СЕРГЕЙ АРТЮШЕНКО
питоном
РАССКАЗЫ
Для младшего
школьного возраста
Издание второе
допо 1ненное
Р2
А86
Герой рассказов, которые составляют
эту книжку,— человек, глубоко любящий
природу Он не разделяет ненависти
большинства людей к змеям, для него это
не мерзкие гадины, не отвратительные
создания Он умеет видеть и красоту их
гибкого тела, и таинственность их нрава,
и загадочность немигающего змеиного
взгляда
А главное, этот человек хорошо пони-
мает, как велико значение змей в жизни
природы и, встречаясь с ними в острых и
сложных ситуациях, он проявляет искрен-
нее уважение к живому существу, которое
намного слабее современного человека
Напишите, ребята, понравилась ли вам
книжка художника и писателя Сергея
Кирилловича Артюшенко, удалось ли ему
убедить вас в необходимости бережно
относиться к нашей живой природе Бу-
дем очень рады получить от вас письмо
Наш адрес г Киев-4, ул. Бассейная. 1/2
Издательство *Веселка».
МАКЕТ, ОФОРМЛЕНИЕ
И РИСУНКИ АВТОРА
А86 Артюшенко С. К. Шутка с питоном:
Рассказы. Изд. второе, доп. Для мл.
школ. возр. (Макет, оформ. и рис.
автора). — К.: Веселка, 1981. —
96 с., ил.
Рассказы о занятиях герпетологов, об интерес-
ных случаях а работе со змеями
70802-014
M2O6IO4)-81
76 80 480Э010102
(С) Издательство «Веселках,
1Й61, текст с дополнениями,
макет, оформление и рисунки
НЕСКОЛЬКО
СЛОВ
О ЗМЕЯХ
Большинство людей боятся и ненавидят змей, считая их
опасными врагами. Сотни легенд и историй создано о ковар-
стве, злобе и жестокости этих существ. Может быть, поэто-
му встреча человека со змеёй почти всегда оканчивается
трагически... для змеи.
Учёные считают, что возраст человечества — около мил-
лиона лет. Змеи живут на земле более двадцати миллионов
лет. Они обживали нашу планету ещё тогда, когда разум на
ней только зарождался, и отлично приспособились к самым
различным условиям существования.
Много врагов у змей, но самый страшный из них — че-
ловек.
5
Непрерывная и беспощадная борьба, которую издавна ве-
дут люди со змеями, сильно сократила их количество, а в
некоторых местах они и вовсе исчезли. «Они вредны»,— гово-
рят люди и уничтожают ядовитых змей, неядовитых и даже
безобидных ящериц.
А между тем, в природе нет ничего ненужного или вред-
ного. Всё живое существует в тесной взаимосвязи; и когда
мы говорим о «вредных» или «полезных» животных, речь
идёт только об относительной пользе или вреде, которые
приносят они человеку.
Северные народы заметили давно, что там, где были ис-
треблены волки, поголовье оленей сокращалось, животные
болели, вспыхивали эпидемии. В чём же дело? Оказалось,
что волк, уничтожая больных и слабых оленей, служил за-
мечательным санитаром для здоровых и помогал стаду расти
и крепнуть.
Повыбили уссурийских тигров — непомерно расплодились
дикие свиньи и стали настоящим бичом для сельского хозяй-
ства Дальнего Востока.
Немалую роль в этом жизненном равновесии играют
и змеи. Основная их пища — грызуны. Огромное количество
этих полевых вредителей и переносчиков заразных болезней
уничтожают именно змеи.
С древних времён люди знали о целебной силе змеиного
яда. Недаром же медики избрали своей эмблемой змею,
обвившуюся вокруг чаши.
Спорен вопрос, насколько змея опасна для человека. При
соблюдении осторожности змея ничуть не опаснее льва, тиг-
ра, буйвола, носорога...
Многие считают внешность змеи отвратительной. Но при-
смотритесь к змеям. Сколько изящества и грации в их дви-
6
жениях. А расцветка! Некоторых представительниц змеи-
ного царства можно без преувеличения назвать красавицами.
Древние греки богиню мудрости Афину изображали со
змеёй. Индусы объявили змею священным животным. Еги-
петские фараоны украшали свои короны изображением змеи.
Культ змеи широко развит в Индии, Центральной Америке,
в Африке.
Учёных, посвятивших свою жизнь изучению змей, назы-
вают герпетологами. И хотя многие из них страдали и даже
гибли от змеиных укусов, уничтожение змей они объявили
преступлением.
Сейчас у нас, как и в ряде других стран, даже приняты
строгие законы, запрещающие убивать змей; созданы змеи-
ные заповедники и серпентарии — специальные питомники,—
где сотни учёных наблюдают за змеями, изучают их, добы-
вают яд.
Трудная у них профессия. Трудная и опасная. Но инте-
ресная. Об одном таком учёном мне рассказал ещё в детстве
старый змеелов.
Он был зоологом, изучал змей. Им он посвятил свою
жизнь. Учёный написал много книг о змеях. Его знали, це-
нили, уважали, но считали мечтателем. А он действительно
был мечтателем. Он хотел поймать одну очень редкую змею.
Много лет учёный ездил в экспедиции, ходил по горам, тер-
пел лишения, рисковал жизнью, но змею эту не встретил ни
разу. Его друзья говорили, что змеи нет, что она существует
лишь в легендах и сказках. Но учёный верил в свою мечту.
Он уехал из города и поселился в горах, чтобы каждый
день можно было посвятить поискам.
Однажды он зашёл в горы дальше обычного и в пустын-
ном ущелье наконец встретил эту змею Кроме записной
7
книжки, у него с собой ничего не было. И учёный стал опи-
сывать и зарисовывать свою находку. Весь день неотступно
следовал он за змеёй и вёл свои наблюдения. А когда змея
скрылась в норе, то решил дождаться её, чтобы поймать.
Прошла ночь, а змея не появлялась.
Весь следующий день он сидел неподвижно, боясь спуг-
нуть змею. Но она, вероятно, чувствовала присутствие че-
ловека и не выползала.
Снова настала ночь. Учёный очень устал, хотелось есть,
пить, спать, но он сидел и ждал.
И только утром на третий день он дождался своего...
Человек и большая сильная змея долго боролись в пред-
рассветных сумерках. Но человек победил.
Когда змея перестала сопротивляться, он пошёл, неся её
в вытянутой руке.
Очень скоро измученный и ослабевший человек понял, что
ему не донести свою ценную находку. Но он упрямо шёл впе-
рёд и вперёд...
Наконец змея выскользнула из дрожащих пальцев чело-
века, который был не в состоянии ни отскочить, ни быстро
отдёрнуть руку.
Змея ударила его ядоносными зубами и уползла прочь.
Учёный посмотрел на две тонкие струйки крови и понял,
что минуты его сочтены.
И он достал свою записную книжку и стал записывать
всё, что с ним происходило, подробно и обстоятельно, пока
был в сознании.
НЕОБЫЧНЫЙ
ЛЕКАРЬ
У нас в доме случилось несчастье: тяжело заболела четы-
рёхлетняя Олечка. Длительная болезнь сделала её равно-
душной и безучастной ко всему.
Взрослые по очереди дежурили у её кроватки, и каждый
старался развлечь девочку на свой лад. Но ни сказки, ни
песни, ни фокусы, ни рисунки не вызывали у Олечки ника-
кого интереса.
Её высохшее бледное личико всегда оставалось серьёзным,
а голубые глаза смотрели с грустным равнодушием на все
наши ухищрения.
Я решил действовать иначе и стал приносить ей всяких
животных. Кролики, белые мыши и морские свинки, птички
9
и черепахи интересовали её лишь в том случае, когда поеда-
ли ненавистные лекарства или обеды.
А когда они отказывались есть и принимать вместо неё
лекарства, она тихонько плакала от обиды и досады.
Белочка развеселила её больше, потому что, прыгая, опро-
кинула какую-то противную микстуру.
Однажды я принёс Олечке молодого ужонка. Он был сов-
сем махонький и свободно помещался у неё на ладошке.
Олечка никогда не видела змей, а тем более не держала
их в руках. Я думал, что ужонок не понравится ей. Но —
ошибся.
Девочку заинтересовало это маленькое, слабое, безгласное
существо.
Она с улыбкой наблюдала, как змейка обвивалась вокруг
её ручонок, как легко и быстро скрывалась в складках
одеял. А когда ужонок выпил немного молока,— совсем при-
шла в восторг.
Олечка гладила ужонка, называя ласковыми именами,
укрывала, чтобы не замёрз, и предлагала ему все свои ле-
карства по очереди. А вечером спрятала под подушку, и мне
стоило большого труда убедить девочку, что утром я снова
принесу ужонка и что сейчас ему нужно спать в своей кро-
ватке, а под подушкой слишком тесно.
Утром, только проснувшись, Олечка попросила свою змей-
ку. И весь день играла с ней, весело болтая и смеясь.
Вечером я принёс двух шикарных леопардовых полозов.
Но большие красивые змеи не заинтересовали Олю. Её серд-
це принадлежало маленькому невзрачному ужонку.
Каждое утро она неизменно напоминала, чтобы я не за-
был покормить и принести ужонка. А вечером с грустью
отдавала его мне в террариум, где он жил вместе с двумя
10

молодыми гадюками, которые принадлежали моему брату-
зоологу.
Так прошла неделя.
Однажды ночью я проснулся от какого-то шума. Комна-
та была слабо освещена лампочкой, подогревающей терра-
риум. Я лежал и глядел в пространство. Вдруг большая тень
медленно двинулась по светлому потолку. Я обернулся и уви-
дел Олечку, склонённую над террариумом.
Худенькой ручкой она тянулась к своему любимцу, не
обращая внимания на шипящих гадюк...
Я бросился к ней и подхватил на руки. Хорошо, что всё
обошлось благополучно!
Об этом случае дома никто не узнал.
Гадюк я унёс на следующий день, а ужонок с тех пор жил
в Олиной комнате, куда я поместил террариум.
Олечке стало заметно лучше. Вскоре она могла ухаживать
за своим любимцем сама.
Возможно, эти-то заботы и вернули девочку к жизни. Она
быстро поправилась.
А вот увлечение змеями осталось у неё на всю жизнь.
ЗАВЕТНОЕ
ЖЕЛАНИЕ
У каждого мальчишки есть какое-то заветное желание.
Чаще всего оно касается сегодняшнего дня. Но бывает, что
это желание мальчишка проносит через годы и со временем
оно превращается в мечту.
У Володи была именно такая мечта. Она появилась у него
ещё в четвёртом классе, когда он вместе со своими товари-
щами поступил в кружок юннатов и всё свободное время
стал проводить в зоопарке.
Через полгода у каждого из ребят определились свои при-
вязанности. Девочки почти все увлеклись птицами и обезья-
нами, мальчики помогали ухаживать за мелкими хищниками
и копытными — антилопами, оленями. Один лишь Володя
13
решил работать в отделе, где размещались пресмыкающиеся
и земноводные.
Главной его привязанностью были змеи. Он и сам удив-
лялся, почему они так ему нравились.
Ещё в раннем детстве он любил наблюдать за ужами и
ящерицами, которых было много вблизи их загородной дачи.
Яшериц Володя даже пытался развести у себя в саду, при-
нося их из леса за пазухой. Мальчик строил им роскошные
дворцы с подземными ходами и стеклянными перекрытиями,
сооружал водоёмы и каналы, но ящерицы не приживались
на усадьбе. А когда он однажды увидел свою рыжую Мурку
с зелёной ящерицей в зубах, то решил больше никогда не
приносить их домой. Поймает, поиграет, рассмотрит как сле-
дует и выпустит.
С ужами у Володи были отношения более сложные. Он
редко брал их в руки: не хотел сердить, да и жидкость, кото-
рую они выделяли в целях самозащиты, долго не смывалась,
и дома мальчика ругали за неприятный запах. А о том, что-
бы принести ужа домой, не могло быть и речи. Родители
относились к ним с отвращением, а дедушка называл ужей
красноголовыми гадюками и убивал...
Володя любил наблюдать за ужами. Он обнаружил не-
сколько мест, где они обитали, и по утрам отправлялся
в свои засады: смотрел, как они выползали из убежищ, как
грелись на солнышке. Это были самые приятные часы его
дачной жизни.
Мальчик знал всех своих ужей, как говорится, «в лицо»
и даже наделил их именами. Под старым амбаром, с той
стороны, где к посёлку подступал высокий лес конопли, жил
большой светло-серый уж: Володя называл его Стариком.
А над прудом, в обнажённых корнях ивняка, жила дружная
парочка, и Володя всё время путал, кто из них Шипун, а кто
Черныш’- оба были чёрные, и оба громко шипели при его
приближении. Неподалёку в кустах жили ещё ужи, но там
было трудно за ними наблюдать, и они пока не имели имён.
