мы и сами знаем. Вто*
рое давай.
Болталон. Потерял...
Мухамиель. Ну, слушай ты, одноухий осел! Послед-
нюю ночь тебе дарю. Посиди за этой дверью, подумай:
жить хочешь или умирать хочешь. (Алъдебарану.) А ты,
принц Ай-де-баран кудрявый, тоже с ним посиди — спать
ему не давай. Пусть думает. Запри их, Кохинур!
Кохинур вталкивает принцев во вторую дверь и запирает ее на замок.
Поставь у дверей стражу, Кохинур. Никого не впускать, не
выпускать, кто тайного слова не знает.
Кохинур. Какое сегодня тайное слово, господин?
Мухамиель. Кольцо Альманзора.
К о х и н у р. Ответ какой?
Мухамиель. Меч Мухамиеля.
Кохинур. Слушаю, господин.
Мухамиель уходит. Кохинур проверяет замок, вынимает оба ключа и
хлопает в ладоши. На его зов являются два пирата.
Вот тебе ключ от этой двери, Ахмет. А вот тебе ключ от дру-
гой двери, Рахмет. Только того впускать-выпускать, кто
тайное слово знает и ответ помнит. А не знает, не помнит —
голову прочь. Откройте уши, закройте уста! (Пригибает к
себе их головы и что-то шепчет.) Ну, повторите, что я ска-
зал.
П и ра ты fe один голос громко). Кольцо Альманзора!
Меч Мухамиеля!
Кохинур. Верно, только кричи потише. Никого чужо-
го нет, а птичка за окном услышать может, другой птичке
скажет. Или сверчок сверчку на ушко шепнет. Тайное сло-
во вернее ключа, крепче замка... Ты под этой дверью стой,
а ты — под этой! Так. Не спать, не дремать и с места не схо-
дить. В полночь смену пришлем. (Уходит.)
Часовые некоторое время стоят молча. Потом прислоняются к дверям,
потом присаживаются. Понемногу начинается разговор.
Первый часовой. Я вчера в море рыбу поймал...
Бо-ольшую рыбу...
206
Второй часовой. Я тоже поймал. В два раза боль-
ше твоей.
Первый часовой. А ты прочем знаешь, какую я
рыбу поймал?
Второй часовой. Какая бы ни была, моя в два ра-
за больше.
Первый часовой. Почему так?
Второй .часовой. Пить хочешь?
Первый часовой. Хочу.
Второй часовой. Аяв два раза больше хочу.
Большая рыба много воды просит.
Первый часовой. Живая рыба воды просит, а жа-
реная — вина.
Второй часовой. Моя тоже вина хочет, да только
где взять?
Первый часовой. А ты на хозяйский поднос по-
гляди! Вон там, на ковре!
Оба подходят к подносу и разглядывают сласти.
В т о р о й часовой. Кутафех с медом... Шербет са-
харный... Финики сирийские!.. Сладко, душисто — пробо-
вать неохота. Жалко, вина хозяин не припас.
В это время из одного сундука высовывается чья-то рука и, вытянувшись
насколько возможно, ставит на пол незаметно для пиратов большой мед-
ный кувшин с вином.
Первый часовой. Может, и припас, да не для нас.
(Замечает кувшин.) Ой, что это? Кувшин?
Второй часовой. Кувшин.
Первый часовой. Ав кувшине что?
Второй часовой. Поглядим — узнаем. (Пробует.)
Вино! Ай, вино! С малых лет пью, такого не пил... Глотку
холодит, сердце греет... (Пьет.)
Первый часовой. Постой! Постой! Мне дай! Я те-
бя знаю — всё до капли вытянешь, другому не оставишь.
Второй часовой (отрываясь от кувшина). Нельзя
вино пить! Грех!
207
Первый часовой. А если грех, чего сам пьешь?
Дай другому согрешить. Ну! Давай, неверный пес! (Зама-
хивается на него саблей и сам припадает к кувшину.)
Второй часовой (с укором). Не пей много —
пьяный будешь. Лучше я выпью! Ну! (Тоже замахивается
саблей.)
Первый часовой. Теперь я...
Второй часовой. А теперь я...
Первый часовой. Пе-терь я...
Второй часовой. Говоришь — я?
Первый часовой. Нет, говорю — я!
Второй часовой. Ты-и? А кто ты такой?
Первый часовой. Сам не знаю. А ты?
Второй часовой. Я знал, да забыл... Может,
Ахмет, может, Рахмет, а может, Му-ста-фа! (Поет и пля-
шет.) Ахмет-Рахмет-Мустафа... Мустафа-Ахмет-Рахмет...
Первый часов ой (тоже пускается в пляс). Муста-
фа-Ахмет-Рахмет, ты напился, а я нет... Ой, спать хочу...
Садятся на пол и засыпают. Из сундука вылезает Зинзивер. Он при-
слушивается, осторожно подходит к часовым, легонько касается рукой,
потом тормошит — все смелей и смелей. Они только мычат. Тогда он
снимает у них с поясов ключи.
Зинзивер. Ничего, ничего, Ахмет-Рахмет, спите
спокойно. Мое вино крепкое — до утра не проснетесь. А хо-
тел бы я знать, что за колечко разыскивают эти разбойни-
ки... Неужели то самое, что я вчера нашел? Да нет, не может
быть. Я его целый день на руке ношу, а ничего оно мне не
прибавило — ни красоты, ни мудрости... Ну ладно, сейчас
не до этого. (Оглядывается.) В какой же комнате принцес-
сы? В этой, что ли? (Открывает одну дверь.) Принцесса
Алели!
В дверях появляется Альдеба ран. Из-за его плеча выглядывает
Болталон.
Альдеба ран. Кто тут?
Болталон. Подождите! Пощадите! Лучше султану
продайте, чем голову рубить...
Альдебаран. Молчите, Болталон! Разве вы не
208
видите, что это вовсе не пират! Как ты попал сюда, са-
довник?
Зинзивер. Вы сами принесли меня сюда. Я сидел в
одном из этих сундуков.
Болталон. Ах, негодяй! Ты же мог погубить нас!
Зинзивер. Тсс! Помалкивайте-ка лучше! Сами себя
погубите! Правду сказать — я по ошибке открыл вашу
дверь... Ну, да уж раз она открыта, спасайтесь — и скорее
на корабль! Пусть приготовятся: через несколько минут
мы отчалим.
Альдебаран. Нам не выбраться отсюда. Внизу у
дверей, наверно, стоят часовые.
Зинзивер. А зачем же выходить в дверь? Можно и в
окно. (Подбегает к окну и выглядывает.) Во дворе никого
нет. Ну, живо!
Болталон. Высоко!
3 и н з и в ер. Пустое! У меня с собой лестница. (Роется
в мешке.)
Болталон. Эта? Да ведь она оборвется...
Зинзивер. Авось не оборвется. (Спускает в окно ве-
ревочную лестницу.) Ну, спускайтесь скорее вниз и ждите
принцесс. Им труднее спуститься, чем вам. Придержите
там лестницу, чтобы не качалась.
Альдебаран. Но ведь пока мы будем ее придержи-
вать, нас могут заметить.
Болталон. Мы пропадем из-за этих девчонок!..
Зинзивер. Вы же поехали спасать этих девчонок,
так уж нечего дрожать за свою шкуру. Ну! Либо вылезай-
те в окно, либо я опять вас запру. А болтать некогда! Бол-
талоны!..
Альдебаран (Болталону вежливо). Пожалуйста,
спускайтесь первым, ваше высочество.
Болталон. Нет, зачем же, ваше высочество! Я после
вас...
Альдебаран. Нет, нет, я за вами...
Зинзивер. Нельзя ли без церемоний? Некогда! Лезь-
те в окно!
Альдебаран-. Ну, так и быть! (Исчезает за окном.)
209
Болталон (глядя вниз). Ничего... Выдержали верев-
ки. Что ж, полезу и я... (Перебирается через подоконник.)
Ух, страшно!
Зинзивер (открывает вторую дверь). Принцесса Але-
ли! Принцесса Августа! Вы тут?
Августа (появляется на пороге). Кто это? Какое чудо-
вище! Что вам от нас нужно?
Зинзивер. Я пришел за вами.
Августа. Рано. Я еще не успела уговорить ее отдать
вам кольцо.
Зинзивер. Кому это — нам?
Августа. Ну, этому вашему капитану пиратов.
Зинзивер. Я совсем не пират. Я ваш садовник, прин-
цесса.
Августа. Он нас обманывает, Алели!
Алели (отталкивает ее и бросается к Зинзиверу). Да
нет же, это он! Это Зинзивер! Я его знаю... Ах, как я рада,
что ты здесь, милый Зинзивер! Ты за нами?
Зинзивер. Ну конечно! Идемте.
Алели (протягивая ему руку). Идем.
Августа. Да разве нас отсюда выпустят, пока ты не
отдашь кольцо? Дура!
Зинзивер. Не бранитесь, принцесса! У нас нет вре-
мени браниться. Полезайте-ка лучше в окошко. Принцы
ждут вас внизу.
Августа (смотрит в окно). Что ж, по-твоему, мне пры-
гать из окна с такой высоты? Сам прыгай, если жить на-
доело.
Зинзивер. Нет, зачем прыгать? Спускайтесь по
лестнице.
Августа. Что за шутки? Здесь нет никакой лестницы.
Зинзивер (подбегая к окну). В самом деле... Сорвали,
мошенники! Ай да принцы!.. Что же нам теперь делать?
Августа. Если эта глупая девчонка отдаст кольцо,
нас освободят и без тебя. Отдай кольцо, слышишь! Добром
отдай!
А л е л и. Не отдам!
А в г у с т а. Да ты понимаешь, что мы пропали?
210
Алели. Нет, не понимаю — ведь я глупая. Зато Зинзи-
вер умный. Он нас отсюда выведет. Правда, Зинзивер?
Зинзивер. Да уж постараюсь как-нибудь... Вот толь-
ко бы часовые не проснулись. Посмотрю, крепко ли они
спят. Спрячьтесь-ка на минутку!
Принцессы прячутся в своей комнате. Зинзивер наклоняется к пиратам,
тормошит их, дергает за бороды, снимает с одного чалму.
Нет, спят как мертвые. Славно я их угостил! Хоть догола
раздень — не услышат... А что, если в самом деле... А? Так
и сделаем! (Уволакивает спящих одного за другим в пустую
комнату.)
На сцену выходят Августа и Алели.
Августа. Он, кажется, убежал, твой садовник.
Алели. Нет, это твои принцы убежали, а мой садов-
ник здесь. Он без меня не уйдет.
Из комнаты выходит Зинзивер, нагруженный одеждой часовых.
Зинзивер. Вот что, сударыни, переоденьтесь-ка,
да поскорей. Наденьте эти куртки и шаровары.
Августа. Что? Эти отвратительные пестрые тряпки?
Штаны, которые носили грязные пираты?
Зинзивер. Ничего не поделаешь! Так надо. Одевай-
тесь, Алели!
Алели. Хорошо, сейчас. А знаешь, Зинзивер, мне это
даже нравится. Как будто мы играем в какую-то забавную
игру.
Зинзивер. Да, игра забавная, но довольно опасная.
Мы будем играть с вами, будто вы — часовой и вас зовут
Ахмет. А вас, принцесса Августа, зовут Рахмет. Не хотите?
Ну, так оставайтесь здесь, а мы с принцессой Алели пере-
оденемся пиратами и уйдем из этого проклятого замка.
Августа. Ладно уж... Давайте сюда ваши тряпки.
Брр!..
Принцессы уходят. Зинзивер один у окна.
Зинзивер. Пока никого не видать. (Подходит к две-
ри.) Скорей, скорей! Поторопитесь!
211
Августа (выглядывая из-за двери). А голову непре-
менно надо обернуть этим засаленным полотенцем?
Зинзивер. Непременно! Ну что, вы готовы?
Из комнаты выходят Алели и Августа в платье пиратов.
Алели (в восторге). Посмотри, Зинзивер, хорошо?
Похожа я на пирата?
Зинзивер. На самого прекрасного и доброго пирата
во всем мире!
Августа. А я?
Зинзивер. А вы — на самого настоящего пирата,
принцесса.
Августа. Что такое? (Выхватывает из-за пояса кри-
вой нож.)
Зинзивербудерживая ее руку). А теперь еще больше
похожи. Спрячьте-ка поскорей ножик и станьте у этой две-
ри. Вы очень хорошо играете свою роль... А вы, Алели,
станьте вот тут да закройте получше лицо. Выше, до самых
глаз, а не то вас узнают.
Алели (закрывая лицо концом чалмы). Так?
Зинзивер. Так. Теперь слушайте меня. Я спрячусь в
этой комнате, а вы стойте у дверей. Вы — часовые, вас ско-
ро придут сменять другие часовые. Делайте всё как они.
Только если вам скажут: «Кольцо Альманзора», отвечайте:
«Меч Мухамиеля». А если скажут: «Меч Мухамиеля», от-
вечайте: «Кольцо Альманзора». Поняли? Потом отдайте им
ключи и спускайтесь вниз. Во двор, через ворота — и на бе-
рег! Там у скал стоит наш корабль. Вы увидите.
Алели. А ты? Я без тебя не уеду!
Зинзивер. Сюда идут! Слышите? Молчите, Алели, и
помните: «Меч Мухамиеля» — «Кольцо Альманзора»! Да
заприте на ключ обе двери. (Прячется в той комнате, где
были заперты Августа и Алели.)
Алели. И тебя запереть?
Зинзивер (выглядывая). И меня. Не бойтесь, я не
пропаду...
Входят двое часовых из новой смены. Один подходит к Алели, дру-
гой — к Августе. Они подносят руку ко лбу, к губам и к груди. Августа
и Алели делают то же самое.
212
Третий часов ой (обращаясь к Алели). Кольцо Аль-
манзора!
Алели (хрипло). Меч Мухамиеля! (Подает ключ.)
Четвертый часовой (Августе). Меч Мухамиеля!
Августа. Кольцо Альманзора! (Тоже подает ключ.)
Принцессы уходят. Часовые стоят неподвижно.
Третий часовой (кивая на дверь). Говорят, одна—
красавица...
Четвертый часовой. Так и я слыхал.
Третий часовой. Может, откроем, поглядим?
Четвертый часовой. Тише! Идут!
Ковер справа приподнимается, входят Мухамиель и Кохинур.
Мухамиель. Все спокойно?
Третий часовой. Все спокойно, господин мой.
Мухамиель. Что принцы делают?
Третий часовой. Спят, господин. Очень громко
спят.
Все прислушиваются. Из-за двери доносится громкий храп.
Мухамиель. Ай, принцы! Как лошади храпят!
Кохинур. На том берегу слышно.
Мухамиель. А принцессы что?
Четвертый часовой. Не знаю, господин, — тихо
спят.
Мухамиель. Открой дверь!
Часовой открывает дверь. На пороге стоит Зинзивер в платье Алели.
Лицо у него закрыто.
Зачем так рано встала, госпожа?
Зинзивер не отвечает.
Кохинур. Упрямая!..
Мухамиель. Ну что, отдашь кольцо, красавица?
Зинзивер качает головой.
Может, у тебя и нет его — тоже потеряла, как тот принц?
Зинзивер поднимает руку с оловянным кольцом на пальце.
213
Нет, не бросила, бережешь... А зачем бережешь? Ну поду-
май сама, чего тебе не хватает? Ты и так хороша, как.
солнце.
*
Зинзивер горделиво отбрасывает покрывало, и все с криком ужаса
отступают.
Третий часовой. Ай-ай! Она страшней самого дья-
вола и его султанши!
Мух амиель. Что с тобой стало, девушка?
Зинзивер. Со мной? Ничего! Я такая же, как была.
Кохинур. «Такая же, как была»! Да ты в зеркало
погляди!
Зинзивер (подбежав к зеркалу). Ай! Что это? Кто
это? Дайте мне другое зеркало!
Мухамиель (показывает на зеркало, висящее напро-
тив). Вот другое!
Зинзивер (кидается к нему и в ужасе останавливает-
ся). Тогда это не я! Меня подменили!
Кохинур. Кто подменил, госпожа? Ты под замком
сидела.
Зинзивер. Все равно подменили. Разве это мои гла-
за? Мой нос? Ведь я. же была самой красивой девушкой на
свете...
К о х и н у р. А теперь хуже тебя на всей земле нет.
Зинзивер (хватаясь за голову). Ах, я все понимаю!
Кольцо! Кольцо!
Мухамиель. Что такое?
Зинзивер. Меня обманули!.. Это, верно, перстень
злого джина, а не кольцо доброго Альманзора. И зачем я
его не отдала вам? Возьмите! Возьмите скорей! Может быть>
ко мне еще вернется моя красота, а вы станете такими, как
я теперь... (Плача, протягиват кольцо Еохинуру.) Ну, бери
же, бери! Вот оно... вот!
Кохинур (отшатываясь). Не надо!
3 и н з и в ер. Добром отдаю! Только бери! Не хочешь?
(Мухамиелю.) Ну, ты возьми! Ты же сам просил!
Мухамиель. Не трогай меня, дочь сатаны!
Зинзивер (часовым). Ну, вы возьмите!
214
Третий часовой. Не хочу, госпожа!..
Четвертый часовой. Жена домой не пустит! Дети
испугаются!
Кохинур (заглядывая в комнату). А другая сестра
где? Куда девалась?
Мухамиель. Где твоя сестра?,
3 и н з.и в е р. В окно улетела.
Мухамиель. Как так — улетела?
Зинзивер (показывая руками). Так. Сорокой оберну-
лась.
Кохинур. Колдуньи они обе!
Все с опаской поглядывают на Зинзивера.
М-у х а м ие л ь. А принцы тут?
Третий часовой. Сейчас погляжу, господин мой.
Часовые входят в комнату и вытаскивают Ахмета и Рахмета.
Нет принцев!
Ч етв е рты й ча сово й. Вот кто есть: Ахмет и Рах-
мет. Это они, как лошади, храпели, господин!..
Мух а ми ель. Где принцы? Как вы в ту комнату по-
пали? Отчего раздетые?
Первый часовой (задумчиво). Кто знает? Были
штаны — нет штанов. Были принцы — нет принцев.
Третий ч а совой. Опомнись, Ахмет! Ты же сам
мне сейчас ключ от дверей отдал! «Кольцо Альманзора» —
сказал и вниз пошел. А теперь за дверьми лежишь, хра-
пишь. Нехорошо, Ахмет!
Четвертый часовой. И тебя,Рахмет, мы видели.
Своими глазами видели. В штанах был, в чалме был — всё
как надо. А теперь вот какой ходишь! Стыдно!
Кохинур. Тут колдовство, господин! Говорю тебе,
колдовство!
Зинзивер. И я говорю — колдовство!.. А всё кольцо
виновато! Оловянное!
Мухамиель. Сжечь ее вместе с кольцом!
Зинзивер. Сожгите, господин, сожгите! На что мне
жизнь без моей красоты! *А кольцо Альманзора в огне не
215
горит. Сколько мне оно бед принесло, столько и вам при-
несет.
Кохинур. Утопить ее!
Зинзивер. Утопите, господин, утопите! А кольцо
Альманзора в воде не тонет. Сколько мне оно бед принесло,
столько и вам принесет.
Мухамиель (замахиваясь). Пошла прочь, ведьма!
Гоните ее!
Зинзивер. Сама уйду! Сама уйду! Кольцо Альман-
зора! Меч Мухамиеля! (Уходит.)
Мгновение все стоят неподвижно, покачивая головами, и глядят ему
вслед. Первым приходит в себя Мухамиель.
Мухамиель. Бегите за Ией! Поглядите, куда пойдет.
Первый часовой. Нельзя, господин. Перед людьми
совестно: штанов нет.
Мухамиель (часовым второй смены). Ну, вы идите!
Оба пирата. Не смеем, господин!
Мухамиель. Трусы! Собаки! Ступай ты, Кохинур!
Кохинур. Хоть зарежь, господин, не пойду! Ничего
не боюсь — колдовства боюсь. Прости меня, старика, сам
пойди. Ты храбрый — ты всем нам голова...
Мухамиель. Не твое дело мне приказывать! Захо-
чу — пойду, не захочу — не пойду. (Садится на подушки.)
Счастье наше, что мы султану этого кольца не послали. Он
своей любимой дочке Нунуфар к свадьбе подарить его хо-
тел... Ай-ай-ай, что бы он с нами сделал, если бы дочка его
такой красавицей стала!
Все. Ай-ай-ай!..
Занавес
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Опять сад перед королевским дворцом. Заходит солнце. По саду ходят
взад и вперед два вооруженных с головы до ног солдата. Один из них
молодой, другой пожилой, седоусый. Начальник охраны дремлет,
сидя на низкой каменной ограде водоема. Он то и дело клюет носом, рис-
куя окунуться в воду.
Молодой солдат. И чего мы тут торчим с утра до
ночи и с ночи до утра? Яблоки караулим, что ли? Или, мо-
жет, лягушек пугаем?
Седоусый солдат. «Лягушек, лягушек»!.. Не
слыхал разве, что третьего дня пираты обеих королевских
дочек увезли?
Молодой. Так, стало быть, раньше караулить надо
было. А теперь будто и нечего.
Седоусы й. Скажешь тоже! Коли принцесс увезли,
так и королеву увезти могут, ежели не караулить...
Молодой. Ну, так ты и покарауль, а я покуда ябло-
чек нарву. Эх, славные у них яблочки! (Трясет яблоню.)
Седоусый. А ну-ка, и мне кинь!
Молодой. Держи! (Бросает яблоко и попадает в на-
чальника караула.)
Начальник (вскакивая). Стреляют! Тревога! Пи-
раты!
Молодой солдат. Тревога!
Седоусый солдат. Пираты!
В это время из-за кустов выходят Августа и Алели в костюмах пи-
ратов. За ними принцы. Услышав выстрелы, Болталон и Альдебаран
бросаются назад.
217
Августа. Постойте! Не стреляйте! Это же мы!
Молодой солдат. Потому и стреляем, что это вы.
Начальник стражи. Э, что там разговаривать!
Хватайте их!
Августа (отбиваясь). Не смейте! Вы поплатитесь за
это!
Алели (грустно и насмешливо). Ну вот ты и дома,
Рахмет...
Молодой солдат. Погодите! Сейчас мы вам, рахме-
там, покажем, какой здесь дом—с решетками на окошках...
Из дворца выбегает Флюгерио.
Флюгерио. Что тут за шум? Что случилось?..
Начальник стражи. Пиратов поймали, господин
министр. Двоих задержали. Остальные отступили в бес-
порядке.
Флюгерио. Получите награду! Держите-ка их по-
крепче! A-а, попались, разбойники! (Подходит ближе.) Бо-
же мой!.. Принцесса Августа! Принцесса Алели! Какое
счастье!
Солдаты растерянно отступают.
Августа. Прикажите наказать их как следует, Флю-
герио! Нечего сказать, хорошо встречают нас дома!
Начальник стражи. Помилуйте, ваше высоче-
ство!.. Не разглядели! Приказано нам дворец от пиратов
сторожить, а вы, простите великодушно, как назло, в та-
кую одёжу нарядились...
Флюгерио. Ступайте, ступайте! После разберемся.
Солдаты торопливо уходят.
Поздравляю вас, принцесса Августа, с благополучным
возвращением! Поздравляю вас, принцесса Алели!.. Что
такое? Вы плачете?
Августа. Она всю дорогу ревела... Понравилось ей у
пиратов.
Алел и. Как тебе не стыдно, Августа! Ты же знаешь,
почему я плакала! (Плача, убегает во дворец.)
Августа (вслед ей). Потому что дура!
218
Флюгерио (разводя руками). Как это грустно! Ра-
дость встречи омрачена выстрелами, слезами... Но прости-
те, ваше высочество, вы одни? Кто же освободил вас из
плена?
Оба принца, всклокоченные, оборванные, выглядывают из-за кустов.
Болталон, Альдеба р а н (разом). Я!
Флюгерио (кланяясь то одному, то другому). Ваше
высочество! Ваше высочество! Живы!.. Невредимы!.. Опять
под нашим гостеприимным кровом... Я в восторге!
Альдебаран. А, мое почтение, любезнейший!
Болталон. Здорово, старик!
Флюгерио. Боже, как счастлива будет королева!
Какой праздник мы устроим по случаю вашего возвраще-
ния!.. Но кому обязаны мы этой великой радостью? Кто
освободил наших прекрасных принцесс? Вы, принц Болта*
лон? Или, может быть, оба?
Альдебаран (небрежно). Нет, я один!
Болталон (запальчиво). Нет, один я!
Флюгерио. Но кого же все-таки я должен приветст-
вовать как своего будущего короля и повелителя?
Альдебаран. Разумеется, меня.
Болталон. Меня, конечно.
Флюгерио. Боюсь, что я не совсем понял... Быть мо-
жет, вы, принцесса Августа, разрешите этот спор?
Августа (лукаво). Пожалуй. Но только не сейчас.
Флюгерио. Как вам будет угодно. На два слова,
принц Болталон! (Взяв Болталона под руку, уводит его в
глубь сада.)
Альдебаран (глядя им вслед, про себя). А, старая
лиса, уж не думаешь ли ты провести Альдебарана? Ну, это
мы еще посмотрим, кто кого... Принцесса Августа!
Августа оглядывается.
На два слова!
Августа. Что такое?
Альдебаран. Принцесса Августа, мы с вами оба
умные люди. Не так ли?
Августа. Предположим, что оба. Дальше.
219
Альдебаран. Мы должны заключить союз. Вашу
руку, принцесса!
Августа. Моей руки надо просить у королевы, принц.
Альдебаран. Сочту за честь!.. Но сейчас я говорю о
другом.
Августа. О чем же?
Альдебаран. Знаете ли вы, что старый плут Флю-
герио хочет обручить этого безмозглого Болталона с прин-
цессой Алели?
Августа. Ну, мало ли чего он хочет! Пока они угово-
рят Алели отдать Болталону это несчастное оловянное ко-
лечко, я успею выйти замуж за кого-нибудь другого.
Альдебаран. Э, нет!.. Вы не знаете последних ново-
стей. Когда пираты похитили вас, ваша матушка обещала
корону тому, кто освободит ее дочерей из плена.
Августа. А по-вашему, это он нас освободил?
Альдебаран. По-моему, нет. Но у Болталона такой
громкий голос, а у Флюгерио такой длинный язык... Чего
доброго, им удастся убедить королеву — это ведь не так уж
трудно, — и тогда властелином Фазанин и Павлинин станет
Болталон. И притом — немедленно.
Августа. Этого еще не хватало!..
Альдебаран. Вот именно. Но как бы ни хитрил
ваш пройдоха Флюгерио, мы с вами можем его перехитрить.
Для этого надо только...
Августа. Довольно. Понимаю. Вот вам моя рука.
Альдебаран. О, вы еще умнее, чем я предполагал!
(Галантно поддерживая, ведет ее во дворец.)
Из глубины сада возвращаются Флюгерио и Болталон.
Флюгерио. Ну что ж, не будем падать духом, принц.
Пусть Альдебаран говорит что ему угодно — твердо стойте
на своем. Вид у вас гораздо более воинственный, шпага
ваша длиннее...
Болталон. Ровно в полтора раза!
Флюгерио. Ну вот видите! К тому же вы весь в ца-
рапинах, ссадинах, кровоподтеках... Я надеюсь, королева
скорей поверит вам, а не ему. Но вот что я посоветовал бы
220
вам, принц. Так как ваше волшебное кольцо все равно по-
теряно, а колечко Алели, вероятно, без него не имеет силы,
не лучше ли вам посвататься к принцессе Августе?
Болталон. Что? К принцессе Августе? Ни за что!..
Флюгерио. Но вы же сами сказали, что принцесса
Алели к вам не расположена.
Болталон. А к Августе я не расположен.
Флюгерио. Зато она несомненно расположена полу-
чить королевскую корону. Если принцесса Августа увидит,
что вы готовы к ней посвататься, она сразу вспомнит, как
доблестно вы защищали ее от пиратов, и тогда ваше дело
выиграно.
Болталон. Нет!
Флюгерио. Что — нет?
Болталон. Не хочу.
Флюгерио. Но почему же? Почему? Корона стоит
некоторых маленьких неудобств.
Болталон. Маленьких неудобств? Нечего сказать!
Нет уж, с меня довольно тех двух дней, которые я провел
с принцессой Августой на корабле. Когда она была на кор-
ме, мы с Альдебараном старались держаться на носу, а ко-
гда она была на носу, мы прятались на корме. Нет, нет, и
не уговаривайте меня! Тем более, что я все-таки надеюсь
найти это злосчастное кольцо и вернуть... гм... Ну, словом,
то, чего мне недостает...
В эту минуту из дворца выбегает Алели. Она в слезах. Пробежав ми-
мо Флюгерио и Болталона, она садится на одну из скамеек.
Флюгерио. Ну что ж, попробуйте еще разок погово-
рить с принцессой Алели, пока она одна. Но если она не
станет вас слушать, сейчас же, не теряя минуты, идите к
Августе. В конце концов, лучше Августа, чем ничего.
(Про себя.) По крайней мере, для меня.
Болталон (нерешительно направляется к Алели).
Принцесса Алели, вы все еще плачете?
Алели. Да. И буду плакать! А вы не мешайте мне!
Болталон. Но я хочу сказать вам только одно слово...
А л е л и. И я хочу сказать вам только одно слово.
221
Болталон. Какое?
Алели. Уходите!
Флюгерио. Вот видите, принц! (Берет Болталона под
руку и ведет к ступеням дворца. Вполголоса.) Нет, я реши-
тельно советую вам сговориться с -принцессой Августой.
Алели остается одна. Она сидит у водоема, обхватив колени руками.
В саду постепенно темнеет.
Алели. Нет, надо отсюда убежать! Убежать как мож-
но дальше. Эти принцы хуже пиратов. А Флюгерио хуже
принцев. А наша Августа еще хуже Флюгерио... А я глу-
пее всех и никому ничего не могу объяснить! Только один
Зинзивер понимал, что я говорю. А теперь его нет. И я ни-
когда не узнаю, что с ним стало! (Закрывает лицо руками.)
Ах, Зинзивер, Зинзивер!..
Зинзивер (выходя из чащи кустов). Вы звали меня,
Алели?
Алели (вскакивая с места). Не может быть! Это, на-
верно, снится... (По-детски трет глаза руками.)
Зинзивер (смеясь). Да нет же, это я! Честное сло-
во, я!
Алели (бросается к нему на шею). Зинзивер! Милый
мой! Хороший мой! Самый лучший!.. А я уж думала, что
никогда тебя не увижу, и так плакала, так плакала...
Зинзи вер (нежно). Ну, а сейчас-то зачем плакать?
Алели. Просто я не могу перестать. Рада очень!.. Мой
добрый, мой храбрый, мой красивый Зинзивер!..
Зинзивер. Ну, уж и красивый! Это вы самое пре-
красное, самое милое, самое драгоценное существо на свете!
Алели. Нет, ты лучше!.. Постой, а как же все-таки ты
добрался до дому без корабля? Ах, если бы ты знал, как я
просила их подождать тебя!.. А они взяли и уехали.
(Всхлипывает.)
Зинзивер. Ну полно, полно! Не плачьте! А то, глядя
на вас, и мне плакать хочется. Еще хорошо, что они вас
дождались и домой привезли. А я, как видите, и без них
обошелся...
Алели. Как же это?
222
Зинзивер. Да уж так. Пираты эти ненамного умней
ваших принцев. Ну, а я малость посметливее. Вот я и обвел
их вокруг пальца. Удрал, вскочил в первую попавшуюся
лодку и давай грести изо всех сил. Конечно, в этой лодчон-
ке я не добрался бы до дому так скоро, да, на мое счастье,
по пути мне попался парусник. Меня взяли на борт, и вот я
здесь. Видите, как просто!
Алели. А этот парусник еще у нашего берега?
Зинзивер. Должно быть. Я посулил капитану хоро-
шо заплатить, и он без денег не уйдет. Не такой это чело-
век, видно, чтобы подбирать людей в море даром.
Алели. Значит, если дать ему денег, он и меня может
увезти?
Зинзивер. Увезти вас? Куда это?
Алели. Все равно куда. Мне непременно надо убежать
отсюда.
Зинзивер. Что вы такое говорите, Алели? Почему?
Алели. Да потому, что матушка хочет, чтобы я и
Августа обручились сегодня с этими принцами, которые
оставили тебя одного на острове. А я вовсе не хочу с ними
обручаться. Я хоть и глупая, а знаю: им только и нужно
мое колечко, так же как этим пиратам. Вот они и просят:
подари да подари—по любви, по дружбе... Ну, а уж если по
любви, по дружбе, так я его тебе подарю. Хочешь, Зинзи-
вер?
Зинзивер. Спасибо, Алели. Вы такая добрая! Но
только скажите мне, откуда у вас это кольцо?
Алели. Старичок один подарил.
Зинзивер. А оно правда волшебное?
Алели. А я не знаю, какие кольца волшебные, какие
не волшебные. А ты знаешь?
Зинзивер. Ия не знаю. Слыхал, будто волшебные
кольца помогают человеку найти клад...
Алели. Ну, значит, у меня волшебное.
Зинзивер. Какой же клад вы отыскали?
Алели (показывает на него). А вот какой.
Зинзивер. Ну, если так, то у меня есть кольцо еще
волшебнее вашего. Мой клад в тысячу раз лучше!
223
Алели. А где он?
Зинзивер (взяв ее за руки). А вот!
Алели (смеясь). Ну, уж и клад! Глупая девчонка, толь-
ко и всего.
Зинзивер. Не смейтесь, Алели. По правде сказать, не
думал я, что мое простое оловянное кольцо окажется вол-
шебным. Ну, да уж раз это так, позвольте подарить его
вам.
Алели. Значит, поменяемся?
Зинзивер. Значит, поменяемся.
Меняются кольцами. Алели выходит на залитую лунным светом пло-
щадку. Зинзивер остается в тени.
Алели (мгновение стоит неподвижно, точно прислуши-
ваясь к чему-то, потом медленно оглядывается, словно впер-
вые замечая окружающее). Что такое? Светлей как будто
стало?
Зинзивер. Это луна поднялась.
Алели. Нет, не то... Все стало какое-то другое, новое...
Да подойди же ко мне!
Зинзивер подходит.
И ты совсем другой.
Зинзивер. Хуже или лучше?
Алели. Красивее... Только голос у тебя такой же, как
был, и глаза прежние. Я очень рада, что прежние, а то я бы
тебя и не узнала. Хочешь посмотреть на себя? Вот у меня
зеркальце!
Зинзивер (заглядывает в зеркальце). Да я и сам себя
не узнаю! Что это со мной случилось? Отчего я так переме-
нился? От кольца или от счастья? Да нет, неужели же это
я — садовник Зинзивер?
Алели. А кто же? Если бы это был не ты, я бы тебя
не любила. Ты тот самый Зинзивер, который так терпеливо
и ласково разговаривал с маленькой дурочкой Алели, кото-
рый готов был заплатить за ее жизнь своею жизнью...
Ах, как я тебе за все благодарна и как я счастлива!
Зинзивер. А я еще счастливее. Ты сказала: «Если
бы это был не ты, я бы тебя не любила». Скажи мне еще раз
эти слова!
224
Алели. Это — ты, и я люблю тебя.
Зинзивер. Красавица моя! Любовь моя! Прекрасное
мое горе!
Алели. Почему горе?
Зинзивер. Потому что счастье мое сейчас кончится.
Алели. Оно только начинается.
Зинзивер. Но ведь я не принц, не король, а простой
садовник. Тебе не позволят даже говорить со мной.
Алели. Моя мать обещала выдать меня замуж за то-
го, кто освободит меня из плена. Она поклялась в этом пе-
ред всеми. А освободил меня не принц, не король, а садов-
ник... Я так и скажу им врем.
Зинзивер. Они не поверят тебе. Не захотят поверить.
Алели. Да, до сих пор моим словам никогда не вери-
ли. Но знаешь, мне почему-то кажется, что я уже не преж-
няя Алели. Как будто я проснулась вдруг... Или выросла...
Будь что будет, а я не уступлю своего счастья.
Зинзивер. Ну, так и я своего не уступлю.
Алели. Постой! Слышишь? Сюда идут!.. Спрячься и
подожди, пока я тебя не позову.
В сад выходит королева. С ней Флюгерио и оба принца.
Зажигаются цветные фонари. Из дворца доносится музыка.
Королева (усаживаясь и расправляя пышное
платье). Ну вот, как будто ничего дурного и не было. Всё
по-старому. Мои девочки опять со мной. И мои милые гости
снова тут. Алели, дитя мое, почему вы все время пряче-
тесь? С тех пор как вы вернулись от этих ужасных пиратов,
я вас видела всего несколько минут, да и то в слезах.
Подойдите же, подойдите ко мне! О, да вы, я вижу, пове-
селели.
Алели. Да, матушка, мне очень-очень весело!
Королева. Ну, вот и умница! Сегодня у нас такой
счастливый и торжественный день! Грустить было бы со-
всем некстати. (Принцам.) Дорогие друзья мои! Я еще не
поблагодарила вас как следует за то, что вы вернули мне
моих милых дочерей. Не знаю, как и наградить вас... Флю-
герио, прочтите принцам мой завтрашний указ.
3 Город Мастеров
225
Флюгерио (вполголоса). Но ведь сегодня — это еще
не завтра, ваше величество. До утра вы можете переменить
свое решение.
Королева. Я никогда не меняю своих решений. Чи-
тайте!
Флюгерио. Не смею спорить. (Разворачивает бумагу
и читает.) «Мы, божьей милостью... вдовствующая... ну и
так далее... повелеваем разделить наше возлюбленное коро-
левство на две части — Фазанию и Павлинию...»
Альдебаран. Зачем же делить?
Болталон. Этого еще недоставало!
Королева. Один из вас станет мужем Алели и коро-
лем Фазанин, другой — супругом Августы и властелином
Павлинин. А я буду смотреть на вас и радоваться...
Болталон. Нечего сказать, новость!..
Альдебаран (выступая вперед). Ваше решение, ко-
ролева, достойно вашего ума и сердца: оно мудро и велико-
душно. Но что вы скажете, если я докажу вам, что прин-
цессу Августу и принцессу Апрелию избавил из плена
один человек?
Королева. Один? Неужели? Кто же это?
Альдебаран (кланяясь). Ваш покорный слуга!
Флюгерио. И вы, принц, в самом деле можете дока-
зать это?
Альдебаран. Смотрите! Вот мое доказательство.
(Сбрасывает кафтан; под кафтаном, поверх камзола, он
обмотан какими-то веревками.) Принцесса Августа, прошу
вас подержать этот конец! (Вертясь волчком и отступая,
разматывает накрученные на него веревки.)
Королева. Бог мой! Что это такое?
