Эллинистический мир и Рим. Война, мир и дипломатия в 220-146 гг. до н.э - Кащеев В.И.

Кащеев В.И. Эллинистический мир и Рим: Война, мир и дипломатия в 220 — 146 годах до н. э. - 1993

2. Характер взаимоотношений эллинистических государств

3. Отношение римлян к арбитражу и посредничеству

УКАЗАТЕЛЬ ГЕОГРАФИЧЕСКИХ И ЭТНИЧЕСКИХ НАЗВАНИЙ

УКАЗАТЕЛЬ ГРЕЧЕСКИХ И ЛАТИНСКИХ ТЕРМИНОВ

Автор: Кащеев В.И.

Теги: древний и античный мир древняя греция история древнейших времён

ISBN: 5-87245-007-9

Год: 1993

Похожие

Эллинистический мир и Рим. Война, мир и дипломатия в 220-146 гг. до н.э

Война в эллинистическом мире

Эллинистический мир

Кембриджская история Древнего мира. Том 7. Часть 1. Возвышение Рима: от основания до 220 года до н.э.

Текст

$PEKO-
^//атинский
Кабинет
USEUM
Iraeco-
^ATINUM

VI. KASHCHEYEV
THE HELLENISTIC
WORLD AND ROME
елэ
WAR, PEACE AND DIPLOMACY
220-146 B.C.
MUSEUM
GRECO-LATINUM
MOSCOW, 1993

В.И.КАЩЕЕВ
эллинистический
МИРИРИМ
<2л9
ВОЙНА,МИР И ДИПЛОМАТИЯ
в 220-146 годах до н.э.
ГРЕКО-ЛАТИНСКИИ КАБИНЕТ
Ю.А. ШИЧАЛИНА
МОСКВА. 1993

ББК 63.3(0)322
К31
Кащеев В.И.
Эллинистический мир и Рим: Война, мир и
К31 дипломатия в 220 — 146 годах до н. э. — М.:
Греко-латинский кабинет, 1993 . — 374 с.
В книге рассматривается напряженный и драматический
период в истории Восточного Средиземноморья — завоевание
эллинистических государств Римом. Перед читателем предстает эпоха
грандиозных войн и интесивной дипломатической деятельности.
Показана специфика войны как основного средства
межгосударственных отношений, военная организация Рима и
эллинистических государств, различные средства и методы дипломатии,
элементы международного права, отдельные аспекты идеологии и
религии. Автор рассматривает дипломатические представления того
времени и тенденции развития римско-эллинистических
отношений в свете важнейших нравственных ценностей эллинов и римлян.
Рецензенты:
кафедра истории древней Греции и Рима
Санкт-Петербургского государственного университета (зав.
кафедрой — доктор исторических наук, профессор Э.Д.
Фролов);
доктор исторических наук, профессор А.И. Зайцев;
доктор исторических наук, профессор А.С. Шофман
Под редакцией доктора исторических наук,
профессора В.Г. Боруховича
тг 0503010000-004 г .
К С05(03)-93 Без объявл
ISBN 5^87245-007-9 О В.И. Кащеев, 1993

ПАМЯТИ ОТЦА
ИВАНА ГРИГОРЬЕВИЧА КАЩЕЕВА

... Где найти человека столь
легкомысленного или нерадивого, который не
пожелал бы уразуметь, каким образом и
при каком политическом устройстве почти
весь обитаемый мир оказался менее чем за
пятьдесят три года под единой властью
римлян? Никогда раньше не было ничего
подобного.
Полибий 1.1.5
Когда сильный с оружием охраняет
свой дом, тогда в безопасности его имение;
когда же сильнейший его нападет на него и
победит его, тогда возьмет все оружие его,
на которое он надеялся, и разделит
похищенное у него.
Евангелие от Луки. 11.21—22
Суд же состоит в том, что свет
пришел в мир; но люди более возлюбили тьму,
нежели свет, потому что дела их были злы;
ибо всякий, делающий злое, ненавидит свет
и не идет к свету, чтобы не обличились дела
его, потому что они злы, а поступающий по
правде идет к свету, дабы явны были дела
его, потому что они в Боге соделаны.
Евангелие от Иоанна. 3.19—21

Щ&^^И^И
Конец III — первая половина II вв. до н. э. —
время великих перемен в истории античного мира: в
противоборстве сошлись эллинистический мир и Рим,
древнегреческая цивилизация и цивилизация римская,
встретились две во многом отличные одна от другой
культуры; результаты этого противоборства изумили не
только современников, к коим принадлежал Полибий,
но и историков последующих эпох. Многие из них
попытались дать свой ответ на тот вопрос, который был
поставлен Полибием: «Каким образом и при каком
политическом устройстве почти весь обитаемый мир
оказался менее чем за пятьдесят три года под единой
властью римлян?». Но проходило время, и к этому
вопросу исследователи возвращались вновь: не потому
ли, что в прошлом, как в зеркале, каждая эпоха
пытается увидеть свой облик?
Начальная временная граница исследования —
220 г. до н. э. В этот период произошли изменения в
политической жизни крупнейших эллинистических
государств (почти одновременно сменились правители в
Сирии, Египте и Македонии), и у римлян
складываются более регулярные и тесные отношения с
государствами эллинистического мира. Не случайно основное
свое повествование Полибий начинает именно с этой
даты. В качестве конечного временного рубежа можно
было бы избрать 168 г. до н. э. — год завершения
Персеевой войны, краха Македонской монархии и по-
8

ПРЕДИСЛОВИЕ
литического поражения Селевкидов1, ибо на этой дате
первоначально предполагал остановить свое
повествование древнегреческий историк. И все же вернее для
этой цели взять 146 г. до н. э. — год римских побед
над карфагенянами и Ахейским союзом, год
разрушения Карфагена и Коринфа, когда римлянами в
международных отношениях Средиземноморья была
поставлена точка над «i».
Таким образом, хронологические рамки этого
исследования (220 — 146 гг. до н. э.) совпадают с
временными границами, которые окончательно
выбрал Полибий для своей «Всеобщей истории» —
наиболее важного и ценного источника для реконструкции
взаимоотношений эллинистических государств в Риме.
Из множества проблем экономической,
политической, социальной и духовной жизни народов
Восточного Средиземноморья я избрал лишь одну —
межгосударственные отношения2. При этом сложный
спектр взаимоотношений эллинистических государств
и Рима в области идеологии и религии затрагивается
лишь постольку, поскольку они имеют
непосредственные связи с политической сферой: в войне и
дипломатии. Этим объясняется и то, что роль идеологии,
пропаганды и религии во взаимоотношениях государств
Восточного Средиземноморья не раскрывается здесь
глубоко и детально, но лишь намечена в общих
чертах. А значение экономических факторов3 или, к
примеру, Олимпийских игр2* в международных отношени-
1 Ср., например: Klose P. Die volkerrechtliche Ordnung der helle-
nistischen Staatenwelt in der Zeit von 280 bis 168 v. Chr. Miinchen,
1972.
Ср.: Жигунин В.Д. Международные отношения
эллинистических государств в 280 — 220 гг. до н. э. Казань, 1980.
3 См.: Larsen J.A. Roman Greece // An Economic Survey of
Ancient Rome. Baltimore, 1938. Vol. 4. P. 259-498.
4 См., например: Bengtson Η. Die Olympischen Spiele in der An-
tike. Zurich; Stuttgart, 1971. S. 83ff.
9

ПРЕДИСЛОВИЕ
ях эллинистического мира не затрагиваются вообще:
это хорошие сюжеты для специальных работ. Здесь же
прежде всего рассматриваются формы
межгосударственных отношений и дипломатии^, поэтому средства и
методы внешней политики эллинистических государств
и Рима исследуются не сами по себе, а в контексте
нравственных ценностей эллинов и римлян.
Период становления Римской
Средиземноморской державы — это время, когда возникло тесное
единство народов и государств всего
Средиземноморья: на Западе и Востоке. Это единство, замеченное
еще Полибием, стало предметом его историописания.
Однако я, работая над книгой, сознательно оставил в
стороне вопрос о роли Карфагена в международных
отношениях средиземноморского региона в конце III
— первой половине II вв. до н. э. как потому, что
римско-карфагенские связи — это тема
самостоятельного исследования6, так и потому, что
взаимоотношения Карфагена и эллинистических государств в
рассматриваемый период неудовлетворительно
представлены в наших источниках. Основной акцент в работе
сделан на межгосударственных отношениях в
Восточном Средиземноморье7.
^ Ср.: Gruen E.S. The Hellenictic World and the Coming of Rome.
Berkeley; Los Angeles; L., 1984. Vol. 1-2.
" Об основных трудах по этой проблеме см.: САН. 2nd ed. Vol. 8.
Cambridge а.о., 1989. P. 558-560.
' В книге я опираюсь на некоторые материалы и выводы ранее
опубликованных своих статей: 1) Первая римско-македонская
война в интерпретации английских и американских антиковедов //
ΑΜΑ. 1986. Вып. 6. С. 42—57; 2) Лозунг освобождения греков в
межгосударственных отношениях Восточного Средиземноморья
(III - II вв. до н. э.) // ΑΜΑ. 1990. Вып. 7. С. 41-50; 3)
Договор Филиппа V и Антиоха III в интерпретации античных и
современных авторов // ΑΜΑ. 1990. Вып. 8. С. 44—52; 4) Полибий и
внешняя политика Рима в конце III — первой половине II вв. до
н. э. // Из истории социально-этических и политико-правовых
идей. Саратов, 1990. С. 44—51; 5) Посредничество и арбитраж во
10

ПРЕДИСЛОВИЕ
Я сердечно благодарю профессора Ф.У. Уолбан-
ка (Кембридж), который не только отредактировал
английский текст резюме, помещенного в книге, но и
помог решить финансовые проблемы ее издания; без
его трудов, советов и личного участия эта монография
никогда не увидела бы свет.
Выражаю признательность рецензентам:
коллегам, работающим на кафедре истории древней Греции
и Рима Санкт-Петербургского университета, в первую
очередь заведующему кафедрой профессору Э.Д.
Фролову и доценту А.Б. Егорову, профессору Казанского
университета А.С. Шофману и, в особенности,
профессору А.И. Зайцеву (Санкт-Петербург), чьи
доброжелательные замечания и пожелания способствовали
улучшению книги. Моя благодарность — научному
редактору профессору Саратовского университета
В.Г. Боруховичу, а также доценту Т.П. Кац
(Саратов), давшей ценные советы при подготовке рукописи
к печати.
Кандидат исторических наук И.Х. Гарипзанов
(Казань) и доцент Л.Р. Ротермель (Омск)
предоставили мне возможность познакомиться с рукописями
их диссертаций, посвященных вопросам английской,
американской и германской историографии
античности. СВ. Васильев (Саратов) взял на себя решение
некоторых технических вопросов, связанных с изданием
книги, и (совместно с Д.Е. Лукониным) прочел
корректуру. Л.С. Образцова (Москва) и К. Траншел (Ча-
пел-Хилл, Сев. Каролина) внесли важные
исправления в корректуру резюме на английском языке.
М.Ю. Неборский (Москва) оказал мне помощь в
составлении указателей. Всем им я искренне благодарен.
Хочу выразить благодарность тем, кто мне
помогал: в Казанском университете — коллегам и друзьям
из научного семинара "Античный понедельник", в Са-
взаимоотношениях эллинистических государств и Рима // Из
истории античного общества. Нижн. Новгород, 1991. С. 38—49.
11

ПРЕДИСЛОВИЕ
ратовском университете — коллегам по кафедре
истории древнего мира, в Москве — работникам
редакционного отдела Греко-латинского кабинета. Я глубоко
признателен профессору Ю.А. Шичалину (Москва),
великодушно согласившемуся издать мою книгу.
В. Кащеев
Февраль 1993 г.
@X^fN©

ΦΦΦΓΓΊΦΦΦ
ОСНОВНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИОГРАФИИ
1. Полибий: История и политика
Полибий — писатель, заслуживающий
величайшего доверия.
Тит Ливии. История Рима. 30.45.5
Победоносные войны и успешная
дипломатическая деятельность Рима в конце III — первой половине
II вв. до н. э. всего лишь за несколько десятилетий
существенно изменили характер международных
отношений во всем Средиземноморье, оказали сильное
влияние на судьбы многих государств и народов
античного мира. Будучи свидетелем побед римского
оружия, Полибий попытался понять и объяснить сложные
взаимосвязи различных государств в этот период и
создал принципиально новое по типу историческое
повествование, воплотившееся в его «Всеобщей
истории»1. Римские историки со времени Фабия Пиктора,
О формировании исторической и политической концепции По-
либия см.: Erbse Η. Zur Entstehung des polybianischen Geschichts-
werk // Rheinisches Museum. 1951. Bd. 94. S. 157-179; Fritz K.v.
The Theory of the Mixed Constitution in Antiquity: A Critical Ana-
13

ПОЛИБИЙ: ИСТОРИЯ И ПОЛИТИКА
преследуя свои политические и личные цели, каждый
по-своему освещали римскую внешнеполитическую
историю; по понятным причинам они имели доступ к
такой информации, которую нельзя найти у Полибия.
Критически проанализированный, этот материал
может быть использован современными исследователями
римской истории. И тем не менее, именно Полибиево
описание является базовым для реконструкции
внешней политики Рима в Восточном Средиземноморье.
Жизненный путь и сочинения. Полибий родился
в 208 г. до н. э.2 в Мегалополе в хорошо известной
семье (его отец Ликорта был даже стратегом Ахейского
союза). Первые сорок лет жизни он провел,
приобретая военный и политический опыт, поскольку готовил-
lysis of Polybius' Political Ideas. N.-Y., 1954; Gelzer M. Die pragma-
tische Geschichtsschreibung des Polybios // Kleine Schriften,
Wiesbaden, 1964. Bd. 3. S. 155 — 160; idem. Uber die Arbeitsweise des
Polybios // Ibid. S. 161—190; Lehmann G.A. Untersuchungen zur his-
torischen Glaubwurdigkeit des Polybios. Munster, 1967; Lorenz K.
Untersuchungen zum Geschichtswerk des Polybios. Stuttgart, 1931;
Pe'dech P. La me'thode historique de Polybe. P., 1964; Walbank F.W.
A Historical Commentary on Polybius. Oxford, 1957—1979. Vol.
1-3; idem. Polemic in Polybius // JRS. 1962. Vol. 52. P. 1-12;
idem. Polybius and the Roman State // Greek, Roman and Byzantu-
ne Studies. 1964. Vol. 5. P. 239-260; idem. Polybius. Berkeley; Los
Angeles, 1972; Ziegler K. Polybios (1) // RE. 1952. Bd. 21.
Sp. 1439—1578; Самохина Г.С. Polybiana: История как наука в
эллинистической историографии III — II вв. до ц. э. // ВДИ. 1986.
№4. С. 95 — 102; она же. О системе исторических доказательств в
интерпретации Полибия // Из истории античного общества.
Горький, 1988. С. 49—58; Тыжов А.Я. Элементы теории в историопи-
сании Полибия (понятия причины и судьбы) // Вест. Ленигр.
унта. Сер. 2. История. Язык. Литературоведение. 1988. Вып. 4.
С. 14-23.
^ Об этой дате см.: Beloch K.J. Griechische Ceschichte. В.;
Leipzig, 1927. Bd. 4.2. S. 228; Pedech P. Notes sur la biographie de
Polybe// Les etudes lassiques. 1961. Vol. 29. P. 145-156;
Walbank F.W. Polybius. Berkeley etc., 1990. P.6. Но называются и
другие даты.
14

ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИОГРАФИИ
ся, вероятно, к карьере государственного деятеля (Ро-
lyb. 24.6; 28.6; Plut. Philop. 21.5)3.
В 168 г. до н. э. по окончании третьей римско-
македонской войны он был отправлен в Рим в
качестве одного из многочисленных заложников — граждан
Ахейского союза. Там он вращался в кругах самых
известных политических деятелей, поскольку занимался
воспитанием П. Корнелия Сципиона Эмилиана —
приемного сына Эмилия Павла. В Риме Полибий
находился до 151 г. до н. э., когда ему позволили
вернуться на родину4.
Полибий, несомненно, пользовался дружбой и
расположением Сципиона Эмилиана (Diod. 31.26.5;
Vel. Pat. 1.13 etc.). Вероятно, он сопровождал
римского полководца в Испанию в 151 г. до н. э., затем
поехал с ним Африку, где увиделся с нумидийским
царем Масиниссой, а на обратном пути в Италию
пересек Альпы в том месте, где проходил со своими
войсками великий Ганнибал.
Вскоре, когда ему позволено было покинуть Рим
(Polyb. 35.6.1 — 2), он присоединился к Сципиону в
Карфагене, где присутствовал при осаде и разрушении
города в 146 г. до н. э. Затем Полибий, вероятно,
предпринял путешествие в Атлантику, о котором
рассказал Плиний в своей «Естественной истории». А
несколько позже, когда произошла римско-ахейская
война, историк побывал в Коринфе вскоре после его
разрушения. Он сделал все возможное, чтобы
благоприятно была устроена судьба соотечественников5.
Как утверждает Павсаний, благодарность ахеян Поли-
бию выразилась установкой статуй в честь его в Тегее,
Паллантии, Мантинее, Ликосуре, где, в частности,
надпись гласила о том, что «Эллада не пострадала бы
** Ср.: Немировский А.И. Рождение Клио: У истоков
исторической мысли. Воронеж, 1986. С. 158.
4 Walbank F.W. Philip V of Macedon. Hamden, 1967. P. 278.
5 Idem. Polybius // EB. 1974. Vol. 14. P. 762.
15

ПОЛИБИЙ: ИСТОРИЯ И ПОЛИТИКА
вовсе, если бы следовала во всем указаниям Полибия;
потом, когда ошибка была сделана, он один помог ей»
(Paus. 8.37.1. Пер. Ф. Мищенко). Изображение
Полибия было и в Мегалополе, там же начертано
двустишие, гласящее, что он странствовал по землям и
морям, что был помощником римлян в войне и успокоил
их гнев против эллинов (Paus. 8.30.4.).
О жизни историка после 146 г. до н. э. известно
мало. Когда-то он посетил Александрию и Сарды.
Известно, что он обсуждал различные политические
проблемы со Сципионом и Панецием Родосским^.
К раннему периоду его жизни относится
жизнеописание Филопемена (Polyb. 10.21.5), в котором он
восхищался ахейским руководителем, а интерес
Полибия к военному делу нашел отражение в ныне
утраченной книге «Тактика» (Polyb. 9.20.4). Кроме того,
он написал историю Нумантийской войны, очевидно,
уже после 163 г. до н. э., а также создал трактат об
обитаемости экваториальной области (cf.: Strab.
2.3.1-2)7.
Основное произведение и его структура.
Выдающимся сочинением Полибия является «Всеобщая
история», состоявшая из 40 книг. Первоначально Поли-
бий поставил целью рассказать историю пятидесяти
трех лет (220 — 168 гг. до н. э.) — от испанской
кампании Ганнибала до битвы при Пидне, — в течение
" Подробнее об этом см.: Walbank F.W. Political Morality and
the Friends of Scipio // JRS. 1965. Vol. 55. P. 1-16. О взглядах
Полибия на расстановку политических сил в Греции см.: Мищенко
Ф.Г. Федеративная Эллада и Полибий // Полибий. Всеобщая
история. М., 1890, Т. 1. С. I-CCXLIII.
7 Walbank F.W. Polybius. Berkeley etc., 1972. P. 13-15.
Отдельные аспекты Полибиевой биографии детально рассмотрены в
следующих статьях: Тыжов А.Я. Полибий в Риме // Античная
гражданская община. Проблемы социально-политического развития и
идеологии. Л., 1986. С. 92 — 100; он же. Политическая миссия
Полибия в Элладе // Город и государство в античном мире.
Проблемы исторического развития. Л., 1987. С. 107—115.
16

ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИОГРАФИИ
которых Рим сделался «господином всего обитаемого
мира» (Polyb. 1.3.1; 4.2.4). Первые две книги
охватывают римскую историю от похода в Сицилию против
карфагенян в 264 г. до н. э. и включает события,
происходившие в различных регионах Средиземноморья
(особенно в Ахайе) между 264 и 220 гг. до н. э. В 3-й
книге Полибий набрасывает измененный план своего
труда, предполагая добавить описание того, как
римляне развили свое превосходство после Персеевой
войны и разрушили Карфаген в 146 г. до н. э.
События 168 — 146 гг. до н. э. рассказаны в
30 — 39 книгах «Всеобщей истории»8. Вероятнее всего,
под впечатлением событий разрушения Карфагена и
Коринфа Полибий и задумал пересмотреть план
сочинения, т. е. произошло это после 146 гг. до н. э., когда
он уже завершил рассказ о событиях концом второй
римско-пунической войны.
Замысел «Всеобщей истории». Военные и
дипломатические успехи римлян в Восточном и Западном
Средиземноморье, особенно крах Македонии в
третьей римско-македонской войне, подсказали Полибию
саму тему для его «Всеобщей истории». Он так
формулирует цель своего труда: показать, «каким образом
и при каком политическом устройстве (πώς και τινι
γένει πολιτείας) почти весь обитаемый мир оказался
менее чем за пятьдесят три года под единой властью
римлян» (Polyb. 1.1.5).
На вопрос πώς историк стремится ответить
конкретным описанием событий, всем своим трудом. А
τίν,ι γένει πολιτείας, кроме прочего, объясняется им
специально в шестой книге сочинения.
Замысел «Всеобщей истории» возник у Полибия,
по всей видимости, сразу после его интернирования в
° Подробнее об этой части сочинения Полибия см.: Walbank
F.W. Polybius' Last Ten Books // Historiographia antiqua. Leuven,
1977. P. 139-162.
17

ПОЛИБИЙ: ИСТОРИЯ И ПОЛИТИКА
Рим (около 168/167 г. до н. э.)9, и тогда он задумал
довести изложение событий до 168/167 г. так, чтобы
завершить свое повествование рассказом о походе Ан-
тиоха IV в Египет, войной Персея с Римом и
падением Македонского царства (Polyb. 3.3.8). Этим
объясняется и выражение ούχ δλοις πεντήκοντα και τρισιν ετε-
σιν — 220—168/167 гг. до н. э. Нельзя признать
верной точку зрения тех авторов, которые считают, что
весь труд был задуман и написан историком после 146
г. до н. э.*0, поскольку в дошедшем до нас тексте По-
либиевой истории имеется четкое указание на
пересмотр и переработку первоначального замысла (Polyb.
3.4.1)11. Позднее «История» была расширена Полиби-
ем за счет написания новых десяти книг, в которых
события излагаются до 146 г. до н. э. Разумно
допустить, что историк принял решение продолжить
повествование и вывести его за рамки 168 г. до н. э. после
третьей пунической войны и разгрома Ахейского
союза Римом в 146 г. до н. э., так как трагические
события этой последней даты взяты им для окончания
«Всеобщей истории» в соответствии с новым
замыслом12.
Кроме уже цитированного пассажа (Polyb.
1.1.5), цель всего сочинения формулируется Полибием
также в шестой и восьмой книгах (Polyb. 6.1.3;
8.4.3—4), написанных до разрушения Карфагена и
Коринфа, и, что особенно важно, — в предпоследней,
39-й книге, составленной уже после 146 г. до н. э., где
формулировка цели остается практически без
изменений (Polyb. 39.8.7).
Таким образом, несмотря не некоторое измене-
у Brink CO., Walnank F.W. The Construction of the Sixth Book
of Polybius // CQ. N. S. 1954. Vol. 4. P. 98.
10 Erbse H. Op. cit. S. 170-172.
11 Ср.: Brink CO., Walbank F.W. Op. cit. P. 198.
12 Walbank F.W. Polybius' Last Ten Books. P. 139; Brink CO.,
Walbank F.W. Op. cit. P. 98.
18

ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИОГРАФИИ
ние первоначального замысла сочинения, его
хронологических рамок, цель Полибиева труда от начала до
конца остается неизменной.
Концепция внешней политики Рима. По мнению
Полибия, Ганнибалова война имела огромное
значение в развитии римской имперской политики. Победа
в этой войне определяется им как первый шаг в плане
всеобщей агрессии, благодаря ей римляне «впервые
решились протянуть руки (έΦάρσησαν... τάς χείρας έκ-
τεινειν) к другим землям, переправить свои войска в
Элладу и в азиатские страны» (Polyb. 1.3.6). Вторая
пуническая война была частью, шагом в продвижении
Рима к мировому господству13.
Существует и другая точка зрения: Э. Бикерман,
основываясь на единственном пассаже из «Истории»
Полибия (3.2.6), рассматривает Ганнибалову войну
как событие, которое привело римлян к идее мирового
господства14; но эта точка зрения не подтверждается
никакими другими данными источников.
Полибий изображает римскую экспансию как
процесс, в котором одна стадия неизбежно влечет за
собой следующую15. Он прослеживает завоевание
Италии, когда под ударами римлян пали латины,
этруски, кельты и самниты (Polyb. 1.6.3—4) — все эти
войны составляют в совокупности своей процесс
экспансии. Когда происходит столкновение Рима и
Карфагена, древний историк определяет два эти
государства как τά περί της των δλων αρχής άμφισβητησαντα («те
государства, которые спорили о мировом
владычестве» — Polyb. 1.3.7). По мнению Полибия, опыт,
приобретенный римлянами в битвах первой пунической
10 Walbank F.W. Polybius and Rome's Eastern Policy // JRS.
1963. Vol. 53. P. 5.
I"** Bickermann E. Bellum Philippicum: Some Roman and Greek
Views Concerning the Causes of the Second Macedonian War //
CPh. 1945. Vol. 40. P. 148.
15 Walbank F.W. Polybius and Rome's Eastern Policy. P. 6.
19

ПОЛИБИЙ: ИСТОРИЯ И ПОЛИТИКА
войны, дал им возможность поставить целью
подчинение мира и достичь ее (Polyb. 1.63.9).
Следовательно, каждый эпизод успехов Рима
Полибий связывает с предшествующим, а все вместе
они составляют единую цепь римской экспансии. Эту
мысль греческий историк в одном месте своего
сочинения формулирует особо: «Мы находим, что Ан-
тиохова война зарождается из войны с Филиппом,
Филиппову войну — как результат войны с
Ганнибалом, а Ганнибалову войну — как следствие
войны за Сицилию, что промежуточные события при
всей их многочисленности и разнообразии, все в
совокупности ведут к одной и той же цели» (Polyb.
3.32.7). Несмотря на то, что Полибий стремится
объяснить римскую экспансию рационально как
результат естественной и сознательной цели людей, в
целом он рассматривает подъем Рима к господству
как элемент всеобщего плана, разработанного и
навязанного людям сверху Судьбой — τύχη (Polyb. 3.1.4)16.
В этом Полибиева концепция вполне последовательна
и определенна.
Противоречие у древнего историка возникает
тогда, когда он объясняет причины конфликтов Рима
с соседними государствами на каждой отдельно взятой
стадии процесса римской экспансии. Как считает
Полибий, виновниками войн были не римляне, а их
противники. Ганнибала он называет «единственным
виновником, душой всего того, что претерпевали и
испытывали обе стороны: римляне и карфагеняне»
(Polyb. 9.22.1). Отвественность за первую македонскую
войну и даже за третью войну Македонии с Римом (!)
историк возлагает на Филиппа V (Polyb. 22.18). В
Антиоховой войне ответственность за развязывание
конфликта несут этолийцы (Polyb. 3.7.1—3). Именно в
lb Ibidem; cf.: idem. НСР. Vol. 1. P. 16—26. Подробнее о роли
Судьбы в Полибиевой πραγματική ιστορία см.: idem. Polybius. 1990.
P. 66-71.
20

ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИОГРАФИИ
этом непосредственно проявлялись политические
симпатии и антипатии Полибия.
Следовательно, в Полибиевой концепции
римской внешней политики наблюдается явное
противоречие между конкретными фактами, конкретным
описанием событий и общим объяснением римской
экспансии с помощью τύχη, с одной стороны, и
объяснением отдельных войн Рима с его противниками — с
другой17.
По-видимому, определение позиции, которую
занимал Полибий в борьбе различных
внешнеполитических концепций римского общества в первой
половине II в. до н. э., проливает дополнительный свет на
то, как он оценивал восточную политику Рима.
В известном споре Катона Цензора и Сципиона
Назики об отношении к Карфагену Сципион
доказывал, что разрушение города, устранив последнюю
внешнюю угрозу, приведет к беспорядкам в Риме,
деморализует плебс, следовательно, δοκεΐ μοι Καρχηδόνα
είναι (Plut. Cat. mai. 27.2—3).
В противоположность этому Катон доказывал:
если Карфаген действительно является угрозой Риму,
то его следует уничтожить, чтобы римляне развязали
себе руки для поисков средств против внутренних
разногласий, поэтому: δοκεΐ δε μοι Καρχηδόνα μη είναι (Plut.
Cat. mai. 27. 1—2, 4). Сципион Эмилиан, к кружку
которого принадлежал Полибий, не был противником
завоевательной внешней политики.
Одобрение Катона по поводу достижений Эми-
лиана в третьей войне с Карфагеном (Plut. Cat. mai.
27. 5 — 7) свидетельствует о том, что Сципион
Эмилиан, по-видимому, не разделял внешнеполитических
1 Ср.: Walbank F.W. Polybius and Rome's Eastern Policy. P. 12;
idem. Polybius. 1990. P. 165. Это противоречие стало источнико-
вым основанием для возникновения в современной историографии
различных, даже взаимоисключающих концепций внешней
политики Рима в период республики. Подробнее об этом см. ниже.
21

ПОЛИБИЙ: ИСТОРИЯ И ПОЛИТИКА
воззрений своего родственника Сципиона Назики. В
исследовательской литературе была' высказана точка
зрения о полном единстве взглядов Катона Цензора и
Сципиона Эмилиана на внешнюю политику Рима18.
Вряд ли это так на самом деле, но основания для
такого подхода имеются.
Как относился Полибий к разногласиям среди
руководителей Рима по поводу внешнеполитической
линии римского государства? Какую позицию в этом
споре занимал он сам? Трудно дать на эти вопросы
прямой и однозначный ответ. Историк утверждает
(Polyb. 6.18.5), что когда римляне освобождаются от
των έκτος φόβων, они живут счастливо и процветают;
всякая тенденция к крайностям и диспропорции
встречает препятствие со стороны смешанного
государственного устройства — μικτή, которое само
устанавливает нарушенное равновесие. Можно допустить,
что эта идея — своеобразный аргумент против доводов
Сципиона, доказывающего, что для сохранения
внутреннего согласия Риму необходима какая-то внешняя
угроза19.
Будучи близким другом Сципиона Эмилиана и
участником важнейших его внешнеполитических
предприятий, Полибий, по всей видимости, разделял и
некоторые его воззрения2^. Во всяком случае,
виновниками различных войн Рима греческий историк
считает не римлян, а их противников. Особенно
последовательно проримскую позицию он занимает в
описании последних событий «Всеобщей истории»: третьей
пунической войны, восстания Андриска, ахейской
войны (Polyb. 37—39). Однако Полибий был сыном
Эллады, всегда оставался гражданином Мегалополя и
патриотом Ахейского союза; именно с ахейской точки
1Й Brink CO., Walbank F.W. Op. cit. P. 104.
19 См.: Brink CO., Walbank F.W. Op. cit. P. 105.
20 См.: Walbank F*W. Political Morality and the Friends of Sci-
pio. P. 1-16; idem. Polybius. 1990. P. 164, 176 etc.
22

ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИОГРАФИИ
зрения он в конечном итоге оценивает Македонию,
другие эллинистические государства и Рим^1. Вот
почему историк не мог не видеть римской агрессивности
по отношению к другим народам и государствам.
Отсюда двойственность, внутренняя
противоречивость той концепции внешней политики Рима,
которую создал и воплотил в своем основном сочинении
ахейский историк.
Политический идеал. Внешнеполитические
успехи римлян столь сильно повлияли на мировоззрение
Полибия, что историк увидел в римском государстве
воплощение своего политического идеала, или они
способствовали созданию им такого идеала.
С самого начала, приступив к написанию
«Всеобщей истории», Полибий знал о существовании
изменений и недостатков в политическом устройстве
римлян, видел падение нравов в римском обществе. В
этом смысле характерен материал 4-й, 9й, 51-й и
особенно 57-й глав шестой книги его труда. Уже в первой
книге наш историк спрашивает: почему римляне,
ставшие хозяевами мира, не способны выставить на
море такой же флот, какой они выставили в годы
первой пунической войны? (Polyb. 1.64.1). И обещает
дать ответ в шестой книге (Polyb. 1.64.2; но он, к
сожалению, до нас не дошел). Полибий указывает на
ухудшение морального состояния римского общества,
последовавшее за достижением мирового господства22.
Не менее интересно утверждение в восемнадцатой
книге о том, что в более раннее время никакой
римлянин не принял бы взятку и что теперь это уже не так
(Polyb. 18.35; cf.: 18.34.7—8). «Более раннее время»
определяется здесь как время «до того, как (римляне.
— В. iC.) предприняли войны за морем» (τοις διαποντί-
οις ... πολεμοις). Под διαπόντιοι πόλεμοι Полибий подра-
^1 Idem. Polybius and Macedon // Ancient Macedonia. Thessalo-
niki 1970. Vol. 1. P. 306.
2^ Walbank F.W. Polybius and the Roman State. P. 255.
23

ПОЛИБИЙ: ИСТОРИЯ И ПОЛИТИКА
зумевает войны в Греции и на Востоке, которые
последовали за Ганнибаловой войной23. Однако под
впечатлением военных и дипломатических успехов
римлян греческий историк посчитал все это
второстепенным и несущественным, легко объяснимым с точки
зрения теории άνακνκλωσις24.
Итак, политическая действительность — и в
первую очередь внешнеполитические успехи Рима —
оказала сильное воздействие на мировоззрение и
творчество ахейского историка: это сказалось на выборе
темы и на основной идее «Всеобщей истории» Поли-
бия, на его концепции внешней политики римского
государства, на создании историком его политической
теории и на обосновании им собственного
политического идеала, реальным воплощением которого, по
мнению Полибия, и было римское государство.
2. Характер взаимоотношений эллинистических
государств
Сократ. ... Ясно, что нужно искать помимо имен
то, что без их посредства выявило бы для нас, какие из
них истинны, то есть показывают истину вещей.
Кратил. Мне кажется, это так.
Сократ. Если это так, Кратил, то можно, видимо,
изучить вещи и без имен.
Платон. Кратил. 438 d-e. (Пер. Т. Васильевой)
Определяя существо межгосударственных
отношений в эллинистическом мире, современные
исследователи обращаются к двум важнейшим проблемам —
23 Brink CO., Walbank F.W. Op. cit. P. 106.
Z4 Подробнее об этом см.: Walbank F.W. Polybius on the Roman
Constitution // CQ. 1943. Vol. 37. P. 73-89; idem. Polybius. 1990.
P. 131-134, 137-146; Theiler W. Schichten im 6. Buch des Polybi-
os // Hermes. 1953. Bd. 81. S. 296-302; Graeber E. Die Lehre von
der Mischverfassung bei Polybios. Bonn, 1968. S. 75 — 92.
24

ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИОГРАФИИ
«политическое равновесие» и «международное право»
во взаимоотношениях эллинистических государств^.
«Политическое равновесие сил». Этот термин
(balance of power; Gleichgewicht der Krafte etc.) давно
вошел в профессиональный лексикон историков
эллинизма и широко ими применяется в исследовательской
практике, хотя иногда возникает сомнение в том, что
это всегда делается глубоко осознанно.
М. Кэри считает, что заключительный период
борьбы диадохов за власть, последовавший за битвой
при Ипсе (301 г. до н. э.), был временем, когда
установилось «равновесие сил»2*\
По мнению М. И. Ростовцева, «равновесие сил»
сложилось в эллинистическом мире в середине III в. до
н. э., но оно до основания было потрясено событиями
последних лет этого столетия, и таким образом
складывается принципиально новая ситуация,
просуществовавшая до третьей римско-македонской войны. Что
же произошло? Два молодых правителя —
талантливые и честолюбивые — Антиох III в Сирии и
Филипп V в Македонии подорвали «равновесие сил»
своими попытками положить конец гегемонии Египта
и стремлением восстановить прежнюю славу своих
монархий27.
^ Я намеренно оставляю в стороне проблему, которую Г. Бенгт-
сон назвал центральной в рассмотрении политического строя
эллинизма, — «соотношение монархии и полиса» (Bengtson Η.
Alexander und der Hellenismus // Kleine Schriften zur alten Geschichte.
Munchen, 1974. S. 258), она хотя и важна, но для наших целей не
столь существенна. Об этом вопросе см.: Кошеленко Г.А.
Греческий полис на эллинистическом Востоке. М., 1972. С. 222 ел.; Heuss
A. Stadt und Herrscher des Hellenismus in ihren staats- und volker-
rechtlichen Beziehungen. Leipzig, 1937; Ehrenberg V. Der griechis-
che Staat. Bd. 2. Der hellenistische Staat. Leipzig, 1958; Orth W.
Koniglicher Machtanspruch und stadtische Freiheit. Munchen. 1977;
e.a.
26 Сагу Μ. A History of the Greek World from 323 to 146 В. C.
L.; N.-Y., 1963. P. 42-64.
£tl Rostovzeff M.I. The Social and Economic History of the
Hellenistic World. 2nd ed. Oxford, 1953. Vol. 1. P. 47; Vol. 2. P. 603.
25

ВЗАИМООТНОШЕНИЯ ГРЕКОВ
Антиох своей неугомонной деятельностью на
Востоке, а Филипп энергичными действиями в Эгеиде
и Адриатике возбудили подозрительность Рима и
побудили его вмешаться в политику эллинистического
мира. И далее М.И. Ростовцев отмечает наиболее
важные результаты этих событий: Египет потерял свое
господство как в Сирии, так и в Эгеиде, почти
полностью ушел из Эгейского моря, росла политическая
изоляция Птолемеев; в политической изоляции
оказалась и Македония; греков наградили свободой,
которая принесла в Элладу полную политическую
анархию; Сирия была отделена теперь от Эгейского моря
барьером из Пергамского царства и других государств
в Малой Азии, а это означало политическую изоляцию
и для Селевкидов; наконец, политическое значение
Родоса и Пергама выросло28. В такой ситуации
«равновесие сил» в эллинистическом мире существовать не
могло.
Итальянский исследователь Пьеро Тревес и
немецкий историк Петер Клозе не просто используют
термин «равновесие сил», но рассматривают его как
фундаментальное понятие и описывают те условия,
при которых этот феномен возникает в античном
мире. Здесь, таким образом, не просто
словоупотребление, но концепция.
Когда же образуется «равновесие сил»? П.
Тревес полагает: когда какое-либо государство вступает в
конфликт с другой сильной державой и в результате
этого конфликта воюющие стороны приходят к
пониманию того, что они не способны довести войну ни до
полного поражения, ни до полной победы, тогда и
возникает историческая предпосылка для образования
«равновесия сил» в той или иной форме™. «Равнове-
28 Ibid. Vol. 2. P. 603.
2" Treves P. Balance of Power Politics in Classical Antiquity //
Международный конгресс исторических наук, 13-й. Москва, 1970
г.: Доклады конгресса. М., 1973. Т. 1. Ч. 3. С. 5 — 30.
26

ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИОГРАФИИ
сие сил», по мнению историка, бессмысленно тогда,
когда государство воздерживается от политики
завоеваний и территориальных захватов или, напротив,
продолжает завоевания и аннексии, как это делали
римляне вплоть до первой половины III в. до н. э.
Как считает П. Тревес, в отношениях греческих
городов-государств друг с другом в эпоху эллинизма, а
также в их отношениях с державами за пределами
эллинистической Греции вряд ли можно усмотреть
структуру, характерную для политики «равновесия
сил». В то же время правители эллинистического
мира, сколь бы усердно они ни интриговали друг с
другом в Элладе, чтобы доставить Македонии как можно
больше хлопот на Балканском полуострове,
парализовать ее притязания на международной арене и прежде
всего в Эгейском море, с неизменным уважением
относились к принципу «равновесия сил» в своих
внешних сношениях и даже в территориальных
притязаниях и устремлениях. И все это было не на словах, а на
деле, не пропагандой, а реальной политикой3^.
Конечно, как считает исследователь,
эллинистические цари вполне могли бы перекроить по
собственному усмотрению политическую карту Европы и Азии.
Но вместо этого они продолжали ссориться за
господство на побережье и на морских путях, за выходы к
морю и за отдельные области. Так, Келесирия
оказалась яблоком затянувшегося раздора между
Птолемеями и Селевкидами, пока и те и другие не
натолкнулись на сильное сопротивление Рима31. Римляне, по
30 Treves P. Op. cit. Р.20.
31 Ibid. P. 20 —21; ср. иной взгляд на эти события: Heinen Η.
The Syrian-Egyptian Wars and the New Kingdoms of Asia Minor //
САН. 2nd ed. 1984. Vol. 7.1. P. 412-421, 443-445. См. также:
Will £. Histroire politique du mond hellenistique (323 — 30 av.
J.-C.) 2e e'd. Nancy, 1979. Vol. 1. P. 144-150, 234-261; ibid.
1982. Vol. 2. P. 26—44, 118 — 121, с подробными обзорами
источников и литературы о египетско-сирийских войнах.
27

ВЗАИМООТНОШЕНИЯ ГРЕКОВ
мнению итальянского антиковеда, указали каждому в
эллинистическом мире на его место еще до того, как
Попилий Ленат в 168 г. до н. э. провел на песке
Египта черту вокруг сирийского царя Антиоха IV ( см.: Ро-
1уЬ. 29.27.1-7)32.
Однако эллинистические державы «так ни разу и
не отступили ... от неписанного свода ими же
установленных законов войны, мира и дипломатии, от
соблюдения этикета в делах государственного правления,
от определенного стиля во внешней политике,
предусматривавшего соблюдение хорошего тона, как между
братьями (или сестрами)...»33.
П. Тревес считает: правители эпохи эллинизма
исповедовали ошибочную идею, будто каждое
цивилизованное государство или отдельный царь,
претендующий на членство в их клубе, будучи принятым в этот
клуб, должен вести себя по их собственному образу и
подобию, проводя при этом ту же самую политику,
которую традиционно проводили и они. Но римляне
вели себя иначе. Ошибка царей была гибельна для
всего эллинистического мира34.
П. Клозе аналогичным образом полагает, что
после консолидации системы эллинистических
государств в 280 г. до н. э. возникло «политическое
равновесие» между царствами Птолемеев, Селевкидов и Ан-
тигонидов на основе окончательного признания
принципа о частном существовании государств (das parti-
kularstaatliche Prinzip). Отказавшись от всякой поли-
3^ Подробно об этом событии см.: Will Ё. Rome et les Seleucides
// ANRW. В.; N.-Y., 1972. Bd. 1.1. S. 621-623.
33 Тревес П. Проблема политического равновесия в
классической античности. -М., 1970. С. 19. Об ином мнении по этому
вопросу см.: Badian Ε. Hegemony and Independence: Prolegomena to a
Study of the Relations of Rome and the Hellenistic States in the
Second Century В. C. // Actes du 7e congress de la F. I. E. C.
Budapest 1985. Vol. 1. P. 403.
34 Treves P. Op. cit. P.21.
28

ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИОГРАФИИ
тики, направленной на подчинение других, три
великие державы признали «суверенное» (souverane)
существование государств равного им ранга и с
уважением относились друг к другу. Кроме того, державы
первой величины признали наличие некоторых менее
крупных государств, главным образом, Этолийского и
Ахейского союзов, Родоса и Пергама, как свободных
«суверенных» государств, и обращались с ними как с
равноправными партнерами-^. Несмотря на
многочисленные войны, они никогда не отказывались от
этого принципа36.
Существенную роль при этом играло
фактическое «равновесие сил»: так, значительное превосходство
державы Птолемеев уравновешивалось согласованным
противодействием Македонии и царства Селеквидов.
Но, по мнению немецкого историка, этому феномену
исследователи «не воздают должное», поскольку
рассматривают его лишь как чисто фактическую
данность; «равновесие сил» существовало скорее как
«идея», и как таковая оказывала влияние на
практическую государственную политику37. Удобных случаев
для устранения равных по силе соперников вполне
хватало в изменчивой истории эллинистического мира
III в. до н. э. Но правители ими никогда не
воспользовались.
Даже в 203/202 гг. до н. э. цари еще
окончательно не отказались от идеи равновесия: суть системы
эллинистических государств, несмотря на значитель-
3^ Klose P. Die volkerrechtliche Ordnung der hellenistische Sta-
atenwelt in der Zeit von 280 — 168 v. Chr.: Ein Beitrag zur Geschi-
chte des Volkerrechts. Miinchen, 1972. S. 179; cf.: Badian E. Roman
Imperialism in the Late Roman Republic. 2nd ed. Oxford, 1968. P. 5.
ί6 Klose P. Op. cit. S. 4-5, 91 etc.
^' Ibid. S. 91. Об идее «политического равновесия» в
эллинистическом мире говорит и Г. Бенгтсон, см.: Bengtson Η. Griechische
Geschichte: Von den Anfangen bis in die romische Kaiserzeit. 5.Aufl.
Miinchen, 1979. S. 373.
29

ВЗАИМООТНОШЕНИЯ ГРЕКОВ
ную перестановку сил, сохранялась00.
Однако есть и иные взгляды на эту проблему.
Немецкий антиковед X. Браунерт считает концепцию
«равновесия сил» неудовлетворительной, поскольку в
ней не учитывается стремление эллинистических царей
к гегемонии. А гегемония, по его мнению, возникает в
такой ситуации, когда политический руководитель
какой-то державы, находясь в системе государств,
опирается на господствующее влияние в других
государствах этой системы: причем, гегемония отличается от
«империализма» тем, что при ней более ограниченно
применяют силу в международных отношениях и
сознательно отказываются от завоеваний других
государств39.
Таким образом, стремление к гегемонии
началось уже в период борьбы диадохов, когда объектом
гегемонистских устремлений стала Греция. Для первой
половины периода диадохов еще характерна политика,
определяемая «равновесием сил». А вот в
последующее время вплоть до римских завоеваний она
определялась стремлением эллинистических держав к
гегемонизму: цари пытались вытеснить и сменить друг друга
в качестве гегемонистской власти в греческом мире4^.
С этих позиций X. Браунерт трактует и
предполагаемый договор Филиппа V и Антиоха III (см.: Ро-
1уЬ. 3.2.8; 15.20; 16.1.8-9; Liv. 31.14.5; Just. 30.2.8;
Appian. Mac. 4)41. Этим договором цари вовсе не
намеревались отторгать территорию самого Египта; речь
ό* Klose P. Op. cit. S. 92.
3" Braunert H. Hegemoniale Bestrebungen der hellenistischen
GroPmacht in Politik und Wirtschaft // Historia. 1964. Bd. 13.
S. 81—82. Ср.: Ротермель Л.P. Эллинизм в западногерманской
буржуазной историографии. Дис. ... канд. ист. наук. Казань, 1985.
С. 174 ел.
40 Braunert Η. Op. cit. S. 65, 89 etc.
41 Подробнее об этом договоре и о его трактовках в
современной литературе см. ниже, с.220 —224.
30

ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИОГРАФИИ
шла о разделе заморских владений Птолемеев, с
помощью которых египетские правители сохраняли свое
господствующее положение в Средиземноморье.
Таким образом, цель договора состояла в том, чтобы
устранить основания для египетской гегемонии в системе
эллинистических государств и покончить с ней4^.
X. Браунерт полагает: поскольку гегемония в
Греции приводила к преобладанию в политической
сфере какого-то государства, и это вызывало
противодействие других держав, постольку время от времени
могло возникать «подвижное равновесие сил», но оно
определялось не ведущей идеей, а взаимным
стремлением эллинистических правителей к гегемонии в
политике и экономике43.
Немецкий исследователь считает, что внешняя
политика эллинистических государств была
направлена на обеспечение их торговых интересов. До
римского вторжения емкий рынок Востока ограничивался,
главным образом, Грецией и бассейном Эгейского
моря, поэтому стремление эллинистических держав к
гегемонии очень сильно (если не преимущественно)
определялось экономическими мотивами44.
На тесную связь внешней политики Птолемеев с
торговыми интересами Египта указывал в свое время
и У. Вилькен4^. Т4 все же столь тесная зависимость
внешней политики эллинистических государств от их
экономических потребностей, как бы это ни хотелось
увидеть некоторым исследователям, не подтверждается
имеющимися в настоящее время источниками. Можно
согласиться с Эдуардом Биллем, который пришел к
выводу о том, что во внешней политике Птолемеев
4Z Braunert Η. Op. cit. S. 92.
^^ Ibid. S. 104; ср. прямо противоположный этому тезис П. Кло-
зе (Klose P. Op. cit. S. 91).
44 Braunert Η. Op. cit. S. 103-104.
45 Wilcken U. Puntfahrten in der Ptolemaerzeit // Zeitschrift fur
aegypiische Sprache und Altertumskunde. 1925. Bd. 6. S. 86—102.
31

ВЗАИМООТНОШЕНИЯ ГРЕКОВ
преобладали политико-стратегические интересы, а
торговая политика Египта играла всего лишь
вспомогательную роль4 6.
В. Хусс, рассматривая четвертую сирийскую вой
ну (219—217 гг. до н. э.), находит ее причину в
стремлении Антиоха III вести политику с позиции силы.
Политическими мотивами немецкий исследователь
объясняет деятельность Птолемея IV в Элладе и
считает, что в целом внешняя политика этого египетского
царя есть ответ на вызов, брошенный Антиохом III47.
Немецкий историк античности Хайнц Хайнен,
касаясь проблемы «политического равновесия» в
эллинистическом мире, решает ее иначе, чем П. Тревес и
П. Клозе. Он считает, что несмотря на жестокую
борьбу за Келесирию империи Птолемеев и Селеквидов,
действительно, никогда не уничтожали одна другую. А
вот однозначного ответа на вопрос о том, чего им для
этого не доставало: желания или возможности, — дать
нельзя, поскольку в каждом конкретном случае все
зависело от ситуации и действующих сил. В общем,
каждый из двух соперников был слишком силен, чтобы
уничтожить другого, иначе говоря, никакая из двух
эллинистических династий не была в состоянии
сокрушить соперника и включить его территорию в свою
империю путем «объединения»4^.
Вполне возможно, что в этом направлении дей-
46 Will Ε. Histoire politique. Vol. 1. P. 144-150, 234-261;
Vol. 2. P. 26—44, 181 — 121 etc. Мнение французского историка
поддержали другие авторы; см., например: Heinen Η. The Syrian-
Egyptian Wars. P. 444. Кстати говоря, X. Хайнен не отрицает того,
что внешняя политика Птолемеевского Египта иногда была
связана с его экономикой, см.: Heinen Η. Die politischen Beziehungen
zwischen Rom und dem Ptolemaierreich von ihren Anfangen bis zum
Tag von Eleusis (273-168 v. Chr.) // ANRW. 1972. Bd. 1.1.
S. 641- 642.
47 Huss W. Untersuchungen zur AuPenpolitik Ptolemeios' IV.
Miinchen, 1976.
4° Heinen H. The Syrian-Egyptian Wars. P. 445.
32

ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИОГРАФИИ
ствовал Птолемей III в ходе третьей сирийской войны
(246—241 гг. до н. э.); в любом случае, как полагает
X. Хайнен, его вторжение ни к чему не привело.
Остается неясным, как далеко собирались пойти в своих
стремлениях Антиох III в пятой сирийской войне
(202? — 200 гг. до н. э.) и Антиох IV в шестой
сирийской войне (170 — 168 гг. до н. э.): и в том и в
другом случае дальнейшим действиям Селеквидов
помешали римляне49. В свою очередь Птолемей IV
намеренно воздержался от полного уничтожения своего
противника в четвертой сирийской войне после
знаменитой победы в битве при Рафии (см.: Polyb.
5.86-87).
X. Хайнен приходит к следующему выводу: хотя
на деле равновесие между Птолемеями и Селевкидами
в значительной степени сохранялось в III в. до н. э.,
нельзя обнаружить никаких свидетельств о том, что
это «равновесие сил» было результатом устойчивого
политического принципа, который был бы взаимно
принят царями и ими взаимно применялся на
практике50.
В отечественной историографии проблему
«равновесия сил» по-своему трактует В. Д. Жигунин.
Существовавшие тенденции международного единства и
тенденции к распаду эллинистической целостности, по
его мнению, выразились в наличии «триполярной»
системы государств, включавшей в себя Птолемеевский
Египет, Селевкидское царство и Македонию. В этой
системе существовало относительное равновесие сил, и
тем самым ограничивалась тенденция к «мировому
господству». К концу III в. до н. э., когда начали
меняться социально-экономические условия и «эллинизм
вступил в стадию затяжного кризиса», рухнула систе-
4" Подробный анализ этих событий, а также обзоры источников
и литературы см.: Will £. Op. cit. Vol.4 2.
50 Heinen Η. The Syrian-Egyptian Wars. P. 445.
2 В И Кащеев
33

ВЗАИМООТНОШЕНИЯ ГРЕКОВ
ма международного равновесия^1.
«Если внешнеполитические успехи Египта после
50-х годов III в. до н. э. были, в основном,
отражением реального равновесия сил, то необратимый упадок
Египта при Птолемее Филопаторе означал
ликвидацию этого равновесия. Подъем Македонии при
Антигоне Досоне и Селевкидской империи при Антиохе III
был лишь оборотной стороной упадка Египта и
представлял собой, по всей вероятности, эмбриональную
попытку создания биполярной системы государств на
базе самого эллинистического мира»52. Но кризис
эллинизма, как считает В. Д. Жигунин, делал эту
«биполярную систему» (Македония — империя Селевкидов)
весьма нестабильной. В событиях конца III в. до н. э.
исследователь усматривает стремление обеих держав
ликвидировать биполярность и реставрировать
«единство эллинизма в рамках одного государства»53. С
таким наблюдением трудно согласиться, поскольку нет
сведений о том, что в этот период Антигониды и Се-
левкиды стремились ликвидировать друг друга54.
«Всякие попытки сохранить замкнутое
существование эллинистической межународной системы
наталкивались на это препятствие. Закономерен и
прогрессивен был лишь процесс выхода за пределы
эллинистической системы государств, ликвидации
последней и образования новой системы государств.
Реализовался этот процесс в Римском завоевании на
Западе и Парфянском завоевании на Востоке. Начало
процесса ориентировочно падает на 220 г. до н. э. ...
Доминирующими силами новой системы государств
были уже не эллинистические монархии, а иные
социально-политические и историко-географические ком-
^1 Жигунин В.Д. Международные отношения эллинистических
государств в 280 — 220 гг. до н. э. Казань, 1980. С. 165.
й Там же. С. 165-166.
53 Там же. С. 166.
54 Ср.: Heinen Η. The Syrian-Egyptian Wars. P. 445.
34

ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИОГРАФИИ
плексы»^°.
«Международное право». В современных
исследованиях эллинизма с понятием «политического
равновесия» тесно связано другое — «международное
право» (Volkerrecht). Оно восходит к
фундаментальному труду Теодора Моммзена о римском праве, но
было тщательно разработано позже в монографиях
Альфреда Хойсса5^, которого, несомненно, можно
считать антиковедом, заложившим основы
международно-правового исследования античной истории. С
тех пор многие авторы широко использовали понятие
«международное право» и другое связанное с ним
понятие — «государственное право» (Staatsrecht) для
анализа политики и политической идеологии как
эллинистических государств, так и Рима57.
Известно, что оба эти термина — современное
изобретение: ни у греков, ни у римлян не было
понятий, адекватных им. Правда, в римском праве
существовало понятие ius gentium — «право народов»
(см., например: Dig. 1.5.4.1; 41.1.9.3), однако оно
имело отношение к спорам между чужеземцами или
между римлянами и чужеземцами, касалось главным
образом имущественных отношений и было нацелено
на защиту римских интересов в юридических
сношениях с перегринами. Понимание ius gentium как
«естественного принципа (naturalis ratio)
взаимоотношений всех людей (inter omnes homines)» относится к
более позднему времени (Gai. 1.1), но и в этом случае
оно, конечно, не тождественно современному понятию
^-* Жигунин В.А· Указ. соч. С. 166.
56 Mommsen Th. Rdmisches Staatsrecht. Leipzig, 1887—1888. Bd.
3; Heuss A. Die volkerrechtlichen Grundlagen der romischen Aussen-
politik in republikanischer Zeit. Leipzig, 1933; idem. Stadt und
Herrscher des Hellenismus in ihren staats- und volkerrechtlichen
Beziehungen. Leipzig, 1937.
5 См., например: Ziegler Κ. —Η. Das Volkerrecht der romischen
Republik // ANRW. 1972. Bd. 1.2. S. 68-114.
2*
35

ВЗАИМООТНОШЕНИЯ ГРЕКОВ
«международное право»58.
Время от времени в научной литературе
поднимался вопрос о том, правомерно ли применение
современных понятий к реалиям античности, не создают
ли эти правовые понятия непреодолимую преграду
между нами и эллинистическо-римской историй59.
Вольфганг Прайзер первым попытался
определить, каким образом понятие «международное право»
может быть с полным основанием применено для
анализа событий античной истории60. Для этого, считает
исследователь, необходимо три условия: 1)
существование по крайней мере двух «суверенных» государств,
не встречающих препятствий в осуществлении
политики господства, которые признают друг друга
независимыми и в правовом отношении равными; 2) наличие
между ними реальных отношений; 3) осознание ими
обязательств соблюдать соглашения и обычное пра-
во".
С учетом этого П. Клозе62 поставил задачу
выяснить, были ли в системе эллинистических государств
международно-правовой порядок и, если был, то для
какого периода времени он характерен. В результате
он приходит к выводу, что система эллинистических
государств в эпоху «политического равновесия»
поддерживалась удовлетворительно функционирующим
международно-правовым устройством, именно право
представляло собой определенный фактор в межгосу-
*** См.: Бартошек М. Римское право: Понятия, термины,
определения. М., 1989. С. 165, 404; cf.: Weiss Ε. Ius gentium // RE.
1917. Bd. 10.1. Sp. 1218-1231.
^ Badian E. Hegemony and Independence. P. 398.
bv Preiser W. Die Erochen der antiken Vdlkerrechtsgeschichte //
Juristenzeitung. 1956.
61 Ibid. S. 737 ff.; cf.: Klose P. Op. cit. S. 1; Badian E. Hegemony
and Independence. P. 401.
"^ В изложении взглядов П. Клозе по этому вопросу я
постарался как можно более точно передать специфику языка оригинала.
36

ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИОГРАФИИ
дарственных отношениях63. Никогда правители эпохи
эллинизма не отказывались от «политического
равновесия» и от международно-правового устройства,
которое поддерживало сами основы этого равновесия.
На рубеже III и II вв. до н. э. эллинистическое
международно-правовое устройство расширилось до римско-
эллинистического международного правового порядка,
но это не привело к кардинальному изменению
межгосударственных и правовых отношений в системе
эллинистических государств. Проникновение Рима в
эллинистический мир не было грубым, неорганичным
вторжением.
В 168 г. до н. э., по мнению историка, Рим
перестал рассматривать эллинистические державы как
«суверенных партнеров» международного права.
Мировое господство римлян стало свершившимся фактом, и
в отношениях между Римом и * Востоком больше не
могло быть и речи о существовании свободных,
самостоятельных, суверенных государств, что было первым
условием «международного права»^4. С подчинением
мира эллинистических государств Римской империи
(Imperium Romanum) в 168 г. до н. э. окончилась
эпоха эллинистического международного права65.
Следовательно, как считает П. Клозе,
международно-правовой порядок в системе эллинистических государств
просуществовал с 280 по 168 гг. до н. э.
Несколько иначе рассматривает эту проблему
Эрнст Бэдиан. Критику вышеизложенноой позиции по
вопросу о «международном праве» в эллинистическом
мире американский историк начал с доказательства
того, что указанных В. Прайзером трех условий
применения Volkerrecht явно недостаточно. Без суда и
силы, способной провести в жизнь его решения, всякое
общество едва ли может считаться основанным на
63 Klose P. Op. cit. S. 4.
64 Ibid. S. 5.
65 Ibid. S. 6.
37

ВЗАИМООТНОШЕНИЯ ГРЕКОВ
праве, но именно этих существенных условий нет в
определении «международного права» В. Прайзера и
П. Клозе. Таким образом, применяемое в практике
исследования межгосударственных отношений в целом
это понятие скорее вводит в заблуждение, чем ведет к
истине*^.
Но в отдельных областях его использование
может быть корректным: так, вполне уместно говорить о
«международном праве» в среде греческих городов-
государств, подвластных гегемонии эллинистических
царей, а позже — римской гегемонии. По крайней
мере в тех случаях, когда с помощью гегемонистских
санкций цари или римский народ могли провести в
жизнь решения арбитража, третейские суды получили
широкое распространение в эллинистическом мире67.
Следовательно, вопреки мнению В. Прайзера,
«международное право» существует там, где отсутствует
подлинный «суверенитет» и, напротив, во
взаимоотношениях эллинистических царей, полностью
«суверенных», менее всего может быть применимо
«международное право», ибо, насколько известно, ни один
спорный вопрос между ними не был передан на
рассмотрение третейского суда. «Международное
право» в мире эллинистических царей, как считает Э. Бэ-
диан, всегда было смесью «равновесия интересов» и
«равновесия страха». А в эпоху первого поколения
диадохов в обществе в целом господствовали анархия
и «кулачное право» (Faustrecht)68.
Было бы ошибочно полагать, утверждает
американский исследователь, что вмешательство Рима в
дела эллинистического мира ускорило разрушение
системы «международного права»69. Напротив, можно го-
bt> Badian Ε. Hegemony and Independence. P. 401.
67 Ibid. P. 402.
68 Ibid. P. 403.
Oy Примерно так он считал прежде и сам, см.: Badian Ε. Roman
Imperialism. P. 5ff.; cf.: Klose P. Op.cit. S. 6.
38

ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИОГРАФИИ
ворить о том, что в мир, живущий по законам
«кулачного права», Рим принес новый организующий
принцип, который применялся римлянами в их практике с
самого начала и который они должны были
достаточно жестко внедрять в подчиненном им мире. Это был
«принцип доверия» (fides)70. Гегемонистский
порядок, существовавший в самом Риме, был, таким
образом, применен к внешнему миру. Прошло какое-
то время, прежде чем римляне смогли объяснить
последствия этого принципа тем из греков, кто не мог
интуитивно этого понять71.
Завершая обзор взглядов современных авторов
на характер межгосударственных отношений в
эллинистическом мире, следует отметить, что
историографически рассмотренные здесь важнейшие термины,
такие как «политическое равновесие сил»,
«международное право», «государственное право» и
«суверенитет» имеют не античное, а современное
происхождение. Как показал П. Тревес, понятие «равновесие сил»
применительно к классической древности впервые
использовали в XVIII в. Дэвид Юм и лорд Брум72, а
термин «суверенитет», появившись в эпоху
средневековья,^ современное понятийное содержание получил
лишь в результате трудов таких философов, как Жан
Бодэн и Томас Гоббс73. Характер происхождения этой
терминологии, применяемой исследователями для
описания античной истории, уже сам по себе таит
опасность исказить эту историю.
υ Ср.: Dahlheim W. Struktur und Entwicklung des romischen
Volkerrechts im dritten und zweiten Jahrhundert v. Chr. Munchen,
1968. S. 25—107, где дается подробный обзор источников и
исследований о fides у римлян.
71 Badian Ε. Hegemony and Independence. P. 413—414.
72 Treves P. Op. cit. P. 5-6.
7^ См., например: Гоббс Т. Основы философии. Ч. 3. О
гражданине // Сочинения. М., 1989. Т. 1. С. 270- 506; ср.: Badian Ε.
Hegemony and Independence. P. 398.
39

ВЗАИМООТНОШЕНИЯ ГРЕКОВ
Речь здесь идет не о том, чтобы полностью
отказаться от этих и всех других современных понятий, а о
необходимости всякий раз в исследовательской
практике учитывать, насколько они помогают или,
напротив, затрудняют понимание того, что на самом деле
происходило в античности. В этой связи исторические
реконструкции П. Клозе, изобилующие современной
международно-правовой терминологией и
анахронистическими искажениями, не могут не показаться
слишком искусственными. С другой стороны,
стремление Э. Бэдиана показать, например, что за
современным термином «государственное право» (Staatsrecht)
стоит не что иное, как римский mos maiorum74, или
его усилия определить границы применимости
«международного права» в эллинистическом мире75
заслуживают внимания.
Личность. Формы межгосударственных
отношений. Закон. По-видимому, трудно (если вообще
возможно) понять истинный характер
межгосударственных отношений в эллинистическом мире, не замечая
действующих лиц той политической драмы, которая
разыгрывается в это время, в первую очередь,
эллинистических царей. Среди них, несомненно, были люди,
которые не только были в состоянии говорить себе: «Я
могу действовать!», — но и на самом деле
действовали, творили историю. Не случайно Филипп V всю
жизнь с особым рвением подчеркивал свое родство с
Александром Великим (Polyb. 5.10.10; Liv. 27.30.9;
32.22.11) и, можно думать, мечтал о славе своего
выдающегося предшественника на македонском
престоле. Вся его кипучая деятельность была
направлена на то, чтобы реализовать себя как
личность в роли полководца и государственного
деятеля, хотя его политика и изобиловала безрассуд-
/4 Badian Ε. Hegemony and Independence. P. 400— 401.
75 Ibid. P. 402-403.
40

ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИОГРАФИИ
ными шагами, жестокостью и насилием'0.
Противоречивость натуры Антиоха III не должна
заслонить от нас понимание того, как много он успел
сделать за свою жизнь для укрепления мощи и
значения Селевкидской державы (это касается, главным
образом, первой половины политической карьеры царя).
Его вполне можно «охарактеризовать как правителя,
намного превосходившего средний уровень
эллинистических царей»77.
Победоносно завершив в 205/204 г. до н. э.
свой восточный поход, Антиох принял на себя титул
βασιλεύς μέγας — «Великий царь» (ср.: OGIS. 230;
237; 239; 240 etc.), и с тех пор его стали называть
«Антиох Великий» (ср.: Appian. Syr. 1; 45)78, кстати
говоря, этот титул был сопоставлен с именем
Александра только после смерти «сына Зевса». Без всякого
сомнения, среди тогдашних эллинистических
правителей не было ни одного равного Антиоху III79. Но
подобные примеры честолюбивых устремлений и
неукротимой деятельности эллинистических царей можно без
труда увеличить**^ К сожалению, чаще всего
деятельность этих незаурядных людей была направлена на
достижение ложных целей, основывалась на
сомнительных нравственных ценностях. Но то, что у многих
из них жажда деятельности была неизбывна, не
вызывает сомнений.
Здесь проявилось то самое фундаментальное
понятие, которое характерно для жизни человека эллин-
76 Подробнее см.: Walbank F.W. Philip V of Macedon. P. 258-
264.
'' Бенгтсон Г. Правители эпохи эллинизма / Пер. Э.Д. Фролова.
Μ 1982. С. 221.
7° Подробнее об этом см.: Schmitt Η.Η. Untersuchungen zur
Geschichte Antiochos' des Gropen und seiner Zeit. Wiesbaden, 1964.
S. 90-95; Will Ё. Op. cit. Vol. 2. P. 65-68.
'" Бенгтсон Г. Указ. соч. С. 232.
ои См., например: Welwei К.—W. Konige und Konigtum im Ur-
teil des Polybios. Herbede, 1963. S. 31- 122; cf.: S. 177-184.
41

ВЗАИМООТНОШЕНИЯ ГРЕКОВ
ской цивилизации, по-видимому, во все времена его
существования и которое в литературе обычно
называют «агональным духом» — духом состязательности.
Существенно то, что у греков борьба в жизненно
важных сферах, таких, как война, политика и экономика
(да и не только в них) могла включать в себя
элементы соперничества как самоцели***.
Разумеется, «агональный дух» проявлялся не
только у царей крупнейших эллинистических
монархий, стремившихся выделиться среди равных себе,
превзойти их могуществом, доблестью и славой (это
неудивительно, если учесть аристократический
характер происхождения агонистики), но и среди
правителей малых царств, среди руководителей и лидеров
союзов полисов, отдельных греческих
городов-государств, наконец, среди массы простых греков и
македонян, участвовавших в политике и войне*^.
В греческом обществе, и не только в
архаическую и классическую эпохи, но и в период эллинизма,
важное значение имела установка индивида на то,
чтобы превзойти окружающих в достижении своих
жизненных целей83. Это создавало напряженное поле
личностных интересов и устремлений — важный
фактор жизни в эллинистическом мире.
Конечно, в руках руководителей трех
эллинистических «сверхдержав» были мощные средства для
ведения внешней политики: обширные территории их
собственных государств, огромные материальные и
° См.: Зайцев А.И. Культурный переворот в Древней Греции
VIII—V вв. до н. э. Л., 1985. С. 82 — 88, здесь же дан обзор
новейшей литературы об «атональном духе» греков. Ср.: Зелинский Ф.Ф.
История античной культуры. М., 1915. С. 91; Finley M.I.
Introduction // The Legacy of Greece: A New Appraisal. Oxford; Ν.—Y.,
1984. P. 19-20.
"^ См., например, тот политический и нравственный портрет
Филопемена, который дает Плутарх (Philop. 3; 6—7 etc.). Ср.: Ег-
rington R.M. Philopoemen. Oxford, 1969.
8^ Ср.: Зайцев А.И. Указ. соч. С. 81.
42

ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИОГРАФИИ
людские ресурсы, мощные армии... Это ставило их в
особое положение. То, что Э. Бэдиан выделяет
несколько уровней межгосударственных отношений в
эллинистическом мире (цари «сверхдержав» действуют в
соответствии с Faustrecht — первый уровень; а
отдельные полисы — по законам Volkerrecht — второй
уровень) немаловажно. Действительно, возникала
иерархия «субъектов» межгосударственных отношений: на
первом месте — три крупнейшие державы
(Македония, Египет, Сирия); затем — более мелкие царства и
союзы полисов (Пергам, Вифиния, Понт, Ахейский и
Этолийский союзы, сюда же следует отнести и
влиятельный в межгосударственных отношениях Родос);
наконец, — отдельные города-государства. Такой
иерархии не было ни в эпоху архаики, ни в
классический период**4.
Стремясь к гегемонии в тех или иных районах
эллинистического мира, Птолемеи, Селевкиды и Анти-
гониды, с одной стороны, не могли полностью
устранить своих мощных противников, а с другой —
должны были, соперничая между собой, учитывать
интересы и реальную политику более слабых своих партнеров
по межгосударственным отношениям. Следовательно,
как бы внешне ни казалось, что политика
эллинистических царей основывалась на «кулачном праве» (как
утверждает Э. Бэдиан), на самом деле складывалась
ситуация, которую авторы нового времени называют
«равновесием сил». Возникнув, эта ситуация стала
важным фактором, определяющим и политическую
идеологию, и те конкретные внешнеполитические
шаги, которые совершали творцы политики. В любом
случае, с реальностью «равновесия сил» эллинистичес-
°4 Конечно, и в классическую эпоху межполисные отношения в
Элладе были непростыми. Но спецификой эллинизма в этом
отношении является наличие крупных территориальных монархий; ср.:
Bengtson Η. Op. cit. S. 401-429.
43

ВЗАИМООТНОШЕНИЯ ГРЕКОВ
кие правители должны были считаться85.
Несмотря на это, в сложном, постоянно
меняющемся мире для каждого человека и его действия,
поступка всегда было место, стоило ему только захотеть
и начать действовать.
Однако каждый действовал не в «пустоте».
Имелись условия, которые и придавали смысл тем или
иным поступкам людей, будь то царей или простых
греков и македонян обширного эллинистического
мира (либо, напротив, делали эти поступки
бессмысленными). Было то, что называлось по-разному: у одних
(Платон) идеями, у других (Аристотель) формами и
т. д., но именно то, без чего немыслима в
человеческом обществе жизнь Закона. Были и определенные
правила сосуществования людей и государств,
общепринятые формы общения между ними86, назовем ли
"^ Ведя внешнюю политику, эллинистические цари должны были
учитывать и другое: социальную и внутриполитическую ситуацию в
отдельных государствах и полисах греческого мира. Об этом см.,
например: Briscoe J. Rome and the Class Struggle in the Greek
States 200-146'В. C. // Past and Present. 1967. № 36. P. 3. О
влиянии социальных конфликтов в Спарте на межгосударственные
отношения в греческом мире III в. до н. э. см., например: Жигу-
нин В.Д. Указ. соч. С. 146— 158; Сизов С.К. Ахейский союз:
История древнегреческого федеративного государства (281 — 221 гг. до
н. э.). М., 1989. С. 91—122; Кошеленко Г.А. Греция в
эллинистическую эпоху // Эллинизм: Экономика, политика, культура. М.,
1990. С. 160-166; Oliva P. Sparta and Her Social Problems. Prague,
1971. P. 213-268; Walbank F.W. Macedonia and Greece // САН.
2nd ed. Cambridge, 1984. Vol. 7.1. P. 252-255; idem. Macedonia
and the Greek Leagues // Ibid. P. 458-468; Will £. Op. cit. Vol. 1.
P. 371—401, здесь же дается довольно полный обзор источников и
литературы по «спартанскому вопросу», Клеоменовой войне и ее
последствиям.
См.: Исаева В.И. Принцип межполисных отношений конца V
середины IV в. до н. э. // Античная Греция: Проблемы развития
полиса. Т. 2. Кризис полиса. М., 1983. С. 76, где автор делает
удачный обзор основных принципов и форм межполисных отношений
и указывает важнейшие работы по этому вопросу (С.75 —87).
44

ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИОГРАФИИ
мы их «правом», «международным правом» или как-
то иначе, либо же вообще никак не назовем — но это
было на самом деле.
Эти формы существовали как нечто
основополагающее, фундаментальное в жизни людей. Участники
межгосударственных отношений соблюдали их на
войне и в мирное время (или нарушали), однако
уничтожить их не могли, как не могли греки ликвидировать,
например, полис или классическое рабство. В уста
римлянина Камилла грек Плутарх вкладывает слова,
безусловно, понятные и близкие эллинам: «Война —
дело безрадостное, она сопряжена со многими
несправедливостями и насилием, но для добрых людей (τοις
άγαθοΐς άνόράσι) существуют какие-то законы (τινές
νόμοι) и на войне, и как бы желанна ни была победа,
никто не должен гнаться за наградами, источником
своим имеющими преступление и кощунство (εκ κακών
και ασεβών έργων), — великому полководцу подобает
действовать в расчете на собственное мужество
(αρετή), а не на чужую подлость» (Plut. Camill. 10.5. Пер.
С. Маркиша с исправлениями).
Нарушение же таких «законов» отзывалось в
общественном мнении соответствующей реакцией. Даже
цари, отважившиеся на беззакония, должны были
иметь это в виду87. Отсюда — столь частое обращение
творцов внешней политики в эллинистическом мире к
соответствующим формам идеологии,
пропагандистским средствам, направленным на манипуляцию
общественным сознанием. И часто пропаганда достигала
цели. Но всему был предел. Существовали же
Олимпийские боги, которые все видели и знали! Наконец,
был еще один регулятор «законодательных»
поступков, ибо «нет свидетеля более страшного, нет
обвинителя более грозного, как совесть, обитающая в душе
каждого из нас» (Polyb. 18.43.13.).
Подробнее эта проблема будет рассмотрена в главе II.
45

ВЗАИМООТНОШЕНИЯ ГРЕКОВ
Правда, в истории время от времени наступают
периоды, как кажется, всеобщей анархии и
беззакония, когда поступки людей (не одного—двух человек,
а масс людей) невозможно бывает рационально
объяснить: ни экономическими мотивами, ни
социальными и политическими основаниями, ни законами
психологии личности, как невозможно с позиций
здравого смысла объяснить жестокость, насилие, зло ...
Таким был период борьбы диадохов за власть, в
котором Э. Бэдиан видит во взаимоотношениях
эллинистических правителей проявление «кулачного
права». Рассматриваемый период дает также немало
примеров беззакония и нечестия. Но, может быть,
благодаря людям, жившим по Закону, история не
остановила свой ход.
3. Сущность восточной политики Рима
Смогут другие создать изваянья живые из бронзы,
Или обличье мужей повторить во мраморе лучше,
Тяжбы лучше вести и движенья неба искусней
Вычислять, иль назовут восходящие звезды, — не спорю:
Римлянин! Ты научись народами править державно —
В этом искусство твое! — налагать условия мира,
Милость покорным являть и смирять войною надменных!
Вергилий. Энеида. 6. 847—853. (Пер. С. Огиерова)
В современной историографии существуют
различные концепции восточной политики Рима в период
Республики****. Одна из них — концепция «римского
йй См., например: Кащеев В.И. Некоторые концепции
«римского империализма» в англо-американской историографии
новейшего времени // Вопросы отечественной, зарубежной истории,
литературоведения и языкознания. Казань, 1981. Ч. 1. С. 139—146; Ха-
шов А.Н. Проблема «римского империализма» во французском
46

ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИОГРАФИИ
оборонительного империализма» — долгое время
господствовала в западном антиковедении.
«Оборонительный империализм». Автором идеи,
положенной в основу этой концепции, является
Теодор Моммзен*^.
Немецкий исследователь считал: «Лишь
тупоумная недобросовестность в состоянии не признавать,
что в то время (накануне второй римско-македонской
войны. — В. К.) Рим вовсе не стремился к
владычеству над государствами Средиземного моря и желал
только одного — иметь в Африке и Греции
безопасных соседей... »90.
Македония же для Рима не представляла
опасности, поскольку силы ее были незначительны.
Именно поэтому в первой римско-македонской войне Рим
выставил против своего противника незначительное по
числу войско. При желании сенат мог бы унизить
Македонию, но он не желал этого делать, платя слишком
дорогую цену; таким образом, после выхода из войны
этолийцев сенат добровольно заключил мир с царем
Филиппом на основании status quo. «Следовательно,
— считает Т. Моммзен, — нет никакого основания
утверждать, будто римское правительство заключило
этот мир с твердым намерением возобновить войну
при удобном случае, и не подлежит никакому сомне-
антиковедении // Проблемы истории и историографии.
Античность. Средние века. Уфа, 1990. С. 86—91; Гарипзанов И.Х.
Борьба Рима и Карфагена в англо-американской историографии: Дис.
канд. ист. наук. Казань, 1991. С. 69—99; Harris W.V. Current
Directions in the Study of Roman Imperialism // The Imperialism of
Mid-Republican Rome: The Proceedings of a Conference Held at
American Academy in Rome. Rome, 1984. P. 13 — 24.
Linderski J. Si vis pacem, para bellum: Concepts of Defensive
Imperialism // Ibid. P. 133.
9° Mommsen Th. Rdmische Geschichte. В., 1888, Bd. 1. S. 699.
См.: Моммзен Т. История Рима. Т. 1. До битвы при Пидне. М.,
1936. С. 659. (Здесь «Римская история» цитируется по этому
последнему русскому изданию).
47

СУЩНОСТЬ ВОСТОЧНОЙ ПОЛИТИКИ РИМА
нию, что в то время война с Македонией была бы в
высшей степени неудобна для римлян, так как силы
государства были доведены до крайнего истощения, и
римское гражданство с крайней неохотой согласилось
бы на вторую заморскую войну»91.
Однако избежать этой войны, как полагает
немецкий антиковед, было уже невозможно. Нельзя
было допустить, чтобы Филипп V удвоил силы своего
государства, присоединив к нему лучшие земли мало-
азийской Греции, город Кирену, а также подчинил
нейтральные торговые государства. К тому же Рим не
мог допустить падение Птолемеевского Египта и
Родоса, поскольку это могло поставить италийскую
торговлю с Востоком в зависимость от Македонии и
царства Селевкидов. Далее «долг чести» обязывал
римлян заступиться за своего верного союзника в
недавней войне н,а Балканском полуострове — пергам-
ского царя Аттала. Наконец, Рим претендовал на роль
покровителя всех греков. «Было бы странно
оспаривать у римлян право чувствовать себя оскорбленными
как в их человеческих, так и в их эллинских
симпатиях теми злодействами, которые были совершены над
жителями Хиоса и Фасоса. Таким образом, — делает
заключение Т. Моммзен, — все побудительные
причины, и политические, и торговые, и моральные,
заставляли римлян вторично предпринять войну с
Филиппом, которая была одной из самых справедливых
войн, когла-либо веденных Римом»92.
Рассмотрев третью римско-македонскую войну,
историк формулирует свое понимание характера
римской внешней политики: «... Римское всемирное
владычество вовсе не было результатом гигантского
замысла, задуманного и исполненного ненасытною
жаждою территориальных приобретений, а было
91 Там же. С. 659-660.
"^ Там же. С. 660. Ср.: Ковалев СИ. Теодор Моммзен и его
«История Рима» // Там же. С. XXIII- XXIV.
48

ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИОГРАФИИ
достигнуто римским правительством без предвзятого
намерения и далее против его воли»93.
Рим не добивался ничего другого, как
владычества над Италией, но он не желал иметь слишком
сильных соседей. Сами римляне «всегда утверждали,
что они не придерживались завоевательной политики
и всегда вели оборонительные войны» — и это, как
считает Т. Моммзен, было на самом деле так. Все
крупные войны (за исключением сицилийской войны)
они вели вынуждено: либо из-за прямого на них
нападения, либо из-за того, что их соседи нарушали
существующее политическое положение вещей^4.
По мнению исследователя, «римская политика
не была предначертана одним могучим умом и не
передавалась преданиями от одного поколения к
другому, а была политикой очень толкового, но несколько
ограниченного совещательного собрания, у которого
не было достаточной широты замыслов, для того,
чтобы составлять проекты в духе Цезаря или Наполеона,
но у которого было даже слишком много верного
инстинкта, для того чтобы оберегать свое собственное
государство»95. И Т. Моммзен делает окончательный
вывод о том, что возвеличение Италии за счет
высокоразвитых древних наций «не было результатом
военных преимуществ легиона над фалангой, а было
неизбежным последствием тех международных отношений,
какие существовали в древности; поэтому конечный
исход не был плодом прискорбной случайности, а был
исполнением приговора судьбы, которого не было
возможности предотвратить и с которым, следовательно,
необходимо примириться»96.
yj Моммзен Т. Указ. соч. С. 736.
У4 Ср.: Harris W.V. War and Imperialism in Republican Rome:
327-70 В. С Oxford, 1979. P. 175-254.
y^ Моммзен Т. Указ. соч. С. 737.
Там же. С. 738; ср.: Журавлев Ю.Е. Некоторые аспекты
восточной политики Римской республики начала II века до н. э. и со-
49

СУЩНОСТЬ ВОСТОЧНОЙ ПОЛИТИКИ РИМА
Эта идея оказала огромное воздействие на
исследователей восточной политики Рима. Кажется,
Т. Моммзен заложил мощный фундамент, на котором
затем строилось здание концепции «римского
оборонительного империализма».
В самом начале XX в. появилась работа
Дж. А. Хобсона^7, которая, несомненно, оказала
влияние на становление современного понимания
«империализма». Важно, что исследователь, рассматривая
«империализм» вообще, затрагивает более ранние его
формы в античности и определяет мотивы «раннего
империализма», важнейший среди которых —
стремление к захвату рабской силы.
Однако появление термина «римский
империализм» (Roman imperialism) связано с именем
американского историка Тенни Франка: в ряде статей^** и
книге под названием «Римский империализм»9^ он
исследовал характер римской внешней политики и
пришел к выводу о неагрессивности Рима. Иржи Лин-
дерски справедливо относит Т. Франка к сторонникам
«оборонительного империализма»100.
временная западная историография // Известия Сев.-Кавказск.
науч. центра высш. школы. Сер. обществ, наук. 1975. № 3. С. 72;
Wucher A. Theodor Mommsen: Geschichtsschreibung und Politik.
Gdttingen, 1956, S. 67; Kuczynski J. Theodor Mommsen — Portrait
eines Gesellschaftswissenschafters. В., 1978. S. 81 — 108; Linderski J.
Op. cit. P. 136-139.
97 Hobson J.A. Imperialism: A Study. L., 1902.
"° Frank T.A. Chapter in the Story of Roman Imperialism //
CPh. 1909. Vol. 4. P. 118-138; idem. Commercialism and Roman
Tertitorial Expansion // CJ. 1910. Vol. 15. P. 99-110; idem.
Mercantilism and Rome's Foreign Policy // AHR. 1913. Vol. 18.
P. 233-259 a.o.
"" Idem. Roman Imperialism. Ν.—Y., 1914. (Примечательно не
только название этого труда, но и год выхода его в свет!).
*vv Linderski J. Op. cit. P. 145 — 148; cf.: Imperialism in the
Ancient World / Ed. by P.D.A. Garnsey, C.R. Whittaker. Cambridge etc.,
1978. P. 2.
50

ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИОГРАФИИ
Книга французского историка Мориса Олло
«Рим, Греция и эллинистические монархии в III в. до
н. э.» появилась в 1921 г., но она стала своего рода
кульминацией целого ряда исследований по этой
проблеме, которая привлекла его внимание еще в 1913
г.Ю*. В этих работах были сформулированы
положения о восточной политике Рима, которым суждено
было господствовать в мировом антиковедении многие
десятки лет.
Суть теории М. Олло заключается в том, что
вплоть до 200 г. до н. э. римляне безразлично
относились к греческому миру и поэтому не проводили
восточную политику; римляне вмешивались в греческие
дела в двух иллирийских войнах и в первой
македонской войне, благодаря лишь случайностям, и старались
покинуть Грецию как можно быстрее. «В течение
многих лет нам благодушно говорили о постоянном
непреодолимом притягивании к Риму
эллинистических держав..., об исторических и психологических
законах, которые вынуждали римлян стать хозяевами
греческих государств, об их твердом и давнишнем
намерении подчинить их. Опять люди начинают
говорить день ото дня сильнее о пылких честолюбивых
устремлениях римского сената, о необходимости
господства, о его духе «империализма» и «милитаризма»...
Люди даже начинают верить в обширный «план
экспансии», методично разработанный сенатом. Но в
подлинной истории, которую бдительная критика
должна отделить от того, что является
апокрифическим, я не нашел ничего в подтверждение такой точки
зрения; скорее я обнаружил там совсем противо-
Holleaux Μ. Rome, la Grece et les monarchies hellenistiques au
Hie siecle avant J. —С (273 — 205). P., 1921; cf.: idem. L'expedition
de Philipp V en Asie Mineure: La bataille de Chios (201 av. J. —C.)
// Klio. 1909. Bd. 9. S. 450-460; idem. Recherches sur l'histoire de
negociations d'Antiochos III avec les Romains // Revue des etudes
anciennes. 1913. Vol. 15. P. 1 — 24, etc.
51

СУЩНОСТЬ ВОСТОЧНОЙ ПОЛИТИКИ РИМА
положное...»102.
Этот тезис М. Олло имел удивительный успех.
Посредством глав о первых двух македонских войнах
и сирийской войне, написанных французским антико-
ведом для «Кембриджской древней истории»*03, его
концепция получила широкое распространение и
признание не только во Франции, но и во многих странах
Европы, а также в Соединенных Штатах Америки.
Правда, через несколько лет после выхода книги
М. Олло польский исследователь Тадеуш Валек-Чер-
нецкий выступил с критикой того, как французский
историк трактует римскую политику в отношении
эллинистических государств: по его мнению, римляне
стали хозяевами Средиземноморья вовсе не против
воли; они были не кем иным, как империалистами и
сознательно проводили империалистическую
политику104. Однако М. Олло выступил в защиту своей
концепции и с тоном вежливого превосходства обрушил
на «молодого и эрудированного профессора
Варшавского университета» лавину контраргументов105. В
результате позиции М. Олло в ученом мире лишь
упрочились.
Ряд существенных моментов этой теории был
10^ Idem. Rome, la Grece et les monarchies hellenistiques.
P. HI—IV; Walbank F.W. Polybius and the Rome's Eastern Policy.
P. 1; LinderskiJ. Op. cit. P. 140 — 145; Тарков П.Н. О взглядах
Μ. Олло на международные отношения в Средиземноморье на
рубеже III и II вв. до н. э. // ВДИ. 1946. № 3. С. 252-256.
1^3 Holleaux Μ. Rome and Macedon: The Romans against Philip
// САН. 1930. Vol. 8. P. 138-198; idem. Rome and Antiochus //
Ibid. P. 199-240.
1U4 Walek-Czernecki T. La politique romaine en Grece et dans
l'Orient hellenistique au Hie siecle // RPh. 1925. Vol. 49. P. 28-
54 118-142.
™5 Holleaux M. La politique romaine en Grece et dans l'Orient
helle'nistique au Hie siecle // RPh. 1926. Vol. 50. P. 46-66,
194-218; cf.: Linderski J. Op. cit. P. 140; ср.: Тарков П.Н. О
взглядах Μ. Олло... С. 283.
52

ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИОГРАФИИ
уточнен. Во-первых, в результате работы немецкого
антиковеда Альфреда Хойсса прояснилась картина
юридических принципов, лежащих в основе римских
отношений с греческими государствами: они
протекали в более подвижной форме, были более свободными,
хотя действенность этих отношений, формально не
связанных договором, не была ослаблена*^.
Во-вторых, значительно увеличилось количество свидетельств
о ранних контактах между Римом и греческим ми-
ром1^7. В-третьих, доказано положение — в
противоположность М. Олло, — что не следует игнорировать
традицию анналистов1^8. В-четвертых, было
установлено, что сенат был менее монолитным, однородным
органом, чем полагал М. Олло1^^.
Однако эти уточнения не поколебали существа
концепции «римского оборонительного
империализма». Более того, она получила много сторонников,
особенно в Англии.
Гай Томсон Гриффит, например, обратился к
изучению проблемы восточной политики Рима в
середине 1930-х гг. Он считает вполне уместным при
описании внешней политики Рима такие слова, как «ми-
Ю" Heuss A. Die volkerrechtlichen Grundlagen der romischen
Aussenpolitik in republikanischer Zeit. Leipzig, 1933; cf.: Lar-
sen J.A.O. Was Greece Free between 196 and 146 В. C? // CPh.
1935. Vol. 30. P. 195ff.
^' CM.rWalbank F.W. Polybius and the Rome's Eastern Policy.
P. 2-3; idem. The Hellenistic World. P. 228-229; Heinen H. Die
politischen Beziehungen zwischen Rom urfd dem Ptolemaerreich von
ihren Anfangen bis zum Tag von Eleusis (273 — 168 v. Chr.) //
ANRW. 1972. Bd. 1. 1. S. 632ff.
*"" Balsdon J.P.V.D. Some Questions about Historical Writing in
the Second Century B. C.// CQ. 1953. Vol. 47. P. 158-164; idem.
Rome and Macedon, 205-200 В. C. // JRS. 1954. Vol. 44.
P. 30-42.
*^" Holleaux M. Rome, la Grece et les monarchies hellenistiques.
P. 311; cf.: Scullard H.H. Roman Politics, 220-150 В. С Oxford,
1951; Walbank F.W. Polybius and Rome's Eastern Policy. P. 4—5.
53