А вот на опушке леса, в старом пне, рядом с огромным сто-
гом сена жил любимец мальчика — зелёный лесной уж Изу-
мруд. Володя назвал его так, когда однажды увидел сразу
после линьки. Тогда уж был ярко-зелёного цвета, но через
несколько дней потемнел и приобрёл оливковый оттенок.
В общем, любовь Володи к змеям, ящерицам и прочим
пресмыкающимся была давней, беззаветной и непонятной
для окружающих.
Каждый год, уезжая в город после каникул, Володя уво-
зил с собой ужа для школьного живого уголка, а летом вы-
пускал его на том же месте, где поймал. Учитель биологии
метил ужей, подрезая им брюшные щитки. Иногда в живом
уголке зимовали прошлогодние гости, к которым ребята
относились как к давним знакомым.
Володе было приятно видеть, что его друзья относятся к
змеям с интересом и вниманием, и он не понимал, почему
никто из ребят не захотел заниматься вместе с ним в этом
отделе.
В отделе, где работал Володя, сразу заметили серьёз-
ность его увлечения. Ему стали доверять не только заботы

по уходу и кормлению, но и поручали делать записи в днев-
нике наблюдений.
Скоро мальчик стал в отделе пресмыкающихся незамени-
мым человеком. Даже сам заведующий, в прошлом опытный
змеелов, относился к юннату с уважением и время от време-
ни приносил ему книги о змеях, которые мальчик усердно
изучал, спотыкаясь на непонятных научных словах.
Вот тут-то и появилась у Володи мечта. И конечно же,
она была связана со змеями.
В одной из книг он прочитал, что большеглазые полозы, за
которыми ему как раз поручили ухаживать,— самые боль-
шие змеи в нашей стране. Их размеры иногда достигают
почти трёх метров в длину. Эти змеи есть во многих зоопар-
ках, они хорошо переносят неволю, но никогда не дорастают
до своих максимальных размеров.
И мальчик решил раздобыть молодого полоза, вырастить
его до трёхметровой длины, а заодно и приручить.
Каждый день перед сном он рисовал в своём воображении
картины, одну увлекательнее другой. То он шёл по улице,
обвитый тяжёлыми кольцами гигантского полоза, то демон-
стрировал его специалистам-герпетологам. Он даже мыс-
ленно писал книгу, как вырастил такого красавца-змея, и
долго ломал себе голову над её названием.
Как-то заведующий отделом пригласил мальчика к себе
домой, показал фотографии и рисунки. Они разговорились,
и Володя рассказала ему о своей заветной мечте.
А через год, вернувшись из Туркмении, старый змеелов
протянул Володе мешочек и сказал просто:
— Это тебе.— Мальчик быстро развязал мешок, ловко вы-
тряхнул содержимое в террариум и увидел двух молодых
большеглазых полозов.
18
— Хочешь — забирай домой, а нет — пусть живут здесь,—
добавил заведующий.
Он ведь не знал, что домой Володя не мог принести змею.
Его увлечение змеями не только не радовало родителей, но
вызывало их решительный протест. А дедушка с бабушкой
были просто в ужасе. Каждый день они отчитывали папу
с мамой за что, что они позволяют ребёнку заниматься этими
мерзкими тварями. И приводили в пример соседей, которые
учили своего сына музыке, и даже дворника, не жалевшего
времени и водившего своего внука четыре раза в неделю на
фигурное катание и на английский. И так далее и тому по-
добное.
Даже сосед по лестничной площадке, которому, видно, ро-
дители жаловались, встречая мальчика, насмешливо спраши-
вал:
— Ну, как там твои гадюки? Не съели ещё тебя?
Поэтому, выслушав старого змеелова, Володя только гру-
стно вздохнул и сказал:
— Если можно, я возьму их в школу...
Змей торжественно устроили в просторном, прекрасно
оборудованном школьном террариуме.
Полозы быстро освоились и начали привыкать к новому
месту. Теперь Володя реже бывал в зоопарке: ему и в школе
хватало работы.
Прошла осень, зима, миновала весна, прошумели экза-
мены. Летом школу закрывали на ремонт. Живой уголок
опустел. Птиц, ящериц, ужей, тритонов и ежа выпустили;
кроликов, морских свинок, хомяков, ручного зайца и белку
ребята разобрали по домам на время каникул. А своих за-
метно подросших полозов Володя решил пристроить до осени
в зоопарке. Но, как назло, уехал на несколько дней заве-
19
дующий отделом, а без него Володя не решался оставить
своих любимцев.
Со дня на день он ожидал возвращения своего покрови-
теля, как вдруг однажды под вечер позвонил завхоз школы
и сказал, чтобы он немедленно забирал «своих гадюк» и ос-
вободил живой уголок: завтра утром в нём начнутся ремонт-
ные работы.
Было уже совсем поздно, когда Володя, держа в руках ме-
шочек с полозами, устало опустился на скамейку в сквере
Зоопарк был уже закрыт, никого из сотрудников отдела пре-
смыкающихся Володя не застал, а сторож слышать ничего не
хотел о его бездомных полозах. Все Володины попытки
устроить змей на ночлег к знакомым юннатам тоже кончи-
лись неудачей: кто уже успел уехать в пионерские лагеря,
а кто просто боялся родителей. Володя просидел в парке
до самой темноты и наконец всё-таки решил пойти домой
и попытаться уговорить родителей.
Прежде всего нужно было поговорить с отцом, как муж-
чина с мужчиной. Отец, внимательно выслушав сына, сказал,
что в принципе он не против того, чтобы приютить на одну
ночь безобидных змей, но что скажут дедушка с бабушкой?!
Бабушка, услышав о змеях, только заохала, схватилась за
сердце, но дед решительно заявил, что немедленно выбросит
гадюк в мусоропровод, и даже попытался завладеть мешоч-
ком.
Володя представил своих большеглазых красавцев, кото-
рые будут ползать среди отбросов и битого стекла, зады-
хаться в поисках выхода, и, хлопнув дверью, кубарем ска-
тился по лестнице.
В парке было холодно и неуютно. Как назло, начал накра-
пывать дождь, а тени от деревьев то превращались в банди-
20
тов, то змеями расползались по земле. Володя съёжился на
краешке скамейки, уткнув лицо в жёсткий воротник куртки,
и застыл. «Переночую как-нибудь,— думал он,— а утром
отвезу их в зоопарк. Может, и заведующий завтра вернётся.
И почему люди так не любят змей? Ведь они же никого не
трогают. Вон в Южной Америке даже детей нянчат. В За-
падной Украине ужам молочко наливают. В комнатах жи-
вут — мышей ловят лучше кошек».
Ему привиделся город с зелёными улицами, по которым
важно расхаживали страусы, ползали змеи. Полосатые тиг-
ры обнюхивали мусорные баки, а из фонтанов насмешливо
улыбались крокодилы. И люди их нисколько не боялись.
Володя засыпал. Засыпал, прижимая к груди холодный
мешочек.
Он уже начал посапывать носом, когда чья-то добрая рука
встряхнула его за плечо.
— Проснись, змеелов! Бабка с мамашей валерьянку пьют.
Папаша в милицию побежал. А он, понимаешь, спит.
Это был сосед по лестничной площадке. Такой знакомый
и незнакомый сейчас в темноте. Володе он показался п ра-
ботником милиции, и шпионом одновременно. Но этот шпион,
добродушно откашливаясь, сел рядом с мальчиком на мок-
рую скамейку и достал сигарету.
— Ну, что делать будем? - спросил он ворчливо,— Мо-
жет, отвезём твоих гадюк за город и выпустим?
— Они погибнут в наших условиях,— сразу же пришёл
в себя Володя,— Они же здесь пе живут!..
— Ну ладно,— махнул рукой сосед.— Бери своё сокрови-
ще и пошли ко мне. Были у меня хомяки, были кошки, со-
баки были. Даже рыбки. А вот змей никогда у меня не было.
Кто его знает, может, они лучше канареек?
21
— А аквариум у вас сохранился? — перебил его Володя.
— Где-то в кладовой. А тебе-то зачем?
— Из него же можно сделать террариум! Засыпать песоч-
ком, подвесить лампочку...
— Чудеса! — хмыкнул сосед.— Полный зоопарк!
— Да нет! Мне ненадолго. Я их потом в зоопарк отвезу.
Как только заведующий вернётся.
— А по мне — оставляй хоть насовсем! — махнул рукою
сосед.— Даже интересно. Только кормить сам будешь: тут,
брат, я пас. А там — может, они мне тоже понравятся?
Только родителей пугать не надо: поднимайся, пошли.
Они шагали по аллеям пустынного ночного парка, и Воло-
де казалось, что холодный мешочек у него за пазухой чуточ-
ку потеплел...
ШУТКА
С ПИТОНОМ
Проиллюстрировать любимую книгу — мечта каждого
книжного художника. Но не всегда это удаётся. Мне же
повезло.
Нужно было сделать иллюстрации к любимой книге мо-
его детства — замечательной сказке Редьярда Киплинга
«Маугли».
Для этого понадобилось нарисовать с натуры некоторых
животных, в том числе и питона.
Я зашёл в зоопарк и объяснил своему старому приятелю,
работающему в отделе пресмыкающихся, в чём дело.
К моему удивлению, он сразу же проводил меня к па-
вильону змей и, открыв дверцу прямо к питону, предложил
23
войти. Я подумал, что он шутит, и в нерешительности оста-
новился. Но он рассмеялся и вошёл первый.
Пятиметровый тигровый питон лежал в дальнем углу
и грелся на солнышке.
Впервые я оказался лицом к лицу с гигантом змеиного
племени.
Вид груды поблёскивающих колец змеи вызвал у меня
лёгкий озноб. Но видя, что наше вторжение питон воспринял
совершенно равнодушно, я взял себя в руки.
Проволочной сеткой мы отгородили угол, в котором я и
устроился рисовать.
Всё шло хорошо. И через несколько дней я работал уже
без сетки.
Питон мало двигался и не обращал на меня внимания.
Его равнодушие немного задевало моё самолюбие. Поэтому
я иногда бросал в него мелкие камешки и тыкал прутиком,
по это не меняло его отношения к моей персоне, он лишь
туже сворачивался, подбирая кольца своего грузного тела.
Посетители, видевшие меня рядом с питоном, реагировали
по-разному. Одни утверждали, что питон дохлый пли боль-
ной, и бросали в мой адрес колкие замечания. Другие
просили растормошить его. А одна маленькая девочка,
указывая розовым пальчиком, спросила: «А змею дядями
кормят?»
А уж для фотолюбителей я был прямо находкой. То п дело
они барабанили по стеклу и просили меня принять ту или
иную позу.
Так мы с питоном и жили до осени. А когда похолодало
змей стали переносить в зимние помещения.
Моего натурщика доверили мне.
Я набросил ему на голову мешок, чтобы он не вздумал
24

кусаться (ведь у питона масса острых зубов), и смело схва-
тил его рукой за шею у самой головы. Другой рукой я креп-
ко зажал хвост, чтоб не дать ему обвиться вокруг меня, и
быстро затолкал беднягу в мешок.
Всё было просто.
Зимнее помещение, куда мы принесли питона, обогрева-
лось несколькими рефлекторами, и температура здесь была
не меньше тридцати градусов тепла.
О том, как ведут себя змеи при такой температуре, я узнал
несколько позже. А тогда к спокойной гигантской змее я по
привычке относился с некоторым пренебрежением. И мне
захотелось подшутить над моим приятелем, попечителем
змей.
Я знал, что питона недавно купили где-то за границей
и дорого за него заплатили.
В общем, это было животное редкое и ценное.
Вот я и решил спрятать питона и инсценировать его исчез-
новение. И снова полез к нему за решётку с мешком под
мышкой.
В первую же секунду он атаковал меня, ударив головой по
ногам. Пришлось защищаться от его бросков подобно тореа-
дору, с помощью мешка. Наконец питон впился в мешок,
и мне удалось схватить его за шею. Не успел я разобраться,
где хвост змеи, как почувствовал на свободной руке тяжесть
плотного кольца. Попытался столкнуть его, но не тут-то бы-
ло! Кольцо неумолимо сжималось...
Отогревшаяся змея была полна решимости наказать меня.
Моё положение было довольно смешным. С одной стороны,
я нуждался в помощи, с другой — не мог звать на помощь,
так как боялся своим легкомысленным поступком подвести
товарища, который доверил мне ценную змею.
26
До сих пор не понимаю, почему никто не пришёл на шум
и грохот, который производили мы, барахтаясь в тесной
клетке и переворачивая всё, что там было.
В конце концов мне как-то удалось сбросить петлю, за
жав хвост ногами и сильно сдавив питону шею.
Я отбросил разъярённую змею и поспешно ретировался.
А питон ещё долго шипел и бросался в мою сторону.
Растирая отёкшую руку, я оценил не только силу питона,
но и своё легкомыслие.
МЕДЯНКА
До утреннего сеанса кино оставалось ещё полчаса.
