. - йЛИШКОІИЪ �/»/»л

ъ$
1, Щ. НИЦШЕ
ПЕРЕ

водь

Н�МЕЦКАГО

И. Соколовой

lb,,

si
�ЧОГИЛЕ

-.На жизнь глядя орлиныяъ око.�іъ,
См�ялся ты надъ сожал�ньемъ...
Всю жизнь считая скорбь порокомъ,
Любовь казнилъ ты съ наслажденьем
Ты умеръ, Ницше!., сошал�ній
Твои насм�шки не сгубили:
Бэгиня скорби, бурный геній,

Ауэрбахъ. „Дача на Рейн�". Романъ въ ухъ част. Ц. 4 р.
его­же „Три единственный дочери". Ц . і р.
Апраксинъ. ­Больное м�сто". Романъ. Ц. і р. ( (^чен. Ком. м. Я. Пр. допущены
to
Арсеній, Г. „Карьера". Ц. і р.
( «»
'MK
™~­ "
Беллами, Эдв. „Черезъ сто л�тъ" (будущій в�къ) Ц. і p .
Бурже, П. „Десять новыхъ разсказовъ". Ц. і р. 25 к.
его­же. „Трагическая идиллія". Ц. і р. 50 к.
его­же. „Вторая любовь". Ц. 50 к.
его­же. „Голубая герцогиня". Ц. і р. 2$ к.
его­же. „Изъ­за любви". Ц. 5° к.
Баранцевичъ, К, „Родныя картинки", I J разсказовъ. Ц. і р.
его­же. „Картинки жизни". Ц. і р.
Бурофилъ. За буровъ. Ц, 50 к.
Вогюэ. „Голоса мертвыхъ". 1900 г. Ц. і р.
Гопа. „На скользкомъ пути". Романъ. (Пер. съ англійскаго). Ц. і р. 50 к.
Гертцъ. Аграрные вопросы въ связи съ соціализмомъ. Ц. і р.
Д�вушки и женщины, въ ром. Э. Золя. Ц. $о.
Золя. „Нана". Романъ. Пёреводъ съ фр. Ц. і р.
его­же „Плодородіе". Ром. Изд. 1900 г. Ц. I р. 50 к.
Котляревскій. Собр. соч. Ц. і р.
Кругловъ, А. „Не герои". Очерки и разсказы. Изд. 2­е. Ц. і р.
іго­же. „На чужомъ пол�". Очерки и разсказы. Изд. 2­е. Ц. і р.
­іорелли, М. „Новая женщина". Ц. 30 к.
іоппе, Ф. „Добровольная смерть". Ц. 40 к.
его­же. Жертва любви. 1900 г. Ц. 6о к.
Іевенфельдъ. „Гр. Л. Н. Толстой, его жизнь, произведенія и міросо­
зерцаніе". Съ портр. гр. Л. Н. и гр. С. А. Толстыхъ и съ прим�­
чаніями гр. С А. Толстой. Ц. і р.
Іи, Іонасъ. „Дочери командора". Романъ. Ц. 75 к.
Іухманова. „Институтка". Ром. Ц. і р. 25 к.
ея­же. „Тайны жизни". Ц. і р. 25 к.
Лясницкій, И. „Замосквор�цкія свахи". Юмор, разсказъ. Изд. 2­е. Ц. і р.
го­же. „См�харади". Юмор, сборн. разск. Ц. і р. 2­е изд. (4—у тысячи).
го­же. „Женитьба Крутозобова". Изд. 2­е. Ц. і р. 25 к.
го­же. „Провинція въМоскв�". Юмор, разск. Изд. 2­е.Ц. і р. (4—7 тыс.).
го­же. „Проказники". Юмор, очерки,и сценки, Изд. 3­е. Ц. і р. 25 к.
го­же. „Нашего поля ягодки". Юмор, разск. Изд. 2­е. Ц. і р. 50 к.
го­же. „Ихъ степенства". Изд. 2­е. Ц. і р. 50 к. (4—6 тысячи).
го­же. „Гостинодворцы". Пов�сть. Ц. 2 р.
го­же. „Забавныя приключенія Черноболотинцевъ". Ц. і р. 2о к.
го­же. „Милые люди". Сборн. юмор, разск. Ц. і р. 3" е ИЗД­
го­же. „Милыя дамы". Юмористическіе разсказы. Изд. 4~е­ Ц­ і р.
го­же. „См�шная публика". Юмор, разсказы, Изд. 3­е­ Ц. і р. 2$ к.
го­же. „Около милліоновъ". Пов�сть. Ц. і р. (і—4 тысячи).
го­же. „Подъ веселую руку". Юмор, сборн. разск. Ц. і р. (і—4 тыс.).
го­же. „Безъ языка". Юмор, сборн. разсказовъ Ц. і р. (і—4 тыс.).
го­же. Дачныя прелести. Юмор, сборн. разск. (і—4 тысячи). Ц. і р.
:о­же. „Житейскія комедіи". Юмор, сборн. Ц. і р. (і—4 тысячи).
­о­же. „Отъ скуки". Юмор, сборн. (і—4 тысячи). Ц. і р .
'о­же. Струйки см�ха. 1900 г. Ц. і р.
•о­же. Приключенія Жоржа Бантикова и Сержа Кантикова 1900 г.Ц. г р.
ачтетъ. Г. „Баба" и другіе разсказы. (Силуэты,т. і­й). Изд. 2­е.Ц. I р.
•о­же. „Блудный сынъ". Пов�сть. (Силуэты, т. 1­й). Ц. і р.
•о­же „Именемъ закона". „Челов�къ съ планомъ" Изд. 2­е. Ц. і р.
о же. „Живыя картины". Новый сборникъ ППИ­ЬГТОЙ И mg~» ІТ » »

Фр. Ницше.

ЧЕЛОВЪЧЕСКОЕ,

Перевод-ь съ н�мецкаго.
Л. И.

Соколовой.

• О ^ ^ ^ Х ^ .

С К Л А Д Ъ

И З Д А Н І Я

П Р И

к н и ж н о м ъ

С К Л А Д �

Д.

П.

Е Ф И М О В А ,

ТВЕРСКАЯ, ДО МЪ Б А Х Р У Ш И Н Ы Х Ъ .

М О С К В А

60&FJ2S

b

'oci
^ВСЕСОЮЗНАЯ
ГОС. £ :;:.пиОТЕКА

fmstfiMH шірпурн

х\

""■«ч

^
\,

< $

ПРЕДИСЛОВІЕ.
1.
Многіе, говоря со мною о моихъ сочи­
неніяхъ, съ удивленіемъ зам�чали мн�,
что во вс�хъ нихъ, начиная отъ «Про­
исхожденія трагедіи» и кончая недавно на­
печатаннымъ «Введеніемъ въ изученіе фи­
лософіи будущаго» есть одна общая чер­
та: вс� они заключаютъ въ себ�, такъ
говорили мн� мои собес�дники, силки и
с�ти для неосторожныхъ птицъ и постоян­
ное, хотя и незам�тное, требованіе извра­
щенія вс�хъ общепринятыхъ оц�нокъ и
твердо укоренившихся привычекъ. Какъ
же такъ, говорили мн�, в�дь, все это че­
лов�ческое, слишкомъ челов�ческое? На
это жаловались почти вс�, кто читалъ
мои сочиненія, говоря, что я не только
д�лаю какое­то пугало изъ нравственности,
не только ввожу въ искушеніе и подстре­
каю ко злу, но открыто стою за все, что
только есть самаго худшаго: но разв� то,

_

4 —

что я писалъ, было клеветою? О моихъ
сочиненіяхъ говорили, что они пріучаютъ
къ подозрительности и еще бол�е къ пре­
зр�нію, хотя, по счастію для меня, при­
бавляли, что они могутъ служить прим�­
ромъ см�лости и даже отваги. Но, впро­
чемъ, я и самъ думаю, что до меня никто
еще не смотр�лъ съ такимъ глубокимъ со­
мн�ніемъ на міръ; а кто догадается о томъ,
какія посл�дствія влечетъ за собою всякое
глубокое сомн�ніе, кто им�етъ хотя мал�й­
шее понятіе о леденящемъ холод� и мукахъ
одиночества, на которыя обреченъ всякій
челов�къ, одержимый особеннымъ неду­
гомъ—совершеннымъ несходством^ взгля­
довз съ толпою, тотъ пойметъ также и то
обстоятельство, почему я такъ часто
искалъ себ� уб�жища, гд� могъ бы отдох­
нуть отъ самого себя, гд� могъ бы за­
быться на минуту... гд� бы то ни было—
въ какомъ­нибудь почитаніи, или во враж­
д�, въ научномъ отношеніи къ предмету,
или въ легкомысліи и глупости; онъ пой­
метъ также, почему я, не находя того,
что мн� было нужно, долженъ былъ добы­
вать его искусственнымъ образомъ, под­
д�лывать, вымышлять (а разв� не д�ла­
ли того же самаго вс� поэты? И разв�
именно не для этой ц�ли существуетъ въ
мір� и искусство?). Но въ чемъ я всего
бол�е нуждался для того, чтобы выл�чить­
ся отъ моего недуга и поправить свое здо­

ровье въ умственномъ смысл�, это в�ра
въ то, что я не стою одиноко, что мои взгля­
ды разд�ляютъ и другіе,—производящая вол­
шебное д�йствіе мысль о томъ,что моивзгля­
ды и стремленія сродни и другимъ взгля­
дамъ и стремленіямъ и сходны съ ними, что
я могу отдохнуть, полагаясь на дружбу;
мн� нужна была сл�пота безъ сомн�ній
и вопросовъ, но сл�пота не одинокого че­
лов�ка, а такая, которую разд�ляетъ и
другой, наслажденіе переднимъ фономъ
картины, поверхностью, т�мъ, что близ­
ко, что стоить прямо предъ глазами, что
им�етъ цв�тъ, оболочку, которую можно
осязать, словомъ, видимость. Можетъ­быть,
меня станутъ укорять, что я употреблялъ
при этомъ различныя «искусства», приб�­
галъ къ очень ловкой подд�лк� фальши­
вой монеты, напр., упрекнутъ въ томъ,
что я умышленно закрылъ глаза, чтобы
не видать безотчетнаго стремленія Шопен­
гауэра къ нравственности въ такое время,
когда самъ уже ясно вид�лъ, что такое
нравственность; а равнымъ образомъ по­
ставятъ въ вину и то, что я обманулся
въ неизл�чимомъ романтизм� Рихарда
Вагнера и увидалъ начало тамъ, гд� былъ
конецъ, а также и относительно грековъ,
какъ относительно н�мцевъ и ихъ буду­
щаго—но, можетъ­быть, такихъ прим�­
ровъ найдется и очень много? Но если да­
же допустить, что все это правда и что

— 6 —
•

подобные упреки вполи� справедливы, что
знаете вы и .что вы можете знать о томъ,
сколько хитрости, служащей для само­
сохраненія, сколько ума и неусыпной бди­
тельности заключается въ подобномъ са­
мообман�... и сколько мн� понадобится
еще лжи и фальши для того, чтобы я могъ
позволить себ� роскошь быть правди­
выліо?.. Довольно! Я еще живу, а основою
жизни служить совс�мъ не нравствен­
ность,—ей нуженъ обманъ, она поддержи­
вается обманомъ... но не правда ли, — я,
старый противникъ нравственности, ста­
вящій силки для птицъ, снова говорю и
д�лаю то, что я д�лалъ всегда — говорю
противъ всякой нравственности, стою вн�
нравственности, высказываю то, что при­
надлежим къ области «по ту сторону доб­
ра и зла?»

2.

Было время, когда я точно такъ же—ко­
гда это было мн� нужно, — изобр�лъ для
себя и «свободные умы», которымъ посвя­
щается эта пропитанная меланхоліей кни­
га, носящая заглавіе «Челов�ческое, слиш­
комъ челов�ческое»: этихъ «свободныхъ

— 7—

умовъ» н�тъ въ действительности и нико­
гда не было, но въ то время они, какъ я
уже говорилъ выше, были мн� нужны для
компаніи, для того, чтобы они оставались^
хорошими вещами среди другихъ дурныхъ :
вещей (бол�зни, одиночества, жизни на
чужбин�, аседіи, безд�ятельности): какъ
храбрые товарищи и призраки, съ кото­
рыми можно поболтать и посм�яться, ко­
гда у челов�ка есть охота болтать и см�­
яться и которыхъ можно отослать къ чор­
ту въ томъ случа�, если они надо�дятъ,—
они зам�няютъ друзей, которыхъ н�тъ. Я
нисколько не сомн�ваюсь въ томъ, что
настанетъ, наконецъ, такое время, когда
появятся эти «свободные умы», что въ
нашей Европ� въ покол�ніяхъ двадцатаго
в�ка и посл�дующихъ за нимъ в�ковъ
можно будетъ встр�тить такихъ бодрыхъ
и отважныхъ субъектовъ: это будутъ д�й­
ствительные, живые люди, а не одн� толь­
ко схемы, вызванныя фантазіей отшель­
ника, какими они являются у меня. Я уже
вижу, какъ они приближаются медленны­
ми шагами и, можетъ­быть, съ своей сто­
роны н�сколько способствую къ тому,
чтобы ускорить ихъ пришествіе, такъ какъ
я описываю заран�е, благодаря какимъ
обстоятельствамъ они должны народиться
и по какому пути они придутъ къ намъ,—
не правда­ли?..

— 8 —

3.

Надо думать, что самымъ важнымъ со­
бытіемъ въ жизни челов�ка такого типа,
въ которомъ достигнетъ совершенства
«свободный умъ», въ которомъ посл�дній
созр�етъ и сд�лается сладкимъ, какъ плодъ,
будетъ его полное осподоокдепіе отъ оковъ,
такъ какъ прежде онъ былъ умомъ свя­
заннымъ и былъ на в�чное время прико­
ванъ къ своему углу и къ своему столбу.
Спрашивается, что же связываетъ чело­
в�ка всего кр�пче? Какія узы почти со­
вс�мъ нельзя порвать? У людей высшаго
порядка, отличныхъ отъ вс�хъ другихъ за­
урядныхъ людей, такими неразрывными
узами считаются ихъ обязанности: благого­
в�ніе, свойственное юности, страхъ предъ
вс�мъ,что старо, почтенно,достойно ува­
женія и къ чему они, кром� страха, пита­
ютъ и н�жныя чувства, чувство благодар­
ности къ той стран�, въ которой они ро­
дились и выросли, къ той рук�, которая
ихъ водила,— самые важные моменты въ
жизни челов�ка налагаютъ на нихъ са­
мыя кр�пкія оковы, самыя продолжитель­
ныя обязанности. Для людей связанныхъ
такимъ образомъ великое освобожденіе на­
ступаетъ вдругъ, точно подземный ударъ

— 9 —

при землетрясеніи: юная душа бываетъ
вдругъ потрясена, освобождена отъ оковъ,
вырвана изъ своей темницы,—она и сама
не понимаетъ, что съ ней происходить.
Ею овлад�ваетъ какое­то непреодолимое
побужденіе, которое отдаетъ ей приказа­
нія; въ ней пробуждаются желаніе и
стремленіе, во что бы то ни стало, идти
впередъ, все равно по какому бы то ни
было направленію; во вс�хъ ея вн�шнихъ
чувствахъ горитъ и вспыхиваетъ яркимъ
пламенемъ сильное и при томъ опасное
любопытство, побуждающее ее стремиться
къ открытію какого­то нев�домаго міра.
«Лучше умереть, нежели жить здгьсъ»,—
слышится ей повелительный, вводящій ее
въ соблазнъ, голосъ: а это «зд�сь», это
«дома» и составляетъ все, что она до
сихъ поръ любила! Внезапный ужасъ пе­
редъ т�мъ, что она любила и подозри­
тельное къ нему отношеніе, молніеносный
взоръ, выражающій презр�ніе къ тому,
что она называла своею «обязанностью»,
мятежническое, своевольное, подобное из­
верженію вулкана, стремленіе къ стран­
ствованію, всему чужому, отчужденію,
охлажденію, отрезвленію, закаленію своихъ
чувствъ, ненависть къ любви, можетъ­
быть, кощунственный взглядъ на прошлое,
можетъ­быть, чувство стыда за то, что ■
она недавно д�лала и вм�ст� съ т�мъ
радость, что она это д�лала, какое ­ то

— 10 —

упоительное, радостное внутреннее со­
дроганіе, означающее собою поб�ду... По­
б�ду? Надъ ч�мъ? Надъ к�мъ? Поб�ду
сомнительнаго свойства, такую, которая
не разр�шила очень и очень многихъ
вопросовъ, но все­таки первую поб�ду:
вс� эти, можетъ­быть, непріятныя и бо­
л�зненныя явленія относятся къ исто­
ріи великаго освобожденія отъ оковъ. Ос­
вобожденіе это есть въ то же время и
бол�знь, отъ которой можетъ погибнуть
челов�къ, — оно есть первое проявленіе
силы и стремленіе къ самостоятельному
опред�ленію своего пути, къ самооц�нк�,
это стремление къ свободной вол�: и какъ
бол�зненны бываютъ т� дикія попытки
и оригинальныя выходки, которыми вы­
шедшій на свободу, освобожденный отъ
оковъ челов�къ хочетъ теперь доказать
свою власть надъ вещами! Свир�пый, онъ
бродитъ повсюду; онъ полонъ ненасытной
жадности; то, что становится его добы­
чей, должно быть принесено въ жертву
его дошедшей до крайней степени напря­
женія и опасной гордости; то, что его
прельщаетъ, онъ разрываетъ на части;
все, что онъ находитъ прикрытымъ и
спрятаннымъ изъ чувства стыда, онъ вы­
ставляетъ напоказъ, при чемъ см�ется са­
мымъ злымъ см�хомъ. Мы видимъ свое­
воліе и наслажденіе своеволіемъ въ томъ
случа�, если къ нему попадетъ въ милость,

— 11 —

можетъ­быть, то, что до сихъ поръ поль­
зовалось самою дурною репутаціей,— ког­
да онъ, движимый любопытствомъ, ста­
рается проникнуть въ такую область, ко­
торая считалась самою запретною. При­
чину его странствованія и блужданія —
онъ чувствуетъ безпокойство и, какъ въ
пустын�, не видитъ передъ собой ника­
кой ц�ли—надо искать въ вопросахъ, за­
даваемыхъ ему его любопытствомъ, кото­
рое становится все бол�е и бол�е опас­
нымъ: «Нельзя ли перевернуть встъ оцен­
ки? Можетъ­быть то, что мы называемъ
добромъ, есть зло? Можетъ­быть все, въ
посл�дней своей основ�, ложно? А если
мы обмануты, то не д�лаемся ли мы, бла­
годаря этому, и сами обманщиками? Не
должны ли мы также быть обманщика­
ми?»—Такія мысли ведутъ его все дальше,
соблазняютъ его и заставляютъ все бол�е
и бол�е удаляться отъ того м�ста, на ко­
торомъ онъ находится. Одиночество окру­
жаетъ его какъ кольцомъ, оно становится
все грозн�е, все тягостн�е, благодаря ему,
у него все бол�е и бол�е сжимается серд­
це; одиночество — это ужасное божество
и mater saeva cupidinum... но кто знаетъ
въ настоящее время, что такое одиноче­
ство?.

— 12"-

4.

Но отъ этого бол�зненнаго одиночества,
отъ этого проводимаго въ пустын� вре­
мени попытокъ еще далеко до полнаго
силъ, бьющаго ключемъ, соединеннаго съ
самоув�ренностью здоровья, при которомъ
челов�къ и самую бол�знь считаетъ толь­
ко средствомъ добыть истину, до той зр�­
лой свободы ума, которая соединяется так­
же съ самообладаніемъ и дисциплиною
сердца и въ то же время является доро­
гою, ведущею къ самому б.ольшому разно­
образію въ образ� мыслей, часто совер­
шенно противоположныхъ... далеко до то­
го обширнаго умственнаго кругозора и
той чрезм�рной умственной роскоши, при
которой челов�къ становится избалован­
нымъ и которая совершенно исключаетъ
для ума опасность заблудиться, идя своей
дорогой, во что­нибудь влюбиться и си­
д�ть въ упоеніи, не трогаясь съ м�ста,
въ какомъ­нибудь уголк�; далеко до того
избытка творческихъ, ц�лительныхъ, об­
разовательныхъ и возстановляющихъ ор­
ганизмъ силъ, который служитъ призна­
комъ кріыгкаго здоровья, того избытка,
который даетъ возможность свободному
уму жить попыткою и посвятить себя оты­
скиванію приключеній: это привилегія

— 13 —

цехового мастерства свободнаго ума! Меж­
ду т�мъ и другимъ періодами можетъ
лежать длинный промежутокъ времени,
въ который будетъ происходить процессъ
выздоровленія, длинный рядъ годовъ, на­
полненныхъ самыми разнообразными, бо­
л�зненно ­ волшебными странствованіями,
когда челов�комъ овлад�етъ и будетъ
управлять неотступное окелапіе выздоро­
в�ть, которое часто ум�етъ представ­
ляться здоровьемъ и над�вать на себя его
маску. Тутъ бываетъ такое переходное
состояніе, о которомъ челов�къ, пережив­
али его по вол� судьбы, будетъ впосл�д­
ствіи вспоминать съ умиленіемъ: ему свой­
ственны бл�дный, прозрачный св�тъ и
солнечное сіяніе,—чувство, которое ощу­
щаетъ птица, поднимаясь въ высь на сво­
ихъ крыльяхъ, взглядъ съ вышины птичь­
яго полета, птичье веселье и какое­то не­
объяснимое чувство, въ которомъ любо­
пытство см�шивается съ н�жнымъ.пре­
зр�ніемъ. «Свободный умъ»—это холодное
слово приносить пользу въ подобномъ со­
стояніи, оно почти согр�ваетъ. Челов�къ
живетъ теперь уже не въ оковахъ любви
или ненависти, онъ ничего не подтвержда­
етъ и ничего не отрицаетъ; онъ по своей
доброй вол� бываетъ то близко, то дале­
ко, но всего охотн�е исчезаетъ изъ глазъ,
уклоняется въ сторону, улетаетъ далеко,
то летитъ прочь, то поднимается на крыль­

­ 14 ­
яхъ въ высь; онъ бываетъ въ этомъ слу­
ча� избалованъ, какъ всякій, кому когда­
либо пришлось вид�ть массу самыхъ раз­
нообразныхъ предметовъ съ высоты птичь­
яго полета, подо собою, и когда онъ пред­
ставлялъ собою контрастъ съ людьми, за­
ботящимися о такихъ вещахъ, до которыхъ
имъ н�тъ никакого д�ла. А къ свободному
уму прямо относятся такія вещи—и какъ
много такихъ вещей!—о которыхъ онъ не
заботится...

5.

Еще одинъ шагъ ближе къ выздоровле­
нію: свободный умъ все ближе подходитъ
къ жизни, хотя д�лаетъ это медленно,
почти неохотно, какъ бы съ недов�ріемъ.
Вокругъ него становится все тепл�е, св�тъ
солнца д�лается ярче; чувство и сочув­
ствіе пріобр�таютъ большую глубину, его
обв�ваетъ теплый в�теръ всякаго рода,
производящій оттепель. Ему представляет­
ся, что­ какъ будто только теперь у него
открылись глаза на то, что къ нему близ­
ко. Онъ удивляется и не трогается съ м�­
ста: гд� же это онъ? Эти близкіе и самые
близкіе предметы—они какъ будто совс�мъ

— 15 —
перем�нились! Они точно покрылись пу­
хомъ и пріобр�ли новую прелесть за это
время! Онъ оглядывается назадъ съ бла­
годарностью,— съ благодарностію за свое
путешествіе, за свою твердость и само­
отчужденіе, за свою дальнозоркость и пти­
чій полетъ въ холодную высь. Какъ хоро­
шо, что онъ не оставался постоянно «до­
ма», «у себя», точно какой­нибудь отяже­
л�вшій н�женка, подсматривающій изъ­за
угла! Онъ былъ вп� себя, — въ этомъ не
можетъ быть никакого сомн�нія. Только
теперь онъ и видитъ самого себя, и какъ
много находитъ онъ того, что его пора­
жаетъ! Какое неиспытанное до сихъ поръ
чувство ужаса! Какое наслажденіе въ
усталости, въ возврат� прежней бол�зни,
въ повтореніи бол�зненныхъ припадковъ
у выздоравливающаго! Какъ нравится ему,
страдая, сид�ть смирно, тратить понемно­
гу свой большой запасъ терп�нія, лежать
на солнц�! Кто понимаетъ такъ, какъ онъ,
наслажденіе, доставляемое зимою, св�т­
лымъ солнечнымъ пятномъ на ст�н�! На
св�т� есть два самыя благодарныя и вм�­
ст� съ т�мъ самыя скромныя животныя:
это на половину возвратившіеся къ жизни,
выздоравливающіе люди и ящерицы; ме­
жду ними есть такіе, которые ни одного
дня не проводятъ безъ того, чтобы не
прикр�пить къ волочащемуся за нимъ,
этимъ днемъ, шлейфу свою маленькую хва­

-

16

-

лебную п�снь. И, говоря серьезно, можно
выл�читься отъ всякаго пессимизма (ко­
торый, какъ изв�стно, есть только воз­
вратъ къ прежнему со стороны старыхъ
идеалистовъ и лжецовъ), если захворать
такъ, какъ хвораютъ эти свободные умы,
прохворать довольно долго и зат�мъ какъ
можно медленн�е выздоравливать, то­есть
д�латься мало­по­малу «здоров�е». Муд­
рость, то­есть мудрость жизни, и заклю­
чается въ томъ, чтобы прописывать на
рецептахъ, что здоровье сл�дуетъ прини­
мать малыми дозами, въ теченіе долгаго
времени.

б.

Именно въ это время—въ т� моменты,
когда больной будетъ чувствовать себя
вполн� хорошо, потому, что онъ еще не
поправится совс�мъ и припадки бол�зни
будутъ повторяться—и" должно случиться
то, что передъ свободнымъ, то­есть д�лаю­
щимся все бол�е и бол�е свободнымъ,
умомъ начнетъ раскрываться тайна его
великаго освобожденія, та загадка, кото­
рую онъ хранилъ въ своей памяти и ко­
торая до сихъ поръ представлялась ему
непонятною, странною, почти неразр�ши­

— 17 —

мою. И если онъ въ продолженіе долгаго
времени едва осм�ливался спросить себя:
«Отчего я стою совс�мъ особнякомъ, от­
чего я такъ одинокъ? Отчего я отрекаюсь
отъ всего, что я почиталъ, отрекаюсь и
отъ самаго почитанія? Къ чему эта жест­
кость, эта подозрительность, эта нена­
висть, питаемая къ собственнымъ добро­
д�телямъ?» —то теперь онъ становится см�­
л�е, предлагаетъ свои вопросы громкимъ
голосомъ и какъ будто слышитъ въ отв�тъ
на нихъ сл�дующее: «Ты долженъ сд�­
латься господиномъ надъ самимъ собой,
господиномъ надъ твоими собственными
доброд�телями. Прежде отъ властвовали
надъ тобою, а теперь он� должны быть
только орудіями въ твоихъ рукахъ вм�ст�
съ другими орудіями. Т ы долженъ управ­
лять твоими «зал и «противъ» и ум�ть
отнимать ихъ отъ чего­либо, или снова
прилагать, сообразно съ твоими высшими
ц�лями. Т ы долженъ ум�ть различать въ
каждой оц�нк� все перспективное — отда­
леніе, уклоненіе въ сторону, все что
является на горизонт� и все, что относится
къ перспектив�, а также и н�которую глу­
пость въ противоположной оц�нк� и вс�
т� интеллектуальные убытки, которые
челов�къ терпитъ отъ каждаго «за» и каж­
даго «противъ». Т ы долженъ научиться
понимать, что въ каждомъ «за» и въ каж­
домъ «противъ» РГУТГТЧ frBng—ъееёхрдимая.
Ф. НИЦШЕ.

СЪ ВСЕСОЮЗНАЯ
\ 2
I f©G. БИБЛИОТЕКА' I

— 18 —

нев�рность, что нев�рность составляетъ
неотъемлемую принадлежность жизни и
что пеодходимымъусловіемъ жизни являет­
ся перспектива и ея нев�рность. Прежде
всего ты долженъ ясно вид�ть, гд� посто­
янно находится самая большая нев�рность,
а именно тамъ, гд� жизнь мелка, ограни­
чена, ст�снена, находится въ зачаточномъ
состояніи и поэтому не можетъ обойтись
безъ того, чтобы не поставить самое себя
ц�лью и м�рою вещей и, ради своего со­
храненія, только тайно питаться крохами
всего высокаго, великаго, богатаго и под­
нять вопросъ о немъ, — ты долженъ ясно
вид�ть, въ чемъ заключается проблема «о
ранг�», а также и то, что власть, право
и ширина горизонта неразлучно связаны
между собою и дружно поднимаются въ
вышину. Ты долженъ»... но довольно: те­
перь свободный умъ знаетъ и самъ, како­
му приказанію, начинающемуся со словъ:
«ты долженъ», ему сл�дуетъ повиновать­
ся, онъ знаетъ, что онъ ліоэкетз теперь
сд�лать и что онъ только теперь слиъетъ
сд�лать...
7.

Такимъ образомъ, свободный умъ разр�­
шаетъ всякую загадку, касающуюся его

19 —

освобожденія, и кончаетъ т�мъ, что обоб­
щаетъ свой случай, и о томъ, что приш­
лось ему пережить, высказываетъ сл�дую­
щее сужденіе: «То, что случилось со
мною,—говорить онъ самъ себ�,—должно
случиться и со всякимъ челов�комъ, ко­
тораго тревожить какая ­ нибудь задача,
долженствующая, благодаря ему, «родить­
ся на св�тъ». Скрытая сила этой задачи
и ея стремленіе вырваться на св�тъ бу­
дутъ управлять его индивидуальною судь­
бою подобно не сознаваемой беременно­
сти... задолго до того времени, когда онъ
самъ ясно увидитъ эту задачу и формули­
р у е м ее. Наше назначеніе распоряжается
нами даже и тогда, когда мы его не со­
знаемъ; наше будущее даетъ предписанія
нашему настоящему. Допустимъ, что проб­
лема о ранггъ будетъ такою, которую мы,
въ качеств� свободныхъ умовъ, осм�лимся
назвать нашею проблемою: только теперь,
въ полуденную пору нашей жизни, мы
поймемъ сколько приготовленій, околь­
ныхъ путей, испытаній, попытокъ, пере­
од�ваній нужно было употребить этой
проблем�, прежде ч�мъ она ослпълиласъ
предстать предъ нами, и сколько самыхъ
разнообразныхъ и несходныхъ одно съ
другимъ, пріятныхъ и непріятныхъ состоя­
ній души и т�ла мы должны были пере­
испытать въ качеств� того искателя при­
ключеній и кругосв�тнаго плавателя въ
2*

— 20 —

вышеуггомянутомъ внутреннемъ мір�, того
путешественника, который называется че­
лов�комъ, въ качеств� изм�рителя всего
«высшаго», всего «поднимающаяся надъ
общимъ уровнемъ», который также назы­
вается «челов�комъ»; мы должны были
проникать во вс� области безъ страха,
нич�мъ не пренебрегая, ничего не теряя,
все сами пробуя и выбирая, все очищая
отъ случайнаго и какъ бы пропуская
сквозь сито,—прежде ч�мъ мы, какъ сво­
бодные умы, осм�лились сказать: «Вотъ—
новая проблема! Вотъ та длинная л�стни­
ца, на ступеняхъ которой мы сами оста­
навливались и по которымъ мы поднялись
наверхъ,—мы сами когда­то были этими
ступенями! Зд�сь, стоя на вышин� и вгля­
дываясь въ находящееся подъ нашими но­
гами пространство, мы видимо длинную
л�стницу безчисленнаго множества града­
цій, порядокъ ранговъ: вотъ—наша проб­
лема»
8.

Всякій психологъ и истолкователь явле­
ній сейчасъ увидитъ, къ какой степени
вышеупомянутая развитія принадлежитъ
эта книга (или на какой ступени л�стницы

— 21 —

она стоить). Но гд� найдешь теперь пси­
холога? Конечно, во Франціи, можетъ­быть,
и въ Россіи, но только уже никакъ не въ
Германіи. Есть основательныя причины
на то, что современные н�мцы считаютъ
это даже честью для себя, но горе авто­
ру, который въ этомъ сочиненіи не обра­
боталъ своего сюжета на н�мецкій ладъ
и пришелъ не къ той ц�ли, къ которой
стремятся н�мцы! Должно­быть, въ этой
книг�, которая пріобр�ла себ� обширный
кругъ читателей въ другихъ странахъ,
среди другихъ націй — приблизительно въ
продолженіе десяти л�тъ—есть какая­ни­
будь музыка, похожая на игру на флейт�,
которая соблазнила тугихъ на ухо ино­
странцевъ и заставила ихъ слушать ее,—
между т�мъ какъ въ Германіи эту книгу
читаютъ всего неохотн�е и слушаютъ всего
невнимательн�е: отчего это происходитъ?
«Она требуетъ слишкомъ многаго,—отв�­
чали мн� обыкновенно на этотъ вопросъ,—
она обращается къ такимъ людямъ, на ко­
торыхъ не лежитъ тяжелыхъ матеріаль­
ныхъ заботъ; она требуетъ тонкихъ и
изощренныхъ чувствъ, для нея необходимъ
избытокъ, избытокъ времени, ясность неба
и сердца, otium въ самомъ обширномъ
смысл� слова: именно т� хорошія вещи,
которыхъ н�тъ у насъ, современныхъ н�м­
цевъ, и которыхъ мы не можемъ дать».—
Посл� такого учтива го отв�та моя фил о­

— 22 —

софія посов�товала мн� молчать и не
предлагать бол�е никакихъ вопросовъ,т�мъ
бол�е, что въ изв�стныхъ случаяхъ фи­
лософъ—какъ говорить объ зтомъ и посло­
вица — только тогда и остается филосо­
фомъ, когда онъ молчитъ.
Ницца, весною 1886 г.

ГЛАВА I.
О первыхъ и посл�днихъ вещахъ.
1.
Хитическій апализъ попнтій и чувство.
Почти во вс�хъ современныхъ философ­
скихъ сочиненіяхъ философскія проблемы
опять принимаютъ ту же самую форму
вопроса, какую он� им�ли дв� тысячи
л�тъ тому назадъ: какъ можетъ что­нибудь
произойти изъ того, что составляетъ съ
нимъ контрастъ, наприм�ръ, разумное изъ
неразумнаго, ощущающее изъ мертваго,
логичное изъ нелогичнаго, безпристраст­
ный взглядъ изъ страстнаго желанія,
альтруизмъ изъ эгоизма, истина изъ за­

— 23 —

блужденій? До сихъ поръ метафизика ста­
ралась устранить это затрудненіе т�мъ,
что отрицала возможность происхожде­
нія одного изъ другого и происхожденіе
всего, что им�етъ высшую ц�ну, припи­
сывала сверхъестественному, говоря, что
оно происходить непосредственно изъ
самой сущности «вещи самой по себ�».
Наоборотъ, историческая философія, ко­
торую уже теперь совс�мъ не отд�ля­
ютъ отъ естественныхъ наукъ—поздн�й­
шая изъ вс�хъ философскихъ методъ,
открыла въ н�которыхъ отд�льныхъ слу­
чаяхъ (надо думать, что и во вс�хъ дру­
гихъ случаяхъ она придетъ къ тому же
результату), что это совс�мъ не контрасты
и что они могутъ считаться противопо­
ложностями только всл�дствіе обычнаго
преувеличенія, зам�чаемаго въ популяр­
ныхъ или метафизическихъ понятіяхъ и
. что въ основ� этого сопоставленія лежитъ
заблужденіе разума: по ихъ объясненію,
выходитъ, что, строго говоря, н�тъ ни
одного ни чисто альтруистическаго д�й­
ствія, ни вполн� безпристрастнаго взгляда,
и то, и другое сублимировано, такъ что
основной элементъ представляется въ нихъ
какъ бы улетучившимся и присутствіе его
можетъ быть открыто только посредствомъ
самаго тонкаго наблюденія. Все, что намъ
нужно и что можетъ быть намъ дано, при
современной высот� отд�льныхъ наукъ,

— 24 —

это химическій анализъ нравственныхъ,
религіозныхъ. и эстетическихъ понятій и
чувствъ, а также и вс�хъ т�хъ побужде­
ны, кото^ыя испытываемъ мы, вращаясь
въ большихъ и малыхъ кружкахъ культур­
наго общества и даже въ одиночеств�. А
что, если эта химія придетъ къ тому ре­
зультату, что также и въ этой области
самыя лучшія краски добываются изъ не
им�ющихъ никакой ц�ны, вс�ми прези­
раемыхъ матеріаловъ? Много ли найдется
такихъ людей, которые пожелаютъ зани­
маться подобными изсл�дованіями? Чело­
в�чество вообще старается какъ можно
скор�е позабыть всякіе вопросы о проис­
хожденіи и начал� чего­нибудь: и разв�
тотъ, который зам�титъ въ себ� противо­
положное стремленіе, не утратитъ своихъ
челов�ческихъ свойствъ?

2.

Наследственный
недостаток^ филосо­
фов5. У вс�хъ философовъ есть одинъ об­
щій недостатокъ, заключающейся въ томъ,
что они берутъ своею точкою отправленія
современнаго челов�ка и думаютъ достиг­
нуть ц�ли посредствомъ знализа этого по­
сл�днаго. «Челов�къ» стоить у нихъ пе­

— 25 —

редъ глазами, помимо ихъ воли, какъ aeterna
Veritas, какъ явленіе, остающееся постоянно
одинаковымъ, въ какомъ бы водоворот�
оно ни находилось, какъ такая м�ра вещей,
на которую можно положиться. Но все,
что говоритъ философъ о челов�к�, мо­
жетъ въ сущности быть отнесено только
къ челов�ку опред�леннаго и очень крат­
каго періода. Отсутствіе историческаго
чутья — это насл�дственный недостатокъ
вс�хъ философовъ; н�которые изъ нихъ
берутъ, сами не отдавая себ� въ этомъ
отчета, даже самую посл�днюю форму че­
лов�ческаго типа, образовавшуюся подъ
вліяніемъ изв�стныхъ ученій, даже из­
в�стныхъ политическихъ событій, и, при­
нимая ее за твердо установившуюся, д�­
лаютъ ее точкою отправленія. Они не
хотятъ знать того, что челов�къ развивался,
что запасъ познанія увеличивался также
съ теченіемъ времени; и н�которые изъ
нихъ создаютъ себ� даже ц�лый міръ изъ
этого запаса познанія. Но все существен­
ное въ челов�ческомъ развитіи было сд�­
лано въ первобытныя времена, задолго до
т�хъ 4000 л�тъ, о которыхъ мы им�емъ
какое­нибудь понятіе; въ этотъ періодъ
времени съ челов�комъ не произошло ни­
какихъ особенно важныхъ перем�нъ. Фи­
лософъ же видитъ «инстинкты» и въ со­
временномъ челов�к� и полагаетъ, что они
принадлежатъ къ неизм�ннымъ фактамъ

— 26

-

въ челов�честв� и, какъ таковые, они
даютъ ключъ къ уразум�нію міра вообще:
вся телеологія построена на томъ, что о
челов�к� посл�днихъ четырехъ тысячъ
л�тъ говорятъ какъ о челов�к� ВТЪЧНОМБ,
къ которому, какъ къ центру, весьма есте­
ственно тягот�ютъ съ самаго начала вс�
вещи въ мір�. Но, в�дь, все развивалось
постепенно; н�тъ никакихъ в�чныхъ, не­
изм�нныхъ фактовъ, точно т а к ъ же, какъ
н�тъ и абсолютныхъ истинъ. Поэтому те­
перь намъ необходимо историческое фило­
софствованге, а вм�ст� съ нимъ и добро­
д�тель, которая называется скромностью.

3.

Оигънка настоящих^, не мпимыхо только,
истинъ. Отличительная черта высшей куль­
туры состоитъ въ томъ, чтобы малыя, но
неподд�льныя истины, о т к р ы т ы я при по­
мощи строгаго метода, ставить выше, не­
жели сіяющія яркимъ блескомъ заблужде­
нія, которымъ посчастливилось, и которыя
берутъ свое начало среди людей, принад­
лежащихъ къ эпохамъ съ метафизическимъ
или эстетическимъ направленіемъ. О пер­

-

27

-

выхъ говорить почти съ презр�ніемъ, какъ
будто бы он� не могутъ идти въ сравненіс
со вторыми и не им�ютъ равныхъ съ ними
правъ: первыя такъ скромны, такъ просты,
трезвы и даже повидимому приводить че­
лов�ка въ уныніе; вторыя же такъ пре­
красны, такъ великол�пны, он� доводятъ
людей до опьяненія и даже, можетъ быть,
д�лаютъ ихъ счастливыми. Но все­таки
выше стоить то, что добывается съ тру­
домъ,что в�рно, прочно и поэтому ведетъ
къ дальн�йшему познанію; тотъ, кто дер­
жится этого посл�дняго правила—челов�къ
мужественный, отличается храбростью,
прямотою и способенъ къ воздержанію. Не
только отд�льный челов�къ, но и все че­
лов�чество будетъ, мало­по­малу возвы­
шаясь, доходить до этого мужества, прі­
учится, наконецъ, ц�нить всего выше
твердыя, прочныя истины и потеряетъ
всякую в�ру во вдохновенное сообщеніе
истинъ. Само собою разум�ется, что
поклонники формз, съ ихъ м�ркою пре­
краснаго
и возвышеннаго,
сд�лаются
неистощимыми въ своихъ насм�шкахъ,
когда мало­по­малу начнетъ брать перев�съ
научный духъ, а вм�ст� съ нимъ и высокая
оц�нка неподд�льныхъ истинъ: но только
потому, что глазъ людей не привыкъ къ
прелести самой простой формы, или же
потому, что люди, воспитанные въ выше­
упомянутомъ научномъ дух�, еще долго не

-

28

-

могутъ всец�ло проникнуться имъ, они по"
стоянно, сами не отдавая себ� отчета, подра­
жаютъ старымъ формамъ (и д�лаютъ это
довольно плохо, какъ всякій челов�къ, кото­
рый уже не особенно заботится о томъ,
что онъд�лаетъ). Прежде люди не требовали
отъ ума, чтобы онъ напрягалъ вс� усилія
для строго­логическаго мышленія и счи­
тали серьезнымъ д�ломъ придумываніе
различныхъ символовъ и формъ. Теперь
же все это изм�нилось и серьезное отно­
шеніе ко всему символическому служить
отличительнымъ признакомъ низшей куль­
туры. Такъ какъ самыя наши искусства
сд�лались интеллектуальн�е, а наши чув­
ства одухотворенн�е и такъ какъ мы су­
димъ теперь совершенно иначе, наприм�ръ,
о томъ, что ласкаетъ чувства, нежели су­
дили 100 л�тъ тому назадъ, то и формы
нашей жизни становятся все одухотворен­
н�е, можетъ­быть, по понятіямъ прежнихъ
временъ, некрасивые, но это только потому,
что глаза такихъ людей не могутъ вид�ть,
какъ постепенно углубляется и расширяет­
ся область внутренней,духовной красоты,
мы же, такъ какъ нашъ взглядъ сд�лался
проницательн�е, видимъ зд�сь прекрасную
пропорціональность частей и говорящее
о возвышенныхъ ц�ляхъ архитектурное
произведете.

— 29 —

4.

Астрологія и то, что ей сродни. Весьма
в�роятно, что предметы, возбуждающіе
нравственный и эстетическія чувства, так­
же принадлежать только къ поверхности
вещей, между т�мъ какъ челов�къ охотно
в�ритъ, что онъ, по крайней м�р�, въ этомъ
случа� доходить до сущности міра; онъ
обманывается, думая что эти вещи могутъ
доставить ему глубокое блаженство, или
же д�лаютъ его глубоко несчастнымъ, и
выказываетъ при этомъ такую же гордость,
какъ и въ астрологіи, потому что эта по­
сл�дняя учитъ, что зв�здное небо служитъ
изображеніемъ судьбы челов�ка; моралистъ
же предполагает^ что то, ч�мъ онъ доро­
житъ больше всего, должно быть и сущ­
ностью вещей.
5.

Неправильное поиятіе о снгь. Въ эпохи
первобытной зачаточной культуры чело­
в�къ думалъ, что во сн� онъ видитъ вто­
рой реальный лгірз; отсюда ведетъ свое на­
чало всякая метафизика.

— 30 —

6.

Духъ пауки mookems овладіьтъ
извест­
ною частью познанія, по ons пе моэкетъ
быть названо всеодъелглющимо. Отд�льныя,
весьма малыя, области науки могутъ быть
изсл�дованы очень точно; наоборотъ, об­
щія, обширныя науки, им�ющія своимъ
предметомъ одно ц�лое, невольно приводятъ
къ вопросу—конечно, вопросу очень не­
определенному—къ чему ведутъ он�? Какая
отъ нихъ польза? Когда д�ло коснется поль­
зы, то къ наук�, представляющей собою
сводъ другихъ наукъ, относятся строже, не­
жели къ ея отд�льнымъ частямъ. При заня­
тіи философіей, являющейся какъ бы вер­
шиною пирамиды знанія, невольно прихо­
дить въ голову вопросъ о польз� знанія
вообще и во всякомъ философскомъ ученіи
есть безсознательное нам�реніе приписать
себ� высшую пользу. Поэтому мы видимъ
во вс�хъ философскихъ системахъ такъ
много высокопарной метафизики и боязнь
всякой разгадки со стороны естествен­
ныхъ наукъ, хотя бы д�ло касалось даже ка­
кого­нибудь не особенно важнаго вопроса,
потому что философіи необходимо доказы­
вать, что познаніе долокпо им�ть большое
значеніе для жизни. Зд�сь мы зам�чаемъ
антагонизмъ между отд�льными областя­

— 31 —
ми науки и философіей. Посл�дняя стре­
мится къ тому же, къ чему и искусство, а
именно придать жизни и д�йствіямъ че­
лов�ка бол�е глубокій смыслъ; въ фило­
софіи ищутъ только познанія и больше
ничего—что бы изъ этого ни вышло. До сихъ
поръ не было еще ни одного философа,
въ рукахъ котораго философія не сд�ла­
лась бы апологіей познанія; всякій фило­
софъ является оптимистомъ, по крайней
м�р� въ томъ, что онъ думаетъ, будто
познаніе приноситъ великую пользу. Вс�
философы—рабы логики, а она и есть, по
самой своей сущности, выраженіе опти­
мизма.
7.

Что мгыиаетъ научнъгмз
изсліьдовапі­
ям5? Философія отд�лилась отъ науки
тогда, когда она поставила сл�дующій во­
просъ: при какомъ міросозерцаніи и при
какомъ понятіи о жизни челов�къ ведетъ
самое счастливое существованіе? Вопросъ
этотъ задали посл�дователи Сократа: по­
ставивъ своею ц�лью счастье, они прегра­
дили путь научному изсл�дованію: такъ
перестаетъ течь кровь по вен�, когда ее
перевяжутъ... но это продолжаютъ д�лать
и до сихъ поръ.

— 32 —

8.

Ипевтатологическое
одзяснепіе приро­
ды. Метафизика объясняетъ письмена
природы пневматологически. Надо им�ть
большое ум�нье, чтобы приложить и къ
природ� то же самое искусство точнаго
толкованія, которое создали филологи, при­
лагающіе его ко вс�мъ книгамъ: ихъ ц�ль—
понимать буквально, что говорить текстъ,
но не доискиваться скрытаго смысла, они
и не думаютъ о томъ, что онъ существу­
етъ. Но какъ филологи не могли уничто­
жить нев�рнаго толкованія книгъ и въ
обществ� самыхъ образованныхъ людей
приходится и до сихъ поръ встр�чать
остатки аллегорическихъ и мистическихъ
объясненій, — такъ это же самое мы ви­
димъ и по отношенію къ природ�... и да­
же гораздо хуже этого.

9.

£Міръ метафизики. Да, это правда, —
можетъ существовать и міръ метафизиче­
ски; едва ли можно оспаривать абсолют­
ную возможность его существованія. Мы

— 33 —

видимъ вс� вещи при посредств� нашей
головы и этой головы мы не можемъ от­
р�зать; а между т�мъ остается неразр�­
шеннымъ вопросъ, что осталось бы отъ
міра, если бы у челов�ка отр�зали голо­
ву. Это чисто научная проблема и люди
не заботятся о ея разр�шеніи; но все, что
до сихъ поръ, по понятію метафизики,
илпъло гръпу, наводило уэкасъ,
доставляло
паслаэкдепіе, все, что было порождено ею—
это страсть, заблужденіе, самообманъ, чему
научили насъ в�рить самыя плохія методы
прзнанія, но не лучшія. Т о т ъ , ктооткроетъ,
что подобный методы лежатъ въ основ�
вс�хъ метафизическихъ ученій, опроверг­
нетъ этимъ самымъ и метафизику. Возмож­
ность такого открытія существуетъ, но
едва ли кто возьмется за это д�ло, не го­
воря уже о томъ, что при этой возмож­
ности висятъ на волоск� счастье и жизнь
челов�ка. О метафизическомъ мір� можно
сказать только то, что это—другое бытіе,
недоступное для насъ и непонятное намъ,
другое бытіе, это какъ будто какая­то
вещь съ отрицательными
свойствами.
Если бы можно было доказать существо­
ваніе подобнаго міра, то познаніе его бы­
ло бы гораздо безполезн�е, ч�мъ всякое
другое познаніе, подобно тому, какъ без­
полезенъ бываетъ для моряка, во время
бури, химическій анализъ воды, или даже
еще безполезн�е.
Ф. НИЦШБ.

3

— 34

-

10.

Безвредность метафизики
въ дудугиемо.
Когда происхожденіе искусства и нрав­
ственности будетъ описано такъ, что че­
лов�къ будетъ въ состояніи совершенно
уяснить его себ�, не приб�гая при зтомъ къ
помощи метафизическихъ понятій при на­
чал� этого процесса уясненія и во все время
продолженія его, то онъ перестанетъ инте­
ресоваться и чисто теоретическою пробле­
мою «вещи самой по себ�» и «явленія»,
потому что пойметъ также и то ? что
въ искусств� и нравственности мы не
найдемъ «сущности міра самого по себ�»;
мы находимся тутъ въ области пред­
ставленія и насъ не подвинетъ дальше
впередъ никакая «догадка». Тогда разр�­
шеніе вопроса о томъ, ч�мъ отличается
составленная нами картина міра отъ «сущ­
ности міра», со спокойною сов�стью мо­
жетъ быть предоставлено физіологіи и
исторіи развитія организмовъ и понятій.

11.
Языкъ, какъ мнила я наука. Значеніе
языка для развитія культуры заключается

— 35 —

въ томъ, что въ язык� челов�къ, рядомъ
съ другимъ міромъ, поставилъ свой соб­
ственный, создалъ себ� такую кр�пость,
которую онъ считалъ неприступной и на­
ходясь въ которой, онъ думалъ овлад�ть
вс�мъ міромъ и подчинить его своей вла­
сти. Такъ какъ челов�къ въ течепіе дол­
гаго времени в�рилъ въ понятія о вещахъ
и въ ихъ названія, какъ въ aeternae verita­
tes, то онъ и пріобр�лъ себ� ту гордость,
благодаря которой онъ возвысился надъ
животными: онъ вообразилъ, что въ Я З Ы ­
КЕ онъ нашелъ познаніе міра. Художникъ,
сочинившій языкъ, не отличался скром­
ностью, онъ не думалъ, что даетъ вещамъ
только названія, онъ воображалъ, что на­
печатл�лъ словами на вещахъ высшее по­
знаніе; и въ самомъ д�л� языкъ есть пер­
вая ступень стремленія къ наук�.И зд�сь
мы видимъ ту же віъру въ открытую
истину, которая была началомт* самыхъ
могущественныхъ силъ. Уже гораздо поз­
ж е — только т е п е р ь — л ю д и начали пони­
мать, какое ужасное заблужденіе распро­
страняли они, благодаря своей в�р� въ
языкъ. Но, по счастью для насъ, это не мо­
жетъ пом�шать развитію разума, основан­
наго на подобной в�р�. И логика основана
также на такихъ предположеніяхъ, кото­
рымъ ничто не соотв�тствуетъ въ д�йстви­
тельномъ мір�, напр., на предположеніи
сходства вещей, тождества одной и той же
з*

-

36

-

вещи въ различные моменты времени: но
эта посл�дняя наука произошла изъ про­
тивоположной в�ры (что и въ д�йстви­
тельномъ мір� есть вещи, сходный съ по­
нятіями). То же самое можно сказать и о
математикгъ, которую, конечно, люди не
возвели бы въ науку, если <5ы они съ са­
маго начала знали, что въ природ� н�тъ
ни математически точной прямой линіи,
ни д�йствительнаго круга, ни абсолютной
м�ры величинъ.

12.

Соно и культура. Во время сна всего
бол�е нарушается правильное д�йствіе. па­
мяти: нельзя сказать, чтобы она переста­
вала совс�мъ д�йствовать, но она дохо­
дитъ до такого несовершеннаго состоянія,
въ какомъ она должна была быть въ пер­
вобытныя времена челов�чества у всяка­
го челов�ка даже и днемъ, когда онъ бодр­
ствовалъ. Она д�лается безпорядочной и
сбивчивой и постоянно см�шиваетъ одн�
вещи съ другими, основываясь на самомъ
незначительномъ сходств�. Но такъ же
безпорядочно и такъ же сбивчиво созда­
вали народы и свою ми�ологію, и въ на­
стоящее время мы знаемъ изъ наблюденій

-

3?

-

путешественниковъ, что дикарь очень скло­
ненъ къ забывчивости, что его умъ посл�
краткаго напряженія начинаетъ блуждать
и съ одного предмета переходить на дру­
гой, и онъ говорить ложь и безсмыслицу
только отъ того, что слаб�етъ его память.
Но и вс� мы во сн� похожи на этого ди­
каря; плохое распознаваніе и ошибочное
сопоставленіе служатъ причиною нев�рна­
го умозаключенія,—и зтимъ мы погр�ша­
емъ во сн�; такъ, что когда мы можемъ
ясно припомнить какой­нибудь сонъ, мы
приходимъ въ ужасъ отъ того, что въ
насъ скрыто столько глупости. Совершен­
ная отчетливость того, что мы видимъ во
сн�, предполагаетъ въ насъ и безусловную
в�ру въ д�йствительность всего нами ви­
димаго и опять напоминаетъ намъ о томъ
состояніи первобытнаго челов�чества, въ
которомъ галлюцинаціи были обычнымъ
явленіемъ и распространялись не только
на ц�лыя общины, но и на ц�лые наро­
ды. Итакъ, во сн� мы опять пережива­
емъ то тяжелое состояніе, въ которомъ ко­
гда­то находилось первобытное челов�че­
ство.
13.
Логика спа. Во сн� наша нервная систе­
ма бываетъ всегда въ возбужденномъ со­

-

38

-

стояніи, благодаря различнымъ внутрен­
нимъ причинамъ; почти вс� органы про­
являютъ, каждый въ отд�льности, свою
д�ятелыюсть: кровь совершаетъ свое бур­
ное обращеніе; отъ положенія спящаго
происходить различное давленіе на от­
дельные члены его т�ла; его од�яло вы­
зываетъ въ немъ различныя ощущенія;
желудокъ совершаетъ пищевареніе и без­
покоитъ своими движеніями другіе орга­
ны; кишки свертываются; положеніе голо­
вы производить и необычное положеніе
мускуловъ; ноги, съ которыхъ снята обувь
и которыя уже не попираютъ своими по­
дошвами твердую почву, вызываютъ въ
ум� сознаніе чего ­ то необыкновеннаго,
точно такъ же какъ и отличная отъ днев­
ной одежда всего т�ла,—все это наступа­
етъ посл� дневного бодрствованія и, смот­
ря по степени усталости, возбуждаетъ
своею необычайностью всю нервную си­
стему и доходить до функціи мозга: та­
кимъ образомъ есть множество причинъ
для ума — удивляться этому необычному
положенію и отыскивать то, что причи­
няетъ это возбужденіе: сновид�ніе и есть
отыскшапіе предполагаемых^ причипо для
испытываемыхъ ощущеній, то ­ есть при­
чинъ мнимыхъ. Тому, кто, наприм�ръ, под­
вяжетъ свои ноги двумя ремнями, легко
можетъ присниться, что около его ногъ
обвились дв� зм�и: это является сначала

— 39 —

въ вид� гипотезы, а зат�мъ переходить
въ в�ру, которая сопровождается образ­
ньшъ представленіемъ и объясненіемъ:
«Эти зм�и должны быть причиною того
ошущенія, которое и с п ы т ы в а ю я, спя­
щій»,—такъ судить умъ спящаго. Это не­
далекое прошедшее, благодаря возбужден­
ной фантазіи, д�лается для него настоя­
щимъ. Всякій знаетъ по опыту, какъ бы­
стро спящій перепутываетъ въ своемъ
сновид�ніи громкіе, доходящіе до его слу­
ха звуки, наприм�ръ, звонъ колоколовъ,
пушечные выстр�лы, то­есть онъ объясня­
ете ихъ своимъ сновид�ніемъ, такъ какъ
онъ воображаетъ, будто сначала видитъ
т� причины, которыя в ы з ы в а ю т ъ этотъ
звукъ, а зат�мъ слышитъ и самый звукъ.
Но отчего же пройсходитъ то, что умъ
спящаго и видящаго сны челов�ка по­
стоянно заблуждается, тогда какъ тотъ же
самый умъ, въ бодрствующемъ состояніи,
является такимъ трезвымъ, осторожнымъ
и обыкновенно весьма недов�рчиво отно­
сится ко вс�мъ гипотезамъ. Отчего во сн�
ему, для объясненія какого­нибудь ощуще­
нія, бываетъ довольно первой попавшейся
гипотезы и зат�мъ онъ немедленно счи­
таетъ эту гипотезу истиной? (Потому, что
во сн� мы принимаемъ сновид�ніе за
д�йствительность, то­есть считаемъ на­
шу гипотезу вполн� доказанною). Я пола­
гаю, что точно такія же умозаключенія,

— 40 —

какія д�лаетъ теперь челов�къ во сн�,
д�лало все челов�чество и въ бодрствую­
щемъ состояніи въ продолженіе многихъ
тысячел�тій: первая приходившая на умъ
причина для объясненія какого­нибудь яв­
ленія вполн� удовлетворяла умъ перво­
бытнаго челов�ка и считалась имъ исти­
ною (такъ поступаютъ и въ настоящее
время дикари, по разсказамъ путешествен­
никовъ). Во сн� въ насъ продолжаетъ
жить первобытное челов�чество съ его по­
нятіями, потому, что эти посп�днія служатъ
тою основою,на которой развивался высшій
разумъ;онъитеперьразвиваетсявъкаждомъ
отд�льномъ челов�к�: сонъ переносить насъ
опять въ отдаленныя времена, въ прежнее
состояніе челов�ческой культуры и т�мъ
даетъ намъ въ руки средство уразум�ть ее
ясн�е. Намъ теперь такъ легко думать во
сн�, потому, что при развитіи челов�че­
ства, обнимающемъ собою огромный пері­
одъ времени, мы всего бол�е упражнялись
въ этой фантастической и легкой форм�
объясненія, которое выводили изъ перваго
попавшагося случая. Поэтому сонъ слу­
жить отдыхомъ для мозга, который днемъ
долженъ былъ удовлетворять самымъ стро­
гимъ требованіямъ мышленія, поставлен­
нымъ цивилизаціей. Мы можемъ вид�ть
подобіе сна въ бодрствующемъ состояніи,
взявъ тотъ случай, который можетъ счи­
таться введеніемъ въ сонъ и приготовле­

-

41 —

ніемъ къ нему. Если мы закроемъ глаза,
то нашъ мозгъ воспроизведетъ множество
св�товыхъ ощущеній и цв�товъ, являю­
щихся, по всей в�роятности, какъ бы от­
.раженіемъ и повтореніемъ вс�хъ св�то­
выхъ впечатл�ній, которыя, при дневномъ
св�т�, испытываетъ мозгъ. Умъ (вм�ст�
съ фантазіей) сейчасъ же перед�лываетъ
эту безц�льную игру цв�товъ въ изв�ст­
ныя фигуры, образы, ландшафты, ожив­
ленный группы людей. Въ этомъ прим�р�
мы опять видимъ изв�стное умозаключе­
ніе, идущее отъ д�йствія къ причин�; въ
то время, когда умъ спрашиваетъ: откуда
происходятъ эти св�товыя впечатл�нія и
цв�та, онъ предполагаетъ, что причина
ихъ—вышеупомянутые фигуры и образы:
онъ считаетъ посл�дніе причиною цв�товъ
и св�тлыхъ пятенъ, потому что онъ, при
дневномъ св�т�, съ открытыми глазами,
привыкъ отыскивать подходящую причи­
ну для каждаго цв�та и для каждаго св�­
тового впечатл�нія. Такимъ образомъ въ
этомъ случа� фантазія представляетъ ему
картину за картиной и при своемъ твор­
честв� она ищетъ точку опоры въ днев­
ныхъ впечатл�ніяхъ,—точно такъ же по­
ступаетъ фантазія и во сн�: это значить,
что изъ д�йствія выводится мнимая при­
чина, которая предполагается уже посл�
д�йствія: все это происходитъ чрезвычай­
но быстро, т а к ъ , что зд�сь такъ же, какъ

— 42

-

у т�хъ, кто смотритъ на фокусника, про­
исходить см�шеніе сужденій и то, что идетъ
одно за другимъ, представляется какъ бы
происходящимъ въ одно съ нимъ время и
даже то, что идетъ впередъ, является какъ
бы наступившимъ посл�. Изъ этихъ при­
м�ровъ мы можемъ заключить, какъ позд­
но развилось бол�е точное логическое
мышленіе, строгое отд�леніе причины отъ
сл�дствія, если еще и до сихъ поръ функ­
ціи нашего разума и нашего пониманія
невольно возвращаются къ прежнему —
къ вышеупомянутымъ первоначальнымъ
формамъ умозаключенія и мы почти по­
ловину нашей жизни проводимъ въ такомъ
состояніи. Точно такъ же поэтъ и худож­
никъ подводятъ свое настроеніе и состоя­
ніе подъ такія причины, которыя не мо­
гутъ быть названы настоящими; этимъ
они напоминаютъ намъ о первобытномъ
челов�честв� и могутъ оказать намъ по­
мощь при его изученіи.

14.

Отголоски. Вс� сильно овлад�вающія
нами настроенія приносятъ съ собою и
отголоски родственныхъ имъ ощущеній и
настроены; они равнымъ образомъ оты­

— 43

-

скиваютъ то, что имъ нужно, въ нашей
памяти; когда мы находимся въ такомъ
состояніи, то начинаемъ припоминать и
вспоминаемъ о подобныхъ состояніяхъ и
ихъ происхожденіи. Такимъ образомъ со­
ставляются привычныя быстрыя ассоціа­
ціи чувствъ и мыслей, которыя въ конц�­
концовъ—такъ какъ он� съ быстротою
молніи сл�дуютъ одна за другою—являют­
ся уже не сложными, но какъ бы цель­
ными. Въ этомъ смысл� говорятъ о нрав­
ственныхъ чувствахъ, какъ будто бы они
представляли собой что­то ц�льное, въ
действительности же это большія р�ки
со множествомъ ручьевъ и притоковъ. И
зд�сь, такъ же, какъ и во многихъ другихъ
случаяхъ, слово, выражающее единство,
не можетъ служить порукою за единство
того, что оно означаетъ.

15.
Подобно тому какъ Демокритъ поня­
тія «вверху» и «внизу» перенесъ на без­
конечное пространство, гд� они не им�­
ютъ никакого смысла, такъ и философы
вообще приложили понятіе о «внутрен­
немъ» и «вн�шнемъ» къ д�йствительному и
кажущемуся міру; они полагаютъ, что съ

—и—
помощію глубокихъ чувствъ можно про­
никнуть въ самую сущность природы,
можно приблизиться къ самому ея сердцу.
Но эти чувства могутъ быть глубокими по
стольку, по скольку они, едва зам�тнымъ
образомъ, пробуждаютъ изв�стныя слож­
ныя ассоціаціи идей, которыя мы назы­
ваемъ глубокими; чувство бываетъ глубо­
кимъ тогда, когда мы считаемъ глубокими
сопровождающія его мысли. Но при всемъ
томъ и «глубокая» мысль можетъ быть
очень далека отъ истины, какъ, наприм�ръ,
всякая метафизическая мысль; если отъ
«глубокаго» ощущенія отнять присущіе ему
элементы мысли, то останется «сильное»
чувство, а это посл�днее, при отсутствіи
мысли, не можетъ считаться пригоднымъ
для познанія средствомъ...

16.