СУЩНОСТЬ ВОСТОЧНОЙ ПОЛИТИКИ РИМА
литаризм» и «империализм»110. Но империализм в
древности исследователь понимает весьма своеобразно:
как стремление к завоеванию не столько территорий,
сколько гражданских прав завоеванных государств111.
В качестве аргумента Г.Т. Гриффит приводит факты
отношений между Римом и Италией, когда в
результате объединения граждан в единое целое Рим
превратился в мощное государство.
Рассматривая римские взаимоотношения с
Македонией, английский антиковед поддерживает, в
общем, точку зрения Мориса Олло о том, что военные
действия велись Римом на Балканах из-за боязни
македонской опасности112. Он, правда, уточняет и
дополняет такую интерпретацию.
По мнению исследователя, в 201 г. до н. э. в Рим
пришло известие, что царь Филипп построил морской
флот и успешно использовал его в битвах при Ладе и
Хиосе. Сенат решил помешать усилению морской
мощи Македонии, поскольку испытывал страх (fears)
перед вторжением в Италию иностранной державы.
Это и побудило римлян пересечь Адриатическое море
и начать войну с Филиппом V, хотя опасения сената
были несколько преувеличеными113.
«В это время в Риме, вероятно, имелись люди,
гордившиеся империей, которую они и их отцы
недавно приобрели, и они сильно желали использовать
весьма действенную военную организацию для ее
безопасности; но я не нахожу, — пишет исследователь, —
никаких доказательств существования у них желания
завоеваний на Востоке»114. Таким образом, Г.Т. Гриф-
1ιυ Griffith G.T. An Early Motive of Roman Imperialism (201
B. C.) // CHJ. 1935. Vol. 5. P. 14.
111 См.: Тарков Π.Η. Рец.: Historia. Zeitschrift fur alte Geschich-
te. Baden-Baden, 1950-1951 // ВДИ. 1952. Μ 3. С. 116.
112 Griffith G.T. Op. cit. P. 5.
113 Ibid. P. 12-13.
114 Ibid. P. 14.
54

ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИОГРАФИИ
фит сводит внешнюю политику Рима по отношению к
Македонии и в целом к Востоку к ряду мероприятий
оборонительного характера.
В 1940 г. увидела свет книга Фрэнка У. Уолбан-
ка «Филипп V Македонский»115, в которой автор
поддержал тезис М. Олло об оборонительном характере
внешней политики Рима на Балканах на рубеже III и
II вв. до н. э. Он попытался доказать, что римляне
после мира в Фенике оставили Грецию без
какого-либо намерения возвратиться и что вторая македонская
война представляет значительную, резкую перемену в
их восточной политике, перемену, вызванную
враждебными действиями македонского царя11**. В
последующих работах вплоть до конца 1970-х гг. Ф. Уол-
банк считал концепцию восточнрй политики Рима,
созданную Морисом Олло, и аргументацию
французского исследователя наиболее убедительными117.
В зарубежной исторической науке по-разному
определяется главный мотив римского вмешательства
в восточные дела, начавшегося по общепризнаному
мнению западных антиковедов с объявления войны
Филиппу V Македонскому (200 г. до н. э.), а отсюда
и по-разному определяется сущность восточной
политики Рима. Это и «агрессивный милитаризм» и
«коммерческие интересы», «филэллинские чувства» и
альтруистическое желание защитить Грецию от
македонской агрессии, «политические обязательства» в
соответствии с договором в Фенике 205 г. до н. э. Однако
преобладает понятие «оборонительный империализм»
(defensive imperialism).
Само это понятие было введено в
исследовательский оборот английским историком Ховардом Хейсом
115 Walbank F.W. Philip V of Macedon. Cambridge, 1940.
116 Ср.: McDonald A.H., Walbank F.W. The Origins of the Second
Macedonian War // JRS. 1938. Vol. 28. P. 180-207.
117 См.: Walbank F.W. Polybius and Rome's Eastern Policy. P. 2.
55

СУЩНОСТЬ ВОСТОЧНОЙ ПОЛИТИКИ РИМА
Скаллардом118. Он считает, что после Ганнибаловой
войны перед римлянами встал основной вопрос, от
решения которого зависело будущее европейской
истории: иметь ли дело с цивилизованным, либо с
варварским миром, с Востоком или с Западом? По мнению
исследователя, все было за то, чтобы Рим обратил свой
взор на Запад. «Именно здесь была его миссия, и
романизация Западной Европы была его главным
вкладом в мировую историю»119. Легионы, считает
X. Скаллард, без особых трудностей подчинили бы
«варваров на окраине». Это придало бы римской
политике агрессивный характер, но намерения Рима не
были агрессивными. Он вообще не желал вести войны:
ни на Западе, ни на Востоке. И это было вызвано, как
полагает историк, рядом причин: усталостью после
второй пунической войны, необходимостью
экономического восстановления разоренной Италии,
необходимостью военной предосторожности в
Цизальпинской Галлии и Лигурии, возможностью эксплуатации
Запада, полученной в результате Ганнибаловой войны.
Вот почему решение сената вмешаться в греческие
дела в конце 201 г. до н. э. оказалось неожиданным и
«полностью изменило... прежнюю политику»12^.
Таким образом, «Рим обратился к более трудной
проблеме, устремив свой взор на цивилизованные
народы»121.
Рим не начал завоевания на Западе из-за
отсутствия у римлян агрессивного духа, а в восточные дела
он вмешался, не желая этого. В пользу стремления
римлян избежать такого вмешательства X. Скаллард
приводит следующие факты: полный вывод римских
воинов из Греции после мира в Фенике в 205 г. до
118 Scullard Η.Η. Roman Politics, 220-150 В. С. 2nd ed. Oxford,
1973. P. 91.
119 Ibid. P. 90.
120 Ibid. P. 92.
121 Ibid. P. 90.
56

ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИОГРАФИИ
н. э. и решительный отказ откликнуться на просьбу
этолийцев о помощи в 202 г. до н. э.122.
Здесь английский историк, видимо, забывает о
том особом отношении, которое Рим проявлял к
нарушителям fides — этолийцам, заключившим не так
давно сепаратную сделку с Филлипом (Polyb.11.4). Оба
факта не доказывают стремления Рима не
вмешиваться в балканские дела, а лишь подтверждают умную,
гибкую политику сената на Востоке.
Объяснение вмешательству, по мнению X. Скал-
ларда, следует искать в сообщении сенату пергамски-
ми и родосскими послами о секретном договоре,
заключенным Филиппом V и Антиохом III, по которому
они намеревались разделить заморские владения
Египта. Послы представили этот договор как угрозу
римской безопасности. Именно неожиданное
осознание нарушенного равновесия сил в эллинистическом
мире, осознание слабости Египта и возросшей угрозы
для римской безопасности, угрозы, которую
представляло пиратское поведение Филлипа и Антиоха,
вызвало неожиданное решение о том, что мощь Филиппа
нужно немедленно обуздать123. Правда исследователь
считает римскую политику слишком поспешной:
сенат, вероятно, переоценил опасность — два царя не
представляли собой реальной угрозы. Но это не
меняет характера римской политики: «она по существу не
была агрессивной».
X. Скаллард полемиризует с теми антиковедами,
которые видят во внешней политике Рима
империализм и агрессию, например, с Гаэтано Де Санкти-
сом124.
Определяя основные черты, принципы внешней
политики Рима на Балканском полуострове,
исследователь отмечает, что ликвидировать беспорядки в Гре-
122 Ibid. Р. 92.
123 Ibid. Р. 93.
124 Ibid. Р. 91.
57

СУЩНОСТЬ ВОСТОЧНОЙ ПОЛИТИКИ РИМА
ции можно было лишь внушив там благоговейное
отношение к мощи Рима. Достигнуть этого можно было
бы «награждением преданных и наказанием
непокорных, установлением местных проримских лидеров для
управления и смещением всех подозрительных
политиков, так чтобы никто не мог составить политической
оппозиции»125.
Следовательно, принцип политики Рима на
Балканах («Греция могла оставаться свободной до тех
пор, пока она была слаба и раздроблена»)126 X. Скал-
лард определяет правильно. Он также в целом верно
определяет черты, особенности и принципы римской
политики на Балканах против Македонии и на
эллинистическом Востоке вообще.
Последователем концепции внешней политики
Рима, созданной Морисом Олло, стал один из видных
французских историков античности Жером Каркопи-
но. Он в высшей степени позитивно отозвался о книге
М. Олло сразу же после ее выхода в свет127, а много
лет спустя дал ей снова весьма высокую оценку: эта
работа, с ее научностью и оригинальностью мысли,
заслуживает большего, чем просто похвалы12**. Никогда,
по мнению Ж. Каркопино, материалы столь
отдаленной истории не были собраны воедино так тщательно
и изучены столь пристально, как это сделал М. Олло.
Автор этой книги не только как никто другой знает
тексты Полибия и определяет в «Истории» Тита Ливия
различные «примешанные к Полибию источники», но
хорошо знаком с многочисленными противоречиями,
*" Ibid. Р. 214; cf.: idem. Charops and Roman Policy in Epirus
// JRS. 1945. Vol. 35. P. 58-64; idem. A History of the Roman
World from 753 to 146 В. С L., 1935.
126 Idem. Roman Politics. P. 214.
*-^' Carcopino J. L'intervention romaine dans l'Orient hellenis-
tique // Journal des savants. 1923. P. 112-121; 173-181; 1924.
P. 16-30.
1 ° Idem. Les etapes de Timperialisme romain. P., 1961. P. 87.
58

ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИОГРАФИИ
которыми изобилуют рассказы некоторых древних
авторов; прекрасное знание эллинистического мира, в
целом, и греческой эпиграфики II в. до н. э., в
частности, проявляется в исследовании М. Олло всюду.
«Нелегко будет отыскать какие-то колосья после
собранного им урожая»129, — так пишет Ж. Каркопино о
сочинении М. Олло через сорок лет после появления его
в свет! И все-таки французский историк смог
«подобрать некоторые колосья».
В отличие от своего знаменитого
предшественника Ж. Каркопино широко использует термин
«империализм», поскольку считает, что идея
«империализма» давно жила в умах людей, претендовавших на
господство над другими, и что римляне впервые
удачно претворили эту идею в жизнь13**. Однако
конкретные причины войн Рима на Востоке были
совсем иными. В 228 г. до н. э. римляне опасались
Македонии и хотели ограничить ее успехи131; и хотя в
Риме в это время уже знали о македонских
притязаниях, римская политика еще была мирной, но
непременно должна была привести Рим к столкновению с
Македонией. Как и в случае с Иллирией, casus belli
заключался в мерах предосторожности, которыми
окружил себя благодушный (placide), но неуступчивый
сенат. Доказательством того, что «отцы» не имели
воинственных мыслей, служит то, что из двух войн
против Македонии первая (212 — 205 гг. до н. э.) была
лишь следствием враждебных действий против
Ганнибала, а вторая (200 — 197 гг. до н. э.) разразилась как
гром среди ясного неба. И Ж. Каркопино охотно
соглашается с М. Олло, «которого тексты вынуждают к
подобной интерпретации»132.
129 Ibid. Р. 88.
"" Idem. Points de vue sur Timpefialisme romain. P., 1934. P. 9ff.
131 Idem. Les etapes de Timperialisme romain. P.96; cf.: Holleaux
M. Rome, la Grece et les monarchies hellenistiques. P. 111.
Carcopino J. Les etapes de Timperialisme romain. P. 96; cf.:
59

СУЩНОСТЬ ВОСТОЧНОЙ ПОЛИТИКИ РИМА
Ж. Каркопино выделил несколько этапов в
развитии «римского империализма»:
1) доимпериалистический этап продолжался с
первой до второй пунической войны и характеризуется
оборонительной политикой Рима;
2) предимпериалистический этап длился со
второй пунической до второй римско-македонской
войны, когда Рим вел оборонительную внешнюю
политику, однако в умах сенаторов зрели идеи
«империализма», приведшие позже к завоеваниям;
3) этап скрытого империализма относится к
первой половине II в. до н. э. и характеризуется тем, что
под предлогом защиты италийской безопасности
римляне установили свое политическое господство над
соседями, не сделав никаких территориальных
приобретений;
4) этап систематических завоеваний
продолжался в течение второй половины II в. и первой половины
I в. до н. э., когда римляне захватывали чужие
территории.
Затем следуют еще два этапа: всеобщей империи
и федеративной империи133.
Ж. Каркопино несколько иначе смотрит на
римский сенат III в. до н. э., чем это делал М. Олло134. К
210 г. до н. э. «отцы» в течение восьмидесяти лет из
поколения в поколение непрерывно вели войны;
«солдаты в душе, они смотрели на все как солдаты» и
вполне владели искусством войны; их храбрость и
способность к молчаливому размышлению и
молниеносному действию предопределили победу римлян на
многих полях сражений. «Под воздействием военной
Holleaux Μ. Rome, la Grece et les monarchies hellenistiques.
P. 274-275; 306 suiv.
*■·*·* Carcopino J. Points de vue sur l'lmperialisme romain.
P. 10-16; cp: Хашов A.H. Указ. соч. С. 89.
Ср.: Holleaux Μ. Rome, la Grece et les monarchies
hellenistiques. P. 170 — 171; idem. Rome and Macedon. P. 125.
60

ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИОГРАФИИ
ситуации, римский сенат совещался с оружием в
руках, соотнося с ней все свои решения»13^. £го
политика определялась стратегией. Исследователь считает,
что достаточно стать на точку зрения римского сената,
чтобы можно было проследить связь между его
противоречивыми инициативами и за внешней
непоследовательностью действий увидеть строгий порядок136.
Казалось бы странная манера поведения сената,
который неожиданно возобновил в 200 г. до н. э.
военные действия против Македонии, проистекала из
внутренней ситуации137. К этому времени patres,
опьяненные прежними военными успехами, стали
любить войну ради самой войны.
Как полагает Ж. Каркопино, римский сенат не
был таким монолитным органом, каким представлял
его себе М. Олло138. Сенаторы не избежали
соперничества, поскольку senatus объединял самых разных
людей: патрициев и простолюдинов, осторожных и
отчаянных, старого Фабия и молодого Сципиона, тех,
кто осуждал всякую высадку в Африке, и тех, кто
выступал за поход в Африку, чтобы освободить Италию и
одновременно уничтожить Карфаген139. Подобные
разногласия, вероятно, влияли на ведение восточной
политики. Сенат менялся, но его изменения, не будучи
заранее обдуманными, подчиняются все же
«рациональному ритму»14**.
Хотя, как считает Ж. Каркопино, М. Олло
решительно отверг предрасположенность римлян к «им-
00 Carcopino J. Les etapes de l'imperialisme romain. P. 97.
136 Ibid. P. 97-98.
137 Ibid. P. 100.
13° Idem. Points de vue sur l'imperialisme romain. P. 21—69.
**" Idem. Les etapes de l'imperialisme romain. P. 102; cf.: Miin-
zer F. Rdmische Adelsparteien und Adelsfamilien. Stuttgart, 1920;
Walbank F.W. Polybius and Rome's Eastern Policy. P. 4.; Cabanes P.
L'Empire de la mort de Pyrrhos a la conquete romaine (272 — 167 av.
J.-C). Basan on; P., 1976. P. 217.
υ Carcopino J. Les etapes de l'imperialisme romain. P. 103.
61

СУЩНОСТЬ ВОСТОЧНОЙ ПОЛИТИКИ РИМА
периализму», но ни установленные им факты, ни
тщательно исследованные им тексты не заставят нас
приписать Риму «хроническую недальновидность» или
абсолютное бескорыстие. Души руководителей Рима
изменились, нашлись римляне, которые мечтали о
неограниченной власти и имперской роли для Рима как на
Востоке, так и на Западе. Скрытый «империализм»
разворачивался, но происходило это постепенно141.
«Случайный империализм». Момент
случайности отмечался в римской внешней политике
Т. Франком, М. Олло, Ж. Каркопино и другими
сторонниками концепции «оборонительного
империализма», поэтому концепцию «случайного империализма»
можно выделить лишь весьма условно, учитывая, что
некоторые исследователи особо подчеркивают именно
«случайность» вмешательства Рима в дела
эллинистических государств.
В английской историографии с именем Макса
Кэри утвердилась эта концепция142. Историк считает,
что после ухода из Италии Пирра Рим довел до конца
завоевание италийских и сицилийских греков, но
римляне не имели намерения запутываться в «греческой
политике». Лишь в ответ на требования италийских
торговых общин они совершили в 229 г. до н. э.
энергичное наступление на иллирийских пиратов и в
результате установили римский протекторат на о. Кер-
кире и на иллирийском побережье. Этот район
рассматривался римлянами как опорный пункт для
последующих «полицейских действий» против пиратской
Иллирии. Это не вызвало никаких столкновений
между Римом и греческими городами143.
В 219 г. до н. э. в ответ на пиратские действия
141 Ibid. Р. 105.
142 См.: Сагу М. A History of the Greek World from 323 to 146
В. С L.; N.-Y., 1932; cf.: Imperialism in the Ancient World. P. 2.
143 Cary M. A History of the Greek World from 323 to 146 В. С
L.; N.-Y., 1963. P. 182-183.
62

ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИОГРАФИИ
«греческого авантюриста» Деметрия Фаросского сенат
отправил в Адриатику вторую экспедицию, которая
«надлежащим образом выкурила пиратское
гнездо»144. Но начало второй пунической войны заставило
римлян выпустить Грецию из вида; проблема адриати-
ческих пиратов была исключительно локальной и сама
по себе она не могла бы привести к римскому
«впутыванию в дела греков»14^.
Тот союз, который в 215 г. до н. э. заключил
Филипп V с Ганнибалом, как считает М. Кэри, привел к
новому повороту во взаимоотношениях Рима и
греческого мира. Если бы македонский царь сохранил
«бдительный нейтралитет» во второй пунической
войне, было бы крайне сомнительным дальнейшее
вмешательство Рима в греческие дела146, но Филипп сделал
свой выбор. Как эпизод Ганнибаловой войны, первая
римско-македонская война имела очень малое
значение147, а ее непосредственное воздействие на греко-
римские отношения было несущественным. Однако
мирный договор 205 г. до н. э. в Фенике лишил
Филиппа V надежды на лидерство в «объединенной
Греции»148, а заключением соглашения (a compact) с Ан-
тиохом III о разделе внешних владений Птолемея V и
своими военными действиями в Эгейском море
македонский царь навлек на себя войну с Римом. Осенью
201 г. до н. э. в Рим прибыли посольства от Родоса и
Пергама, которые обратились к сенату с просьбой о
помощи. «Этот шаг, наиболее важный в истории
римского завоевания Греции, был, — как полагает М. Кэ-
144 Idem. A History of Rome down to the Reign of Constantine.
L., 1935. P. 196.
145 Ibid. P. 196-197.
146 Ibid. P. 197.
147 Ibid. P. 167; idem. A History of the Greek World. 1963.
P. 184-186.
148 Idem. A History of Rome. P. 198.
63

СУЩНОСТЬ ВОСТОЧНОЙ ПОЛИТИКИ РИМА
ри, — также одним из наиболее неожиданных»149.
Несмотря на настоятельную необходимость
передохнуть после колоссального напряжения во второй
пунической войне и военных действий в
Цизальпинской Галлии и Испании, римляне снова «бросили
вызов» Филиппу. У них не было прямой причины
жаловаться на него, и все же, как считает историк, едва ли
могут быть сомнения в том, что их решение
основывалось на боязни (fear) македонского царя. Греческим
послам легко было изобразить Филиппа как человека
с амбициями, не знающими предела, и представить
его договор (pact) с Антиохом как направленный не
только против Египта, но и против других держав.
Кроме того, сенат помнил, на чью сторону стал царь в
войне римлян с Ганнибалом. «Вторая македонская
война может быть охарактеризована как превентивное
нападение Рима на Македонию»15^, — считает
историк.
После ахейской войны 146 г. до н. э. и римского
урегулирования дел в Элладе, как пишет М. Кэри, в
значительной степени был реализован греческий идеал
местной автономии и впервые в своей истории греки
«наслаждались длительным миром». Но идеал
«Соединенных Штатов Греции» окончательно рухнул, а
эра свободы и плодотворного политического
эксперимента в Греции уступила место «вынужденой
инерции», длившейся две тысячи лет151.
Французский историк Леон Омо, рассматривая
«римский империализм» в ранний период его
развития, подчеркивает важность географических условий
жизнедеятельности римлян. Сама природа определила
для Италии решающую роль в истории
Средиземноморья, поскольку Италийский полуостров находился
149 Idem. A History of the Greek World. 1963. P. 188.
150 Ibid. P. 188-189.
151 Ibid. P. 205; idem. Ά History of Rome. P. 209- 210; cf.: Lar-
sen J.A.O. Roman Greece. P. 301ff.
64

ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИОГРАФИИ
между «варварским» миром и миром
цивилизованным, но идущим к своему упадку. Важно также то,
что римляне обладали особой чертой —
практицизмом, что и позволило им добиться успехов в
расширении «жизненного пространства»152. «Римский
империализм» рос и ширился по мере роста успехов в
захвате территорий и порабощения населения, что было
для античной истории, как считает исследователь,
вполне обычным явлением153.
Римская внешняя политика была направлена на
последовательное решение двух задач: вначале
объединение Италии под властью Рима, а затем
установление римского господства в Средиземноморье. Но
Л. Омо постоянно подчеркивает, что у римлян не было
детальной концепции, когда они осуществляли свои
внешнеполитические «программы», они не видели
отдаленных целей, а просто подходили к решению
текущих проблем с позиции здравого смысла154. В своей
средиземноморской политике сенат вначале не
отторгал чужие территории, а устанавливал над ними
«протекторат», который основывался на системе
договоров. Со временем между Римом и
эллинистическими державами складывались отношения клиентелы.
Наряду с этим римляне устанавливали режим
провинций155.
В 1970-е гг. концепцию «случайного римского
империализма» поддержал другой историк — Роберт
Малком Эррингтон. Рассматривая римское
восхождение к мировому господству в конце III — первой no-
Homo L. L'ltalie primitive et les debuts de l'imperialisme ro-
main. P., 1925. P. 303.
153 Ibid. P. 314-316.
154 Ibid. P. 158-161 etc.
155 Ibid. P. 386—399; cf.: idem. Flamininus et la politique ro-
maine en Grece (198 — 194 av. J. —C.) // Revue historique. 1916.
Vol. 121. P. 241-279; Vol. 122. P. 1-32; ср.: Хашов A.H. Указ.
соч. С. 87.
3 В. И. Кащеев
65

СУЩНОСТЬ ВОСТОЧНОЙ ПОЛИТИКИ РИМА
ловине II в. до н. э., он считает, что Рим был
империалистом поневоле (a reluctant imperialist), Римская
империя не была создана первоначальным желанием
править над другими или их эксплуатировать. Она
создавалась в результате продолжительного процесса
реагирования на реальные или мнимые угрозы,
реагирования на все, что происходило в более или менее
широкой сфере «римских интересов». Экспансия
представляла собой серию шагов, направленных
прежде всегг на достижение безопасности Рима.
Концепция римской безопасности со временем
развивалась, как и сама экспансия Рима. «Таким образом
процесс создания Римской заморской империи был
случайным в том смысле, что он не начинался с
продуманной цели создания империи и не был ...
обдуманно продолжен».
Определив так сущность римской политики,
P.M. Эррингтон проводит затем аналогию с
современностью. Он видит сходство восхождения Рима к
мировому господству с расширением сферы интересов
США после второй мировой войны, происходившим
наполовину против желания (half unwilling)
Соединенных Штатов и охватившим большую часть
«свободного мира»15^
Проблеме «римского империализма» посвящен
труд немецкого исследователя Роберта Вернера. Он
дает собственное определение этого понятия:
«Империализм — это вызываемый различными причинами и
не связанный с определенными объектами вид
экспансионистского действия, основанный на сознательном и
программном плане государства или облеченных его
доверием, либо же признанных им лиц, с целью
создания и стабилизации империи или державы и факти-
1эЬ Errington R.M. The Dawn of Empire: Rome's Rise to World
Power. L., 1971. P. 3; cf.: idem. Rome and Greece to 205 В. С //
САН. 2nd ed. Cambridge a.o., 1989. Vol. 8. P. 81-106; idem. Rome
against Philip and Antiochus // Ibid. P. 244 — 289.
66

ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИОГРАФИИ
чески непосредственного господства над покоренными
группами, народами и территориями вместе с их
учреждениями, в оптимальном случае с тенденцией к
мировому господству» 157 Р. Вернер неоднократно
подчеркивает, что понятие «империализм» следует
применять в первую очередь к явлениям политической
жизни и только потом — к экономическим аспектам
истории158, и не делает какого-либо различия между
«империализмом» в древности и в современном мире.
Понимая гегемонию как форму непрямого господства
(eine indirekte Form der Vorherrschaft) над
иностранными государствами159, исследователь пишет о нерас-
членности понятий «империализм» и «гегемония» для
античности1*^.
По мнению Р. Вернера, в своем развитии
восточная политика Рима прошла несколько этапов.
Накануне и во время второй римско-македонской войны
эту политику определяли обязательства Рима перед его
греческими amici et socii — Пергамом и Родосом1**1.
В результате римляне получили едва осознаваемую
ими гегемонию в Элладе в 196 — 191 гг. до н. э.162. Под
«натиском обстоятельств» скрытое (latente) гегемо-
нистское положение Рима во время и после римско-
сирийской войны переходит в гегемонию в полном
1 47
Werner R. Das Problem des Imperialismus unci die romische
Ostpolitik im zweiten Jahrhundert v. Chr. // ANRW. 1972. Bd. 1.1.
S. 523; ср.: Гарипзанов И.X. Римский империализм (анализ
понятия) // Актуальные вопросы отечественной и всеобщей истории.
Казань, 1991. С. 111-115.
158 Ibid. S. 505-508; 519-522; ср.: Циркин Ю.Б.
«Империализм» и «империалистские» войны в древности // Категории
исторических наук. Л., 1988. С. 59—60.
1эУ Braunert Η. Hegemoniale Bestrebungen der hellenistischen
GroBmachte. S. 81-82.
IbU Werner R. Op. cit. S. 523; Ротермель Л.Р. Указ. соч.
С. 178-179.
161 Werner R. Op. cit. S. 550.
162 Ibid. S. 562.
3*
67

СУЩНОСТЬ ВОСТОЧНОЙ ПОЛИТИКИ РИМА
смысле этого слова над греческим миром, так что в
191 — 188 гг. до н. э. начинается гегемонистская фаза
римской восточной политики163. Римляне полагали,
что лучший способ безопасности — установить
контроль за противником или вообще его уничтожить;
первой жертвой (erste Opfer) такого подхода на
греческом Востоке была Македония, таким образом в
168/167 г. до н. э. римская гегемония достигает своей
кульминации164. Поскольку устанавливалось прямое
господство над покоренными, в гегемонии римлян все
более отчетливо проявлялись империалистические
черты, и к I в. до н. э. рельефно обозначилось
империалистическое положение Рима165.
«Агрессивный империализм». Кроме историков,
по существу отрицающих наличие агрессивных
имперских устремлений Рима на Востоке (сторонники
концепций «оборонительного» и «случайного»
империализма), есть и такие, которые признают
существование «агрессивного римского империализма». В
Италии, например, концепция «оборонительного
империализма» в силу различных причин «никогда не
пускала корней»166.
По мнению Гаэтано Де Санктиса, римляне в
Греции были империалистами и притеснителями, они
приостановили там прогрессивное развитие. Римское
вмешательство было неспровоцированным и
несправедливым, поскольку с точки зрения того бессилия,
которое продемонстрировали эллинистические
монархии во второй пунической войне, Риму нечего было
бояться на Востоке. Вполне возможно, что римляне
прервали в Греции движение к объединению; в
результате в греческом мире начался беспорядок и
163 Ibid. S. 557.
164 Ibid. S. 562.
165 Ibid. S. 562-563; Ротермель Л.Р. Указ. соч. С. 179.
166 Linderski J. Op.cit. P. 149.
68

ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИОГРАФИИ
постепенный упадок167.
В конце 1950-х гг. Эрнст Бэдиан создает
концепцию «иностранной клиентелы», в которой
подчеркивается принципиальное отличие внешней политики
Рима от внешнеполитической деятельности государств
в современном мире168. В это время исследователь
придерживался интерпретации взаимоотношений
Рима с другими государствами в понятиях
«оборонительного империализма», хотя саму «оборону» Рима
понимал как защиту римлянами интересов иностранных
клиентов169.
В 1960-е гг. двумя изданиями вышла в свет
книга Э. Бэдиана «Римский империализм в период
поздней Республики»17^, в которой дано новое понимание
проблемы171. Историк считает, что существует
определенная связь между сущностью «римского
империализма» и настроениями и «общим согласием»
римского аристократического общества172. Политика в Риме
определялась на деле правлением олигархии, которая
достигла своего апогея во II в. до н. э.173. Ничего не
может быть более неправдоподобного, — считает
историк, — чем думать, что римская олигархия
испытывала моральное отвращение к агрессии и господству или
верила в сосуществование равных и вполне «суверен-
167 De Sanctis G, Storia dei Romani. Firenze, 1969. Vol. 4.1. P. 23
sq.· Linderski J. Op.cit. P. 150-151.
i68 Badian E. Foreign Clientelae (264- 70 В. C). Oxford, 1958.
"" Ср.: Гарипзанов И.X. Борьба Рима и Карфагена в
англоамериканской историографии. С. 81—82.
Badian Ε. Roman Imperialism in the Late Republic. 2nd. ed.
Oxford, 1968.
He исключено, что на взгляды Э. Бэдиана повлияла статья
П.А. Бранта (Brunt Р.А. British and Roman Imperialism //
Comparative Studies in Society and History. 1964 — 1965. Vol. 7. P.
267—288), в которой автор обозначил три движущих мотива
раннего «римского империализма»: страх, выгоду и желание славы.
Badian Ε. Roman Imperialism. P. 16.
173 Ibid. P. 1.
69

СУЩНОСТЬ ВОСТОЧНОЙ ПОЛИТИКИ РИМА
ных» государств174. На основании этого Э. Бэдиан
делает следующий вывод: «Изучение Римской
республики ... — в значительной степени — есть изучение не ее
экономического развития или ее масс, она есть
главным образом изучение ее правящего Класса»175.
Исследователь полагает, что стремление к
господству со стороны верхушки римского общества
наталкивалось на ряд препятствий. Это делало внешнюю
политику Рима очень гибкой, хотя основные
принципы ее оставались прежними; она сопровождалась
«софистикой, достигшей высокого уровня»176.
Э. Бэдиан считает, что одним из методов,
которые римляне пытались применить по отношению к
эллинистическим государствам, был следующий:
оставлять в эллинистическом мире одну или несколько
сильных держав для поддержания там порядка177. Под
этими державами историк подразумевает Македонию,
Пергам и Родос. Но они стали слишком сильными и
были уже опасными для Рима, поэтому «поборники
греческой свободы» используют еще один метод:
слабость и раздробленность государства. Применяя
различные методы, Рим сохранял неизменным свой
основной принцип: не отторгать завоеванной
территории, не создавать восточнее Адриатики своей
администрации, не оставлять там своих гарнизонов. «Но
отсутствие аннексий никогда фактически не означало
отсутствие интервенции. Следовательно, по-прежнему
можно говорить, что римский империализм
существовал на Востоке; но он не был империализмом
аннексий, он был тем, что мы можем назвать гегемонист-
ским империализмом»178.
В докладе «Гегемония и независимость: Введе-
174 Ibid. Р. 4.
175 Ibid. Р. 92.
176 Ibid. Р. 1.
177 Ibid. Р. 3.
178 Ibid. Р. 4.
70

ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИОГРАФИИ
ние в исследование отношений Рима и
эллинистических государств во II в. до н. э.», который был сделан
Э. Бэдианом в 1979 г., историк высказал идеи о
принципе fides в политике Рима на Востоке и тем самым
развил свою концепцию «римского империализма»*7^
В самом конце семидесятых годов до предела
обострился вопрос о характере восточной политики
Рима. Дискуссии о сущности «римского
империализма» предшествовали работы итальянских антиковедов
(Ф. Кассола, Д. Мусти, Г. Клементе), в которых
защищались так называемые «меркантилистские» теории
римской политики180. Но это были только симптомы
кризиса. Сам кризис разразился в рамках английского
и американского антиковедения.
В течение двух лет увидели свет три работы,
которые бросали вызов концепциям «неагрессивного
империализма». Кейт Хопкинс в книге «Завоеватели и
рабы»181 подчеркнул милитаристскую природу
римского общества и попытался показать, насколько
длительные войны были необходимы для нормального
функционирования социально-экономической
структуры Рима в последние двести лет республики. В
сочинении «Римская республика»182 Майкл А. Крофорд
*'" Idem. Hegemony and Independence: Prolegomena to a Study of
the Relations of Rome and the Hellenistic States in the Second
Century В. C. P. 397—414. Подробнее об этом см. выше с.
*"" См., например: Cassola F. I gruppi politici romani nel Hie se-
colo a. C. Trieste, 1962; Clemente G. I romani nella Gallia meridio-
nale (II — I secolo a. C). Bologna, 1974; cf.: Harris W.V. War and
Imperialism in Republican Rome, 327 — 70 В. C. Oxford, 1979.
P. 55.
181 Hopkins K. Conqueror and Slaves. Cambridge etc., 1978. О
методике работы К. Хопкинса и ее методологических обоснованиях
см.: Смирин В.М. Историк, источник, принцип историзма: (По
поводу книги К. Хоркинса «Завоеватели и рабы») // ВДИ. 1980 №
4. С. 74-98.
°^ Crawford Μ. The Roman Republic. Hassocks; Atlantic
Highlands (N.-J.), 1978. P. 65ff.
71

СУЩНОСТЬ ВОСТОЧНОЙ ПОЛИТИКИ РИМА
убедительно заявил о фактах в пользу римской
агрессии как причине второй римско-македонской войны.
И наконец, появилось фундаментальное исследование
Уильяма В. Харриса «Война и империализм в
республиканском Риме»183, где с энергичным убеждением
доказывается, что римская политика на протяжении
всего среднереспубликанского периода была
последовательно агрессивной и что сенат постоянно и
намеренно искал новые сферы для ведения войны18^
У. Харрис считает, что «римский империализм»
не тождествен какой-либо разновидности
империализма XIX и XX вв. Но несмотря на расплывчатость
содержания этого термина, он все же необходим для
исследования внешней политики Рима в период
Республики. Исследователь определяет империализм «как
такое поведение, посредством которого государство или
народ устанавливает либо же удерживает верховную
власть над другими государствами, народами или
странами»185.
Аргументы У. Харриса направлены на
доказательство того, что война была неотъемлемой частью
римского образа жизни: для представителей
аристократии — это единственный путь достижения славы;
кроме того, она широко поддерживалась (по крайней
мере до середины II в. до н. э.) простым народом18^.
Д<ля римлян война была экономически выгодна: для
государства и для частных лиц всех рангов187.
Утверждения Полибия о продолжительной экспансии
римлян не противоречат, по мнению У. Харриса, по-
*°3 Harris W.V. War and Imperialism in Republican Rome, 327 —
70 В. C. Oxford, 1979.
1Й4 Ibid. P. 2ff.; cf.: Briscoe J. War and Imperialism in Republican
Rome // CR. 1980. Vol. 30. P. 86.
185 Harris W.V. Op. cit. P. 4.
186 Ibid. P. 9ff.
" Ibid. P. 54ff.; cf.: Badian E. Roman Imperialism in the Late
Republic. P. 17, 18, 20.
72

ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИОГРАФИИ
дробному изложению фактов древным историком и
свидетельствуют о том, что такая экспансия была
сознательной целью сената; аналогичные данные
содержатся и в римских источниках188.
Далее, вопреки широко распространенной точке
зрения, У. Харрис считает, что в Риме отсутствовало
«всеобщее нежелание» отторгать новые территории и
что все случаи неудавшихся аннексий римлян могут
быть объяснены частными обстоятельствами189. И,
наконец, по мнению американского исследователя, ius
fetiale не означает, что велись только оборонительные
войны; в обзоре римских войн он убедительно
показывает, что большинство из них предпринималось
римлянами с агрессивными целями19^. Таким образом,
У. Харрис наиболее решительно броисл вызов
сторонникам концепции «оборонительного империализма»
Рима.
В 1980 г. на книгу У. Харриса вышли две
критические рецензии: А.Н. Шервин-Уайта191 и Дж.
Брискоу192. Летом того же года книга У. Харриса
стала темой специального обсуждения на собрании
английских антиковедов, которое превратилось в острую
дискуссию. В результате американский историк
получил сторонников из числа бывших последователей
концепции «оборонительного» и «случайного
империализма»: в частности, его поддержали Ф. Уолбанк
188 Harris W.V. Op. cit. P. 105, 107ff., 117ff.
189 Ibid. P. 131-132, 158-162; cf.: Mommsen Th. Romische Ge-
schichte. В., 1903. Bd. 1. S. 683-684, 780. u. a.; Scullard H.H. A
History of the Roman World from 753 to 146 В. C. L., 1935. P.
315 — 321; Badian E. Roman Imperialism. P. 3 — 4 etc.
190 Harris W.V. Op. cit. P. 163ff., 166-175, 200ff.; cf.: Briscoe J.
War and Imperialism in Republican Rome. P. 86.
191 Sherwin-White A.N. Rome the Aggressor? // JRS. 1980.
Vol. 70. P. 177-181.
192
Briscoe J. War and Imperialism in Republican Rome // CR.
1980. Vol. 30. P. 86-88.
73

СУЩНОСТЬ ВОСТОЧНОЙ ПОЛИТИКИ РИМА
(Кембридж), Дж. Норт (Лондон) и другие193.
Многие положения, содержащиеся в книге
«Война и империализм», убедительны и не вызывают
еомнения. Пожалуй, наиболее уязвимым моментом в
концепции У. Харриса является непреодолимый
разрыв, который выдвигается автором между социально-
психологическими аспектами внешней политики Рима
и ее социально-экономической обусловленностью.
Экономические результаты войн историк считает
следствием, а не причиной. Он ограничивает
экономическую обусловленность внешней политики
экономическими целями и оставляет без внимания
экономическую причинность политики.
Уильям Харрис, по-видимому, ближе других ан-
тиковедов подошел к верной трактовке характера
внешней политики Рима на Востоке. Однако и его
концепция небесспорна.
Экономические мотивы. Одним из основных
спорных вопросов в теории римской внешней
политики был вопрос об экономических мотивах римлян.
Некоторые известные историки, — например,
французский исследователь Г. Колэн, — придавали большое
значение экономическим мотийам. Гаэтано Де Санк-
тис интерпретировал некоторые стадии «римского
империализма», используя экономические категории194.
Однако очень скоро обнаружилось резкое
несоответствие экономического объяснения римских войн с
Моммзеновской интерпретацией и с концепцией
М. Олло, хотя Т. Моммзен не отрицал полностью
экономического объяснения внешнеполитических шагов
Рима: он рассматривал, например, разрушение
Коринфа как результат деятельности так называемой
См.: North J. The Development of Roman Imperialism //
JRS. 1981. Vol. 71. P. 1-9.
194 Colin G. Rome et la Grece de 200 a 146 av. J.-C. P., 1905; De
Sanctis G. Storia dei Romani. Vol. 4.1. P. 26 etc.; cf.: Harris W.V.
War and Imperialism in Republican Rome. P. 54.
74

ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИОГРАФИИ
Kaufmannspartei195.
Μ.И. Ростовцев в своем фундаментальном
исследовании по эллинизму избегает объяснения
римской экспансии в экономических категориях. Но это
пассивное отрицание.
Иначе вели себя другие антиковеды. Уже Тенни
Франк ожесточенно выступил против
«меркантилистских» объяснений «римского империализма» и нашел
в этом поддержку у своих коллег. Тогда, да и
несколько позднее, западные антиковеды считали, что
стремление экономически трактовать внешнюю политику
Рима есть дань модернизации, которая связана с
ретроспективным взглядом на «античный империализм»
с точки зрения империализма XIX в. Таким образом,
несмотря на некоторое различие мнений, с двадцатых
годов (со времени появления концепции М. Олло),
преобладающим среди историков Рима стал взгляд,
согласно которому экономические мотивы в римской
внешней политике какой-либо важности не
представляют1^.
Примером может служить исследование Э. Бэ-
диана, который не видит «непосредственных
экономических интересов» в римской политике периода
Республики и отрицает вообще экономическую
обусловленность внешней политики Рима. Он считает, что
стремление экономически объяснять политические
события есть стремление к тому, чтобы в искаженном
виде рассматривать историю1^7.
Для доказательства этого он приводит следующие
факты:
1. Разрушение Карфагена и Коринфа
подтверждает такой вывод; римляне, имея возможность
обосноваться в этих удобных местах (как они делали много
195 Mommsen Th. Rdmische Gescbichte. В., 1903. Bd. 2. S. 50.
^" Harris W.V. War and Imperialism in Republican Rome,
p. 54-55.
y Badian E. Roman Imperialism in the Late Republic. P. 17.
75

СУЩНОСТЬ ВОСТОЧНОЙ ПОЛИТИКИ РИМА
позже), предпочли их разрушить1"**.
2. В Греции римская администрация отсутствует
несмотря на все беспокойства, которые причиняли
римлянам города Эллады.
3. Рим не очень беспокоился об использовании
даже тех земель, которые по праву принадлежали ему;
в Африке часть отторгнутой территории была сразу же
передана преданным союзным народам и оставалась
«свободной», т. е. вне провинции199.
4. Величина дани, которую четыре области
Македонии платили своему царю, была сокращена
наполовину, когда они стали независимыми государствами.
А данью области облагались для того, чтобы оплатить
расходы войн, которые вел Рим («Рим, конечно,
пришел к пониманию того, что он, как победитель, может
не платить за свои войны»)2^.
Э. Бэдиан отмечает, что войны были
чрезвычайно выгодными; деньги, рабы, ремесленники вливались
в Рим. Но это было лишь военным законом древности.
Сенат, по мнению историка, не стремился к крупным
войнам из-за этого. Материальные выгоды не были
побуждением к политическим и военным действиям, а
выгоды, когда они приходили, принимались как нечто
само собой разумеющиеся2^1. В 167 г. до н. э. царские
рудники в Македонии были на время закрыты
римлянами. Историк объясняет этот такой «неримский»
поступок стремлением не бросить рудники открытыми на
разграбление, как он пишет, римским
«спекулянтам»2^2. Э. Бэдиан считает, что устремления римлян
были исключительно стратегическими и политически-
198 Ibid. Р. 20.
199 Ibid. Р. 21.
200 Ibid. Р. 18-19.
201 Ibid. Р. 19.
^^ Ibid. Р. 18; ср. свидетельства античных авторов (Val. Мах.
6.1.10; Liv. 45.29.11), которые допускают и совсем иную
трактовку.
76

ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИОГРАФИИ
ми: «бить в сильно укрепленные центры
традиционного антиримского руководства»2®3
Однако есть и принципиально иные подходы к
решению этого вопроса.
Французский историк Ивон Гарлан, не
затрагивая,, в целом, проблемы «римского империализма»,
показал, что для римлян, как и для греков,
экономическая прибыль была неотъемлемой частью успешного
ведения войны и распространения своей власти на
других2^4.
У. Харрис считает, что «экономические» мотивы
существуют тогда, когда кто-либо добивается
материальной выгоды2^5, и находит таковые в римской
внешней политике. Историк попытался показать, что
на протяжении периода с 327 по 70 гг. до н. э.
имевшееся у римлян желание всякого рода экономических
выгод было важной побудительной силой,
способствовавшей тому, что римляне шли на войну и
распространяли свою власть на соседей. «Из общества, в
котором война служила в различной степени всем
гражданам, обеспечивая их землей и военной добычей,
развилось более богатое и более сложное общество, в
котором экономические выгоды порой сдерживались и
считались второстепенными, но в котором граждане
всех классов по-прежнему стремились использовать
экономические возможности войны»2^. По мнению
У. Харриса, те римляне, которые определяли
внешнюю политику, хорошо знали об экономических
последствиях для государства в целом и для них самих
того, что Рим успешно вел войны и расширял власть
за пределы государства. Таким образом, алчность
^ϋ3 Badian Ε. Roman Imperialism. P. 20.
204 Garlan Y. La guerre dans l'antiquite'. P., 1972. P. 200; cf.:
idem. Guerre et econimie en Grece ancienne. P., 1989. P. 42 — 55,
74-92 etc.
^ϋ5 Harris W.V. War and Imperialism in Republican Rome. P. 56.
206 Ibid. P. 103-104.
77

СУЩНОСТЬ ВОСТОЧНОЙ ПОЛИТИКИ РИМА
(greed) — один из побудительных мотивов римской
внешней политики периода Республики207.
Но такое понимание проблемы не получило
всеобщей поддержки. Например, Эрик Грюн продолжает
считать, что не экономика, а политика занимала
центральное место в отношении Рима к греческому
Востоку в III и II вв. до н. э.208.
Марксистская концепция. Историки-марксисты
в трактовке восточной политики Рима исходят из
важнейших идей, высказанных «классиками марксизма-
ленинизма». Вот некоторые из них.
Фридрих Энгельс: «Рабство — там, где оно
является господствующей формой производства, —
превращает труд в рабскую деятельность, т. е. в занятие,
бесчестящее свободных людей. Тем самым закрывается
выход из подобного способа производства, между тем
как, с другой стороны, для более развитого
производства рабство является помехой, устранение которой
становится настоятельной необходимостью. Всякое
основанное на рабстве производство и всякое
основывающееся на нем общество гибнут от этого
противоречия. Разрешение его совершается в большинстве
случаев путем насильственного порабощения гибнущего
общества другим, более сильным (Греция была
покорена Македонией, а позже Римом). До тех пор, пока
эти последние, в свою очередь, имеют своей основой
zu/ Ibid. P. 104; idem. On War and Greed in the Second Century
B. С // AHR. 1971. Vol. 76. P. 1371-1385; cf.: Musti D. Aspetti
economici ed aspetti politici dell' espansione romana nella storiogra-
fia Polibiana // The Imperialism of Mid-Republican Rome. P.
35—54. Об экономическом факторе во внешней политике Рима в
первой половине II в. до н. э. см. также: Егоров А.Б. Рим на грани
эпох. Проблема рождения и формирования принципата. Л., 1985.
C. 27-29.
zOo Gruen e.S. Material Rewards and the Drive for Empire //
The Imperialism of Mid-Republican Rome. P. 59—82; cf.: Clemen-
te G. Lo sviluppo degli atteggiamenti economia della classe dirigente
fra il Hie il II sec. a. С // Ibid. P. 165-183.
78

ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИОГРАФИИ
рабский труд, происходит лишь перемещение центра,
и весь процесс повторяется на более высокой ступени,
пока наконец (Рим) не происходит завоевание таким
народом, который вместо рабства вводит новый способ
производства »^09
В. И. Ленин: «..."Общие" рассуждения об
империализме, забывающие или отодвигающие на задний
план коренную разницу общественно-экономических
формаций, превращаются неизбежно в пустейшие
банальности или бахвальство, вроде сравнения "великого
Рима с Великой Британией"»210.
Исследователи марксистской ориентации
определяют внешнюю политику Рима на Востоке как
агрессивную, причем эта агрессия не просто имела
«экономические мотивы», но была экономически
детерминирована, полностью зависела от развития
рабовладельческого способа производства. «Причины и цели
агрессивной политики римлян на Востоке во II в. до
н. э. кроются в самой природе римского общества того
времени. Быстрый рост рабовладельческих отношений
(чему способствовали успешные войны на западе,
давшие массы рабов и материальных ценностей) привел к
глубоким изменениям в экономике: он обусловил
развитие товарного производства, расширил сферы
применения рабского труда. Отсюда стремление захватить
новые земли и рабов, а также иметь возможность экс-
^иу Энгельс Ф. Аиалектика природы // Маркс К., Энгельс Ф.
Соч. 2-е изд. Т. 20. С. 643.
^ιυ Ленин В. И. Империализм как высшая стадия капитализма
(Популярный очерк) // Поли. собр. соч. Т. 27. С. 379. Кроме
того, часто цитируются отдельные высказывания В.И. Ленина,
сделанные им в работах: «Предисловие к брошюре Н. Бухарина
"Мировое хозяйство и империализм"», «О брошюре Юниуса», «О
карикатуре на марксизм и об "империалистическом экономизме"»,
«Империализм и раскол социализма» и другие. Многие эти
высказывания собраны в кн.: Шофман А.С. Маркс, Энгельс, Ленин об
античном обществе. Казань, 1971; ср.: Циркин Ю.Б.
«Империализм» и «империалистские» войны в древности. С. 60 ел.
79

СУЩНОСТЬ ВОСТОЧНОЙ ПОЛИТИКИ РИМА
плуатировать природные богатства и население
восточных стран»211.
Выясняя причины римских завоеваний на
Востоке, А. Б. Ранович исходит из тезиса о том, что
эллинизм «не разрешил и не мог разрешить ни одного
социального противоречия», что он «пришел к кризису»
— «римское завоевание было неизбежным результатом
кризиса эллинистической экономики, выступающего
уже в конце III в. и ставшего угрожающим во II
в.»212. И далее исследователь развивает мысль:
«Римская экспансия на Востоке была выражением,
наиболее грубым и беспощадным, общей закономерности
рабовладельческого общества, где расширенное
воспроизводство возможно только путем экспансии
вовне». Причины успехов Рима на Востоке — не в
римской военной доблести, не в дипломатической
ловкости, ни в военной выучке, а в том, что
«эллинистический мир быстро исчерпал себя и его включение в
состав новой мировой державы стало исторической
необходимостью»21^.
Неизбежность поражения
греко-эллинистического мира, закономерность агрессивности римлян
отмечает не один А.Б. Ранович, но многие авторы. Так,
А.С. Шофман, говоря о политике Рима в
эллинистическом мире накануне второй римско-македонской
войны, считает, что у «римских рабовладельцев были
свои причины вмешаться в восточные дела.
Истощение средств длительной войной с Ганнибалом,
финансовые и экономические затруднения вызывали особый
интерес Рима к Египту. «Римляне сильно нуждались в
египетском хлебе. Это определило их желание не
отдавать Египет «на съедение» двум крупным эллинисти-
^11 История древнего Рима / Под ред. А. Г.Бокщанина и
В.И. Кузищина. М., 1971. С. 105-106.
Δ ^ Ранович А. Б. Эллинизм и его историческая роль. М.; Л.,
1950. С. 29.
213 Там же. С. 31.
80

ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИОГРАФИИ
ческим государствам», т. е. Македонии и царству Се-
левкидов. Была еще одна причина особой
заинтересованности римлян делами на Востоке, как полагает
А.С. Шофман: «Рим, разгромив Карфаген — главного
противника в Западном Средиземноморье, стремился
стать хозяином в его восточной части. Выполнить эту
свою задачу без большой войны римляне не смогли,
потому что им противостояли Македония и
Сирия»214.
У Рима были свои планы на Балканском
полуострове в конце III — начале II вв. до н. э., считает
исследователь. Чтобы стать хозяином в Восточном
Средиземноморье, он стремился сокрушить
Македонию. С этой целью путем войны и «дипломатических
интриг» римляне удачно использовали противоречия
внутри греко-эллинистического мира215. Третья рим-
ско-македонская война «для римлян имела одну цель
— окончательно сокрушить Македонию, своего
давнишнего врага и соперника, мешающего римлянам
прочно утвердиться на Балканском полуострове и в
Азии»21^. И цель эту, по мнению А. С. Шофмана,
Рим достиг.
В рассмотрении международных отношений
Средиземноморья на рубеже III и II вв. до н. э.
вообще, и римской восточной политики, в частности,
П.Н. Тарков сильно преувеличивает значение
«классовой борьбы» в эллинистическом мире. Так,
определяющим фактором в возникновении первой римско-
македонской войны (которую историк обдуманно
называет «второй союзнической») было
«противодействие со стороны народно-революционных сил
вспыхнувшей революции в Мессении (214 г.), а вслед за ней
в Спарте (211 г.)» и Македонии. «Убедительным сви-
^14 Шофман А.С. История античной Македонии. Ч. 2.
Македония и Рим. Казань, 1963. С. 216.
215 Там же. С. 240.
216 Там же. С. 256.
81

СУЩНОСТЬ ВОСТОЧНОЙ ПОЛИТИКИ РИМА
детельством того положения, что внутренние дела
самого греческого мира были определяющими для
международных отношений исследуемого периода, как
раз и являются предпосылки и ход... второй
союзнической войны, как войны в основном между
греко-эллинистическими государствами». Рим в это время
«был только орудием политики своих восточных
соседей, т. е. враждовавших с Македонией греко-
эллинистических государств» ^17.
Во вторую македонскую войну, как полагает
П.Н. Тарков, Рим вступил на стороне Пергама,
Родоса и Этолии, которые были «суверенными
государствами» и начали войну «отнюдь не в угоду Риму».
Основные цели римской армии в это время определялись
«военной слабостью» римлян, в силу которой
полководцы не могли решать самостоятельных задач.
Однако у Рима были свои «захватнические цели» на
Востоке. В целом вторая римско-македонская война как
международный конфликт «все больше и больше
прослаивалась элементами гражданской борьбы — борьбы
неимущих с правящими классами»21**.
По мнению советского историка, в конце III —
начале II вв. до н. э. Рим все еще не был «хозяином
Востока» и считался с мнением отдельных греческих
государств. П.Н. Тарков делает вывод:
«Окончательная победа Рима на Востоке, сопровождавшаяся
разгромом революционно-демократического движения
там, была выходом из социального кризиса
рабовладельческого общества рубежа III и II вв. до н. э. Это
был выход в виде втягивания в орбиту
рабовладельческого хозяйства, превращения в рабов новых масс
свободного населения Греции, Востока, варварской
периферии. Но это был только временный выход, создав-
^ Тарков П.Н. Греко-эллинистический мир на рубеже III и II
веков до н. э.: Автореф. дис. ... д-ра ист. наук // Изв. АН СССР
Cet). ист. и филос. 1948. Т. 5. № 3. С. 289.
218 Там же. С. 290.
82

ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИОГРАФИИ
ший предпосылки для гражданской борьбы —
революции рабов и варваров против рабовладельцев»219.
Едва ли можно согласиться со столь
тенденциозной интерпретацией событий античности в категориях,
уместных скорее для рассмотрения новой истории. К
тому же социальные движения в эллинистической
Греции, как показывают исследования последнего
времени, были гораздо сложнее по своему характеру и
значению, чем это представлялось прежде22**.
Ю.Б. Циркин отмечает разницу
империалистических войн в античности и в капиталистическом
обществе. Различие их экономической основы приводило
к несопоставимым масштабам самих войн и к
значительному различию уровней технического оснащения
армий. Сказывалась также нетождественность
рабовладельческого и капиталистического обществ и
связанная с этим заинтересованность разных слоев и
классов в войнах221. Кроме того, «в принципе для
ведущих рабовладельческих государств всегда оставалось
«свободное» поле для экспансии» — огромная
«варварская» периферия. Такой возможности не было в
эпоху «империализма». Это дает Ю.Б. Циркину
основание различать войны «империалистические» (в
современном мире) и «империалистские» (до эпохи
империализма, в том числе и в древности). Он считает,
что в древнем мире войны были неизбежны, поскольку
тогда не было общественных сил, способных
предотвратить войну222.
219 Там же. С. 291.
*Δυ См., например: Кошеленко Г.А. Греция в эллинистическую
эпоху. С. 160— 185; Briscoe J. Rome and the Class Struggle in the
Greek States, 200-146 В. С // Past and Present. 1967. Vol. 36. P.
3 — 20; Deininger J. Der politische Widerstand gegen Rom in Grie-
chenland, 217-86 v. Chr. В., 1971; Oliva P. Sparta and Her Social
Problems. Prague, 1971. P. 208ff.
221 Циркин Ю.Б. Указ. соч. С. 68.
999
Там же. С. 70; ср.: Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 34.
С. 364.
83

СУЩНОСТЬ ВОСТОЧНОЙ ПОЛИТИКИ РИМА
В качестве примера «империалистских» войн
исследователь приводит первые две пунические войны
Рима, в ходе которых «действительно решался вопрос
о господстве в Западном и Центральном
Средиземноморье, а не о свободе Рима или Карфагена». В
результате этих войн Рим открыл путь к установлению
своего господства в Восточном Средиземноморе. «Однако
там он столкнулся с эллинистическими государствами,
в первую очередь с Македонией и державой Селевки-
дов. Те войны, которые римляне вели с ними в первой
половине II в. до н. э., также были явно
империалистскими. Конечно, характер войн не оставался
неизменным, и на своем конечном этапе они стали
несправедливыми и завоевательными со стороны Рима и
освободительными со стороны, например, той же
Македонии. Но до этого решался вопрос именно о господстве
в Восточном Средиземноморье, а не о его свободе»223.
Итоги. Итак, в антиковедении новейшего
времени имеются два принципиально различных подхода
в определении характера римской восточной
политики. Одни историки, берущие за основу Полибиево
объяснение причин римских конфликтов на каждой
отдельно взятой стадии римской экспансии, считают
политику Рима не агрессивной, а «защитной»
(«оборонительный империализм») или вынужденной
(«случайный империализм»). Другие же основываются на
конкретном описании событий у Полибия и на его
общем объяснении римской экспансии: они полагают,
что можно говорить об «агрессивном империализме».
К этим последним следует отнести исследователей
марксистской ориентации, которые особое значение
придают рабовладельческому способу производства,
считая его определяющим в формировании римской
восточной политики. Если сторонники
«оборонительного империализма» предпочитают «феноменологи-
ΖΖό Циркин Ю.Б. Указ.. соч. С. 65 — 66; ср.: Ревяко К.А.
Пунические войны. Минск, 1988. С. 10, 26 ел. и др.
84

ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИОГРАФИИ
ческий подход» к событиям античной истории, то
последователи концепций «агрессивного империализма»
интерпретируют факты, используя, главным образом,
«структурный подход».
Было бы неразумно отвергать какой-либо из
этих подходов, объявляя его ложным, (а именно так
поступали многие исследователи проблемы). Оба они
имеют право на существование, поскольку не
вступают в противоречие с данными источников: на
основании одних и тех же свидетельств античных авторов
современные их интерпретаторы делают различные,
порой противоположные выводы. Почти все
рассмотренные выше трактовки восточной политики Рима (за
исключением, пожалуй, «социально-классовой»
трактовки П.Н. Таркова, основанной на ложной концепции
«революции рабов») представляют научный интерес и,
раскрывая отдельные аспекты многогранной и
сложной проблемы, являются верными. Между тем
удовлетворительного ответа на вопрос «Что представляет
собой римская политика на Востоке?» по-прежнему нет.
В последнее десятилетие историки,
занимающиеся проблемой «римского империализма», попытались
(каждый по-разному) решить возникшие
противоречие. Такая попытка видна в эволюции взглядов
Эрнста Бэдиана («Иностранная клиентела» — «Римский
империализм» — «Гегемония и независимость»),
который особый акцент делает на специфике римского
понимания отношений Рима с другими государствами.
Американский исследователь A.M. Экстейн
говорит о необходимости осторожного использования
термина «римской империализм», причем ни в коем
случае не в качестве бранного слова, поскольку «римский
империализм» не был умышленным, преднамеренным.
Примечательно, что в рассмотрении проблемы A.M.
Экстейн использует «системный подход»^24
^4 Eckstein A.M. Senate and General: Individual Decison Making
and Roman Foreign Relation, 264-194 В. C. Berkeley, 1987. P.
85

СУЩНОСТЬ ВОСТОЧНОЙ ПОЛИТИКИ РИМА
Эрик С. Грюн считает нецелесообразным
применять к истории римской внешней политики на Востоке
термин «империализм». В своем фундаментальном
труде, посвященном этой теме, он умышленно
оставляет в стороне вопрос о том, был ли «римский
империализм» на самом деле, и если был, то какова его
сущность. Э.С. Грюна интересует прежде всего
римский опыт (experience) в Греции и опыт греков при их
столкновении с Римом22^.
По-видимому, решение проблемы было бы
удовлетворительным, если бы удалось так описать систему,
то есть «римский империализм», общество, в котором
он существует, а также участвующих в нем людей
(наблюдателей), чтобы можно было преодолеть «не
только так называемое «феноменологическое
препятствие», обязывающее нас считаться с внутренним
переживанием системы, но и формализм
структуралистского подхода»22^. Иными словами, необходимо в
едином исследовании представить видение системы
«изнутри» (глазами современников описываемых
событий) и видение системы «извне», как она предстает
взору историка. «Исследователь обязан оперировать
как фактами, как данностями (evidences), как
«действительным положением дела» тем, что видит или в
принципе может видеть ... субъект. Аргументы,
касающиеся того, что стоит за этим видимым с точки зрения
исследователя, не имеют здесь значения, поскольку
они не являются описанием фактов»227.
Возникает задача фундаментально «неклассичес-
XIII —XXII; ср.: Гарипзанов И.Х. Борьба Рима и Карфагена в
англо-американской историографии. С. 93 — 94.
^5 Gruen E.S. The Hellenistic World and the Coming of Rome.
Vol. 1. P. 1- 10.
ΔΔΌ Мамардашвили Μ.К. Превращенные формы: О
необходимости иррациональных выражений // Как я понимаю философию.
Μ 1990. С. 318.
121 Там же. С. 317.
86

ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИОГРАФИИ
кая» по методам, которые требуются для ее решения.
Нельзя просто отбросить, например, точку зрения
римлян, участвующих в войнах на Востоке, или точку
зрения Полибия как ложный взгляд на события только
потому, что этот взгляд отличается от нашего видения
происходившего. В этом случае не обойтись без
работы с особого рода причинностью в истории, с тем,
что К. Маркс в свое время называл «превращенной
формой» (verwandelte Form). Однако решение такой
задачи — предмет особого исследования. Здесь же о
характере восточной политики Рима достаточно
сказать кратко, имея, правда, в виду, что краткость
неизбежно приводит к некоторому искажению.
В силу особого исторического развития Рима в
римской civitas и ее связях с внешним миром к III в.
до н. э. сложились такие отношения, которые делали
неизбежной римскую эскпансию («римский
империализм», если пользоваться распространенным
термином), которая была детерминирована институтами,
сложившимися в civitas, в том числе и возникшим к
этому времени институтом классического рабства,
политической и социальной системой полиса. Рим
становится ярко выраженным «милитаристским»
обществом. Одновременно складывается особая система
ценностей и особая идеология, которая предстает как
видимость действительных отношений, как
«превращенные формы». Существуя реально, эти формы являлись
содержанием мотивов и побуждений к действию
римских граждан. Таким образом, в Риме идеологически
постоянно воспроизводилось стремление к войне и
экспансии, хотя сами римляне патриотизм,
проявление virtus и стремление получить gloria вовсе не
воспринимали как «милитаризм», жажду войны или
«империализм». К тому же восточные соседи Рима —
греческие полисы и эллинистические правители — давали
немало «поводов» и «причин» для римского вмеша-
87

СУЩНОСТЬ ВОСТОЧНОЙ ПОЛИТИКИ РИМА
тельства в дела Востока. Таким образом, римская
экспансия на Восток стала реальностью.
Мрак исчезает при свете, а тем более при
ярком свете; незнание изгоняется познаниями, а тем
более большими познаниями. Понимая эти слова в
самом прямом, а не в переносном смысле, убежденно
утверждай, что стремящимся к познанию света и
сущего недоступно неведение Бога; что этот
запредельный Мрак Его скрывается при любом свете и
затмевает любое познание.
Дионисий Ареопагит. Письмо Гаю монаху. 1065 А.
(Пер. А. Аутковского)

шшшиш
ВОЙНА
1. Война у греков
Война (Полемос) — отец всех, царь
всех: одних она объявляет богами, других —
людьми, одних творит рабами, других —
свободными.
Гераклит. Фр. 29. (Пер. Л. Лебедева)
Война и Сила. Война — это насилие,
война — это господство Силы. Глубоко права Симона
Вейль, когда центральной темой «Илиады» Гомера
называет не войну, а именно Силу. Сила подчиняет
себе человека, перед ней плоть человека сжимается и
цепенеет. «Сила есть некий феномен, который
превращает в предмет, в «вещь» каждого, кто оказывается в
поле ее действия. Того же, кто попадает под прямой
удар, она превращает в вещь буквально: был человек,
остался труп»1. Эллинистическая история полна
картин, изображающих смертоносные битвы, гибель
людей. Повествуя о сражении при Киноскефалах, Поли-
Вейль С. «Илиада», или поэма о Силе / Пер. К. Темерсон и
А. Суконика // Новый мир. 1990. № 6. С. 250.
89

ВОЙНА У ГРЕКОВ
бий рисует ярость, с которой римляне преследуют
убегающих македонян и их убивают, так что полководец
Тит Фламинин, «вознамерившись пощадить
оцепеневших от страха людей», должен был удерживать своих
воинов на месте (Polyb. 18.26). Итог битвы в
Фессалии страшный: римлян пало до семисот человек,
македонян до восьми тысяч, и не меньше пяти тысяч было
взято в плен! (Polyb. 18.27.6; с£: Liv. 33.9.8-10.7)2.
Современник этого события Алкей Мессенский
откликнулся на трагедию эпиграммой3:
Без похорон и без слез, о прохожий, на этом кургане
Мы, фессалийцы, лежим — три мириады бойцов, —
Пав от меча этолийцев или латинян, которых
Тит за собою привел из Италийской земли.
Тяжко Эмафии горе...
(Anth. Pal. 7.247. 1-5. Пер. Л. Блуменау).
Сила, которая убивает, — примитивная, грубая
форма силы. Разнообразна другая сила, которая
способна обратить в вещь человека, еще живущего.
Человек живет, наделен душой, но он — уже вещь!
Рабство — феномен, делающий людей предметами.
Война — оружие, с помощью которого Сила и превращает
людей в рабов4. И совсем неслучайно война со времен
классической античности становится важнейшим
источником рабства в Греции5. «Немногие, если их
ободрить, возвращаются снова к жизни. Другие же,
горемыки, не умирая, до конца своих дней остаются
вещью. Нет для них вольного пространства,
неизведанной дороги. Они больше не способны ни одарять
z Walbank F.W. Philip V of Macedon. P. 170-172.
3 Ср.: idem. Alcaeus of Messene, Philip V and Rome // CQ. 1943.
Vol. 37. P. 1-3.
4 Ср.: Kuch H. Kriegsgefangenschaft und Sklaverei bei Euripides:
Untersuchungen zur «Andromache», zur «Hekabe» und zu den
«Troerinnen». 2. Aufl. В., 1978.
5 См., например: Павловская А. И. Полибий о рабстве в III—II
вв. до н. э.: Война как источник рабства // ВДИ. 1963. № 3.
С. 95-106.
90

ВОЙНА
людей от щедрот своего сердца, ни принимать
щедроты, предлагаемые другими. Внешне их жизнь не
кажется более суровой, чем у других; и необязательно нм
находиться на низкой общественной ступени, не в
этом дело, просто они уже иная порода людей —
компромисс между человеком и трупом»6.
Как безжалостно Сила давит слабых, так же
безжалостно она опьяняет и мутит разум тех, кто ею
обладает, или думает, что обладает. Никто не избежит
участи когда-нибудь подчиниться Силе7.
Глуп человек, — он рушит города,
Он храмы жжет, священные гробницы,
И вот — опустошитель — гибнет сам.
(Eur. Trot. 95—97. Пер. С. Шервинскою)
И оказывается, что доблесть, отвага героя
определяют его успех и процветание меньше, чем Судьба,
которая слепа8:
Ты, Фортуна, сильна и переимчива;
Все покорно твоим произволениям.
Ты недобрых щадишь, добрых не милуешь,
И не можешь ни в чем быть постоянною
Ты порою до звезд высишь ничтожного,
Смертный рушишь Удар на неповинного,
Справедливых томишь тяжкою бедностью,
Недостойных даришь всеми богатствами.
(Аскпегшадий. Anth. Lat.Riese. 629.
1-8. Пер. Μ. Таспарова)3.
Готовясь к битве, Гектор успокаивает
Андромаху, говоря, что избежать Судьбы не дано никому:
6 Вейль С. Указ. соч. С. 252.
7 Там же. С. 253.
° Ср.: Kirk G.S. War and the Warrior in the Homeric Poems //
Ploblemes de la guerre en Grece ancienne. P., 1985. P. 100.
^ Этот чисто греческий мотив «звучал» на закате античной
цивилизации не только в латинских стихах, но и в эпиграмме грека
Паллада Александрийского:
Жизнь человека — игрушка Судьбы, горька и несчастна,
Между богатством она и нищетою бредет.
Этих, принизив сначала, возносит Судьба, а другие
Вниз с высоты облаков сводятся ею в Аид.
(Anth. Pal. 10.80. Пер. Ю.Шулъца).
91

ВОЙНА У ГРЕКОВ
Добрая! сердце себе не круши неумеренной скорбью.
Против судьбы человек меня не пошлет к Аидесу;
Но судьбы, как я мню, не избег ни один земнородный
Муж, ни отважный, ни робкий, как скоро на свет он родится.
(Нот. II. 6.486-489. Пер. Н. Гнеоина).
Но чаще Судьба устанавливает справедливость:
она карает тех, кто поднял меч, мечом же10. Задолго
до Евангелия греки знали этот закон, ибо он
сформулирован Гомером еще в «Илиаде».
Общий у смертных Арей; и разящего он поражает!
(Нот. П. 18.309. Пер. Н. Тнедича).
Полибий понимал это как никто другой. Один из
главных героев его повествования царь Филипп V
наделен огромной силой, потому что опирается на мощь
Македонской державы. Однако часто царь поступает
так, как будто вокруг него никого нет11. Он движется
в среде, не оказывающей ему никакого сопротивления,
не обладающей свойством, которое отличает
человеческий мир от мира природы — способностью
порождать между порывом к действию и самим действием
маленький интервал, в котором может поместиться
мысль. А там, где нет мысли, не может быть места
справедливости и благоразумию12. Не поэтому ли
Филипп так жесток и безрассуден? Он переселяет
македонян с женами и детьми из приморских городов в
Пеонию, оторвав людей от родного очага и ввергнув
всю страну в пучину скорби и смятения (Polyb. 23.10.
4—6). Он заключил под стражу детей загубленных им
же знатных македонян (23.10.8—11).
И вот Судьба воздает должное Филиппу V за все
Ср.: Зелинский Φ. Ф. Идея возмездия в античной трагедии и
жизни // Русская мысль. 1912. Кн. 11. С. 1—46; Rosenmeyer Т. G.
Drama // The Legacy of Greece: A New Appraisal / Ed. by M. I.
Finley. Oxford; N.-Y., 1984. P. 142-144.
11 Ср.: Walbank F.W. Philip V of Macedon. P. 260-264.
12 Ср.: Вейль С. Указ. соч. С. 254.
92

ВОЙНА
им содеянное: над царем и всей Македонией
разразились ужасные бедствия: «Как будто настало время,
когда Судьба решила покарать Филиппа за все
бесчинства и злодеяния, совершенные им прежде, ради
этого ниспослала на него гневных богинь казни и
возмездия за несчастные жертвы; тени загубленных
неотступно преследовали его день и ночь до последнего
издыхания, и всякий мог убедиться в справедливости
изречения, что есть око правды, и нам, смертным,
надлежит памятовать о том непрестанно» (Polyb.
23.10.2-3. Пер. Ф. Мищенко).
Полибий изображает Филиппа как героя
греческой трагедии; царь, кажется, своими руками
разрушает благополучие собственного дома, и помогает ему в
этом Судьба13. Как будто сбывается драматическое
пророчество о крушении Македонии, сделанное Де-
метрием Фалерским задолго до этого события (см.:
Polyb. 29.21). Династия Филиппа оказалась
уничтоженной (Polyb. 23.10 — 11; cf.: Liv. 40.3.3 sqq.) в
наказание македонскому царю за его заговор с Антиохом
III Сирийским против невинного мальчика — царя
Птолемея V Эпифана (ср.: Polyb. 15.20.5 — 8);
Филипп допустил убийство одного из своих сыновей Де-
метрия, а поражение другого его сына Персея в войне
с римлянами привело к спасению Египет (ср.: Polyb.
15. 20. 5-8; 29.27.11-12)14. Казалось, «какое-то
божество выжидало старости Филиппа, чтобы
обрушиться на него своим гневом за содеянные в прежней
жизни преступления» (Polyb. 23.10.14. Пер. Ф.
Мищенко).
Полагаясь на мощь оружия, сильные не догады-
Walbank F.W. Φίλιππος τραγωδουμενος: A Polybian Experiment
// JHS. 1938. Vol. 58. P. 55-68.
14 Ср.: Edson C.F. Perseus and Demetrius // HSCPh. 1935.
Vol. 46. P. 191 — 202; Meloni P. Perseo e la fine della monarchia ma-
cedone. Roma, 1953. P. 41-47; Walbank F.W. HCP. Vol. 1. P. 24;
idem. Polybius. 1990. P. 39, 62-63.
93

ВОЙНА У ГРЕКОВ
ваются, что наступит время, когда последствия их
действий падут на них самих. Те, кому судьбой отпущена
Сила, гибнут оттого, что слишком полагались на Силу.
Кара под именем Немезиды, «грозы для людей
земнородных» (Hesiod. Theog. 223), встречается не только в
греческом эпосе или трагедии, у Сократа или
Платона, ее мы находим и у греческих авторов
эллинистической эпохи: идея возмездия известна везде, куда
проникал эллинизм^.
Искусство войны — не что иное, как способность
вызвать в душах людей перерождение. Человек,
одержимый Аресом, превращается в вещь, и человеческое
слово уже не имеет над ним никакой власти, так же
как и над бездушной материей. В этом смысле
завоевание земель и богатств, уничтожение противника —
это лишь средство, а не цель войны. Ее настоящая
цель — души воюющих, ее основная задача —
превратить человека в камень. И спасти от этого может лишь
нечто подобное чуду -— Справедливость и Любовь1**.
Не поддаваться ненависти к врагу и презрению к
бедствующему, понимать нищету и нужды человека —
вот важнейшие условия Справедливости и Любви17.
Это свойственно грекам вообще, это мы находим у
Полибия.
Когда греческий историк пишет о событиях
казалось бы далекой от него войны наемников против
пунийцев, его повествование окрашено сочувствием и
состраданием к бедствиям «варваров». Он сообщает,
например, как один из предводителей восставших в
Карфагене наемников, беглый римский раб Спендий
жестоко расправился со своими противниками: он
приказал вывести за вал карфагенянина Гескона и
около семисот его сотоварищей и для начала отсечь
им руки. Наемники начали казнь с Гескона, «того са-
Ср.: Вейль С. Указ. соч. С. 254.
Там же. С. 256-257.
Ср.: Kirk G.S. Op. cit. P. 102.
94

ВОЙНА
мого, которого незадолго перед тем они предпочитали
всем карфагенянам, величали своим благодетелем, и
которому доверили решение спорного дела. По
отсечении рук несчастным отрезали носы и уши;
изувеченным перебили голени и заживо еще бросили в какую-
то канаву» (Polyb. 1.80.11—13. Пер. Ф. Мищенко). Та
намеренная сдержанность, с которой Полибий
описывает это ужасное событие, не может все же скрыть от
нас того сочувствия, с которым историк относится к
несчастным.
Так же и греки, видя, что римляне все суровее
относились к Евмену, большим сочувствием
проникались к пергамскому царю, ведь, как говорит Полибий,
по самой природе человек всегда сочувствует
обиженному — τω θλιβομενω την εΰνοιαν προσνεμόντων (Polyb.
31.10а). По другому поводу историк высказывает
сходную мысль: «... Жалость посторонних людей есть
ценный дар для несправедливо обиженных, и потому
нередко можно видеть, как с переменою настроения в
народе меняется судьба людей, как сами победители
раскаиваются и смягчают чрезмерные бедствия
побежденных» (Polyb. 38.5.2. Пер. Ф. Мищенко).
Как не вспомнить здесь строки заключительной
песни «Илиады», повествующие о встрече победителя
и побежденного, Ахиллеса и Приама?
И когда питием и пищей насытили сердце,
Долго Приам Дарданид удивлялся царю Ахиллесу,
Виду его и величеству: бога, казалось, он видит.
Царь Ахиллес удивлялся равно Дарданиду Приаму,
Смотря на образ почтенный и слушая старцевы речи.
Оба они наслаждались, один на другого взирая...
(Нот. П. 24.628-633. Пер. Н. ГнеЪича).
Война и Мир. Выдающиеся греческие трагики и
историки классической эпохи, кажется, едины в
понимании той общей для многих греков мысли, что Мир
предпочтительнее Войны18. Еврипид, например, в
О проблеме войны и мира в античной общественной мысли
95

ВОЙНА У ГРЕКОВ
трагедии «Просительницы» говорит об этом вполне
определенно:
Свой голос подавая за войну,
Не думает никто, что сам умрет,
Надеется: другой погибнет. Если б
Воображали собственную смерть,
Кидая камешек, тогда от войн
Не гибла бы Эллада. Знают все,
Что хуже и что лучше и насколько
Мир для людей полезнее войны.
Во-первых, мир для муз благоприятен,
Он плачей враг, он друг деторожденья,
Он и богатству рад, — а мы, дурные,
Всем жертвуем и подымаем войны,
Чтоб человека в рабство человеку
И город в рабство городу отдать.
(Eur. Suppl. 481-495.
Пер. С. Шервинскою).
Мир как противник Насилия видится трагику
гораздо более полезным, нежели Война.
Фукидид также высказывается о
предпочтительности Мира, хотя особо подчеркивает другой,
нравственный аспект этой проблемы: «Во время мира и
процветания как государство, так и частные лица в
своих поступках руководятся лучшими мотивами,
потому что не связаны условиями, лишающими их
свободы действий. Напротив, война, учитель насилия,
лишив людей привычного жизненного уклада,
соответствующим образом настраивает помыслы и
устремления большинства людей и в повседневной жизни»
(Thuc. 3.82.2. Пер. Г. Стратановского).
В уста «варвара» Креза Геродот вкладывает
весьма важную для него, грека, мысль о том, что «нет
никого столь нерассудительного, чтобы предпочесть
войну миру: во время мира сыновья хоронят отцов, во
время войны отцы хоронят сыновей. Но так угодно
было богам» (Herod. 1.87. Пер. Ф. Мищенко).
подробнее см.: Nestle W. Der Friedensgedanke in der antiken Welt.
Leipzig, 1938; Dieckhoff M. Krieg und Frieden im griechisch-romi-
schen Altertum. В., 1962.
96

ВОЙНА
Этот вопрос не остался без внимания и в
греческой комедии1^. Не случайно, одно из сочинений
Аристофана называется Ειρήνη — «Мир», — оно имело
целью высмеять Войну и показать, как в комедии
«Ахарняне», все преимущества Мира2^. Хор
обращается к Эйрене:
Ты наш клад, богиня Мира, всех сокровищ ты милей
Для того, кто сеет, жнет,
Сколько вынесли мы бед,
Прежде чем явилась ты!
Ты — спасенье земледельца, блюдо каши из муки!
Все, что зреет на земле,
Гроздья лоз, плоды олив —
Все ликует и поет.
(Aristoph. Pax. 589—600. Пер. С. Апта).
Аристофан пародирует традицию, и поэтому
культовая лексика у него перемешана с
юмористически-бытовой: Мир носит эпитет «дешевого», поскольку
эпитет Войны — «расточительная». Как бы автор ни
пародировал миф, мифологические основания его
комедийного сюжета остаются нетронутыми. Таким
образом, главный персонаж Тригей оказывается
спасителем: ликующий хор земледельцев приветствует его за
то, что он приносит на землю Мир, освобождая его
(по-гречески «ее») из оков Войны и спуская с неба
для благоденствия людей. В гимне, обращенном к
Тригею, хор называет его «спасителем всего
человеческого рода», «спасителем священного города», и сам
герой относится к себе как к спасителю Эллады (Aris-
" См.: Дератани Η. Ф. Тема мира в комедиях Аристофана//
Аристофан: Сб. статей. К 2400-летию со дня рождения
Аристофана. М., 1956. С. 41—55; Тимофеева Н. А. Антивоенные комедии
Аристофана // Уч. зап. МГПИ. 1958. Каф. зарубежн. лит. Вып. 3.
С. 243-253.
^υ Фрейденберг О.М. «Эйрена» Аристофана // Архаический
ритуал в фольклорных и раннелитературных памятниках. М., 1988.
С. 224.
4 В. И. Кащеев
97

ВОЙНА У ГРЕКОВ
toph. Pax. 867, 914, 1035)21. А ведь спаситель (σωτήρ)
— это прозвище богов (позднее, в эллинистическое
время — правителей); они спасают город, и в
представление о спасении вкладывается культовый
смысл22.
Война означает смерть мужчин, страдание их
близких родственников, опустошенную жизнь для
остающихся одинокими женщин. Напротив, Мир
означает любовь и радость жизни23. Мир связан с
плодородием, поэтому неслучайно греки изображали Эйрену
в виде женщины, держащей на руках мальчика Плу-
тоса — Богатство (Paus. 1.8.2; 9.16.1)24.
По верному наблюдению О.М. Фрейденберг,
комедия «Ахарняне» наполнена выпадами против войны
и агитацией за мир, но и в этих нападках, и в мирной
пропаганде присутствуют категории земледельческо-
эсхатологического мифа. Здесь подчеркнут
параллелизм мира и войны: Полемос олицетворяется в
полководце Ламахе, а Эйрена — в мужском образе Спра-
ведливограда (Дикеополя). Со стороны Ламаха видны
приготовления к Войне, военные снаряжения, военная
терминология, вокруг него — люди, желающие воевать
со Спартой. А Справедливоград стремится к Миру, он
Δ1 Там же. С. 225, 227-228.
Wentland P. Soter // Zeitschrift fur die neutestamentische
Wissenschaft und die Kunde des Urchristentums. 1904. Bd. 5.
S. 347-348; cf.: Dornseiff F. Soter (1) // RE. 1927. Bd. 3. A. 1.
Sp. 1211—1221; Buraselis K. Das hellenistische Makedonien und die
Agais: Forschungen zur Politik des Kassandros und der drei ersten
Antigoniden (Antigonos Monophthalmos, Demetrios Poliorketes und
Antigonos Gonatas) im Agaischen Meer und in Westkleinasien.
Munchen, 1982. P. 68, 144-145.
° Stark I. Der Wandel des Friedensgedankens bei Aristophanes //
Das Altertum. 1985. Bd. 31. Hf. 1. S. 46; cf.: Schottlaender R. Frie-
denshoffnung in Tragodie und Komodie // Das Altertum. 1962.
Bd. 8. S. 195-204.
^4 См.: Фрейденберг О.М. Слепец над обрывом // Язык и
литература. М., 1932. Т. 8. С. 233 ел.
98

ВОЙНА
готовится к сельским Дионисиям, к празднику вина, к
пиру с обильной едой и женщинами. В характеристике
Мира здесь выделены черты еды, вина и эротического
плодородия25. В одной из сцен этой комедии Мир
метафорически представлен в виде вина: герою приносят
три пробы вина — пятилетней, десятилетней и
тридцатилетней выдержки, которые изображают три сорта
мира (Aristoph. Achar. 186—200)26. Справедливоград
предпочитает самый продолжительный мир —
тридцатилетний.
Дикеополь одерживает явную победу над своими
недалекими согражданами; теперь его превозносят за
ум и правильный образ действий, приходят к нему с
запоздавшим союзом, просят его покровительства.
«Справедливоград — владыка мира; за этим миром
тщетно приходит к нему земледелец, за миром
обращаются к нему перед браком жених и невеста; он
один имеет съестные припасы. К нему приходят, его
молят, мир — в его руках, и он может его дать, кому
пожелает...»27.
Следует обратить внимание также на имя героя,
олицетворяющего Эйрену; в образе Дикеополя
соединяются два важнейших греческих понятия — Мир и
Справедливость.
Таким образом, в греческой мысли классической
эпохи преобладало представление о том, что Мир
предпочтительнее Войны28. Это, конечно, не означает,
" Она же. «Эйрена» Аристофана. С. 229.
26 Ср.: Stark I. Op. cit. S. 46.
*' Фрейденберг О.Μ. «Эйрена» Аристофана. С. 229—230.
Подробнее о Дикеополе как носителе идеологии Мира см.
замечательную работу: Гаврилов А.К. SI VIS РАСЕМ (Arsph. Ach.
1018-1068) // ВДИ. 1989. №2. С. 14-28. О
социально-политической трактовке комедий «Мир», «Ахарняне» и «Лисистрата» см.:
Stark I. Op. cit. S. 44—48; cf.: Wilamowitz-Moeliendorff U. v.
Aristophanes Lysistrate. В., 1928.
"О взглядах Платона и Аристотеля на эту проблему см.,
например: Miiller R. Hellenen und «Barbaren» in der griechischen
4*
99

ВОЙНА У ГРЕКОВ
что на практике люди поступали в полном
соответствии с таким представлением. Чаще было наоборот.
О невыгодности ведения войны говорит и Поли-
бий (11.4.7), хотя в целом греческий историк исходит,
по-видимому, из общего для древних представления о
том, что война — это неизбежность, с которой надо
считаться. И именно поэтому его интересовали не
причины войны вообще, как это было, например, у
Зпикурейцев (ср.: Lucr. 5.1281—1349), а причины
каждой конкретной войны, которую он
рассматривал2 ^. Вполне оправданным было бы предположение,
что в философской мысли периода эллинизма общий
взгляд на проблему соотношения Войны и Мира
коренным образом не изменился30.
Понятие справедливости и война. Существует
глубокая связь между тем, как греки понимали войну,
и понятием справедливости: эта связь прослеживается
не только «в теории» — в политических и
философских учениях, — но и в практике межгосударственных
отношений, в «международном праве», наконец, в
общественном мнении греков. Вот почему, изучая войну,
важно рассмотреть эллинскую концепцию
справедливости.
Справедливость (δικαιοσύνη) — одна из
основополагающих греческих добродетелей. В разные эпохи
это понятие занимало важное место в общественной
мысли греков и в самой жизни эллинов, побуждая их
к деятельности и делая их жизнь положительной
ценностью.
Philosophic // Menschenbild und Humanismus der Antike: Studien
zur Geschichte der Literatur und Philosophie. Leipzig, 1980. S. 112
u.a.; idem. Krieg und Frieden im antiken Denken // Das Altertum.
1985. Bd. 31. Hf. 1. S. 31-32.
^y См.: Momigliano A. Some Observations of Causes of War in
Ancient Historiography // Studies in Historiography. L., 1966.
P. 112-126.
30 Ср.: Miiller R. Krieg und Frieden... S. 33-34.
100

ВОЙНА
О справедливая к смертным, для всех — многосчастна, желанна,
С радостью праведным людям всегда воздаешь по заслугам,
О справедливость, всечтимая, с долей счастливой богиня!
Ты непорочную совесть всегда направляешь; как должно,
Чистыми мыслями, ты же при этом разишь беспощадно
Всех, кто к тебе под ярмо не идет, кто умом переметен,
Всех, кто с пути уклонился, ты хлещешь бичом преогромным,
Миролюбивая, милая всем, ты любишь веселье,
Чужды тебе мятежи, ты склонна к устойчивой жизни,
Все черезмерное ты ненавидишь, а равенство любишь,
Цель благородную доблести мудрость в тебе полагает.
(Hymn. Orph. 63.1—11. Пер. О. Смыки).
Этот орфический гимн обращен к Дикайосине —
персонифицированной справедливости31. Наряду с
ней у греков была Δίκη — Правосудие, Правда.
Зевс же второю Фемиду блестящую взял себе в жены,
И родила она Ор, — Евномию, Аику, Ирену
(Пышные нивы людей земнородных они охраняют)...
(Hesiod. Theog. 901—903. Пер. В. Вересаева).
Важно то, что в представлении греков Эйрена
(Мир), будучи противоположностью Полемоса
(Войны), являлась и родной сестрой Дике (Правды,
Справедливости)32.
В трагедии Эсхила «Семеро против Фив» Эте-
окл, собираясь на битву с родным братом Полиником,
говорит о нем как о противнике Правды, но парадокс
здесь заключается в том, что сам Этеокл берется за
оружие, направленное против брата, и тем самым
попирает Закон и Правду. В этом глубочайший трагизм
ситуации:
Когда
Была бы Правда, Зевса дочь, воистину
Его вожатой, спорить было б не о чем.
Но никогда доселе, — ни едва на свет
Из матерней утробы вышел он, ни в дни,
01 См.: Waser. Dikaiosyne // RE. 1903. Bd. 5.1. Sp. 564- 565.
32 См.: Waser. Dike (1) // Ibid. Sp. 574-578; cf.: Thalheim. Dike
(2) // Ibid. Sp. 578—580. Об этимологии слов δίκη — δίκαιος —
δικαιοσύνη подробнее см.: Chantraine P. Dictionnaire etymologique
de la langue grecque: Histoire des mots. P., 1968. T. 1. P. 283.
101