А л ь д е б а р а н. А вы не догадываетесь? Лестница! Та
самая веревочная лестница, которая вывела нас из разбой-
ничьего замка. (Надевает кафтан.) Я пронес ее туда тайком
в сундуке с драгоценными тканями, и она сослужила нам
потом хорошую службу...
Болталон (Флюгерио). Ах, плут! Я сам хотел при-
хватить с собой эту лестницу, да не нашел ее.
Альдебаран. Не забывайте, принц Болталон, что
226
моя шпага при мне. А истину моих слов, я надеюсь, под-
твердит принцесса Августа.
Все поворачиваются к ней.
Августа. Да, я подтверждаю!
Алели (с упреком). Августа!
Флюгерио (вполголоса Болталону). Говорил же я
вам!.. Вот теперь пеняйте на себя.
Королева. Ах, принц Альдебаран, я вам бесконечно
благодарна, но дайте мне слово, что в другой раз вы припа-
сете лестницу понадежнее...
Альдебаран. Я надеюсь, ваше величество, что тако-
го случая больше не будет. Я постараюсь оградить наше
прекрасное королевство от нападения пиратов. Клянусь
моей будущей короной!
Королева. Мы верим вам, принц, и без страха вру-
чаем судьбу нашего королевства и нашей дочери.
Альдебаран (низко склоняясь). Благодарю за
честь, королева. В таком случае я осмелюсь просить у вас
руки вашей августейшей дочери, принцессы Апрелии!
Августа. Ах, мо-шен-ник! (Падает без чувств.)
Все в смятении.
Флюгерио (Болталону). Не теряйте же времени!
Поддержите ее! А она за это поддержит вас.
Болталон (подхватывает Августу и обмахивает ее
платком). Успокойтесь, дорогая принцесса! Придите в себя...
Я же говорил, что он плут.
Августа (открывая глаза и выпрямляясь). Благодарю
вас. Я вполне здорова.
Болталон тем не менее продолжает нежно ее поддерживать
Королева. Это все усталость, дитя мое... И немудре-
но — вы столько пережили из-за всех этих разбойников!..
Алели, дочь моя, что же вы молчите? Разве вы не слышите,
что принц, освободивший вас из плена, просит вашей руки?
Алели (спокойно). Простите, матушка, принц Альде-
баран ошибается. Это не он освободил нас из плена.
Королева. Как — не он? Но ведь Августа говорит...
227
Августа. Я тоже говорю, что не он.
Болталон. Ия говорю, что не он!
Королева. Не он? А кто же?
Болталон. Я.
Королева. Принц Болталон?.. Но ведь вы сами, Авгу-
ста, подтвердили слова принца Альдебарана...
Августа. Я подтвердила только то, что веревочная
лестница была спрятана в одном из сундуков и что потом
она очень пригодилась принцу Альдебарану. Й больше ниче-
го! А своим избавлением мы обязаны другому...
Болталон (падая на одно колено и целуя ее руку). От
всего сердца благодарю вас, принцесса Августа! (Вскаки-
вает.) Ваше величество! Теперь вы знаете, кто избавитель
ваших дочерей. (Опять падает на колено.) Прошу у вас руки
принцессы... Апрелии!
Альдебаран (Августе язвительно). Разрешите, ваше
высочество, поддержать вас.
Августа (высокомерно). Я не нуждаюсь в вашей под-
держке. Матушка, вы меня опять не поняли. Я сказала, что
своим избавлением мы обязаны другому, но этот другой —
вовсе не принц Болталон.
Алели. Августа говорит правду.
Королева. Ничего не понимаю! Кто же, в таком слу-
чае, избавил вас от пиратов, если не принц Альдебаран и не
принц Болталон?
Августа. Ах, вам угодно это знать, ваше величество?
Ну, так знайте! (Со злостью.) Садовник! Ваш рыжий садов-
ник, вот кто!
Алели. Да, садовник Зинзивер.
Королева. Какой ужас!
Флюгерио. Успокойтесь, королева. К счастью, этот
садовник не вернулся с острова пиратов, и я полагаю — уже
не вернется. В благодарность за его услугу мы можем по-
ставить здесь в саду, под одной из яблонь, небольшой, скром-
ный памятник...
Алели. Не торопитесь ставить памятник, Флюгерио.
Садовник Зинзивер жив, благополучно вернулся домой, и я
только что обручилась с ним. Можете меня поздравить.
228
Королева. Что такое? Как это — обручилась? Без
моего позволения?
Алели. По вашему приказанию, матушка. Вы же сами
говорили, что я должна обручиться с тем, кто меня освобо-
дил. Вот я и отдала ему свое оловянное колечко.
Королева. Боже мой, этого только недоставало! Вы
слышите, Флюгерио?..
Флюгерио. Ваше величество, умоляю вас, не тревожь-
тесь! Вы же знаете принцессу Алели... Это обручение с по-
гибшим садовником, вероятно, приснилось ей. Посмотрите
сами: оловянное колечко по-прежнему у нее на пальце.
Королева (улыбаясь сквозь слезы). В самом деле!..
Ах, как ты напугала меня, моя бедная, глупая девочка!
Алели. Мне очень жаль огорчать вас, матушка, но это
другое кольцо. Мы с Зинзивером поменялись кольцами.
Зинзивер! Поди-ка сюда!
Из чащи выходит Зинзивер.
Вот он, матушка, мой милый, мой храбрый, мой верный Зин-
зивер. А вот и оловянное кольцо у него на пальце!
Флюгерио (подходит к Зинзиверу, внимательно рас-
сматривает кольцо, потом оглядывает его самого с ног до
головы). Гм!.. Кольцо, пожалуй, то самое, но человек не тот!
Августа. Разумеется, это не садовник. Только Алели
может говорить такие глупости.
Алели. Это он!
Альдебаран. Ничего похожего!
Болталон. В первый раз вижу этого негодяя!
Алели. Как вы смеете так говорить про Зинзивера!..
В эту минуту из-за кустов выбегает С коробогаччио. Он в одежде
матроса, в зюйдвестке.
Скоробогаччио (задыхаясь от гнева). Нет, пусть
он мне только попадется на воде или на суше, этот него-
дяй!.. Я ему все ребра переломаю!.. (Оглядывается по сторо-
нам.) Простите, ваше величество! Простите, господа! Но я
больше не могу ждать. Где этот рыжий урод — придворный
садовник? Он поклялся, что мне хорошо заплатят, если я
229
довезу его на моем паруснике от острова пиратов до ваших
берегов, а сам, как сошел на землю, так и думать про меня
забыл! Но я своих денег не упущу! Нет, не на таковского на-
пали!.. Ага! Вот он! Отдавай деньги, рыжий урод!
Флюгерио. Как вы смели ворваться сюда? Здесь нет
никакого садовника!
Скоробогаччио. Вот уж не думал, что такие важ-
ные господа станут укрывать жулика! Как это — нет? Да
вот же он стоит!
Алели. Значит, вы его узнаете?
Скоробогаччио. Еще бы не узнать! Того, кто мне
должен деньги, я узнаю за три версты. Нет, и не говорите
мне, это он самый. Садовник. Можно и на лицо не смот-
реть — посмотрите только на его руки!
Флюгерио. Но мы все хорошо помним нашего бед-
ного садовника. А этот человек на него даже не похож.
Скоробогаччио. Эх, сударь, и как вам не совестно
из-за нескольких золотых брать грех на душу! Что я, сле-
пой? (Смотрит на Зинзивера, склонив голову набок.) Правда,
он немного переменился за эти несколько часов, но знаете,
люди, которые кому-нибудь что-нибудь должны и не хотят
платить, всегда меняются. Один меняет выражение лица и
цвет волос, другой — походку, третий отпускает усы и боро-
ду... Но старого Скоробогаччио не надуешь. Как ты ни ме-
няйся, а долги плати!
Алели. Не беспокойтесь, господин Скоробогаччио, вам
щедро заплатят. Вы явились как раз вовремя. Ну, что вы
теперь скажете, Флюгерио?
Флюгерио (разводя руками). Скажу, что это невероят-
но. Можно перекрасить волосы, приклеить бороду или сбрить
усы, но перемениться за каких-нибудь два часа с головы до
ног нельзя!
Алели. А мое волшебное кольцо? Вы же знаете, что
оно может дать человеку всё, чего ему не хватает... А чего
не хватало Зинзиверу? Только одного: чтобы все увидели,
как он хорош.
Все на мгновение замолкают и с удивлением поворачиваются к Зинзи-
веру. Вдруг Болталон выхватывает шпагу и бросается на него.
230
Болталон. Ах, разбойник! Я сейчас отрублю ему оба
уха! Он отнял у меня всё, чего мне не хватало!.. Отдай мне
мое оловянное кольцо! А не то берегись — шпага Болталона
одна на свете!
Зинзивер (подобрав с земли палку, выбивает шпагу
из рук Болталона и ломает ее о колено). Вот тебе две шпаги,
шут шутландский!
Королева. Боже мой! Отнимите у него эту палку! Он
убьет принца Болталона!
Флюгерио. Стража! Стража! Сюда!
Появляются два солдата и начальник караула.
Держите этого негодяя! В башню его! За решетку! Нет, пря-
мо на виселицу!
Алели (бросаясь к Зинзиверу). Опомнитесь, Флюгерио!
Что вы говорите? Этот человек только что спас меня и Авгу-
сту от пиратов, а вы за это хотите казнить его!..
Королева. Ах, Алели, перестаньте спорить! Старшие
в таких делах понимают больше вашего.
Алели. Нет, я не перестану! Вы, должно быть, с ума
сошли! Ведь теперь-то вы все знаете, что это садовник Зин-
зивер.
Флюгерио. Тем хуже для него.
Алели. Это еще почему?
Флюгерио. Потому что садовник не имеет права под-
нимать руку на принца.
Болталон. Да не руку, а палку!
Королева. И притом такую большую!
Алели. Но ведь он отбивался этой палкой от шпаги!
Флюгерио. Тем хуже для него!
Алели. Почему?
Флюгерио. Потому что шпага — это благородное ору-
жие честного поединка, а палка — грубое орудие уличной
драки.
Алели. Ох, Флюгерио, вы бы не так заговорили, если
бы принц Болталон накинулся со своей шпагой на вас!
Флюгерио. Поверьте, ваше.высочество, я бы скорей
позволил убить себя, чем ответил ему ударом на удар. (Кла-
231
дет руку на эфес своей шпаги.) Клянусь этим старым клин-
ком с девизом моих предков!
Алели. А какой у них был девиз, у ваших предков?
Покажите-ка.
Флюгерио с поклоном протягивает ей шпагу. Алели медленно разбирает
надпись.
«Служу, пока живу. Живу, пока служу»... Ну, Флюгерио,
берегитесь! Ваша служба окончена! (Подхватив шлейф, ки-
дается на него со шпагой.)
Королева. Алели! Опомнитесь!
Принцы (в один голос). Принцесса Алели!
Алели. Прочь с дороги!.. A-а, старый упрямец! Будете
вы знать, как спорить со мной!
Королева. Ах, боже мой! Точь-в-точь мой покойный
Февра ль-Август!..
Флюгерио (с трудом уворачиваясь от шпаги Алели).
Полноте, принцесса! Что за шутки! Умоляю вас...
Алели. Читайте молитвы!
Флюгерио. Держите ее! (Мечется среди деревьев, пря-
чась за стволы, наконец в отчаянии хватает ту самую палку,
которой защищался Зинзивер, и пытается отразить удары
шпаги.)
Алели (внезапно отступает, опускает шпагу и говорит
совершенно спокойным голосом). Ну, вот и всё. Успокой-
тесь, Флюгерио! Я вас больше не трону. Мне только хоте-
лось объяснить вам, почему садовник поднял палку на прин-
ца. Вы, кажется, поняли, не так ли? Да и все остальные
тоже?
Все молчат.
Королева. Я поняла только одно, дочь моя. Не знаю,
у кого — у пиратов или у садовника, — но вы научились та-
ким дурным, таким ужасным манерам, что я просто крас-
нею за вас. И во всем виноваты эти злополучные оловянные
кольца!.. Ах, Флюгерио, Флюгерио! И зачем только вы посо-
ветовали мне обратиться к вашему сумасшедшему доктору
Лечиболю!
Скоробогаччио. А, так и вы тоже знаете доктора
232
Лечиболя?.. Ну, попадись он мне только на воде или на
суше!
В это время на дорожке сада появляется доктор Лечиболь.
За ним Пилюлио несет большую книгу,
Лечиболь. Добрый вечер, королева! Вы, кажется, из-
волили звать меня?
Королев а (смущенно). Н-нет, не то чтобы звала, но
помянула в разговоре.
Лечиболь. Это очень мило с вашей стороны. Здрав-
ствуйте, Скоробогаччио! Мне показалось, что вы тоже по-
мянули меня.
Скоробогаччио. Я поминаю вас, доктор, по сто раз
на день.
Лечиболь. Приятно слышать. Мое лечение, видимо,
пошло вам на пользу. Вы похудели, загорели и прекрасно
выглядите.
Скоробогаччио (ворчливо). Да, поневоле похудеешь
и загоришь, если от всего твоего имущества у тебя останется
один жалкий парусник и тебе на старости лет придется день
и ночь мокнуть на палубе...
Пилюлио (раскрывая книгу). Стало быть, вы много
времени проводите на свежем воздухе? Очень хорошо. А с
каких пор вы решили последовать советам доктора Лечи-
боля?
Скоробогаччио. Черт побери ваши советы! Это
не я последовал им, а султан Синего Берега и морские
разбойники. Можно подумать, что вы просто сговорились с
ними! Султан отнял у меня серебряные рудники по ту сто-
рону моря, а разбойники разорили мои верфи и угнали два-
дцать четыре корабля...
Лечиболь. Весьма разумно — с лечебной точки зре-
ния. Пилюлио, запишите: больной заметно окреп, головные
боли у него прошли и жалуется он уже не на бессонницу, а
на безденежье. Надеюсь, что и у вас, королева, все теперь
благополучно? Помогли вам наши оловянные кольца?
Королева. Нечего сказать — помогли! Прошу вас,
возьмите их обратно! Сию же минуту! Немедленно!..
233
Лечиболь. Простите, ваше величество, но вы, кажет-
ся, чем-то недовольны? На что вы теперь жалуетесь?
Королева. Как это — на что? Из-за ваших несчаст-
ных колец моих дочерей похитили пираты...
Лечиболь. Какая неприятность!
Королева. Потом их кто-то освободил...
Лечиболь. Какое счастье!
Королева. Но освободил неизвестно кто!..
Лечиболь. Странный случай.
Королева. И после всего этого моя бедная Алели со-
всем потеряла голову — она взяла и обручилась. Да, да, не
качайте головой, она отдала ваше хваленое оловянное коль-
цо... Но не принцу, вы слышите, — не принцу, а простому
садовнику!..
Лечиболь. Стало быть, поздравить надо не принца, а
садовника.
Флюгерио. Опомнитесь, доктор! Мы не признаем это
обручение действительным.
Королева. Нет, нет, не признаем!..
Лечиболь. Почему же?
Флюгерио. А потому, доктор, что, во-первых, садов-
ник — садовник, а во-вторых, он — разбойник и вор. Чтобы
выманить у принцессы Алели ее оловянное колечко, он по-
хитил другое кольцо у принца Болталона.
- Алели. Нет, Флюгерио, принц Болталон потерял его,
а Зинзивер нашел.
Флюгерио. Невероятно, принцесса!
Лечиболь. Отчего же? Бывает. Но не будем ни о
чем судить преждевременно. Нельзя ли мне посмотреть
на них обоих: на принца Болталона и на этого вашего са-
довника?
Флюгерио. Пожалуйста! (Показывает направо и на-
лево.)
Лечиболь (смотрит на них, задумчиво поглаживая
бороду). Так, так... (Болталону.) Простите, вы, очевидно, са-
довник?
Болталон. Что такое? Да как вы смеете! (Хватается
за пустые ножны.)
234
Флюгерио. Помилуйте, доктор! Это принц Болталон.
Лечиболь. Неужели? (Подходит к Зинзиверу.) Так,
стало быть, садовник — этот человек?
Флюгерио. Да, этот! Вот полюбуйтесь на него!
Лечиболь. Любуюсь. Юноша бесспорно очень хорош
собою.
К о р о л е в а. Но если бы вы знали, каков он был до об-
ручения! Урод! Настоящий урод!
Болталон. Теперь-то он небось переменился, негодяй!
А раньше на него и смотреть нельзя было!
Лечиболь. В самом деле? Отметьте, Пилюлио!
Королева. И вот вся польза от ваших хваленых колец,
доктор! Тысяча неприятностей — ив конце концов похоро-
шел наш младший садовник. Благодарю покорно!
Лечиболь. Рад служить, королева. Но почему вашего
младшего садовника держат два солдата? Разве он хочет ку-
да-нибудь убежать?
Болталон. Да говорят же вам, что он украл у меня
кольцо!
Зинзивер. Простите за грубость, сударь, но этот
принц врет, как бессовестный.
Болталон (опять хватаясь за пустые ножны). Вот я
тебя, мужик!
Лечиболь. Не сердитесь, принц, тем более что прав-
то мужик, а не вы. Вам оно, конечно, неизвестно, но краде-
ное, незаслуженное счастье не красит человека. Ведь было
прежде оловянное кольцо у вас в руках, а вы его и сохра-
нить не сумели, и похорошеть не похорошели... Всё ясно!
Августа (выступая вперед). Погодите, доктор. Дело
вовсе не такое ясное, как вам кажется. Да, конечно, садов-
ник стал немного смазливее, чем был. Это всякий видит. Но
что же тут удивительного? Алели сдуру отдала ему настоя-
щее волшебное кольцо, которое вы ей подарили. Ну, а что за
кольцо дал ей в обмен этот мошенник? Либо краденое, либо
поддельное!
Лечиболь. Почему вы так думаете?
Августа. Да потому, что если он и переменился, то
Алели осталась точно такой же глупой куклой, как была.
235
У нее и раньше не хватало ума, да и теперь не прибавилось.
Не правда ли, матушка? Не правда ли, Флюгерио?
Королева. Ах, если говорить откровенно, она никогда
не казалась мне такой глупой, как сегодня.
Флюгерио. Я этого не говорю, но не могу не согла-
ситься с ее величеством и ее высочеством.
Лечиболь. Вот как!.. (Алели.) Подойдите ко мне, ди-
тя мое. Ну что, и вы тоже недовольны моим подарком?
Алели. Я и не знаю, как благодарить вас за него,
доктор, хоть никогда в жизни я не была несчастнее, чем
сейчас.
Лечиболь. Вы несчастливы? Почему же?
Алели. Ах, доктор, до ваших колец я и не догадыва-
лась, какие дурные, жадные, злые люди живут в этом двор-
це!.. Да что я говорю! Разве это люди? Одного только чело-
века я нашла здесь: это мой Зинзивер. Только Зинзивера я
люблю, и его-то они хотят отнять у меня... Нет, лучше
умереть!
Зинзивер. Что вы, Алели? Уж лучше забудьте меня!
Алели. Не могу и не хочу!
Лечиболь. Так, так... Очень трудный случай, Пилю-
лио. Когда человек хорошеет, это заметно всякому. А когда
он умнеет, это видят далеко не все, а только те, кто сам
умен. Ну вот вы, например, скажите мне: замечаете вы в
принцессе какую-нибудь перемену или нет?
Пилюлио. Надеюсь, вы не считаете меня дураком,
доктор? Конечно, замечаю, и очень большую: она стала про-
сто умницей.
Лечиболь. Вот как! А вы что скажете, принц Альде-
баран?
Альдебаран (небрежно). Да, спорить не приходится.
Уж одно то, что она отвергла принца Болталона, доказывает
ее ум.
Болталон. Нет, уж если что доказывает ее ум, так это
то, что она отвергла принца Альдебарана.
Августа. Обоих!
Лечиболь. О, и принцесса Августа кое-что заметила.
Так и запишем. Ну, а вы, господин Флюгерио?
236
Флюгерио. Не знаю. Вероятно, принцесса и в самом
деле поумнела, но уж я-то бесспорно сошел с ума!
Королева. Ия тоже. Если все считают умницей прин-
цессу, которая обручилась с каким-то садовником или ого-
родником, то, значит, я и в самом деле лишилась рассудка.
И во всем виноваты ваши хваленые кольца, доктор. Пока
принцесса Апрелия была моей маленькой глупой Алели, она
делала маленькие глупости, а теперь от большого ума сде-
лала самую большую глупость на свете.
Лечиболь. От большого ума, вы полагаете? Ну что ж,
я с вами вполне согласен. Итак, все находят, что принцесса
Алели в самом деле умна. Значит, кольца не поддельные и
достались нынешним своим владельцам по любви, по друж-
бе. Позвольте мне пожелать обрученным счастья.
Августа. Поздравляю вас, матушка! Дождались!
Королева. А-ах! Я навсегда теряю дочь!
Флюгерио. Не отчаивайтесь, ваше величество. У нас
есть еще одна принцесса, и я надеюсь, мы сегодня же от-
празднуем ее обручение.
Альдебаран. Ваше величество, разрешите мне откла-
няться. К сожалению, я не смогу присутствовать на вашем
семейном торжестве.
Болталон. И я тоже. Прощайте, королева. На свете
есть немало принцесс и кроме ваших дочерей.
Августа (вне себя от злости). Ну и проваливайте! Тру-
сы, мошенники, уроды! (Бросает в них веер, букет, садовую
лейку.)
Альдебаран. Ложитесь, Болталон!
Болталон. Берегитесь! Она хуже пирата!
Августа опускается на скамью, рыдая и топая ногами. Королева
и Флюгерио суетятся возле нее.
Королева. Что же вы смотрите, доктор? Помогите ей
чем-нибудь.
Лечиболь. Это не в моих силах, королева. Принцессе
Августе ничем нельзя помочь.
Пользуясь тем, что на них не смотрят, принцы стараются улизнуть.
237
Скоробогаччио. А не подвезти ли вас на моем па-
руснике, ваши высочества? Только уж извините — плата за
перевоз вперед. Да и вам не мешало бы расплатиться со
мной, ваше величество. Как-никак, зятя вам привез...
Королева. Что такое он говорит? Заплатите ему,
Флюгерио, и пусть немедленно уходит.
Флюгерио (расплачиваясь). Вот тебе, корабельщик.
Бери и уходи.
Скоробогаччио (пересчитывая деньги). Эх, важно-
сти много, щедрости мало. Ну, да и на том спасибо. (На хо-
ду.) Тут на одном острове такие принцессы живут!.. Не чета
здешним. Я вас туда живо довезу. Только плата вперед.
Оба принца и Скоробогаччио уходят.
Королева. Боже мой, Флюгерио, что же нам делать?
В гостиной уже собрались на обручение родственники, гости.
Ждут... Может быть, даже подслушивают... Как мы им ска-
жем, что оба принца уехали, а наша Алели выходит замуж
за садовника?
Зинзивер. А вы ничего не говорите им, королева.
Я сейчас ухожу отсюда, навсегда ухожу!
Флюгерио. Что такое? Вы слышите, ваше величест-
во? Он уходит! Кажется, этот малый лучше, чем я предпо-
лагал.
Королева. О, я и сама вижу, что это превосходный
юноша! Дайте ему на дорогу денег, Флюгерио. Только бы он
скорей уходил.
Флюгерио (подавая кошелек). Тут сто золотых, па-
рень. Бери, бери! Пригодятся.
Зинзивер. Нет уж, ваша милость, один раз вы опла-
тили мою дорогу, больше не надо. Я-то с моим ремеслом ни-
где не пропаду, а вам деньги еще понадобятся. Прощайте.
Королева. Прощай, голубчик, прощай! А вы куда,
Алели?
Алели. Я ухожу вместе с Зинзивером. Ты возьмешь
меня с собой, Зинзивер?
Зинзивер. Я так и думал, что ты пойдешь со мной,
Алели, но не смел верить этому. Дай руку, милая, идем! Ты
238
и не знаешь, какой широкий мир начинается за стенами это-
го дворца.
Алели. Идем, Зинзивер!
Августа. Скатертью дорога!
Королева. Да как же это можно, дочь моя? Куда вы
пойдете?
Алели. Куда? Ах, матушка, спросите ласточку, куда
она полетит, когда вылупится из яйца и расправит крылья.
Перед нею весь белый свет, а позади — только разбитая
скорлупа.
Королева. Какая скорлупа? Что вы такое говорите?
Ничего не понимаю!.. Ах, и зачем только вы поумнели!
Алели. Чтобы отличать поддельное от настоящего, ма-
тушка, простоту — от глупости, ум — от хитрости, гнев — от
злости. Чтобы не бояться страха, смеяться над тем, что
смешно, черное называть черным, а белое — белым... Вот
для чего я поумнела. Как же мне остаться здесь? Прощайте!
Взявшись за руки, Алели и Зинзивер идут через сцену.
Лечиболь. Как видите, Пилюлио, наши оловянные
кольца и на этот раз сослужили неплохую службу. Не за-
будьте записать это в нашу толстую книгу. А сейчас давай-
те-ка проводим молодых. (Оборачивается к королеве и Флю-
герио.) Честь имею кланяться!
Стена сада раздвигается. Открывается подернутый весенней дымкой зе-
леный простор — холмы, долины, дальние леса. По тропинке среди цве-
тущих кустов с песней проходят Ал ели и Зинзивер. Лечиболь
и Пилюлио провожают их. Пилюлио подпевает басом.
Далёко^убегают дороги пути —
В гору, под гору, влево и вправо.
Что сидеть взаперти?
Лучше с песней идти
Через горы, поля и дубравы.
Нам кивают кусты на другом берегу
Говорливой и ласковой речки,
И бегут перед нами, вертясь на бегу,
Оловянные наши колечки...
Занавес
эпилог
Когда занавес опускается, на просцениум выбегает Сказка. Она в сво
ем старинном плаще, капюшон опять низко надвинут на глаза. За ней
гонится администратор.
Администратор. Постойте, постойте, гражданка!
Что вы тут у нас натворили? Я думал, вы старая, почтенная
женщина, а вы просто какая-то озорница! Не ожидал, не
ожидал!.. В ваши-то годы...
Сказка. Да ведь я сказала вам, сколько мне лет. Мно-
го и мало. (Откидывает капюшон.)
Адм инистратор. Вот вам и бабушка! Ну, теперь
все ясно... Зачем же вы так нарядились?
Сказка. Потому что мы, сказки, это любим!
Администратор. Странная прихоть!
Сказка. Почему же странная? Это многим нравится.
Неужели вам самому никогда в жизни не хотелось наря-
диться горным охотником, дедом Морозом или сказочным
богатырем?
Администратор. Ни-ко-гда!
Сказка. Даже под Новый год?
Адм и н истратор. Да ведь сегодня не Новый год, а
самый обыкновенный день.
Сказка. Обыкновенных дней не бывает! Для меня и
для тех, с кем я дружна, все дни праздничные, все вечера
новогодние. (Повернувшись к зрителям.) Итак, с праздни-
ком, друзья! С Новым годом!
Сказка
про сомкни а
и змею
Представление в четырех действиях
и одиннадцати картинах

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Жан — солдат.
Жаннетта — рыбачка.
Людовина — принцесса.
Королева — мать Людовины.
Король — отец Людовины.
Принц Винцент.
Принц Гильом.
Анн а - М а р и я
Шарлотта-Луиза
Жозефина
Адельгунда
Врач
Первый привратник.
Второй привратник.
Шестеро из Змеиного замка.
служанки Людовины.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Картина первая
Берег моря. Лес подступает чуть ли не к самой воде. Меж прибрежных
скал прячется маленькая рыбачья избушка. На пороге сидит девушка и
выбирает из сетей рыбу. Тихо. Слышен только плеск прибоя. Потом из*
далека начинает доноситься голос, поющий какую-то песню. Голос все
громче, громче, и на берег выходит Жан. На нем поношенный мундир
и видавший виды кивер, на боку сабля, за плечами ранец.
Жан (поет).
Звенит о ранец котелок,
Дорога далека.
Идет на родину стрелок
Брабантского полка.
Бей, барабанщик, в барабан
Брабантского полка!
Заметив девушку, солдат круто, по-военному, поворачивается и останав-
ливается перед ней, вытянув руки по швам.
Здравия желаю! Разрешите представиться. Отставной сол-
дат королевского стрелкового полка Жан, по прозвищу
Бесстрашный, родом из деревни Дель-Басс. Двенадцать лет
воевал в конном и пешем строю. Ранен в грудь, в бок, в но-
гу и в руку, но ни разу — в спину. Уволен в бессрочный
отпуск на все четыре стороны, куда глаза глядят, куда но-
ги несут. Нельзя ли отдохнуть на этой скамеечке, судары-
ня... не имею чести знать вашего имени.
245
Жаннетта. Меня зовут Жаннеттой, сударь.
Ж а н. О, значит вы моя тезка! Очень рад. Тезка — это
почти родня, когда другой родни нет.
Жаннетта. А у вас, сударь, нет ни отца, ни матери?
Ж а н. Ни брата, ни сестры, ни дяди, ни тетки, ни дедуш-
ки, ни бабушки. Пока я на войне гонялся за смертью, она
успела прибрать их всех — и старых и малых.
Жан нетта. Вот как? Ну, значит, у нас с вами не
только одинаковые имена, но и судьба одинаковая: у меня
тоже нет никого на свете. Прежде я жила здесь с отцом, а
позапрошлой осенью он ушел в море, да так и не вернулся.
Отец у меня был рыбак...
Ж а н. А у меня — лодочник. Выходит,' что мы с вами
оба у воды выросли, только вы — у соленой, а я — у прес-
ной.
Жаннетта. Ну, если так, надо вас угостить свежей
рыбкой. Она вам, верно, по вкусу придется. Сбросьте-ка свой
ранец, сударь, да присядьте. Ведь вы нынче, должно быть,
еще не обедали. (Уходит в домик.)
Жан (спускает с плеч ранец, сбрасывает кивер. Поджи-
дая Жаннетту, медленно разгуливает перед домиком и напе-
вает).
Четыре яблони росли
В родном селе моем,
И мы их весело трясли
С товарищем вдвоем.
Я воевал двенадцать лет,
Теперь домой иду.
Не знаю, живы или нет
Те яблони в саду.
Жаннетта возвращается с жаровней и сковородкой. Они вместе при-
нимаются за стряпню. Жан помешивает угли. Жаннетта жарит рыбу.
Жаннетта. Давно у меня не было гостей.
’Ж а н. А я давно не был в гостях — с тех самых пор, как
надел солдатский ранец. Солдат ведь не гость, а постоялец.
Жаннетта. И много лет вы служили?
216
Жан. Да немало — добрую половину своей жизни. Мне
и двенадцати не было, когда меня в барабанщики взяли. Это
нынче меня зовут «Жан Бесстрашный», а тогда у меня была
кличка «Жан Маленький».
Жаннетта. А куда вы теперь идете, Жан Бесстраш-
ный?
Ж а н. В деревню Дель-Басс, конечно. Домой. Хоть и до-
ма-то у меня, сказать по правде, никакого нет...
Жаннетта. А далеко ли ваша деревня?
Жан. Да не близко. Слыхали вы про город Лилль? От-
туда до нашей деревни дня два пути.
Жаннетта. Стоит ли вам идти такую даль, если у
вас там нет ни дома, ни родных?
Жан. Пожалуй, что и не стоит. Но если человеку неку-
да идти, он идет куда ему вздумается. А мне вздумалось по-
смотреть еще раз на речку нашу, на лодку, в которой я
плавал мальчишкой, да на те яблони, что росли у нас на
берегу.	"
Жаннетта. А что же в них особенного, в ваших лод-
ках и яблонях?
Ж а н. Да ровно ничего. Лодка была старая, вся в за«
платах. И яблони, пожалуй, не всякому бы понравились.
Яблоки на них были некрупные, кисловатые. А только ни-
где никогда не видал я таких кривых сучьев, как на наших
яблонях.
Жаннетта. Что же в этом хорошего?
Жан. Хорошего, конечно, мало. Да зато на этих сучьях
славно было раскачиваться — будто на коне скачешь или на
корабле плывешь...
Жаннетта. Куда ж это вы скакали да плыли?
Жан. Ого! Мало ли куда! На самый край света — туда,
где хозяйки белье на радугу вешают. Сколько с тех пор лет
прошло, а я и теперь помню, как мы сражались с трехголо-
выми драконами и освобождали красавицу, которая сидела
за семью замками в заколдованном замке... Нет уж, непре-
менно надо мне хоть разок еще поглядеть на эти места!
Жаннетта (протягивая ему тарелку). Ну, так подкре-
питесь на дорогу как следует. Кто знает, где вы нынче буде-
247
те ужинать. Леса у нас глухие, безлюдные. Вы будете про-
бираться сквозь чащу день и ночь, ночь и день — и не встре-
тите ни одной живой души.
Жан. Это ничего. Только бы не сбиться с пути.
Жаннетта. Не собьетесь. Я укажу вам приметы.
Сначала вы пойдете по тропинке до ручья, потом обогнете
вон ту высокую гору...
Жан. А зачем огибать? Нельзя ли взять ее штурмом?
Я взбирался и не на такие горы.
Жаннетта. А эту гору лучше обойти кругом.
Жан. Это почему же?
Жаннетта. Сама-то я там не бывала, но говорят, что
на той стороне горы стоит старый замок...
Ж а н. Вот и отлично! Значит, к ночи у меня будет кры-
ша над головой. Там я и переночую. .
Жаннетта. Что вы! В этом замке нельзя ночевать.
Жан. Отчего? Не пустят, что ли?
Жаннетта. Нет, пустить-то, верно, пустят, а вот выпу-
стят ли?
Жан. Ну, знаете, дорогая тезка, еще не родился
тот человек, который захлопнет у меня перед носом
дверь, когда я захочу войти или выйти! Кто живет в этом
замке?
Жаннетта. Не знаю. Разное рассказывают... Не раз-
берешь, где быль, где небылица. Одно верно: целым оттуда
никто не возвращался.
Жан. Э-э, да это, видно, тот самый замок, в который
мы хотели попасть еще мальчишками. Уж не сидит ли там
за семью замками какая-нибудь заколдованная принцесса?
(Отодвигает тарелку.) Спасибо за угощенье, тезка. Надо мне
собираться в путь.
Жаннетта. Да вы что, и в самом деле хотите идти на
гору?
Жан. Еще бы не хотеть! Конечно, хочу!
Жаннетта. Видно, вы и до сих пор остались тем же
мальчишкой, который катался верхом на ветке.
Жан. Пожалуй, что и так. Да только ветка меня те-
перь, чего доброго, не выдержит.
248
Жаннетта. Не ходите на гору!
Жан. А что со мной может случиться? Хуже смер-
ти ничего не бывает. А со смертью мы не раз встреча-
лись, и всегда она от меня убегала. Люди недаром гово-
рят: «Кто смерти не боится, того смерть боится». Да и
что мне себя беречь? Родни у меня нет, плакать обо мне не-
кому.
Жаннетта. Как это — некому? Ведь вы сами сказа-
ли, что тезка — это почти родня.
Жан. Спасибо вам на добром слове, сестрица. Оно мне
в пути вместо посошка будет.
Жаннетта. Так вы все-таки идете?
Жан. Иду.
Жаннетта. Зачем?
Жан. Сам не знаю. Верно, за своим счастьем.
Жаннетта. А если за бедой?
Жан. Может, и так. Счастье от беды недалеко живет.
Ну, не поминайте лихом, милая тезка!
Жаннетта. Постойте, Жан! Послушайте. Как стем-
неет. я зажгу у себя на окошке огонек. В темноте он далеко
виден. Все же вам не так скучно будет в пути... Обернетесь
и посмотрите!.. Хорошо? А если вы вдруг раздумаете искать
счастья в замке и захотите вернуться, огонек вам укажет до-
рогу обратно — к морю...
Жан. Спасибо, сестрица. Уж поверьте, я не раз оглянусь
на ваше окошко. (Уходит.)
Жаннетта остается у крыльца. Издали, все затихая, слышна песня Жана.
...Я воевал двенадцать лет,
Теперь домой иду.
Не знаю, живы или нет
Те яблони в саду.
Звенит о ранец котелок,
Дорога далека.
Идет на родину стрелок
Брабантского полка...
249
Картина вторая
Зал старого замка. Жарко топится огромный камин. Посреди зала —
большой, пышно накрытый к ужину стол. Неровный свет камина мерца-
ет, отражаясь в золотых блюдах и высоких серебряных кувшинах с ви-
ном. Железная лестница ведет вниз, в подземелье. В зале никого нет.
Пусто и тихо. Только откуда-то издалека доносится песня — та самая,
которую Жан пел раньше. Голос все громче и ближе. Потом в дверь
стучат — раз, другой, все настойчивей и сильней.
Голос Жана за дверью: «Эй, хозяева, отворите!» Опять громкий стук.
В зале по-прежнему тихо. «Заснули вы там, что ли!» Стук становится
все громче, громче, дверь трещит и наконец распахивается. На пороге
стоит Жан.
Жан (оглядываясь по сторонам). Никого... А камин то-
пится. И стол накрыт к ужину. Уж не меня ли тут поджи-
дают?
Женский голос (откуда-то со стороны камина). Ко-
нечно, тебя.
Ж а н (быстро оборачивается). Это кто же сказал? (Мед-
ленно идет по залу, осматриваясь по сторонам.) Никого не
видать, ни одной живой души. Сударыня, где вы?
Женский голос. Оглянись — увидишь.
Жан (оглядываясь). Да где же?.. Что за чертовщина!
(Опасливо оглядывается, потом подходит к камину и берет
охапку хвороста.) А ну-ка, поддадим жару. Пусть посветлей
будет. (Бросает хворост в камин и сразу отскакивает.) Ох!..
Вот так штука!
Огонь в камине на мгновение гаснет, дрова рассыпаются. Из камина
выглядывает большая зелено-золотая змея с головой женщины. Жан
выхватывает из ножен саблю.
Л ю д о в и н а. Постой, солдат! Спрячь свою саблю. Не то
худо будет!
Жан. Уж не знаю, что может быть хуже того, что есть...
Л ю д о в и н а. Пока с тобой еще не случилось ничего
дурного. Разве я тебе не нравлюсь?
Ж а н. Простите, сударыня, не совсем...
Людовина. Почему — не совсем?
250
Жан. Лицо ваше мне нравится — лгать не стану. Но
ведь, кроме лица, у вас, простите, нет ничего человечьего.
Уж скорее можно принять вас —не гневайтесь, сударыня!—
за змею.
Людовина (грустно). Ты прав, солдат. Но поверь мне,
я не змея.
Жа н. Не змея? А кто же?
Людовина. Я принцесса. Дочь могущественного коро-
ля и прекрасной королевы.
Жан. Честь имею приветствовать ваше высочество!