Явлепіе и вещь per se. Философы смот­
рятъ обыкновенно на жизнь и на опытъ—
на то, что они называютъ міромъ явленій—
какъ на картину, которая развернута разъ
навсегда и изображаетъ неизм�нно одно
и то же событіе: по ихъ мн�нію, событіе
это сл�дуетъ в�рно истолковать для того,
чтобы вывести изъ этихъ толкованій

­

45 ­

заключеніе о сущности изображеннаго
на картин�, сл�довательно о «вещи per
se», которая обыкновенно считается ис­
тинною основою явленій. Но люди съ
бол�е строгой логикой, твердо устано­
вивъ понятіе о «метафизическомъ», какъ
о безусловномъ, сл�довательно не ставя­
щемъ никакихъ условій, отрицаютъ вся­
кую связь между безусловнымъ (метафи­
зическимъ міромъ) и т�мъ міромъ, кото­
рый намъ изв�стенъ, и такимъ образомъ
мы видимъ въ явленіи совс�мъ не «вещь
per se» и по первому (явленію) не можемъ
вывести заключеніе о посл�дней («вещи
per se»). Но какъ т�, такъ и другіе, выпу­
скаютъ изъ виду то обстоятельство, что
картина эта — то, что теперь мы, люди,
называемъ жизнью и опытомъ—составля­
лась постепенно, что процессъ ея одразо­
вапія продолжается и до сихъ поръ и по­
этому не можетъ считаться твердо уста­
новленною величиною, съ помощію кото­
рой мы можемъ вывести заключеніе о
художник� (истинной основ�) или, по край­
ней м�р�, считать эту величину точкою
опоры. Благодаря тому, что мы въ тече­
т е ц�лыхъ тысячел�тій смотр�ли на міръ
сквозь призму нравственныхъ и эстетиче­
скихъ понятій, которыя безпрестанно м�­
нялись, гляд�ли на него, осл�пленные раз­
личными влеченіями, страстью или стра­
хомъ и выходили изъ границъ въ своемъ

— 46 —

наслажденіи неправильными заключеніями
совершенно нелогичнаго мышленія, и сде­
лался мало­по­малу этотъ міръ такъ уди­
вительно ­ разнообразнымъ, такимъ ужас­
нымъ, полнымъ глубокаго смысла, — онъ
получилъ окраску, но раскрасили его та­
кимъ образомъ мы сами: челов�ческій ра­
зумъ породилъ изъ себя явленіе и пере­
несъ на сущность вещей ошибочныя по­
нятія объ основ� этого явленія. И только
впосл�дствіи, уже гораздо позже, онъ опом­
нился: и теперь міръ опыта и «вещь per
se» представляются ему совершено раз­
личными и отд�льными одинъ отъ друго­
го предметами, такъ что онъ не допуска­
етъ, чтобы, на основаніи явленія, можно
было вывести заключеніе о «вещи perse»,
или же—что ужасно и непостижимо—со­
вершенно отрицаеть нашъ разумъ и нашу
личную волю, чтобы посредстволіо этого
дойти до сущности, чтобы сдіълатъся спо­
собными постичь эту сугиностъ. Другіе же
философы собрали вс� отличительныя
черты нашего міра явленій—то­есть взяли
представленіе о мір�, унасл�дованное на­
ми отъ прежнихъ покол�ній и развивше­
еся изъ ошибокъ разума—и влиьсто того,
чтобы свалить всю вину на разулгв, об­
винили сущность вещей, считая ее при­
чиною того весьма непривлекательнаго
вида, въ какомъ действительно является
намъ міръ, и стали говорить не раз­

— 47 —

мышляя. — На основаніи вс�хъ этихъ
понятій о явленіи и «вещи per se» за­
канчивается медленный и трудный про­
цессъ развитія науки, который доходить,
наконецъ, до своего апогея въ исторія
происхоэкденія мышлепія и результатъ ко­
тораго можетъ быть выраженъ сл�дующимъ
положеніемъ: То, что мы называемъ те­
перь міромъ, есть соединеніе множества
заблужденій и фантазій, которыя возни­
кали одни за другими при общемъ разви­
тіи органическаго ц�лаго, срослись одни
съ другими и достались намъ въ насл�д­
ство отъ прошлаго, какъ богатство, на­
копленное предыдущими покол�ніями, —
какъ сокровище, потому что на немъ ос­
новано наше челов�ческое достоинство.
Отъ этого воображаемаго міра не въ состоя­
ніи избавить насъ строгая наука, кото­
рая, на самомъ д�л�, д�лаетъ весьма ма­
ло въ этомъ отношеніи—да это, впрочемъ,
и не желательно—такъ какъ она не мо­
жетъ ослабить существеннымъ образомъ
силу укоренившихся первобытныхъ при­
вычекъ ощущенія: но она можетъ мало­
по­малу, идя шагъ за шагомъ, разъяснить
то, какъ возникло представленіе объ этомъ
мір� и поставить насъ хотя на короткое
время выше такого представленія. Можетъ­
быть, мы тогда узнаемъ, что вещь «per
se» достойна гомерическаго см�ха, и это
потому, что все, что мы вид�ли, только

— 48 —

казалось намъ, въ действительности же
было пустымъ пространствомъ, а сл�дова­
тельно и лишено всякаго смысла.

17.

Метафизическія одзясненгя. Молодой че­
лов�къ придаетъ большую ц�ну метафи­
зическимъ объясненіямъ, потому что они
показываютъ какой­то глубокій смыслъ
в'ь т�хъ вещахъ, который онъ находилъ
матеріальными или достойными презр�­
нія; а когда онъ бываетъ недоволенъ са­
мимъ собой, то недовольство его умень­
шается, если онъ въ томъ, что не одобря­
етъ въ самомъ себ�, признаетъ глубокую
міровую тайну или міровое б�дствіе. Со­
знавать себя неотв�тственнымъ за свои
д�йствія и въ то же время придать смыслъ
вещамъ—это двойное благод�яніе, за ко­
торое онъ долженъ благодарить метафи­
зику. Само собою разум�ется, что впо­
сл�дствіи онъ будетъ питать недов�ріе къ
метафизическимъ объясненіямъ всякаго
рода, потому что тогда онъ, можетъ­быть,
пойметъ, что того, къ чему онъ стремит­
ся, можно точно такъ же достигнуть совер­
шенно другимъ путемъ, съ помощію бо­
л�е научнаго способа,—что т� объясненія,

­

49 ­

которыя даютъ намъ физика и исторія,
также могутъ привести его къ сознанію
своей неотв�тственности и что при этомъ,
можетъ­быть, онъ еще съ большимъ ин­
тересомъ будетъ заниматься жизнью и ея
проблемами.
18.

Основные вопросы метафизики. Если ког­
да­нибудь напишутъ исторію происхожде­
нія мышленія,то въ ней будетъ находиться
сл�дующее положеніе одного знаменитаго
логика, которое явится на этотъ разъ въ
новомъ осв�щеніи: «Первоначальный, все­
общій, законъ, которому подчиняется по­
знающій субъектъ, состоитъ въ глубокой
необходимости признать всякій предметъ
самъ по себ�, въ его сущности, какъ та­
кой, который тождественъ самъ себ�, сл�­
довательно существуетъ самостоятельно,
всегда остается, по своей основ�, одина­
ковымъ и неизм�ннымъ, — однимъ сло­
вомъ,—субстанціей». Но и этотъ законъ,
который зд�сь называется «первоначаль­
нымъ», складывался постепенно: придетъ,
наконецъ, такое время, когда будетъ до­
казано, какъ это направленіе развивалось
мало­по­малу въ низшихъ организмахъ, а
Ф. НИЦШЕ

4

­

50 —

именно какъ подсл�поватые глаза крота,
принадлежащего къ этимъ организаціямъ,
сначала видятъ все одинаковымъ; какъ
зат�мъ, когда д�лаются сильн�е чувства
удовольствія или досады, могутъ быть ма­
ло­по­малу различаемы и различпыя суб­
станціи, но каждая только съ одною от­
личительною чертою, то­есть съ такою,
которая одна им�етъ отношеніе къ этому
организму. Первая ступень .логики—это
сужденіе, сущность котораго, какъ утвер­
ждаютъ самые выдающіеся логики, заклю­
чается въ в�р�. Въ основ� всякой в�ры
лежитъ оіиущепіе чего ­ пиёудь
пріятнаго
или оке Зол�знеппаго по отношенію къ ощу­
щающему субъекту. Третье ощущеніе, яв­
ляющееся какъ бы результатомъ двухъ
предшествующихъ отд�льныхъ ощущеній,
и есть сужденіе въ его самой элементар­
ной форм�. Насъ, какъ существа органи­
ческія, въ каждой вещи интересуетъ пер­
воначально единственно только ея отно­
шеніе къ намъ въ томъ, что касается удо­
вольствія или боли. Въ промежутке меж­
ду т�ми моментами, въ которые мы созна­
емъ такое отношеніе, а именно состояні­
ями ощущенія, находятся моменты покоя,
отсутствіе ощущенія: въ такое время міръ
и всякая вещь не им�ютъ для насъ ника­
кого интереса, мы не зам�чаемъ въ нихъ
никакихъ изм�неній (такъ же какъ и те­
перь челов�къ, очень занятый ч�мъ­ни­

— 51 ­
будь, не зам�чаетъ, если кто­нибудь про­
ходить мимо него). Для растенія вс� вещи
находятся въ поко�, в�чны, одна вещь
равна другой; отъ періода развитія низ­
шихъ организмовъ челов�къ получилъ въ
насл�дство в�ру въ то, что есть равный
лгеокду содою вещи (одинъ только опытъ,
добытый высшею наукой, противор�читъ
этому положенію). Первоначальная в�ра
всего органическаго состоитъ,можетъ­быть,
даже въ томъ, что весь остальной міръ
составляетъ одно ц�лое и неподвиженъ.
На этихъ первыхъ ступёняхъ логики еще
далеко до мысли о причинности; даже и
до настоящаго времени мы въ сущности
думаемъ, что вс� наши ощущенія и вс�
д�йствія—это акты свободной воли; когда
ощущающій индивидуумъ наблюдаетъ са­
мого себя, то онъ считаетъ всякое ощу­
щеніе, всякое изм�неніе за что­то отдель­
ное, то­есть безусловное, не им�ющее свя­
зи ни съ ч�мъ другимъ: все это является
намъ въ такомъ вид�, какъ будто не им�­
етъ никакого отношенія къ предыдущему
или посл�дующему. Когда мы бываемъ го­
лодны, то не объясняемъ себ� этого преж­
де всего т�мъ, что нашъ организмъ тре­
буетъ себ� поддержки, но чувство голода
является намъ само по себ� дезз всякой
причины и гі�ли какъ что­то обособленное
и мы считаемъ его за произвольное. Та­
кимъ образомъ в�ра въ свободу воли есть

— 52 —

первоначальное заблужденіе всего органи­
ческаго; оно на столько старо, на сколько
въ немъ зам�чается стремленіе къ логик�;
в�ра въ безусловный субстанціи и въ рав­
ный между собою вещи есть также пер­
воначальное, старое заблужденіе всего ор­
ганическаго. Но такъ какъ всякая мета­
физика занимается главнымъ образомъ
сущностью вещей и свободой­ воли, то ее
можно назвать . такою наукою, которая
им�етъ своимъ предметомъ коренныя за­
блужденія челов�чества и притомъ счита­
етъ ихъ основными истинами.

19.

Число. Открытіе закона чиселъ было
сд�лано на основаніи господствовавшаго
уже въ самомъ начал� заблужденія, что
есть много равныхъ одна другой вещей
(на самомъ же д�л� н�тъ ничего равнаго
между собою), или, что, по крайней м�р�,
есть вещи (но въ д�йствительности н�тъ
никакой «вещи»). Если мы допустимъ, что
существуетъ множественность, то мы въ то
же время необходимо должны предположить,
что есть п�что такое, что повторяется
многократно: но именно въ этомъ случа�
и д�йствуетъ заблужденіе, уже зд�сь мы

— 53 —

придумываемъ такіе предметы, такія еди­
ницы, которыхъ въ д�йствительности не
существуетъ. Наши понятія о пространств�
и времени нев�рны; они, если строго раз­
сматривать ихъ, построены на логическихъ
противор�чіяхъ. Во вс�хъ научныхъ по­
ложеніяхъ намъ приходится неизб�жно
считаться съ н�которыми нев�рными ве­
личинами; но такъ какъ это — величины
постоянный, какъ, наприм�ръ, наши по­
нятія о времени и пространств�, то ре­
зультаты науки, сведенные въ одно ц�лое,
отличаются совершенною точностью и пол­
ною достов�рностью; на нихъ, какъ на
фундамент�, можно строить и дальше, до
т�хъ поръ, пока, въ конц� ­ концовъ, мы
дойдемъ до такой точки, гд� окажется, что
эти ложныя причины, эти постоянныя
ошибки стоятъ въ противор�чіи съ ре­
зультатами, какъ, наприм�ръ, въ ученіи
объ атомахъ. Мы всегда бываемъ прину­
ждены допустить существованіе «вещи» или
вещественнаго «субстрата», который не
движется самъ собою, но который можетъ
быть приведенъ въ движеніе ­вн�шнею си­
лой, между т�мъ какъ задачею науки было
именно—разложить все, что им�етъ подо­
біе вещи (вещественное) на движенія: мы
и зд�сь еще различаемъ въ нашемъ ощу­
щеніи движущееся и движимое и не мо­
жемъ выйти изъ этого безысходнаго круга,
потому что в�ра въ вещи вошла въ нашу

— 54 —

плоть и кровь съ незапамятныхъ временъ.
Когда Кантъ говорить: «разумъ почер­
паетъ свои законы не изъ природы, но
самъ предписываетъ ихъ природ�», то это
совершенно справедливо по отношенію къ
понятію о природ�, которое мы прину­
ждены соединить съ ней (природа—это все
равно, что міръ, какъ представленіе, то­
есть заблужденіе), но которое, т�мъ не
мен�е, есть сводъ въ одно ц�лое множества
заблужденій разума.—Къ такому міру, ко­
торый не будетъ только нашимъ предста­
вленіемъ о немъ, отнюдь не могутъ быть
приложены и законы о числахъ: эти по­
сл�дніе им�ютъ значеніе только въ мір�,
созданномъ воображеніемъ людей.

20.

Нгьсколькими ступенями ниэке. Челов�къ
достигаетъ несомн�нно весьма высокой
степени образованности, когда онъ стано­
вится выше суев�рныхъ понятій и стра­
ховъ; если челов�къ уже стоитъ на этой
ступени освобожденія, то онъ долженъ на­
прячь все свое мужество для того, чтобы
преодол�ть и метафизику. Но тогда бы­
ваетъ необходимо идти пазадъ: онъ дол­
женъ понять, что подобныя представленія

— 55 —

им�ютъ свои историческія и психологиче­
ская права; онъ долженъ признать, что
отсюда ведетъ свое начало великій про­
грессъ челов�чества и что безъ такого
обратнаго движенія мы были бы лишены
т�хъ удачныхъ результатовъ, къ которымъ
до сихъ поръ приходило челов�чество.—
Что касается до философской метафизики,
то я въ настоящее время вижу много та­
кихъ людей, которые дошли до отрица­
тельной ц�ли (а именно, что всякая по­
ложительная метафизика не бол�е какъ
заблужденіе), но еще весьма мало людей,
которые бы спустились по л�стниц� н�­
сколькими ступенями ниже; необходимо
внимательн�е смотр�ть на посл�днюю сту­
пень л�стницы, но отнюдь не желать
стоять на ней. Самые просв�щенные изъ
людей доходятъ только до того, что, осво­
бодясь отъ метафизики и оставивъ ее на­
зади, они оборачиваются и смотрятъ на
нее съ сознаніемъ своего превосходства, а
между т�мъ въ этомъ случа� такъ же, какъ
и на ипподром�, необходимо со смиреніемъ
думать о конц� пути.
21.
Предполагаемая подіъда скептицизма.
Если мы возьмемъ точкою отправленія
скептицизмъ и допустимъ, что не суще­

— 56 —

ствуетъ никакого другого, метафизическаго,
міра и вс� взятыя изъ метафизики объ­
ясненія единственна™ изв�стнаго намъ
міра совершенно непригодны для насъ, то
какими глазами мы будемъ смотр�ть въ
этомъ случа� на людей и вещи? Это можно
представить себ� и это полезно даже и
въ томъ случа�, если бы былъ разр�шенъ
отрицательно вопросъ о томъ, удалось ли
д�йствительно Канту и Шопенгауэру до­
казать научнымъ образомъ что­нибудь от­
носящееся къ области метафизики, такъ
какъ, на основаніи историческихъ дан­
ныхъ, весьма возможно допустить, что
большинство людей сд�лается, наконецъ,
скептиками въ этомъ отношеніи; но тутъ
возникаетъ также вопросъ: какую форму
приметъ тогда челов�ческое общество подъ
вліяніемъ подобнаго образа мыслей? Мо­
жетъ­быть, научное доказательство какого
бы то ни было метафизическаго міра такъ
трудно, что челов�чество будетъ всегда
относиться къ нему съ недов�ріемъ. А если
къ метафизик� будутъ относиться съ не­
дов�ріемъ, то это приведетъ совершенно
къ т�мъ же посл�дствіямъ, какъ и въ томъ
случа�, если бы ее прямо отрицали и утра­
тили въ нее всякую в�ру. Въ этихъ обо­
ихъ случаяхъ историческій вопросъ от­
носительно антиметафизическаго образа
мыслей челов�чества остается совершенно
одинаковыми

— 57 —

22.

Метафизическіе взгляды даютъ челов�ку
ув�ренность въ то, что именно въ нихъ и
заключается посл�дняя, крайняя основа, на
которой должно утвердиться челов�чество и
возводить свои сооруженія въ будущемъ. Мо­
жетъ ли наука возбудить въ челов�к�
такую же в�ру къ своимъ результатамъ?
На самомъ д�л�, она считаетъ сомн�ніе и
недов�ріе своими в�рн�йшими союзниками
и, несмотря на это, сумма неопровержимыхъ
истинъ, то­есть такихъ, которыя устоятъ
противъ всякихъ нападокъ скептицизма,
противъ всякаго анализа, увеличится до
такой степени, (напр. въ діететик� здо­
ровья), что люди р�шатся основывать на
нихъ «в�чныя» зданія. Наше безпокойная
кратковременная жизнь представляетъ та­
кой р�зкій контрасте со спокойной мета­
физической эпохой, гд� челов�къ дышитъ
ровно и дыханіе его не ускоряется только
потому, что оба эти періода времени по­
ставлены слишкомъ близко одинъ къ дру­
гому; въ настоящее время отд�льный че­
лов�къ переживаетъ слишкомъ много фа­
зисовъ внутренняго и вн�шняго развитія,
такъ что онъ не р�шается во время своей

­

58 ­

жизни устроиться гд�­нибудь прочно и не
думаетъ объ ос�длости. Если, наприм�ръ,
современный челов�къ вздумаетъ построить
себ� домъ, то ему покажется, что онъ какъ
будто бы хочетъ живымъ замуроваться
въ мавзоле�,

23.

Віъко сравненія. Ч�мъ меньше бываютъ
люди связаны происхожденіемъ, т�мъ боль­
ше волнуютъ ихъ внутренніе мотивы и,
сообразно съ этимъ, т�мъ больше быва­
етъ и видимое безпокойство, вліяніе од­
нихъ людей на другихъ, многозвучіе стрем­
леній. Какого челов�ка можно принудить
теперь, чтобы онъ привязалъ себя и свое
потомство къ одному м�сту? Для кого су­
ществуютъ, вообще, какія­нибудь строгія
обязательства? Подобно тому, какъ вс�
стили искусствъ существуютъ одинъ ря­
домъ съ другимъ и подражаютъ одинъ дру­
гому, точно такъ же существуютъ въ
одно и то же время вс� степени и роды
нравственности, обычаевъ, культуры. По­
добный в�къ зам�чателенъ т�мъ, что въ
немъ можно сравнивать различные міро­
воззр�нія, нравы и культуры, — вс� эти
состоянія челов�къ можетъ переживать

— 59 —

одно за другимъ, что прежде было немыс­
лимо, благодаря тому обстоятельству, что
каждая культура была обособлена и со­
отв�тственно этому вс� художественные
стили принадлежали только изв�стному
м�сту и времени. Теперь сильно разви­
тое эстетическое чувство должно выбирать
между многими формами, такъ какъ оно
им�етъ возможность сравнивать ихъ меж­
ду собою; многія изъ нихъ вымираютъ,—
а именно вс� т�, которыя бываютъ имъ
отвергнуты. Теперь точно такъ же про­
исходить выборъ формъ высшей нрав­
ственности и привычекъ, къ ней относя­
щихся, им�ющій своимъ посл�дствіемъ
уничтоженіе различныхъ видовъ низшей
нравственности. Да, это действительно
в�къ сравненія! Онъ гордится этимъ... но,
надобно прибавить по сов�сти, и страда­
етъ отъ этого. Не будемъ же бояться это­
го страданія, но скор�е постараемся, на­
сколько возможно, разъяснить задачу, ко­
торую задалъ намъ этотъ в�къ — и наше
потомство благословитъ насъ, то потом­
ство, которое будетъ знать о самобыт­
ныхъ народныхъ культурахъ прошлаго
столько же, сколько о культур� сравненія,
но будетъ смотр�ть съ благодарностью на
оба эти рода культуры, какъ на достой­
ныя уваженія древности.

— 60 —

24.

Возможность прогресса. Когда какой­ни­
будь ученый, принадлежащей старой куль­
тур�, клянется, что не будетъ им�ть бо­
л�е никакихъ сношеній съ людьми, в�ря­
щими въ прогрессъ, то онъ правъ по­сво­
ему, потому что у старой культуры есть
своего рода величіе и хорошія стороны,
хотя тотъ, кто изучалъ исторію, знаетъ,
что культура эта уже не можетъ процв�­
тать опять; чтобы отрицать это, нужно
быть или совершеннымъ глупцомъ, или же
невозможнымъ мечтателемъ. Но люди мо­
гутъ р�шиться съ полпымо созпаніемо того,
что они д�лаютъ, идти дальше въ своемъ
развитіи между т�мъ какъ они прежде раз­
вивались безсознательно и случайно: они
могутъ теперь создать лучшія условія для
рожденія челов�ка, его питанія, воспита­
нія, обученія, управлять всею землею, какъ
ц�лымъ, экономическимъ образомъ, срав­
нивать силы людей одн� съ другими и при­
давать людямъ силу. Эта новая сознатель­
ная культура убьетъ старую, при кото­
рой люди, если смотр�ть на нее въ ц�~
ломъ, вели безсознательную жизнь живот­
наго и растенія; она уничтожаетъ также и
недов�ріе къ прогрессу... онъ возможенъ.

— 61 —

Я прибавлю, что преждевременно и совер­
шенно безразсудно думать, будто неиз­
б�жно долженъ будетъ наступить про­
грессъ; но какъ же можно отрицать то,
что онъ возможенъ? Наоборотъ, прогрессъ
въ дух� и направленіи прежней культуры
совершенно немыслимъ. Если фантазія ро­
мантизма употребляла слово «прогрессъ»
для своихъ ц�лей (напр., говоря о само­
бытныхъ народныхъ культурахъ прошед­
шаго), то во всякомъ случа� изображеніе
его романтизмъ беретъ изъ прошлаго: въ
этой области его мышленіе и представле­
ніе не им�ютъ въ себ� ничего оригиналь­
наго.
25.

Нравственность
отдтлънаго человгъка и
міровая нравственность.
Прежняя нрав­
ственность, а именно нравственность по
понятіямъ Канта, требовала отъ отд�льна­
го челов�ка такихъ д�йствій, которыхъ
должно требовать отъ вс�хъ людей: это
было прекрасное наивное понятіе, какъ
будто бы каждый челов�къ могъ знать,
при какомъ образ� д�йствій благоденству­
етъ все челов�чество, сл�довательно какія
д�йствія вообще желательны; это такая
теорія, которая похожа на теорію свобо­

— 62

-

ды д�йствія, предполагая при этомъ, что
всеобщая гармонія должна установиться
сама собою, на основаніи врожденныхъ
законовъ самоусовершенствованія. Мо­
жетъ­быть, челов�къ въ своемъ будущемъ
взгляд� на потребности челов�чества со­
вс�мъ не будетъ считать желательнымъ,
чтобы вс� люди д�йствовали одинаково,
но выразить такое мн�ніе, что въ инте­
ресе собственныхъ цвлей должны быть
поставлены для отд�льныхъ группъ чело­
в�чества спеціальныя и, при изв�стныхъ
обстоятельствахъ, даже ведущія ко злу за­
дачи. Но, во всякомъ случа�,—если толь­
ко челов�чество не погибнетъ окончатель­
но, благодаря такому сознательному само­
управленію — прежде всего должно быть
пріобр�тено и сд�лано научнымъ масшта­
бомъ для всемірныхъ ц�лей такое зпапіе
услотй культуры, которое превосходило бы
все, что люди знали до сихъ поръ объ
этихъ условіяхъ. Въ этомъ и заключается
огромная задача великихъ умовъ будуще­
го стол�тія.

26.

Феакція, какъ прогрессз. До т�хъ поръ,
пока не появятся вышеупомянутые умы,

— 63 —

мы видимъ умы упрямые, жестокіе и все
сокрущающіе, но, несмотря на это, все­
таки отсталые, являющіеся представите­
лями прежняго фазиса развитія челов�че­
ства: они служатъ доказательствомъ того,
что новое направленіе, которому они про­
тивод�йствуютъ, еще не достаточно силь­
но и въ немъ чего­то недостаетъ, а иначе
оно сум�ло бы лучше отразить нападки
этой вновь вызванной на св�тъ, какъ бы
волшебствомъ, эпохи. Такъ, наприм�ръ,
реформація Лютера свид�тельствуетъ о
томъ, что въ его время вс� стремленія къ
свобод� ума были еще не ув�рены въ се­
б�, колебались, были слишкомъ юны; на­
ука не могла еще поднять своей головы.
Даже вся эпоха Возрожденія представляет­
ся временемъ ранней весны и кажется,
что едва распустившаяся зелень будетъ
опять засыпана сн�гомъ. Но даже въ 19­мъ
стол�тіи Шопенгауэръ доказалъ своей ме­
тафизикой, что и въ наше время научный
духъ еще не довольно силенъ: такъ что
въ ученіи Шопенгауэра могло бы празд­
новать свое возстаніе изъ мертвыхъ все
среднев�ковое міросозерцаніе и тогдашнія
понятія людей, несмотря на то, что лю­
ди давно уже достигли уничтоженія вс�хъ
этихъ заблужденій. Въ его ученіи много
научнаго, но все­таки въ немъ преоблада­
етъ не наука, а старая, вс�мъ изв�стная
«метафизическая потребность». Несомн�н­

— 64 —

но, одна изъ великихъ и неоц�ненныхъ
для насъ заслугъ ученія Шопенгауэра за­
ключается въ томъ, что оно иногда пере­
носить насъ къ прежнему величавому об­
разу мыслей о мір� и челов�честв�, къ
которому, конечно, мы не могли бы оты­
скать пути ' съ такою легкостію. Зд�сь
очень много выигрываютъ исторія и спра­
ведливость: я думаю, что безъ помощи
Шопенгауэра никто не могъ бы въ на­
стоящее время быть справедливымъ по
отношенію къ азіатскимъ и имъ подоб­
нымъ легендамъ,—что совершенно немыс­
лимо въ томъ случа�, если челов�къ сто­
ить на почв� того, что еще уц�л�ло до
сихъ поръ отъ этихъ легендъ. Только посл�
такого великаго усп�ха справедливости,
только посл� того, какъ мы сд�лаемъ эту
важную поправку въ историческомъ міро­
созерцаніи, которое принесла съ собою
эпоха просв�щенія, мы можемъ снова не­
сти дальше и знамя просвфщенія,—знамя,
на которомъ красуются три имени: Пет­
рарка, Эразмъ, Вольтеръ. Мы сд�лали про­
грессъ изъ реакціи.
27.

Для философіи будетъ совс�мъ не по­
хвалою, если мы скажемъ, что она можетъ

-

65 —

зам�нять собою метафизику. На самомъ
д�л� въ умственной экономіи бываетъ
иногда необходимъ переходный образъ мыс­
лей; но переходъ отъ метафизики
къ
научному міровоззр�нію есть отчаянный,
опасный прыжокъ, отъ котораго сл�дуетъ
отговаривать челов�ка. И такой сов�тъ
будетъ вполн� основательнымъ. Но нужно,
наконецъ, знать и то, что потребности,
которымъ прежде удовлетворяла метафи­
зика и которымъ теперь должна удо­
влетворять философія, не принадлежатъ
къ числу твердо укоренившихся потреб­
ностей. Въ этомъ случа� для того, что­
бы сд�лать переходъ, сл�дуетъ поль­
зоваться искусствомъ и д�лать это для
того, чтобы облегчить тяжелое настрое­
Hie духа того челов�ка, которому при­
шлось переиспытать слишкомъ много ощу­
щеній, потому въ искусств� подобныя
нредставленія встр�тятъ себ� меньше под­
держки, нежели въ метафизической фило­
софіи. Отъ искусства уже будетъ гораздо
легче перейти къ освободительной, въ
настоящемъ смысл� слова, философской
наук�.
28.
Потерявшія всякое значенге слова. Прочь
отъ насъ наскучившія намъ устар�лыя
Ф. НИЦШЕ.

5

— 66 —

слова «оптимизмъ» и «пессимизмъ»! По­
тому, что день ото дня намъ приходится
употреблять ихъ все р�же и р�же; теперь
безъ нихъ не могутъ обойтись только одни
болтуны. Теперь ясно доказано, что міръ
не можетъ быть названъ ни добрымъ, ни
злымъ, а сл�довательно ни лучшимъ и ни
самымъ дурнымъ и что эти понятія «доб­
рый» и «злой» им�ютъ только значеніе въ
челов�ческомъ смысл� слова и зд�сь, мо­
жетъ­быть, ихъ нельзя употреблять въ томъ
смысл�, въ которомъ ихъ обыкновенно
употребляютъ: мы во всякомъ случа�
должны освободится какъ отъ пессимисти­
ческаго, такъ и отъ оптимистическаго мі­
ровоззр�нія.
29.

Челоягько, упоенный запахомъ гі,вп>товБ.
Полагаютъ, что корабль челов�чества т�мъ
глубже погружается въ воду, ч�мъ больше
онъ нагруженъ; думаютъ, что ч�мъ глуб­
же мысль челов�ка, ч�мъ н�жн�е его чув­
ства, ч�мъ выше онъ ц�нитъ самъ себя,
т�мъ дальше стоить онъ отъ другихъ жи­
вотныхъ,—т�мъ бол�е онъ можетъ счи­
тать себя геніемъ среди животныхъ и
т�мъ ближе подходитъ онъ къ д�йстви­

— 67 —

тельной сущности міра и къ познанію
этого міра: всего этого онъ достигаетъ
посредствомъ науки, но онъ полагаетъ,
что достигнетъ этого еще усп�шн�е по­
средствомъ своихъ искусствъ. Эти по­
сл�днія несомн�нно представляютъ собою
цв�ты міра, но они совс�мъ не такъ
близко стоятъ къ корню міра, какъ сте­
бель этого растенія: они совс�мъ не спо­
собствуютъ къ уразум�нію сущности ве­
щей, хотя почти всякій твердо уб�жденъ
въ этомъ. Заблужденіе, сд�лавшее челов�­
ка такимъ глубокомысленнымъ, изн�жен­
нымъ и изобр�тательнымъ, вырастило и
такіе цв�ты, каковы всевозможныя искус­
ства. Этого не могло бы сд�лать одно
только чистое познаніе. Т о т ъ , кто разо­
блачилъ бы для насъ сущность міра,
былъ бы въ то же время и виновникомъ
самаго непріятнаго для насъ разочарова­
нія. Для насъ им�етъ глубокій и разнооб­
разный смыслъ, полонъ чудесъ и несетъ
съ собою счастье или несчастье совс�мъ
не міръ, являющійся какъ вещь per se, но
міръ какъ представленіе. Этотъ результатъ
ведетъ къ философіи логическаго отриианія
міра, которое, впрочемъ, на д�л� точно
такъ же уживается съ положительнымъ
отношеніемъ къ міру, какъ и съ противо­
положнымъ понятіемъ о немъ.
5*

-

68 -

30.

Невіърныя заключепія, вошедшія пз при­
вычку. Самыя распространенный ошибоч­
ный заключенія, къ которымъ пришли
люди,—сл�дующія: если какая­нибудь вещь
существуетъ, то, стало­быть, она им�етъ
на это право. Въ зтомъ случа� изъ жизне­
способности д�лается заключеніе о целе­
сообразности, а изъ целесообразности о
правоспособности. ЗатЬмъ: если изв�ст­
ный образъ мыслей ведетъ къ счастью,
то онъ правильный, д�йствіе, производи­
мое имъ на людей — хорошее, сл�дова­
тельно онъ самъ хорошъ и заключаетъ
въ себ� истину. Въ этомъ случа� къ
д�йствію прилагаютъ сказуемое, выража­
ющее, что д�йствіе это ведетъ къ счастью,
хорошо—въ смысл� полезно, но не за­
м�чаютъ причины съ подобнымъ же ска­
зуемымъ (хорошій), въ посл�днемъ случа�
уже въ согласномъ съ логикой смысл�.
Если перевернуть об� эти фразы, то
он� явятся въ сл�дующей форм�: если
какая ­ нибудь вещь не можетъ стоять
твердо, поддерживать своего существова­
нія, то она и не им�етъ на него права;
если какой­нибудь образъ мыслей мучаетъ
челов�ка, волнуетъ его, то это значитъ

— 69

-

что онъ н е п р а в и л ь н ы й . Свободный умъ,
которому слишкомъ х о р о ш о изв�стна оши­
бочность умозаключеній подобнаго рода
и которому нер�дко приходится терп�ть
отъ нея, часто поддается и с к у ш е н і ю вы­
водить п р о т и в о п о л о ж н ы я з а к л ю ч е н і я , ко­
т о р ы я , само собою разум�ется, б ы в а ю т ъ
въ общемъ т а к и м и же о ш и б о ч н ы м и , какъ
и п е р в ы я : если какая­нибудь в е щ ь не мо­
ж е т ъ с т о я т ь на твердой Основ�, т о она
• хороша; если какой­нибудь образъ мыслей
н е п р і я т е н ъ , п р и ч и н я е т ъ безпокойство, т о
это з н а ч и т ь , что онъ з а к л ю ч а е т ъ въ себ�
истину.
31.

^Необходимость
нелогичности.
К ъ тому,
что можетъ привести въ отчаяніе мысли­
теля, относится и уб�жденіе въ томъ, что
«нелогичное» необходимо для челов�ка и
что изъ «нелогичнаго» происходитъ очень
много хорошаго. Нелогичнаго скрыто т а к ъ
много въ страстяхъ, въ я з ы к � , въ искус­
ств�, и вообще во всемъ, что придаетъ
ц�ну жизни, что его нельзя извлечь от­
туда, а иначе мы непоправимо испортимъ
вс� эти прекрасныя вещи. Одни только
черезчуръ н а и в н ы е люди могутъ в�рить

-

70 —

тому, что натуру челов�ка можно обра­
тить въ чисто логическую; но такъ какъ
въ приближеніи къ этой ц�ли должны су­
ществовать различный степени, то въ
этомъ случа� еще не все можетъ считать­
ся потеряннымъ. Даже самый разумный
челов�къ ощущаетъ отъ времени до вре­
мени потребность обратиться къ природ�,
то­есть къ своему нелогичному умозаклю­ •
ченію обо вс�хъ вещахъ.

32.

Необходимость
несправедливости.
Вс�
сужденія о ц�н� жизни составлялись не­
логично, а потому они несправедливы. Не­
точность сужденія зависитъ во ­ первыхъ
оттого, что мы им�емъ предъ собою чрез­
вычайно недостаточный матеріалъ, во­вто­
рыхъ оттого, какимъ образомъ выводит­
ся, на основаніи этого матеріала, заклю­
ченіе, и въ третьихъ оттого, что каждая
отд�льная часть матеріала является опять
же результатомъ неполнаго познанія, и
это происходить въ силу необходимости.
Наприм�ръ, наше понятіе о какомъ ­ ни­
будь челов�к� не можетъ быть полнымъ,
какъ бы близко ни стоялъ онъ къ намъ,

­ 71 —
такъ, что мы, собственно говоря, не им�­
емъ логическаго права производить пол­
ную оц�нку этого челов�ка; вс� оц�нки
слишкомъ необдуманны и необходимо долж­
ны быть таковыми. Наконецъ, та м�рка,
которую мы прилагаемъ къ самимъ себ�,
не есть какая­либо неизм�няемая величи­
на; у насъ бываютъ различный настрое­
нія и колебанія и, несмотря на это, мы
должны считать самихъ себя твердо уста­
новленною м�рою для того, чтобы пра­
вильно оц�нить отношеніе къ намъ из­
в�стной вещи. Можетъ­быть, изъ всего
этого сл�дуетъ, что челов�къ не долженъ
составлять никакихъ сужденій, — да, если
бы только можно было окитъ безъ всякой
оц�нки, безъ антипатій и симпатій! — по­
тому что всякая антипатія соединена съ
оц�нкой, такъ же какъ и всякая симпатія.
У челов�ка не бываетъ влеченія къ чему­
нибудь или отвращенія отъ чего ­ нибудь
безъ того, чтобы онъ не сознавалъ, что
стремится къ желаемому или изб�гаетъ
вреднаго,—влеченія безъ изв�стной созна­
тельной оц�нки той ц�ли, къ которой
онъ стремится. Мы прежде всего суще­
ства нелогичныя, а поэтому и несправед­
ливыя и сами созпаемъ это: въ этомъ за­
ключается одинъ изъ величайшихъ и не­
исправимыхъ диссонансовъ жизни.

— 72 —

33.

Задлуокденіе относительно Ысизни, необхо­
димое для экизни. Всякая в�ра въ то, что
жизнь им�етъ ц�ну и что стоитъ жить,
основана на неправильномъ мышленіи; она
возможна только потому, что сочувствіе
къ жизни и страданіямъ челов�чества
вообще очень слабо развито въ индиви­
дуум�. Даже т� р�дкіе люди, которые ду­
маютъ не о себ� только, но обо всемъ
челов�честв�, не могутъ обнять взглядомъ
этой міровой жизни, но видятъ только ея
отд�льныя части. Если они обратятъ свое
вниманіе главнымъ образомъ на исклю­
ченія, т о ­ е с т ь на людей высоко­дарови­
тыхъ и на чистыя, свободныя отъ эгоизма,
души, будутъ желать, чтобы подобныхъ
людей рождалось побольше, такъ какъ они
способствуютъ міровому развитію, и радо­
ваться производимому посл�дними вліянію,
то они могутъ в�рить въ то, что стоитъ
жить, потому что они не зам�чаютъ въ
этомъ случа� вс�хъ другихъ людей, —
стало ­ быть судятъ неправильно. Точно
такъ же и въ томъ случа�, если они видятъ
вс�хъ людей, но обращаютъ при этомъ
вниманіе только на одинъ родъ челов�­
ческихъ побужденій, — побужденія мен�е

— 73 —

другихъ эгоистичныя, и оправдываютъ эти
посл�днія, сравнивая ихъ со вс�ми дру­
гими побужденіями,—то и тутъ еще можно
возлагать на челов�чество какія­нибудь
надежды и поэтому еще не совс�мъ утра­
тить в�ру въ жизнь: сл�довательно и
въ этомъ случа� только благодаря непра­
вильности мышленія. Если они станутъ
поступать такимъ образомъ, то будутъ
исключепіеліо между людьми. Большинство
же людей переносить жизнь безъ ропота
и в�ритъ, что бытіе им�етъ ц�ну именно
благодаря тому, что всякій хочетъ думать
только о себ� и не выходитъ изъ своего
т�снаго круга подобно вышеупомянутымъ
исключеніямъ: эти люди или совс�мъ не
зам�чаютъ ничего вн�­личнаго или же, въ
крайнемъ случа�, оно представляется имъ
только слабою т�нью. Такимъ образомъ
оц�нка жизни у о б ы к н о в е н н а я , зауряд­
наго челов�ка основана только на томъ,
что онъ считаетъ себя важн�е всего міра.
Онъ страдаетъ недостаткомъ воображе­
нія и, благодаря этому, не можетъ вой­
ти въ чувства другихъ существъ и не
принимаетъ почти никакого участія въ
ихъ судьб� и страданіяхъ. Тотъ же, кто
д�йствительно можетъ принять въ этомъ
участіе, необходимо долженъ отчаяться въ
жизни; если же ему удается разд�лить
общее чувство всего челов�чества, пере­
испытать его, то онъ разразится прокля­

— 74 —

тіями противъ жизни, потому что у че­
лов�чества вообще н�тъ пикакихв ц�лей,
сл�довательно отд�льный челов�къ, смотря
на весь пройденный челов�чествомъ путь,
не найдетъ тутъ ут�шенія и. отдыха, но
впадетъ въ отчаяніе. Если онъ при всемъ,
что д�лаетъ, будетъ помнить объ отсут­
ствіи ц�лей у челов�чества вообще, то его
собственное д�йствіе покажется ему не­
производительною тратою времени. Но
сознавать, что трудишься понапрасну, видя
въ своемъ лиц� все челов�чество (а не
одного только индивидуума), такъ же какъ
т р а т я т с я понапрасну цв�ты въ природ�,—
это такое чувство, которое стоитъ выше
вс�хъ другихъ чувствъ. Но кто способенъ
къ такому чувству? Конечно, одинъ только
поэтъ: а поэты всегда ум�ютъ ут�шиться.

34.

71ля успокоепія. Но не перейдетъ ли та­
кимъ образомъ наша философія въ траге­
дію? Не окажется ли истина враждебною
жизни, всему лучшему? Повидимому, у насъ
на язык� вертится одинъ вопросъ, но мы не
хотимъ сказать его во всеуслышаніе: неуже­
ли же люди могутъ сознательно оставаться
при зав�домо ложной истин�? Или, если уже

— 75 —

такъ должно быть, то не лучше ли подоб­
наго состоянія и самая смерть? Ибо теперь
уже н�тъ ничего �бязательнаго; нравствен­
ность, поскольку она была обязательною,
уже уничтожена благодаря нашему міро­
воззр�нію. Познаніе можетъ сохранить изъ
числа мотивовъ только наслажденіе или
отвращеніе, пользу или вредъ; но какъ
согласить эти мотивы съ понятіемъ объ
истин�? В�дь и они также основаны на
заблужденіяхъ (поскольку—какъ мы гово­
рили выше—симпатія и антипатія, съ ихъ
неправильною оц�нкой, могутъ опред�лить
наше наслажденіе и отвращеніе). Вся
челов�ческая жизнь глубоко погружена
въ ложную истину; индивидуумъ, черпая
изъ этого источника, начинаетъ
при
этомъ, по самой основательной причи­
н�, ненавид�ть свое прошлое, находить
нел�пыми свои настоящіе мотивы, какъ,
наприм�ръ, мотивы чести, презирать т�
страсти, которыя, благодаря этимъ моти­
ва мъ, ведутъ къ усп�ху въ будущемъ и къ
счастью, и см�яться надъ ними. Но правда
ли это, и есть ли хотя одинъ такой образъ
мыслей, результатомъ котораго является
для челов�ка отчаяніе и который въ тео­
ріи приводить его къ философіи разруше­
нія. Я думаю, что возд�йствіе познанія на
челов�ка зависитъ отъ его темперамента',
я могъ бы точно такъ же, какъ изобра­
женное мною выше и приложимое къ от­

— 76 —

д�льнымъ натурамъ возд�йствіе познанія,
представить себ� и другое, при которомъ
получилось бы бол�е простая и бол�е сво­
бодная отъ аффектовъ жизнь, нежели со­
временная; такъ что хотя и были бы вна­
чал� сильны унасл�дованные отъ старыхъ
привычекъ прежніе мотивы страстнаго же­
ланія, но они становились бы все слаб�е
и слаб�е подъ вліяніемъ очистительнаго
познанія. Челов�къ сталъ бы, наконецъ,
жить между людьми и своею личной жизнью,
такъ же какъ все живетъ въ природгь безъ
похвалы, безъ упрековъ, безъ раздраженія,
онъ сталъ бы смотр�ть какъ на зргълище
на многое такое, чего онъ до сихъ поръ
только боялся. Онъ былъ бы свободенъ отъ
напыщенности и для него не им�ла бы
никакого значенія мысль, что онъ уже не
сл�дуетъ больше только одной приро­
д� или стоитъ выше ея. Само собою
разум�ется, что для этого необходимо
им�ть—какъ было сказано выше—хорошій
темпераментъ, твердый, но вм�ст� съ
т�мъ кроткій и, въ основ� своей, весе­
лый характеръ, такое расположеніе духа,
не могущее быть нарушенымъ лукавствомъ
и внезапными вспышками, въ которомъ
не было бы зам�тно ни ворчливости, ни
озлобленія—т�хъ непріятныхъ свойствъ,
которыми отличаются старыя собаки и
люди, сид�вшіе долго на ц�пи. Челов�къ,
съ котораго спадутъ такимъ образомъ

— 77

-

обычныя оковы жизни,—впредь для того,
чтобы усовершенствоваться въ познаніи,
долженъ будетъ,безъвсякой зависти и гн�ва,
отказаться отъ многаго, почти отъ всего, че­
му придаютъ ц�ну другіе люди; его должно
удовлетворять и казаться ему желательнымъ
то состояніе, въ которомъ онъ свободно,
безъ боязни, воспарить надъ людьми нрав­
ственностью, законами и общепринятой
оц�нкой вещей. Радостью, испытываемою
имъ въ этомъ состояніи, онъ охотно по­
д�лится съ другими и, можетъ­быть, кром�
этого, ему неч�мъ бол�е и под�литься—
такъ какъ ему приходится многаго себя
лишать и отъ многаго отказываться. Если
же отъ него станутъ требовать больше,
ч�мъ онъ можетъ дать, то онъ, безъ вся­
каго гн�ва, укажетъ кивкомъ головы на
своего брата—свободнаго челов�ка въ прак­
тической жизни и, можетъ­быть, не скроетъ
своей насм�шки, потому что тутъ ему
представляется удобный случай посм�яться
надъ «свободою» этого посл�дняго.

— 78

-

ГЛАВА П.

Н�что, относящееся къ исторіи нравственныхъ
чувствъ.
35.
Выгоды психологическаго
анализа.
Что
размышленіе о челов�ческомъ, слишкомъ
челов�ческомъ—или, какъ говорятъ уче­
ные, психологическій анализъ — принадле­
жите къ такимъ средствамъ, съ помощью
которыхъ можно облегчить себ� бремя
жизни, что упражненіе въ этомъ искусств�
придаетъ челов�ку присутствіе духа въ
тяжеломъ положеніи и служитъ ему раз­
влеченіемъ среди скучной обстановки, что
съ помощью его можно даже оборвать
ус�янные шипами поб�ги осужденія соб­
ственной жизни и чувствовать себя при
этомъ н�сколько лучше,—обо всемъ этомъ
знали и всему этому в�рили еще въ прош­
лыхъ стол�тіяхъ. Но почему же позабыло
объ этомъ наше стол�тіе, когда не только
въ одной Германіи, но и во всей Европ� мы
почти не видимъ психологическаго анализа?
Я не говорю о роман�, пов�сти и философ­
скомъміровоззр�ніи,—но,в�дьэтимъд�ломъ
занимаются только люди исключительные;
психологическаго анализа весьма мало въ об­
сужденіи общественныхъ событій и част­

— 79 —
ныхъ д�лъ; главнымъ же образомъ искусства
психологическаго анализа и психологиче­
скихъ выводовъ недостаетъ тому состав­
ленному изъ вс�хъ сословій обществу, въ
которомъ очень много говорятъ о людяхъ
и совс�мъ не говорятъ о человіькгь вообще.
Отчего же не пользуются для развлеченія
т�мъ, что представляетъ собою самый
разнообразный и самый безвредный ма­
теріалъ? Почему не читаютъ бол�е вели­
кихъ художниковъ, изрекшихъ психологи­
ческіе афоризмы? Теперь во всей Европ�
трудно найти такого образованнаго чело­
в�ка, который бы читалъ Ларошфуко и
родственныхъ ему по духу и искусству
писателей,—я говорю это безъ всякаго пре­
увеличенія; а еще трудн�е найти такого
челов�ка, который былъ бы знакомь съ
этими писателями и не бранилъ ихъ. По
всему в�роятію, и т� немногіе, кто читалъ
эти произведенія, не могли оц�нить по
достоинству той формы, которую избрали
художники; потому что часто даже самый
проницательный умъ бываетъ не въ со­
стояніи оц�нить, какъ должно, искусство
обтачивать афоризмы, если онъ самъ не
пріученъ къ нему и самъ не соперничалъ
въ немъ съ писателемъ. Т о т ъ , кто самъ
не занимался подобнымъ д�ломъ, вообра­
жаетъ себ�, что такое творчество и такая
форма даются очень легко и не можетъ
вполн� понять всей прелести удачнаго

— 80 -

афоризма. Поэтому теперешніе читатели
афоризмовъ не испытываютъ при чтеніи
ихъ большого наслажденія, они­ не въ со­
стояніи оц�нить ихъ вполн�; о нихъ можно
сказать то же самое, что и о т�хъ лю~
дяхъ, которые разсматриваютъ камеи, не
зная въ посл�днихъ толку: они хвалятъ
ихъ, потому что совс�мъ ихъ не любятъ;
они готовы восхищаться ими, но сп�шатъ
поскор�е отойти отъ нихъ.

36.

с

Возраокеніе. Можетъ­быть, станутъ воз­
ражать противъ того положенія, что психо­
логически анализъ принадлежитъ къ та­
кимъ средствамъ, къ которымъ приб�гаетъ
челов�къ для того, чтобы усладить себ�
бытіе, спастись отъ него и облегчить его
себ�? Разв� люди настолько уб�ждены въ
непріятныхъпосл�дствіяхъ этого искусства,
что они нарочно отвращаютъ отъ него
взоры учащейся молодежи? Можетъ­быть,
и въ самомъ д�л� ув�ренность въ доброту
челов�ка, твердо укоренившееся отвраще­
ніе отъ анализа челов�ческихъ д�йствій и
какая­то стыдливость, выказываемая по от­
ношенію къ нагот� челов�ческой души,—
все это гораздо желательн�е для счастья

— 81

-

челов�ка, нежели способность къ психо­
логическому анализу, могущая принести
пользу въ н�которыхъ отд�льныхъ случа­
яхъ, и, можетъ­быть, в�ра въ доброе на­
чало, въ доброд�тельныхъ людей и добро­
д�тельныя д�ла, въ то, что въ мір� без­
престанно встр�чаются альтруистическія
стремленія, все это способствовало къ
тому, что люди сд�лались лучше, потому
что въ этомъ случа� они относятся ко
всему съ большимъ дов�ріемъ. Если они
съ восторгомъ будутъ подражать героямъ
Плутарха, выказывая при этомъ сильное
нежеланіе изсл�довать безпристрастно мо­
тивы ихтэ д�йствій, то отъ этого выигра­
етъ не истина, но благоденствіе челов�че­
скаго общества: въ этой посл�дней обла­
сти челов�къ двигается впередъ, благода­
ря психологическому заблужденію, а, глав­
нымъ образомъ, своему тупоумію, тогда
какъ познаніе истины подвигается на сво­
емъ пути съ помощію см�лой гипотезы,
волнующей умъ; объ этомъ психологиче­
скомъ заблужденіи Ларошфуко говорить
сл�дующимъ образомъ въ первомъ изданіи
своихъ «Sentences et maximes morales»: «Се
que le monde nomme vertu n'est (Tordinaire
qu'un fantome forme par nos passions, a qui on
donne un nom honnete pour faire impunement
ce qu'on veut». Ларошфуко и другіе выше­
упомянутые французскіе художники въ
д�л� психологическаго анализа (къ кото­
Ф. НИЦШЕ.

6

— 82 —

рымъ въ посл�днее время присоединился
также и одинъ н�мецъ, (авторъ «Психоло­
гическихъ изсл�довакій») похожи на стр�л­
ковъ, острыя и м�ткія стр�лы которыхъ
постоянно попадаютъ въ центръ мишени,
но зд�сь мишенью служить челов�ческая
природа. Ихъ искусство возбуждаетъ удив­
леніе, но какой ­ нибудь зритель, руково­
дясь не духомъ науки, но чувствомъ прі­
язни къ людямъ, станетъ, можетъ­быть,
проклинать такое искусство, которое, по­
видимому, им�етъ своею ц�лью поселить
въ душ� стремленіе къ тому, чтобы уни­
зить челов�ка и возбудить къ нему недо­
в�ріе.
37.

Несмотря на возраженіе, взв�сивъ дово­
ды, говорящіе какъ въ пользу, такъ и не
въ пользу психологическаго анализа, мы
скажемъ: при настоящемъ положеніи каж­
дой изв�стной отд�льной науки необходимо
ввести вновь психологическое изсл�дова­
ніе. "Челов�чество уже не можетъ теперь
избавиться отъ ужаснаго зр�лища, а, имен­
но, оно должно вид�ть предъ собой ана­
томический столъ психологіи, съ ея но­
жемъ и щипцами, потому что въ зтомъ
случа� распоряжается вышеупомянутая

-

83 —

наука, которая занимается происхождені­
емъ и развитіемъ такъ­называемыхъ нрав­
ственныхъ чувствъ и которая, подвигаясь
впередъ, должна поставить запутанныя со­
ціальныя проблемы и разр�шить ихъ,—
прежняя философія совс�мъ не знала этихъ
посл�днихъ проблемъ и всегда отказыва­
лась отъ изсл�дованія происхожденія и раз­
витія нравственныхъ чувствъ подъ раз­
ными жалкими предлогами. Мы ясно ви­
димъ теперь, къ какимъ результатамъ при­
вело все это: мноііе прим�ры у к а з ы в а ю т ъ
на то, что заблужденія величайшихъ фи­
лософовъ обыкновенно им�ютъ своею ис­
ходною точкою нев�рное объясненіе из­
в�стныхъ челов�ческихъд�йствій и чувствъ,
что на основаніи нев�рнаго анализа, на­
прим�ръ, такъ­называемыхъ альтруистиче­
скихъ поступковъ, создана была ложная
этика, на помощь которой взяли зат�мъ
сбивчивую ми�ологію, и эти омраченные
умы затемнили естественныя науки и во­
обще все міросозерцаніе. Если в�рно, что'
поверхностный психологическій анализъ
всегда ставилъ опасную западню челов�­
ческимъ сужденіямъ и умозаключеніямъ и
постоянно продолжаетъ д�лать это, то въ
настоящее время намъ нужна усидчивая
работа: мы должны работать, не покладывая
рукъ, и собирать по одному камню, под­
бирая даже и мелкіе камешки; намъ нуж­
но мужество для того, чтобы не стыдить­
6*

— 84

-

ся такой скромной работы и продолжать
работать, не обращая вниманія на т�хъ,
кто будетъ относиться къ ней съ презр�­
ніемъ. Не подлежитъ сомн�нію, что многія
отд�льныя зам�чанія о «челов�ческомъ»
и (гслишкомъ челов�ческомъ» пришли въ
голову людямъ и были ими высказаны въ
т�хъ кружкахъ общества, гд� привыкли
приносить все въ жертву остроумію, д�­
лая изъ него забаву, но никакъ не на­
учному познанію; и запахомъ вышеупо­
мянутой родины моральной сентенціи—
запахомъ очень соблазнительнымъ—про­
питалось и все родовое понятіе, такъ что
съ своей стороны челов�къ науки неволь­
но относится съ н�которымъ недов�ріемъ
къ этому роду умозаключеній и сомн�­
вается въ его серьезности. Но достаточно
указать только на посл�дствія, потому что
уже теперь стало явнымъ, какіе важные
результаты могутъ получиться въ томъ
случа�, если мы будемъ стоять на почв�
психологическаго изсл�дованія. Къ какому
выводу пришелъ, благодаря своему глубо­
кому и всестороннему анализу челов�че­
скихъ поступковъ, одинъ изъ самыхъ см�­
лыхъ, самыхъ неустрашимыхъ мыслите­
лей и авторъ книги: «О происхожденіи
нравственныхъ чувствъ»? «Челов�къ своею
нравственной стороной, говоритъ онъ,
стоитъ не ближе къ міру, ч�мъ физической».
Этотъ выводъ, изъ котораго исторія вы­

— 85

-

ковала твердое и острое орудіе, и сд�лается,
м о ж е т ъ ­ б ы т ь , рано или поздно, т�мъ то­
поромъ, которымъ будетъ срублена подъ
корень «метафизическая потребность» че­
лов�чества—къ польз� или ко вреду об­
щаго благосостоянія, — кто можетъ что­
нибудь сказать объ этомъ? Но, во вся­
комъ случа�, это выводъ, долженствующій
привести ко многимъ посл�дствіямъ пло­
дотворнымъ и въ то же время ужаснымъ;
онъ явится въ мір� съ тою двойствен­
ностью, которая присуща вс�мъ великимъ
познаніямъ.
38.

Насколько лгоэкешо оытъ полезепъ психо­
логические апализо. Итакъ, чего больше
принесетъ людямъ психологическое изсл�­
дованіе — пользы или вреда, это такъ и
остается неразр�шеннымъ, но несомн�н­
но то, что оно необходимо, потому что
ему не противор�читъ наука. Но наука не
обращаетъ вниманія на эту посл�днюю
ц�ль (т. е. приносить пользу или вредъ),
такъ же какъ и природа: какъ эта посл�д­
няя совершенно случайно д�лаетъ самыя
ц�лесообразныя вещи, не им�я никакого
нам�ренія поступать именно такимъ обра­
зомъ, точно такъ же и истинная наука,

-

86

-

како подраоканіе природы въ отвлеченных^
понятіяхъ, случайно приводить челов�че­
ство къ благосостоянію, неоднократно спо­
сп�шествуетъ ему и т�мъ достигаетъ ц�­
ли,—но также не имгья нситъренія посту­
пить такимо одразомъ. Но о томъ челов�к�,
которому сд�лается слишкомъ холодно, ко­
гда подуетъ в�теръ такого образа мыслей,
можно сказать только одно, что въ немъ
слишкомъ мало огня; пусть онъ хорошень­
ко посмотритъ вокругъ себя и тогда онъ
увидитъ, что есть такія бол�зни, въ кото­
рыхъ необходимо прикладывать къ ГО­
ЛОВЕ ледъ, и что есть такіе люди, которые
мгьсятся, какъ тіъсто, изъ внутренняго
жара и духа, такъ что имъ нигд� не бы­
ваетъ холодно и никакой в�теръ не можетъ
показаться имъ р�зкимъ. Кром� этого онъ
увидитъ еще, что вс� слишкомъ серьез­
ные индивидуумы и народы чувствуютъ
необходимость въ легкомысліи и въ то же
время для здоровья другнхъ слишкомъ жи­
выхъ и подвижныхъ отд�льныхъ людей и
ц�лыхъ націй необходимо бываетъ тяже­
лое, подавляющее бремя: не должны ли и
мы, ооліъе одухотворенные люди такого в�­
ка, когда пожаръ разгорается все бол�е и
бол�е, искать огнегасительныхъ и охлади­
тельныхъ средствъ, такъ чтобы мы могли
остаться хотя бы такими, каковы мы въ
настоящее время—людьми безвредными и
ум�ренными, и, можетъ­быть, могли бы

-

87

-

послужить нашему в�ку такимъ зерка­
ломъ, въ которомъ онъ увид�лъ бы себя
и опомнился.
39.

Басня
о сознательной
сводод� воли.
Исторія чувствъ, за которыя мы д�лаемъ
отв�тственнымъ всякаго челов�ка, сл�до­
вательно исторія такъ­называемыхъ нрав­
ственныхъ чувствъ, представляетъ въ сво­
емъ развитіи сл�дующіе главные фазисы:
прежде всего челов�къ называетъ какое­
нибудь отд�льное д�йствіе хорошимъ или
дурнымъ, не обращая при этомъ никако­
го вниманія на его мотивы, но им�я въ
виду его полезныя или вредныя посл�д­
ствія. Но вскор� посл� этого челов�къ
позабываетъ о томъ, откуда произошли
эти эпитеты и воображаетъ, что д�йстві­
ямъ самимъ по себ�, независимо отъ ихъ по­
сл�дствій, присуще «хорошее» или «дур­
ное» свойство: зд�сь д�йствуетъ то же
самое заблужденіе, всл�дствіе котораго въ
язык� самому камню приписывается свой­
ство твердаго и самому дереву зеленаго,
такимъ образомъ д�йствіе считаютъ при­
чиною. Всл�дъ за эгимъ «хорошее» или
«дурное» свойство челов�къ приписыва­
ет.ъ мотивамъ и зат�мъ думаетъ, что по­

— 88 ­
ступокъ самъ по себ� можетъ быть и хо­
рошимъ, и дурнымъ въ нравственномъ от­
ношеніи. Зат�мъ онъ идетъ дальше и при­
лагаешь понятіе «хорошій» или «дурной»
уже не къ отд�льному мотиву, а ко всей
челов�ческой природ�^ изъ которой и вы­
растаетъ этотъ мотивъ, какъ растеніе изъ
почвы. Такимъ образомъ челов�къ д�лает­
ся сначала отв�тственнымъ за посл�дствія
своихъ д�йствій, дал�е за самыя д�йствія,
посл� этого за свои мотивы и, наконецъ,
за свою природу. Въ конц�­концовъ об­
наруживается, что природа эта не можетъ
быть отв�тственною, такъ какъ она сама
есть необходимое д�йствіе различныхъ
элементовъ и вліяній настоящаго и прош­
лаго времени, слившихся въ одно ц�лое,
такъ что челов�ка нельзя сд�лать отв�т­
ственнымъ за что либо—ни за его приро­
ду, ни за его мотивы, ни за его д�йствія,
ни за посл�дствія этихъ д�йствій. При этомъ
д�лается ясно, что исторія развитія нрав­
ственныхъ чувствъ есть исторія заблу­
жденія, а именно ложнаго понятія объ от­
в�тственности, которое им�етъ своею ос­
новою заблужденіе относительно свободы
воли. Шопенгауэръ же р�шаетъ этотъ
вопросъ такъ: изв�стные поступки им�ютъ
своимъ посл�дствіемъ недовольство
чело­
вгъка сатилгъ содою («сознаніе своей ви­
новности»), стало­быть существуетъ и от­
в�тственность, потому что для этого недо­

— 89

-

довольства не было бы никакой причины,
если вс� д�йствія людей вытекали только
изъ необходимости—изъ чего посл�днія и
вытекаютъ на самомъ д�л� и даже по по­
нятіямъ самого этого философа—а иначе
природу челов�ка удовлетворяла бы эта
необходимость, — чего Шопенгауэръ не до­
пускаетъ. Шопенгауэръ думаетъ, что фак­
томъ этого недовольства можно доказать
свободу воли, которая должна быть у че­
лов�ка, если не по отношенію къ д�й­
ствіямъ, то по отношенію ко всей своей
природ�, сл�довательно свободу быть та­
кимъ или инымъ челов�комъ, но не сво­
боду д�йствовать т а к ъ или иначе. Изъ
esse, понятія, представляющаго собою об­
ласть свободы и отв�тственности, сл�ду­
етъ, по его мн�нію, operari, понятіе, явля­
ющееся областью строгой причинности,
необходимости и неотв�тственности. Хотя
вышеупомянутое недовольство какъ будто
и относится къ operari, что совершенно
ошибочно—въ д�йствительности же оно
относится къ esse, которое было бы въ
этомъ случа� актомъ свободной воли, ос­
новною причиною существованія индиви­
дуума: челов�къ былъ бы т�мъ, ч�мъ онъ
хот�лъ бы быть, его воля проявилась бы
раньше его существованія. Зд�сь выводъ
ошибочный — на основаніи факта недо­
вольства д�лается заключеніе о разумной
допустимости
этого недовольства, о его

— 90

-

прав� на существованіе; отъ этого лож­
наго заключенія Шопенгауэръ переходить,
фантазируя, къ посл�дствіямъ такъ­назы­
ваемой сознательной воли. Но недоволь­
ство собою посл� совершеннаго поступка
можетъ и не сознаваться челов�комъ; на
самомъ д�л� оно и не сознается, потому
что основывается на ошибочномъ предпо­
л о ж е н ^ , что поступокъ не являлся необхо­
димостью. Сл�довательно, челов�къ испы­
тываетъ раскаяніе и мучается угрызеніями
сов�сти не потому, что онъ свободенъ, а
потому, что считаешь себя свободнымъ.
А потомъ это недовольство представляетъ
собою н�что такое, отъ чего можно оту­
читься, и хотя многіе люди испытываютъ
его по отношенію къ своимъ д�йствіямъ,
зато у другихъ его совс�мъ не бываетъ. Оно
подвержено многимъ изм�неніямъ и т�сно
связано съ развитіемъ нравственности и
культуры и мы усматриваемъ его, можетъ­
быть, только въ очень краткомъ період�
(говоря сравнительно) всемірной исторіи.
Никто не отв�тственъ за свои поступки
и никто не отв�тственъ за свою природу;
судить въ этомъ случа�—значить прямо
быть несправедливыми Это относится так­
же и къ тому случаю, если индивидуумъ
судитъ о самомъ себ�. Выводъ ясенъ, какъ
б�лый день; его можно сравнить съ сол­
нечнымъ св�томъ, но тутъ всякій чело­
в�къ гораздо охотн�е ходить въ т�ни и

— 91 —
идетъ назадъ къ ложной истин�, а это
оттого, что онъ боится посл�дствій.