ВОЙНА У ГРЕКОВ
Как рос и креп мужая, ни когда брадой
Покрылся подбородок, — не бывала с ним
Святая Правда. В разоренье ль родины
Она впервые будет помогать ему?
Иначе Правду звали б ложным именем
Богиню люди, общицу путей кривых.
{Aeschyl. Sept. 662—671. Пер. Вяч. Иванова).
В представлении эллинов, справедливость
прежде всего связана с соблюдением Закона, или, что то же
самое, Закон живет посредством справедливости.
Ты матерям помоги, помоги, о город Паллады,
Да не попрут законов общих, —
Ты справедливость блюдешь, несправедливости чуждый,
Ты всем покровитель, кто бы ни был обижен бесчестно!
(Eur. Suppl. 377—380. Пер. С. Шервинского),
Понятие справедливости было всесторонне
разработано в классическую эпоху Аристотелем и
особенно Платоном33.
У Платона справедливость неразрывно связана с
понятием добродетели — άρετη (ср.: Plat. Prot. 323а—
327b); она — одна из добродетелей, наряду с σοφία
(мудростью), άνόρία (мужеством) и σωφροσύνη.
Поскольку последнее из указанных качеств возможно
только тогда, когда разум правильно сдерживает
желания, то σωφροσύνη и δικαιοσύνη отчасти переходят
друг в друга34. В диалоге «Государство» свои взгляды
на понятие справедливости Платон вкладывает в уста
учителя — Сократа. Хотя справедливость прекрасна
сама по себе, все же ее природу легче распознать, если
рассматривать ее не в отдельном человеке, а в полисе.
Поскольку идеальный полис Платона совершенен, в
нем и есть четыре отмеченные выше добродетели: ар-
00 Ср.: Vlastos G. The Theory of Social Justice in the Polis in
Plato's Republic // Interpretations of Plato / Ed. by H. F.. North.
Leiden, 1977. P. 1-40.
34 Ср.: Виндельбанд В. История древней философии / Пер. под
ред. А. И. Введенского. СПб., 1893. С. 175.
102

ВОЙНА
хонты — носители мудрости, стражи обладают
мужеством, народ наделен благоразумием,
сдержанностью, послушанием (σωφροσύνη), справедливость же
принадлежит всему государству и призвана охранять
права всякого гражданина, правильно разделять
выполняемые каждым из трех сословий обязанности35.
Такое понятие справедливости применим к
отдельному человеку. По словам Платонова Сократа,
индивидуальная душа состоит из трех частей,
аналогичных трем элементам полиса: разум, чувство и
вожделение. Задача справедливости, коротко говоря,
состоит в том, чтобы обеспечивать преобладание разума
над другими частями души-* 6. Платон называет
справедливость «совершенной добродетелью» (Plat. Leg.
9.630с), для него она, прежде всего, — внутренний
лад души (Rep. 4.443с - 444а; 9.591е - 592Ь).
Аристотель в «Политике» рассматривает
справедливость иначе: для него δικαιοσύνη — это равенство:
«справедливость, как кажется, есть равенство, и так
оно и есть, но только не для всех, а для равных»
(Arist. Pol. 3.1280а 12. Пер. С. Жебелева). Вопрос
состоит в том, как определить это равенство. Философ
исследует прежде всего гражданскую справедливость
(Arist. Magn. Moral. 1.1194b 9) и, отвергая
«олигархическое, аристократическое и демократическое»
понимание критерия справедливости, видит его в добрых
поступках. Полития Аристотеля более справедлива,
чем альтернативные ей государственные устройства
потому, что ее граждане, которые извлекают выгоду из
распределения благ и почестей, — это люди высшей
добродетели, жизнь которых приведена в согласие с
ob Winton R.I., Garnsey P. Political Theory // The Legacy of
Greece: A New Appraisal / Ed. by M. I. Finley. P. 45—46; ср.: Вин-
дельбанд В. Указ. соч. С. 176—177.
36 Winton R. I., Garnsey P. Op. cit. P. 46; cf.: Williams B. The
Analogy of City and Soul in Plato's Republic // Phronesis. 1973.
Suppl. Vol. 1. P. 196-206.
103

ВОЙНА У ГРЕКОВ
правильной целью этого государства37.
Таким образом, у Аристотеля «понятие
справедливости связано с представлением о государстве, так
как право, служащее мерилом справедливости,
является регулирующей нормой политического общения»
(Arist. Pol. 1.1253а 37. Пер. С. Жебелева).
Как ни разнятся взгляды Платона и Аристотеля
в понимании справедливости, все же есть нечто
важное, что их объединяет: оба они — «поборники
справедливости» (iustitiae patroni), по выражению
Цицерона (Cic. De rep. 3.9 = Lact. Inst. 5.14.5). Далее
Цицерон устами одного из участников своего диалога «О
государстве» говорит, что «большинство философов, а
особенно Платон и Аристотель, высказало о
справедливости (de iustitia) многое, превознося ее как истину
и доблесть (virtutem), достойную высшей хвалы, так
как она воздает каждому свое и сохраняет равенство
между всеми (aequitatem in omnibus). И между тем,
как другие доблести как бы безмолвны и замкнуты в
себе, справедливость — единственная доблесть, не
замкнутая в себе и не скрытая, но обнаруживающаяся вся
целиком и склонная к хорошим поступкам ради того,
чтобы приносить возможно большую пользу» (Cic. De
rep. 3.10 = Lact. Epit. 50(55). 5-6. Пер. В. Горен-
штейна).
В эллинистическую эпоху в этом же роде о
справедливости высказывались стоики3**. В политической
теории Стой появляется понятие οικείωσις — слово,
которое трудно перевести на современные языки и
которое приблизительно означает «приспособление», «при-
норавливание»39. Это понятие имело политическое
ό/ См.: Winton R.I., Garnsey P. Op. cit. P. 55.
38 См.: Capelle W. Griechische Ethik und romischer
Imperialisms // Klio. 1932. Bd. 25. S. 91ff.
39 Подробнее см.: Pembroke S.G. Oikeiosis // Problems in
Stoicism / Ed. by A. A. Long. L., 1971. Ch. 6.
104

ВОЙНА
значение, но только лишь в «классической» Стое.
Позднее из него стоики выводили понятие δικαιοσύνη,
которое, по всей вероятности, рассматривалось ими
как один из аспектов добродетели отдельного человека
(SVF. Vol. 3. Frg. 264).
Сила, управляющая миром, — судьба, она все-
мудрая, и потому все ее предписания для людей —
наилучшие для них. Конечно, эта сила — сам Бог, он
установил законы, которые управляют вселенной и в
сумме представляют собой космический Закон; однако
и Бог повинуется созданному им Закону. Он не
лишен моральных атрибутов, поскольку его план
всемудр и благостен. Звезды движутся не слепо, а
отражают божественную заботу о моряках и
земледельцах40.
В картине стоического мудреца стоики выразили
свой главный идеал — бесстрастие, защищенность от
внешних влияний жизни; в нем нет и смирения;
мудрец не знает человеческой слабости: ему понятно лишь
человеческое величие; грань, отделяющая мудреца от
остальных людей, была, казалось, непреодолимой41. И
все же стоицизм развил свою практическую этику,
учащую всякого стремящегося к совершенству
человека, в чем его καθήκον — нравственный долг42, при
этом понятию справедливости уделялось особое
внимание. В некоторых фрагментах сочинений Хрисиппа
встречаются понятия «естественной справедливости» и
«естественного закона». В одном из сохранившихся
фрагментов (SVF. Vol. 3. Frg. 308) он утверждает, что
справедливость (το δίκαιον здесь, по-видимому, соот-
4U Tarn W.W., Griffith G.T. Hellenistic Civilization. 3d ed. L.,
1959. P. 331-332.
41 Edelstein L. The Meaning of Stoicism. Cambridge (Mass.),
1966; cf.: Baldry H.C. Op. cit. P. 6; Лосев А.Ф. История античной
эстетики. Т. 5. Ранний эллинизм. М., 1979. С. 131.
4^ Зелинский Ф.Ф. История античной культуры. М., 1915.
С. 230.
105

ВОЙНА У ГРЕКОВ
ветствует δικαιοσύνη, хотя и несет в себе оттенок
соотнесенности с правом)43 и закон существует по
природе, а не по договору44. Но природа у стоиков — это
Бог.
Добродетель, таким образом, занимает в
стоической этике центральное место, равно как и понятия
справедливости, совести и долга4^.
Так же считает и Панеций, идеи которого
передает Цицерон: «А если человек пожелает следовать
справедливости (iustitiam), не будучи при этом сведущ
в божественном праве (divini iuris), то он примет
законы своего племени (gentis suae leges), словно они
являются истинным правом (verum ius), законы,
которые при всех обстоятельствах придумала не
справедливость, а выгода (utilitas)... Но в какой мере нельзя
расходиться со справедливостью, дает понять сам
римский народ, который, объявляя войны при
посредстве фециалов, нанося обиды законным путем и всегда
желая чужого и захватывая его, завладел всем миром»
(Cic. De rep. 3.20 = Lact. Inst. 6.9.2 - 4. Пер. В.Го-
ренштейна)4^.
В понимании справедливости Полибий во
многом следует традиционному подходу, начало которому
в философии положили Платон и Аристотель.
Рассматривая различные формы государственного
устройства, он считает, что не всякое единовластие может
быть названо βασιλεία, но лишь такое, в котором
управляемые подчиняются власти по доброй воле, в
котором скорее властвует рассудок (κυβερνομενην), чем
страх и сила (φόβω και βία). Также и аристократией,
43 Chantraine P. Op. cit. Р. 283.
44 Ср.: Winton R.I., Garnsey P. Op. cit. P. 58; Watson G. The
Natural Law and Stoicism // Problems in Stoicism. Ch. 10.
45 Ср.: Tarn W.W., Griffith G.T. Op. cit. P. 334-335.
4" Ср.: Schmekel A. Die Philosophie der mittleren Stoa in ihrem
geschichtlichen Zusammenhang. В., 1892. S. 55—56; Capelle W. Op.
cit. S. 91-92.
106

ВОЙНА
как считает Полибий, следует называть не любое
правление меньшинства, но лишь такое, при котором
по выбору правят справедливейшие (δικαιότατοι) и
рассудительнейшие (φρονιμώτατοι) мужи (Polyb. 6.4.2-
3). Это вполне традиционное различение (см.: Plat.
Rep. 3.414а; Arist. Pol. 2.1272а 22 sqq.; ср.: Herod.
3.81)47.
Если при единовластии (μοναρχία) меру власти
правителя представляла сила (ισχΰς), то при басилее
люди впервые получают понятия красоты (καλού) и
справедливости (δικαίου), а также противоположные
им понятия (Polyb. 6.5. 9—10).
Полибий обращается к вопросу о зарождении
этих понятий, он рассуждает: «... Допустим, что кто-
нибудь получил бы от другого поддержку и помощь в
беде и вместо благодарности вздумал когда-либо
вредить своему благодетелю; подобный человек, понятно,
должен возбуждать недовольство и раздражение в
свидетелях, как потому, что они огорчаются за ближнего,
так и потому, что ставят себя в подобное положение.
Отсюда у каждого рождается понятие долга (του
καθήκοντος), его силы и значения, что и составляет начало
и конец (αρχή και τέλος) справедливости — δικαιοσύνη»
(Polyb. 6.6.6—7. Пер. Φ. Мищенко)48. Человек же,
помогающий каждому в беде, испытывающий
опасности за других, достоин благоволения и участия от
народа, а поступающий противоположным образом —
презрения и хулы (Polyb. 6.6.8; cf.: 29.7а).
По мнению Полибия, правитель, стоящий во
главе сообщества и имеющий верховную власть,
должен воздавать каждому по заслугам — διανεμητικός ...
του κατ άξίαν έκάστοις (Polyb. 6.6.10; cf.: 5.90.8).
4/ Ср.: Walbank F.W. HCP. Vol. 1. P. 642.
4° О различных толкованиях и переводе этого пассажа см.: Wi-
lamowitz-Moellendorff U. v. Griechisches Lesebuch. В., 1902. Bd.
2.1. S. 120; Heinemann I. Posedonius' metaphysisches Schriften.
Breslau, 1921. Bd. 1. S. 21.2; Walbank F.W. HCP. Vol. 1. P. 654.
107

ВОЙНА У ГРЕКОВ
Такое понимание справедливости присуще стоикам49,
хотя «воздаяние каждому по заслугам» как принцип
справедливости встречается в греческой мысли гораздо
раньше (ср., например, цитированный выше
Орфический гимн — Hymn. Orph. 63.2). Аристотель
связывает το δίκαιον «с распределением почестей, имущества
и всего прочего, что может быть поделено между
согражданами определенйого государственного
устройства (именно среди них одному возможно иметь в
сравнении с другим несправедливую и справедливую
долю» (Arist. Eth. Nic. 5.1130b 31 sqq. Пер. Η.
Брагинской). Но для философа это лишь одна форма
справедливости50.
Вполне определенно Полибий противопоставляет
здесь страсти (θυμός) и силе (Ισχΰς) основанную на
разуме (λογισμός) справедливость (Polyb. 6.6.12).
Таким образом, в эллинистическую эпоху мы
находим такое понимание справедливости, которое
восходит к традиции: Платон — Аристотель — Стоя. Но
было и другое видение справедливости, берущее свое
начало, по-видимому, у софистов51.
Один из персонажей Платонова «Государства»
Главкон в полемике с Сократом приводит аргументы,
позволяющие судить о взглядах софистов на
справедливость: «Говорят, что творить несправедливость
обычно бывает хорошо, а терпеть ее — плохо. Однако,
когда терпишь несправедливость, в этом гораздо
больше плохого, чем бывает хорошего, когда ее
творишь. Поэтому когда люди отведали и того и другого,
то есть и поступали несправедливо, и страдали от
несправедливости, тогда они ... нашли целесообразным
договориться друг с другом, чтобы не творить
несправедливости, и не страдать от нее. Отсюда взяло свое
начало законодательство и взаимный договор. Устано-
49 Ср.: SVF. Vol. 3. Frg. 262.
50 Walbank F.W. HCP. Vol. 1. P. 654-655.
51 Ср.: Capelle W. Op. cit. S. 89.
108

ВОЙНА
вления закона и получили имя законных и
справедливых — вот каково происхождение и сущность
справедливости» (Plat. Rep. 2.358е—-359а. Пер. А. Егунова).
Справедливость, которая лежит между указанными
крайностями, отмечает далее Главкон, ценна не сама
по себе, не потому, что она благо, а потому, что люди
выбрали ее из-за своей неспособности чинить
несправедливости (Plat. Rep. 2.359b).
Аналогичный подход к проблеме у эпикурейцев.
Смысл их понимания справедливости заключен в
максиме, которую приводит Диоген Лаэртский:
«Справедливость не существует сама по себе, это — договор о
том, чтобы не причинять и не терпеть вреда,
заключенный при общении людей и всегда применительно к
тем местам, где он заключается» (Diog. Laert. 10. 150.
33. Пер. Μ. Гаспарова). Иными словами,
справедливость относительна и преходяща (ср.: Diog. Laert. 10.
150. №36). Равным образом и «несправедливость не
есть зло сама по себе; это — страх от подозрения, что
человек не останется скрытым от тех, кто карает за
такие его действия» (ibid. 34. Пер. М. Гаспарова). И
хотя нельзя признать, что у сторонников учения
Эпикура было всестороннее, исчерпывающее объяснение
справедливости^, все же их подход вполне ясен:
δικαιοσύνη уступает перед натиском Силы.
Также и добродетель для эпикурейцев жизненно
важна, но не ради себя самой (как у стоиков), ибо в
этом, как они считали, нет смысла, а потому, что без
нее не может быть счастья. Следовательно, их
учение — об отречении, об отказе от активного усилия и
внешнего счастья. Последователи Эпикура составляли
небольшие группы людей, связанные между собой
дружбой, и являлись крохотными островками во
враждебном море53.
В отрицании всякого данного по природе закона
Winton R.I., Garnsey P. Op. cit. P. 59—60.
Tarn W.W., Griffith G.T. Op. cit. P. 329.
109

ВОЙНА У ГРЕКОВ
скептик эллинистического времени Карнеад, кажется,
сходится во взглядах с софистами54. Подобные
воззрения высказывает Фил — один из участников Цицеро-
нова диалога «О государстве»: «... Право, которое мы
исследуем, есть нечто, относящееся к
гражданственности, но отнюдь не к природе. Ибо, если бы оно
относилось к природе, — то — подобно горячему и
холодному, подобно горькому и сладкому — справедливое и
несправедливое (iusta et iniusta) были бы
одинаковыми для всех людей — eadem omnibus» (Cic. De rep.
3.13. Пер. В. Горенштейна). Излагая учение
скептиков, Диоген Лаэртский говорит о том же самом: «От
природы (φύσει) не существует ни добра, ни зла. Если
бы от природы существовали добро и зло, они были бы
добром и злом для всех, как снег холоден для всех...»
(Diog. Lae'rt. 9.101. Пер. Μ. Гаспарова).
Карнеад утверждает, что и право (ius) —
относительно: люди установили права в соответствии с
выгодой (utilitas), иными словами, права зависят от
обычаев, и часто изменялись людьми в зависимости от
обстоятельств, «но естественного права (ius naturale)
не существует». Все люди, как и животные,
руководствуясь природой, стремятся к пользе для себя,
поэтому вообще не существует и справедливости (ius-
titia). Но если и есть справедливость — это
величайшая глупость (stultitia), поскольку она вредит себе,
предоставляя выгоды другим (Cam. Frg. 15055 = Cic.
De rep. 3.21). Философ приводит такие аргументы:
«Всем народам, процветающим благодаря своему
могуществу, в том числе и самим римлянам, чья власть
простирается над всем миром, — если только они
пожелают быть справедливыми, то есть возвратить чу-
^4 Ср.: Capelle W. Op. cit. S. 90. Об этических взглядах Карнеада
подробнее см.: Croissant J. La morale de Carneade // Revue
Internationale de Philosophic 1939. Vol. 1. P. 545—570.
55 Wisniewski B. Karneades: Fragmente. Text und Kommentar.
Wroclaw u.a., 1970.
110

ВОЙНА
жое, — придется вернуться в свои хижины и влачить
жизнь в бедности и нищете» (ibidem. Пер. В. Горен-
штейна). И если справедливость рождена не
природой, не доброй волей, а слабостью (СГс. De rep. 3.23),
то вполне логичной оказывается возможность
противопоставить Справедливости — Силу.
По мысли Карнеада следовало, что
справедливый и порядочный человек — глуп (stultum esse),
благоразумный — плох (malum), но он все же допускал
существование людей, которые довольствовались своей
бедной долей (Cam. Frg. 151 = Cic. De rep. 3.29).
Никто не может быть справедливым, не подвергая
своей жизни при этом опасности. Таким образом,
«разделив справедливость на две части и назвав одну
из них гражданской (civilem esse), а другую
естественной (naturalem), Карнеад уничтожил обе, так как
гражданская, правда, представляет собой
благоразумие (sapientia), но справедливостью не является (ius-
titia поп sit); естественная же справедливостью,
правда, является, но не является благоразумием — поп sit
sapientia» (Cic. De rep. 3.31. Пер. В. Горенштейна)56.
Приведенные выше рассуждения, конечно, не
доказывают, что Карнеад — человек, по свидетельству
древних, «необычайного дарования и остроты ума» —
искренне считал, что справедливость заслуживает
осуждения (Cam. Frg. 149 = Cic. De rep. 3.11) и в
самом деле верил в те аргументы, которые он выдвигал в
полемике с «поборниками справедливости»57. Но само
существование такой аргументации и такого подхода к
понятию справедливости в эллинистическое время
весьма показательно.
Итак, в греческой мысли эпохи эллинизма
проявились два различных понимания справедливости,
что не могло не отразиться на восприятии насилия и
56 Ср.: ibid. S. 124-126.
57 Ср.: Arnim Η. Karneades (1) // RE. 1919. Bd. 10.2.
Sp. 1978-1981; Tarn W.W., Griffith G.T. Op. cit. P. 336.
Ill

ВОЙНА У ГРЕКОВ
войны.
Вне всякого сомнения, справедливой греки
рассматривали всякую войну в защиту отечества. Так, в
«Троянках» Еврипида противопоставляется гибель
ахейцев и смерть жителей Трои:
На берегах крутых Скамандра пали
Не ради рубежей родной земли,
Но ради Трои. Их сразил Арей, —
Детей им не увидеть, пеленой
Жена не обернет их: на чужбине
Лежат в земле...
О гнусном лучше умолчать, пусть муза
Мне не внушает о срамном вещать...
Троянцы ж умирали — славный жребий! —
За родину. Кто пал в сраженье, тех
Хоть мертвыми друзья в их дом вносили,
Землей отцов их покрывался прах.
Обряжен теми, чей то долг последний.
(Eur. Troi, 374-379, 384-390.
Пер. С. Шервинскоъо).
И далее очень кратко великий трагик формулирует
важную для каждого грека мысль:
Разумный должен избегать войны,
Но коль пришлось — за родину умри:
Постыдной и прекрасной смерть бывает.
(Ibid. 400—402. Пер. С. Шервинского).
Идея о том, что война сама по себе есть уже
нарушение правопорядка, была известна греческому
мировоззрению эпохи эллинизма. Например, у Диодора
Сицилийского есть пассаж, явно заимствованный из
текста Полибиевой «Истории», который
свидетельствует об этом: πάς γαρ πόλεμος έκβεβηκώς τα νόμιμα και
δίκαια των ανθρώπων (Diod. 30.18.2).
У самого Полибия родосский посол, выступая на
этолийском собрании, использует для описания
бедствий войны яркую метафору: «Как скоро огонь
брошен на воспламеняющиеся предметы, дальнейшее
распространение его уже не во власти поджигателя, и
пламя разбрасывается куда попало, обыкновенно по
направлению и в зависимости от горящих предметов,
112

ВОЙНА
причем часто сверх всякого ожидания огонь прежде
всего обращается на самого поджигателя. Подобно
этому война, раз она возгорается по чьей-либо вине,
прежде всего губит самих виновников ее или
уничтожает без разбора всех попадающихся на пути, и
безрассудство прикосновенных к ней народов, как ветер,
раздувает и распространяет ее» (Polyb. 11.4. 4—5.
Пер. Ф.Мищенко).
Аналогичный «греческий» взгляд на войну мы
находим в «Апологии» Тертуллиана (25.14—15),
который цитирует в данном случае Цицеронов диалог
«О государстве»: Война прежде всего основывается на
захвате и разрушении городов, а это с неизбежностью
ведет к оскорблению богов; то же касается разрушения
городских стен и храмов, разграбления священных и
мирских сокровищ, истребления граждан и жрецов.
Таким образом, «римляне совершили святотатств
столько же, сколько у них было трофеев; триумфов по
случаю побед над богами они справили столько же,
сколько и по случаю побед над народами; добыча их
столь велика, сколько до сего времени у них остается
изображений плененных ими богов» (Cic. De rep.
3.20. Пер. В.Горенштейна).
Но такое понимание войны никогда не
господствовало в теории и практике межгосударственных
отношений. Многие были убеждены в том, что у войнь!
были свои правила, основные принципы ведения
войны, которые со временем на основе традиций и
договоров все более развивались в общепризнанное
военное «право»^8.
Беспорядочное ведение войны греки стремились
преодолеть благодаря принципу справедливой войны,
который в первую очередь предполагает справедливую
причину. Особой выразительности понятие
справедливой войны было достигнуто лишь в период средней
Klose P. Op. cit. S. 148-149.
ИЗ

ВОЙНА У ГРЕКОВ
Стой59, однако концепцию справедливой войны
можно обнаружить в эпоху эллинизма несколько раньше.
И в этом смысле богатый материал дает «Всеобщая
история» Полибия.
Цитируя не дошедшее до нас сочинение
перипатетика Деметрия Фалерского (вторая половина IV в.
до н. э.), Полибий пишет: «... Если народы причину
войны считают законною, то тем больше значение
получают победы и тем малозначительнее становятся
поражения; последствия получаются обратные, когда
причину войны признают бесчестной или незаконной»
(Polyb. 36.2.3. Пер. Ф. Мищенко).
Несправедливая война, то есть прежде всего
агрессивная, не одобрялась — об этом свидетельствует
один из пассажей Полибия. В письме, которое
Филипп V направил этолянам в 220 г. до н. э. незадолго
до начала союзнической войны, в частности,
говорится: «Если же этоляне воображали, что обиженные
защищаться не будут на том основании, что те грабили
и разоряли всех их без союзного решения, а в случае
отказа будут почитаться виновниками войны (νομισθε-
σήσθαι τούτους κατάρχειν του πολέμου) сами
защищающиеся, то они непомерно наивны» (Polyb. 4.26.4.
Пер. Ф. Мищенко). При этом союзническая война
называлась «справедливой» — πόλεμος αρχήν είλήφει δι-
καίαν (Polyb. 4.26.1)60.
Эллинистические правители и греческие полисы
b^ Capelle W. Op. cit. S. 86ff.; Hampl F. «Stoische Staatsethik»
und friihes Rom // HZ. 1957. Bd. 184. S. 249-271; Dahlheim W.
Struktur und Entwicklung des romischen Volkerrechtes im 3. und 2.
Jahrhundert v. Chr. Munchen, 1963. S. 179-130.
"" О причинах союзнической войны подробнее см.: Wal-
bank F.W. Philip V of Macedon. P. 24; idem. HCP. Vol. 1. P. 451;
idem. Macedonia and the Greek Leagues. P. 474—476; Fine J.V. A.
The Background of the Social War of 220-217 В. С // AJPh. 1940.
Vol. 61. P. 150ff.; Larsen J.A.O. Greek Federal States: Their
Institutions and History. Oxford, 1968. P. 326ff.; Will Ё. Op. cit. Vol. 2.
P. 71-72.
114

ВОЙНА
стремились к тому, чтобы война, которую они
намеревались начать, считалась «справедливой». Об этом
свидетельствует, в частности, попытка Антиоха III
оправдать свою завоевательную войну против Птолемея
IV в ходе переговоров сирийского царя с птолемеев-
скими послами в Селевкии в 219/218 г. до н. э. Царь
пытался доказать, будто нет ничего преступного в том,
что он нанес поражение Птолемею и занял некоторые
территории в Келесирии. «Никакой несправедливости
(άδικήματι) не видел он в этом поступке, поскольку он
взял себе то, что принадлежало ему по праву» (Polyb.
5.67.5). И далее сирийский правитель в
доказательство ссылается на факты истории (Polyb. 5.67.
6-Ю)61.
Справедливыми должны быть ведение войны и ее
последствия^.
Правила ведения войны. О правилах ведения
военных действий в глубокой древности у греков
сообщает Страбон63. Рассказывая о легендарном Этоле,
античный автор пишет, что тот с войском возвратился
из Этолии, чтобы напасть на эпеев, владевших Элидой;
эпеи с оружием вышли им навстречу, и поскольку
силы противников были равными, по древнему обычаю
эллинов этолиец Пирехм и эпей Дегмен сошлись в
единоборстве; первый из них оказался сильнее, и в
результате этолийцы изгнали противников (Strabo.
8.С 357). Страбон сообщает также, что во время Ле-
лантийской войны греки пришли к соглашению о том,
«как и при каких условиях вести войну». Он ссылается
"* Ср.: Schmitt Η.Η. Untersuchungen zur Geschichte Antiochos'
des Gropen und seiner Zeit. Wiesbaden, 1964. S. 167—169; Will Ё.
Op. cit. Vol. 2. P. 29-31; Klose P. Op. cit. S. 149-150.
"^ Ср.: Ducrey P. Aspects juridiques de la victoire et du traitement
des vaincus // Problemes de la guerre en Grece ancienne.
P. 231-243.
"3 Ср.: Stagakis G. Homeric Warfare Practices // Historia. 1985.
Bd. 34. S. 129-152.
115

ВОЙНА У ГРЕКОВ
на древнюю надпись, запрещающую «пользоваться
дальнобойным метательным оружием». Страбон
отмечает, что жители Евбеи отлично сражались в
«правильном» бою (иначе его называют «близкий» и
«рукопашный» — см.: Strabo. 10. С 448). На
«правильный» или «рукопашный» бой ссылается и Полибий,
когда повествует о правилах ведения войны его
современниками, то есть уже в эллинистическое время.
В «Истории» Геродота перс Мардоний с
насмешкой говорит о том, каким «бессмысленным
способом греки по невежеству и глупости своей» ведут
войну: «Объявивши друг другу войну, они выбирают
прекраснейшую, совершенно ровную местность, там
сходятся и ведут бой» (Herod. 7.9β 1. Пер. Φ.
Мищенко). И далее Мардоний говорит, что, по его мнению,
каждая из воюющих сторон должна искать для
сражения такое место, где ее менее всего могли бы одолеть,
и только в таком месте сражаться с противником
(ibidem). Это весьма любопытное замечание, потому что
во времена Полибия греки, как правило, так и
поступали. И то, что было немыслимым для эллинов на заре
классической эпохи, то стало для них нормой в период
эллинизма.
Полибий считает, что древние были далеки от
того, чтобы действовать обманом против друзей с
целью усиления своего могущества, «у них даже не
было охоты добывать победу над врагом с помощью
обмана, ибо они убеждены были, что только та победа
над противником и почетна, которая добыта
мужеством в открытом бою» (Polyb. 13.3.2 — 3). И
далее историк перечисляет те правила ведения войны,
которые соблюдались предками: не употреблять друг
против друга тайных и дальнобойных снарядов;
решать споры только в рукопашном (или
«правильном») бою лицом к лицу с противником; уведомлять
друг друга о войнах и сражениях; объявлять «время и
место, где и когда они намерены строиться к бою и
116

ВОЙНА
дать решительное сражение» (Polyb. 13.3.4—5.
Пер. Ф. Мищенко). Полибий полагает, что у римлян
кое-что сохранилось из этих старых порядков
военного дела: они предупреждают о войнах, редко
пользуются засадами, сражаются в рукопашном бою (Polyb.
13.3.7), но у его современников-греков действовать
открыто в бою — значит показать себя бездарным
полководцем, среди эллинских вождей господствует
чрезмерная склонность к коварству как в
государственной деятельности, так и в военной (Polyb. 13.
3.6,8). Вряд ли греческий историк здесь сильно
преувеличивает.
Вне всякого сомнения, в эпоху эллинизма
произошли значительные изменения как в самой армии, в
ее техническом оснащении, комплектовании, так и в
тактике и стратегии ведения военных действий, в
искусстве полиоркетики и фортификации^4. Но обще-
"4 См., например: Дельбрюк Г. История военного искусства.
М.; Л., 1936. Т. 1; Эллинистическая техника: Сб. ст. / Под ред.
И.И. Толстого. М.; Л., 1948. С. 269-337; Разин Е, А. История
военного искусства. М., 1955. Т. 1. С. 206—265; Маринович Л. П.
Греческое наемничество IV в. до н. э. и кризис полиса. М., 1975;
Самохина Г.С. Место и роль армии в системе раннеэллинистичес-
кого государства // ВДИ. 1979. N&3. С. 146-155; Шофман А.С. К
вопросу о генезисе эллинистических армий (антитагма) // ВДИ.
1987. N* 3. С. 143 — 152; Miiller I., Bauer A. Die griechischen Privat-
und Kriegsaltertumer. 2. Aufl. Miinchen, 1893. S. 441—469; Droy-
sen J. G. Festungskrieg (1): Griechen // RE. 1909. Bd. 6.2.
Sp. 2224—2235; Lammert E., Lammert F. Kriegskunst (griechische)
// RE. 1922. Bd. 11.2. Sp. 1827-1858; Griffith G. T. The
Mercenaries of the Hellenistic World. Cambridge, 1935; Launey M. Recher-
ches sur les armees hellenistiques. P., 1949—1950. Vol. 1 — 2; Ad-
cock F.E. The Greek and Macedonian Art of War. Berkeley; Los
Angeles, 1957; Tarn W.W. Hellenistic Military and Naval
Developments. N.—Y., 1966; Snodgrass A. M. Arms and Armour of the
Greeks. L., 1967; Garlan Y. Recherches de poliorcetique grecque. Athenes;
Paris, 1974. P. 201-270; idem. War and Siegecraft // САН.
Cambridge, 1984. Vol. 7.1. P. 353 — 362; idem. Guerre et economie en
Grece ancienne. P., 1989. P. 93 — 172; Lev'eque P. La guerre a
117

ВОЙНА У ГРЕКОВ
признанные права у греков — των κατά κοινόν
(ορισμένων δικαίων (Polyb. 4.6.11) — сохранились. Полибий
считает, что «соблюдение общечеловеческих законов
(κατά τους κοινούς των ανθρώπων νομούς) считается
обязательным даже в отношении к врагам» (Polyb.
2.58.6).
В качестве примеров общих правил войны Дио-
дор указывает требования не прерывать перемирия, не
убивать глашатая, а врага, который сдается, щадить
(Diod. 30.18.2)65.
У современников Полибия негодование
вызывали те люди, которые «собственноручно мучали и
убивали» тех, кто раньше взял их силой в плен, но
отпустил невредимыми, а затем охраняли даже их свободу и
жизнь. Именно так поступившие в 224 г. до н. э. ман-
тинеяне вызывают у историка величайшее возмущение
как нарушители «общечеловеческого права» (Polyb.
2.58.4-8).
«По законам войны» (κατά τους του πολέμου
νόμους) побежденные могли быть проданы «с женами и
детьми» в рабство (Polyb. 2.58.9—10)66. Законы и
Pepoque hellenistique // Problemes de la guerre en Grece ancienne.
P., 1985. P. 261-287; Buraselis K. Op. cit. P. 5-11, 39-45,
110-115, 160-169.
65 Ср.: Phillipson С The International Law and Custom of
Ancient Greece amd Rome. L., 1911. Vol. 1. Ch. 22-28; Rostovtzeff M.I.
Social and Economic History of the Hellenistic World. Vol. 1.
P. 140ff.; 192ff.; 603ff., a.o.
DD Подробнее см.: Volkmann Η. Die Massenversklavungen der
Einwohner eroberter Stadte in der hellenistisch-romischen Zeit //
Abhandlungen der Akademie der Wissenschaften und der Literatur,
Mainz. Geistes- und sozialwissenschaftliche Klasse. 1961. № 3.
S. 117ff.; Jackson A. H. Some Recent Work on the Treatment of
Prisoners of War in Ancient Greece // Talanta. 1970. Vol. 2. P. 37—53;
Ducrey P. Op. cit.; Garlan Y. Guerre et economie en Grece ancienne.
P. 74—92; Шишова И.А. Порабощение военнопленных в Греции
V—IV вв. до н. э. // Рабство на периферии античного мира. Л.,
1968. С. 49-92.
118

ВОЙНА
правила войны (οι τοΰ πολέμου νόμοι και τα τούτου
δίκαια) предписывали «отнимать у неприятеля крепости,
гавани, людей, корабли, плоды, вообще все то, потеря
чего обессиливает противника, выгодна для
борющегося и обеспечивает ему достижение цели» (Polyb.
5.11.3)67. Однако сокрушение храмов, изображений и
статуй богов, всех подобных сооружений вызывало у
греков всеобщее осуждение. «Для людей доблестных
задача войны состоит не в гибели и уничтожении
провинившихся, но в исправлении их и возмещении
ошибок, не в том, чтобы истреблять вместе с виновными
ни в чем неповинных, но скорее в том, чтобы спасать
и сохранять от гибели вместе с невинными и тех,
которые почитаются виновниками неправды» (Polyb.
5.11.5. Пер. Ф. Мищенко). Так считает Полибий, и
это мнение историка как современника событий для
нас особенно ценно.
Все-таки в истории Греции наблюдались
тенденции к смягчению положения военнопленных не только
в позднеклассический период, но и в эпоху эллинизма.
Эллинов порабощали, но предпочтение отдавали
иноплеменным рабами
Объявление войны. Война должна была иметь
αρχή δικαία не только по существу, но и формально, то
есть в соответствии с принципом справедливости она
должна была быть объявлена. У Цицерона мы
находим идею, которая, несомненно, восходит к Панецию:
«Справедливой может быть только такая война,
которую ведут после предъявления требований или же
предварительно возвестили и объявили» (Cic. De off.
1.11.36. Пер. В. Горенштейна). Греки, действительно,
" Ср.: Kiechle F. Zur Humanitat in der Kriegsfiihrung der grie-
chischen Staaten // Historia. 1958. Bd. 7. S. 150 — 151; Austin M.M.
Hellenistic Kings, War and Economy // CQ. 1986. Vol. 36.
P. 450—466; Garlan Y. Guerre et economie en Grece ancienne.
P. 50-55.
68 Ср.: Kiechle F. Op. cit.; Шишова И.А. Указ. соч. С. 92.
119

ВОЙНА У ГРЕКОВ
имели обыкновение объявлять войну.
Греческая история классического периода и даже
эпохи архаики дает много примеров, как этот
принцип соблюдался, а также отдельные случаи нарушения
такого обычая. В уста перса Мардония Геродот,
например, вкладывает мысль о том, что, объявив друг
другу войну, греки выбирают подходящую местность,
сходятся там и ведут бой (Herod. 7.9.2). Обычно
войну объявлял глашатай — κήρυξ. Так, коринфяне,
подготовив корабли и дождавшить прибытия своих
союзников, то есть приготовившись к военным действиям,
выслали вперед глашатая (προπε'μψαντες κήρυκα), чтобы
объявить войну (πόλεμον προερούντα) керкирянам
(Thuc. 1.29.1).
Глашатай мог предъявлять какие-то требования
враждебной стороне, и в случае их невыполнения он
имел полномочия объявить войну. Так произошло,
когда лакедемоняне решили вторично отозвать в
Спарту царя Павсания: эфоры отправили к нему
глашатая с приказанием, чтобы Павсаний следовал за
ним, а в случае неповиновения царя глашатай от
имени спартиатов провозглашал (προαγορεΰειν) ему войну
(πόλεμον αύτω). Таким образом, Павсаний второй раз
возвратился в Спирту (Thuc. 1.131. 1—2).
Плутарх приводит утверждение Аристотеля о
том, что эфоры, принимая власть в Спарте, прежде
всего объявляли войну (καταγνε'λλειν πόλεμον) илотам,
чтобы придать безжалостности благообразный вид
(Plut. Pyrrh. 28.7.).
Однако о нарушении этого принципа говорит
Геродот: эгиняне в ответ на просьбу фивян начали
военные действия против афинян без предупреждения с
помощью глашатая (Herod. 5.81.2). Лакедемоняне не
послали глашатая, чтобы объявить мессенянам войну
(προερούντα Μεσσηνίοις πόλεμον), и не отказались от
дружбы(оггге προαπειπάμενοι την φιλίαν) с ними (Paus.
4.5.8). Контекст этих и других подобных им случаев
120

ВОЙНА
начала войны без ее объявления свидетельствует о том,
что это были именно нарушения.
В эллинистический период этот греческий
обычай в целом сохраняется. Так, в 220/219 г. до н. э., не
дожидаясь союзного собрания, Скопас, исполнявший в
то время обязанности союзного стратега этолийцев,
объявил войну (πόλεμον έξήνεγκαν) одновременно мес-
сенянам, эпиротам, ахеянам, акарнанам и
македонянам (Polyb. 4.5.9—10). В том же году на собрании в
Коринфе после рассмотрения жалоб на Этолийский
союз все члены Эллинского союзного совета
единодушно решили объявить войну (έκφε'ρειν... τον πόλεμον)
этолийцам (Polyb. 4.25.5). Так началась
союзническая война.
Афиняне накануне второй римско-македонской
войны, получив письмо от Аттала Пергамского, в
котором тот призывал их к войне с Филиппом, а также
выслушав родосских послов, которые говорили в том
же духе, постановили объявить войну Филиппу —
έκφε'ρειν τω Φιλίππω τον πόλεμον (Polyb. 16.26.8).
Перед началом Антиоховой войны в беотийском
городе Делий произошел любопытный эпизод. Как
сообщает Тит Ливии, римские воины чувствовали себя
здесь в полной безопасности потому, что находились в
святилище и священной роще, а также потому, что
война все еще не была объявлена (nondum... indicto,
bello). И воины потеряли бдительность: одна их часть
осматривала храм Аполлона и рощу, другая —
бродила без оружия на морском побережье, но большая их
часть занималась поиском дров и фуража. Как видно,
именно знание греческих обычаев притупило
бдительность римлян, и они за это поплатились: полководец
сирийского царя Антиоха Менипп напал на них,
перебил (eos cecidit) и около 50 воинов взял в плен. И
хотя для Тита Фламинина и других римлян это был в
высшей степени неприятный инцидент, он в
значительной мере увеличивал их право объявить войну Ан-
121

ВОЙНА У ГРЕКОВ
тиоху (Liv. 35.51).
Нарушителем обычая был когда-то и царь Пирр.
Уже после провала его италийской авантюры он
вторгся в Лаконию под предлогом освобождения
греческих городов, покоренных Антигоном. Спартанские
послы обвинили его в том, что он начал военные
действия, не объявив войны (μη καταγγείλας πόλεμον).
На это Пирр не без демагогии ответил: «Никогда мы
не слыхали, чтобы вы, спартанцы, открывали кому-
нибудь свои намерения» (Plut. Pyrrh. 26.23. Пер.
С. Ошерова).
Полибий обвиняет этолян в том, что «они
непрерывно грабили Элладу, без объявления войны
(πολέμους ανεπάγγελτους) на многих нападали — φέροντες
πολλοίς (Polyb. 4.16.4; cf.: 4.6.И)69. Античного автора
в столь несправедливом поведении этолян возмущает
также то, что они «не удостаивали своих обвинителей
оправдания, но еще и издевались над каждым, кто
вздумал бы привлекать их к ответственности за обиды
прошлые или даже замышляемые» (Polyb. 4.16.4. Пер.
Ф. Мищенко). Отсюда ясно, что в эллинистический
период начало войны было тесным образом связано с
официальным объявлением войны7**.
Еще один пример упоминания слова
ανεπάγγελτος -— «необъявленный» дает надпись первой
половины II в. до н. э.71. Это декрет города Аполлонии на
Понте в честь Гегесагора, который пришел на помощь
аполлонийцам в войне с Месембрией. В надписи
говорится о том, что жители Месембрии начали войну
"" Это происходило накануне союзнической войны в 220/219 г.
до н. э. Об историческом контексте см.: Walbank F.W. Macedonia
and the Greek Leagues // САН. Cambridge, 1984. Vol. 7.1.
P. 474-476.
70 Ср.: Klose P. Op. cit. S. 150-151.
'* Bengtson H. Bemerkungen zu einer Ehreninschrift der Stadt
Apollonia am Pontos // Historia. 1963. Bd. 12. S. 96—97; cf.: idem.
Kleine Schriften zur Alten Geschichte. Munchen, 1974. S. 389—397.
122

ВОЙНА
против Аполлонии без объявления — πόλεμον άνεπάγ-
γελτον. Вряд ли этот упрек был бы возможен, если бы
объявление войны не было общепризнанной нормой
«военного права» того времени7^. Об этом же
свидетельствует упрек Полибия своим современникам в
том, что они отошли от обычая «древних» (οι αρχαίοι)
объявлять войну — τους πολέμους προΰλεγον (Polyb.
13.3.5).
Для греков был характерен еще один тип
объявления войны (по-видимому, имевший место только в
античности) — открытое объявление права на добычу
в отношении чужого народа. Например, Ксенофонт
сообщает о том, что спартанец Этеоник, появившись
на Эгине, с согласия эфоров разрешил всем
желающим совершать грабежи (έφίησι ληζεσθαι) в Аттике
(Xen. Hell. 5.1.1)73.
В 220/219 г. до н. э. ахеяне на очередном
собрании (εις την καθήκουσαν σΰνοδον) утверждали
постановление союзников в Коринфе об объявлении войны
этолийцам (Polyb. 4.25) и посредством глашатая
объявили о намерении идти за добычей на этолян — το
λάφυρον έπεκήρυξαν κατά των Αιτωλών (Polyb. 4.26.7).
Примерно в то же время, со своей стороны,
лакедемоняне объявили через глашатая дозволение идти за
добычей (έπεκήρυξαν το λάφυρον) на ахеян. А этолийский
посол Махат с сотоварищами смогли, применяя те же,
доводы, какие они представили в Спарте, склонить
элеян на войну с ахейцами (Polyb. 4.36.6). Ясно, что
и в том и в другом случае объявлена война74. И прав
У. Карштедт, утверждая, что технический термин
λάφυρον для таких дел в конце III в. до н. э. означал
/z Klose P. Op. cit. S. 151.
13 О правовом аспекте отношения к военной добыче — рабам,
движимому имуществу, военнопленным — в классический период
подробнее см.: Kahrstedt U. Laphyron // RE. 1924. Bd. 11.1.
Sp. 770 — 771; Ducrey P. Op. cit. P. 232 sqq.
74 Walbank F.W. HCP. Vol. 1. P. 474.
123

ВОЙНА У ГРЕКОВ
фактически войну75.
В то же время этот термин нельзя связывать с
тем, что Ахейская конфедерация, будучи членом
Эллинского союза, в своей внешней политике была
ограничена и в этой грабительской междоусобице
формально видела не реальную войну, а мнимую. Ведь
такие члены этого союза, созданного Антигоном Досо-
ном, как Акарнания и Эпир, считали происходящее
именно войной: акарнане утвердили решение
союзников и пошли войной на этолян (Polyb. 4.30.2), а эпи-
роты также приняли постановление союзников, но
решили .начать войну только тогда, когда с Этолией
будет воевать Филипп V (Polyb. 4.30.6)7*\
Этолия как государство, предоставлявшее своим
гражданам право на грабеж в ходе войны и в мирное
время, отличалась от других греческих государств. В
самом деле, в 197 г. до н. э. на переговорах Тита
Квинкция Фламинина и его союзников с Филиппом V
в Никее македонский царь сказал этолийцу
Александру: «Много раз я и прочие эллины обращались к вам
через послов с требованием отменить закон, дающий
вам право громоздить добычу на добычу, а вы
отвечали, что из Этолии скорее будет изъята Этолия, чем
этот закон» (Polyb. 18.4.8. Пер. Ф. Мищенко). Как
римлянин, Тит не понял, что это означает. И тогда
Филипп пояснил, что у этолян есть обычай (εθος)
грабить не только народы, с которыми они ведут
войну, и их земли, но и под видом помощи обеим
враждующим сторонам, ведущим войну между собой,
грабить земли обеих (Polyb. 18.5.1—2). Но это вовсе
не означает, что Этолия была уникальным
государством в осуществлении права на добычу. Частное право
на грабеж и репрессалии было общим для греков77.
75 Kahrstedt U. Op. cit. Sp. 772.
76 Ср.: ibid. Sp. 772-773.
77 Walbank F. HCP. Vol.1. P.474; ср.: Kahrstedt U. Op. cit. S.772.
124

ВОЙНА
В эллинистической практике
межгосударственных отношений едва ли делалось различие между
войной и репрессалиями, а именно о последних должна
идти речь, когда осуществлялось «право на добычу».
Но полностью идентичным, по тогдашним понятиям,
война и репрессалии не были. Репрессалиями
угрожали или их применяли тогда, когда противоречия были
не столь значительными, чтобы необходимой и
целесообразной оказалась настоящая война, и они считались
«не вполне военным мероприятием»7^.
Именно об этом сообщает Полибий. В 219 г. до
н. э. по просьбе кносян к острову Крит прибыли ро-
досские корабли под руководством Полемокла, жители
же критских Элевтерн стали подозревать, что Поле-
мокл с сотоварищами в угоду кносянам убил одного
из их сограждан Тимарха. По этой причине
элевтерняне вначале позволили брать добычу (ρΰσια
κατήγγειλαν) у родосцев, а затем объявили им войну —
πόλεμον έξήνεγκαν (Polyb. 4.53.1—-2).
Это же можно предположить у Полибия, когда
он сообщает о конфликте между ахеянами и беотий-
цами в 187 г. до н. э.: со вступлением в должность
союзного военачальника (беотарха) Беотии Алкеты
ахейский стратег Филопемен позволил всякому
желающему «идти за добычею на беотян, что послужило
началом упорной вражды между двумя народами»
(Polyb. 22.4.13 — 14). У одной из сторон была уведена
часть стада; «последовавшая из-за этого схватка
начинала собою и открывала военные действия между
неприятелями, а не распрю мирного свойства» (Polyb.
22.4.15). Однако война все же не вспыхнула, как
можно понять из слов Полибия. А затем «мегаряне
приостановили насильственные действия своим
вмешательством в распрю двух народов» (22.4.17. Пер.
Ф. Мищенко).
Klose P. Op. cit. S. 152.
125

ВОЙНА У ГРЕКОВ
Об этом же свидетельствует сообщение Полибия
о конфликте между Делосом и Афинами в 160/159 г.
до н. э. (Polyb. 32.7.4). Все это напоминает ситуацию,
сложившуюся еще при Фукидиде. Тогда афинский
гарнизон, расположенный в Пилосе на Пелопоннесе,
захватил у лакедемонян большую добычу (πολλήν
λείαν). В ответ лакедемоняне начали военные
действия, не расторгая мирного договора, и объявили, что
всякий из них, кто пожелает того, может грабить
(ληζεσθαι) афинян (Thuc. 5.115.2).
Однако с репрессалий обычно начиналась война.
Это дает основание П. Клозе в объявлении
репрессалий видеть объявление войны. В объявлении же
«права на добычу» виделось официальное начало
враждебных действий и, тем самым, — как и в современном
международном праве — немедленное начало войны
(Polyb. 4.36.3)79.
Ясно, что ρΰσια καταγγελλειν отличается от
объявления войны (πόλεμον έκφερειν) и представляет собой
лишь стадию в развитии напряженности между двумя
государствами, которая в конечном счете может
завершиться войной. С другой стороны, ρΰσια
καταγγελλειν очевидно отличается от το λαφυρον έπικηρΰττειν80.
По-видимому, началу какой-либо важной войны
у греков предшествовали попытки мирного решения
конфликта путем возмещения убытков или с помощью
какого-то иного урегулирования81. Часто это делалось
в форме так называемого «ультиматума с условным
объявлением войны»82. Так, Арат Сикионский
отправил посольство к этолянам, чтобы сообщить им о при-
' 9 Ibidem.
80 Walbank F.W. НСР. Vol. 1. P. 474.
81 Подробнее об этом см.: Кащеев В.И. Посредничество и
арбитраж во взаимоотношениях эллинистических государств и Рима
// Из истории античного общества. Нижн. Новгород, 1991. С. 39—
42 46.
62 Klose P. Op. cit. S. 153.
126

ВОЙНА
нятом на ахейском собрании решении относительно
Мессении (см.: Polyb. 4.9.5), побудить их уйти из мес-
сенской области и не касаться земли ахеян, в
противном случае послы угрожали поступить как с
неприятелем с каждым из этолян, кто ступит на ахейскую
землю (Polyb. 4.9.7)83.
Со своей стороны, этоляне на очередном
собрании решили жить в мире (αγειν έψηφίσαντο την ειρήνην)
с ахеянами, если они откажутся от союза с мессеняна-
ми, в противном случае — πολεμεΐν — воевать! (Polyb.
4. 15.8-9)84.
Филипп V письмом (которое можно
рассматривать как ультиматум) извещал этолян, что они на
собрании еще могут уладить спор устными
объяснениями, если сумеют представить веские оправдания в
ответ на жалобы их оппонентов (Polyb. 4,26.3).
Как предположил П. Клозе, такое условное
объявление войны, вероятно, содержалось и в
объявлении репрессалий, а в случае объявления «права на
добычу» не исключено, что противника знакомили с
решением о начале войны; очевидно, и здесь этому
предшествовал ультиматум85. К сожалению,
некоторые аспекты рассматриваемой проблемы не совсем
ясны, например, то, как эллинистические правители
объявляли войну, в частности, в египетско-сирийских
войнах.
Итоги. В практике межгосударственных
отношений эпохи эллинизма традиционные эллинские
нормы нередко попирались. Полибий сетует на то, что
высоконравственные правила ведения войны,
присущие «древним», — а они, несомненно, соответствуют
принципу справедливости — во многом утрачены его
современниками (Polyb. 13.3). Иной раз пропаганда
83 Walbank F.W. НСР. Vol. 1. Р. 457.
84 Ср.: idem. Philip V of Macedon. P. 27; idem. HCP. Vol. 1.
P. 463.
85 Klose P. Op. cit. S. 153.
127

ВОЙНА У ГРЕКОВ
способна была, используя удобный предлог,
представить любую войну как справедливую. К тому же со
времени кризиса греческих полисов появляется и
особая концепция справедливости (софисты —
эпикурейцы — Карнеад), делающая ставку на Выгоду,
Насилие, Силу. Поэтому не случайно то, что у греков в
эллинистическую эпоху творилось множество беззаконий
и несправедливостей. Полибий с горечью отмечает, что
в его время «коварство господствует повсюду, и есть
люди, полагающие, что оно необходимо в
государственной деятельности» (Polyb. 13.3.1. Пер. Ф.
Мищенко). Древний историк с сожалением пишет о том, что
среди его современников мстительность и ожесточение
воюющих превосходит всякую меру (Polyb. 22.6.3;
23.15 etc.).
Однако насколько успешна в политике ставка на
насилие, показала история: ведь не случайно
эллинистические правители, опиравшиеся на Силу, уступили
мощи римских легионеров и сами (не с помощью ли
Немезиды?) были побеждены. А столь победоносные
римляне, завоевавшие Элладу, принесшие множество
жертв на алтарь своему божеству — Силе, оказались
покоренными «силой» эллинского Ауха, того самого,
который жил во множестве поколений греков со
времени бессмертных творений Гомера до эпохи Нового
Завета.
И Я умолю Отца, и даст вам другого
Утешителя, да пребудет с вами вовек, Духа истины,
Которого мир не может принять, потому что не
видит Его и не знает Его; а вы знаете Его, ибо Он с
вами пребывает и в вас будет.
Евангелие от Иоанна. 14.16—17.
2. Война у римлян
Ведь у римлян есть лишь одно, и притом
давнее, основание для войн со всеми племенами, народа-
128

ВОЙНА
ми, царями — глубоко укоренившееся в них желание
владычества и богатства.
Саллюстий. История. Письмо Мигпридата. 5.
(Пер. В. Горенштейна)
Война и система римских ценностей. В период
III и первой половине II вв. до н. э. было ничтожно
малое число лет, когда римляне не вели войн. У. Хар-
рис называет в этой связи 240, 239, 227, 226 и 157 гг.
до н. э.86.
Война, можно предположить, была для них
вполне обычной, «обыденной» вещью. Война с
далеким или близким противником являлась, скорее всего,
нормальным состоянием римского общества, а
воинский труд был привычным занятием всякого
римлянина.
Характер, идеология римлян и организация их
государства делали этот народ особенным не только по
отношению к грекам, но и ко всем народам
эллинистического мира. Рим был сильно
«милитаризованным» государством древности87.
В центре римской мифологии был сам Рим, его
героический народ — победитель и граждане,
боровшиеся и погибавшие за величие Вечного города. Как
считали римляне, боги лишь помогали им побеждать.
Populus Romanus был богоизбранным народом.
«Железная воинская дисциплина требовала воинских
добродетелей — мужества, верности, стойкости, суровой
непреклонности, гордого достоинства, несовместимого
с проявлением шумного веселья... Такие добродетели
требовались не только для войны, но и для мирной
жизни, для исполнения долга хорошего гражданина.
Абсолютная власть главы фамилии с детства приучали
юношей к беспрекословному повиновению, к
отсутствию собственной инициативы, собственного сужде-
°ь Harris W.V. War and Imperialism in Republican Rome.
P. 9-10.
87 См.: Walbank F.W. The Hellenistic World. P. 227.
5 В. И. Кащеев 129

ВОЙНА У РИМЛЯН
ния. Под руководством отца они изучали ремесло
воина и земледельца, обязанности гражданина и
значительную часть жизни проводили в военных
походах»8**.
Политическая карьера римского гражданина
зависела от его военной активности. Полибий
утверждает, что «занять государственную должность никто не
может до того, как совершит десять ежегодных
военных кампаний» (Polyb. 6.19.4). Каждый год избирали
военных трибунов: четырнадцать — из числа тех, кто
совершил пять ежегодных походов, а десять — из тех,
у кого за плечами десять таких походов. Остальные
граждане до сорокашестилетнего возраста должны
были совершить десять походов в коннице или двадцать
в пехоте. Малоимущие (с доходом ниже четырехсот
драхм) служили во флоте (Polyb. 6.19.1—2)89.
За исключением Сципиона Африканского,
насколько нам известно, никто из римлян в
рассматриваемый период не выставлял свою кандидатуру на
государственную должность (кроме должности военного
трибуна), не имея опыта десятилетней военной
службы^.
Похвала (laus) и добрая слава (gloria) служили
наградой за проявленное мужество (virtus), со
временем превратившееся в синоним римской добродетели
вообще. «Virtus стала совокупностью свойств,
подобающих римскому гражданину: храбрости,
выносливости, трудолюбия, сурового достоинства, непреклонной
°° Штаерман Е.М. Введение // Культура древнего Рима. М.,
1985. Т. 1. С. 9; ср.: она же. Древнеримская цивилизация //
Древние цивилизации. М., 1989. С. 385-386.
89 Ср.: Walbank F.W. НСР. Vol. 1. Р. 698; Thiel J.H. A History
of Roman Sea-Power before Second Punic War. Amsterdam, 1954.
P. 73 — 78; Harris W.V. War and Imperialism in Republican Rome.
P. 11-12.
90 Harris W.V. Op. cit. P. 12.
130

ВОЙНА
честности, справедливости...»У1.
Римское государство с особой тщательностью
заботилось о воспитании «граждан, которые готовы
вынести все, чтобы пользоваться в отечестве славою
доблестных мужей — της έπ αρετή φήμης» (Polyb. 6.52.11.
Пер. Φ. Мищенко). Полибий подробно описывает
церемонию похорон знатного римлянина (Polyb. 6. 53.
1—9) и восклицает: «Трудно представить себе зрелище
более внушительное для честолюбивого и благородного
юноши» (Polyb. 6.53.10). На похоронах рассказывали
о подвигах умерших сограждан. «Таким образом
постоянно возобновляется слава о заслугах доблестных
мужей (των αγαθών ανδρών), и тем самым
увековечивается слава граждан, совершивших нечто достойное,
имена благодетелей отечества становятся известными
народу и передаются потомкам; важнее всего и то, что
обычай поощряет юношей к различным испытаниям
на благо государства, дабы достичь славы доблестных
мужей» (Polyb. 6.54.2-3)92.
Однако наиболее впечатляющим проявлением
gloria для отдельного человека в Риме был триумфа.
Вспомним, например, рассказ Т. Ливия о триумфе
Тита Квинкция Фламинина, победившего царя Филиппа
V в битве при Киноскефалах (Liv. 34.52.3 — 12).
История повествует о том, как римские войска,
участвовавшие в Филипповой войне, триумфально шли из
У1 Штаерман Е.М. От гражданина к подданому // Культура
древнего Рима. Т. 1. С. 24; ср.: Walbank F.W. The Hellenistic
World. P. 227.
92 Ср.. Harris W.V. Op. cit. P. 24-25; Walbank F.W. HCP.
Vol. 1. P. 737-740.
"^ Harris W.V. Op. cit. P. 25 — 26. Подробнее об этом римском
институте см.: Versnel H.S. Triunphus: An Inquiry into the Origin,
Development and Meaning of the Roman Triumph. Leiden, 1970; cf.:
Walbank F.W. The Hellenistic World. P. 228; Kulturgeschichte der
Antike. В., 1978. Bd. 2. S. 126; Нетушил И.В. Очерк римских
государственных древностей. Вып. 1. Государственное устройство Рима
до Августа. Харьков, 1894. С. 105, 123-125.
5*
131

ВОЙНА У РИМЛЯН
Брундизия через всю Италию в Рим. Собравшийся за
городом сенат назначил Квинкцию Фламинину
триумф, который праздновался в течение трех дней.
В первый день демонстрировали оружие, медные
и мраморные статуи, отобранные, главным образом, у
македонского царя в фессалийских городах (Liv.
34.52.5; ср.: Val. Мах. 5.2.6). Плутарх к этому
добавляет: «Удивительно красиво выглядела в праздничной
процессии военная добыча — греческие шлемы,
македонские щиты и сариссы» (Plut. Tit. 14.1. Пер. Ε.
Пастернак). На следующий день везли изделия и монеты
из золота и серебра, а также золотые и серебряные
слитки94.
В последний день триуфма демонстрировали
дары других государств — сто четырнадцать золотых
венков, затем вели жертвенных животных. Перед
колесницей триумфатора шло множество знатных
пленников и заложников, в том числе Деметрий, сын
македонского царя Филиппа V, и Армен, сын
спартанского тирана Набиса (Liv. 34.52.9). Затем в город
въехал сам Квинкций Фламинин во всем величии
своей славы. За его колесницей следовало множество
легионеров. Особый блеск триумфу придавало участие
в нем римских граждан, освобожденных из рабства
(Liv. 34.52.12; cf.: Plut. Tit. 13.7-9; Cic. Pro Mur. 31;
idem. In Pis. 61; Eutr. 4.2.)95. Нетрудно вообразить,
какое впечатление это зрелище могло произвести на
честолюбивых и тщеславных римских юношей.
В Риме прекрасно умели возбуждать отвагу и у
простых воинов. В присутствии всего войска консул
произносил похвальную речь о заслугах отличившихся
в ратном деле воинов, а затем дарил им копье, чашу
94 Ср.: De Sanctis G. Op. cit. Vol. 4.1. P. 112; Larsen J.A.O.
Roman Greece // An Economic Survey of Ancient Rome / By T. Frank.
Baltimore, 1938. Vol. 4. P. 317-318.
95 Ср.: Walbank F.W. Philip V of Macedon. P. 189-190.
132

ВОЙНА
или конскую сбрую (Polyb. 6.39.1-3)96. Воинов,
первыми взошедших на стену осаждаемого города, консул
награждал золотым венком (χρυσούν ... (ίτεφανον)97.
Он отмечал наградами также того из римлян, кто в
бою прикрыл щитом своего сотоварища и тем спас его
от гибели (Polyb. 6.39.5 — 6). Эти поощрения
побуждали римлян к состязанию в доблести. «Воины,
удостоенные подобных наград, помимо того, что слава
о них идет в лагере и сразу же достигает родины,
участвуют в торжественных процессиях со знаками
отличия: носить такие украшения может лишь тот,
кого консул наградил ими за доблесть; в домах своих
они кладут снятые с неприятелей доспехи на самых
видных местах, как памятники и свидетельства своей
доблести» (Polyb. 6.39.9—10. Пер. Ф. Мищенко с
изменениями).
Весьма действенными были также меры
порицания и наказания. Как отмечает Полибий, трусостью и
позором для воина (άνανδρίαν ... και στρατιωτικήν αίσχΰ-
νην) у римлян считалось, если ради получения награды
легионер припишет себе доблестный поступок или по
трусости покинет пост, на который он поставлен, либо
же из-за трусости в ходе битвы бросит какое-то
оружие (Polyb. 6.37.10 — И)9**. Так, во время сражения
при Пидне, как сообщает Плутарх, из рук сына Ка-
тона Старшего выбили меч. «Сокрушаясь об этой
потере, он призвал на помощь нескольких друзей и
вместе с ними снова бросился на противника. После
ожесточенной схватки он силой проложил себе путь и с
большим трудом нашел свой меч среди огромных груд
оружия и мертвых тел врагов и своих. Сам полководец
Павел был восхищен юношей, и говорят, что Катон
прислал сыну письмо, в котором до небес превозносил
его честолюбие, обнаружившееся в непреклонном же-
96 Ср.: idem. НСР. Vol. 1. Р. 721.
97 См.: Fiebiger. Corona // RE. 1901. Bd. 4.2. Sp. 1641.
98 Ср.: Walbank F.W. HCP. Vol. 1. P. 720.
133

ВОЙНА У РИМЛЯН
ланий вернуть себе меч» (Plut. Cat. mai. 20.9—11.
Пер. С. Маркиша; ср.: Plut. Aem. Paul. 21).
Столь внимательное отношение к военным
наградам и поощрениям, а также к порицаниям и
наказаниям, будучи производным от особой римской
идеологии, само давало обильные плоды: военные
предприятия римлян завершались обычно блестящими
успехами (Polyb. 6.39.11).
Объявление войны. Как сообщает Цицерон,
римский царь Тулл Гостилий «установил правила для
объявления войн (ius quo bella indicerentur)»; весьма
справедливо придуманные нормы он религиозно
закрепил посредством фециального права (sanxit fetiali
religione), согласно которому «всякая война, которая
не была объявлена и провозглашена (denuntiatum in-
dictumque поп esset), признавалась несправедливой
(iniustum esse) и нечестивой — inpium» (Cic. De rep.
2.31).
Плутарх приписывает царю Нуме Помпилию
учреждение в Риме многих жреческих должностей
(ιερωσΰνας), в том числе и фециалов (Plut. Num. 12.4;
cf.: idem. Cam. 18.2; Dion. Hal. 2.72). Фециалы, как
утверждает греческий историк, были стражами мира
— ειρηνοφΰλακες (Plut. Num. 12.5; idem. Cam. 18.2).
Они «нередко отправлялись к обидчикам и убеждали
их образумиться, и только если те упорствовали в
своем безрассудстве, фециалы, приглашая богов в
свидетели и призвав на себя и на свое отечество множество
ужасных проклятий, коль скоро они мстят
несправедливо, объявляли войну (κατήννελλον... τον πόλεμον).
Вопреки их воле или без их согласия ни простому
воину, ни царю не дозволено было взяться за оружие:
командующему следовало сначала получить от них
подтверждение, что война справедлива (την αρχήν του
πολέμου ... ώς δικαίου), а лишь затем обдумывать и
строить планы» (Plut. Num. 12.7—8. Пер. С. Маркиша).
Тит Ливии считает, что фециальное право (ius
134

ВОЙНА
fetiale) введено в Риме царем Анком Марцием,
который «позаимствовал у древнего племени эквиколов то
право, каким ныне пользуются фециалы, требуя
удовлетворения — res repetuntur» (Liv. 1.32.5)".
Первоначальный процесс объявления войны
состоял из нескольких стадий.
1. Прежде всего посланный pater patratus
(главный из жрецов-фециалов) констатировал перед
богами несправедливость другого народа и требовал
удовлетворения — res repetere10^ Тит Ливии следующим
образом описывает эту стадию (правда, он ведет речь
не о фециале, а о после — legatus). Посол у границы
того народа, от которого требуют удовлетворения,
говорит: «Внемли, Юпитер, внемлите рубежи племени
такого-то (тут он называет имя); да слышит меня
Вышний Закон (fas). Я вестник всего римского
народа, по праву и чести прихожу я послом, и словам
моим да будет вера!» (Liv. 1.32.6). Перечислив все
требуемое, он берет затем в свидетели Юпитера: «Если
неправо и нечестиво (iniuste inpieque) требую я, чтобы
эти люди и эти вещи были выданы мне, да лишишь ты
меня навсегда принадлежности к моему отечеству»
(Liv. 1.32.7). Это произносит он неоднократно, меняя
лишь некоторые слова.
2. Если по прошествии тридцати трех дней
требования не были выполнены, посол осуществлял testa-
tio или denuntiatio, то есть он клялся перед богами,
что его дело справедливое, и провозглашал войну. У
Ливия читаем такую речь посла: «Внемли, Юпитер, и
ты, Янус Квирин, и все боги небесные, и вы, земные, и
"у Здесь и ниже пер. В. Смирина.
ιυυ Dahlheim W. Struktur und Entwicklung des romischen Vol-
kerrechtes im 3. und 2. Jahrhundert v. Chr. Munchen, 1968. S. 171;
ср.: Александренко Β.Η. Международное право Рима // ЖМНП.
1895. №2, Ч. 297. С. 317-318; Мишулин А.В. Объявление войны и
заключение мира у древних римлян // Исторический журнал.
1944. N° 10-11. С. 104.
135

ВОЙНА У РИМЛЯН
вы подземные, — внемлите! Вас я беру в свидетели
тому, что этот народ (тут он называет, какой именно)
нарушил право (iniustum esse) и не желает его
восстанавливать. Но об этом мы, первые и старейшие в
нашем отечестве, будем держать совет, каким образом
нам осуществить свое право» (Liv. 1.32.10). И pater
patratus возвращался в Рим.
3. Собирался сенат и решал вопрос о войне,
после чего это решение утверждалось народом (Liv. 6.22.
4; 7.19.10 etc.)1^1. Тит Ливии описывает ту
речь-запрос, с которой царь обращается к сенаторам с целью
выяснить мнение «отцов» (Liv. 1.32.11), и приводит
ответ первого из них о том, что следует взыскать
требуемое «чистой и честной войной», на это он дает свое
согласие. Так поименно обращались к остальным
сенаторам, и они отвечали; «Когда большинство
присутствующих присоединялось к тому же мнению,
постановили воевать — bellum erat consensum» (Liv. 1. 32.
12).
4. После этого pater patratus объявлял войну
противнику. По обычаю, как сообщает Ливии, фециал
приносил к границе либо копье с железным
наконечником (hastam ferratam), либо древко с обожженным
и окровавленным концом (sanguineam praeustam). В
присутствии не менее чем троих свидетелей он
произносил речь такого содержания: «Так как народы
старых латинов и каждый из старых латинов провинились
и погрешили против римского народа квиритов, так
как римский народ квиритов определил быть войне со
старыми латинами и сенат римского народа квиритов
рассудил, согласился и одобрил, чтобы со старыми
латинами была война, того ради я и римский народ
народам старых латинов объявляю и приношу войну —
bellum indicto facioque» (Liv. 1.32.12 — 13). После этого
фециал метал копье через границу на территорию
101 См.: Dahlheim W. Op. cit. S. 171; Мишулин A.B. Указ. соч.
С. 104 — 105; Александренко В.Н. Указ. соч. С. 318-320.
136

ВОЙНА
противника (ср.: Dion. Hal. 2.72)^2.
Можно не сомневаться, что римляне, как и их
соседи-противники верили в возможность наказания
богов, о котором говорили в своих клятвах фециалы.
Но именно потому, что эти клятвы и вся процедура
менее всего основывались на Законе и, следовательно,
не имели прочной нравственной опоры, этот обряд со
временем потерял свое прежнее значение1^ и
неизбежно должен был измениться, тем более что и
внешние условия, в которых он первоначально «работал»,
стали другими — римляне соприкоснулись с эллинами
(вначале в Великой Греции, а затем — на Балканах)
и с другими народами, живущими за морем.
Ф. Уолбанк показал, что к концу III в. до н. э.
произошли изменения в фециальной процедуре^4
Сенатские послы (legati) к этому времени заняли
место священных фециалов и были «вооружены»
условным объявлением войны, дозволенным заранее
сенатом и римским народом. Таким образом, если ответ на
их rerum repetitio был неудовлетворительным, они тот
час же могли сообщить противнику римское решение
о войне. Фактически с того момента, когда легаты
произносили последние слова, составлявшие в
прежней фециальной процедуре testatio или denuntiatio
belli, два народа оказывались в состоянии войны. По
всей видимости, ранняя формула объявления войны
гласила, res repetuntur, bellum denuntiatur, senatus
102 См.: Samter. Fetiales // RE. 1909. Bd. 6.2. Sp. 2259ff.; Phil-
lipson C. The International Law and Custom of Ancient Greece and
Rome. L., 1911. Vol. 2. P. 329ff.; Taubler E. Impetium Romanum:
Studien zur Entwicklungsgeschichte des romischen Reichs. Bd. 1. Die
Staats vert rage und Vertragsverhaltnisse. Leipzig; В., 1913. S. 128 —
132; 351-353; McDonald A.H., Walbank F.W. The Origins of the
Second Macedonian War // JRS. 1937. Vol. 27. P. 192-197; Dahl-
heim W. Op.cit. S. 172. Нетушил И.В. Указ. соч. С. 764; Алексан-
дренко В.Н. Указ. соч. С. 320; Мишулин А.В. Указ. соч. С. 105.
Uv* Ср.: Badian Ε. Hegemony and Independence. P. 406.
104 McDonald A.H., Walbank F.W. Op. cit. P. 192.
137

ВОЙНА У РИМЛЯН
censet, populus iubet, bellum indicitur. Ко времени
второй пунической войны она изменилась до следующей:
senatus censet, populus iubet, res repetuntur, bellum de-
nuntiatur, bellum indicitur1^.
Отвечая на вопрос о том, когда могло произойти
это изменение в процедуре, Ф. Уолбанк считает, что
условный характер голосования в комициях по
вопросу об объявлении войны, в частности, подтверждается
для периода войны с Персеем; это ясно
подразумевается также в сообщениях Полибия и Тита Ливия о
событиях, приведших ко второй пунической и второй
македонской войнам1^6. Исследователь показывает,
что есть доказательства в пользу существования у
римлян в 238 — 237 гг. до н. э. условного предложения
войны (a conditional war-motion) и признание этого
факта проясняет картину событий, которые
предшествовали отторжению Сардинии римлянами107.
Однако изменение фециальной процедуры
произошло, по-видимому, еще раньше — в 281 г. до н. э.
Дело э том, что в 282 г. до н. э. Л. Постумий Мегелл
был послан в Тарент ad res repetendas (см.: Val. Max.
ιυύ Walbank F.W. Roman Declaration of War in the Third and
Second Centuries // CPh. 1949. Vol. 44. P. 15; cf.: Dahlheim W. Op.
cit. S. 172.
106 McDonald A.H., Walbank F.W. Op. cit. P. 193-197.
107 Walbank F.W. Roman Declaration of War. P. 15-16. В
противоположность этому Э. Бикерман утверждал, что фециальная
процедура к концу III в. до н. э. пришла в упадок до такой степени,
что военные действия с Македонией в 200 г. до н. э. начались без
какого-либо формального объявления войны со стороны римлян,
иными словами, никакой denuntiatio belli не было, а была лишь in-
dictio belli на македоской заставе в Иллирии, куда прибыла
римская армия непосредственно перед началом военных действий
осенью 220 г. до н. э. См.: Bickermann Ε. Bellum Philippicum:
Some Roman and Greek Views Concerning the Causes of the Second
Macedonian War // CPh. 1945. Vol. 40. P. 137-148. О контрагру-
ментах Φ. Уолбанка см.: Walbank F.W. Roman Declaration of War.
P. 17-19; cf.: Dahlheim W. Op. cit. S. 175.
138

ВОЙНА
2.2.5), но, кажется, не был уполномочен объявить
войну. Консул же следующего года Л. Эмилий Барбу-
ла, который и начал войну, был наделен правом
условного объявления войны (Appian. Samn. 7.3; cf.: Zo-
nar. 8.2). По всей вероятности, именно в этот момент
и произошло важное изменение в фециальной
процедуре108.
Почти одновременно с этим, может быть, в
начале Пирровой войны, фециалы стали метать копье не
на вражескую территорию, а на кусок якобы
вражеской земли в самом Риме в районе Circus Flaminius
(ср.: Ovid. Fast. 6.205 — 209). Военнопленного из
армии Пирра римляне будто бы заставили приобрести
кусок земли в Риме, чтобы можно было, таким
образом, объявить войну эпирскому царю109. Вряд ли
следует ставить под сомнение истинность рассказа, как
это делают некоторые исследователи.
Таким образом, первоначальная процедура
объявления войны, описанная Т. Ливием, существенно
изменилась: по практическим соображениям праэо
условного объявления войны передавалось легату, а
фециалы продолжали в полном объеме выполнять обряд
метания копья на «вражескую» территорию, не
покидая города. Следовательно, фециальная процедура не
была полностью отменена, ее лишь приспособили к
новым обстоятельствам110. В результате коллегия фе-
циалов оказалась фактически отстраненной от
принятия важных решений относительно войны, они отныне
и° См.: Harris W.V. War and Imperialism in Republican Rome.
P. 167, 267.
109 Dahlheim W. Op. cit. S. 175; cf.: Latte K. Rdmische Religions-
geschichte. Mimchen, 1960. S. 122; Harris W. V. Op. cit. P. 268;
Badian E. Hegemony and Independence. P. 406; Нетушил И.В.
Указ. соч. С. 556; Мишулин Д.В. Указ. соч. С. 105.
110 Harris W.V. Op. cit. P. 268; cf.: Rich J.W. Declaring of War in
the Roman Republic in the Period of Transmarine Expansion. Bru-
xelles, 1976.
139

ВОЙНА У РИМЛЯН
решались в сенате. А задача фециалов сводилась лишь
к тому, чтобы высказывать компетентное мнение по
поводу необходимых формальностей начала и
окончания войны111.
К первой половине II в. до н. э. сместились
акценты и в военно-политической деятельности сената.
Теперь особое внимание уделялось не столько точному
выполнению тщательно разработанной процедуры
объявления войны, сколько тому, чтобы создать
видимость добродетельного отношения Рима к другим
государствам112.
Так, Полибий сообщает, что накануне третьей
македонской войны отдельные римляне твердо решили
начать войну с Персеем: «нужно было лишь
подождать удобного момента и найти благовидный для
других предлог — πρόφασιν εύσχήμονα προς τους έκτος» (Ρο-
lyb. 36.lb. 1 — 3). «В это время мысль о войне едва не
была оставлена совсем, потому что римляне не
приходили к соглашению о том, как посмотрят на войну
другие народы» (Polyb. 36.1Ь.З. Пер. Ф. Мищенко с
изменениями).
Понятие справедливой войны (bellum iustum ас
pium) применительно к военной практике Рима было
тщательно разработано Цицероном, по-видимому, под
влиянием греческой мысли, прежде всего стоической
этики. Но это не означает, что не было термина и
самого предмета, ибо со времен первых римских
историков в историографии существовало мнение, что война
могла быть объявлена только наи определенных
законных основаниях113.
Аристократические обычаи ранней Республики
не допускали, чтобы Рим начинал какую-то войну без
веской причины. Все римские войны согласуются с
111 Dahlheim W. Op. cit. S. 178; ср.: Нетушил И. В. Указ. соч.
С. 281.
112 Harris W.V. Op. cit. P. 173.
113 Dahlheim W. Op. cit. S. 179-180.
140

ВОЙНА
понятием «справедливая война», поскольку они были
вызваны нападениями, совершенными как против
самого Рима, так и против его союзников (чья защита
была обязанностью римлян вследствие fides) и
усугублены отказом противника компенсировать
материальный или моральный ущерб, причиненный Риму.
Всякая война объявлялась фециалами с соблюдением
должных формальностей, и римляне вступали в нее с
твердым убеждением в своей справедливости114.
Так было до середины II в. до н. э., когда у
римлян впервые начала складываться концепция империи
и когда традиционное понятие bellum iustum, а также
фециальная процедура объявления войны все чаще
стали использоваться лишь постольку, поскольку они
оказывали непосредственное влияние на общественное
мнение11-*.
Итоги. Идеология laus и gloria была внешним
проявлением того господствующего положения,
которое занимала в римском обществе Сила. Эта
идеология способствовала победам римского оружия. В свою
очередь победы Рима над многочисленными
полководцами, в том числе и над великим Ганнибалом, а
также над царями крупных держав и древними
цивилизованными народами усиливали гордыню римского
народа, укрепляли его веру в провиденциальную
миссию Вечного города11**. «Римский миф» создавал в
умах людей самую благоприятную почву для, казалось
бы, беспредельного господства Силы.
И все же это не означает, что в Риме Сила была
всемогуща и не было там места для Любви и
Сострадания. Просто идеология насилия, постоянно
воспроизводясь, препятствовала законодательным поступкам
римлян в отношении неграждан. А римская историо-
114 Walbank F.W. Political Morality and the Friends of Scipio.
P. 12.
115 См.: ibid. P. 11-16.
" См.: Штаерман Ε.Μ. От гражданина к подданому. С. 31.
141

ВОЙНА У РИМЛЯН
графия сделала все, чтобы как можно меньше фактов
о таких поступках осталось в памяти потомков.
Сила может убить человека или превратить его в
предмет, вещь, но убить Закон не способна даже она.
Ибо, когда язычники, не имеющие закона, по
природе законное делают, то не имея закона, они
сами себе закон: они показывают, что дело закона у
них написано в сердцах, о чем свидетельствует
совесть их и мысли их, то обвиняющие, то
оправдывающие одна другую...
Послание к римлянам. 2.14—15.