Я сидел в садике и читал газету. Там писали, что весен-
ний паводок принёс много змей с верховьев Днепра, и проси-
ли жителей быть осторожными.
С недоумением я перечитал заметку ещё раз...
Вдруг на зеленеющем газоне что-то защевелилось, я не-
вольно оглянулся... и увидел змею. Она медленно сползла на
асфальтовую дорожку и устремилась к проезжей части
улицы.
Народа в этот час было на улицах совсем мало, и я ока-
зался единственным, кто увидел живое подтверждение толь-
ко чго прочитанной статьи.
28
В изящной стройной змее легко было узнать безобидную
медянку. Позабыв о кино, я не без труда поймал быструю
змею и отнёс её в зоопарк.
Через два дня она исчезла из террариума, и вскоре о ней
забыли.
Как-то один из служителей зоопарка с довольным видом
рассказал мне, что в дупле старого каштана он замуровал
змею.
Оказалось, что ему посетители сообщили о ядовитой га-
дине, которая скрылась в дупле. Он взял палку и поспешил
к указанному дереву.
Когда в дупло сунули палку, оттуда раздалось шипение,
показалась голова змеи и быстро опять скрылась. Больше
она не появлялась. Тогда люди заложили дупло камнями
и послали за цементом. Вскоре отверстие было тщательно
заделано, а человечество «спасено» от «опасной» змеи, кото-
рая, по описаниям, была той самой сбежавшей медянкой.
Не говоря ни слова, я взял лом и отправился к заживо
погребённой пленнице.
С трудом я выбил цемент. Бедная змея даже не пыталась
бежать. Я взял её и, сопровождаемый зеваками, отнёс в па-
вильон к змеям.
Через несколько дней беглянка совсем поправилась. Её
красивое коричневатое тело вновь отливало металлическим
блеском, движения стали ловкими и быстрыми. Рядом с ней
ужи и гадюки казались неповоротливыми лентяями. Ведь по
своей красоте и изяществу медянка — принцесса змеиного
царства наших лесов.
А эта была особенно хороша!
Стремительная и находчивая, она не переставала достав-
лять нам хлопоты своими побегами. То заберётся в чей-то
29
сапог, то в ящик с инструментами, то окажется в аквариуме
с тритонами... А однажды её обнаружили в террариуме с га-
дюками. Она, очевидно, поняла, что попала в неподходящую
компанию, и притаилась в углу, сжавшись в маленький ко-
мочек.
Для неё не существовало ни закрытых помещений, ни гус-
тых сеток, ни тщательно подогнанных стёкол. Всегда она на-
ходила лазейку или сама прокладывала себе путь на волю.
Наконец нам надоело возиться с неугомонной змеёй, я от-
вёз её подальше в лес и выпустил.
Так она завоевала себе свободу неудержимым желанием
освободиться.
$
ИНДИЙСКИЕ
ГОСТЬИ
Моему другу повезло: знакомый режиссёр привёз ему
в подарок из Индии, где он снимал фильм о животных, двух
очковых змей.
Почему такой подарок, почему повезло? Да потому, что
мой друг был герпетологом и страстным любителем змей,
а ещё потому, что несколько лет назад, когда режиссёр де-
лал фильм о животных и никто не хотел сниматься в кадре
с кобрами, мой друг выручил его и снялся во всех кадрах
со змеями.
И вот мы встречаем в аэропорту режиссёра, бережно ве-
дём его к такси, осторожно несём чемоданы и маленький
белый саквояж.
31
В одном из кабинетов зоологического института мы
извлекли из саквояжа деревянный ящик с дырочками.
В этом ящике кобры и были куплены у факиров — закли-
нателей змей.
Ящик поставили на пол, откинули крышку — и две золо-
тистые змеи, как по команде, высоко подняли капюшоны,
демонстрируя свои очки.
Режиссёр, набросив на них какую-то тряпку, спокойно взял
одну, а затем и вторую. Большую, как более спокойную, он
доверил нам. Такой красавицы-змеи мы никогда не видели.
Я даже не думал, что индийская кобра так красива!
Светло-золотистый тон на спине переходил в оливковый.
Ровные крупные чешуи блестели, а глаза были почти с ко-
пейку. Длина змеи превышала два метра.
Далее режиссёр показал, как кормят своих «артисток» фа-
киры. В раскрытую’ пасть змеи вставляют воронку и зали-
вают болтушку из яиц и молока.
С удалёнными ядовитыми зубами кобры сами не берут
пищу, поэтому их кормят искусственно.
Затем, держа змею хвостом вниз, нужно осторожно мас-
сировать её тело, чтобы гоголь-моголь не вылился обратно:
змеям он, наверное, не очень нравится.
Всё это мы проделали и, поместив кобр в просторный тер-
рариум, оставили их в покое.
Утром в девять часов я был уже в институте. У дверей
толпилось несколько сотрудников, любителей экзотики, же-
лающих посмотреть на индийских гостий. Мой друг не спеша
открыл тяжёлый навесной замок и пропустил всех любопыт-
ных вперёд. Он не любил восторженных возгласов и заранее
морщился. Но было как-то необычно тихо...
Вдруг чей-то сдержанный тихий голос ясно произнёс:
— Ну, а где же вторая?
Расталкивая визитёров, мы бросились к террариуму. На
полу валялись тяжёлые горшки с цветами, которые прижима-
ли верхнее стекло. Внутри лежала лишь одна змея...
Тщательный обыск кабинета ни к чему не привёл.
Весть о сбежавшей змее мигом облетела весь институт.
Слабонервные покинули опасную зону, а остальные с увле-
чением нам помогали.
Рабочий день целого института был сорван. Хозяин змеи
получил выговор от директора. А кобры не было!
Тогда решили обратиться к помощи радио и прессы. Дол-
го мы ломали головы, составляя объявление, в котором боя-
лись называть вещи своими именами, чтобы не вызвать пани-
ку среди населения и не погубить змею.
Наконец туманное и обтекаемое объявление о пропавшей
очень ценной и не очень опасной змее, похожей на кобру,
прозвучало по радио и было напечатано в вечерней газете.
Медленно тянулись дни ожидания. Целыми сутками я де-
журил у телефона в душном кабинете своего друга. Погода,
как назло, стояла жаркая, голова распухла от телефонных
разговоров. А долгожданного звонка всё не было.
Через неделю мы перестали надеяться на то, что кобра
найдётся. У телефона я дежурил уже по инерции.
И вот однажды во время обеденного перерыва зазвонил
34
телефон. Я снял трубку. Дребезжащий старческий голос веж-
ливо предлагал забрать змею, о которой сообщали по радио.
Мы бросились по указанному адресу.
Квартира оказалась на первом этаже, причём дверь вьи
ходила прямо в небольшой закрытый дворик.
Нам открыл старичок в пенсне с седыми пышными усами.
Он протянул нам дрожащую костлявую руку и, улыбнувшись,
представился. Затем пригласил нас пройти в квартиру.
В просторной пустоватой комнате из-за стола навстречу нам
поднялась маленькая старушка с мягким добрым лицом. Она
суетливо начала убирать своё вязанье. Наконец мы сели и,
горя нетерпением, стали слушать стариковскую скороговорку,
из которой почерпнули много сведений о детях хозяев, о по-
годе, о магазинах, а также узнали, что хозяин — большой
любитель животных.
Мой друг начал нервничать. Да и у меня появилось сомне-
ние, что эти пожилые люди могли поймать двухметровую
змею.
Вдруг старичок вскочил, словно спохватившись, и сказал,
что змея-то наша здесь!..
Затем он снова заговорил о том, что живут они одни и
очень тоскуют; что их любимая собачка недавно издохла, а
кошка убежала... А тут, неизвестно откуда, появилась змея.
Они обрадовались, потому что когда-то у них жил большой
ручной уж. Но загадочная гостья вот уже пятый день ничего
не ест. Вначале ползала по квартире, а затем забилась за
батарею и несколько дней не вылазит оттуда. И старичок
показал в сторону окна, где под батареей парового отопле-
ния стоял целый ряд тарелочек, плошечек, мисочек, в кото-
рых было всё — от мяса до конфет.
Он подошёл к окну, стал на колени и заглянул в щель.
35
—	Там она, там,— прошамкал старичок, засовывая руку
в щель.
Достать кобру из её убежища оказалось не так-то просто.
Засучив рукава, мы часа два распутывали кольца змеи и вы-
таскивали её оттуда сантиметр за сантиметром. Змея отчаян-
но сопротивлялась, шипела, вырывалась. Ей не хотелось рас-
ставаться с удобным прохладным местом. Но наш неистовый
натиск победил, и кобра, уставшая от борьбы, словно плеть,
повисла в моих руках.
Старичок на прощание пожал наши вымазанные мелом
и пылью руки, а старушка, вздохнув, сказала:
—	Мы думали — приживётся, а она не ест...
Довольные, мы вернулись в институт и первым делом ре-
шили накормить свою беззубую беглянку.
Я бесцеремонно взял её за шею и открыл пасть.
И вдруг у меня задрожали руки и всё тело покрылось
испариной: в широко открытой темнеющей пасти блестели
два крошечных смертоносных зуба.
Мой друг, искренне возмущённый, разразился бранью в
адрес обманщиков-факиров. Оказывается, они удалили змее
ядовитые зубы два месяца назад, а не перед самым её путе-
шествием, как утверждали. А у кобры есть запасные зубы,
которые со временем заменяют удалённые.

УДАВ
В моей стандартной однокомнатной квартире на девятом
этаже появился удав со звучным названием боа констриктор.
Его на время поместил у меня знакомый артист цирка, так
как в помещении, где удав содержался, был ремонт.
Огромная, красиво расцвеченная змея необычно и странно
смотрелась на паркетном полу.
Удав, видимо, привык к людям и вёл себя спокойно
и миролюбиво. Шурша чешуёй по лаку паркета, он обстоя-
тельно исследовал своё новое пристанище. Раздвоенным язы-
ком «ощупал» все предметы со всех сторон.
Дольше всего он занимался шкафом. Забраться наверх
и протиснуться под него было для удава пустяковым делом.
37
А вог пролезть в узкую щель между шкафом и стеной стои-
ло немалого труда. Но он с завидным упорством проделал
и это, потратив несколько часов и ободрав обои.
Чтобы полностью ознакомиться с квартирой, ему понадо-
билось несколько дней.
Наконец он всё изучил и выбрал себе место, самое удобное
с его точки зрения и самое неудобное с моей,— на кухне под
газовой плитой.
Там он и проводил большую часть времени, создавая
серьёзные неудобства. Чтобы не обварить гостя, я должен
был теперь внимательно следить за кипящими кастрюлями
и чайниками. Всё же бедняга несколько раз пострадал от
сбежавшего молока и кофе. Но он готов был нести любые
лишения, лишь бы жить ближе к теплу.
Столь покладистый и спокойный компаньон меня вполне
устраивал. Ни еда, ни ласки, ни заботы ему не были нужны.
Хозяин сказал, что накануне его покормили и теперь он мог
две недели ничего не есть.
На меня удав не обращал внимания. Лишь когда я надое-
дал ему своим любопытством, он шипел, но без злобы,
а больше для порядка.
Зная, что при комнатной температуре сытый удав не опа-
сен, я смело брал его в руки, заглядывал в пасть, обматы-
вал вокруг себя толстые кольца его тела и даже купал
в тёплой ванне.
Так мы и жили в мире да согласии.
Через неделю я заметил в поведении моего гостя перемену.
Он стал намного подвижнее, избегал моих прикосновений и
проявлял большой интерес к голубям, садившимся на подо-
конники. Это заставило меня, несмотря на душную погоду,
закрыть форточки.
38

Не зная, в чём дело, я подумал, что у змеи плохое настрое-
ние, оставил её в покое и не трогал.
Обычно я уходил из дому ненадолго, а теперь, чтобы удав
немного успокоился, ушёл на целый день. Вернувшись вече-
ром, я, к своему ужасу, не нашёл квартиранта!
На полу валялись осколки стекла, в окне зияла дыра.
Я выскочил на балкон. Прямо подо мной, на восьмом этаже,
была открыта форточка — единственный путь беглеца!
Через секунду я уже звонил в дверь к нижним соседям на
восьмом этаже.
В ответ на мой звонок из-за закрытой двери раздалось ис-
тошное кошачье мяуканье. Кошка выла дурным неестествен-
ным голосом, от которого по спине бегали мурашки.
Чем дольше я прислушивался, тем более жуткие картины
рисовало моё воображение...
Попробовав дверь плечом и убедившись, что её так не
высадить, я помчался к дворнику... Тот спокойно сказал, что
видел интересующих меня жильцов часа два назад. Они, оче-
видно, пошли в театр или в концерт, потому что были разоде-
тые. О змее я промолчал, а он не заметил моего волнения.
Немного успокоившись, я отправился наверх. Кошачий вой
был слышен чуть ли не с первого этажа, но к злополучной
квартире я больше не подходил. Я ждал возвращения хозяев.