40.
'Челов�ко,поставившій себя выше экивот­
паго. Мы должны обманывать скрываю­
щееся въ насъ животное и лгать ему;
нравственность—это та ложь, къ которой
мы приб�гаемъ по необходимости для того,
чтобы животное это не растерзало насъ.
Безъ т�хъ заблужденій, которыя лежатъ
въ основ� нравственности, челов�къ такъ
и остался бы животнымъ. Поэтому онъ
сталъ считать себя ч�мъ­то высшимъ и
создалъ себ� бол�е строгіе законы, кото­
рымъ и подчинился. Поэтому онъ питаетъ
ненависть ко вс�мъ ступенямъ развитія,
приближающимся къ состоянію живот­
наго: вотъ ч�мъ объясняется наше пре­
зр�ніе къ рабу, какъ къ существу, стоя­
щему ниже челов�ка, какъ къ вещи.

41.
^Постоянство характера. "Что характеръ
бываетъ постояннымъ — это нев�рно въ

­

92 ­

строгомъ смысл� слова. Это излюбленное
выраженіе им�етъ у насъ значеніе только
потому, что въ теченіи кратковременной
жизни какого­нибудь челов�ка д�йство­
вавшіе въ его душ� мотивы не были на­
столько сильны, чтобы проводить глубокія
черты и изгладить въ ней письмена, на­
чертанныя многими стол�тіями Если бы
можно было представить себ� такого че­
лов�ка, который жилъ 80000 л�тъ тому
назадъ, то, нав�рно, челов�къ этотъ обла­
далъ бы въ высшей степени перем�нчи­
вымъ характеромъ, такъ что изъ не­
го впосл�дствія образовалось множество
индивидуумовъ. Краткость челов�ческой
жизни служитъ причиною многихъ оши­
бочныхъ мн�ній о т�хъ свойствахъ, кото­
рыми обладаетъ челов�къ.

42.

Степени добра и нравственность.
О
нравственности или безнравственности су­
дятъ теперь по общепринятымъ степенямъ
сравненія добра, то­есть судя по тому, ка­
кой эгоизмъ добивается того или другого—
положительный, сравнительный или пре­
восходный. Если эгоизмъ низшаго рода

-

93 —

(напр. чувственное наслажденіе) предпочи­
тается эгоизму высшаго рода (напр. сохра­
н е н ^ здоровья), то это считается безнрав­
с т в е н н ы м ^ точно такъ же безнравствен­
нымъ считается и то, если спокойная жизнь
предпочитается свобод� д�йствій. Но сте­
пени добра не установлены твердо и не
бываютъ одинаковыми для вс�хъ временъ;
въ эпоху ранней культуры считалось нрав­
ственнымъ, когда кто­нибудь мщеніе пред­
почиталъ правосудію, а, по современнымъ
понятіямъ, это считается безнравствен­
н ы м и Сл�довательно «безнравственными
н а з ы в а ю т ъ такого челов�ка, въ которомъ
еще совс�мъ н�тъ высшихъ чисто­духов­
ныхъ мотивовъ, или не довольно сильно д�й­
сгвуютъ мотивы эти, которые составляютъ
принадлежность нов�йшей культуры: такъ
называютъ челов�ка отсталаго и считаютъ
его бол�е или мен�е безнравственнымъ, смо­
тря по тому, насколько онъ отсталъ отъ сво­
его времени. Порядокъ степеней добра не
устанавливается и степени эти не переста­
навливаются съ одного м�ста на другое,
по указаніямъ нравственности вообще, но
всегда бываетъ р�шено считать нравствен­
нымъ или же безнравственнымъ изв�ст­
ный поступокъ съ той точки зр�нія, на
которой стоятъ эти степени въ данное
время.

— 94

-

43.

Жестокіе люди — люди отсталые. Т�хъ
людей, которые отличаются жестокостью
въ наше время, мы должны считать людьми
принадлежащими къ эпох� ранней куль­
туры, такими, которые могутъ служить ея
памятникомъ: въ этомъ случа� челов�чество
можно сравнить съ горной породой; въ немъ
обнаруживаются бол�е глубокія формаціи,
которыхъ обыкновенно не бываетъ видно.
Это люди оставшееся назади, мозгъ кото­
рыхъ не могъ развиться, смягчиться и
сд�латься способнымъ къ воспринятію раз­
нообразныхъ впечатл�ній. Они показыва­
ютъ намъ очень наглядно ч�мъ когда­то
дъгли мы вс�, и этимъ приводятъ насъ въ
ужасъ: но они не могутъ считаться въ
этомъ случа� ответственными, такъ же
какъ гранитъ не отв�тственъ за то, что
онъ—гранитъ. Въ нашемъ мозгу должны
быть также борозды и извилины, соотв�т­
ствующія этому образу мыслей, точно такъ
же какъ въ форм� отд�льныхъ челов�че­
скихъ органовъ есть что­то напоминающее
рыбу. Но эти борозды и извилины уже не
представляютъ теперь собою то русло, по
которому течетъ бурная р�ка нашихъ ощу­
щеній.

— 95 —

Благодарность и лгіиепіе. Причина, по
которой бываетъ благодаренъ могуществен­
ный челов�къ, сл�дуьощая: его благод�тель
поередствомъ своего благод�янія какъ бы
присвоилъ себ� область, принадлежащую
этому могущественному челов�ку, какъ бы
насильно вторгся въ нее; въ возмездіе за
это облагод�тельствованный присвоиваетъ
себ� область благод�теля поередствомъ
благодарности. Это то же мщеніе, только
въ смягченной форм�. Могущественный
челов�къ оказался бы безеильнымъ безъ
благодарности, дающей ему удовлетворе­
ніе, и люди стали бы думать, что онъ
утратилъ свое могущество. Поэтому вся­
кое общество, составленное изъ людей
добрыхъ, т о ­ е с т ь вначал� могуществен­
ныхъ, считаетъ благодарность своею пер­
вою обязанностью. Свифтъ сд�лалъ намекъ
на то, что люди бываютъ способны къ
благодарности въ такой же степени, въ ка­
кой они способны къ мщенію.
45.

Доисторическое
прошлое додра и зла.
У понятія о «добромъ» и «зломъ» есть до­

— 96 —

историческое прошлое двоякаго рода, а
именно: во­первыхъ въ душ� какъ вла­
ствующихъ племенъ, такъ и кастъ. Тотъ,
кто им�етъ власть и можетъ отплатить
добромъ за добро и зломъ за зло и д�й­
ствительно пользуется этою возможностію
отплаты, сл�довательно бываетъ благо­
дарнымъ и мстительнымъ,
называется
добрымъ; кто же не им�етъ власти и не
можетъ отплатить, тотъ считается злымъ.
Добрый челов�къ принадлежитъ къ «доб­
рымъ», составляющимъ собою такое об­
щество, у котораго есть общее чувство,
потому что вс� отд�льные его члены со­
единены между собою общимъ имъ вс�мъ
понятіемъ объ отплат�. Злой челов�къ
принадлежитъ къ «злымъ»—толп� людей
порабощенныхъ, безсильныхъ, которые не
связаны между собою общимъ чувствомъ.
Добрые составляютъ касту, а злые обра­
зуютъ собою массу, похожую на пыль.
Добрый и злой считаются н�которое время
синонимами п е р в ы й — в н а т н а г о челов�кп,
а второй — челов�ка изъ простонародья,
господина и раба. Врага же, напротивъ,
не считаютъ злымъ: онъ можетъ отпла­
тить. Какъ троянецъ, такъ и грекъ являют­
ся оба у Гомера людьми добрыми. Злымъ
считается не тотъ, кто можетъ принести
намъ вредъ, но тотъ, кого мы презираемъ.
Въ обществ� людей добрыхъ добро пере­
ходить по насл�дству; невозможно, чтобы

— 97 —

на такой хорошей почв� выросло что­ни­
будь злое. Если же, несмотря на это, одинъ
изъ добрыхъ сд�лаетъ что­нибудь такое,
что недостойно добрыхъ, то приб�гаютъ
къ различнымъ уверткамъ.—Теперь посмот­
римъ, что происходить въ душ� порабо­
щенныхъ, безсильныхъ людей. Зд�сь вся­
кий другой челов�къ считается врагомъ,
эгоистомъ, зксплуататоромъ, жестокимъ и
хитрымъ, будетъ ли онъ знатнымъ, или
изъ простого званія—это все равно. Злымъ
называется не только челов�къ, но и вся­
кое живое существо, о существованіи кото­
раго предполагаютъ; челов�ческое является
синонимомъ дьявольскаго и злого. Отли­
чительные признаки доброты—готовность
придти на помощь и состраданіе прини­
маются со страхомъ за какія­то козни,
предв�щаніе чего­то ужаснаго, обмороче­
ніе и страшную хитрость, — словомъ, за
утонченную злость. При такомъ образ�
мыслей у отд�льнаго челов�ка едва ли
возможна солидарность между людьми,
разв� только самая грубая ея форма, такъ
что везд�, гд� только преобладаетъ такое
понятіе о добр� и зл�, тамъ скоро поги­
баютъ отд�льныя лица, племена и расы.
Наша теперешняя нравственность выросла
на почв� господству ющихъ племенъ и
расъ.

Ф. НИЦШЕ.

1

— 98

-

46.

Сострадапіе, которое дываетъ силъпгье,
пеокели самое страдапіе. Бываютъ такіе
случаи, когда состраданіе сильн�е, нежели
самое страданіе. Намъ, наприм�ръ, быва­
етъ больн�е, когда одинъ изъ нашихъ дру­
зей виновенъ въ чемъ­нибудь такомъ, что.
навлекаетъ на него позоръ, нежели тогда,
когда мы д�лаемъ это сами. Происходить
же это потому, что, во­первыхъ, мы боль­
ше ув�рены въ его невинности, нежели
онъ самъ; зат�мъ наша любовь къ нему,
в�роятно всл�дствіе этой самой ув�рен­
ности, сильн�е, нежели его любовь къ са­
мому себ�. И если даже его эгоизхмъ стра­
даетъ при этомъ больше, нежели нашъ
эгоизмъ, такъ какъ на немъ должны тя­
жел�е отозваться дурныя посл�дствія его
проступка, то альтруистическое чувство
въ насъ—это слово никогда не нужно по­
нимать буквально, мы употребляемъ его
только для того, чтобы облегчить понима­
ніе—бываетъ сильн�е затронуто его ви­
ною, нежели альтруистическое чувство въ
немъ.
47.

Ипохондрія. Есть такіе люди, которые,
благодаря сочувствію къ другому челов�ку

— 99 —

и заботливости о немъ, д�лаются ипохон­
дриками; такого рода состраданіе есть не
что иное, какъ бол�знь. Есть также дру­
гого рода ипохондрія, которой подвержены
удалившіеся въ пустыню, мистически на­
строенные люди.
48.

Экономное употредленіе доброты. Добро­
та и любовь, похожія на самыя ц�лебныя
травы и силы, какія только употребляют­
ся людьми, такъ драгоц�нны, что было
бы желательно, чтобы эти бальзамическія
вещества употреблялись какъ можно эко­
номн�е: но это невозможно. Экономія доб­
роты—это мечта самыхъ см�лыхъ утопи­
стовъ.
49.

Благоволеніе. Къ неважнымъ, но безпре­
станно встр�чающимся и поэтому им�ю­
щимъ сильное д�йствіе вещамъ, на кото­
рыя наука должна обратить больше вни­
манія, нежели на важный и р�дкія вещи,
7*

— 100 —

нужно причислить и благоволеніе; я разу­
м�ю зд�сь т� выраженія пріязни въ об­
ращеніи съ людьми, то ласковое выраже­
ніе глазъ, т� пожатія руки, то поддакива­
ніе, которыми, точно нитями, опутаны
вс� челов�ческія д�йствія. Каждый учи­
тель, каждый чиновникъ прибавляетъ эту
прим�сь къ тому, что онъ считаетъ своею
обязанностію; это—постоянное ув�реніе
челов�чества въ дружб�, похожее на лучи
солнца, которые вызываютъ къ жизни
растительность; и, главнымъ образомъ, въ
т�сномъ кругу, въ семь�, жизнь зелен�­
етъ и цв�тетъ только благодаря этому
благоволенію. Добродушіе, прив�тливость—
учтивость сердца—это полноводные исто­
ки, текущіе изъ альтруистическаго побу­
жденія, которые сд�лали гораздо больше
для культуры, нежели пользующіяся боль­
шею славою его проявленія, называющая­
ся состраданіемъ, милосердіемъ и само­
пожертвованіемъ. Но ихъ не ц�нятъ по
достоинству и, действительно, въ нихъ не­
много альтруистическаго чувства въ каж­
домъ въ отд�льности. Но въ сложности
эти небольшія дозы представляютъ собою
огромную сулілгу; ихъ соединенная сила
принадлежитъ къ самымъ огромнымъ си­
ламъ. Такимъ образомъ, въ св�т� гораздо
больше счастья, нежели сколько видятъ
его затуманенные печалью глаза, если
только считать в�рно и не забывать т�хъ

— 101 —

пріятныхъ минутъ, которыми бываетъ бо­
гатъ каждый день челов�ческой жизни,
какъ бы ни была она тяжела.

50.

УКелапіе возбудить сострадапіе ks седіъ.
Ларошфуко говорить совершенно в�рно
въ одномъ зам�чательномъ м�ст� «Своего
собственнаго портрета» (книги, напечатан­
ной въ первый разъ въ 1658 году), когда
онъ предостерегаетъ вс�хъ т�хъ, у кого
есть разумъ, отъ состраданія и сов�туетъ
предоставить его простолюдинамъ, кото­
рымъ нужна страстность (такъ какъ ра­
зумъ не управляетъ ими) для того, чтобы
быть въ состояніи помочь страждущему и
горячо принимать къ сердцу несчастіе
ближняго; между т�мъ какъ состраданіе,
по его мн�нію (а также и по мн�нію Пла­
тона) обезсиливаетъ душу. Конечно сл�­
дуетъ иногда оказывать состраданіе, но на­
добно опасаться итгъть его въ душ� по­
стоянно: одни только несчастные такъ
глупы, что воображаютъ себ�, будто ока­
зывать состраданіе—это величайшее бла­
го въ мір�. Если мы будемъ считать эту
потребность несчастныхъ не глупостью,
или недостаткомъ ума и не разстройствомъ

— 102 —

умственныхъ способностей, которое яв­
ляется сл�дствіемъ несчастія (повидимому,
такъ же понимаетъ это и Ларошфуко), но
ч�мъ­то совс�мъ другимъ, гораздо бол�е
опаснымъ,то это послужить намъ, можетъ­
быть, лучшимъ предостереженіемъ отъ это­
го состраданія. Посмотрите на д�тей, ко­
торый плачутъ и кричать для того, чтобы
о нихъ жал�ли и только того и ждутъ,
чтобы на нихъ обратили вниманіе; пожи­
вите съ больными людьми, страдающими
психическимъ разстройствомъ, — и вы не­
вольно спросите сами себя, для чего вс�
эти люди такъ краснор�чиво жалуются,
такъ стонутъ и такъ выставляютъ напо­
казъ свое несчастіе, ужъ не для того ли,
чтобы причинить огорченіе присутствую­
щими то состраданіе, которое выказыва­
ютъ къ слабымъ и страждущимъ людямъ
эти посл�дніе, служитъ этимъ страдаль­
ца мъ ут�шеніемъ, такъ какъ они уб�жда­
ются при этомъ, что имютъ власть, по
крайней м�р�, въ этомъ случа� и, не­
смотря на всю свою слабость, могутъ
причинять другимъ огорченіе. Несчастный
испытываетъ изв�стнаго рода наслажденіе
въ этомъ сознаніи превосходства своей си­
лы, которое является у него, благодаря то­
му, что ему оказывается состраданіе; его
воображеніе разыгрывается: онъ еще на­
столько силенъ, что можетъ причинить
скорбь міру. Сл�довательно жажда состра­

— 103 —

данія—это жажда самоуслажденія, отъ ко­
торой страдаютъ ближніе; зд�сь челов�къ
выказываетъ весь эгоизмъ своего возлюб­
леннаго «я», но показываетъ не одну толь­
ко свою «глупостьл, какъ думаетъ Ларош­
фуко. Въ т�хъ разговорахъ, которые ве­
дутся въ обществ�, три четверти вс�хъ
вопросовъ и отв�товъ направлены къ то­
му, чтобы причинить собес�днику хотя
бы небольшое огорченіе, поэтому многіе
люди и любятъ такъ бывать въ обществ�:
тутъ у нихъ является сознаніе своей си­
лы. Злость въ такихъ безчисленныхъ, хо­
тя и микроскопическихъ, дозахъ является
очень сильнымъ возбудительнымъ сред­
ствомъ въ жизни; точно т а к ъ же и благо­
воленіе, распространяющееся въ такомъ
же вид� среди челов�чества, служитъ та­
кимъ же ц�лительнымъ средствомъ, кото­
рое бываетъ всегда подъ рукою. Но мно­
го ли найдется такихъ честныхъ людей,.
которые сознаются въ томъ, что челов�ку
доставляетъ удовольствіе причинять огор­
ченіе, что нер�дко служитъ развлеченіемъ
и очень пріятнымъ развлеченіемъ—причи­
нить людямъ боль, если не физическую,
то нравственную и стр�лять въ нихъ мел­
кою дробью злости? Большинство людей
слишкомъ нечестны, а немногіе изъ нихъ
слишкомъ добры для того, чтобы им�ть
хотя мал�йшее понятіе объ зтомъ «puten­
dum»; они, конечно, будутъ несогласны съ

— 104 —

т�мъ, что правъ былъ Просперъ Мериме,
когда онъ сказалъ: «Sachez aussi qu1 il n'y
a rien de plus commun que de faire le mal
pour le plaisir de le faire» *).

51.

О mojnz, kako видимость дгълается сущ­
ностью. Актеръ, котораго постигло какое­
нибудь большое горе, не перестаетъ думать
о томъ впечатл�ніи, которое онъ произво­
дить на зрителей даже и въ томъ слу­
ча�, если бы онъ хоронилъ своего ре­
бенка; онъ будетъ оплакивать свое горе и.
проявлять его такъ, какъ будто бы онъ
самъ былъ своимъ собственнымъ зрите­
лемъ. Лицем�ръ, который всегда играетъ
одну и ту же роль, перестаетъ, наконецъ,
быть лицем�ромъ; вс� въ молодости бы­
ваютъ, сознательно или безсознательно,
лицем�рами, но поживши, пріобр�таютъ
естественность и д�лаются самими собою,
безъ всякой аффектаціи; или если это не
удается вполн� отцу, то, можетъ ­ быть,
сынъ, унасл�довавшій его привычку, пой­
детъ дал�е него. Если кто­нибудь долго и
*) Знайте также, что люди обыкновенно д­�лаютъ зло потому,
•что это доставляетъ имъ удовольствіе.

— 105 —

постоянно притворяется все въ одномъ и
томъ же, то ему, наконецъ, бываетъ труд­
но сд�латъся ч�мъ­нибудь другимъ. Почти
каждый челов�къ, даже и художникъ, яв­
ляется въ начал� своей карьеры притвор­
щикомъ, онъ подражаетъ чему­нибудь съ
вн�шней стороны, онъ копируетъ съ ори­
гинала. Т о т ъ , кто постоянно носитъ на
своемъ лиц� маску прив�тливаго выраже­
нія, получитъ, наконецъ, возможность вы­
зывать въ себ� по желанію и благосклон­
ное настроеніе, безъ котораго нельзя изо­
бразить на своемъ лиц� прив�тливость—
и, наконецъ, это посл�днее, въ свою оче­
редь, пріобр�таетъ надъ нимъ власть и
онъ д�йствительно становится благосклон­
нымъ къ людямъ.

52.

Честность въ одтангъ. У вс�хъ вели­
кихъ обманщиковъ зам�чается н�что та­
кое, благодаря чему ихъ обманъ удается.
Обманщикъ, совершая актъ обмана, упо­
требляетъ для уб�жденія зрителей вспомо­
гательный средства, которыми служатъ
ему тонъ голоса, изв�стные выраженія и
жесты, и среди этой эффектной сцениче­
ской обстановки онъ начинаеть віьритъ

­

106 —

es самого себя: вотъ почему обманъ такъ
удивительно д�йствуетъ на окружающихъ
и бываетъ для нихъ такъ уб�дителенъ.
Основатели метафизическихъ ученій отли­
чаются отъ этихъ великихъ обманщиковъ
т�мъ, что они сами не выходятъ изъ это­
го состоянія самообмана: или," можетъ­
быть, у нихъ и бываютъ иногда минуты
просв�тл�нія ума, когда ими овлад�ваетъ
сомн�ніе; но они обыкновенно ут�шаютъ
себя т�мъ, что приписываютъ эти св�т­
лыя минуты своему злому врагу. Само­
обманъ долженъ существовать на св�т�
для того, чтобы какъ первые, такъ и вто­
рые могли производить на людей могуще­
ственное діъйстте. Потому, что люди в�­
рятъ въ истину всего того, во что, пови­
димому, глубоко в�рятъ другіе.

53.

аМпіигыя степени истины. Однимъ изъ
обычныхъ ложныхъ умозаключение являет­
ся сл�дующее: если кто­нибудь относится
къ намъ честно и искренно, то это зна­
читъ, что онъ говоритъ правду. Такимъ
образомъ ребенокъ в�ритъ тому, что го­
ворятъ его родители... Точно такъ же
будутъ отрицать и сл�дующее: все то г

— 107 —

что люди защищали въ теченіе прошлыхъ
в�ковъ, жертвуя ради этой ц�ли своимъ
счастіемъ и даже самою жизнью, было
только однимъ заблужденіемъ; можетъ­
быть, скажутъ намъ, это были только раз­
личный степени истины. Въ сущности
каждый думаетъ, что если какой ­ нибудь
челов�къ искренно уважалъ что ­ нибудь,
боролся за свои уб�жденія и умеръ за
нихъ, то было бы совершенно несправедли­
во, если бы такой подъемъ духа былъ
вызванъ въ немъ только заблужденіемъ.
Такой фактъ былъ бы несогласіемъ съ
справедливостью; поэтому изъ сердца чув­
ствительныхъ людей исходить противо­
р�чащій ихъ голов� выводъ: должна суще­
ствовать необходимая связь между нрав­
ственными д�йствіями и проницательно­
стью ума. Но, къ несчастію, выходитъ
совершенно иначе, потому что въ д�йстви­
тельности н�тъ никакой абсолютной спра­
ведливости.
54.
Лоокъ. Почему люди въ повседневной
жизни говорятъ по большей части исти­
ну? В�роятно, не потому, что сов�сть за­
прещаете говорить ложь, но во­первыхъ
потому, что истина проще, такъ какъ

— 108 —

ложь требуетъ изобр�тательности, при­
творства и хорошей памяти, (Вотъ почему
Свифтъ сказалъ: челов�къ, который гово­
рить ложь, не думаетъ о томъ, какое тя­
желое бремя онъ взваливаетъ на себя, а
именно: для того, чтобы сказать одну
ложь, ему нужно, кром� этого, солгать
еще двадцать разъ). Затгъмъ, потому что
когда н�тъ необходимости притворяться,
то гораздо выгодн�е сказать прямо: я хо­
чу того­то, я сд�лалъ то­то и такъ дал�е,
сл�довательно потому, что насиліе и власть
в�рн�е ведутъ къ ц�ли, ч�мъ хитрость.
Но если ребенокъ находится въ запутан­
ныхъ семейныхъ отношеніяхъ, то онъ такъ
же естественно употребляетъ ложь, какъ
и истину и всегда неохотно говоритъ то,
что противно его интересамъ: у него н�тъ
пониманія истины и отвращенія ко лжи
самой по себ�, — все это ему совершенно
чуждо и непонятно, и поэтому онъ лжетъ
съ полною невинностью.

55.

Нравственность діьлается подозритель­
ною, благодаря удіъэкденіямъ. Никакая власть
не можеть утвердиться прочно, если вм�сто
нея является явно лицем�ріе... Если чело­

— 109 —

в�къ не можетъ одол�ть своего против­
ника, то онъ начинаетъ относиться къ не­
му несправедливо. Вотъ почему говорятъ
обыкновенно о тонкомъ лукавств� и в�­
роломств� іезуитовъ, хотя при зтомъ опу­
скаютъ изъ вида, какимъ самообладаніемъ
отличается каждый іезуитъ и не думаютъ
о томъ, что т� упрощенныя правила жиз­
ни, которыя пропов�дуютъ іезуитскіе учеб­
ники, были бы полезн�е для мірянъ, не­
жели для самихъ іезуитовъ. Не думаю,
чтобы мы, люди просв�щенные, при точ­
но такой же тактик� и организаціи, какія
мы видимъ у іезуитовъ, могли бы быть
такими же хорошими орудіями, каковы
эти хитрецы, и сравняться съ ними въ са­
мообладаніи, неутомимости и преданности
своему д�лу.
56.

Подгьда, одерэканпая позпапіемъ падъ ко­
реннымъ злоліо Челов�ку, который хочетъ
сд�латься мудрецомъ, можетъ принести
большую пользу то обстоятельство, что
онъ в�рилъ н�которое время (мы предпо­
л а г а е м ^ что онъ в�рилъ) въ первоначаль­
ное зло и въ испорченность челов�ческой
природы; это представленіе ложно, равно
какъ и противоположное ему, но оно го­

- по —
сподствовало долгое время и пустило глу­
бокіе корни въ нашихъ умахъ и нашемъ
міровоззр�ніи. Для того, чтобы понять
самихъ себя, мы должны сначала понять
это представленіе; чтобы зат�мъ стать
выше его, мы должны пройти по нему,
какъ по л�стниц�. Мы узнаемъ тогда, что
не существуетъ никакого преступленія въ
метафизическомъ смысл�, но вм�ст� съ
этимъ узнаемъ также (въ подобномъже смы­
сл�), что н�тъ и доброд�телей,что вся эта об­
ласть нравственныхъ представление нахо­
дится въ постоянномъ колебаніи, что есть
высшія и бол�е глубокія понятія одобр�и
зл�, о нравственномъ и безнравственному
Челов�къ, который стремится только къ то­
му, чтобы познать вещи и не требуетъ отъ
нихъ ничего бол�е, можетъ легко водво­
рить миръ въ своей душ� и если будетъ
ошибаться («гр�шить», какъ называется
это въ мір�), то разв� только по нев�д�­
нію, но не увлекаясь страстью. Онъ уже
не будетъ называть похоти ересью и иско­
ренять ихъ; его дикую натуру охладить
и укротить его единственная, всец�ло
овладевшая имъ ц�ль—постоянно стремить­
ся къ в�рному, насколько это возможно,
познанію. Сверхъ того онъ освободится
отъ множества мучительныхъ представле­
ны и будетъ совершенно равнодушенъ къ
словамъ: тяжкія наказанія, неспособность
къ добру; онъ увидитъ въ нихъ только

— Ill —

мелькающія туманныя картины ложныхъ
предсіавленій о мір� и о жизни.

57.

Нравственность
kakz самоанализъ
лю­
дей. Настоящій авторъ, который вклады­
ваетъ въ свое произведете всю душу, же­
лаетъ, чтобы явился какой­нибудь другой
писатель, который уничтожилъ бы его со­
мн�ніе т�мъ, что разъяснилъ бы посл�днее
и отв�тилъ на заключающійся въ немъ
вопросъ. Влюбленная д�вушка желаетъ,
чтобы доходящая до самоотверженія в�р­
ность ея любви была испытана нев�р­
ностью ея возлюбленнаго. Солдатъ желаетъ
пасть въ сраженіи, которое доставило бы
поб�ду его родной стран�: потому что ви­
д�ть свою отчизну поб�дительницей—это
его высшее желаніе. Мать отдаетъ своему
ребенку то, чего лишаетъ себя сама—сонъ,
лучшее кушанье, а, приизв�стныхъобстоя­
тельствахъ, свое здоровье и свое состояніе.
Но разв� во всемъ этомъ н�тъ ни капли
эгоизма? Разв� эти нравственные поступки
являются ч�мъ­то необыкновеннымъпотому
что они, по выраженію Шопенгауэра, «не­
возможны и, несмотря на это, все­таки
совершаются»? Но неужели же трудно по­

— 112

­

нять, что во вс�хъ этихъ четырехъ слу­
чаяхъ челов�къ любитъ одну какую­ни­
будь часть себя — будетъ ли то мысль,
изв�стная потребность, или же, наконецъ,
свое порожденіе—больше, ч�мъ какія­ни­
будь другія части себя, такъ что онъ та­
кимъ образомъ разр�заетъ все свое су­
щество на части и одной изъ этихъ частей
приноситъ въ жертву другія? Разв� это
не то же самое, когда какой­нибудь упря­
мецъ говорить: «Пусть лучше меня застр�­
лятъ наповалъ, но я не посторонюсь ни
на шагъ, чтобы уступить этому челов�ку
дорогу»? Во вс�хъ вышеупомянутыхъ слу­
чаяхъ есть склонность
къ чему ­ нибудь
(желаніе, стремленіе, потребность); усту­
пить этой склонности и принять на себя
вс� посл�дствія—это нельзя назвать та­
кимъ поступкомъ, въ которомъ совс�мъ
н�тъ эгоизма. Когда д�ло коснется нрав­
ственности, то челов�къ поступаетъ не
такъ какъ «individuum», но какъ «dividuum».

58.

Что тоокно одгьщатъ. Можно об�щать
сд�лать то или другое, но нельзя об�щать,
что будешь испытывать т� или другія
чувства, потому что чувства непроизволь­

— 113

­

ны. Т о т ъ , к т о об�щаетъ другому, постоянно
любить его или постоянно ненавид�ть, или
же оставаться ему всегда в�рнымъ, д�­
лаетъ такое об�щаніе, котораго онъ не въ
силахъ исполнить; но онъ, конечно, можетъ
об�щать сд�лать такіе поступки, которые
хотя и являются обычными сл�дствіями
любви, ненависти или в�рности, но могутъ
также происходить и изъ другихъ моти­
вовъ, потому что къ изв�стному д�йствію
могутъ вести многіе пути и многіе мотивы.
Значитъ, об�щаніе любить кого­нибудь
постоянно сводится къ сл�дующему: до
т�хъ поръ, пока я тебя люблю, я буду
д�лать такіе поступки, которые докажутъ
мою любовь къ теб�; если же я тебя раз­
люблю, то буду продолжать д�лать т� же
самые поступки, но уже по другимъ мо­
тивамъ,—такъ что въ ум� другихъ людей
остается впечатл�ніе, что любовь неизм�н­
на и постоянна. Такимъ образомъ можно
об�щать только продолжительность види­
мости любви, когда кто­нибудь безъ вся­
каго осл�пленія клянется другому въ любви
постоянной и неизм�нной.

59.
Умъ и нравственность.
Для того, чтобы
сдержать данныя об�щанія, нужно им�ть
Ф. НИЦШЕ.

8

хорошую память. Для того, чтобы вызвать
въ себ� состраданіе, нужно им�ть сильное
воображеніе,—такъ т�сно связана нрав­
ственность съумственными способностями.

60.

УКелапіе мстить и мъиепіе. Питать въ
душ� мысль о мщеніи и привести ее въ
исполненіе—это все равно, что перенести
сильный пароксизмъ лихорадки, но посл�д­
ній скоро проходитъ; питать же мысль о
мщеніи, не им�я силы и мужества при­
вести ее въ исполненіе, это все равно, что
хроническая бол�знь, отравленіе души и
т�ла. Нравственность, которая смотритъ
только на побужденія, подводитъ оба эти
случая подъ одну категорію; люди обыкно­
венно считаютъ первый случай худшимъ
(принимая во вниманіе дурныя посл�д­
ствія, которыя влечетъ за собою актъ мще­
нія). Об� эти оц�нки слишкомъ близоруки.
61.
МоЖно ли Ждать. Ждать такъ трудно,
что величайшіе писатели удостоили сд�­

— 115 —

лать невозможность окдатъ сюжетомъ сво­
ихъ произведеній, какъ, напр., Шекспиръ
въ «Отелло» и Софоклъ въ «Аякс�»: са­
моубійство посл�дняго не показалось бы
ему необходимыми если бы онъ только
подождалъ одинъ день и охладилось бы его
чувство, какъ объясняетъ это изреченіе
оракула; в�роятно, онъ не обратилъ бы
большого вниманія на ужасныя внушенія
оскорбленнаго самолюбія и сталъ бы раз­
суждать такъ: «кому не приходилось, въ
моемъ положеніи, вид�ть овцу вм�сто
вождя? Неужели въ этомъ есть что­нибудь
ужасное? Наоборотъ, не есть ли это то,
что мы видимъ постоянно среди людей»,—
разсуждая такимъ образомъ, Аяксъ могъ
бы ут�шиться. Страсть не ждетъ; трагизмъ
въ жизни великихъ людей заключается
весьма часто не въ столкновеніи съ ихъ
современниками и съ подонками общества,
а въ томъ, что они не могутъ отложить
на годъ или на два задуманное ими д�ло;
они не могутъ подождать.—Во вс�хъ дуэ­
ляхъ уговаривающіе противниковъ друзья
всегда стараются выяснить, могутъ ли они
подождать н�сколько времени; если же не
могутъ, то дуэль должна состояться и
каждый изъ противниковъ говоритъ себ�:
«если я останусь живъ, то, очевидно, дол­
женъ умереть мой соперникъ, или же
наоборотъ». Ж д а т ь въ этомъ случа�, зна­
читъ еще дол�е терп�ть ужасныя муки
8*

­

116 —

оскорбленной чести въ присутствіи своего
обидчика, а это—такое страданіе, въ срав­
неніи съ которымъ не им�етъ ц�ны и са­
мая жизнь.
62.
Невоздерэкпость въ мщепіи. Грубые лю­
ди, чувствуя себя оскорбленными, обыкно­
венно преувеличиваютъ важность оскорб­
ленія и, разсказывая о немъ, употребляютъ
самыя энергичныя слова для того, чтобы
им�ть возможность вполн� насладиться
пробудившимся въ нихъ чувствомъ нена­
висти и мщенія.
63.
О том5, како ваэкно упиокатъ
людей.
Многіе люди, можетъ­быть, даже большин­
ство ихъ, считаютъ необходимымъ для того,
чтобы поддержать въ себ� чувство само­
уваженія и пріобр�сти изв�стную ловкость
въ обращеніи съ людьми, ставить очень
низко въ своемъ понятіи вс�хъ изв�стныхъ
имъ людей и унижать ихъ. Но такъ какъ
на св�т� всего больше мелкихъ натуръ и
очень важно, пріобр�тутъ ли он� такую
ловкость, или утратятъ ее, то...

­

117

­

64.

Буянз. Мы должны остерегаться буй­
наго челов�ка, какъ такого, который по­
сягалъ на нашу жизнь, потому что если
мы еще живы, то это зависитъ отъ того,
что ему не дано власти на то, чтобы убить
насъ; если было бы достаточно однихъ
взглядовъ, то насъ давно уже не было бы
на св�т�. Тотъ челов�къ, который прояв­
ляетъ физическую грубость и запугиваетъ
другого челов�ка, заставляя его молчать,
представляетъ собою остатокъ первобыт­
ной культуры. Точно такъ же и тотъ холод­
ный взглядъ, какимъ знатные люди смо­
трятъ на свою прислугу, есть остатокъ
кастовой розни между людьми и напоми­
наетъ о с�дой старин�; женщины, храни­
тельницы старины, еще тщательн�е сбе­
регли это «survival» *).

65.

Кз чему моэкетз привести
искренность.
У одного челов�ка была дурная привычка
*") Собственно: переживаніе. Прим�ч. пер.

— 118 —

говорить при случа� совершенно искренно
о мотивахъ своихъ д�йствій; мотивы же
эти были и дурны, и хороши, какъ и во­
обще у вс�хъ людей. Прежде всего онъ
подалъ поводъ къ соблазну, зат�мъ навлекъ
на себя подозр�ніе и, наконецъ, дошелъ
до того, что былъ обвиненъ въ уголовномъ
преступленіи и изгнанъ изъ общества, когда
наконецъ правосудіе обратило свое внима­
ніе на подобное отверженное существо при
такихъ обстоятельствахъ, гд� прежде оно
или совс�мъ не смотр�ло, или же смот­
р�ло сквозь пальцы. Челов�къ этотъ не
ум�лъ молчать о томъ, что вс� считаютъ
тайной и непрем�нно хот�лъ разсматри­
вать то, чего никто не хот�лъ вид�ть—
себя самого, что было непростительно съ
его стороны—и благодаря этому онъ по­
палъ въ тюрьму и умеръ преждевременною
смертью.

66.

с

Во чемо мы достойны наказанія, по за
что никогда не дъ�ваемъ наказаны. Наше
преступленіе по отношенію къ преступни­
камъ состоитъ въ томъ, что мы обра­
щаемся съ ними какъ съ плутами.

— 119 —

67.

Sancta simplicitas доЗрод�теяи.
Всякая
доброд�тель им�етъ свои привилегіи; мы
укажемъ, наприм�ръ, на привилегію при­
носить на костеръ осужденнаго на смерть
преступника свою собственную вязанку
дровъ.
68.

Нравственность
и ея послгъдствія. Не
только одни зрители, присутствовавшіе при
изв�стномъ поступк�, судятъ о томъ, нрав­
ственный онъ или безнравственный, по
его посл�дствіямъ, но это же самое д�­
лаетъ и совершившій его челов�къ потому,
что мотивы и нам�ренія р�дко бываютъ
ясны и просты, а между т�мъ, какъ ка­
жется, и въ самой памяти происходить
путанница отъ посл�дствій этого поступка,
такъ что челов�къ самъ придаетъ своему
поступку ложные мотивы, или же мотивы
неважные считаетъ важными. Посл�дствія
часто придаютъ какому­нибудь поступку
ясное сіяніе спокойной сив�сти; дурныя
посл�дствія кладутъ на всякое вполн� до­
стойное уваженія д�йствія т�нь, намекаю­

— 120 —

щую на угрызенія сов�сти. Отсюда про­
исходить изв�стная опытность политика,
который думаетъ: «Дайте мн� только ре­
зультаты и ими я привлеку на свою сто­
рону вс� честныя души и отправдаюсь
передъ самимъ собою».—Такимъ образомъ
посл�дствія должны зам�нить собою бол�е
твердую основу Еще и до сихъ поръ мно­
гіе образованные люди думаютъ, что по­
б�да новаго міра надъ греческой филосо­
фіей служить доказательствомъ того, что
первый гораздо ближе къ истин�, хотя въ
зтомъ случа� поб�ду одержало бол�е гру­
бое и отличающееся большимъ насиліемъ
время надъ временемъ бол�е одухотворен­
нымъ и бол�е тонкимъ. Гд� больше исти­
ны, это видно изъ того, что пробуждаю­
щіяся науки согласны во вс�хъ пунктахъ
съ древней философіей Эпикура, но отри­
цаютъ ученіе новаго міра во вс�хъ его
пунктахъ.

69.

Любовь и справедливость. Зач�мъ такъ
высоко ставятъ любовь, унижая справед­
ливость и говорятъ о первой самыя пре­
красный вещи, какъ будто бы она д�й­

— 121 —

ствительно представляла собой н�что выс­
шее, нежели справедливость? Разв� люди
не видятъ, что первая глуп�е посл�дней?
Конечно видятъ, но именно поэтому лю­
бовь гораздо пріпттъе для вс�хъ; она сл�­
па, и ей принадлежитъ богатый рогъ изо­
билія; изъ него она над�ляетъ своими да­
рами всякаго, хотя бы даже онъ ихъ и не
заслужилъ и никогда за нихъ не поблагода­
рилъ. Онатакже безпристрастна,какъдождь,
который промачиваетъ до костей не толь­
ко несправедливыхъ, но даже въ из­
в�стныхъ случаяхъ и справедливыхъ.

70.

ТСазпъ. Отчего происходить то, что вся­
кая казнь оскорбляетъ насъ больше неже­
ли убійство? Въ этомъ случа� насъ оскор­
бляетъ холодность судьи, непріятныя при­
готовленія и мысль о томъ, что челов�къ
служитъ зд�сь средствомъ для устрашенія
другихъ людей. Т�хъ же, кто д�йстви­
тельно виноватъ, не наказываютъ: а вино­
ватыми являются зд�сь воспитатели, ро­
дители, окружающіе, мы сами, но не пре­
с т у п н и к а . . то­есть, я хочу сказать—пода­
ющія поводъ къ преступленію обстоятель­
ства.

­

122 —

71
Надеэкда. Пандора принесла на землю
бочку съ б�дствіями всякаго рода и откры­
ла ее. Это былъ подарокъ боговъ людямъ;
снаружи это былъ прекрасный, вводящій
въ обманъ подарокъ и его называли «боч­
кой счастія». Изъ нея вылет�ли б�дствія
разнаго рода—живыя, крылатыя существа;
съ т�хъ поръ они летаютъ по всему св�­
ту и мучаютъ людей день и ночь. Только
одно б�дствіе не усп�ло вылет�ть изъ
бочки; тогда Пандора, по вол� Зевеса, за­
крыла бочку крышкой и б�дствіе такъ
тамъ и осталось. Съ т�хъ поръ бочка
счастія стоитъ всегда у челов�ка въ дом�
и онъ думаетъ, что въ ней находится не­
оц�ненное сокровище; бочка къ его услу­
гамъ и онъ можетъ взять сокровище, если
только захочетъ, потому что онъ не зна­
етъ, что эта бочка, которую принесла на
землю Пандора, была бочкою б�дствій и
считаетъ оставшееся въ бочк� б�дствіе
величайшимъ благомъ,—б�дствіе это—на­
дежда. Зевесъ не хот�лъ, чтобы челов�къ,
мучимый многими б�дствіями, отказался
отъ жизни, но хот�лъ, чтобы онъ продол­
жалъ жить и мучиться. Поэтому онъ и
далъ челов�ку надежду: она д�йствительно

— 123 —

самое худшее изъ вс�хъ б�дствій, такъ
какъ, благодаря ей, мученіе, испытываемое
челов�комъ, тянется долгое время.

72.

Неизвгьстпо, до какой степени моэкетъ
дойти нравственная
раздражительность.
Одинъ челов�къ можетъ быть свид�те­
лемъ изв�стныхъ потрясающихъ душу зр�­
лищъ и получать соотв�тственныя впечат­
л�нія, напр., вид�ть, что его отца неспра­
ведливо казнили, или же убили и замучи­
ли, что его жена нев�рна ему, что на не­
го напали жестокіе враги; другой же мо­
жетъ не видать и не переиспытать вс�хъ
этихъ б�дствій; сообразно съ этимъ и на­
ши страсти могутъ дойти до б�лаго кале­
нія и дать направленіе всей нашей жизни.
Никто не знаетъ, до чего могутъ его до­
вести обстоятельства, вызывающія состра­
даніе или сильное негодованіе, — онъ не
знаетъ до какой степени можетъ дойти его
раздражительность. Ничтожныя, мелкія со­
бытія д�лаютъ челов�ка ничтожнымъ; но'
высшая или низшая природа челов�ка,
какъ въ добр� такъ и во зл�, зависитъ не
отъ качества, а отъ количества пережива­
емыхъ имъ событій.

— 124 —

73.

Невольный мучепико. Къ одной партіи
принадлежалъ одинъ челов�къ, который
былъ слишкомъ робокъ и трусливъ для
того, чтобы противор�чить своимъ това­
рищамъ, и вотъ изъ него д�лали, что хо­
т�ли, и предъявляли къ нему всевозмож­
ныя требованія; онъ все исполнялъ, пото­
му что дурного мн�нія о себ� своихъ то­
варищей онъ боялся больше смерти; это
была жалкая, слабая душа. Товарищи по­
няли это и сд�лали изъ него, благодаря
вышеупомянутымъ свойствамъ, героя и,
наконецъ, даже мученика. Хотяэтотъ трус­
ливый челов�къ въ душ� всегда говорилъ
«н�тъ», но громко онъ постоянно говорилъ
«да», даже и на эшафот�, на которомъ
онъ умеръ за мн�ніе своей партіи; около
эшафота стоялъ въ это время одинъ изъ
его старыхъ товарищей, который такъ
терзалъ его словами и взглядомъ, что онъ
д�йствительно претерп�лъ мучительную
смерть, и съ т�хъ поръ его стали прослав­
лять какъ мученика и челов�ка съ твер­
дымъ характеромъ.

— 125 —

74.

с

Ко всему пригодная мгьрка. Если т ы бу­
дешь приписывать вс� выходящія изъ ря­
да обыкновенныхъ поступки тщеславію,
средніе — привычк�, а низкіе—страху, то
почти никогда не ошибешься.

75.

Недоразумгъпіе относительно додрод�те­
ли. Т о т ъ , кто думаетъ, что наслажденіе
связано съ безнравственностью—какъ, на­
прим�ръ, такой челов�къ, который всю
свою молодость провелъ въ наслаждені­
яхъ—воображаетъ себ�, что доброд�тель
должна быть связана съ отвращеніемъ отъ
наслажденія. Тотъ челов�къ, котораго, на­
оборотъ, мучаютъ страсти и пороки,
страстно желаетъ быть доброд�тельнымъ,
такъ какъ видитъ въ доброд�тели покой и
счастье души. Поэтому можетъ выйти
такъ, что два доброд�тельныхъ челов�ка
не поймутъ другъ друга.

— 126 —

76.

Аскепіо. Аскетъ д�лаетъ изъ доброд�тели
необходимость.
77.

Уваэкепіе ко яйцу переносится па совер­
шенное имъ д�ло. Вс� уважаютъ поступки
любви и самопожертвованія ради ближ­
няго, если еще можно найти такіе поступ­
ки. Этимъ самымъ возвышаютъ и оц�нку
т�хъ предметовъ, которые любятъ до та­
кой степени и ради которыхъ приносить
■себя въ жертву, хотя они сами по себ� и
не им�ютъ, можетъ­быть, большого значе­
нія. Это все равно, что храброе войско,
уб�жденное въ правот� того д�ла, за ко­
торое оно сражается.
78.

Честолюдіе, какз замгьпа
правственпаго
чувства. Въ т�хъ натурахъ, въ которыхъ
н�тъ честолюбія, должно быть нравствен­

— 127 —

ное чувство. Люди честолюбивые обходят­
ся безъ этого посл�дняго, и почти нисколь­
ко отъ этого не т е р я ю т ъ . А сыновья
скромныхъ, совс�мъ не склонныхъ къ че­
столюбію родителей, утративъ нравствен­
ное чувство, очень скоро д�лаются пол­
н�йшими негодяями.

79.

Тщеславіе обогащаете. Какъ б�денъ былъ
бы челов�ческій духъ безъ тщеславія! Но
при тщеславіи онъ похожъ на наполнен­
ный и постоянно пополняющійся товара­
ми магазинъ, который привлекаетъ къ се­
б� всякаго рода покупателей: они почти
все могутъ найти въ немъ, все получить,
но только съ т�мъ, конечно, если при­
несутъ съ собою ходячую монету (похвалу).

80.

Старость и смерть. Спросимъу состарив­
шагосячелов�ка, который чувствуетъ, какъ
уменьшаются его силы, что похвальн�е—
дожидаться истощенія своего организма и

— 128 —

его разрушенія, или съ полною сознатель­
ностью положить всему этому конецъ? Въ
этомъ случа� самоубійство является со­
вершенно естественнымъ и понятнымъ
д�ломъ, которое, по настоящему, должно
было бы внушать уваженіе къ чело­
в�ку, его совершившему, такъ какъ въ
этомъ случа� одерживаетъ поб�ду его ра­
зумъ: и такихъ людей действительно ува­
жали, въ т� эпохи, когда въ Греціи главы
философскихъ школъ, а въ Рим� самые
мужественные изъ патріотовъ сами уби­
вали себя. Желаніе продолжать тягостный
для себя образъ жизни, постоянно сов�­
туясь съ докторами и не им�я силы по­
дойти поближе къ тому, что, собственно
говоря, составляетъ ц�ль жизни, совс�мъ
не заслуживаетъ уваженія.

81.

Задлуокденіе лица пострадавшаго и обид­
чика. Когда богатый отниметъ у б�днаго
его собственность (наприм�ръ, какой­ни­
будь господинъ отниметъ у плебея его воз­
любленную), то б�дный впадаетъ въ заблу­
жденіе; онъ думаетъ, что со стороны бо­
гатаго безсов�стно отнимать у него по­
сл�днее. Но богатый не придаеть большой

— 129 —

ц�ны какой­нибудь отд�льной собствен­
ности, потому что у него всего много и
онъ привыкъ къ этому: поэтому онъ не
можетъ понять того, что происходить въ
душ� у б�днаго, и онъ совс�мъ не совер­
шаетъ такой большой несправедливости,
какую приписываетъ ему б�дный. Оба они
им�ютъ одинъ о другомъ ложное представ­
леніе. Несправедливость со стороны чело­
в�ка могущественнаго, которая, какъ намъ
показываетъ исторія, была причиною боль­
шей части возстаній, вовсе не такъ вели­
ка, какъ это кажется съ перваго взгляда.
Уже одно унасл�дованное отъ предковъ
сознаніе, при которомъ челов�къ считаетъ
себя стоящимъ выше другихъ и заявляетъ
большія притязанія, д�лаетъ его гораздо
холодн�е и сов�сть его нечувствительн�е:
да и вс� мы совс�мъ не сознаемъ неспра­
ведливости, когда между нами и другимъ
существомъ бываетъ слишкомъ большая
разница и убиваемъ, наприм�ръ, комара,
не чувствуя ни мал�йшихъ угрызеній со­
в�сти. Точно такъ же мы не находимъ ни­
какой несправедливости у Ксеркса (кото­
раго даже вс� греки изображаютъ необык­
новенно благороднымъ челов�комъ), когда
онъ беретъ у отца его сына и велить раз­
рубить его на части, потому что посл�д­
ній, говоря о поход�, выразилъ боязнь и
недов�ріе: въ этомъ случа� отд�льная лич­
ность устраняется совершенно такъ же,
Ф. НИЦШЕ.

9

— 130 —

какъ непріятное нас�комое: она стоитъ
слишкомъ низко для того, чтобы возбуж­
дать мучительныя чувства во властелин�
міра. Да, всякій жестокій челов�къ быва­
етъ жестокъ совс�мъ не до такой степени,
какъ это думаетъ его жертва; представле­
ніе о боли—это совс�мъ не то, что самое
страданіе. То же можно сказать о неспра­
ведливомъ судь� и о журналист�, кото­
рый вводить въ заблужденіе обществен­
ное мн�ніе своею ложью. Во вс�хъ этихъ
случаяхъ причина и сл�дствіе относятся
къ совершенно различнымъ ассоціаціямъ
чувствъ и мыслей; а между т�мъ у насъ
невольно является предположеніе, чтообид­
чикъ и лицо пострадавшее думаютъ и
чувствуютъ одинаково и, сообразно съ
этимъ предположеніемъ, вина одного из­
м�ряется страданіемъ другого.

82.

Впгъшпій покровъ души. Какъ кости, мя­
со, внутренности и кровеносные сосуды
бываютъ покрыты кожей, благодаря чему
челов�къ не им�етъ отвратительнаго ви­
да, такъ побужденія и страсти души им�­
ютъ свою оболочку—тщеславіе: это — ко­
жа души.

­

131

­

83.

Сонъ додродгьтели. Когда доброд�тель по­
спитъ, то, посл� сна, она бываетъ св�­
ж�е.
84.
Утонченная стыдливость. Люди не сты­
дятся думать о чемъ­нибудь грязномъ, но
стыдятся, когда вообразятъ себ�, что дру­
гіе приписываютъ имъ эти грязныя мысли.
85.
Злость — явленіе ргьдкое. Большинство
людей бываетъ слишкомъ занято собой
для того, чтобы быть злымъ.
86.

Язычекъ у вгьсовъ. Мы хвалимъ или по­
рицаемъ, смотря по чрому, что представля­
етъ намъ бол�е удобный случай выставить
9*

— 132 —

въ выгодномъ для насъ св�т� нашу силу
сужденія.
87.

Тотъ, кто унижаетъ самъ себя, возвы­
сится.
88.

<£Мы препятствуемо
самоудійству.
Су­
ществуетъ право, по которому мы можемъ
отнимать у челов�ка жизнь, но у насъ
н�тъ права на то, чтобы отнять у него
смерть: и если мы такъ поступаемъ, то
это жестоко съ нашей стороны.

89.

Тщеславіе. Мы очень заботимся о томъ,
чтобы люди им�ли хорошее о насъ мн�­
ніе, во­первыхъ потому, что оно намъ по­
лезно, а зат�мъ потому, что мы хотимъ
доставить радость другимъ (д�ти родите­
лямъ, ученики учителямъ, а. благожелатель­

— 133 —
ньте люди вообще вс�мъ осталькымъ лю­
дямъ). Но тамъ, гд� доброе мн�ніе людей
бываетъ важно для челов�ка, помимо вся­
кой выгоды для него и желанія съ его
стороны доставить кому­нибудь радость,
мы видимъ тщеславіе. Въ этомъ случа�
челов�къ самъ хочетъ доставить себ� ра­
дость, но насчетъ своихъ ближнихъ, т а к ъ
какъ онъ обманываетъ зтихъ посл�днихъ
и они составляютъ о немъ ложное мн�ніе,
или же онъ добивается такой степени f xo­
рошаго мн�нія», которая покажется невы­
носимою для вс�хъ другихъ людей (такъ
какъ возбудитъ зависть). Обыкновенно вся­
кій челов�къ хочетъ то мн�ніе, которое
онъ составилъ о самомъ себ�, удостов�­
рить и подтвердить въ своихъ глазахъ мн�­
ніемъ другихъ людей; но твердо укоренив­
шаяся привычка ссылаться на автори­
тетъ — привычка появившаяся на св�тъ
вм�ст� съ челов�комъ,—доводитъ многихъ
до того, что они при в�р� въ самихъ се­
бя ссылаются на авторитетъ, сл�дователь­
но полагаются на другихъ: они дов�ряютъ
сил� сужденія другихъ бол�е, нежели своей
собственной.—Интересъ къ самому себ� и
желаніе доставить себ� удовольствіе дохо­
дитъ у тщеславнаго до такой степени, что
онъ вводитъ въ заблужденіе другихъ и за­
ставляетъ ихъ ц�нить себя слишкомъ вы­
соко, не по достоинству, и зат�мъ ссы­
лается на авторитетъ другихъ: такимъ об­

— 134 ~

разомъ, пустивъ въ ходъ заблужденіе, онъ
самъ в�ритъ ему. Нужно такъ же со­
знаться, что тщеславные люди хотятъ не
столько угодить другимъ, сколько себ�, и
въ этомъ случав они заходятъ такъ дале­
ко, что пренебрегаютъ своею выгодой: по­
тому что для нихъ часто бываетъ весьма
важно настроить людей такъ, чтобы они
относились къ нимъ непріязненно, враж­
дебно, завидовали имь и старались при­
нести вредъ,—и это только для того, что­
бы доставить себ� радость и наслаждать­
ся самими собою.

90.

Границы человгьческой любви. Всякій, кто
высказалъ мн�ніе о другомъ челов�к�, что
зтотъ другой—глупецъ и дурной товарищъ,
всегда сердится, если въ конц�­концовъ
окажется, что этотъ посл�дній совс�мъ
не таковъ.
91.

Слезливая нравственность (МогаШё Іаг­
moyante). Сколько удовольствія доставляетъ

-

135 -

нравственность! Подумайте только о томъ,
Сколько пріятныхъ слезъ проливаютъ люди,
слушая р а з с к а з ы о благородныхъ, велико-;
душныхъ поступкахъ! Ж и з н ь утратила бы
эту прелесть, если бы брало перев�съ
уб�жденіе въ то, что челов�къ является
совершенно неотв�тственнымъ за своп
поступки.
92.

Происхоэкдепіе справе
д ливости.
Начало
справедливости (честнаго отношенія) нужно
искать среди людей приблизительно равпых5 меэкд у сод ою по власти, какъ это
в�рно понялъ �укидидъ (въ наводящихъ
ужасъ переговорахъ между собою пословъ
изъ А�инъ и изъ Милета). А именно: тамъ,
гд� н�тъ ясно опред�леннаго перев�са
власти ни на той, ни на другой сторон�
и об� он�, продолжая борьбу, только стали
бы обоюдно причинять одна другой вредъ,
является мысль о томъ, чтобы сговориться
между собою и согласить заявляемый какъ
тою, такъ и другою стороною притязанія: справедливость, при самомъ своемъ
начал�, принимаетъ характеръ од лг�на.
Одинъ удовлетворяетъ другого, при чемъ
каждый получаетъ то, чему онъ придаетъ

­

136 ­

больше ц�ны. Каждый отдаетъ другому
то, чего онъ добивается и что теперь по­
ступаетъ въ его собственность, и самъ вза­
м�нъ этого получаетъ желаемое. Такимъ
образомъ справедливость является воздая­
ніемъ и обм�номъ, предполагая, что въ
этомъ случа� об� стороны будутъ обла­
дать приблизительно одинаковою властью:
также прежде и месть относилась къ обла­
сти справедливости, и она также — одмгъпо.
То же самое можно сказать и о благодар­
ности. Понятно, что справедливость им�етъ
своею точкою отправленія чувство преду­
смотрительная самосохраненія и эгоизмъ,
при которомъ челов�къ разсуждаетъ такъ:
«къ чему я буду вредить себ� безъ всякой
для себя пользы и даже, можетъ­быть, и
не достигну своей ц�ли?» Вотъ что можно
справедливости.
сказать о происхоэкденіи
Благодаря тому, что люди, повинуясь
усвоенной ихъ умомъ привычк�, забыли,
по своему обыкновенію, о первоначальной
ц�ли т а к ъ ­ н а з ы в а е м ы х ъ справедливыхъ,
правдивыхъ поступковъ и именно потому,
что въ теченіе ц�лыхъ тысячел�тій учили
д�тей удивляться этимъ поступкамъ и по­
дражать имъ, и составилось ложное, соста­
вленное на основаніи видимости, мн�ніе,
что будто бы въ справедливомъ поступк�
н�тъ ни капли эгоизма: на этой видимости
и основана высшая оц�нка людей, которая,
какъ и вс� оц�нки, идетъ все дальше и

— 137 ­
дальше, потому что всему, что люди ц�­
нять высоко, они приносятъ себя въ
жертву, подражаютъ; и то, чему они при­
даютъ такую большую ц�ну, умножается
и растетъ потому, что къ оц�нк� высо­
ко ц�нимаго предмета прилагаются труды
и рвеніе всякаго отд�льнаго челов�ка.
Какимъ безнравственнымъ показался бы
міръ, если бы не было забывчивости!
Поэтъ могъ бы сказать, что боги поста­
вили забывчивость привратницею у порога
храма, сооруженнаго въ честь челов�че­
скаго достоинства.

93.

О правчъ слаогъйшаго. Если кто­нибудь
подчинится условіямъ, предписываемымъ
высшею властью, какъ, наприм�ръ, оса­
жденный городъ, то обратнымъ этому усло­
віемъ является то, когда осажденные пред­
почтутъ смерть и сожженіе города его
сдач� и такимъ образомъ сд�лаютъ большой
убытокъ могущественному поб�дителю. Та­
кимъ образомъ въ этомъ случа� происхо­
дить н�котораго рода ураъпепіе, на осно­
ваніи котораго могутъ быть установлены
изв�стныя права. Поб�дитель, ради своей
выгоды, долженъ щадить жизнь поб�жден­

— 138

­

ныхъ имъ. Въ этомъ смысл� существуютъ
также права между рабами и господами, то­
есть именно по стольку, по скольку рабовла­
д�ніе важно для господина и приносить ему
пользу. Первоначально право простирает­
ся на столько, на сколько поб�жденный
им�етъ ц�ну для поб�дителя, кажется ему
неотъемлемою собственностью, или же
непреодолимымъ и тому подобное. Въ этомъ
отношеніи и слаб�йшій им�етъ также свои
права, но только сравнительно меныпія.
Отсюда знаменитое изреченіе: unus quisque
tantum juris habet, quantum potentia valet (или
точн�е: quantum potentia valere ■ creditur).

94.

Три фазиса преоісней нравственности.
Первымъ признакомъ превращенія живот­
наго въ челов�ка служить то, что вс�
д�йствія посл�дняго бываютъ направлены
не къ минутному только, но къ бол�е про­
должительному здоровому состоянію;такимъ
образомъ челов�къ стремится къ своей
полъзгъ и поступаетъ сообразно съ цгьлгю:
только зд�сь онъ въ первый разъ вполн�
влад�етъ своимъ разумомъ. Онъ поднимает­
ся еще выше въ томъ случа�, когда по­
ступаетъ сообразно съ принципомъ чести,

— 139 —
благодаря чему онъ ограничиваетъ себя
и подчиняется общественнымъ чувствамъ
и это поднимаетъ его выше того фазиса,
въ которомъ имъ руководила только лич­
ная польза: теперь онъ обращаетъ внима­
ніе на другихъ и хочетъ, чтобы и другіе
обращали на него вниманіе, иначе сказать,
по его мн�нію, польза зависить отъ того,
что онъ думаетъ о другихъ и что о немъ
думаютъ другіе. Наконецъ, достигнувъ са­
мой высшей ступени старой нравствен­
ности, онъ уже прилагаетъ къ вещамъ и
людямъ свою собственную м�рку и, со­
образно съ ней, самъ опред�ляетъ, какъ
для себя, такъ и для другихъ, что достойно
уваженія и что полезно. Онъ д�лается
законодателемъ мн�ній, смотря по степени
развитія его понятія о томъ, что полезно
и достойно уваженія. Благодаря пріобр�­
тенному имъ познанію, онъ предпочитаетъ
наибольшую пользу, то­есть пользу все­
общую и прочную,польз� личной, всеобщее
признаніе заслугъ на долгое время—мимо­
летному; онъ живетъ и д�йствуетъ, какъ
коллективный индивидуумъ.
95.
Нравственность
зріълаго Во умственного
смыслгъ индивидуума. До сихъ поръ глав­

— 140 —

ною отличительною чертою нравственнаго
поступка считалось отсутствіе въ немъ
эгоистическихъ ц�лей; мы уже указывали
на то, что вначал� обращали прежде всего
вниманіе на общую пользу и, сообразно
съ этимъ, хвалили и прославляли т� по­
ступки, въ которыхъ не было эгоизма. Не
предстоитъ ли намъ въ будущемъ быть
свид�телями значительнаго изм�ненія этихъ
взглядовъ, такъ какъ теперь приходятъ къ
тому уб�жденію, что именно въ наиболь­
шей польз� для индивидуума и заключается
наибольшая выгода для всеобщаго блага,
такъ что въ настоящее время понятію о
нравственности соотв�тствуетъ именно
эгоистическій одразз д�йствія въ самомъ
строгомъ значеніи этого слова? Если каж­
дый изъ насъ сд�лается важнымъ лиг^омъ
и при вс�хъ своихъ поступкахъ будетъ
им�ть въ виду только свое высшее Злаго,—
то мы пойдемъ дальше той ц�ли, къ ко­
торой привели насъ сострадательные по­
бужденія и поступки на пользу другихъ
людей. Мы вс�, несомн�нно, терпимъ отъ
того, что намъ приходится обращать слиш­
комъ мало вниманія на все, относящееся
къ нашей личности, и не развиваемъ лич­
ныхъ побуждены,—въ этомъ мы должны,
наконецъ, сознаться: нашъ умъ насильно
отвлекли отъ всего личнаго и принесли
его въ жертву государству, наук� и б�д­
нымъ, требующимъ помощи, какъ будто бы

­

141 —

это было самымъ худшимъ, что у насъ есть,
и мы должны были имъ пожертвовать.
Мы и теперь будемъ также работать для
нашихъ ближнихъ, но только въ томъ слу­
ча�, если увидимъ въ этой работ� свою
высшую пользу, не больше и не меньше.
Д�ло только въ томъ, какъ понимать свою
вы оду, а незр�лый умъ недоразвившагося,
грубаго индивидуума им�етъ объ этой вы­
год� самое грубое понятіе.

96.