АРМИЯ И ФЛОТ
1. Армия в эллинистическом мире
Арес, сверхмощный боец, колесниц тягота, златошлемный,
Смелый, оплот городов, щитоносный, медянооружный,
Сильный рукой и копьем, неустанный, защита Олимпа,
Многосчастливой Победы родитель, помощник Фемиды,
Грозный тиран для врагов, предводитель мужей
справедливых,
Мужества царь скиптроносный, скользящий стезей огнезарной
Меж семипутных светил по эфиру, где вечно коней ты
Огненных гонишь своих по небесному третьему кругу!
Гомеровы гимны. 8. КАресу. 1—8. (Пер. В. Вересаева)
Пехота. Фаланга. Основную силу пехоты в
армиях эллинистических государств представляла
македонская фаланга (войско тяжеловооруженных
пехотинцев, вооруженных сариссами)1, которая была
развитием греческой фаланги гоплитов. В битве фаланга
— сплошная масса людей в шестнадцать рядов в глу-
1 См.: Lammert F. Phalanx (2) // RE. 1938. Bd. 19.2. Sp.1635-
1644. О вооружении фалангита подробнее см.: KromayerJ.,
Veith G. Heerwesen und Kriegfuhrung der Griechen und Romer.
Miinchen, 1928. S. 133-134; САН. Cambridge, 1984. Vol. 7.1.
Plates. PL 101.
143

АРМИЯ В ЭЛЛИНИСТИЧЕСКОМ МИРЕ
бину — сомкнутый строй (συνασπισμός)2. В таком
строю один человек с вооружением занимает
пространство в три фута. «На длину сариссы... назначается
шестнадцать футов, но в приспособлении к
действительным нуждам она имеет четырнадцать. Из этой
длины четыре фута на ту часть копья, которая
заключена между двумя руками, и на увеличение тяжести
заднего конца. ...Сарисса каждого
тяжеловооруженного, когда он на ходу против неприятеля протягивает ее
обеими руками вперед, выступает перед его телом не
меньше, как на десять футов. Отсюда следует, что
сариссы второго, третьего, четвертого рядов выступают
перед воинами первого ряда дальше, чем на два фута,
а сариссы пятого — ровно на два, если фаланга
сохраняет присущие ей свойства и плотность строя как в
задних рядах, так и по бокам... Каждый воин первого
ряда имел перед собою пять сарисс, которые по длине
различались между собою на два фута» (Polyb.18.29.
2 — 7. Пер. Ф. Мищенко). Фалангиты последних
одиннадцати рядов выставляли свои копья напоказ3. В бою
фаланга представляла для неприятеля страшное
зрелище. Так, консул Эмилий Павел, который никогда
раньше не видел фаланги, впервые столкнулся с ней в
битве при Пидне и, как сообщает Полибий, он
«впоследствии неоднократно признавался в беседах с
римлянами, что не знает строя грознее и ужаснее
македонской фаланги» (Polyb. 29.17.1. Пер. Ф.
Мищенко; ср.: Plut. Aem. Paul. 29.2).
Как неоднократно отмечалось в
исследовательской литературе, фаланга эллинистического времени
имела немало недостатков. Прежде всего, нужно
вспомнить ее ограниченность в связи с местностью во-
z Walbank F.W. Philip V of Macedon. P. 289.
3 Tarn W.W. Hellenistic Military and Naval Developments.
Cambridge, 1930. P. 27—28; Garlan Y. Hellenistic Science: Its
Application in Peace and War. War and Siegecraft // САН. Cambridge,
1984. Vol. 7.1. P. 356.
144

АРМИЯ И ФЛОТ
енных действий: «Всякий знает, что фаланге требуется
местность ровная, безлесная, не представляющая
никаких помех движению» (Polyb. 18.31.5). Полибий
указывает и другие недостатки «македонского строя»,
которые в конечном счете связаны с «невозможностью
для фалангита вести дело мелкими отрядами или один
на один» (Polyb. 18.32.9. Пер. Ф. Мищенко). Все эти
недостатки и проявились, когда македонская фаланга
сошлась на поле битвы с римскими легионами —
вначале при Киноскефалах, а затем при Пидне4.
В фалангу набирали воинов из крестьян (в
Македонии) или из подвластных Селевкидам македонян
(в Сирии), не случайно поэтому у античных авторов
она называется «македонской фалангой» (Appian. Syr.
19.32). «Против фаланги, хорошо вооруженной и
сплоченной, бессильно любое варварское племя и
любое легковооруженное войско» (Strabo. 7.3.17).
Но ее использование на поле битвы
предполагало долгое, регулярное обучение каждого воина в
строевых условиях, ибо при нарушении строя фаланга
была обречена на гибель. Сарисса всегда оставалась
оружием исключительно македонян, поэтому фаланга
повсюду в эллинистическом мире оставалась
специфически македонской формой военной организации^.
Э. Бикерман убедительно доказал, что у Селев-
кидов для наборов в фалангу были «свои» македоняне:
ведь в силу существовавшей традиции потомки
(мужские) всех эмигрантов — выходцев из Македонии —
4 См.: Lammert F. Phalanx (2) // RE. 1938. Bd. 19.2. Sp. 1644;
Heiland P. Untersuchungen zur Geschichte des Konigs Perseus von
Makedonien. Diss. Jena, 1913; Tarn W.W. Hellenistic Military and
Naval Developments. P. 29; Walbank F.W. Philip V of Macedon.
P. 167—172, 290; Шофман A.C. История античной Македонии.
Ч. 2. С. 262-263.
5 Бикерман Э. Государство Селевкидов / Пер. Л.М. Глускиной.
М., 1985. С. 70-71; ср.: Lammert F. Sarisse // RE. 1920. Bd. 1.A.2
Sp. 2515 ff.
145

АРМИЯ В ЭЛЛИНИСТИЧЕСКОМ МИРЕ
оставались в державе Селевкидов македонянами до
тех пор, пока не получали гражданских прав в каком-
либо греческом городе или македонской колонии6.
Таким образом, фаланга формировалась путем набора
воинов из македонских поселений на территории Се-
левкидского царства.
Иногда сирийские цари составляли фалангу в
смысле тактической военной единицы из местного
населения. В битве при Рафии, как сообщает Полибий,
сражался отряд — «десять тысяч воинов, отобранных
из всего царства, вооруженных по македонскому
образцу (εις τον Μακεδονικόν τρόπον): большинство их
имели серебряные щиты» (Polyb. 5.79.4). Это
единственное упоминание в источниках подобного войска.
По-видимому, оно было сформировано специально
для войны 217 г. до н. э.7.
На стороне Египта в битве при Рафии наряду с
собственно македонской фалангой, состоящей из
македонских поселенцев, было использовано 20.000
египетских μάχιμοι, обученных по необходимости
сражаться в фаланге и вооруженных по македонскому
образцу.
Это событие имело важные последствия для
политической истории царства. Так, Полибий отмечает,
что «вооруживши египтян для войны с Антиохом, царь
прекрасно распорядился относительно настоящего, но
ошибся в будущем. Египтяне возгордились победою
при Рафии и вовсе не желали повиноваться властям.
Почитая себя достаточно сильными для борьбы, они
искали только годного в вожди человека и немного
времени спустя нашли такового» (Polyb. 5.107.2—-3.
Пер. Ф. Мищенко).
Однако ситуация здесь, по-видимому,
значительно сложнее, чем предполагал Полибий. Зачисле-
" Бикерман Э. Указ. соч. С. 71 — 73; 75 — 79; ср.: Musti D. Syria
and the East // САН. Cambridge, 1984. Vol. 7.1. P. 189-190.
' Бикерман Э. Указ. соч. С. 55.
146

АРМИЯ И ФЛОТ
ние местного населения в ряды фалангитов
мотивировалось в какой-то степени финансовыми
затруднениями, на это в любом случае указывает ухудшение
денежного обращения в Египте при Птолемее III (246-
222 гг. до н. э.)8. В этом нововведении Птолемея
Филопатора, кроме того, следует видеть результат
развития этнических и социальных процессов,
происходивших в Египте в III в. до н. э. Клерухи только
номинально были македонянами. «За сто лет они в
достаточной степени сблизились и смешались с местным
населением, и разница между ними и египетскими
μάχιμοι, несмотря на сохранившиеся различия в их
экономическом положении (μάχιμοι получали меньшие
наделы), не была уже столь значительной». Наемники
вряд ли были надежнее египетских μάχιμοι, которые
«во всяком случае не перешли бы на сторону
противника, как это не раз делали наемники», — так считает
А.Б. Ранович^. Несмотря на чрезмерную
категоричность, эти суждения имеют под собой реальные
основания. Материал папирусов и надписей показывает,
что этническая замкнутость греков и египтян,
существовавшая на протяжении первых ста лет правления
Птолемеев, то там, то здесь начинала давать трещины
— появились межэтнические браки etc.10.
В контексте этих изменений представляется
закономерным создание в птолемеевской армии
подразделения египетских μάχιμοι, вооруженных и обученных
по македонскому образцу.
Гипасписты. Пелтасты. Помимо фаланги у
Александра Македонского был еще один боевой
отряд — ύπασπισταί — «щитоносцы»11. По мнению
8 Ср.: Walbank F.W. The Hellenistic World. P. 118-119.
y Ранович А.Б. Указ. соч. С. 213; ср.: Kiepling Ε. Machimoi //
RE. 1928. Bd. 14.1. Sp. 154-155.
10 См.: Walbank F.W. The Hellenistic World. P. 117-118; cf.:
Tarn W.W., Griffith G.T. Hellenistic Civilization. P. 205.
11 Berve H. Das Alexanderreich auf prosopographischer Grundlage.
Munchen, 1926. Bd. 1. S. 122.
147

АРМИЯ В ЭЛЛИНИСТИЧЕСКОМ МИРЕ
Ф. Уолбанка, у этого термина имеется два различных
значения: во-первых, — личная гвардия царя (в этом
смысле он эквивалентен σωματοφύλακες и часто
употребляется в словосочетании βασιλικοί ύπασπισταί); во-
вторых, — вооруженный отряд пехоты, который в
сражении действует помимо фаланги, но иной раз
используется для засады и специальных экспедиций (как
«ударный» полк, который должен был принимать на
себя удар в битве во всех ее видах)12. Гипасписты в
этом втором смысле слова имели агему (άγημα) —
весьма отличную от царских гипаспистов (Arrian
1.8.4)13. О вооружении гипаспистов трудно сказать
что-либо определенное; правда, Й. Кромайер и
Г. Файт на основании изображения на пеонской
монете описывают их наряд, состоящий из щита,
короткой пики, хитона и шляпы14, но все это неточно.
Несомненно то, что их вооружение было легче
вооружения фалангитов.
Гипасписты во втором смысле слова встречаются
в армии Селевкидов; не исключено, что они
существовали и у Антигонидов1^
В источниках упоминаются гипасписты Лагидов.
Так, после смерти Птолемея IV Филопатора и его
жены-сестры Арсинои «Агафокл и Сосибий соорудили в
обширнейшем портике царского дворца подмостки,
позвали туда гипаспистов (ύπασπιστάς) и прислугу и с
ними вместе начальников пехоты и конницы — τους
πεζών και τους ιππέων ηγεμόνας» (Polyb. 15.25a.1. Пер.
Φ. Мищенко). После этого Агафокл и Сосибий объя-
11 Walbank F.W. Philip V of Macedon. P. 290.
13 Ср.: Berve H. Op. cit. S. 126.
14 Kromayer J., Veith G. Op. cit. S. 109.
15 Walbank F.W. Philip V of Macedon. P. 290; cf.: Anson Ε. M.
The Hypaspists: Macedonia's Professional Citizensoldiers // Histo-
ria. 1985. Bd. 34. S. 246—248; Spendel A. Untersuchungen zum
Heerwesen der Diadochen. Breslau, 1915. S. 35—53.
148

АРМИЯ И ФЛОТ
вили о смерти царя и царицы и провозгласили царем
Эпифана — Птолемея V. В другом случае Полибий
замечает, что при царе Птолемее «находились
отборные части пехоты и конницы» (Polyb. 16.19.7).
Вероятно, речь идет о тех же самых гипаспистах.
О военных операциях Филиппа V имеются
довольно полные свидетельства, но только однажды в
нарративных источниках упоминается гипаспист. Речь
идет о сообщении Полибия о действиях македонского
царя после битвы при Киноскефалах: «... Потерпевши
полное поражение и затем постаравшись собрать
вокруг себя возможно больше воинов, уцелевших в бою,
устремился через Темпы в Македонию, а в Ларису
ночью отправил кого-то из щитоносцев (τίνα των
υπασπιστών) с поручением уничтожить и сжечь царские
бумаги — τά βασιλικά γράμματα» (Polyb. 18.33.1—2. Пер.
Φ. Мищенко).
Надписи дают еще несколько примеров
упоминания гипаспистов во времена Филиппа V. Как
показывают труды современных исследователей1^, все эти
упоминания относятся по смыслу к βασιλικοί ύπασπι-
σταί. По всей видимости, у Филиппа были и гипаспи-
сты в более широком смысле этого слова, но они
назывались по-другому. Как верно предположил
Г.Т.Гриффит, Филипповых гипаспистов нужно
отождествлять с теми войсками, которые Полибий называет
пелтастами (πελτασταί)17.
Пелтасты Филиппа были «ударным» родом
• Roussel P. Un reglement militaire macedonien // RA. 1934.
Vol. 3. №6. P. 39 sqq.; Feyel M. Un nouveau fragment du reglement
militaire trouve a Amphipolis // RA. 1935. Vol. 4. P. 29-68; Welles
Ch. New Texts from the Chancery of Philip V of Macedon and the
Problem of the «diagramma» // AJA. 1938. Vol. 42. P. 245-260;
Walbank F.W. Philip V of Macedon. P. 288, 291.
*' Griffith G.T. The Mercenaries of the Hellenistic World.
Cambridge, 1935. P. 319; cf.: Lammert F. Peltastai // RE. 1937.
Bd. 19.1. Sp. 403-406.
149

АРМИЯ В ЭЛЛИНИСТИЧЕСКОМ МИРЕ
войск македонян, численностью, вероятно, до 3.000
человек (см.: Polyb. 2.65.2; 4.67.6; 10.42.2; Liv. 33.
4.4). Ко времени третьей римско-македонской войны
их число выросло до 5.000 (Liv. 42.51.4—5), причем
2.000 из них составляли агему. Как и гипасписты,
пелтасты имели отряд агемы, тесно с ними связанный.
Всякий раз они упоминаются по тысячам,
по-видимому, они были организованы именно так.
Пелтасты Филиппа V в битве при Киноскефалах
составляли собой часть фаланги, что, вероятно, следует
из сообщения Полибия (18.24.8) о действиях
македонского царя в этой битве: «Соединившись с
отступающими бойцами, он собрал всех их на правом
крыле (пехоту и конницу), а пелтастам и фалангитам
(τοις τε πελτασταΐς και τοις φαλαγγίταις) приказал
удвоить глубину строя и плотнее сомкнуться движением
слева направо» (Пер. Ф. Мищенко с изменениями). В
следующем параграфе текста пелтасты включены в
число φαλαγγΐται в противоположность
легковооруженным (εΰζωνοι), которым приказано прикрывать фланги
(Polyb. 18.24.9).
В битве при Пидне они также либо составляли
часть фаланги, либо действовали непосредственно
рядом от нее слева1**. В источниках, повествующих об
этом сражении, не делается различия между пелтаста-
ми — caetrati (Тит Ливии) и άγημα (Плутарх), хотя
различие между ними четкое. Так, Ливии сообщает,
что агема и celeri caetrati имели различных
военачальников: «Из числа всех щитоносцев было отобрано
2.000 человек, отличавшихся физической силой и
цветущим возрастом. Отряд этот, состоявший под
начальством Леонната и Фрасиппа..., назывался «агема».
Остальные щитоносцы, в числе 3.000 человек,
находились под командой Антифила из Эдессы» (Liv.
42.51. 4-—5). Иначе говоря, они использовались так
Walbank F.W. Philip V of Macedon. P. 292.
150

АРМИЯ И ФЛОТ
же, как Александр Македонский применял гипаспис-
тов: для особых действий, в частности, во
взаимодействии с легковооруженными войсками и наемниками1^.
Вместе с пелтастами фаланга составляла
основную часть гражданской армии.
Легковооруженные. Легкая пехота Селевкидов
состояла из пелтастов, вооруженных небольшими
легкими деревянными щитами, копьями и мечами, а
также из специальных войск — стрелков из лука,
пращников и воинов, вооруженных метальными
копьями (Appian. Syr. 18.32; Liv. 36.18.2).
Антиох III, готовясь к битве с Молоном в 220 г.
до н. э., «стрелков из лука, пращников и все подобные
войска разместил на обоих флангах впереди конницы»
(Polyb. 5.53.9), а в Келесирии перед битвой со Скопа-
сом сирийский царь «промежутки между слонами
заполнил стрелками из лука и пращниками» (Polyb.
16.18.9).
Легковооруженные (levis armatura) селевкидской
армии были представлены «прежде всего
национальными или псевдонациональными подразделениями,
которые сохраняли свое традиционное вооружение и
частично состояли из наемников, но в основном
набирались из восточных подданных царя»^0.
Э. Бикерман доказал, что у Селевкидов
существовали бесчисленные контингенты, вооруженные по
образцу пелтастов и экипированные по обычаям своих
предков: здесь люди из Элимаиды, известные как
стрелки из лука; кадуссии, кардаки, лидяне —
превосходные метатели дротиков; киссии из Сузианы; ликий-
цы; памфилийцы; писидяне; мисяне — стрелки из
лука; вероятно, персы и мидяне были стрелками из лука;
арабы; киликийцы и карийцы, вооруженные по крит-
1У Ibidem. Полный перечень случаев использования пелтастов
Филиппом V см.: ibid. Р. 292-293.
^υ Бикерман Э. Указ. соч. С. 56.
151

АРМИЯ В ЭЛЛИНИСТИЧЕСКОМ МИРЕ
скому образцу; курдские пращники21.
Конница. Армия Антигонидов в конце III в. до
н. э. значительно отличалась по своему составу от
армии Александра Македонского. Если в 334 г. до н. э.
Александр пересек Геллеспонт с армией, в которой
соотношение пехоты и конницы составляло 6:1, то в
армии Антигона Досона было уже иное соотношение
пеших и конных воинов (только об армии этого и
последующих представителей династии Антигонидов
имеются подробности в источниках). В 224/223 г. до н. э.
Досон находился на Пелопоннесе во главе
20-тысячной македонской пехоты и конницы всего в 1.300
человек (Plut. Arat. 43.1; cf.: Plut. Cleom. 25.4; Polyb.
2.55.1). По-видимому, это был почти весь состав
армии царя. Но тогда македоняне были отправлены на
зиму домой, а Антигон Досон провел зимний период в
Аргосе с немногими наемниками22.
В 222 г. до н. э. в битве при Селласии, по
сообщению Полибия (2.65.2 — 5), армия македонского
царя имела пехоты — 28.000, а конницы — 1.200
человек.
В битве при Киноскефалах в 197 г. до н. э.
Филипп V имел армию, состоящую из 16.000 фаланги-
тов, 2.000 пелтастов, 5.500 наемников и всего лишь
2.000 всадников (Liv. 33.4.4—5).
Таким образом, наблюдается следующее
изменение соотношения пехоты и конницы в армии: у
Александра — 6:1, у Антигона Досона — приблизительно
17:1, у Филиппа V — приблизительно 12:1. (Конница,
возникнув как решающий вид войск в
эллинистической армии и получив дальнейшее развитие на
протяжении всего III в. до н. э. в эллинистическом мире за
пределами Балканского полуострова, мало повлияла
^1 Там же. С. 56—57; ср.: Шофман А.С. Восточная политика
Александра Македонского. Казань, 1976. С. 280; Wilken U.
Alexander der Grosse. Leipzig, 1931. S. 225 — 226.
22 Griffith G.T. The Mercenaries of the Hellenistic World. P. 69.
152

АРМИЯ И ФЛОТ
на македонскую армию23).
Регулярная конница у Селевкидов была
разделена на несколько отрядов. Наилучшее конное войско,
как считает Полибий, — το άγημα (Polyb. 31.3.7) 24,
включающая тысячу человек. Повествуя о битве при
Магнесии, Аппиан называет этот отряд агемой
македонян (Appian. Syr. 32), тогда как Тит Ливии (37.
40.6) считает их мидянами: «Ала в составе примерно
тысячи всадников (ее называли агема, это были
мидяне, отборные воины)»25
Линейная кавалерия у Антиоха III делилась на
отряды и эскадроны. Так, Полибий сообщает, что царь
«призвал к бою две тысячи всадников, которые в
сражениях обычно находились при нем, а остальным
приказал построиться на месте в боевом порядке на
отряды и эскадроны» (Polyb. 10.49.7). У Селевкидов
были помимо этого различные специальные
подразделения конницы: местные конные стрелки из луков —
дай, мисяне и элимеи, конные копьеносцы, тарентий-
цы — греческие конные метатели дротиков,
фракийская конница26. Имелась и тяжеловооруженная
конница, например, так называемые катафракты (κατά-
φρακτοι), то есть одетые в панцирь. В битве при
Магнесии на стороне Антиоха III их сражалось 6.000
человек27. Античные авторы упоминают и воинов, сра-
23 Walbank F.W. Philip V of Macedon. P. 289; Tarn W.W.
Hellenistic Military and Naval Developments. P. 11; Шофман A.C. Распад
империи Александра Македонского. Казань, 1984. С. 195 — 198; он
же. К вопросу о генезисе эллинистических армий (антитагма) //
ВЛИ. 1987. №3. С. 143-152.
24 Droysen J.G. Agema // RE.1893. Bd. 1.1. Sp. 771.
^ Э. Бикерман считает, что Ливии назвал этих всадников
мидянами по ошибке (указ. соч. С. 57).
^" Бикерман Э. Указ. соч. С. 58.
27 Polyb. 16.18.6,8; 31.3.9; Appian. Syr. 32; Liv. 37.40.11. Это
явно завышенная цифра; ср.: Lammert F. Κατάφρακτοι (1) // RE. 1919.
Bd. 10.2. Sp. 2479; Tarn W.W. Hellenistic Military and Naval
Developments. P. 73.
153

АРМИЯ В ЭЛЛИНИСТИЧЕСКОМ МИРЕ
жавшихся на конях из Нисы (Маргиана) — нисянов
(Polyb. 31.3.6). Наконец, Селевкиды использовали в
военных целях верблюдов: «На них сидели арабские
стрелки, вооруженные длинными узкими мечами в
четыре локтя длиной, так, чтобы они могли поразить
врага с такой высоты» (Appian. Syr. 32; Liv. 37.
40.12)28.
Наемники. Все эллинистические цари имели
наемников. Были они и у последних Антигонидов.
В 220 г. до н. э., когда Филипп V выступил из
Македонии против Этолийского союза, его армия
состояла, вероятно, лишь из одних македонян. Во
всяком случае, Полибий упоминает только их (Polyb.
4.37.7).
В 219 г. до н. э. армия, которой руководил
македонский царь, включала, кажется, весь воинский
контингент Эпира и Македонии. Полибий упоминает
также 300 ахейских пращников и 500 критян,
наемников, отправленных полирренянами. Последние
оказались у Филиппа, вероятно, в соответствии с договором
царя и этого небольшого критского города (Polyb.
4.61.1 — 2). Можно предположить, что критяне
посланы на службу македонянами в качестве άντιδωρεά за
прежнюю помощь, оказанную Филиппом V и
Ахейским союзом — тогда было отправлено на Крит 400
иллирийцев (Polyb. 4.55.1,5)2^. Но в этом случае
закономерно встает вопрос о том, был ли этот воинский
отряд отрядом^ наемников, и не следует ли отнести его
в разряд союзников.
В 218 г. до н. э. армия македонского царя,
выставленная против Ликурга Спартанского, как
сообщает Полибий (Polyb. 5.2.11; 4.67.6; 5.3.2; 5.7.11;
5.22.9), имела такой состав: 6.000 — македоняне,
1.200 — наемники, в том числе: критяне (300 чело-
^° См.: Бикерман Э. Указ. соч. С. 58.
Ср.: Griffith G.T. The Mercenaries of the Hellenistic World.
P.70.
154

АРМИЯ И ФЛОТ
век), конница галатов, фракийцы, иллирийцы. По
мнению Г.Т. Гриффита, иллирийцев здесь вовсе не
следует рассматривать в качестве наемников30.
Ведя вторую войну с Римом (200 — 197 гг. до
н. э.), Филипп V придавал огромное значение
оборонительной системе крепостей. Бенедикт Низе собрал
названия всех известных городов с македонскими
гарнизонами и подсчитал, что на их содержание
требовалось по меньшей мере от 12.000 до 13.000 человек31.
Например, в Коринфе в это время в цитадели
находилось не менее 6.000 человек. Однако
указанная цифра включает в себя особое подкрепление,
отправленное Филиппом в этот город, в количестве
3.000 человек (1.000 македонян, 1.200 иллирийцев и
фракийцев и 800 критян), а также контингенты
союзников и самих коринфян. Обычно же гарнизон
состоял из 1.300 воинов: 500 македонян и 800 наемников.
Причем, Тит Ливии называет наемников mixtos ex
omni genere auxiliorum octingentos (Liv. 33.14.3 sq.).
Но Коринф был наиболее важным городом, и в нем
содержался, вероятно, самый многочисленный
гарнизон32.
Гарнизоны македонского царя в совокупности
могли составлять, как считает Г.Т. Гриффит, по
крайней мере 15.000 наемников33. Кроме того, каких-то
наемников Филипп мог использовать для проведения
военных операций.
И тем не менее наемники у Филиппа V были не
более чем вспомогательными военными силами.
Македоняне всегда оставались у него основной силой —
именно на них он опирался в своей военной политике.
И даже в труднейшей ситуации зимой 198 — 197 гг. до
30 Ibid. Р. 71.
^1 Niese В. Geschichte der griechischen und makedonischen Staa-
ten seit der Schlacht bei Chaeronea. Gotha, 1893. Bd. 2. S. 600 ff.
32 Griffith G.T. The Mercenaries of the Hellenistic World. P. 71.
33 Ibid. P. 72.
155

АРМИЯ В ЭЛЛИНИСТИЧЕСКОМ МИРЕ
н. э. в условиях резкого обострения демографических
проблем в стране, когда македонскому царю
необходимо было пополнить свою армию, он не набрал
дополнительно наемников, а пошел по пути призыва в
армию македонских юношей и ветеранов (Liv. 33.3.
1—4)34. Можно лишь догадываться о мотивах
Филиппа V, когда он избегал широкого использования
наемников в военных целях. Не вызывает сомнений, .что
македонский царь, как никто другой, знал о
достоинствах и недостатках наемников как военной силы35.
В самом деле, наемников в действующей армии
Филиппа V и Персея было поразительно мало.
Известно о небольшом отряде Филиппа в начале второй
римско-македонской войны: это — 400 траллов-илли-
рийцев (или фракийцев?) и 300 критян. Их, а также
300 всадников во главе с Афенагором царь отправил
против римлян, чтобы вызвать на бой неприятельскую
конницу (Liv. 31.35.1).
Но даже в решающей битве при Киноскефалах
(197 г. до н. э.) в македонской армии, состоявшей из
25.000 воинов, подавляющее большинство (19.500
человек) представляли собой македоняне и фессалий-
цы. Состав же наемников (5.500 человек) был
следующий: 2.000 — фракийцы, 2.000 — иллирийцы, 1.500
— греки или воины других народов (Liv. 33.4.4—5)36.
Вероятно они были легковооруженными и
действовали совместно с фессалийской конницей. Так,
накануне битвы при Киноскефалах Филипп V «призвал
Гераклита гортинца, начальника фессалийской конни-
04 См.: De Sanctis G. Storia dei Romani. Vol. 4.1. P. 71; Wal-
bank F.W. Philip V of Macedon. P. 162-163.
^ О тех проблемах, которые возникали в Греции в связи с
развитием наемничества, см., например: Маринович Л.П. Греческое
наемничество IV в. до н. э. и кризис полиса. М., 1975. С. 215 — 243,
264.
36 Griffith G.T. The Mercenaries of the Hellenistic World. P. 72;
Walbank F.W. Philip V of Macedon. P. 167-168.
156

АРМИЯ И ФЛОТ
цы, и Льва, начальника конницы македонской, и
отправил их против врага, с ними вместе послал и
начальника всех наемников, кроме фракийцев, Афенаго-
ра» (Polyb. 18.22.2. Пер. Ф. Мищенко; ср.: Liv. 31.
35). Фракийцы были, по-видимому, любимым
отрядом македонского царя, поскольку в битве при Кинос-
кефалах они действовали под его руководством (Polyb.
18.26.8)37.
Наиболее важным изменением в наемнической
службе Македонии в III в. до н. э. и позже было
сильное увеличение воинов — «варваров». Оно
сопровождалось уменьшением на македонской службе числа
греческих наемников3**. Если в армии Александра
Македонского соотношение греков и
варваров-наемников составляло 10:139, то в армии последнего Анти-
гонида, царя Персея, это соотношение было совсем
иным — 4:5, а греков из собственно Греции было еще
меньше; их количественное отношение к
представителям других народностей составляло 1:84^.
Причина увеличения наемников-«варваров»
довольно очевидна. «Варварские» народности были
более многочисленны, доступнее и, следовательно, легче
поддавались вербовке, и к тому же были, вероятно,
дешевле. Величайшим приобретением для македонских
царей, как и для других эллинистических правителей,
стали наемники-галаты. В период от Антигона Гоната
до Персея Македония никогда не обходилась без этих
храбрых воинов41.
Греческие политические деятели иногда пытались
объяснить друг другу существование Македонии тем,
37 Walbank F.W. Philip V of Macedon. P. 170-171; cf.:
Griffith G.T. The Mercenaries of the Hellenistic World. P. 72.
38 Griffith G.T. Op. cit. P. 78.
39 Ibid. P. 20-21.
40 Ibid. P. 79.
41 См.: Launey M. Recherches sur les armees hellenistiques. P.,
1949. Vol. 1. P. 490-534; Жигунин В.Д. Указ. соч. С. 32-35.
157

АРМИЯ В ЭЛЛИНИСТИЧЕСКОМ МИРЕ
что она якобы была полезным буфером между
Элладой и «варварами». По мнению Г.Т. Гриффита, это
было пропагандистским суждением: Македония
использовала этих самых «варваров» как орудие в
постоянной политике распространения своего влияния
на греков42.
При формировании батальонов регулярной
пехоты Селевкиды также использовали наемников.
Численность их определялась денежными средствами,
которыми располагал тот или иной царь. В 191 г. до н. э.
Антиох III «склонял галатов к военному союзу с собой
дарами и страхом, внушаемым его приготовлениями»
(Appian. Syr. 6). Селевкиды были в состоянии
обеспечить себя наемной конницей, легкой пехотой и даже
гоплитами. В рядах сирийской пехоты в большом
количестве сражались греческие и галатские гоплиты43.
Военные приготовления начинались с того, что
вербовщики отправлялись на рынки профессональных
воинов (например, в Эфес) для обеспечения царей
наемниками (Liv. 37.8.4). Их набирали и во время
походов, причем командующие войсками были
уполномочены прибегнуть к набору в случае
необходимости44.
Наемников, нанятых для одного похода,
обозначали, по-видиому, ξένοι («иноземцы»), а воинов,
включенных в состав постоянных войск, называли
μισθοφόροι («наемники»). Полибий не раз делает
различие между «иноземцами» и «наемниками» (см.: Polyb.
5.53.3; 5.36.3). Однако Ж. Лекье считает, что ξένοι —
это наемники из варваров, а μισθοφόροι — наемники-
греки45. Как предположил Г.Т. Гриффит, под μισθο-
4Z Griffith G.T. The Mercenaries of the Hellenistic World. P. 79.
4^ Бикерман Э. Указ. соч. С. 70.
44 Там же.
45 Lesquier J. Institutions militaires de l'Egypte des Lagides. P.,
1911; Lammert F. Μισθοφόροι // RE. 1932. Bd. 15.2. Sp. 2076-2077;
ср.: Маринович Л.П. Указ. соч. С. 244, 250.
158

АРМИЯ И ФЛОТ
φόροι Полибий подразумевает либо греков, либо
пехотинцев, вооруженных греческим оружием46.
В соответствии с Апамейским миром «Антиоху
запрещается набирать наемников в областях,
подвластных римлянам, и принимать перебежчиков» (Polyb.
21.45.15; cf.: Liv. 37.38.10).
Следовательно, рынок греческих и галатских
воинов с 188 г. до н. э. для Селевкидов был закрыт.
Но цари, по всей видимости, набирали их, не
особенно считаясь с условиями Апамейского мира. В 167 г.
до н. э. на военном смотре перед царем прошли гала-
ты (Polyb. 31.1.3).
Следует делать различие между наемниками и
контингентами, выставленными чужеземными
городами или правителями в соответствии с заключенными с
ними договорами47. В 220 г. до н. э. в армии Антиоха
III был отряд вспомогательных войск из критян
(Polyb. 5.53.2). Э. Бикерман сделал предположение, что
загадочное различие, делаемое Полибием между
отрядами критян и неокритян в армиях Лагидов и
Селевкидов в какой-то мере связано с тем, что эти
вспомогательные части были посланы на основе
соглашений4^.
Может показаться, что в битве при Селласии
(222 г. до н. э.) у Антигона Досона, по данным
источников, наемников меньше, чем можно было бы
ожидать, — немногим более одной шестой части. Но
Антигона Досона здесь хорошо поддерживали его
союзники. 1.600 иллирийцев во главе с Деметрием Фарос-
ским, как считает Уильям Тарн, — наемники49, и
поэтому общее число наемников македонского царя в
битве при Селласии, по его мнению, составляло 6.900
человек (5.000 + 1.600 + 300). Верной представляет-
4Ь Griffith G.T. The Mercenaries of the Hellenistic World. P. 70.
47 Бикерман Э. Указ. соч. С. 67.
48 Там же. С. 68.
49 Tarn W.W. Antigonos Gronatas. Oxford, 1913. P. 425-426.
159

АРМИЯ В ЭЛЛИНИСТИЧЕСКОМ МИРЕ
ся точка зрения Г.Т. Гриффита о том, что иллирийцы
здесь выступают в качестве союзников; это следует из
самого текста Полибия (2.65.4)5^.
Любопытный материал о наемниках
эллинистического времени дают изображения на стелах,
найденных в Сидоне. Существует мнение, что изображенные
там воины представляют наемников, служивших в
армии Селевкидов. На стелах отчетливо видно различие
между наемниками и вспомогательными войсками.
Изображены пять человек из Кавна, один критянин,
один из Тиатиры, один фессалиец, лакедемоняне, ка-
рийцы, писидяне. Двое писидян — гоплиты, они
снабжены большими овальными щитами, их оружие —
большое треугольное копье. Все остальные воины,
изображенные на сидонских стелах, вооружены копьем и
не имеют меча. Таким образом, все они относятся к
легковооруженным пехотинцам и всадникам. Здесь
важна специализация, деление на «копейщиков» и
«тяжеловооруженную пехоту». Обмундирование у всех
одинаковое, а именно: туника, плащ, высокая обувь
на шнурках, каска с полями^1.
«В исторических трудах и руководствах по
античности слишком часто забывают, что греческого
солдата всегда сопровождали в походе: пехотинца —
слуга, который нес его щит и копье; всадника — его
оруженосцы. Стелы из Сидона наглядно
свидетельствуют об этом факте, и мы должны учитывать его, если
хотим понять социальное и экономическое положение
наемника...»52. Чтобы определить численность армии,
надо удвоить, а если учесть тыловые службы, то и
утроить указываемое в источниках число воинов. Беря
на службу наемника, эллинистическое государство
брало на себя содержание по меньшей мере двух
50 Griffith G.T. Op. cit. P. 70.
Dl Бикерман Э. Указ. соч. С. 84 — 85.
52 Там же. С. 85.
160

АРМИЯ И ФЛОТ
человек^.
Организация. Об организации гражданской
армии Антигонидов известно крайне мало. К счастью, в
результате находки амфипольского кодекса, который
датируют правлением Филиппа V, появились
некоторые подробности. Из этой надписи и некоторых
нарративных источников следует, что тактической
единицей македонской армии была σπείρα. Если
предположить, как это делает М. Фейель54, что она
равнозначна σύνταγμα в армии Александра, то она состояла из
256 человек, способных выстроиться в квадрат 16 χ
16. Во главе этого подразделения стоял σπειράρχης.
Спейра подразделялась на четыре τετραρχία, во главе
каждой был τετράρχης; а тетрархия состояла из четырех
λόχοι, каждая по 16 человек, включая начальника —
λοχαγός55. Четыре спейры составляли χιλιαρχία во
главе с офицером, который в Македонии назывался,
кажется, не хилиархом, а просто ήγεμών56. Термин
гегемон использовался в широком смысле для обозначения
также спейрархов и тетрархов. Наконец, четыре хи-
лиархии составляли στρατηγια — армейское
подразделение свыше 4.000 человек, во главе которого стоял
στρατηγός57.
Наряду с военной иерархией здесь, кажется,
существовала и административная организация
должностных лиц, действовавших отчасти параллельно с
военными, а отчасти подчиняясь им. Свою схему лиц
этой параллельной военно-административной
иерархии предложил М. Фейель58.
" Там же. С. 85 — 86; ср.: Heinen Η. Zum militarischen Hilfsper-
sonal in P. Med. inv. 69.65 // Egypt and the Hellenistic World.
(Studia Hellenistica. Vol. 27). Lovanii, 1983. P. 129-142.
54 Feyel M. Op. cit. P. 42-47.
55 Walbank F.W. Philip V of Macedon. P. 293.
56 Feyel M. Op. cit. P. 54.
57 Walbank F.W. Philip V of Macedon. P. 294.
58 См.: Feyel M. Op. cit. P. 61-62.
6 В. И. Кащеев
161

АРМИЯ В ЭЛЛИНИСТИЧЕСКОМ МИРЕ
В Селевкидской армии не было системы строго
определенных войсковых командных и тактических
единиц — ее организация была более разнообразной,
более гибкой. Состав, численность и формирование
воинских частей не были постоянными5^.
Применительно к армии Селевкидов слово ήγε-
μών (начальник) означает любую степень военной
иерархии; чаще всего чины обозначаются именно этим
словом. Командующий конницей скорее называется
гиппарх, предводитель слонов — элефантарх. Слова
эти обозначают начальника в его отношениях с
подчиненными: «гегемон гипаспистов», «гегемон и
воины», etc.
Офицер в связи с его функцией командира
обозначается словом στρατηγός. В источниках стратегом
называется любой офицер, командующий независимой
тактической единицей*^. Во Второй книге Маккавеев
сообщается, что в 161 г. до н. э. евреев не оставляли в
покое местные стратеги Тимофей, Аполлоний, а также
киприарх Никанор (II Macch. 12.2, cf: ibid. 4.29.). В
той же книге встречается сходный термин мисарх.
Указанные термины свидетельствуют о том, что
командиры национальных отрядов назывались
официально, либо по их подразделениям. «Эти наблюдения
над специальными терминами, сколь бы
неудовлетворительны они ни были из-за скудости имеющейся
информации, все же показывают, что иерархическое
продвижение в верховном командовании не находило
своего выражения в военной терминологии. Это может
показаться нам странным. Еще более, пожалуй,
разителен другой факт, а именно, что в селевкидской
армии не существовало продвижения в действительном
смысле слова, по крайней мере для высшего команд-
**" Бикерман Э. Указ. соч. С. 61.
"" Там же. С. 62; ср.: Schwahn W. Strategos (Hellenistisch) //
RE. 1935. Suppl. Bd. 6. Sp. 1144, 1148 ff.
162

АРМИЯ И ФЛОТ
ного состава»61.
Различия отдельных армий. В армиях
эллинистических государств было немало своеобразия.
Соотношение между различными видами войск (например,
в Селевкидской армии) отличается от
соответствующего соотношения у Потолемеев и Антигонидов62. При
Рафии Птолемей располагал 11.000 пелтастов, Антиох
— 27.000; а вот линейная пехота у первого составляла
52.000 воинов, у второго — только 35.000. У Селев-
кидов имелась довольно многочисленная конница,
множество наемников, но мало тяжеловооруженных
пехотинцев6^.
Полибий отмечает различия и собственно
греческих армий в эпоху эллинизма; это касается войска
двух крупнейших союзов — Ахейского и Этолийского.
Вооружение (τον καθοπλισμόν) и построение (την δλην
σύνταξιν) этолян были противоположны ахейским;
ровная местность очень неудобна для ахеян и, напротив,
очень благоприятна и выгодна для этолян (Polyb.
4.11.8). Нам неизвестно, что именно примечательного
было в этолийском καΦοπλισμός. У них обычный состав
армии (Polyb. 2.3.4), а различия между теми, кто
имел полное вооружение (πανοπλία) или переднюю
половину брони (ήμιθωράκιον), и теми, кто был
легковооруженным (ψιλοί), вполне обычны**4.
2. Флоты эллинистических государств
... Ему повинуясь, сосновую мачту
Подняли разом они и, глубоко в гнездо водрузивши,
"1 Бикерман Э. Указ. соч. С. 63; ср.: Bar-Kochva В. The Seleucid
Army. Cambridge, etc., 1976.
"^ Kromayer J., Veith G. Heerwesen und Kriegfiihrung der Grie-
chen und Romer. Munchen, 1928; ср.: Бикерман Э. Указ. соч. С.66.
"3 См.: Бикерман Э. Указ. соч. С. 66.
64 Walbank F.W. НСР. Vol. 1. Р. 460; cf.: Launey Μ. Recherches
sur les armees hellenistiques. P., 1949. Vol. 1. P. 200.
6*
163

ФЛОТЫ ЭЛЛИНИСТИЧЕСКИХ государств
В нем утвердили ее, а с боков натянули веревки;
Белый потом привязали ремнями плетеными парус;
Ветром наполнившись, он поднялся, и пурпурные волны
Звучно под килем потекшего в них корабля зашумели;
Он же бежал по волнам, разгребая себе в них дорогу.
Гомер. Одиссея.2. 423—429. (Пер. В. Жуковского)
Большие военные суда. Между эллинистическими
правителями постоянно шло соревнование в постройке
больших военных кораблей. Все началось с конца IV
в. до н. э., когда, вероятно, Деметрий изобрел гептеру
— галеру, двигательная мощь которой по сравнению с
квинкверемой (пентерой) можно выразить
отношением 7:5^5.
В связи с военными действиями в эпоху
эллинизма часто упоминаются корабли с двигательной
мощью 8:5, 9:5 и 10:5. Вполне вероятно, что
соотношения до 10:5 означают количество гребцов у каждой
уключины, соответственно пяти на квинквереадбб А
вот что означает соотношение 30:5 или 40:5, до сих
пор спорно.
Есть точка зрения, что названия кораблей с
ярусами весел более 5, упоминаемые Полибием, есть
лишь традиционные названия, не имеющие ничего
общего с многоярусностью весел. Античные
кораблестроители объединили преимущества пентеконтеры и
многорядного корабля: они посадили за одно весло —
более длинное и массивное — 4 гребца (тетрера), 5
гребцов (пентера) и т. д.67. Как отмечает Л. Кассон,
*° Tarn W.W., Griffith G.T. Op. cit. P. 58; cf.: Tarn W.W.
Hellenistic Military and Naval Developments. P. 132 — 141; Garlan Y.
Hellenistic Science: Its Application in Peace and War. P. 360 — 361;
Miltner F. Pentere // RE. 1937. Bd. 19.1. Sp. 534-537.
66 Tarn W.W. The Greek Warship // JHS. 1905. Vol. 25. P. 137,
204· Tarn W.W., Griffith G.T. Op. cit. P. 59.
"' Снисаренко А.Б. Властители античных морей. Μ., 1986.
С. 146; ср.: Neuburger A. Die Technik des Altertums. 4. Aufl.
Leipzig, 1919. S. 503—505; Geschichte des wissenschaftichen Denkens im
164

АРМИЯ И ФЛОТ
если на триере каждый гребец нуждался в длительном
обучении, то на судне, где одно весло двигали
несколько человек, достаточно было посадить за каждое
из них одного искусного гребца, — остальные
выполняли его указания68.
Появление широкомногорядных кораблей вносит
изменения в тактику морского боя. Прежде во время
сближения кораблей стрелки из луков стремились
вывести из строя как можно больше врагов еще до
начала боя, а когда корабли сцеплялись, битва
завязывалась на их палубах, и ее исход зависел от умения
владеть оружием. Теперь, когда суда сильно различались
по высоте, решающее значение приобретает таран;
владение им требовало ловкости, маневренности и
хорошей выучки команды, ведь промах чаще всего
оборачивался поражением и гибелью^.
Триера. Для триеры (τριήρης) — судна с тремя
рядами гребцов было стандартное количество гребцов:
на каждом борту находились по 27 тапамитов и зи-
гитов и 31 транит. Увеличить количество гребцов
нижнего и среднего ряда, не изменяя длину судна,
было невозможно, ведь его корпус сужался у штевней;
траниты к тому же занимали палубу на носу и
корме7**.
Когда добавили аутриггеры (выносимые за
бортом уключины для весел), это позволило уменьшить
размеры триеры при сохранении ее боеспособности, к
тому же повысилась маневренность и скорость
корабля. Расположение гребцов несколько изменилось: та-
ламиты занимали прежнее положение, зигиты переме-
Altertum. В., 1982. S. 365- 366.
68 Casson L. The Ancient Mariners. Ν.-Υ., 1959. P. 126.
by Снисаренко А.Б. Указ. соч. С. 147; ср.: он же. Эвпатриды
удачи: Трагедия античных морей. Л., 1990. С. 230— 231. О тактике
морского боя подробнее см.: Miltner F. Seekrieg // RE. 1931.
Suppl. Bd. 5. Sp. 900 ff.
Снисаренко А. Б. Властители античных морей. С. 144.
165

ФЛОТЫ ЭЛЛИНИСТИЧЕСКИХ государств
стились на место транитов и гребли через планшир
(брус, проходящий поверх фальшборта больших
судов), а траниты возвышались над планширом на
особых скамьях, весла направляли посредством колков,
укрепленных в аутригтере7*. Л. Кассон считает, что их
гребок был весьма слабым, поскольку их весла,
имеющие такую высокую точку опоры, ударяли по воде под
сравнительно острым углом72. Длина весел всех трех
рядов была примерно одинаковой — около 4,4 метра,
а на носу и корме около 4 метров. В полный комплект
весел входило 170 основных и 30 запасных. После
этих преобразований корабли стали ниже и маневрен-
нее, менее заметными на воде73.
Грузовые суда. В военно-морском деле,
несомненно, широко применялся грузовой транспорт. В
области грузового судостроения эпоха эллинизма так же,
как и в области военного, не обошлась без
«гигантомании».
Самое большое из известных нам торговых судов
«Сиракусия» было построено в Сиракузах Гиероном
II (269 [265?] —212 гг. до н. э.). Оно строилось, как
сообщают, под наблюдением Архимеда. Описание
корабля имеется у Афинея (Athen. 5.206d—209b). Его
грузоподъемность достигала 1.800 тонн, он имел
экипаж в 200 человек и был довольно-таки хорошо
вооружен. «Сиракусия» совершила плавание в
Александрию Египетскую — в этом городе была, пожалуй,
единственная гавань, в которой судно могло без
особой опасности пришвартоваться. Известно, что
корабль этот осмотрел Птолемей III.
п Там же. С. 144-145.
72 Casson L. Op. cit. P. 93.
° Снисаренко А. Б. Властители античных морей. С. 145.
Подробнее о проблемах, связанных с реконструкцией триеры, а также
о размерах и весе судов см.: Neuburger A. Die Technik des Alter-
tums. S. 503-506; cf.: Miltner F. Seewesen // RE. 1931. Suppl.
Bd. 5. Sp. 914 ff.
166

АРМИЯ И ФЛОТ
В среднем грузоподъемность торговых и
транспортных судов даже в эпоху эллинизма редко
превышала 400—500 тонн74.
В начале III в. до н. э. встречаются две
определенные теории морского боя; в очень общих чертах
это: «1) афинско-финикийская традиция действий
быстроходных кораблей с техникой использования
тарана, которая была принята Карфагеном, Родосом и,
вероятно, Египтом (в руках которого была Финикия),
и 2) коринфско-сиракузская традиция использования
более тяжелых кораблей, прибегающих к абордажу и
бортовому бою, принятая Македонией и Римом»75.
Во II в. до н. э. обычные квадриремы и квинкве-
ремы, конечно, продолжали применяться в Эгейском
море, но более крупные суда со временем выходили из
употребления. Это объясняется, вероятно, не тем, что
они были непригодны в морских сражениях, а тем, что
на них тратились большие средства и человеческие
силы7**.
Флот Антигонидов. В III в. до н. э. у
македонских царей военно-морской флот, несомненно, был77.
С его помощью, например, Антигон Досон (229—221
гг. до н. э.) предпринял экспедицию в Карию в 227 г.
до н. э. Однако после нее македонский флот быстро
приходит в упадок78.
Уже в первые годы своего царствования Филипп
V задумал возродить флот. В самый разгар
союзнической войны — в 218 г. до н. э. — он, посоветовавшись с
4 Рожанский И.Д. История естествознания в эпоху эллинизма и
Римской империи. М., 1988. С. 288-289.
'** Тарн В. Эллинистическая цивилизация. С. 72.
76 Tarn W.W., Griffith G.T. Op. cit. P. 60.
77
Ср.: Жигунин В.Д. Международные отношения
эллинистических государств. С. 44—45; ср.: Tarn W.W. The Dedicated Ship of
Antigonus Gonatas // JHS. 1910. Vol. 30. P. 209.
78 Tarn W.W. Antigonos Gonatas. P. 391; Niese B. Op. cit. Bd. 2.
S. 466; Holleaux M. Rome, la Grece et les monarchies hellenistiques.
P. 23, 158-159; Walbank F.W. Philip V of Macedon. P. 12-13, 20.
167

ФЛОТЫ ЭЛЛИНИСТИЧЕСКИХ государств
друзьями, решил вести войну на море — κατά θάλατταν
τω πολεμά (Polyb. 5;2.1). Полибий пытается
реконструировать ход рассуждений царя о том, почему ему
понадобился флот (Polyb. 5.2.2 — 3). За
рассуждениями и решением последовали действия: Филипп собрал
Суда ахеян и свои собственные (τάς τε των 'Αχαιών νηας
και τάς σφετερας) в Лехей, постоянно упражнял фалан-
гитов и приучал их к гребле (ταΐς ειρεσίαις).
Македоняне ревностно исполняли свое дело (Polyb. 5.2.4).
Царь и полчища (πλήθος) македонян оставались в
Коринфе, занятые упражнениями и приготовлениями к
морской войне (Polyb. 5.2.7).
Наконец, «суда были собраны, а македоняне
научились обращаться с веслами» (Polyb. 5.2.11).
Полибий употребил здесь глагольную форму ήθροισμενων, и
это не случайно: флот был, действительно, «собран».
Из сообщения Ливия следует, что Филипп V не
построил ни единого судна (Liv. 28.8.14). Μ. Олло
показал, что всего царь мог набрать около дюжины ката-
фракт и около сорока легких судов7^. Естественно, что
команды этих кораблей состояли из специально
обученных фалангитов8^. Именно с этим флотом
македонский царь и вышел в открытое море. В его войске
было тогда 60.000 македонян и 12.000 наемников
(Polyb. 5.2.11).
Зимой 217—216 гг. до н. э. Филипп V решает
начать строительство судов, которые необходимы были
ему для ведения внешней политики в Иллирии. По
мнению Полибия, корабли и морская команда нужны
были царю не столько для морской битвы (ούχ ως προς
ναυμαχίαν), сколько для переправы войска и его
размещения на выбранных пунктах, ведь для морских
сражений с римлянами он не чувствовал себя
достаточно сильным (Polyb. 5.109.1 — 2). Для этих целей он,
'" Holleaux Μ. Rome, la Grece et les monarchies hellenistiques.
P. 158, 159.
80 Ср.: Walbank F.W. Philip V of Macedon. P. 51.
168

АРМИЯ И ФЛОТ
пожалуй, первым из македонских царей (σχεδόν πρώτος
των εν Μακεδονία βασιλέων) принялся за сооружение
сотни судов иллирийского устройства — λέμβοι (Polyb.
5. 109. 3—4)81. Суда были построены и оснащены, а в
начале лета македонский царь собрал войска и после
кратковременного упражнения македонян в гребле
вышел в море (Polyb. 5.109.4)82.
Но Филиппа ожидала неудача. Когда царь
подходил к Аполлонии, ему сообщили, что римские суда с
пятью рядами весел (πεντήρεις 'Ρωμαίκάς) держат путь
к Аполлонии. Испугавшись, Филипп отдал приказ
сняться с якоря и плыть назад. Произошло
беспорядочное отступление к Кефаллении. На самом деле
римляне из своего флота отправили к иллирийским
берегам небольшую эскадру из 10 кораблей — ее-то
Филипп и принял за римский флот. Таким образом,
для македонского царя оказалась упущенной
возможность утвердить свое влияние в Иллирии (Polyb.
5.НО)83.
Зимой 215 — 214 гг. до н. э. Филипп V намечает
еще одну морскую экспедицию на Запад. Но
возможностей на успех в Иллирии в это время у него было
гораздо меньше, чем два года назад: с предыдущей
осени римская эскадра из 50 кораблей84, укомплекто-
** Ср.: Tarn W.W., Griffith G.T. Op. cit. P. 60.
"^ По подсчетам Μ. Олло, Филипп с помощью своего нового
флота мог быстро перевезти около 5.000 человек (Holleaux Μ.
Rome, la Grece et les monarchies hellenistiques. P. 176; cf.: Wal-
bank F.W. Philip V of Macedon. P. 69).
■^ Ср.: Griffith G.T. An Early Motive of Roman Imperialism. P. 6.
Зонара и Аппиан сообщают об экспедиции Филиппа V против Кер-
киры в 215 г. до н. э. сразу же после заключения его союза с
Ганнибалом. (Zonar. 9.4.2; Appian. Mac. 1). Но, вероятнее всего, оба
автора повторяют сведения об экспедиции македонского царя 216
г. до н. э. См.: Liv. 23.39.4; Holleaux Μ. Rome, la Grece et les
monarchies hellenistiques. P. 185; Walbank F.W. Philip V of Macedon.
P. 299; cf.: Niese B. Op. cit. Bd. 2. S. 468.
° Т. Ливии ошибочно указывает цифру 55 (Liv. 23. 38.7—10);
169

ФЛОТЫ ЭЛЛИНИСТИЧЕСКИХ государств
ванная достаточным количеством войск, под
командованием М. Валерия Левина находилась поблизости8^.
Вероятно, в августе 214 г. до н. э. Филипп с
эскадрой, состоящей из 120 λεμβ°ι (Т. Ливии эти суда
называет biremes — Liv. 24.40.2) и около 6.000
воинов, отправился к Аполлонии Иллирийской и стал
осаждать этот город, введя свою эскадру в устье реки.
Иллирийцы немедленно попросили помощи у Валерия
Левина, и тот быстро откликнулся: тотчас пересек
пролив и своей эскадрой блокировал устье реки Аой.
Филипп V попал в весьма затруднительное положение:
его флот не мог выйти в море, а на суше его войска
были окружены враждебными племенами иллирийцев
и дарданов. Македонский царь решительно сжигает
свой флот и сушей отступает в Македонию (Liv.
24.40). Второй раз его иллирийским планам не дано
было осуществиться 8ί\ Результатом этой военной
катастрофы стало то, что в иллирийских водах теперь
постоянно присутствовала римская эскадра (Liv. 24.
40.17). Кроме того, гибель флота положила конец
морской политике македонского царя; ни о каком
вторжении в Италию, если Филипп и думал о нем,
теперь не могло быть и речи87.
Те трудности, с которыми царь столкнулся в ходе
первой римско-македонской войны, привели его к
мысли о необходимости построить собственный флот.
Уже в 208 г. до н. э. он намеревался спустить с доков
Кассандреи 100 военных судов (Liv. 28.8.14)88, но у
cf.: Holleaux Μ. Rome, la Grece et les monarchies hellenistiques.
P. 187.
85 Walbank F.W. Philip V of Macedon. P. 75.
86 Ibid. P. 75-76.
87 Ibid. P. 77, 81, 85; cf.: Griffith G.T. An Early Motive of Roman
Imperialism. P. 6—7.
"" Ср.: Holleaux M. Rome, la Grece et les monarchies
hellenistiques. P. 246; Griffith G. T. An Early Motive of Roman
Imperialism. P. 7.
170

АРМИЯ И ФЛОТ
нас нет сведений о том, осуществил ли Филипп
задуманное до 205 г. до н. э. Фрэнк У. Уолбанк считает,
что недостаток средств помешал ему это сделать89.
Мир в Фенике, завершивший первую римско-
македонскую войну, позволил Филиппу V обратить
взоры на Восток, для этого ему необходим был
собственный флот. Странно, но до 202 г. до н. э. у нас
нет никаких сведений о том, что у него этот флот
появился. Правда, в 204 г. некто Дикеарх, «которого
Филипп назначил вождем всего флота (απέδειξε του στόλου
παντός ηγεμόνα) и поставил во главе всего
предприятия», совершил акцию по захвату Киклад и городов на
Геллеспонте (Polyb. 18.54.8).
К 202 г. до н. э. новый флот македонского царя,
по-видимому, был готов. Точных сведений о его
величине и составе нет. Он состоял всего лишь из 40 ка-
тафракт (κατάφρακτοι) — мощных военных кораблей.
В основном это были квадриремы, квинкверемы,
специально оснащенные для скоростного лавирования, а
также, следуя традициям Антигонидов, несколько
очень больших судов: декер, эннер, октер, гептер и
гексер. К ним царь добавил много малых судов —
Этот флот был введен в действие в следующем,
201 г. до н. э., когда Македония оказалась в состоянии
войны с Родосом и Атталом — царем Пергама. Исход
войны на море был решен в двух битвах: при Ладе и
Хиосе. В битве при Ладе Филипп встретился с родос-
ским флотом, по численности ему уступавшим, и
победил его (Polyb. 16.10.1; 16.14.5; 16.15.1)91.
ey Walbank F.W. Philip V of Macedon. P. 108.
9P Tarn W.W., Griffith G.T. Op. cit. P. 60; cf.: Holleaux M. The
Romans against Philip. Ρ 145 — 146.
yi См.: Griffith G.T. An Early Motive of Roman Imperialism. P. 8.
Здесь я придерживаюсь той последовательности событий, которую
предложил Г. Де Санктис: 1) битва при Ладе; 2) опустошение
Пергама; 3) битва при Хиосе (De Sanctis G. Op. cit. Vol. 4.1. P. 10).
171

ФЛОТЫ ЭЛЛИНИСТИЧЕСКИХ ГОСУДАРСТВ
После падения Фасоса царь присоединил
несколько (хотя и не все) египетских судов к своему
флоту. Таким образом, в его распоряжении оказалось
53 катафракты наряду с несколькими малыми судами
и 150 лембами92. Общая опасность объединила Аттала
и родосцев, хотя прежде они не были в дружеских
отношениях. Феофилиск прибыл к пергамскому царю,
чтобы уговорить его отказаться от своих колебаний и
объединить свой флот с флотом Родоса, что и было
сделано. Объединенный пергамо-родосский флот
насчитывал 65 катафракт и 12 беспалубных кораблей.
Битва при Хиосе была последней великой битвой
македонского флота, она сделала Филиппу V
неплохую репутацию. Македоняне проявили необычайную
доблесть в маневрировании, а лембы, мастерски
управляемые, мешали действиям вражеских кораблей.
Родосцы, имеющие хорошую морскую практику, без
особых усилий разгромили македонян на левом
фланге. Но зато на правом, где на Филиппа напал флот
Аттала, — македоняне разбили пергамского царя и
вынудили его покинуть море и спасаться бегством по
суше. Филипп V захватил даже флагманский корабль
Аттала и вынудил пергамцев выйти из боя (Polyb. 16.
3 — 6). Но эта победа стоила македонскому царю
дорого: живой силы — около 12.000 человек, включая
3.000 македонян, а также 28 катафракт, среди них
шесть его самых больших судов, и 72 лембы. Пергам и
Родос пострадали гораздо меньше (Polyb. 16.7)93.
Подробнее о хронологии событий этого времени см.: Griffith G.T.
Art Early Motive of Roman Imperialism. P. 1 — 5; Walbank F.W.
Philip V of Macedon. P. 306-309; 340.
92 Walbank F.W. Philip V of Macedon. P. 122.
"^ Правда, Полибий в этой части своего рассказа опирается на
родосские источники, поэтому потери македонян в битве при
Хиосе могут быть несколько преувеличены. Ср.: Holleaux Μ. The
Romans against Philip. P. 153-154; Walbank F.W. Philip V of
Macedon. P. 124.
172

АРМИЯ И ФЛОТ
Однако военно-морской флот Филиппа V был
уничтожен после поражения Македонии во второй
римско-македонской войне (200 — 197 гг. до н. э.).
Сенатская комиссия из десяти человек, направленная
из Рима на Балканы для послевоенного
урегулирования, принесла с собой решение сената об условиях
мира с македонским царем. Одной из статей этих
условий было: выдать римлянам все палубные суда (τάς
καταφράκτους ναύς) Филиппа V , за исключением пяти
кораблей (πέντε σκαφών) и одного большого шестнад-
цатирядного военного судна (έκκαιδεκήρους)94.
Македония как военно-морская держава перестала
существовать.
Фрэнк У. Уолбанк убедительно показал, что
после 277 г. до н. э. Македония не испытывала серьезной
опасности со стороны Селевкидов и Птолемеев и что
проводимая в таких условиях активная
военно-морская политика Антигонидов свидетельствует об их
экспансионистских целях. Однако всякие попытки
достичь этих целей путем усиления флота оканчивались
для македонских царей плачевно^5.
Птолемеевский флот. О флоте Лагидов в
рассматриваемый период известно мало96.
У Плутарха содержится сообщение об одном
гигантском судне Птолемея IV Филопатора (222 — 204
94 Polyb. 18.44.6; cf.: Liv. 33.30; Appian. Mac. 9.3; Plut. Tit. 10.1;
Just. 30.4.17; Holleaux M. The Romans against Philip. P. 180; Wal-
bank F.W. Philip V of Macedon. P. 179; Niese B. Op. cit. Bd. 2.
S. 648; Larsen J.A.O. The Treaty of Peace at the Conclusion of the
Second Macedonian War // CPh. 1936. Vol. 31. P. 342-348.
95 Walbank F.W. Sea-Power and the Antigonids // Philip II,
Alexander the Great and the Macedonian Heritage / Ed. by W.L. Adams
and E.N. Borza. Washington, 1982. P. 213-236.
96 См., например: Miltner F. Seekrieg. Sp. 885 — 886; Hauben H.
Callicrates of Samos: A Contribution to the Study of the Ptolemaic
Admiralty. (Studia Hellenistica. Vol. 18). Louvain, 1970; Tarn W.W.,
Griffith G.T. Op. cit. P. 59; Жигунин В.Д. Указ. соч. С. 43—44.
173

ФЛОТЫ ЭЛЛИНИСТИЧЕСКИХ государств
гг. до н. э.). Египетский царь «выстроил корабль с
сорока рядами весел (τεσσαρακοντηρη ... έναυπηγήσατο),
длина его была двести восемьдесят локтей, высота (до
верха носовой надстройки) — сорок восемь, число
моряков — четыреста, гребцов — четыре тысячи, да
кроме того в проходах и на палубе размещались почти
три тысячи воинов» (Plut. Dem. 43.5). Понятно, что
для военных целей такое судно вряд ли годилось. И
Плутарх добавляет: «Но это судно годилось лишь для
показа (Φεαν μόνην ... παρε'σχε), а не для дела и почти
ничем не отличалось от неподвижных сооружений, ибо
стронуть его с места было и небезопасно и
чрезвычайно трудно...» (Plut. Dem. 43.6. Пер. С. Маркиша)^7.
В эллинистическое время притязания Египта
быть великой военно-морской державой — одна из
причин стремления его контролировать Сирию, где
Птолемеи могли найти строительный лес, который сам
Египет не производил9**.
Думается, что отсутствие каких-либо подробных
сведений о Птолемеевском военном флоте в
рассматриваемый период лишь свидетельствует о том, что он
был попросту слаб. Поражение египетского военно-
морского флота в III в. до н. э. лишило Птолемеев
возможности эффективно вмешиваться в дела
собственно Греции и Эгеиды".
Флот Селевкидов. Морской флот для Селевкидов
имел большое значение: только опираясь на сильный
флот, можно было обеспечить верность городов
Ионийского побережья. Антиох III с помощью восста-
"' Некоторые дополнительные сведения об этом «чудовище»
морского флота сообщает Афиней (Athen. 203е). Ср.: Garlan Υ.
Hellenistic Science: Its Application in Peace and War. P. 361; Сни-
саренко А.Б. Эвпатриды удачи. С. 235 — 236.
^° Adcock F.E. The Greek and Macedonian Art of War. Berkeley;
Los Angeles, 1957. P. 45.
"" Kromayer J., Veith G. Heerwesen und Kriegfuhrung der Grie-
chen und Romer. S. 173 ff.
174

АРМИЯ И ФЛОТ
новленного им флота вновь подчинил себе Малую
Азию (Liv. 33. 41.6). Задачу восстановления
могущества державы сирийский царь начал с того, что
отнял у Лагидов Селевкию в Пиерии —- морской порт
Сирии. Его морская эскадра поддерживала действия
сухопутных войск в Келесирии. Все эти мероприятия
позволили флоту Антиоха III господствовать в
Эгейском море10^.
Что касается транспортных судов, то в 192 г. до
н. э. Антиох III разместил в Эфесе для отправки в
Грецию на 200 транспортных кораблях 10.000
пехотинцев, 500 всадников, 6 слонов. Позже эта флотилия
обеспечила продовольственное снабжение
находящихся в Греции войск (Liv- 35.43.6; 36.20.8)101.
В составе Селевкидского флота были, конечно,
палубные суда — катафракты: триремы, квинквере-
мы и т. д. .Имелись легкие суда, а также дозорные,
которые использовались для обнаружения противника
(см.: Liv. 35.43.6; 36.41.7 etc.)102.
Командующие крупными флотами,
действовавшими в Каспийском море и Персидском заливе, имели
титул наварха, но он не означает
главнокомандующего Селевкидским флотом. Полибий сообщает о навар-
хе Диогнете при Антиохе III (Polyb. 5.43.1)103.
Селевкия (в Пиерии) и Эфес — крупнейшие
военные порты Селевкидов. Антиох III захватил
Финикию и широко использовал финикийские суда и их
экипажи. Это делает понятным, почему период
наивысшей военно-морской активности Селевкидов
приходится на начало II в. до н. э.104.
В 192 и 191 гг. до н. э., когда началась римско-
ιυυ Бикерман Э. Указ. соч. С. 92; ср.: Musti D. Syria and the
East. P. 192.
101 См.: Бикерман Э. Указ. соч. С. 93 — 94.
102 Там же. С. 93.
103 Musti D. Syria and the East. P. 191.
104 Ibid. P. 192.
175

ФЛОТЫ ЭЛЛИНИСТИЧЕСКИХ государств
сирийская война, флот римской коалиции оказался не
в состоянии воспрепятствовать Антиоху III
переправить свои войска в Элладу, а затем из Греции в Азию.
Однако флот сирийского царя потерпел поражение от
коалиционного флота у мыса Мионнес, и это открыло
римлянам путь в Азию105. Римляне оказались
победителями в сирийской войне и навязали Антиоху
мирный договор (188 г. до н. э.), который содержал и
«морские» статьи. Вот их содержание: царь обязан
«выдать длинные корабли вместе со снастями и
вооружением и впредь не иметь больше десяти палубных
судов; обязуется не иметь ни единого большего судна,
как тридцативесельного, для войны наступательной;
суда не должны выплывать дальше мысов Каликадна
и Сарпедонского, разве что судно будет везти дань,
послов или заложников» (Polyb. 21.45.13 — 14. Пер.
Ф. Мищенко с изменениями)106. Таким образом,
Апамейский мирный договор фактически лишил Се-
левкидов военно-морского флота.
Антиох IV Эпифан (175 —164(?) гг. до н. э.)
предпринял попытку восстановить державу своих
предков, и он должен был пренебрегать «морскими»
условиями этого договора, поскольку для операций
против основного противника — Птолемеевского
Египта — ему нужен был военно-морской флот.
Последнее упоминание о Селевкидском флоте относится к
периоду правления Антиоха VII (139/138 — 129 гг. до
н. э.)107.
Флот Родоса. Одной из ведущих военно-морских
держав этого периода был Родос. «Родосцы снискали
заслуженную награду за свои морские победы в виде
1и^ Бикерман Э. Указ. соч. С. 93.
1и" Подробнее о «морских» статьях Апамейского договора см.:
McDonald А.Н., Walbank F.W. The Treaty of Apamea (188 В. C):
The Naval Clauses // JRS. 1969. Vol. 59. P. 30- 39; cf.: Musti D.
Syria and the East. P. 192.
*■"' Бикерман Э. Указ. соч. С. 93.
176

АРМИЯ И ФЛОТ
неоспоримой талассократии в эгейских и
левантийских водах; и они извлекли достойную пользу из своего
господства, сделав первую решительную попытку — со
времени афинской талассократии — очистить
Восточное Средиземноморье от пиратов»108. Одним из
мероприятий в этом направлении было постановление ро-
досского наварха Эпикрата, запрещавшего собирать
эскадры в гавани Делоса для пиратских рейдов.
Постановление это относится ко времени второй римско-
македонской войны — 200 — 197 гг. до н. э. (Syll.
582).
Этот самый Эпикрат неоднократно упоминается
Титом Ливием в контексте событий 190 г. до н. э.,
когда уже шла римско-сирийская война. Из Самоса
римский претор посылает для охраны Кефалленского
пролива две триремы, принадлежавшие союзникам Рима,
с двумя родосскими триремами под начальством ро-
досца Эпикрата (Liv. 37.13.11).
В том же году в Пирее Эпикрат встретился с
Л. Эмилием Региллом, который должен был принять
начальство над римским флотом. «Услыхав о
поражении родосцев, он взял с собою обратно в Азию
Эпикрата с его четырьмя кораблями, так как сам имел
только две пентеры; за ними последовали также и
беспалубные афинские суда» (Liv. 37.14.1 — 2. Пер. В.
Тимофеева).
В 190 г. до н. э. после сокрушения флота Селев-
кидов решающей силой на море среди
эллинистических держав стал, несомненно, Родос. Родосцы
изобрели (а может быть воскресили из забвения?) страшное
оружие древних — «греческий огонь»; они и
вооружили им флот. На носах родосских кораблей были
установлены два шеста, с помощью которых метались
сосуды с зажигательной смесью в неприятеля. В 190 г.
108 Сагу М. A History of the Greek Wolrd from 323 to 146 В. С
L., 1932. P. 213. cf.: Tarn W.W., Griffith G.T. Op. cit. P. 175-176;
Miltner F. Seekrieg. Sp. 885.
177

ФЛОТЫ ЭЛЛИНИСТИЧЕСКИХ государств
до н. э. родосскому адмиралу Евдему удалось победить
флот Селевкидов, руководимый Поликсенидом, с
помощью «греческого огня». Кажется, это было первое
применение нового оружия1**9.
Флоты Греции и Македонии, других
эллинистических государств, как, по существу, и флот Рима,
могли содействовать лучшему продвижению их
собственных армий на суше и едва ли препятствовали
продвижению чужих армий. И все-таки даже в
античности давление, оказываемое военно-морской
державой на неприятеля, могло изолировать или сковать
действия вражеской армии. Однако военное
взаимодействие суши и моря было двояким: и море вполне
могло быть, как это и было на самом деле, завоевано с
суши^О.
3. Римская армия и флот
... Покорение мира своей власти римляне задумали и
осуществили с помощью верно рассчитанных средств.
Полибий. 1.3.10.
Легион. В III в. до н. э. сложилась римская
военная система, в образовании которой решающую роль
сыграли, по-видиому, самнитские войны, когда
римляне перешли к более гибкому манипулярному строю,
а также заимствовали у противника некоторые
элементы военной организации111. Эта система без
существенных изменений сохранилась до. конца II в. до
н. э., когда Гай Марий провел военную реформу112.
ιυ" См.: Снисаренко А.Б. Властители античных морей. С. 149.
110 Adcock F.E. The Greek and Macedonian Art of War. P. 46.
111 Ковалев СИ. История Рима. 2-е изд. / Под ред. Э.Д.
Фролова. Л., 1986. С. 161; Mommsen Th. Rdmische Geschichte, Bd. 1.
S. 441-442.
112 См.: Liebenam. Exercitus // RE. 1909. Bd. 6.2. Sp. 1593-
178

АРМИЯ И ФЛОТ
Легион (legio) был разделен на 30 тактических
единиц — манипулов (manipuli)113. Количество воинов
в манипуле было различным: в первых двух линиях он
состоял из 120 тяжело вооруженных, а в третьей — из
60. Позже каждый манипул делился на две
центурии — по 60 или по 30 человек, причем центурия в
эпоху Республики была не тактической, а лишь
административной единицей114. В каждом легионе было
также 10 turmae всадников по 30 человек (cf: Polyb.
6.25.1), которые сражались в пешем строю. Впрочем,
конница в манипулярном легионе играла
второстепенную роль11^.
Вооружение. «Самые молодые и беднейшие
воины» — velites — имели на вооружении легкий щит и
меч, а также несколько дротиков (Polyb. 6.22.1—3; cf.:
Liv. 38.21.13), они составляли легко вооруженную
пехоту.
Воины «второго возраста» — hastati — носили
полное вооружение, которое состояло из щита,
тяжелых и легких метательных копий и меча. Щит —
scutum (θυρεός) подробно описан Полибием (Polyb.
6.23.2 — 5; cf.: Plut. Cam. 40.4). Плутарх
рассматривает его как «сабинское оружие» (Plut. Rom. 21.2), но,
по всей видимости, scutum был заимствован у
самнитов. Мы находим описание самнитского щита у Тита
Ливия (Liv. 9.40.2)^^. Легионер имел «иберийский»
меч — gladius (μάχαιρα), который, вероятно, был взят
1599; ср.: Игнатенко А.В. Армия в государственном механизме
рабовладельческого Рима эпохи Республики: Историко-правовое
исследование. Свердловск, 1976.
113 Mommsen Th. Romische Geschichte. Bd.. 1. S. 439.
114 Domaszewski. Centuria (3) // RE. Bd. 3.2. Sp. 1960; Liebe-
nam. Exercitus. Sp. 1595; Ковалев СИ. Указ. соч. С. 162.
113 Mommsen Th. Romische Geschichte. Bd. 1. S. 440; Ср.:
Разин Ε.А. История военного искусства. Μ., 1955. Т. 1. С. 282.
116 См.: Fiebiger. Scutum // RE. 1921. Bd. 3. Α. 1. Sp. 915- 916;
KromayerJ., Veith G. Op. cit. S. 324-326; Walbank F.W. HCP.
Vol. 1. P. 703-704; cf.: Liebenam. Exercitus. Sp. 1593-1594.
179

РИМСКАЯ АРМИЯ И ФЛОТ
римлянами на вооружение у испанских наемников,
сражавшихся на стороне карфагенян в первой
пунической войне117. Меч «снабжен крепким, прочным
клинком, а потому и колет превосходно, и обеими
сторонами наносит тяжелый удар» (Polyb. 6.23.7. Пер.
Ф. Мищенко)118. Полибий описывает также копья
римлян — pila (ύσσοί): тяжелое и легкое (Polyb.
6.29.8 —II)119. Как предполагают современные
исследователи, pilum, подобно мечу, было заимствовано
римлянами у иберийцев во времена первой
пунической войны12^. Кроме того, у легионера был медный
шлем (cassis) и поножи (осгеае)121.
Римляне украшали шлем султаном, «состоящим
из трех прямых перьев красного или черного цвета
почти в локоть длиною. Утвержденные на верхушке
шлема перья вместе с остальным вооружением как
будто удваивают рост человека и придают воину
красивый и внушительный вид» (Polyb. 6.23.12 —13. Пер.
Ф. Мищенко). В бою легионера защищал медный
нагрудник или (у более состоятельных) панцирь — lorica
(Polyb. 6.23.14-15)122.
Точно также вооружены principes — «люди
наиболее цветущего возраста» — и triarii — «старейшие»
легионеры — за исключением того, что триарии имели
вместо pila копья (hastae) — оружие всего легиона в
древние времена (Polyb. 6.23.16).
Командование армией. Консулы. Вся римская
полевая армия состояла из четырех легионов, которые
117
Walbank F.W. НСР. Vol. 1. Р. 704.
118 Ср.: Kromayer J., Veith G. Op. cit. S. 325; Разин Ε. А. Указ.
соч. Т. 1. С. 274.
119 Ср.: Schulten. Pilum // RE. Bd. 20.2. Sp. 1349-1354;
Kromayer J., Veith G. Op. cit. S. 326; Diesner H.—J. Kriege des Alter-
tums: Griechenland und Rom im Kampf urn den Mittelmeerraum. 2.
Aufl. В., 1974. S. 99-100; Разин E.A. Указ. соч. Т. 1. С. 274.
120 См.: Schulten. Pilum. Sp. 1344; Walbank F.W. HCP. Vol. 1. P.
704-705.
121 Lammert F. Ocreae // RE. 1937. Bd. 17.2. Sp. 1778- 1780.
122 Grosse. Lorica // RE. 1927. Bd. 13.2. Sp. 1444-1445.
180

АРМИЯ И ФЛОТ
составляли две консульские армии. Каждый консул
командовал двумя легионами. Когда же обе армии
объединялись, консулы командовали объединенной
армией в четыре легиона по очереди (Polyb. 3.68.
13-14; 3.110.4; cf.: 3.72.12; 3.107.9-10)123.
Вот перечень консулов, которые в течение
периода с 200 по 168 г. до н. э. управляли провинциями
за пределами Италии и, соответственно, командовали
консульскими армиями124.
Годы
до н.э.
200
199
198
195
191
190
189
177
171
170
169
168
Консулы
P. Sulpicius Galba
P. Villius Tappulus
Т. Quinctius Flamininus
M. Porcius Cato
M. Acilius Glabrio
L. Cornelius Scipio
Cn. Manlius Vulso
M. Fulvius Nobilior
Ti. Sempronius Gracchus
P. Licinius Crassus
A. Hostilius Mancinus
Q. Marcius Philippus
L. Aemilius Paullus
Провинции
Источник
Македония Liv. 31.6.1.
Македония
Македония
Греция
Греция (Азия)
Азия
Этолия
Сардиния
Македония
Македония
Македония
Македония
' 32.1.2.
' 32.8.4.
' 33.43.4.
' 36.2.1.
' 37.1.10.
' 37.50.8.
'
' 41.9.8.
' 42.32.4.
' 43.5.1.
' 43.15.3.
' 44.17.10.
За пределами Италии консулы управляли,
главным образом, провинциями на Востоке (одиннадцать
из тринадцати случаев), поскольку важнейшие войны
с 200 по 168 гг. до н. э. велись римлянами именно
там (вторая македонская, сирийская, третья македон-
1^^ См.: Liebenam. Exercitus. Sp. 1630 sq.; Разин Ε.А. Указ. соч.
Т. 1. С. 276.
*^4 Здесь использованы данные, приведенные в работе: Afeeli-
us A. Die romische Kriegsmacht wahrend der Auseinandersetzung mit
den hellenistischen Grossmachten: Studien uber die romische
Expansion. II // Acta Jutlandica. Aarsskrift for Universitet. Kobenham,
1944. Vol. 16.2. S. 17.
181

РИМСКАЯ АРМИЯ И ФЛОТ
екая войны). А сам факт назначения консулам
соответствующих провинций на Востоке свидетельствует
об особой важности для Рима в этот период именно
восточного направления политики.
Полибий отмечает, что консулы (ύπατοι) «имеют
почти неограниченную власть (σχεδόν αυτοκράτορα την
έξουσίαν) во всем, что касается приготовлений к войне
и вообще военных походов» (Polyb. 6.12.5). По
своему усмотрению они могут требовать войска от
союзников, назначать военных трибунов (χιλιάρχους),
производить набор воинов и выбирать годных к
военной службе. Кроме того, они властны были
наказывать всякого, кого пожелают, из подчиненных
им в военном лагере (Polyb. 6.12.6 — 7; cf: Liv. 3.
20.7)125.
Ежегодная смена консулов не могла не оказать
влияния на ход военных действий, в которых
участвовали консульские легионы: ведь некоторые войны
римлян длились по нескольку лет.
Вот что происходило, например, в Риме в 197 г.
до н. э. в один из самых критических моментов второй
римско-македонской войны. Тит Ливии сообщает, что
когда консулы Г. Корнелий и Кв. Минуций собирались
бросить жребий по поводу Италии и Македонии,
народные трибуны воспротивились. Они указывали «на
отдаленность провинции Македонии и на то, что до
сих пор ничто так не тормозило войну, как отзыв
прежнего консула, когда дело едва было начато, на
первых же шагах ведения войны». Народные трибуны,
как свидетельствует Тит Ливии, объяснили суть дела
следующим образом. Шел уже четвертый год со
времени объявления македонской войны. Консул Сульпи-
ций большую часть года провел в поисках царя и его
войска; затем консул Виллий, уже готовый сразиться с
македонянами, был отозван, не окончив дела. Нако-
1^5 См.: Mommsen Th. Romisches Staatsrecht. Leipzig, 1888.
Bd. 2.1. S. 74-140.
182

АРМИЯ И ФЛОТ
нец, следующий консул Квинкций Фламинин большую
часть года был задержан в Риме религиозными
вопросами, но повел дело так, что мог бы быстро окончить
войну. Теперь же, отправившись на зимовку, он так
хорошо приготовился к войне, что если ему не
помешает преемник, он быстро ее окончит.
В конце концов обоим консулам сенаторы
назначили провинцией Италию. Т. Квинкцию Фламини-
ну на основании сенатусконсульта «продолжили
власть до прибытия преемника» (Liv. 32.28)126.
Командование легионом. Корпус офицеров, в
современном смысле слова, состоял в Риме только из
генералов (legati) и штабных офицеров (tribuni mili-
tum). Военные трибуны принадлежали к
аристократическим семьям оптиматов или всадников,
посвятивших себя военной службе. Их воспитание и
образование вносило много ценного в их профессию. Если
среди них попадался человек с военными способностями,
то со временем он мог достигнуть командных высот и
стать способным военачальником127.
Обязанности трибунов, которых назначал и
распределял по легионам консул (Polyb. 6.12.6; 6.19.7—9;
6.20.1—2), многообразны: они принимали клятву у
новобранцев и распределяли их по легионам (Polyb.
6.21.1 — 3; 6.21.6—10 etc.), руководили разбивкой
лагеря и организацией лагерной жизни легиона (Polyb.
6.26.10; 6.41.1 sq.), они судили военные и
дисциплинарные провинности легионеров (Polyb. 6.37.1—5;
6.37.7—8 etc.), через них консул отдавал приказы
войскам128.
Легаты получали командование легионом на ос-
iZb Ср .: Scullard Н.Н. Roman Polities. P. 102-105.
197
ΙΔ' Дельбрюк Г. История военного искусства / Пер. Л.Гринкруг.
М., 1936. Т. 1. С. 347-348.
19 Я
° Ср.: Liebenam. Exercitus. Sp. 1639—1641; KromayerJ.,
Veith G. Op. cit. S. 305.
183

РИМСКАЯ АРМИЯ И ФЛОТ
новании особого приказа12^, β легионе были также
префекты}^'.
Совсем иного типа были центурионы,
соответствующие младшим командирам в современных
армиях. Они были простого происхождения и набирались
из низших слоев населения131. «От центурионов
римляне требуют не столько смелости и отваги, сколько
умения командовать (είναι ... ηγεμονικούς), а также
стойкости (στάσιμους) и твердости духа (βαθεΐς ... ταΐς
ψυχαΐς), чтобы они без необходимости не бросались на
врага и не начинали сражения, но умели бы
выдерживать натиск одолевающего противника и оставаться на
месте до последнего дыхания», — так считает Полибий
(Polyb. 6.24.9. Пер. Ф. Мищенко с изменениями)132.
У центурионов имелись ранги: второй центурион
десятого манипула часто был низшим, а первый
центурион первого манипула триариев был старшим и
назывался primus pilus. Консулы и трибуны, которые
постоянно чередовались, занимали при новых
формированиях свои посты только по новым приказам
полномочной власти, То же касается и центурионов133.
Комплектование. Вплоть до военной реформы
Мария (107—104 гг. до н. э.)134 комплектование
войска производилось традиционно. На военную службу в
Риме призывались мужчины в возрасте с 17 (Gell.
10.28) до 46 лет (Cic. De sen. 60)135. Всеобщая воин-
^" Liebenam. Exercitus. Sp. 1641 — 1642; Premerstein. Legatus //
RE. 1924. Bd. 12.1. Sp. 1141-1143.
1^υ См.: Liebenam. Exercitus. Sp. 1642 — 1645.
131 Дельбрюк Г. Указ. соч. Т. 1. С. 348.
132 Ср.: Domaszewski. Centurio (1) // RE. 1899. Bd. 3.2. Sp.
1962-1964; Liebenam. Exercitus. Sp. 1645-1647; Walbank F.W.
HCP. Vol.1. P. 706-708; Kromayer J., Veith G. Op. cit.
S. 317-318.
133 Дельбрюк Г. Указ. соч. Т. 1. С. 349; ср.: Liv. 42.33 sq.
134 См.: Liebenam. Exercitus. Sp. 1599 ff.; cf.: Weynand. Marius
(14) // RE. 1935. Suppl. Bd. 6. Sp. 1420-1422.
13^ См.: Walbank F.W. HCP. Vol. 1. P. 698.
184

АРМИЯ И ФЛОТ
екая повинность, к примеру, во время второй
пунической войны действовала в Риме со всей строгостью.
Но позднее положение изменилось. «Войска,
выставлявшиеся римлянами на поле сражения, по
отношению к количеству граждан были так
немногочисленны, что требовалось всего лишь несколько возрастных
кдассов, чтобы их пополнить. Вместо того, чтобы
призывать и обучать новых рекрутов,... предпочитали
брать воинов, уже отбывших срок службы, хотя бы они
и не проявляли особой склонности к этому. Но
жалование, добыча и подарки во время триумфа были так
ценны, что многие добровольно шли на службу»13**, к
этому следует добавить, конечно, и желание славы.
Полибий подробно описывает порядок набора
легионов по жребию (см.: Polyb. 6.19.5 — 7; 6.20; cf.:
Val. Max. 6.3.4). Однако этот способ применялся не
всегда. Так, Тит Ливии сообщает, что когда началась
война против Персея Македонского, в войско
добровольно вступило много старых воинов, знавших, как
разбогатели те, кто участвовал в войнах с Филиппом
V и Антиохом III (см.: Liv. 42.32)137.
Количественный состав легиона. К вопросу о
численности воинов римского легиона Полибий
обращается неоднократно. Например: «Легион имеет в
себе около трех тысяч пехоты и двести человек
конницы. Если же предстоит более важное дело, тогда
каждый легион составляют из пяти тысяч человек пехоты
и трехсот человек конницы» (Polyb. 3.107.10 — 11). В
другом случае историк сообщает, что число воинов
легиона определяется «в четыре тысячи двести человек
пехоты или в пять тысяч, если предвидится более
трудная война; в старину набирали обыкновенно конницу
уже после набора четырех тысяч двухсот человек
пехоты; теперь же конницу набирают до пехотинцев по
имущественному списку всадников, составленному
136 Дельбрюк Г. Указ. соч. Т. 1. С. 338.
137 Liebenam. Dilectus // RE. 1903. Bd. 5.1. Sp. 591-609.
185

РИМСКАЯ АРМИЯ И ФЛОТ
цензором; на каждый легион набирается триста
конных воинов» (Polyb. 6.20.8-9; cf.: 1.16.2)138.
Есть, однако, и иные цифры. Так, повествуя о
событиях Ганнибаловой войны, Полибий отмечает: «С
консулами вышли четыре римских легиона, каждый в
пять тысяч двести человек пехоты и триста человек
конницы» (Polyb. 2.24.3).
По подсчетам А. Афцелиуса, численность пехоты
в римских легионах периода Антиоховой войны
составляла пять тысяч двести человек, а во время войны с
Персеем некоторые легионы состояли даже из шести
тысяч пехотинцев, тогда как численность конницы
была неизменной — триста всадников при каждом ле-
гионе13^.
Конница. Как верно заметил Т. Моммзен,
конница у римлян с древних времен не претерпевала
сильных изменений и в манипулярном легионе
сохранила такую же второстепенную роль, какую играла и
при фаланге14**. Пожалуй, изменилось лишь
вооружение всадников. Полибий отмечает, что в его время
вооружение римской конницы походило на греческое;
римляне отказались от своих копий и щитов и
заимствовали у греков их более совершенное оружие
(Polyb. 6.25.3-Ю)141.
Союзники. Усиливалась римская армия
союзниками (socii), которые обязаны были выставлять
вспомогательные вооруженные отряды. Как правило, на
один римский легион приходилось 4.200 пехотинцев и
900 всадников союзников (Polyb. 6.26.7)142. Органи-
138 Ср.: Walbank F.W. НСР. Vol. 1. Р. 700-701.
139 Afeelius A. Op. cit. S. 50.
14^ Mommsen Th. Romische Geschichte. Bd. 1. S. 440.
141 Ср.: Liebenam. Equites singulares // RE. 1907. Bd. 6.1. Sp.
312- 321.
142 См.: Walbank F.W. HCP. Vol. 1. P. 709; ср.: Ковалев СМ.
Указ. соч. С. 163; Разин Е. А. Указ. соч. Т. 1. С. 276. О
численности союзников — пехоты и конницы — на Востоке отдельно и сум-
186

АРМИЯ И ФЛОТ
зуют союзников и командуют ими назначенные
консулами начальники — praefecti socium (cf.: Liv. 33.
36.5)143. Префекты союзников прежде всего выбирали
из часли союзников для консусов в конницу и пехоту
наиболее пригодных к службе — extraordinarii (Polyb.
6.26.5 — 6). В этот разряд отборных воинов
принималось около одной трети конницы и пятая часть
пехоты144. Остальных союзников префекты делили на
две части: правое и левое крыло (Polyb. 6.26.8 — 9).
Лагерь. Важнейшим достижением римской
военной системы был лагерь (castra). Место, на котором
армия располагалась хотя бы на одну ночь, всякий раз
обносилось правильными рвами и превращалось в
нечто похожее на крепость145. Были тщательно
разработаны правила постройки лагеря и последовательность
возведения оборонительных сооружений. Лагерь
представлял собой в плане четырехугольник, был обнесен
рвом, валом, а иногда и палисадом; четыре входа, по
одному с каждой стороны, закрывались воротами и
были защищены специальной охраной14**.
Полибий описывает подробно римский лагерь и
порядок его постройки (см.: Polyb. 6.27—42). Вдоль
нескольких улиц лагеря, пересекающихся под прямым
углом, ставились палатки римского военного
командования и легионеров в строго определенном и
неизменном порядке, так что каждое подразделение войска
занимало заранеее установленное место. «Таким
образом, при неизменном размещении воинов на одних и
марно по всем провинциям в годы Филипповой, Антиоховой и
Персеевой войн см.: Afeelius A. Op. cit. S. 78 — 79.
143 Ср.: Kromayer J., Veith G. Op. cit. S. 276.
144 Liebenam. Extraordinarii // RE. 1909. Bd. 6.2. Sp. 1697.
14o Mommsen Th. Rdmische Geschichte. Bd. 1. S. 440.
146 См.: Domaszewski. Castra // RE. 1899. Bd. 3.2. Sp. 1762-
1763; Liebenam. Exercitus. Sp. 1655-1656; Waibank F.W. HCP.
Vol. 1. P. 710; Kulturgeschichte der Antike. Bd. 2. Rom. В., 1978.
S. 87-89.
187

РИМСКАЯ АРМИЯ И ФАОТ
тех же местах стоянки, каждый в точности знает и
улицу, и ту часть ее, где должна находиться его
палатка; все происходит приблизительно так, как если бы
войско входило в родной город» (Polyb. 6.41.10. Пер.
Ф. Мищенко). В этом римский лагерь существенно
отличается от греческого (Polyb. 6.42.1 —5)147. «Такая
организация лагеря объясняет многое в военных
успехах Рима. Лагерь делал невозможным нападение
противника врасплох и служил опорной базой, откуда
римляне наносили удары и куда они укрывались в
случае неудачи»148.
Военная дисциплина. По мнению Г. Дельбрюка,
из античных народов только римлянам удалось
провести в жизнь принцип военной дисциплины. Твердая
верховная власть (imperium) находилась у двух
чередовавшихся в правлении консулов. В строю они
неограниченно распоряжались жизнью и смертью
человека, воля их была непреклонна149. Большая власть
была дана и другим командирам: военным трибунам и
префектам союзников (Polyb. 6.37.8).
В строгом порядке происходил у римлян обход
сторожевых постов (Polyb. 6.36.1 — 6). В случае, если
дозорные не находили стражу на месте или заставали
легионеров спящими на посту, об этом становилось
известно трибуну. Собирался совет трибунов (συνεδρίου
των χιλιάρχων), который и судил провинившихся. Если
было вынесено обвинение, нарушитель дисциплины
подвергался наказанию палками (Polyb. 6.37.1). По-
либий следующим образом описывает такое
наказание: «Трибун берет палку и ею как бы только касается
осужденного, вслед за тем все легионеры бьют его
палками и камнями. Наказуемых забивают большей
частью до смерти тут же, в самом лагере, а если кто-ни-
14/ См.: KromayerJ., Veith G. Op. cit. S. 342-346; Wal-
bank F.W. HCP. Vol. 1. P. 709 ff.
148 Ковалев СИ. Указ. соч. С. 163.
149 Дельбрюк Г. Указ. соч. Т. 1. С. 240-241.
188

АРМИЯ И ФЛОТ
будь и выходит еще живым, то не на радость себе...
Возврат на родину ему недозволен, и никто из
родственников не осмелится принять такого человека к
себе в дом» (Polyb. 6.37.2—4. Пер. Ф. Мищенко с
изменениями)150. Подобное наказание ожидало
помощника центуриона или самого центуриона,
проявившего беспечность при организации дозора. Таким
образом, благодаря беспощадности наказания ночная
охрана у римлян осуществлялась безукоризненно (Polyb.
6.37.5-6).
Если же под натиском неприятеля целые
манипулы оставляют свои места, то римляне подвергают
наказанию палками или смертью не всех
провинившихся. В этом случае применялась децимация —
наиболее яркое выражение римской военной идеологии.
Из числа всех проявивших слабость выбирали по
жребию примерно десятую часть легионеров, которых
беспощадно наказывали палками, остальным же
выдавали в пищу вместо пшеницы ячмень, а палатки их
выставляли за пределами лагерных укреплений (Polyb.
6.38.2 — З)151. «Так как страх и опасность попасть под
жребий, решение которого неизвестно, висят в равной
степени над всеми, поскольку далее никто не
застрахован от позора получать в пищу ячменный хлеб, то
такой обычай представляет собой эффективную меру
как устрашения воинов, так и восстановления
понесенных потерь» (Polyb. 6.38.4)152.
Военная дисциплина у римлян — лишь внешнее
О наказаниях легионеров, провинившихся при несении
караульной службы, см., например: Liv. 5.6.14;* Тас. Ann. 3.21.1. Ср.:
Fiebiger. Disciplina militaris // RE. 1903. Bd. 5.1. Sp. 1176-1183.
15*Cp.: Liv. 2.59.11; Dion. Hal. 9.50.7. В период поздней
Республики децимацию применяли Цезарь, Марк Антоний, Октавиан и
другие римские военачальники. См.: Fiebieger. Decimatio // RE.
1901. Bd. 4.2. Sp. 2272.
^^ Idem. Disciplina militaris. Sp. 1177; Liebenam. Exercitus.
Sp. 1651-1652.
189

РИМСКАЯ АРМИЯ И ФЛОТ
выражение того, как глубоко и искренно они почитали
давнего своего бога и покровителя, имя которого —
Сила. По образному выражению Г. Дельбрюка, на
древе римской дисциплины «взросли плоды — мани-
пулярная тактика и постоянное, планомерное
укрепление лагеря»153.
Достоинства манипулярного легиона. Как
считает Т. Моммзен, превосходство римской военной
организации основано на трех военных принципах: «на
резерве, на соединении ближнего боя с дальним, а
также на соединении обороны и нападения»154.
Легион был разделен на три строя — гастаты, принципы,
триарии, — и отряд самых опытных воинов
использовался для последнего, решительного натиска (ср.: Ро-
lyb. 18.32.2).
Дальний бой метательными копьями служил
римлянам подготовкой к бою ближнему — на
коротких мечах. Применение же конницы в армиях
эллинистических государств было лишь попыткой решить
обе эти задачи — эффективно использовать резерв и
соединить ближний бой с дальним. Успешно сделать
это удалось только римлянам. К тому же строй римлян
имеет другие преимущества. Так, его «трудно
разорвать; воины, оставаясь в том же строю, имеют
возможность вести сражение отдельными частями или же
всей массой по всем направлениям» (Polyb. 15.15.7).
Легионер «с равной охотой идет в бой, ведется ли он
одновременно всем войском или одной его частью,
манипулом или даже отдельными воинами» (Polyb.
18.32. И)155.
Устройство лагеря позволяло римлянам сочетать
выгоды оборонительной войны с преимуществами
войны наступательной. В зависимости от обстоятельств
военачальник мог принять сражение или уклониться
153 Дельбрюк Г. Указ. соч. Т. 1. С. 242.
*^4 Mommsen Th. Rdmische Geschichte. Bd. 1. S. 441.
^ Ср.: Дельбрюк Г. Указ. соч. Т. 1. С. 338.
190

АРМИЯ И ФЛОТ
от него1^.
Полибий верно отмечает поразительную
способность римлян (в отличие от многих иных народов)
изменять свои привычки и заимствовать полезное у
других (Polyb. 6.25.11). Особенно это касается
вооружения и военного дела.
Римская тактика. Пунические войны, в
частности, Ганнибалова война, были временем развития
военной тактики. Тогда впервые возникла тактическая
глубина боевого порядка: в битве при Заме вторая
линия тяжелой пехоты имела уже тактическое
назначение. Римляне получили возможность маневрировать
не только конницей, но и эшелонированной в глубину
пехотой157.
В сражениях римлян с македонянами
проявилось различие как вооружения, так и тактики тех и
других. Две битвы — при Киноскефалах и при Пидне
— подтвердили преимущества римского легиона с его
манипулярным строем15**.
Так, сражение при Киноскефалах в Фессалии в
июне 197 г. до н. э. началось неожиданно и для
Филиппа V и для Тита Квинкция Фламинина15^.
Вначале произошел вполне обычный встречный бой
передовых отрядов римлян и македонян (Polyb. 18.21.1-
18.22.6). Местность была окутана густым туманом,
появившемся после ночной грозы, к тому же она была
сильно пересеченной (собственно Киноскефалы —
холмы, суровые и отвесные со всех сторон, которые
156 Mommsen Th. Romische Geschichte. Bd. 1. S. 441.
157 Разин E.A. Указ. соч. Т. 1. С. 328.
15" Г. Дельбрюк полагает, что оба эти сражения, в которых
македоняне потерпели поражение, настолько зависели от
случайностей, что общее значение их результатов может быть оспорено
(Дельбрюк Г. Указ. соч. Т. 1. С. 323.).
■^" О количественном и качественном составе обеих армий в
этой битве подробнее см.: Walbank F. W. Philip V of Macedon.
P.167—168; Errington R. M. Rome against Philip and Antiochus
//САН. 2nd ed. Cambridge a.o., 1989. Vol. 8. P. 268.
191

РИМСКАЯ АРМИЯ И ФЛОТ
поднимаются довольно высоко). Все говорило за то,
что использовать фалангу в таких условиях — дело
рискованное. И все же ободряемый благоприятными
донесениями своих посыльных царь решился ввести ее
в бой. Он самолично возглавил пелтастов и правое
крыло фалангитов, в то время как его полководец
Никанор должен был вывести из лагеря и построить в
боевой порядок левое крыло фаланги.
После краткой речи, обращенной к легионерам,
«Тит приказал правому крылу со слонами впереди
оставаться на месте, а левое вместе с легкой пехотой
смело повел на врагов» (это были наемники
Филиппа) и заставил их беспорядочно отступать (Polyb.
18.22.7-18.24.7; Liv. 33.8.1-10). Когда царь увидел
это, он решил вступить в бой с уже выстроенной
частью фаланги, не дожидаясь подхода Никанора;
приказал фалангитам и пелтастам удвоить глубину строя до
16 человек и атаковать подходившего врага. «Правое
крыло Филиппа вело сражение с блестящим успехом
потому, — считает Полибий, — что оно наступало
сверху, превосходило врага массивностью боевого
строя, и вооружение его по своим особенностям было
больше приспособлено к настоящей битве, чем у
римлян» (Polyb. 18.25.20. Пер. Ф. Мищенко).
Под натиском фаланги римляне отступили,
однако Фламинин быстро перенес направление
основного удара направо, против той части фаланги, которую
возглавлял Никанор и которая к тому времени не
смогла перестроиться из марша в боевую линию, и с
помощью своего правого фланга, усиленного слонами,
вынудил царского полководца и его фалангитов в
полном смятении отступать к македонскому лагерю
(Polyb. 18.24.8-18.26.1; Liv. 33.9.1-7).
Каждая из сторон имела успех лишь на одном
фланге; возникло своеобразное равновесие. В этих
условиях исход битвы был решен благодаря
тактическому преимуществу римлян. Один из трибунов (имя его
192