Ждал внизу, на улице, на лестничной площадке, ждал у себя
дома, открыв дверь и внимательно прислушиваясь.
Было далеко за полночь, когда лифт остановился на вось-
мом этаже и люди, весело разговаривая и звеня ключами,
подошли к двери своей квартиры.
Я опрометью бросился вниз и в тот момент, когда дверь
открылась, ворвался в квартиру, оттолкнув недоумевающих
хозяев.
40
Если бы мои добрые нижние соседи, вместо того чтобы
смотреть спектакль, весь вечер уничтожали посуду, и то они
не смогли бы нанести больший ущерб своему хозяйству.
Пол в комнате был усеян осколками дорогих сервизов,
варварски выброшенных из серванта, остатками шикарного
светильника, хрустальных ваз, статуэток, зеркал...
На полированном шкафу, готовый к броску, лежал наш
герой, а на серванте стояла взъерошенная жалкая кошка
и выла нутряным охрипшим голосом.
Глядя на этот погром, я представил себе ясно всю сцену
дикой охоты. Змея преследовала обезумевшую от страха
кошку повсюду, а та, словно загнанная белка, прыгала куда
глаза глядят.
Когда на следующий день я рассказал обо всём хозяину
удава, он решил, что змею, наверное, недостаточно сытно
накормили и в ней пробудились охотничьи инстинкты.
Возмещение убытков за разгром квартиры на восьмом
этаже он благородно взял на себя.
Но что значил этот жест артиста в сравнении с благород-
ством голодного боа констриктора, который помиловал меня
и отправился на охоту к моим соседям!
„БЫВАЛЫЕ»
ЗМЕЕЛОВЫ
Весной на Копет-Даге встречается много змей. Мы отпра-
вились туда за гюрзами и кобрами для Ташкентского инсти-
тута вакцин и сывороток. Нашу группу возглавлял опытный
змеелов-профессионал. Остальные все были любителями, хо-
тя каждый из нас имел уже какой-то опыт.
В небольшом горном кишлаке нам разрешили занять
несколько комнат в школе, пустовавшей на время каникул.
Зная, что местное население относится к змеям со страхом
и ненавистью, мы не очень распространялись о целях нашей
экспедиции.
Но уже на следующий день весь кишлак знал, чем мы
занимаемся, и к нам стали приходить местные ловцы со сво-
42
ими трофеями. Они, как правило, приносили нам ненужных
змей: полозов, удавчиков, ужей; иногда — ядовитых, заму-
ченных и изувеченных. Но люди искренне хотели нам
помочь, поэтому их подарки мы принимали с благодарностью
и, по восточным обычаям, вели с гостями длинные, церемон-
ные беседы. А змей потом выпускали в горах.
Люди относились к нам с уважением, считая опытными
змееловами и учёными. Постепенно мы и сами свыклись
с таким положением.
Однажды выдался очень жаркий день. Идти за змеями
не было смысла: они боятся жары и надёжно прячутся в но-
рах, щелях, пещерах.
Мы сидели в маленькой прихожей, удобно развалясь в со-
ломенных креслах, и вели неторопливую беседу... Конечно
же о змеях! Сыпались истории, услышанные от кого-то или
пережитые самими рассказчиками, одна невероятнее другой.
Нашу беседу прервал мальчик лет пятнадцати. Он поя-
вился в дверях с большой коробкой, обвязанной бечевой.
Мальчик был хрупок па вид и мал ростом. Но вся его
осанка и выражение лица были полны того достоинства, ко-
торое так характерно для местных горцев.
Он не спеша поставил коробку на пол и сказал, что при-
нёс нам змей.
Один из нас громко вздохнул. Этот красноречивый вздох
означал, что нам до чёртиков надоели все эти полозы, ужи,
желтопузики, которые встречались здесь на каждом шагу.
Тем временем мальчик, не ожидая приглашений, быстро
и уверенно развязал бечёвку и слегка приоткрыл крышку
коробки.
Никто не обратил внимания на его жест. Однако в тот же
миг знакомое шипение заставило всех нас насторожиться...
43
Из ящика показалась плоская треугольная голова гюрзы.
Это было так неожиданно, что мы растерялись.
А мальчик был спокоен... Маленькой палочкой он ловко
затолкал змею обратно в коробку и, закрыв крышку, сказал
что сначала хотел бы показать нам кобру.
Мы вскочили, засыпали его вопросами: где, когда и как
поймал он этих змей?.. Придерживая крышку коробки, он
рассказывал, что нашёл змей в старом заброшенном саду,
а берёт он их всегда только руками, и что там ещё много
змей. Правда, самых больших он принёс нам.
На наших лицах появилось такое явное недоверие к его
словам, что он быстро поставил коробку в угол и, открыв
крышку, попросил отойти.
Вначале нам был не ясен смысл его действия. Но в сле-
дующий момент мы поняли не только его намерения, а и своё
безрассудство. Гордый горец хотел показать нам, «опытным»
змееловам, здесь, в тесной комнатушке, как он ловит змей.
Для этого он и собрался выпускать их из коробки.
Змеи ещё не успели выползти, как мы уже вооружились
всеми нашими приспособлениями для ловли. Мальчику мы
тоже сунули в руки крючок на длинной палке.
Мы поскорее засадили обеих змей в специальные ящики,
предварительно замерив их длину. Гюрза была почти двух-
метровая и толщиной в руку; кобра — несколько поменьше.
Занятые змеями, мы даже не заметили, как ушёл маль-
чик. У порога, прислонённый к стенке, стоял крючок для
ловли, который ему дали.
СЛУЧАЙ
В АВТОБУСЕ
Целую неделю я безуспешно подбирал ключи к жестокому
сердцу заведующей Самаркандским зоомузеем, которая
намеревалась снять красивую шкуру с песчаного удавчика
и сделать из него новое чучело для музея
А удавчик этот был действительно хорош! Длиной чуть
менше метра, с сильным упругим телом, украшенным ярким
рисунком.
Мысль во что бы то ни стало спасти удавчика появилась
у меня сразу, как только я узнал, что его ждёт.
Сначала попытки завоевать расположение строгой заведу-
ющей были напрасны. Потом, совершенно случайно, я узнал
о её любви к искусству.
45
Я начал действовать, и вскоре за змею был назначен вы-
куп в виде натюрморта с жёлтыми розами, написанного
акварелью. Вот таким образом и оказался у меня в порт-
феле этот расписной красавец.
Стоял жаркий летний полдень. Всё вокруг замерло от
зноя.
В тени огромных раскидистых чинар, обливаясь потом,
я ждал автобуса, с завистью поглядывая на узбечек в про-
хладных шёлковых платьях.
Наконец подошёл раскалённый пыльный автобус. Внутри
он был как паровой котёл, к спинке сидений нельзя было
прикоснуться без риска обжечь себе спину.
Я осторожно открыл портфель, погладил притихшую змею
и, оставив для воздуха небольшую щель, задвинул портфель
под сиденье, подальше от солнца.
Автобус ещё не загрузился до отказа, и можно было на-
блюдать за расслабленными духотой, изнемогающими пасса-
жирами. Люди отдувались, обмахивались, вытирались плат-
ками.
Один лишь старик с тёмным иссушенным лицом, в высокой
туркменской шапке и в тёплом стёганом халате был спокоен
и невозмутим.
Вдруг испуганный женский визг заглушил мерный стук
мотора и говор пассажиров.
Дама, сидевшая на переднем сидении, с быстротой, не соот-
ветствующей её грузной фигуре, вскочила на сиденье и, при-
жав сумочку к груди, визжала на одной высокой ноте.
Через несколько секунд почти все люди стояли на сидень-
ях, и слово «змея», как зловещий шорох, переходило из уст
в уста.
Я сунул руку в портфель — там было пусто.
46
—
Растерявшись, я не знал, что делать, и сидел неподвижно.
Я боялся признаться, что змея принадлежит мне, и в то
же время меня беспокоило, что будет со сбежавшей змеёй.
Автобус остановился, но никто не сдвинулся с места...
Тогда, не сознавая, что делаю, я бросился к переднему
сидению, и через несколько мгновений удавчик извивался
у меня в руках.
Стараясь ни на кого не смотреть, я спросил срывающимся
голосом:
— Чья змея?
Я был уверен, что «хозяин» не отыщется, и надеялся та-
ким образом спасти удавчика.
Поэтому спокойно прозвучавшее: «Моя»,— заставило ме-
ня вздрогнуть.
Старик в туркменской шапке медленно поднялся и напра-
вился ко мне.
Тут-то я понял, насколько правильно поступил, не при-
знавшись, что змея моя.
Люди набросились на старика, позабыв о змее. Брань, уп-
рёки, угрозы сыпались со всех сторон на разных языках.
Каждый из этих мокрых от пота, разъярённых людей в тот
момент был страшнее десятка змей.
Но старик держался с достоинством. Его лицо было непро-
ницаемым, а взгляд умных глаз был твёрд.
Я совсем растерялся.
Казалось, что старик читает мои мысли, беспорядочно про-
носившиеся в голове.
Крики: «В милицию, в милицию его!» — вернули мне при-
сутствие духа.
Я предложил старику выйти из автобуса. Но и на улице
нас окружила толпа.
48
Спрятав змею в портфель, я увлёк старика в заросли пар-
ка, и мы, наконец, сели в тени.
На мой вопрос, говорит ли он по-русски, старый туркмен
улыбнулся и на довольно чистом русском языке сказал, что
много лет работал в России.
— Так вы говорите, что это ваша змея? — спросил я, не
скрывая иронии.
Он молча раскрыл небольшой ящик, который держал в ру-
ках, и я невольно отшатнулся.
Яшик был набит полотняными мешочками, в которых ше-
велились змеи.
Старик быстро перебрал один за другим все мешочки
и облегчённо вздохнул. Все его змеи были на месте.
Он в смущении посмотрел на меня, а я не выдержал и ве-
село расхохотался!
Расстались мы друзьями.
Садясь в автобус, я уносил в полотняных мешочках свое-
го удавчика и великолепный экземпляр водяного ужа — по-
дарок моего нового знакомого змеелова.
ПОЛОЗ-
ЭКВИЛИБРИСТ
Даже если у вас очень богатое воображение, вы не смо-
жете себе представить всей необычности ущелья, по которому
мы брели в сумерках раннего утра. Я и мой товарищ орни-
толог.
Перед нами проплывали фантастические силуэты гор на
фоне бледного неба. Время, ветер и солнце создали целую
вереницу причудливых фигур. Звери и чудовища, замки и
лёгкие арки и просто циклопические нагромождения глыб.
Они возникали перед нами, словно призраки в прозрачном
утреннем тумане.
Было так тихо, что казалось — всё живое превратилось
в эти молчаливые загадочные камни.
50
Но в этом суровом безводном ущелье была своя жизнь.
В щелях, трещинах, в грудах камней прятались насекомые,
ящерицы, мыши и змеи. А на отвесных склонах темнели нор-
ки, где жило великое множество пернатых. Эти-то колонии
и были целью нашей утренней прогулки. Нас интересовал
суточный режим кормления птенцов. Нужно было подсчи-
тать, сколько раз птицы-родители приносят корм.
Это очень утомительная работа: целый день сидеть на
солнцепёке и, не отрывая глаз от гнезда, считать, сколько
раз прилетали птички. И так — несколько дней. А потом
средний результат поместить в отчёт.
Выбрав удобное местечко, мы кое-как замаскировались
камнями и сухой травой и стали ждать.
Вскоре первые птички, как быстрые тени, бесшумно вы-
скользнули из нор и полетели за кормом.
А через несколько минут мы начали вести подсчёт.
Время шло незаметно.
Завтракали мы, быстро запихивая еду в рот, так как боя-
лись сбиться со счёта, и во все глаза следили за своими нор-
ками.
Пока всё было отлично! Утреннее солнышко ласково при-
гревало, настроение было бодрое, работа кипела.
Вдруг у моих норок произошло какое-то движение: птицы
летали небольшой плотной стайкой и тревожно кричали, ме-
шая моим наблюдениям.
Вскоре к ним присоединилось много других, и теперь не
только я, но и мой напарник вынужден был прервать под-
счёт.
Работа была сорвана.
С проклятием мы вышли из укрытия.
Птицы словно не замечали нас и продолжали носиться
51
у нор. Их собралось несколько сотен. Воздух звенел от жа-
лобного взволнованного писка.
Мы подошли ближе к месту, где кружилась стая, чтобы
выяснить причину беспокойства птиц, и вот что увидели.
Метрах в двадцати от земли на совершенно отвесном скло-
не из норы медленно выползала змея.
Распластавшись по стене, она принялась исследовать
ближние норы. Выбрав нору чуть ли не в метре от той,
откуда выползла, змея, плотно прижавшись к глинистому
грунту и почти не изгибаясь, медленно переползла в неё.
Как заворожённые, мы смотрели на этот сложный акро-
батический трюк.