'Правы и то, что относится ко нрав­
ственности. Б ы т ь челов�комъ нравствен­
нымъ, сл�довать правиламъ зтики—это
значитъ повиноваться какому­нибудь давно
введенному закону или обычаю. Охотно
или неохотно люди будутъ подчиняться
такому закону—это все равно, довольно
того, что они ему подчиняются. «Хоро­
шимъ» называютъ такого челов�ка, кото­
рый, являясь насл�дникомъ длиннаго ряда
покол�ній, какъ будто по природ�, легко
и охотно д�лаетъ то, что считается нрав­
ственнымъ (наприм�ръ, мстить въ такое
время, когда месть входила въ кодексъ
нравственности, какъ это было у древнихъ
грековъ). Онъ называется хорошимъ, по­

­

142

­

тому что онъ приноравливается къ этимъ
правиламъ; но такъ какъ желаніе добра лю­
дямъ, состраданіе и тому подобный побу­
ждения, при изм�неніи нравовъ, постоянно
считаются «хорошими», или полезными,
то и теперь называютъ главнымъ образомъ
челов�ка, желающаго добра людямъ и го­
товаго помочь имъ, «хорошимъ», «добрымъ».
Быть злымъ, дурнымъ челов�комъ значить
не быть нравственнымъ (быть безнрав­
ственнымъ), д�лать безнравственныя д�ла,
идти въ разр�зъ съ обычаемъ, какимъ
бы онъ ни былъ, разумнымъ или глу­
пымъ; но причинять зло ближнему при­
знается вреднымъ вс�ми нравственными
законами различныхъ временъ, такъ что
произнося слово «злой», мы всегда думаемъ
объ умышленномъ причиненіи зла ближ­
нему. Челов�ка заставилъ различать нрав­
ственное отъ безнравственнаго, добро отъ
зла не контрастъ между «эгоизмомъ» и
«альтруизмомъ», но привязанность къ из­
в�стному обычаю, закону, или освобожденіе
отъ нихъ. Какъ произошелъ обычай, это
р�шительно все равно и не им�етъ ника­
кого отношенія къ добру и злу, или како­
му­нибудь присущему челов�ку категори­
ческому императиву, но д�ло въ томъ, что
онъ произошелъ съ ц�лью сохраненія
изв�стной одщинъг, извьстнаго народа; вся­
кій суев�рный обычай, происхожденіе ко­
тораго связано съ какимъ­нибудь нев�рно

— 143 —

истолкованнымъ случаемъ, является такимъ
обычаемъ, сл�довать которому считается
нравственнымъ; отстать отъ него опасно
и еще вредн�е для ц�лаго общества, не­
жели для отд�льнаго челов�ка (потому что
караютъ не столько отд�льнаго челов�­
ка, сколько общину, за преступленіе и
нарушеніе своихъ прерогативовъ). Всякій
обычай д�лается, съ теченіемъ времени, все
почтенн�е и ч�мъ дальше онъ отъ своего
происхожденія, т�мъ бол�е люди забы­
ваютъ это посл�днее; уваженіе, которое
ему приносятъ, какъ должную дань, уве­
личивается изъ рода въ родъ и, наконецъ,
обычай становится священнымъ и возбу­
ждаетъ къ себ� благогов�ніе; такимъ обра­
зомъ нравственность благочестія во вся­
комъ случа� гораздо древн�е той нрав­
ственности, которая требуетъ альтруисти­
ческихъ поступковъ.

97.

'Наслаэкденіе
нравственностью.
Одинъ
очень важный родъ наслажденія и вм�ст�
съ т�мъ источникъ наслажденія происхо­
дитъ отъ привычки. Когда человвкъ къ
чему­нибудь п р и в ы к а е т ъ , то онъ д�лаетъ
эго легче, лучше, а сл�довательно и охот­

— 144 —

н�е; онъ испытываетъ при этомъ насла­
жденіе и знаетъ по опыту, что то, къ чему
онъ привыкъ, сохранилось и, стало­быть,
полезно; нравы, съ которыми люди ужи­
ваются, считаются полезными и составля­
ютъ противоположность со вс�ми попыт­
ками ввести въ этой области что­нибудь
новое. Поэтому нравы представляютъ со­
бою соединеніе пріятнаго съ полезнымъ и
кром� того они не требуютъ никакого
размышленія. Какъ только челов�къ по­
лучаетъ возможность приб�гнуть къ при­
нудительнымъ м�рамъ, то онъ непрем�нно
приб�гаетъ къ нимъ для того, чтобы ввести
свои правы и обычаи въ изв�стномъ об­
ществе, потому что они являются для
него сохранившеюся жизненною мудростію.
Точно такъ же и общество принуждаетъ
каждую отд�льную личность сохранять
одинаковые нравы. Но мы видимъ зд�сь
ложный выводъ: только потому, что чело­
в�ку живется хорошо при изв�стныхъ
нравахъ или, по крайней м�р�, потому,
что онъ, благодаря имъ,
устраиваетъ
такъ или иначе свою жизнь нравы эти
считаются необходимыми и на нихъ смот­
рятъ какъ на единственное средство устро­
ить хорошо свою жизнь; челов�ку кажется,
что и наслаждаться жизнью можно только
благодаря нравамъ и обычаямъ. Это по­
нятіе о привычномъ, какъ о необходимомъ
условіи для существованія въ томъ, что

­

145 —

касается нравовъ, переносится даже и на
вс� мельчайшія подробности; такъ какъ
народы, стоящіе на низкой степени куль­
туры, не отличаются проницательностію
и не могутъ понять д�йствительной при­
чинной связи, то они смотрятъ съ суев�р­
нымъ страхомъ на то, что сохраняется въ
одинаковомъ вид�; даже тамъ, гд� обычай
бываетъ тяжелъ, суровъ и обременителенъ
для народа, его сохраняютъ ради его ви­
димой высшей пользы. Люди не подозр�­
ваютъ, что точно такая же степень бла­
госостоянія можетъ существовать и при
совершенно другихъ нравахъ и даже мо­
жетъ достигнуть при посл�днихъ высшей
степени. Но не трудно зам�тить, что вс�
нравы, даже и самые суровые, д�лаются
со временемъ бол�е кроткими и мягкими
и что даже самый строгій образъ жизни
можетъ обратиться въ привычку и быть
для челов�ка источникомъ наслажденія.

98.

Наслаэкдепіе и общественный
инстинкте.
Изъ своихъ отношеній къ другимъ людямъ
челов�къ создаетъ себ� новый родъ на­
слажденія, какъ* прибавленіе къ т�мъ чув­
ствамъ наслажденія, которыя онъ находить
Ф. НИЦШЕ.

Ю

— 146 ­
въ самомъ себ�, благодаря чему область,
изъ которой онъ почерпаетъ свои насла­
жденія, д�лается гораздо обширн�е.Можетъ­
быть, кое ­ что, относящееся къ этой об­
ласти, перешло сюда и отъ животныхъ,
которыя, очевидно, испытываютъ насла­
жденіе, когда играютъ между собой, напр.,
мать съ д�тенышами. Зат�мъ надо вспом­
нить и о половыхъ сношеніяхъ, благодаря
которымъ почти каждая женщина въ отно­
шеніи наслажденія кажется привлекатель­
ною каждому мужчин� и наоборотъ. Чув­
ство наслажденія, почерпаемое изъ сно­
шеній людей между собою, д�лаетъ обыкно­
венно челов�ка лучше. Общая радость,
общее для многихъ наслажденіе бываютъ
больше, нежели радость и наслажденіе,
испытываемыя однимъ челов�комъ; первая
придаетъ индивидууму самоув�ренность,
д�лаетъ его добр�е, уничтожаетъ недов�ріе
и зависть: потому что всякій чувствуетъ
себя хорошо и видитъ, что и другіе люди
также чувствуютъ себя хорошо. Подобный
формы паслаэкдепія вызываютъ у людей
мысль о томъ, что они испытываютъ оди­
наковое съ другими наслажденіе, при чемъ
они сознаютъ себя равными другимъ: такое
же д�йствіе оказываютъ на людей общія
страданія, одинаковыя невзгоды, опас­
ности и общіе враги. Въ зтомъ и надо
искать основу древн�йшаго союза людей
между собою, ц�ль котораго—устранить об­

— 147 ­
щими силами угрожающую непріятность
и оградиться отъ нея, что служить на
пользу всякой отд�льной личности. И та­
кимъ образомъ инстинктъ общественности
происходить отъ чувства наслажденія.

99.

Невинность
такъ ­ называемых^
злыхъ
поступковъ. Вс� злые поступки им�ютъ
своимъ мотивамъ стремленіе индивидуума
къ самосохраненію, или, выражаясь точн�е,
совершаются тогда, когда онъ стремится
къ наслажденію и изб�гаетъ непріятнаго
состоянія; таковы ихъ мотивы, но это мо­
тивы не злые. «Быть источникомъ скорби
для другихъ», такъ же какъ «быть источ­
никомъ наслажденія» (состраданія въ смьь
сл� Шопенгауэра)—такія понятія суще­
ствуютъ только въ ум� философовъ. Въ
эпоху доисторическую челов�къ убивалъ
живое существо,—обезьяну или другого
челов�ка—которое прежде него срывало
плодъ съ дерева въ то время, когда онъ
былъ голоденъ и б�жалъ къ этому дереву,
чтобы утолить свой голодъ, точно такъ же
какъ мы и теперь, путешествуя по неза­
селеннымъ странамъ, поступили бы со
зв�рями. Понятіе о т�хъ злыхъ поступ­
ю*

— 148 —

кахъ, которые въ настоящее время возму­
щаютъ насъ всего бол�е, основано на
заблужденіи, что другой челов�къ, который
поступаетъ съ нами такимъ образомъ : д�­
лаеть это по своему желанію, а также, что
если бы онъ захотіъло, то могъ бы и не
причинять намъ зла. Мы в�римъ въ про­
изволъ и это возбуждаетъ ненависть, же­
ланіе отомстить, заставляетъ приб�гать
къ хитрости, отравляетъ воображеніе, въ
то время, какъ мы гораздо мен�е сердимся
на какого­нибудь зв�ря, потому что счи­
таемъ его неотв�тственнымъ за свои по­
ступки. Причинять страданія не изъ чув­
ства самосохраненія, но въ отплату—та­
кой образъ д�йствій является сл�дствіемъ
ложнаго мн�нія и поэтому также можетъ
быть названъ невиновнымъ. Въ томъ со­
стояніи, въ какомъ находился челов�къ въ
эпоху доисторическую, онъ могъ обра­
щаться жестоко и свир�по съ другими
живыми существами для того, чтобы от­
пугивать ихъ: онъ пробовалъ такимъ обра­
зомъ свою силу, наводя страхъ на другія
существа для того, чтобы гарантировать
себ� существованіе. Такъ поступаетъ силь­
ный челов�къ, приб�гающій къ насилію,
первоначальный основатель государства,
который подчиняетъ себ� людей слаб�й­
шихъ. Онъ им�етъ на это право, которое
въ настоящее время присвоило себ� госу­
дарство, или, выражаясь точн�е, н�тъ та­

— 149 —

кого права, которое могло бы воспрепят­
ствовать этому. Почва для всякой нрав­
ственности можетъ быть возд�лана только
тогда, когда бол�е сильный индивидуумъ,
или коллективный индивидуумъ, наприм�ръ,
общество, или государство подчинять себ�
отд�льныхъ лицъ и уничтожать ихъ обособ­
ленность т�мъ, что образуютъ изъ нихъ
общественный союзъ. Впереди нравствен­
ности идетъ насиліе, да и самая нравствен­
ность представляетъ собою,въ продолженіе
н�котораго времени,насиліе, которому под­
чиняются люди для изб�жанія непріятнаго
состоя нія. Поздн�е является обычай, зат�мъ
свободное повиновеніе, которое въ конц�­
концовъ превращается какъ бы въ ин­
стинктъ; зат�мъ это, какъ и все привычное
и естественное, соединяется съ наслажде­
ніемъ и называется доброд�телью.

100.

Стыдо. Стыдъ бываетъ во вс�хъ т�хъ
случаяхъ, гд� есть «тайна»; но «тайна»
есть понятіе мистическое, которое въ древ­
нія времена челов�ческой культуры им�ло
обширное значеніе. Везд� были такія за­
пов�дныя области, доступъ въ которыя

— 150 —

возбранялся и дозволялся только при
н�которыхъ особенныхъ условіяхъ: это
были обширныя области, и существова­
ли изв�стныя м�ста, которыя непосвя­
щенные не осм�ливались попирать свои­
ми ногами и, приближаясь къ кото­
рымъ,они содрогались отъ ужаса. Это чув­
ство было много разъ переносимо на дру­
гія отношенія, такъ, наприм�ръ, на поло­
выя сношенія, которыя, составляя собою
преимущество бол�е зр�лаго возраста,
являются какъ бы его тайной, которая
должна быть скрыта отъ глазъ молодежи
для ея пользы: эти сношенія охранялись
и освящались многими божествами, кото­
рыхъ народная фантазія сд�лала стражами
брачной комнаты. (Поэтому въ Турціи это
пом�щеніе называется «гаремъ», то­есть,
«святилище» и обозначается т�мъ же са­
мымъ словомъ, которымъ обыкновенно на­
зывается преддверіе мечетей).Точно такъ же
и высшее достоинство, представляющееся
центромъ, изъ котораго исходятъ власть
и величіе, является для низшихъ тайною,
ч�мъ ­ то необъяснимымъ и приводитъ
ихъ въ стыдъ и смущеніе; вліяніе этого
достоинства еще и до сихъ поръ зам�тно
у такихъ народовъ, которыхъ вообще до­
вольно трудно привести въ смущеніе ч�мъ­
нибудь другимъ.

— 151

­

101.
Не осуэкдайте. Изсл�дуя ранніе періоды
исторін челов�чества, нужно остерегаться
несправедливая порицанія. Мы не долж­
ны прилагать свою м�рку къ несправед­
ливости въ рабств�, къ жестокости въ по­
рабощеніи отд�льныхъ лицъ и ц�лыхъ на­
родовъ, потому что въ т� времена чув­
ство справедливости было еще далеко не
такъ развито, какъ теперь. Кто станетъ
упрекать женевца Кальвина въ сожженіи
на костр� доктора Серве? Это было по­
сл�довательное, вытекающее изъ его уб�­
жденій д�йствіе, а равнымъ образомъ им�­
ла право на существованіе и инквизиція;
д�ло только въ томъ, что были ложны
преобладающіе взгляды, и они­то привели
къ такимъ посл�дствіямъ, которыя кажут­
ся намъ жестокими, а это потому, что вы­
шеупомянутые взгляды сд�лались намъ
чужды. Что значитъ, впрочемъ, сожженіе
одного лица, сравнительно съ в�чными
адскими муками почти для вс�хъ? И, не­
смотря на это, подобное представленіе го­
сподствовало въ то время во всемъ св�т�
и хотя оно гораздо ужасн�е перваго, но
оно нисколько не вредило представленію
о справедливости. И у насъ тоже сурово
обращаются со всевозможными сектан­

— 152

­

тами, но это только потому, что призна­
ютъ необходимость государства, поэто­
му зд�сь жестокость не кажется такою
большою, какъ въ томъ случа�, гд� мы
отвергаемъ различный міровоззр�нія. Же­
стокость, выказываемая д�тьми и италь­
янцами по отношенію къ животнымъ, про­
исходить отъ неразумія; животное, въ ин­
тересахъ людей же, было поставлено го­
раздо ниже челов�ка. Многое, что мы счи­
таемъ ужаснымъ и безчелов�чнымъ въ
исторіи и чему мы съ трудомъ в�римъ,
смягчается въ нашихъ глазахъ, когда мы
подумаемъ о томъ, что челов�къ повел�­
вающій и челов�къ исполняющей иовел�­
нія—это два совершенно разныхъ лица;
первый не смотритъ вдаль и поэтому во­
ображеніе его не работаетъ, а второй по­
винуется начальнику и чувствуетъ себя
лицомъ неотв�тственнымъ. Многіе изъ
влад�тельныхъ лицъ и военачальниковъ
кажутся, по недостатку у нихъ фантазіи,
жестокими и суровыми, но на самомъ д�­
л� они не таковы. Во эгоизтгь пгътъ ни­
чего злого, потому что у насъ очень слабо
представленіе о «ближнемъ» ■— слово по­
дозрительнаго происхожденія, не соотв�т­
ствующее истин�—и мы чувствуемъ себя
по отношенію къ нему такъ же какъ и по
отношенію къ растенію или камню—ни­
ч�мъ не связанными и неотв�тственны­
ми. Мы не можемъ знать, что другой стра­

— 153 —

даетъ,—чтобы знать это, надо учиться, и
мы никогда не можемъ выучиться этому
вполн�.
102.
Человгъко поступаете, всегда хорошо. Мы
не жалуемся на природу и не называемъ
ее безнравственной, когда она посылаетъ
намъ грозу и дождь, промачиваетъ насъ до
костей: зач�мъ же мы называемъ причи­
няющаго намъ вредъ челов�ка безнрав­
ственнымъ? Потому что въ первомъ слу­
ча� мы усматриваемъ необходимость, а
во второмъ свободную волю, произволъ.
Но такое различіе ошибочно. Стало­быть,
даже умышленный вредъ мы не должны
ни въ какомъ случа� н а з ы в а т ь безнрав­
ственнымъ:такъ,наприм�ръ, мы несомн�н­
но убиваемъ съ умысломъ комара, только
потому, что намъ не нравится его жуж­
жаніе; мы съ умысломъ наказываемъ пре­
ступника и причиняемъ ему страданіе для
того, чтобы защитить отъ него самихъ себя
и все общество. Въ первомъ случа� умыш­
ленно причиняетъ страданіе индивидуумъ
и д�лаетъ это изъ чувства самосохраненія,
или даже единственно для того только,
чтобы не испытывать непріятнаго чув­
ства; во второмъ случа� — государство.
Всякая нравственность допускаетъ умыш­

— 154 —

ленное причиненіе вреда при необходимой
личной оборон�: то­есть когда д�ло идетъ
о самосохраненіи. Но зтихъ двухъ прим�­
ровъ вгголн� достаточно для того, чтобы
объяснить вс� злые поступки, совершае­
мые одними людьми съ ц�лью повредить
другимъ: челов�къ стремится къ насла­
жденію, или же хочетъ предотвратить отъ
себя досаду; во. всякомъ случа� д�ло идетъ
о самосохраненіи. Сократъ и Платонъ бы­
ли правы, когда говорили: чтобы ни д�­
лалъ челов�къ, онъ всегда поступаетъ хо­
рошо, то­есть д�лаетъ то, что ему кажет­
ся хорошимъ (полезнымъ), смотря по сте­
пени его умственнаго развитія и его разум­
ности въ данный моментъ.

103.

Отсутстте умысла ВБ злости. Наша
злость им�етъ своею ц�лью не страданіе
другихъ людей само по себ�, но наше соб­
ственное удовольствіе, являющееся, напри­
м�ръ, въ вид� чувства мщенія или силь­
наго нервнаго возбужденія. Всякая на­
см�шка доставляетъ намъ удовольствіе,
потому что даетъ возможность показать
нашу власть надъ другими и даетъ намъ
пріятное сознаніе нашего превосходства

— 155 —

надъ ними. Но ч�мъ же, спрашивается,
безнравственно доставлять себ� насла­
жденіе, основанное на досад� другихъ лю­
дей? Неужели же въ злорадств� есть что­то
дьявольское, какъ говорить Шопенгауэръ?
Въ природ� мы, ломая сучья деревьевъ,
отламывая куски камня и борясь съ ди­
кими зв�рями, доставляемъ себ� этимъ
наслажденіе, такъ какъ сознаемъ въ этомъ
случа� свою силу. И если мы будемъ
знать, что другой страдаетъ, благодаря
намъ, то разв� отъ этого сд�лается без­
нравственн�е точно такой же поступокъ,
за который въ первомъ случа� мы не
признаемъ себя отв�тственными? Но если
бы челов�къ не зналъ объ этомъ, то онъ
и не могъ бы наслаждаться сознаніемъ
своего превосходства; это посл�днее мо­
жетъ быть понятно только при страданіи
другого челов�ка, наприм�ръ, при насм�ш­
к� надъ нимъ. Всякое наслажденіе само
по себ� не можетъ быть ни добрымъ, ни
злымъ; откуда же взялось мн�ніе, что чело­
в�къ для того, чтобы им�ть наслажденіе
само по себ�, не долженъ д�лать непрі­
ятности другимъ? Оно явилось потому,
что челов�къ им�лъ въ виду свою пользу,
то­есть онъ обращалъ вниманіе на по­
сл�дствія, на ту непріятность, которой
онъ могъ подвергнуться въ томъ случа�,
если бы потерп�вшее лицо, или вм�сто
него ц�лое государство, угрожало ему на­

— 156 —

казаніемъ и мщеніемъ: только это и мог­
ло быть такою причиною, по которой
онъ отказался бы отъ подобныхъ поступ­
ковъ. Сострадапіе точно такъ же им�етъ
своею ц�лью совс�мъ не наслажденіе дру­
гого челов�ка, какъ и злость не им�етъ
въ виду причинить огорченіе другому че­
лов�ку, о чемъ было сказано выше,—по­
тому что оно заключаетъ въ себ� по край­
ней м�р� два элемента (а можетъ­быть, и
гораздо больше) личнаго наслажденія и
является такимъ образомъ самонаслажде­
ніемъ: сначала наслажденіемъ, испыты­
ваемымъ отъ умиленія, какимъ бываетъ
состраданіе въ трагедіи, а зат�мъ, когда
оно переходитъ въ д�йствіе, наслажденіемъ
удовлетворенной, приложенной къ прак­
т и к , власти. И кром� того, если лицо
страдающее стоитъ очень близко къ намъ,
то мы, д�лая сострадательные поступки,
уменьшаемъ этимъ свое собственное стра­
даніе.—За исключеніемъ н�которыхъ фи­
лософовъ, люди включили состраданіе въ
категорію нравственныхъ чувствъ и оно
кр�пко держится на зтомъ м�ст�: они
были правы.
104.

Необходимая, одорона. Если люди, вообще,
считаютъ необходимую личную оборону

— 157 —

нравственною, то также можно считать
нравственными и почти вс� другія про­
явленія т а к ъ ­ н а з ы в а е м а г о безнравствен­
наго эгоизма: челов�къ причиняетъ дру­
гому страданіе, грабить или убиваетъ изъ
чувства самосохраненія или для того, что­
бы защитить себя, чтобы предотвратить
отъ себя грозящее ему б�дствіе; онъ лжетъ
и притворяется въ т�хъ случаяхъ, гд� хит­
рость и притворство являются необходи­
мыми для самосохраненія средствами. Вре­
дить умышленно,
когда д�ло идетъ о на­
шей жизни или безопасности (о сохране­
ніи нашего здоровья)—это считается нрав­
ственными». Съ этой точки зр�нія и само
государство наносить вредъ въ томъ слу­
ча�, когда оно налагаетъ наказанія. Само
собою разум�ется, что въ неумышленномъ
вред� н�тъ ничего безнравственнаго, такъ
какъ тутъ все зависитъ отъ случая. А раз­
в� есть умышленный вредъ такого рода,
гд� д�ло шло бы не о нашей жизни и не
о сохраненіи нашего благоденствія, а о чемъ­
нибудь другомъ? Разв� есть вредъ, проис­
ходящей отъ одной только злобы, напр.
при жестокости? Если челов�къ не знаеть,
какую боль причиняетъ совершаемое имъ
д�йствіе, то это д�йствіе не злое; такимъ
образомъ ребенка нельзя назвать ни злымъ,
ни злобнымъ по отношенію къ животному:
онъ его разсматриваетъ и губитъ такъ,
какъ бы онъ разсматривалъ и сломалъ

­ 158 —
свою игрушку. Да и, вообще, сознаетъ ли
когда­нибудь челов�къ вполн�, какую боль
причиняетъ другому совершаемое имъ д�й­
ствіе? До т�хъ поръ, пока д�йствуетъ наша
нервная система, она предохраняетъ насъ
отъ боли: если бы она была развита еще
бол�е, такъ что мы могли бы ощущать и
то, что ощущаютъ другіе, то мы никому
не причинили бы страданія (кром� только
т�хъ случаевъ, при которыхъ мы сами себ�
причиняемъ страданіе, такъ, наприм�ръ,
тогда, когда мы сами д�лаемъ себ� опера­
цию для исц�ленія, или же д�лаемъ разныя
усилія для того, чтобы сохранить свое здо­
ровье). Мы можемъ заключить по анало­
гіи, что н�что причиняетъ боль другому
челов�ку и можемъ сами ощутить эту боль,
живо предстэвивъ ее себ� и вспомнивъ о
ней. Но при всемъ томъ, какъ велика бы­
ваетъ разница между д�йствительною зуб­
ною болью и тою болью (состраданіемъ),
которую в ы з ы в а е т ъ въ насъ видъ этой
зубной боли! Итакъ, когда мы наносимъ
вредъ изъ такъ­называемой злости, то намъ
никогда не бываетъ изв�стна степень при­
чиняемой нами другому боли; но такъ какъ
при совершеніи д�йствія мы испытываемъ
наслажденіе (сознаніе собственной силы,
сильное возбужденіе), то это д�йствіе со­
вершается индивидуумомъ ради сохраненія
своего здоровья и съ подобной точки зр�­
нія и ложь по нужд� такъ же необходима,

— 159 —

какъ и личная оборона. Безъ наслажденія
не можетъ быть и жизни; борьба за на­
слажденіе, это—борьба за существованіе.
Какимъ образомъ будетъ вести эту борьбу
отд�льный челов�къ и какъ назовутъ его
люди—добрыми или злымъ—это зависить
отъ его природныхъ способностей и отъ
развитія.
его умствеппаго

105.

Награждающая
по заслугами справедли­
вость.
Челов�къ, вполн� усвоившій се­
б� ученіе о томъ,что индивидуумъ являет­
ся неотв�тственнымъ за свои поступки,
уже не можетъ подвести наказанія и на­
грады подъ понятіе о такъ­называемой на­
граждающей и наказывающей по заслу­
гамъ справедливости, если оно заключает­
ся въ сл�дующемъ: каждый получаетъ то,
что заслужилъ; потому что тотъ, кого на­
казываютъ, не заслуживаетъ наказанія: имъ
пользуются только какъ средствомъ, чтобы
на будущее время предостеречь другихъ
отъ изв�стныхъ д�йствій; точно т а к ъ ж е и
тотъ, кого награждаютъ, не заслуживаетъ
этой награды: онъ не могъ поступить ина­
че. Такимъ образомъ награда им�етъ ц�­
лью поощрить его и другихъ и служитъ

— 160

­

стимуломъ для подобныхъ же д�йствій на
будущее время; крикомъ ободряютъ на ри­
сталищ� того, кто еще только б�житъ къ
ц�ли, но не того, кто достигъ этой ц�ли.
Челов�къ, собственно говоря, не заслужи­
ваетъ ни награды, ни наказанія: и то, и
другое прим�няются къ нему въ видахъ
пользы, а не потому, чтобы онъ былъ д�й­
ствительно достоинъ награды или наказа­
нія. Нужно сказать: «мудрецъ не награ­
ждаетъ за то, что челов�къ поступилъ хо­
рошо)), точно такъ же какъ прежде гово­
рили: «мудрецъ, наказывая, им�етъ въ виду
не самый поступокъ, но то, чтобы люди
впредь не поступали такимъ образомъ».
При наказаніи и наград� мотивы отъ из­
в�стныхъ д�йствій переходятъ къ другимъ
д�йствіямъ, могущимъ быть въ будущемъ;
что мотивы должны им�ть въ виду буду­
щее, этого требуетъ польза, которую они
могутъ принести челов�честву; а такъ какъ
наказаніе и награда, порицаніе и похвала
всего сильн�е д�йствуютъ на тщеславіе,
то, ради этой пользы, необходимо, чтобы
челов�къ былъ всегда тщеславенъ.
106.
У водопада. Стоя у водопада и присмат­
риваясь къ безчисленнымъ волнамъ, кото­

­

161 —

рыя, принимая форму самыхъ причудли­
выхъ изгибовъ, гіотомъ разбиваются и об­
ращаются въ водяную пыль, мы думаемъ,
что все это происходить совершенно слу­
чайно и въ этомъ явленіи н�тъ ничего
опред�леннаго; а между т�мъ зд�сь все
необходимо и всякое движеніе можно вы­
числить съ математическою точностью.
То же самое можно сказать и о челов�­
ческихъ д�йствіяхъ: если бы челов�къ былъ
всезнающимъ, то онъ могъ бы напередъ
вычислить всякое отд�льное д�йствіе, а
равнымъ образомъ и всякій прогрессъ въ
знаніи, всякое заблужденіе и всякій злой
поступокъ. Самъ д�йствующій охотно под­
дается иллюзіи, будто его д�йствіе произ­
вольно; если бы можно было хотя на одну
минуту остановить колесо міра и нашелся
бы такой всезнающій и могущій все вы­
числить разумъ, который воспользовался
бы этой остановкой, то онъ могъ бы пред­
сказать судьбу каждаго индивидуума въ
самомъ отдаленномъ будущемъ и сказать
съ точностью, по какой коле� покатится
это колесо. При этихъ вычисленіяхъ были
бы приняты во вниманіе заблужденіе д�й­
ствующаго лица относительно самого себя
и его яко бы свободная воля.

Ф. НИЦШЕ.

11

— 162 —

107.
с

Неотвп>тственностъ челотъка за свои
поступки и его невинность. Неотв�тствен­
ность челов�ка за свои д�йствія и за свою
натуру—вотъ та горькая истина, съ кото­
рой долженъ примириться стремящійся къ
познанію челов�къ, если онъ привыкъ ви­
д�ть въ отв�тственности за свои поступки
и въ чувств� долга отличительную черту
своего челов�ческаго достоинства. Благо­
даря этой истин�, вс� его оц�нки, вс� его
симпатіи и антипатіи теряютъ всякій
смыслъ и оказываются нев�рными: та глу­
бокая симпатія, которую онъ питалъ къ
страдальцу или къ герою, оказывается
заблужденіемъ; теперь онъ уже не можетъ
ни хвалить, ни порицать, потому что не­
л�по хвалить или порицать природу и
необходимость. Положимъ, ему нравится
какое­нибудь прекрасное художественное
произведете, но онъ его не хвалитъ, такъ
какъ оно неотв�тственно за то, что такъ
прекрасно, или онъ смотритъ, наприм�ръ,
на какое­нибудь растеніе,—точно такъ же
онъ долженъ смотр�ть на д�йствія людей
и на свои собственныя. Онъ можетъ уди­
вляться ихъ могущественному д�йствію,
находить ихъ прекрасными, ц�лесообраз­

-

163 —

ными, но не долженъ вид�ть въ нихъ ни­
какой особенной заслуги: въ химическомъ
процесс� и въ борьб� элементовъ, въ му­
ченіи больного, стремящагося къ выздо­
ровленію, н�тъ равно никакой заслуги,
точно такъ же какъ ея н�тъ и во внут­
ренней борьб�, происходящей въ душ� че­
лов�ка, и въ томъ б�дственномъ положе­
ніи, въ которое онъ попадаетъ, благодаря
различнымъ мотивамъ, и въ которомъ на­
ходится до т�хъ поръ, пока не р�шится,
наконецъ, какъ говорятъ, на отчаянное
средство (на самомъ же д�л� до т�хъ поръ,
пока въ насъ не начнетъ д�йствовать са­
мый сильный изъ вс�хъ мотивовъ). Но вс�
эти мотивы, какими бы громкими именами
мы ихъ ни называли, выросли изъ т�хъ
самыхъ корней, въ которыхъ, по нашему
мн�нію, находятся и ядовитые соки зла;
между добрыми и злыми д�йствіями н�тъ
никакого различія въ род�, а если оно и
есть, то разв� только въ степени. Добрыя
д�йствія — это облагораженныя, утончен­
ныя злыя д�йствія, а злыя д�йствія — это
т� же добрыя, но только бол�е грубыя
д�йствія и въ нихъ больше глупости, не­
жели въ добрыхъ. Индивидуумъ требуетъ
только одного—это собственнаго насла­
жденія (и вм�ст� съ т�мъ боится лишить­
ся посл�дняго) и это требованіе находить
себ� удовлетвореніе при какихъ бы то ни
было обстоятельствахъ, какъ бы челов�къ
11*

— 164 ­
ни поступалъ—то ­ есть поступалъ такъ,
какъ онъ долженъ поступать—и изъ ка­
кихъ бы мотивовъ ни происходили его
д�йствія— изъ тщеславія, мести, насла­
жденія, пользы, злобы, хитрости, или же
самопожертвованія, состраданія, стремле­
нія къ познанію. Куда приведетъ челов�ка
подобное требованіе, это зависитъ отъ
большей или меньшей способности его ума
къ сужденію; всякому обществу, всякому
отд�льному лицу свойственна изв�стная
градація добрыхъ д�йствій, съ помощію
которой онъ опред�ляетъ свои собствен­
ныя д�йствія и судитъ о д�йствіяхъ дру­
гихъ людей. Но этотъ масштабъ постоянно
изм�няегся; многія д�йствія называются
злыми, но на самомъ д�л� они только
глупы и были названы злыми въ то время,
когда челов�чество стояло на самой низ­
кой степени своего умственнаго развитія.
Но даже и въ настоящее время всгъ д�й­
ствія могутъ быть названы глупыми въ
изв�стномъ смысл�, потому что та в ы с ш а я
степень развитія челов�ческаго ума, ко­
торой можно достичь въ настоящее время,
несомн�нно будетъ считаться низкою впо­
сл�дствіи, и людямъ будущаго, которые
вздумаютъ оглянуться на свое прошлое,
вс� паши д�йствія и вс� сужденія пока­
жутся такими же ограниченными и такими
неосновательными, какими кажутся намъ
теперь д�йствія и сужденія отставшихъ

­

165 ­

отъ в�ка дикихъ народовъ. Челов�ку, ко­
торый увидитъ все это проницательнымъ
окомъ, сд�лается невыразимо больно, но
пусть онъ ут�шится: эта боль все равно,
что муки при родахъ. Бабочка вылетаетъ
изъ своего кокона, который она просвер­
ливаетъ и разрываетъ, и вотъ ее осл�п­
ляетъ и приводить въ зам�шательство ни­
когда не виданный ею до сихъ поръ яркій
св�тъ; это царство свободы. Люди, которые
способны къ печали такого рода—но какъ
мало ихъ будетъ!—сд�лаютъ первую по­
пытку превратить челов�чество нравствен­
ное Во человечество
мудрое. Солнце но­
ваго ученія уже бросаетъ свой первый
лучъ на вершины т�хъ высокихъ горъ, ко­
торый высятся въ душ� вышеупомянутыхъ
отд�льныхъ личностей;но эти горыокутаны
самымъ густымъ туманомъ и на нихъ, вм�­
ст� съ яркимъ св�томъ, мы видимъ и са­
мую мрачную тьму. Все необходимо—такъ
гласить новая истина; и сама эта истина
есть необходимость. Ничто не виновно—и
такого рода познаніе ведетъ къ анализу
этой невиновности. Если безъ наслажденія,
эгоизма и тщеславія не могло бы быть
нравственности и ея пышнаго расцв�та,
стремленія къ истинному знанію и призна­
нія его законности, если эти три свойства
челов�ческой природы должно считать не­
одходилылт, если заблужденіе и извраще­
ніе фантазіи было единственнымъ сред­

­ 166 —
ствомъ, съ помощію котораго челов�чество
м а л о ­ п о ­ м а л у дошло до изв�стной намъ
степени самопросв�щенія и самоосвобо­
жденія,—то какъ же намъ не ц�нить по­
добное средство? Кто можетъ оставаться
печальнымъ, увидя ту ц�ль, къ которой
ведетъ подобный путь? Если правда, что
въ области нравственности все сд�лалось
иепрочнымъ, шаткимъ, все плыветъ по те­
ченію, то надо прибавить также, что по­
тока песета все это къ ц�ли. Пусть упра­
вляетъ нами унасл�дованная отъ предковъ
привычка къ ложной оц�нк�, къ чувству
любви, ненависти, возникшему на основа­
ніи нев�рныхъ сужденій, но привычка эта
будетъ постоянно ослаб�вать подъ вліяні­
емъ увеличивающагося запаса знаній; въ
насъ, на той же самой почв�, укореняется
мало­по­малу новая привычка—все пони­
мать, ничего не любить и ничего не на­
навид�ть, на все смотр�ть сверху внизъ;
пройдетъ, м о ж е т ъ ­ б ы т ь , не одна тысяча
л�тъ прежде, ч�мъ эта привычка совс�мъ
укоренится и челов�чество сд�лается на­
столько сильнымъ, что будутъ родиться
мудрые, невиновные
(сознательно­неви­
новные) люди, точно такъ же какъ теперь
родятся неразумные, несправедливые, при­
знающіе свою виновность люди, которые
являются необходимою переходною ступенью
къ вышеупомянутымъ индивидуумамъ, но
вовсе не представляют^ съ ними контраста.

— 167 —

ГЛАВА III.
Жизнь.
108.

Двоякое противод�иствіе злу. Если намъ
причиняетъ вредъ какое­нибудь зло, то мы
можемъ избавиться отъ него т�мъ, что
устранимъ его причину, или же т�мъ, что
ызм�нимъ то д�йствіе, которое оно про­
изводить на наши чувства, сл�довательно
придадимъ злу значеніе добра, польза ко­
тораго окажется, можетъ­быть, только впо­
сл�дствіи. Искусства (а также и метафи­
зика) употребляютъ вс� усилія для того,
чтобы изм�нить д�йствіе, производимое
зломъ на наши чувства, и достигаютъ
этого, изм�няя наше сужденіе о пережи­
ваемыхъ нами событіяхъ или же заставляя
насъ находить наслажденіе въ страданіи
или въ душевномъ волненіи (откуда и бе­
ретъ свое начало трагическое искусство).
Но ч�мъ бол�е челов�къ стремится къ
тому, чтобы перетолковать зло и испра­
вить его, т�мъ мен�е бываютъ зам�тны
для него причины зла и т�мъ трудн�е для
него устранить ихъ; при бол�е серьезныхъ
страданіяхъ онъ довольствуется т�мъ, что

­

168 —

на минуту утоляетъ и заглушаетъ боль
наркотическими средствами, такъ же какъ
онъ д�лаетъ это, наприм�ръ, при зубной
боли. Тамъ, гд� уменьшается власть искус­
ства и вм�ст� съ т�мъ слаб�ютъ и упо­
требляемый ими наркотическія средства, лю­
ди обыкновенно видятъ ясн�е, ч�мъ можно
устранить зло, что, конечно, невыгодно для
трагическаго поэта: онъ находить все мень­
ше и меньше матеріаловъ для трагедіи по м�­
р� того, какъ сокращается та область, въ
которой играетъ главную роль неумолимая и
непреодолимая судьба;а еще невыгодн�е это
для служителей искусства, потому что эти
посл�дніе занимались до сихъ поръ т�мъ,
что прим�няли наркотическія средства къ
поражавшимъ людей б�дствіямъ.

109.

Иозпапіе
есть скордъ. Зд�сь весь тра­
гизмъ въ томъ, что умъ и сердце че­
лов�ка подчиняются той строгой метод�,
которую требуетъ истина, а съ другой сто­
роны, онъ, благодаря развитію культуры,
сд�лался до такой степени изн�женнымъ,
раздражительнымъ и бол�зненнымъ, что
не можетъ пользоваться самыми сильными
средствами, служащими для ут�шенія; от­

— 169 ­
сюда происходить для челов�ка опасность
такого рода, что онъ, познавъ истину,
изойдетъ кровью. Это выразилъ и Бай­
ронъ въ своихъ безсмертныхъ стихахъ:
Кто истины всв хочетъ знать,
О нихъ тотъ долженъ тосковать
И дерево познанія
Есть смерть и увяданіе.

Противъ такихъ скорбей всего лучше при­
б�гнуть къ отличающемуся торжествен­
нымъ тономъ легкомыслію Горація, по
крайней м�р� въ самые мрачные часы,
когда въ душ� бываетъ какъ бы солнеч­
ное затменіе.
Несомн�нно, что легкомысліе или уны­
ніе, въ какой бы то ни было степени, го­
раздо лучше романтической реакціи, по­
тому что, при настоящемъ состояніи по­
знанія, примириться съ ней — это значитъ
омрачить навсегда свою
интеллектуальную
соъіъстъ и поступиться своими интересами
и интересами другихъ. Вышеупомянутая
боль очень мучительна—не спорю, но безъ
боли нельзя сд�латься вожакомъ и воспи­
тателемъ челов�чества, и горе тому, кто,
съ нечистою, въ вышеупомянутомъ смы­
сле, сов�стью, возьметъ на себя это д�ло!

— 170 —

ПО.

Н�тъ сомн�нія, что въ просв�тительную
эпоху не было достаточно ясно истолко­
вано значеніе метафизики, но вм�ст� съ
этимъ несомн�нно также и то, что въ эпо­
ху реакціи, наступившую всл�дъ за просв�­
тительной эпохой, люди вновь вышли изъ
границъ справедливости, такъ какъ они
съ любовью, и даже со страстною любовью,
относились къ метафизик� и приписывали
ей глубокое, мало того, наибол�е глубокое
пониманіе міра; наука должна была снять
съ нея только оболочку и зат�мъ считать
ее «истиною» въ другой, не­ми�ической
форм�. Итакъ, метафизика должна выра­
жать—таково было мн�ніе противниковъ
просв�щенія—sensu allegorico, прим�няясь
къ пониманію толпы, вышеупомянутую
первобытную мудрость, которая является
мудростью per se, такъ какъ всякое истин­
ная наука нов�йшаго времени необходимо
должна привести къ этой мудрости чело­
в�ка, вм�сто того, чтобы отвращать отъ
нея, такъ что между древн�йшими и позд­
н�йшими мудрецами челов�чества суще­
ствуетъ гармонія, или, лучше сказать,
тождество взглядовъи прогрессъ познанія —
если только можно говорить въ зтомъ слу­

— 171

­

ча� о прогресс�—относится не къ сущ­
ности, но къ способамъ выраженія. Все
это понятіе о метафизик� и наук� совер­
шенно ошибочно и никто бы не отважился
въ настоящее время разд�лять его, если
бы его защитникомъ не выступилъ Шо­
пенгауэръ, со своимъ краснор�чіемъ: крас­
нор�чіе это хотя звучитъ и громко, но
люди понимаютъ его только въ сл�дующемъ
покол�ніи. Если в�рно, что нравственное по­
ниже Шопенгауэра о челов�к� и его міро­
созерцаніе весьма полезны для уразум�нія,
то в�рно также и то, что онъ ошибочно
оц�нилъ значеніе метафизики для позна­
нія. Онъ самъ былъ въ этомъ случа� только
послушнымъ ученикомъ учителей науки
въ свое время, которые вс� безъ исклю­
ченія благогов�ли передъ романтизмомъ и
отреклись отъ д^ха просв�щенія; если бы
онъ родился въ настоящее время, то ему
было бы невозможно говорить о метафи­
зике; теперь онъ скор�е отдалъ бы должное
истин�—какъ онъ им�лъ обыкновеніе это
д�лать — и сказалъ бы сл�дующее: еще
никогда ни одна изъ метафизическихъ
мыслей, пользуясь изв�стными средствами,
не заключала въ себ� никакой истины.
Всякая изъ нихъ возникла, благодаря из­
в�стной потребности, и проникла въ нашу
жизнь тою ложною дорогою, по которой
пошелъ разумъ; можетъ­быть, и было та­
кое время, въ которое метафизика, видя

-

i?2 —

опасность, грозившую ей со стороны
науки, приложила къ своей систем� фи­
лософское ученіе для того, чтобы чело­
в�къ отыскалъ ее впосл�дствіи въ этомъ
ученіи: но это фокусъ, относящійся къ
тому времени, когда метафизика уже на­
чинаетъ сомн�ваться въ самой себ�. Эти
фокусы (которые, само­собою разум�ется,
употреблялись уже въ самую раннюю
эпоху) им�ли своимъ сл�дствіемъ выше­
упомянутое мн�ніе: а еще бол�е способство­
вала распространенію этого суев�рія при­
вычка философовъ (собственно, полуфи­
лософовъ—поэтовъ­философовъ и филосо­
фовъ­художниковъ) — вс� испытываемыя
ими самими ощущенія считать сущностью
челов�ческой природы вообще и допускать,
чтобы ихъ собственныя чувства оказывали
сильное вліяніе на все ихъ міровоззр�ніе.
Такъ какъ философы въ своихъ разсуж­
деніяхъ, очень часто подчинялись своимъ
привычкамъ, или же, по крайней м�р�,
унасл�дованной отъ прошлаго и сильно
въ нихъ д�йствующей «метафизической
потребности», то они въ своемъ ученіи
пришли къ такимъ взглядамъ, которые на
самомъ д�л� были чрезвычайно сходны съ
индійскими взглядами, — а именно похожи
на нихъ такъ, какъ д�ти бываютъ похожи
на своихъ матерей­ но только въ этомъ
случа�, очевидно, отцы не были ув�рены,
ихъ ли это д�ти — и наивно удивляясь,

— 173 —
толковали о фамильномъ сходств� этой
метафизики съ наукой. На самомъ же
д�л� между метафизикой и истинной нау­
кой н�тъ ни сродства, ни связи, ни даже
вражды: метафизика и наука существуютъ,
каждая, въ своей отд�льной области. Во
всякой философіи, которая мракъ сво­
ихъ посл�днихъ выводовъ старается осв�­
тить метафизикой, являющейся въ этомъ
случа� какъ бы хвостомъ кометы, благодаря
этому, д�лается подозрительнымъ все, что
только она считаетъ научнымъ: в�роятно
все это не бол�е какъ метафизика, хотя
и замаскировавшаяся наукой. Впрочемъ,
если даже вс� народы единодушно соглас­
ны между собою въ изв�стныхъ метафи­
зическихъ вопросахъ, то и это обстоя­
тельство можеть служить аргументом о
противо общепринятыхъ взглядовъ. На са­
момъ д�л� не существуешь никакой связи
между общими мудрыми взглядами, consen­
sus omnium sapientium, за исключеніемъ одной
вещи, о которой говоритъ Гете въ своихъ
стихахъ:
У мудрыхъ мысль была одна
Во вс� эпохи, времена,
Она теперь и намъ ясна:
Глупцовъ напрасно исправлять,
Глупцовъ вс�мъ нужно изб�гать.

­

174 —

111.
Если мы перенесемся въ т� далекія вре­
мена, въ которыя жизнь достигла своего
пышна го расцв�та, то мы встр�тимъ въ
эту эпоху такое уб�жденіе, котораго мы
уже теперь не разд�ляемъ, благодаря чему
намъ навсегда прегражденъ доступъ въ
область промчавшейся жизни: это взглядъ
на природу и на отношеніе къ ней чело­
в�ка. Въ то время люди ничего не знали
о законахъ природы; какъ для земли, такъ
и для неба не было, по мн�нію людей,
никакихъ опред�ленныхъ законовъ; время
года, солнечное сіяніе, дождь—все это та­
кія явленія, которыя могли показаться
людямъ, но могли также не показываться
имъ. Въ то время не было совершенно
никакого понятія о естественной причин­
ности. Когда гребутъ веслами, то корабль
двигается не потому, что гребутъ, но, гребя
веслами, люди совершаютъ магическое
д�йствіе, которымъ заставляютъ демона
приводить корабль въ движеніе. Бол�зни
и даже самая смерть — все это сл�дствіе
волшебства. Бол�знь и смерть являются
не всл�дствіе естественныхъ причинъ; у
людей НБТЪ никакого понятія о «естествен­
ной причин�»; оно проявляется, хотя еще
смутно и неопред�ленно, у древнихъ гре­

— 175 —

ковъ, стало­быть, въ гораздо поздн�йшемъ
фазис� развитія человечества, въ образ�
стоящей выше вс�хъ боговъ Мойры. Если
кто­нибудь стр�ляетъ изъ лука, то при этомъ
д�йствуютъ не рука и сила самого чело­
века; если вдругъ изсякнутъ источники,
то у челов�ка сейчасъ же является мысль
о подземныхъ демонахъ и ихъ козняхъ;
если челов�къ вдругъ падаетъ на землю,
то это происходитъ отъ того, что е г о по­
разила невидимая стр�ла. Въ Индіи (по
словамъ Лэббока) столяры им�ютъ обыкно­
веніе приносить жертву своимъ молот­
камъ, своимъ топорамъ и вс�мъ осталь­
нымъ инструментамъ. Точно такимъ же
образомъ поступаетъ браминъ съ т�мъ
карандашомъ, которымъ онъ пишетъ, сол­
датъ съ т�мъ оружіемъ, съ которымъ онъ
сражался на пол� битвы, каменщикъ—со
своей лопаткой и землед�лецъ со своимъ
плугомъ. По представленію древнихъ лю­
дей, вся природа есть не что иное, какъ
сумма д�йствій сознательныхъ и одарен­
ныхъ волею существъ — соединеніе мно­
жества произвольныхъ д�йствій. По отно­
шенію ко всему, что находится вн� чело­
в�ка, не было составлено никакого заклю­
ченія о томъ, что оно должно сдіълатъся
т а к ъ или иначе, или непрем�нно долокпо
наступить въ томъ или другомъ вид�; то,
что можно с ч и т а т ь бол�е в�рнымъ и на
что мы можемъ положиться—это мы сами:

­

176 —

челов�къ отличается правильностью, тогда
какъ въ природ� царитъ дезпорядоко—вотъ
то основное положеніе, которое господ­
ствуетъ въ эпоху грубой первобытной
культуры. Мы же, люди нов�йшей эпохи,
думаемъ совершенно наоборотъ: ч�мъ бо­
гаче одаренъ челов�къ, ч�мъ сложн�е его
субъектъ, т�мъ сильн�е д�йствуетъ на
него равном�рность природы; мы вс�,
вм�ст� съ Гете, видимъ въ природ� самое
сильное средство для успокоенія души че­.
лов�ка нов�йшаго времени: мы прислу­
шиваемся къ тиканью огромныхъ часовъ
и страстно желаемъ покоя, отдыха, тиши­
ны, какъ будто бы упиваемся этой равно­
м�рностью и только, благодаря ей, насла­
ждаемся самими собою. Прежде же было
совершенно наоборотъ: представимъ себ�
т� грубыя понятія, какія существовали у
народовъ въ раннюю эпоху ихъ жизни,
или же посмотримъ поближе на современ­
ныхъ намъ дикарей, и мы увидимъ до ка­
кой степени они подчиняются обычаю:
индивидуумъ почти автоматически связанъ
съ обычаемъ и движется съ равном�рно­
стью маятника. Природа—эта непонятная
ему, наводящая на него ужасъ, таинствен­
ная природа, должна была представляться
ему царствомо свободы, такою ступенью,
которая стоить выше челов�ческой жизни.
Но всякій отд�льный челов�къ, жившій
въ т� времена и находившиеся въ такомъ

­

177 —

состояніи, долженъ былъ сознавать, что
отъ произвола природы зависитъ его жизнь,
его собственное благосостояніе, его семья,
удача вс�хъ его предпріятій: н�которыя
явленія природы должны появляться въ
изв�стное время, другія же въ изв�стное
время не должны наступать. Но разв�
можно оказать какое­нибудь вліяніе на эти
ужасныя, непонятныя силы, разв� можно
ограничить царство свободы?—такъ спра­
шиваетъ себя челов�къ и мучается, доиски­
ваясь ихъ происхожденія. Неужели же н�тъ
никакого средства сд�лать проявленіе этихъ
силъ такими же равном�рными, какъ т ы
самъ, связавъ ихъ обычаемъ и закономъ?
Челов�къ, в�рящій въ волшебство, раз­
мышляетъ и доходитъ до того вывода, что
природу сліъдуегпо ограничить какимз­нидудь
закономз. Вопросъ, который задаютъ себ�
люди вышеупомянутой эпохи, стоитъ очень
близко къ сл�дующему вопросу: какимъ
образомъ слаЬгьйшее племя можетъ пред­
писывать законы племени долгье сильному,
управлять имъ и руководить его д�йствіями
(по отношенію къ этому слаб�йшему племе­
ни)? Челов�ку прежде всего приходитъ въ го­
лову самый безвредный родъ принужденія,
то принужденіе, къ которому приб�гаетъ
челов�къ, когда онъ пріобр�таетъ себ�
чье­нибудьрасполоэкеніе. Любовь налагаетъ
обязательства на другихъ и сама прини­
маетъ на себя обязательства. Люди только
Ф. НИЦШЕ.

12

— 178

-

тогда и могутъ заключать между собою
договоры, когда каждая сторона беретъ
на себя изв�стныя обязательства, даетъ
залоги и об� он� обм�ниваются клятвами.
Но гораздо важн�е тотъ родъ сильнаго
давленія, который представляютъ собою
чарод�йство и волшебство. Основываясь
на томъ, что будто слабый челов�къ, съ
помощью волшебника, можетъ нанести
вредъ своему могущественному врагу и
держать его въ страх�, что чары любви
могутъ д�йствовать на далекомъ разстоя­
ніи, этотъ слабый челов�къ полагаеть, что
онъ им�етъ возможность покорить точно
такъ же и могущественныхъ духовъ приро­
ды. Главное условіе всякаго древняго кол­
довства — это достать что­нибудь такое,
что принадлежитъ изв�стному лицу: его во­
лосы, ногти, остатки кушанья съ его сто­
ла, даже его изображеніе, его имя. Добывъ
такой предметъ, челов�къ можетъ на­
деяться, что колдовство пойдетъ усп�шно,
потому что основное положеніе гласить
такъ: ко всему духовному принадлежитъ
н�что т�лесное; съ помощью этого посл�д­
няго можно покорить духъ, повредить ему,
уничтожить его; т�лесное даетъ въ руки
средство, съ помощью котораго можно овла­
д�ть духовнымъ. Точно такъ же какъ одинъ
челов�къ покоряетъ другого челов�ка, онъ
можетъ покорить и какого­нибудь духа
природы, потому что и у посл�дняго есть

— 179 —
т�лесная оболочка, съ помощью которой
имъ можно овлад�ть. Если сравнить де­
рево съ т�мъ с�менемъ, изъ котораго оно
выросло, то подобное сравненіе кажется
челов�ку страннымъ и это, по его мн�­
нію, доказываетъ только одно, что въ
обоихъ случаяхъ одинъ и тотъ же духъ
воплотился въ двухъ формахъ и является
то малымъ, то большимъ. Внезапно ска­
тывающейся сверху камень—это т�ло, въ
которомъ д�йствуетъ какой­нибудь духъ;
если въ какой­нибудь уединенной рощ�
лежитъ огромный камень и нельзя поду­
мать, что онъ былъ принесенъ сюда че­
лов�ческой силой, стало­быть, этотъ ка­
мень передвинулся сюда самъ собою, то­
есть, въ немъ скрывается какой­нибудь
духъ. Все, что им�етъ т�ло, доступно для
колдовства, а сл�довательно посл�днее мо­
жетъ под�йствовать и на духовъ природы.
Въ Кита� люди изъ низшихъ слоевъ об­
щества для того, чтобы добиться милости
своего идола, въ которой онъ имъ отказы­
ваетъ, приб�гаютъ къ сл�дующему сред­
ству: они накидываютъ веревки на ста­
тую покинувшаго ихъ идола, стаскиваютъ
ее съ того м�ста, на которомъ она стоитъ,
и волочатъ ее по улицамъ, по глинянымъ
и навознымъ кучамъ, приговаривая: «Ты
собака, а не идолъ, мы выстроили для
тебя великол�пный храмъ, мы прекрасно
вызолотили тебя, мы хорошо тебя корми­
12*

— 180
ли, мы приносили теб� жертвы и, несмотря
на все это, ты оказался такимъ неблаго­
дарнымъ)). Весь смыслъ вс�хъ стремленій
людей заключается въ томъ, чтобы пріуро­
чить природу къ выгод� людей, принудивъ
ее къ этому колдовствомъ, сл�довательно
внести ъъ нее законность, которой пъ ней
не 5ыло. Всл�дствіе этого челов�къ даже
и на самой низкой ступени культуры уже
не безсильный рабъ природы, онъ уже не
лишенный всякой иниціативы ея слуга:
у грековъ, въ особенности по отношенію
къ олимпійскимъ богамъ, мы видимъ, что
что т у т ъ уживаются дв� касты—одна бо­
л�е знатная и бол�е могущественная, дру­
гая же мен�е знатная; но какъ у той,
такъ и у другой происхожденіе общее, т а к ъ
что имъ нечего стыдиться другъ друга.
Въ этомъ и заключается аристократизмъ
греческой ми�ологіи.

112.

Есть вещи, которыя мы перестаемъ пони­
мать, такъ, наприм�ръ, мы не понимаемъ,
какъ можно соединять шуточное и даже
циничное съ серьезнымъ чувствомъ; мы
уже не въ состояніи представить себ�,
какъ могла существовать такая см�сь, намъ

— 181 —

даетъ понятіе о ней только исторія; мы
знаемъ, что она существовала на праздне­
ствахъ Деметры и Діониса; но мы ум�емъ
также и возвышенное соединять съ ко­
мичнымъ и еще ч�мъ­нибудь въ томъ же
род�, трогательное со см�шнымъ: а этого
также, можетъ ­ быть, не поймутъ люди
поздн�йшей эпохи.

114.

Греки считали стоявшихъ выше ихъ са­
михъ гомерическихъ боговъ совс�мъ не
своими господами и на себя, людей стояв­
шихъ ниже ихъ, смотр�ли не такъ, какъ
на рабовъ. Они смотр�ли на боговъ толь­
ко какъ на изображеніе самыхъ удачныхъ
типовъ челов�ческаго рода, сл�довательно
какъ на идеалъ, не представлявшій собою
контраста съ ихъ собственной природой.
Челов�къ чувствовалъ себя какъ бы род­
ственнымъ богамъ, между т�ми и другими
были общіе интересы, какъ бы соревно­
ваніе. Если челов�къ создаетъ себ� такихъ
боговъ, это значитъ, что онъ им�етъ высо­
кое мпгьпіе о себ� и ставитъ себя по от­
ношенію къ богамъ въ такое же положеніе,
въ какомъ низшая аристократія стоитъ по
отношенію къ ея высшимъ слоямъ.

— 182 —

115.

116.

117.

118.
Тамъ, гд� господствуешь какое­нибудь
ученіе, его противниками являются вс� т�
люди, которые были его первыми учени­
ками.
119.
Милосердіе стремится облегчить сердце
челов�ку; но оно сначала должно сд�лать
такъ, чтобы у челов�ка было тяжело на
сердц�, а зат�мъ уже и облегчить его.

— 183 —

120.

Наслаэкдепіе, kaks доказательство.
Хо­
рошее о насъ мн�ніе мы считаемъ за в�р­
ное: это доказательство, говорящее о на­
слажденіи, такое, которымъ вс� люди гор­
дятся, тогда какъ они должны были бы
его стыдиться. Если бы надежда не об�ща­
ла въ жизни грядущаго счастья, то никто
не сталъ бы жить: безъ этого об�щанія
она не им�ла бы никакой ц�ны!

121.

Т о т ъ , кто въ наше время даетъ волю
чувству, долженъ ожидать, что чувство это
возрастетъ въ немъ, — иначе и не можетъ
быть. И тогда начинаетъ изм�няться мало­
по­малу его натура, онъ станетъ пред­
почитать все относящееся только къ чув­
ству, близкое къ нему, и вся область его су­
жденій будетъ затуманена, покрыта т�нью
этого чувства. Чувство не можетъ оставать­
ся въ поко�; поэтому пусть каждый при­
метъ противъ этого свои м�ры.

— 184 —

122.

До т�хъ поръ пока челов�къ хорошо
знаетъ сильныя и слабый стороны своего
ученія, своего искусства (избраннаго имъ
рода искусства), то его ученіе, его искусство
не обладаютъ еще большою силою. Тотъ
ученикъ, который не видитъ слабыхъ сто­
ронъ изв�стнаго ученія, такъ какъ онъ
бываетъ осл�пленъ созерцаніемъ учителя и
своимъ обожаніемъ къ нему, именно благо­
даря этому, обладаетъ большею силою,
нежели самъ учитель. Безъ такихъ учени­
ковъ никогда не производило бы большого
вліянія на людей какого­нибудь челов�ка и
самъ онъ не им�лъ бы между ними та­
кого значенія. Способствовать поб�д�
какой­нибудь новой мысли, это часто зна­
чить только соединить ее съ наивностью,
такъ чтобы посл�дняя своею тяжестью
перетянула поб�ду на сторону перваго.

123.

— 185 —

124.
Если люди поймутъ, почему они заблу­
ждаются и всл�дствіе какихъ заблужденій
они считаютъ другихъ и самихъ себя го­
раздо хуже и зл�е, нежели какими они
бываютъ на самомъ д�л�, то имъ будетъ
гораздо легче понимать самихъ себя и
окружающій міръ: тогда и люди, и міръ
покажутся челов�ку такими безвредными,
что онъ испытаетъ отрадное чувство. Че­
лов�къ, находясь среди природы, всегда
бываетъ похожъ на ребенка. Этому ребен­
ку случается иногда вид�ть тяжелый, му­
чительный сонъ; но стоить только ему
открыть глаза, и онъ опять увидитъ себя
въ раю.
125.

Гомеръ, находясь среди своихъ боговъ,
чувствуетъ себя какъ дома, а въ качеств�
поэта, онъ такъ сжился съ ними, что, ко­
нечно, не могъ сохранить къ нимъ глу­
бокаго чувства; съ т�мъ же, что далъ ему
народъ—жалкимъ, но въ то же время гру­
бымъ суев�ріемъ—онъ обращался такъ же

— 186 —

непринужденно, какъ обращается скульп­
торъ со своей глиной, сл�довательно съ
такимъ же безпристрастіемъ, какимъ об­
ладали Эсхилъ и Аристофанъ, и которымъ
въ нов�йшее время отличались великіе
художники эпохи Возрожденія, а также
Шекспиръ и Гете.

126.

Искусство нев�рно толковать явленія
и производимое этимъ искусствомъ д�й­
ствіе, Вид�нія, ужасы, упадокъ силъ и
экстазы—все это должно быть отнесено
къ бол�зненному состоянію, которое самъ
челов�къ, на основаніи, укоренившихся
заблу­
въ его ум� психологическихъ
жденій, истолковываетъ совершенно иначе,
а именно говорить, что тутъ н�тъ ничего
бол�зненнаго. Можетъ­быть, и Демоніонъ
Сократа означалъ только то, что у Со­
крата была бол�знь ушей, которую онъ,
сообразно со своимъ образомъ мыслей, гд�
все сводится къ нравственнымъ началамъ,
истолковываетъ совс�мъ не такъ, какъ
стали бы мы толковать ее въ настоящее
время. То же самое можно сказать о бе­
зуміи и безумныхъ р�чахъ Пи�іи; он�
получили такое большое значеніе, благо­

-

187 —

даря познаніямъ и воображенію истолко­
вателей той ц�ли, къ которой стремились
эти посл�дніе, ихъ нравственнымъ прави­
ламъ, ихъ уму и сердцу. Т�, которыхъ
называютъ геніями, отличаются т�мъ, что
они, производя сильное вліяніе на людей,
находятъ себ� среди нихъ истолкователей,
которые, по счастью для челов�чества, не
понимаютъ ихъ.
127.
Безутіе Во почетгъ.
Такъ какъ люди
зам�чали, что нер�дко умъ, благодаря воз­
бужденію, д�лается ясн�е, при чемъ по­
являются счастливыя мысли, то они стали
думать, что самое сильное возбужденіе мо­
жетъ вызвать самыя удачныя мысли и
сд�латься источникомъ вдохновенія и, бла­
годаря этому, стали почитать сумасшед­
шихъ, считая ихъ мудрецами и оракулами.
Причину этого нужно искать въ нев�р­
номъ умозаключеніи.
128.
Ооіъщапія науки. У нов�йшей науки
есть ц�ль: причинять какъ можно мен�е

— 188 —

страданія и способствовать, насколько воз­
можно, жизни,—такимъ образомъ это пред­
ставляетъ собою что­то въ род� постоян­
н а я блаженства.
129.

'Не всегда лгоэкпо дъгтъ щедрымз. Въ
св�т� слишкомъ мало любви и доброты и
этихъ благъ не хватить на то, чтобы ода­
рить ими вс� надменныя существа.
130.

131.
Когда какое­нибудь философское ученіе
доказываетъ намъ основательность мета­
физическихъ надеждъ на то, что, благодаря
изв�стнымъ чувствамъ и настроеніямъ,чело­
в�къ могъ бы достигнуть душевнаго мира, то
мы, съ своей стороны, съ радостію согла­
шаемся съ подобными мн�ніями и толко­
ваніями: въ этомъ случа� философу со­

— 189 ­
вс�мъ не трудно доказывать,—представ­
ляя свои доказательства, онъ говорить
сердцу, которое охотно ихъ принимаетъ.
Философія, какъ наука, должна постоянно
опасаться всего посторонняго, наноснаго,
чтобы подъ видомъ этой благопріобр�­
тенной нами потребности—и сл�довательно
такой, которую можно оставить — не про­
крались бы въ ея область заблужденія:
даже логики и т� говорятъ о «предчув­
ствіяхъ» истины въ сфер� нравственности
или искусства (наприм�ръ, о предчувствіи
того, «что сущность вещей есть тожде­
ство»): а этого они не должны были бы
допускать. Между твердо установленными
истинами и такими только «предчувствуе­
мыми» истинами лежитъ непроходимая
пропасть, потому что первыя основыва­
ются на разум�, а посл�днія на потреб­
ности. Голодъ доказываетъ не то, что для
его утоленія его есть изв�стное кушанье,
но что человеку хочется этого кушанья.
«Предчувствовать» не з н а ч и т ь признать
до н�которой степени какую­нибудь вещь
существующею, но значить признать воз­
можнымъ ея существованіе, насколько че*
лов�къ желаетъ ея, или опасается; благо­
даря «предчувствію», челов�къ не подви­
гается ни на шагъ дальше въ области до­
стов�рнаго знанія. "Челов�къ невольно
думаетъ, что всего лучше доказаны т�
пункты какого­нибудь философскаго уче­

— 190 —

нія, которые получили странную, непонят­
ную окраску; на самомъ же д�л� выхо­
дить только наоборотъ,—у челов�ка есть
тайное желаніе, чтобы именно такъ и была,
сл�довательно, чгобы то, что даетъ блажен­
ство, было истиной. Это желаніе приводить
насъ къ тому, что мы самыя шаткія осно­
вы принимаемъ за прочныя.