АРМИЯ И ФЛОТ
осталось неизвестным), имея в своем распоряжении не
более двадцати манипулов, вместо того, чтобы
продолжать преследование противника, повернул против
правого фланга македонян, зашел сзади их и ударил в
тыл неприятелю (Polyb. 18.26.2 — 3). Фалангиты не
могли повернуться фронтом против легионеров и
сражаться один на один, поэтому трибун осуществлял
натиск на фланги и истреблял всех попадавшихся ему на
пути врагов. Македоняне были вынуждены бросить
оружие и бежать (Polyb. 18.26.4—5). Вскоре Филипп
понял, что сражение им проиграно (Polyb. 18. 26.
6-18. 27. 7; Liv. 33. 10; Plut. Tit. 8; Just. 30. 4; Zon.
9.16)160.
Таким образом, в битве при Киноскефалах
легион продемонстрировал высокую маневренность
боевого порядка в весьма неблагоприятных для сражения
условиях. Римляне умело сочетали фронтальный и
фланговый удары с атакой с тыла. Наличие
тактической глубины давало им возможность питать бой
свежими силами как при наступлении, так и при отходе.
В легионе возросла роль отдельных военачальников
(трибунов), которые в ходе сражения могли проявлять
инициативу161.
Римский флот. Вскоре после начала первой
пунической войны римляне поняли, что воевать с
карфагенянами без сильного флота невозможно. И тогда
160 Kromayer J. Antike Schlachtfelder in Griechenland: Bausteine
zu einer antiken Kriegsgeschichte. Bd. 2. Die hellenistisch-rdmisehe
Periode: Von Kynoskephalae bis Pharsalos. В., 1907. S. 78 — 127,
Karte 4; Stahlin. Κυνος κεφαλαί // RE. 1924. Bd. 12.1. Sp. 33-35;
Walbank F.W. Philip V of Macedon. P. 170-Г72; idem. HCP. Vol. 2.
P. 572- 585; Pritchett W. K. Studies in Greek Topography. Pt. 2.
Battlefields. Berkeley; Los Angeles, 1969. P. 133-144; Will Ё. Op.
cit. Vol. 2. P. 159-160; Дельбрюк Г. Указ. соч. Т. 1. С. 323-324;
Ранович А.Б. Указ. соч. С. 260 — 261; Шофман А.С. История
античной Македонии. Ч. 2. С. 232— 233; Бенгтсон Г. Правители
эпохи эллинизма. С. 266.
161 См.: Разин Е.А. Указ. соч. Т. 1. С. 338.
7 В. И. Кащеев
193

РИМСКАЯ АРМИЯ И ФЛОТ
создание флота стало важной задачей162. Полибий в
этой связи рассказывает забавную историю: «На
римлян в проливе напали карфагеняне; один палубный
неприятельский корабль в порыве усердия бросился
вперед, очутился на берегу и попал в руки римлян; по
образцу его римляне и соорудили весь свой флот» (Ро-
lyb. 1.20.15. Пер. Ф. Мищенко). Многие
исследователи считают, что у римлян издревле было развито
судостроение и мореходство, а римский флот появился
вовсе без заимствований у карфагенян163.
И все-таки Полибий, вероятно, прав, поскольку
многое в судостроении римляне заимствовали у
карфагенян и греков.
Итак, римляне с необычайной быстротой
построили сто квинкверем и двадцать трирем (Polyb.
1.20.9)164. Д<ля них требовалось огромное число
искусных гребцов. Часть их дали морские союзники, но
большую часть набрали из неопытных италийских
крестьян и городской бедноты. Для быстроты дела
одновременно с постройкой судов гребцов обучали
гребле на суше, посадив их в том порядке, в каком они
должны были сидеть на кораблях165.
Однако молодой флот Рима значительно уступал
карфагенскому, поскольку римские суда были весьма
162 Ср.: Thiel J.H. A History of Roman Sea-Power before the
Second Punic War. Amsterdam, 1954; Palanque J. —R. Les imperialis-
mes antiques. P., 1948. P. 95-96.
163 Дельбрюк Г. Указ. соч. Т. 1. С. 251; Моммзен Т. История
Рима. Т. 1. С. 488; Ревяко К.А. Пунические войны. Минск, 1988.
С. 80; De Sanctis G. Storia dei Romani. Vol. 3.1. P. 125, 185; Scul-
lard H.H. A History of the Roman World. P. 160; Thiel J.H. A
History of Roman Sea-Power. P. 171 ff.; Walbank F.W. HCP. Vol. 1.
P. 75-76.
164 См.: Tarn W.W. The Fleets of the First Punic War // JHS.
1907. Vol. 27. P. 50 — 60; idem. Hellenistic Military and Naval
Developments. P. 131; cf.: Walbank F.W. HCP. Vol. 1. P. 73-74.
*6^ Ковалев СИ. Указ. соч. С. 188; Mommsen Th. Romische Ge-
schichte. Bd. 1. S. 517-519.
194

АРМИЯ И ФЛОТ
неуклюжи (Polyb. 1.22.3). Римляне применили в
военно-морском деле новшество, которое как-то
компенсировало недостатки их флота (речь идет о corvus
— «вороне»). Возможно, это приспособление было
заимствовано у греков из Сиракуз^б.
Корвус представлял собой своеобразный
перекидной мостик длиной восемь—одиннадцать метров и
шириной около метра, снабженный невысокими
бортиками и имеющий двойной трос на том конце,
который должен коснуться борта неприятельского корабля.
Трос, жестко закрепленный на оконечности корвуса,
проходил к шесту на носу корабля, протягивался через
блоки, укрепленные на высоте, соответствующей длине
корвуса, а далее — через направляющий блок,
закрепленный ниже. Если потянуть за этот трос, корвус,
который шарнирно соединялся с основанием шеста,
поднимался, прижимался к шесту, охватывая его
бортиками, и закреплялся вертикально, составляя с ним
одно целое. Если же трос отпускали, корвус падал под
собственной тяжестью и превращался в абордажный
мостик (см.: Polyb. 1.22.4—8). Корвус был снабжен
острой шпорой, прикрепленной перпендикулярно к
нижней части той его оконечности, которая должна
была коснуться борта вражеского судна167.
Каким образом использовались «вороны»,
сообщает Полибий: «Как только вороны пробивали
палубные доски и таким образом зацепляли корабли,
римляне со всех сторон кидались на неприятельское судно,
если сцепившиеся корабли стояли бок о бок; если же
корабли сцеплялись носами, тогда воины
переправлялись по самому ворону непрерывным рядом по двое.
lbb Ковалев СИ. Указ. соч. С. 188; ср.: Fiebiger. Corvus (3) //
RE. 1911. Bd. 4.2. Sp. 1665; Lammert. Korax (4) // Ibid. 1922.
Bd. 11.2. Sp. 1381.
*"' Снисаренко А.Б. Властители античных морей. С. 149— 150;
Beike Μ. Kriegsflotten und Seekriege der Antike. В., 1987. S.110-111;
ср.: Walbank F.W. HCP. Vol. 1. P. 78-79.
7*
195

РИМСКАЯ АРМИЯ И ФЛОТ
При этом шедшие во главе воины держали щиты
перед собою и отражали удары, направляемые с фронта,
а следующие за ними опирались краями щитов о
перила и тем ограждали себя с боков» (Polyb. 1.22.
9—10. Пер. Ф. Мищенко)168.
Таким образом, в морских сражениях римляне
стали широко применять сухопутную армию, а вновь
созданный римский флот по некоторым своим
качествам не уступал флоту карфагенскому169.
В 260 г. до н. э. римский флот под
командованием консула Гая Дуилия встретился с карфагенским
флотом около Липарских островов (у мыса Милы)
недалеко от северного побережья Сицилии к западу от
Мессаны. Полибий подробно описывает это весьма
успешное для римлян сражение (Polyb. 1.23.2 — 6), а
также огромные потери карфагенян (Polyb. 1.23.7; cf.:
Eutrop. 2.10)17^. В честь крупной морской победы в
Риме впервые был отпразднован морской триумф
(Liv. Per. 17; Flor. 1.18; 2.10). В назидание потомкам
на форуме была поставлена колонна, украшенная
носами захваченных карфагенских кораблей и
торжественной надписью. Консул Гай Дуилий был удостоен не
только обычного триумфа, но и совершенно
исключительных почестей (см.: CIL. 1.195; Plin. Nat. Hist.
34.20)171.
Как считает Т. Моммзен, «сооружение римского
168 Ср.: Tarn W.W. The Fleets of the First Punic War. P. 51;
idem. Hellenistic Military and Naval Developments. P. 111—112;
Thiel J.H. Studies on the History of Roman Sea-Power in
Republican Times. Amsterdam, 1946. P. 432—447.
16^ Ревяко K.A. Указ. соч. С. 81; ср.: Miltner F. Seekrieg (Ro-
mer) // RE. 1931. Supl. Bd. 5. Sp. 900 ff. Источники не содержат
сведений о том, что римляне использовали corvus после битвы при
Экноме в 256 г. до н. э. (см.: Walbank F.W. НСР. Vol. 1. Р. 77).
170 Ковалев СИ. Указ. соч. С. 189; Ревяко К.А. Указ. соч. С. 82;
ср.: Mommsen Th. Romische Geschichte. Bd. 1. S. 519—520;
Miltner F. Op. cit. Sp. 887; Walbank F. W. HCP. Vol. 1. P. 79.
171 Ср.: Кораблев И.Ш. Ганнибал. 2-е изд. Μ., 1981. С. 29.
196

АРМИЯ И ФЛОТ
флота было ничем иным, как великим национальным
подвигом, который благодаря верному пониманию
необходимого и возможного, благодаря гениальной
изобретательности и энергии как в замыслах, так и в их
выполнении вывел отечество из такого положения,
которое было еще более бедственным, чем это могло
казаться на первый взгляд»172.
Во взаимодействии с легионами морской флот
стал эффективным средством внешней политики Рима
в Восточном Средиземноморье17^. Как показывают
подсчеты А. Афцелиуса, пик мощи флота у римлян с
200 по 167 гг. до н. э. приходится на время Антиохо-
вой войны, когда они имели от 100 до 113 квинкве-
рем. В годы второй римско-македонской войны в их
распоряжении было двадцать квинкверем и столько
же трирем, тогда как во время Персеевой войны число
пятипалубных кораблей составило 48. За этот период
количество римских морских пехотинцев увеличилось
с полутора тысяч в годы Филипповой войны до шести
тысяч человек во время третьей римско-македонской
войны174.
Сравнивая военные достижения римлян и
карфагенян, Полибий отмечает, что в Риме лучшим было
«сухопутное» дело (τάς πεζικας χρείας), ведь римляне
отдаются ему со всем рвением. Причина этого видится
историку в том, что они не пользуются иноземными и
наемными войсками (ξενικαΐς και μισθοφόροις), как это
делают карфагеняне (или многие эллинистические
правители и греческие полисы, могли бы добавить
мы), а применяют военную силу, состоящую из мест-
1,1 Моммзен Т. История Рима. Т. 1. С. 489.
173 Ср.: Clark F.W. The Influence of Sea-Power on the History of
the Roman Republic. Menasha (Wis.), 1915. К сожалению, сведений
о непосредственных военных действиях римского флота против
эллинистических государств мало (см., например: Miltner F. Op. cit.
Sp. 892-893).
174 Afzelius A. Op. cit. S. 89.
197

РИМСКАЯ АРМИЯ И ФЛОТ
ного населения и граждан (έγχωρίοις και πολιτικαΐς).
Таким образом, римское государство полагается на
доблесть собственных граждан и помощь союзников
(Polyb. 6.52.1 — 5). «Отстаивая родину и детей
(πατρίδος ... και τέκνων), они никогда не могут охладеть к
борьбе и ведут войну с неослабным рвением до конца,
пока не одолевают врага» (Polyb. 6.52.7. Пер. Ф.
Мищенко). У нас не может быть сомнений в том, что
римляне, ведя многочисленные войны в Италии, а
затем и за морем, глубоко и искренно верили, будто они
отстаивают родину и детей. Эта вера придавала им
огромные силы и выводила победителями из самых
опасных и трудных ситуаций.
О несокрушимый, о духом огромный, о силой великий
Демон, оружья любитель, кого победить невозможно,
Смертных людей истребитель и стен городских сокрушитель,
В громе доспехов, владыка Арей, обагренный убийством,
В месиве боя ужасный, ликуешь от пролитой крови,
Грубый, лишь меч и копье для распрей тебе вожделенны,
Дикую злобу уйми и труд отложи душегубный!
Орфические гимны. 65. 1—7. (Пер. О. Смыки)

ДИПЛОМАТИЯ
1. Послы. Посольства. Дипломатия
Пусть каждый из вас, судьи, разберется и
сообразит: в чем надлежит получить отчет от посла? Во-
первых, в том, что он доложил; во-вторых, в чем
убедил; в-третьих, что ему было поручено; затем, каковы
сроки; и наконец — бескорыстно ли все было сделано.
Демосфен. О предательском посольстве. 4.
(Пер. С. Огиерова)
Полис и дипломатия. Современные
исследователи подчеркивают неразвитость институтов внешней
политики и дипломатии в античном мире по
сравнению с новым и тем более новейшим временем^.
Оставим в стороне вопрос о правомерности такого
сравнения. Несомненно одно: особенности античной
дипломатии связаны со спецификой греческих полисов
и римской civitas, а формы дипломатической
деятельности были составной частью политической жизни
греков и римлян в целом и определялись ею.
Ср.: Eckstein A.M. Senate and General. P. XVIII-XIX.
199

ПОСЛЫ. ПОСОЛЬСТВА. ДИПЛОМАТИЯ
Эллины, по-видимому, вообще не рассматривали
задачи управления в различных областях жизни
полиса как изолированные и совершенно специфические:
политика для них была чем-то целостным со
множеством конкретных проявлений. Это объясняет, почему в
полисе не было особого органа («министерства
иностранных дел»), занимающегося исключительно
«внешней политикой»2. Такие вопросы, равно как
финансовые, культовые и иные «внутренние» дела,
обсуждались на заседаниях совета или народного
собрания^. Таким образом, ведение внешней политики было
только одним из многих аспектов управления в
полисе, которое требовало постоянных профессиональных
дипломатов не более чем, к примеру, финансистов или
правоведов. В греческих государствах не вводились в
должность постоянные послы или консулы^, не
назначались постоянные посольства^. При отсутствии
профессиональных дипломатов и особых учреждений,
занимающихся внешней политикой, для решения
проблем дипломатии эллины постоянно и широко
привлекали видных политиков полиса и последовательно
использовали значительный интеллектуальный
потенциал органов управления города-государства, в том
числе и народного собрания6.
Такой способ формирования политики давал
грекам немало преимуществ: к примеру, они
практически не знали тайной дипломатии со всеми ее
негативными сторонами7. Строгий общественный контроль
Ср.: Olshausen Ε. Zur Frage standiger Gesandtschaften in helle-
nistischer Zeit // Antike Diplomatic. Darmstadt, 1979. S. 308.
3 Ibid. S. 309.
4 См.: Mosley D.J. Diplomacy and Disunion in Ancient Greece //
Phoenix. 1971. Vol. 25. P. 320.
5 Olshausen E. Op. cit. S. 305, 309.
6 Ср.: Mosley D.J. Op. cit. P. 321.
7 Olshausen E. Op. cit. S. 308; cf.: Mosley DJ. Envoys and
Diplomacy in Ancient Greece. Wiesbaden, 1973. P. 11 — 16.
200

ДИПЛОМАТИЯ
над политикой (в том числе «внешней») и
должностными лицами позволял избежать профессиональной
бюрократизации — вещи дорогой и опасной для
многих обществ. И это не мешало политической жизни
эллинов, которая была богатой и динамичной. Равным
образом, отсутствие условий для «делания»
внешнеполитической карьеры не мешало честолюбивым грекам
проявлять свое лидерство в общественных делах8.
История классического и эллинистического периодов дает
примеры того, как видные политики отдельных
государств, не будучи профессиональными дипломатами
(в современном смысле), показывали высокое
мастерство и подлинный профессионализм в решении
внешнеполитических проблем.
Крупные державы, образовавшиеся после
распада империи Александра Македонского, внесли,
несомненно, нечто новое в дипломатическую практику, но
эллинистические правители во многом следовали
традициям греческой дипломатии.
Особенности политического устройства Рима и
его государственных институтов накладывали
отпечаток на механизм принятия внешнеполитических
решений и дипломатическую деятельность римлян, у
которых, в частности, не было постоянных послов и
посольств9. А.Э. Астин показал, что у римских сенаторов
не существовало штата профессиональных экспертов
по внешним делам, сенату было нелегко планировать
перспективную политику и твердо ее осуществлять1^.
Но это вовсе не означает, что дипломатия Рима, как и
его внешняя политика в целом, была неэффективной в
период римских завоеваний на Востоке, а сенат играл
в ней пассивную роль. Напротив, во многих сложных
ситуациях именно этот орган брал на себя руководство
° Mosley D.J. Diplomacy and Disunion in Ancient Greece. P. 321.
" Ср.: Astin A.E. Politics and Policies in the Roman Republic.
Belfast 1968. P. 14-15.
10 Ibid. P. 15; cf.: Eckstein A.M. Op. cit. P. XIX-XX.
201

ПОСЛЫ. ПОСОЛЬСТВА. ДИПЛОМАТИЯ
внешними сношениями. И все же, как считает
A.M. Экстейн, решения отдельных римских
полководцев в периоды внешнеполитических кризисов часто
играли решающую роль в определении внешних
отношений Рима11: не только в войне, но и в дипломатии.
Это объясняет, почему в разрешении
межгосударственных проблем римляне предпочитали не столько
дипломатические, сколько военные методы.
Послы и посольства эллинистических
государств. В межгосударственных отношениях греки
широко использовали послов. Для описания различных по
функциям и значениям послов употреблялись такие
греческие слова, как άγγελος — вестник, посланник;
κήρυξ — глашатай; πρεσβευτής — посол (чаще всего во
множественном числе — πρε'σβεις); διάκονος — слуга,
служитель и другие. Эти слова не всегда имеют
терминологическое значение, и часто одно из них могло
заменяться другим: άγγελος вместо κήρυξ (ср.: Syll. 273;
330; 349; 581; 644—645) или διάκονος использовался
наряду с κήρυξ12.
Если нужно было доставить послание или
высказать аргументы по спорному вопросу другому
государству, отправлялись обычно послы. А прямые
дипломатические контакты между воюющими сторонами
осуществлялись, главным образом, посредством
глашатаев13. Для доставки письменных сообщений посылались
гонцы — γραμματοφόροι. Так, в 220 г. до н. э. этолий-
ские полководцы Скопас и Доримах, выслушав
сообщение ахейских послов, отправленных Аратом, и
узнав, что ахеяне собрались с оружием, решили
подчиниться требованиям Арата. «Сразу же они отправили
в Киллену и к Аристону — стратегу этолян — гонцов с
11 Eckstein A.M. Op. cit. P. XX-XXI, 319-320.
12 См.: Oehler J. Keryx (2) // RE. 1921. Bd. 11.1. Sp. 349.
13 О роли глашатаев в объявлении войны см. выше (глава II).
Ср.: Mosley D.J. Diplomacy and Disunion in Ancient Greece. P. 320;
idem. Envoys and Diplomacy in Ancient Greece. P. 81 — 92.
202

ДИПЛОМАТИЯ
письменной просьбой (γραμματοφόρους) о скорейшей
доставке им транспортных судов (τα πορθμεία) к элей-
скому острову Фияда» (Polyb. 4.9.8 — 9). Как
показали последующие события, это был обманный
маневр.
Послов в греко-эллинистическом мире выбирали
довольно тщательно. Обычно при выборе той или иной
кандидатуры учитывалось, насколько благоприятное
впечатление посол произведет в государстве
назначения14.
Профессиональных дипломатов и послов в
эллинистическом мире не было1^. Их назначали время от
времени для особых миссий. Послы были людьми
важными и влиятельными, и хотя они являлись не
профессионалами, а «любителями», они должны были
обладать значительным опытом1".
Чаще всего посольствам поручалось решение
одной конкретной задачи, но были и многоцелевые
посольства.
Любопытный пример содержит надпись 196 г. до
н. э. из города Лампсака, расположенного на
азиатской стороне Геллеспонта (Syll. 591). Это декрет в
честь гражданина Гегесия, который в качестве посла
предпринял весьма опасную поездку со своими
коллегами — μετά των συμπρ[εσ]βευτών (ibid. 11.15 — 16). Геге-
сий провел переговоры с командующим римским
флотом Л. Квинкцием Фламинином и, заручившись
поддержкой римлян, отправился в Массалию, где его
переговоры увенчались успехом. Затем со своим
посольством и послами из Массалии он посетил Рим и был
принят сенатом. Гегесий убедительно выразил
римлянам доброе расположение своего народа и убедил
сенаторов в необходимости включить Лампсак в мирный
14 Idem. Envoys and Diplomacy in Ancient Greece. P. 43—49,
93-94.
5 Ср.: Жигунин B.A· Указ. соч. С. 52.
" Mosley D.J. Envoys and Diplomacy in Ancient Greece. P. 94.
203

ПОСЛЫ. ПОСОЛЬСТВА. ДИПЛОМАТИЯ
договор, который римляне заключили с царем
Филиппом V (ibid. 11. 64—67). Затем он прибыл в Коринф и
там успешно провел переговоры с Т.Квинкцием Фла-
минином и децемвирами (ibid. 11.70 —76)17.
Многословие и повторяющиеся фразы этой
большой надписи свидетельствуют, конечно, о
некомпетентности тех, кто составлял текст. Но декрет из
Лампсака дает некоторое представление о скучных
разглагольствованиях греческих дипломатов и об их
аргументации, которую отныне римские должностные
лица и сенат вынуждены были выслушивать18.
Послы скорее ограничивались неопределенными
уклончивыми ответами, нежели отвечали уступками
на уступки других. Если необходимы были уступки,
послы должны были пересказать в своем народном
собрании требования другого государства; поскольку
же это были обычно политически влиятельные люди,
они могли, в свою очередь, защитить те уступки,
которые считали необходимыми1^. Однако все это касается
лишь послов полисов и союзов греческих народов.
Понятно, что эллинистические правители, возглавляя
свое посольство, были наделены неограниченными
полномочиями^, но случалось такое нечасто.
Как и в классическую эпоху, греческие послы в
эллинистический период пользовались
неприкосновенностью. Они редко подвергались опасности, а когда
такое все же происходило, это воспринималось
общественным мнением как нечто экстраординарное
независимо от того, причиняли ли послам вред греки
или «варвары»^1. Это, конечно, не означает, что в эл-
17 Colin G. Rome et la Grece de 200 a 146 av. J.-C. P., 1905.
P. 492.
18 Walbank F.W. The Hellenistic World. P. 233-235.
1^ Mosley D.J. Envoys and Diplomacy in Ancient Greece. P. 94.
20 Ср.: ibid. P. 30-38.
91
Z1 Mosley D.J. Envoys and Diplomacy in Ancient Greece.
P. 81 — 92, 93; ср.: Межгосударственные отношения и дипломатия
204

ДИПЛОМАТИЯ
линистический период существовала какая-то теория
«дипломатического иммунитета», просто
отправлявшиеся с миссией послы полагались на традиционные
понятия религии и гостеприимства22, которые были
реальностью и для государства, принимавшего этих
послов.
Как правило, послы в эллинистическом мире не
были наделены широкими полномочиями, ибо
дипломаты вообще здесь находились под прямым контролем
греческих полисов, союзов и эллинистических
правителей, поскольку советы, народные собрания и
правители ревностно оберегали свой «суверенитет». Даже в
случаях крайней необходимости, когда отправлялись
«контрпосольства», им не давались широкие
полномочия2^.
Эллинистическая эпоха в развитии дипломатии
дала немало нового для греков: появились
династические браки, тайная дипломатия24 — характерные черты
отношений древневосточных государств. Но
фундамент оставался прежний —■ традиционные греческие
институты межгосударственных отношений.
В этот период главными участниками
дипломатии становятся цари: они принимают иностранных
послов, ведут дипломатическую переписку,
отправляют свои собственные посольства в другие государства,
порой сами ведут переговоры25. Особую роль в дипло-
на древнем Востоке. М., 1987. С. 163.
^ Mosley D.J. Diplomacy and Disunion in Ancient Greece. P. 321.
^ Idem. Envoys and Diplomacy in Ancient Greece. P. 94. О целях
посольств см.: Adcock F., Mosley D. J. Diplomacy in Ancient Greece.
L., 1975. P. 128-151.
4 Подробнее об этом см. ниже, с. 234—237.
** См.: Жигунин В.Д. Указ. соч. С. 48; ср.: Шофман А.С.
Александр Македонский как дипломат // ΑΜΑ. 1990. Вып. 8.
С. 21—43; он же. Дипломатическая деятельность Персея //
Проблемы истории и историографии. Античность. Средние века. Уфа,
1990. С. 29-37.
205

ПОСЛЫ. ПОСОЛЬСТВА. ДИПЛОМАТИЯ
матии играют «друзья царя»^".
Появление Рима на политической сцене
Восточного Средиземноморья, рост его военного и
политического влияния в этом регионе оказали сильное
воздействие на дипломатическую практику в
эллинистическом мире. После 168 г. до н. э. многие греческие
города и государства считают необходимым ежегодно
отправлять свои посольства в Рим. По всей видимости,
такие посольства были раздражительны для римлян и,
конечно, порождали немало проблем для сената.
Однако столь интенсивная дипломатия создавала
трудности (в первую очередь материальные, но также и
«моральные») для самих греков (ср.: Syll. 656)27.
Многие эллинистические цари и греческие
города используют посольства, чтобы выразить свое
благорасположение римскому народу и сенату. Так, в
начале зимы 167—166 гг. до н. э. царь Прусий II
Вифинский посетил Рим. Повествуя об этом событии,
Полибий считает, что Прусий проявил себя человеком,
недостойным царского звания. Навстречу легатам
вифинский правитель вышел в одежде римского
вольноотпущенника и обратился к ним с речью в высшей
степени унизительной для царя: «Смотрите на меня,
вашего вольноотпущенника, который желает во всем
угождать вам и следовать вашим порядкам» (Polyb.
30.18.2—4). Полибий с негодованием и отвращением
пишет о поведении Прусия в сенате. Царь стоял у
входа перед собранием сенаторов с опущенными
руками (в знак полной покорности и смирения),
затем он упал ниц перед заседающими и, облобызав
порог, вокликнул: Χαίρετε, θεοί σωτήρες — «приветст-
zt> См.: Mooren L. Die diplomatische Funktion der hellenistischen
Konigsfreunde // Antike Diplomatic Darmstadt, 1979. S. 256—290;
cf.: Olshausen E. Prosorographie der hellenistischen Konigsgesand-
ten. T. 1. Von Triparadeisos bis Pydna. (Studia Hellenistica.
Fasc. 19) Leuven, 1974.
27 Walbank F.W. The Hellenistic World. P. 238.
206

ДИПЛОМАТИЯ
вую вас, боги-спасители» (Polyb. 30.J8.5). В
результате на свои просьбы Прусий получил благоприятный
ответ сенаторов (Polyb. 30.18. 7; Liv. 45.44.20; cf.:
Diod. 31.15; Appian. Mithr. 2).
Тит Ливии несколько иначе повествует об этом
событии, хотя его версия в целом не противоречит По-
либиевой2^. При большом стечении римлян Прусий
заявил, что прибыл он приветствовать богов города
Рима, сенат и римский народ, а также чтобы
поздравить римлян с победой над царями Персеем и Генти-
ем. Когда претор сообщил ему, что сенат готов
назначить ему встречу в тот же день, царь попросил
двухдневной отсрочки, чтобы, в частности, обойти храмы
богов и город. На третий день в сенате Прусий
поздравил римлян с победой, напомнил о своих заслугах
в Персеевой войне и попросил разрешения исполнить
свое обещание — принести в жертву десять крупных
жертвенных животных в Риме на Капитолии и одно в
Пренесте в честь Фортуны. Он попросил также
возобновить с ним союз и отдать ему землю,
принадлежавшую когда-то Антиоху, затем представил сенаторам
своего сына Никомеда, как бы отдавая его под
покровительство римлян. Сенаторы в высшей степени
благосклонно отнеслись к царю, и почти все его просьбы
были удовлетворены (Liv. 45.44.4—19; cf.: Val. Max. 5.
l.le; Plut. Мог. 336 DE; Dio. Frg. 69; Eutrop. 4.8.4)29.
28 Nissen H. Op. cit. S. 91; Walbank F.W. HCP. Vol. 3. P. 441.
z~ А. Скафуро считает, что царь Прусий был вынужден
унижаться таким образом из страха перед гневом сенаторов на его
прежнюю попытку (в 169 г. до н. э.) выступить посредником в войне
Рима с Персеем Македонским (Scafuro А. С. Prusias II of Bithynia
and Third Party Arbitration // Historia. 1987. Bd. 36. P. 28-37).
Вероятно, прав все же A.M. Экстейн, который полагает, что
поведение вифинского правителя определялось не отчаянным страхом,
а жадностью, стремлением получить новые земли. По мнению
исследователя, Прусий часто пытался получить для себя
значительные преимущества с помощью жалкой лести (Eckstein А. М. Rome,
the War with Perseus, and Third Party Madiation // Historia. 1988.
207

ПОСЛЫ. ПОСОЛЬСТВА. ДИПЛОМАТИЯ
Источники свидетельствуют о том, что после
Персеевой войны эллинистические правители и
города, предпринимая какие-то внешнеполитические
акции, часто стремились поставить в известность об этом
сенат и заручиться его поддержкой; для этого в Рим
регулярно отправлялись посольства (см., например:
RC. №61). Не следует, конечно, преувеличивать
степень римского вмешательства в повседневные дела
эллинистических государств; оставалось определенное
поле, на котором цари могли совершать и совершали
независимые поступки, но всякое независимое
действие отныне влекло за собой риск3^. И все же: может
ли зависеть свободный, ответственный поступок
человека от чего-то иного, кроме как от Справедливости
и нравственности самого человека? И каким
нравственным потенциалом обладает акция, основанная на
Силе или на страхе Силы?
Послы и посольства в Риме. Первоначально
вопросы взаимоотношений Рима с другими
государствами находились в ведении фециалов, но к середине III
в. до н. э. они перешли в компетенцию сената^. Как
сообщает Полибий, «в обязанности сената входит
отправлять посольства к какому-либо народу за пределы
Италии либо для примирения, либо для призыва о
помощи, либо для передачи приказа, или для принятия
другого народа в подданство, или для объявления
войны» (Polyb. 6.13.6). Сенат отвечает также за то, как
принять прибывшее в Рим посольство и что ответить
послам других государств (Polyb. 6.13.7).
Со времени второй пунической войны этот орган
отправлял послов (legati), принимая senatus consul-
turn, в котором указывалось их количество: чаще всего
Bd. 37. Р. 414, 443).
30 См.: Walbank F.W. The Hellenistic World. P. 242-243.
31 Walbank F.W. HCP. Vol. 1. P. 680; ср.: Нетушил И.В. Указ.
соч. С. 317; O'Brien Moore. Senatus //RE. 1935. Suppl. Bd. 6.
Sp. 730-732.
208

ДИПЛОМАТИЯ
три, а иногда, смотря по обстоятельствам, два, четыре,
пять или десять легатов. И, хотя для этой цели
конкретных лиц выбирали консулы, легаты считались
уполномоченными сената и по возвращении о
результатах докладывали именно сенаторам32.
Послы к другим народам и государствам могли
быть отправлены полководцем из лагеря. Происходило
это в том случае, если дело касалось неприятеля, с
которым вели войну. Из Рима же легатов отправлял
только сенат33.
Наряду с термином legati для обозначения
римских послов употреблялось слово oratores. Эти
посланники имели устное поручение34.
Принцип неприкосновенности послов четко
действовал и у римлян (см.: Nep. Pelop. 5; Тас. Hist. 3.80
etc.). Так , в 188 г. до н. э. по приказанию городского
претора М. Клавдия двое римлян — Л. Минуций
Миртил и Л. Манлий — «были выданы фециалами
послам и отвезены в Карфаген за то, что побили, как
говорили, карфагенских послов» (Liv. 38.42).
По сообщению Тита Ливия, Сципион, зная о
нарушении перемирия противниками, сказал Лелию и
Фульвию, прибывшим из Рима с карфагенскими
послами, что «карфагеняне нарушили не только
перемирие, но и право народов, защищающее послов, он,
однако, не сделает ничего недостойного римских
обычаев и собственных его правил. С этими словами он
отпустил послов и стал готовиться к войне» (Liv. 30.
25.10. Пер. М. Сергеенко).
Римляне жестоко наказывали тех, кто нарушал
32 Walbank F.W. НСР. Vol. 1. Р. 680; cf.: O'Brien Moore. Sena-
tus consultum //RE. 1935. Suppl. Bd. 6. Sp. 800ff.; Premerstein. Le-
gatus // RE. 1924. Bd. 12.1. Sp. 1133-1134; Мишулин A.B. Указ.
соч. С. 110 — 111; Бокщанин А.Г. История международных
отношений и дипломатии в древнем мире. М., 1945. С. 51.
33 Нетушил И.В. Указ. соч. С. 287, 317.
34 Там же. С. 317.
209

ПОСЛЫ. ПОСОЛЬСТВА. ДИПЛОМАТИЯ
неприкосновенность легатов. Решение вопроса об
оскорблении послов и о мере наказания принадлежало
фециалам. Они также занимались выдачей виновных
пострадавшему государству и совершали необходимые
для этого случая религиозные обряды35.
Расширение функций отправляемых сенатом
посольств произошло во II в. до н. э., когда все чаще
сенаторы назначали комиссию из десяти легатов
(децемвиров) и посылали ее к римскому
полководцу-победителю с тем, чтобы помочь ему в решении множества
проблем, связанных с послевоенным урегулированием.
Первые вполне определенные случаи работы таких
комиссий относятся к окончанию Ганнибаловой и
Филип-повой войн (см., например: Polyb. 18.44.1; 18. 45.
7-12; 18.48.1-3)36.
Иногда римские посольства были многоцелевыми.
Накануне второй римско-македонской войны
римляне хотели заручиться поддержкой или, по
крайней мере, нейтралитетом со стороны Сирии и Египта.
С этой целью на Восток отправляется римское
посольство с дипломатическим поручением: во-первых,
добиться от египетского царя согласия на вмешательство
римлян в греко-македонские дела на Балканском
полуострове; во-вторых, устранить Антиоха III от
участия в войне на стороне Филиппа V37.
Тит Ливии сообщает об отправлении посольства
в Египет в составе: Г. Клавдий Нерон, М. Эмилий Ле-
пид, П. Семпроний Тудитан (Liv. 31.2.3—4). На
основании информации Юстина можно сделать вывод,
что из Рима было отправлено два самостоятельных
^ Александренко В.Н. Указ. соч. С. 312.
36 Walbank F.W. НСР. Vol. 1. Р. 681; cf.: Mommsen Th. Romi-
sches Staatsrecht. Bd. 2.1. S. 692; см. также: Premerstein. Op. cit.
Sp. 1141-1142.
3' Жебелев С.А. Из истории Афин. 229—31 годы до Р. Хр. СПб.,
1898. С. 100-101; McDonald А.Н., Walbank F.W. The Origins of
the Second Macedonian War. P. 189-190.
210

ДИПЛОМАТИЯ
посольства: одно в Египет, другое в Сирию (Just. 30.
3.3—4; cf.: 30.2.8). У Полибия об этом довольно
отрывочные сведения: τότε... αυτοί μεν απέπλευσαν ως Άν-
τίοχον και Πτολεμαΐον επί τας διαλύσεις (Polyb. 16.27.5),
из чего следует, кажется, что было отправлено
все-таки одно посольство. Аппиан приписывает ему более
широкую задачу: не только посетить Филиппа V и Ан-
тиоха III, но и запретить первому нападать на Родос,
Афины, Пергам или какого-либо иного друга римлян
(η ες άλλον τινά 'Ρωμαίων φίλον), а второму — на
Египет (Appian. Mac. 4.2).
Как считает Φ. Уолбанк, деятельность этого
посольства показывает, что у него была более важная
задача: подготовить общественное мнение греков перед
войной римлян с Филиппом V3**.
У римлян была тщательно разработанная
процедура приема послов других государств. Порядок их
приема всецело зависел от того, были ли это послы
союзного и дружественного Риму государства или нет.
Тем более по-особому римляне относились к
посольствам враждебных государств и правителей39.
Зачастую интенсивная дипломатическая
деятельность эллинистических государств в Риме, в том числе
и обмен их посольствами, была направлена на
заключение договоров или установление союзных
отношений4^.
2. Договоры и межгосударственные союзы
Послы должны смотреть, афиняне, на обстоятельства,
когда отправляется посольство, а военачальники — на те
силы, которыми предводительствуют. Вы ставите статуи, на-
38 Walbank F.W. Philip V of Macedon. P. 314.
39 Нетушил И.В. Указ. соч. С. 285-287, 304-305; ср.:
Мишулин А.В. Указ. соч. С. 109-110; Walbank F.W. НСР. Vol. 1. P. 681.
^® Ср.: Holleaux Μ. Rome, la Grece et les monarchies hellenisti-
ques. P. 3—4; Жигунин B.A· Указ. соч. С. 53.
211

ДОГОВОРЫ и союзы
граждаете почетными местами в театре, венками, обедами в
Пританее не тех, кто сообщил вам о заключении мира, а
победителей в сражениях. Но если за войну придется держать
ответ — послам, а дары получать полководцам, то воевать
вам предстоит без договоров и без посредников, потому что
никто не захочет отправляться послом.
Эсхин. О предательском посольстве. 80.
(Пер. С. Ошерова)
Перемирие. Обычно войны Рима с
эллинистическими державами завершались мирным договором, в
котором определялись мероприятия послевоенного
урегулирования. Однако заключить такой договор
непосредственно после завершения военных действий
часто не представлялось возможным. Требовалось
время на выработку и обсуждение условий договора
правительствами воюющих государств. В таких случаях
объявлялось перемирие.
Кроме того, каждая из воюющих сторон во
время войны могла предложить перемирие для
обсуждения условий окончания войны, как это было,
например, в ходе римско-македонской войны.
После ряда военных и дипломатических
поражений в 198 г. до н. э. Филипп V отправляет вестника к
командующему римской армией Т. Квинкцию Флами-
нину с просьбой о встрече (Liv. 32.32.1 — 6; Plut. Tit.
5.4). Конференция состоялась в конце ноября41 в Ло-
криде и продолжалась три дня42. Фламинина
сопровождали представители Пергама, Родоса, Ахейского и
Этолийского союзов и Афин, а также Аминандр из
Афамании; с Филиппом на конференции
присутствовали его полководцы Аполлодор и Демосфен, а также
Брахилл из Беотии и изгнанник Ахейского союза Кик-
лиад.
В первый день изложили свои требования рим-
41 Walbank F.W. Philip V of Macedon. P. 320-321.
42 Источники об этой конференции разнообразны, см.: Ро-
lyb. 18.1-10; Liv. 32.32.9-32.36.10; Plut. Tit. 5.6; Appian. Mac. 8;
Zonar. 9.16.4; Just. 30.3.8.
212

ДИПЛОМАТИЯ
ский консул и все его греческие союзники. Затем
последовало общее обсуждение, в ходе которого Филипп
ответил на все требования противной стороны43. С
наступлением вечера царь взял копию требований и
удалился. Соглашение достигнуто не было.
На следующий день, прибыв со значительным
опозданием, Филипп попросил личной встречи с
консулом и, получив ее, изложил Фламинину в
длительной беседе свои ответы на требования. Греческие
союзники римлян оказались неудовлетворенными, и
консул исполнил просьбу царя об отсрочке (Polyb. 18.
7.79; Liv. 32.35.2-32.36.3).
Когда все собрались на следующий день, Филипп
попросил разрешить ему отправить свое посольство в
Рим в том случае, если переговоры зайдут в тупик.
Когда Фламинин одобрил это предложение, союзники
согласились с ним при условии, что они тоже пошлют
своих представителей в Рим для обсуждения
поставленных вопросов. Греческие союзники и римский
консул дали македонскому царю перемирие сроком на
два месяца, взяв с него обязательство вывести свои
войска из Фокиды и Локриды. Затем были отправлены
посольства в Рим (Polyb. 18.9.4-10; 18.11; Liv.
32.36.3-10)44.
В это время сторонники Фламинина в Риме
сделали так, что сенат вновь назначил ему в качестве
провинции Македонию. А послы Филиппа, прибыв в
Рим, поняли, как их обманули. Одновременно
представители Фламинина подняли вопрос о так
называемых «оковах Греции», а когда македоняне
признались, что не правомочны обсуждать этот вопрос, по
которому Фламинин, конечно же, должен был дать
свои личные гарантии македонскому царю, их
отпустили. Это означало окончание перемирия. Военные
4,5 Ср.: Mosley D.J. Diplomacy by Conference: Almost a Spartan
Contribution to Diplomacy? // Emerita. 1971. Vol. 39. P. 187-193.
44 Cp.:Walbank F.W. Philip V of Macedon. P. 159-162.
213

ДОГОВОРЫ и союзы
действия возобновились (Polyb. 18.11.1 — 18.12.5; Liv.
32. 37.1-6).
Таким образом, Квинкций Фламинин одержал
крупную дипломатическую победу, к тому же Филипп
потерял свои владения в Фокиде и Локриде45.
У римлян заключение договоров о перемирии,
мире, союзе издревле составляло исключительное
право высшего военачальника. Но заключенный таким
образом договор требовал утверждения со стороны
сената, а несколько позже — народа. Для скрепления
договора из Рима прибывали фециалы, которые
совершали его освящение4°.
Мирные договоры. Еще в IV в. до н. э. в Греции
были предприняты шаги для стабилизации
межгосударственных отношений. Пожалуй, самое крупное
достижение в этом направлении — концепция κοινή
ειρήνη. И хотя «общий мир» был не столько строгим
обязательством, сколько декларацией о намерениях, он,
вместе с многочисленными двусторонними и
многосторонними мирными договорами, вел к большей
стабильности в греческом мире, чем это было прежде. К
тому же для многих стало очевидным, что не Война, а
Мир — нормальное состояние общества47.
Мирный договор, заключенный
эллинистическими государствами, мог привести к φιλία48. Так, между
Византием и Прусием I Вифинским в 220 г. до н. э.
был заключен мир, в частности, на следующих
условиях: «Между Прусием и византийцами должен быть
45 Ibid. Р. 162-163.
4" Нетушил И.В. Указ. соч. С. 107; ср.: Mosley DJ. Who
«Signed» Treaties in Ancient Greece? // Proceedings of the Cambridge
Philological Society. 1961. Vol. 7. P. 59-63; Gruen E. S. The
Hellenistic World and the Coming of Rome. Vol. 1. P. 50—51.
4' Mosley D.J. Diplomacy and Disunion in Ancient Greece.
P. 322 — 323; ср.: Жигунин B.A- Указ. соч. С. 55.
4° Gruen E.S. The Hellenistic World and the Coming of Rome.
Vol. 1. P. 72.
214

ДИПЛОМАТИЯ
мир и дружба (είρήνην και φιλίαν) на вечные времена
(εις τον άπαντα χρόνον). Ни византийцы не должны
ходить войною на Прусия, под каким бы то ни было
видом, ни Прусий — на византийцев. Прусий обязуется
возвратить византийцам без выкупа земли,
укрепления, уведенных их жителей и пленных, равным
образом захваченные в начале войны суда и в укреплениях
метательное оружие, а также дерево, камень и
черепицу из поселения Гиера» (Polyb. 4.52.6—7. Пер. Ф.
Мищенко с изменениями).
Одним из первых мирных договоров,
заключенных Римом на эллинистическом Востоке, был мир в
Фенике.
Римско-македонский мирный договор 205 г. до
н. э. Дискуссионными остаются многие вопросы,
относящиеся к римско-македонскому мирному договору
205 г. до н. э., которым завершилась первая римско-
македонская война49.
Как считает Р. Малком Эррингтон, Сципион,
будучи в 205 г. до н. э. консулом, стремился перенести
военные действия с карфагенянами в Африку, а для
осуществления такого плана требовались все
имеющиеся в наличии римские войска и транспорт;
поэтому сенат и решил закончить войну с Македонией5^.
По-видимому, успешные военные действия
Филиппа V встревожили сенат и побудили его завершить
войну на Востоке именно в это время: ведь прежде, в
208 г. до н. э., удобный случай заключить мир с
Македонией был римлянами отвергнут (Appian. Mac. 3).
Малком Эррингтон подробно рассматривает
условия договора 205 г. до н. э. и итоги первой римско-
македонской войны. По его мнению, мир в Фенике
касался только иллирийских территорий и тех мест,
население которых Рим рассматривал в качестве своих
49 SVA. Bd. 3. № 543. S. 281-284.
50 Errington R.M. The Dawn of Empire. P. 116; cf.: Liv. 29.12.
13 — 15; Larsen J.A.O. Roman Greece. P. 265 f.
215

ДОГОВОРЫ и союзы
друзей с 228 г. до н. э.; его условия подтверждали
главным образом status quo. Положение римлян на
Балканском полуострове после столкновения с
Македонией не было однозначным и простым. Может
показаться, что территориально Рим ослабил свои
позиции (потерей друзей в Атинтании), но в
действительности он защитил своих друзей в Иллирии; кроме того,
он приобрел союзников на Пелопоннесе (Спарта,
Элида, Мессения), а также дружбу азиатских греков
— Аттала Пергамского. Следовательно, для римлян
война в целом окончилась успешно: земли восточнее
Адриатики были, как и прежде, оставлены в таком
виде, чтобы за ними можно было наблюдать51.
Ф. Уолбанк считает, что мир в Фенике,
завершивший первую римско-македонскую войну, был по
существу римским миром, предлагавшимся Римом и
принятым Филиппом и его союзниками52. Иначе
трактует его Э. Грюн. По его мнению, договор 205 г.
до н. э. был выгоден обеим сторонам. Он укрепил
позиции Филиппа в Иллирии и позволил ему обеспечить
безопасность границ Западной Македонии. Для
римлян мирные условия были более чем
удовлетворительными; южная часть Адриатики оказалась в
безопасности — это то, чего Рим добивался в войне. Договор
позволил Филиппу устремить свои честолюбивые взоры
на Восток, а Риму — обратить внимание на Запад53.
В современной историографии продолжаются
споры по поводу государств, которые воевали на той
или другой стороне и стали участниками римско-ма-
кедонского мирного договора (так называемые foederi
adscripti). В центре внимания оказывается пассаж из
«Истории Рима» Т. Ливия, в котором говорится сле-
^1 Errington R.M. The Dawn of Empire. P. 117; cf.: Gruen E.S.
The Hellenistic World and the Coming of Rome. Vol. 1. P. 87.
52 Walbank F.W. Philip V of Macedon. P. 104.
^ Gruen E.S. The Hellenistic World and the Coming of Rome.
Vol. 2. P. 381.
216

ДИПЛОМАТИЯ
дующее: in eas condiciones cum pax conveniret, ab rege
foederi adscripti Prusias, Bithyniae rex, Achaei, Boeoti
Thessali Acarnanes Epirotae; ab Romanis Ilienses, Atta-
lus rex, Pleuratus, Nabis..., Elei Messenii Athenienses
(Liv. 29.12.14). Глава, содержащая этот фрагмент,
восходит к потерянному отрывку из «Всеобщей
истории» Полибия. Было высказано предположение, что
полностью или частично список adscripti вставлен в
Полибиев контекст и является выдумкой либо самого
Ливия, либо ранних римских историков,
использованных Ливием54.
Э. Бикерман в свое время объяснял состав
foederi adscripti договора в свете греческих учреждений и
соотносил рассматриваемый мир с κοινή ειρήνη IV и III
вв. до н. э. Хотя договор 205 г. до н. э. являлся
двусторонним (Рим — Македония), было вполне
возможно включение в него любого заинтересованного
государства. И Э. Бикерман сделал вывод, что нельзя
возражать против подлинности списка государств,
включенных Ливием в договор; фактически все они, кроме
Пергама, были нейтральными55.
Перечень adscripti, приводимый Ливием,
включая Афины и Илион, считают подлинным Дж.П.В.Д.
Болсдон, Э. Бэдиан и P.M. Эррингтон5^.
Такая точка зрения была подвергнута критике
еще в 1930-е гг. А.Х. Макдоналд и Ф. Уолбанк
выступили в защиту мнения Мориса Олло о том, что из
списка необходимо исключить три государства
Пелопоннеса57. Джекоб Ларсен попытался доказать, что
54 Balsdon J.P.V.D. Rome and Macedon, 205-200 В. С. // JRS.
1954. Vol. 44. P. 32.
5^ Bickerman E. Les preliminaires de la seconde guerre de Mace-
doine // RPh. 1937. Vol. 32. P. 67.
56 Balsdon J.P.V.D. Op. cit. P. 30-42; Badian E. Foreign Cliente-
lae. P. 57 ff.; Errington R.M. The Dawn of Empire. P. 281.
57 McDonald A.H., Walbank F.W. The Origins of the Second
Macedonian War. P. 180-207; Walbank F. W. Philip V of Macedon.
217

ДОГОВОРЫ и союзы
список foederi adscripti на римской стороне содержал
названия государств, имевших с Римом формальные
договоры о союзе; внесение в список Афин и Илиона
— ошибочно58.
Спор этот продолжается59, окончательно вопрос
вряд ли может быть решен при неизменном состоянии
источниковой базы проблемы. Участие многих
греческих государств в мирном договоре — обычная
практика эллинистического времени. Но они «подписывали»
мир в Фенике в качестве adscripti на римской стороне,
по всей видимости, рассматривая себя как
независимые государства. Э. Грюн справедливо считает, что
Рим не давал никаких гарантий своим amici по этому
мирному договору и ничего от них, в свою очередь, не
получал*^. Однако македонский царь после мира в
Фенике не стал «другом» римлян.
Иная ситуация сложилась после второй римско-
македонской войны. Подписав мирный договор в
качестве побежденного, Филипп V в соответствии с
греческим обычаем стал другом (φίλος) для римлян61.
Этот мир привел также к тому, что между греческими
государствами, воевавшими на римской строне, и
Римом сложились неформальные отношения дружбы
Р. 103 — 104, п. 6; cf.: Holleaux Μ. Rome, la Grece et les monarchies
hellenistiques. P. 258 ff.
CO
эо Larsen J.A.O. The Peace of Phoenice and the Outbreak of the
Second Macedonian War // CPh. 1937. Vol. 32. P. 16, 25-26.
^" Более подробно библиография спора, включая труды
немецких, французских и итальянских антиковедов, представлена в
следующих работах: Dahlheim W. Struktur und Entwicklung des romi-
schen Volkerrechtes. S. 210; SVA. Bd. 3. S. 283-284; Habicht С
Studien zur Geschichte Athens in hellenistischer Zeit. Gottingen,
1982. S. 138-142.
®v Gruen E.S. The Hellenistic World and the Coming of Rome.
Vol. 1. P. 78.
61 Walbank F.W. Philip V of Macedon. P. 179-180, 183-185; cf.:
Heuss A. Die volkerrechtlichen Grundlagen der rdmischen Aussenpo-
litik. S. 37.
218

ДИПЛОМАТИЯ
(amicitia) или же такие отношения, существовавшие
после мира в Фенике, возобновились*^.
У римлян установилась amicitia с Антиохом III
после мирного договора, заключенного в Апамее в 188
г. до н. э.: «Между Антиохом и римлянами дружба
(φιλίαν) будет на вечные времена (εις άπαντα τον χρό-
νον), если он будет соблюдать договор» (Polyb. 24.43.1;
cf.: Liv. 38.38.2)63.
Союзные договоры. Важнейшим средством
дипломатии в античном мире, несомненно, были договоры о
союзе. В греко-эллинистическом мире свою
длительную историю имела συμμαχία. В свою очередь в Риме
задолго до его контактов с эллинистическими
государствами существовал институт foedus.
Как верно отмечает Д. Дж. Моузли, крупные
государства Греции в своей военно-политической
деятельности полагались не столько «на изобретение
нового вооружения и разработку технологии», сколько
на «военную и военно-морскую тренировку и
тактику», но в еще большей степени на расширение союзов,
ибо как никогда часто военная мощь государства
зависела от числа воинов и судов, которые оно могло
собрать из всевозможных источников. Уже в IV в. до
н. э. греки уделяли значительное внимание
заключению договоров о союзе, приобретению союзников и
друзей, а также старались избежать их потери64.
В дипломатической практике эллинистической
эпохи союзные договоры получили широкое
распространение. Примером может послужить договор
bZ Gruen E.S. The Hellenistic World and the Coming of Rome.
Vol. 1. P. 82.
"^ Подробнее см.: McDonald A.H. The Treaty of Apamea
(188 B. C.) // JRS. 1967. Vol. 57. P. 1-8.
"^ Mosley D.J. Diplomacy and Disunion in Ancient Greece. P. 319;
cf.: Hampl F. Die griechischen Staatsvertage des 4. Jahrhundert v.
Chr. Geb. Leipzig, 1938.
219

ДОГОВОРЫ и союзы
Филиппа V и Ганнибала (Polyb. 7.9)65, вызвавший
значительный интерес среди современных
исследователей и до сих пор не получивший в литературе
однозначной оценки^.
Договор Филиппа V и Антиоха III.
Предполагаемый договор Филиппа V и Антиоха III исследователи
обычно тесно связывают с причинами второй римско-
македонской войны, поэтому решение вопроса о его
существовании важно для выяснения как причин, так
и характера этой войны. О важности проблемы
свидетельствует и то, что некоторые антиковеды (М. Олло,
Х.Х. Скаллард и другие) кладут факт существования
договора в основу концепции «оборонительного
римского империализма».
Договор (ή συνθήκη, foedus) упоминается в
нескольких источниках^7. В античной традиции сущест-
65 SVA. Bd. 3. Ν* 528. S. 245-250.
66 См.: Нич К. История Римской республики. М., 1908. С. 192;
Моммзен Т. История Рима. Т. 1. С. 572—573; Шофман А.С.
История античной Македонии. Ч, 2. С. 195 — 201; Кораблев И.Ш.
Ганнибал. 2-е изд. М., 1981. С. 154 — 158; Бенгтсон Г. Правители
эпохи эллинизма. М., 1982. С. 257; Holleaux Μ. Rome, la Grece et
les monarchies hellenistiques. P. 179—187, 193; idem. Rome and Ma-
cedon // САН. 1930. Vol. 8. P. 116-119; Walbank F.W. Philip V of
Macedon. P. 70-72; Bickerman E. J. Hannibal's Covenant // AJPh.
1952. Vol. 73. P. 1—23; Chroust A.H. International Treaties in
Antiquity: The Diplomatic Negociations between Hannibal and Philip V
of Macedon // Classica et mediaevalia. 1954. Vol. 15. P. 60 — 107;
Errington R.M. The Dawn of Empire. P. 111—112; Will Ё. Op. cit.
Vol. 2. P. 82 — 85; Barre M.J. The God-List in the Treaty between
Hannibal and Philip V of Macedon: A Study in the Light of the
Ancient Near Eastern Treaty Tradition. Baltimore, 1983; Gruen E.S.
The Hellenistic World and the Coming of Rome. Vol. 2. P. 375 —376.
67 Polyb. 3.2.8; 15.20; 16.1.8-9; Liv. 31.14.5; Just. 30.2.8; Appi-
an. Mac. 4; Porphyr. FgrHist. №260. Frg. 45; Joannes Antiochenus.
Frg. 54. Самым полным является собрание источников о договоре
в работе: Schmitt Η. Η. Untersuchungen zur Geschichte Antiochos'
des Gropen und seiner Zeit // Historia. Einzelschriften. 1964. Bd. 6.
S. 237 ff.; cf.: SVA. Bd. 3. № 547.
220

ДИПЛОМАТИЯ
вуют две независимые и отличные одна от другой
версии сущности и истории договора68. Одну из них
наиболее полно представляет Полибий, другую — Аппиан.
В первом отрывке (Polyb. 3.2.8) Полибий
обещает читателям его сочинения рассказать о том, как
после смерти царя Птолемея IV Антиох и Филипп
согласились разделить между собой царство еще юного
правителя (επί διαιρέσει της του καταλελειμμενου παιδός
αρχής ήρξαντο κακοπραγμονεΐν), где подразумевается
Птолемей V Эпифан, и как после заключения
договора Филипп и Антиох стали нападать на египетские
владения*^.
В другом, довольно пространном отрывке
(Polyb. 15.20.1—8), Полибий нравственно оценивает
поступок двух царей. Он считает договор (συνθήκη)
Филиппа и Антиоха безнравственным (Polyb. 15. 20.
4), рассматривает цель договора как объединение их
для раздела египетских владений (Polyb. 15. 20. 2).
Кроме того, Полибий считал, что цари не сдержали
обещаний, данных друг другу (Polyb. 15.20.6). Здесь
не сообщаются какие-либо подробности о содержании
договора, кроме неопределенных общих условий. Этот
фрагмент не прибавляет никакой новой информации
к тому, что уже известно из предыдущего отрывка
(Polyb. 3.2.8).
Третий пассаж Полибия (Polyb. 16.1.8 — 9), в
котором описываются события лета 200 г. до н. э.,
содержит информацию о том, что Филипп потребовал от
Зевксида — стратега сирийского царя в Малой Азии,
— чтобы тот согласно договору (κατά τάς συνβηκας)
снабдил его хлебом и прочим помог (σΐτον χορηγήσαι
be Errington R.M. The Alleged Syro-Macedonian Pact and the
Origins of the Second Macedonian War // Athenaeum. 1971.
Vol. 49. P. 350.
"" Более верным кажется прочтение ΑΓγαιον, а не ΑΓγυπτον, как
это чаще делается у издателей и явно противоречит смыслу. (См.
более верный перевод этого параграфа у Ф.Г. Мищенко).
221

ДОГОВОРЫ и союзы
και τα λοιπά συμπράττειν). Хотя Зевксид и делал вид,
что поступает согласно договору, но на самом деле не
желал содержать (ουκ έβοΰλετο... σωματοποιεΐν)
Филиппа (Polyb. 16.1.9). Из самого этого отрывка не ясно,
идет ли здесь речь о договоре Филиппа и Антиоха или
о договоре местного значения, заключенного между
македонским царем и Зевксидом против Пергама и
Родоса70. Последнее не исключено, тем более что в
данном месте Полибий употребляет множественное
число (κατά τάς συνΰηκας), тогда как в пассаже, где
действительно говорится о договоре двух царей, это
существительное употребляется в единственном числе
— εις την συνθήκην (Polyb. 15.20.4)71.
Ливии сообщает о том, что Филиппу придавал
храбрость foedus ictum cum Antiocho, причем они уже
(iam) разделили политическую власть Египта (Aegypti
opes), которой оба стали добиваться, услышав о
смерти царя Птолемея (Liv. 31.14.5). Эти сведения были
почерпнуты Ливием у Полибия72, по всей
вероятности. И в самом деле, это сообщение не дает о договоре
Филиппа и Антиоха ничего нового по сравнению с
тем, что мы находим у Полибия.
Несколько иную версию договора дают
представители другого направления традиции. Помпеи Трог
сообщает лишь то, что против Птолемея Эпифана Ан-
тиох вместе с Филиппом составил заговор — consensit
(Trog. 30).· Однако в Юстиновой эпитоме сочинения
Помпея Трога приводятся некоторые любопытные
подробности: александрийские послы сообщили римля-
/υ Так, P.M. Эррингтон считает, что независимо от того, имел ли
Филипп с Антиохом договор о разделе египетских владений или
нет, македонский царь заключил с Зевксидом договор ad hoc для
местного сотрудничества в Малой Азии (Errington R.M. The
Alleged Syro-Macedonian Pact. P. 341.).
'* О помощи, оказанной Зевксидом Филиппу в снабжении
продовольствием, см.: Polyb. 16.24.6.
72 Nissen Η. Op. cit. S. 121-122.
222

ДИПЛОМАТИЯ
нам о том, что Филипп и Антиох уже разделили
согласно договору между собой Египетское царство
(Just. 30.2.8).
Аппиан сведения о договоре передает как явный
слух (λόγος τε ην, ότι...), он описывает те
обязательства, которые дали друг другу Филипп и Антиох,
допуская при этом грубую ошибку и упоминая Птолемея IV
Филопатора вместо Птолемея V Эпифана (Appian.
Mac. 4.1), а затем прямо говорит, что об этом слухе
(και τήνδε την δόξαν), который взволновал всех, родос-
цы сообщили римлянам — 'Ρόδιοι μεν 'Ρωμαίοις έμήνυ-
σαν (Appian. Mac. 4.2).
Таким образом, не только Помпеи Трог/Юстин,
но и Аппиан сообщают о том, что римляне узнали о
разделе египетских владений двумя царями согласно
договору. Правда, у Аппиана этот слух приносят ро-
досцы, а у Юстина это связывается с египетскими
послами (legati Alexandrini).
Другие, более поздние источники, упоминая
договор Филиппа и Антиоха, не добавляют ничего
нового к уже известной информации.
Следовательно, уже сам источниковый материал,
разнохарактерный и противоречивый, дает
возможность для различных трактовок событий, связанных с
рассматриваемым договором./В современной
историографии есть, по крайней мере, четыре точки зрения на
проблему договора Филиппа и Антиоха:
— договор существовал и он стал причиной
второй римско-македонской войны (Ф. Уолбанк,
А.Х.Макдоналд, Х.Х. Скаллард, Э. Бикерман, которые
в данном случае поддерживают мнение М. Олло);
— договор существовал, но он не был причиной
войны (Дж.П.В.Д. Болсдон);
— договора не было на самом деле, но
представители Пергама и Родоса выдумали его, и таким
образом он стал причиной Филипповой войны (Д. Мэй-
джи);
223

ДОГОВОРЫ и союзы
— договор не существовал и он не являлся
причиной войны (P.M. Эррингтон)73.
И все-таки этот договор, по-видимому, был
заключен двумя царями на самом деле. Не случайно
Полибий искренне верил в существование этого пакта,
хотя греческому историку такой договор «нужен был»,
прежде всего, как важный элемент, подтверждающий
его концепцию τΰχη. Фактом, однако, остается то, что
союз Филиппа V и Антиоха III оказался
нежизненным: союзники по договору стали соперниками в
реальной политике. Пакт был заключен в рамках
«тайной дипломатии», но какая-то информация о нем
просочилась и породила множество слухов, которые в
какой-то мере и отразились в исторической традиции.
Римско-этолийский договор 212/211 гг. до н. э.
Особую роль в истории взаимоотношений Рима и
эллинистических государств сыграл договор Рима и Это-
лийского союза, заключенный в ходе первой римско-
македонской войны и направленный в первую очередь
против Македонии74.
Ф. Уолбанк сделал немало для прояснения
отдельных аспектов проблемы этого договора. В
частности, он обосновал дату заключения договора о союзе
— вероятнее всего, осень 211 г. до н. э.7^. Историк
показывает те трудности, с которыми римляне
столкнулись при подготовке этого важного политического
мероприятия: Валерий Левин проделал определенную
работу по доказательству этолийцам выгод союза с
Римом, а те не так уж быстро согласились на этот со-
'^ Подробнее об этом см.: Кащеев В.И. Договор Филиппа V и
Антиоха III в интерпретации античных и современных авторов //
ΑΜΑ. 1990. Вып. 8. С. 46-52.
74 SVA. Bd. 3. N° 536. S. 258-266; cf.: Klaffenbach G. Der ro-
misch-atolische Bundnisvertrag vom Jahre 212 v. Chr. В., 1954.
S. 1-26.
75 Walbank F.W. HCP. Vol. 2. P. 11-13; idem. The Hellenistic
World. P. 232; cf.: Klaffenbach G. Op. cit. S. 1-26.
224

ДИПЛОМАТИЯ
юз7*\ И все-таки договор был подписан.
P.M. Эррингтон исследовал причины и
предпосылки заключения римско-этолийского союза. Главная
задача римлян к 212 г. до н. э., по его мнению,
заключалась в следующем: сделать все, чтобы Филипп
находился на Балканах, не выходя за их пределы. Но
поскольку ситуация изменилась, и положение Рима в
Иллирии ухудшилось из-за активных действий
македонского правителя, сенат уполномочил Валерия
Левина предпринять шаги по расширению войны без
увеличения военного присутствия. Этого Левин должен
был достичь путем поиска такого союзника на
Балканах, который мог бы принять активное участие в
борьбе с Филиппом на суше при военно-морской
поддержке Рима77. Союз нужен был и этолийцам,
недавним противникам Македонии по союзнической войне.
Договор «касался только улучшения способов ведения
войны, а вовсе не римской территориальной
экспансии»78. Оценивая договор, P.M. Эррингтон считает его
крупным достижением римской политики, поскольку в
трудных условиях войны с Ганнибалом военные
обязанности Рима восточнее Адриатики не увеличились,
но этолийский договор гарантировал наибольшую их
эффективность79.
Причину того, почему римляне пошли на
заключение союза с этолийцами именно осенью 212 или 211
г. до н. э., Э. Грюн видит в тех успехах, которых к
этому времени добился на адриатическом побережье
Филипп, в особенности в захвате им Лисса —
стратегически важного пункта, откуда македонский
царь мог угрожать безопасности Италии80. Отвергая
мнение ряда авторов, в том числе Дж. Ларсена и
76 Walbank F.W. Philip V of Macedon. P. 82-83.
77 Errington R.M. The Dawn of Empire. P. 113.
78 Ibid. P. 114.
79 Ibid. P. 115.
80 Gruen E.S. Op. cit. Vol. 2. P. 377-378.
8 В. И. Кащеев
225

ДОГОВОРЫ и союзы
Ф. Уолбанка, будто партнеры своим союзом
стремились к длительному сотрудничеству81, Э. Грюн весьма
убедительно доказывает, что это был военный союз с
ограниченными целями, заключенный временно**2.
Любопытной кажется мысль исследователя о том, что,
судя по положениям договора, во многом более
благоприятным для этолийцев, римляне вряд ли диктовали
его условия83.
По мнению Дж. Ларсена, римско-этолийский
договор начал или продолжил тот процесс,
посредством которого римляне все более и более втягивались в
войны и завоевания на Востоке84.
Первоначально римляне избегали каких-либо
прямых обязательств перед эллинистическими
государствами, и поэтому Рим не заключал союзных
договоров с греческими полисами, федерациями или
правителями. Римско-этолийский договор в этом смысле
— исключение, объясняемое той ситуацией, в которой
он был подписан. Удивительно, но римляне во
взаимоотношениях с государствами эллинистического
Востока, кажется, не воспользовались богатым опытом
заключения союзов в Италии. Как верно заметил
Э. Грюн, условия этолийского договора 212/211 гг. до
н. э. и мирного договора в Фенике 205 г. до н. э.
проистекали, главным образом, из эллинистической
практики85. Вплоть до окончания Антиоховой войны
римляне строили свои взаимоотношения на Востоке
скорее на неформальных связях, чем на договорной
81 Larsen J.A.O. Was Greece Free between 196 and 146 В. C? //
CPh. 1935. Vol. 30. P. 199-200; Walbank F.W. Philip V of Mace-
don. P. 82-84.
82 Gruen E.S. Op. cit. Vol. 1. P. 17-20.
00 Ibid. P. 19; cf.: Taubler E. Imperium Romanum. Leipzig, 1913.
S. 210—214; Dahlheim W. Struktur und Entwicklung des romischen
Vdlkerrechtes. S. 206-207.
84 Larsen J.A.O. Greek Federal States. P. 365.
85 Gruen E.S. Op. cit. Vol. 1. P. 52.
226

ДИПЛОМАТИЯ
основе00.
В 189 г. до н. э. Рим заключил договор с Это-
лийским союзом, побежденным римлянами в недавней
войне на Балканах8^. Некоторые исследователи
рассматривают этот договор как foedus iniquum88.
Напротив, в качестве foedus aequum приводится римско-
ахейский союз (ср.: Liv. 39.37.13)89.Кроме того, после
римско-сирийской войны Рим заключил еще один
бессрочный договор — с Антиохом III.
После победы над Персеем римляне стали чаще
подписывать союзные договоры с государствами
эллинистического мира^. Коренным образом изменилась
ситуация в Восточном Средиземноморье:
международное положение Рима здесь стало настолько прочным,
что формально-договорные обязательства уже не
обременяли римлян.
Неформальные союзы. Во взаимоотношениях с
эллинистическими государствами Рим предпочитал
неформальные союзы. В свое время А. Хойсс показал,
что amicitia римлян — результат невраждебных связей
Рима и иностранного государства, что друзьями (ami-
ci) римлян другие государства могли стать без фор-
86 См.: ibid. Р. 17-25.
87 См.: Taubler Ε. Op. cit. S. 62-66; Dahlheim W. Op. cit.
S. 38-39; Gruen E.S. Op. cit. Vol. 1. P. 25-32
00 См., например: Badian Ε. The Treaty between Rome and the
Achaean League // JRS. 1952. Vol. 42. P. 76.
°y О трудностях точной датировки и определения условий этого
договора см.: Taubler Ε. Op. cit. S. 219—228; Holleaux M. L'allian-
ce de Rome et de l'Achaie // REG. 1921. Vol. 34. P. 400-422;
Horn H. Foederati: Untersuchengen zur Geschichte ihrer Rechtsstel-
lung im- Zeitalter der romischen Republik und des fruhen Principats.
Frankfurt a/Mo., 1930. S. 31-34; Larsen J.A.O. Was Greece Free
between 196 and 146 B. C? P. 212-214; Badian E. The Treaty
between Rome and the Achaean League. P. 76—80; Gruen E.S. Op. cit.
Vol. 1. P. 33-38.
90 См.: Gruen E.S. Op. cit. Vol. 1. P. 38-51.
8*
227

ДОГОВОРЫ и союзы
мального договора91. В источниках нередко
встречаются термины socii et amici, societas, amicitia, φιλία,
φίλος και σύμμαχος; они могут и не свидетельствовать о
наличии договора92. Римляне лишь ожидали от своих
друзей невраждебного к ним отношения93. В этой
связи А. Хойсс рассматривает и проблему deditio: после
сдачи римлянам враждебного города они могли его
аннексировать, либо восстановить его свободу и
заключить с ним договор, или же оставить этот город
свободным и войти с ним в неформальные отношения
amicitia94.
В исследовательской литературе распространено
мнение, что институт amicitia со временем
превратился в отношение сильного и слабого, в сотрудничество
двух государств, одно из которых подчинено другому
(Риму). Ко II в. до н. э. amicitia была простым
эвфемизмом клиентелы9^.
Однако Э. Грюн полагает, что все было гораздо
сложнее. По его мнению, amicitia как особенность
международной дипломатии привлекала внимание
римлян задолго до их вмешательства в Иллирии. Но
amicitia «не ковалась» римскими дипломатами, она
была результатом предложений греков установить с
Римом отношения φιλία. Длительная же практика в
Италии приучила Рим к институту foedus9^.
Что касается греков, то у них φιλία была важной
yi Heuss A. Die volkerrechtlichen Grundlagen der romischen Aus-
senpolitik in republikanischer Zeit. Leipzig, 1933.
9^ Matthaei L.E. On the Classification of Roman Allies // CQ.
1907. Vol. 1. P. 182-204.
9^ Ср.: Larsen J.A.O. Was Greece Free between 196 and 146 В. C?
P. 195.
94 Heuss A. Op. cit. S. 78 — 101; cf.: Larsen J.A.O. Was Greece Free
between 196 and 146 B.C.? P. 195-198.
95 См.: Matthaei L.E. Op. cit. P. 182-204; Badian E. Foreign
Clientelae. P. 12-13; cf.: Gruen E.S. Op. cit*. Vol. 1. P. 54-55.
96 Gruen E.S. Op. cit. Vol. 1. P. 55-69.
228

ДИПЛОМАТИЯ
формой межгосударственных отношений задолго до
прихода римлян. Дружба могла основываться на
письменном договоре, могла сопутствовать третейским
соглашениям, исополитии, асилии, мирному договору,
династическому браку или военному союзу.
Отношения φιλία наблюдались как между равными
партнерами, так и между сильным и слабым государством97.
Иными словами, этот институт имел универсальный
характер во взаимоотношениях эллинистических
государств.
3. Другие средства дипломатии
Между тем я прилежно рассылал к нашим
союзникам: к одним — хлеб, к другим — посольства, к третьим —
письма, к иным — помощь, и так все время.
Катон. О славных днях моего консульства.
(OKF. Frg. 34. Пер. Н. Трухиной)
Помимо посольств, договоров и
межгосударственных союзов имелись и другие средства
дипломатических отношений эллинистических государств и
Рима. Одна из характерных черт политической жизни
эллинистического мира, направленная на размывание
границ, отделявших одну греческую общину от другой,
— все возрастающий обычай предоставлять
гражданство, проксению и асилию отдельным лицам из других
государств или даже целым городам и народам98.
Проксения. Продолжал существовать
традиционный греческий институт проксении (προξενιά), который
в какой-то мере компенсировал отсутствие у греков
постоянных посольств и консульств^9. Проксенов име-
97 Ibid. Р. 95.
98 Walbank F.W. The Hellenistic World. P. 148.
99 Ср.: Mosley D.J. Diplomacy and Disunion in Ancient Greece.
P. 320; Davies J.K. Cultural, Social and Economic Features of the
229

ДРУГИЕ СРЕДСТВА ДИПЛОМАТИИ
ли многие греческие города и эллинистические
государства: Спарта, Афины, Родос, Делос, Дельфы,
Аркадский союз, Этолийский союз, союзы акарнанов и
энианов и другие (см., например: Syll. 585)100. Прок-
сении нередко давались эллинистическим правителям.
Так, около 197(?) г. до н. э. Делос предоставил прок-
сению спартанскому царю Набису (Syll. 584)1^1.
Часто этот институт использовали в дипломатических
и политических целях. Иногда проксении
предоставлялись за какие-то. материальные услуги и помощь,
оказанную полису1^2.
К самому началу II в. до н. э. относится
фрагмент декрета афинян в честь византийца Ирия, сына
Кофона, в котором, в частности, говорится: «В добрый
час, да постановит народ похвалить Ирия, сына
Кофона, византийца, и увенчать его золотым венком
ради благорасположения и ревности его к афинянам,
быть же ему проксеном и благодетелем народа, и
даровать ему право владения землею и имуществом по
законам; похвалить же и триирархов, бывших с ним,
Минофана, сына Асклепиада, Гекатея, сына Колха, и
казначея Главка, сына Лисия, византийцев, и увенчать
каждого из них масличным венком ради их
благорасположения к народу; пригласить же Ирия,
Минофана, Гекатея и казначея, в пританей на
угощение на завтра...» (CIA. И. 414. 11. 4 sq. Пер.
С.Желебева с исправлениями).
Афиняне наградили проксенией Ирия за то, что
Hellenistic World // САН. 1984. Vol. 7.1. Р.288 .
ιυυ В III в. до н. э. проксению предоставляли гражданам
различных греческих полисов даже города Македонского царства, как
если бы они были независимыми городами-государствами (см.:
Walbank F.W. Macedonia and Greece // САН. 1984. Vol. 7.1.
P. 228).
101 Ср.: Holleaux Μ. Rome and Macedon. P. 189; Olivia P. Sparta
and Her Social Problems. P. 278, 287.
u Тюменев А.И. Херсонесские этюды. V. Херсонесские
проксении // ВДИ. 1950. N° 4. С. 14.
230

ДИПЛОМАТИЯ
он как командующий византийским флотом оказал
содействие афинскому флоту, вероятно, во время
второй римско-македонской войны1^3.
Наряду с мотивировочной частью декрета о
проксении, объясняющей причины, побудившие
предоставить данному лицу проксению, имеется
заключительная, резолютивная часть, которая, к примеру, во
всех херсонесских декретах выражается одной и той
же фразой, ее редакция со временем изменяется
незначительно. Формулировка надписей
эллинистического времени гласит: «восхвалить за это... и дать ему и
потомкам проксению, политию, право приплытия и
отплытия неприкосновенно (άσυλεί) и без
формального договора (άσπονδεί) им самим и имуществу в
мирное и военное время» (IOSPE. I. № 349. Пер. А.Тю-
менева с изменениями)1^4.
К III в. до н. э. проксения стала, главным
образом, почетным титулом, зачастую она была связана с
другими почестями, включая предоставление
гражданства, что, строго говоря, не соответствовало
первоначальному пониманию проксена1^^.
Наряду с предоставлением проксении отдельным
ιυ>* См.: Желебев С.А. Из истории Афин. 229—31 годы до Р. Хр.
СПб 1898. С. ПО.
10г* Тюменев А.И. Указ. соч. С. 20.
105 Walbank F.W. The Hellenistic World. P. 148-149; idem.
Macedonia and Greece. P. 228; cf.: Mosley D.J. Diplomacy and Disunion
in Ancient Greece. P. 320. Спорным в современной литературе
остается вопрос о том, было ли предоставление проксении простой
формальностью или же оно давало важные привилегии; см.: Wil-
helm A. Proxenie und Euergesie // Attische Urkunden. Bd. 5 (Si-
tzungsberichte der Akademie der Wissenschaften, Wien. Phil.-hist.
Klasse. Bd. 220.5). Wien, 1942. S. 11-86; Klaffenbach G. Griechi-
sche Epigraphik. 2. Aufl. Gottingen, 1966. S. 80-85; Gschnitzer F.
Proxenos // RE. 1974. Suppl. Bd. 13. Sp. 629-730; Gawantka W.
Isopolitie: Ein Beitrag zur Geschichte der zwischenstaatlichen Be-
ziehungen in der griechischen Antike. Miinchen, 1975; DaviesJ.K.
Op. cit. P. 309.
231

ДРУГИЕ СРЕДСТВА ДИПЛОМАТИИ
лицам греки широко практиковали заключение между
полисами договоров о исополитии (ισοπολιτεία). Этот
институт имеет отношение скорее к предоставлению
потенциального гражданства, которое становится
действительным только в случае, если его получатель
поселяется на постоянное жительство в городе, с
которым имеется соглашение об исополитии^6. Она
предоставлялась как отдельным лицам, так и целым
государствам. Например, в благодарность за военно-
морскую помощь в 200 г. до н. э. афиняне даровали
исополитию всем гражданам Родоса (Polyb. 16.
26.9)107.
Широкое распространение в эллинистическом
мире проксении и исополитии приводило к тому, что
казалось бы незыблемые границы, разделявшие
отдельные полисы, становились все менее прочными. К
середине II в. до н. э. обычным делом было, когда
жители одного греческого города являлись послами
другого. Так, в 155 г. до н. э. послами Афин в Риме
были философы: Карнеад из Кирены, Диоген из
Селевкии на Тигре и Критолай из Фаселиды (Polyb.
33.2); по крайней мере, Карнеад к этому времени уже
имел афинское гражданство. Трудно себе представить,
что такое могло случиться, например, в начале III в.
до н. э.108!
Асилия. В эллинистический период заметно
увеличилось число городов, провозгласивших себя ασυλος
(неприкосновенный, свободный от репрессалий) и
признанных таковыми со стороны других1^9. Формы
требования асилии (ασυλία) и ее предоставления были
1Ub См.: Gawantka W. Op. cit.
107 Walbank F.W. The Hellenistic World. P. 150-151. Об
исополитии, например, в Этолийском союзе см.: idem. Macedonia and
Greece. P. 235-236.
108 См.: Davies J.K. Op. cit. P. 309.
109 Walbank F.W. The Hellenistic World. P. 145.
232

ДИПЛОМАТИЯ
различны11^.
Вначале свобода от репрессалий (σΰλη) была
связана с именем какого-то бога или местом
поклонения ему. Прежде редкие претензии на признание
неприкосновенности отдельных святынь с середины III в.
до н. э. стали более частыми. Многие города требовали
права убежища для своих святынь и, более того, если
такие требования подтверждались всеми, они
выдвигали еще большие претензии предоставить асилию также
от имени города и территории. Такие претензии
некоторых городов получили широкое признание:
например, Смирны с 246 г., Коса с 242 г., Магнесии на
Меандре с 207/206 г., Теоса с 204/203 г, до н. э. и
Милета111.
Поскольку асилия нужна была полисам в
качестве защиты от пиратства, они обращались с
просьбой о ее признании в первую очередь к городам Крита
и Этолийскому союзу — центрам пиратства в
эллинистическом мире. Этолийский союз, признавая асилию
какого-то города, брал на себя обязательства не
захватывать его людей и имущество (Syll. 554)112.
Асилия рассматривалась как привилегия, и для
ее получения нужны были особые условия: согласие
или даже содействие правителя того царства, на
территории которого находился полис, и признание
других государств. Соответствующая санкция
дельфийского святилища и Амфиктионии нередко помогали в
решении этой задачи. Поддерживая просьбы полисов
о признании их асилии, эллинистические цари
укрепляли репутацию благодетелей греческих городов и
демонстрировали влияние за пределами своих мо-
υ См.: Schlesinger Ε. Die griechische Asylie. Giessen, 1933; Gau-
thier Ph. Symbola: Les etrangers et la justice dans les cites grecques.
Nancy, 1972; Ziegler W. Symbolai und Asylia. Bonn, 1975.
111 Davies J.K. Op. cit. P. 288-289.
Глускина Л.М. Асилия эллинистических полисов и Дельфы //
ВДИ. 1977. Νδ 1. С. 85.
233

ДРУГИЕ СРЕДСТВА ДИПЛОМАТИИ
нархий113.
Иногда эллинистические правители
воздерживались от подтверждения асилии некоторых городов,
чтобы, вероятно, не связывать себе руки. Так, Антиох
III, Аттал I и Филипп V не признали права на
убежище города Магнесии (см.: RC. 31; 34; Syll. 561)114.
Пожалуй, наиболее интересным случаем
предоставления политического убежища^ для нашего
периода является пребывание Ганнибала после его
поражения в войне с римлянами у сирийского царя Антио-
ха III. Римляне, считая карфагенского полководца
опасным даже в изгнании, требовали у сирийского
правителя выдать им Ганнибала (Polyb. 21.17.7;
21.45.11). К чести Антиоха III, он не сделал этого
даже после своего поражения в войне с римлянами11**.
Династические браки. Среди средств дипломатии
в Восточном Средиземноморье в конце III — первой
половине II вв. до н. э. династические браки занимали
не столь видное место, как это было, например, в
государствах древнего Востока117. И все-таки
эллинистические правители нередко использовали это
дипломатическое средство11**.
Так, в самый разгар приготовлений к походу в
113 Там же. С. 86.
114 Ср.: Kroll W. Leukophryene // RE. 1925. Bd. 12.2.
Sp. 2287-2288; Holleaux Μ. Rome and Macedon. P. 142;
Welles Ch. RC.P. 145-152; Walbank F.W. The Hellenistic World.
P. 149; Davies J.K. Op. cit. P. 289.
^ Ср.: Соловьева С.С. Ассирийская держава (I тыс. до н. э.) //
Меж^угосударственные отношения и дипломатия. С. 154 — 156.
11" Подробнее о пребывании Ганнибала у Антиоха III см.: Ко-
раблев И.Ш. Указ. соч. С. 279-284.
117
См.: Ардзинба В.Г. Хеттское царство // Межгосударственные
отношения и дипломатия на древнем Востоке. С. 110 — 115;
Соловьева С.С. Ассирийская держава (I тысячелетие до н. э.) // Там же.
С. 152-154.
118 Ср.: Seibert J. Historische Beitrage zur den dynastischen Ver-
bindungen in hellenistischer Zeit. Wiesbaden, 1967.
234

ДИПЛОМАТИЯ
Египет и одновременно против восставших сатрапов в
222 г. до н. э. еще совсем молодой Антиох III встретил
в Селевкии начальника флота из Каппадокии с
дочерью понтийского царя Митридата II Лаодикой,
«девушкой, которая назначалась в супруги царю».
«Антиох встретил девушку с подобающей
торжественностью, — сообщает Полибий, — и немедленно
отпраздновал свадьбу с царским великолепием» (Polyb.
5.43.1—4. Пер. Ф.Мищенко)119.
Тит Ливии, ссылаясь на историков-анналистов,
пересказывает речь пергамского царя Евмена в
римском сенате накануне третьей римско-македонской
войны; в этой речи Евмен, говоря о подготовке царя
Персея к войне с Римом, сообщает о тех
династических браках, которые предпринял македонский
правитель якобы для того, чтобы укрепить антиримскую
коалицию. Персей, «пользуясь большим влиянием
среди самих царей, женился на дочери Селевка, руки
которой он и не просил, а ему предложили; свою
сестру он выдал замуж за Прусия по его настоятельным
просьбам. На обеих свадьбах присутствовало
множество посольств с поздравлениями и подарками...»
(Liv. 42.12.3-4).
Переписка. Одно из распространенных в
эллинистическую эпоху средств дипломатии — переписка,
прежде всего переписка царей12**. Огромное число
писем правителей адресовано греческим городам и
храмам (см., например: RC. 40; 42; 43; 45; 48; 49 etc.).
Часто они писались в ответ на устную или
письменную просьбу какого-то города, передаваемую царю
через послов121. Но нередко цари отправляли письма
в другие государства или же представителям других
государств. Так, к 163 — 156 гг. до н. э. относится лю-
11" Ср.: Бенгтсон Г. Правители эпохи эллинизма. С. 225.
1^^ О подготовке писем в царских канцеляриях и порядке их
опубликования подробно см.: Welles Ch. RC. P. XXXVII—XLI.
121 Ibid. P. XXXIX.
235

ДРУГИЕ СРЕДСТВА ДИПЛОМАТИИ
бопытное собрание надписей-писем пергамских царей
Евмена II и его брата Аттала II верховному жрецу
храма Кибелы в Пессинунте — Аттису (RC. 55 — 61).
В них затрагиваются вопросы взаимоотношений двух
государств, а также проблемы внешней политики Пер-
гамского царства122.
Персей в 172 г. до н. э. накануне третьей рим-
ско-македонской войны направляет римским послам,
объезжающим Грецию и призывающим к войне с
македонским царем, письма с вопросом: зачем римские
легионы появились в Элладе? (Liv. 42.37).
Когда слух о поражении македонян при Пидне
достиг Амфиполя, Диодор, стоявший во главе города
(praeerat urbi), опасаясь, как бы фракийский
гарнизон не разграбил город, с помощью подделанного им
письма смог вывести фракийцев за пределы Амфиполя
(Liv. 44.44).
Именно переписка позволяла эллинистическим
правителям успешно вести тайную дипломатию. Так,
о тайных переговорах царей Персея и Евмена II во
время третьей римско-македонской войны сообщает
Тит Ливии. По его мнению, в 169/168 г. до н. э. пер-
гамский царь предлагал Персею за крупную сумму
денег мирно уладить его взаимоотношения с Римом.
Два царя, как свидетельствует историк, состязались
друг с другом в алчности и обманах, но так ничего и
не достигли (Liv. 44.24.7 sqq.; 44.25). Однако слухи
об этом просочились. Не может быть сомнений в том,
что во время войны между Персеем и Евменом велись
тайные переговоры через послов, но насколько верно
сообщение о предполагаемом денежном соглашении
двух царей, сказать очень, трудно (см.: Polyb. 29.
122 См.: Tarn W.W., Griffith G.T. Op. cit. P. 172; Walbank F.W.
The Hellenistic World. P. 242 — 243; cf.: Niese B. Geschichte der
griechischen und makedonischen Staaten seit der Schlacht bei Chae-
ronea. Gotha, 1903. Bd. 3. S. 69, 360.
236

ДИПЛОМАТИЯ
5-9)123.
Заложнинество. Важным средством ведения
внешней политики было заложничество. Его
использовали греческие города и государства, эллинистические
правители и Рим. Чаще всего, это — средство для
гарантии выполнения обязательств, которые брало на
себя государство.
Так, в разгар второй римско-македонской войны
Тит Квинкций Фламинин согласился заключить с
Филиппом V перемирие на четыре месяца при условии,
что македонский царь заплатит Титу двести талантов,
а также даст в качестве заложников сына Деметрия и
несколько своих друзей, а по поводу мирных условий
решили обратиться в сенат через послов (Polyb. 18.39.
5). Было достигнуто соглашение, что римский
полководец возвратит царю деньги и заложников, если мир
не будет заключен. Только после этого стороны
отправили послов в Рим (Polyb. 18.39.6—7; cf: Liv.
33.13.13- 15; Appian. Mac. 9.2; Plut. Tit. 9.4-5)124.
После смерти Антиоха III преемником на
сирийском престоле стал его сын Селевк; он освободил
своего брата Антиоха, который был у римлян
заложником, вместо него в Рим отдали сына Селевка
Деметрия (Appian. Syr. 45).
z^ См.: Schleupner В. Zur Frage der geheimen pergamenisch-ma-
kedonischen Kontakte im 3. makedonischen Krieg // Historia. 1973.
Bd. 22. S. 119-123; Gruen E. S. Op. cit. Vol. 2. P. 558-563;
Eckstein A.M. Rome, the War with Perseus, and Third Party Mediation
// Historia. 1988. Bd. 37. P. 428—429. О различных трактовках
сообщения Полибия см.: Niese В. Op. cit. Bd. 3. S. 198 — 199; Ba-di-
an Ε. Foreign Clientelae. P. 102 — 103; McShane R.B. The Foreign
Policy of the Attalids of Pergamum. Urbana, 1964. P. 181 — 182;
Hansen E.V. The Attalids of Pergamum. 2nd. ed. Ithaca, 1971.
P. 116-118; Scullard H.H. Roman Politics. 2nd ed. P. 286-287;
Walbank F.W. HCP. Vol. 3. P. 365-366; Scafuro A.C, Prusias II of
Bithynia and Third Party Arbitration // Historia. 1987. Bd. 36.
S. 37.
124 Walbank F.W. Philip V of Macedon. P. 176.
237