Признаться, я никак не ожидал встретить принцессу в та-
ком неподходящем месте и в таком странном виде.
Людовина. Ах, солдат, не всегда я жила в этом за-
копченном камине и не всегда ползала по этим стертым пли-
там. Было время, когда лучшая знать нашего королевства
ползала у ног принцессы Людовины. Ах, тогда у меня были
ноги!..
Жан. Так вы и в самом деле королевская дочка? Что
же это с вами случилось?
Людовина. Что случилось? Меня околдовали.
Жан. Подумать только — заколдованная принцесса!
Ну и повезло мне! И что же это —= вас навсегда нарядили в
змеиную кожу, бессрочно, или только так, на время?
Людовина. До тех пор, пока сюда не придет какой-ни-
будь бесстрашный человек и не освободит меня.
Жан. Бесстрашный? Вон оно как...
Людовина. Спаси меня, солдат! Ты не пожалеешь об
этом. Тебя наградят по-королевски. Ты слышишь?
Жан. Слышу, ваше высочество...
Людовина. Что же ты молчишь? Тебе дадут бархат-
ный кафтан, перстень с алмазом, золотые шпоры... Тебе это-
го мало? Ты получишь целый мешок золота, самого лучшего
испанского скакуна!.. Да говори же, чего ты хочешь?
Жан (растерянно). Ничего я не хочу.
Людовина (жалобно, со слезами в голосе). Пожалей
меня! Уже три года я живу здесь совсем одна, далеко от
моей матери, от моих подруг... Я сплю на голых камнях.
Я греюсь в золе. Все живое боится меня — птицы, мыши...
251
Да я и сама себя боюсь. Послушай! Если ты спасешь меня,
я стану твоей женой. Я сделаю тебя принцем, а потом и ко-
ролем.
Жан. Я рад помочь вам, принцесса, да только как же
это сделать? Скажу откровенно: колдовать я не умею.
Людовина. Тут нужно не колдовство. Тут нужна
храбрость.
Ж а н. Я солдат, сударыня. Храбрость — наше ремесло.
Людовина. Ну, так слушай. Тебя ждет нелегкое ис-
пытание. Спустись по этой железной лестнице в подземелье...
Жан. В подземелье?
Людовина. Да. Там стоят три железных сундука.
В первом сундуке — мои перчатки, во втором — мое платье,
в третьем — мои башмаки. Достань все это и принеси мне.
Жан. Только и всего? Для этого, пожалуй, особенной
храбрости не требуется.
Людовина. Не говори этого, прежде чем не побыва-
ешь в подземелье. Ну, ступай. Желаю тебе удачи. Я бы по-
зволила тебе на прощанье поцеловать мою руку, если бы у
меня были руки.
Жан. Благодарю вас, сударыня, не беспокойтесь. На нет
и суда нет. До скорого свиданья. Я не заставлю вас долго
ждать. (Стуча каблуками, сбегает по лестнице.)
Людовина снова прячется в камин.
Картина третья
Подземелье. Тяжелые каменные своды. В нишах стоят три сундука —
один другого больше.
Жан (входя). Ну, вот они, три сундука. В первом — ее
перчатки! Так, кажется, сказала эта змея... (оглядывается)
виноват, принцесса. Что ж, достанем ей перчатки. (Насви-
стывая свою песню, подходит к первому сундуку и хочет
поднять крышку.)
Кад сундуком появляются две огромные руки. Руки толкают солдата
в грудь, и он отлетает на несколько шагов.
252
Это кто же толкается? А ну, покажись!
Два кулака грозят ему.
Понимаю. Можно* и на кулачки. Только дай сперва дело сде-
лать. (Подскакивает к сундуку и быстро приподнимает
крышку.)
Кулаки разом обрушиваются ему на голову. Жан опускает крышку —
она с треском захлопывается.
Ах, тебе не терпится? Ну, держись у меня! (Засучивает ру-
кава и сыплет удары по рукам и выше, туда где у невидимо-
го противника должно быть лицо.)
Руки отвечают ударами на удары. Жан падает, вскакивает и вновь
налетает. После одного меткого удара из ниши слышится хриплый,
протяжный, стон: «О-ох!»...
Досталось? Ну, то-то! (Бросается к сундуку и выхватывает
оттуда перчатки.)
Руки сразу исчезают. Жан, покачивая головой, рассматривает перчатки.
И стоило драться из-за пары перчаток! Чудак ты, братец!
Ведь они тебе и на мизинец не налезут. (Сует перчатки в
карман и направляется к другому сундуку.)
Над сундуком появляются две пары рук с дубинками.
Эге! Видать, платье мне обойдется не дешевле перчаток. Ка-
бы знал, выломал бы себе в лесу дубинку потяжелее этих.
Ну, да и так справимся. (Выхватывает саблю и отражает уда-
ры всех четырех дубинок.)
Долгое время бой идет в полном молчании, но постепенно противники
приходят в ярость и начинают подбадривать себя криками.
Ты так? А я так. Вот тебе! Вот тебе! Вот тебе!
В ответ из-за угла слышатся какие-то дикие, нечленораздельные воскли-
цания: «Шйнду! Шйнду! Шйнду-шиндара! Транду-трандара». Наконец
Жану удается выбить из рук три дубинки, одну за другой. Остается по-
следняя дубинка. Еще удар — дубинка и сабля Жана ломаются. Руки
исчезают. Жан достает платье и перекидывает его через плечо.
253
Ну вот, еще одно дело сделано. Есть платье и перчатки.
(Разглядывает обломок сабли.) Ишь ты, на войне уцелела, а
здесь в куски разлетелась! Жаль мне теб^, старая! Лет де-
сять ты мне служила. Да и как я без тебя змеиные башма-
ки добывать буду? Вот он стоит, третий сундучок. Там, на-
верно, тоже драки не миновать. (Осторожно подкрадывает-
ся к сундуку.)
Три пары рук взмахивают над его головой сверкающими саблями.
Ого! (отскакивает.) Это уже не драка, а форменное сражение!
Может, она без башмаков обойдется?.. Нет, будь тут передо
мной сто сабель и три мортиры — и то не отступлю. (Огля-
дывается по сторонам, будто чего-то ищет. Потом подбе-
гает к двери, срывает ее с петель и, держа перед собой, слов-
но щит, бросается к третьему сундуку. Град сабельных уда-
ров обрушивается на дверь, но под защитой двери Жан от-
крывает сундук.) Эй, вы! Барабаньте потише! Этак и оглу-
шить человека недолго.
Грохот становится все яростнее.
Да я сейчас... Я скоро... Вот только башмаки достану. (Вне-
запно опускает крышку сундука и швыряет дверь на своих
невидимых противников.)
Крики: «Трандара! Шиндара!» Сабли со звоном падают на пол.
Ну, столько сабель мне не нужно, а одну, так и быть, возь-
му. Вот эта сабелька недурна, не хуже моей покойницы, да
и по ножнам как раз. (Оглядывает все ниши.) Простите, что
побеспокоил. Честь имею кланяться! (Взбегает по лестнице,
громко стуча каблуками.)
Картина четвертая
Опять тот же зал, что и во второй картине. В камине тлеет огонь. Сту-
чат каблуки по ступеням железной лестницы. В зал вбегает Жан.
Жан. Ваше высочество!.. Принцесса!.. Да где же эта
змея? Неужели опять залезла в камин? Сударыня, я принес
вашу амуницию.
Голос из камина. Принес? Всё принес? И перчат-
ки? И платье? И башмаки?
254
Жан. Да все снаряжение.
Людо вина. Наконец-то! Я и поверить не могу... Где
же они? Давай их сюда! Давай скорее!
Ж а н. А как же вы их возьмете?
Людовина. Бросай сюда! В камин!
Жан. Как угодно — только они сгорят.
Людовина. Не бойся.
Жан. Эх, жалко!..
Людовина. Бросай!
Жан бросает в камин перчатки, туфли, платье. Пламя поднимается высо-
кими языками, потом сразу гаснет, и в зале делается совсем темно. Че-
рез мгновение зажигаются все люстры, и огонь опять разгорается в ка-
мине. Людовина в платье и башмаках, добытых для нее Жаном, стоит
перед камином и натягивает перчатки.
Жан. Ох, чудеса!.. Клянусь честью! Ну, теперь, ва-
ше высочество, сразу видно, что вы принцесса. Я такой
красавицы и во сне-то не видывал... Не будь я Жан Бес-
страшный из деревни Дель-Басс!.. А где же ваша змеиная
кожа?
Людовина. Сгорела.
Жан. Вот и хорошо! Туда ей и дорога. В этом виде вы
мне гораздо больше нравитесь. Просто глаз не отвести!
Людовина. Не ты первый говоришь мне это.
Жан. Еще бы!.. А что же вы теперь делать будете?
Людовина. Поеду к себе во дворец.
Жан. Понятно. Не оставаться же вам в этом лесу.
В столице без вас небось соскучились.
Людовина. Кто соскучился?
Ж а н. Родители, конечно, подруги... А может, и еще
кто... У такой красавицы, да еще у принцессы, от женихов,
верно, отбою не было.
Людовина. Ко мне сваталось двенадцать принцев. Но
я всем отказала.
Ж а н. А теперь вы в самом деле собираетесь замуж?
Людовина. За кого?
Жан. За кого — спрашиваете? (Смущенно.) Да за меня.
Людовина. За тебя?
Жан. Простите, может, я ослышался, но мне показалось,
255
будто... будто вы обещали выйти замуж за того, кто вас вы-
ручит.
Людовина. Когда я обещала?
Ж а н. Да тогда, когда сидели еще там... (Набравшись
храбрости.) Попросту сказать — в камине.
Людовина (нахмурив брови). Можешь быть спокоен,
свои обещания я всегда исполняю. А пока — не хочешь ли
поужинать со мною? Я проголодалась.
Жан. Поужинать с вами? Да, уж конечно, не откажусь.
Людовина и Жан идут к столу, садятся. Она накладывает кушанья себе
и ему. Жан, не замечая своей тарелки, во все глаза смотрит
на Людовину.
Людовина. Что же ты не ешь?
Жан. Да, сказать по правде, мне и кусок в горло не
идет.
Людовина. Невкусно?
Жан. Помилуйте, что вы! Ужин прямо-таки королев-
ский. Чего-чего тут только нет! Обед у меня сегодня был
много проще.
Людовина. Где же ты обедал?
Жан. Да здесь, на берегу.
Людовина. У кого?
Ж а н. У рыбачки одной.
Людовина. Она тебе кто? Родня?
Ж а н. Нет, так, тезка. Меня зовут Жан, а ее Жаннетта.
Людо вина. Ну, такого вина ты у нее, верно, не пил.
Попробуй-ка, солдат. (Берет со стола каменную замшелую
бутылку и наливает до краев кубок.)
Ж а н. А что же вы себе не наливаете?
Людовина. Я не пью вина.
Жан. Жаль! Уж ради такого случая следовало бы вы-
пить. Ну, да ничего не поделаешь. За ваше здоровье, Людо-
вина! (Осушает кубок до дна и сразу заметно хмелеет.) О-ох!
Крепкое! До самых пяток прожгло!
Людовина. Выпей еще.
Жан. Я бы выпил. Ведь, как-никак, а сегодня наше об-
ручение. Да невеста не пьет, и гостей нет. А я без компании
и пить не привык.
256
Людовина (пожимая плечами). Где же я тебе компа-
нию найду?
Жан. Найти-то, конечно, мудрено — час теперь позд-
ний. И замок ваш стоит невесть где, на чертовой круче... Да
неужто вы здесь совсем одни жили?
Людовина. Одна.
Жан. А кто же стол накрывал? Ведь у вас-то, прости-
те, рук еще не было.
Людовина. Разве ты мало рук видел в этом замке?
Жан. А ведь верно... я и не подумал. (Кивает на подзе-
мелье.) Кулаков там было не меньше дюжины. У меня и до
сих пор затылок трещит. Ну, кто так хорошо дерется, тот,
уж наверно, и выпить не дурак. Ваше высочество, разрешите-
ка мне позвать их сюда?
Людовина. Кого это?
Жан. Да тех, снизу... (Кричит.) Эй, вы там! Вояки из
подземелья!..
Лю дов ина. Что ты делаешь, солдат! Зачем ты зо-
вешь их?
Ж а н. Не сердитесь, принцесса. Уж такой у нас обычай:
кто кого побьет, тот того и угощает. (Кричит еще громче.)
Эй, вы там! Двенадцать рук — ни одной головы! Не хотите
ли по кружке вина? Угощаю.
На лестнице слышен гулкий топот тяжелых ног. Людовина вскакивает.
Жан удерживает ее.
Да не бойтесь, принцесса! Сидите спокойно. С вами Жан
Бесстрашный из деревни Дель-Басс.
По лестнице поднимаются и приближаются к столу шесть человек.
Один — впереди, за ним — двое, позади — трое. Все они бородатые, воло-
сатые, с огромными ручищами. Первый невысок, ио необыкновенно ши-
рок в плечах. Двое других — повыше ростом. Остальные трое еще шире
и выше. Они и различны и похожи друг на друга, как деревья в лесу.
Эге, да у вас и головы на плечах есть! Привет че-
стной компании. Присаживайтесь к столу. (Людовине.) Не
тревожьтесь, принцесса, — с вами Жан Бесстрашный!
Людовина с ужасом смотрит то на Жана, то на гостей.
(Жан берет в руки большой серебряный кувшин с вином и
наполняет кубки.) Ну, приятели, нынче мы с вами заслужи-
9 Город Мастеров
257
ли по кружке вина. Выпейте же со мной за мою дорогую не-
весту — прекрасную принцессу Людовину!
Шестеро смотрят на Людовину, не поднимая кружек. Людовина пожи-
мает плечами.
Не обижайте меня! Пейте!
Шестеро разом поднимают и осушают свои кружки. Жан тоже пьет и
хмелеет еще больше.
Завтра она едет к себе во дворец, в столицу. Понимаете?
К родителям... Стало быть, и мне придется ехать с нею. Вот
уж не думал, не гадал!.. Пожелайте нам счастливого пути.
Шестеро опять поднимают свои кружки. Жан тоже.
А теперь закусим. Я, признаться, с самого обеда ничего не
ел. Нет, постойте! Выпьем еще за мою тезку, Жаннетту. Вы
ее, конечно, не знаете, но она, смею вас уверить, славная де-
вушка, хоть и не советовала мне идти в этот замок... А не
пришел бы я сюда, так и не нашел бы своего счастья. Ну,
все-таки выпьем за Жаннетту.
Шестеро поднимают кружки и пьют. Жан с ними.
Сказать по совести, замок у вас и вправду невеселый. Я бы
тут и трех дней не прожил. (Людовине.) И как это вы, прин-
цесса, попали сюда? Уж верно, не по доброй воле. Кому охо-
та сидеть в пустом замке, да еще в камине!
Людовина. Когда-нибудь я тебе расскажу.
Жан. Ну зачем же когда-нибудь? Лучше сейчас. Пу-
скай и гости послушают.
Шестеро переглядываются.
Людовина. Злая фея рассердилась и околдовала
меня.
Ж а н. За что ж это она?
Людовина. Не знаю.
Шестеро смеются.
Жан (шестерым). Может, вы знаете?
Первый из шестерых. Может, и знаем.
258
Жан. Так расскажите.
Второй. Не всё говори, что знаешь.
Жан. Вот тебе и на! Я-то думал, что мы с вами уже
друзьями стали — и подрались как следует, и выпили
не худо, и закусили славно. А вы мне сказать ничего не
хотите!
Третий. Хозяйка не велела.
Жан. Вы что же, у феи служите?
Четвертый. Кончилась наша служба.
Ж а н. И хорошо, что кончилась. Охота вам служить
злой фее!
Пяты й. Злой не служим.
Жан. Ну, добрая-то не запеленала бы человека в змеи-
ную кожу.
Шестой. Змея линяет — кожу меняет.
Жан смотрит на него с удивлением.
Жан. Чем такие загадки загадывать, уж лучше давайте-
ка мы с вами выпьем еще по кружке вина. (Наливает.)
Все пьют, кроме Людовины. Молчание.
Что-то разговор у нас не клеится. Такой праздник — обру-
чение! И невеста красавица, и жених как будто неплох, и
вина много, а веселья нет. Что ж это, а?
Все молчат.
Сплясал бы кто или спел, как у людей водится. А? Никто не
хочет? Ну, так я сам спою, а вы все подтягивайте. (Поет.)
Когда кончается война,
Солдат идет домой.
— Налей, хозяйка, мне вина
Да посиди со мной.
Один стакан,
Другой стакан
И третий мне налей:
Я никогда не буду пьян,
А только — веселей.
259
Чем закусить, мне все равно,
Погреться мне позволь.
За огонек и за вино
Заплатит наш король.
Да, да, заплатит наш король —
Он должен мне давно.
Я сам плачу за хлеб и соль,
Он платит — за вино.
Один стакан,
Другой стакан
И третий мне налей.
Я никогда не буду пьян,
А только — веселей.
Да что ж это? И не подтягивает никто! Ну, пойте тогда сами,
а я послушаю.
Шестеро смотрят друг на друга.
Начинайте же! Ну!..
Шестеро встают.
Первый (глядя себе под ноги, запевает низким голо-
сом).
Нас позвали пить, есть,
Шйнду, шиндара!
Остальныепятеро.
Всех нас братьев шесть, шесть,
Транду, трандара!
Второй.
Ешь, и пей, и веселись,
Шйнду, шиндара!
Остальные.
Мы наелись, напились,
Транду, трандара!
Третий.
А теперь плясать пойдем,
Шйнду, шиндара!
260
Остальные.
Мы запляшем вшестером,
Транду, трандара!
Все шестеро выходят из-за стола и пускаются в пляс, продолжая петь.
Четвертый.
Топни, хлопни, подскочи,
Шйнду, шиндара!
Остальные.
Каблуками застучи,
Транду, трандара!
Пляска становится все бешенее. Они кувыркаются, вскакивают друг дру
гу на плечи.
Пятый.
Скоком, боком, кувырком,
Шйнду, шиндара!
Остальные.
Кто верхом, а кто пешком,
Транду, трандара!
Несутся вихрем, прыгая через все, что попадается на пути.
Шестой.
Эй, пошел, пошел, пошел,
Шйнду, шиндара!
Остальные.
Через стулья, через стол,
Транду, трандара!
Первый.
Окна, двери распахни,
Шйнду, шиндара!
Второй.
Зажигай в лесу огни, .
Транду, трандара!
Третий.
Ветви сонные качай,
Шйнду, шиндара!
261
Четвертый.
Серым совам отвечай,
Транду, трандара...
Двери и окна раскрываются настежь, как от сквозняка. Четверо убегают
в лес. Двое останавливаются у дверей.
Пятый.
Берегись змеи, солдат,
Шйнду, шиндара!
Шестой.
У змеи — змеиный яд,
Транду, трандара!
Оба убегают вдогонку за братьями. Жан с удивлением смотрит им вслед.
Людовина переводит дух и выпрямляется, будто с плеч у нее свалился
камень.
Людовина. Ну, солдат, я очень устала за этот вечер
и хочу отдохнуть. Ступай и ты. Спокойной ночи.
Жан. Да куда же мне идти в такую темень?
Людовина. Куда хочешь.
Жан. Да я никудажне хочу. Я здесь хочу остаться.
Людовина. Я бы и рада была приютить тебя в этом
замке, да не могу. Не я здесь хозяйка.
Жан молча надевает на плечи ранец.
Не обижайся на меня, солдат. Ведь мы ненадолго расстаем-
ся. Жди меня завтра на заре под кривой сосной на берегу
моря.
Ж а н. А вы до утра не позабудете меня?
Людовина. Как же мне тебя забыть! Ведь ты теперь
мой жених. Ну, ступай, ступай!
Жан. Иду, дорогая моя невеста. Значит, на заре под
кривой сосной на берегу моря?
Людовина. Да, да. Только смотри не проспи. А про-
спишь — на себя пеняй. Мне не велено ждать.
Жан (сонно). Не просплю. Да я и спать-то не лягу. От
счастья, как от горя, плохо спится.
Людовина. Не ляжешь? Это хорошо. Выпей-ка на
дорогу еще глоток вина. (Достает маленькую темную буты-
262
дочку какой-то необыкновенной формы и наливает
Жану кубок.)
Жан. Нет уж, простите, больше я пить не буду...
Людовина. На дорогу!
Жан. Да я и так на ногах не стою.
Людовина. Ну, за меня, мой милый Жан!
Жан с сомнением покачивает головой.
Вместе! (Прикасается губами к краю кубка и подает его
Жану.)
Жан (не спуская с нее глаз). За вас, Людовина! За мою
красавицу принцессу. (Пьет.) Ну и винцо! Это еще покрепче
прежнего. Даже в глазах темно стало. Как бы мне с дороги
не сбиться... Да нет, не собьюсь. Там, внизу, огонек светит.
Он всю ночь гореть будет...
Людовина. Ну, счастливого пути, солдат.
Картина пятая
Берег моря. Чуть светает. Вдали виден домик рыбачки. В окне горит
огонь. Солдат, пошатываясь, ходит по берегу.
Ж а н. Не спи, Жан Бесстрашный из деревни Дель-Басс.
Шагай по берегу вперед-назад — раз-два, раз-два, раз-два,
левой-правой. Сейчас за тобой приедет твоя красавица прин-
цесса и повезет тебя в столицу, в королевский дворец...
(Опускается на землю.) А там тебя уложат на широкую кро-
вать, на мягкие подушки, укроют шелковым одеялом... (За-
сыпает на минуту и сразу же вскакивает.) Что это? Сколько
я проспал? (Глядит в небо.) Ничего^ еще рано. До зари дале-
ко. Вон и огонек в окошке горит. Милая тезка! Спит, на-
верно, и во сне не видает, что со мной случилось, какое я себе
счастье добыл. Только бы не проспать! (Подходит к самому
берегу и смачивает голову водой.) Вот теперь сразу легче ста-
ло, и в глазах светлей. Да как бы опять не разморило. Дер-
жись, Жан! Никогда ты не спал на часах. Ночи напролет не
смыкал глаз, а теперь.что? Раскис от двух кружек вина! Вот
263
я тебя сейчас на караул поставлю — да не где-нибудь, а под
заветной моей кривой сосной.
— Стрелок Жан Дель-Басс!
— Здесь, мой капитан!
— Заступай в караул!
— Слушаю, мой капитан!
Раз-два, раз-два! Левой-правой! Левой-правой! Смирно!
Жан останавливается у сосны и вытягивается в струнку, обнажив саблю.
Сначала он стоит неподвижно, потом сабля начинает покачиваться у не-
го в руке. Он прислоняется к стволу и медленно сползает на землю. Ру-
ка сжимает обнаженную саблю, голова опущена на грудь. Он крепко
спит. Вокруг становится светлее и светлее. Птицы начинают петь, небо
краснеет. Слышится щелканье бича, шуршанье колес. На берег выезжает
маленькая причудливая карета. На козлах сидит карлик, на запят-
ках — другой. Карета останавливается. Карлик соскакивает с запяток и
на цыпочках крадется к Жану.
Людовина (приоткрыв окошко кареты). Спит?
Карлик кивает головой.
Подложи-ка ему под голову эту подушку. Только смотри
не разбуди.
Карлик берет подушку, осторожно подкладывает под голову Жану и
снова взбирается на запятки.
(Кучеру.) Гони во весь дух! (Захлопывает окошко.)
Кучер взмахивает бичом. Карета мчится вдоль берега.
Жа н (вскакивает и видит удаляющуюся карету). Эй,
стойте! Подождите! Принцесса! Людовина!.. (Бежит вдогон-
ку, но карета уже исчезла вдали.) Приснилось мне это, что
ли? Неужели она без меня укатила? Быть этого не может!
Приснилось... Нет... Вот на песке след колес. Совсем свежий.
Только сейчас проехали. Значит, обманула меня моя прин-
цесса, не взяла с собой... А еще сказала: «Как же мне тебя
забыть. Ты теперь мой жених»... Для змеи я, видать, жених
подходящий, а для королевской дочки не очень. (Садится на
камень, смотрит на море.) А может, она и не виновата. Мо-
жет, за ней из дворца приехали. Отец там или брат... Ну, и
не позволили захватить меня с собой. «Ты, — говорят, —
264
принцесса, а он — солдат. Твое место там, а его — здесь».
(Вскакивает, ходит вперед и назад. Замечает меж корнями
сосны подушку.) Это что такое? Подушка... Откуда она тут
взялась? (Поднимает подушку.) Видно, кто-то мне ее под го-
лову положил — недаром мне так сладко спалось. Славная
подушка — легонькая, мягкая, да еше и с вышивкой. (Чи-
тает, поворачивая подушку.) «Ты... проспал... свое счастье...»
Ты проспал свое счастье! (Швыряет подушку оземь.) Это
верно! Проспал. Сам виноват.
Картина шестая
Уже почти рассвело. Огонек в домике Жаннетгы бледнеет. Скоро он со-
всем гаснет. Жан устало и медленно идет вдоль берега по направлению
к домику.
Жан. Вот и огонек погас. Прошла ночь...
Дверь домика открывается. На пороге стоит Жаннетта. Увидев Жана, она
быстро подбегает к нему и берет его за руку.
Жаннетта. Вы вернулись, Жан? Ну, я так и знала,
что вы вернетесь. Хоть и недавно мы с вами расстались, а я
уж и соскучиться успела. Давайте^ка опять вместе стряпать,
как вчера. Вы будете мешать угли, а я рыбу жарить. Хоро-
шо? Утро-то нынче какое славное — прямо праздничное!
Жан. Для кого праздничное, а для кого и нет.
Жаннетта. Что с вами случилось? Вас точно подме-
нили со вчерашнего дня.
Ж а н. Со вчерашнего дня целый век прошел. Я успел за
одну ночь и найти свое счастье и потерять его.
Жаннетта. Найти и потерять? Как же это так?
Ж а н. Да что рассказывать! Эх, Жаннетта, Жаннетта!
Если бы вы видели, какая красавица невеста была у меня!
Жаннетта (упавшим голосом). А у вас была невеста?
Вчера вы о ней ничего не говорили.
Ж а н. Вчера ее еще и не было.
Жаннетта (тревожно). Не было? Так, стало быть, вы
встретили ее нынче ночью?
265
Жан. Да, нынче ночью.
Жаннетта. В замке?
Жан кивает головой. Жаннетта отходит и садится на скамью.
(После недолгого молчания). Кто же она такая?
Жан. Принцесса. Королевская дочка.
Жаннетта. Вот как! В этом замке живет прин-
цесса? И она согласилась выйти замуж за вас, за простого
солдата?
Жан. Тогда она еще не была принцессой...
Жаннетта. А кем же она была?
Жан. Ну, как вам сказать... Она была этой... Ну, как
ее... Словом, она была змеей...
Жаннетта. Змеей?!
Жан. Да вы не пугайтесь, Жаннетта. Просто какая-то
фея рассердилась на нее и превратила в змею. Я обещал вы-
ручить ее и выручил. А она обещала выйти за меня замуж...
и вот укатила...
Жаннетта. Значит, она обманула вас? Ну, видно, она
как была змеей, так змеей и осталась.
Жан. Да нет, Жаннетта, что вы! Она тут ни при чем.
Я сам виноват — проспал наше свидание. Видите следы на
песке? Это она проехала.
Оба молчат.
Жаннетта. Что же вы теперь делать будете?
Жан. А вот пойду по этим следам. Может, и доберусь
до нее.
Жаннетта. Идите, идите! Каждый ищет счастья там,
где хочет... Только я не думаю, чтобы она вас любила.
Жан. Это почему?
Жаннетта. Если бы любила, не бросила бы вас среди
дороги, подождала бы...
Ж а н. Ей не велено было ждать.
Жаннетта. Может быть... Не знаю... Только я бы так
не сделала.
Ж а н. И я тоже... Но ведь она не такая, как мы с вами.
Я и хотел бы рассердиться на нее, да не могу. Ах, Жаннет-
266
та, сестрица, мне и жизнь не мила будет, если я не увижу ее
больше!
Жаннетта (вставая). Ну, видно, вам и в самом деле
надо идти. (Смотрит на него, словно прощаясь.) Скажу вам
по правде — жалко мне вас очень. Не сносить вам головы.
Как бы мне помочь вам?
Жан. Да вы мне уже раз помогли, сестрица. Если бы
не ваш огонек, я бы заблудился нынче ночью или сломал
себе шею.
Жаннетта. Теперь путь у вас будет подлинней и по-
трудней. Огонька в моем окошке вы уж не увидите. (Заду-
мывается на мгновение.) Я иначе помогу вам. Подождите
меня немного. Я принесу сюда две вещицы. Они очень при-
годятся вам в дороге. (Уходит в дом.)
Жан (вслед ей). Не трудитесь, Жаннетта. Стоит ли да-
рить что-нибудь такому бродяге, как я? Ведь я ничего и бе-
речь-то не умею, все раздам или потеряю. Эх! (Машет ру-
кой.) Никогда еще я не терял столько, сколько потерял нын-
че! Последний нищий на паперти — и тот богаче меня.
Жаннетта выходит из домика. В руках она держит большой старин-
ный кувшин.
Что это? Уж не хотите ли и вы на дорожку угостить меня
стаканом вина?
Жаннетта. А^>на вас хорошо угостила?
Жан, не отвечая, смотрит себе под ноги.
Нет, я припасла вам на дорогу кое-что другое. Вот посмот-
рите. (Вытаскивает из кувшина свернутый красный плащ
грубого сукна и потертый кожаный кошелек.)
Жан. Что это у вас там? Плащ, что ли? И кошелек?..
Почему же вы их держите в кувшине?
Жаннетта. Они в нем и были. Море выбросило этот
кувшин на берег, а в кувшине — плащ и кошелек. Должно
быть, он долго пролежал на дне — видите, как позеленел. За
всю свою жизнь я ничего не находила, даже иголки. Это моя
единственная находка.
Жан. Зачем же вы отдаете ее мне?
267
Жаннетта. Так ведь и вас тоже я нашла нечаянно-
негаданно на том же самом берегу. Возьмите кошелек и
плащ, Жан, — они вам нужнее, чем мне.
Жан. Спасибо вам, сестрица! Никто никогда не был
ко мне так добр, как вы. Да, верно, и не будет. Даже ухо-
дить мне от вас жалко. Так бы, кажется, и остался с вами
здесь, в этом домике между небом, морем и лесом... (Наде-
вает ранец.)
Жаннетта. А все-таки идете?
Жан (помолчав). Иду, Жаннетта, иду! Ведь не зря же
она три года ждала меня в заколдованном замке, не зря я
нашел ее и освободил... Ну, останусь я здесь, а все не будет
мне покоя. Век буду вспоминать, как она приезжала сюда,
на этот самый берег, в своей золотой карете. За мной при-
езжала, а я, дурак, проспал!
Жаннетта. Ну, ступайте, ступайте, Жан! Вот вам ко-
шелек и плащ.
Жан. Да зачем же! Не надо!
Жаннетта. Надо. Возьмите.
Жан. Ну, плащ, так и быть, возьму — на память о вас,
если он вам и в самом деле не нужен. А кошелек, по правде
сказать, мне совсем ни к чему. Денег у меня столько, что
можно обойтись и без кошелька.
Жаннетта. Я не стала бы дарить вам пустой коше-
лек, да еще такой потертый. В нем есть золотой. Возьмите
его на счастье вместе с кошельком.
Жан (открывает кошелек и достает оттуда золотую мо-
нету). Сестрица, а ведь там блестит еще один!..
Жаннетта (улыбаясь). Ну что ж, и второй у вас не
залежится.
Жан. Нет, Жаннетта, не возьму я у вас кошелька.
Ведь вы же не принцесса какая-нибудь, чтобы дарить зо-
лотые.
Жаннетта. Не принцесса, потому и дарю. Берегите
кошелек, а еще того больше берегите плащ. В пути он до-
роже денег.
Жан. Что верно, то верно. Плащ — хорошая штука:
днем оденешься, ночью укроешься.
268
Жаннетта. Если на вас будет этот плащ, то ноче-
вать в дороге вам не придется.
Жан. Это как же так?
Жаннетта. Там увидите. Доброго пути.
Жан. Прощайте, Жаннетта. Никогда я вас не забуду!
(Смотрит ей вслед и роняет плащ и кошелек. Из кошелька
выкатываются три монеты. Он подбирает их, чтобы поло-
жить в кошелек, и останавливается пораженный.) Сестрица!
Жаннетта! Я нашел здесь третий золотой!
Жаннетта (в дверях, оборачиваясь к нему). И тре-
тий будет для вас не лишний. Желаю вам счастья. (Машет
рукой и скрывается в домике.)
Жан. Вот девушка!.. Умирать буду — вспомню.
А если жив останусь, всё верну ей сполна — и плащ, и ко-
шелек, и золотые. И еще целый воз подарков пришлю в при-
дачу. Только бы мне добраться скорей до столицы и ра-
зыскать Людовину. Да кто его знает, сколько мне еще идти
придется. (Накидывает на плечи плащ.) Вот бы очутиться
сейчас перед королевским дворцом, перед самыми во-
ротами...
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Картина седьмая
Ограда королевского дворца. Ворота и решетки украшены гирляндами из
зелени. У ворот стоят привратники, вдоль решетки — королев-
ская стража. У всех на алебардах и на шляпах цветы. Дворец пы-
шен, но как будто немного потерт. Сошла позолота с гербов и решеток,
повытерлись галуны на кафтанах дворцовой челяди.
Перед дворцом стоит Ж а н в красном плаще, подаренном ему Жаннет-
той. Он растерянно озирается по сторонам.
Жан (обращаясь к привратникам). Скажите на ми-
лость, где я?
Первый привратник. Ты что, слепой? Не видишь
разве, что стоишь перед самым дворцом короля?
Жан. Какого короля?
Первый привратник. Да, уж конечно, нашего,
а не африканского, если только я еще не спятил! Но сдает-
ся мне, что спятил кто-то другой.
Жан. Вот так чудеса! А скажите, почему у вас нынче
весь город разукрашен? Может, праздник какой?
Второй привратник (первому). Парень-то, вид-
но, с неба свалился. (Жану.) Да ты что, неужели не слы-
хал, что сегодня у нас ждут принцессу Людовину?
Ж а н. Принцессу Людовину? Вот оно как! Выходит,
что я обогнал ее. Это Жаннетте надо сказать спасибо. Плащ
у нее прямо-таки волшебный.
Второй привратник. Ты что там бормочешь?
Жан. Это я так, про себя. И что же, она издалека воз-
вращается, ваша принцесса?
270
Второй привратник. Из монастыря. Ее высоче-
ство принцесса Людовина три года пробыла в обители свя-
той Маргариты.
Жан. А что же она делала в монастыре?
Первый привратник. Ишь, какой любопытный!
Все ему расскажи! Ясно, что делала: обучалась молитвам
и рукоделиям.
Жан. Это принцесса-то Людовина?
Первый привратник. Ну да, да, принцесса! Лю-
довина! Ее высочество!
Жан. Так это, верно, какая-нибудь другая принцесса,
если она рукоделиям обучалась.
Первый привратник. Ты что, в своем уме? Что
же тут удивительного? Ведь я тебе не говорю, что она
обучалась на голове ходить.
Жан. Да ведь для рукоделий-то руки нужны... Нет,
это, верно, не та принцесса...
Первый привратник. Вот что, парень, ступай-
ка ты восвояси. Тебе выспаться как следует надо.
Второй привратник. Да и чего ты тут вертишь-
ся? Проваливай отсюда! Того и гляди принцесса приедет.
Жан. Да я принцессу-то и жду, — если только это она.
Я ее с первого взгляда узнаю.
Второй привратник. Так тебе и позволят гла-
зеть на принцессу! (Замахивается на него алебардой.) Ухо-
ди, пока цел!
Жан. Полегче, полегче, приятель! Смотри — не пожа-
леть бы потом.
Первый привратник. А чего жалеть-то? Вас,
бродяг, не пережалеешь. Мало мы таких видали...
Жан. Может, и совсем не видали.
Второй привратник. Да что же в тебе особен-
ного? (Оглядывает Жана с головы до пят.) Сапоги стоптал,
мундир износил... Один плащ, да и тот в заплатах.
Жан. Мой плащ и в заплатах подороже всех ваших
галунов. Да что с вами разговаривать! Если это та самая
принцесса, так она сама меня узнает, а если не та — так мне
здесь и делать нечего.
271
Оба привратника. Пошел! Пошел!
Жана толкают, он сопротивляется. В это время издали слышатся ли-
тавры, стук приближающейся кареты. Вдоль шеренги привратников и
дворцовых слуг проносится говор: «Принцесса едет! Принцесса едет! Прин-
цесса едет!» Потом все дружно кричат: «Да здравствует принцесса Людо-
вина!» На середину улицы выезжает маленькая карета. На козлах и на
запятках — карлики. Жан валит с ног привратников, которые держат
его, и бросается к окошку кареты. Из окошка выглядывает Лю д о в и н а.
Жан. Она! Та самая! С добрым утром, принцесса Лю-
довина.
Людовина. Ты кто такой? Что тебе нужно?
Жан. Честное слово, это я, Жан Бесстрашный, соб-
ственной персоной. Неужели не узнаёте? Хоть я и проспал,
а явился к сроку. Даже обогнал вас. Теперь вы довольны
мной, дорогая невеста?
Людовина. Прочь! Гоните этого оборванца!
Карета проносится мимо Жана, задевает его колесом и сбивает с ног.
Привратники поднимают его и, подталкивая в спину, выпроваживают.
Второй привратник. Ну что, узнал принцессу?
Жан. Видно, она меня не узнала... или не захотела
узнать.
Привратники смеются.
Картина восьмая
Гостиная в королевском дворце. В кресле с королевским гербом на спин-
ке сидит королева и вяжет что-то золотым крючком. В другом крес-
ле^ со спинкой повыше и с гербом побольше, сидит король. Он в до-
машнем халате, расшитом гербами. Перед ним — золоченый столик. Ря-
дом, на тумбочке — корона, скипетр и держава. Король раскладывает
карты. И король и королева выглядят так, как полагается сказочным
королям и королевам. У короля розовое лицо и седые кудри. Королева
величава. У нее очень пышная прическа с высоким золотым гребнем и
пелерина, подбитая горностаем. Возле нее — высокое зеркало, на подзер-
кальнике — золотой колокольчик.
Королева. Ну что, ваше величество, выходит?
Король. Нет, ваше величество, не выходит.
Королева. Опять? Ах, как это досадно! Я так на-
деялась, что хоть на этот раз ваш пасьянс выйдет!
272
Король. А что такое?
Королева. Я загадала, будет ли у нас в доме нынче
свадьба или не будет.
Король. Что же вы мне раньше не сказали? Уж я бы
устроил так, чтобы пасьянс вышел. (Раскладывает карты.)