132.

133.

«Мы никоимъ образомъ не можемъ чув­
ствовать за другихъ, какъ говорять обык­
новенно; мы чувствуемъ только за себя.
Такое понятіе можеть показаться намъ
безсердечнымъ, но на самомъ д�л� въ немъ
н�тъ безсердечія, если только мы поймемъ
его, какъ сл�дуетъ. Челов�къ, собственно
говоря, любитъ не отца, не мать, не же­
ну и не ребенка, но только пріятныя ощу­
щенія, которыя эти лица заставляютъ его
испытывать», или, какъ говорить Ларош­
фуко: «Si on croit aimer sa maitresse pour

— 191

­

Pamour (Telle, on est bien гготрё".Что д�йствія
любви ставятся выше вс�хъ другихъ д�й­
ствій не ради ихъ самихъ, но ради при­
носимой ими пользы, это читатель можетъ
вид�ть въ вышеупомянутомъ изсл�дованіи
о «происхожденіинравственныхъ чувствъ».
Но если бы челов�къ пожелалъ быть оли­
цетвореніемъ любви, д�лать все для дру­
гихъ и ничего не д�лать для себя, то это
было бы невозможно уже и потому, что
онъ долженъ д�лать очень много для себя
лично, такъ что не им�етъ возможности
сд�лать что­нибудь изъ любви къ другимъ.
Зат�мъ предполагается, что другой чело­
в�къ былъ бы слишкомъ большимъ эгои­
стомъ для того, чтобы постоянно прини­
мать отъ альтруиста приносимыя имъ
жертвы: такимъ образомъ люди, исполнен­
ные любви и самоотверженія, им�ютъ
свой интересъ въ томъ, чтобы постоянно
существовали неспособные къ любви и
самоотверженію эгоисты, и высшая нрав­
ственность, для своей поддержки, должна
сохранять существованіе
безнравствен­
ности (благодаря чему, она, само собою
разум�ется, должна возвышаться).
134.
Если, какъ было сказано выше, чело*
в�къ дошелъ до самоуничиженія благодаря

— 192 —

заблужденіямъ, (сл�довательно благодаря
нев�рному толкованію своихъ д�йствій и
чувствъ), то онъ долженъ бываетъ, къ ве­
личайшему своему удивленію, зам�тить,
что это состояніе самопрезр�нія, угрызе­
нія сов�сти и вообще недовольство собою
не продолжаются постоянно, но приходить
такое время, когда все это бываетъ какъ
бы св�яно съ него и онъ вновь чув­
ствуетъ себя свободнымъ и бодрымъ. На
самомъ д�л� въ этомъ случа� въ немъ
одержало поб�ду наслажденіе самимъ Со­
бою, удовольствіе, испытываемое отъ со­
знанія' собственной силы вм�ст� съ необ­
ходимымъ ослабленіемъ всякаго глубокаго
возбужденія: челов�къ опять любитъ са­
мого себя и онъ чувствуетъ это,—но имен­
но эта самая любовь, эта новая самооц�н­
ка кажется ему нев�роятной.

135.

Итакъ, изв�стнаго рода нев�рная пси­
хологическая оц�нка, изв�стное фантасти­
ческое объясненіе мотивовъ и переживае­
мыхъ ощущеній—вотъ необходимое условіе
для того, чтобы челов�къ сд�лался не са­
мимъ собою.

— 193 —

136.
Во вс� времена природа выказывала
сильное стремленіе протестовать противъ
неестественныхъ явленій; такъ какъ наука
является подраженіемъ природ�, то она
возражаетъ противъ того, что будто бы
явленія эти необъяснимы и къ нимъ нельзя
подойти близко. Несомн�нно, что ей не
удалось еще до настоящаго времени дой­
ти до ихъ разъясненія: явленія эти такъ и
остаются необъясненными. Потому что,
говоря обычнымъ языкомъ, необъясненное
должно быть непрем�нно необъяснимымъ,
необъяснимое же должно быть неестествен­
нымъ, сверхъестественнымъ. Первое и вс�­
ми принятое предположеніе, на которомъ
остановились люди, обратившіе свое вни­
мание на сверхъестественное, заключается
въ томъ, что природа этихъ явленій очень
слоэ/сная: почти повсюду, какъ въ физи­
ческомъ мір�, такъ и въ нравственномъ,
людямъ удавалось нев�роятное подводить
подъ понятіе о слоэкножъ, заключающемъ
въ себ� многія условія.
137.
Существу етъ упорство челотъка противъ
своей собственной природы и н�которыя
Ф. НИЦШЕ

13

— 194 —

формы этого упорства служатъ его выс­
шимъ проявленіемъ. У изв�стныхъ людей
потребность проявить свою силу и власто­
любіе такъ велика, что они, по недостатку
другихъ предметовъ, или потому, что вс�
другія ихъ попытки проявить свою силу
были неудачны, приходятъ, наконецъ, къ
тому, что д�лаются тиранами надъ изв�ст­
ными частями своей собственной природы,
надъ своими собственными отд�льными
стремленіями и побужденіями. Такъ, на­
прим�ръ, какой­нибудь мыслитель пропо­
в�дуетъ такіе взгляды, которые отнюдь не
способствуютъ къ тому, чтобы сд�лать его
популярнымъ и доставить ему славу; иной
навлекаетъ на себя презр�ніе другихъ лю­
дей, тогда какъ онъ могъ бы легко, бла­
годаря своему молчанію,считаться у нихъ
попрежнему уважаемымъ челов�комъ; дру­
гіе же обращаются къ старымъ мн�ніямъ
и не боятся, что ихъ назовутъ, всл�дствіе
этого, непосл�довательными: отчасти они
именно этого и добиваются и поступають
такъ же, какъ отважные на�здники, ко­
торые всего лучше любятъ править ло­
шадью тогда, когда она сд�лается б�ше­
ной, будетъ вся въ мыл� и всего пугается.
Точно такъ же челов�къ поднимается по
опаснымъ тропинкамъ на самыя высокія
горы и презрительно см�ется надъ своимъ
страхомъ и своими трясущимися кол�ня­
ми; точно такъ же поступаетъ и философъ,

­

195 ­

хотя при такомъ осв�щеніи его фигура
получаеть самый отвратительный видъ.
Это ломка самого себя, это насм�шка надъ
своей собственной природой могутъ быть
названы, собственно говоря, высшею сте­
пенью тщеславія. Челов�къ испытываетъ
истинное наслажденіе въ томъ, что пре­
одол�ваетъ свою природу слишкомъ боль­
шими требованіями и зат�мъ обоготворя­
етъ въ своей душ� это н�что, предъявля­
ющее такія властныя требованія...

138.

Челов�къ не всегда бываетъ одинаково
нравственнымъ, это изв�стно вс�мъ и
каждому: если судить о его нравственности
по способности къ самопожертвованію и
самоотверженности, то самымъ нравствен­
нымъ онъ бываетъ тогда, когда находится
подъ вліяніемъ аффекта; сильное возбу­
жденіе даетъ ему совершенно новыя побу­
жденія. къ которымъ онъ, въ трезвомъ со­
стояніи ума, вполн� влад�я разсудкомъ,
можетъ­быть, даже и не считалъ бы себя
способнымъ. Отчего же происходитъ это?
В�роятно отъ того, что онъ бываетъ въ
такое время близокъ ко всему великому,
ко всему тому, что глубоко возмущаетъ
13*

— 196

­

душу: челов�къ, дошедшій до необычнаго
напряженія своихъ духовныхъ силъ, мо­
жетъ одинаково р�шиться, какъ на ужас­
ную месть, такъ и на ужасную борьбу со
своею потребностію мести. Подъ вліяніемъ
сильнаго душевнаго возбужденія онъ стре­
мится къ великому, а равно и къ наси­
лію, къ ужаснымъ поступкамъ, и если онъ
случайно зам�титъ, что самопожертвова­
ніе доставить ему такое уже удовлетворе­
ніе, какъ и принесеніе въ жертву другихъ,
и даже, можетъ ­ быть, большее, то онъ
выбираетъ первое. Собственно, говоря для
него зд�сь д�ло идетъ о томъ, чтобы об­
легчить свое душевное воздуэкдепіе\ нахо­
ходясь въ напряженномъ состояніи и стре­
мясь къ облегченію, онъ самъ собираетъ
копья враговъ и вонзаетъ ихъ въ свою
грудь. Что величіе заключается не въ ме­
сти, а въ самоотверженіи,—къ этому по­
нятію челов�чество должно было прі­
учаться въ теченіе долгаго времени. Это
самоотверженіе представляется какъ бы
поб�дою надъ самымъ сильнымъ врагомъ,
одол�ть котораго весьма трудно, такъ какъ
въ зтомъ случа� челов�къ сразу подавля­
етъ свой аффектъ; и въ этомъ смысл� са­
моотверженіе считается въ высшей сте­
пени нравственнымъ. На самомъ же д�л�
зд�сь все заключается въ зам�н� одного
представленія другимъ, между т�мъ какъ
настроеніе въ обоихъ случаяхъ стоитъ на

— 197 —

одинаковой высот�, сохраняетъ одинаковый
уровень. Отрезвившіеся и освободившіеся
отъ аффекта люди уже перестаютъ пони­
мать то нравственное состояніе, въ ка­
комъ они бываютъ въ подобные моменты,
но оно поддерживается въ ихъ душ�, бла­
годаря удивленію вс�хъ т�хъ, кто пере­
жилъ вм�ст� съ ними это состояніе; гор­
дость служитъ имъ ут�шеніемъ въ томъ
случа�, когда исчезаетъ аффектъ и они
перестаютъ понимать совершенный подъ
вліяніемъ
этого
аффекта
поступокъ.
Итакъ, въ сущности самоотверженные по­
ступки не могутъ считаться нравственны­
ми, такъ какъ они, собственно говоря, со­
вершаются не ради другихъ; другіе люди,
подающіе поводъ къ самотверженнымъ по­
ступкамъ, только помогаютъ челов�ку об­
легчить напряженное состояніе своей
души.
139.

Точно такъ же и браминъ старается облег­
чить себ� жизнь: обыкновенно онъ дости­
гаетъ этого т�мъ, что совершенно подчи­
няется чужой вол� или же касающемуся
вс�хъ сторонъ его жизни закону и ри­
туалу. Это подчиненіе является для чело­

— 198 —

в�ка могущественнымъ средствомъ сд�­
латься господиномъ надъ самимъ собою;
челов�къ въ этомъ случа� бываетъ занять,
сл�довательно онъ не скучаетъ и при зтомъ
н�тъ пищи для его самоволія и для его
страстей: совершивъ изв�стный посту­
покъ, онъ сознаетъ свою неотв�тствен­
ность, а сл�довательно его не можетъ му­
чить и раскаяніе. Челов�къ разъ навсегда
отказывается отъ своей воли, а это го­
раздо легче, нежели отказываться отъ нея
только въ изв�стныхъ случаяхъ; точно
такъ же, какъ бываетъ легче совершенно
отказаться отъ какого­нибудь страстнаго
желанія, нежели соблюдать въ этомъ слу­
ча� ум�ренность. Если мы вспомнимъ при
этомъ о томъ, въ какомъ положеніи сто­
ить въ настоящее время челов�къ по от­
ношенію къ государству, то и зд�сь уви­
димъ, что безусловное повиновеніе гораздо
удобн�е условнаго. Такимъ образомъ бра­
минъ облегчаетъ себ� жизнь т�мъ, что
онъ совершенно отрекается отъ своей
личной иниціативы.
Во всякомъ случа� бываетъ гораздо
трудн�е провести въ жизни свои личные
мотивы, безъ всякихъ колебаній и сомн�­
ній, нежели р�шить вопросъ такъ, какъ
было сказано выше; сверхъ того тутъ
требуется больше ума и приходится много
размышлять.

— 199 —

140.
Посл� того, какъ я нашелъ что многія
изъ труднообъяснимыхъ
челов�ческихъ
д�йствій представляютъ собою наслажде­
ніе эмоиіей самой по себ�, я обращусь и
къ самоуничиженію, которое принадле­
житъ къ отличительнымъ признакамъ бро­
миновъ и скажу, что д�йствія, которыми
челов�къ мучитъ самъ себя (добровольный
голодъ, притворное безуміе) я считаю
средствомъ, съ помощью котораго выше­
упомянутыя натуры борятся противъ об­
щаго ослабленія ихъ жизненной силы (нер­
вовъ): они приб�гаютъ къ бол�зненно­
раздражающимъ средствамъ и разнымъ
жестокостямъ для того, чтобы хотя на
время выйти изъ своего оц�пен�нія и по­
забыть тоску, въ которую они такъ часто
впадаютъ, благодаря умственной безд�я­
тельности и вышеупомянутому подчине­
нію чужой вол�.
141.
Самое обычное средство, которымъ поль­
зуются люди для того, чтобы сд�лать жизнь
сносною и занимательною, заключается

— 200

-

въ томъ, что они ведутъ иногда борь­
бу, въ которой поб�ды чередуются съ
пораженіями, Для этой борьбы имъ быва­
етъ нуженъ противникъ и они находятъ
его въ лиц� такъ­называемаго «внутрен­
н я я врага». И вотъ они пользуются сво­
ею склонностію къ тщеславію, честолюбію,
властолюбію, а также и своими чувствен­
ными желаніями для того, чтобы предста­
вить себ� жизнь постоянной борьбою, а
самого себя какъ бы полемъ битвы, на
которомъ сражаются съ перем�ннымъ сча­
стьемъ добрыя и злыя существа. Изв�стно,
что правильность въ половыхъ сношені­
яхъ ум�ряетъ и даже почти уничтожаетъ
основанную на чувственности фантазію,
тогда какъ, наоборотъ, сдержанность и без­
порядокъ въ этихъ сношеніяхъ д�лаютъ
фантазію разнузданной и бурной. Для лю­
дей было необходимо, чтобы борьба эта
велась постоянно, въ какой бы то ни было
степени, потому что, какъ было сказано
выше, она служила имъ развлеченіемъ въ
ихъ скучной жизни. Но для того, чтобы
борьба эта казалась важною и возбуждала
къ борцамъ участіе и удивленіе со сторо­
ны другихъ людей, нужно было считать
чувственность еще бол�е преступною и
заклеймить ее. А между т�мъ въ этомъ
случа� совершенно извращена истина,—
она стоитъ внизъ головою, что весьма не­
удобно, въ особенности для истины.

— 201 —

Психологія служила единственно то­
му, чтобы не только бросать т�нь на все
челов�ческое, но поносить его: челов�къ
хотіъло представить себя въ высшей сте­
пени дурнымъ и злымъ, онъ вездгъ ъидіълъ
опасность, угрожавшую спасенію души и
отчаивался въ своей собственной сил�. Все
естественное, съ которымъ челов�къ со­
единяетъ понятіе о безнравственномъ и
гр�ховномъ, (отъ чего онъ не отвыкъ еще
и до сихъ поръ, наприм�ръ, по отношенію
къ эротическому) безпокоитъ и омрачаетъ
воображеніе, д�лаетъ челов�ка пугливымъ,
вноситъ раздоръ въ его внутренній міръ,
заставляетъ его колебаться и не дов�рять
самому себ�. Угрызенія сов�сти кладутъ
свой отпечатокъ даже на его сны. А между
т�мъ это испытываемое, благодаря всему
естественному, страданіе, по сущности ве­
щей, является совершенно неоснователь­
нымъ; оно представляетъ собою только
сл�дствіе изв�стныхъ мн�ній о вещахъ.
Само собою разум�ется,—люди д�лаются
хуже отъ того, что они н а з ы в а ю т ъ дур­
нымъ неизб�жно­естественное и зат�мъ
впосл�дствіи всегда признаютъ его тако­
вымъ. Уловка, къ которой приб�гаютъ лю­
ди, заключается въ томъ, что они, считая
челов�ка злымъ отъ природы, очерняютъ
въ его глазахъ природу и д�лаютъ его са­
мого дурнымъ: и онъ привыкаетъ сознавать
себя дурнымъ, такъ какъ не можетъ снять

— 202 —

съ себя оболочки, данной ему природой.
Сл�дуя долгое время въ теченіе своей жиз­
ни естественнымъ побужденіямъ, онъ, на­
конецъ, изнемогаетъ подъ такимъ бреме­
немъ, которое могутъ снять съ него
только
сверхъестественныя
силы,
и
зд�сь­то и выступаетъ на первый планъ
вышеупомянутая потребность раскаянія,
которая соотв�тствуетъ совс�мъ не д�й­
ствительной, но только воображаемой пре­
ступности. Какъ въ древнемъ мір� много
ума и изобр�тательности было потрачено
на то, чтобы пріумножить наслажденіе
жизнью и люди достигали этого торже­
ственнымъ культомъ, такъ въ наше вре­
мя много ума было принесено въ жерт­
ву совершенно противоположному стрем­
ленію: челов�къ непрем�нно долженъ
былъ сознавать себя несовершеннымъ и
только сознаніе собственной несовершен­
ности должн обыло возоуэкдатъ его, оэкив­
лятъ. Возбуждать, оживлять, во что бы
то ни стало, но, в�дь, это лозунгъ пере­
утомленной, перезр�лой чрезъ м�ру куль­
турной эпохи! Челов�къ уже много разъ
проходилъ по области вс�хъ естественныхъ
ощущеній и умъ, ихъ переиспытавшій, чув­
ствуетъ утомленіе. Глаза переутомленнаго
челов�ка, устремленные на ужасное во
вс�хъ отношеніяхъ значеніе
несовершенной
Жизни, на близкую къ своему разр�шенію
загадку о новыхъ путяхъ жизни, которымъ

— 203

н�тъ конца, эти, горящіе, какъ уголья,
глаза утомленнаго челов�ка, при его из­
можденномъ т�л�, приводили въ страхъ и
трепетъ людей древняго міра, заставляли
ихъ и смотр�ть впередъ и съ ужасомъ ози­
раться назадъ, зат�мъ снова наслаждаться
прелестью ­ этого зр�лища, подчиняться
его вліянію и смотр�ть на него до т�хъ
поръ, пока душу не начинало, какъ въ ли­
хорадк�, бросать и въ жаръ и въ холодъ,—
таково было посл�днее наслаэкдепіе, при­
думанное древниліо міромъ посл� того какъ
его перестали занимать зр�лище травли
дикихъ зв�рей и бой гладіаторовъ^

142.

Подведемъ итогъ всему сказанному: то
состояніе ума, которымъ наслаждается
челов�къ, слагается изъ такихъ элементовъ,
которые хорошо изв�стны вс�мъ намъ, но
только въ томъ случа�, когда они подъ
вліяніемъ совс�мъ другихъ представленій
являются совершенно въ другомъ вид� и
въ этомъ случа� точно т а к ъ же достойны
порицанія людей, какъ и тогда, когда они,
принимая видъ разр�шенія загадки, тре­
буютъ себ� отъ людей не только удивле­
нія, но даже поклоненія, такъ по крайней

— 204 —

м�р�разсчитывали на это въ прежнее вре­
мя. Челов�къ то обращаетъ противъ са­
мого себя свое упрямство, которое несо­
мн�нно стоить весьма близко къ власто­
любію и даже самому одинокому изъ лю­
дей придаетъ сознаніе собственной силы;
то его поднимающееся, какъ волны, чув­
ство обращаетъ потребность уничтожить
свои страсти медленнымъ путемъ въ по­
требность сбросить, подобно б�шеной ло­
шади, ихъ съ себя сразу; въ этомъ случа�
гордость его души производить могуще­
ственное д�йствіе; то онъ требуетъ совер­
шеннаго уничтоженія вс�хъ нарушающихъ
миръ души, мучительныхъ, раздражающихъ
ощущеній,снавъбодрствующемъсостояніи,
продолжительная отдыха въ безд�йствіи,
состоянія безчувственности, похожаго на
то, въ какомъ находятся животныя и ра­
стенія; то онъ ищетъ борьбы и старается
сд�лать такъ, чтобы она возгор�лась въ
его внутреннемъ мір�, потому что скука
обращаетъ къ нему свое лицо и з�ваетъ:
онъ бичуетъ свое самолюбіе самопрезр�­
ніемъ и жестокостью; онъ радуется бур­
ному мятежу своихъ страстныхъ жела­
ній, той острой боли, которую онъ ощу­
щаетъ отъ преступленія, даже мысли о
своей погибели; онъ ум�етъ ставить запад­
ни своимъ чувствамъ, напр, высшему вла­
столюбію, такъ какъ переходить прямо къ
крайнему самоуниженію и благодаря этой

-

205 —

противоположности его измученная душа
выходитъ изъ своей нормы. Наконецъ,
если онъ жаждетъ вид�ній, разговоровъ
съ мертвыми, то онъ стремится къ насла­
жденію весьма странному, но, можетъ­быть,
такому, въ которомъ вс� другія наслажде­
нія сливаются въ одно ц�лое. Новалисъ,
одно изъ авторитетныхъ лицъ по этимъ
вопросамъ, открываетъ тайну, когда гово­
ритъ съ полнымъ добродушіемъ: «Доволь­
но странно, что люди, зам�чая связь ме­
жду наслажденіемъ и жестокостью, не обра­
тили вниманія на ихъ внутреннее сродство
и общее имъ направленіе».

143.
Аскету придаетъ его всемірно­истори­
ческое значеніе не то, ч�мъ онъ бываетъ
на самомъ д�л�, но то, ч�мъ онъ является
въ глазахъ людей. Благодаря тому, что
люди составили себ� о немъ ошибочное
понятіе, что они невврно истолковывали
состояніе его души, совершенно отд�лили
его отъ самихъ себя и поставили особня­
комъ, какъ н�что такое, съ ч�мъ они не
могутъ себя сравнить, н�что чуждое, сверх­
челов�ческое, и пріобр�лъ онъ ту необык­
новенную силу, которая дала ему возмож­

— 206

ность овлад�ть фантазіей ц�лыхъ народовъ
и ц�лыхъ эпохъ. Онъ и самъ не зналъ
себя; онъ самъ разбиралъ письмена сво­
ихъ настроеній, наклонностей и д�йствій
только съ помощію толкованія, которое
было такъ же натянуто и искусственно,
какъи пневматологическоетолкованіе жиз­
ни. Все ненормальное и бол�зненное въ его
натур�, въ связи съ умственною б�дностью,
недостаточнымъ знаніемъ, подорваннымъ
здоровьемъ и разстроенными нервами, ос­
тавалось скрытымъ какъ отъ него самого,
такъ и отъ его зрителей. Онъ совс�мъ не
былъ особенно добрымъ челов�комъ, а еще
того мен�е особенно мудрымъ челов�комъ,
но онъ означало собою н�что такое, что
стояло выше общечелов�ческаго уровня
по доброт� и мудрости.
144.

Само собою разум�ется, что этой ха­
рактеристик утомленнаго челов�ка, кото­
рая относится къ утомленнымъ людямъ
вообще, могутъ быть противопоставлены
н�которыя другія изображенія его, пред­
ставляются его въ бол�е благопріятномъ
св�т�. Среди нихъ есть н�которые исклю­
чительные люди, отличающіеся большою
кротостью и челов�колюбіемъ, или же

— 207 —

приводящіе въ восторгъ своими удивитель­
ными подвигами; другіе же являются въ
высшей степени привлекательными, по­
тому что изв�стныя сумасбродныя пред­
ставленія окружаютъ ихъ образъ какъ бы
св�тлымъ ореоломъ.
Я также не упомянулъ ни слова объ
индійскихъ мудрецахъ, которые составля­
ют^ переходную ступень между современ­
ными и греческими философами и поэтому
не представляютъ собою типа во всей его
чистот�: познаніе, наука — если только
была въ то время наука—логически­пра­
вильное мышленіе, поднимающее челов�ка
надъ общимъ уровнемъ, все это считалось
у буддистовъ отличительными признаками
мудрости и заслуживающимъ уваженія.

Г Л А В А

IV.

О томъ, что творится въ душ� художниковъ и
писателей.
145.
'�се совершенное не долэ/сно иміътъ тако­
го вида, какъ будто бы оно образовалось
постепенно. Разсматривая все совершен­
ное, мы обыкновенно оставляемъ въ сто­
рон� вопросъ о томъ, какъ оно образова­
лось и наслаждаемся имъ въ настоящій

-

208 —

моментъ такъ, какъ будто бы оно вдругъ,
точно какимъ­то волшебствомъ, появилось
на св�тъ. В�роятно, мы въ этомъ случа�
еще находимся подъ вліяніемъ первобыт­
наго ми�ологическаго понятія. Намъ какъ
будто все еще представляется (въ какомъ­
нибудь греческомъ храм�, наприм�ръ въ
Пестум�), что однажды утромъ какой­ни­
будь богъ, играя, состроилъ себ� жилище
изъ такихъ огромныхъ камней; въ другой
разъ намъ кажется, что будто бы кто­то
силою волшебства превратилъ въ камень
душу, которая хочетъ говорить посред­
ствомъ этого камня. Художникъ знаетъ,
что его созданіе только тогда произведетъ
сильное впечатл�ніе, когда люди поду­
маютъ, что это—импровизація и что оно
появилась на св�тъ съ такою быстротою,
* которая д�лаетъ его похожимъ на молнію;
онъ и самъ помогаетъ этой иллюзіи и до­
пуская въ искусств� при начал� творче­
скаго процесса волненіе, происходящее
отъ вдохновенія, хаосъ, въ которомъ онъ
хватается за что ни попало, и то мечта­
тельное состояніе, въ которомъ онъ ко
всему прислушивается, онъ пользуется
этими элементами, какъ средствомъ для
того, чтобы настроить изв�стнымъ обра­
зомъ душу зрителя или слушателя и за­
ставить его подумать, что изъ всего этого
вдругъ вышло совершенное въ своей окон­
чательной форм�. Само собою разум�ется,

— 209 —

что научное понятіе объ искусств� самымъ
р�шительнымъ образомъ отвергаетъ эту
иллюзію и указываетъ на т в ошибочныя
умозаключенія и извращенія разума, въ
которыхъ художникъ запутывается какъ
въ с�ти.
146.
"Истина у худоокника. По отношенію
къ познанію истины художникъ оказы­
вается безнравственные
мыслителя; онъ
не хочетъ разстаться съ блестящими, глу­
бомысленными толкованіями жизни и не
допускаетъ трезвыхъ, согласныхъ съ здра­
вымъ смысломъ, методовъ и выводовъ.
Повидимому, онъ борется за высшее до­
стоинство и значеніе челов�ка; на самомъ
же д�л� онъ не хочетъ отказаться отъ
всего того, что въ его искусств� произво­
дитъ наидол�е сильное д�йствіе, сл�дова­
тельно отъ всего фантастическаго, всего
ми�ическаго, нев�рнаго, крайняго, отъ при­
страстія къ символамъ, отъ преувеличен­
ной оц�нки изв�стнаго лица, отъ в�ры
въ то, что геній представляетъ собою что­
то въ род� сверхъестественна го явленія:
такимъ образомъ онъ кр�пко держится
за свою манеру творчества, считая ее бо­
л�е важной, нежели научное отношеніе
къ истин� въ каждомъ создаваемомъ имъ
образ�, какъ бы ни былъ простъ этотъ
посл�дній.
Ф. НИЦШЕ.

ч

14

— 210 —

147.

Искусство, какъ некромантія. Главная
задача искуства — это сохранять все, что
становится его достояніемъ, но оно за­
нимается также и т�мъ, что подновля­
етъ и оживляетъ утратившія свою силу
и краски представленія; эту посл�днюю
задачу оно разр�шаетъ т�мъ, что очертя
магическимъ кругомъ изв�стную эпоху, оно
вызываетъ ея духовъ. Хотя эти посл�дніе
похожи на призраки, вызванные имъ изъ
могилъ, или на любимыхъ нами умершихъ,
которыхъ мы видимъ во сн�, но при этомъ
мы вновь переживаемъ, по крайней м�р�
на минуту, прежнее чувство и наше сердце
бьется вновь точно такъ же, какъ оно
билось встарину. Ради этой пользы, при­
носимой искусствомъ вс�мъ и каждому,
мы должны быть снисходительными къ
самому художнику и примириться съ т�мъ,
что онъ не занимаетъ м�ста въ первыхъ
рядахъ среди людей, стремящихся къ про­
св�щенію, къ тому, чтобы челов�къ ста­
новился все бол�е и бол�е отпаэкпылъ:
онъ всю свою жизнь остается ребенкомъ
или юношей и стоитъ на той точк� зр�­
нія, къ которой его приводитъ его худож­
ническое стремленіе; но вс�ми признано,
что чувства, пережитыя нами въ эпоху
ранняго д�тство, стоять ближе къ перво­

­

21L

­

бытному состоянію челов�чества, нежели
къ тому, въ какомъ мы находимся въ на­
стоящее время. Такимъ образомъ неволь­
ная задача художника это вновь сд�лать
людей д�тьми; онъ именно въ этомъ и
полагаетъ свою славу, но въ этомъ же
заключается и его ограниченность.
148.
Чіоэты одлегчаюто намъ бремя Жизни. Же­
лая облегчить людямъ ихъ тяжелую жизнь,
поэты или совс�мъ не обращаютъ вниманія
на тягостное настоящее, или же, озаряя
это настоящее св�томъ, заимствованнымъ
изъ прошлаго, они придаютъ ему новыя
краски. Чтобы быть въ состояніи разр�­
шить эту задачу, они сами должны быть
такими существами, понятія которыхъ при­
н а д л е ж а т ь во многихъ случаяхъ, прошло­
му, такъ что они служатъ какъ бы пере­
ходомъ къ самымъ отдаленнымъ временамъ
и забытымъ представленіямъ, къ выми­
рающимъ, или совс�мъ исчезнувшимъ ре­
лигіямъ и культурамъ. Они, собственно
говоря, всегда бываютъ эпигонами, да иначе
и не можетъ быть. Конечно, мы не можемъ
вполн� одобрить т� средства, которыя они
употребляютъ для облегченія жизни: они
успокоиваютъ и исц�ляютъ только на вре­
мя, только на минуту; они даже м�шаютъ
людямъ заняться д�йствительнымъ улуч­
14*

О1 о

шеніемъ ихъ состоянія, такъ какъ они,
возбуждая страсти людей неудовлетворен­
ныхъ, стремящихся къ этому улучшенію,
даютъ противъ нихъ только палліативныя
средства.
149.
Медленное д�йстте красоты.
Самымъ
высшимъ родомъ красоты нужно считать
не ту красоту, которая приводить насъ въ
восторгъ при первомъ взгляд� на нее, ко­
торая овлад�ваетъ нами и опьяняетъ насъ
сразу (подобная красота легко можетъ воз­
будить въ насъ отвращеніе), но ту, которая
овлад�ваетъ нами мало­по­малу, которую
мы, не зам�чая, носимъ въ своей груди и
которую мы иногда видимъ во сн�; вотъ
эта ­ то красота, долгое время тайно со­
хранявшаяся въ нашемъ сердц�, наконецъ,
овлад�ваетъ вс�мъ нашимъ существомъ,
наполняетъ наши глаза слезами, а наше
сердце—страстнымъ желаніемъ. — Чего же
мы такъ страстно желаемъ при созерцаніи
красоты? Того, чтобы намъ самимъ сд�­
латься прекрасными:—мы думаемъ, что съ
красотою неразлучно соединено и большое
счастье.—Но на самомъ д�л�—это только
заблужденіе.
150.

— 213 —

ш.
'Красота стихотворной формы.
Стихо­
творной) формою пріукрашивается д�й­
ствительность; она предполагаетъ н�кото­
рую искусственность р�чи и нелогичность
мышленія; покрывая мысль, какъ бы т�нью,
она или совс�мъ скрываетъ ее, или еще
больше выясняетъ. Какъ т�нь необходима
для того, чтобы красота выступала еще
рельефн�е, такъ и «туманное» необходимо
для того, чтобы лучше пояснить мысль.
Искусство, усыпая жизнь цв�тами нело­
гичнаго мышленія, даетъ намъ возмож­
ность смотр�ть на эту жизнь и не отчаи­
ваться.
152.
Искусство отвратительной
души. Лю­
ди ограничиваютъ искусство слишкомъ
т�сною областью, когда они требуютъ,
чтобы въ немъ выражалось только такая
душа, въ которой все было бы гармонично
и которая не выходила бы изъ границъ
нравственности. Какъ въ пластическихъ
искусствахъ, такъ въ музык� и поэзіи,
вм�ст� съ искусствомъ прекрасной души,
есть и искусство души отвратительной и,
можетъ­быть, этому посл�днему роду ис­
кусства и удавалось всего лучше произво­
дить самое сильное д�йствіе искусства, а

о

именно сокрушать души, приводить въ
движеніе камни и превращать животныхъ
въ людей.
153.
^Искусство наводитз грусть на мысли­
теля. Насколько сильна въ челов�к� по­
требность въ метафизик� и какъ трудно
бываетъ ему разстаться съ ней, это мы
можемъ вид�ть изъ того, что даже у сво­
бодна го ума, который отрекся отъ всего
метафизическаго, искусство силою своего
д�йствія заставляетъ звучать давно за­
молкнувшія и даже порванныя метафизи­
ческія струны, такъ что, наприм�ръ, онъ
при исполнены одного м�ста девятой сим­
фоніи Бетховена чувствуетъ себя парящимъ
надъ землею вм�ст� со зв�здами, съ меч­
тою о оезстертіи въ груди; вокругъ него
сверкаютъ зв�зды, а земля уходитъ отъ
него все дальше и дальше. Если онъ спо­
собенъ дойти до такого состоянія, то онъ
ощущаетъ глубокую скорбь въ своемъ серд­
ц� и страстно желаетъ найти такого че­
ловека, который отыскалъ бы ему поте­
рянную имъ возлюбленную, которую мы
называемъ въ этомъ случа� метафизикой.
Въ такіе моменты его разумъ подвергается
испытанію и выясняется, насколько силь­
но онъ д�йствуетъ въ немъ.

­

215 —

. 154.
Что значить считать экизпь
шуткой.
Фантазія Гомера, отличающаяся наивнымъ
отношеніемъ къ жизни и жизнерадостно­
стью, была необходима для того, чтобы
успокоить чрезъ м�ру страстную натуру и
слишкомъ д�ятельный умъ грековъ и дать
имъ на время отдыхъ. Если въ нихъ го­
ворить разумъ, то какою тягостною и же­
стокою представляется имъ жизнь! Они
понимаютъ настоящій смыслъ жизни, но
они съ умысломъ замаскировываютъ ее съ
помощью лжи. Симонидъ сов�товалъ сво­
имъ соотечественникамъсмотр�ть на жизнь,
какъ на шутку; серьезное отношеніе къ
жизни было хорошо имъ изв�стно, а имен­
но подъ видомъ скорби (боги всегда охотно
слушаютъ жалобы людей на постигающія
ихъ б�дствія), но они знали также и то,
что единственно только благодаря искус­
ству можно сд�лать б�дствіе предметомъ
наслажденія. Но въ наказаніе за такую
проницательность они страдали отъ не­
обыкновенной способности къ вымысламъ,
которая была такъ велика, что имъ было
трудно, даже и въ повседневной жизни,
уберечься отъ лжи и обмана, такъ какъ
всякій склонный къ поэзіи народъ им�етъ
подобную способность ко лжи и самъ не
ознаетъ этого, что было хорошо изв�стно

­

216

­

сос�днимъ народамъ и доводило ихъ до
отчаянія.
155.
'В�ра во ъдохновеніе. Для художниковъ
весьма важно, чтобы люди думали, будто
такъ­называемое вдохновеніе находитъ на
нихъ сразу, то­есть какъ будто бы идея
какого­нибудь художествен на го произведе­
ния, какой­нибудь поэмы, основная мысль
какого­нибудь философскаго ученія являет­
ся къ нимъ вдругъ, точно падаетъ съ неба.
На самомъ д�л� фантазія талантливаго
художника или мыслителя творитъ посто­
янно и хорошее, и посредственное, и дур­
ное, но его изощренный и опытный въ
д�л� мышленія разумъ отбрасываетъ одно,
выбираетъ другое и связываетъ между со­
бою то, что нужно; мы видимъ теперь изъ
записныхъ тетрадей Бетховена, что онъ
самыя лучшія изъ своихъ мелодій сочинялъ
постепенно, составляя ихъ изъ различныхъ
частей, которыя онъ подбиралъ изв�ст­
нымъ образомъ. Челов�къ, который не
будетъ такъ строгъ въ своемъ выбор� и
припоминая чужія мысли, станетъ подра­
жать имъ, можетъ, при изв�стныхъ об­
стоятельствах^ сд�латься знаменитымъ
импровизаторомъ; но импровизація худож­
ника стоитъ въ т�сной связи съ серьез­
нымъ, совс�мъ не легкимъ выборомъ ху­
дожественныхъ идей. Вс� великіе люди

— 217 —

были и прилежными работниками; они не
только постоянно открывали новое, но
также и отбрасывали ненужное, тщатель­
но пересматривали, перед�лывали и при­
водили въ порядокъ.
156.
Еще о ваохповеніи. Если творческая сила
перестаетъ на н�которое время д�йство­
вать и какое­нибудь препятствіе м�шаетъ
ея проявленію, то вслвдъ за т�мъ вдругъ
наступаетъ такой моментъ, когда она на­
конецъ вырывается наружу и предста­
вляется, что на челов�ка находить непо­
средственное вдохновеніе, безъ всякой под­
готовительной внутренней работы, какъ
будто бы совершается какое­то чудо. Въ
этомъ и заключается то, общее вс�мъ
людямъ, заблужденіе, поддерживать кото­
рое, какъ было сказано выше, весьма
важно для вс�хъ художниковъ. Въ этомъ
случа� капиталъ накопляется постепенно,
но онъ не падаетъ сразу съ неба. Впро­
чемъ, подобное мнимое вдохновеніе быва­
етъ и въ другихъ областяхъ, напр. въ
области добра, доброд�тели, порока.
157.
Страданія гепія и ихъ зпаченіе. Геній ху­
дожника доставляетъ людямъ наслажденіе,

­

218 —

но весьма возможно, что въ томъ случа�,
когда онъ стоить очень высоко, совс�мъ
не будетъ такихъ лицъ, который могли бы
имъ наслаждаться; онъ предлагаетъ явства
людямъ, но посл�дніе отказываются отъ
нихъ. Это придаетъ ему въ изв�стныхъ
случахъ траги­комическій па�осъ; потому
что въ сущности онъ не им�етъ никакого
права заставлять людей наслаждаться про­
тивъ ихъ желанія. Онъ играетъ на своей
дудочк�, но никто не хочетъ подъ нее
плясать: неужели же въ этомъ заключает­
ся трагизмъ? Но, можетъ­быть, это — дей­
ствительно трагизмъ. — Наконецъ, возна­
гражденіемъ за это лишеніе служитъ ему
то обстоятельство, что онъ, творя, испы­
тываетъ гораздо больше наслажденія, не­
жели остальные люди во вс�хъ другихъ
родахъ деятельности. Его страданія счи­
таютъ преувеличенными, потому что его
жалобы звучатъ громче жалобъ другихъ
людей и онъ краснор�чив�е ихъ; а между
т�мъ его страданія действительно очень
велики, но, впрочемъ, только потому, что
слишкомъ велико его честолюбіе и его
зависть. Геній въ области науки, какъ,
наприм�ръ, Кеплеръ или Спиноза, не до­
бивается съ такою жадностью славы и не
выставляетъ такимъ образомъ своихъ д�й­
ствительно великихъ страданій и лишеній.
Онъ можетъ съ большею ув�ренностью
разсчитывать на потомство, не обращая

­

219 ­

вниманія на современниковъ; между т�мъ
если то же самое д�лаетъ и художникъ,
то онъ играетъ въ очень азартную игру,
при которой его сердце должно исполнить­
ся скорби. Въ весьма р�дкихъ случаяхъ —
тогда, когда въ одномъ и томъ же инди­
видуум� геніальныя способности и геніаль­
ное знаніе соединяются съ геніальностью,
съ нравственностію—къ вышеупомянутымъ
скорбямъ Присоединяется еще такой родъ
скорбей, который принадлежитъ къ числу
самыхъ р�дкихъ исключеній въ мір�: это
чувства вн�­личныя, стоящія выше всего
личнаго, касающіяся ц�лаго народа, всего
человечества, всей цивилизаціи, всего пол­
наго страданій бытія; они им�ютъ гро­
мадное значеніе въ соединеніи съ наибол�е
трудными и отвлеченными понятіями (со­
страданіе само по себ� не им�етъ большой
ц�ны). Но какую м�рку сл�дуетъ прило­
жить къ этимъ чувствамъ и на какихъ
в�сахъ для золота взв�сить ихъ для того,
чтобы узнать, не подд�льныя ли они? Разв�
не позволительно относиться съ недов�рі­
емъ ко вс�мъ т�мъ людямъ, которые го­
корпто о сед�, что они испытываютъ та­
кого рода чувства?
158.
Роковая судъда величгя. За всякимъ ве­
ликимъ явленіемъ сл�дуетъ вырожденіе,—

-

220 —

такъ бываетъ и въ области искусства.
Тщеславные люди, видя предъ собою ве­
ликійобразецъ, стараются подражать ему—
хотя подражаютъ только съ вн�шней сто­
роны—или даже превзойти его; но во вс�хъ
великихъ талантахъ есть что­то роковое,
они подавляютъ собою вс� слаб�йшія си­
лы и зародыши и образуютъ вокругъ себя
какъ бы пустыню. Для развитія искусства
бываетъ благопріятно то обстоятельство,
когда на арену выступаетъ одновременно
н�сколько геніевъ; въ этой борьб� обыкно­
венно дозволяется пользоваться воздухомъ
и св�томъ также бол�е слабымъ и бол�е
н�жнымъ натурамъ.
159.
Искусство опасно для худоэкника. Когда
искусство всец�ло овлад�етъ какимъ­нибудь
индивидуумомъ, то оно переносить его
въ такія эпохи, когда искусство процв�­
тало всего сильн�е; оно заставляетъ его
постепенно идти назадъ. Художникъ начи­
наетъ все больше и больше преклоняться
предъ внезапнымъ вдохновеніемъ, одуше­
влять природу и ненавид�ть науку; онъ
быстро переходитъ изъ одного настроенія
въ другое, подобно людямъ древняго міра,
и страстно желаетъ уничтоженія всего,
что не благопріятствуетъ искусству, и все
это является у него необдуманнымъ и

— 221

несправедливымъ, какъ у ребенка. Самъ
по себ� художникъ — это челов�къ от­
сталый, потому что онъ не идетъ даль­
ше той игры, которая свойственна юно­
шескому возрасту и д�тству; къ этому
присоединяется еще и то, что онъ мало­
по­малу начинаетъ приближаться, по сво­
имъ понятіямъ, къ отдаленнымъ отъ насъ
временамъ. Такимъ образомъ происхо­
дитъ сильный антагонизмъ между нимъ
и его современниками равнаго съ нимъ
возраста, и наступаетъ печальный конецъ;
точно такъ же какъ, по разсказамъ древ­
нихъ, Гомеръ и Эсхилъ въ посл�днее время
своей жизни находились въ грустномъ на­
строеніи и зат�мъ умерли.
160.
Созданные искусствомо люди. Когда го­
ворятъ, что драматическій писатель (и
вообще художникъ) д�йствительно созда­
етъ характеры, то это не бол�е какъ за­
блужденіе—хотя и прекрасное—и преуве­
личеніе; сохраненіе и распространеніе это­
го заблужденія доставляетъ искусству тор­
жество, безъ котораго оно могло бы обой­
тись. На самомъ д�л� мы знаемъ очень
мало о д�йствительно существующему
живомъ челов�к� и, приписывая ему тотъ
или другой характеръ, судимъ очень по­
верхностно; этому нашему, въ высшей

— 222 —

степени несовершенному., сужденію о чело
в�к� соотв�тствуетъ и поэтъ, такъ какъ
онъ также изображает!» челов�ка только
поверхностно (въ этомъ смысл� онъ «со­
здаетъ»), потому что наше знаніе людей
очень поверхностно. Въ этихъ созданныхъ
художникомъ характерахъ весьма много
обманчиваго; йхъ нельзя назвать живыми
произведеніями природы, они похожи на
настоящихъ людей такъ же, какъ бываютъ
похожи на этихъ посл�днихъ нарисован­
ные люди; въ нихъ слишкомъ мало рель­
ефнаго и на нихъ нельзя смотр�ть вблизи.
Точно такъ же, когда говорятъ, что харак­
теръ обыкновеннаго живого челов�ка не
всегда остается одинаковымъ и что часто
челов�къ противор�читъ самъ себ�, ха­
рактеръ же созданный драматическимъ .
писателемъ представляетъ собою прото­
типъ того характера, который стремится
создать природа, — то это совершенно не­
в�рно. Действительный челов�къ пред­
ставляетъ собою, по самой своей сущно­
сти, н�что совершенно необходимое (даже
въ такъ­называемыхъ своихъ противор�­
чіяхъ), но только мы не всегда сознаемъ
эту необходимость. Челов�къ вымысла,
челов�къ, созданный фантазіей, является
ч�мъ­то необходимымъ только для такихъ
людей, которые понимаютъ д�йствитель­
наго челов�ка въ грубомъ, неестественно­
упрощенномъ вид�, такъ что они вполн�

— 223 —

довольствуются какими­нибудь двумя р�з­
кими, часто повторяемыми чертами, на ко­
торыя падаетъ яркій св�тъ и которыя
окружены полут�нью и сильною т�нью.
И, такимъ образомъ, они всегда бываютъ
готовы смотр�ть на фантастическій об­
разъ челов�ка, какъ на челов�ка д�йстви­
тельнаго, существующаго въ силу необхо­
димости, потому что они привыкли въ
томъ случа�, когда д�ло идетъ о д�йстви­
тельномъ челов�к�, принимать за ц�лое
какую­нибудь фантазію, силуэтъ, произ­
вольное сокращеніе челов�ческой природы.
"Что будто бы живописецъ и скульпторъ
в ы р а ж а ю т ъ «идею» челов�ка,—это только
пустая фантазія и обманъ чувствъ: если
люди держатся такого мн�нія, то это по­
тому, что ихъ вводить въ заблужденіе
глазъ, такъ какъ этотъ посл�дній видитъ
только поверхность челов�ческаго т�ла,
его вн�шнюю оболочку; а между т�мъ
только внутреннее т�ло составляетъ сущ­
ность идеи. Пластическое искусство стре­
мится къ тому, чтобы характеръ былъ
виденъ на поверхности, на вн�шней обо­
лочк�; искусство р�чи употребляетъ для
этой же ц�ли и слово, изображая харак :
теръ звуками. Искусство, взявъ за свою
исходную точку весьма естественное не­
понитаніе челов�ческой природы, перехо­
дить прямо къ ея сущности (въ физиче­
скомъ и нравственномъ смысл� — къ ха­

— 224 —

рактеру); оно не можетъ быть оправдано
въ этомъ случа� ни физіологами, ни фи­
лософами.
161.
Оіръпивая какого­нибудь худоэкпика и фи­
лософа, челотъко ставить себя слишком о
высоко. Мы вс� думаемъ, что если какое­
нибудь художественное произведете захва­
тываетъ насъ и потрясаетъ, то это слу­
жить неоспоримымъ доказательствомъ то­
го, что произведете это хорошо и худож­
никъ талантливъ. Но при этомъ прежде
всего сл�дуетъ доказать, правильно ли
паше суоісдепіе и паше
худоэкествепное
чувство, а этого­то и не бываетъ на са­
момъ д�л�. Кто больше Бернини въ об­
ласти пластическаго искусства потрясалъ
душу и приводилъ въ восторгъ зрителей,
кто д�йствовалъ такъ сильно на слушате­
лей, какъ тотъ жившій посл� Демос�ена
ораторъ, введшій высокопарный слогъ,
который господствовалъ въ теченіе двухъ
в�ковъ? То обстоятельство, что слогъ
этотъ господствовалъ въ теченіе двухъ
стол�тій, отнюдь не можетъ служить до­
казательствомъ его достоинства, благодаря
которому онъ могъ будто бы держаться
такъ долго; поэтому челов�къ не долженъ
дов�рять своей собственной оц�нк� ка­
кого­нибудь художника; подобная оц�нка
представляетъ собою не только в�ру въ

— 225 —

в�рность нашего художественнаго чувства,
но также и въ непогр�шимость нашего
сужденія, а между т�мъ наше сужденіе,
или наше художественное чувство, или то
и другое вм�ст� могутъ быть слишкомъ
грубы или слишкомъ утонченны, слиш­
комъ искусственны или слишкомъ не­
сложны. Если какое­нибудь философское
ученіе сулитъ челов�ку блаженство и
счастье, то это еще не можетъ служить
доказательствомъ того, что ученіе это ве­
детъ къ истин�, а равнымъ образомъ и то
наслажденіе, которое испытываетъ заблу­
ждающейся отъ своей idee fixe, не можетъ
служить доказательствомъ разумности этой
идеи.
162.
ТІоклонепіе генгю — изз тгиеслатя. Такъ
какъ мы им�емъ о себ� высокое мн�ніе,
хотя при этомъ не думаемъ, чтобы мы
были способны начертить контуръ кар­
тины Рафаэля, или написать сцену, по­
добную сцен� изъ какой­нибудь драмы
Шекспира, то мы начинаемъ уб�ждать
себя, что способность рисовать такія кар­
тины и писать такія сцены представляетъ
собою что­то чудесное, является въ весь­
ма р�дкихъ случаяхъ. Такимъ образомъ
въ нашемъ тщеславіи и въ нашемъ само­
любіи надо искать и причины того, по­
чему мы поклоняемся генію; потому что
Ф. НИЦШЕ.

15

— 226 —

только въ томъ случа�, когда мы думаемъ,
что онъ стоить далеко отъ насъ, когда
считаемъ его чудомъ (miraculum), онъ не
оскорбляетъ насъ (даже Гете, который
былъ совс�мъ не завистливъ, называлъ
Шекспира далеко отстоящей отъ него
зв�здой; при этохмъ мы можемъ вспомнить
о его стихахъ: «Зв�зды, къ которымъ че­
лов�къ не стремится душою»). Но, если
не принимать въ расчетъ внушеній на­
шего тщеславія, то деятельность генія
совершенно нич�мъ не отличается отъ
д�ятельности механика­изобр�тателя, уче­
ныхъ—астронома, историка или учителя
тактики. Вс� эти роды деятельности д�ла­
ются понятными, если мы уяснимъ себ�,
что д�йствующими лицами являются т�
люди, которыхъ мышленіе направлено къ
изв�стной ц�ли, которые пользуются вс�мъ,
что встр�чаютъ, какъ матеріаломъ, вни­
мательно присматриваются къ своей соб­
ственной внутренней жизни и жизни дру­
гихъ людей, желая повсюду вид�ть образцы,
усматривая везд� поощренія и составляя
постоянно изъ добытыхъ ими матеріаловъ
всевозможныя комбинаціи. И геній тоже
не д�лаетъ ничего особеннаго, онъ только
учится сначала собирать камни, а зат�мъ
и строить изъ нихъ, такъ что онъ непре­
рывно з а н я т ь собираніемъ матеріала и
непрерывно работаетъ надъ т�мъ, чтобы
придать ему форму. Всякій родъ челов�­

-

227 —

ческой д�ятельности, и не только д�ятель­
ности генія, представляется удивительно
сложнымъ, но никакая деятельность не
можетъ быть названа чудомъ. Почему же
думають, что геній бываетъ только у ху­
дожниковъ, ораторовъ и философовъ, что
только у нихъ и есть «интуиція»? (при
чемъ в�рятъ въ то, что у нихъ есть ка­
кая­то удивительная подзорная труба,
съ помощью которой они видятъ прямо
«сущность»!). Очевидно, люди только тог­
да и говорятъ о геніи, когда для нихъ
бываетъ пріятно д�йствіе, производимое
на нихъ великимъ умомъ и кром� того
они не чувствуютъ къ нему зависти. Если
мы называемъ кого­нибудь «необыкновен­
н ы м и , то это значитъ, что мы «не счи­
таемъ его своимъ соперникомъ». Сл�до­
вательно, люди удивляются всякому совер­
шенству, достигшему полнаго развитія, и
не ц�нятъ по достоинству совершенства
еще развивающагося. Изъ произведенія
художника мы не можемъ вид�ть, какимъ
образомъ оно составилось, процесса его
развитія; въ этомъ и заключается его
преимущество, потому что во вс�хъ т�хъ
случаяхъ, гд� челов�къ видитъ процессъ
развитія, онъ уже не можетъ сильно вос­
хищаться художественнымъ произведені­
емъ. Вполн� законченное художественное
произведете отнюдь не внушаетъ мысли
о процесс� развитія; оно вполн� овлад�­
І5*

— 228 —

ваетъ челов�комъ, представляясь въ на­
стоящей моментъ совершеннымъ. Поэто­
му­то именно художники, а не люди науки,
считаются геніальными по преимуществу.
На самомъ же д�л� подобная оц�нка не
по достоинству представляетъ собою только
какое­то ребячество разума.
163.
Серьезное отпошепіе къ ремеслу. Пожа­
луйста, никогда не говорите о дарованіи, о
природныхъ талантахъ! Можно назвать ве­
ликихъ людей во вс�хъ родахъ, у которыхъ
вовсе не было природныхъ дарованій. Но они
сд�лались зв�здами первой величины, ге­
ніями (какъ говорится), благодаря такимъ
свойствамъ, къ недостатку которыхъ стро­
го относится челов�къ, одаренный ими: у
вс�хъ нихъ было то серьезное отношеніе къ
д�лу, какое бываетъ у ремесленника, кото­
рый сначала учится составлять отд�льныя
части и доходить въ этомъ до совершен­
ства, а зат�мъ онъ уже осм�ливается со­
ставить и огромное ц�лое; они употре­
били на это довольно времени, потому что
исполняя хорошо мелкія отд�льныя части,
они испытывали большее наслажденіе, не­
жели при эффектномъ вид� блестящаго
ц�лаго. Наприм�ръ, совс�мъ не трудно со­
ставить рецептъ, по которому челов�къ
можетъ сд�латься хорошимъ романистомъ,

­

229 ­

но выполненіе ПредНолагаетъ такія свой­
ства, на которыя обыкновенно не обра­
щаютъ вниманія, когда говорятъ: «у меня
на это не хватить таланта». Пусть пере­
д�лаютъ бол�е сотни набросковъ въ раз­
сказы, которые будутъ занимать не бол�е
двухъ страницъ, но при этомъ будутъ от­
личаться такою ясностью и сжатостью,
что изъ нихъ нельзя будетъ выпустить ни
одного слова; пусть записываютъ еже­
дневно анекдоты, пока, наконецъ, не на­
учатся находить для нихъ самую подходя­
щую и самую лучшую форму; пусть по­
стоянно собираютъ и изображаютъ чело­
в�ческіе типы и характеры; пусть разска­
зываютъ какъ можно чаще и слушаютъ
разсказы другихъ, внимательно сл�дя какъ
глазами, такъ и ушами за т�мъ, какое д�й­
ствіе эти разсказы производятъ на дру­
гихъ присутствующихъ; пусть, путеше­
ствуя, срисовываютъ различныя м�стности
и костюмы; пусть выбираютъ изъ отд�ль­
ныхъ наукъ все то, что можетъ произве­
сти художественный эффектъ, когда оно
будетъ хорошо изображено; пусть поду­
маютъ, наконецъ, о мотивахъ челов�че­
скихъ д�йствій и воспользуются всякимъ
относящимся къ этому указаніемъ; пусть
собираютъ все это и днемъ, и ночью. Пусть
въ этихъ разнообразныхъ занятіяхъ прой­
детъ л�тъ десять, и все, что будетъ сд�­
лано въ мастерской, можетъ быть вынесе­

— 230 —

но и на св�тъ Божій. Но какъ вообще
поступаеть большинство? Люди начинаютъ
не съ отд�льныхъ частей, но прямо съ
ц�лаго. Иногда это, можетъ­быть, имъ и
удается, и они ооращаютъ на себя внима­
ніе, но потомъ они терпятъ все большую
и большую неудачу и понятно почему.—
Если же у художника недостаетъ ума и
характера для того, чтобы составить себ�
подобную художническую программу, то
вм�сто того и другого являются судьба и
нужда и он�­то заставляютъ будущаго
маэстро пройти постепенно чрезъ вс� не­
обходимыя условія его ремесла.
164.
Опасность
и выгода,
представляемыя
поклопеніеліо генію. В�ра въ великіе умы,
стоящіе выше вс�хъ другихъ умовъ и ока­
зывающее благотворное д�йствіе на лю­
дей, которая не представляетъ собою не­
обходимости, въ то же время очень часто
соединяется и съ суев�ріемъ, что эти умы,
по своему происхожденію, стоятъ выше
челов�ка и обладаютъ изв�стными способ­
ностями, являющимися какъ бы чудомъ,—
способностями, благодаря которымъ они
доходять до познанія совс�мъ другимъ пу­
темъ, нежели вс� остальные люди. Имъ
приписываютъ способность вид�ть непо­
средственно сущность міра, какъ будто бы

— 231 —

сквозь отверстіе въ мантіи явленія, и ду­
маютъ, что благодаря этому чудесному про­
роческому взгляду, они, безъ всякихъ тру­
довъ и уснлій со стороны науки, могутъ
окончательно р�шить вопросъ о мір� и
челов�к�. До т�хъ поръ пока чудо еще
находить себ� в�рующихъ въ области по­
знанія, мы можемъ, кажется, согласиться
съ т�мъ, что это бываетъ полезно и для
самихъ в�рующихъ, такъ какъ эти посл�д­
ніе, безусловно подчиняясь великимъ умамъ,
т�мъ самымъ доставляютъ своему уму, на
время его развитія, самую лучшую школу
и подвергаютъ его дисциплин�. Но, ка­
жется, будетъ совершенно излишнимъ по­
ставить вопросъ о томъ, полезно ли для
самого генія это суев�рное понятіе о ге­
ніи, его правахъ и исключительныхъ спо­
собностяхъ, когда понятіе это укоренится
въ его ум�. Во всякомъ случа�, когда на
челов�ка нападаетъ ужасъ передъ самимъ
собою, будетъ ли это изв�стный ужасъ
Цезарей или же, въ нашемъ случа�, ужасъ
генія — то это симптомъ опасный; когда
благоуханіе, идущее отъ принесенной жерт­
вы, которую по справедливости сл�довало
бы приносить одному только божеству,
наполнить умъ генія, то у него начинаетъ
кружиться голова и онъ считаетъ себя
какимъ­то существомъ, стоящимъ выше
челов�ка. Вотъ д�йствующія въ теченіе
долгаго времени посл�дствія этого состоя­

— 232

-

нія: сознаніе своей неотв�тственности, ка­
кихъ­то исключительныхъ правъ, в�ра ге­
нія въ то, что онъ можетъ осчастливить
людей, съ которыми онъ встр�чается, бе­
зумная ярость, въ которую онъ приходитъ
при всякой попытк� сравнить его съ дру­
гими или поставить его ниже другихъ и
показать ему ошибки въ его произведеніи.
Благодаря тому обстоятельству, что онъ
перестаетъ относиться къ самому себ�
критически, изъ его крыльевъ выпадаютъ
одно за другимъ перья; вышеупомянутое
суев�рное понятіе подкапывается подъ его
силу, и посл� того, какъ его оставитъ эта
сила, онъ д�лается, можетъ­быть, даже
льстецомъ. Итакъ, для великихъ умовъ го­
раздо выгодн�е, когда они проницатель­
нымъ окомъ смотрятъ на свою силу и ея
происхожденіе и когда они понимаютъ,
какія чисто челов�ческія свойства соеди­
нились въ нихъ и какія счастливыя об­
стоятельства способствовали этому соеди­
ненію, а именно: упорная энергія, неу­
клонное стремленіе къ разъ нам�ченной
ц�ли, большой запасъ мужества, а также
и счастливое воспитаніе, благодаря кото­
рому у этихъ умовъ были лучшіе учителя,
лучшіе образцы и методы. Не подлежитъ
сомн�нію, что когда они ставятъ себ�
ц�лью производить на людей возможно
большее ъліяпіе, то въ этомъ случа� имъ
много помогаетъ неясное пониманіе са­

— 233 —

михъ себя и соединенное съ этимъ непо­
ниманіемъ какое­то безуміе, потому что во
вс� времена люди удивлялись и завидо­
вали ихъ сил�, благодаря которой они увле­
каютъ за собой людей и заставляютъ ихъ
в�рить тому заблужденію, что ими руко­
водятъ сверхъестественные вожаки. В�ра
въ то, что есть индивидуумы, обладающіе
сверхъестественными силами, возвышаетъ
духъ людей, одухотворяетъ ихъ: въ этомъ
смысл� заблужденіе, какъ говоритъПлатонъ,
было величайшимъ благод�яніемъ для чело­
в�чества. Въ н�которыхъ отд�льныхъ слу­
чаяхъ такого рода заблужденіе могло быть
также и средствомъ, благодаря которому
подобная во вс�хъ отношеніяхъ исключи­
тельная натура им�ла возможность удер­
жаться въ границахъ: и въ жизни отд�ль­
ныхъ лицъ ложныя представленія часто
служили такими ц�лебными средствами,
которыя, будучи взяты сами по себ�, весь­
ма ядовиты. У всякаго генія, ув�ровавша­
го въ свое необыкновенное происхожденіе,
запасъ этого яда увеличивается по м�р�
того, какъ геній старится: стоитъ только
вспомнить о Наполеон�: его в�ра въ са­
мого себя и въ свою зв�зду и проистека­
ющее отсюда презр�ніе къ людямъ сд�­
лали его характеръ необыкновенно энер­
гичнымъ и ц�льнымъ, благодаря чему онъ
стоялъ несравненно выше вс�хъ людей
нов�йшаго времени, но, наконецъ, эта са­

— 234 —

мая же в�ра перешла въ какой­то, можно
сказать, безумный фатализмъ, затмившій
его быстрый и проницательный взглядъ и
послужившій причиною его гибели.
165.
Генгалъность и уравповтъшеппость. Ори­
гинальные художники, творящіе изъ сво­
ей головы, могутъ, при изв�стныхъ обстоя­
тельствах^ создать что­нибудь совершен­
ное: пустое и дезсодерэкателыіое, между
т�мъ какъ натуры, стоящія на низшей
степени, такъ­называемые таланты, въ ум�
которыхъ сохраняется множество воспо­
минаній о различныхъ видахъ красоты,
могутъ создать н�что посредственное даже
и въ состояніи слабости. Но если же ори­
гинальные художники утрачиваютъ свою
оригинальность, то имъ не приходитъ въ
этомъ случа� на помощь воспоминаніе и
произведенія ихъ д�лаются безсодержатель­
ными.
166.
Публика. Публика требуетъ отъ траге­
діи только того, чтобы она ее растрогала
и дала ей возможность выплакаться; на­
оборотъ, художникъ, присутствующій на
первомъ представленіи драматической піе­
сы, наслаждается остроумными техниче­

— 235

-

скими введеніями и новыми пріемами ис­
кусства, искусною обработкою матеріала,
новымъ оборотомъ, приданнымъ старымъ
мотивамъ, старымъ мыслямъ. Онъ смот­
ритъ на художественное произведете съ
точки зр�нія эстетики, съ точки зр�нія
«создающего»; публика же занимаетъ въ
этомъ первое изъ описанныхъ нами поло­
жены, обращая при этомъ вниманіе только
на сюжетъ. О челов�к�, находящемся ни въ
томъ, ни въ другомъ положеніи, говорить
не стоитъ,—онъ не представляетъ собою
ни публики, ни художника и самъ не зна­
етъ, къ чему стремится, поэтому и испы­
тываемое имъ наслажденіе не велико и онъ
не можеть дать себ� въ немъ отчета.
167.
Эстетическое воспитапіе
публики. Если
одинъ и тотъ же мотивъ не будетъ разра­
ботанъ на тысячу ладовъ различными ху­
дожниками, то публика не будетъ нахо­
дить никакого интереса въ содержаніи иіе­
сы; но если предположить, что д�йстви­
тельно такъ и случится (т.­е. сюжетъ бу­
детъ разработанъ много разъ), то она бу­
деіъ, въ конц�­концовъ, въ состояніи уло­
вить вс� отт�нки, вс� чуть зам�тныя но­
выя усовершенствованія въ обработк� это­
го мотива и будетъ наслаждаться вс�мъ
этимъ, такъ какь она уже давно знакома

— 236 —

съ этимъ мотивомъ, который она встр�­
чала много разъ въ различной обработк�
и, видя его теперь вновь, не испытываетъ
никакого напряженія, такъ какъ онъ не
им�етъ для нея прелести новизны.
168.
Худоэ/сникБ и его свита {поклонники) долэк­
ны идти нога въ ногу. Переходъ отъ од­
ного стиля къ другому долженъ совершать­
ся такъ медленно, чтобы въ этомъ, вм�ст�
съ самимъ художникомъ, могли также уча­
ствовать и слушатели или зрители, кото­
рые должны отдавать себ� ясный отчетъ
въ томъ, что происходитъ. Въ противномъ
случа� между художникомъ, создающимъ
свои прозведенія на высот�, вдали отъ
публики, и этой публикой сразу образует­
ся непроходимая пропасть, такъ что пу­
блика уже не можетъ подняться на эту
высоту и, наконецъ, къ великому своему
неудовольствію, спускается все ниже и
ниже. Потому что когда художникъ пере­
стаетъ поднимать свою публику, то она
быстро начинаетъ спускаться внизъ, и она
падаетъ въ бездну т�мъ глубже и паденіе
ея т�мъ опасн�е, ч�мъ выше вознесъ ее
геній, подобный орлу, изъ когтей котора­
го падаетъ на землю и убивается до смер­
ти поднятая имъ до облаковъ черепаха.