То, что змеи грабят гнёзда, я знал; что заползают в но-
ры — видел; но что змея может забраться на такую высоту
по отвесной стене, было для меня новостью.
Минут через десять мы опять увидели змею, которая выби-
рала себе новую жертву.
Мелькание птиц и довольно большое расстояние мешали
мне рассмотреть, что это была за змея.
Сколько бы так продолжалось, не знаю. Но мой товарищ
схватил двустволку и, несмотря на мои уговоры, выбрав
удобный момент, выстрелил.
Он не разделял моего увлечения змеями. К тому же эта
змея посягнула на его любимых птиц и сорвала нашу работу.
Разбойником оказался большой узорчатый полоз.
Я с сожалением смотрел на изящное гибкое тело мёртвой
змеи.
Полоз не опасен и полезен, так как уничтожает грызунов,
но иногда разоряет птичьи гнёзда.
За это и был наказан наш «акробат».
КОБРА
Целый день писать этюды под палящим южным солнцем —
дело нелёгкое.
Вконец измучившись, я подыскал «комфортабельную» пеще-
ру, прохладную и просторную, и решил немного отдохнуть.
Я удобно устроился на мягком песке, покрывавшем пол
пещеры, и сразу же уснул.
Чистый горный воздух, шелковистый песочек и живитель-
ное солнечное тепло навеяли чудный сон. Будто я плыву в
теплой прозрачной воде, словно лечу по воздуху.
Тихое течение быстро несёт меня куда-то.
Вдали виднеются города, леса, горы, но течение плавно
влечёт меня в пустынную водную гладь.
53
Течение стало замедляться, и вскоре я замер на месте.
Подо мной и надо мной — прозрачное безмолвие. Хорошо
и спокойно.
И тут вдруг я чувствую, что начинаю погружаться в про-
зрачную бездну! Оказывается, течение уходит вглубь! Но мне
не страшно: так всегда бывает, когда плывёшь по течению...
Я проснулся. Солнце только что село, и короткие южные
сумерки заполнили голубым полумраком пещеру. Через пол-
часа станет совсем темно. Нужно было спешить! С сожале-
нием я окинул взглядом уютную пещеру и направился
к выходу...
Но я не успел перешагнуть порог, как снова лежал на
мягком песочке — на этот раз не для отдыха, а спасая свою
жизнь. У самого входа, в невысокой траве, неподвижно ле-
жала довольно большая кобра, и её голова с раздутым капю-
шоном глядела в мою сторону. Хорошо ещё, что я вовремя
её заметил!
От одной мысли, что могло бы случиться, если бы я наско-
чил на змею, мне стало зябко и неуютно.
Под руками у меня, кроме песка, ничего не было, а бро-
сать в змею песком — только дразнить её. А этого мне сов-
сем не хотелось. Я старался даже не смотреть на неё, чтобы
не раздражать, надеясь, что змея успокоится и уползёт.
Лёгкий ветерок шевелил стебли травы, и казалось, что
тело змеи движется, а её голова со зловещим капюшоном
словно застыла в неподвижности.
Оставалось только ждать, когда ей надоест караулить ме-
ня. Легко сказать — ждать, когда начальник заставы строго
приказал всем быть в лагере до захода солнца!
Словно в подтверждение моим грустным мыслям, снизу
донеслись голоса. Товарищи, перекрывая шум потоков, звали
54
меня хором. Я радостно заорал, но люди меня не слышали—
го ли из-за шума реки, то ли из пещеры мой голос не доле-
тал вниз. Все старания были напрасны, я только надсадил
голос и стал хрипеть.
Вскоре совсем стемнело, и первые звёзды робко замигали
на клочке небосклона, который я видел из пещеры.
Прозвучал выстрел, и горы озарились светом ракеты. Ме-
ня искали пограничники. За первой ракетой вспыхнула вто-
рая... Дело принимало серьёзный оборот. Тогда, стиснув зу-
бы, я решил дать проклятой змее бой. Будь что будет! Сняв
тяжёлые башмаки, я стал ждать очередной ракеты.
Первый башмак просвистел мимо: от волнения дрогнула
рука. Я подполз ближе и, озаряемый светом ракет, запустил
в кобру свой последний снаряд — второй башмак...
Напряжение было столь велико, что вначале я ничего не
понял... Голова змеи исчезла внезапно, а вместо неё появи-
лась светлая квадратная дощечка.
Я встал, растерянно протирая глаза.
Истошные крики товарищей, доносившиеся снизу, верну-
ли меня к действительности. Мгновенно всё стало ясно.
Бессильно опустился я на песок и засмеялся тихим нерв-
ным смехом... В траве передо мной лежало чучело змеи, ко-
торое вчера вечером сделали наши ребята Они-то, очевидно,
и решили подшутить надо мной, пока я мирно спал.
Собрав свои вещи, я с удовольствием зашвырнул чучело
вниз. Спускаться пришлось босиком. Свои новенькие турист-
ские башмаки я не нашёл и на следующий день. Погранич-
ники сказали, что их, наверное, утащили шакалы, а товарищи
обозвали меня чучелом гороховым.
ОДНОКРЫЛЫЙ
Всё вокруг было напоено тягучим дрожащим зноем. Я ле-
жал в тени у палатки и читал. Скрип колёс оторвал меня
от чтения: высокая арба с сеном медленно тащилась по
пыльной дороге. Сонные кони, высокая азиатская бричка,
безмолвный возница и огромный стог бурого сена — всё
это плыло в облаке пыли. И только скрип колёс был един-
ственным звуком в этом однообразном тоскливом движении.
Вдруг что-то чёрное взметнулось где-то наверху, над се-
ном, и я увидел птицу, которая билась на верёвке.
Это было так неожиданно, что я вздрогнул и, поднявшись,
поспешил к возу...
Большая чёрная птица, привязанная за ногу к тяжёлой
56
палке, прижимающей сено, висела вниз головой и неистово
трепыхалась. Я достал из кармана нож и перерезал шнур...
В тот же миг птица впилась в мою руку острыми когтями.
Не обращая внимания на боль, я смотрел на её совершенно
раздроблённое крыло и зияющую рану на боку.
Пока я возился, воз скрылся в пыльном мареве, и мне не
хотелось догонять его и объясняться с хозяином птицы.
В руках у меня бился молодой чёрный коршун. Рана его
была ужасна. Как он мог жить, да ещё так яростно сопро-
тивляться!
Чтобы облегчить страдания коршуна, я промыл рану и за-
сыпал стрептоцидом, а после всех процедур поместил птицу
на чердаке единственного в нашем лагере домика.
Вечером я поднялся на чердак, уверенный, что коршун
погиб. Но ошибся. В полумраке, устремлённые на меня, го-
рели сатанинским блеском глаза. Птица, прихрамывая, по-
бежала, волоча крыло и то и дело наступая на него.
Значит, молодой коршун не собирался умирать!
Накинув на него тряпку, я отнёс коршуна вниз и с по-
мощью друзей-геологов удалил половину перебитого крыла,
смазал и посыпал раны лекарствами.
Затем началась мучительная процедура кормления, так
как сам коршун пищу не брал.
Нужно было ловить мгновение, когда клюв приоткрывал-
ся, и, быстро бросив мясо в пасть, глубоко протолкнуть его
в глотку пальцем. Если я промахивался, то получал жесто-
кий удар острым клювом.
Несколько капель воды, смешанной с моей кровью, до-
вершили этот насильственный обед.
Ночью я долго не мог уснуть, думая о калеке-коршуне, ко-
торого твёрдо решил выходить и взять с собой в город...
57
Было ещё темно, когда я вылез из спальника и быстро
оделся.
На чердаке — кромешная темень.
Жив или нет?
Луч фонарика нащупал птицу на том же месте, где её
оставили вечером. Моё приближение было встречено злоб-
ным шипением и сверканием глаз Облегчённо вздохнув, я
тихо опустился рядом. Я сидел не шевелясь до рассвета,
а когда силуэт птицы чётко обрисовался в свете утра, я мед-
ленно, плавным движением приблизил к нему руку и осто-
рожно погладил взъерошенные перья.
Коршун лишь присел и, раскрыв клюв, внимательно еле-
дил за рукой... Так же плавно я убрал руку. На этот раз всё
обошлось без крови.
Прошло несколько дней. Коршун перестал драться совсем,
сам брал пищу и постепенно начал осваиваться с жизнью
в лагере.
Жил он теперь в моей палатке, пользовался всеобщей
любовью и опекой и получил имя — Однокрылый.
Всё было хорошо, вот только к положению калеки он не
мог привыкнуть и часто пытался взмыть вверх...
Ко мне Однокрылый привязался по-настоящему: безро-
потно терпел мои прикосновения, знал мой голос и сидел у
меня на плече. Характером он был незлобив, скорее робок.
К кошкам, собакам и разным птицам Однокрылый был рав-
нодушен.
Днём он свободно бродил по лагерю, выискивая отбросы
и мелкую живность, а ночью, привязанный, сидел на столбе.
Полевой сезон заканчивался. Оставалось сделать послед-
ний маршрут, которого я давно ждал. Точка, куда мы соби-
рались идти, находилась в самых змеиных местах. Там мне
нужно было отловить для друзей-зоологов змей и ящериц.
Однокрылого решили взять с собой.
Рано утром наш караван ушёл в горы. Две вьючные ло-
шади, трое людей и Однокрылый.
Он всю дорогу сидел либо на вьюках, либо у меня на пле-
че. Если я спотыкался или наклонялся, забыв о нём, он оп-
рометью слетал на землю и, смешно подпрыгивая, бежал
рядом.
На второй день мы разбили лагерь в ущелье близ ручья
с расчётом на двухнедельную стоянку.
Началась работа. Я рисовал, ловил своих пресмыкающих-
ся и помогал геологам.
Однокрылый охранял лагерь, сидя возле палатки, привя-
занный на длинной бечёвке.
Иногда я брал его с собой. Коршун смешно гонялся за
ящерицами, а когда ему удавалась охота, то, к моему огор-
чению, учинял кровавую расправу над своей добычей.
С тех пор, как я перерезал окровавленную верёвку, про-
шло три недели. Однокрылый превратился в красивую птицу.
Элегантный тёмно-коричневый наряд из мягких перьев,
стройные жёлтые ноги с чёрными когтями и голубоватый
клюв делали его эффектным и изящным.
Даже отсутствие крыла не портило его горделивой осанки.
Наша работа близилась к финишу. Ребята набили вьюч-
60
ные сумы образцами и пробами, я написал несколько этю-
дов и поймал несколько хороших экземпляров неядовитых
змей и ящериц. Отлов ядовитых змей не входил в мои планы,
так как товарищи были категорически против их присут-
ствия в лагере.
Правда, иногда ядовитые змеи сами заползали в лагерь,
без разрешения, и мне приходилось ловить их и относить
подальше в горы.
Но однажды я не смог этого сделать. Вот как всё прои-
зошло.
Вечерами мы долго сидели у костра и в тот вечер разо-
шлись по палаткам совсем поздно. Однокрылый давно спал,
сидя на своём невысоком насесте. В палатках было душно.
В спальник лезть не хотелось, и я лёг сверху, накрывшись
кошмой...
Меня разбудил какой-то необычный шум... Рассвет едва
брезжил. Было холодно. Из-под короткой кошмы торчали
мои ноги. Только я собрался залезть в тёплый спальный ме-
шок, как шум повторился, и я услышал знакомое хлопанье
крыла моего коршуна.
Предчувствие чего-то неладного мгновенно рассеяло сон.
Я поднялся и выглянул.
В нескольких метрах от палатки, у шеста, где сидел при-
вязанный Однокрылый, билась и извивалась в предсмертной
агонии большая гюрза. Из последних сил она пыталась осво-
бодиться из когтей умирающего коршуна.
ЕСЛИ ЗМЕЮ
НЕ ТРОГАТЬ...
Луковицы глубоко сидели в каменистом склоне горы. Что-
бы извлечь их, приходилось долго бить киркой по гранитным
обломкам.
Солнце уже начало клониться к невидимому горизонту,
а я ещё не добыл и десятка драгоценных луковиц тюльпана
Юлия.
От крутизны склона и от тяжёлой кирки горели руки,
ныла спина, ног я совсем не чувствовал.
А луковицы прятались в камнях, от которых с бессильным
звоном отскакивала кирка.
Измучившись вконец, я прилёг отдохнуть у небольшой
арчи.
62
Косые лучи били мне в лицо; я лежал с закрытыми гла-
зами, ощущая на веках солнечное тепло. Не хотелось даже
шевелиться. Усталость словно пригвоздила меня к земле.
Было такое ощущение, что мне никогда уже не подняться.
Я пролежал так довольно долго. Пора было приниматься
за работу. Я поднял голову, чтобы взглянуть на часы, и...
встретился с устремлённым на меня холодным взглядом.
Армянская гадюка лежала буквально под боком и, не от-
рываясь, смотрела на меня. Её немигающие глаза были так
близко, что я видел даже тени от надбровных дуг, прида-
ющих змее угрюмое выражение.