Десятку долой. Тройку — под сукно. Короля — наверх.
Туза — наверх. Ну, вот и вышло, ваше величество. Доволь-
ны вы?
Королева. Это не считается. Вы подтасовали карты.
Король (посмеиваясь). Что правда, то правда. Немнож-
ко подтасовал. Да что ж поделаешь! Не подтасуешь — и
пасьянс не выйдет, и дочка замуж не выйдет.
Королева. Вот вы всегда так! Хитрите, где надо и
где не надо!
Король. А где же не надо хитрить?
Королева. Да там, где за это приходится расплачи-
ваться.
Король. Что вы хотите сказать, ваше величество?
Королева. Вы сами прекрасно понимаете. Если бы
не ваши уловки, Людовина не просидела бы столько лет за
каминной решеткой, а давно была бы женой какого-ни-
будь короля или даже императора, и мы бы уже раздела-
лись со всеми долгами.
Король. По-вашему, это я во всем виноват?
Королева. А кто же?
Король. Вы, ваше величество. Фея Маглора — ваша
троюродная тетка, а не моя.
Королева. Но это не я научила Людовину украсть
у моей троюродной тетки волшебный перстень.
Король (махнув рукой). Вы всё свое! Я никогда не
говорил Людовине, чтобы она взяла у феи волшебный пер-
стень. Мне был нужен только один маленький камешек. А в
перстне их целая сотня. Но принцессе всего мало...
Королева (вздыхая). Как бы там ни было, а бедная
наша девочка очень дорого поплатилась за ваш маленький
камешек. Подумать только — три года! Да и сейчас еще я
за нее не спокойна.
273
Король. Опять что-нибудь натворила? И когда толь-
ко успела! Ведь она и дома-то всего третий день.
Королева. О нет! Принцесса ведет себя примерно.
Но этот солдат.», солдат...
Король. Какой солдат? Что за солдат?
Королева. Да этот»., ее избавитель. Разве вы не слы-
хали, что он уже здесь, у нас в столице? Каким-то чудом
этот разбойник явился сюда еще раньше принцессы. Он
даже пытался остановить ее карету. Сегодня он уже два
раза подходил к дворцовым воротам и спрашивал, дома
ли ее высочество.
Король. Ну, это пустое! От избавителя мы живо изба-
вимся. Я уже отдал приказ, чтобы его гнали в три шеи.
А если он осмелится еще раз побеспокоить принцессу, я по-
сажу его в тюрьму или даже сниму с него голову. Вот и дело
с концом.
За дверью веселые голоса, звон шпор. Дверь распахивается. В комнату
входит Людовина с хлыстом в руке, в костюме для верховой езды. За
нею два принца в высоких сапогах со шпорами. Все они только что
вернулись с прогулки.
Людовина. Ах, за это время я совсем разучилась
ездить верхом!
Принц Винцент (молодой, красивый, очень щего-
леватый). О нет, принцесса, вы мчались как ветер. Мы не
могли угнаться за вами.
Принц Гильом (постарше, погрубее, военного ви-
да). Я не завидую парню, который чуть не попал под копы-
та вашей лошади. (Королеве.) Представьте себе, ваше вели-
чество, принцесса едва не растоптала какого-то солдата.
Королева. Солдата?...
Принц Гильом. Да, ваше величество. Видно, прин-
цесса не на шутку соскучилась по седлу и стременам.
Оно и понятно: в монастыре ее высочеству вряд ли прихо-
дилось кататься верхом.
Королева. Какое же катанье в монастыре? Наша
дочь была в очень строгой обители. Девицы, которые вос-
питываются там, целые дни проводят в молитвах и за
пяльцами.
274
Принц Винцент. Ах, как это, должно быть, скучно!
Целый день в молитвах и за рукоделием... В каком же мо-
настыре вы были, принцесса?
Королева. В обители святой Маргариты.
Принц Винцент. О, я хорошо знаю этот мона-
стырь! Там настоятельницей двоюродная сестра моей кре-
стной матери. Я могу передать ей поклон от вас, прин-
цесса.
Людовина. Вы, верно, думаете, принц, что я была
у святой Маргариты Миромидальской?
Принц Винцент. Да, ваше высочество.
Людовина. Нет, я была у святой Маргариты Шар-
боньерской.
Принц Гильом. Разве в Шарбоньерском лесу есть
монастырь? Я охотился там не раз и никак не думал, что
в этой глуши живут монахини. Я полагал, что там нет ни-
кого, кроме кабанов, волков и змей.
Людовина. Вот поэтому-то нас никогда и не выпу-
скали за ворота монастыря.
Принц Винцент. Боюсь, принцесса, что за это
время вы сделались святой. Три года в таком уединении!
Зато теперь вам надо как следует повеселиться.
Королева. Мы постараемся, чтобы наша дочь не
скучала дома. Завтра мы устраиваем для нее бал. После-
завтра — пикник. Потом — маскарад. Потом — охоту. По-
том — прогулку по морю...
Король (принцам). Мы рассчитываем на вас, моло-
дые люди. Нам известно, что никто не танцует лучше
принца Винцента, никто не травит зайцев лучше принца
Гильома.
Принц Винцент (кланяясь). О, я позабочусь о
том, чтобы на балу и на маскараде у принцессы не было
ни минуты отдыха!
Принц Гильом. Если принцесса согласится быть
на охоте моей дамой, я готов гоняться за лисицами и зай-
цами три дня подряд.
Людовина. А сейчас что мы будем делать? Не сы-
грать ли нам в серсо?
275
Принц Винцент. Я буду счастлив...
Принц Г и ль ом. Я готов.
Людовина и принцы весело убегают.
Королева (смотрит им вслед и качает головой). Оба
хороши, но Винцент все-таки лучше.
Пауза.
Он единственный наследник, а у Гильома— и родные братья,
и сводные, и полдюжины сестер...
Король. Теперь уж выбирать не приходится. Из две-
надцати женихов только двое осталось. Какой посватает*
ся, за того и отдадим.
Королева. Разумеется... Но я так боюсь...
Король. Чего же вы боитесь, ваше величество?
Королева. Как бы до них не дошли слухи о том,
где провела принцесса эти три года.
Король. Да ведь об этом никто не знает, кроме нас с
вами и феи Маглоры.
Королева. А солдат?
Король. Я же сказал вам, что его и близко ко дворцу
не подпустят!
Вбегает Людовина.
Людов ина. Он здесь! (Падает в кресло.)
Король и королева. Кто?
Людовина. Солдат!
Входит Ж а н в своем поношенном солдатском мундире. На плечах у не-
го красный плащ. Он останавливается на пороге и с недоумением огля-
дывает короля и королеву, очевидно не зная, кто они такие.
Жан. Желаю здравствовать!
Король. Да как ты сюда попал? Кто тебя пустил?
Жан. Никто. Я сам пришел.
Король. Через какие двери? Через главные или че-
рез боковые?
Жан. Не через главные и не через боковые.
Королева. Он влез в окно!
Жан. И не думал.
Людовина. Он пробрался через трубу в камине!
276
Жан (улыбаясь). Да что вы, ваше высочество! Я ведь
не змея, чтобы через трубу пролезать!
Королева. Тише!
Король. Ни в дверь, ни в окно, ни в трубу... Это не-
возможно!
Жан. Возможно или невозможно, а я тут.
Король. Гм!.. Ну, если уж ты сюда попал, придется
с тобой поговорить как следует.
Королева (берется за колокольчик). Позвонить?
Король. Погодите. (Принцессе.) Ваше высочество,
скажите гостям, что у вас заболела голова и вы просите из-
винить вас, а сами поскорей возвращайтесь сюда.
Принцесса уходит, бросив злобный взгляд на солдата.
Король (Жану). А теперь говори, чего тебе здесь на-
до. Зачем пожаловал?
Ж а н. Об этом я скажу только королю и королеве.
Король. Ну, так начинай. Кроме меня и ее величест-
ва, других короля и королевы в нашем королевстве еще нет.
Жан (вытянув руки по швам). Здравия желаю, ваше
королевское величество! Не гневайтесь, что не узнал вас.
Вы вон в халате и без короны. Я думал, вы просто так —
старичок, за дворцом смотрите. Уж извините, у меня пол-
ны карманы ваших портретов, да вы на них не больно по-
хожи. (Вынимает из кармана горсть золотых монет и смот-
рит то на короля, то на монеты.)
Король. И много у тебя таких портретов?
Ж а н. Без счета, ваше величество.
Король. Где же ты их держишь?
Ж ан. Все тут, ваше величество. (Хлопает себя по кар-
ману.)
Король. Да много ли поместится в кармане?
Жан. Много ли воды в ручейке, ваше величество, а
течет, не высыхает. (Достает из кармана старый, потертый
кошелек и вытаскивает из него три золотые монеты.) Ви-
дите, ваше величество? Три золотых вынул — столько же
новых в кошельке звенит. (Показывает кошелек.) Пять вы-
ну — пять появится. Сто — сотня. Тысячу — тысяча...
277
(Прячет кошелек в карман.) Не то чтобы богатство, да и
не бедность!..
Король. Любопытная вещица! (Добродушно.) Ну, са-
дись, солдат, садись. Потолкуем. Рассказывай, какое у те-
бя к нам дело.
Королева (с удивлением). Ваше величество!
Жан. Дело простое. Дочка ваша, принцесса, обещала
выйти за меня замуж.
Король. Замуж? Принцесса? Ну что ж, подумаем.
Кор о л е в а (с негодованием). Ваше величество!..
Король. Что скажете, королева? (Опять оборачивает-
ся к солдату.) А как вас зовут? В каких вы чинах? От-
куда вы? Нельзя же мне выдать за вас дочь, не спросив
у вас ни имени, ни звания.
Жан. Зовут меня, ваше величество, Жан. Звание
мое — отставной солдат вашего величества стрелкового
полка, а родом я из деревни Дель-Басс.
Король. Из деревни Дель-Басс? Очень приятно.
Королева (с отчаянием). Ваше величество!.. (Обло-
качивается на ручку кресла и опускает голову.)
Король (Жану, негромко). Королева, кажется, не хо-
чет выдавать за вас дочку. Но я ее уговорю.
Королева тихо плачет. Входит Людовина. С удивлением смотрит то
на плачущую мать, то на отца, мирно беседующего с солдатом.
Ваше высочество, я узнал любопытную новость. Оказывает-
ся, вы обещали этому молодому человеку выйти за него
замуж!
Людовина. Ваше величество, вы же все знаете...
Я рассказывала вам, как это случилось.
Король. Что-то не помню.
Людовина. Вы не помните, что фея Маглора велела
мне обещать свою руку тому, кто освободит меня?
Король. И что же? Вы обещали?
Людовина. Ну, обещала... Но ведь я не виновата, что
моим избавителем оказался простой солдат! Не выходить
же мне, в самом деле, за него замуж!
Король. А почему бы и нет?
278
Королева (в ужасе). За солдата?
Король. Ничего не поделаешь.
Королева. За мужика!..
Король. Ну да. Что обещано, то свято.
Людовина. Первый раз слышу это от вашего вели-
чества! Ну, да уж если на то пошло, так он сам нарушил
наш уговор: он проспал назначенное ему свидание. Пусть
винит самого себя.
Король. Проспал свидание? Ну, это еще не великий
грех. Человек он молодой, спит крепко...
Жан. Верно, верно, ваше величество. Да я бы и не
проспал. Никогда со мной этого на службе не случалось,
а ведь я двенадцать лет служил.
Король (Людовине). Ну, вот видите...
Жан (горячо). Уж такой, ваше величество, день вы-
дался. С дороги я устал, и драка была хорошая — один
против шестерых, ваше величество. Да это бы все еще ни-
чего. А доконало меня винцо, которое она мне на про-
щанье поднесла. Прямо не вино, а сонное зелье. Этакое
вино целый полк с ног свалит.
Король (Людовине укоризненно). Нехорошо, ваше
высочество! Я король и должен быть справедливым. Вы са-
ми виноваты, а сердитесь на своего жениха. Вот мой со-
вет: поговорите с ним, помиритесь...
Людовина. Ваше величество! Я не понимаю вас!
Король. Сейчас поймете. Дочь моя! Этот молодой че-
ловек обладает некоторыми существенными достоинства-
ми, и вам бы очень не мешало позаимствовать их у не-
го. Порадуйте же своего старого отца, будьте умницей.
(Жану,) А вы, дорогой мой, не сердитесь на принцессу:
она молода и немного избалована. Что поделаешь —
единственная дочь! Помиритесь с невестой, позабавьте ее
чем-нибудь... Вот хоть покажите ей тот кошелек, в кото-
ром вы храните мои портреты. Это очень редкая вещица,
Людовина. Я не видал такой даже у феи Маглоры. (Короле-
ве.) Идемте, ваше величество. Я вижу, вам не по себе.
Королева. А принцесса?.. А этот солдат?..
Король. Ничего, ничего. Молодежь отлично сгово-
279
рится и без нас. (Берет королеву под руку и почти насиль-
но уводит ее.)
Людовина сидит в кресле и постукивает каблуком.
Жан садится рядом с ней.
Жан. Хороший у вас батюшка — сердечный, простой.
Людовина молчит.
Он человека с первого слова понимает. Справедливый ста-
ричок.
Людовина (сухо). Да, кажется, вы ему понрави-
лись.
Ж а н. А вам?
Людовина молчит.
То-то и беда, что я вам не нравлюсь. Кабы нравился, так
все бы уже было слажено. Отец ваш согласен, мать он как-
нибудь уговорит. Не станет же она с королем спорить! Да
вот вы не хотите за меня выходить. И все потому, что я
солдат, а не принц.
Л ю д о в и~н а (не глядя на него). А вы хотите женить-
ся на мне только потому, что я принцесса.
Жан. Что вы, Людовина! Да будь вы селедочницей —
й то я бы на вас женился. Вы же видите, что я из-за вас
места себе не нахожу. Гоняюсь за вами по всему свету.
Собирался на родину, а попал черт знает куда...
Людовина. Ничему я не верю. (Опускает голову на
руку.)
Жан. Людовина!
Людовина молчит.
Принцесса!
Людовина молчит.
Ваше высочество! Да вы что, плачете?
Людовина. Нет, я не плачу. Мне так... Взгрустну-
лось что-то. (Поднимает голову.)
Жан. Что же вам-то грустить? Такая молодая, такая
красавица, королевская дочка... Да развеселитесь же! Дол-
го ли солнышку за тучи прятаться? Ну, чем вас позаба-
вить?
280
Людовина. Ничего мне не надо.
Жан. Ах да... Ваш батюшка велел показать вам мой
кошелек. (Достает из кармана кошелек.) Вот посмотрите,
какой он занятный.
Людовина (чуть взглянув на кошелек). Есть на что
смотреть!
Жан. Ну, взгляните хоть разок.
Людовина (пожав плечами). А что в нем такого?
Старый, потертый кошелек.
Жан. Старый-то старый, да лучше нового. Видите: вот
я выну золотой, а на его месте сейчас же другой забле-
стит.
Людовина (равнодушно). Покажите. (Берет в руки
кошелек, небрежно высыпает на ладонь две — три моне-
ты, заглядывает в кошелек и бросает монеты обратно.) За-
бавный кошелек! Где вы такой взяли?
Жан. Мне его дали на время.
Людовина (продолжая играть монетами). Значит,
он не ваш?
Жан. Нет, не мой. Я взял его у одного своего друга.
Только чтобы до вас добраться.
Людовина (оживляясь немного). Да, кстати, как
это вы ухитрились добраться так скоро? Я ехала в карете,
да еще на лошадях самой феи Маглоры, а вы шли пеш-
ком — и все-таки обогнали меня.
Жан (смеясь). Вот уж этого вам ни за что не угадать.
Людовина. Да я и угадывать не стану. Вы сами ска-
жете.
Жан. Нет, не скажу.
Людовина. Как хотите. (Отворачивается.)
Жан. Что с вами? Опять рассердились? Ну ладно, я
вам скажу, только не сейчас. У нас в деревне говорят: до
свадебного дня невеста не родня.
Людовина (встает и собирается уходить). Про-
щайте.
Жан. Постойте. Зачем же вы уходите? Ведь вам отец
помириться со мной велел.
Людовина не глядит на него.
281
Ну, так и быть, скажу вам. Только смотрите — никому ни
слова.
Людовина кивает головой.
Все дело в этом плаще.
Людовина. В плаще? Это же простой солдатский
плащ!
Жан. Простой, да не совсем. Вот захочу я сейчас за
море — надел плащ, сказал, куда мне надо, — и я уже там.
Только вы меня и видели.
Людовина. Так вот как вы попали к нам во дворец!
Жан. Ну да. Не через дверь, не через окно, не через
трубу...
Людовина смеется.
Вот я вас и развеселил!
Людовина. С вами и не захочешь, а засмеешься.
Дайте-ка мне примерить ваш плащ.
Жан. Примерьте.
Людовина, не выпуская из рук кошелька, накидывает плащ и отходит от
Жана.
Куда же вы?
Людовина (кивая на зеркало). Я хочу посмотреть,
идет ли мне этот плащ.
Жан. Посмотрите, посмотрите. Вы теперь похожи на
старого солдата.
Людовина подходит к зеркалу. Улыбаясь, смотрится в него и в то же
время звонит в колокольчик, стоящий на столике у зеркала. В комнату
сейчас же врывается дворцовая стража. Видимо, она уже давно была
наготове. Стража набрасывается на солдата. Он отбивается, но его
валят с ног.
Людовина. Свяжите его по рукам и ногам, да по-
крепче.
Жан. Ах, змея!..
Людовина (смеясь). Ты еще узнаешь, какие бывают
змеи. (Страже.) Отвезите его в Шарбоньерский лес и брось-
те в Змеиный овраг. Прощай, Жан Бесстрашный! Желаю
тебе не испугаться.
Жана уводят. Людовина стоит перед зеркалом в плаще на плечах и с
кошельком в руке.
282
действие третье
Картина девятая
Опять та же ограда, что и в четвертой картине. Только гербы и решетки
сверкают свежей позолотой. Возле дворцовой ограды расхаживают
двое привратников с алебардами — один слева, другой справа.
Их кафтаны расшиты золотым позументом, разукрашены блестящими
пряжками. Все парадно, пышно, богато.
С правой стороны появляется разносчик — рыжий, взлохмаченный,
бородатый, с корзиной в руках.
Разносчик (во все горло). Сливы!
Первый привратник (роняет алебарду). Ох, на-
пугал! Ты чего орешь?
Разносчик.
Покупайте сливы
Из чужой страны.
До чего красивы!
До чего вкусны!
Первый привратник. Прочь отсюда! Нашел где
сливами торговать! Перед королевским дворцом!..
Разносчик. А что же? Место хорошее, бойкое. Та-
ких покупателей, как здесь, нигде не найдешь.
Первый привратник (тычет в него алебардой).
А этого не видал?
Разносчик скрывается за занавесом и появляется на этот раз с левой
стороны.
283
Разносчик. Сливы! Червонец за штуку! Два чер-
вонца пара.
Второй привратник (огорошенный). Черво-
нец — за сливу?
Разносчик. Два червонца пара.
Второй привратник. Да что ж у тебя за сливы
такие?
Разносчик. Купи, тогда узнаешь.
Второй привратник. Нет, это мне не по кар-
ману.
Разносчик. Дешевле не продаю.
Второй привратник (хочет заглянуть в корзи-
ну). Золотые они у тебя, что ли?
Разносчик (получше прикрывает товар листьями).
Золотые — не золотые, а дороже золота мне обошлись.
Второй привратник. Это как же так?
Разносчик. Долго рассказывать.
Второй привратник. А нам торопиться некуда.
Время у нас не покупное. Пока не сменят, стоим. Расска-
зывай.
Разносчик. Я-то расскажу, да ты-то не поймешь.
Второй привратник. А может, и пойму.
Разносчик. Ну, слушай. Был я там, где теперь ме-
ня нет. Видел то, чего никто не видал. Пришел туда не по
своей воле, не в гости и не за делом. Дом у меня там был
не высокий, зато глубокий — пол и стены земляные, а по
потолку ночью луна ходит, а днем солнце.
Первый привратник (подходя). Да ты что его
слушаешь! Гони, и всё тут!
Второй привратник. Постой, не мешай. (Раз-
носчику.) Ну, рассказывай дальше.
Разносчик. Вошел я в тот дом не ногами, а вниз
головой. Лежал без рук, без ног на колючей перине, на ка-
менной подушке. Лежал — смерти ждал. А она всё не при-
ходит. Ну, думаю, без смерти не помрешь. Надо отсюда
выбираться. Добыл я себе руки и ноги, встал и пошел. Да
не столько шел, сколько полз, не столько полз, сколько
падал.
284
Второй привратник. Что-то я тебя и в самом
деле не пойму.
Разносчик. Понять все это, милый, трудно, а на
своей шкуре испытать и того трудней. Сколько я там про-
гостил, и сказать тебе не могу! Дни да недели были у меня
не считанные. Сперва меня дождиком поливало, а потом
снегом посыпало, а потом и солнышком опять обогрело.
Первый привратник. Да чего же ты оттуда не
уходил?
Разносчик. А ты спроси муху, почему она из пау-
тины не улетает.
Второй привратник. Бывает, что и вырвется.
Разносчик. Вот и я вырвался. Зато уж теперь как
есть ничего на свете не боюсь.
Первый привратн и к. Уж так-таки ничего и не
боишься?
Разносчик. Пожил бы ты, где я жил, так тоже бы от
всякого страха отучился. Соседи у меня были — знаешь, ка-
кие? Кто на четырех лапах, а кто совсем без лап, на брюхе
ползает. Кто в лохматой шкуре, кто в скользкой чешуе. Кто
норовит с тебя голову сорвать, а кто в пятку укусить. Дне?л
ходи с оглядкой, да и ночью не спи. Такое, братец, было у
меня житье-бытье.
Второй привратник. Да, житье не сладкое.
Разносчик. Вот потому-то и сливы у меня дороги.
Это ведь не то что наши, которые в саду растут. Мои сли-
вы чудесные. Поест их человек — и себя не узнает.
Первый привратник. А что же с ним будет?
Разносчик. Купи да съешь, тогда увидишь.
Второй привратник. Нет, уж мы и без твоих
слив проживем. Поди-ка ты лучше к тем боковым воро-
там. Может, кто из придворных у тебя и купит. Они побога-
че нас.
Разносчик (на бегу).
Покупайте сливы
Из чужой страны.
До чего красивы!
До чего вкусны!
285
Покупайте сливы —
Золотой налив.
Станете красивы
От волшебных слив.
Картина десятая
Дворец. Комната Людовины. В глубине — альков с тяжелой занавесью.
Посреди комнаты — длинный стол, заваленный целыми ворохами мате-
рии. Несколько девушек сидят за столом. Две шьют, две плетут кружева.
Девушки (поют все вместе).
Вышивай, не ленись,
Быстрая иголка.
За иголкой гонись,
Ниточка из шелка.
Мы сидим вчетвером
И скучаем вместе,
Дни и ночи плетем
Кружева невесте.
Жозефина.
Серебром разошью
Для нее платочки,
Золотую змею
Вышью в уголочке...
Анна-Мария> Ты что такое поешь?
Жозефина. Да ничего. Вот послушай:
Золотых голубей
Вышью на платочке
Для принцессы моей,
Королевской дочки.
Все вместе.
Вышивай, не ленись,
Быстрая иголка.
За иголкой гонись,
Ниточка из шелка...
Входит королева.
286
Королева. Меньше недели осталось, а у вас еще
ничего не готово! Всё только поете да болтаете. Ну-ка, по-
кажите вашу работу. Анна-Мария! Жозефина! Шарлотта-
Луиза!
Девушки по очереди показывают ей свое шитье.
Так и есть! Ничего не сделано! Не откладывать же из-
за вас свадьбу. Смотри, Анна-Мария, если я услышу еще
хоть слово, я прикажу отрезать вам языки. (Уходит.)
Некоторое время девушки работают молча. Потом постепенно начинается
разговор.
Адельгунда. Подай мне булавки, Шарлотта-
Луиза.
Анна-Мария (самая старшая из всех). Тсс!..
Жозефина. Шарлотта-Луиза, опять ты куда-то де-
вала золотые нитки!
Шарлотта-Луиза (толстая, рябая, неуклюжая).
Да вот же они. А вот вам и булавки. Ай, палец уколола!..
И куда это они так торопятся со своей свадьбой!
Адельгунда. Ты бы на месте нашей принцессы то-
же поторопилась.
Жозефина. Как не торопиться! Из двенадцати же-
нихов только один и остался — этот самый Гильом, собач-
ник.
Ша рлотта-Луиза. А мне что-то не нравится принц
Гильом.
Жо з е ф и н а. Чем же он тебе не угодил?
Шарлотта-Луиза. Да он рыжий.
Жозефина. А сама-то ты какая?
Все смеются.
Анна-Мария. Тише вы! Жозефина! Адельгунда!
Адельгунда. Мы тихо. -
Шарлотта-Луиза. А любопытно бы знать, почему
это принц Гильом все думал, думал, а теперь вдруг взял
да и посватался.
Жозефина. А ты у него спроси.
287
Шарлотта-Луиза. Нет, правда, почему?
Адельгунда. Кабы у тебя, Шарлотта-Луиза, был
такой кошелек, как у принцессы, он бы и на тебе женился,
Жозефина. Не посмотрел бы, что ты у нас немнож-
ко хромая.
Адельгунда. И малость рябая...
Жозефина. И чуточку кривобокая...
Адельгунда. И рыжая вдобавок...
Шарлотта-Луиза вскакивает и с плачем убегает.
(Вслед ей.) Шарлотта-Луиза, ну куда же ты? Вернись!
(Вздыхает.) Кажется, она обиделась.
Жозефина. Пустяки, у нее это скоро проходит. Она
привыкла.
Анна-Мария. Это ты виновата, Жозефина: не на-
до было говорить, что она рябая.
Жозефина. Нет, я сказала только, что она кривобо-
кая...
Анна-Мария. Тсс!.. Молчи. Вот отрежут язык, то-
гда наболтаешься.
Опять работают молча. Вбегает Шарлотта-Луиза. В руках ойа
держит большую сливу.
Шарлотта -Луиз а. Девушки! Девушки! Смотрите,
что мне дали!
Адельгунда. Ну, сливу. У нас таких полон сад.
Только эта немного покрупнее.
Шарлотта-Луиза. Нет, торговец говорит, что та-
ких слив нигде не найдешь.
Анна-Мария. Какой торговец?
Шарлотта-Луиза. Лохматый, бородатый... Здесь
у ворот стоит — сливы продает, по золотому за штуку.
Жозефина. И ты заплатила за эту сливу золотой?!
Шарлотта-Луиза. Нет, он мне даром ее дал. Он
сказал: «Если вы, барышня, скушаете эту сливу и посиди-
те минуточку где-нибудь в темном уголочке, вы сразу кра-
савицей станете».
Все смеются.
288
Жозефина. Ну так ешь поскорей.
Шарлотт а-Л у и з а. Да здесь светло. Я лучше пойду
на чердак.
Девушки (вместе). Нет, нет, ешь здесь! Мы тебя не
отпустим!
Адельгунда. Спрячься вон там, за пологом, и ешь.
Там темно.
Шарлотта-Луиза прячется за занавесью алькова. Девушки, по.
смеиваясь, переглядываются.
Жозефина. Ну что, готова, красавица? Выходи! По-
кажись!
Ад ельгунда. Разве ты еще не похорошела, Шар-
лотта-Луиза?
Анна-Мария. Довольно тебе хорошеть! Иди рабо-
тать.
Занавес раздвигается. Шарлотта-Луиза медленно выходит на се-
редину комнаты. Она и в самом деле стала теперь красивее всех
девушек.
Все (наперебой). Ах! Неужели это Шар лотта-Луиза?
Она! Смотрите — ее платье, ее чепчик... А какая красави-
ца! Какие волосы! Какие брови! Какие зубы! Вот так сли-
ва!..
Входит Людовина.
Людовина. Что у вас за крик? Отчего вы не рабо-
таете?
Анна-Мария. Простите, ваше высочество. Это все
Шарлотта-Луиза...
Людовина. Где Шарлотта-Луиза?..
Анна-Мария. Вот она, ваше высочество. Только ее
не узнать. Она съела сливу...
Людовина. Что такое? Какую сливу?
Шарлотта-Луиза. Извините, ваше высочество.
Тут у ворот стоял разносчик. Он торгует сливами. Я съела
одну — и вот как переменилась. (Искоса поглядывает в
зеркало.)
Ю Город Мастеров
289
Людовина. Дура! Беги за этим разносчиком. Да по-
живей! Если он ушел, тебе несдобровать.
Шарлотта-Луиза бросается бежать. За ней — все остальные
девушки.
А вы куда? Шейте!
Девушки грустно усаживаются за работу.
(Ходит по комнате.) Все в красавицы захотели! Ска-
жите на милость!.. Анна-Мария! Дай мне примерить
мою фату.
Анна-Мария и Жозефина подносят принцессе фату.
(Людовина примеряет ее перед зеркалом.) Никогда не слы-
хала ничего подобного!.. Что же это за слива?
Анн а-М ария. Не знаю, ваше высочество.
Голос разносчика.
Покупайте сливы
Из чужой страны.
Будете красивы!
Будете стройны!
Входит Шарлотта-Луиз а. За ней разносчик с корзинкой в
руках. Девушки, приподнимаясь, жадно смотрят на корзинку.
Людовина. Шейте! (Разносчику.) Покажи, что у те-
бя за сливы.
Разносчик. Вот, ваше высочество.
Людовина (заглядывая в корзину). Что ж, я не ви-
жу в них ничего особенного. Сливы как сливы.
Разносчик. А вы попробуйте скушайте одну, тогда
и увидите.
Людовина. А что будет?
Разносчик. Сливы мои чудодейственные, ваше вы-
сочество. У кого нет красоты, тому они подарят красоту.
А у кого есть красота, тому они такое подарят, что все по-
глядят и только ахнут.
Людовина. А это правда?
290
Разносчик. Сущая правда. Вот полюбуйтесь на ва-
шу служанку.
Людовина (быстро взглядывает на Шарлотту-Луи-
зу). Почем у тебя эти сливы?
Разносчик. По червонцу за штуку.
Людовина. За каждую сливу — червонец? Ты шу-
тишь!
Разносчик. Если вам дорого, не покупайте. Я уйду.
Людовина. Погоди, погоди. Сколько же их взять?
(Достает кошелек Жана.)
Разносчик. Да вы не скупитесь, ваше высочество,—
деньги-то ведь у вас не считанные.
Людовина. Ну хорошо... Дай мне десять слив. Нет,
двадцать. Нет, всю корзинку!
Девушки тихонько ахают, переглядываются, толкают друг друга
локтями.
Жозефина. Вот жадина! Все себе забрала!
Людовина. Что ты там говоришь?
Жозефина. Я ничего. Я только иголку у нее попро-
сила.
Людовина (пальцем считает в корзине сливы).
Раз — два — три — четыре — пять, шесть — семь — во-
семь — девять — десять... Раз — два — три — четыре —
пять, шесть — семь — восемь — девять — десять... (Дает
разносчику деньги.)
Разносчик. Благодарю вас, ваше высочество. Же-
лаю вам всех удивить. Только не забудьте: как скушаете
сливу, посидите минутку-другую в темном уголочке. Луч-
ше проймет.
Людовина. Ступай, ступай!
Разносчик. Кушайте на здоровье! (Уходит.)
Людовина (девушкам). Шейте. (Берет корзинку и
уходит за занавеску.)
Девушка молча шьют. У всех злые и печальные лица. Одна Шарлотта-
Луиза сияет. Она сидит против зеркала, все время смотрится в него и
только тихонько охает, когда колет пальцы. Девушки все чаще и чаще
поглядывают на занавеску.
291
Жозефина (шепотом). И так ведь была красавица.
Чего ей еще не хватало?
Анна-Мария. Тсс!.. Тише.
Адельгунда (вздыхая). Хоть бы одну сливу оста-
вила! Мне немного и надо. Только бы нос стал покороче — и
всё.
Жозефина. Да и мне не больше твоего нужно. Рос-
ту разве чуть-чуть прибавить и щеки подрумянить. А тебе,
Анна-Мария, ничего не хочется?
Анна-Мария. Разве уж самые пустяки! (Мечтатель-
но.) Ноги — поменьше, глаза — побольше, волосы — погу-
ще, брови — почернее, зубы — побелее...
Девушки смеются.
Тсс!.. Тише вы! Сейчас выйдет.
Занавеска раздвигается. Выходит принцесса. На голове у нее боль-
шие острые рога.
Все. А-ах!
Людовина. Шейте. (Гордо проходит к зеркалу.)
А-ах!
Девушки давятся от смеха.
(Топая ногами.) Не смейте смеяться! Вы нарочно привели
его сюда. Я вам головы отрублю! (Снова бросает взгляд в
зеркало./ А-ах! (Хватается за рога и падает в обморок.)
Девушки кидаются к принцессе.
Анн а-М ария. Расшнуруйте ее!
Адельгунда. Смочите ей лоб!
Жозефина. Только не наколитесь на рога!
Торопливо входят король и королева.
Королева. Что случилось? Где принцесса?
Девушки. Ей дурно стало. (Поднимают принцессу и
усаживают ее в кресло.)
Королева. А-ах! Что это с вами, дочь моя?
Король. Ну и украшенье!..
292
Королева. Как вы могли позволить себе это, Людо-
вина? Вам предстоит быть королевой. Как вы будете но-
сить корону?
Людовина (рыдая). Ах, замолчите! Я умираю... По-
шлите скорее за ним! Найдите его! Приведите его! Скорее!
Король и королева. Кого?
Людовина (задыхаясь). Разносчика, который про-
дал мне эти проклятые сливы. (Оглядывается на Шарлотту-
Луизу.) Это она его привела. Я сейчас ее проколю на-
сквозь! (Бросается на Шарлотту-Луизу с опущенной голо-
вой, стараясь забодать ее.)
Та с криком бежит к двери.
Король. Стой! (Подходит к двери и запирает ее на
ключ.) Мы никого отсюда не выпустим. Успокойтесь, дочь
моя. Я сейчас прикажу переловить всех торговцев сливами
в нашем королевстве. А этих девчонок я сам отведу в под-
земелье, чтобы не болтали липшего.
Девушки плачут.
Людовина (показывая на Шарлотту-Луизу). А ей
отрубить голову!
Шарлотт а-Л у и з а (плача). И дня-то не побыла
красавицей! Уж лучше бы я осталась рябой — всё не так
жалко было бы!
Король. Мы заставим ее сначала перепробовать все
сливы у всех разносчиков! (Девушкам.) А ну-ка, трещотки,
за мной.
Королева. Подождите, ваше величество. А как же
быть с рогами? Ведь завтра жених приедет. В воскресенье
свадьба...
Король. Я сейчас же пришлю к этой дуре самых
лучших врачей. Только пускай больше не покупает слив у
кого попало. (Уходит с девушками).
Королева закрывает за ними дверь и садится в кресло против Людови-
ны. Обе молчат. Королева пристально смотрит на принцессу.
Королева (вздрагивая). У-у, какие рожищи! Смот-
реть страшно!
293
Л ю д о в и н а. А вы не смотрите, если вам страшно.
Оставьте меня одну.
Королева. Как же я вас оставлю? Все-таки вы моя
дочь. И подумать только: у нас в семье — рогатая прин-
цесса!..
Людовина. О-о! (Стонет.)
Стук в дверь.
Королевабв испуге). Нельзя! Кто там?
Король. Впустите. Это врач.
Королева открывает. Входит чистенький, толстенький, румяный чело-
вечек в очках. В одной руке у него футляр, похожий на детский гро-
бик, в другой — сумка. Под мышкой — ванночка.
Врач. Низко кланяюсь вашему величеству и вашему
высочеству. Ай-ай-ай, ваше высочество, что же это вы хво-
рать вздумали? Как нехорошо! Ну, покажите язык.
Людовина со злостью высовывает язык.
Прекрасный язык! На что вы жалуетесь?
Королева. Да посмотрите же на ее голову!
Врач. A-а! Вижу, вижу! (Достает молоточек и, при-
поднявшись на цыпочки, постукивает по рогам.) Так...
Очень хорошо... (Прячет молоточек.)
Королева. Ну, что?
Врач. Не извольте беспокоиться. Рога. «Корнус вуль-
гарно». В просторечии — рога обыкновенные.
Королева. Какие же обыкновенные? Это очень
большие рога.
Врач. Порядочные, ваше величество.
Людовина. Все равно — большие или маленькие...
Я хочу, чтобы их не было.
Врач. И не будет. А как вы изволили спать, ваше вы-
сочество?
Людовина. Да вы что, смеетесь надо мной? Сейчас
же вылечите мою голову, а не то вам оттрубят вашу!
Королева. Будьте терпеливы, дочь моя. Доктор,
уничтожьте эти рога. Принцесса выходит замуж.
294
Врач. Сию минуту. Наклоните голову, ваше высоче-
ство.
Людовина наклоняет голову. Врач достает из футляра пилу и пилит
один рог, держась за другой.
А какой нынче прекрасный денск выдался, ваше высоче-
ство! Вы уже гуляли сегодня?
Людовина. Пилите!
Врач. Пилю, пилю, ваше высочество. Только вы не
шевелитесь, потерпите немного. Ведь я лечил ваше высоче-
ство, когда вы еще маленькой были, в колыбельке лежали.
А теперь вот какой красавицей выросли!
Людовина. Пилите!
Королева. Поскорей, доктор!
Врач. Пилю, пилю.... Ах!
Королева. Что это треснуло? Рога?
Врач. Нет, ваше величество, пила... И подумать толь-
ко — такая крепкая сталь! (Бережно укладывает обломки
в футляр.)
Людовина. Значит, вы не можете меня выле-
чить?
Врач (бодро). Как это — не могу? Сейчас все будет в
порядке. (Достает из сумки какие-то пузырьки и бутылоч-
ки и выливает их содержимое в ванночку.) Вот и готово.
А теперь, ваше высочество, опустите рожки в эту ванноч-
ку. Так и держите. (Поливает рога из какого-то пузырь-
ка.) Очень хорошо. Превосходно!
Королева. Что, уже шатаются? Мягче стали?
Людовина (трогая рога). Тверже.
Врач. Так и должно быть... Ну,, на сегодня хватит.
Завтра опять подержите рожки в этом растворе, послезавт-
ра — опять. Потом дня два пропустите. А в воскресенье —
опять ванна...
Королева. Но у нее в воскресенье свадьба!
Врач. Это не помешает. Нужно только потеплее заку-
таться, чтобы не простудить рога на сквозняке. А на ночь
обвязывайте голову влажным полотенцем. Молодые рога
иногда чешутся...