— 237 —

169.
Пропсхоэкденіе комизма. Если принять
въ соображеніе то, что челов�къ въ тече­
т е многихъ тысячел�тій былъ существомъ
въ высшей степени пугливымъ и все вне­
запное и неожиданное означало для него
то, что ему нужно быть готовымъ къ борь­
б� и даже къ смерти, такъ что даже въ
поздн�йшее время, при установившихся
соціальныхъ отношеніяхъ, всякая безо­
пасность основывается на ожидаемомъ,
изв�стномъ происхожденіи какого­нибудь
мн�нія или д�ятельности, поэтому не долж­
но удивляться, что при всемъ неожидан­
н о м у внезапномъ, въ слов� или д�л�, въ
томъ случа�, если при этомъ челов�ку не
грозитъ опасность, онъ перестаетъ сдер­
живаться и переходить къ тому, что пред­
ставляетъ контрастъ со страхомъ: дрожа­
щее отъ страха существо, согнувшееся въ
въ три погибели, выпрямляется во весь
ростъ и все, такъ сказать, распускается—
челов�къ см�ется. Этотъ переходъ отъ
минутнаго страха къ непродолжительному
веселью и называется комизмомъ. Въ тра­
гизм�, наоборотъ, челов�къ быстро пере­
ходить отъ большого, долго продолжающе­
гося веселья къ сильному же ужасу; но
такъ какъ среди смертныхъ людей большое,
продолжительное веселье встр�чается го­

— 238 —

раздо р�же, нежели поводъ къ страху, то
въ мір� мы видимъ гораздо бол�е коми­
ческаго, нежели трагическаго: челов�къ
см�ется гораздо чаще, ч�мъ онъ испыты­
ваетъ потрясеніе.
170.
Тіеултренное
честолюдіе
худоэкпика.
Греческіе художники, наприм�ръ трагики,
создавали свои произведенія для того, что­
бы поб�ждать другихъ художниковъ, такъ
что все ихъ искусство представляетъ со­
бою какъ бы борьбу: неум�ренное често­
любіе Гезіода придало крылья его генію.
Честолюбіе это требовало прежде всего,
чтобы произведете художника казалось
превосходнымъ самому художнику, сл�до­
вательно превосходнымъ въ томъ смысл�,
какъ онъ понималъ превосходство, не обра­
щая при этомъ вниманія на вкусъ совре­
менииковъ и общепринятое мн�ніе о пре­
восходств� какого­нибудь художественна™
произведенія; и такимъ образомъ Эсхилъ
и Эврипидъ оставались долгое время безъ
поклонниковъ до т�хъ поръ, пока имъ не
удалось воспитать судей искусства, кото­
рые начали прилагать къ произведеніямъ
этихъ поэтовъ установленную самими поэ­
тами м�рку. Сл�довательно, они одержива­
ютъ поб�ду надъ своими соперниками, по
своей собственной оц�нк�, передъ своимъ

­

239 —

собственнымъ судомъ; они желаютъ пре­
восходствовать передъ другими; зат�мъ
они требуютъ отъ постороннихъ линъ, что­
бы т� согласились съ ихъ оц�нкой и под­
твердили ихъ приговоръ. Добиться чести
значитъ въ этомъ случа�—придать себ�
превосходство и желать, чтобы публика
вид�ла это превосходство. Если на самомъ
д�л� превосходства не будетъ и останется
одно только желаніе показать это превос­
ходство, то тутъ говорить тщеславіе. Если
же не будетъ подобнаго желанія при суще­
ствованіи превосходства, то въ зтомъ слу­
ча� говорить гордость.
171.
О томъ, что необходимо для худоэке­
стпепнаго
произведепія.
Люди, которые
говорятъ слишкомъ много о томъ, что не­
обходимо для художественнаго произведе­
нія, доходятъ до преувеличенія,— если они
художники, то in majorem artis gloriam, а ес­
ли—профаны, то по нев�д�нію. Т� формы
художественнаго произведенія, которыя
в ы р а ж а ю т ъ его идею, являются его изо­
браженіемъ, заключаютъ въ себ� такія
черты, которыя можно оставить по жела­
нно и не употреблять ихъ, какъ это бы­
ваетъ и во вс�хъ другихъ изображеніяхъ.
Скульпторъ можетъ прибавить по своему
желанію многія мелкія черты, или не при­

— 240 —

бавлять ихъ, точно такъ же какъ и всякій
другой художникъ, который что­нибудь
изображаетъ, наприм�ръ актеръ, или въ
области музыки—виртуозъ или капельмей­
стеръ. Эти мелкія прибавочныя черты въ
одно время могутъ нравиться художнику,
а въ другое—н�тъ; он� въ художествен­
номъ произведеніи относятся скор�е къ
самому художнику, нежели составляютъ
необходимую принадлежность искусства,
потому что и художнику, при той строго­
сти, съ какой онъ долженъ относиться къ
изображенію главной идеи, и т�хъ усиліяхъ,
которыя онъ долженъ употребить для это­
го, также бываетъ необходимо ч�мъ­нибудь
полакомиться и позабавиться для того,
чтобы разс�ять свое угрюмое настроеніе.
172.
Что значить заставить забыть о колі­
позиторіъ. Фортепіанистъ, который испол­
няетъ піесу какого­нибудь композитора,
играетъ всего лучше тогда, когда онъ за­
ставляетъ забыть о композитор� и намъ
представляется, что онъ какъ будто раз­
сказываетъ исторію своей жизни, или, въ
настоящій моментъ, что­нибудь пережива­
егъ вновь. Само собою разум�ется, что
если онъ представляетъ собою только по­
средственность, то всякій будетъ чрезвы­
чайно недоволенъ тою болтливостью, съ

— 241 —

какою онъ разсказываетъ эпизоды изъ
своей жизни. Такимъ образомъ онъ дол­
женъ ум�ть затронуть и воображеніе слу­
шателя. Этимъ можно объяснить вс� сла­
быя стороны и всю глупость «виртуоз­
ности» .
173.
Corriger la fortune. Въ жизни великихъ ху­
дожниковъ бываютъ несчастныя случай­
ности такого рода, которыя заставляютъ,
наприм�ръ, живописца его самую важную
по замыслу картину набросать какъ ни
попало, какъ будто какую­нибудь мимо­
летную идею, или, напр., заставляли Бетхо­
вена въ н�которыхъ изъ его большихъ
сонатъ (какъ, напр., въ большой сонат�
B­dur) довольствоваться такимъ музыкаль­
нымъ исполненіемъ, которое бол�е подхо­
дитъ для симфоніи. Поэтому на обязанно­
сти поздн�йшихъ художниковъ и лежитъ
исправленіе промаховъ въ жизни великихъ
людей, что, наприм�ръ, могъ бы сд�лать
тотъ музыкантъ, который, какъ мастеръ
вс�хъ оркестровыхъ эффектовъ, воскресилъ
намъ изв�стную, какъ будто бы совс�мъ
погибшую для насъ симфонію.
•174
Уталепіе. Къ н�которымъ вещамъ, со­
бытіямъ или лицамъ отнюдь не можетъ
Ф. НИЦШЕ.

16

-

242 —

быть приложенъ масштабъ малой величи­
ны. Нельзя уменьшить группу Лаокоона
и сд�лать ее группой, гд� фигуры будутъ
поясными; она необходимо должна быть
представлена въ большихъ разм�рахъ. Но
еще р�же случается, чтобы что­нибудь
малое по объему отъ природы могло быть
увеличено; всл�дствіе чего біографу всегда
скор�е удается умалять достоинства вели­
ка го челов�ка, нежели какое­нибудь ничто­
жество сд�лать великимъ челов�комъ.
175.
Чувственное въ современном^ аскусствгь
Современные художники очень часто оши­
баются въ расчетахъ, когда они своими
художественными произведеніями старают­
ся д�йствовать на чувства; потому что
ихъ зрители или слушатели не влад�ютъ
вполн� своими чувствами и, благодаря ху­
дожественному произведенію, находятся—
что совершенно противор�читъ нам�ренію
художника — въ «невинномъ состояніи»
ощущенія, которое сродни скук�. 'Чув­
ственная сторона въ зрителяхъ или
слушателяхъ и начинаетъ д�йствовать
тогда, когда перестаетъ оказывать на нее
вліяніе художникъ, значить, чувственное
у художника и чувственное у его зрителей
или слушателей сходятся, можетъ­быть,
только въ одной точк�.

— 243 —

176.
Шекспиро, какъ моралиста.
Шекспиръ
очень много размышлялъ о челов�ческихъ
страстяхъ и, благодаря своему темперамен­
ту, самъ испыталъ многія изъ нихъ (дра­
матические писатели бываютъ вообще дур­
ными людьми). Но онъ не могъ такъ го­
ворить о страстяхъ, какъ говорилъ Мон­
тень, и свои размышленія о нихъ онъ вло­
жилъ въ уста одержимыхъ этими страстя­
ми лицъ, что хотя и неестественно, но
придаетъ его драмамъ такой глубокій
смыслъ, что вс� другія драмы кажутся въ
сравненіи съ ними безцв�тными и возбу­
ждаютъ къ себ� всеобщее отвращеніе.—
Моральныя сентенціи Шиллера (въ осно­
в� которыхъ всегда лежитъ нев�рная или
неглубокая мысль) —это только театраль­
ный сентенціи и, какъ таковыя, д�йству­
ютъ очень сильно, между т�мъ какъ сен­
тенціи Шекспира д�лаютъ честь своему
прототипу Монтеню и представляютъ со­
бою серьезный идеи, выраженныя въ
изящной форм�, но именно всл�дствіе это­
го они стоятъ слишкомъ далеко отъ теа­
тральной публики, неуловимы для нея и
сл�довательно не могутъ на нее д�йство­
вать.
16*

— 244

-

177.
Что пуэкпо для того, чтобы тедя слу­
шали. Нужно не только ум�ть хорошо
играть, но необходимо также, чтобы и слу­
шателямъ твоимъ было удобно тебя слу­
шать. Игра на скрипк� какого­нибудь зна­
менитаго скрипача совершенно теряется
въ громадной зал�; въ этомъ случа� вир­
туоза нельзя отличить отъ плохого скри­
пача.
178.
'Несовершенное производите сильное дгъй­
ствіе. Барельефы такъ сильно д�йству­
ютъ на нашу фантазію, что намъ пред­
ставляется будто бы они совс�мъ готовы
были выступить изъ ст�ны и вдругъ оста­
новились только потому, что ихъ что­то
задержало, точно такъ же и похожее на ба­
рельефъ несовершенное изображеніе въ
ум� какой­нибудь идеи, или ц�лой фило­
софской системы д�йствуетъ на челов�ка
сильн�е, нежели что­нибудь вполн� за­
конченное: въ этомъ случа� зрителю за­
дается большая работа; онъ находится въ
возбужденномъ состояніи и старается до­
полнить воображеніемъ тотъ образъ, въ
которомъ онъ видитъ яркій св�тъ и р�з­
кую т�нь; ему предстоитъ додуматься до
конца и устранить то препятствіе, которое

— 245 —

м�шаетъ этому образу явиться въ своемъ
полномъ вид�.
179.
Противз оригинальности.
Когда искус­
ство над�ваетъ на себя самое поношен­
ное платье, то тутъ ­ то и можно всего
скор�е узнать, что это—искусство.
180.
коллективный
умъ. Хорошій писатель
пользуется не однимъ только своимъ умомъ,
но онъ совм�щаетъ въ себ� также и умъ
вс�хъ своихъ друзей.
181.
•

%воякая ошибка.
Несчастіе
проница­
тельныхъ, обладающихъ св�тлымъ умомъ,
писателей заключается въ томъ, что люди
считаютъ ихъ поверхностными и при чте­
ніи ихъ произведеній не д�лаютъ ника­
кихъ усилій; а счастье писателей съ умомъ
туманнымъ—въ томъ, что чтеніе ихъ про­
изведеній требуетъ большихъ усилій отъ
читателя, который, читая ихъ, утомляется,
и свое усердіе приписываетъ ихъ досто­
инству.

— 246 —

182.

Отноиіеніе hz паукгь. Вс� т�, которые
не чувствуютъ особеннаго интереса къ на­
ук�, только тогда начинаютъ сильно ин­
тересоваться ею, когда сами сд�лаютъ въ
ней какія­нибудь открытія.
183.
с

Ключо. Какая ­ нибудь мысль, которой
придаетъ большую ц�ну великій челов�къ,
несмотря на то, что его осыпаютъ на­
см�шками люди, относящіеся къ нему
скептически, служить ему ключомъ, отво­
ряющимъ ему скрытыя' сокровищницы;
для людей же, насм�хающихся надъ нимъ,
это не больше какъ кусокъ стараго же­
л�за.
184.
Непереводимое. То, что нельзя переве­
сти изъ какой­нибудь книги, не можетъ
считаться ни самымъ лучшимъ, ни са­
мымъ худшимъ въ ней м�стомъ.
185.
Парадоксы автора. Такъ ­ называемыхъ
парадоксовъ автора, съ которыми не со­
глашается читатель, часто совс�мъ и не
бываетъ въ книг� автора, но они нахо­
дятся въ голов� читателя.

— 247 —

186.
Остроуміе. Самые остроумные авторы
возбуждаютъ едва зам�тную усм�шку. .
187.
Антитеза. Антитеза—это та узкая дверь,
чрезъ которую всего охотн�е заблужденіе
прокрадывается къ истин�.
188.
Мыслители, какъ стилисты.
Большин­
ство мыслителей пишутъ дурно, потому
что они сообщаютъ намъ не только свои
мысли, но и самый процессъ мышленія.
• 189.
Мысли В5 стихахъ. Поэтъ везетъ свои
мысли на торжественной колесниц� ри�­
мы, в�роятно потому что он� не тверды
на ногахъ.
190.
Гріъхъ протшо духа читателя.
Когда
авторъ отрекается отъ своего таланта
только ради того, чтобы сравняться съ
читателемъ, то онъ совершаетъ въ зтомъ
случа� единственный смертный гр�хъ, ко­
тораго никогда не простить ему читатель,

— 248 —

въ томъ случа�, если онъ это зам�титъ.
Можно говорить челов�ку самыя непріятныя для него вещи, но говоря ихъ, всетаки надо ум�ть при этомъ льстить его
тщеславію.
191.
Границы д од росовгьстности. Даже у самаго добросов�стнаго писателя является
какое-нибудь лишнее слово, когда онъ хочетъ округлить періодъ.
192.
�Іучшій авторъ. Лучшимъ авторомъ будетъ тотъ челов�къ, который стыдится
сд�латься писателемъ.
193.
драконовы законы противо писателей.
На писателя сл�довало бы смотр�ть какъ
на преступника, который только въ р�дкихъ случаяхъ заслуживаетъ оправданія
или помилованія: это было бы д�йствительнымъ средствомъ противъ размноженія книгъ.
194.
Шуты
въ современной
г^ивилизаиіи.
Т�мъ шутамъ, которые въ средніе в�ка
находились при двор� государей, соотв�т-

— 249 —

ствуютъ въ наше время фельетонисты]
это одинъ и тотъ же родъ людей, гово­
рящихъ на половину умно, отчасти остро­
умно, отличающихся преувеличеніями, под­
часъ несущихъ всякій вздоръ, существую­
щихъ только для того, чтобы развлекать
челов�ка въ его серьезномъ настроеніи
разными выдумками и болтовнёю и заглу­
шать своимъ крикомъ слишкомъ сильно
д�йствующій на насъ торжественный ко­
локольный звонъ, опов�щающій о вели­
кихъ событіяхъ; прежде шуты находились
на служб� у влад�тельныхъ лицъ и ари­
стократовъ, теперь же они служатъ раз­
личнымъ партіямъ (такъ какъ въ партіяхъ,
размножающихся безъ конца, еще сохра­
нилось до н�которой степени то подчи­
неніе, которое в ы к а з ы в а л ъ простой на­
родъ по отношенію къ влад�тельнымъ
лицамъ). Но и вообще вс� нов�йшіе ли­
тераторы стоятъ очень близко къ фелье­
тонистамъ, они тоже «шуты въ современ­
ной цивилизаціи», къ которымъ мы отне­
семся снисходительн�е, если сочтемъ ихъ
невм�няемыми. Смотр�ть на писательство
какъ на призваніе—такой взглядъ долженъ
былъ бы по справедливости считаться
безуміемъ.
195.
Но приміъру греко�Б. Усп�ху познанія
м�шаетъ въ настоящее время то обстоя­

— 250 —

тельство, что благодаря продолжавшемуся
ц�лые в�ка преувеличению чувства, вс�
слова въ язык� сд�лались неясными и
отличаются преувеличеніемъ. На высшей
ступени культуры, гд� преобладаетъ (если
только не управляетъ вс�мъ деспотически)
иознаніе, происходить отрезвленіе чувства
и сильная концентрація необходимыхъ
словъ,—въ чемъ опередили насъ греки въ
эпоху Демос�ена. Вс� сочиненія нов�й­
шаго времени отличаются преувеличені­
ями; и даже и въ томъ случа�, если они
написаны простымъ языкомъ, мы со­
знаемъ, что слова въ нихъ слишкомъ экс­
центричны. Строгая обдуманность, сжа­
тость, трезвость, самая тщательная обра­
ботка, а главнымъ образомъ сдержанность
чувства и лаконизмъ — это только и мо­
жетъ помочь въ данномъ случа�. Впрочемъ
въ этомъ холодномъ стил� и трезвомъ чув­
ств� есть, по контрасту, своего рода пре­
лесть, въ чемъ заключается безспорно но­
вая опасность, потому что р�зкій холодъ
является такимъ же возбуждающимъ сред­
ствомъ, какъ и сильный жаръ.
196.
Хорошіе разсказчики даютъ плохія одъяс­
пепін. Мы видимъ часто у хорошихъ раз­
сказчиковъ удивительную психологическую
ув�ренность и посл�довательность, кото­

— 251 —

рую зам�чаемъ въ д�йствіяхъ выводимыхъ
ими лицъ, чго представляетъ см�шной
контрастъ съ ихъ неискуснымъ психоло­
гическимъ мышленіемъ, такъ что въ одинъ
моментъ кажется, что они стоять на вы­
сокой степени культуры, а въ сл�дующій
зат�мъ моментъ они стоятъ несравненно
ниже. Часто происходить то, что они со­
вершенно нев�рно объясняютъ характеры
выводимыхъ ими героевъ и д�йствія этихъ
посл�днихъ, и это не подлежитъ никакому
сомн�нію, хотя и кажется неправдоподоб­
нымъ. Можетъ­быть, величайшій виртуозъ
фортепіанной игры почти совс�мъ не раз­
мышлялъ о техническихъ условіяхъ и о
способности или неспособности, польз�
и выправк� каждаго пальца (дактиличе­
ской зтик�) и, говоря объ этихъ вещахъ,
д�лаетъ грубыя ошибки.
197.
Сочинепія знакомых^ AU
I LZ и uxs чита­
тели. Мы читаемъ произведенія знако­
мыхъ намъ лицъ (друзей и враговъ) двоя­
кимъ образомъ: всл�дствіе нашего знаком­
ства съ ними какой­то неотвязный голосъ
шепчетъ намъ: «это его произведете, въ
немъ вылилась его душа, нашло себ� вы­
раженіе все имъ пережитое, отразился его
талантъ», но при этомъ старается устано­
виться на твердой почв� и сужденіе дру­

— 252 —

гого рода, а именно, какое достоинство
им�етъ его произведете само по себ�, какой
заслуживаетъ оно оц�нки, независимо отъ
его автора, какой вкладъ внесло оно въ на­
уку. Само собою разум�ется, что оба эти
рода чтенія и оц�нки м�шаютъ одинъ
другому. Даже и простой разговоръ съ
однимъ изъ друзей тогда только можетъ
принести пользу познанію, когда оба со­
бес�дника думаютъ только о д�л� и забы­
ваютъ при этомъ, что они—друзья.
198.
Жертва, приносимая ритму. Хорошіе
писатели изм�няютъ ритмъ н�кот�рыхъ
періодовъ только потому, что они видятъ
въ заурядныхъ читателяхъ неспособность
понять тотъ тактъ, которому сл�довалъ
изв�стный періодъ въ его первой версіи;
вотъ почему они облегчаютъ своимъ чи­
тателямъ его пониманіе, отдавая предпоч­
т е т е наибол�е изв�стнымъ ритмамъ. Мно­
гіе уже скорб�ли о неспособности совре­
м е н н а я читателя понимать ритмъ, чему
уже многое было принесено въ жертву. —
Не случается ли это и съ хорошими му­
зыкантами?
199.
Несовершенное ,какъу■ потребляемое худоэк­
пикомъ возбудительное средство. Несовер­

— 253 —
шенное часто бываетъ д�йствительн�е, не­
жели совершенное, а именно въ похвальной
р�чи: мы пользуемся для нашей ц�ли несо­
в е р ш е н н ы м ^ какъ возбудительнымъ сред­
ствомъ, какъ не заключающимъ въ себ�
ничего раціональнаго началомъ, которое
представляетъ фантазіи слушателя какъ
бы море и, подобно туману, окутываетъ
лежащіе напротивъ берега, сл�довательно
закрываетъ ограниченность того предмета,
который сл�дуетъ хвалить. Если мы бу­
демъ упоминать объ изв�стныхъ достоин­
ствахъ какого­нибудь челов�ка и распро­
страняться о нихъ подробно, то этимъ мы
какъ бы намекнемъ на то, что у этого че­
лов�ка н�тъ другихъ достоинствъ. Хваля­
щій кого­нибудь безъ всякаго умолчанія,
этимъ самымъ какъ бы становится выше
хвалимаго и какъ будто смотритъ на него
сверху BHU35. Поэтому все законченное про­
изводить только слабое д�йствіе.
200.
Писатели и учителя
и ихъ предусло­
трительпостъ.
Челов�къ, который на­
писалъ что­нибудь и чувствуетъ въ се­
б� страсть писать, заимствуетъ изъ всего,
ч�мъ онъ занимается и что переживаетъ,
только то, чему онъ можетъ придать ли­
тературную форму. Онъ думаетъ уже не
о себ�, но о писател� и публик�; онъ же­

— 254 —

лаетъ быть проницательными, но только
не для себя самого. Учитель бываетъ по
большой части неспособенъ заниматься
ч�мъ­нибудь для своей собственной поль­
зы; онъ постоянно думаетъ о польз� сво­
ихъ учениковъ и всякое знаніе, которое
онъ пріобр�таетъ, доставляетъ ему радость
только въ томъ случа�, если онъ можетъ
передать его своимъ ученикамъ. Однимъ
словомъ, онъ смотритъ на себя какъ на
посредника, который передаетъ знаніе, во­
обще какъ на средство для знанія, такъ
что перестаетъ обращать вниманіе на са­
мого себя.
201.

^Почему пеодходиліы плохіе
писатели.
Необходимо должны существовать плохіе
писатели, потому что они соотв�тствуютъ
вкусу неразвитыхъ и незр�лыхъ въ ум­
ственномъ отношеніи классовъ общества;
и у этихъ посл�днихъ есть также свои
потребности, какъ и у людей съ умомъ
зр�лымъ. Если бы челов�ческая жизнь
была длинн�е, то число зр�лыхъ индиви­
дуумовъ превышало бы число незр�лыхъ,
или, по крайней м�р�, было бы равно ему;
но многіе изъ людей съ умомъ зр�лымъ
умираютъ въ молодости, а потому мы ви­
димъ гораздо больше умовъ неразвитыхъ
и не отличающихся хорошимъ вкусомъ.
А такъ какъ эти посл�дніе стремятся удо­

— 255 ­
влетворить свою потребность со страстно­
с т и , свойственною юношескому возрасту,
то ради ихъ и нарождаются на свгътъ
плохіе писатели.
202.
Слишкомъ близко и слишколіз
далеко.
Читатель и авторъ часто не понимаютъ
другъ друга потому, что авторъ слишкомъ
хорошо знаетъ свою тему и, можно ска­
зать, она ему надо�ла, такъ что онъ вы­
пускаетъ такіе прим�ры для поясненія,
которые онъ могъ бы привести во мно­
жеств�; читателю же тема эта совершенно
незнакома и онъ, не встр�чая пояснитель­
ныхъ прим�ровъ, находитъ ее плохо обос­
нованною.
203.
Вышедшая, изз употредленія
подготовка
ко искусству. Изъ всего, ч�мъ занимались
прежде въ гимназіи, самымъ важнымъ счи­
талось упражненіе въ латинскомъ литера­
турномъ слог�: это было именно упраоіс­
пепіе въ искусства, тогда какъ вс� другія
занятія им�ли ц�лью сообщить научныя
св�д�нія. Выдвигать на первый планъ со­
чиненіе на н�мецкомъ язык� мы считаемъ
варварствомъ, потому что у насъ совс�мъ
н�тъ такого образцоваго н�мецкаго слога,
который бы образовался на прим�рахъ
ораторскаго краснор�чія; если же хотятъ

— 256

­

пріучить учениковъ думать, задавая имъ
н�мецкія сочиненія, то въ этомъ случа�
уже не . надо обращать никакого внима­
нія на слогъ и въ данномъ упражненіи
отд�лять мысль отъ изложенія. Слогъ дол­
женъ им�ть выработанную форму, такъ
чтобы можно было легко излагать данную
тему и не заниматься отыскиваніемъ со­
держанія. Задачею упражненій въ латин­
скомъ слог� и было одно только и.зложе­
ніе при заданной тем�; прежніе учителя
обладали чрезвычайно тонкимъ слухомъ
для этого слога, что въ настоящее время
уже утрачено. Тотъ, кто прежде могъ хо­
рошо писать на какомъ­нибудь новомъ
язык�, былъ обязанъ этимъ именно вы­
шеупомянутому упражненію (теперь же по
необходимости приходится учиться у фран­
цузовъ прежнихъ временъ). Къ этому долж­
но прибавить еще и то, что онъ получалъ
понятіе о форм� вообще, о ея красот� и
трудности и практическимъ образомъ под­
готовлялся къ искусству,—другого же пути
въ этомъ случа� и не существуетъ.
204.

Яркій сп�тъ и тьма—рядомз. Т� изъ
писателей, которые вообще не ум�ютъ
ясно выражать своихъ мыслей, им�ютъ
большое пристрастіе къ отд�льнымъ силь­
нымъ, отличающимся преувеличеніемъ, ело­

— 257 —
вамъ
даря
какое
стыя

и къ превосходной степени, благо­
чему получается такое осв�щеніе,
даетъ факелъ, осв�щающій извили­
л�сныя тропинки.
205.

Живопись у писателей. Писатели всего
лучше изображаютъ какой­нибудь им�ю­
щій важное значеніе предметъ тогда, когда,
подобно химику, составляютъ краски для
картины изъ этого же самаго предмета и
употребляютъ ихъ такъ, какъ употребля­
ютъ художники, такъ что рисунокъ пред­
ставляетъ собою самые тонкіе отт�нки
красокъ. Благодаря этому, картина быва­
етъ в�рна природ�, ч�мъ приводить въ
восхищеніе зрителя и изображаемому пред­
мету придаетъ важное значеніе.
206.
'Книги, который учатъ тапиоъатъ. Есть
такіе писатели, которые, благодаря тому,
что они невозможное представляютъ воз­
можными а обо всемъ нравственномъ и
геніальномъ говорятъ такъ, какъ будто бы
и то и другое было прихотью челов�ка и
являлось по его желанію, испытываютъ
радостное чувство свободы и представляет­
ся, какъ будто бы они стоятъ на кончи­
Ф. НИЦШЕ.

17

-

�� -

кахъ пальцевъ и, полные радостнаго чув­
ства, непрем�нно должны танцовать.
207.

Тіепполпгъ одразовавшіяся мысли. Не
одинъ только зр�лый возрастъ им�етъ
значеніе, но его им�ютъ также юность и
д�тство, которыя не должно считать толь­
ко переходными возрастами и какъ бы
мостомъ, ведущимъ къ зр�лому возрасту;
точно такъ же им�ютъ свою ц�ну и не
вполн� готовыя мысли. Поэтому не сл�­
дуетъ мучить поэта, подвергать его произ­
веденія анализу, но довольствоваться свой­
ственною ему неопределенностью гори­
зонта и думать, что ему открыта дорога
еще ко многимъ другимъ мыслямъ. Мы
стоимъ на порог�; передъ нашими глазами
какъ будто отрываютъ сокровище; пред­
ставляется, какъ будто бы въ глубокомъ
смысл� можно найти кладъ. Поэтъ какъ
бы предвкушаетъ наслажденіе мыслителя
въ томъ случа�, когда онъ находитъ ка­
кую­нибудь основную мыслъ; онъ возбу­
ждаетъ и въ насъ желаніе уловить эту
мысль, такъ что мы хотимъ ее схватить;
но она, распуская прекрасныя, какъ у ба­
бочки, крылья, р�зво пролетаетъ надъ на­
шей головой и ускользаетъ отъ насъ.

259 —
208.
'Книга, сдтълавшаяся почти челотъколіъ*
Каждый писатель удивляется въ свою оче­
редь тому, что его книга, съ которой онъ
только что разстался, продолжаетъ жить
уже своею собственною жизнью; ему пред­
ставляется какъ будто бы у какого­нибудь
нас�комаго оторвали изв�стную часть т�ла
и эта часть начинаетъ жить своею от­
д�льною жизнью. М о ж е т ъ ­ б ы т ь , онъ со­
вс�мъ позабылъ свою книгу; можетъ­быть,
онъ стоитъ уже теперь выше изложен­
ныхъ въ ней взглядовъ; можетъ­быть, онъ
уже и самъ не понимаетъ ее и не можетъ
летать такъ, какъ онъ леталъ въ то вре­
мя, когда сочинялъ вышеупомянутую кни­
гу; а между т�мъ посл�дняя находитъ себ�
читателей, зажигаетъ искру жизни, даетъ
счастье, наводитъ страхъ, порождаетъ но­
выя произведенія, внушаетъ различные
планы и становится причиною различныхъ
д�йствій,—однимъ словомъ, какъ одушев­
ленное существо,—но это все­таки не че­
лов�къ. Счастливъ тотъ авторъ, который,
доживъ до старости, можетъ сказать, что
т� порождающія жизнь, укр�пляющія душу
и возвышающія ее, а также и просв�ща­
ющія умъ мысли и чувства, которыя при­
надлежать ему, еще продолжаютъ жить
въ его сочиненіяхъ и если онъ самъ по­
17*

— 260 —

хожъ на потухшую золу, то зажженный
имъ огонь сохранился повсюду и горитъ
въ отдаленныхъ м�стахъ. Если мы поду­
маемъ о томъ, что не только книга, но и
всякое д�йствіе какого­нибудь челов�ка
является какъ бы поводомъ къ д�йствіямъ,
р�шеніямъ и мыслямъ другихъ людей, что
все, что случается въ настоящій моментъ,
неразрывно связано съ т�мъ,что случится
въ будущемъ, то признаемъ, что д�йстви­
тельно есть безсмертіе, — это безсмертіе
движенія: тоj что когда­то двигалось, вклю­
чается въ общій союзъ всего существую­
щаго и ув�ков�чивается, какъ нас�комое
въ янтар�.
209.
Радость По старости. Мыслитель, а
также и художникъ, которымъ удалось по­
м�стить вс� сокровища своего «я» въ бе­
зопасномъ м�ст�, а именно въ ихъ про­
изведеніяхъ, чувствуютъ какую­то злоб­
ную радость, видя, что ихъ духъ и т�ло
мало­по­малу сокрушаются и разрушаются
временемъ, точно такъ, какъ будто бы они,
сидя въ темномъ углу, видятъ, что воръ
взламываетъ тотъ шкафъ, въ которомъ
хранились у нихъ деньги, тогда какъ они
знаютъ, что шкафъ зтотъ пустъ и вс�
сокровища находятся въ безопасномъ
м�ст�.

— 261 —

210.
B& какомъ случат усп�ваетъ
пызргьть
плоде.. Природные аристократы ума не вы­
казываютъ особенной торопливости; ихъ
созданія вырастаютъ и въ одинъ тихій
осенній вечеръ, какъ плоды, сами падаютъ
съ дерева; они не желаютъ сорвать ихъ
поскор�е, ускорить ихъ созр�ваніе, зам�­
нить ч�мъ­нибудь новымъ. Неутомимая
посредственность вульгарна и выказыва­
етъ соперничество, зависть, страшное че­
столюбіе. Когда какой­нибудь челов�къ
бываетъ важнымъ лицомъ, то ему н�тъ
необходимости заниматься ч�мъ­нибудь —
и, несмотря на это, онъ д�лаетъ очень мно­
го. Есть еще особенный родъ людей, ко­
торый стоитъ выше челов�ка «плодород­
на го» .
211.
оАхиллесъ и Гомеръ. Между писателемъ
и вс�ми остальными людьми такая же
разница, какъ между Ахиллесомъ и Гоме­
ромъ: посл�дніе похожи на Ахиллеса, они
переживаютъ изв�стныя событія, преис­
пытываютъ различныя чувства, а писа­
тель, подобно Гомеру, описываетъ эти со­
бытія и чувства. Настоящій писатель
только изображаетъ словами то, что при­
шлось перечувствовать и переиспытать
другимъ; такъ какъ онъ — художникъ, то

— 262 —

на основаніи немногаго, пережитаго имъ
лично, онъ можетъ догадаться и о многомъ.
Художниковъ нельзя считать людьми стра­
стными, но они часто выдаютъ себя за
страстныхъ, такъ какъ сознаютъ по ин­
стинкту, что люди скор�е пов�рятъ изо­
бражаемой ими страсти, если они докажутъ
прим�ромъ своей собственной жизни, что
имъ пришлось и самимъ испытать многое.
Нужно только дать себ� полную волю,
перестать себя обуздывать, не сдерживать
своего гн�ва и своихъ страстныхъ жела­
ній, и тогда вс� будутъ кричать: «какой
это страстный писатель!» Но страсть, глу­
боко потрясающая натуру индивидуума,
пожирающая его и часто совс�мъ сокру­
шающая, представляетъ собою н�что со­
вс�мъ другое: тотъ кто переживаетъ ее,
не станетъ описывать ее въ драмахъ, или
романахъ и выражать въ музык�. Худож­
ники часто бываютъ несдержанными людь­
ми, но тогда они уже не художники: быть
художникомъ это совс�мъ другое д�ло.
212.
ПреЖнія сомтъпія относительно дгьй­
ствія искусства. Правда ли, что чувство
состраданія и страха д�йствительно облег­
чаются трагедіей, такъ что волненіе зри­
теля утихаетъ и онъ возвращается домой
изъ театра успокоеннымъ? Правда ли, что

— 263 —

разсказы о привид�ніяхъ д�лаютъ чело­
в�ка мен�е боязливымъ и мен�е суев�р­
нымъ? Д�йствительно, въ н�которыхъ слу­
чаяхъ, относящихся къ области физіологіи,
напр. при наслажденіи чувствомъ любви,
всл�дъ за удовлетвореніемъ потребности
наступаетъ утоленіе и временное ослабле­
ніе страстнаго желанія. Но въ этомъ смы­
сл� страхъ и состраданіе являются вовсе
не потребностями изв�стныхъ органовъ,
которымъ необходимо облегченіе. И эти
чувства, благодаря постоянному удовле­
творенію въ теченіе долгаго времени, даже
усиливаются, несмотря на наступающее
по временамъ облегченіе. Если мы допу­
стимъ, что чувства состраданія и страха
въ каждомъ отд�льномъ случа� смягчаются
и облегчаются трагедіей, то, несмотря на
это, они усиливаются, благодаря д�йствію
трагедіи вообще, и Платонъ былъ вполн�
справедливъ, когда онъ сказалъ, что тра­
гедія д�лаетъ челов�ка и боязлив�е, и
чувствительн�е. Въ этомъ случа� у самого
трагическаго поэта должно быть мрачное,
исполненное ужасовъ настроеніе, и онъ
долженъ обладать мягкою, бол�зненно­чув­
ствительною, слезливою душою; если мы
скажемъ, что трагическіе поэты, а также
и ц�лыя городскія общины, которыя на­
слаждались ихъ произведеніями, постепен­
но вырождались, теряли чувство м�ры и
д�лались несдержанн�е, то и это было бы

— 264 —

согласно съ мн�ніемъ Платона. Но какое
право, спросимъ мы, им�етъ вообще наше
время отв�чать на великій, поставленный
Платономъ, вопросъ о моральномъ вліяніи
искусства? Если бы у насъ самихъ было
искусство, — то разв� искусство это про­
извело бы на насъ какое­нибудь вліяніе?
213.
Наслаэкдепіе пелгьпостъю. Какъ можетъ
челов�къ наслаждаться нел�постью. Но
это самое мы и видимъ везд�, гд� только
челов�къ см�ется и даже можно сказать,
что почти везд�, гд� только есть счастье,
мы находимъ и наслажденіе нел�постью.
Если опытность превращается въ неопыт­
ность, ц�лесообразное въ то, что не им�етъ
никакой ц�ли, необходимое въ произволь­
ное, такъ что при этомъ никому не на­
носится вреда и это мы д�лаемъ изъ свое­
волія, то такое превращеніе забавляетъ
насъ, потому что оно на минуту освобо­
ждаетъ насъ отъ гнета налагаемаго вс�мъ
необходимымъ, ц�лесообразнымъ и т�мъ,
что согласно съ опытомъ,—словомъ, отъ
всего, что держитъ насъ въ строгомъ под­
чиненіи; мы шутимъ и см�емся тогда,
когда ожидаемое нами (которое обыкно­
венно наводитъ на насъ страхъ и дово­
дить наши нервы до напряженія) проис­

— 265 —

ходить безъ всякаго для насъ вреда. Это
радость рабовъ на сатурналіяхъ.
щ
, 214.
Одлагороокеппан действительность.
Бла­
годаря тому, что люди вид�ли въ стрем­
леніи Афродиты божество и ощущая на
самихъ себ� его д�йствіе, съ благодарно­
с т и преклонялись передъ нимъ, аффектъ
зтотъ, съ теченіемъ времени, соединяясь
постоянно съ представленіями высшаго
порядка, является теперь въ облагорожен­
ной форм�. Точно такъ же н�которые на­
роды, благодаря этому идеализированію,
сд�лали изъ бол�зней могущественныя
средства, способствовавшія развитію куль­
туры: такъ, наприм�ръ, греки, которые въ
раннюю эпоху ихъ исторіи страдали эпи­
демическими нервными бол�знями (въ род�
эпилепсіи), выработали превосходный типъ
вакханки. Греки, вообще, отличались кр�п­
кимъ здоровьемъ, но они влад�ли нев�до­
мымъ намъ искусствомъ и самую бол�знь,
когда она овлад�вала ими, превращать въ
божество и воздавать ему почести.
215.
Музыка. Музыка только потому полна
для насъ значенія и потрясаетъ нашу ду­
шу, что мы видимъ въ ней непосредственное

— 266

выраженіе чувства; поэзія, съ которой она
была т�сно связана въ самую древн�й­
шую эпоху, внесла такъ много символиче­
скаго въ ея ритмъ, въ ея сильные или
слабые звуки, что мы теперь воображаемъ,
будто она говоритъ непосредственно нашей
душ� и исходитъ изъ души. Драматическая
музыка бываетъ возможна только тогда,
когда искусство гармоніи звуковъ пріобр�­
тетъ себ� большой запасъ символическихъ
средствъ, посредствомъ п�нія, оперы и
многочисленныхъ способовъ, употребля­
емыхъ въ звуковой живописи. «Абсолютная
музыка» это не форма сама по себ�, какую
мы видимъ въ первобытномъ состояніи
музыки, гд� звуки, чередующіеся одни съ
другими въ изв�стномъ такт� и звучащіе
то сильн�е, то слаб�е, доставляютъ чело­
в�ку наслажденіе; равнымъ образомъ это
и не символика формъ, понятная намъ
уже и безъ поэзіи: оба эти искусства въ
своемъ развитіи были такъ т�сно связаны
одно съ другимъ, что наконецъ музыкаль­
ная форма вся прониклась понятіями и
чувствами. Люди, которые могутъ считать­
ся отсталыми въ д�л� музыкальнаго раз­
витія, могутъ понимать только съ фор­
мальной стороны какую­нибудь піесу, ко­
торой т�, кто пошелъ дальше впередъ въ
этомъ развитіи, придадутъ чисто симво­
лическое толкованіе. Сама по себ� музыка
не можетъ считаться глубокою и полною

— 267 —

смысла, она не выражаетъ собою ни «во­
лю», ни «вещь per se»; умъ могъ придумать
все это только въ такую эпоху, въ кото­
рую была завоевана для музыкальнаго
символизма вся область внутренней жизни.
Только умъ челов�ка могъ придать звуку
такой смыслъ, точно такъ же какъ онъ
придалъ соотношеніямъ линій и массъ въ
архитектур� такое значеніе, которое само
по себ� совершенно чуждо законамъ ме­
ханики.
216.
Мимика и языкз, Подражаніе т�лодви­
женіямъ древн�е языка; оно происходитъ
невольно и до н�которой степени удержа­
лось еще и теперь, когда мимическій языкъ
почти вышелъ изъ употребленія и мы вы­
учились влад�ть своими мускулами; оно
еще такъ сильно, что мы не можемъ ви­
д�ть какого­нибудь подвижного лица безъ
того, чтобы и наше лицо не начало д�­
лать такія же движенія (мы можемъ вид�ть
это изъ того, что если кто­нибудь притво­
рится будто з�ваетъ, то это вызоветъ уже
настоящую з�воту у другого присутствую­
щего при этомъ челов�ка). Тотъ, кто по­
дражалъ жесту или т�лодвиженію другого
челов�ка, начиналъ ощущать то же чув­
ство, которое выражало лицо или т�ло­
движеніе того, кому онъ подражалъ. Такимъ
образомъ люди научились понимать другъ

— 268

-

друга; и теперь еще ребенокъ научается
понимать свою мать по ея жестамъ и
т�лодвиженіямъ. Вообще бол�зненныя ощу­
щенія могутъ быть выражены такой ми­
микой, которая, съ своей стороны, также
можетъ причинить боль (напр. рваньемъ
на себ� волосъ, ударами въ грудь, силь­
нымъ сокращеніемъ и напряженіемъ лич­
ныхъ мускуловъ). Мимика наслажденія вы­
ражала, наоборотъ, это самое наслажденіе
и была принаровлена къ тому, чтобы дать
понятіе о немъ (см�хъ, какъ наружное про­
явленіе щекотки, веселъ, а потому и слу­
жить, въ свою очередь, выраженіемъ дру­
гихъ пріятныхъ ощущеній). Какъ скоро
люди стали понимать другъ друга по же­
стамъ, то могла возникнуть и символика
жестовъ: я хочу сказать, что они стали
разум�ть и языкъ звуковъ, такъ что сна­
чала появился звукъ вм�ст� съ т�лодви­
женіемъ (звукъ представляетъ собою сим­
волъ т�лодвиженія), а зат�мъ остался
одинъ звукъ. Повидимому, въ прежнее вре­
мя довольно часто случалось то, что те­
перь мы видимъ и слышимъ въ музык�,
а именно въ драматической музык�: сна­
чала музыка безъ пояснявшаго ее танца
и мимики (языка т�лодвиженій) была толь­
ко ничего не означавшимъ ніумомъ, но,
благодаря долгой привычк� къ такому
сопоставленію музыки и движенія, ухо прі­
учается къ быстрому объясненію музы­

— 269
кальныхъ образовъ и, наконецъ, слухъ
доходить до такого совершенства, что онъ
сразу понимаетъ все и не нуждается боль­
ше въ видимомъ движеніи, такъ какъ по­
нимаетъ композитора и безъ этого движе­
нія. Вотъ тогда и можетъ идти р�чь объ
абсолютной музык�, то­есть о такой, въ
которой все немедленно можетъ быть по­
нято въ символическомъ смысл�, безъ вся­
кихъ вспомогательныхъ средствъ.
217.
Отсутствіе чувствеппаго въ высшей му­
зъгкт. Нашъ слухъ д�лается все бол�е и
бол�е интеллектуальным^ благодаря тому,
что при развитіи нов�йшей музыки уму
дается обильная пища. Поэтому мы те­
перь допускаемъ въ музык� гораздо бол�е
сильные звуки и большій «шумъ», неже­
ли наши предки, т а к ъ какъ мы гораздо
больше ихъ напрактиковались въ музык�
и видимъ смыслъ въ этомъ шум�. На са­
момъ д�л� въ настоящее время вс� наши
чувства н�сколько притупились отъ того,
что они постоянно спрашиваютъ о разум­
номъ значеніи этого шума, сл�довательно
о томъ, что «онъ значитъ», а не о томъ,
«существуетъ ли онъ»; подобное притуп­
леніе чувствъ ясно видно, наприм�ръ, изъ
того, что мы плохо различаемъ тонъ, пото­
му что теперь очень мало такихъ ушей, ко­

— 270 —

торыя могутъ различать бол�е тонкіе отт�н­
ки, наприм�ръ, между cis и des. Въ этомъ от­
ношеніи наше ухо огруб�ло. Потомъ музыка
пріобр�ла себ� то, что есть въ мір� от­
вратительного, благодаря чему сильно рас­
ширилась та область, гд� она находить
средства для выраженія возвышеннаго,
ужаснаго и таинственнаго: наша музыка
заставляетъ теперь говорить такія вещи,
у которыхъ прежде не было языка. По­
добнымъ же образомъ и живописцы сд�­
лали свои глаза бол�е интеллектуальными
и ушли далеко впередъ отъ того, что на­
зывали прежде наслажденіемъ красками и
формами. И въ этомъ случа� точно такъ же
та сторона міра, которая первоначально
считалась безобразною, была завоевана
умомъ художника. Какое же сл�дствіе
можно вывести изъ всего этого? Ч�мъ бо­
л�е глазъ и ухо становятся способными
понимать мысли, т�мъ ближе подходятъ
они къ той границ�, достигнувъ которой
они какъ бы утрачиваютъ все чувствен­
ное: наслажденіе переносится въ мозгъ,
органы чувствъ притупляются и д�лаются
слабыми, символическое зам�няетъ собою
д�йствительно существующее — и такимъ
образомъ, идя этою дорогой, мы всего скор�е
дойдемъ до варварства. А между т�мъ вотъ
что это значитъ: міръ теперь отвратитель­
н�е ч�мъ когда­либо, но онъ означаете, содой
міръ бол�е прекрасный, ч�мъ когда­либо

­

271 ­

существовавшій. Но ч�мъ бол�е р а з б и ­
вается въ воздух� и улетучивается благовон­
ный запахъ, запахъ «значенія» въискусств�,
т�мъ меньше мы находимъ такихъ людей,
которые могутъ обонять его; остальные
же стоять и смотрятъ на отвратительное
и стараются непосредственно наслаждать­
ся имъ, что, впрочемъ, имъ никогда не
удается. Такимъ образомъ въ развитіи му­
зыки въ Германіи мы зам�чаемъ два те­
ченія: съ одной стороны десятитысячная
толпа съ стремленіями ко всему высшему,
ко всему бол�е тонкому, добивающаяся
узнать то, «что это значитъ»; съ другой
стороны несм�тныя массы, которыя по­
степенно д�лаются все бол�е и бол�е не­
способными понимать все им�ющее смыслъ
также и въ форм� безобразія въ чувствен­
номъ смысл� и поэтому имъ доставляетъ
все большее и большее наслажденіе то,
что само по себ� безобразно и отврати­
тельно, то­есть то, что считается въ му­
зыки чувственнымъ въ самомъ низкомъ
смысл� слова.
218.
,

Въ катпгъ пе тідятъ теперь даоке и то­
го, что видгъли въ пелгъ преэкде. Мы, вооб­
ще, уже не понимаемъ теперь архитектуру,
по крайней м�р� понимаемъ ее совс�мъ
не такъ, какъ музыку. Мы уже переросли
символику линій и фигуръ, такъ же какъ

— 272

мы отвыкли отъ звучной реторики и уже
не питаемся этою пищей въ раннюю по­
ру нашей жизни, хотя она въ просв�ще­
ніи все то же, что молоко матери. Прежде
въ какомъ­нибудь греческомъ зданіи все
им�ло свое значеніе и указывало на
высшій порядокъ вещей: все зданіе бы­
ло окутано зтимъ неисчерпаемо глубо­
кимъ смысломъ, точно какимъ­то вол­
шебнымъ покрываломъ. Красота входила
въ эту систему только какъ дополненіе,
она не изм�няла существеннымъ образомъ
главнаго чувства, внушаемаго зданіемъ,
сознаніе чего­то страшнаго, высокаго,
освященнаго близостью чего­то таинствен­
наго; красота только смягчала уэкасъ, но
этотъ ужасъ преобладалъ повсюду. Что та­
кое для насъ въ настоящее время красота
какого­нибудь зданія? То же самое, что
прекрасное лицо пустой женщины: что­то
похожее на маску.
219.
ПроисхоЖденіе попгьишей музыки. Пол­
ная душа музыки возникла въ обновлен­
номъ католичеств� посл� Тридентскаго со­
бора, въ лиц� Палестрины, который по­
служилъ какъ бы отголоскомъ вновь про­
будившегося, таящагося въ глубин� души
и глубоко потрясеннаго духа; а позже
этого, въ лиц� Баха, она появилась и въ

— 273 —

протестантизм�, который, благодаря піети­
стамъ, получилъ бол�е глубокій смыслъ и
освободился отъ своего первоначальнаго
основного характера. Основою и необхо­
димымъ подготовленіемъ къ той и другой
музык� служить понятіе о музык�, свой­
ственное эпох� Возрожденія, и эпоха,пред­
шествовавшая времени Возрожденія, а
именно относящееся къ тому времени за­
нятіе ученой музыкой, изв�стное (въ сущ­
ности согласное съ наукой) наслажденіе
различными мастерскими сочетаніями гар­
моніи и дружнымъ исполненіемъ. Съ дру­
гой стороны должна была существовать
и возникшая ран�е этого времени опера,
въ которой св�тскій челов�къ заявлялъ
свой протестъ противъ такой холодной,
слишкомъ ученой музыки и хот�лъ дать
Полимніи новую душу. Безъ этого настрое­
нія, безъ отклика глубоко­потрясенной ду­
ши, музыка такъ и осталась бы или опер­
ною, или ученою; духъ антиреформаціи и
есть духъ нов�йшей музыки (потому что
вышеупомянутый піетизмъ въ музык� Баха
пред ста вляетъ собою тоже что­то въ род�
антиреформаціи). Стало­быть мы обязаны
этимъ католицизму. Въ области искусства
музыка составляла контрастъ съ эпохою
Возрожденія; къ ней же нужно отнести и
поздн�йшую живопись Караччи и стиль
barocco: во всякомъ случа� и то, и другое
им�етъ къ ней больше отношенія, нежели
Ф. НИЦШЕ.

18

— 274 —

архитектура эпохи Возрожденія или древ­
няго міра. А теперь мы спросимъ; могла­
ли бы наша нов�йшая музыка въ томъ
случа�, если бы она двигала камнями, сло­
жить эти камни т а к ъ , какъ складывала
ихъ архитектура древняго міра? Я очень
сомн�ваюсь въ этомъ. Ибо то, что играетъ
главную роль въ этой музык�—аффектъ,
наслажденіе возвышеннымъ настроеніемъ
и сильнымъ напряженіемъ, желаніе во что
бы то ни стало придать ей жизнь, быст­
рая см�на ощущеній, рельефные образы,
получаемые благодаря яркому св�ту и р�з­
кой т�ни,сопоставленіе экстаза и наивно­
сти—все это играло когда­то главную роль
и въ пластическихъ искусствахъ и создало
законы новаго стиля,—но ничего этого не
было ни въ древнемъ мір�, ни въ эпоху
Возрожденія.
220.
«По ту сторону» ВБ области искусства.
Мы должны признаться съ глубокою скор­
бью, что художники вс�хъ временъ счита­
ли какъ бы какимъ­то откровеніемъ имен­
но такія представленія, которыя мы те­
перь считаемъ ложными: они являются
провозв�стниками философскихъ заблужде­
ній челов�чества, и они не могли бы быть
таковыми, если бы не им�ли твердой в�­
ры въ абсолютную ихъ истину. Если у
подобной истины отнять в�ру, то побл�д­

— 275 —

н�ютъ т� цв�та радуги, въ которые окра­
шены крайніе пред�лы челов�ческаго по­
знанія и заблужденія.
221.
Переворота ss поэзіи. То ст�сненіе, ко­
торое испытывали французскіе драматур­
ги ради того, чтобы соблюсти единство
д�йствія, м�ста и времени, отразилось на
ихъ стил�, версификаціи, построеніи пред­
ложеній и выбор� словъ и мыслей; оно
было такою же полезной школой, какъ
школа контрапунта и фуги въ развитіи
нов�йшей музыки или какъ Горгіевы обо­
роты р�чи въ греческомъ краснор�чіи.
Можетъ показаться нел�пымъ то, что они
связали себя такимъ образомъ, а между
т�мъ н�тъ никакого другого средства для
того, чтобы избавиться отъ стремленія къ
естественности, какъ поставить себ� са­
мыя строгія (а можетъ­быть и самыя про­
извольныя) границы. Такимъ образомъ
люди мало­по­малу пріучаются ходить гра­
ціозно по тоненькимъ жердочкамъ, переки­
нутымъ черезъ пропасти, отъ которыхъ
кружится голова, и благодаря этому прі­
обр�таютъ гибкость движеній, которая и
служитъ имъ наградою и не покидаетъ
ихъ, когда они вернутся домой, что и под­
тверждается исторіей музыки, которая раз­
вивается на глазахъ у современниковъ,
18*

— 276 —

Зд�съ можно вид�ть, какъ постепенно
расшатываются оковы и наконецъ насту­
паете такой моментъ, когда представляет­
ся, будто челов�къ сбросилъ ихъ съ себя;
эта видимость представлаетъ собою самый
важный результатъ необходимаго развитія
искусства. Въ поэзіи нов�йшаго времени
мы не видимъ такого удачнаго постепен­
наго освобожденія отъ оковъ, наложенныхъ
на себя самимъ поэтомъ. Лессингъ сд�лалъ
французскую форму, то­есть нов�йшую
форму искусства, посм�шищемъ въ Герма­
ніи, при чемъ указывалъ на Шекспира; и
такимъ образомъ перестали стремиться къ
этому освобожденію и прямо обратились
къ натурализму, то­есть къ первобытному
состоянію искусства. Гете постоянно д�­
лалъ попытки спастись отъ этого натура­
лизма и сум�лъ ограничить себя во мно­
гомъ; но разъ уже порвана нить развитія,
то и самый даровитый изъ поэтовъ по­
невол� долженъ ограничиться одн�ми толь­
ко попытками. Шиллеръ придалъ устойчи­
вую форму своимъ произведеніямъ, благо­
даря тому обстоятельству, что онъ неволь­
но уважалъ отвергаемый вс�ми прото­
типъ—французскую трагедію, и не согла­
шался съ Лессингомъ (драматическихъ опы­
товъ котораго онъ, какъ изв�стно, совс�мъ
не одобрялъ). Посл� Вольтера у францу­
зовъ не было великихъ талантовъ, кото­
рые, освободивъ трагедію отъ этого гнета,

— 277 —

продолжали бы вести ее къ мнимой сво­
бод�; зат�мъ они сд�лали, по прим�ру
н�мцевъ, также прыжокъ, прямо перешли
къ естественному состоянію въ дух� Рус­
со и начали д�лать опыты. Нужно только
перечитывать отъ времени до времени
«Могомета» Вольтера, чтобы составить
себ� ясное понятіе о томъ, что именно
утратила навсегда европейская культура,
порвавъ эту связь съ традиціей. Вольтеръ
былъ посл�дній великій драматургъ, кото­
рый сдерживалъ свой многосторонній умъ,
развивавшійся во время величайшихъ тра­
гическихъ бурь, чувствомъ греческой м�ры;
онъ былъ въ состояніи сд�лать то, чего
не могъ бы сд�лать ни одинъ н�мецъ, по­
тому что натура француза стоить гораздо
ближе къ натур� грека, нежели натура
н�мца; а равнымъ образомъ онъ былъ по­
сл�днимъ великимъ писателемъ, у котора­
го были въ проз� греческое ухо, свойствен­
ная греческимъ художникамъ добросов�ст­
ность, греческій здравый смыслъ и гре­
ческое изящество; онъ былъ также и по­
сл�днимъ изъ т�хъ людей, которые сум�ли
соединить въ себ� величайшую свободу
духа съ совершенно противор�чащимъ ре­
волюціи настроеніемъ, при полномъ от­
сутствіи трусости и непосл�довательности.
Съ т�хъ поръ во вс�хъ областяхъ началъ
преобладать духъ нов�йшаго времени, тре­
вожный и отличающійся ненавистью ко

-

2?8

-

всякой м�р� и ко всякому ограниченію;
горячка революціи сд�лала его необуздан­
нымъ и зат�мъ онъ снова наложилъ на себя
узду, когда испугался и ужаснулся самого
себя, но только узду неумолимой логики, а не
свойственнаго художникамъ чувства м�ры.
Надо зам�тить, что благодаря этому осво­
бождение отъ оковъ мы наслаждаемся н�­
которое время поэзіей вс�хъ народовъ,
вс�мъ выросшимъ въ потаенныхъ м�стахъ,
первобытной растительностью,дикими цв�­
тами, вс�мъ удивительно прекраснымъ,
исполинскимъ и неправильнымъ, начиная
съ народной п�сни и кончая «великимъ
варваромъ» —Шекспиромъ; мы наслаждаем­
ся м�стнымъ колоритомъ и костюмомъ
изв�стнаго времени, что до сихъ поръ бы­
ло совершенно неизв�стно народамъ, обла­
дающимъ зстетическимъ чувствомъ; мы
пользуемся въ полной м�р� вс�ми доступ­
ными въ наше время ((преимуществами
варваровъ», на которыя указываетъ Гете
Шиллеру для того, чтобы выставить въ
благопріятномъ св�т� то обстоятельство,
что въ его «Фауст�» н�тъ никакой формы.
Но вотъ вопросъ: долго ли мы будемъ на­
слаждаться этимъ? Нахлынувшій потокъ
поэзіи вс�хъ родовъ и вс�хъ народовъ не­
обходимо долэкепъ затопить мало­по­малу
всю землю и смыть всякое скрытое въ ка­
комъ­нибудь укромномъ м�ст� растеніе;
вс� поэты долокпы сд�латься подражате­

— 279 —

лями и производить о п ы т ы , перенимать у
другихъ, даже и въ томъ случа�, если
бы даже и въ самомъ начал� своего по­
прища они обладали большими силами.
Наконецъ масса, которая разучилась ви­
д�ть въ ограпичепіи художественной силы,
въ ум�ренномъ употребленіи вс�хъ худо­
жественныхъ средствъ процессъ творче­
ства въ собственномъ смысл� слова, долж­
на все выше и выше ц�нить силу ради
самой силы, цв�тъ ради цв�та, мысль ра­
ди мысли и вдохновеніе ради вдохновенія;
сообразно съ этимъ она будетъ наслаждать­
ся вс�ми элементами и условіями художе­
с т в е н н а я произведенія только каждымъ
85 отд�льности и въ конц�­концовъ предъ­
я в и т ь весьма естественное требованіе, что­
бы художникъ представилъ ей отд�льно
каждый изъ этихъ элементовъ и каждое
изъ этихъ условій. Да, мы действительно
сбросили съ себя «не имгъющія смысла»
оковы французско­греческаго искусства, но
незам�тно для самихъ себя пріучились ду­
мать, что всякія оковы и всякія ограниче­
нія тоже не им�ютъ никакого смысла;—и
такимъ образомъ искусство стремится къ
своемуразрушенію и проходитъ при этомъ—
что весьма поучительно—вс� фазисы сво­
его зачаточнаго состоянія, своего д�тства,
своего несовершенства, возвращается къ
своей прежней отваг� и испускаетъ преж­
ніе крики: оно весьма основательно истол­

-

280

-

ковываетъ свое происхожденіе и свое раз­
витее. Одинъ изъ великихъ людей, на ин­
стинктъ котораго мы можемъ вполн� по­
ложиться и теоріи котораго недоставало
по крайней м�р� тридцатил�тней практи­
ки, лордъ Байронъ, выразился однажды
сл�дующимъ образомъ: «Что касается до
поэзіи вообще, то ч�мъ больше я размыш­
ляю о ней, то т�мъ больше прихожу къ
уб�жденію, что вс� мы, сколько насъ ни
есть, стоимъ на ложной дорог�. Мы вс�
держимся ложной, по самой своей сущно­
сти, революціонной системы—наше поко­
л�ніе, или сл�дующее за нимъ, непрем�н­
но уб�дятся въ этомъ».—Тотъ же самый
Байронъ говорить: «Я считаю Шекспира
самымъ дурнымъ образцомъ, хотя въ то
же время превосходнымъ поэтомъ». А раз­
в� Гете въ своемъ зр�ломъ проницатель­
номъ художническомъ взгляд�, принадле­
жащемъ второй половин� его жизни, не
высказываетъ то же самое? Онъ, благода­
ря своей проницательности, опередилъ н�­
сколько покол�ній, такъ что можно думать,
что вліяніе Гете еще не могло им�ть пол­
наго д�йствія и что его время еще толь­
ко должно наступить. Его поздн�йшее
возвращеніе на прежнюю дорогу и обра­
щеніе къ старому им�етъ такое важное
значеніе именно потому, что его талантъ
такъ долго шелъ по дорог�, прокладывае­
мой поэтической революціей, именно по­

— 281 —
тому, что онъ всего бол�е наслаждался
т�мъ, что было случайно открыто и какъ
бы откопано подъ развалинами искусства,
благодаря разрыву съ традиціей,—вс�ми
новыми находками, перспективами и вспо­
могательными средствами: его проницатель­
ность заключается въ томъ, что онъ глу­
боко сознавалъ въ себ� потребность вновь
возстановить традицію искусства и по
уц�л�вшимъ обломкамъ и колоннадамъ хра­
ма, на основаніи того, что онъ вид�лъ, до­
полнить недостающее въ своемъ вообра­
женіи и представить себ� совершенство
этого храма и его прежній видъ, если уже
рука была слишкомъ слаба для того, чтобы
создать тамъ, гд� для д�ла разрушенія
потребовались огромныя силы. Такимъ
образомъ онъ, какъ художникъ, жилъ вос­
поминаніями объ истинномъ искусств�:
его поэзія сд�лалась для него средствомъ,
чтобы лучше вспоминать о прежнихъ, да­
лекихъ отъ насъ временахъ искусства и
уяснить себ� ихъ идеи. Но его требованія
оказались невыполнимыми, такъ какъ но­
в�йшая эпоха не обладаетъ достаточными
для этого силами; скорбь о томъ, что они
не могутъ быть исполнены, пересиливает­
ся радостью, что было время, когда они
были исполнены и что мы также можемъ
принять участіе въ этомъ исполненіи. Изо­
бражать не индивидуумовъ, но бол�е или
мен�е идеальныя маски, не д�йствитель­

— 282 —
ность, но какую­то аллегорическую всеобщ­
ность; обезцв�тить отличительный черты
эпохи и м�стный колоритъ и сд�лать все
это ми�ическимъ; придать современнымъ
идеямъ и проблемамъ современнаго обще­
ства самыя простыя формы, отнявъ у
нихъ все, что только есть въ нихъ раздра­
жающего, патологическаго, волнующаго.
душу и лишивъ ихъ всякаго зпачепія во
всемъ остальномъ, кром� искусства; брать
не новый матеріалъ и не новые характе­
ры, но прежніе, къ которымъ мы давно
привыкли, постоянно перед�лывать ихъ и
представлять ихъ въ новомъ вид�: это и
есть искусство, какъ понималъ его Гете
въ поздн�йшее время своей жизни и какъ
прилагали его къ д�лу греки, а также и
французы.
222.
Что осталось В5 паше время omz искус­
ства. Несомн�нно, что искусство им�етъ
гораздо большее значеніе при изв�стныхъ
метафизическихъ гипотезахъ, наприм�ръ,
когда люди в�рятъ, что характеръ остается
неизм�ннымъ к что во вс�хъ характерахъ
и во вс�хъ д�йствіяхъ постоянно выра­
жается міровая сущность: такимъ обра­
зомъ произведете художника является
изображеніемъ того, «что пребываетъ в�ч­
но», между т�мъ какъ, по нашему поня­
тію, образъ, созданный художникомъ, мо­

-

2^3

-

жетъ им�ть значеніе только на изв�стное
время, такъ какъ челов�чество, вообще,
не остается неподвижнымъ, но изм�няет­
ся и даже каждый отд�льный челов�къ не
представляетъ собою ничего такого, что
можно было бы назвать твердо установив­
шимся и прочнымъ. То же самое можно
сказать и о другой метафизической гипо­
тез�: если предположить, что видимый на­
ми міръ—только феноменъ, какъ пол а га ютъ
метафизики, то искусство должно было бы
стоять близко къ д�йствительному міру,
потому что въ этомъ случа� между міромъ
явленій и міромъ, созданнымъ мечтою ху­
дожника, было бы слишкомъ много сход­
наго, и существующая между ними раз­
ница поставила бы искусство выше при­
роды, потому что искусство изображаетъ
однообразное, типы и прототипы природы.
Но эти гипотезы нев�рны; спрашивается,
какое же положеніе должно занимать ис­
кусство, если понимать его такимъ обра­
зомъ? Оно прежде всего, въ теченіе ц�­
лыхъ тысячел�тій, въ каждомъ создавае­
момъ имъ образ� показывало интересъ къ
жизни и наслажденіе жизнью и такъ ясно
истолковывало намъ это, что мы, нако­
нецъ, восклицали: «Какъ бы то ни было,
но жизнь хороша»! Это ученіе искусства,
которое пропов�довало намъ наслажденіе
бытіемъ и представляло намъ челов�че­
скую жизнь частицею природы, соверша­

-

284

-

ющею свое развитіе сообразно съ ея за­
конами, — ученіе это, повторяемъ мы, пу­
стило въ насъ глубокіе корни; оно въ на­
стоящее время опять появляется на св�тъ
подъ видомъ всемогущей потребности по­
знанія. Если мы даже и откажемся отъ
искусства, то, во всякомъ случа�, не ли­
шимся заимствованной нами отъ него спо­
собности. Такъ какъ пластическое искус­
ство и музыка заключаютъ въ себ� богат­
ство чувства, то и ,посл� исчезновенія ис­
кусства будетъ требовать себ� удовлетво­
ренія порожденная этимъ чувствомъ по­
требность наслажденія жизнью, которая
чрезвычайно сильна въ челов�к� и являет­
ся въ самыхъ разнообразныхъ видахъ. "Че­
лов�къ науки, это—сл�дующій фазисъ раз­
витія челов�ка­художника.
223.