Несколько мгновений, когда мы, не отрываясь, смотрели
друг на друга, показались мне вечностью. У меня не было
желания проверить на себе силу змеиного гипноза, и я отвёл
глаза, продолжая однако внимательно следить за змеёй.
Положение было не из завидных. Любое движение могло
привести к скверным последствиям.
Оставалось самое неприятное — ждать!
Сознание того, что мне самому приходится проверять своё
правило: «Не тронь змею — и она не тронет тебя»,— ни-
сколько не воодушевляло. На ум приходили разные случаи,
когда люди оказывались один на один со змеями. Но почти
всегда у человека была возможность двигаться и действовать.
А здесь я лежал, словно парализованный, и полностью за-
висел от того, что взбредёт в плоскую голову этой армянской
«красавицы». Моё тело и ноги были слегка согнуты, а обе
руки покоились под головой. Змея уютно устроилась в два-
дцати сантиметрах от моего живота. Я был лишён всякой
возможности быстро вскочить, отбросить змею или схватить
её за шею. Нужно было внимательно следить за ней и быть
готовым ко всему.
63
Гадюка лежала, аккуратно свернувшись в ровные кольца,
на которых покоилась её страшная голова.
Время от времени бесшумно мелькал раздвоенный чёрный
язычок, и тогда мне казалось, что змея вот-вот подползёт
ещё ближе.
Сколько прошло времени — не знаю: оно шло в новом из-
мерении. Моё тело так сильно затекло, а острые камни так
впились в бок, что трудно было терпеть. Я решил действо-
вать. План был прост. Нужно перевернуться на спину и быст-
ро вскочить или откатиться.
Легко сказать! Но как это сделать под пристальным взгля-
дом грозного стража?
Другого выхода всё равно не было, и я начал медленно
разгибаться. Наконец дрожащие ноги кое-как выпрямились.
Несколько раз змея приподнимала и поворачивала голову.
Тогда я замирал и даже закрывал глаза.
Теперь оставалось развернуться на спину...
И тут-то змея зашевелилась. С лёгким шуршанием она
стала распутывать свои кольца и приблизилась к моему жи-
воту.
Живот сам по себе втянулся до самого позвоночника,
и змея быстрым язычком исследовала свободно свисавшую
рубаху. Но когда она обратила свою грозную голову к моему
лицу, я весь сжался и чуть не потерял самообладание.
Она была так близко, что я не видел её. Я только ощу-
щал лёгкое прикосновение её язычка на шее.
В следующее мгновение сквозь холодный пот, заливаю-
щий глаза, я увидел, как гадюка опустилась на камни и ре-
шительно поползла вниз по склону.
ПОСЛЕДНИЙ
ПАТРОН
Охота на кекликов — дело нехитрое. Глупые тяжёлые
птицы с шумом вылетают из-под ног, успевай только стре-
лять.
Я плохой стрелок. Но мой напарник стрелял за двоих.
В посёлке мне посоветовали взять его проводником.
Спокойный, молчаливый житель гор, он легко и бесшумно
скользил впереди.
Я не знал ни его имени, ни возраста, ни чем он занима-
ется; просто я видел рядом человека, ставшего частью той
суровой природы, которая окружала нас.
В его движениях и во всей его складной фигуре была ка-
кая-то неторопливая естественная уверенность.
65
Он не делал ни одного лишнего движения. Если вскиды-
вал ружье, то стрелял, если стрелял, то всегда попадал. Раз-
говоров не начинал, вопросов не задавал, а только отвечал
на мои.
Не прошло и двух часов, а мы уже настреляли достаточно
дичи и решили отдохнуть перед обратной дорогой.
Я сел подле огромной растрескавшейся каменной глыбы,
а мой неутомимый проводник, услышав крик кеклика где-то
наверху, решил разрядить последний патрон, оставшийся
в стволе.
Он ловко карабкался по каменистым уступам.
Наблюдать за ним мне мешало яркое солнце.
Я закрыл глаза, наслаждаясь тишиной, удобным камен-
ным креслом и солнечным теплом.
Кажется, я даже задремал тем коротким, чутким, но бес-
конечно сладким сном, которым спят лишь в горах.
Это не беспокойный, полный кошмаров сон жителя горо-
дов и не глубокий свинцовый сон крестьянина. Но минута
такого сна стоит целой ночи, проведённой в привычной удоб-
ной постели.
— Не шевелись! — рассёк тишину резкий окрик.
Я открыл глаза и увидел своего спутника метрах в десяти
надо мною.
Ничего не понимая, я старался осознать его действия.
В голове путались мысли. Перед глазами всё расплывалось
в жёлтых солнечных лучах.
Наконец картина реальности чётко возникла передо мной,
и я с необычной ясностью увидел моего проводника, целяще-
гося в меня. Увидел его застывшую фигуру в позе профес-
сионального стрелка, блик, сверкающий,- как алмаз, на кон-
це ствола, и бабочку, безмятежно порхающую над головой
66

охотника. Вот она сложила крылышки и села на его шляпу,
вот снова поднялась и полетела прочь...
Выстрел...
Дробь ударила о камень...
Эхо запрыгало по ущельям...
Оглушённый и ослеплённый, я неподвижно сидел, глядя
в чёрную дырку ствола.
За короткое мгновение в голове пронёсся вихрь мыслей:
почему он промахнулся, почему не стреляет второй раз, поче-
му я сижу как истукан, ведь рядом заряженная двухстволка!
Но второго выстрела не было.
Ружьё опустилось, оставив сизоватый клубок дыма; и че-
ловек начал спокойно спускаться.
Улыбаясь, он подошёл ко мне, но, заметив мой жалкий вид
и растерянный взгляд, он перестал улыбаться, ни слова не
говоря, подошёл к камню, поставил ружьё и быстро взобрал-
ся на верх растрескавшейся глыбы.
Я поднялся и отошёл в сторону. И в этот момент к моим
подгибающимся ногам упала обезглавленная змея.
В изрешечённом дробью длиннющем чудовище я с трудом
узнал гюрзу и сразу всё понял.
А мой проводник спрыгнул с камня и добродушно улыб-
нулся.
ОПАСНЫЙ
СТРАЖ
Предметы расплывались, теряли форМу, и мне усилием
воли приходилось соединять их рассыпающиеся очертания
и придавать им реальность.
Я знал, что приступ начнётся, когда шест, подпирающий
верх палатки, задрожит, согнётся и выгнутой стороной будет
приближаться ко мне.
И тогда все предметы выгнутся и вытянутся, как отраже-
ния в блестящих никелированных шарах.
Я слышал стук своих зубов и знал: когда всё кругом
застучит зубами и мучительный вопрос, откуда у всех этих
предметов зубы, до боли сдавит мой мозг,— это начинается
приступ. Я всегда быстро поддавался его натиску, так как
69
моё тело и воля были побеждены температурой и галлюци-
нациями.
Но теперь, когда я остался один, острое чувство страха
заставляло бороться с наступающим приступом.
Страх был безотчётным, непонятным и поэтому ещё более
жутким.
Я ощущал его физически. Казалось, он заполнял всё про-
странство вокруг.
Страх — остаться без памяти одному. И я боролся, борол-
ся из последних сил.
И в тот момент, когда изломанный, рассыпающийся, стуча-
щий мир должен был захлестнуть меня, я поборол его.
Внезапно всё стало на свои места и замерло в полной не-
подвижности.
Предчувствие чего-то необычного настолько поглотило ме-
ня, что я невольно забыл о болезни.
Я лежал в звенящей тишине и ждал.
Вдруг лёгкое шуршание раздалось у входа.
Не глядя, я понял, что это змея.
Она заползла прямо в палатку, шурша чешуёй, и замерла
где-то внутри.
Я взглянул на пол: довольно большая кобра лежала, об-
вившись вокруг шеста и глядя на меня большими спокойны-
ми глазами.
Любоваться красивой змеёй было слишком опасно. Следо-
вало бы немедленно выдворить непрошеную гостью, пока не
начался приступ. Не оставаться же рядом с коброй без соз-
нания и в горячке.
На мои слабые крики змея не реагировала. Пробовал бро-
сить в неё книгу, но не добросил. Тогда я решил снять ружьё,
висевшее над кроватью.
70
Не меньше получаса ушло на то, чтобы сесть и столкнуть
ружьё с гвоздя.
Наконец, больно ударив по ноге, двухстволка упала на
раскладушку.
Закрыв глаза, я долго набирался сил. Затем взял патрон
с крупной дробью и... не смог раскрыть ружьё, чтобы вста-
вить его. Совсем обессилев, я почувствовал приближение
приступа, и всё началось сначала.
Шест всё ближе и ближе. На нём змея. Её капюшон за-
крыл весь мир. Он окутывает меня мраком и холодом. Пря-
мо в пустоте висят огромные, горящие, немигающие змеиные
глаза.
Вижу её раздвоенный язык и ощущаю его липкую про-
хладу на своём лице.
Наконец всё закружилось, рассыпалось и потеряло форму.
Наступило забытьё. Очнувшись, я сразу же увидел змею.
Она лежала на том же месте и спокойно спала.
Когда спустились сумерки, кобра уползла.
Я вспомнил, как мой товарищ боялся оставить меня одно-
го, отправляясь за врачом в посёлок.
Знал бы он, какая у меня сиделка!
Ночью малярия оставляла меня на несколько часов. Но
спать не хотелось. Я смотрел в темноту и думал, как неожи-
данно за три дня я превратился в человека, не способного
ни работать, ни ходить, ни даже стоять.
Рядом с моей палаткой рыскали шакалы. Иногда они под-
ходили совсем близко и пытались скрести когтями брезент.
Хоть я и не боялся шакалов, но было что-то неприятное
в их наглом поведении.
Они никогда ещё не подходили так близко к нашему жи-
лищу, а теперь, видно, почувствовали свою безнаказанность.
71
Они понимали, что я остался один. Настало право сильно-
го, и сильным была стая шакалов.
Только робость мешала этим тварям стать полными хо-
зяевами положения.
Когда солнце прогнало трусливых псов в горы, я обна-
ружил, что они всё же утащили мешок с продуктами и связ-
ку шкурок различных животных, нужных нам для набивки
чучел,— результат двухнедельной работы. Вторая связка ва-
лялась на земле. Шкурки были разбросаны.
С большим трудом мне удалось собрать в кучу шкурки,
продукты, лекарства и затолкать всё под кровать. Я отлично
понимал, что это не спасало положения. Стоит мне крепко
заснуть, как пронырливые хищники повторят свой воровской
набег и вытащат даже спрятанное под матрацем.
Знакомое шуршание раздалось у входа, и кобра, перели-
ваясь, вползла в палатку. Она заняла своё место у шеста и
замерла. В утренних лучах солнца змея казалась отлитой из
бронзы.
Я любовался ею и журил за то, что она оставила меня
ночью одного.
Вскоре начался приступ.
Открыв глаза, я увидел силуэты двух шакалов у входа.
Они внимательно смотрели на меня и, вытянув острые мор-
ды, принюхивались. Наконец один из них сделал неуверен-
ный шаг вперёд, глядя куда-то в сторону, словно смущаясь.
В то же мгновение он отскочил с громким визгом.
Змея с раскрытым капюшоном, мерно раскачиваясь, вся
нацелилась на пришельцев.
Я засмеялся, и шакалы быстро убрались.
День, наполненный призраками, страхом и духотой, бли-
зился к концу.
72

После каждого приступа я, очевидно из-за слабости, дол-
го спал. А это было некстати.
С тревогой я ждал момента, когда змея уползёт и оставит
меня одного караулить ценные шкурки и продукты.
Кобра не уползла в этот вечер. Я понял, что прошлой
ночью она хорошо поохотилась и теперь несколько дней мо-
жет отдыхать. Но мысль, что змея осталась специально охра-
нять меня, не оставляла расшатанного галлюцинациями во-
ображения.
Я разговаривал с ней и смотрел в её большие блестящие
глаза, стараясь увидеть в них хоть что-нибудь похожее на
теплоту.
Шакалы появились, как только темнота выползла из глу-
боких ущелий и заполнила долину.
Едва первая тень промелькнула в неверном свете звёзд,
как кобра уже стояла, грозно шипя. Я натянул одеяло до
глаз и замер в ожидании, чем всё это кончится.
Вскоре у входа собралось несколько животных. Они пе-
реминались с ноги на ногу, скулили, злобно рычали.
Наконец один стал осторожно пробираться внутрь па-
латки.
Тело змеи сжалось, блики на сгибах колец засветились
матовым блеском. Она слегка отшатнулась и сделала стре-
мительный бросок.
Шакал откатился, лязгнув челюстями, и больше не пытал-
ся войти в запретную зону.
Змея заструилась вокруг столба, то расслабляя, то напря-
гая гибкие кольца.
Кобра, принявшая боевую стойку, редко подползает к про-
тивнику. Она старается поразить его в радиусе поднятой го-
ловы.