295
Л ю д овина. Уходите! Сию же минуту уходите! А то я
вас забодаю!
Королева. Прошу вас, Людовина, не говорите таких
слов. Вы не коза, не корова, а принцесса.
Врач испуганно пятится к двери. Входит король.
Король. Пожалуйте, доктор, в подземелье.
Врач. Но у меня еще есть порошки для принцессы...
Замечательные порошки...
Король. Хорошо, хорошо. Ступайте в подземелье.
Врач. Я хотел предложить пиявки...
Король. Идите! Идите! (Тащит его к двери.)
Врач (цепляясь за дверь). Пилюли!.. (Исчезает за
дверью.)
Король уходит тоже.
Людовина. Что же мне делать? (Хватается за голо-
ву и ходит по комнате.)
Королева. Людовина! Людовина! Осторожнее...
Людовина. Что такое?
Королева. Вы разобьете лампу своими рогами.
Сядьте.
Людовина (сердито). Ах, есть о чем беспокоиться!
Входит король с двумя кастрюлями в руках.
Королева. Что это?
Король. Обед принес.
Королева. Зачем же вы сами, ваше величество?
Король. А кого же мне пустить к этой красавице?
Завтра же по всему свету растрезвонят. Нет уж, видно,
придется мне самому носить сюда и обеды, и ужины, и
завтраки...
Королева. А может быть, ее кто-нибудь вылечит?
Король. Вряд ли. А впрочем, там ждет еще ка-
кой-то врач. Не знаю, сейчас его впустить или после
обеда.
Людовина. Конечно, сейчас. Мне не до обеда!
Король. Как хотите, дочь моя. А только, если суп
296'
остынет, я его разогревать не стану. (Уходит. В дверях го-
ворит.) Войдите, доктор.
Входит в р а ч в широком черном балахоне, в высоком черном колпаке.
Он кланяется и останавливается перед Людовиной, поглаживая бороду.
Врач. Ого! Рога так рога! Что ж это у вас, от рожде-
ния?
Королева (отмахиваясь обеими руками). Нет, с ка-
кой стати! Она родилась прелестным ребенком, и до се-
годняшнего дня у нее был чистый, гладкий лобик.
Врач (королеве). А в роду у вас рогатых не было?
Дедушки там, бабушки или тетки?
Королева (с возмущением). Доктор! Не забывайте,
что вы говорите о королевской семье! Рогатая бабушка!
Да где это слыхано? За тысячу лет это первый случай в
нашем роду.
Людовина. Замолчите, ваше величество! Мне сейчас
не до бабушки и не до дедушки. Доктор, вы можете меня вы-
лечить?
Врач. Покажите-ка мне ваши рога.
Людовина наклоняет голову.
Так... (Берет ее за рога, покачивает голову из стороны в
сторону, потом, ухватив концы рогов, водит принцессу во-
круг комнаты.)
Королева (укоризненно глядя на дочь). Ах, дочь
моя, какое горе вы мне причинили!
Людовина (топая ногами). Уходите прочь, ваше ве-
личество!
Врач. В самом деле, ваше величество, обождите не-
много в другой комнате. Вашему материнскому сердцу
легче будет.
Королева, пожав плечами, удаляется.
Ну, ваше высочество, отвечайте прямо: отчего у вас рога вы-
росли?
Людовина. Не знаю. Я съела несколько слив.
Вр ач. Вон оно что! Значит, сливами вас и лечить
надо.
297
Людовина. Нет! И не пробуйте даже! Я больше ни-
когда не возьму в рот ни одной сливы.
Врач. Погодите, ваше высочество. Вам попались рога-
тые сливы. А есть и другие — безрогие. Съешь рогатую—
рога вырастут, съешь безрогую — отвалятся. Только до-
стать-то их очень трудно: на краю света растут.
Людовина. Ах, достаньте мне хоть одну! Я ничего
не пожалею.
Врач. Вижу, вижу, ваше высочество, — рога вам
пришлись не ко двору. Что же мне с вами делать? Есть у
меня, признаться, с собой одна такая слива. Да ведь ей
цены нет.
Людовина. Дайте, дайте мне ее скорее! Я вам пол-
королевства отдам.
Врач. Полкоролевства — за сливу? Ну что ж, берите.
(Протягивает ей маленькую синюю сливу.)
Людовина с жадностью съедает ее. Врач щупает рога.
Теперь, по всем правилам науки, рога ваши должны отва-
литься. Попробуем. Так и есть...
Людовина (радостно). Неужели?
Врач. Честное слово. Вот вам кончики на память.
Людовина. А дальше что же?
Врач. Дальше не ломаются.
Людовина. А вы дергайте, тяните изо всей силы.
Я потерплю.
Врач. Нет, силой тут не возьмешь. (Задумывается.)
Если уж слива моя вам не помогла, значит, вам ничто не
поможет.
Людовина. Но ведь рогатых слив я съела десятка
два, а безрогую вы мне дали только одну.
В р а ч. А где же взять еще?
Людовина. Поищите! Достаньте! Я вам все отдам.
Врач. Да вы и так мне половину королевства обещали.
Людовина. Я вам и вторую половину отдам, как
только скончается его величество. А вы знаете — ведь ему
уже за семьдесят. Ну, есть у вас слива?
Врач (роется в карманах). Еще одна, пожалуй, най-
29Я
дется. Вот она. Только не хочу я тратить ее напрасно. Не
поможет она вам.
Людовина. Почему?
Врач. Потому же, почему и первая не помогла. Если
эти сливы не действуют, значит, у человека есть что-то на
совести. Вспомните-ка, принцесса, может, вы кого-нибудь
ненароком обманули?
Людовина. Я? Никого.
Врач. Ну, желаю здравствовать, ваше высочество.
Людовина. Постойте, постойте! Может быть, этот
плащ?..
Врач. Какой плащ?
Людовина. Я тут у человека одного, солдата, взяла
плащ и не отдала...
Врач. У солдата плащ отняли? Нехорошо, ваше вы-
сочество! Да®айте-ка его сюда. Пока он у вас, никакие сли-
вы вам не помогут.
Людовина вскакивает, бежит к алькову, задевая за все рогами,
и выносит из-за занавески плащ.
Такой старый, грубый плащ... И на что польстились! Ну да
ладно. Вот вам вторая слива.
Людовина проглатывает ее и сразу хватается за свои рога.
Людовина. Один отвалился. Какое счастье!..
Врач. А другой?
Людовина (упавшим голосом). — ни с места.
(Падает на колени.) Дайте мне, дайте мне еще одну сливу!
Врач. Нет у меня больше слив.
Людовина. Я за вас замуж выйду.
Врач. Замуж? Что и говорить — невеста хоть куда: и
принцесса и красавица! Вот только бы у вас рога на лбу
не было.
Людовина. Да ведь он отвалится, если вы дадите
мне третью сливу.
Врач. Вряд ли! У вас, видно, еще что-то на совести
есть, если на вас и вторая слива не подействовала. А вы у
меня третью просите. Прощайте, принцесса. (Кланяется и
выходит за дверь.)
299
Король (в дверях). Ну что, вылечили?
Людовина (кричит). Вернитесь, доктор! Вернитесь!
Я вам все скажу!
Королева. Вернитесь! Она вам все скажет!
Врач (возвращаясь). Ну, что еще?
Людовина. Кошелек... У этого солдата я взяла еще
и кошелек.
Врач. Не повезло же этому бедняге-солдату! Видать,
вы его дочиста обобрали. Давайте кошелек.
Людовина. Вот он.
Врач. Кошелек-то потертый, старенький...
Людовина. Такой он и был. Честное слово! Давай-
те сливу!
Врач (пряча кошелек). Слива от вас не уйдет. Но толь-
ко помните: это уж у меня самая последняя. Выкладывай-
те разом, что вы там еще натворили, кого обидели.
Людовина. Как будто больше никого. (Оглядывает-
ся по сторонам, смотрит на стол с шитьем.) Да, вот эти
девчонки, которые здесь шили... Их посадили в подзе-
мелье, и одной отрубят голову. Это считается обидой?
Врач. Считается. Прикажите их отпустить.
Людовина (подходит к дверям). Ваше величество!
Ваше величество!
Король (за дверью). Что скажете, ваше высочество?
Людовина. Выпустите из подземелья всех этих дев-
чонок. (Подумав мгновение.) Да и врача заодно.
Король. Скажите на милость! Зачем же?
Людовина. Надо.
Кор о л ь. Надо так надо. Одно скажу: с тех пор как
у вас выросли рога, вы стали кроткая, точно серна.
Людовина. Поторопитесь, ваше величество!
Король. Ну, так и быть, пойду выпущу их. (Ухо-
дит.)
Врач. Вот и отлично! А теперь кушайте на здоровье.
(Протягивает принцессе большую синюю сливу.)
Людовина. Наконец-то! (Проглатывает сливу, сры-
вает с головы второй рог и подбегает к зеркалу.) Ах, как
я сегодня бледна! Какой у меня дурной вид!
еоо
Врач. Что вы, сударыня! Вы такая же, как были в тот
день, когда этот дурак солдат избавил вас от змеиной ко-
жи. Ничуть не хуже! Да и не лучше!..
Людовина (испуганно оборачивается). Что вы та-
кое говорите? Откуда вы знаете?..
Врач. Мне да не знать!
Людовина (отступая). Да кто вы такой?
Врач. Отставной солдат королевского стрелкового пол-
ка Жан, по прозвищу Бесстрашный, из деревни Дель-Басс.
(Срывает бороду, сбрасывает черный плащ и колпак. Под
плащом у него солдатский мундир, под колпаком — ки-
вер.) Честь имею явиться!
Людовина. Так это вы? Это вы меня лечили?
Ж а и. И вылечил, ваше высочество.
Людовина. Да вы ведь же не врач... Где вы научи-
лись лечить?
Жан. В Змеином овраге, сударыня. В том самом
Змеином овраге, куда вы приказали меня бросить. С голо-
ду я наелся там слив, от которых у меня рога выросли, по-
жалуй, еще почище ваших. Плохо мне пришлось! Кивер на
голову — и то надеть нельзя было. Да, по счастью, попались
мне там и другие сливы. Поел их —и всё как рукой сняло.
Вот я и решил попотчевать вас и теми и другими — и рога-
тыми и безрогими. Какие вам больше понравились?
Людовина. Так этот разносчик — это тоже были
вы?
Жан. Я, ваше высочество, собственной персоной.
Людовина. И я вас не узналаЕ.
Жан. Да, сударыня. Вы меня много раз обманывали,
а теперь я вас провел. Уж извините. Никак, вы мне коро-
левство обещали? Да и замуж за меня второй раз собра-
лись?
Людовина закрывает лицо руками и плачет. Жан смотрит на нее,
покачивая головой.
Ваше высочество! Ваше высочество! Успокойтесь! Что с ва-
ми? Я сейчас уйду. Я только за плащом и кошельком при-
шел. Ведь это какие вещи! Им цены нет. Мне их мой лучший
ДРУГ дал, самая милая девушка на свете, не вам чета. А от
301
вас я ничего не требую — ни королевства, ни полкоролев-
ства... Выходите замуж за кого хотите. Желаю ему, бедняге,
побольше терпения.
Людовина (кидаясь к колокольчику). Я не выпущу
тебя отсюда!
Жан. Звоните сколько хотите. Плащ-то ведь теперь на
мне. Пока ваши молодцы сбегутся, я уж буду за морем.
Людовина. Одно только слово.
Жан. Ну, что еще?
Людовина. Перстень...
Жан. Какой перстень?
Людовина. В кошельке остался мой перстень.
Отдайте мне хоть его.
Жан раскрывает кошелек. В то же мгновение Людовина кидается к не-
му. Одной рукой хватается за кошелек, другой — за плащ.
Жан (отбиваясь). Нет, шалишь... На этот раз не возь-
мешь. Ишь, какая прыткая! Вертится, как змея! (Отры-
вает ее от себя и отбрасывает прочь.)
Людовина (лежа на ковре). Помогите! Ко мне! Спаси-
те! Держите его!
Жан. Не удержите. Кланяйтесь его величеству. Же-
лаю здравствовать! (Исчезает.)
Людовина отчаянно кричит и бьет ногами по ковру. В комнату вбегают
король и королева
Король. Что случилось?
Королева. Смотрите! У нее рога отвалились. Что же
вы кричите, Людовина?
Король. Должно быть, от радости.
Людовина. Он ушел! Его теперь не найдешь!..
Король (оглядывается). В самом деле... Врача-то
здесь нет. Куда же он девался?
Королева. Не все ли равно, куда? Ведь он нам боль-
ше не нужен.
Людовина. Да это не он. Это тот...
Королева. С ума сошла от счастья!
Людовина. Сами вы сошли с ума! Это был солдат.
Он обманул и меня и вас!
302
Король. Что такое? Говорите толком, ваше высо-
чество.
Людовина (вскакивая на ноги). Толком? Он унес
мой плащ и кошелек.
Король (со вздохом садится в кресло). Э-эх, судары-
ня! На весь свет хитростью славились, а простой солдат,
мужик, перехитрил вас, вокруг пальца обвел. Ну чего вы
теперь стоите, без кошелька-то? Уж лучше бы вам оставать-
ся рогатой, да богатой...
Картина одиннадцатая
Прибрежные скалы. Сумерки. Домик Жаннетты. На дверях висит замок.
Ставни закрыты. Жан с плащом и кошельком в руках стоит на берегу.
Жан. Тезка! Жаннетта! Добрый вечер!.. Где же она?
(Поет.)
Звенит о ранец котелок,
Дорога далека.
Пришел на родину стрелок
Брабантского полка...
Что же вы не отзываетесь, Жаннетта? (Бежит к домику и
видит замок.) Вот тебе раз! Заперто. Пусто. А я-то думал,
что она, как стояла на крылечке, так и стоит до сих пор —
в том же платье, в том же переднике. Приду, а она мне
скажет: «Давайте ужинать, тезка», — и поставит ту же са-
мую сковородку на ту же самую жаровню. Да нет, видно,
так не бывает. И чего ей меня ждать? Кто я ей? Тезка —
и больше ничего. (Медленно спускается на берег.) А может,
она где-нибудь тут, поблизости? В море или в лесу...
(Складывает ладони рупором и кричит во все стороны.)
Жанна! Жаннетта! О-го-го! (Прислушивается.) Так она те-
бе и ответит! Ты за принцессой гонялся, за хвостом ее
змеиным, а Жаннетта взяла да и вышла замуж за какого-
нибудь хорошего парня, честного моряка. И увез он ее на
край света. Там где-нибудь, на дальнем берегу, стоит ее
303
домик, и поджидает она кого-то на крылечке, и огонек у
нее в окошке горит, только уж не для тебя, Жан Беспут-
ный!.. Так и не увидишь ты ее больше никогда... Ох, даже
не поблагодарил я ее как следует, плаща и кошелька не
отдал. И что только она обо мне думает?.. (Садится на пе-
сок, кладет рядом кошелек и плащ). Куда же ты пойдешь
теперь, Жан Бесстрашный из деревни Дель-Басс? В дерев-
ню Дель-Басс, что ли? Старые яблони трясти? (Негромко
поет.)
Не знаю, живы или нет
Те яблони в саду...
(Несколько мгновений сидит молча.) А может, она в море
утонула, как ее отец? Море тут беспокойное. Долго ли ему
лодку перевернуть? (Вскакивает.) Да нет! А кто же дверь
закрыл? Замок повесил? Что это я беду накликаю! Жива
она, только соскучилась без людей и переехала куда-ни-
будь. Я разыщу ее. Плащ-то у меня на что? Скажу: хочу
быть там, где Жаннетта, — он меня и перенесет прямо к
ней. (Оборачивается, ищет на песке плащ.) Да где же он?
И кошелька нет. Вот тут я их положил... Тут они лежали...
Кто же мог их взять? На берегу ни души. (Ищет.) Неуже-
ли волной унесло? (Бежит к самой воде, бродит среди боль-
ших прибрежных камней. После напрасных поисков воз-
вращается на прежнее место, печальный, потерянный.)
Так и есть: море на берег вынесло, море и с берега унесло.
Нет плаща... И ничего больше нет... Все пропало.
Из-за скал слышится песня.
Один голос.
Мы шагаем вшестером,
Шйнду-шиндара.
Хор.
Кто с багром, а кто с ведром,
Транду-трандара.
Один голос.
На песке, среди камней,
Шйнду-шиндара.
304
Хор.
Мы ловили окуней,
Транду-трандара.
Один голос.
Нам попался круглопер,
Шйнду-шиндара.
Хор.
Разводи скорей костер,
Транду-трандара.
Появляются шестеро из Змеиного замка. Они одеты так же, как и
вначале, только босы. Сапоги, связанные за ушки, перекинуты у них
через плечи. В руках — ведра, сети, корзины.
Первый.
Бурелома не жалей,
Шйнду-шиндара.
Все.
Пусть горит он веселей,
Транду-трандара.
Жан (вскакивая). Э-э, приятели! Вот уж кого не ду-
мал встретить!
Шестеро (разом снимают шляпы). Шйнду-шиндара!
(Подходят к Жану, окружают его со всех сторон, смеются,
хлопают его по плечу.)
Первый. А мы тебя вспоминали.
Второй. Твои кулаки не скоро забудешь.
Третий. Да и угощенье твое мы помним.
Четвертый. И песню ты хорошую пел.
Жан. Ваша-то была лучше. Как это вы пели?
Берегись змеи, солдат...
Шестеро (посмеиваясь).
Шйнду-шиндара.
У змеи — змеиный яд,
Транду-трандара.
Жан. Вот-вот, змеиный яд. Да я тогда песни вашей не
понял...
305
Первый. А теперь понимаешь?
Жан. Еще как понимаю!
Второй. Ну, то-то.
Ж а н. А далеко ли вы сейчас идете?
Первый. Домой идем. На гору. Хочешь с нами?
Седьмой будешь.
Жан. Нет, уж отсюда я не уйду.
Второй. Что так?
Жан. Да вот домик этот караулю.
Третий. Видно, ты теперь в сторожа попал?
Жан. Плохой я сторож: что было у меня дорогого, ни-
чего не уберег.
Четвертый. Худо. А кто в домике живет?
Ж а н. В том-то и беда, что никто не живет. А жила де-
вушка одна, Жаннетта. Мы с вами в замке за ее здоровье
пили. Может, помните?
Пятый. Как не помнить!
Шестой. Где же она?
Жан. Да вот повесила замок и ушла. А куда —
не сказала. Не встречалась ли она вам? Ведь вы здеш-
ние...
Первый. Она кто — фея?
Жан. Нет.
Второй. Русалка?
Жан. Нет. Простая девушка. Рыбачка.
Третий. Простых девушек не внаем.
Жан. Вот горе-то!
Первый. А ты не горюй. Посиди на камне да подо-
жди. Мы с тобой пили-ели, мы тебя и выручим. (Братьям.)
Надевайте сапоги.
Все садятся на землю и обуваются. Потом встают и притопывают
ногами.
А ну-ка, двое — налево, двое — направо, пятый — куда гла-
за глядят. Идите, кричите во все горло... (Жану.) Как ее
зовут?
Жан. Жаннетта.
зов
Первый. Идите — кричите: «Жаннетта, домой!»
Пятеро быстро уходят. Издали слышатся их голоса: «Жаннетта, до-
мой!» Сначала голоса громкие, потом все тише, тише.
Жан. Вон уж как далеко ушли...
Первый. Быстро ходят.
Жан (помолчав). Ну, а на горё-то у вас как? Всё по-
старому?
Первый. По-старому. Как жили, так й живем.
Ж а н. А вот что я хотел спросить у вас: кто вы такие?
Первый. А ты кто такой?
Жан. Я человек. Солдат. Родом из деревни Дель-
Басс.
Первый. Ну, и мы, верно, люди. Только здешние,
лесные.
Ж а н. И всегда вы в лесу живете?
Первый. Всегда. Мы без леса жить не можем, и лес
без нас не может.
Жан. И не скучно вам тут?
Первый. Дома не скучно. Да и дела у нас много —
волков и медведей пасем, оленей на водопой водим, рыбам
чешую серебрим. Нам скучать некогда.
Ж а н. А в замке у вас теперь пусто?
Первый. Теперь пусто. Все двери отворены. Да скоро,
слыхать, затворятся.
Жан. Почему?
Первый. Хозяйка сказала: опять в камине змея
жить будет.
Жан. Людовина?
Первый. Уж верно, она.
Жан. Недолго же погуляла принцесса! Кто-то ее те-
перь выручит? Неужто еще дурак найдется?
Первый. Дураков много. (Громко смеется.)
Жан. Может, и много, да таких, как я, на свете нет.
Вот в этом самом окошке ровно год назад огонек горел,
дорогу мне в пути показывал, а я все равно с пути сбился.
Не найти мне теперь Жаннетты!..
307
Первый. Постой. Слушай. Наши идут.
Из лесу с правой стороны возвращаются двое, с левой — тоже двое.
(Поворачиваясь направо). Кого видали?
Двое. Никого.
Первый (поворачиваясь налево). Что слыхали?
Двое. Ничего.
Жан. Плохи мои дела!
Первый. Погоди. Еще последний не вернулся.
Жан. Да вон, кажется, и он идет. Слышишь — там
чьи-то шаги.
Первый. Это не его шаги.
Из лесу выходит женщина с узлом за плечами.
Жан. Жаннетта!
Жаннетта. Опять кто-то зовет! Что это нынче такое?
Весь лес меня окликает — со всех сторон голоса. (Останав-
ливается и спускает с плеч узел.)
Жан. Это я, сестрица! Это я! Неужели вы не узнаете
меня?
Жаннетта. Вот теперь узнала!
Жан (подбегая к ней). А я уж думал, что не увижу вас
больше. Смотрю на вас — и глазам не верю!
Жаннетта. Да и мне не верится, что вы вернулись.
Ведь уже прошел год, месяц и три дня, с тех пор как вы
ушли. Что же, вы все это время в столице гостили, у прин-
цессы?
Жан. Нет, Жаннетта. У нее я прогостил всего один
час. И на всю жизнь этот час запомнил. А хотелось бы мне
поскорей его позабыть.
Жаннетта. А где же вы все остальное время про-
были?
Жан. Не спрашивайте, Жаннетта! Я так рад сейчас,
что мне и говорить не хочется про все мои беды. Я вам
завтра расскажу. Или через месяц. Или через год.
Жаннетта. Значит, вы надолго сюда?
Жан. Навсегда, если только вы меня не прогоните.
Жаннетта. Навсегда? А ведь я чуть было не ушла
отсюда совсем... И ушла бы, если б не эти голоса. Поверите
308
ли, Жан, иду я, а мне со всех сторон слышится: «Жаннет-
та, домой!»
Жан. Это мои приятели звали вас. Познакомьтесь с
ними. Здесь их пятеро, а шестой еще разыскивает вас в
лесу.
Пятеро (разом снимают шляпы).
Шйнду-шиндара.
Издали доносится голос: «Транду-трандара». Из-за деревьев
выходит шестой.
Ж а н. А вот и шестой.
Жаннетта. Я так вам всем благодарна, что вы верну-
ли меня с дороги!..
Первый. Надо было помочь другу. Очень уж он ску-
чал без тебя. Пришел, а дом пустой.
Жан. Зато теперь нет на свете человека счастливее
меня. Целый год гонялся за счастьем — и вот наконец до-
гнал. Одно только мне обидно...
Жаннетта. Что же?
Жан. Я потерял ваши подарки, Жаннетта. Хотел я при-
нести нх сюда в целости и сохранности, да здесь, возле са-
мого вашего порога, море унесло и плащ и кошелек.
Жаннетта. Вам жаль их?
Жан. Сказать по совести, они причинили мне немало
бед.
Жаннетта. Ну, так и мне не жалко, что они опять
лежат на дне. Проживем и без них. У меня есть лодка, вес-
ла, сети... Сети-то, правда, старые, да мы их починим.
Жан. Эх, кабы знал, что кошелек потеряю, вытряс бы
из него напоследок хоть десяток червонцев! Вот мы и ку-
пили бы новые сети.
Первый. Лучше этих не купите.
Шестеро растягивают перед Жаном и Жаннеттой
длинные серебряные сети.
Второй. Вот вам подарок от нас, шестерых.
Третий. Это счастливые сети.
Четвертый. Их море любит.
309
Пятый. Рыба в них стаями идет.
Шестой. Сто лет проживете — сто лет они вам слу-
жить будут.
Жан. Вот это подарок так подарок!
Жаннетта. Спасибо вам, друзья. За все спасибо!
Шестеро. Прощайте, Жан и Жаннетта!
Жан. Куда же вы? Побудьте с нами.
Первый. Мы свое дело сделали, нашли для тебя
Жаннэтту .Смотри, не потеряй ее опять.
Ж а н. Нет, уж теперь не потеряю.
Шестеро. Шйнду-шиндара!
Они взмахивают шляпами, берут свои рыболовные снасти, корзины с
рыбой и один за другим, гуськом, уходят. Они поют песню, которая по-
степенно затихает вдали.
Солнце за море ушло,
Шйнду-шиндара.
Белка спряталась в дупло,
Транду-трандара.
Месяц по небу плывет,
Шйнду-шиндара.
Филин филина зовет,
Транду-трандара.
Спит барсук в своей норе,
Шйнду-шиндара.
Спит наш замок на горе,
Транду-трандара.
Жан и Жаннетта стоят на крыльце, слушают песню и машут вслед
уходящим.
Занавес
(Мипья
рязаночка
Драматическая сказка
в четырех действиях и шести картинах
По мотивам русских
народных преданий и сказок

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Никита Иванович — молодой кузнец, хозяин кузницы в
Рязани.
Авдотья Васильевна — его жена.
Афросинья Федоровна — ее мать.
Ф е д я /.*— ее брат.
АндронФедосеич	।
Настасья Ильинична домочадцы Никиты и Авдотьи.
Васёна	I
Про X о р ы ч Матрена	jnx соседи.
Тимош — подручный Никиты.
Герасим Ботин Соколик	разбойники.
Хан Бахмет
Веча к-Мурза ।
л m л ~ ~ ~	> приближенные хана.
Актаи-Мерген J г
К а й д ан — сотник.
У р д ю.— десятник.
Старая татарка.
Молодая татарка
Слуга хана.
Человек с колодкой на шее.
Молодой рязанец.
Дед Савва |слепые бродячие певцы.
ДядяМелентий)
С и меон — их поводырь, мальчик, ровесник Феди.
Воины хана.
Р я з ан с к и е п о л о н я не.
Гости-рязанцы.
Старик-охотник; он же — старый леший Мусаил-
Л е с.
Ольховый — леший из ольхового леса.
Сое н о в ы й — леший из соснового леса.

...Приходиша татарове на Рязан-
ские украины и много зла сотвори-
ша и отъидопга с полоном..»
Из летописи.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Картина первая
Действие происходит в конце XIV века.
Черная половина старинного русского дома, вернее сказать — избы.
Вдоль невысоких бревенчатых стен — укладки и лавки, покрытые ковра-
ми и шитыми полавочниками. Над ними — во всю длину — полки со
всякой домашней утварью. Печь, искусно и красиво сложенная, похожа
на целое здание, на дом в доме. Она выбелена и расписана цветными
узорами. В красном углу — дубовый стол. Окошки небольшие, полупро-
зрачные, затянуты бычьим пузырем. Под окошками — ткацкий стан,
прялка. На одной из лавок—дорожная поклажа, собранная и увязанная.
В избе полутемно. Буйный летний ливень барабанит в крышу, стены и
окошки. Как это бывает во время непогоды, в доме как-то особенно по-
койно и мирно.
Хозяйка, Авдотья Васильевна, женщина лет восемнадцати —
девятнадцати, сидит на лавке под оконцем, среди своей бабьей рукодель-
ной снасти, и вместе с Басенкой, девочкой лет четырнадцати, распу.
тывает и мотает шерсть. У печки суетливо возится Настасья Ильи-
нична, еще не старая, но и не молодая женщина. Она в темной
вдовьей одёже и темном платочке. Тут же, поближе к теплу, примостил-
ся старик Андрон Федосеи ч.
И Федосеич, и Настасья, и Басенка — все это родня хозяевам, ближняя
или дальняя, свойственники, свои люди. Старик прежде был искусным
кузнецом и работал на хозяйской кузнице. Теперь он немощен, хил и
больше помогает по дому, чем в кузне. И сейчас в руке у него неболь-
шой молоточек. Он что-то мастерит, вторя мерным постукиванием нето-
ропливому рассказу.
315
Федосеич. ...Вот, стало быть, поднялся он благосло-
вись, вышел перекрестясь и пошел эту самую жар-траву до-
бывать. А хлеба не ел и воды не пил — ни малого глоточка,
ни сухого ломоточка...
Настасья. Так вот натощак и пошел?
Федосеич. Как полагается. На такое дело надо ид-
ти налегке, безо всякой сытости. И ничего с собой из дому
не брать — ни в мешке, ни в брюшке. Да мало что не
брать — и слов-то таких не поминать: яства да питва...
Ну, ему это все знамо да ведомо. Собрался он и пошел. По-
куль дорога вела — по дороге, а как не стало дороги, так
и без дороги. Идет-идет, идет-идет, через леса дремучие,
через болота зыбучие... Места наши, сами знаете, рязанские,
рясные... Тут непроходно, там непролазно — без примет да
замет нипочем не пройти. А тут еще невесть откуль тучу на-
несло, ажно все небо почернело. И пошло полыхать, пошло
поливать... Такая непогодь — не приведи бог...
Васена. Как у нас нынче!..
Настасья. Да мы-то небось под крышей сидим, коло
своей печки, а ему-то каково на пути на дороге!
Васена. Вот, тетя Душа, кабы мы с тобой утресь вы-
ехали, как нам дяденька велел, так и нас бы в пути туча
нагнала. А я грома страсть боюсь. Как ударит, так будто
прямо в меня и метит — ни в кого другого... Видно, уж не
судьба нам нынче ехать, дома останемся.
Настасья. Еще распогодится, поедете. Летние гро-
зы короткие.
Авдотья. А по мне, хоть бы три дня дождь лил — не
переставал. Уж так-то мне нынче не хочется уезжать из
дому!.. Не велит душа — и всё!
Настасья. Ненадолго едете. Пройдет покос — воро-
титесь. Нельзя же без хозяйского глазу — на всю зиму
корма.
Авдотья. О прошлом годе мы с Никитой Иванычем
вместе ездили... И дни-то какие стояли — погожие, яс-
ные... Сущая благодать! Мы так уж и сговорились: всякое
лето на заречные покосы вдвоем ездить. Да вот и не при-
велось.
316
Настасья. Что ж поделаешь, Авдотьюшка! Год на
год не приходится. Прошлое лето было ведряное, а нын-
че — грозовое. Прошлое лето мы жили — беды не знали,
а нынче того и жди — татары нагрянут. На торгу только
и разговору, что о них, проклятых.
Федосеи ч.^Мало ли что на торгу мелют!
Настасья. Да ведь уши не заткнешь, глаза не зама-
жешь, батюшка. Сам небось видал, что народу под стена-
ми трудится. Уж, кажись, глубокие у нас рвы — так нет,
глубже копают; кажись, высокие стены — так нет, выше
громоздят.
Федосеич. Что ж, дело хорошее. Коли городить ого-
род, так уж высоко.
Настасья. Полно тебе, Федосеич! Кого обмануть хо-
чешь — себя али нас? Тут и дитё малое смекнет. Да вот
выйди за порог и погляди: над всей кузнецкой слободой
дым до неба стоит, солнышка не видать. Зато ночью как
днем светло. Куют наши кузнецы.
Федосе и ч. И слава богу.
Настасья. Да ведь что куют? Нет чтобы косу кому
новую, лемешки там, серп али по домашности что... Всё
вашу мужицкую снасть убойную — мечи, да топоры, да
для копий железки... Нет, видать, близко они, татары эти!
Васена. Ой, боюсь я татар! Хуже грома боюсь... Уж
поедем лучше в Заречье, тетенька Душа! А? Поедем! Вон,
кажись, и дождик поутих малость.
Все прислушиваются. В это время ливень, словно нарочно, еще яростней
обрушивается на тесовую крышу. Где-то вдалеке грохочет гром.
Авдотья. Вот тебе и приутих! Видно, только разы-
грывается гроза-то...
Васена. Всё одно — поедем, тетенька. Я татар и во
сне-то увидеть боюсь, не то что наяву.
Настасья. Упаси господи!
Федосеич. Эх ты, Настасья — долгой язык! Всех
напугала — и хозяйку, и девчонку, а себя пуще всех.
У страха, известно, глаза велики. Да ведь мы, рязане, на-
род ученый, паленый, стреляный, нас теперь врасплох не
317
возьмешь. У хорошего хозяина как? Тучка еще во-он где,
край неба, а он уж сенцо под крышу везет: как
бы дождиком не замочило. Так и мы: зря не страшимся,
а от ворога сторожимся. Он еще, может, и в седло не сел,
а уж мы наготове. Так-то! Не зря под татарской грозой
с дедовских времен живем... Да ведь и то оказать: не
всякий раз они под самую Рязань подходят. А и подо-
шли — так еще не взяли. А и взяли — так еще в полон
не угнали. А и угнали — так отбить можно. И такое
бывало.
Настасья. Бывать-то бывало, да только сам погля-
ди: Рязань наша старая, а дома все новешеньки. И потем-
неть-то дерево не поспевает. От пожара до пожара живем.
Васена. Ох!..
Авдотья. Что ж ты это, Васенушка! Со страху всю
шерсть спутала. Держи, не спускай! А ты бы, Федосеич,
лучше нам про свою жар-траву досказал. Как это он, мель-
ник твой, в лес ходил?
Федосеич. Мельник-то? В лес? Ходил. Идет он, ста-
ло быть, идет... Где болотище, там по кочкам, где пожари-
ще, там по пенечкам. В гору да под гору, под гору да в го-
ру... А на горах, глядит, красным-красно: поспела ряби-
на-ягода! Ну, стало быть, самое ему времечко: третья ря-
бинова ночь настает...
Васена. Какая-такая рябиновая?
Федосе и ч. Аль не слыхала? Всякое лето по три ря-
биновые ночи бывает. Первая — как цвет зацветет, вто-
рая — как в завязь пойдет, третья — как поспеет рябина-
ягода. Ночи эти грозовые, бурные, по этим ночам жар-тра-
ва цветет.
Васена. Может, и нынче ей цвесть? Гремиг-то
как, а?
Федосеич. Что ж, что гремит? Пора не та. Первая-
то ночка миновала уж, до третьей далеко, да и для второй,
кажись, срок не настал... Ну вот, стало быть, к самой к по-
луночи дошел мельник-от до места. Глазами-то не видит,
руками шарит — тут ли оно, древо-то заветное...
Васена. Это какое же древо, дедушка?
318
Федосеи ч. Известно какое. С одного корня, с
одного комля три вершины растут. Ну, стал он меж кор-
ней. Стоит, ждет — что будет. А кругом тихо. Улеглась
непогода. Ни в траве не шуршит, ни в листве не шелестит.
Тихо да тёмно, тёмно да душно, словно в могиле... Вдруг
как зашумит в лесу, завоет, загукает! И ветер пошел...
С. ног валит, волоса из головы рвет. Пал он наземь, за
землю руками держится. А земля дрожкой-дрожит,
затряслась вся, в небе гром грянул — и будто солнце
ночью взошло. Это, значит, расцвела она, жар-трава
самая!
Настасья. Ох, батюшки-светы! Расцвела!
Федосеи ч. Расцвела... Зашел он, стало быть, с пра-
вой стороны, сорвал цвет огненный рукою правою и в белый
платочек увернул... Увернул — и пошел назад обратною
дорогою. А травы у него под ногами змеями вьются, пу-
таются, хватают — как руками держат, деревья к нему
гнутся, ветками хлещут, и всё одним шумом шумит:
«Брось!»
Авдотья. Бросил?
Федосеи ч. Не таков человек был, хозяюшка. Да и
не зря оно говорится: кто страху не боится, тому сама
земля-матушка помощница, тому жар-травой владеть.
Клад ли рыть, сад ли садить — во всем тебе удача будет.
Ну, он это и помнит. Идет себе, идет, по сторонам не гля-
дит, назад не оглядывается... Одну думу думает: дойти,
донести!.. Глядь, ниоткуда взявшись, стоит перед им че-
ловек — не человек: ноги — что корги, руки — что корни,
борода по пояс...
Дверь в сени внезапно открывается.
Васена. Ой! Кто там?
В избу входят двое: один — пожилой, бородатый, загорелый мужик,
другой — молодой парень с кузницы, Тимош. Он весь в саже, рукава
засучены до локтей. Оба они укрыты от дождя одной рогожей.
(Облегченно вздыхая.) Ох! Да это ж Тимош!
Федосеи ч. А ты что думала, лешой?
319
Пожилой мужик. Из лесу, да не лешой. Здоровы
будьте, хозяева!
Женщины молча кланяются.
Тимош. Вот я тебе, Авдотья Васильевна, гостя при-
вел. Хозяина-то на кузне нет, отлучился на час, а гость
дальний, утомился с дороги, оголодал, должно...
Авдотья. Просим милости — нашего хлеба-соли от-
кушать. Ильинишна, давай-ка на стол, что есть в печи.
Васена, спустись в подполье — нацеди квасу.
Тимош собирается уходить.
Постой, Тимош, и ты кваску испей! Холодненького! Небось
жарко там у вас, на кузне-то..,.
Тимош. От меду да от квасу нет, говорят, отказу.
Так и быть, погодим. (Садится у двери на лавку.)
Авдотья. А ты, гость дорогой, садись к столу, не
обижай хозяйку.
Гость (усаживаясь и степенно разглаживая смоля-
ную бороду). Благодарствую, хозяюшка, на хлебе, на соли,
на ласковом слове.
Федосеич. А что я тебя, батюшка, словно видел где?
Ты ране на кузнице-то у нас не бывал?
Тимош (вглядываясь в гостя). При мне, кажись, не
бывал. А уж я-то всех помню — кто за каким делом ни при-
ходил.
Федосеич. Эк! При тебе! Да ты и сам-то в кузнецах
без году неделю.
Гость. Твоя правда, дед! Паренька-то я будто впер-
вой вижу, а тебя припоминаю. Только борода у тебя в ту
пору покороче была да порыжее. И ковало в руках потя-
желе этого... Ты что ж нынче по домашности пошел, куз-
ню бросил?
Федосеич. Она меня бросила. Не любит стариков —
горяча больно. Постой-ка, брат, чтой-то мы для тебя рабо-
тали? То ли железки для копий, то ли гвоздыри. Ведь вы,
кажись, люди лесные — медвежатники?
Гость (уклончиво). На всякого зверя ходим...
Из подполья поднимается Васена с большим жбаном квасу.