Вечерняя заря искусства. Подобно /тому,
какъ челов�къ, достигшій преклонныхъ
л�тъ, вспоминаетъ о своей молодости и
чтитъ память о событіяхъ этой поры его
жизни, и искусство скоро сд�лается для
челов�чества трогателъпымБ посполіипа­
піеліо о радостяхъ, испытанныхъ имъ въ
юности. Можетъ­быть, еще никогда люди
не придавали такого глубокаго значенія
искусству, какъ въ настоящее время, когда

— 285 —

приближающаяся смерть придаетъ ему ка­
кую­то особенную прелесть. Зд�сь будетъ
ум�стнымъ вспомнить о томъ греческомъ
город� въ Нижней Италіи, который одинъ
разъ въ году еще справлялъ свои грече­
скія празднества, при чемъ вс� скорб�ли
и плакали о томъ, что иностранные вар­
вары совершенно выт�сняютъ принесен­
ные ими сюда родные обычаи; никто не
наслаждался такъ глубоко вс�мъ эллин­
скимъ и никто не пилъ съ такимъ насла­
жденіемъ этотъ драгоц�нный нектаръ,
какъ эти вымирающіе эллины. На худож­
ника скоро будутъ смотр�ть какъ на оста­
токъ чего­то прекраснаго и будутъ ока­
зывать ему должныя почести, какъ чему­то
намъ нев�домому, что было источникомъ
силы, красоты и счастья въ бол�е раннія
эпохи; такихъ почестей мы не воздаемъ
тому, что считаемъ себ� равнымъ. Все,
что только есть въ насъ лучшаго, полу­
чено, можеть­быть, нами въ насл�діе отъ
идей и чувствъ прежнихъ эпохъ, до ко­
торыхъ мы теперь едва ли можемъ дойти
прямымъ путемъ; солнце уже зашло, но
на неб� нашей жизни еще горитъ и пы­
лаетъ заря, хотя мы уже и не видимъ
больше солнца.

— 286 —

Г Л А В А

V.

Признаки высшей и низшей культуры.
224.

Аристократизма,
происходящіи oms вы­
роэкденія. Мы узнаемъ изъ исторіи, что всего
лучше сохраняется такое племя изв�стна­
го народа, гд� между большинствомъ лю­
дей существуетъ кр�пкая солидарность,
какъ всл�дствіе одинаковости привычныхъ
и неоспоримыхъ основныхъ положеній,
такъ и всл�дствіе общихъ понятій. Въ
этомъ случа� племя поддерживается хо­
рошими, доброд�тельными нравами, инди­
видуумъ пріучается къ подчиненію и твер­
дость его характера, съ теченіемъ времени,
еще бол�е усиливается. Эта кр�пкая со­
лидарность, основанная на однообразной
твердости
характеровъ
индивидуумовъ,
опасна въ томъ отношеніи, что индивидуумы
эти постепенно глуп�ютъ съ каждымъ но­
вымъ покол�ніемъ, глупость сл�дуетъ за
вс�мъ твердо установившимся, какъ его
т�нь. При такой солидарности умственному
прогрессу помогаютъ нич�мъ не связанные,
не установившіеся и бол�е слабые въ
нравственномъ отношеніи индивидуумы:
это такіе люди, которые стремятся ко все­
му новому и д�лаютъ всевозможные опы­

— 287 —

ты. Большая часть такихъ опытовъ, по
причин� слабости индивидуумовъ, не мо­
жетъ ув�нчаться усп�хомъ и привести къ
какому­нибудь результату; но вообще, если
случайно результаты получаются благо­
пріятные, то слаб�йшіе индивидуумы обод­
ряются и отъ времени до времени наносятъ
рану твердо установившемуся началу—со­
лидарности. Именно на этомъ раненомъ и
слабомъ м�ст� духу общественности, со­
лидарности какъ бы прививается н�что
новое; но сила этого посл�дняго такъ
кр�пка, что онъ усвоиваетъ себ� этотъ
новый элементъ, который входить въ его
плоть и кровь. Вырождающіяся натуры
им�ютъ весьма важное значеніе во вс�хъ
т�хъ случаяхъ, гд� долженъ наступить
прогрессъ; всякому великому прогрессу
непрем�нно предшествуютъ осладлепіе. Са­
мый сильныя натуры сохраняют^ ИЗВЕСТ­
НЫЙ ТИПЪ, а натуры бол�е слабыя помо­
гаютъ его дальнейшему развитію. То же
самое можно сказать и объ отд�льномъ
челов�к�: вырожденіе, ув�чье, даже по­
рокъ,въ особенности же какой­нибудь т�лес­
ный или нравственной недостатокъ, почти
всегда бываютъ соединены съ изв�стнаго
рода выгодами. Наприм�ръ, челов�къ боль­
ной, принадлежащій къ какому­нибудь во­
инственному и безпокойному племени,
пользуется большей свободой и им�етъ
бол�е возможности жить для самого себя,

— 288 —

спокойн�е, и сд�латься мудр�е; единствен­
ный глазъ кривого пріобр�таетъ большую
силу зр�нія; сл�пому бол�е доступно со­
зерцаніе его внутренняго міра, нежели зря­
чему, и кром� того слухъ его изощряется.
Поэтому мн� думается, что прогрессъ и
развитіе силы, какъ у отд�льнаго челов�­
ка, такъ и у ц�лой расы, объясняются не
одною только пресловутою борьбою за
существованіе. Зд�сь д�йствуютъ дв� при­
чины: во­первыхъ увеличеніе прочно уста­
новившейся силы, являющееся результа­
томъ одинаковой в�ры и чувства солидар­
ности, соединяющихъ умы людей; зат�мъ
возможность достичь высшихъ ц�лей, бла­
годаря тому обстоятельству, что появля­
ются вырождающіяся натуры, которыя от­
части ослабляютъ прочно установившуюся
силу и наносятъ ей раны; прогрессъ воз­
моженъ именно благодаря бол�е слабой
натур�, какъ натур� бол�е тонкой и бо­
л�е свободной въ своихъ д�йствіяхъ. Тотъ
народъ, который слабъ и немощенъ въ
чемъ­нибудь одномъ, но въ общемъ здо­
ровъ и силенъ, заражаясь «новымъ», упо­
требляетъ его въ свою пользу. Въ д�л�
воспитанія отд�льнаго челов�ка пресл�­
дуется такая ц�ль: дать ему твердые и
прочные устои, такъ чтобы онъ, составляя
одно ц�лое съ другими, уже не уклонял­
ся отъ своего пути. Но всл�дъ за т�мъ
воспитатель долженъ самъ нанести ему

— 289 —

раны, или воспользоваться т�ми ранами,
который нанесетъ ему судьба, и когда онъ
ощутить боль и сознаетъ потребность
«новаго», то именно въ этихъ самыхъ ра­
неныхъ м�стахъ ему можетъ быть при­
вито что­нибудь новое и благородное. Тогда
его натура восприметъ въ себя это новое
и впосл�дствіе въ результат� получится
облагороженіе этой натуры. Ч т о касается
государства, то Макіавелли говорить, что
«форма правленія не им�етъ большого зна­
ченія, хотя полуобразованные люди дума­
ютъ иначе. Главною ц�лью политики долж­
на быть устойчивость,
она важн�е вс�хъ
другихъ ц�лей, т а к ъ какъ им�етъ гораздо
больше ц�ны, нежели свобода». Постоян­
ное развитіе и облагораживающая натуру
прививка возможны только при устойчи­
вости, при твердыхъ, непоколебимыхъ ос­
новахъ. Само собою разум�ется, что про­
тивъ этого возстаетъ опасный союзникъ
всякой устойчивости—авторитетъ.
225.
Свободный умъ—понятіе
относительное.
Свободомыслящимъ
называютъ
такого
челов�ка, который думаетъ совс�мъ не
такъ, какъ онъ долженъ бы думать по
своему происхожденію, обстановк�, поло­
женію въ обществ�, занимаемой имъ въ
государств� должности, или такого, мн�нія
Ф. НИЦШЕ.

19

— 290 —

котораго не согласны съ господствующими
современными вглядами. Онъ составляетъ
собою исключеніе, а не­свободные умы
являются въ этомъ случа� правиломъ;
эти посл�дніе осыпаютъ его упреками,
говоря, что его свободныя основныя по­
ложенія происходятъ отъ его бол�зненнаго
состоянія, или же выводятся имъ изъ сво­
бодныхъ д�йствій, то ­ есть такихъ, кото­
рый не согласны съ общепринятою не­сво­
бодною нравственностью. Иногда прибав­
ляютъ и то, что изв�стное его основное
положеніе нужно приписать его странно­
сти и его сумасбродству; но такъ говорить
только злоба, которая сама не в�ритъ
тому, что говорить и своими словами хо­
четь сд�лать вредъ: потому что превос­
ходство и проницательность ума свободо­
мыслящаго челов�ка такъ ясны и такъ
очевидны, что эти качества вполн� могутъ
понять не­свободные умы. Но первые два
упрека въ свободомысліи вполн� основа­
тельны: и на самомъ д�л� многіе изъ сво­
бодныхъ умовъ одолжены своимъ происхо­
жденіемъ той или другой изъ вышеупомя­
нутыхъ причинъ. И несмотря на это,
выводы, къ которымъ они приходятъ та­
кимъ путемъ, какъ было сказано выше,
могутъ быть в�рн�е и на нихъ можно
скор�е положиться, нежели на выводы
не­свободныхъ умовъ. При познаніи исти­
ны самое главное заключается въ томъ,

— 291 —

что челов�къ пріодргьлв истину, но не въ
томъ, изъ какого побужденія онъ ее отыски­
валъ и по какой дорог� дошелъ до нея. Если
правы свободные умы, то умы несвободные
должны быть неправыми, хотя бы первые
и дошли до истины, отправляясь отъ без­
нравственности, такъ какъ посл�дніе, кр�п­
ко держась нравственности, до сихъ поръ
обладали только ложной истиной. Впро­
чемъ, сущность свободнаго ума заклю­
чается не въ томъ, что онъ обладаетъ бо­
л�е в�рными взглядами, но главнымъ об­
разомъ въ томъ, что онъ стремится осво­
бодиться отъ общепринятыхъ мн�ній, съ
усп�хомъ, или безъ усп�ха, это все равно.
Обыкновенно на его сторон� стоитъ исти­
на или, по крайней м�р�, стремленіе из­
сл�довать истину; онъ требуетъ причинъ,
тогда какъ вс� остальные довольствуются
привычкой.
226.
He­свободный умъ кр�пко держится не
за причины, а за привычку; такой умъ
можетъ быть у англичанина не потому,
что онъ стоитъ за Англію, но потому что
онъ принялъ вс� свойственныя англича­
намъ мн�нія, не доискиваясь причинъ, не
спрашивая хороши они или дурны, точ­
но такъ же какъ тотъ, кто родится въ
стран�, изобилующей
виноградниками,
д�лается пьяницей. Оставаясь англичани­
19*

— 292 —

номъ, онъ можетъ­быть впосл�дствіи и
придумалъ какія­нибудь причины для
оправданія своей привычки; причины эти
можно опровергнуть, но онъ все­таки оста­
нется въ своемъ прежнемъ положеніи.
Заставьте, наприм�ръ, какой­нибудь не­сво­
бодный умъ представить свои доводы про­
тивъ бигаміи и тогда можно будетъ узнать
на чемъ основана его защита моногаміи,—
что играетъ зд�сь главную роль—причины,
или привычка.
227.
Слгьдствія, выведенныя изо основатель­ ■
пой причины и изо отсутствія причины.
Всякое государственное устройство и вся­
кія общественныя установленія: сословія,
бракъ, воспитаніе, право, — все это под­
держивается и существуетъ долгое время
только благодаря в�р� въ подобныя уста­
новленія,—сл�довательно благодаря отсут­
ствію причинъ, или, по' крайней м�р�,
нежеланію поставить вопросъ о причинахъ.
Ноне­свободные умы не согласны съ этимъ,
хотя они и сами сознаютъ, что это — pu­
dendum. Они требуютъ в�ры и одной толь­
ко в�ры, отнюдь не позволяя касаться
причинъ. Точно такъ же поступаетъ и
государство и точно такимъ же образомъ
отецъ воспитываетъ своего сына: «считай
только истиннымъ то­то и то ­ то,—гово­
ритъ онъ ему,—и ты самъ увидишь, ка­

— 293 —

кую это принесетъ теб� пользу.» Но на
самомъ д�л� это з н а ч и т ь , что о в�рности
изв�стнаго мн�нія судятъ по той польз�,
какую оно можетъ принести какому­нибудь
лицу; польза, приносимая какимъ­нибудь
ученіемъ, служить порукою въ томъ, что
оно истинно и можетъ быть доказано.
Это все равно какъ будто бы обвиняемый
говорилъ судьямъ: «мой защитникъ гово­
рить истинную правду и изъ его р�чи
сл�дуетъ то, что я долженъ быть оправ­
данъ». Такъ какъ умы не­свободные ви­
дятъ свою пользу въ т�хъ аксіомахъ, ко­
торыхъ они держатся, то они составили
себ� о свободномъ ум� такое мн�ніе, буд­
то бы и онъ также, з а щ и щ а я свои взгляды,
добивается своей пользы и считаетъ ис­
тиннымъ только то, что служить къ его
польз�. Но такъ какъ ему приносить
пользу совершенно обратное тому, что
бываетъ полезно для его соотечественни­
ковъ или людей одинаковаго съ нимъ по­
ложенія въ св�т�, то эти посл�дніе пола­
гаютъ, что его аксіомы опасны для нихъ;
вотъ что они говорятъ или сознають въ
глубин� души: «онъ не можетъ быть правъ,
потому что онъ приносить намъ вредъ».
228.
Сильный, хорошгй xapakmeps. Не­свобод­
ные взгляды, сд�лавшіеся, благодаря при­

— 294 —

вычк�, инстинктомъ, приводятъ къ тому,
что мы называемъ силою характера. Если
кто­нибудь руководится въ своихъ д�й­
ствіяхъ немногими, но всегда одними и
т�ми же мотивами, то его д�йствія бы­
ваютъ чрезвычайно энергичными; если
эти д�йствія согласны съ основными по­
ложеніями не­свободныхъ умовъ, то они
признаются правильными и сверхъ этого
пробуждаютъ въ челов�к�, ихъ совершаю­
щемъ, сознаніе, что сов�сть его чиста»
Немногосложные мотивы, энергическое д�й­
ствіе и спокойная сов�сть составляютъ
то, что мы называемъ силою характера.
Челов�къ съ сильнымъ характеромъ не
им�етъ понятія о томъ, что существуютъ
многія формы и различныя направленія
д�йствія; его . умъ несвободенъ, связанъ,
потому что онъ въ изв�стномъ случа� ви­
дитъ только дв� возможный формы д�й­
ствія; онъ необходимо долженъ выбирать
изъ этихъ двухъ формъ, сообразно со своею
природою; и онъ д�лаетъ это легко и бы­
стро, потому что ему не нужно выбирать
изъ большого числа формъ. Обстановка
каждаго челов�ка, им�ющая для него вос­
питательное значеніе, д�лаетъ его несво­
боднымъ, потому что ставитъ передъ нимъ
для выбора все меньшее и меньшее число
возможныхъ формъ д�йствія. Воспитатели
обращаются съ каждымъ индивидуумомъ
такъ, какъ будто бы онъ представлялъ со­

— 295 —
бою н�что новое, но они хотятъ сд�лать
изъ него повторепіе стараго. Если чело­
в�къ является вначал� ч�мъ­то неизв�­
стнымъ, ч�мъ ­ то такимъ, чего еще до
сихъ поръ не было, то онъ долженъ сде­
латься ч�мъ ­ то изв�стнымъ, т�мъ, что
существовало всегда. Говорятъ, что у ре­
бенка хорошій характеръ, когда онъ явно
сл�дуетъ тому, что существовало всегда;
если ребенокъ попадетъ такимъ образомъ
въ число умовъ не­свободныхъ, то въ немъ
прежде всего обнаружится чувство соли­
дарности; но исходя изъ этой солидарно­
сти, онъ можетъ быть впосл�дствіи по­
лезнымъ государству, или тому сословію,
къ которому онъ принадлежитъ.
229.
Мгъра вещей у пе­сво5одных5 умовъ. Не­
свободные умы считаютъ четыре категоріи
вещей истинными: во­первыхъ, вс� вещи,
которыя существуютъ въ теченіе долгаго
времени, истинны; во­вторыхъ, вс� вещи,
которыя намъ не наскучиваютъ, также
истинны; въ третьихъ, истинны вс� т�
вещи, которыя приносятъ намъ пользу;
въ четвертыхъ, вс� вещи, ради которыхъ
мы принесли жертву, также истинны. По­
сл�днимъ и объясняется, наприм�ръ, то,
почему война, начатая противъ желанія
народа, коль скоро народъ принесетъ жерт­

— 296 —

вы, ведется имъ потомъ уже съ энтузіаз­
момъ. Свободные умы, которые ведутъ свое
д�ло передъ судомъ не­свободныхъ умовъ,
должны доказать, что всегда были свобод­
ные умы и сл�довательно свободомысліе
существовало въ теченіе долгаго времени,
зат�мъ что они никогда не могутъ наску­
чить и, наконецъ, что они, говоря вообще,
приносятъ пользу не­свободнымъ умамъ;
но такъ какъ свободные умы не могутъ
уб�дить въ этомъ посл�днемъ умы не­сво­
бодные, то для нихъ н�тъ никакой необ­
ходимости доказывать первый и второй
пункты.
230.
Esprit fort. Сравнительно съ т�мъ умомъ,
который кр�пко держится за традицію и
не можетъ объяснить своихъ д�йствій ка­
кими бы то ни было мотивами, свободный
умъ бываетъ всегда слабъ и нер�шителенъ
въ д�йствіи, такъ какъ у него слишкомъ
много мотивовъ и точекъ зр�нія, а всл�д­
ствіе этого ему недостаетъ ув�ренности
въ себ� и твердости. Какое же средство
существуетъ для того, чтобы сд�лать его
хотя бы сравнительно сильными, такъ что­
бы онъ могъ, по крайней м�р�, достигнуть
чего­нибудь, а если и погибнуть, то оста­
вить по себ� какой­нибудь сл�дъ? Какимъ
образомъ возникаегъ «сильный умъ» (esprit
fort)? Зд�сь въ изв�стномъ смысл� заклю­

— 297 —

^чается и вопросъ о происхожденіи генія.
Откуда берется та энергія, та неслом­
ная сила, та настойчивость, съ помощію
которыхъ индивидуумъ стремится достиг­
нуть, въ противоположность традиціи, со­
івергиепно индивиду алъпаго позпаиія лііраі
231.
Происхоокденіе генія. Мы знаемъ, какъ
изощряется умъ узника, изыскивающего
средства для своего освобожденія изъ тюрь­
мы, и им�емъ понятіе о томъ, какъ хлад­
нокровно и осторожно онъ пользуется
вс�мъ, что представляетъ хотя бы мал�й­
шую выгоду,—вотъ прим�ръ того, какими
средствами пользуется природа чтобы со­
здать геній—это—слово, которое нужно
понимать безъ всякой ми�ологической при­
м�си: она сажаетъ его въ тюрьму и воз­
буждаетъ въ немъ страстное желаніе во
что бы то ни стало освободиться изъ этой
т ю р ь м ы . Или же возьмемъ другой прим�ръ:
тотъ, кто, идя л�сомъ, совершенно заблу­
дился, но съ необыкновенною энергіею
стремится выйти изъ л�са, по какому бы
т о ни было направленію, открываетъ, бла­
годаря этому, новую, никому не неизв�­
стную дорогу: такимъ образомъ возника­
ю т ъ геніи, самобытность которыхъ про­
славляютъ люди. Мы уже упоминали выше
о томъ, что благодаря ув�чью, уродству

— 298 —

недостатку какого­нибудь органа, получаетъ
высшее развитіе какой­нибудь другой ор­
ганъ, такъ какъ онъ, кром� своей соб­
твенной функціи, долженъ исполнять еще
и другую функцію. Въ этомъ и сл�дуетъ
вид�ть причину происхожденія многихъ
блестящихъ способностей. Эти общія ука­
занія на происхожденіе генія можно при­
ложить и къ отд�льному случаю—къ про­
исхожденію свободнаго ума въ полномъ
смысл� слова.
232.
Догадки о происхоэкдепіи вольнодумства.
Точно такъ же какъ увеличиваются глет­
черы, когда солнце съ большею, ч�мъ
прежде, силою нагр�ваетъ море въ эква­
торіальныхъ странахъ, и сильное, охваты­
вающее все окружающее, вольнодумство
служить свид�тельствомъ того, что гд�­
нибудь чрезвычайно силенъ жарь чувства.
233-

Голосъ исторіи. О происхожденіи генія
вообще исторія, какъ кажется, говорить
намъ сл�дующее: «Терзайте и мучайте
людей—такъ взываетъ оно къ страстямъ:
зависти, ненависти, соревнованію—дово­
дите ихъ до крайности, возстановляйте
людей одного противъ другого, народъ про­
тивъ народа и д�лайте это въ продолженіе

— 299 —

многихъ в�ковъ! И въ этомъ случа�, мо­~
жетъ ­ быть, сразу засіяетъ св�тъ генія г
благодаря тому, что одна изъ летящихъ
во вс� стороны искръ з а ж ж е т ъ громадную
знергію; тогда воля, какъ б�шеная лошадь
пришпоренная всадникомъ, съ силою рва­
нется впередъ и перескочить въ другую
область. Т о т ъ , кто уяснилъ себ� проис­
хожденіе генія и то, какъ поступаетъ въ
этомъ случа� природа и пожелалъ бы самъ
поступить такъ же, долженъ былъ бы сде­
латься такимъ же неумолимымъ и ни на
что не обращать вниманіе, какъ это д�­
лаетъ и природа. Но, м о ж е т ъ ­ б ы т ь , мы
прислушиваясь къ голосу исторіи, обслы­
шались.
234.
Половина пути въ экизни человгьчества,­
Можетъ ­ быть, геній долженъ появляться
среди людей только на короткое время у
потому что нельзя ожидать въ будущемъ
того, что могло появиться въ данный мо­
ментъ, единственно благодаря изв�стнымъ
условіямъ, которыя были подготовлены
прошедшимъ; такъ, наприм�ръ, мы не мо­
жемъ разсчитывать на удивительное д�й~
ствіе альтруистическаго чувства. Оно от­
жило свое время и мы не увидимъ многаго­
весьма хорошаго, что могло проистекать
только изъ этого чувства. Такимъ образомъ
въ нашей жизни и культур� не будуть

— 300 —

уже ставиться исключительно одни аль­
труистическіе вопросы. Можетъ ­ быть, и
•самый типъ сострадательнаго челов�ка
возможенъ только при изв�стномъ преду­
б�жденіи ума, для котораго время уже про­
шло. И такимъ образомъ высшее развитіе
ума принадлежитъ, можетъ­быть, какой­
нибудь отд�льной эпох� челов�чества: оно
проявлялось—и проявляется въ настоящее
время, потому что мы сами живемъ въ
такую эпоху—когда необыкновенная, долго
накоплявшаяся сила воли прилагалась, бла­
годаря насл�дственности, исключительно
къ Ъуховнымъ ц�лямъ. Люди уже не уви­
дятъ такого высшаго развитія, когда будетъ
истраченъ запасъ этой громадной энергіи.
Можетъ­быть, челов�чество, находясь на
средин� своего пути, переживая среднюю
эпоху своей жизни, стоить ближе къ своей
собственной ц�ли, нежели въ конц� своей
дороги. Наприм�ръ могутъ совершенно из­
сякнуть т� силы, которыя представляютъ
собою необходимое условіе искусства; люди
станутъ относиться съ пренебреженіемъ
ко лжи и наслажденію ею, ко всему не­
точному, символическому, упоенію, экстазу.
Несомн�нно, что для поэзіи не будетъ ни­
какого матеріала при устройств� жизни
въ идеальномъ государств� и только люди
отсталые будутъ чувствовать потребность
въ поэтическомъ, созданномъ фантазіей,
:мір�. И тогда эти посл�дніе станутъ съ

— 301 —

любовію смотр�ть назадъ, они обратятся
къ т�мъ временамъ, когда государственное:
устройство было еще несовершенно, а­
общество находилось въ полу­варварскомъ­
состояніи...
235.
Теній и идеальное государство
находят­
ся 8б противоргъчіи меокду содою. Безумцы
стремятся къ тому, чтобы большинству
людей жилось хорошо. Но если бы люди
действительно достигли того, что могло бы
служить порукою за эту правильную
жизнь — идеальнаго
государственная
устройства,то всл�дствіе подобной правиль­
ной жизни была бы разрушена та основа,,
изъ которой возникаетъ великійумъ и, вооб­
ще, сильная личность: я говорю о боль­
шой энергіи. Челов�чество, достигнувъ п о ­
добнаго государственнаго устройства, ока­
залось бы переутомленнымъ и не могло
бы произвести на св�тъ генія. Не сл�ду­
етъ ли поэтому желать, чтобы жизнь со­
хранила свой необузданный характеръ и
чтобы постоянно проявлялись дикія силы?
Но теплое, сострадательное сердце требу­
етъ именно устраненія всего насильствен­
н а я и дикаго, а самое горячее сердце, ка­
кое только можно себ� представить, стре­
мится къ этой ц�ли даже со страстностію;
а между т�мъ оно заимствовало свой пылъ,
свою теплоту и свою страстность отъ

— 302 —

этого дикаго и необузданнаго характера
жизни и существуетъ только благодаря ему,
такимъ образомъ самое горячее сердце тре­
буетъ уничтоженія своей основы, само­
уничтоженія, или лучше сказать—оно тре­
^уетъ чего­то нелогичнаго, оно неразумно.
Высшій разумъ и самое горячее сердце не
могутъ совм�ститься въ одномъ лиц� и
мудрецъ, высказывающій сужденіе о жиз­
ни, становится выше всего добраго въ че­
лов�к� и считаетъ его только такою со­
ставною частью, которая входить вм�ст�
съ другими частями въ общій итогъ при­
роды. Мудрецъ долженъ бороться съ эти­
ми выступающими изъ границъ желаніями
неразумнаго добра, потому что онъ дол­
женъ заботиться о сохраненіи своего типа
и о томъ, чтобы, наконецъ, появился на
св�тъ высшій разумъ; онъ отнюдь не мо­
жетъ быть полезнымъ въ д�л� основанія
«идеальнаго государства», потому что къ
посл�днему принадлежать только пере­
утомленные индивидуумы
Государство есть разумное учрежденіе.
установленное съ ц�лью защищать инди­
видуумовъ другъ отъ друга; доведенное до
своей идеальной формы, оно ослабить
значеніе индивидуума, даже совершенно
уничтожить его,—и такимъ образомъ пер­
воначальная ц�ль государства совершен­
но утратить всякое значеніе.

— 303 —

236.

ТІояса (зоны) культуры. Различный эпо­
хи культуры можно сравнить съ географи­
ческими поясами, соотв�тствуюшими раз­
личнымъ климатамъ, только съ тою раз­
ницею, что первыя идутъ одна за другою
въ посл�довательномъ порядк�, тогда какъ
географическіе пояса л е ж а т ь одинъ рядомъ
съ другимъ. Въ сравненіи съ ум�реннымъ
поясомъ культуры, перейти въ который и
составляетъ нашу задачу, прошедшее про­
изводить въ общемъ впечатл�ніе тропи­
ческаго климата. Сильные контрасты, р�з­
кій переходъ отъ дня прямо къ ночи, яркіе
и великол�пные цв�та, пристрастіе ко все­
му внезапному, таинственному и ужасно­
му, быстрота, съ которою разражается
гроза, природа, повсюду расточающая свои
дары,—и, наоборотъ, при нашей культу­
р�, хотя и ясное, но не яркое солнце, чи­
стый, остающейся постоянно одинаковымъ
воздухъ, св�жесть, а иногда и холодъ: вотъ
въ чемъ состоитъ разница этихъ двухъ поя­
совъ. Когда мы посмотримъ на прошед­
шее и увидимъ, что самыя бурныя стра­
сти подавляются и уничтожаются облада­
ющими огромною силою метафизическими
представленіями, то намъ покажется, какъ
будто бы въ какой­нибудь тропической
стран� огромныя зм�и­удавы, обвивая

— 304 —

своими кольцами дикихъ тигровъ, душатъ
ихъ; ничего подобнаго не случается въ на­
шемъ «духовномъ» климат�; наша фанта­
зія далеко не такъ богата; намъ даже и
во сн� не приснится того, что вид�ли на­
яву народы прошедшаго. Но не должны
ли мы радоваться этой перем�н� и согла­
ситься съ т�мъ, что хотя съ утратою тро­
пической культуры много потеряли худож­
ники, но зато мы, не­художники, стали
сравнительно трезв�е? Поэтому художники
правы, когда они отвергаютъ «прогрессъ»;
и на самомъ д�л�, въ продолженіе по­
сл�днихъ трехъ стол�тій, мы какъ будто
не зам�чаемъ никакого прогресса въ об­
ласти искусства; равнымъ образомъ и та­
кой метафизическій философъ, какъ Шо­
пенгауэръ, не можетъ признавать про­
гресса, если онъ смотритъ на посл�днія
четыре стол�тія съ точки зр�нія метафи­
зики.—Но мы считаемъ прогрессомъ и са­
мое существовапіе ум�реннаго пояса куль­
туры.
237.
Эпоха Возроэкденія и реформащя. Въ Ита­
ліи эпоха Возрожденія скрывала въ себ�
вс� т� положительный начала, которымъ
мы одолжены нашей культурой нов�йшаго
времени, а именно: освобожденіе мысли
отъ оковъ, неуваженіе къ авторитету, ува­
женіе къ достоинствамъ челов�ка, какого

— 305 —

бы темнаго происхожденія онъ ни былъ—
это поб�да, одержанная просв�щеніемъ—
страстное стремленіе къ наук� и къ тому,
что было сд�лано для науки въ прошломъ,
освобожденіе отъ оковъ индивидуума, лю­
бовь къ правдивости и отвращеніе ко все­
му только кажущемуся и къ пустому
эффекту (благодаря этой любви появи­
лись на св�тъ художники такого рода,
которые требовали отъ своихъ произведе­
н а совершенства и такого совершенства,
за которое ихъ не могла бы упрекать со­
в�сть); да, въ зпох� Возрожденія крылись
такія положительныя начала, которыя д�й­
ствуютъ далеко не такъ сильно въ нашей
современной нов�йшей культур�. Это было
золотое время текущаго тысячел�тія, не­
смотря на вс� пятна и пороки. Н�мецкая
реформація является, наоборотъ, энерги­
ческимъ протестомъ отсталыхъ умовъ, ко­
торые не могли разстаться съ среднев�­
ковымъ міросозерцаніемъ и смотр�ли на
его упадокъ—выразившійся въ томъ, что
жизнь сд�лалась поверхностною и выдви­
нула на первый планъвн�шнюю сторону —
не съ радостію, какъ сл�довало этого ожи­
дать, но съ величайшимъ неудовольствіемъ.
Умы эти, со свойственною с�верянамъ си­
лою и упорствомъ, подвинули челов�че­
ство назадъ; они вызвали антиреформа­
цію, то­есть защиту католичества, ради
собственной обороны, т�ми насильствен­
Ф.^НИЦШЕ.

20

— 306 —

ными м�рами, къ которымъ обыкновенно
приб�гаютъ осаждающіе, и замедлили на
два или даже на три стол�тія пробужде­
ніе и полное развитіе наукъ, такъ же какъ
и сд�лали, можетъ­быть, навсегда невоз­
можнымъ соединеніе въ одно ц�лое духа
древняго міра и духа новаго времени. Ве­
ликая задача эпохи Возрожденія не могла
быть разр�шена, такъ какъ ея разр�ше­
нію пом�шалъ протестъ отсталаго н�мец­
каго ума (который въ Средніе В�ка былъ
настолько благоразуменъ,что всегда искалъ
себ� уб�жища за Альпами). Лютеръ по­
лучилъ поддержку и его протестъ возы­
м�лъ силу, благодаря той случайности,
что политическія обстоятельства сложи­
лись самымъ необыкновеннымъ образомъ,
потому что его защищалъ императоръ,
желавшій сд�лать его реформу своимъ
орудіемъ и оказать ею давленіе на папу;
и самъ папа тайно покровительствовалъ
ему для того, чтобы расположить въ свою
пользу протестантскихъ князей и восполь­
зоваться ими, какъ орудіемъ противъ им­
ператора. Безъ этого страннаго столкно­
венія различныхъ взглядовъ Лютеръ былъ
бы такъ же сожженъ, какъ и Гуссъ,—
и тогда заря просв�щенія занялась бы,
можетъ­быть, раньше и гор�ла бы ярче,
ч�мъ мы можемъ ожидать въ настоящее
время.

— 307 —

238.

239.
Каэкдому овощу—свое время. Всякое бу­
дущее, на которое мы возлагаемъ надежды
и наступленіе котораго мы желаемъ, по
необходимости является въ н�которыхъ
отношеніяхъ совс�мъ не лучшимъ для насъ
временемъ: потому что одинъ только меч­
татель можетъ думать, что высшая сту­
пень въ развитіи челов�чества необходимо
должна соединять въ себ� вс� преимуще­
ства прежнихъ ступеней, такъ, наприм�ръ,
что въ этомъ случа� должна возникнуть и
новая форма искусства. Каждое время года
им�етъ свои преимущества и свои преле­
сти, такія, какихъ мы не находимъ въ дру­
гую пору года. То, что им�ло своимъ ис­
точникомъ искусство и выросло вблизи
его, уже не можетъ вырасти вновь, потому
что самое искусство погибло; можетъ­быть,
какіе­нибудь случайные, запоздалые поб�­
ги введутъ людей въ заблужденіе и отъ
времени до времени будутъ напоминать
имъ о прежнемъ искусств�: при этомъ мы
ощущаемъ чувство утраты, сознаемъ ли­
шеніе, но совс�мъ не видимъ той силы,
которая явится началомъ новаго ис­
кусства.

— 308 —

240.
с

ІІрео5ладапіе серъезнаго міровоззріънія.
Ч�мъ выше стоить челов�къ въ культур­
номъ отношеніи, т�мъ меньше остается у
него поводовъ къ шутк� и насм�шк�.
Вольтеръ отъ всего сердца благодарилъ
жизнь за то, что она внушила людямъ
мысль выдумать бракъ: онъ хот�лъ раз­
см�шить насъ этимъ. Но онъ и его совре­
менники, и еще ран�е люди шестнадцатаго
стол�тія такъ много см�ялись надъ подоб­
ными предметами, что теперь вс� относя­
щаяся сюда остроумныя выходки слиш­
комъ устар�ли и сд�лались слишкомъ де­
шевы, такъ что на нихъ не находится да­
же и покупателей. Какая же причина это­
му?—спроситъ читатель. Наше время—это
время серьезнаго міровоззр�нія. Кому въ
настоящее время придетъ охота шутить
надъ разницею между д�йствительностію
и заявляющею свои претензіи видимостью»
между т�мъ, ч�мъ челов�къ бываетъ въ
д�йствительности и т�мъ, что онъ только
хочетъ только изобразить изъ себя? Со­
знавая этотъ контрастъ, мы приходимъ
совс�мъ въ другое настроеніе, когда нач­
немъ отыскивать его причины. Ч�мъ глуб­
же челов�къ понимаетъ жизнь, т�мъ мень­
ше онъ станетъ насм�хаться надъ ч�мъ­
либо; можетъ­быть, въ конц�­концовъ, онъ

— 309 —

только посм�ется надъ т�мъ, что будто
бы онъ глубоко попимаетъ вещи.
241.
Тепгй культуры. Если бы можно было
представить себ� генія культуры, то въ
какомъ вид� явился бы этотъ геній? Его
можно было бы назвать только злымъ су­
ществомъ—демономъ, потому что онъ пу­
скаетъ въ ходъ ложь, насиліе и пользуется
своимъ неразборчивымъ эгоизмомъ, считая
все это самымъ в�рнымъ средствомъ для
достиженія своихъ ц�лей; но его ц�ли, ко­
торыя просв�чиваютъ иногда въ его д�й­
ствіяхъ,—ц�ли .великія и ведущія къ бла­
гу. Онъ похожъ на центавра, на половину
животное и на половину челов�къ, и къ
голов� его приросло особенное украше­
ніе—это крылья ангела.
242.
с

Воспитате, представляющееся чудолгъ.
Воспитаніе становится весьма интерес­
нымъ только съ того момента, когда люди
перестаютъ в�рить во все мистическое;
точно такъ же и медицина начала процв�­
тать только съ т�хъ поръ, какъ люди
стали в�рить въ л�чебное свойство л�­
карствъ. Но до сихъ поръ вс� еще в�рятъ
въ то, что, при изв�стныхъ условіяхъ,

— 310 —

воспитаніе является необыкновенными
Мы видимъ, что при воспитаніи н�кото­
рыхъ сильныхъ духомъ и отличавшихся
плодотворною деятельностью людей не
соблюдалось никакой системы; ц�ли вос­
питанія были сбивчивы и оно соверша­
лось при самыхъ неблагопріятныхъ обстоя­
тельствах^ спрашивается, какъ же могло
оно дать такіе благіе результаты? Въ на­
стоящее время люди будутъ скоро подроб­
н�е разсматривать подобные случаи и
тщательн�е ихъ изсл�довать,—и они не
найдутъ зд�сь никакого чуда. Изъ числа
людей, находящихся въ одинаковыхъ усло­
віяхъ, большинство погибаетъ, но отдель­
ный спасшійся отъ погибели челов�къ
обыкновенно д�лается, благодаря зтомуу
сильн�е: его несокрушимая врожденная
сила помогла ему перенести вс� неблаго­
пріятныя обстоятельства и такъ какъ ему
пришлось прилагать свою силу къд�лу, то
онъ еще и пріумножилъ ее, — вотъ ч�мъ
объясняется чудо. То воспитаніе, при ко­
торомъ люди становятся бол�е разумными,
будетъ обращать вниманіе на три сл�дую­
щіе пункта: во­первыхъ, сколько челов�къ
унасл�довалъ силы? во­вторыхъ, какими
средствами можно пробудить въ немъ но­
вую силу? въ­третьихъ, что нужно д�лать
для того, чтобы индивидуумъ могъ при­
норовиться къ самымъ разнообразнымъ
требованіямъ культуры и такъ, чтобы эти

— 311 —

посл�днія не повредили его натур� и не
нарушили ея ц�льности,—словомъ, какимъ
образомъ включить индивидуума въ кон­
трапунктъ частной и общественной куль­
турной жизни такъ, чтобы онъ могъ въ
одно и то же время и самъ руководить
мелодіей и аккомпанировать ей?
243.

Будущее врача. Н�тъ другой такой про­
фессіи, благодаря которой челов�къ могъ
бы стоять такъ высоко, какъ профессія
врача. Врачъ достигаетъ своего высшаго
умственнаго развитія не тогда только,
когда онъ знакомъ съ самыми лучшими
новыми методами л�ченія, напрактико­
вался въ нихъ и ум�етъ д�лать быстрыя
заключенія о томъ, ч�мъ сл�дуетъ д�й­
ствовать на изв�стныя причины,—этимъ
славятся діагносты; но онъ, кром� того,
долженъ обладать еще и такимъ красно­
р�чіемъ, которымъ онъ могъ бы привлечь
къ себ� всякаго индивидуума и тронуть его
сердце, мужествомъ, одно зр�лище кото­
раго способноуничтожить малодушіе(червь,
гложущій вс�хъ больныхъ,) гибкостью
дипломата въ обращеніи съ такими боль­
ными, которымъ для ихъ выздоровленія
нужна радость и которые должны (и могутъ)
радоваться здоровью, съ хитростью поли­
цейскаго агента и адвоката для того, чтобы

— 312 —
отгадывать тайны души, но не выдавать
ихъ, — словомъ сказать, хорошему врачу
необходимы въ настоящее время пріемы
вс�хъ другихъ профессій и соединенныя
съ этими профессіями привилегіи; будучи
снабженъ такими средствами, онъ можетъ
сд�латься благод�телемъ ц�лаго общества,
д�лать много добрыхъ д�лъ и доставлять
духовную радость, которая можетъ им�ть
плодотворное д�йствіе, предостерегая лю­
дей отъ злыхъ мыслей и нам�реній, отъ
лукавства (отвратительнымъ источникомъ
котораго часто бываетъ нижняя часть
живота), возстановляя умственно­физиче­
скую аристократію (какъ устанавливая
бракъ, такъ и не допуская его), уничто­
жая изъ желанія людямъ добра такъ­на­
зываемыя душевныя муки и угрызенія
сов�сти:такимъ образомъ онъ изъ «медика»
д�лается благод�телемъ челов�чества.
244.

Близость Я5 дезумію. Вся сумма ощу­
щеній, познаній, опытовъ, сл�довательно
все бремя культуры сд�лалось такъ велико,
что вс�мъ грозитъ опасность разстройства
нервной системы и переутомленія мысли­
тельныхъ способностей, такъ что во вс�хъ
европейскихъ государствахъ образованные
классы общества страдаютъ неврастеніей
и почти въ каждомъ семейств� одинъ изъ

— 313 —

■его членовъ бываетъ сумасшедшимъ. Теперь
•стараются вс�ми средствами сохранить
здоровье; но главнымъ средствомъ остается
уменьшеніе напряженія чувствъ, облегче­
ніе подавляющаго бремени культуры, по­
давленіе такихъ потребностей, за кото­
рыя мы хотя и платимъ дорогою ц�ною,
но они зато подаютъ намъ надежду на
то, что, можетъ ­ быть, наступить новая
эпоха Возрожденія. Мы должны благода­
рить философовъ, поэтовъ и музыкантовъ
за это обиліе потрясающихъ душу ощу­
хценій; для того, чтобы эти посл�днія не
подавили насъ, мы должны призвать на
помощь духъ науки, который вообще н�­
сколько расхолаживаетъ челов�ка и д�­
лаетъ его скептикомъ...
245.

Литье колокола культуры. Культура об­
разовалась такъ же, какъ и колоколъ: она
вылилась въ форму, сд�ланную изъ гру­
баго, простого вещества: этою формою
были: ложная истина, насиліе, безгранич­
ное растяженіе всякаго отд�льнаго «я»,
усиленіе вс�хъ отд�льныхъ народовъ. На­
ступило ли теперь время снимать эту фор­
му? Застыло ли жидкое вещество, твердо ли
установились и вс�ми ли приняты добрыя,
полезныя стремленія, привычка къ бол�е
благороднымъ мыслямъ и чувствамъ, такъ

— 314 —

что уже не нужно было бы ничего заим­
ствовать у метафизики, а все суровое и
насильственное считать самою сильною
связью между отд�льными людьми и меж­
ду ц�лыми народами? При разр�шеніи
этого вопроса мы должны положиться
на свою собственную проницательность.
Управлять массою человечества на земл�
долженъ самъ челов�къ, онъ, со своимъ
«всезнаніемъ» долженъ зорко смотр�ть
за дальн�йшею судьбою челов�чества.
246.

Циклопы культуры. Кто посмотритъ на
ту изборожденную котловину горы, въ ко­
торой лежали глетчеры, едва ли подумаетъ г
что можетъ наступить такое время, когда
на этомъ же самомъ м�ст� будутъ паст­
бище или горная долина съ протекаю­
щими по ней ручейками. То же самое
можно сказать и объ исторіи челов�че­
ства: вначал� пролагаютъ путь самыя
дикія силы, которыя все разрушаютъ; но?
несмотря на это, д�ятельность ихъ необ­
ходима для того, чтобы отличающаяся
бол�е кроткимъ характеромъ образован­
ность поселилась въ этомъ м�ст�. Наво­
дящія ужасъ громадныя силы — то, что
называютъ зломъ—это т� циклопы­стро­
ители, которые пролагаютъ дорогу къ>
гуманности.

— 315 —

247.

Кругъ, проходимый человгъчествотз. Mo­
жетъ ­ быть, все челов�чество. представ­
ляетъ собой изв�стный фазисъ развитія
особеннаго рода животнаго и такой, кото­
рый будетъ продолжаться изв�стное время,
такъ. что если допустить, что челов�къ
произошелъ отъ обезьяны, то не можетъ ли
онъ опять сд�латься обезьяной? Какъ съ
упадкомъ римской культуры стало преоб­
ладать въ Римской имперіи всеобщее ухуд­
шеніе челов�ческой природы, такъ и, бла­
годаря упадку челов�ческой культуры на
всемъ земномъ шар�, можетъ произойти,
еще большее ухудшеніе челов�ка, который,,
наконецъ, можетъ превратиться въ живот­
ное. Можетъ ­ быть именно потому, что
мы способны вид�ть такую перспективу,
мы въ состояніи предотвратить подобное
будущее.
248.
Утіыиителъпая
ріъчъ, обращенная к&
тгьлгз, кто отчаивается въ прогрессгь. На­
ше время похоже на какое­то переходное
состояніе; еще до сихъ поръ сохранились
отчасти старыя міросозерцанія, старыя
культуры, новыя же не установились твер­
до и не вошли въ привычку и всл�дствіе
этого он� во всемъ нер�шительны и не­

— 316 —

иосл�довательны. Все представляется ка­
кимъ­то хаосомъ,—старое утрачено, а но­
вое плохо и д�лается все бол�е и бол�е
слабымъ. Но то же самое бываетъ и съ
солдатомъ, который учится маршировать:
онъ бываетъ н�которое время не ув�ренъ
въ себ� и сознаетъ себя совершенно без­
помощнымъ, потому что мускулы должны у
него двигаться то по­старому, то по­ново­
му и онъ не можетъ принять окончатель­
но ту или другую систему. Мы колеблемся,
но этого не нужно пугаться и сл�дуегъц�­
нить все, что только мы пріобр�темъ вновь.
А потомъ мы уже не можемъ вернуться на­
задъ къ старому, такъ какъ мы окончательно
порвали всякую связь съ нимъ; намъ те­
перь остается только одно, это быть храб­
рыми во всякомъ случа�, что бы изъ этого
ни вышло. Пойдемъ же къ ц�ли, двинемся
только съ м�ста! Можетъ­быть, самое на­
ше усиліе будетъ им�ть видъ прогресса,
если же это не такъ, то повторимъ самимъ
себ� для ут�шенія слова, сказанныя Фрид­
рихомъ Великимъ: «Ah, mon cher Sulzer, vous
пе connaissez pas assez cette race maudite, a
laquelle nous appartenons.»
249.
Прошедшее культуры причипяетз намъ
страданія. Тотъ, кто уяснилъ себ� проб­
лему ­культуры, испытываетъ такое же
чувство, которое испытываетъ челов�къ,

— 317 —

получившій въ насл�дство пріобр�тенное
незаконными средствами богатство. Онъ
съ грустью думаетъ о своемъ происхожде­
ніи, часто стыдится его и бываетъ раз­
дражителенъ. Онъ сознаетъсебя сильнымъ,
благодаря своему влад�нію, онъ посвя­
щаетъ ему свою жизнь, оно его радуетъ,
но такое настроеніе часто зам�няется у
него чувствомъ глубокаго недовольства; онъ
не можетъ забыть своего происхожденія».
Съ грустью смотритъ онъ и на будущее:
онъ знаетъ напередъ, что его насл�дни­
камъ прошедшее доставитъ такія же стра­
да нія какъ и ему.
250.
Манеры. Хорошія манеры исчезаютъ
по м�р� того, какъ ослаб�ваетъ влія­
ніе придворной жизни и стоящей особ­
някомъ аристократіи; что хорошія мане­
ры постоянно исчезаютъ, — это мы уви­
димъ ясно, если будемъ д�лать наблюде­
нія черезъ каждое десятил�тіе и обра­
тимъ свое вниманіе на общественные акты:
въ нихъ участвуетъ, какъ мы увидимъ,
все большее и большее число людей. Те­
перь уже никто не ум�етъ благогов�ть
передъ к�мъ­нибудь и льстить кому­нибудь
и д�лать это умно; поэтому мы видимъ
достойный см�ха фактъ, что въ настоя­
щее время въ т�хъ случаяхъ, гд� нужна

— 318 —

бываетъ заявить о своемъ благогов�ніи
передъ к�мъ­нибудь (наприм�ръ, передъ
великимъ государственнымъ челов�комъ
или художникомъ), языку, выражающему
глубокое чувство, самую задушевную не­
подд�льную искренность, недостаетъ—отъ
смущенія и недостатка въ словахъ—ума и
граціи. Такимъ образомъ люди, встр�чаясь
на общественныхъ торжествахъ, кажутся
все бол�е и бол�е неловкими, но вм�ст�
съ т�мъ бол�е чувствительными и искрен­
ними, хотя этого и н�тъ на самомъ д�л�.
Неужели же хорошія манеры будутъ все
бол�е и бол�е выходить изъ употребленія?
Мн� кажется, что манеры въ своемъ раз­
витіи (изображая графическимъ образомъ),
какъ бы описали кривую линію и мыприбли­
жаемся къ концу этой линіи. Когда обще­
ство сд�лается ув�ренн�е въ своихъ на­
м�реніяхъ и принтщпахъ, такъ что эти по­
сл�дніе будутъ создавать различныя фор­
мы (между т�мъ какъ въ настоящее вре­
мя манеры, доставшіяся намъ въ насл�д­
ство отъ прежнихъ состоянійчелов�чества,
при какихъ создавались эти формы, на­
сл�дуются и усвоиваются нами въ бол�е
слабой степени), то явятся такія манеры
въ обращеніи людей между собою, такіе
жесты и такія выраженія, которые, само
собою разум�ется, должны казаться столь
же необходимыми и простыми, какъ и са­
мые эти нам�ренія и принципы. Всего

— 319 —

этого мы достигнемъ въ томъ случа�, если
введемъ лучшее распред�леніе времени и
труда, если въ праздное время займемся
гимнастическими упражненіями, которымъ
придадимъ только иной видъ,если будемъ
больше разсуждать и разсужденіе наше
будетъ логичн�е; подобное разсужденіе при­
даетъ разумность даже движеніямъ т�ла,
сообщая посл�днему ловкость. Зд�сь было
бы ум�стно вспомнить о нашихъученыхъ—
при чемъ, конечно, мы посм�ялись бы
надъ ними—и спросить себя, отличаются
ли лучшими манерами они, эти ученые,
считающіе себя, предв�стниками выше­
упомянутой культуры? Конечно, н�тъ, хотя
ихъ умъ, можетъ­быть, и стремится къ
этому. На ихъ мускулы еще оказываетъ
сильное вліяніе прошлое культуры: они
еще остаются въ несвободномъ положеніи;
живя среди міра, они представляютъ изъ
себя людей на половину духовныхъ, они—
полузависимые воспитатели знатныхъ лю­
дей и сословій, и кром� этого они иска­
л�чены и сд�лались безжизненными, бла­
годаря научному педантству и устар�лымъ,
избитымъ методамъ. Такимъ образомъ,
если судить по ихъ т�лу, а главнымъ об­
разомъ по ихъ уму, то ихъ можно считать
за придворныхъ временъ прежней, стар­
ческой культуры и поэтому въ нихъ са­
михъ есть что­то старческое. Новый духъ,
который, какъ в�теръ, шумитъ иногда въ

— 320 —

зтихъ старыхъ строеніяхъ, служить только
къ тому, чтобы они казались еще бол�е
непрочными и опасными для людей. Въ
нихъ бродятъ какъ привид�нія прош­
лаго, такъ и привид�нія будущаго: что
же удивительна™, если они при зтомъ
не им�ютъ особенно привлекательная
вида и не принимаютъ граціозной позы?
251.
Будущее науки. Наука доставляетъ боль­
шое наслажденіе тому челов�ку, который
работаетъ надъ ней и д�лаетъ изсл�дова­
нія, но даетъ весьма мало тому, кто толь­
ко изучаете добытые ею факты. Но такъ
какъ вс�важн�йшія научныя истины долж­
ны мало­по­малу сд�латься общимъ достоя­
ніемъ, то должно быть совершенно утра­
чено и то небольшое удовольствіе, кото­
рое получается отъ изученія фактовъ: точ­
но такъ же, какъ мы уже давно перестали
радоваться тому, что изучили удивитель­
ную аксіому: единожды 1 = 1. Если теперь
наука доставляетъ все меньше и меньше
наслажденія сама по себ�, и мало­по­малу
отнимаетъ у челов�ка наслажденіе, доста­
вляемое ему ут�шительной метафизикой
или искусствомъ, то изсякаетъ тотъ вели­
чайшій источникъ наслажденія, которому
челов�чество почти одолжено своимъ чело­
в�ческимъ достоинствомъ. Поэтому высшая

— 321 —

культура должна дать челов�ку двойной
мозгъ, какъ бы дв� мозговыя камеры—
одну для того, чтобы воспринимать все
научное, а другую—все не­научное: такія,
которыя находились бы одна
рядомъ
съ другой, но каждая им�ла бы свою осо­
бенную д�ятельность, которыя можно бы
отд�лить и отличить одну отъ другой; это­
го требуетъ гигіена. Въ одной области ле­
жалъ бы источникъ силы, а въ другой ре­
гуляторъ: иллюзіями, односторонностями и
страстями можно было бы согр�вать ду­
шу, а съ помощію научнаго познанія мож­
но было бы предупреждать вредныя и опас­
н ы я посл�дствія слишкомъ сильнаго жара.
Если же это требованіе высшей культуры
не будетъ удовлетворено, то можно почти
съ ув�ренностью напередъ предсказать
дальн�йшее развитіе челов�ческой куль­
туры: интересъ къ истин� будетъ утрачи­
ваться по м�р� того, какъ истина будетъ
доставлять все меньше наслажденія; ил­
люзія, заблужденіе, все фантастическое бу­
дутъ отвоевывать себ� мало­по­малу но­
выя области, потому что все, что отно­
сится къ иллюзіи, заблужденію и фанта­
зіи, соединено съ наслажденіемъ, которое,
какъ полагали прежде, составляетъ основу
всего этого: зат�мъ посл�дуетъ гибель на­
укъ, возвратъ къ варварству; челов�чество
должно будетъ снова начать ткать свою
ткань, посл� того, какъ оно, подобно Пе­
Ф. НИЦШЕ.

21

— 322 —

нелоп�, распустила ее ночью. Но кто по­
ручится намъ за то, что оно найдетъ въ
себ� достаточно силы для этого д�ла?
252.
Наслаэкдепіе, доставляемое познаніеліъ.
Для чего познаніе, элементъ, принадлежа­
щій изсл�дователю и философу, соединено
съ наслажденіемъ? Во­первыхъ и главнымъ
образомъ потому, что челов�къ сознаетъ
при этомъ свою силу, сл�довательно испы­
тываетъ наслажденіе по той же причин�,
по какой онъ испытываетъ его при гимна­
стическихъ упражненіяхъ, но только зд�сь
это происходить безъ зрителей. Во­вторыхъ
потому, что онъ, при прогресс� науки,
становится выше старыхъ представленій
и ихъ защитниковъ и д�лается поб�дите­
лемъ, или, по крайней м�р�, самъ счита­
етъ себя поб�дителемъ. Въ третьихъ пото­
му, что мы, благодаря познанію какой­ни­
будь истины, хотя и не им�ющей боль­
шого значенія, становимся выше вс�хъ
другихъ и считаемъ себя единственными
людьми, познаніе которыхъ истинно. Эти
три причины наслажденія—самыя важныя,
но, сообразно съ натурою познающаго,
есть еще много и другихъ, побочныхъ при­
чинъ. Перечисление этихъ причинъ, на ко­
торое сл�дуетъ обратить вниманіе, нахо­
дится тамъ, гд� никто бы и не подумалъ

-

323

-

искать его, а именно въ моемъ отрицаю­
щимъ зтику сочиненіи о Шопенгауэр�:
этими указаніями останется доволенъ вся­
кій опытный служитель познанія, хотя
ему, можетъ­быть, и не понравится тотъ
ироническій отт�нокъ, которымъ они от­
личаются. Потому что если правда, что
ученый составленъ изъ «сліянія множества
вполн� челов�ческихъ стремленій и мел­
кихъ страстей», что ученый это металлъ,
хотя и очень благородный, но не чистый
и «состоитъ изъ перепутавшихся между
собою самыхъ разнообразныхъ побужде­
ній и очущеній,» —то это же самое можно
сказать и о происхожденіи и натур� ху­
дожника, философа и генія въ нравствен­
номъ смысл�, — какъ показываютъ про­
славляемые въ вышеупомянутомъ сочине­
ніи великіе люди. Ко всему челов�ческому,
поскольку д�ло идетъ о его происхожденіи,
нужно относиться иронически: поэтому­
то мы и видимъ въ мір� такой огромный
запасъ ироніи.
253.
Ъіърпостъ^ како доказательство устой­
чивости. Лучшимъ доказательствомъ в�р­
ности какой­нибудь теоріи служитъ то,
что челов�къ, создавшій ее, ни разу не
сомн�вался въ ней въ теченіе сорока ліътъ,
но я полагаю, что н�тъ такого философа,
который не относился бы съ презр�ніемъ

— 824 —

къ тому философскому ученію, которому
онъ сл�довалъ въ своей молодости, или,
по крайней м�р�, не смотр�лъ бы на него
подозрительно. Но, можетъ ­ быть, онъ не
говорилъ вслухъ объ этой перем�н� своего
образа мыслей всл�дствіе своего неум�­
реннаго честолюбія, или—что бол�е в�ро­
ятно по отношенію къ благороднымъ на­
турамъ—потому что щадилъ своихъ при­
верженцевъ.
254.
Увеличепіе числа всіъмъ
интересующихся
людей. Челов�къ, достигнувъ высшей сте­
пени образованности, вс�мъ интересуется;
онъ быстро находитъ то, что есть­ поучи­
тельнаго въ каждой вещи и указываетъ
въ ней на то, ч�мъ онъ можетъ попол­
нить проб�лъ своего мышленія или же
подтвердить свою мысль. При зтомъ про­
падаютъ какъ скука, т а к ъ и чрезм�рная
раздражимость чувствъ. Словомъ, онъ вра­
щается между людьми, какъ естествоиспы­
татель между растеніями, и составилъ о
самомъ себ� понятіе, какъ о такомъ фе­
номен�, котораго сильно волнуетъ един­
ственно только его стремленіе къ поз­
нанію.
255.
Суевгърное понятіе о содытіяхъ, случаю­
щихся одновременно. Люди думаютъ, что

— 325 —

событія, случающіяся одновременно, долж­
ны им�ть связь между собою. Умираетъ
одинъ изъ нашихъ родственниковъ, живу­
щій гд�­нибудь далеко, и въ то же время
мы видимъ его во сн�, сл�довательно и
то, и другое им�етъ между собою какую­
то связь? Но умираютъ также и многіе
другіе наши родственники и, несмотря на
это, мы не видимъ ихъ во сн�. Умираетъ
челов�къ, кричитъ сова, останавливаются
часы и все это происходитъ въ одинъ и
и тотъ же часъ ночи: неужели же во всемъ
этомъ н�тъ никакой связи? Т а к а я близость
къ природ�, какую мы усматриваемъ въ
этихъ предсказаніяхъ, льститъ самолюбію
челов�ка. Этотъ же родъ суев�рія, только
въ утонченной форм�, мы находимъ у исто­
риковъ и вм�ст� съ т�мъ живописцевъ
культуры, которые отъ всякаго необъяс­
неннаго сопоставленія, какими всегда бы­
ваетъ богата какъ жизнь отд�льнаго лица,
такъ и ц�лыхъ народовъ, чувствуютъ не­
преодолимое отвращеніе, точно какую­то
водобоязнь.
­ 256. ­
Наука ваетъ, если не самое знапіе, то
возможность пріодріъсти знапіе. Важное
значеніе того, что челов�къ въ теченіе
н�котораго времени прилагалъ къ д�лу
строгій научный методъ и не уклонялся
отъ него, заключается вовсе не въ добы­

— 326 —

тыхъ посредствомъ этого метода резуль­
татахъ, потому что эти посл�дніе сравни­
тельно съ моремъ познанія окажутся не­
значущею, малою каплею. Но въ этомъ
случа� увеличилась энергія, умножился
запасъ выводовъ, явились терп�ніе и на­
стойчивость; челов�къ научился достигать
іръли цгьлесоодразпъгмо спосодоліъ. Сл�дова­
тельно весьма важно для челов�ка по
отношенію ко всему тому, ч�мъ онъ бу­
детъ заниматься впосл�дствіи, быть хотя
одинъ разъ въ жизни челов�комъ науки.
257.
Юношеская прелесть пауки. Отыскива­
ніе истины еще не утратило въ настоящее
время своей прелести, состоящей въ томъ,
что истина во вс�хъ своихъ областяхъ
сильно возстаетъ противъ безцв�тнаго и
сд�лавшагося скучнымъ заблужденія; но
она все бол�е и бол�е утрачиваетъ эту
прелесть. Правда, что теперь мы пере­
живаемъ еще юношескую пору науки и
ухаживаемъ за истиной, какъ за прекрас­
ной молодой д�вушкой; что же будетъ тог­
да, когда она сд�лается пожилой женщиной,
съ угрюмымъ взглядомъ? Почти во вс�хъ
наукахъ въ юношескую ихъ пору бываютъ
уже найдены ВСЕ основныя положенія, или
мы только отыскиваемъ ихъ; ч�мъ же мо­
жетъ привлекать къ себ� наука, когда будетъ

— 327 —

найдено все существенное и изсл�дователю
останется толькожалкій сборъ посл�днихъ
колосьевъ, осенью, посл� жатвы? (мы ви­
димъ, что это сознаютъ н�которыя исто­
рическія школы).
258.