74
Хотя радиус её бросков был значительно меньше возмож-
ного прохода внутрь, трусливые шакалы не решались пройти
мимо такого стража.
Наконец им надоело ждать, и они убрались восвояси.
А змея ещё долго стояла в холодном свете ночи, непод-
вижная, грациозная и мерцающая, словно изваяние из ба-
зальта.
Два дня прошли у меня в полубредовом состоянии под
страхом того, что я могу не услышать, когда придут люди.
Я боялся, что, застав в палатке такую «сиделку», они или
расправятся с ней, или сами могут пострадать.
Вечером третьего дня я услышал стук мотора. Когда раз-
дались голоса людей и быстрые шаги направились к палат-
ке, кобра, развернув капюшон, поднялась навстречу входя-
щим.
Мои крики вовремя остановили людей. Поспешно я объяс-
нил, в чём дело, и попросил выпустить мою «сиделку», не
причиняя ей вреда.
Они сделали это с большой неохотой и с ещё большим
трудом.
КОРАЛЛОВЫЙ
АСПИД
Тело змеи плотно лежало в виде разомкнутого кольца,
служа надёжной опорой для откинутой назад, словно взве-
дённая пружина, головы. Напряжённость позы выражала то
единственное мгновение, которое должно завершиться точ-
ным, молниеносным броском в сторону жертвы.
Слишком яркие поперечные полосы красного, белого и чёр-
ного цвета, горящие неестественным блеском глаза, слишком
широко раскрытая пасть делали пресмыкающееся похожим
на фантастический аппарат для убийства.
Из влажной тёмной пасти, как два прозрачных кинжала,
торчали смертоносные зубы.
Змея на пределе ярости.
76
Она ослеплена яростью.
Теперь её уже ничто не остановит! Ещё мгновение, деся-
тая доля секунды и...
Мне даже показалось, что я ощутил лёгкий холодок её
зубов у себя на шее.
Зажимаю рану. Рука сразу же наполняется горячей кро-
вью... Откуда столько крови? Зубы-то не более сантиметра!
Наверное, попала в вену... А это — конец!
Пока сознание не оставляет меня...
Но почему же не свёртывается кровь от действия яда?
Змея опять в боевой готовности, в той же позе.
Смотрю на её отливающее пурпуром тело и вдруг вспо-
минаю, что это аспид... Значит, кровь здесь ни при чём! Об-
щий паралич — вот что меня ждёт!
Интересно, всегда ли перед концом у человека такая яс-
ность в мыслях?
Па-ра-лич! Каждый слог стучит в голове, в висках, во
всём теле. Начинаю медленно сползать со стула... Снизу осо-
бенно отчётливо видно верхнее нёбо змеи с ядовитым ору-
дием защиты, охоты, убийства.
Падая, задеваю что-то ногой, и банка с лаком опрокиды-
вается мне на брюки. Чертыхаюсь.
Вот до чего может довести глупая фантазия, усталость от
напряжённой работы и отличное чучело змеи, стоящее передо
мною на столе.
А лак, вместо того чтобы покрыть подставку чудо-чучела,
покрыл мои джинсы.
ХРАБРЫЙ
БАРАНЧИК
Среди кустов верблюжьей колючки, на краю арыка, пря-
мо у основания бархана, лежала эфа. Рядом, очевидно уби-
тая ею, песчанка. А чуть поодаль в позе угрозы стоял моло-
дой варанчик.
Бархан был невысок, я лёг на живот и, спрятавшись за
кустами стал наблюдать.
Змея явно была не в духе. Её тело скользило на месте,
выписывая восьмёрку, а твёрдые мелкие чешуйки, задевая
друг друга, издавали характерное шуршание.
Эфа всегда так ведёт себя, когда взволнована. Чем быст-
рее она движется на месте и чем громче шуршит её чешуя,
тем больше она раздражена.
78
Наконец её возбуждение достигло предела, и она сделала
резкий бросок в сторону варана. Но не достала.
Баранчик только выше поднялся на ногах, ещё больше
раздулся и грозно зашипел. Очевидно, ему казалось, что так
он выглядел страшным зверем — высоким и толстым.
Но эфу его «страшный» вид не испугал. Она ещё раз мет-
нулась к врагу с широко раскрытой пастью, из которой тор-
чали несоразмерно большие смертоносные зубы.
Баранчик отпрянул и, повернувшись боком, круто изогнул
шею и чуть приподнял хвост.
Теперь он был ещё смешнее. Монументальная поза никак
не сочеталась с его размерами.
Но положение его было отнюдь не смешным. Мало того,
он играл со смертью. Его хвост находился всего в полуметре
от грозной «королевы» пустыни, которая была доведена до
исступления наглостью неопытного юнца и каждую секунду
могла укусить.
Но только её голова отклонилась назад, как на стальной
пружине, чтобы в следующий момент устремиться к врагу,
хвост варанчика, со свистом описав дугу, опустился на пят-
нистое змеиное тело.
Ослеплённая яростью, змея снова метнулась, и снова рез-
кий удар хвоста по её тугим кольцам.
Эфа замерла на месте. То ли она растерялась, то ли удар
был достаточно ощутим, чтобы охладить её пыл..
Некоторое время противники пребывали в неподвижности.
Затем змея отвернулась и, быстро выбрасывая переднюю
часть тела далеко вперёд, будто прыгая, уползла в пески.
Баранчик постоял немного, наслаждаясь победой, потом
медленно подошёл к «яблоку раздора» — маленькой песчан-
ке — лизнул её, подбросил и проглотил.
79
Я спустился и приблизился к нему. Он мгновенно поднял-
ся на ногах, раздулся и зашипел.
Смешно было смотреть на него — маленького, храброго
и очень важного.
Я протянул руку, чтобы погладить варанчика. Но тут же
отдёрнул её. Сильный хвост просвистел в воздухе и оставил
на песке глубокий след.
Затем варанчик медленно, боком стал уходить, глядя на
меня через плечо.
Мне не хотелось, чтоб он терял своё достоинство, спасаясь
бегством. И я поспешил удалиться.
С вершины бархана я долго видел, как важно шагает ва-
ранчик по горячему песку пустыни навстречу новым приклю-
чениям.
ПОЕДИНОК
Тона были грязными, контуры гор намечены грубо, задние
планы напутаны! В общем, ничего не выходило, и я бросил
работу. Устало смотрел я на живописную каменистую доли-
ну, которая не получалась на бумаге.
Большая хищная птица плавно кружила в вышине и вдруг,
сложив крылья, начала падать вниз.
Перед самой землёй она распластала крылья.
Но что это? Птица бросается на голые камни? Подпрыги-
вает, вновь опускается, что-то клюёт, бьёт крыльями!
Я схватил бинокль. Но, кроме серых камней, дрожащих
в струях горячего воздуха, и беснующейся птицы, ничего не
увидел.
81
Может, она больна, обезумела от жары?
Неожиданно хищник тяжело взмыл над землёй, и я ясно
увидел в его лапах извивающееся тело змеи.
Плавно и уверенно птица набирала высоту, растворяясь
в перламутровой дымке неба. И вдруг... резко начала сни-
жаться. Снова бой на горячих камнях, и снова она медленно
взлетает.
Теперь полёт хищника не так лёгок. Нет той упругой силы
и широты взмахов в могучих крыльях, той свободной уверен-
ности полёта. Он летит над самой землёй, то и дело сни-
жаясь.
Наконец, после очередной схватки, птица начинает подни-
маться вверх.
Вот она поравнялась со мной, вот достигла отрогов ниж-
ней складки гор; всё выше и выше. А в стальных когтях —
змея, потерявшая опору, а значит, и силу.
И вдруг произошло что-то непонятное: птица замерла на
месте И... начала падать! Вначале медленно, затем стреми-
тельно, как подстреленная, беспорядочно хлопая крыльями.
Мгновение — и она на острых камнях.
Я неподвижно сидел, словно в оцепенении. Затем бросился
вниз. Задыхаясь, подбежал к неподвижно лежащим бойцам.
Красавец орёл и огромная гюрза...
С грустью и восторгом смотрел я на этих бесстрашных
бойцов, победивших друг друга и оставшихся непобеждён-
ными.
Чтобы их тела не послужили добычей для шакалов, я по-
хоронил бойцов под камнями их родных гор.
Вернувшись, я переписал наново свой этюд.
ЕЩЁ КОЕ-ЧТО
О ЗМЕЯХ
*
Мне было поручено отвезти в лагерь геологов кинооборудо-
вание, и начальник пограничной заставы дал мне коня.
Пограничники заверили меня, что он смирный и послушный.
Всё, что можно было, приторочили к седлу, а кинока-
меры пришлось положить в рюкзак, который я взвалил на
себя.
Проехав километров десять, я заметил в высокой траве
какую-то змею. Я спрыгнул с коня, который остался спокой-
но стоять на дороге, и бросился ловить змею.
Оказалось, что это большой желтопузик. Когда я вернул-
ся, неся в руках извивающуюся добычу, конь насторожился,
всхрапнул и отскочил в сторону. Я пытался урезонить его,
83
но он прядал ушами, фыркал и отбегал в сторону всякий
раз, как только я приближался.
Тогда я отпустил злосчастного желтопузика и уверенно
направился к коню, надеясь, что теперь наши отношения
быстро наладятся. Но лошадиная осторожность была силь-
нее, чем я думал.
Вначале мой скакун бегал от меня по кругу, когда же
я, потеряв терпение и исчерпав запас нежных слов и руга-
тельств, принялся гоняться за ним, как одержимый, он выбе-
жал на дорогу и порысил обратно к заставе, позвякивая
стременами и кинооборудованием.
Делать было нечего, и я, обливаясь потом, надел тяжёлый
рюкзак и поплёлся вслед за конём. Впереди был тяжёлый
путь по пыльной дороге в сорокаградусную жару и насмешки
пограничников.
*
— Посмотрите, какого ужа я поймала! — радостно воск-
ликнула студентка-практикантка, появляясь в экспедицион-
ном лагере с длинющей гадюкой, которую она держала в
руках. Выражение наших лиц. очевидно, было красноречивее
всяких слов; поэтому она, чуть побледнев, тихо сказала:
— Только не говорите, что это не уж!..
Услышав, что она поймала гадюку, девушка словно ока-
менела и ни за что не хотела разжать пальцы и бросить
змею.
Пришлось убеждать её, что это уж.
*
Говорят, нет ничего неприятнее, чем неожиданно наступить
на змею.
Как-то во время утренней пробежки по опушке леса я на-
ступил босой ногой на ужа. Я подпрыгнул и ударился голо-
вой о ветку, которая была так высоко, что никто не верил
в возможность такого рекордного прыжка. Даже шишка ни-
кого не убеждала.
Тогда я решил повторить свой рекорд.
Но ежедневные упорные тренировки не привели ни к че-
му. Даже рукой я еле доставал злополучную ветку.
*
Поднимаясь по отвесному склону горы, я добрался до ус-
тупа, на который можно было забраться, подтянувшись на
руках. С большим трудом я подтянулся до уровня глаз.
И только хогел положить локоть на край площадки, как
встретился взглядом с персидской гадюкой, гревшейся на
солнышке.
Говорят, ни одно животное не выдерживает человеческого
взгляда! Но в тот момент мне не захотелось проверять это
правило, и я разжал руки...
Шрамы на коленях сохранились у меня до сих пор в па-
мятно бесславном падении.
86
*
Однажды на птичьем базаре я приобрёл десяток чере-
пашьих яиц вместе с подробной инструкцией, как из них вы-
вести черепах. Каково же было моё удивление, когда в поло-
женный срок из яиц вылупились не черепашки, а ужата.
Оказывается, яйца болотной черепахи очень похожи на
ужиные. И условия для инкубации почти одинаковы.
А вылупившимся из яиц ужатам я был тоже очень рад.
*
Незадачливый юный натуралист посадил в террариум к
своим любимцам ящерицам четырёхполосного полоза и очень
удивился, обнаружив утром полоза в одиночестве. А когда
ему сказали, что змея проглотила ящериц, он расплакался.
Другой горе-натуралист приобрёл ужа, не обратив внима-
ния на то, что уж водяной.
Несколько месяцев змея голодала, так как ей предлагали
только белых мышей. В конце концов уж сам позаботился о
себе. Он выбрался из своего стеклянного ящика и, обнаружив
рядом прекрасный аквариум с редкими рыбками, забрался
туда и попировал на славу.
Часто ребята приносят домой животных, а уж потом уз-
нают, как за ними ухаживать и чем кормить.
А нужно делать наоборот.
*
В местности, где много змей, никогда не следует засовы-
вать руку в норы, трещины, пещеры.
Один неопытный змеелов, преследуя полоза, заметил, что
87
тот скрылся в большой норе. Потыкав в нору палкой и убе-
дившись, что она неглубокая, змеелов, не долго думая, за-
пустил туда руку и, нащупав змею, извлёк её. Каково же
было его удивление, когда, вместо полоза, он вытащил гюр-
зу, которая нашла себе в норе пристанище ещё раньше.