ДРУГИЕ СРЕДСТВА ДИПЛОМАТИИ
Пожалуй, самый известный случай того, как
римляне брали заложников на эллинистическом
Востоке, — это интернирование в Рим после Персеевой
войны тысячи знатных ахейцев, среди которых
оказался и Полибий (см., например: Polyb. 30.13.6—11).
Сам историк не раз предпринимал попытки
вернуть своих соотечественников на родину. В 151 г. до
н. э. Сципион Эмилиан по просьбе Полибия
ходатайствовал перед М. Порцием Катоном за ахейских
заложников, находящихся в Италии. В сенате
развернулись оживленные прения: одни соглашались вернуть
их в Элладу, другие самым решительным образом
возражали. Катон выступил и заявил: «Можно подумать,
что нам нечего делать, как целый день сидеть и
рассуждать о том, кому хоронить греческих старцев:
нашим могильщикам или ахейским» (Plut. Cat. mai. 9.2;
cf.: Polyb. 35.6. 1 — 2). Было принято постановление
разрешить им вернуться на родину.
Но у этого «счастливого конца» есть
любопытное продолжение. Через несколько дней Полибий и
его друзья решили обратиться в сенат с новым
предложением: возвратить изгнанникам те почетные
должности, которые они занимали в Ахайе, но прежде
попытались узнать мнение столь влиятельного в сенате
Катона. Тот не без остроумия ответил, что Полибий,
подобно Одиссею, хочет возвратиться в пещеру
киклопа Полифема, чтобы еще взять с собою забытые
шляпу и пояс (Plut. Cat. mai. 9.3; cf.: Polyb. 35.6.
3—4). Тем все и завершилось.
Итоги. Дипломатия эллинистических государств
отличалась разнообразием средств: в ней
присутствовали традиционные греческие институты межполисных
отношений и новые элементы, характерные для стран
древнего Востока. И хотя некоторые государства
стремились проводить гегемонистскую политику, все же
эллинистическая дипломатия своим основанием имела
греческие нравственные ценности и предполагала воз-
238

ДИПЛОМАТИЯ
можность взаимодействия с равноправным партнером:
греки одного полиса видели такого партнера в другом
полисе, правитель крупной державы рассматривал в
качестве партнера по дипломатии другого
эллинистического царя и т. д.
Совсем на иных основаниях строилась внешняя
политика и дипломатия Рима. Главными здесь были
понятие силы и связанное с ним понятие fides (вера,
доверие, защита, покровительство). Одна из
существенных особенностей этого понятия заключалась в
том, что в частной жизни оно было атрибутом
общественного положения человека. Fides принадлежала
людям, обладавшим силой и auctoritas (властью). Только
римский патрон, имея fides, решал, как и когда
использовать ее125. На этом принципе Рим строил свои
отношения с другими общинами и государствами. Так,
действительные условия договора, интерпретируемые в
свете fides, всегда давали римлянам право оставлять
за собой решение вопроса о степени римских
обязательств, и соответственно обязательства другой
стороны по договору практически также определялись рим-
лянами12^. То же самое касается неформальных
отношений Рима с эллинистическими государствами.
Таким образом, римляне пользовались различными
средствами греческой дипломатии, почти не меняя их
форму, но вкладывая в них свое содержание, часто
непонятное грекам.
Достаточно взглянуть на историю дипломатии
Восточного Средиземноморья в первой половине II в.
до н. э., чтобы убедиться, что число посольств,
договоров, посреднических услуг, третейских разбирательств,
случаев предоставления проксении и асилии и т. д.
здесь не только не уменьшилось, но, напротив,
значительно возросло. Рим вовсе не разрушил систему ди-
^ Badian Ε. Hegemony and Independence. P. 409.
6 Ibid. P. 411.
239

ДРУГИЕ СРЕДСТВА ДИПЛОМАТИИ
пломатических отношений греческих государств и
эллинистических монархий, а вполне вписался в нее.
Однако римляне, хотели они того или нет, изменили
существо межгосударственных отношений в
Восточном Средиземноморье.
Бог, затвори на Олимпе стоящие праздно ворота,
Бдительно, Зевс, охраняй замок эфирных богов!
Рима копье подчинило себе уж и землю и море;
Только на небо еще не проложило пути.
Алфей. Рим. (Anth. PaL 9.526. Пер. А. Блуменау)
®^Щ^)

АРБИТРАЖ И ПОСРЕДНИЧЕСТВО
1. Посредники. Арбитры. Дикасты
Смертные, это безумье,
Что острой лишь медью копейной
Доблесть добыть сердцем горите вы...
Или предела страданьям
Не будет для смертного рода?
Бели кровавым лишь боем решать
Споры будем, они не умолкнут
Меж людьми никогда.
Еврипид. Елена. 1151—1157.
(Пер. И. Анненского)
Определение понятий. В истории
эллинистических государств и Рима нередко возникали ситуации,
когда в спор двух государств вмешивалась третья
сторона, чтобы мирными средствами разрешить
конфликт. Для описания подобных ситуаций в современной
литературе применяются такие понятия, как арбитраж
(или третейский суд) и посредничество. Правда, не все
исследователи делают различие между ними:
например, А. Скафуро рассматривает посредничество
(mediation) и арбитраж (arbitration) у греков и римлян
241

ПОСРЕДНИКИ. АРБИТРЫ. ДИКАСТЫ
как синонимы1. К тому же, если антиковеды почти
единодушно оценивают отношение греков к
арбитражу и посредничеству как позитивное, то вопрос о том,
как римляне относились к этим институтам
межгосударственных отношений, остается открытым в науке
об античности до сих пор2.
В современном международном праве четко
разграничивают понятия посредничества и арбитража. До
сих пор классическим остается определение, данное
Л. Оппенгеймом: «... Посредничество состоит в
прямом ведении третьим государством дипломатических
переговоров со спорящими сторонами на основе
предложений, сделанных этим третьим государством»^.
1 Scafuro А. С. Prusias II of Bithynia and Third Party Arbitration
// Historia. 1987. Bd. 36. P. 28-37.
2
Так, в свое время Л. Маттеи полагала, что с самого начала
Рим питал сильное отвращение к необходимости подчиняться
арбитражу и посредничеству, но в то же время он, по-видимому, с
жадностью хватался за эту идею, чтобы применить ее к своим
союзникам и подданым не только в Греции, но и в других частях
мира (Matthaei L.E. The Place of Arbitration and Mediation in the
Ancient Systems of International Ethics // CQ. 1908. Vol. 2.
P. 262. Такое утверждение Э. Грюн считает неправомерным; по
его мнению, Рим не испытывал отвращения к посредничеству
греков даже в тех конфликтах, в которые он был непосредственно
вовлечен (Gruen E.S. The Hellenistic World and the Coming of
Rome. Vol. 1. P. 117; idem. Rome and Rhodes in the Second Century
B. C: A Historiographical Inquiry // CQ. 1975. Vol. 69. P. 78-80).
А. Скафуро высказала несогласие с этим мнением американского
коллеги: как она предпоалагет, отношение Рима к попыткам
такого урегулирования извне римских конфликтов было враждебным;
Рим не позволял никакому народу быть посредником в войнах, в
которые Рим был вовлечен в качестве основного действующего
лица (Scafuro А.С. Op. cit. Р. 37). A.M. Экстейн выступил в защиту
Э. Грюна против А. Скафуро: по его мнению Рим не отвергал
третейского посредничества в своих войнах и конфликтах, а часто и
сам действовал в качестве посредника (Eckstein A.M. Rome, the
War with Perseus, and Third Party Mediation // Historia. 1988.
Bd. 37. S. 414).
^ Оппенгейм Л. Международное право. Μ., 1949. Т. 2.1. С. 44.
242

АРБИТРАЖ И ПОСРЕДНИЧЕСТВО
Наряду с этим различают простое содействие или
«добрые услуги» (bons offices)4: они состоят в
«различного рода действиях, направленных к
установлению переговоров между государствами, находящимися
в споре»5. В отличие от посредничества и «добрых
услуг» арбитраж — это «организованное на основе
соглашения (так называемого компромисса) между
спорящими государствами судебное разбирательство дела
либо отдельным лицом (арбитром), либо группой лиц
(арбитрами), решения которых обязательны для
сторон »6.
Вполне очевидно, что попытку «вложить»
античный материал в формы определений современного
международного права нельзя признать корректной.
Здесь возникает проблема: делали ли сами древние
различие между тем, что мы называем арбитражем, и
тем, что именуем посредничеством? Кроме того: как к
тому и другому относились, с одной стороны, греки, с
4 См., например: Пушмин Э.А. Посредничество в
международном праве. М., 1970. С. 27. Однако есть авторы, которые
рассматривают «добрые услуги» в качестве составной части
посредничества; это следует, по-видимому, из определения, данного Ш. Фуршо:
«Посредничество — это такой акт, по которому одно или
несколько государств по просьбе спорящих сторон или по собственной
инициативе третьего государства, или по условиям предшествующего
договора с помощью официального посредничества берутся мирно
разрешить конфликт между двумя или несколькими другими
государствами» (Fourchault Ch. De la mediation: Etude de droit
international. These. P., 1909. P. 3).
D Оппенгейм Л. Указ. соч. С. 44.
" Курс международного права. М., 1968. Т. 4. С. 364. О
терминологии арбитража в современном праве см.: Schutze R.A. et al.
Handbuch des Schiedsverfahrens: Praxis der deutschen und interna-
tionalen Schiedsgerichtsbarkeit. В., Ν.—Υ., 1985. S. 18 — 19.
Относительно разграничения понятий международного арбитража и
посредничества, с одной стороны, и международного арбитража и
международного суда — с другой, см.: Verzijl J.H.W. International
Law in Historical Perspective. Pt. 8. Interstates Disputes and Their
Settlement. Leyden, 1976. P. 128-131, 140-144.
243

ПОСРЕДНИКИ. АРБИТРЫ. ДИКАСТЫ
другой — римляне? Ответы на эти вопросы
позволяют лучше понять межгосударственные отношения гре-
ко-македонян и римлян.
Разумеется, проблема улаживания
межгосударственных конфликтов мирными средствами у эллинов
и римлян имеет немало связей с иными
политическими и правовыми вопросами: с такими институтами,
как δικασται в гражданском праве и процессе и διαιτη-
ταί во внутриполисных делах; с институтами ξενικόν δι-
καστήριον7 и σΰμβολον^ в межгосударственных
отношениях, наконец, с решением межполисных проблем в
рамках федеративных государств Эллады —- союзов
полисов9.
Дикасты. Весьма важное значение в
эллинистическом мире приобретают комиссии, которые
проводили судебные процессы в городах.
Еще до начала III в. до н. э.почти исчезла
прежняя система рассмотрения судебных дел большим по
составу граждан советом присяжных. Главным
недостатком этой системы было то, что на решения совета
оказывали влияние политика, страсти и предрассудки
масс. В эпоху эллинизма она заменялась обычно
новой системой: из другого полиса прибывала комиссия
в составе одного или большего числа судей — δικασται,
которая и разбирала все дела, поступившие в суд (см.,
например: SEG. L363)10.
Но новая система не действовала постоянно.
' См.: Тарн В. Эллинистическая цивилизация. . М., 1949.
С. 97-98; Thalheim Th. Δικαστήρια (2) // RE. 1905. Bd. 5.
Sp. 573-574.
° См.: Исаева В.И. Принципы межполисных отношений конца V
— середины IV в. до н. э. // Античная Греция: Проблемы развития
полиса. М., 1983. Т. 2. С. 76; Gauthier P. Symbola: Les etrangers et
la justice dans les cites greques. Nancy, 1972.
^ См., например: Сизов С.К. Указ. соч. С. 74 ел.; Lammasch Η.
Die Lehre von der Schiedsgerichtsbarkeit im ihrem ganzen Umfange
// Handbuch des Vdlkerrechts. B. u.a., 1914. Bd. 3. Abt. 3. S. 50ff.
10 Tarn W.W., Griffith G.T. Hellenistic Civilization. P. 88.
244

АРБИТРАЖ И ПОСРЕДНИЧЕСТВО
Вполне понятно, что греки обращались к судебной
помощи другого полиса, когда положение становилось
совсем плохим. Это приводило к большой затяжке
судопроизводства — иногда прибывшая комиссия
обнаруживала, что судебные дела не рассматривались
очень долго. Комиссия из другого полиса обычно
выполняла свою работу хорошо, беспристрастно,
поскольку стояла в стороне от внутриполисной борьбы.
Комиссии в некоторых полисах появлялись довольно
часто, чтобы не допускать значительных отсрочек в
рассмотрении дел11.
Дела разбирались в судебном порядке на
основании местных законов (или царских рескриптов), а не
на основе законов родины дикастов. Это приводило к
тому, что во II в. до н. э. в греческих полисах, с одной
стороны, появились кадры настоящих юристов —
людей, изучавших законы многих полисов12, а с другой
— в конкретно-правовую науку должны были
вноситься определенные поправки13. Однако эти
скромные попытки, сделанные в эпоху эллинизма, не
привели к созданию настоящей науки о праве14.
По-видимому, труды Феофраста по
юриспруденции способстовали формированию более верных
взглядов на задачи права. «... Так как большая часть дел
повсюду улаживалась неофициальным путем, должно
было появиться множество правил и для этой
процедуры, в которой мы можем, пожалуй, видеть зачатки
международной системы правосудия. Беспристрастие в
судопроизводстве было для Греции чем-то совершенно
новым, так как присяжные чаще всего выносили
решения в пользу бедняка или должника. Некоторые го-
11 Ibid. Р. 88-89.
λ* Ibid. P. 89; Heuss A. Stadt und Herrscher des Hellenismus...
S. 89.
*** Wolff H.J. Rechtsexperten in der griechischen Antike //
Festschrift fur den 45. Deutschen Juristentag. 1964. S. 1 — 22.
14 Klose P. Op. cit. S. 148.
245

ПОСРЕДНИКИ. АРБИТРЫ. ДИКАСТЫ
рода своим беспристрастием снискали себе почетную
славу; кажется, главным занятием Приены было
улаживание судебных дел ее соседей»15.
Иногда царский правитель сам выступал в
качестве судьи, если полис находился в области,
подчиненной эллинистическому царю. Например, правитель
Эгины при Атталидах Клеон заслужил похвалу от
этого города тем, что был «справедливым судьей во всех
случаях, не руководствовался личными мотивами,
никогда не заставлял действовать несправедливо или
произвольно, но старался в большинстве случаев
привести стороны к соглашению» (OGIS. 329).
Нередко самих царей призывали прекратить
внутренние раздоры, и тогда они присылали для
урегулирования дел судебные комиссии1**.
Symbolon. Многие дела разбирались дикастами
на основе σΰμβολον, то есть соглащения двух городов
об улаживании частных споров между их гражданами,
в целях недопущения того, чтобы какакя-либо сторона
трактовалась в судах другой в качестве чужеземцев17.
Правда, институт σΰμβολον возник гораздо
раньше. Еще в IV в. до н. э. «необходимость торговых
связей, фиксирования отношений, сложившихся в
коалициях, повлекла за собой трансформацию такого
древнего обычая, как συμβολαί, т. е. соглашения сначала
между частными лицами, потом между государствами.
Особенно важную роль они сыграли в союзах,
выступая как регулятор связей между партнерами и
одновременно как показатель статуса, занимаемого в
объединении каждым из них»1**.
В эллинистическое время σΰμβολον появляется
^ Тарн В. Эллинистическая цивилизация. С. 98.
16 Tarn W.W., Griffith G.T. Op. cit. P. 90.
17 См.: ibid. P. 90.
1° Исаева В.И. Указ. соч. С. 76; ср.: Паршиков А.Е.
Организация суда в Афинской державе // ВАИ. 1974. №2. С. 57—68; Gau-
thier P. Op. cit. P. 6f.; Ziegler W. Symbolai una Asylia. Bonn, 1975.
246

АРБИТРАЖ И ПОСРЕДНИЧЕСТВО
гораздо чаще (ср.: Syll. 955; Polyb. 23.1.2) —
по-видимому, этот институт имел известный успех. В
исследовательской литературе высказывалась мысль, что он,
подобно стоицизму, содействовал появлению более
поздней идеи международного права19.
2. Арбитраж и посредничество у греков
... Эта справедливость (δικαιοσύνη) есть полная
добродетель, взятая, однако, не безотносительно, а в отношении к
другому. Поэтому справедливость часто кажется
величайшей из добродетелей, и ей дивятся больше, чем «свету
вечерней и утренней звезды».
Аристотель. Никомахова этика. 5.1126b 25—29.
(Пер. Н. Брагинской с исправлениями)
Решение межгосударственных споров с помощью
судов третьих, нейтральных государств было у греков
обычной практикой2**. Как справедливо отметил
Альфред Хойсс, третейские суды «являются
наитипичнейшим выражением греческих усилий в области
международной организации», и они были «единственно по-
19 Tarn W.W., Griffith G.T. Op. cit. P. 90.
ΔΚ) Тщательный анализ всех известных случаев
межгосударственного арбитража до 338 г. до н. э. проделан в работе: Piccirilli L. Gli
arbitrati interstatali greci. Pisa, 1973. Vol. 1. См. также: Sonne Ε.
De arbitris externis quos Gracci adhibuerunt ad lites et internas et
peregrinas componendas quaestiones epigraphicae. Gottingen, 1888;
Ruggiero E. de. L'Arbitrato pubblico in relazione con privato presso i
Romani. Roma, 1893; Berard V. De arbitrio inter liberas Graecorum
civitates. Lutetiae Parisiorum (P.), 1894; Westermann W.L.
Interstate Arbitration in Antiquity // CJ. 1907. Vol. 3; Phillipson C. The
International Law and Custom of Ancient Greece and Rome. L., 1911.
Vol. 2. P. 127 ff.; Tod M.N. International Arbitration amongst the
Greeks. Oxford, 1913; idem. Sidelights on Greek History. Oxford,
1932. Vol. 2; Busolt G. Griechische Staatskunde. Munchen, 1926.
Bd. 2. S. 1257ff.; Mosley D.J. Envoys and Diplomacy in Ancient
Greece. Wiesbaden, 1973. P. 96.
247

АРБИТРАЖ И ПОСРЕДНИЧЕСТВО У ГРЕКОВ
настоящему удачной формой международного
сотрудничества» греческих городов-государств21.
Наибольшего распространения этот способ
разрешения межгосударственных конфликтов получил у
греков в III и особенно в первой половине II в. до
н. э. Для греко-эллинистического арбитража
характерно то, что в нем рассматривались как чисто правовые
разногласия, так и спорные политические вопросы22.
В подавляющем большинстве случаев рассматривались
споры о территории23, и это естественно, поскольку в
античном мире наиболее частыми и наиболее
сложными для решения были межгосударственные споры о
границах. Например, Мегары в начале II в. до н. э.
выступили арбитром в конфликте Эпидавра и
Коринфа по поводу пограничной территории (Syll. 471);
около 191 г. до н. э. третьей стороной решался вопрос
о принадлежности пограничной территории, на
которую претендовали Мессена и Фигалия (Syll. 472).
Иногда в центре третейского разбирательства
оказывался спор о том, кому принадлежит город, порт
или остров. Так, около 220 г. до н. э. решался спор,
одной из сторон в котором были этолийцы, о
принадлежности порта Панорма в Эпире (IG. IX. 1. 188). В
конце III в. до н. э. Птолемей Филопатор выступил
арбитром в конфликте между Кноссом и Гортиной,
оспаривавшими свои права на критский городок Милет
(IvMagnesia. 65)24.
В формальном отношении третейские решения
III в. до н. э. еще не достигли у греков наивысшей
ступени развития, а вот обширный источниковый
материал, особенно эпиграфический, по II в. до н. э. сви-
Zi Heuss A. Op. cit. S. 143.
22 Klose P. Op. cit. P. 146.
2^ Gruen E.S. The Hellenistic World and the Coming of Rome.
Vol. 1. P. 97; Eckstein A.M. Op. cit. P. 415.
24 Ср.: Raeder A.H. I/Arbitrage international chez les Hellenes.
Kristiania, 1912. P. 247-249 et MM 43, 44, 50, 51.
248

АРБИТРАЖ И ПОСРЕДНИЧЕСТВО
детельствует о том, что третейское судопроизводство в
своем юридически-процессуальном виде развилось
почти до совершенства25.
Особый интерес представляет решение комиссии
из Родоса в пограничном споре между Самосом и
Приеной, относящееся ко второй половине 90-х гг. II
в. до н. э. (IvPriene. 37 = Syll. 599)26. В надписи,
содержащей более 170 строк, имеются следующие
разделы: обозначение сторон; список имен пяти судей;
данные по компромиссному поручению; фиксирование
спорных вопросов и условия для передачи их в суд;
список официальных представителей сторон; краткое
сообщение о расследовании дела; решение суда;
перечисление тех мест, куда следует послать копии
решения. Сюда также относятся: подробное сообщение о
судебном следствии и защите адвокатов; заключение о
состоянии дела и основании для приговора; точное
установление границы; маркировка пограничных
камней, которые суд распорядился установить. В ней есть
и другие сведения, характеризующие процессуальную
сторону третейского разбирательства как весьма
сложную и развитую27.
Обычно город, выбираемый враждующими
сторонами в качестве нейтральной стороны для
разрешения спора, назывался πόλις κρίνων («город, который
будет судить») или чаще εκκλητος πολις («избранный
город»). Надписи свидетельствует, что в таком городе
лица, которым надлежало заняться улаживанием
конфликта, избирались υπό του δήμου — «народом» (Syll.
599; IvMagnesia. 105 = Syll. 685); их число
колебалось: пять родосцев судили в споре Самоса и Прие-
^ Klose P. Op. cit. S. 147; cf.: S.144.
ΔΚ> Имеются и другие датировки этой надписи: см.: Sonne Ε. Op.
cit. P. 14; Ruggiero E. de. Op. cit. P. 257; Berard V. Op. cit. P. 65;
Gartringen F.H. v. Die Inschriften von Priene. В., 1906. S. 43; Rae-
der A.H. Op. cit. P. 71-72.
27 Ср.: Raeder A.H. Op. cit. P. 72.; Klose P. Op. cit. S. 147.
249

АРБИТРАЖ И ПОСРЕДНИЧЕСТВО У ГРЕКОВ
ны или семнадцать граждан Магнесии — в другом-
конфликте (ibidem), но чаще всего — это три
человека. Их обычно сопровождает γραμματεύς —
«секретарь». В некоторых случаях нельзя определить число
избранных для улаживания конфликта, известно
только, что их называют δικαστού2**. Родос, Делос, Парос и
какой-то четвертый, не названный город разрешают
спор между Илионом и его соседями с помощью
«посланных судей» — τους άποσταλεντας δικαστάς (CIG.
3598). О «судьях» (παρά των δικαστών) речь идет и
тогда, когда Тенос разрешает конфликт Зарака и
какого-то соседнего с ним города29. В аналогичном
смысле Полибий неоднократно употребляет термин
δικαστής (23.1.12; 28.7.9; 28.7. 12)30.
Иногда в надписях члены комиссии,
улаживающей межгосударственный спор, называются διαιτηταί
— «посредники, третейские судьи». Правда,
словосочетания о μέσος διαιτητής, встречающегося у
Аристотеля (Pol. 6.10. 4.1297а б)31, в надписях, кажется, нет,
но зато с этой целью используется выражение μέσοι δι-
κασται και διαλλακταί — «судьи и посредники»32.
Плутарх неоднократно использует это
выражение в связи с третейскими разбирательствами, хотя
применительно к событиям более ранней истории.
Так, воюющие между собой Александр II, царь
Македонии, и зять покойного к тому времени Аминты
II Птолемей в 369 г. до н. э. призывают Пелопида,
чтобы тот выступил в их споре в качестве διαλλακτήν
και δικαστήν; Пелопид пришел и уладил раздоры (Plut.
28 Ср.: Thalheim Th. Δίκασταί // RE. 1905. Bd. 5.1. Sp. 565-574.
29 BCH. 1885. Vol. 9. P. 246; Sonne E. Op. cit. P. 20-21; Rae-
der A.H. Op. cit. P. 256-257.
30 Ср.: Mauersberger A. Polybius-Lexikon. В., 1956-1975. Bd. 1.
Sp. 547.
31 Ср.: Thalheim Th. Διαιτηταί // RE. 1905. Bd. 5.1. Sp.
316-317.
32 Ср.: Raeder A.H. Op. cit. P. 257.
250

АРБИТРАЖ И ПОСРЕДНИЧЕСТВО
Pelop. 26). В 280 г. до н. э. Пирр предложил
рассматривать себя в войне Рима с Тарентом как
«судью и посредника» (δικαστή και διαλλακτη), но
римский консул отклонил это предложение (Plut.
Pyrrh. 16). Конечно, кое-кто мог бы усомниться в том,
что именно так называли Пелопида и что Пирр
претендовал так же называться, поскольку Плутарх
писал далеко не по горячим следам этих событий. Все
же так вполне могло быть: в этом убеждает материал
надписей (особенно III в. до н. э.), в которых
словосочетание δικαστα! και διαλλακταί употребляется в
качестве технического термина для обозначения лиц,
разрешающих межгосударственные споры.
Использование здесь термина διαιτητής наряду с
δικαστής, а также употребление в одном
словосочетании δικαστής и διαλλακτης неслучайно, поскольку перед
представителями третьей стороны, призванной
разрешить межгосударственный спор, стояла задача
последовательного исполнения различных по своему
характеру обязанностей: того, что греки выражали глаголом
διαλΰω (или συλλΰω) и глаголом δικάζω. Вначале они
должны были на основе компромисса примирить
враждующие стороны33. В литературе это иногда
называют неверно компромиссным арбитражем. В
сущности здесь — посредничество, когда спорящие
государства разрешают конфликт на условиях,
предложенных третьей стороной, при ее непосредственном
содействии и чаще всего в виде переговоров.
Если же решить спор таким образом не
удавалось, представители нейтрального государства
разбирали дело в судебном порядке и в результате выносили
решение, обязательное для исполнения спорящими
государствами. Такие решения были приняты родосцами
в конфликте Самоса и Приены (Syll. 599; cf:
ibid. 688), миласянами в пограничном споре Магне-
Ср.: Klose P. Op. cit. S. 148; Heuss A. Op. cit. S. 69-72.
251

АРБИТРАЖ И ПОСРЕДНИЧЕСТВО У ГРЕКОВ
сии и Приены (Syll. 679), мегарянами в конфликте
Корифна и Эпидавра (Syll. 471) и во многих других
случаях. Это и был арбитраж в собственном смысле
этого слова. Глубоко прав Маркус Н. Тод, который,
определяя арбитраж у греков, писал, что это —
«передача спора на рассмотрение какому-то нейтральному
лицу или органу, чье решение участники спора
заранее обязываются принять (к исполнению)»34.
Государств средней величины и союзов городов в
качестве сторон в третейском суде было весьма мало, а
крупные державы, включая Пергамское царство, как
стороны вообще не принимали в нем участия. Как
предположил Петер Клозе, причина явной антипатии
эллинистических царей к мирным средствам
улаживания споров с помощью третейского судопроизводства
крылась не столько в доктринерском и бездушном
понимании их «суверенитета», сколько в том, что для
них просто не существовало истинно нейтрального
третейского судьи35.
Достаточно вспомнить весьма выразительный
эпизод римско-сирийских переговоров, когда римский
легат Луций Корнелий Сципион посчитал нужным
вызвать на переговоры представителей городов Лампсака
и Смирны и выслушать их в присутствии сирийского
царя Антиоха III. Так и сделали. «От лампсакиян
прибыли Парменион и Пифодор, а от смирнейцев
Койран, которые позволили себе вольность речи (ών
μετά παρρησίας διαλεγομενων). Это рассердило царя, ибо
беседа имела такой вид, как будто царь дает ответ
своим обвинителям перед римлянами, поэтому он
оборвал на середине речь Пармениона словами: «Будет
уже говорить вам, ибо не перед римлянами, а перед
родинами я согласен разобрать наши пререкания». На
сей раз стороны так и разошлись, ни на чем между со-
34 Tod M.N. Arbitration, Greek // OCD. 1970. P. 93; idem.
Sidelights on Greek History. P. 37 ff.
35 Klose P. Op. cit. S. 144.
252

АРБИТРАЖ И ПОСРЕДНИЧЕСТВО
бой не согласившись» (Polyb. 18.52.1—5. Пер. Ф.
Мищенко).
В самом деле, римлянин Луций в данной
ситуации не мог выступить в качестве нейтрального
третейского судьи, поскольку легат был сам «в претензии» к
Антиоху III. И, конечно, сирийский царь имел все
основания отказаться от такого третейского
судопроизводства и передать дело на рассмотрение другому
судье — в этом случае родянам — общепризнанному
арбитру в эллинистическом мире. Хотя у нас нет
сведений о том, что претензии городов Лампсака и Смирны
к Антиоху III были рассмотрены в каком-то другом
третейском суде3*\
Наряду с этим существовали формы
посредничества, непосредственно не связанные с арбитражем.
Впрочем, имеются и случаи, когда из-за состояния
источников трудно определить, к какому средству
мирного решения конфликтов их отнести37.
Таким образом, если арбитраж у греков — это
международно-правовое средство мирного
разрешения межгосударственных споров со сложной,
тщательно разработанной процедурой разбирательства и
вынесения обязывающего решения, то посредничество —
это чисто политическая акция, которая вряд ли входит
в сферу международного права, а относится к области
исключительно дипломатических отношений3**. Трудно
поверить, чтобы эллины не видели различия между
двумя этими институтами. Однако, если они не рас-
^" Об отношении эллинистических правителей к арбитражу
подробнее см.: Gruen E.S. The Hellenistic World and the Coming of
Rome. Vol. 1. P. 98-99; Heuss A. Stadt und Herrescher des Helle-
nismus in ihren staats- und volkerrechtlichen Beziehungen. S. 72ff.
О том, как римская сторона воспринимала происшедшее, см. ниже,
с. 257-258.
3' Ср.: Gruen E.S. The Hellenistic World and the Coming of
Rome. Vol. 1. P. 111.
38 Ср.: Hartmann F.H. The Relations of Nations. N. -Y., 1957.
253

АРБИТРАЖ И ПОСРЕДНИЧЕСТВО У ГРЕКОВ
сматривали посредничество и арбитраж как нечто
целостное, единое, то во всяком случае видели в них две
стороны одного и того же — мирного улаживания
межгосударственных споров. А это весьма
соответствовало такой отличительной черте древнегреческого
народа, как явная симпатия к компромиссным
решениям конфликтных ситуаций3^. Во внешнеполитической
практике эллинов оба средства — арбитраж и
посредничество — сосуществуют, находятся в неразрывной
связи.
3. Отношение римлян к арбитражу и посредничеству
Для разноликих племен ты единую создал отчизну:
Тем, кто законов не знал, в пользу господство твое.
Ты предложил побежденным участие в собственном праве:
То, что миром звалось, городом стало теперь.
Рутилий Намациан. Возвращение на родину. 1.63—66.
(Пер. М. Грабарь -Пассек)
Были ли в римской практике взаимоотношений с
другими государствами институты, аналогичные
греческому арбитражу и посредничеству? На первый
взгляд греческий третейский суд напоминает такой
древний и исконно римский институт, как recuperato-
res. Свидетельства о рекуператорах относительно не-
Р. 213; Brierly J.L. The Law of Nations: An Introduction to the
International Law of Peace. Oxford, 1963. P. 293.
3" Достаточно вспомнить здесь такой институт посредничества в
архаической Греции, правда, в социальных, внутриполисных
отношениях, как эсимнетия; подробнее об этом см.: Фролов Э.Д. Эсим-
нетия — выборная тирания (К вопросу об институте социального
посредничества в архаической Греции) // Проблемы античного
источниковедения. М.; Л., 1986. С. 134—144; он же. Рождение
греческого полиса. Л., 1988. С. 122 — 128; ср.: Toeppfer J. Aisymnetes
(1) // RE. 1893. Bd. 1. Sp. 1088-1091.
254

АРБИТРАЖ И ПОСРЕДНИЧЕСТВО
многочисленны и содержатся главным образом в
надписях4^. Первоначально рекуператоров назначали в
соответствии с соглашениями римлян и их соседей для
улаживания споров с иноземцами (peregrini). Но эти
споры можно рассматривать как межгосударственные
лишь весьма условно: ведь они касались частных лиц
и, к тому же, относились исключительно к
имущественным вопросам41. Современные исследователи
высказывают различные точки зрения о том, были ли в
позднее время обеими сторонами в таких
разбирательствах римские граждане, либо же одной из сторон
непременно был peregrinus или римлянин, чье
гражданство было поставлено под сомнение42. Вне
зависимости от решения этого вопроса остается несомненным,
что recuperatores никогда не стали тем институтом, с
помощью которого римляне решали
межгосударственные конфликты43.
И все же античная традиция сообщает о фактах
арбитража в контексте ранней римской истории —
еще до регулярных контактов Рима с греками.
Сведения о единичных случаях арбитража в царский период
и эпоху ранней Республики содержатся у Дионисия
Галикарнасского (2.76.3; 5.64.4; 6.25.26; etc.), Аппи-
ана (Sic. 1-2; Pun. 5), Тита Ливия (3.71.72; 8.23.8; 9.
14. 1—16 etc.) и Диона Кассия (43.5.6). Но
тщательный анализ этих сведений, проведенный Л.Маттеи44 и
4υ Roby H.J. Roman Private Law in the Times of Cicero and the
Antonines. Cambridge, 1902. Vol. 2. P. 315 — 318; Wenger L. Recipe-
ratio // RE. 1914. Bd. 1.А.1. Sp. 432.
41 Glossaria Latina. Vol. 4. Festus / Ed. W.M. Lindsay. P., 1926.
S.v. Reciperatio; cf.: Phillipson С Op. cit. Vol. 2. P. 83-84; Wan-
ger L. Op. cit. Sp. 406—418; Schmidlin B. Das Recuperatorenverfah-
ren: Eine Studie zum romischen Prozess. Freiburg, 1963; Berger Α.,
Nicholas B. Recuperatores // OCD. 1970. P. 910.
42 Roby H.J. Op. cit. P. 317; Matthaei L. E. Op. cit. P. 242;
Berger Α., Nicholas B. Op. cit. P. 910.
43 Ср.: Matthaei L.E. Op. cit. P. 241-244.
44 Ibid. P. 246-258.
255

ОТНОШЕНИЕ РИМЛЯН
Э. Грюном45, убеждает в том , что все они, по
большей части, появились в результате анахронистических
искажений: античные авторы пытались найти в более
ранней истории современные им политические
институты.
Когда римляне оказались вовлеченными в дела
греко-эллинистического мира, они обнаружили здесь
широко распространенную практику улаживания
межгосударственных споров мирными средствами, в
том числе и с помощью арбитража. По-видимому,
именно под влиянием греков римляне обращаются к
этому инструменту внешней политики, так же как они
обратились к такому пропагандистскому средству, как
лозунг освобождения греков. В любом случае
источники дают сведения об относительно регулярном
использовании Римом арбитража в межгосударственных
делах со времени около 200 г. до н. э.
Накануне второй римско-македонской войны,
когда Никанор, один из военачальников Филиппа V,
находился в Аттике далеко не с мирными целями,
римляне по-ручили ему объявить македонскому царю
следующие требования Рима: чтобы Филипп «не
воевал ни с каким из эллинских народов (των μεν 'Ελλήνων
μηδενι πολεμεΐν), а за нанесенные Атталу обиды дал
отчет (δίκας ύπεχειν) перед беспристрастным судом — εν
ΐσω κριτηρίου (Polyb. 16.27.2). Выражение δικας ύπεχω
имеет коннотацию «быть наказанным». Несколько
позже при встрече с самим царем римский посол
объявил решение сената. Полибий передает его почти
в тех же выражениях, что и заявление Никанору,
однако с некоторыми дополнениями; Филипп должен: не
воевать ни с каким из эллинских народов, не
распространять своей власти на государство Птолемея, а за
обиды, причиненные Атталу и родосцам, дать отчет —
δίκας ύποσχεΐν (Polyb. 16.34.3). Разумно предполо-
4^ Gruen E.S. The Hellenistic World and the Coming of Rome.
Vol. 1. P. 99-101.
256

АРБИТРАЖ И ПОСРЕДНИЧЕСТВО
жить: требование, чтобы Филипп предстал перед
третейским судом, было внесено в римский ультиматум
по инициативе греческих союзников Рима — Аттала и
родосцев46.
В том, что римляне первоначально не совсем
верно понимали существо греческого арбитража,
убеждают нас два дипломатических курьеза, о которых
сообщают Полибий и Ливии. Римский писатель
повествует о том, как в ходе bellum Philippicum при
посредничестве эпиротов встретились для переговоров
римский консул и македонский царь. Требования Τ
Квинкция Фламинина сводились к тому, что Филипп
должен вывести из греческих общин гарнизоны (рга-
esidia), возвратить сохранившееся имущество тем, чьи
поля и города он разорил, и что должна быть
произведена справедливым судом оценка всего прочего —
ceterorum aequo aestimatio fieret (Liv. 32.10.3).
По-видимому, Ливии перевел здесь словосочетание Ισον κρι-
τήριον, содержащееся у Полибия, латинским aequum
arbitrium47. На это Филипп, в частности, ответил: если
те города, с которыми он воевал, жалуются на какой-
то ущерб, причиненный войной, он готов прибегнуть к
третейскому суду (arbitrio) любого из тех народов,
cum quibus pax utrisque fuisset — у которых с той и с
другой стороной заключен мир (Liv. 32.10.5). Такой
ответ, по всей видимости, оказался для консула
неожиданным. Т. Квинкций Фламинин понял его,
вероятно, в том смысле, что царь стремится к третейскому
разбирательству вопроса о том, виновен ли он —
Филипп — в этой войне или нет4**. Так следует из ответа
4b Eckstein A.M. Rome, the War with Perseus, and Third Party
Mediation. P. 416; Gruen E.S. The Hellenistic World and the
Coming of Rome. Vol. 1. P. 101-102.
4' Ср.: Mauersberger A. Op. cit. Bd. 1. Sp. 1438. S.v. κριτηριον,
κριτής.
48 Ср.: Gruen E.S. The Hellenistic World and the Coming of
Rome. Vol. 1. P. 102.
9 В. И. Кащеев
257

ОТНОШЕНИЕ РИМЛЯН
консула, который заявил, что для этого не нужно
(nihil ... opus esse) ни арбитра (arbitro), ни судьи (iudi-
се), Филипп виновен в том, что первым начал войну
— prior arma intulisset (Liv. 32.10.6—7). Таким
образом, встреча завершилась безрезультатно, и война
была продолжена. Другое аналогичное недоразумение
произошло во время переговоров римского легата Лу-
ция Корнелия Сципиона и сирийского царя Антиоха
III, о чем сообщает Полибий (18.52.1—5).
Случаев, когда римляне были арбитрами в
межгосударственных конфликтах, известно мало. Артур
М. Экстейн насчитал только четыре примера римского
межгосударственного арбитража, имевших место в
течение полувека после Апамейского мира4^. А. Редер
указывает шесть таких случаев^. Однако в
источниках содержится по меньшей мере восемь третейских
разбирательств в межгосударственных делах
Восточного Средиземноморья с участием Рима в качестве
арбитра51.
Так, в 184 г. до н. э. римляне с помощью
третейского суда разрешили конфликт двух критских
городов. Во фрагменте из «Всеобщей истории» Полибия
(Polyb. 22.15) говорится о том, что в самый разгар
территориальных споров явилось посольство во главе с
Аппием Клавдием εκ της 'Ρώμης. Но, скорее всего, оно
прибыло из Пелопоннеса (Polyb. 22.14.12), а
выражение εκ της 'Ρώμης появилось в рукописи в результате
сокращения текста Полибия52. Послы вели перегово-
4У Eckstein A.M. Rome, the War with Perseus, and Third Party
Mediation. P. 416-417.
50 Raeder A.H. Op. cit. №№19(6), 34(4), 52, 55, 58, 59; cf.: ibid.
P. 8-13.
51 1) Syll. 674 = Sherk. 9; 2) CIG. 2905 = Syll. 688; 3) BCH.
1881. Vol. 5. P. 101; 4) IG.IX.2.521 = BCH. 1884. Vol. 8. P. 379. 2;
5) Liv. 39.22.10; 6) Polyb. 22.15; 7) Polyb. 32.17; 8) Cic. De off.
1.33: Val. Max. 7.3.4.
52 Walbank F.W. HCP. Vol. 3. P. 201; cf.: ibid. P. 200.
258

АРБИТРАЖ И ПОСРЕДНИЧЕСТВО
ры с кносслнами и гортинцами, и те по их совету
представили свои дела (έπετραψαν τα καθ' αυτούς)
римской стороне (Polyb. 22.15.2). Из Полибиева
выражения (των περί τον "Αππιον) не совсем ясно, идет ли здесь
речь об одном Клавдии как арбитре или о всей его
комиссии5^. Но вполне очевидно, что арбитром в этом
межгосударственном конфликте была римская
сторона. Содержание обязывающего решения греческий
историк сообщает относительно подробно. Римляне
вернули кноссянам землю, позволили жителям Кидонии
взять обратно своих заложников, а взамен этого кидо-
нийцы должны были покинуть Фаласарну, не взяв
себе ничего из городского имущества. «Они же
предоставили кноссянам свободу пользоваться или не
пользоваться союзным правом критян, как они сами
того пожелают, под тем однако условием, чтобы кнос-
сяне, равно как и жители Фаласарны, виновные в
убийстве Менойтия и других знатнейших граждан,
отказались от притязаний на прочие части Крита»
(Polyb. 22.15.3—4. Пер. Ф. Мищенко). Это
урегулирование привело, по-видимому, к ситуации, когда три
десятка критских общин заключили с пергамским царем
Евменом договор о дружбе и союзе (φιλία και
συμμαχία). Произошло это в следующем, 183 г. до н. э. (Syll.
627 = IC.IV.179)54.
Несколько раньше, в 187/186 г. до н. э., Л.
Корнелий Сципион был послан легатом в Азию, чтобы
уладить споры (ad dirimenda ... certamina) между
царями Антиохом и Евменом (Liv. 39.22.10).
В 160 (или 159) г. до н. э. в Рим прибыли
посольства от афинян и от ахеян по делу о возмещении
(υπέρ των ρυσίων). Произошло следующее: остров Делос
5^ См., например, перевод этого пассажа у Ф.Г. Мищенко: «...
Критяне... предоставили свои дела на рассмотрение Аппия с
товарищами»; cf.: Raeder Α.Η. Op. cit. P. 97. О неопределенности текста
говорит Φ. Уолбанк (НСР. Vol. 3. Р. 201).
5^Walbank F.W. НСР. Vol. 3. Р. 201-202.
9*
259

ОТНОШЕНИЕ РИМЛЯН
был передан афинянам, а жители острова обратились с
просьбой к римлянам позволить им взять с собой
движимое имущество, когда они будут покидать Делос.
Так делосцы переселились в Ахайю и были приняты
там в число граждан; на этом основании они «решили
истребовать от афинян удовлетворение по суду (το
δίκαιον έκλαβεΐν) в соответствии с договором (κατά το ...
σΰμβολον), который существовал между ахеянами и
афинянами» (Polyb. 32.17.3). Граждане Афин
отказывались сделать это, утверждая, что договор не касается
делосцев, а те настаивали на том, чтобы ахеяне
добивались от афинян удовлетворения силою (ήτουντο ρΰσια
τους Άχαιοΰς). Одним словом, между греками возник
обычный конфликт. В этой связи и явились посольства
от спорящих государств в Рим. Сенат выступил
арбитром, утвердил решения ахейской стороны в отношении
бывших жителей Делоса, как соответствующие
законам — κατά τους νόμους (Polyb. 32.17.4—5).
He исключено, что римляне, выступая в качестве
арбитров, злоупотребляли своим положением. В
трактате «Об обязанностях» Цицерон передает слух о том,
что будто Квинт Фабий Лабеон, который был
консулом в 183 г. до н. э.55, или кто-то другой из римлян,
кого «сенат назначил арбитром по проведению границ
между Нолой и Неаполем, прибыв на место, убеждал
отдельно обе стороны не проявлять жадности, не
требовать лишнего и лучше отказаться от своего, чем
пожелать чужого. Когда обе стороны исполнили это,
между их землями осталась значительная полоса
земли. Лабеон провел границы так, как они сами их
указали: то, что осталось между их землями, он признал
владениями римского народа» (Cic. De off. 1.33. Пер.
В. Горенштейна). Цицерон осуждает это противозако-
ние своего соотечественника (ср.: Val. Мах. 7.3.4).
Напротив, нет ни единого случая, когда бы в
" Бикерман Э. Хронология древнего мира. Ближний Восток и
античность. М., 1975. С. 217.
260

АРБИТРАЖ И ПОСРЕДНИЧЕСТВО
межгосударственном третейском разбирательстве Рим
оказался в качестве одной из спорящих сторон.
Всякую попытку греков передать спор Рима с его
противниками на рассмотрение третьей стороне римляне
безоговорочно пресекали. Так было отклонено,
предложение Пирра в 280 г. до н. э. Получив известие о том,
что римский консул Левин со значительным войском
наступает на Тарент, эпирский царь, не дождавшись
прихода союзников, выступил со своими воинами. Но
предварительно он отправил к римлянам вестника
(κήρυκα), предложив им до войны законным путем
получить удовлетворение от италиотов и сделать себя при
этом «судьей и посредником»5^. На это консул
ответил, что римляне не нуждаются в Пирре как в
примирителе и не боятся войны с ним (Plut. Pyrrh. 16.4—5).
Таким образом военные действия между эпирским
царем и римлянами стали неизбежны57.
Около 250 г. до н. э. Птолемей II Филадельф,
вероятно, предлагал быть арбитром в первой
пунической войне, но Рим отклонил и это предложение (Арр.
Sic. 2)5*.
Во время третьей римско-македонской войны
родосцы взяли на себя смелость потребовать, чтобы
римляне передали решение своего конфликта с
Персеем третейскому суду. Как сообщает Тит Ливии, в 169
г. до н. э. родосские послы в сенате с гордостью
говорили о своих заслугах перед римским народом,
приписывали себе многие победы римлян, утверждая, что
5ί> См. выше. с. 251.
57 Ср.: Will Ё. Op. cit. Vol. 1. P. 123-124.
5" Cp.:Gruen E.S. The Hellenistic World and the Coming of Ro
me. Vol. 1. P. 100; cf.: Eckstein A.M. Rome, the War with Perseus,
and Third Party Mediation. P. 416. Б целом о характере
взаимоотношений Птолемеевского Египта и Рима в это время см.: Hol-
leaux Μ. Rome, la Grece et les monarchies hellenistiques. P. 64—65;
Heinen H. Dei politische Beziehungen zwischen Rom und dem Ptole-
maerreich von ihren Angagen bis zum Tag von Eleusis (273 — 168 v.
Chr.) // ANRW. В.; N.-Y., 1972. Bd. 1.1. S. 638-639.
261

ОТНОШЕНИЕ РИМЛЯН
имели дружественные отношения (amicitiam) также с
Персеем и нарушили эту дружбу не по вине
македонского царя, а потому, что римляне привлекли их к
участию в войне. «Третий год они чувствуют большие
тяготы этой войны, поскольку море все это время
закрыто; остров Родос обеднеет, если его не будут
поддерживать торговые пошлины и подвоз
продовольствия. Будучи не в состоянии переносить такое
положение, они отправили других послов к Персею в
Македонию объявить ему требования родосцев, чтобы он
заключил мир с римлянами (pacem eum componere
cum Romanis); они присланы в Рим объявить о том
же. Родосцы подумают, как поступить им с теми, кто
помешает окончанию войны» (Liv. 44.14.10—12. Пер.
И.Зорина с изменениями). Римский историк крайне
негативно относится к такой позиции родосских
послов («Я вполне уверен, что даже в настоящее время
нельзя читать и слушать подобные слова без
негодования»).
Сейчас высказывается даже предположение о
том, что родосское посольство в сенате в 169 г. до н. э.
— анналисткая выдумка с тенденциозной
направленностью59. Но даже если описанное Титом Ливнем
событие и произошло, то реакция римлян на попытку
родосского арбитража была резко отрицательной — об
этом свидетельствует явно тенденционое
повествование римского историка. А то, что решение римским
сенатом вопроса о Родосе после третьей македонской
войны имело катастрофические последствия для
островного государства, Ης, вызывает ни у кого сомнений
(см.: Liv. 44.29.7; 45.23.11-13)60.
ьу Gruen E.S. Rome and Rhodes... P. 59.
60 Gaertringen F.H. Rhodos // RE. 1931. Suppl. Bd. 5,
Sp. 796-797; Volkmann H. Popillius (18) // RE. 1953. Bd. 22.
Sp. 58; Schmitt H.H. Rom und Rhodos: Geschichte ihrer politischen
Beziehungen seit der ersten Beruhrung bis zum Aufgehen des Insel-
staates in romischen Weltreich. Miinchen, 1957. S. 151—167,
262

АРБИТРАЖ И ПОСРЕДНИЧЕСТВО
Иным было отношение римлян к посредничеству
третьей стороны в их межгосударственных конфликтах
и войнах. Известно немало примеров, когда Рим
пользовался посредническими услугами греческих
государств. В ходе первой-римско-македонской войны
попытки посредничества были предприняты греками
четырежды: в 209 г. до н. э. (Liv. 27.30.4-15; cf.: Ро-
lyb. 10.25), в 208 г. до н. э. (Liv. 28.5.13; 28.7.13-15),
в 207 г. до н. э. (Арр. Мае. 3; Polyb. 11.4-6) —
безрезультатно; а в 205 (или 206) г. до н. э. благодаря
посреднической деятельности эпиротов состоялась мирная
конференция в Фенике и стало возможным
заключение мирного договора, завершившего войну (Liv. 29.
12.8—II)61.
Зимой 197/196 гг. до н. э. возникла
напряженность в отношениях римлян и беотийцев.
Вмешательство Тита Квинкция Фламинина во внутренние дела
Беотийского союза вызвало взрыв негодования
граждан Беотии против Рима, были убиты многие римляне.
Это дало основание римскому полководцу предъявить
жесточайшие требования руководству греческого
государства и ввести войска в Беотию. Казалось, война с
многочисленными жертвами была неизбежна. И
именно в этот момент в дела вмешались посольства из
Афин и Ахейского союза. Греческие посредники
организовали мирную конференцию, на которой было
принято компромиссное решение. Фламинин
значительно смягчил свои требования к беотийцам, прежде
211—217; Eckstein A.M. Rome, the War with Perseus, and Third
Party Mediation. P. 443. Иначе трактуются эти события в статье:
Scafuro А.С. Op. cit. Р. 28, 36—37. О принципах отношения
римлян к арбитражу см.: Westermann W.L. Op. cit. P. 207.
61 Cp.:Holleaux Μ. Rome, la Grece et les monarchies hellenisti-
ques. P. 276-280; Walbank F.W. Philips V of Macedon.
P. 103 — 105; Hammond N.G.L. Epirus: The Geography, the Ancient
Remains, the History and the Topography od Epirus and Adjacent
Areas. Oxford, 1967. P. 612-613; Will £. Op. cit. Vol. 2. P. 90-97.
263

ОТНОШЕНИЕ РИМЛЯН
всего относительно суммы денежной компенсации. И
таким образом мир был восстановлен (Liv. 33.2 — 29;
cf.: Polyb. 18.43)62.
С другой стороны, сам Рим нередко выступал
как посредник в мирном улаживании конфликтов
эллинистических государств: Селевкидов и Птолемеев,
Пергама и Вифинии, Спарты и Ахейского союза63.
Есть также факты, свидетельствующие о том, что
римляне охотно выступали посредниками в
разрешении внутренних конфликтов, возникавших в греческих
государствах. Так, в 173 г. до н. э., получив известие о
том, что тяжесть долгового бремени заставила фесса-
лийцев взяться за оружие, сенат отправил посла Ап-
пия Клавдия рассмотреть дело и успокоить волнения.
«Наказав главарей обеих партий, он, большей частью
с согласия самих заимодавцев, облегчил долговые
обязательства, возросшие от чрезмерно высоких
процентов, и уплату действительного долга разложил на
десять лет. Точно так же Аппий Клавдий уладил дела и в
Перребии» (Liv. 42.5.8 — 10. Пер. М. Федорова и
И. Макаренкова).
В том же году в Дельфах Марцелл разрешил
ожесточенный спор двух группировок этолийцев. Видя
бескомпромиссность партий, римлянин все же
уговорил обе стороны воздержаться от войны и таким
образом разрешил спор. Примирение было закреплено
взаимным обменом заложниками, которых решено
было держать в Коринфе (Liv. 42.5.10—12). Оба
решения, столь отличающиеся одно от другого,
говорят о том, что посреднические услуги,
предлагаемые римлянами грекам, были весьма разнообразны.
ь^ Eckstein A.M. Rome, the War with Perseus, and Third Party
Mediation. P. 421. О других примерах см.: ibid. P. 420—423.
"' Подробнее см.: Mattehaei L.E. The Place of Arbitration and
Mediation... P. 263; Gruen E.S. The Hellenistic World and the
Coming of Rome. Vol. 1. P. 111—116. А. Скафуро считает иначе (Op.
cit. P. 36).
264

АРБИТРАЖ И ПОСРЕДНИЧЕСТВО
Таким образом, дипломатическая практика
римлян определенно свидетельствует о том, что они четко
разграничивали арбитраж и посредничество.
Отношение греков и римлян к мирным
средствам улаживания межгосударственных конфликтов
было фундаментально различным. Одной из важных
идей, на которых основывались международное право
и дипломатия у греков, была рационалистическая по
существу идея нейтралитета64. На этой идее
покоились и греческое посредничество, и греческий
арбитраж в международных делах. Во внешней политике
римлян, в силу особых условий их существования, не
было и, по-видимому, не могло быть идеи
нейтралитета. Рим относился к другому государству либо как к
другу и союзнику, либо как к потенциальному
противнику и врагу. Такое отношение видно во многих
посреднических акциях Рима, оно объясняет те угрозы и
силовое давление, которыми римляне нередко
сопровождали свои третейские решения и посреднические
услуги65. Достаточно вспомнить знаменитый день
алевсина (Polyb. 29. 27)66. Осознание того факта, что
греки и римляне по-разному понимали
посредничество и арбитраж, помогает лучше понять многие
дипломатические недоразумения в отношениях
эллинистических государств и Рима.
Мира у богов при дыханье шквала
Молит мореход. Над Эгеем тучи
Месяц кроют тьмой, поглотив мерцанье
Звезд путеводных.
Мира! — Пыл бойца остудил фракиец.
b4 Klose P. Op. cit. S. 164-165; cf.: Mosley D.J. Diplomacy and
Disunion in Ancient Greece. P. 327—328.
"^ Mattehaei L.E. The Place of Arbitration and Mediation...
P. 262-263.
"" M^rkholm O. Antiochus IV of Syria. Copenhagen, 1966.
p. 94-96; Walbank F. W. HCP. Vol. 3. P. 403-406.
265

ОТНОШЕНИЕ РИМЛЯН
Мира! — Мид устал полыхать колчаном.
Где же купишь, Гросф, этот мир за геммы,
Злато иль пурпур?
Гораций. Оды. 2.16.1—8. (Пер. Я. Голосовкера)

ПОЛИТИКА. ПРОПАГАНДА. РЕЛИГИЯ
1. Лозунг освобождения греков
Чужд я надежде, не грежу о счастье; последний остаток
Самообмана исчез. В пристань вошел я давно.
Беден мой дом, но свобода под кровом моим обитает,
И от богатства обид бедность не терпит моя.
ПаллаЪ. (Anth. Pal. 9.172. Пер. Λ. Блуменау)
Свобода и «освобождение греков». Свобода —
одна из основополагающих ценностей древнегреческой
цивилизации, ελευθερία — одно из фундаментальных
политических понятий у эллинов1. В
межгосударственных отношениях древней Эллады и эллинистического
мира понятие свободы занимало важное место, оно
было основанием для многочисленных
пропагандистских акций и идеологических манипуляций. Именно
на нем базировался лозунг «освобождения греков» —
важное средство политической пропаганды в межгосу-
1 Подробнее см.: Raaflaub К. Die Entdeckung der Freiheit: Zur
historischen Semantik und Gesellschaftsgeschichte eines politischen
Grundbegriffs der Griechen. Miinchen, 1985. Там же (с. XIII—
XXVI) — полная библиография.
267

ЛОЗУНГ ОСВОБОЖДЕНИЯ ГРЕКОВ
дарственных отношениях греков в классическую эпоху
и эллинистический период. В античном мире,
по-видимому, не существовало термина «пропаганда», но
феномен пропаганды у греков и римлян — вполне
очевиден.
Проблема «освобождения греков» в эпоху
эллинизма не осталась без внимания исследователей:
отдельные ее аспекты детально рассмотрены западными
(М. Олло, А. Хойсс, М.-Л. Хайдеманн, Э. Бэдиан,
Э.С. Грюн) и отечественными (А.Б. Ранович, Ю.Е.
Журавлев) антиковедами. Однако считать ее
окончательно решенной еще преждевременно; в частности,
недостаточно исследован вопрос о месте лозунга
освобождения греков в системе средств дипломатии,
межгосударственных и международных отношений в
период позднего эллинизма. Одни современные авторы
переоценивают значение этого лозунга (так, Ю.Е.
Журавлев считает его этапом во внешней политике
Рима), другие принижают его роль в международных
отношениях (например, Эрих С. Грюн, который
рассматривает лозунг освобождения греков лишь как
средство дипломатии)2.
Появление и широкое распространение в
эллинистическом мире лозунга освобождения греков^
связано с кардинальной проблемой эпохи — проблемой
взаимоотношения полиса и монархии. В условиях
возросшего военно-политического значения
территориальных монархий в эллинистическом мире полисы
потеряли прежнюю свою независимость. Однако
иллюзии греков о возможности свободы полисов
сохранились.
Журавлев Ю.Е. Лозунг борьбы за свободу греков в римской
политике 90-х гг. II в. до н. э. // Проблемы всеобщей истории. М.,
1974. С. 299; Gruen E.S. The Hellenistic World and the Coming of
Rome. Vol. 1. P. 132-157.
3 См.:, например: Heuss A. Stadt und Herrescher des Hellenismus
S. 216-244.
268

ПОЛИТИКА. ПРОПАГАНДА- РЕЛИГИЯ
Такое положение вещей существовало не только
в период борьбы диадохов за власть, но и в более
позднее время. Полибий приводит немало
выразительных примеров того, как греки ценили свою сводобу в
конце III — начале II вв. до н. э. Так, в речи при
заключении мира в Навпакте в 217 г. до н. э. этолий-
ский стратег Агелай призывает завершить
союзническую войну. В уста именно этого оратора Полибий
вкладывает знаменитую метафору о «тучах,
поднимающихся с запада» (τα προφαινόμενα νυν από της εσπέρας
νέφη — Polyb. 5. 104.10). Под этими тучами
подразумеваются, по-видимому, не только римляне, но и
карфагеняне: кто бы из них не победил, они не будут
довольствоваться Италией, а устремят свои взоры на
восток и попытаются положить конец греческой
свободе. Против этой самой страшной для греков
опасности — потери свободы — и выступает Агелай. Он
призывает греков к бдительности и единению под
руководством Филиппа (Polyb. 5. 104)4.
Некоторые современные исследователи
высказали мнение, будто речь Агелая в Навпакте — выдумка
Полибия, писавшего эту речь тогда, когда
«пророчество» уже стало реальностью; греческому историку надо
было как-то подтвердить свою убежденность в том,
что συμπλοκή Востока и Запада в это время — 217 г. до
н. э. — уже имело место5. Однако многое
свидетельствует в пользу историчности, подлинности основных
положений рассматриваемой речи: Полибий подает ее
в своем повествовании, сопровождая важными под-
4 См.: Holleaux Μ. Rome, la Grece et les monarchies hellenisti-
ques. P. 160 — 167; Pedech P. La methode historique de Polybe. P.,
1964. P. 259-264, 506; Walbank F.W. Speeches in Greek
Historians. Oxford, n.d. (1965). P. 7-8, 15-16.
^ M0rkholm O. The Speech of Agelaus at Naupactus 217 В. C. //
Classica et mediaevalia. 1967 (1969). Vol. 28. P. 251-253. Против
подлинности речи Агелая высказался Г. Де Санктис (см.: RFIC.
1934. Vol. 62. Р. 108-109); cf.: Walbank F.W. Polybius. 1990. P.69.
269

ЛОЗУНГ ОСВОБОЖДЕНИЯ ГРЕКОВ
робностями, например, указанием на то, что эта речь
была произнесена на первом заседании мирной
конференции (Polyb. 5.103.9); греческий историк
неоднократно выступает против вымышленных речей в
историческом повествовании и настаивает на том, что
речи должны передавать существо сказанного на
самом деле (см.: Polyb. 2.56.10; 3.20.1; 29.12.9-10
etc.); наконец, трудно себе представить, чтобы Поли-
бий вложил в уста одного из нелюбимых им этолийцев
весьма важные, сокровенные для него мысли6.
Сам Полибий в качестве критерия для оценки
столь сложного и такого распространенного в его
время явления как предательство, указывает попрание в
корыстных интересах «законов, свободы и вольностей
граждан» (καταλύοντες τους νόμους άφηρουντο την έλευθε-
ρίαν και παρρησίαν των πολιτών — Polyb. 18.14.9).
Таким образом, возникшее противоречие между
реальной потерей полисной свободы и иллюзий ее
обладания в сознаии греков создало основу для
широкого, распространения пропагандистского лозунга
освобождения. И эллинистические правители
действительно часто использовали его в политической борьбе друг
с другом.
Лозунг в эллинистическом мире. Усилиями ряда
западных антиковедов7 доказаны эллинистические
истоки лозунга освобождения, используемого
римлянами. В результате сложилась определенная схема того,
как в реальности применялся этот лозунг. Основные
элементы схемы следующие:
6 Walbank F.W. НСР. Vol. 1. Р. 13-14: idem. Speeches in Greek
Historians. P. 7—18; idem. The Hellenistic World. P. 231; idem. Po-
lybius. 1990. P. 69.
Gruen E.S. The Hellenistic World and the Coming of Rome.
Vol. 1. P. 133 — 142; Petzold K. —E. Die Eroffnung des zweiten ro-
misch-makedonischen Krieges. В., 1940. S. 37; Sherwin-White A.N.
The Roman Citizenship. 2nd ed. Oxford, 1973. P. 175 — 176; Tau-
bler E. Imperium Romanum. Bd. 1. S. 434—436.
270

ПОЛИТИКА. ПРОПАГАНДА- РЕЛИГИЯ
— первыми применили его диадохи; здесь
называются обычно имена Антипатра, Полиперхонта, но
особенно часто — Антигона и Деметрия,
использовавших лозунг против Кассандра;
— затем его применили римляне в своей
внешней политике;
— в борьбе с ними Антиох III обращается к
лозунгу освобождения греков как к
контрпропагандистскому средству;
— как только римляне отказываются от этого
лозунга, он, отслужив свою службу, сходит с арены
международных отношений.
Эта схема уже давно стала общим местом,
однако она значительно упрощает и даже искажает
историческую реальность. На самом деле лозунг
освобождения греков использовался во взаимоотношениях
эллинистических государств и греческих городов на
протяжении всего III в. до н. э. Нарративные источники,
правда, не дают почти никакого материала; но
надписи убеждают в том, что в первые три четверти III в. и
Птолемеи (Птолемей II, Птолемей III), и Селевкиды
(Селевк I, Антиох I и Антиох II) применяли в
качестве технических терминов такие, как ελευθερία,
αυτονομία, δημοκρατία, άφορολογία8. Дело здесь не только в
терминах; хотя эпиграфические свидетельства очень
фрагментарны, за ними прослеживается вполне
определенная внешнеполитическая реальность, в которой
лозунг освобождения занимал прочное место.
Иначе обстоит дело с материалом о лозунге
освобождения у Антигонидов. В надписях III в. до н. э.
не удалось обнаружить почти ничего; исключение,
казалось бы, составляет политика Филиппа V. Вероятно,
β Syll. 434.11.13-18; Syll. 463.11.5-6; Syll. 390.11.12-15; OGIS.
45.11.13-15; OGIS. 222.11.15-18; OGIS. 223.11.21-28; OGIS.
226.11.5-7; OGIS. 228.11.7-9; OGIS. 229.11.7-12, 67-68. Cf.:
Gruen E.S. The Hellenistic World and the Coming of Rome. Vol. 1.
P. 138-140.
271

ЛОЗУНГ ОСВОБОЖДЕНИЯ ГРЕКОВ
объяснение этому следует искать в степени полноты
нарративных источников по истории эллинистического
мира III в. до н. э. Можно предположить, что если бы
сохранились более полно сочинения античных авторов
по истории этого периода, мы имели бы
дополнительный материал о широком распространении лозунга
освобождения греков в политической практике
эллинистических правителей.
Данные Полибия и некоторые надписи
позволяют судить о довольно активной пропагандистской
политике Филиппа V в области освобождения греков.
Разместив в Лисимахии свой гарнизон, македонский
царь заявил, что сделал это не ради угнетения ее
народа, а для его защиты (Polyb. 18.4.5 — 6). Еще в 218
г. до н. э. Филипп попытался заключить союз с элей-
цами, пообещав им защитить их город от внешних
нападений и свободу по уже ставшей классической
формуле: προς δε τούτοις αυτούς ελευθέρους, άφρουρήτους,
αφορολόγητους, χρωμενους τοις ιδίοις πολιτεύμασι (Polyb.
4.84.5). По-видимому, македонский царь добивался
присоединения Элиды к Симмахии9, но попытка эта
не увенчалась успехом (Polyb. 4.89.6—9). Позже, в
203 г. до н. э. жители Фасоса сдали свой город
Филиппу в ответ на его обещание освободить их от
гарнизона, выплаты дани и предоставить им возможность
жить по собственным законам (νόμοις ... τοις ιδίοις —
Polyb. 15.24.2—3). По всей вероятности, македонский
правитель не воздерживался от пропагандистских
заявлений и тогда, когда приказал выкупить из
рабства димеев, захваченных в плен римлянами в ходе
первой римско-македонской войны, и вернул
гражданам Димы не только свободу (libertatem modo),
но и родину (patriam — Liv. 32.22. 10). Около 201 г.
до н. э. он отправил на остров Нисирос письмо,
обещая его жителям, что они будут жить по отеческим
Walbank F.W. Philip V of Macedon. P. 49.
272

ПОЛИТИКА. ПРОПАГАНДА. РЕЛИГИЯ
законам —· δεδώκεν βασιλή άμΐν νόμοις τοις πατρίοις και
ύπάρχουσιν χρήσΦαι (Syll. 572. 11. 16—20)10.
Примечательно, что все эти примеры относятся ко времени,
предшествовавшему самому первому обращению
римлян к лозунгу освобождения греков.
Этот лозунг стал характерным и весьма
устойчивым элементом в системе взаимоотношений
эллинистических государств на протяжении всего III в. до
н. э., и произошло это потому, что он был тесно связан
с политическими и идеологическими реалиями эпохи.
Лозунг во внешней политике Рима. Все попытки
найти нечто подобное в римской внешнеполитической
истории до 200 г. до н. э. оказались
безрезультатными11. В своих внешнеполитических делах римляне,
конечно, обращались к понятию libertas, но весьма
редко и лишь в частных случаях, во взаимоотношениях с
отдельными общинами.
Характерно решение сената от 210 г. до н. э. в
отношении подчиненных Риму кампанцев:
«Постановлено было возвратить владельцам захваченный на
войне скот, кроме лошадей, а также рабов, за
исключением мужчин, и все движимое имущество; всем же
кампанцам, ателланцам, каталийцам и сабатинам,
исключая тех из них, которые либо сами, либо их
родители находились у врагов, решили дать свободу (libe-
ros esse iusserunt) с тем условием, чтобы никто из них
не состоял римским или латинским гражданином
(nemo eorum civis Romanus aut Latini nominis esset) и
чтобы никто из находившихся в Капуе, пока были
заперты ее ворота, не оставался дольше назначенного
срока ни в городе, ни в его окрестностях» (Liv. 26.34.
ιυ Ср.: Gruen E.S. The Hellenistic World and the Coming of
Rome. Vol. 1. P. 141; Heidemann M. —L. Die Freiheitsparole in der grie-
chisch-romischen Auseinandersetzung (200—188 v. Chr.). Bonn,
1966. S. 12.
" Gruen E.S. The Hellenistic World and the Coming of Rome.
Vol. 1. P. 133.
273

ЛОЗУНГ ОСВОБОЖДЕНИЯ ГРЕКОВ
5 — 7. Пер. И. Виноградова с изменениями). Вполне
очевидно, что «освобождение» здесь означает лишь то,
что граждане покоренных римлянами общин не
должны иметь римского гражданства и тех привилегий,
которые оно давало. Выражение liberos esse не является
здесь даже лозунгом12. То же самое касается
выражения suas leges — «свои собственные законы» (см.,
например: Liv. 9.43. 23; 29.21.7; 30.37.23)13.
Когда развитие восточной политики Рима
привело к столкновению с эллинистическими государствами,
римляне стали свидетелями широкого использования
лозунга освобождения. Здесь закономерно встает
вопрос: почему римский сенат взял на вооружение этот
чисто греческий (или, точнее говоря,
эллинистический) лозунг как пропагандистское средство в своей
внешней политике? И почему это произошло именно
в ходе второй римско-македонской войны? Ответы на
эти вопросы, видимо, следует искать в отношении
греков к римлянам вплоть до второй войны Македонии с
Римом. Неплохой материал есть у Полибия.
Раньше уже была упомянута речь этолийского
стратега Агелая в Навпакте; в ней римляне
рассматриваются как потенциальные поработители Эллады.
В 210 г. до н. э. в ходе первой
римско-македонской войны на народном собрании в Спарте этолиец
Хленей убеждает лакедемонян в необходимости
присоединения к этолийско-римской коалиции. Его
важнейшие аргументы — это резко негативное
изображение политики македонских царей, в частности
Филиппа V (Polyb. 9.28; 9.29; 9.30.1-2) и македонян
вообще: έφ'δσον εχθρούς νομίζειν και μισεΐν (Polyb. 9.29.12).
Хорошая возможность для выступления с проримской
речью здесь оказалась неиспользованной14.
Зато противник Рима акарнанский посол Ли-
12 См.: ibid. Р. 143.
" Подробнее о таких случаях см.: ibid. Р. 143 — 144.
14 Ibid. Р. 322; Heidemann M.-L. Op. cit. S. 15.
274

ПОЛИТИКА. ПРОПАГАНДА. РЕЛИГИЯ
киек, выступавший на том же собрании, что и Хленей,
рисует яркий и выразительный портрет римлян, не
жалея при этом темных красок: они — варвары (Ро.-
lyb. 9.37.5), с которыми неприлично заключать союз
(καπειτα νυν συμμαχίαν ποιησαμενους τοις βαρβάροις (Ρο-
lyb. 9.38.5). Если война между греками есть
состязание за славу и превосходство, война римлян с греками
имеет целью порабощение эллинов: τα μεν τέκνα και τάς
γυναίκας άπάγουσι 'Ρωμαίοι (Polyb. 9.39.3). Оратор
приводит конкретные факты грубости и жестокости
римлян^: «Кто может ... взирать спокойно на
вторжение римлян, кто может не возненавидеть этолян за то,
что они в своем безумии решились заключить такой
союз? У акарнанов они уже отняли Эниады и Несос,
недавно завладели городом несчастных антикирян,
покоривши его при содействии римлян. Римляне
уводят к себе жен и детей, которых ждет обычная
участь людей, попадающих во власть иноплеменников,
а землю побежденных занимают этоляне», (Polyb.
9.39.1—3. Пер. Ф. Мищенко с изменениями)16.
Примерно так же характеризует римлян и
представитель нейтрального государства — Родоса — Фра-
сикрат, выступающий в 207 г. до н. э. в этолийском
собрании с целью склонить этолян к миру с Филиппом
(Polyb. 11.4—6). Родосский посол обвиняет этолян в
том, что они, заключив с римлянами договор, предали
«варварам всех эллинов на жесточайшее глумление и
обиды» (Polyb. 11.5.7). Это стало очевидным после
того, как злая участь постигла орейцев и эгинян. У Фра-
сикрата не вызывает сомнения, что римляне, завершив
войну с Ганнибалом, «стремительно обратятся со
всеми своими силами на земли Эллады под предлогом
помощи этолянам против Филиппа, а на самом деле
для покорения своей власти всей Эллады»; если
римляне «будут поступать жестоко, то разом получат в до-
15 Heidemann M.-L. Op. cit. S. 16-17.
16 Ср.: Walbank F.W. HCP. Vol. 2. P. 178-180.
275

ЛОЗУНГ ОСВОБОЖДЕНИЯ ГРЕКОВ
бычу имущество погибших и господство над
уцелевшими от гибели» (Polyb. 11.6.1—3. Пер. Ф.
Мищенко).
Таким образом, речи эллинов, представленные у
Полибия, свидетельствуют о негативном отношении
греков к римлянам17. Это отношение сводится к двум
характеристикам: римляне — варвары; они стремятся
поработить Элладу18. Весьма вероятно, что о таком
отношении греков в римском сенате было известно.
Римскому руководству для достижения
дипломатического и военного успеха в bellum Philippicum — в этой
очень важной для Рима войне — необходимо было
предпринять такие шаги, которые помогли бы снять
негативное отношение к ним греков или, по меньшей
мере, его нейтрализовать. И тогда, по-видимому,
римский сенат обращается к лозунгу столь близкому и
понятному каждому греку. Он оказался очень удобным,
ведь под его прикрытием можно было проводить
прежнюю внешнюю политику, не меняя существенно
ее принципов.
Содержание лозунга не противоречило
содержанию ультимативных требований, предъявленных
Филиппу накануне второй римско- македонской войны
(Polyb. 16.27.2; 16.34.4), оно вытекало из них и было
логическим .их продолжением19. Тот факт, что
римляне воспользовались греческим лозунгом,
свидетельствует о внешнеполитической гибкости римского сената,
17 Ср.: Gruen E.S. The Hellenistic World and the Coming of
Rome. Vol. 1. P. 323-325; Heidemann M.-L. Op. cit. S. 17-19.
10 Ср.: Schmitt H.H. Hellenen, Romer und Barbaren: Eine Studie
zu Polybios. Aschaffenburg, 1957-1958. S. 3-11.
1" Holleaux M. Rome and Macedon. P. 160—166; Bickermann E.
Les preliminaires de la seconde guerre de Macedoine. P. 165;
McDonald A.H., Walbank F.W. The Origins of the Second Macedonian
War. P. 194-197; Walbank F.W. Philip V of Macedon. P. 131, 134;
Will E. Histoire politique du monde hellenistique. Vol. 2.
P. 133 — 134; Errington R.M. Rome against Philip and Antiochus.
P. 255-256.
276

ПОЛИТИКА. ПРОПАГАНДА. РЕЛИГИЯ
о его умении приспосабливаться к конкретным
условиям места и времени.
М.-Л. Хайдеманн, специально занимавшаяся
этим вопросом, убедительно показала, что римляне не
сразу пришли к той формуле освобождения греков,
которая была провозглашена на Истмийских играх в
196 г. до н. э.2^. Римская концепция освобождения
складывалась в ходе военной и дипломатической
деятельности Тита Квинкция Фламинина в 198—197 гг.
до н. э.21. Взяв на вооружение эллинистический
лозунг, римляне оставили его содержание в сущности
неизменным.
На Истмийских играх произошло событие,
ставшее важным не только для греков, но и для римлян.
Этому предшествовала бурная деятельность Тита
Квинкция Фламинина — победителя Филиппа V в
битве при Киноскефалах. Тит убедил децемвиров,
посланных сенатом в Грецию для послевоенного
улаживания дел, в том, что римлянам нужно немедленно
освободить Коринф и передать его ахеянам, но оставить
легионеров в Акрокоринфе, Деметриаде и Халкиде —
городах, называвшихся «оковами Эллады» (Polyb. 18.
45.12). Плутарх сообщает о более радикальном
решении римского полководца: этолийцы будто бы «стали
открыто возмущать города и громогласно обвинять
Тита, требуя, чтобы он снял с Греции оковы (τάς πεδας
της 'Ελλάδος λΰειν), ... и вопрошая греков, нравится ли
им носить теперешние колодки, более гладкие, но
гораздо более тяжелые, чем те, что они носили раньше,
и по-прежнему ли они считают Тита своим
благодетелем (ώς ευεργέτης) за то, что, развязав Греции
ноги, он накинул веревку ей на шею» (Plut. Tit. 10.2).
По мнению Плутарха, Фламинина огорчали
такие нападки, «он долго убеждал сенат и, наконец, до-
20 Heidemann M.-L. Op. cit. S. 22 f.
91
Δ1 Errington R.M. Rome against Philip and Antiochus.
P. 264-268.
277

ЛОЗУНГ ОСВОБОЖДЕНИЯ ГРЕКОВ
бился разрешения освободить от римских караульных
отрядов и эти три города (Коринф, Халкида, Деме-
триада — В. К.), чтобы милость, которую он оказал
грекам, была действительно полной» (Plut. Tit. 10.3.
Пер. Ε. Пастернак). Вряд ли тогда, в 196 г. до н. э.,
Фламинин принял такое далеко идущее решение, но
Плутарх прав в том, что этолийцы интенсивно вели
контрпропаганду под лозунгом освобождения греков,
и римский полководец должен был с ней считаться22.
Надежды греков на свободу могли быть
использованы для того, чтобы помешать этолийцам извлечь
наибольшую выгоду из победы над Филиппом и
вытеснить его из Центральной Греции, что было бы не в
интересах римлян. Таким образом, задача Фламинина
состояла в установлении «не столько равновесия сил,
сколько равновесия слабостей» на Балканском
полуострове; этот лозунг вполне мог послужить такой це-
дИ23.
Итак, начинаются Истмийские игры, на которые
со всей Эллады собираются греки: ведь совсем недавно
завершилась кровопролитная война, казалось, был
установлен прочный мир, все были полны ожидания и
надежды. И вот выступил вперед глашатай (προελΦών о
κήρυξ), с помощью трубача (δια του σαλπιγκτού)
установил в толпе тишину и провозгласил следующее:
«Римский сенат и Тит Квинкций, полководец с
консульской властью, победивши в войне Филиппа и
македонян, даруют свободу, избавляют от гарнизонов и
уплаты подати, а также дают возможность жить по
отеческим законам (ελευθέρους, άφρουρήτους,
αφορολόγητους, νόμοις χρωμενους τοΓς πατρίοις) коринфянам, фо-
кидянам, локрам, евбейцам, фтиотским ахеянам, маг-
нетам, фессалийцам, перребам» (Polyb. 18.46.4—5).
22 Ср.: Walbank F.W. Philip V of Macedon. P. 180-181; Ba-
dian E. Foreign Clientelae. P. 69f.; Will Ё. Op. cit. Vol. 2.
P. 164-168.
^ Errington R.M. Rome against Philip and Antiochus. P. 269.
278

ПОЛИТИКА. ПРОПАГАНДА- РЕЛИГИЯ
Тит Ливии, который, повествуя об этом событии,
опирается на текст Полибиевой «Всеобщей истории»,
дает еще более лаконичную формулу освобождения
греческих общин: «Римский сенат и полководец
Т. Квинкций, победив царя Филиппа и македонян,
приказывают, чтобы были свободны, не платили
подати и имели свои, собственные законы (liberos, immu-
nes, suis legibus esse)», и далее перечисляются те же
народы Эллады, которые указаны Полибием (Liv. 33.
32.5; cf.: Plut. Tit. 10.5; Appian. Mac. 9.4; Val.
Max. 4.8.5)24.
Радость была всеобщая. «Большинство
присутствующих не верило ушам своим, и слова глашатая
слышались ими как бы во сне — до того велика была
неожиданность события, — поэтому всякий громко
требовал, чтобы глашатай с трубачом снова взошел на
середину площади для состязания и повторил бы прежде
сказанное» (Polyb. 18.46.7—8. Пер. Ф. Мищенко с
изменениями). После того, как была восстановлена
тишина и глашатай в точности повторил все прежде
сказанное, так что все присутствующие это услышали,
«раздался радостный крик такой невероятной силы,
что он долетел до моря, все зрители встали, никому
уже не было дела до состязаний, все рвались
приветствовать спасителя Эллады и защитника — τον σωτήρα
της 'Ελλάδος και πρόμαχον» (Plut. Tit. 10.7. Пер.
Ε. Пастернак с исправлениями; ср.: Polyb. 18.46.9).
О том, как благодарны были греки Титу Флами-
^4 См.: Ранович А.Б. Эллинизм и его историческая роль. С. 262;
Шофман А.С. История античной Македонии. Ч. 2. С. 236; Коше-
ленко Г.А. Греция в эллинистическую эпоху. С. 154; Holleaux Μ.
Rome and Macedon. P. 183—184; Lars en J.A.O. Roman Greece. P.
274; idem. Greek Federal States. P. 399; Stier H.E. Roms Aufstieg
zur Weltmacht und die griechische Welt. Kdln; Opladen, 1957.
S. 143 — 144; Badian E. Foreign Clientelae. P. 69-72; Dahlheim W.
Struktur und Entwicklung des romischen Volkerrechts. S. 83 — 97;
Bengtson H. Griechische Geschichte. S. 456; Will E. Op. cit. Vol. 2.
P. 169; cf.: Scullard H.H. Roman Politics. P. 109.
279

ЛОЗУНГ ОСВОБОЖДЕНИЯ ГРЕКОВ
нину за «освобождение», подробно сообщают
античные авторы (Polyb. 18.46.10-12; Liv. 33.33.1-4; Plut.
Tit. 10.1—2). Современник события грек Полибий,
кажется, точно передает тогдашнее настроение своих
соотечественников: «Как ни чрезмерен кажется этот
прилив благодарности, все-таки смело можно сказать,
он далеко не соответствовал громадности дела. Было
нечто поразительное в том, что римляне и
военачальник их Тит приняли решение вынести издержки и
всякие опасности ради освобождения эллинов (χάριν της
των Ελλήνων ελευθερίας); нечто великое было в том, что
они выставили на поле сражения и соответствующую
решению их военную силу. Но всего знаменательнее
то, что к достижению этой цели судьба не поставила
никакой помехи; напротив, все без исключения
содействовало наступлению единого момента, когда по
одному слову глашатая (δια κηρύγματος ενός) все эллины,
как азиатские, так и европейские, получили свободу
(ελευθέρους), с правом не содержать у себя гарнизонов
(άφρουρήτους), не платить дани (αφορολόγητους), жить
по своим собственным законам — νόμοις χρωμενους τοις
ιδίοις» (Polyb. 18.46.13—15. Пер. Φ. Мищенко с
изменениями).
Провозглашение свободы вызвало у греков
удивление и ликование не потому, что формула
освобождения была им неизвестной, а, видимо, потому, что им
неожиданно было слышать ее из уст тех самых
римлян, которых в Греции прежде считали варварами и
поработителями25.
Одна из наиболее важных черт сенатского
постановления — это универсальность: свобода
провозглашалась для всех греков, включая и тех эллинов Малой
Азии, которые не были поддаными македонского царя
и не содержали его гарнизонов. Таким образом, этот
сенатусконсульт расширял сферу римских интересов и
" Gruen E.S. The Hellenistic World and the Coming of Rome.
Vol. 1. P. 146.
280

ПОЛИТИКА. ПРОПАГАНДА- РЕЛИГИЯ
был, в частности, реакцией Рима на бурную
деятельность Антиоха III в Малой Азии во время второй рим-
ско-македонской войны26.
Тит Фламинин энергично пропагандировал свою
акцию «осовобожения греков»: он сам руководил
выводом римских войск из городов Эллады и передавал
управление народу; «избранный в Аргосе
распорядителем Немейских игр, он устроил великолепные
празднества и здесь снова через глашатая (υπό
κήρυκος) объявил свободу грекам — τοις °Ελλησι την
έλευθερίαν ... άνεΐπεν» (Plut. Tit. 12.5. Пер. Ε.
Пастернак; ср.: Liv. 34. 41. 1—3). Он отправил в Дельфы
несколько серебряных щитов, в том числе и свой
собственный щит с посвятительной надписью такого
содержания:
Отпрыски юные Зевса и Спарты цари, Тиндариды,
Вы, чьи сердца веселит скачка ретивых коней!
Вам этот дар дорогой посылает потомок Энея
Тит. Он Эллады сынам снова свободу принес.
(Plut. Tit. 12.11. Пер. Ε. Грабарь-Пассек).
Более всего Фламинин гордился тем, что освободил
Элладу (Plut. Tit. 12.II)27.
По всей вероятности, римский сенат достиг своей
цели: представление о римлянах у греков коренным
Zb Errington R.M. Rome against Philip and Antiochus. P. 270. 06
отношении греческих городов Западной Малой Азии к внешней
политике Рима, Македонии и царства Селевкидов в это время см.:
Сапрыкин СЮ. Гераклея Понтийская и Херсонес Таврический:
Взаимоотношения метрополии и колонии в VI—I вв. до н. э. М.,
1986. С. 180-181.
По-видимому, провозглашение Фламинином свободы для
греков произвело сильное впечатление не только на эллинов, но и
на римлян. Об этом свидетельствует тот факт, что много лет спустя
Нерон не без театральности повторил деяние своего знаменитого
соотечественника: на Истмийских играх в Коринфе он «объявил
грекам сводобу (ελευθέρους) и право жить по собственным законам
— αυτόνομους» (Plut. Tit. 12.13; cf.: Suet. Ner. 24.2; Cass. Dio.
63.11.1; Syll. 814 etc.), но сделал это не через глашатая, а лично в
речи, обращенной к народу на агоре.
281

ЛОЗУНГ ОСВОБОЖДЕНИЯ ГРЕКОВ
образом изменилось.
Весьма показательна эпиграмма Алкея Мессен-
ского (Anth. Pal. 16.5), относящася к этому времени:
Некогда Ксеркс приводил на Элладу персидское войско,
И из Италии Тит войско с собою привел.
Но если первый стремился ярмо наложить на Европу, —
Освободить от ярма хочет Элладу второй.
(Пер, А Блуменау).
Здесь римляне сравниваются с персами —
классическим типом варваров —- и выгодно от них
отличаются28.
У Полибия и в некоторых надписях греки
называют Фламинина ευεργέτης και σωτηρ или просто σωτηρ
(Polyb. 18.46.12; IG. XII.9.931; Syll. 592; cf.: Liv. 34.
50.8; Plut. Tit. 10.7). Кажется, здесь создается культ
правителя; и, тем самым, римский полководец как бы
приравнивается к эллинистическому правителю^.
Римляне умело использовали различные" способы
для передачи лозунга: письма правителям и городам,
посольства, прямое провозглашение свободы при
большом стечении представителей греческих полисов
(как это было на Истмийских играх в 196 г. до н. э.).
Своим объектом римская пропаганда имела не только
руководство отдельных эллинистических государств и
городов, но и греческий народ в целом.
Важно, что лозунг освобождения применялся
римлянами на греко-эллинистическом Востоке наряду
с другими пропагандистскими средствами. Так, во
время войны с Персеем римские послы отправились
z° Walbank F.W. Alcaeus of Messene, Philip V, and Rome // CQ.
1943. Vol. 37. P. 2-3; Heidemann M.-L. Op. cit. S. 36.
29 Ср.: Dornseiff F. Soter (1) // RE. 1927. Bd. З.А.1.
Sp. 1211—1221; Habicht Ch. Gottmenschentum und griechische
Stadte. 2. Aufl. Munchen, 1970. S. 134-159; Walbank F.W.
Monarchies and Monarchic Ideas // САН. Cambridge, 1984. Vol. 7.1.
P. 93, 97; Nock A.D. Notes on Ruler-Cult // Essays on Religion and
the Ancient World. Oxford, 1972. Vol. 1. P. 134-159; idem. Soter
and Euergetes // Ibid. Vol. 2. P. 720-735.
282

ПОЛИТИКА. ПРОПАГАНДА. РЕЛИГИЯ
по городам Пелопоннеса с явно пропагандистскими
целями: показать мягкость и благосклонность
(πραότητα και φιλανθρωπιαν) сената, а также дать понять
грекам, что римляне в равной степени недовольны как
теми, кто уклоняется от дружбы с ними, так и своими
противниками (Polyb. 28.3.3—5). Это было
эффективное средство, поощрявшее деятельность проримских
группировок в полисах Эллады30.
Если сопоставить содержание лозунга
освобождения греков с той реальной политикой, которую Рим
проводил под этим лозунгом, то становится очевидным
его пропагандистский характер, В исследовательской
литературе неоднократно отмечалось, что римляне
поддерживали в Греции те группировки, которые
ориентировались в своей политике на Рим; и это были,
как правило, представители олигархических кругов
греческих полисов31, хотя имелось немало исключений
— политическая картина Эллады того времени была
многокрасочной! В любом случае сенат оставлял за
собой право трактовать содержание лозунга32.
Достаточно вспомнить, какую волну возмущения со стороны
большинства граждан Беотии вызвало вмешательство
римлян во внутренние дела этого греческого
государства (Polyb. 18.43.8)33.
Накануне римско-сирийской войны на собрании
магнетов Еврилох, занимавший высокую должность
стратега (магнетарха), в пылу речи высказал вполне
справедливое мнение, что город Деметриада только с
виду свободен, а в действительности здесь все творится
30 Walbank F.W. The Hellenistic World. P. 240-241.
3* См., например: Журавлев Ю.Е. Указ. соч.; Heidemann Μ.—L.
Op. cit. S. 44; cf.: Holleaux M. Rome and Macedon. P. 195;
Briscoe J. Rome and the Class Struggle in the Greek States, 200—146
В. С // Past and Present. 1967. № 36. P. 3-20.
32 Scullard H.H. Roman Politics. P. 108.
33 О дальнейших трагических событиях в Беотии см.: Polyb.
20.4-6.
283