320
Настасья (подавая на стол). А что, батюшка, в ва-
ших-то краях про татар не слыхано, не видано?
Гость. Кабы не было слыхано да видано, так и мы
бы к вам в кузню нынче не пришли.
Васена. Ох, батюшки!.. (Чуть не роняет жбан.) Едва
не пролила! Боюсь я татар, дяденька!
Федосеич. Бойся — не бойся, а квас не проливай.
Лучше Авдотьюшкиного квасу во всей Рязани нет. Пей,
Тимош, да ступай на кузню. Чего зря на пороге топтать-
ся-то!
Тимош (пьет, утирается). Ух! Ажно сердце оттаяло...
И худой квас лучше хорошей воды, а этот — чисто мед.
Ну спасибо, хозяюшка! (Накрывается рогожей.)
Федосеич. Брось рогожку-то! Вон уж и солнышко
выглянуло. Радуга во все небо стоит.
Тимош распахивает дверь. Яркий луч пересекает избу.
Васена. И впрямь солнышко! Едем, тетя Душа!
Авдотья. Тише ты! Куда же ехать, на вечер глядя!
Дверь снова открывается. В избу входит муж Авдотьи, Никита Ива-
ныч. Это рослый, статный человек, спокойный, приветливый и делови-
тый. С ним вместе—Ф едя, меньшой брат хозяйки, мальчик лет четыр-
надцати. Он учится у зятя кузнечному ремеслу и старается быть таким
же неторопливым, уверенным и степенным. Встретив их, Тимош на ми-
нуту задерживается в сенях.
Федосеич. Ну, вот и хозяин пожаловал!
Тимош (с порога). А уж мы с гостем заждались тебя,
Никита Иваныч. Дело у него к тебе. К спеху, говорит.
Никита. Здорово, здорово, знакомый! Да только
как по имени то тебя звать, не припомню что-то.
Гость. Много нас к тебе ходит, всех не упомнишь.
Зови хоть Герасимом.
Никита. Что ж, дядя Герасим, коли тебя хозяйка уж
попотчевала, пойдем от этой печки к моей — моя жарче.
А ты, Авдотьюшка, чего в дорогу не собираешься? Самое
вам время — по холодку.
Авдотья. А может, завтра, Никита Иваныч? Еще бы
денек дома пожили...
Город Мастеров
321
Никита. Откладывай безделье, да не откладывай дела,
Авдотьюшка. Пора-то сено-косная.
Авдотья. У меня и здесь дела хватит, Никита Ива-
ныч.
Никита. Домашнего дела век не переделаешь. А се-
но пропадет.
Авдотья. Что — сено! Вас тут мне страшно оста-
вить, Никитушка! Ведь, говорят, татары...
Никита. То-то и есть, что татары! Собирайся-ка ты
поскорей, голубушка. Полно тебе мешкать-то! Забирай
Васёнку, Федю, Настасью... Да и матушку ехать уговори!..
Авдотья. А ты, никак, слыхал что?
Никита. Ничего я не слыхал. А всё лучше вам в За-
речье эту пору перебыть.
Авдотья. Да вы-то тут как? Ты сам, Федосеич, Ти-
мош?..
Никита. Что ж — мы? Наше дело мужское. Без
стрельцов да без кузнецов Рязань не выстоит. А хлеба
напечь да варева наварить — это дело нехитрое. Сами
сладим.
Настасья. Уж и сами! Нет, батюшка, покуль я жи-
ва, я в этой печи огонь разводить буду, а вы у себя на куз-
не жар раздувайте. Еще чего выдумал: мужики печь да
варить станут!..
Федосеич. Ну и ладно. Охота пуще неволи. Пусть
Ильинишна с нами остается. А ты слушайся хозяина, хо-
зяюшка, он дело говорит. Собирайся в дорогу.
Васена. Мы живо!.. (Убегает.)
Федя. Поезжай, поезжай, Дуня! А только я с тобой
не поеду.
Авдотья. И ты не поедешь?
Федя. Не!.. Без стрельцов да без кузнецов Рязань не
выстоит. Слышала небось?
Все оборачиваются к нему. Смех.
Никита (строго). Ты что, кузнец али стрелец? Высо-
ко летаешь, парень!.. Рязань без него пропала!.. Бери-ка
вот мешок!
322
Федя. Не поеду я!
Никита. Ох, Федька! Так-таки не поедешь?
Ф е д я. А ты бы Федька был, а я бы Никита Иваныч,
ты бы моего слова послушался? Поехал бы?
Герасим (одобрительно). Звона! С норовом парень!
Никита. Неслух ты, Федор! Кто дому голова — я али
ты?
Федя. Ты, Никита Иваныч, ясное дело. Я из твоей во-
ли не выхожу. Прикажи железо каленое голыми руками
взять, я не ослушаюсь. А только зачем ты меня заодно с Ба-
сенкой сестре Дуне в подручные отдаешь? Я хоть и невелик,
а всё мужик... Правда, Федосеич?
Федосеич. Как же не правда? Правда. Молод пету-
шок, да не курица. А что, Никита Иваныч, может, и впрямь
оставим парня тут? Уж он не младенец. Нас тоже с этаких
годов к ратному делу приучали. Да и тревогу-то бить не ра-
но ли? Где они еще, татары-то? Авось и эту тучу господь ми-
мо пронесет, как грозовую пронес.
Никита. Ну что с вами со всеми поделаешь? Ладно
уж, оставайся, кузнец!
Авдотья (ласково и робко). А мне, Никита Иваныч,
тоже, может, остаться? С вами-то со всеми я ничего на свете
не боюсь, а там у меня все сердце изболит-изноет.
Федосеич. Да полно те, хозяюшка! Ты до этих до та-
таров два раза домой воротишься. Еще поспеешь, коли что,
и натерпеться с нами и намучиться.
Во время последних слов дверь в сени снова отворяется, и в избу захо-
дит мать Авдотьи и Феди, Афросинья Федоровна. Это еще не
старая женщина, неторопливая, с негромким голосом и тихой улыбкой.
Дочка очень похожа на нее.
Вот и матушка тебе так же само скажет. Верно я говорю,
Афросинья Федоровна? Чего ей, хозяюшке-то нашей, татар
тут дожидаться? Пускай едет, свое дело делает.
Афросинья. Дай сперва с людьми поздороваться,
Андронушка. (Кланяется всем.) Здравствуй, Никита Ива-
ныч! (Гостю.) Здравствуй, батюшка! (Остальным.) А с вами
то уж мы нынче видались-здоровались... Ну что, Дунюшка,
все медлишь?
323
Авдотья. Боюсь уезжать, матушка. Ведь и ты небось
слышала, что люди-то говорят.
Афросинья. Страху служить — не наслужишься.
Коли нам хлеба не месить да сена не косить, татар дожи-
даючи, так и на свете не жить. Не впервой нам эту беду
встречать.
Федя. Вот и я так говорю...
Афросинья. А ты бы, Федор Васильевич, чем гово-
рить, других бы послушал. Вот я, Дуня, попутничков тебе
принесла — в скатерку увязала...
Настасья. Да и у меня тут наварено, нажарено...
Авдотья. А ты, матушка, не поедешь со мной?
Афросинья. Стара я на сенокос ездить, это дело мо-
лодое. Мы уж с Настасьюшкой домовничать останемся — за
кузнецами твоими приглядим. (Гладит сына по голове.)
Из дверей выходит Басенка, закутанная в платок, с узлом в руках.
Васена. Ну, я уж собралась, тетенька. И Тимош Пе-
гого запряг. Вон телега-то, под окном стоит. Снести узел,
что ли?
Авдотьябс упреком). Что ты все торопишься, Васена!
Васена (виновато). Да ведь не доедем дотемна, те-
тенька.
Никита. Раньше из дому выедешь, Авдотьюшка,
раньше домой воротишься. А уж мы-то тебя как ждать бу-
дем!.. (Обнимает ее, потом решительно поворачивается к ок-
ну.) Бери узел, Тимош!
Федя. Я снесу! (Тянет к дверям поклажу.)
На пороге Тимош забирает у него узлы.
Афросинья. С богом, доченька!
Настасья. Час добрый — дорожка полотенцем!
Авдотья (с покорной грустью). Ну, будь по-вашему.
(Накидывает на голову большой платок.) Прощай, матушка!
Прощай, Никитушка! Прощайте все! Феденька... (Обнимает
брата.)
Федя. Ну, Дуня!.. Что зря слезы-то лить? Сядешь на три
дня, а прощаешься словно на три года!..
824
Авдотья. Мне и три дня за три года покажутся.
Никита. А нам и того дольше. Да делать нечего.
Герасим. Это не зря говорят: без хозяйки дом — что
день без солнышка.
Федосеич. А и солнышко не навек заходит. С одно-
го краю зайдет, с другого покажется.
Афросинья. Ну, доченька, легкого отъезду, счастли-
вого приезду! Дай-кось я на тебя еще разок погляжу, ду-
шенька ты моя светлая! (Приглаживает ей волосы, оправля-
ет платок.) Вот так-то... Ну, сядем на дорожку.
Все на мгновение присаживаются. Первым поднимается Никита.
Никита. Ехать так ехать!
Авдотья кланяется по очереди матери, гостю и всем домочадцам и
молча выходит. Все провожают ее. У порога задерживаются только
Федосеич и Герасим.
Герасим. Хороша у вас хозяюшка-то! Заботливая...
Я тут и часу не пробыл, а словно дочку родную проводил.
Федосеич (тихо). Коли правду тебе сказать, человек
добрый, тесно у меня нынче на сердце. Кто его знает, сви-
димся ли еще, доведется ли. (Уходит вслед за остальными.)
Герасим с порога смотрит в ту сторону, откуда доносятся голоса, стук
копыт и скрип колес. Через минуту Настасья и Федосеич воз-
вращаются в избу и молча, понуро принимаются за свои дела.
Никита (появляясь в дверях). Ну, дядя Герасим, ска-
зывай, зачем ко мне пожаловал! Айда на кузню, что ли?
Герасим. Веди, хозяин! Прощайте, люди добрые!
(Уходит.)
Настасья (помолчав). Что ж, Федосеич, доскажи
хоть мне, старухе, про эту самую про жар-траву. А то и на
свет-то глядеть не хочется от тоски, от скуки.
Федосеич (медленно и задумчиво). Отчего не доска-
зать? Доскажу... Идет он, стало быть, мельник-то наш, труд-
ною дорогою, через леса дремучие, через болота зыбучие.
Промеж смерти и жисти тропу выбирает. За плечами огонь
горит, пред очами вода кипит... Иди своим путем, не огля-
дывайся!..
325
Картина вторая
Пожарище. Опаленная, опустошенная, затоптанная земля. Где были са-
ды и дворы — деревья, обугленные, сронившие от жара листву. Где бы-
ли дома — черные, обгорелые бревна, скорежившиеся, мертвые, непо-
нятные остатки еще недавно живой, веселой домашней утвари да печи,
растрескавшиеся, оголенные, торчащие из черной земли.
От дома Авдотьи Рязаночки остались тоже только печь да груда горе-
лого мусора.
Авдотья и Васена только что вернулись в Рязань. Опустив ру-
ки, тихо стоят они среди этой черной пустыни. Авдотья молчит, не при-
читает, не плачет. С тревогой, даже с каким-то страхом смотрит на нее
Васена.
Васена. Тетя Душа!
Авдотья молчит.
Тетя Душа! Хоть словечко скажи!.. Что ж ты будто камен-
ная! Ой, горюшко! Ой, беда! И дома у нас нет!.. И никого у
нас нет!.. Ой!.. (Опускается на землю.) Тетя Душа!..
Авдотья (делает несколько шагов и останавливается
возле своей печи.) Вот тут... Это наша печь, наш двор... Во-
ротились мы домой, Васена!.. (Наклоняется, поднимает ка-
кой-то черепок.) Это вот миска была, матушкина еще. А вон
от дверей засов — да запирать-то больше нечего. Хорош у
нас дом — ветром горожен, небом крыт. Просторно нам бу-
дет, Васену шка!
Васена. Ой, тетя Душа! Ой, хоть не говори! Давай уй-
дем отсюдова куда глаза глядят. Корочки просить будем,
только бы этой беды не видать! Ой, моченьки нет!..
Авдотья. Некуда нам идти, девушка. Тут наше ме-
сто... Ох, не снести... Хоть бы душу живую отыскать —
узнать, расспросить, что было здесь, какой смертью померли,
какие муки приняли... (Озирается кругом, прислушивается,
вглядывается.) Неужто же вся Рязань мертва лежит? (Кри-
чит.) Э-эй! Есть тут кто? Отзовись!..
Васена. Ой, не зови, тетя Душа! Страшно...
Авдотья. Что страшно-то? Страшней не будет!..
Слышь, будто откликаются.
Васена. Не... Почудилось... Шут пошутил.
326
Авдотья. Здесь и шут не пошутит. Глянь-ка, Васена,
там вон — двое...
Васена. Где, тетя Душа?
Авдотья. Да вон, где ветлы обгорелые... И откуда
взялись? Из подполья, что ли, вылезли?.. Будто клюкой ша-
рят — угли свои разгребают, как и мы с тобой.
Васена (вглядываясь). Да кто ж такие? Чей двор-то?
Авдотья. Были дворы, да пеплом рассыпались... Не
признаешь.
Васена. Ах ты батюшки! Никак, это Прохорыч и Мит-
ревна с гончарного конца!.. Что ж это? Они ведь далеко от
нас жили, а тут — как на ладони.
Авдотья. Вся Рязань нынче как на ладони. Дворы и
подворья — всё смерть сровняла.
В а с ена (кричит). Бабушка Митревна! Прохорыч! (Ма-
шет рукой.) Увидели нас. Сюда идут. (Бежит к ним навстре-
чу.) Ох, в яму чуть не провалилась... Подполье чье-то!..
Старуха и старик в черных лохмотьях медленно подходят к ним. У ста-
рика вся голова замотана какой-то ветошью. Старуха ведет его, точно
слепого. Увидав Авдотью, она всплескивает руками.
Митревна. Кузнечиха! Авдотьюшка! Да ты ли это?
Авдотья. Я, Митревна. Али не признала?
Митревна (плача). Воротилась, голубушка, вороти-
лась, наша Красавица, на беду, на разоренье свое поглядеть...
Прохорыч, да ведь это ж кузнечиха, Никиты Иваныча
жонка!
Прохорыч. Не вижу...
Митревна. Совсем он у меня слепой стал, доченька.
С самого того дня, как горели мы, помутилось у него в очах.
Авдотья. Оно и не диво, Митревна. У всякого в гла-
зах темно станет.
Пр о х о р ы ч. А! Стало, это Афросиньина дочка, Кузне-
цова хозяйка. Хоть и не вижу, да слышу. Ну, здравствуй.
Митревна. Прибрела домой, горемычная, вместе с
нами слезы лить...
Авдотья. Скажите вы мне, люди добрые, что знаете
про мою семью, про мою родню. Всю правду скажите — не
жалейте меня!..
327
П р о х о р ы ч. Что жалеть? Нас бог не пожалел... Вот
оно — место наше, Рязань-матушка: только дым, и земля,
и пепел... И кто жив остался, кто смерть принял — сами то-
го не ведаем.. Мертвые не считаны на земле лежат, живые
под землей хоронятся.
Васена. Ой, батюшки!
Авдотья. А когда вы моих-то впоследнее видели?
Митревна. Ох, родимая, кого и видала, так не упом-
ню. Ведь что тут было-то! Ждали мы их, ждали, татаров
этих, кажись, ни одной ноченьки покойно не спали: всё слу-
шали, не затрубят ли на стенах... А в ту ночь сморило нас,
уснули... Только глаза завели, слышим — трубят! С восходу
труба голос подает, да этак грозно, зычно... Выбегли мы из
своих ворот, смотрим — вся Рязань туда бежит. Ну, и мы,
как все, за народом. Да не добежали. Слышим — уже и с за-
ката трубят, и с полудня, и с полуночи... Стало быть, кру-
гом нас облегли. Ночь-то была безлунная, темная, не видать
их, проклятых, только слышно — кони ржут да колеса
скрипят. А как развиднелось, поглядели мы — и опять в
глазах темно стало. Подступила под нас сила несметная,
словно тучу черную нанесло. Наши все как есть на стены
высыпали. С кого и не спросилось бы — кто стар, немощен,
кто мал да слаб, — и те тут... Да что говорить! Три дня, три
ночи мужики наши на стенах стояли, так вот — дружина
княжая, а так — наши, слободские — с плотницкого краю,
с гончарного конца, с вашей — с кузнецкой слободы.
И мой-то старик стоял, да немного выстоял... А на четвертый
день как закричат они, окаянные, как заверещат! И пошли
разом со всех сторон. В стену бревнами бьют, на крыши
огонь мечут, стрелами свет божий затмили. Не знаем, от ко-
го и обороняться — от них ли, от поганых, или от огня ихне-
го летучего. Смотрим — там занялось, тут полыхает, а зали-
вать-то некому. У кого лук, али гвоздырь, али телепень
в руках, тому уж не до ведер... Старика моего бревном
на пожаре пришибло. Насилу я его в подполье уволокла
полумертвого... Думала, уж не отживеет — вовсе плох
был.
Пр охорыч. Богу-то, видать, плохие не надобны...
328
Митревна. Не греши, старик! Какай ни исть, а все
жисть. Схоронились мы, милая, в земле, что кроты, что
черви подземные. Дышать боялись, голодом сидели, поку-
да в чужом погребе зимнего припасу не нашли.
Васена. Да сколько ж вы, бабушка, дней-то в под-
полье высидели?
Митревна. А кто ж его знает, доченька! Во тьме, во
мраке дня от ночи-то не отличишь. Может, и много раз сол-
нышко восходило, да нам невидимо-неведомо. По мне одна
ночка была, только длинна-длиннешенька... А и вышли на
белый свет, и тут свету не взвидели. Вот оно что кругом-то
деется! Сгинула наша Рязань-матушка с церквами, с? тере-
мами, с хоромами боярскими, да и с нашими домишками
убогими...
Авдотья. Домы и хоромы новые построить можно...
А вот народ-то где? Неужто всех насмерть побили?
П р о х о р ы ч. Кого не побили, того в полон угнали. До-
ходили до нас вести-то, в нору нашу кротовую. Из под-
полья в подполье слух шел...
Митревна. Постой-ка, матушка! Надо быть, я твою
свойственницу давеча видела. Близ нас хоронилась. Как
ее,.. Будто Ильинишной кличут.
Васена. Ильинишной!.. Да это ж, стало, Настасья
наша! Тетя Душа! Слышишь?
Авдотья. Постой! Поверить боязно... Она ли это
еще!.. Где видали-то? Давно ль?
Митревна. Тамо-тка, у обрыва... Воду она третьего
дня подле нас брала.
Васена (срываясь с места). Я побегу, тетя Душа! По-
ищу ее!
Митревна. Поищи, девонька! Коли жива, так дале-
ко не ушла. А и померла, так тут лежит. Хоронить-то не-
кому.
Авдотья. Сбегай, Васенушка, поищи.
Васена убегает.
Хоть бы ее живую увидать! А от нее, может, и про других
что узнаю...
329
Минута молчания. Прохорыч, пошатнувшись, тяжело опирается
на клюку.
(Авдотья поддерживает его.) Сел бы ты на бревнышко, Про-
хорыч. Трудно тебе на ногах-то стоять.
Прохорыч (усаживается на обгорелое бревно). Что ж,
покуда не лежим — посидим.
Митревна (присаживаясь подле него). Не так мы
тут, бывало, сиживали, в красном куту, на шитом на пола-
вочнике...
Прохорыч. Что зря говорить — сердце ей растрав-
лять? Бывало, да миновало... Не на конях — не заворо-
тишь. Был город, осталось городище.
М и т р е в н а. Ох, горюшко!..
Авдотья (вглядываясь из-под руки вдаль). Идут, ка-
жись. Нет...
Митревна (поглаживая рукой бревно). Ишь ты, брев-
но какое толстое! И огонь не взял.
Прохорыч. Не взял, да и не помиловал... Как нас с
тобой.
Митревна. Верно, батюшка. Ни живые мы с тобой,
ни мертвые. До самой души обгорели.
Издали, из-под обрыва, доносятся неясные голоса.
Авдотья. Слышь! Говорят будто... Нашла ее Васена.
Идут?! (Кидается навстречу и, задохнувшись от тревоги,
останавливается.)
Настасья и Васена бегут к ней.
Настасьюшка!
Настасья. Дунюшка! Авдотья Васильевна! Матуш-
ка ты наша! (С плачем подбегает к Авдотье и приникает к
ее груди.)
Авдотья (гладит ее по голове, по сбившемуся плат-
ку, из-под которого торчат седые космы, говорит тихо).
Платочек-то прежний, а волоса другие — и не узнаешь.
Побелела ты, Настасьюшка!..
Настасья плачет еще горше. Васена держит ее за руку и ревет
во весь голос.
330
Настасья. Ох! Слова вымолвить не могу!..
Авдотья. Поплачь, Настасьюшка! Натерпелась ты,
намолчалась.
Настасья. Что — я? Я для того и смерть-то переси-
лила, чтобы тебе слово сказать. А вот встретилась — и го-
лосу нет. Жив наш Никита Иваныч, Авдотьюшка!
Авдотья. Да полно! Правда ли? Где же он? Ну! Го-
вори!
Настасья. Не здесь, матушка... далеко... Угнали
его.
Авдотья. А Феденька?
Настасья. И он живой был... И Федосеич... Вот
Тимоша нашего, царство ему небесное, убили, проклятые...
А их всех одним арканом скрутили да так и поволокли.
И вспомнить-то страшно! Сколько этой татарвы поганой
навалилось на одного нашего Никитушку!.. И Феденька им
не сразу дался...
Авдотья. Ох!.. Стало быть, он раненый был, Никита
Иваныч... А то бы живьем не взяли...
Настасья. Весь исколотый, Авдотьюшка! Весь изре-
занный! Как еще стоял, как держался-то!..
Авдотья. Не дойдет он... В дороге кончится... Бросят
его в степи одного. И некому будет глоток воды ему подать,
смертный пот со лба обтереть... (Прислонившись к обгоре-
лому дереву, плачет тихо, беззвучно, закрыв лицо руками.)
Васена. Ой, тетя Душа, не плачь! Уж коли ты пла-
кать станешь, так я-то что ж? Криком кричать буду!..
М и т р е в н а. Ох, мочи нет! Ох, беда наша!
Авдотья. Полно, Митревна! Полно, Васенушка! Я не
плачу... (Строго, без слез.) Скажи ты мне, Настасья, еще
одно слово... Матушки моей нет в живых?
Настасья молчит.
Так я и знала. Оттого и не спрашивала. Какой смертью по-
мерла? Убили? Замучили?
Настасья. В церкви они, Авдотьюшка, затворились.
У Бориса и Глеба. И старухи, и молодые, и боярыни, и тор-
говые жонки, и наши слободские... И я туда, было, бежать
331
собралась, да замешкалась. Добро твое уберечь, припря-
тать вздумала. А как выбегла со двора, так уж и поздно
было. Вся-то церковь как есть... (Машет рукой и замол-
кает.)
Авдотья. Да говори же, не томи...
Настасья. На моих глазах и купола рухнули.
Авдотья (закрывает ладонью глаза). Смерть-то ка-
кая тяжкая... В дыму задохнулась али живая сгорела?..
Настасья. Кто ж про это знает, Авдотьюшка? Как
затворили они двери, так никто их и не отворял.
Митревна. Мученской смертью померла матушка
твоя Афросинья Федоровна. Тебе долго жить наказала.
Авдотья. Что-то не признаю я... Где ж это она стоя*
ла, церковь-то наша? Там, кажись... Теперь и не разбе-
решь... Пойти хоть туда! Прах слезами омыть...
Настасья (удерживая ее). Была я там, Авдотьюшка,
да ничего, окромя золы и черного угля, не видела. Что
здесь, то и там...
Прохорыч. Пепел-то повсюду один. Носит его вет-
ром от краю до краю по всему месту нашему. Тяжело по-
мирать, а прах-от — он легок.
Авдотья. Твоя правда, Прохорыч. (Опускается на
землю.) Может, среди этого пепла серого и тот пепел на
ветру кружится. Матушка моя родимая! Вся земля наша ря-
занская теперь твоя могила! Как я по ней ходить буду!
Пр о х о р ы ч. Так оно и есть, Авдотья Васильевна.
Что ни шаг, то могила у нас тут. А чья, мы и сами-то не ве-
даем. По всем убиенным, по всем сожженным заодно пла-
чем. А пуще плачем о тех, кого в полон увели. У нас хоть
земля осталась, с родным прахом смешанная, а у них и
того нет. Чужой волей в чужую сторону идут, по дикому
полю...
Митревна (плача). Ох, батюшки, и подумать-то страш-
но! Ведь и мою-то родню угнали вороги — до единой голо-
вушки... И брата, и племянников, и внуков малых... Уж не
видеть мне их на этом свете!
Настасья (тоже причитая). Беда наша, беда! Ни за-
спать ее, ни заесть, ни на плечах унесть!..
332
Васена. Ой, бабушка! Ой, тетя Настя! Ой, да не
плачьте же вы! (Ревет громче всех, по-ребячьи.)
Настасья. Как не плакать, девушка! Только слезы-
то нам и остались.
Авдотья (жестоко, почти сурово). Да и слез не оста-
лось. Какими слезами по такой беде плакать?
Прохорыч (медленно подымаясь). Полноте, бабы!
И сей день не без завтрашнего. Тяжко ныне, горит душа от
горя да от позора нашего, а только не гоже нам живых,
ровно мертвых, оплакивать. С того света человек не воро-
чается, а на этом свете отовсюду обратная дорога есть. Авось
поправится Рязань-матушка, соберется с силою — выку-
пит полон. Не впервой нам. И отцы наши, и деды братов вы-
купали.
Митревна. Когда еще Рязань-то поправится...
Авдотья. Уж коли из полона выкупать, так поско-
рей бы. Сегодня, может, живы они еще, а завтра и нет их.
Всё бы, кажись, сняла с себя, да снять-то нечего...
Настасья (робко). Авдотьюшка, голубушка моя,
сберегла я кой-что из добра твоего. Как занялась наша сло-
бода, припрятала я ларец твой заветный с перстнями, се-
режками да ожерельями. Матушкино приданое, мужнины
подарки... В землю закопала...
Авдотья. Неужто сберегла? Спасибо тебе за твою
заботу, Настасьюшка! Где ж он, ларчик-то мой? Да-
леко ль?
Настасья. Да тут, почитай, под ногами у нас, в по-
гребице. Помоги-ка мне спуститься, Васена! Совсем у меня
силы-то не стало... Коли земля там не обвалилась, так я его
живо найду, матушка. У меня там приметы положены...
Васена. Вот он, лаз, тетя Настя! Смотри — и сту-
пенька цела.
Настасья и Васена спускаются в погреб.
Митревна. Ну, Авдотьюшка, уж коли вправду
уцелело у тебя что от двух бед — от грабежа да от пожа-
ра, — так это счастье твое. У нас вот тоже приметы были
положены, да, видно, уж больно приметные. Всё как есть
ззз
унесли злодеи. Что огонь не тронул, то им, разбойникам,
досталось... Да что это они там замешкались? Ужли ж не
найдут?
Авдотья. Мудреного мало. Вот тебе и счастье мое,
Митревна!
Васена (снизу). Есть, есть, тетя Душа! Нашли.
Из погреба вылезают Настасья и Васена с ларцом в руках.
Авдотья принимает ларец и откидывает крышку.
Авдотья. Вот они, мои камушки... Вокруг-то черно,
а они по-прежнему светятся.
Васена. Ох ты, краса какая!
Митревна. Да уж худого слова не скажешь. Запя-
стья хороши, а сережки да ожерелье и того лучше. Что ж
я их на тебе будто никогда и не видывала, Авдотья Ва-
сильевна?
Авдотья. В счастливые дни не носила — стыдилась
в цветных уборах красоваться. Авось они мне теперь,
в несчастье, послужат. Да только станет ли моих сере-
жек да перстеньков, чтобы всех, кого хочу, из полона вы-
купить?
Прохор ыч (покачивая с сомнением головой). Кто их
знает, иродов, сколько они нынче за душу живую берут...
В старые годы, помнится, им в орду мешками добро носи-
ли — и серебро-то, и золото, и камни самоцветные... А это
что? Коробочек!..
Васена. Да ведь бусы-то какие! Я краше на веку не
видывала!
П р о х о р ы ч. Век твой короткий, вот и не видывала.
Не твоими глазами глядеть они станут, татары-то. Чем их
удивишь! Сколько княжецких да боярских теремов разгра-
били, сколько церквей разорили! А тут — бусы!..
Авдотья (медленно и задумчиво перебирая перстни
и ожерелье). Что и говорить, не богат мой выкуп. Да
болыпе-то взять неоткуда...
Настасья. Постой, Дунюшка! Вот у меня на шее в
мешочке богатство мое вдовье — перстни обручальные да
запонки с камешками. Возьми-ка! Всё больше будет.
334
Васена. Ой, тетя Душа, да ведь и у меня камушки
есть — в сережках... Вот я их из ушей выну, сережки-то..,
Глядико-сь, хорошие!..
Прохор ыч. А у нас, Авдотья Васильевна, только и
осталось, что два креста — медный да золотой. Давай поде-
лимся: медный нам на двоих, а золотой тебе на троих.
Бери!
Авдотья. Родные вы мои! Уж и не знаю, каким по-
клоном вам кланяться. Авось теперь хватит нашего вы-
купа...
Митревна. А ежели и хватит, матушка, так с кем ты
его в орду пошлешь? Вовсе не стало у нас народу. А чело-
век тут нужен смелый да верный.
Авдотья. Сама пойду.
Настасья. Да что ты! Опомнись, голубушка! Мысли-
мо ли это дело — своей волей в татарскую неволю идти?
Васена. Пропадешь, тетя Душа! Зверь тебя в лесу
заест али разбойники зарежут... И камушки твои отымут.
Митревна. Да и как это бабе молодой к басурманам
в орду идти — на позор, на поругание! Хоть ты ей скажи,
Прохорыч.
Пр о х о р ы ч. Что сказать-то? Сама, чай, знает. Народ
немилостивый, народ лютый — ни красы не пожалеет, ни
чести, ни немощи...
Авдотья. А кому ж, окромя меня, в орду идти? Са-
ми ж говорили — некому.
Все на минуту замолкают.
Настасья. Ну, коли так, возьми и меня с собой,
Авдотьюшка. Хоть вместе помрем.
Васена. А я-то как же?
Авдотья. Нет, Ильинишна, не возьму я тебя с со-
бой. Ты вон и в погреб-то через силу лазила, а та дорога по-
трудней будет. Забирай-ка ты Васену да ступайте в Заре-
чье. Там кой-как перебьетесь. (Старикам.) Да и для вас, лю-
ди добрые, на наших лугах, в летней избе, местечко най-
дется. Хоть и не хоромы, а всё крыша.
Старики кланяются ей в ноги.
335
Митревна. Спасибо тебе, голубушка, что в такую
пору о нас подумала... А сама-то ты что же — так и пой-
дешь к татарам-то? В дикое поле?
Авдотья. Так и пойду.
Васена (испуганно). Нонче?
Авдотья. Нет, Васенушка. Ночь с вами, коло своих
углей, пересплю, с прежним двором прощусь... Да и со-
браться надобно. Костерок разложим, лепешек напечем —
и вам на дорогу и мне. (Развязывает свой мешок.) Вот тут у
меня в мешочке мучицы малость... Да полно слезы лить,
Васена! Сходим-ка лучше с тобой на речку за водицей. На
слезах тесто месить — больно солоно будет. (Отвязывает
от мешка дорожный жбан.) Бери жбан, девушка! А ты,
Ильинишна, огонь разводи — ты ведь и дома-то у печи
стояла. (Старухе, подавая ларец.) На тебе мои камушки,
Митревна. Побереги их покуда. (Уходит с Васеной.)
Митревна (Настасье). Сама-то она камень самоцвет-
ный, хозяюшка твоя. Словно алмаз светится.
Прохорыч. Уж верно, что алмаз — ясный камень
да твердый.
Настасья (собирая щепки). Душенька наша!.. Ни
стен у нас, ни крыши, ни печки, ни лавки, а при ней будто
снова дом у нас цел, будто опять своим хозяйством живем...
Вот по воду пошли, огонь разводим, хлеб печь будем...
Всем-то дело придумала, а себе — потрудней всех.
Занавес
действие второе
Картина третья
Полянка в чаще леса. Листва, пожелтевшая и побуревшая, сильно тро-
нута осенью. Высокие — то светло-желтые, то ржаво-красные, то еще со-
всем зеленые — кусты папоротника. Много рябины. Вся она густо увеша-
на тяжелыми кистями спелых ягод. В глубине — огромное старое дере-
во, с одного корня три ствола. Вечереет. За деревьями заходит солнце, и
вся полянка залита багряным светом заката.
Авдотья (выходя из густой заросли кустов). Ох ты
батюшки, рябины-то сколько! Да всё красная какая! Или
это от солнышка так красно? (Пригибает к себе ветку.)
Нет, и взаправду спелая... А листья будто расписные — в
глазах рябит. Видать, к третьей рябиновой ночи время
идет. (Оглядывается по сторонам.) И травы перержавели, и
гриб в рост пошел... Вот она и догнала меня, осень-то.
А конца пути моему все не видать. (Спускает мешок с плеч.)
Иду, иду, дней, ночей не считаю, а, надо быть, много про-
шла. Вон как пооборвалась вся да пообносилась: лапот-
ки — в лепетки, сарафан — в клочья. (Садится на землю,
снимает с головы платок, расправляет его на коленях.) Со-
всем мой платочек от дождей вылинял, добела, зато сама
вся черная стала — вон как испеклась на солнышке, будто
хлеб ржаной... Да кому ж это я все жалоблюсь? Ни души
живой кругом нет. Привыкла на безлюдье сама с собой
разговоры разговаривать. Только вот отвечать некому.
Две темные корявые руки раздвигают густые листья папоротника. Из
зарослей выглядывает старик, лохматый, большебородый, с зеленоватой
проседью.
337
Старик. Отчего же некому! Отведи душеньку, погово-
ри, а мы послушаем.
Авдотья. Ох!.. Да кто ж вы такие будете? Испуга-
лась я...
Старик. Мы-то? Тутошние, лесные... Лешней живем—
белкой, птицей. Да и крупного зверя промышляем. А вот ты
откудова взялась? В наши чащобы и мужик-то в кои веки
забредет, а тут гляди — баба!
Авдотья. Не сама иду — нужда ведет.
Старик. Ох ты! Одна-одинехонька, молода-молоде-
хонька!
Авдотья. Что поделаешь, дедушка! Провожать-беречь
меня некому.
Старик. Стало быть, ни отца у тебя, ни мужа, ни
брата.
Авдотья. И муж есть, и брат — коли живы еще... За
ними-то и иду.
Старик. А далеко ль?
Авдотья. Дойду — узнаю.
Старик. Вон как! Безбоязная ты, коли правду гово-
ришь.
Авдотья. Забыла я, какая она есть, боязнь, дедушка.
Уж чего только со мной не было в пути — в дороге. И от
зверя лесного на дереве хоронилась, и в трясине вязла, и в
реке тонула, а все жива, иду себе да иду помаленьку. Од-
ного боюсь: как бы мне в чаще у вас не заплутаться.
Старик (посмеиваясь). Да-а... Чащи у нас непролаз-
ные — и медведь не проломится. Я — и то другой раз с доро-
ги собьюсь. Где уж тебе!
Авдотья. Я и сама прежде думала: где уж мне!..
Да вот добралась же до этого места, авось и дальше
пробьюсь.
Старик. Ишь ты!
Авдотья. Садись со мной вечерять, дедушка.
(Развязывает свой узелок.) Вот тебе хлебца краюшечка.
Добрые люди в дороге подали. Хоть черствый, а всё хлеб.
Старик. Глянь-ко! Печеное!.. Давно не едал. (Жует,
бережно подбирая крошки.) Сытно, и сладко, и дымком
338
пахнет... Дымком и домком... Рыба — вода, ягода — трава,
а хлеб — всему голова!
Авдотья. Еще, дедушка?
Старик. Себе оставь. А я в лесу голодный не буду.
Так тебе, стало быть, дорогу показать? Ладно, покажу.
Авдотья (стоя на коленях, торопливо увязывает ме-
шок.) Вот спасибо, дедушка!..
Старик. Что сполохнулась-то? Не спеши! В самую
грозу идти — пропадешь!..
Авдотья. Полно! Какая гроза!.. Пора не та. Отшуме-
ли летние грозы. Да и небо ясное. Тучи — вон они где,
только край неба.
Старик. Долго ль ветру тучи нагнать! Дунул — они
и налетели. А гроза нынче последняя—рябиновая... Каж-
ное лето последняя гроза бывает... Ты вот что, дочка, вы-
бери-ка древо понавесистей да здесь и заночуй. А я за то-
бой пригляжу, чтобы тебя зверь лесной не обидел али там
еще кто... Места глухие, всяко бывает...
Авдотья (с тревогой поглядывая наверх). Смотри
ты! И впрямь тучи как бегут, небо застилают...
Старик. То-то что бегут. Я даром не скажу. Прячься-
ка вон под тое древо, голубка. Там тебя никакой дождик
не замочит — хоть целое море наземь опрокинь.
Авдотья. А ты, дедушка?
Старик. А я сам — как древо. Дождя не боюсь.
От него только борода зеленей станет — еще краше буду.
Ну, прячься, прячься, да и спи себе без опаски. Я ско-
ро ворочусь. (Сразу пропадает в чаще, словно его и не
было.)
Авдотья (мгновение смотрит ему вслед). Ушел...
И какой-такой человек — не пойму. Тутошний, говорит. А я
и не думала, не гадала, что в этакой чащобе жить можно.
Да, видать, всюду живут... (Перетаскивает свой мешочек
под большое дерево в три ствола с одного корня, уклады-
вается меж корней.)
Солнце совсем зашло, тучи сгустились, на полянке с каждой минутой
делается все темней и темней.
339
Ух, как темно стало! Будто ночь раньше времени приспе-
ла... А доброе дерево мне старичок указал, будь ему во
всем удача! Три вершины с одного корня, с одного ком-
ля — будто крыша над головой. И ветер не просвистит, и
дождик не пробьет. Тепло да тихо... И мох какой мягкий—
ровно перина! Давно я так мягко не спала, с самого дому.
Ну, матушка родимая, оборони! (Засыпает.)
Совсем тихо. В густом полумраке слышится только шуршанье сухой
листвы да отдаленное журчанье ручья. Потом, словно издалека, раз-
дается голос, мерно и неторопливо рассказывающий сказку. Постепенно
голос становится все слышнее. Это Федосеич, снова, как в тот дав-
ний, еще счастливый день рассказывает про жар-цвет. Но самого рас-
сказчика не видно, только голос живет в полутьме.