Удар её ядовитых зубов пришёлся прямо в грудь змеелова.
Хорошо, что у него под рукой оказалась сыворотка. Остался
только шрам на всю жизнь.
В Ленинградский ботанический институт возвратилась из
экспедиции по Кавказу грузовая машина. Стали разбирать
багаж и среди гербарных сеток обнаружили средних разме-
ров полоза. Бедняга так отощал, что сам стал похож на
засушенное растение. Как и когда он проник в машину,
никто не знал. Подозрения пали на меня, хотя я его видел
впервые. Тем не менее именно мне пришлось относить этого
путешественника в зоопарк.
*
На берегу Днепра стояла хата с высокой соломенной кры-
шей, украшенная огромным аистиным гнездом. В просторной
хате жила семья бакенщика, у которого часто ночевали ры-
баки.
Однажды хозяйка чистила улов, а рыбаки, расположив-
шись на широких скамьях в ожидании ухи, обсуждали при-
ключения минувшего дня.
Когда один из них открыл дверцу печки, чтобы развести
огонь, к его ногам вдруг плюхнулась змея. Человек отшат-
нулся, все вскочили.
88
— Чого наполохались? То вужака! — спокойно сказала
хозяйка и, взяв метлу, вытолкала змею за порог.
Невозмутимость хозяйки всех удивила. Можно было поду-
мать, что в печке у неё всегда жили змеи.
Наконец она объяснила, в чём дело. Оказывается, аисты
частенько приносят ужей для своих птенцов. Иногда змеям
удаётся ускользнуть из гнезда. И вот уже третий уж попа-
дает в дымоход через трубу на крыше, а оттуда в печь.
Завхоз зоопарка очень любил инвентаризацию, хотя про-
верять наличие и состояние зверей ему никто не поручал.
Однажды он заявил, что будет проверять террариум,
а накануне большой желтобрюхий полоз проглотил двух
своих молодых компаньонов по террариуму. Но разве завхозу
докажешь, что действительно проглотил? Ведь не разре-
жешь змее живот, чтобы извлечь оттуда вещественные дока-
зательства. И было решено пойти на хитрость.
Взяв краски, я полдня расписывал двух ужей под полозов.
Благо ужей было больше, чем значилось в списке.
И, представьте, ужи прекрасно сыграли роль полозов.
Самыми большими змеями считаются сетчатые питоны.
К нам в страну они попадают довольно редко. Поэтому, ког-
да в зоопарке нашего города появился шестиметровый сетча-
тый питон, мы с братом-геологом, большим любителем змей,
пошли посмотреть на диковинку.
Наша знакомая, заведующая отделом змей, показывая нам
89
питона, пожаловалась, что у него масса клещей. Но, к сожа-
лению, специалисты сейчас в отъезде, а из оставшихся работ-
ников зоопарка никто не решается войти к «королю змей».
Ведь он вдвое больше тех питонов, с которыми до сих пор
имели дело в зоопарке.
Мой бывалый братец пожал плечами, и не успели мы
опомниться, как он открыл дверь и вошёл в клетку к гигант-
ской змее.
Прежде чем его успели остановить, он бросился к замер-
шему питону и быстро схватил его за шею. Питон резко рва-
нулся, выскользнул из рук и, к всеобщему изумлению, заме-
тался, как жалкий ужонок, тыкаясь носом во все щели и яв-
но пытаясь удрать. Тут все ворвались в клетку и дружно
навалились на перепуганную змею.
Да, питоны бывают разные!
*
Однажды в зоопарк привезли два отличных экземпляра
тигровых питонов. Не успели змеи освоиться с новой обста-
новкой, как явился артист цирка и потребовал продать ему
одного из питонов. Артисту наотрез отказали, несмотря на
имена влиятельных знакомых и рекомендательные письма.
После целой серии звонков из министерства директор не
выдержал и распорядился продать циркачу одного питона,
при условии, что тот сам возьмёт змею.
Немного помедлив, артист вошёл к змеям. Они были до-
вольно агрессивны, так как давно не ели и хорошо прогре-
лись в тёплом помещении. После первого неверного движе-
ния циркача питон впился в его замшевую куртку зубами
и мгновенно обвился вокруг тела горе-дрессировщика.
90

Ьедняга так перепугался, что стал звать на помощь. Мь
дружно смеялись, несмотря на всю серьёзность положения
В конце концов пришлось артиста спасать.
Впервые я поймал гюрзу, находясь в нескольких километ
рах от лагеря. Мешочка для змей при мне не было, и при
шлось нести довольно крупную змею просто в руках, чего ни
в коем случае нельзя делать. Но свою первую гюрзу нужнс
было показать всем! Руки быстро уставали, и я менял их,
вторично нарушая технику безопасности.
Вскоре руки так устали, что я не чувствовал онемевших
пальцев и с трудом держал змею на весу. Она казалась мне
теперь очень тяжёлой, будто отлитой из свинца.
Время от времени она поочерёдно двигала своими ядо-
витыми кинжалами-зубами, пытаясь дотянуться до моих оде-
ревеневших пальцев.
Я понял, что не донесу змею. Но инерция упрямства и
азарт заставляли меня идти вперёд.
Наконец я почувствовал, что наступил критический мо-
мент: змея зашевелилась, почуяв слабость моих рук...
Разжав пальцы, я отшвырнул её... Но она, как резиновая,
этскочила от камней и упала к моим ногам. Я шарахнулся
в сторону, но змея успела вцепиться в мои техасы и волочи-
лась за мной! Дальнейшие мои действия были совершенно
автоматическими: я буквально выскочил из брюк, не рас-
стёгивая пояса, и откатился прочь...
Гюрза, очевидно, запутавшись зубами в плотной ткани,
юлго не могла освободиться.
ПОЯСНЕНИЯ
АСПИДЫ — ядовитые змеи, яд которых действует прежде всего
на нервную систему животных. Коралловый аспид встречается
в Южной Америке, у реки Амазонки, достигает полутора метров дли-
ны, очень ярко окрашен.
БОА КОНСТРИКТОР — неядовитая змея, встречается в тропиче-
ской Америке и на острове Мадагаскар. Добычу умерщвляет, сжимая
её кольцами своего тела.
ВАРАН СЕРЫЙ — наиболее крупная из встречающихся в СССР
ящериц, до полутора метра длины, обитает в сухих степях и пусты-
нях Средней Азии и Южного Казахстана.
ГАДЮКА АРМЯНСКАЯ — ядовитая змея, достигающая полутора
метра длины. В СССР водится в Армении, в горной местности.
93
ГЮРЗА — крупная ядовитая змея, бывает больше полутора метра
длины. Встречается в сухих предгорьях, поросших редким кустарни-
ком. В СССР водится в Закавказье, Южной Туркмении, в Таджики-
стане, на юге Казахстана.
ЖЕЛТОБРЮХИЙ ПОЛОЗ, или ЖЕЛТОБРЮХ — одна из наиболее
крупных неядовитых змей, встречающихся в СССР, бывает до двух
метров длиной. Живёт обычно в открытой степи, в полупустынях и на
горных склонах. Свою добычу — мелких грызунов — эта сильная
и агрессивная змея ловит на ходу и часто заглатывает живьём. Водит-
ся в Молдавии, в украинских степях и в юго-восточных областях
РСФСР.
ЖЕЛТОПУЗИК, или ГЛУХАРЬ — наиболее крупный представитель
змеевидных безногих ящериц. Бывает длиной больше метра, встре-
чается в речных долинах, на поросших травой и кустарником равнинах.
В СССР живёт на юге Средней Азии.
КЕКЛИК — дикая птица, родственница кур, живёт в горах на Кав-
казе, в Средней Азии, на Алтае. Всю жизнь проводит на земле, только
изредка садится на деревья. Название получила за свой крик «ке-ке-
лек».
КОБРА ИНДИЙСКАЯ — очень ядовитая змея, достигающая двух
метров длины. Её ещё называют «очковой* за чёткий светлый рисунок
на задней стороне шеи, который напоминает очки. Любит селиться
на холмах с редкой растительностью, питается грызунами.
МЕДЯНКА — неядовитая змея, бывает длиной около шестидесяти
пяти сантиметров. Живёт в зарослях, в сухой холмистой местности, на
опушках лесов, а также в степи. Питается грызунами и насекомыми.
Встречается иа Украине, на Кавказе, в Западном Казахстане.
ПИТОН СЕТЧАТЫЙ — большая змея, достигающая иногда в длину
десяти метров. Неядовита, добычу убивает, сжимая витками своего те-
ла. Живёт и в густых лесах, и на берегу рек, и в заселённых районах.
Встречается в Юго-Восточной Азии, на Малых Зондских островах.
ПИТОН ТИГРОВЫЙ — неядовитая, крупная, до восьми метров дли-
ной змея Любит селиться в негустых лесах и на каменистых холмах,
иногда взбирается на деревья. Живёт в Индии, на Цейлоне, иа остро-
вах Юго-Восточной Азии. Добычу убивает, сжимая витками тела.
ПОЛОЗ ЛЕОПАРДОВЫЙ — одна из самых нарядно окрашенных
змей, живущих на территории СССР. Неядовита. Длина тела достига-
ет метра. Встречается в каменистых, поросших кустарником или ред-
кими деревьями предгорьях Крыма.
ПОЛОЗ УЗОРЧАТЫЙ — неядовитая змея длиной до одного метра.
Встречается в лесах, в степях и пустынях, иногда поднимается высоко
в горы. Добычу убивает, сжимая кольцами своего тела. Распростра-
нена на юге СССР вплоть до Дальнего Востока.
ТРИТОН — животное из семейства саламандр (хвостатые земновод-
ные), обитает в лиственных и смешанных лесах, в лесостепи. Размно-
жается в воде. Широко распространён в СССР.
УДАВЧИК ПЕСЧАНЫЙ — небольшая змейка меньше метра дли-
ной. Неядовита. Живёт среди песков, иногда в глинистых пустынях.
Питается грызунами, хватает свою добычу и душит.
УЖ ВОДЯНОЙ — в отличие от обыкновенного ужа ие имеет жёлтых
пятен, может долго находиться под водой. В СССР встречается на юге
Украины, в Средней Азии и на Кавказе.
ЧЕРЕПАХА БОЛОТНАЯ — водится в болотах, прудах, озёрах, ти-
хих заводях. В СССР доходит до Белоруссии и Смоленщины, особенно
часто встречаете на юге Европейской части СССР.
ЭФА — небольшая, очень ядовитая змейка длиной до шестидесяти
сантиметров. На голове у неё рисунок, напоминающий силуэт летящей
птицы. Этот рисунок как бы подчёркивает стремительность её молние-
носных бросков. Живёт в пустынях, среди бугристых песков, в сухих
редких лесах, на речных обрывах. В СССР распространена до Араль-
ского моря. Питается мелкими грызунами.
( 0,11 РЖ Mill I
НЕСКОЛЬКО СЛОВ О ЗМЕЯХ	5
НЕОБЫЧНЫЙ ЛЕКАРЬ	9
ЗАВЕТНОЕ ЖЕЛАНИЕ	13
ШУТКА С ПИТОНОМ	23
МЕДЯНКА	28
ИНДИЙСКИЕ ГОСТЬИ	31
УДАВ	37
«БЫВАЛЫЕ» ЗМЕЕЛОВЫ	42
СЛУЧАЙ В АВТОБУСЕ	45
ПОЛОЗ-ЭКВИЛИБРИСТ	50
КОБРА	53
ОДНОКРЫЛЫЙ	56
ЕСЛИ ЗМЕЮ НЕ ТРОГАТЬ	62
ПОСЛЕДНИЙ ПАТРОН	65
ОПАСНЫЙ СТРАЖ	69
КОРАЛЛОВЫЙ АСПИД	76
ХРАБРЫЙ ВАРАНЧИК	78
ПОЕДИНОК	81
ЕЩЁ КОЕ-ЧТО О ЗМЕЯХ	83
ПОЯСНЕНИЯ

СЕРГЕИ КИРИЛЛОВИЧ АРТЮШЕНКО
ШУТКА С ПИТОНОМ
Рассказы
Для младшего школьного воэрнста
Издание второе, дополненное
Макет, оформление н рисунки автора
Информ бланк № 1437
Сдано на производство 14 12. 79 Подписано
к печати 26 II 80 Формат 84 X90/11 Бумага
офсетная № I Гарнитура литературная
Печать офсетная Усл печ л 8,4 зак 1595.9
Редактор И В Мацснко
Художественный редактор И И Литвин
Технические редакторы
О И Дольннцкая, Ф Н Резник
Корректоры Л К Скрнпченко. 3 В Лещенко
Издательство «Веселка», Кнев-4, Бассейная, 1/2
Львовская кнйжная фабрика «Атлас»
республиканского производственного объединения
«Полнгрвфкнига» Госкомиздата УССР
Львов-5, Зеленая, 20