ЛОЗУНГ ОСВОБОЖДЕНИЯ ГРЕКОВ
по мановению римлян (Liv. 35.31.12)34.
Античные авторы сообщают об успешном
использовании Римом лозунга освобождения греческих
полисов Малой Азии в борьбе с сирийским царем Ан-
тиохом III; и современные исследователи подробно
изучили этот исторический сюжет35.
Однако есть свидетельства, позволяющие судить
о том, что римляне применяли отдельные элементы
формулы освобождения и после Антиоховой войны
(192—188 гг. до н. э.). Например, во время третьей
римско-македонской войны для восстановления
свободы (in libertatem) города абдеритов римский сенат
отправил в Грецию своих уполномоченных (Liv. 43.4.
12). Это произошло лишь после того, как абдерские
послы поведали сенаторам о бесчинствах римских
полководцев. В столь неприятной для римлян
ситуации потребовалось пропагандистское средство, и его
вновь использовали.
Лозунг против римлян. В новейшей литературе
лозунг освобождения греков обычно рассматривается
^4 Ср.: Heidemann Μ.—L. Op. cit. S. 62—63. Джэкоб Ларсен,
задавшись выяснением вопроса «Была ли Греция сводобной в период
с 196 по 146 гг. до н. э.?» (а именно так называется одна из его
статей — см.: Larsen J.A.O, Was Greece Free between 196 and 146
B.C.? //CPh. 1935. Vol. 30. P.193-214), пришел к выводу, что
если Эллада и была свободна, то она была свободна только поступать
так, как того делал Рим (ibid. Р.209). Такого же мнения
придерживался Морис Олло, считая, что в «освобожденной» Элладе (в 194
г. до н. э.) большинство государств, хотя и в различной степени,
были зависимы от Рима (Holleaux Μ. Rome and Macedon. P.195;
ср.: Ранович А.Б. Эллинизм и его историческая роль. С.263).
35 Holleaux Μ. Rome and Antiochus. P. 199-240;
Heidemann M.-L. Op. cit. S. 48-76; Walbank F.W. Philip V of Macedon.
P. 186-221; Scullard H.H. Roman Politics. P. 128ff.; Will £. Op.
cit. Vol. 2. P. 195—223; Bengtson H. Griechische Geschichte. S.
457— 462; Gruen E.S. The Hellenistic World and the Coming of
Rome. Vol. 1. P. 151-152; ibid. Vol. 2. P. 538-550; Stier H.E. Op.
cit. S. 162—166; Errington R.M. Rome against Philip and
Antiochus. P. 272, 277-278.
284

ПОЛИТИКА. ПРОПАГАНДА. РЕЛИГИЯ
как средство именно римской дипломатии; между тем
в первой половине II в. до н. э. он, по-видимому,
широко применялся многими эллинистическими
правителями и некоторыми греческими городами и против
самих римлян. Это касается не только Антиоха III,
который, прибыв в Европу накануне римско-сирийской
войны, взял на себя, как сообщает Полибий, решение
двух трудных задач: освобождение греков (την τε των
'Ελλήνων έλευΦερωσιν) и ведение войн против римлян
(Polyb. 20.8.1; cf.: Liv. 35.32).
В противовес Риму этот лозунг использовали
этолийцы. Так, на собрании представителей греческих
государств и Рима в Коринфе накануне войны со
спартанским правителем Набисом оратор от Этолий-
ского союза Александр «обвинил римлян в обмане,
потому что они, показав пустой призрак свободы,
занимают гарнизоном Халкиду и Деметриаду, тогда как
всегда они обыкновенно ставили в упрек Филиппу,
когда он медлил вывести оттуда свои гарнизоны, что
Греция никогда не будет свободною, пока заняты
будут Деметриада, Халкида и Коринф. Наконец, он
обвинял римлян и потому, что они называли Аргос и
Набиса причиною пребывания в Греции и содержания
там своего войска. Пусть они отведут свои легионы в
Италию...» (Liv. 34.23.8—10. Пер. К. Секундова с
изменениями).
Контрпропаганда этолийцев оказалась весьма
эффективной: не без ее влияния, а также из-за все
возрастающего в греческом мире недовольства
римским военным присутствием сенат был вынужден
вывести свои войска из Эллады в 194 г. до н. э. — на
этом настоял «освободитель греков» Тит Квинкций
Фламинин (Liv. 34.43; 34.48-50; Diod. 28.13). Если
верить Плутарху, именно этолийцы посоветовали Ан-
тиоху III в качестве предлога (πρόφασιν) для войны
избрать освобождение греков — έλευθερούν τους
"Ελληνας (Plut. Tit. 15.1).
285

ЛОЗУНГ ОСВОБОЖДЕНИЯ ГРЕКОВ
По всей вероятности, к лозунгу освобождения
греков обращался в своей политике Филопемен. После
того, как этот видный политический деятель
присоединил к Ахейскому союзу Спарту, спартанские
аристократы надеялись обрести в лице Филопемена стража
свободы — φύλακα της ελευθερίας (Plut. Phil. 15.5).
Даже если предположить, — а это маловероятно, — что
ахейский стратег был непричастен к тому, что
говорили и думали знатные лакедемоняне, и что в его
политическом лексиконе не было терминов из формулы
освобождения греков, —- приводимый Плутархом факт
позволяет все же судить о том, насколько широко был
распространен среди населения Эллады этот
пропагандистский «стереотип».
Царь Персей рассматривал себя в войне с
римлянами, которые прежде вели войну с его отцом,
Филиппом V, прикрываясь предлогом освобождения
Греции (Graeciae liberandae ... titulum), а сейчас открыто
стремятся поработить Македонию — Macedoniam in
servitutem petere (Liv. 42.52.15—16), как человека,
который освободит мир (orbem terrarum) от
владычества римлян — ab imperio Romano (Liv. 42.50.9).
К сожалению, характер дошедших до нас
источников таков, что не позволяет во всей полноте
проследить использование этого лозунга правителями
эллинистических государств и отдельными греческими
полисами.
Закономерен вопрос: почему борьба римлян с
эллинистическими царями — Филиппом, Антиохом
III, Набисом, Персеем и др. — под лозунгом
освобождения греков оказалась столь успешной? Не
последнюю роль в этом сыграло то, что римляне, как
правило, всегда верно соотносили свою пропаганду с
реальной политической действительностью; даже в
противоборстве с сильными противниками им удавалось
разумно сочетать различные средства внешней политики:
военные, политические, идеологические. Как когда-то
286

ПОЛИТИКА. ПРОПАГАНДА. РЕЛИГИЯ
верно заметил Н. Д. Фюстель де Куланж, «римская
мудрость состояла, как и всякая мудрость, в том,
чтобы пользоваться благоприятными обстоятельствами,
какие ей встречались»3^.
Этого нельзя сказать о внешнеполитической
деятельности эллинистических царей в первой половине
II в. до н. э. Так, Антиох III, по-видимому, слишком
поверив в эффективность своей пропаганды в городах
Греции и забыв о важности других средств, стал
жертвой своей веры37. Ведь неслучайно великий
полководец — замечательный стратег и тактик — Ганнибал
порицал сирийского царя за то, что тот, готовясь к
войне с Римом, не уделяет должного внимания своей
армии (Liv. 36.7).
Таким образом, лозунг освобождения греков был
весьма распространенным идеологическим
(пропагандистским) средством в межгосударственных и
международных отношениях Восточного Средиземноморья
как в III в., так и в первой половине II в. до н. э.38.
Для римлян, которые взяли на вооружение этот
эллинистический лозунг и умело применяли его в своей
внешней политике, он стал одним из наиболее
эффективных средств, позволивших Риму достичь своих
целей на эллинистическом Востоке в первой половине II
в. до н. э.
Филэллинизм и римская политика. Во II в. до
н. э. в Риме было много искренних ценителей
греческой культуры, знатоков эллинской философии и лите-
^ь Фюстель де Куланж Н.Д. Древняя гражданская община:
Исследование о культе, праве, учреждениях Греции и Рима / Пер.
Н.Н. Спиридонова. М., 1895. С. 342.
37 Ср.: Heidemann M.-L. Op. cit. S. 70.
^° Мнение Эриха С. Грюна о том, что практика применения
этого лозунга существовала в эллинистическом мире вплоть до
конца II в. до н. э. (Gruen E.S. The Hellenistic World and the
Coming of Rome. Vol. 1. P. 156), хотя и представляет интерес, но
источниками почти не подтверждается.
287

ЛОЗУНГ ОСВОБОЖДЕНИЯ ГРЕКОВ
ратуры. Известные римские политики, такие как
Т. Квинкций Фламинин, Эмилий Павел, П. Корнелий
Сципион Мл. хорошо владели греческим языком39.
Однако это почти никак не влияло на принятие в
сенате политических решений касательно греков.
Каждый римлянин из высших слоев общества делал
различие между своим личным (пусть даже восхищенным)
отношением к греческой культуре и государственной
политикой в эллинистическом мире^О. Римский фи-
лэллинизм отчетливо проявлял себя в области
образования, литературы и философии41. Но нет
свидетельств, подтверждающих тот факт, что он
существенно влиял на политику и дипломатию римлян.
Характерно, что, пожалуй, самый пылкий сторонник
греческой культуры Эмилий Павел действовал с
необузданной жестокостью против эпиротов по окончании
третьей римско-македонской войны (Polyb. 30.15; Liv.
45.34.3—7)42, тогда как самый яростный его критик
М. Катон защищал родосцев, выступая против тех
сенаторов, которые предлагали объявить жителям
острова войну (Liv. 45. 25.2-3; cf.: Sail. Cat. 51.5)43.
Таким образом, как бы римляне не
симпатизировали греческой культуре, при принятии политичес-
ЗУ См.: Marouzeau J. Quelques aspects de la formation du latin lit-
teraire. P., 1949. P. 125 — 128; Petrochilos N. Roman Attitudes to
the Greeks. Athens, 1974. P. 23-33.
^" Gruen E.S. The Hellenistic World and the Coming of Rome.
Vol. 1. P. 267-268.
41 Petrochilos N. Op. cit. P. 110-111.
42 См.: Derow P.S. Rome, the Fall of Macedon and the Sack of
Corinth // САН. 2nd ed. Cambridge, 1989. Vol. 8. P. 317; Raw-
son E. Roman Tradition and the Greek World // Ibid. P. 462—463.
43 Сохранились фрагменты речи Катона за родосцев (167 г. до
н. э.), см.: ORF. Frg. 163 — 169. Подробнее см.: Schmitt Н.Н. Rom
und Phodos. S. 151—155; Habicht Ch. The Seleucids and Their
Rivals // САН. 2nd ed. Vol. 8. P. 337-338; Rawson E. Op. cit. P.
461—462; Gruen E.S. The Hellenistic World and the Coming of
Rome. Vol. 1. P. 271.
288

ПОЛИТИКА. ПРОПАГАНДА. РЕЛИГИЯ
ких решений они исходили из того, что высшей
ценностью является римское государство и его
политика44. Этому принципу соответствовала официальная
внешнеполитическая пропаганда, а не филэллинские
чувства отдельных римлян.
Не умерли ль уже мы, греки, к влачим,
Несчастные, давно лишь призрачную жизнь,
Действительностью сон воображая свой?
Иль мы живем, когда жизнь умерла сама?
Паллад. (Anth. Pal. 10.82. Пер. Λ. Блуменау)
2. Политика. Религия. Культы
... Величием своим государство наше обязано тем,
кто, занимая высокие посты, неуклонно исполняли
религиозные обязанности. А если мы пожелаем сравнить
наше с иноземным, то окажется, что в других отношениях
мы или равны другим народам, или даже ниже их, но в
отношении религии, то есть поклонения богам, намного
выше.
Цицерон. О природе богов. 2.8. (Пер. М. Рижского)
Религия и жизнь. О религиозности древних
греков и римлян написано много, и она сейчас, пожалуй,
никого не удивит. Поразительно другое: то, как
причудливо сочетались в мировоззрении античного
человека религиозные, мифологические представления и
жизненный практицизм45. Особым практицизмом
отличалась религиозность римлян. Боги окружали грека
или римлянина всюду, руководили каждым явлением
природы, каждым событием социальной и
политической жизни. Человек чувствовал себя под непрерывным
воздействием божественных сил, которое носило не-
44 См.: Petrochilos N. Op. cit. P. 163; Gruen E.S. The Hellenistic
World and the Coming of Rome. Vol. 1. P. 271.
45 Ср.: Лосев А.Ф., Тахо-Годи А.А. Аристотель: Жизнь и смысл.
М., 1982. С. 25.
10 В. И. Кащеев
289

ПОЛИТИКА. РЕЛИГИЯ. КУЛЬТЫ
посредственный, практический характер45.
Н.Д. Фюстель де Куланж отмечал огромное
значение религии в жизни древних греков и римлян:
«Сравнение верований и законов показывает, что
первоначальная религия определяла греческую и римскую
семью, установила брак и власть отца, обозначила
степени родства и освятила право собственности и право
наследства». Эта же религия, как считает французский
историк, образовала более значительное объединение
— гражданскую общину и царила в ней так же
властно, как и в семье. Из нее вышли все учреждения,
право древних; от нее гражданская община брала свои
нормы и обычаи. «Но с течением времени эти древние
верования изменялись и забывались; частное право и
политические учреждения изменялись также рука об
руку с ними. Тогда наступил ряд переворотов и
социальные преобразования следовали за переменами
сознания»47. Более того, изменение политического строя
Греции и древней Италии определялось, по мнению
французского исследователя, двумя главными
причинами: одна из них — изменение веры, другая —
римские завоевания. «Оба эти явления одновременны; они
развились и совершились вместе в течение пяти веков,
предшествовавших христианской вере»4**.
Вполне очевидно, что Н.Д. Фюстель де Куланж
слишком преувеличил роль религии в античных
обществах49. Но он глубоко прав, подчекивая то
влияние, которое религия оказывала на различные сферы
4Ь Ковалев СИ. История Рима. С. 165; о религиозных
представлениях греков и македонян в эпоху эллинизма см.: Kulturgeschich-
te der Antike / Unter Leit. v. R. Miiller. Bd. 1. Griechenland. В.,
1976. S. 425-431.
47 Фюстель де Куланж Н.Д. Древняя гражданская община /
Пер. Н.Н. Спиридонова. С. 3.
48 Там же. С. 335.
4^ О других подходах см., например: Моммзен Т. История
Рима. Т. 1. С. 153 ел.; Штаерман Е.М. Социальные основы религии
древнего Рима. М., 1987. С. 3-28.
290

ПОЛИТИКА. ПРОПАГАНДА. РЕЛИГИЯ
жизни греков и римлян. Она была необходима
древним едва ли не во всех жизненных ситуациях. Люди
всегда стремились выделить то, что относится к их
духовным потребностям, и облечь это в особую форму,
создавая таким образом религии и культы своего
времени. Религиозные представления народа всегда
выражают степень его духовного развития и характер
миросозерцания.
Без религии и культов древние жители Эллады и
Рима, по-видимому, просто не могли существовать,
поскольку религия и культы выступали в античности
как фундаментальные формы жизнедеятельности.
Такие формы своей организацией «вводят психического
природного индивида в человеческое, в
преемственность и постоянство памяти, в привязанности и связи,
и это важно, потому что в природе не задан, не
закодирован, не существует естественный, само собой
действующий механизм воспроизводства и реализации
специфически человеческих отношений, желаний,
эмоций, поступков, целей, форм и т. д., короче, самого
феномена как такового»5**. В религии и культах
применительно к античности человек имеет дело с
«обязательностью сильно организованной формы, следование
которой обеспечивает воспроизводство состояний при
неполном знании ситуации или вообще
невозможности ее аналитически представить»51.
И все же возникает вопрос о том, насколько
правомерно рассмотрение межгосударственных
отношений в античном мире в связи с религиозными
представлениями древних греков и римлян.
Структуралистский подход, нацеленный не на исследование
человеческого существования в условиях войны и мира,
а на изучение элементов, их функций и процессов в
системе межгосударственных отношений, делает такое
^υ Мамардашвили М.К. Обязательность формы // Как я
понимаю философию. М., 1990. С. 88.
51 Там же. С. 89.
10*
291

ПОЛИТИКА. РЕЛИГИЯ. КУЛЬТЫ
рассмотрение излишним. Напротив, для
исследователя, стремящегося преодолеть «феноменологическую
трудность» с тем, чтобы понять внутреннее
переживание действующих лиц исторической драмы и взглянуть
на прошлое их глазами, религиозный аспект в
изучении внешней политики античных государств
покажется не только уместным, но и весьма важным. Таким
образом, чтобы избежать формализма
структуралистского подхода, следует уделить внимание и этой
проблеме.
Религия в межгосударственных отношениях
греков и македонян. Все крупнейшие
внешнеполитические акции греков, будь то война или
дипломатическое посольство, союзный договор или наделение прок-
сенией, так или иначе сопровождались религиозной
обрядностью. Ни одно важное внешнеполитическое
мероприятие не предпринималось без того, чтобы не
узнать волю богов и не заручиться их поддержкой.
Так, уже после бегства Ганнибала в Вифинию,
когда он жил изгнанником при дворе царя Прусия,
как сообщает Цицерон, карфагенский полководец дал
однажды совет царю вступить в сражение. Но Прусий
не осмелился на это, поскольку внутренности
жертвенного животного оказались неблагоприятными,
тогда Ганнибал якобы воскликнул: «Неужели ты куску
бычьего мяса предпочитаешь верить больше, чем
старому полководцу?» (Cic. De div. 2.52. Пер. Μ.
Рижского)52.
Македонский царь Персей, как передает
Плутарх, ссылаясь на Полибия, под предлогом принести
жертву Гераклу умчался на коне в город в самом на-
^ Правда, по сообщению Плутарха, это событие произошло при
дворе Антиоха III Сирийского, но в данном случае это
существенного значения не имеет. Не исключено, что для царя
«неблагоприятные внутренности жертвенного животного» были не причиной, а
лишь предлогом, чтобы отказаться от участия в том сражении,
которое предлагал ему провести карфагенский полководец.
292

ПОЛИТИКА. ПРОПАГАНДА. РЕЛИГИЯ
чале решающей битвы с римлянами (Plut. Aem.
Paul.19).
После успешного завершения военной акции
греки и македоняне обычно совершали
благодарственные жертвоприношения53. Так, в 218 г. до н. э. после
счастливого исхода предприятия Филипп V
заблаговременно разбил палатки, принес богам
благодарственные жертвы и созвал всех военачальников на пир
(Polyb. 5.14.8).
Межгосударственные договоры греков вступали в
силу лишь после того, как участвующие в его
заключении стороны давали клятву, ссылаясь на олимпийских
богов и богинь. К примеру, в сохранившейся формуле
клятвы, принесенной участниками Коринфского
конгресса, упоминаются Зевс, Гея, Гермес, Посейдон,
Афина, Арес, а также «все боги и богини» (Tod. И.
177). В официальных текстах договоров нередко
специально оговариваются представители сторон, которые
должны произнести клятву при ратификации такого
рода документов.
Ратифицируя договор с Филиппом V, Ганнибал,
а также его военачальники, члены совета старейшин и
участвующие в походе карфагеняне дали клятву в
присутствии Ксенофана (посла македонского царя).
Эта клятва с подробным изложением условий договора
была произнесена «перед лицом Зевса, Геры и
Аполлона, перед лицом божества карфагенян (εναντίον
δαίμονος Καρχηδονίων), Геракла и Иолая, перед лицом
Ареса, Тритона и Посейдона, перед лицом соратству-
ющих богов, Солнца, Луны и Земли, перед лицом рек,
гаваней и вод, перед лицом всех божеств, которые
властвуют над Македонией и остальной Элладой,
перед лицом всех божеств войны (εναντίον θεών πάντων
των κατά 4Ττρατείαν), которые присутствуют при этой
клятве» (Polyb. 7.9.2—3. Пер. Φ. Мищенко с измене-
" Ср.: Finley M.I. Politics in the Ancient World. Cambridge a.o.,
1983. P. 130.
293

ПОЛИТИКА. РЕЛИГИЯ. КУЛЬТЫ
ниями). Такую же клятву дала македонская сторона.
Появление многих институтов межполисных
отношений так или иначе было связано с религией
греков. Например, ικεσία (просительство, просьба об
убежище и защите), по представлениям эллинов,
находилась под покровительством Зевса Олимпийского,
который у Гомера носит, в частности, эпитет Ικετησιος
(охраняющий тех, кто ищет защиты, заступник
просящих убежища), а у Эсхила и Софокла — ικέσιος
(покровительствующий просящим). Достаточно было
чужеземцу с веткой оливы припасть к алтарю Зевса, и
он получал покровительство этого бога. Были и
другие, более простые обряды гикесии^. Право убежища
Василия) имело также религиозное (может быть даже
магическое) происхождение: неприкосновенность
передается через распространение силы, исходящей от
алтаря или от изображения бога55.
В Элладе особенно свято соблюдалось
гостеприимство, тесно связанное в сознании греков с Зевсом -
Гостеприимцем (Ζευς ξένιος). Отсюда религиозно
«окрашенными»* оказались институты σΰμβολον и
прошения, имевшие прямое отношение к греческому
гостеприимству. Таким образом под покровительством
Зевса в гостеприимной Греции зародилось межэллинское
право.
Издревле под защитой Гермеса находились
глашатаи. Жезл этого бога был символом безопасности
среди чужеземцев и даже среди врагов. Гермесов жезл
охранял не только самих глашатаев, но и
сопровождаемых ими лиц. Это приводило к тому, что
непосредственные взаимоотношения воюющих друг с другом
греческих государств велись исключительно через
глашатаев. Отсюда берет начало известное выражение в
греческом языке: «Два полиса сообщаются между со-
^4 См.: Зелинский Ф.Ф. Древнегреческая религия. Пг., 1918.
С.84.
55 Бикерман Э. Государство Селевкидов. С. 142.
294

ПОЛИТИКА. ПРОПАГАНДА. РЕЛИГИЯ
бой не иначе, как посредством глашатаев»; это
означало, что они находятся в состоянии войны56.
Однако не исключено, что со временем, по мере
развития дипломатии кто-то из греков мог уже не
замечать исконной связи политики и религии. В IV и
особенно III в. до н. э. секуляризация57, по-видимому,
охватила многие стороны жизни в греческом мире.
Секуляризация и сакрализация в эпоху
эллинизма. Отсутствие строго закрепленных догматов веры
было той особенностью греческой религии, которая
делала ее не большим препятствием на пути развития
научного мышления58 и рационального взгляда на
мир. Это было характерно почти для всей истории
древней Эллады и объясняет, почему едва ли не всегда
среди греков находились те, кто ставил вопрос об
освобождении человека от религиозного влияния, хотя
это и было небезопасно. Однако в эпоху эллинизма
процесс секуляризации охватил почти все сферы
духовной деятельности греков. В частности, искусство
перестает быть проводником религиозных идей.
«Объявление бога в истине и добре продолжается, его
объявление в красоте идет на убыль»59.
Знакомство греков с религиями новых для них
восточных богов и с новыми культами усиливало их
скептицизм в отношении олимпийских богов. С одной
стороны, это не мешало интенсивному развитию
конкретных наук и научных дисциплин6^, а с другой, раз-
5" Зелинский Ф.Ф. Древнегреческая религия. С. 83 — 85.
Под термином «секуляризация», здесь понимается
освобождение от религиозного влияния общественного и индивидуального
сознания, а также различных сфер жизнедеятельности людей.
^" См.: Борухович В.Г., Фролов Э.Д. Античное свободомыслие и
атезим // Свободомыслие и атеизм в древности, средние века и в
эпоху Возрождения. М., 1986. С. 106.
^" Зелинский Ф.Ф. Религия эллинизма. Пг., 1922. С. 100.
"^ См.; например: Tarn W.W., Griffith G.T. Hellenistic
Civilization. P.295-308; Sambursky S. Physics of the Stoics. L., 1959; Sar-
ton G. A History of Science: Ancient Science and Culture in the Last
295

ПОЛИТИКА. РЕЛИГИЯ. КУЛЬТЫ
рушало традиционные нормы этики, поскольку
нравственность и религия у греков были тесно связаны
между собой. Конечно, этот процесс начался еще в
конце V в. до н. э., но в эллинистическую эпоху он
заметно усилился.
Принято считать, что в период эллинизма
секуляризация жизни достигла такого уровня, что греки и
македоняне стали едва ли не атеистами. Это далеко не
так. Религия не могла бесследно уйти, уступив место
безбожию, ибо продолжали существовать у людей
наивысшие ценности, идеалы (хотя они, в целом, и
изменились в сравнении с прежней эпохой), а наивысший
идеал всякого человека —■ это и есть Бог. В этой связи
представляется неверным, в частности, мнение
некоторых современных авторов о безбожии Полибия^1.
Вместе с тем во II в. до н. э. по мере того, как
Three Centuries В. С. Cambridge (Mass.), 1959; Wussing Η. Mathe-
matik in der Antike: Mathematik in der Periode der Sklavenhalterge-
sellschaft. Leipzig, 1962. S.123-188; Gundel R.G. Weltbild und As-
trologie in den griechischen Zauberpapyri. Munchen, 1968; Mich-
ler M. Die hellenistische Chirurgie. Bd.l. Wiesbaden, 1968;
Lloyd G.E.R. Greek Science after Aristotle. L., 1973; idem. Hellenistic
Science //САН. 1984. Vol.7.1. P.321-352; Staden H. Experiment
and Experience in Hellenistic Medicine // Bulletin of the Institute
of Classical Studies. 1975. Vol.22. P.178-199; Walbank F.W. The
Hellenistic World. P.184—208; Geschichte des wissenschaftlichen
Denkens im Altertum / Unter Leit. von F. Jurp. В., 1982.
S.401-487.
"* Альварес де Миранда, рассматривая религиозные воззрения
греческого историка, утверждает, что атеизм не является
последовательной системой, а скорее напоминает собой «обломки
религиозного кораблекрушения» (Alvarez de Miranda. La irreligiosidad de
Polybio // Emerita. 1956. Vol. 24. P. 27-65; cf.: Walbank F.W. Po-
lybius. 1990. P. 59.). П. Педек считает, что религиозные взгляды
Полибия не были последовательными (Pedech P. La methode histo-
rique de Polybe. P. 397). Ф. Уолбанк полагает, что
непоследовательность — характерная черта общераспространенного религиозного
мышления греков вообще, а не показатель его разрушения в
эллинистическую эпоху (см.: Walbank F.W. Polybius. P. 58—59).
296

ПОЛИТИКА. ПРОПАГАНДА. РЕЛИГИЯ
росло влияние восточных начал в эллинистической
культуре и религии, усиливается роль религии и
культов во многих сферах жизни62.
Как это ни покажется парадоксальным,
секуляризация многих сторон деятельности греков и
македонян в III — начале II вв. до н. э. сопровождалась
сакрализацией обыденной жизни и распространением
суеверий63. Сравнительно полное представление о
том, как греки относились к суевериям, можно
составить на основании пассажа из трактата Цицерона «О
дивинации»: «Повсюду преследует нас суеверие, ни
шагу не можем мы ступить без него — все равно,
слышишь ли ты ясное прорицание или
знаменательные слова, закалываешь ли ты жертвенное животное
или увидел птицу, встречаешься ли с халдеем или с
гадателем, случается ли быть грозе с молнией и громом,
или особому явлению природы, или вообще какому-
нибудь приключению — а без этого не проходит ведь
ни одного дня, так что ты ни разу не бываешь в
состоянии спокойно вздохнуть. От всех других обуз и
тягостей дает нам убежище сон; но тут и он становится для
нас лишь новым источником забот и страха» (Cic. De
div. 2.149- 150. Пер. Φ. Зелинского).
Несомненно, суеверия влияли на поведение
греков в политике и на войне. По всей видимости,
именно это имел в виду По^ибий, когда писал о значении
богобоязни (δεισιδαιμονία) в политической жизни. «Так
как всякая толпа легкомысленна и преисполнена
нечестивых вожделений, неразумных стремлений, духа
насилия, то только и остается обуздывать ее
таинственными ужасами и грозными зрелищами. Поэтому,
мне кажется, — писал греческий историк, — древние
намеренно и с расчетом внушали толпе такого рода
понятия о богах, о преисподней, напротив, нынешнее
поколение, отвергая эти понятия, действует слепо и
62 Зелинский Ф.Ф. Религия эллинизма. С. 108 — 109.
63 Там же. С. 106.
297

ПОЛИТИКА. РЕЛИГИЯ. КУЛЬТЫ
безрассудно» (Polyb. 6.56.11 — 12. Пер. Ф. Мищенко).
Здесь у Полибия определенно проявляется
политический взгляд на религию, а именно: он считает, что
независимо от того, существуют ли боги на самом деле
или нет, целесообразно, чтобы народ верил, будто они
существуют^4. Полибий считает, что нужно
снисходительно относиться к историкам, когда те рассказывают
басни о чудесах, чтобы поддержать в толпе веру в
божество, но нельзя прощать того, что преступает эту
меру (Polyb. 16.12.9).
Мартин Нильссон, говоря о политическом
поведении греков, полагает, что оракулы и приметы были
наиболее эффективным средством воздействия на
людей с улицы, которые голосовали в народном
собрании^5. Однако фактов, которые бы подтверждали
тезис о прямом манипулировании религией для
достижения определенных политических целей в
эллинистическом мире, обнаружить не удалось, за одним лишь
исключением — обожествлением эллинистических
правителей. Для этого не было необходимой доктрины
и соответствующей церковной организации. Трудно
найти какой-то выразительный пример в
подтверждение того, что дельфийский оракул в эпоху эллинизма
предопределил внешнеполитические действия какого-
то государства^.
Дельфийский оракул и техниты Диониса. К III
в. до н. э. Дельфы утратили прежнее свое влияние в
греческом мире. Однако дельфийский оракул
продолжал играть известную роль в общеэллинской
религиозной жизни, оказывая воздействие и на
межгосударственные отношения в сфере политики. В частности,
оракул санкционировал объявление территории ка-
b4 Walbank F.W. Polybius. P. 59-60.
"^ Nilsson Μ.P. Cults, Myths, Oracles and Politics in Ancient
Greece. Lund, 1951. P. 134; cf.: Finley M.I. Politics in the Ancient
World. P. 95.
66 Finley M.I. Politics in the Ancient World. P. 95.
298

ПОЛИТИКА. ПРОПАГАНДА. РЕЛИГИЯ
кого-то святилища, полиса и его хоры Ιεράν και ασυλον.
Давая санкцию на асилию, Дельфы в какой-то мере
усиливали свое влияние в решении вопросов,
связанных с религией и межгосударственными отношениями
греков, хотя в сущности и не брали на себя никаких
обязательств67.
Большое значение во внешнеполитической
деятельности этого святилища и во взаимоотношениях
греческих государств в III — II вв. до н. э.
приобретают техниты Диониса, объединенные в особые союзы
— συνοδοί или κοινά των περί τον Διόνυσον τεχνιτών68.
«Разъезжая по всему греческому миру, активно
участвуя в панэллинских празднествах, тесно сплоченные в
союзы, техниты могли быть распространителями не
только культурных традиций, религиозных идей, но и
определенных политических тенденций. Кровно
заинтересованные в технитах для проведения своих
празднеств, Дельфы всячески покровительствуют им,
поддерживают города, дающие прибежища их союзам,
и в то же время пытаются использовать свои связи с
технитами, чтобы укрепить положение Дельф в
эллинистическом мире»69.
Служители дионисийского культа, tq есть
актеры, официально обладали правом
неприкосновенности, и это давало им возможность исполнять
дипломатические поручения7^. В отличие от большинства
религиозных объединений, имевших по преимуществу
локальный характер, союз технитов Диониса вышел за
рамки полиса и играл важную роль в межэллинских
ь/ Глускина A.M. Асилия эллинистических полисов и Дельфы.
С. 86.
68 См.: Poland. Technitai //RE. 1934. Bd.5.A.2. Sp.2528- 2540.
у Глускина A.M. Указ. соч. С. 94.
70
'υ Подробнее см.: Шарнина А.Б. Союз технитов Диониса в
эллинистических полисах // ВДИ. 1987. № 2. С. 104 — 105, 115; ср.:
Poland. Technitai. Sp. 2488 — 2521; Pickard-Cambridge A. The
Dramatic Festivals of Athens. Oxford, 1969. P. 279.
299

ПОЛИТИКА. РЕЛИГИЯ. КУЛЬТЫ
отношениях (не только культурных и религиозных, но
и политических)71.
Одна из характерных особенностей жизни греков
и македонян в эпоху эллинизма — культ правителя72,
который первоначально был чисто политическим
явлением73. Культы правителей, как и династические
культы в эллинистических монархиях, были тесно
связаны с внутренней политикой царей, но имели и
внешнеполитические аспекты. Так, на основании
сведений о деятельности Кратона Теосского и
созданного им товарищества атталистов (см.:
OGIS. 325; 326; Michel. 1015; 1016; IG. XI.4.1061),
можно предположить, что цель этого объединения
состояла как в отправлении царского культа в
Пергаме, так и в активном его распространении.
«Создание коллегии атталистов было связано не
только с практикой почитания царей Пергама, но и с
/l Климов О.Ю. Коллегия атталистов в Пергаме // ВДИ. 1986.
N* 4. С. 102-103.
'^ Подробнее об этом см.: Байбаков Е.И. Происхождение
эллинистического культа царей // Сб. статей в честь В.П. Бузескула.
Харьков, 1914. С. 767—791; Ранович А.Б. Эллинизм и его
историческая роль. С. 332—334; Бикерман Э. Государство Селевкидов.
С. 221—240; Свенцицкая И.С. Книга Э. Бикермана «Государство
Селевкидов» и проблемы социально-политической истории
эллинизма // Там же. С. 249—250; Kornemann Ε. Zur Geschichte der
antiken Herrscherkulte // Klio. 1901. BcL 1. S. 51-146; Kaerst J.
Geschichte des Hellenismus. 2. Aufl. Leipzig, 1926. Bd. 2.
S. 376—404; Wilcken U. Zur Entschtehung des hellenistischen Ko-
nigskultes // Sitzungsberichte der Deutschen Akademie der Wissen-
schaft. Phil.-hist. Klasse. В., 1938. Bd. 28. S. 298-321; Taeger F.
Alexander der Grope und die Anfange des hellenistischen Herrscher-
kultes // HZ. 1951. Bd. 172. S. 225-244; idem. Charisma: Studien
zur Geschichte des antiken Herrscherkultes. Stuttgart, 1957—1960.
Bd. 1—2; Habicht Ch. Gottmenschentum und griechische Stadte. 2.
Aufl. Miinchen, 1970; Bengtson H. Griechische Geschichte.
S. 406-409; Walbank F.W. The Hellenistic World. P. 212-217;
idem. Monarchies and Monarchic Ideas. P. 84—99.
73 Tarn W.W., Griffith G.T. Op. cit. P. 338.
300

ПОЛИТИКА. ПРОПАГАНДА. РЕЛИГИЯ
активными и целенаправленными усилиями монархии
распространить царский культ»74.
Религия и Римское государство. Уорд Фаулер
справедливо считает, что если в римской литературе
информация о гаданиях, проводимых частными
лицами, незначительна, то в литературе греческой как раз
наоборот: из нее мы мало узнаем о гаданиях,
санкционированных государством, и много сведений о
странствующих предсказателях и оракулах, которые
(кроме дельфийского оракула) не были под прямым
контролем города-государства75. В греческих полисах
и эллинистических монархиях не было лиц, подобных
римским авгурам, наделенных властью налагать
«вето» на проведение любого общественного
мероприятия. Предсказаниями в государствах Эллады
занимались главным образом «частные специалисты», чей
авторитет на государственном уровне всегда мог быть
подвергнут сомнению, вот почему в греческой истории
так редки документально подтвержденные случаи,
когда бы военная и дипломатическая деятельность
какого-то полиса была приостановлена вследствие
неблагоприятных предзнаменований76.
Словом, государство в греческом мире не
настолько сильно вмешивалось в религиозную жизнь (и
само было ею сковано), как это было в Риме. Кроме
того, в сакральном календаре греков отсутствовал ряд
военных праздников, которыми изобиловал римский
календарь77. Бели у римлян Марс был одним из
наиболее могущественных и постоянно почитаемых богов,
то греческий бог войны Арес фактически не имел са-
/4 Климов О.Ю. Коллегия атталистов в Пергаме. С. 108.
7^ Fowler W.W. The Religious Experience of the Roman People.
L., 1911. P. 295-296; cf.: Finley M.I. Politics in the Ancient World.
P. 93.
76 Finley M.I. Politics in the Ancient World. P. 93-94.
77 Ibid. P. 130.
301

ПОЛИТИКА. РЕЛИГИЯ. КУЛЬТЫ
мостоятельных культов70.
Взаимоотношения религии и государства в Риме
были иными, чем в Греции. Решения по многим делам
религии, как и исполнение принятых решений, в
значительной мере зависело от органов власти; конечно,
римские (так же как и греческие) жрецы не имели
никакой исполнительной власти по отношению к
магистратам. Настоящим хозяином и распорядителем в
области государственной религии было само
государство в лице своих представителей, особенно сената7^.
Однако религия и религиозные представления
римлян оказывали воздействие на принятие
политических решений. Год в Риме был разделен на
благоприятные для ведения общественных дел дни (dies
fasti) и дни неблагоприятные (dies nefasti), когда на
политическую деятельность и судопроизводство
налагался запрет (исключения составляли собрания
сената)80. Такие дни, в целом, были известны, знание о
них было положено в основу римского календаря. Но
возникали трудности, поскольку дни, которые обычно
рассматривались как fasti, неожиданно могли быть
провозглашены как nefasti вследствие
неблагоприятного предзнаменования81. В этой связи многое, если
не все, зависело от того, как интерпретировать
посылаемые богами знамения8^.
/e Pritchett W.K. The Greek State at War. Berkeley; Los-Angeles,
1979. Vol. 3. P. 154-163; cf.: Tumpel. Ares (2) // RE. 1895.
Bd. 2.1. Sp. 644-655; Marbach. Mars (1) // RE. 1930. Bd. 14.2.
Sp. 1919-1937.
7Q
,y Нетушил И.В. Очерк римских государственных древностей.
С. 668-669; ср.: Finley M.I. Politics in the Ancient World. P. 94.
80 Подробнее см.: Schon. Fasti // RE. 1909. Bd. 6.2. Sp. -
2015 — 2046; Michels A.K. The Calendar of the Roman Republic.
Princeton, 1967.
81 Finley M.I. Politics in the Ancient World. P. 92.
&2 См.: Jocelyn H.D. The Roman Nobility and the Religion of the
Republican State // Journal of Religious History. 1966—1967.
Vol. 4. P. 89-104.
302

ПОЛИТИКА. ПРОПАГАНДА. РЕЛИГИЯ
Римляне верили, что боги объявляют свою волю
и предупреждают с помощью различных примет и
знамений. Кв. Луцилий Бальб — один из персонажей
Цицеронова трактата «О природе богов» —
восклицает: «А предсказания и предчувствия будущего о чем
свидетельствуют, как не о том, что людям по воле
богов открывается (ostendi), показывается (monstrari),
подается знак (pdrtendi), предрекается (praedici),
отчего и слова произошли: «откровение» (ostentum),
«явление» (monstrum), «знамение» (portentum),
«пророчество» (prodigium)» (Cic. De nat. deor. 2.7. Пер.
Μ. Рижского).
Коллегия понтификов (pontifices) занимала
главное место в римском государственном культе.
Понтифики, в частности, давали заключение
относительно сакральных дел (например, при знамениях) и
могли таким образом влиять на политику государства.
Наряду с этим существовала древняя коллегия sodales
Titii, отправлявшая специально сабинские культы в
Риме (о ней известно очень мало). Другими
неримскими культами, официально признанными
государством, заведовала коллегия децемвиров (decemviri sac-
ris faciundis), члены которой хранили греческие книги
Сивиллы. Первоначально она состояла из двух
жрецов, а затем из десяти и пятнадцати. Остальные
жреческие коллегии касались какой-то одной стороны
религиозно-культовой деятельности {авгуры, гаруспики,
фециалы), каких-то отдельных культов и праздников
(например, салии, эпулоны, урионы и т. п.) или
культов отдельных божеств (фламины, весталки и жрецы
Цереры)83.
Особое влияние на политику (как внутреннюю,
так и внешнюю) Римского государства посредством
предсказаний оказывали авгуры и гаруспики84. Аея-
й^ Нетушил И.В. Указ. соч. С. 672.
Об изменении роли фециалов в объявлении войны в период
Республики см. выше, с. 137—140
303

ПОЛИТИКА. РЕЛИГИЯ. КУЛЬТЫ
тельность авгуров (augures), занимавших среди
жреческих коллегий, пожалуй, самое важное место после
понтификов, была направлена на то, чтобы узнать,
как боги относятся к предполагаемому предприятию
людей85. Цицерон рассматривал авгуров как
толкователей воли богов (Cic. De leg. 2.20)86. Одна из
главных их обязанностей — проведение ауспиций (auspi-
cia). К концу республиканского периода под этим
словом подразумевали только государственные акции
высших магистратов, у которых авгуры были своего
рода помощниками, авторитетными знатоками дела.
Авгуры имели право заявлять о замеченных ими
неблагоприятных знамениях, но лишь в том случае, если
они были на положении официальных помощников
магистрата87.
В книгах этой коллегии, содержащих, в
частности, основные принципы авгуровой науки (disciplina
auguralis), различались важнейшие приметы и
знамения: гром и молния (рассматривавшиеся как
неблагоприятные для комиций, хотя молнии в иных случаях
считались весьма благоприятным знамением); полет
птиц или их крики (auspicia в узком смысле слова);
кормление специально для этих целей державшихся
священных цыплят (tripudium solistimum); появление
тех или иных диких зверей, их крики; наконечники
оружия; ярмо и другие88.
Перед походом, началом битвы или любыми
другими военными действиями консул, совершая
ауспиции, испрашивал волю богов (см., например: Cic.
De div. 2.76). При этом строго соблюдалась процедура
ауспиций. Так, в полночь перед комициями высший
*** 06 этимологии слова и сущности института авгуров подробно
см.: Wissowa G. Augures // RE. 1896. Bd. 2.2 Sp. 2313- 2316.
86 Ср.: Нетушил И.В. Указ. соч. С. 733-734.
87 Там же. С. 735-736.
88 Подробнее см.: Wissowa G. Augures. Sp. 2330—2337; idem.
Auspicium // RE. Bd. 2.2 Sp. 2580-2587.
304

ПОЛИТИКА. ПРОПАГАНДА. РЕЛИГИЯ
магистрат вместе с авгуром выходил за пределы
города, чаще всего на Марсово поле. Установив палатку,
авгур начинал наблюдение. Процедуру птицегадания
описал Тит Ливии в эпизоде своей истории,
посвященном принятию царской власти Нумой Помпилием.
Авгур с покрытой головой сел слева от будущего царя,
держа в правой руке жезл (кривую палку без единого
сучка). Помолившись богам, он мысленно
разграничил участки наблюдения от востока к западу; южная
сторона считалась правой, а северная — левой;
вдалеке напротив себя он наметил знак. Затем, переложив
жезл в левую руку, а правую положив на голову
претендента на царскую власть, авгур помолился
следующим образом: «Отец Юпирет, если боги велят, чтоб
этот Нума Помпилий, чью голову я держу, был царем
в Риме, яви надежные знамения в пределах, что я
очертил» (Liv. 1. 18.6—9. Пер. В. Смирина). И
Юпитер послал желаемые предзнаменования, а Нуме
Помпилию была дана царская власть.
Благоприятным считалось знамение,
появившееся с левой стороны, тогда как у греков и других
народов благоприятными были «правые» знамения (Cic.
De div. 2.82). Тишиной (silentium) при ауспициях
называлось отсутствие всяких неблагоприятных примет.
В этом хорошо разбирался только многоопытный
авгур. Фраза «видимо, наступила тишина» означала
благополучный исход ауспиций (Cic. De div. 2.7J—72).
В противном случае их проведение переносилось на
другой день, а любые военные действия и созыв коми-
ций должны были быть отложены89.
Коллегия гаруспиков (haruspices) также была
призвана к тому, чтобы узнавать волю богов и
предрекать будущее. Они были посвящены в тайное учение
— discipline etrusca и наблюдали, в частности, за
приметами, связанными с внутренностями жертвенных
°" Радциг Q.Vi. Введение в классическую филологию. М., 1965.
С. 450.
305

ПОЛИТИКА. РЕЛИГИЯ. КУЛЬТЫ
животных (их особенно интересовала печень)9*\ Га-
руспики умели гадать по молнии, замечая исходную
точку ее появления и пораженное ею место (locus reli-
giosus), они могли предотвращать молнию или,
напротив, вызывать ее91.
И все же интерпретация предзнаменований в
Риме, в целом, была подчинена государственной
власти. Понтифики, авгуры и другие лица, кому было данр
право совершать жертвоприношения, организовывать
культовую деятельность и объяснять божественные
знамения, входили в состав сената и исполняли
государственные должности92. Исключение составляли,
пожалуй, лишь гаруспики, но их предсказания
должны былИ'быть подтверждены сенатом. Именно в
сенате решали, насколько целесообразно придавать
значение тому или иному событию и определяли, как
следует поступать в том или другом случае:
проконсультироваться ли с Сивиллиными книгами, принести ли
жертвы какому-то богу, либо же устроить игры и
т. п.9^. Но сказанное не означает, что вся религиозная
жизнь римлян была под контролем государства.
Исполнение предписаний религии считалось во многом
делом совести римских граждан94.
Война и религия. Многие аспекты римской
религии и отдельные культы были связаны с войной.
Подтверждением этому может служить институт imperium,
носивший первоначально сакральный характер95. Это
же касается римского триумфа. Религиозно освящен-
90 Thulin E.D. Haruspices //RE. 1912. Bd. 7.2. Sp. 2449- 2454.
91 Ibid. Sp. 2441-2449; ср.: Нетушил И.В. Указ. соч. С.
743-748.
92 Jocelyn H.D. Op. cit. P. 92 — 94; Finley M.I. Politics in the
Ancient World. P. 93.
Штаерман Ε.Μ. От религии общины к мировой религии //
Культура древнего Рима. М., 1985. Т. 1. С. 150.
94 См.: Нетушил И.В. Указ. соч. С. 669-670.
9^ См.: Le Bonniec Η. Aspects religieux de la guerre a Rome //
Problemes de la guerre a Rome. P.; La Haye, 1969. P. 101 — 115.
306

ПОЛИТИКА. ПРОПАГАНДА- РЕЛИГИЯ
ным был sacramentum — торжественная клятва
верности полководцу, которую каждый римский легионер
давал всякий раз, как призывался на военную службу,
и которую требовалось повторять при смене
полководца9^. Ничего подобного не было в греческой истории
или в истории эллинистических монархий97.
Римские божества сопровождали легионеров
повсюду на войне. Непосредственное отношение к ней
имели Юпитер, Марс, Квирин98. Весьма
примечателен культ Януса. Его храм держали открытым, пока
велась война, и запирали после заключения мира (Liv.
1.19. 2).
Почитают все как святыню
Двери двойные войны, перед Марсом яростным в страхе;
На сто засовов они из железа и меди надежно
Заперты, и ни на миг не отходит бдительный Янус.
Но коль в сенате отцы порешат, что война неизбежна,
Консул тогда, облачен по-габински надетою тогой
И квиринальским плащом, отворяет скрипучие створы,
Граждан на битву зовет, и за ним идут они следом,
В хриплые трубы трубят, одобренье свое изъявляя.
(Verg. Аеп. 7.607—615. Пер. С. Огиерова).
Как свидетельствует Ливии, в период от
постройки храма Януса в царствование Нумы Помпилия до
правления Августа храм запирался только дважды:
первый раз в консульство Тита Манлия по окончании
первой пунической войны, второй — после битвы при
Акции, когда император Октавиан Август установил
мир на суше и на море (Liv. 1.19.3)". Янус, так же
как и Юпитер, призывался фециалами при объявле-
96 Klingmiiller. Sacramentum // RE. 1920. Bd. 1. A.2. Sp.
1667-1668.
97 См.: Finley Μ. I. Politics in the Ancient World. P. 130.
"" Подробнее см.: Dumezil G. Juppiter, Mars, Quirinus. P., 1941.
99 См.: Otto W.F. Ianus // RE. 1918. Suppl. Bd. 3. Sp.
1175 — 1191; Радциг СИ. Введение в классическую филологию. С.
439.
307

ПОЛИТИКА. РЕЛИГИЯ. КУЛЬТЫ
нии ими войны (Liv. 1.32.10). Янус-Квирин, без
сомнения, был богом войны*00.
Благодаря покровительству Марса римляне
одерживали победы над различными племенами и
народами. Ежегодно в честь воинственного бога
происходило шествие его жрецов — салиев, исполнявших
ритуальные танцы, в ходе которых копьями ударяли в
щиты и пели никому непонятные гимны. Со времени
Нумы Помпилия салии хранили копье (символ
Марса) и двенадцать медных щитов, один из которых
будто бы упал с неба прямо в руки царю, а одиннадцать
других по его приказу были изготовлены искусным
мастером Ветурием Мамурием, чтобы враги не
распознали и не украли «низринутого Зевсом» щита,
введенные в заблуждение их сходством (Plut. Numa.
13.1-3; 6-9; cf.: Dion. Hal. 2.70.1-2.71.2). Тит
Ливии сообщает о создании двух коллегий салиев: одну
учредил Нума·, другую — Тулл Гостилий (Liv. 1.20.4; 1.
27.7). Посвящены они соответственно Марсу Градиву
и Марсу Квирину101. Отправляясь на войну,
полководец приводил в движение копье и щиты, взывая к
Марсу. Храм бога войны был сооружен вне городских
стен на поле, носящем его имя102.
В честь Юпитера была учреждена коллегия фе-
циапов, к нему взывали они, объявляя войну103.
Именно Юпитера римляне призывали в
подтверждение верности слова как бога клятвы — Dius Fidius
100 Vollmer's Worterbuch der Mythologie aller Volker / Neu be-
arb. v. W. Binder. 3. Aufl. Stuttgart, 1874. S. 266.
101 Подробнее см.: Geiger. Salii (1) // RE. 1920. Bd. 1. A. 1.
Sp. 1874-1894; Нетушил И.В. Указ. соч. С. 768-772.
in? ··
ιυ* См.: Vollmer's Worterbuch der Mythologie aller Volker. S.
324; Kroker E. Katechismus der Mythologie. Leipzig, 1891. S. 209-
212; Marbach. Mars (1). Sp. 1919-1937; Штаерман E.M. Mapc //
Мифы народов мира. Μ., 1992. Т. 2. С. 119.
103 о процедуре объявления войны фециалами см. выше,
с. 135-136.
308

ПОЛИТИКА. ПРОПАГАНДА. РЕЛИГИЯ
(Aul. Gel. 1. 21.4). Римский царь богов был еще богом
войны и победы. С ним связан триумф: полководец-
победитель в одежде Юпитера и с его инсигниями на
квадриге в сопровождении легионеров и граждан
отправлялся на Капитолий и в храме приносил богу
благодарственную жертву. С триумфом и победой
связаны Великие игры (ludi Magni или Maximi), а
несколько позже — Римские игры (ludi Romani),
посвященные Юпитеру1^4.
Пожалуй, ни в одной религии столь рельефно не
проявляется ее формально-договорный характер, как
это было у римлян. Здесь многое основывалось на
договоре человека с божеством. И если обряд был
выполнен правильно, то римлянин твердо верил в то, что
божество сделает со своей стороны все, что просит
человек105.
Весьма показательны в этом отношении события
в Риме накануне римско-сирийской войны, как их
передает Тит Ливии. Сенаторы приказали консулам
П. Корнелию Сципиону и Манию Ацилию Глабриону
после вступления их в должность, еще до решения
вопроса о провинциях, принести в жертву крупных
животных во всех священных местах «и молиться,
чтобы планы сената относительно новой войны имели
счастливый и благоприятный исход для сената и
римского народа» (Liv. 36.1.2). Все «жертвоприношения
были удачны, первые жертвы дали благоприятные
предзнаменования, и гаруспики ответили, что
вследствие этой войны расширятся пределы римского
государства и предвещается победа и триумф» (Liv.
36.1.3). Сенаторы избавились тем самым от
«религиозных сомнений» и только после этого они приказали
выйти к народу с предложением объявить войну царю
104 Kroker Ε. Op. cit. S. 203-204; Thulin. Iuppiter // RE. 1917.
Bd. 10.1. Sp. 1133 — 1134; Штаерман E.M. Юпитер // Мифы
народов мира. Т. 2. С. 679.
105 Ковалев СИ. Указ. соч. С. 165.
309

ПОЛИТИКА. РЕЛИГИЯ. КУЛЬТЫ
Антиоху III и его союзникам.
Затем, когда римский народ проголосовал за
войну, а Греция в качестве провинции досталась Аци-
лию, было принято сенатское постановление, чтобы
консулы назначили всенародное молебствие по поводу
предстоящей войны, а консул Маний Ацилий должен
был обещать Великие игры в честь Юпитера (ludos
magnos Iovi) и дары ко всем ложам богов — dona ad
omnia pulvinaria (Liv. 36.2.1—2). Повторяя слова за
верховным понтификом, консул дал это обещание в
следующих выражениях: «Если та война, которую
народ приказал предпринять против царя Антиоха,
окончится согласно желанию сената и римского
народа, тогда тебе, Юпитер, римский народ устроит
Великие игры в течение десяти дней без перерыва и на
деньги, какие назначит сенат, будут принесены дары
ко всем ложам; какое бы должностное лицо, когда и
где ни устроило эти игры, они должны быть
совершены правильно и дары принесены надлежащим
образом» (Liv. 36.2.3 — 5. Пер. С. Соболева). Затем оба
консула назначили двухдневное всенародное
молебствие.
После военной победы над противником
римляне, как и греки, совершали благодарственные
жертвоприношения. Например, когда в Риме получили
известие о разгроме Антиоха в морском сражении,
консулы предоставили народу девятидневный праздник:
он состоял в том, что все свободные от работы
римляне совершали «благодарственные жертвоприношения
богам за удачу» (Polyb. 21.3.1—2).
Для толкования предзнаменований богов не
всегда требовались авгуры или гаруспики. Л. Эмилия
Павла в 168 г. до н. э. вторично избрали консулом и
сразу поручили ему вести войну против царя Персея
Македонского. Вечером в день выборов, прийдя домой
и застав свою маленькую дочь Терцию грустной, он
попытался узнать, чем она огорчена. Девочка ответи-
310

ПОЛИТИКА. ПРОПАГАНДА. РЕЛИГИЯ
ла, что погиб Персей (в доме умер щенок с такой
кличкой). Эмилий Павел обнял свою дочку и сказал:
«Принимаю знамение!» (Cic. De div. 1.103; cf: Val.
Max. 1. 5.3; Plut. Aem. Paul. 10).
Уже упоминавшийся персонаж Цицеронова
трактата Луцилий Бальб рассказывает еще об одном
событии времен Персеевой войны, когда «боги,
явившись, обнаружили свою силу». Так, Тиндариды
(Кастор и Поллукс) сообщили о победе римлян над
македонским царем П. Ватинию, когда он ночью шел из
Реатинской префектуры в Рим. По его словам, в пути
он встретил двух юношей на белых конях (это были
Кастор и Поллукс), которые возвестили, что царь
Персей взят в плен. Ватиний заявил об этом в сенате,
но его посадили в тюрьму, обвинив в легкомысленной
болтовне о деле государственной важности. Однако
позднее, когда на основании письма, полученного от
Эмилия Павла, сообщение Ватиния подтвердилось, по
распоряжению сената этот римлянин был не только
выпущен из тюрьмы, но и награжден участком земли,
а также освобожден от несения воинской службы (Cic.
De nat. deor. 2.6).
Конечно, были и нарушители решений,
принятых в соответствии с предзнаменованиями богов. Но
римский сенат, как правило, осуждал таких
нарушителей. Например, в 187 г. до н. э. римлянин Гней
Манлий самовольно нарушил мир и пошел войной
против Антиоха. В сенате его обвинили за то, что он
вопреки предсказаниям Сивиллы перешел Таврский
хребет, нарушил фециальный закон об объявлении
войны, нанес ущерб религии, предал забвению богов
(Liv. 38.45- 46)106.
У Цицерона есть ссылка на Л. Целия Антипатра,
писавшего, что Г. Фламиний (один из консулов 217 г.
до н. э.) из-за того, что пренебрег религией, сам погиб
11) о Штаерман Е.М. Социальные основы религии древнего Рима.
С. 116.
311

ПОЛИТИКА. РЕЛИГИЯ. КУЛЬТЫ
при Тразименском озере и государству нанес большой
ущерб (Cic. De nat. deor. 2.8). По сообщению Т.
Ливия, Кв. Фабий Максим в день своего вступления в
должность диктатора собрал сенат и заявил, что
консул Г. Фламиний «больше виноват.в пренебрежении к
обрядам и ауспициям, чем в дерзкой
неосмотрительности». Диктатор предложил спросить самих
разгневанных богов, как их умилостивить. И тогда
децемвиры раскрыли Сивиллины книги (Liv. 22.9.7—8).
Однако не только религия и культы влияли на
принятие внешнеполитических решений, но и
напротив: война и политика влекли за собой
трансформацию религии и мифологии. Многочисленные войны и
сопровождающие их бедствия усиливали внимание
людей к предзнаменованиям.
Весьма показательна описываемая Полибием
обстановка, царившая в Риме накануне битвы при
Каннах. Когда римляне узнали, что войска римлян и
карфагенян стоят лагерем друг против друга и что
ежедневно происходят столкновения между их
передовыми постами, город охватили возбуждение и тревога.
Вследствие прежних многочисленных поражений люди
боялись за будущее, мысленно рисуя себе последствия
возможной неудачи в предстоящем решительном
сражении (Polyb. 3.112.6—7). «Теперь из уст в уста
переходили всякие изречения оракулов (λόγια), какие
только известны были римлянам; каждый храм,
каждый дом полны были знамений и чудес (σημεία και
τέρατα), по всему городу давались обеты (εύχαί) и
совершались жертвоприношения (θυσίαι), повсюду
возносились молитвы к богам о помощи (Φεών ικετηρίαι και
δεήσεις). Так, — делает вывод Полибий, — в трудные
минуты римляне с величайшей ревностью прибегают к
умилостивлению богов и людей, и в подобные времена
нет ничего такого, чего бы ради этого они не сделали,
что почитали бы неприличным для себя или недостой-
312

ПОЛИТИКА. ПРОПАГАНДА. РЕЛИГИЯ
ным» (Polyb. 3.112.8—9. Пер. Ф. Мищенко )107. В
данном случае греческий историк не проявляет какой-
либо действительной симпатии к характеру римских
религиозных настроений10**.
В конце III—И вв. до н. э., по всей видимости,
оформился в целом «римский миф». Во время
длительной, непрерывной экспансии, требующей
значительных усилий и жертв, при отсутствии обязательных
религиозных догм, космологические и
антропологические мифы не могли служить основой для идеологии
завоевателей. «Такой базой мог быть только миф об их
изначальной богоизбранности, обо всей их
предыстории и истории как о постепенном осуществлении
предназначенной им богами судьбы как владык
мира»109. По-видимому, вторая пуническая Война дала
сильный толчок развитию этой идеи, а войны на
эллинистическом Востоке способствовали .окончательному
ее формированию. В этой связи в Риме особую
активность приобрела известная и раньше (по крайней
мере со времен Пирра — см.: Paus. 1.12.1) легенда об
Энее и о троянских предках римлян110.
Римляне и греческая религия. Еще Н. Д. Фюстель
де Куланж справедливо заметил, что «Рим брал богов
у побежденных, но не давал им своих». И это привело
к тому, что у римлян по мере ведения ими все новых
войн росло число культов и богов-покровителей,
взятых главным образом у побежденных народов111.,
Римское государство тщательно контролировало этот про-
10 Об аналогичном состоянии духа жителей Эллады накануне
Пелопоннесской войны пишет и Фукидид {см.: Thuc. 2.8.1—3).
108 См.: Walbank F.W. НСР. Vol. 1. Р. 443.
Ю9 Штаерман Е.М. Социальные основы религии древнего Рима.
С. 112-113.
11" Подробнее см.: Perret J. Les origines de la legende Troyenne
de Rome (281—31 av. J.-C). P., 1942; Bomer F. Rom und Troja.
Baden-Baden, 1951; Petrochilos N. Op. cit. P. 131-140; Rawson E. Op.
cit. P» 425, 459-460.
111 Фюстель де Куланж H.A- Указ. соч. С. 347.
313

ПОЛИТИКА. РЕЛИГИЯ. КУЛЬТЫ
цесс.
В 204 г. до н. э. по постановлению сената в Рим
из Малой Азии было перевезено изображение
фригийской матери богов Кибелы. После того, как
отправленным во Фригию римским посланникам царь Аттал
отказался выдать статую Идейской матери, как
повествует Овидий, богиня будто бы сама высказала
желание, чтобы ее доставили в Рим.
Чудо свершилось: земля с продолжительным дрогнула громом,
Из тайников раздался голос богини самой:
«Быть увезенной хочу! Поспеши мою волю исполнить.
Рим — это место, где все боги должны пребывать!»
(Ovid. Fast. 4.267—270. Пер. Φ. Петровского).
Между тем сенат выбрал лучшего человека в
Риме (им оказался Публий Корнелий Сципион Назика,
тогда еще юноша), которому было приказано выйти
на корабле в море навстречу богине, принять ее,
доставить на сушу и передать римским женщинам (Liv.
29. 14.6—11). Госпожу приняли первые матроны
города, среди которых была скандально известная
Клавдия Квинта (Liv. 29.14.12; cf.: Ovid. Fast. 4.
295-328).
Место есть, где Альмон впадает быстротекущий
В Тибр и теряет свое имя в могучей реке:
Там поседелый от лет и порфирою жрец облаченный
И госпожу, и ее утварь в Альмоне омыл.
Воют спутники, визг неистовой флейты несется,
И под обмякшей рукой бубны тугие гудят.
(Ovid. Fast. 4.337—342. Пер. Φ. Петровского).
Матерь богов несли на руках мимо домов, перед
дверями которых были выставлены кадильницы с
ладаном. Все молились о том, чтобы Кибела вошла в
Рим охотно и была милостива к городу и его жителям.
По сообщению Ливия, «ее поместили в храме Победы
на Палатине накануне апрельских ид; день этот стал
праздником» (Liv. 29.14.13. Пер. М. Сергеенко). В
честь богини были устроены игры, которые назывались
Мегалесийскими (Liv. 29.14.14; cf.: ibid. 34.54.3; 36.
314

ПОЛИТИКА. ПРОПАГАНДА. РЕЛИГИЯ
36; Lucr. 2.600-643)112.
Вовсе неслучайно, что эта религиозная акция
была проведена накануне завершающих битв Рима с
Карфагеном в ходе второй пунической войны. В то
время римляне находились в особенно сильной власти
религиозной веры и суеверий (см.: Liv. 29.14.1—4).
Сенат и дожностные лица государства ревностно
следили за тем, чтобы иностранные религии и культы
не подрывали религиозные и нравственные основы
римской общины. Об этом красноречиво
свидетельствует громкое «дело» о вакханалиях.
Тайные церемонии, посвященные Дионису
(Вакху), были занесены в Этрурию «каким-то греком
незнатного происхождения», а затем они появились в
Риме (Liv. 39.9.1). Первоначально в них принимали
участие исключительно женщины, ни один мужчина
не допускался в святилище. Только- три дня в году
происходило посвящение в культ Вакха; матрон
поочередно избирали в жрицы. Затем Покулла Анния из
Кампании, будучи жрицей, многое изменила: она
впервые допустила мужчин (в таинство были
посвящены два ее сына), установила вместо дневного
ночное служение и назначила для посвящения в таинства
по пять дней в месяц (Liv. 39.13.8 — 9).
Говорили, что тех, кто выражал отвращение к
порокам или неохотно совершал преступления,
убивали как жертвенных животных. «Ничего не считать
грехом составляет у них основное верование.
Мужчины, охваченные как бы безумием, прорицают,
сопровождая свои слова исступленными телодвижениями;
матроны в наряде вакханок с распущенными
волосами сбегают к Тибру, держа в руках горящие факелы,
погружают их в воду и вытаскивают снова горящими,
так как они сделаны из смеси серы и негашенной из-
1*2 см : Graillot Η. Le culte de Cybele mere des dieux a Rome et
dans Tempire romain. P., 1912; Kdves T. Zum Empfang der Magna
Mater in Rom // Historia. 1963. Bd. 12. S. 321-347.
315

ПОЛИТИКА. РЕЛИГИЯ. КУЛЬТЫ
вести», — так у Тита Ливия описываются вакханалии
(Liv. 39.13.10 ff. Пер. А. Богородицого).
Посвященных 6 таинства Вакха в Риме стало очень много (до
семи тысяч мужчин и женщин)1*3
Дело раскрылось в 186 г. до н. э. вследствие
доноса. Консул Постумий Альбин решительно и быстро
провел расследование, о вскрытых фактах доложил в
сенате, где вскоре был принят закон о запрещении
вакханалий.
Содержание сенатусконсульта, распространяв -
шегося как на римских граждан, так и на италиков,
изложено в надписи, найденной в Бруттии (CIL.
I. 681). Без разрешения городского претора и сената
запрещалось содержать помещение для вакханалий, а
мужчинам посещать таинства. Им не позволяли быть
жрецами и магистрами. Вакхантам запрещалось
иметь казну, давать совместные клятвы и обеты, /^ля
совершения священнодействия в тайне за пределами
города и для участия в них более пяти человек также
требовалось разрешение претора и сената.
Нарушители сенатусконсульта подвергались уголовному
наказанию. Консулам было поручено уничтожить в течение
десяти дней все святилища Вакха в Риме, а затем по
всей Италии, исключение делалось для жертвенников
и статуй, освященных еще в древности (ср.: Liv.
39.18)114.
Основная идея той речи, с которой Постумий
Альбин обратился к народному собранию (как ее
излагает Ливии), сводилась к подчеркиванию важности
содержать в чистоте религию предков. «Сколько раз,
— говорил консул, ·— во времена отцов и дедов
поручали должностным лицам запрещать чужеземные
священнодействия, прогонять жрецов и прорицателей с
113 См.: Wissowa G. Bacchanal // RE. 1896. Bd. 2.2. Sp. 2721;
Штаерман Ε.Μ. От религии общины к мировой религии. С. 159.
114 См.: Wissowa G. Bacchanal. Sp. 2722; Штаерман Е.М. От
религии общины к мировой религии. С. 159—160.
316

ПОЛИТИКА. ПРОПАГАНДА. РЕЛИГИЯ
форума, из цирка и из города, отыскивать и сжигать
пророческие книги, уничтожать всякий способ
жертвоприношения, кроме как по римскому обычаю. В
самом деле, эти мужи, опытнейшие в божественных и
человеческих законах, полагали, что нет ничего
пагубнее для религии, как введение чужеземных обрядов
вместо отеческих» (Liv. 39.16. Пер. А. Богородицкого
с изменениями).
Конечно, Постумий здесь говорит языком эпохи
Августа — в этом проявилась одна из особенностей
художественной манеры повествования Ливия. Но было
бы неразумно отвергать эту речь, считая ее от начала
до конца выдумкой историка. Можно не сомневаться,
что в тот момент консула (равно как и сенаторов),
действительно, беспокоило нарушение добрых нравов,
развращающее влияние вакханалий на женщин и
особенно юношей — будущих воинов, защитников и
опоры Римского государства115.
Римляне считали себя в праве совершать
жертвоприношения греческим богам в Олимпии и Дель-
фах. К примеру, в 216 г. до н. э. римляне послали Кв.
Фабия Пиктора в Дельфы спросить оракула о том,
какими молитвами и жертвами умилостивить богов (Liv.
22. 57.5; cf.: 23.11.1-6)116. Таким образом сенат и
римский народ умело использовали религию для того,
чтобы распространить свое влияние на другие
народы117.
У римлян религия «предков» еще долго продол-
11"> См.: Штаерман Е.М. От религии общины к мировой
религии. С. 159.
11" См.: Raws о η Ε. Op. cit. P. 427. Особенно сильное воздействие
греческая религия оказывала на мировоззрение римской знати
(см.: Штаерман Е.М. Социальные основы религии древнего Рима.
С. 116 ел.). О том, насколько знатные римляне были
восприимчивы к греческой культуре вообще, см.: Gruen E.S. The Hellenistic
World and the Coming of Rome. Vol. 1. P. 251—260; Petrochilos N.
Op. cit. P. 197-201.
117 Фюстель де Куланж Н.Д. Указ. соч. С. 347.
317

ПОЛИТИКА. РЕЛИГИЯ. КУЛЬТЫ
жала жить, проявляла себя та самая обязательность
формы, речь о которой шла выше11**
Религия и политика. Полибий поднимает
важный вопрос: насколько правомерно использование тем
или иным государственным деятелям религии (точнее
говоря, религиозной психологии) в политических и
военных целях? Иными словами, речь идет о проблеме
манипулирования общественным сознанием с
помощью религии. Историк полагает, что выдающиеся
греческие и римские политики и полководцы, такие как
Ликург Спартанский и П. Корнелий Сципион
Африканский, вполне оправданно пытались внушить
народу, будто их собственные планы были задуманы при
божественном вдохновении, и, тем самым,
лакедемоняне и римские воины смелее и с большей охотой
осуществляли эти планы (Polyb. 10.2.12).
Ликург и Сципион, как считает Полибий,
видели, что толпа неохотно идет на опасные предприятия,
если не питает надежду на поддержку богов (Polyb.
10.2.9). Великий полководец будто бы в каждом
случае заранее планировал ход дела, и оно кончалось так,
как он того хотел (Polyb. 10.2.13). В качестве примера
историк описывает события, связанные с римским
штурмом Нового Карфагена.
В своей речи к воинам перед решающим
нападением на город Публий Корлений Сципион будто бы
сказал, что явившийся ему во сне сам Нептун внушил
мысль о захвате Нового Карфагена, что бог обещал
проявить свое содействие на поле битвы. Посулив
золотые венки и указав на вмешательство божества,
полководец возбудил в воинах горячее рвение к битве
(Polyb. 10.11.7-8).
Как показывает Полибий, Корнелий Сципион
хорошо изучил местность и будто бы знал о
предстоящем отливе моря в районе Нового Карфагена. Во вре-
118 См. с. 291.
318

ПОЛИТИКА. ПРОПАГАНДА. РЕЛИГИЯ
мя штурма действительно начался отлив: вода
постепенно покинула мелководные части лагуны и мощным
потоком хлынула через отверстие в море. Это
облегчило положение римлян, стремившихся взять город
приступом. Несведущие легионеры не верили своим
глазам; все войско было убеждено, что происходящее есть
результат божьего промысла (Polyb. 10.14.9—11).
«Они вспомнили о Нептуне и о тех обещаниях,
которые давал им в своей речи Публий, и потому
воспылали таким рвением, что под прикрытием черепахи
пробились до ворот» (Polyb. 10.14.12. Пер. Ф. Мищенко).
В результате Новый Карфаген был римлянами захва-
чен*19.
Таким образом, Полибий рассматривает
Сципиона Африканского как человека, который к своей
выгоде цинично использует религиозную доверчивость
войск, чтобы быстрее захватить город противника12^.
Конечно, не следует отвергать речь полководца у
Нового Карфагена как часть «легенды о
Сципионе»121. Действительно Публий вполне мог обещать
римским воинам помощь Нептуна, а на следующий
день во время морского отлива это «пророчество»
оказалось выполненным. Однако вовсе нет необходимости
считать полководца таким рационалистом, каким его
описывает Полибий (см., например: Polyb. 10.5.9). Не
исключено, что Сципион искренне верил в богов и
даже мог рассматривать отлив как знак того, что Нептун
благоприятствует его предприятию. Вероятно, он был
" См.: Трухина Н.Н. Политика и политики «золотого века»
Римской республики. С. 70; Scullard Н.Н. Scipio Africanus in the
Second Punic War. Cambridge, 1930. P. 56—99. Об
источниковедческих проблемах этого события у Полибия подробнее см.: Wal-
bank F.W. НСР. Vol. 2. P. 191-196.
120 Walbank F.W. Polybius. P. 60.
121 См. подробнее: Walbank F.W. HCP. Vol. 2. P. 196-197; idem.
The Scipionic Legend // Proceedings of the Cambridge Philological
Society. 1967. Vol. 13. P. 59-69.
319

ПОЛИТИКА. РЕЛИГИЯ. КУЛЬТЫ
религиозным человеком в том смысле, как понимали
религиозность римляне той эпохи. Но, как отмечает
P.M. Хейвуд, крайнее благочестие не тождественно
мистицизму122. Во всяком случае трудно подтвердить
источниками тот факт, что Сципион верил в свое бо-
говдохновение или что он рассчитывал на божью
помощь в большей степени и чаще, чем кто-либо другой
из римлян, соблюдавших истинное благочестие123.
Рационалистом был не римский полководец, а
скорее сам Полибий, который рационалистически
интерпретировал поведение Сципиона. Таким образом,
вряд ли возможно согласиться с мнением историка о
том, что руководители римского государства
сознательно использовали религию для манипулирования
общественным сознанием (такое, несомненно, было
позже — во времена Цицерона). Это, однако, не
исключает того, что во времена Полибия в Риме уже
проявлял себя некоторый скептицизм в отношении
религии предков и традиционных культов. -
Безверие и скептицизм к традиционным
божествам. Цицерон передает едкое замечание Катона
Старшего о том, что «один гаруспик не может глядеть
без усмешки на другого» (Cic. De div. 2.51; cf.: De nat.
deor. 1.71). Но это не мешало Катону стремиться
блюсти должное уважение к богам, когда он сам
совершал ауспиции дома (см.: ORF. Frg. 73).
Со временем скептицизм римлян в отношении
богов предков усилился. Об этом говорит у Цицерона
Кв. Луцилий Бальб: «...Вследствие пренебрежительного
отношения нашей знати авгурская наука заброшена,
ауспициям не верят, и осталась от них только форма.
Так что важнейшие государственные дела, в том числе
войны, от которых зависит благополучие республики,
*^ Haywood R.M. Studies on Scipio Africanus. Baltimore, 1933.
P. 44.
123 Walbank F.W. HCP. Vol. 2. P. 196; cf.: Scullard Η. H. Scipio
Africanus in the Second Punic War. P. 19.
320

ПОЛИТИКА. ПРОПАГАНДА- РЕЛИГИЯ
проводятся без ауспиций, не совершаются они при
переправе через реки, никаких гаданий по
наконечникам копий, никаких, когда воины призываются к
битве, от чего вывелся и обычай делать завещание перед
началом сражений» (Cic. De nat. deor. 2.9. Пер.
Μ. Рижского). Очевидно, в рассматриваемый период
все это, в целом, соблюдалось.
Безверие и скептицизм, которые проявлялись
прежде всего среди римской знати (из ее рядов ведь и
пополнялась коллегия авгуров), усиливались не без
влияния греческой образованности, философии и
религии. Аналогичный процесс в Греции начался и
проявил себя в полную силу намного раньше.
Итоги. Римская религия и культы были более
тесно связаны с государством, чем это имело место в
греческих полисах и эллинистических монархиях.
Такое положение вещей приводило к тому, что римское
государство оказывало сильное влияние на
религиозную жизнь своих граждан. Общинный характер
римской религии был обусловлен особой организацией
общества, его идеологией. В рассматриваемый период
первичность гражданской общины как высшего
единства никогда не ставилась римлянами под сомнение.
Вполне естественным было и участие в культе
органически связанных с общиной богов, что, конечно, не
исключало личного обращения к божеству124. Это
объясняет тот факт, что хотя в Риме и была
возможность с помощью религии влиять на принятие
политических решений, религия и культы широко не
использовались для манипулирования общественным
сознанием. Сенаторы и магистраты сами в большинстве
своем искренне верили, что соблюдение основных
положений религии предков служит высшим интересам
государства. Впоследствии с ростом безверия и
скептицизма в отношении к традиционным богам (что было
*^4 Штаерман Е.М. От религии общины к мировой религии.
С. 158-159.
II В. И. Кащеев
321

ПОЛИТИКА. РЕЛИГИЯ. КУЛЬТЫ
одним из проявлений внутренней нестабильности
гражданской общины и разрушения ее исконных
ценностей) сенат и отдельные политики чаще
использовали религию, чтобы с ее помощью добиваться
желаемых политических решений.
Особая роль, которую религия и культы играли в
римском обществе, позволяет понять, почему религия
стала важным фактором внешнеполитических успехов
Рима в конце III — первой воловине II вв. до н. э.
Культ Силы во внешней политике у римлян
удивительным образом сочетался как с трезвым взглядом на
вещи, так и с глубокой религиозностью и верой в
богоизбранность римского народа, в божественную
предопределенность его господства над другими
народами.
Поздно полюбил я Тебя, Красота, такая древняя
и такая юная, поздно полюбил я Тебя! Вот Ты
был во мне, а я — был во внешнем и там искал
Тебя, в этот благообразный мир, Тобой созданный,
вламывался я безобразный! Со мной был Ты,
с Тобой я не был. Вдали от Тебя держал меня
мир, которого бы не было, не будь он в Тебе.
Аврелий Августин. Исповедь. 10. 38.
(Пер. М. Сергеенко)
4JF

^^МСЛЮЧЕНИЕ^^
Откуда вещи берут свое происхождение, туда же
должны они сойти по необходимости; ибо должны они
платить пени и быть осуждены за свою несправедливость
сообразно порядку времени.
Анатссимандр (Simpl. In Arist. Phys. Libr. Com. 24.17.
Пер. Т. Васильевой)
Ко времени прихода римлян на Восток в
эллинистическом мире сложилась и существовала
целостная система взаимоотношений различных государств,
имевшая разнообразные формы межгосударственных
отношений и дипломатии — институт посольств, прок-
сепию, асилию, исополитию, мирные договоры и
союзные договоры, неформальные связи и др. Эти формы
жизненны, весьма устойчивы, поскольку основывались
на исконных греческих ценностях и соответствовали
реальной политике. Кроме этого эллинистические
правители использовали такие средства дипломатии, как
династические браки, царская переписка и тайная
дипломатия, которые восходят к практике
древневосточных государств. Концепция «равновесия сил»
только приблизительно описывает эту систему —
взаимоотношения Антигонидов, Птолемеевского Египта и
Селевкидов, а также других царств, греческих федера-
11*
323

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
тивных государств и отдельных городов-государств
(полисов) были значительно сложнее, чем это
представляют себе некоторые современные исследователи,
использующие понятия «политическое равновесие сил»
и «международное право» (Volkerrecht).
Часто эллинистические цари стремились к войне,
ибо в ней видели главное средство для достижения
суетной славы, внешних знаков почестей и честолюбия.
Они пытались сделать насилие нормой
межгосударственных отношений. Эллинистический период — это
время многочисленных войн и значительного
прогресса в развитии военной техники. Правители трех
великих держав имели армии, основу которых составляла
македонская фаланга; в армии эллинистических
государств входили также: гипасписты и пелтасты,
легковооруженные войска и конница. Цари (особенно Се-
левкиды и Птолемеи) и греческие полисы широко
использовали наемников. Македония при Филиппе V и
Селевкидское царство имели к тому же мощный флот.
Однако насилие не было безграничным: Злу и Силе в
эллинистическом мире противостояли Добро, Истина и
Справедливость. Может быть благодаря этому войны в
период эллинизма были лишены тех ужасов, которыми
были полны войны в IV в. до н. э. Разрушение Манти-
неи в 223 г. до н. э. потрясло современников и
воспринималось ими как трагическое недоразумение.
Правила объявления и ведения войны не только
декларировались, но и часто соблюдались.
На рубеже III и II вв. до н. э. под растущим
давлением Рима в международных делах Восточного
Средиземноморья наступили значительные перемены.
Рим, который первоначально воспринимался греками
как один из равных участников межгосударственных
отношений, все чаще стал брать на себя роль арбитра
в спорах эллинистических государств, а правители уже
не могли не прислушиваться к голосу Рима в
международных делах, особенно после Филипповой и Анти-
324

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
оховой войн.
Перелом наступил в 168 г. до н. э.: римляне не
только победили на поле битвы царя Персея и
уничтожили Македонское царство, они перед лицом всего
эллинистического мира унизили царя Антиоха IV в
Элевсине, наказали Ахейский союз, отправив его
лучших граждан (среди которых был Полибий) в
Италию, нанесли «экономическое поражение» Родосу,
объявив Делос «свободным портом», и жестоко
расправились с Эпиром. Римляне окончательно
установили политическое, а отчасти и военное господство в
эллинистическом мире несколько позже — в сороковых
годах II в. до н. э., когда в 149 г. до н. э. после
восстания претендента на македонский престол Македония
была объявлена римской провинцией и потеряла свою
государственность, а в 146 г. до н. э. был распущен
побежденный в неравной войне Ахейский союз.
Разграбленный и разрушенный Коринф стал символом
завершения целой эпохи — эпохи политического и
военного противоборства двух цивилизаций —
эллинистической и римской. Для Эллады наступило новое
время.
В римском обществе поистине господствовал
культ Силы и Войны, а идеология милитаризма,
славы и фундаментальное понятие virtus, так же как и
связанные с войной формы религии и культы,
способствовали победам римского оружия и постоянно
воспроизводили стремление к войне и экспансии, хотя
сами римские граждане свое непреодолимое влечение к
славе и проявление мужества в боях за отечество не
воспринимали как милитаризм и империализм.
Принцип обязательности объявления противникам
войны, который в отличие от греко-эллинистической
практики почти всегда неукоснительно соблюдался
римлянами, укреплял в них веру в справедливость
римских войн. В свою очередь победы Рима как над
государствами и народами Запада, так и над царями
325

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
эллинистического Востока усиливали твердую
убежденность римлян в провиденциальной миссии их
государства и богоизбранности римского народа.
Религия и культы были важным фактором
внешнеполитических успехов Рима: сенаторы и высшие
магистраты, равно как и простые римские граждане, в
большинстве своем искренне верили, что сохранение
религии предков и точное исполнение религиозных
обязанностей и культов служат высшим интересам
государства. Особенности религиозной жизни в Риме
были таковы, что не исключали возможности с
помощью религии влиять на принятие политических
решений, однако религия и культы не использовались
широко в качестве средства для манипулирования
общественным сознанием. И это несмотря на то, что
методы политической пропаганды у римлян (особенно в
отношении других народов) были разнообразны, а
механизм ее распространения хорошо отлажен,
подтверждением чему служит лозунг освобождения греков
как инструмент римской пропаганды.
Взаимодействуя с греческими государствами и
эллинистическими правителями, римляне сохранили
свои традиционные институты внешней политики и
одновременно взяли на вооружение некоторые
греческие формы дипломатии {арбитраж, лозунг
освобождения греков, φιλία и пр.), но вложили в них свое
содержание, часто непостижимое для греков. Понятие Силы
и связанное с ним понятие fides — фундаментальные
для римского мира формы мышления. На них
римляне строили свою внешнюю политику и дипломатию.
Fides давало им право оставлять за собой решение
вопроса о том, каковы римские обязательства и
каковы обязательства другой стороны. В отличие от греков,
которые были склонны к посредничеству и арбитражу
в межгосударственных спорах, римляне в целом
негативно относились к ним. Рим был готов быть арбитром
(часто извлекая из этого политические выгоды), но он
326

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
в реальности не признавал арбитраж как средство для
решения собственных споров с другими
государствами. Своим вмешательством в дела
эллинистического Востока Рим вовсе не разрушил систему
дипломатических отношений греческих государств и
царей по форме, а вполне вписался в эту систему, но
опираясь на силу, римляне изменили существо
межгосударственных отношений в эллинистическом
мире, установив в нем свою гегемонию.
Римская армия с ее легионом, манипулярным
строем и гражданским ополчением оказалась
боеспособнее эллинистических армий с их македонской
фалангой и наемниками. Римляне были народом,
который не только быстро воспринимал технические и
военные достижения своих противников, но и
преобразовывал заимствования. Они умело использовали
благоприятные обстоятельства, должным образом
соотносили формы своей внешней политики с политической
реальностью, они не строили далеко идущих планов, а
каждый раз, ставя перед собой конкретные задачи,
стремились во что бы то ни стало решить их, разумно
сочетали различные средства внешней политики:
военные, политические, идеологические. Но основное
внимание римляне уделяли военным средствам или угрозе
применения силы. Это неслучайно, поскольку Сила
занимала важное место в системе римских ценностей.
Конец III — первая половина II вв. до н. э. —
это время мощного воздействия эллинистического
мира на Рим в области образования, литературы и
философии. В римском обществе появляются истинные
ценители эллинской культуры и искусства, знатоки
греческого языка. Но филэллинизм почти никак не
повлиял на римскую политику в отношении к
эллинистическим государствам и не оказал никакого
воздействия на характер войн и сущность дипломатии Рима на
Востоке. Несмотря на свою искреннюю симпатию к
греческой культуре и образованности, римляне, питав -
327

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
шие филэллинские чувства, при принятии
политических решений исходили исключительно из интересов
римского государства.
Нельзя не восхищаться необычайной жизненной
энергией римлян, мужеством, доблестью этого народа,
равно как и его практицизмом. Но историческая
трагедия римского народа состоит в том, что эти качества
основывались не на Любви, Сострадании и
Справедливости, а на стремлении к Власти и Насилию.
Увы! Нам стыдно братоубийственных
Усобиц наших. Чем не преступны мы?
Чего еще не запятнали
Мы, нечестивцы? Чего из страха
Пред высшей силой юность не тронула?
Дала пощаду чьим алтарям?...
(Horat. Сагт. 1.35.33—38. Пер. Н. Гинцбурга).
История Рима — это история постепенного
создания Римской Средиземноморской Империи, это
непрерывная цепь войн у в которых гибли люди, народы,
государства и которые неуклонно вели римлян к
тирании. Римский народ втягивался в пучину
катастроф властью, основанной на Силе и лишенной
всякой Праведности и Духовности. История
показывает, насколько успешна в политике ставка на
Насилие. Так же как эллинистические правители,
опиравшиеся на Силу, уступили мощи римских легионов,
победоносные римляне, завоевавшие Элладу и
установившие свою гегемонию в эллинистическом
море, оказались со временем побежденными «силой»
эллинского Духа, эллинской культурой.
Греция, взятая в плен, победителей диких пленила,
В Лаций суровый внеся искусства...
(Horat. Epist 2.1.156—157. Пер. Η.Гинцбурга).
Римское общество было ввергнуто в бездну
военных, политических и духовных потрясений в
последнее столетие Республики и в период Империи, и
в конце концов римляне на Западе были завоеваны
германскими народами. Судьба в действительности
328

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
явила свою мудрость и справедливость в отношении
римлян, так же как прежде в отношении
эллинистических правителей.
Великая Судьба! Для того досталась нам римская история,
для того навязывалась она огнем и мечом целой части света,
чтобы мы выучили этот урок? А мы — мы выучиваем
пустые слова или же, дурно усваивая урок, воспитываем новых
римлян, из которых, впрочем, ни один не сравнился со
своим образцом. Лишь однажды выступили древние римляне
на подмостках своей сцены, лишь однажды разыграли они,
обычно выступая как частные лица, этот страшный и
величественный спектакль, повторения которого мы не
пожелаем человечеству.
Гердер И. Г. Идеи χ философии истории человечества.
(Пер. А. Михайлова)
е/®
Щг-э
12 В. И. Кащеев

@/§^ч©

^гщщ1щщгщ1щ^1щщщ[щшщщщщ1ш
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
ΑΜΑ — Античный мир и археология. Саратов, 1972—
1990. Вып. 1-8.
ВДИ — Вестник древней истории
ЖМНП — Журнал Министерства народного просвещения
AHR — American Historical Review
AJA — American Journal of Archaeology
ANRW — Aufstieg und Niedergang der Romischen Welt.
В.; N.-Y., 1972.
BCH — Bulletin de correspondence hellenique
САН — The Cambridge Ancient History
CHJ — Cambridge Historical Journal
CIG — Corpus inscriptionum graecarum
CJ — Classical Journal
CPh - Classical Philology
CQ — Classical Quarterly
CR — Classical Review
EB — Encyclopaedia Britannica
HSCPh — Harvard Studies in Classical Philology
HZ — Historische Zeitschrift
IG —-Inscriptiones Graecae
IvMagnesia — Die Inschriften von Magnesia am Maander: Be-
richt uber die Ausgrabungen der Jahre 1891—1893
/ Hrsg. v. O. Kern. В., 1900.
IOSPE — Latyschev B. Inscriptiones Antique Graecae et
Latinae. Orae Septentrionalis Ponti Euxini.
IvPriene — Die Inschriften von Priene: Ergebnisse der
Ausgrabungen und Untersuchungen aus den Jahren
1895 bis 1898 / Hrsg. v. F.H. Gaertringen. В.,
1906.
12*
331

СОКРАЩЕНИЯ
ISE — Moretti L. Iscrizioni storiche ellenistiche. Fire η-
ze, 1967-1975. Vol. 1-2.
JHS — Journal of Hellenic Studies
JRS — Journal of Roman Studies
MH — Museum Helveticum
Michel — Michel Ch. Recueil d'inscriptions grecques. Bru-
xelles, 1927.
OCD - The Oxford Classical Dictionary / Ed. by N.L.G.
Hammond and H.H. Scullard. 2nd ed. Oxford, 1970.
OGIS — Dittenberger W. Orientis graeci inscriptiones se-
lectae. Leipzig, 1903. Vol. 1—2.
ORF — Malcovati H. Oratorum Romanorum Fragmenta.
Turin, 1976-1979.
RA — Revue archeologique
RC — Welles C.B. Royal Correspondence in the
Hellenistic Period: A Study in Greek Epigraphy. New
Haven, Conn., 1934.
RE — Pauly Α., Wissowa G., Kroll W. Real Encydopa-
die der classischen Altertumswissenschaft.
RFIC — Rivista di Mologia e d'istruzione dassica
RPh — Revue de philologie
Sherk — Sherk R.S. Roman Documents from the Greek
East. Baltimore, 1969.
SVA — Die Staatsvertrage des Altertums. Bd. 3. Die Ver-
trage der griechisch-romischen Welt von 338 bis
200 v. Chr. / Hrsg. v. H.H. Schmitt. Miinchen,
1969.
SVF — Stoicorum veterum fragmenta / Hrsg. v. H. Ar-
nim. Stuttgart, 1964. Bd. 1—3.
Syll — Dittenberger W. Sylloge inscriptionum graeca-
rum. 3. Aufl. Leipzig, 1915-1924. Vol. 1-4.
Tod — Tod M.N. Greek Historical Inscriptions. Oxford,
1948. Vol. 2.
Walbank.HCP - Walbank F.W. A Historical Commentary on Po-
lybius. Oxford, 1957-1979. Vol. 1-3.