Голос Федосеич а. ...Так вот, стало быть, всяко
лето по три рябиновы ночи бывает. Первая — как цвет за-
цветет, другая — как в завязь пойдет, а третья — как по-
спеет рябина-ягода. И уж в третью ночь не спи, не дрем-
ли. Самая это пора жар-траве цвесть. А кто сорвет жар-
цвет, тому земля-матушка во всяком деле помощница. На-
чинай, не оглядывайся, а уж конец будет. Да только не-
легко он в руки дается, цветик огненный. Отыскать его
мудрено, сорвать мудреней, а всего трудней — с собой
унести. Матушка-земля — она разборчивая: сперва испы<
тает, а уж потом одарит. Вот коли ты себя не пожалеешь,
грому небесного не побоишься...
В эту минуту, точно подхватывая его рассказ, раздается удар грома
и вспыхивает за сетью ветвей молния.
Авдотья (поднимается). Федосеич! Ты здесь? Откуда
же?.. А, Федосеич? Что же ты молчишь? Ты мне что-то про
жар-траву рассказывал, да опять не досказал. А ведь мне
нынче твоя жар-трава позарез нужна. Кто его знает, что у
меня впереди-то, какие труды, какие муки. А с нею, с жар-
травой твоей, я, может, и дорогу скорей пройду, и счастье
свое ворочу... А, Федосеич? Да неужто же мне это почуди-
лось али приснилось? А ведь как слышалось-то — будто
наяву, будто здесь вот рядом сидит и говорит! Жалко, что
проснулась! Хоть во сне родного человека повидать... А дож-
340
дик-то в лесу кап-кап, с листочка на листочек, с листочка
на листочек. Только сюда еще не попадает. Поспать, покуда
сухо... (Укладывается поудобнее, накрывается платком и за-
сыпает.)
Вокруг совсем тихо и темно. Потом сначала в глубине леса, а затем по
всей поляне начинают перебегать зеленые огни, выхватывая из темно-
ты то куст папоротника, то дерево. Из гущи ветвей высовывается мох-
натая, похожая на козлиную, голова. На лоб, словно колпак, нахлобу-
чена огромная сосновая шишка, борода — из колючек черно-зеленой
хвои. С другой стороны, навстречу, выглядывает такая же лохматая го-
лова в шапке, похожей на гнездо, борода лыковая. Это двое леших,
один — из соснового леса, другой — из ольхового. Оглядевшись по сто-
ронам, лешие выбираются из чащи и обходят поляну кругом, припля-
сывая и приговаривая.
Ольховый.
Солнце на закате,
Время на утрате.
Шурыга-мурыга,
Ширага-барага...
Сосновый.
По лесам дремучим,
По кустам колючим,
По всем моховищам,
Муро-муровищам,
По глухому бору
В рябинову пору
Вместе.
Рассветает свет,
Расцветает цвет!
Шурыга-мурыга,
Ширага-барага!...
(Останавливаются друг против друга).
Сосновый. Эй ты, сам ольховый, пояс вязовый, ла-
доши лиловы! Что примолк? Смотри не проспи!
Ольховый. Я-то не просплю. Ты вот не задремли,
колода сосновая! А задремлешь, я те разбужу!.. (Хлопает
в ладоши.)
Слышится резкий деревянный стук, словно щелкнули дощечкой
о дощечку.
341
Сосновый. Ась? Не слыхать! Так ли наша сосенка
пощелкивает! (Стучит ладонями гулко, звонко, на весь
лес.) Слыхал? А ты что? Шу-шу, листом шуршу...
Ольховый. Ишь расскрипелся, сосна болотная! Зи-
мой и летом — одним цветом! Шел бы к себе — на пески,
на кочки, а это место спокон веку наше. Чей лес, того и
пень. Тут ваших колючек да шишек и не видано...
Сосновый. Видано или не видано, а в рябинову ночь
и нам сюда путь не заказан. Чай, и мы тоже лешие!..
Ольховый. Так-то оно так... Только чур — уговор!
Коли я жар-цвет сорву, тебе — один венчик, мне — два.
Коли ты сорвешь, мне — два, тебе — один.
Сосновый. Нет уж, коли я сорву, мне — три, тебе —
шиш, а коли ты сорвешь, тебе — шиш, мне — три...
Ольховый. Три шиша? На, вперед получай, не жал-
ко! (Три раза щелкает Соснового по голове.)
Сосновый. А сдачи хочешь? Вот тебе столько да
еще полстолька!.. (Дерутся так, что клочья летят.)
Вдруг два высоких дерева раздвигаются, словно кто-то разогнул их ру-
ками, и между вершинами появляется голова старика с кустистой зе-
леной бородой.
Лешие (отскакивая друг от друга). Хозяин! Хозяин
пришел!.. Старшой лешбй! Мусаил-Лес!..
Деревья опять сдвигаются, и на поляну выходит тот самый старик, что
разговаривал с Авдотьей. Теперь он опять обыкновенного человечьего
роста, но больше, чем казался прежде, шире в плечах, грознее, дико-
виднее. На нем красная шапка и косматая шуба мехом наружу.
Мусаил-Лес. Тише вы, козлы лесные! Раньше вре-
мени драку затеяли! Эдакий шум-гам подняли, что небес-
ного грому не слыхать! (Поднимает голову.) Что ж не гре-
мишь, батюшка гром? А ну грянь!
Вдалеке глухо ворчит гром.
А ну посильнее!
Гром гремит грознее и ближе. Авдотья просыпается и, поднявшись
на ноги, в страхе глядит на небо.
342
Что, молодайка? Потревожили тебя? Ну, не пеняй! В ря-
бинову ночь спать — счастье проспать. Поди-ка сюда!
Авдотья (со страхом оглядываясь на Соснового и
Ольхового, подходит к Мусаилу). Это кто же звал меня?
Никак, ты, дедушка?
Мусаил-Лес. Я.
Авдотья. Не признала я тебя. Будто ты поменьше
был...
МусаиЛ’Лес. Ого-го! Я какой хочу быть, такой и
могу быть. Полем иду — вровень с травою, бором иду —
вровень с сосною. Да ты что озираешься? Али до сей лоры
леших не видывала?
Авдотья. И впрямь не видывала... Таких и во сне не
увидишь. А увидишь — не поверишь.
Лешие (прыгая и кувыркаясь). Э-ге-ге! И увидишь —
не поверишь! И поверишь — не увидишь!..
Мусаил-Лес. Цыц, косматые! А ты не бойся их,
бабонька. То ли на белом свете бывает.
Авдотья. Ох, я и тебя, дедушка, боюсь!..
Мусаил-Лес. Так и надо. На то я и Мусаил-Лес, —
меня все боятся. Да только страх-то у тебя впередд. Глянь-
кось!
В эту минуту тьма над поляной сгущается.
Авдотья. Да ведь не видать ничего...
Мусаил-Лес. А ты знай гляди!
Над одним из кустов папоротника возникает слабый желто-розовый свет.
Ольховый. Светится!..
Сосновый. Огнем наливается!..
Мусаил-Лес. Расцветает жар-цвет, трава нецвету-
щая!
И вдруг небо словно раскалывается. Слышен оглушительный раскат
грома. Золотая стрела молнии ударяет в светящуюся точку, и сразу
на кусте раскрывается огненный цветок.
Авдотья. Ох, батюшки!..
Мусаил-Лес. Ну что ж, коли себя не пожалеешь,
грома небесного не побоишься, сорви, попытай свое сча-
стье!
343
Ав дотья (тихо). Попытаю. (Идет прямо к огненному
цветку.)
В это время справа от нее, слева, спереди, сзади — повсюду расцветают
такие же огненные цветы. Алый, как зарево, свет заливает всю поляну.
Авдотья, ослепленная, останавливается.
Ох, да что ж это? Где он? Который? Этот? Аль этот?..
Мусаил-Лес. Сумей отыскать.
Ольховый. Вон, вон, гляди! Тот всех поболе — .тот
рви!
Сосновый. Врешь, этот жарче — этот хватай!
Авдотья (растерянно оглядываясь). Постойте!.. По-
годите! Я сама... (Наклоняется к одному цветку.) Ишь ты,
так и тянется к тебе, ажно к рукам липнет... Нет, не этот!
Цветок сразу меркнет.
И не этот. И не этот!.. (Раздвигая меркнущие у нее под ру-
ками цветы, доходит до края поляны.) Вот он, жар-цвет!
Ольховый и Сосновый (вместе). Нашла!..
Мусаил-Лес. Ну, коли сыскала — попробуй со-
рвать.
Авдотья. Сорву. (Протягивает руку.)
В тот ясе миг каждый лепесток цветка превращается в язык пламени.
Пламя разрастается. Это уже не огненный цветок, а целый бушующий
костер. Авдотья в ужасе отстраняется.
Ольховый (гогоча и кувыркаясь). Го-го-го! Что, со-
рвала?
Сосновый (так же). Отойди! Отступись! Сгоришь!..
Го-го-го!..
Авдотья (поглядев сперва на одного, потом на дру-
гого). Хоть и сгорю, а не отступлюсь. (Смело протягивает
руку в самый огонь.)
И сейчас же языки пламени опять превращаются в лепестки. В руках у
Авдотьи — огненный цветок.
О л ьх о вы й и Соен о.в ый (вместе). Сорвала!..
Мусаил-Лес. Ну, коли так, сумей унести.
344
Авдотья. Унесу!
Вдруг стебель цветка превращается в змею. Грозя раздвоенным жалом,
узкая змеиная головка тянется к Авдотье.
Ольховый. Брось! Брось!
Сосновый. Ужалит!..
Авдотья. Не брошу!
Змея исчезает.
Ольховый. Вот дура-баба! Да ты оглянись. Земля
под тобой качается...
Авдотья. Ох!.. (Хватается за деревце — оно сги-
бается.)
Сосновый. Лес на тебя валится!..
Ольховый. Трава под тобой горит!.. Пропадешь
вместе с цветком.
Сосновый. Лучше нам отдай!
Авдотья невольно взглядывает себе под ноги. Трава у ее ног рдеет, точно
раскаленные угли.
Авдотья. Ох, страсти какие! Не брошу!.. Не отдам!
(Кидается к тому дереву, под которым лежала, и присло-
няется к его стволу.)
Оглушительный удар грома. Молния ударяет прямо в дерево, будто ме-
тит в цветок.
Не отдам! (Падает на землю, закрыв цветок собой. Не-
сколько мгновений лежит ^неподвижно.)
В это время вдалеке раздается петушиный крик. Ольховый и Сос-
новый исчезают. Авдотья приподнимается и в бледном свете утренней
зари видит только старика, который сидит на пригорке, среди кус*
тов папоротника. Это уж не леший, не Мусаил-Лес, а прежний стари-
чок, который показал ей место для ночевки.
Дедушка! А, дедушка!
Старик. Что, милая?
Авдотья. Притаились они али вправду пропали?
Старик. Кто, голубонька?
Авдотья. Да эти — мохнатые, с деревянными ладо-
шами?
345
Старик. Каки-таки лохматые? Во сне они тебе по-
мерещились, что ли?
Авдотья. Во сне? А может, и впрямь во сне... (Огля-
дываясь.) Где легла, там и встала... Да нет! Наяву было!
Вот и цветок у меня в руке, как был — в три цветика.
Только погас, не светится боле... И какой маленький стал!
Старик. Покажь-ка! Ты здесь его сорвала?
Авдотья. Здесь. Нешто ты не видел?
Старик. Нет, не здесь. Не наш это цветик, не лесной.
Эдакие на открытом месте живут, в степи дикой.
Авдотья. Что ты, дедушка! Вот тут он и рос — на
этой самой поляне. Там вон, под рябиной!..
Старик. Ну, коли говоришь, стало быть, так. Да оно
и не диво. Бывает, что и наш лесной цветик в степь, на сол-
нышко, выйдет, а бывает, что и степная травка в нашу лес-
ную глухомань заберется. Птица ли семечко занесет, вет-
ром ли забросит... Дело простое. Да кинь ты его, голубуш-
ка! На что он тебе? Глянь-кось! Уж и вянуть стал.
Авдотья. Не брошу!
Старик (посмеиваясь). Вот разумница! И впрямь не
бросай, что нашла. Авось и пригодится. Я только тебя спы-
тать хотел.
Авдотья. Довольно пытали... А ты, дедушка, прости
меня, глупую, скажи по правде: ты, часом, не лешой?
Старик молчит.
Лешой? Мусаил-Лес?
Старик. Ого-го! Поживешь с мое в лесах, так и ле-
шим, чего доброго, прослывешь и мохом обрастешь.
Вдалеке опять поет петух.
Авдотья. Петухи поют!
Старик. Третьи петухи.
Авдотья. А я уж было думала, что и это во сне при-
мерещилось. Да неужто тут люди живут?
Старик. Где человек не живет! А только люди-то
всякие-перевсякие бывают — и добрые и недобрые. Ты уж
лучше в ту сторону не ходи. Я тебе другую дорогу пока-
346
жу — в обход. Видишь там горелый лес? Гарью пройдешь,
под гору спустишься, высохшее морцо обойдешь, а там
охотный стан и тропочка... Запомнила?
Авдотья. Запомнила. А короткий путь где, дедуш-
ка?
Старик. Короткий? Через бурелом да по этому
ручью до реки. Вода — она самую короткую дорогу знает.
Только не ходи ты здесь, голубушка. Воде ближний путь
надобен, а человеку — надежный.
Авдотья. Недосуг мне надежные пути выбирать —
мне кажный часок дорог. Прощай, дедушка!
Старик. Прощай, внучка! По сердцу ты мне при-
шлась... Легкого тебе пути! Солнышко тебя не жги, ветер
не студи, дорога сама под ноги катись!
Авдотья. Спасибо на добром слове, дедушка! (Кла-
няется низко и уходит.)
Старик (проводив ее взглядом). Пойти силки посмот-
реть.
Картина четвертая
Разбойничий стан. Темный, как нора, вход не то в землянку, не то в
пещеру. На треноге висит черный чугунок, под ним колеблется еле вид-
ное на солнце пламя. Чьи-то огромные корявые сапоги, надетые на
колья, сушатся на ветру и на солнышке, и кажется, что это какой-то
великан стоит меж кустов вверх ногами. На пеньке перед огнем сидит
поджарый, сухой человечек, больше похожий на писца, чем на раз-
бойника. Возле него в плетушке большой черный петух. Человек огром-
ной толстой иглой пришивает к рубахе заплату и жалостно поет тонким,
бабьим голосом.
Ботин.
Уж как во поле калинушка стоит,
На калине соловеюшка сидит,
Горьку ягоду калинушку клюет
Да малиною закусывает.
Прилетали к соловью два сокола,
Взяли, брали соловеюшку с собой,
Посадили его в клеточку,
За серебряну решеточку,
347
Да заставили на жердочке сидеть,
Да велели ему песенку запеть.
«Уж ты пой, воспевай, мой соловей,
Чтобы было тосковать веселей,
При кручине спотешай молодца,
При великой разговаривай его...»
(Вдруг перестает петь и прислушивается.)
В лесу слышен треск веток, шум голосов и к стану, приминая кусты,
выходит Кузьма Вертодуб, огромный, до глаз заросший коричне-
вым волосом, похожий на бурого медведя человек, и Соколик, моло-
дой, востроглазый красивый парень, смахивающий на цыгана. Они
ведут Авдотью.
Соколик. Глянь-ка, Ботин! Нонешний почин!
Ботин. Ишь ты! Баба! Отколе взялась?
Вертодуб. То-то и есть — отколе... Не иначе подо-
слал кто.
Ботин (тонким голосом). Тебя кто подослал, бабочка?
Говори, йе запирайся!
Авдотья. Кто ж меня подошлет? Сама шла, своим
путем. А эти вот разбойники...
Вертодуб. Вот-вот... А ты почем знаешь, что раз-
бойники?
Авдотья. Виден сокол по полету.
Ботин (визгливо смеется). Слышь, Соколик, по име-
ни, по прозвищу тебя величает...
Соколик. Шустрая бабенка, что и говорить! Кабы
ты поглядел, Ботин, как она нашему Кузе в бороду когот-
ками вцепилась... (Хохочет.) Глянь-кось, полбороды как не
бывало! (Подталкивает Вертодуба к Ботину.)
Вертодуб. Но, но, не озоруй!
Ботин (посмеиваясь). Да как же ты до евонной боро-
ды дотянулась, касатка? Борода-то вон где — высоко, что
гнездо вихорево.
Авдотья (насмешливо и зло). Нагнулся небось, как
в чужую суму заглядывал. Ворюга окаянный!
348
Ботин (презрительно). Да что у ней в суме-то?
И гнуться не стоит. От лаптей оборки да сухие корки...
Соколик. Как бы не так! А ну-ка, Вертодуб, давай
сюда суму. Глянь, Ботин!.. А? Видал? (Вытаскивает из
мешка ларчик.)
Все трое, склонившись, роются в ларце.
Ботин. Ишь ты! Камешки! Эдакие под ногами не ва-
ляются! Перстеньки, запястья, поднизь жемчужная... Са-
ма раздета-разута, а коробочек мало доверху не набит.
Соколик. Вовсе полон был коробочек. Иголки не до-
бавишь.
Вертодуб. Утряслось...
Соколик. Сам ты утряс, жадина! За тобой гляди-
гляди — не приметишь!
Авдотья. Я-то приметила... Цельну пригоршню за-
греб!
Соколик (подступая к Вертодубу). А ну, выворачи-
вай карманы!
Вертодуб. Это перед тобой-то карманы выворачи-
вать? Ты мне что за атаман? Блоха прыгучая!..
Ботин (очень тонким голосом). Что взял, Вертодуб, то
и отдай. Знаешь небось лесной обычай: в общий котел вся-
ку добычу!
Вертодуб. Не учи ученого. Что было в коробке, то
и есть.
Ботин (неторопливо вставая). А ну, подавай сюда ка-
мешки! Не отдашь? (Внезапным ударом сшибает великана
с ног.)
С о к о л и к (восхищенно). Силен, Ботин!..
Вертодуб (стараясь подняться). Черт сухопарый!..
Ботин (спокойно). Камешки!
Верто ду б (сидя на земле). Ладно уж!.. (Подает пер-
стень.)
Ботин. Не всё!
Вертодуб. Отвяжись, сатана! (Отдает остальное.)
Авдотья (усмехаясь). Вот теперь, кажись, всё.
349
А ежели и завалялся где камушек-другой, так уж пусть бу-
дет ему на сережки.
Ботин. Ты чего развеселилась? Не рано ли? Те-
бе-то все равно камешков этих не видать, как ушей сво-
их. Небось поживилась чужим добром на раззоре татар-
ском.
Авдотья (мгновение глядит на него в упор, потом го-
ворит гневно). Да как ты такие слова говорить смеешь?
Это мое добро, от татарского раззору спасенное. Чистые
руки его из огня вынесли. А вот от вас, злодеев, не смогла
я ларчик мой уберечь. Свои, а хуже татар!
Ботин. Не бранись, бабонька! Кажное слово тебе при-
помнится.
Вертодуб (зло). Да. что с ей бары растабарывать?
Небось помнишь, Ботин, наш лесной обычай: перва встре-
ча — голова долой! Она ведь нам первая на сустречу-то по-
палась...
Соколик. Не слухай ты его, Ботин! По злобе гово-
рит. Перво-наперво ему бороду выщипали, а потом у тебя
в ногах валялся. Ты лучше эту бабоньку у нас оставь. Как
ни говори, а хозяйка будет. Спечь, сварить, постирать... То
да се...
Авдотья (в тревоге). Отпустите вы меня! Не берите
греха на душу. Зверь в лесу — и тот меня обошел, не тро-
нул... Не себя мне жалко...
Соколик. А кого же?
Авдотья. Вам не скажу!
Ботин. Гордая... Непоклонная головушка!
Вертодуб. А вот мы эту головушку до самой земли
приклоним. Махнул топором — и аминь.
Ботин. Ай да Кузя! Брехал, брехал, да и дело ска-
зал!.. Оно конечно, баба в хозяйстве пригодилась бы, да с
этой, кажись, сладу не будет — того и гляди уйдет да на
след наведет. А то криком выдаст.
Соколик. Да ведь вон ты, Ботин, цельный день с
иглой возишься, бабьим делом займуешься, а она бы нам
живо все рубахи залатала. (Подмигивая Авдотье.) Жена-
тые рваными не ходят. Ась, бабонька?
350
Авдотья. Не стану я вам рубахи латать, не дожде-
тесь!
Ботин. Вон как! Ну что с ней разговаривать — зря
времечко терять... Веди ее в лес, Кузя! Из-за них, из-за ба-
бов этих, только мужики перессорятся, а проку не будет.
Вертодуб. Вот и давно бы так. (Хватает Авдотью.)
Пойдем!
Авдотья (вырываясь). Пусти, ирод!
Ботин. Не бойсь, Кузя! Только бороду к ней не наги-
най.
Авдотья. Будьте вы прокляты, нелюди! (Бьется у
него в руках.) Прокляты!..
Вертодуб (скручивая ей руки). Проклинали уже
нас, а всё по земле ходим, не проваливаемся... Ух ты, кош-
ка дикая!
Авдотья. Звери вы лютые! О-ох!
Ботин. Рот, рот ей заткни! Не люблю я этого крику
бабьего.
Из кустов выходит Герасим, высокий чернобородый, бровастый му-
жик, тот самый, что когда-то, еще перед татарским набегом, гостом си-
дел у Авдотьи за столом.
Герасим (строго). Что у вас тут за шум-гам около са-
мого стану?
Соколик. Да вот, Герасим Силыч, баба забрела, а Бо-
тин присудил ее жизни решить.
Герасим. Ботин присудил! Ишь ты!
Бот ин. Первая встреча, Герасим Силыч, — по обы-
чаю...
Герасим. Так... А ну, отпусти ее, Кузьма! Слышь,
отпусти!
Вертодуб. Отпустишь — глаза выцарапает!..
Соколик. Эк напужался наш Кузя!
Герасим. Сказано, пусти, Кузьма! Оглох, что ль?
Вертодуб отпускает Авдотью. Она переводит дух, отирает со лба пот,
кое-как оправляет волосы, платок. Герасим вглядывается в нее.
Что это я будто видел тебя где, а признать не могу...
351
Авдотья. Как тут признать? Чай, на себя не похо-
жа. А вот я тебя враз признала.
Герасим, Где видала-то?
Авдотья. У себя за столом, коло своей печи. Прихо-
дил ты к нам в Рязань •на кузницу, покуда Рязань была и
кузня стояла.
Герасим. Мать честная! Никак, Никиты Иванычева
хозяйка? Кузнечиха? Да что же это с тобой подеялось, го-
лубушка?
Авдотья. Не со мной одной подеялось... Вся Рязань
в углях лежит. Воротилась я тогда с покосу... (Отворачи-
вается, говорит не глядя.) Да уж лучше бы и не ворочаться!
Герасим. То-то тебе ехать так не хотелось. Будто
чуяла... Да ты присядь, хозяюшка, хоть на пенек! У нас
тут ни лавки, ни красного угла. Живем в лесу, молимся
кусту. (Обернувшись к своим.) Да вы что, в землю вросли,
робята? Не люди — чисто пеньё! Стоят, не шелохнутся!
Накормили бы, напоили бы гостью. Сами небось видите:
издалека идет. Сварилось у тебя что в чугунке, Ботин? Та-
щи сюды! Живо!
Ботин. Несу, Герасим Силыч, несу! Горяченькое,
только поспело.
Вертодуб (угрюмо). А только как же это? Будто и
негоже. Не по обычаю... Промыслу не будет, коли первую
встречу отпускать...
Ботин. Вот и я так рассудил, Герасим Силыч.
Герасим. Хорошо рассудили! Да я бы вам за эту го-
лову всем головы снес!
Ботин. А кто ж ее знал, Герасим Силыч, что она в
твоей родне считается али в дружбе. Знаку на ней нет. Да
и как ни говори — обычай...
Герасим. Что вы все одно заладили: обычай, обы-
чай... Есть у нас и другой обычай. Становись-ка вон к той
березке, хозяюшка! Да не бойсь, не обидим.
Авдотья. А я уж ничего не боюсь. Что хотите, то и
делайте. (Становится подле березки.)
Соколик. Вот это иное дело, не то что голову ру-
бить... А березка-то как раз в рост, словно по мерке.
352
Герасим. Ну, Вертодуб, руби верхушку, коли руки
чешутся. Да смотри — волоска не задень! Знаешь меня!
Вертодуб (покосившись на него). Как не знать! Уж
поберегусь, не задену. Э-эх! (Ловко отсекает вершинку де-
ревца, подле которого стоит Авдотья.)
Герасим. Что и говорить, чисто. Ну, с почином, Ку-
зя! Ботин, бросай вершинку в костер. Не голова, так голо-
вешка будет. (Авдотье.) Вот и вся недолга, хозяюшка! Те-
бе-то, я чай, все это внове. А у нас, уж не гневайся, каков
промысел, таков и обычай. Догадалась небось, что мы за
люди?
Авдотья. Догадалась.
Герасим. То-то и есть. А только ты не опасайся, мы
тебя пальцем не тронем. Я твоей хлеба-соли не забыл, да
и не забуду вовек. И Никиту Ивановича твоего кажный
день добром поминаю. Уж такой кузнец! Лучше, кажись,
и на свете не было. Ковалом махнет, что наш Кузя топо-
ром. Что ж он, жив али помер, хозяин твой?
Авдотья. Живой был. Да один бог знает, снесет ли
он неволю татарскую.
Ботин. У них-то, говорят^ умелые люди в чести. Мо-
жет, и поберегут.
Авдотья. Сам не побережется. Не таков человек.
Герасим. А ты куда путь держишь, хозяюшка? Хо-
рониться, что ли, пришла? Много нынче у нас в лесах на-
роду-то спасается...
Авдотья. Нет, я не спасаться... Я к татарам иду.
В степь.
Ботин. Что ты, матушка!
Соколик. Полно ты!.. К басурманам? Да они хуже
нас. Не пожалеют.
Герасим. Что же ты — сама, своей волей, в полон
идешь?
Авдотья. Выкуп несла. Да твои молодцы отняли. Вот
он, мой ларчик, на земле валяется...
Герасим. Ох, срам какой! Алтарь ограбь — и то, ка-
жись, меньше греха будет... Да как же это вы, а?
Город Мастеров
353
Вертодуб (разводя руками, виновато). Нешто мы
знали, Герасим Силыч?
Ботин. Молчала ведь она, глупая... Не сказалась
нам! Да мы б ее пальцем не тронули!.. Чай, не басурма-
ны...
Герасим. Подай сюда, Соколик, ларец!
Соколик (кидается к ларцу). Вот он, Герасим Си-
лыч! Гостье его отдать прикажешь ай как?
Герасим. Да уж не себе взять!
Ботин (всхлипывая по-бабьи). Прости ты нас, матуш-
ка! Истинно по неразумию мы это...
Вертодуб. Верно, что по неразумию... Да разве б я
стал!.. (Запускает руку за пазуху и вытаскивает еще не-
сколько камешков.) Вот тебе, чтоб уж совсем доверху бы-
ло. Не гневайся на меня.
Авдотья. Спасибо. (Укладывает ларец в суму.)
Герасим; Постой! Погоди суму-то завязывать.
Авдотья. А что!
Герасим. А то, что не хватит твоего выкупа и на од-
ну РУку Никиты Иваныча. Много они нынче награбили.
Камешками их не удивишь.
Авдотья. А больше у меня ничего нет.
Герасим. Ладно. Дам я тебе кой-что подороже твоих
сережек да бус. (Спускается в землянку.)
Ботин. А ты поела бы, матушка! С жирком, с огонь-
ком... (Пробует из котла.) Ох, совсем остыло мое варево!..
Соколик. Вот те и с огоньком! Присядь, отдохни, ба-
бочка. Эх, лапти-то как сбила!.. Да уж теперь недалеко
идти. Мы-то в диком поле не раз бывали. Только третьевод-
ни и воротились с той стороны. Лошадок угнали из косяка
ханского, да и получше добычу взяли... Их, татаров этих,
нонче догнать не великое дело...
Вертодуб. Тяжело идут: много добра захватили.
Догонишь, не сомневайся. Мы тебе короткую путь пока-
жем. Али побоишься с нами-то идти?
Соколик. С тобой, ясное дело, побоится, а со мной,
может, и нет. А, бабонька?
Авдотья. Нет, уж коли выбирать провожатого, так
354
я, пожалуй, того выберу — мохнастого. Руки-то у него же-
лезные, на себе испытала... И понадежней он будет — по-
старше.
Ботин. А, Соколик? Насквозь тебя видит: добрый ты
парень, а ненадежный.
Авдотья. Да я не то говорю...
Соколик. Ая не обижаюсь. Уж такая у меня доля...
Не верит мне ваша сестра, и всё тут. Да, правду сказать,
я и сам тую бабу не почитаю, что со мной дружбу водит.
Эх, думают покумилась курочка с соколом...
Герасим (выходя из землянки). Вот тебе, хозяйка,
дорогой выкуп. Держи.
Авдотья. Шапки!
Герасим. Шапки. С татарских голов. Коли не пожела-
ет хан ихний на камешки твои глядеть, ты ему шапочку
покажи — сперва одну, потом другую. Али обе враз. Да
торгуйся — дешево товар свой не отдавай.
Авдотья. Да нешто он за шапки людей отдаст?
Герасим. Не в шапках тут дело. Это братов ханских
головы али племянников. А сами-то они, княжата басур-
манские, в лесах у нас, в потайном месте, сидят. Менять
мы их хотели на золото да на коней, да уж так и быть —!
тебе нонче шапки эти нужней нашего. Сколько у тебя на-
роду-то в неволе?
Авдотья. Трое. Муж, брат да старичок-сродник.
Помнишь его? Федосеичем зовут.
Герасим. Как не помнить! Смолоду еще помню.
Справный кузнец был, в кузне и состарился. Ох, трудно на
старости лет неволю терпеть! Они, басурмане-то, старых да
малых не жалеют. Ихняя цена человеку — по костям да по
зубам, словно коню. Ну, да авось выручишь, коли дойдешь
и голову на плечах донесешь. Шапки эти да твой коро-
бок — словно нарочно на твоих полонян припасено. Мы
тебя и на дорогу поставим, и место тебе покажем, куда та-
тарчат выведем. Коли будет от тебя знак, отпустим их.
А без твоего знаку пусть и не надеются — не видать им сво-
их княжат...
Авдотья бережно принимает шапки* и прячет в суму.
355
Да постой! Что ж ты так торопишься? Хоть с силами собе-
рись! Поотдохни у нас маленько.
Авдотья. Спасибо, Герасим Силыч. Спасибо вам
всем, люди добрые!
Ботин. Какие мы добрые! Лихие люди, так и го-
вори.
Вертодуб. От правды не уйдешь. Лихие и есть.
Авдотья. Для кого, может, и лихие, а . для меня
добрые. Да и какое оно есть—лихо? Ведь не с веселья, не с
радости все вы по лесам прячетесь. У каждого небось и
дом свой был и родня...
Герасим. Верное твое слово, хозяюшка: все было, да
сплыло... Так и живем теперь хуже зверя лесного. От пыт-
ки да кабалы боярской укрылись, а лихо наше, горе горь-
кое, и тут с нами, с хлебом его едим и во сне его видим...
Вот и рады мы тебе помочь. Авось и нашей родне поможет
кто...
Авдотья (кЛаняясъ). Поклон вам земной —вами
горю вашему. Вовек я вас не забуду. Помирать буду, за гре-
хи ваши помолюсь. (Приподымая суму.) Теперь моей суме
цены нет. Хоть и не больно тяжела она, а три души спасти
может. А покуда дайте-ка я вам рубахи залатаю, а может,
и постираю что... Обносились вы5 хуже меня. (Ботину.) По-
кажи шитье твое, швец! Ох, горюшко мое! Не то беда, что
рвали, а то беда, что латали.
Ботин (разводя руками). Как умел, бабонька!.. Мы
хоть и портные мастера, да из тех, что вязовыми булавами
шьют.
Авдотья. Ладно уж... поправим. (Берет иглу.)
Соколик. Ну, Ботин? А ты говорил — гордая!
Б о т и н. Да я в похвалу...
Герасим. Ты бы, голубь, не хвалил, а сушняку в ко-
стер подбросил да чугунок подогрел. Уж ли ж гостью хо-
лодным потчевать станем? А ты, Вертодуб, лапотки бы ей
маленько подправил.
Соколик. А я посошок вырежу. Гладенький. Был у
ней, да, видно, из рук выронила, как Вертодуб на нее с-под
куста глянул.
356
Авдотья (опускает работу, берет у Ботина ложку»
мешает в котле, пробует.) Сольцы бы малость...
Ботин. Есть сольца.
Авдотья (подбавляет соли и кивает головой). В са-
мый раз. (Бросает петуху корку.) Вот тебе, Петя, корочка.
Последняя. От большого страху ты меня ночью избавил.
Как закричал, так и на сердце светлей стало.
Ботин. На то и держим. Хоть и черен, а денная пти-
ца. Ночь прогоняет, солнышко выкликает.
Авдотья (снова принимаясь за шитье). Вот не гада-
ла, что этак-то, тихо да мирно, у вашего огня сидеть бу-
ду — рубаху шить да разговоры разговаривать! Думала,
смерть моя пришла, а вон оно как обернулось-то. После
грозы опять солнышко.
Герасим. Грозна гроза, да проходит. Тем и живем.
(Помешивает палкой в костре.) А жалко, хозяюшка, отпу-
скать тебя. Бобыли мы, бездомный народ, невесело у нас.
Оставайся-ка с нами, а? Да нет, ты не опасайся, не стану я
тебя удерживать. Так сказал, к слову... (Ломает сухие вет-
ки, подбрасывает в огонь, что-то тихо напевая без слов.)
Так же без слов начинает подтягивать ему Ботин, потом Соколик,
а потом Вертодуб. Постепенно в песню вступают слова.
Ботин.
Не вода в города понахлынула —
Злы татарове понаехали.
Соколик.
Как меня, молодца, во полон берут,
Во полон берут, в дальний край ведут.
Вертодуб.
Ах ты, матушка, выкупай меня.
Годный батюшка, выручай меня!..
Все вместе.
Выкупай меня золотой казной,
Выручай меня саблей вострою...
Занавес
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
К артина пя тая
Стоянка ордынского войска в степи. Две — три кибитки из белого вой-
лока. В глубине — большой черный шатер: вход его завешен цветным
узорчатым войлоком. У входа стоит воин из очередной стражи. Перед
одной из белых кибиток на ковре Актай-Мерген и Бечак-Мур-
з а играют в нарды. Актай-Мерген еще не стар; это широкоплечий, ко-
ротконогий человек с жестким, широкоскулым лицом. Бечак-Мурза
худой, желтолицый старик, брови у него седые, с подбородка струйкой
сбегает редкая, узкая борода. Вдалеке, словно продолжая песню послед-
ней картины, поют мужские голоса:
Не вода в города понахлынула —
Злы татарове понаехали.
Как меня, молодца, во полон берут,
Во полон ведут, во дикую степь...
Ах ты, матушка Рязань старая,
Сторона моя святорусская,
Выкупай меня, выручай меня
Из лихой беды, из неволюшки...
Выкупай меня красным золотом,
Красным золотом, черным соболем,
Выручай меня каленой стрелой,
Вызволяй меня саблей вострою...
Песня звучит то тише, то громче, то жалобней, то грозней. Не прислу-
шиваясь к пению пленников, бросают кости Актай и Бечак.
358
Бе ч а к. Моих семь!
А к т а й. Моих пять!
Б е ч а к. Моя взяла! Девять!
А к т а й. Четыре!
Б е ч а к. Моя взяла!
А к т а й. Злой дух в твоих нардах! Второго коня про-
играл. Третий идет.
Б е ч а к. Какого даешь?
А к т а й. Чалого знаешь?
Б е ч а к. Знаю. Добрый конь. Бросай кости.
А к т а й (торжествующе). Одиннадцать!
Бечак (усмехаясь). Двенадцать. Мой чалый.
А к т а й. Двенадцать болячек на твою голову! Не хо-
чу больше играть. (Отбрасывает кости и встает.) Чего они
там воют, как псы голодные, как шакалы ночные? Кай-
дан!
Из-за кибиток выходит молодой сотник К а й д а н. Он низко кланяется
Актаю.
К а й д а н. Слуга твой, Актай-Мерген!
А к т а й. Что они делают?
К а й д а н. Старики кизяк лепят, молодые седла чи-
нят, кожи мнут.
А к т а й. Поют зачем?
К а й д а н. Не велел петь, а все равно поют.
А к т а й. Худой народ! Работают мало, поют много.
А хан на нас серчает.
К ай дан (отходит немного в сторону и кричит кому-
то). Урдю! Не вели петь! Песни кричать не надо!
Песня смолкает.
А к тай (сердито топчет ногой траву). Вчерашние бег-
лецы где?
К а й д а н. Руки-ноги связал, стражу поставил. Ле-
жат — ждут, чего прикажешь.
А к т а й. Пускай сюда ведут.
359
Кайдан (опять кричит). Урдю! Беглецов сюда гони!
Актай-Мерген велит.
Голос за кибитками отзывается криком вроде: «Веду-у!»
А к т а й. Ночью бегут, днем бегут... Отучу бегать.
К молодым коням привяжу, на куски разорву — другие
бояться будут...
Б е ч а к. Зачем свое добро на куски рвать! Сторожить
лучше надо! Горячий ты человек, Актай-Мерген, сам как
молодой конь.
Воин приводит троих пленных — Никиту, Фе дю и еще одного р я-
зайца, молодого безбородого парня. Они грязны, избиты, оборваны,
руки скручены за спиной, ноги в путах. Парень спотыкается и падает.
К а й д а н. Вставай, чего на земле валяешься!
Парень с трудом поднимается.
А к т а й. Куда бегали, собаки?
Все трое угрюмо молчат.
Говори, куда? (Замахивается плеткой.)
Ни к и та (чуть отстраняясь). Собаки-то говорить не
умеют...
А к тай (подступая ближе). Отвечай, куда, зачем хо-
дил?
Никита. Что ж говорить, коли не дошел.
А к т а й. Не дошел — на коне доедешь! К двум коням
привяжу, в степь пущу!
К а й д а н (осторожно). Позволь слово сказать, Актай-
Мерген! Умелый человек, кузнец хороший...
А к т а й. Бегать умелый... Не пожалею!
Б е ч а к. Подари мне мальчишку, Актай-Мерген. Чало-
го твоего за него отдам. Служить мне будет — коня чи-
стить, стремя держать...