Статуя челотъчества. Геній культуры
поступаетъ такъ же, какъ Челлини, когда
посл�дній отливалъ свою статую Персея:
онъ вид�лъ, что ему недостаетъ жидкой
массы, но ея долэкно было хватить во что
бы то ни стало, и вотъ онъ началъ бро­
сать въ нее блюда, тарелки и все, что ни
попадало ему подъ руку. Точно такъ же и
вышеупомянутый геній бросаетъ въ рас­
плавленную массу заблужденія, пороки,
надежды, безумныя мечты и всякія другія
вещи, какъ изъ неблагороднаго, такъ и изъ
благороднаго металла, потому что статуя
челов�чества должна быть отлита и закон­
чена; что за д�ло до того, что въ нее по­
подетъ и н�которая прим�сь неблагород­
наго металла?
259.
Культура туокчипъ. Греческая культура
классической эпохи, это — культура муж­
чинъ. Что же касается до женщинъ, то
Периклъ, въ своей надгробной р�чи, вы­
сказалъ все, что можно сказать о нихъ,
сл�дующими словами: он� бываютъ са­

— 328 —

мыми лучшими тогда, когда о нихъ какъ
можно меньше говорятъ мужчины. Эроти­
ческое отношеніе мужчинъ къ юношамъ
сильно вліяло на развитіе мужчинъ (что
для насъ совершенно непонятно), было его
необходимымъ, единственнымъ условіемъ
(почти такъ же какъ въ теченіе долгаго
времени женщины получали у насъ свое
высшее развитіе только благодаря любви
и браку); на подобномъ отношеніи отра­
жался весь идеализмъ сильной греческой
натуры и, в�роятно, никогда еще люди не
были такъ внимательны къ красот� юно­
шей, не любили ихъ до такой степени и не
обращали такого вниманія на то, что есть
у нихъ лучшаго (virtus), какъ въ шестомъ
и пятомъ стол�тіяхъ
"Ч�мъ сильн�е развивалось подобное отно­
шеніе, т�мъ бол�е падала симпатія къ жен­
щин�: на посл�днюю смотр�ли только,
какъ на что­то необходимое для воспита­
нія д�тей, или какъ на предметъ насла­
жденія; съ ней не было духовнаго общенія,
къ ней не питали даже и любви въ соб­
ственномъ смысл� слова. Если мы при­
помнимъ зат�мъ, что она не допускалась
на состязанія и въ театръ, то единствен­
ною умственною пищею оставался для
нея мистическій культъ. Если Электра и
Антигона были выведены въ трагедіи, то
это допускалось только въ искусств�, хо­

— 329 —
тя и не могло быть въ жизни: точно такъ
же какъ въ жизни мы не выносимъ ниче­
го патетическаго, хотя охотно смотримъ
на него въ ^искусств�. У женщинъ была
одна только задача—это производить на
св�тъ прекрасныхъ и сильныхъ д�тей, въ
которыхъ сохранялись бы, по возможности,
отличительный свойства отца для того,
чтобы этимъ противод�йствовать все уве­
личивающейся нервной раздражительности,
происходящей отъ подобной высоко разви­
той культуры. Это и поддерживало юность
греческой культуры въ теченіе сравнитель­
но долгаго времени, потому что, при по­
средств� греческихъ матерей, греческій ге­
ній постоянно возвращался къ природ�.
260.
Предразсудокъ, говоряги,ій Во пользу вели­
чія. Очевидно люди слишкомъ высоко ц�­
нятъ все великое и выдающееся. Это
происходитъ отъ сознательнаго или без­
сознателькаго понятія о томъ, что они
находятъ очень полезнымъ для себя, когда
вся сила сосредоточивается въ одной ка­
кой­нибудь области и образуетъ изъ себя
какъ бы какой­то чудовищный органъ. Но
несомн�нно то, что челов�ку приноситъ
гораздо больше пользы и доставляетъ боль­
ше счастья равномгьрное развитіе вс�хъ его
способностей, потому что всякій талантъ,

— 330 —

это—вампиръ, который высасываетъ изъ
вс�хъ остальныхъ способностей кровь и
силу и чрезм�рная производительность
можетъ довести почти до сумасшествія
даже самаго талантливаго челов�ка. Т а к ъ
же и въ области искусства выдающіяся
натуры обращаютъ на себя слишкомъ
большое вниманіе; но бываетъ необходима
также и культура, стоящая гораздо ниже
ихъ, такая, которую они могли бы дер­
жать въ оковахъ. Люди по привычк� под­
чиняются всему тому, что стремится ко
власти.
261.
Тираны духа. Греческая жизнь является
св�тлой только тогда, когда ее осв�титъ
лучъ ми�а, а иначе она мрачна. Но имен­
но этого ми�а и лишаютъ себя греческіе
философы: не похоже ли это на то, какъ
будто бы они хот�ли скрыться отъ сол­
нечнаго св�та въ т�нь и оставаться во
мрак�? Но никакое растеніе не изб�гаетъ
солнечнаго св�та; собственно говоря, эти
философы отыскивали только долгье яспаго
солнца: ми�ъ былъ для нихъ не довольно
ясенъ, не довольно лучезаренъ. Они на­
ходили этотъ св�тъ въ своемъ познаніи,
въ томъ, что каждый изъ нихъ н а з ы в а л ъ
своею «истиной». Но въ ту эпоху позна­
ніе отличалось еще большимъ блескомъ;
оно было слишкомъ юно и не им�ло по­

— 331 —

нятія о т�хъ затрудненіяхъ и опасностяхъ,
которыя предстояли ему на пути; въ то
время оно могло еще над�яться сразу пе­
рескочить въ самый центръ бытія и уже
оттуда разр�шать поставленную міромъ
загадку. У этихъ философовъ была твер­
дая в�ра въ самихъ себя и въ свою ((исти­
ну» , посредствомъ ея они старались опровер­
гнуть вс�хъ современныхъ имъ философовъ
и своихъ предшественниковъ; каждый изъ
нихъ былъ воинственнымъ, совершающимъ
насилія тираполіо. Можетъ­быть, никогда
еще не было такъ сильно въ мір� счастье,
доставляемое в�рою въ то, что челов�къ
обладаетъ истиною, но вм�ст� съ т�мъ
никогда еще не проявлялись съ такою си­
лою свойственные подобной в�р� жесто­
кость, своеволіе, деспотизмъ и злоба. Они
были тиранами, сл�довательно т�мъ, ч�мъ
хот�лъ быть каждый грекъ и ч�мъ былъ
на д�л� каждый, если только им�лъ къ
тому возможность. Можетъ­быть, только
одинъ Солонъ составляетъ исключеніе изъ
общаго правила; онъ выражаетъ въ своихъ
поэтическихъ произведеніяхъ, какъ онъ
презираетъ деспотизмъ по отношенію къ
личности. Но онъ д�лалъ это изъ любви
къ своему произведенію, къ своему зако­
нодательству. Если Парменидъ издавалъ
законы, то точно такъ же издавали ихъ Пи­
�агоръ и Эмпедоклъ; Анаксимандръ осно­
валъ городъ. Платонъ былъ воплощеннымъ

— 332 —

желаніемъ сд�латься величайшимъ зако­
нодателемъ и основателемъ государства
въ области философіи; онъ, повидимому,
ужасно страдалъ отъ того, что не испол­
нилось его задушевное желаніе и къ кон­
цу его жизни душа его находилась въ са­
момъ мрачномъ настроеніи. Ч�мъ больше
греческая философія утрачивала свою
власть, т�мъ больше страдала она отъ
этого желчнаго состоянія и отъ страсти
къ злор�чію; когда различныя секты сра­
жались за свои истины на улицахъ, то ду­
ши этихъ освободителей истины были со­
вершенно погружены въ тину соревно­
ванія и слащаваго краснор�чія; элементъ
деспотизма сильно д�йствовалъ въ ихъ т�­
л�, подобно какому­нибудь яду. Эти мно­
гочисленные мелкіе тираны были способ­
ны съ�сть живьемъ одинъ другого; въ нихъ
уже не оставалось ни одной искры любви
и ихъ собственное познаніе истины не до­
ставляло имъ никакой радости. Если во­
обще справедливо мн�ніе, что тираны по­
гибаютъ отъ руки убійцы и что ихъ по­
томство недолгов�чно, то это же са­
мое можно сказать и о тиранахъ духа.
Ихъ исторія коротка, она наполнена со­
вершенными ими насиліями и мы видимъ,
что производимое ими вліяніе сразу пре­
кращается. Почти о вс�хъ великихъ элли­
нахъ можно сказать, что они, повидимому,
слишкомъ поздно появились на св�тъ, такъ,

— 838 —

наприм�ръ, объ Эсхил�, Пиндар�, Де­
мос�ен�, �укидад�; они им�ли вліяніе
только на сл�дующее за ними покол�ніе
и зат�мъ вліяніе это совершенно прекра­
тилось. Это былъ бурный и наводящій
ужасъ періодъ греческой исторіи. Въ на­
стоящее время мы относимся съ большою
похвалою къ черепашьему шагу. Стать на
историческую точку зр�нія это почти зна­
чить воображать себ�, что исторія во вс�
времена сообразовалась съ сл�дующимъ
правиломъ: «сд�лать какъ можно меньше
въ возможно долгое время» ! Ахъ, но гре­
ческая исторія идетъ такъ быстро! Чело­
в�къ ни въ какое другое время не жилъ
такъ расточительно, не соблюдая никакой
м�ры. Я никакъ не могу уб�дить себя въ
томъ, что ходъ греческой исторіи былъ
вполн� портальным в, хотя вс� громко
кричали объ этомъ. Т а к ъ какъ греки были
одарены слишкомъ разнообразными талан­
тами, то и не могли соблюдать постепен­
ности въ своемъ движеніи впередъ, какъ
это д�лаетъ черепаха въ состязаніи съ
Ахилломъ,—и это люди н а з ы в а ю т ъ есте­
ственнымъ развитіемъ. Греки быстро идутъ
впередъ, но они такъ же быстро идутъ и
назадъ; машина идетъ такимъ усиленнымъ
ходомъ, что если бросить подъ ея колеса
хотя одинъ камень, то она можетъ лоп­
нуть. Такимъ камнемъ и былъ, наприм�ръ,
Сократъ; въ самое короткое время было
разрушено отличавшееся до сихъ поръ

— 334 —

удивительною правильностью, хотя и слиш­
комъ быстрое, развитіе философіи. Если
мы спросимъ, не сд�лался ли бы Платонъ,
въ томъ случа�, если бы онъ не поддался
вліянію чаръ Сократа, высшимъ типомъ
философа, который теперь навсегда для
насъ утраченъ, что этотъ вопросъ нель­
зя назвать вопросомъ празднымъ. Пред­
шествовавшая ему эпоха похожа на ма­
стерскую ваятеля, въ которой какъ бы
производится работа надъ такими типами.
Но, повидимому, шестое и пятое стол�тіе
хотя и об�щали дать многое и создать
н�что высшее, но они не сдержали своего
об�щанія; такимъ образомъ отъ нихъ ос­
талось только об�щаніе чего­то высшаго
и в�сть о немъ. А между т�мъ н�тъ бо­
л�е тяжелой утраты, какъ утрата типа,
новой, оставшейся до сихъ поръ неоткры­
тою, возможности
высшей
философской
Жизни. Даже большинство прежнихъ ти­
повъ передается весьма несовершенно;
мн� кажется, что совершенно трудно по­
нять вс�хъ философовъ отъ �алеса до Де­
мокрита; но тотъ, кому удается возсоздать
эти образы, принадлежатъ къ самому со­
вершенному и чистому т и п у у ч е н ы х ъ . По­
добная способность встр�чается весьма
р�дко, ея недоставало даже грекамъ позд­
н�йшей эпохи, занимавшимся изученіемъ
древней философіи. Даже самъ Аристотель
утрачиваетъ, повидимому, ясность своего
взгляда, когда онъ говоритъ о вышеупо­

— 335 —

мянутыхъ философахъ. И намъ представ­
ляется, что эти превосходные философы
жили понапрасну и не подготовили сво­
имъ ученіемъ многочисленныхъ школъ лю­
бящихъ споры и словоохотливыхъ учени­
ковъ Сократа. Зд�сь, какъ мы говорили
выше, чувствуется проб�лъ, перерывъ въ
развитіи; должно­быть, случилось какое­
нибудь большое несчастіе, потому что раз­
билась или не удалась единственная ста­
туя, по которой можно было бы узнать о
смысл� и ц�ли этой грандіозной скульп­
торной подготовки: все, что произошло въ
этомъ случа�, осталось навсегда тайною
мастерскихъ. То, что случилось у грековъ —
а именно, что всякій великій мыслитель
считалъ себя обладателемъ абсолютной
истины и благодаря этому сд�лался ти­
раномъ, такъ что и самая исторія разви­
тія челов�ческаго духа у грековъ отлича­
лась насильственнымъ и опаснымъ харак­
теромъ и оно шло слишкомъ быстро, что
мы видимъ также и въ политической
исторіи Греціи—не ограничилось одними
только Греками; очень много похожаго на
это случалось и въ нов�йшее время, хотя
все р�же и р�же и съ тою разницею, что
въ настоящее время мы уже утратили чи­
стую наивную сов�сть греческихъ филосо­
фовъ, потому что теперь громче говорить и
пріобр�таетъ большую силу противополож­
ное ученіе и скептицизмъ. Время тирановъ

— 336 —

духа уже прошло. Н�тъ сомн�нія, что въ
области высшей культуры мы постоянно
встр�чаемся съ властью, но это власть
находится теперь уже въ рукахъ олигар­
хово духа. Они составляютъ, несмотря на
свою политическую обособленность и на
то, что они разбросаны въ пространств�,
однообразное общество, члены котораго
узнаюгпо и признаюто другъ друга, что
можно вид�ть изъ общественнаго мн�нія
и сужденій современныхъ писателей и га­
зетъ, д�йствующихъ на массу, на оц�нку,
выражающую одобреніе или неодобреніе.
Умственное превосходство, которое прежде
разд�ляло и отчуждало людей другъ отъ
друга, теперь обыкновенно соедиппетъ ихъ.
Какъ могли бы отд�льныя лица дов�рять
собственнымъ силамъ и плыть по житей­
скому морю, противъ вс�хъ теченій, дер­
жась собственнаго направленія, если бы
они не видали, что въ разныхъ м�стахъ
живутъ, при подобныхъ же условіяхъ, ихъ
собратья, которыхъ они и схватываютъ за
руку, ища въ нихъ поддержки въ борьб�
противъ отличающихся охлократическимъ
характеромъ полуразвитаго ума и полуоб­
разованія, а также и противъ случай­
ныхъ попытокъ завлад�ть властью съ по­
мощью вліянія на массу? Олигархи необ­
ходимы другъ для друга, они не могутъ
нарадоваться одинъ на другого; они пони­
м а ю т ъ другъ друга по знакамъ — и не

— 337 —

смотря на это, каждый изъ нихъ свобо­
денъ, онъ борется и поб�ждаетъ на своемо
м�ст� и предпочитаетъ гибель подчиненію.
262.
Гоягеръ. Величайшимъ фактомъ въ исто­
ріи греческой цивилизаціи является то,
что слава Гомера весьма рано распростра­
нились по всей Греціи. На этомъ факт�
основывается вся свобода въ умственномъ
отношеніи, которой достигли греки. Но
вм�ст� съ т�мъ это было и причиною
упадка греческой образованности, потому
что Гомеръ, обращая на­ себя всеобщее
вниманіе, подводилъ умы подъ одинъ уро­
вень и т�мъ нарушилъ глубокій инстинктъ
самостоятельности. Отъ времени до вре­
мени слышался протестъ противъ Гомера,
шедшій изъ самой сущности элленизма;
но Гомеръ всегда оставался поб�дителемъ.
Вс� великія духовныя силы, освобождая
отъ оковъ, производятъ въ то же время
и угнетающее д�йствіе; но, несомн�нно,
есть большая разница въ томъ, что имен­
но будетъ тираномъ надъ людьми—Гомеръ,
или наука.
263.
Даровапіе. Въ такомъ высоко развитомъ
челов�честв�, каково современное, всякій
получаетъ отъ природы возможность прі­
Ф. ницшЕ.

22

— 338 —

обр�сти самые разнообразные таланты; у
каждаго есть природный талантъ, но толь­
ко у немногихъ есть врожденная и при­
данная воспитаніемъ настойчивость, упор­
ство и энергія, который достигаютъ та­
кой степени, что действительно могутъ
быть названы талантомъ; эти качества
оказываютъ себя т�мъ, что они есть на
самомъ д�л�, а именно проявляются въ
д�лахъ и поступкахъ.
264.
Остроуміе и�пится или слишкомъ высо­
ко, или слишкомо низко. Люди, незнакомые
съ научными пріемами, но притомъ даро­
витые, ц�нятъ всякое проявленіе ума, на
какой бы дорог� онъ ни стоялъ, на истин­
ной, или на ложной,—это все равно; они
хотятъ прежде всего, чтобы челов�къ, съ
которымъ они приходятъ въ сношенія, за­
бавлялъ ихъ своимъ умомъ, подбодрялъ
ихъ, воспламенялъ, приводилъ въ серьез­
ное и въ шутливое настроеніе и во вся­
комъ случа�, подобно сильно д�йствую­
щему амулету, предохранялъ ихъ отъ ску­
ки. Люди же науки, наоборотъ, знаютъ,
что талантъ разносторонности непрем�н­
но долженъ быть обузданъ строгимъ ду­
хомъ науки; не то, что блеститъ, им�етъ
красивый видъ и возбуждаетъ желаніе, но
часто им�ющая невзрачный видъ истина,

— 339 —

вотъ тотъ плодъ, который этотъ духъ же­
лаетъ стрясти съ древа познанія. Онъ, по­
добно Аристотелю, не д�лаетъ никакого
различія между скучнымъ и остроумнымъ;
его демонъ водитъ его какъ по пустын�,
такъ и среди тропической растительности
для того, чтобы онъ везд� наслаждался
только вс�мъ д�йствительнымъ, твердо
установленнымъ и неподд�льнымъ. — От­
сюда происходить у ученыхъ невысокаго
пошиба презр�ніе и подозрительное отно­
шеніе ко всему остроумному вообще, а
остроумные люди часто чувствуютъ, въ
свою очередь, отвращеніе отъ науки, какъ
наприм�ръ почти вс� художники.
265.
Разпитіе разума во школ�. Самая важ­
ная задача школы — это научить логиче­
скому мышленію, осторожному сужденію
и посл�довательному умозаключенію; по­
этому школа должна отказаться отъ всего,
что непригодно для подобной деятельности
ума. Она, конечно, можетъ ожидать и то­
го, что впосл�дствіи челов�къ, благодаря
свойственной ему неясности ума, старымъ
привычкамъ и изв�стнымъ потребностямъ,
ослабитъ тетиву у сама го тугого лука мыш­
ленія. Но до т�хъ поръ, пока она можетъ
оказывать вліяніе, она должна вс�ми сред­
ствами вызывать то* что есть самаго су­
22*

— 340 —

щественнаго въ челов�к� и составляетъ
отличительный его признакъ. «Разумъ и
наука—это высшая сила челов�ка»—такъ,
по крайней м�р�, судитъ о разум� Гете.
Изв�стный естествоиспытательФонъ Б а э р ъ
видитъ превосходство европейцевъ ыадъ
азіатами въ привитой первымъ въ школ�
способности ум�ть находить причины для
всего, чему они в�рятъ, къ чему совер­
шенно неспособны посл�дніе. Европа по­
бывала въ школ� логическаго и критиче­
скаго мыіігленія, Азія же еще и до сихъ
поръ не ум�етъ отличать истины отъ вы­
мысла и сама не отдаетъ себ� отчета въ
томъ, гд� ей сл�дуетъ искать начала сво­
ихъ уб�жденій,—въ собственномъ ли на­
блюденіи и правильномъ мышленіи, или же
въ вымыслахъ. Развитіе разума въ школ�
и сд�лало Европу Европой; въ Средніе
В�ка она была близка къ тому, чтобы
опять сд�латься частью Азіи, ея придат­
комъ, — сл�довательно лишиться того по­
ниманія науки, которое она заимствовала
у грековъ.
266.
ТІольза, приносиліая гимназическими пре­
подаваніемо, и ея низкая огрънка. Пользу,
приносимую гимназіей, люди р�дко видятъ
въ томъ, что ученики д�йствительно вы­
учиваетъ и что остается въ ихъ головахъ

— 341

­

на всю жизнь, но скор�е въ томъ, что тамъ
хотя и преподается, но усвоивается съ от­
вращеніемъ учениками, которые старают­
ся все это перезабыть какъ можно скор�е.
Чтеніе классиковъ — съ этимъ согласится
всякій образованный челов�къ—въ томъ,
вид� въ какомъ оно является везд�, пред­
ставляетъ собою нел�пую процедуру: чи­
таютъ вслухъ юношамъ, совершенно еще
не созр�вшимъ для подобнаго чтенія, учи­
теля, которые каждымъ своимъ словомъ,
часто даже однимъ своимъ появленіемъ,
отвращаютъ учениковъ отъ хорошаго ав­
тора. Но чтеніе это им�етъ такое значе­
ніе, котораго обыкновенно за нимъ не
признаютъ и которое заключается въ томъ,
что учителя эти говорятъ
отвлечеппыліо
языколіо высшей культуры,
который хотя
тяжелъ и труденъ для пониманія, но пред­
ставляетъ собою превосходное упражненіе
для ума; что въ ихъ язык� постоянно
встречаются такія понятія, такія техни­
ческія выраженія, такое построеніе фразъ
и такіе намеки, которыхъ молодые люди
никогда не с л ы ш а т ь отъ окружающихъ,
или на улицахъ. Если только ученики слу­
шаютз, то ихъ умъ невольно учится от­
носится ко всему научнымъ образомъ. При
подобной дисциплин� на ученика не мо­
жетъ не повліять абстракція и про него
нельзя уже будетъ сказать, что это наив­
ное дитя природы.

-

342 -

267.

Изученіе многихъ языковъ. Если мы изу­
чаемъ многіе языки, то мы должны за­
помнить слова вм�сто фактовъ и мыслей,
между т�мъ какъ память всякаго челов�­
ка можетъ вм�стить въ себя только из­
в�стное ограниченное содержимое. Зат�мъ,
изученіе многихъ языковъ вредно, потому
что оно заставляетъ челов�ка думать, что
у него всегда подъ рукою гоговыя сред­
ства и придаетъ ему изв�стнаго рода об­
манчивый видъ при сношеніяхъ съ дру­
гими людьми; оно вредить также и кос­
веннымъ образомъ, такъ какъ оно м�ша­
етъ пріобр�тенію основательныхъ позна­
ній и нам�ренію заслужить уваженіе лю­
дей честнымъ образомъ. Наконецъ, его
можно сравнить съ топоромъ, которымъ
подрубается подъ корень пониманіе вс�хъ
тонкихъ отт�нковъ родного языка; этому
пониманію наносится непоправимый вредъ
и оно совершенно утрачивается. Два на­
рода, давшіе намъ самыхъ лучшихъ сти­
листовъ — греки и французы никогда не
изучали иностранныхъ языковъ. Но такъ
какъ при развитіи международныхъ сно­
шеній въ настоящее время мы необходи­
мо должны сд�латься космополитами и
такъ какъ, наприм�ръ въ Лондон�, ку­
пецъ, ведущій большую торговлю, обязанъ
выражаться понятно на восьми языкахъ,

— 343 —

и словесно, и письменно, то, само собою
разум�ется, что изученіе многихъ языковъ
есть неизб�жное зло; но если оно дойдетъ
до крайней степени, то челов�чество бу­
детъ вынуждено отыскивать какое­нибудь
ц�лебное средство: и, наконецъ, въ отда­
ленномъ будущемъ будетъ созданъ новый
языкъ, сначала какъ я з ы к ъ , необходимый
для торговли, а зат�мъ какъ я з ы к ъ духов­
наго общенія вс�хъ людей между собою,—
это такъ же в�рно, какъ и то, что нако­
нецъ будетъ введено въ обычай воздухо­
плаваніе. Къ чему же, спрашивается, на­
ука о ЯЗЫКЕ изучала въ теченіе ц�лаго
стол�тія законы языковъ, если она не су­
м�ла оц�нить въ каждомъ отд�льномъ
язык� все необходимое, ц�нное и удачное!
268.
Нгъчто относящееся
ко исторіи 5оръ5ы
индивидуума. Мы видимъ, что отд�льный
челов�къ, проходящій въ своей жизни раз­
личныя степени культуры, ведетъ борьбу,
которая въ н�которыхъ случаяхъ проис­
ходить между двумя покол�ніями, между
отцомъ и сыномъ; близкая степень родства
одостряешо эту борьбу, потому что каж­
дая сторона безпощадно направляетъ свои
удары на хорошо изв�стную ей внутрен­
нюю часть другой стороны; и такимъ
образомъ борьба эта, ведущаяся индиви­

— 344 —

дуумомъ можетъ быть самою ожесточен­
ною; въ ней челов�къ, вступая въ каж­
дый новый ея фазисъ, относится съ вели­
чайшею несправедливостью къ предыду­
щему фазису и совершенно не признаетъ
средствъ и ц�лей посл�дняго.
269.
ІИа четверть часа раньше. Иногда можно
встр�тить такого челов�ка, который по
своимъ взглядамъ стоить выше своего
времени, но не на много: а именно онъ
опередилъ свое время только такими
мн�ніями, которыя сд�лаются общимъ до­
стояніемъ въ будущемъ стол�тіи. Онъ,
такъ сказать, предвосхитилъ общественное
мн�ніе, то­есть онъ какою­нибудь чет­
вертью часа раньше напалъ на такой
взглядъ, который впосл�дствіи сд�лается
избитымъ. Но, несмотря на это, его про­
славляютъ гораздо больше, нежели какого­
нибудь д�йствительно великаго и выдаю­
щ а я с я челов�ка.
270.
'Искусство читать. Всякое неуклонно
ведущее къ ц�ли направленіе бываетъ
одностороннимъ; оно похоже на то напра­
вленіе, какое им�етъ прямая линія и от­
личается такою же исключительностію, то­
есть оно не касается вс�хъ другихъ на­

— 345 —

правленій, какъ это д�лаютъ слабый партіи
и натуры, движеніе которыхъ представ­
ляетъ какъ бы волнообразную линію:
если мы обратимъ вниманіе на филологовъ,
то скажемъ, что и они также отличаются
односторонностію. Благодаря тому, что
спеціалисты, въ теченіе ц�лаго стол�тія,
занимались возстановленіемъ и сохране­
ніемъ текстовъ, а также и ихъ истолкова­
ніемъ, были найдены наконецъ и надле­
жащія методы; но въ Средніе В�ка люди
были совершенно неспособны къ строгому
филологическому толкованію, то­есть къ
простому пониманію того, что говоритъ
авторъ,— найти вышеупомянутыя методы
стоило большого труда, и мы не должны
считать этого легкимъ д�ломъ. Всякая
наука установилась твердо и сд�лалась
поел�довательною только благодаря тому,
что искусство читать правильно, то­есть
филологія, достигло своего высшаго раз­
внтія.
271.
Искусство д�латъ выводы. Величайшій
усп�хъ, сд�ланный людьми въ мышленіи,
заключается въ томъ, что они учатся д�­
лать правильные
выводы. Это вовсе не
такъ просто, какъ думаетъ Шопенгауэръ,
когда онъ говоритъ: «вс� могутъ д�лать
выводы, но только немногіе способны су­
дить»; но этому искусству начинаютъ

346 —

учиться только въ посл�днее время и да­
леко еще не выучились. Въ древн�йшія
времена ложное умозаключеніе было весь­
ма обыкновенными въ ми�ологіи вс�хъ
народовъ, въ ихъ магіи и суев�ріяхъ, а
также и въ ихъ прав� мы находимъ без­
численныя доказательства въ защиту этого
мн�нія.
272.
Продолжительность періода улгственнаго
развитія
индивидуулга.
Сила и слабость
умственной производительности зависитъ
не столько отъ врожденной способности,
сколько отъ соединенной съ этою способ­
ностью силою напряэісенія. Большинство
молодыхъ ученыхъ, достигая тридцатил�т­
няго возраста, доходятъ какъ бы до пово­
рота солнца въ своей жизни и съ этого
времени ихъ умъ уже не стремится оты­
скивать новые пути. Поэтому для того,
чтобы культура развивалась безпрерывно,
бываетъ необходимо новое покол�ніе, ко­
торое, впрочемъ, не можетъ подвинуть
далеко впередъ эту культуру: для того,
чтобы сравняться съ умственнымъ разви­
тіемъ отца, сынъ долженъ издержать почти
всю унасл�дованную имъ отъ отца энер­
гію, которою обладалъ отецъ въ ту пору
своей жизни, когда у него родился сынъ;
съ небольшимъ остаткомъ энергіи сынъ
идетъ дальше (такъ какъ зд�сь приходится

347 —

проходить во второй разъ по одной и той
же дорог�, то онъ идетъ впередъ легче и
быстр�е; сынъ долженъ употребить срав­
нительно меньше силы для того, чтобы
изучить то, что зналъ его отецъ). Люди,
способные къ чрезвычайно сильному ум­
ственному напряженію, наприм�ръ Гете,
уходятъ такъ далеко впередъ, что ихъ едва
могутъ догнать четыре идущія одно за
другимъ покол�нія; они идутъ съ такою
быстротою, что другіе люди догоняютъ ихъ
только въ сл�дующемъ стол�тіи, да и то
не могутъ совершенно сравняться съ ни­
ми, потому что, благодаря частымъ пере­
рывамъ, задерживается поступательное
движеніе культуры и нарушается посл�­
довательность ея развитія. Люди проходятъ
постепенно все быстр�е и быстр�е чрезъ
т� обычные фазисы умственнаго развитія,
чрезъ которые прошла исторія челов�че­
ства. Въ настоящее время въ первомъ
фазис� культуры люди являются д�тьми.
Сначала ими вполн� овлад�ваетъ мисти­
цизмъ, а потомъ они подпадаютъ подъ
вліяніе чаръ метафизической философіи.
Но, наконецъ, они перестаютъ в�рить и
въ нее, и повидимому ими все бол�е и
бол�е завлад�ваетъ искусство, такъ что
въ теченіе н�котораго времени еще суще­
ству етъ и продолжаетъ въ нихъ жить
метафизика, подъ видомъ искусства и про­
св�тительнаго, свойственнаго художнику

-

348

-

міровоззр�нія. Но зат�мъ все бол�е и бо­
л�е выясняется значеніе науки, что и при­
водить челов�ка къ занятію естествозна­
ніемъ и исторіей и вм�ст� съ т�мъ къ
самымъ строгимъ методамъ познанія, между
т�мъ какъ искусству отводится бол�е скром­
ное м�сто и требованія его д�лаются ум�­
ренн�е. Черезъ все это челов�къ прохо­
дить въ теченіе тридцати л�тъ своей жиз­
ни. Это повтореніе того урока, который
челов�чество приготовляло, можетъ­быть,
въ теченіе многихъ тысячъ л�тъ.
273.
Отойти назадо не значить
остаться
назади. Т о т ъ , кто въ настоящее время
начинаетъ свое развитіе съ мистицизма и
посл� этого, можетъ­быть, долгое время
живетъ метафизическими понятіями и ис­
кусствомъ, во всякомъ случа� много от­
сталъ отъ другихъ, и вотъ онъ начинаетъ
состязаться въ б�г� съ другими людьми
нов�йшаго времени, при самыхъ неблаго­
пріятныхъ обстоятельствахъ: онъ, повиди­
мому, никакъ не можетъ догнать ихъ. Но,
благодаря тому, что онъ находился въ та­
кихъ областяхъ, гд� дается полная воля
внутреннему жару и энергіи, гд� сила
льется постоянно, какъ неудержимый по­
токъ лавы, онъ—если только онъ во время
оставилъ вышеупомянутыя сферы — б�­

— 349 —

житъ все быстр�е впередъ, къ его ногамъ
точно приросли крылья, его грудь пріучи­
лась д ы ш а т ь спокойн�е, ровн�е и глубже.
Онъ отступилъ назадъ только для того,
чтобы прыгнуть подальше, хотя въ подоб­
номъ отступленіи назадъ и можетъ заклю­
чаться даже что­нибудь ужасное и опасное.
274.
Какая­нибудь
отдельная
часть нашею
«я», како предмета искусства. Отличитель­
нымъ признакомъ людей высшей культуры
служить то, что они сознательно пережи­
ваютъ и снимають в�рное изображеніе
съ изв�стныхъ фазисовъ развитія, которые
людьми съ сравнительно низшимъ разви­
тіемъ переживаются безсознательно, и пись­
мена, начертанныя этими фазисами на
таблицахъ ихъ души, совершенно стира­
ются. Первое и представляетъ собою вые­
шій родъ живописи, къ которому способны
лишь немногіе. Для подобной живописи
бываетъ необходимымъ изолировать эти
фазисы искусственнымъ образомъ. Исто­
рическая изсл�дованія весьма полезны для
такой живописи, потому что они по пово­
ду какого­нибудь историческаго эпизода,
какого­нибудь народа или біографіи от­
д�льнаго челов�ка всегда заставляютъ
насъ представлять себ� изв�стный ум­
ственный кругозоръ, изв�стную
силу

— 350 —

чувствъ и преобладаніе однихъ чувствъ
надъ другими. Историческое чутье и со­
стоять въ томъ, что мы на основаніи из­
в�стныхъ фактовъ весьма легко можемъ
возсоздать подобный мысли и подобныя
чувства въ той или другой ихъ комбинаціи,
такъ же какъ можемъ представить себ�
общій видъ какого­нибудь храма по со­
хранившимся
колоннамъ и остаткамъ
ст�нъ. Ближайшимъ сл�дствіемъ сказан­
наго является то, что мы вс�хъ другихъ
людей представляемъ себ� въ вид� такихъ
опред�ленныхъ системъ и считаемъ ихъ
представителями различныхъ культуръ, то­
есть являющимися въ той или иной форм�
въ силу необходимости, но могущими из­
м�нить эту форму. Изъ вышесказаннаго
сл�дуетъ также и то, что мы можемъ брать
отд�льные фазисы нашего развитія и раз­
сматривать ихъ независимо отъ другихъ.
, 275.

Циники и эпикурейцы. Циникъ понима­
етъ, что если умножились и усилились
страданія челов�ка съ высшимъ развиті­
емъ, то это происходить отъ того, что
умножилось также и число его потребно­
стей; онъ понимаетъ также, что вс� мно­
гочисленныя мн�нія о томъ, что прекрасно,
прилично, пристойно, радуетъ душу, могутъ
быть обильнымъ источникомъ какъ на­

— 351 —

слажденія, такъ равно и недовольства. Со­
образно съ этимъ взглядомъ, онъ и при­
ходить къ изв�стному міросозерцанію, при
чемъ онъ отказывается отъ многихъ изъ
этихъ мн�ній и Не исполняетъ изв�стныхъ
требованій культуры; благодаря этому, онъ
чувствуетъ себя гораздо свободн�е и кр�п­
че; мало­по­малу онъ привыкаетъ къ такому
образу жизни, испытываетъ гораздо р�же
чувство недовольства, нежели культурные
люди, и въ бол�е слабой степени, и д�­
лается похожимъ на домашнее животное;
сверхъ этого онъ сильно досадуетъ на то,
что противор�читъ его взглядамъ, и мо­
жетъ браниться сколько душ� угодно, такъ
что, благодаря этому, онъ опять ­ таки
стоитъ выше ощущеній, свойственныхъ
животному. Эпикуреецъ стоитъ на той же
точк� зр�нія, какъ и циникъ; между од­
нимъ и другимъ разница только въ тем­
пераменте. Эпикуреецъ пользуется своимъ
высшимъ умственнымъ развитіемъ для
того, чтобы быть независимымъ отъ го­
сподствующихъ мн�ній; онъ становится
выше ихъ, между т�мъ какъ циникъ оста­
ется только при отрицаніи. Эпикуреецъ,
такъ сказать, бродитъ въ защищенныхъ
отъ в�тра полутемныхъ аллеяхъ, между
т�мъ какъ надъ нимъ вершины деревьевъ
шумятъ отъ в�тра и только поэтому онъ
догадывается, какое сильное волненіе про­
исходить во вн�шнемъ мір�. А циникъ,

— 352 —

наоборотъ, ходить какъ бы нагой на от­
крытомъ м�ст�, несмотря на то, что дуетъ
сильный в�теръ, и этимъ закаляетъ свою
душу до безчувственности.
276.
оМикрокозмъ и ліакрокозліо культуры. Че­
лов�къ всего лучше уяснитъ себ� культу­
ру, когда онъ откроетъ, что въ немъ са­
момъ, въ его натур�, д�йствуютъ дв�
совершенно разнородныя силы. Положимъ,
что кто­нибудь страстно любить пласти­
ческое искусство или музыку, но въ то
же время его неудержимо влечетъ впередъ
духъ науки и онъ сознаетъ невозможность
уничтожить это противор�чіе такимъ об­
разомъ: отказаться отъ первой страсти и
• дать полную власть второй изъ выше­
упомянутыхъ силъ; въ этомъ случа� ему
остается только одно—соорудить изъ себя
великое зданіе культуры такъ, чтобы въ
немъ могли уживаться об� эти силы, не­
смотря на то, что он� стремятся къ раз­
личнымъ ц�лямъ, и онъ можетъ сд�лать
это, такъ какъ между этими силами нахо­
дятся еще и примирительный посредствую­
щая силы, которыя могутъ им�ть перев�съ
въ томъ случа�, когда бываетъ необходимо
утишить борьбу вышеупомянутыхъ двухъ
великихъ силъ. Но такое зданіе культуры
въ индивидуум� совершенно сходно съ

— 353

-

архитектурою культуры въ теченіе ц�лыхъ
историческихъ эпохъ, и мы можемъ уяс­
нить себ� посл�днюю по аналогіи съ ин­
дивидуумомъ. Потому что везд�, гд� только
получила свое развитіе грандіозная архи­
тектура культуры, ея главною задачей
было согласить между собою противор�­
чащія одна другой силы посредствомъ со­
единенія въ одно ц�лое мен�е безпокой­
ныхъ остальныхъ силъ, остерегаясь при
этомъ подавлять ихъ, или налагать на нихъ
оковы.
277.
Счастье и культура. Насъ потрясаетъ
видъ того, что окружало насъ въ д�тств�:
бес�дка, церковь съ кладбищемъ, прудъ
и л�съ, — смотря на все это, мы вновь
испытываемъ страданіе. Нами овлад�ваетъ
сожал�ніе къ самимъ себ�, потому что
чего только не пришлось намъ переиспы­
тать со времени нашего д�тства! А зд�сь
все такъ тихо, все осталось т а к ъ , какъ и
было, только мы совершенно перем�ни­
лись и сд�лались такими безпокойными;
мы даже видимъ вновь н�которыхъ людей,
которые остались совершенно такими же,
какими были и прежде, не изм�нились отъ
времени, такъ же какъ не изм�няется
дубъ: крестьянъ, рыбаковъ, л�сничихъ —
въ нихъ н�тъ никакой перем�ны. То, что
мы бываемъ потрясены и испытываемъ
Ф. НИЦШЕ.

23

— 354 —

сожал�ніе къ самимъ себ� при вид� низ­
шей культуры, и служить признакомъ куль­
туры высшей, изъ чего и сл�дуетъ, что
эта посл�дняя отнюдь не д�лаетъ насъ
бол�е счастливыми. Т о т ъ , кто хочетъ до­
стигнуть вь жизни счастья и благоденствія,
долженъ постоянно удаляться отъ высшей
культуры.
278.
Сравпепіе сз таниемъ. Если кто­нибудь
обладаетъ такою силой и ловкостью, что
его нич�мъ не затуманенный и сильный
въ познаніи умъ способенъ бываётъ иног­
да, оставивъ далеко за собою поэзію и
метафизику, понимать ихъ силу и красоту,
то это служить отличительнымъ призна­
комъ высшей культуры. Б ы т ь въ такомъ
положеніи между двумя совершенно раз­
личными стремленіями весьма затрудни­
тельно, потому что наука требуетъ абсо­
л ю т н а я преобладанія своей методы и если
челов�къ не подчинится этому требованію,
то происходить опасность другого рода,—■
онъ не чувствуетъ въ себ� твердости и
начинаетъ колебаться между различными
наиравленіями. Для того, чтобы им�ть хотя
н�которое понятіе о томъ, какъ выйти изъ
этого затруднительнаго положенія, мы при­
б�гнемъ къ сравненію и скажемъ, что
тапи,овать это совс�мъ не значить съ
неохотою двигаться то въ ту, то въ другую

— 355 —

сторону, уступая различнымъ побуждені­
ямъ. Высшая культура похожа на см�лый.
танецъ, для чего, какъ было сказано выше,
требуется много силы и ловкости.
279.
О томъ, чгьмг лгоэкпо облегчить эки­зпь,
Главнымъ средствомъ для облегченія себ�
жизни служить идеализація прошлаго; что
называется идеализаціей—это можетъ объ­
яснить намъ живопись. Художникъ тре­
буетъ не того, чтобы зритель, стоя близко
къ картин�, разсматривалъ ее пристально
и слишкомъ внимательно, но онъ требуетъ,
чтобы зритель стоялъ на изв�стномъ раз­
стояніи отъ картины и разсматривалъ ее
издали; онъ бываетъ принужденъ поста­
вить необходимымъ условіемъ для зрите­
ля, чтобы тотъ стоялъ въ изв�стномъ от­
даленіи отъ картины; при этомъ онъ дол­
женъ допустить, что его зритель обладаетъ
острымъ зр�ніемъ; въ этомъ онъ не дол­
женъ сомн�ваться. Поэтому каждый, кто
хочетъ идеализировать свою жизнь, не
долженъ разсматривать ее вблизи и слиш­
комъ пристально, но всегда смотр�ть на
нее издали. Эти пріемы искусства были
хорошо изв�стны, наприм�ръ, Гете.
280.

То, что затрудняете, слуокитъ въ то оке
время а одлегченіемз наодоротз. Многое,
23*

— 356 —

что на изв�стныхъ ступеняхъ развитія
затрудняетъ челов�ческую жизнь, въ то
то же самое время служить облегченіемъ
для высшей ступени этого развитія, потому
что люди узнаютъ, что значатъ бол�е тя­
желыя затрудненія въ жизни
281.
�Іюди обыкновенно не понимаютъ высшей
культуры. Тотъ челов�къ, который играетъ
на инструменте съ двумя струнами, какъ,
наприм�ръ, ученые, которые кром� стре­
мленія къ знанію им�ютъ еще и привитые
имъ воспитаніемъ недостатки, не можетъ
понять такихъ людей, которые ум�ютъ
играть на многихъ струнахъ. Главнымъ
признакомъ высшей, многострунной
куль­
туры нужно считать то, что ее совершенно
нев�рно толкуютъ люди, стоящіе ниже ея
по своему умственному развитію
282.
Жалобная птъснъ. Можетъ ­ быть, наше
время им�етъ свои преимущества, заклю­
чающаяся въ томъ, что оно представляетъ
собою реакцію и не придаетъ большой
ц�ны созерцательной жизни (vita contem­
plativa). Но все­таки мы должны сознаться,
что наше время б�дно великими морали­
стами, что теперь очень мало читаютъ Пас­

— 357 —

каля, Эпиктета, Сенеку и Плутарха, что
трудъ и прилежаніе — сообразовавшіеся
прежде съ требованіями великой богини
здравія (Гигеи)—теперь обратились, пови­
димому, въ какую­то бол�знь. Такъ какъ
теперь недостаетъ времени для размышле­
нія и н�тъ необходимаго для размышленія
спокойствія, то уже люди не взв�шиваютъ
въ ум� уклоняющихся отъ ц�ли взглядовъ:
они довольствуются т�мъ, что питаютъ
къ нимъ отвращеніе. При той нев�роятной
оыстрот�, съ какою идетъ жизнь, нашъ
умъ и глазъ видятъ предметы только на
половину, или превратно, и сообразно съ
этимъ составляютъ о нихъ сужденія, и вся­
кій изъ насъ похожъ на путешественника,
который изучаетъ какую­нибудъ страну и
ея народъ, про�зжая по этой стран� по
жел�зной дорог�. Самостоятельность и
осторожность въ наук� считаются чуть ли
не безуміемъ; свободный умъ пользуется
дурною славою и, главнымъ образомъ,
между учеными, которые но находя въ его
ум�ньи смотр�ть на вещи своей основа­
тельности и своего муравьинаго прилежа­
нія 5 весьма охотно желали бы загнать его
въ наук� въ такой уголъ, изъ котораго
онъ не могъ бы выйти, между т�мъ какъ
ему предстоитъ другая, высшая задача —
а именно стоя одиноко, вдали отъ войска
вассаловъ, то­есть людей науки, ученыхъ,
командовать ими и показывать имъ пути

— 358 —

и ц�ли культуры. Подобная
жалобная
п�снь, какую мы сейчасъ проп�ли, будетъ
пригодна только для изв�стнаго времени
и замолкнетъ сама собою, когда вновь по­
явится мощный геній размышленія.
283.
То, чего главнытв одразотъ недостаетз
діъятелънымъ людяліъ. Д�ятельнымъ лю­
дямъ обыкновенно недостаетъ высшей д�я­
тельности: я подразум�ваю зд�сь индиви­
дуальную д�ятельность. Они аываютъ дея­
тельными, какъ чиновники, купцы, уче­
ные, то­есть по роду своей профессіи, но
не какъ индивидуумы и отдгълъные люди;
въ этомъ отношеніи ихъ можно назвать
л�нивыми. Для д�ятельныхъ людей бы­
ваетъ несчастіемъ то, что ихъ д�ятельность
почти всегда н�сколько неразумна. Напри­
м�ръ,не нужно спрашивать у наживающа­
го деньги банкира о ц�ли его неустанной
деятельности: она неразумна. Д�ятельные
люди двигаются такъ, какъ катится камень,
по сил� инерціи (сл�дуя глупымъ законамъ
механики). Какъ въ прежнее время, такъ и
теперь вс� люди разд�ляются на рабовъ
и свободныхъ; потому что тотъ, кто не
можетъ располагать двумя третями дня
лично для себя, долженъ быть названъ
рабомъ, к�мъ бы онъ ни былъ: государ­
ственнымъ челов�комъ, купцомъ, чинов­
никомъ или ученымъ.

— 359 —
. 284.
'Похвала праздности. Что созерцатель­
ная жизнь ц�нится въ настоящее время
ниже, ч�мъ прежде, это мы видимъ изъ
того, что ученые, такъ же какъ и д�ятель­
ные люди сп�шатъ пользоваться и на­
слаждаться т�мъ, что они пріобр�ли, такъ
что они этотъ родъ наслажденія ц�нятъ,
поводимому, выше того, ч�мъ имъ было бы
свойственн�е наслаждаться и что на са­
момъ д�л� доставило бы имъ больше на­
слажденія. Ученые стыдятся otiurcfa (празд­
ности). Но въ досуг� и праздности есть
что­то аристократическое. Если праздность
есть д�йствительно мать вс�хъ пороковъ,
то о ней можно сказать, что она, по край­
ней м�р�, весьма близка ко вс�мъ другимъ
доброд�телямъ; праздный челов�къ во вся­
комъ случа� лучше челов�ка д�ятельнаго.
Но неужели вы думаете, что говоря о до­
суг� и праздности, я им�ю въ виду васъ,
л�нивцы?
285.
Тревоэкное состоите, какъ отличитель­
ная черта повгьйшаго врелгени. По м�р�
того, какъ мы подвигаемся на западъ, свой­
ственная нашему времени подвижность все
увеличивается; такъ, американцу вс� жи­
тели Европы, вм�ст� взятые, представля­
ются людьми любящими покой и насла­
жденіе, а между т�мъ эти самые европейцы

— 360 —

мечутся туда и сюда такъ, какъ летаютъ
пчелы или осы. Эта подвижность такъ
велика, что плоды высшей культуры не
усп�ваютъ созр�ть; представляется, что
времена года слишкомъ быстро идутъ одно
за другимъ. Благодаря тому, что намъ не­
достаетъ спокойствія, наша цивилизація
становится какъ бы опять варварствомъ.
Ни въ какое другое время д�ятельные, то­
есть безпокойные, люди не им�ли такого
значенія. Поэтому къ необходимымъ по­
правкамъ, которыя мы должны внести въ
характеръ челов�чества, принадлежитъ и
усиленіе въ немъ созерцательнаго начала.
Поэтому всякій отд�льный челов�къ, со
спокойнымъ, уравнов�шеннымъ умомъ и
такими же чувствами, въ прав� думать, что
онъ обладаетъ не только хорошимъ харак­
теромъ, но и полезною вс�мъ людямъ до­
брод�телью и сохраняя въ себ� эту добро­
д�тель, онъ т�мъ самымъ разр�шаетъ
высшую задачу.
286.
^Насколько jnookems оытъ ліънивымо дгья­
телъный челоыъкъ. Я полагаю, что всякій
челов�къ обо всякой вещи, о которой толь­
ко возможно им�ть какое­нибудь мн�ніе,
долженъ им�ть свое собственное мн�ніе,
потому что онъ представляетъ собою со­
вершенно отд�льное и своеобразное суще­
ство, которое, по отношенію ко вс�мъ

— 361 —

другимъ существамъ, занимаетъ новое,
никогда не виданное прежде, положеніе.
Но л�ность, которая находится въ глубин�
души д�ятельнаго челов�ка, препятствуетъ
ему черпать воду изъ собственнаго колодца.
О свобод� мн�ній можно сказать то же
самое, что и о здоровь�: и то, и другое
индвидуально; какъ къ тому, такъ и къ
другому неприложимо какое­нибудь поня­
тіе, которое могло бы служить общей м�р­
кой. То, что необходимо для одного индиви­
дуума, можетъ быть причиною бол�зни
для другого и .н�которыя средства и пути
для достиженія свободы ума могутъ пока­
заться натур�, стоящей на высшей сту­
пени развитія, такими путями и средствами,
которые ведутъ не къ свобод� ума, но со­
вершенно къ противному.
287.
Censor vitae. Внутреннее состояніе че­
лов�ка, который хочетъ быть свободнымъ
въ своемъ сужденіи о жизни, отличается
т�мъ, что въ теченіе долгаго времени лю­
бовь см�няется у него ненавистью и наобо­
ротъ; онъ запоминаетъ, какія вещи хороши
и какія дурны. Наконецъ, когда вся таблица
его души будетъ исписана опытами, онъ не
будетъ относиться къ жизни съ презр�ніемъ
и ненавистью, но не будетъ также и любить
ее,—онъ будетъ смотр�ть на нее то съ
радостью, то съ грустью и въ его настрое­

— 362 —

ніи, такъ же какъ въ природ�, будетъ то
л�то, то осень.
288.

Сліъдствіе
свододнаго образа
мыслей.
Тотъ, кто д�йствительно хочетъ быть сво­
доднымо, потеряетъ безъ всякаго принуж­
денія склонность къ заблужденіямъ и по­
рокамъ; равнымъ образомъ онъ все р�же
и р�же будетъ испытывать чувства гн�ва
и досады. Для него всего важн�е познаніе
и средство, необходимое для этого позна­
нія, то­есть желаніе постоянно пребывать
въ такомъ состояніи, въ которомъ онъ бы­
ваетъ наибол�е способенъ къ познанію.
289.
Бол�зпъ и ея зпачеиіе. Больной челов�къ,
лежа въ постели, во время своей бол�зни,
додумывается до того, что онъ боленъ отъ
своей должности, своихъ д�лъ, или окру­
жающего общества и его должность, д�ла
или общество виноваты въ томъ, что онъ
пересталъ заботиться о своемъ здоровь�;
эту мудрость онъ пріобр�таетъ благодаря
тому досугу, который даетъ ему его бо­
л�знь.
290.
Впечатлгьніе, производилюе лапдшафтолго.
Когда у челов�ка на горизонт� его жизни
н�тъ чего­нибудь опред�леннаго, на чемъ

— 363 —

бы могъ успокоиться его глазъ, чего­ни­
будь похожаго на горы, или л�са, то скры­
тая въ глубин� души воля челов�ка де­
лается безпокойной, разс�янной и­алчной,
какъ и воля городского жителя: онъ самъ
не достигъ счастья и никому не даетъ
счастья.
291.
Осторожность свободных^ умовъ. Сво­
бодомыслящее, живущіе единственно ради
познанія, люди очень скоро достигаютъ
матеріальной ц�ли въ своей жизни, окон­
ч а т е л ь н а я положенія въ обществ� и госу­
дарств�, такъ, наприм�ръ, они довольству­
ются какою­нибудь незначительною долж­
ностью или такимъ состояніемъ, доходовъ
съ котораго имъ хватаетъ на прожитіе;
потому что они устраиваьотъ свою жизнь
такъ, что значительная перем�на въ ма­
теріальномъ положеніи, даже политически!
переворотъ, не могутъ им�ть на нее влія­
нія. На все это они тратятъ какъ можно
меньше энергіи для того, чтобы им�ть
возможность со всею накопленною ими
силою и, такъ сказать, не переводя духа,
погрузиться въ стихію познанія. При этихъ
условіяхъ они могутъ над�яться погру­
зиться глубоко и заглянуть на дно. У
какого­нибудь факта подобный умъ беретъ
только верхушку; онъ не любитъ разсмат­
ривать вещи во всю ихъ ширину, со вс�­

— 364 —

ми ихъ многочисленными изгибами, потому
что онъ не хочетъ запутаться въ этихъ
изгибахъ. И ему также знакомы будничные
дни несвободы, зависимости и рабства.
Но отъ времени до времени бываетъ и у
него воскресный день свободы, а иначе
жизнь покажется ему невыносимой. Весьма
в�роятно, что его любовь къ людямъ бу­
детъ осторожною и неглубокою, потому
что онъ допускаетъ влеченіе и осл�пленіе
на столько, на сколько это необходимо для
познанія. Онъ долженъ над�яться на то,
что геній справедливости скажетъ что­
нибудь въ защиту своего ученика, состоя­
щаго подъ его опекой, когда раздадутся
голоса, которые станутъ его обвинять въ
томъ, что будто бы въ его сердц� н�тъ
любви. Въ его жизни и въ образ� его
мыслей есть какой­то утонченный
героизма,
всл�дствіе котораго онъ презираетъ по­
клоненіе массы, ч�мъ такъ дорожитъ его
мен�е развитой братъ; онъ тихо, незам�т­
но проходитъ въ мір� и уходитъ изъ міра.
Въ какихъ бы лабиринтахъ ни блуждалъ
онъ и черезъ какіе утесы ни пробивалъ
бы себ� путь его потокъ, онъ все­таки
черезъ н�которое время выходить на св�тъ,
и вотъ онъ, со св�тлымъ лицомъ, легкою
поступью и почти безшумно идетъ своею
дорогой и въ его душ� отражается сол­
нечное сіяніе.

-

365 —

292.
�передо. И такъ впередъ по пути мудро­
сти, см�ло и съ надеждою въ груди! Въ
твоемъ настоящемъ вид� т ы можешь слу­
жить самъ себ� источникомъ опытности!
Отбрось недовольство самимъ собою, про­
сти самому себв твое собственное «я»,
потому что ты, во всякомъ случа�, им�ешь
въ самомъ себ� л�стницу со множествомъ
ступеней, по которой т ы можешь дойти
до познанія. Ради этого счастья считай
блаженной и ту эпоху, въ которую овла­
д�етъ тобою грусть; эпоха эта говоритъ
теб� о томъ, что все испытанное теперь
тобою уже не будутъ, можетъ­быть, ис­
п ы т ы в а т ь люди поздн�йшихъ временъ. Не
пренебрегай религіознымъ чувствомъ; из­
сл�дуй обстоятельно, какимъ образомъ т ы
нашелъ настоящій путь, ведущій къ ис­
кусству. Разв� т ы не можешь съ помощью
этихъ опытовъ пройти сознательн�е тотъ
длинный путь, по которому шло въ прош­
ломъ челов�чество? Разв� самые лучшіе
плоды древн�йшей культуры не выросли
имени© на той почв�, къ которой ты пи­
таешь такое отвращеніе, на почв� безсо­
знательнаго мышленія? Искусство нужно
любить какъ свою кормилицу, а иначе че­
лов�къ не можетъ сд�латься мудрымъ; но
нужно смотр�ть дальше, ч�мъ смотритъ
оно, чтобы им�ть возможность перерасти

— 366 —

его; если челов�къ не пойдетъ дальше, то
окъ не пойметъ его. Точно т а к ъ ж е т ы дол­
женъ въ совершенств� знать исторію и
осторожно играть чашками в�совъ, то
поднимающимися, то опускающимися. Иди
назадъ по стопамъ челов�чества, прошед­
шаго по своему великому скорбному пути,
который пролегаетъ въ пустын� прошлаго:
и тогда т ы всего в�рн�е узнаешь, куда
не можетъ или не осм�лится пойти позд­
н�йшее челов�чество. А такъ какъ т ы
употребляешь вс� усилія для того, чтобы
напередъ допытаться, какимъ образомъ бу­
детъ завязанъ узелъ будущаго, то твоя
собственная жизнь получить значеніе ору­
дія и средства для познанія. Теб� ничего
не стоить достигнуть того, чтобы все пе­
режитое тобою: твои попытки, твои за­
блужденія, твои ошибки и иллюзіи, стра­
сти, твоя любовь и твоя надежда раство­
рились бы безъ остатка въ твоей ц�ли.
Эта ц�ль состоитъ въ томъ, чтобы теб�
самому сд�латься необходимою ц�лью, со­
ставленною изъ колецъ культуры и на
основаніи этой необходимости придти къ
заключенію о необходимости въ ход� все­
общей культуры. Когда твое зр�ніе сде­
лается настолько острымъ, что т ы будешь
им�ть возможность разгляд�ть дно въ тем­
номъ колодц� твоей природы и твоего по­
знанія, то, можетъ­быть, т ы увидишь въ
этомъ зеркал� и отраженіе далекихъ со­

— 367 —

зв�здій будущихъ культуръ. Можетъ­быть,
т ы думаешь, что такая жизнь, соединенная
съ подобною ц�лью, слишкомъ трудна и
лишена всего, что можетъ доставить удо­
вольствіе? Если такъ, то т ы не уразум�лъ,
что н�тъ меда слаще меда познанія и что
нависшія надъ тобою тучи скорби должны
служить теб� т�мъ выменемъ, изъ кото­
раго т ы надоишь себ� молока для под­
кр�пленія своихъ силъ. Только тогда, когда
наступить старость, т ы зам�тишь, что т ы
прислушивался къ голосу природы, той
природы, которая посредствомъ наслажде­
нія царствуетъ надъ міромъ; та жизнь, ко­
торая достигаетъ своего апогея въ старо­
сти, достигаетъ также своего апогея въ
мудрости, въ краткомъ солнечномъ сіяніи
постоянной духовной радости; какъ ста­
рость, такъ и мудрость т ы встр�тишь на
вершин� горнаго хребта жизни: такъ устро­
ила природа. Зат�мъ наступить время,
въ которое приблизится къ теб� туманъ
смерти и т ы не долженъ роптать на это.
Движеніе къ св�ту будетъ твоимъ посл�д­
нимъ движеніемъ, радостный крикъ позна­
нія —посл�днимъ изданнымъ тобою зву­
комъ.

мура, Ф. „Миллюнеры . и., т р .
Мопасанъ. я Дядя Милонъ". Ц. 6о к.
Негри, Ада. Борьба и любовь. Ц. 5° к.
Немировичъ­Данченко, Вас. „Въ мор�". Ц. і р. 25 к.
его­же. „Дв� ночи". Ц . і р.
его­же. „Королева въ лохмотьяхъ". Ц. і р. 25 к.
его­же. „Новые разсказы". Ц. 75 к.
его­же. „Испов�дь женщины". Изд. 2­е. Ц. I р.
Немировичъ­Данченко, Влад. „Мгла". Изд. 3­е­ П­ і Р­ 25 к.
его­же. „Губернаторская ревизія". Пов�сть. Изд. 2­е. Ц. і р.
его­же. „Мертвая ткань" (Старый домъ). Изд. 2­е. Ц. і р.
его­же. „Сны". Ц . і р.
его­же. „Въ степи". Ц. і р. 25 к.
Нордау, М. „Битва трутней". Ц. і р. 5° к.
его­же. „Комедія чувства". Ц. і р.
Недолинъ. „Искры". Ц. і р.
Ницше, Фр. „Такъ говорилъ Заратустра".Ц. і р.
его же. „По ту сторону добра и зла". Ц. і р.
его­же. „Помраченіе кумировъ". II. і p.
его­же. „Происхожд. трагедіи". „Обь антихрист�". Ц. і p. 25 к.
его­же „Челов�ческое, слишкомъ челов�ческое". Ц. і p. 25 к­
Ольденбергъ. „Будда, его жизнь, ученіе и община". Изд. з­е. I I . 2 р,
Оржешко. „Аргонавты". Ц. і р. 25 к
его­же „Дымъ". Ц. 30 к.
Пеллико Сильвіо. „Мои темницы". Съ рисунк. Ц.. і р.
Письма мужчинъ Перев. съ франц. Ц. 4° к.
Прево, М. „Полуд�вы". Романъ. Переводъ съ франц. Ц. і р.
его­же. „Мелкіе разсказы". Ц. 75 к.
его­же. „О женщинахъ". Новыя письма. Ц. 6о к.
его­же. „Посл�днія письма женщинъ". Ц„ 6о к.
его­же. „Тайный садъ". Ц. so к.
его­же. „Женское движеніе" (Lea). Ц. i p.
Полевой. „Клятва при Гроб� Господнемъ". Ц. і р. 25 к.
Потапенко, И. „Черезъ любовь". Романъ. Ц. і р .
его­же. „Встр�ча". Романъ. 1900 г. Ц. 2 р.
его­же. „Безъ промаха". 1900 г. Ц. і р. 50 к.
его­же „Докторъ Кочневъ". 1900 г. Ц. і р. 50 к.
Процессъ А. Л. Тальмы по д�лу объ убшств� Болдыревой. Ц. 50 к.
„Убійство Старосельскаго". Ц. 5° к.
Процессъ бр. Скитскихъ. і и г разбир. Ц. і р. 3­е разбирательство Ц. ір.
Скопчество на Руси. 1900 г. Ц. 6о к­
Риббингъ. „Какъ сл�дуетъ выбирать мужа и жену". Ц. 30 к.
его­же. „Половая гигіена". Ц. 75 к.
Сенкевичъ, Генрихъ. Крестоносцы. Ц. 2 р. 50 к.
Соловьёвъ­Несм�ловъ, Н. А. „Среди людей". Разсказы и пов�сти. Ц. і р.
Спенсеръ. „Формы половыхъ отношеній". Ц. 40 к­
Саловъ. „Мелочи жизни". Ц. і р. 2$ к.
его­же. „Несобравшіяся дрожжи". Ц. 6о к.
его­же. „Грезы". Ц. I р. 50 к­
его­же. „Суета мірская". Ц. і р.
его­же. „Босоножка". Ц. 40 к.
его­же. „Три разсказа". Ц. 75 к.
Смирновъ. „Ри�мы невиннаго свойства". Ц. і р.
Толстой, Л. „Власть тьмы". Ц. го к.
его­же „Воскресеніе". Ц. і р.
его­же „Крейцерова соната" и др. разсказы. Ц. 50 к.
= тоже и г7 дп�гихъ дпоиявелрній. II. і о. 2? к.

его­же. „Тучки". Сборн. разск. Ц . 6о к.
Уида. „Массарины". Романъ. Ц. 2 р.
Фулье. „Исторія философіи". Изд. 2­е. Ц. 2 p. f
Флери, д-ръ. Физическое и нрав, воспитаніе ребенка, J
г.Ц. 75 к»
фонъ-Хейденфельдь. „Изъ женской жизни". По поводу „Крейцеровой
сонаты". Изд. з­е. Ц. 4о к. ( 8 — и тысячи).
Янки-Хорватъ. рРокъ". Ц. so к.

' !ящн( И ниніатюрныя изданія съ рисунками.
■•••■" Ц 50 К *
( (^ч�н­ Кои. М. Н. Пр. допущены
> новое счастье". Ц. 5 о к.( ВЪ ^^лЖ"
™*
'

^обраніе с очиненій Фр. НИЦШЕ.

3
~~Ъ

|

_ F, говорилъ Заратустра. Изд. 2 Ц. і' р. 2 т. По ту сто­
и Зла. Ц. і р. 3 т. Помраченіе кумировъ. Ц. і р.
деніи трагедіи. Объ антихрист� и др. статьи. Ц. і р 25 к.
кое, слишкомъ челов�ческое. Ц. і р. 25 к. За 8 т.
6 р., съ пер. 7 р. 50 к.

И. С. Тургеневъ.
іздапныя письма къ г­ж� Віардо, Густаву Флоберу, г­ж�
Жоржъ­Зандъ, Золя, Мопассану, Тэну, Ренану и мн. др. Ц. 2 руб.

I
|

Собраніе сочиненій Э. ВЕРНЕРЪ. 1-я с ерія,
і) „Разорванныя ц�пи". „Заговоръ". Ц. і р. 2) „У алтаря". „Германъ"­
Ц. і р. 50 к. з) „Цв�токъ счастья". „В�стники весны". Ц. і р. 50 к. 4) «До­
рогой ц�ной". Ц. і р. 25 К. 5) »У Орлиной скалы". Ц. і р. 50 к. 6) „Сила
воли". Ц. і р. 5о к. 7) »Въ добрый часъ". . Ц. і р. 8) „Горная фея".
Ц. і р. 25 к. 9) Освобожденный отъ проклятія. Ц. і р. 5° к ­ ю ) Ге­
рой пера. Голоса родины. Ц. і р. 25 к.
Ц�на за ю т. і­й серіи ю р., съ пер. и p.

2-я с ерія.
i) Вольной дорогой. Ц. і р. 25 к. 2) Орлиный полетъ. Ц. 50 к. з) Судъ
Божій. Ц. і р. 4) Фата­Моргана. Ц. і р. 50 к. 5) Эгоистъ. Высшая точка
зр Ьнія. Ц. і р. 6) См�лымъ Богъ влад�етъ. Ц. і р. у) Заколдованное
золото. Ц. і р. (8 томъ „Блуждающіе огни1* печатается).
Ц�на за 8 т. 2­й серіи j р., съ пер. 8 р.
За і8­ть томовъ і и 2 серій соч. Э. Вернеръ іб р., съ пер. і8 р

Собраніе сочиненій ДЖЕРОМЪ К. ДЖЕРОМА.
і) Зам�тки романиста. Ц. і р. 25 к. г) На лодк�. (Три челов�ча въ
лодк� и съ ними собака). Ц. і р. з) Объ ум�нія обращаться съ
женщинами. Ц. і р. 4^ См�хъ сквозь слезы. Ц.^ і р. Остальные
томы печатаются.
Ц�на собр. соч. Джеромъ К. Джерома 5 Р> съ пер. 6 р. 5° к.
ПЕЧАТАЮТСЯ: Мясницкій, Господа коммерсанты, ц. і р. Мужья и
^ Ч ы , ц. і р . ; Веселые разсказы, п.. і р. Немир,­Данченко. Городской