шшшшшшшшшшшшшштшшт
УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН
Август (Октавиащ 63 г. до н.э. — 14 г. до н.э.), римский
император с 27 г. до н.э. 189, 307, 317
Августин, Аврелий (354—430 гг. до н.э.), христианский философ и
церковный деятель, главный представитель западной
патристики 322
Агафокл, опекун малолетнего царя Птолемея V Эпифана, правил
Египтом при царе Птолемее IV Филопаторе, друг Сосибия
148-149
Агелай, этолиец из Навпакта 269
Аид (Аидес), греческое божество, царь подземного царства 92
Александр, этолиец 124, 285
Александр II Македонский, царь (370-369/8 гг. до н.э.) 250
Александр III Македонский(Великий), царь (336—323 гг. до н.э.)
40, 41, 147, 151, 152, 157, 161, 201
Алкей Мессенский (III—II вв. до н.э.), греческий поэт 90
Алкета, военачальник, беотийский стратег 125
Алфей (I в. до н.э. — I в. н.э.), греческий поэт 240
Альварес де Миранда (Alvarez de Miranda), испанский исследователь
античности 296
Аминандр, царь афаманов 212
Аминта II Македонский, царь (393—392 гг. до н.э.) 250
Андриск, ремесленник из Адрамиттия, предводитель антиримского
движения в Македонии (151—149 гг. до н.э.) 22
Андромаха, в греческой мифологии супруга Гектора 91—92
Анк Марций, четвертый легендарный царь Рима 135
Антигон I Одноглазый (ок. 380—301 гг. до н.э.) полководец царя
Александра III Македонского (Великого), один из диадохов,
основатель династии Антигонидов (306—301 гг. до н.э.) 271
333

ИМЕНА
Антигон II Тонат, македонский царь (283[276]—239 гг. до н.э.),
представитель династии Антигонидов 122, 157
Антигон III Досон, македонский царь (229[227]—221 гг. до н.э.),
представитель династии Антигонидов 34, 124, 152, 159, 167
АнтигониЪы, потомки Антигона I Одноглазого, представители
правящей династии в Македонии (306[276]—168 гг. до н.э.)
28, 34, 43, 148, 152, 154-157, 161, 163, 167-173, 271, 323
Антиох I Сотер, сирийский царь (281—261 гг. до н.э.),
представитель династии Селевкидов 207, 271
Антиох II Теос, сирийский царь (261—246 гг. до н.э.),
представитель династии Селевкидов 271
Антиох III Великий, сирийский царь (223—187 гг. до н.э.),
представитель династии Селевкидов 25, 26, 30, 32—34, 41, 57,
63, 64, 93, 115, 121-122, 146, 151, 153, 158, 159, 163,
174-176, 185, 210, 211, 219-224, 227, 234, 235, 237, 252,
253, 258, 259, 271, 281, 284-287, 292, 310, 311
Антиох IV Эпифан, сирийский царь (175—164(?) гг. до н.э.),
представитель династии Селевкидов 18, 28, 33, 176, 325
Антиох VII (СиЪет), сирийский царь (139/138—129 гг. до н.э.),
представитель династии Селевкидов 176
Антипатр (ум. в 319 г. до н.э.), македонский полководец царей
Филиппа II и Александра III Македонского (Великого),
диадох 271
Антифил из ЭЪессы, командующий одним из отрядов пелтастов
царя Персея в битве при Пидне (168 г. до н.э.) 150
Антоний, Марк (82—30 гг. до н.э.), римский политический деятель
и полководец 189
Аполлодор, македонянин, участник переговоров царя Филиппа V и
Т. Квинкция Фламинина (198 г. до н.э.) 212
Аполлон (Феб), греческий бог солнечного света 121, 293
Аполлоний, стратег в армии сирийского царя Деметрия I Сотера
162
Аппиан (ок. 100—ок. 170 гг. до н.э.), греческий историк из
Александрии 153, 169, 211, 221, 223, 255
Арат Сикионский (271—213 гг. до н.э.), политический деятель,
стратег Ахейского союза 126—127/ 202
Арес (Ареи), греческий бог войны 92, 94, 112, 143, 198, 293, 301
Аристон, этолийский стратег 202
Аристотель Стагирит (384—322 гг. до н.э.), греческий философ
44, 99, 102-104, 106, 108, 120, 247, 250
Аристофан (ок. 445—ок. 386 гг. до н.э.), греческий поэт,
комедиограф 97
Армен, сын Набиса 132
Арсиноя, сестра и жена царя Птолемея IV Филопатора 148
Архимед (ок. 287—212 гг. до н.э.), греческий математик и физик
166
Асклепиад, византиец, отец Минофана 230
Асклепиадий, римский поэт 91
Астин A3.(Astin А.Е.), английский исследователь античности 201
Аттал I Пергамский (Сотер), царь (241—197 гг. до н.э.), пред-
334

УКАЗАТЕЛЬ
ставитель династии Атталидов 48, 121, 171—172, 216, 234,
256, 257, 314
Аттал II Пергамский, царь (160—139 гг. до н.э.), представитель
династии Атталидов 236
Атталиды, представители правящей династии в Пергаме
(283-129 гг. до н.э.) 246
Аттис, фригийский бог-юноша, возлюбленный Кибелы 236
Афенагор, командующий отрядом наемников у царя Филиппа V
156, 157
Афина (Паллада), вечно девственная греческая богиня (поэтому —
Паллада — дева) 102, 293
Афиней (начало III в. до н.э.), греческий грамматик из египетского
Навкратиса 166, 174
Афцелиус A. (Afzelius Α.), исследователь античности 186, 197
Ахилл (Ахиллес), герой в греческой мифологии 95
Ацилий Глабрион, Маний, римский консул 191 г. до н.э. 181, 309,
310
Бенътсон Г. (Bengtson Η.; 1909—1989 гг.), немецкий исследователь
античности 25, 29
Бикерман Э. (Bickerman E.J), русский, американский исследователь
античности 19, 138, 145, 151, 159, 217, 223
Бодэн Ж. (Bodin J.; 1530—1596 гг.), французский политический
мыслитель, социолог, юрист 39
БолсдонДж. И В. Д.(Balsdon J.P.V.D.; 1901-1977 гг.), английский
исследователь античности 217, 223
Брант П.A. (Brunt Р.Α.; род. в 1917 г.), английский исследователь
античности 69
Браунерт X. (Braunert Η.; род. в 1922 г.), немецкий исследователь
античности 30—31
Брахилл, беотиец, участник переговоров царя Филиппа V и Т.
Квинкция Фламинина (198 г. до н.э.) 212
Брискоу, Дж. (Briscoe J.; род. в 1938 г.), английский исследователь
античности 73
Бэдиан Э. (Badian Ε.; род. в 1925 г.), американский исследователь
античности 37-38, 40, 43, 46, 69-71, 75-76, 85, 217, 268
Вакх, см.: Дионис
Валек-Чернецкий Г.(Walek-Czernecki Т.), польский исследователь
античности 52
Валерий Аевин, Марк, римский консул 220 и 210 гг. до н.э» 170,
224, 225
Валерий Аевин, Публий, римский консул 280 г. до н.э. 261
Ватиний, Публий, поселянин из Реатинской префектуры в Риме
311
Вейлъ С. (Weil S.; 1909—1943 гг.), французская
писательница-философ 89
Вергилий Марон, Публий (70 — 19 гг. до н.э.), римский поэт-эпик
46
Вернер P.(Werner R.; род. в 1924 г.), немецкий исследователь
античности 66—68
Ветурий Мамурий, легендарный римский мастер 308
335

ИМЕНА
Виллий Таппул, Публий, римский консул 199 г. до н.э. 181, 182
Билль Э. (Will Ё.), французский исследователь античности 31
Вилъкен У. (Wilcken U.; 1862—1944 гг.), немецкий исследователь
античности 31
Ганнибал (247/246—183 гг. до н.э.), сын Гамилькара Барки,
карфагенский полководец 15, 16, 20, 59, 63, 64, 80, 141, 169,
220, 225, 234, 275, 287, 292, 293
Горлан И. (Garlan Υ.; род. в 1933 г.), французский исследователь
античности 77
Гегесагор, оказал помощь аполлонийцам в войне с Месембрией 122
Геъесий, гражданин города Лампсака 203
Гекагпей, византиец 230
Гектор, в греческой мифологии сын Приама, муж Андромахи,
главный троянский герой 91
Гентий, иллирийский правитель 207
Геракл, герой в греческой мифологии 293
Гераклит, гортинец, командующий фессалийской конницей в битве
при Киноскафалах (197 г. до н.э.) 156—157
Гераклит Эфесский (ок. 554—483 гг. до н.э.), греческий философ
89
Гердер И.Г. (Herder J.G.; 1744—1803 гг.), немецкий философ и
писатель 329
Гермес, греческое божество, вестник богов 293, 294
Геродот Галикарнасский (ок. 484—425 гг. до н.э.), греческий
историк 96, 116, 120
Гескон, карфагенянин 94
Гея, греческая богиня (мать-земля) 293
Гиерон II Сиракузский, правитель (275/274—214 гг. до н.э.), с 269
(265?) г. до н.э. — царь Сицилии 166
Главк, византиец 230
Главкон, персонаж Платонова диалога «Государство» 108—109
Гоббс Т. (Hobbes Th.; 1588-1679 гг.), английский философ 39
Гомер, поэт, автор эпических поэм «Илиада» и «Одиссея» 89, 92,
128, 143, 164, 294
Гораций Флакк, Квинт (65 — 8 гг. до н.э.), римский поэт 266
Горы, см.: Ори
Гостилий Манций, Авл, римский консул 170 г. до н.э. 181
Гриффит Г.Т. (Griffith G.T.; род. в 1908 г.), английский
исследователь античности 53—55, 155, 158, 160
Гросф, см.: Помпеи Гросф
Гртон Э. (Gruen E.S.; род. в 1935 г.), американский исследователь
античности 78, 86, 216, 218, 225-226, 228, 242, 256, 268,
287
Де Санктис Г. (De Sanctis G.; 1870 — 1957 гг.), итальянский
исследователь античности 269
Дегмен, воин из города Эпий в Трифилии (на Пелопоннесе) 115
Дельбрюк Г. (Delbruck Η.; 1848 — 1929 гг.), историк военного
искусства 188, 190, 191
Деметрий, сын Филиппа V 93, 132, 237
336

УКАЗАТЕЛЬ
Деметрий I Полиоркет, сын Антигона I Одноглазого, царь
Македонии (294—287 гг. до н.э.), представитель династии Антиго-
нидов (306—283 гг. до н.э.) 164, 271
Деметрий I Сотер, сирийский царь (162—150 гг. до н.э.),
представитель династии Селевкидов 237
Деметрий Фалерский (350—283 гг. до н.э.), афинский философ и
государственный деятель 93, 114
Деметрий Фаросский (Фарский), иллирийский правитель 63, 159
Демосфен (384—322 гг. до н.э.), афинский оратор и политический
деятель 199
Демосфен, македонянин, участник переговоров царя Филиппа V и
Т. Квинкция Фламинина (198 г. до н.э.) 212
Дикайосина {Справедливость), греческое божество 101
Дике (Правда, Астрея), греческая богиня правосудия 101
Дикеарх, командующий флотом царя Филиппа V 171
Дикеополь (Справедливоград), персонаж Аристофановой комедии
«Ахарняне» 98—99
Диоген (240—ок. 150 гг. до н.э.), философ из Селевкии на Тигре
232
Диоген Ааэртский (первая половина III в. н.э.), греческий философ
109, 110
Диогнет, командующий флотом (наварх) царя Антиоха III 175
Диодор, македонянин 236
Диодор Сицилийский (ок. 90—21 гг. до н.э.), греческий историк 112,
118
Дионис (Вакх), греческое божество 298—299, 315—316
Дионисий Ареопагит, член афинского ареопага, первый епископ
Афин (I в. н.э.), ему приписываются произведения
христианского мыслителя, представителя поздней патристики (V —
начало VI вв. н.э.) 88
Дионисий Галикарнасский (вторая половина I в. до н.э.), греческий
ритор и исторический писатель 255
Диоскуры (Тиндариды), сыновья Леды от Зевса (Полидевк или
Поллукс) и от ее супруга Тиндарея (Кастор), близнецы 281,
311
Доримах, этолийский стратег, родственник Скопаса 202
Дуилий, Гай, римский консул 260 г. до н.э. 196
Евдем, родосский наварх 178
Евмен II Перюмский (Сотер), царь (197—160 гг. до н.э.),
представитель династии Атталидов 95, 235, 236, 259
Евномия, см.: Эвномия
Еврилох, стратег магнетов 283
Еврипид (485/484 [480]—406 гг. до н.э.), греческий трагедийный
поэт 95-96, 112, 241
Жиъунин В.Д., русский исследователь античности 33—34
Журавлев Ю.Е., русский исследователь античности 268
Зевксид, друг и военачальник царя Антиоха III 221—222
Зевс (Кронид), верховный греческий бог, сын Кроноса 41, 101, 240,
281, 293, 294, 308
Зонара, Иоанн, византийский чиновник, впоследствии монах, не-
337

ИМЕНА
торик (первая половина XII в.) 169
Идейская мать, см.: Кибела
Иоанн, апостол и евангелист 128
Иолай, в греческой мифологии племянник Геракла и его соратник
293
Ирена, см.: Эйрена
Ирий, византиец 230
Камилл, см.: Фурий Камилл, М.
Каркопино Ж. (Carcopino J.; 1881—1970 гг.), французский
исследователь античности 58—62
Карнеад из Кирены (214—129 гг. до н.э.), греческий философ
110-111, 232
Каргитедт У. (Kahrstedt U.), немецкий исследователь античности
123
Кассандр, сын Антипатра, один из диадохов 271
Кассий Дион Коккеян (ок. 160 — 235 гг. н.э.), греческий историк и
римский сенатор из Никеи в Вифинии 255
Кассола Ф. (Cassola F.), итальянский исследователь античности 71
Кассой A(Casson L.; род. в 1914 г.), американский исследователь
античности 164, 166
Кастор, см.: Диоскуры
Катон, см.: Порций Катон Старший (Цензор)
Квинкций Фламинин, Ауций, римский консул 192 г. до н.э., брат
Тита Квинкция Фламинина 203
Квинкций Фламинин, Тит, римский консул 198 г. до н.э.,
победитель царя Филиппа V 90, 121, 124, 131-132, 181, 183, 191,
192, 204, 205, 212-214, 237, 257, 263, 277, 278, 280-282,
285, 288
Квирин, римское божество 307, 308
Кибела (Идейская мать, Великая мать богов), богиня фригийского
происхождения 236, 314,
Киклиад, ахеец, участник переговоров царя Филиппа V и Т.
Квинкция Фламинина (198 г. до н.э.) 218
Клавдий Марцелл, Марк, римский претор 188 (?) г. до н.э., консул
183 г. до н.э. 213
Клавдий Нерон, Тай, римский консул 207 г. до н.э. 215
Клавдий Пулъхр, Анний, римский консул 185 г. до н.э. 258, 259,
264
Клавдия Квинта, представительница знатного римского рода 314
Клементе r.(Clemente С), итальянский исследователь античности
71
Клеон, правитель Эгины 246
Клозе П. (Klose Р.), немецкий исследователь античности 26,
28-29, 31, 32, 36-38, 40, 126, 127, 252
Койран, смирнеец 252
Колх, византиец, отец Гекатея 230
Колэн Г. (Colin G.), французский исследователь античности 74
Корнелий Сципион Азиатский, Ауций, брат П. Корнелия Сципиона
Африканского Старшего, римский консул 190 г. до н.э.,
победитель царя Антиоха III 181, 252, 258, 259
338

УКАЗАТЕЛЬ
Корнелий Сципион Африканский Старший, Публий (234—183 гг. до
н.э.), римский консул 205 и 194 гг. до н.э., цензор 199 г. до
н.э., победитель Ганнибала 61, 130
Корнелий Сципион Пазика Корку л, Публий, римский консул 162 и
155 гг. до н.э. 21—22, 314
Корнелий Сципион Эмилиан Африканский Младший, Публий
(185—129 гг. до н.э.), сын Л. Эмилия Павла, римский
консул 147 г. до н.э., цензор 142 г. до н.э., разрушил Карфаген в
146 г. до н.э. 15, 16, 21-22, 288, 318
Корнелий Цетег, Гай, римский консул 197 г. до н.э. 182
Кофон, византиец, отец Ирия 230
Кратил, участник одноименного Платонова диалога 24
Краток Теосский, создатель товарищества атталистов 300
Крез, последний царь Лидии (560—547 гг. до н.э.) 96
Критполай из Фаселиды (Ликия), греческий философ 232
Кромайер И. (Kromayer J.; 1859—1934 гг.), немецкий
исследователь античности 148
Крофорд М. (Crawford Μ.Η.; род. в 1939 г.), английский
исследователь античности 71—72
Ксенофан, посол царя Филиппа V в 215 г. до н.э. 293
Ксенофонт (430/425 — после 355 гг. до н.э.), греческий историк и
писатель 123
Ксеркс, персидский царь (486—465 гг. до н.э.) 282
Кэри М. (Сагу М.; 1881—1958 гг.), английский исследователь
античности 25, 62—64
Аагиды (Птолемеи), царская династия, правившая в Египте
(305—31 гг. до н.э.), названа по имени Лага, отца Птолемея
I Сотера 26-29, 31-33, 43, 147, 148, 159, 163, 173-175,
264, 271, 324
Аамах, персонаж Аристофановой комедии «Ахарняне» 98
Ааодика, дочь Митридата II, жена царя Антиоха III 235
Аарсен Дж. (Larsen J.A.O.; 1888—1974 гг.), американский
исследователь античности 225, 226, 284
Аев, командующий македонской конницей царя Филиппа V в битве
при Киноскефалах (197 г. до н.э.) 157
Аекье Ж. (Lesquier J.), французский исследователь античности 158
Аелий, Гай, ближайший друг и сподвижник П. Корнелия Сципиона
Африканского Старшего 214
Аенин В.И. (1870 — 1924 гг.), организатор партии большевиков и
основатель Советского государства 79
Аеоннат, один из командующих отрядом пелтастов (агемой) царя
Персея в битве при Пидне (168 г. до н.э.) 150
Ливии, Гит (59 г. до н.э. — 17 г. н.э.), римский историк 13, 58,
121, 131, 134-136, 138, 139, 150, 153, 155, 168-170, 177,
179, 182, 185, 210, 214, 215, 224, 225, 232, 235, 236, 255,
257, 261, 262, 279, 305-309, 312, 314, 316, 317,
Аикиск, посол акарнанов в Спарте 275
Аикорта, отец Полибия, мегалополец 14
Аикург, легендарный законодатель Спарты 318
Аикург, спартанский царь, преемник Клеомена III 154, 318
339

ИМЕНА
Линдерски И. (Linderski J.), исследователь античности 50
Лисий, византиец, отец Главка 230
Лициний Кросс, Публий, римский консул 171 г. до н.э. 181
Ауцилий Бальб, Квинт, стоик, ученик Панеция, один из участников
Цицеронова диалога «О природе богов» 303, 311, 320
Макдоналд А.Х. (McDonald А.Н.; 1908-1979 гг.), английский
исследователь античности 223
Манлий Ауций, римлянин, выданный фециалами карфагенянам
213
Манлий Вильсон, Тней, римский консул 189 г. до н.э. 181, 311
Манлий Торкват Аттик, Авл, консул 224 и 241 гг. до н.э. 307
Мардоний, военачальник и зять персидского царя Дария I 116, 120
Марий, Гай (156—86 гг. до н.э.), римский полководец и
политический деятель 178, 184
Маркс К (Магх К.; 1818—1883 гг.), исследователь политической
экономии капитализма, основоположник теории научного
социализма 87
Марс, бог войны в древнем Риме 301, 307, 308
Марций Филипп, Квинт, римский консул 186 и 169 гг. до н.э. 181
Масинисса (ок. 240—149 гг. до н.э.), царь массилиев, населявших
Восточную Нумидию (в Северной Африке) 15
Маттеи А.Э. (Matthaei L.E.), американская исследовательница
античности 242, 255
Махат, этолийский посол в Лакедемоне 123
Менипп, полководец царя Антиоха III 121
Менойтий, критянин 259
Минофан, византиец 230
Минуций Миртил, Ауций, римлянин, выданный фециалами
карфагенянам 213
Минуций Руф, Квинт, римский консул 197 г. до н.э. 182
Митридат II Понтийский, царь (ок. 225—ок. 220 гг. до н.э.) 235
Мищенко Ф.Г. (1847—1906 гг.), русский исследователь античности
221, 259
Молон, сатрап Мидии 151
Моммзен Т. (Mommsen Th.; 1817—1903 гг.), немецкий
исследователь античности 35, 47-50, 74, 186, 190, 196-197
Моузли А-Аж- (Mosley D.J.), английский исследователь античности
227
МустиД. (Musti D.), итальянский исследователь античности 71
Мэиджи Д. (Magie D.), исследователь античности 223
Набис Спартанский, тиран (207-192 гг. до н.э.) 132, 230, 285,
286
Наполеон Бонапарт (Napoleon; 1769—1821 гг.), французский
император (1804—1814 гг. и март-июнь 1815 г.) 49
Немезида (Немесида), греческое божество 94, 128
Нептун, римское божество морей и потоков 318, 319
Нерон, Клавдий Друз Германик Цезарь (37—68 гг. до н.э.), римский
император (54—68 гг. н.э.) 215, 281
Низе £.(Niese В.), немецкий исследователь античности 155
Никанор (по прозвищу Слон), военачальник царя Филиппа V 192,
340

УКАЗАТЕЛЬ
256
Никанор, киприарх в армии сирийского царя Деметрия I Сотера
162
Никомед, сын царя Пруссия II 210
Нилъссон М.П. (Nilsson Μ.Р.), исследователь античности 298
Норт Дж.А (North J.Α.), английский исследователь античности 74
Пума Помпилий, второй легендарный царь Рима 134, 305, 307,
308
Овидий Назон, Публий (43 г. до н.э.— ок. 18 г. до н.э.), римский
поэт 314
Одиссей, герой троянского цикла мифов 238
Октавиан, см.: Август
Олло М. (Holleaux Μ.; 1861—1932 гг.), французский исследователь
античности 51-55, 58-62, 74, 75, 168, 169, 225, 229, 232,
268, 284
Омо A. (Homo L.; 1872—1957 гг.). французский исследователь
античности 64—65
Опненгейм А., исследователь международного права 242
Оры (Торы), греческие божества 101
Павсаний из Магнесии (II в. до н.э.), греческий историк 15
Павсаний, царь лакедемонян (480—467(7) гг. до н.э.) 120
Паллад Александрийский (конец IV — начало V вв. н.э.), греческий
поэт 91, 267, 289
Паллада, см.: Афина
Панеций (Панэтий) Родосский (ок. 185—109 гг. до н.э.), греческий
историк 16, 106, 119
Парменион, лампсакиянин 252
Педек П. (Pedech Р.), французский исследователь античности 296
Пелопид, фиванский военачальник, друг Эпаминонда 250, 251
Персей Македонский, царь (179—168 гг. до н.э.), последний
представитель династии Антигонидов 18, 93, 140, 156, 157, 185,
186, 207, 208, 227, 235, 236, 238, 261-262, 283, 286, 292,
310, 311, 325
Пирехм, этолийский воин 115
Пирр Энирский, царь (306—272 гг. до н.э.) 62, 122, 139, 251, 261,
313
Пифодор, лампсакиянин 252
Платон (427—347 гг. до н.э.), греческий философ 24, 44, 94, 99,
102-104, 106, 108
Плеврат, иллирийский царь 217
Плиний Старший (23/24—79 гг. н.э.), римский историк и
писатель 15
Плутарх Херонейский (ок. 46—после 119 гг. н.э.), греческий
писатель 42, 45, 120, 132-134, 150,173-174, 179, 250, 251, 277,
278, 285, 286, 292
Плутос, греческий бог богатства 98
Покулла Анния, римская матрона из Кампании 315
Полемокл, командующий родосскими кораблями 125
Полибий из Мегалоноля (208(200] — 126(118] гг. до н.э.), греческий
историк 13-24, 58, 72, 84, 87, 89-90, 92-95, 100,
341

ИМЕНА
106-108, 112, 114, 116-119, 122, 123, 125^128, 130, 131,
133, 138, 140, 144-146, 149, 150, 152-154, 158-160, 164,
168, 172, 175, 178-180, 182, 184-186, 188, 192, 194-197,
206-208, 211, 217, 221, 222, 232, 234, 235, 238, 250, 256-
259, 269, 270, 272, 274, 276, 279, 280, 282, 285, 292, 296-
298, 312, 318-320, 325
Полидевк (Поллукс), см.: Диоскуры
Поликсенид из Родоса, командующий критянами в войске царя Ан-
тиоха III, наварх сирийского флота в битве при Мионнесе
(190 г. до н.э.) 178
Полиник, персонаж трагедии Эсхила «Семеро против Фив» 101
Полиперхонт из Тимфеи (род. ок. 385 г. до н.э.), знатный
македонянин, военачальник Александра III Македонского, диадох
271
Полифем, в греческой мифологии один из киклопов, сын
Посейдона 238
Поллукс (Полидевк), см.: Диоскуры
Помпеи Тросф (конец I в. до н.э. — начало I в. н. э.), римский
всадник 266
Помпеи Трог (конец I в. до н.э. — начало I в. н.э.), римский
историк 222,223
Попилий Аенат, Тай, римский консул 172 и 158 гг. до н.э. 28
Порций Катан Старший (Цензор), Марк (234—149 гг. до н.э.),
римский политический деятель, консул 195 г. до н.э., цензор
184 г. до н.э. 21-22, 133, 181, 229, 238, 288, 320
Посейдон, один из главных олимпийский богов 293
Постумий Альбин, Спурий, римский консул 186 г. до н.э. 316, 317
Постумий Мегелл, Ауций, римский консул 262 г. до н.э. 138—139
Правда, см.: Дике
Приам (Дарданид), мифический царь Трои 95
Прайзер В. (Preiser W.), немецкий исследователь международного
права 36—38
Прусий I Вифинский, царь (ок. 230—ок. 182 гг. до н.э.) 214, 215,
292
Прусий II Вифинский, царь (ок. 182 — 149 гг. до н.э.) 206, 207, 235
Птолемеи, см.: Аагиды
Птолемей, зять Аминты II 250
Птолемей II Филаделъф, египетский царь (282 — 246 гг. до н.э.),
представитель династии Птолемеев 261, 271
Птолемей III Евергет I, египетский царь (246—222 гг. до н.э.),
представитель династии Птолемеев 33, 147, 166, 271
Птолемей IV Филопатор, египетский царь (222—205 гг. до н.э.),
представитель династии Птолемеев 32—34, 115, (146), 147,
148, 163, 173, 211, 221-223, 248
Птолемей V Эпифан, египетский царь (204—180 гг. до н.э.),
представитель династии Птолемеев 63, 93, 149, 221, 222, 223,
256
Ранович А.В. (1885 — 1948 гг.), русский исследователь античности
80, 147, 268
342

УКАЗАТЕЛЬ
Редер A. (Raeder А.Н.), исследователь античности 258
Ростовцев М.И. (1870—1952 гг.), русский исследователь античности
25-26, 75
Селевк I Никатор, сирийский царь (311—281 гг. до н.э.), основатель
династии Селевкидов 271
Селевк IV Филопатор, сирийский царь (187—175 гг. до н.э.),
представитель династии Селевкидов 235, 237
Селевкиды, наследники Селевка I, правящая династия в Сирии и на
обширной территории от Малой Азии до Индии (311—64 гг.
до н.э.) 26-28, 32-34, 43, 145, 148, 151, 153, 154,
158-160, 162, 163, 173-178, 264, 271, 281, 324
Семпроний Гракх, Тиберий, римский консул 177 и 163 гг. до н.э. 181
Семпроний Тудитпан, Публий, римский консул 204 г. до н.э. 210
Сивилла, ясновидящая, получившая от божества дар предсказаний
303, 311
Скаллард Х.Х. (Scullard Η.Η.), английский исследователь
античности 55-58, 220, 223
Скафуро А.К. (ScafuroA.C), американская исследовательница
античности 207, 241, 242
Скопас, этолийский стратег, военачальник царя Птолемея V Эпи-
фана, участник битвы при Панионе (Пании) в Келесирии
(200 г. до н.э.), родственник Доримаха 151, 202
Сократ (470—399 гг. до н.э.), греческий философ 24, 94, 102, 103,
108
Сосибий, влиятельный придворный царя Птолемея IV Филопатора,
опекун малолетнего царя Птолемея V Эпифана, друг Ага-
фокла 148-149
Софокл (ок. 496—406 гг. до н.э.), греческий поэт-драматург 294
СпенЪий, предводитель наемников, восставших в Карфагене 94
СправедливоъраЪ, см.: Дикеополь
Справедливость у см.: Дикайосина
Страбон (ок. 64/63 гг. до н.э. — ок. 20 гг. н.э.), греческий географ
и историк 115 — 116
Сулъпиций Гальба Максим, Публий, римский консул 211 и 200 гг.
до н.э. 181, 182
Тарков П.Н. (1902 — 1962 гг.), русский исследователь античности
81-83, 85
Торн У. (Tarn W.W.; 1869—1957 гг.), английский исследователь
античности 159
Теофраст, см.: Феофраст
Тертуллиан, Септимий Флоренс Квинт (160—после 220 гг. н.э.),
христианский теолог и писатель 113
Терция, дочь Л. Эмилия Павла 310
Тимарх, критянин из Элевтерн 125
Тимофей, стратег в армии сирийского царя Деметрия I Сотера 162
ТиндариЬы, см.: Диоскуры
Тод М.Н. (Tod Μ.Ν., 1878 — 1974 гг.), английский исследователь
античности, эпиграфист 252
Тревес П. (Treves Р.), итальянский исследователь античности
26-28, 32, 39
343

ИМЕНА
Тригей, персонаж Аристофановой комедии «Мир» 97
Трог Помпеи, см.: Помпеи Трог
Тулл Гостилий, третий легендарный царь Рима 134, 308
Уолбанк Ф.У. (Walbank F.W.; род. в 1909 г.), английский
исследователь античности 55, 73, 137-138, 148, 171, 173, 211, 216,
217, 223, 224, 226 259, 296
Фобий Лабеон, Квинт, римский консул 183 г. до н.э. 260
Фобий Максим Веррукос, Квинт (ум. в 203 г. до н.э.), римский
консул 233 г. до н.э. и диктатор в 217 г. до н.э. 61, 312
Фобий Пиктор, Квинт (вторая половина III в. до н.э.), римский
историк 13, 317
Файт Г. (Veith С), немецкий исследователь античности 148
Фаулер У.У. (Fowler W.W.; 1847—1921 гг.), английский
исследователь античности 301
Фейель М. (Feyel Μ.), французский исследователь античности 161
Фемида, титанида, греческая богиня права и законного порядка
101, 143
Феофилиск, командующий родосским флотом в битве у Хиоса (201
г. до н.э.) 172
Феофраст (Теофраст) из Эреса (372—288 гг. до н.э.), греческий
философ и писатель 245
Фил, персонаж Цицеронова диалога «О государстве» 110
Филипп V Македонский, царь (221—179 гг. до н.э.), представитель
династии Антигонидов 20, 25, 26, 30, 40, 47, 48, 54, 55, 57,
63, 64, 92-93, 114, 121, 124, 131, 132, 149, 150, 152,
154-156, 161, 167-173, 185, 191-193, 204, 210, 211-216,
218, 220-225, 234, 237, 256-258, 269, 272, 274,
275-279, 285, 286, 293, 324
Филопемен из Меюлополя (253—183 гг. до н.э.), стратег Ахейского
союза, последователь Арата 16, 42, 125, 286
Фламиний, Гней, римский консул 223 и 217 гг. до н.э. 311—312
Фортуна, римская богиня счастья, счастливого случая и удачи 91,
207
Франк Т. (Frank Т.; 1876—1939 гг.), американский исследователь
античности 50, 62, 75
Фрасикрат, родосский посол 275
Фрасипп, один из командующих отрядом пелтастов (агемой) царя
Персея в битве при Пидне (168 г. до н.э.) 150
Фрейденберг О.М., русский филолог-классик 98
Фукидид (460—396 гг. до н.э.), греческий историк 313
Фульвий Гиллон, Квинт, легат П. Корнелия Сципиона
Африканского Старшего 209
Фульвий Нобилиор, Марк, римский консул 189 г. до н.э. 181
Фурий Камилл, Марк (ум. в 364 г. до н.э.), прославленный
римский полководец 45
Фурию Ш. (Fourchault Ch.), французский исследователь
международного права 243
Фюстель де Куланж Я.Д. (Fustel de Coulanges N.D.; 1830-1889
гг.), французский историк 287, 290, 313
Хаидеман Μ.-Λ. (Heidemann M.-L.), немецкая исследовательница
344

УКАЗАТЕЛЬ
античности 268, 277
Хайнен X. (Heinen Η.; род. в 1941 г.), немецкий исследователь
античности 32—33
Харрис У.В. (Harris W.V.; род. в 1938 г.), американский
исследователь античности 72—74, 77, 129
Хейвуд P.M. (Haywood R.M.), исследователь античности 320
Хленей, этолийский посол в Лакедемоне 274—275
Хобсон Аж.А. (Hobson J.A.; 1858—1940 гг.), английский историк
50
Хойсс A. (Heuss Α.; род. в 1909 г.), немецкий исследователь
античности 35, 53, 227-228, 247, 268
Хопкинс К. (Hopkins К.; род. в 1934 г.), английский исследователь
античности 71
Хрисипн (ок. 280—ок. 205 гг. до н.э.), греческий философ 105
Хусс В. (Huss W.; род. в 1936 г.), немецкий исследователь
античности 32
Цезарь, Гай Юлий (100—44 гг. до н.э.), римский политический
деятель и полководец 49, 189
Целый Антипатр, Ауций (вторая половина II в. до н.э.), римский
историк 311
Церера, римская богиня полей, земледелия и хлебных злаков 303
Циркин Ю.Б., русский исследователь античности 83 — 84
Цицерон, Марк Туллий (106—43 гг. до н.э.), римский оратор,
политический деятель и писатель 104, 106, ПО, 113, 119, 134,
140, 260, 289, 292, 297, 304, 311, 320
Шервин-Уайт А.Н. (Sherwin-White A.N.; род. в 1911 г.),
английский исследователь античности 73
Шофман А.С. (род. в 1913 г.), русский исследователь античности
80-81
Эвномия (Евномия), греческое божество, одна из трех Ор 101
Эйрена (Ирена), богиня мира, одна их трех Ор 97—99, 101
Экстейн A.M. (Eckstein A.M.; род. в 1946 г.), американский
исследователь античности 85, 202, 207, 242, 258
Эмилий Барбула, Ауций, римский консул 281 г. до н.э. 139
Эмилий Аепид, Марк, римский консул 187 и 175 гг. до н.э., великий
понтифик с 180 г. до н.э. 210
Эмилий Павел Македонский, Ауций (228 — 160 гг. до н.э.), римский
полководец и политический деятель, консул 182 и 168 гг. до
н.э., победитель царя Персея 15, 133, 144, 181, 288, 310, 311
Эмилий Регилл, Ауций, римский претор 184 г. до н.э.,
командующий римским флотом в Антиоховой войне 171
Энгельс Ф. (Engels F.; 1820—1895 гг.), один из основоположников
теории научного социализма, исследователь истории 78—79
Эней, в греческой и римской мифологии сын Анхиса и Афродиты
(Венеры), троянский герой 281, 313
Эпикрат, наварх Родоса 171
Эпикур из Самоса (342/341—271/270 гг. до н.э.), греческий
философ 109
Эррингтон P.M. (Errington R.M.; род. в 1939 г.), английский ис-
слеователь античности, профессор Марбургского университе-
13 В. И. Кащеев
345

ИМЕНА
та 65-66, 215, 217, 222, 224, 225
Эсхил (525—456 гг. до н.э.), греческий поэт-трагик 101, 294
Эсхин (389—ок. 314 гг. до н.э.), греческий оратор и политический
деятель из Афин 212
Этеокл, персонаж трагедии Эсхила «Семеро против Фив» 101
ЭтеониКу лакедемонянин 123
Этап, в греческой мифологии сын элидского царя Эндимиона и
Ифианассы, в стране куретов назвал землю в свою честь
Этолией 115
Юм Д. (Hume D.; 1711—1776 гг.), английский философ, историк,
экономист и публицист 39
Юпитер% древнеиталийский бог, верховное божество римлян 135,
305, 307, 308-310
Юстин (И или III в. н.э.), автор эпитом (сокращений)
«Филипповой войны» Трога Помпея 210, 223
Янус, римское божество 135, 307—308

тшшшштшшшшшшшшшшшт
УКАЗАТЕЛЬ ГЕОГРАФИЧЕСКИХ И
ЭТНИЧЕСКИХ НАЗВАНИЙ
Абдериты, жители Абдеры — приморского города во Фракии (на
юго-востоке Балканского полуострова) 284
Адриатическое море (Адриатика), часть Средиземного моря между
Апенниским и Балканским полуостровами 26, 54, 63, 70,
216, 225
Азия 27, 81, 176, 177, 259
Акарнания, область на западе Средней Греции 124
акарнане, жители Акарнании 121, 124, 230, 275
Акрокоринф, акрополь (укрепленная часть) Коринфа 277
Александрия Египетская, город основанный Александром III
Великим в 332—331 гг. до н.э. в Египте, в дельте Нила 16, 166
Альмон, приток Тибра 314
Алъпы^ самая высокая горная система в Западной Европе 15
Амфиполь, город во Фракии на полуострове, образуемом рекой
Стримоном 236
Аой, река в Эпире недалеко от Аполлонии 170
Апамея, город в Сирии 159, 219
аполлонийцы, жители Аполлонии на Понте 122
Аполлония, колония коринфян в Иллирии 169, 170
Аполлония на Понте, милетская колония 122 — 123
арабы, в античную эпоху — название жителей Аравийского
полуострова 151
Аргос, город в Арголиде на Пелопоннесе 152, 281, 285
Аркадский союз, союз городов Аркадии — области Пелопоннеса 230
Атинтания, область в Эпире, заселенная племенем атинтанов 222
Атлантический океан (Атлантика) 15
Аттика, область в Средней Греции 123, 256
Афамания, область южного Эпира 218
Афины, город в Аттике 126, 216, 218, 225, 230, 232, 260, 263
афиняне, жители Афин 120, 121, 126, 217, 230, 232, 259, 260
Африка, у римлян — южное побережье Средиземного Моря
(греческое название — Ливия) 15, 47, 61, 76, 222
13*
347

ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ И ЭТНИЧЕСКИЕ НАЗВАНИЯ
Лхайя, область Пелопоннеса 17, 238, 260
Ахейский союз, государство, объединявшее греческие полисы на Пе-
лопонессе, один из крупнейших союзов полисов в эпоху
эллинизма, образован в 280 г. до н.э. 14, 15, 18, 22, 29, 43,
124, 154, 163, 218, 263, 264, 286, 325
ахеяне, жители городов Ахайи 15, 121, 123, 125, 127, 154, 163, 204,
259, 260, 277, 279
ахеяне фтиотские, жители Ахайи Фтиотиды — области в Фессалии
278
Балканский полуостров (Балканы), расположен на юге Европы,
омывается Средиземным, Адриантическим, Ионическим,
Мраморным (Пропонтида), Эгейским и Черным (Понт Ев-
ксинский) морями 27, 48, 54, 55, 57, 58, 81, 137, 152, 173,
215, 222, 225, 227, 278
Беотийский союз 263
беотийцы, жители Беотии 125, 263
Беотия, область в Средней Греции 125, 218, 263, 283
Бриндизий, портовый город в античной Калабрии на адриатическом
побережье Италии 132
Бруттий, область на юго-западе Апенниского полуострова (ныне
Калабрия) 316
Великая Греция, группа греческих городов, находящихся в Южной
Италии 137
Византии, город на Геллеспонте 221
византийцы, жители Византия 221, 230
Вифиния, область на северо-западе Малой Азии, омываемая
Пропонтидой и Понтом Евксинским 43, 264, 292
Восток 24, 26, 31, 34, 37, 48, 54-59, 62, 68, 70, 71, 74, 78-82,
85-88, 171, 181-182, 186, 202, 215, 221-223, 226, 234,
238, 269, 282, 287, 313, 323, 326-328
Восточное Средиземноморье 14, 17, 81, 84, 177, 197, 208, 227, 234,
239, 240, 258, 287, 324
галаты (галлы, кельты), группа племен индоевропейского
происхождения, занимавших обширную территорию в Западной
Европе 19, 155, 157-159
Галлия Цизальпинская, территория Северной Италии, делившаяся
рекой Пад (По) на Транспаданскую и Циспаданскую
Галлию 59, 64
Геллеспонт (совр. Дарданеллы), пролив, отделяющий Азию от
Европы и соединяющий Пропонтиду с Эгейским морем 152,
171, 205
Гиера, поселение на одном из Эгусских островов 221
Гортина, город на Крите 248
греки (эллины) 16, 26, 35, 39, 42, 48, 62, 64, 77, 86, 89-128, 129,
147, 156-159, 194, 195, 200, 201, 203, 207, 209, 216, 223,
228, 229, 232, 239, 241-245, 247, 248, 251-255, 256,
260, 261, 263-265, 267-278, 280-283, 285-301, 305,
310, 315, 324-327
Греция (Эллада) 15, 16, 19, 22, 24, 26, 27, 30-32, 43, 47, 48, 51,
55-58, 63, 64, 67, 68, 76, 82, 86, 90, 96, 97, 119, 122,
348

УКАЗАТЕЛЬ
156-158, 174-176, 178, 219, 220, 236, 242, 245, 254, 277,
278, 280, 283-287, 290, 294, 302, 310, 321
дай, скифский народ 153
дарданцы (дарданы), иллирийское племя 170
Делий, город в Беотии 1?1
Делос, один из Кикладских островов 126, 177, 230, 250, 259—260,
325
делосцы, жители Делоса 260
Дельфы, город в Фокиде (Центральная Греция) 230, 264, 281,
298-299, 317
Деметриада, город в Фессалийской Магнесии, один из трех
наиболее важных в стратегическом отношении городов Эллады
(наряду с Коринфом и Халкидой) 277, 278, 283, 285
Дима, город в Ахайе 272
евбейцы, жители Бвбеи 279
Евбея (Эвбея), остров у берегов Аттики 116
Европа 27, 282, 285
Египет, страна на Ниле 18, 25, 26, 28, 30-34, 43, 48, 57, 64, 80,
93, 146-147, 167, 174, 176, 215, 216, 221, 222, 235, 323
египтяне, жители Египта 146—147
Зама, город, расположенный юго-западнее Карфагена 191
Запад 34, 56, 62, 169, 223, 269, 326, 329
Западная Европа 56
Западная Малая Азия 281
Западное Средиземноморье 17, 81, 84
Зарак, город в Лаконии 250
иберийцы (иберы), жители Иберии — страны на Пиренейском
полуострове (от Пиренейских гор до Геракловых столбов) 180
Илион, см.: Троя
иллирийцы, жители Иллирии 154—156, 159—160, 170
Иллирия, страна, расположенная к западу от Македонии и к северу
от Эпира 59, 62, 138, 168, 169, 223, 225, 228
Ипс, город во Фригии, место сражения соединенных сил диадохов
Селевка I, Лисимаха и Кассандра против Антигона I (301 г.
до н.э.) 25
Испания, страна на Пиренейском полуострове (в греческих
источниках — Иберия) 15, 64
Истм (Коринфский перешеек), перешеек между Сароническим и
Коринфским заливами, связывающий Пелопоннес с
материковой Грецией, место проведения общеэллинских Истмий-
ских игр (вероятно с 582 г. до н.э.) 227, 278, 281
Италийский (Апенниский) полуостров 64
италийцы (италики), индоевропейские племена на Апеннинском
полуострове, жители Италии 316
италиоты, греческие жители Италии (преимущественно в Великой
Греции) 261
Италия, страна на Апеннинском полуострове 15, 19, 49, 54, 56, 61,
62, 64, 65, 90, 132, 170, 181-183, 198, 212, 225, 226, 228,
238, 269, 282, 285, 290, 316, 325
Кавн, город в Карий 160
349

ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ И ЭТНИЧЕСКИЕ НАЗВАНИЯ
кадуссии, народ Азии, живший на северных границах Мидии, отряд
наемников в войске царя Антиоха III 151
Каликадна, мыс в Киликии на юго-восточном побережье Малой
Азии 176
кампанцы, жители Кампании — области на западе Италии 273
Канны, город в Апулии (на юго-востоке Италии), место битвы
римлян против карфагенян во главе с Ганнибалом (216 г. до
н.э.) 312
Капитолий {Капитолийский холм), один из семи холмов, на
котором располагался Рим 210, 309
КаппаЪокия, область в Малой Азии между Галисом и Евфратом
235
Капуя, город в Кампании (на западе Италии) 273
кардаки, один из народов Азии, отряд наемников в войске царя
Антиоха III 151
карийцы, жители Карий 151, 160
Кария, область на юго-западе Малой Азии 167
Карфаген, финикийская колония в Африке между Утикой и Туне-
том, важнейший торговый и портовый город в Западном
Средиземноморье 17-19, 21, 61, 75, 81, 84, 167, 213, 315
карфагеняне, жители Карфагена 17, 20, 94-95, 180, 193-194, 196,
197, 214, 222, 269, 293, 312
Каспийское (Гирканское, Албанское, Скифское) море 175
Кассандрея (до 316 г. до н.э. Потидея), город на перешейке Палле-
ны (в Западной Халкидике) 170
Келесирия (Койлесирия), часть Сирии между горными цепями
Ливан и Антиливан; позднее — общее название Южной Сирии
и Палестины 27, 115, 151, 175
кельты, см.: галаты
Керкира (совр. Корфу), остров в Ионийском море к северо-западу
от материковой Греции 62, 169
керкиряне, жители Керкиры 120
Кефалления, самый крупный остров в Ионийском море, к западу
от материковой Греции, расположен около острова Итаки
169
Кефалленский пролив, находится между островом Кефалленией и
материковой Грецией 177
киЪонийцы (киЪониаты), жители Кидоний 259
Кидония, город на Крите 259
Киклады (Кикладские острова), острова в Эгейском море 171
киликийцы, жители Киликии — области на юго-восточном
побережье Малой Азии 151
Киллена, город в Элиде 204
Киноскефалы, два холма в центральной Фессалии, место битвы
войск под руководством Пелопида и Александра Ферского
(364 г. до н. э.) и войск под предводительством Филиппа V
и Т. Квинкция Фламинина (197 г. до н. э.) 89, 131, 145,
150, 152, 156, 157, 191-193, 277
Кирена, город и область (Киренаика) в Северной Африке (Ливия)
48, 232
350

УКАЗАТЕЛЬ
киссии, народ Верхней Азии, живший в Сузиане, отряд в войске
царя Антиоха III 151
Кносс, город на Крите 248
кносяне, жители Кносса 125
Койлесирия, см.: Келесирия
Коринф, крупный дорийский торговый город на Истме с гаванями
в Сароническом и Коринфском заливах, один из трех
наиболее важных в стратегическом отношении городов Эллады
(наряду с Деметриадой и Халкидой) 15, 17, 18, 74, 75, 121,
123, 155, 168, 205, 248, 264, 277, 278, 281, 285, 325
коринфяне, жители Коринфа 120, 155, 279
Кос, второй по величине остров Додеканеса (южных Спорад),
находился у побережья Карий 233
Крит, остров в южной части Эгейского моря 125, 154, 233, 259
критяне, жители Крита 154—156, 159, 160, 259
Лада, остров Ионии, расположенный у Милета, место морского
сражения флота царя Филиппа V и объединенного флота ро-
досцев и царя Аттала I (201 г. до н.э.) 54, 171
Лакедемон {Лаконика), см.: Спарта
лакедемоняне (спартанцы), жители Лакедемона, как граждане всего
государства, так и (чаще всего) спартиаты 120, 122, 123,
126, 160, 274, 286, 318
Лакония, область в юго-восточной части Пелопоннеса между
горными хребтами Парной и Тайгет в долине реки Бврот 122
Лампсак, город в Троаде на Геллеспонте 203 — 204, 252, 253
лампсакияне, жители Лампсака 252
Лариса, город Пеласгиотиды на реке Пенее в Фессалии 149
латины, жители Лация, одно из основных италийских племен,
проживавшее на территории от долины нижнего течения Тибра
до Альбанской горы и на побережье Центральной Италии 19,
90, 136
Ааций, область в Средней Италии 328
Лехей, западная гавань Коринфа 168
Лигурия, территория между Альпами, рекой Пад (По) и
Лигурийским заливом (морем) 56
лидяне, жители Лидии — исторической области на западе Малой
Азии, расположенной в долинах рек Герм и Меандр 151
ликийцы, жители Ликии — горной местности в юго-восточной
части Малой Азии 151
Ликосура, древнейший город в Аркадии (центральной части
Пелопоннеса) 15
Липарские (Эолийские) острова, расположены в южной части
Тирренского моря 196
Лисимахия, город Херсонеса Фракийского на Геллеспонте 272
Лисе, город в Иллирии 225
Локрида Опунтская и Эпикнемидская, область в Средней Греции
218-220
локры, жители нескольких областей в Средней Греции 279
Магнесия, город в Ионии на реке Меандр 153, 233, 234, 250, 252
магнеты, жители Магнесии — города в Ионии 283
351

ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ И ЭТНИЧЕСКИЕ НАЗВАНИЯ
магнеты (фессалийские), жители Магнесии — области на востоке
Фессалии 279
Македония, историческая область в северной части Греции 17, 18,
20, 23, 25-27, 33, 34, 43, 48, 54, 55, 58, 61, 68, 70, 76, 78,
81, 82, 84, 92, 93, 138, 145, 149, 154, 157, 158, 161, 167,
170, 171, 173, 178, 181, 182, 219, 222-225, 250, 262, 274,
281, 286, 293, 324, 325
македоняне, жители Македонии 42, 90, 92, 121, 145 — 147, 150,
152-156, 168, 169, 172, 182, 191, 193, 219, 236, 244, 274,
278, 279, 292, 293, 296, 297, 300
Малая Азия, окруженная горами высокогорная Анатолия, которая
на востоке переходит в Армянское нагорье 26, 175, 221,
222, 280, 281, 284, 314
Мантинея, главный город восточной Аркадии (горная местность в
центральной части Пелопоннеса), место битвы Агиса II с
объединенными войсками мантинейцев, аргивян, элейцев и
афинян (в 418 г. до н.э.) и сражения Эпаминонда с антифи-
ванской коалицией (в 362 г. до н.э.) 15, 324
мантинеяне, жители Мантинеи 118
Массалия (совр. Марсель), колония ионического города Фокеи,
расположенная в Галатии близ устья реки Рона, центр
греческой торговли в Западном Средиземноморье 205
Мегалополь, город в Аркадии (горная местность в центральной
части Пелопоннеса), политический центр Аркадского союза,
основанного после 371 г. до н.э. 14, 16, 22
Мегары, торговый город в Средней Греции, расположенный между
Аттикой и Коринфией 248
меъаряне, жители Мегар 125, 252
Мессана (Мессена, совр. Мессина), греческий город на
северо-восточном побережье острова Сицилия, ранее назывался
Занклой 196, 248
Месембрия, греческая колония во Фракии на берегу Бургасского
залива (Понт Евксинский) 122
мессеняне, жители Мессении 120, 121, 127
Мессения, область в юго-западной части Пелопоннеса, на востоке
граничит с Лаконией 81, 127, 223
мидяне, индоевропейская народность, завоевавшая ряд западных
областей Иранского нагорья и давшая им историческое
название Мидия 151, 153
миласяне, жители города Миласы в Карий 251
Милет, город на юго-западном побережье Малой Азии (в Ионии)
233
Милет, город на Крите 248
Мили, название мыса, полуострова и города в районе северного
побережья Сицилии, место сражения римского флота и
карфагенской эскадры (260 г. до н.э.), а также морской битвы
сил М. Агриппы и Секста Помпея (36г. до н.э.) 196
Мионнес, мыс на малоазийском побережье Эгейского моря в бухте
Каистра, место морского сражения царя Антиоха III и
антисирийской коалиции во главе с Римом (190 г. до н.э.)
352

УКАЗАТЕЛЬ
176
мисяне (мисы), жители Мисии (Мизии) — области в
северо-западной части Малой Азии 151, 153
Неаполь, город в Италии, первоначально — греческая колония
Партенопея, с 326· г. до н.э. — под властью Рима 260
Несос, город в Акарнании 275
Никея, город в Локриде Эпикнемидской (в Средней Греции) у Ма-
лийского залива 124
Ниса (Маргиана), город в Средней Азии 154
Нисирос, город в Дориде, один из островов Спорад 272
нисяне, жители Нисы 154
Новый Карфаген, город на восточном побережье Испании 318 — 319
Нола, город на юге Кампании 260
Ойниады, см.: Энгшды
Олимпия, город в Элиде 317
орейцы, жители Орея — города на Бвбее 275
Палатин (Палатинский холм), один из семи холмов, на которых
располагался Рим 314
Паллантий, город в Аркадии (центральная часть Пелопоннеса) 15
памфилийцы, жители Памфилии — малоазиатской области к югу от
Писидии между Ликией и Киликией 151
Панорм, порт в Эпире 248
Парос, один из Кикладских островов в Эгейском море 250
Пелопоннес, полуостров на юге Эллады, связанный с материковой
Греции Истмийским перешейком 126, 152, 223, 225, 258,
283
Пеония, область в северной Македонии, вспоследствии — Паннония
92
Пергам (Перюмское царство), крепость и город на северо-западе
Малой Азии, с 283 по 133 гг. до н.э. — самостоятельное
Пергамское царство 26, 29, 43, 63, 67, 70, 82, 171, 172, 216,
218, 225, 231, 233, 236, 252, 264, 300, 301
перюмцы, жители Пергама 172
Перребия, западная область Фессалии 264
перребы, жители Перребии 279
Персидский залив 175
перси, индоевропейский народ, названный по местности Персида в
Юго-Западном Иране 120, 151, 282
Пессинунт, город в Юго-Западной Галатии, главный центр культа
Кибелы 236
Пидна, портовый город в Македонии, место битвы римлян под
руководством Эмилия Павла и царя Персея (168 г. до н.э.)
16, 133, 144, 145, 150, 191, 236
Пилос, город и гавань в Мессении 126
Пирей, порт Афин на Сароническом заливе с тремя гаванями 177
писидяне, жители Писидии — горной области, расположенной на
юге Малой Азии севернее Памфилии и граничащей на
востоке с Ликией, а на севере и западе — с Фригией 151, 160
полирреняне, жители города Полиррении на Крите 154
Понт, область в Малой Азии, часть Каппадокии на северо—восточ-
353

ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ И ЭТНИЧЕСКИЕ НАЗВАНИЯ
ном побережье Малой Азии, с 280 г. до н.э. самостоятельное
царство 43
Понт Евксинский (Эвксинский), греческое название Черного моря
122
Пренест, город в Лациуме (Италия) 207
Приена, ионийский город в бухте Милета 246, 249—252
Рафия, прибрежный город в южной Палестине, место сражения
царей Птолемея IV и Антиоха III (217 г. до н.э.) 33, 146, 163
Рим, город в Италии, расположенный в нижнем течении реки Тибр
13-15, 17-24, 26, 27, 35, 37-39, 46-88, 129, 131, 132,
134-136, 139-141, 155, 167, 173, 177, 178, 182-185, 188,
194, 196, 197, 201-203, 206-218, 224-229, 232,
235-242, 251, 255-265, 268, 273-276, 281, 283-285, 287,
288, 291, 301-303, 305, 306, 309-316, 320-322, 324,
326-328
римляне, жители Рима 17 19-23, 27, 28, 33, 35, 39, 46-88, 90,
93, 95, 106, 110, ИЗ, 117, 121, 128-142, 144, 156, 168, 173,
176, 178-198, 202, 204, 209, 210, 211, 223-228, 234,
238-240, 242, 244, 255-265, 269, 271, 273-277, 280,
282-284, 286, 288, 303, 308, 310, 312, 313, 315, 317, 320,
325-329
Родос, остров в Эгейском море у берегов Карий 26, 29, 43, 63, 67,
70, 82, 167, 171-172, 176-177, 211, 212, 222, 223, 230, 232,
249, 250, 262, 275, 325
родосцы, жители Родоса 172, 176-177, 223, 249, 251, 256, 257,
261-262, 288
сабатины, жители одного из городов в Кампании (на западе
Италии) 273
самниты, италийские племена, населявшие центральную и южную
часть Апенниского полуострова, по языку и культуре
принадлежали к умбро-оскской группе 19, 179
Самос, остров в Эгейском море у западного побережья Малой
Азии, населен ионийцами 177
Сардиния, крупнейший после Сицилии остров Средиземного моря
138, 181
Сарды, город в Лидии — исторической области на западе Малой
Азии 16
Сарпедонский мыс, расположен к Киликии на юго-восточном
побережье Малой Азии 176
Селевкидов царство (держава), эллинистическое государство,
включавшее в себя территории на побережье Средиземного моря
(в том числе Сирию), в Месопотамии и Малой Азии;
название получило по правящей династии Селевкидов 29, 33, 34,
41, 48, 81, 146, 264, 281, 324
Селевкия в Пиерии, порт Антиохии в Сирии — столицы царства
Селевкидов 115, 175, 235
Селевкия на Тигре, город в Вавилонии, первоначально — столица
царства Селевкидов 232
Селласия, город в Лаконии, место сражения македонского царя
Антигона III Досона и спартанского царя Клеомена III (222 г.
354

УКАЗАТЕЛЬ
до н.э.) 152, 159
Сидон (совр. Сайда), важный портовый город на
Средиземноморском побережье в Финикии 160
Сиракузы (Сиракусы), город на восточном побережье Сицилии 166,
195
Сирия, страна, расположенная между рекой Евфрат и
Средиземным морем 25, 26, 43, 81, 145, 174, 175, 210, 211
Сицилия, крупнейший остров Средиземного моря 17, 20д 196
Скамандр (ныне Мендерессу), река, берущая начало в горах Иды,
протекающая по долине Троады, где находилась Троя, и
впадающая в Эгейское море 112
Смирна (совр. Измир), эолийский, позже ионийский торговый
город на западном побережье Малой Азии при впадении реки
Герма в Эгейское море 233, 252, 253
смирнейцы, жители Смирны 252
Спарта (Лакедемон), центр области Лаконии на юго-востоке
Пелопоннеса в долине реки Еврот (Эврот) между Тайгетом и
Парноном; как государство называлась Лакедемоном 81,
98, 120, 216, 230, 264, 274, 281, 286
спартанцы, см.: лакедемоняне
Средиземное море {Средиземноморье) 13, 17, 31, 47, 52, 64, 65, 81
Сузиана (Сусиана), область царства Селевкидов 151
Таврский хребет, горы в Малой Азии ο·τ Ликийского побережья до
Кавказа 311
Тарент, город и порт в Южной Италии на берегу залива Таранто,
приблизительно на границе Калабрии и Апулии 138, 251, 261
тарентийцы (гпарентинцы), жители Тарента 153
Тегея, город в Аркадии (центральной части Пелопоннеса), у
границы Арголиды и Лаконии 15
Темпы, долина, расположенная между горами Олимп и Осса,
проход из Фессалии в Македонию 149
Теос, ионийский порт на западном побережье Малой Азии,
расположен юго-восточнее города Смирны 233
Тиатира, македонское поселение, а затем — город в Лидии (на
западе Малой Азии) 160
Тибр, река в Центральной Италии 314, 315
Тразименское озеро, расположено на востоке Этрурии, место
сражения армий Ганнибала и римлян (217 г. до н.э.) 312
траллы {иллирийцы) 156
Троя (Илион), город на северо-западе Малой Азии 112, 217, 218
троянцы, жители Трои 112
Фаласарна, город на Крите 259
Фаселида, приморский город в Ликии (юго-восточная часть Малой
Азии) 232
Фасос, остров в северной части Эгейского моря, расположен
недалеко от побережья Фракии 48, 172, 272
Феника {Фойника), город в Хаонии (северо-западной части Эпира)
55, 56, 63, 171, 215-216, 218-219, 226, 263
фессалийцы, жители Фессалии 90, 156, 160, 264, 279
Фессалия, область на северо-востоке Греции 90, 191
355

ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ И ЭТНИЧЕСКИЕ НАЗВАНИЯ
фивяне, жители Фив 120
Фигалия, город в Аркадии (центральная часть Пелопоннеса),
расположен на границе с Мессенией 248
Финикия, страна Азии, расположенная на побережье Средиземного
моря, иногда вместе с Южной Сирией и Палестиной
называлась Келесирией 167, 175
Фияда, город в Элиде 203
Фойника, см.: Феника
Фокида, страна в Центральной Греции со святилищем в Дельфах
213, 214
фокидяне, жители Фокиды 279
фракийцы, общее название группы иноевропейских племен,
населявших Балканский полуостров и некоторые территории
Малой Азии; жители Фракии — области на юго-востоке
Балканского полуострова 153, 155 — 157, 236, 265
Фригия, область в центральной части Малой Азии 314
Халкида, город на Евбее, один из трех наиболее важных в
стратегическом отношении городов Эллады (наряду с Деметриадой
и Коринфом) 277, 278, 285
Хиос, один из островов в Эгейском море у побережья Малой Азии,
населен ионийцами, место морского сражения флота царя
Филиппа V и объединенного флота родосцев и царя Аттала I
(201 г. до н.э.) 48, 54, 171, 172
Эвбея, см.: Евбея
Эгейское море (Эгеида), расположено между собственно Грецией,
Фракией, Малой Азией и Критом, содержит множество
островов (Киклады, Спорады и др.) 26, 27, 31, 63, 167, 174,
175, 221, 265
Эгина, остров с городом в Сароническом заливе между Аттикой и
Арголидой 123, 246
эгиняне, жители Эгины 120, 275
ЭЪесса, город в Македонии 150
Элевсин, город со знаменитым святилищем Деметры в Аттике 265,
325
Элевтерны, город на Крите 125
элеяне (элейцы), жители Элиды 123, 272
Элида, местность и город на северо-западе Пелопоннеса 115, 216,
272
Элимаида, северная область Мидии на западе Иранского нагорья
151
элимеи, жители Элимаиды 153
Эллада, см.: Греция
эллины, см.: греки
Эмафия, древняя Пеония, главная область Македонии; в поэзии —
синоним Македонии 90
ЭниаЪы (Ойниады), приморский город в Акарнании на границе с
Этолией, расположен у входа в Коринфский залив 275
энианы, жители Эна — приморского города во Фракии 230
Эпидавр, портовый город на северо-востоке Арголиды (на
Пелопоннесе) 248, 252
356

УКАЗАТЕЛЬ
Эпир% область Северной Греции к западу от Фессалии 124, 154,
248, 325
эпироты, жители Эпира 121, 124, 257, 263, 288
Этолийский союз, государство, в которое наряду с этолийцами
входили локры и другие греческие племена Центральной и
Южной Греции, один из крупнейших союзов греческих полисов
в эпоху эллинизма, образован в 370 г. до н.э. 29, 43, 121,
154, 163, 212, 224, 227, 230, 232, 233, 285
этолийцы, жители Этолии 20, 47, 57, 90, 114, 115, 121—124, 126,
127, 163, 224-226, 248, 264, 270, 277-278, 285
Этолия, гористая область в Центральной Греции 82, 115, 124, 181
Этрурия, местность в Средней Италии между Тибром и горами
севернее Арно 315
этруски, жители Этрурии 19
Эфес, прибрежный город в Карий 158, 175

УКАЗАТЕЛЬ ГРЕЧЕСКИХ И ЛАТИНСКИХ
ТЕРМИНОВ
άγγελος — вестник, посланник 202
άγημα — отборная часть войска, гвардия 148, 150, 153
άνακυκλωσις — круговорот, круговращение, цикл (конституций) 24
άνδρία — мужество, отвага, храбрость 102
ανεπάγγελτος (πόλεμος) — необъявленная, начатая без объявления (о
войне) 122-123
άρετη — добродетель, доблесть, мужество, храбрость 45, 102, 131
ασυλία — неприкосновенность места для убежища, право на
убежище 232
αυτονομία — автономия государства, свобода использовать свои
собственные законы, независимость 271, 281
άφορολογία — освобождение от уплаты дани, подати 271, (272),
(279), (280)
άφροΰρητος (πόλις) — не имеющий гарнизона (о полисе) 272, 278,
280
βασίλεια — царская власть, царство 106
βασιλεύς μέγας — великий царь (титул) 41
βασιλικοί υπασπισταί — царские гипасписты, щитоносцы
(оруженосцы), телохранители 148, 149
βία — сила, насилие 106
γραμματεύς — секретарь, регистратор 250
γραμματοφορος — письмоносец, гонец 202, 203
δαίμων — бог, богиня, божество 293
δεησις — мольба, просьба 312
δεισιδαιμονία — богобоязненность, благочестие, в дурном смысле —
суеверие 297
δημοκρατία — народовластие, народное правление 271
διαιτητής — третейский судья, арбитр, посредник 244, 250 — 251
διάκονος — слуга, служитель, посыльный 202
διαλλακτης (διαλλακτηρ) — посредник, примиритель 250, 251
δίκαιον — право, справедливость 105 — 108, 112
δικαιοσύνη — справедливость, праведность, правосудие 100 — 111, 247
358

УКАЗАТЕЛЬ
δικαστής — судья, присяжный 244, 250, 251
δίκη — право, справедливость, правосудие 101, 256
εθος — обычай, привычка 124
είρηνη — мир, спокойствие 97, 127
ελευθερία — свобода, вольность 267, 270, 271, 280, 281, 286
ευεργέτης — благодетель, оказывающий услуги (звание,
присваивавшееся эллинистическим царям, а позднее — императорам)
277, 282
ευζωνος — легковооруженный, в облегченных доспехах, то есть без
щита (о воинах) 150
ευχή — молитва, мольба, исполнимое желание 312
ήνεμών — военачальник, командующий, полководец 148, 161, 162,
171
ήμιθωράκιον — передняя половина брони 163
θεοί οι κατά στρατείαν — божества войны 293
θυμός — воля, сильное стремление, страсть 108
θυρεός — длинный («двереобразный») щит 179
θυσία (θυσίαι) — жертвенный обряд, жертвоприношение,
празднества с жертвоприношениями 312
ικεσία — мольба на коленях, покорная просьба, способ просьбы о
защите (— ίκετευμα) 294
ίκέσιος (Ζευς) -— покровительствующий молящим (эпитет Зевса;
иногда просто Ικεσιος без упоминания имени бога) 294
ίκετηρίαι θεών — моления богам 312
ίκετησιος (Ζευς) — заступник просящих убежища, защиты (эпитет
Зевса), также = ικεσιος 294
ισοπολιτεία — равенство гражданских прав, предоставляемых
отдельным лицам или общинам; взаимное предоставление
таких прав иноземцам в соответствии с договором,
заключенным между двумя государствами 232
ίσχυς — сила, мощь 107, 108
καθήκον — обязанность, долг, должное; определенное соотношение
105, 107
καθοπλισμος — оружие, вооружение 163
καλόν — прекрасное, красота 107
κατάφρακτος (Γππος) — покрытый броней (о коннице) 153
κατάφρακτος (να·υς) — защищенный, крытый, снабженный палубой
(о судах) 171-173, (175)
*ЛРЛ>£ — глашатай, вестник, посол 120, 202, 261, 278, 281,
(294-295)
κοινόν — общность, общество, община 299
κοινή ειρήνη — общий мир 214, 217
λάφυρο ν (λάφυρα) — добыча, разграбление 123, 126
λεία — добыча, награбленное (особенно скот); грабеж 126
λέμβος — легкое судно иллирийского происхождения 169, 170
λόγιο ν — изречение оракула, прорицание 312
λοχαγός — лохаг, командир лоха (см.: λόχος) 161
λόχος — лох, отряд воинов 161
μάχαιρα — короткий меч, кинжал 179—180
μάχιμοι — воины, военное сословие у египтян 146—147
359

ГРЕЧЕСКИЕ И ЛАТИНСКИЕ ТЕРМИНЫ
μικτή — смешанное политическое устройство 22
μισθοφόρος — наемный воин, наемник 158 — 159
μοναρχία — единовластие, монархия 107
νομοί ίδιοι — свои собственные законы 272, 280
νομοί πάτριοι — отеческие законы 273, 278
νόμοι του πολέμου — законы войны (112), 118 — 119
|ενικον δικαστηριον — суд для разбора дел иноземцев 244
ξένιος (Ζευς) — покровитель гостеприимства, охраняющий
чужеземцев, гостей (эпитет Зевса) 294
|ενος — иноземный наемник, наемный воин 158
οίκείωσις — приспособление, приноравливание 104
πανοπλία — полное вооружение гоплита (щит, шлем, броня,
поножи, меч и копье) 163
πελταστής — легковооруженный воин, пелтаст 149—151, (192)
πο'λεμος - война 23, 112, 114, 120-123, 125-126, 134, 168
πραγματική ιστορία — основанная на достоверных фактах,
прагматическая история 20
πρεσβευτής (πρέσβεις) — посол 202
ρΰσιον (ρύσια) — добыча, залог, нечто, отнимаемое или
удерживаемое (в залоге) 125, 126, 260
σαλπιγκτής (σαλπικτής) — трубач, горнист 278
σημειον — примета, знамение 312
σοφία — мудрость, знание 102
σπείρα — спейра, отряд воинов; манипул (у римлян) 161
σπειράρχης — командующий спейрой (см.: σπεΓρα) 161
στρατηγια — подразделение в армии Антигонидов 161
στρατηγός — командующий одним из подразделений армии
Антигонидов (см.: στρατηγία); офицер, командующий независимой
тактической единицей в эллинистических армиях 161, 162
συλη (συλαι) — право захвата, грабеж, репрессалии 233
συμβολον (σύμβολα) — знаки взаимной дружбы, которыми
обменивались заключившие между собой союз гостеприимства и по
предъявлении которых одна сторона оказывала
гостеприимство друзьям и родственникам другой; договор между
двумя государствами о том, чтобы в торговых делах
обвиняемый судился в своем государстве, по своим законам
244, 246, 260, 294
συμμαχία — оборонительный и наступательный военный союз 219,
259, 275
συμπλοκή — соединение, «сцепление» исторических событий,
происходивших в различных регионах Средиземноморья, в единое
целое (у Полибия) 269
συνασπισμός — сомкнутый строй, ведение боя в сомкнутом строю
144
συνθήκη — договор, соглашение 220- 222
συνοδός — объединение (о технитах, актерах Диониса) 299
σύνταγμα — войсковая часть, отряд, подразделение армии, синтагма
161
σωματοφυλα| — телохранитель 148
σωτήρ — спаситель, избавитель, покровитель (эпитет богов,
360

УКАЗАТЕЛЬ
особенно Зевса, позднее — эллинистических правителей)
279, 282
σωφροσύνη — благоразумие, рассудительность, здравомыслие
102-103
τέρας — знамение, чудесная примета, чудо 312
τετράρχης — командующий тетрахией (см.: τετραρχία) 161
τετραρχία — тетрархия, одно из подразделений спейры (см.: σπεΓρα)
161
τεχνίτης (τεχνίται Διονυσιακοί) — мастер, знаток, технит (об актерах
Диониса) 298-300
τριήρης — триера, судно с тремя рядами гребцов 165 — 166
τύχη — судьба, участь, счастье, несчастный случай 20, 21, 224
υπασπισταί — щитоносцы, македонская пешая гвардия, в армии
Александра III (Великого) служили связующим звеном
между флангами тяжеловооруженных воинов и флангами
действующей конницы 147—149
ύπατος — владыка, властелин; консул (у римлян) 182
ύσσός — метательное копье, дротик 180
φαλαγγίτης — воин фаланги, тяжеловооруженный 150, (192 — 193)
φιλία - дружба 120, 214, 215, 219, 228, 229, 259, 326
φόβος — страх, ужас, боязнь 22, 106
χιλιαρχία — хилиархия, военное подразделение, объединявшее
четыре спейры (см.: σπεΓρα) — около тысячи воинов 161
χιλίαρχος — хилиарх, командующий хилиархией (см.: χιλιαρχία);
военный трибун (у римлян) (161), 182, 188
ψιλός — легковооруженный воин 163
adscript! — греческие государства, внесенные в текст мирного
договора, заключенного в Фенике (205 г. до н.э.) римлянами и
царем Филиппом V, и приписанные либо к римской, либо к
македонской стороне 216—218
aequitas — равенство перед законом; беспристрастие,
справедливость 104
amid - друзья 67, 218, 227, 228
amicitia - дружба 219, 227, 228, 262
arbiter — арбитр, посредник, третейский судья 258
arbitrium — арбитражное решение, решение третейского судьи 257
armatura levis — легкое вооружение 151
auctoritas — власть, положение 239
augures — авгуры, римские жрецы -птицегадатели, делали
предсказания по полету птиц и другим признакам (грому, молнии,
зарнице и пр.) 304
auspicium — ауспиций (ауспиция), наблюдение за полетом птиц,
предсказание будущего на основании наблюдения за
поведением птиц (их полетом, криками, кормлением),
совершаемого авгурами (см.: augures) 304
bellum - война 121, 136-138, 257, 276
bellum iustum — справедливая, законная война 140 — 141
biremis — бирема, галера с двумя рядами весел 170
361

ГРЕЧЕСКИЕ И ЛАТИНСКИЕ ТЕРМИНЫ
caetrati — воины, вооруженные короткими щитами 150
cassis — металлический шлем, шишак 180
castra — военный лагерь (182), (138), 187—188, 190
casus belli — повод к войне 59
civitas — гражданское общество, гражданская община, государство,
город 87, 199
corvus —^ "ворон", техническое приспособление на римских судах,
предназначенное для ведения ближнего боя с судами
противника 195
decemviri sacris faciundis (sacrorum) — коллегия жрецов —
хранителей и истолкователей Сивиллиных книг 303
deditio — сдача, капитуляция 228
denuntiatio (belli) — объявление (войны) 134, 135, 137—138
dies fasti (fasti) — дни судебных решений; фасты, благоприятные
для судопроизводства дни года, легли в основу римского
календаря 302
dies nefasti (nefasti) — запретные для судебных решений дни, в эти
дни нельзя было созывать собрания, устраивать судебные
заседания и выносить приговоры; роковые, приносящие
несчастье дни 302
disciplina auguralis — авгурское искусство, наука птицегадания 304
disciplina etrusca — тайное учение гаруспиков (см.: haruspices) 305
extraordinarii — отборные воины из числа римских союзников 187
fasti, см.: dies fasti
fetiales — фециалы, коллегия из двадцати жрецов в Риме, в ведении
которых находились вопросы международных отношений
(переговоры в связи с нарушением договоров, объявление
войны,.заключение мира) 134
fides - вера, доверие 39, 57, 71, 141, 239, 326
foedus — союз, договор 219, 220, 222, 228
foedus aequum — равный, справедливый договор 227
foedus iniquum — неравный договор 227
gladius - меч 179-180
gloria — слава; жажда славы, честолюбие 87, 130 — 131, 141
haruspices — гаруспики, этрусская коллегия жрецов,
предсказывавших будущее по внутренностям жертвенных животных 305
hasta — колющее или метательное копье 136, 180
hastati — копейщики, гастаты, легионеры первой линии боевого
строя, младшие по возрасту воины 179, (190)
imperium — полная военная и гражданская власть высших римских
магистратур 188, 306
indictio (belli) — провозглашение, объявление (войны) (134), 136,
138
iudex — судья 258
IMS — право, справедливость 110
ius gentium — "право народов", имущественное римское право,
применявшееся в спорах между чужеземцами или между
римлянами и чужеземцами; правовые нормы и институты
общие для римского права и других государств того
времени; в публичном праве: совокупность юридических правил
362

УКАЗАТЕЛЬ
взаимоотношений Рима с остальными государствами 35
ius fetiale — фециальное право, совокупность норм, которыми
должны бли руководствоваться фециалы (см.: fetiales) в
отношениях с другими государствами 73, 134—135
ius naturale — естественное право; это понятие было создано под
влиянием греческой философии, оно не было тщательно
разработано римскими юристами и не имело точного
понятийного содержания 110
ius verum — справедливое право 106
iustitia — справедливость, правосудие 104, 106, 110—111
laus — хвала, слава, прославление 130, 141
legatus — назначаемый сенатом посол; легат, назначаемый сенатом
помощник главнокомандующего армией или чиновник
канцелярии наместника, в его функции входило ведение
судебных дел 135, 137, 183-184, 208, 209, 223
legio - легион (178), 179, (180-186), (190), (191), (193)
levis armatura, см.: armatura levis
lex — закон, юридическая норма 106
locus religiosus — священное место 306
lorica — панцирь, броня 180
ludi Magni (Maxinti) — Великие игры, проводившиеся в Риме в
честь Юпитера 309, 310
ludi Maxinti, см.: ludi Magni
ludi Romani — Римские игры, проводившиеся в честь Юпитера 309
manipulus — манипул, отряд римских воинов, низшая тактическая
единица в легионе, состоял из двух центурий 179
monstrum — явление, знамение, предзнаменование, чудо 303
mos maiorum — обычай предков 40
пеfasti, см.: dies не fasti
ocreae — поножи, часть доспехов, надевавшаяся на голень 180
orator — посол с устным поручением 209
ostentum — откровение, знамение, чудесное явление, чудо 303
pater patratus — главный жрец из коллегии фециалов (см.: fetiales)
135-136
pilum — метательное копье, дротик 180
pontifices — понтифики, коллегия римских жрецов, ведавшая всеми
вопросами культа 303
populus Romanus — римский народ 129, (138)
portentum — знамение, чудо, чудесное явление 303
praefecti socium — префекты союзников 187, (188)
primus pilus (primipilus) — первый центурион первого манипула
триариев (см.: triarii) 184
principes — принципы, тяжеловооруженные легионеры второго
боевого строя, находились между гастатами и триариями (см.:
hastati, triarii) 180, (190)
prodigium — пророчество, чудо, чудесное явление 303
ratio naturalis — общие принципы действующего права,
опирающиеся на естественное состояние дел в данном обществе и в
данное время 35
recuperatores — рекуператоры, члены коллегии, состоявшей из не
363

ГРЕЧЕСКИЕ И ЛАТИНСКИЕ ТЕРМИНЫ
менее чем трех присяжных судей, которые в основном
принимали решения в спорах, требующих ускоренного
производства: о возмещении ущерба на основании
межгосударственных договоров или в спорах с чужеземцами 254, 255
return repetitio — повторение требований, претензий (перед
объявлением и началом войны) 137—138
sacramentum — присяга на верность, воинская присяга 307
sapientia — благоразумие, рассудительность, мудрость 111
scutum — большой щит в форме выгнутого прямоугольника 179
senatus — сенат 61, 137, 138
senatus consultum — постановление сената, обязательное к
выполнению (183), 208
silentium — тишина, спокойствие, безмолвие 305
societas — общность, объединение, союз 228
socii — союзники 67, 186, 228
sodales Titii — члены жреческой коллегии, отправлявшей сабинские
культы в Риме 303
stultitia — глупость, неразумие, недомыслие ПО
testatio — клятвенное заверение 135, 137
triarii — триарии, самые опытные воины в римском легионе,
размещались в третьем ряду боевого строя в качестве резерва
180, (190)
tribuni militum — военные трибуны, в каждом легионе их было
шестеро, исполняли военно-административные и
хозяйственные обязанности посменно 183, (188), (192—193)
tripudium solistimum (sonivium) — благоприятное
предзнаменование 304
turma — турма, римский конный отряд из 30—32 человек 179
utilitas — польза, выгода, полезность 106, ПО
velites — велиты, легковооруженные воины римской армии,
предназначались для внелинейных стычек с противником 179
virtus — мужество, храбрость, доблесть, добродетель 87, 104, 130,
325

SUMMARY
Kashcheyev V. I. The Hellenistic World and Rome:
War, Peace and Diplomacy, 220 — 146 В. С Of the
many problems inherent in the political, social, economic
and spiritual life of the Greeks and the Romans in the
period under review the author has chosen only one —
that of interstate relations. Interrelations between the
Hellenistic states and Rome in the sphere of ideology
and religion are touched upon so far as they are directly
connected with politics — in war and diplomacy. The
book does not contain the usual account of political
history, but gives a systematic analysis of the military,
political and diplomatic realities of Hellenistic society and
Rome. It also presents a detailed consideration of Greek
and Roman ideas of war, diplomacy and international
law and points out the tendencies which resulted from
changes of interstate relations in the eastern
Mediterranean during the period 220 — 146B.C. Consideration
of the forms of interstate relations and diplomacy are at
the centre of the book, and that is why the means and
methods of diplomacy are analyzed in the context of the
traditional moral values of the Greeks and the Romans.
At the time of the Romans1 arrival there existed in
the Hellenistic world an integral system of interstate
relations and diplomacy involving traditional Greek forms
365

SUMMARY
of relationship between individuals and states — such
institutions as embassies, proxenia, asylia, isopoliteia,
peace treaties, alliance treaties, informal connections,
etc. These forms were fairly stable as they were based on
traditional Greek values and corresponded to the
realities of political life. Hellenistic rulers also used such
means of diplomacy ais interdynastic marriages, royal
correspondence and secret diplomacy, all of which can be
traced back to the practices of the ancient eastern states.
The concept of a 'balance of power* only roughly
describes this system. In fact, relations between the Antigo-
nids, Ptolemaic Egypt and the Seleucids as well as other
kingdoms, Greek federal states and separate city-states
(poleis) were much more complicated than many modern
scholars have thought them to be, using such notions as
'balance of power' and 'Volkerrecht*.
The Hellenistic period is a time of numerous wars
and great progress in the development of military
technique. The rulers of the thre^ great states had armies
based on the Macedonian phalanx. The Hellenistic army
also included hypaspists and peltasts, light troops and
cavalry. Both the kings (especially the Seleucids and the
Ptolemies) and the other Greek states made wide use of
mercenaries. Macedonia and the Seleucid kingdom had
also a powerful navy. But the wars of the Hellenistic
world were mostly free from the horrors typical of those
of the fourth century B.C. Rules governing the
declaration and actual waging of war were not only publicized,
but often observed.
At the turn of the third century B.C. great changes
took place in the international affairs of the eastern
Mediterranean. Rome, which at first was considered by the
Greeks as an equal partner in interstate relations, began
frequently to play the part of an arbitrator and the
rulers had to consider Roman opinion in international
affairs especially after the Second Macedonian War and
the war with Antiochus. The turning point was in 168
366

SUMMARY
B.C., but the final and full Roman hegemony in the
Hellenistic world dates from 146 B.C. The destruction of
Corinth symbolized the end of the whole epoch — that
of the political and military opposition of two
civilizations, the Hellenistic and the Roman.
Interacting with the Greek states and the
Hellenistic rulers the Romans retained their traditional
institutions of foreign policy and at the same time adopted
some Greek forms of diplomacy (arbitration, the slogan of
freedom for the Greek cities, philia etc.), but endowed
them with other meanings often incomprehensible to the
Greeks. The idea of force and connected with it the idea
of fides are fundamental for the Roman world. These
constituted the basis on which the Romans built their
foreign policy and diplomacy. Fides gave them alone the
right to solve questions involving Roman obligations and
those of their opponents. While the Greeks preferred
mediation and arbitration in interstate arguments, the
Romans' attitude to these institutions was on the whole
negative. They were ready to act as arbitrators (often
deriving political profit from it), but in fact did not
acknowledge arbitration as a means of resolving their own
arguments with other states. Roman interference in the
affairs of the Hellenistic east by no means destroyed the
form taken by diplomatic relations between Hellenistic
states; Rome rather entered into this system. But by
basing their position on force the Romans managed to
change the very essence of interstate relations in the
Hellenistic world.
The Roman army with its legio appeared to be
more efficient than the Hellenistic armies with their
phalanx and mercenaries. The Romans readily took over
the technical and military achievements of their
opponents. They seized every opportunity adapted the forms
of their foreign policy to coincide with political reality
and combined the different instruments of foreign policy
— military, political, ideological — in a rational way.
367

SUMMARY
But they laid the greatest emphasis on military means
and the threat of force. That was quite natural, given the
extremely important role of force in the system of
Roman values.
One cannot help admiring the vitality and energy
of the Romans, their courage and valour as well as their
practicality. History, however, indicates how far it is
wise to rely on violence in politics. Just as the Hellenistic
rulers having based themselves on force were obliged to
yield to the pressure of the Roman legions, so the
victorious Romans, having conquered Hellas and having
established their hegemony in the Hellenistic world, in the
course of time appear to have been vanquished by the
force that resided in the spirit and culture of Greece. The
Roman society was shaken by the crisis both in the last
century of the Republic and during the period of the
Empire and after all the Romans have been conquered
by the Germanic peoples. Fortune (Tyche) proved to be
wise and just regarding the Romans as well as formerly
the Hellenistic rulers.

PREFACE 8
I. CARDINAL PROBLEMS OF
HISTORIOGRAPHY 13
1. Polybius: Historical Writing and Politics 13
2. The Nature of Interstate Relations in
the Hellenistic World 24
3. The Problem of Rome's Eastern Policy 46
II. WAR 89
1. Greek Attitudes toward War 89
2. Roman Attitudes toward War 128
III. ARMY AND NAVY 143
1. Armies in the Hellenistic World 143
2. Fleets of the Hellenistic States 163
3. The Roman Army and Navy 178
IV. DIPLOMACY 199
1. Envoys. Embassies. Diplomacy 199
2. Treaties and Alliances 211
3. Other Means of Diplomacy 229
V. ARBITRATION AND MEDIATION 241
1. Mediators. Arbitrators. Dikastai 241
2. Arbitration and Mediation in the
Hellenistic World 247
3. Roman Attitudes toward Arbitration
and Mediation 254
369

VI. FOREIGN POLICY. PROPAGANDA.
RELIGION 267
1. 'The Freedom of the Greeks' as a Slogan 267
2. Foreign Policy. Religion. Cults. 289
CONCLUSION 323
ABBREVIATIONS 331
INDEX OF PERSONS 333
INDEX OF PLACE-NAMES AND ETHNIC
NAMES 347
INDEX OF GREEK AND LATIN 35 8
SUMMARY 365
<ty%
ψ^>

ПРЕДИСЛОВИЕ 8
I. ОСНОВНЫЕ ПРОБЛЕМЫ
ИСТОРИОГРАФИИ 13
1. Полибий: История и политика 13
2. Характер взаимоотношений
эллинистических государств 24
3. Сущность восточной политики Рима 46
И. ВОЙНА 89
1. Война у греков 89
2. Война у римлян 128
III. АРМИЯ И ФЛОТ 143
1. Армия в эллинистическом мире 143
2. Флоты эллинистических государств 163
3. Римская армия и флот 178
IV. ДИПЛОМАТИЯ 199
1. Послы. Посольства. Дипломатия 199
2. Договоры и межгосударственные союзы 211
3. Другие средства дипломатии 229
V. АРБИТРАЖ И ПОСРЕДНИЧЕСТВО 241
1. Посредники. Арбитры. Дикасты 241
2. Арбитраж и посредничество у греков 247
3. Отношение римлян к арбитражу и
посредничеству 254
371

VI. ПОЛИТИКА. ПРОПАГАНДА. РЕЛИГИЯ 267
1. Лозунг освобождения греков 267
2. Политика. Религия. Культы 289
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 323
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ 331
УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН 333
УКАЗАТЕЛЬ ГЕОГРАФИЧЕСКИХ И
ЭТНИЧЕСКИХ НАЗВАНИЙ 347
УКАЗАТЕЛЬ ГРЕЧЕСКИХ И ЛАТИНСКИХ
ТЕРМИНОВ 358
SUMMARY 365
е/®
ЩН>

Владимир Иванович Кащеев
Эллинистический мир и Рим:
Война, мир и дипломатия в 220—146 гг. до н.э.
Оригинал—макет книги выполнен в редакционном
отделе Греко—латинского кабинета
Оформление М.Ю.Неборский
Художник Е.И.Бочаров
Корректор Т.А.Чеснокова

Подписано в печать 28.05.93. Формат 84Х 108 '/32· Бумага
офсетная. Печать офсетная. Усл. печ. л. 19,74. Уч.-изд.
л. 17,45. Тираж 4000 экз. Заказ № 4133.
Греко-латинский кабинет Ю. А. Шичалина, 129337,
Москва, ул. Никольская, 7/9.
Издательство МП «Литера П>, 410002, Саратов, ул.
Волжская, 28.
Типография издательства «Слово>, 410601, Саратов,
ул. Волжская, 28.

ГРЕКО-ЛАТИНСКИЙ КАБИНЕТ®
Ю. А. ШИЧААИНА
готовит издание следующих книг:
А. Ч. Козаржевский
Учебник древнегреческого языка
для нефилологических гуманитарных факультетов
университетов.
Издание 2-е, исправленное и переработанное.
Учебник предусматривает начальный курс языка из 38
занятий. Грамматический материал подается комбинированно. В
Грамматическом справочнике все сведения систематизированы при
помощи таблиц и перечней. В Приложения вынесены
словообразование, стихосложение, особенности греческих диалектов, календарь,
меры и монетная система.
Хрестоматия в хронологической последовательности
включает исторические источники от гомеровского эпоса до
византийских хроник. Тексты сопровождаются краткими комментариями
филологического и исторического характера.
* * *
Св. Бонавентура. Путеводитель души к Богу.
Параллельный текст: латинский и русский.
Перевод В.Л.Задворного.
Книга впервые предоставляет возможность русскому читателю
познакомиться с творчеством одного из наиболее выдающихся
мистиков и философов западноевропейского Средневековья, Отца
Римской Церкви — св. Бонавентуры.
Книга снабжена обширной вступительной статьей о жизни и
деятельности Бонавентуры, а также о современной ему эпохе.
Справки об изданиях ГЛКпо телефону: (095) 925-56-06.
Все издания ГЛК можно приобрести в магазине
"Прогресс"
по адресу: Москва, Зубовский бульвар, 17.