А к т а й (чуть подумав). Ладно. Бери.
Федя (прижимаясь к Никите). Не хочу к нему! Не
пойду! Со своими буду!
А к т а й. Ладно, со своими будешь. Всех троих в степь
пусти, Кайдан!
Из черного ханского шатра выходит слуга хана.
360
Слуга (кланяясь низко). Актай-Мергена хан зовет.
К себе в шатер. (Уходит.)
Актай (на ходу). Посади покуда в яму, Кайдан. При-
ду назад — в степь пустим! (Идет вслед за прислужником
в ханский шатер.)
Кайдан (делает знак воину). Веди назад, Урдю!
У р д го. Ходи в яму! Ходи! Скоро ходи!
Никита. «Скоро, скоро»! Сколько дали шагу, столько
и шагаем.
Молодой рязанец. А ты бы, Федя, и вправду со
стариком остался. Авось жив будешь.
Федя. Никуда не пойду! С вами помирать буду! (Пла-
чет, стараясь удержать слезы.)
Никита. Держись, Феденька! Держись, сынок!
Федя. Я-то держусь, да слезы сами текут, а вытереть
нечем: руки за спиной...
Никита. Стало быть, и плакать нам нельзя, коли
слезы утереть нечем.
Урдю. Ходи, ходи!
М о л о дой рязанец. Покуда ходим...
Пленников уводят.
Беча к (подбрасывая кости на ладони). В нарды
играть хочешь, Кайдан? Чалого ставлю.
Кайдан. Актай-Мергена конь? Хороший конь. Давай.
Садятся играть. Где-то вдали опять возникает песня:
...Как меня, молодца, во полон берут,
Во полон ведут, во дикую степь...
Голос Урдю. Молчи! Рот закрой!
Песня опять затихает.
Из-за кибитки появляется воин. За ним идет Авдотья.
Воин. Стой здесь.
Б е ч а к. Кого привел?
Воин. Сама пришла, Бечак-Мурза.
Бечак и Кайдан удивленно и внимательно разглядывают Авдотью.
361
Кайдан (встает и подходит к Авдотье). Откуда? Чья?
С кем?
Воин. Говорит — с русской стороны. Говорит — одна.
Б е ч а к. Обманывает. Ведет за собой кого...
Воин. Сам смотрел, людей посылал, никого не ви-
дали.
Б е ч а к. Чего надо? Чего хочет?
Воин. Говорит—выкуп принесла. Скажи хану, Бе-
чак-Мурза.
Бечак. Выкуп? (Оглядывает Авдотью, с сомнением
покачивает головой.) Не скажу.
Воин. Большой выкуп, говорит. Дороже серебра, доро-
же золота. Хану радость будет, говорит.
Авдотья (кланяясь). Скажи своему хану, сделай
милость.
Кайдан. Ай, хороша баба! Зачем не сказать, Бечак-
Мурза? Скажи!
Бечак. Ладно. Пускай. Спрошу хана. Его воля: захо-
чет — станет слушать, не захочет — не станет. (Скрывает-
ся в шатре.)
Кайдан (подходит к Авдотье). Кого выкупать бу-
дешь?
Авдотья (сдержанно). Родню...
Кайдан. Хозяина своего? Мужа?
Авдотья (осторожно). А хоть бы и мужа.
Кайдан. Помер твой муж.
Авдотья (отшатываясь). Ох! Что ты! (Пристально
взглянув на Кайдана.) Да почему ты знаешь, какой у меня
муж!
Кайдан. Не помер, так помрет, верно говорю. Другой
муж у тебя будет, хороший — наездник, баатур!..
Авдотья. А я не мужа выкупать пришла. Братьев.
Кайдан. Гм!.. Братов...
Из ханского шатра выходят А к т а й, Бечак-Мурза. Две татар-
ки, старая и молодая, расстилают ковер, раскладывают подушки, ис-
коса с любопытством разглядывая Авдотью.
362
Молодая татарка (негромко). Гляди, правда —
баба!
Старуха. Одна пришла... Стыда нет.
Молодая татарка. Сама красивая... Одёжа
худая...
Б е ч а к. Подойди сюда, женщина! Готовь выкуп.
А к т а й. До земли кланяйся! Хан идет!
Авдотья. До земли — богу да отцу с матерью, а вам
и в пояс довольно.
Из шатра выходит хан. Он еще молод. Лицо у него высокомерное и
неподвижное. Волосы зачесаны за оба уха, в одном ухе золотое кольцо
с крупным осьмиугольным камнем. Он в шелковом кафтане, в красных
сапогах. На золотом, усыпанном дорогими камнями поясе висит черный
витой, оправленный в золото рог. На голове — колпак, опушенный ме-
хом. При появлении хана все низко склоняются. Он садится среди по-
душек и несколько мгновений пристально смотрит на Авдотью, потом
что-то тихо и коротко говорит Бечаку.
Б е ч а к. Говори хану, откуда пришла. С кем пришла?
Авдотья. Одна пришла. Из Рязани.
А к т а й. Нет теперь Рязани. «Погорела твоя Рязань.
Авдотья. Земля рязанская есть. Оттуда и иду.
А к т а й. Неверно говоришь. Как такую дорогу одна
прошла? Мужчина на коне не проедет.
Б е ч а к. Худая дорога! Здесь лес, там река, тут звери
злые... Обманываешь, баба!
Авдотья. На что мне вас обманывать? Свою ношу
несешь, так и дорогу найдешь. Мелкие речки бродом бре-:
ла, глубокие реки плывом плыла, зверя лесного о полден
обходила — об эту пору всякий зверь спит.
Все молча смотрят на Авдотью.
Старуха (тихо молодой женщине). Правду говорит.
Смотри: одёжу совсем сносила, обутки совсем стоптала...
Б е ч а к. Показывай выкуп!
Авдотья подает свой ларец Бечаку. Бечак с поклоном ставит его перед
ханом. Хан едва бросает взгляд на цветные камни и небрежно отодвигает
ларец.
363
А к т а й. Худой выкуп. Назад в Рязань неси!
Авдотья. Как ясе так? Да ты хоть погляди!.. Не-
ужто яс моему добру никакой цены нет? (Наугад вытаски-
вает из ларца ожерелье.)
М олодая татарка (жадно поглядывая на цветные
камни). Ай, ясалко! Хорошо блестит!
Хан (чуть улыбнувшись, Актаю). Пускай Тайдула себе
берет. Весь сундук. Ей дарю.
Женщина кланяется до земли.
(Не глядя на нее, хан дает знак Актаю). Одного отпусти.
Авдотья. У меня це один тут в степи. Мне больше
надо!
А к т а й. Больше надо — больше выкуп неси.
Авдотья. Принесла. (Вынимает из сумки две опу-
шенные мехом парчовые шапки с цветными пряжками.)
Вот, глядите!
Молодая татарка. Колпаки принесла!
Старуха. Наши, татарские!.. Как у царевичей
были...
Хан (Актаю). Дай сюда!
Актай берет у Авдотьи шапки и подает хану. Все трое — хан, Бечак
и Актай — разглядывают их.
Откуда взяла?
Актай. Говори, откуда взяла?
Бечак. Где достала?
Авдотья. Отпустите мою родню, — я вам скажу, где
достала.
Хан (приподымаясь). С мертвых или с живых шапки?
Авдотья. С живых, коли мои живы будут.
Старуха (молодой женщине). Ай-ай! Так и есть, ца-
ревичей это шапки!
Молодая татарка. Гляди, хан белей снега стал.
Хан (встает). На коней садитесь! Ее на седло берите!
Не покажет дорогу — башка долой!
Авдотья. Зверей в лесу не побоялась — вас не ис-
364
пугаюсь. Не покажу дорогу, покуль жива. А мертвой не
прикажешь.
Хан. В огне сгоришь!
Авдотья. Одной душой: на том свете больше будет.
Мать моя в огне сгорела. Рязань сгорела.
Хан. Конями растоптать прикажу!
Авдотья. Вся наша земля вашими конями потоп-
тана.
Все на минуту замолкают.
Беч а к (осторожно). Позволь, хан, слово вымолвить.
Хан. Говори!
Бечак. Выкупить наших царевичей надо, хан! Балай-
баатура и Алгуй-баатура... Надо выкупить! Силой не возь-
мешь. Кремень-баба! Такую дорогу одна прошла! Окамене-
ло в ней сердце.
Хан (садясь). Пусть говорит волчица. Чего ей надо?
Чего хочет?
Бечак. Кого выкупать будешь?
Авдотья. Братьев своих.
Актай. Сколько голов?
Авдотья. Всю мою родню — за всю ханскую!
Актай. Говори: сколько твоей родни?
Авдотья. Было трое...
Хан. Все сказала, женщина?
Авдотья. Кажись, все.
Хан. Теперь я свое ханское слово скажу. Пусть будет,
как она говорит. Гони сюда рязанский полон, Актай! Пу-
скай ищет.
Бечак. Много людей, милостивый хан, — долго ис-
кать. До ночи сидеть будем...
Хан. Нет. Как в старой песне у нас поют, так сделаю.
Сорви цветок, женщина, какой под ногами растет. Где сто-
ишь, там сорви!
Авдотья. Зачем?
Хан. Срок тебе даю. Пока цветет цветок, пока в небо
глядит — твое время, ищи свою родню. А завянет цветок,
в землю глядеть станет — нет больше твоего времени. Кон-
чилось твое время.
365
Авдотья. Да что ж это? Долго ли цветку без кор-
ня цвесть? Разом завянет... А ежели я своих найти не
успею?
Хан. Значит, судьба. Пропала твоя родня!
Авдотья. Ну, и твои царевичи пропали!
Актай хватается за плетку. Бечак возмущенно и укоризненно качает
головой. Женщины всплескивают руками.
Хан. Грозить будешь — башка с плеч долой. А братьев
без тебя найду. По всем степям, по всем лесам разошлю.
Найдут! (Помолчав.) А не найдут — судьба!
Авдотья (несколько мгновений молча глядит на
него, потом говорит негромко и просто). Ну, будь по-
твоему. Попытаем судьбу. (Оглядывается кругом.) Только
разве найдешь в эту пору цветок, чтобы в небо глядел?
Осень, повяло все, полегло... Ох! Да ведь есть у меня
цветок! Словно нарочно сберегла... Вот, глядите — в три
венчика. Один расцвел, а два еще и не распустились.
Годится?
Бечак. Подай сюда! (Берет у Авдотьи цветок и показы-
вает хану и Актаю.)
Актай. Что за цветок? Откуда взяла?
Авдотья. Откуда же? С земли сорвала.
А к т а й. Не наш. С той стороны принесла. Из лесу.
Б е ч ак. Нет, Актай-Мерген, простой цветок, в степи у
нас растет — кони копытами топчут. В лесу бы сорвала —
завял бы давно.
Хан. Твоя правда, Бечак-Мурза. Завял бы давно.
Возьми свой цветок, женщина. Пока на солнце глядит,
инти своих братьев. Ханское слово крепко.
Авдотья. Ну что ж, хан татарский, ты здесь хозя-
ин — твоя воля. Прикажи рязан наших весть — авось най-
ду своих.
Хан делает знак Актаю, тот—Кайдану. Кай дан уходит.
Актай (Бечаку негромко). Милостив хан, а я бы ее
собакам отдал — пускай рвут!..
366
Бечак. Нельзя собакам: царевичей выручать надо.
Из-за кибиток выходит К а й д а и. За ним два воина выводят поло-
нян. Они идут друг за другом, связанные одной веревкой. Руки их скру-
чены за спиной, одежа в лохмотьях. Впереди идет высокий седой ста-
рик. Не взглянув ни на хана, ни на Авдотью, словно слепой, он прохо-
дит мимо. За ним, тяжело волоча ногу, идет худой, черный человек
средних лет.
Авдотья. Ох, батюшки!..
Хромой человек (быстро взглянув на нее). Да ты
ль это, Авдотья Васильевна? Кузнечиха?
Авдотья. Я, Степан Федорыч, я, голубчик... А тебя
и узнать-то нельзя...
Актай. Брат?
Авдотья (помолчав, с трудом). Н-нет...
Хромого человека сменяет юноша. За ним идет огромный, еще недавно
могучий человек с перевязанной головой, с колодкой на шее и спутан-
ными, как у стреноженной лошади, ногами.
Иван Васильевич! (Схватившись руками за щеки). Ох, горе
ты мое!
Человек с колодкой. Здравствуй, Авдотья Ва-
сильевна! Да как же ты добралась до нас, до преисподней
нашей? Ровно на тот свет пришла...
Актай. Брат?
Авдотья молчит.
Проходи!
Авдотья. Нет! Постой!.. Брат это мой! Брат!
Актай (делает знак воину, тот перерубает веревки).
Становись в сторону.
Авдотья. Колодку-то с него снимите, веревки!
Бечак. Развяжи его, Урдю! Выкупила баба.
Актай. Одна голова есть — две за нами.
Человек с к о л о д к о й. Выкупила? Да нешто ж
правда? Матушка моя!.. Авдотья Васильевна...
Актай. Становись на ту сторону! (Машет рукой.) Пу-
скай другие идут!
Один за другим проходят связанные, измученные, истомленные люди.
Изнемогая от жалости, в слезах, провожает их взглядом Авдотья. По
временам она закрывает глаза или отворачивается, не в силах вынести
тяжесть своего и чужого горя.
367
Смотри, Бечак-Мурза: цветок у ней в руках завял — в зем-
лю глядит.
Авдотья (в ужасе взглядывает на цветок и вдруг
с торжеством поднимает его). Тот увял — другой рас-
цвел!
Б е ч а к. В руке расцвел? Не может так быть.
Авдотья. Сами глядите!
Актай. Верно. Расцвел. Только другой в счет не
идет.
Бечак. Как скажет милостивый хан?
Хан. Ее счастье. Пускай ищет.
Полоняне опять идут. Среди них Федосеич.
Авдотья (кидаясь к нему). Федосеич! Родной ты
мой! Жив!
Федосеич. Ох ты господи! Глазам своим не поверю!
Авдотья Васильевна! (Планет.) Как ты здесь, матушка?
Зачем?
Авдотья (плача). Выкупать вас пришла. Да только
тебя выкупить не могу, старенький ты мой, родненький!
Сердце не снесло, чужого выкупила, а на тебя выкупа не
станет, коли Никитушка и Феденька живы.
Федосеич. Живы они, матушка, — покудова... В яме
за побег сидят.
Актай. Не разговаривай! Проходи! Брат он тебе,
что ль?
Авдотья молчит, закрыв лицо руками.
Федосеич. Да не жалей ты меня, голубушка! Мне
помирать пора!
Авдотья» Нет, не могу!.. Брат это мои! Отпусти его!
Актай. Ой, врешь!.. Ну, все равно, бери, нам не жал-
ко—помрет скоро.
Федосеича развязывают.
Федосеич. Праведница ты наша! Авдотья Васильев-
на!... Что же ты сделала? Зачем выкупила меня, старого?
Ведь Никите и Феде лютая смерть грозит!
368
Актай. Две головы купила. Третья осталась — вы-
бирай.
Пленные опять проходят мимо Авдотьи. Она стоит, опустив голову.
Все прошли, Кайдан?
К а и д а н. Кажись, все...
Урдю. Все.
Актай. Ну, все прошли, назад не поведем. Бери своих
двух братьев, баба. Третьего нет—помер, видно. Кончено
дело.
Авдотья. Нет, не кончено! Обманно вы свой торг
ведете. Где ж твое слово, хан? Не всех рязан сюда привели.
Хан. Верно она говорит?
К а й д а н. Трое еще есть, милостивый хан.
Хан. Где?
К а й д а н. Актай-Мерген знает.
Авдотья. В яме они у вас сидят!
Актай (угрюмо). Бежать хотели. В степи догнал.
Авдотья. И твои царевичи, может, из неволи бе-
жать хотели, а все же я за них выкуп беру. Вели, хан, по-
казать мне весь рязанский полон!
Хан. Пусть идут. Мое слово крепко.
Актай. Так, милостивый хан. Крепко твое слово.
Только погляди сперва — другой цветок у нее завял.
Авдотья. Третий расцвел. (Протягивает цветок.)
Все глядят на цветок с изумлением.
Старуха. Ай-ай-ай! Не было еще такого на свете!
Хан. Ее счастье! Ведите тех троих.
Авдотья. Федосеич! Родной ты мой! Что же мне де-
лать-то? На одного только выкупа у меня станет... Одного
из двоих выкупить могу. Понимаешь? Одного...
Федосеич. А я, голубка, назад пойду, под ярмо..*
Что уж там! Дотерплю.
Человек с колодкой. Полно, Федосеич! Уж ко-
ли идти кому назад, так мне. Больно дорого ты за меня
заплатила, Авдотья Васильевна. Не стою я такой цены.
369
Авдотья (смотрит на них обоих, словно понимая с
трудом, что они говорят. Потом, медленно покачав голо-
вой, говорит тихо и очень твердо). Нет. Что сделано, то сде-
лано. Не отдам я вас.
Воин выводит Никиту, Федю и третьего беглеца.
Никитушка! Феденька!
Федя (бросаясь к ней). Матушка!.. Нет... Дуня!.. Се-
стрица! На матушку ты стала похожа — точь-в-точь!..
Актай. Вот это, должно, и правда брат!
Никита. Авдотьюшка! Ну, не думал — не гадал уви-
деть тебя здесь. Будто сон снится. Перед смертью...
Актай. А это какой человек? Тоже брат?
Авдотья. И это брат.
Актай. Было три брата — четыре стало. Ну, выби-
рай из двух братьев одного. Этого иль этого?
Авдотья. Да как же я выберу? Сердце пополам ра-
зорву, что ли?
Актай. Пополам, пополам... Какой уговор был, так и
будет. Три выкупа принесла — троих берешь. Гляди — вон
два стоят, сама выбрала. Твои. Еще одного выбирай, один
тебе остался.
Ав д отья (падает на колени). Смилуйся надо мной,
хан, отдай обоих.
Хан молчит.
Актай. Смотри, третий цветок завянет. Четвертого
нет.
Авдотья. Смилуйся, хан!
Актай. Сказано — одного выбирай. Выбирай!
Никита. Бери Федю, Дунюшка! Он ведь еще и жиз-
ни-то не видал.
Федя. Никиту бери, Дуня! С ним ты не пропадешь.
А я что!..
Авдотья вся замирает на коленях, закрыв лицо руками.
Федосеич (плача). Да полно тебе, Авдотьюшка, что
ты убиваешься! Отдай меня татарам, и дело с концом...
Человек с колодкой. Меня отпусти, Авдотья
Васильевна, я ж тебе и не родня совсем. Чужой.
370
Авдотья (опуская руки). Кто мне из вас не родня?
Все свои, все родные, все кровные. Каждого знаю, каждого
помню, а кого и не знаю—так больше себя жалею... Что ж,
не смилуешься, хан? Нет? (Подымаясь на ноги.) Так знай—
не покажу я вам дороги. Пускай твоя родня пропадает, как
моя родня. Да и я с ней заодно!..
Бечак. Сама не знаешь, что говоришь.
Авдотья. Нет, знаю. Вот скажи мне, хан, какой мне
палец отрубить — этот аль этот?
Актай. Хоть все руби, нам не жалко...
Авдотья. Хана спрашиваю, не тебя, злодей! Скажи,
хан, мать у тебя есть? Не сгорела, как моя? Ну, так пусть
она одну шапку выберет — эту аль эту? Так и быть, одного
сына ей ворочу, а другому не бывать в живых. Поди спро-
си у нее — какого выбрать?
Актай. Замолчи ты, безумная!
Хан. Постой!.. Чего ты хочешь, женщина?
Авдотья. Как сказала, так и опять скажу: всю мою
родню за всю твою родню! Много ли, мало ли — не хочу
считать. Отпусти со мной рязанский полон, хан! Все мы в
родстве, в кумовстве, в крестном братовстве, все одной мате-
ри дети — земли нашей рязанской... Коли хочешь мать
свою обрадовать, братьев родных увидать, — отпусти нас!
Старуха. Отпусти, хан! Послушай меня, старую!
Я твоих братьев нянчила, тебя на руках качала...
Мо лодая татарка. Отпусти, милостивый хан!..
Бечак. Глядите, все три цветка у нее в руке подня-
лись! Как золото блестят, как звезда светятся. Какой-та-
кой цветок? Будто жар-цвет...
Авдотья. Жар-цвет и есть. Наяву расцвел — не во
сне!
Хан. Ее счастье! Пускай идут!..
Кайдан (кричит). Урдю! Гони всех рязан назад. Ска-
жи, сестра выкупила. На свою сторону пойдут!..
Занавес
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Картина шестая
Опять дом в Рязани. Так же стоят стол и лавки, только все вокруг
светлее, новее, голее — потолок и стены еще не продымились, лавки и
столы еще не обтерлись, печка еще не загорела от жара.
На печи лежит Федосеич. Васена стоит против него и, задрав
голову, разговаривает с ним.
Васена. Полегче стало, Федосеич?
Федосеич. Еще бы не легче, коли у себя дома на пе-
чи лежишь. Ох!.. (Потягивается.)
Васена. А небось страшно было, что до дому не дой-
дешь?
Федосеич. Не, не страшно. Я знал, что дойду. До
свово-то дому и без ног добежишь.
Васена. А теперь и слег...
Федосеич. Теперь и слег. Да ведь и то сказать: не
два века на свете жить.
Васена. А уж мы вас и живыми-то видеть не чаяли.
Жили мы с Ильинишной в Заречье — ну чисто сироты.
Избушка холодная, летняя, сам знаешь. Зимой-то по но-
чам-то волки так и воют, под самое окошко подходят... Ух,
страху было! А как проснешься о полночь от вою ихнего
да раздумаешься — где-то наша тетя Душа, в каких лесах,
в каких степях бродит — так ажно зальешься... Тебя-то
мы прежде того оплакали. Ты старенький...
Федосеич. Да я уж и сам себя за живого-то не счи-
тал. Воротила нас с того свету Авдотья Васильевна...
372
Васена (таинственно). Вот ты, Федосеич, с печки не
слезаешь, а кабы ходил, так поглядел бы, как на всей ули-
це народ нашей тете Душе в пояс кланяется. Куда бы ни
пошла — на торг али в церковь, — от всех ей почет, будто
она княгиня али старуха древняя.
Федосеич. Не то что в пояс, а в ноги ей кланяться
надо.
Васена. Так и говорят. А знаешь, Федосеич...
Федосеич. Все знаю. Век прожил. А ты бы, милая,
на стол собирала. Придет Авдотья Васильевна, а у нас с
тобой все готово: садись за стол, ужинай!..
Васена. Я живо!.. (Ставит солонку, кладет на поло-
тенце каравай хлеба, выносит из подполья горшок со сме-
таной, чашку с огурцами. Ставит на стол, бежит к печке и
вдруг останавливается, всплескивает руками и громко
смеется.)
Федосеич. Ты чего?
Васена. Ой, глазам своим не верю! И стол у нас
опять, и лавки, и пол, и подпол... Все, как было, а может, и
лучше.*.
Федосеич. Вам, молодым, новое лучше, а нам, ста-
рикам, старого жаль.
Васена. Оконца-то ныне поболе, посветлей, а под-
пол— чисто хоромы...
Федосеич. В подполе не бывал, не приходилось.
А окошки и вправду светлые. Только вот в очах потемней
стало. Ну, да ничего не поделаешь — нагляделся на белый
свет.
Дверь.из сеней приотворяется. На пороге стоит Настасья с полным
подойником в руках и говорит кому-то в сени.
Настасья. Заходите, заходите, люди добрые!.. С пол-
ным встречаю вас — только что коровушку подоила.
Митревна и Прохорыч заходят в избу.
Митревна. Кто с полным гостей встречает, у того и
дом полная чаша. Жить вам поживать векожизненно.
373
(Кланяется всем.) Здравствуй, Федосеич! Здравствуй, Ва-
сену шка! А хозяюшка где?
Настасья. На кузню пошла — вечерять звать. Да
вое, видно, кузнецы наши от ковала своего не отстанут.
Много у них нонче дела-то. Дотемна из кузни не выходят.
П р о х о р ы ч. У всех нынче дела хватает — и у куз-
нецов, и у древоделов, и у камнесечцев, и у гончаров на-
ших... Шутка сказать — на старом месте новый город ста-
вить.
Митревна. Что и говорить: тяжкая работа, вели-
кий труд. А все ж слава богу сказать, что до этих дней до-
жили...
Настасья. Никак, хозяева идут — стукнуло в се-
нях... Погляди, Васенушка.
Васена выбегает в сени и сразу возвращается.
Васена. Чужие, тетя Настя!.. Незнамо какие люди.
Двое мужиков и паренек с ими.
Через порог переступают двое. Один широкий, приземистый, больше-
бородый, другой худой, желтолицый, с реденькой бородкой и жидами
волосами. Это слепые бродячие певцы дед Савва идя д я М е-
л е н т и й. Слепцов вводит в избу мальчик-поводырь С им е о н.
Савва (густым, низким голосом). Мир дому сему!
Мелентий (высоким, чуть дрожащим голосом). До-
звольте, хозяева, у вашего огонька погреться!
Настасья. Хозяев-то еще дома нету, да у нас обы-
чай один, что при хозяевах, то и без них: всякому гостю
рады. Садитесь, люди добрые, грейтесь. <
Симеон (подводя слепых к лавке). Вот она, лавка-то,
дядя Мелентий. (Старику.) Спускай суму, дедушка, садись.
Слепые усаживаются.
Федосеич. Куда и откуда путь держите, стран-
нички?
Мелентий. Сказал был идем куда глаза глядят, да
глаза-то не глядят. Еще благо, малец у нас молодец — за
троих смотрит. А ну, Симеон, прими посошок, поставь в
уголок!
374
Симеон. Давай, дядя Мелентий.
Федосеич. Слышь, Васена, отрежь им хлебушка,
пркуда что... Оголодали небось в пути-то, продрогли... Сам
я большую дорогу прошел. Знаю, каков он есть, холод да
голод дорожный. До ужина не дотерпеть.
Васена (подает хлеб). Кушайте, страннички!
Настасья. Соли-то подай. Что за еда без соли!
Савва. Спасибо, дочка! Дай тебе бог здоровья.
Васена. Бери и ты, мальчик. Всем хватит. Ты что хо-
чешь— горбушку или середку?
Симеон. Горбушку.
Мелентий. Дельно, Симеон. Покуда зубы есть, гры-
зи горбушку. А поживешь с мое, от середки проси.
Савва. Эх! Хорошо хлеб печете! И легок, и сытен, и
духмян. Чем же вас отблагодарить, люди добрые, за хлеб-
соль вашу? Ничем-то мы не богаты. Разве вот песню вам
спеть по нашему обычаю слепецкому, ежели пожелаете.
Настасья. Спойте, убогие! Песня время коротает.
Федосеич. Ито спойте! Недаром говорят: чем с пла-
чем жить, лучше с песней помереть.
Митревна. Спойте, спойте, родименькие, а мы по-
слушаем.
Савва. Что петь-то будем? Духовную аль мирскую?
Старину аль новизну?
Мелентий. Далекая пора — старина, мохом порос-
ла. Споем про нонешнее. В Рязань пришли, рязанскую и
затянем. Заводи, Савва!
Савва (басом).
А и было времечко недавнее.
Ясно помнится, худо верится.
Подступал тута царь Бахмет татарский,
Разорял он старую Рязань под лесную...
Митревна. Истинно так...
Дверь отворяется. В избу входят Авдотья, Никита, Федя и тот
парень, который вместе с ними пытался бежать из полона.
Васена, Вот и наши пришли!
375
Никита. Примолкни, девонька! Дай и нам послу-
шать. Пойте, убогие, пойте!
Савва. Для хозяина и песня сначала поется. А ну,
Мелентий, Симеон!.. (Запевает старательней прежнего.)
Ах ты, матушка Рязань старая!
Сторона моя святорусская!
. Мелентий.
Терема твои златоверхие!
Погреба твои крепкостенные!
Симеон.
А бояре во Рязани именитые,
А боярыни домовитые.
Мелентий.
А народ рязанский усердный,
К нищей братии милосердный,—
Савва.
Не оставит сирого, убогого,
Темного, безрукого, безногого...
Никита. Что ж вы, хозяюшки? Надо попотчевать
странников. Эдакой запев не зря поется.
Настасья (поднося ковш). Кушайте, страннички, на
здоровье.
Савва. Спаси вас господь! Добрый медок: с одной
чарки запоешь, с двух запляшешь.
Никита. За чем же дело стало? Выпейте и по дру-
гой.
Авдотья. Не чинитесь, гости дорогие, пейте!
Савва. Нет, хозяева, сперва допеть, а после и допить.
Ну, Мелентий!..
А и было времечко недавнее,
Ясно помнится, худо верится...
Подступал тута хан Бахмет татарский,
Разорял он старую Рязань подлесную.
376
Мелентий.
Полонил он народу сорок тысячей,
Увел весь полон во дикую степь...
Симеон.
Оставалась во Рязани одна женка Рязаночка,
Стосковаласи она, сгореваласи...
Митревна. Ох ты, батюшки! Ровно про нас поется!..
П р о х о р ы ч. Про нас и есть... Про горе наше рязан-
ское.
Мелентий.
Стосковаласи она, сгореваласи —
Полонили у ней три головушки:
Симеон.
Милого-то братца родимого,
Мелентий.
Еще мужа венчального,
Савва.
Еще свекра любезного...
Васена. Нет, не свекра! Так—сродника, Федосеича!..
Авдотья. А ты и впрямь думаешь — про нас поют!
У кого и свекра взяли, всяко бывало.
Дверь отворяется. В избу входят несколько человек — мужчины,
женщины, ребята.
Рязанец. Никак, поют у вас, хозяева? И нам бы
послушать!..
Авдотья. На то и песня, чтобы слушать. Сади-
тесь — гости будете.
Мелентий.
Вот и думает женка умом-разумом:
Пойду я во землю во татарскую
Выкупать хотя единые головушки
На дороги хорошие на выкупы...
377
Васена. Ой... (Дергает Настасью за платье.)
Певцы.
Пошла женка путем да и дорогою, —
Через леса прошла через дремучие,
Через болота всё через топучие,
Через пески-то всё через сыпучие...
Она мелкие ручейки бродом брела,
Глубокие реки плывом плыла,
Чистые поля о полночь прошла,
Темные леса о полден прошла...
Вот пришла она во землю басурманскую,
К злому хану Бахмы татарскому.
Понизехонько ему поклонилася,
В ноги резвые повалилася:
«Уж ты, батюшка, злой царь Бахмет татарский,
Полонил ты народу сорок тысячей,
У меня полонил три головушки —
Милого-то братца родимого,
Мужа венчального,
Свекра любезного.
И пришла я выкупать три головушки
На дороги хорошие на выкупы».
Отвечал ей хан, ответ держал:
«Ты, Авдотья, женка Рязаночка!..»
Рязанец. Да уж это не про нашу ли хозяюшку?
Ей-ей, про нее...
Авдотья. Не одна я Авдотья на Рязани. Песня-то,
поди, при наших отцах-дедах сложена...
Певцы.
«...Ты, Авдотья, женка Рязаночка,
Коль прошла ты путем да и дорогою,
Так умей попросить головушку,
Из трех головушек единую.
378
А не умеешь попросить головушку,
Так я срублю тебе по плеч буйну голову».
Стоючись женка пораздумалась,
Пораздумалась женка, порасплакалась.
Жалко ей свекра любезного,
Того жальчей мужа венчального,
Брата родимого...
Одной головы не жаль — своей головушки.
Настасья и Митревна всхлипывают. Остальные слушают молча
Говорит она Бахмы, царю татарскому:
«Была у меня во Рязани матушка,
Кормилица, молитвенница, заступница.
Как поджег ты Рязань подлесную,
Померла она смертью мученской,
Живьем сгорела в огне пламенном,
Помирая, завет мне оставила —
Беречь-жалеть брата родимого.
Уж коли выкупать одну головушку —
Из трех головушек единую, —
Брата выкуплю единокровного,
Как велела родительница-матушка».
Говорит ей царь Бахмет татарский:
«Будь по-твоему, женка Рязаночка!
Когда выбрано, то и куплено.
Клади свои дорогие выкупы, —
Выбирай брата родимого
Из всего полона рязанского».
Отвечает Авдотья Рязаночка:
«Коли твердо слово твое ханское,
Отпусти ты со мной весь рязанский полон —
Мы пойдем в землю Святорусскую!»
Подивился хан речам Авдотьиным.
«Выкупала ты, — говорит, — брата родимого,
379
За одну головушку выкуп дала.
А просишь у меня сорок тысячей».
Говорит ему Авдотья, женка Рязаночка:
«Все рязане мои братья кровные, —
Кто в родстве, в кумовстве, в крестном братовстве.
Всех беречь мне приказала родна матушка,
Родна матушка — земля рязанская!..»
Сидючи-дё царь пораздумался,
Пораздумался он, пригорюнился,
Говорит мурзе своему советному:
«Что, мурза советный, присоветуешь?»
Отвечает мурза царю татарскому:
«Ох ты, батюшка татарский хан,
Уж коли женки на Руси столь хитры-мудры,
Что и нас превзошли умом-разумом,
Уж коли женки на Руси столь смелы-храбры,
Что и смертного страху не ведают, —
Так не ждать нам добра от святой Руси!
Времена-то нынче не прежние,
Не Батыговы времена, не Узвяковы,
Уж не та ныне земля русская,
Не в ногах лежит — на ногах стоит.
Так покуда гроза не собралася,
Отпусти ты полон доброй волею!
Весь как есть полон она повыбрала,
Привела полон в Рязань подлесную,
Расселила Рязань-город по-старому,
По-старому, по-бывалому...
Митревна (утирая слезы). По-старому да по-бывало-
му. Великую беду избыла, голубушка...
Федосеич. Да кто ж это песню такую придумал?
Будто он с нами заодно в полону татарском побывал...
380
Мелентий. А кто его знает! Она, песня-то, под ку-
стом родилась, лычком подпоясалась, в лапотки обулась,
да и пошла по дорогам ходить-бродить...
Настасья. Да ведь что ни слово, то быль... У кого
вы ее переняли, песню эту?
Савва. По всей Руси поется. Самая это желанная
песня ныне.
Мелентий. И поит нас, и кормит, и в запас дает.
Авдотья. Ну, коли так, и у нас в дому хлебом-солью
да медком не побрезгуйте! (Подносит им еду и питье.) Ку-
шайте — еще нарежем. Пейте — еще нальем.
Савва. Благодарствуй, хозяюшка! Как звать-то тебя
да величать? За чье здоровье пить?
Авдотья. Зовут меня Авдотьей, величают Василь-
евной.
Мелентий. Ишь, как песня-то наша ко двору при-
шлась! Про Авдотью пели — Авдотья и слушала. Хороша
песня про тезку твою, хозяюшка? Ась?
Федосеич. Не про тезку песня— про нее самое, лю-
ди добрые! Ясен свет, да слепым очам не виден. Стоит пе-
рад вами Авдотья Рязаночка, та самая, что полон рязан-
ский из дикой степи вывела.
Рязанец. Жисть нам воротила!
Митревна. Себя не пожалела!..
Настасья и женщины. Красавица наша! Княги-
нюшка! Заступница!
Васена (бросаясь к ней). Душенька наша!
Федя (так же). Сестрица!
Слепцы, а за ними и. Симеон встают и кланяются Авдотье в пояс.
Савва. Честь и слава тебе, Авдотья Васильевна! Не
чаяли мы, не гадали в твоем дому гостить, из твоих рук
чару принять.
Мелентий. Честь и слава век да и по веку!
Авдотья. Ох, куда и глядеть-то не ведаю! Пожалей-
те вы меня, люди добрые. И зла не сотворишь, а со стыда
сгоришь. Хоть с глаз беги!..
Никита. Некуда бежать, Авдотьюшка. Какое дело
сделала, такую и славу неси. Наливай меду всем гостям —₽
381
почествуем тебя. Для кого ты Авдотья Рязаночка, а для
нас — хозяюшка!
Авдотья. Это дело иное! Пейте, кушайте, гости до-
рогие! Чем богаты, тем и рады.
Федя (подходя к Симеону). Слышь, малый!..
Симеон. Чего?
Федя. Вот чего. Научи меня песню эту петь. Больно
по нраву мне пришлась. А я тебе за это что хошь дам.
Симеон (кивая на Авдотью). А ты ей кто?
Федя. Сестрице-то моей? Брат.
Симеон. Тот самый?
Федя. Тот самый. Один я у ней.
Симеон. Даром научу.
Федя. Сейчас?
Симеон. В свой час. Выйдем ужо на крылечко, я те
на все голоса спою — и за деда, и за дядю Мелентия, и за
себя особо. А покуда нельзя мне — подтягивать надобно.
Слышь, дед гусли перебирает.
И в самом деле Савва ударяет по струнам и начинает новую песню.
Савва.
Плавала чарочка во сладком меду,
Мелентий.
Во сладком меду, у Никитушки в дому.
Симеон.
Как у чарочки да у серебряной
Золотой у ней венчик был.
Савва.
А у Никитушки да у Иваныча
Золотой обычай был.
Мелентий.
Что ни ест, где ни пьет,
Где он, сударь, ни кушает,
Савва.
Он домой идет к молодой жене,
К молодой жене, Авдотье Васильевне.
382
Симеон.
Высоки во Рязани дома-терема,
Да в его дому привольнее.
Мелентий и Савва.
Хороши княгини да боярыни,
Да его княгинюшка пригляднее.
Все.
Ей и славу поем,
Ей и честь воздаем,
Честь великую, славу долгую —
До последних дён,
До конца времён,
До конца времён, векожизненноГ.
Занавес
ШКОЛЬНАЯ БИБЛИОТЕКА
СОДЕРЖАНИ Е
Город Мастеров..................................  3
Хрустальный башмачок.............................93
Оловянные кольца ...............................151
Сказка про солдата и змею.......••*•••*.. 241
Авдотья Рязаночка...............................311
ДЛЯ СЕМИЛЕТНЕЙ ШКОЛЫ
Габбе Тамара Григорьевна
ГОРОД МАСТЕРОВ
Ответственный редактор С. Е. Миримский. Художественный редактор С. М. Алянский.
Технический редактор Г. Н. Шевченко. Корректоры Л. А. Кречетова и М. Б. Шварц.
Сдано в набор Ifitfll 1958 г. Подписано к печати 5/VI 1958 г. Формат 60X92‘/ie —
24 печ. л. (19,16 уч.-изд. л.). Тираж 100 000 экз. Цена 7 р. 70 к.
Детгиз. Москва, М. Черкасский пер., 1.
Фабрика детской книги Детгиза. Москва, Сущевский вал, 49. Заказ № 164.

коп.
s ГОРОД МАСТЕРОВ